Некроманты Поляриса. Дилогия [Маргарита Блинова] (fb2) читать онлайн

Книга 508196 устарела и заменена на исправленную


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Некроманты Поляриса – 1

ПРОЛОГ

— А я говорил! Я предупреждал, что ничем хорошим это не кончится! — голосом профессиональной истерички вопил эльф, прижимая к груди ритуальную чашу.

«Юноша прав, — подтвердил артефакт на моем запястье, — он действительно…»

— Заткнись! — в один голос прорычали мы с полуорком, украдкой выглядывая каждый из-за своего укрытия.

Мне выпала честь бочком прижиматься к мраморному кресту, эльф впадал в отчаянье за крошечным надгробием, а зеленый гигант согнулся в три погибели за статуей скорбящего ангела.

— Убить поганых некромансеров! — бесновались селяне, размахивая факелами и садовым инвентарем. — Выкинуть за стену!

— Сже-ечь! — настаивал местный батюшка.

— И надругаться! — требовала беззубая карга.

«Да мы ж по-быстрому: одна нога у ворот, другая на погосте. Что может случиться?» — процитировал артефакт… меня же и процитировал, гад такой.

— Ой, вот давай без этого, — поморщилась я и с укором глянула на руку, где таинственно мерцал самый вредный артефакт на свете. — Ты вообще помогать планируешь?

«А у меня штатная перезарядка!»

— У тебя штатное обострение ехидства, — буркнула в ответ и осторожно выглянула. — Парни, вы как?

Рычай, прикусив от усердия кончик языка, пытался ногой подтянуть оброненный мешок с честно (исключительно по его извращенной некромантской логике) награбленными костями. Ушастик испуганно скукожился за надгробием.

— Отче наш, иже еси на небесах, — страстно шептал он. — Да святится имя твое…

— Эдвард, опомнись! — возмутилась я. — Ты ж некромант.

— И что? — оскорбился тот и даже глазами сверкнул. — Это не мешает мне быть истинно верующим…

Потом немного поколебался и добавил:

— В данную минуту.

Я оставила эльфа предпринимать попытку почувствовать свет в своем сердце и оглядела наступающую толпу.

Есть в этой тусовке с факелами хоть кто-нибудь разумный?

Местный батюшка зачем-то приволок крест от ремонтирующегося купола. Он орудовал им так ловко и так враждебно, словно заключил на эту ночь договор с самой силой тяжести.

В двух кумушках на левом фланге я с трудом опознала продавщицу из продуктовой лавки и повариху, заправлявшую на походной кухне. Вокруг женщин сновала шустрая и меткая зараза, то есть местная ребятня. Правый флаг держался исключительно на здоровущем кузнеце, который приперся ради драки с полуорком.

За спинами смельчаков сгрудились осторожные мужики с вилами, хмурый староста с факелом, парочка подслеповатых дедков.

— Надругаться!

Ну и карга!

— Тесс, что делать? — с надеждой глянули на меня недоделанные некроманты.

— Что-что? Укутываться в саван и притворяться покойничками! — рявкнула я и окончательно вызверилась:

— Парни, ну включайте мозги! Вы два мага смерти. Два мага смерти на кладбище. На кладбище, полном материала. Ну? Теперь идеи появились?

Недотепы переглянулись. Рычай задумчиво нахмурил лоб, взвешивая варианты, а вот Эдвард сверкнул глазами и разразился пафосной речью:

— Если Мастер узнает, что мы использовали данные нам силы против гражданского населения, то мое имя навсегда покроется позором. Нет, лучше погибнуть прославленным мужем, сражаясь с людским невежеством, чем…

Над головой эльфа с восторгом просвистели вилы.

— А может, Мастер и не узнает! — оптимистично выкрикнул зеленый гигант, уже вычерчивая на земле руну поднятия.

Ночь моментально стала холоднее. Первобытный ужас полез за шиворот. Принялся щекотать возбужденные нервы и выкручивать внутренности.

Сотворенная на земле руна сделала еле слышный вдох и напиталась магией. Зеленоватое сияние вспыхнуло, осветив безымянную могилу под ногами полуорка. Послышалось утробное ворчание мертвеца. Земная плоть пришла в движение, с неохотой отдавая плоть мертвую, могила взорвалась и осыпалась небольшим фонтанчиком земли. Почва под ногами прекратила заниматься географической аэробикой и в изнеможении замерла.

Селяне опасливо попятились, а полуорк (не иначе как словил звезду успеха) поднялся во весь свой внушительный рост и проревел:

— А теперь приветствуйте собственную смерть, глупцы!

Весь его суровый облик гарантировал: «вот сейчас вы попляшете, побегаете и вволю поорете, а кое-кто, возможно, даже обмочится от страха».

Под зловещий хохот полуорка мертвец поднялся из земли, дернул башкой и ошарашенно уточнил:

— Мяу?

Ночь огласила шокированная тишина. Казалось, даже неугомонная мошкара офигела от увиденного и застыла на месте.

Все в немом изумлении таращились на серого кота, не утратившего ни наглости, ни лоска даже после смерти. Эльф вскочил на ноги и потрясенно взирал на дело рук своего товарища.

— Ты. Воскресил. Котика, — наконец с великим трудом выдавил ушастый, выронил ритуальную чашу и… заржал.

— Я-то откуда знал?! — психанул полуорк и обиженно глянул на селян. — Кто вообще хоронит котов на кладбище!

— Зомбокотик! — Эдвард складывался пополам от смеха и совершенно неприлично прихрюкивал.

«Зомбокотик» же с презрением глянул в сторону нового хозяина желтыми глазюками, после чего поднял хвост в характерном движении самца и уверенно пометил сапог некроманта.

— Мурзик? — усомнилась карга с лозунгом «надругаться».

Кот услышал знакомый дребезжащий голос, басовито мяукнул и со всех лап кинулся к хозяйке.

Батюшка узрел в том божественный знак, Рычай счел поступок нежити предательством, я же осознала, что это шанс на спасение.

— Бежим!

В один миг наша бравая тройка промчалась через лесок из трех лысых елочек, лихо перемахнула канаву подмерзшей грязи и спряталась в чьем-то склепе. Мы споро заперли двери, подперли для надежности все это дело статуей и, тяжело дыша, привалились к стене.

— Пронесло… — улыбнулся эльф, прижимая к груди ритуальную чашу.

«Не говори «помянем», пока батюшка не отпел», — подал голос артефакт и как сглазил.

Ночь озарили три последовательные вспышки зеленоватого света. В ноздри ударил запах нестерпимой вони.

— Грра! — пророкотала темнота склепа.

Полуорк охнул и осел, эльф взвизгнул и выставил перед собой ритуальную чашу.

— Топор, — приказала я артефакту, но тварь оказалась быстрее.

Нарисовавшееся существо — не то чересчур откормленный тать, не то реальный ырка — выбило оружие и навалилось сверху.

Затылок поприветствовал пыльную кладку, мужественно показал фигу надвигавшемуся сотрясению и нырнул в океан боли.

Жизнь с удручающей быстротой принялась мелькать перед глазами, потому что в конце всегда думаешь о начале. Злодейски хохоча, память открыла тщательно коллекционируемую подборку «глупо, тупо и нелепо» и любезно отмотала на пару недель назад, к моменту, когда я совершила свою первую великую оплошность.

ГЛАВА 1. Великая оплошность

Замок будоражил.

Будоражил воображение, кровь и мурашки на спине.

«Трешовое местечко», — прошептал артефакт, и я в кои-то веки с ним согласилась.

В сомнениях покосилась на извозчика, который выкидывал мои чемоданы и сундук с такой скоростью, словно на кону стояла его жизнь, и потянулась к шнурку звонка.

— Дин-дон! — зловеще пропел колокол, и массивные створки замка распахнулись.

Шнурок ожил, обвился вокруг запястья и, под аккомпанемент моих испуганных воплей, гостеприимно зашвырнул ночную посетительницу в темную глотку замка.

— Пошла. Пошла! Пошла!!! — заорал извозчик испуганным коням и скрылся в темноте покрапывающего дождя.

Решив, что спасание благородной дамы — дело рук самой благородной дамы, я одним движением скинула мокрый плащ и мысленно призвала оружие. Артефакт послушно вспыхнул, но вместо тяжелого меча или арбалета в руку легла… метелочка от пыли. Пушистая такая. Розовая.

— Азр-ра! — тихо зарычала я на своенравный артефакт.

«Ой, уже и пошутить нельзя», — фыркнул тот и принял вид арбалета.

Быстро оглядев пятачок прихожей, я сделала парочку скользящих шагов в сторону просторного холла.

Тот, к моему глубокому удивлению, оказался девственно пуст, если не считать хрустальной люстры, достаточно большой, чтобы жить собственной жизнью. Настенные панели из дерева (которое наверняка уже давно находилось под угрозой исчезновения), мрамор на полу (дорогой, редкий, из какого-то явно очень знаменитого места), парочка потемневших от времени и скуки картин, позолоченные светильники.

Дорого-богато живут некроманты.

— Дверь, — крикнул кто-то с верхней площадки. — Скорее заприте дверь, Тесса. Не стоит пускать в замок летучих мышей.

Судя по виду дворецкого, замершего на верхней ступеньке лестницы, он и сам любил прикорнуть, зацепившись ногами за несущую балку. Бледный и ужасно худой, да к тому же во всем черном, он снисходительно взирал с высоты своего местоположения и момента.

В письме предупреждали, что вместо заказчика меня встретит его дворецкий Уинслоу, однако забыли упомянуть, что тот будет выходцем из детской страшилки про вампиров.

Я обернулась, планируя поспешно закрыть оставленную нараспашку входную дверь, и едва успела пригнуться — в замок с радостным писком ворвалась небольшая стайка крылатых кровососов. Ловко уклонившись от пущенной вслед стрелы, паршивцы шмыгнули через холл и скрылись в боковом коридоре.

Потревоженная люстра обиженно бряцнула хрусталем.

— Добро пожаловать в замок «Когти ворона», Тесса Грей, — замогильным тоном выдал дворецкий и посмотрел на меня с выражением человека, который уже давно привык, что все вокруг его разочаровывают, после чего повернулся в сторону коридора и крикнул в темноту:

— Уважаемые вампиры, информирую вас о том, что господа нагрянут утром. Имейте совесть.

В глубине коридора что-то принялось бабахать и звенеть. Если меня не подводил от ужаса слух, то звенели бутылки, а бабахали тяжелые мужские сапоги.

— Ва… ва… — попыталась родиться во мне мысль. — Вампиры?

Азра трансформировался из арбалета в осиновый кол. Сказки сказками, но и подстраховаться не грех.

— Настоящие?! — прорезался во мне суеверный ужас.

— Что вы, Тесса, — хладнокровием дворецкого можно было замораживать продукты. — Это приличный замок.

Где-то в необъятных глубинах «приличного замка» часы родили полночь, а вместе с ней двенадцать гулких ударов.

— Следуйте за мной.

Я сглотнула и опасливо покосилась в сторону коридора, откуда продолжали доноситься подозрительные шорохи и позвякивания. На всякий случай погрозила темноте осиновым колом, схватила оброненный в самом начале плащ и побежала за дворецким.

Так мы оказались в закутке с тремя дверьми. За первой обнаружилась кладовка, куда мне было предложено повесить плащ, за второй — крошечная ванная.

— Ваши чемоданы я поставлю в кладовой. Там комната, — холодно выговорил Уинслоу, показывая в сторону оставшейся двери. — Постарайтесь не тревожить сон ваших соседей.

Я чересчур устала, чтобы почувствовать подвох, а на Азра накатил очередной приступ упрямства, поэтому эта всесильная зараза просто позволила мне кивнуть и поскорее скрыться за дверью ванной комнаты.

Наскоро ополоснув лицо и руки, я скрутила мокрые от дождя волосы в тугой пучок и пошла в комнату. Забравшись под одеяло, долго вглядывалась в темноту. Сон не шел. Не полз. Не летел на крыльях ночи. Короче, не хотел забирать меня в свои объятья до тех пор, пока я не приказала Азре снова стать оружием массового поражения кровососов.

Так, прижимая к груди осиновый кол, я незаметно отключилась и проспала большую часть веселья. К несчастью, ближе к утру Азра заскучал и не придумал ничего лучшего, чем заботливо шарахнуть меня легким зарядом бодрости.

«Дрыхляндия, подъем!» — проорал артефакт.

Я вздрогнула, мысленно послала Азру в самую глубокую бездну, перевернулась на другой бок и… услышала нестройный хор из скрипа половиц, выразительного чертыханья и шагов подкрадывающихся неприятностей.

Кто-то из соседей вышел по нужде и возвращается обратно?

Скрипнула несмазанными петлями дверь.

— Рычай, ты уверен? — взволнованно зашептал тонкий мальчишеский голосок.

— Не дрейфь! — пробасил второй. — Я в прошлый раз следилку на пороге оставил. Ну, чтоб знать, когда свеженького привезут… Нет, ты глянь, какая страшная, — заявил он уже прямо над моей макушкой. — Как думаешь, отчего подохла?

Я резко села и узрела двух шуганувшихся парней.

— Ходячие мертвецы, — пискнул первый.

— Восставшая, — выдвинул свою версию второй.

— Чур меня, чур! — заявили они хором.

«Мать моя заготовка! — развеселился артефакт. — Это как же плохо ты сейчас выглядишь, чтоб сойти за покойничка?»

Взгляд метнулся к зеркалу, висевшему на противоположной стене, и я тоже пришла в ужас.

Остатки пучка превратились в гнездо особо неряшливой птицы. Глаза ещё не открылись полностью, а потому щурились, в то время как пересохшие во сне губы пытались изобразить кривую улыбку ведьмы с болот.

Видок и в самом деле «краше только в гроб кладут».

Неудобно-то как!

Пока я страдала от приступа несовершенства, громила внезапно толкнул своего более хлипкого и недокормленного приятеля.

— Отвали, Эд. Моя следилка, значит, и труп тоже мой.

— Еще чего, — возмутился тот. — Я первый застолбил право стать редкой нежитью.

И мне подсунули сомнительной чистоты руку.

— Ну же, моя тройка автоматом. Кусай. Как это там… Кусь! Кусь! — с улыбкой полного идиота заявил парень.

Еще и ладонью в губы мне потыкал.

Фу! Мерзко-то как.

«Меня одного гложет подозрение, что мы ошиблись замком и забрели в дурдом?» — выдал артефакт, а я сорвалась.

— Какого хрена здесь происходит?

Парни синхронно отошли.

— Она теплая, — выдал верзила.

— И, кажется, соображает, — отметил любитель троек автоматом.

— Дурни! Никто здесь не помер!

Парни переглянулись, после чего верзила с улыбкой и отработанными жестами экскурсовода предложил мне осмотреться.

Я перевела взгляд на ближайшую койку с соседом.

Бедолага, мы его так, видать, достали, что он укрылся с головой. Вон только ноги с биркой и выглядывают из-под простынки. Погодите-ка… бирка?

Сглотнув, я поспешно развернулась, чтобы увидеть две другие кровати с молчаливыми соседями. Мертвецки молчаливыми.

Но окончательно долбила большая табличка «Без Мастера к материалу курсовой не прикасаться» и болтающееся ниже напоминание «Уходя, проверь, накрыт ли труп».

— Я. Провела. Ночь. В морге.

«Должен заметить, что у дворецкого шикарное чувство юмора, — веселился Азра. — Замечательная шутка! Даже я лучше бы не придумал».

Охренеть.

Нет, вот просто взять и охренеть, как мне весело!

Игнорируя парней, переключивших свое внимание на остальных жителей сонного царства, я прямо под одеялом натянула штаны, встала, точнее, впрыгнула в ботинки и выскочила из домашнего морга.

Где там этот Уинслоу?

Найду и убью.

«Ага, как же! — печально вздохнул артефакт. — Все только грозишь кого-то прирезать и кишки пустить, а на деле я уже третий месяц кукую без дела. Того и гляди притуплюсь, потускнею…»

— Давай для начала ты лучше заткнешься, — прошипела я, практически бегом возвращаясь в холл и быстро оглядываясь.

Ну и где этот остряк-самоучка? Сейчас я ему выскажу все, что думаю про подобные шуточки.

За спиной послышался шумный вдох и странный цокот. Я резво развернулась, чуя опасность, и замерла, во все глаза таращась на молодого дракона.

Услыхав нечто подобное, любой адекватный и просвещенный человек повертит у виска пальцем и посоветует обратиться к врачевателям, а лучше сразу примерить смирительную рубашку, но я вам клянусь, дракон был.

Молодой (размерами всего-то с бенгальского тигра), зеленый (ну кроме гребня, тот был враждебно-красного оттенка) и безнадежно мертвый.

Мертвый, я вам говорю.

Окончательно и бесповоротно сдохший четыре, а может, и все пять столетий назад. Это если учебники не привирают, как обычно. Тонкие кожистые перепонки крыльев давным-давно сгнили, и если остальной массив некромант смог восстановить и нарастить плоть, то крылья не подлежали ремонту.

— Драколич… — Даже не знаю, чего в моем шепоте было больше — ужаса или восхищения.

«Наконец-то хоть что-то стоящее, а то я уж начал ржаветь со скуки, — возрадовался Арза, наполняясь светом. — Посторонись! В бой идут охотники на драконов».

Подавив панический вопль, уже подкативший к горлу, я пересекла холл и отважно метнулась в ближайший коридор.

«Точнее, бегут… Тесс! Эй, Тесс, мы бежим в другом направлении! Не на врага, а от него!»

— Ты видел эту пасть? А я видела и что-то не горю желанием в ней побывать.

Радостно зарычав, лич ударил хвостом и бросился следом.

«Но это же трусость!» — возмутился артефакт.

— Это инстинкт сохранения, — не согласилась я.

Судя по злобному клокотанию, Азра мою поистине спасительную мысль не оценил и надулся, но мне было как-то не до ущемленного в чувствах артефакта.

— Р-р-р! — решил подбодрить дракон свой завтрак и щелкнул зубами в непростительной близости от моей пятой точки.

Полный паники крик все-таки вырвался из легких, оглушил своей немелодичностью дракончика и придал ускорения моим ногам.

Совершенно неожиданно передо мной встал выбор из трех совершенно одинаковых дверей, и накатили воспоминания о том, как на первом курсе мы всей группой пошли на жутко популярную среди столичных лоботрясов забаву под названием «квест в реальности».

Помнится, что вот тогда мы так же стояли у трех дверей и на разные голоса орали:

— Ключ! Все упали на четвереньки и ищут ключ!

— Сколько у нас осталось времени? А подсказок?

— Следуя путем банальной эрудиции, я делаю вывод, что именно этот объект локации необходимо выбрать для продвижения по сюжету…

— Там ни хрена нет!

— Но я делаю вывод…

— Ребята, вот тут на стене что-то накарябано… а-а, это, видимо, прошлая группа пошутила.

— Хоть кто-то врубился, что надо делать?!!!

В похожем состоянии я дернула первую дверь и наткнулась на грустный кружок из трех мужчин, укутанных в черные плащи. Судя по бледным лицам, красным глазам, занавешенным окнам и пустой бутылке в центре, троица страдала от похмелья, однако при виде меня резко приободрилась.

— Мадам! — клыкасто просиял один из них, и рука сама собой захлопнула эту дверь.

Ну нафиг.

Под аккомпанемент сердца и цокота наступающего дракона я метнулась к следующей двери.

Холодильная комната благодушно распахнула для визитеров свои морозные объятья. Первой в ловушку попалась моя нога. Поскользнувшись на тонком прозрачном ледке, я проехала через половину комнаты и совершила трагический кульбит в коробки. Кульбит вышел таким грациозным, что все кошки в округе просто обязаны встать на задние лапы, дабы искупать меня в овациях.

Увы, но драколич даже близко не водил родства с кошачьими, зато гады по его ДНК потоптались изрядно.

Не дав завтраку, то бишь мне, даже приподняться с коробок, чтобы продолжить крайне увлекательные догонялочки по замку, драколич подскочил, наскочил и получил! Ботинком прямо в удивленную морду.

Челюсть зазря клацнула острыми зубами. Тварь возмущенно втянула носом морозный воздух и надсадно закашлялась, аки престарелый мокротник.

Вы знали, что драконы кашляют жидким пламенем?

Я вот только что просветилась по данному вопросу.

— Твою… — заорала я, скатываясь на пол и закрывая голову руками.

Лед и пламя встретились. Совокупились. И родили мерзкие брызги с запахом гари, которые крупными каплями обрушились на меня.

«Что нам снег, что нам зной, — запел Азра, — что нам дождик проливной, когда дракон бежит за мной! Ля-ля-ля-ля…»

— Заткнись! — рявкнула я, поднимаясь и улепетывая в сторону распахнутой двери.

Уносить ноги, когда за тобой гонится дохлый, но разъяренный дракончик, оказалось ещё более ужасно, чем вначале. Лич рычал, злобно пыхая вслед законной добыче густым дымом, и мне осталась только гадать, с чем связана такая удача? То ли ящер боялся спалить хозяйский гобелен и быть потыканным провинившейся мордой в обгорелое пятно, то ли холодный душ негативно подействовал на его способности.

Увы, но удача улыбалась мне недолго.

Точнее, мелькнула на пути, злодейски расхохоталась и свалила в неизвестном направлении.

Я и глазом моргнуть не успела, как коридор резко вильнул в сторону и кончился. Ему на смену пришел зловещий тупик. Тупик ухмылялся пыльной тьмой и грозил стать последним в моей фееричной жизни.

— Азр-ра, помогай! — в панике заорала я.

«Тес-са! Тес-са! Тес-са!» — принялся громко скандировать тот.

— Кончай придуриваться! Мне нужна реальная помощь.

«Ладно, — на редкость покладисто отозвался вредный артефакт. — Выход там».

— А поконкретнее? В каком направлении твое загадочное «там»?!

«Штатная переза…»

— Да чтоб тебя!

Добежав до тупика, спиной прижалась к каменной кладке и приготовилась встретиться с опасностью лицом к лицу. Ну, я так думала.

— Уинслоу, это ты? — спросил тупик человеческим голосом.

Под ужасающий скрип скрытого в стене механизма опора за спиной отъехала в сторону, явив провал. Не ожидавшее подставы тело потеряло точку опоры и поспешило найти ее на полу.

Снедаемый желанием порвать меня на молекулы, драколич облизнулся и прыгнул. Я проигнорировала чей-то удивленный возглас и откинулась назад, полностью вытянувшись на холодном полу. Из этого положения открывался крайне захватывающий вид на белоснежное пузо летящего в прыжке дракона.

Лич был хоть и мелким, но, зараза, упитанным. Вон и брюшко уже обозначилось. Остается только гадать, чем же таким питательным хозяева этого замка угощали свою зверюгу. Уж точно не одними только залетными девственницами.

Пока я мысленно приговаривала нежить редкой породы к первой стадии ожирения, мощный прыжок лича подошел к логическому завершению. Повалив моего незадачливого спасителя, монстр радостно взвыл и принялся смачно чавкать. Жрал, наверное.

— Ааа! — заголосила темнота по ту сторону тупика.

Ну точно. Жрал!

— Спайк, прекрати! — отбивался пострадавший, чье тело пожирали заживо. — Фу, дурная зверюга. Фу!

Не тратя время на тираду благодарности за спасение, как, впрочем, и на слова извинения за чешуйчатую подлянку, свалившуюся на чью-то голову, я вновь подорвалась и кинулась по коридору в обратном направлении.

«Что? И спасать не будем?»

— Валить. Мы будем срочно валить из этого крайне подозрительного замка с домашним моргом, высшей нежитью и мрачным дворецким. Никакие деньги не компенсируют мне убитые за это утро нервные клетки, как, впрочем, и жизнь!

Миновав парочку скудно обставленных комнат, я почуяла легкий сквознячок свободы. Сквозило от полуприкрытой двери, ведущей на задний двор, но мое сознание восприняло эту крохотную дверь вратами в рай. Толкнув плечом створку, я выскочила на крыльцо и врезалась в торс поднимавшегося по ступенькам мужчины.

Плохая идея, с учетом того, что незнакомец опирался на трость, а с другой стороны его подпирал невозмутимый дворецкий.

— Ой! — выдала я, отскакивая от пошатнувшегося мужчины.

Легкие вовсю работали над проблемой восстановления дыхания, адреналин подумывал: не дать ли ещё один кружок по кровеносной системе, а взгляд уже скользил по фигуре незнакомца, подмечая детали.

Заляпанные дорожной грязью ботинки, заправленные в них серые брюки, строгий жилет поверх черной рубашки, плащ, скрепленный фибулой. Застежка в виде головы черного ворона казалась смутно знакомой. Особенно вон тот серебряный черепок, зажатый в клюве птицы.

Еще питая иллюзию, что все не может оказаться так плохо, я подняла взгляд и окончательно пала духом.

Да, следовало признать, что на редкость неудачно стартовавшее утро вот прямо сейчас стало катастрофически ужасным.

«Мать моя заготовка, — прошептал Азра. — Да это же сам Данте Праймус».

ГЛАВА 2. Боль и ужасы некромантии

Кто такой Данте Праймус?

Один из самых известных некромантов на материке, но и это не вишенка на торте.

Для тех, кто предпочитает длинные и подробные версии событий, скажу, что господин Праймус — черный маг, но не вполне нормальный. Мужик возглавляет отделение некромантии в одной из самых крупных и широко известных академий материка. Должность эта наследственная и передается от отца к сыну хрен знает сколько лет.

Среди студентов ходит один излюбленный слушок, мол, изначально вся столичная академия принадлежала семейству Праймус. Те творили магию и вытворяли черные ритуалы с использованием круга из кошачьих шкурок, тел с ближайшего погоста и криков девственниц.

Поговаривают, что в одну среднестатистическую среду кто-то из Праймусов со скуки вызвал призрак любимой тещи монарха и отправил дамочку на разборки. Монарх, мягко говоря, не обрадовался внезапному вторжению злобного призрака, как, впрочем, и три его фаворитки, голышом умчавшиеся по коридору.

Некроманта прижали буквой закона, урезали бюджет, а через сотню-другую лет бюрократических притеснений выдворили в одну-единственную башенку, где всемирное зло в лице Праймусов зацепилось, укоренилось и продолжило пакостить.

Данте — текущий глава отделения некромантии — был на карандаше у всех полицейских участков столицы. При обнаружении свеженького трупа первым шли допрашивать Праймуса. С десяток раз (и это только за те несчастные два года, что я отучилась на артефактора) мужика ловили непосредственно над ещё свежим телом, но по какой-то непонятной причине некромант продолжал гулять на свободе, мечтательно улыбаясь своим коварным планам по захвату мира.

А теперь короткая версия, для тех, кто любит сразу хватать суть.

Вот уже десять лет в академии пропадают студенты. Нет, не бесследно. Парочку из них нашли подвешенными на собственных кишках в центре пентаграммы. Делайте выводы, господа и дамы. Делайте выводы.

Да, это определенно был он.

Золотая маска прикрывала практически всю правую половину лица, черные спутанные пряди волос падали на вторую. Некромант высох, с трудом стоял на ногах и был бледен, как смерть, но это точно был он.

Мужчина выровнялся и с большим трудом преодолел последнюю ступеньку.

— Уинслоу, что в нашем замке делает женщина? — полюбопытствовал он, окидывая меня цепким взглядом.

— Эта Тесса Грей, сэр. Прибыла по вашей просьбе.

— Что-то не припомню ничего подобного, — в голосе мага отчетливо прозвучали нотки непреднамеренного убийства топором.

— Цитирую: «Делайте, что хотите! Я буду только рад, если решение нашей проблемы окажется на пороге замка».

Некромант очень выразительно посмотрел на дворецкого, но тот остался невозмутим, как глыба льда высоко в горах.

Из глубины дома послышался цокот, грохот, что-то разбилось, заорало от радости, и на крыльцо выскочили уже знакомые мне по утренней побудке парни.

— Мастер! Мастер! — басил улыбающийся верзила.

— Вы вернулись, — заламывал руки тощий.

Я оторвалась от Праймуса и глянула на парней. Те походили на легковозбудимых щенков, готовых вот-вот обмочиться от радости при виде хозяина, и едва ли не приплясывали на месте.

Растолкав парней, на крыльцо выскочил драколич.

— Ааа!!! — завопила я, тыча пальцем в монстра, но без поддержки быстро умолкла.

Как-то неловко вопить в одиночестве, вы не находите?

— Что с вами? — казалось, хозяин этого жуткого местечка искренне недоумевал, разглядывая ужас на моем побелевшем лице. — Спайк — моя домашняя зверюшка.

— Зверюшка? — подавилась я возмущением, которое тут же и выплеснула. — Эта тварюшка пыталось меня сожрать!!!

— Нормальный инстинкт, — пожал плечами дворецкий, а остальные закивали, мол, да, ничего странного в этом не видим. Где причина для паники? Вот это причина для паники? Голубушка, а вас во младенчестве на пол не роняли, нет? Удивительно!

И тут из дома послышались уверенные шаги, и до боли знакомый голос пожаловался:

— Дорогой братец, твоя зверюга попыталась сожрать мое лицо. Если это такая страшная месть за ту вечеринку в…

Мужчина вышел на крыльцо и замер, настороженно оглядывая собравшихся.

Голос явно принадлежал тому самому спасителю, на которого кинулся драколич. Взгляду сразу наткнулся на печатку с головой ворона на указательном пальце, магический стилет, припрятанный под рукавом, а потом я подняла глаза и посмотрела в лицо своим неприятностям.

М-да. Лучше бы любовалась истертыми мысками собственных ботинок.

Застывший на крыльце мужчина был красив. Нет, не так.

Он был до тошнотворного хорош, той смущающей собственным несовершенством красотой, какой обычно обладали только девушки. Ну, может, ещё ангелы. Но в существование последних я не верила.

— Уинслоу, — холодно обратился Данте к дворецкому, — почему замок начал напоминать проходной двор?

У меня от его тона мурашки по спине побежали, но вызвавший меня из самого Атланта мужчина и бровью не повел.

— Осмелюсь напомнить, сэр, что «Вороньи когти» — родовой замок Праймусов, и он принадлежит всем братьям покойного…

— И тебе привет, дорогой братец, — перебил, по всей видимости, ещё один Праймус и, собственно, ещё один некромант на мою бедную голову. — У меня все отлично. Добрался порталом. Нет, трудностей при дворе не возникло. Фрейлина принцессы просила передать тебе привет. И кстати…

Что там было «кстати», узнать нам было не судьба. Не дослушав пламенную речь, Данте Праймус, гроза отделения некромантов, пошатнулся и едва не рухнул. Точнее, маг обмяк и не удостоился позорной чести шмякнуться лицом о крылечко только благодаря силе поддержавшего его дворецкого.

— Мастер! Мастер!

Спотыкаясь и отпихивая друг друга локтями, к ещё более побелевшему некроманту кинулись худой и верзила, драколич жалобно заскулил и по-собачьи припал к земле. Еще один представитель черного семейства показательно зевнул и скрестил руки на груди, а я вдруг осознала, что все… пока!

Поток панической энергии, возникший при встрече с мертвым драконом, давно иссяк, и его сменило чувство паршивого пофигизма. Пофигизм настоятельно посоветовал плюнуть на всю эту неадекватную компашку и свалить домой.

— Я, пожалуй, пойду, — выдавила я самым жизнерадостным тоном из своей личной копилки и даже мобилизовала на лицо улыбку.

Праймус-красивый заинтересованно прищурился, драколич громко икнул, парни синхронно попятились. И лишь Уинслоу хладнокровно напомнил:

— Сто золотых.

— Знаете, — уверенно вешала я лапшу на уши, в процессе спуска по лестнице, — этика не позволяет мне работать на черного мага…

— Сто пятьдесят, — внезапно предложил Праймус-больной, выпрямляясь.

Ну нет, дорогие черные маги. Я, конечно, та ещё меркантильная дрянь, но не самоубийца…

— Спасибо за приглашение, но я, знаете ли, придерживаюсь концепции, что мир полон героев, готовых рискнуть своей шкурой ради благого дела. Я же человек маленький, скромный и должна сосредоточиться на сохранении уникального вида под названием Тесса Грей…

— Две сотни! — внезапно поддержал торги за мою душу Праймус-красивый.

Моя решительность слегка поугасла.

«Нас едва не сожрал драколич и очень подозрительные типы с красными глазами, — напомнил Арза. — Ах да, и ты ночевала в морге».

Решительность воспрянула духом и расправила плечи.

— Нет, вы не подумаете, я польщена и рада, что из всех специалистов честь приехать в родовое гнезда порока… то есть мрака ваш выбор пал на мою скромную персону, но поверьте…

— Три сотни, — повысил первоначальную ставку дворецкий, но я уже бодро шагала по тропинке.

Тропинка задорно виляла, огибая клумбу в виде пентаграммы (жуть какая!), и призывно манила к едва заметной калитке в каменной изгороди.

— И никакие деньги…

— Тысяча крон и клятва неприкосновенности вас устроят? — голос Праймуса-больного был тих, но его расслышала каждая клеточка моего шебутного тела.

Я споткнулась.

Повернулась.

Улыбнулась.

— Так, а чего же это мы на крыльце топчемся? — Моим оптимизмом можно было подзарядить небольшую станцию. — Давайте скорее в дом. Мне не терпится узнать, в чем заключается ваша проблема.

Создатель, как же тяжело быть такой падкой на деньги.


Весь следующий час прошел как в кошмаре, но без перспективы грохнуться на пол и проснуться.

Перво-наперво я сбегала до каморки, где ночевали мои чемоданы, и заперлась в ванной. В морг нарочно не заглядывала, хотя где-то там, по моим ощущениям, остался теплый свитер и резинка для волос.

Нафиг. Нервную систему надо щадить.

Ырка знает, какую экстраординарную подлянку некроманты приготовили в качестве работы.

«Что-то гадкое, попомни мое слово», — проворчал артефакт.

Поковырявшись в небогатом запасе одежды, я решительным жестом откинула представительный костюм, в который влезала для собеседований перед работой, и выудила черные облегающие штаны, длинный свитер с кожаными вставками от запястья до локтя и широким поясом. Свитер был отрыт мной в куче неприкаянных вещей на какой-то барахолке и шел с пометкой «винтаж».

Вставки я обработала огнеупорным составом, а за пояс приловчилась прятать необходимые в работе инструменты.

Кстати, про них.

Ласково погладив истертый футляр, я щелкнула замочками и еще раз оглядела походный набор. В этом не было необходимости, потому что Азра приучил меня к идеальному порядку в инструментах (точнее, ворчал, пыхтел и язвил до тех пор, пока у меня не выработалась привычка убирать все в нужные пазы), но умиротворяющий вид отверток, молоточков, скальпелей и крохотных артефактов вернул поколебавшуюся уверенность.

«Ты в курсе, что храбрые дохнут первыми?».

— А ты в курсе, что ехидство — это имитация чувства юмора несмешным человеком?

«Опять она начиталась всякой фигни из женских журнальчиков…» — судя по интонации, Азра закатил глаза.

Убрав волосы в хвост, я вышла из ванной и, размахивая зажатым в руке футляром с инструментами, двинулась по коридору в гостиную, где располагались некроманты. Точнее, поторопилась на шум и крики «Мастер, может, принести вам подушечку? Скамейку? Тортик?»

Просторная комната оказалась переполнена жаром и суетой.

Основным источником переполоха был драколич. Зеленая тварюшка с воинственно-красным гребнем на загривке бегала вокруг антикварной мебели, тыкалась мордой в спины присутствующих и так энергично вихляла шипастым хвостом, что поднимался ветер и бились дорогущие вазы.

Уинслоу безупречным движением рук разжигал пламя в камине. Спрашиваете, зачем? И так жарища невозможная.

Праймус-красивый склонился над столиком с закусками и с сосредоточенным видом сооружал нечто огромное, калорийное, но дико аппетитное.

В центре, на шикарной тахте изволил возлежать Праймус-больной. Рядом двумя бестолковыми козликами скакали верзила и худой.

Глядя на то, как нарочито старательно эти двое пытались угодить Данте Праймусу, я сделала вывод, что парни студенты. Да не абы какие, а с позором провалившие или экзамен, или архиважную практическую работу, за что и были сосланы в замок главы отделения некромантии.

Подтверждая эту мысль, черный маг убрал трость и вперился в ребят цепким взглядом.

— Эдвард, Рычай, вы подготовились к пересдаче?

— Да, Мастер, — с готовностью пробасил великан.

— Зубрили всю ночь, — поддакнул худощавый.

— Они приняли меня за восставшего мертвеца, — мстительно сдала я парней, входя в комнату и устраиваясь в кресле напротив заказчика.

Парни посмотрели с видом «ну зачем?»

— Уинслоу, — повернул голову Данте, — почему ты поселил Тессу Грей в морге?

— Сейчас там только женщины и дети. Я подумал, что в компании наша гостья почувствует себя лучше.

Да уж. Я прямо пышу счастьем от восторга!

— Похвально, Уинслоу, но Тесса живая.

— Простите, сэр, я не всегда понимаю разницу.

«Дурдом какой-то», — возмутился Азра, а я пригляделась к дворецкому.

Бледный, ужасно худой, с гладко зачесанными назад жиденькими волосами, выглядел мужичок не лучше своего работодателя. Но по — настоящему пугал не внешний вид, а полное отсутствие хоть каких-то эмоций.

За исключением невозмутимости, конечно. Вот этого как раз было через край. Я прямо завидую.

— Эдвард и Рычай, вы двое идете вниз и приступаете к подготовке ритуала поднятия…

— Да, Мастер! — парни скрылись так быстро, словно и вовсе не заходили в гостиную.

— И следите за… — попытался втолковать что-то Данте, но потом махнул рукой и посмотрел на домашнюю зверушку. — Спайк, проследи, чтобы они не натворили бед.

Адекватный человек никогда бы не поставил драколича на эволюционной лестнице выше, чем парочка студентов, но мы же имеем дело с некромантом! У них все через одно место.

Преисполненный важности, дракон важно кивнул и потрусил выполнять поручение. Поравнявшись с моим креслом, эта мерзкая ящерица грозно клацнула челюстями, насмешливо фыркнула, когда я в панике отпрянула, и, гордо виляя, задом убралась восвояси.

— Тесса, хотите кофе? — словно бы вспомнил Уинслоу.

Сейчас мне больше всего хотелось валерьяночки, а лучше крепкого винишка, но кофе тоже показался крайне заманчивым вариантом.

— Чай? Рассол? Мышьяк? — по-своему истолковал мое молчание дворецкий.

«Какой восхитительный логический ряд», — восхитился Азра.

Я же представила, как делаю глоток из фарфоровой чашки и под звук чавкающего бутербродом Праймуса-красавчика падаю замертво на пышный ковер. А дальше Данте Праймус невозмутимо интересуется:

— Уинслоу, почему в чашке нашей гости оказался яд вместо сахара?

— Простите, сэр, я не всегда понимаю разницу.

Картинка вышла до того правдоподобной, что я поспешила отказаться от напитков с едой и выжидательно уставилась на заказчика.

— Тысяча крон и клятва неприкосновенности, — мягко напомнила я, доставая из футляра с инструментами документы и рекомендательные письма.

Это вернуло некромантов к рабочему настрою. Рассевшись кто куда, мужчины устроили мне очную ставку, допрос и народный тест «Кто тут самый умный?».

Многочисленные и однообразные собеседования перед началом работы — обычная практика в жизни любого артефактора. Обычно заказчик уже знал, кто я и на что способна, поэтому расспросы были формальными, но не в случае с некромантами.

Кто знает, что такое синдром самозванца?

Для тех, кто не в теме, расшифрую.

Синдром самозванца — это такая психологическая болячка, когда человек не в состоянии приписать свои достижения собственным качествам, способностям и усилиям. Такие страдальцы уверены в том, что они — обманщики и не заслуживают успеха, которого достигли. Все успешные действия они, как правило, объясняют удачей. Мол, просто оказался в правильном месте в правильное время.

Так вот! Синдром самозванца — это не про меня.

Мне реально нечем было похвастаться.

Где я училась? В самом престижном месте материка, сердце магического мира, Староградской Магической Академии Всеискусств (в народе известной как СМАВ), отделение артефакторики.

Где диплом? Так выгнали со второго курса.

Причина? Яркий и взрывоопасный характер.

Конкретнее? Вытащила не тот билет на экзамене, психанула и спалила лабораторию. Случайно. Честно-честно.

Чем занимаюсь теперь? Переехала в Атлант, где и оказываю услуги населению.

Почему все рекомендательные письма не подписаны? Так поймите, я артефактор-недоучка с большим опытом работы. К такому обращаются лишь в тех случаях, когда гильдия магов не может подобрать специалиста (ну или дело настолько щекотливое, что заказчик не хочет светиться).

Так себе резюме, правда?

Но убедительность — вот главный козырь успешной презентации, поэтому я гордо держала спину, лицо и старалась не пасть в глазах Праймусов так уж сильно. Судя по выражению недоумения на их злодейских рожах, получилось не очень.

Через десять минут они прекратили допрос и обратили свои взоры на дворецкого. Тот вел себя, как престарелая прима перед объективами, сохраняя постную мину. Мерно тикали часики, отмеряя ход времени, кружила в воздухе пыль, росла на сыре плесень…

— Уинслоу? — не выдержал Данте.

Дворецкий моргнул, обвел гостиную сосредоточенным взглядом и повернулся к некроманту.

— Простите, сэр, я не совсем улавливаю, какого действия вы от меня ждете? Мне принести обед? Вашу чековую книжку? Кандалы?

— Нет! — несколько сердито ответил Данте.

Некромант поднял левую руку и устало потер лицо, свободное от золотой маски.

— Может… Настольные игры? — предпринял ещё одну попытку дворецкий.

Данте издал нечто, похожее на стон, и опустил голову.

— Уинслоу, просто поясни, зачем ты пригласил в замок Тессу? — пришел на помощь второй Праймус.

— Все просто, сэр. Вы уже обращались к самым известным, к самым лучшим, к самым дорогим артефакторам материка. Я посмотрел списки и методом исключения вариантов пришел к выводу, что следует попытать удачу с худшим из худших.

Моя челюсть с шумом поприветствовала пол.

ГЛАВА 3. Приличный замок «Вороньи когти»

«Итак, налицо перерождение из глупенькой девочки Тессы Грей в конченую дуру, — противно засмеялся Азра. — Или ты думала, что действительно такая талантливая?»

Пока я отходила от шока и привыкала к званию «худшая из худших», между некромантами случился разговор. Разговор оказался крайне многословным. Братья перескакивали с эльфийского на сленг пиратов, затем со старо-магического на диалект степных народов, а к концу пикировки принялись орать, точно орки на равнине.

Я понимала только одно слово из семи, а под конец так и вовсе забила на речь и просто слушала бушующие в речи эмоции.

Наконец эти двое выговорились.

— Ладно, вы нам подходите, — подытожил заказчик. — Меня зовут…

— Данте Праймус, — опередила и похвасталась:

— Я помню вас. Все-таки училась два года в столице, на отделении артефакторики, пока не ушла.

— Вас выгнали, Тесса, — холодно напомнил Уинслоу.

— Это детали, — чуть поморщилась я, непроизвольно касаясь браслета.

Азра продолжал гнусно хихикать, отчего широкий ободок артефакта, охватывающий мое запястье, грелся. Если это ехидное существо продолжит веселиться и угорать над ситуацией, то я, чего доброго, заработаю ожог.

— А вот меня вы вряд ли знаете в лицо, — произнес Праймус-красавчик, вставая и с улыбкой протягивая руку, которую я, естественно, проигнорировала.

Только идиот осмелится проклясть артефактора. Идиотом собеседник не был. Он был некромантом. А это, уж поверьте мне, в разы хуже, чемлегкая придурковатость.

— Кельвин Праймус, королевский некромант, — добил собеседник.

Я икнула от испуга, отпрянула от руки красавчика, который очень быстренько перестал таковым казаться, и припомнила слухи.

Кельвин-палач был хорошо известен во всех четырех пределах человеческих земель. И если обычными некромантами пугали непослушных деток, главой отделения некромантов грозили особо прытким студентам, то Палач приводил в ужас контрабандистов, матерых преступников и даже полных отморозков теневого бизнеса.

А сколькими прозвищами обросла эта колоритная фигура за годы своего существования! Казематная гнида, черный ублюдок, костяной ушлепок, безжалостная тварь — и это только те, что я сходу вспомнила.

А еще ходил слушок, что королевский некромант пишет книгу «1000 изощренных пыток для ценителей». И временами на автора накатывал такой творческий порыв, что проще сразу испепелиться и не страдать.

— Брат, не пугай Тессу, — устало выговорил Данте. — Лично я хочу, чтобы девушка согласилась на работу, а не убежала отсюда с криками ужаса.

Я вздрогнула, ибо как раз обдумывала этот вариант окончания событий. Кельвин-палач, все с той же широкой улыбкой маньяка, влюбленного в собственное ремесло, подмигнул и пошел к столику с едой.

— Итак, Тесса, перейдем к делу…

— Сперва клятва неприкосновенности, — выпалила я, продолжая с ужасом коситься на Палача. Тот с сомнением разглядывал тонкий ломтик сыра и делал вид, что не замечает произведенного впечатления. — При всем уважении, но я уже переночевала в морге, побегала от мертвого дракона, а сейчас сижу в обществе одного из самых опасных магов материка.

Подарив мне капельку надежды выбраться из замка относительно живой и лишь со слегка потрепанной нервной системой, Данте согласно кивнул и произнес стандартную форму клятвы.

«Контракт! Подсунь ему контракт!» — оживился Арза.

Но я и без его раздражающих напоминаний уже вытаскивала типовой договор, и вот тут-то и произошла легкая заминка. Я оказалась слишком далека от финансовых сводок, Данте попросту забыл, какой сейчас обменный курс крон (принятых в столице) на кровавые (бывшие в ходу в Атланте). Выручил Палач, который сходу назвал текущую цену и посчитал итоговую сумму.

Я смотрела на получившуюся сумму гонорара, и у меня захватывало дух.

Мать моя, какие деньжищи! Я никогда не имела таких средств на счету, да что там! Я никогда не видела такого количества нулей в одной строчке!

— Тесса, тут вот какое дело, моя рука… — что-то там рассказывал Данте Праймус, пока я с блаженной улыбочкой мысленно тратила внезапно свалившееся богатство.

Теперь можно и собственную квартирку купить, не вечно же метаться по съемным закуткам и платить неустойку всякий раз, когда что-то внепланово завоняет или, тьфу-тьфу-тьфу, взорвется. Даже не так.

С такими деньгами я теперь могу позволить себе целый дом, с лавкой на первом этаже. А ещё шубку и те туфельки, что выставили в витрине салона «Шик и Блеск».

Вот вернусь в Атлант и заживу…

— Впрочем, наверное, глупо пытаться это объяснить, — вырвал меня из грез голос некроманта. — Сейчас сами все увидите.

Мысленно шикнув на разволновавшееся воображение, я подключила профессиональный интерес и сконцентрировалась на правой руке, затянутой в черную перчатку.

«Что-то мне не очень хочется знать, что там, — проворчал Арза. — Какое-то крайне мерзкое предчувствие, знаешь ли».

Некромант потянулся к запонке на манжете рубашки, как вдруг…

— Мастер!!!

Я подпрыгнула от неожиданности, Палач бросил бутерброд на тарелку и выскочил в коридор, Данте тяжело поднялся, опираясь на трость левой рукой, и уже на ходу бросил:

— Уинслоу, отведите Тессу в комнату на третьем этаже, — и похромал на звук завывающих от ужаса студентов, рычание дракона и подозрительный вой.

Через секунду к этой какофонии звуков прибавился грозный мат Кельвина. Что-то взорвалось. В гостиную влетело облачко побелки и мелких щепок.

«Как у них тут, однако, живенько!» — хмыкнул Азра.

* * *
— Тесса, я могу попросить вас о небольшом одолжении? — заговорил Уинслоу, едва в коридоре стихли крики, ругань и звуки битвы.

— Смотря что нужно будет сделать, — осторожно ответила я, с опаской озираясь на распахнутые двери гостиной.

Хрен знает, что этот весельчак предложит. С такого станется попросить у меня палец на опыты или нацедить гуманитарной помощи для страдающих похмельем вампиров.

Дворецкий встал, оправил черную одежду и заложил руки за спину. Не удивлюсь, если в справочнике под словосочетанием «идеальный слуга» нарисован его портрет.

— Я уже много лет служу семейству Праймус, Тесса. В мои обязанности входит забота о повседневных нуждах, защита замка и его обитателей, а также обязательная экскурсия для каждой невесты или нареченной, которую господа планируют ввести в свой род.

Я тоже почему-то встала, вцепилась в чемоданчик с инструментами, точно в спасательный круг, и решительно пискнула:

— Таак…

Ох, чую какую-то грандиозную подлянку.

— Видите ли, предыдущие три раза не совсем мне удались. Девушки со слезами на глазах бежали к будущим супругам, а госпожа Мили так вообще потеряла сознание прямо на пороге пыточной камеры, оставив меня в состоянии глубочайшего недоумения.

И немудрено, скажу я вам.

— Сэр Данте в приказном порядке велел поработать над более… цитирую: «щадящей презентацией замка».

Дворецкий на миг сжал тонкие губы, напомнив преподавательницу по изящной словесности в тот момент, когда кто-то путал предикат с обычным сказуемым, и я моментально догадалась:

— Но для вас это и так была во всех смыслах щадящая презентация!

— Верно, — склонил голову собеседник. — В итоге я пришел к неутешительному выводу о том, что женская психика разительно отличается от привычной мне. Но, может быть, вы поможете мне протестировать новый маршрут экскурсии, оценить его по десятибалльной шкале стресса и дать обратную связь?

— Отличная идея. Я полностью за!

Оптимизм хлестал из меня, как вода из прорванной трубы.

— Правда?

Уинслоу слегка отшатнулся, не то выражая удивление, не то задетый волной моего внезапного позитива.

— Правда-правда, — энергично киваю. — И вот вам мой совет: никогда, ни при каких условия не знакомьте дам с пыточными комнатами замка. В морг, кстати, тоже лучше не ходить.

— Что… и комнаты воскрешения не показывать? — развел руками дворецкий.

— Ни в коем случае! — авторитетно выдала я. — Избранницам показываем все яркое, розовое, милое и безопасное. Ммм, безопасное, пожалуй, в первую очередь.

Уинслоу потребовалось несколько сосредоточенных минут, чтобы обработать информацию и перестроить маршрут. Пока странный дворецкий в глубокой задумчивости скрипел извилинами, я осторожно выглянула в коридор, оценила масштаб бедствия и присвистнула.

— Кто догадался это сделать? Я спрашиваю, кто из вас догадался разнести половину замка?! — негодовал глава отделения некромантии, где-то вне зоны видимости.

Надо отдать должное, негодовал интеллигентно. Вот наш глава, мистер Кровотус, не гнушался ругаться матом. А как он орал, боги, КАК ОН ОРАЛ!

— Мастер, это не мы, — пробасил, судя по голосу, Рычай.

— Мастер, это скелет, — поддакнул, вероятнее всего, Эдвард.

— А кофе на алтарь тоже скелет пролил?

«Идиоты», — констатировал Арза, а я согласно кивнула.

По идее я должна быть последней, кто осудит двух идиотов с отделения некромантии.

Моя учеба в Староградской Магической Академии Всеискусств больше всего напоминала быстрые свидания в таких клубах, как «Аллилуйя» или «Чуточку не замужем». Около трех минут я сидела на лекции, а потом что-то кипело, взрывалось, заканчивалось (чаще терпение преподавателя и только один раз кислород), после чего Тессу Грей отправляли в учебную часть виниться в своем преступлении против образования.

«Сиди спокойно», «не трогай это», «ложись!» — вот список самых частых восклицаний, которые говорили мне преподаватели.

Однако даже моего таланта не хватило бы, чтобы привести замок в такой плачевный вид. Большая часть мебели, расставленной в коридорах и просторных площадках, оказалась безвозвратно погибшей. Остатки банкетки так вообще качались под потолком на люстре. И все это было припорошено легким налетом щепок, штукатурки и долгих часов уборки.

— Тесса, — окликнул Уинслоу, выходя следом в коридор. — Начнем экскурсию?

Мой вам совет на будущее: будете в замке некроманта — никуда не ходите!


Если где-то существует справочник самых жутких мест и странных построек, то голосую за то, чтобы внести замок некромантов первым номером.

Тем не менее Уинслоу попытался убедить меня в обратном.

— Обратите внимание на эту невероятную вазу, Тесса, — вещал дворецкий тоном человека, в котором уже давненько скончались эмоции. — Ваза представляет собой уникальный схрон, зачарованный по чертежам Илая Праймуса. В ней сэр Илай хранил прах своих врагов, по щепотке от каждого.

Я взглянула на огромную дуру в полтора моих роста и возрадовалась тому, что этот на редкость замечательный человек уже давно ушел за стену.

— Данный коридор ведет в пыточные, камеры временного содержания нестабильной нечисти, комнаты поднятия мертвых. С противоположной стороны вы видите коридор, ведущий в лабораторию, и, собственно, уже знакомый вам морг… Тесса, аккуратнее, этот цветок кусается.

Я поспешно отдернула руку от букета ромашек в скромном горшочке. Смирные с виду головки бутонов злобно ощерили крохотные зубки и затанцевали на манер связанных за хвосты гадюк.

Сунув руки в карманы (как говорят, осторожных и случай бережет), я поспешила за дворецким.

Мы мельком глянули на разнесенный горе-некромантами зал для ритуалов, ещё раз дошли до холодильной комнаты, где драколич сделал попытку спалить и сожрать одного ценного эксперта из категории «худшая из худших», и посетили кухню.

— К сожалению, кухарка, которую мы вызываем с появлением в замке гостей, уехала к двоюродной сестре на свадьбу, там же внепланово решила родить, а после осталась на похороны прадедушки. Если вы так же неприхотливы в еде, как хозяева, то обед и ужин я подаю в малом зале.

Я оглядела идеально чистую кухню, без признаков хоть какой-то мелочи, подтверждавшей, что тут готовили. Оценила шикарный кухонный уголок с мраморной столешницей, с куда большей заинтересованностью окинула батарею подвешенных за рукоятки сковород…

Дворецкий вздохнул.

— Опыт подсказывает, что рано или поздно женское нутро возобладает и приведет вас в это место, дабы устроить беспорядок и спалить ужин, поэтому сразу знакомлю вас с коллекцией ядов. Прошу не путать с приправами, а то были случаи. Парочка даже летальных.

Надежда, что мне послышалось, скончалась в страшных муках, едва Уинслоу открыл ящик и показал четыре ряда баночек. На каждой был приклеен черный ярлычок, где белыми буквами значились названия ядов.

— В качестве профилактики, — ответил на мой невысказанный вопрос дворецкий. — Хозяев часто травят.

Мысленно опечатав шкаф желтой лентой, обмотав цепью и повесив амбарный замок, я приняла решение немного схуднуть и продолжила экскурсию.

К слову, второй этаж оказался еще более примечательным, чем первый.

— Советую держаться за перила, парадная лестница с характером. Однажды она всосала в себя одну из невест. Так и не нашли… А теперь обратите внимание на этот диван. Красивый, правда? Не желаете присесть? Именно на этом месте нестабильный зомби загрыз Веронику Праймус… Тесса, почему вы вскочили? Это случилось в прошлом веке, с тех пор трижды заменили обивку.

И все в подобном духе.

Западное крыло второго этажа заселяли призраки, от знакомства с которыми я поспешила откреститься. Восточное было отдано для семейной галереи, парочки гостиных и тренировочного зала с таким устрашающим глаз оружием, что даже Азра притих.

«Когти Ворона» оказался большим и дико старым замком, в котором редко жили подолгу. Периодически кто-то из Праймусов влюблялся, женился, и в замке появлялись женщины. С их появлением на диванах словно сами собой заводились декоративные подушки омерзительной расцветки, скандалы и ремонт.

Замок молча терпел перестройку, покраску и женские визги на тему: «Как я могу жить и воспитывать детей в месте, где практически на каждом углу кого-то загрызли или разорвало на части».

Каждый последующий Праймус страдал иллюзиями, что вторая половинка освоится на новом месте, обвыкнет, притерпится к необычному замку. Иллюзии рушились в течение нескольких лет совместной жизни, супруги уступали своим дражайшим и дрожащим половинкам, и в результате новая ячейка общества сваливала в лучшее по фэн-шую место.

А ведь Уинслоу так старался, так старался…

После получасового блуждания по замку даже такое устойчивое к стрессу создание, как я, начало шарахаться от малейшего колебания воздуха.

Зато в голове вырисовался приблизительный план здания. Негусто, конечно, но на случай побега сойдет.

— Это крайне странное место, — подытожила я в переходе второго этажа.

Дворецкий пожал плечами.

— Всякое место, где долгое время обитают маги, становится странным, — холодно ответил он и замер возле очередных дверей. Высоких, подозрительно обитых листами железа, с высокой примесью охранной магии.

— Тесса, а теперь разрешите познакомить вас с сердцем замка «Когти ворона».

Он щелкнул пальцами.

Дверцы разъехались.

Азра выругался.

Я в изумлении открыла рот.

ГЛАВА 4. Сердце замка

Если Уинслоу задался целью окончательно и бесповоротно шокировать одну не самую талантливую артефакторшу, то он преуспел.

Нет, я ожидала всякого. Мое воображение спокойно восприняло бы нечто убийственно ужасное (тот же круг из кошачьих шкурок и вписанную в нее пентаграмму из кишок) и даже что-то банальное (например, мертвое сердце размером с торговый ларек), но козла…

Прости, не просто козла, а КОЗЛА.

Я потрясенно смотрела на «сердце замка». Козел с тем же ошарашенным видом пялился на меня. Шерсть на боках парнокопытного отливала голубым, на рогах красовались черные кожаные чехлы с фиолетовыми кисточками, а длинную бородку выкрасили в цвет «бедра испуганной нимфы» (кажется, так обозвали этот оттенок розового в одном из модных журналов).

— Уинслоу, — ко мне вернулась способность внятно изъясняться. — Если вот это вот недоразумение и есть ваше хваленое сердце замка, то мне многое становится понятным.

— Ме-е-е! — поприветствовал козлик.

Невозмутимый дворецкий повернулся, окинул рогатого взглядом и утешил:

— Тесса, это не сердце замка. Это козел.

— Ааа, — протянула я с интонацией «ну, конечно, теперь-то мне все сразу стало понятно». — И что он тут делает?

— А что обычно делают козлы? Ходят. Млеют. Бодают.

— Ме-е-е! — заявило рогатое недоразумение противным голосом и в доказательство правоты дворецкого попыталось боднуть меня в голень.

Я сделала попытку увернуться, но замешкалась при выборе направления бегства и заметалась туда-сюда. Воинственно опустив рогатую башку, козел пошел в наступление, но был перехвачен твердой рукой Уинслоу.

— Не обращайте внимания, Тесса, — удерживая бодучую зверюгу за шипастый ошейник, заявил невозмутимый дворецкий. — Последние лет двадцать у Тотоши скверное настроение.

— Ме-е-е! — подтвердил тот, прожигая взглядом настоящего цербера.

Кивнув, я сделала стратегическое отступление в зал, дождалась, пока дворецкий пинком отправит козла в путешествие по коридору, после чего мы вместе забаррикадировали двустворчатые двери.

БАМ! — с лозунгом «козлы не сдаются» Тотоша боднул обитые металлом створки.

— В замке есть маленькие дети?

— Дети? — дворецкий произнес это слово так, словно оно было из области неизведанного.

БАМ! — повторил попытку штурма рогатый.

— Ну, я просто подумала, что до такой выходки, как покраска скотины в экстремальные цвета, додумаются только дети.

Уинслоу поднял брус, прислоненный к стене, и без видимого труда опустил в пазы, перегораживая дверь.

— Тотошу никто не красил, — пояснил он в процессе. — Его таким создала бабушка Данте, покойная леди Бун, настоящая черная ведьма в пятом поколении. Леди дольше всех прожила в замке, и это оставило на ней неизгладимый отпечаток. Однажды сэр Корвин, да хранит тьма его прах, так сильно разочаровал свою супругу нежеланием убивать заклятого врага, что та в сердцах сотворила Тотошу.

БАМ! БАМ! БАМ! — продолжил лобовую атаку результат бабушкиного гнева.

Если до этого я панически боялась замка и некромантов, то теперь бросила в копилку страхов еще и неадекватных женушек. Женщина, способная в гневе натворить голубого козла с розовой бородкой, будет поопаснее, чем тот же драколич. Последнего хоть прирезать можно, в то время как настоящая черная ведьма способна мстить даже после смерти.

— Тесса, — вывел из задумчивости дворецкий и указал вглубь зала. — Вот сердце замка.

Сперва я заметила только зеленоватое свечение, но как только глаза привыкли к полутьме идеально круглого зала, то смогла заметить детали. На высоком пьедестале в свете магических всполохов и еле слышного гудения завис куб.

«Честно говорят, козел в качестве сердца этого неадекватного гнезда порока смотрелся куда более эффектно», — проворчал недовольный Азра.

Мысленно шикнув на ворчуна с его ценными замечаниями, я приблизилась и обошла пьедестал по кругу.

Артефакту придали форму правильного четырехмерного политопа, что было невероятно уже само по себе. В нашей профессии существовало всего три Грааля: лента Мебиуса, бутылка Клейна и тессеракт. Три бесконечно сложных для хранения и воспроизведения магии формы.

На протяжении многих веков артефакторы делали попытки создать нечто похожее и пришли к выводу, что преуспели только в громких взрывах и нестабильных треугольниках.

Представляю, что случится с общественностью, когда станет известно, что некроманты уже давно додумались до тессеракта.

— Невероятно! — воскликнула я, потом засмеялась и энергично потерла ладони, чтобы хоть немного утихомирить возбужденные мурашки.

— Знал, что вы оцените, — сухо произнес мой спутник. — Данный артефакт существует с момента создания замка и является первым камнем, внесенным в основание «Когти ворона». Основные свойства: охрана замка, периметра и жизни Праймусов, наследование определенных фенотипических признаков и магического потенциала, дает всем наследникам силу, ловкость, выносливость и музыкальный слух…

Под мерное перечисление я в дичайшем восторге сделала несколько кругов вокруг пьедестала, сконцентрировала энергию между ладонями и потянулась к уникальной и единственной вещице в своем роде.

— Искренне не советую, — остановил Уинслоу. — Стоит непосвященному в род приблизиться или коснуться куба, как происходит «бульк».

— Бульк? — переспросила я, отдергивая руки.

— Бульк! — кивнул собеседник. — Это самое популярный способ развоплощения. Чуть реже «ба-бах!», всего-то три раза, дважды фиксировались случаи «пф-ф» и одно глобальное «шмяк». Неприятное зрелище, скажу я вам.

«О-о! — оживился Арза. — Давай проверим! Ткни его, Тесса, ткни».

Вредный артефакт продолжал подначивать меня ровно до тех пор, пока мы не покинули зал и не отправились на третий этаж. Тотоша куда-то свалил, некроманты внизу ругались, а я пытала дворецкого. Увы и ах, надежда узнать свойства самого невероятного артефакта разбилась о несокрушимую стену холодности Уинслоу.

— Это слишком сложная магическая материя, что бы рассказать о ней за три минуты. Гораздо проще сразу войти в род Праймусов и испытать тессеракт на себе, — заявил провожатый и так выразительно на меня посмотрел, что я поспешила сменить тему.

— Какая картина! — поспешно воскликнула я, притормаживая у первого попавшегося полотна, что в изобилии висели на стенах этого загадочного замка.

— Согласен. Редкий и очень удачный кадр, — кивнул Уинслоу, притормаживая и оглядываясь. — В обычные дни братья стараются не приближаться друг к другу.

Братья?

Я с куда большим интересом воззрилась на портрет. Так, ну Данте Праймуса опознать несложно. Вот он, на первом плане, сидит с раскрытой книгой в кожаном корешке. Темные волосы зачесаны назад и не спадают на лицо неряшливой челкой, поэтому можно увидеть лицо. Золоченая маска тоже не смущает взгляд, а кожа хоть и бледная, зато без ввалившихся щек и черных кругов под глазами.

Понятия не имею, что стряслось с этим некромантом, но раньше он выглядел куда лучше.

А вот Кельвина Праймуса время не поменяло.

На портрете он сидит на кресле, закинув ноги на подлокотники, и с вызовом улыбается всему миру. Хорош, чертяка!

И это я утверждаю с позиции человека, для которого мужская красота — один из самых спорных вопрос. Ведь кому-то нравятся лощеные блондины, кому-то брутальные брюнеты, кому-то весельчаки, кому-то мыслители, а кому-то кошельки всех вышеупомянутых.

Кельвин был красив. По-настоящему красив той странной красотой, которая вызывает не восхищение, а скорее смущение. Есть люди, на которых невозможно смотреть спокойно. Палач был из таких.

Даже странно, что о его внешности не упоминалось ни в одной из баек, что так охотно пересказывали друг другу контрабандисты, убийцы и воры.

— Тесса, идемте, — позвал Уинслоу, как раз в ту секунду, когда мой взгляд сместился вверх, что бы оценить третьего мужчину.

Тот стоял дальше всех, прислонившись спиной к подоконнику, отчего его лицо тонуло в темноте и казалось частично скрытым. Светлые волосы, скрещенные на груди руки и крестовина меча за правым плечом: вот и все, что я успела разглядеть, прежде чем броситься догонять ушедшего вперед дворецкого.

— Не знала, что Праймус трое.

— Их всегда трое. Сэр Данте — старший, самый терпеливый и больше остальных тяготеет к научным изысканиям. Вот почему он возглавил башню некромантов в столичной академии. Сэр Кельвин нашел применение своим талантам при королевском дворе. Среднему брату не осталось ничего другого, кроме как исполнить долг рода.

«Мутные. Очень мутные мужики», — подытожил артефакт, а я на всякий случай уточнила:

— Средний брат. Он тоже приедет в замок?

— Я похож на предсказателя?

Уинслоу больше походил на глыбу мрамора, но вслух я этого, естественно, не сказала.

Мы свернули в очередной коридор, прошли под аркой, которую сторожили рыцарские доспехи, а может, и сами рыцари, кто ж этих некромантов разгадает. Уинслоу по очереди показал три комнаты и королевским жестом предложил выбрать. Я придирчиво осмотрела все три, дотошно вызнала, не умирал ли кто в этой крайне удобной кровати или на вон том милом кресле, и в отчаянье схватилась за голову.

— В этом замке есть хоть одна спальня, которая не запятнала себя смертью? — в отчаянье воскликнула я.

Ни на что особенно не надеялась, и тем приятнее оказалось услышать:

— Неудачные покушения считаем?

— Они же неудачные, — несколько неуверенно заметила я.

— В таком случае есть, — заявил Уинслоу. — Одна комната.

Батюшки! Одна комната на целый замок.

Я просто в шоке от смертности черных магов. Как они только плодиться успевают в таких-то стрессовых условиях обитания.

Комнатка оказалась точной копией других, вот только гостиную переоборудовали под лабораторию, а из спальни выкинули дорогие и помпезные вещи, заменив все удобной и современной мебелью. На фоне мрамора, сусального золота, покрывавшего фактически каждый предмет, здесь царила прямо-таки спартанская обстановка и дух противоречия.

А ещё здесь никто не умирал, что делало комнату ещё более привлекательной.

«Я бы на твоем месте трижды подумал, — заявил Арза. — Сегодня эта комната единственная в замке, где никого не грохнули, а уже завтра твои мозги украшают потолок и стену».

Но я уже кинула футляр с инструментами на лабораторный стол и уверила дворецкого (и себя заодно), что эта комната мне подходит. Уинслоу кивнул, извлек из внутреннего кармашка микроскопический блокнот и попросил оценить его экскурсию по замку по десятибалльной системе.

Я, как смогла, заверила, что все прекрасно. И нет, меня не тянет кричать, бежать и терять сознание. Что улучшить? Пожалуй, замок покажется более привлекательным в глазах будущих жен, если он, Уинслоу, перестанет упоминать про многочисленные смерти и убийства. Да, я понимаю, что это история замка, без которой «Когти ворона» теряют все свое очарование и темный шарм, но на неокрепшую женскую психику не стоит вываливать столько полезных фактов. Достаточно одного в день, чтобы, так сказать, возникло постепенное привыкание, и дамочки не шарахались от безобидных с виду коридоров, диванов и ваз.

После этих слов дворецкий еще пару минут смотрел мне в глаза с утомительно-нейтральным выражением, а потом одним отточенным движением рук убрал блокнот и вытащил нечто потрепанное и дико пыльное.

— Благодарю за помощь, — сухо произнес он и протянул тонкую методичку с растрепанными листами. — Вот. Изучите.

«50 правил некроманта», предупреждало название на первой странице.

— Простите, Уинслоу, но я не доверяю книгам с цифрами на обложке. Всякие там двенадцать правил, восемь истин, шесть моралей, три притопа и два прихлопа… — поторопилась я откреститься от сомнительной литературы.

— Эту, — злосчастную книженцию все-таки впихнули мне в руки, — вы просто обязаны изучить.

Я с опаской, на вытянутых руках положила правила на лабораторный стол. Опыт подсказывал, что книги оставляют на нас след точно так же, как мы отмечаем любимые места на страницах, а посему следовало как можно скорее избавиться от сомнительного удовольствия.

Едва за дворецким закрылась дверь, как я тут же смела методичку в выдвижной ящичек, метнулась к стеклянному шкафу с ингредиентами и заготовками и ещё минуты полторы просто восторженно прыгала и пищала.

«Тесса, — надоедал артефакт, — мне не по себе в этой комнате. Здесь очень странная атмосфера, которую я никак не могу считать. Тесса, ты вообще слушаешь? Тесса!»

Но я уже полностью погрузилась в процесс работы, выкладывая на стол пять заготовок. Из этих трех сделаю оповещалки, вот эта идеально подойдет для сдерживания нежити у порога, вот этот милый брелок нашпигую какой-нибудь дрянью, что бы у драколича начинало сводить зубы при одном только косом взгляде в мою сторону. Что делать с пятым, ещё не придумала, но вариантов уйма!

«Тесса. Тесса!» — все не унимался артефакт, но не преуспел.

И зря.

* * *
Обычно меня так сильно увлекает работа, что весь остальной мир уходит куда — то на задворки. Когда я в работе, то не услышу и топот военного отряда, шагающего в свинцовых башмаках.

— Кхе-хе! — выразительно прокашлялся Палач.

Я вздрогнула, выронила кругляшок медальона, в который вливала силы, ругнулась и только потом подняла голову.

Кельвин сидел в кресле, откинувшись на спинку и закинув руки за голову. Как и когда он вытащил кресло из спальни и водрузил напротив лабораторного стола, оставалось загадкой. Еще большей тайной, покрытой мраком, налетом некромантской таинственности и прочими атрибутами тьмы, стала подозрительная улыбка и прямой взгляд направленных на меня глаз.

— Извините, я заработалась…

— Уже заметил, — лениво отозвался некромант, продолжая сопровождать каждый мой жест хищным прищуром.

Опускаю голову и быстро сгребаю заготовки в карман. Последняя заготовка ещё не успела остыть, перегревшийся металл чуток поплыл. И вот по уму надо вернуться и быстро исправить форму. Профессора за недоделку могли оторвать руки и лишить неудачника пропуска в лабораторию.

Но под прицелом пристального внимания самого ужасного мага я бы и ложку не согнула, что уж говорить про магию.

— Давно ждете? — спросила, чтоб хоть как-то разбавить тишину.

— Не очень.

«Врет, — моментально сдал некроманта Азра. — Сидит тут уже двадцать семь минут сорок четыре секунду и пялится на то, как ты своими корявыми ручонками портишь дорогие ингредиенты. Как по мне, за это время уже трижды можно было сдохнуть от скуки!»

Двадцать семь минут? А вот это уже странно даже для такого парня, как некромант! Просто со стороны смотреть на то, как работает артефактор, так же захватывающе, как наблюдать за сохнущей на стене краской.

Мы не делаем всяких там взмахов, не шепчем под нос тарабарщину. Пялится в одну точку — вот самое точно определение того, что происходит.

— Данте ждет нас в своем кабинете, — проговорил Кельвин, грациозно понимаясь и одергивая манжеты черной рубашки.

Это был очень дорогой черный, если вы, конечно, понимаете, о чем я. Настолько дорогой, что даже такой несведущей в тканях дурехе, как я, стал очевиден ценник подобной вещи.

Скупердяйство и прикидки, на что я сама потратила бы такую кучу денег взамен (да простят меня модельеры и знатоки) обычной тряпки, сыграли со мной злую шутку. Я начисто проморгала тот момент, когда некромант приблизился. Тяжелая рука опустилась на плечо, чуть сжала, демонстрируя не жестокость и даже не силу, а непомерную веру в собственную власть.

— Вы знаете о моей репутации, Тесса? — Кельвин оценил мои потуги энергично покивать и недобро улыбнулся. — Я не прощу, если что — то пойдет не так.

«Фу ты, ырка полосатый! Напугал до усра…» — весело загоготал Азра, портя момент.

И тем не менее я важно кивнула, мол, все нормально, господин некромант. Тесса хорошая. Тесса все понимает.

Палач еще пару секунд всматривался в мое лицо, точно работяга, просеивающий песок в поисках золотой пылинки. Уж не знаю, что он там увидел, но его это не сильно убедило.

— Идемте, худшая из худших, — сухо обронил Палач, выпуская мое плечо и разворачиваясь.

ГЛАВА 5. Работа артефактора

— Я хочу, чтобы вы сняли с меня это, — заявил Данте, поднимая правую руку.

И то, что изначально я приняла за плотную черную перчатку, сверкнуло в ярком свете кабинета некроманта.

«Ты только глянь на этот сплав, — восхитился Азра. — Металлодетекторы хватит удар!»

Повинуясь зову наличности, я подтянула рукава и громко хлопнула. Артефакт вспыхнул и перетек на обе руки, приняв форму рабочих перчаток с десятью металлическими напальчниками.

Чем мои перчатки отличались от обычной пары, которыми пользовалось большинство моих коллег? Тем, что простенький фокус, не требовавший много сил, производил на клиентов впечатление, а у меня появлялась возможность лишнюю секунду подумать.

В данных обстоятельствах я бы не отказалась и от часа размышлений, так как понятия не имела, что за странный сплав использовал некромант.

Проигнорировав место на диване, я подтянула низкий журнальный столик, села напротив и принялась изучать руку. Покрутила так и эдак, старательно нахмурила лоб, словно бы терзаясь в раздумья, исполнила коронное «хм-м…» и вынесла вердикт:

— Проще отрезать.

Данте посмотрел так, словно проверял мои слова на детекторе лжи, а затем настроение некроманта покинуло отметку «я в бешенстве» и устремилось к «так зол, что убиваю взглядом».

— Шесть месяцев боли и сражений, — зашипел он, выдергивая руку. — Шесть месяцев борьбы, а потом в мою жизнь, гарцуя, точно ослик на параде, влетает недоучка и предлагает отрубить руку?

— Я не ослик! — оскорбилась я, схватила кисть некроманта и дернула на себя. Некромант зашипел от боли, дернулся и, кажется, всерьез подумал прибить зарвавшуюся недоучку, но был остановлен моим негодующим воплем:

— Видите? Вот здесь, где заканчивается сплав и начинается кожа? Даже с моими минимальными познаниями в области медицины и некромантии я могу смело утверждать, что начался необратимый процесс омертвения тканей. Даже если мы снимем эту клятую штуку, что тот ещё геморрой, то руку не спасти. Вы больше никогда не сможете пользовать… пользоваться…

«Тесс, давай рассуждать здраво. Снять эту хрень нудное, кропотливое, но вполне себе реальное дело для опытного артефактора. А теперь вспомни список профи, к которым обращались эти милые господа, и ответь на вопрос: почему никто из них не взялся за это дело?»

И вот тут до меня дошло.

Да, если снять металлическую перчатку, сдерживающую процессы гниения, рука потеряет чувствительность и подвижность. Да, начнется гангрена, появится риск заражения крови. И да, ради сохранения жизни любому другому человеку пришлось бы провести ампутацию, но некромант — не рядовой обыватель.

Некромантом невозможно стать. Ими рождаются. Магия смерти доступна лишь тем, что приходит в этот мир мертвым. А то, что мертво, умереть не может.

Меня прошиб холодный пот и ужас.

— Ну же, Тесса, договаривайте, — хищно приподнял уголки губ Данте.

— Вам нужно, чтобы я сняла металл, чтобы подчинить мертвую плоть своей воле, — севшим голосом проговорила я.

— Молодец. Догадалась, — буркнул собеседник, и похвала там даже рядом не стояла.

— Но… но… но… — буксовал мой мозг. — Это незаконно. В смысле, некромантам запрещено проводить обряд своей смерти с последующим перерождением в лича.

— Тесс, это просто рука. Я не имею ни малейшего желания умирать и воскресать в виде высшей нежити. Так вы возьметесь за работу?

«Давай, детка! Врежь ему по шарам, — подначивал Азра. — Скажи, что этот хрен может катиться куда подальше».

— Мне срочно нужно выпить! — заявила я, вставая и направляясь к бару.

«Что?! Тесса, ты спятила? — закричал артефакт, хмыкнул и исправился. — Но ведь нормальный изначально бы и не пошел на такое».

Я гремела бутылками, в то время как мерзкий голос артефакта гремел в моей голове:

«Нет, я решительно тебя не понимаю! Открытую бутылку не бери… Я тебе говорю, поставь на место. Немедленно! А это слишком крепкое… И вообще, лучше возьми во-он тот лимонадик».

Назло выбрав пузатую бутылку бренди, придирчиво понюхала содержимое. Вырвавшиеся на свободу пары спирта ударили в нос, заставив поморщиться, и, кажется, отправили в нокдаун благоразумие, потому что вопреки всем воплям Азры о женском алкоголизме, я выбрала стакан побольше и щедро плеснула на донышко.

Все же знают, что бренди — это очень крепкий напиток? А ещё это вино, которое перегнали, чтобы оно дольше хранилось. Короче, вконец испортили хороший напиток.

Мое тело взбунтовалось: обожженное горло зашлось кашлем, сознанию словно настучали дубинкой, желудок принял обрушившийся по пищеводу подарок с тем же восторгом, как мирные горожане рады внезапному извержению вулкана. То есть попытались с криками дезертировать.

Я схватилась за живот и просипела что-то типа «божечки-боже, что за хрень вы мне подсунули», но из приличных слов там осталось только предлоги и союзы.

Все это время Данте смотрел на меня, как на застигнутого в ванной паука. Причем в глазах смотрящего последний выполнял акробатический комплекс упражнений и как раз дошел до отжиманий с хлопками за головой.

— Вам плеснуть? — любезно прохрипела я, выразительно помахав бутылкой.

— Не откажусь, — кивнул некромант и полюбопытствовал:

— Кстати, Тесса, у вас есть иммунитет к «слезам вдовы»?

— Я похожа на некроманта, которого постоянно травят? — хмыкнула я, шаря по закромам бара в поисках съестного.

— В таком случае закусывать орешками не советую, — скучающим тоном заметил этот самый, которого все травят.

Злополучный орешек выпал из моих похолодевших пальцев.

Желание встать в очередь страждущих попытать удачу в умерщвлении злобного некроманта выползло из глубин души и запинало кирзовыми сапогами миролюбие, но было перехвачено прагматизмом. Вот выполню заказ, удостоверюсь, что денежки пришли на счет, и лишь тогда подумаю о мести черному магу.

Лишь бы не забыть.

— Мне нужно выпить, — в очередной раз повторила я и потянулась к бокалам.

«Да что уж там, — пыхтел рассерженный Азра. — Кричи, что трусишь отказать и трусишь согласиться, поэтому рассчитываешь знатно набраться алкоголя и мнимой храбрости…»

— А может, обойдемся без твоих критических замечаний?

«Нет, не обойдемся, — возмутился артефакт, — я их ночами напролет репетирую не для того, что бы молчать в тряпочку».

Я поймала настороженный взгляд некроманта, подхватила наполненные бокалы и вернулась к столу, на котором сидела в начале осмотра.

— Не берите в голову, — предупредила черного мага, передавая выпивку. — У меня редкий, гадкий артефакт.

«Я все слышу!» — обиделся Азра.

— Ааа… — глубокомысленно протянул Данте, беря бокал левой рукой и делая глоток. — Это многое объясняет.

Внутри плескалось практически два стакана бренди, как известно, лучшего средства от смущения, поэтому я по — хозяйски сдернула диванную подушку и положила на колени.

— Как вообще кому-то удалось поместить вашу руку в данный сплав? — полюбопытствовала я, хватая конечность некроманта.

Данте беспрекословно дал уложить руку на мои колени, то есть на подушку, выпил и даже не скривился, когда я попыталась повернуть запястье до характерного хруста.

Нет, он не скривился.

Просто посмотрел.

Так внимательно-внимательно.

Это был взгляд кинжального типа. Напорешься на такой, и можно начинать грустить, что помер молодым.

— К сожалению, — едко начал собеседник, так что сразу было понятно, что ни о каком сожалении и речи быть не может, — я был в бессознательном состоянии, поэтому не запомнил процесс для дальнейшего воспроизведения и передачи потомкам. Однако, по рассеянным комментариям, звучавшим в момент моего пробуждения, могу предположить, что руку просто опустили в чан с кипящим сплавом и обдули все это дело мехами.

— Тогда вам очень повезло, — заметила я, продолжая вертеть конечность туда-сюда.

— Считаете? — язвительностью, прозвучавшей в его голосе, можно было умертвить небольшую семейку лабораторных мышей.

А мне, спасибо бренди, хоть бы хны!

— Будь вы в сознании, то, вероятнее всего, умерли бы от болевого шока.

Данте отчего — то тяжко и протяжно выдохнул.

— Тесса, напомню, я некромант. Я мертв от рождения.

А вот с этим уже было не поспорить, поэтому я откинулась назад, подхватила отставленную на время осмотра выпивку и отсалютовала клиенту.

— Ну, тогда помянем.

Мы выпили.

Как и положено. Не чокаясь.

После чего в разговоре наступила пауза. Данте делал вид, что полностью сосредоточен на философском созерцании остатков бренди в бокале. Хотя я кожей чувствовала его косые взгляды, направленные на меня.

В тишине, заглянувшей на минуточку в кабинет, можно было явственно расслышать скрип моих мыслей. Увы, но Праймусу-красавчику медведь (а может, кто похуже) на ухо наступил.

— Как ваши успехи?

Кельвин приблизился и встал над душой, чем сильно нервировал алкоголь, стремительно забиравший бразды правления.

— Я в процессе…

— И как называется данная стадия? — с нотками угрозы промурлыкал Палач, склоняясь к моему плечу.

«Этот парень легко мог бы сколотить состояние, озвучивая злодеев, — влез со своим комментарием Азра. — Я серьезно! Такая жуть. Аж мурашки по ободку побежали».

— Созерцательная, — отбрила я.

— Созерцательная? — с улыбкой переспросил палач, но почему — то стало страшно. — Я-то, грешным делом, подумал «споить и склонить».

Я подвисла, пытаясь понять, как в данном случае будет правильно — склонятельная стадия или все же споительная? Начакательная? Подпоительная?

Пока я мысленно воевала с прилагательными, глава отделения некромантов устало посмотрел на брата.

— Кельвин, ты что хотел?

— Совет решил устроить внеплановое заседание по вопросу стычек на границах с орками. Они ищут принца.

Тон сообщения, поза собеседников и странная многозначительность, зависшая в воздухе, подсказывали, что брат намекал на что-то брату.

— Нет.

Глаза Палача сузились, а желваки исполнили народный танец «некромант в бешенстве».

— Слушай, я едва ли не в поперечный шпагат сажусь, что бы удержать этих шакалов на значительном расстоянии от твоей любимой башни и безрассудных адептов. Мне нужен козырь, брат. Хотя бы один.

— Нет. Мальчик под моей защитой.

Кельвин поморщился так, словно ответ брата съездил ему по лицу.

— Ты хуже Севера, — резко выдохнул он, сжав кулаки.

Признание почему — то польстило эго моего заказчика, и на его губах мелькнула улыбка. Она была мимолетной, полускрытой маской, но атмосфера в кабинете неведомым образом изменилась.

— Постараюсь вернуться как можно раньше. Предупреди, чтобы не запирали зал переносов.

Братья кивнули друг другу, после чего Палач повернулся ко мне.

— Всего хорошего, Тесса.

Смерив меня взглядом: «и не забывай, что я тебе сказал», некромант покинул наше общество ценителей бренди.

— Что скажете?

— Конфликты среди родственников — самая распространенная форма общения, — сказал алкоголь во мне. — Групповую терапию пробовали? Говорят, помогает.

Некромант смерил еще одним взглядом, от которого замирает сердце, скисает молоко и плачут младенцы, поднял пострадавшую конечность и повертел той в воздухе.

— А-а, вы об этом! — догадалась я. — Дело нудное, кропотливое, но вполне осуществимое. Да, такое не сильно поощряется законом, но мне и раньше удавалось подделывать магический почерк, так что ищейки ничего не докажут. Что касается этической стороны вопроса, то меня несколько беспокоит ваша репутация кровожадного и жесткого черного мага, но я вижу, что вы очень даже милый, для некроманта, конечно, поэтому готова…

Алкоголь уже готовился вписаться в авантюру, когда одномоментно случились сразу две вещи: Азра в моей голове разразился трагическим «Н-Е-Е-Е-Т!» и в комнату вошел невозмутимый Уинслоу.

— Сэр Данте, — обратился он к хозяину замка, — внизу ожидает вооруженный отряд полицейских, возглавляемый самим господином Хватко. У них ордер на ваш арест по обвинению в убийстве девушки и ритуале с ее останками.

ГЛАВА 6. Прогулка в «Едритовы подпоры»

Когда я все-таки доковыляла до холла, все уже было кончено.

Уинслоу вооружился шваброй и с непрошибаемым видом натирал затоптанный казенными сапогами мрамор. Спайк сидел возле распахнутой двери и печально поскуливал (точнее, слезно порыкивал, а может, тоскливо побулькивал, кто ж этих драконов разберет!), глядя вслед отъезжающим машинам и тюремной повозке. Увы, но механизмы не выдерживали магического натиска, поэтому большей части магов приходилось ограничиваться старым добрым транспортом. Ну, или топать пешком.

У самого начала лестницы стояли вооруженные тряпками адепты.

— Спорим, что Мастера отпустят уже сегодня ночью? Проигравший драит коридор! — азартно пробасил громила, опираясь на перила и раскручивая тряпку на манер пропеллера.

— Не-е, — мотнул головой щуплый, подпирая спиной стену. — Хватко так просто не отцепится, будет мариновать Мастера положенные двадцать четыре часа, устраивать очные ставки, пытаться сломать рыдающими родственниками.

— Это если улик нет. — Рычай подкинул раскрученную тряпку и вздохнул. — С уликами — трое суток.

Тряпка по дуге пролетела холл, потревожила хрустального монстра, по ошибке названного люстрой, и со зловещим шлепком приземлилась на морду лича. Дракон мотнул башкой, повернулся и воинственно поднял гребень.

Возмездие уже потирало руки и облачалось в доспехи, когда я сделала парочку заплетающихся шагов вниз и вмешалась в ход истории:

— Я дико извиняюсь за прозу жизни, но… когда мы будем кушать?

Вопрос произвел настоящий фурор в умах и желудках.

Возмездие швырнуло топор войны о стену и вынужденно уступило поле боя богине «Есть-че-пожрать».

— И в самом деле, — пробасил Рычай, опуская лапищу на ворчащий желудок. — Уинслоу?

— Ужин на кухне, — невозмутимо заявил дворецкий все с тем же утомительно нейтральным выражением на лице.

Первым на предложение подкрепиться отреагировал, как ни странно, дракон. Подражая пингвинам, это дохлое, кровожадное домашнее пугало плюхнулось на внушительный живот и, отталкиваясь лапами по натертому дворецким мрамору, с веселым «вжу-ух!» умчалось в сторону кухни. Следом, толкаясь и мешая друг другу на поворотах, бросились некроманты-недоучки.

Лишь чудом не свалившись с лестницы, я зашагала следом. Последним, словно запоздалая мысль, тащился Уинслоу.

Он, кстати, не обманул.

На кухне действительно ждал ужин.

— Нет, я, конечно, и раньше знала, что некроманты — те еще извращенцы, но пицца с бананами — это уже перебор даже для моего крайне толерантного сознания!

— А что не так? — уточнил дворецкий. — Я готовил строго по рецепту.

— Дайте-ка взглянуть.

Выхватив из рук Уинслоу потрепанную книженцию, я вчиталась в рецепт, наткнулась на строчку «…чтобы заглушить запах ядовитого плюща, используйте…» и захлопнула книгу.

Охота пробовать шедевр пропала сама собой.

— До города далеко? — как бы невзначай осведомилась у окружающих.

Рычай, смотревший на аккуратные кружки банана, томно возлежащие на подрумяненной корочке из булки, лука и кетчупа, охотно подсказал:

— В получасе ходьбы Едритовы подпоры.

— Отлично! Мы идем в Едритово, — величественно сообщила я недотепам и похлопала здоровяка по локтю.

— Но там небезопасно! — воскликнул щуплый Эдвард.

— Это я небезопасна!

Парни переглянулась и поддались естественному желанию сделать то, что запрещено.


Но выдвинуться сразу в эти самые загадочные «Едритовы подпоры» у нас не вышло — Эдвард изъявил желание переодеться во что-то более подобающее и убежал к себе. Рычай же просто пригладил пятерней волосы, сунул один из кухонных ножей в сапог и заявил, что он полностью и окончательно готов.

Побродив по холлу туда-сюда, я поняла, что сборы второго некроманта-недоучки затягиваются, и сбегала наверх.

Со словами: «Фу, паршивец, на мне защита твоего хозяина», бесстрашно стукнула драколича тапочкой по офигевшей морде, изъяла из алкогольных запасов Праймусов початую бутылку бренди и спустилась вниз.

Вот как знала, что алкоголь нам пригодится!

Выпив за знакомство, мы с Рычаем разговорились. Вспомнили преподавателей по общим предметам, помянули недобрым словом ректора и статую горгоны на лестничном марше главной башни, о которую все студенты, невзирая на природную ловкость и рост, вечно бились коленками.

