Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. Апостол [Архиепископ Аверкий (Таушев)] (fb2) читать онлайн

Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета Апостол Деяния. Послания. Апокалипсис

Мы не можем не говорить того, что видели и слышали.

Деня. 4, 20

Ибо я не упускал возвещать вам всю волю Божию.

Деян. 20, 27

Нам, последним посланникам,

Бог судил быть как бы приговоренными к смерти.

1 Кор. 4, 9

Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим.

2 Фес. 2, 15

Предисловие

Настоящая книга представляет собой вторую часть ранее вышедшего в свет труда под названием «Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. Часть первая. Четвероевангелие». Этой второй части мы даем наименование «Апостол», применяясь к обычной принятой у нас в Православной Церкви терминологии, поскольку она содержит в себе данные к правильному пониманию и истолкованию второй половины Книг Священного Писания Нового Завета, в состав которой входят Книга Деяний святых апостолов, семь соборных Посланий, четырнадцать Посланий святого апостола Павла и Апокалипсис, или Откровение, святого Иоанна Богослова.

Предлагаемый здесь материал заключает в себе конспективно изложенный курс лекций по предмету Священного Писания Нового Завета, читанный нами в течение четырех лет (с 1952 по 1955 год) в Свято-Троицкой духовной семинарии при монастыре того же имени близ селения Джорданвилль в Нью-Йоркском штате Северной Америки.

Этот материал заимствован нами главным образом из «Толкового Апостола» епископа Михаила, «Толкований святого апостола Павла» епископа Феофана¹, сборника статей М. Барсова и нескольких семинарских пособий, как то: протоиерея Хераскова, А.И. Иванова, протоиерея Н. Александрова и других.

И эта часть, как и первая, имеет своей целью помочь всем любителям слова Божия в его правильном, согласном с учением Святой Православной Церкви понимании, что особенно важно здесь, за границей, при столь широко и напряженно развивающейся среди православных русских людей, в изгнании и рассеянии сущих, сектантской пропаганде, многих сбивающей с толку и совращающей с правого пути.

Автор просит простить его за все несомненно имеющиеся и в этой части его труда опущения и недостатки и покрыть их своей любовью и молитвой о нем.

Епископ Аверкий

О книге «Апостол»

Значение наименования «Апостол»

Второй отдел Священного Писания Нового Завета составляют Священные Книги, которые обыкновенно объединяются у нас, в особенности в богослужебном их употреблении, под общим наименованием «Апостол». Само слово «апостол» обозначает «посланник». Это наименование было усвоено ученикам Господа Иисуса Христа, посланным Им на проповедь евангельского учения людям. Как словом «Евангелие» обозначаются теперь письменные (первоначально же — только устная проповедь) повествования о жизни и учении Господа Иисуса Христа, так словом «апостол» обозначаются дошедшие до нас писания апостолов Христовых, содержащие повествования о жизни некоторых из них и изложение их учения.

Такое разделение Нового Завета на два отдела — Евангелие и Апостол — очень древнего происхождения. Наименование «Апостол» в смысле совокупности всех апостольских писаний, кроме Евангелий и в отличие от них, мы находим еще у святого Иринея Лионского, у Климента Александрийского и Тертуллиана.

Состав книги «Апостол»

Хотя в первые века христианства под названием апостольских деяний, посланий и апокалипсиса появилось очень много книг, подлинными и достоверными признаны Святой Церковью только двадцать три книги, которые и внесены в канон священных новозаветных Книг. Это следующие Книги:

1. Деяния святых апостолов.

2. Соборное Послание Иакова.

3. Первое соборное Послание святого апостола Петра.

4. Второе соборное Послание святого апостола Петра.

5. Первое соборное Послание святого апостола Иоанна Богослова.

6. Второе соборное Послание святого апостола Иоанна Богослова.

7. Третье соборное Послание святого апостола Иоанна Богослова.

8. Соборное Послание апостола Иуды.

9. Послание к Римлянам святого апостола Павла.

10. Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла.

11. Второе послание к Коринфянам святого апостола Павла.

12. Послание к Галатам святого апостола Павла.

13. Послание к Ефесянам святого апостола Павла.

14. Послание к Филиппийцам святого апостола Павла.

15. Послание к Колоссянам святого апостола Павла.

16. Первое послание к Фессалоникийцам святого апостола Павла.

17. Второе послание к Фессалоникийцам святого апостола Павла.

18. Первое послание к Тимофею святого апостола Павла.

19. Второе послание к Тимофею святого апостола Павла.

20. Послание к Титу святого апостола Павла.

21. Послание к Филимону святого апостола Павла.

22. Послание к Евреям святого апостола Павла.

23. Апокалипсис святого апостола Иоанна Феолога (Богослова).

Из этих Книг Деяния святых апостолов — исторического содержания, семь соборных Посланий и четырнадцать Посланий святого апостола Павла — учительного содержания, и Апокалипсис, или Откровение, святого Иоанна Богослова, — пророческого содержания.

Все другие книги, кроме вышепоименованных, отвергнуты Святой Церковью как подложные, или апокрифические, содержащие недостоверное апостольское учение, а потому чтение их верующим, как могущее наносить духовный вред, запрещается.

Книга Деяний

О книге Деяний святых апостолов

Автор Книги и цель её написания

Книга Деяний святых апостолов, как это видно из первых же ее слов, является прямым продолжением Евангелий. Автор ее поставил себе целью описать события, происшедшие вслед за Вознесением Господа Иисуса Христа, и дать очерк первоначального устроения Церкви Христовой на земле трудами святых апостолов, по преимуществу святых первоверховных апостолов Петра и Павла.

Святитель Иоанн Златоуст в своей первой беседе на Книгу Деяний апостольских пространно разъясняет великое значение для христианства этой Книги как подтверждающей фактами из жизни апостолов истину евангельского учения. Она, по словам святителя Иоанна, «содержит в себе по преимуществу доказательства Воскресения. Итак, вот в чем состоит содержание и главная цель этой Книги».

Этим и объясняется, почему в пасхальную ночь до наступления часа прославления события Воскресения Христова верующие подготавливают себя к празднованию этого великого и радостного события чтением в храме Книги Деяний. По этой же причине Книга Деяний апостольских прочитывается вся в период Пятидесятницы за Божественной литургией, совершаемой ежедневно.

Книга Деяний апостольских, по указанию самого ее автора, является второй его Книгой, написанной для некоего Феофила (см. Деян. 1, 1–2). Из этого несомненно, что Книга Деяний написана как продолжение третьего Евангелия и, следовательно, автором ее является то же самое лицо, которое было автором третьего Евангелия, то есть святой апостол и евангелист Лука, бывший спутником и сотрудником святого апостола Павла.

О принадлежности авторства Книги Деяний святому Луке мы находим сведения уже во второй половине II века — у святого Иринея Лионского в послании Лионской и Виеннской Церкви к Церквам Асийским и Фригийским, у Климента Александрийского, у Тертуллиана, в древнем так называемом Мураториевом каноне, у Оригена, в древнем сирийском переводе Пешито, а также и у многих позднейших христианских писателей. Намеки на существование этой Книги и даже ссылки на нее мы находим и у более ранних писателей, как, например, у святого Игнатия Богоносца, епископа Антиохийского, у святого Поликарпа, епископа Смирнского, у святого Иустина Мученика.

На то, что писателем этой Книги был святой Лука, мы находим достаточно ясные указания и в самом ее содержании. Автор ее нередко представляется в ней как спутник и сотрудник святого апостола Павла (см., например, Деян. 16, 10–17; 20, 5–15; 21, 1–17; 27, 1; 28, 16). Этим и объяснятся, почему Книга Деяний повествует больше всего (а во второй своей половине почти исключительно) об апостольской деятельности святого апостола Павла. Даже самый тон повествования и стиль Книги напоминают нам тон и стиль Евангелия от Луки.

Время и место написания Книги Деяний

Повествование Книги Деяний заканчивается указанием на то, что святой апостол Павел прожил в Риме два года и невозбранно проповедовал там учение Христово (см. Деян. 28, 30–31). О мученической смерти апостола, которая последовала в Риме при императоре Нероне 29 июня 67 года, здесь ничего не упоминается.

Из предания же церковного известно, что апостол Павел, оправданный на суде кесаря, после двухлетнего пребывания в Риме вновь возвратился в Иерусалим и совершил еще одно, четвертое миссионерское путешествие. Из этого можно заключить, что Книга Деяний написана святым Лукой около 63 или 64 года по Р. Х. в городе Риме. В своих Посланиях к Колоссянам (см. Кол. 4, 14) и к Филимону (см. Фил. 1, 24), писанных, как известно, святым Павлом из Рима, он упоминает о Луке как о находящемся с ним в Риме.

О том же, что Книга Деяний написана в Риме, имеется свидетельство и западного отца Церви блаженного Иеронима. Только еретики маркиониты, манихеи, евиониты и севериане пытались отрицать подлинность Книги Деяний, так как содержание ее слишком резко опровергает их лжеучения, почему эта Книга и была для них крайне неприятна и неприемлема.

Содержание Книги Деяний

Книга Деяний содержит описание событий от Вознесения Господа Иисуса Христа до прибытия святого апостола Павла в Рим и, таким образом, охватывает период времени около тридцати лет.

В первой ее половине (главы 1–12) повествуется по преимуществу об апостольской деятельности святого апостола Петра среди иудеев в самой Палестине, во второй половине (главы 13–28) — о деятельности святого апостола Павла среди язычников и о распространении им учения Христова уже за пределами Палестины. Таким образом, Книга Деяний рисует нам картину, как Церковь Христова, утвердившись среди иудеев в Палестине, согласно с предречениями Самого Господа, при упорном неверии главной массы иудейского народа, перешла потом в мир языческий и постепенно распространилась в передней Азии и южной Европе.

Содержание Книги Деяний по главам следующее:

Глава 1. Первая Книга писателя. Наставления и обетования Господа апостолам перед Вознесением и Вознесение Господне. Речь святого апостола Петра о необходимости избрания нового апостола на место отпавшего Иуды Искариота и избрание Матфия.

Глава 2. Сошествие Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы. Речь апостола Петра и ее могущественное действие. Характер жизни и религиозно-нравственного состояния первой христианской общины в Иерусалиме.

Глава 3. Чудесное исцеление святым апостолом Петром хромого от рождения. Речь святого апостола Петра в связи с этим к народу с призывом к покаянию.

Глава 4. Заключение святых апостолов Петра и Иоанна в темницу. Допрос апостолов в синедрионе, запрещение им проповедовать об имени Иисусовом и отпущение их на свободу. Молитва апостолов и ниспослание верующим благодати Святого Духа. Взаимная любовь членов первой христианской общины.

Глава 5. История Анании и Сапфиры, утаивших часть денег за проданное имение. Чудеса, совершавшиеся святыми апостолами. Новое гонение синедриона на апостолов, заключение их в темницу, освобождение их Ангелом, проповедь в храме и ответ перед синедрионом. Совет Гамалиила и отпущение апостолов на свободу после нанесенного им бесчестия, которое они приняли с радостью.

Глава 6. Избрание семи диаконов. Проповедь архидиакона Стефана и обвинение его перед синедрионом в хуле на закон Моисеев.

Глава 7. Защитительная речь архидиакона Стефана перед синедрионом и его мученическая кончина.

Глава 8. Великое гонение на Церковь в Иерусалиме после убиения Стефана. Насаждение Церкви в Самарии диаконом Филиппом. Низведение Духа Святого на верующих в Самарии святыми апостолами Петром и Иоанном. История Симона Волхва. Благовестие Филиппа евнуху эфиопской царицы.

Глава 9. Обращение Савла ко Христу на пути в Дамаск. Крещение его Ананией. Проповедь Савла в Дамаске. Бегство его от иудеев, замышлявших убить его. Пребывание новообращенного Савла в Иерусалиме. Святой апостол Петр в Лидде и исцеление им Энея. Пребывание святого апостола Петра в Иоппии и воскрешение им Тавифы.

Глава 10. Обращение ко Христу первого язычника Корнилия сотника после вразумляющего видения, бывшего святому апостолу Петру.

Глава 11. Упреки святому апостолу Петру со стороны обрезанных за общение его с необрезанными и объяснения Петра. Проповедь христианства вне Палестины, особенно в Антиохии. Варнава и Савл в Антиохии. Пророчество о голоде и милостыня, посланная христианам в Иудею.

Глава 12. Гонение Ирода на Церковь, убиение Иакова, заключение в темницу Петра и чудесное освобождение его оттуда Ангелом по молитвам Церкви. Смерть Ирода, изъеденного червями. Возвращение Варнавы и Савла из Иерусалима в Антиохию.

Глава 13. Путешествие Варнавы и Савла на Кипр и обращение проконсула Сергия Павла. Проповедь их в Пергии и Антиохии Писидийской. Речь святого апостола Павла в синагоге, упорное неверие иудеев и обращение его вследствие этого к язычникам. Гонение на Варнаву и Павла.

Глава 14. Проповедь Павла и Варнавы в Иконии, Листре и Дервии. Исцеление хромого в Листре и попытка тамошних язычников принести им жертву. Гонение на апостолов, побиение Павла камнями. Обратный путь апостолов в Антиохию через города с новооснованными ими христианскими общинами.

Глава 15. Смущение в Антиохийской Церкви относительно необходимости для христиан из язычников соблюдать закон Моисеев. Апостольский Собор в Иерусалиме по этому поводу. Несогласие между Павлом и Варнавой. Отправление Павла с Силой во второе апостольское путешествие.

Глава 16. Павел в Листре и Дервии. Обрезание Тимофея. Путешествие до Троады. Видение мужа-македонянина и путешествие в Македонию. Павел в Филиппах: обращение Лидии, изгнание прорицательного духа, заключение Павла и Силы в темницу, чудесное освобождение из темницы и обращение ко Христу темничного стража.

Глава 17. Павел и Сила проповедуют в Фессалонике, а затем в Верии. Павел в Афинах. Его речь в ареопаге.

Глава 18. Павел проповедует в Коринфе; Господь ободряет его в видении. Обвиняемый перед проконсулом Галлионом, Павел освобождается и отправляется в Ефес, посещает различные города и утверждает учеников. Проповедь Аполлоса, наставленного Акилой и Прискиллой.

Глава 19. Третье апостольское путешествие Павла. Прибытие его во Ефес. Крещение учеников Иоанновых и низведение на них Святого Духа. Чудеса Павла в Ефесе и их действие. Иудейские заклинатели, избитые злым духом. Сожжение волшебных книг. Возмущение против Павла и христиан, произведенное Димитрием серебряником.

Глава 20. Путешествие Павла в Македонию, Грецию и обратно до Троады. Воскрешение Павлом Евтиха в Троаде. Дальнейшее путешествие до Милита. Прощальная речь Павла ефесским пресвитерам.

Глава 21. Павла убеждают не ходить в Иерусалим, но безуспешно. Путешествие его от Милита до Кесарии. Павел в Кесарии; пророчество Агава о предстоящих ему узах. Прибытие Павла в Иерусалим. Возмущение против него иудеев и его узы.

Глава 22. Речь Павла к народу о своем обращении и призвании к апостольству. Крик народа; распоряжение о бичевании Павла и отмена его. Павел перед синедрионом.

Глава 23. Распоряжение первосвященника Анании бить Павла по устам. Распря между обвинителями Павла фарисеями и саддукеями. Господь ободряет Павла. Решительное намерение иудеев убить его. Отправление Павла под сильной стражей к правителю Феликсу в Кесарию.

Глава 24. Апостол Павел перед судом прокуратора Феликса. Обвинение его иудеями; его защитительная речь. Отсрочка решения. Проповедь Павла о Христе Феликсу и жене его. Смена Феликса новым прокуратором Фестом. Оставление Павла в узах.

Глава 25. Прокуратор Фест в Иерусалиме, жалобы ему на Павла со стороны иудеев. Павел на суде перед Фестом, обвинение против него иудеев. Павел требует суда кесаря. Прибытие в Кесарию царя Агриппы и Вереники; Павел в судебной палате перед Агриппой.

Глава 26. Защитительная речь Павла перед Агриппой, Фестом и другими с изложением обстоятельств своей жизни и обращения ко Христу. Признание Павла невиновным.

Глава 27. Отправка Павла в Рим на суд кесаря. Предостережение Павла, которое не было принято во внимание; сильная буря. Корабль сел на мель, находившиеся на корабле спаслись, добравшись до берега вплавь.

Глава 28. Гостеприимство иноплеменников на острове Мелит. Ехидна, не причинившая Павлу вреда. Исцеление Павлом многих больных на острове. Дальнейшее путешествие, прибытие в Рим и проповедь в Риме.

Значение Книги Деяний

Это значение выразительно подчеркивает святитель Иоанн Златоуст в своей первой Беседе на эту Книгу. В ней, говорит он, мы видим исполнение тех пророчеств, которые Господь изрек Своим апостолам в Евангелиях; в ней мы видим торжество веры Христовой над миром сим, во зле лежащим, несмотря на человеческую слабость апостолов, не обладавших никакими внешними материальными средствами и данными для распространения и утверждения евангельского учения; в ней мы видим, как сами апостолы стали словно другими людьми после сошествия на них Святого Духа.

Безбоязненно и с великим мужеством и самоотвержением, несмотря на все постигавшие их гонения и преследования, проповедовали они учение Христово по всем концам тогдашнего культурного греко-римского мира и в короткий срок основали повсюду множество христианских общин, в жизни своей осуществлявших заветы Евангелия.

Книга Деяний ярко свидетельствует, что проповедь апостолов — это дело не человеческое, но Божие; вспомним слова мудрого Гамалиила, давшего совет иудеям не преследовать учеников Христовых (см. Деян. 5, 38–39). Особенно поучительно описание жизни первых христиан, имевших «одно сердце и одну душу» (см. Деян. 4, 32), что было полной противоположностью жизни всего остального тогдашнего мира, утопавшего в эгоизме и всевозможных грехах и пороках.

Для пастырей Христовой Церкви Книга Деяний важна тем, что дает им образец церковного благочиния и управления Церковью, основанного на так называемой соборности (пример тому — первый Апостольский Собор в Иерусалиме, описанный в 15-й главе), и излагает существенные обязанности пастыря Церкви (см. беседу апостола Павла с ефесскими пресвитерами — Деян. 20, 18–35).

Но самое важное в этой Книге, конечно, то, что она как никакая другая свидетельствует о величайшей истине христианства — Воскресении Христовом. Наилучшим доказательством истины Воскресения Христова служат чудеса, совершенные апостолами, а Книга Деяний есть не что иное, как повествование прежде всего об апостольских чудесах.

Часть первая. Церковь Христова из иудеев (главы 1–12)

Глава первая

Предисловие к Книге Деяний (стихи 1–3). Наставления и обетования Господа перед Вознесением и Вознесение Его (стихи 4–11). Речь святого апостола Петра об избрании нового апостола на место Иуды и избрание Матфея (стихи 12–26)

Предисловие к Книге Деяний (Деян. 1, 1–3)

В предисловии автор обращается к некоему Феофилу и при этом указывает на свою первую книгу, в которой он написал о всем, что Иисус делал и чему учил от начала (Деян. 1, 1). Совершенно очевидно, что здесь речь идет о нашем третьем каноническом Евангелии, которое написано Лукой для того же «достопочтенного Феофила» (см. Лк. 1, 3). Святой Лука указывает на внутреннюю органическую связь между своим Евангелием и этой второй Книгой, которая должна служить как бы продолжением первой.

О всем — конечно, только относительно, ибо святой Иоанн считает даже и невозможным описать все (см. Ин. 21, 25). «Все» здесь сказано в смысле все необходимое для того, чтобы можно было познакомиться с жизнью, деятельностью и учением Господа Иисуса Христа и уверовать в Него, как Сына Божия.

Что Иисус делал и чему учил от начала (Деян. 1, 1). Эти слова по-русски правильнее было бы перевести: «Что начал делать и чему начал учить Иисус». Дееписатель хотел этим выразить то, что в Своей земной жизни Господь только начал творить и учить, а продолжать это будет через апостолов (деяния которых в предлагаемой им Книге и будут описываться) и, само собой разумеется, через их преемников до скончания века (Мф. 28, 20).

До того дня, в который Он вознесся (Деян. 1, 2). Вознесение Господне указывается здесь как поворотный пункт: это — конец евангельской и начало апостольской истории. До этого момента имела место видимая деятельность Господа на земле, с этого же момента начинается Его невидимая деятельность.

Дав Святым Духом повеления Апостолам (Деян. 1, 2). Важность этого поворотного пункта истории спасения человечества в том, что Господь вознесся, оставив Своим ученикам заповедь-завещание, как выражение Его последней воли о распространении и утверждении Его учения во всем мире.

Святым Духом. Господь Иисус Христос все творил Святым Духом, ибо, по выражению блаженного Феофилакта, «где творит Сын, содействует и соприсутствует Дух, как единосущный». Это завещание дано не всем, а только тем, которых Он избрал на это великое дело (Деян. 1, 2).

Которым и явил Себя живым (Деян. 1, 3). Для того чтобы апостолы могли свидетельствовать о Нем во всем мире, Господь явил им Себя живым после Своих страданий и смерти и уверил их в истине Своего Воскресения, в продолжение сорока дней являясь им (Деян. 1, 3). Книга Деяний, таким образом, дополняет Евангелие, указывая, что, хотя Господь и не пребывал со Своими учениками непрестанно после Своего Воскресения, но многократно являлся им и лишь через сорок дней вознесся от них на небо. В течение этого срока Он учил их тайнам Царствия Божия — надо полагать, устроению этого Царствия, или Церкви Христовой, на земле, дабы подготовить их к предстоящей им апостольской деятельности.

Наставления и обетования Господа перед Его Вознесением. Вознесение Господне (Деян. 1, 4–12)

Господь, собрав их… повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима (Деян. 1, 4), что требовало от учеников немалого самоотвержения, ибо им, конечно, не хотелось бы оставаться в этом враждебном их Учителю и им самим городе. Но такова была воля Божия: Ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима (Ис. 2, 3). Именно там, где вражда против Бога и Христа Его достигла своего наивысшего выражения, должно было явиться преизбыточество благодати Божией и начаться распространение Евангелия по всей вселенной.

С этим тяжелым повелением оставаться во враждебном городе Господь сейчас же соединил радостное обетование о ниспослании апостолам всесильного Покровителя и Руководителя от Всемогущего Отца — Духа Святого. Несомненно, что под «обещанным от Отца» (см. Деян. 1, 4) понимается именно Дух Святой, ниспослать Которого еще через пророков было обещано Богом Отцом в Ветхом Завете (см. Ис. 44, 3; Иоил. 2, 28).

О чем вы слышали от Меня (Деян. 1, 4). О Духе Святом Господь говорил апостолам многократно, особенно в Своей последней прощальной беседе (см. Мф. 10, 20; Лк. 12, 12; Ин. 16, 13), называя Его «другим Утешителем» (см. Ин. 14, 16–17) или просто Утешителем (см. Ин. 14, 26; 15, 26; 16, 7).

Ибо Иоанн крестил водою (Деян. 1, 5). Об этом сошествии Святого Духа говорил и сам величайший из пророков святой Иоанн Креститель, который противопоставлял своему водному, только приуготовительному крещению крещение Духом Святым (см. Мф. 3, 11; Лк. 3, 16; Ин. 1, 33). Выражение крещены Духом Святым (Деян. 1, 5) образно указывает на полноту и обилие даров Духа Святого — апостолы как бы погрузятся в эту всеочищающую и оживотворяющую силу Святого Духа.

Через несколько дней (Деян. 1, 5). Господь не указывает точно дня сошествия Святого Духа, чтобы ожидание поддерживало в апостолах непрестанное духовное бодрствование и радостное желание исполнения этого великого обетования, возгревая тем самым в них веру. Исполнилось же это через десять дней по Вознесении Господа, в день иудейской того года и первой христианской Пятидесятницы.

Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю? (Деян. 1, 6). Вопрос этот указывает на то, что апостолы все еще не расстались с общими для всех иудеев чувственными представлениями о Царстве Мессии. Только по сошествии на них Святого Духа они окончательно переродились духовно. Вопрос этот ученики Господа задали Ему потому, что им известно было предсказание пророка Иоиля об обильном излиянии даров Святого Духа в Царстве Мессии (см.: Иоил. 2, 23–28).

Господь премудро устраняет этот неуместный вопрос, говоря: Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти (Деян. 1, 7). Через несколько дней, когда сойдет на них Дух Святой, они уже не будут задаваться таким вопросом: их дело — быть свидетелями Господа, то есть проповедниками Его Евангелия, а для этого они получат необходимую им силу, когда сойдет на них Дух Святый (Деян. 1, 8).

В Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли (Деян. 1, 8). Иерусалим — город, в котором Господь был предан распятию, — должен первым услышать проповедь о Мессии распятом и воскресшем. Затем слово Божие должно быть в первую очередь проповедано всему избранному народу Божию в Иудее, потом самарянам, как ближайшим соседям, и затем уже язычникам по всему миру.

Сказав сие, Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их (Деян. 1, 9). Здесь указаны два момента: сначала Господь поднялся в глазах учеников, отделился от земли так, что ученики взором своим могли следить за Ним, парящим по воздуху, а потом скрылся за облаком. Быть может, это облако было символом присутствия славы Божией, которая еще в Ветхом Завете являлась под видом светлого облака (ср. Мф. 17, 5).

Пораженные величием зрелища, ученики, вероятно, долго смотрели, вперив свой взор в небеса, когда Господь уже скрылся от них, пока не явились им два мужа в белой одежде (Деян. 1, 10) — несомненно, Ангелы. Белая одежда — символ их небесной чистоты и святости: только Ангелы могли принести ученикам весть о Втором пришествии Христовом.

Мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? (Деян. 1, 11). В этом вопросе кроткий упрек ученикам: незачем им оставаться так долго в таком бездеятельном положении — надо готовиться к предстоящему им ответственному делу, на которое они призваны вознесшимся Господом. Все мысли учеников, как и всех, конечно, искренних последователей Христовых, должны быть направлены отныне на ожидание Его Второго славного пришествия на землю, и вся жизнь должна быть подготовкой к нему.

Придет таким же образом (Деян. 1, 11). Второе пришествие Господа будет подобным Его Вознесению, то есть Господь явится опять в Своем прославленном теле и видимым для всех образом. Значит, нельзя понимать Второе пришествие только иносказательно, символически, как некоторые рационалисты его понимают. Сам Господь в Евангелии говорил, что Он явится на облаках небесных с силою и славою великою (Мф. 24, 30). Это же подтверждают теперь и Ангелы. Итак, Второе славное пришествие Господа, телесное, видимое, будет так же несомненно, как было Его телесное Вознесение.

Тогда они возвратились в Иерусалим с горы, называемой Елеон (Деян. 1, 12). Из этого видно, что вознесся Господь с горы Елеонской, которая находилась к востоку от Иерусалима. Так как Феофил не знал, видимо, Палестины, святой Лука поясняет, что гора Елеонская находится в расстоянии субботнего пути (Деян. 1, 12). По учению раввинов, в субботу разрешалось пройти не более двух тысяч шагов, то есть около версты².

Таково было расстояние во время странствования евреев по пустыне от крайних палаток еврейского лагеря до скинии. Иосиф Флавий так же определяет расстояние Елеона от Иерусалима, указывая то пять, то шесть стадий, что как раз составляет около нашей версты.

Гора Елеонская, которая была свидетельницей величайшего унижения Господа во время Его ареста в Гефсиманском саду, стала теперь свидетельницей Его высочайшего прославления — восхода на небеса, как Сына Божия, к Его Небесному Отцу.

Речь святого апостола Петра об избрании нового апостола. Избрание Матфия (Деян. 1, 13–26)

По возвращении с Елеона все одиннадцать апостолов, которых дееписатель полностью перечисляет по именам, пребывали, по заповеди Господа, вместе в горнице, то есть в верхней комнате дома, где, удаленные от уличного шума, они беспрепятственнее могли предаваться молитве, готовясь к принятию Святого Духа. Может быть, это была та же самая горница, где была совершена Тайная Вечеря.

Все они единодушно пребывали в молитве и молении (Деян. 1, 14). Эти слова указывают на особый религиозный подъем, в котором находились ученики Господа по Его Вознесении. По словам Евангелия от Луки, они возвратились в Иерусалим с великою радостью (Лк. 24, 52). Эта радость и выражалась ими в усиленных единодушных молитвах. Находясь в Иерусалиме, как овцы посреди волков, они, конечно, особенно нуждались в укреплении себя от всяких искушений такой молитвой.

Вместе с апостолами находились и женщины во главе с Мариею, Материю Иисуса (Деян. 1, 14). Это, конечно, были жены-мироносицы, свидетельницы погребения и Воскресения Господа. Были здесь и названные братья Господа, которые еще недавно не веровали в Него (Ин. 7, 5), а теперь были уже в числе верующих. Были здесь и другие верующие, общим числом около ста двадцати душ (Деян. 1, 16).

Святой апостол Петр, «уста апостолов, всегда пламенный и верховный в лике апостолов», по выражению святителя Иоанна Златоуста, в те дни, то есть в период времени между Вознесением Господа и Пятидесятницей, став посреди учеников (Деян. 1, 15), произнес речь, в которой предложил собранию избрать нового апостола на место отпавшего Иуды Искариота. Здесь характерно, что «Петр все делает с общего согласия и не распоряжается ничем самовластно и как начальник» (святитель Иоанн Златоуст).

Глубокое падение Иуды святой Петр объясняет предопределением Божиим, которое отнюдь не уничтожает, однако, свободной воли человека. Это предопределение Божие, выражающееся в пророчестве, основывается лишь на Божественном предведении: Бог знает, как употребит человек свою свободную волю, и в зависимости от этого предопределяет. Устраняя соблазн страшного падения Иуды для других, святой Петр приводит пророчества, чтобы показать, что в этом событии нет ничего необыкновенного, ибо оно уже было предсказано, а потому должно было совершиться.

Выражение, что Иуда получил жребий служения сего (Деян. 1, 17), нельзя понимать так, что он был избран Господом по жребию. Это только образное выражение, означающее избрание, которое нередко производилось через метание жребия. Выражение жребий служения по-гречески звучит «клирос тис диакониас», что послужило основанием для наименования впоследствии лиц духовного сословия клиром.

Из речи святого Петра мы узнаем подробности страшной смерти предателя, о которых не говорят Евангелия. Выражение же приобрел землю неправедною мздою (Деян. 1, 18) — конечно, только особый оборот речи, указывающий на то, что на деньги, за которые Иуда предал Христа, была куплена потом земля для погребения странников, прозванная жителями Иерусалима Акелдама, то есть земля крови (Деян. 1, 19). Святой Лука поясняет это слово Феофилу, не знавшему еврейского языка. В этом пояснении не нуждались, конечно, слушатели Петра, а потому нельзя думать, что Петр выразился в своей речи буквально так, как пишет дееписатель.

Пророческие слова об Иуде приведены из двух псалмов³. Первое из этих мест приведено с небольшим изменением, второе — буквально. В обоих этих псалмах изображается праведник, невинно страждущий от своих врагов, и содержатся прещения против его врагов в форме молитвы, главным образом против одного из этих врагов. Несомненно, что этот страждущий, кто бы он ни был в исторической действительности, сам ли царь Давид или кто-либо другой, был прообразом Мессии — Господа нашего Иисуса Христа, а враги его прообразовали врагов Господа, предавших Его на крестную смерть. Главный из этих врагов — совершитель предательства Иуда, почему апостол Петр и меняет в первом изречении множественное число на единственное и прещение против врагов представляет как прещение против одного врага — Искариота.

Да будет двор его пуст (Деян. 1, 20) — это символ гнева Божия на обитавших в этом месте жительства. В применении к Иуде это означает: апостольское место его да будет праздно. Вместо недостойного, оно должно быть замещено достойным, что и выражено в псалме: Достоинство его да приимет другой (Пс. 108, 8).

Так как пророчество об извержении Иуды из сонма апостолов исполнилось, надо, чтобы исполнилось и другое — о замещении опустевшего места. Надо избрать на место предателя другого и таким образом восполнить установленное Господом число Его двенадцати апостолов. Вероятно, на это восполнение было дано повеление Самого Господа, не записанное в Евангелии.

Необходимым и единственным условием избрания нового апостола святой Петр называет то, чтобы избираемый был свидетелем — очевидцем всей земной жизни и деятельности Господа Иисуса Христа. Это потому, что апостолы — прежде всего свидетели, как их назвал Сам Господь (см. Лк. 24, 48). Они должны свидетельствовать перед всем миром о том, что они сами видели и слышали (Деян. 4, 20), — в этом особенная сила и убедительность их проповеди. С другой стороны, постоянное пребывание с Господом в течение трех с половиной лет Его служения — достаточное ручательство его веры, любви и преданности Господу: такому человеку можно доверить исполнение апостольского служения.

Начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас (Деян. 1, 22). Здесь как раз указывается начало и конец общественного служения Господа на земле, свидетелем которого должен быть избираемый.

Свидетелем воскресения Его (Деян. 1, 22). Второе весьма важное условие избрания, главный предмет апостольского свидетельства — это свидетельство об истине Воскресения Христова, основной истине спасающей веры христианской. Необходимо, чтобы избираемый апостол был свидетелем действительности Воскресения распятого и умершего Мессии.

Удовлетворявших этим условиям оказалось двое: Иосиф, называемый Варсавой, который прозван Иустом (Деян. 1, 23), и Матфий. Оба они неизвестны в евангельской истории. Есть предположение, что они были из числа семидесяти учеников Господа.

Окончательно избрать из числа этих двух одного апостола предоставили Самому Господу через жребий после усердной молитвы о том, чтобы Сам Господь показал, кого Он избирает. Таким образом, в избрании нового апостола совершилось двоякое действие, человеческое и Божественное: апостолы со всем обществом верующих избирают двух, а Господь, по молитве их, указывает одного.

Ты, Господи, Сердцеведец всех — так обратились они в молитве к Господу (Деян. 1, 24). Господь Сердцеведец, знающий душу каждого человека, знал, кто из двух более способен понести возлагаемое на него служение. Определение по жребию есть установление ветхозаветное; в решении дел по жребию видели действие Самого Бога⁴. Обычно писались имена на листках; листки вкладывались в сосуд, встряхивались, и чей жребий первый вынимался из сосуда, тот и считался избранным.

И выпал жребий Матфию. В этом увидели волю Божию, и он сопричислен к одиннадцати Апостолам (Деян. 1, 26). Святой Матфий проповедовал потом Евангелие в Иудее и Эфиопии и был побит камнями в Иерусалиме по приговору первосвященника Анана, особенно ненавидевшего христиан. Память апостола Матфия празднуется 9 (22) августа.

Другой кандидат — Иосиф, он же Иуст, — впоследствии был епископом Елевферополя в Иудее и тоже окончил свою жизнь мученической смертью. Память его 30 октября (12 ноября по н. ст).

Глава вторая

Сошествие Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы и недоумение народа (стихи 1–13). Речь апостола Петра и ее действие на слушателей (стихи 14–42). Религиозно-нравственное состояние первой христианской общины в Иерусалиме (стихи 43–47)

Сошествие Святого Духа (Деян. 2, 1–13)

Великое событие сошествия Святого Духа на апостолов некоторые по всей справедливости называют днем рождения Церкви Христовой. Это событие было вместе с тем и завершением всего дела домостроительства Божия — дела спасения рода человеческого. «Чему быть благоволил Бог Отец, что исполнил в Себе Сын Божий — то присвоить верующим снисшел ныне Дух Святой» (епископ Феофан Вышенский). Просвещенные Духом Святым, апостолы мужественно и безбоязненно, с великим дерзновением начали проповедь о Христе распятом и воскресшем из мертвых, и Церковь Христова начала расти и множиться сначала среди иудеев в Палестине, а затем и среди язычников во всем мире даже до края земли (Деян. 1, 8).

Произошло это при наступлении дня Пятидесятницы (Деян. 2, 1), иудейского праздника. Законом Моисеевым было постановлено праздновать пятидесятый день после наутрия субботы Пасхи, отсчитав от нее семь полных седмиц. Пасха иудейская в год смерти Христовой приходилась на вечер пятницы; первый день Пасхи приходился, следовательно, на субботу; наутрие субботы было по-нашему в воскресенье, в которое и воскрес Христос. От него нужно было отсчитать семь полных недель. Таким образом, праздник иудейской Пятидесятницы приходился в тот год на воскресенье и совпадал с днем первой христианской Пятидесятницы.

Иудейская Пятидесятница была установлена для освящения жатвы, или первых плодов, так как к этому дню оканчивалась жатва, начинавшаяся сразу после Пасхи. С этим праздником соединялось у евреев также и воспоминание Синайского законодательства. Это был один из трех важнейших праздников (Пасха, Пятидесятница, Кущи), на которые весь мужской пол обязан был собираться для празднования в Иерусалим.

Совпадение дня Сошествия Святого Духа с днем иудейской Пятидесятницы, конечно, не случайно и весьма символично. К этому дню ученики Господа созрели и возросли духовно. Тогда и снизошла на них полнота дарований Духа Святого и сами они явились первыми плодами искупительного дела Христова. Кроме них, первыми плодами этого же дела Христова явились и крестившиеся в тот день три тысячи душ. Как христианская Пасха заменила собой иудейскую Пасху, так христианская Пятидесятница заменила собой в этот день Пятидесятницу ветхозаветную.

В какой день дан ветхозаветный закон, в тот же нужно было даровать и благодать Духа, потому что как Спаситель, имея понести святое страдание, благоволил предать Себя на это страдание не в иное время, а в то, в которое закалали агнца, чтобы связать истину с самим образом, так и сошествие Святого Духа, по благоизволению свыше, даровано не в иное время, но в то, в которое дан закон, чтобы показать, что и тогда законополагал, и теперь законополагает Дух Святой.

Так как в день Пятидесятницы сносили снопы новых плодов и разные лица сходились под одно небо в Иерусалиме, то в этот же день имело быть и то, чтобы начатки от всякого народа всех живущих под небом народов собирались в один сноп благочестия и словом апостольским приводились к Богу (блаженный Феофилакт).

Все они были единодушно вместе (Деян. 2, 1). Собраны были вместе, конечно, не только двенадцать апостолов, как это можно заключить из дальнейшего повествования, но все верующие, может быть, даже в большем числе, чем те сто двадцать человек, о которых говорится в первой главе (см. Деян. 1, 16). В дальнейшем повествовании двенадцать апостолов довольно ясно различаются от других участников этого великого события (см. Деян. 2, 14). Собрание это, как можно предположить, происходило все в той же горнице-зале, где, видимо, постоянно собирались ученики после совершения в ней Тайной Вечери.

И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились (Деян. 2, 2). Они ожидали сошествия Святого Духа, но, конечно, не знали, когда именно должно исполниться данное им о том обетование, не знали и как это произойдет, а потому и сказано, что это было внезапно, неожиданно для них. Тем более что это был час утренней молитвы и, вероятно, они собирались идти в храм.