Короче, к тому моменту, когда юный некромант, аки томная принцесса из задрипанных детских сказок, появился на парадной лестнице, мы с верзилой достигли единения и полного согласия.

В единстве и согласии мы схватились друг за друга и заржали.

— Эд, что ты нацепил? — с трудом выдавила я.

Тот с надменным видом расправил худые плечи, на которых болталось растянутое нечто из сине-зеленых ниток. Нечто украшали застежки в виде черепков с желтыми бусинами-глазками и парочка кожаных заплаток на локтях.

— Это кардиган, — выдал некромант, зачем-то растягивая окончания слов. — Последний приступ моды.

Я мысленно пожелала моде благополучно скончаться без права вот такого пришибленного некроманта поднять ее труп, после чего мы с Рычаем вывалились из замка. Обиженный ценитель прекрасного шел следом, так выразительно скрестив руки и надув губы, словно всем своим видом пытался призвать на наши головы богиню Обиды.

Увы, та дулась на кого-то другого.

Через пару минут прогулки Эдвард нагнал, вклинился посередине и стал трещать о всякой ерунде про дикие леса с голодными волками, необразованных крестьян, готовых поднять на вилы любого, кто выделяется из толпы, и другие ужасы, которые могут поджидать отважных идиотов во-он за тем поворотом.

Едритовы подпоры больше напоминали обитаемые камыши.

Со слов все того же Эдварда, которого оказалось просто не заткнуть, деревня эта здесь появилась спонтанно, за одну неделю паводков.

Выше по течению раскинулся большой, шумный, провонявший рыбой город Подпоры. Каждую весну река покидала берега и отправлялась на разведку, а там — кто не успел поставить домик на сваи, тот спит на крыше или по пояс в воде.

В один из таких паводков с берегов Подпор унесло что-то около двадцати домов, в том числе и маленькую деревянную церквушку.

Привычные ко всякому подпорцы поймали плавающих в тазиках кур, детей и кошек, высунулись из открытых окон и подруливали веслами. Со слов очевидцев событий, батюшка за неимением других подручных средств греб свалившимся с купола крестом.

Течение принесло подпорцев на небольшую отмель в середине реки, после чего жители высыпали в камыш, помянули гнилые сваи, на которых поставили собственные домишки, почесали затылки и решили обживаться на новом месте.

Батюшка, лишившийся большей части паствы, заперся у себя и молился. Видать, очень качественно молился, потому что уже на следующий год река подарила Едритовым подпорам загородный дом какой-то влиятельной шишки.

И тут на батюшку снизошел не иначе как божий знак.

Двухэтажную усадьбу перекрасили, кое-чего подпилили, где — то обломали, а в одном месте даже пристроили (ну, или сделали вид). Примчавшийся спустя неделю шишка целый час бродил по Едритовым подпорам, но в таверне с емким названием «Поющая вобла» бывшие хоромы не признал.

Шишка вернулся в славные богатые Подпоры, а жители Едритовых обзавелись чудесным местом для встреч, праздников и развлекухи.

И вот это жизненно важное для наших желудков «встреч, праздников и развлекухи» сейчас призывно манило с того берега реки вкусными запахами еды и гостеприимным светом окон.

Я потрогала кончиками пальцев холодную воду и в сомнениях покосилась на парней.

— Ну и как туда попасть?

Их красноречивое молчание и почесывание затылков подсказали, что на правах самой умной, голодной, лихой (нужное подчеркнуть) выход искать придется кому-то другому.

«Ладно, — сказала мысленно. — Сами виноваты».

— Айда за мной! — велела я парням и решительно двинулась… куда-то.

Понятия не имею куда, но, как подсказывало плескавшееся в голодном желудке бренди, удача сопутствует красивым и дуракам. Нас было трое, значит, статистическая вероятность была на нашей стороне.

Камыш невразумительно шумел, периодически взрываясь криками потревоженных нашей гоп-компанией уток, вечер решительно забирал свои права на веселье.

Смеркалось.

Холодало.

Пугало.

Через три поворота в никуда я споткнулась о небольшой пень, свалилась, скатилась и радостно завопила. Лесной тать, уже десять минут преследовавший нас по пятам, решительно поджал хвост, подобрал слюни и умчался в неизвестном направлении.

— Парни, мост! Я нашла мост! — радостно голосила я, прыгая на гнилых досках обозначенного.

Некроманты сбежали с пригорка и, замерев, выпучили глаза на переправу. То, что предстало перед ними, мостом можно было назвать только с великой натяжкой.

Перила? Ха! Забудьте это слово как страшный сон.

Крепкий настил? Я вас умоляю, к чему такие банальности! Гнилые, скользкие доски — вот наш ответ инженерной мысли.

Надежность? Да-да, именно надежда на лучшее нам и потребуется. Особенно в середине, где импровизированная переправа провисла и ушла под воду.

— Мне что — то не кажется это безопасным, — попятился Эдвард, на ходу кутаясь в свой мерзкий кардиган.

— Будь спок, Эди! — крикнула я и в доказательство собственной правоты прошлась до середины и обратно. — Видишь?! Даже не покачнулся!

Но парни колебались.

Пожав плечами, я легким зигзагом, зато от бедра, продефилировала по ветхим мосткам на тот берег и сделала приглашающий жест, обозвав их трусишками, после чего Рычай с опаской ступил на мост.

Осторожность ещё брала над ним верх на первых порах, но потом плескавшийся в парне бренди повел ноги в замысловатом танце с традиционными покачиваниями из стороны в сторону.

Рычай благополучно добрался до меня и сделал победный глоток из ставшей общей бутылки.

Кутаясь в свой ужасный приступ моды, Эдвард в нерешительности топтался на том берегу.

Сложив ладони рупором, я крикнула:

— Иди уже, кардиган на молнии!

— Это застежки!!! — оскорбился некромант, смело ступив на мост.

Двигаясь отчего — то боком, Эд смотрел взглядом щенка, который не знает, чего ждать от хозяина, вернувшегося с работы. Доски под ним зловеще скрипели, мост раскачивался, вода жадно плескалась о гнилое дерево.

На середине одна из досок обломилась и, подхваченная бурным течением холодной реки, поплыла расширять собственные горизонты.

— А-а-а!!! — голосом опытной истерички завопил Эдвард.

В его глазах заплескалась паника — щенок узрел карающий тапок в хозяйской руке. Эд всплеснул руками, потерял равновесие.

Река встретила неудачника радостным «бульк!»

— В нем просто не плескалось бренди, — с печалью констатировала я, поглаживая пузатый бок бутылки.

Не буду описывать, как металась по берегу в поисках длинной палки. Как Рычай бросился в воду, в надежде вытащить друга, как этот самый, который друг, в панике едва ли не на голову ему вскарабкался, как эти двое дружно тонули. Как я протягивала ветку спасения, но случайно не подрассчитала маневр и въехала многострадальному Эду по темечку. Горе-утопленник отключился, и дело значительно упростилось.

Цепляясь за ветку, Рычай подплыл к берегу, вынес на богатырских плечах недокормленного приятеля, свалил на траву и бросился в кусты, отжимать одежду. Укушенная внезапным порывом человеколюбия, ваша покорная слуга склонилась над пострадавшим, дабы оказать первую медицинскую помощь. Пара звучных оплеух, и некромант со стоном открыл глаза.

— Ну вот, — улыбнулась ему, — а ты боялся.

Судя по сосредоточенному выражению дрожащего от холода некроманта, в его воображении Тесса Грей уже давно упала замертво, воскресла в виде зомби, умерла и снова воскресла, и так по кругу раз десять, а может, и больше.

Как хорошо, что я сильнее этого мокрого задохлика.

Решительно откупорив бутылку, я влила живительный экстракт в сопротивляющегося некроманта, подняла на ноги и окликнула Рычая. Тот подпер приятеля с противоположного бока, и мы, сломя голову, побежали в Едритовы подпоры.

— Будь спок, Эди! — вновь пообещала я, распахивая двери «Поющей воблы». — Это классное местечко. Тебе точно понравится.

Но противный Эдвард снова не поверил. Вот уж и не знаю, что его смутило: компания радикально-настроенных служителей в уголочке, медведь за барной стойкой или компания вооруженных воинов в центре зала, но некромант побледнел, икнул и попытался вторично лишиться сознания.

ГЛАВА 7. Бабули некромантов

— Все. Больше не пью, — пообещала я висящей над головой люстре.

«Мы в замке некромантов, девочка, — ехидным голоском пропел артефакт. — С такой впечатлительностью ты будешь просто не просыхать».

Утешил, блин!

— У меня все болит… даже кончики волос, — застонал Эдвард из кресла и попытался принять удобное положение.

Я пронаблюдала за тем, как адепт черной магии встает на колени прямо в кресле, теряет равновесие, падает гудящей головой вниз и замирает в сложно описуемой позе — руки раскинуты в стороны, лицо вжалось в гладкий ворс дорогого ковра, дрожащие колени упираются в подушку кресла, а пятая точка призывно торчит вверх.

И если я вчера добралась до дивана в гостиной полностью без сил и желания снимать одежду с коварными застежками, поэтому встретила похмелье при полном параде, то Эдвард успел-таки частично оголиться.

Многообещающий вид тощих волосатых конечностей и красных трусов в белую незабудку говорили за то, что это зрелище я не забуду. Даже если очень-очень сильно постараюсь. Более того, оно будет преследовать меня в кошмарах и портить романтическое настроение.

«Алконавты, — глумился Азра. — Как вы допились до такого?»

А действительно, как?

Хорошо помню только то, как утром мы с превеликим трудом доползли до замка, умудрившись раз пять потерять отлучившегося по зову природы Эда. Войдя в холл, где нас любезно встречал Уинслоу, Рычай попытался штурмом взять лестницу наверх, стек на пол и отключился. Глядя на его пример, мы с Эдом решили не повторять попытку и свернули в гостиную, расположенную на первом этаже.

О минувшей ночи память хранила только обрывки, отказываясь давать последовательный видеоряд. Лучше всего сохранились воспоминания того, как я втащила упирающихся парней в «Поющую воблу».

Сейчас, на гудящую и относительно трезвую голову, я понимала, что компашка подобралась не самая мирная, но в тот момент на мою сторону встали спасительная сила бренди и фраза «Народ! Че щас расскажу. Вы просто оборжетесь!»

Пока парни переодевались в сухую одежду, заботливо выделенную кем-то из хозяев «Воблы», я демонстрировала публике силу ораторского искусства. Под взрывы хохота нас накормили жареной рыбой с неопознанными мною листами салата, предложили согреться и выставили бутыль без этикетки.

Вот после этого картина реальности рассыпалась на заковыристый пазл с отдельными кусочками. Среди них было знакомство с медведем, который околачивался рядом с барной стойкой. При более близком знакомстве медведь оказался просто большим мужчиной в меховом жилете с такой густой бородой и копной жестких волос, что даже бритва капитулировала.

Медведь работал местным лесничим, а высунувшаяся из кухни хорошенькая девчушка по имени Ринка была его племянницей.

Следующий кусочек пазла сохранил остатки воспоминаний о том, как мы с лесничим до хрипоты спорили об аэродинамических свойствах стрел с медным и алюминиевым наконечниками.

Где околачивались в это время парни? Кажется, Рычай подсел к радикально-настроенным служителям, и они затянули какой-то религиозный гимн. Эдвард не смог проигнорировать тяжелую руку в латной перчатке и фразу «Садись с нами, сопляк!», а потому полвечера пил, кивал и бледнел от рассказов бравых вояк.

Еще я смутно припоминала, как сняла и сунула занудствующий браслет в сумку. Потом, кажется, были танцы, и я почему-то зажигала на барной стойке. Ага, точно. Пока не упала… упала на проходившего мимо мужчину.

Я закрыла глаза, раз за разом повторяя тот миг.

Запах чистого тела с едва уловимыми нотками хвои, чуть влажные серебристые волосы до плеч, хмурые брови и твердый взгляд. Одной рукой мужчина легко прижимал меня к мощной груди, так что даже мыски сапог не касались досок таверны, другой откинул волосы с моего лица, едва уловимо коснувшись кожи. Его глаза светились серебром расплавленного металла и чем-то еще. Чем-то очень опасным, безумным, притягательным.

Под гулкие удары его сердца и мое рваное дыхание мы смотрели друг на друга еще одно мучительно нерешительное мгновение, пока на незнакомца не налетел кто-то из воинов.

«Командор! Идемте за стол», — позвал разрушитель чудесных мгновений, и сероглазый мужчина выпустил меня, чтобы обменяться шутками с приятелем и уйти за стол.

Ушел, чтобы потом сниться мне в неприличных снах все то недолгое время, которое организм сумел урвать для сна.

И, о боги, мое подсознание окончательно спятило, потому что мы с сероглазым красавчиком предавались блуду в… библиотеке! И там было столько самых разнообразных поз… И я кричала тако-о-ое…

Схватившись за гудящие виски, я тихонько взвыла от неловкости и испытала кратковременный приступ сгореть со стыда.

— Все. Больше не пью.

Эдвард вяло поднял руку в знак согласия.

Оглушительно гремя, шаркая и сопя, в комнату вошел бодрый, как молодой козлик, дорвавшийся до соседского огорода, Рычай. Верзила оказался единственным в нашей бравой компании, перед кем спасовало похмелье.

— Я ПРИНЕС КУВШИН С ВОДОЙ!!! — заорал верзила.

Нет, возможно, он сказал это тихо и даже с сочувствием, но убитые алкоголем клетки восприняли фразу как оглушительную какофонию ударных инструментов, каждый из которых колотил по очагу боли в центре черепушки.

— ТЕССА, ДЕРЖИ СТАКАН!!! ЭД… МММ, ДРУГ! НЕМНОГО РАНОВАТО ДЛЯ ЙОГИ!

— Уйди, — взмолилась я.

— Умри, — простонал Эдвард, не меняя положения «попа кверху».

Рычай оценил наше состояние не стояния и поспешил убраться из гостиной. Он ушел, но грохот от его тяжелой поступи ещё долго блуждал внутри моей черепной коробки, отскакивая от стенок, множась эхом и отдаваясь ноющей болью в челюсти.

Прошло еще около трех часов, прежде чем я смогла отскрести свои разбитые телеса от кресла и подняться наверх.

После продолжительного душа, борьбы с постоянно прилипающей шторкой и последовавшим признанием в любви к огромным пушистым полотенцам, стопочкой сложенным в ящике рядом, я протерла запотевшее зеркало.

Я давно смирилась с собственной внешностью, но до конца так и не привыкла. Всякий раз, глядя в зеркало, я слово находила кого-то нового. Вот сегодня, к примеру, зеркальная поверхность демонстрировала растрепанное чучело. Моей помятой роже мог бы позавидовать любой ночной кошмар, а проходящий мимо художник бросился бы зарисовывать будущий шедевр под названием «девочка с похмелья».

Решив, что мне нужен допинг и, чем скорее, тем лучше, я поползла на запах кофе.

На кухне хозяйничал Уинслоу.

Вид бледного дворецкого в идеально черном костюме и нежно-голубом переднике в белый горошек вызвал секундный приступ умиления, после чего я заметила пирог с яблоками, накрытый полотенцем.

— Уинслоу, молю, скажи, что он отравлен, — простонала я, присаживаясь к столу и подпирая рукой все ещё гудящую голову.

— Я как раз пребывал в нерешительности — посыпать сахарной пудрой или, как обычно, крысиным ядом? — сообщил фанат отравы и с ужасным стуком поставил передо мной стакан с мутной жидкостью. — Держите, Тесса, мой фирменный рецепт борьбы с похмельем. Пейте, он не отравлен, — утешил Уинслоу, наблюдая за тем, в каких сомнениях я принюхиваюсь к напитку.

Я пожала плечами, залпом осушила напиток и моментально ощутила чудотворный эффект.

— Уинслоу, вы святой!

— Все так говорят, — с удручающим спокойствием произнес этот великий изобретатель лекарства от похмелья.

Он отвернулся, подхватил турку и крохотную чашку из супертонкого фарфора. Пока черная струйка медленно наполняла емкость, я осмелилась спросить то, что меня уже давно мучило:

— Уинслоу, а что случилось с хозяином этого места? Его рука выглядит жутко, а рассказ о том, как все случилось, на редкость неправдоподобен.

— При всем моем уважении к наследнику рода, — перебил дворецкий, — но сэр Данте здесь не главный. Хозяином замка является Север Праймус, самый сильный некромант этого столетия. К слову, вы заняли его покои.

Пара ловких взмахов ножом — и на блюдце лежит кусок яблочного пирога, а рядом ждут своего часа две солонки с белым порошком.

— Правда? А… он не будет возражать, что я заняла его спальню?

Если дворецкого и огорчил мой выбор в пользу сахарной пудры, то Уинслоу этого никак не показал. Он снял фартук и налил ещё один стакан, предположительно для воскрешения Эдварда.

— Хозяин уже шесть лет не возвращается в «Когти ворона». Война требует его постоянного присутствия в гарнизоне.

— А мы разве с кем-то воюем? — искренне удивилась я, треская пирог.

Кстати, жутко вкусный.

Уинслоу помолчал, разглядывая кружащиеся в воздухе пылинки. Взяв со стола стакан, дворецкий пошел к двери, но уже у выхода остановился и, не поворачивая головы, сухо сообщил:

— Мир всегда воюет.

Уже допив кофе и убрав после себя со стола, я сообразила, что дворецкий так и не ответил на мой вопрос, что в действительности случилось с Данте Праймусом.

* * *
На улице был самый рассвет весны. То особое время, когда грязь ещё не просохла, деревья набухли почками, а небо, точно нерешительная девочка перед вечеринкой, по много раз переодевается из голубого в угрюмо-серый.

Неудивительно, что вечером небо стало походить на огромный заплаканный кровоподтек и разразилось оглушительной грозой.

Замок сразу потемнел и наполнился сыростью.

Спасаясь от апатии, я поднялась к себе, точнее, в комнату загадочного Севера Праймуса, хозяина, со слов дворецкого, и редкостного упрямца, по мнению его же братьев.

Я уже вовсю предвкушала, как буду валяться в теплой постели с детективным романом в руках, как все планы пошли драколичу под хвост.

Едва я успела раздеться и юркнуть в кровать, как комнату наполнило слабое гудение, не поддающееся расшифровке, но определенно очень знакомое.

— Азра, ты слышал?

Артефакт молчал, что сильно меня беспокоило.

В норме вредный Арза не затыкался, комментируя все, что попадало в поле его зрения, а сейчас, видимо, мстил за ночь и утро, которые я продержала его в кармане.

— Азра, — сделала я еще одну попытку примириться.

Температура начала стремительно падать, в углу появилась странный сгусток белесого тумана с зеленоватым отливом.

«Вот тебе и комната без убийств, — прокомментировал артефакт и прикрикнул: — И чего сидим? Ждем, пока неприятности залезут к тебе в постель, обнимут и согреют в объятьях? Шевелись, девочка!»

Я кубарем слетела с кровати, на ходу поправляя задравшиеся штанины пижамы, и метнулась к выходу. Попытка с криками ужаса выскочить в коридор и побежать за помощью потерпела фиаско на пороге.

В обоих концах коридора, в густом полумраке замка, высились белесые фигуры. Тени не издавали ни единого звука. Просто стояли и смотрели на меня своими огромными пустыми глазницами, черневшими на серых лицах мертвых.

— Что происходит?

«Понятия не имею. Чувствую только, как в том конце прохода формируется какая-то сущность. И она стремится пробиться к тебе».

— Твою мать! — шепотом выругалась я. — Ну почему опять я?

«Напомнить, что я говорил об этой странной комнате?»

— Лучше напомни, как обороняются от призраков! — рыкнула я, возвращаясь в комнату.

«О, а вот и первые признаки призрачного воздействия: раздражительность, чувство разбитости…»

Азра продолжал говорить, но меня отвлекло ощущение, что кто-то подкрадывается сзади. Я резко обернулась — и ничего не увидела.

— Азра, вот сейчас мне бы пригодился твой совет.

«Не могу сейчас говорить. Веду собрание клуба молчунов».

— Кончай придуриваться!

«Тише, — шикнул на меня артефакт. — Твои эмоции кормят призраков. Сделай глубокий вдох и придуши истерику, пока я сам на тебя не наложил руки».

Легко сказать «придуши истерику», вот только на практике это ни хрена не работает!

Я вновь обернулась, чувствуя то же самое незримое присутствие, но уже за левым плечом, и панически закружилась на месте.

Чувство тревоги не отступало, воскресив из глубин души маленькую испуганную девочку, чей единственный способ защиты — включить в комнате свет или убежать в комнату родителей.

«Тесса, я думаю, что самое время выкладывать защитный круг из цепей, — донесся до меня шепот Азры. Клянусь новеньким набором инструментов, даже артефакт был напуган. — Тесса, эй, Тесса! Ты помнишь, как…»

И это стало последним, что я услышала.

Ледяная непроницаемая тишина окутала со всех сторон, заглушив даже мысли. Окутала внезапно, злобно, словно набросившийся из засады хищник. Тишина ударила по мне точно кулаком. Я обнаружила, что стою напротив открытой нараспашку двери и неподвижно пялюсь в темное пространство прохода. Прямо туда, в непроницаемо темный и бездонный мрак.

У меня сдавило виски, конечности похолодели и налились незнакомой тяжестью. Внезапно я оказалась прикована к месту, беззащитна и до ужаса перепугана.

По спине ползли холодные бисеринки пота, глаза, не мигая, смотрели в черную глубину коридора, видневшегося через дверной проем.

А затем я заметила какое-то движение. Оно началось с правой стороны коридора. Именно там из густого мрака показалась крадущаяся на четвереньках человеческая фигура.

ГЛАВА 8. Призрачный нуар

Черные длинные волосы существа сбились в грязные сосульки. Они закрывали лицо, но взгляд упорно притягивали немногочисленные прорехи в этом покрове, где иногда мелькала безумная улыбка или темный глаз. Призрачная сущность двигалась на четвереньках, рывками бросая тело вперед и подтягивая себя на руках. За ней волочился длинный обрубок цепи и медленно наступали призраки более мелкого уровня.

Призрак медленно сокращал расстояние между нами и уже добрался до входа в комнату. Сущность не торопилась, точно зная, что парализованная ужасом добыча останется стоять, прикованная к месту крепче, чем цепями.

Шанс на спасение взвизгнул от ужаса и скрылся в неизвестном направлении, решив поискать другого везунчика, потому что на мне по ходу уже стоял такой жирный-жирный крест.

«Так и знал, что придется это делать», — шевельнулась где-то на краю этой бездны ужаса мысль, а после мои безвольные руки поднялись.

Азра взял власть над телом.

Между пальцами левой руки сами собой появились три маленьких шарика магния. Азра зашвырнул их в коридор, заставил меня присесть и закрыть руками голову.

Как известно, магний сгорает на воздухе в ослепительной вспышке света. А еще скорость воспламенения этого элемента намного выше скорости отдергивания руки. Вздумай я проделать похожий трюк самостоятельно, то банально бы не успела одернуть конечность и сейчас прыгала бы на потеху призракам и выла от боли, потрясая обожженной кистью.

Но у Азры были свои тщательно охраняемые секретики.

Три ослепительные вспышки света поубавили хорошего настроения в призрачном строю. Тварь взревела и прыгнула на потолок, ее фанаты зашипели и начали метаться по коридору.

Азра заставил мое тело опуститься на одно колено и дотронуться левой рукой до пола. Губы принялись шептать заклинание призыва — артефакт стягивал к нам все железо, что находилось в комнате, и формировал из этого цепь. Возможно, проще было бы воспользоваться солью, но я почему-то сомневалась, что хлорид натрия остановил бы такую крутую призрачную сущность.

«Тесса, не спи!» — рявкнул Азра и вложил в мою правую руку многозарядный арбалет.

Нет, не просто арбалет.

По сути, он вложил в нее шанс очнуться и поучаствовать в этой заварушке.

Надо бы не забыть сказать, что он лапочка. Вредная, невыносимая лапочка!

О том, что после придется расплачиваться с Азрой за эти услуги, старалась не думать. Это все потом, а сейчас…

Двух тварей я подбила и развеяла исключительно на инстинкте шмалять во все, что резко бежит в мою сторону. Еще одну подрезала в момент появления из пола. Пара предупредительных в мечущееся облако коридора, и в прицел попала главная тварь.

Раскачивающаяся на потолке призрачная сущность развернула голову под неестественным углом, получила ещё один ожог от взорвавшейся бомбочки и злобно зашипела.

— Нет, ну что за невоспитанный мальчик! Север, мы для тебя такое представление разыграли, а ты в любимую пра-пра магниевой бомбой… Погодите-ка, ты не Север, ты…

Призрачная сущность отцепилась от потолка и спрыгнула на пол. Цепь метнулась следом наподобие хвоста и грозно ударилась о пол. А я вздрогнула от звука и для подстраховки взвела арбалет.

Сущность подняла костлявые руки, раздвинула черные сосульки волос и обожгла потусторонним холодом светящихся глаз.

«Ой-ей, — шепнул артефакт, старательно выкладывая вокруг цепь из железных звеньев. — Высший уровень».

— Девушка! — в панике заголосил этот самый «высший уровень». — В замке девушка!

Стены замка сотряслись от дичайшего скачка энергии, в окно заколотили косые струи дождя, холод затопил комнату, и вместе с ним начали сползаться призраки.

— Кто из моих внуков посмел это сделать? — из стены выплывала грузная дама в розовых мехах.

— Ну уж нет! Я слишком молода для правнуков! — заголосила другая дама в халате и тапочках.

Со скрипом через стенку туалета проехало инвалидное кресло с ворохом одеял.

— Чаво? — прошамкало лицо, именно лицо, потому что всего остального за многочисленными одеялами и шкурами было не разглядеть даже при очень-очень буйном воображении.

— В замке девушка! — закричала призрачная леди в боевом облачении.

— Чаво-о?!

— Кто-то из наших мальчиков готов жениться! — попыталась докричаться до старухи другая дама.

— Чаво-о?!

— Жениться? Осенью? Да они спятили! — забрюзжала ещё одна старушка, пикируя с потолка.

— Выгляни в окно, старая. На дворе весна!

— Правда? — поразилась та. — А что случилось с зимой в этом году? Ее отменили?

— Чаво-о?!

— Я слишком молода, что бы стать пра-пра! — заломила призрачные руки дама в черном бархатном платье и с пером в волосах.

— Но вы же умерли, — зачем-то ляпнула я.

На меня с укором уставились все призрачные сущности.

— Деточка, крайне невежливо с твоей стороны напоминать нам о смерти, — грудным голосом сообщил напавший на меня призрак.

Ее облик постепенно менялся — волосы собрались в классический пучок, цепь пропала, а на тонкие плечи легла шелковая накидка с вышитыми карпами. Причем даже рыбы смотрели укоризненно.

— П-простите.

Призраки неодобрительно скривили губы и образовали тесный кружок. Дамочки тихонько шептались, и только глухая бабуля в инвалидном кресле периодически выкрикивала:

— Да-да! Давайте столкнем ее с лестницы!

Я потопталась на месте, села в центре круга, образованного железной цепью, и пристроила взведенный арбалет на колено так, что бы его дуло контролировало шепчущихся обо мне сущностей.

— Вопрос первый, — наконец заговорила пугавшая меня дама, разворачиваясь и поправляя шелковую накидку. — Кто из наших текущих внуков выжил из ума и пообещал тебе сознание, сердце и другие брачные узы?

— Никто? — как-то не очень уверенно пискнула я, отчего-то теряясь под взглядом всех этих призрачных и мертвых дам.

— Глупости! Я чувствую на тебе обещание Данте, — топнула ногой та, что щеголяла в черном бархате и с пером в волосах.

— А я — следящую метку Кельвина! — выкрикнула дамочка в розовых мехах.

— И ты ночуешь в комнате Севера, — добила мадам в доспехах.

— Не-не-не, погодите! — подняла я руки. — Данте меня нанял на работу и дал защиту. Кельвин мне не доверяет, поэтому поставил метку… — о которой я, кстати, даже не догадывалась, спасибо этим милым призракам за то, что просветили. — А комната… Уинслоу разрешил мне выбрать любую, и мне понравилась эта.

Призраки вновь собрались в кружок, но теперь говорили все сразу и очень-очень быстро. Кажется, решалась моя судьба.

Бабули как по команде перестали трындеть, развернулись и молча двинулись к защитному барьеру. Молчание пугало отчего-то сильнее, чем недавнее представление дамочки с карпами.

— И сколько же тебе лет, девочка-артефактор? — деловито уточнила мадам в доспехах.

Звенья цепи начали дрожать и прогибаться внутрь, не выдерживая массового напора окруживших меня духов. Если так и дальше пройдет, то барьер не выдержит, и тогда…

«Не паникуй! — проскрипел Азра. — Они питаются твоим страхом».

— Двадцать один.

— Уже?

— Ну… через три недели.

— Ах, ну это все меняет, — съехидничала дама в розовых мехах. — Уйма опыта. Кладезь знаний. Вагон и маленькая тележка.

— Чаво-о?! — проорала старуха из инвалидного кресла.

— Послушайте. — Я поднялась на ноги, этак небрежно закинула арбалет на плечо и даже улыбнулась. — У меня нет никакого желания выходить замуж. Тем паче замуж за некроманта.

Думала, что мои слова успокоят (если повезет, то и упокоят) этих милых дохлых леди, но куда там!

Призрачные дамы дружно прыснули от смеха, прикрывая рты ладошками, потом захохотали в открытую, чтобы в итоге сорваться и начать ржать, как стадо гиен.

— Хахая милая девошка, — прошамкала старуха из своего кресла.

— Неужели мы тоже когда-то были так молоды и так наивны? — толкнула в бок свою товарку дама в халате и тапочках.

— Юмористка! — вытирала выступившие слезы дамочка в черном бархатном платье и пером в волосах.

— Ми-ла-я! — по слогам произнес другой призрак. — Видишь ли, никто из нас не планировал выходить замуж за некроманта, но мы здесь. Слоняемся по замку в ожидании супругов, потому что эти подлецы даже умереть нормально не могут!

— Но я не хочу замуж, — я начинала всерьез нервничать.

— Я тоже не хотела замуж. Я хотела винишка! — улыбаясь, выпалила дамочка с пером. — И Уинслоу мне его прислал.

— А я решила примерить на барахолке браслет, и… нет, ну надо же такому случиться, он оказался семейной реликвией Праймусов. Я бросилась в «Когти ворона», что бы некроманты сняли с меня эту пакость, и сама не поняла, как стала любящей женой с тремя чудесными малышами.

— Меня завернули в ковер и притащили на церемонию силой, — поделилась собственной счастливой историей дама в доспехах.

— А меня…

Все последующие полчаса я слушала истории призраков.

Истории разнились в мелочах, но сходились в главном — все эти чудесные дамы не горели желанием связать свою судьбу с некромантом, но произошла спланированная случайность, и девушки отдали свои жизни и посмертие роду Праймус. И если в целом жизнь с некромантами была очень даже насыщенной, а местами и веселой, то посмертие малость подзатянулось.

— А может… мне повезет? — с надеждой глянула я на призраков. — Я же это. На работу. Приехала.

Секунду в спальне царила тишина, а потом призраки все как одна закивали.

— Да-да!

— Конечно, тебе повезет!

— Ты исключение из общего правила!

— Конечно-конечно!

Короче, стало очевидным, что шансы вырваться из замка неокольцованной близки к нулю.

С рассветом призраки, взяв с меня обещание заглядывать к ним, потянулись к себе на этаж, а я осмелилась переступить цепь и покинуть защитный круг.

Звенья промерзли под натиском высших призраков, а пол покрылся тонкой корочкой льда. Я представила, что со мной сделало бы это призрачное войско без Азры, и дотронулась до браслета пальцами.

— Спасибо.

«Забудь, — буркнул артефакт. — Ты и так моя вечная должница».

— С тобой забудешь…

Я сладко зевнула, от души потянулась и с решительным видом поплелась в кровать.

Все. Хватит. Пусть уже этот день закончится.

Но вселенная как-то не так воспринимает мои мечты и желания.

В коридоре зазвучали тяжелые шаги, дверь без стука распахнулась, и в комнату вошел мужчина.

ГЛАВА 9. Покушение

В таких щекотливых ситуациях стыдливые женщины кричат, хватают плед и пытаются прикрыть мятую пижаму. Здравомыслящие женщины хмурятся и царственным тоном спрашивают, в чем, собственно, дело. Сексуально озабоченные… эм, ну не знаю, наоборот, сбрасывают с себя одежду и томно шепчут «возьми меня»?

А есть такие, как Тесса Грей.

И если вы мужчина, то просто смиритесь.

Я пальнула в него из арбалета.

И вот не надо качать головой с неодобрительным видом. Я, между прочим, пережила ужас похмелья и боль от встречи с призраками. В смысле, наоборот, боль похмелья и ужас встречи. Но и так тоже правильно.

В свою защиту хочу сказать, что немного промазала, а в защиту мужчины встала дверь.

— Что за шутки? — прорычал недовольный, выглядывая.

— Ой, извините. Это я случайно, — попыталась оправдаться и осеклась.

Серебристые волосы до плеч, хмурые брови и твердый взгляд цвета расплавленного металла и угрозы. Я не сразу узнала его в расстегнутой черной куртке, синем свитере, что так подчеркивал его глаза, узких темных брюках и белых кроссовках. Сейчас он казался моложе, свободнее, и совсем не походил ни на сурового командира из таверны, ни на бога секса из моего сна.

В голове тотчас вспыхнули развеселые эротические подробности, где я изо всех сил цеплялась за эти широкие накаченные плечи, кусала обманчиво-твердые губы, перебирала необычные волосы пальцами и с наслаждением стонала, обнимая его ногами.

Кажется, я покраснела от стыда и испытала сиюминутное желание умереть от смущения. Сероглазый тоже почему-то замер, глядя на меня, как на божественное явление, дарованное небесами атеисту.

— Тесса? — хриплым шепотом позвал он, качнувшись навстречу.

И меня ударило волной отвращения.

Не сознавая, что творю, я исторгла боевой клич и бросилась на мужчину с мечом.

И чтоб вы понимали, мечник из меня был как из осла цирковой конь. Зато Азра великолепно владел всеми видами клинкового оружия. Он-то и повел мое сонное тельце в бой.

Сероглазый уклонился от удара, играючи отскочил в коридор и встал в боевую стойку. Ослепительная вспышка, и в каждой руке воина появилось по клинку, источающему холодный серебристый свет.

Я выскочила следом, разжала и вновь сжала кулаки. Гладкая поверхность меча пропала, пальцы обхватывали холодную рукоятку металла. Это были парные клинки Азра, то немногое, что демон смог забрать с собой из пещеры. Он называл их дюссаками. Я знала, потому что как-то этот зануда прочел настоящую лекцию с демонстрацией отличий и основных приемов боя.

Дюссак состоял только из клинка, гарда отсутствовала как ненужный элемент, а рукоятью служило отверстие в задней части лезвия. Но меня, конечно же, заинтересовал сам сплав.

Он был удивительным.

«Старая школа, — хвастался Азра. — В твои годы такого больше не встретишь на Поларисе, но в старые времена против подобного оружия не могли выстоять даже вечные с даркинами, молчу про всякую мелочь… Эх, вот время были, не чета нынешним».

Не знаю, как обстояли дела с этими самыми загадочными даркинами и вечными, но сероглазый легко парировал мои удары, нанесенные волей Азры. Артефакт это бесило — я чувствовала его липкую ярость собственным сознанием и беззвучно молила, чтобы все поскорее закончилось.

— Почему? — крикнул мужчина, когда клинки в очередной раз встретились, и дюссаки высекли искры о скрещенные мечи серебристого света.

— Khiragh! — выкрикнул Азра.

Не знаю уж, как там переводилось данное слово, но по блеску глаз противника стало понятно, что оно задело его за живое.

Больше не церемонясь, мужчина отшвырнул меня в сторону. Я попой налетела на антикварную вазу, чьим основным назначение в этом коридоре было собирать пыль. К слову, дорогой антиквариат бьется с тем же мещанским звуком, что и обычная ваза за три медяка, купленная в соседней лавке.

Пятью последовавшими за этим мощными ударами противник выбил из моих рук сперва один дюссак, а после воспользовался разницей в росте, повалил подсечкой и прыгнул сверху. Я мужественно извивалась, стараясь побольнее пнуть сидящего сверху нахала, но воин одной рукой пригвоздил мою руку с оружием к полу, а другой — эдак очень чувственно сдавил шею.

«Убить! Мы должны убить эту мерзость», — разрывал мое сознание крик взбешенного Азры, в то время как я царапала чужие пальцы свободной рукой и пыталась вдохнуть.

Артефакт нагрелся, выжигая кожу, калеча плоть, ломая кость и забирая резерв. Меня выгнуло от пронзительной боли, в ответ сероглазый навалился на меня всем телом, схватил ободок артефакта, и я заорала. Я орала и безрезультатно билась, пока противник с циничной отстраненностью срывал с руки браслет.

«Убей его! Убей его, Тесса», — сжал виски голос Азры.

В то же мгновение сероглазый отбросил браслет в сторону, и все прекратилось.

Я вновь вернула себе контроль над стонущим, рыдающим от боли телом и как никогда начала мечтать о спасительном обмороке. Но вместо дарующей спокойствие отключки была вынуждена смотреть в глаза навалившегося мужчины.

И в них читался смертный приговор.

— Стой!

Метнувшаяся со стороны лестницы тень врезалась в бок мужчины и фактически снесла с меня. Пока они катались и вяло мутузили друг друга, я сделала глубокий вдох, больше похожий на хрип умирающего животного, и повернулась на бок.

— Брат, ты спятил? Что на тебя вообще нашло?! — ругался, судя по голосу, Кельвин. Судя по сдавленным и глухим интонациям, обездвиженный и прижатый лицом к половичку Кельвин.

— Она пыталась меня убить, — холодно заметил Север.

— Поверь, я хочу того же! — рявкнул некромант уже где-то надо мной. — Тесса, вы в порядке?

Вот и что ему ответить?

На полу деловито растекалась лужа крови — где хоть я успела пораниться? — голова разрывалась от боли, горло все еще ощущало тиски захвата, но хуже всего выглядела рука.

Вот лучше бы я на нее вообще не смотрела. А то как-то разом поплохело, вон и черные точки перед глазами заплясали.

— …! — выругался Кельвин, видать, тоже заметил руку, и присел рядом.

Даря живительную прохладу обезболивающего заклинания, аристократические пальцы коснулись моего горла, висков, ненадолго задержались на бедре, останавливая кровотечение, и только в самом конце сжали пострадавшее запястье.

Я вскрикнула от боли, из глаз сами собой хлынули злые слезы, в которых размывался воинственный силуэт стоящего напротив мужчины. Кельвин зачем-то обнял и прижал к своей груди, позволив спрятать заплаканное лицо от тяжелого взгляда серых глаз. От него пахло дорогим парфюмом и светским лоском, но даже такие необычные объятья несли утешение.

— Башкой надо думать, братец, — продолжал кипеть от гнева Палач, без видимых усилий поднимаясь со мной на руках. — Сделал из бедной девочки кусок мяса.

Не знаю, что там с внешним видом, но чувствовала я себя именно как свежеотделанная туша.

— Что она делает в замке? — загородил дорогу сероглазый.

— Тесса Грей — невеста Данте, — с нескрываемым удовольствием «добил»брата Кельвин, обошел застывшего воина и с видом победителя зашагал по коридору.

Выглянув из-за плеча своего носильщика, я пыталась найти на полу притихший браслет, но напоролась на потемневший взгляд некроманта и забыла обо всем.

Кельвин донес меня до спальни, занес в ванную комнату, поставил перед раковиной.

— Невеста? — зашипела я, включая воду и подставляя обожженную руку под струю. — С каких это пор я стала невестой некроманта?! Мы договаривались на тысячу талеров, а не на брачные браслеты!

Кельвин блеснул белоснежной улыбкой хищника и дернул шпингалет, отрезая нас от внешнего мира. Я и опомниться не успела, как он приблизился к моему боку и недвусмысленно опустил руку на мою талию.

«Только попробуй рыпнуться» — говорил этот жест.

— Стой и слушай, — тихо и проникновенно начал Палач, склоняясь к моему уху. — Север ни в коем случае не должен узнать, что Данте болен.

— Мы так не договаривались…

Кельвин чуть прищурил глаза, обрушивая на меня плотину боли, что сдерживало заклинание. Я охнула и пошатнулась, но Палач не дал и шанса отстраниться.

— Я сказал: стой и слушай, — обманчиво мягко повторил некромант, возвращая обезболивающее. — Я сильно отличаюсь от своих братьев. Если Данте можно охарактеризовать как ум и благородство, Север — это долг и отвага, то я — боль и страдание.

В дверь забарабанили.

— У Данте была невеста, — как ни в чем ни бывало продолжил Палач. — Они должны были пожениться через полтора месяца, но едва девушка увидела, что с ним… Не все чувства проходят проверку, Тесса.

— Кельвин, открой, — приказал Север.

— Вы притворитесь невестой Данте. — Палач просто игнорировал настойчиво-раздраженный стук в дверь. — Соврете, придумаете легенду первого свидания и первого секса, короче, сделаете все, чтобы ни у кого не возникло подозрений в вашей искренней любви к Данте Праймусу. Я все понятно объяснил?

Я нашла в себе силы оторвать взгляд от прохладной струи, бьющей из крана, поднять голову, посмотреть в зеркало и мысленно охнуть. Общий вид был таким, словно по Тессе Грей, худшей из лиги худших артефакторов, проехал поезд, а потом на том, что осталось, потоптался драколич.

Как ни странно, увиденное отрезвило.

Вздохнув, тихо и устало перечислила:

— За эти два дня в замке я уже успела переночевать в морге, кажется, встретила настоящих вампиров и поиграла в салочки на выживание с драколичем. Моего работодателя посадили по обвинению в зверском убийстве девушки, мне угрожал один из самых жутких магов континента, и я всю ночь держала оборону против призраков. Воспользовавшись общим истощением, тело захватил артефакт, которому почему-то очень не понравился ваш братец. У меня рана на бедре, шея — один сплошной синяк, дикая мигрень и жуткий даже с виду магический ожог. Поверьте, Кельвин, я сейчас не в том состоянии, чтобы достоверно притворяться и виртуозно лгать.

И я слегка повернула голову, чтобы посмотреть в красивое и бесчувственное лицо придворного некроманта. И ведь с виду очень даже ничего — высокий, подкаченный, взгляд не оторвать, вот только рожа такая холеная, что так и просит кирпича.

Палач медленно убрал руку с моей талии и отступил — даже у монстров есть сердце.

Если бы не дикая опустошенность и раны, я бы исполнила победный танец «Тесса: Злые некроманты — 1:0». На худой конец просто от души позлорадствовала бы, но сил даже на это не осталось.

Северу осточертело долбиться в дверь собственной ванной, и он осторожно толкнул ее. Щеколда с тихим лязгом рухнула на пол.

— Позови Уинслоу и заблокируй артефакт, — приказал хозяин замка.

Палач остался стоять, глядя на меня с подозрением.

— Иди.

В голосе Севера проступили особые нотки приказного порядка. Нотки, которых не смог бы ослушаться сам король. Вот и Кельвин не смог.

На прощанье бросив взгляд «следи за языком», некромант вышел, и я осталась наедине с обладателем накаченных рук, удивительных волос и серых глаз.

ГЛАВА 10. Первая помощь

Пару секунд ничего не происходило, а потом Север сорвался с места. В два широких шага мужчина пересек ванную комнату, которая с его появлением вдруг сделалась маленькой и тесной, и опустился на корточки. Большая ладонь легла на то место, на котором я чаще всего сидела, а такой исключительный болван, как Азра, этим местом думал.

— Не дергайтесь, — приказал Север в ответ на мою попытку вывернуться. — Кельвин запустил регенерирующее заклинание прежде, чем осмотреть рану.

Я застонала.

Идиот, ырка его подери. Ну какой же идиот этот Кельвин! А ещё придворный маг. Палач он! Вот он кто.

— Осколок? — догадалась я, старательно игнорируя возбуждающую тяжесть и покалывающее тепло широкой ладони на своей ягодице.

— Да. Придется вскрыть рану, что бы вытащить стекло, заштопать и заново срастить края.

Глотая слезы вперемешку с истеричными всхлипами, я держала обожженную руку под водой и материла Палача, который даже не озаботился элементарной первой помощью. Север встал и, выдвинув один из ящиков под раковиной, достал и вскрыл пачку соды, развел в ковшике слабый раствор и повернулся.

— У вас сильный магический ожог, — негромко, словно обращался к пугливой белке, заговорил он. — Принцип действия похож на ожог кислотой…

Я молча отобрала ковш и опустила покалеченную руку в раствор гидрокарбоната натрия.

— Промыть, использовать щелочь, чтобы нейтрализовать агрессивное вещество, обезболить, наложить заживляющую мазь и регенерирующее заклинание. Ждать, пока сойдет струп, и оценить поврежденный участок, — механическим голосом протараторила я и пояснила:

— По словам Уинслоу, перед вами стоит худший из худших артефакторов Поляриса. Уж поверьте, Север, вокруг меня так часто все кипело и взрывалось, что я выучила, как нужно действовать в подобных случаях. Но спасибо за заботу.

Некромант сделал одно быстрое, текучее движение, оказавшись рядом.

— Я не говорил, как меня зовут.

Он выглядел так, словно внезапно поймал меня с поличным и теперь ждал признания. Вот только какого?

Память отчего-то стерла разговор Кельвина и Данте об упрямстве своего брата, вытеснила рассказ Уинслоу и с гадкой улыбкой напомнила об эротических фантазиях с накаченным воином.

Во сне Север умопомрачительно хорошо целовался. И не только целовался. Боги, да он все делал так, что у меня ехала крыша от возбуждения!

— Тесса?.. — как-то очень неуверенно произнес мое имя Север.

Как завороженная, я смотрела в его лицо, не в силах отвести взгляд от серых глаз, темнеющих прямо сейчас. Север задержал дыхание, облизнул нижнюю губу и качнулся вперед.

— Я рассказал Тессе, что она выбрала ваши покои, хозяин.

Я вздрогнула, прогоняя остатки оцепенения, и в панике отступила, кося взглядом на некроманта. За те два года, что я изо всех сил пыталась не вылететь из Староградской магической академии Всеискусств, мне очень хорошо удавалось распознать выражение, которое сейчас появилось на лице Севера. Он мысленно считал до десяти, пытаясь взять себя в руки и не сорваться.

— Спасибо. Уинслоу, — с паузой в один медленный выдох проговорил хозяин этого жуткого замка и без предупреждения подхватил меня на руки.

— Я могу идти сама, — попыталась взбрыкнуть во мне самостоятельная Тесса.

— Сделайте мне приятно, Тесс. Просто доверьтесь.

Сил возражать уже не осталось, поэтому я молча кивнула, капитулируя перед заботой черного мага с двумя серебристыми клинками в незримых ножнах.

Некромант уложил меня в расправленную Уинслоу кровать так, чтобы я оказалась на здоровом боку. Устроил пострадавшую руку на мягкой, точно облако, подушке и щелчком пальцев зашторил окна.

— Спите, Тесса, — мягко приказал Север в наступившем мраке. — Спите.

Где-то краешком сознания я успела уловить запах антисептика и угрожающее позвякивание хирургических инструментов, но спасительная дрема уже накрыла перенервничавшее сознание теплым одеялом.


Пробуждение оказалось внезапным и началось с взволнованного голоса Эдварда:

— Рычай, ты уверен, что он свалил?

— Не дрейфь! — пробасил верзила. — Я следилку на пороге оставил, сделать ноги всегда успеем.

Послышался нестройный хор из скрипа половиц, выразительного чертыханья и шагов подкрадывающихся неприятностей.

— Ты только глянь, ушастый, — пробасили прямо над моей головой. — Не рука, а сплошное мясо.

Я резко дернулась, подняла голову и уставилась на собственную руку. Конечность все так же безропотно лежала на подушке и, вопреки ожиданиям, радовала глаз белоснежной повязкой. На всякий случай проверила вторую руку — вдруг, пока я дрыхла, в спальню забрел бедный голодный драколич, который искал, обо что поточить клыки. Но и левая рука выглядела вполне себе прилично, если не считать ужасного маникюра и крохотного синяка.

Убедившись, что со мной все хоть и в относительном, но порядке, я подняла взгляд, чтобы убедиться, все ли в порядке с мозгами двух неучей.

— Доброе утро, Тесса! — хором пропели лыбящиеся парни, и в комнате воцарился хаос.

Рычай плюхнулся на кровать, отчего та пришла в дикое волнение, и меня пару раз ощутимо подкинуло вверх на волнах перины. Эдвард же включил функцию «хозяюшка» и принялся выгружать из прихваченной корзинки салфетки, бутылечки, фрукты и книги, судя по страстным обложкам, крайне губительные для моего перевозбужденного либидо.

Все действо сопровождалось крайне эмоциональным рассказом.

— Тесса, хорошо, что ты в кровати, а то упала бы от новостей! Тут у нас такое… В замок нагрянул нынешний глава рода — Север Праймус. Это, правда, ты и так уже знаешь, можно даже сказать, лично поприветствовала хлебом-солью.

— Точнее, едва не пришибла стрелой в голову и отсалютовала дюссаками, — мрачно исправила я Эдварда, садясь повыше и цепко хватая завернутый в хрустящую бумагу трехслойный бутерброд.

— О, мы в курсе, — кивнул Эдвард, заботливо расстилая накрахмаленную салфетку на моих коленях. — Это было восхитительно…

— …глупо, — закончил Рычай, сцапав из корзинки огромное яблоко. — Фафически фафоубийфо.

— Фофо с афефактором, — согласно кивнула я, активно работая челюстями.

Эдвард упер руки в бока и смерил нас таким зверским взглядом опытной воспитательницы, что мы с рослым Рычаем предпочли заткнуться и переваривать в тишине.

А переваривать было что.

Со слов Эдварда, разбуженного нашей дракой одним из первых, беловолосый воин около часа сидел в спальне, точно коршун, контролируя каждый стежок Уинслоу, наложенный на рану. Эда, выразившего желание помочь с ожогом, выставили за дверь дружелюбным пинком.

— А я, между прочим, хотел пожертвовать для тебе банку со своими лучшими личинками! — возмущался Эдвард, демонстрируя банку с этими самыми, которые лучшие.

Вид белых личинок, копошащихся в куске чего-то гнилого и мерзко пахнущего, заставил меня позорно сбежать в туалет, а чувствительный к подобным картинкам желудок отдать обратно уже наполовину проглоченный бутерброд. Поэтому дальнейшие новости рассказывал уже Рычай. Причем в ванной, откуда я пока не решалась выходить.

— Я-то проснулся уже после, когда этот уже закончил с тобой, и точно ледяной демон промчался по замку, — басил верзила, перегораживая своей фигурой дверной проем от проникновения сердобольного Эда с подозрительными притираниями на ранку.

Судя по интонации глубокого ужаса и благоговения, на Рычая Север также произвел неизгладимое впечатление. И не только на него.

Из морга восстали дремавшие там жмурики и спешно принялись устраивать прибывших вместе с хозяином гостей на втором этаже, что, естественно, очень-очень-очень не понравилось обитавшим там призракам.

Сперва призрачные дамы нашли Севера и принялись скандалить, но тот обманчиво мягко предложил родственницам убраться на… Со слов, Рычая, это был чердак, но длинная пауза, в которую собеседник «вспоминал», и хихиканье Эдварда, доносившееся из спальни, давало невероятный полет для фантазии.

Возмущенные призраки не растерялись и устроили забастовку. Точнее, сперва они устроили коллективный вой со слезами и причиталочками «неблагодарные праправнуки», но плач легко заглушил храп пяти десятков устроившихся в замке воинов, и покойные жены некромантов пошли ва-банк.

Что конкретно начудили мертвые дамы, я так и не узнала.

Обмен новостями прервался — Эдвард все же умудрился найти щель между фигурой приятеля и дверным проемом и сунул в прореху сперва руку, а затем и свою улыбающуюся физиономию.

— Тесс, держи. На кишочках гюрзы. Убойная вещица.

Я смерила небольшой бутылечек подозрительным взглядом, после чего решила, что на сегодня с меня хватит новостей, и притворилась больной, то есть выставила заботливых некромантов, заперлась, секунду подумала и для пущей надежности заклинила ручку спинкой стула.

Надежда на то, что это кого-то остановит, пару секунд постояла в задумчивости, оценивая баррикаду, потом со вздохом махнула на все рукой и свалила в неизвестном направлении. Лень тоже махнула рукой, ну нафиг это разбирать, а любопытство, наоборот, понесло ноги в направлении зашторенных окон.

Из-за занавесок пробивались пучки света и звон оружия. Осторожно собрав край плотной ткани здоровой рукой, я выглянула в окно и застыла.

Давайте поясню: магия на континенте присутствует не везде. Ее центр — Староград, а точнее, Магическая Академия Всеискусств. От этой точки, расположенной в условном центре человеческих земель, магия, точно четыре лепестка распустившегося мака, распространяется по четырем сторонам — Северный, Южный, Восточный и Западный магические разделы. Четыре великих дома контролируют магов в каждом из пределов, а по слухам, и не только магов, но и цвет аристократии.

Практически вся лужайка перед замком была заставлена палатками военного образца, причем в строгом соблюдении сторон света и символики магических пределов.

Сердцем стоянки стал большой шатер из черной ткани. Ближе всего ко входу в замок расположились южане — палатки цвета молодой травы, справа пестрели оранжевым цветом жители Восточного предела, слева — ярким кровавым пятном встали западники, дальше всех от входа поставили походные жилища северяне — их бело-голубые палатки терялись в небольшом подлеске.

Но это я заметила мельком, потому что взгляд приковывала группа мужчин, раздетых до пояса. Их вспотевшие тела поблескивали на солнце, улыбки и смех чередовались с сосредоточенной работой клинками или отработкой магического удара. Однако поразили не кубики и не какие-то там трицепсы с бицепсами, а само количество разминающихся воинов.

Как в настоящей армии.

— Какого хрена здесь происходит? — невольно слетело с губ.

«И я с удовольствием отвечу на этот вопрос, если кое-кто соизволит вытащить меня из этой кастрюли!» — пробились в сознание знакомые сварливые нотки.

— Ага, уже бегу и падаю, — с показным раздражением сказала я, все так же вглядываясь в пейзаж за окошком.

Из шатра по центру палаточного городка вышел отряд воинов. И я скорее угадала, чем разглядела в крошечной белоголовой фигурке хозяина «Когти ворона» и главного организатора коллективных посиделок на лужайке перед замком. Север уверенно двигался в толпе и отдавал приказы, но на середине пути встал, точно суеверный дурак при виде перебежавшей дорогу черной кошки, и поднял голову.

Нет, он не мог разглядеть мою любопытную моську, выглядывающую из-за шторки. Конечно же, не мог! Он же всего лишь некромант, а не орел, способный приметить полевку в траве.

А почему замер и стоит столбом, глядя на замок? Так его, по словам Уинслоу, шесть лет дома не было. Может, он это… ностальгирует!

Хотя сомнительно. Такой скорее обратит внимание на трещину в фасаде или отломанное крыло горгульи, присевшей на водосток, чем вот так внезапно предастся воспоминаниям детства.

«Тесса!»

— Аюшки?

Я обернулась и без усилий нашла взглядом темницу для Азры. Почему-то в понимании Палача «заблокируй артефакт» значило сунуть его в старый казан с трехсантиметровым слоем гари и подгоревшего жира, накрыть все это дело крышкой и крест-накрест связать веревкой.

«Не заставляй меня просить», — прорычал артефакт, и казан с мелодичным звоном подпрыгнула.

— Даже и не думала, — легко парировала я, упиваясь видом побежденного союзника. — Ты все равно не умеешь извиняться, а я — прощать.

Азра выдал несколько крепких ругательств и обиженно умолк, а я с довольной улыбкой победительницы над вредными артефактами вновь уставилась в окошко.

Кто-то из помощников, окружавших командира, положил на его плечо руку, Север отвлекся от созерцания не меня (говорю вам, точно не меня!) и отдал короткий приказ, после чего вся эта могучая кучка, вывалившаяся из центрального шатра, разбежалась в разных направлениях. Некромант же в задумчивости постоял на месте ещё какое-то время и двинулся к замку.

Он шагал так, словно имел претензии к каждому булыжнику на подъездной дорожке. Ветер бросал белые пряди на суровое лицо, дергал одежду, словно умоляя не делать глупости.

Ой-ей!

Вот теперь он точно по мою душу.

Благоразумнее всего было кинуться к своему единственному защитнику, запертому в казане, но я почему-то подбежала к ближайшему зеркалу и принялась спешно приводить себя в порядок.

Пижамные штаны, с прорехой на бедре, из которой виднелась повязка, были пинком отброшены в угол, туда же улетел верх многострадальной одежки. Вытащив из чемодана простые брюки, я с сожалением кинула их обратно. Все-таки носить что-то обтягивающее, когда бедро и так пульсирует от боли, не самый лучший вариант, а вот легкомысленное платье в цветочек с юбкой-солнцем — это то, что доктор прописал.

Кто прихорашивается?

Я прихорашиваюсь?! Ну что за бред!

— Знаю, что вид полуголых мужчин на лужайке мог ввести вас в некое заблуждение, но поверьте, Тесса, на улице не так жарко, как могло показаться.

Резко обернулась, проверила стул, который все так же стойко подпирал дверь, и только после этого соизволила обратить свое драгоценное внимание на ухмыляющегося Кельвина.

Подтверждая озвученное замечание, некромант стоял в свитере и плотных штанах, а на согнутой руке было перекинуто черное кашемировое пальто. Вид утепленного некроманта немного охладил мое рвение щеголять в платье, но я решительно скрестила руки на груди и с вызовом уставилась на собеседника.

Тот все понял верно и сразу перешел к делу:

— Тесса, я заскочил, чтобы извиниться за свое вчерашнее давление на вас.

Выглядел при этом Кельвин как человек, который за всю свою жизнь так и не овладел даром приносить извинения, поэтому я с куда большим интересом заглянула в интригующий своей тьмой провал за его спиной и уточнила:

— А куда ведет эта лестница?

ГЛАВА 11. Большие выселки

Лестница вела в Большие выселки, ближайший от замка крупный городок. Точнее, она вела на первый этаж, где располагался зал для перемещений, и уже оттуда портал выбросил нас на центральный вокзал города.

Денек выдался солнечным и да, холодным, но даже это не мешало мне наслаждаться свежестью свободы и видом умытых пылью улочек. Чего не скажешь о праздношатающихся жителях выселок.

Те косились на нас со смесью ужаса и недоумения, крутили из пальцев фиги — самый верных знак, отпугивающий нечистую силу, — особо пугливые перебегали на противоположную сторону дороги или прятались во дворы.

— Люблю производить впечатление, — довольно жмурился на солнце Кельвин, пока я провожала взглядом заползающего на фонарный столб старичка.

Смотрелись мы и в самом деле колоритно.

Судите сами: прихрамывающая девица в длинном мужском пальто (отжала у Кельвина вместо дежурных извинений за вчерашнее), прижимающая к груди казан, связанный крест-накрест веревкой. Позади загадочной девы, обливаясь потом и сопя от усердия, тащит огромный чемодан хилый паренек в подозрительной накидке (Эдвард опять напялил свой любимый кардиган).

В голове состава с криками: «Фу, Спайк! Брось! Это нельзя есть! Кусать тоже нельзя! Немедленно выплюнь! Простите, уважаемый!» бежит здоровенный детина с драколичем на поводке. Ну как бежит… Поспевает, а временами откровенно волочится, потому что ни крики, ни сомнительного вида поводок, ни мощные рывки Рычая не в силах утихомирить любознательность дохлого ящера.

А вровень с девой, заложив руки за спину, шагает довольный жизнью темноволосый красавец-мужчина. И так выразительно улыбается, что становится очевидным: в этой странной компашке он самый отмороженный.

— Какие наши дальнейшие действия? — уточнила у притормозившего на повороте некроманта.

Драколич загнал на дерево кошку, почтальона и, я не уверена, но кажется, на соседней ветке сидел пудель. Рычай пытался призвать вверенное ему зверье к порядку, но Спайк с надменной мосей игнорировал все попытки повлиять на его хвостатую сущность.

— У нашей семьи есть дом в черте города, на случай вынужденной остановки. Проводим парней до места, запрем, а дальше…

А дальше какой-то лысеющий горожанин не успел подхватить на руки своего гротескно маленького той-терьера, и тот с мерзким тявканьем бросился в атаку. Отваги в его тщедушном тельце оказалось, как у рыси-психопатки, самосохранения — как у члена клуба самоубийц, наглости — как у трамвайной хамки.

Песик облаял тыл неприятеля, увидел мчащегося на выручку бледного хозяина, окончательно осмелел и тяпнул Спайка за хвост. Драколич замер, пытаясь проинтерпретировать незнакомые доселе ощущения. Медленно, с изяществом хищника повернул голову, и сконфуженный той-терьер напрудил лужицу страха.

— Вот! — Кельвин указал на дрожащего песика. — Приблизительно такого же страху я планирую нагнать на вооруженный отряд полицейских и господина Хватко, имевшего наглость обвинить моего братца ырка знает в чем!

— А это поможет? — весьма скептически отнеслась я к плану.

По рассказам все того же Эдварда, который сейчас переводил дух верхом на чемодане, Палач попытался припугнуть представителей правопорядка ещё в первый день задержания Данте, но что-то пошло не так. У неизвестного мне Хватко оказался иммунитет к грозным некромантам и очень говорящая фамилия — сцапав подозреваемого, мужчина не выпускал его до последнего.

Палач подарил мне раздраженный взгляд.

— Тесса, если у вас есть идея получше, то говорите. Я ее тоже с удовольствием раскритикую.

— Как насчет того, чтобы дать им другого подозреваемого или зацепку? И потерпите громить мою мысль железобетонными аргументами. Давайте лучше вспомним, что где-то там, в холодильном шкафу, лежит наш главный свидетель и прямой участник преступления, точнее, участница. Осталось только похлопать дамочку по хладному плечу и допросить с пристрастием. На это, я надеюсь, королевский палач и ужас всех контрабандистов способен?

Кельвин машинально кивнул и спохватился:

— Мне не позволят приблизиться к телу даже на пять метров.

— В таком случае для осуществления плана нам нужна очень-очень обеспокоенная, а потому крайне неадекватная невеста некроманта, которая поставит всю охрану на уши, — заключила я, выразительно потрясая казаном.

— А у вас получится? — уточнил Кельвин.

Я приосанилась и гордо выпятила грудь вперед.

— Дайте мне десять минут…

Желудок недовольно сжался, намекая на то, что истерики гораздо эффективнее закатывать, предварительно подкрепившись.

— Дайте мне десять минут, чашку кофе и вон ту булочку с витрины, — немного скорректировала свой ответ, — и я придумаю такую сногсшибательную историю любви, что все стражники будут рыдать и хвататься за сердце.

И я не соврала. Стража действительно рыдала.

Правда, мысленно. И исключительно из сочувствия к бедному некроманту, которому так сильно не свезло с невестой.

А ведь я всего-то ворвалась в участок и потребовала свидания с любимым.

Мне, понятное дело, отказали.

Понятное дело, я восприняла отказ как третий звонок в театре, дождалась, пока занавес откроется, и дала самое лучшее представление в своей жизни.

Ох, что это был за скандал…

Без ложной скромности, если бы где-то в мире проходил конкурс на звание «Самая грандиозная истерика», то мы с Азрой унесли бы гран-при!

Где-то минут через десять полицейские, все как один холостые парни, наконец дошли до мысли, что природа не просто так обделила женщин физической силой. Взамен нежному полу был преподнесен талант психологического насилия над хрупкой мужской психикой, именуемый в обиходе «выносить мозг».

— Пожалуйста… — трагический всхлип. — Я должна его увидеть и убедиться, что с Данте все в порядке… — сорваться на тихий плач. — У него такое слабое здоровье, а в камере сквозняки и ортопедически неправильные кровати… — И резкий переход на крик. — Вы не имеете права!!! Я знаю законы! И они на моей стороне!

Через двадцать минут я уже гулко сморкалась в кабинете Хватко, а тот тоскливо взирал то на мое заплаканное личико, то на подозрительный казан, стоящий на коленях, и думал «твою ж мать…»

— Данте такой внимательный и добрый, — лепетала я, комкая мокрый от слез платочек. — В четыре года он воскресил мертвую птичку… Кто ж знал, что этот неблагодарный птеродактиль смоется в неизвестном направлении!.. Что говорите? У фермеров козы пропадают? Это не наш. Это мы не при чем. Это еще доказать надо!

Сочувствующие Хватко полицейские вынужденно толпились в коридоре, готовые прийти на помощь и выставить психованную дамочку по первому невербальному жесту начальника. Но пока тот внимал мне с напускным интересом и даже не перебивал, пока я несла откровенный бред.

— А в пятнадцать лет Данте пошел на школьную экскурсию в музей, да-да, он ходил в обычную школу, не надо делать таких удивленных глаз. Лучше запишите, что никто не умер, пока мой Данте учился. Пишите, пишите! Это, можно сказать, свидетельские показания… — Всхлип, стон, бряцанье казаном. — Так вот, пошел Данте на экскурсию и проникся состраданием к мертвому дракончику. Вы видели Спайка? А вы в окошко посмотрите, я его вон к тому тополю привязала. Видите?! Видите?! Это же такая образина! А доброе сердце Данте увидело в чудовище дружелюбного зверя и воскресило… Пожалуйста, — трагический всхлип и взгляд голодного барбоса, клянчащего с праздничного стола кость. — Я ведь не прошу многого. Просто убедиться, что Данте в порядке…

Хватко стойко перенес взгляд, истерику и сказочки о Данте, и голосом медленным, как бюрократические проволочки, произнес:

— А так ли хорошо вы знаете человека, с которым планируете долго и счастливо засыпать и просыпаться?

Вопрос поставил в такой тупик, что я даже перестала играть в истерику и уставилась на собеседника. Тот до боли напоминал хорька с честно купленным дипломом по философии в кармане пушистой шкуры. Маленькие глазки зорко контролировали полет пылинок в лучах солнца.

Глубокая сеточка морщин залегла на лбу и между бровей, как это часто происходит, когда подолгу смотришь на кого-то с плохо скрываемым подозрением. Что поделать, издержки профессии.

— В этом кабинете, — следователь картинно обвел помещение рукой, — ежедневно появляются матери, жены, сестры, друзья и другие родственники, которые утверждают, что подозреваемый не мог этого сделать. Кто угодно, но не он. Он добрый, он хороший. Но правда в том, что мы сами до конца не знаем, на что способны, что уж говорить про других.

Прикусив нижнюю губу, я покосилась в окно. Растрепанный Эдвард в порванном кардигане стоял перед тополем на коленях и энергично дергал узел поводка, в то время как его товарищ пытался вырвать из упрямой пасти драколича чью-то дамскую сумочку.

— Я четырежды был в браке, — внезапно разоткровенничался следователь. — Знаете, какой самый полезный опыт я извлек из этой череды опрометчивых решений? При выборе своей половинки крайне важно познать характер претендентки и вовремя сделать вывод.

«Или ноги», — добавил Азра.

Из кабинета я вышла показательно разгневанной и так сильно шваркнула дверью напоследок, что караулящие в коридоре стражники попятились и образовали живой коридор до самого выхода из здания.

Мы с казаном величественно проплыли через проходную, и только оказавшись на противоположной стороне улицы, я прибавила шаг и шустро юркнула в небольшую кафешку, где мы условились о встрече.

— Ну, господа некроманты, докладывайте, как все прошло? — поторопила с рассказом сидящих за столом мужчин.

Спайк чавкал над тазиком в углу зала, Эдвард оплакивал кардиган, судя по внешнему виду, павший смертью храбрых, Рычай сосредоточенно хмурился и шевелил губами, быстро просматривая бумаги в пухлой и явно уворованной папке с делом, Кельвин с загадочной улыбкой льва-людоеда следил за входной дверью.

— Одну минуту, Тесса. Мы кое-кого ждем. Лучше закажите себе что-нибудь. Официантка хвалила морковный торт.

Морковный торт?! Я что, зайчик?

Я молодой и очень-очень голодный организм, которому срочно требуется пополнить запас потраченной на истерику энергии. Где тут горячее? Закуски? Пожалуй, возьму двойную порцию вот этой аппетитной штуки и попрошу картошку фри с собой. И кофе. Да, самую большую и ароматную чашку свежемолотого…

Колокольчик над входом истошно дзинькнул, напугав немногочисленных посетителей и спугнув официантку обратно на кухню. Появившаяся на пороге девица с эффектной стрижкой «по бокам побрею, а макушка пусть отрастает» оглядела присутствующих с видом наемника, ведущего цель в прицеле дальнобойного арбалета, и взяла курс на наш злополучный столик.

— Какого хрена, ырка вас всех дери в экстравагантных позах! — игнорируя «драсте, можно присесть», заявила она, пинком заимствуя у соседей свободный стул и устраиваясь рядом со мной.

— Привет, Мирра, — сказал Кельвин, так хрипло, словно всю ночь напролет орал пьяным в караоке. — Знал, что наше появление возле участка призовет тебя успешнее, чем пентаграмма разъяренного демона. По моим прогнозам, ты даже опоздала.

Незнакомка передернула плечами в потертой кожаной курточке, под которой призывно мелькал алый топ с нечитаемой в таком положении надписью.

— Меня малость задержали три сломанных ребра, титановый штырь вместо бедренной кости, компания подвыпивших гуляк, что докопались к одинокой девушке в нелюдимом парке, и любимые тапочки…

— А что с ними?

— В стирке.

Кельвин понимающе кивнул «тапочки — это святое!» и через весь стол пододвинул девушке высокий запотевший стакан с пивом и глубокую тарелочку с солеными орешками.

— Держи. Все как ты любишь.

Девица даже не взглянула на подношение и только картинно заломила одну бровь, чем вызвала у меня жгучее чувство зависти.

— Мирра, это семейное, — вкрадчивым тоном начал Палач. — К тому же, будем честны, я отправил тебя в Большие выселки на лечение и восстановление моральных сил. Понимаю все твое желание помочь, но сейчас ты не в той форме, чтобы…

— Я расследую это дело с вами.

— Не думаю, что это хорошая идея, — осклабился Кельвин.

— Я не спрашиваю! — отрезала Мирра.

И парочка обменялась такими пристальными взглядами, что на кухне скисло молоко и самопроизвольно заточились ножи. Все без исключения. Даже те, что для масла. Да-да.

Под пристальным взглядом девицы маска «я самоуверенный некромант» начала медленно сползать с лица Кельвина, обнажая «ладно, женщина, будь по-твоему!»

Он недовольно поджал губы, поднял руки в знак капитуляции и представил:

— Знакомьтесь, это — Мирра Аш-Сэй. Мой бывший сотрудник.

— Рычай, Эдвард, — улыбнулась новая знакомая остолбеневшим парням и повернулась ко мне: — Тесса, это было бесподобно. Ваши крики я слышала даже с соседней крыши. Так, а это что? — Она схватила меня за руку, чуть выше пострадавшего от Азры места, и оценивающе, точно примерялась к бриллианту, покрутила перед своим лицом. — Какие замечательные ногтевые пластины. Так бы и вырвала!

Скоренько вызволив конечность из цепких рук подозрительной девушки, я повернулась к мужчинам и Спайку.

— Раз мы все здесь так удачно собрались, то, может, приступим к обсуждению дела?

Остальные тактично сделали вид, что не заметили скрежета отодвигаемого от Мирры стула.

ГЛАВА 12. Расследование

Убитую девушку звали Лаурой.

Темненькая, молоденькая, фигуристая барышня, только-только отметившая совершеннолетие, но оставшаяся все такой беспечной дурочкой, что и в семь.

Почему я столь низко оценила уровень интеллекта убитой?

А разве умный попрется на кладбище в одной ночной рубашке и с венком из луговых трав в распущенных волосах (внимание!) за особо злой крапивой для приворотного зелья, рецепт которого (и снова внимание!) был почерпнут из такого кладезя полезной и, главное, научной информации, как бабкин отрывной календарь?

Рецепт шел аккурат между статьей, как правильно подвязывать огурцы, и заговором от прыщей на восходящую луну, поэтому, видимо, и не вызвал у Лауры сомнений в своей действенности. Еще небось и бабка подтвердила, что ее отрывной календарь не раз старуху выручал.

Родители Лауры сослали единственную дочку-красавицу на все лето к древней бабке в глупой надежде, что здесь, среди свежего воздуха и грядок с капустой, Лаура обретет хоть пять минут спокойствия от многочисленных кавалеров и охотников за ее прелестями. И прогадали.

В первую же неделю пребывания в Больших выселках симпатичная девушка встретила свою смерть и некроманта-извращенца, который с чувством, толком и расстановкой распотрошил тело бедняжки и пустил «прелести» на ритуал.

— Что думаете? — поинтересовался Палач фирменным тоном высокопоставленного руководителя, который уже давно привык требовать, а не спрашивать.

Я думала только о том, что поберегу психику и не стану смотреть картинки с места преступления. Вон, даже Эдвард позеленел от увиденного, а он-то всяко трупов повидал чуть больше, чем артефактор-недоучка. Короче, я точно-точно пас!

— Все маги обязаны регистрироваться на пропускном пункте, — напомнил Рычай историю этого места.

На карте Большие выселки были крохотной точкой, фактически на самой границе Северного магического раздела. Когда-то, настолько давно, что история не сохранила никаких сведений, сюда выселяли неугодных. Да так удачно, что маленькая деревня Выселки превратилась в поселок, урвала у непролазного бурелома леса гектар территории и стала городом.

Городом с тюремными замашками, потому как большая часть исконного населения считалась невыездным, на приезжих оформляли пропуска, а магов ещё и обыскивали при переходе через порталы.

— Если Хватко не дурак, а он точно не дурак, то запросил сводку и перепроверил всех некромантов в округе.

— Тут и проверять нечего, — усмехнулась Мирра, азартно закусывая солеными орешками. — Всего двое: судмедэксперт участка и его ассистент, прибывший на практику.

— Их исключили из списка подозреваемых, — подал голос угрюмый и все ещё очень бледный Эд, продолжая с мужеством и упертостью истинного ценителя изучать папку. — Судя по ранам на теле жертвы и движению скальпелей, орудовал левша, а специалисты участка — праворукие.

— Эй, погодите! — радостно воскликнула я. — У Данте повреждена рука, он даже пальцы не может сжать, я сама видела…

Но Рычай замотал головой.

— Правая, — напомнил верзила, — а Мастер, как и все Праймусы, амбидекстр. Для него не имеет никакого принципиального значения, в какой руке держать скальпель.

Я покосилась на Кельвина, который с задумчивым видом размешивал левой рукой кофе, а правой, воинственно щелкая щипчиками, извлекал из сахарницы кусочки побольше и подкидывал в напиток.

Мирра отобрала у Эда папку и быстро просматривала ее содержимое, не забывая прихлебывать пиво.

— А что скажете про сам ритуал?

— Ритуал немоты, — хором, словно отличники на экзамене, с готовностью отрапортовали парни, а Палач чуть поморщился.

— Это не бросается в глаза, но над девушкой было произведено два ритуала подряд или с небольшим временным промежутком. Первый — это забор и перекачка жизненных сил. Используется некромантами для восстановления магии или ускоренной регенерации тела, причем донор погибает только в редких случаях и только у непрофессиональных новичков. А вот второй ритуал с извлечением органов и смертью это как раз и есть наложение немоты. Он потребовался некроманту, чтобы замести следы и не дать дознавателям поднять и с пристрастием расспросить погибшую.

Я вцепилась пальцами в казан, стоящий на коленях, и нахмурилась.

— Значит, в город приехал раненый или обессиленный некромант, которому срочно потребовалось восстановить силы. Он воспользовался Лаурой, беспечно прогуливающейся по кладбищу в поисках крапивы, выкачал из нее энергию и убрал концы в воду, так? Я ничего не путаю?

— О. Еще это должен быть очень сильный некромант, по уровню дара близкий к нашему Мастеру, — внес поправочку Эдвард.

Почему-то вспомнился и нездоровый вид моего работодателя, и просьба Кельвина скрывать его плохое, впрочем, можно не прибедняться и говорить как есть, откровенно паршивое самочувствие даже от Севера, на минуточку собственного брата. Опять-таки вспомним не самую положительную репутацию главы отделения некромантии, многочисленные подозрения в убийствах, допросы староградских следователей… Какой напрашивается вывод?

— А это точно сделал не Данте?

Спайк подавился опустевшим тазиком, который последние пять минут упоенно облизывал, а теперь не менее азартно грыз. Мирра хмыкнула, как мне померещилось, одобрительно. Остальные просто выразительно посмотрели, и как-то разом вспомнились все тридцать три страшилки, которые ходили про некромантов.

— Я лишь хотела сказать… чисто теоретически… ну так, в качестве допущения…

— Мастер не мог этого сделать! — заявил Эдвард с такой свирепой уверенностью, что я решила капитулировать и сменила тему.

— Хорошо, хорошо! Но если это не Данте, и не кто-то из проживающих в городе некромантов, то… — Меня внезапно шарахнуло светлой идеей. — Слушайте, а эти ваши некромантские пляски с ритуальными скальпелями способен сделать только некромант?

— Думаешь, что кто-то напал на Лауру, изнасиловал, прибил, а потом инсценировал ритуал? — уточнила Мирра с циничностью профессионала, который уже мысленно прикидывал, как бы сам обстряпал это дельце.

«Какая женщина!» — с наигранным восторгом шепнул Азра из казана.

И оказался единственным мужчиной за столом, кто хоть как-то отреагировал на наши слова. Исключая хмыканье (Эдвард), скептический глоток кофе (Рычай) и уж совсем откровенное закатывание глаз (Кельвин). И все же я не стала так легко сдаваться.

— Давайте смотреть фактам в лицо, а не в то место, которыми они к нам поворачиваются.

— Точно, — кивнула Мирра.

— Девчонка потащилась на кладбище явно по дурости. Предсказать такой поступок чрезвычайно сложно…

— Эт факт, — поддакнула Аш-Сэй.

— …а вот проследить за выбравшейся из дома жертвой до кладбища или встретить простоволосую дуреху с киселем в башке среди могилок — раз плюнуть!

— Не, вероятность последнего варианта примерно ноль целых семь тысячных.

— Мирра, ты вообще на чьей стороне? — хмуро глянула на предательницу.

— Все, все, молчу! — и девушка изобразила, как застегивает воображаемую молнию возле рта.

Шмяк. Брым-брым! — радостно пропел укатывающийся от зубов драколича тазик, аккомпанируя ей.

— Спелись? — почему-то не обрадовался женской сплоченности Палач, вздохнул и снизошел до пояснений. — Пляски с ритуальными скальпелями может организовать каждый, у кого есть учебник, капелька безумия и на все согласная жертва. — Он криво улыбнулся. — Но я лично спускался в морг, чтобы допросить труп, и потерпел оглушительное поражение. Это первый жмурик, от которого я не добился даже слова!

— И как же с этим справилось твое бедное оскорбленное эго? — подначила Мирра.

— Женщина, мне не смешно, — рыкнул задетый Кельвин. — В мире существует не так много черных магов подобного уровня…

«…и все они Праймусы», — предостерег Азра.

Рычай предложил обсудить вариант, который еще не копали следователи. А именно, столичного поклонника Лауры, который приехать навестить девушку и убил на почте ревности. Чем не вариант, а?

Эдвард моментально зашелестел листами из уворованной папки по делу, вспомнив, что бабка покойной упоминала о кавалере, а из меня как-то разом ушла энергия.

Шутка ли! Нервное потрясения от вида армии на лужайке перед замком (армии, а не Севера, этот тут совсем не при чем!), прекрасно сыгранный скандал в участке, попытка доказать свою правоту упрямым остолопам…

Чувствуя себя сдутым шариком, я откинулась на спинку стула и с отсутствующим выражением пялилась на остатки кофе.

Почему-то вспомнился старый артефактор, у которого училась в младших классах, и один из последних уроков, которые он преподал.

Учебный год подходил к концу. В классе стояла удушливая весенняя жара, за окном радовалась пробуждающейся жизни природа и одуряюще вкусно пахло сиренью. До моего магического выгорания оставалось меньше недели. До встречи с Азрой еще полгода отчаянья.

Денек разморил не только учеников, но и старичка-мастерового, отчего того потянуло на кухонную философию.

— Привыкайте к тому, что изящные артефакты в виде животных или замысловатых узоров люди покупают охотнее, но «скучные» на первый взгляд простые фигуры лучше фиксируют в себе магию и позволяют артефактору менять свою структуру, вплетая все больше и больше защитных формул.

Это было обеденное время, когда большая часть десятилетних взрослых мечтает огреть друг друга учебниками и с гиканьем убежать в столовую, и только я ловила каждое слово. Сама не знаю, почему мне это показалось таким важным, но сознание вынырнуло из информационной дремы и стало как никогда ясным, ярким и острым.

Учитель высыпал на стол пять деревянных заготовок и продолжил:

— Куб — это фигура атланта, что держат небо на каменных плечах. Эта форма обладает усердием, чтобы добиваться поставленных целей, трудолюбием делать ежедневную работу с ещё большим качеством, чем вчера.

Пирамида символизирует лидерство во всех его проявлениях, ведь лидер — это не только тот, кто громче всех кричит и бежит первым. Быть талантливым лидером значит отдавать власть другим и успешно оставаться в тени, пока остальные делают то, что должно.

Прямоугольник, словно безликий брусок дерева, ищет себя и свою форму. Он будто бы завис в переходном моменте между другими фигурами, но неимеет силы воли начать задавать себе неудобные вопросы и получать откровенные ответы. Такая форма непредсказуема, находится в замешательстве и чаще всего ищет кого-то, на кого можно переложить ответственность за свою жизнь.

Сфера — это символ гармоничного существования с самим собой и окружающим миром. Фигура точно клей, который скрепляет семью или группу, соединяет разномастных людей и стабилизирует даже самые взрывные характеры.

Символом творчества всегда была и остается звезда. Этой форме бесконечно скучно сидеть на месте и делать одно и то же, как это способен выполнять куб. Лидерство, самокопание и гармония в обществе ее тоже не устраивают. Миссия звезды — генерация новых идей, полет необузданной фантазии, а не реальное воплощение задуманного».

Я обвела взглядом стол, классифицируя новых знакомых. Кельвин — однозначно и без всяких сомнений — пирамида, Эд и Рычай — постигающие себя прямоугольники, Мирра… Логичнее всего дать ей форму куба, но что-то похожее на интуицию шептало, будто считать Аш-Сэй простым исполнителем — опасное заблуждение. Очень-очень опасное…

А еще очень некстати вспомнилось, что старый учитель любил повторять: чем проще решение, тем ближе вы к правильному ответу.

Опираясь на факты по делу, проще признать Данте Праймуса виновным, но именно этого мои товарищи и не хотели делать. А ведь закон может пощадить даже преступника.

Вопрос: почему?

Что заставляло их верить. Нет, там даже не вера была. Они не сомневались в невиновности Данте. Почему? Почему парни даже не допускали мысли о таком?

— А-А-А!!! — монотонный гул кафешки взорвался от крика.

Мы синхронно повернули головы.

Смотрели, само собой, не на кричащих, а на Спайка, точнее, на то место, где этот дохлый ящер лежал. Лежал ещё три секунды назад.

Ырка побери этого ящера!

— П-п-помогите!!! — орала пожилая дама.

И пусть бы она просто голосила, но нет. Отчаянно размахивая унизанными перстнями руками, дама балансировала на столе. Но и это полбеды. Стол преследовал катящийся по залу тазик. С одной стороны обезумевшей мебели из-под скатерти высовывалась довольная морда с горящими инстинктом охотника глазами, с другой — извивающийся хвост.

Все, что посередине, намертво застряло между ножками.

А я говорила, что кто-то слишком много жрет. Вон, даже пузо не пролезает!

— Стой, дурная зверюга. Стой! — крикнул подскочивший на ноги Кельвин.

Но было поздно.

Под громкий вой старушки, стоящей на столе, и еще с пяток изумленных голосов, присоединившихся к панике, официант вкатил в зал тележку с закусками и свежими десертами. Десерты хотели выставить в витрину, канапе предназначались импозантному мужчине у окна, но судьба повернулась клыкастой мордой на запах съедобного.

Цокот лап.

Крик старушки.

Мощный толчок.

Подсечка хвостом.

В воздух взметнулась эскадрилья канапе, широким веером разлетелась по залу и совершила экстренную посадку кто куда. Десерты подчинились закону подлости, с грустным «шмяк!» рухнули на пол кремом вниз.

С девизом «дохлые микробов не боятся!» Спайк тотчас пустился подбирать угощение прямо с грязного топа. Старушка не смогла удержаться на ногах, с испуганным визгом оседлала стол и мягко, вместе с белоснежной скатертью, съехала вниз.

Да-да, аккурат на голову подбирающему с пола Спайку.

Тот возмущенно рыкнул, тряхнул мордой, потом всем корпусом, и под монотонный вой наездницы помчался вперед, смешно дрыгая задними лапами.

— Тикаем, — первой сориентировалась в ситуации Мирра, с опаской глядя на начинающееся родео.

Кельвин согласно кивнул, наклонился к нашему тесному кружку заговорщиков, в смысле следователей, а может, даже борцов за правду, и начал сыпать поручениями:

— Эдвард, заскочи в местную библиотеку. Проверь раздел с книгами по теме «черная магия», «ритуалы», «основы некромантии» и полистай детские книжечки, где черные маги фигурируют в качестве мирового зла. Бери все, что вызывает подозрение, и тащи в дом. Рычай, погуляй по округе и разузнай мнение горожан о случившемся с девушкой. Мне нужны слухи и как можно больше. Мирра, — тут некромант очень невежливо ткнул в мою сторону пальцем, — берешь ее и эту невоспитанную морду, что слизывает с пола официанта, и ведешь всех в дом.

Аш-Сэй побагровела и сжала кулаки.

— Великая богиня феминизма! Кельвин, скажи, что это не всерьез. Я не хочу быть нянькой.

— Правильно, ты будешь телохранителем Тессы до моего возвращения в родные пенаты, и очень прошу, — строгий взгляд с прищуром, — без самодеятельности, ладно?

Судя по выражению на симпатичном личике собеседницы, без самодеятельности она сможет только профессионально прибить, прикопать и забыть.

— Все. Расходимся, — скомандовал Палач, а мы дружно поднялись.

ГЛАВА 13. Прогулки на свежем воздухе

Тикали мы тоже весело.

Эдвард покинул место преступления первым, точнее, трусливо смылся через черный ход.

Вторым дал деру Кельвин, предварительно заплатив за погром и истерику сперва хозяину кафе, потом участникам сценки «родео на драколиче» и под конец — местами пожеванному официанту. Бледно-зеленого от страха парня потряхивало от пережитого, но за размер компенсации он сражался аки сказочный герой с супостатом заморским.

Рычай схватил ящера за хвост и потащил упирающегося всеми четырьмя лапами виновника паники на улицу. Спайк отчаянно отказывался уходить: угрожающе рычал, цеплялся когтями за пол, оставляя кривые борозды в дереве, а под конец так раскорячился в дверном проеме, что намертво застрял, перегородив вход.

Положение спасла Мирра.

Пока я беспомощно бегала вокруг, прижимая к груди заветный казан, а Рычай, пыхтя от натуги, выпихивал застрявшего дракона из кафе, девушка выбралась через окно на улицу и крикнула:

— Эй, морда. Смотри, что у меня есть!

Ящер вывернул шею, узрел свой драгоценный тазик, который Мирра вертела с непозволительным равнодушием, но с места преступления не сдвинулся.

— Ладно.

Девушка пожала плечами, размахнулась и швырнула домашнюю утварь. Тазик, с шумом рассекая воздух, полетел над улицей, точно «блинчик» по воде, шлепаясь на землю и вновь взмывая вверх. Один. Два. Три.

На четвертом подскоке игрушки Спайк взвыл и распутал конечности. Вместо чаевых дружелюбно махнув хвостом матерящемуся хозяину заведения, зелено-красным вихрем выскочил из проема, настиг снаряд в конце улицы и с упоением хищника принялся трепать добычу.

Мирра, все это время неспешно идущая по улице, сравнялась с ящером, бесстрашно запустила руку между зубами и когтями монстра, вырвала игрушку из рычащей пасти и вновь отправила в полет.

— Идете? — обернулась Аш-Сэй, подкидывая и ловя в воздухе орешек.

«Вот это женщина, — вновь восхитился Азра из казана. — Может, возьмешь у нее парочку уроков?»

Воображение тотчас нарисовало упоительную картину того, как мы, наряженные в пестрые пижамы с питательными масками из колечек огурца на мордах, сидим на кухне. Я помешиваю горячий шоколад в булькающей кастрюльке и фальшиво подпеваю звучащему из колонок хиту прямо в измазанную ложку, а загадочная знакомая Палача раскладывает орудия пыток из полевого чемоданчика на разделочном столе и комментирует:

— Вот смотри, Тесса, многоразовые уголки под ногти… тут у нас нож для выковыривания глаз… О! А это мои любимые щипцы для орехов… если ты, конечно, понимаешь, какие орешки я имею ввиду!

— А-А-А, чудовище! — заголосил чересчур нервный прохожий.

Я вздрогнула, огляделась и похромала за удаляющимися приятелями.

* * *
— Так что у тебя с Данте? — в лоб спросила Мирра.

Мы уже успели отдалиться от злополучного кафе на почтительное расстояние, но я все равно нервно поглядывала через плечо, опасаясь, что нас вот-вот нагонит хозяин разгромленного заведения общепита.

Как-то легко нас всех отпустили.

Прям даже подозрительно легко.

— А что у меня с Данте? — переспросила Мирру, продолжая бдеть.

На прошлом перекрестке Рычай решил приступить к своему поручению. Он свернул влево, тормознул у вывески дома престарелых и пристал с расспросами к группе прогуливающихся на лужайке пенсионеров. Верзила так старательно тряс руку одному из них, что у старичка вывалилась челюсть.

Что ж, пожелаем некроманту удачи!

— Ты действительно его невеста?