Выражение шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра показывает, что это не был собственно ветер, а только один шум, напоминающий бурный ветер, но без самого ветра. Этот шум шел сверху вниз, наполнил весь дом и был так силен, что привлек к себе внимание многочисленного народа, собравшегося на праздник в Иерусалим.

И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них (Деян. 2, 3). Языки были только подобны огненным, но без огня, как и шум был подобен ветру, но без ветра. Шум был, таким образом, знаком сошествия Святого Духа для слуха, языки — для зрения. Слышанный сильный шум был образом могучей силы, какую сообщал апостолам и всем верующим Дух Святой, огненные языки — образ того, что все бывшие тут получили дар речи пламенной, опаляющей, как огонь, все нечистое, все неправое и противящееся истине (святитель Григорий Богослов).

Непосредственно за этими внешними явлениями последовало внутреннее: И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать (Деян. 2, 4). И прежде апостолы сподоблялись некоторых духовных дарований — теперь же они исполнились Духа Святаго: на них снизошла вся полнота благодатных духовных дарований. Они преобразились, очистились, освятились и просветились действием Духа Божия, стали как бы совершенно другими, новыми людьми, а Дух Святой стал их постоянным вдохновителем и руководителем. Внешнее проявление этого благодатногопреображения апостолов выразилось в том, что они начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. Это было предречено Господом⁵.

Как только в душах их возгорелся этот Божественный огонь, они, в естественном порыве священного восторга, начали возносить Богу слова хвалы и благодарения, прославляя величие Божие (см. Деян. 2, 11). Это благодарение Богу они начали выражать громко, вслух, на разных языках, что и привлекло к ним особенное внимание собравшегося на шум многочисленного народа, пришедшего в Иерусалим на праздник из разных близких и отдаленных стран.

Дееписатель нарочно перечисляет все эти страны для того, чтобы показать, на сколь различных и многочисленных языках стали говорить ученики Христовы после сошествия на них Святого Духа. Здесь были жители и восточной Азии и западной, и Африки, и Европы — и все они слышали между говорившими свой язык, понятную для себя речь. Это тоже было символичным. Здесь мы видим прообраз Церкви Христовой, в которую должны были войти все племена и народы, чтобы единым сердцем и едиными устами возносить хвалу Богу. Понятно значение этого дара языков: он должен был стать средством распространения веры Христовой на земле.

При этом невольно припоминается, как этот дар Божий некогда был в руках Божиих орудием для наказания человеческой гордыни. Было некогда время, когда на всей земле был один язык и одно наречие (Быт. 11, 1). Но человек по гордости своей задумал безумное предприятие, которое было наказано Богом через ниспослание гордецам различных языков, что заставило их, оставив работу, разойтись в разные стороны.

Теперь же дарованная Господом посредством Святого Духа возможность говорить на разных языках явилась средством, благодаря которому разделенные народности соединяются в единое целое — единую Церковь Христову. Прекрасно выражено это в дивном песнопении — кондаке праздника Пятидесятницы: «Егда снисшед, языки слия, разделяше языки Вышний; егда же огненные языки раздаяше, в соединение вся призва, и согласно славим Всесвятаго Духа».

В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом (Деян. 2, 5). Здесь идет речь как об иудеях, живших прежде в разных странах и переселившихся на постоянное жительство в Иерусалим по религиозным побуждениям, так и о тех, которые временно находились в Иерусалиме, собравшись туда из разных мест на праздник Пятидесятницы. Иудеи времен земной жизни Христа Спасителя действительно были уже во множестве рассеяны по разным странам, частью поневоле — как военнопленные, частью по своей воле — в интересах торговли и производства.

Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием (Деян. 2, 6). Очевидно, шум, несшийся с неба на тот дом, в котором были собраны ученики, был слышен на значительном расстоянии, и притом так, что слышавшие его в городе замечали, что он несется к этому именно дому. Необычайность такого явления привлекла к дому громадное множество народа, быть может, шедшего в храм на утреннюю молитву. Вероятно, перед домом была большая площадь.

Народ был поражен непонятным явлением: апостолы, видом своим очевидно обнаруживавшие свое происхождение из Галилеи, говорили на разных языках, так что каждый из собравшихся слышал свой собственный язык или наречие. Галилея была известна как страна темная, не отличавшаяся образованностью, а потому собравшийся народ удивлялся, как эти люди, необразованные, не учившиеся, могли заговорить на столь различных языках и наречиях.

Можно полагать, что апостолы, прославляя Бога на разных языках, вышли на плоскую кровлю дома, а народ слушал их, окружая дом вокруг и заполняя всю площадь перед домом. Дееписатель перечисляет многие страны, из которых происходили эти люди.

И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне… А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина (Деян. 2, 7, 13). Из этого видно, что не всеми одинаково было принято это чудесное событие. Люди благомыслящие справедливо видели в этом необыкновенное знамение, пытаясь догадаться, что оно предвозвещает. Но люди неверующие, злобные и легкомысленные, бывшие, может быть, из среды, враждебной Христу Спасителю, из фарисейской и саддукейской партии, стали насмешливо объяснять происшедшее самым грубым образом — действием вина, оскорбляя, таким образом, Духа Святого. Именно так всегда неверие, легкомыслие и злоба самое высокое в духовной жизни силятся объяснить низкими до пошлости причинами, будучи не в состоянии понимать это высокое⁶.

Речь апостола Петра и её действие на слушателей (Деян. 2, 14–42)

Изумление одних и грубые насмешки других побудили апостолов обратиться к народу с разъяснением совершившегося чуда. Дар языков был ниспослан всем ученикам Христовым, находившимся в доме; теперь из всех выделяются только двенадцать ближайших учеников Христовых, и от имени их всех святой апостол Петр обращается к народу с первой апостольской проповедью.

Он возвысил голос свой (Деян. 2, 14) — речь его была полна великого дерзновения, она торжественна, ясна и вразумительна. В лице собравшихся святой Петр обращается ко всем жителям Иерусалима. Мягко и кротко он устраняет подозрение в том, что ученики Господа напились сладкого вина… ибо теперь третий час дня (Деян. 2, 13, 15). Это был час утренней молитвы, до которой никто из иудеев не вкушал пищи, тем более в такой великий праздник, как Пятидесятница.

Далее в объяснение происшедшего святой Петр приводит ветхозаветное пророчество Иоиля, изреченное за восемьсот с лишним лет до того. В этом пророчестве Господь устами пророка дает обетование людям об обильном сообщении даров Святого Духа всем верующим людям, с чем вместе соединяется угроза суда на нечестивых и обетование спасения праведным⁷. Начальные слова пророчества и будет после того (Иоил. 2, 28) святой Петр заменяет оборотом и будет в последние дни (Деян. 2, 17) — выражение, относящееся у пророков к окончанию ветхозаветного времени и началу новозаветного. Заменяя этими словами неопределенное выражение после того, апостол таким образом очевидно исключает отношение этого пророчества к какому-либо ветхозаветному времени, а относит исполнение его только ко времени новозаветному.

Излию от Духа Моего на всякую плоть (Деян. 2, 17) — вместо подлинных слов пророчества «излию Дух Мой». Смысл тот же, но апостол лишь указывает на разделение даров Святого Духа каждому верующему в отдельности. Излияние — образ сообщения этих даров Святого Духа в особом изобилии, как бы в виде изливаемой воды или дождя. Излияние на всякую плоть указывает на сообщение даров Святого Духа всем людям. Здесь имеются в виду, конечно, все те, кто вступает в открывшееся Царство Мессии (ср. Ис. 40, 5): только члены Царства Христова получат эту благодать Святого Духа.

До Христа огромная часть человечества (язычники) была совершенно лишена даров Святого Духа, а в иудействе дары Святого Духа сообщались лишь некоторым, избиравшимся на особенное служение. В христианстве же каждый верующий сподобляется этих благодатных даров через таинства. Это и начало исполняться со дня Пятидесятницы. Для примера указываются здесь и некоторые проявления этих даров Святого Духа, наиболее известные в Ветхом Завете: пророчества, видения, сновидения как средства сообщения Божественного Откровения людям.

Сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши… и старцы ваши (Деян. 2, 17). Этим указывается, что Дух Святой изольется Своими дарами на всех без различия пола и возраста. Знаменательно выражение в подлиннике на рабов и на рабынь Моих (Иоил. 2, 29). В Ветхом Завете не было случая, чтобы рабы получали благодатные дары Святого Духа и пророчествовали. В Новом же Завете оковы рабства будут разрушены, и Дух Святой будет изливать Свои дары на всех без различия состояний, ибо в Царстве Христовом все равны перед Господом — все рабы Господа.

С этим предречением об обильном излиянии Святого Духа соединяется предречение об имеющем быть после этого суде над нечестивым миром и о спасении истинных поклонников Бога истинного. Знамения приближения этого последнего Страшного Суда Божия над человечеством — кровь и огонь и курение дыма (Деян. 2, 19).

Это — символы кровопролития, возмущений, войны, опустошений. С этим соединятся и знамения на небе: затмение солнца и кровавый вид луны. Все эти ужасы на образном языке священных писателей обозначают вообще все те великие бедствия в человеческом мире, которые станут предвестниками Суда Божия над миром.

Все это произойдет, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный (Деян. 2, 20). В Ветхом Завете под этим «днем» понимался «день Мессии», или вообще время Мессии, в Новом Завете — день суда Мессии над миром, день Страшного Суда.

От Суда, однако, спасется тот, кто призовет имя Господне (Деян. 2, 21), — конечно, не в это только время и не устами только. «Призовет не просто, — поясняет святитель Иоанн Златоуст, — ибо не всякий, говорит Христос, говорящий Мне: Господи, Господи! войдет в Царство Небесное (Мф. 7, 21), но призовет с усердием, при хорошей жизни, с должным дерзновением». Разумеются здесь истинно верующие в Господа праведники.

Какое отношение имело это пророчество к событию дня Пятидесятницы?

Когда апостол объяснял слушателям, что чудное событие, свидетелями которого они стали, есть исполнение ветхозаветного пророчества Иоиля, это само собой рождало мысль, что, следовательно, мессианское время уже наступило — Мессия уже пришел. Но где же Он и Кто Он? И вот в дальнейшей своей речи святой апостол Петр начинает свое благовествование о Христе.

Он возвещает слушателям, что Мессия явился в лице Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями (Деян. 2, 22). Всем известные чудеса Христовы апостол вспоминает как доказательства Его мессианского достоинства. Однако для иудеев того времени крест, понесенный Христом, был большим соблазном. Чтобы устранить этот соблазн, святой Петр прибавляет, что предание и умерщвление Христово совершилось по определенному совету и предведению Божию (Деян. 2, 23).

Устраняя соблазн, что Бог мог быть распят и умереть, святой апостол говорит о Христе применительно к иудейским понятиям, как о Человеке, Сыне Давидове, а потому и выражается, что Бог воскресил Его (Деян. 2, 24), хотя Христос, как Сын Божий, воскрес Своей собственной силой и властью⁸.

Говоря о Воскресении Господа, святой Петр приводит убедительное для евреев свидетельство царя Давида. Псалмопевец изображает в этом псалме праведника, который говорит о своем внутреннем тесном общении с Богом и выражает радость о том, что это общение не будет прервано смертью, что душа его не останется во аде и самое тело его не подвергнется тлению, а будет наслаждаться полнотой жизни в Боге и радостью в общении с Ним (см. Пс. 15, 8–11).

Апостол прямо указывает, что этого Давид не мог говорить о себе, так как он умер и погребен (Деян. 2, 29), как обыкновенный смертный человек, но что Давид говорил это о Нем (Деян. 2, 25), то есть о Христе. Говорил он это, будучи… пророком в тесном смысле слова, или провидцем будущего, и зная, что Бог с клятвою обещал ему от плода чресл его воздвигнуть Христа во плоти и посадить на престоле его (Деян. 2, 30).

Это действительно мы находим во Второй книге Царств. Тут Бог дал такое обетование Давиду о непоколебимости дома его и о вечности престола и царства его, которое могло исполниться, конечно, только на Мессии, имевшем произойти по плоти из рода Давидова⁹. Давид тогда же так это и понял и прославил Бога песнью в стихах (см. 2 Цар. 7, 18–29). В 131-м псалме говорится о том же предречении Господа Давиду, что из рода его произойдет Мессия, причем оно названо клятвой: Клялся Господь Давиду в истине, и не отречется ее (Пс. 131, 11) в смысле совершенной непреложности предрекаемого.

Он прежде сказал о воскресении Христа (Деян. 2, 31). Сказанное Давидом в 15-м псалме (см. Пс. 15, 10) исполнилось не на нем самом, а на потомке его по плоти Христе, ибо Христос, умерев плотью, сошел во ад со Своей душой, но не остался там: проповедав бывшим там духам об искуплении смертью Его всего человечества¹⁰, снова оживотворил плоть Свою, которая не видела тления (Деян. 2, 31), и воскрес из мертвых. Истину воскресения сего Иисуса святой Петр удостоверяет свидетельством всех верующих: чему все мы свидетели (Деян. 2, 32).

Далее святой Петр свидетельствует и о Вознесении Христовом, результатом чего явилось это излияние благодати Духа Святого на верующих. Как истину Воскресения Христова святой Петр утвердил на пророчестве Давида, что особенно важно было для его слушателей-иудеев, так и истину Вознесения Господня он утверждает ссылкой на 109-й псалом¹¹. Давид, как известно, сам не взошел на небеса, но говорит о своем Господе, что Бог посадил его одесную Себя. Ясно, что Давид говорит это не о себе, а о другом лице, и именно — о Мессии, Иисусе из Назарета, Который вознесся на небеса. Господь Иисус Христос во время Своей земной жизни Сам приложил к Себе это пророчество¹², а святой Петр прилагает его ныне именно к Вознесению Господа и седению Его одесную Отца.

В заключение апостол делает практический вывод из всего сказанного: Итак твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли (Деян. 2, 36). Распятый ими Иисус и есть именно тот Мессия, о котором предсказывали ветхозаветные пророки.

Которого вы распяли (Деян. 2, 36). Тут смелый и сильный оборот речи, которым апостол хотел как бы острием поразить сердца слушателей: Бог так возвысил и возвеличил Его — а вы Его распяли. «Прекрасно этим заключил свое слово, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — дабы чрез то потрясти их душу».

Речь святого апостола Петра действительно возымела сильное действие на слушателей. Они умилились сердцем (Деян. 2, 37), то есть пришли в состояние сердечного сокрушения, ясно представив себе, как тяжко они согрешили перед Богом и Мессией. Боговдохновенное слово апостола, подтверждаемое поразительным событием, очевидцами которого они стали, решительно убедило их в мессианском достоинстве Иисуса Назорея, и они обратились к Петру и прочим апостолам с вопросом, полным почтения, любви и доверия: Что нам делать, мужи братия? (Деян. 2, 37). То есть: «Что нам делать, чтобы загладить наше преступление, получить прощение грехов и вступить в общение с отвергнутым Мессией?»

Путь примирения с Богом святой Петр от лица всех апостолов указывает не в каких-либо внешних делах ветхозаветной праведности, а в покаянии и крещении: Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа (Деян. 2, 38). Здесь апостол требует от иудеев того же самого условия для вступления в Царство Мессии, которого требовали раньше и святой Иоанн Предтеча и Господь Иисус Христос, начиная Свою проповедь¹³. Первое и необходимейшее условие для этого — покаяние, то есть решимость коренным образом переменить свою жизнь, в частности, для иудеев — отказ от иудейства и обращение к христианству. Второе условие — крещение во имя Иисуса Христа.

Слова эти не противоречат заповеди Самого Господа крестить во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф. 28, 19). Они обозначают только главное содержание веры и исповедания крестящихся — они должны уверовать во Христа как Мессию и с этой верой приступать ко крещению. За эти два дела апостол обещает им и два спасительных для них последствия: прощение грехов и дар Святого Духа (Деян. 2, 38). Спасение человека и совершается этим двояким путем: отложение ветхого человека с его греховными деяниями и облечение в нового — «новотворение» человека силой благодати Святого Духа.

Ибо вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого ни призовет Господь Бог наш (Деян. 2, 39). Обетование Божие, данное через пророка Иоиля об излиянии Духа Святого, принадлежит прежде всего иудеям как избранному народу Божию, а затем и всем народам земли, то есть язычникам, которых также призывает Господь в Свое Царство. Об этом святой Петр, впрочем, говорит прикровенно, называя язычников «дальними», чтобы мысль эта не показалась иудеям соблазнительной, так как они только себя считали достойными Царства Мессии.

И другими многими словами (Деян. 2, 40). Дееписатель не все излагает, что говорил святой Петр своим слушателям, а передает лишь сущность всего сказанного в увещании: Спасайтесь от рода сего развращенного (Деян. 2, 40), то есть стремитесь избежать того осуждения, которое ожидает строптивых иудеев, в ожесточенном упорстве своем не желающих уверовать в Мессию Христа.

Суд над этим строптивым родом иудейским совершился весьма скоро, уже в 70 году, при разрушении Иерусалима римлянами. Иудеи, обратившиеся ко Христу, избегли ужасов этого страшного наказания Божия, постигшего строптивый род еврейский: они, помня наставления Господа¹⁴, заблаговременно бежали из Иерусалима. Это апостольское увещание относится, конечно, и ко всем верующим всех времен, которые всегда должны спасаться от мира, во зле лежащего, верой во Христа и добродетельной жизнью, чтобы избегнуть наказания Божия, ожидающего грешный мир.

Действие этого события — излияния Святого Духа на апостолов и речь апостола Петра — было необыкновенно величественным: к первоначально малому обществу христианскому присоединилось в тот день душ около трех тысяч (Деян. 2, 41), которые приняли святое крещение.

Религиозно-нравственное состояние первой христианской общины в Иерусалиме (Деян. 2, 42–47)

Все вновь крестившиеся постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах (Деян. 2, 42). Для крещения требовалась только искренняя сердечная вера во Христа и покаяние. Научение же новой вере совершалось потом, постепенно — апостолы учили присоединенных истинам новой для них веры. Все уверовавшие представляли собой как бы одну дружную семью. Это братское их единение дееписатель и выражает словом «общение».

Под «преломлением хлеба» обычно понималось всякое вкушение пищи, но в Книге Деяний оно имеет высший смысл: под ним надо понимать таинство Евхаристии — принятие Тела и Крови Христовых. В Апостольской Церкви Евхаристия совершалась иногда даже вечером¹⁵, причем к ней присоединялась трапеза, называвшаяся «вечерей любви» (агапой), или «трапезой любви» (см. Иуд. 1, 12; 1 Кор. 11, 20–34).

Под «молитвами» здесь подразумеваются не молитвы в Иерусалимском храме, о чем речь идет ниже, а молитвы собственно христианского характера, совершавшиеся по домам. Таким образом, в этих домашних собраниях первохристианской общины в Иерусалиме мы видим начало христианского богослужения, которое состояло тогда из апостольских поучений, таинства Евхаристии и общих молитв. О пении здесь не упоминается, но так как пение было обычно при храмовом и синагогальном богослужении евреев, то, несомненно, этот обычай перешел и в богослужебные собрания первой христианской общины.

Был же страх на всякой душе (Деян. 2, 43). Этими словами обозначается то впечатление, какое было произведено событиями дня Пятидесятницы, особенно обращением ко Христу такого множества иудеев. Страхом были одержимы души неверующих, которые не могли не видеть во всем происшедшем перста Божия. Это чувство страха усиливалось еще тем, что много знамений совершалось через апостолов.

Все же верующие были вместе и имели все общее (Деян. 2, 44). Взаимная любовь так связала всех уверовавших во Христа, что они были вместе, то есть находились в постоянном взаимном общении, жили как бы одной дружной семьей.

Это настроение первых христиан привело к обобществлению имущества верующих, конечно, не принудительному, как это мы видим в коммунизме, а совершенно добровольному, основанному единственно на братской любви к ближним и сострадательности к неимущим и нуждающимся. Здесь не было уничтожения прав собственности, но имеющие собственность сами добровольно разделяли ее с неимущими и продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого (Деян. 2, 45), то есть продавали свои недвижимые имения и движимую собственность и делились с бедными или сами, или через апостолов, отдавая вырученные от продажи имущества деньги в их распоряжение.

Долго ли держалось в иерусалимской общине такое обобществление имуществ, неизвестно: следы его скоро теряются из истории. Надо полагать, что недолго, ибо в многолюдном христианском обществе это было бы трудноосуществимо на практике. В других общинах, основанных апостолами, мы также этого уже не видим: в своих писаниях апостолы только побуждали к христианской благотворительности и взаимной братской любви, но не учреждали общих касс. Лишь по временам собиралась милостыня для бедных Церквей и передавалась через апостолов¹⁶.

И каждый день единодушно пребывали в храме (Деян. 2, 46). Они ежедневно неопустительно посещали иудейское богослужение, совершавшееся в Иерусалимском храме. Христианство не составляло секты в иудействе, а осуществило конечную цель иудейской религии — привести всех ко Христу было исполнением и совершением истинного иудейства.

Все храмовое богослужение было основано на идее Мессии, а потому христиане могли молиться в Иерусалимском храме. Но так как христиане веровали в Мессию уже пришедшего, то у них естественно должно было постепенно выработаться свое богослужение, уже отличное от ветхозаветного иудейского. Начало ему и было положено совершением таинства Евхаристии, которое в Книге Деяний называется «преломлением хлеба». Для этого первые христиане собирались в частных домах — по домам (Деян. 2, 46) — где совершалась Евхаристия, соединенная с вечерей любви.

Общий характер этих христианских собраний характеризуется словами в веселии и в простоте сердца (Деян. 2, 46). Это — плод живости веры и чистоты сердца, глубоко погруженного в новое начало духовной жизни, освящаемого обильными дарованиями Святого Духа.

Вследствие всего этого христиане являлись образцом истинного благочестия и для всего остального народа — неверующих во Христа. Поэтому они пользовались любовью народа, находясь в любви у всего народа (Деян. 2, 47). Это доброе мнение о христианах было причиной постепенного увеличения числа верующих. Это увеличение дееписатель рассматривает как дело Самого Господа, почему и говорит: Господь же ежедневно прилагал спасаемых, то есть предназначенных Богом ко спасению, к Церкви (Деян. 2, 47).

Глава третья

Чудесное исцеление святым апостолом Петром хромого от рождения (стихи 1–11). Речь святого апостола Петра по этому поводу с призывом к покаянию (стихи 12–26)

Чудесное исцеление святым апостолом Петром хромого от рождения (Деян. 3, 1–11)

После общей характеристики жизни первой христианской общины в Иерусалиме дееписатель переходит к повествованию о частных событиях и в первую очередь рассказывает о чудесном событии исцеления хромого от рождения, которое повлекло за собой новое массовое обращение свидетелей этого чуда ко Христу.

Когда произошло это чудо, дееписатель не указывает, но можно полагать, что не очень скоро после дня Пятидесятницы, так как после этого дается опять характеристика жизни первых христиан, сходная с первой, чего не нужно было бы делать, если бы чудо это произошло вскоре после Пятидесятницы.

Петр и Иоанн шли вместе в храм в час молитвы девятый (Деян. 3, 1). Как мы уже видели, для первых христиан, не исключая и самих апостолов, Иерусалимский храм продолжал оставаться святым местом, куда они по-прежнему в определенные для этого часы собирались на молитву.

Ко времени Христа Спасителя и апостолов в храме были окончательно установлены троекратные общественные молитвы, которые были приурочены к часам третьему, шестому и девятому, что соответствовало нашим девяти часам утра, полудню и трем часам дня. Первый и последний совпадали с узаконенным утренним и вечерним жертвоприношением. Следы этой троекратной молитвы встречаются в иудейской истории давно: пророк Даниил в Вавилонском плену ежедневно трижды преклонял колена¹⁷; в одном из псалмов Давидовых указывается на молитву вечером и утром и в полдень (Пс. 54, 18).

И был человек, хромой от чрева матери его, которого носили и сажали каждый день при дверях храма (Деян. 3, 2). Хромому этому было уже лет более сорока (см. Деян. 4, 22), почему чудо это особенно поразительно. Однажды Господь исцелил слепого от рождения; святой Петр исцеляет хромого от рождения, чем сбывается обетование Господа, что верующий в Него сотворит такие же дела, какие Он Сам творил¹⁸.

Хромой сидел при дверях храма, называемых Красными (Деян. 3, 2). Это название, нигде больше не встречающееся, объясняется особенной красотой или великолепием этих ворот храма по сравнению с другими. Вероятно, это были главные восточные ворота, ведшие во двор язычников, которые и Флавий описывает как самые красивые. По общераспространенному во все времена обычаю, этот хромой просил милостыню у входящих в храм на молитву. Когда апостолы Петр и Иоанн проходили перед ним, он и к ним обратился со своей обычной просьбой.

Петр с Иоанном, всмотревшись в него, сказали: взгляни на нас (Деян. 3, 4). Примечательно это взаимное напряжение взглядов между хромым и апостолами: это было как бы взаимное приготовление к чуду. Апостолы всматривались в убогого полным Христовой любви и сострадания взглядом и привлечением на себя взгляда хромого хотели узнать, насколько он духовно восприимчив, а вместе с тем хотели заставить его внутренне сосредоточиться, возбудить в нем веру и надежду.

Как и в других случаях, от имени остальных говорит Петр: Серебра и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи (Деян. 3, 6). Этими словами апостол прямо разрушает надежду хромого получить от него денежную милостыню, но зато вселяет в него надежду на получение иного, высшего дара, которого хромой, конечно, не мог ожидать.

Примечательно, что апостол говорит с полной уверенностью в возможности совершения чуда. Эта уверенность основана, несомненно, на тех обетованиях, которые дал Господь Своим апостолам¹⁹, а вместе с тем и на ощущении в себе необычайной силы Духа Святого, что апостол и выражает словами что имею (Деян. 3, 6).

Во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи (Деян. 3, 6). Апостол совершает чудо именем Господа Иисуса Христа, удостоверяя этим наглядно, что распятый и умерший Иисус жив и что Он есть источник исцелений для людей.

Для возбуждения еще большей энергии веры в хромом апостол берет его за руку и поднимает.

Исцеленный пошел не домой, но в храм, чтобы возблагодарить Бога за свое исцеление. Весь народ, собравшийся также на молитву в храм в этот вечерний час, узнав хорошо всем известного хромого, исполнился ужаса и изумления.

Исцеленный же с чувством благодарности к исцелителям не отходил от Петра и Иоанна, громко прославляя Бога и, очевидно, также и их. Это, конечно, привлекло к апостолам и исцеленному общее внимание. Они находились в это время в обширной крытой галерее, через которую вели в храм Красные ворота и которая называлась притвором Соломоновым.

По Флавию, из всех Соломоновых храмовых построек во время халдейского погрома при Навуходоносоре сохранились остатки только этого притвора, занимавшего восточную сторону, почему по возобновлении его и стали называть Соломоновым.

Речь апостола Петра по поводу исцеления хромого (Деян. 3, 12–26)

Воспользовавшись громадным стечением народа и его изумлением перед совершившимся чудом, святой апостол Петр обратился к нему с речью. Эта речь распадается на две части. В первой части святой апостол Петр указывает народу истинного Виновника совершения этого чуда и цель его совершения, поясняя, что не они, апостолы, совершили это чудо, но Бог для прославления Господа Иисуса, отвергнутого и умерщвленного Израилем. Во второй части он увещевает народ покаяться и обратиться ко Христу, чтобы получить оставление грехов и стать участником в обетованных пророками мессианских благословениях.

И в этой речи святого апостола Петра, как и в первой его речи, главное место занимают свидетельства из Ветхого Завета, которыми апостол доказывает мессианское достоинство Иисуса Христа.

Что дивитесь сему? (Деян. 3, 12). Святой апостол как будто порицает удивление народа. Это потому, что народ, быть может, смотрел на апостолов как на людей, наделенных какой-либо магической силой, или как на обладающих каким-нибудь особенным благочестием. Апостол отклоняет оба этих возможных предположения, желая подчеркнуть, что чудо совершено отнюдь не их собственной силой. Он хочет представить единственно Христа действующим через них. Как раньше Сам Господь все Свои дела относил к Отцу Своему Небесному, так и апостолы относят их теперь к Господу Иисусу Христу и Богу Отцу.

Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса, Которого вы предали (Деян. 3, 13). Вот истинная причина чуда: Бог этим чудом прославил Иисуса Христа, Которого вы предали на смерть. Апостол намеренно подчеркивает их вину, чтобы призвать их к покаянию.

Просили даровать вам человека убийцу, то есть разбойника Варавву, а Начальника жизни, то есть Господа Иисуса Христа, убили. Сего Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели (Деян. 3, 14–15). Бог воскресил Его из мертвых и теперь прославил Его исцелением во имя Его этого хромого.

И ради веры во имя Его (Деян. 3, 16). Вера во имя Господа Иисуса и была силой, которая дала исцеление хромому. Это выражение можно толковать трояким образом: во-первых, исцеление произошло ради веры апостолов; во-вторых, исцеление совершилось для того, чтобы свидетелей чуда привести к вере во Христа; и в-третьих, ради веры хромого призвание имени Иисусова исцелило его.

Представив слушателям их вину по отношению к Мессии, апостол, желая склонить их к покаянию, смягчает тяжесть их вины, представляя дело убиения Иисуса как дело неведения — сделали это по неведению (Деян. 3, 17). С другой стороны, апостол указывает, что дело это было предопределено в Совете Божием. «Если бы он обратил речь в обвинение, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — он сделал бы их более упорными», а так он внушает им возможность получить прощение совершенного ими греха через покаяние.

Итак покайтесь и обратитесь… да придут времена отрады — то есть наступит то Царство Мессии, о котором предсказывали ветхозаветные пророки, и да пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа — здесь речь о Втором пришествии Христовом при кончине мира, Которого небо должно было принять (Деян. 3, 19–21).

Выражение это означает пребывание Господа Иисуса Христа с прославленной плотью на небесах со времени Вознесения до дня Второго пришествия, которое названо по-русски временем совершения всего (Деян. 3, 21), а по-гречески «апокатастасис», что, собственно, значит «восстановление», в смысле восстановления правильных, истинных отношений, нарушенных чем-либо.

Здесь имеется в виду, что иудеи отвергли своего Мессию и тем разорвали свой завет с Богом, но, по пророческому созерцанию святого апостола Павла, в конце времен они обратятся к вере во Христа, и Бог помилует народ Свой, как предсказывали об этом ветхозаветные пророки²⁰.

Побуждая иудеев к покаянию, святой Петр приводит им особенно сильное пророчество Моисея: Господь Бог ваш воздвигнет вам… Пророка… слушайтесь Его во всем (Деян. 3, 22). Это пророчество Моисея²¹ вся древность как иудейская, так и христианская всегда относила к Мессии.

Вы сыны пророков и завета, который завещевал Бог (Деян. 3, 25) — вам, следовательно, принадлежат все эти обетования относительно Царства Мессии и исполнение пророчеств о Нем. В этом святой апостол поставляет последнее и сильнейшее побуждение к покаянию.

И в семени твоем благословятся все племена земные (Деян. 3, 25). Это обетование Божие праотцу иудеев Аврааму (см. Быт. 12, 3; 18, 18) должно исполниться: Мессия дарован не одним евреям, но всем народам земли. Однако к евреям Бог первым послал Сына Своего Иисуса (Деян. 3, 26), и в этом — новое побуждение к покаянию.

Во всей этой речи святого апостола Петра, как и в первой его речи, мы видим старание святого апостола показать своим слушателям, что христианство, проповедуемое им, отнюдь не находится в противоречии с ветхозаветным законом, а есть его продолжение и достойное завершение. Примечательна здесь осторожность и любовь апостола к врагам Иисусовым: он говорит им правду, но спокойно, без раздражения, без горечи, стремясь расположить их к сожалению о содеянном преступлении и покаянию.

Глава четвёртая

Заключение святых апостолов Петра и Иоанна в темницу и следствие речи Петровой (стихи 1–4). Допрос апостолов в синедрионе, запрещение им проповедовать об имени Иисусовом и отпущение их на свободу (стихи 5–22). Молитва апостолов и ниспослание верующим благодати Святого Духа (стихи 23–31). Взаимная любовь членов первой христианской общины (стихи 32–37)

Заключение апостолов Петра и Иоанна в темницу (Деян. 4, 1–4)

Раздраженные проповедью святого Петра, священники, начальник стражи при храме и саддукеи схватили апостолов и заключили их в темницу до утра, ибо уже наступил вечер.

Священники досадовали на то, что апостолы, не имея, по их мнению, законного полномочия, учат народ. Начальник стражи досадовал на то, что стечением народа нарушается благочиние. Саддукеи же были раздражены тем, что апостол учил о воскресении мертвых, которое они отвергали. Они прервали речь апостола и наложили на них руки (Деян. 4, 3) — конечно, не без распоряжения синедриона. Так как было уже поздно и спешить с созывом синедриона для суда над апостолами не было большой надобности, то их посадили в темницу — отдали их под стражу до утра (Деян. 4, 3).

В то время как представители иудейской иерархии отнеслись к апостолам столь враждебно, простые люди так были увлечены речью апостола, что уверовало великое множество — около пяти тысяч (Деян. 4, 4). Уверовали они, как подчеркивает дееписатель, не ради собственно чуда, но убежденные словом апостола. К этому подготовило их, вероятно, все то, что совершали апостолы и до тех пор, начиная со дня Пятидесятницы, и вся необыкновенная жизнь первых христиан, стяжавшая им общее уважение и любовь.

Допрос апостолов в синедрионе (Деян. 4, 5–22)

На следующий день собрался синедрион. Это, как видно, было формальное и полное собрание синедриона, так как дело апостолов было сочтено важным. Тут заняли свои места и отставной первосвященник Анна, или Анан, и Каиафа, осудивший Господа Иисуса Христа, и еще неизвестные в истории Иоанн и Александр, члены рода первосвященнического (Деян. 4, 6), имевшие в то время, видно, силу в синедрионе, может быть, как родственники первосвященников.

Поставив обвиняемых посреди, как было в обычае²², спрашивали их, какою силою или каким именем, то есть чрез призывание какого имени, они сделали это (Деян. 4, 7). Члены синедриона, конечно, знали, что апостолы совершили это чудо именем Иисуса Христа, но им хотелось на собственном признании апостолов основать обвинение их или в еретичестве и богохульстве, или в мятежнических стремлениях. Или, быть может, они рассчитывали, что апостолы, испугавшись, отрекутся от сделанного ими.

Тогда Петр, исполнившись Духа Святого, сказал им (Деян. 4, 8). Петр исполнился Духа Святого особенным образом для защиты правого дела, как это и обещал Господь Иисус Христос Своим ученикам прежде²³.

Начальники народа и старейшины Израильские! (Деян. 4, 8). Начиная с почтительного обращения, святой апостол Петр с особой силой, прямотой и дерзновением отвечает на поставленный вопрос, тем не менее отдавая должное властям, хотя и недостойным.

Если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, как он исцелен (Деян. 4, 9). Дальнейшая условная форма речи апостола тонко и остро указывает на несправедливость теперешнего суда над апостолами. И в самом деле: они оказали благодеяние несчастному человеку — неужели за это следует судить их? Вместе с этим апостол торжественно и дерзновенно свидетельствует перед всеми, что чудо действительно совершено, и совершено притом именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли, Которого Бог воскресил из мертвых (Деян. 4, 10).

Далее, ссылаясь на пророчество, которым однажды воспользовался в применении к Себе Сам Господь, а именно на псалом 117-й²⁴, апостол говорит о Господе Иисусе Христе: Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся, тем не менее, главою угла, — добавляя, что и нет ни в ком ином спасения (Деян. 4, 11). Смысл этого тот, что распятый ими Иисус стал краеугольным камнем нового здания Царства Божия на земле и что только Его именем можно получить спасение, так как Он один — Искупитель человечества от греха, проклятия и смерти.

Эти слова произвели столь сильное впечатление на членов синедриона, что они не знали, на что им решиться. Их поразила прежде всего необычайная смелость Петра, с которой он решительно исповедал Христа перед всем синедрионом и из положения обвиняемого перешел в положение обвинителя, изобличив их в убиении Христа. Члены синедриона удивлялись смелости и ораторству апостолов. Видя, что те — люди некнижные и простые (Деян. 4, 13), узнавали в них Христовых учеников и убеждались в том, что они продолжают столь ненавистное фарисействующим иудеям дело Христово.

Вместе с тем присутствие исцеленного налагало печать молчания на уста судей: они ничего не могли сказать в опровержение действительности увиденного ими чуда. Поставленные в затруднение, они выслали апостолов вон, чтобы наедине посоветоваться между собой о дальнейших мерах против этих неприятных им чудотворцев. В результате всего того, что произошло за последнее время, начиная со дня Воскресения Христова, ими овладела нерешительность.

Возможно, что среди них были лица, подобные Иосифу Аримафейскому и Никодиму, а потому решение их было весьма мягким — запретить апостолам проповедь о Господе Иисусе Христе: Отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса (Деян. 4, 18). Ясно, что это было распоряжение людей, несколько растерявшихся.

«Какое безумие! — говорит об этом святитель Иоанн Златоуст. — Зная, что Христос воскрес, и имея в этом доказательство Его Божества, они надеялись своими кознями утаить славу Того, Кто не был удержан смертью. Что сравнится с этим безумием? И не удивляйся, что они опять замышляют дело несбыточное. Таково уже свойство злобы: она ни на что не смотрит, но везде бывает в замешательстве».

Справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? (Деян. 4, 19). С поразительным мужеством и смелостью отвечают на это запрещение апостолы. При этом они прямо заявляют, что не могут не проповедовать о том, чему сами были свидетелями.

Страх синедриона перед народом не дал возможности причинить апостолам какое-либо зло: они были отпущены на свободу. Здесь мы видим очевидную нравственную победу апостолов, но здесь же видны и грозные признаки предстоящих апостолам и всем первым христианам гонений за веру. Ответ апостолов синедриону дает нам указание, как поступать, когда земные власти требуют от нас чего-либо противного закону Божьему и совести: ради угождения земным властителям нельзя идти против закона Божьего и велений совести.

Молитва апостолов и ниспослание Святого Духа (Деян. 4, 21–31)

Лишь только апостолы были отпущены, они пришли к своим (Деян. 4, 23), то есть в дом, где пребывали в то время остальные апостолы и некоторые из верующих, вероятно, в молитве о благоприятном исходе дела. Рассказ апостолов о происшедшем воодушевил всех, и все собрание, как один человек, обратилось к Богу с горячей молитвой. Это — первая дошедшая до нас христианская общественная молитва. В этой молитве они искали первого утешения и ободрения, предавая все дело в руки Божии и испрашивая у Бога лишь дерзновения в проповедании истины.

В связи с высказанными синедрионом угрозами в основу молитвы было положено псаломское изречение Давида, в котором последний с евангельской наглядностью изображает восстание против Мессии и в лице Его — против Самого Бога Отца: Восстают цари земные, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его (Пс. 2, 2). Это изречение молящиеся применяют к Мессии — Господу Иисусу Христу, на Которого подвиглись все в этом городе, то есть Иерусалиме, для того, чтобы — сами того не ведая — исполнить предопределенное в Совете Божием искупление человечества через убиение Сына Божиего.

Дальнейший смысл молитвы святитель Иоанн Златоуст выражает так: «Приведи все это к концу и покажи, что они замышляли тщетно», то есть что невозможно остановить благовестие о распятом и воскресшем Мессии. Заключают они молитву не прошением об избавлении от страданий, а только просьбой о даровании им смелости и дерзновения проповедовать о Христе, подкрепляя эту проповедь знамениями и чудесами.

На молитву горячей веры Бог ответил чудесным знамением: Поколебалось место, где они были собраны, и исполнились все Духа Святаго (Деян. 4, 31). Это чудесное колебание места было символическим выражением всемогущей силы Господа, которая не оставит их беспомощными и беззащитными перед лицом врагов. Молитва их была тотчас же исполнена: сподобившись особого подъема от Духа Святого, они стали безбоязненно смотреть на предстоящий им путь страданий за Христа и ощутили себя сильными и способными дерзновенно проповедовать слово Божие.

class='book'> Взаимная любовь первых христиан (Деян. 4, 32–37) Число членов христианской общины после великого чуда исцеления хромого увеличилось больше, чем вдвое, и потому дееписатель счел нужным вновь дать характеристику жизни этого умножившегося общества, дабы показать, что внутреннее его состояние осталось таким же: сохранялось полное единодушие и взаимная братская любовь. Сохранялось и обобществление имущества, в силу чего никто ничего… не называл своим (Деян. 4, 32).

Апостолы же с особой великой силой проповедовали о Воскресении Христовом. Это не значит, что они проповедовали только об этом, но что Воскресение Христово, как основание христианской веры, было основанием и средоточным пунктом всей апостольской проповеди²⁵. Среди первых христиан не было… никого нуждающегося (Деян. 4, 34), потому что владевшие землями или домами по доброй воле продавали их и приносили цену проданного апостолам, которые из составлявшейся таким образом общей кассы помогали нуждающимся.

Примером такого бескорыстия указывается кипрянин Иосия, прозванный… Варнавою, что значит — сын утешения (Деян. 4, 36), вероятно, за особенный дар утешительной речи. Характерно, что он был левит, то есть из сословия служителей храма, особенно враждебно относившихся к Господу Иисусу Христу. Вероятно, он продал участок земли в Палестине, которыми обычно владели все священники и левиты, как видно из примера пророка Иеремии (см. Иер. 32, 7–12). Это был тот самый Варнава, спутник святого апостола Павла, хорошо известный в истории первохристианства, о котором далее много повествует Книга Деяний.

Глава пятая

История Анании и Сапфиры, утаивших часть денег за проданное имение (стихи 1–11). Чудеса, совершившиеся апостолами и новое гонение синедриона на апостолов: заключение их в темницу, освобождение их Ангелом, проповедь в храме, ответ перед синедрионом, совет Гамалиила и отпущение апостолов на свободу после нанесенного им бесчестия (стихи 12–42)

История Анании и Сапфиры (Деян. 5, 1–11)

После похвального примера Варнавы дееписатель приводит противоположный пример — пример нравственного падения в этом идеальном первохристианском обществе. Некие муж и жена по имени Анания и Сапфира, продав имение, утаили из вырученной от продажи цены и лишь некоторую часть принесли в общую кассу к апостолам, сказав, что принесенное ими — все, что было выручено за проданное (это видно из 8-го стиха). В этом поступке выразилось не только их своекорыстие, но и намеренная, сознательная ложь, а главное — фарисейское лицемерие. Они хотели представиться такими же самоотверженными, как и другие, не будучи таковыми.

Это было первое темное пятно на светлом фоне святого общества первых христиан, а потому такой поступок не мог остаться без самого строгого наказания на вразумление всем. Святой апостол Петр узнал об этой лжи, без сомнения, по наитию исполнявшего его Духа Святого и прямо указал Анании на совершенный им грех, назвав его делом отца лжи — сатаны: Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому? (Деян. 5, 3).

Действие сатаны на Ананию святой Петр выражает почти в тех же словах, что и евангелист Иоанн — действие сатаны на Иуду предателя (см. Ин. 13, 2). Из этого уже видна опасность поступка Анании и Сапфиры для всего первохристианского общества, если бы это действие не было обнаружено святым Петром и не прекращено в самом начале решительным искоренением зла из среды первых христиан.

Чем ты владел, не твое ли было? — спрашивает апостол Ананию (Деян. 5, 4). Очевидно, что обобществление имущества отнюдь не было принудительным и внешне обязательным, но вполне добровольным. Грех Анании был именно в совершенном им обмане — в том, что часть вырученной им за продажу имения суммы он хотел представить как всю сумму.

Ты солгал не человекам, а Богу (Деян. 5, 4). Это выражение ясно указывает на Божественное существо Духа Святого и на Его Личность. Такое суждение показало Анании всю глубину его нравственного падения, которой он, быть может, не замечал.

Услышав сии слова, Анания пал бездыханен (Деян. 5, 5). Это было непосредственное наказание Божие преступнику за его тяжкий грех против Духа Святого. Тяжесть этого наказания объясняется опасностью, которая грозила от этого Иудина греха всему первому христианскому обществу. Один грешник представляет большую опасность для других, как человек, от которого другие могут заразиться его болезнью.

Разве не знаете, что малая закваска квасит все тесто? (1 Кор. 5, 6). Это апостольское изречение объясняет нам строгость суда над Ананией. Грех Анании мог быть опасен для целого общества, а потому этот гнилой член немедленно отсекается в страх и поучение другим, чтобы кто-нибудь не вздумал взять с него пример.

И великий страх объял всех, слышавших это (Деян. 5, 5). Вероятно, все это произошло в общем, быть может, даже богослужебном собрании, и такая явная казнь Божия не могла не потрясти всех.

И встав, юноши приготовили его к погребению (Деян. 5, 6) — вероятно, это были молодые служители, исполнявшие разные поручения, как было и в синагогах.

И, вынеся, похоронили (Деян. 5, 6) — тотчас же вынесли труп за город, где обычно погребали умерших, и похоронили его там.

Жена Анании ничего не знала о происшедшем, а когда часа через три (Деян. 5, 7) пришла, святой Петр уличил и ее в обмане и сговоре с мужем. Желая дать ей возможность оправдаться и раскаяться, святой апостол спросил ее, за сколько они продали землю, но и она повторила ложь своего мужа.

Но Петр сказал ей: что это согласились вы искусить Духа Господня? (Деян. 5, 9). В этот момент возвратились юноши, похоронившие ее мужа, и святой Петр воспользовался этим, чтобы и ей изречь ту же казнь, которая постигла ее мужа: И тебя вынесут (Деян. 5, 9). И она тотчас же упала у ног его и испустила дух.

И великий страх объял всю церковь (Деян. 5, 11). Примечательно, что здесь впервые дееписатель называет общество первых христиан Церковью, по-гречески «Экклисиа».

Новое гонение синедриона на Апостолов (Деян. 5, 12–42)

Окончив повествование о событиях внутренней жизни Церкви, дееписатель опять дает характеристику тогдашнего состояния христианского общества. Для этого состояния характерно множество знамений и чудес, совершавшихся апостолами в народе (Деян. 5, 12), — то есть, по-видимому, среди неверующего народа для привлечения его к вере во Христа, — а также единодушие между всеми христианами. Все верующие во Христа даже при посещении храма держались там вместе, одной сплоченной массой. Таким местом был притвор Соломонов — крытая галерея при главном входе в храм, очевидно, удобная для христиан по причине своей значительной величины.

Чувство некоторого страха и высокого почтения к христианам делало то, что все держались от них в некотором почтительном отдалении.

Из посторонних же никто не смел пристать к ним, а народ прославлял их (Деян. 5, 13), ценя, очевидно, их высокие религиозно-нравственные качества.

Далее говорится, что число верующих во Христа, как мужчин, так и женщин, все более и более увеличивалось. Особенно поразительны были чудеса исцелений болящих, причем как прежде даже одно прикосновение к одежде Христовой давало исцеление, так теперь исцеляла даже тень проходящего Петра (Деян. 5, 15). На апостолах буквально исполнились слова Христовы: Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит (Ин. 14, 12).

Громадный успех апостольской деятельности вызвал новое гонение против апостолов со стороны иудейских властей. Как раньше они воспылали ненавистью против Господа по зависти, так и теперь, по слову дееписателя, первосвященник же и с ним все, принадлежавшие к ереси саддукейской, исполнились зависти (Деян. 5, 17). Под первосвященником здесь надо понимать Каиафу, который тогда был правящим.

Религиозно-нравственное разложение в этом высшем иудейском обществе было тогда так велико, что нет ничего удивительного в том, что и сам первосвященник принадлежал к саддукейской ереси, отвергавшей существование души и воскресение мертвых. Иосиф Флавий прямо говорит, что один сын Анана, или Анны, тестя Каиафы, был саддукеем. Может быть, Каиафа не открыто принадлежал к этой секте, а тайно разделял ее воззрения.

На этот раз с апостолами поступили более сурово, замышляя даже умертвить их (Деян. 5, 33), и заключили их в народную темницу (Деян. 5, 18), то есть их посадили в тюрьму, как преступников.

Но Ангел Господень ночью отворил двери темницы (Деян. 5, 19). Чем сильнее становится преследование новоустрояющейся Церкви, тем явственнее чудесная помощь Божия гонимым. По повелению Ангела, апостолы сейчас же по освобождении их из темницы безбоязненно начинают проповедовать открыто в храме. Замечательная смелость и мужество, которые ничем объяснить нельзя, как только укреплявшей естественные силы апостолов благодатью Святого Духа, делавшей их безбоязненными.

Тогда апостолы были приведены на суд в синедрион, но, как подчеркивает дееписатель, без принуждения (Деян. 5, 26) — из опасения, чтобы народ не вступился за них и не вышло бы побоища. Столь велико, следовательно, было сочувствие народа апостолам.

Не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем? (Деян. 5, 28). Допрос начинается формальным обвинением первосвященника. Характерно, что об освобождении апостолов из темницы — ни слова. Очевидно, судьи догадывались о чуде, но намеренно игнорировали его.

Хотите навести на нас кровь Того Человека (Деян. 5, 28) — «желаете представить нас достойными кары Божией за пролитую кровь Человека Того, как невинно убитого». Они словно забыли, как сами кричали: Кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27, 25). В словах первосвященника как будто слышен голос упрекающей совести, сознание собственной действительной виновности или, по крайней мере, тяжелое томительное чувство ложного положения представителей народных в отношении ко всему этому делу.

Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деян. 5, 29). Опять Петр от лица всех апостолов говорит то же самое, что было сказано и в первый раз на предшествующем заседании синедриона, только еще сильнее и решительнее. Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам, — говорит он и далее с силой свидетельствует о Божестве Христовом почти в тех же самых выражениях, что и раньше, подчеркивая виновность иудеев в убиении посланного к ним Мессии.

Которого вы умертвили, повесив на древе (Деян. 5, 30). Эти слова подчеркивают личную виновность членов синедриона, ибо с понятием повешения на древе соединяется понятие проклятия²⁶. Защита в устах Петра переходит в страшное для иудеев обвинение, и члены синедриона разрывались от гнева и умышляли умертвить их (Деян. 5, 33).

Этот злой замысел был предотвращен мудрым советом уважаемого всеми члена синедриона, фарисея и законоучителя Гамалиила. По Талмуду, это — знаменитейший еврейский раввин, сын равви Симеона и внук знаменитейшего равви Гиллела. Он был учителем апостола Павла (см. Деян. 22, 3) и, как говорит предание, впоследствии стал христианином и проповедником Евангелия. Православная Церковь считает его равноапостольным, празднуя его память 4 января и 2 августа.

Гамалиил стал советовать, прежде чем принять жестокие меры против учеников Христовых, подумать, то есть быть осмотрительными (см. Деян. 5, 35). Мысль его та, что христианство надо предоставить естественному течению вещей в уверенности, что если оно — дело не Божие, то разрушится само собой. В доказательство Гамалиил указал на два очень недавних события: двое фанатиков, обманщиков народа, — Февда и Иуда Галилеянин — погибли без всякого вмешательства синедриона, а с ними погибло и их дело.

Из рассказа Иосифа Флавия мы знаем, что некий Иуда Гавлонитянин, называемый также Галилеянином, поднял восстание против римлян в 6 году по Р. Х., когда император Август, низложив Архелая, обратил Иудею в римскую провинцию и повелел произвести перепись, которая должна была служить основанием для взимания податей. Восстание было продолжительное и кровавое, но было подавлено римлянами. Последователи Иуды, известные под названием зелотов («ревнителей»), принимали потом участие в войне против Веспасиана и Тита.

Февда был ложным пророком, призывавшим иудеев к свободе во время прокуратора Фада в 44 году по Р.Х. Все его скопище было рассеяно римскими войсками, а сам он убит. Но, по-видимому, здесь идет речь о каком-то другом Февде, ибо едва ли Гамалиил мог говорить о том Февде, поскольку он жил позже, явившись лишь после смерти царя Агриппы, о которой рассказано только в двенадцатой главе Книги Деяний.

Гамалиил высказывает мудрую мысль, что дела человеческие — дела человеческого происхождения и характера, с человеческими только стремлениями и целями, на которые нет воли и благословения Божия, — погибают сами собой, ибо, как греховные, носят начатки разрушения в самих себе. А если от Бога это дело, то есть если есть воля Божия и благословение Божие на этом деле, то есть на христианстве, то вы не можете разрушить его (Деян. 5, 39), ибо против всемогущей силы Божией людям бороться бесполезно. К тому же таким образом можно впасть в тяжкий грех богоборчества. Необходимо, таким образом, по мысли Гамалиила, выждать время и увидеть, что оно покажет.

Для нас интересно знать мотивы совета Гамалиила. Древние думали, что он сам тайно был расположен к христианству. В новейшее время хотят видеть в совете Гамалиила простое безразличие к христианству — индифферентизм. Но это, конечно, взгляд неверный: бессмысленна была бы тогда угроза, которой закончил свой совет Гамалиил: Берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками (Деян. 5, 39). Точнее в греческом значении — «богоборцами». Так мог говорить только человек, несомненно расположенный к христианству, уже видевший в нем силу Божию.

Речь Гамалиила, по внешней форме вполне беспристрастная, произвела на членов синедриона такое впечатление, что они согласились с ней, но не вполне: они били апостолов и, снова запретив им проповедовать, отпустили их (Деян. 5, 40).

Бичевание, перенесенное апостолами, было первым поруганием, которое они претерпели за своего возлюбленного Учителя, и они с радостью приняли это бесчестие. Несмотря на запрещение, они продолжали проповедовать.

Глава шестая

Избрание семи диаконов (стихи 1–6). Проповедь архидиакона Стефана (стихи 7–15)

Избрание семи диаконов (Деян. 6, 1–6)

В эти дни (Деян. 6, 1). Выражение хотя и неопределенное, но указывающее на относительную близость события к ближайшему предшествующему, о котором шла речь перед тем. После новой нравственной победы Церкви над врагами число христиан продолжало все более и более умножаться.

Но в это время обнаружилось внутреннее нестроение в недрах самого христианского общества, и притом весьма важное, ибо указывало на внутреннее разделение и несогласие членов общества: Произошел у Еллинистов ропот, то есть взаимное неудовольствие, на Евреев (Деян. 6, 1). «Эллинистами» назывались иудеи, жившие в разных странах языческого мира и говорившие на очень распространенном тогда повсюду в империи греческом языке. Под это общее название подходили иногда и прозелиты, то есть принявшие иудейство язычники. Под именем «евреев» здесь имеются в виду христиане из числа палестинских иудеев, живших в своей родной земле и говоривших на еврейском языке.

Из общей денежной кассы, бывшей в распоряжении апостолов, каждый нуждающийся получал то, что ему было нужно для пропитания и вообще ежегодного содержания. Эллинистам показалось, что вдовы их при этом пренебрегаются. Откуда происходило это пренебрежение, трудно сказать. Святитель Иоанн Златоуст предполагает, что не от недоброжелательства, но от невнимательности по причине многолюдства. Может быть, причиной было и высокомерие евреев, с которым они относились к эллинистам, невольно носившим на себе отпечаток той языческой среды, в которой им приходилось жить. Этого различия двух разнородных частей первого христианского общества не мог, как видно, сгладить даже высокий дух христианства. Страдали от этого именно вдовы, как беззащитные, за которых некому было заступиться.

Так как это взаимное неудовольствие грозило большой опасностью первохристианскому обществу, апостолы приняли самые решительные меры для пресечения зла. Созвав, по-видимому, все христианское иерусалимское общество — множество учеников (Деян. 6, 2), — апостолы предложили устранить это нестроение.

Нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах, — сказали они (Деян. 6, 2). Главное дело апостолов — проповедь слова Божьего, довольствование же бедных пищей телесной они могут без всякого ущерба для дела предоставить другим. Поэтому они предлагают на эту службу выбрать особых лиц, семерых (семь — священное число), исполненных Духа Святого, так как служение бедным не есть служение исключительно телесным потребностям, но и духовным их нуждам. Им нужна и мудрость, дабы исполнять свое служение мудро, умно, практично, целесообразно.

А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова (Деян. 6, 4). Это — главная обязанность высших служителей Церкви.

Предложение апостолов было принято с удовлетворением, ибо примиряло начавшееся было разделение и неудовольствие. Было избрано семеро мужей. Из них особенно прославился Стефан, вскоре ставший первомучеником за Христа. За ним следует Филипп, также упоминаемый в Деяниях. Об остальных пяти сохранилось только церковное предание. Прохор был сначала спутником апостола Петра, а потом спутником и писцом святого Иоанна Богослова, епископом Никомидии и скончался мученически в Антиохии. Никанор убит иудеями в день убиения архидиакона Стефана. Тимон был епископом в Аравии и скончался мученически. Пармен скончался перед глазами апостолов и погребен ими. Николай был прозелитом, жившим в Иерусалиме. Избрание прозелита было сделано с целью удовлетворить эллинистов. Но он, кажется, не удержался на высоте своего служения, ибо имя его не вписано в числе святых.

Апостолы возложили на избранных, помолившись, свои руки и низвели на них благодать Святого Духа. Это было действие посвящения их. Так как среди избранных диаконов (от греческого слова «диакониа», что значит «служение») нет носящих еврейские имена, то предполагают, что все семеро или по крайней мере трое — Стефан, Филипп и Николай — были эллинистами.

Здесь обыкновенно видят установление третьей степени священства — диаконской. Во всяком случае, из дальнейшего повествования совершенно очевидно, что эти первые диаконы не были только простыми казначеями первого христианского общества. На них были возложены и другие высшие обязанности — сотрудничество с апостолами в деле проповеди слова Божьего и устроения Церкви. Мы видим далее, что они не только проповедовали, но и крестили²⁷.

Слово Божие росло, и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме (Деян. 6, 7). Избранные, видимо, оправдали доверие общества и умиротворили его — сила апостольской проповеди была так велика, что даже из священников многие уверовали. Выражение покорились вере (Деян. 6, 7) указывает на силу проповеди, сломившей их упорство.

Это была решительная нравственная победа христианства над иудейством.

Избрание диаконов отнюдь не свидетельствует о демократическом выборном начале в Церкви. Из Книги Деяний ясно видно, что апостолы сами всем распоряжаются по своей воле и своему усмотрению — они не связаны в своих действиях волей верующих.

Проповедь архидиакона Стефана. Обвинение его в хуле (Деян. 6, 7–15)

Апостольская деятельность и мученическая кончина архидиакона и первомученика Стефана имели такое важное значение в жизни Первохристианской Церкви, что дееписатель повествует о них с большой подробностью.

Сначала дееписатель характеризует личность Стефана как мужа, исполненного веры и силы, говоря о нем, что он совершал великие чудеса и знамения в народе (Деян. 6, 8). Видимо, среди всех семи диаконов он выделялся обилием Божественных благодатных даров. Он везде искал израильтян, пришедших из чужих стран, чтобы обращать их к вере во Христа, а для этого посещал их синагоги.

По свидетельству Талмуда, в Иерусалиме было 480 синагог. Кажется, каждая иноземная страна или даже каждый большой город, где жили в значительном числе иудеи, содержали в Иерусалиме свою синагогу для того, чтобы их могли посещать приходящие в Иерусалим на богомолье. Это были для соотечественников центры единения. Поэтому дееписатель и говорит о синагоге асийцев, то есть иудеев, уроженцев западной стороны Малой Азии; о синагоге киликийцев, ибо главный город Киликии Тарс имел большую иудейскую колонию; о синагоге александрийцев, ибо два из пяти кварталов роскошной столицы Египта были сплошь иудейские; о синагоге киринейцев, ибо четвертая часть Кирены была иудейская; о синагоге либертинцев, или освобожденных римских граждан, то есть иудеев, отведенных в Рим в качестве рабов или рожденных в Риме в рабстве, но отпущенных на свободу своими господами (см. Деян. 6, 9).

Видимо, сам Стефан, как показывает его имя и речь, был эллинистом, а потому он и проповедовал в синагогах эллинистов. Но он встретил противодействие: с ним вступили в споры. Однако, будучи не в состоянии противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил (Деян. 6, 10), противники Стефана научили некоторых оклеветать его, якобы он произносил хульные слова на Моисея и на Бога (Деян. 6, 13).

Примечательно, что им удалось возбудить народ, который до сих пор был так расположен к апостолам и христианам вообще. В этом сказалась хитрость врагов христианства, которые боялись сами преследовать апостолов официальным путем, но решили действовать против них через народные массы, вызвав в тех негодование против христиан, якобы богохульствующих. Как при судебном обвинении Самого Господа, так и тут народ легкомысленно поверил этой клевете.

Стефан был схвачен и приведен на суд в синедрион, который, как видно, очень быстро собрался на чрезвычайное заседание. Как при суде над Господом, так и тут были представлены ложные свидетели, извращавшие слова Стефана. Вероятно, Стефан говорил, а может быть, только намекал на прекращение Ветхого Завета с приходом Мессии Христа, а лжесвидетели вложили в эти слова Стефана совсем другой смысл, обвиняя его в том, будто он говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей (Деян. 6, 14).

Разрушит место сие, то есть храм (Деян. 6, 14). Это — то же уголовное преступление, в котором обвиняли и Самого Господа. Естественно, что взоры всех были направлены на этого обвиняемого в столь тяжких преступлениях христианина. Но в лице его они не видели ни страха, ни уныния, ни враждебного выражения: лицо его было как лице Ангела (Деян. 6, 15). Без сомнения, в этот решительный и торжественный момент он сподобился особенного озарения от Святого Духа, что преобразило и его внешний вид, сделав его ангелоподобным.

Глава седьмая

Мученичество святого Стефана (стихи 1–60)

Защитительная речь архидиакона Стефана и его мученическая кончина (Деян. 7, 1–60)

Так ли это? — спросил первосвященник Стефана (Деян. 7, 1): признает ли себя Стефан виновным в возведенном на него обвинении? В ответ на этот вопрос Стефан произнес длинную защитительную речь, в которой сделал краткий обзор истории еврейского народа от Авраама до Соломона и в заключение произнес ряд обличительных слов против своих неправедных судей. Главная цель этой речи — обратить против еврейского народа предъявленное ему обвинение в нечестии.

Сущность всей речи заключается в стихах 51–53. Стефан как бы так хочет сказать: «Не как хулитель Бога, закона и храма предстою я здесь, обвиняемый, но как жертва вашего противления Богу и Мессии, — противления, которое вы наследовали от отцов ваших. Я верую в истинного Бога и свято чту Его закон, но вы всегда противились Богу и Его закону, а потому и судите меня».

Чтобы яснее представить все это, Стефан заставляет говорить за себя историю, и притом со всем спокойствием и обстоятельностью. Он начинает с родоначальника евреев Авраама, переходит далее к его ближайшим потомкам, праотцам еврейского народа, и уже здесь показывает их противление Богу в истории праведного Иосифа, который, однако, по Промыслу Божию оказался спасителем всего рода.

С целью оправдаться от обвинения в хуле на Моисея Стефан особенно подробно останавливается на истории этого великого законодателя евреев, подчеркивая свое глубокое к нему уважение и вместе с тем указывая в его истории часто повторявшиеся выражения противления ему народа (см. Деян. 7, 27–39).

От скинии завета Стефан переходит к устроению Соломоном храма. Подтвердив свое воззрение на храм изречением пророка²⁸, Стефан переходит к смелому изобличению своих неправедных судей, указывая им их тягчайший грех против Мессии и Бога (см. Деян. 7, 47–53). Члены синедриона раздражились этим обличением до последней степени, а когда Стефан сказал им о своем видении Господа во славе, в крайнем озлоблении против него побили его камнями. Вся эта величественная речь, вероятно, была воспроизведена каким-либо тайным приверженцем христианства вроде Никодима или Гамалиила, а потому и смогла быть записанной дееписателем.

Бог славы явился отцу нашему Аврааму в Месопотамии, прежде переселения его в Харран (Деян. 7, 2). Здесь как будто противоречие повествованию Книги Бытия, ибо, по Книге Бытия, Господь явился Аврааму уже в Харране²⁹. Но, по свидетельству Филона и Флавия, иудеи на основании предания веровали, что первое явление Бога Аврааму было еще в Уре Халдейском до переселения в Харран и что именно вследствие этого явления отец Авраама Фарра вместе со всем семейством отправился из Ура в Ханаан, но по дороге в Харран умер. И тогда Господь вновь явился там Аврааму, повторив данное еще в Уре повеление отправиться в землю Ханаанскую. Это предание имеет подтверждение дальше в Книге Бытия, где Господь говорит: Я Господь, Который вывел тебя из Ура Халдейского (Быт. 15, 7). Это же подтверждается и Книгой Неемии³⁰.

И не дал ему на ней наследства ни на стопу ноги (Деян. 7, 5). Хотя Авраам и пришел в Ханаанскую землю, или Палестину, по повелению Божьему, но он не имел там наследственной поземельной собственности. Это видно и из того, что он должен был купить поле и пещеру у туземцев для погребения Сарры (см. Быт. 23, 1–4). Стефан указывает, что дарование Аврааму как потомства, так и земли Обетованной находилось всецело только в воле Божией.

И сказал ему Бог, что потомки его будут переселенцами в чужой земле и будут в порабощении и притеснении лет четыреста (Деян. 7, 6). Египетское рабство продолжалось в точности 430 лет, Стефан же только округляет это число.

Выражение дал ему завет обрезания (Деян. 7, 8) употреблено с тем, чтобы показать, что заключение завета было свободным действием Бога, даром Его Аврааму и его потомству, что Бог не связывается этим заветом, но и после него творит только Ему угодное. Патриархами называются далее дети Иакова, как родоначальники двенадцати колен Израилевых.

По зависти, продали Иосифа (Деян. 7, 9). Не без особенного намерения указывает Стефан на эту черту зависти: он желает указать, что это же злое чувство было причиной распятия Господа Иисуса Христа, прообразом Которого явился проданный братьями Иосиф. Дальнейшее повествование Стефана об Иосифе целиком основывается на свидетельствах Книги Бытия, так же как и повествование о Моисее из Книги Исход.

О том, что научен был Моисей всей мудрости Египетской (Деян. 7, 22), ничего не говорится в Священных Книгах Ветхого Завета, но об этом говорит предание, записанное Филоном. Да и нет ничего удивительного, что Моисей, воспитывавшийся дочерью фараона как сын, получил самое высшее и многостороннее египетское образование. Это образование состояло тогда главным образом в изучении естественных наук и магии, астрономии, медицины и математики. Вся эта внешняя мудрость должна была стать у Моисея орудием в деле его великого служения истине Божией.

Выражение и был силен в словах (Деян. 7, 22) не противоречит свидетельству Моисея о себе, что он неречистый и косноязычный³¹. Может быть, он был заика, но это не препятствовало его речи отличаться той внутренней силой, которая отражает сильный дух человека.

Указание Стефана, что Моисею было сорок лет, когда он вступился за обижаемого еврея (см. Деян. 7, 23), основано на предании, что стодвадцатилетняя жизнь Моисея разделяется на три периода по сорок лет каждый: сорок лет при дворе фараона, сорок лет в стране Мадиамской³² и сорок лет в пустыне с евреями по дороге в Обетованную землю. Убийство Моисеем египтянина Стефан представляет как предзнаменование освобождения всего народа от рабства египтян, чего евреи не поняли (Деян. 7, 25) по недостатку веры в Бога.

Далее о бегстве Моисея в страну Мадиамскую и о явлении ему Бога через сорок лет в неопалимой купине Стефан рассказывает, следуя повествованию Книги Исход. Как и Моисей, он называет явившегося в купине Ангел Господень (Деян. 7, 30; ср. Исх. 3, 2), под которым древние всегда понимали «Великого Совета Ангела» (Ис. 9, 6)³³ — Слово Божие, или Второе Лицо Пресвятой Троицы.

Далее Стефан начинает сильными чертами изображать величие Моисея как избавителя, чудотворца, пророка, законодателя и посредника между Богом и еврейским народом, указывая при этом на непослушание, которое проявлял еврейский народ по отношению к Моисею и Богу. Факт, что один из дравшихся евреев грубо оттолкнул Моисея с укорительными словами: Кто тебя поставил начальником и судьею над нами? (Деян. 7, 27) — Стефан обобщает, относя его к целому народу в том смысле, что слова одного были выражением неблагонадежного и жестоковыйного направления духа целого народа. Сего, отвергнутого народом, Бог, однако, поставил не только начальником и судьей, но и избавителем (Деян. 7, 35). Стефан представляет здесь Моисея прообразом Мессии, Которого также отвергли евреи.

Стефан приводит далее пророчество Моисея, в котором он указывает на имеющего прийти Мессию, прообразом Которого он является³⁴. Вспоминая Синайское законодательство, Стефан говорит, что Моисей получил заповеди Божии через Ангела, говорившего с ним (см. Деян. 7, 38). В Книге Исход изречение закона Моисею приписывается Самому Господу, но Флавий приписывает это Ангелу, что согласно и со словами святого апостола Павла³⁵. Может быть, здесь имеется в виду опять «Ангел Господень», то есть Второе Лицо Пресвятой Троицы.

Ложные свидетели утверждали, что Стефан не перестает говорить хульные слова на закон, — Стефан же здесь восхваляет закон, называя его «живыми словами» (см. Деян. 7, 38), то есть такими, в которых заключается действующая живая сила.

Далее Стефан укоряет евреев за их непослушание Моисею, напоминает о том, как они жалели об оставлении Египта, как сделали себе золотого тельца, в чем видно влияние египетского язычества, обоготворявшего быка Аписа.

Стефан, ссылаясь на пророка Амоса³⁶, укоряет затем евреев, что во время сорокалетнего странствования по пустыне они служили воинству небесному, то есть поклонялись солнцу, луне и звездам. Он прямо называет имена языческих божеств, которым поклонялись в пустыне евреи, отступая от служения истинному Богу. Это Молох — сирский и ханаанский идол, под именем которого обоготворялось солнце, как плодотворное начало жизни на земле, и Ремфан или Рефан — коптское название обоготворявшейся арабами, финикиянами и египтянами планеты Сатурн, как символа времени (см. Деян. 7, 39–43).

Далее Стефан оправдывает себя от обвинения в том, что он не переставал говорить хульные слова на святое место сие (Деян. 6, 13), то есть на храм. Он говорит о святости скинии, а затем о построении Соломоном храма (см. Деян. 7, 44–47). Но Всевышний не в рукотворенных храмах живет, — говорит далее Стефан (Деян. 7, 48) и приводит слова пророка Исаии о том, что Бог вездесущ и не ограничивается храмом³⁷. Этим пророческим изречением Стефан разбивает заблуждение отживающего иудейства, будто Иерусалимский храм — это единственно возможное место истинного богопочитания. Это то же, что сказал Христос самарянке: Поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу (Ин. 4, 21).

Вслед за тем, начиная с 51-го стиха, Стефан изменяет тон защищающегося на тон обвиняющего своих неправедных судей. С воодушевлением пророка он указывает этим представителям еврейского народа на их нечестие, выразившееся в том, что они сделались предателями и убийцами пришедшего к ним Праведника, предвозвещенного пророками, то есть Мессии (Деян. 7, 52).

Он называет их, как это делали и древние пророки, жестоковыйными, то есть непокорными, упорными и своевольными, а также людьми с необрезанным сердцем и ушами (Деян. 7, 51). Это было особенно обидно, ибо иудеи тщеславились своим обрезанием, а в понятии необрезания заключалось понятие нечистоты и язычества.

Стефан напоминает им о том, как они всегда противились Духу Святому (Деян. 7, 51), что выражалось в постоянном избиении евреями посланных к ним Богом пророков, и укоряет их в неисполнении закона.

Они рвались сердцами своими от гнева и скрежетали на него зубами, слушая столь сильные обличения (Деян. 7, 54). Стефан же, объятый Духом Святым, возводит очи свои к небу и видит славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога (Деян. 7, 55), о чем сейчас же и говорит вслух, как смелый исповедник, называя Иисуса тем именем, которое Он Сам любил употреблять, — Сыном Человеческим, в согласии с общеизвестным пророчеством Даниила³⁸.

Это довело ярость присутствующих до последней степени. Они увидели в этом богохульство. Затыкая уши свои, чтобы не слушать его, они устремились на исповедника и, выведя за город, стали побивать его камнями.

Убийство архидиакона Стефана было своеволием возмущенных фанатиков, так как мы не видим, чтобы синедрионом формально был произнесен смертный приговор, на который требовалось к тому же утверждение римских властей. Синедрион, однако, несомненно сочувствовал этому и, наверное, даже подстрекал фанатиков. Римский гарнизон, обычно небольшой в Иерусалиме, вероятно, не мог справиться с внезапно вспыхнувшим сильным возмущением, прокураторы же, как правило, жили в Кесарии, и нужно было время, чтобы известить их и получить подкрепление для усмирения возмущения.

Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла (Деян. 7, 58). Свидетели, по закону, должны были первыми бросить камни в обвиненного ими в преступлении, а чтобы широкие восточные одежды не мешали, их снимали. Савл впоследствии стал великим «апостолом языков» — Павлом.

И побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Иисусе! приими дух мой. И, преклонив колени, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего (Деян. 7, 59–60). Побиваемый Стефан вознес Богу двоякую молитву — о себе и о своих убийцах. Это — те же молитвы, которые принес Своему Небесному Отцу и распятый Христос на кресте.

И, сказав сие, почил (Деян. 7, 60). Кончину первомученика дееписатель сравнивает с отходом ко сну.

Глава восьмая

Великое гонение на Церковь после убиения Стефана (стихи 1–4). Насаждение Церкви в Самарии диаконом Филиппом и крещение Симона Волхва (стихи 5–13). Апостолы Петр и Иоанн в Самарии и Симон Волхв (стихи 14–25). Благовестие Филиппа евнуху эфиопской царицы (стихи 26–40)

Великое гонение на Церковь (Деян. 8, 1–4)

Убийство Стефана не осталось единичным фактом. Оно было началом великого гонения на Церковь в Иерусалиме, продолжавшегося и потом некоторое время, — как долго, в точности не известно. Церковное предание сохранило воспоминание, что в тот же день был убит другой диакон — Никанор и с ним две тысячи христиан (см.: Четьи-Минеи, 28 июля). Все, кроме апостолов, рассеялись, то есть, следуя разрешению Господа³⁹, бежали в другие города Иудеи и Самарии (Деян. 8, 1). Апостолы же смотрели на святой город как на место, которое должно было стать средоточием нового Царства Божьего на земле, а потому не считали себя вправе оставить Иерусалим.

Погребли Стефана, по-видимому, не христиане, которые не смели бы этого сделать, а мужи благоговейные из иудеев (Деян. 8, 2), тайно расположенных к христианству, имевшие мужество, подобно Иосифу Аримафейскому и Никодиму в свое время, прийти и похоронить тело мученика. Этим мужам благоговейным дееписатель противопоставляет фанатичных гонителей христианства, каковым был Савл, входивший в домы и влачивший мужчин и женщин… в темницу (Деян. 8, 3). Видимо, Савл был орудием синедриона и был уполномочен им на такой образ действий. В этом он сам признается в Послании к Галатам⁴⁰.

Насаждение Церкви в Самарии диаконом Филиппом. Крещение Симона Волхва (Деян. 8, 5–13)

Но злоба врагов Христа имела своим последствием еще большее распространение веры Христовой. Рассеявшиеся христиане всюду сеяли семена Христова учения. Из дальнейшего видно, что они прошли до Финикии и Кипра и Антиохи (Деян. 11, 19). С самого начала, таким образом, стало оправдываться замечательное изречение Тертуллиана: «Кровь мучеников — семя христиан».

Дееписатель рассказывает прежде всего об обращении самарян в результате проповеди диакона Филиппа. Что это был диакон, а не апостол Филипп из двенадцати, видно по тому, что после обращения самарян к ним были посланы апостолы Петр и Иоанн для возложения на них рук и низведения Духа Святого. Кажется, Филипп имел дом и семейство в Кесарии и шел туда, а по дороге остановился в городе Самарии, переименованном Иродом Великим в Севастию. Видя чудеса, совершавшиеся Филиппом, народ с радостью внимал его проповеди.

В числе уверовавших и принявших крещение был некий Симон Волхв, до того времени славившийся в городе своими волхованиями. О нем упоминает святой Иустин Мученик как о самарянине из села Гитты. Но это был волхв не в том добром смысле, как волхвы персидские, приходившие на поклонение новорожденному Господу, которые были просто звездочетами. Это был чародей, колдун.

В то время, по римским и греческим свидетельствам, много появлялось таких магов, халдеев, которые, обладая некоторыми знаниями таинственных сил тогда еще мало исследованной природы, выдавали себя за людей необыкновенных. Исцелением некоторых болезней, заговорами, гаданием, шарлатанской таинственностью они так действовали на невежественные народные массы, что народ верил им, будто они находятся в общении с «высшими силами».

Так и о Симоне Волхве говорили, что сей есть великая сила Божия (Деян. 8, 10). Это выражение напоминает нам о развившемся впоследствии так называемом гностицизме — еретическом учении, смешивавшем христианские понятия с языческими и учившем о так называемых «эонах» — силах, истекавших из полноты (плеромы) Божества. По-видимому, Симон и выдавал себя за такого «эона», а народ поддался увлечению им и верил ему.

Но сила проповеди Филиппа была так велика, и чудеса, совершаемые им, так поразительны, что народ уверовал во Христа, оставив свое увлечение Симоном, и крестился. Крестился и сам Симон, но, судя по всей его дальнейшей истории, он едва ли сделал это искренно. Пораженный чудесами Филиппа, он, вероятно, надеялся только приобрести силу творить такие же чудеса, как Филипп, и тем приобрести еще бóльшую славу и влияние на народ.

Апостолы Петр и Иоанн в Самарии (Деян. 8, 14–25)

Принятие крещения самарянами имело тем большее значение, что это был первый народ, ставший христианским без посредства полного и чистого иудейства и притом обращенный ко Христу проповедником-эллинистом. Апостолы сочли это столь важным, что сейчас же послали к ним Петра и Иоанна (Деян. 8, 14) для возложения на них рук и низведения благодати Святого Духа.