— Как сказать… — Вспомнила грозный вид Палача, его репутацию, и не решилась сказать правду. — Кельвин считает, что да. Невеста.

Мирра с едва заметной улыбкой кивнула, мол, хорошо, признаю, ты ловко выкрутилась.

— Встречный вопрос, — решила идти я ва-банк. — Что у тебя с Кельвином?

— А что у меня с Кельвином? — разыграла дурочку собеседница, вновь отнимая и отправляя в полет тазиковый фрисби.

— Ты действительно не замечаешь того, как он на тебя реагирует? И не закатывай глаза. Он влюблен в тебя. Это факт.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. — Мирра отчего-то пришла в состояние нервного бешенства. — Кельвин — квинтэссенция эгоизма.

Вот тут бы я поспорила, так как свято верила, что эта самая, которая квинтэссенция эгоизма, сейчас покоится на дне казана, но нарываться не стала.

— Даже помогая другим, мой босс старается помочь себе, — повесила ярлык, спустила собак и приговорила Палача девушка, одергивая кожаную куртку.

— Ты сгущаешь тучи, — отмахнулась я, испытывая непонятную жажду продолжать развивать эту тему. — Да, его репутация возникла не на пустом месте, но даже монстры способны на чувства.

«О да, ты-то у нас эксперт по монстрам, — съехидничал Азра. — Посмотри на ее движения, посмотри на ее взгляд, прислушайся к собственным ощущениям и только попробуй заикнуться, что у тебя не бегут мурашки. Да по сравнению с этой дамой ты — маленькое наивное дитя, Тесса».

Мирра нагнала Спайка, отняла у него таз, но кидать не стала. Вместо этого пристегнула шлейку к ошейнику и скомандовала «Рядом». Долбоящер уставился на нее полным непонимания взглядом, попытался куснуть, за что тут же получил звонкий удар тазом по морде и вынужденно подчинился грубой силе.

— По моим сведениям, в семье Праймусов уже на протяжении пары веков рождаются исключительно мальчики. В каждом поколении трое из них принимали свой пост: некромант-на-стене, некромант-при-дворе и некромант-в-башне. Данте, как самого умного и терпеливого, отправили в Староградскую Магическую Академию Всеискусств принять пост главы отделения некромантии. Кельвину помогли взрастить хитрость и коварство и направили на должность королевского некроманта. Он был рожден и воспитан для интриг. Даже сейчас, спасая брата, он не делает это из-за братских чувств. Подозреваю, что у Данте есть то, что в опытных руках Кела может стать весомым аргументом при дворе.

Я вспомнила разговор братьев в гостиной.

«Кельвин, ты что хотел?» — спросил утомленный болезнью Данте.

«Совет решил устроить внеплановое заседание по вопросу стычек на границах с орками. Они ищут принца».

«Нет».

«Слушай, я едва ли не в поперечный шпагат сажусь, чтобы удержать этих шакалов на значительном расстоянии от твоей любимой башни и безрассудных адептов. Мне нужен козырь, брат. Хотя бы один».

«Нет. Мальчик под моей защитой».

Нет, ну что за семейка!

Один из братьев сидит в тюрьме. Второй устроил многоходовочку с рокировкой «я тебе свободу — ты мне принца». Третий так вообще собрал армию и имеет наглость сниться порядочным девушкам в эротических снах!

Так. Погодите-ка.

Вдох-выдох. Выбросить глупые фантазии о том, как Север кусает мои губы. И вот про то, какой великолепный у него торс, тоже лучше не вспоминать. Какой он горячий, твердый… Как сердце мужчины ускоряется, когда моя рука скользит по кубикам пресса к низу напряженного живота, и дальше…

Так. Собралась!

Мирра сказала «некромант-на-стене, некромант-при-дворе и некромант-в-башне». Кельвин — придворный маг, Данте — глава отделения, которое после притеснений ректор академии выжили в одну-единственную башню.

Но что значит «некромант-на-стене», которым, по логике, должен быть Север?

— А почему ты усомнилась в невиновности Данте? — внезапно поменяла тему Мирра.

Странный вопрос. Вообще почему я должна верить в невиновность некроманта, с которым познакомилась всего пару дней назад? Но вслух я такое сказать не решилась. Все же невеста. Надо доигрывать этот спектакль.

— Тут вот какое дело…

«Ну, началось», — Азра мигом сообразил, что речь пойдет о нем любимом.

— Догадываешься, почему я, как городская сумасшедшая, таскаю с собой казан?

Собеседница выразительно глянула на пальто Кельвина, которое я продолжала без зазрения совести эксплуатировать. Этот взгляд говорил «мне любопытнее, почему на тебе его вещи», но будучи истинной женщиной, она сказала совершенно не то, о чем думала.

— Руна «тэш», выбитая на дне казана, экранирует пространственную магию, веревка, который он обернут, используется для удержания бесов, призраков, а в некоторых ситуациях и чьи-то беспокойные души, поэтому у меня масса вариантов.

Я похлопала шершавый бок кухонной утвари с налетом походно-экстремальных условий и призналась:

— Там артефакт, который я сама изготовила и носила что-то около одиннадцать лет, может, уже и больше. Носила с убежденностью, что Азра не сможет причинить мне физического вреда. А вчера… — Я вытянула перебинтованную руку и собрала чересчур длинных рукав пальто. — Он едва не оставил меня без руки.

«Эй, я же сделал попытку извиниться! — возмутился Азра и буркнул: — И у меня неплохо получилось».

— Да, Азра, — прошипела в казан, — фраза «не заставляй меня просить» — просто офигенный способ принести свои извинения и замять тему! Срочно. Срочно патентуй, пока конкуренты не прознали.

«А что. Это хорошая мысль, — даже не понял подвоха этот ехидный гад. — Тесса, сворачивай на почту, нужно сию же секунду отправить запрос в бюро регистрации патентов и торговых марок Поляриса».

Встряхнув казан, так что этот засранец ударился в крышку, отскочил, впечатался в стенку, одну, другую, сполз и затих на дне, я повернулась к Мирре:

— Когда находишься с кем-то много дней в контакте, то начинаешь питать опасную иллюзию. Нам хочется верить, что мы знаем кого-то как облупленного, и ради этой веры можем игнорировать некоторые детали. Например, почему никто из вас не вспомнил остальные преступления? Я хочу сказать, что в Старограде его каждый следователь знает в лицо. Шутка ли, десять лет в столице пропадают студенты и не только, Данте не единожды ловили над телами жертв. Тише-тише, это если верить слухам. Но согласись, слишком странная цепочка, чтобы быть простым совпадением.

Мирра ещё пару минут размышляла, а потом сунула мне в руки шлейку с тазиком.

— Хорошо. Ты права, — и побежала к водостоку ближайшего дома.

— Я права? — Вот так новости. — Класс! А… уточни в чем.

— Смерть Лауры не случайность. Это цепочка из хлебных крошек. И я должна пойти по ней, — заявила Аш-Сэй, стремительно карабкаясь вверх.

Ну охренеть.

Вот просто встать и охренеть на месте!

— Эй! А как же приказ побыть моим телохранителем? Маньякам руки пообломать, привидениям кукиш продемонстрировать…

— Ой, я тебя умоляю! Да кому ты нужна?

Девушка черной тенью пробежала по крыше, перелетела метра полтора до соседней и скрылась между чердачными выходами, оставив оскорбленную и задетую попутчицу таращиться в пустоту.

«Ауч. Попала прямо в самое сердечко», — не остался безучастным Азра.

Я зарычала и со злости швырнула казан на землю. Раскаялась, подняла, чуток постояла, мысленно перечисляя непечатные эпитеты в адрес некоторых, потом сунула тазик подмышку и подобрала выроненную шлейку, уже догадываясь, что сильно пожалею о своем решении вести этого зубастого монстра в дом. Пожалела.

Жалела всю дорогу до дома (хорошо, что Рычай продиктовал адрес перед уходом).

Жалела все пять кругов, которые этот невменяемый долбоящер носился по лужайке.

Жалела, когда отперла дверь и притихший хитрец резко рванул в дом, который в миг наполнился звоном бьющейся посуды, кряхтением опрокинутой мебели и звучным «хрум-хрум»!

— Ну и сами виноваты! — решила я, царственной походкой заходя внутрь и натыкаясь на внимательный взгляд Севера Праймуса.

ГЛАВА 14. Родные пенаты

Гаденько посмеиваясь, память тотчас напомнила, как вот точно с таким же прямым и открытым взглядом Север прижал меня к книжному стеллажу.

«Мы сделаем это ещё раз?» — испуганно-недоверчиво прошептала я, проводя ладонями по его напряженному торсу и обнимая могучую шею.

«Ты же тоже хочешь», — шепнул он в самые губы, легко поднял, заставив стиснуть его бедра ногами, и нарочито медленно погрузился в меня.

Я закрыла глаза, вспоминая еще парочку неприличных сцен, отчего неконтролируемое чувство возбуждения прокатилось по телу, оставив там, внизу острое желание партнера.

И вот кто бы мог подумать, что я такая испорченная?

Еще хорошо, что только на Севера так реагирую. Если бы меня всякий раз кидало в сексуальные фантазии при виде мужчин, то сгорела бы со стыда.

— Вот что ты со мной делаешь, — с возмущением посмотрела на Севера, а тот…

Тот остался молчалив и безучастен, как и положено человеку, изображенному на картине, висящей в глубине пустого холла.

Сам дом выглядел казенным и типовым, словно при сдаче объекта в пользование комиссия под страхом смерти запретила выражать хозяину свою индивидуальность. А вот картина выбивалась из общей композиции.

Решительно захлопнув дверь, я поставила таз и казан с Азрой на пол и подошла ближе.

Картина была очень красивой, но это был тревожный, зловещий пейзаж.

Север Праймус в полном боевом облачении стоял на возвышении, облокотившись одним плечом на кусок торчащей из земли скальной породы, а на другое закинув меч в черных ножнах. Серебристые волосы до плеч были убраны назад, брови привычно хмурились от солнца, а взгляд опасно-притягательных глаз смотрел четко вперед.

У ног воина лежало знамя с черным вороном и брошенный шлем, за спиной раскинулись укутанные в белые накидки пики гор и темное небо.

«Уби-ить, — прошелестел Азра. — Наш долг убить его».

Я резко обернулась, оставляя Севера за спиной, и вернулась к казану.

— Азра, немедленно отвечай, что за странная реакция? Почему ты взял контроль над телом и заставил меня рискнуть своей жизнью, чтобы убить невиновного человека.

«Не человека. Некроманта».

— Спасибо, ржавый гений, но это я и сама знала.

Азра рассмеялся. И впервые мне стало как-то не по себе от его присутствия в моем сознании.

«Не обманывай себя. Что можно успеть узнать всего за одну короткую человеческую жизнь?»

— Ладно, умник, просвети, — я уперла кулаки в бока и наклонилась над запертым под крышкой узником. — Кто такой Север Праймус? И учти, меня не удовлетворит ответ в духе «меня просто бесит этот высокомерный засранец» или что-то типа того.

«С-с-скверна, — по-змеиному зашипел артефакт, напоминая о своем истинном облике. — Тот, кого не должно быть в этом мире. Тот, кого правильные родители душат в колыбели. Не веришь? Тогда прис-с-слушайся к его дому, почувс-с-ствуй атмос-с-сферу. Человеку не нужна магия, чтобы трепетать от ужас-с-са перед ЭТОЙ с-с-силой».

И я послушно прислушалась, стараясь уловить неуловимое.

Спайка видно не было, зато отчетливо слышался звук наводимой им инспекции: цокот, звон посуды, дребезжание переворачивающихся предметов, довольное урчание. Пожав плечами, я сняла и повесила пальто Палача на плечики, переобулась в мягкие домашние тапочки, которые обнаружила в пуфике у входа, и уверенно двинулась вперед.

«Куда ты пошла?» — возмутился мой вечный внутренний голос.

— Успокойся, я не собираюсь делать глупостей.

Азра громко, издевательски захохотал.

Игнорируя приступ затихающего веселья, завернула направо, пересекла гостиную, совмещенную с обеденным залом, и оказалась в царстве домашнего очага и сытых рассказов.

На кухне.

Заботы заботами, а чуйка шепчет, что пожрать вернувшиеся сыщики потребуют в первую очередь. И раз подлая и коварная Мирра бросила меня на амбразуру домашнего хозяйства, то надо мужественно повязать фартук, мукой провести боевые полосы на щеках и взяться за дело.

— Та-а-ак, и что тут у нас? — протянула я, заглядывая в холодильный шкаф.

Там, в глубоком стазисе заморозки, обнаружилась говяжья нога, пара тушек кролика, яйца, колбаса, лента сосисок. В кладовой пованивала испортившаяся картошка, лук и морковка, а банки с соленьями обросли пылью и пауками.

В шкафчиках наверху нашлись пара упаковок с овсяными кашками и банка неопознанного варенья с утонувшей в засахарившейся жиже ложечкой. В банке с кофе остался только запах.

— Хоть бы гречкой запаслись, — проворчала я, старательно прикидывая, что сделать на ужин.

Внезапно заложило уши, и стало сложно дышать. По дну раковины побежал иней, а из крана вместо капли выпала крохотная льдинка.

Я почувствовала холод и неприятное покалывание, сменившееся странным пощипыванием. Ощущение было таким, словно под одежду пробралась сотня-другая мелких, противных, невидимых насекомых.

Мысли в голове возникали с трудом и такой неохотой, что приходилось совершать волевое усилие, чтобы они заворочались. Желтый орел лампы на потолке потускнел и сжался, будто нечто давило на него со всех сторон, стараясь загасить эту искорку света.

Ничего конкретного не происходило, но я чувствовала каждой клеточкой встревоженной нервной системы: что-то зловещее копило силы, готовясь напасть. Волоски на руках встали дыбом. Волосы на голове тоже попытались повторить этот трюк, но мешали длина и объем.

Я зажмурилась от страха, и тотчас сквозь тишину откуда-то сверху прорвался жуткий, явно предсмертный крик и звук мощного удара.

Вне себя от паники, подгоняемое адреналином тело бросилось вперед, обогнуло кухонный угол и налетело на крадущегося Спайка.

Ящер крался к оставленному без внимания холодильному шкафу, поэтому на внезапное падение человека отреагировал как любой нормальный зверь с нечистой совестью: подпрыгнул и попытался скрыться с места преступления.

Я рвалась в холл, где в казане оказался заперт мой шанс на самозащиту. В узком проходе два наших тела вновь столкнулись, переплелись конечностями и вывалились в гостиную. Ящеру еще ничего, а вот я очень знатно приложилась лбом о пол и зашипела от боли. Удар выбил дурь, запустил цепную реакцию понимания и движок злости.

— Азра! — рявкнула я, отбиваясь от слюняво-испуганной морды Спайка.

«Сама виновата. Нельзя быть такой внушаемой, Тесса», — артефакт не знал, что такое совесть и ее муки.

— А мне вот, знаешь, не смешно! — рявкнула я, да так громко и злобно, что даже лич струхнул и нырнул обратно на кухню.

— Ты мерзкий, подлый, гадкий эгоист! — орала я, подлетая и в приступе неконтролируемого бешенства пиная казан ногой. — Ты все подстроил. Воспользовался нашим каналом и внушил мне всякие страсти-мордасти, от которых мороз по коже. Решил поиздеваться, да? Ты… — и тут до меня дошло. — Ты испугался.

«Не неси чушь!» — поморщился Азра.

— Ты испугался. Испугался того, что после вчерашнего я больше не стану тебя носить. Испугался, что умрешь без подпитки.

«Чем это пахнет? Неужели безумием? Имей в виду, такой дефект тональником не замажешь».

— И нахамить ты сейчас пытаешься исключительно из-за того, чтобы не признаваться в том, что считаешь слабостью.

«А Спайк жрет сосиски», — наябедничал Азра.

— И не думай, что вот так на раз-два сменишь тему. Это низко, хренова железяка! Слышишь? Очень и очень низко даже для тебя, бесчувственный монстр. И не думай, что я… что я… что… Спайк? Спайк, зараза! Чем ты там чавкаешь?!

Ящер добрался до сосисок. Тут Азра не соврал. Точнее, сперва эта дохлая тварь процарапала в дверце холодильного шкафа здоровенную дыру и принялась воровать запасы: обглодала говяжью ногу, сожрала кроличьи тушки, закусила колбасой и теперь со скоростью мясорубки втягивала в себя ленту сосисок.

— Ах ты, гад! — заорала я и попыталась вырвать остаток.

Спайк возмутился, легко вырвал добычу и кинулся наутек. Я за ним. Мы сделали пару кругов вокруг стола в обеденной зоне, потом Спайк с грацией центнеровой феечки перескочил стул и попытался прорваться к лестнице наверх.

— Врешь. Не уйдешь! — крикнула я и бросилась наперерез.

И ровно в этот момент входная дверь открылась, в холле прозвучали уверенные шаги и в гостиную заглянул Север Праймус. В этот раз живой.

— Тесса, — хрипло поприветствовал самый шикарный некромант на материке.

О, этот неловкий момент, когда ты с трудом балансируешь на подлокотнике дивана, вырывая одной рукой связку с сосисками, а другая занесена в воздухе, чтобы опустить карающий тапок на морду наглого зверя, а тут мужчина из твоих эротических кошмаров. Кошмаров, я сказала!

— Спайк, брось, — скомандовал Север.

Ящер разжал челюсти и, кажется, сам офигел от своего послушания.

— Шагом марш на улицу. Подумай о своем поведении. Вернешься, когда начнешь раскаиваться.

Драколич и раскаиваться?

Ха. Да скорее звезды погаснут.

Спайк, видать, тоже об этом подумал, потому что понуро опустил свою глупую башку и поплелся на выход. По широкой дуге обошел статного воина и прыгнул во двор, сопроводив все громким недовольным рыком.

— И веди себя прилично, — крикнул некромант вдогонку, захлопывая дверь и вновь разворачиваясь ко мне. — В доме ещё кто-то есть?

Прозвучало так, словно Север вознамерился выставить на лужайку подумать о своем поведении абсолютно каждого, кто помешает нашему тет-а-тет.

— Только я, — почему-то шепотом призналась я, не сводя глаз с собеседника.

Предлагаю ввести закон, запрещающий мужчине быть таким притягательным. Север переоделся для выхода в город, сменив форму, в которой разгуливал утром, на черные штаны, все те же белые кроссовки, темно-серую толстовку с капюшоном, который очень удачно скрывал необыкновенный и очень заметный цвет волос.

— Так. Так. Так. — С торжеством, не поддающимся расшифровке, сообщил Север, направляясь ко мне. — Тесса, вы самый несносный пациент из тех, что у меня были.

— Правда? — почему-то обрадовалась я, пряча за спину отвоеванный у дракона огрызок сосисок.

— Обычно, если я назначаю кому-то постельный режим, больные не спасаются бегством.

«Пфф! Тоже мне выискался светоч медицины, — не смолчал разозленный Азра. — Уже вижу его визитки: «Врач-некромант. Подниму на ноги любого!»

— Я не убегала. Я приехала помочь Кельвину. Вот.

Блин, да почему я оправдываюсь?

— Я так и понял, — сказал Север с улыбкой «кого ты пытаешься обмануть».

Переступив с ноги на ногу, я только теперь вспомнила, что продолжаю стоять на диване, сжимая орудие мести и жалкие останки сосисок.

— Повязки надо было поменять ещё утром, — пожурил Север, подходя, кидая на диван аптечку в духе «типичный некромант» — черную с кислотным черепом на крышке — и быстро осматривая мою шею. — Как гортань? Я переживал, что останется дискомфорт при глотании. Точно все в порядке? Тогда посмотрим бедро.

Я нечасто попадала в больницы, точнее, всего один раз и был. Назвать себя знатоком по данному вопросу язык не поворачивается, однако то, что делал Север — это какой-то очень неправильный осмотр пациентки.

Начнем с того, что я оставалась стоять на диване, все так же в панике сжимая тапок и связку сосисок, Север замер напротив. Ну как замер. Большая часть его тела сохраняла неподвижность, в то время как левая рука легла на мое колено. Кончики пальцев медленно поползли вверх, приподнимая подол легкомысленного платья, что я так опрометчиво выбрала утром.

А пальцы все поднимались, будя на коже мурашки и рождая волну смущения. Его рука достигла середины бедра и собственно края повязки, сунула собранный подол за пояс. И все это, не разрывая контакта прохладных, шероховатых пальцев с кожей.

Широкая ладонь резко скользнула дальше, сжала точку по поиску приключений и так же неожиданно выпустила. Я даже возмущенно пискнуть не успела, а Север уже присел и, словно ничего не случилось, принялся отдирать пластырь от кожи.

— Так. Рана плохая, — недовольно хмурился врач-некромант, даже не замечая, в каком волнении пребывает его пациентка. — И мне не нравится, как сходятся края. Будет шрам.

Будет инфаркт. Точно вам говорю. Будет.

Если он продолжит щекотать дыханием мою кожу и не уберет руку с бедра… Что?! Как там оказалась еще и вторая!

— И часто вам приходится лечить кого-то? — пытаясь отвлечься от приятных ощущений, полюбопытствовала я.

— Чаще, чем хотелось бы, — рассеянно ответил Север и предложил: — Может, перейдем на ты?

Я издала нечто, больше похожее на всхлип, чем на одобрительное «ага», и заподозрила себя в психическом расстройстве. Просто нормального человека не должна возбуждать перевязка.

Вот ну никак не должна! И холодок обезболивающего заклинания не должен заставлять дышать ещё чаще. И уж конечно, прикосновения марлевого тампона не вызывают легкое головокружение. И вот такое круговое нанесение заживляющей мази не должно…

— Здесь закончили, — хрипло «обрадовал» Север, опуская подол платья и поднимаясь сам. — Тесса, а вот сейчас тебе лучше сесть.

Тессе сейчас лучше лечь и отключиться от шока. А ещё лучше перестать так глупо реагировать и уже взять себя в руки!

Но первым в руки меня взял некромант.

Его широкие ладони властно легли на талию, легко подняли с дивана и усадили ошалевшую от новых впечатлений пациентку на диванную подушку. Сам лечащий врач подогнул одну ногу и устроился рядом.

— Лучше не смотри, — предупредил Север, устраивая мою правую руку на своей ноге. — И знаешь, сосиски уже можно выпустить…

Обычно в моменты стресса мой организм реагирует затяжным жором или врубает убегательно-уклонятельные рефлексы, но тут внезапно пробудилось темное альтер эго.

Именно оно (да-да, я тут вообще не при делах) глупо хихикнуло и заявило:

— Слушаюсь и повинуюсь, господин врач-некромант.

Вот так и рождаются истории про тупых баб. Боги, стыдно-то как!

«Тесса, умоляю, скажи, что это в тебе говорят легкое сотрясение мозга, алкоголь или наркотики, а не то, на что я подумал!» — взвыл Азра из своего казана.

— Мне придется немного снизить уровень обезболивающего, чтобы понимать, где погибли нервные окончания, а где нет, — предупредил Север, осматривая руку. — Будет больно. Несильно, но все же.

К слову, отворачиваться я не стала.

Подумаешь, ожог! Что я там не вида… Ой, мамочки!

Ожог был жутким. Это я вам как некогда главный специалист по организации несчастных случаев в лабораториях академии заявляю.

С другой стороны, лучше возвращающая в реальность боль и жуткая, совершенно неприглядная картинка отмирающей плоти, чем вот этот вот розовый кисель, в котором я зависла, как муха в янтаре.

— Можно отвлечься беседой, — предложил альтернативу лечащий врач, отбрасывая разрезанный бинт и осматривая рану со всех сторон. — Один мой вопрос, один твой откровенный ответ, потом меняемся. Согласна?

«Вся эта ситуация здорово напоминает мне одним занятный рассказ… — задумался Азра и начал припоминать: — «Всхлипы коз»? «Сопение барана»? А, вот! «Молчание ягнят»! Небольшой намек — главный герой там был полным отморозком».

— Ладушки, — моментально включилась я. — Начинаю я! Итак, что значит «некромант-на-стене»?

— Хороший вопрос, — усмехнулся Север и нежно погладил мои пальцы.

А вот я ничего хорошего уже в ситуации не видела.

Вот вообще.

ГЛАВА 15. Посиделки в кругу друзей

Следующие полчаса я мирно обалдевала. Впадала в состояние шокированного блаженства от мягких, словно бы случайных касаний. Обмирала всякий раз, как некромант хрипло смеялся. Шалела под взглядом опасно-серых глаз.

Можно подобрать ещё два подвоза и маленькие сани эпитетов, но едва ли все они смогут отразить хоть часть того, что творили со мной.

«Наркотики, пожалуйста, пусть это будут наркотики, а не гормоны», — отчаянно молился где-то на задворках реальности Азра, а мы продолжали играть в перевязку, разговоры и «невинные» касания.

— «Некромант-на-стене» — это что-то, похожее на статус или должность, которую король и аристократия предпочитают игнорировать. Тесса, ты любишь клубнику?

За эти полчаса разговора я выложила почти всю свою подноготную. Узнала, что Север нереально сексуально смеется, его серые глаза очень быстро меняют цвет и это связано с настроением, а еще в детстве он боялся орлов.

Короче, разведчик из меня получился бы хреновый.

— Север, ты голоден? — подняло во мне голову желание накормить мужчину, когда перевязка завершилась.

Очень внезапно подняло, само от себя такого не ждала. Вероятно, очухалась генетическая память поколений, где мужчины добывали мамонтов, а женщины сидели у очага и ломали извилины, как из меха, мяса и бивней сварганить восхитительное рагу, теплое одеяло, костыль для бабки и мотивационный скандал.

— Очень, — хрипло выдавил Север, гипнотизируя потемневшим взглядом мои губы.

Еще секунду мне жутко хотелось, чтобы он попрал все приличия, опрокинул на диван и с жадностью изголодавшегося по ласке человека завладел моим ртом. Но Север отвел взгляд, быстро собрал лекарства в веселенькую черную аптечку с черепком на крышке и встал.

— Я принес продукты из коридора. Как знал, что братья не позаботятся о пропитании.

— Хорошо, — кивнула я, вместе с казаном отправляясь в святая святых домашнего хозяйства. — Неси все на кухню.

«Правильно. Просто чумовая идея, — поддержал мою инициативу артефакт. — Сперва мы заманим его на кухню, а уже там вышибем ему мозги сковородой».

— Что?! Азра, да ты спятил?

«Не нравится сковорода? Можно взять старую добрую форму для леденцов. Один смачный удар и… петушок на палочке!»

— Нет.

«Ладно. В таком случае у меня для тебя три слова: венчик для яиц!»

— Им нельзя никого убить.

«Тесса, моя маленькая несмышленая Тесса, поверь, убить можно чем угодно».

— Все. Закрыли тему. Я не буду никого убивать.

«Ой, ты б не зарекалась, мать!»

— Сказала, что не буду, значит, не буду, — заявила я, с грохотом водружая казан на кухонный уголок, и уже чуть громче:

— Север, что хочешь на ужин?

— Тебя.

И сказано это было совершенно серьезно, без насмешки, без тени улыбки, без даже намека на то, что я могу обратить все сказанное в шутку. Наоборот, это были те слова, которые мое альтер эго вознамерилось использовать против некроманта, переведя намек в горизонтальную плоскость. Она — да.

Я же запаниковала. Так сильно и очевидно, что Север сжалился.

— Тебя нужно усадить вот сюда. — Меня бережно подтолкнули к кухонной столешнице, обняли за талию, подняли и водрузили. — Как лечащий врач, я советую воздержать от физической работы.

— Но ужин…

— Ужином займусь я, но сперва. — Север нагнулся к одному из пакетов, что принес из коридора, и достал круглую черную коробку. Ее он и протянул мне. — Тесса, я приношу свои извинения за вчерашнее происшествие. Поверь, ты последний человек в этом безумном мире, кому я бы хотел сделать больно.

«Щас блевану», — попытался все испортить Азра, но не смог.

Просто к тому моменту жгучее любопытство подтолкнуло меня к тому, чтобы приподнять крышку, заглянуть внутрь и замереть от тихой радости.

Внутри коробка была поделена на две части. Левая сторона — нежно-белые бутоны роз с вишневой окантовкой, правая — крупные ягоды клубники, пересыпанные голубикой. Удивительный контраст только подчеркивался черными высокими краями коробки.

Мне ещё никогда не дарили подобной красоты.

— Нравится?

Я оторвала зачарованный взгляд и уставилась на некроманта. Север выглядел неуверенным. Так, словно сомневался, что я вот так запросто приму его подарок, вкупе с извинениями, а не устрою показательную истерику с швырянием клубникой и надеванием коробки на светлую макушку дарителя.

— Очень, — тихий шепот.

И теперь уже Север стоит, смотрит на меня и улыбается. Счастливый такой. И я тоже улыбаюсь. А в животе окукливаются готовые затрепетать от любовной горячки бабочки. И так хорошо…

«И пока ты не отдалась ему прям тут же, на кухонном гарнитуре, я прошу напрячь твой поплывший мозг следующими нестыковками, — ворвался в наш романтический междусобойчик Азра. — Аргумент первый: ты не писанная красавица, Тесса. Количество мужиков, потерявших из-за тебя голову, стремится к приполярному нулю. Ну и почему тогда Север так настойчиво оказывает тебе знаки внимания с пометкой «хочу тебя, детка»?

Аргумент второй: я знаю тебя больше десяти лет, Тесса. Пережил твой пубертат, прыщи и слезы разбитого сердца. Ты никогда не дурела при разговоре с парнями. Даже если тот тебя как-то особенно полапал на первом свидании. Поправочка, особенно, если он тебя полапал. В таких случаях ты метко била по шарам или ломала пальцы. И вот вопрос — почему ты так странно реагируешь на него?

А теперь третий аргумент: тебе не показалось странным, что Кельвин попросил скрыть от брата болезнь нашего нанимателя? И еще…»

— Кельвин сказал тебе, что я невеста Данте, — вдруг осознала я. — Ты поэтому заботишься обо мне, так?

— Да.

Одно короткое слово, но как удар под дых.

Стало больно.

Так больно, что я опустила голову и провела пальцами по лепесткам роз. Но даже подарок, от которого всего миг назад бедной наивной Тессе Грей хотелось смеяться и плакать от накативших чувств, больше не радовал.

Мне было больно.

Очень больно.

И Север это моментально уловил.

— Тесса.

Он подошел, взял мое лицо в свои большие, чуть шершавые от постоянных упражнений с мечом ладони, и заставил посмотреть прямо в его опасно-прекрасные глаза цвета раскаленного металла.

— Тесса, я пообещал Кельвину не нападать на тебя. Я пообещал моей призрачной и самую малость двинутой родне, что ты вернешься в замок в целости и сохранности. Да что там, я даже дал слово Уинслоу, что позабочусь о тебе в Выселках.

Его большой палец мягко погладил мою щеку, скользнул к подбородку, осторожно коснулся нижней губы. Взгляд сделался ещё темнее и опаснее.

— И все они коллективно оторвут мне голову, если узнают о тех крайне неприличных мыслях, что мелькнули вот только что.

Мне очень хотелось поверить. Вот прям безумно. Закрыть глаза, податься вперед и просто ждать, когда Север меня поцелует.

Это как в детстве. Ты закрывал глаза и думал: теперь подкроватный монстр до меня не доберется. Родители ссорились на кухне, а ты лежал с закрытыми глазами и представлял праздничный ужин, где все такие нарядные, счастливые и нет забот. Потому что очень легко закрыть глаза и притвориться.

Гораздо сложнее жить без иллюзий. Без надежды.

— Возможно, это правда. — Я резко и непреклонно отвела его руки. — А возможно, проверка будущей миссис Праймус на верность жениху. В любом случае, я не собираюсь в этом участвовать.

Да, господа и дамы. Розовое наваждение встретилось с суровой действительностью, не выдержало жестокости и разлетелось на осколки.

«Молодец, Тесса, я почти тобой горжусь, — заорал Азра. — А теперь хватай нож и сорок точечных ударов в живот!»

Какой там нож. Мне бы просто свалить с кухни и не встретиться взглядом с Севером.

— Тесса.

И найти в себе силы не поворачиваться.

И не бежать так быстро, а то мой гордый демарш с кухни сочтут позорным бегством.

И не хлюпать носом!

И вообще. С чего это я вдруг расстраиваюсь?

Вон какой шикарный день: солнышко слепит, птички поют, драконы радостно жрут. Что за хрень!

Я обежала диван в гостиной, выскочила на крыльцо и заорала:

— А ну стоять, Зорька!

Воришка, пробравшийся к соседям, был обнаружен, сконфужен и контужен брошенным мной ботинком. Я же говорила, что меткая!

Спайк, не ждавший подставы, поперхнулся консервной банкой, затравленно прижал упитанное пузо к идеальной соседской лужайке и сделал вид, что не имеет ни малейшего отношения к разоренным мусорным бакам. Он даже попытался незаметно вернуть крышку на место, но хвост — это не лапа. Точности там никакой.

Под тихий вздох ужаса драколича мусорный бак перевернулся, задел собрата по несчастью, тот соседа, и все дружно покатились по дорожке, оставив содержимое на лужайке.

Выскочивший на улицу сосед увидел бардак, воцарившийся на некогда идеальном газоне, и в отчаянии заголосил.

У мертвого дракона включился инстинкт самосохранения, который настойчиво подсказывал, что его сейчас укокошат повторно. У меня дернулся глаз.

— Ну все, клыкастик. Ты доигрался!

Я подняла топор войны, точнее, поливальный шланг, крутанула вентиль и пошла в наступление.

И не дошла — кто-то очень ловко перехватил меня за талию.

— Пожалуйста, не надо, Тесса. Спайк плохо переносит холодную воду.

Двор накрыла волна черного света, и сосед замер на месте. Птицы, кумушки в домах напротив тоже. Даже ветер, еще секунду назад щекотавший волосами шею, казалось, призадумался о вечном.

Я тоже стояла как громом пораженная, но магия к этому не имела никакого отношения.

А кто имел? Так Данте Праймус, собственной некромантской персоной.

Небритый. Усталый. Свободный.

— Спайк. — Некромант посмотрел на своего питомца — клянусь, просто посмотрел! — и виновник морально скончался на месте.

ГЛАВА 16. Темная ночь

По тому, как и что кто-то ест, можно очень многое сказать о человеке.

К примеру, Кельвин — прирожденный глотатель огня.

Это стало понятно, едва красавец-некромант придвинул тарелку с жареной картошкой, сыпанул сверху ложку перца, облил все жгучим соусом и намазал хлеб горчицей с хреном.

У простого смертного кушанье прожгло бы дыру в желудке, но Палачу хоть бы хны. Ел и даже к водичке не тянулся.

— …дал ребятам задания, а сам иду и думаю: что-то в этой истории не сходится, — вещал Кельвин, закусывая ядреной картошечкой в самых драматических паузах, так что вместо любителя острых соусов невольно наворачивались слезы у слушателей.

Эдвард был удостоен почетной наградной ленты «Подозревака года».

Ему постоянно что-то мерещилось в собственной тарелке. Он всматривался в каждый кусочек картошки, как орел всматривается в проносящиеся снизу просторы. Подозрительно принюхивался и четко следил за тем, с какой скоростью пустеют соседние тарелки.

Такому хочется нарочно подсунуть крошечный волосок. Просто чтобы увидеть торжественно выхваченный из тарелки мелкий мусор.

— А я, главное, пришел в библиотеку, — вставил свои пять копеек в рассказ Эд, — и меня точноинтуиция к этому шкафу потянула. А он еще такой неприметный, в самом углу читального зала, верхняя полка в пыли, паутине, и только один корешок выбивается…

Рычаю был присужден значок «Поросенок года».

Парень мел с тарелки с аппетитом и безразличием изголодавшегося молодого организма, макая хлеб в подливку, выгребая даже остатки салата и шумно слизывая еду с тарелки.

Салфетка? Не говорите глупостей!

— …отхожу, значит, от дома престарелых, а мне навстречу медбрат, — вещал громила о своей части расследования. — Столкнулись, слово за слово, о девчонке он ничего не слышал, потому что был вынужден ехать на частный вызов к одному из богатеньких придурков. Те напились, пристали к двум подружкам на улице и были безжалостно поставлены на место нашим Мастером…

Данте я отнесла к вымирающему виду едоков — отстань, я медитирую.

Незаметно массируя висок пальцами, глава отделения некромантии уперся локтями в столешницу и просто сидел над тарелкой с закрытыми глазами.

Запах ароматной картошки с золотой корочкой мог вызвать слюноотделение у кого угодно, но бывший узник выглядел так, будто пытался набраться храбрости перед тем, как отведать походной каши, сваренной в чьем-то не очень чистом носке.

— Вы очень вовремя нашли тех ребят, — вяло улыбнулся Данте. — Еще одна бессонная ночь на этой жуткой подстилке, и я бы всерьез взялся за план побега из этой дыры.

Внимающий рассказу Север пытался показать с помощью пантомимы карточку со словом «громовержец».

Но не факт. Может, его приступ зубной боли скрутил. Или старая рана дала себя знать. Или чем там ещё страдают такие невсебенные воины, как тот, что сидел во главе стола?

В рыцарях с сияющими доспехами я не разбиралась.

Чего нельзя сказать об артефактах. Их я чувствовала с детства. Вот почему резкие скачки магии, которые исходили от тела Данте, сбивали меня с толку и заставляли кидать в его сторону встревоженные взгляды.

— Я в порядке, — шепнул Данте, адресуя мне успокаивающую улыбку.

Но никакого «в порядке» там и в помине не было.

Я силилась понять, что да как, весь ужин, заботливо приготовленный Севером, но потерпела оглушительное фиаско. Для лучшей диагностики мне требовалось раздеть и осмотреть своего работодателя. Желательно поскорее!

— Тесса, наверху осталась только одна свободная комната. Могу показать, — неожиданно вызвался Север.

— Эм-м… Не стоит. Сегодня я переночую в комнате Данте. Милый, ты ведь уже поел? — с надеждой уточнила у хмурого некроманта, который миновал стадию медитации над тарелкой и перешел к вялому ковырянию пищи богов. — Пошли наверх, а?

И так заботливо-заботливо тарелочку в сторонку — ать! И вилку отобрала. Кому она вообще нужна?

И за рукав так ненавязчиво — хвать! И стулом так злобно-злобно — шварк!!!

Присутствующие молча уставились на вскочившего Севера. Тот выкинул карточку со словом «громовержец» и теперь изображал задание на пять очков «дамоклов меч». Короче, был чем-то крайне недоволен.

— Данте, — прорычал он, и мышцы на его руках исполнили ритуальный танец бешенства. — Давай-ка выйдем и кое-что обсудим, брат.

Эдвард выронил вилку, Рычай как-то весь подобрался, Данте непонимающе моргнул, Кельвин с трудом скрыл мелькнувшую в уголках губ улыбку, Азра гаденько захихикал из своей темницы, Спайк тихонько пукнул и сконфуженно попятился в коридор.

Если бы не долбоящер, то я уверенно заявила бы, что в воздухе попахивает дракой. И не то, чтобы я была против мордобоя. Особенно красивого, со зрелищными ударами и минимум членовредительства, просто не в данной ситуации, и не таким составом участников.

— Ладно, — со спокойствием невиновного человека Данте встал и был перехвачен мной.

— Нет, не ладно! — возмутилась я, цепляясь за его рукав с остервенением бультерьера, теряющего любимую кость. — Я тебя три дня не видела. Соскучилась, жажду общения, внимания… Никаких братских междусобойчиков! Мы с Данте идём в комнату.

Вот тут я смерила грозного Севера не менее грозным (хотелось бы в это верить) взглядом. Он промолчал, просто очень красноречиво вздулась венка на виске.

Поняла, что чуток поплыла от его раздевающе-провокационного взгляда, смутилась и как рявкну на перепугавшихся студентов:

— И чтоб никаких «Мастер, у нас тут это… труп сбежал» под нашей дверью!

— Да всего один раз и было, — возмутился Эдвард.

— И то на первом курсе, — уточнил Рычай.

— И чтоб никаких «Братец, есть разговор». — Смотрю в лицо улыбающегося Палача. — Я ясно угрожаюсь?

— Выражаюсь, — тихонько поправил Данте, обессиленно прислоняясь к стене позади своей «храброй невесты».

— И это тоже, — кивнула и непреклонно потащила вялого некроманта к выходу. — Все. Требую тишины в доме. И хоть немного уважения к личному пространству…

— Мне всего-то и нужно пять минут, — попытался взбрыкнуть Кельвин.

— …в конце концов, невеста я или кто?

Королевский некромант сморщил недовольную рожу, но спорить с «невестой» не стал. Ладно, с этим разобралась, осталось последнее:

— Север, спасибо за ужин, все было очень вкусно. Данте, идем.

— Тесса, — внезапно позвал последний, почему-то глядя на своего воинственного брата, — а ведь ты кое-что забыла.

Вот балда!

Я вернулась, обошла стол, вытащила из духовки казан с пленным артефактом и, громыхая посудиной, выбежала из кухни. Опираясь на трость и меня, Данте кое-как вскарабкался по лестнице, погладил метнувшегося к хозяину драколича и показал на третью дверь слева.

— Наша спальня на эту ночь, — сообщил некромант, опускаясь на колено рядом с зубасто-вонючей пастью своего питомца. — Можете идти обустраиваться и тестировать подушки на жесткость, Тесса, я должен побыть немного со Спайком.

Я послушно кивнула и даже шаг вперед сделала, а потом опомнилась и вернулась обратно.

— Лучше здесь подожду. У моего работодателя есть скверная привычка пропадать на самом интересном.

Данте пусть и тихо, но очень искренне рассмеялся. Полный ревности Спайк тотчас плюхнулся на пол, подставил пузо и забил хвостом, едва хозяйская рука легла на покрытое чешуйками тело.

«Так… не понял. Тесса, а поставь казан на пол», — попросил чем-то крайне взволнованный Азра.

Я пожала плечами и выполнила просьбу, потом подумала и села рядом с Данте на ковер. Хрен его знает, сколько еще некромант будет тискать свою полоумную зверюгу с неукротимым аппетитом и мерзким характером.

Спайк жмурился и сладко причмокивал. Азра что-то бубнил себе под нос, а я откровенно скучала до тех пор, пока брови некроманта не образовали задумчивую складку. Он поднял голову и почти безразлично спросил:

— Как вы познакомились с моим братом?

— Я шмальнула в него из арбалета.

Данте снова тихо рассмеялся, и я поймала себя на том, что тоже улыбаюсь. А потом взяла и вывалила на него рассказ о той ночи. Должна же я хоть кому-то пожаловаться, правильно?

В красках описала то, как его призрачные родственницы решили устроить представление, как мой артефакт сошел с ума, как подралась с Севером, как едва не осталась без руки и обиженно подытожила:

— Так что, Данте, ваше обещание и клятва абсолютной защиты ни фига не действует даже на территории замка.

Сказала. Еще раз подумала. И мысленно похолодела.

Просто получалось, что я не была защищена все это время. И ладно, сама же выкрутилась. Просто магические клятвы перестают действовать или снижают свою эффективность только в двух случаях: если маг находится в критическом состоянии и ему срочно требуются все резервы или маг выгорел, как это когда-то случилось со мной.

«О, детка! — голос Азра был подобен колоколу, звонящему по нашему гонорару. — Мне всегда нравится, как слаженно мы с тобой работаем. Слажали и в этот раз».


— Раздевайся!

Вышедший из душа глава отделения некромантии шарахнулся назад. Хвала его выдержке, что не заорал на весь дом. Если бы я сама среди ночи кралась из душа в полной уверенности, что мой сосед спит и видит десятый сон, а тут меня поджидал некромант с горящими энтузиазмом глазами, то на своих кроватях подскочили бы не только жители ближайших домов, но и весь спальный район Больших Выселок.

— А может, спать? — несколько неуверенно и как-то обреченно предложил Данте, левой рукой судорожно сжав на груди полы домашнего халата.

К слову, халат у типичного некроманта был типично черным с уже знакомым мне по фибуле вороном, вышитым серебряными нитками на груди и, подозреваю, что на спине тоже. Птичка держала в клюве чей-то череп, напоминая о скоротечности существования и напрочь загубленном посмертии индивидов, посмевших нарушить покой некроманта.

К слову, настроенная на работу Тесса Грей была не из пугливых, поэтому воинственно уперла руки в бока, нахмурила брови (свято верю, что даже в темноте было заметно) и тихо, с угрозой матери, встречающей загулявшего сына на пороге дома, повторила:

— Раздевайся.

— Тесса, — смущенно улыбнулся Данте, убирая назад ещё мокрые пряди, падающие на золотую маску, закрывающую половину лица, — я должен предупредить, что существуют вещи, которые ты просто не захочешь знать.

— Я теряю терпение.

Некромант вздохнул. И в этом вздохе явственно звучало невысказанное проклятье на весь женский род.

Все также орудуя только левой рукой, Данте нервно дернул узел пояса. Халат мягко соскользнул с исхудавших, но все еще жилистых плеч, и оказался на полу. Щелкнув пальцами, направила лучик света на корпус своего работодателя и застыла с выпученными глазами.

Он соврал.

Данте врал про руку и перчатку из редкого сплава.

Проблема заключалась не в них.

Тело некроманта походило на лоскутное одеяло, какие все ещё активно используются людьми в деревнях и крайне богатыми любителями старины. Что бы там ни случилось с Праймусом шесть месяцев назад, оно задело не только правую руку. Пострадал практически весь некромант.

Все тем же загадочным сплавом была сделана заплатка на левом бицепсе, правую грудь словно затянули в часть черного доспеха, широкая стальная полоса сдерживала разрастающуюся гангрену на бедре.

И это Данте ещё даже не повернулся.

«Зацени, какие у мужика труселя шикарррные, — влез развеселившийся Азра. — Черный дорогой шелк с зелеными черепушками. Какая ж милота! Студентки небось штабелями складываются у его постели».

Вот кому что, а артефакту лишь бы издеваться!

Но надо отдать должное моему язвительному компаньону. Комментарий вернул каплю самообладания.

Я отмерла, и настал мой черед выдыхать, но в этом выдохе уже звучало «твою ма-ать».

— Я предупреждал, Тесса.

В тишине погруженной в ночь комнаты голос Данте звучал со скорбью родственников, собравшихся на похоронах.

Обойдя худшую из худших артефакторов материка, некромант прохромал к столику с выпивкой.

— Твою ж мать, — уже вслух повторила я, рассматривая заднюю часть этой прогнившей монеты.

Спина. Обе икры. Стопа.

«Гуманнее похоронить, чем спасать», — вынес вердикт Азра.

Звук открываемой бутылки, плеск дорогого напитка (клянусь, оно вытекло с тихим шепотом «я стою непростительно много»).

Некромант наполнил бокал, осушил одним глотком, постоял какое-то время в задумчивости, а затем поднял правую руку, затянутую в перчатку таинственного сплава, и смирился с неизбежным:

— Теперь уже и я склоняюсь к мысли, что проще отрезать.

По сути, мое же предложение и озвучил. Сама не понимаю, с чего вдруг меня это так сильно взбесило.

— Шесть месяцев боли и сражений дракону под хвост, да? — зашипела на него, подлетая и замирая рядом. — Нет, вы-то, может, и сдаетесь, а вот я терять тысячу крон не намерена!

— Тесса, — собеседник наполнил бокал во второй раз, — если дело в деньгах, то я готов выплатить вам неустойку и моральную компенсацию за причиненные неудобства.

«Кайф! Хватаем деньги и валим от этих полоумных черных магов».

— Еще чего! Я сниму с вас эту хрень.

— Что?! — удивился Данте.

«ЧТО?!», — проорал Азра.

— Да, сниму! И не надо так недоверчиво смотреть. Сниму. И даже больше. Я помогу вернуть магию и остановить процесс выгорания.

Со стороны казана, заботливо оставленного на тумбочки у кровати, донесся слабый металлический звон, словно Азра в отчаянье стучался лбом о стенку импровизированной тюрьмы.

Данте в задумчивости глянул на дно бокала, в надежде отыскать истину.

— Выгорание нельзя остановить.

— Можно.

Мое настроение покинуло отметку «блин, чо делать?» и устремилось к состоянию «отважные не сдаются».

Я облизнула пересохшие губы, чувствуя, как где-то внутри над поверженными телами инстинкта самосохранения, страха смерти и обещанием маме не делать глупости уверенно поднимает свои окровавленные знамена жажда спасения ближнего.

— Данте, когда мне было десять, я заболела лихорадкой, — с несвойственным жаром и красноречием начала я. — Такое бывает редко, очень редко, но мой иммунитет начал атаковать не только вирус, но и магию.

«Ох, Тесса, я искренне рекомендую тебе ЗАТКНУТЬСЯ!»

— Всего за неделю мое собственное тело выжгло во мне магию и сделало обычным человеком…

«Я начинаю думать, что оно заодно выжгло и твои мозги».

— Да, говорят, что дети еще могут адаптироваться, но это неправда. Если ты потерял магию, то никогда не сможешь смириться с этим. Никогда. Мне было десять, Данте, и я чувствовала, что схожу с ума. Если бы не Азра…

«Нет, Тесса, ему нельзя рассказывать о нас», — бесновался артефакт в своем казане, но я была поглощена энергией спасения и стопроцентным вниманием некроманта.

— Если бы дело было только в руке, то ампутация бы помогла, — продолжала с жаром, которого сама от себя не ожидала. — Но задето все тело, поэтому ампутация ничего не решит.

«Боги, зачем я только с ней связался», — продолжал сетовать Азра.

Данте убрал стакан, развернулся и, не скрывая интереса, уточнил:

— А что решит?

— Спайк!

Данте глянул на меня так, словно я предложила в качестве источника энергии труп короля.

— Спайк?

— Он, родимый!

Я метнулась к журнальному столику, выхватила первый попавшийся лист бумаги, ручку и принялась чертить. Спасибо старому артефактору за науку о простых фигурах, которые позволяют менять свою структуру, вплетая все больше и больше формул.

— Он — ваше творение.

На бумаге появилась схема куба со вписанным в него элементом творчества — звездой. Данте подошел и с интересом глянул на мой набросок.

— Я не сильна в некромантских штучках-дрючках, но предполагаю, что на первых стадиях создания лича вы вливали в него свою магию и жизненную силу. Значит, при очень большом желании и продуманной системе накопления энергии, эта связь может сработать и в обратную сторону. И не надо заранее качать головой! Просто гляньте на вашего ящера. Он же жрет как не в себя! Внутренний инстинкт подсказывает ему, что лич обязан помочь хозяину. Вот почему он подбирает все питательное, что попадает в его поле зрения!

«У меня предложение. Давай мы срочно проведём лоботомию и нахрен снесем тебе вот эту креативную извилину, которая рождает глупости типа «я спасу этого некроманта»!

Но я игнорировала. Игнорировала все.

Здесь и сейчас у меня была блестящая теория, страница журнала и набросок будущего артефакта, который спасет чью-то жизнь.

— Тесса, — позвал Данте, опускаясь рядом со мной на колени.

— Ран много, поэтому тело не успевает поддержать общий уровень магии и восстановиться. Все ресурсы идут на борьбу с заразой, но если будет большой приток магии, то это запустит регенерирующие заклинания и остановит процесс разложения.

Куб чуток кривовато вписался в сферу, знаменующую восстановление. Рядом появился столбец с расчетами и несколько материалов для сплава.

— Это будет управляемым риском! При нескольких подобных скачках магии тело начнет самоизлечение, а если я еще…

— Тесса, — перебил Данте, разворачивая меня к себе лицом. — Вы станете спасть несчастного выгорающего некроманта, если тот признается, что действительно провел ритуал над Лаурой?

Я отшатнулась.

«Надо было брать компенсацию и сваливать», — вздохнул Азра.

ГЛАВА 17. Признание

Я через силу втянула сквозь стиснутые зубы воздух и вспомнила теории, которые мы строили в кафе до того, как драколича приспичило покатать старушку на столе.

Обессиленный некромант, которому срочно потребовалось восстановить силы, прибыл в Большие выселки. Выманил свою добровольную жертву на кладбище, выкачал из нее энергию и убрал концы в воду.

Звучало, как прилизанная статья в прессе, поэтому казалось чем-то крайне сомнительным.

— Не-ет, — протянула я, тряся головой, как болванчик на прилавке в сувенирном.

— Это я ее убил.

«А я напоминаю, что свидетели долго не живут», — вклинился артефакт.

Но вместо того, чтобы окончательно испугаться, я встала, сжала кулаки, вспомнила непогрешимую веру Эдварда, Рычая, Кельвина и разозлилась.

— Да как такое может быть?

«Тесса, да ты просто присмотрись к нему повнимательнее! — вкрадчиво шептал артефакт. — Тут же сразу видно, что его разум представляет собой часики с кукушкой. И по ходу, стрелки уже сделали полный круг и приготовились к торжественному «ку-ку».

Данте остался сидеть возле журнального столика с моими кривыми набросками. Худой, сгорбленный, медленно погибающий.

— У меня было шесть месяцев, чтобы подумать, — заговорил он, избегая моего требовательного взгляда. — Я неделями копался в старинных источниках, пытаясь понять, что со мной происходит. Мне удалось вычислить, что это старое проклятье, придуманное кем-то из наших предков, но так и оставшееся в стадии задумки. Я пытался бороться своими силами, но боль… боль очень сильно притупляет сознание. Притупляет все чувства. Без исключений. В том числе милосердие и совесть, Тесса.

«План такой, — бодро отрапортовал Азра. — Пятишься назад, хватаешь торшер за ножку и обрушиваешь мои искренние извинения на голову этого чокнутого. Потом быстренько надеваешь меня, вместе вяжем бессознательное тело веревками, которые сделаем из простыни, и мчим на всех парах сдавать полиции спятившего убийцу».

— Кельвин что-то почувствовал, — продолжал исповедоваться некромант. — Он одарен удивительным даром знать, что где-то с кем-то что-то происходит, и появляться как раз кстати. Не сунь он тогда свой любопытный нос в башню, я бы здесь не сидел. Брат отыскал в своих застенках артефактора, который согласился сделать сдерживающий распространение проклятья сплав, и на какое-то время у нас появилась отсрочка.

Пусть и не сразу, но мне тоже пришла идея дополнительного вливания, — кивком указав на мои расчеты, признался Данте Праймус, некромант, учитель, убийца? — Я решил попробовать и начал делать заметки. Лаура вызвалась ассистировать, а когда мы поняли, что есть результат, то девушка предложила свою кандидатуру в качестве источника. Мы сделали несколько пробных попыток по добровольной передаче силы, но потом родители Лауры начали что-то подозревать и отправили ее сюда, в Большие выселки.

«Тесса, сейчас не время играть в «морская фигура, на месте замри», — злился Азра. — Хватай уже что-то потяжелее и бей этого гада по темечку!»

Но я не могла. Вот просто не могла и все.

— Я прибыл в Большие выселки ночью, пришел на кладбище и стал ждать Лауру. Если бы Уинслоу предупредил, что нашел еще одного артефактора, готового помочь, если бы я знал, что есть другой вариант, если бы только…

Данте резко саданул кулаком по столику и пришел в тихое бешенство.

— Я убил ее.

«Все, у нас есть признание. Бьем и бежим!»

— Нет, — решительно заявила я.

«Что ещё за нетки, Тесса! Еще немного, и я сделаю вывод, что у тебя на почве стресса начал подтекать чердак!»

— Нет, — уверенно повторила. — Я верю фактам, а они говорят в вашу пользу.

«Мать моя заготовка, да за что мне все это?»

— Эдвард нашел в библиотеке том по некромантии, который кто-то очень-очень тщательно штудировал. Независимая экспертиза доказала, что почерк не совпадает с образцами вашей правой и левой руки. Это раз.

Я не выдержала бездействия и заметалась по крошечному пятачку между креслом и диваном.

— Рычай узнал от медбрата, помогавшего в доме престарелых, что в ночь убийства Лауры тот дежурил у постели высокородного мерзавца, которому накостылял некромант с палкой. Кельвин наведался к больному и допросил. Тот подтвердил, что во время смерти нашей прекрасной ассистентки с большим и очень добрым сердцем вы преподали подвыпившим парням урок вежливости. А значит, не могли ковырять внутренности разложенного на земле тела. Вот вам и два!

Торшер, который так сильно рекламировал Азра в качестве дубинки первобытного человека, не выдержал моих метаний туда-сюда и попытался свалиться на пол, а уже после дезертировать под кровать.

— И потом, ритуалов-то было несколько, — вспомнила я, перехватывая злосчастную лампу у самого пола. — Первый — это забор и перекачка жизненных сил. Кельвин сказал, что донор на таких штуках погибает только у непрофессиональных новичков, к коим Мастера и главу отделения некромантии очень сложно отнести. Между прочим, это три. Поэтому я осмелюсь предположить, что Лаура все ещё была жива, когда вы закончили обмен. Она ведь была жива, да?

Данте, наблюдающий за моим сражением с торшером, хмуро кивнул, а я наконец вернула эту штуку на место и с победным видом повернулась.

— Вот и объясните мне, зачем убивать девочку и прятать концы в воду, проводя ритуал немоты, если для эффективности и запуска самоизлечения требуется три-четыре обмена силой? Молчите, Данте. Я и сама понимаю, что незачем. И это, на минуточку, уже четвертый аргумент в вашу защиту. Отсутствие как там его… этого… ну, которого… того самого… мотива преступления, во!

Данте с трудом поднялся на ноги, опустил здоровую руку на мое плечо и мягко сжал, словно пытался перекрыть фонтан красноречивых доводов, полившихся из собеседницы.

— Тесса, а есть ли разница, если я чувствую себя виновным?

И я поняла, что все.

Зря я распиналась и давала бесплатный мастер-класс красноречия.

Зря играла в наблюдательного детектива.

Зря вообще затеяла этот разговор.

Данте сдался. Он поставил точку. Такую очень жирную кляксу на эпитафии своего надгробного памятника.

— В таких случаях, брат, лично я советую искать того морального урода, который тебя подставил, — прогремел голос Севера.

* * *
Утром я на носочках спустилась вниз, шмыгнула через черный ход и помчалась через заросшую лужайку так, словно за спиной стоял не домик некромантов, а логово дракона.

Очень-очень злого, голодного дракона.

Трех драконов.

Трех очень злых драконов, двух дракончиков поменьше и одного проглота по имени Спайк. И даже не знаю, кто из них хуже!

Осторожно, так что бы ни скрипа, ни звука, отворила калитку, вышла на улицу и огляделась, выбирая направление для спринтерского забега.

Так, вот где-то там мы с Миррой распрощались. Или нет?

Точно, вон столб, о который драколич решил поточить когти, а вот там подальше дом с красной крышей, где мы перепугали какую-то милую женщину, выгуливающую карапузов, точнее, трех сорванцов без инстинкта самосохранения, ломанувшихся погладить дракона.

Погладить дракона…

Проще сразу сунуть руку в блендер!

Определившись с направлением движения, я похлопала рукой по карману, проверяя, не оставила ли наличность в комнате, и…

— Доброе утро.

…и не успела и шага ступить.

Оглянулась, встретилась с серыми глазами некроманта, смирилась с неизбежным и поспешила оправдаться:

— Это не побег!

Север, еще не бритый, но зато очень бодрый, медленно приподнял бровь.

— Знаю, со стороны это выглядит не слишком правдоподобно, но я шла в булочную.

И это было чистейшей правдой, между прочим!

После вчерашнего разговора по душам в комнате Данте я проснулась от мысли, что хочу — нет, просто обязана! — порадовать некромантов и себя любимую свежей выпечкой.

Память моментально припомнила мельком замеченный магазинчик по пути сюда, желудок взвыл от предвкушения, а ноги сами собой понесли меня умываться.

Инстинкт же посоветовал не будить некромантов, так как компания в таком важном и ответственном деле мне ни к чему. Пророческий дар — а может, пессимизм, я их частенько путаю, — подсказал, что Эдварду потребуется около часа подозрительного созерцания витрин, прежде чем он ткнет в приглянувшуюся пышку пальцем и пройдет на кассу.

Рычай сразу начнет пробовать, и до дома мы донесем пакет с остатками самых вертких и мятых пончиков, которым посчастливилось уклониться от загребущих ручищ великана.

Кельвин с первого же взгляда на мою смущенную мордашку поймет, что вчера была тайная вечеринка, на которую его не соизволили разбудить, и обычный поход за булочками превратится в допрос с пристрастием и моральные пытки.

Данте… Данте просто жалко было будить.

Спайка — откровенно страшно!

Севера я тоже не планировала брать в этот крестовый поход за продовольствием к завтраку просто потому, что хотела сделать ответный жест благодарности за вчерашнее.

А вчера суровый некромант повел себя подкупающе решительно.

Вручил мне коробку, «полную его извинений» — оказывается, я оставила ту на кухне. Не дав опомниться, легко, точно я пушинка, подхватил на руки, отнес на диван, уложил, деловито расправил подол платья, заботливо укрыл пледом. Постоял, посмотрел, подумал. В итоге отобрал черную коробку, открыл и вернул обратно со словами:

— Ешь. Клубнику помыл.

После чего он вернулся к Данте, в уголках губ которого я впервые за этот тяжелый разговор заметила нечто похожее на улыбку. Не слушая упрямых заверений, что все, мол, в порядке и вообще не надо вмешиваться в его личное дело, усадил Данте в кресло, как и меня, накрыл пледом.

Сгреб мои чертежи на журнале, бегло изучил, хмыкнул, вычеркнул что-то, приписал от себя пару строк, передал брату для изучения и пошел за выпивкой.

— Значит, так. — Мне вручили бокал с лимонадом, Данте — пузатый бокал с янтарной жидкостью. — Мы поступим следующим образом…

И дальше мы просто слушали. Слушали. Кивали. И только Азра отпустил какой-то язвительный комментарий.

Под конец речи сурового некроманта я поспешила заесть восхищение от решительных действий Севера клубникой и запить всякие пошлые мыслишки, парадом из откровенных сцен промаршировавшие в сознании.

Около часа мы обсуждали детали задуманного. Еще час братья сидели над заклинанием и периодически тормошили мою сонную тушку техническими вопросами. Через ещё минут двадцать я поставила полупустую коробку на пол, свернулась на диване и вырубилась.

В полусне мне чудилось, что чьи-то сильные руки поднимают меня с дивана, прижимают к груди с гулко бьющимся сердцем и несут куда-то. Так же смутно кто-то просил меня поднять руки, бережно снимал платье и как-то поспешно натягивал огромных размеров футболку, ставшую на эту ночь нянюшкой для худшей из худших артефакторов Поляриса.

Еще долго мне мерещились ладони, заключившие тело в собственнических объятьях, тепло чужого тела, согревавшее спину, и отголосок дыхания, нежно щекочущего шею.

Это ощущение было настолько сильным, что я даже проснулась от чувства пустоты и холода, поспешно перекатилась на другую сторону кровати и обняла вторую подушку. Обняла, уткнулась носом, вдохнула смутно знакомый запах и уже после была мобилизована идеей булочек на завтрак.

— Значит, булочки? — улыбнулся некромант, согретый лучами восходящего солнца, и поднял на уровень моих глаз бумажный пакет.

Пакет был огромен, источал умопомрачительные ароматы и молил о скорейшей разгрузке, пока под тяжестью провизии не прорвалось бумажное дно.

— Пошли варить кофе? — предложил Север, протягивая руку.

Почему никто не сказал, какое это счастье — начинать свое утро с короткой прогулки за руку с офигенным мужчиной, уже предвкушая чашку кофе, свежую выпечку и его улыбку.

И тут в доме что-то взорвалось, звякнуло разбитыми стеклами окно, вспыхнул и самопотушился небольшой пожар.

— Мастер! — заголосил Эдвард.

Вопль тотчас оборвался смачной оплеухой, и уже куда тише, но увереннее забасил Рычай:

— Тесса, спасай!

Дверь с шумом распахнулась, явив улепетывающего драколича. Ящер тащил в пасти сковороду с ещё скворчащей в разогретом масле яичницей, с маленькими румяными кусочками сосисок и красными островками помидорок.

— Спайк, — ласково и в тоже время крайне угрожающе позвал Север.

Мертвый дракон уловил зловещий блеск в серых глазах некроманта, понял, что в шаге от повторной кончины, вздохнул и с понурым видом потащил сковороду обратно.

ГЛАВА 18. Обратно в замок

После завтрака с самыми вкусными булочками и самым тонизирующим кофе все принялись за сборы.

Кельвин должен был порталом вернуть студентов и драколича в замок. Север вызвался присмотреть. За кем конкретно, не уточнялось, но приуныли все четверо.

Палач все до последнего крутился у дома, оттягивая неизбежный отъезд. Может, надеялся, что появится Мирра, а может, ещё чего. Кто знает? Из всех Праймусов Кельвин был и оставался для меня самым мутным.

Данте не мог пользоваться порталами ввиду своего состояния, поэтому я вызвалась его сопровождать.

Север расстроился. Сильно.

— Уверена, что не хочешь с нами? — еще раз спросил он перед тем, как наши компании разошлись на перекрестке.

— Да, — выпалила я, кровожадно глядя на ничего не подозревающего работодателя.

Просто в пути у Данте не будет шанса сбежать, а у меня появится куча времени на изучение того самого загадочного сплава, которым делали заплатки на теле некроманта. Считайте это блажью, внутренним вызовом или вожжей, попавшей под хвост, но я планировала выполнить наш с Данте контракт. Все до буковки!

Деньги не приносят счастья?

Ха! Смотря какая сумма указана на чеке.

— Тогда вот. — Север вытащил из кармана толстую черную нитку и быстро, с каким-то непонятным остервенением завязал на моем запястье. — Страж.

И больше ничего не поясняя, ушел за остальными.

— Это что сейчас было? — растерянно уточнила у Данте, показывая запястье.

Тот мазнул взглядом по нитке, ещё сильнее оперся на трость и не менее развернуто объяснил:

— Страж.

Ну супер. Теперь все сразу стало понятно.

В участке, куда мы с Данте заглянули, чтобы предупредить Хватко об отбытии в замок, и на привокзальной улочке я продолжала изображать из себя восторженную невесту, но это больше походило на шопоголика в черную пятницу. То есть я в радостном ажиотаже металась от магазинчика к магазину, скупая, безусловно, очень нужные мелочи, щупала ковры, мерила наряды… Короче, отрывалась по полной.

— Тесса, я все понимаю, но извозчик ждет нас уже полчаса, — взывал к моей совести некромант, пытаясь за руку вытащить из местной лавки оружейника.

Тщетно.

Совесть мирно дрыхла, убаюканная блеском металла и рабочим энтузиазмом. Мне требовалось… да много чего мне требовалось, но самое главное — я понятия не имела, что пригодится при изготовлении направляющего энергию артефакта, поэтому мела с прилавка все, что казалось перспективным.

Благо платила за все это не сама. Платил работодатель.

Тут прямо грех экономить!

«Правильно, бери платину, иридий и золото. Разори его, девочка. Раздень поганого некроманта до шелковых трусов с черепками», — подначивал Азра, по — прежнему запертый в казане, который я таскала с собой в купленной авоське.

— Приходите еще! — кричал вслед хозяин оружейной, чьи полки основательно опустели. — Я сделаю скидку.

По его счастливым глазам можно было предположить, что сделает он не только скидку, но и большую фотографию в рамке с припиской «Идеальный клиент» и будет молиться на портретик.

Так как мы с Данте оставались магами, и наша сила из чисто женской вредности несла урон любым видам прогресса, как то железная дорога, мобили и другие уличные новшества, то добираться до «Когти ворона» пришлось на местном аналоге телеги с двумя бойкими коняшками.

Извозчик оказался тем же, что вез меня в замок в прошлый раз, поэтому я заранее смирилась с тряской, опасливыми взглядами суеверного народа и оберегающими жестами.

— Один вопрос, Тесса, — нарушил мое сосредоточенное сопение Данте.

Мы как раз отъехали достаточно далеко от Больших выселок, поэтому я с умным и непоколебимым видом пересела к некроманту поближе, взяла пострадавшую конечность, алчущую пристального изучения артефактора, и сейчас воевала с запонкой в виде головы все того же ворона.

— Я вся внимание, — прошипела в ответ.

Нет, это не запонка. Это младший брат пояса верности и внебрачный кузен сейфа!

— Вам что-нибудь известно о так называемых ниар-сет, дарах некроманта?

— Вообще без понятия, — призналась я, заподозрила неладное и посмотрела на некроманта:

— А что?

— Да так, просто спросил, — с безразличным видом отозвался тот и прикрыл глаза, тем самым давая мне молчаливое согласие на любые пытки.

Сам виноват.

Запонку-то я все-таки взломала, а вот куда дела после, так и не вспомнила.

Через три часа буераков и ям извозчик довез, затормозил у ворот замка, где нас уже встречал как всегда невозмутимый Уинслоу.

— Вы живы. И вы вернулись, — заключил он после пристального осмотра худшей из худших. Чуть больше эмоций в голосе, и прозвучало бы как «ты сумасшедшая?»

— Сама в шоке, — буркнула в ответ, поспешно ступая на твердую землю.

Земля в восторг явно не пришла. А как ещё объяснить тот факт, что сперва я наткнулась пяткой на камень, а потом споткнулась о какой-то подозрительный корень?

Дворецкий повел хромающего и явно утомленного путешествием Данте в замок, а я осталась руководить выгрузкой купленного хлама. На гневные вопли и хриплые матюги извозчика прибежала кучка воинов топлес из армии Севера.

Прибежала. Осознала, что выбора нет. Подключилась.

Понаблюдав за слаженной работой носильщиков, я со спокойной совестью подхватила авоську с казаном здоровой рукой, другой — подаренную некромантом коробку (ягод больше не осталось, что весьма прискорбно, зато розы пахли ярче и вкуснее любых духов) и побежала в замок.

По старой памяти поднялась в комнату «без летальных исходов». Переоделась в просторные штаны и короткий топ, подхватила казан и с самой решительной мосей направилось к зеркалу, что стояло в гардеробной.

Там села прямо на пол, скрестив ноги, поставила казан перед собой и решительно постучала.

— Давай, Азра. Выходи.

Зеркальная поверхность затянулась темной рябью, совсем как тогда, почти одиннадцать лет назад, когда маленькая выгоревшая школьница заблудилась в темной пещере.

Судьба свела мертвого мага и умирающего демона вместе, и как-то так вышло, что мы смогли договориться. Азра предложил вернуть магию в обмен на десять лет старости.

Что такое десять лет старости для ребенка, которому пообещали вернуть смысл жизни?

Демон подсказал, как сделать артефакт, куда чуть позже переселился, чтобы быть постоянно в контакте с поддерживающим его источником. Он без зазрения совести жрал мою силу. Прочно и неистребимо пробрался в мысли со своими язвительными комментариями. Азра не всегда помогал, не часто давал советы, никогда не утешал. И все равно я считала эту сделку удачной.

— Азра, я теряю терпение.

«Эээ… Предупреждаю, Тесса. Сегодня я ужаснее, чем обычно, поэтому… ты, пожалуйста, не кричи, ладно?»

И не дожидаясь согласия, демон призвал на помощь три излюбленных компаньона удачного появления на публике: пафос, апломб и спецэффекты.

Вспышка тьмы, оглушительная тишина и обжигающий холод. Зеркало завибрировало, казан подскочил едва ли не на метр, грохнул крышкой и шлепнулся обратно.

По ту сторону поверхности заклубился угольно-черный дым, из клубов которого медленно вышел, простите, величественно явил себя суеверный ужас всех крестьян.

Высокий краснокожий мужчина в черных штанах, прошитых золотой нитью. Демон снисходительно опустил рогатую голову, глянул на меня ярко-красными глазами с черным ободком света, грозно приподнял верхнюю губу, демонстрируя кончик раздвоенного языка.

Тут даже я впечатлилась.

И вот весь из себя такой грозный демон вдруг жалобно охнул, разом теряя весь свой запал, и схватился за поясницу.

«Сволочи! Порождение тьмы! Гады! — рычал он, энергично растирая поясницу, пока я кусала губы, чтобы не заржать в голос. — Как они посмели запереть меня в таком тесном пространстве? Мать моя, как же ломит поясницу, про хвост вообще молчу. У-у! О-о! С-с-с!!! Я буду жаловаться на них в профсоюз демонов».

— Его не существует.

«Тогда я создам профсоюз и буду в него жаловаться!» — решительно заявило это недоразумение, с гримасой боли принимаясь за наклоны вправо. — Итак, Тесса. Что планируешь делать?»

— Не поверишь, — стараясь сохранять маску сочувствия и не допускать рвущуюся наружу улыбку, проговорила я. — Буду наблюдать и думать.

«Угадала. Я не поверил. Ни словечку».

Азра щелкнул пальцами, критически осмотрел металлический обруч, появившийся в ладони, и проворчав нечто среднее между «ненавижу народную медицину» и «придумают же хрень», принялся крутить его на талии.

«Как твой друг и наставник…»

Я выразительно прокашлялась.

«Хорошо, друга вычеркнем. Наставника оставим, — покладисто кивнул демон, пытаясь овладеть сложной наукой самолечения. — Так вот, Тесса. С твоей стороны было крайне легкомысленно наобещать некроманту свою помощь…»

Обруч зацепился за гибкий хвост с красной львиной кисточкой на конце и шлепнулся на пол.

— Я никогда не была легкомысленной!

«Серьезно? Тесса, ты согласилась проехать половину материка, чтобы успеть в замок заказчика к указанной дате, — напомнил Азра, пытаясь не то нагнуться, не то присесть так, чтобы подцепить снаряд когтем и не затронуть больную спину. — Также напомню, что согласие на встречу ты дала вопреки моему совету не брать столь сомнительную халтурку».

Это была очень вежливая подколка в стиле «я ж тебе говорил».

— Лады, — вынужденно согласилась. — Давай будем считать, что я устыдилась и с этой минуты усиленно работаю над искоренением этой стороны своей личности. И начнем с того, что я не стану возвращать тебя на руку до тех пор, пока не разберусь кое в чем важном.

Обруч, который демону таки удалось подцепить на кончике указательного когтя, соскочил и грохнулся на пол. Не меняя позы сгорбленного болью, Азра кинул в мою сторону уничтожающий взгляд.

Серьезно, вон сердцу даже инфаркт захотелось сымитировать.

«Как не вовремя ты взялась за прокачку сильных сторон», — простонал собеседник, медленно и крайне осторожно выпрямляясь и чуток прогибаясь назад.

Послышался чудовищно громкий щелчок. До того пугающий, что я даже привстала и с тревогой подалась вперед.

— Азра, ты как? Тебя парализовало? Почему ты молчишь?

Еще пару тревожных ударов сердца Азра хранил леденящую душу неподвижность. Осторожно, словно сам не верил в успех гимнастики, подвигал задом из стороны в сторону и радостно выдохнул.

«О, хорошо-то как сразу стало!» — прорычал он, потягиваясь и со счастливой улыбкой идиота делая наклон вперед.

В гостиной что-то разбилось и упало. Да-да, именно в такой последовательности. И судя по громким проклятьям, упал человек, исходя из негативно окрашенных ноток — крайне разозленный человек.

— Никуда не уходи. Я сейчас.

«Оч смешно!» — крикнул Азра, приступая к бегу на месте.

В гостиной угрожающе кружились купленные свертки, пакеты и один, подаренный в качестве бонуса, самый настоящий ведьмин котел! Не знаю, чем руководствовался хозяин лавки, когда дарил эту прелесть, размерами с бочку. Возможно, лозунгом: «все женщины — ведьмы»?

Эта же мысль отчетливо читалась в глазах мага, удерживающего покупки в воздухе, и трех полуголых воинов в новом звании «грузчик обыкновенный».

— Куда ставить? — спросил один из них, а его напарник по тяжестям шустро переместился так, чтобы загородить осколки сбитой котлом вазочки.

И чтоб уж наверняка дезориентировать хозяйку погибшей в неравной войне с котлом фарфоровой посудиной, вперед вышел третий пособник.

— Командор просил передать.

Мое женское нутро было воспитано на трех романах, пролистанных в глубоком унынии, и сплетнях одногруппниц о том, как должен вести себя настоящий мужчина при завоевании «полюбившейся крепости». И вот оно-то сейчас вопило на одной очень-очень высокой ноте при виде огромной корзины цветов.

Сволочизм взял в заложники мелочность, и они на два голоса возмущались, что по правилам это должен быть букет, именно букет, а не какая-то там корзина.

Прагматизм заступился за Севера, мол, так даже лучше, воду менять не придется, просто полил и все. Находчивость поддакнула, что вазу нам все равно уже кокнули, поэтому все во благо.

— Поберегись! — выкрикнул вспотевший от натуги маг, опуская руки.

Носильщики шустро прижались к стеночкам, я как стояла восторженно-растерянным столбом, как и продолжила. Мешки, мешочки, пакетики, коробки с шуршанием обрушились вниз. С мелодичным колокольным раскатом упал котел.

Может, это галлюцинации от запаха пыльцы, ударившей в нос, но я могу поклясться, что видела, как котел недовольно поерзал на месте, привстал на колченогих ножках, сделал шаг в сторону окна, непреклонно подвинул журнальный столик и угнездился аккурат в центре комнаты.

— Ну… мы пойдем? — уточнил маг, уже бочком, по — крабьи, отступая в сторону коридора и оставляя хозяйку апартаментов наедине с букетом, приветом и котлом.

ГЛАВА 19. Страсти-мордасти

— Так, на чем мы там остановились? — уточнила я, возвращаясь обратно в гардеробную.

В мое отсутствие страдавший бездельем демон решил тряхнуть стариной, рогами и хвостом и занялся йогой.

«Ты согласилась с моими доводами, назвала меня Великолепным, и мы начали собирать вещички».

Наглость — второе счастье, но у демона оно было вообще единственным.

— Хорошая попытка.

Азра довольно улыбнулся и медленно перешел из позиции «демон головой вниз» к «рогатый мордой вверх», там он замер в точке максимального прогиба. И лишь хвост восторженной метелкой извивался в воздухе.

Я подошла ближе к зеркалу, прислонилась плечом к шкафчику с бельем и уточнила:

— Слушай, а что ты имеешь против Севера?

«То есть того, что он типичный некромант, тебе уже маловато для неприязни?»

— Раньше это не было поводом к убийству, — справедливости ради заметила я.

Демон укоризненно вздохнул. Не самый впечатляющийжест от существа, выполнявшего упражнение «березка».

«Он — даркин-полукровка, я — ртуть. Что тут может быть непонятного?»

Вообще-то все.

— Ртуть? — повторила, как попугайчик, и возмутилась: — Погоди, какая еще ртуть? Там, в пещере, ты сказал, что демон!

Демон посмотрел на потолок с видом «и чем я это заслужил?», сделал шумный вдох и удостоил меня своим драгоценным вниманием.

«Тесса, там, в пещере, ты была десятилетней девочкой! Перепуганной и сопливой. Я просто подобрал самое простое слово для твоего восприятия».

— Ладно тогда, — во мне продолжал гореть огонь праведного негодования. — Но почему потом ты не сказал мне всей правды?!

«Знаешь, малышка, просто время оказалось не властно над твоим интеллектом» — вот так вот интеллигентно переиначил «как была дура-дурой, так ею и осталась» Азра.

Сощурив глаза, я сняла со штанги пустые плечики и от души врезала по казану с запертым внутри артефактом. Изображение в зеркале дрогнуло и пошло рябью. Краснокожий демон — ну или кто он там в действительности? — схватился за рогатую голову и укоризненно покосился в мою сторону. Мстительно улыбнулась в ответ и занесла карающие плечики для нового удара.

«Стой! — выкрикнул демон, вздохнул и сжал пальцами переносицу. — Тесса, у меня был крайне тяжелый день все последние одиннадцать лет нашего знакомства, поэтому давай без экивоков. Что ты от меня сейчас хочешь?»

— Правды.

«Хорошо. Правда такова: все в этом замке тебя обманывают, нам небезопасно здесь оставаться, поэтому поднимайся, возвращай меня на место и драпаем».

— Правду, а не твои вечные отговорки и загадочные полунамеки на истину, — я стояла как скала. — Ты расскажешь мне все, что скрывал раньше. Кто такие ртути, даркины, и почему вы враждуете? Что тебе известно о Праймусах? Какая угроза таится в этом замке?

«Хорошо, — не стал спорить Азра, — дорога дальняя, выложу все подробности в пути».

— Сейчас, — отрезала я.

Собеседник глянул на меня исподлобья ярко-красными глазами, черный ободок света вспыхнул еще ярче, выдавая его настроение, скакнувшее к отметке «я в диком бешенстве от твоего упрямства».

Вот и верь этим новомодным тренерам, мол, йога успокаивает и настраивает на мирный лад.

«Ладно. — Азра облизал губы раздвоенным языком. — Хочешь правды? Будет тебе правда».

От его низкого голоса, с шипящими, вкрадчивыми нотками интеллигентной гадюки, стало отчего-то не по себе.

С трудом удержав маску упрямой ослицы, я скрестила руки на груди так, чтобы плечики продолжали угрожающе смотреть в сторону казана, и приготовилась внимать.

«Изначально нас прибыло трое. Три великих народа, обязавшихся послужить, — начал свой рассказ демон, поднимаясь и горделиво расправляя плечи. — Вечным поручили приглядывать за всем живым этого маленького мирка. На даркинов возложили великую ответственность заботы о мертвом. Ртутям достались души. На протяжении многих веков мой народ придумывал сказки о чистилище, распространял учения о добре и зле, растил и посылал пророков. Мы делали все, чтобы заставить ваш дух эволюционировать! И чем это обернулось?»

— Дай угадаю, — заломила я бровь, — мы, невежественные и отвратительные людишки, проигнорировали все ваши подсказки о Страшном суде и продолжили жить и умирать во грехе?

Азра сделал такое лицо, словно я опять ляпнула глупость.

«Давай-ка я проиллюстрирую все на доступном для твоего понимания уровне, — в его голосе звучала наигранное терпение матери, в сотый раз поучающей неразумное чадо. — Представь, что тебе на попечение отдали котенка дикой кошки… м-м-м, к примеру, тигра.

Что с ним делать?

Выпустить обратно в дикую природу? Так на месте дикой природы уже давно ухоженный розарий с уютной беседкой и местом для воскресного пикника.

Продать? Да кто ж его такого экзотического купит!

Уничтожить? Жа-а-алко.

Котику повезло. У тебя доброе сердце, поэтому ты советуешься с родственниками и принимаешь решение оставить тигренка у себя на заднем дворике. Ведь он такой милый, такой крохотный.

Но здравомыслие ш-ш-шепчет, что симпатяга котик остается хищником, даже привязанным на лужайке. И вот тогда тебе в голову приходит простая и ясная мысль: нужно обратиться к дрессировщику.

Ты находишь его по объявлению, ставишь ясные задачи — хочу, чтоб гадил в лоток, не драл мебель, не обижал детей, даже если те стригут ему усы и проводят другие фокусы — и передаешь воспитание профессионалу. Тот делает все, чтобы подавить опасные рефлексы и сделать потенциально опасного хищника верным другом, адаптировать существо под общество и твою семью… Представила, да?

А теперь скажи, что станешь делать, если в один мерзкий дождливый день дрессировщик придет и скажет, что зверь не поддается дрессировке? Что за эти годы милый котик вырос в отвратительного и очень опасного тигра? Что работа с ним не дает положительного результата по приручению? Что тогда станешь делать, хозяйка?»

— Отдам зверя в зоопарк, — рассудила я.

«Хорошо, допустим, одного зверя не составит труда пристроить, но что делать с тысячью опасных тигров? — клыкасто улыбнулся Азра, опустил взгляд и покачал головой. — Три великих народа, обязавшихся послужить, не справились со своей задачей. К тому времени воспитанием тигров занимались только мы, а остальные высиживали последние часы рабочего дня, чтобы потом сорваться домой. Вечные перестали вмешиваться в историю живых, даркины оккупировали север и несколько островов в океанах. Мы знали: тигров уничтожат, чтобы освободить лужайку под детскую площадку для подросших внуков».

Азра замер. Сжал кулаки и как-то весь тоже сжался.

— И… что дальше-то? — осмелилась я нарушить затянувшуюся паузу.

«Мой народ посчитал себя виновным в провале, — с неохотой продолжил Азра. Говорить ему явно было очень тяжело. — Мы просто перестали отвечать на сообщения хозяйки тигров, оборвали канал связи и притворились, что ничего не было. Вечным такой расклад понравился, но не даркинам. Они прошли через половину материка и загнали нас в пещеры Старограда. Ртути не пожелали сдаться и принесли себя в жертву, — голос демона стал едва слышим. — Каждый из нас — дети, старики, женщины — нанесли сами себе раны и погибли… Все. Остался только я».

— Азра, — тихо позвала я демона, заново пережившего все случившееся. — Мне так жаль.

Демон качнул головой и отвернулся. Весь его вид давал понять, что последний из ртутей не принимает ни жалости, ни соболезнований. Просто не может принять.

Как и Данте, Азра был не способен простить себя.

— Азра… Поговори со мной, — попросила я, касаясь рукой зеркальной поверхности.

Я даже не была уверена, что он почувствует это прикосновение, но демон дернул плечом, как бы стряхивая мою руку, а я получила легкий укол в ладонь.

«Даркины вынудили нас сделать это. Они виновны в том, что наших не стало, — уже куда более уверенно и менее воинственно заявил Азра. — И это… Тесса… Извини, что заставил тебя наброситься на полукровку. Жажда мести — не лучший наставник по жизни».

Так! А вот сейчас мне срочно требуется сесть, пока от удивления ноги сами не подломились. Азра признает свою ошибку? Более того, он что сейчас… извинился? Кто этот демон, и куда подевался привычный самовлюбленный эгоист?

— ЧТО? — донеслось из гостиной.

— КАК?! — заорал второй голос и следом:

— Девочки! Девочки, все сюда!!!

Машинально кинувшись на звук, я замешкалась в дверях гардеробной и крикнула:

— Азра, оставайся на линии! Я быстро.

Демон громко фыркнул.

«По-прежнему не смешно!» — проворчал этот засранец рогатый, но… улыбнулся.

В гостиной оказалось очень многолюдно. Точнее, многопризрачно.

— Это возмутительно. Где ее совесть? — поджимала губы грузная дама в розовых мехах.

— Никакого почтения к вековым традициям! — зло голосила дама в халате и тапочках.

— Чаво? — прошамкало из сотни-другой одеял, сваленных в инвалидном кресле, старушечье лицо.

— В замке ведьма! — крикнула призрачная леди в боевом облачении.

— Чаво-о?!

— Кто-то из мальчиков нарушил уговор «никаких больше ведьм в замке»! — попыталась докричаться до старухи другая дама.

— Чаво-о?!

— Да вот же, посмотри!! — вышла из себя дама в черном бархатном платье и пером в волосах, хватаясь за ручки инвалидного кресла.

С жутким скрипом конструкция сделала резкий поворот, отчего прародительницу занесло влево, а пара одеял улетела на пол, открыв чуть больше старушки.

Что ж, дамочка умерла с таким количеством морщин, что посрамила даже изюм.

Пока я с интересом натуралиста рассматривала старушку, та с яростным сопением таращилась на котел. Котел остался победоносно стоять в центре, явно наслаждаясь такой бурной реакцией на себя прекрасного.

— А я предлагала столкнуть эту пигалицу с лестницы? — уточнила глухая старуха. Товарки дружно кивнули, и бабка возмутилась: — Так чего мы медлим?!

И пока дамы не успели сговориться до перелома моего позвоночника путем зрелищной подставы на лестнице, которая и так, по слухам, глотала невест, я шустро выбежала вперед и заступилась сама за себя.

— Все в порядке. Я артефактор, а не ведьма.

На меня пугающе спокойно уставились все призрачные сущности. Смотрели почему-то на руки, которые я непроизвольно выставила перед собой.

Интересно, что их могло так сильно впечатлить? Обломанный маникюр? Завязанная Севером нитка? Обветренные в путешествии ладони?

— У меня и знак гильдии есть, — прошептала я, оглядываясь в поисках цепей, которые Азра сделал в прошлую нашу стычку с мертвыми дамами из рода Праймус.

Блин, да куда же их дели?

Ладно, буду выкручиваться с помощью своей суперсилы — импровизации. Значит, хватаю ближайший пакет, швыряю в призрачное сообщество и со всех ног несусь в гардеробную…

— Деточка, эм-м… — вперед вышел призрак с классическим пучком, в шелковой накидке с двумя карпами, причем в этот раз рыбины в красочном жесте били себя плавниками по лбам. Ну или что там у рыб чуть выше глаз?

— Тесса. Тесса Грей, — подсказала я, разглядывая карпов.

— Так вот, Тесса Грей, — грудным голосом пропела предводительница призраков. — Ты влюбленная или просто дура?

Ауч!

— Кто, ну вот кто в здравом уме и светлой памяти принимает свадебные подарки некроманта?

Ой, все. Мне срочно надо присесть.

Нет, мне срочно надо поговорить с Севером.

Возможно, накричать.

Да, после покричать определенно станет легче.

Что ещё за свадебные подарки? Мы же едва знакомы!

Кто вообще принимает такие решения… Нет, не так! Кто вообще навязывает такие решения, не поставив невесту в известность!!!

— По шкале от одного до десяти, как сильно вас взбесил Север?

— Десять! — выдохнули мертвые.

Вот она, сила женского коллектива в действии.

— Тогда будьте спокойны. Я отомщу.

Дамочки переглянулись, но комментировать мой светлый порыв не стали. Я же бодро промаршировала к креслу, вытащила заваленное покупками пальто Кельвина, из соседней кучи вещей вытащила черную шляпку, схватила подаренную коробку, букет и, преисполненная жаждой разборок, двинулась на выход.

— Кишка тонка, — прошамкала старуха в инвалидном кресле.

Она просто забыла, что ничто в мире не бодрит так, как незамеченный дверной косяк, столкнувшийся с твоим мизинцем!

— У-у-у! — завывала я похлеще любого призрака, прыгая по коридору на одной ноге.

Все. Держитесь, некроманты. Вам хана!

ГЛАВА 20. Дары некромантов

Первым под раздачу попали студенты-недоучки и чей-то спотыкающийся труп, которого эти дурни подняли и упустили во время лабораторной работы. Труп получил корзиной с цветами по рукам, а Эдвард с Рычаем — по голове.