Здесь важно отметить, что апостолы Петр и Иоанн посылаются другими апостолами, то есть явно, что они не почитают себя выше целого сонма апостолов, а считают себя обязанными исполнять поручение, возложенное на них всем апостольским ликом, как одной собирательной личностью, частные члены которой обладают равными правами.

Тогда возложили руки на них (Деян. 8, 17). Возложение рук в данном случае — второе таинство, которое впоследствии стало совершаться через миропомазание и которого не мог совершить Филипп, будучи только диаконом.

Симон же, увидев, что через возложение рук Апостольских подается Дух Святой, принес им деньги (Деян. 8, 18). Очевидно, принятие Духа Святого сопровождалось какими-либо видимыми знамениями, которые и приметил Симон. Отсюда видно, что сам Симон, хотя и крещенный уже, не сподобился принять Святого Духа, ибо тогда был бы невозможен такой его поступок. Очевидно, до него еще не дошла очередь, а он, видя, каково действие Духа Святого на других, не выждав своей очереди, поспешил просить апостолов не только о даровании ему дара Святого Духа, но и власти самому низводить Его на других.

В этой просьбе предательски выразился подлинный характер волхва: очевидно, он на апостолов смотрел только как на носителей высшей магической силы и хотел сам приобрести эту неизвестную ему силу, чтобы возвысить свое магическое ремесло. Предлагая деньги, он выдал себя как человека, готового руководствоваться в своей деятельности мотивами корыстными и нечистыми. «Как же крестили его? — спрашивает святитель Иоанн Златоуст и отвечает: — Так же, как и Христос избрал Иуду».

Но Петр сказал ему: серебро твое да будет в погибель с тобою (Деян. 8, 20). Выражение это нужно понимать в смысле указания на гибельность нравственного состоянияСимона и призыв его к покаянию. Грех этот, однако, столь велик и тяжек, что святой Петр даже не обещает за него прощения, а только предположительно говорит: Может быть, опустится тебе помысел сердца твоего (Деян. 8, 22). Почему же это? Потому что такой грех требует особенной глубины и искренности покаяния, на что Петр не видел Симона способным, так как говорит ему: Ибо вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды (Деян. 7, 23). Симон отравлен горькой желчью, под которой в древности подразумевался змеиный яд. Устрашенный словами Петра, Симон просил апостолов помолиться за него, но тоже едва ли искренно.

Церковное предание представляет его впоследствии как одного из злейших врагов христианства и родоначальника всех философских гностических ересей. Позже он появляется в Риме, выступает там ожесточенным врагом святого апостола Петра и, по молитве последнего, низвергается в реку Тибр, когда хотел перейти эту реку, поднявшись в воздух. Грех его получил в истории Церкви наименование «симония», то есть продажа благодати Божией, или священного сана, за деньги.

Апостолы Петр и Иоанн закрепили своей проповедью обращение самарян ко Христу и затем вернулись в Иерусалим, проповедуя по пути.

Благовестие Филиппа евнуху эфиопской царицы (Деян. 8, 26–40)

Вслед за обращением самарян случилось другое важное событие — обращение ко Христу эфиопского вельможи, который, как полагают, был прозелитом врат, то есть язычником, принявшим иудейство, но еще не обрезанным.

Ангел Господень повелел Филиппу идти на полдень, то есть на юг, на дорогу, идущую из Иерусалима в Газу (Деян. 8, 26). Газа — один из пяти древнейших главных филистимских городов. Он находился к юго-западу от Иерусалима близ Средиземного моря.

Исполнив повеление Ангела, Филипп встретил на дороге едущего в колеснице человека, которого дееписатель определяет тремя чертами: это был Ефиоплянин, евнух, вельможа… царицы (Деян. 8, 27). То обстоятельство, что он читал Книгу пророка Исаии, не дает еще права предполагать его еврейское происхождение, так как он мог читать эту Книгу и в греческом переводе семидесяти толковников, что подтверждается и особенностями текста, приведенного в 32–33 стихах.

Слово «евнух» означает собственно «скопец». Таковыми были на Востоке смотрители над царскими гаремами. Евнухов часто брали на высшие государственные должности, почему евнухами часто назывались также знатные вельможи, и не бывшие скопцами. Скопец из язычников, по закону Моисееву, не мог быть принят в общество Иеговы, но мог быть прозелитом второй степени — прозелитом врат. Таков, вероятно, и был этот вельможа, занимавший высокую должность при царице в качестве хранителя всех ее сокровищ, а потому, по восточным обычаям, несомненно бывший скопцом.

Эфиопией в то время называлась страна, лежавшая к югу от Египта, где ныне находится Абиссиния и Нубия. Страна эта управлялась женщинами, и как в соседнем Египте все цари назывались фараонами, так в Эфиопии все царицы назывались кандакиями. Население этой страны принадлежало к семитической расе и говорило на языке, близком к древнеарабскому, но оно было языческим. Это были кушиты, часто упоминаемые в Ветхом Завете.

По внушению Духа Божия, Филипп подошел к колеснице евнуха и, услышав, что он читает вслух Книгу пророка Исаии, спросил, понимает ли он, что читает. Со смирением и детской простотой вельможа признался, что не понимает читаемого, и просил у Филиппа разъяснения. Воспользовавшись тем, что евнух читал место о страданиях Мессии из 53-й главы пророка Исаии, Филипп начал благовествовать ему о Христе, и так успешно, что, когда они подъехали к источнику, как полагают, между Елевферополем и Газой, евнух пожелал креститься. Благовестник требует от него только одного — веры от всего сердца, и, когда тот исповедал Иисуса Христа Сыном Божиим, крестил его.

Господу угодно было засвидетельствовать как крещеному, что он действительно воспринял спасение Божие, так и крестившему, что совершенное им согласно с волей Божией, двумя чудесными событиями: Дух Святой без всякого посредства сошел на евнуха, как впоследствии на язычника Корнилия, и Филиппа восхитил Ангел Господень, так что евнух уже не видел его, и продолжал свой путь один, радуясь, в то время как Филипп оказался в Азоте — городе, лежавшем в пятидесяти верстах к северу от Газы, где благовествовал, идя на север, пока пришел в Кесарию (Деян. 8, 39–40).

Кесария была, видимо, его постоянным местожительством. Это был большой город рядом со Средиземным морем в ста верстах к северо-западу от Иерусалима, бывший местопребыванием римских прокураторов Иудеи. До времен Ирода Великого здесь был замок Стратона. Ирод выстроил здесь город, назвав его Кесарией в честь Кесаря Октавия Августа. Эта Кесария называлась Стратоновой в отличие от Кесарии Филипповой, выстроенной Филиппом при подошве горы Ливана на месте города, называвшегося прежде Панеей. О Кесарии Стратоновой нередко идет речь у дееписателя.

Церковное Предание сохранило нам сведения о дальнейшей судьбе евнуха. Звали его Индих. По возвращении в свою страну он был там первым проповедником Евангелия, обратил многих ко Христу, в том числе и свою повелительницу царицу, крестив ее.

Глава девятая

Обращение Савла ко Христу на пути в Дамаск, крещение его и проповедь в Дамаске (стихи 1–25).

Бегство его и пребывание в Иерусалиме (стихи 26–30). Святой апостол Петр в Лидде и исцеление им Энея (стихи 31–35). Пребывание святого апостола Петра в Иоппии и воскрешение им Тавифы (стихи 36–43)

Обращение Савла ко Христу (Деян. 9, 1–25)

Распространением христианства в Самарии и обращением ко Христу прозелита евнуха было положено начало проповеди Евангелия за пределами чистого иудейства. Вскоре, по Промыслу Божьему, предстояло еще большее расширение области евангельской проповеди перенесением ее в мир языческий. Для этой цели Господь избирает Себе благопотребный сосуд в лице Своего злейшего врага Савла, который становится великим апостолом языков Павлом.

Это тот самый Савл, который принимал деятельное участие в убиении первомученика архидиакона Стефана и начавшемся после того великом гонении на Церковь в Иерусалиме (см. Деян. 8, 1–3). Не довольствуясь Иерусалимом, он решил перенести свои злобные преследования христиан и за пределы столицы иудейского мира. Он выпросил у первосвященника письма в Дамаск к синагогам, чтобы там получить полномочия на преследование христиан. Душевное состояние Савла было таково, что, по человеческим соображениям, исключало всякую возможность какой-либо перемены в нем. Дееписатель представляет его как бы диким плотоядным зверем, задыхающимся от фанатичной ненависти к христианам (см. Деян. 9, 1).

С таким настроением он шел в Дамаск — древний главный город Сирии, находившийся в двухстах верстах к северо-востоку от Иерусалима. Со времен Селевкидов в нем жило очень много евреев, так что Нерон мог умертвить там до десяти тысяч их, по свидетельству Флавия. Иерусалимский синедрион считал всех евреев во всех странах мира подлежащими его судебной власти в делах веры, а потому Савл, имея письма от первосвященника, мог приводить христиан в Иерусалим для предания их суду синедриона как богохульников и вероотступников.

Благодать Божия произвела, однако, решительный переворот в этом злобном настроении Савла. Когда он приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба (Деян. 9, 3), столь яркий и ослепительный, что своей неожиданностью поверг его на землю. Дееписатель не говорит прямо, что в сиянии этого света Савл увидел небесный образ Самого Иисуса Христа, но дальнейшие черты повествования подтверждают это, да и сам апостол Павел свидетельствует, что в свете, осиявшем его, он видел Господа (см. 1 Кор. 9, 1; 15, 8).

Потрясенный этим, Савл упал и, уже не видя ничего, услышал только голос, говоривший ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? (Деян. 9, 4).

Савл был настолько неподготовлен к этому чудесному явлению, что спросил: Кто Ты, Господи? (Деян. 9, 5). Господь прямо называет Свое имя и добавляет: Трудно тебе идти против рожна (Деян. 9, 5). Это — народное присловье, выражающее мысль о тщетности усилий противодействовать неодолимому: бессилен ты со всей своей злобой против дела, совершаемого Божественной силой.

Савл, приведенный происшедшим в ужас и трепет, смиренно признает Явившегося своим Господом, а себя Его рабом и спрашивает: Господи! что повелишь мне делать? (Деян. 9, 6). Господь повелел ему идти в Дамаск, где будет сказано, что ему нужно делать.

Первосвященник и синедрион, видимо, дали Савлу проводников и помощников, которые и явились свидетелями этого чрезвычайного события, хотя никого не видели, а только слышали голос. От осиявшего его света Савл ослеп. Это было отчасти и наказанием гонителю, отчасти символическим обозначением того, что он с открытыми глазами был слеп в отношении к истине Христова учения. После того как спутники за руку привели его, ослепшего, в Дамаск, в глубоком покаянном чувстве он три дня не ел и не пил.

В Дамаске был один ученик, именем Анания (Деян. 9, 10). Судя по имени, это был христианин из иудеев. Сам апостол Павел позже характеризует его как человека благочестивого, жившего по закону и пользовавшегося уважением всех дамасских иудеев (см. Деян. 22, 12). По преданию, он был потом Дамасским епископом и скончался мученически в Елевферополе. Память его 1 октября.

Господь в видении велел ему идти к Савлу и возложить на него руку, чтобы тот прозрел.

С детской откровенностью Анания возражает Господу на основании известных ему слухов о Савле как о гонителе Церкви. Господь успокаивает Ананию, указывая на будущее великое предназначение Савла: ибо он есть Мой избранный сосуд (Деян. 9, 15).

Через возложение рук Анании Савл прозрел и исполнился Святаго Духа (Деян. 9, 17). Это было чрезвычайное чудо особой милости Божией над Савлом: как и впоследствии сотник Корнилий, он сподобился благодати Духа Святого еще до крещения, и низвел эту благодать на него ученик, не принадлежавший к числу двенадцати апостолов. «Так все, касающееся Павла, — отмечает святитель Иоанн Златоуст, — было не человеческим и совершалось не чрез человека, но Сам Бог был совершителем этого».

И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его (Деян. 9, 18). Нельзя думать, что какое-либо действительное вещество вроде чешуи спало с глаз Савла: это было лишь его внутреннее личное ощущение. Затем он крестился, без сомнения, от рук того же Анании. И, приняв пищи, укрепился (Деян. 9, 19), «ибо он изнемог, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — от путешествия, от страха, от поста и от скорби».

Был Савл несколько дней с учениками в Дамаске (Деян. 9, 10). Это не противоречит словам самого Павла, что по обращении своем он тотчас же пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск (Гал. 1, 17). Дееписатель не упоминает об этом путешествии Савла из Дамаска в Аравию и о возвращении опять в Дамаск. Это обычно для святого Луки: он опускает описание того события, известий о котором не сохранилось. Есть, впрочем, здесь указание на то, что после нескольких дней пребывания в Дамаске Савл пробыл там потом довольно времени (Деян. 9, 23), то есть продолжительный срок.

Пламенный дух Савла не терпел медлительности, и он, став христианином, с такой же ревностью, с какой прежде гнал христиан, стал проповедовать христианство по синагогам. Основным пунктом его проповеди было то, что Иисус есть Сын Божий (Деян. 9, 20).

Все слышавшие дивились этой необыкновенной перемене, происшедшей с Савлом. Савл же более и более укреплялся (Деян. 9, 22), вероятно, уже по возвращении из Аравии, где он, по-видимому, в тишине и уединении предавался изучению Священного Писания уже с христианской точки зрения, озаряемый Духом Святым. Теперь он доказывал на основании Священного Писания, что Иисус есть Христос (Деян. 9, 22), то есть ожидаемый иудеями Мессия.

Сила этих его доказательств была столь велика, что он приводил в замешательство Иудеев (Деян. 9, 22). Невозможность опровергнуть доводы Савла возбудила в них такую ненависть к нему, что они решили убить его и для этого день и ночь стерегли у ворот (Деян. 9, 23–24), ожидая, когда он выйдет из города, чтобы на пути исполнить свой злой замысел без свидетелей. Кажется, они имели сведения о намерении Савла отправиться в Иерусалим.

Савл избег этой опасности, будучи спущен учениками ночью по стене города в корзине (Деян. 9, 25), вероятно, в окно дома, примыкавшего к городской стене. О таком способе своего избавления от опасности святой Павел сам вспоминает во Втором послании к Коринфянам⁴¹.

Савл в Иерусалиме (Деян. 9, 26–30)

Савл прибыл в Иерусалим (Деян. 9, 26). Это было, по словам самого Павла, уже три года спустя после его обращения⁴²; часть этого времени он пробыл в Аравии. Об этом прибытии в Иерусалим и кратковременном пребывании в нем святой Павел сам дает краткие сведения в Послании к Галатам⁴³, которые надо иметь в виду для правильного понимания рассказа дееписателя.

Святой Павел, по его словам, ходил в Иерусалим собственно для свидания с Петром и пробыл у него дней пятнадцать (Гал. 1, 18). При этом с другими апостолами он не виделся, кроме Иакова, брата Господня. Церквам в Иудеи он не был известен лично, а только по слухам. Из Иерусалима он ушел в страны Сирии и Киликии. Дееписатель добавляет к этому, что Савл старался пристать к ученикам (Деян. 9, 26), то есть христианам, но они его боялись, не веря ему, и не принимали его в свое общение. Это продолжалось, конечно, до тех пор, пока Варнава не представил его апостолам.

По церковному преданию, Варнава, пользовавшийся в то время большим уважением всего христианского общества, в годы юности вместе с Савлом воспитывался в школе Гамалиила.

Даже после того, как Варнава стал учеником Господа, они встречались друг с другом и спорили о Христе, но Савл оставался упорен до чудесного события, случившегося с ним по пути в Дамаск. Теперь Варнава, узнав о его обращении, взяв его за руку, привел к апостолам. Вероятно, апостолы не находились постоянно в Иерусалиме, а потому Савл и виделся только с двумя — Петром и Иаковом.

Савл стал тогда открыто пребывать с верующими в Иерусалиме и смело проповедывал во имя Господа Иисуса (Деян. 9, 28). Проповедь его была обращена как к иудеям, так и к эллинистам. По своему происхождению из Тарса Киликийского он и сам был эллинистом, а потому неудивительно, что он особенно горячо пытался обратить ко Христу эллинистов. Но, споря с ними, он возбудил такую их ненависть, что они покушались убить его. Братия же, то есть иерусалимские христиане, узнав о сем, чтобы его спасти, отправили его в Кесарию Стратонову, а оттуда на его родину в Тарс (Деян. 9, 29–30). Павел это и сам рассказывает в Послании к Галатам (см. Гал. 1, 21).

Апостол Петр в Лидде. Исцеление Энея (Деян. 9, 31–35)

По обращении главного неистового гонителя христиан гонение затихло и христианские Церкви в Палестине были в покое (Деян. 9, 31). Они «назидались» (см. Деян. 9, 31), преуспевая в христианском усовершенствовании, проводя богобоязненную жизнь. Высшим утешением для верующих служили, конечно, те необычайные действия Духа Божия, которые совершались через посредство апостолов. О двух из таких действий и повествует дальше дееписатель.

Случилось, что Петр, обходя всех (Деян. 9, 32). Из этих слов видно, что у апостолов был обычай посещать верующих, без сомнения, для того, чтобы утверждать их в вере, разрешать возникающие у них вопросы и тому подобное. Пришел и к святым (Деян. 9, 32). «Святыми» называются христиане, как освященные благодатью Божьею. Живущим в Лидде (Деян. 9, 32). Лида — это небольшой городок вблизи Средиземного моря недалеко от Иоппии, расположенный к северо-западу от Иерусалима.

Там Петр исцеляет расслабленного Энея, судя по имени, грека и едва ли христианина, потому что он именуется просто «одним человеком» (см. Деян. 9, 33). Характерно, что Петр не спрашивает его о вере в Господа Иисуса или провидя своим духовным взором его веру, или надеясь возбудить ее самим фактом исцеления. Это чудо послужило поводом для обращения ко Христу жителей Саронской равнины — плодоносной и густонаселенной полосы земли от Кесарии Стратоновой до Иоппии.

Пребывание апостола Петра в Иоппии. Воскрешение Тавифы (Деян. 9, 35–43)

Затем Петр идет в Иоппию, которая ныне называется Яффа. Это древний город, лежащий на берегу Средиземного моря к северо-западу от Иерусалима. Там апостол воскрешает «ученицу» (см. Деян. 9, 36), то есть христианку Тавифу, по-видимому, вдовицу, судя по ее благотворениям преимущественно вдовицам.

«Тавифа» значит «серна». Это слово как женское имя собственное часто встречается и у греков, и у иудеев. Серна, благодаря своему красивому виду, грациозным движениям и прекрасным глазам, считалась у евреев и других восточных народов символом женской красоты, а потому и сделалась собственным женским именем, как мужское имя Лев.

Умершую положили в горнице (Деян. 9, 37) — верхней комнате дома, служившей обыкновенно для молитвы. Все христианское общество было опечалено смертью такой благотворительницы бедных, какой была Тавифа, а потому и послали к Петру, прося его немедленно прийти.

Петр выслал всех вон (Деян. 9, 40), чтобы, не смущаясь никакими внешними впечатлениями, предаться молитве. Петр воскресил умершую словами: Тавифа! Встань (Деян. 9, 40). Это чудо, естественно, заставило многих уверовать в Господа.

Петр же довольно дней пробыл… у некоего Симона кожевника (Деян. 9, 43), вероятно, христианина. Это ремесло раввины считали нечистым, но святой Петр, конечно, был выше таких предрассудков.

Глава десятая

Обращение ко Христу первого язычника Корнилия сотника после вразумительного видения, бывшего святому апостолу Петру (стихи 1–48)

Обращение ко Христу Корнилия сотника (Деян. 10, 1–48)

В то время как Петр пребывал в Иоппии, Дух Божий призвал его положить начало величайшему делу распространения христовой веры среди язычников.

Первым городом, в котором совершилось обращение язычников ко Христу, была известная уже нам Кесария Палестинская, или Стратонова. Этот город был резиденцией римского прокуратора, а потому в нем находился гарнизон из коренных римлян, более надежных, конечно, чем войска, набиравшиеся из туземных жителей. В этом-то полку, носившем поэтому название Италийского, был сотник по имени Корнилий.

Из дальнейшего повествования видно, что был он даже не прозелитом, а обыкновенным язычником, отличавшимся только доброй религиозно-нравственной настроенностью. Характерно, что к этому первостепенной важности делу — обращению первого язычника — был призван не кто иной, как сам первоверховный апостол Петр, хотя в Кесарии и жил Филипп благовестник.

Из слов дееписателя можно заключить, что Корнилий осознал ложь язычества и чтил истинного Бога. Свое богопочитание он выражал добрыми делами и в добрых правилах веры и жизни держал весь свой дом. Корнилий даже соблюдал часы молитвы, принятые у иудеев (см. Деян. 10, 30). И вот во время молитвы ему явился Ангел, который повелел ему послать в Иоппию за Симоном, называемым Петром: Он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой (Деян. 10, 6), то есть преподаст учение, уверовав которому получишь спасение и ты, и все твои домашние.

Корнилий тотчас же исполнил повеление Ангела, послав в Иоппию двух своих слуг и благочестиво настроенного воина, рассказав им все для того, чтобы они могли побудить Петра прийти к нему, считая неприличным самому звать его в силу своего авторитета. От Кесарии до Иоппии было около сорока — сорока пяти верст. Поэтому посланные Корнилием после девятого часа (по-нашему после трех часов дня) могли прийти в Иоппию лишь на другой день к полудню.

Как раз в это время — около шестого часа — Петр взошел, по обычаю, на плоскую кровлю дома помолиться. Там он почувствовал голод, и на него напало исступление (Деян. 10, 10), по-гречески «экстасис», — такое состояние, когда человек бывает как бы вне себя. В этом состоянии внешний мир со всеми его впечатлениями как бы совсем закрывается для внешних чувств человека, и его внутреннему чувству открываются явления другого, невидимого мира. Святой апостол Павел весьма характерно выражается о таком состоянии, испытанном им самим: В теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает (2 Кор. 12, 2).

В таком состоянии Петр увидел отверстое небо и из него опускающееся как бы большое полотно, привязанное за четыре угла вверху в отверстом небе (Деян. 10, 11). В этом полотне Петр увидел всевозможных животных — четвероногих, пресмыкающихся и птиц.

И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь (Деян. 10, 13). Вероятно, Петр был в коленопреклонном или простертом на земле молитвенном положении. В полотне были всякие животные — и чистые, и нечистые. Голос с неба как бы предлагал Петру вкусить любого животного, не делая различия. Апостол на эту, собственно, сторону повеления обратил свое внимание как на необычайную, а потому с силой возразил: Нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого (Деян. 10, 14).

На это голос отвечал ему: Что Бог очистил, того ты — в противоположность Богу — не почитай нечистым (Деян. 10, 15). В этих словах смысл всего видения, которого Петр сначала не мог понять, но который вскоре объяснился для него.

Смысл и цель всего видения таковы. Все эти животные символически обозначали собой все человечество. Чистые животные обозначали избранный народ Божий — евреев, а нечистые — язычников, которых Бог очистил крестной смертью Христа Искупителя. Потому в новом Царстве Божием на земле — Царстве Мессии, или Церкви Христовой, — нет и не должно быть различия между иудеями и язычниками: все одинаково очищены честнóй Кровью Агнца Божия Христа и все одинаково достойны вступить в Его Царство. Как видно из дальнейшего, потом Петр правильно понял смысл этого видения (см. Деян. 10, 28). Этим видением открывается новая эпоха в истории Первохристианской Церкви — эпоха призвания язычества в христианство без посредства иудейства.

Видение это повторялось трижды в знак его непреложности, а затем за Петром пришли посланные сотником Корнилием. Так как Петр, не понявший сразу смысла видения, мог прийти в недоумение, можно ли ему, как иудею, последовать приглашению язычника, то он тотчас же получил новое откровение от Духа Божия: Встань, сойди и иди с ними, нимало не сомневаясь; ибо Я послал их (Деян. 10, 20). Петр не тотчас же отправился, а пригласил посланных в дом свой и угостил их, конечно, потому, что путь был далек, и они отправились в дорогу только на следующий день.

На следующий день, то есть на четвертый день после того, как Корнилию было видение, что видно и из стиха 30-го, они прибыли в Кесарию, где их уже дожидался Корнилий, созвавший единомысленных, по-видимому, родственников и друзей. Таким образом, в доме Корнилия собралось более-менее значительное общество язычников, готовых уверовать во Христа.

Встретив Петра, Корнилий поклонился ему, пав к ногам его (Деян. 10, 25). В этом земном поклонении выражалось нечто особенное. Возможно, что Корнилий, как язычник, считал Петра за кого-то высшего, чем обыкновенный человек.

А потому Петр решительно отклонил такое поклонение себе словами: Встань; я тоже человек (Деян. 10, 26), то есть: «И я такой же человек, как все». В этом видно, конечно, глубокое смирение Петра.

Найдя в доме множество собравшихся язычников, святой Петр сказал, что иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником, но что Бог открыл ему, чтобы он ни одного человека не почитал скверным или нечистым, а потому он и пришел беспрекословно (Деян. 10, 28–29). И спросил, для какого дела они позвали его.

В законе Моисеевом, собственно, нет запрещения еврею входить в общение с язычником, но позднейшее раввинство под влиянием фарисейства развило учение о том, что для еврея войти в дом язычника считается уже осквернением. Из слов Петра видно, что он понял смысл бывшего ему видения. В ответ на вопрос Петра Корнилий просто рассказал о бывшем ему видении (см. Деян. 10, 30–33). Тогда Петр начал свою проповедь о Христе.

В речи Петра ясно различаются три составных части:

1. Вступительное изречение о принятии в Царство Божие людей добродетельных и набожных из всех народов без различия (см. Деян. 10, 34–35).

2. Краткое изображение деятельности Иисуса Христа до Его смерти (см. Деян. 19, 36–39) и по Воскресении (см. Деян. 10, 40–42).

3. Ссылка на пророческие изречения о спасении всех во Христе (см. Деян. 10, 43).

Речь святого Петра внезапно была прервана поразительным и неожиданным для всех явлением: Дух Святый сошел на всех, слушавших слово (Деян. 10, 44). Это — единственный пример во всей апостольской истории, когда Дух Святой сошел на присоединяющихся к христианскому обществу еще до их крещения и без всякого видимого посредства — обычного возложения апостольских рук. Это было особенным знамением от Бога для вразумления тех иудеев, которые считали язычников нечистыми и недостойными быть членами Царства Мессии по крайней мере без предварительного принятия иудейства. Больше подобного чрезвычайного дарования Духа Святого в истории христианства мы не встречаем.

И верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, что дар Святаго Духа излился и на язычников (Деян. 10, 45). Знамение оказало свое действие: факт сошествия Духа Святого был несомненен, ибо явления, сопровождавшие его, были те же, что в день Пятидесятницы (см. Деян. 10, 46). Тогда Петр, правильно понявший значение этого знамения, сказал: Кто может запретить креститься водою тем, которые, как и мы, получили Святаго Духа? (Деян. 10, 47), то есть: нет никаких препятствий присоединиться к христианскому обществу через крещение без всяких иудейских обрядовых установлений тем, над которыми Сам Бог совершил такое чудо Своей милости, Своего благоволения.

По крещении их святой Петр, по их просьбе, пробыл у них еще несколько дней (Деян. 10, 48), конечно, наставляя и утверждая их в христианской вере. По церковному преданию, Корнилий потом был епископом в Кесарии, проповедовал Христа в разных странах и окончил свою жизнь мученической смертью. Память его 13 (26) сентября.

Глава одиннадцатая

Упреки Петру со стороны обрезанных за общение его с необрезанными и его объяснения (стихи 1–18).

Проповедь христианства вне Палестины, особенно в Антиохии (стихи 19–21). Варнава и Савл в Антиохии (стихи 22–26). Пророчество о голоде и милостыня христианам в Иудее (стихи 27–30)

Пётр объясняет, почему он крестил язычника (Деян. 11, 1–18)

Молва о крещении язычников в Кесарии скоро распространилась по всем христианским обществам Иудеи и достигла слуха остальных апостолов прежде, чем сам Петр успел возвратиться в Иерусалим. Образ выражения об этом дееписателя (см. Деян. 11, 1) свидетельствует о том, что это известие было воспринято апостолами и большинством братий как радостное. Но тем не менее событие это, как новое и необычайное, не могло пройти и без недоразумений ввиду предрассудков иудеев и их предубеждения против язычников.

Когда Петр возвратился во Иерусалим, обрезанные, то есть христиане из коренных иудеев, стали упрекать его за то, что он общался с необрезанными и ел с ними (Деян. 11, 2–3). Это было первое проявление того заблуждения или даже лжеучения, которое потом с большой резкостью распространяли всюду в среде христианских обществ иудействующие лжеучителя, с которыми так сильно приходилось потом бороться, особенно святому апостолу Павлу.

В данном случае соблазнялись, конечно, не тем, что язычники были крещены Петром, а тем, что не они к нему, а он пошел к ним, жил с ними и ел у них. Святость ветхозаветного закона, по их мнению, этого не допускала. Впоследствии заблуждения эти дошли даже до требования, чтобы язычники, принимающие христианство, предварительно обрезывались и выполняли бы все требования обрядового Моисеевого закона (см. Деян. 15, 1).

Теперь до этого еще не дошло, но Петру все же пришлось оправдываться. В оправдание свое он рассказал все, что с ним произошло в Иоппии: о бывшем ему от Бога вразумительном видении и о том, что произошло в доме Корнилия. Недаром святой Петр взял с собой шестерых иоппийских христиан из иудеев, которые были свидетелями всего и теперь могли со своей стороны подтвердить всю истинность происшедшего.

В своем объяснении Петр особенно подчеркнул, что язычники получили такой же дар Святого Духа, как и они в день Пятидесятницы, и что это и есть исполнение обетования Христова, данного перед Вознесением: А вы будете крещены Духом Святым (Деян. 11, 16; ср. Деян. 1, 5). Характерно, что, по словам Петра, он только начал… говорить (Деян. 11, 15), как уже сошел Дух Святой на слушавших его, что сделало до времени не нужным более полное оглашение уверовавших.

Своим рассказом Петр собственно не ответил на сделанный ему упрек, что он ходил к… необрезанным и ел с ними (Деян. 11, 3), но лишь поставил явную волю Божию об этих язычниках в качестве оправдания своего образа действий. Если Бог при таких необычайных знамениях принял язычников в Свою Церковь, то разве не мог он, Петр, общаться с ними, как со своими братьями, жить у них и есть с ними?

Этот рассказ внес успокоение: слушавшие даже стали славить Бога за милость к язычникам (см. Деян. 11, 18).

Эти упреки святому Петру со стороны христиан из иудеев чрезвычайно характерны. Разве посмели бы они делать ему какие бы то ни было упреки, если бы Господь Иисус Христос поставил его Своим заместителем, «князем над апостолами» и непогрешимым главой Церкви, как учат римо-католики? Да и стал ли бы апостол Петр перед ними оправдываться? Он просто указал бы на свое полновластие, на свое право поступать, как находит нужным.

Распространение христианства вне Палестины (Деян. 11, 19–21)

«Гонение немало принесло пользы проповеди евангельской, — говорит святитель Иоанн Златоуст. — Если бы враги старались нарочито распространить Церковь, то сделали бы не что иное, как это: разумею рассеяние учителей».

Рассеявшиеся в результате гонения христиане вначале никому не проповедовали евангельского учения, кроме иудеев, живших за пределами Палестины в Финикии, на острове Кипр и в Антиохии. Но потом, возможно, после того, как распространилась повсюду весть об обращении сотника Корнилия, стали благовествовать в Антиохии и эллинам (Деян. 11, 20), то есть язычникам. И великое число, уверовав, обратилось к Господу (Деян. 11, 21).

Антиохия — большой и цветущий тогда город в северо-западной Сирии, на реке Оронт, в шести часах пути пешком от Средиземного моря. Она была основана Антиохом, отцом Селевка Никатора, основателя царства Селевкидов, как одна из многочисленных греческих колоний, каких так много было основано на Востоке в результате македонских завоеваний. Население там было греческое, но много жило и евреев.

Дееписатель подчеркивает особенный успех евангельской проповеди среди антиохийцев: И была рука Господня с ними (Деян. 11, 21). И действительно, Антиохия стала одним из крупнейших центров христианства в древности. В апостольский век Антиохия была как бы метрополией всех Церквей, основанных апостолами среди языческих народностей.

Посольство Варнавы и Савла в Антиохию (Деян. 11, 22–26)

Когда слух о таком успехе евангельской проповеди в Антиохии дошел до Иерусалима, апостолы поручили Варнаве идти в Антиохию. Следовало это сделать для того, чтобы предупредить там недоразумения, которые могли возникнуть, и взять на себя первоначальное руководство этой новой и многочисленной христианской общиной.

Послан был именно Варнава потому, что он был кипрянин, то есть родом с того же острова Кипр, откуда происходили и некоторые из антиохийских проповедников, и мог легче стать с ними в близкие и искренние отношения. Кроме того, он был муж добрый и исполненный Духа Святаго и веры (Деян. 11, 24), отличался особенно мягким и любвеобильным сердцем и имел дар убедительности и утешительности в слове, за что и получил прозвание сын утешения (Деян. 4, 36). Придя в Антиохию, он, видимо, не заметил там никаких недостатков и своей проповедью еще более умножил число верующих.

Введший Савла в иерусалимское христианское общество, Варнава, без сомнения, знал о его предназначении быть апостолом язычников, а потому и счел нужным отыскать его в его родном городе Тарсе, находившемся к тому же неподалеку от Антиохии, и привел в Антиохию (Деян. 11, 25), чтобы начать здесь свою апостольскую деятельность среди новообращенных язычников. Целый год они трудились вместе, уча немалое число людей (Деян. 11, 26).

Далее следует весьма важное указание дееписателя, что ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами (Деян. 11, 26). До сих пор они назывались «учениками», «братьями», «верующими», «святыми». Вероятнее всего, это наименование «христиане» появилось не в среде самого христианского общества, а дано было последователям Господа Иисуса Христа антиохийскими язычниками. Не зная догматического и религиозно-исторического значения имени Мессия, они приняли его греческий перевод (Христос) за имя собственное и по нему образовали имя партии, по их мнению, или секты Его последователей, подобно тому как говорили «иродиане», «кесариане», «помпеяне» и тому подобное.

Это показывает, что последователей Господа уже перестали считать за иудейскую секту, как было вначале, и что христианство явилось в сознании языческого мира как нечто самостоятельное, так что даже иудеи и язычники соединились вместе в этом общем для тех и других названии.

Пророчество о голоде и помощь христианам в Иудее (Деян. 11, 27–30)

Трогательно, что как только основалась Церковь среди язычников в Антиохии, так тотчас же между этой Церковью и Церквами среди иудеев в Палестине установилось живое братское общение и единение. Матерь Церквей посылает в Антиохию своих учителей; антиохийские же христиане из язычников приходят на помощь братьям, живущим в Иудее, когда там наступил голод.

Дееписатель передает, как пришли из Иерусалима в Антиохию пророки (Деян. 11, 27) и между ними Агав, который предрек наступление голода. Тогда антиохийские христиане положили послать милостыню христианам в Иудее. Тотчас же это было сделано или позже, когда уже наступил голод, этого не видно, но так или иначе в этом проявилась трогательная братская любовь и единение между христианами из язычников и христианами из иудеев, составивших теперь единую Церковь Христову.

Этот великий голод действительно произошел, как свидетельствует дееписатель, при кесаре Клавдии (Деян. 11, 28). Это был римский император, преемник Гая Калигулы, занимавший престол с 41 по 54 год по Р.Х. При нем голод не раз свирепствовал в разных областях Римской империи. По свидетельству Флавия, в 44 году был великий голод по всей Палестине; в 50 году голод был в самой Италии и в других провинциях.

Милостыня была послана к пресвитерам (по-русски «старцам») через Варнаву и Савла (Деян. 11, 30). Здесь в первый раз упоминается это наименование «пресвитеры». Как видно из дальнейшего повествования (см. Деян. 15, 2, 4, 6, 22, 23; 20, 17 и др.) и из Посланий апостольских (см. Тит. 1, 5; 1 Тим. 5, 17, 19), это были должностные лица в Апостольской Церкви, исполнявшие обязанности руководителей отдельных христианских общин, пастыри и учителя, совершители таинств (см. Деян. 20, 17, 28; Еф. 4, 11; 1 Пет. 5, 1; Иак. 5, 14–15). Посвящаемы они были на свое служение через возложение рук апостолов (см. Деян. 14, 23) и епископов (см. 1 Тим. 5, 22). В некоторых городах, где христианские общества были многочисленны, как, например, в Иерусалиме и Ефесе, пресвитеров было несколько (см. Деян. 15, 2, 4; 20, 17).

О первоначальном учреждении этой должности в Церкви нет такого прямого известия, как об учреждении диаконов, но обычай рукополагать пресвитеров в новоучрежденные христианские общества мы видим установившимся очень рано (см. Деян. 14, 23).

Глава двенадцатая

Гонение на Церковь со стороны Ирода: убиение Иакова, заключение в темницу Петра и чудесное освобождение его оттуда (стихи 1–18). Смерть Ирода, изъеденного червями (стихи 19–23). Возвращение Варнавы и Савла в Антиохию (стихи 24–25)

Гонение на Церковь со стороны Ирода Агриппы (Деян. 12, 1–18)

В то время как Варнава и Савл, посланные с милостыней в Иудею, находились там, покой Церкви был нарушен гонением, воздвигнутым на верующих в Иерусалиме царем Иродом Агриппой I.

Это был сын Аристовула и Вереники, внук Ирода, называемого Великим, племянник Ирода Антипы Галилейского, убийцы святого Иоанна Крестителя. Рожденный в 10 году до Р. Х. и воспитанный в Риме, он получил от римского императора Гая Калигулы тетрархию своего умершего дяди Филиппа и тетрархию Лисания с титулом царя. Вскоре ему досталась и тетрархия другого дяди, Ирода Антипы. Наконец император Клавдий, преемник Калигулы, присоединил к его владениям Иудею и Самарию, так что Ирод Агриппа I, как и его дед, стал царем над всей Палестиной.

Во время его царствования над Палестиной даже не было отдельного римского прокураторства. Это был хитрый, ветреный и расточительный правитель. Воспитанный в Риме, легкомысленный, едва ли веривший по-иудейски, Ирод начал гонение на христиан, чтобы сделать приятное иудеям, то есть исключительно в видах своего личного возвышения в глазах иудейского общества, ненавидевшего христиан.

Представители иудейской церковно-иерархической власти, видя расположение к себе нового царя и зная о расположении к нему высшей римской власти, подняли голову, надеясь через него подавить все возраставшую силу христианства. Таким образом, теперь впервые религиозно-иерархическая власть иудеев входит в союз с гражданской властью в надежде уничтожить христианство.