— Парни! Я начинаю скучать по старым добрым временам, когда жмурики лежали в могилах, а не шлялись где хотели!

На мой взбешенный рык, летящий на крыльях эхо, из лабораторий высунулся Данте. Такой бледный, такой изможденный, такой… В общем, потащила упирающегося некроманта на кухню и сдала с рук на руки Уинслоу.

— Только поклянись, что не станешь сыпать своих фирменных ядов, — грозно глянула на дворецкого.

— Так будет невкусно! — попытался бунтовать глава отделения некромантии, но я была непреклонна.

— Организм беззащитен и мобилизует все свои силы на борьбу с гангреной и выгоранием, а вы в него яд решили залить?

Продолжительный выдох стал свидетельством капитуляции Данте.

— Что я вам говорил? — вышел вперед Уинслоу. — Худшая из худших.

Чуть больше эмоций, и можно было бы подумать, что отмороженный дворецкий безумно горд своим выбором артефактора.

Не став акцентировать свое внимание на мелочах, я поинтересовалась, чем тут кормят нормальных людей, и узнала потрясающую новость: в замке появилась повариха! Дама приехала вчера, оценила продовольственные запасы, придирчиво осмотрела кухню и, к немому удовольствию дворецкого, отказалась готовить, цитирую «в этом рассаднике инфекций и бактерий».

Рассудив, что скандалить на голодный желудок не так увлекательно, как на полный, я ушла на промысел и разведку. Походная кухня повелительнице поварешек пришлась по душе намного больше, чем вылизанная до блеска кухня замка.

Ну да, какие тут инфекции и бактерии. Тут сплошная органика и природа!

Повариха оказалась колоритной. Фигурой дамочка напоминала плод сиюминутной страсти снеговика и самовара, характером — отпрыска химеры и гюрзы, но пахло от котлов вкусно.

Выхватив со стола тарелку, я встала в очередь голодных и очень скоро крутила головой в поисках свободного пятачка для трапезы. Неподалеку расположился Палач, который сегодня также решил изменить высокой кухне Уинслоу и похлебать плебейского супчика вместе со всеми.

— Приятного аппетита! — пожелала я королевскому некроманту, убедилась в его благожелательном настроении и села рядом. — Кельвин, есть желание просветить меня насчет ниар-сет?

Тарелка некроманта застыла в воздухе, а вот сам черный маг метнулся ко мне, схватил за грудки и с великим подозрением уставился на мою крайне озадаченную мордашку.

— Мирра начала что-то подозревать?

Ах, вон оно че! Я-то, грешным делом, подумала, что ступила на опасную территорию, сплошь заминированную граблями.

— Она — нет, а вот я убедилась, что кое-кто не умеет себя в руках держать, — буркнула, стряхивая загребущие руки некроманта с воротника.

— Тогда откуда сведения?

— Есть у меня тут один информатор… — с загадочно-наглой улыбочкой заявила я.

Подействовало. Кельвин уважительно кивнул, мол, агентурные сети — это святое, как и загадочные тапочки Мирры, зачерпнул ложкой гущу и коротко, по существу выдал:

— Ниар-сет — это дары или вознаграждения за оказанную некроманту помощь или в знак глубокой благодарности. Обычно посылают друзьям, должникам и возлюбленным. В редких случаях — это свадебные подарки.

— Та-а-ак! — уже чуть-чуть понятнее. — И как их отличают?

Судя по мрачному выражению на дико красивой физиономии, Палач мысленно приговаривал суп к изощренным пыткам.

— По вложенной магии. Подарок может быть любым: цветы, бутылка дорогого вина, оружие, книга… да хоть камень, поднятый с дороги! В качестве дружеского жеста к подарку может прилагаться защита от духов или знак самого некроманта, отгоняющий низшую нежить. В особых случаях, к примеру, за спасение жизни, некромант дарит право легкой смерти.

— Так себе подарочек, — покачала головой.

Кельвин бросил ложку в суп, отставил тарелку в сторону и взял компот с булочкой.

— Не скажи. Не каждому дано покинуть этот мир мгновенно, без боли и страха. Большая часть успевает знатно обделаться напоследок.

Вот теперь и у меня пропал аппетит.

— А что с невестами-то?

— Невеста — это святое, — несколько пренебрежительно сообщил Палач, приканчивая булочку. — Подавляющая часть некромантов — безумные исследователи, которым недоступны чувства живых.

Скривилась и пригубила компот. Вкус был таким, словно я упала лицом в песок.

— Ой, рассказывай мне сказки про суровых некромантов.

— Не веришь? — рассмеялся Кельвин, наблюдая за тем, как я отплевываюсь. — Некроманты мертвы от рождения. Мы чувствуем не так, как остальные. Нас крайне тяжело пронять, но если уж кто-то заслужил наше уважение, то мы не способны разочароваться в нем. Мы не теряем друзей, не отказываемся от родственников, не способны разлюбить.

— Значит, вы однолюбы?

— А вот такого я не говорил, — довольно улыбнулся своим мыслям Кельвин. — Женщин может быть и несколько. Чаще дело заканчивается «и жили они долго и счастливо, чтобы скончаться в один день», но если по какой-то причине девушка отказывает некроманту, то чувства к ней остаются в его сердце до конца.

Что ж, искренне жалею женщин, угодивших в подобный треугольник. Особенно если вопрос встает: или я, твоя законная супруга, или она, бывшая. Просто бррр!

— Кельвин, знаешь… тут такое дело… Север мне кое-что подарил, — кивок в сторону коробки и корзины, валяющихся на траве. — Как правильно на это реагировать?

Палач отряхнул руки от крошек и ткнул в первый подарок.

— Что тут было? Клубника? Хм… я такое обычно ставлю на конфеты и отправляю подружкам, если не предохранялся ночью. Нитка на запястье — это страж: защита жизни, отвод глаз и так, по мелочи. Цветы…

Вот тут Палач запнулся, нахмурился, сел ровнее. Сытая ленивость бездельника вмиг слетела с его тела, черты заострились, взгляд стал опаснее. Еще раз окинув дары придирчивым взглядом, черный маг улыбнулся одним уголком рта и посмотрел на меня.

— А это даже весело!

— Кельвин, ты меня пугаешь, — честно предупредила я.

— Здоровая реакция на королевского палача, — подмигнул этот крайне опасный мужчина из редкой подборки «себе на уме». — И знаешь что, Тесса? А давай-ка ты спросишь о ниар-сет еще и у Севера.

Что называется, огорошил и поступил как типичный некромант, то есть вскочил и с многозначительной полуулыбкой на красивом лице ретировался в загадочные дали.

Сволочь, короче.

Сдав грязную посуду, я подхватила некромантские дары, пересчитала: противозачаточное, страж да хрень непонятная.

Озверела. Огляделась. Выдвинулась.

Где-то уже в середине палаточного городка выцепила молодого воина в цветах северного магического раздела.

— Сто-о-ять! Солдатик, где я могу найти командира?

— Какого конкретно? — нахмурил тот белесые брови. — Капитана звена, взвода или полка?

Ах, ну да. Это же вояки. У них командир на командире командиром погоняет. Ни чихнуть, ни посмеяться.

— Севера Праймуса, — уточнила я.

— Командор? Так в штабной палатке, наверное, — сдал с потрохами высокое начальство солдатик. — Там сейчас военный совет идет.

Отлично. Туда-то меня и вела интуиция и жажда разборок. Следовательно, курса не меняем и мысленно репетируем тираду «да как посмел, подлец».

Уже давно известно, что нет ничего страшнее разгневанной дамы. Тут даже часовые, дежурившие у входа в шатер, дрогнули. Дрогнули и потеснились, пропуская внутрь.

И я прошла, величественно ступила в полумрак решений и споров, царивший под высоким пологом, оглядела присутствующих и уведомила:

— Я зла!

Мужчина непонимающе переглянулись, пришлось пояснять:

— Я очень-очень-очень зла!

И вот только тогда до присутствующих дошел масштаб трагедии, заглянувшей к ним на огонек. Но если грозные бойцы загадочного фронта и дрогнули, то только внутренне. Внешне на их лицах не отразилось ни тени страха.

— Перерыв? — уточнил кто-то, оглядываясь на командира.

— Да. Встретимся через час, — кивнул Север, пристально оглядел меня и исправился. — Полтора.

Воякам дважды повторять не пришлось. Их словно ветром сдуло.

— Противозачаточная клубника? — вкрадчиво уточнила я, кидая на стол дары.

— Я все объясню, — заверил герой моих эротических кошмаров, отталкиваясь руками от столешницы и подходя ближе.

— Очень на это рассчитываю, — заявила в ответ, скрещивая руки на груди.

Север расстегнул и снял военную куртку, быстро закатал рукава рубашки, демонстрируя мускулистые руки и в целом весь рельеф, который легко угадывался через ткань.

— Тесса, что ты знаешь о силе некромантов?

— Как выяснилось, настолько мало, что готова сесть и выслушать и только потом начать швыряться в тебя предметами.

Собеседник запустил пальцы в волосы, пожалуй, самого редкого оттенка на земле и вздохнул.

— Некроманты способны не только поднимать мертвых. Сильнейшие из нас умеют влиять на сны или врываться в них.

Ой, что-то мне поплохело от догадки.

— Сны?..

— Сон — это состояние, противоположное бодрствованию. Кратковременная репетиция смерти, присущая всему живому. — Север улыбнулся. — И некроманты правят этим состоянием.

Север приблизился и крепко сжал мои дрожащие руки. Чтоб не сбежала, наверное. Надо отметить — очень предусмотрительно с его стороны.

— В тот вечер, в Едритовых подпорах, — чуть тише и в разы мягче заговорил он, — когда в мои руки свалилось самое очаровательное создание на материке, я впервые не смог сдержать свое желание. Дар словно с цепи сорвался. Из-за алкоголя твое сознание оказалось полностью беззащитным перед моим вторжением. И я пришел и похитил эту прекрасную незнакомку на пару часов

Он наклонился и возбуждающе-хрипло шепнул на ушко:

— Извинений не жди. Мне все понравилось.

Чувствуя себя наивным ягненком в обществе матерого волка, я вырвалась и отпрыгнула на безопасное расстояние.

— Так значит… той ночью… И на столе?.. И я правда сделала… А ты потом… И все это… было! — слова в упор отказывались складываться в согласованные предложения.

Я зажмурилась, больше всего на свете мечтая превратиться в холмик пепла с табличкой «сгорела от стыда», и фактически взвыла:

— О, не-е-ет!

— О, да-а-а… — протянул очень довольный мужчина.

Пришлось открывать глаза и посылать в улыбающегося некроманта сердитый взгляд.

Увы, но Север не впечатлился и все последующие десять минут с непрошибаемым спокойствием наблюдал за тем, как мы с отрицаемым междометием проходим все пять стадий принятия проблемы.

Отрицание:

— Не-не-не-не-не!

Я заметалась по палатке, тряся головой аки болванчик.

Гнев:

— Нет!!! Нет, нет и ещё раз нет!

Замерла, скинула пальто и, полная решительности поколотить ближнего своего, сжала кулаки.

Торг:

— Север, а давай я сейчас выйду из палатки, и мы притворимся, что той ночи не было?

Складываю руки в умоляющем жесте и с надеждой смотрю в серые глаза, блеснувшие в ответ на мое, между прочим, крайне здравое предложение упрямством и капельку яростью.

Депрессия:

— Не-е-е-е-ет!

Чувствуя подступающие слезы, я закрыла руками лицо и застонала.

Принятие:

— И все равно нет! Слышишь?! — рычала я, пряча заплаканные глаза на груди заключившего меня в крепкие объятья воина.

— Тесса.

Север дождался паузы между моими жалобными всхлипами, мягко поднял за подбородок, заставляя посмотреть на него.

— Я не жалею о той ночи и отдал бы многое, чтобы услышать, как ты стонешь в реальности.

Объятья перестали быть утешительными и начали переходить в провокационно-изучательные. Одна рука скользнула вниз и собственнически облапала… то самое облапала! И пока я отвлекалась на то, чтобы стряхнуть кое-что лишнее со своей пятой точки, другая поползла по позвоночнику вверх, сжала волосы на затылке и потянула.

Я откинулась назад, подставляя беззащитную шею для быстрых поцелуев и горячего шепота:

— Тесса, я постоянно вспоминаю, как ты стонешь. Как дрожишь от оргазмов. Я… — Он заглянул мне в глаза. — Тесса, я пропал.

И в потемневших глазах появился нескрываемый восторг и нежность. И это была та особая нежность, после которой чувствуешь себя великой драгоценностью этого мира.

— Ой, врешь ты все! — сама не знаю, зачем улыбнулась и потянулась за поцелуем.

ГЛАВА 21. Страсть и ее последствия

А дальше… Дальше произошло то, о чем сложно вспоминать без жгучего румянца на щеках, ибо Север принялся за доказательство теоремы «любви все плоскости покорны».

— Моя красавица… умница… моя Тесса… — шептали его губы, вводя меня в самый настоящий транс удовольствия.

Одним мягким толчком Север перевернул мой мир в горизонтальную плоскость, уложив спиной на стол, и принялся штурмовать завязки на штанах. Одежда, которой и так было не шибко много — штаны, топ, пальто и шляпка, которая улетела в неизвестном направлении одной из первых, — протестующе затрещала по швам.

— Эй! — возмущенно приподняла я полную сладкого дурмана голову и тут же со стоном откинула назад.

Ой, я же совсем забыла рассказать вам про военный шатер!

Это только снаружи он был черным. Внутренний же слой состоял из серебристого материала с таким числом магических плетений, что собьет со счету ростовщика и поставит в тупик даже самого опытного бухгалтера.

— М-м-м… — жалобно застонала я, реагируя на провокационные поцелуи, начавшиеся на внутренней стороне бедра и спустившиеся вниз, чтобы полностью взять власть над моим телом в свои губы.

Да-да, губы. Правда, там еще и язык помогал. Да как помогал!

Но вернемся к основной мысли — к описанию штабной палатки!

У сердца военного лагеря имелись четыре стены, большой круглый купол в качестве крыши, который поддерживался большим столбом. Стол, на котором меня подвергали изощренным пыткам, занимал левую часть, с правой стороны на крюках самой необычной треноги висели факсимиле карт.

— Север!

Тело выгнулось и сладко задрожало, сдаваясь на милость улыбающегося победителя. Последний же решил не ограничиваться достигнутым, легко поднял покорную женщину, прижал к своей разгоряченной груди и куда-то понес, не забывая целовать, исследовать и сжимать.

— Как же я тебя хочу, — хриплое признание, больше похожее на стон капитуляции, и решительный толчок бедрами, свидетельствующий о том, что крепость пала и впустила вражескую армию.

— О-о…

О! А вот ещё один интересный факт про воинский штаб.

Дно не было тканевым, как я ожидала, точнее, привыкла видеть в обычных подходных палатках, где ночуют безбашенные туристы. Пол был выложен из деревянных листов где-то полтора на два метра. Стыки оказались такими тонкими, что и заметить сложно.

Но если заботливо бросить пальто и встать на четвереньки, то можно увидеть и стык, и рисунок, и даже крошки земли, принесенные с улицы мужскими сапогами.

— Спроси про третий подарок.

— Что? — кажется, я вконец потеряла связь с реальностью.

Север опустился на руки, полностью накрыв своим телом, точнее, на одну руку — другая продолжал ласкать мою грудь, сжимая чувствительные горошины. Его губы поцеловали мое голое плечо, скользнули по шее вверх и мягко прикусили мочку.

— Спроси про третий подарок, — хрипло потребовал он, заставляя меня откинуться назад и сесть на его бедра. — Спроси, что значила корзинка с цветами.

Я бы спросила, но крайне сложно концентрироваться, когда одной рукой дразнят твою грудь, а другая решительно скользит вниз и замирает между ног. Жалобно застонав, я закинула руки назад и обхватила могучую шею теперь уже сто процентов моего некроманта.

Ну, да не будем отвлекаться.

Шатер.

Здесь царил полумрак, разгоняемый колдовскими лампами, одна из которых подсвечивала стол, а другая давала направленный свет на висевшие карты.

— Проклятье, Тесса! Нельзя быть такой отзывчивой, — хрипло выругался Север, ускоряясь и сжимая меня так крепко, что заныли ребра.

Как оказалось, мера была крайне своевременной — тело вновь дернулось от молниеносного разряда удовольствия, обрушившегося на каждую клетку.

Кажется, я закричала. Кажется, я попыталась отключиться. Кажется, кто-то очень осторожно и ненавязчиво поинтересовался, все ли у Командора в порядке, после чего Север так устрашающе рявкнул, что все обеспокоенные шустро и очень быстро разбежались, грохоча сапогами, спотыкаясь да изредка переругиваясь.

Одно помню точно — руки Севера, продолжающие нежно гладить меня, бешеный стук его сердца, теплую энергию близости, окружившую нас двоих.

— Никому тебя не отдам. Ни брату, ни любому другому мужчине. Моя! — в категоричной форме заявил некромант, сжимая в объятьях.

— Ну-ну! — исключительно из вредности рассмеялась я, за что моментально пострадала.

Север решительно ссадил мое полное истомы тело и встал. Серые глаза опасно блеснули.

— В таком случае продолжим убеждать, — подытожил он.

Так, что ещё вам рассказать про палатку?

Помимо стола для совещаний, небольшого столика с нехитрым запасом еды и воды, а также подставки под карты, здесь имелась забавная конструкция, приспособленная под плащи, оружие и тяжелые доспехи.

Да, и еще в центре был столб, который удерживал потолок.

В том-то и дело, что был…

В том-то и беда, что удерживал…

Нет, потом Север еще долго клялся и божился, что столб новый, солдаты при сборке усиливали его прочность магией, и вообще он был вкопан в землю!

Но это все уже после.

— Север, тише, — молила я, сжимая его плечи и бедра. — А не то…

Столб, который мы двое использовали как опору в этом танце страсти, крякнул, скрипнул, надломился у основания и рухнул вниз. С небольшой задержкой рухнули мы с Севером, а следом купол. Стены ещё какое-то время пытались устоять, но потом плюнули и сложились, накрыв наши тела сверху.

Дружно лежим.

Я пытаюсь не сгореть со стыда, Север пытается не заржать в голос, и судя по звукам, весь лагерь пытается вызволить нас из-под завала.

И помните, как Данте сетовал на брата? Мол, Кельвин одарен удивительным даром знать, что где-то с кем-то что-то происходит, и появляться как раз кстати. Так это правда!

— Да-а-а… — многозначительно протянул Палач. — Такого убойного секса даже со мной не случалось. Поздравляю, брат!

И он принялся громко и как-то очень-очень язвительно аплодировать.

— Можно, я его придушу? — тихонько поинтересовалась у Севера.

— Я первый, — пообещал тот и, пользуясь моментом, очень нежно поцеловал.


Предпочту не рассказывать, как впопыхах натягивала одежду (Север все-таки умудрился порвать мне завязки на штанах), как вся красная выбегала из палатки и, сгорая от стыда, летела в замок.

Вернувшись в комнату, я заперлась, стряхнула с себя одежду и с головой забралась под одеяло. Попытка спрятаться от всего мира закончилась тем, что я ещё минут пять-десять терзалась угрызениями совести, назвала себя падшей женщиной и… отрубилась.

Проснулась уже ближе к вечеру от мысли, что кто-то чересчур громко чавкает. Вспомнила, что по замку разгуливает всеядный Спайк. Естественно, испугалась, что жрут меня. Села, готовая драться даже за обглоданные нежитью конечности, скинула одеяло и столкнулась с ехидной улыбкой Мирры.

— Привет, спящая красавица! — улыбнулась та, возвращаясь к поглощению половинки батона, украшенного слоями помидор, мяса, сыра и соуса.

Взгляд сам собой метнулся к двери. Заперта.

— А как ты…

Мирра молча кивнула в сторону окна.

К слову, то продолжало создавать впечатление целостности и неприступности. Если бы не две газетки с приклеенными к ним осколками стекла, валяющиеся снизу, я бы в жизни не догадалась, что кое-кто хитровыдуманный пришел с той стороны, разбил и вынул стекла, проник внутрь и заделал брешь новыми листами стекла.

— Инстинкты у тебя хреновее некуда, — посетовала взломщица. — Я здесь уже час, а ты даже храпеть тише не стала.

— Я не храплю! — возмутилась, откидывая одеяло.

— Как скажешь, — кивнула Мирра, а демон, все еще запертый в гардеробной, ехидно заржал.

— Да не храплю я. Слышите? Никогда не храпела!

Азра издал рев, больший похожий на храп носорога, а Мирра снисходительно улыбнулась испачканным в соусе уголком рта.

Сговорились, гады.

Не привычные к постельной акробатике, мышцы на ногах болели, кое-что другое так вообще бессовестно тосковало по аргументации Севера, но я мужественно пресекла нытье организма, вытащила себя из-под одеяла и пошла в душ.

И все бы ничего, но Мирра потопала следом.

— Я кое-что нарыла, — заявила служащая королевского некроманта, опуская крышку фаянсового друга и присаживаясь на импровизированный трон. — Кстати, у тебя вся шея в засосах.

Мысленно чертыхнулась. Все так же мысленно попинала сурового некроманта за страсть в палатке и перешла в нападение:

— Кстати, а ты в курсе, что выглядишь как стерва-любовница суперзлодея?

Мирра выпятила грудь.

— Скажи главное: мне идет?

Ярко-красный топ без бретелек подчеркивал хрупкие с виду плечи, ключицы и саму грудь. Вытертая кожанка на пару размеров больше необходимого, тонкие черные лосины визуально удлиняли ноги и обрисовывали тренированный зад.

Крыть оказалось банально нечем.

Я скрипнула зубами от зависти и увела тему разговора в безопасное русло.

— Что узнала?

Пока я мыла голову под краном и сдабривала бальзамом свои светлые пряди (плюнуть на приличия и принять душ при посторонних не дала внезапно проснувшаяся скромность и подростковый комплекс собственного несовершенства), Мирра рассказывала о собственном расследовании.

Ее всерьез зацепила моя мысль, что смерть Лауры — это цепочка из хлебных крошек, и она пошла по ней в прошлое, ровнехонько на десять лет назад.

— Я подумала, что все убийства в Старограде и его окрестностях связаны друг с другом. Залезла в кабинет Хватко, влезла через него в общую базу и… и не смотри так, Тесса, совести у меня нет и не будет.

Мирра не просто влезла в сеть ради информации, она воспользовалась авторитетом отсутствующего на рабочем месте начальства и дала приказ соответствующим отделам разобрать все дела с применением некромантских практик за последние десять лет.

Короче, аплодирую стоя ее наглости.

— Там знаешь какая неувязка вышла, — продолжала делиться ходом расследования темноволосая красотка. — Всего отдел статистики отобрал шестьдесят три убийства, то есть приблизительно шесть-семь смертей в год. Но основная загвоздка заключалась в том, что начиная с двенадцатой смерти убийца стал делать более неряшливые и неуверенные надрезы. При этом техника оставалась той же, но само исполнение хромало.

— Взял себе ученика?

— Я тоже подумала так, — призналась Мирра. — Это бы объяснило чередование профессионализма и низкого уровня. Собственно, такое несоответствие и сбило столичных ищеек с пути. Но потом мне в голову пришла другая мысль. Кельвин и Данте — амбидекстеры. Это отличительная черта рода Праймусов.

Я прекратила сушить волосы полотенцем и уставилась на собеседницу.

— Серьезно? Это отличительная черта? А я-то, грешным делом, верила, что отличительной чертой всех Праймусов является некромантия, жуткие слухи и замок с привидениями!

— Ну, и это тоже, — величественно кивнула Мирра со своего фаянсового трона и продолжила: — У амбидекстеров нет ведущей руки, но если мы возьмем обычного правшу или левшу, которые решили разработать вторую руку, то…

— Мирра, погоди. — Полотенце полетело в корзину, освобождая руки, которые я тотчас уперла кулаками в бока. — Ты хочешь сказать, что все последние десять лет некто копирует Данте?

— Всего лишь предположение.

Я закусила губу и задумчиво кивнула.

Версия Мирры казалась заманчиво подходящей.

Некто боготворит образ Данте Праймуса, главы отделения некромантии Староградской Магической Академии Всеискусств. Точнее, слухи, возникшие вокруг его загадочной персоны. Этот тип начинает проводить ритуалы, резать студентов и копировать подчерк Данте.

Непонятно только… зачем? И почему за все десять лет этот псих-подражатель не подставил своего идола или не прокололся сам? И связано ли все происходящее с необычным недугом самого Данте?

— Тесса! — пробасил из коридора Рычай. — У нас все готово!

Мирра решительно поднялась, поправила перед зеркалом прическу и оскалилась.

— Идем? Всегда мечтала посмотреть на шаманские пляски артефактора!

ГЛАВА 22. Провал в подвал

Чуть позже Мирра прокомментировала мои «шаманские пляски артефактора» фразой:

— Мда… Некоторые виды плесени растут быстрее.

— А никто и не обещал захватывающего зрелища, — окрысилась в ответ и раздраженно убрала прядь во всех смыслах темных волос с лица сидящего передо мной Данте.

Прядь плюхнулась обратно. Я повторила манёвр, но волосы, как и весь некромант, оказались врединами и облегчать жизнь артефактору-недоучке не планировали. Плюнув на приличия, я выхватила из футляра заколку и со зловещим щелчком приговорила прядь к послушанию.

Глава отделения некромантии с розовым крабиком в чёрных волосах смотрелся шикарно. Жаль, что никто не оценил юмора.

— Мирра, — тихо, но крайне отчетливо шепнул Кельвин, — помнишь ту облаву на заказник с редкими видами животных?

— Ну?

— Кажется, я должен извиниться перед популяцией ленивцев за то, что обозвал их самыми медленными существами на планете.

Поток творческого энтузиазма, возникший при подготовке к ритуалу, внезапно иссяк, и его сменило уже хорошо знакомое чувство паршивого пофигизма. Пофигизм настоятельно посоветовал плюнуть на всю эту неадекватную компашку обеспокоенных зрителей, взвалить Данте на одно плечо, Спайка — на другое и задать стрекача в сторону заката.

Здравый смысл прикинул вес некроманта, сложил с тушей драколича, провел нехитрые математические исчисления, и в закат отправилась та самая компания сочувствующих.

— Нас-то за что? — ныл Эдвард из-за двери.

— Я же вообще молчал! — басил Рычай.

Но худшая из худших была непреклонна.

— А вот теперь приступим-с!

Видать, на моем лице появилась такая зловещая улыбка, что Данте непроизвольно сглотнул, а Спайк завистливо рыкнул.

Я закатала рукава и громко хлопнула. Браслет артефакта, возвращенный на уже подживающее запястье, вспыхнул, и в руку легла белая палочка с розовой звездочкой на конце. Прям мечта любой девочки-волшебницы!

— Азра! — возмутилась я.

«Ой, уже и пошутить нельзя», — проворчал довольный демон, и волшебная палочка растворилась в облаке блестяшек.

Больше Азра решил не ерепениться и послушно перетек на обе руки, приняв форму рабочих перчаток с десятью металлическими напальчниками. По моему кивку Данте снял с плеч халат и положил на специальную подставку правую руку, затянутую в черный сплав. Хрустнув пальцами, я взяла инструменты и погрузилась в работу.

— Делаю черновики, — предупредила пациента, что переводилось как: «сиди ровно, сейчас я сделаю бо-бо».

Будь я чуточку лучше обучена, то могла бы пропустить этот этап, но мало быть от рождения талантливой. Дистанционную работу проходили на пятом курсе, я с позором вылетела на втором. Вот почему сейчас тратила время на энергетический слепок всех заплаток. Что это мне даст?

Даст возможность поэкспериментировать над заклинанием в проекции, а не на твоем теле. Просто там чуть какой скос вектора и… привет, большой бада-бум!

Данте, возможно, и смирился с потерей конечности, но мое резюме не смирится с пунктом «оторвала конечность нанимателя».

— Вы их чувствуете? В смысле, пальцы. Чувствительность осталась? — уточнила я, медленно ведя над запястьем правой руки некроманта.

— Каждый умирающий нерв. Каждую клетку.

Хреново. Одно дело, когда просто болит, и совершенно иначе, когда чувствуешь, как твое тело медленно умирает и разлагается.

— А маска? Есть разница между ощущениями от нее и других заплаток?

И вот брякнула без всякой задней мысли, просто чтобы слегка отвлечь работодателя от очень-то неприятной процедуры, а себя — от монотонного считывания структуры, но попала в центр мишени.

— Формально она мне даже не нужна, — огорошил некромант. — Я начал носить маску задолго до того, как все случилось. Она не имеет ничего общего с болезнью.

Я почувствовала себя дилетантом, приступившим к операции без предварительного сбора анамнеза. Просто до этого момента я не акцентировала на маске внимания, полагая, что она — часть защитной амуниции, только чуток посимпатичнее. Все же лицо, так сказать, рабочая часть.

— Придется снять, — тоном злобной училки по математике, заподозрившей ученика в списывании, заявила я. — Кто знает, какие помехи может дать посторонний металл.

Блин. Блин. Блин!!!

Как я могла прошляпить у себя под носом такую здоровенную золотую штуковину? Позор! Вот просто позор, и даже не надо ехидных подколов Азры.

Кстати, а он почему молчит? Неужели наш всезнайка тоже не обратил внимания?

— Тесса, все в порядке. Смотрите.

Данте поднял левую руку и с легким щелчком снял золоченую маску, открывая лицо полностью. Лицо пересекал старый след от ожога, явно магического характера. Другой некромант легко смог бы вывести.

— Ненавижу, когда кто-то пялится, поэтому и заказал эту вещь. Смотрите, Тесса, на ней отводящие чары, чтобы собеседники не придавали особого значения моему лицу.

У меня дернулось веко.

— Так! — Я практически вырвала маску из рук опешившего некроманта. — Пару дней походите без отводящих глаз штук. Кто знает, как даже такое крохотное заклинание исказило мою формулу возврата вам сил и здоровья?

Положа руку на сердце — никак. Подобные чары накладывались с учетом того, что магу придется колдовать. Но я уже сунула маску в свой чемоданчик с принадлежностями, а Данте проявил такт и не стал ущемлять артефактора-недоучку.

— Продолжим! — торжественно изрекла я, переходя к следующей черной заплатке.

Преподаватели Староградской Магической Академии Всеискусств любили повторять: «Вкладывай в дело всю душу, и жизнь тебя вознаградит». В моём случае дорога к успеху была перекопана и закрыта на ремонт оранжевыми конусами.

То ли проблема в том, что половину души я уже заложила Азре, то ли родилась Тесса Грей с кривыми руками, но то, что так легко нарисовалось в теории, не хотело реализовываться на практике.

«Нет, Тесса, в этом плетении нужен крючок. Я сказал крючок, а не вот это вот!.. Сосредоточься… Вернись назад, пропустила этап стабилизации… Не-не-не, опять не то!» — подсказывал Азра.

Я пыхтела, кусала губы, тянула энергию из ворчащего Спайка, но головоломка не складывалась. У меня не получалось снять с Данте его перчатку. Хуже всего, что это был первый шаг моего гениального плана по спасению некромантской задницы. Не сняв перчатку, я не могла двигаться дальше.

«Я уже говорил про нашу слаженную работу?»

— Заткнись! — рявкнула я, поймала удивленный взгляд Данте и смутилась: — Это не вам.

— Перерыв? — участливо предложил некромант и кивнул всторону столика. — Уинслоу принес тонизирующий отвар и свежий пирог.

— Пирог из легендарной книжечки рецептов по травле некромантов?

— Все верно. Есть не советую.

Печаль. Я бы сейчас с удовольствием что-то погрызла на нервной почве.

Пока я наливала в чашки отвар, Данте встал и немного размял затекшее от продолжительного сидения тело. Халат остался лежать забытым комком ткани на пуфике, давая возможность мне ещё раз погрустить над зрелищем покрытого черными заплатками тела.

— Мастер! — нерешительно поскребся в дверь Эдвард. — Вас хочет видеть… старый друг.

Спайк вскочил на лапы и забил хвостом, Данте потянулся к халату, а я потопала открывать, но «старый друг» решил не дожидаться. Дверь в лабораторию открылась, впуская загадочно улыбающегося Севера и…

— Э-э-э-льф… — благоговейно выдохнула я, трепеща перед выходцем из сказки подобно впечатлительной лани.

«Мать моя заготовка! — возрадовался прибыли Азра. — Живой и настоящий эльф! Ущипните же меня кто-нибудь. Тесса, ну что ты стоишь. Нападай на него».

Какое там. Я едва стояла на вмиг ослабевших ногах и только усилием воли сдерживала абсолютно ребячий порыв заорать, запрыгать и, может быть, даже захлопать в ладоши.

Знаю. Самой стыдно.

Синеокий, темноволосый красавец в ярких доспехах кивнул Данте, стремительно завязывающему пояс халата, обвел глазами беспорядок и наконец смерил меня заинтригованным взглядом.

— Друзья, кто это очаровательное создание? — заинтересовалось польщенное эго эльфа.

— Моя невеста, — с вызовом сказал… оба некроманта.

Хором.

Удивленный Данте посмотрел на брата, и на его высоком лбу мыслителя пролегли три обеспокоенные морщины. Север непримиримо сложил руки на груди.

— Как интересно! — улыбнулся эльф. — В таком случае я буду с нетерпением ждать будущую госпожу Праймус в гости для задушевной беседы под цветущими яблонями.

— А поточнее? — выпалила я.

Эльф сощурился, как кот в предвкушении целой миски сметаны.

— Когда этот брак полетит кубарем, и барышне потребуется сильное мужское плечо для утешения.

— Если, — поправил Данте. — Если этот брак полетит кубарем.

— Когда, — с нажимом парировал эльф.

— Никогда, — холодно припечатал Север и вежливо улыбнулся.

«Вот как-то приблизительно так же в моем воображении и должен улыбаться потревоженный в середине спячки медведь» — прокомментировал дружелюбный оскал Азра.

«Или жутко ревнивый собственник», — пришла в головы других коллективная мысль, после чего эльф обогнул восторженную поклонницу и ринулся здороваться с главой отделения некромантии.

Проводив эльфа крайне заинтересованным взглядом, я сделала быстрый шаг к Северу и зашипела:

— С каких это пор я твоя невеста?

— Можешь не притворяться. Я знаю, что между вами с Данте сугубо рабочие отношения. Кельвин подсказал.

— Погоди, но ведь сам Кельвин и…

И вот тут до меня дошло очевидное.

Палач никогда ничего не делал для других. Это если верить Мирре, конечно. С другой стороны, мне так и не выпало шанса заподозрить в красавчике-некроманте альтруизм, а значит…

— Дай угадаю, Кельвин что-то попросил взамен на эту крайне важную для тебя информацию?

Север тепло улыбнулся и пожал плечом.

— Это же Кельвин.

Вот же хитрожопый жук!

«Не отвлекаемся на всяких некромантов, — велел Азра. — Эльф прямо за нашей спиной. Повторяю, эльф на шесть часов!»

Точно! Эльф.

Посторонние мысли были моментально удалены из головы, некромант-подлец забыт. На губах расцвела улыбка обольстительницы, я развернулась и двинулась на громкий зов наличности.

Следующие полчаса прошли как единый выжидательный миг. Мы с Азрой все так же пялились на темноволосого выходца лесов, Север играл желваками. Данте о чем-то курлыкал на эльфийском с гостем. Последний чего-то нервничал. То ли его пугали убийственно-прекрасные кулаки Севера, то ли настораживал гастрономический блеск моих глаз.

На прощанье эльф отважился пожать мне руку.

— Ох, ваш маникюр, — ахнула я, обратив внимание на безымянный палец гостя.

У собеседника зарделись кончики ушей.

— У меня была небольшая схватка с винной пробкой, — доверительным шепотом признался темноволосый герой из сказок.

Едва гость в сопровождении Эдварда скрылся за поворотом, я ворвалась обратно в лабораторию и заорала:

— Все замерли. Сидеть. Стоять. Не шевелиться, короче! — после чего плюхнулась на четвереньки и поползла по ковру к дивану.

Данте с Севером как-то подозрительно молчали, явно осуждая подобный способ передвижения. Наконец Командор загадочной армии не выдержал:

— Тесса, нет, ты не подумай, мне нравится, мне очень нравится вид на твою аппетитную пятую точку, но… что ты делаешь?

— Собираю оброненное на пол золотишко, — торжественно объявила я, пожалела мужиков, вконец охреневших от вывертов женского сознания, и пояснила:

— Черный рынок Атланты является системообразующим предприятием. Чего там только нет. Точнее, там есть все, а если тебе отказали, то искомое или хорошо припрятано, или надо сделать заказ, и через неделю получишь желаемое.

— Наслышан, — кивнул Данте.

— А теперь представьте, сколько можно там выручить за волосы, ногти и прочие части тела настоящего эльфа? С одного только волоска я могу состряпать партию из семи-восеми кулонов. Капля прозрачной смолы, волосок внутрь, отделка побогаче, и вот он, самый лучший подарок для впечатлительных дам. А за кусочек ногтя одна моя знакомая ведьма отвалит целое состояние!

— Я даже боюсь уточнять цену и применение за «прочие части тела настоящего эльфа», — засмеялся Данте с каким-то странным, можно даже сказать, неуместным облегчением.

— Но самым дорогим считается семя эльфов! — с азартом продолжала я свой ликбез. — По словам знатоков, при правильном применении оно способно продлевать жизнь и красоту дамам.

— Допустим, при правильном применении продлевать жизнь и красоту способно не только эльфийское семя, — заметил Данте, но там явственно чудилось «почему я не эльф».

— Север, — позвал брата мой работодатель после нескольких минут созерцания картины «артефактор на карачках», — может, расскажем твоей возлюбленной нашу маленькую тайну?

Братья обменялись заговорщическими взглядами.

— Неа. Мне все нравится.

Я высунула голову из-под стола, узрела двух с трудом сдерживающих улыбки некромантов и, чуя подвох, сощурилась.

— В чем дело?

— Да так.

Но меня «датаками» не смутить. Кто раз заподозрил неладное, того с темы не увести! Вот.

И тут в коридоре что-то громко взорвалось, охнуло, и послышался обиженный бас Рычая:

— Мастер!

Данте со вздохом поднялся, потянулся было к своей золотой маске, но в глубине коридора снова что-то так оглушительно взорвалось, что некромант чертыхнулся, схватил трость и поковылял на разборки.

— Подумать только! — продолжала я сбор ценнейшего для заработка материала. — Ты в курсе, что на отделении боевой магии есть магическая единица под названием «элья»? В учебниках пишут, что оно пошло от эльфов, родившихся задолго до появления магии на континенте.

Север неслышно поднялся из своего кресла.

— Правда?

— Ага. И если это предположение верно, то, возможно, именно эльфы и стали первыми магами Поляриса.

«Фигня, — авторитетно заявил Азра и тотчас забеспокоился: — Глянь, вон, около ножки. Это не кусочек ногтя? Бинго!»

Я уже убирала подцепленный пинцетом будущий слиток золота (а именно на него я и планировала обменять находку) в пакетик, когда большая ладонь легла на мой зад и непреклонно сжала.

— Север! — возмущенно пискнула я, попыталась извернуться и оказалась уже полностью под тренированным телом.

— Лучше не смотри при мне на других мужчин, — пророкотал некромант, властно накрывая мои губы своими.

На миг ухватил мою верхнюю губу, затем сжал зубами нижнюю и потянул. Я как-то рефлекторно сбросила браслет с недовольно вопящим Азрой, сжала ногами мужские бедра и запустила руки в удивительно-белые волосы Севера. Тот издал глубокий, чуть рокочущий звук и полностью завладел моим ртом и телом.

«Вы че сдурели?! — голосил Азра. — Не смейте! Боги, за что мне все это. Тесса, приличные девушки не стягивают рубашки с малознакомых некромантов!»

Север дарил всего себя, чутко прислушиваясь к моим даже самым слабым сигналам тела. Страсть и чистое желание соседствовали рядом с восторгом и почтением мужчины, нашедшим свою половину.

Поцелуи говорили лучше всяких слов о его намерениях: он хотел заботиться обо мне, хотел быть рядом и оставаться частью моего мира, хотел беречь меня и кое-чего крайне неприличного.

Это стало одним из самых сладких вторжений.

«Фу! Бе-е-е… Предупреждаю, ещё чуток ваших влажных чмоков, и меня стошнит».

Не иначе как где-то в пантеоне богов затесались и те, что отвечают за хрупкое психическое здоровье последнего представителя ртутей. Другого объяснения случившемуся я просто не нашла.

Замок сотряс ещё один мощнейший по своей силе взрыв. С громким хлопком взорвались колдовские лампы, а пол под нами вздрогнул, пошел трещинами, и наша сладкая парочка со стоном провалилась в подвал.

Лежим. Север старается отдышаться. Я стараюсь не глотать взметнувшуюся в воздух пыль. Над головой дыра, под спиной груда камней потолочного перекрытия — благо некромант догадался замедлить и смягчить наше внезапное падение.

Лежим. Думаем о хорошем.

— В следующий раз попробуем сделать это там, где нет стен и пола, способных коварно обрушиться в самый неподходящий момент. Ну скажем, на лоне природы.

Север еще пару секунд обдумывал мое предложение и удручающе покачал головой.

— Боюсь, тогда просто пойдет дождь. Или градины, размером с кулак. Или внезапно из кустов выпрыгнет вепрь. Или, что хуже, кто-то из моих братьев, — прошептал он, болезненно-крепко сжимая в своих объятьях. — Или ещё какая-нибудь хрень.

И я вынуждена была согласиться.

ГЛАВА 23. Жмурки на кладбище

После неудачной попытки обрести близость с Севером и снять с Данте «перчатку» я поднялась наверх, кивком головы поприветствовала Мирру, оккупировавшую диван, и рухнула в постель.

Спала как убитая.

Но когда это останавливало некроманта?

— Встань и иди, — сдёрнула с меня одеяло первая сволочь.

— Воскресни, Тесса, — пощекотала за голую пятку вторая.

Я психанула, перехватила подушку, чтобы прицельно запустить в неугомонных мерзавцев, с трудом разлепила один глаз. Другой проявил редкостную лень и, вопреки командам мозгового центра, продолжил сладко-сладко спать.

Разлепленное око поймало в размытый фокус огромную фигуру такого насыщенно-зеленого цвета, что второй глаз невольно встал и приступил к службе.

— Ты только не нервничай, — пробасил удивительно знакомым голосом детина с цветом кожи напуганной лягушки.

И я действительно не стала нервничать. Нет, ну что вы.

Просто швырнула подушкой, скатилась с кровати, одновременно призывая горячо любимый арбалет, и только тут применила оружие массового поражения — женский визг.

— А-а-а!!!

— Дурень, — возмутился Эдвард, комкая в стороночке конфискованное одеяло. — Кто ж вот так вот, без предварительного предупреждения, тычет своей зеленой харей в сонную деву? Тесса, это мы. Все в порядке!

Какое там в порядке!

Я дернулась, включила колдовские лампы, послушно залившие спальню ярким светом, и подавила порыв заорать ещё разок.

Нет, к тому, что Рычай внезапно позеленел и обзавелся весьма специфическими чертами орка, я уже сумела худо-бедно пообвыкнуть, но то, как эта ночь преобразила Эдварда, стало настоящим ударом.

Если это и был представитель эльфов, то по какой-то очень далекой от привычных стандартов линии. Все видовые признаки — заостренные ушки, большие глаза, копна светлых волос, худощавость — остались на месте, но весь эльф в целом больше походил на громкое недоразумение, чем на легендарного героя баллад и легенд!

Создавалось ощущение, что какой-то пьяный скульптор слепил его из острых углов, резких линий и ярких кусков ткани. А вишенкой на этом торте безумного замысла стала совершенно плебейская прическа «горшок», которая плохо смотрелась даже на прислужниках монастырей, а уж на эльфе так вообще верхом дикости.

Это был неправильный эльф.

Такого даже на черном рынке продавать стыдно!

— Тесса, — в дверях появилась заспанная Мирра, — ты чего орешь как шопоголик на распродаже? Что ты в них пальцем тычешь? Подумаешь, доракхай с эльфом в спальню заглянули. С кем не бывает?

Ни с кем не бывает.

Хорошо. Точно не со мной… Точно не случалось со мной до того момента, пока я не приехала в замок «Когти ворона»!

Пока я медленно отходила от шока, Мирра повернулась к нарушителям спокойствия.

— Вы зачем амулеты сняли?

— Разрядились после взрыва, — пробасил орк.

Нет, все-таки полуорк — ростом не вышел, да и челюсть не так сильно выпирает.

— Мастер сказал, что перезарядит завтра с утра, и велел нам не выходить из комнаты, — добавил Эдвард и резко переключился на меня. — Тесса, у нас есть шикарная идея…

— Мы тут кое-что прикинули, — Рычай протянул сложенные листы бумаги.

«Ой-ей, мне одному уже страшно?» — набатом прогремел голос Азры.

— Парни, — выгнута я бровь. — Вы только что разнесли половину замка. Вам недостаточно?

— Каждый некромант по природе своей безумный исследователь, — нараспев произнес Эд. — Вдребезги разнесенные комнаты для нас привычное дело.

Крыть было нечем.

Вздохнув, я спрятала арбалет, ручку которого продолжала держать в ладони, расправила черновики и погрузилась в изучение. Мирра отправила парней за перекусом, а сама плюхнулась на кровать, обняла бесхозную подушку и моментально вырубилась.

Я с завистью покосилась на спящую девушку, но была вынуждена сосредоточиться на каракулях парней. Вернувшиеся парни натащили в комнату еды, подсунули чашку с кофе. Вот там, прихлебывая и закусывая заботливо протянутыми бутербродами, я проверила расчеты парней, кое-где поправила основную мысль и пришла к выводу, что здравое зерно здесь имелось.

— Неплохо, — признала я по итогу. — Если быстро достать нужное количество стронция, то уже завтра я смогу переделать заготовку артефакта, и тогда поток передаваемой Спайком энергии станет более стабильным.

— Вот почему мы к тебе нагрянули среди ночи! — пробасил лыбящийся Рычай. Зрелище, скажу я вам, жутковатое.

— Стронций является естественным спутником кальция, который в свою очередь служит основным компонентом для строительства и роста костей, — сумничал второй адепт темного искусства.

Я быстренько раскусила, куда клонят парни, и замотала головой.

— Нет, нет и еще раз нет! Кости с кладбища не подойдут. Наши тела накапливают природный стронций, а нам требуется его радиоактивный изотоп.

— И тут на помощь приходят учетные книги, доставленные в замок утром, — сонно пролепетала Мирра, со сладким зевком переворачиваясь на другой бок и открывая глаза. — Ты ведь в курсе, что некромантам передают списки погибших с указанием места захоронения? Ставлю свой любимый нож на то, что эти два гения порылись в архивах и нашли там несколько случаев смертей от отравления радиоактивным стронцием. Эта зараза плохо выводится из организма, поэтому есть все шансы собрать материал, не дожидаясь поставки.

Некроманты подобострастно закивали, показывая, что готовы выдвигаться уже сейчас, вот только стряхнут крошки от бутербродов с моей постели да вынесут грязные чашки.

«Я не ханжа, но их надо срочно остановить», — заявил Азра, а я представила, как эти два дурня с мешком награбленных костей крадутся среди могил, и от души пожалела мертвых.

— Так. Стоп активность! — рявкнула я, для убедительности вставая и упирая руки в бока. — Первое, воровать кости с кладбища — это безумие. Второе, никто вас из замка не выпустит.

Ага. Кто бы еще прислушался к голосу разума, внезапно вселившегося в Тессу Грей!

— Ну, во-первых, у нас есть разрешение на сбор и хранение мертвых тканей, — огорошил новостью эльф.

— А во-вторых, в замке никого нет.

«Все… кладбищу хана!»

— В смысле нет? А где тогда все… — чуть было не ляпнула «взрослые», но вовремя исправилась. — Где Данте? Куда подевался Север? На худой конец, куда свалил Кельвин?

— Север отправился встречать отряд доракхаев, готовых присоединиться к регулярной армии. Кельвин ушел порталом во дворец, плести очередную интригу. Мастера вызвали в Академию — придурки с боевого отделения разнесли половину своей башни и теперь просятся к нам на постой, — перечислил Рычай, загибая зеленые пальцы, а Эдвард подытожил:

— Сегодня никто из них в замке не появится.

— Так же как не появится музыкальный слух у Эдварда, — поддела Мирра.

— Эй, я прекрасно пою! — возмутился как-бы-эльф из чьего-то кошмара.

— Возможно, — не стала спорить собеседница, — но это не мешает тебе отвратительно фальшивить, принимая душ.

Эдвард прикрылся, словно предстал перед нами нагишом, и покраснел от злости.

— Ты подсматривала за мной в душе? — на последнем слове его голос, и так далекий от хриплой брутальности, сорвался до драматического тенора.

Мирра сделала вид, что ее передернуло. Или не сделала.

— Просто крайне неудачно шла по карнизу.

Эльф задохнулся от возмущения и вылетел из комнаты, по пути свалив пару склянок и запнувшись о ведьмовской котел, громоздившийся в центре. Котел утробно замурчал и забулькал, хотя я точно знала, что внутри не плещется ни зелье, ни тем более кот.

Рычай развел руками и поспешил за оскорбленным другом.

— И мы что же, отпустим этих неучей на кладбище одних? — повернулась я к Мирре.

— Меня вообще не впутывай! — заявила та, поднимая с пола одеяло, оброненное ушастым недоразумением, и укрываясь.

Оставшись без дружеской поддержки, я решительным шагом двинулась одеваться для ночной вылазки на кладбище.

Как говорится: «Не можешь остановить? Возглавь!»

«Слушай, не хочу подвергать сомнениям глубину и богатство твоего здравого смысла… — в своей излюбленной манере начал Азра и хохотнул. — Ах нет! Я только что это сделал. Тесса, ты сбрендила?»

— Да мы ж по-быстрому: одна нога у ворот, другая на погосте. Что может случиться?

«Хорошо, будь по-твоему», — сказал Азра тоном «я все равно считаю иначе».

* * *
— Убить поганых некромансеров! — бесновались селяне, размахивая факелами и садовым инвентарем. — Выкинуть за стену!

— Сже-ечь! — настаивал местный батюшка.

— И надругаться! — требовала беззубая карга.

Старое, полузаброшенное кладбище, куда мы переместились через замковый портал, оказалось крайне людным в первом часу пополуночи. Еще хорошо, что парни успели выкопать необходимые нам кости, а Эдвард даже умудрился обнаружить в кустах ритуальную чашу, больше похожую на блюдо под фрукты.

Сомневаюсь, что местные впотьмах искали именно эту чашу или пришли оставить букетики на могилах близких, но выглядела толпа крайне воинственно.

«Да мы ж по-быстрому: одна нога у ворот, другая на погосте. Что может случиться?» — процитировал артефакт… меня же и процитировал.

— Ой, вот давай без этого, — поморщилась я и с укором глянула на руку. — Ты вообще помогать планируешь?

«А у меня штатная перезарядка!»

— У тебя штатное обострение ехидства, — буркнула в ответ и осторожно выглянула из укрытия. — Парни, вы как?

Рычай ногой подтягивал оброненный мешок с честно награбленными костями. Ушастик испуганно скукожился за надгробием и молился.

— Поганое отребье, — демонстрировали красноречие селяне.

— Выродки тьмы.

— Уроды!

Рычай ответил жестом.

Толпа узрела статую скорбящего ангела с торчащей между ног зеленой ручищей. Толпа затихла и прищурилась, напрягая зрение. Толпа оценила международную комбинацию с участием среднего пальца и озлобилась окончательно.

— Уби-ить!

— И надругаться! — встряла бабка.

Далее произошел крайне пренеприятнейший инцидент с поднятием зомбокотика, дикий ржач эльфа и наше позорное бегство.

Наша бравая тройка промчалась через лесок из трех лысых елочек, лихо перемахнула канаву подмерзшей грязи и спряталась в чьем-то склепе. Мы споро заперли двери, подперли для надежности все это дело статуей и, тяжело дыша, привалились к стене.

— Пронесло… — улыбнулся эльф, прижимая к груди ритуальную чашу.

«Не говори «помянем», пока батюшка не отпел», — подал голос Азра и как сглазил.

Ночь озарили три последовательные вспышки зеленоватого света. В ноздри ударил запах нестерпимой вони.

— Грра! — пророкотала темнота склепа.

Полуорк охнул и осел, эльф взвизгнул и выставил перед собой ритуальную чашу.

— Топор, — приказала я артефакту, но тварь оказалась быстрее.

Нарисовавшееся существо — не то чересчур откормленный тать, не то реальный ырка — выбило оружие и навалилось сверху.

Затылок поприветствовал пыльную кладку, мужественно показал фигу надвигавшемуся сотрясению и нырнул в океан боли.

Жизнь с удручающей быстротой принялась мелькать перед глазами, потому что в конце всегда думаешь о начале. Злодейски хохоча, память открыла тщательно коллекционируемую подборку «глупо, тупо и нелепо» и любезно отмотала на пару недель назад.

ГЛАВА 24. Фаталити в склепе

Пока я наслаждалась подборкой «вспомнить все косяки и не скончаться от собственной глупости», Рычай подбежал и пнул нависшего монстра под зад.

— На!

— Получай! — выкрикнул Эдвард, с воинственным видом опуская ритуальную чашу на голову зверушки. И ещё раз. — Не смей. — Бах! — Жрать. — Бздынь! — Нашу. — Хрясь! — Тессу.

Монстр подавился рыком, прикусил вывалившийся язык и переключился на заоравших от страха обидчиков.

Стиснув зубы, я кое-как откатилась ближе к стене, с трудом села и огляделась.

Что ж, официально заявляю, что этой ночью многолюдно было не только на кладбище, но и в склепе. Прям не погост, а место тусовки озлобленных селян и всяких подозрительных монструозов.

К слову, о монстрах. Зверюга, что кинулась на меня, при более трезвой оценке, без примеси ужаса стать чьим-то обедом оказалась вовсе не татью и уж тем паче не легендарной ыркой, а самым обычным тигром. Только почему-то больше и в миллион раз страшнее.

По куполу склепа плясали и перемигивались зеленоватыми всполохами магические завитушки. Ниже твёрдой рукой профессионального вандала кто-то нацарапал священное:

«Здесь был Yorick».

Левую часть помещения занимали пыльные, затянутые паутиной ниши для погребальных урн. Поодаль высился пустой постамент, где некогда возвышалась статуя, которой мы подперли вход, а нынче выплясывал ушастик, отбиваясь от двух восставших, местами прогнивших, но все еще зубастых гиен прицельными ударами ног и ритуальной чаши. В уголке склепа, лихо отмахиваясь от злобного тигра берцовой костью, пыхтел светло-зеленый от страха полуорк.

«Тоже мне «Рычай, разрывающий пасть тигру», — фыркнул демон, а я поспешила переключить его внимание на более важные вещи.

— Азра, какие наши перспективы?

«Первая: сидеть и послушно ждать смерти».

— Звучит не слишком заманчиво.

«Я знал, поэтому вот тебе и вторая: попытаться прорваться к вон тому окну над погребальными урнами и вывалиться наружу. Шансы не очень высоки, точнее, стремятся к нулю».

— Как насчёт клятвы Данте о моей полной неприкосновенности и стража, подаренного Севером? Они обеспечат нам защиту или прикрытие?

«А ты видишь их некромантские зады где-то поблизости?»

Ясненько. Значит, думаем и действуем самостоятельно.

Эх, а как хорошо все начиналось. Ночь. Кладбище. Комары да кости.

— Ай!

Одна из гиен, притесняющих ушастика, вскочила на постамент и атаковала тощую эльфийскую ляжку.

— У-А-А-А-А!!! — крик, от которого закладывало уши, заполнил своды склепа.

Эдвард сделал какой-то немыслимый кульбит через голову, чем, кажется, удивил не только гиен, но и себя самого. Оказавшись на твердой поверхности, некромант бросился наутек. Дохлая гиена, с явным отвращением выплюнув кусок штанины, поскакала следом. Вторая почему-то осталась сидеть на месте, тревожно скуля и трогая лапами уши.

— Тесса, клянусь сбрить волосы и пожертвовать тебе, только спаси-и-и! — завывая, как испуганный щенок, посулил Эдвард и помчался дальше.

Рычай мужественно помалкивал, отвлекая на себя внимание тигра-переростка, но, судя по взгляду, паническая атака догоняла и этого богатыря.

Я представила выгоду с паршивого эльфа, затем медленно, с трудом поднялась.

Ох, как же непросто быть хрупкой девушкой в обществе брутальных тупиц!

— Тесса-а-а-а! — провыл ушастик, пробегая в обратную сторону.

Работая по большей части на рефлексах, чем на здравом смысле, я призвала оружие. Арбалетный болт прошиб грудной остов ближайшей твари, но та даже не повернула клыкастую башку в моем направлении.

Жаль. А я-то уже размечталась о быстрой развязке.

Ну да ничего. Выкрутимся!

Наверное…

«Мой тебе совет, — ворвался в сознание голос демона, — бросай этих неудачников и беги!»

Ну вот. Снова он советует проваливать. Никакой оригинальности.

— Ты думаешь только о себе!

«Умница-разумница моя, — усмехнулся демон. — Все думают о себе. И лишь я один думаю о себе и ещё немножечко о тебе!»

— Конечно, мы ведь связаны.

«Раз ты сама подняла эту тему, то хочу напомнить: мне крайне невыгодна твоя смерть, Тесса. Поэтому соберись и… И не делай этого. Нет! Нет!!!»

Под завывания Азры я разбежалась, забралась на опустевший постамент, дождалась момента и прыгнула на спину врага.

Задом наперед.

Мда… Этого мой гениальный план по отвлечению неприятеля не предусматривал.

Тигр, при ближнем контакте также оказавшийся мертвым, точнее, восставшим, в общем, типичной нежитью, рявкнул и заставил меня продемонстрировать коронное танцевальное движение «припадочная макака».

Азра буркнул нечто среднее между «я с тобой поседею» и «а ведь мог спокойно сидеть в пещере» и вложил в руки два крюка. Крючья легко вошли в плоть монстра, и дальнейшее родео на мечущейся по склепу ящерице прошло хоть и с минимальной, но подстраховкой.

Парни перебежали в уголок и о чем-то громко зашушукались. Гиены прыгали и метались, в бестолковой попытке не попасть под массивную лапу союзника.

На очередном повороте повязанная Севером нитка вспыхнула. Доказывая тот факт, что некромант прекрасно осведомлен о том, какие подарки нужно делать девушкам вроде меня, маленькая молния слетела с запястья и ужалила полосатый бок.

Тигриное тело сделало резкий разворот и попыталось взять штурмом стену. Упрямая кладка не покорилась упрямому черепу. Не предназначенная для тарана кость с неприятным чавкающим звуком лопнула, заляпав мою спину и затылок чем-то крайне вязким, вонючим и дико неприятным.

Но даже оставшись без мозгов, полосатая туша продолжила бить хвостом, скрежетать когтями по плитам пола и поддавать задом. Я разжала руки, слезла с поверженного врага и угодила в лапы Рычая.

— Ты была неподражаема! — басил великан. — Я в шоке. Я в восторге. Я преклоняюсь!

— Ну, большую часть я была в диком ужасе, поэтому сомневаюсь, что отважусь повторить, — выдавила я и только тут заметила гиен, несущихся на застывшего столбом Эдварда. — А ты что творишь?!

— Стой, — скомандовал полуорк, легко пресекая мою попытку броситься на выручку. — Эдвард сейчас нас всех спасет.

— Кто? Он? Спасёт? — Из горла вырвался истеричный смешок. — Да ушастик не спасёт даже надувного утёнка из тазика!

Гиены подумали также и прыгнули на врага. Эльф издал на редкость подозрительный звук, нечто между визгом девственницы в лапах готового развлечься разбойника и свистом вскипевшего чайника. Письмена, намалеванные на куполе, вспыхнули первозданной тьмой, панику склепа прорезал раскат грома, сменившийся растерянной тишиной.

Гиены рухнули двумя несвежими мешками костей и плоти. Тигр перестал агонизировать и тоже замер.

— Что я тебе говорил? — глянул на меня Рычай с таким торжеством, словно это дело исключительно его зеленых лапищ.

Эльф тем временем пошатнулся и со стоном осел на пол.

— Дружище…

Полуорк кинулся к приятелю, но внезапно споткнулся на ровном месте, упал на одно колено, захрипел и вырубился.

— Да ладно! — простонала я, обессиленно приваливаясь к ближайшей стене и сползая на пол.

Фантазия тотчас показала картинку того, как я тащу два бессознательных тела в замок — полуорка закинула на спину, эльфа волоку за ногу. Пессимизм пририсовал кучку зомби, бегущую следом. Здравый смысл покрутил получившееся полотно, издал стон мировой скорби и добавил от себя трех Праймусов, ожидающих на крыльце замка с перекошенными от злости лицами. Вера в лучшее цокнула языком и добавила радугу.

Стены склепа вновь легонько вздрогнули, раздался тошнотворный звук выбиваемой двери и звук падения статуи, подпиравшей проход.

«Кого там еще нелегкая принесла?» — буркнул Азра, становясь в моих руках привычным арбалетом.

Я заставила тело подняться на дрожащие от пережитого ноги и осторожненько выглянула из-за постамента. Остатки разбитой статуи валялись на полу, а дверь обрела вид щепок, укрывших пол. И в центре всего этого безобразия высилась фигура темноволосого некроманта в золотой маске.

— Извиняюсь за доставленные неприятности, Тесса, — прозвучал удивительно знакомый голос.

— Данте? — ахнула я.

ГЛАВА 25. Семейная психотерапия

Некромант провел правой рукой по волосам, убирая темные пряди от лица. Правой. Абсолютно, ырка его покусай, здоровой правой рукой! И я почувствовала себя крупно обманутой.

— Честное слово, я и подумать не мог, что вы трое наткнетесь на мое логово, — на губах Данте появилась печальная улыбка, больше смахивающая на нервный тик. — Мальчики не пострадали?

Данте прошел мимо, торопясь проверить состояние отключившихся эльфа и полуорка. И некромант не хромал. Не опирался на трость. И вообще выглядел крайне бодрым.

Он вышагивал по склепу, и эхо под куполом шептало: «Все. Прочь. С моей. Дороги!»

Я вновь почувствовала себя дура дурой.

«Конечно, дура! — заворчал Азра. — Вспомни, ты же самолично отняла у Данте его маску и спрятала в чемоданчик. И потом, где ты видела, чтобы кто-то так быстро восстанавливался и набирал вес?»

Поднявшая голову подозрительность получше вгляделась в черты лица и фигуру некроманта, присевшего перед эльфом, и я снова ахнула:

— Охренеть… Вот это сходство!

Сходство казалось невероятным. Нет, даже не так…

Просто охренеть каким невозможным!

Все равно что две копии одной картины. Только одну повесили в музее, под охраной заградительной линии, а другую отдали на растерзание первоклассникам.

Этот Данте казался моложе и здоровее, даже вопреки темным теням, окруживших усталые глаза.

— Простите, Тесса. Мне, право слово, жаль, — голос так вообще был идентичен оригиналу.

Лже-Данте отряхнул руки и улыбнулся. Очень похоже улыбаются заслуженные гроссмейстеры, признавая победу противника в партии.

— Кто вы?

— Данте Праймус, — представился незнакомец, вставая. — Настоящий Данте Праймус.

С самым серьезным лицом кивнула, мол, все ясно, настоящий, набрала в грудь воздух, замерла на мгновение и… сдулась.

— Что-то я окончательно запуталась, — призналась загадочному мужику, как две капли похожему на работодателя. — Вы брат-близнец, украденный злой служанкой из замка?

Некромант засмеялся. Причём это не был злодейский хохот хладнокровного убийцы и маньяка. Будь мы в менее мрачной обстановке, я бы, может, тоже похихикала за компанию.

— Вы суеверны, Тесса?

— Не сказала бы, — пожала плечом.

«Хотя после всего случившегося впору задуматься», — вмешался Азра.

— Мой отец, Сигарам Праймус, был крайне суеверным магом, — поделился собеседник, ласково касаясь шкуры тигра с пробитым черепом. — Какая-то ведьма ещё в молодости предсказала ему наследника по имени Данте. Мальчику пророчили великое будущее: некромант-в-башне, объединитель даров, спаситель Старограда, парламентер Поляриса. Отец верил во всю эту чушь, вот почему мне, его законному сыну, дали это дурацкое имя.

Послышался отвратительный хруст, следом темноту склепа озарила зеленоватая вспышка, и тигриное тело конвульсивно дернуло задними лапами.

— Шли годы, я рос, окруженный любовью, вниманием и этим безумным пророчеством. Каждый вечер моей сказкой на ночь служило дурацкое пророчество, которое пересказывал Сигарам. Он заставил меня поверить, окружил ложью, внушил идею великого будущего.

Тигр дернул хвостом, его огромная голова приподнялась над полом склепа, взгляд мертвых глаз сконцентрировался на мне и обжог лютой ненавистью.

«Женщина, мне не смешно. В мире существует не так много черных магов подобного уровня…» — вспомнились слова Кельвина, оброненные в кафе, где мы обсуждали смерть Лауры и ломали головы, как вызволить Данте.

— В семь лет в замок пришло письмо, — некромант продолжал делиться воспоминаниями без отрыва от работы. — Оказалось, что задолго до того, как взять мою мать в законные супруги, у Сигарама была интрижка с какой-то магичкой. Та забеременела, но оказалась чересчур тупой, чтобы сразу сделать аборт, и чересчур гордой, чтобы признаться партнеру. — Глаза собеседника недобро прищурились. — Угадайте, Тесса, как эта подстилка назвала своего сына?

Тигр поднялся на лапы, сел возле ног хозяина, как приличный котик, и обвил лапки хвостом.

«В мире существует не так много черных магов подобного уровня…»

— С этого письма все изменилось. Я уже не был первенцем, которому пророчили великое будущее. Сигарам бросился на поиски магички, чтобы признать бастарда. Моя мать сочла это предательством. Мы покинули отца и переехали. До двенадцати лет я ещё продолжал жить верой, что все это ошибка. Что Сигарам хотя бы приедет навестить законного сына. Но нет. Я уже не был ему интересен.

«В мире существует не так много черных магов подобного уровня…»

«…и все они Праймусы», — предостерег еще тогда Азра.

Некромант опустил ладонь над головой зверя, зеленоватое мерцание рвануло в рану и запечатало ее чем-то больше похожим на желе. Такое зеленое, хорошо протухшее желе.

— Это вы убили Лауру, — поняла я.

— Не тот поступок, которым гордятся, — некромант потрепал своего «котика» по загривку. — Но в сложившихся условиях я не мог поступить с девушкой иначе. Лаура оказалась достаточно сильна, чтобы со временем вернуть магию моему брату и загубить весь план.

— То есть болезнь Данте — это ваших рук дело? Но как? Как вам удалось? — нахмурилась я и тут же испытала острую необходимость взвыть и постучаться головой о каменные стены склепа. — Ну конечно. И как я сразу не поняла?! Маска. Вы поместили проклятие в нее, так был постоянный контакт с кожей и аурой мага, а отводящие чары, заставляли артефакторов не обращать на нее внимание!

Тигр довольно замурлыкал под ласковой рукой хозяина.

— Вы сообразительны, Тесса, — одобрительно кивнул лже-Данте, словно мы были на экзамене, а не в склепе с двумя вырубившимися друзьями и восставшим тигром. — Потребовалось около десяти лет, чтобы набраться опыта и получить силу. Я скопировал его лицо, скопировал голос, изучил мимику и жесты, но и этого было недостаточно для замены.

Некромант двинулся вдоль стены и наклонился над бесчувственным полуорком. Тигр остался сидеть и мысленно препарировать мое тело своими челюстями.

— Только полгода назад мне повезло: я перехватил и зачаровал маску брата. Его сила хлынула ко мне. Ритуал должен был уничтожить Данте, мне же переходила вся его магия. Я ждал возле башни, чтобы избавиться от тела и занять свое место, но ырка принес Кельвина.

— Да, у Кельвина просто омерзительный дар знать, что где-то с кем-то что-то происходит, и появляться как раз некстати, — была вынуждена признать я, не отрывая взгляда от некроманта.

— Полностью с вами согласен, Тесса, — кивнул тот, касаясь лба и руки Рычая. — Мало того, что Данте не сдох, так Кельвин забрал его в свои вонючие застенки и нашел способ замедлить распространение проклятья. Пришлось найти старого приятеля Палача и пригласить на свой ритуал. Жаль, что не дотянулся до его девчонки, над телом Мирры мой брат рыдал бы чуть дольше.

Меня передернуло.

— Это чудовищно!

Некромант склонил голову набок, темные брови нахмурились.

— Это справедливо: Данте забрал жизнь, которая принадлежала мне, я возвращаю свое. Кельвин помешал мне, я был вынужден наказать его за это.

«Тесса, — позвал Азра, — знаю, это может прозвучать довольно нелепо, но… сейчас жизненно важно вывести этого типа из себя. Довести до ручки. Выбесить. Короче, сделать все, чтобы мужик набросился на тебя».

— Что? — вырвалось у меня.

— Что? — поднял брови Двинутый-Данте.

«Третий дар некроманта. Свадебный дар мужа жене. Да-да, те самые цветуечки, что ты не удосужилась мне даже показать. Нет, я не злюсь… хотя зачем я вру? Я злюсь, Тесса. Очень злюсь, потому что твой секс с моим идейным врагом портит наши общие эманации!»

— Что… что… — судорожно пыталась я выкрутиться. — Что вам нужно от меня? От нас? Сделайте, пожалуйста, большое дело и просветите насчет своих коварных планов.

— Коварных планов? — повторила молодая копия моего работодателя и широко, я бы даже сказала, как-то располагающе улыбнулась. — Тесса, кто я, по — вашему? Спятивший злодей из сказки?

Вообще-то да. Но лучше не провоцировать психов своей откровенностью.

— У меня и в мыслях не было трогать вас, — призналась хорошая копия моего нанимателя. — Я даже не знал о вашем существовании до прибытия в Большие выселки. Вы, Тесса, сами пожаловали в это маленькое убежище. Еще оставался шанс, что вы не догадаетесь о подмене, но… Ум крайне плохо влияет на продолжительность жизни.

Мужчина щелкнул пальцами, мои руки сковали магические путы, а тигр облизнулся и встал.

Так. Ладно. Не трусим.

— Я что-то упустила ту часть этого гениального плана, что должна напугать меня до мурашек, — изобразила я скучающий тон, хотя сердце билось с таким отчаянным грохотом, словно хотело быть услышанным аж в замке «Вороньи когти». — Где кровавые подробности того, что вы сделаете с моим телом? Осмелюсь надеяться, что хотя бы живым телом. Где коварные обещания перевернуть этот мир и заставить его дрожать от одного только упоминания имени Данте Праймуса? Где вот это вот все?

В склепе повисла гробовая тишина. Хотелось бы верить, что идиоматический гроб сколотили не для меня.

— Тесса, где вы почерпнули всю эту пространственную чушь? В любовных романах? — улыбнулся некромант, подошел ближе, заботливо убрал прилипшую к щеке светлую прядку и вздохнул:

— Я не злой, Тесса, поверьте. Я просто хочу вернуть то, что принадлежало мне с рождения. Мою жизнь. Мою славу. Мое предназначение.

— Угу, — не стала спорить. — И для этого убили массу народу.

— Я копил силы. — Угрызениями совести там даже и не пахло. — И потом, большая часть погибших страдала от неизлечимых заболеваний, так что я сделал им большое одолжение.

— Да-да, конечно, и приятелю Кельвина, и бедной Лауре вы тоже сделали большо-ое такое одолжение, — поддакнула я, активно кивая. — А знаете, Данте… Каждый человек обладает невероятным талантом находить сам себе оправдания. И чем большую подлость человек творит, тем более трогательная версия выходит.

Убивец невинных дев смерил меня крайне неодобрительным взглядом всезнайки и тоже поделился житейской мудростью:

— Истина — женского пола. Красивая и все.

Туше!

«И это ты называешь взбесить кого-то? — Азра вздохнул, а будь у него реальное тело, обязательно изобразил бы жест «рукалицо». — Ну-ка уступи место профи!»

— Гавнюк! — выпалил демон уже моими губами и от души треснул некроманта головой.

От души, но вот прям крайне неудачно!

Из-за разницы в росте мой нос угодил в упрямый подбородок противника. Двинутый-Данте просто отстранился, потирая ушибленное место, а вот я насладилась мерзким ощущением разбитого носа и хлынувшей из него струйкой крови.

Но самое удивительно, что столь экстравагантное бодание сработало!

Прежде чем на меня бросился дохлый тигр и опустилась мужская пощечина, магия посчитала новоиспеченного родственничка врагом, посягнувшим на дражайшую невесту, и полыхнула вспышкой портала, из которой вышел крайне мрачный Север.

Тигр улетел в потолок склепа и остался там в качестве наскальной живописи, сделанной типичным некромантом в дурном настроении.

— Привет, милая. Соскучилась? — улыбнулся он мне, походя отражая атаку брата.

— Некогда было, — прогундосила я, запрокидывая голову и зажимая кровоточащий нос связанными руками.

— Да я тебя… — попытался еще что-то вякнуть Двинутый-Данте, но был сметен волной тьмы, трижды стукнут о стенку склепа, после чего обмяк мешком поверженной гордости и заблуждений.

Север развернулся ко мне.

Ой-ей. А можно вернуть серийного убийцу и его облезлого кота?

— Никогда больше так меня не пугай! — зло рявкнул спаситель, заставляя меня попятиться.

Согласна даже на толпу деревенских жителей!

— Ты хоть представляешь, что я пережил, когда вернулся в замок и не обнаружил тебя в спальне? — уточнил Север, делая воинственный шаг ко мне.

Уговорили. Готова даже продегустировать пять присыпанных ядом блюд от шеф-повара Уинслоу!

— Да я же чуть с ума не сошел! — гремел голос дорогого мне некроманта.

«Нам крышка!» — констатировал Азра.

— Север… — я перепугано всхлипнула.

Размытое движение, и вот Север рядом.

— Прости, — шепнул он.

Без лишних слов бережно обнял меня своими сильными руками, поцеловал в лоб и прижал к груди. Уткнувшись в него заплаканным лицом, я словно уткнулась в саму суть слова безопасность.

ЭПИЛОГ

— А ну стоять! — прогремел на весь замок мой страшный рев.

Но Спайк не был дураком.

Оскальзываясь на скользком полу, этот дохлый шкодник энергично проскакал по галерее, не иначе как чудом вписался в поворот и, завывая дурниной, удрал.

Я притормозила, в середине галереи, схватилась за бок и опустила экспроприированную у Уинслоу сковороду. Левый бок кололо сотней иголочек, сердце задыхалось от натуги, а в глазах как-то странно темнело.

«Стареешь, девочка, — хихикнул Азра. — Всего-то стометровку пробежала, а уже готова отключиться».

Вспомнила, как с парнями съезжала по перилам лестницы. Как перепрыгивала с одного балкона на другой. Как в процессепреследования спугнула трех подозрительно-клыкастых типов и дико струхнула. Типы тоже струхнули. Настолько сильно, что сочли за лучшее обернуться летучими мышами и унестись куда-то под потолок.

— Ушел? — рядом притормозил Рычай. В руках верзила сжимал здоровенный топор, одолженный у рыцарских доспехов, пылившихся на входе в галерею.

— А я предупреждал. Я говорил, что надо запереть дверь! — влез подошедший эльф и был удостоен взглядами, полными коллективного призрения.

Всю минувшую после вылазки на кладбище неделю мы трое дружно страдали!

Я исправно страдала по три часа на чердаке главной башни замка, развлекая разгневанных призраков. Дамы негодовали из-за того, что им так и не вернули западное крыло второго этажа. А еще, игнорируя заверения, что мне безумно нравится смертная жизнь, громко сетовали, что я не окочурилась в том склепе.

Эдвард страдал у себя в комнате.

Как истинный муж лесного народа, он выполнил данное в склепе обещание и в знак благодарности за спасение побрился наголо. В результате у меня появилось уникальное предложение для черного рынка Атланты, а Эд стал самым нетипичным представителем своего народа.

Даже не знаю, что хуже — лысый эльф или ревущий над срезанными волосами мужчина.

Видя страдания друга, Рычай даже не посмел ржать над ним. Про открывшуюся после стрижки лопоухость левого уха мы тоже решительно промолчали.

Эльфы — народ впечатлительный. Надо беречь их хрупкую душевную организацию!

Что же касается самого Рычая, то он тоже страдал.

Прибывшие орки, которые при более близком знакомстве (ну как близком, я на них из окошка поглазела да тем благоразумно и ограничилась) оказались высоченными доракхаями, вольными всадниками Свободной степи. Полуорк выглядел рядом с ними, как карликовый пинчер среди своры волков. Вот только волки не склоняются перед пинчером.

Палач ходил по замку с такой довольной рожей, что я сделала вывод: Кельвин таки нашел принца орков, которого Данте скрывал до этого момента.

В начале галереи послышались шаги и стук трости.

— Что опять стряслось?

«Легок на помине», — проворчал Азра.

— Мастер! — почтительно склонил голову Рычай.

— Спайк спер бедренную кость нашей курсовой! — наябедничал эльф.

Сегодня лопоухий впервые отважился покинуть комнату.

Данте наотрез отказался заряжать амулеты этой парочки, поэтому сейчас лысый череп Эдварда украшала черная бандана с ухмыляющимся черепом, вышитыми серебром явно вручную. Глазницы украшали два крупных сиреневых страза.

Пираты падают в изумлении и мрут от смеха.

К счастью, Данте Праймус был не просто некромантом, а целым главой отделения некромантии, поэтому просто кивнул эльфу в платочке и уточнил:

— Сколько миллиграмм изотопа стронция вам не хватает?

Парни переглянулись и хором соврали:

— Три.

— Пять.

Данте с надеждой повернулся ко мне, как к самой ответственной.

— Один, — сдала я полуорка с эльфом.

Некроманты, которые рассчитывали заныкать пару грамм радиоактивного изотопа, обиженно засопели.

— Спайка не трогаем, пусть развлекается с новой игрушкой. Через час приду принимать лабораторную работу. Погоняю по теории, так что идите и не теряйте время, — предупредил Данте. — А вот вас, Тесса, я попрошу остаться.

Прозвучало так, словно я стану первой, кого некромант погоняет по теории.

Игнорируя сочувствующие взгляды Рычая с Эдом, смело закинула сковороду на плечо и подошла чуть ближе к работодателю.

У него тоже выдалась веселая неделька.

Начнем с того, что именно Данте пришлось успокаивать жителей села, устроивших в ту ночь облаву на «поганых некромансеров».

Участники восстания получили небольшую компенсацию «за моральный ущерб», нам с Рычаем (Эдвард, ырка его покусай, в тот день забаррикадировался в комнате) пришлось громко извиняться за несанкционированные раскопки и похищение чьего-то прадедушки. Точнее его останков.

Карге Данте предложил упокоить зомбокотика, поднятого некромантом-неумехой, на что старенькая бабка отреагировала крайне воинственно — попыталась избить нас и старосту, вызвавшегося проводить до ее домика, клюкой. Пришлось дружно ретироваться в кусты.

Зомбокотик, сидевший на откосе окна, подарил нам презрительный взгляд и с видом победителя смерти торжественно вернулся в избушку.

— Надеюсь, эта бестия никого не загрызет, — искренне понадеялась я по пути назад.

«Ты про котика или бабку?» — уточнил Азра.

Север не стал церемониться с Двинутым-Данте и прямо из склепа передал чуток помятого (ладно, сильно помятого) убийцу в руки господину Хватко. Тот если и обрадовался подарку, то где-то очень глубоко в душе.

— Ненавижу сюрпризы, — заявил следователь и повел знакомить арестованного с условиями его заключения.

Через несколько дней весть о поимке «Староградского некроманта» добралась до столичных коллег. Господин Хватко подвергся террору от вышестоящих инстанций и был вынужден отдать в столицу интересное дело, громкую славу, головокружительное повышение, а также Данте Праймуса, второго от рождения сын Сигара Праймуса.

Данте Праймус, первый от рождения сын Сигара Праймуса, примчался к единокровному брату. К моему искреннему недоумению Данте всерьез корил себя за случившееся.

На попытку примирения, скованный некромант только плюнул под ноги брату и расхохотался. Двинутый-Данте так и не понял, что в конечном итоге можно украсть чьё-то имя, внешность и, возможно, даже чужую жизнь. Можно перенять чью-то мимику. Можно скопировать голос или жесты. Но не сердце.

Сердце никому не отнять.

Что касается моего сердца — оно билось в ритме великого раздрая…

Едва парни скрылись в коридоре, Данте сконцентрировал на мне свое внимание.

— Тесса, вы подумали над моим предложением? — спросил он тоном дружелюбного мозгоправа с блокнотом в руке и кушеткой в углу кабинета.

— Ну-у-у…

Ну тут, наверное, надо пояснить, что после того, как некромант перестал носить маску, его состояние стабилизировалось. Тем же вечером этот закоренелый трудоголик предложил перенести наши изыскания в Академию, куда его срочно требовали скопившиеся дела и непутевые студенты.

Сказать, что мне там обрадовались, все равно что улыбаться на похоронах.

Уж не знаю, кого пригрозил упокоить или вернуть с того света Данте, но ему таки удалось выбить для меня местечко на кафедре артефакторике в качестве аспиранта.

В любое другое время я бы орала и отплясывала танец радости. Но та одинокая Тесса осталась где-то в прошлом. Новая же Тесса засыпала и просыпалась в объятьях самого нежного и страстного мужчины, а после с грустью смотрела, как лагерь медленно собирает палатки и манатки, чтобы выдвинуться в путь.

«Поверить не могу, — ворчал Азра, ощущая мою нерешительность, — ты всерьез хочешь положить свои амбиции и карьеру на полочку, где-то между мечтой похудеть к лету и купить недельный тур яхтинга по Узкому морю? И все ради какого-то парня?»

И самое смешное, что да.

Я была готова на все ради Севера. И в тоже время безумно хотела поехать в Академию. Короче, я банально разрывалась на перепутье и всерьез жалела, что нельзя быть в двух местах сразу.

— Я пока не готова дать однозначный ответ, — после долгой паузы в очередной раз ушла я от решения.

— Подумай, — Данте опустил на мое плечо левую руки и дружески сжал, — но вечером мне нужно написать в Академию.

Понятно.

То есть времени у меня, как у Эдварда и Рычая, что в приступе учебной паники повторяют (читай, учат) сейчас теорию.

Распрощавшись с Данте, я заглянула на кухню к хозяйничающему там Уинслоу. Невозмутимый дворецкий предложил мне на пробу пирожок «почти без приправ», но я поблагодарила за заботу, вернула сковороду и смылась прежде, чем в духовке подошел пирог.

Я уже была на середине главной лестницы, которая по слухам глотала невест, когда Азра решил ошарашить меня признанием:

«Знаю, это может не бросаться в глаза, но я тебя люблю».

Носок ботинка запнулся о ступеньку, тело потеряло связь с центром координации, колено поприветствовало угол, а я сама едва не улетела вниз.

«Спокуха, впечатлительная! По-братски люблю», — уточнил демон, а я поскорее поднялась наверх пролета и, потирая ушибленное колено, поспешила прочь.

Где-то в подвалах замка кто-то взвыл. Его поддержали приведения на чердаке, отчего в середине возник весьма специфический резонанс из мурашек и желания порыдать над томиком стихов о смерти и тщетности бытия.

«Люблю не так как мерзкий Khiragh! Без вот этих вот влажных чмоков, кроличьих экстазов, обменов жидкостями…»

— Спасибо, обойдемся без уточнений! — быстренько перебила я, широко шагая по коридору второго этажа.

В одной из многочисленных комнат, чья дверь оказалась приоткрыта, мне на секунду померещилась зелено-красная шкура драколича, но запал пнуть его под наглый зад уже давно схлынул.

Пусть живет!

Если, конечно, можно так выразиться.

«Там, в пещере, — продолжал разглагольствовать Азра, — я ведь поклялся, что буду с тобой в здравии и болезни, счастье и долбаных неприятностях. Кстати, насчет последних… не знал, что их будет так много».

— Сама в шоке!

«Так вот… Я поклялся не только обменять твои десять лет жизни на возможность пользоваться выгоревшими каналами магии. Я поклялся умереть с тобой в один день, а это значит: беречь, подсказывать, временами пинать. И я окажусь никудышным наставником, если не позволю тебе быть счастливой. Даже если это счастье ты обретешь с моим заклятым врагом. Если действительно любишь этого гадкого некроманта, то плюй на все и отправляйся вместе с ним. Время слишком дорого».

— Азра, — я оказалась полностью сбита с толку. — Ты же буквально вчера сочинил целый меморандум на тему, почему эти отношения обречены на цитирую «катастрофическую задницу»!

«Только дурак не меняет своего мнения», — заявил он тоном я-здесь-самый-умный.

— Э-нет, дружок! Я так просто это не оставлю, — продолжался во мне процесс кипения. — Ты же мне весь мозг вынес! «Где твои амбиции, Тесса?» «Вот бросит он тебя, потом локти кусать будешь, что отказалась!» И где теперь твои лозунги о женской независимости, а?

«Ой, иди уже к своему Северу, пока я не передумал!» — от былой сердечности не осталось и следа. Встречайте, на сцене наших подмостков ехидный и самовлюбленный демон!

Я решительно стянула с подживающего запястья браслет и пристроила на ближайшем столике.

— Знаешь что…

«Что?»

— Пожалуй, я оставлю тебя здесь. Советчик из тебя откровенно хреновый!

«Это я… Хреновый?» — у Азры от возмущения даже голос пропал.

Воспользовавшись таким редким моментом тишины, я быстренько добежала до конца коридора, распахнула дверь в наши с Севером покои и, на скаку теряя обувь, поспешила в ванную комнату.

В конце концов, почему я должна решать что-то одна?

Некромант, раздетый по пояс, навис над раковиной и споласкивал выбритое лицо.

— Ты! — решительно выкрикнула я, наставляя на него указательный палец.

— Я, — одобрительно кивнул некромант, сделал быстрый разворот и сгреб меня в объятья.

Коварный обольститель легко поднял несопротивляющуюся жертву его страсти, вынес из ванной и аккуратно опустил на покрывало кровати.

— Ммм! — запротестовала я, старательно отстраняясь от жадных поцелуев. — Мне нужно посоветоваться с тобой.

Север моментально прекратил попытки домогательства, даже отсел на полметра. Пристально посмотрел на мою слегка растерянную моську, потом наклонился и с решительным выражением застегнул молнию на кофте. Отклонился, с довольным видом кивнул и улыбнулся.

— Чувствую дикую ответственность.

Я не смогла сдержать смеха, перевернулась на бок, подперла голову рукой и принялась рассказывать ему о проблеме, которая заключалась в том, что я жутко хотела помчаться за двумя зайцами — набраться опыта в Академии и уехать с ним на край земли.

Север слушал с удивительным понимаем, а потом немного подумал и уточнил:

— А ты действительно хочешь поехать со мной?

— Да… — радостно выдохнула я, потом опомнилась. — Нет.

— Нет? — Север выгнул брови. — Я в легкой растерянности.

Завалившись на спину, я закрыла лицо ладонями.

— Я же не могу вот так вот все бросить и уехать! И если быть откровенной до конца, то я и правда худшая из худших, а в Академии у меня появится хоть какой-то шанс научиться чему-то. Но если ты уедешь, это значит все! Конец! И я не могу поехать… и хочу поехать… и я… Я не знаю!

Север лег рядом и успокаивающе поцеловал в макушку.

— Давай я расскажу, как все понял, — шепнул он, убирая мои руки от лица. — Тебе страшно. Страшно испытывать ко мне то, что ты испытываешь. Страшно, что все это ненадолго. Страшно, терять привычный мир. Еще тебя гложет чувство вины из-за внутреннего ощущения своего непрофессионализма. Заметь, я не говорю, что ты плохой артефактор, потому что знаю — это не так. Но ты так думаешь. Амбиции в тебе говорят ехать и добиваться нового уровня развития своего таланта. Сердце шепчет, что не переживет этого разрыва. Голова твердит, что нельзя сжигать мосты и отправляться в неизвестность.

Я нахмурилась.

— И ещё меня тревожит тот факт, что ты так хорошо меня знаешь.

Север светло улыбнулся и потерся о кончик моего носа.

— А ещё я знаю выход из этой ситуации, — шепнул он и резко сел, утягивая меня следом. — Послушай, ты можешь поехать с Данте в Академию. До летних каникул не так много времени — полтора месяца где-то. Поживи, осмотрись, постарайся помочь моему брату, узнай что-то новое. После Отбраковки старшекурсников отправят ко мне в крепость. Захочешь — поедешь с ними, познакомишься с личным составом и моими друзьями. Проведешь у меня лето и вернешься в Академию. — Север прижал губами мочку моего уха и лукаво усмехнулся. — Если захочешь, конечно.

«Тесса!» — ворвался в мое сознание перепуганный крик демона, но мне было как-то не до того.

Некроманты мертвы от рождения. Они чувствуют не так, как остальные. Некроманта крайне тяжело пронять, но если уж кто-то заставил их сердце биться быстрее, то это до конца. Некроманты не теряют друзей, не отказываются от родственников и… не способны разлюбить.

Так чего я переживаю?

Взглянув в серьезное лицо любимого мужчины, я погладила выбритую щеку и недоверчиво спросила:

— Ты правда отпустишь меня?

— Честно говоря, я в отчаянье, Тесса, — признался Север Праймус, Командор загадочной армии. — Настолько, что готов опуститься на одно колено и прямо сейчас испугать тебя предложением руки и сердца.

Ой, вот только, пожалуйста, без этого.

— Тесса, здесь и сейчас наше «долго и счастливо» только начинается. Но я хочу, чтобы ты всегда помнила — все, что важно для тебя, для меня тоже имеет значение.

Его широкие ладони скользнули по моим плечам, опустились вниз по спине и сжали нижние девяносто.

— Мы можем находиться за сотни километров друг от друга, но у нас всегда останутся наши сны.

В коридоре раздался какой-то подозрительный шум, но выбросив из головы все постороннее, я наклонилась и скрепила наш договор поцелуем.

Подумаешь шум. В конце концов это же замок некромантов! Здесь постоянно что-то происходит, воет, грохочет, взрывается.

— Люблю тебя, — шепнули мы друг другу и поцеловались.

Открыто. Жадно. Жарко.

И упали на постель.

Сильная рука обняла талию и притиснула к своей груди. Другая оказалась на попе и крепко сжала, словно клеймя одним только прикосновением.

Кто-то поскребся в дверь, потом постучал, а потом отчаялся и решил взять преграду штурмом. Некто прогрызал себе дорогу в нашу спальню!

Мы мгновенно вскочили. Север спрыгнул на пол и вышел вперёд. В его руках появились два хорошо знакомых по нашей первой стычке клинка. Я же вскочила на матрас и вооружилась подушкой.

И тот, кто сейчас думает, что подушкой невозможно забить человека до смерти, просто никогда не жил в одной комнате со старшей сестрой.

С трагичным скрипом, дверь сдала оборонительные позиции. Низ деревянной створки разлетелся веером щепок. В проеме возникла морда драколича и взволнованным голосом заявила:

— Тесса, этот долбоящер меня сожрал!

КОНЕЦ
19 апреля 2020 года

Некроманты Поляриса – 2 

ПРОЛОГ  


– Я говорил! Я подсказывал! Только не левую! Левая соломинка – зло! – бушевал несущийся рядом драколич.

– Ну прости… я затупила…

Слова давались тяжело: дыхание сбивалось, внутренности леденели от жуткого воя и смеха с ноткой безумия, бьющих в спину, мышцы сводило от сдерживаемой телом магии.

– Я даже морду вот так наклонил и хитро подмигнул, – продолжал разоряться Спайк. – Подумать только! Я снизошел до плебейского подмигивания, и все ради чего? Ради непутевой курицы, которая все равно вытащила короткую соломинку!

– Я же… извинилась….

– Извинилась она! – запальчиво выкрикнул драколич. – Но я‑то ещё не остыл! Теперь беги и слушай, пока я выговорюсь… Подумать только! Нет, ну какова вероятность из десяти соломинок сразу вытащить короткую?

Одна из тварей, что преследовала нас, взвыла. Это был вой, от которого слабые духом замирают, сильные спотыкаются, а дураки оглядываются, чтобы хоть одним глазком глянуть, «шо тама за тать надрывается».

Третье дыхание решило, что это замечательный повод открыться, и мобилизовало ресурсы организма. Поднажав, я чутка вырвалась вперед, сбежала на дно низины, ступила в воду и поскользнулась.

Сила гравитации с радостью усадила меня на пятую точку. Холодная жижа, собравшаяся на дне, с не меньшей охотой облепила все, до чего смогла достать, и потекла в левый сапог.

Спайк обогнал мою поверженную тушку и с ехидством бросил:

– Ты прям воплощение грации.

– Заткнись!

Одна из тварей прыгнула с вершины холма, надеясь первой вцепиться в глотку севшего в лужу боевого мага, да хрен там!

Действуя исключительно на рефлексах, я вскинула руку и послала тварюшке свой пламенный привет. Плод любви гиены и безнравственности противно взвизгнул и отлетел назад.

– Сдурела? – возмутился Спайк, дав хвостом затрещину. – Да старшина тебя в мясорубке прокрутит за любую проплешину на их шкуре!

– Сейчас кому‑то врежут, – больше предрекла, чем пообещала это болтливой ящерице, гордо восставая из лужи.

В глазах гиен темноволосая девушка являлась кормовой базой для местных хищников. В глазах Спайка – Кейт Хьюстон являлась двуногим, не слишком‑то обремененным мозгами. Зато в глазах старшины я была шустрой приманкой и только.

Но, по его личному убеждению, там весь наш отряд боевых магов ни на что другое не был способен, поэтому я даже не обижалась. Гиены тоже не в счет – у них инстинкты. А вот Спайк откровенно бесил!

Из‑за холма выскочила вся стая и в приступе коллективного безумия взяла курс на сытный обед. На меня то есть.

– Ходу. Ходу. Ходу!!! – тотчас заволновался Спайк, стартуя первым.

Сжав кулаки, уже потрескивающие искрами магии, я развернулась и во весь опор понеслась по каменистой, суровой почве Безумной пустоши.

Когда‑то давно звание «главного хищником пустоши» принадлежало динокрокутам, но эволюция сделала ставку на социализацию, поэтому одиноких псевдо‑гиен вытеснили гиены пятнистые.

Местные долго чесали затылки и ковырялись в носу, в тщетной попытке понять, как таким мелким козявкам удалось истребить хищников в три раза крупнее себя?

Спайку хватило ровно одного взгляда на записи.

– Друзья… – ящер с сомнением оглядел кружок ученых, – не мои и слава небесам! Все ж элементарно. Стая работала под девизом «пасаны, все вместе, друг за друга, ать!». Одиночкам просто нечего было противопоставить психованной толпе. Вот они и свалили в менее агрессивные ареалы.

Ученых почему‑то захватила эта простая мысль, а вот меня в тот момент больше заинтересовало другое.

На протяжении сотен повторений смен времен года гиены жрали и властвовали, ржали и царствовали, пока в пустошь не вернулись потомки динокрокутов – более крупный и социальный гибрид полосатой гиены, и дали пятнистым под хвост ногой.

Эволюция хохочет и продолжает практиковаться в иронии.

И вот сейчас этот продукт иронии гонится за мной. За потомственным боевым магом, на минуточку! За одним из сильнейших неопалимых, подчинивших огненную стихию. За самой…

– Кейт, растяпа, слева!

Тело моментально отреагировало на команду.

– С моего лева!

Я дернулась в другую сторону, дала в морду гиене‑загонщику пылающим кулаком, выругалась и проскочила меж двух огромных глыб, вылезших из‑под земли.

Активно матеря некромантов с их гребаными принципами «не навреди», я взлетела на следующий пригорок, спугнула какую‑то мелкую тварь и вприпрыжку понеслась дальше.

Спайк сосредоточенно скакал рядом. Как‑то очень подозрительно скакал.

– Кейт! Уфф… Кейт, притормози!

Даже и не думая сбавлять, я уставилась на драколича фирменным взглядом «что на этот раз» и вопросительно изогнула бровь.

– Притормози, мне надо в кустики, – заявил этот… этот… слов нет кто!

Я не просто притормозила. Я споткнулась и встала как вкопанная.

– Ты издеваешься? – прошипела, наклоняясь к наглой морде.

К чести Спайка, хвостатому хватило совести вжать башку в туловище и добавить мольбы во взгляд.

– Хотелось бы, но зов природы нельзя спланировать, – жалобно выпалил он, сжимая задние лапы. – И если ты продолжишь так злобно на меня зыркать, то я опозорюсь прямо здесь и сейчас.

Я очень правдоподобно рыкнула и взмахнула рукой, проводя между собой и местным аналогом гиеноподобных стену огня. Драколич рванул к ближайшему камушку, спрятался за ним и огласил Безумную пустошь радостным стоном:

– О даа… Кайфушечки!

С трудом подавила желание взорвать каменюку и обломать гаду все «кайфушечки». Неужели так трудно было сходить в кустики в лагере?

– Хьюстон, – позвал ящер, – у нас проблема!

Да что опять?! Лопуха поблизости не нашлось?

Сжав левую руку в кулак и лелея мечту спалить эту зубастую зверюгу, дабы больше не подвергать нервную систему стрессам, я повернулась.

Спайк в волнении переминался с лапы на лапу. За ним пытались мимикрировать под камень два некроманта – высоченный полуорк и тощий эльф в убийственно‑фиолетовой бандане. Оба негодяя сжимали в руках мешки.

Вот и за что мне это?

– Я вас убью, – выдохнула я.

Все трое синхронно вздрогнули.

– Спокойно, парни, – вклинился Спайк. – Если она кого‑то пристукнет или спалит, то уже после того, как мы доберемся до своих. Я ведь прав, Кейт?

Я непринужденно улыбнулась. С такой же непринужденностью удавка стягивается на шее смертника.

Некроманты попятились, но в одном Спайк был прав – выяснять отношения и копать могилы под пепел, когда твои пятки кусает стая хищников – это не самая здравая затея.

– Вперед! – командным голосом рявкнула я, кивком указывая направление.

К счастью, некромантам и дохлому, но подозрительно языкастому дракону личные приглашения на кремовой бумаге не потребовались.

Зеленый гигант выбился вперед. Мешок на его поясе весело подпрыгивал, подгоняя нас мелодичным перестуком выкопанных костей. Вторым, высоко подкидывая коленки, трусил подвывающий от ужаса Эдвард. Он спотыкался, ругался, но целеустремленно оставался на ногах, худых и малость кривоватых для «идеальных эльфов».

Я трусила в хвосте, терзаемая голодными взглядами гиен и вопросом: с какого перепуга Спайк бежит рядом, а не в голове этого состава идиотов и счастливчиков?

Он ведь мой языкастый компас. Путеводная звезда до лагеря. Поводырь для слепого…

– Спайк… мы что? Мы заблудились?!

– Не мели чепуху! Мы не заблудились! – возмущенно дернул башкой ящер и посмотрел в сторону практически идентичных холмов и камней. – Я просто потерял ориентир.

Ну да, теперь я спокойна, как покойник в гробу.

Правда, аж от сердца отлегло.

Подумаешь, у нас двое некромантов‑неучей и гиены на хвосте! Справимся. Сейчас только драколич вспомнит, откуда мы прибежали, а так…

Эдвард споткнулся и таки рухнул в объятья неприветливой почвы Безумной пустоши. Рухнул со свойственной только ему грацией носорога. С активными взмахами рук. С истеричным воплем.

Окончание последнего потонуло в гоготе возрадовавшихся удаче хищников.

– Рычай, камни! – скомандовала я.

Зеленый полуорк мгновенно понял мой незамысловатый план. Схватив отплевывающего от травы и песка собрата по темным ритуалам, верзила с небрежностью дамы, поправляющей хвост горжетки, закинул тощего приятеля себе на плечо, вильнул влево, меняя курс, и целеустремленно помчался к груде камней, невесть как оказавшейся на равнине.

Гиены обиженно взвыли.

– Придержи их, – велела я, опускаясь на траву и вытаскивая из креплений на сапоге нож с традиционно крашенным в черное лезвием.

– Вот ты интересная, – возмутился‑восхитился моей наглости Спайк. – Ты что, не видела, какие у них зубищи?

– Спасибо, у меня хорошее зрение, – огрызнулась в ответ.

– И как, по‑твоему, я должен это провернуть? – продолжал источать адреналин драколич. – Спеть им частушку? Вызвать вожака на танцевальный батл? Кейт, ты вообще слушаешь мое ворчание?

– Конечно, – я уже втыкала лезвие в землю.

– Ты абстрагируешься! Знаешь ведь, как меня это бесит, и назло абстрагируешься!

– Нет… ну что ты! – сарказма в моем тоне оказалось достаточно, чтобы ящер обиженно фыркнул и потрусил на встречу с неприятелем.

Поисковая печать, выцарапанная у суровой почвы, наполнилась светом, но я слишком долго сдерживала свою огненную суть, боясь нагоняя от старшины.

Печать взорвалась.

Вернее, печать вспыхнула магическим светом и даже начала формировать ярко‑алую стрелку, чтобы указать направление, но потом что‑то пошло не так. Заклинание потеряло опору структуры, земля не выдержала магического натиска и взорвалась, вместо оваций осыпав потомственного боевого мага клоками травы и гостями земли.

– Зараза, – тихо выругалась я, вскакивая.

– Многоуважаемая публика, любите и не жрите! – заголосил Спайк, где‑то за спиной. – И раз… раз… раз‑двау‑три! Ру‑ту‑ру‑ту‑ту‑ту‑ту! Ру‑ту‑ту! Ру‑ту‑ту!

Я быстро и без оглядки кинулась к каменной груде, где уже засели некроманты. Запрыгнула на первый камень, выбрала место и перепрыгнула на следующий валун, зацепилась за выступ сверху, подтянулась. Еще немного кряхтения и пыхтения, и я перевалилась через край.

– Спасибо, что подали руку, – с укором повернулась к двум некромантам и нахмурилась.

С видом обескураженной овцы эльф сидел на корточках у самого края. Рядом в позе «замысловатые четвереньки» замер верзила. Взгляды обоих некромантов были направлены строго вниз. Туда, где в эту секунду совершал свой отвлекательный маневр Спайк.

– Ру‑ту‑ру‑ту‑ту‑ту‑ту! Ру‑ту‑ту! Ру‑ту‑ту! – неслось над долиной.

Не выдержав, я обогнула Рычая сбоку и тоже посмотрела вниз.

Мда…

Драколич почему‑то всерьез воспринял свою же идею танцевального батла, и сейчас офигевшая от происходящего стая подвергалась психической атаке.

Спайк танцевал.

И не абы что, а новомодный и, прямо скажем, бесстыдный танец, быстро прижившийся в столице.

Да, друзья, это был староградский попотряс в исполнении драколича.

Спайк энергично тряс булками, крутил хвостом, и все это под загадочное «Ру‑ту‑ру‑ту‑ту‑ту‑ту! Ру‑ту‑ту! Ру‑ту‑ту!»

Раскрыв пасти и вывалив языки, гиены с полным отсутствием понимания сути происходящего следили за жертвой, трясущейся в танцевальной агонии.

Кажется, стая никак не могла определиться, что же делать дальше? Ждать, пока обед сам скончается, или проявить милосердие и поскорее оборвать эту пытку?

Эдвард неожиданно вскочил, сорвал с головы бандану ужасной расцветки и, пританцовывая на месте, стал размахивать ею над головой. Рычай включился в общее безумие и начал отбивать ритм своими огромными ладонями.

– Тверк! Тверк! Тверк! – не забывали скандировать эти идиоты.

Я поскорее закрыли лицо руками, чтобы не видеть этот коллективный позор.

Боги войны, если безумие заразно, даруйте мне иммунитет.

– Ру‑ту‑ру‑ту‑ту‑ту‑ту! Кейт‑тебя‑сейчас‑прибью!

Не сбиваясь с ритма, Спайк встал на передние лапы и изобразил грациозную восьмерку тем местом, на которое мы нашли неприятности и кучку голодных гиен.

Спохватившись, я судорожно похлопала себя по карманам куртки.

Где там этот дурацкий подарок?

Как подсказывал инстинкт самосохранения – в ситуации коллективного помешательства и ниар‑сет некроманта сойдет за компас.

Подарок пропитался поганым характером своего хозяина. Едва я сунула руку в карман и нащупала пальцами ключик, тот нырнул в крохотную прореху и завалился в подкладку.

– Ру‑ту‑ру‑ту‑ту‑ту‑ту! Кейт!!!

Поминая ырку, я резанула внутренний слой ткани ножом и вытащила крохотный ключик на обычной бечевке. Одновременно с этим единственная здравомыслящая гиена взобралась наверх (не иначе как чудом), весьма удачно подкралась со спины и бросилась на добычу.

Повалив меня лицом вниз, хищник сжал челюсти и принялся с остервенением рвать воротник куртки. Я мощно двинула гадине локтем в пузо, вывернулась из‑под тяжелого тела и вскочила, чтобы иметь преимущество атаки.

– Кейт!!!

Полузадушенный вопль Спайка и ржач гиен стали доказательством того, что попотряс больше не работает.

Я сконцентрировалась на огненной сути, зажигая на ладонях два ярких сгустка пламени.

Рычай мужественно выругался.

Испуганный Эдвард взял ми второй октавы.

Но зачем забегать так далеко?

Ведь все хорошие истории принято начинать с начала.


ГЛАВА 1. Большой ба‑бах


Общежитие – суровая штука.

Чтобы в нем выжить, надо четко знать, где твой халат.

Но временами вселенной претит постоянство, и она отплясывает такие коленца, что кровь в жилах стынет.

Вот и сейчас я четко знала, где мой халат – на соседке по комнате, а вот куда делось само общежитие, а с ним и башня, принадлежащая боевым магам – оставалось загадкой даже для великих умов.

Нет, я видела своих одногруппников, руины кирпича и блоков, прекрасно‑красную крышу башни, которая всегда вызывала у меня бессознательный трепет, и кружок ссорящихся профессоров, но не саму башню.

Башня куда‑то подевалась.

– Кейт! Кейт!

Соседка заметила меня и помчалась навстречу. Она была меньше меня сантиметров на сорок, поэтому полы алого халата из огнеупорной ткани волочились по земле, а руки терялись в рукавах. Перепачканная, с новым парфюмом «свежая гарь» и явно злая девушка зацепилась за острый край какой‑то трубы, раздался душераздирающий крик ткани, но в условиях глобальной разрухи я даже не поморщилась.

– Что тут случилось?

– Какой‑то крайне одаренный … – Соседка употребила отнюдь не слово «студент», – не нашел другого удобного места, чтобы втихаря… – Следующим опять‑таки было не слово «магичить».

Если отбросить все неприличные эпитеты, которыми она одарила умника, то получится вот что: некий одаренный (не мозгами, это уж точно) боевой маг писал курсовую. Писал, как и большая часть двоечников – что‑то не так переписал из учебника, добавил пару символов от себя по невнимательности, а потом (не иначе как от великого ума) решил проверить получившуюся хреньку.

Хренька весело рванула.

Так весело, что снесла всю башню к ыркиной бабушке.

– Если бы не Решка, нас бы тут не стояло, – со спины соседки подошел и моментально включился в разговор рыжеволосый староста боевиков. – Кейт, ты бы видела ее. Вся на панике, в твоем халате, носится по общаге и пинками вышвыривает двухметровых шкафов из комнат. Там даже аспиранты спорить не осмелились.

– Ой, да чо там, – безмятежно отмахнулась Решка, взмахивая чересчур длинными руками моего халата.

Решка затесалась на факультет боевой магии случайно.

Ну что значит «случайно». Просто в начале прошлого года постучалась в дверь моей комнаты и с убийственно‑дружелюбной улыбочкой принялась затаскивать вещи.

Со стороны она казалась пристукнутой на всю голову радугой, а ее крохотная фигурка изображала один сплошной восклицательный знак. Такая маленькая, дружелюбная девчонка… которая легко могла уложить на лопатки банду громил одним только своим намерением обзавестись такими «славными мускулистыми» знакомыми.

У соседки был дар предвиденья, но в отличие от других прорицателей, которые высматривали зыбкое будущее и только его, Решку мотало вперед‑назад по временной ветке. Приветы из прошлого соседка звала вспоминанием, «алоха» из будущего нарекла «вот ведь фигня привиделась».

«Вот ведь фигня привиделась» Решке и сегодня. Она четко знала, что башня рванет. Вот и подсуетилась, чтобы рванула башня без жертв со стороны магов.

– И что дальше? – повернулась я к старосте. – Уже известно, куда нас переселят?

Рыжеволосый боевик выразительно поднял руку, театрально почесал испачканную щеку и незаметно ткнул куда‑то мне за спину. Резко развернувшись, я нашла глазами темный мрачный шпиль башни и мысленно застонала.

Не‑е‑ет! Ну, пожалуйста.

Надо быть настоящим идиотом и безумцем, чтобы поселить нас, элиту боевой магии, с этими мерзкими, сто лет некому не нужными…

– Мы будем жить с некромантами! Класс! – заверещала Решка на весь двор, подпрыгивая от радости.

Понятное дело, что из полусотни боевых магов, оставшихся без крыши над головой, ее восторг никто не поддержал.


* * *


– Нет, я, конечно, догадывался, что чердак у некромантов основательно подтекает, но не в буквальном же смысле! – ворчал Алик, переставляя лестницу.

– Меньше болтаем, больше делаем! – моментально отреагировал староста, хватая переполненный тазик и волоча его к окну, за которым бесновалась гроза.

Он дернул створку и с таким чувством выплеснул содержимое тазика из окна, словно пытался сопроводить этот жест фразой «На! Подавись».

Впрочем, стихии было откровенно плевать на мокрых и злых боевых магов, запертых на чердаке башни. Герои из сказок тоже не мчались спасать нас из заточения злых и беспринципных некромантов.

– Кап‑кап, – плакалась крыша пятидесяти суетящимся под ней боевикам.

– Тащи тазики! Закончились? Тащи сапоги! – орали те.

– Ребят, есть кто из водников? Давайте наморозим лед в прорехах… Придурок, ты чо творишь! Я сказал наморозить заплатку, а не кидать в крышу сосульку!

– Ну спасибо, гений, – раздавал подзатыльники староста, – теперь у нас новая дыра!

Если говорить откровенно, то вся крыша (да‑да, вообще вся!) представляла из себя один большой и качественный дуршлаг. Дырой больше, дырой меньше – особой роли это не играло. Но в ситуации коллективного бессилия предусмотрительнее всего держать язык за зубами, а то огребешь за любой даже самый умный вяк.

Мокрая, усталая и, как и все, дико злая на некромантов, я сидела на балке перекрытия и молча ждала, пока Алик и гора разномастных тазиков поднимутся по приставной лестнице.

Гроза стала вот уже тринадцатым ЧП за эту неделю, обрушившимся на наш стойкий к ударам судьбы коллектив.

А началось все с того, что Данте Праймус, глава отделения некромантов, куда‑то свалил. Видите ли, у него отпуск по семейным обстоятельствам. Будто некроманты вообще размножаются!

Худо‑бедно, но ректор нашел Праймуса, утряс с ним все вопросы и дал добро нашему старосте на заселение боевиков в башню некромантов.

Поправочка! В обитель порока, от фундамента до крыши пропитавшуюся аурой мерзких ритуалов, кровавых жатв и криков невинных.

– Выглядит мерзко, – прокомментировал Алик, когда наша банда бодро промаршировала до нового места жительства.

– Воняет не лучше, – скривилась я, волоча походный рюкзак – единственное, что удалось найти под завалами.

Был ещё халат, но Решка намекнула, что была так поглощена эвакуацией, что не озаботилась поддеть под халатик ничего более практичного, чем кружевное белье. Решив, что бесплатный стриптиз – это немного не то, что нужно кучке грозных выпускников, я окончательно попрощалась с частью гардероба. Будем считать ее павшей на полях войны.

На первой ступеньке просевшего крыльца башни нас встретил заместитель Праймуса. Высокий, минимум метр восемьдесят, во всем черном. Рельефные скулы и тонкая полоска губ. Глаза полыхают мрачным огнем.

Темные волосы, растрепанные и неровные, падали на чуть сутулые плечи. Ставлю стипендию, что он сам обрезал их, причем под рукой не оказалось ножниц, только нож. Очень‑очень тупой нож.

– Рад приветствовать вас в обители темной магии, – произнес заместитель главного некроманта. Судя по тону и недовольной роже – радоваться этот типчик разучился ещё в глубоком младенчестве.

– Меня зовут профессор Бендер, я ваша нянька на ближайшую неделю. Советую не нервировать обитателей этой башни, если не собираетесь стать начинкой для гроба.

– Это нас не стоит нервировать! – выкрикнул кто‑то из наших.

Бендер глянул на крикуна так, словно мысленно уже снимал мерки для гробика «глубина дна – тридцать, ширина: голова и ноги – стандартная, в плечах прибавить десять сантиметров».

– Я предупредил. Остальное меня не касается.

Мужчина отвернулся, заложил руки за спину и начал неторопливое восхождение, сопровождая сие действие коротким инструктажем:

– Эту неделю будете жить в обсерватории на чердаке башни. Как только вернется Данте Праймус, мы откроем несколько этажей и подыщем для вас отдельные комнаты. Лестница одна, начинается в середине холла – не промахнетесь. В башне не свистеть…

– Денег не будет? – выкрикнул усмехающийся Алик.

Заместитель лениво повернулся и глянул через плечо.

– Почему же? Деньги будут… – пообещал некромант и обвел собравшихся боевых магов сосредоточенным взглядом. – Будут у тех, кого вы указали в завещании.

И он ещё раз оглядел всех нас взглядом скорбящего родственника на похоронах горячо любимой тетушки. И вот я никогда не была особо впечатлительной, а тут передернуло.

– Какой мужчина! – прошептала восторженная Решка, старательно вытягивая шею и поднимаясь на носочки, чтобы лучше видеть объект обожания.

А этот самый, который объект, все также бесил адекватных боевых магов и величественно шествовал по старинному, покосившемуся крыльцу с отбитым мрамором на ступеньках.

– Столовая на четвертом этаже, душевые на втором, библиотека на первом, – продолжал напутственную речь Бендер. – В подвалы лучше не спускаться даже самым отчаянным. Выходить по ночам в коридоры я тоже не советую. На преподавательском этаже без пропуска или разрешения не появляться, меня по пустякам не дергать. Можете передвигаться везде, но имейте уважение к замкам и охранным заклинаниям, а ещё на случай недоразумений советую брать с собой мешочек соли, железную цель, пару осиных кольев и обрез трубы.

Некромант толкнул двухстворчатые двери, каждая из которых могла бы посоперничать по толщине и крепости с сейфовыми створками банковского хранилища, после чего вновь обернулся к нам.

– Ректор заверил, что у боевых магов высочайший уровень дисциплины. Еще меня уверили в том, что никаких провокаций и конфликтов со стороны боевых магов не будет. Но я слишком стар и опытен, чтобы вестись на эти сказочки.

Бендер развернулся к нам лицом и приглашающе вытянул одну руку.

– Добро пожаловать в башню некромантов.

Зловещую ухмылку на его губах я предпочла списать на неуместную браваду, ребята поступили так же, и только Решка искренне радовалась, переступая порог башни.

Кто ж знал, что все обернется не в нашу сторону.

Первой подставой оказалась комната, которую нам предоставили. Начнем с того, что она была одна. Одна на пятьдесят человек, среди которых парни и девушки с разными специализациями.

И я сейчас молчу про стыдливость и прочие неудобства.

Все же после пяти лет многочасовых спаррингов, совместного обучения и ежегодной месячной практики на лоне природы полуголым телом мало кого можно испугать или удивить.

Более того, мы примелькались друг другу настолько, что не будили никакого сексуального интереса. Профессиональный интерес «как ты такой нижний пресс накачал» в расчет не берем.

Затык в другом – все мы подчинили себе разные стихии.

А это значит, что я могла сорваться на водников, те – окрыситься на твердей, а те в свою очередь могли дать хороших звездюлей воздушникам, которые в свою очередь очень скоро тоже потеряли бы контроль и начали бы допекать неопалимых.

Вот почему нас заселяли строго по два человека в комнату, исключительно одной стихии. Вот почему у каждого был свой личный халат, гасящий внезапные всплески силы доведенного бытом мага. Вот почему запирать с полсотни боевиков в одном помещении – крайне неразумно!

Вернувшийся после дебатов с «нянькой» староста ещё минут пять пинал мусор на чердаке и материл Бендера.

– Знаете, что этот гад ответил на нашу коллективную жалобу? Предложил методичку с дыхательными упражнениями! – бушевал гонец к начальству, размахивая той самой методичкой, как знаменем хулы и поклепа.

– Но ты же сказал, что на чердаке нет никаких условий для проживания? – уточнила я.

– Сказал!

Боевик был в такой дикой ярости, что с кулаков летели искры, а воздух трещал от мощного электрического напряжения.

– И…

– И он откинулся на спинку стула и такой: «И почему это должно меня волновать?» – передразнил староста, чья пробивная способность впервые потерпела обидное фиаско.

Я ещё немного последила за метанием товарища по чердаку и со вздохом встала.

– Так, народ! Нам нужны спальные места, но тащить кровати по лестнице на эту верхотуру считаю не самым разумным занятием. Предлагаю наведаться на склад и забрать хотя бы спальники.

Я выразительно пнула свой походный рюкзак, присыпанный пылью разрушенного дома.

– Кладовщик потребует разрешение от ректора, – включился староста, на всякий случай отходя к окну. – Но проблем возникнуть не должно.

Кивнула и продолжила командование:

– Еще нужны добровольцы, которые сходят в город. Два парня и обязательно девушка… – Желающие подняли руки. – Отлично! Алик, возглавишь ходоков. Пиши список самого необходимого: лекарства, средства индивидуальной гигиены, что ещё по мелочи. Еще раз напоминаю, только самое необходимое. Завтра‑послезавтра каждый сходит в город и потратится на обновки. Сейчас думаем о том, без чего не сможем прожить ночь и утро.

– И что мы будем в состоянии донести, – встрял Алик, уже рисуя в воображении картинку себя, перегруженного пакетами.

– Девочки остаются на чердаке, наводим порядок.

Если кто‑то из сокурсниц и хотел заикнуться о феминизме, равенстве полов и прочих бла‑бла, то напоролся на мой взгляд и решил не накалять атмосферу, оспаривая мои указания.

– Решка…

– Да, мэм! – гаркнула соседка, вскакивая и отдавая честь.

– К пустой голове руку не прикладываем, – хором проскандировали почти пятьдесят боевиков, а я улыбнулась сконфуженной девушке.

– Решка, твоя задача сходить на разведку и разузнать, где кучкуются некроманты. На обратном пути разрешаю заскочить к Бендеру, – я сделала паузу, – и подружиться с начальством.

Подруга радостно пискнула, поправила полы халатика и умчалась выполнять поручение.

– Кейт, ты злая! – заржал Алик, вытаскивая блокнот. – Мне даже жаль мужика.

– Никакой жалости к врагам, – поучительно произнесла я и огляделась:

– Всем все ясно? Вопросы, возражения? Тогда вперед, выполнять!

Вот как‑то так, дружно и слаженно, мы смирились с условиями своего существования.

Осилили подъем спальников, рюкзаков, пакетов и собственных тел по лестнице, уже на пятом витке казавшейся бесконечной. Пережили обед в некромантской столовой (давали жидкий борщ с подозрительным мясом и черствым хлебом, ещё и посуду после себя заставили мыть). С мужеством выдержали чуть теплую водичку в душевых. С пониманием отнеслись к подозрительному вою неопознанного существа в третьем часу ночи.

Но потом были мыши. И ладно просто мыши, которые бегают и пищат. Это были курсовые работы некромантов, аккуратно подписанные на боках флуоресцентными чернилами.

Уворованный с отделения фамильяров кот Васька в ужасе спасался от комочков шерсти. После чего мы ещё час снимали офигевшее животное с балки перекрытия и ещё три оправдывались перед хозяйкой шокированной животинки. Пришлось задабривать одну злую особь конфетами, а другую – рыбной консервой.

После мышей была мерзкая сколопендра размерами с крупную собаку. Тоже подписанная, но уже как дипломный проект. Потом на огонек заскочил призрак. Этот был не подписан. Зато явился посреди ночи.

Мы, конечно же, обрадовались. Так обрадовались, что в полусонном состоянии запустили в гостя отгоняющим проклятьем. Все вместе.

Заряд оказался таким сильным, что изгнал не только призрака, но и Алика, которому не посчастливилось устроить лежбище слишком близко к выходу. Еще хорошо, что не очень далеко. Всего лишь на первый этаж.

А на фактически десятый день злоключений случилась гроза, открывшая глаза на целостность крыши.

– Кейт, держи, – позвал измученный бессонницей Алик, протягивая гору тазиков. Я не успела и руки протянуть, как на чердак влетела запыхавшаяся Решка.

– Ребята! – заорал наш разведчик, психологическая атака и личная головная боль Бендера. – Данте Праймус вернулся.

Наконец‑то.

Серьезно, ещё никогда прежде я так сильно не жаждала посмотреть в бледное лицо хозяина этого дикого места. Членовредительство стояло третьим пунктом, аккурат после «всеми правдами и неправдами выбить для себя комфортабельные комнаты».

– Ну и что тут у вас интересненького? – послышалось от двери, а затем в эту самую дверь протиснулась любопытная голова дракона.

Зеленая, с розовым гребешком.

Секунду на чердаке царило обалделое молчание, даже крыша как будто прочувствовалась моментом и перестала протекать.

– Драколич! – выкрикнула я, и все пятьдесят издерганных тяжелой неделей боевых магов атаковали.


ГЛАВА 2. Переполох в общаге


Мама часто смеялась, что во мне уживаются три совершенно разных Кейт. Одна из них страстно хочет желтое «платьишко», бантики и пупса в коляске. Вторая клянчит безумные татуировки и тусить. Третья рявкает на всех командным тоном и строит план атаки на врагов.

Ну что тут скажешь…

Привет, мама, я обнаружила ещё одну Кейт, о которой ни ты, ни я до поры до времени и не подозревали.

Встречайте Кейт, охотницу на драконов!

Других объяснений своего поведения я так и не нашла.

Но вернемся к моменту.

Утробно воя, волна сокрушительной магии снесла дверь с петель и восторженным фейерверком прогрохотала в лестничном колодце.

– А‑а‑а!!! Данте! Данте! – заорал дракон, несколько разочарованный приемом, который мы ему организовали. Как он выжил и не осыпался вонючей горсткой пепла, оставалось загадкой.

Алик не устоял на приставной лестнице и рухнул под веселый грохот тазиков, я же легко соскользнула с балки перекрытия, перекатилась при приземлении и побежала. Перескочила через груду влажных спальников, которые боевики пытались спасти от вездесущего дождя, и метнулась следом за добычей.

Все в сторону! Охотница на драконов выходит на след!

– А‑а‑а!!! – голосил скачущий по ступенькам драколич, чей кончик хвоста ещё дымился после нашей слаженной атаки.

Ничего‑ничего. Я сделаю из тебя бенгальский огонь и трофейные сапоги.

Подстегиваемая азартом и адреналином, я запрыгнула на перила, примерилась и, подражая белкам‑летягам, прыгнула вниз.

Желудок ахнул и сжался от головокружительного ощущения невесомости. Инстинкт самосохранения, уже отчаявшийся мне что‑то втолковать, напомнил, что при падении с такой верхотуры от человека останется в лучшем случае некрасивый шмяк на полу. Тело же распрямилось, рука уверенно вцепилась в балясину. Качнувшись, я закинула себя на пролет ниже и выпрямилась аккурат перед несущимся драколичем.

– А‑а‑а!!! – заорал тот при виде злого боевого мага со следами затяжной бессонницы под глазами.

Молодая (размерами всего‑то с бенгальского тигра), зеленая (ну кроме гребня, тот был враждебно‑красного оттенка) и безнадежно мертвая тварь не успела затормозить.

Врезалась в охотницу, меня то бишь, на всем скаку и повалила.

Одним оруще‑матерящимся колобком разнокалиберных конечностей мы докувыркались до площадки между этажами. На миг замерли, тяжело дыша и не размыкая объятий, потом опомнились.

– Ага! – возликовал ящер, оказавшийся сверху.

Уф, тяжелый, гад!

Драколич без комплексов по поводу явно лишнего веса раззявил пасть и попытался цапнуть, но я хорошо умею аргументировать свою позицию – обычно коленом в пах, но и кулаком в морду тоже сойдет.

Продукт извращенной некромантской мысли подставы не ждал. Его челюсти с закономерным стуком вернулись в прежнее, сомкнутое состояние, но потом опять приоткрылись – тварь взвыла. Судя по ошарашенной морде и выпученным глазам, драколич прикусил язык.

Вскочив – я на ноги, дохлая зверюга на лапы – мы с ненавистью уставились друг на друга.

Огненный вихрь уже готов был сорваться с моих рук, когда эта мерзкая тварюшка сделала обманный выпад в сторону лестницу, крутнулась на месте, хлестнув меня по ногам хвостом, и без оглядки унеслась по коридору прочь.

– Некромантушки, братцы, спасайте! – подвывал драколич.

«Общежитие старшего курса» – гласили большие буквы над входом.

«Оставь надежду всяк сюда входящий» – предупреждала небольшая табличка сбоку.

А ниже кто‑то приклеил листок с кривым объявлением: «Сбежала Гертруда. Просьба не орать, если она кого‑то разбудит или застанет врасплох».

Драколич продолжал душераздирающе подвывать и будить этаж с некромантами. Хлопали двери, раздавалось сонное ворчание, вспыхивал свет. Со стороны лестницы загрохотали тяжелые шаги примчавшейся подмоги.

– Кейт, ты как? – крикнул староста.

Я показательно щелкнула шеей, предвкушающе улыбнулась и сделала шаг вперед.

– Разнесем ублюдков.

Дважды повторять злым и мокрым боевым магам не пришлось.

Моментально поделившись на пять групп захвата, мы проникли на этаж темных магов и рассредоточились. Отдавая мне лидерство в группе, за спиной неслышно ступали староста, чьи кулаки потрескивали от скопления электричества (ей‑богу, хоть бога грома с натуры рисуй), напряженный Алик (вызревающая на лбу шишка свидетельствовала о двух вещах: полет с лестницы прошел нормально, вот почему он дико зол и готов действовать) и два второкурсника – водница Лаура и неопалимый Тонг. Итого, три представителя огненной стихии, водница и твердь.

Такой себе составчик, но в условиях тотальной неразберихи останавливаться и орать: «Эй, народ! Кто со мной поменяется на двух магов?» было как‑то неспортивно.

А потому смирились и крадемся дальше.

Короткий коридор, полукруглая темная рекреация, заставленная мебелью и явно переоборудованная в место сбора, два подсвеченных зелеными огоньками входа, ведущие в секции с комнатами.

Мрачновато живут некроманты, мрачновато…

Я подняла кулак с указательным пальцем, сделала круговое движение, нарисовала в воздухе прямоугольник. После сжала руку и подвигала кулаком вверх‑вниз.

Что на языке сигналов‑жестов групп захвата значило:

«На позицию. Дверь. Быстро».

Едва мы оказались у входа в западную секцию, лидеры двух других отрядов тихонько свистнули, указывая остальным места своих дислокаций. Две другие группы мешкали, решая, кто будет скучать, в смысле прикрывать.

Пока они материли друг друга через пантомиму, я показательно закатила глаза, демонстрируя своей группе все, что думаю по этому поводу, и зацепилась взглядом за объявление на приколоченной (между прочим, криво) доске объявлений.

«Куплю котенка, – сообщал детский почерк с большими, выведенными точно по прописи буквами. – Предпочтительно серого цвета, две‑три недели после смерти. Лабораторные работы второго курса не предлагать».

Снизу кто‑то приклеил клочок выдранного из тетради половинки листа:

«Зачем тебе котенок? Возьми Гертруду! Она ласковая и обаятельная».

Ниже был приклеен еще один обрывок:

«Хорошая попытка, Петр, но «ласковую и обаятельную» Гертруду нянчи сам».

К этому листку крепились ещё три крохотных кусочка с кривыми каракулями:

«Гертруда сожрала мои шторы!» – гласила первая кляуза.

«А в прошлый вторник эта тварь точила зубы о череп профессора Йорика, а мне его сдавать, между прочим», – жаловалась вторая записулька.

«Петр, клянусь могилой прабабушки, если Гертруда еще раз завалится в сортир, когда я там читаю надписи на освежителе воздуха, то я упокою эту сволочь», – пророчила последняя.

Сбоку шли два расписания: дежурство в морге и загадочное «кормление Игоря». В центре кто‑то пришпилил ещё один рукописный инфо‑повод:

«До возвращения Мастера за порядком в общежитии слежу я». И ниже решительный автограф «Влад».

Что ж, дорогой Влад. Заранее сочувствую твоей героической инициативе, которую ты вот‑вот по нашей вине провалишь. Ведь, как известно, после боевых магов о порядке лучше не заикаться.

– Кейт, – пнул мой ботинок староста и кивнул в сторону входа на этаж.

Командиры двух оставшихся групп наконец решили, кто из них лузер, прикрывающий спины (как дети малые скинулись на «камень, ножницы, бумага»), и дали сигнал о готовности.

– Погнали! – с улыбкой шепнула я своим, призвала стихию и первой ринулась в проход.

Все, что происходило в следующие три минуты, можно назвать сонатой из криков хлипких дверей, раскатов грома, скрипа половиц и воплей бледных некромантов в смешных пижамках.

Под взрывы, улюлюканье и злобный смех мы бесстрашно пронеслись по секции, выволакивая идейных врагов из мягких постелей. Крушили, ломали и всячески упивались собственной мощью!

Ровно три минуты.

Каких‑то три долбанных минуты.

Потому что спустя сто восемьдесят секунд на смену безоговорочному успеху к боевым магам пришли стыд и позор.

Стыд и позор притопали, откуда никто не мог ожидать – со стороны рекреации.

– Гертруда, фас! – скомандовал кто‑то, после чего раздался рев, мат и грохот.

Уровень адреналина в крови подскочил, сердце предупреждающе екнуло, и одновременно с этим аккурат перед нашими обалдевшими лицами взорвался ослепительно‑черный сгусток пламени.

– Во имя сарказма, ехидства и бодрого духа, ур‑ра! – взревел драколич, обрушиваясь с потолка на плечи Алика.

Боевик чертыхнулся и дважды за эту безумную ночь поприветствовал лобешником пол. Рядом Лаура истерично завизжала – водницу дружно атаковали тарантулы, размером с доброго пуделя. Старосту сжал в страстных объятьях труп немолодой и вдобавок наполовину истлевшей барышни, а Тонг схватился за лицо, пытаясь содрать с кожи переливающуюся зелеными искрами слизь.

Почуяв за спиной какое‑то движение, я резко развернулась и атаковала. Противник впечатляюще легко уклонился от кулака с язычками пламени, победно пляшущими на костяшках, сделал стремительный обманный выпад, каким‑то неведомым чудом скользнул мне за спину и заломил руку.

– Попалась, – хрипло сообщил неизвестный.

Угу, наивный.

Я двинула нахалу головой, насладилась сдержанным рычанием, добавила локтем в живот и вырвалась. Отскочив к стене, крутанулась к противнику лицом и щелкнула в воздухе огненным бичом.

Всполохи вырвали у полумрака, царившего в секции, крупицу господства и осветили лицо некроманта.

Высокий, в черных пижамных штанах, молодой мужчина словно был задуман самой природой для того, чтобы поглумиться над стереотипом о некромантах.

Начнем с того, что он был широкоплечим блондином с темно‑синими глазами и ровным бронзовым загаром истинного южанина. Никакой тебе бледности, изможденности и острых скул, проступающих под тонкой кожей.

Даже темных теней под глазами!

Ну как тут не психануть?

– Предположу, что ты и есть та самая Кейт Хьюстон, – хрипло выдавил противник, перетекая в боевую стойку.

– Предположу, что ты и есть тот самый загадочный Влад, – не осталась в долгу я, отзеркаливая его положение.

Влад лукаво улыбнулся и подмигнул.

Красивый, ублюдок.

И, что хуже, знает об этом.

– Удивительное дело… – все с той же хрипотцой протянул некромант, склоняя голову набок. – Как увидел тебя, так сразу захотел подраться.

Все, чего хотелось мне – предложить болезному леденец от кашля.

Но подраться тоже вариант.

– Врежь ей, Владька! Врежь! – подзуживал драколич, даже не замечая, что азартно топчет лапами стонущего Алика.

Рыжеволосый староста, наконец сумевший вырваться из объятий нежити, оглянулся и поспешил на помощь воднице, которую тарантулы загнали в угол. Тонг, тихо матерясь под нос, сидел на полу. Зеленая слизь отодралась от лица, зато намертво приклеила руки.

Я воинственно щелкнула огненным хлыстом. Противник отпрыгнул и схватил прислоненную к стене косу. Самую настоящую сельскохозяйственную косу: лезвие, рукоять, все дела. Настолько прозаически обыденную, что я даже оскорбилась.

– Ты бы на меня ещё с лопатой пошел! Или метлой замахнулся!

– Что нашел в подсобке, тем и воюю, – без всякого намека на раскаянье некромант пожал плечами и ловко прокрутил инструмент в руках.

Эй, а почему нас такому не учат? Выглядит зрелищно!

Но все‑таки не так, как боевой сплав магии и непоколебимой решимости надрать наглому некроманту зад.

Коса встретилась с хлыстом, зашипела искрами, чутка оплавилась, но мужественно выдержала удар. Я подняла вторую руку, замахнулась… и все изменилось.

Пол мелко завибрировал, по стенам пробежали всполохи тьмы, драколич перестал скандировать имя Влада, а сам некромант поставил косу, опустил белобрысую голову и прижал кулак к мускулистой груди.

– Мастер, – с хриплым почтением поприветствовал Влад кого‑то у меня за спиной, а я мысленно взвыла и оглянулась.

Кого там демоны принесли?

Та‑а‑ак… Пыльные после дороги ботинки, серые брюки без классических стрелок, строгий жилет поверх черной рубашки. Горловину скрепляет фибула в виде головы черного ворона с серебряным черепком в клюве. Хм.

Еще питая надежду, что такая хорошая в плане драки ночка не может вот так резко скончаться, я подняла взгляд и похоронила надежду на эпик.

Волосы мужчина убрал назад и скрепил темные, как сама тьма, пряди на затылке. Видать, хотел дать лучший обзор на золотую маску, что скрывала практически всю правую половину его лица.

Тут уж сложно ошибиться. Это точно был он.

У входа в секцию стоял Данте Праймус, глава отделения некромантии и главный кайфоломщик года.


ГЛАВА 3. Данте Праймус


– …ну, а потом ребята… – растрепанная Решка замешкалась с объяснениями.

– А потом эти боевые хомячки решили во имя вселенской справедливости разбить всем некромантам рожи, – закончил Бендер.

Выглядел он так, словно ещё не ложился спать. Всю неделю.

– Да! – возрадовалась провидица и напоролась на мой тяжелый взгляд. – То есть нет! Я просто… я просто… я хотела сказать…

Но было поздно. Бендер сделал выводы. Бендер потерял к ней интерес. Бендер повернулся к подошедшему начальству со мной на буксире.

– Из наших никто не пострадал, – быстро отчитался некромант. – Большая часть учеников услышала завывания Спайка и по совету Влада спустилась в морг. Гертруду я оттащил в подсобку, связал и запер. Трое боевиков уползли в лазарет, остальные обделались легким испугом.

– Правильно говорить: «отделались легким испугом», – не без ехидства поправила я.

Щека заместителя главы некромантов красноречиво дернулась, выдавая бешенство, колотившее его изнутри. Холодные глаза без признаков проблеска жизни уставились на мою переносицу, словно видели там яблоко мишени.

– Барышня, я сказал ровно то, что имел в виду, – надменно обронил собеседник, а я мысленно внесла Бендера в личный список тех, кому мои кулаки с удовольствием сделают ринопластику.

На вторую строчку.

Аккурат после Влада, лидирующего в этом списке.

– Проводи девушку в мой кабинет, – попросил Данте, – а я поздороваюсь с ребятами.

– Да, Мастер, – склонился Бендер.

Склонился! Бендер, на минуточку, даже не рядовой профессор башни, склонился перед Данте Праймусом, как свита перед королем. Хуже! Мужик реально уважал свое начальство.

Я что, уснула на балке в процессе транспортировки тазиков, упала и получила сотрясение мозга?

Кто‑нибудь. Срочно. Ущипните меня!

Пока я щелкала клювом и приходила в себя, зам главы этого паршивого местечка с дырявой крышей, загадочной Гертрудой и полуголым Владом утопал в сторону лестницы и удосужился окликнуть меня уже в процессе спуска вниз. Пришлось срочно нагонять.

Папа частенько хвастал, что может рассказать о человеке по одной только обстановке его рабочего кабинета. Интересно, какой психологический портрет у него вышел бы при беглом осмотре кабинета Данте Праймуса, куда меня фактически отконвоировал Бендер?

– Садись и жди, – приказал он и скрылся за дверью.

Ага, разбежалась и плюхнулась.

В этой башне обитают сплошь наивные люди, раз считают, что боевой маг оставит логово врага без должного внимания.

Естественно, я проигнорировала стул и потопала на разведку.

Быстро прошла вдоль шкафа с непонятными книгами, дернула дверцу другого. Мысленно посетовала, когда та не поддалась, двинулась дальше. За рабочим столом некроманта стоял еще один, по виду лабораторный. Судя по огромным следам копоти на стене, здесь частенько случались самопроизвольные взрывы и маленькие экспериментальные трагедии.

Пробежала взглядом по трубочкам, ретортам, пробиркам с непонятными составами. Отметила про себя, что везде, ну вот абсолютно на каждой банке‑склянке нарисован череп и пометка «осторожно».

Так, ясно, пальцы никуда не суем, глубоко не дышим и вообще топаем как можно дальше от подозрительной лаборатории.

А дальше была полка.

Ну полка и полка. Что в ней особенного, подумает любой, кто не был в кабинете главы отделения боевой магии. Просто я‑то была и видела точную копию имеющейся полочки. Вот только на нашей громоздились кубки, награды и ежегодный список победителей Отбраковки, а тут…

В некромантском кабинете на идентичной с нашей полочке толкались пухлыми боками непонятные флаконы с белой жидкостью. Я бы, может, и прошла бы дальше – ну флаконы и что теперь? – вот только стекло и форма сосудов как‑то подозрительно напоминали… напоминали…

Да боевые капсулы это все напоминало!

В такие обычно закачивали усыпляющие газы, заливали кислоту и использовали в качестве снарядов. При броске стекло давало трещину, и неприятелю наступал тотальный трындец.

Хорошо? Хорошо, да не очень‑то

Подобные игрушки очень быстро сняли с производства, так как стекло самопроизвольно взрывалось в руке или вот так, тихонько скучая на полке.

Воображение мгновенно нарисовало массовую цепную реакцию, заставив тело непроизвольно попятиться. Столешница, недовольная тем, что на нее налетел боевой маг, раздраженно скрипнула. Словно по закону подлости, свалилась одна из подставок, и многочисленные письменные принадлежности раскатились по столу.

– Рад, что моя коллекция святой воды произвела на вас впечатление.

Под веселый стук спасающихся бегством карандашей и ручек в кабинет прошел хозяин.

– Святой воды? – не поверила я, еще разок оглядываясь на полку.

– Конечно. – Данте обошел стол и приблизился. – Вы даже представить себе не можете, за каких только мракобесов не принимают некромантов. Идемте, покажу.

И он сделал приглашающий жест к последнему шкафчику, до которого я не успела добраться в своем неуемном исследовательском порыве первопроходца.

Некромант приложил ладонь к дверце, снимая магический засов, и дернул створку. Я заглянула внутрь и офигела.

Чего тут только не висело, лежало, крепилось, было свалено!

На правой створке в специальных пазах – колы всех размеров и степеней заточенности. К каждой крепился ярлык, где белым по плотному черному картону было выведено: «осина обыкновенная, она же – «тополь дрожащий», «ольха с серебряным наконечником», «дуб моченный в святой воде» и так далее. Ниже шли ароматные вязанки чеснока, арбалет с чесночными стрелами, чесночный порошок в баночках.

По центру шкафа алкогольной армадой выстроились бутылки с дорогим и явно коллекционным винишком. На каждой бутылке имелся черный штамп «ОТРАВЛЕНО» и все те же черные картонки с пояснениями. «Мгновенная смерть», «Черное сердце», «Веселая вдова» – сообщали белые буковки названия ядов, половину из которых я даже не знала.

В нижнем углублении валялись капканы, судя по размерам, никак не меньше, чем на медведя, вилы, арбалеты, мечи. Вся средняя полка была уставлена иконами, оберегами, божками, свечами и молитвенниками всевозможных конфессий.

– Что это?

– Это все, чем меня пытались убить. Точнее, самые оригинальные способы.

Пока я таращилась на главу отделения некромантии и мысленно сочувствовала всем неудачникам, воспылавшим идеей кинуть горсть землицы и парочку упреков на крышку гроба Данте Праймуса, тот придирчивым взглядом осмотрел содержимое шкафчика. Хозяйственно подпихнул ботинком цепи, отодвинул банку соли подальше от края и в нерешительности замер.

Медленно, словно бы это решение требовало мобилизации остатков силы воли, он поднял левую руку и дотронулся до золотой маски, скрывавшей всю правую половину лица.

Я так во время диеты конфет касаюсь. И хочется, и колется, и жирок на бедрах не велит!

– Тяжелый год, – вздохнул Праймус, убирая руку от лица и поворачиваясь ко мне. – Кейт, вы…

Что там я – так и повисло в воздухе, потому что в этот же миг дверь в кабинет распахнулась, громогласно стукнула о стенку и впустила до тошноты довольного драколича.

– Данте, не хочу критиковать твой стиль руководства, – прямо с порога заявил тот, – но с удовольствием сделаю это, как только мы отчихвостим эту бешеную магичку.

Я демонстративно сжала кулака и позволила огню исполнить воинственную пляску язычков пламени.

– Да‑да, именно это я и имел в виду, красотка, – драколич оскалился и потрусил к столу, продолжая тарахтеть на ходу. – Кстати, я заглянул к Гертруде… Ну просто дрожь берет, какая колоритная особа у тебя тут бродит без намордника! Теперь считаю своим долгом познакомить ее с Тесс. Ммм… – мечтательно протянул этот гад с хвостиком. – Уже предвкушаю, как маленькая Мисс Ты‑не‑можешь‑жить‑с‑артефакторами будет визжать от страха!

Дракончик внезапно замер, поднял лапу и потрясенно уставился на нее.

– Ну вот. Коготь сломал! – пожаловался он, протягивая пострадавшую конечность почему‑то мне, а не хозяину, и с размаху опустил лапу на пол. – О, вредный бетон! За что ты так немилосерден к бедному дракону?

– Спайк, заканчивай спектакль, – прервал стенания своего дохлого питомца некромант, запирая дверцы коллекции. – Кейт, устраивайтесь, нам есть о чем побеседовать.

Беседовали мы где‑то с час.

– Кейт, я все понимаю, но… У меня будет разговор об этом инциденте с ректором и главой вашего отделения… на этаже были дети… – устало «чихвостил» Данте Праймус, а я вяло кивала, пряча зевки.

Близился рассвет – до занятий каких‑то три с половиной часа, но главе отделения некромантии совесть не позволяла бросить воспитательный момент на полпути и отправиться спать, а мне все та же совесть не позволяла поклянчить чашку крепкого кофе.

И только одно существо в кабинете эта самая совесть трогать не решалась.

– Я требую правосудия и безумных толп, обеспокоенных угрозой исчезновения редкого вида! – показательно бушевал драколич. – Что значит я исчез четыре, а может, и все пять веков назад? Я здесь, следовательно, я существую!.. А будешь так мерзко улыбаться, девочка, приду к тебе ночью и отгрызу нос… Что значит Спайк, уймись? Я, между прочим, самое пострадавшее в этой заварушке лицо. То есть морда. То есть хвост! – и он торжественно воздел к небу эту часть своего мертвого тела.

Я с интересом осмотрела ещё тлеющий кончик и нахмурилась.

– Одного понять не могу, как эта ваша дохлая зверюга выжила после слаженной атаки всего отделения боевых магов?

Ой, я что, сказала это вслух?

– Он впитал всю вашу энергию, – пояснил Данте, разыскивающий что‑то в недрах выдвижного ящика стола. – Из‑за природной глупости Спайка в нем завелся один мерзкий и ехидный… артефакт.

Зуб даю, некромант хотел сказать слово «паразит», но в последний момент бросил быстрый взгляд на сердито сопящего дракончика и смягчился.

– Ну зачем! – разочарованно взвыл тот, глядя на хозяина с таким укором, точно тот вырвал у бедолаги, уже повязавшего на шею салфетку, кусок сырой голени.

Громко хлопнул ящик стола, зашуршала кипа листочков, бряцнула связка с ключами.

– Думаю, что боевым магам требуется срочное заселение.

Думаю, что меня таким образом решили наказать.

В итоге на чердак к своим я возвращалась уже под утро, озолотившее хмурый горизонт, звеня связкой ключей, как какой‑то закоренелый завхоз, с пачкой объяснительных в одной руке, знанием нашего нового места дислокации и нервным тиком правого века.

Обитатели башни, на чей счет выпала на редкость буйная ночка, решили поспать часок‑другой и затихли. И если есть на свете комната с огромной кроватью, под которой прячутся все детские кошмары Поляриса, то она точно потерялась где‑то в пыльной утробе башни некромантов.

Ворчали трубы отопления, тихонько подвывали сквозняки, что‑то досадливо скрипело несмазанными частями…

А потом на ступеньках появились кровавые следы.


ГЛАВА 4. Бледный Глен


Я присела, пытаясь понять, в чем дело.

Человек поднимался. Кровь отпечатала след от правого ботинка – не то подросток, не то девушка, и мысок левого. Ранение с правой стороны.

Будь ранена рука, рядом присутствовали ещё и брызги капель, а так остается гадать – живот, бедренная аорта, блин, что?

Безумная часть меня тут же ударилась в панику. Троих ранили, Бендер так сказал. Ранили троих, точнее, в лазарет поползло только трое, но какое точно число раненых? И сколько среди этих раненых первостатейных идиотов, которые молча стиснут зубы, лишь бы никто не заподозрил в них нежную фиалку? А если это Решка? Она ведь не боевой маг и могла пострадать…

Разумная часть дала этой истеричке оплеуху и обратила внимание, что следы светятся. Да, едва заметно, но обычная кровь такого эффекта не дает. И вообще, почему так холодно?

Сквозняки в башне некромантов были так же естественны и привычны, как рассвет, но не минусовые же температуры. Вон и перила начали покрываться тоненьким кружевом инея.

Я зябко поежилась, чувствуя, как нечто, затаившееся наверху, медленно тянет тепло, встала и поняла, что зашевелились волоски на руках. Нет, так дело не пойдет.

Позволила внутреннему огню залить теплом руки и тут же ощутила его – порыв ледяного воздуха, рванувший навстречу. Воздух еле слышно трещал, леденели ступени, и, что прискорбнее, ледени мои внутренности.

И вот тогда я услышала его.

Звук.

Чье‑то незримое дыхание…

Это была имитация дыхания, словно этот неизвестный заново вспоминал, каково это – дышать. Дышать и быть живым.

Ырка побери этих некромантов!

Не могли обезопасить башню от призраков? Амулетики там на лестницу положить, солью углы присыпать… И с какого перепугу у них такой сильный и разожравшийся призрак шляется неприкаянным?

В баночку его надо было посадить и вывешивать вместо фонарика ночью.

Ну все, Кейт, кажется, ты созрела до фразы:

– Данте, не хочу критиковать ваш стиль руководства, но с удовольствием сделаю это…

Драколич бы одобрил.

Порыв холодного воздуха ударил в лицо, заставив зажмуриться. Увы, но тьма под веками дала такую волю перепуганному воображению, что я поспешила увидеть реальность. И увидела.

Он стоял на пару ступенек выше. Потусторонний свет и холод из другого мира окружали его худую и невысокую фигуру. Разглядеть лицо не получалось, только узкие плечи подростка и печальный наклон головы.

– Нет чести… – прошептал призрак, спускаясь на три ступеньки и протягивая мне свою окровавленную руку.

Холод на лестнице стал нестерпимым. Зловеще жег кожу и холодил легкие. Стискивал мысли в призрачном захвате. Поговаривали, что попавший в такие тиски терял волю и начинал испытывать ощущение полнейшей безысходности. Мышцы наливались свинцом, жертва теряла возможность спастись бегством, становилась неспособной сопротивляться. Тогда призрак подбирался ближе, протягивал руки и…

Я стряхнула с себя оцепенение и попятилась. Едва снова не улетела кубарем вниз и быстро спустилась до лестничной площадки. Потусторонняя сущность медленно плыла следом.

Да, отличное средство борьбы с призраками – железо, соль, бомбочки из магния, вспыхивающего на воздухе, и опилок железа. Ну, или некромант.

Да, ничего из этого списка под рукой не было. В самом деле, не просить же призрака прерваться на пару минут, чтобы я могла сбегать наверх и притащить шпагу с чердака. Или сгонять на кухню за солью. Или заглянуть к Данте и разграбить его коллекцию. Или сложить ручки рупором и заголосить: «Господа некроманты! Ау!!!»

Да, боевой маг не был способен изгнать или уничтожить призрака – не для этого мы учились и на тренировках потели. Зато боевой маг всегда мог за себя постоять.

Опустившись в стойку, я резко выдохнула и пустила в призрака двумя сгустками пламени. Тот дождался, пока снаряды приблизятся, разделился на две части, пропуская огненный шар по центру, и соединился в целое.

– Нет похорон… – прошептал призрак, наступая.

Во засранец!

Ладно, тогда пробуем вот так.

Я подняла руки, формируя перед собой стену голубого пламени, и мягко подтолкнула ее к призраку. На лбу выступил пот, мышцы закряхтели от натуги, но я таки сумела поднять еще один барьер (уже обычное пламя) наверху площадки, за спиной призрака.

Мысленно треснула себя по лбу.

Он же призрак! Сейчас нырнет в ступеньки или стену и привет! Ищи свищи его потом по всей башне.

– Похорон не обещаю, но огоньку поддать могу, – закричала я, помещая призрака в огненную клетку и полностью отрезая от внешнего мира.

Призрачная сущность взревела и в последней отчаянной попытке добраться до противника бросилась вперед.

Воздух взорвался от столкновения жара и мертвенного холода.

Я едва успела отвернуться, когда во все стороны от барьера полетели капли горящей эктоплазмы. Парочка угодила в рукав куртки и с сердитым шипением принялась прогрызать себе путь глубже.

Тварь билась, выла и понимала всю безысходность ситуации, как раненый зверь в капкане охотника. Я радостно осклабилась и усилила натиск, вымещая на призраке все скопившееся раздражение. Всю ненависть к этим проклятым некромантским стенам. Все презрение, что испытывала к мрачным ублюдкам.

Кто‑то напал на меня сзади. Ловко сбил подсечкой, бросил на пол и навалился сверху, прижимая собственным весом. Я брыкалась, рычала от злости, пытаясь вывернуться из‑под тяжелого тела, прижавшего меня к холодному полу лестничной площадке.

Огненная клетка, оставшись без внимания хозяйки, пала, и тотчас над головой прогремел чей‑то грозный голос:

– Boltor, Глен!

Послышался облегченный выдох, и призрачная сущность покинула наше негостеприимное общество.

Увы, но гад, навалившийся сверху, никуда не испарился. Как никуда не испарилось и мое отвратительное настроение.

Все. Хорош.

Я слишком долго была паинькой!

Выждав, когда противник на мне немного расслабит хватку, я стремительно атаковала его локтем под дых, насладилась обескураженным стоном и резко крутанулась. Повалив врага на лопатки, оседлала и приготовилась бить.

– Считай меня старомодным, но обычно я вожу девушку минимум на пару свиданий, прежде чем разрешаю ей оседлать меня, – поделился распростертый подо мной Влад и крайне похабно подмигнул. – Но раз ты настаиваешь… – Он схватил мои нижние девяносто и демонстративно подвигал бедрами. – Давай, бешеная, поскакали.

Поскакали?

Я занесла кулак и доказала, что да… таки бешеная.

Удар был нанесен на эмоциях – сильный, но не очень точный. При желании Влад легко мог перехватить руку, но мужественно согласился с тем, что слегка переборщил, и смиренно принял наказание.

А ещё не удержалась и подожгла ему штаны. Чисто чтобы доказать, что очень горячая штучка.

Пока Влад матерился пострадавшей челюстью и тушил штаны, я резво вскочила, отбросила назад темные волосы и обнаружила на площадке свидетелей. Свидетели вспомнили, что в подавляющей массе долго не живут, поэтому сделали шаг назад.

– Некроманты! Вы вконец офонарели? – в приступе гнева заорала я на парней.

Парней было двое. Первый выглядел как тощее недоразумение в жуткой бандане, второй – точно сбросивший шкуру медведь. Лицо первого украшала пара тройка кусочков пластыря, второй радовал зеленовато‑синюшным фингалом под глазом.

– Да мы вообще не при делах, – пробасил медведь.

– Просто мимо шли! – возмутился тощий.

Ага, если бы мне ещё была интересна их невиновность.

– Эта тварь мне помешала! – Я кивнула на Влада и ткнула в сторону закопченных ступеней, где ещё недавно висел призрак. – А та – едва не сцапала своими призрачными ручонками!

Некроманты переглянулись.

– Справедливости ради, – буркнул второй, на правах самого смелого и большого, – это ты едва не уничтожила нашего Глена.

– Он сказал, что во мне нет чести! – во мне клокотала неудовлетворенная ярость. – Мне! Боевому магу!

– Он не имел в виду конкретно тебя, Кейт. – Влад справился с брюками и выпрямился. – Глен был прошлым замом Мастера. По слухам, его убили на магической дуэли. Глен победил и, тяжело раненный, дошел до башни, но… Эго боевых магов слишком раскормлено, что бы позволить некроманту победить.

– Дурацкие слухи.

– Может быть, – не стал спорить Влад. – Но тело так и не нашли, а призрак – вот он.

– Тогда почему ваш Мастер его до сих пор не уничтожил? – спросила, яростно срывая с себя испорченную каплями эктоплазмы куртку.

– Глена?! – возмутился здоровяк.

– Зачем? – искренне удивился тощий.

Ах, ну да. Где я и где тот выкидыш логики, которым пользуются некроманты.

Подобрав с пола оброненную пачку объяснительных и связку ключей от будущих комнат, я закинула пострадавшую куртку на плечи и решительно поползла наверх. Удивительное дело, но Влад вызвался проводить.

Во избежание, так сказать. Чую, в этой башне не только Глен бродит, но и сотня‑другая всякой гадости, которую некроманты не видят смысла уничтожать.

На новом витке лестницы некромант решил доконать меня не только своим присутствием, но и светской беседой.

– Как тебе наша башня?

Ну вот, опять! Опять этот хриплый голос, от которого мурашки и мысли о плитке черного‑черного шоколада и… леденцах от кашля.

Серьезно! Не парень, а ларингит на ножках.

– Отвратительное место, – выразительно поморщилась я. – Интерьер в крупную дырку, кормят на две звезды, а качество обслуживания так вообще просто ужас! Я заказывала коктейль «Отвали, мерзкий ублюдок» этаж назад, но официант даже бровью не повел.

Влад улыбнулся с видом человека, который привык воспринимать критику в свой адрес с высоко поднятым средним пальцем.

– Это пока… Через недельку‑другую пообвыкнешь настолько, что не захочешь менять наш интерьер в крупную дырку на самые лучшие хоромы.

Вспомнила рыдающую дождем крышу, чердак без удобств, неприкаянного призрака, и дополнила общую картину вишенкой – ехидным драколичем, подпитывающимся от наших атак.

– Ой, да иди ты в… известном направлении!

Но Влад был все же некромантом, нестандартным, оттого еще хуже! Он не пошел, он резко заступил дорогу и толкнул меня к стене.

– Знаешь, обычно призраки активны в темное время, ночь – это их время, самые темные сумерки – их сила, но Глен смог появиться перед тобой на рассвете.

Влад сделал быстрый шаг вперед.

Аааа!!!

– И надо быть очень сильным магом, что бы увидеть и услышать призрака на исходе ночи.

Он качнулся вперед, вторгаясь в личное пространство, отчего у меня предупреждающе екнуло сердце и похолодели внутренности.

– Надо быть очень сильным некромантом, Кейт, – тихо шепнул Влад, развернулся и пошел вниз.


ГЛАВА 5. Сплю на новом месте…


– Гори ты синим пламенем, Данте Праймус! – простонала я.

Желание растолкать локтями и магией очередь из желающих прибить главу отделения некромантии и дать коллекции ещё одну замысловатую вещицу росло с каждой минутой заселения.

Ребята решили не откладывать с этим в долгий ящик, и едва на пороге появилась я со связкой, призывно бренчащей на весь чердак, как боевики поспешили собрать вещички и перекочевать в более удобные для проживания места.

К слову, щедрые некроманты выделили нам аж целый этаж, где, вот так ирония, не оказалось ни одной целой комнаты! Ни одной, мать его, целой комнаты!

– Кейт, это нормально, что тут нет окон? – из комнаты показалась рыжая макушка старосты.

– Просто сверься с планом и проверь стены. Может, некроманты заложили их кирпичом, – обнадежила я, устало бредя по коридору.

– Кейт, у меня дыра в полу! – высунулся из своей комнаты Алик.

Так. Спокойно, Кейт. Сейчас не самое удачное время, что бы побиться головой о стену. Просто дыши и думай, как отплатить Праймусу за гостеприимство!

– Дыра сквозная или видна балка перекрытия?

Алик нырнул внутрь комнаты и уже оттуда крикнул:

– Вынужден тебя огорчить, я вижу внизу пыльную кладовку.

– Ну так выкинь из нее хлам и считай, что у тебя двухэтажные апартаменты. Или чини! Твердь ты или кто?

Судя по ворчанию, у Алика двухэтажные апартаменты. Ну и ладушки. Сейчас дойду до выбранной Решкой комнаты и…

– Хьюстон, у нас проблема! – заголосил кто‑то с противоположной части коридора.

Я сделала глубокий вдох, послала во вселенную искренние пожелания сдохнуть Данте Праймусу и сжала пальцами переносицу.

Все будет хорошо. Все будет зашибись. Все точно будет…

– Кейт, тут кто‑то оставил детскую куклу, привязанную к батарее… и она дерется!

– Кейт, в моей комнате огромная клетка. Скелеты выбрасывать или просто спалить?

– Кейт…

– Кейт… – неслось со всех сторон, пока я шла по коридору, помогая товарищам устроиться на новом месте, и копила негатив на Данте Праймуса, его зама Бендера и почему‑то на Влада.

Да как этот загорелый грубиян посмел предположить, что я… Я! На минуточку, потомственный огненный маг с идеальной генеалогией, могу оказаться паршивым некромантом? Да как у него язык не отсох говорить такое?!

Из последней в коридоре двери выскочила румяная соседка.

– Кейт, я заняла для нас комнату! – крикнула провидица, хватая меня за локоть и втаскивая внутрь. – Посмотри, какие прикольные шторы – черные с черепами. Я проверила, в темноте они горят как ночник. А ещё вот, глянь на эти милые цветочки на подоконнике!

Решка оставалась дружелюбной оптимисткой даже в шесть утра. Даже после бессонной ночи. Даже в убогой комнатенке с подозрительной флорой.

У меня невольно дернулось веко, зато голос остался привычно властен и спокоен:

– Это гибрид хищной росянки с… с…

Гибрид выкопал из горшка два длинных корня, уверенно поднялся на них и бодро прошагал на другую сторону подоконника.

– Да ырка ведает с чем! – закончила я, закрыла лицо руками и опустилась на единственный стул в этой махонькой клетушке.

– Успокойся, Кейт. Хочешь, займемся дыхательной гимнастикой. Методичка, которую всучил нам Бендер, и правда очень занятная…

Я растопырила пальцы и с укором глянула на провидицу.

– Решка, ты сейчас не помогаешь.

– Тогда идем завтракать!

Я не нуждалась в завтраке. Я нуждалась в душе и хотя бы пятнадцатиминутном сне. На худой конец, в парочке пощечин, чтобы хоть как – то прийти в себя. А еще в кофе. Можно сразу вкачать внутривенно.

Но спорить с Решкой, когда та уже вцепилась в тебя двумя руками и, кряхтя, пытается стащить со стула, оказалось бесполезно. Вот почему я встала, потянулась, улыбнулась мыслям о мести поганым некромантам и поплелась в столовую.

Лучше бы осталась в комнате с хищной росянкой и подремала прямо на стульчике.

В столовой царило оживление. Это самое оживление создавала орава молодых некромантов, вылезшая из своих пыльных углов и склепов ради любимого Мастера. Ребята, что покрепче (то есть одинокий Влад), двигали столы, соединяя в один, слабаки суетились с тарелками, одна крохотная и худая девчонка орудовала черпаком, разливая по тарелкам нечто белое.

Я принюхалась и скривилась.

– Манная каша, – с отвращением выдавила я и пожаловалась соседке: – Не понимаю, чего они добиваются? Ждут, что мы психанем от этого жесткача и запалим их башню?

– Нее, – протянула Решка, выискивая столик, который некроманты еще не успели прибрать к рукам. – Пару недель назад главы отделений пилили бюджет на год. И так уж совпало или было загодяспланировано, что Данте Праймус в это время отправился в замок «Когти ворона», а Бендер погано себя чувствовал. То ли в очередной раз траванули бедолагу, то ли перетрудился на кладбище… Кто ж знал, что всего через пару недель башня боевиков разлетится по кирпичику, и мы понаедем к некромантам? Вот они и экономят, как получается.

– А ты откуда… – Провидица многозначительно улыбнулась. – Ах, ну да. Хорошо, что на кофе не стали экономить… Что? Только компот? Да вы издеваетесь!

И только Решка радовалась манной кашке и сильно разбавленному компоту, как малое дитятко. А уж когда на раздаче ей положили кусочек маслица сверху, то чуть в ладоши не захлопала. На фоне ее необоснованной эйфории я казалась мрачной тучей, заслоняющей летнее солнце.

Тучка с манной кашей и компотом пересекла столовую, царственно уселась за свободный столик и попыталась взглядом испортить некромантам коллективную трапезу.

Увы, но там, за общим столом любителей трупов, царила атмосфера праздничного сбора. Все передавали друг другу тарелки, шутили, пинались и смотрели на Мастера взглядами влюбленной болонки. Болонки, влюбленной в свежий кусок мяса.

Хотелось бы ещё понять, чем вызвана эта массовая истерия в адрес Данте Праймуса. А то еще подхватим этот вирус и начнем молиться на глиняного божка с рожей некроманта.

Решка быстро прикончила свою порцию и вприпрыжку поскакала за добавкой. Я же пересчитала комочки у себя в тарелке и решила, что сегодня «Диета воина».

Нет, так дело не пойдет. Так мы ноги протянем быстрее, чем закончим обучение. А до Отбраковки всего ничего осталось.

Надо заслать старосту к ректору. Бюджет бюджетом, но не можем же мы, будущая боевая элита Староградской Магической Академии Всеискусств, питаться, как нищие на паперти?

Что дальше? Черствый сыр, хлеб с плесенью, сосиски?

Уже сейчас боевики в столовой следовали принципу: «когда я ем – я глух и нем, а ещё хитер, и быстр, и дьявольски умен». Водница Лаура, с которой мы штурмовали этаж некромантов, украдкой заедала манку печеньем, заныканным под столом. Неопалимый Тонг тренировался в умении бесшумно разворачивать контрабандную шоколадку. И только Решка…

– Эй, Бешеная, чего загрустила?

Я стремительно развернулась и уставилась на аномалию, которая выглядела, как драколич Данте Праймуса. Ящер восседал за нашим столом на низеньком табурете перед огромным блюдом печенья с шоколадной крошкой. С мерзкой улыбочкой этот гад макал в кружку кофе печенье и явно наслаждался эффектом, произведенным на неподготовленные массы.

Кофе… Печенье… Я сейчас взвою!

– Все норм? – уточнил дракон. – А то со стороны выглядишь как поперхнувшаяся овца.

И, оттопырив мизинчик, этот эстет недобитый сделал большой хлюп из чашки. Да‑да, не глоток, а именно хлюп. Мерзкий, долгоиграющий с эхом в салочки хлюп!

Убила бы! Да мертв уж.

– Где ты это взял?

– Где взял, там больше нету, – ухмыльнулся дракон.

Только теперь я обратила внимание на то, что его тонкие кожистые перепонки крыльев давным‑давно сгнили, и если остальной массив некромант смог восстановить и нарастить плоть, то крылья не подлежали ремонту.

– Ух ты! Он разумный! – возрадовалась вернувшаяся к столу Решка.

– Он безумный, – припечатала я, демонстративно плавя вилку.

– Дамочки, не спорьте, – заявил драколич, салютуя чашкой. – Давайте сойдемся на мнении, что я просто классный.

Я бы поспорила с этим высказыванием, но банально не успела. На столешницу опустился поднос с тремя кружками, над которыми поднимался ароматный парок с запахом корицы и горечи.

– Эй! – возмутился Спайк, ставя свою кружку. – Ты что, не в курсе концепции глумления над обидчиками?

– Умолкни, – хриплый приказ и быстрый кивок нам. – Разбирайте.

С подозрением посмотрела на присевшего за наш стол некроманта, на кружки, снова на блондинистое и загорелое недоразумение.

Влад оделся, что не могло не радовать. Черные штаны, серый свитер грубой вязки, только подчеркивающий яркость голубых глаз. На фоне неброской, вытертой, линялой и знатно побитой временем и молью одежды остальных некромантов прям первый модник башни.

А я никогда не доверяла модникам.

– Ты туда плюнул? – ткнула пальцем в подношение.

– Обижаешь. – Влад сел и забрал с подноса свой кофе. – Я некромант. Мне достаточно просто посмотреть, чтобы что‑то протухло.

– Кофе! – радостно пискнула Решка и утащила вторую кружку. – Ммм… вкуснота. Спасибо, Влад. Кстати, приятно познакомиться. Я – Перпоцдра.

Печенье встало поперек мертвой глотки Спайка. Дракон судорожно закашлялся и принялся бить себя в грудь когтистой лапой.

– И, прежде чем ты сделаешь ошарашенное лицо и переспросишь «Как? Как?», я с большим удовольствием повторю, – продолжила как ни в чем не бывало Решка. – Перпоцдра – первый поцелуй дракона.

Кашель драколича приобрел истеричный характер и стал больше напоминать смех престарелого курильщика.

– Еще у меня есть брат Препри – прекрасный принц и сестра Вздыхюндева. Как видишь, принцип наречения в нашей семье прост и понятен.

– Креативно, – осторожно кивнул некромант.

– Не то слово, – просияла Решка. – Мой папа – военный, а мама – авантюристка!

– Домохозяйка, – вмешалась я, глядя на живительный напиток, все еще томящийся в ожидании на подносе.

– Что в принципе одно и то же, – авторитетно заявила Решка. – Потому что только авантюристка с бездной количества свободного времени и любовью к сказкам может придумать чушь в качестве имени. Но ты можешь звать меня Решка. Прикол сложных имен в том, что можно выбрать любое подходящее… Еще раз спасибо за кофе. Кейт, прекрати уже гипнотизировать кружку взглядом и начни наслаждаться. Он без добавок, я проверила будущее. Кстати, Влад, когда ты принесешь плакат?

– Плакат? – вконец опешил голубоглазый некромант.

– Какой плакат? – прекратил имитировать приступ неконтролируемого удушья драколич.

Решка захлопала ресницами.

– Ну тот самый, который ты подарил Кейт, чтобы она могла каждое утро любоваться твоим загорелым телом в красных плавках.

Моя рука, все‑таки решившаяся взять вражеское подношение, дрогнула. Черная жидкость качнулась, плеснула через край и попала на кожу. Зашипела и через мгновение испарилась, оставив некрасивый след.

– Или ещё не подарил? – несколько неуверенно продолжила ясновидящая, уже понимая, что сболтнула лишнее. – Извините, я не должна была этого говорить.

Драколич громко заржал и забил лапой по столу.

– Беру свой непочтительный вяк обратно, Владька, ты прекрасно осведомлен о концепции глумления! Плакат! Нет, ну надо же! Плакат, ой, я сейчас разрыдаюсь от смеха!

А некромант наклонился ближе и хрипло добил:

– Я даже припоминаю подходящую фотографию.

– Ха. Ха, – раздельно произнесла я, всем видом демонстрируя, что думаю по поводу плакатика с полуголым Владом на стенах своей новой комнаты.

Решка смущенно пила кофе, старательно избегая моего сердитого взгляда. Влад продолжал улыбаться, мысленно предвкушая веселье. Драколич решил не откладывать и веселился уже сейчас.

Мы ещё не знали, что всего через пару часов на крыльце башни обнаружат труп.


ГЛАВА 6. Пробуждение


– Не‑е‑ет! – убивался некромант в зверской бандане. – Он же был так молод!

Выстроившиеся в колонну по росту боевики разглядывали кривую и дерганую надпись «Некроманты – тьвари, мэрзОто и сволОто», намалеванную (вот так неожиданность!) веселенькой розовой красочкой.

Вероятно, диверсанты хотели красную, зловещую надпись а‑ля кровь, но перепутали банки. Цвет «бедра испуганной нимфы» – кажется, так обозвали этот оттенок розового в одном из модных журналов.

И если со смысловой нагрузкой намалеванного высказывания я была отчасти согласна, то вынести эстетический и орфографический ужас оказалось выше моих сил.

Вот почему я с чрезмерным вниманием наблюдала за расползающейся лужей, которая медленно, но верно кралась к трещине в плитах.

Хмурый зам главы отделения некромантии, он же «тьварь», тоже не оценил художеств и теперь деловито осматривал место преступления, исследуя дорожку и покосившееся от времени крыльцо на предмет обнаружения улик. А может, просто гулял по утренней росе, дышал свежестью и обдумывал список гостей для ритуала с девственницей и последующей массовой оргией.

Кто ж знает, что там за манная каша в башке у некроманта.

– Почему он?! – продолжал рыдать паренек, обхватив себя за тощие плечи. Он стоял на коленях, не в силах подняться от горя, и причитал: – В башне столько кандидатов на тот свет, но судьба выбрала моего лучшего…

– Эдвард, подбери сопли. Ты же мужчина, – оборвал стенания Праймус, словно ырка из табакерки, появляясь в холле. За ним весело трусил драколич.

А вот, дорогие друзья, пожаловали «мэрзОто» и «сволОто».

– Кто обнаружил? Сбегай и проверь вахтера на проходной, возможно, он видел диверсантов. Эдвард, я серьезно, хватит нас позорить, – принялся командовать Данте.

– Обожаю это место! Просто происшествие на происшествии, – заявил Спайк, останавливаясь перед боевым строем, аккурат у моих ног. – Что тут у нас, Кейт? Труп? Ну, как говорится, с утра помер – весь день свободен!

Я еще раз посмотрела на тело и поморщилась.

– Ты можешь шутить на полтона ниже? А то мне стыдно рядом стоять.

Драколич демонстративно развернулся и фыркнул.

– Кейт Хьюстон, – нарочно громко проговорило это «сволОто». – Ты злобная, эгоистичная стерва с отвратительным чувством юмора, поэтому от всей души желаю тебе поперхнуться эликсиром бессмертия. А сейчас в сторону, я хочу лично познакомиться с боевыми хомячками.

И Спайк двинулся вдоль шеренги с видом генерала, принимающего парадное построение.

– Приятно познакомиться, Спайк. Очень приятно. О, какой здоровяк! Привет, я – Спайк. Очень приятно. Приятно. Спайк. Аргх! – захрипел придушенный дракон, напоровшись на бич всех времен и народов – на радостную Решку.

– Ути‑пути, какой сладкий милый дракончик, – засюсюкала та, сжимая лебединую, в смысле тонкую и беззащитную, шею зубастой твари. На лице соседки застыло выражение убийственной доброжелательности.

Драколич задергался, заскрежетал по полу когтями.

Все, голубчик. Карма она такая… злобная, эгоистичная стерва с отвратительным чувством юмора!

Тем временем Данте Праймус и Бендер, шептавшиеся о чем – то в сторонке, кивнули друг другу и обернулись.

– Кейт Хьюстон, – позвал зам с интонацией «виновна».

– Я что, по‑вашему, похожа на убийцу? – моментально вспыхнула я, выходя вперед.

Некромантишка высокомерно вскинул подбородок.

– А то. И прямо сейчас вы убиваете мое терпение.

– Мой коллега просит вас подойти, – перевел с чванливого на человеческий Данте Праймус.

Я пожала плечами и поплелась к ним.

Самое забавное, что наша память устроена с такой подковыркой, что каждый запомнил следующие десять минут по‑разному. Кое‑что домыслил ужас, живущий в душе даже самого элитного боевого мага. О чем‑то решило категорично умолчать задетое эго. Ну а воображение причесало все в удобную форму и перекинуло в раздел долгосрочной памяти.

Ректор, принимавший письменные показания очевидцев, оценил стопку из пятидесяти версий с места событий, психанул и передал секретарше.

И лишь в одном очевидцы сошлись – они еще долго будут помнить случившееся на крыльце башни некромантов.

Я перешагивала лужу крови, расплывающуюся от тела убитого. Эдвард шумно сморкался в платок с подвываниями: «Как жесток мир! Моя лучшая попытка поднять кого‑то…» Некроманты терпеливо ждали. Драколич царапал пол когтями и крутил хвостом, пытаясь вырваться из захвата, когда лицо ясновидящей превратилось в неподвижную маску, а взгляд стал пугающе глубоким. Решка смотрела даже не в пространство, а куда – то между и дальше по шкале временных передряг.

– Кейт! – успела крикнуть она, прежде чем мир взорвался.

Напомню, версий случившегося была целая стопка. И вот моя.

Я ещё оборачивалась на крик Решки, когда розовая надпись «Некроманты – тьвари, мэрзОто и сволОто» шарахнула не хуже светошумовой гранаты. В дезориентированных и ослепших магов полетели осколки камня, тверди отвели удар от своих, даже будучи оглушенными. Некроманты успели вкинуть руки и выставить щиты.

Будучи чересчур далекой от шеренги и слишком близкой к неприятностям, я оказалась беззащитна перед весело вращающимся куском кирпича, несущегося прямо в лицо.

От внеплановой пластики лица уберег Эдвард.

Проявляя недюжинный героизм и высшую степень паники, подскочивший некромант прикрыл меня щитом и заголосил не хуже взорвавшейся надписи, а в следующий удар сердца мне пришлось возвращать долг по спасению и уже самой закрывать собой тщедушного паренька.

Лучшая попытка Эдварда поднять кого – то там конвульсивно дернулась и подлетела на метр. Невидимый великан смял труп, точно ребенок теплый пластилин в ладони. Шар чистой энергии недоуменно качнулся, чутка шокированный новой формой, и с удовольствием разлетелся на атомы.

– Ыть! – выкрикнул Бендер, мрачной ласточкой улетая в близрастущие кусты. Его коллега все ещё оставался на ногах – не иначе как чудом, на чистом упрямстве противопоставляя некромантские штучки живой стихии.

Шеренга боевых магов слаженно перегруппировалась – впереди остались стоять неопалимые, а все остальные сгрудились за их спинами.

– Я не хочу умирать! – надрывался Эдвард, на четвереньках ретируясь куда подальше от эпицентра взрыва. – Только не сегодня, когда я такой не модны‑ый!

Я только зубами скрипнула, стараясь удержать и перенаправить огонь. Пламя было незнакомым, словно милый кролик, выскочивший из кустов, с повадками бешеного волка. Пламя кидалось, жгло и яростно шипело.

– Пропустите звезду! – вопил драколич.

Каждая чешуйка на его шкуре полыхала зеленым, гребень раскалился добела, кончик хвоста уже знакомо чадил. Пользуясь артефактом, поглощающим магию, тварь продолжала упрямо переставлять лапы и бодать упрямой башкой невидимую преграду.

Стены стонали от натиска магии. Легкие отказывались глотать раскаленный воздух с выжженным кислородом. Страх и паника сковали головы большинства, заставив беспомощно метаться, падать и ползти.

Взрыв длился, и длился, и длился… И казалось, ему не будет конца.

– Кейт!

Кто‑то схватил меня за плечо и дернул, разворачивая к себе. Я успела заметить напряженный профиль Данте Праймуса, золотую маску. Почувствовала стальную хватку рук на своей талии. И даже чутка взбесилась от его вторжения в мое личное пространство, как это самое, которое пространство, решило, что с него хватит. Мол, ребят, я все понимаю, но и вы меня поймите. Сколько ж можно куковать без отпуска. Я тоже не железное и способно задолбаться, поэтому все, живите – не тужите, а я – сваливаю!

И все перестало существовать.

– Закрой глаза! – крикнул Данте, прежде чем мы провалились во тьму.

На третьем курсе нас учили десантироваться на вражеские укрепления.

Ну как учили…

Давали практику.

Воздушники поднимали по одному атакующему и швыряли в сторону стены. Мной промахнулись трижды, прежде чем воздушница поняла, что делает что‑то не то. Можно сказать, мне даже повезло. Другим требовалось в десять раз больше попыток и мотивация злых магов, ставших «пушечным мясом».

Это погружение в ничто напоминало ту отработку с воздушниками.

Ощущение беспомощности орет благим матом, сердце проваливается в воздушные ямы, а мозг лихорадочно пытается уверовать, в смысле пытает память на предмет молитв и воззваний, оберегающих от падения на что – то острое.

То ли мне повезло, то ли молитва таки нашлась, но из тьмы мы выпали на каменный пол коридора. Причем я оказалась в самой выигрышной позиции – верхом на бледном Данте Праймусе.

С диким восторгом инерция протащила наш ладный тандем некромант‑неопалимая еще пару метров и успокоилась, только когда мы задели напольную вазу. Ваза поприветствовала нас дружественным «бздынь» и рассыпалась в бурных овациях черепков.

Я подняла голову, грозно осмотрела темный коридор, не менее грозно чихнула и скатилась с чужого мужчины.

– Господин некромант, просыпайтесь! – позвала елейным голоском и так ласково‑ласково дала пару пощечину идейному врагу.

Враг отказался покидать гостеприимные объятья глубокой отключки. Пришлось со вздохом подниматься и, шатаясь, идти за помощью. В конце концов, это только в сказках все спасают прекрасных принцесс. Увы, но суровая действительность выступает за обратное. А потому стиснуть зубы, зажать хныкающий от боли бок и двигаться.

Движение – жизнь!

Если ты, конечно, не топаешь в пасть чудовища…

Но и тогда на помощь могут прийти некроманты!

– Тьфу, ты, кажется, подцепила от Решки недуг оптимизма, – вслух вознегодовал я и вздрогнула.

Чужое присутствие оказалось таким мощным, словно некто невидимый потыкал между лопаток черенком метлы. Я резко развернулась и встретилась взглядом с… КОЗЛОМ!

– Ме‑е‑е! – заявило рогатое недоразумение противным голосочком.

Шерсть на боках парнокопытного отливала голубым, на рогах красовались черные кожаные чехлы с фиолетовыми кисточками, а длинную бородку выкрасили в мерзко‑розовый цвет. На шее бодучей твари виднелся шипастый ошейник, одетый явно не для красоты и эстетики.

Пока я офигевала, козел возомнил себя не иначе как диким быком. Он опустил дурную голову, поймал в прицел рогов меня и пару раз выразительно поскреб передним копытом камень.

– Фу! – крикнула я, пытаясь урезонить животное.

Не самая подходящая команда, согласна.

Но что поделать, если раньше я не имела дел с самоуверенными козлами (за исключением профессора по высшей математике, которому сдала предмет только с пятой попытки и при заступничестве ректора, да, пожалуй, Бендера).

Судя по расширившимся прямоугольникам глаз, я только взбесила оппонента ещё сильнее.