Гонение было начато убиением Иакова, брата Иоаннова, мечом (Деян. 12, 2), то есть путем обезглавливания. За несколько дней до Пасхи царь приказал схватить и Петра и строго стеречь его в темнице, чтобы после Пасхи всенародно предать его смерти. Любитель зрелищ, воспитывавшийся в Риме, царь хотел сделать из осуждения первоверховного апостола народное зрелище.

Между тем церковь прилежно молилась о нем Богу (Деян. 12, 5). Дееписатель хочет подчеркнуть, что последовавшее за тем чудесное освобождение Петра из темницы было между прочим и по молитве всей Церкви. Четыре четверицы воинов стерегли Петра (см. Деян. 12, 4), причем он был прикован к двум из воинов и даже спал между ними, скованный двумя цепями (Деян. 12, 6). Рассуждая по-человечески, надежды на спасение не могло быть никакой. Каждую стражу воины сменялись по четверо, причем двое были скованы с Петром руками, а двое стерегли входные двери.

Накануне дня, назначенного для казни, Петр спал между двумя воинами, как вдруг предстал Ангел Господень, и свет осиял темницу, то есть камеру, в которой был заключен Петр. Характерно, что Петр, предавая свою жизнь воле Божией, спокойно спал. Ангел, толкнув его в бок, пробудил его (Деян. 12, 7) и повелел ему, одевшись, следовать за собой. Неожиданность и необычайность события привели Петра в такое состояние, что он считал все происходящее сном. В таком состоянии он прошел мимо воинов, охранявших первую дверь того отделения темницы, где он был заключен, а затем и вторую.

Когда они подошли к входным дверям темницы, те сами собой отворились, и Петр, ведомый Ангелом, благополучно вышел на улицу. Лишь тогда, когда они прошли одну улицу и Ангела вдруг не стало, Петр понял, что все случившееся с ним не сон, а действительность.

Тогда он возблагодарил Бога за свое избавление и за то, что разрушилась надежда Ирода и той части иудейского народа, которая была враждебна христианству, на уничтожение христианства путем убиения первого из представителей христианства, сильнейшего словом и делом перед Богом и людьми: Теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский (Деян. 12, 11).

Убедившись, что он действительно освобожден, и осмотревшись, где он находится, Петр пришел к дому Марии, матери Иоанна, называемого Марком (Деян. 12, 12). Предания об этом Марке неодинаковы. Одно предание, с которым согласен блаженный Феофилакт, считает его за одно лицо с евангелистом Марком и Марком, племянником Варнавы. Другое предание, записанное в Четьях-Минеях (см. 4 января, 17 января по н. ст.), отличает его и от евангелиста Марка, и от племянника Варнавы. Третье считает его племянником Варнавы, отличая, однако, от евангелиста Марка.

В этом доме собрались многие, молившиеся об избавлении Петра от угрожавшей ему опасности. Когда же Петр постучался у ворот, то вышла послушать служанка, именем Рода, и, узнав голос Петра, от радости не отворила ворот, но, вбежав, объявила радостную весть всем верующим (Деян. 12, 13–14).

Эта весть показалась многим столь невероятной, что они готовы были признать Роду сошедшей с ума. Другие высказали предположение, что это Ангел Петра (Деян. 12, 15). Это предположение подтверждает, что с самого начала в Христианской Церкви существовало учение об Ангелах Хранителях, заботящихся о спасении людей, к которым они приставлены⁴⁴.

Когда после вторичного стука Петра открыли наконец двери и увидели его, то были поражены тем, что это действительно он сам. Рассказав о своем чудесном освобождении и повелев уведомить о сем Иакова, брата Господня, который был предстоятелем Иерусалимской Церкви, и братьев, то есть других членов христианского общества, Петр, выйдя, пошел в другое место (Деян. 12, 17). Что это за другое место, дееписатель не говорит, но есть предание, что Петр в первые годы царствования Клавдия был в Риме. Это как раз совпадает с рассматриваемым временем после иудейской Пасхи, когда был, по всей вероятности, 44 год по Р. Х. и четвертый год царствования Клавдия.

О Петре в Книге Деяний больше не упоминается до самого Апостольского Соборав Иерусалиме, бывшего в 51 году (см. Деян. 15).

Можно себе представить ужас воинов, когда они обнаружили исчезновение Петра! Когда поиски его оказались тщетными, Ирод… велел казнить стражей (Деян. 12, 19), а сам отправился в Кесарию. Непосредственно вслед за этим дееписатель описывает страшную кару Божию, постигшую гонителя Церкви Христовой.

Ирод был чем-то раздражен на Тирян и Сидонян (Деян. 12, 20). А так как для жителей этих приморских городов владения Ирода были главным местом обмена привозимых ими из других стран товаров на зерновой хлеб, выращиванием которого они сами не занимались, то им невыгодно было ссориться с Иродом, и они послали к Ироду делегацию просить о сохранении мирных отношений. При помощи Власта, постельника царского (Деян. 12, 20), они добились аудиенции у царя.

Постельником (по-латыни «префектус кубикули») назывался главный служитель при особе царя, камергер, высший сановник и хранитель царских сокровищ, лицо обыкновенно весьма влиятельное и сильное. Судя по имени Власт, можно предполагать, что Ирод вывез своего постельника с собой из Рима, где он жил до вступления на престол.

В день аудиенции Ирод оделся в полную парадную царскую одежду, которая, по свидетельству Флавия, была вся из серебра, и сел на особом приготовленном для него возвышенном месте (Деян. 12, 21) — можно думать, что в театре, ибо это было среди многочисленного народа. Народ, увлеченный царской роскошью, вероятно, из лести стал восклицать: Это голос Бога, а не человека! (Деян. 12, 22). Надо полагать, что эти слова вырвались из уст языческой части народа, а не иудейской, которой должны были быть противны подобные восклицания. Но Ангел Божий поразил безумного гордеца, несомненно, за то, что он не прекратил этих богохульных криков, а с удовольствием слушал их, такой болезнью, что он заживо был изъеден червями и умер. Об этом подробно рассказывает Иосиф Флавий.

Несмотря на гонение, воздвигнутое Иродом, слово же Божие росло и распространялось. А Варнава и Савл, по исполнении поручения о раздаче милостыни в Иудее, возвратились из Иерусалима в Антиохию, взяв с собою и Иоанна, прозванного Марком (Деян. 12, 24–25).

Часть вторая. Церковь Христова среди язычников (главы 13–28)

Глава тринадцатая

Путешествие Варнавы и Савла на Кипр. Обращение проконсула Сергия Павла (стихи 1–12). Путешествие в Пергию и Антиохию Писидийскую. Речь апостола Павла в синагоге (стихи 13–41). Действие апостольской проповеди на язычников и на иудеев. Гонение на апостолов со стороны иудеев (стихи 42–52)

Путешествие Варнавы и Савла на Кипр Обращение проконсула Сергия Павла (Деян. 13, 1–12)

В Антиохии, в тамошней церкви были некоторые пророки и учители: Варнава, и Симеон, называемый Нигер, и Луций Киринеянин, и Манаил, совоспитанник Ирода четвертовластника, и Савл (Деян. 13, 1). В Первенствующей Христианской Церкви особенными дарами Святого Духа, которых сподоблялись лишь некоторые избранные, были пророчество и учительство⁴⁵. Антиохийская Церковь к описываемому времени достигла такого духовного преуспеяния, что в ней были уже свои пророки и учителя.

Из них на первом месте дееписатель называет Варнаву, вероятно, по особенному к нему уважению в Первенствующей Церкви и по особенному участию в устройстве Церкви Антиохийской, а Савла — на последнем месте, так как он позднее всех вступил в общение с Антиохийской Церковью, да и сама его апостольская деятельность еще только начиналась.

Упоминает дееписатель еще троих, о которых из новозаветных Книг ничего не известно: Симеона, называемого Нигер, что значит «черный» (он, вероятно, был из римских прозелитов, как можно догадываться по прозвищу); Лукия, или Луция Киринеянина (может быть, это одно лицо с тем Луцием, которого упоминает апостол Павел в Послании к Римлянам⁴⁶); Манаила, или Манаима, совоспитанника Ирода четвертовластника, то есть Ирода Антипы, Галилейского тетрарха. Это примечание характерно: воспитание при дворе Ирода Великого не оказало, следовательно, на него влияния.

Когда они служили Господу (Деян. 13, 2). Греческое слово, употребленное здесь, относится к храмовому священническому служению — вероятно, это была Евхаристия. Важно отметить при этом, что они и постились (Деян. 13, 2). А современные сектанты, уверяющие, что они во всем следуют Священному Писанию, отвергают пост.

Во время этого богослужения Дух Святый, вероятно через одного или нескольких пророков, повелел: Отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их (Деян. 13, 2), то есть на особенное благодатное служение Церкви Христовой. Как видно дальше, это было миссионерское служение для обращения ко Христу язычников.

Знаменательно возложение рук на Варнаву и Савла, предваренное опять постом и молитвой (см. Деян. 13, 3). Это было рукоположение их на апостольское служение. Конечно, возлагало руки не все общество, а его предстоятели, сообщившие таким образом поставляемым на апостольское служение особые благодатные дары, необходимые им для успеха их дела. Они отправились в путь, как видно, сопровождаемые Иоанном Марком, который должен был услуживать им и помогать, крещая новообращенных и исполняя второстепенные обязанности (см. Деян. 13, 5).

Прежде всего они отправились на остров Кипр, ближайший к Антиохии остров Средиземного моря. Это место было самым подходящим для того, чтобы с него завязать отношения со всем остальным языческим миром. Варнава был сам родом с этого острова, на нем жило много иудеев. Благодаря географически выгодному положению Кипра они должны были общаться с языческим населением ближе, чем на материке: занимавшиеся морской торговлей, жители острова имели обширные связи с окружающими материками, особенно с южными областями Малой Азии, куда и отплыли потом апостолы.

Чтобы отправиться из Антиохии на Кипр, они должны были прийти в Селевкию (Деян. 13, 4) — небольшой портовый городок в устье реки Оронт, на берегах которой лежала Антиохия. Здесь они сели на корабль и отправились на Кипр, высадившись затем на восточном берегу острова в городе Саламине.

Так как Варнава был родом из кипрских иудеев, то естественно, что они обратились с проповедью о Христе прежде всего к тамошним иудеям в их синагогах. Святой Павел и позже держался правила проповедовать сначала иудеям, а потом уже язычникам. Для исполнения разных поручений они имели при себе Иоанна Марка.

Из Саламина они пошли далее на запад и прошли весь остров до города Паф, лежавшего на западном побережье. Это был главный город острова — местопребывание римского проконсула, правителя Кипра. Там они нашли некоего волхва по имени Вариисус (что, собственно, значит «сын Иисуса»). Волхвом он называется в том же смысле, в каком и самарянский Симон Волхв. Дееписатель клеймит его именем лжепророка (см. Деян. 13, 6). Сам же Вариисус был иудеем, хотя и носил почему-то арабское имя Елима (см. Деян. 13, 8), быть может, потому, что был родом из Аравии или просто присвоил себе это имя, чтобы слыть за восточного мудреца.

Видимо, этот волхв имел влияние на проконсула Сергия Павла, которого дееписатель называет мужем разумным (Деян. 13, 7). Используя это влияние, Елима пытался отвратить его от веры во Христа. Можно полагать, что проконсул этот не удовлетворялся языческой религией и держал при себе иудейского волхва, надеясь в его мудрости и учении найти себе удовлетворение, но, не найдя этого, пожелал обратиться к проповедникам нового учения, пришедшим в его город. Елима, что в переводе и значит «волхв» (см. Деян. 13, 8), воспротивился им, боясь потерять свое влияние на проконсула.

Но Савл, он же и Павел, исполнившись Духа Святаго и устремив на него взор, сказал: о, исполненный всякого коварства и всякого злодейства, сын диавола, враг всякой правды! (Деян. 13, 9–10). И поразил его слепотой. Это обличение волхва, соединенное с чудесным знамением, произвело такое впечатление на проконсула, что он, уже без колебаний, уверовал во Христа. Здесь замечательно то, что отныне Савл перестает называться этим именем, а именуется далее уже Павлом — имя, с которым он и вошел в историю.

Большинство древних толкователей полагают, что эта перемена имени произошла вследствие того, что Савл после первого совершенного им великого чуда и обращения проконсула Сергия Павла, ставшего его первым духовным чадом в его апостольской деятельности, принял на себя, в память этого знаменательного события, имя проконсула Павел. Характерно, что с этого времени Павел, как явивший в себе особую силу Духа Божия и тем показавший себя главным апостолом языков, ставится на первое место. В то время как до этого события дееписатель имя Варнавы ставил первым и писал «Варнава и Савл» (см. Деян. 11, 30; 12, 25; 13, 1, 2 и далее), то с этого момента он постоянно пишет: «Павел и Варнава» (см. Деян. 13, 43, 46, 50 и т. д.).

Другие толкователи высказывают предположение, что Савл — это еврейское имя апостола, а Павел — римское имя, которое Савл носил с самого своего рождения как римский гражданин, что было в употреблении у иудеев. Вначале, как истовый фарисей, он именуется своим еврейским именем Савл; когда же он вышел на проповедь языческому миру, он стал употреблять свое римское имя.

Путешествие в Пергию и Антиохию Писидийскую. Речь апостола Павла в синагоге (Деян. 13, 13–41)

Отплыв из Пафа, Павел и бывшие при нем прибыли в Пергию, в Памфилии (Деян. 13, 13). Сразу же Павел ставится во главе миссии: Павел и бывшие при нем. Под «бывшими при Павле» подразумеваются, конечно, Варнава, Иоанн Марк и, может быть, еще кто-либо из обращенных кипрян.

Памфилия — малоазийская прибрежная область, лежавшая к северу от Кипра, а Пергия — главный город этой области, расположенный недалеко от моря на реке Цестрос.

Неизвестно, по какой причине, может быть, по слабости характера и боязливости, которых Павел не одобрял (см. Деян. 15, 37–39), Иоанн, отделившись от апостолов, возвратился в Иерусалим. Они же, то есть Павел со своими спутниками, прибыли в Антиохию Писидийскую (Деян. 13, 13–14). Это был главный город Писидии — области, лежавшей к северу от Памфилии, внутри Малой Азии.

Войдя в синагогу в день субботний, они сели и, после чтения закона и пророков, сами начальники синагоги предложили им сказать слово наставления к народу (Деян. 13, 14–15). Начальник синагоги («архисинагог») собственно был один, а здесь имеются в виду, вероятно, старцы, члены совета при архисинагоге. Некоторые предполагают, что к Павлу со спутниками они обратились потому, что те сели на скамью раввинов. Вероятнее, однако, предположение, что Павел и Варнава еще до посещения ими синагоги стали известными в городе как мужи учительные.

В тот день святой Павел произнес речь, которая состояла в кратком, но сильном изображении истории еврейского народа начиная с времен патриархов до Давида. Целью этого исторического обзора было, как это сделал раньше и святой Стефан, указать на имевшие место тогда великие благодеяния Божии. Затем он непосредственно перешел к истории Господа Иисуса Христа и учению о прощении грехов через Него, с сильным предостережением против неверия в Него. Речь его была обращена не только к природным иудеям — мужи Израильтяне, но и к прозелитам врат — боящиеся Бога (Деян. 13, 16), которые занимали особые места на собраниях синагоги. Речь эта разделяется на три части:

1. Вступление (стихи 16–22), носящее чисто исторический характер, которое говорит о попечении Божьем об израильским народе от патриархов до Давида.

2. Главная часть речи (стихи 23–37), содержащая учение о Господе Иисусе Христе как о Мессии, предсказанном в Ветхом Завете. Здесь говорится о проповеди Иоанна Крестителя, об осуждении Господа Иисуса Христа, о смерти Его и Воскресении. Характерно, что и святой Павел, подобно апостолу Петру (см. Деян. 2, 27–31), приводит те же самые слова псалмопевца Давида из 15-го псалма, утверждая, что невозможно приложить их к Давиду и что они могут быть приложены только ко Христу.

3. Заключение (стихи 38–41) носит чисто практический характер. В нем апостол возвещает о прощении грехов всем, кто уверует во Христа, и предостерегает от неверия словами пророка Аввакума⁴⁷.

Успех проповеди апостола Павла и гонение со стороны иудеев (Деян. 13, 42–52)

Проповедь апостола Павла произвела, видимо, сильное впечатление на прозелитов, которых дееписатель называет язычниками, так как при выходе апостолов из синагоги (как видно, еще до формального роспуска собрания, что разрешалось для пришельцев-гостей) они просили их говорить о том же в следующую субботу (Деян. 13, 42). Впрочем, в большинстве древних рукописей этого слова «язычники» нет, так что можно полагать, что и иудеи также участвовали в этой просьбе, как это можно заключить из следующего стиха, где говорится, что многие Иудеи… последовали за Павлом и Варнавою (Деян. 13, 43). Очевидно, сердца их коснулась благодать Божия.

В следующую субботу почти весь город собрался слушать слово Божие (Деян. 13, 44). Дееписатель не передает этой второй речи святого Павла, а приводит лишь ее заключительные слова, вызванные тем, что иудеи, по зависти к великому успеху проповедника, начали противоречить ему и злословить, сопротивляясь тому, что говорил Павел (см. Деян. 13, 45–46). Присутствие стольких язычников оскорбляло иудеев, ибо они не допускали мысли, чтобы язычники могли участвовать в мессианском спасении.

Тогда Павел и Варнава открыто объявили, что, без сомнения, Евангелие должно быть возвещено прежде всего иудеям, но так как они отвергают его и сами себя делают недостойными, то было совершенно справедливо обратить проповедь к язычникам, как это было предречено еще пророком Исаией: Я положил Тебя во свет язычникам, чтобы Ты был во спасение до края земли (Деян. 13, 47; см. Ис. 49, 6).

Эти слова доставили великую радость язычникам, которые во множестве уверовали во Христа. Правда, не все, но те, которые были предуставлены, то есть предопределены к вечной жизни, — конечно, не в смысле безусловного предопределения, а те, кого Господь избрал по предведению доброго направления их воли.

Из Антиохии слово Господне распространялось по всей стране (Деян. 13, 49), то есть по Писидии. Это вызвало ожесточение среди иудеев, которые возбудили против Павла и Варнавы некоторых почетных женщин (Деян. 13, 50) — язычниц по рождению, принявших иудейство. Эти последние, по неразумной ревности к своей новой вере, сумели воздвигнуть такое гонение на апостолов, что им пришлось по заповеди Христовой, отрясши на них прах от ног своих (Деян. 13, 51), уйти от этих упорствовавших в неверии людей. Так, здесь в первый раз иудейство соединилось с язычеством в гонении на христианство.

Апостолы пошли в Иконию (Деян. 13, 51) — главный город области, называвшейся Ликаония и расположенной к востоку от Писидии. В Антиохии же новообращенные ими ученики исполнялись радости и Духа Святаго (Деян. 13, 52), что показывает, что они, твердо уверовав, нисколько не пали духом от гонения, постигшего их учителей. «Такова сила Евангелия, — говорит блаженный Феофилакт, — учителей гнали, а ученики радовались».

Глава четырнадцатая

Проповедь Павла и Варнавы в Иконии, Листре и Дервии (стихи 1–7). Исцеление хромого в Листре и попытка язычников принести апостолам жертву (стихи 8–18). Гонение на апостолов и их возвращение в Антиохию через города с новооснованными христианскими общинами (стихи 19–28)

Проповедь Павла и Варнавы в Иконии, Листре и Дервии (Деян. 14, 1–7)

В Иконии апостолы вновь проповедовали в синагоге и обратили ко Христу великое множество иудеев и язычников. Но и тут неверующие иудеи сумели раздражить против них известную часть язычников, что, однако, не помешало апостолам пробыть в Иконии довольно времени (Деян. 14, 3), проповедуя и творя чудеса.

Народ в городе разделился: одни были на стороне Иудеев, а другие на стороне Апостолов (Деян. 14, 4). Но все же злоба их врагов достигла такой степени, что они устремились на апостолов, чтобы… побить их камнями (Деян. 14, 5). Это замечание ясно указывает, что подстрекателями были именно иудеи, так как побиение камнями было иудейским родом казни для богохульников.

Узнав об этом, апостолы решились бежать в другие города Ликаонии — Листру и Дервию, расположенные к юго-востоку от Иконии.

В этих городах и их окрестностях апостолы занялись проповедью Христова учения.

Исцеление хромого в Листре. Попытка язычников принести Апостолам жертву (Деян. 14, 8–18)

Апостолы в первый раз находились здесь перед языческим обществом. Жители Ликаонии достаточно знали греческий язык, чтобы понимать проповедь. Среди слушавших апостола Павла был хромой от рождения. Увидев его душевное настроение, апостол счел его достойным чудесного исцеления — видимо, проповедь апостола возбудила в этом хромом веру во всемогущую силу Того, о Ком он проповедовал.

Чудо, совершенное затем Павлом над хромым, произвело необыкновенно сильное впечатление. Язычники, конечно, истолковали его со своей обычной, естественной для них точки зрения: они приняли апостолов за богов, сошедших с неба, и начали приготовления, чтобы принести им жертву как богам. Варнаву, старшего годами и более представительного по внешности, они приняли за своего главного бога Зевса (или Юпитера), которому был посвящен храм вблизи города, а Павла, постоянно проповедовавшего и имевшего дар убедительного слова, — за Ермия (или Меркурия).

Дееписатель подчеркивает, что они высказали это, воскликнув по-ликаонски (Деян. 14, 11); особенно сильные переживания всегда обычно выражают на своем родном языке. Что это за ликаонский язык, сказать трудно: одни считают его за наречие, родственное ассирийскому, другие считают его тождественным с каппадокийским наречием, иные за испорченное греческое наречие.

Жрец Зевса собирался совершить жертвоприношение перед воротами города, как осчастливленного, по мнению суеверных язычников, посещением богов. Узнав об этом, апостолы Павел и Варнава разодрали свои одежды в знак скорби о таком ослеплении народа и, стремительно войдя в толпу, собравшуюся у ворот города около жреца и приготовленных им жертвенных животных, убеждали их оставить это предприятие.

Речь апостолов, чтобы не раздражать возбужденных чувств народа, наполнена огорчением и вместе с тем тонким тактом в суждении о языческой религии вообще: Бог, говорили они, попустил всем народам ходить своими путями (Деян. 14, 16). Тем не менее апостолы решительно назвали их богов ложными и заявили, что они пришли обратить их к Богу Живому, Который сотворил небо и землю, и море, и все, что в них (Деян. 14, 15). Они дали понять, что язычники могли бы познать этого истинного Бога из благодетельных явлений природы (см. Деян. 14, 17).

Эта речь святого апостола Павла напоминает слова его в Послании к Римлянам (см. Рим. 1, 18–24).

Гонение на Апостолов. Их возвращение в Антиохию (Деян. 14, 19–28)

Едва удалось убедить народ не приносить апостолам жертвы, как тут же произошло то, что трудно было ожидать и что показывает, насколько непостоянно настроение народной массы. Если эти необыкновенные иностранцы не боги, то, очевидно, они — противники богов. Видимо, это внушили ликаонцам пришедшие из Антиохии и Иконии иудеи, которые так сумели настроить этих язычников против апостолов, что те побили Павла камнями и вытащили за город, почитая его умершим (Деян. 14, 19). Побитие камнями опять указывает на инициативу в этом деле иудеев. Побили Павла, а не Варнаву, потому что он был сильным проповедником и его особенно ненавидели иудеи как главного врага.

Когда же ученики собрались около него, видимо, от скорби, а может быть, для погребения, он встал и пошел в город (Деян. 14, 20). Это событие, конечно, было чудесным и указывало на необыкновенную твердость духа апостола.

Затем он удалился с Варнавою в Дервию (Деян. 14, 20), которая располагалась на юго-востоке от Листры. Там они тоже приобрели проповедью много учеников, а затем предприняли обратный путь через все пройденные ими города — Листру, Иконию и Антиохию — с целью утвердить души учеников, то есть ободрить их в предстоящих им скорбях и гонениях за исповедание имени Христова, и поучая, что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян. 14, 22).

Это поучение вполне согласно с учением Самого Господа Иисуса Христа, Который путь спасения называл узким путем и тесными вратами (см. Мф. 7, 13–14) и в Своей прощальной беседе с учениками предрек им: В мире будете иметь скорбь (Ин. 16, 33). Путь скорбей и страданий — необходимый путь для каждого желающего спастись, ибо этим путем шел и Сам Божественный Основатель христианства. Неправы поэтому протестанты и сектанты, считающие себя уже спасенными только потому, что они уверовали, и отрицающие необходимость личного подвига для спасения.

При этом апостолы рукоположили пресвитеров к каждой церкви (Деян. 14, 23), то есть предстоятелей и руководителей каждой общины, чем давалась им прочная организация и возможность совершения таинств. При прощании с каждой отдельной общиной апостолы молились и постились (см. Деян. 14, 23), чем опять подчеркивается важность и необходимость поста. Уходя, они предавали эти общины Господу, то есть Его милости и покровительству.

Через Писидию и Памфилию апостолы возвратились в Пергию — первый город, в который они прибыли, высадившись на берег Малой Азии. Проповедав там снова, они сошли в Атталию (Деян. 14, 25) — приморский город в той же Памфилии, расположенный на юго-востоке, при впадении в море реки Катаракт, а оттуда отплыли в свою митрополию — Антиохию Сирийскую, откуда начали свое первое миссионерское путешествие. Там они собрали все общество христиан, чтобы поведать ему, что сделали не они сами, а Бог через них, — смиренное сознание своего ничтожества.

Глава пятнадцатая

Смущение в Антиохийской Церкви. Апостольский Собор в Иерусалиме (стихи 1–35). Отправление апостола Павла во второе миссионерское путешествие (стихи 36–41)

Смущение в Антиохийской Церкви. Апостольский Собор в Иерусалиме (Деян. 15, 1–35)

Воззрение иудеев на обязательность соблюдения обрядового уложения Божественного закона Моисеева было слишком глубоко внедрено в них, а потому им трудно было согласиться с мыслью о ненужности соблюдения некоторых обрядов этого закона в христианстве, в особенности тем, которые не были евреями. Когда в Церковь Христову вступили язычники, этот вопрос необходимо должен был быть поставлен во всей своей остроте, что и случилось, наконец, в Антиохи, этой первой большой христианской общине из язычников.

Туда пришли миссионеры из Иудеи, которые стали учить об обязательности для христиан обрезания по закону Моисееву. Из того, что апостолы адресовали по этому случаю письмо не в Антиохию только, но и в Сирию и Киликию (см. Деян. 15, 23), видно, что подобные же миссионеры появились и там. Они положили начало первой христианской ереси — ереси иудействующих.

Произошло разногласие и немалое состязание у Павла и Варнавы с ними (Деян. 15, 2). Очевидно, в антиохийском обществе эти миссионеры нашли себе какую-то часть сочувствующих, вероятно, среди христиан из иудеев. Необходимо предположить, что Павел и Варнава отрицали обязательность обрезания для христиан из язычников, но так как произошла смута, нарушившая мир, то было решено отправить в Иерусалим для разрешения этого вопроса особое посольство с Павлом и Варнавой во главе.

Необходим был авторитет апостолов, пребывавших в Иерусалиме, для разрешения этого спорного вопроса. Вместе с пресвитерами они составляли теперь, как видно, высший административный и судебный орган, каким был для иудеев синедрион. Возможно, что эти миссионеры прикрывались авторитетом самих апостолов.

Быв провожены церковью (Деян. 15, 3). Посланные были направлены Церковью, чем подчеркивается важность этого посольства, возбуждавшего общее к себе участие и интерес. Посланные проходили Финикию и Самарию, через которые естественно лежал их путь в Иерусалим из Антиохии, причем по пути рассказывали в бывших там христианских общинах об обращении язычников, чем возбуждали общую радость (Деян. 15, 3).

Как уполномоченные великой Антиохийской Церковью, они были приняты всей Иерусалимской Церковью с апостолами и пресвитерами во главе, видимо, в особом торжественном собрании, на котором и поведали об обращении язычников.

Против их способа принятия в Церковь язычников тотчас же, здесь же в собрании, восстали некоторые из фарисейской ереси уверовавшие, как бывшие наиболее строгими ревнителями обрядового уложения закона Моисеева, которые заявили, что должно обрезывать язычников и заповедывать им соблюдать этот обряд закона Моисеева (Деян. 15, 5).

Апостолы и пресвитеры для рассмотрения этого столь важного вопроса созвали целый Собор из всей Иерусалимской Церкви. В Послании к Галатам святой апостол Павел вспоминает, как он через четырнадцать лет после своего обращения или после первого посещения Иерусалима ходил на этот Собор и отстаивал там ненужность обрядового уложения закона Моисеева для христиан (см. Гал. 2, 1–21). Отсюда делается расчет, что этот первый Апостольский Собор происходил в 51 году по Р. Х.

Вопрос, подлежавший решению на Соборе, в сущности был таков: закон или Евангелие? Моисей или Христос? Благодать или дела закона? Евангельская свобода или иго законное? Закон Моисеев, как учит об этом апостол Павел в Послании к Галатам, был дан лишь как детоводитель ко Христу, а потому по пришествии Христовом он становился уже ненужным, ибо заменялся новым законом, Христовым (см. Гал. 3, 24–25).

Считать обрядовый закон обязательным в христианстве значило считать недостаточной искупительную силу закона Христова. Если бы воззрение иудействующих одержало верх, христианству грозила бы опасность превратиться в иудейство. Вот почему апостол Павел до конца дней своих решительно боролся с этим заблуждением, и все его Послания проникнуты мыслью, что человек оправдывается лишь верой во Христа, а не делами закона.

Эту его мысль извратили протестанты и сектанты, уча о ненужности добрых дел для спасения, хотя апостол Павел и не думал этого утверждать, а доказывал только ненужность обрядового закона в христианстве: под «делами закона» ясно разумеются обрядовые предписания Моисеева закона, а вовсе не добрые дела.

После предварительных долгих споров и прений на Соборе взял слово святой апостол Петр, который дал руководящую нить к решению вопроса: он напомнил всем известное событие — вы знаете (Деян. 15, 7) — о чудесном обращении через него ко Христу сотника Корнилия, получившего чрезвычайным образом Духа Святого.

Отсюда он сделал вывод в приложении к рассматриваемому вопросу: так как Сердцеведец Бог, Который не может обмануться в суждении о способности язычников к достижению ими спасения о Христе, не положил никакого различия между христианами из иудеев и христианами из язычников, то что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? (Деян. 15, 8–10). То есть: «Зачем хотите заставить исполнять их эти тяжкие обрядовые уложения ветхозаветного закона с его многочисленными правилами и предписаниями, которых ни мы, ни отцы наши не были в состоянии исполнить?»

Характеризуя так обрядовые уложения ветхозаветного закона, апостол этим указывает, что само по себе соблюдение их не оправдывает человека перед Богом, почему они, следовательно, лишние в христианстве. Мы веруем, — закончил свою речь апостол, — что только благодатию Господа Иисуса Христа спасемся (Деян. 15, 11).

Эти мысли подробно раскрывает также святой апостол Павел в своих Посланиях к Галатам и к Римлянам⁴⁸.

Впечатление от слов Петра было таково, что все собрание умолкло, то есть прения совсем прекратились. Как показывает дальнейшая история христианства, лжеучение иудействующих не было совсем сразу искоренено и долго еще продолжало волновать Церковь, но здесь, в собрании, оно было побеждено словами Петра, и поборники его затихли.

Спокойно и молча, без перерывов слушало все собрание Варнаву и Павла, рассказывавших, какие знамения и чудеса сотворил Бог через них среди язычников во время их миссионерского путешествия. Все это подтверждало истину того, что говорил Петр: обращение язычников ко Христу, игнорируя жесткое соблюдение некоторых обрядовых уложений иудейского закона, есть дело Божие, и, следовательно, не нужно христиан из язычников принуждать к исполнению обрядовых уложений Моисеева закона.

Затем начал речь святой Иаков, брат Господень, которому, как предстоятелю Иерусалимской Церкви и вместе с тем как председателю Собора, принадлежало последнее слово. Слово его было решающим еще и потому, что сам он слыл строгим ревнителем закона и получил за это не только у христиан, но и у самих иудеев наименование Праведный.

Речь святого Иакова состоит из двух частей. В первой он подтверждает истину слов Петра пророческим словом, во второй предлагает окончательную формулу решения Собора.

Бог… призрел на язычников, чтобы составить из них народ во имя Свое (Деян. 15, 14). Это утверждение Иакова замечательно. До сих пор иудеи думали, что только они избранный народ Божий. Теперь святой Иаков свидетельствует, что и христиане из язычников — такой же избранный народ Божий, как и евреи. В доказательство он ссылается на пророчество Амоса, в котором Бог обещает восстановить падший дом Давидов, так что он будет царствовать над всеми народами, которые обратятся к истинной вере (см. Деян. 15, 16–17)⁴⁹. Здесь имеется в виду устроение Мессией Царства Божьего на земле, в которое войдут не только иудеи, но и язычники.

Во второй части своей речи святой Иаков предлагает освободить обращающихся из язычников от исполнения некоторых обрядовых уложений закона Моисеева и требовать от них отказа только от того, что не согласно с духом закона Моисеева и противно духу христианства.

Это так называемые «заповеди Ноя» (см. Деян. 15, 20):

1. Воздерживаться от оскверненного идолами, то есть от вкушения мяса языческих жертв, приносимых идолам.

2. От блуда, то есть сладострастия во всех его видах, — требование особенно важное, потому что этот грех был самым распространенным в языческом греко-римском мире и едва ли даже считался пороком.

3. От удавленины, то есть употребления в пищу мяса такого животного, которое умерщвлено через удавление и в котором осталась его кровь.

4. От крови, которая была запрещена в пищу как мерзость еще во времена Ноя (см. Быт. 9, 4).

5. Пятое требование: чтобы не делали другим того, чего не хотят себе (Деян. 15, 20) — находится лишь в немногих древних рукописях. Оно имеет целью умиротворение всяких недоразумений, но оно не относится к требованиям обрядового закона Моисеева, а потому о нем не было надобности и говорить. Это требование уже чисто нравственное. О нем не упоминается и позже (см. Деян. 21, 25).

Связь перечисления этих требований с дальнейшими словами святого Иакова о том, что закон Моисеев от древних родов по всем городам имеет проповедующих его и читается в синагогах каждую субботу (Деян. 15, 21), не совсем ясна.

Предложение святого Иакова было единогласно принято апостолами, пресвитерами и всем обществом как резолюция Собора, и было решено эту резолюцию отправить с нарочитым посольством из Павла, Варнавы, Иуды, прозываемого Варсавой, и Силы в Антиохию в письменном виде. Письмо это, вероятно, было написано, как свидетельствует об этом форма его с обычными у греков приветствиями в начале и конце, на греческом языке (см. Деян. 15, 23–29).

В этом послании высказывается порицание тем, которые требовали от бывших язычников обрезания и соблюдения всего обрядового закона, похваляются Варнава и Павел как люди, до самопожертвования преданные Господу, и именем Духа Святого — ибо угодно Святому Духу (Деян. 15, 28) — заповедуется исполнять только те требования, которые были предложены святым Иаковом: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите (Деян. 15, 29).

Отправленные пришли в Антиохию и там, вероятно, в торжественном собрании вручили это послание, прочтение которого вызвало радость и было, по словам дееписателя, утешением. Иуда и Сила, будучи также пророками… преподали наставление братиям (Деян. 15, 32), очевидно, в связи с произведшим смущение вопросом. Сила остался в Антиохии, а Иуда возвратился в Иерусалим. Павел же и Варнава продолжали свое благовестие в Антиохии.

Начало второго миссионерского путешествия апостола Павла (Деян. 15, 36–41)

Спустя некоторое время святой Павел предложил Варнаве вновь отправиться посетить те города, в которых были основаны ими христианские общины в первое миссионерское путешествие на Кипре и в Малой Азии. Но их первоначальный план скоро изменился. Варнава хотел вновь взять с собой в спутники Иоанна Марка, но Павел воспротивился этому.

Греческое выражение свидетельствует, что Павел считал Марка недостойным того, чтобы он, отпавший от них во время первого путешествия и, следовательно, от того дела, на которое они были посланы тогда Духом Божиим (Деян. 15, 38), снова был взят на это дело. Видно, что Павел гораздо строже смотрел на этот проступок Марка, а Варнава был к нему более снисходителен. Между ними произошло огорчение (Деян. 15, 39), и они разделились: Варнава, взяв Марка, отплыл в Кипр; а Павел, избрав себе Силу, отправился по Сирии в Киликию (Деян. 15, 39–40).

Нельзя думать, что между апостолами произошла ссора. Святой Павел и после упоминает о Варнаве с великой похвалой⁵⁰. Для дела было полезно, чтобы Варнава избрал для себя особый круг деятельности; для Марка же были на пользу как строгость Павла, так и снисходительность Варнавы. По словам святителя Иоанна Златоуста, «строгость Павла вразумила его, а доброта Варнавы сделала то, что он не остался; так распря, бывшая между ними, достигает одной цели — пользы».

Как говорит предание, Варнава с Кипра предпринимал путешествия в разные языческие страны: на остров Крит, в Италию, где первым был в Риме и основал Церковь в Медиолане. По возвращении на родину, на остров Кипр, он так восстановил против себя иудеев ревностной проповедью о Христе, что был побит камнями. Память его празднуется 11 (24) июня.

Глава шестнадцатая

Второе миссионерское путешествие святого апостола Павла. Павел в Листре и Дервии. Обрезание Тимофея. Путешествие в Троаду (стихи 1–8). Видение мужа-македонянина и путешествие в Македонию (стихи 9–11). Павел в Филиппах. Обращение Лидии. Изгнание прорицательного духа (стихи 12–18). Заключение Павла и Силы в темницу. Чудесное освобождение и обращение темничного стража (стихи 19–40)

Обрезание Тимофея. Путешествие до Троады (Деян. 16, 1–8)

Дееписатель очень кратко говорит обо всем том, что предшествует прибытию святого апостола Павла в Европу, — о миссии его в Сирии и Киликии (см. Деян. 15, 41), потом в Дервии и Листре (см. Деян. 16, 1–3) и, наконец, во Фригии и Галатии (см. Деян. 16, 6). Цель его — рассказать, как христианство начало распространяться в Европе и дошло, наконец, до самого сердца тогдашнего греко-римского мира — великой столицы Запада, царственного Рима.

В Листре святой Павел призвал себе на помощь нового спутника — Тимофея. А так как последний, имея отцом язычника, не был обрезан, то Павел обрезал его (Деян. 16, 3), чтобы сделать возможным для него проповедовать среди иудеев, которых в тех местах было много. Но среди уже уверовавших святой Павел не переставал возвещать о постановлении Апостольского Собора и призывать христиан исполнять его (см. Деян. 16, 4).

В этом обрезании своего ученика сказалась высокая практическая мудрость великого апостола, который, хотя сам и учил, что обрезание ничто и необрезание ничто (1 Кор. 7, 19), но в данном случае сделал это ради Иудеев (Деян. 16, 3), руководствуясь своим мудрым правилом — быть всем для всех, чтобы всех спасти⁵¹.

Потому что иудеи ни за что не стали бы слушать слово Божие от необрезанного.

Из всех спутников святого Павла о Тимофее мы знаем больше всего подробностей. Начиная с этого времени, он почти неразлучный спутник Павла и упоминается в большей части его Посланий. Во Втором послании к Тимофею мы находим подробности о его родных⁵². Когда апостол был в узах в Риме, Тимофей был с ним. Видимо, он был родом из Листры (см. Деян. 16, 2–3). Имея отца язычника, а мать иудеянку, Тимофей принадлежал, так сказать, и к иудейству, и к язычеству и, таким образом, был очень пригоден для проповеди тем и другим.

В сопровождении Силы и Тимофея апостол Павел прошел по всем городам Писидии, Ликаонии и Памфилии, где им уже было насаждено христианство в первое его путешествие, передавая постановление Апостольского Собора.

Церкви там укреплялись и численно росли, как свидетельствует дееписатель (см. Деян. 16, 5).

Из Писидии святой Павел со своими спутниками предпринял путешествие во внутренние области Малой Азии — Фригию и Галатию (см. Деян. 16, 6). По всей вероятности, в это время были основаны те Церкви в Галатии, к которым потом Павел писал одно из своих самых важных Посланий, Послание к Галатам, а также Церкви фригийские в Колоссах, Лаодикии и Иераполе, к которым также потом было написано Послание к Колоссянам.

Из Галатии и Фригии проповедники предположили было идти в западные провинции Малой Азии, известные под именем проконсульской Азии, или Асии в тесном смысле слова, — Мисию, Лидию и Карию (все западное малоазийское побережье Средиземного моря), но не были допущены Духом Святым проповедывать слово там (Деян. 16, 6).

Это было тогда, когда они дошли уже до Мисии, вследствие чего они предположили было идти в Вифинию, пограничную с Мисией, — северо-западную область Малой Азии, но Дух опять не допустил их туда (Деян. 16, 7). Надо полагать, это было потому, что они призывались к миссионерской деятельности в Европе, почему они, несомненно, по внушению Духа миновав Мисию, пошли в приморский город Троаду (см. Деян. 16, 8), откуда морем недалеко было переправиться в Европу.

Видение мужа-македонянина. Путешествие в Македонию (Деян. 16, 9–11)

В Троаде действительно ими было получено откровение об этом. В видении апостолу Павлу предстал некий муж, Македонянин, прося его и говоря: приди в Македонию и помоги нам (Деян. 16, 9). Может быть, это был Ангел македонского народа в образе македонянина. Македония была в то время большой областью греко-римской империи, прилегавшей с северо-запада к так называвшемуся тогда Эгейскому морю, ныне Архипелагу.

Явившийся не объясняет, в чем именно им нужно помочь, но это ясно: человечество без Христа обречено на гибель и в этом отношении находится в беспомощном состоянии. Проповедать Христа не ведающему Его народу — это и значит помочь ему освободиться от ожидающей его погибели. Апостолы так и поняли это приглашение и положили отправиться в Македонию (Деян. 16, 10).

Здесь дееписатель впервые говорит мы (Деян. 16, 10) и, таким образом, с этих пор включает себя в число спутников святого апостола Павла. В этом тоне он продолжает рассказывать, с некоторыми перерывами, уже до конца, как свидетель-очевидец повествуемых событий. Отсюда можно заключить, что святой Лука именно в Троаде стал спутником апостола Павла.

Отправившись из Троады, проповедники прибыли в Самофракию — остров на Эгейском море, лежащий к северо-западу от Троады, в тридцати восьми римских милях от берега Фракии, находившейся уже в Европе. Отсюда на другой день они прибыли в Неаполь, приморский город при Стримонском заливе, причислявшийся тогда к Фракии. Это был первый европейский город, в котором высадился святой Павел со своими спутниками (ныне Кавала).

Павел в Филиппах. Изгнание прорицательного духа (Деян. 16, 12–18)

Из Неаполя, не останавливаясь в этом городе, они направились в Филиппы — уже македонский город. Он лежал недалеко от Неаполя к северо-западу в тринадцати-четырнадцати верстах. Построен он был Филиппом, македонским царем, отцом Александра Великого, на месте деревни Крениды. Юлий Цезарь устроил там римскую колонию.

В этом городе было так мало иудеев, что не было синагоги. Поэтому, по принятому у иудеев обычаю, они собирались там вне города на берегу реки Гангес для молитвы. Это место было, быть может, огорожено, но там не было никакого постоянного здания. В субботний день проповедники направились туда и, сев, разговаривали с собравшимися там женщинами (Деян. 16, 13). Вероятно, мужчин там и не было, а только женщины-еврейки, быть может, вышедшие замуж за местных язычников. Поэтому Павел и его спутники и не держали, по обычаю, продолжительной речи, как это бывало в синагогальных многолюдных собраниях, а только вели беседу.

Под влиянием этой беседы обратилась ко Христу и приняла святое крещение со всеми своими домашними некая женщина из города Фиатир, именем Лидия, торговавшая багряницею (Деян. 16, 14). Фиатиры были македонской колонией в малоазийской провинции Лидия. Вероятно, Лидия сама была македонянка-прозелитка и свое имя, довольно распространенное у древних, получила от своей родной страны. Она, видимо, пользовалась некоторым благосостоянием, так как занималась приготовлением и продажей очень ценившихся пурпуровых тканей. Поэтому она и предложила гостеприимство и помощь святому Павлу с его спутниками.

Проповедь здесь шла, несомненно, успешно, так что образовалась целая христианская община, которой писал потом святой Павел свое Послание к Филиппийцам. Эта община была особенно близка и дорога сердцу Павла, и он, привыкший всегда сам заботиться о своем содержании, несколько раз принимал от этой общины материальную помощь на свои нужды во время своих путешествий, а также во время своих уз в Риме^{href="#n_53" title="">53}. Известны также имена некоторых сотрудников Павла в Филиппах: двух женщин — Еводии и Синтихии и двух мужчин — Климента и Епафродита (см. Фил. 4, 2–3; 2, 25).

Филиппы оказались и первым европейским городом, в котором было возбуждено со стороны языческого населения гонение на проповедников христианства. Поводом к этому гонению стало изгнание святым Павлом беса из одной рабыни, которая, благодаря жившему в ней бесу, занималась прорицанием и этим доставляла большой доход своим господам. После изгнания беса господа лишились этого дохода.

Рабыня эта, видимо, была, как можно понять из употребленного здесь греческого выражения «пифон», чревовещательницей, а народ считал ее вдохновленной каким-либо из богов, почему и обращался к ней с разного рода вопрошаниями.

Рабыня кричала: Сии человеки — рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения (Деян. 16, 17). В этом можно видеть невольное исповедание бесом величия Божия, примеры чего мы видели и в земной жизни Господа Иисуса Христа. Святитель Иоанн Златоуст видит в этом лукавое действие демона.

Павел вознегодовал (см. Деян. 16, 18), не желая принимать исповедания от демонов. Евангелие, которое должно разрушить дела диавола, не имеет нужды в его опоре.

Заключение Павла и Силы в темницу. Чудесное освобождение. Обращение темничного стража (Деян. 16, 19–40)

Господа этой рабыни, видя, что она перестала прорицать, схватили Павла и Силу и повлекли на площадь, где обычно разбирались судебные дела, к городским начальникам (Деян. 16, 19). У римлян они назывались дуумвирами, сами себя звавшие и народом величаемые почетным именем преторы. Апостолы были обвинены как иудеи, возмущающие общественное спокойствие и обычаи города проповедью своей религии.

Под обычаями в широком смысле имеются в виду нравы общественной жизни, а в частности — обычаи религиозные и богослужебные. Чужие религиозные обычаи, противные языческой религии, у римлян было строго воспрещено вводить. А здесь, может быть, действовало еще свежее впечатление от указа императора Клавдия об изгнании иудеев из Рима (см. Деян. 18, 2).

Господа рабыни сумели возбудить и народ. Это было причиной того, что начальники, без всякого расследования дела подвергнув апостолов избиению палками, ввергли их в темницу под усиленный караул. Темничный страж ввергнул их во внутреннюю темницу, где содержались особенно тяжкие преступники, и ноги их забил в колоду (Деян. 16, 24), то есть большие тяжелые чурбаны с отверстиями, куда вставлялись ноги, чтобы они не могли убежать.

Но «чем строже заключение, тем славнее чудо», говорит святитель Иоанн Златоуст. Павел и Сила не впали в уныние. Напротив, исполненные радости, что удостоились пострадать за имя Христово, они стали молиться, громко воспевая псалмы. Вдруг от чудесно происшедшего землетрясения поколебалось основание темницы; тотчас отворились все двери, и у всех узы ослабели (Деян. 16, 26).

Страшась наказания за возможный побег узников, страж хотел покончить с собой, но Павел его успокоил, что все на месте. Страж потребовал огня и припал к ногам Павла и Силы, признавая их за посланников Божьих.

Государи мои! что мне делать, чтобы спастись? (Деян. 16, 30) — спрашивал он апостолов, выведя их во внешнюю темницу, куда, видимо, в страхе собрались и все домашние стража. Происшедшее чудо, видимо, убедило его, что эти узники проповедуют несомненно истинный путь спасения. Он изъявляет желание идти по этому пути и спрашивает, что для этого нужно. Апостолы требуют, как необходимого условия, веры в Господа Иисуса Христа и тут же оглашают всех учением Христовым, после чего было совершено над ними крещение.

Страж со своей стороны позаботился о них: он омыл и перевязал раны, которые были нанесены им палками, пригласил их в свой дом и устроил им трапезу. Греческое выражение, переведенное как приведя их в дом свой (Деян. 16, 34), указывает, что страж с семейством своим жил в верхних комнатах того здания, в нижних помещениях которого содержались узники. Этим и объясняется, что он и домашние его пробудились при сотрясении здания и все собрались около него.

За ночь воеводы, вероятно, одумались, что опрометчиво поступили, наказав без суда Павла и Силу. Потому, желая окончить все это дело тихо, они послали приказ стражу отпустить их. Но Павел воспользовался правами римского гражданина и потребовал, чтобы нанесенное ему и Силе бесчестие было снято так же публично, как было публично и нанесено.

Конечно, Павел потребовал этого не ради удовлетворения собственного честолюбия, а ради того дела, которому он служил. Если бы они тайно были выпущены из темницы, могли бы пустить слух, что они не без вины были заключены в нее и, виновные, убежали из нее, а это, конечно, повредило бы делу евангельской проповеди. Потому святой Павел и требует публичного оправдания и освобождения.

Римское гражданство освобождало носителей его от телесных наказаний. Павел, как уроженец Тарса, имел римское гражданство от рождения (см. Деян. 22, 28). Может быть, отец его или один из предков получил права римского гражданина за какие-нибудь заслуги во время войны или просто купил его.

Начальники испугались, так как за оскорбление римских граждан они сами подлежали наказанию, если бы Павел и Сила захотели на них жаловаться. Поэтому они, явившись лично, принесли им свои извинения, но просили их удалиться из города добровольно, опасаясь, чтобы их присутствие не привело к новым волнениям. Апостолы согласились, но прежде пришли к Лидии проститься с братьями и наставить их на прощание.

По смыслу текста, отправились только Павел и Сила, а Лука и Тимофей, вероятно, остались на время для устройства новооснованной христианской общины. По крайней мере дееписатель уже пишет в следующей главе не «мы», а «они».

Глава семнадцатая

Павел и Сила в Фессалонике (стихи 1–9) и Верии (стихи 10–14). Павел в Афинах. Его речь в ареопаге (стихи 15–34)

Павел и Сила в Фессалонике (Деян. 17, 1–9)

По большой военной дороге, которая следовала через Амфиполь и Аполлонию, проповедники через четыре дня прибыли в Фессалонику, или Солунь (Деян. 17, 1), — главный город второго округа Македонии (как Амфиполь, который был главным городом первого округа), расположенный при Фермейском заливе Эгейского моря. Это был густонаселенный торговый город, в котором пребывал римский претор. Здесь жило очень много евреев и была синагога.

Апостол Павел, согласно своему обыкновению начинать проповедь о Христе прежде всего иудеям, вошел в синагогу и три субботы беседовал с иудеями, доказывая на основании Писаний, что Мессии Христу, о Котором были пророчества в Ветхом Завете, надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых (Деян. 17, 3) и что этот Мессия, предсказанный и обещанный в Ветхом Завете, есть Иисус из Назарета, Которого он проповедует. В этом — сущность всей евангельской проповеди и всей христианской веры.

Плодом этих бесед стало то, что некоторые, как видно, немногие из природных иудеев уверовали, но из Эллинов, чтущих Бога, то есть прозелитов, присоединилось к Павлу и Силе великое множество… и из знатных по своему общественному положению женщин немало (Деян. 17, 4).

Однако не уверовавшие иудеи, которых было большинство, возревновав о том, что новые проповедники отвлекли от них великое множество прозелитов, а частью и природных иудеев, спровоцировали против них народное выступление. Из праздно шатавшихся бродяг они составили толпу и направили ее на дом иудея по имени Иасон, у которого, по-видимому, апостолы нашли гостеприимство.

Буйная толпа хотела учинить над апостолами самосуд. Но, так как апостолов в доме не оказалось, то она повлекла самого Иасона к городским начальникам, обвиняя его в том, что он дал приют возмутителям общественного спокойствия, а с ним и некоторых братьев (Деян. 17, 6), то есть уверовавших во Христа, которые в это время собрались в доме Иасона.

Обвинение, выраженное против них, было политического характера, конечно, только потому, что такое обвинение могло иметь больше, чем какое-либо другое, шансов на успех. Эта тактика была употреблена в свое время и против Самого Господа Иисуса Христа перед Пилатом. И все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса (Деян. 17, 7).

Такое тяжкое обвинение встревожило и народ, и городских начальников. Но так как самих обвиняемых не было налицо, то судьи удовольствовались тем, что заставили Иасона дать ручательство за мнимых возмутителей, вероятно в виде денежного залога за них, и отпустили всех.

Проповедники же при наступлении ночи отправились в Верию — город, находившийся к юго-западу от Фессалоники, в третьей части Македонии, главным городом которой была Пелла. Верия лежала на самой южной границе Македонии. Там, как и всюду, по обычаю Павла, они пошли прежде всего в синагогу.

Тамошние иудеи оказались благомысленнее Фессалоникских (Деян. 17, 11) — не по происхождению, конечно, а по направлению и настроению духа и более свободны от предрассудков и фанатизма, чем иудеи фессалоникские. Они приняли евангельскую проповедь со всем усердием, ежедневно, — вероятно, уже в частных собраниях, а не синагогальных, которые бывали только по субботам, — разбирая Писания с целью удостовериться, точно ли это так, как проповедовали Павел и Сила. Следствием такого добросовестного отношения было то, что многие из них уверовали. Уверовал также из Еллинских почетных женщин и из мужчин немало, то есть прозелитов и язычников (Деян. 17, 11–12).

Однако фессалоникские иудеи, узнав, что Павел проповедует в Верии, тотчас же пришли туда и здесь также возбудили чернь против апостолов. Тогда братия тотчас же отпустили Павла, против которого главным образом и на сей раз направлялось возмущение, идущего к морю, то есть для продолжения путешествия морем, а Сила и Тимофей остались в Вери (Деян. 17, 14).

Сопровождавшие Павла проводили его до Афин (Деян. 17, 15). Несомненно, что это путешествие до Афин Павел совершил морским путем, ибо так легче было избавиться от преследовавших его иудеев, а кроме того, если бы Павел шел в Афины сухим путем, он не мог бы не останавливаться в попутных городах для проповеди, чего мы не видим.

Тимофей, остававшийся в Филиппах, присоединился к апостолу или в Верии, или на пути к ней. Теперь ему и Силе, оставшимся в Верии, Павел послал приказ скорее идти к нему в Афины. Они пришли, однако, к Павлу только в Коринф, вероятно, потому, что он скоро оставил Афины и перешел в Коринф.

Впрочем, из Первого послания к Фессалоникийцам видно, что Тимофей один приходил к Павлу в Афины, но послан был им обратно в Македонию и именно в Фессалонику, а потом уже вместе с Силой, остававшимся в Верии, пришел к апостолу в Коринф (см. 1 Фес. 2, 18–3, 2). Из этого места Послания видно, что Павел предпринимал еще две попытки возвратиться в Фессалоники, но ввиду встретившихся препятствий послал туда из Афин Тимофея.

Апостол Павел в Афинах. Его речь в ареопаге (Деян. 17, 15–34)

В ожидании Силы и Тимофея в Афинах Павел возмутился духом (точнее, «возмущался дух его в нем») при виде этого города, полного идолов (Деян. 17, 16). Афины были центром греческого чувственного культа, искусств и богатства, а потому и были полны храмами, алтарями и статуями в честь многочисленных божеств. Высокое развитие архитектуры и ваяния придавало всем этим постройкам и изображениям изящество и пленительность. Это всегда восхищает людей, которые ценят лишь внешнюю земную красоту и изящество. Но статуи языческих богов и богинь в высшей степени возмущали апостола, который видел в этом омрачение и развращение человеческой природы.

По обычаю, он начал свою проповедь в синагоге, а кроме того, ежедневно вступал в разговоры и споры с людьми, которых встречал стоящими на площади или прогуливающихся под ближайшими крытыми галереями. Среди этих личностей находились также философы — люди, привыкшие к обсуждению умозрительных предметов и любившие вести споры. Дееписатель указывает преимущественно на эпикурейцев и стоиков (см. Деян. 17, 18), потому что эти две философские школы имели наибольшее число последователей, так как доктрины их были более понятны и доступны широким массам, чем доктрины других философских школ.

Кроме того, именно эпикурейцы и стоики вступили в спор с Павлом, надо полагать, потому, что эти философские системы были особенно резко противоположны христианству.

Основным началом эпикурейства был грубый материализм и нигилизм, в основе же стоицизма лежала самозамкнутая гордость.

Суждение, какое они вынесли из бесед с Павлом, было двоякое. Одни (вероятно, эпикурейцы) считали истины, проповедуемые Павлом, пустословием: Что хочет сказать этот суеслов? Другие же (по-видимому, стоики) заинтересовывались тем, что этот иностранец проповедует о чужих, незнакомых им божествах (Деян. 17, 18), так как Павел проповедовал об Иисусе Христе и о воскресении (по-гречески «анастасия»), которое они, по мнению святителя Иоанна Златоуста, понимали как особое божество.

Эти последние по крайней мере не отворачивались от проповедника с пренебрежением и желали его слушать, хотя и находили его речи странными. Они привели его (не насильственно, а в смысле «пригласили») в ареопаг — место близ акрополя, где происходили заседания верховного совета греческой республики для обсуждения дел государственных, общественных и судебных. Совет этот, состоявший из лучших и образованнейших людей, сохранил отчасти свое значение и при подчинении Греции Риму.

Место это находилось на Марсовом холме, примыкавшем к большой площади с севера от западной оконечности акрополя. Павла привели туда не для того, чтобы судить, а для того, чтобы он перед лицом знаменитейших представителей греческой науки и образованности в присутствии множества народа, могущего слушать его с площади, изложил свое новое учение.

Став среди ареопага, святой Павел произнес речь, которая представляет собой великий образец и его апостольской мудрости, и его красноречия, и применения его всегдашнего правила — быть для язычников как бы язычником, чтобы и язычников приобрести для Евангелия (см. 1 Кор. 9, 19–22).

Перед взором его был акрополь с полной коллекцией знаменитейших произведений искусства, внизу — великолепный храм Тезея, вокруг множество храмов, алтарей и статуй разнообразных богов, и все это было сделано искусством лучших художников. Это Павел и использовал для вступительных слов своей речи. Он похвалил афинян за их набожность.

По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны (Деян. 17, 22). Важно отметить, что при этом Павел употребил такое слово, которое по-гречески обозначает одновременно и благочестие, и суеверие в смысле страха перед почитаемыми предметами. Не оскорбляя слуха своих слушателей и вместе с тем не жертвуя истиной, Павел мудро выбирает это слово, которое характеризует благочестие афинян как языческое суеверие.

Я нашел и жертвенник, на котором написано «неведомому Богу» (Деян. 17, 23). Сами греческие светские писатели свидетельствовали, что в Афинах действительно были жертвенники с надписью «неведомому богу». Объясняется это тем, что многобожие никогда не может быть уверено, что оно почитает всех богов. Страх, что какие-то неизвестные, а потому и не почитаемые боги могут прогневаться за непочитание, побудил воздвигнуть жертвенники этим неизвестным богам, чтобы и их умилостивить.

Однако несомненно, что в этом поклонении неведомому Богу выразилось и бессознательное стремление многобожия к истине, сознание его несостоятельности и искание единого истинного Бога. Об этой-то истине, только смутно сознаваемой, Павел и считает необходимым дать полное познание: Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам (Деян. 17, 23).

В своей проповеди святой Павел излагает затем следующие мысли (см. Деян. 17, 24–31):

1. Есть Один Бог, Творец вселенной.

2. Он совершенно независим от материального мира.

3. Все люди произошли, по воле этого Бога, от одной крови и, следовательно, имеют одного и того же Бога. Важная мысль, ибо различие национальностей было одним из главных оснований древнего многобожия.

4. Различие народов, зависящее от обстоятельств места и времени, определено высочайшей волей Бога: все люди должны прийти к познанию Бога; судьбы их — это воспитание, которым Бог ведет их к этой цели.

5. Это познание Бога нетрудно, ибо Бог недалеко от каждого из нас (Деян. 17, 27) — в самой природе человека есть нечто, связывающее его с Богом.

6. Об этом говорили и языческие поэты: Мы Его и род (Деян. 17, 28). Эти слова приведены апостолом из астрономического стихотворения поэта Арата Киликийского, жившего в III веке до Р.Х. Подобное же изречение есть и у поэта Клеанфа, ученика Зенона в его гимне Зевсу («мы твой род»).

7. Только вследствие печального заблуждения ума люди могли уподобить божество произведениям искусства, веществу, обделанному их собственными руками.

8. Заключает апостол свою речь призывом к покаянию, мотивом которого выставляет имеющий быть суд над вселенной посредством предопределенного Богом Мужа (Деян. 17, 31), то есть Иисуса Христа, Которого Он воскресил из мертвых.

Еще не успел апостол даже назвать имя Иисуса Христа, как одни из слушателей, услышав о воскресении мертвых, стали насмехаться над ним, а другие говорили: Об этом послушаем тебя в другое время (Деян. 17, 32). Насмехались, очевидно, эпикурейцы, философия которых особенно решительно отвергала идею воскресения мертвых. Другие отнеслись более вежливо, но, если бы у них было искреннее желание действительно послушать апостола в другое время, то он остался бы в Афинах, а между тем, как мы видим, он очень скоро оставил Афины. Принужденный прервать неоконченную речь, Павел вышел из среды их (Деян. 17, 33), то есть из ареопага.

Но все же и тут мудрая речь апостола принесла плоды: некоторые… уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит, то есть член ареопага, и женщина, именем Дамарь (Деян. 17, 34) — по преданию, жена Дионисия. Дионисий, как свидетельствует предание, стал преданнейшим учеником святого апостола Павла. Он был поставлен епископом Афинским, проповедовал Евангелие в Галлии и мученически скончался в Париже. Память его Церковь празднует 3 (16) октября.

Не обильным плодом кончилась мудрая речь Павла в ареопаге, среди представителей цивилизации образованнейшего города. Так мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией (1 Кор. 1, 21).

Глава восемнадцатая

Павел в Коринфе (стихи 1–17). Отплытие его в Иерусалим через Эфес (стихи 18–22). Начало третьего апостольского путешествия (стихи 22–23). Проповедь Аполлоса (стихи 24–28)

Апостол Павел в Коринфе (Деян. 18, 1–17)

Павел, оставив Афины, пришел в Коринф (Деян. 18, 1). Этот известнейший в древности по своей обширной торговле богатый город лежал на перешейке между Эгейским и Ионийским морем, имел две гавани на восточной и западной стороне. В то время он был столицей римской провинции Ахаии, включавшей в себя Пелопоннес и Элладу, то есть почти всю нынешнюю Грецию. Жители его жили в роскоши и поисках удовольствий.

Желая поселиться надолго в Коринфе, этом важном центральном пункте, для проповеди, Павел, с целью обеспечить себе материальную возможность существования работой своими руками, поселился у некоего Акилы, родом понтянина, недавно пришедшего из Италии, и его жены Прискиллы, которые, как и Павел, имели ремеслом делание палаток.

Потому что Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима (Деян. 18, 2). Об упомянутом здесь изгнании иудеев из Рима, которому подверглись Акила и Прискилла, говорит римский историк Светоний, сообщая, что причиной этого были возмущения иудеев, производимые каким-то иудейским возмутителем, присвоившим себе имя Христа.

Вероятнее всего, Светоний не понял хорошо всего этого дела, а причиной изгнания было неспокойствие между иудеями, спорившими с христианами, которых в ту пору в Риме было уже много. Однако это свидетельство Светония весьма важно, как содержащее упоминание о Христе, а также потому, что помогает нам установить данные апостольской хронологии. Это произошло в 52 году христианской эры.

Акила — это греческое произношение латинского имени Аквила, а Прискилла — уменьшительное от латинского имени Приска. Оба супруга были обращены святым Павлом к вере во Христа, видимо, несколько позже, ибо он остановился у них лишь по одинаковости ремесла (Деян. 18, 3).

У евреев было в обычае, даже у богатых, обучать детей какому-нибудь ремеслу, чтобы сделать их ни от кого не зависимыми в отношении содержания. Делание палаток для путешественников, для военных лагерей было довольно выгодным ремеслом. Послания показывают нам несколько раз, что Павел был очень счастлив, имея возможность приобретать себе средства к жизни собственным трудом, никого не обременяя (см. 1 Кор. 4, 12 и др.).

Каждую субботу Павел беседовал в синагоге, убеждая в истине евангельского учения как природных иудеев, так и эллинов, то есть прозелитов (см. Деян. 18, 4). Очевидно, здесь Павел встретил большое противодействие своей проповеди, ибо он понуждаем был духом (Деян. 18, 5), — выражение, указывающее на большое духовное напряжение проповедника.

Сопротивление иудеев проповеди Павла дошло, наконец, до открытого злословия в синагоге. Тогда Павел решил прервать всякие сношения с коринфской синагогой и обратился к коринфским язычникам. Отрясши одежды свои (Деян. 18, 6), что равносильно отрясанию праха от ног своих.

В знак окончательного разрыва он сказал: Кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам (Деян. 18, 6), то есть: «За ваше неверие и упорство на вас обрушатся, как наказание Божие, страшные кровавые бедствия, но я за это не ответствен: я проповедал вам единственный путь, которым вы могли избегнуть этого наказания, — путь евангельской истины. Вы не пошли по нему, вы и виновны в этом и ответственны, а не я».

Наказание, которым угрожает здесь Павел, — это вечная погибель, которая называется апостолом смертью⁵⁴, а потому чувственно представляется здесь под образом изливающейся крови, так как в крови душа животного. Кончает свою угрозу Павел заявлением, что так как они упорно отвергают его проповедь, то он идет с этой проповедью к язычникам. И тотчас же исполнил эту угрозу, выйдя из синагоги и перейдя в дом прозелита Иуста, жившего подле синагоги (Деян. 18, 7).

Этот решительный поступок на некоторых произвел столь сильное впечатление, что многие уверовали и крестились, в том числе и сам начальник синагоги Крисп со всем домом своим (Деян. 18, 8). Его крестил апостол Павел, как он свидетельствует в Первом послании к Коринфянам, сам лично (см. 1 Кор. 1, 14).

Для ободрения своего верного служителя Господь явился ему в видении ночью и сказал: Не бойся, но говори и не умолкай (Деян. 18, 9), указав, что в этом городе есть много людей, достойных слышания проповеди Павла и готовых уверовать. И Павел, который, быть может, думал покинуть Коринф, как он покинул Афины, остался там, проповедуя целых полтора года (см. Деян. 18, 11).

Между тем злобные иудеи не хотели и здесь оставить в покое апостола. Во время проконсульства Галлиона в Ахаии, напали Иудеи единодушно на Павла и привели его пред судилище, говоря, что он учит людей чтить Бога не по закону (Деян. 18, 12–13). Здесь мы опять можем установить более менее точную хронологию событий.

Проконсул Иуний Анней Галлион был братом известного философа-стоика Сенеки, воспитателя императора Нерона, и умер, так же как и Сенека, от руки Нерона. Как известно из истории, он действительно был проконсулом Ахаии, то есть римской провинции, обнимавшей нынешнюю Грецию, в 53–54 годах по Р.Х. Человек он был, по словам Сенеки, мягкий, некорыстолюбивый, человеколюбивый и талантливый администратор, что и видно из рассказа дееписателя.

Галлион не стал даже выслушивать оправданий Павла, а сразу же решил дело не в пользу обвинителей: как политический администратор, он счел это дело неподсудным себе и просто прогнал их от судилища (Деян. 18, 16). Прогнал, вероятно, потому, что они шумели и не хотели добровольно удалиться. Прогонявшие, раздосадованные назойливостью иудеев, а с ними и все Еллины, то есть язычники, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его перед судилищем (Деян. 18, 17).

По преданию, этот Сосфен (вероятно, преемник Криспа) тоже был обращен ко Христу апостолом Павлом и был его сотрудником (см. 1 Кор. 1, 1), а потом епископом в Колофоне в Малой Азии.

Отплытие Павла через Эфес. Начало третьего апостольского путешествия (Деян. 18, 18–23)

Павел, пробыв еще довольно дней, простился с братиями и отплыл в Сирию, — и с ним Аки-ла и Прискилла, — остригши голову в Кенхреях, то есть в восточной гавани Коринфа, по обету (Деян. 18, 18).

Что значит остригши голову… по обету весьма неясно. Есть целый ряд догадок, но все они малосостоятельны. Это не мог быть обет назорейства, при котором растили волосы, так как по окончании времени обета назорей должен был принести в храме узаконенную жертву, остричь голову и волосы сжечь на огне своей жертвы; жертва же могла приноситься только в Иерусалиме.

Вероятно, это был какой-нибудь частный обет, но по какому поводу он был дан, остается неизвестным. Может быть, он относился к путешествию апостола, к опасностям, которым апостол подвергался и за избавление от которых обещал особенный акт благодарности Богу.

Достигнув Ефеса — главного города малоазийской провинции Ионии, производившего обширную торговлю и ставшего вскоре главным христианским центром Малой Азии, — апостол Павел оставил их там, а сам, по своему обычаю, вошел в синагогу и рассуждал с Иудеями (Деян. 18, 19). Видимо, принят он был хорошо, так как они просили его побыть у них долее (Деян. 18, 20). Он обещал им возвратиться опять, сказав, что непременно должен провести приближающийся праздник в Иерусалиме (Деян. 18, 21).

В Иерусалиме он пробыл недолго: только приветствовал церковь и затем отошел в Антиохию (Деян. 18, 22), чтобы начать оттуда свое третье миссионерское путешествие.

Проведя в Антиохии некоторое время, святой Павел отправился в свое третье путешествие. Он стал проходить по порядку страну Галатийскую и Фригию (Деян. 18, 23) с целью утвердить в вере основанные им там прежде христианские общины. Из дальнейшего видно, что спутниками его были в этот раз Тимофей и Ераст (см. Деян. 19, 22).

Проповедь Аполлоса (Деян. 18, 24–28)

Прерывая рассказ о путешествии Павла, дееписатель сообщает затем данные о некоем иудее Аполлосе, родом из Александрии, который был сильным деятелем в утверждении христианства, особенно в Коринфе, как это видно и из Первого послания к Коринфянам (см. 1 Кор. 3, 5–6). Дееписатель отзывается о нем с похвалой как о муже красноречивом и сведущем в Писаниях (см. Деян. 18, 24).

Он пришел в Ефес (Деян. 18, 24), вероятно, в то именно время, когда святой Павел совершал свое третье путешествие по Малой Азии, и еще до прибытия его в Ефес отправился в Грецию. Он был наставлен в христианской вере, но не вполне, так как знал только крещение Иоанново (Деян. 18, 25). Видимо, и сам он был крещен только крещением Иоанновым, а потому не имел и дара Духа Святого. Тем не менее, горя пламенной ревностью, он говорил и учил о Господе правильно (Деян. 18, 25), хотя и неполно.

Слушавшие его в Ефесской синагоге Акила и Прискилла сейчас же заметили, что он недостаточно наставлен в «пути Господнем», приняли его к себе в дом и точнее объяснили ему путь Господень (Деян. 18, 26). Вероятно, рассказы Акилы и Прискиллы побудили его идти в Ахаию (Деян. 18, 27), и деятельность его там, в особенности, как известно, в Коринфе, была сильна и плодотворна. Он аргументированно доказывал иудеям на основании Писания, что Иисус из Назарета есть действительно Мессия. Позже он был епископом в городе Смирне перед священномучеником Поликарпом.

Глава девятнадцатая

Третье апостольское путешествие святого апостола Павла. Прибытие его в Ефес, крещение учеников Иоанновых. Его проповедь в Ефесе (стихи 1–10). Чудеса Павла в Ефесе и их действие (стихи 11–20). Предположения Павла о дальнейшем путешествии (стихи 21–22). Мятеж в Ефесе против христиан, произведенный серебряником Димитрием, и укрощение его (стихи 23–40)

Проповедь апостола Павла в Ефесе (Деян. 19, 1–10)

Из Антиохии в Ефес самая краткая и наименее трудная дорога была морем, но святой апостол Павел предпочел более трудный сухопутный путь по гористым провинциям Малой Азии, так как хотел посетить там основанные им прежде Церкви. Во время пребывания Аполлоса в Коринфе Павел, пройдя Галатийскую страну и Фригию, прибыл в Ефес (Деян. 19, 1).

Ефес — свободный город империи, построенный на берегах реки Кайстр между Милитом и Смирной, знаменитый своей торговлей, своим храмом Дианы и ревностью к культу своей «великой богини», был митрополией проконсульской Азии. Жители Ефеса были пристрастны к удовольствиям и к магии, и трудно было найти в другом месте больше фанатизма и суеверия.

Первое пребывание святого Павла в этом городе во время его возвращения из второго миссионерского путешествия было непродолжительно (см. Деян. 18, 19–21), но апостол скоро возвратился туда и пребывал там два года и несколько месяцев (см. Деян. 19, 8, 10), то есть более продолжительное время, чем в каком-нибудь другом месте. Церковь, основанная апостолом Павлом в Ефесе, стала потом знаменитой христианской митрополией, дав целый ряд славных епископов. Четыре столетия спустя там происходил Третий Вселенский Собор, низложивший Нестория.

Апостол Павел, занимаясь по-прежнему своим ремеслом, мог присоединиться к своим сотрудникам из Коринфа, дом которых также стал мало-помалу местом собрания верующих — домашнею… церковью (1 Кор. 16, 19).

В Ефесе апостол нашел учеников Иоанновых, вероятно, иудеев, недавно переселившихся в Ефес. Они держались вместе с христианами, и Павел, заметив в них неполноту вéдения пути Господня, установил, что они крещены только крещением Иоанновым, то есть лишь подготовительным крещением покаяния. Он крестил их крещением христианским, после чего возложил на них руки, нисшел на них Дух Святый, и они стали говорить иными языками и пророчествовать. Всех их было человек около двенадцати (Деян. 19, 6–7).

Первым местом проповеди апостола Павла и тут, как и везде, была синагога, где он небоязненно проповедывал три месяца (Деян. 19, 8). За это время появилось немало последователей Христовых в среде его слушателей, но, как и везде, нашлись такие люди, которые начали восставать против святого апостола. Сопротивление их постепенно все более увеличивалось и перешло в ожесточение, так что они начали изрыгать перед народом хулы и насмешки по поводу проповеди Павла.

Это побудило апостола и здесь разорвать с синагогой и иудеями. Вместе со своими новообращенными учениками он стал проповедовать не по субботам только, как в синагоге, а ежедневно… в училище некоего Тиранна (Деян. 19, 9). Так как имя это чисто греческое, то можно полагать, что это был зал для занятий языческого ритора, теперь обратившегося ко Христу, или место, известное под этим именем. Но так как евреи в рассеянии носили имена и латинские и греческие, то возможно, что этот Тиранн был иудейский учитель, который держал в своем доме частную синагогу, так называемый бетмидраш, где учили преданиям и их толкованию. Надо полагать, что этот Тиранн сам был расположен к христианству, почему и предложил свое училище Павлу с учениками.

Там Павел проповедовал два года (см. Деян. 19, 10), а так как Ефес был таким крупным центром, куда постоянно стекались жители всей Малой Азии, кто по делам торговли, а кто для поклонения Артемиде, или Диане Ефесской, то дееписатель и говорит (конечно, гиперболически), что все жители Асии слышали проповедь о Господе Иисусе (Деян. 19, 10).

Чудеса Павла в Ефесе и их действие (Деян. 19, 11–20)

В подкрепление проповеди Павла Бог… творил немало чудес руками Павла. По-церковнославянски «силы не просты», то есть немалые. Из этих необыкновенных чудес дееписатель упоминает, во-первых, об исцелении разных болезней от вещей, употреблявшихся Павлом, как, например, от платков и опоясаний, и, во-вторых, об изгнании бесов из бесноватых (см. Деян. 19, 12).

Примечательно в данном случае именно то, что не сам Павел лично совершал эти чудеса, но другие возлагали его вещи, может быть, даже без его ведома на больных, и больные выздоравливали. Показательный пример того, что чудотворная сила Божия может действовать и через бездушные предметы, во что не хотят верить сектанты, будто бы основывающие свое учение на слове Божием.

Дееписатель передает, что слава Павла стала столь велика, что ему начали подражать даже некоторые из скитающихся Иудейских заклинателей (Деян. 19, 13), которых в то время было много. Как на пример подобных людей, злоупотреблявших при своем неверии именем Господа Иисуса, дееписатель указывает на семерых сынов иудейского первосвященника Скевы. Кто был этот Скева и в каком смысле он называется первосвященником, неизвестно. Может быть, он был одним из начальников священнических чред, а сыновья его переселились из Иудеи, чтобы промышлять заклинательством.

Но злой дух, бывший в бесноватом, жестоко посмеялся над заклинателями. Замечательно, что словами Иисуса знаю, и Павел мне известен демон признает и исповедует силу и власть над собой Господа Иисуса Христа и Его апостола, выражением же: А вы кто? (Деян. 19, 15) — он высказывает свое презрение к этим людям, злоупотребляющим именем Иисуса. В доказательство того, что он смеется над ними, не признавая их власти над собой, бес понудил несчастного бесноватого броситься на заклинателей и жестоко избить их.

Молва об этом случае разнеслась по всему Ефесу, и на всех напал страх перед этой таинственной всемогущей силой имени Господа Иисуса Христа. Люди превозносили это всемогущее имя, которым производились такие чудеса, и многие под впечатлением этого случая уверовали. В числе их были заклинатели, бросившие ради веры во Христа свое ремесло.