– Ме‑е‑е! – в дикой ярости заорало это недоразумение с рожками и кинулось вперед.

Я заметалась из стороны в сторону, пытаясь определиться с направлением побега от бешеной зверюги. Рогатый проследил за метаниями боевого мага и боднул наугад.

– Ах ты, козлина! – возмущенно сверкнула глазами, потирая зад.

– Ме‑е‑е! – издал победный вопль эксцентричный козлорогий, отскакивая в сторону и готовясь к повторному удару.

Припугнув вредную животинку огненным всполохом, я развернулась.

Впереди маячили высокие двери, укрепленные листами железа и с высокой примесью охранной магии. Такие обычно ставят в покоях королей, в хранилищах банкиров и в домах проворовавшихся чиновников. Короче, всех тех, кому есть что терять.

Представляя, что это зад голубого козла с розовой бородкой, от души пнула ногой двухстворчатые двери, влетела внутрь и забаррикадировалась.

БАМ! – с лозунгом «знай наших» козлик боднул обитые металлом створки, мекнул что‑то ехидное и, гордо цокая, отошел для разбега.

– Вот ведь упрямец, – восхитилась‑посетовала я и огляделась.

В центре зала, на высоком пьедестале, в свете магических всполохов и еле слышного гудения завис куб. Артефакту придали форму правильного четырехмерного политопа, и даже издали он казался бесконечно прекрасным и сложным для понимания.

БАМ! – повторил попытку штурма рогатый.

Зеленое мерцание настойчиво молило приблизиться. Я словно чувствовала биение его граней, которое почему‑то синхронизировалось с ровными ударами моего собственного глупого сердца.

БАМ! БАМ! БАМ! – продолжил лобовую атаку результат чьего‑то креатива.

А потом я совершила самую серьезную ошибку в своей жизни. Я протянула руку и, завороженно глядя вглубь артефакта, пошла ему навстречу.

Если бы в этот момент мне на глаза попалась методичка «50 правил некроманта», я пролистала ее до седьмой страницы и нашла зловещий пункт 13, то знала бы, что непосвященному в род Праймус лучше не приближаться к семейному артефакту, возникшему вместе с замком «Когти ворона».

Видите ли, статистические данные твердили, что обычно такие попытки заканчивались весьма плачевно – свадьбой или кардинальным развоплощением.

И тут ещё надо крепко подумать, какой из вариантов хуже.

А если бы я заглянула по сноске в приложение номер 3, то узнала бы, что, по наблюдениям местного дворецкого Уинслоу, самый популярный способ рассыпаться на молекулы – это «бульк». Чуть реже случался «ба‑бах!» (всего – то три раза и было), дважды фиксировались случаи «пф‑ф» и одно глобальное «шмяк». Но в любом случае кровищи было много.

Увы, но методичка «50 правил некроманта» ещё не попала ко мне в руки, инстинкт самосохранения оказался убаюкан зеленоватым сиянием артефакта, а жажда приключений возбужденно кричала: «давай же скорее облапаем эту хреновину».

Козла сменили крики встревоженных людей, которые тоже мечтали прорваться в зал, но я не придала этому значения. Ладонь вошла в зеленоватое свечение артефакта и дотронулась до грани.

– Кейт, стой! – в зал таки прорвались люди, возглавляемые бледным и прихрамывающим Данте Праймус.

Никакого «бульк – ба‑бах! – пф‑ф – шмяк» не случилось. Уши не свернулись от звука свадебных колоколов. Впрочем, похоронный марш тоже не прозвучал.

Зеленоватое сияние просто окружило тело, впиталось в каждую безропотную клетку и дернуло к себе.


ГЛАВА 7. Город, которого нет


В вас когда‑нибудь врезался обезумевший лось?

Вот и в меня нет.

Но воображение настойчиво шептало, что именно так и должна происходить встреча статичного боевого мага с несущейся дикой массой. Чувство прекрасного энергично кивало и почему‑то голосом Эдварда уверяло, что сравнение «преле‑е‑естно, просто преле‑е‑естно». Иные голоса внутреннего мира были заглушены моим диким криком ужаса.

Меня крутило, ломало, рвало на части и подбрасывало. Мир стремительно менялся сторонами света, позицией и красками дня с ночью, чтобы в конечном итоге выплюнуть в незнакомый кабинет.

А в кабинете, никого не стесняясь, прелюбодействовали.

Как я столь блестяще установила акт попрания общественной морали?

Так очевидно же, даже самые страстные молодожены не станут с такой жадностью отдаваться друг другу на письменном столе.

– Кел, может, не надо, – шептала темноволосая девушка, всем телом выгибаясь навстречу любовнику.

– Надо, Мирра, надо! – негодовал тот, жадно целуя, сминая и тараня все, до чего мог добраться губами, руками и кое‑чем другим.

Еще раз глянула на голую спину, постаралась не задерживаться на штанах, медленно, но верно съезжающих с мужских бедер, и тихонько попятилась. Смущенно огляделась, старательно игнорируя поглощенную страстью парочку.

Таак, что тут у нас?

Обстановка дорогая, со вкусом и даже королевским шиком. Дверь крепко заперта, на окнах плотные шторки без малейшей щелочки для подглядывания, в углу старательно жужжит и потрескивает артефакт тишины.

Молодцы. Все предусмотрели.

Кроме меня.

– Кх‑кхе, – негромко намекнула на свое присутствие.

Ноль внимания. Бездна игнора. Даже, блин, обидно!

От очередного мощного толчка мужскими бедрами брюнетка охнула, стол конвульсивно дернулся, громоздкое пресс‑папье в виде головы скелета слетело на пол, а бумаги разметало по сторонам.

Нет, это уже никуда не годится.

Не хочу показаться птицей‑обломинго, которая портит людям кульминацию, но ситуация требует решительных мер.

– Кх‑кхе! – в этот раз я оказалась куда настойчивее.

Мужик сделал вид, что надоедливые комары нынче не жужжат, а покашливают. Зато из‑за его плеча ненадолго высунулась голова брюнетки.

– Кел, там кто‑то пришел.

– Не бери в голову, очередной наемный убийца, – проговорил мужчина тоном человека, уже привыкшего, что все его отвлекают. – Не страшно. Подождет.

Он серьезно?

Дамочка, немедленно вразуми своего мужика!

Подумай про позор, скандал, а лучше про злого и беспощадного наемного убийцу с огромным тесаком в руках. Хочешь, я и рожу страшную сделаю.

Брюнетка с интересом оглядела мой воинственный вид, грозный оскал и… успокоилась.

– Твоя правда, – мурлыкнула до безобразия беспечная дама, и парочка слилась в голодном, опьяненном желанием поцелуе.

Во народ пошел! Ну чисто кот и кошка в марте.

Ни стыда, ни совести, ни… штанов!

Смущенная видом голого зада (штаны на мужчине таки пали на пол), работающего на достижение пика удовольствия, я огляделась в поисках тяжелого предмета, которым с чистой совестью запущу в этих бесстыдников.

О, череп! Иди‑ка сюда, дружок.

Сделала шаг, подняла пресс‑папье, взвесила, примериваясь к весу, и наткнулась на выгравированную в основании фразу:

«Кельвину Праймусу, королевскому дознавателю и некроманту лично в руки».

Ы‑ы‑ы‑ы, кто‑нибудь, заберите меня обратно!

Угораздило же вляпаться в такие неприятности. Артефакт, ну почему ты не перенес меня в жерло вулкана или прямиком на голову его величества? Так у меня хотя бы имелся шанс выжить, а что теперь?

Это же надо – заявиться в кабинет к братцу главы отделения некромантии, более известного под кличкой Палач. Да он же на мне живого места не оставит. Пришибет и утащит в застенки. Какая‑такая еще Кейт Хьюстон? Понятия не имею, о ком вы. Что значит нашли труп на пыточном столе номер восемь? Это не мой. Мне его подкинули!

– О… – простонала брюнетка, кусая своего партнера по танцу страсти за плечо.

О нет! Череп, друг, что делать будем?

Пол под ногами вздрогнул, тело подхватило зеленоватое сияние, и под громкое и полное восторга: «Ох, Мирра!» мир опять пустился в пляску.

Я не знаток танцевальной культуры, но это явно был гопак.

Под бешеные гулкие удары моего сердца и перестук зубов случайно уворованного черепа судьба подарила боевому магу уникальный шанс продемонстрировать свое мужество, силу, удаль, ловкость и боевые навыки. Я подпрыгивала, крутилась волчком, выбрасывала ноги, и все это, на минуточку, в ситуации полной неразберихи и отсутствия гравитации.

Существовала нехилая вероятность того, что невидимые судьи в едином порыве поднимут над головой карточки с десятками, но беспощадная сила некромантского артефакта уже выплюнула меня в реальность.

Инстинкты бойца заставили тело сесть и перекатиться вправо, пропуская над головой кусок горящего камня. Камень лихо просвистел мимо и перевалился через противоположный край стены, где и благополучно канул в лету.

В нос ударил запах сражения. Несло гарью, кровью, потом живой плоти и сладковатой гнилью мертвой. Чудовищный букет ароматов. Прямо как те духи, что мама преподнесла свекрови.

Кто‑то задел меня локтем.

– Командор! Тут девчонка, – крикнул куда‑то в сторону… эльф!

Эльф! Говорят вам. Самый настоящий эльф с острыми ушами, волосами цвета воронова крыла и подозрительно идеальными чертами лица. Я что, вдохнула какой‑то галлюциноген и теперь наслаждаюсь последствиями?

– Как же меня достали эти новички, – посетовал пригнувшийся, точнее, сложившийся в три погибели за оборонительный зубец стены громадный зеленый орк.

Чисто технически он не был даже орком. Высоченные доракхаи, вольные всадники Свободной степи, не носят татуировок на лицах и не выбирают в качестве оружия здоровенные молоты – коням сложнее нести всадника. И вообще…

Под свист рассекаемого воздуха с неба упало тело в рваном коричневом хитоне. Ударом из бедолаги выбило остатки храбрости, жизни, но не воинственный дух.

– Труп, – сказала я, тыча пальцем вперед.

Опровергая теорию, где восставшие зомби еле ползают и просят мозги, труп удивительно быстро вскочил на ноги, вправил выскочившую из сустава руку и поднял меч.

– Крос, – не отвлекаясь от стрельбы, окликнул эльф.

– Понял, – прорычал гигант, повернулся к удивительно прыткому мертвецу.

К моему глубокому изумлению и, надо признаться, разочарованию орк отложил свой молот, вскинул руку. Ладонь превратилась в кулак, глаза вспыхнули, вспыхнул и сам мертвец, а потом осел горсткой пепла.

Он не доракхай. Он – бейн!

Проклятый род.

Орки‑некроманты!

Ладно, артефакт, я передумала.

Верни меня обратно в кабинет.

Кто‑то схватил за плечо, отвел занесенную для удара руку и крепко сжал запястье.

– Тебя прислал мой брат? Кельвин? – нахмурился беловолосый воин с крестовиной меча за плечом.

Ну просто круто! Еще один Праймус на мою голову.

– А? – изобразила я недалекую пастушку с пригорка и прижала череп к груди.

Стена вздрогнула от удара, нанесенного куда‑то в саму ее суть, застонала от боли. По переходу и стенам пошли трещины. Парочка твердей подняли руки, фиксируя камень и не давая разлому пойти дальше.

– Командор! Что делать с тараном?

Беловолосый выругался, крикнул что‑то на незнакомом языке подскочившему пареньку и повернулся ко мне.

– Оружие есть?

– Только череп.

Беловолосый наклонился и вытащил из крепления кривой кинжал с широким лезвием. Поверхность металла была зачернена, а рукоятку украшало замысловатое переплетение черных перьев.

– Держи, – скомандовал мужчина, передавая оружие. – Старайся попасть в глазницы и горло, остальное они не почувствуют. Если перелезут зубья – беги!

Я вспыхнула. Да за кого он меня принимает?

– Я боевой маг. Неопалимая!

– Здесь ты никто, – припечатал беловолосый.

Я подавила желание припечатать мужика по голове пресс‑папье и резко встала, что бы быстро, как учили на военных сборах, глянуть вниз и спрятаться за укрытие. Покусала нижнюю губу, обдумывая увиденное. Еще раз глянула и спряталась. Потом не выдержала и высунулась полностью.

Глаза отказывались верить. Мозг отказывались понимать происходящее.

– Но мы же не воюем, – прошептала я.

Беловолосый Командор о чем‑то совещался с тремя подоспевшими бледными солдатами в черной форме отвратительного пошива. Бейн поднялся, что бы упокоить ещё несколько рухнувших с неба мертвецов.

В этой круговерти атак, покойников и гари меня расслышал только эльф.

– А это и не война. Это убийство.

Стена вздрогнула, телом вновь завладело таинственное зеленоватое мерцание, и меня вновь куда‑то поволокло.

Шансы насадить себя на острие кинжала, пожертвованного беловолосым, были как никогда велики. Пресс‑папье в виде черепушки отбивало челюстями замысловатую морзянку. Что‑то в духе: «А‑а‑а! Помогите‑помогите‑помогите!»

Третий перенос оказался короче двух предыдущих – я даже не орала, чем успела чуточку возгордиться, прежде чем этот дурацкий артефакт выкинул меня в очередное незнакомое место.

Я медленно выпрямилась, окинула взглядом просторный зал, обвела некогда разгневанную, а ныне замершую от удивления толпу. Толпа таращилась на меня.

Неприятно радовало то, что все встречающие имели черные плащи с алой подкладкой, бледные лица, красные глазюки и грозный оскал.

– Прум‑пум‑пум… – задумчиво пробормотала себе под нос, перекатываясь с носка на пятку.

Вампиры… А я без осинового кола в сапоге, чесночного венка на башке и с грязной шеей.

– Драсти, – вежливо кивнула кровопийцам, резко перевела взгляд на противоположный угол просторного зала и громко ойкнула.

Повинуясь инстинкту «а? что? где?» толпа в едином порыве глянула в указанную сторону, а я с черепом в одной руке и кривым кинжалом в другой бросилась… Кто ляпнул про побег? Нет, друзья! Это было стратегическое отступление с целью поиска более удобной локации для нападения. Просьба не путать воинскую выучку с банальным испугом перед толпой кровососов.

И если с переключением внимания я справилась на отлично, то побег, в смысле смена дислокации, с треском провалился… Стоило мне развернуться и сделать шаг, как я крайне неудачно налетела на мужчину, стоявшего позади.

Я зажмурилась.

Пожалуйста, пусть это будет изгоняющий демонов! Или какой‑нибудь накаченный ведьмак из Подпор. Да что там, согласна на просто сильного охотника на нежить. Должно же мне сегодня повезти?

Так, вдох‑выдох, и медленно открываем глаза.

Что тут у нас?

Черный балахон с капюшоном, который надежно скрывает в тенях лицо. Коса за правым плечом, ещё не расчехленная, но явно опасная.

– Да вы издеваетесь! – психанула я.

Мрачный жрец остался стоять с непоколебимым видом.


ГЛАВА 8. Оковы брака


Итак, давайте подытожим.

После бессонной ночи на рыдающем от непогоды чердаке мне посчастливилось принять участие в неудачном штурме некромантского общежития, быть осмеянной говорящим драколичем, пережить заселение и взрыв трупа с последующим переносом в подозрительное местечко совместно с Данте Праймусом, где мне довелось испытать всю силу бодливого козла экстремальной расцветки, активировать непонятный артефакт, побывать в кабинете королевского некроманта и братца‑кролика Праймуса, оказаться на военном укреплении в окружении эльфа, бейна и еще одного братца‑Праймуса, нарваться на всамделишных вампиров и нос к торсу столкнуться с господином Смертью.

А ведь еще не стукнул и полдень!

Что ж…

Официально признаю этот день самым стремным в году.

– Эм‑м, э‑э. Господин Смерть, вы по мои метр восемьдесят или вот за теми кровососами? – решила на всякий случай уточнить.

Не, ну мало ли.

Я в таком деле всегда выступаю за ясность.

Смерть подался вперед, и от вездесущего, проникающего под кожу взгляда стало зябко и нервно. Он поднял руку, немного сдвинул капюшон, и я словно в зеркало глянула. В смысле, увидала такого же задолбавшегося и крайне усталого человека. Вот хоть прям сейчас обнимайся и дуэтом рыдай.

Но долой панику. Это просто мужик. Мужик с косой.

Могло быть хуже.

Вампиры за спиной сумели‑таки справиться с шоком от моего появления и загудели, аки рой потревоженных пчел. Хрен с косой рассерженно дернулся. Затрещали факелы на стенах. С громким «чпок!» лопнула резинка на волосах, а с ней и мое терпение.

Со словами:

– Подержи‑ка! – я впихнула псевдо‑Смертушке трофейный череп с кинжалом (пусть пока поиграет), развернулась и выразительно щелкнула пальцами.

Трое вампирюг обнажили клыки, сталь и собственную несостоятельность подумать прежде, чем нестись в атаку на боевого мага. Поправочка, нестись на неопалимую в хреновом расположении духа. Да ещё в просторном зале с зажженными факелами на стенах.

Простите, ребят, но сегодня не ваш день. Точнее, сегодня явно не мое утро и не мой день, а вы просто под горячую руку попались, но лучше вам от этого вряд ли станет.

– Налетай по одному! – одномоментно призывала я вампиров и стихию.

И я не хотела их обижать. Все же персонажи из фольклора, диковинка, считай! Но пришлось сломать нос, руку и правый клык, прежде чем до бледных созданий дошло, что дело пахнет керосином.

С громким возмущением огонь бросался в атаку, а я стремительно работала хлыстами и нервно хихикала, наблюдая за выкрутасами и ужимками этого самого ожившего фольклора.

– А‑а‑а! – заголосил вампирюга, когда огонь лизнул его плащ, и рванул к выходу.

Второго кровососа я загнала на подоконник. Вампир нырнул за темную плотную занавеску и под громкий звон бьющегося стекла вышел на улицу, не дожидаясь товарищей. Третий, в образе летучей мыши, уже тикал в вентиляционную отдушину.

Гордая и довольная, я оглядела пустой зал, отряхнула руки и только теперь вспомнила про мужика с косой. Обернулась.

Вот же он. Стоит себе скромно в сторонке, изображая величественный тополь на полянке. Терпеливо держит отданное на сохранение добро и не сводит с меня темного взгляда.

Один в один мой первый парень у примерочной, когда я пыталась выбрать платье для студенческой вечеринки. Только в тот раз Михей горько вздыхал, теребил мою сумочку и постоянно интересовался: «Ты скоро?».

Этот же просто стоял и терпеливо ждал, но сходство просто пугающее.

– Hva er ditt navn?

Хрен с косой что‑то сказал, но в этом языке было такое количество согласных и угрозы, что я невольно поморщилась, развела руками и покачала головой. Мол, Сема, шо ви там такое бормочите?

Семушка, в смысле Смертушка, прокашлялся, сделал попытку общения на другом языке, но результат отказывался куда‑либо двигаться с отметки «полное недопонимание».

– Хм… – задумчиво протянул полиглот с косой и перебрал еще парочку вариантов.

Увы, но мои познания в языках начинались на староградском и заканчивались выразительным закатыванием глаз. Пришлось брать инициативу и переходить на простой и понятный всему Полярису язык громких слов, пантомимы, интонаций и радостных воплей.

Я ткнула себя большими пальцами в грудь и громко проявила инициативу знакомства:

– Кейт.

– Рез.

Ну, уже что‑то. Кстати, ему подходит такое короткое и резкое имя. Или это прозвище?

– Праймус? – Рез многозначительно кивнул на череп и кинжал.

– Они самые, – кивнула, забирая трофеи обратно. – Из‑за этих гадов я сюда и попала.

Мой новый знакомый внимательно выслушал всю фразу, после чего поднял руку. По помещению пронесся холодный порыв, и на чужой ладони заиграл всеми оттенками тьмы маленький смерч.

– Даркин.

– Круто! – вполне искренне вырвалось у меня, и, явно красуясь, мои кисти охватило жаркое пламя. Вышло зрелищно, особенно полыхающие глазницы черепа.

– Неопалимая.

Но Рез отрицательно дернул головой и встал ближе.

– Феникс, – с загадочной улыбкой уставшего, но удивительно счастливого человека заявил он, протягивая руку, чтобы коснуться пальцами моей щеки.

И почему‑то именно в этот момент проклятый артефакт решил снова меня куда‑то дернуть.

Так мы и летели: обескураженная я, полыхающий глазницами череп и клинок с зачерненным лезвием, чтобы спустя два кульбита и три смачных ругательства оказаться в зале, в котором, собственно, и начались мои прыжки сквозь пространство.

Первым мое появление обнаружил высокий мужчина с идеальной осанкой дворецкого и невозмутимостью человека, многое повидавшего на своем веку. Он удерживал за ошейник голубого козла с тем же величием и торжественностью, как если бы был удостоен чести держать подушку с основными атрибутами власти на коронации среднего по значимости царька.

– Господа, – окликнул он кружок мужчин, – Кейт Хьюстон изволила вернуться.

Кружок как по команде распался и стал линией. Линией очень недовольных взглядов, скрещенных на груди рук и выражения «Ну‑с, милочка, сознавайся, где тебя ырка носил?»

– Доброе утро.

Присутствующие скривились в остром приступе несогласия.

– День? – несколько неуверенно переступила с ноги на ногу.

Мужчин было четверо. По центру плечом к плечу поражали семейным сходством Кельвин и Данте, но если сухого, изможденного и задерганного главу отделения некромантии можно было с великой натяжкой назвать немного симпатичным, то Палач казался смертельно красив, опасно молод и угрожающе спокоен.

На их фоне Глен Довансо, глава отделения боевой магии, казался раскормленным военным пенсионером с шикарными усами, а помощник ректора так вообще низводился до статуса канцелярской крысы. Даже не крысы. Так, всего лишь крыски.

– Кейт Хьюстон, – заговорил крыска, то есть господин Юрген Воз, – господин Данте Праймус утверждает, что…

– Ме‑е‑е! – перебил козел и…

Что случилось дальше, так никто и не смог объяснить. Чуть позже дворецкий уверял, что Тотошка (это козел) таки вырвался из его рук, но я склонялась к версии – выпустил. Причем нарочно.

Почувствовавшая свободу животинка с решительным видом выставила рогатую башку и бросилась в атаку. Юрген Воз, как типичный помощник, ударился в бега, чуть запахло жареным. Козел за ним, за козлом мчался наш глава отделения и пытался поразить голубую цель хлыстом воды. Братья поступили, как и положено типичным некромантам – сделали шаг назад, уступая место в аттракционе другим.

– Предлагаю перейти в гостиную, – заявил Кельвин Праймус, собственническим жестом отбирая свое пресс‑папье.

– Лучше в кухню, – перехватил инициативу, а следом и мой локоть Данте Праймус. – Перемещение всегда отнимает много сил. Судя по истощенности сердца замка, Кейт умудрилась застать врасплох не только вас с Миррой.

Палач, сосредоточенно соскабливающий ногтем указательного пальца что‑то несущественное со лба черепа, сделал вид, что полностью увлечен своим делом. Я сделала вид, что не покраснела. Коридор замка сделал вид, что не такой уж он и мрачный.

Короче, все из рук вон плохо притворялись.

– Тут вот какое дело, Кейт, – рассказывал Данте, уже сидя за кухонным столом. – Артефакт рода настроен таким образом, чтобы охранять наши жизни. Уловив угрозу от взорвавшегося тела, он поставил щит и перенес меня из Старограда в родовой замок.

– Но так как в момент взрыва вы навалились на меня, то в результате нас утащило вместе, – догадалась я, в нетерпении поглядывая на дворецкого.

Тот с непроницаемым видом собирал на поднос чашки, тарелки с десертами, чайнички и прочую фарфоровую чепуху, положенную по случаю чаепития. Второй некромант со зверским выражением на лице привалился к дверному косяку, намертво перегородив вход.

– Странный способ поблагодарить за спасение, – с издевкой заметил Кельвин.

– Спасибо, – сказала с той особой интонацией «а тебя не спрашивали», которую так любила использовать моя матушка на семейных сборищах.

Данте Праймус не обратил внимания. Он продолжал хмурить переносицу, в задумчивости постукивая пальцами левой руки по кухонной столешнице.

– Я только одного понять не могу, – наконец пробормотал он. – Почему артефакт понес вас к Кельвину, Кейт?

Я пожала плечами, наблюдая за тем, с какой виртуозной точностью дворецкий укладывал на поднос хрупкую посуду.

– И где ты болталась следующие три часа? – вкрадчиво осведомился Палач.

Пришлось рассказывать про эльфа, бейна, вампирюг и Реза.

История злоключений вышла короткой и не на шутку озадачила присутствующих.

– Светловолосый Командор – это Север, наш сводный брат. Вампиров, допустим, мы тоже знаем, – пояснил глава отделения некромантии и переглянулся с братом. – Сможешь уточнить в семейном архиве? Предположу, что Рез – это сокращение. Возможно, стоит искать по инициалам Р.Е.З.

– Лучше ты, – Кельвин поморщился так, словно сдуру съел ложку горчицы. – У меня ещё с прошлого посещения не зажил палец и не пришло в норму эго. Я серьезно, Данте, загрузи провинившихся студентов, на худой конец сходи к призракам наших дрожащих бабушек. Уж эти‑то всегда горазды поболтать.

Данте прищурился, помедлил немного с ответом и кивнул. По кухне разнесся облегченныйвыдох королевского Палача и тихий звон подхваченного дворецким подноса.

– Хорошо. Рада, что с этим вы определились, – заговорила я, поднимая руку с браслетом. – А теперь, может, кто‑нибудь объяснит, откуда здесь взялась эта штука?

Данте побледнел. Кельвин закашлялся. Невозмутимый дворецкий невозмутимо выронил поднос.

– Твою мать, – тихо выплюнул Палач и выскочил в коридор.


ГЛАВА 9. В браке с некромантом


– Твою мать. Твою мать. Твою мать! – быстро повторял некромант.

С похожей страстью перепуганный селянин шепчет молитву и крутит пальцы в кукиши, отгоняя злых духов и порчу. Вот уж не думала, что некроманты тоже суеверны.

– Поверить не могу, что ты не помнишь, куда его убрал, – покачал головой глава отделения некромантии.

Он сидел на подлокотнике кресла, наблюдая за тем, как его брат носится по спальне, потрошит ящики комода и выкидывает на пол одежду. Я в некотором замешательстве топталась рядом, стараясь не отсвечивать и вообще мимикрировать под мебель.

– Еще в прошлом году ты своим орехи колол! – прорычал королевский Палач и ужас контрабандистов, неугодных и взяточников.

Интересно, что бы подумали те самые контрабандисты, неугодные и взяточники при виде всклокоченного Кельвина Праймуса, в позе четвереньки шарящего под кроватью рукой?

Да ырка с ними. Что думать мне?

– Я дико извиняюсь, но… в честь чего паника?

Кельвин, нырнувший под кровать с головой, чувственно приложился этой самой головой о днище, и мантра «твою‑мать‑твою‑мать‑твою‑мать» приобрела новый оттенок.

Данте с видом человека, который большую часть своей жизни пытается объяснить глупым студентам умные и простые вещи, с готовностью развернулся.

– Тут вот в чем дело, Кейт, – его мягкий спокойный голос ярко контрастировал с паническими бормотаниями второго некроманта. – На день совершеннолетия артефакт создает для каждого Праймуса брачный символ, который после некромант наденет на руку своей возлюбленной.

– Так, – кивнула я, показывая, что мысль улавливаю.

– Внешне браслеты очень похожи, их сложно отличить, – продолжал собеседник тем же убаюкивающим тоном. – Только по надписи на внутренней части.

– Так… – еще раз кивнула.

– И тут вот какое дело, Кейт, свой браслет я увез в Староград и запер в сейфе. Север – тот светловолосый Командор, что вы видели в компании бейна и эльфа, – забрал свой, что бы подарить возлюбленной, когда та приедет его проведать. В замке оставался только один браслет, и он принадлежит…

На этом месте Данте выразительно глянул в сторону Кельвина, с сосредоточенным сопением вскрывающего тайник под половицами у окна.

– Так, – решительно начала я, – насколько я помню, браслет – это ещё не свадьба. Это ведь просто символ помолвки. Я хочу сказать, что без свидетельства о заключении брака, магических клятв и самого обряда – это просто цацка на запястье. Его можно снять в любую минуту, так?

– Тут вот какое дело, – осторожно, с вежливой улыбкой продолжил Данте. – В прошлом часто случались небольшие казусы, когда невеста не совсем была в курсе дара и должности своего избранника. Иногда после помолвки случались… – Данте заколебался, кажется, подыскивая подходящую замену для слова «истерика».

Кельвин вскочил на ноги и перебил:

– Кто‑то из наших предков решил, что ырка со всеми этими свидетельствами, клятвами и обрядами, и ограничился сразу узами брака и попойкой. Поэтому все, барышня! Отпели мы с тобой свою свободу!

– Твою мать! – дошло до меня.

Еще миг я испуганно таращилась на безусловно красивого некроманта, а потом представила нас в браке и кинулась через всю комнату в ванную.

– Ты проверил под диваном? – уже оттуда крикнула я, старательно обшаривая ящички и перебирая стопки с полотенцами. – Посмотри между диванными подушками, там вечно что‑то заваливается! Ну не стой столбом! Живо! Живо!

– Ты смотри, – задумчиво обронил Данте Праймус, – вы всего пять минут в браке, а она уже взяла тебя под каблук.

– Заткнись, братец! – рявкнул королевский некромант, переворачивая диван вверх дном и надрезая низ.

В четыре руки мы быстро обшарили спальню и переползли в примыкающую к ней гостиную. Я гнала от себя жуткие перспективы стать женой Палача, энергично исследовала книжные полки. Кельвин скатал ковер и теперь колдовал над цифровым кодом сейфа.

Боги, сколько же тайников у этого некроманта? Не человек, а белка с орехами.

– В замке есть прислуга? Может, куда‑то убрали в твое отсутствие?

– Женщина, какая к ырке ещё прислуга? Это замок некромантов! – рычал счастливый жених. – Адекватные люди обходят его стороной.

– Но кто‑то же должен убирать всю эту махину, – резонно заметила я, разглядывая коробку конфет с пометкой «отравлено». Внутри недоставало пяти конфет.

– Для этих целей мы держим полтергейстов.

Я едва не выронила ценную в плане потравления врагов коробчонку.

– Полтергейстов? Это которые стонут, завывают и швыряются предметами? – спросила тоном «но как?»

– Ты видела Уинслоу, нашего дворецкого? Так вот у него не забалует даже полтергейст. Плюс бабули тоже спуску не дают. Так и живем… Посмотри вон в том шкафу, задняя стенка – это тайник.

На фоне нашей общей истерии Данте выглядел праздношатающимся трутнем с бокалом гранатового сока в левой руке. Он молча следил за нашими перебежками и задумчиво бубнил:

– Кто же он такой? Рез… Рез… А ведь я был убежден, что после случая с маской нашел всех двоюродных братьев. Кейт, вы абсолютно уверены, что Рез назвал вас фениксом?

Я была абсолютно уверена в том, что не хочу быть женой, тем паче женушкой королевского Палача. Слишком велик риск уснуть в первую брачную ночь и не проснуться.

– Браслет точно здесь? – набросилась я на Кельвина, переходя к креслам и журнальному столику.

– Естественно! – огрызнулся некромант, захлопывая дверцу сейфа. – Я же не идиот тащить в королевский дворец такую вещь. Нет, он должен быть где‑то здесь.

Очень хотелось поспорить насчет идиота, но я не успела. В комнату ворвался драколич.

– А вот и я!

Он что, тоже переместился в замок?

Совершенно не вдохновляющее открытие.

Спайк сделал круг по гостиной, опрокинул торшер, принюхался к содержимому барного столика, и все это, не затыкая фонтан красноречия.

– Некроманты, вы в курсе, что по замку носятся три козла? Ох, как же мне хорошо. Так хорошо, как никогда не было. Кто‑нибудь, дайте зеркало, я чувствую, как растут крылья! Где гардероб? В сторону! Мне срочно нужно проверить теорию!

Мы с Кельвином проводили гиперактивного ящера взглядами и обернулись к хозяину чертовой зверюги.

– Что с ним?

Данте поставил на пол фужер с соком и потер переносицу пальцем левой руки. Странно, почему он постоянно использует только одну руку?

– Предполагаю, что после нашего с Кейт переноса в замок Спайк впитал в себя всю магию от взрыва. Честно говоря, я поражен не меньше вашего. Его резерв не такой уж и большой и связан с моим. Удивительно, что его тело не разорвало на составляющие.

– Ха! – крикнул выскочивший из гардеробной драколич. – Да я сделан из мертвой плоти и сарказма. Мне ничего не грозит! Кстати, кто‑нибудь в курсе, почему Уинслоу едва не рыдает над горкой битого фарфора? Мать моя заготовка, Бешеная, что это у тебя на руке? Была церемония, а меня не позвали? Некроманты, вы совсем сдурели? Кто счастливчик? Когда это дело отмечать станем?

Спайк вел себя как студент, нахлебавшийся энергетиков в ночь перед экзаменом. Он носился по гостиной, умудряясь быть сразу в трех местах одновременно, и болтал, болтал, болтал.

В итоге я не выдержала сенсорной нагрузки и заслонила ящеру дорогу.

– Стоять! – Спайк перестал носиться по комнате и начал подпрыгивать на месте. – Сбегай к Уинслоу и уточни, не видел ли он в замке брачный браслет.

– А что мне за это будет? – включился в зверюге инстинкт торгаша.

Я сделала самое загадочное и непроницаемое лицо, наклонилась и пообещала:

– Подробности.

Драколич застыл, моргнул и вылетел из комнаты, по пути перевернув кресло и взметнув в воздух стопку листов бумаги. В коридоре мелодично рухнули доспехи.

– Ловко ты его отшила, – вынужден был отметить Кельвин.

– Не стой столбом, – рявкнула на него в ответ. – Столько у тебя еще тайников? Вот и вперед!

Из кресла, которое нынче занимал глава отделения некромантии, послышался сдавленный смешок.

– Определенно, это будет очень хороший союз, – с трудом сдерживая улыбку заявил этот… этот…

У Кельвина задергалось нижнее веко. Я же с дружелюбным оскалом протянула некроманту открытую коробку.

– Конфетку?

Данте захохотал уже в открытую.

Спустя пять тайников и множество отчаянных взглядов в гостиную примчался Спайк. Треща аки сорока, драколич заявил, что Уинслоу поднял по тревоге всех призрачных сущностей, сам пообещал держать нас в курсе дела и смылся.

Я оглядела перевернутую комнату, еще раз сходила в спальню, заглянула в ванную, гардеробную, зачем‑то высунулась в окошко. Не иначе как от отчаянья.

Долбаные некроманты! Шизанутые Праймусы!

На кой ляд им вообще потребовалось так хитрить с брачной церемонией? А если браслет по ошибке наденет парень? А если он, вот как сейчас, вообще потеряется?

Нет, я никогда не пойму извращенную некромантскую логику.

Три брата, три браслета, один кривой артефакт рода и бедная замужняя я. Лучше бы сразу расщепили на молекулы, чем вот это вот все.

– Эй, некроманты! – проревел драколич. – Уинслоу нашел браслет. Какой‑то идиот оставил его в библиотеке.

Я на радостях чуть из открытого окна не вывалилась.

Дальше был забег по коридору, стремительный спуск по лестнице (у драколича кубарем) и два десятки поворотов.

– Вот, – вбегая в просторный зал, провозгласил Спайк. – Библиотека у нас туточки.

Я обогнала некромантов, первой зарулила в местный аналог библиотеки обыкновенной и застыла, открыв в изумлении рот.

– Но это же кладбище! – обвинительно ткнула в стеллажи с ровными рядами черепов.

– Нет, Кейт, – мягко проговорил Данте, входя следом. – Кладбище – это соседний стенд.

Нечто заставило меня обернуться. Это нечто обычно парализует тело и не дает тебе отвести взгляд от чего‑то мерзкого, но в этот раз произошла осечка. Там, куда указывал некромант, высился самый обычный стеллаж с самыми обычными папками. Я протянула руку и наугад вытащила первую попавшуюся.

– Дипломные работы?

– Вот именно, – некромант кивнул и обвел стеллаж рукой. – Настоящее кладбище человеческих амбиций.

И снова привет, извращенная логика некромантов.

– Нашел! – крикнул Кельвин из глубин некротеки.

В конце книжного ряда, точнее, ряда черепов, что‑то грохнулось (хотелось бы верить, что мой «любимый» муженек), раздался стон терзаемой занавески (он что, сорвал ее с окна прямо так), бряцанье (ну точно, сорвал!) и радостный вопль.

– На‑кося, выкуси, братец!

С видом победителя королевский Палач поднял над головой браслет. Браслет продолжал цеплялся за темную парчу, имитируя подхват для штор, поэтому вместе с ним над головой Кельвина гордо реял стяг свободы. Скромно звякнул волочащийся следом карниз.

Некромант улыбался.

– Фу‑у‑ух! – У кое‑кого явно отлегло от сердца. – Ну что, братец? Теперь ты знаешь, что хорошо смеется тот, кто держит в руках свой брачный браслет!

Бледный Данте привалился плечом к стеллажу с дипломными работами.

– Не может. Быть.

Некромант больше не смеялся.


ГЛАВА 10. Уроки выживания в некромантской среде


Игнорируя ехидно хрюкающего от еле сдерживаемого смеха драколича и его бледного хозяина на грани обморока, я бросилась к лыбящемуся Кельвину и схватила штору.

– Точно твой? Где написано? Дай, не бойся!

Но королевский палач вцепился в брачный атрибут с таким непреклонным выражением на лице, словно подозревал меня в попытке вырвать обретенный браслет и нацепить на другую руку. Не иначе как для симметрии. Или из вредности.

– Вот! – быстро ткнул он куда‑то внутрь ободка, давая возможность прочитать выгравированные буквы.

– Некромант‑при‑дворе, – вслух озвучила я и нахмурилась. – Это что ещё значит?

– Это значит, что браслет точно мой, – заявил он с улыбкой безумно счастливого человека, отогнавшего от себя угрозу брака, и от греха подальше, то есть от меня, убрал браслет во внутренний карман.

Фух! Ну ладно, этого некроманта исключили. Осталось два.

Я на пятках развернулась к Данте Праймусу, над которым зависла тень брака, и уперла руки в бока.

– Мы так и будем стоять?

Глава отделения некромантии сморгнул ужас, решительно расправил плечи и начал командовать:

– Кельвин, поймай помощника ректора и главу отделения боевой магии. Мне нужна фора в десять минут, и можешь возвращать их обратно в Староград. И без твоих излюбленных фокусов, пожалуйста.

– Обижаешь, братец, – усмехнулся Кельвин с видом «Я? И без фокусов?», но Данте уже поворачивался к Спайку:

– Идешь к Уинслоу и просишь того отправить Северу послание. Пусть брат как можно скорее проверит свой браслет и даст нам знать. Кейт…

Но я уже без слов сцапала его за локоть и потащила в неизвестность.

Где в этом лабиринте переходов и лестниц комната для перемещений? Не замок, а клубок бараньих кишок какой‑то! Хоть бы указатели повесили. Или план эвакуации нарисовали.

– Кейт, в другую сторону.

И вот кто бы сомневался?

Башня некромантов встретила нас криками.

Хотелось бы сказать, что приветственными, но увы.

– И‑и‑и! – завывал кто‑то.

– Посторонись, несу клещи! – предупреждал другой.

– Шинг‑шня‑я‑як… Кхе‑кхе… – хрипел третий.

– Гертруда, лапонька, выплюнь бяку! – молил четвертый.

Данте развернулся в сторону звуков, словно счетчик Ге́йгера – Мю́ллера, скрупулезно вымеряя уровень угрозы. Еще с полсекунды напряженно к чему‑то прислушивался, а после тихохонько ругнулся. Из чего я сделала вывод: за поворотом нас ждет красная зона.

В подтверждение этой мысли что‑то чувственно взорвалось. Из‑за поворота торжественно вылетело облачко пыли и с достоинством пожилой матроны медленно осело на пол.

– Иди в мой кабинет, там безопасно, – крикнул некромант, устремляясь вперед.

Ха! Да за какую трусливую фиалку принял меня этот некромант, если всерьез полагает, что я уйду? А как же веселье?

– Кейт, лучше не надо, – предпринял вторую попытку воззвания к самому скучному инстинкту человека – инстинкту самосохранения, но я упрямо поджала губы и вырвалась вперед.

И первой же очутилась в эпицентре некромантского абсурда.

Начнем с того, что все происходило в овальном закутке с десятком темных коридоров, прогрызенных по периметру. В центре площадки висела старинная люстра. Она была круглая и своеобразная – с подсвечниками в ручках кинжалов, направленных остриями к полу.

Уцепившись за цепь, на которой была подвешена конструкция а‑ля лампа, завывал и покачивался (о ужас и внимание) ректор. Ниже, вцепившись в сползающие штаны работодателя, болтался глава отделения анималистов. Верхняя часть пухлого добрячка с лысеющей шевелюрой сочного морковного оттенка то отчаянно молилась всем богам вперемешку, то не менее страстно проклинала некромантов. Нижняя – терялась в недрах сомкнутой пасти Гертруды.

К слову, Гертруда произвела на меня впечатление.

Неизгладимое.

И это факт.

Если не приглядываться, то внешне Гертруда напоминала злой комок пыли, вывалившийся из‑под кровати ледяного великана. Очень‑очень большой комок. Такой большой, что уже поедает не только носки и тапки, но и опрометчиво свесившуюся с края кровати ногу. Причем вместе с остальным телом.

Это если не приглядываться.

Но я пригляделась и обнаружила неприятную истину – злой комок пыли был помесью саблезубой кошки и медведя. От первой ему достались инстинкты и морда с огромными клыками, от второго – размеры и взрывной характер самоуверенного хищника.

Сбежавшиеся на вопли трагедии некроманты спасали ситуацию.

Точнее, пытались.

Здоровенный Рычай обнял и зафиксировал зверюгу, что бы та не дергалась. Блондинистый Влад забрался на стул и пытался разжать челюсть Гертруды подручными средствами. Причитающий Эдвард в своей неизменной бандане держал шатающуюся стремянку, на которой балансировал тощий парень с угрюмой россыпью прыщей на щеках.

– Плохая, плохая девочка! – старательно выговаривал он животинке, лупя ту по наглой морде свернутой в рулон газеткой.

Зарисовка «…крокодил солнце в небе проглотил» опасно покачивалась, ректорские штаны съезжали, анималист завывал‑молился‑матерился. Гертруда сидела на задних лапах и с упрямством подростка в пубертате продолжала держать рот на замке, то есть чуть ниже талии своей жертвы.

– Что здесь происходит? – тихо, но очень вкрадчиво спросил Данте, выходя вперед.

Так вкрадчиво, что у меня по спине поползли мурашки, цепляющийся за цепь ректор вздрогнул, анималист умолк, Гертруда с трудом сглотнула и попыталась стать меньше.

– Мастер! – просветлел лицом Эдвард и выпустил стремянку.

Лишившаяся опоры стремянка с усталым бряцаньем сложилась, хозяин Гертруды растянулся на полу и притворился половым ковриком. Влад обжег меня взглядом, но тут же отвернулся.

– Праймус, немедленно отзовите своего монстра! – ректор попытался оставаться деловым и властным, но на последнем слове дал петуха и смутился.

А вот Данте остался спокоен и чуточку доброжелателен.

– Я бы с удовольствием, господин ректор, но Спайк остался в моем родовом замке, а больше монстров за собой не припомню.

– Прекратите издеваться! – Ректор дернулся, отчего штаны ещё немного съехали и предупреждающе затрещали. – Я имел в виду эту вашу саблезубую тварь, которую вы оставили на балансе. Уберите ее сами, иначе я за себя не ручаюсь.

– Я тоже, – кивнул некромант и посмотрел на Влада. – Что произошло?

Блондин закинул здоровенные клещи на плечо и с ненавистью заговорил:

– Они узнали, что на вас было совершено покушение. Глава отделения боевой магии Глен Довансо и помощник ректора Юрген Воз отправились на ваши с Кейт поиски, а эти двое попытались забрать Гертруду на отделение анималистики.

В помещении стало тихо‑тихо. Так тихо, что даже магический огонь в зажженных свечах преисполнился моментом и притух.

– Соловей, – обратился Данте к коллеге, зажатом в пасти чуды‑юды, – мне казалось, я ясно выразил свою позицию относительно опытов над Гертрудой еще в прошлой нашей беседе.

– Вы не имеете права скрывать этот уникальный вид от науки! Это же преступление. Ваш долг отдать нам эту…

– Мой долг обучать и оберегать обитателей моей башни, – резко перебил глава отделения некромантии, и я уловила некое неведомое доселе чувство, что за своих Данте порвет глотку даже ректору.

За меня в том числе.

И это было удивительное открытие.

Просто я так привыкла к жутким и мерзким некромантам, слухам о ритуалах с девственницами и расчлененкой, что видеть нечто, что не проявлял к нам, пяти десяткам боевых магов, потерявших крышу над головой, наш собственный глава отделения, было дико.

Как подножка в бою от друга. Копье в легкое.

– Гертруда, будь добра… – мягко, с уважением попросил Данте, и та послушно выплюнула анималиста, лениво прошлась к Петру, все ещё притворяющемуся половичком, и легонько толкнула некроманта лапой. – Рычай и Эдвард, помогите спуститься нашим гостям и проводите в мой кабинет. Петр, заканчивай имитирование обморока. Гертруда заслужила небольшую пробежку на заднем дворе. Влад, проводи Кейт в общежитие боевиков.

– Сама дойду, – наотрез отказалась я от провожатых и уставилась на Данте.

«Про браслет не забудь», – напомнил мой взгляд.

«И хотел бы, да не выйдет», – еле заметно вздохнул некромант и пошел командовать спуском начальства.

Под треск штанов и ругань я нырнула в один из коридоров и устало побрела прочь. Какой дикий день. Просто ужас! Скорее бы смыть с себя все воспоминания и забраться в постель.

– Кейт, – окликнул Влад, нагоняя.

И ладно бы просто окликнул. Так нет же! Этому блондинистому гаду потребовалось меня схватить. Причем схватить за руку. За ту руку, что нынче страдала от тягот брачного браслета.

Синие глаза сконцентрировались на моем запястье, большой палец недоверчиво тронул холодный металл, я затаила дыхание.

Условия задачи: глава отделения некромантии и девушка с отделения боевой магии пропадают на весь день. Возвращаются помятые, усталые, на руке девушки брачный браслет.

Вопрос: сколько секунд понадобится голубоглазому некроманту, чтобы сделать правильные выводы?

Правильный ответ: меньше секунды.

Красивый и догадливый, зараза.

Влад покосился в сторону своего Мастера. Его глаза на миг сузились, лицо посуровело, а уголок губ нервно дернулся.

– Ну? Чего надо? – грубо бросила я, вырывая руку.

Хотя больше всего хотелось заорать и сбежать, размахивая от ужаса руками. Нет, лучше приставить к горлу некроманта нож и потребовать держать язык за зубами. А лучше сразу прикопать свидетеля и мило улыбнуться.

– Нет. Ничего, – медленно проговорил Влад, отступая. – Уже ничего.


ГЛАВА 11. Документы на кладбище


Утро началось со ставшего традиционным вопля:

– Иннокентий, сволочь! Я выкину тебя из окна!

Я лениво перекатилась на бок и приоткрыла один глаз, что бы насладиться зрелищем улепетывающего от соседней кровати горшка с росянкой. Под вопли разбуженной Решки растение скалило чашечку для ловли обеда, назовем ее условно ртом, и шустро двигало нижними отростками, петляя по комнате.

Возле подоконника хищная флора пригнула листья, пропуская пущенный в нее карающий тапок, затем подпрыгнула и начала шустро карабкаться по занавесочке наверх. Черепа на шторах (да, они действительно таинственно мерцали в темноте на манер ночника) одобрительно скалились. Прилагайся к ним остальной скелет, сейчас бы дружно показали большие пальцы в знак одобрения.

Растрепанная Решка торопливо вытирала едкий сок со своей пятки, пока тот не разъел кожу.

Ничего особенного. Обычное утро. Обычная росянка, не теряющая надежды сожрать мою соседку. Обычная обеспокоенная поступь в коридоре.

Три. Два. Один.

– Кейт, Решка! Что случилось?

Дверь обреченно скрипнула, пропуская встревоженного героя‑спасителя, и я даже приподнялась, чтобы увидеть, кто из некромантов примчался спасать нас сегодня.

В первое утро к нам ворвался перепуганный Влад. Полуголый и с коротким палашом в правой руке. Надо признать, выглядел он очень зрелищно. Хоть зови портретистов и рисуй с натуры.

На следующий день к нам ввалился Рычай. Этот приперся в подштанниках с вилкой в одной руке и надкусанным бутербродом в другой. Потом был Петр в компании с любопытной Гертрудой. Он любезно предложил скормить своей «малышке» цветочек, после чего Иннокентий (да‑да, Решка дала‑таки этому зеленому гаду имя) вел себя как послушное комнатное растение – рос, занимался фотосинтезом и не вякал. Но все изменилось на четвертое утро.

Тогда на затяжные вопли соседки явился заместитель главы отделения некромантии. Мрачный Бендер оглядел комнату и дал два совета: натирать перед сном чесноком пятки, дабы всяким там хищникам было неповадно жрать спящих девиц, и в следующее утро орать чуть тише, а то, дескать, он, такой бедный и несчастный, только прилег.

И вот сегодня Иннокентий предпринял очередное нападение на Решку, и на ее испуганные вопли и грозные проклятия явился новый герой.

Герой просунул в щель голову в бандане, осмотрелся и только после того, как не заметил и намека на опасность, решительно вошел в комнату.

– Кто посмел напугать очаровательных дам? – нахмурил брови Эдвард.

И все бы ничего, но в левой руке некромант держал чей‑то череп, а в правой – спицы с вязанием. На рукаве голубой рубашки скучала без дела пристегнутая булавка с маркерами, за ухом виднелся крючок на три и пять миллиметра, у пояса болтался привязанный к поясу мешочек с клубками пряжи.

– Иннокентий опять от корней отбился! – пожаловалась Решка, сбрасывая одеяло и садясь в кровати. – Эд, скажи, его как‑то можно приструнить?

– Увы, но некоторых проще упокоить, чем перевоспитать, – развел тот руками и с улыбкой деревенского дурня на ярмарке обернулся ко мне. – Кейт, ты уже слышала новости?

Я в этот момент как раз широко и уверенно зевала, поэтому просто промычала нечто отрицательное.

– Ректор оказался немного злопамятным… – затараторил парень, бесцеремонно плюхаясь на свободный стул. – Ну, я так думаю, что ему не очень понравилось висеть на люстре и гнать посыльного за новыми штанами. А тут ещё Мастер потребовал у вашего главы отделения оплаты питания, и все вконец осложнилось…

– Пропустите главного спонсора массовой истерики! – донеслось из коридора. Затем послышался шум, цокот и мат старосты, вышедшего из своей комнаты. Дверь с грохотом отлетела в сторону, впуская драколича.

– Доброе утро, девчонки, ушастый, – поприветствовал он и, довольно скалясь, подбежал к моей кровати. – Бешеная, ты поседеешь от счастья!

Я криво улыбнулась перспективе.

К великому разочарованию наглого ящера, от новостей я не поседела, а озверела.

Едва дослушав захлебывающегося счастьем драколича, я с рычанием выбралась из кровати, подобрала халат (обычный, термостойкий теперь таскала счастливая Решка) и пошаркала тапками на разборки.

– Кейт, пожалуйста… – молил фанат рукоделия.

– Только не делай глупостей, – предостерегала Решка.

– Делай‑делай! – кричал Спайк вдогонку. – Я потом прибегу полюбоваться.

Не оборачиваясь, сложила из пальчиков кукиш и молча подняла над головой. Вот тебе, а не новая сплетня и повод ехидничать.

Неет, я буду тактична и вежлива. Тактично выломаю дверь, вежливо спалю Мастера и разом избавлюсь от хлопот как на учебном поприще, так и на брачном.

Блин! Зачем я вообще про брак вспомнила?

– Данте! – призывно заголосила я, сопровождаю вопль нетерпеливым стуком в дверь рабочего кабинета.

Внутри что‑то упало и покатилось. Послышались шорох, скрип отодвигаемого стула и тяжелые шаги. Мысленно приготовилась к схватке и хрустнула пальцами.

Ох, как я надеюсь, что Данте Праймус сладко спал, а я его жестоко разбудила!

Но и тут мерзкий некромантишка подвел.

Он вообще не ложился!

Как узнала?

Спасибо темным кругам, примятой пиджаком рубашке и аромату крепкого кофе, которым глава отделения пытался взбодриться. Судя по сонному взгляду – безуспешно.

– Нам надо поговорить, – с порога заявила я, жадно втянула носом воздух. – И кофе.

Данте заторможенно кивнул и молча посторонился.

По пути сюда я мысленно репетировала этот момент. Представляла, как пафосно пройду по кабинету, громко чеканя шаг. Как величество сяду в кресло, нарочито спокойным тоном выложу суть своих претензий. А в финале уничтожу некроманта взглядом.

На деле же я проигнорировала кресло для посетителей, заваленное бумагами, и пошагала прямиком к столику с кофейными чашечками, на ходу выплескивая клокотавший внутри негатив.

– Только что в мою комнату влетел счастливый Спайк, и знаете, что этот ящер сказал?

– Ничего хорошего, – «угадал» Данте, закрывая дверь и старательно растирая лицо левой рукой.

– Он сказал, что в эти выходные некромантов наняли для неких процедур на городском кладбище, а мы идем с вами в качестве команды подтанцовки!

Данте подошел к столику и тоже взял чашечку, чтобы испить утреннюю амброзию.

– Начнем с того, что инициатива совместной вылазки принадлежала не мне, а главе отделения боевой магии, – тихо проговорил он, наливая себе кофе – черный с тремя кусочками сахара. – Ректор прислал официальный запрос с предложением разделить гонорар между отделениями.

Хм… И почему у меня такое чувство, что здесь замешана политика и лопнувшие по шву штаны?

– Да, но вы все‑таки подписали эту гребаную бумагу, – заметила уже чуть спокойнее.

Некромант сделал большой глоток и покаялся:

– С некоторых пор Спайк эволюционировал настолько, что научился подделывать мою подпись.

– Вы хотели сказать обнаглел?

Данте Праймус встретил мой насмешливый взгляд и тепло улыбнулся.

Помнится, не так давно я упоминала, что Кельвин Праймус красавчик. Беру свои слова обратно. На конкурсе мужской красоты Данте может составить брату нехилую конкуренцию, если вот так вот улыбнется.

Глава отделения некромантии умел улыбаться так, словно заключал человека в невидимые объятья. И это было настолько сильное и честное чувство, что внутри само собой расцветало ответное расположение к этому человеку.

Аааа! Кто‑нибудь, срочно влепите мне пощечину, пока я окончательно не поплыла!

– Ладно, с кладбищем разобрались, – подвела черту под разговором и от греха подальше отошла от некроманта. – Переходим на личное. Что с браслетом?

Данте замешкался с ответом. И это замешательство, вкупе с небольшой нервозностью, сказало мне о многом, но в первую очередь о том, что я капитально встряла.

Собеседник откашлялся и наконец совладал с собственным голосом:

– Кейт, как вы смотрите на то, чтобы поужинать сегодня со мной?

А вот теперь я как никогда близка к седине.


ГЛАВА 12. Свидания и некроманты


Есть категория людей, которым бог амурных делов категорически запретил ходить на свидания. И вот свезло так свезло – один из них прямо сейчас сидел за столиком напротив, а вторым по праву можно было считать Кейт Хьюстон, то бишь меня, всю из себя такую замечательную.

Начнем с того, что вашей покорной слуге не удалось отвертеться от ужина в компании Данте Праймуса. Он как‑то так лихо отбил все мои аргументы, что я оказалась прижата к стене и была вынуждена дать свое робкое «да». После чего, к обоюдному облегчению всех сторон, с позором бежала из кабинета и ещё долго слонялась по башне, не в силах вернуться в комнату.

Промаявшись весь учебный день на парах и тренировках, но так и не придумав достойной отмазки, я вернулась в нашу с Решкой комнатку, где меня уже поджидал сюрприз.

А, как известно, сюрпризы бывают двух типов: приятные и от некроманта.

Сюрпризы (а это были две большие черные коробки с одеждой и обувью) ожидали на кровати, покрытой суровым плюшевым пледом, и вот вообще не радовали каменное сердце боевого мага.

– Он издевается? – в сердцах воскликнула я, оборачиваясь к соседке.

Решка, старательно переписывающая конспект по истории магии, оторвалась от своего занятия и цепким взглядом оценила улику издевательств – брючный костюм. Его я держала как можно дальше от себя – на вытянутой руке, двумя пальцами, для большей наглядности показательно сморщив от отвращения носик.

Но Решка намек не уловила и осталась беспристрастна:

– А, по – моему, очень миленько. И цвет тебе идет.

Цвет действительно был красивым. Одновременно насыщенным, как дорогое вино, и опасным, как свежая кровь на снегу.

– Но если сомневаешься, что сядет по фигуре, – продолжила соседка, – то я могу сбегать за Эдвардом. С иглой он управляется чуть хуже, чем со спицами, но все же лучше, чем мы с тобой, причем вместе взятые.

Я бросила обновку на кровать и заметалась по комнате.

– Не в этом дело, Решка! Как ты не поймешь? Это некромант! Я иду на свидание с некромантом. Хуже! По какой‑то нелепой случайности я вышла замуж за некроманта! Как я скажу о таком родителям? Да маман закопает меня в палисаднике, рядом с давно почившим псом…

– Бедный Кексик, – скорбно вздохнула Решка, не раз гостившая у нас летом, а я продолжила метаться.

– Да от одной мысли, что я весь вечер буду вынуждена провести в компании с Данте, меня колотить начинает!

– Зато поешь, – авторитетно заявила умудренная жизнью Решка.

Удивительное дело, но перспектива поесть что‑то окромя манной каши и сосисок с гречей примирила меня с необходимостью напялить преподнесенный некромантом наряд, влезть в босоножки и пойти на свидание с главой отделения некромантии и, о горе, моим супругом. Благо, что последний клялся, что ужинать мы будем там, где о нас никто не посмеет болтать.

Я свято верила, что такого места в Старограде не существует, и оказалась права.

– Кейт, вы же не против небольшой прогулки в Атлант? – уточнил Данте, когда я, завернутая в плащ, спустилась к нему в кабинет.

И вот мы в дорогущем ресторане, в специально отгороженной от зала части. Нас обслуживает личный официант, но беседа не клеится.

Некромант уставился в меню, словно искал там подсказки. Я тоже старательно пряталась за кожаной папкой, в попытке осмыслить невероятное – как же меня угораздило?

– Кейт, вам будет интересна история про то, как я впервые поднял мертвого стрижа?

– Сомневаюсь.

Ну вот, прощай, курочка с грибами. Впрочем, как и все мясные блюда, которые сидящий напротив некромант может воскресить прямо у меня на тарелке.

– Кейт, у вас есть пищевые аллергии?

– Нет.

– А какой процент переносимости ядов?

– Никогда не экспериментировала с ядовитыми веществами, за исключением матушкиной стряпни, – честно созналась я.

Я сказала: «беседа не клеилась»?

Я погорячилась.

Беседа напоминала трубы в начале отопительного сезона. Фразы отказывались бежать по венам коммуникации и создавать непринужденную атмосферу, и вместо этого что‑то хрипело, кряхтело и булькало.

И тут от двери, ведущей в кухонную часть, донеслось мерзкое и знакомое:

– Посторонись, драколич идет! И не надо орать. И вот уж точно не надо замахиваться на меня половником! Я, между прочим, создание нежное и впечатлительное. Ой, а что это у нас так вкусно пахнет вон в той сковородочке? Что говорите? Утка? – И непререкаемым тоном:

– Птичка пойдет со мной!

Я наклонилась к Данте и прошептала:

– Как насчет того, чтобы сделать жене подарок? Честное слово – голова этого ящера будет наилучшим способом навести мосты взаимопонимания.

Некромант подался ко мне, накрыл ладонь своей и понимающе сжал.

– С превеликим удовольствием порадовал бы свою прекрасную женушку, но имел глупость принести клятву на крови невесте своего брата, что Спайк доживет до их свадьбы.

Вспомнила, как Кельвин едва не прыгал от радости в библиотеке, и усомнилась:

– Палач решил жениться?

– Нет, – Данте быстро убрал руку, – я имел в виду другого брата. Севера, ты столкнулась с ним на стене, когда артефакт рода пришел в действие.

Я вспомнила неразбериху боя, беловолосого Командора, пожертвовавшего мне нож с зачерненным лезвием, проклятый род орков и слова эльфа «А это и не война. Это убийство».

Еще бы понимать, что происходит, но сперва о насущном:

– Ваш брат нашел свой браслет? – так, чисто на всякий случай уточнила я.

– Север еще не ответил, но… свой браслет я не нашел.

Интересно девки пляшут! Не нашел он. А меня на помощь позвать слабо? Я, может, лучший сыщик в семье Хьюстон.

Вот лучше бы на поиски позвал, а не тащил на ужин.

Интересно, будет уместно, если я прям сейчас встану и побегу обшаривать кабинет и личные покои главы отделения некромантии на предмет находки брачного аксессуара?

Это дельное предложение уже готово было слететь с моих губ, но тут в зал вприпрыжку вбежал облизывающий драколич и заорал:

– Мать моя заготовка! Вот это, я понимаю, сервис. Данте, улыбнись, пришла твоя группа поддержки. Можешь заказывать швыряние чепчиков в воздух и духовой оркестр по случаю моего торжественного появления. Извиняйте, что задержался. Данте пытался направить меня по ложному следу и оставил другой адрес.

Драколич подтащил к нашему столику небольшую подставку. Обычно на таких пафосные дамы пристраивали свои дорогие сумочки, но драколич пристроил зад.

– Кстати, Бешеная, – полюбопытствовал он, елозя на стульчике, – твой кавалер уже успел испортить все своей душещипательной историей про воскрешение стрижа?

– Пытался, но я отказалась слушать.

– Чувак, я же говорил, что ты зря репетируешь!

Данте закрыл рукой лицо и мысленно обругал себя за клятву «не навреди ехидному драколичу», а вот я заинтересовалась.

– Что, прямо‑таки репетировал?

– Ага, – клыкасто улыбнулся ящер. – У зеркала.

Некромант очень мило смутился и, кажется, попытался незаметно пнуть ящера ногой. Но проще намекнуть о тактичности дереву, чем призвать к порядку Спайка.

– А ещё выписал из словаря синонимы к слову «красивая», – сдал с потрохами тот хозяина. – Хотя я ему четыре раза на чистом староградском повторил, что Кейт Хьюстон не из тех, кто ведется на комплименты.

– Да‑а? – протянула я с улыбкой. – И на что же, по мнению вашей хвостатой экспертности, ведется многоуважаемая Кейт Хьюстон?

Драколич смерил меня взглядом, облокотился локтем на идеально белую скатерть и подпер морду лапой.

– А ни на что, – выдал он. – Видишь ли, ты из тех черствых дам, которые знают о чувствах только по книжкам, смеются над любовью с первого взгляда и фыркают при звуке комплиментов. Ты слишком долго играла в войнушку и конкретно заигралась. Любые ухаживания противоположного пола обречены на провал. Думаю, ты подсознательно ждешь, что появится некто достаточно сильный и волевой, что бы переступить через все твои девичьи комплексы и просто взять тебя.

– Что‑то не припомню о записи к мозгоправу, – со всем возможным скепсисом сообщила я.

– Да, точно! – Драколич щелкнул пастью. – Тебе нужен сильный собственник, до одури обожающий твои глаза и командный тон. Такой, кто бы имел достаточно силы воли сыграть в покорность, дабы не ранить твое нежное эго, но и не оказаться под каблуком твоей чудесной ножки.

Спайк заслужил мое самое драматичное закатывание глаз, после чего я поймала сочувствующий взгляд некроманта.

– Заказать бокал шампанского? – произнесли его губы, в то время как взгляд добавил: «Обычно я против выпивки в компании студентов, но все понимаю».

– Лучше сразу бутылку вина, – ответили мои подкрашенные бесцветным блеском уста, а взгляд добавил: «И не смей возражать! Пережить этот ехидный ужас мне поможет только сильный напарник. Желательно, крепленое красное».

Все, что угодно, лишь бы не выдать тот факт, что слова дохлого ящера попали в цель.

– Как тебе Влад?

– Влад? – Я так удивилась, что едва не расплескала принесенное официантом вино. – Он‑то тут при чем?

– Я достаточно наблюдателен, чтобы заметить его симпатию к тебе, – мягко улыбнулся Данте. – Я хочу сразу обозначить кое‑какие моменты нашего брака. Я бесконечно старше, несправедливо занятой и чересчур замкнутый, чтобы уделять тебе должное количество времени и внимания. И давай договоримся… если тебе станет одиноко в моей компании или сердце откликнется на чувства к кому‑то другому мужчине… Обещай, что придешь ко мне как к другу и расскажешь. Я же в свою очередь обещаю не чинить препятствий твоей свободе.

– Беее! – скривился Спайк. – Данте, уж лучше бы про птичку! Кстати, про нее… Кейт, а ты в курсе, что твой благородный супруг в нежном возрасте пошел на экскурсию в музей и увидел птеродактиля? Увидел и ха!.. Воскресил! До сих пор возле Больших выселок овцы пропадают.

Увлеченный звуком собственного голоса, дракон продолжил трепаться о всяких глупостях, даже не замечая, каким долгими и многозначительными взглядами обменялась наша пара.

Ладно, при правильном освещении конкретно этого некроманта можно признать нормальным.


ГЛАВА 13. «Тихий» вечер на кладбище


Луна зорко следила за происходящим на кладбище. Звезды шушукались, наблюдая за тем, как семь боевых магов бесшумно ступают по тропинке, направляясь к месту встречи, обозначенной на карте как «склеп с ангелом на крыше».

Склеп мы нашли быстро, хоть логика и пыталась категорически отказаться принять монструозное создание с отбитым крылом за ангела и поискать еще.

Увы, но даже при очень большом желании некромантов ни с кем другим не спутаешь.

Влад сидел на ограде, сунув руки в карманы черной толстовки с капюшоном и даже в темноте ночи злил всех шикарным загаром и белоснежной улыбкой. Рядом пристроили пятые точки Петр и какой‑то совсем юный мальчишка. Гертруда, которую тоже, видать, впечатлила покореженная временем статуя «ангела», примеривалась к прыжку на крышу склепа.

Чуть в сторонке Эдвард включил функцию «хозяюшка». Предварительно расстелив на свободном пятачке меж могил толстый плед, некромант сноровисто метал из недр здоровущей плетеной корзинки трехэтажные бутерброды, фрукты и крохотные корзиночки с салатами. Еще какой‑то хмурый паренек воевал с термосом.

А в центре этого импровизированного пикника в одиннадцатом часу ночи прыгал с лопатой Рычай, пересказывая выступление рок‑группы.

– …а потом солист отступил в сторонку, и началось самое крышесносное соло на гитаре, которое только может быть, – заявил здоровенный детина с улыбкой малолетней фанатки, рухнул на одно колено и повторил то самое соло.

Точнее, попытался. Но это крайне сложно сделать, используя только рот и лопату в качестве антуража.

– Давай, Рычи! Задай жару! – подначивал его Спайк, качая в такт мордой.

Я остановилась, глядя на эту умиротворенную картинку, шумно выдохнула и почала головой.

Прощай, адекватность, здравствуйте, некроманты.

Клянусь, просто подумала, но вышеупомянутые дружно повернулись в нашу сторону. Влад разом стал серьезнее. Эдвард стремительным движением дернул уголок скатерти, прикрывая снедь от чужих взглядов. Гертруда промахнулась и теперь комично скребла и дергала задними лапами, пытаясь подтянуться на крышу склепа. Смущенный Рычай спрятал лопату за спину. Остальные насупились.

Мда… Бежать и приветствовать боевых магов фанфарами и флажками никто не будет.

И только Спайку казалось все нипочем.

– О! Бешеная и компания, – обрадовался долбоящер, выскакивая вперед. – Кстати, моя очередь. Ребят, угадывайте, кто поет.

Драколич крутнулся, видимо, входя в образ, прокашлялся, изобразил распевку «ми‑ми‑ми‑ми» и начал отбивать передней лапой ритм.

– Младший некромант, мальчик молодой, все хотят повоскрешать с тобо‑у‑ой! – заголосил ящер, поражая своим вокалом в самую печенку.

Не в силах терпеть эту музыкальную пытку, подняла с земли мелкий камушек и замахнулась.

– Эй! – возмутился Спайк, сообразив, что его закидывают отнюдь не цветами и комплиментами. – Что это было?

– Прости, я метила в место переключения песни.

– Ах так! – возрадовался Спайк. Он важно отклячил зад, выпятил грудь и громогласнозавыл:

– Встава‑а‑а‑й, страна огромная!!! Встава‑а‑а‑й на смертный бой!

Кладбище подозрительно притихло, словно всерьез прислушивалась к призыву воскресшего собрата. Некроманты тоже к чему‑то прислушались и разом вскочили.

– Делимся на боевые двойки, – скомандовал Влад и кивнул мне. – Со мной. Бежим.

И мы побежали.

Влад взял такой темп, что стало не до расспросов. Тут бы просто поспеть за ним. В оправдание своей репутации крутого и опытного боевого мага хочу заметить, что голубоглазый некромант часто здесь бывал и ориентировался в разы лучше. А еще, казалось, был невосприимчив к уколам крапивы, которая в некоторых местах разрослась так, что полностью закрывала обзор.

Держа широкую спину в черной толстовке в качестве ориентира, я прошла самый настоящий тренировочный кросс с препятствиями: прыжки через оградки, штурм стенки, бег по бревну через подозрительную яму и скачки бодрой козы по кочкам.

Городское кладбище, как и большая часть похожих мест, не имело плана застройки. Людей хоронили точечно. Там, где земля казалась суше и без корней. С ростом города, упадком нравственности и увеличением смертности, места в Старограде стало катастрофически не хватать ни живым, ни мертвым.

Люди начали ставить дома как можно ближе к стене соседа, строить высотные здания, чтобы фактически жить друг у друга на голове, даже не подозревая, что и после смерти их постигнет та же участь – гнить впритык к соседу или вообще друг под другом.

Влада резко притормозил.

– Там, – ткнул он пальцем в сторону развороченного холма.

Холм пришел в движение, будто сотня безумных кротов закатила вечеринку с ядреным алкоголем. В ликующем жесте победителя из‑под земли выскочила изъеденная червями рука, а дальше… а вот дальше впечатлительность хлопнулась в обморок, а психотравмы коллективно подали петицию отвернуться и не заводить новую.

– Как мы и думали, – прошептал Влад, которого выкапывающийся покойник ничуточки не тревожил, – зараженная могила.

Сказать по правде, я не так чтобы часто сталкивалась с мертвецами. Да, видела страшные раны, когда проходила практику в дежурке. Да, осматривала места преступлений. Да, видела картинки с поля боя.

Но ещё никогда не встречалась с неприглядной картинкой посмертия.

И запахом.

Боги, что за вонь! Запашок такой, словно сунула голову в нечищеную пасть подельщика.

– Не смотри, – предупредил Влад, вставая со мной спина к спине. – Их уже трое.

Я тут же повернула голову.

Да, действительно трое.

– Уже вспоминаешь инструктаж Мастера перед вылазкой или все еще мнишь себя несокрушимым магом? – поинтересовался нахал.

– Лучше бы ваш Мастер про спрей от комаров напомнил, или выдал кляп и намордник для своего хвостатого паразита, – чувствуя, что тихо, но медленно закипаю, прошипела я.

И как прошипела. Саму аж передернуло. Умей змеи завидовать, удавились бы на месте. Но Влад, видать, подхватил от Спайка страшный недуг «мне все пофиг».

– Хочешь, выберу из них самого симпатичного и сделаю твоим личным хвостиком? – продолжал подтрунивать Влад, наблюдая за поднимающимися мертвецами.

– Хватит с меня утренних набегов некромантов, – быстренько открестилась от перспективы и тотчас сменила тему:

– Вы что, дежурите в коридоре?

Влад пожал широкими плечами и чуть развернулся.

– Приказ Мастера оберегать проблемы от тебя, а твоих остолопов‑однокурсников от проблем.

Я подавила желание пнуть гада и молча сцепила зубы.

Так, Кейт, спокойно. Ты пережила ужин с некромантом и его дохлым питомцем, ни на секунду не затыкающим фонтан ехидного красноречия. Пережила неловкое молчание при прощании, пережила расспросы Решки. Переживешь и мертвое трио, и Влада в качестве напарника.

– Хм… – Влад перестал шутить и подобрался. – Хм…

Хм? Хм?! И почему мне чудится в этом нотка зарождающейся паники?! И почему никто из взрослых опытных магов не пошел с нами?

– Кейт, – позвал голубоглазый некромант, мягко отступая. – Как насчет небольшого спора?

Нашел, блин, время!

– Что? Сейчас? Влад, а ты часом не спятил от страха прилюдно облажаться?

Парень хрипло рассмеялся. В компании разлагающихся трупов, таинственно мерцающей луны и вездесущих комаров его смех вышел очень мужественным.

– Спорим на то, что в тебе есть дар некроманта, Кейт? – как‑то слишком хитро глянул на меня этот крайне нетипичный некромант.

Ну вот… совсем выпендрежник с катушек съехал. А ведь казался таким адекватным.

– Ага, а еще крокодил в небе солнце проглотил, – весело отбрила я, внимательно следя за пятью (мама, уже пятеро!) мертвецами, застывшими по стойке «смирно».

Чего они стоят‑то как вкопанные? Точнее, выкопанные из братской могилы.

Почему не нападают? Не требуют мозгов, первой отрицательной и массовых оргий? Или чего там должны хотеть мертвые?

– Ты говорила с призраком, Кейт, не отпирайся, – продолжал гнуть свою линию Влад. – На тебе брачный артефакт некроманта и… назовем это приступом воспаления интуиции, но я чувствую, что ты одна из нас.

– Глупости не говори.

Влад повернулся и сжал мое напряженное предплечье.

– Если это не так – я спляшу перед боевыми магами, угощу всех ужином и выпивкой, а потом публично признаюсь, что боевые маги – самые боевые маги на Полярисе, – предложил некромант, прожигая просто запредельной уверенностью, горящей в голубых глазах.

Я представила картинку «некромант посыпает голову пеплом», публичное унижение, море выпивки за чужой счет… Какая, однако ж, заманчивая картинка!

– Но… если выиграю я – ты повесишь у себя плакатик. Тот самый плакатик, о котором говорила Решка. – И не дав мне и рта раскрыть, Влад скомандовал:

– А теперь… бежим!

Он сорвался с места, точно заяц на охоте, ловко маневрируя меж покосившихся надгробий. Свернул в сторону, ловко перепрыгнул через оградку, и был таков.

То ли юноша, а то ли видение.

– Влад! Это нечестно! – крикнула я вслед и растерянно посмотрела на мертвяков. Они посмотрели на меня. Повисла громогласная тишина.

Ладно, без паники. Упокоить я, конечно, никого не сумею, но поджарить – это запросто. Вот сейчас немного приду в себя, прихлопну комара на шее и пойду в атаку. Да, ещё буквально пару минут.

– А‑а‑а! – разорвал воздух противный вопль.

Кажется, некроманты имеют что‑то против спокойствия и умиротворяющей атмосферы. Или просто неспособны посидеть в тишине.

– У‑у‑у! – взвыли откуда‑то слева.

– Твою мать!!! – ругнулись где‑то далеко впереди.

Мертвецы переглянулись и опять уставились на меня. Не иначе как от неожиданности развела руками, мол, простите, парни, но я не в курсе, чего все разорались.

– Ма‑а‑а‑а‑ама‑а‑а!

Заросли крапивы задрожали и расступились, выпуская из колюче‑пощипывающих объятий двойку некромант‑боевой маг. Впереди неслось истеричное завывание, за которым пытался угнаться Эдвард. Позади мчался громко матерящийся Алик.

– Кейт! – взвизгнул любитель ярких бандан, делая зигзаг в мою сторону, заметил моих молчаливых компаньонов, еще разок оглушительно взвизгнул и поменял направление движения.

Не ждавший от напарника напрасных метаний, Алик врезался в тощего Эда, потерял связь с координацией и, подкошенный некромантским коварством, рухнул на землю.

Вдалеке кто‑то дружным хором закричал, вспыхнула первая вспышка магии, задрожала земля. Так, это точно кто‑то из наших. Из твердей.

– Вставай! – дергал Алика за руку трясущийся от страха Эдвард. – Кейт, он не хочет открывать глаза! Кейт!

– Он в отключке, придурок! – рявкнула я, отталкивая в сторону это жалкое и никчемное существо, не иначе как по ошибке именуемое магом.

Присела, закинула бесчувственного Алика на плечо и, сгибаясь под весом тренированного бойца, побежала прочь. Мертвецы, точно загипнотизированные, проводили нас взглядом и сделали первый неуверенный шаг.

В небе полыхнул ещё один салют из магии и, кажется, чьих‑то останков.

Эдвард пытался помочь мне тащить Алика, но больше мешал и охал. В конкурсе «чемпион по созданию суеты на пустом месте» тщедушного некроманта посадили бы в жюри.

– Почему ты их не упокоишь? – пропыхтела я, стараясь не сбиваться с шага.

– Не могу, – расписался в своей полной некомпетентности некромант и заломил руки.

– Тоже мне некромант! – выругалась я. – Вы хоть что‑то в своей жизни можете сделать нормально? Нормально – это без косяков и лажи, которая сопровождает ваши тупые рожи на каждом гребаном шагу.

Сама не знаю, что на меня нашло. Годами поощряемое социумом отвращение к черным магам нашло слабое место и прорвалось наружу. Из меня лились даже не оскорбления, а гной из ненависти и превосходства. И злобы.

Боги, меня аж потряхивало от ярости.

– Бестолочи! Выкидыши магии. Любители мертвечины!

У Эдварда крайне неприлично задрожала нижняя губа, и он скорчил мордочку. Очень правдоподобную мордочку щенка, которого только что серьезно отругали и дали по морде тапком.

– Убожество! – выдохнула я и перешла на бег.

Поплутав по еле заметным тропинкам между надгробий, я выбила дверь склепа и затащила внутрь Алика.

– Сиди здесь! – приказала и, пригибаясь, побежала на крики однокурсников.

Что ж они орут так, будто их на части рвут? А если действительно рвут?

Твою мать. Сходили на кладбище, блин!

За склепом, где я оставила Алика с никчемышем, показался еще один, крохотный и незаметный в тени соседа. Я практически миновала его темное нутро развалин, когда из темноты ночи и угла вынырнула чья‑то рука.

Что за фигня?!

Отбив выпад, уклонилась от удара и получила мощное приглашение под зад чужим коленом. Силясь удержать равновесие, тело сделало шаг вперед, и я оказалась в гостеприимной прохладе разрушенной усыпальницы.

– Ну, здравствуй, Хьюстон, – криво улыбнулся Палач, схватил за горло и прижал к стене. – Поговорим?

Перспектива присоединиться к ныне покойному обитателю склепа, да обойдут стороной его хладный трупик тупые некроманты, типа Эдварда и прочих, радостно распахнула объятья.


ГЛАВА 14. Немного о подставах


Итак, открытие первое: за нами все‑таки присматривали более опытные маги. Открытие второе: конкретно ко мне был приставлен Кельвин Праймус.

А я ведь так надеялась, что избавилась от него раз и навсегда.

– Пусти! – прохрипела, старательно вырываясь из жесткой хватки.

Ну‑ну. Метровая стена ответит большей взаимностью, чем этот королевский некромант.

После истории с браслетом любой здравомыслящий мужик на его месте облегченно перекрестился бы и не рисковал приближаться ко мне и брачным обязательствам на расстояние пущенного фаербола, а этот напрочь игнорирует мои попытки устроить тут костер ведьм.

Еще и лыбится!

– Начнем с азов, девочка. С истории, о которой большинство старается не думать, – проникновенно, точно зачитывал приговор каторжнику, произнес Кельвин Праймус. – Видишь ли, с некоторых пор у этой части материка есть три ангела‑хранителя: некромант‑на‑стене, некромант‑в‑башне, некромант‑при‑дворе…

Я громко фыркнула.

– Ты всерьез пытаешься убедить меня…

– Закрой свой рот, девочка, – перебил Палач. – Может, боевые маги и выглядят как герои, способные убить чайной ложкой, но некроманты сильнее. Эдвард и такие, как он – это единственные маги на материке, способные держать оборону стены. Не смей подрывать их веру в себя.

– Чушь! – прорычала из чистого упрямства. – Боевые маги…

Противник зло тряхнул меня, отчего затылок поприветствовал шершавую стену склепа.

– Боевые маги ни хрена не могут сделать мертвым, – отрезал Кельвин, кривя губы в озлобленной гримасе. – Вспомни стену, Хьюстон. Ты была там. По какой‑то неведомой мне причине семейный артефакт перенес тебя туда. Ты видела все своими глазами. Ты видела эльфов, ты видела бейнов, ты одна из немногих, кто знает правду!

Я прикусила губу.

– Сейчас под крылом Данте тридцать малолетних некромантов. Тридцать детей на всем отделении, – продолжил Кельвин напирать силой слов. – После Отбраковки одного‑двух, самых слабых на потоке, распределят по городам на постоянное место службы. Все остальные уедут на стену прикрывать зад мирного населения. Защищать людей, что оскорбляли их, бросали упреки и камни! Беречь семьи, которые продали их на обучение в башню. Спасать высокомерных неопалимых боевых магов, считающих нас выродками!

Палач практически орал. Его пальцы впились в мою плоть, неприятно давя на трахею.

– Я хочу, чтобы ты как следует погоняла имеющуюся у тебя информацию между полушарий, Хьюстон. И в следующий раз, когда на твоем пути появится некромант, крепко сожми зубки и проглоти оскорбления, детка. Потому что ты знаешь про стену. У тебя нет щита «я‑не‑в‑курсе», за которым прячутся другие. У тебя нет права вести себя как избалованная дрянь. У тебя нет на это права, потому что Данте для них – любящий брат, заботливый отец и Мастер. А ты его супруга.

Со стороны входа раздался еле различимый шорох шагов, и беспокойная ночь голосом Данте приказала:

– Отойди от нее.

Палач прищурился и выпустил мою шею, давая возможность отдышаться и с ненавистью глянуть на отвратительного типа.

Прежде чем развернуться к брату, на лице этого гада появилась доброжелательно‑нейтральная маска человека, совершавшего вечерний променад по кладбищу и – вот так неожиданность! – встретившего в склепе знакомую. Нет‑нет, я и не помышлял придушить твою подружку. Просто руки очень удачно сошлись на шее. Рефлекс.

– Братец, – фальшиво воскликнул некромант, сверкая подхалимской улыбочкой.

– Я не потерплю подобного тона в адрес Кейт, – хлесткими фразами можно было колоть дрова. – Еще раз повысишь на нее голос – будешь иметь дело со мной. Еще раз оставишь синяки на ее теле – мы подеремся. Еще раз посмеешь воздействовать на нее – я сломаю тот хрупкий лед, на котором держится наше общение.

Кельвин издал странный звук. Нечто среднее между восторженным «ух ты» и недоверчивым «гонишь».

– Я ясно обрисовал свою позицию? – громыхнул раздражением глава отделения некромантии.

Внешне картинка оставалась спокойной, но на энергетическом уровне эти двое только что оскалили зубы и вздыбили загривки. Воздух начал едва уловимо потрескивать от перенапряжения, а меня – жрать вездесущее комарье.

– Более чем, – кивнул в итоге Кельвин, всем видом демонстрируя глубокую обиду.

Он миновал брата, и не иначе как из чистой братской любви намеренно задев того плечом, обернулся на пороге и напоследок пронзил меня взглядом.

– Подумай, Хьюстон.

Совет прозвучал достаточно мирно для человека, который едва меня же не придушил. И этот контраст между насилием и спокойствием пугал гораздо сильнее любых прямых угроз.

– Прошу прощения. У Кельвина есть ужасная привычка лезть туда, куда не следовало бы. – Данте приблизился, осторожно коснулся пальцами моей шеи, виновато вздохнул. – Как вы, Кейт?

– Я‑то в норме, чего нельзя сказать о происходящем. – Решительно оттолкнулась от стены и кивнула в сторону выхода. – Расскажешь, что тут происходит? А то честное боевое, ещё немного неразберихи и криков, и я психану. И это не та версия Кейт Хьюстон, с которой ты бы захотел познакомиться вот прямо сейчас.

Данте был сообразительным человеком, поэтому быстро смекнул, что меня лучше не доводить до состояния разгневанной фурии. Мы вышли из склепа и быстрым шагом миновали центральную аллею.

– Едва пришло сообщение о нездоровой активности на кладбище, я отправил Влада на разведку, – делился сведениями некромант. – Он осмотрел сектор и заподозрил зараженную могилу, которая дает кластер. Знакома с этим понятием?

Мотнула головой.

– Кластер – это большое скопление одинаковой потусторонней активности. В нашем замке «Когти ворона» устойчивый кластер призраков. Один мой коллега создал кластер из мертвых псов для охраны заповедника…

– Случаем не Жуткий лес?

Че‑то вспомнилось, как кто‑то из ребят травил байки про это жуткое место и браконьеров, которые лично приносили на пост тушки убитых лис.

Данте кивнул и распахнул дверь сторожки, где по логике бдил ночами сторож.

– У каждого кластера есть источник, который создает устойчивый магический канал для пробуждения. Обычно это магический артефакт, чьи настройки сбились из‑за повреждения, а если рядом есть накопитель энергии, то кластер начинает подпитываться ещё и от них. Таким образом, одна неспокойная могила заражала и беспокоила вполне себе смирных покойников.

Мы миновали скрипучую прихожую и очутились в комнате, чуть больше той клетушки, где нынче были вынуждены ютиться мы с Решкой и плотоядным растением.

В центре беспорядка и грубо сколоченной мебели высился стол, на нем барыней возлежала карта. Самодельная, изрисованная сотней цветных карандашей.

– Кластер в этом квадрате. – Указательный палец некроманта показал участок. – Мертвецы искажают заклинания упокоения, не давая возможности точно определить место захоронения источника. Поэтому сейчас первая группа уводит и отвлекает мертвецов в противоположный сектор, а вторая с лопатами наголо ищет источник.

Открытие третье: у некромантов был план. Ну просто шикарный план использовать боевых магов в качестве морковки, за которой побегут восставшие мертвецы.

И ладно бы честно все рассказали, мол, так и так, нужно, ребят, немного побегать и поорать, пока мы старательно изображаем из себя бульдозер в некромантском прикиде, но нет! Они играют втихую.

Типичные некроманты.

Я, конечно, повидала многое. Была готова ко всякому. Но такой подставы, как сегодня, точно не ждала.

– Меее, – возмутились из угла сторожки вместе со мной.

– Предупреждаю, копытный, не драконь меня. У меня малиновый пояс по плевкам огнем.

Послышался отчетливый звук удара, возня, и из‑за перегородки выскочил драколич.

– Сам дурак! – крикнул он себе за спину.

– Мееее! – донеслось в ответ.

Спайк поперхнулся от возмущения и повернулся к хозяину.

– Нет, ты слышал, Данте? Ты слышал, КАК это голубое безобразие с розовой бородкой меня обозвало? – И уже в сторону загона. – Да вертел я на хвосте все твои меканья! Понял?

Драколич насладился звуком удара, радостно кивнул и потрусил к нам.

– Я чет никак не пойму, – ворчал он по пути. – Зачем нам Тотошка, если Эдвард орет похлеще армии шопоголиков на распродаже?

Присоединяюсь к вопросу.

– Эдвард некромант, – пояснил Данте. – Он мертв от рождения, как и все мы. Восставшие не воспринимают некроманта как угрозу или источник пищи. Как бы громко он ни кричал, мертвецы не отреагируют на его эмоции.

С гнусным хихиканьем память услужливо подсунула воспоминание того, как пыль медленно оседает за сбежавшим Владом, а мы с мертвецами стоим и таращимся друг на друга в полнейшем недоумении. И никто не помышляет об убийстве.

Открытие четвертое: на моей стене таки появится плакат с полуголым Владом.

Отгоняя от меня жуткое видение, в сторожку протиснулся Петр в компании с Гертрудой. Чтоб вы лучше понимали, Петр был из той особой категории мужчин, в которых из женщин влюблена только мама. В случае с данным субъектом, еще и Гертруда. Последняя, к слову, продемонстрировала исключительно кошачью способностью становиться «текучей» и просочилась сквозь крохотный для зверюги таких размеров дверной проем.

– Мастер, – голосом, которым обычно выражают соболезнования родственникам покойного, позвал Петр. – Боевые маги хрупкие и быстро ломаются. Остался последний.

Я возмущенно поперхнулась и закашлялась, силясь опровергнуть наглый поклеп на моих братьев по оружию и отделению. Данте тотчас заботливо сунул в руки чашку с подозрительным варевом.

– Поторопи Влада, пусть активнее работают лопатами. Спайк, готовь Тотошку к выходу в свет. Его черед отвлекать мертвецов от источника. Кейт, мне понадобится помощь…

Но в чем могла бы заключаться эта сомнительная помощь, мне было не суждено узнать. Гертруда издала очень характерный звук, с которым пища готовится вернуться на свет.

– Фу! – скривилась я.

– Петр, скорее выводи свою подружку на улицу, – запаниковал драколич, – пока она тут все не…

Но сегодня, по всей видимости, случился он самый, вечер незаконченных фраз и повисших в воздухе вопросов. Редкий и крайне гадкий миг.

Под наши коллективные вопли протеста Гертруду вырвало комком серой шерсти, слюны и желудочного сока, после чего она гордо сверкнула глазами, облизнулась и с видом победительницы ретировалась на свежий воздух. Нам же досталась незавидная роль смотреть и нюхать.

– Простите, – прогундосил Петр, прикрывая лицо вытянутым рукавом свитера. – Я сейчас окошко открою.

– Какая вонь. Боюсь даже спрашивать, что жрет твоя малышка, – хрипел драколич, закрывая лапами морду. – Мать моя заготовка, аж глаза слезятся. Данте, ну чего встал? Беги за пробирками, собирай редкий ингредиент. На черном рынке Атланта за драконовы слезы можно срубить прилично талеров.

Но глава отделения некромантии остался недвижим даже перед перспективой стать очень богатым. Как и я.

– Ты тоже это видишь? – испуганно прошептала, чувствуя, как сердце колотит о ребра, а разъедающая сознание вонь пропитывает волосы и одежду.

Вместо ответа некромант схватил со стола карандаш, присел на корточки и ткнул в отвратительную кашу, отторгнутую пищеварительным трактом саблезубой кошки.

Выудив из кучи шерсти браслет, Данте быстро обтер его носовым платком, заглянул под ободок и поднял на меня обалдевший взгляд.

– «Некромант‑в‑башне», – озвучил он.

О, сколько ж нам открытий чудных готовит эта ночь!


ГЛАВА 15. Взрослые решения


– Ты же сказал, что все проверил! – бушевала я, меряя шагами кабинет некроманта. – Сказал, что нет сомнений. Уверял, что его нигде нет!

Данте помассировал переносицу с таким видом, словно охотнее всего запер бы меня в больничке с компашкой буйных психов, а не вот это вот все!

– Я проверил. Дважды.

– Проверил он, как же! Небось только в сейф и заглянул. Ну, может, еще под кровать и в тумбочку.

Эх, надо было наплевать на все и самолично устроить обыск в его покоях. А теперь… Блин, что теперь‑то?

– Не паникуй. Еще ничего не ясно.

– Да что ты! – Яд, который в эту минуту синтезировался в моем голосе, успешно потравил бы всех крыс в подвале.

– Это не может быть браслет Севера, – покачал головой Данте.

Я пронеслась по кабинету главы малолетних некромантов, выхватила початую бутылку из бара. Пробковая пробка, выдернутая зубами, эффектной ласточкой улетела в угол, рубиновая жидкость восторженно плеснулась в стакан. Организм потирал руки, уже предвкушая лекарство от нервов.

Ну, Кейт, вот теперь точно помянем твою спокойную жизнь.

– Это не может быть Север, – заклинило Праймуса. – У него уже есть девушка. У него есть чувства к ней…

– А браслет у него есть? – рявкнула я, с ненавистью глядя на серебряный ободок.

Воодушевленная алкоголем спонтанность предложила опуститься до примитивного уровня и перепилить брачный атрибут ножовкой. Здравый смысл напомнил, что артефакты можно снять только после смерти одного из супругов. Руководствуясь девизом «нет мужа, нет проблем» кровожадность облачалась в боевой доспех.

– Нет, это точно не Север.

Заладил, блин.

– Серьезно? – Алкоголь подняли из глубин личности язвительную Кейт. – А давай‑ка обратимся к фактам. Три брачных браслета, ты и Кельвин исключены. Кто же, кто же может быть тем самым загадочным мужем? Хм… Ой, я прям даже не знаю… Дайте подумать! Ведь столько кандидатов… Аж целый один!

В кабинет влетел вышеупомянутый претендент, исключенный из черного списка потенциальных супругов.

– Вынужден согласиться с Хьюстон, – встал на мою сторону Кельвин.

Причем как словесно, так и территориально. В смысле, подошел к бару, где я в данную минуту кручинилась над выпивкой, и плеснул себе виски.

– Как ты помнишь, дорогой братец, артефакт протащил ее через весь материк. В моем кабинете Хьюстон без спроса взяла череп, у загадочного Реза не взяла ничего, зато Север… Наш доблестный воевода отдал ей свой кинжал. Сам, подчеркиваю, сам.

«Идиот такой» не прозвучало, но было интуитивно понятно.

– Спасибо за ценнейшую ремарку, – на автомате огрызнулась.

– Обращайся, – отсалютовал бокалом Палач.

Однако, судя по брошенному взгляду, в воображении некроманта Кейт Хьюстон только что успела скончаться, воскреснуть в виде шикарного зомби, умереть и вновь подняться.

А меж тем Данте продолжал упрямо мотать головой и бубнить:

– И все‑таки нет. Север… он… Нет, это точно не его браслет.

Руки аж сами потянулись встряхнуть главу отделения за грудки или подарить оплеуху первой помощи.

Сама не знаю, как удалось придержать гуманизм, но вместо настойчивой жажды крушить и ломать (желательно некромантов, разбрасывающих свои брачные погремушки где попало) я допила и грохнула стаканом о стол.

– Я отправляюсь на стену.

Кровожадность одобрительно кивнула. Здравый смысл пьяненько икнул. Некроманты посмотрели на меня, как на северное сияние в экваториальных водах.

– Я против.

– Категорически нет.

Выразили они просто поразительное единодушие.

В дверь просунулась зеленая и наглая морда, а следом в беседу втек и сам ящер.

– Плохая новость.

– Ура. Плохая новость, – не удержалась я от аплодисментов и капельки язвительности. – Ведь это то, что мне сейчас так необходимо.

Всегда подозревала, что бронь из наглости успешно отражает любой наезд. Как стенка – шарики для пинг‑понга. Всегда подозревала, а долбоящер пользовался.

Спайк помахал в воздухе вскрытым конвертом и подмигнул некромантам.

– Мужики, придержите Бешеную, а лучше сразу свяжите или приласкайте по голове чем‑то тяжелым, потому что наш скупой на эмоции Уинслоу шлет привет. И давай без вот этого осуждающего взгляда, Данте, нет ничего страшного в том, что я читаю личную переписку, документы и прочую адресованную тебе чушь.

– Напомни на досуге пообщаться с тобой на тему конфиденциальности и личного пространства, – буркнул хозяин этой нечисти.

– Поверь, тебе будет не до того. – Выдерживая драматическую паузу, драколич почесал когтями шею и добил:

– Север пропал.


* * *


Неопалимых по праву считают самыми эмоциональными магами. Мы, знаете ли, большие мастаки жечь мосты, предавать огню воспоминания и палить кабинеты.

– Кейт, возьми себя в руки! – взывал к моему разуму Данте, спрятавшийся за, как вот только что выяснилось, огнеупорным столом.

– А я говорил, что ее лучше связать! – ликовал раскачивающийся на люстре драколич.

– Ну, а теперь‑то мне можно огреть твою бывшую? – рычал Палач, выглядывая из шкафа.

Тоже, кстати, огнеупорного. Я проверила.

Пока некроманты и дракон прятались от гнева, я чутка выпустила пар и таки взяла себя в руки. А после взяла некромантов за интимные прелести и сжала.

Фигурально. Хоть жажда членовредительства и молила об обратном.

Потребовалось десять минут и еще десять повторений «я отправляюсь на стену», прежде чем сопротивление было успешно сломлено, и упрямцы сложили знамена протеста. Еще полчаса планирования, и я оставила представителей семейства Праймус возиться с бумагами, пропусками и провиантом.

Напоследок со всей дури шваркнула дверью кабинета, ставя драматическую точку в недавних дебатах, и внезапно осталась дико довольна прокатившимся по башни эхом.

К слову, башня уже и так гудела от разговоров возвратившихся с совместной вылазки на кладбище некромантов и боевых магов. Ребята выглядела так, словно прошли через все круги ада, завалили последний этап и вернулись на пересдачу.

Чего нельзя сказать о некромантах.

Те пребывали в таком приподнятом настроении, словно сегодня день города и в программе масштабная вечеринка с выпивкой, музлом и жонглирующим морковками осликом.

Особенно в тусовке хмурых и побитых выделялись Рычай с Эдвардом. Первый самолично изолировал источник кластера и теперь принимал поздравления, а второй едва не лопался от гордости за друга.

Убедившись, что никого из наших не надо тащить в лазарет, а раны на эго каждый успешно залижет в одиночестве, я поднялась на выделенный нам этаж, прошла по коридору и обессиленно ввалилась в комнату.

Вот сейчас как упаду лицом в подушку. Как посплю. А потом как встану и как…

– О боги, – прошептала я, в ужасе взирая на стену над своей кроватью.

Обещанный плакат висел возле изголовья. Причем был специально повешен так, что достаточно просто повернуться на бок, и ты уже в первых рядах бесплатного аттракциона любования загорелым подкаченным телом.

Мда… А Влад не из тех, кто медлит с наградой, выигранной в спорах.

И когда только успел?

Но сейчас даже не это бесит больше всего.

Я резко развернулась и вперила обвиняющий взгляд в довольную провидицу.

– Решка, как ты могла позволить ему надругаться над нашей комнатой?

Соседка с картонным стаканчиком в одной руке и крекером в другой проигнорировала мой вопль, взгляд и швыряние куртки, и с мечтательным вздохом влюбленной кошки улыбнулась.

– В свое оправдание хочу заметить, что меня подкупили комплиментом, улыбкой, чашечкой кофе и пачкой крекеров, – призналась она, пропустила мимо мое выразительное молчание «как же низко ты пала, подруга» и пожала плечами. – К тому же я видела этот плакатик в одном из видений.

Я ещё раз покосилась на огромный постер с фотографией улыбающегося Влада и скривилась.

– Фу, он в одних трусах.

– Как хорош в одних трусах! – томно подхватила соседка.

Да, с этим заявлением было сложно поспорить. Вот почему я промолчала и непримиримо уставилась на постер. Влад смотрел с вызовом, чем дико бесил. А ещё он улыбался – широко и очень счастливо, и это почему‑то будило в памяти тридцать три страшилки про некромантов.

Ладно. По крайней мере, фотка объясняла загар нашего бравого почитателя мертвых тел. Блондинчик оказался поклонником дерзкого искусства покорения волн. Собственно, именно с большой доской для катания в обнимку он и был запечатлен.

Мог бы подыскать подружку и посимпатичнее.

И нет, меня вообще не заинтересовали эти накаченные руки, блестящие на солнце от капель воды. И даже не впечатлил гладкий торс. А уж кубики на прессе так вообще оставили равнодушной. Молчу про накаченные ноги. Мог бы и подлиннее трусы напялить, а то никакого простора для фантазии.

Дабы избавить себя от вида полуголого блондина, я воплотила в жизнь недавнюю мечту – рухнула лицом в подушку.

– Я на лекцию! – крикнула Решка на прощанье.

Я вяло дрыгнула ногой, мол, проваливай уже и крекеры свои забери, дождалась хлопка дверью, подумала и подняла кулак.

Уже подкрадывающийся к моему спартанскому ложу цветочек узрел пылающий огнем кулак, резко вспомнил, что у него еще куча дел, и шмыгнул под соседнюю кровать ловить пауков.

Усталость брала свое. Тело медленно избавлялось от оков стресса. А мозг все продолжал обрабатывать информацию.

Куда понесло этого клятого Севера? Его ведь попросили браслет проверить, а не пропадать. И как я буду объясняться с его девушкой? Да ырка с ней, с этой девушкой. Как я это родителям скажу? Да меня же прикопают на заднем дворе возле Кексика, и некроманты не найдут!

Стоп! А что будет со мной, если новоиспеченный муж скончается раньше срока?

На мой прямой вопрос братья‑Праймусы профессионально ушли от ответа, и только драколич загадочно пробубнил:

– Покой нам только снится. – И совсем уж тихо: – Бабули придут в восторг от новенькой.

Отвлекшийся мозг ещё раз прокрутил увлекательное воспоминание моих мытарств, окончившихся Резом в костюме смерти.

Вот и ещё один жирный знак вопроса.

Рез. Ты‑то кто такой?

Воспоминание о нем неуловимой кошкой прошмыгнуло в полусонное сознание и стало катализатором удивительного сна.

Я стояла в середине комнаты. Вот только моя половина сохранилась в целости и сохранности, а Решкина бесследно испарилась. Вместо нее виднелась широченная кровать, укрытая темно‑бордовым пледом, и окно во всю стену.

Занавеска колыхнулась, в позвоночник впились сотни маленьких иголочек, и стало так жутко холодно, словно задрожал сам воздух. Зрение собралось с духом и сфокусировало внимание на высокой фигуре в капюшоне с оружием обиженных крестьян за спиной. Губы дрогнули в улыбке.

– Привет, Рез.


ГЛАВА 16. Ночные кошмары


– Подъем, дорогуша, – мрачно заявил Бендер, не дав мне побыть в сладких объятьях бога одеял и подушек и двух часов.

Пинками подняв полусонную меня с кровати, некромант бросил к моим ногам походный рюкзак и велел собираться. При этом сам заместитель главы отделения остался истуканом стоять у входа.

Наш инструктор по быстрому реагированию в такие моменты обычно зажигал спичку и мотивировал студентов оскорбительными замечаниями. Некроманты же, как недавно выяснилось, экономили на всем, включая спички и слова, поэтому Бендер обошелся взглядом.

На заметку, взгляд поторапливал не хуже.

Я в принципе по утрам не самый счастливый человек на Полярисе, а после такого побудки так и совсем деградировала до непонятной смеси ворчливой старухи и смущенной монашки.

А ещё приснится же такое!

Я и Рез… Мы…

Ну, скажем так, во сне я вспомнила парочку сцен из тех немногочисленных любовных романов, что подсовывала Решка, и обрывков рассказов парней о собственных похождениях в храм любви и грубого секса, которые выхватывало наблюдательное подсознание.

Чтобы лучше понимать уровень моего падения и безнравственности, я подпалила матрас, укрытый темно‑бордовым пледом. И это было не так, что Рез довел меня, я психанула и в приступе гнева спалила мерзкий плед.

Строго говоря, Рез действительно довел меня до точки. Но гневом там не пахло. Вот вообще.

Щеки обожгло от обрывков воспоминаний, особенно неловко стало от моей просьбы сделать Резу приятное прямо у окна во всю стену. Боги секса, я и не подозревала в себе такой страстной порочности!

– Оригинальный дизайн, – хмыкнул Бендер.

Шел бы ты, некромант, лучше студентов пугать, и не мешал мне краснеть, бледнеть и собираться. Так нет же! Стоим над душой, дизайн разглядываем.

Что хоть тебя там в восторг привело? Убогие стены или розовые слоники на пледе Решки?

Обернувшись, глянула на источник мужского интереса и открыла рот.

Там, где еще недавно улыбался Влад, чернел прямоугольник.

И, как эксперт по части поджогов и пепла, ответственно заявляю, что сила неопалимых не оставляет таких следов.

Но если не я, то кто?

– А‑а‑а! – взорвал утреннюю тишину мужской голос с высокими подвываниями.

Ноги машинально понесли тело на звук трагедии, едва успела закинуть уже собранный рюкзак за спину. Выскочила в коридор и лишь чудом успела увернуться от Алика.

Боевой маг в бледно‑зеленых трусах и с не менее зеленым цветом лица стремительно шлепал по коридору босыми пятками. При этом Алик умудрялся размахивать руками и дразнить мир волосатыми ногами. Возможно, именно на них и позарилась огромная сколопендра, преследовавшая мага.

Черный хитиновый панцирь насекомого украшал рисунок белого черепа, оранжевые ножки стремительно двигались, а усики на голове качались из стороны в сторону.

Как и все создания черных магов, сколопендра имела ужасный характер и сгусток пакостничества вместо сердца. Явно наслаждаясь звуками ужаса, производимыми мужской глоткой, насекомое‑переросток нарочно похлопывало усиками по плечу мага. И тогда отчаянное «А‑а‑а» становилось похожим на поросячий визг, а Алик делал рывок вперед.

– На зарядку, на зарядку, по порядку становись! – распевал идущий следом Петр.

Я скривилась и покачала головой.

Перспектива на пару недель покинуть этот некромантский дурдом и отправиться на опасные и, возможно, несовместимые с жизнью поиски Севера Праймуса показалась как никогда заманчивой.

Впрочем, я крайне быстро передумала, стоило только спуститься на первый этаж и заглянуть в зал для перемещений.

– Бешеная, – заорал Спайк, недовольно щелкая пастью, – ну сколько можно тебя ждать?

О боги! Пожалуйста, скажите, что этот ехидная ящерица не собирается ехать вместе с Данте.

Но боги, по всей видимости, отвернулись от Кейт Хьюстон.

Другой причины, чтобы объяснить присутствие Рычая, Эдварда, Влада и рюкзаков с вещами в зале для перемещений, я просто не находила.

– Ты же сказала, что поедем только мы двое, – зашипела на Данте, втихаря утаскивая его в уголок.

– Пришлось переиграть, – вздохнул некромант.

Круги под его глазами стали такими темными и большими, словно планировали ещё немного подождать и отделиться в самостоятельную особь.

– Займемся тактической алгеброй, Кейт, – попытался апеллировать к моему разуму некромант‑в‑башне. – Я не могу сорваться сейчас, а Рычай – единственный, кто уже трижды был на стене. Он станет твоим проводником. Эдвард поможет обойти эльфийские патрули. Влад защитит как от мертвых, так и от живых.

Я фыркнула, всем видом давая понять, что глубоко сомневаюсь в том, кто кого будет защищать, и кивнула на ящера.

– Хорошо, а чем поможет мне этот?

Данте опустил левую руку на мое плечо и сочувствующе сжал.

– А этот за компанию.

По всему выходило, что кое‑кто наказан. Осталось ещё понять, кто именно из нас.

Есть разные типы путешественников.

Вот, например, «восторгатор».

Эти скорее забудут сменное белье и мешок с провизией, чем кристаллы для съемки. Они постоянно отстают от группы, потому что «Вы видели, какая там сосна? А камень?», просят попозировать у костра, спальника, сделать симпатичную рожу за завтраком. Что примечательно, большую часть пути они бегают за другими, стремясь создать удачный кадр, а после возвращения домой большая часть бегает за ними, стараясь заполучить те самые заветные кадры с кристаллов.

Другой тип – это «красавица», и она может быть как утонченной девой, которой, кажется, вообще забыли рассказать, куда идет группа, так и брутальным мужиком, от которого вот вообще не ждешь подставы. Чаще всего красавица набивает недра рюкзака масками, кремчиками, шампуньками и симпатичными футболочками. Будьте готовы к тому, что у красавицы окажется три пары обуви, и все неудобные, и уже на пятом часу она начнет ныть. Нытье продолжится до конца маршрута и станет основным лейтмотивом всего путешествия.

Следующим ярким представителем по праву считается «птица‑говорун». Заткнуть этого товарища так же проблематично, как бьющий из земли фонтан. И вам еще крупно повезет, если вы столкнетесь с говоруном‑весельчаком, гораздо хуже разновидность «зануда конченный», который при виде банальной елки способен часами разглагольствовать о покрытосеменных растениях.

Еще есть «деды», которые словно родились с бородой и видавшим виды рюкзаком за плечами, а есть полные «чайники», которые идут в поисках романтики и красивой ветки, которую прут на себе всю дорогу. Есть готовые ко всему «профи», а есть те, кого, по ощущениям, в дорогу собирала мама.

А есть некроманты.

И они поопаснее мешка с гремучими змеями.

Начнем с того, что под предводительством Рычая наш путь от замка «Когти ворона» до загадочной стены больше походил на броуновское движение, чем на маршрут из пункта А в пункт Б.

Лучше бы Данте дал карту, чем такого проводника.

На вас хоть когда‑то падало осиное гнездо? Нет?

Вот и на меня ни разу. И на Влада, я спрашивала, тоже. А на Рычая упало. И ладно бы просто сорвалось с ветки и отдалось на волю притяжения, которое притянуло его к маковке верзилы, но неееет… Это Эдвард решил подшутить.

Не спрашивайте, в чем шутка, я, если честно, и сама не поняла. Выдвину предположение, что тикать от разъяренных насекомых по кустам и буеракам, но не факт, что окажусь права.

А что глава отделения некромантии про Влада говорил? Защитит как от мертвых, так и живых?

Хорошо, но кто защитит самого Влада от аллергии на лес?

Стоило нам отойти от замка и углубиться в подлесок, как наш накаченный блондинчик пошел мелкой крапинкой и начал так самозабвенно чесаться и оглушительно чихать, что все тати в испуге попряталась по норам.

Самое удивительное, что нечисть в виде драколича причиняла ровно столько хлопот, сколько я и ожидала. Спайк не затыкался. Совсем.

Он так сильно достал всех путников, что под конец этого долгого‑долгого дня даже дружелюбный Эдвард косился на драконью шею с исключительно деловым вопросом: как с помощью одних только рук и голого энтузиазма перекрыть этот фонтан красноречия.

Ох, Эдвард… После своего срыва на кладбище я старалась не сильно цепляться к парню, который выбрал куртку под цвет рюкзака, а тот украл не иначе как с модного показа. Рюкзак был вполовину меньше наших, имел томный персиковый оттенок и на зависть всем сорокам блистал стразами. Короче, более непрактичной вещи для путешествия и не придумаешь.

А еще Эд оказался единственным, кто догадался захватить в дорогу книгу и модный журнал. И если к потертому томику «Забытая история некромантии» я отнеслась с пониманием, то журнал с последними приступами моды заставил меня всерьез засомневаться в адекватности путника.

– Одежда не должна столько стоить, – возмутилась я, глядя на четырехзначный ценник в уголке страницы. – Из чего они связали этот свитер, чтобы заломить такую цену? Из крылышек фей и детских снов про радугу?

– У тебя просто нет вкуса, – обиделся некромант‑заморыш и больше мне журнал не показывал.

Большим плюсом в пользу Эдварда стало то, что он в очередной раз взвалил на себя функцию «хозяюшки». Большим минусом – внезапное открытие, что красиво сервировать блюда с закусками по скатерти – это не то же самое, что варить кашу в котелке.

Я должна была заподозрить неладное ещё на стадии отказа Рычая есть стряпню лучшего друга и крайне подозрительный побег в кусты Влада, снимавшего пробу с кушанья, но Эд застал меня врасплох.

– Ужинать будешь? – спросил некромант с улыбкой маньяка, связывающего жертву.

Согласие вырвалось само, словно его ляпнул пустой желудок, опередивший инстанции мозга. И только после взгляд устремился к котелку.

Перловая каша с кусочками чего‑то неопознанного жила своей жизнью и с тихим чавканьем поедала оставленную без присмотра ложку.

В общем, к концу пятого дня пути в компании с некромантами у меня начали дергаться веко, чесаться кулаки и вопить самообладание. И если бы не клятвенные заверения Рычая, что скоро (вот буквально затем леском, и еще чуточку по полю, а потом через реку и ещё два часа быстрым шагом) мы выйдем к поселку, то появились бы жертвы.

Хорошо прожаренные на костре моего гнева жертвы.

– Вон там! – ткнул Рычай в сторону затопленной низины.

Я напрягла сперва зрение, а потом и воображение, потому что крайне сложно различить поселок среди заросших осокой холмов и воды.

И вот есть на свете разные города и деревеньки, но то место, куда принесла нас нелегкая под предводительством Рычая – это сточная канава, благоухающая свиньями. Пьяными свиньями, похрюкивающими в собственных испражнениях, пиве и блевотине.

Крайне. Крайне сомнительный пункт для остановки путников.

– Уверен, что нам туда? – засомневался даже Спайк.

– Это самая короткая дорога, – несколько напряженно пробасил Рычай и сделал все, чтобы это прозвучало как «все будет так и не иначе».

– Уверен, что не нужно предупредить Кейт и Влада? – засомневался Эдвард, подтягивая лямки своего гламурного рюкзачка из линейки «для ярких девочек».

– Я люблю делать приятные сюрпризы, – ушел от ответа верзила и пустился вперед, дабы поскорее пресечь вопросы.

– Уверен, что нам будет приятно? – в этот раз выкрикнул свои сомнения уже сморкающийся Влад.

Короче, сомневались все, исключая уверенно шагающего Рычая.

Поселок с говорящим названием «Большие перебежки» больше походил на нечто, что притащил с улицы кот, а потом его обильно вырвало на половик у кровати. Народ здесь предпочитал жизнь спрессованным на крохотном пятачке и почему‑то дичился огромных просторов полей, подпирающих домики со всех сторон.

А еще здесь стояла настороженная и какая‑то противоестественная тишина. Та удивительная и не подвластная описанию тишина, от которой закладывало уши.

– Парни, у меня плохое предчувствие, – тихо пробормотала я, а внутри уже орали инстинкты, горели все лампы тревоги и выбивало предохранители. Огонь лизнул ладони, сообщая, что он всегда на посту.

Рычай, шагавший во главе нашей группы, обернулся, улыбнулся и… позеленел.

– Будь спок, Хьюстон, – прорычал орк. – Будь спок!

И, словно по сигналу тревожного колокола, в Больших перебежках по‑волчьи взвыли собаки, заорали, загрохотали и бросились встречать гостей местные.

Орки. Да это же орки, мать вашу. Настоящие орки!

– Сюрприз!!! – прокричали Эдвард и преобразившийся в орка Рычай в мое офигевшее от увиденного лицо.

Официально заявляю, что за некоторые сюрпризы не грех и убить.


ГЛАВА 17. Стена


Орк сплюнул и поднял руки, приветствуя толпу, окружившую место для поединков в центре Больших перебежек. Толпа таких же зеленых горообразных существ оглушила восторгом своего фаворита Хурвая Непобедимого.

Насколько глупо сейчас надеяться, что это заботливая мамочка в шутку назвала его Непобедимым?

– Давай, Кейт. Ты справишься, Кейт. Главное, никого не бойся, Кейт, – тарахтел взбудораженный эльф, разминая мне плечи.

Я отмахнулась от наставлений задохлика, водички и предложения помолиться и решительно перешагнула нанесенную на земле разметку, пока упрямый Влад не сделал это первым.

«Фу‑у‑у!» – прогудели местные в качестве поддержки. Спасибо, что помидорами не закидали.

Староста (огромный старый дед) сунул палец в оглушенное криками ухо и энергично пошуровал там, по‑видимому, пытаясь расшевелить полусонные от возраста извилины.

– Мы собрались здесь, чтобы встретить в дружеском поединке…

Ага, в дружеском, как же! Друзья не скалят клыки и не демонстрируют внушительные мышцы, перекатывающиеся под зеленой кожей.

– …традиции велят нам…

Угу, традиции, ври больше! Учебники уверяют, что у орков крайне туго с традициями. В смысле, она только одна – выдирать клыки у поверженных на поле брани врагов.

– …так пусть сойдутся равные…

Равные? Дед, ты серьезно? Да этот хрен зеленый больше двух с половиной метров, у него вон одна рука диаметром с мою грудную клетку. И это только кисть. Да он же разок сверху саданет, и я по уши в землю вкопаюсь!

– …и да начнется поединок! – подвел черту дед (хотелось бы верить, что не под моей жизнью) и с достоинством престарелой гиены улыбнулся. – Выбирай, воинственная дева, чем станешь сражаться.

Я стоически проигнорировала ободряющий свист (Рычай), победную речевку (Эдвард), обещание надежно упокоить в случае летального исхода поединка (Влад) и пожелание не облажаться (Спайк).

– Мое оружие всегда со мной, – буркнула я, намекая на магию, но доракхаи поняли все по – своему.

«А капелла. Она собирается сразить его а капелла» – побежал уважительный шепоток по толпе. Соперник скривился, поднял кулак и зло рявкнул, пресекая разговорчики, а после убийственно‑медленно развернулся ко мне.

– Смело, – отдал должное моей подготовке, нахальству и скончавшемуся от стресса инстинкту самосохранения Хурвай Непобедимый. – Тогда и я не стану прибедняться.

Огромная зеленая ручища, раза в три больше той, что я могла припомнить (а я брала в качестве образца нечто среднее между поваром из трактира «Дряблое пузо» и легендарным боевым магом Эльриком Несокрушимым) нырнула под серую рубаху.

И вот я реально была готова ко многому. К тому, что сын свирепых завоевателей степи вытащит кривой нож с ручкой из человеческой кости. Или ритуальный скальпель, которым его соплеменники приносят богам жертвенные уши чересчур заносчивых магов.

Но никак не к тому, что грозный доракхай вынет на свет божий здоровенный рог и самозабвенно продудит мотивчик а‑ля «в траве сидел кузнечик».

Такое чувство, что меня ударили. Дубиной. По голове.

Чем еще, ну кроме сотрясения и потрясения, можно объяснить музыкальные, а не кулачные пристрастия орков?

Логика категорически отказывалась ставить в один ряд доракхаев и музыку, боевой запал в сердцах швырнул доспех о стену, а здравый смысл просто охренел и сел в уголке.

Под шквал аплодисментов Хурвай Непобедимый поклонился и сунул дудку под рубаху. Староста развернулся ко мне и ткнул пальцем в плечо.

– Твой черед, хилая дева.

– Я думала, мы будем биться. На кулаках или там оружием, – промямлила я, чувствуя, как мир чутка поплыл пред глазами.

– Зачем? – искренне удивился староста и пояснил для совсем уж конченых идиоток:

– Это традиционный музыкальный поединок!

Ой, ребят, это вы зря. Своим музыкальным талантом я могла бы потягаться разве что с морской звездой. Притом дохлой. Просить меня играть или петь – это даже пострашнее прямого в голову.

– Ой, да ну вас нафиг! – в итоге капитулировала я перед абсурдом ситуации и покинула круг.

Толпа взорвалась ликованием, славя своего зеленого чемпиона.

– Мог бы и предупредить, – зашипела я на Влада.

– Зачем? Ты и так прекрасно справилась, – ухмыльнулся тот.

Мстил, гад такой, за то, что я не пожелала уступить ему, когда встретивший нашу гоп‑компанию староста предложил этот самый поединок. Но кто ж знал… кто ж знал!

Под крики и улюлюканье я зло чеканила шаг, намереваясь найти место, где не травят, и поесть досыта. Возможно, даже выпить. Возможно, (если удача улыбнется) все‑таки подраться.

Но и этой малости мне не дали. Нагнавший орк сообщил, что клорги оседланы, и можно выдвигаться. На мое робкое замечание о сытном и вкусном ужине зеленый великан отмахнулся, пафосно заявив, что «на подобную прозу жизни у вас нет времени».

Вы поняли, да? На музыкальный батл они время нашли, это сколько влезет, а нормально поесть – это проза жизни!

– Бешеная, ты только глянь на себя! – гундосил Спайк, двигаясь возле брюха моего клорги мелкой иноходью. – Ты ж не человек. Ты сплошное напряжение. Еще чуток, и можно натягивать на лук вместо тетивы.

Клорги – гибрид волка с кем‑то очень внушительным и выносливым – мягко ступал по примятой траве. Мне досталась черная самка с белыми ушами, идущий впереди Рычай сел на массивного самца‑трехцветку, Влад, аки прекрасный принц, рассекал на белом, а Эдвард… ну, Эдвард это Эдвард!

Он отказывался ехать, топал ногами и кривил недовольные моськи, пока ему не привели клорги под стать. Нежную и хрупкую самочку с пышным розовым бантом, повязанном на холке.

«Красавица!» – воскликнул Эд и по чистой случайности угадал кличку животного. К слову, животное, как и ее новый наездник, не было приспособлено к легкой трусце по лесу, поэтому плелось последней в шеренге.

– Серьезно, девочка, посмотри на себя со стороны! – приставал Спайк. – Ты же не человек больше, ты – застрявший в бутылке сгусток разъяренного кетчупа.

– Эй, – сыграл в защитника Эдвард, – не говори с ней в таком тоне!

– А ты вообще молчи, шлепок майонезный! – весело огрызнулся дракон.

Он уже достал Рычая, довел Влада, благоразумно не стал ждать, пока у парней окончательно сорвет резьбу, переместился к нам, в конец паровозика «Большие перебежки – Стена».

– Просто обрати внимание на то, Кейт, что каждую свою эмоцию ты выражаешь каким‑то иным путем, – докопался Спайк. Вот уж кому полагалось дятлом родиться, но что‑то не срослось. – …огнем, кулаком в харю или коленом по самому ценному. Судорога тела, которая передает твой немой крик. Крик о помощи… Ой, вот только не надо угрожать мне взглядом! Я, знаешь ли, пуганный и, на минуточку, мертвый! Да‑да… А ещё я идеальный собеседник, поэтому, так и быть, расскажу тебе, дурехе, о собственной жизни. О жизни в двух актах…

– Половом и террористическом? – подколола я.

Эдвард хихикнул. Звук получился таким, словно кто‑то душил рожающую свинью.

– Ха‑ха! – скривился Спайк. – Ты ударила меня в самое сердце, и теперь я вряд ли оправлюсь. Знаю, в это сложно поверить, но под саркастической скорлупой прячется нежная натура.

– С трудом верится, – честно высказала сомнения и повернулась к Эдварду. – Что ты знаешь про стену?

– Нууу… – попытался собраться с мыслями тщедушный некромант. – Про стену ходит множество противоречивых историй. Рычай рассказывал, что у них верят в масштабное строительство, затянувшееся на сорок лет. Стену построили бейны, дав клятву защищать земли от мертвых, идущих через горный перевал. У нас… – Эд замялся. – У нас есть книги с эльфийскими легендами, и судя по ним… понимаешь, там очевидно, что стройку начал именно лесной народ.

Спайк громко захохотал.

– Не обращай внимания! Травка пузико щекочет, – утирая выступившие слезы лапой, наврал с три короба драколич и махнул хвостом, мол, я нет, я не перебиваю. Вы продолжайте, продолжайте нести эту высокохудожественную ересь.

– Воаронгу Первому было видение вторжения полчищ мертвых, – пылко продолжил Эдвард, сверкая глазами. – Как истинный защитник своего народа, он собрал добровольцев и начал строить укрепление. Орки там и рядом не топтались. Если только под шумок не прикатили, чтобы заняться отделкой да покрасить чего…

Ящер раздул щеки, словно пытался удержать рвущийся из мертвых глубин смешок, но пасть таки не выдержала натиска веселья, и Спайк заржал. Громко. Безудержно. Искренне.

– Мать моя заготовка! – кричал он в промежутках. – Ой, не могу! Ой, это ж надо такое придумать!

– Чего он ржет? – обиделся некромант. – Кейт, скажи ему!

Нашли, блин, самую крайнюю.

– Спайк, если в твоем чемоданчике с историями завалялась более интересная версия, чем эльфы на строительных лесах и орки с мастерками, то вон он, твой звездный час.

– А и пожалуйста, вы только слушайте, да челюсти не теряйте, – охотно взял слово ящер. – Стену выстроили мертвые. Не люди, не орки и уж тем более не эльфы. Мертвые и только они.

Послышалось фырканье. То ли волчица чихнула, то ли Эд выразил несогласие.

– Зачем мертвым строить стену? Они ж мертвые! – нахмурилась я.

– Ну… строго говоря, – замялся дракон, – во второй раз они занимались капитальным ремонтом… но это уже после того, как сами эту стену и снесли, а в первый… В первый раз им даркины приказали. Да‑да, точно, даркины!

Разума коснулась догадка, заставив тело подобраться.

Рез сказал, что он даркин. А ещё там, в зале мой смертушка (кстати, почему сразу мой?) показал свою силу – черный вихрь на ладони. Теперь бы понять еще…

– А кто такие даркины, Спайк?

– Зависит от того, кому задать этот вопрос, – усмехнулся дракон. Гаденько так, аж передернуло. – В топе ответов: «боги» и «безжалостные господа». Чуть менее популярны: «причина всех бед» и «хранители снов». Парочка личностей, в чьей адекватности я сомневаюсь, таких, как моя бывшая хозяйка, к примеру, с пеной у рта и сердечками в глазах начнут доказывать, что даркины – лучшие мужики на Полярисе. – И явно кого‑то передразнивая: – «Такие добрые, милые и заботливые», что хочется сдохнуть.

– Но как по мне, – Спайк притормозил и поднял морду к темнеющему небу. – Даркины – это те, кого правильные и ответственные родители душат в колыбельках. Не веришь, да? Тогда рад сообщить, Кейт, что твой муженек Север Праймус – полукровка.

То, что случилось после этих слов… как бы так сказать.

Короче, подобной реакции от некромантов я не ждала.

Эдвард нагнулся вперед, в попытке схватить и дернуть хвост драколича, но не смог договориться с координацией и вывалился из седла опешившей Красотки. Рычай развернулся в седле и зашвырнул в Спайка снятым с ноги сапогом исполинского размера. К несчастью для сапога, именно в этот момент Влад вспомнил об оружии на своем поясе и решил покрошить драколича на окрошку. Покрошить Спайка не вышло – сапог сделал зигзаг и с самоубийственным «вжииик» бросился грудью на острие.

Пока Эдвард собирал себя с земли, а Влад ругался и возвращал Рычаю сапог, я незаметно наклонилась к хихикающему личу.

– Чудовище, не думай, что я не заметила, как тонко ты спровоцировал парней, чтобы уйти от ответа.

И, возможно, впервые за всю историю нашего с драконом общения он уважительно‑оценивающе оглядел меня снизу вверх. Причем смотрел с видом благородной дамы, чья комнатная собачка на ее глазах очнулась от десятилетней дремы на пуфе, сделала кувырок, сальто и человеческим голосом попросила попить.

– Умная девочка, – в конце концов изрек дракон и поспешил свалить в ближайшие кусты, пока его не настигли возмездие и новые вопросы.

Часа через четыре вечер сменила ночь. Я куталась в куртку, страстно желая пару теплых перчаток (возможно, даже шапку), и гнала подступающую дрему.

Гнала, гнала, чтобы в конечном итоге всего на миг прикрыть тяжелые веки и оказаться в объятьях Реза.

– Привет, малышка, я соскучился, – шепнул он на ухо.

Орда вопящих от счастья мурашек начала спешную экспансию по телу, а я обернулась и улыбнулась.

Рез был старше, чем показался в зале с вампирами, которых я гоняла, аки пастух игривых коз. И немудрено, ведь там‑то он стоял в парадно‑выходном облачении смертушки, а сейчас в одних только пижамных штанах. И то приспущенных!

И если это была такая попытка соблазнения, то она провалилась. Провалилась, я сказала.

Потому что я не стану таращиться на него, аки девственница на гравюру в учебнике. И руки свои распускать не стану. Даже если очень хочется провести по теплой коже кончиками пальцев, услышать, как сбивается дыхание Реза, и с провокационной улыбкой заскользить ладонью ниже, и ниже под пояс штанов…

Стоять, Зорька! Куда рука дернулась? А взгляд почему блуждает в области пах… пресса! Смотри в лицо! В лицо, я сказала. Еще пригодится для ориентировки «их ищет полиция».

– Ты уничтожил плакат, – обрушилась с претензией я, старательно игнорируя сердце, настойчиво отстукивающее «Рез! Рез! Рез!».

– Ты спалила мне кровать, – парировал тот.

– Не думай, что мы квиты!

Рез усмехнулся. Он не был смазлив, как Кельвин, но точно не менее опасен и хладнокровен. У него не было доброго и понимающего взгляда Данте, но яркая зелень глаз завораживала. Его высокую фигуру с большой натяжкой можно было назвать тренированной, но аура грозного бойца заставляла все внутри меня подобраться.

А еще у Реза были удивительно белые волосы.

«Как у Севера», – пискнул внутренний голосок.

Рез наклонился и сгреб меня в объятья, как ребенок любимого медвежонка.

– Кейт… – простонал он куда‑то в мою шею.

– Кейт! – вырвал из объятий сна паскудный голосок лича. – Эй, сопелка! Продирай глазоньки, прямо по курсу стена!

Я старательно потрясла головой, проясняя поплывшее в розовой дымке сна сознание. Выровнялась в седле своего клорги и охренела.

Возможно, легенды доракхаев не врали, и на такое масштабное строительство, как стена высотой с десяток метров, реально ушло сорок лет. Скорее всего, эльфы тоже не врали. Безусловно, приукрашивали, но точно не врали, потому что ровная полоса леса не могла появиться сама собой. Но хуже того, не врал драколич.

Как человек, который не так давно сдал фортификацию на отлично, могу сказать две новости. Новость первая – стена возводилась как защитное укрепление, да только – новость вторая – защищались не мы, а от нас.


ГЛАВА 18. Невеста на тропе войны


Если с первым потенциальным кандидатом в покойники… – тьфу ты! – в мужья я проводила поиски брачного атрибута совместно, второму доверила это плевое дело (и он едва его не провалил), то уже на третьем я по – женски чутко понимала, что это дело надо брать в свои руки.

А уже после того, как нас встретил эльфийский патруль, сделала приписку «брать ВСЕ в свои руки».

После знакомства с Кейт Хьюстон, неопалимой, боевым магом и невестой (все в одном флаконе, смешать и не взбалтывать, а то рванет), эльфы рыдали.

Правда, мысленно. И исключительно из сочувствия к бедному некроманту, которому так сильно не свезло с невестой.

А ведь что? Я ничего! Я всего‑то оттеснила тщедушного Эдварда, который все что‑то там блеял да заикался про дядю, и взяла беседу в свои руки.

Опираясь на три кита коммуникации: слезы, угрозы и членовредительство, вежливо поздоровалась и не менее вежливо пообещала провести экстремальную пластику холеных физиомордий, если ушастые не отведут нас к начальнику гарнизона.

Мне, понятное дело, отказали.

Понятное дело, я восприняла отказ как команду к бою, выключила кулаки и включила… Диву.

Просто как воин воинов, я их прекрасно понимала – не положено! Приказом и уставом не положено. И хоть ты обумоляйся, патруль не дрогнет.

И только полоумные невесты, прорывающих оцепление на конях истерики и скандала, способны пройти к своей цели. Нежная мужская психика просто не способна устоять перед женской способностью выносить мозги.

– Если бы где‑то в мире проходил конкурс на звание «Самая грандиозная истерика», то я унесла бы гран‑при, – шепнула я Спайку, когда нас таки провели через лес к стене.

– Мечтай, девочка! – фыркнул тот. – Гран‑при унесли мы с Тессой после знаменитого представления в полицейском участке.

– А вот так твоя Тесса умеет? – заломила я бровь и пошла в психологическую атаку.

Через десять минут я уже вовсю плакала и требовала в кабинете начальника второго гарнизона, принадлежащего людям. Через двадцать подслушивающие в коридоре бравые вояки с ужасом переглядывались и от души сочувствовали Северу Праймусу.

Через полчаса весть о Кейт Хьюстон, примчавшейся на поиски мужа, была передана по цепочке всем гарнизонам. И теперь весь мужской состав сочувствовал Командору.

– Что поделать? Любовь зла! – разводил руками у меня за спиной Влад, а Рычай с Эдвардом в ответ на все вопросы только дружно вздыхали.

Через сорок минут я отправила Влада на разведку, Эдвард был сослан на кухню, Рычай выставлен во двор, дабы озаботиться стойлами для клоргов. Спайку я искренне пожелала сдохнуть, на что он не менее искренне расхохотался.

– Возьми номерок и встань в очередь, детка. Мои похороны соберут уйму народа.

Махнув на него рукой и смирившись с противным цоканьем за спиной, я поймала весьма кстати подвернувшегося под руку адъютанта (к слову, он так не считал) и настояла на том, чтобы меня препроводили в супружескую опочивальню.

Комната Севера была наполнена стонами.

Но если вы вдруг подумали, что это ведьмы‑блудницы предавались безумным оргиям с некромантом, то разочарую.

Это истошно стонала кровать.

Кровать, на которой прыгал лич.

– Хьюстон, смирись уже! Нет там браслета, как и самого некроманта. Не‑е‑ет! – давил на мозоль, сыпал соль на рану, короче, был самим собой Спайк.

Я в сотый раз оглядела перевернутую вверх дном комнату пропавшего Командора, отметила огромное количество черепов на погонный метр и взяла в руки коробку в истинно некромантском стиле.

Черную. В форме сердца.

Самую кроху пошловато, но дареному коню в зубы не смотрят. Тем паче, что предлагать сей скромный дар предполагалось не мне.

На внутренней части крышки блистала золотом приписка «Тессе, моей единственной», внутри таинственно затаился наполнитель из черного шелка.

Браслет, который, по всем канонам предложения руки и сердца, должен был лежать здесь, бессовестно холодил мое запястье.

Я откинула коробку на кровать, тяжело вздохнула и сдалась.

– Ладно. Кто такая Тесса?

Под особо жалобный стон пружин лич подпрыгнул на кровати, сделал изящный кувырок через голову, приземлился на пол и обрадовал:

– Та самая, кто оттаскает тебя за волосы, а потом шмальнет из арбалета, едва ей расскажут о случившемся. А ей расскажут… – сказал он с той особой горделивой интонацией «и это буду я». – Но ты не переживай!

Да уж, Хьюстон, не парься. Подумаешь, разбила пару, чье‑то сердце, и лишилась свободы. Ну с кем не бывает?!

Правильный ответ: ни с кем.

– Идем, – позвал Спайк, уже открывая любопытной мордой дверь. – Душа требует экскурсии по этой жути. Заодно, может, чего узнаем.

«Или чего сожрем», – сжался от голода желудок.

«Или кого поколотим», – поддержала жажда деятельности.

«Или найдем что‑то поприличнее из одежды», – вякнул новенький голосок.

Вот до чего общение с Эдвардом доводит.

Удивительное дело, но первым, на что набрела наша экскурсионная группа, оказался склад с оружием и доспехами. Чуйка подсказывала, что последнее, возможно, сняли с поверженного, а в нашем случае еще и дохлого противника, но в экстремальных условиях нельзя воротить нос от халявного бронника.

– Фу, что за хлам. Да по нему же инвентарная ведомость плачет, – скривился Спайк и уже через мгновение громыхал латами и сшибал все хвостом. – Привет, шлем. Ты такой малипусечный и милый. Давай дружить? Вай‑вай‑вай, какой внушительный наплечник… Ох, держите меня семеро, вот это кольчуга! Кейт, помоги мне натянуть эту штуку! Она идеально подойдет к цвету моих глаз. Что значит нет? Хочу! Хочу! Хочу!

Что я говорила?

Будьте бдительны, заморочки Эдварда заразны!

Пока драколич пытался втянуть брюхо и заползти в нечто шипасто‑устрашающее (будто мало ему своих собственных), я пробежалась между рядов и подобрала для себя экипировку.

Кожаный доспех, укрепленные наручи – красный на правую руку, черный на левую, удобный пояс с метательными ножами. Подумала и пристегнула защитные щитки.

Отлично. Теперь подберем оружие, и можно выходить на поиски… Кто сказал неприятностей? Приключений!

Так. Тяжелый меч мне явно не пригодится, лук тоже, а вот легкий щит – самое то. Еще бы два клинка. Вон как те, к примеру. С алой обмоткой на ручке.

– Спайк, не знаешь, почему все лезвия затемнены? – полюбопытствовала у спутника, уже шагая по коридору.

– Для сохранения образа брутальных некромантов? – предположил ящер, когтем поправляя съехавший на глаза шлем. С похожим звуком кошка прыгает на оконное стекло и тормозит всеми двадцатью когтями.

– Металл зачерняют, чтобы не было бликов, – состроил из себя самого умного Влад, дожидающийся нас в конце коридора. – К тому же он замедляет мертвых, позволяя дождаться помощи ближайшего некроманта.

– И да, это стильно, – встрял Эдвард и сунул мне в лицо поднос снеди, за которым, собственно, и был отправлен. – Угощайся: бутерброды с икрой губошлепа, освежающий тоник на кишочках гюрзы и мои любимые энергетические батончики с кузнечиками. Мммм, просто пальчики оближешь.

Я оглядела подозрительный продуктовый набор и решительно отказалась. Заглянула в грустные глаза тщедушного некроманта, дрогнула и наврала, что от голода впадаю в состояние боевого неистовства. А оно мне ещё понадобится в битве с мертвыми.

Спайк уже готов был вякнуть что‑то в духе «тогда, Бешеная, ты ни разу не жрала за свою жизнь», но я вовремя сделала предупредительный пинок. Дракон в доспехах поперхнулся ехидством и решил не рисковать.

– Ну, на хоть булочку.

С одержимостью заботливой бабули, откармливающей приехавшего на лето внука, Эдвард сунул мне в руку нечто теплое и завернутое в салфетку и побежал прятать поднос в опочивальне Севера.

Едва некромант скрылся, я осмотрела подачку.

Булочка выглядела подозрительно. Так, будто перед тем, как попасть ко мне в руки, над ней жестоко надругались, а потом решили замести все следы преступления.

Нет, разумом‑то я понимала, что раз артефакты молчат, то в сдобе с вишней ничего опасного для здоровья быть не может, но природная подозрительность на пару с брезгливостью уже поднялись во весь рост и громко орали. Здравый смысл попытался успокоить их. Мол, девочки, зачем же сразу включать панику, мы не в кондитерской, а на войне, где каждый второй пирожок с сюрпризом. И потом, это первая сдоба за неделю пути, так что ешьте и не выпендривайтесь!

Но увещевания ни к чему хорошему не привели.

– Здесь выход на стену, – предупредил Влад, толкая плечом укрепленную металлом дверь. – Идешь или перекусываешь?

Я ещё раз взглянула на подозрительную булку и отдала горячую сдобу драколичу.

– Жри, кусай, не стесняйся, – напутствовала я, вслед за блондином выходя на стену и оглядывая творящуюся здесь вакханалию.

Ну‑с, посмотрим, как тут дела обстоят.

А почему маги не по форме одеты? А где укрепление? Кто главный?

Зачем тратить ресурсы и жечь факелы, если достаточно расставить вот тут и тут двух неопалимых, которые будут поддерживать огонь по цепочке. И кто в наше время оставляет бойницы открытыми?

Боги войны, что они делают с трупами?! Они же восстанут. И почему обязательно дергать некромантов? Не проще прикрыть мертвеца здоровенной глыбой, чтоб не дергался?

Нет, ну я так не могу! Это же никуда не годится!

– Влад, идем. Поможем.

Короче, к концу ночи «жена Командора» стало ругательством и проклятием. В свое оправдание хочу сказать, что прежде, чем что‑то предлагать, обращалась за консультацией к некроманту и драколичу. Первый подсказывал, насколько нововведение рационально, второй придумывал такую формулировку, что отказать мне было невозможно.

В смысле, конечно же, можно.

Я, как ни пыжься, но гражданская, без звания и статуса.

Но отказать нашей троице все равно что отказать самой госпоже Логике. И воины Севера это понимали. К счастью.

А в четвертом часу ночи мертвые пошли в атаку…

– Он такой бам! А я такой клац! И потом все вааааау и замеееедлилоооось! – восторженно пересказывал свои подвиги драколич.

Атаку мы успешно отбили.

Ну как отбили. Влад отбивал, а я прикрывала, потому что таки да. Таки боевые маги на стене как косички в лошадиной гриве. Служат только для украшения.

«Просто не мешайся, Кейт. И Спайка забери!» – попросил меня… да все меня об этом попросили! Причем синхронно обернулись и в один голос проорали.

И я, как послушная девочка, отошла и воспитанно не стала ввязываться в чужую войнушку. Я‑то молча, а вот драколич – увы и ах!

– Вы не имеете права! Я мертвый половозрелый дракон в самом расцвете сил! Я требую место в первом ряду заварухи! – орал он в этой круговерти атак, покойников и гари.

Впрочем, недолго. До первого мертвого, упавшего неподалеку, и у лича появилась собственная игрушка.

С интересом трехлетнего натуралиста, наблюдающего за тем, как жук упал на спину и пытается перевернуться, Спайк изучал врага, а я стояла и грустила.

Ножом отковыряла кусок камня от стены. Сунула сувенир на память. Прикрыла спину Влада. Спасла от смертельного ранения эльфа‑лучника. Короче, ровным счетом не принимала никакого участия. Как и просили.

– Походу у меня открылась супер скорость, – продолжал восторженный ящер. – Да, точно! Я мега быстрый. Одна лапа здесь, другая там.

Влад отвесил решительный пинок по драконьему заду.

– Эй! За что? – захлебнулся возмущением тот.

– Не открылась, – проговорил уставший некромант, прихрамывая на одну ногу.

Он‑то просто прихрамывал, а я тащила на себе бледного Эдварда.

– Я больше туда не пойду… Нет, и не просите, – категорично шептал он.

– Не бери в голову, – утешала я. – Сегодня просто… эмм, неблагоприятный для козерогов день.

– Меня едва не убили! Этого в гороскопе не было!

Вспомнила, как загрустивший в ожидании нас тщедушный паренек на манер краба шествовал по стене. Как с улыбкой маньяка потирал руки, предвкушая, что Влад позволит наложить шину на пострадавшую конечность. И как этот самый Влад в ответ пообещал оторвать кое‑кому грабли и замариновать их вместе с кишочками гюрзы.

– Ну и пожалуйста, не больно‑то и хотелось помогать всяким засранцам, – Эдвард обиженно отвернулся.

Под грохот очередной атаки на его костлявое плечо опустилась истлевшая рука. Развернувшийся некромант узрел мертвеца, тыкающего в оторванную ногу (видать, полечить просил). Эдвард машинально упокоил нарисовавшегося больного, после чего несколько запоздало, но крайне отчаянно возопил и стек в обморок.

С рассветом атака поутихла, и уже знакомый по моему прошлому посещению бейн велел нам проваливать.

– И этих двоих прихватите, – ткнул он в Спайка и отключившегося Эда.

– Да, капитан Крос.

Но стоило мне притронуться к хлипкому и полуобморочному, как с него спала иллюзия, и передо мной остался сидеть самый настоящий эльф.

Увы, но просвечивающий и чахоточный вид никуда не ушел. К нему просто добавился характерный разрез глаз, удлиненные кончики ушей и присущий всем творческим людям огонек культурного безумия.

– Сюрприз? – поднял одну бровь Влад.

Если бы! Такое ощущение, что после заселения в башню некромантов удивление во мне благополучно скончалось, а сопровождающая меня четверка благополучно упокоила его останки.

И вот мы радостно цокаем, хромаем и тащим по коридору, а нам навстречу бежит и спотыкается Рычай.

– Ребята, я узнал, что случилось с Севером!

Блин, как некстати.


ГЛАВА 19. Даркины


Север – идиот!

Еще, конечно, на три процента герой, но в оставшиеся девяносто семь – полный идиот. Это я вам как его дражайшая супруга заявляю. Дрожащая от гнева, если кто не понял.

– Повтори, – кипя от гнева, попросила я. – Что‑что он сделал?

Рычай почему‑то попятился. Влад машинально потянулся к оружию, а Эдвард прекратил изображать рыбу‑прилипалу и отступил к стене. И только Спайк оказался душкой.

– Ой, да что тут непонятного? Наш доморощенный герой, на минуточку, твой муж (ох, и не завидую вашей семейной жизни, Кейт), начитался сомнительной литературы (ее Кельвин подкинул, тут и к Решке за советом не ходи) и возомнил себя великим и ужасным некромантом. Даже не так… – Спайк хохотнул и страшным голосом изрек:

– Великим и Ужасным, мать его, Даркином.

Если коротко и без замечаний Спайка, то две недели назад мой муж и по совместительству слабоумный осел (была бы в нем хоть капелька сообразительности, то не стал бы баловаться взрослыми игрушками), решил воспользовался некронавигацией, о которой рассказывалось в найденной книге.

Фокус удался. Мертвые, аки бараны, подчинились воле Севера.

И нет бы всех разом упокоить, и дело с концом, но нет. Наш блохастый на всю белобрысую шевелюру пес решил увести мертвую отару подальше от стены и… пропал.

– Как говорится: хвала и слава павшему герою, ну все, идемте спать! – подытожил лич и сладко‑сладко зевнул.

Какое там спать! Мне срочно захотелось перемолвиться парой слов с местным начальством. Начальство, привыкшее по утрам спать, не особо обрадовалось зарисовке «ты меня на рассвете разбудишь».

Еще сильнее не обрадовались они моему справедливому замечанию «когда Севера искать будем?» и уж совсем в штыки приняли предложение собрать отряд и выйти за стену на поиски.

Мол, чего тревожиться? Сам придет.

А кое‑кто трагичным шепотом добавил: «это он от нее небось и «пропал».

Нормально, да?

– Да ты успокойся, Кейт, – посоветовал Спайк, уже в комнате Севера, куда мы вернулись после неудачных переговоров с начальством. Эдвард и Рычай направили свои стопы спать, а Влад побрел в лазарет.

– Ты пойми, Бешеная, некронавигация – штука серьезная и крайне энергозатратная, – наставлял говорящий дракон. – Ставлю сломанный коготь на то, что наш вояка просто отключился по дороге… Не‑а, лучше на то, что этот неудачник потерял контроль над заклинанием и соединился сознанием с мертвой толпой. Это более правдоподобная версия случившегося.

– Спасибо, утешил, – криво улыбнулась я.

– Всегда пожалуйста.

Лич свернулся клубком на импровизированной подстилке из одеяла и подушек, которые у меня же и прихватизировал, шумно выдохнул и засопел, отходя в царство сна. Я же не находила себе покоя.

Еще раз перевернув комнату вверх дном, я таки нашла ту самую, которая «сомнительная литература». Фолиант в черной обложке с весело скалящимся черепом вместо названия и автора уже давно потерял приличный вид и корешок. Пожелтевшие листы оказались натыканы в хаосе броуновского движения и упорно отказывались давать внятную информацию.

Я с трудом осилила введение и первую главу, повествующую о различиях магии некромантии и даркинов, и единственное, что поняла – я ни хрена не понимаю ни в том, ни в другом.

Еще немного побродив по комнате в сомнениях, я пришла к единственному логическому выводу: надо спросить у знающего в этом вопросе человека, точнее, даркина, и плюхнулась в кровать Севера.

Скрипучая. И пахнет чужим мужчиной. И подушка – кирпич мягче. И одеяло колючее. И вообще, с таким перевозбуждением нервной системы я еще не скоро усну и…

Рез встретил меня улыбкой и объятьями, от которых все внутри запело и заставило очухаться коматозное либидо.

– Кейт, моя огненная птичка, ты вообще спишь? – жарко шепнул он, прежде чем завладеть моими губами, разумом и телом.

Голосую за то, чтобы внести в список «1000 и 1 изощренная пытка» жаркие поцелуи сексуальных красавчиков.

Это же не поцелуй! Это целое преступление против свободы воли. Самый сильный наркотик. Мощнейший афродизиак.

Боги войны, если он ещё вот так нежно укусит и оттянет мою нижнюю губу, я толкну Реза в кресло, сяду сверху и надругаюсь. Над приличиями и институтом брака. Потому что крайне сложно причислить позицию «наездница» к «хранить верность законному супругу».

Кстати, о нем…

– Рез, подожди, – простонала я, невероятным усилием воли разрывая поцелуй. – Дай мне минутку.

Он буркнул нечто одобрительное, переключаясь на исследование и поиск «горячих точек» возле ушка, на шее и ключицах. Тело поддержало инициативу и восторженно затрепетало. Руки сами собой потянулись к голой мужской груди и собственническим жестом поползли на шею. Пальцы зарылись в волосах удивительного оттенка. Ноги готовились капитулировать перед натиском ласк и стать ватными.

Да что ж такое! Не дают девице в разведчицу поиграть.

– Рез! Мне нужно с тобой поговорить. – Подумала и повысила голос. – Срочно!

– Поговорить?

Мужчина прекратил нежную пытку, быстрым движением руки откинул с моего лица темные пряди и глянул своими зелеными глазищами. И там столько было удивления и даже легкого намека на обиду, что даже чуток стыдно стало.

К счастью, я умела держать лицо.

– Звучит так, словно ты не привык к тому, что девушки разговаривают, – подколола его.

– В спальне у меня таких осечек не случалось.

– Обожаю быть первой, – улыбнулась и попыталась выскользнуть из объятий.

Рез с большой неохотой и красноречивым ворчанием отпустил. Он сложил на голой груди руки и облокотился на панорамное окно, за которым плясала ночная тьма. Тьма крайне наплевательски относилась к факту, что в реальном мире уже давно взошло солнце.

– Начнем с простого.

Я начала мерить комнату встревоженными шагами и топтать в длинном ворсе ковра тропинку от окна до кровати.

– Ты – даркин. Сам сказал, так что не отнекивайся. Ты – даркин, поэтому именно ты объяснишь мне, что это значит… и, пожалуйста, не надо так сексуально облизывать губы. Я не отреагирую.

– Думаешь? – хрипло выдохнул Рез и крайне провокационно посмотрел.

Клянусь, просто посмотрел, а я едва не бросилась седлать этого красавчика.

С трудом удержав маску упрямой ослицы, я тоже скрестила руки на груди и приготовилась внимать.

– Ладно, – сдался Рез, и в его руках появилось по черному кубку с вином. – Первоначально нас прибыло трое. Три великих народа, чьей целью было великое служение. Вечным поручили приглядывать за всем живым этого маленького мирка. Ртутям достались души. На даркинов возложили великую ответственность заботы о мертвых.

Он приблизился и передал мне кубок.

Вино сладко обожгло горло и упало в объятья пустого желудка.

Мозг отчаянно отказывался соображать при таком близком контакте и как‑то чересчур подозрительно реагировал на хрипотцу в голосе собеседника. Либидо прорывалось к центру управления сознанием. Метаболизм настойчиво шептал, что мы и так дурные, поэтому от алкоголя лучше воздержаться. Жажда приключений активно выступала за то, что живем лишь раз, поэтому не стоит себе ни в чем отказывать.

– На протяжении многих веков мой народ провожал тела и души за грань, – говорил Рез, даже не подозревая о какофонии желаний внутри меня. – Мы разработали магическую доктрину, давая возможность магам самостоятельно заботиться о своих усопших товарищах.

– Ой, вот только не говори, что некромантия – это ваших рук дело, – сделала большие глаза и сама не заметила, как отхлебнула из кубка.

– Наших, – согласился Рез, – а ещё даркины основали первую магическую академию в Старограде.

– Минуточку! Староградскую Магическую Академию Всеискусств? – ахнула я, допивая.

– Ее самую, моя птичка.

Рез отобрал у меня пустой кубок – когда только успела все вылакать? – и мягко подтолкнул в сторону ванной комнаты.

– Со временем вечных стало меньше, – хрипло шептал соблазнительный даркин, чьи проворные пальцы уже скользили по ткани моего халата. – Они перестали влиять на ход истории живых. Даркины подозревали, что это неспроста, но остатки народа вечных не делились подробностями… Сделай шаг назад.

Я машинально подчинилась и почувствовала влажный холод плитки под босыми ступнями. Ах он, провокатор!

– Эй, – возмущенно глянула в потемневшую зелень чужих глаз, обводя руками душевую кабинку. – Я не планировала купаться.

– Тише, не отвлекайся. Сейчас будет самое интересное, – усмехнулся Рез, отрезая нас двоих от внешнего мира за темным стеклом раздвижных дверей и снимая с держателя душ.

Очень захотелось уточнить: интересное в плане истории давно минувших лет или происходящего в душе, но хозяин снов включил воду и окатил мои плечи водой.

– Через некоторое время человеческие маги стали охотиться и убивать даркинов… Повернись спинкой. Мой народ ушел на север материка, забрав все кланы вампиров, личей, и дал приказ мертвым воздвигнуть стену… Подержи душ, я достану пену. Мы не знали причин, побудивших к этому, пока юная принцесса Августа не пала жертвой обмана.

– Дай угадаю, в историю замешан мужчина.

Горячие ладони легли на мои плечи и, оставляя дорожки мыльных разводов, заскользили вперед. Обогнули грудь, мягко сжали, намылили живот, одумались, вернулись к груди и уже куда требовательнее сжали встревоженные соски.

– Не мужчина. Ртуть.

Я тихо застонала, выпустила душ и оперлась руками о влажную стенку.

Кто‑нибудь! Срочно зовите полицию нравов! Вот прям немедленно, иначе конца этой истории я уже не услышу.

– Ртуть по имени Азра имел наглость проникнуть за стену, на наши территории, и соблазнить наивную принцессу. Он вскружил Августе голову, и та сбежала вместе с ним на большие земли человеческих магов, – продолжил тем временем рассказ и чувственную пытку даркин‑искуситель.

Одна из ладоней Реза осталась волновать грудь, а вторая спустилась по животу вниз и принялась за страстное вторжение в святая святых. И вот странность – неопалимые не восприимчивы к высоким температурам. Однако сейчас все магические законы шли лесом, потому что под властными прикосновениями даркина я горела так жарко и сильно, что не могла контролировать собственные стоны.

– Азра предал Августу, и принцесса погибла, – где‑то совсем далеко‑далеко шептал Рез. – Об этом узнали ее братья и обрушились на материк. И также стало известно, что это ртути уничтожали вечных. Ртутям оказалось мало власти над душами, они хотели править всем. Вечные стали первым препятствием на пути к абсолютной власти, следующими были мы, даркины. Наши воины сломали стены и проложили кровавый путь до Старограда. Именно там, подобно трусливым крысам, прятались ртути. И мы с ними расквитались.

Пальцы Реза умело уводили мысли в сторону и подводили к томному чувству бесконечного оргазма.

Ах ты так, да?

Ладно. Я тоже умею играть в эту игру.

Ну, наверное, умею.

Но точно попробую!

– Даркины основали трех поверенных магов, дав им мощный артефакт, слуг и новое имя – Праймус. Ты знала, что Праймус переводится как «первый»?

Откинувшись назад, я обхватила одной рукой мускулистую шею стоящего сзади мужчины, а вторую сунула за спину и сжала крепкий аргумент в пользу моей невероятной привлекательности.

– Первый некромант‑на‑стене, первый некромант‑в‑башне, первый некромант‑при‑дворе? – невинно уточнила я, дразня коварного соблазнителя.

Чтоб жизнь медом не казалась. Да‑да.

Даркин глухо застонал и уткнулся в мое плечо лбом.

– Коварная птичка, – глухо выдохнул он, разворачивая голову и находя мои губы своими.

– Коварный даркин, – не смолчала я.

На этом мы сошлись во мнениях и сконцентрировались на стонах и взаимном желании быть друг с другом. Ласкать друг друга. Слышать друг друга.

Это было неправильно.

И было идеально.

– Вижу, тебе нравится громить мою комнату, – заявил довольный Рез, заворачивая меня в самое мягкое на свете полотенце. Черное и пушистое.

Я в диком смущении кусала нижнюю губу и старалась не смотреть на черное пятно во всю стену душевой – свидетельство потери контроля и моего позора. Однако даркин считалего показателем своего успеха и на все мои печальные «извини, я не хотела», предлагал повторить для симметрии у другой стены.

– Мне кое‑кого надо найти, – вспомнила я уже в постели, куда Рез отнес меня на руках.

Постель мягко пружинила новым матрасом, который ненавязчиво намекал, что он хороший и вообще молодец, и уже наслышан о судьбе сгоревшего товарища, поэтому большая просьба его не палить. Простыни поддерживали это предложение. Более пессимистичные подушки мысленно отписывали наволочкам все свое имущество.

Даркин лежал на боку, подперев голову рукой, и слушал мою сбивчивую взволнованную речь с таким искренним вниманием, словно мысленно конспектировал каждое слово, а в пятницу планировал сдать материал досрочно.

– Почему тебе так важно найти этого человека, Кейт? – поинтересовался он, когда мой поток иссяк.

– И рада бы не искать, но он мой муж!

Безобидная фраза произвела эффект взлетевшего на воздух склада с боеприпасами. Тьма за окном перестала притворяться ласковой кошечкой и взвыла с яростью надвигающегося торнадо. В комнате сгустились тени и атмосфера.

Даркин нахмурился.

– Мужа?

– А то ты не заметил такой мелочи, как брачный браслет, – фыркнула я, для наглядности потрясая запястьем с тем самым злополучным атрибутом союза двух половинок.

– Даркины не дарят браслетов, – глухо отозвался Рез, протянул руку, видимо, желая коснуться символа брата, дабы быть уверенным в его реальности, но одернул себя на полпути. – Мы обмениваемся силой и чертим на спинах татуировки.

Романтично, ничего не могу сказать, но сейчас не про это.

– Ладно тебе, не ревнуй. Скажу по секрету, меня Север не приводит в восторг и трепет. И вообще у него там есть девушка мечты, но я обязана его найти. Поможешь?

Весь грозный лик Реза стал одной громогласной иллюстрацией к выражению «скрепя сердце». Он поймал мою руку, с нескрываемой злостью дотронулся до браслета, после чего с рокочущим выдохом притянул к себе.

– Только потому, что это важно для тебя, – сообщил он после легкого поцелуя в висок и начал объяснять.


ГЛАВА 20. Страшная импровизация


– Спайк, вставай! – потрясла я лича за переднюю лапу. – Вставай, я знаю, как нам найти моего горе‑супруга.

– Рад за тебя, – проворчал драколич, переворачиваясь. – Буди парней, завтракай, я скоро подойду. Возможно, к вечеру.

Я встала, махнула рукой на этот сонный комок и в самом приподнятом настроении побежала умываться.

Не хочет как хочет! Я его уговаривать не стану, а если повезет, так мы вообще уйдем без него.

Душевые, бани и умывалки располагались на нижних этажах казавшейся бесконечной стены, но Север устроился с комфортом и забрал в исключительное пользование небольшую ванну на львиных ножках, рукомойник и большое зеркало. Все это добро ждало своего звездного мгновенья за небольшой перегородкой и с восторгом встретило растрепанную, но крайне бодрую Кейт Хьюстон.

Напевая себе под нос и не переставая улыбаться, я плеснула в лицо воды, припомнила, как возбуждающе низко звучал голос Реза в кульминации. Увидела свое лыбящееся отражение в зеркале и спохватилась.

Испугавшись, бросилась в комнату и хлопнула дракона по спине.

– Спайк, просыпайся. Спайк, я не шучу, это очень важно.

– А? Что? Где? – вздрогнул тот. – На нас напали?

– Спайк, я, кажется, влюбилась.

Дракон поднял голову. Дракон осмотрел меня цепким взглядом. Дракон принюхался.

– Мать, ты чего, накатила эльфийской бормотухи с утра?

Нет, да как он мог подумать обо мне такое. Свинтус!

– Ты, между прочим, сам говорил, что мне надо открываться и начинать говорить о своих чувствах, – обиженно напомнила я

– Открываться, а не устраивать стриптиз души! – Драконий хвост с возмущением хлестнул воздух. – Ты видела, сколько сейчас времени? Даже не так. Ты вообще видела солнце над горизонтом, нет? Вот и я нет!

– Вообще‑то рассвет был семь часов назад, – ткнула я в сторону окна.

– Ну так закрой шторы и не порть шутку! – огрызнулся ящер, пряча морду под подушкой.

Я села на пол, обхватила руками голову и застонала:

– Спайк, что мне делать?

– Имей совесть, Хьюстон! Я старый больной динозавр.

– Ты мертв!

– Вот именно. И я заслуживаю капельку вечного покоя, гарантированного смертью, поэтому будь добра, потрудись выйти и дать мне хотя бы полчасика.

Я встала, отряхнула черные штаны и с обиженным молчанием покинула комнату. В наступившей тишине послышался долгий облегченный выдох, сменившийся выразительной паузой. Потом мертвый дракон издал страдальческий стон, сменившийся ворчанием.

Бухтя и фыркая, он с трудом выбрался из‑под одеяла и, громко цокая, побежал к двери.

– Бешеная, тормози! Кому сказал, тормози! Природная вредность запрещает мне упускать возможность поглумиться над твоими сердечными ранами. Стой, кому сказал! Стой, язвить буду!


* * *


– Спайк, не ерунди.

Драколич смерил меня взглядом «дорогуша, не учи ученого», поднял лапой черпак и замолотил им по двери.

– Эй, вы там! Да‑да, вы! Не делайте вид, что вас там нет, я же слышу, как вы двое превращаете кислород в углекислый газ, а пищу в го… хм, я отвлекся. – Спайк прокашлялся, кивнул мне и заколотил черпаком с удвоенным энтузиазмом. – Я знаю закон и требую адвоката. Даешь равные права всем жителям Поляриса! И белым, и загорелым, и зеленым. И магам, и смердам, и личам. И живым, и мертвым. И даже идиотам, таким, как вы двое… И не смейте вставлять затычки в уши, когда я так отважно возмущаюсь!

Я не стала уточнять, что именно по вине этого самого равноправия живых и мертвых ящера заперли вместе со мной. Наоборот, показала два больших пальца и вернулась к стене, размахнулась и синхронно с драколичем нанесла сокрушительный удар молотом по старенькой кладке.

Как мы двое оказались запертыми в подсобке со всяким хламом?

Так все очень просто. Кое‑кто из местных вояк забыл повесить на дверь командного центра табличку «все, что вы скажете, будет исковеркано чужим больным разумом и использовано против вас».

В ответ на мое предложение использовать заклинание поиска, которым под пытками (я сказала, под пытками!) поделился Рез, хмурые вояки дружно посмеялись и решили посадить чересчур деятельную «жену Командора» под замок.

Наивные.

Мне потребовалось десять минут на сборы (я‑то уложилась в три, но вредный Спайк не захотел драпать без полной амуниции) и ещё тридцать секунд на взлом, после чего командование сообразило, что хлипкий шпингалет не удержит Кейт Хьюстон в четырех стенах. Меня поймали, когда поисковый отряд (вооруженный Влад, груженный Рычай, Эдвард в кардигане и драколич в кольчуге) уже привязывал веревку к зубцу стены.

Парней отправили на гауптвахту, а нас с личем вернули в комнату и приставили часового.

Жалко парня.

Я сняла его одной левой, лич для верности потоптался сверху, и мы вновь сбежали. Нас поймали. В этот раз зоркие эльфийские лучники приметили толстый драконий зад, соскользнувший с крыши караулки, и понеслась…

На третьей попытке руководство решило не рисковать и заперло меня в камере. Последнюю не использовали по назначению… Да никогда не использовали по назначению! А вот как место для свалки «ненужного, но может (крайне сомнительно, однако все же) еще пригодится» регулярно.

– Драконы не сдаются, – с решительным видом заявил этот самый, который не сдается, запертой двери, поправил сползающий шлем и нырнул в груду хлама.

Оттуда он выудил погнутый бытом черпак и здоровенный молот. Молот подал мне плохонькую, зато идейку для побега. Я присмотрелась к кладке над вентиляцией, методом простукивания определила слабое звено и отобрала у Спайка оружие.

Брямц.

БАМ!

– В последний раз взываю к вашей совести…

Брямц, – звякнул черпак.

БАМ! – практически одновременно с ним обрушился молот.

– …вы не имеете права держать нас, свободных существ, запертыми в четырех стенах!

Брямц.

БАМ!

Спайк тихо рыкнул и развернулся.

– Кейт, ты отстаешь аж на три десятых микросекунды, – возмутился он громким шепотом.

– Хочешь поменяться? – тоже шепотом.

– Что ты, Кейт. Я джентльмен и не позволю тебе брать на себя столь сложное и щекотливое дельце. Ты хоть знаешь, как тяжко качать права, когда тебя игнорируют? А сколько молодых и здоровых ушло в лучший мир, отстаивая свою правоту? Нет‑нет, мы не может рисковать тобой. Ни в коем случае.

Этот оратор недоделанный помотал головой, изображая скорбь, нахмурился и как рявкнет:

– Бери молот, чего застыла?

– Да вот стою и охреневаю от твоей наглости, ящер.

– Охреневай в процессе, – велел тот и вновь превратился из гада обыкновенного в возмутителя спокойствия. – Права и свободы! Нет, вы только вслушайтесь в звучание этих понятий…

Через полчаса протестов и работы по расширению личного пространства (надо отметить, что вопли ящера прекрасно заглушали грохот от работы), мне удалось сбить вентиляционное окошко и расширить отверстие до весьма приличных размеров.

– Спайк, – позвала я, отряхивая руки. – Иди, я тебя подсажу.

Спайк деловито поправил свой миниатюрный шлем, подбежал, сунул ехидную морду в темноту. Темнота дохнула запахом крыс и угрозы.

– Совсем забыл сказать, – драколич сглотнул, – у меня клаустрофобия. И это… как его… боязнь пауков. А ещё вентиляций. Жуууткая боязнь!

– Не выдумывай, трусишка, – приказала я.

– Трусишка? – задохнулся Спайк. – Да ты хоть знаешь, какой я бесстрашный! Да я качели зимой лизал!

– Не сомневаюсь, – пробормотала я.

Подпихнула, подтолкнула, поднатужилась, да и затолкала упирающегося Спайка в дыру. Тот громко чихнул в знак протеста, но все же пополз вперед.

Подтянувшись на руках, я уже собиралась заползти следом, но тут, на нашу беду, в коридоре зазвучала канонада из шагов, голосов и властных приказов.

Я едва успела прикрыть дыру спинкой кровати, когда внутрь камеры шагнул невысокий воин в черной форме плохого (впрочем, как и все на стене) кроя. Лицом мужчина напоминал бульдога, повадками – тиранозавра. За спиной «весельчака» возвышалась худая стерва с таким характерно‑злодейским выражением на лице, словно мысленно уже шила пальто из шкурок далматинцев.

– Кейт Хьюстон, я полистал твое личное дело из Староградской Академии Магических Всеискусств, – «пролаял» коротышка. – Если верить характеристикам и восторженным дифирамбам твоих наставников, ты – превосходный командный игрок.

– Спасибо, – чутка даже растерялась я.

– Это не похвала, – отрезал бульдожка.

А вот теперь все нормально. Картинка сошлась.

– Глава отделения боевой магии пытался поразить меня твоими успехами, – продолжил мужчина. – Сказал, что ты самая сильная неопалимая за три сотни лет. Но вот что я понял из этих записулек…

Дамочка за его спиной молниеносно выкинула руку с зажатой в ней папкой в качестве доказательств, мол, да, читал, все читал, от корки до корки!

– Кейт Хьюстон – это просто маленькая избалованная девчонка, – заключил бульдожка.

Ай, как больно. Сейчас зарыдаю и резко вырасту в большую неприхотливую мамзель.

– Великая несправедливость в том, что природа наградила тебя талантом и силой. Крайне своеобразной силой, – поджал губы вояка. – Влад утверждает, что ты слышала и общалась с призраком. А ещё на тебя не реагировали мертвые. Эдвард подтвердил, что в пути ежедневно добавлял стимулятор из трав, который действует исключительно на некромантов, и они прекрасно работали.

Минуточку! Эд меня травил?!

Хотя чему я, собственно, удивляюсь? Достаточно вспомнить жареную манную кашу, и все встанет на свои места.

– Каждый, кто повстречался… – продолжил воин, но был бестактно перебит диким грохотом отлетевшей в сторону спинки кровати.

– А Рычай специально водил нас кругами, чтобы выйти к деревне с родичами и потихоньку проверить тебя тамошними кристаллами для обнаружения некромантов! – крикнул Спайк, вываливаясь из дыры.

Бульдожка и стерва с интересом глянули на дыру, потом нашли в прицел хмурых взглядов молот, следом метнули красноречивые взгляды на ящера.

– Что? – попятился тот. – Я думал, это момент откровений! Что все плохие, и только я один зеленый и пушистый… Нет? Ну, ладно. Я тогда вот тут, в сторонке постою…

Я спрятала лицо в ладонях и постаралась не ржать.

Спайк, ну ты как всегда… неподражаем!

– Каждый, кто повстречался с тобой здесь, на стене, счел своим долгом предупредить меня о «пристукнутой женушке Командира». Поэтому я бросил все и пришел сюда, чтобы предложить тебе место в моей команде, Кейт.

Убрав руки от лица, я с удивлением воззрилась на собеседника.

Губы мужчины расплылись в широкой улыбке с легким налетом безумия. Стерва тоже демонстрировала эмаль. От вот таких улыбочек деткам снятся кошмары, а у взрослых самопроизвольно седеют волосы.

И точно сама природа решила предостеречь и добавить трагизма, за окном пророкотала гроза и обрушилась стеной ливня. Где‑то вдалеке заворчал гром. Дождь забарабанил по откосам, точно крохотная мышка, бьющая чечетку.

«Нет! Нет! Нет! Нет!!!» – шептали капли.

– Что делать надо? – деловито осведомилась я.


ГЛАВА 21. Ловля на живца


Из вершины небольшого холма появился, можно даже сказать, вылез из горизонта, Барто.

Самый незначительный в плане роста воин отряда, Барто громко шуршал одеждой, громко мылся, громко ел, спал и даже думал!

Короче, казалось, был рожден, чтобы стать идеальной приманкой.

Но что‑то не срослось.

Мы морозили свои пятые точки за небольшой грудой валунов вот уже второй час, но местные хищники почему‑то игнорировали неприкаянно прогуливающуюся вырезку под именем Барто.

– Кейт, я не пойму, почему ты отвергаешь эту возможность, – басил доракхай.

Из тени Рычая, точно луна из‑за планеты, выросла крохотная фигурка Эдварда.

– Да, Кейт, почему?

– Ой, парни, вот только не начинайте снова! – взмолилась я.

Некроманты‑неразлучники весь прошлый день перед вылазкой ходили за мной хвостиком.

А все почему? Да потому, что Эдвард под шумок стащил ту самую книжонку, что валялась в комнате Командора. И ладно бы просто стащил.

Нет же. Он ее еще и прочитал!

Вот будто мало нам было Севера и сомнительной литературы…

– Автор книги утверждает, что некогда рождались двуединые маги, – пересказывал он, при этом так возбужденно жестикулируя, что задевал все вокруг. – Самыми сильными в классификации считалось сочетание – огонь и магия смерти…

– И это объясняет, почему при твоем рождении повитуха не заметила никаких отклонений, – басил Рычай. – Огонь, как более сильная магика, оживил твое тельце. Вот почему повитуха и не смекнула, что с тобой что‑то не так.

На клятвенные заверения, что все со мной так, а если даже и не так, то копаться в этом я не желаю, парни отреагировали как аристократки, ненароком ступившие в итоговый продукт активной деятельности пищеварительного тракта, ну скажем, коровы. Если не целого стада.

– Кейт, – пробасил Рычай, – а давай мы накопаем черепов, и ты попробуешь их…

– Нет, – отрезала я.

– Но Кейт! – подключился к уговорам на эксперимент Эд. – Ты не можешь отрицать тот факт, что магия смерти откликается на тебя.

– Ну вот когда мертвецы начнут укладываться передо мной штабелями, тогда и поговорим, а пока мне достаточно этого…

И вот мне бы уже тогда догадаться, что есть черепные коробки, в которые усталые идеи приходят умирать, а есть некроманты. А как у некромантов работают извилины? Правильно, вслед за каждой идеей к ним приходит настойчивое желание копать чей‑то труп для подтверждения.

Увы, но я слишком сильно хотела избавиться от раздражителей, поэтому вместо того, чтобы подумать, щелкнула пальцами и очень красноречиво запалила указательный палец. Указательный палец старшины. Тот меланхолично отдернул руку от самодельной карты и гаркнул:

– Хьюстон!

Рычай и Эдвард быстренько свалили с глаз долой разгневанного старшины, зато нарисовался Влад.

Подошел, собрался с мыслями, открыл рот, чтобы что‑то сказать, но в итоге захлопнул варежку и протянул гнутый ключ.

– И… что это? – нахмурилась я и тут же накидала варианты:

– Ключ от комнаты? Или банковской ячейки? А может, от ларчика с валентинками?

– Ларчик с валентинками? – облегченно засмеялся Влад и покачал головой. – Спайк плохо на тебя влияет.

«На меня плохо влияют некроманты», – очень хотелось сказать мне, но именно в этот момент Барто издал придушенный страхом вопль и рванул к нам.

Его верхние конечности описывали замысловатые восьмерки, нижние умудрялись на ходу выплясывать танец подвыпивших селян. Со стороны казалось, что Барто не спасался бегством от преследуемой его нечисти, а выполнял комплекс упражнений по физической подготовке.

– Помогите! – хрипло взвыл он, выразительно откашлялся и с куда большим апломбом заголосил:

– Братья, спасайте! Гонится за мной нечисть бездушная, что топчет снега первозданные, хочет погубить молодца, выжрать мозг и в потрохах поваляться!

– Переигрывает, пискля малолетний, – сплюнул старший.

Старший нам попался суровый. Такой суровый, что искоренил из лексикона все уменьшительно‑ласкательные суффиксы, а сильнее всего невзлюбил почему‑то суффикс «‑ка».

И вот тот, кто считает, что это невозможно, просто не слышал «греча», «снежины» и «тарела» в его исполнении. Бульдог и его подружка уверили меня, что старшина не один год провел вне стены и знает местность Безумной пустоши как свои четыре пальца (большой отгрыз кто‑то из мертвых).

Я и не сомневалась в компетентности невысокого воина в черной форме. Я сомневалась в собственном везении.

– Готовьсь, – скомандовал старшина. – Ща попрут.

Они поперли.

Вопреки законам природы (свет всегда путешествует быстрее звука), первым подкатило безумие. Та особая разновидность этого состояния, которое передается по воздуху и заражает даже землю.

Безумие нагнал вой. Тот особый стиль подвывания, от которого слабые духом замирают, сильные спотыкаются, а дураки оглядываются, чтобы хоть одним глазком глянуть «шо тама за тать надрывается».

И только потом чинно и спесиво на вершине холма появилась картинка – приветливо скалящаяся стая местного аналога гиен‑переростков.

Рез предупредил, что динокрокутов поймать сложнее всего. И если нам это удастся (а нам удастся, тут без вариантов), то особь можно использовать как поисковую собаку.

Опустим мерзкий характер гиены, промолчим о крайне негативном отношении с людьми, не станем тратить слова на мощные челюсти падальщика. Сказано можно, значит, чуток побудет наша гиена послушной ищейкой. Осталось только поймать!

– Ты кому улюлюкаешь, падальщик! – рявкнул драколич и не иначе как в приступе безумия бросился вперед.

– Спайк, зараза, а ну стой! – крикнула я, и практически тотчас мое лицо встретилось с суровой почвой плоскогорья.

Сознание еще цеплялось за здесь и сейчас, потому что это самое пресловутое «здесь и сейчас» готовилось взорваться криками и воем местного аналога гиен‑переростков. Адреналин настойчиво гнал кровь и удерживал фокус. Ему помогали жажда надрать кому‑то шкуру и почему‑то страх темноты. Но все напрасно.

С непреклонностью грома, преследующего молнию, чужая воля поймала сознание под именем «Кейт Хьюстон», как хозяйка желтого птенца, и сжала ладонь. Магия выдернула дух из тела, в непроглядной темноте прокатила на безумном экспрессе и выплюнула на конечной остановке.

Там меня властно поймали и прижали к груди, с бешено колотящимся сердцем. Объятья Реза вышли до того жесткими, что ребра завопили, а оба легких подавали коллективный протест. Но и на этом сюрпризы в поведении даркина не закончились.

Игнорируя громкое и четкое «Рез, ты вконец охренел?» похититель кинул меня на кровать и дернул полы халата. Да так яростно дернул, что шелк обиженно крякнул, а я возмущенно пискнула и попыталась прикрыться руками.

Не дал.

Игнорируя протесты и нежную попытку врезать коленом в живот, Рез поймал и отвел в стороны мои руки, в то время как его глаза шарили по голому телу. Даркин навис сверху – взгляд злой, волосы всклокочены и падают на лоб, за спиной сверкает любимая коса. Горячая ладонь провела по грудине, ощупала левый бок. Рез оседлал мои ноги и потряс головой, словно пытаясь избавиться от какого‑то жуткого видения.

– Что. Случилось? – потребовала я ответа.

– Кто‑то узнал, что у меня интрижка с неопалимой, – он говорил тихо и страшно. Так, что у меня вставали волосы на загривке и в бодрой панике вопил инстинкт самосохранения. – Только что в главный зал Черной ложи принесли твое тело. Твое мертвое, изуродованное тело.

Рез наконец встретился со мной взглядом. Зеленые глаза пылали яростью. Темнели от жажды мести. И прятали искру страха.

– Моя огненная птичка, – выдохнул он, лег сверху и поцеловал.

И я вам так скажу: детская дразнилка «жадина‑говядина» – это вот про Реза.

Еще никогда простое, по сути, касание губ и языка не говорило мне столько. Он испугался. Испугался за меня так сильно, что теперь впитывал мой вкус, дыхание, стоны и даже воздух, и все никак не мог прийти в себя и остановиться.

– Кейт… – простонал даркин, сжимая так крепко, словно хотел объединить наши тела, потом стремительно поцеловал в переносицу, нос, щеку, и я открыла глаза.

– О! Ссспящая крысссавица очнулассссь, – как‑то слишком уж по‑змеиному прошипел нависший над моим лицом Спайк и сочувственно положил лапу на закованное в броню предплечье. – Хьюстон, у нас проблема!

Я даже не сомневалась.


И вот мы бежим вместо Барто. Я и драколич.

Согласна, так себе компания.

– Я говорил! Я подсказывал! Только не левую! Левая соломинка – зло! Я даже морду вот так наклонил и хитро подмигнул, – продолжал разоряться Спайк. – Подумать только! Я снизошел до плебейского подмигивания, и все ради чего? Ради непутевой курицы, которая все равно вытащила короткую соломинку!

– Я же… извинилась….

– Извинилась она! – запальчиво выкрикнул Спайк. – Но я‑то ещё не остыл! Теперь беги и слушай, пока я выговорюсь… Подумать только! Нет, ну какова вероятность из десяти соломинок сразу вытащить короткую?

Как оказалось, моя отключка была лишь крохотной каплей в море неприятностей, которая свалилась на отряд.

Итак, давайте загибать пальцы.

Барто подвернул ногу.

Я вырубилась.

Рычай чересчур сильно дернул свой край сети и с лохматым корнем вырвал середку.

С головы Эдварда сдуло бандану, и вместо того, чтобы помогать другим, эта тощая жертва моды бегала и ловила фиолетовую тряпку.

Спайк вступил в дебаты с гиеной. Та предпочла вступить в схватку. И теперь на шкуре драколича красовалась свежая полоса, а сам он стонал от горя из‑за сломанного когтя. На минуточку, второго.

Влад, вынужденный отбиваться от вожака стаи, чутка переусердствовал и смертельно ранил зверюгу.

Остальные гиены с подвываниями разбежались.

И я почему‑то склонялась к мысли, что их испугал вид озлобленного старшины. Может, конечно, и загодя настроенное заклинание, что зажег один из четырех помощников, но мне больше нравился вариант с гневом старшего и его кустистыми бровями, исполняющие танец ярости.

Короче, отряд угодил в яму неприятностей глубиной с саму ночь.

А потом мы начали выбирать новую приманку взамен подвернувшего ногу Барто, и… Да, господа и дамы, мне вновь крупно свезло.

– Кейт! Уфф… Кейт, притормози! Притормози, мне надо в кустики, – заявил этот… этот… слов нет, кто!