Ефес был центром всякого рода магии и волшебства, развившихся под влиянием культа Артемиды-Дианы. И вот занимавшиеся чародейством, собрав свои книги, в которых были записаны способы производства разных чародеяний, формулы заклинаний, разные молитвы к богам и тому подобное, сожгли эти книги. Они сами вычислили, чего стоят эти сожженные ими книги, и оказалось их на пятьдесят тысяч драхм (Деян. 19, 19).

Предположения Павла о дальнейшем путешествии (Деян. 19, 19–22)

Великий успех проповеди в Ефесе побуждал апостола Павла оставить этот город, чтобы избрать другое место для своей деятельности. И он положил в духе, пройдя Македонию и Ахаию, идти в Иерусалим, сказав: побывав там, я должен видеть и Рим (Деян. 19, 21). Здесь впервые встречается известие о намерениях Павла посетить столицу всемирной тогда империи. Позже Господь уже определенно указал ему на Рим как на место его проповеди (см. Деян. 23, 11). И он действительно прибыл туда, проповедовал там и принял там при вторичной поездке мученическую кончину.

Как видно из защитительной речи апостола перед Феликсом, путешествие в Иерусалим через Македонию и Ахаию он собирался предпринять для того, чтобы собрать там милостыню для палестинских Церквей (см. Деян. 24, 17). Предварительно он послал туда своих сотрудников Тимофея и Ераста, сам же пока остался в Асии для окончательного завершения своей благовестнической деятельности. Но последующие обстоятельства заставили его скорее покинуть Ефес и вообще Асию.

Мятеж в Ефесе против христиан (Деян. 19, 23–40)

В Ефесе произошел мятеж, который поднял против апостола некий серебряник Димитрий, делавший серебряные храмы Артемиды и доставлявший художникам немалую прибыль (Деян. 19, 24). Культ Артемиды был весьма распространен в Малой Азии. Храм ее в Ефесе, сожженный Геростратом в день рождения Александра Македонского, был возобновлен с таким великолепием, что считался одним из семи чудес света. Маленькие модели этого храма и статуйки самой Артемиды были в большом употреблении у почитателей этой богини: их ставили в комнатах, брали с собой в путешествия как амулеты и тому подобное.

Вполне естественно, что ремесло Димитрия было очень выгодно и давало ему и подобным ему мастерам большой доход. Вероятно, у него было нечто вроде фабрики подобных изделий. Собрав бывших в его ведении художников и ремесленников, Димитрий произнес перед ними возбуждающую речь, представляя, сколько вреда Павел принес их ремеслу и их богине, отвращая от служения богам много людей в Ефесе и по всей Асии.

Этой речью он возбудил религиозный фанатизм слушателей, соединившийся с чувством злобы против человека, который грозит подорвать их материальное благосостояние. С криком: Велика Артемида Ефесская! (Деян. 19, 28) — возбужденная толпа устремилась бежать по улицам и весь город привела в смятение.

Спутники Павла Гаий и Аристарх были увлечены толпой в театр (самого Павла и Силу, по-видимому, не нашли), где происходили обыкновенно народные собрания, — вероятно, для того, чтобы потребовать над ними суда или просто расправиться с ними самосудом. Великая смелость и сила духа Павла побуждала его выступить с речью перед этой разъяренной против него толпой, но христиане и даже дружественно расположенные к нему начальники отговорили его от этого, боясь за его жизнь (см. Деян. 19, 30–31).

Постоянно увеличивавшаяся толпа шумно бушевала в театре, и там господствовал величайший беспорядок, ибо большинство собравшихся даже не знали, в чем дело. Иудеи выдвинули вперед известного всем Александра с тем, чтобы он говорил к народу. Кто был этот Александр, иудей или христианин, и желал ли он говорить против христиан или за них, неизвестно. Можно предполагать, что иудеи опасались, как бы заодно с христианами не пострадали и они, ибо они были известны народу как враги идолов, и хотели, выгородив себя, направить всю ярость народа на одних христиан.

Но народ из презрения к иудеям не захотел слушать его, как только узнал, что он иудейского происхождения. Около двух часов эта беспорядочная толпа продолжала кричать: Велика Артемида Ефесская! (Деян. 19, 34), — пока блюститель порядка не восстановил спокойствие, обратившись к собранию со словами, исполненными благоразумия.

Какой человек не знает, — сказал он, — что город Ефес есть служитель великой богини Артемиды и Диопета⁵⁵? Если же в этом нет спора, то надобно вам быть спокойными и не поступать опрометчиво. А вы привели этих мужей, которые ни храма Артемидина не обокрали, ни богини вашей не хулили. Если же Димитрий и другие с ним художники имеют жалобу на кого-нибудь, то есть судебные собрания и есть проконсулы: пусть жалуются друг на друга. А если вы ищете чего-нибудь другого, то это будет решено в законном собрании. Ибо мы находимся в опасности — за происшедшее ныне быть обвиненными в возмущении, так как нет никакой причины, которою мы могли бы оправдать такое сборище (Деян. 19, 35–40).

Это, очевидно, угроза римской расправой, которая и подействовала: мятеж затих, и собрание разошлось.

Глава двадцатая

Путешествие Павла в Македонию и Грецию и обратно до Троады (стихи 1–6). Воскрешение Павлом Евтиха в Троаде (стихи 7–12). Дальнейшее путешествие до Милита (стихи 13–17). Прощальная речь Павла к ефесским пресвитерам (стихи 18–38)

Путешествие в Македонию и Грецию и обратно до Троады. Воскрешение Евтиха (Деян. 20, 1–12)

Спустя немного времени после мятежа Павел решился положить конец своему пребыванию в Асии. Собрав ефесских христиан и дав им наставления и простившись с ними, он пошел в Македонию и затем пришел в Елладу, то есть в Грецию (Деян. 20, 1–2). Эллада — древнее народное название страны, в то время как Ахаия — официальное название Греции по римскому разделению провинций. Там пробыл он три месяца (Деян. 20, 3), вероятно, главным образом в Коринфе, где и встретился в первый раз с Аполлосом.

Коринфская община особенно близка была его сердцу. Некоторые нестроения в ней причиняли апостолу заботы и скорби, но, с другой стороны, духовный ее рост и духовные дарования доставляли ему и радость (см. 1 Кор. 1, 5, 7; 12, 4–11, 28). Из Коринфа святой Павел написал Послание к Римлянам (ср. Деян. 19, 21 и Рим. 15, 28). План его, как видно, был отправиться морем в Палестину, но, узнав о тайном намерении иудеев схватить его и убить на пути к гавани, он изменил первоначальный план. Он отправился сухим путем, который проходил через Македонию (Деян. 20, 3).

Прибыв в Филиппы, апостол Павел отправил отсюда Тита со Вторым посланием к Коринфянам, которое отличается необыкновенной живостью чувств и нежностью любви к ним.

Из Филипп апостол Павел отправился в Троаду, но следствием противных ветров и аварии судна стало то, что на этот краткий переезд потребовалось пять дней (см. Деян. 20, 6).

Павла сопровождали семь спутников: трое урожденные македоняне и четверо урожденные малоазийцы — Сосипатр Пирров из Верии, Аристарх и Секунд из Фессалоники, Гаий Дервянин из Ликаонии, которого надо отличать от Гаия македонянина, Тимофей, уже известный нам, из Листры, Тихик и Трофим из Ефеса (см. Деян. 20, 4). Они ожидали, пойдя вперед, Павла в Троаде. Почему они ушли вперед, дееписатель не объясняет. Может быть, для приготовления удобнейшего плавания Павла от Троады далее, ибо из описания плавания можно догадываться, что у Павла был корабль, специально приготовленный для его путешествия (см. Деян. 20, 13).

В Троаде Павел и его спутники сделали остановку на семь дней. Так как отъезд должен был последовать в понедельник утром, то братия Троады собрались в первый… день недели, то есть по-нашему в воскресенье вечером, для преломления хлеба (Деян. 20, 7), то есть на евхаристическое собрание, после которого следовала обычная тогда «вечеря любви» в хорошо освещенной горнице, расположенной в верхнем этаже.

Беседа Павла, каклюбящего отца, была продолжительна: ни учителю, ни ученикам, вероятно, не хотелось прерывать ее перед разлукой. Во время столь продолжительной беседы, затянувшейся до полуночи, один юноша, именем Евтих, сидевший на окне, не по лености, а по естественной причине — от большого утомления — погрузился в глубокий сон и, пошатнувшись, сонный упал вниз с третьего жилья, и поднят мертвым (Деян. 20, 9).

Текст ясно утверждает, что упавший действительно умер. Это была не кажущаяся смерть, не обморок, ибо тогда в греческом тексте стояло бы не «некрос», а «ос некрос». Начали плакать, производя большой шум.

Павел, однако, сошел вниз, простерся на тело Евтиха, как некогда Илия над воскрешенным им сыном сарептской вдовицы (см. 3 Цар. 17, 21) и Елисей над сыном сонамитянки (см. 4 Цар. 4, 34), обнял его своими руками и сказал: Не тревожьтесь (буквально с греческого «прекратите ваши вопли, рыдание»), ибо душа его в нем (Деян. 20, 10). Выражение это не значит, что отрок еще не умер, — оно значит, что душа его опять в нем, что умерший воскрешен, но смиренный апостол не выражается так прямо, чтобы люди не превозносили его за совершенное им величайшее чудо (святитель Иоанн Златоуст).

Взойдя опять в горницу и преломив хлеб и вкусив, Павел продолжал беседовать даже до рассвета и лишь потом вышел, не дав себе даже телесного успокоения после столь продолжительного бдения. Отрока же привели живого и немало утешились (Деян. 20, 12) как оттого, что получили его живым, так и оттого, что их учитель перед прощанием с ними совершил такое великое чудо.

Дальнейшее путешествие до Милита (Деян. 20, 13–17)

Апостол Павел решил, что сам он отправится пешком до Асса с тем, чтобы спутники его, отправившись вперед морем, взяли его там (см. Деян. 20, 13). Асс — приморский город в Мисии, расположенный в десяти римских милях (около пятнадцати верст) к югу от Троады, напротив острова Лесбос. Путь от Троады до Асса апостол прошел пешком и, кажется, один, без спутников. Причина этого не указана.

Из Асса они, уже все вместе, прибыли в Митилину, главный город острова Лесбоса, расположенный на восточной его стороне. Проведя там ночь и отплыв, они остановились против Хиоса, а на другой день пристали к Самосу и, побывав в Трогиллии, прибережном городе недалеко от Ефеса, в следующий день прибыли в Милит (Деян. 20, 15) — приморский город к югу от Трогиллии и Ефеса, лежащий милях в девяти (то есть верстах в четырнадцати) от последнего.

Причину, почему они миновали Ефес, дееписатель указывает ясно: чтобы не замедлить ему в Асии; потому что он поспешал, если можно, в день Пятидесятницы быть в Иерусалиме (Деян. 20, 16). В этом главном малоазийском христианском обществе апостол совершенно естественно опасался задержки для себя. Но, миновав сам Ефес, он тем не менее пожелал проститься с предстоятелями Ефесской Церкви и вызвал их к себе в Милит.

Прощальная речь Павла к ефесским пресвитерам (Деян. 20, 18–38)

Вызванные Павлом предстоятели Ефесской Церкви названы пресвитерами, то есть «старейшими» (см. Деян. 20, 17), а святой апостол называет их блюстителями (Деян. 20, 28), то есть епископами. Так кто же были эти люди, пресвитеры или епископы?

Оба этих названия, прежде чем они были усвоены в Церкви, употреблялись в государстве для обозначения сословий чиновников или сановников. Ни по своей этимологии, ни по своему первоначальному значению они не имели ничего, что указывало бы на превосходство одних над другими. Слово «епископ» (что значит «надсматривающий», «наблюдающий»), более употреблявшееся сначала у греков, означает, собственно, священническое звание. Слово «пресвитер» («старейший»), означавшее первоначально возраст и чаще всего употреблявшееся у евреев, выражает скорее достоинство, священническую почесть.

В Первохристианской Церкви, в самом начале ее существования, смысл этих слов не был еще точно установлен и определен, но это отнюдь не значит, что звание епископа не отличалось от звания пресвитера в их позднейшем употреблении, что эти две священные степени смешивались, считались за одну. Сам апостол Павел строго различает их, когда, как видно из его Послания к Титу (см. Тит. 1, 5) и Первого послания к Тимофею (см. 1 Тим. 5, 22; 5, 19), присваивает только епископу власть и право рукополагать пресвитера и судить его.

Вызванные Павлом были, несомненно, пресвитеры, но так как названия степеней священства еще не вполне тогда установились, то Павел называет их епископами, желая лучше выразить их обязанности — блюсти вверенные им души пасомых.

Когда предстоятели Ефесской Церкви (а по словам святого Иринея, и других ближайших Церквей Асии) пришли, святой апостол Павел обратился к ним с трогательной прощальной речью, которая особенно важна тем, что в ней содержатся ценнейшие пастырские наставления. В этой речи святой Павел обозревает дело, которое он совершил в Ефесе, предсказывает судьбу, ожидающую его в Иерусалиме, возбуждает пастырей к бдительности ввиду появления еретиков и предает их Богу с указанием на свое бескорыстное служение в Ефесе. Речь эта распадается на четыре части.

В первой части (см. Деян. 20, 18–21) апостол напоминает, как в продолжение трех лет он вел себя у них: какова была его ревность в проповеди слова Божьего со всяким смиренномудрием и многими слезами (Деян. 20, 19), как он непрестанно возвещал всем, и иудеям и эллинам, покаяние перед Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа.

Во второй части (см. Деян. 20, 22–27) апостол переносится мыслью в ближайшее будущее и говорит о тяжких бедствиях, ожидающих его, и о своей готовности с самоотвержением и даже с радостью перенести их. Он отправляется в Иерусалим по влечению Духа (Деян. 20, 22), хотя и знает, какие скорби и даже узы ждут его там, о чем Дух Святый по всем городам свидетельствует ему (Деян. 20, 23), очевидно, через пророков вроде Агава, который уже в последнем перед Иерусалимом городе Кесарии предрек апостолу узы (см. Деян. 21, 10–11). Но он готов на все и даже жизнью своей не дорожит, лишь бы Господь сподобил его до конца совершить поприще его апостольского служения.

Чувствуя, что он уже не увидится больше с ефесянами, апостол заявляет, что совесть его чиста по отношению к ним, так как он не упускал случая возвещать им всю волю Божию. Чист я от крови всех (Деян. 20, 26) — то есть «неповинен я ни в чьей духовной погибели».

В третьей части (см. Деян. 20, 28–31) апостол дает им пастырские наставления: Итак внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею (Деян. 20, 28). «Я неповинен ни в чьей погибели — смотрите, старайтесь и вы быть неповинными, а для этого будьте внимательны по отношению к самим себе и к своей пастве; бодрствуйте (Деян. 20, 31)». «Когда мы внимаем себе, тогда и стадо получает пользу», — говорит блаженный Феофилакт.

«Не человеками поставлены вы, — как бы так говорит апостол, — но Духом Святым через избрание и рукоположение (см. Деян. 14, 23) для наблюдения за благосостоянием Церкви, подобно тому как пастыри поставляются для наблюдения за овцами. Вверенное же вам духовное стадо особенно драгоценно и требует особенного с вашей стороны внимания и забот потому, что оно куплено бесценной Кровью Христовой, через крестную жертву, в которой излита Его Кровь как умилостивительная Богу Отцу жертва за грехи всего человечества».

Это бодрствование необходимо в особенности потому, что апостол предвидит скорое появление «лютых волков, не щадящих стада» (см. Деян. 20, 29), под которыми надо понимать лжеучителей — еретиков. Апостол указывает на два вида этих лжеучителей: одни войдут в Ефесскую Церковь извне, другие восстанут из среды самих верующих. Ефес был одним из центральных малоазийских пунктов, в котором приходили в соприкосновение религиозные и философские системы Востока и Запада — появления лжеучителей здесь было ожидать естественнее, чем в каком-либо другом месте.

Когда апостол три года спустя писал из своих римских уз Послание к Ефесской Церкви, здесь еще не было лжеучителей, но они (ессеогностического направления) появились уже во фригийском городе Колоссах, как видно из написанного в то же время Послания святого апостола Павла к Колоссянам. Из Посланий же апостола к ефесскому епископу Тимофею видно, что подобные лжеучителя появились и в Ефесе. Здесь идет речь, конечно, и о тех лжеучителях, против которых направлены апокалипсические письма святого Иоанна Богослова, Послание Иудино и Первое послание Иоанна Богослова. Предречение Павлово, таким образом, в точности исполнилось.

В пример бодрствования апостол приводит самого себя, напоминая, как он три года день и ночь непрестанно со слезами учил (Деян. 20, 31). Собственно три месяца в синагоге и до двух лет в училище Тиранна (Деян. 19, 8, 10), а три года — это круглое число.

В четвертой части (см. Деян. 20, 32–35) апостол изрекает благословение, предает их Богу и слову благодати Его (Деян. 20, 32) и увещевает их подражать его бескорыстию, какое он сам осуществлял в жизни по слову Господа блаженнее давать, нежели принимать (Деян. 20, 35).

Почему святой апостол хотел жить своим трудом, хотя он и учил ясно, как и Сам Господь Иисус Христос, что всякий трудящийся ради Господа достоин пропитания (Мф. 10, 10) и что проповедник Евангелия должен жить от благовествования?⁵⁶ На это нужно сказать, что апостол не сделал и для себя правилом отказываться от того, что ему предлагали (см. Деян. 16, 15; 2 Кор. 11, 8), но он старался ничего не просить, дабы не поставить этим препятствия своему благовествованию. Обращенные язычники еще не привыкли содержать своих пастырей, и он мог опасаться, что если бы он возложил на них это бремя, то враги Христовой веры использовали бы это как лишнее оружие против него, оклеветав его, будто бы он по корыстолюбивым побуждениям проповедует новое учение.

Вместе с тем он считал честью служить Церкви на свои средства и не требовать ни у кого ничего, кроме того, чтобы почитать Бога и спасать свою душу (см. 1 Кор. 9, 16–18; 2 Кор. 12, 14; 1 Фес. 2, 9). Своим ученикам он хотел дать пример такой же невзыскательной и трудолюбивой жизни.

Откуда взято приведенное им изречение Христа Спасителя? Оно не читается нигде ни в Евангелии, ни в другой какой-либо боговдохновенной Книге. Вероятно, это было изречение, сохранившееся в устном предании как подлинные слова Господа. В этом изречении не та, конечно, мысль, что брать — худое дело, но что давать другим — лучше, чем брать самому.

В заключение своей речи апостол преклонил колени свои и со всеми ими помолился (Деян. 20, 36). Они простились тогда с ним с весьма великим волнением и плачем, потому что он объявил им, что они видят его в последний раз. И провожали его до корабля (Деян. 20, 38).

Глава двадцать первая

Путешествие Павла от Милита до Кесарии (стихи 1–9). Павел в Кесарии и пророчество о предстоящих ему узах (стихи 10–14). Прибытие Павла в Иерусалим, возмущение против него иудеев и его узы (стихи 15–40)

Путешествие Павла от Милита до Кесарии (Деян. 21, 1–9)

Отплыв из милетской гавани при попутном ветре, путешественники прямо пришли в Кос (Деян. 21, 1) — небольшой островок в Эгейском море, славившийся виноделием и приготовлением дорогих материй, лежащий к юго-западу от Милита. Оттуда они достигли Родоса — большого острова в пятнадцати римских милях (двадцати трех верстах) к юго-востоку, а затем прибыли в Патару — большой приморский торговый город малоазийской провинции Ликии с известным в древности оракулом Аполлона. От Троады до Патары святой Павел со спутниками плыли на одном корабле, который, судя по некоторым поступкам апостола, находился в полном его распоряжении (см. Деян. 20, 13, 16).

В Патаре же они в качестве пассажиров сели на другой, купеческий корабль, который с грузом шел в Финикию. Корабль вышел в открытое море по направлению острова Кипр, который он миновал, оставив его слева (Деян. 21, 3), так что почти к концу недели он бросил якорь в гавани Тира, где должен был сложить свой груз. Здесь прибывшие скоро вступили в общение с находившимися тут верующими.

Они пробыли у них семь дней (Деян. 21, 4), после чего отправились далее в Иерусалим, хотя тирские братья, которым, по внушению Духа, была открыта участь, ожидающая Павла, и просили его, чтобы он не ходил в Иерусалим (Деян. 21, 4). Однако Павел, по влечению Духа шедший на предстоящие ему скорби (Деян. 20, 22), не мог, конечно, поддаться на их уговоры, внушенные их любовью к великому апостолу. Сопровождаемые женами и детьми, братья проводили Павла и его спутников до берега, где разлучились с ними, помолившись все вместе.

Путешественники снова сели на корабль, чтобы не делать задержки при сухопутном путешествии, и прибыли в Птолемаиду — древний приморский город Акко, лежащий южнее Финикии в пределах собственно Палестины, по древнему разделению, в колене Асировом, несколько севернее горы Кармил. Там они пробыли у братьев один день (Деян. 21, 7). А на другой день они, уже сухим путем, по прекрасной долине Саронской мимо горы Кармил направились в Кесарию Стратонову.

Пророчество Павлу о предстоящих ему узах. Прибытие в Иерусалим (Деян. 21, 10–17)

После одного дня ходу они пришли в Кесарию в дом Филиппа благовестника, одного из семи диаконов (Деян. 21, 8). Он назван благовестником за ту ревность, с которой распространял Евангелие. Чрезвычайные дары, которыми он был наделен, стали также достоянием и его семейства: у него были четыре дочери… пророчествующие (Деян. 21, 9).

Здесь Павел получил последнее предостережение об угрожающей ему опасности. Из Иудеи пришел пророк по имени Агав — тот самый, который, будучи в Антиохии, предсказал о голоде, вследствие чего через Варнаву и Савла послано было Антиохийской Церковью пособие Церквам в Иудее (см. Деян. 11, 27–30). Выразительным символическим действием он взял пояс Павлов и, связав себе руки и ноги, предрек, что его так свяжут в Иерусалиме Иудеи и предадут в руки язычников (Деян. 21, 11).

Тогда спутники Павла и кесарийские христиане начали умолять Павла не ходить в Иерусалим, но Павел, повинуясь внушениям Духа, хотя и сокрушался слезами христиан, оставался тем не менее тверд в своем намерении, заявив, что он не только хочет быть узником, но готов умереть… за имя Господа Иисуса (Деян. 21, 13) в том самом Иерусалиме, где он с такой яростью гнал прежде исповедников этого имени и где пострадал и умер Сам Господь. Эта преданность воле Божьей успокоила их, и они в свою очередь решили тоже покориться ей, сказав: Да будет воля Господня! (Деян. 21, 14).

Приготовив все необходимое для пути и пребывания в Иерусалиме в предстоящий праздник Пятидесятницы, они отправились в священный город. Некоторые из кесарийских христиан сопровождали их, чтобы ввести апостола и его спутников в дом к некоему давнему ученику, Мнасону Кипрянину (Деян. 21, 16), и оставить их на жительство в этом доме.

Судя по греческому имени, этот Мнасон был христианином если не из язычников, то из эллинистов. Он оказал весьма радушный прием Павлу. Вероятно, Павла поместили в этом доме с той целью, чтобы до иудеев не так скоро дошла весть о прибытии Павла и чтобы они не знали, где можно найти его.

Павел в Иерусалиме. Возмущение против него иудеев (Деян. 21, 18–40)

На другой день Павел пришел вместе со своими сотрудниками к Иакову, епископу Иерусалимскому (Деян. 21, 18), где собрались все пресвитеры. О других апостолах здесь не упоминается: видимо, они были с проповедью в других странах.

Приветствовав созванное в честь его прибытия торжественное собрание, апостол Павел, вероятно, тут же передал привезенное им пособие, которое собрал для Иерусалимской Церкви по Церквам из язычников, как выражение братской любви и общения Церквей, и затем рассказал подробно все, что сотворил Бог у язычников служением его (Деян. 21, 19).

Выслушав его, они прославили Бога, но не скрыли от него то, что христианские общины из обращенных иудеев, все чрезвычайно ревностные к закону, питают против него предубеждение, основанное на ложных слухах, будто он стремится развратить иудеев рассеяния, проповедуя отмену обрезания и других обрядов Моисеева закона. Очевидно, слухи эти распространяли все те же противники Павла, которые смущали Церковь Антиохийскую и Иерусалимскую, требуя даже для язычников, обращающихся ко Христу, обрезания и соблюдения всего Моисеева закона.

Пущенное в народ в этом виде, обвинение против Павла было явной клеветой. Из всего его учения, как оно раскрыто в его Посланиях, видно, что святой Павел учил лишь той истине, что спасение во Христе не обуславливается обрезанием и соблюдением обрядового уложения Моисеева закона, а лишь верой во Христа. Главное — это вера в Спасителя, а закон Моисеев — дело, не существенное для христианина. Исполняй его, если хочешь, но в деле спасения надейся на Христа. Мы видели, что апостол Павел сам обрезал своего сотрудника Тимофея, следовательно, нельзя смотреть на него как на врага Моисеева закона, каким его хотели представить.

Чтобы уничтожить это предубеждение против Павла и изобличить клевету, иерусалимские пресвитеры посоветовали ему всенародно показать свое уважение к Моисееву закону — очиститься в храме вместе с четырьмя людьми, имеющими на себе обет, и заплатить вместо них за жертву, которую они по закону должны принести в храме по случаю окончания их обета. Присоединясь к этим четырем бедным людям, давая сам тот же обет на время, которое дóлжно им еще продолжить, и взяв на себя издержки за них, Павел совершил бы такое доброе дело, которое было бы наглядным изобличением клеветы.

Из острижения головы для снятия обета видно, что это был обет добровольного, принятого на время (а не пожизненного) назорейства, согласно закону (см. Чис. 6, 1–21). Отсюда видно, что в среде иерусалимского христианского общества соблюдались обрядовые предписания Моисеева закона, ибо об этих четырех сказано было: Есть у нас (Деян. 21, 23).

Тут же советовавшие напоминают Павлу, что постановление Апостольского Собора об уверовавших язычниках остается во всей своей силе, а их совет — лишь ничто иное, как акт мудрой предусмотрительности и снисхождения к немощам братий из иудеев (см. Деян. 21, 25).

Совет этот нисколько не противоречил учению Павла, а потому он немедленно согласился. Присоединившись к четырем бедным назореям, он совершил с ними все, что требовалось по закону, заявив священнику в храме о своем соучастии в исполнении обета и о своем желании принести должное за каждого по исполнении семи дней очищения.

Эти семь дней еще не успели окончиться, как произошло возмущение против Павла, приведшее его к узам. Павла увидели в храме асийские иудеи из Ефеса и его окрестностей, видимо, пришедшие в Иерусалим на праздник Пятидесятницы. Они исполнились ярости, а вместе с тем и радости, что представился такой удобный случай нанести решающий удар своему врагу, каковым они считали Павла, надеясь, что он и смерть свою здесь найдет. И им действительно удалось возмутить весь народ криком, что этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места сего; притом и Еллинов ввел в храм и осквернил святое место сие (Деян. 21, 28).

Поводом к последнему обвинению было то, что они за некоторое время до того, как Павел вошел в храм, видели его на улице вместе с ефесянином Трофимом. Язычникам запрещалось входить во двор израильтян, и присутствие там язычника считалось осквернением святого места. Если первое из этих обвинений было клеветой, основывавшейся хотя бы отчасти на недоразумении или неразумии обвинителей, то второе обвинение было уже явной клеветой, в которой ложное подозрение выставлялось как действительный факт.

Такими тяжкими обвинениями они привели в движение весь город. Мятежная толпа, схватив Павла, повлекла его вон из храма, то есть из двора израильтян, и тотчас заперты были двери (Деян. 21, 30), чтобы не осквернить святого места смертоубийством. Никогда еще святой Павел не находился в столь опасном для жизни положении.

Но в тот момент, когда всякая надежда на спасение казалась уже потерянной, неожиданно пришла помощь: Клавдий Лисий, комендант римского отряда войск, который помещался в так называемой Антониевой крепости, господствовавшей над храмом с северо-запада, был извещен, что весь Иерусалим возмутился (Деян. 21, 31). Тотчас же он с воинами и сотниками устремился на место возмущения, и мятежная толпа при виде римского тысяченачальника, испугавшись кровавой расправы за возмущение, перестала бить Павла.

Заметив, против кого было направлено возмущение, тысяченачальник приблизился к Павлу, велел сковать его цепями и стал спрашивать, кто он, и что сделал (Деян. 21, 33). По причине смятения, так как одни кричали одно, а другие другое, он, как и всегда бывает в подобных случаях, не мог узнать ничего верного, повелел вести Павла в крепость (Деян. 21, 34). Это было нелегко сделать из-за теснившегося народа, громко требовавшего смерти Павла, так что, когда они подошли к ступеням лестницы, ведущей в крепость, воинам пришлось нести Павла на руках.

Прежде чем ворота крепости затворились, Павлу захотелось сказать речь этому так несправедливо поступившему с ним народу, и он обратился за позволением к тысяченачальнику. Обратился он к начальнику по-гречески, что удивило того и показало ему ошибочность его первоначального предположения, что Павел — одно лицо с известным в то время возмутителем-египтянином (см. Деян. 21, 38). Вероятно, тысяченачальник имел сведения, что тот египтянин по-гречески не говорил.

Это был чародей, выдававший себя за пророка и имевший много приверженцев, называвшихся сикариями, от «сикариус», что значит «тайный убийца, вооруженный кинжалом». Этот фанатик привел своих приверженцев из иудейской пустыни на Елеонскую гору, уверяя их, что иерусалимские стены падут перед ними, как пали некогда стены Иерихона, причем обещал уничтожить власть римлян и провозгласить царство Мессии. Прокуратор Феликс рассеял эту шайку, перебив четыреста человек и двести взяв в плен, но сам египтянин успел скрыться. Тысяченачальник, вероятно, подумал, что Павел — это возвратившийся египтянин, который пытается поднять новое возмущение, но из греческой речи Павла понял свою ошибку.

Павел объяснил, что он происходит из небезызвестного Киликийского города Тарса (Деян. 21, 39) и является природным иудеем, и просил разрешения говорить к народу. Тысяченачальник позволил, и Павел, дав знак рукой, стоя на лестнице, начал говорить при установившейся тишине на еврейском, то есть на тогдашнем сиро-халдейском языке.

Глава двадцать вторая

Речь святого апостола Павла к народу о своем обращении и призвании к апостольскому служению (стихи 1–21). Крик народа. Распоряжение о бичевании Павла и отмена его (стихи 22–29). Павел перед синедрионом (стих 30)

Речь апостола Павла к народу о своём обращении (Деян. 22, 1–21)

Мужи братия и отцы! — начал Павел (Деян. 22, 1). Мужи братия — это обращение ко всем собравшимся; отцы — почтительное обращение к высшим по положению и старшим по летам. Выслушайте теперь мое оправдание перед вами (Деян. 22, 1) — «выслушайте мое оправдание против обвинений, возведенных на меня некоторыми из вас, малоазийскими иудеями». Когда услышали, что он говорит по-еврейски, то удвоили тишину и спокойствие.

Павел подробно рассказал о своем происхождении и воспитании, чтобы показать, что он — подлинный иудей и ревнитель закона. Он рассказал, что был воспитан во всей строгости Моисеева закона при ногах знаменитейшего фарисейского учителя Гамалиила и со всей страстностью — даже до смерти, то есть сколько было сил, — гнал последователей сего учения, что может засвидетельствовать и первосвященник, который тогда был еще жив, хотя и смещен с должности, и старейшины (Деян. 21, 3–5).

Затем Павел рассказал, как он был обращен ко Христу на пути в Дамаск. Рассказ этот совершенно сходен с рассказом дееписателя (см. Деян. 9, 3–8). Лишь немногие особенные черты события называет здесь Павел. Так, он отмечает, что яркий свет с неба осиял его около полудня (Деян. 22, 6), — явление чрезвычайное, явно чудесное; что Господь назвал Себя не просто Иисусом, но Иисусом Назореем; что бывшие с ним свет видели… но голоса Говорившего… не слыхали (Деян. 22, 9) — следовательно, это не обман, не субъективная галлюцинация Павла.

В том, что они голоса не слыхали, нет противоречия с повествованием дееписателя, ибо это надо понимать так, что они, хотя слышали звук голоса, но не понимали, что говорится. Из двух повествований создается цельная, более полная картина: откровение было только одному Павлу, а спутники его видели и слышали только, так сказать, отблеск и отголосок этого откровения.

Далее святой Павел поведал о своем чудесном прозрении и крещении от Анании, причем подчеркнул, что Анания был муж благочестивый по закону, одобряемый всеми Иудеями, живущими в Дамаске (Деян. 22, 12). То есть он был не какой-нибудь неизвестный человек, а одобряемый всеми иудеями именно как ревнитель закона.

К повествованию о своем обращении апостол прибавил рассказ о явлении ему Господа в Иерусалиме, о котором не упоминает ни дееписатель, ни сам Павел в других своих речах и Посланиях (см. Деян. 22, 17–21). Это случилось тогда, когда Павел возвратился в Иерусалим, проведя долгое время в Аравии, куда он отправился из Дамаска после своего обращения. Апостол обращает внимание на то, что это явление ему Господа имело место в Иерусалимском храме во время его молитвы там, и, следовательно, он и по обращении в христианство не разрывал связи с храмом и его законным богослужением.

Здесь же Павел подчеркнул, что он не враг иудейского народа, ибо, когда Господь повелевал ему удалиться из Иерусалима, он противостоял этому, желая проповедовать именно в Иерусалиме, где прежде гнал христиан. Только вторичное настойчивое повеление Господа заставило его покинуть Иерусалим.

Распоряжение о бичевании Павла и его отмена (Деян. 22, 22–30)

Иди; Я пошлю тебя далеко к язычникам (Деян. 22, 21). До сих пор иудеи слушали спокойно, когда же Павел произнес сказанные ему в видении эти слова Господа, они подняли крик. Эти слова произвели взрыв фанатической ревности и ярости толпы, тем более что они, по мнению толпы, не столько опровергали возведенное на него обвинение (см. Деян. 21, 28), сколько подтверждали его. В диком выражении своего фанатизма и ярости они кричали, метали одежды и бросали пыль на воздух (Деян. 22, 23), как бы метая камни в него.

Не понимая, что происходит, и боясь, что при таком возбуждении толпы дело не выяснится, тысяченачальник повелел увести Павла в Антониеву крепость и предать его бичеванию в расчете пыткой узнать, что во всем этом кроется и какое тяжкое преступление числится за Павлом, что так кричат против него. Когда апостола уже привязали ремнями к столбу, чтобы начать бичевание, он указал им на двоякое нарушение закона в отношении к нему как к римскому гражданину: во-первых, как римский гражданин, он избавлен от телесного наказания, так как это было наказание рабов; во-вторых, это было вообще нарушением римского уголовного права, что трибун судебное исследование начал пыткой.

Заявление Павла, что он римский гражданин, обеспокоило сотника, который распоряжался бичеванием, и самого тысяченачальника. Купивший сам за большие деньги право римского гражданства трибун, вероятно, усомнился, чтобы его бедный узник мог купить себе это право, но, узнав из заявления Павла, что у него это право наследственное, что он родился в римском гражданстве, поверил и испугался не только того, что хотел пытать его, но и того, что связал его без дознания и суда, ибо заключение римского гражданина в оковы без предварительного дознания его вины считалось преступлением и наказывалось законом.

Так как тысяченачальник ничего определенного до сих пор не мог узнать не только относительно виновности Павла, но даже относительно того, в чем собственно обвиняют его иудеи, то он для достоверного дознания вины Павла повелел собрать синедрион, чтобы повести дело Павлово официально и законно с разъяснением его вины или невинности. Не сразу, однако, а только на другой день Лисий снял с Павла оковы, обнаруживая этим упорство власть имущего, и, выведя Павла, поставил его перед синедрионом (Деян. 22, 30) в обычном месте его заседаний, вероятно, в одной из храмовых построек.

Глава двадцать третья

Апостол Павел перед синедрионом. Распря между его обвинителями. Явление ему Господа Иисуса (стихи 1–11). Умысел иудеев убить Павла (стихи 12–22). Отправление Павла в Кесарию к прокуратору Феликсу (стихи 23–35)

Павел перед синедрионом (Деян. 23, 1–11)

Как Сам Христос и как старейшие апостолы, так теперь и святой апостол Павел был поставлен перед верховным иерусалимским судилищем. Остановив на собрании взгляд, полный твердости и спокойствия, он с апостольским достоинством начал свою речь, не будучи еще спрошен членами синедриона, потому что не они призвали его к допросу на суд, но он поставлен был перед синедрионом римским начальником.

Мужи братия! — сказал он. — я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня (Деян. 23, 1). В сознании собственной невинности и своего апостольского достоинства, он отказывает этим беззаконным судьям в почетном титуле «отцов» или «начальников народа», указывая на чистоту своей совести в деле своего служения Богу.

Слова апостола показались первосвященнику Анании лицемерием или самохвальством, и он приказал бить его по устам (Деян. 23, 2). Этот Анания, человек гордый и грубый, тогда фактически исправлял должность первосвященника (то есть он был первосвященником не по титулу только; таких титульных первосвященников из числа смещенных тогда было много). Он был сыном Неведея, преемником Иосифа, сына Камида, и предшественником Измаила, сына Фаби. Его вызывали в Рим для оправдания перед кесарем в возведенных на него обвинениях, но он не лишился своего сана, пока прокуратор Феликс не передал эту должность Измаилу.

В своем праведном гневе святой апостол произнес резкие слова против него: Бог будет бить тебя, стена подбеленная! (Деян. 23, 3). Здесь оскорблен был закон, оскорблена была правда, оскорблена была чистота совести апостола. Слова эти были не только укоризной за беззаконное распоряжение судьи, обязанного судить по закону, но и пророчеством: спустя несколько лет, в начале так называемой Иудейской войны, Анания был убит сикариями как изменник.

Стена подбеленная — образное обозначение лицемера, как и окрашенные гроба, то есть подбеленные известью (см. Мф. 23, 27). Предстоящие сочли эти слова Павла за оскорбление первосвященника, каковое считалось тяжким преступлением как оскорбление Самого Бога.

Я не знал, братия, что он первосвященник, — сказал Павел (Деян. 23, 5). На эти слова имеется много толкований, но нет нужды отступать от буквального объяснения, которое дает святитель Иоанн Златоуст: апостол Павел действительно не знал, что это первосвященник, ибо первосвященники в то время часто менялись и по обычной одежде нельзя было отличить первосвященника от других членов синедриона.

В собраниях синедриона председательство не было необходимой принадлежностью первосвященника: у синедриона было право выбирать себе председателя. И апостол тем более мог не предполагать в председателе этого собрания первосвященника, так как собрание назначено было по унизительному приказанию римского полкового начальника.