Я не просто притормозила. Я споткнулась и встала как вкопанная.

– Ты издеваешься? – прошипела, наклоняясь к наглой морде.

Вот честно, еще немного, и я начну завидовать тем, кто не знаком с драколичем. К чести Спайка, хвостатому хватило совести вжать виноватую башку в туловище и добавить мольбы во взгляд.

– Хотелось бы, но зов природы нельзя спланировать, – жалобно выпалил он, сжимая задние лапы. – И если ты продолжишь так злобно на меня зыркать, то я опозорюсь прямо здесь и сейчас.

Я очень правдоподобно рыкнула и взмахнула рукой, проводя между собой и местным аналогом гиеноподобных стену огня. Драколич рванул к ближайшему камушку, спрятался за ним и огласил Безумную пустошь радостным стоном:

– О даа… Кайфушечки!

С трудом подавила желание взорвать каменюку и обломать гаду все «кайфушечки». Неужели так трудно было сходить в кустики в лагере?

– Хьюстон, – позвал ящер, – у нас проблема!

Да что опять?! Лопуха поблизости не нашлось?

Сжав левую руку в кулак и лелея мечту спалить эту зубастую зверюгу, дабы больше не подвергать нервную систему стрессам, я повернулась.

Спайк в волнении переминался с лапы на лапу. За ним пытались мимикрировать под камень два некроманта – высоченный полуорк и тощий эльф в убийственно‑фиолетовой бандане. Оба негодяя сжимали в руках мешки.

Вот и за что мне это?

– Я вас убью, – выдохнула я.

Все трое синхронно вздрогнули.

– Спокойно, парни, – вклинился Спайк. – Если она кого‑то пристукнет или спалит, то уже после того, как мы доберемся до своих. Я ведь прав, Кейт?

Я непринужденно улыбнулась. С такой же непринужденностью удавка стягивается на шее смертника.

Некроманты попятились, но в одном Спайк был прав – выяснять отношения и копать могилы под пепел, когда твои пятки кусает стая хищников, – это не самая здравая затея.

– Вперед! – командным голосом рявкнула я, кивком указывая направление.

К счастью, некромантам и дохлому, но подозрительно языкастому дракону личные приглашения на кремовой бумаге не потребовались.

Зеленый гигант выбился вперед. Мешок на его поясе весело подпрыгивал, подгоняя нас мелодичным перестуком выкопанных костей. Вторым, высоко подкидывая коленки, трусил подвывающий от ужаса Эдвард. Он спотыкался, ругался, но целеустремленно оставался на ногах, худых и малость кривоватых для «идеальных эльфов».

Я трусила в хвосте, терзаемая голодными взглядами гиен и вопросом: с какого перепуга Спайк бежит рядом, а не в голове этого состава идиотов и счастливчиков?

Он ведь мой языкастый компас, который так отважно вызвался вывести меня прямиком к отряду. Путеводная звезда до лагеря. Поводырь для слепого…

– Спайк… мы что? Мы заблудились?!

– Не мели чепуху! Мы не заблудились! – возмущенно дернул башкой ящер и посмотрел в сторону практически идентичных холмов и камней. – Я просто потерял ориентир.

Ну да, теперь я спокойна, как покойник в гробу.

Правда, аж от сердца отлегло.

Подумаешь, у нас двое некромантов‑неучей и гиены на хвосте! Справимся. Сейчас, только драколич вспомни, т откуда мы прибежали, а так…

Эдвард споткнулся и таки рухнул в объятья неприветливой почвы Безумной пустоши. Рухнул со свойственной только ему грацией носорога. Активными взмахами рук. Истеричным воплем.

Окончание последнего потонуло в гоготе возрадовавшихся удаче хищников.

– Рычай, камни! – скомандовала я. – Спайк, придержи их.

– Многоуважаемая публика, любите и не жрите! – заголосил Спайк, где‑то за спиной. – И раз… раз… раз‑двау‑три! Ру‑ту‑ру‑ту‑ту‑ту‑ту! Ру‑ту‑ту! Ру‑ту‑ту!

Я быстро и без оглядки кинулась к каменной груде, где уже засели некроманты. Запрыгнула на первый камень, выбрала место и перепрыгнула на следующий валун, зацепилась за выступ сверху, подтянулась. Еще немного кряхтения и пыхтения, и я перевалилась через край.

– Спасибо, что подали руку, – с укором повернулась к двум некромантам и нахмурилась.

С видом обескураженной овцы эльф сидел на корточках у самого края. Рядом в позе «замысловатые четвереньки» замер верзила. Взгляды обоих некромантов были направлены строго вниз. Туда, где в эту секунду совершал свой отвлекательный маневр Спайк.

– Ру‑ту‑ру‑ту‑ту‑ту‑ту! Ру‑ту‑ту! Ру‑ту‑ту! – неслось над долиной.

Не выдержав, я обогнула Рычая сбоку и тоже посмотрела вниз.

Мда…

Драколич почему‑то всерьез воспринял свою же идею танцевального батла, и сейчас офигевшая от происходящего стая подвергалась психической атаке.

Спайк танцевал.

И не абы что, а новомодный и, прямо скажем, бесстыдный танец, быстро прижившийся в столице.

Да, друзья, это был староградский попотряс в исполнении драколича.

Раскрыв пасти и вывалив языки, гиены с полным отсутствием понимания сути происходящего следили за жертвой, трясущейся в танцевальной агонии.

Эдвард неожиданно вскочил, сорвал с головы бандану ужасной расцветки и, пританцовывая на месте, стал размахивать ею над головой. Рычай включился в общее безумие и начал отбивать ритм своими огромными ладонями.

– Тверк! Тверк! Тверк! – не забывали скандировать эти идиоты.

Я поскорее закрыли лицо руками, чтобы не видеть этот коллективный позор.

Боги войны, если безумие заразно, даруйте мне иммунитет.

– Ру‑ту‑ру‑ту‑ту‑ту‑ту! Кейт‑тебя‑сейчас‑прибью!

Спохватившись, я судорожно похлопала себя по карманам куртки.

Где там этот дурацкий подарок?

Как подсказывал инстинкт самосохранения – в ситуации коллективного помешательства и ниар‑сет некроманта сойдет за компас. Подарок (да‑да, тот самый, что Влад презентовал) пропитался поганым характером своего хозяина. Едва я сунула руку в карман и нащупала пальцами ключик, тот нырнул в крохотную прореху и завалился в подкладку.

– Ру‑ту‑ру‑ту‑ту‑ту‑ту! Кейт!!!

Поминая ырку, я резанула внутренний слой ткани ножом и вытащила крохотный ключик на обычной бечевке. Одновременно с этим единственная здравомыслящая гиена взобралась наверх (не иначе как чудом), весьма удачно подкралась со спины и бросилась на добычу.

Повалив меня лицом вниз, хищник сжал челюсти и принялся с остервенением рвать воротник куртки. Я мощно двинула гадине локтем в пузо, вывернулась из‑под тяжелого тела и вскочила, чтобы иметь преимущество атаки.

– Кейт!!!

Полузадушенный вопль Спайка и ржач гиен стали доказательством того, что попотряс больше не работает.

Я сконцентрировалась на огненной сути, зажигая на ладонях два ярких сгустка пламени. Рычай мужественно выругался. Эдвард взял испуганное ми второй октавы. И мы приготовились встретить конец.


ГЛАВА 22. Вешка


Если бы кто‑то писал истории наших жизней, то мог бы ограничиться одним предложением на каждого. Что‑то типа: «Кейт Хьюстон всегда куда‑то бежала и сражалась. Рычай, громила с добрым сердцем, был принцем, который учился быть обычным. Эдвард запомнился многим своими модными взбрыками».

Про дохлого питомца главы отделения некромантии написали бы что‑то в духе: «Спайк был тем, кто всегда ехидничал, и даже смерть не отучила его хамить от страха».

С диким воем и хохотом конченых психов стая бросилась на драколича. И угадайте, что сделал драколич?

– Фу, дамочка, у вас разит из пасти. Хотя бы чесноком заедали этот смрад.

Напавшая гиена поперхнулась от возмущения собственным языком. Удар задней лапой, взмах хвостом, разворот и нокаут гиены.

– Кто следующий в очереди за автографами? Не стесняемся, подходим по одному! Эй ты! Да‑да, ты, причина ранней седины и скорого облысения мирных граждан, смелее…

Увертка, прыжок через двух противников, грозное клацанье челюстей.

– Мадам, позвольте бестактный вопрос, – Спайк уже переключился на другого противника, – вам блохи не досаждают?

«Мадам» грозно рыкнула, демонстрируя, что ей досажает только он.

– И вот не надо снисходительно щерить на меня резцы, я, между прочим, породистый дракон с серьезными намерениями вскружить вам голову и чисто по‑мужски слинять под шумок чувств… Эй! Какая зараза укусила звезду за хвост?!

Пока Спайк прорывал оцепление, Рычай и Эдвард играли в парную пантомиму. В данный момент они пытались показать задание на пять очков «сконфуженные сурикаты». Надо отдать должное актерскому таланту и адреналину в крови – получалось крайне правдоподобно.

– Бегите! Я прикрою! – решила я за потерявшихся в схватке некромантов.

Нападающие гиены были со мной в корне не согласны, логика и здравый смысл тоже не поддержали, но… когда я интересовалась такими мелочами?

Сорвавшийся с моих пальцев огонь лизнул голые камни и бросился на карабкающихся по камням гиен. Зверюги с визгами посыпались на землю, аки спелые яблочки с веток.

– Вперед! – приказала и даже указала, куда драпать.

И вот адекватные уже давно отважно тикали бы по остывающему после атаки камню, но то адекватные, к коим крайне тяжко причислить некромантов.

С видом паршивого фокусника на детской площадке доракхай извлек из мешка здоровенную кость.

Уж и не знаю, из какого пласта земли они вырыли эту часть опорно‑двигательного аппарата. В моем представлении нечто столько большое могло принадлежать только крайне далеким предкам нынешних слонов.

Эдвард засвистел и крикнул:

– Эй, гиены, посмотрите сюда!

Четвероногие все как один застыли и подняли морды, концентрируя внимание на косточке в руках орка. После драколич всячески отнекивался, мол, он даже ухом не повел, подумаешь, кость, он их столько за жизнь перевидал. Но я‑то знала, что стадное чувство обуяло и его.

Из глубин ДНК каждого зверя всплыл древнейший рефлекс. Этот рефлекс был также могуществен, как открывающийся во время прокраски ресниц рот, как отдергивающаяся от горячего рука и как желание покупать при виде слова «распродажа».

– Взять! – скомандовал Рычай и кинул палку. В смысле кость.

Рефлекс приказывал бежать за брошенной двуногим хренькой, чувство пофигизма всячески восставало против. В результате борьбы двух противоположностей победила лень, к которой под шумок присоединился здравый смысл.

С веселым свистом кость воспарила к небесам, пронеслась под облаками и по широкой дуге умчалась первооткрывать новую для себя землю. Гиены проводили ее взглядом и с нескрываемым скепсисом уставились на доракхая и эльфа. Парни продолжали упражняться в пантомиме и теперь показывали карточку «разочарованные идиоты».

Аж жалко стало.

– Вау, парни, – похвалила я. – Круто придумали, но давайте придерживаться моего плана. Спайк, ты там где?

– Да тут я, тут! – пропыхтел драколич, переваливаясь через край гряды и вытягиваясь внушительно‑белоснежным пузом кверху.

Ладушки. Раз все здесь, то можно возвращаться к первоочередным делам.

Припугнув гиен ещё одной волной огня, я сжала ладонь и сконцентрировалась на ниар‑сет Влада. Зажатый в кулаке ключик обжег холодом и дал четкое ощущение направления. Невидимая стрелка компаса показывала… назад! Ровнехонько туда, откуда я и примчалась.

Спайк, зар‑р‑раза мертвая!

Зато как громко он кричал «я все знаю», «у меня врожденный дар и пятерка за ориентирование на незнакомой местности», «да я чо хошь найду».

Ага, нашел он, как же. Нашел словарный запас и вагон завышенного самомнения.

– Народ, нам ту…

Я не успела закончить фразу. Не успела сгруппироваться. Не успела осмыслить тот факт, что камень под ногами с загадочным чпоканьем растворился. Зато успела обдумать мысль «может, нас кто‑то проклял?», прежде чем тело ухнуло в темноту.

– Кейт!!! – вспорол тишину трагический вопль, и в прямоугольном проеме виднеющегося неба появились две встревоженные макушки.

– Ты жива? – уточнил эльф.

– Если нет, то мы тебя враз поднимем! – убедил пожить еще немного доракхай.

Превозмогая боль в ушибленных местах и подозрительный хруст позвоночника, я подняла руку и неубедительно помахала.

– Все в порядке, – крикнула я.

Это «все в порядке» длилось ровно минуты три.

Именно столько потребовалось некромантам, чтобы привязать веревку и под аккомпанемент голодного воя спуститься‑спрыгнуть вниз. Первым шел орк. Спайк настоял на индивидуальной транспортировке, поэтому во время спуска находился на плечах Рычая. Эльф замыкал группу.

Веревка, которую терзали оставшиеся без обеда гиены, жалобно гудела от напряжения и, кажется, жалела, что связалась с некромантами, а потом так и вовсе ее терпение лопнуло, и вся честная компания свалилась на пол глубокой пещеры.

Опровергая все законы физики, тщедушный эльф, который спускался последним и имел меньшую массу, первым поприветствовал дно пещеры. Его придавил горообразный приятель, а Спайк стал вишенкой на этой пирамидке абсурда.

Вишенка соскочила на пол и направилась ко мне.

– Чего лежим? Кому позируем?

Я с кряхтением села и угрюмо глянула на драколича.

– Спайк, давно хотела сказать, что ты похож на океан.

Дракон гордо выпятил грудь.

– В смысле такой же глубокий и непостижимый?

– В смысле от тебя тошнит.

– Предупреждаю, Кейт, ты не так харизматична, как я, чтобы хамить без последствий! – заявил этот гад чешуйчатый и отправился на поиски, кого бы ещё уколоть своим остроумием.

С трудом встав, я помогла парням повторить свой подвиг, шуганула сгустком пламени чересчур голодных гиен, что уже приноравливались прыгать в проем над нашими головами. Огляделась.

Там, наверху, это больше походило на кучу камней и скальной породы, вырвавшейся из‑под оков земли. Внизу же стали заметны признаки кладки, лобзика и строительных матов.

Пятиметровое помещение получилось мрачным. Обычной пещере пришлось бы сильно попотеть, достигая такого совершенства в запугивании психики.

Создавалось впечатление, что архитектора сего местечка нарочно вызвали на ковер и в приказном порядке попросили: «Голубчик, а создайте нам жуть из камня. На потолке вырежьте страшные морды невиданных зверей. Не забудьтесь о сквозняках с лирическим подвываниями. Да, и пусть эхо в пещере грохает как шаги великана. Ну и в целом, пусть всем и каждому захочется обмочить штаны».

– Кейт, посвети, будь хорошей девочкой. Я на разведку, – внезапно вызвался Спайк, принюхиваясь к темноте вокруг.

Ящер прошел два‑три метра и был жестоко сцапан клешнями любопытства.

– Шо за каракули? – возмутился он, тормозя у стены, что призывно манила непонятными письменами. – Так, парни, подь сюды! В кружок встали. Имитируем мозговой штурм. Ваши варианты? Что сие может быть?

– Рисунок пилы? – предложил Эдвард.

– Кардиограмма? – накинул свой вариант Рычай.

– Больше похоже на чей‑то нервный срыв, – буркнула я, заглядывая через плечо Эда.

Начинающие дешифровщики дружно обернулись и не менее дружно смерили взглядом. Взгляд убеждал стоять и не мешать умным людям строить великие предположения. А лучше так вообще погулять в сторонке.

– Ладно, пойду вдоль стены и осмотрюсь.

Спайк и некроманты согласно кивнули и отвернулись, вычеркивая меня из списка интересных событий.

– Хм… Вот этот символ я встречал ранее. Означает что‑то вроде столб… Нет, вешка! Точно… – бубнил Эдвард, пока я удалялась для переоценки смыслов жизни, инвентаризации ценностей и поиска новых неприятностей.

– Вешка? Уверен? Больше похоже на то, что какого‑то великого художника изгнали из племени, – фыркнул Спайк.

Эльф с благоговейным трепетом дотронулся до знаков на стене и с легкой обидой свекрови, что провела пальцем по верхней полке в доме снохи и выяснила, что там царит идеальный порядок и скрипучая чистота, продолжил:

– Шутки шутками, но эта стена выглядит как чье‑то мертвое искусство.

– А вот и труп, – добила я.

Ребята синхронно развернулись, проследили за моим указательным пальцем и сделали шаг в сторону проема, видневшегося над головами.

Не то чтобы высокая темная фигура в балахоне, да ещё с косой за плечом могла кого‑то смутить. О нет, смутить она никого не смутила. Просто напугала до усрачки.

Наступившую тишину пробил хлопок эльфа.

– Ну точно! Это же очевидно! – просиял парнишка.

Очевидным было желание выбираться отсюда поскорее, но вместо этого мы одарили эльфа своим внимание, мол, не тяни кота за причиндалы, рассказывай.

Тот важно откашлялся (не кот, само собой) и пустился в словесный пляс с пояснениями в виде тычков пальцами в наскальную живопись высококультурных вандалов и почтительных кивков на странную фигуру.

Спешу сообщить, что моя антипатия к сомнительной книжонке (ну точно Кельвин подсунул) растет с каждым разом все больше и больше.

Вот сейчас, к примеру, внезапно выяснилось, что после второго прорыва за стену Владыка даркинов увел всех мертвых с земель континента сюда, в Безумную пустошь, дал приказ восстанавливать стену, а приказ не шляться по остальной территории оставить забыл.

Стройка‑то в итоге закончилась, чего нельзя сказать о жизни после смерти. Вот и начали покойники по городам слоняться да пороги домов обивать. Тут в окошко заглянут, там кошку сожрут. Милые ребята!

Хороший начальник организовал бы братскую могилу, упокоил восставшую братию, потом облил бы все это дело бензинчиком да поджег к ыркиной бабушке, но логика даркинов, как и в случае с некромантами, работала с подвывертом.

Почуяв закат жизни и карьеры в качестве повелителя, Владыка велел поставить вешки и один большущий курган, отделив территорию до стены. Едва дело было сделано, пожилой даркин удалился в свой последний путь, и вот теперь, спустя бездну времени, совместно с темнотой кургана пугает нашу нервную систему.

– Это замкнутый магический барьер, работающий на последней воле усопшего даркина. Уникальная система. Да я в жизни ни о чем подобном не слыхивал! – восторгался ушастый рассказчик.

– Если это могильный курган, то где‑то поблизости должны быть сокровища?

– Что? – Боги войны, скажите, что я ослышалась. – Спайк, нет, ты не можешь!

Но лич уже бодро поцокал лапами на поиски.

– Только одного понять не могу… – продолжал пребывать в тисках раздумий эльф. – Зачем так странно одеваться?

Кто о чем, а Эдвард о нарядах.

– А это, мой дорогой ценитель мохера и вискозы, парадно‑выходной прикид всех даркинов правящего рода, – крикнул Спайк из противоположного угла кургана. – Или думал, что образ Смерти появился сам собой?

Зараза мертвая, чем он уже там так громко гремит и хлопает?

Ну держись, язва чешуйчатая, сейчас я до тебя дойду и потренирую на чьей‑то лебединой шейке удушающий прием.

– Любопытно… это статуя или мумия? – раздалось невнятное бормотание Рычая, приблизившегося к даркину.

– Не трогай!!! – в единстве чувств завопили мы.

Но доракхай уже протянул любопытную ручонку бледно‑зеленого цвета к покойничку.

– АЙ‑ЙА! – взревел детина, рухнул на пол и забился в агонии.

Его пятки колотили по пыльному полу, руки силились расстегнуть ворот, сдавивший ворот. Рот кривился, глаза вылезали из орбит, а горло сипело и булькало.

Страшное зрелище. Страшное и бесталанное.

– Очень смешно, Рычай, – заявила я, складывая руки на груди.

– А главное, тааак правдоподобно, – присоединился Спайк… поправляя золотую тиару на шее!

И только побелевший Эдвард схватился за сердце.

– Кажется, у меня инфаркт!

Рычай бросил валять дурака по пыльному полу и раскатисто засмеялся. Стремительно поднялся на ноги, отряхнул штанину и не успел выпрямиться, как всем нам стало не до смеха и приколов.

Ключ, подаренный Владом, обжег ледяным холодом даже через карман штанов, куда я его сунула после приземления на дно кургана, и жадно, глоток за глотком, потянул из меня огненную стихию.

Десяток светлячков, что я сделала до этого, зашипели разгневанными кошками и пропали. Своды пещеры издали тоскливый стон. Спертый воздух проснулся от взрывной волны. Темнота в ужасе подхватила нижние юбки и рванула от надвигающейся вспышки.

Не в силах сопротивляться заклинанию, ноги подкосились и отправили вялое тело отдохнуть на полу. Рычай послал в неизвестность ярко‑зеленый зигзаг, с претензией на молнию. Эдвард издал боевой вопль хомячков, сделал два геройских прыжка, кривой кувырок через голову, ушиб коленки и, трагически взвыв, прижался к стене.

Мимо проскакала перекошенная морда Спайка.

Да что, блин, происходит?!

Кажется, сказала это вслух, потому что лич вернулся и боднул меня в плечо.

– Ох, Кейт, у меня нет ни времени, ни карандашей для класса коррекции, чтобы объяснять тебе очевидные вещи. Поэтому вставай, пожалуйста, поднимайся!

На моей памяти это был первый раз, когда Спайк был так перепуган, что употребил слово «пожалуйста».

– Вряд ли у Кейт получится даже сесть. Портал высосал ее до донышка.

Спайк глухо зарычал и воинственно поднял гребень, глядя куда‑то за моей поверженной тушкой, а я нашла в себе силы, чтобы развернулись на голос.

– Решка? – ахнула. – Ты‑то что тут делаешь?

Лицо соседки озарила хорошо знакомая улыбка дружелюбного маньяка.

– О, моя дорогая Кейт, – проговорила девушка, сжимая кольцо фонаря. – Видишь ли, прикол сложных имен в том, что можно выбрать любое подходящее… – Она сделала паузу. – И быть кем угодно.


ГЛАВА 23. Герои и мерзавцы


Я открыла в изумлении рот и отдалась на волю шока.

В голове роились и толкались локтями мысли. Первой к старту осознания добежала: «Решка? Вы серьезно… Решка?!», вторым пришло желание быть вечно правым «А я знал, я с самого начала догадывался!». Опережая «эта гадина использовала меня как накопитель, чтобы открыть портал» и «о боги‑боги‑боги, как же хреново!», замыкало тройку лидеров извечно‑скорбное «твою ж мать…»

Из тьмы за спиной Решки выступили две мрачные фигуры. Соседка распрямилась во весь свой незначительный рост, ткнула в некромантов и велела:

– Свяжите этих идиотов.

Вышеупомянутые идиоты повели себя как примерные герои. То есть как два придурка, которым природа недодала мозгов, но щедро отсыпала храбрости.

Вооруженный отвагой Рычай кинулся на противников с кулаками. Более осмотрительный и тщедушный Эд что‑то зашептал себе под нос, выплетая пальцами рисунок заклинания. Сорвавшийся с его тонких пальчиков свет пронесся через всю пещеру и угодил в ближайшего противника. Мужчина машинально выставил руку, щиток на его предплечье вспыхнул, впитывая заклятье.

Доракхай налетел на второго, замахнулся, рассчитывая одним мощным ударом по кумполу загнать неприятеля в землю по самую шею, но чужак в капюшоне сделал плавное движение в сторону и призвал затаившиеся по углам тени.

Я только на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, то все было кончено. Рычай, точно морская звезда, распластался на потолке кургана. Его руки, ноги и торс оплетали широкие жгуты подрагивающего мрака. Эдвард раскачивался рядом, изображая не то летучую мышь, завернутую в теневые крылья, не то куколку бабочки под листом чертополоха. При этом сам эльф жалобно таращил глаза и походил на последнего щенка, оставшегося в магазине.

– Ах ты, рожа‑протокольная, – ревел драколич из противоположного конца пещеры. – Я тебе сейчас этот намордник знаешь куда суну! Да я таких, как ты, одной левой. Да у меня золотой зуб и синяя чешуя по укокошиванию врагов… – И уже совсем иным голосом. – Кейт!!!

Ну вот, опять Кейт…

– Вау, подруга, – просипела я, вопреки прогнозам видящей приподнимаясь на локтях. – Не знала, что у тебя такие крутые приятели.

Решка улыбнулась и махнула рукой, мол, хорош делать комплименты.

– Ой, а что ты вообще про меня знала‑то? Мы же никогда и не были настоящими подругами. Только соседки. У тебя своя жизнь, у меня своя. Никаких пижамных вечеринок с разговорами по душам. Ты же вечно усталая, побитая и сосредоточенная на своем. С таким же успехом можно общаться с цветами.

– К слову, – с трудом садясь, выдавила я, – как там Иннокентий поживает? Надеюсь, ты его поливала и позволяла кусать себя за пятки? Или бедолага уже давно на кладбище домашних существ?

– Жив‑здоров этот кусачий побег, что ему сделается? Я ж не какая‑то там живодерка, – судя по тону, Решка слегка обиделась.

– В свете последний событий я теперь и не знаю, чего от тебя ждать, – постаралась я быть честной. – Кстати, познакомишь с друзьями?

– Ай, точно, глупая я, где же мои манеры?

Продолжая излучать убойную дозу позитива, аки радиоактивный булыжник, Решка звонко хлопнула себя по лбу и показала на стоящего рядом мужчину.

– Позволь представить моего дорогого друга и наставника – Грязные Руки Морти, главарь банды Немытые Подковы.

Этот самый «друг и наставник», в чем я отчего‑то очень‑очень сомневалась, приветливо поднял верхнюю губу, оскалив зубы.

Он был среднего роста, подтянут, плечист, а еще щеголял в красном жилете с золотой строчкой. И вот обычно я не сужу о человеке по внешности, но обладатель такого бледного орлиного профиля просто по умолчанию обязан питать любовь к иглам под ногтями, красным комнатам боли, кнутам и связанным девушкам в подвалах.

И кстати, почему Грязные Руки? Я бы переиначила мерзавца в Красный Жилет Морти. Вон с каким восторгом он то и дело касается шелка.

– Немытые Подковы? – крикнул зависший под потолком Эдвард. – Это те, что на восьмой улице тусят?

– Не, дружище, ты что‑то путаешь, – забасил Рычай. – На восьмой улице нынче околачиваются Стальные крысы.

– А что стало с Грязными? – удивилась я, запрокидывая голову.

– Королевская стража загребла, – тоном специалиста проинформировал доракхай.

– Ой, как жалко, – вздохнула я, неуверенно садясь и опираясь на руку. – У нас с Грязными была дружеская стрелка на конец месяца забита.

– Забейтесь с Бешеными марципанами, – предложил Рычай.

– Лучше с Кровавыми девами, – внес предложение Эдвард и завистливо вздохнул. – У них прически стильные…

– ЗАТКНИТЕСЬ!!! – сердитым медведем взревел Морти и выпятил грудь. – Я не принадлежу ни к одной из банд Старограда. Я – король черного рынка Атланта!

В курган на секунду вернулась многолетняя тишина, а потом Рычай тихонько хрюкнул, спохватился и закусил губу. Эдвард затрясся, пытаясь подавить рвущееся наружу веселье, но тщедушное тело не выдержало мощного напора.

– Хи! – прыснул эльф.

– Ха! – вырвалось у Рычая.

– Хи‑хи! – набирала обороты истерика.

– А‑ха‑ха‑ха!

Эльф мелодично хохотал, Рычай ржал аки хор коней‑тяжеловозов, исполняющих а капелла «Ой, ты поле, полюшко поле», я снисходительно улыбалась. Эхо жадно ловило незнакомые доселе звуки веселья и преобразовывало в токкату на тему «хорош заливать, король».

Грязные Руки Морти, главарь банды Немытые Подковы, в чьей карьере впервые настал столь унизительный момент, побагровел и рявкнул:

– ТИХО!!!

Какие нервные нынче в Атланте короли…

Парни почтительно притихли, лишь изредка позволяя одиночному «гы!» прорваться сквозь маску спокойствия, я же посмотрела на соседку. Подумать только, какую позитивную змеюку пригрела.

– Стесняюсь спросить, Решка, но как так вышло, что девочка из благополучной семьи связалась с беспринципным ублюдком в короне?

Отвращение и разочарование во мне боролись за эмоциональное господство над телом. И я надеялась, что рассказ хоть немного прояснит мою позицию по данному вопросу. Знала это и Решка.

– Как это случилось? – переспросила она все с той позитивной легкомысленностью, что и всегда. – Ну, начнем с того, что я никогда не врала, называя свою мечтательную матушку авантюристкой. Понимаешь, Кейт, в Атланте никто не запрещает тебе вести двойную жизнь. Хочешь – пашешь на злого дядю, хочешь – пьешь и гуляешь. Полная свобода!

– Страшно представить, – буркнула я, незаметно разминая пальцы.

Эх, мне бы хоть одну искорку. Ну не могли же они меня досуха высосать. Будь так, я бы уже давно валялась в отключке в позе «кабачок на грядке». Нет, что‑то точно да осталось.

– Однажды моя дорогая матушка потеряла нечто очень ценное, – тем временем делилась личной историей Решка. – То, что вообще не должна была брать. Вот так и вышло, что в одночасье наша семья потеряла все, что имела. Хорошо, что Морти взял меня под свою защиту!

Взял под свою защиту? Вот этот вот?

Боги войны, ну что за наивное дите.

Зная о репутации банд Атланта, я скорее поверю в четко спланированную комбинацию с разорением доверчивой домохозяйки, чем в благородство Морти Грязные Руки.

– Морти помог мне развить свой талант видящей, а после добился встречи с Кельвином Праймусом, королевским некромантом и Палачом, – Решку передернуло. – Жуткий тип, скажу я тебе.

Да, на меня он тоже произвел неизгладимое впечатление. Особенно в первую встречу, в кабинете с той девушкой.

Память обменялась с либидо воспоминаниями. Завистливо вздохнули. На вздох примчалась заинтересованная жажда экстрима. И началось…

А так вообще можно?! Ого, и даже так?! Охренеть!

И вот уже вера в лучшее вписывает пункт «заняться с Резом безудержным… этим самым на рабочем столе».

Боги войны, на моей могиле надо написать крупными буквами «ДУМАЛА СОВСЕМ НЕ О ТОМ».

Давай, Кейт, сосредоточься. Про что там Решка бормочет?

– …и вот какая забавная цепочка событий, – нараспев вещала историю своего злодейского становления та, пока Морти помогал в операции «обезвредить дракона». – Палач устроил мне испытание, я его с треском проваливаю. Меня отправляют доучиваться в Староградскую Магическую Академию Всеискусств, где я и встречаю Игоря.

– Игоря?! – вновь подали голос некроманты на пололке.

– Цыц, я первая! – осадила парней и нахмурилась. – Как ты могла провалить испытание? Ты же хвасталась, что у тебя практически не бывает осечек. Ладно хвасталась… Я самолично видела табель всего вашего отделения. Процент точности твоих видений выше, чем у главы отделения!

Решка подумала и пожала плечами. Если она и задумывалась над этим вопросом, то только в контексте, как побольнее ударить Кельвина Праймуса в отместку за свой позор.

– Вообще‑то все дело в том, что некроманты мертвы от рождения, – прилетел комментарий сверху.

– Ага, – довольно улыбнулся Эдвард, чутка раскачиваясь в своем коконе. – Еще в прошлом веке достопочтимый профессор Калеб Угрюм в своем труде «Жизнь, смерть и прочие ништяки» доказал, что некроманты одновременно пребывают в двух мирах – мире живого и мертвого. Основываясь на многочисленных наблюдениях за работой моих коллег на кладбище, Угрюм понял, что некромант не просто поднимает кого‑то из царства мертвых. Некроманты нарушают законы живой материи, тем самым искажая ее и свое возможное будущее. Ветка событий просто не видит нас среди живых, тем самым некроманты способны менять свое будущее по щелчку пальцев, не ставя в известность время и события…

– Проще сказать, все предсказания, сделанные некромантам, не сбываются, – пояснил орк всю предыдущую тираду.

– Типа того, – подтвердил Эдвард.

– А‑а‑а‑а… – глубокомысленное изрекла я, но там даже глухой по тону догадался бы, что никакое не «а‑а‑а…»

Синапсы поспешно перебирали варианты на спасение. Отбиться от трех магов, даркина и провидицы – это вам не Спайк чихнул. Кстати, как там наш язвительный рыцарь без страха и подвоха?

Пока мы чесали языками, драколич сражался за собственную свободу, независимость и хвост.

Битва, точнее барахтанье на полу, вышла знатной. Морти придавил коленом морду Спайка и держал связанные передние лапы. Даркин стреножил задние конечности. К слову, Игорь в этот момент не выглядел как даркин. Нет, этот парень был больше похож на мешок. Такой очень‑очень разгневанный мешок с белой буклей наверху.

– Ах ты, лох на тонком тесссте! – по – змеиному шипел Спайк, извиваясь как сумасшедший. – Грабли убрал! Убрал, пока я их тебе не сунул в то место, откуда открывается твой глубокий внутренний мир.

Память услужливо подсунула доску с объявлениями на этаже магов смерти, где среди многочисленных жалоб на Гертруду висел график кормления Игоря.

Неужели вот этого?

– А Игорь, я так понимаю, вот он? – ткнула в мужчину с роскошной длинной мочалкой белых волос.

И я это говорю не из чувства зависти. Волосы, хоть и имели некое сходство с волосами Реза и Севера, выглядели так, словно их полгода жевала беззубая старуха с поехавшей кукушечкой, а потом выплюнула и решила свалять медвежонка для внучка.

Но походу Решке так не казалось.

– Он самый, – протянула она с той особой модуляцией в голосе, какая включается в женщине всякий раз, когда те безнадежно влюбляются в неподходящих парней.

Пришлось поднимать очи к потолку и просить подсказку некромантов.

– Игорь – даркин правящего рода, – внес ясность Рычай.

– Как ты уже знаешь, после последнего прорыва через стену даркины оставили трех первых Праймусов на континенте. Некромант‑на‑стене, некромант‑при‑дворе и некромант‑в‑башне…

– Но еще даркины решили наказать кое‑кого за измену и оставить в подвалах башни некромантов, которая позднее стала Староградской Магической Академии Всеискусств, – подхватил орк.

– Они бросили моего Игорька умирать в темнице, – сердито высказалась Решка. Приблизительно в похожем состоянии впечатлительная мамаша обычно тащит свое упирающееся дите с подбитым глазом на разборки с хулиганами. – Сказали, что человеческая память не вечна и живой даркин послужит весомым доказательством для любого короля. А этих, – она ткнула в потолок, – просили продлевать его жизнь.

Час от часу не легче! Теперь ещё какой‑то бессмертный даркин нарисовался.

– Я увидела Игоря в одном из своих видений, – делилась Решка как ни в чем не бывало. – Заселилась к боевым магам, так как только их ректор не побоялся бы заселить в башню к некромантам. После, когда к моему присутствию привыкли, подговорила Морти помочь…

– Ой, вот только не говори, что это ты взорвала башню боевиков, – застонала я.

– Я же всех вывела! – возмутилась Решка и даже топнула. – И никто не пострадал.

Ага, никто.

Ну, кроме башни.

Но башня это же ни о чем, да?!

И казалось, самое время закругляться с потрясениями, но нет! Довольно хихикающая судьба подкралась сзади и подставила Кейт Хьюстон очередную подножку.

Над курганом послышался протестующий вой гиен. Донесся быстрый шепот стекающего на пол песка и быстрые шаги.

Через прямоугольник в потолке протиснулась чья‑то фигура, повисла на вытянутых руках. Тренированное тело ловко спрыгнуло, совершило идеальный перекат и припало на одно колено.

– Наконец‑то, – пропыхтел Морти.

Решка смерила прибывшего тяжелым взглядом. Это был тот особый взгляд, которым обычно удостаиваются помои.

– Почему так долго? – крикнул Игорь, одновременно пытаясь связать задние лапы Спайка и увернуться от хлесткой оплеухи хвостом.

Третий пособник Решки поднялся и откинул капюшон.

– Влад?! – охренели мы.


ГЛАВА 24. Вербовка на темную сторону (без печенек)


Ох, Владька, Владька. А с виду такой серьезный и грозный некромант.

Нет, я положительно ничего не понимаю в людях.

Вот выберусь и запишусь на курсы «чтения по рожам», прослушаю лекцию на тему «И ты, Брут?», факультативно пройду интенсив «Как не дать себя облапошить» и прикуплю пару брошюр «Как наслаждаться обществом других и не умереть в процессе».

Это если выберусь…

Влад пристально глянул на меня, ожидая реакции.

– Неужели ничего не скажешь?

– Ну прости! – огрызнулась я, незаметно передвигая руку ближе к пристегнутым к ноге ножнам с кинжалом. – Меня едва не слопали гиены, после чего я провалилась в курган покойного даркина. После кое‑кто, не будем тыкать пальцами в предателей, выкачал всю магию через подаренный тобою ниар‑сет. Соседка оказалась преступным гением, который взорвал башню боевых магов и вызволил на свободу какого‑то загадочного даркина, которого прятали в темнице все это время некроманты… Прости, Влад, но я уже исчерпала запас драм на сегодня. Заходи завтра.

А ещё мне надо срочно придумать, как остаться в живых, поэтому просто не до историй падения порядочного человека до конченого мерзавца и предателя.

– А мы не исчерпали! – пискнул эльф сверху. – Влад, как ты мог связаться с этой… с этой… с этой шоблой! Вот.

– Да, Влад, почему ты позволил им освободить Игоря? – возмущенно пробасил доракхай.

Блондинчик поднял голову и, кажется, только теперь заметил приятелей. Быстро глянул в сторону даркина и уважительно качнул головой. «Не думал, что ты настолько крут» – сказал его язык тела, в то время как сам некромант вновь поднял свой взор на потолок.

– На третьем курсе мы делали постановку из «Да здравствует король». Помните?

– Мне дали роль лакея, – выпалил Эдвард, что звучало, как «и хотел бы забыть, но этот позор будет преследовать до гробовой доски».

Рычай просто кивнул.

– Помните монолог главного героя? «Этот мир не задумывался справедливым. Справедливость – это то, что каждый вправе вершить самостоятельно».

Влад дернул плечами, скидывая на пол походный рюкзак. На минуточку, мой!

– Я хотел справедливости для всех некромантов, – тихо продолжил он. – Хотел, чтобы нас перестали презирать и уничтожать. И тут крайне удачно мне встретился Морти, который и рассказал о перспективах освобождения Игоря.

Удачно?

Мальчик, забудь про слово удача в одном предложении с честным грабителем, вымогателем, контрабандистом и убийцей.

– Мастер никогда бы так не поступил, – раздался глас с потолка.

– Мастер защищает только тех, кто выжил и пришел в башню. А я защищу всех наших.

Ой, дурак… Нет никаких сомнений, что недовольный пленом даркин не станет кланяться некромантам. Ставлю всю боевую амуницию за то, что первым, с кем расквитается Игорь, станет Данте Праймус.

Неужели Влад этого не понимает?

Таки связав Спайка веревкой и нацепив на ящера намордник, вышеупомянутый приблизился, по‑свойски хлопнул Влада по плечу и решил вставить свои пять трайлеров в общий рассказ:

– Праймусы – те еще уроды…

И поспорила бы, да свежи синяки на шее после общения с Кевином.

– Подумать только, такой шикарный козырь в рукаве, – король негодяев Атланта хмыкнул. – Пленник мог стать прекрасным рычагом давления на действующего короля и его свиту. Стоило немного припугнуть аристократию, что чудовище вырвется на свободу (без обид, Игорь), и деньги полились бы рекой. Деньги, власть и уважение. Но эти придурки… Праймусы предпочли просто запереть даркина в подвалах, назвав это благородством и долгом.

И снова некромантская логика во всей своей непостижимой красе.

Даркин шевельнул пальцами, и послушные ему тени схватили веревки, которыми был связан драколич, и подтащили ко мне. Странно, что тьма не способна была дотронуться до чешуи лича, но в сложившейся ситуации это волновало меня не так сильно, как безумный союз четырех: вырвавшийся из плена даркин, пристукнутая радугой провидица, король мерзавцев и некромант.

Крайне странная компашка, согласны?

– И как же ты планируешь восстанавливать добрый статус некромантов в обществе? – мне действительно стало любопытно.

Но некроманту и рта раскрыть не дали.

– Я заберу силу своего предка, вернусь в столицу и подниму армию мертвых, – обрисовал планы на будущее даркин. – Мы утопим континент в крови и ужасе, уничтожим королевский род и всех несогласных. А когда мир захлебнется в кровавой агонии, восстановим новые порядки.

Вот сразу понятно, что в последнюю сотню‑другую годочков даже прыщи выходили в свет гораздо чаще, чем этот мрачный типчик.

Мне одной очевидно, что фундамент у этого плане крайне шаткий?

А нет, не одной. Вон Влад нахмурился, а Решка погладила по руке алчущего утопить мир в крови и предсмертных криках.

– Милый, не увлекайся, – призвала к порядку даркина девушка. – Никаких армий и агоний, мы просто ворвемся во дворец, уничтожим короля и советника. Потом Влад сделает из досточтимого монарха послушную марионетку. Никто даже не заметит.

Морти красноречиво огладил свой алый жилет. Ему явно нравился первый вариант развития истории.

– Я видела это сотни раз и все тщательно перепроверила, – улыбнулась Решка. – Нам достанутся посты советников, привилегии, деньги, власть…

– И сливка из компота! – заржал Спайк, чей сарказм не посмел сдержать даже намордник, и боднул меня в бок. – Во деваха размечталась, да?

Это был редкий момент единения, когда мы с дохлым драконом думали одинаково.

– Что же получается? – медленно сопоставляла я факты, вытягивая кинжал. – Ты, Решка, увидела будущее, взорвала башню боевых магов, чтобы нас переселили к некромантам. Стащила график кормления Игоря, проследила за тем, где его держат, сговорилась с Владом, освободила даркина, воспользовалась мной как источником и перенесла всех вас сюда, за стену. – Я потрясла головой. – Дичь какая.

Морти вновь огладил алый жилет кончиками пальцев и изогнул губы в мерзкой улыбке.

– Ты бы заподозрила неладное, если бы пораскинула мозгами, но увы. Даже у этой ящерицы, – кивок в сторону связанного Спайка, – соображалки больше, чем у тебя, неопалимая.

– Я протестую! – внезапно выкрикнул этот самый, у которого соображалки больше. – Мужчина, я в корне с вами не согласен.

Мы дружно покосились на лича.

Батеньки! Кто этот святой заступник, и куда подевали Спайка‑язвительного?

Как бы не огрели нашего славного язву по башке до сотрясения мозга…

– Я не ящерица. Я – дракон! – закончил Спайк.

Ну, слава богам, все в порядке.

– А теперь мы переходим к главному, – улыбнулась Решка, радостно подпрыгнула и захлопала. – Кейт, ты присоединишься к нам!

Вот так счастье. Срочно несите в курган шампанское, это дело не грех и обмыть.

– Решка, да я лучше пойду загорать в клетку к диким тиграм, нарядившись в купальник из бекона, чем поддержу ваш хреновый план и вступлю в ряды заговорщиков.

– Я серьезно! – не отставала соседка, смею надеяться, бывшая. – Ты можешь не верить, но именно вам с Владом будет оказана честь возглавить атаку на дворец… Ты одна уложишь практически всю охрану… Что‑что, а подраться ты всегда горазда, не отрицай. А ещё именно ты проявишь невероятное милосердие и сожжешь младшего принца…

Младшего принца? Да о чем она говорит. Ему же и года не стукнуло!

– Не против, если я немного отползу в сторонку? Ваша бесчеловечность провоцирует у меня рвотные позывы.

Решка надулась.

– Не делай из нас чудовищ, Кейт, – заявила она. – Будущее предрешено. Я видела эту пещеру, предвижу закат королевской династии и новый рассвет под нашим руководством.

– Я серьезно, что‑то меня мутит от всего этого… – простонала я, вполне достоверно разыгрывая эвакуацию непереваренного обеда из недр пищевода.

Дальнейшее происходило так быстро, что после пришлось восстанавливать хронику событий. Начнем с того, что я потеряла терпение, тормоза и страх. Кинжал рассек воздух и в грозном молчании полетел в даркина. Я дико рисковала, но мне повезло.

Зачерненная сталь клинка, того самого, что дал мне в нашу единственную встречу Север Праймус, мой супруг и без пяти секунд вдовец, пробила грудную клетку. Будь это обычное оружие, даркин бы даже не почесался, но нам повезло. Черное лезвие ослабило силы Игоря, и он рухнул на колени. Решка вскрикнула испуганной птичкой и обняла его за плечи.

Влад выругался и пнул в стену рюкзак. Еще раз повторяю, МОЙ рюкзак!

Эдвард и Рычай, получившие свободу от черных пут, рухнули вниз. Точно громадная белка‑летяга, доракхай спланировал на Морти и прибил бедолагу к полу.

Эдвард, вереща и дрыгаясь, падал аки сорвавшийся с потолка пещеры сталактит. То бишь острым концом вниз. И если бы не Влад, бросившийся наперерез, то любоваться бы нам чудесным видом пробитого черепа и считать эльфийские извилины.

– Кейт, статуя! – завопил Спайк, по‑змеиному извиваясь на полу.

Я послушно встала на четвереньки и, пошатываясь, направилась к статуе. Тело, уже давно функционировавшее на чистом адреналине, готовилось выставить нехилый счет. Но упрямство помогло поднять руку и обхватить ноги даркина.

Эй, Владыко, помогай.

И… ничего.

Мертвая статуя как стояла, так и осталась стоять на месте.

Тупо моргнула. Что бы ещё могло заставить охранную систему истошно завопить? Погладила носок ботинка – ничего.

Зараза, ты вообще собираешься работать или как?

– Лизнуть. Попробуй его лизнуть!

Я с негодованием возилась на связанного ящера.

– Что?! – обиделся тот. – У меня хотя бы есть идеи!

Нет, лизать дохлого даркина под толстым слоем пыли я точно не буду. Нет, и не просите!

Короче, я практически поддалась отчаянью, когда Влад заорал:

– Ложись!

В ту же секунду послышался тихий и крайне деликатный хлопок, как если бы клоп случайно икнул…

(Эдвард правда клялся, что звук походил на взрыв вулкана. Рычай придерживался варианта, что оно больше походило на грохот вырвавшегося гейзера. Спайк грубо пошутил о неких процессах, происходящих в кабинке уединения после съеденной порции бобовых, чернослива и капусты).

Темное послесловие возлегло под сводами пещеры…

(Правда, Эду почудилось, что в воздухе слышался отчетливый запах беды. Рычай смущался и говорил, что это не от него, а Спайк настаивал, что пещеру наполнил тонкий аромат бузинного ликера).

В общем, мы расходились во мнениях, но единодушно сходились в одном – появившийся в кургане Рез был страшен.

Страшен и страшно недоволен.

А ещё убийственно спокоен.

– Привет, – слабо улыбнулась я и малодушно ткнула в неприятеля. – Это все они.

Кто как, а я не собиралась подворачиваться под горячую руку разгневанного мужчины. Вот он сейчас скинет напряжение, разомнется чутка, укокошит врагов народа, а уж потом можно будет и поговорить.

Нет, пожалуй, потом я сымитирую глубокий обморок, плавно перетекающий в летаргический сон.

От греха подальше. Ибо Рез был ну очень зол.

А после тело задалось вопросом: «а чего, собственно, тянуть?» и с чистой совестью отрубило неугомонное сознание.


ГЛАВА 25. И нет нам покоя


После Влад честно признался, что не ожидал такого большого взрыва. Взрывчаткой он набил МОЙ, чтобы этого некроманта веснушки одолели, рюкзак, и та разнесла половину стены кургана.

Влад, драм кружок о нем плачет горькими слезами, не был предателем. Угадайте, по чьей указке действовал этот некромант? Ладно, сама скажу.

Влад не хотел расстраивать своего Мастера, поэтому пошел за советом к его брату. А разве ж Кельвин Праймус мог посоветовать что‑то доброе и хорошее?

Конечно, нет!

Палач внедрил Влада в ряды заговорщиков и радостно потирал свои паучьи лапки, в правильные моменты дергая за концы паутины.

У Кельвина и так было не шибко много фанатов, но после гениального предположения дать мне ниар‑сет (Влад с пеной у рта пытался защитить меня от полного магического обнуления) и предложения взорвать курган, дабы врубить антивандальную сигнализацию, количество врагов у него выросло чуть ли не вдвое.

Примчавшийся упокоивать вандалов, покусившихся на святая святых его рода, Рез был крайне зол, поэтому я крайне вовремя свалила в небытие.

И только одного не учла – мой даркин найдет меня даже в самом глубоком беспамятстве.

– Кейт, как тебе не стыдно, – заявил Рез, возникая в апофеозе моего сна.

Подобно морской звезде я безвольной тушкой возлежала на кровати – стратегически важной частью, то есть лицом, вниз. Была нага, аки прекрасная богиня, и уработана, как конь в сезон пахоты.

– Ничего не хочешь сказать в свое оправдание? – продолжал негодовать даркин, сверля мою поверженную усталостью тушку недобрым взглядом.

Нет, ну чего он докопался, как пьяный до радио «спой, да спой»? Неужели не понятно, что дама сердца не в кондиции, беседы вести не в состоянии и вообще подзадолбалась жить и здравствовать, поэтому призывать ее к ответственности в данный момент крайне сомнительная затея. Но Рез продолжал стоять у изголовья кровати и транслировать в пространство немой упрек.

Оптимизм предложил сбегать к памяти за адресочком семейного адвоката Хьюстонов. Пессимизм сказал, что не успеем. Здравый смысл предложил строить стратегию защиты уже сейчас, не откладывая это дело в долгий ящик. А опыт, сын ошибок трудных, так вообще воззвал к пофигизму.

Нет, ну правда, что я могла сказать в свое оправдание?

Поступила глупо, но меня предали?

Милый, это не я такая бяка, это стечение обстоятельств. Понимаешь, они так стеклись, что всем едва грозное и кровавое хана не пришло. А я что? Я ничего. Я милая и пушистая, вот.

Но мозг посчитал количество слов в предложении, сверился с гроссбухом, где стояла отметка «жесткий перерасход жизненных сил», и скорбно покачал головой.

Вместо этого пришлось сунуть тяжелую голову под подушку и уже оттуда простонать:

– Я в домике.

Рез пару секунд колебался, обдумывая аргумент, а потом шумно выдохнул. Матрас слегка прогнулся, принимая на себя тяжесть еще одного тела. Обжигающе горячая рука провела по моей голой спине, спустилась ниже и в качестве педагогической меры воздействия шлепнула по пятой точке.

Даже не вздрогнула.

– Ауч… – с большим запозданием отреагировала я, а Рез сгреб мое несопротивляющееся тело в объятья, сжал и уткнулся носом в мой висок.

И вот теперь мне наконец стало понятно, что за злостью кралось совершенно другое чувство – страх потери. Такой сильный, что у меня аж глаза защипало. А женская сущность в панике заметалась по тесному пространству души. Потому что впервые почувствовала, что это такое, когда тобой столь сильно дорожат.

– Отдыхай, – шепнул Рез, осторожно целуя, после чего укрыл простыней, дал вторую подушку, которую я, словно маленькая девочка медвежонка, тотчас прижала к груди, и ушел решать насущные проблемы.

Лишь бы никого там не прибил…


* * *


В реальность меня вернуло смачное чавканье.

Кто‑то жрал.

Тело, получившее сигнал от системы, обеспечивающей кодирование акустических стимулов (проще говоря, ушей), испугалось, что жрут его, и поскорее растормошило неадекватное сознание. То в свою очередь стонало, вяло отбрыкивалось и слезно просило ещё пять минуточек, но в конце концов сдалось и разлепило веки.

Реальность радовала пологом высокой палатки, в коих обычно селился кто‑то из офицерских шишек или обустраивался главный штаб. Ткань была плотной, но из‑за светлого оттенка пропускала больше света. Я лежала на чем‑то, отдаленно смахивающем разборную кровать с настоящим матрацем, одеяльцем и даже подушкой (шик по меркам походной жизни).

В центре палатки возвышался здоровенный столб, несущий на своих плечах вес всей конструкции и пару плечиков с черной военной формой.

– Ребрышки в медово‑горчичном соусе! – восторженно чавкал где‑то слева Спайк. – Ох ты ж, ещё и пирожки с вишней! Ладно, только один, последний и все. А тут что? Картошечка фри?! Упокойте, боги, мою силу воли…

Я с трудом перевернулась.

– Я ничего не ел! – тотчас всполошился драколич, изящным движением хвоста задвигая под стол миску с обглоданными костями. – Рад, что ты пришла в себя, Кейт. Как самочувствие? Лапы не ломит? Хвост не отваливается?

– Спасибо за беспокойство, чувствую себя ужасно.

– Вот и славненько! – возрадовался Спайк, вновь оборачиваясь к походному столику, приставленному к изголовью кровати. – Значит, тебе куриный бульон, а мне все остальное.

Я‑то спорить не стала, зато ввалившиеся в палатку якобы проверить больную Рычай и Эдвард с таким порядком дел не согласились.

– Кейт, ох и напугала же ты нас всех, – пробасил доракхай присаживаясь в ногах кровати.

– Особенно своего даркина, – подтвердил эльф, по‑хозяйски отодвигая прожорливого ящера подальше от стола, и загремел посудой.

– К слову, вы давно с ним знакомы? – зашел издалека Рычай. – Нет, ты не подумай, он милый…

– Такой крайне милый типаж с кусачими глазами, – подтвердил Эдвард.

– И энергетикой парня из слухов про маньяков, – проворчал драколич, ухитрившийся напоследок стащить со стола куриную ножку, которой теперь ковырялся в зубах.

Пока Эд взбивал мне подушку, помогал сесть повыше и стелил салфетку на коленях, его товарищ по раскопкам и глупым идеям пересказывал, чем дело все кончилось.

Явившись на зов отчаянно вопящей сигнализации и узрев меня в беспамятстве, плюс разоренную сокровищницу предка (Спайк отпирался и делал честную морду, но факт оставался фактом, кто‑то спер не только диадему, но и еще кучу хранившегося внутри барахла, включая доспехи покойного). Этого хватило, чтобы Рез окончательно и бесповоротно психанул и повязал абсолютно всех участников кражи со взломом кургана.

Я осторожно ела подсунутый эльфом наваристый бульон с пучками свежей зелени и темными островками сухариков, Эд стоял наготове с чистыми салфетками в одной руке и свежей булочкой в другой, а доракхай рассказывал.

– Мы‑то сразу поняли, что Влад притворяется, – продолжал рассказ Рычай. – Ну не мог он против своих пойти, не мог. Не тот у него склад характера, не тот. А еще он подсказку дал…

– Когда это? – нахмурилась я, перебирая немногочисленные фразы Влада, сказанные в кургане.

– Помнишь, он про постановку «Да здравствует король» заикнулся? – спросил орк и, дождавшись моего утвердительного кивка, широко улыбнулся. – Мы тогда всей группой шутили, что Влад словно рожден играть инфернальных негодяев и сомнительных личностей… И, Кейт, ты бы так не улыбалась, если бы слышала его злодейский хохот.

Видимо, это только в пространстве сновидений и глубоких обмороков есть функция автоматической трансляции, потому что в реальности Рез ни бельмеса не понимал на староградском.

Вот почему всем обнаруженным в кургане – плохим, хорошим и Спайку – пришлось около часа сидеть связанными, ожидая, пока к кургану подоспеет подмога с переводчиком во главе колонны. Лича даркин хотел прибить сразу, но тот назвался верным другом и сотоварищем.

На минуточку, моим верным другом и сотоварищем!

Как говорят в народе – «наглость не порок, наглость – это второе счастье». А у некоторых дохлых ящеров, судя по всему, ещё и первое.

– Игорю набили лицо за попытку побега и сослали в тюрьму, где и будут повторно судить, – старательно докладывал орк. – Решка и Морти сидят под стражей и ждут переговорщиков с нашей стороны, чтобы под зад коленом выпихнуть их со своих территорий.

– А с Владом‑то что? – всерьез обеспокоилась я дальнейшей судьбинушкой некроманта.

Просто памятуя, как жестоко Рез поступил с невинным плакатиком блондина, впору доставать одежу для похорон и накидывать черновик эпитафии.

– Влад отделался легким испугом…

– Это мы провели воспитательную беседу, – вклинился Эдвард.

– …и обзавелся фингалом под глазом, – закончил доракхай и сочувственно похлопал меня по коленке. – Ох, и нервный тебе даркин попался.

Под категоричную эльфийскую причиталочку «ложечку за богов войны… ложечку за даркина… ложечку за «и жили они долго и счастливо»… ложечку за веселое посмертие…» в меня влили остатки супчика, попутно скормив подозрительного вида настойку, но я была так слаба, что с превеликим удовольствием глотнула бы и цианистого калия, лишь бы прием посетителей на сегодня закончился.

Порой забота друзей убивает быстрее, чем врачебные попытки вылечить.

Дальше я спала, удобно свернувшись на постели. Спайк прятался под кроватью и даже носа не высовывал из палатки. Хотя какая к ырке палатка. Это целый шатер!

Рез заскакивал трижды. Дважды просто проведать, грозно зыркнуть на лича, а в третий раз лег рядом и нечаянно уснул.

Мы лежали лицом друг к другу, так тесно, словно через час‑другой могли расстаться навсегда. Он гладил мои волосы и плечи, я вдумчиво обрисовывала пальцами контур его губ.

Романтика, одним словом.

– Можно, я его все‑таки убью, – попросил Рез.

Что я там про романтику несла?

Короче, просто забудьте это страшное слово.

– Кого конкретно ты просишь разрешения отправить на тот свет?

Рез немного сдвинулся и теперь нависал сверху. И вот с высоты этого самого «сверху» он и сказал:

– Азру.

Подобные интонации обычно приберегают к словесному ряду «отброс общества», «презренный», «позор нашего рода», вносят в смертный приговор, который и приводят в исполнение под ликующие крики и попискивания толпы на главной площади.

Мысленно перебрала весь свой круг друзей. Потом перебрала врагов и шапочных знакомых, а после припомнила историю мерзкого демона, соблазнившего юную принцессу, и последствия. Нахмурилась.

– А при чем тут некий представитель рода ртутей, что вскружил голову вашей принцессе, чем спровоцировал массовый исход мертвых за стену? – не поняла я.

– Не знаю, как ему это удалось, но по моим ощущениям, ртуть спрятался внутри драколича по кличке Спайк. Подобно пиявке присосался к магическому источнику лича, питающего его магической силой, и, подозреваю, взял контроль над телом.

– Хм… – глубокомысленно прочистила горло и призадумалась.

Что же получается… в дохлом ящере поселился ртуть?

Что же, это многое бы мне объяснило. К примеру, почему у лича такой гадкий характер и язык без костей. Почему он может говорить (сомневаюсь, что настоящие драконы виртуозно владели староградским). Откуда Спайк знал про строительство стены и почему в данный момент хоронится под моей кроватью.

Я представила мир без мстительно‑язвительного чешуйчатого гада и созналась:

– Он еще не достал меня настолько.

Рез обиженно засопел, потом сообразил, что с гениальным талантом Спайка нарываться и дерзить очень скоро я сама могу попросить упокоить зверюгу, и улыбнулся.

Дальше мы просто спали.

Я сказала, спали.

Да‑да. Прилично и без всяких там плотских мыслишек.

Поцелуйчики не в счет!

А утром выяснилось, что я бодра, весела и восстановилась до того, что в состоянии творить искры. Наскоро перекусив, я решила прогуляться, осмотреть лагерь, найти Реза и остальных.

Спайк вызвался сопровождать.

Подозреваю, что банально трусил разборок с Резом, поэтому держался поблизости от меня. Эльф о чем‑то громко спорил и эмоционально жестикулировал с поваром на полевой кухне, Рычай устроил дружеский бой с каким‑то даркином. Рез самолично изловил гиену и ушел на поиски Севера Праймуса.

И слава богам, потому что более я не горела желанием повторно свидеться с этими лапочками.

Послонявшись по лагерю, я набрела на клетку под навесом, где держали пленных. Король преступного мира Атланта сидел в уголке, подтянув коленки к подбородку, с видом брошенного в стену пирога. Морти не был связан, но перепуган настолько, что вздрагивал от любого шороха.

Ох, и крут же мой Рез.

Завидев меня, Решка встала и вцепилась пальцами в прутья.

– Ну что, ты рада? – накинулась она с упреком.

Угу. Аж слов приличных нет.

– Такой план. Такое будущее! Ты не имела права его менять! – кричала поверженная провидица. – Я видела все иначе! Я видела!

– Эй, Решка, – я немного подалась вперед, к прутьям клетки. – Забыла сказать. Я – некромант. А некроманты творят что хотят.

Когда я уходила, в спину летели проклятья. Кажется, впервые на моей памяти у позитивно‑приторной соседки случился угрюмый денек.

Решка стала рабой своего дара. Нет, не дара. Своей убежденности.

Она выбрала понравившуюся ей ветку и вместо того, чтобы добропорядочно творить свою судьбу, сжульничала.

«Что угодно может обернуться кошмаром, в том числе и дар предвидения. Обида творит с людьми страшные вещи, а уверенность в собственной правоте дарует ощущение вседозволенности», – вот что сказал Данте Праймус, когда мы передали Решку и Морти в руки правосудия.

Кельвин Праймус ограничился лаконично‑эмоциональным: «Дура!»

Но это было значительно позднее, уже после того, как ко мне прискакал радостный драколич.

– Эй, Кейт, что сейчас расскажу, ты упадешь. Рез нашел Севера и привел в лагерь, а теперь твой даркин натягивает ритуальные доспехи.

– Кейт! – бежал разгоряченный тренировочным боем доракхай, бежал аккурат от круга для поединков и был крайне встревожен. – Кей, твой даркин бросил вызов Командору, так как тот посягнул на свободу его пары, на тебя то есть. А Север клянется, что не дарил тебе свой браслет. И вообще он писал Мастеру, что проверил свой прежде, чем увести мертвых от стены…

Спайк подпрыгнул и, не дав Рычаю договорить, воскликнул:

– Они будут сражаться за тебя. Как настоящие рыцари. Правда здорово?

– Ага, просто очаровательно. Прям как лопнувший чирей.

Увы, но я не разделяла его позиции. Просто потому, что эта позиция подразумевала смерть кого‑то из даркинов. Спайку (или как там его в действительности?) было плевать, кого ненароком прибьют, а вот мне – нет.

Подобно вспышке молнии, я прорезала публику, уже обступившую круг в центре поля, выскочила вперед и во всю мощь легких гаркнула:

– Стоять! Бояться! Руки по швам!

Лица обоих даркинов стали как у котов, впервые столкнувшихся с профсоюзом «мышей, крыс и прочих хвостатых».

Я грозно глянула на Реза в парадно‑выходном облачении Смертушки с косой в руках, потом на припорошенного пылью Севера.

Рой гениальных мыслей летел по Полярису, ища, на чью голову приземлиться. Одна из них была коварно сбита конкурентами и в полете ударила Кейт Хьюстон по темечку озарением.

И тут я вспомнила, что Спайк шарился в кабинете главы отделения некромантии, как у себя дома. А ещё напомнила себе, что драколич – негодяй и мерзавец. Негодяй и мерзавец в такой превосходной степени, что мог со спокойной совестью стырить из сейфа брачный браслет хозяина и скормить Гертруде.

Мог? Ещекак мог.

Еще драколич вскрывал всю почту Данте и наловчился подписывать за него бумаги (вспомнить хотя бы подписанное соглашение на совместную работу боевиков и некромантов на городском кладбище). И, возможно, Спайк – единственное существо в мире, кому хватило бы наглости перехватить письмо Севера и благополучно… Ну не знаю… сожрать? Спалить в камине? Закопать под яблоней и помочиться?

Мог? Да вообще элементарно!

И тогда я неожиданно вспомнила, что обыск комнаты Командора проводила вместе с этим вот паразитом. Причем именно лич первым обнаружил пустую черную коробку.

Якобы пустую черную коробку.

Без свадебного браслета.

А потом, в качестве полного бреда, я предположила, что ящер мог стырить не только браслет Данте, но и тот, что хранился в комнате Командора, и повернулась к протиснувшемуся сквозь толпу дракона.

– Спайк, ты трогал браслет Севера? – спросила его в лоб, и глазки лича стали такими честными‑честными. Такими выразительными. Такими умильно‑большими.

– Браслет? Какой такой браслет? – невинно похлопал этот гад ресничками. – Не было никакого браслета‑шмаслета… Ну вот опять ты используешь этот взгляд, Кейт. Ведь знаешь, что у этого тела крайне слабый мочевой пузырь и высокая впечатлительность, но все равно используешь… Ой, извини, там меня, кажется, Эдвард зовет. Ну, бывай, я побежал…

Ах он тварь!

– Спа‑айк!!! – рявкнула я вслед удирающему драколичу и скомандовала: – Север, Рез, ловите поганца!

Оба даркина застыли готовыми к броску кобрами. Вот только одна кобра понимала меня с полуслова, а второй требовался переводчик. Как выяснилось в следующую секунду, фраза «Это он! Он стырил окову брака» интернациональна и понятна на интуитивном уровне.

Не буду вдаваться в подробности, но Спайк в процессе сдох.

Случайно.

Да говорю же, совершенно случайно!

Я там и в трех метрах не стояла.

– Ай, Север. Ой, ну не начинай. Ааа, не выкручивай мне уши. Ыыыы! Это произвол! Насилие над братьями меньшими! – орал на всю пустошь дракон, яростно кусаясь и пытаясь вырваться из хватки двух мужчин.

– Сволочь, признавайся, куда ты его дел! – душил гада Север Праймус.

– Я ничего не брал! Меня оболгали. И вообще это незаконно, я требую адвока…

Командор ласково постучал драконьей головой о суровую землю Безумной пустоши.

– Не брал? Не брал?! – повторял он в процессе сего действа.

– Извини, но я не виноват, я защищал Тессу от брака с тобой! – огрызнулся Спайк. – Ты не оставил мне выбора, мистер Торопыжка!

Да уж. Лич был просто мастером извинений, почетным членом общества «переверни все с ног на голову», обладателем значка «Сам дурак» и почетной красной ленты «он никогда не признает своих ошибок».

– Убью! – гарантировал Север.

– Серьезно? – все еще на что‑то надеялся ящер. – И как ты объяснишь Данте мой хладный трупик?

– Спишу на сопутствующие потери, – прорычал Командор.

– Даркин, эй, как там тебя… Рез. Я последний из рода ртутей… У нас одно предназначение!

– Вендетта, – на ломанном староградском обозначил свою позицию Рез.

– Кейт!!! – заголосил отчаявшийся драколич.

Я медленно подошла и встала рядом.

– Считай этих двоих меньшим из твоих текущих зол.

– А что тогда большее? – задумался ящер.

– Я.


ЭПИЛОГ  


Через две недели после всех событий возле кургана за стену пришло лето. Лето потопталось, зябко озираясь на просторы Безумной пустоши и было вытеснено золотистой осенью. Осень очень скоро навестила зима, которая по эту сторону стены считалась главной хозяйкой года.

На все тех же правах хозяйки зима долго не уступала место задержавшейся весне. Весна пробудила чахлую растительность, плюнула на холодную и неприветливую пустошь и гордо продефилировала восвояси, передав эстафетную палочку лету. Лето в очередной раз с грустью окинуло просторы, громко чихнуло и преисполнилось решимости сразу вызвонить осень.

Читатель с математическим складом ума уже давно сложил все в уме, но поэтичность требует уточнения, поэтому спешу обрадовать – минул год.

За этот год я сдала выпускные экзамены в Староградской Магической Академии Всеискусств, отказалась от распределения в городскую стражу и вернулась на стену под командование Севера Праймуса.

День моего прибытия официально стал самым черным днем в рядах воинского состава всех рас. Мертвецы тоже отчего‑то приуныли.

Еще за этот год я трижды поругалась с родителями, которые в крайне негативных формулировках осуждали выбор моего сердца. Я сейчас про стену и желание освоить некромантию, если кто не понял.

Рез‑то Хьюстонам окончательно и бесповоротно понравился ещё при первом знакомстве. Вот только бабушку потом долго приводили в чувства и отпаивали валерьянкой. А я говорила, что парадно‑выходной плащ и косу лучше не брать, но даркина разве ж переспоришь! Уперся и все тут.

Решку посадили в застенки к Палачу, но что‑то подсказывало (возможно, его многозначительно‑мерзкая ухмылочка), что дар бывшей соседки не оставлен без внимания.

А ещё за этот год я побывала на одних похоронах, одной свадьбе и одном воскрешении.

Начнем с позитивного.

С похорон, конечно!

Доракхай держал тело выпотрошенного Спайка, Влад держал в поле зрения подступающих гиен, всхлипывающий Эдвард держал ватку с нашатырем. Север держал брачный браслет. Рез просто держался. Судя по яростно бьющейся жилке на шее, держался из последних сил.

– Сокол небесный, страж столетний, пришли мы к тебе наведаться, грусть‑тоску излить, зенки выплакать. Ты откликнись, наша горлинка, из могилушки, холма‑насыпи, тут ли ты лежишь, сердешный? Ночь не спится, день не кажется! Без тоби в избушке пусто, пусто в горенке…

Рез дернул рукой и многозначительно провел по древку ритуальной косы.

– Азра, заткнись, – по – дружески посоветовала я браслету с заключенном в нем ртутью, что держала в руках.

– Это традиционная песня плакальщиц, – возмутился тот, – народный фольклор, между прочим.

– Лучше. Заткнись.

Азра еще что‑то поворчал по общей связи, а потом притих. И мне бы сразу догадаться, что притих этот гад неспроста. Притих не потому, что срывал похороны. И естественно не потому, что усовестился.

Притих Азра потому, что планировал.

С другой стороны, он планировал пакости двадцать четыре на семь, без перерыва на обед, сон и туалет. Вот почему я решила не запариваться и преисполнилась скорби момента.

Вместе с остальными я наблюдала за тем, как Рез запечатывает курган покойного предка. К слову, стыренные у покойника украшения мы так и не нашли.

Зато я узнала, почему потолок курган разверзся под моими ногами. Рез сказал, что предок правящего рода увидел во мне силу и счел достойной. Что бывает крайне редко, чем Кейт Хьюстон полагалось дико гордиться.

Лично я считала, что прожила бы значительно спокойнее и без благословения покойного родственника, но вслух этого озвучивать не стала.

Там же, в процессе запечатывания кургана, случилась еще одна оказия. На валунах, сложенных поверх, вдруг вспыхнул и сердито загудел рой светлячков. Никого не спрашивая, они поднялись на крыло и рванули ко мне.

– Рез! – отчаянно пискнула я, стратегически пятясь.

Но тот восторженно взирал на происходящее, не проявляя ни беспокойства, ни геройства, и быть рыцарем, спасающим даму сердца, категорически отказывался.

Рой вцепился в мою руку, до локтя спалил рукав новенькой водолазки и осел на некромантском браслете. В одобрительном гуле роя послышался исполненный страдания щелчок. Светлячки истаяли, а брачный атрибут семейства Праймусов пал в жухлую траву.

– Феникс‑за‑стеной, – прочел склонившийся к браслету Влад, а растроганный моментом Эдвард заключил охреневшую меня в объятья.

– Это так здорово. Кейт, поздравляю!

Угу, ещё бы знать, с чем конкретно меня поздравляют.

– Теперь ты тоже Праймус, Первая в роду, – «обрадовал» Азра.

Охренеть. Вот просто встать и охренеть на месте.

Ну Владыка. Ну удружил!

Пока Рез с остальными даркинами прощался с Владыкой, я судорожно прятала брачный браслет в сумку, хотя более всего хотелось замуровать эту хреньку в стену. Желательно потолще!

Кстати, на обратном пути в лагерь Азра нашел тело мертвой гиены.

– Ну, пожалуйста. Я буду себя хорошо вести, – ныл ртуть. – Ладно, каюсь, я буду весте себя плохо, очень и очень плохо. Но уже не в вашем присутствии. Что скажете на это?

На это мы дружно его послали. Но уже через полчаса Эдвард и Рычай тишком улизнули из лагеря и притащили для Азры новый сосуд. Я узнала слишком поздно, чтобы помешать воскрешению гиены из мертвых. Зато полюбовалась на ритуал.

Теперь ртуть пребывал в облике гиены. Что, впрочем, не помешало ему козлить направо и налево.

А через полгода грянула свадьба.

Зал бракосочетаний, специально снятый ради такого, задыхался от цветочного запаха. Розы всех цветов и размеров украшали ленты, красовались в центре столов с закусками, длинной гирляндой висели на окнах, томились в петличках мужских пиджаков, были вплетены в прически дамам.

Поговаривали, что даже свадебный торт будет не обычной многоярусной причиной целлюлита и смерти от сахарной передозировки, а здоровущей розой.

Короче, то ли у невесты от стресса кукушка поехала, то ли Эдвард приложил к организации руку и креатив.

– Кейт, у меня пара вопросов, – на ломаном староградском уведомил озирающий место будущего события Рез. – Почему вот им, – кивок в сторону трех ведьмочек в остроконечных шляпах с пристегнутыми за спиной метлами, – можно приходить как душе угодно, а мне пришлось оставить парадно‑выходные плащ с косой в гостиничном номере?

Память всполошилась и запричитала, мол, у нее ещё свежо знакомство с моими родственниками. Совесть попросила напомнить последний ужин в кругу выпускников отделения боевой магии (Алик всерьез поверил, что ужин для него последний). Женская сущность в категорической форме заявила, что больше никуда с Резом в костюме Смертушки и шага не ступит. По крайней мере по эту сторону стены.

Я добрую неделю перед свадьбой уговаривала даркина не приходить в парадно‑выходном, показывала картинки в детских книжках и доказывала, что он будет крайне неуместно выглядеть в костюме Смертушки на праздничной церемонии. Рез дулся и упрямился, но в конечном счете уступил моим уговорам.

И вот теперь мы на свадьбе, а тут ведьмы, один сомнительного вида капитан с попугаем на плече, некроманты в обнимку со скелетами и куча другой разномастной публики.

Не свадьба, а карнавал какой‑то!

– Так надо, – строго ответила даркину и пригрозила:

– А будешь дуться, подарю трусы с танцующими бегемотиками.

Рез почему‑то призадумался. Видать, воображение рисовало эту забавную картинку. И пока он стоял, погруженный в думы, я успела прихватить у официанта бокал с шампанским и выпить за эту свадьбу. А еще помянуть свои голеностопы, потому что на таких высоченных шпильках подвывих мне обеспечен.

К слову, шпильки и наряд в целом выбирал по моей просьбе Эдвард.

Да, я сглупила, когда доверила это дело эльфу.

Да, я раскаиваюсь.

Но мне банально некогда было бегать по магазинам и подбирать цвет с фасоном, а некромант сам вызвался. Кто же знал, что он купит мне платье в пол ярко‑зеленого оттенка (не иначе как под цвет глаз Реза).

И если против верха, который больше походил на праздничный доспех из золота и драгоценных камней, я ничего не имела против, с длинной юбкой и вырезом смирилась, то каблук простить не сумела.

Может, я чего не понимаю в моде, но общая высота платформы и каблука в семнадцать сантиметров – это уже не шпилька, это уже самые настоящие ходули!

– Кейт! Вот ты где!

Помянешь эльфа – вот и он.

Источник будущих переломов пробирался сквозь толпу, как одинокий пингвин, оставшийся без гнезда в брачный период. Невеста поручила ему организацию события, поэтому эльф щеголял в темно‑синем фраке с цилиндром и здоровущей палкой, якобы обозначавшей его статус устроителя праздника. А как по мне несла функцию палки для битья всех, кто осмелиться сказать слово поперек тщательно спланированной программы.

– Кейт, ты мне нужна, – обрадовал Эдвард, цепко хватая за локоть. – Будешь подружкой невесты.

– А как же Тесса? – у меня от перспектив глаза на лоб полезли.

– Тессе вздумалось рожать, – выдал нервный устроитель свадьбы, и в воздухе повисло его невысказанное «нашла, блин, время». – Идем, подменишь ее у алтаря. Идем же, не стой! Все вот‑вот начнется.

Я глянула на своего даркина, чмокнула в уголок губ и, посоветовав не скучать, побежала за эльфом. Быстро инструктируя, что делать подружке невесты, где стоять и в какой момент растроганно зарыдать (от этой чести я сразу категорически отказалась), Эд привел меня на пост возле алтаря и оставил с шафером, которым оказался Данте Праймус.

Загрохотали трубы, с небольшим опозданием вступил орган. Гости почтительно притихли. В проходе показалась монстрообразная гиена в черном фраке.

– Боги войны, – невольно вырвалось у меня.

Под радостный звон бубенцов, приделанных к ошейнику, Азра важно ступал по алой ковровой дорожке. В зубах поганец сжимал корзинку с белыми лепестками роз. Те угрюмо сыпались сквозь специально проделанное в дне отверстие и падали под ноги.

– Почему невеста пошла на это безумие? – тихонько поинтересовалась у Данте.

– Сперва Азра угрожал и шантажировал, а когда это не сработало – трое суток ныл под ее дверью, – с охотой дал решение загадки некромант.

Да, тут у кого хочешь нервы сдадут.

– Тшш! Невеста идет, – шикнул на нас эльф, пошедший пятнами от волнения.

В проходе мелькнул белый призрак из кринолина, перьев и розочек. А ещё у безобразия был шлейф, который тащили трое упарившихся ребятишек.

– Это точно платье, а не оружие массового поражения здоровой психики? – окончательно выпала я в осадок.

– Его сшили по эскизам Эдварда, – все так же тихо шепнул свидетель.

Эльф вновь обернулся и смерил нас злым взглядом.

«Очень красиво», – одними губами прошептала я и показала большие пальцы. В конце концов невеста дала добро на этот ужас. К тому же кто я такая, чтобы критиковать? Правильно, живой и хрупкий человек, которого взбешенная невеста с легкостью забьет до смерти свадебным букетом. А в то, что Мирра Аш‑Сей на это способна, я почему‑то не сомневалась.

Кто такая Мирра Аш‑Сей?

Так та самая, что занималась акробатическими этюдами в рабочем кабинете Палача (мы, кстати, с Резом потом пробовали, действительно пикантно).

Занималась с одним, а замуж идет за другого.

Рычай с Эдвардом говорят, что Мирра банально психанула и задолбалась ждать первого решительного шага от Кельвина. И вот итог.

Я бросила быстрый взгляд на высокого, сутулого жениха в красной бабочке, украдкой вздохнула, потом посмотрела на плывущую в проходе невесту и наклонилась к Данте.

– И как Кельвин это воспринял?

– Он… он… – пришел в некоторое затруднение глава отделения некромантии и наконец закончил мысль. – Он замолчал.

Плохой синдром. Очень‑очень плохой.

Если женщина внезапно замолкает, значит, планирует гадость. Что может спланировать задетый за живое Палач – оставалось только гадать.

Впрочем, гадать‑то мне и не пришлось.

Перед алтарем выросла воронка портала, из которой лихо выскочил королевский некромант, гроза преступного мира и задетый за живое любовник.

– Я против этого союза! – выкрикнул он.

Музыка оборвалась в середине такта. Гости дружно охнули и затаили дыхание. Священник, вызвавшийся сочетать молодоженов, выплыл из забытья и проскрипел:

– Молодой человек, церемония ещё не началась. Постойте в сторонке и дождитесь строчки «если есть в зале те, кто против данного союза, говорите сейчас или…»

Но Кельвин, видимо, считал, что всегда приходит ко времени, и плевать хотел на традиции. С решительным видом он обогнул притормозившего Азру, подлетел к Мирре и взял ее за руку.

– Ты совершаешь ошибку. Большую, очень большую ошибку.

Мирра фыркнула и ткнула его в грудь букетом.

– Большой ошибкой было согласиться работать с тобой. Большой ошибкой было чего‑то ждать и игнорировать тот факт, что эго господина Кельвина Праймуса растянуто до размеров планеты…

– Нет ничего предосудительного в том, что тебя притянула и закружила моя орбита, – нагло улыбнулся Кельвин, в очередной раз доказывая, что он крайне невыносимый типчик.

– Уйди! Ты срываешь мою свадьбу, – пропыхтела невеста, делая попытку обойти бывшее начальство, но Палач заступил дорогу.

– Ничего подобного, – от голоса Кельвина бежали по спине мурашки и нервно звенело стекло в витражах. – Я исправляю свою ошибку.

Под коллективный «ах!» некромант одним стремительным движением извлек из кармана браслет и с мерзкой улыбочкой победителя по жизни застегнул его на запястье Мирры Аш‑Сей.

В зале наступила тишина, долгая, как годы.

Пораженная публика таращила глаза и перемигивалась. Священник сердито хлопнул молитвенником. Жених облегченно выдохнул и промокнул лоб салфеткой. Рез что‑то старательно фиксировал в блокноте.

– Ну наконец‑то! – возрадовался Азра, выплевывая корзинку. – Я уж думал, что этот спектакль с браком не кончится. Куда разбежались все официанты? Мне просто жизненно необходимо прополоскать рот шампанским!

Кельвин нахмурил брови, огляделся и посмотрел на счастливую жену долгим взглядом охотника, угодившего в свой же капкан.

– Мирра? – до некроманта медленно, но неотвратимо, как лавина в горах, начало доходить.

– Да, Кел.

– Только не говори, что это все было спланированно!

– Хорошо, не стану.

– Мирра!

Эдвард молча извлек из‑под скатерти алтаря бумажные пакетики с попкорном и передал мне с Данте.

– Обожаю устраивать церемонии! – шепнул ушастик…

Уже глубокой ночью, когда гости были пьяны и сыты, а молодожены ушли скандалить и с громкими стонами мириться к себе в номер, Рез уточнил:

– У вас все свадебные ритуалы такие веселые?

– Только те, что организует Эдвард.

Мы как раз вернулись к себе в номер, поэтому я со стоном удовольствия избавилась от туфель и намеревалась сделать последний марш‑бросок до кровати, но была перехвачена на пол пути. Коварный даркин под предлогом помощи сцапал меня в собственнических объятьях с головокружительными поцелуями и начал активно избавлять от платья.

Я не возражала. Вот просто ни единой частицы «не»!

Разошедшийся Рез сорвал с меня платье, которое тряпкой улетело в угол, опрокинул на кровати и замер, любуясь знаком на моей спине. Это был здоровенный феникс от поясницы до шеи, чьи распахнутые крылья переходили на руки. В когтях птица держала стяг с гербом правящего дома даркинов – скрещенные косы и мрачная фигура в бесформенном хитоне.

Знаки появились сами, без ритуалов, клятв и заверений в любви и верности до гробовой доски. Просто однажды утром мы проснулись и тихо сказали друг другу «люблю тебя», а магия закрепила наши чувства на спинах.

– Я уже говорил, какая ты у меня соблазнительно‑красивая? – хрипло уточнил Рез, стаскивая через голову рубашку.

Я с лукавой улыбкой потянулась, села и… И тут в номер без стука, намека и приглашения ввалилась одна крайне наглая гиена.

– Все им хихоньки да хахоньки! – негодовал Азра. – А о наследниках когда подумаете?

– Ты номера с новобрачными не попутал? – возмутилась я, кутаясь в одеяло.

– Я всегда по адресу, – заявил заявившийся. – Деток вам пора заводить. Нечего от Тессы отставать, у них, кстати, мальчик. Выражаясь более возвышенно, твоей яблоньке пора дать первый урожай, так сказать, плоды любви!

Я заподозрила помешательство на фоне радостных известий, а более сообразительный Рез прищурился и подобрался.

– Кое‑кто опять рылся в моих бумагах?

– Кто рылся? Я рылся? – возмутился Азра. – Я не роюсь. Я держу руку на пульсе событий.

– Азра, в тебе есть хоть крупица порядочности? – укорил даркин, присаживаясь на кровать и обнимая меня одной рукой.

– Конечно! – выпятила гиена волосатую грудь. – Точнее, была, но сдохла от скуки и одиночества в компании ехидства и желчи. И вообще не переводите тему. Я говорю, детишек когда делать будете? Годы идут, Кейт не молодеет!

– Да мне всего двадцать с небольшим, – возмутилась я.

– Вот видишь. Еще чуть‑чуть, и совсем старухой станешь.

Я беспомощно повернулась к своему избраннику. Рез без всяких дополнительных просьб взмахнул рукой. От теней, ждущих по углам, отделился лоснящийся сгусток мрака. Он с большой охотой сцапал Азру черными щупальцами и выкинул из спальни вместе с демографическими планами.

– Спасибо, – улыбнулась я и оседлала даркина. – А вот теперь ты расскажешь, что же такого интересного нарыл Азра в твоих бумагах, раз в таком срочном порядке озаботился продолжением твоего рода.

Рез потер лоб указательным пальцем и сдался.

– Мои разведчики донесли, что у Ледяных великанов появился советник. Кое‑кто подозревает, что это может быть ртуть.

– Еще один?

– Увы, – вздохнул даркин. – Кажется, мой предок уничтожил не всех. И Азра, возможно, не единственный представитель своего вида. Мы направили посольство и в данный момент ждем ответ. Если все сложится удачно, то через год‑полтора можно будет ехать с дипломатической миссией в Ахарат.

– Та‑а‑ак… А дети тут при чем?

Рез провел кончиками пальцев по моей щеке, шее и начал спускаться ниже.

– Я включил тебя в состав делегации, но Черная ложа категорически против отпускать первого феникса за долгие годы. Они настаивают на наследнике, который продолжит линию. А Азра прикинул, что без тебя ему не светит эта поездка. Вот и озаботился проблемой.

Я призадумалась. Но всего на секунду.

– Говоришь, великаны?

– Ага. Ледяные, – подтвердил даркин, охотно отвечая на мой поцелуй. – По дороге, кстати, можно заглянуть ещё и в легендарную пещеру боевого эха. Говорят, там и по сей день слышны звуки битв…

Звуки битв. Ледяные великаны.

Вот как тут устоять?

Дверь в очередной раз отворилась, пропуская перегруженную тележку и важно вышагивающую гиену. В лапе Азра держал несколько почерканных листов со списками.

– Кейт, я тут прикидываю ближайшую фазу овуляции, но нужны кое‑какие интимные подробности о твоем цикле. С этим делом тянуть нельзя, подготовка плюс правильное питание… Вот, кстати, надо заглянуть на кухню и дать четкие инструкции насчет твоего нового рациона… Тыква для Реза, тебе сбор трав шалфея, спорыша и…

Азра наконец поднял голову от списка и сбился.

– Ой, ужас как неловко! Вы бы хоть носок на дверную ручку повесили или…

Морда гиены повернулась по часовой стрелке до характерного хруста на шесть часов.

– Нет, эта поза не подходит для зачатия, – возмутился он, вытаскивая из тележки книгу. – В учебнике под редакцией доктора Мухоловского даже картинка на этот случай прилагается. Вот. Посмотрите, как надо!

Не отрываясь от вдумчивого покусывания и ласк, Рез поднял руку, и тени послушно смели эксперта по деторождению в коридор.


КОНЕЦ 20 июля 2020 года  


Оглавление

  • ПРОЛОГ
  • ГЛАВА 1. Великая оплошность
  • ГЛАВА 2. Боль и ужасы некромантии
  • ГЛАВА 3. Приличный замок «Вороньи когти»
  • ГЛАВА 4. Сердце замка
  • ГЛАВА 5. Работа артефактора
  • ГЛАВА 6. Прогулка в «Едритовы подпоры»
  • ГЛАВА 7. Бабули некромантов
  • ГЛАВА 8. Призрачный нуар
  • ГЛАВА 9. Покушение
  • ГЛАВА 10. Первая помощь
  • ГЛАВА 11. Большие выселки
  • ГЛАВА 12. Расследование
  • ГЛАВА 13. Прогулки на свежем воздухе
  • ГЛАВА 14. Родные пенаты
  • ГЛАВА 15. Посиделки в кругу друзей
  • ГЛАВА 16. Темная ночь
  • ГЛАВА 17. Признание
  • ГЛАВА 18. Обратно в замок
  • ГЛАВА 19. Страсти-мордасти
  • ГЛАВА 20. Дары некромантов
  • ГЛАВА 21. Страсть и ее последствия
  • ГЛАВА 22. Провал в подвал
  • ГЛАВА 23. Жмурки на кладбище
  • ГЛАВА 24. Фаталити в склепе
  • ГЛАВА 25. Семейная психотерапия
  • ЭПИЛОГ
  • Некроманты Поляриса – 2 
  • ПРОЛОГ  
  • ГЛАВА 1. Большой ба‑бах
  • ГЛАВА 2. Переполох в общаге
  • ГЛАВА 3. Данте Праймус
  • ГЛАВА 4. Бледный Глен
  • ГЛАВА 5. Сплю на новом месте…
  • ГЛАВА 6. Пробуждение
  • ГЛАВА 7. Город, которого нет
  • ГЛАВА 8. Оковы брака
  • ГЛАВА 9. В браке с некромантом
  • ГЛАВА 10. Уроки выживания в некромантской среде
  • ГЛАВА 11. Документы на кладбище
  • ГЛАВА 12. Свидания и некроманты
  • ГЛАВА 13. «Тихий» вечер на кладбище
  • ГЛАВА 14. Немного о подставах
  • ГЛАВА 15. Взрослые решения
  • ГЛАВА 16. Ночные кошмары
  • ГЛАВА 17. Стена
  • ГЛАВА 18. Невеста на тропе войны
  • ГЛАВА 19. Даркины
  • ГЛАВА 20. Страшная импровизация
  • ГЛАВА 21. Ловля на живца
  • ГЛАВА 22. Вешка
  • ГЛАВА 23. Герои и мерзавцы
  • ГЛАВА 24. Вербовка на темную сторону (без печенек)
  • ГЛАВА 25. И нет нам покоя
  • ЭПИЛОГ