Увидев, что в таком беззаконном и явно настроенном против него собрании прямая защита не к месту и речи его слушать не будут, святой апостол с необыкновенным присутствием духа, проницательностью и мудростью решился на одно средство, всегда бывающее весьма действенным при раздражении и возбуждении умов. Он воспользовался тем, что синедрион состоял из двух противоположных и непримиримо враждебных между собой партий — фарисейской и саддукейской.

Имея в виду, что саддукеи отвергали воскресение мертвых, так же как и бытие Ангелов и душ умерших людей, а фарисеи признавали то и другое, апостол громким голосом возгласил: Мужи братия! я фарисей, сын фарисея; за чаяние воскресения мертвых меня судят (Деян. 23, 6). Этим Павел положил преграду, по крайней мере на время, совокупному действованию против него обеих партий одновременно и расположил в свою пользу фарисеев.

Этим заявлением апостол хотел подчеркнуть, что его совершенно несправедливо судят как нарушителя и врага закона Моисеева, ибо он принадлежит именно к числу ревнителей закона и не изменник Моисею, как, например, саддукеи, отрицавшие некоторые истины Моисеева закона. В учении же о воскресении мертвых христианство вполне сходилось с фарисейством и было, таким образом, ближе ему, чем саддукейство, погрешавшее против такой важной догматической истины.

Слова апостола достигли цели, вызвав распрю и разделение в собрании, причем книжники фарисейской стороны даже взяли Павла под свою защиту, повторяя слова Гамалиила: Не будем противиться Богу (Деян. 23, 9).

Обе стороны пришли в такое возбуждение и так между собой спорили, одни защищая Павла, а другие нападая на него, что тысяченачальник стал опасаться, как бы Павел не стал жертвой их взаимного раздражения и как бы они не растерзали его, римского гражданина, за что ему пришлось бы отвечать. Поэтому он повелел воинам сойти из Антониевой крепости к месту заседания синедриона, может быть, во двор язычников, куда могли входить римские воины, и отвести Павла обратно в крепость.

В таком трудном положении Господь ободрил своего верного апостола, явившись ему следующей ночью во сне или в видении, чего из текста прямо не видно, и сказав: Дерзай, Павел; ибо, как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме (Деян. 23, 11). Этим Господь успокоил апостола, что иудеи ничего ему не в состоянии будут сделать злого, так как ему надлежит проповедовать еще в самом центре языческого мира — политической столице мощной языческой империи. Это было большим утешением для Павла, так как отвечало и его давнишним желаниям.

Умысел иудеев убить Павла (Деян. 23, 12–24)

Между тем опасность для Павла все больше и больше увеличивалась. Более сорока иудеев, особенно ненавидевших Павла, вероятно из числа малоазийских и не без содействия и участия местных саддукеев, связали себя страшной клятвой не есть и не пить, доколе не убьют Павла (Деян. 23, 12). Они сделали участниками своего заговора членов синедриона, чтобы те обратились к римскому коменданту с официальной просьбой — представить Павла еще раз на суд, чтобы, когда поведут его к месту заседания синедриона, убить его.

К счастью, сын сестры Павла узнал об этом заговоре и пришел в крепость, чтобы сказать об этом своему дяде апостолу. Вероятно, после объявления о своем римском гражданстве апостол не очень строго содержался, так что к нему могли иметь доступ родные. Так он содержался потом и в Кесарии (см. Деян. 24, 23) и в Риме (см. Деян. 28, 16).

Желая оставить это дело в возможной тайне, апостол не говорит о нем сотнику, а просит отвести своего племянника прямо к трибуну. Лисий ласково выслушал Павлова племянника и велел ему никому не говорить о том, что он предупредил его об умысле иудеев. Затем он позвал двух сотников и приказал приготовить к девяти часам вечера конвой из двухсот пеших воинов, семидесяти конных и двухсот воинов с легким вооружением (стрелков) для отправки Павла к римскому прокуратору в Кесарию.

Очевидно, Лисий опасался взрыва фанатизма против Павла и преследования со стороны врагов, которые могли подготовить нападение на него разбойничавших сикариев, если бы конвой был слишком мал. Таким образом, столь большой конвой был умной предосторожностью тысяченачальника, чтобы доставить к прокуратору римского гражданина целым и невредимым.

Он велел приготовить также ослов ради удобства Павла в пути. Из всего этого видно, что Лисий заботился о Павле и, видимо, был расположен к нему после всего происшедшего.

Отправка Павла в Кесарию (Деян. 23, 25–35)

Тогдашний римский прокуратор Феликс (Антоний) был вольноотпущенником римского императора Клавдия, брат Неронова любимца Палласа, зять Ирода Агриппы I. Он получил прокуратуру от Клавдия после смены прокуратора Кумана около 53 года по Р. Х. и исправлял «должность царскую в рабском духе», как выражается о нем римский историк Тацит. Он был отозван с прокуратуры Нероном, но, несмотря на жалобы иудеев на него, не лишился милости императора.

Лисий написал Феликсу сопроводительное письмо, в котором объяснял ему обстоятельства взятия апостола под стражу, сообщал о его римском гражданстве и его политической невиновности (см. Деян. 23, 25–30).

Сообразуясь с данными ему указаниями, конвой вел Павла ночью, ради большей безопасности, до Антипатриды — города, построенного Иродом I и названном в честь его отца Антипатра, в сорока двух милях (шестидесяти верстах) от Иерусалима и в двадцати шести милях от Кесарии. Тут уже можно было не бояться нападения иудеев, и пешие воины, предоставив конным дальше вести Павла, сами возвратились в Иерусалим.

Начальник конвоя по приходе в Кесарию отдал письмо Лисия прокуратору и представил ему Павла. Прокуратор, прочитав письмо, спросил Павла, из какой он области, и, узнав, что он из Киликии, сказал, что выслушает его, когда явятся его обвинители, а пока назначил ему быть под стражею в Иродовой претории (Деян. 23, 35), то есть не в общественной городской тюрьме, а в том же дворце, построенном Иродом Великим, в котором жили прокураторы. Этому, вероятно, посодействовало доброе слово об узнике в письме Лисия, и Павла не очень стесняли.

Глава двадцать четвёртая

Апостол Павел перед судом прокуратора Феликса (стихи 1–9). Его защитная речь (стихи 10–21). Отсрочка решения (стихи 22–23). Беседа Павла с Феликсом и Друзиллой. Прибытие нового прокуратора (стихи 24–27)

Апостол Павел перед судом прокуратора Феликса (Деян. 24, 1–9)

Феликс был уже около семи лет правителем Иудеи и в этом звании оставил по себе весьма дурные воспоминания. В прошлом вольноотпущенник и любимец императора Клавдия, он исполнял свои обязанности правителя как человек, имеющий душу раба, предаваясь неслыханному распутству и отличаясь вместе с тем жестокостью. Таков был судья, которому надлежало произнести приговор о судьбе великого апостола языков.

Уже через пять дней пришел в Кесарию первосвященник Анания со старейшинами (Деян. 24, 1), по-видимому, с некоторыми избранными членами синедриона, чтобы жаловаться на Павла самому прокуратору. С собой они взяли некоего ритора Тертулла, на которого была возложена обязанность произнести обвинительную речь.

Тертулл — уменьшительное от римского имени Тертий. Надо полагать, что это был иудей рассеяния, носивший римское имя, так как едва ли синедрион решился бы взять в защитники своего дела нечистого язычника. Он был ритором, то есть, по специальному значению этого слова, человеком, ведшим судебные процессы от лица своих доверителей, вроде адвоката или прокурора. Таких риторов было тогда много и в Риме, и в провинциях.

Чтобы снискать благоволение правителя, Тертулл начал свою речь с самых лживых похвал, говоря, что иудеи всегда и всюду признают, что Феликсу они обязаны глубоким миром и благоустроением страны (см. Деян. 24, 3). Насколько лживы были эти похвалы, видно из того, что по отозвании Феликса с прокураторской должности иудеи сами же принесли на него жалобу римскому императору. Затем он изобразил Павла как язву общества, который возбуждает мятежи между всеми иудеями, живущими по вселенной, и как представителя назорейской ереси, который недавно отважился даже осквернить храм.

Мы взяли его и хотели судить его по нашему закону (Деян. 24, 6). Тут ритор опять говорит явную ложь, потому что иудеи хотели не судить Павла, а просто убить его без всякого суда, схватив в храме. Поступок Лисия он лживо представляет как незаконное вмешательство в дело, касающееся будто бы только синедриона. Заключил свою речь ритор утверждением, что сам Павел не в состоянии опровергнуть возведенных на него обвинений (см. Деян. 24, 8).

Члены синедриона тотчас же подтвердили, что все именно так, как сказал Тертулл.

Защитительная речь апостола Павла. Отсрочка решения (Деян. 24, 10–23)

С полным достоинством отвечал Павел на эти обвинения. В его речи мы видим естественное красноречие, отсутствие всякого подобострастия с возданием лишь должного почтения представителю государственной власти, а главное — живую веру, горячую и чистую ревность, которая забывает собственные интересы и помышляет лишь о спасении человеческих душ.

Зная, что ты многие годы справедливо судишь народ сей, я тем свободнее буду защищать мое дело (Деян. 24, 10). Здесь нет лести, тем более что слово справедливо прибавлено лишь в переводе, а в подлиннике его совсем нет. Павел указывает тут лишь на тот факт, что Феликс уже много лет состоит судьей этого народа, знает его учреждения и обычаи, знает его характер, а также и его представителей — членов синедриона, поэтому он тем свободнее будет защищать свое дело, так как правитель, благодаря своему знанию всего этого, может верно рассудить невиновность апостола.

После этого общего вступления святой Павел сказал: Не более двенадцати дней тому, как я пришел в Иерусалим для поклонения. И ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное возмущение (Деян. 24, 11–12). Следовательно, обвинение его как народного возмутителя в Иерусалиме есть сплошная ложь, и обвинители не могут доказать этого своего обвинения.

Тут же, однако, Павел смело признает, что он действительно исповедует то учение, которое обвинители называют ересью. Определяя сущность этого учения, апостол настойчиво и усиленно указывает на единство Нового Завета с Ветхим, которого держится синедрион: Я действительно служуБогу отцов моих, веруя всему, написанному в законе и пророках духовно-нравственного содержания (Деян. 24, 14). То есть: «Мое богопочтение не есть отпадение от религии отцов моих и всего иудейского народа, но это служение тому же Богу, Которого почитают и мои обвинители».

Здесь апостол опять упоминает о надежде на воскресение мертвых, которой придерживаются и иудеи (см. Деян. 24, 15). Члены синедриона на этот раз были сдержаннее, чем перед лицом тысяченачальника в Иерусалиме, тем более что они тогда же еще, вероятно, заметили невыгоду для себя от разделения в своей среде, а потому саддукеи в этот раз смолчали.

Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми (Деян. 24, 16). Исповедуя христианское учение, апостол старается сохранить непорочную совесть в отношении к Богу и людям, а потому обвинение его в принадлежности к христианству не есть в сущности обвинение, так как принадлежность к христианству не есть вина.

Затем апостол защищается против последнего обвинения в том, что он будто бы пытался осквернить храм.

Прошло, вероятно, около четырех лет со времени последнего посещения святым Павлом Иерусалима, почему он и выразился: После многих лет я пришел, чтобы доставить милостыню народу моему и приношения (Деян. 24, 17). Цель его прибытия в Иерусалим была доставить милостыню и приношения своему народу и поклониться в храме Бога Истинного с принесением Ему жертвы, а вовсе не мятежническая. Он не только не осквернял храма, а, наоборот, вошел в него с надлежащим по закону очищением, и не с народом и не с шумом (Деян. 24, 18).

Схватили его не те, которые теперь его обвиняют, а некоторые Асийские Иудеи (Деян. 24, 9), которым и надлежало бы обвинять его и которых, однако, здесь нет, ибо им не в чем обвинить его.

В заключение апостол потребовал, чтобы обвинители, не могущие доказать ни одного из возведенных на него обвинений, сказали хотя бы, какую неправду или, точнее, какое преступление они нашли в нем, когда он стоял перед синедрионом. Разве только сочтут преступлением то слово, которое он сказал им, что за учение о воскресении мертвых судим он ныне (Деян. 24, 20–21). Глубокая святая ирония слышна в этих словах.

Феликс хорошо понял религиозное свойство обвинения, тем более что он, как давнишний уже прокуратор, не мог не знать о христианстве, находясь к тому же в Кесарии, где римский сотник Корнилий принял христианство. Он отказал обвинителям в утвердительном приговоре, но, не желая раздражать их, не освободил совершенно и Павла, а отложил дело до нового рассмотрения под предлогом, что придет Лисий для нового разбирательства (см. Деян. 24, 22).

Заключение Павла он сделал умеренным, так что все друзья его могли приходить к нему и помогать ему.

Беседа Павла с Феликсом и Друзиллой (Деян. 24, 24–27)

Некоторое время спустя Феликс со своей женой Друзиллой, которая, будучи иудеянкой, могла судить о деле, велел призвать Павла и слушал его о вере во Христа Иисуса (Деян. 24, 24). Эта Друзилла была дочерью царя Ирода Агриппы I, который умертвил Иакова, известная тогда красавица в Кесарии. Конечно, и сам Феликс был заинтересован личностью Павла, но, вероятно, главным образом желала видеть и слушать одного из главнейших проповедников христианства Друзилла.

Павел говорил Феликсу и его жене не только о том, что они желали слышать, но и о том, чего они, конечно, не хотели, но что святой апостол считал своим долгом сказать им: о правде, о воздержании и о будущем суде (Деян. 24, 25). Эти слова апостола привели в страх жестокого и распутного Феликса, который, по словам римского историка Тацита, дозволял себе всякого рода несправедливости и невоздержание и «всякие злодейства совершал безнаказанно». Он отослал проповедника, обещаясь позвать его после.

Какова была настроенность прокуратора, видно из того, что он надеялся получить с Павла взятку за его освобождение, а потому показывал ему свое благоволение, часто призывал его и беседовал с ним (Деян. 24, 26). Зная, конечно, что христиане принимают большое участие в судьбе узника, он рассчитывал, что они дадут достаточно большой выкуп за его освобождение. Так продолжалось два года.

В 60 или 61 году по Р.Х. Феликс был отозван с прокураторства и замещен Порцием Фестом. О нем мало что известно, но, впрочем, только доброе: он правил недолго и умер в следующем году, а на его место был прислан Альбин.

Желая оставить по себе добрую память у иудеев, Феликс так и не освободил Павла, хотя, видимо, считал его невинным. Павел продолжал оставаться в узах, считаясь находящимся под судом.

Глава двадцать пятая

Жалоба иудеев прокуратору Фесту на апостола Павла (стихи 1–6). Апостол Павел на суде перед Фестом (стихи 7–12). Царь Агриппа II и Вереника в Кесарии. Их желание слушать апостола (стихи 13–27)

Жалоба иудеев прокуратору Фесту на апостола Павла (Деян. 25, 1–6)

Вступив в должность, Фест через три дня отправился в Иерусалим. Там первосвященник и знатнейшие из Иудеев явились к нему с жалобою на Павла (Деян. 25, 2), прося его вызвать Павла в Иерусалим с тем же расчетом — убить его по дороге. Первосвященником был тогда Измаил, сын Фаби, которого еще Феликс поставил на место смещенного им Анании.

Фест был настолько благоразумен, что не послушался их подущений и отказал в исполнении их просьбы. Он сказал им, что Павел содержится в Кесарии под стражею и что он сам скоро отправится туда (Деян. 25, 4), так что нет надобности вызывать узника в Иерусалим. И предложил тем обвинителям, которые из них могут (Деян. 25, 5), то есть облеченным соответствующими правами и властью, идти в Кесарию, чтобы там вести суд над узником. Так это и произошло.

Апостол Павел на суде перед Фестом (Деян. 25, 7–12)

После пребывания в течение восьми или десяти дней в Иерусалиме (Деян. 25, 6) Фест возвратился в свою резиденцию и на другой же день начал суд над святым апостолом.

Конечно, обвинители его, иудеи, были уже там и стали возводить на Павла многие и тяжкие обвинения, которых не могли доказать (Деян. 25, 7). Из ответа апостола (см. Деян. 25, 8) можно видеть, что это были все те же обвинения, какие излагались ими и на суде перед Феликсом, но одно было или совсем новое, или более резко подчеркнутое: какое-то преступление против кесаря (см. Деян. 25, 8). Надо полагать, что это был аргумент того же свойства, что и клевета фессалоникских иудеев, то есть что Павел признает царем иудейским Иисуса и других учит тому же (см. Деян. 17, 6–7).

Павел устраняет эти обвинения решительным заявлением, что он не сделал никакого преступления ни против закона Иудейского, ни против храма, ни против кесаря (Деян. 25, 8).

Тогда Фест, желая сделать угождение Иудеям, сказал в ответ Павлу: хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я там судил тебя в этом? (Деян. 25, 9). Этот вопрос мог иметь двоякий смысл: «Хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я, как судья, судил тебя там в присутствии синедриона?» или: «…чтобы там судил тебя синедрион в моем присутствии?» В первом смысле суд должен был бы производиться над Павлом, как римским гражданином, по римским законам, с применением только к национальным еврейским; во втором — суд должен был бы вестись по национальным еврейским законам с применением только к римским.

Поняв всю опасность этого, Павел решительно отверг это предложение прокуратора, сказав, что иудеев он ничем не обидел (Деян. 25, 10), а потому и не хочет судиться перед их верховным судилищем — синедрионом. Поскольку же в лице прокуратора он предстоит перед судом кесаревым (так как прокураторы судили именем кесаря), то он, с целью обеспечения себе защиты от пристрастного суда иудеев, требует себе суда лично перед кесарем в Риме, причем заявляет, что он готов подвергнуться наказанию смертью, если только действительно сделал что-либо достойное смерти (см. Деян. 25, 11).

Из этих слов Павла видно, что он не надеялся на беспристрастие не только суда синедриона, но и суда прокураторского при замеченном желании Феста угодить иудеям. Несомненно, что на это требование суда в Риме апостола подвигли слова Господа, сказанные ему некогда, что как он свидетельствовал о Нем во Иерусалиме, так надлежит ему свидетельствовать и в Риме (см. Деян. 23, 11). Теперь обстоятельства как раз и сложились весьма благоприятно для того, чтобы можно было отправиться в Рим, ибо каждый римский гражданин имел право апеллировать к самому кесарю.

Эти слова Павла положили конец процессу. Рассмотрев с советниками, приемлема ли апелляция Павла, Фест объявил апостолу: Ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься (Деян. 25, 12). В этих словах чувствуется неудовольствие прокуратора на Павла, вполне понятное после таких замечаний ему в ответе апостола (см. Деян. 25, 10–11).

Царь Агриппа II и Вереника изъявляют желание слушать Павла (Деян. 25, 13–27)

Спустя несколько дней в Кесарию прибыл, чтобы поздравить Феста со вступлением в должность, царь Ирод Агриппа II со своей сестрой Вереникой или Вероникой (по-славянски Верникия).

Это был последний царь из фамилии Иродов, с которым этот царствовавший дом прекратился. Он был сыном Ирода Агриппы I (см. Деян. 12), правнук Ирода Великого, брат Друзиллы, жены бывшего прокуратора Феликса. Он воспитывался при дворе римского императора Клавдия, который немного времени спустя после смерти его отца дал ему во владение Халкис в Сирии, а через четыре года (около 53 года по Р. Х.) всю прежнюю тетрархию Филиппа и тетрархию Лисания с титулом царя и полномочием иметь попечение и надзор за иерусалимским храмом (при нем и была окончена постройка всего храма) и избирать иерусалимских первосвященников.

Вереника была его родной сестрой. Сперва она была в замужестве за своим дядей Иродом, потом, по его смерти, жила в беззаконной связи со своим братом Иродом Агриппой II, потом вышла за киликийского царя Полемона. После она была в связи с Веспасианом и Титом.

Так как Агриппа был в вассальных отношениях к Риму, то потому счел своим долгом поздравить нового прокуратора. Считая Агриппу сведущим во всех иудейских делах, Фест обстоятельно изложил ему все дело Павла. Рассказ Феста возбудил в Агриппе желание видеть и слышать такого узника, против которого так вооружены иудеи и которого, однако, прокуратор находил невинным. Очень вероятно, что Агриппа и прежде слышал что-нибудь об апостоле, слышал, конечно, и о христианстве, так же как и Вереника, и теперь они рады были случаю видеть и слышать одного из самых знаменитых проповедников христианства.

Желание высокого гостя было исполнено на другой же день. Агриппа и Вереника пришли с великою пышностью и вошли в судебную палату с тысяченачальниками и знатнейшими гражданами (Деян. 25, 23). В Кесарии, резиденции прокуратора, было пять когорт римского войска и, следовательно, пять тысяченачальников. В общем, собрание это было весьма блестящим и многочисленным, и на это-то блестящее собрание, состоявшее из представителей военного и гражданского ведомства Кесарии с царем, его сестрой и правителем провинции, был приведен святой апостол Павел в узах (см. Деян. 26, 29).

Представляя собранию узника, правитель изложил и побудительную причину: из представленных против Павла обвинений он вынес убеждение, что по римским законам он не подлежит смертной казни, но составить себе верного суждения о деле не может, а потому хотел бы слышать мнение присутствующих и особенно царя Агриппы, как знакомого с местными учреждениями и обычаями страны, чтобы было что написать об узнике государю, то есть императору Нерону.

Глава двадцать шестая

Защитная речь святого апостола Павла перед Агриппой, Фестом и другими с изложением обстоятельств своей жизни и обращения ко Христу (стихи 1–29). Мнение Агриппы и присутствовавших о деле Павла: признание его невиновным (стихи 30–32)

Защитительная речь Павла перед Агриппой (Деян. 26, 1–29)

Агриппа, как царь и почетный гость прокуратора, председательствует в собрании, открывая и заканчивая его. Но, как воспитанный при римском дворе, он, открывая собрание разрешением Павлу вести защитительную речь, не говорит «повелеваю», но: Позволяется тебе (Деян. 26, 1), из вежливости по отношению к римскому правителю области.

Тогда Павел, простерши руку, — не в качестве знака к молчанию (как в Деян. 12, 17 и 13, 16), но ради торжественности минуты и торжественности речи, — стал говорить в свою защиту (Деян. 26, 1). Речь апостола замечательна тем, что она направлена не столько к личной самозащите, сколько к защите своего дела — проповеди христианства, к которой он призван. Поэтому тон речи — радостный, восторженный, победный. Это было последнее торжественное свидетельство святого апостола Павла о Христе на священной почве Палестины, произнесенное перед именитыми представителями иудейства и язычества, которым суждено было со временем составить единое стадо под главенством Единого Пастыря.

Апостол начинает свою речь обращением к царю с таким же достоинством, с каким он незадолго перед тем обращался к Феликсу. Он выражает радость по поводу того, что имеет случай защищать свое дело перед царем, и притом перед таким царем, который знает все обычаи и спорные мнения иудеев и, следовательно, лучше, чем другие, в том числе и прокуратор, может судить о его невиновности в тех преступлениях, в каких обвиняют его иудеи, считая его достойным смерти (см. Деян. 26, 2–3).

Собственно речь в свою защиту апостол начинает ссылкой на свидетельство тех, кто знал его еще до его обращения в христианство. Он указывает на то, что еще с самых ранних лет своей юности он воспитывался не в Тарсе, где родился, а в Иерусалиме, куда, вероятно, привезли его еще мальчиком для обучения закону Божию. Жил он как фарисей, в полном согласии с требованиями этой строжайшей, консервативной секты иудейства (см. Деян. 26, 4–6).

Затем апостол переходит к настоящему своему положению узника и говорит, что не за измену своим прежним убеждениям его хотят судить и предать смерти, но единственно за его, общую всем иудеям, надежду на мессианское Царство, обещанное Богом предкам иудеев и ожидаемое всем народом. Иудеев особенно раздражало то, что апостол в основание своей проповеди о наступившем уже Царстве Мессии полагал учение о Воскресении Иисуса из Назарета, почему он и говорит: Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых? (Деян. 26, 8).

Далее Павел признает, что он был ожесточенным гонителем тех, кто веровал в Иисуса из Назарета, этого воскресшего из мертвых и обетованного Мессию, и рассказывает подробно, как произошло его обращение ко Христу на пути в Дамаск со всеми подробностями (см. Деян. 26, 12–18), подобно тому как он сделал это в своей речи перед народом в Иерусалиме (см. Деян. 22, 1–21). Здесь имеются некоторые особенности, отличающие этот рассказ и от первого рассказа самого апостола, и от повествования дееписателя (см. Деян. 9), но в общем и существенном все три рассказа совершенно одинаковы.

Самой важной особенностью является более подробная передача содержания речи явившегося Господа Савлу, где Господь открывает ему цель Своего явления в том, что хочет сделать его Своим служителем и свидетелем (Деян. 26, 16) наравне с прочими апостолами. Далее важно то, что Господь, по словам Павла, Сам обещал являться Своему новоизбранному свидетелю и открывать ему волю Свою (см. Деян. 26, 16), что мы действительно и видим в его истории (см., например, Деян. 22, 17–21; 23, 11 и др.).

Избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников (Деян. 26, 17) надо понимать в смысле «сохраняя жизнь твою от опасностей, которым ты будешь подвергаться». Это мы также видим осуществившимся в миссионерской деятельности Павла, когда он столько раз чудесно спасался от смертельной опасности, угрожавшей ему. Из этих слов Господа видно, что Павел поступал в точности сообразуясь с ними, когда во время своей проповеди обращался всегда сначала к иудеям, а потом к язычникам.

Господь объясняет Павлу и цель его посланничества: открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету, — открыть их духовные очи для познания истины Божьей, результат чего — прощение грехов по вере в Господа Иисуса Христа как Мессию (Деян. 26, 18).

Далее апостол поясняет, что он не мог воспротивиться небесному видению, а потому и начал проповедовать сначала иудеям в Дамаске и Иерусалиме и по всей земле иудейской, а затем и язычникам. За это и схватили его иудеи в храме и хотели убить, но Бог помог ему, так что он смог дожить до сего дня, проповедуя малым и великим и не отступая никогда от того, что предсказали Моисей и пророки, то есть что Христос должен был пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить познание истины Божией как иудеям, так и язычникам (см. Деян. 26, 19–23).

В этом месте энергичная и сильная речь Павла была прервана легкомысленно запальчивым — громким голосом (Деян. 26, 24) — резким замечанием прокуратора. Как некогда Пилату речь Господа об истине, которую пришел Он принести на землю, показалась пустым мечтанием и он прервал ее полным отчаявшегося неверия вопросом: Что есть истина? (Ин. 18, 38) — так теперь Фесту, светскому языческому чиновнику, пламенная речь Павла показалась сумасбродством: Безумствуешь ты, Павел! большая ученость доводит тебя до сумасшествия (Деян. 26, 24).

Нет, достопочтенный Фест… я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла, — с большим достоинством отвечал на это святой апостол (Деян. 26, 25). Для уверения в этом не понимающего дела язычника святой Павел ссылается тут же на более понимающего иудея, царя Агриппу, к которому главным образом, как к могущему более понимать, и обращена вся речь апостола.

Апостол говорит, что он не верит, чтобы от царя Агриппы было что-нибудь из сего скрыто, то есть из того, что относится к жизни и деятельности Господа Иисуса Христа, ибо это не в углу происходило (Деян. 26, 26), то есть не в тайне совершалось, а на глазах всего иудейского народа в Иерусалиме и по всей Палестине.

Решительным и неожиданным оборотом речи апостол вдруг обращается непосредственно к совести Агриппы и, как опытный «ловец человеков», едва не уловляет его, так что царь только легкомысленной остротой избегает этого уловления, но почти тотчас же закрывает собрание, из чего можно ясно понять, что нечто зашевелилось в его совести. Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? — неожиданно спросил Павел и тут же сам ответил на этот вопрос за смущенного царя: Знаю, что веришь (Деян. 26, 27).

Воспитанный при дворе римского императора, Агриппа, конечно, оставался в душе иудеем.

Окончание при нем постройки иерусалимского храма, начатой его прадедом, до какой-то степени свидетельствует, что в самой глубине его души было скрыто чувство иудейской религиозности. Проницательный взор апостола усмотрел это и так сильно разбудил это чувство, что царь смутился, особенно в той обстановке, в которой он находился, — в присутствии римского правителя области, который смотрел на него, несомненно, как на римского воспитанника, чуждого «иудейских суеверий».

Возбужденное чувство иудея насильно подавляется ложным страхом и стыдом перед образованными римлянами, переходит в лицемерие и разражается легкомысленной светской остротой: Ты немного не убеждаешь меня сделаться Христианином (Деян. 26, 28).

На эту остроту святой Павел с задушевностью и трогательностью отвечал: Молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме этих уз (Деян. 26, 29). Узы были похвалой Павла (см. Еф. 3, 1; 4, 1; Фил. 1, 1), но, конечно, он не мог желать, чтобы все христиане были всегда в узах. Своим задушевным ответом Павел вновь разбудил совесть Агриппы, и тот, не будучи в состоянии более слушать его, поспешил закрыть собрание.

Признание Павла невиновным (Деян. 26, 30–32)

Речь святого Павла в высшей степени носила отпечаток достоинства, свободы и любви, и это не могло не произвести впечатление на беспристрастных слушателей. Посовещавшись в стороне, царь с правителем признали Павла достойным освобождения от уз, как человека, ни в чем не повинного. Но так как Павел потребовал суда кесарева, то правитель решил послать его в Рим к кесарю.

Глава двадцать седьмая

Путешествие святого апостола Павла из Кесарии в Рим. От Кесарии до Мир Ликийских (стихи 1–5). От Мир до Крита. Павел предупреждает об опасности плавания, но его предостережение не было принято во внимание (стихи 6–13). От Крита до Мальты. Сильная буря; корабль на мели. Спасение вплавь на берег (стихи 14–44)

Путешествие от Кесарии до Мир Ликийских (Деян. 27, 1–5)

Когда отъезд в Италию был решен, что произошло осенью 61 года, то святой апостол Павел вместе с некоторыми другими узниками был передан сотнику Августова полка, именем Юлию. Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились (Деян. 27, 1–2).

Как видно из местоимения «мы», которое всюду употребляет далее дееписатель, он был спутником святого Павла в этом путешествии. Вторым спутником апостола был Аристарх, Македонянин из Фессалоники (Деян. 27, 2).

Что это был за Августов полк, определить точно невозможно. Вероятно, что это был отряд из гвардии самого императора Нерона, бывший по какому-либо случаю на Востоке и теперь возвращавшийся в Рим, чем воспользовался прокуратор Фест для того, чтобы под его конвоем отправить узников.

Так как в Кесарии не было корабля, который бы отправлялся прямо в Рим, то узников отправили на купеческом корабле сначала в Адрамит — приморский город в малоазийской провинции Мисии, расположенный недалеко от Троады и Асса. Сделано это было с тем расчетом, чтобы по дороге в Адрамит, где, по-видимому, жил хозяин этого корабля, заходя в разные портовые города, можно было найти корабль, идущий в Рим, и пересесть на него для дальнейшего путешествия прямо к цели. Так это и случилось.

На другой день пристали к Сидону, древнейшему торговому городу Финикии. Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием (Деян. 27, 3), то есть, по-видимому, получить от них что-либо нужное на дорогу. Так обращался сотник с Павлом, вероятно, по приказанию Феста, а может быть, и сама личность святого апостола внушила к себе уважение и расположение благородного сотника.

Из-за противных ветров (Деян. 27, 4) корабль отклонился от своего прямого направления и приплыл в Кипр. Далее пришлось плыть вдоль берегов малоазийских провинций Киликии и Памфилии, чтобы зайти в пристань города Миры Ликийские. Это был цветущий тогда город в малоазийской провинции Ликия. Он был расположен в двадцати стадиях (это около четырех верст) от моря на реке, судоходной до самого города.

От Мир до Крита. Павел предупреждает об опасности плавания (Деян. 27, 6–13)

Здесь сотник нашел александрийский корабль, готовый поднять якорь, чтобы плыть в Италию. Он пересадил на него конвой и узников. Вероятно, и этот корабль был купеческий, потому что был нагружен пшеницей (см. Деян. 27, 38), но почему он был в малоазийской пристани, неизвестно.

Александрия и Египет были житницей Италии и вели с ней оживленную торговлю, но отчего этот корабль шел не прямо из Александрии в Италию, трудно сказать: может быть, противные ветры или другие торговые дела отвлекли его от прямого пути. Он был, как видно, очень большой, ибо, кроме груза, на нем могло поместиться двести семьдесят шесть душ (Деян. 27, 37).

По причине неблагоприятного ветра плыли очень медленно и поэтому только через несколько дней (вместо одного дня) достигли Книда — города в малоазийской провинции Карии на Книдском полуострове. Ветер помешал пристать к берегу. Оттуда доплыли до мыса Салмона на восточном берегу Крита. Пробравшись с трудом мимо него, корабль обогнул восточную часть острова и вошел в бухту на южной стороне острова, носившую название Хорошие Пристани, близ города Ласеи. Эта пристань была хорошо защищена от северо-западных ветров, которые именно и были противны курсу корабля, задерживали его и заставляли лавировать.

Прошло уже много времени от начала путешествия, и пост уже прошел (Деян. 27, 9) — без сомнения, важнейший пост дня очищения 10-го дня месяца тисри (по-нашему во второй половине сентября). Это было, следовательно, после осеннего равноденствия, когда морское плавание, особенно в тех местах, чрезвычайно опасно. Святой апостол Павел, основываясь на своем прежнем опыте морских путешествий⁵⁷, предостерегал от дальнейшего плавания, как опасного не только для груза, но и для самой жизни путешественников.

Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля (Деян. 27, 11), естественно, считая их более опытными, а так как пристань Хорошие Пристани была неудобна для зимовки, то, по совету многих, решили дойти до пристани Финика на том же южном берегу Крита, защищенной от юго-западного и северо-западного ветра и поэтому более удобной для зимовки. Так как подул южный ветер, то решили, что можно попытаться прийти в более безопасную пристань Финика, ибо южный ветер не грозил им опасностью, что их отнесет в открытое море.

Сильная буря на пути к Мальте. Гибель корабля (Деян. 27, 14–44)

Они, однако, ошиблись в своих предположениях: неожиданно из ущелий гор поднялся бурный северо-восточный ветер, называемый эвроклидон (Деян. 27, 14), который не позволил им приблизиться к Финику, а понес их прочь в открытое море. Бессильные бороться против урагана, моряки предоставили кораблю носиться по воле волн и ветра. Когда корабль проносился мимо островка, называемого Клавдой, расположенного к юго-западу от Ласеи и Хороших Пристаней, они едва могли удержать лодку (Деян. 27, 16), которая обыкновенно на всякий случай плыла сзади, причаленная к кораблю.

Подняв лодку, стали… обвязывать корабль крепкими канатами и цепями, чтобы напором шторма его не разломило, а чтобы замедлить быстрый ход корабля и не сесть на мель, которая шла вдоль африканского берега недалеко от Триполиса к востоку (Большой Сырт), спустили парус (Деян. 27, 17). Так как ураган не затих и на другой день, то, чтобы облегчить корабль, начали выбрасывать груз, а на третий день побросали с корабля вещи (Деян. 27, 19).

Положение мореплавателей становилось все более и более тяжелым, так что исчезала всякая надежда на спасение. В течение многих дней они не видели уже ни солнца, ни звезд, так что не могли даже определить, куда их несет (компаса тогда еще не знали).

Погруженные в отчаяние люди даже ничего не ели, и тогда святой Павел выступил ободрителем всех, вдохнувшим в них дух терпения и надежды на спасение. Кротко упрекнув их в том, что они не послушались его совета, он ободрил их рассказом о явлении ему Ангела Божьего, который сказал ему: Не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою (Деян. 27, 24), то есть ради того, что Павел должен предстать пред кесарем, Бог избавляет от гибели и всех плывущих с ним. Для большего удостоверения слушателей апостол выражает свою уверенность, что все это будет так и что они будут выброшенными на какой-нибудь остров (Деян. 27, 26).

В четырнадцатую ночь после выхода из бухты Хорошие Пристани корабельщики, на основании, вероятно, доносившегося до них гула морского прибоя, стали догадываться, что приближаются к какой-то земле (Деян. 27, 27).

Здесь море, по которому носился корабль, называется Адриатическим (см. Деян. 27, 27), между тем как теперь таковым называется лишь Венецианский залив, а это море, по которому они плыли, называется теперь Ионическим. В древности же Адрией, или Адриатическим морем, называлось все пространство между Грецией с востока, южной Италией и Сицилией с запада, в каковое пространство входил и остров Мальта.

Начали измерять глубину: оказалось двадцать сажень, а немного спустя — пятнадцать сажень, из чего можно было заключить, что недалеко земля и есть опасность попасть на подводные камни, которых бывает особенно много около небольших островов. Тогда бросили с кормы четыре якоря, чтобы корабль прочно держался на одном месте, и стали выжидать наступления дня.

Чрезвычайно напуганные, корабельщики хотели воспользоваться темнотой ночи, чтобы бежать на лодке с корабля, оставив пассажиров на произвол судьбы. Апостол уразумел умысел их, когда они стали спускать лодку, и предупредил сотника, что бегство корабельщиков грозит гибелью пассажирам, которые сами не смогут спастись, не умея управлять кораблем. Характерны сказанные при этом слова святого апостола: Если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись (Деян. 27, 31). Он говорил вы, потому что в своем собственном спасении был уверен. Воины отсекли веревки, которыми лодка была привязана к кораблю, и она упала, а потом, конечно, была отнесена волнами.

Перед наступлением дня святой Павел вновь стал ободрять своих спутников надеждой на спасение и уговорил их принять пищу, в чем сам дал пример, возблагодарив Бога перед всеми. Укрепившись пищей, снова стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море, так как двести семьдесят шесть душ (Деян. 27, 37) пассажиров на корабле уже сами по себе представляли большую тяжесть.

Когда настал день, они не могли определить, что за земля была, к которой прибило корабль, но разглядели залив с отлогим берегом и решили попытаться ввести туда корабль. Подняв якоря и развязав рули, которые обыкновенно завязываются во время сильной бури и во время стоянки, чтобы обезопасить их от напора волн, подняли малый парус, чтобы медленно подойти к берегу. Однако корабль наткнулся на косу и сел на мель; нос увяз в песке, а волны начали разрушать корму.

Тогда воины хотели умертвить своих узников, чтобы кто-нибудь из них не убежал вплавь, но сотник, желая спасти Павла, удержал их от этого. Вероятно, по чувству личного уважения к Павлу, а может быть, и по поручению прокуратора он хотел сохранить ему жизнь. Он нашел другое средство удержать узников от побега: велел тем из стражи или конвоя, кто умеет хорошо плавать, первым броситься и выйти на берег — таким образом на берегу составилась стража, которая могла принять спасавшихся узников и стеречь их. Все остальные спаслись на разных досках и обломках от корабля, выйдя на землю.

Глава двадцать восьмая

Продолжение путешествия святого апостола Павла в Рим. Гостеприимство иноплеменников на острове Мелит; ехидна, не причинившая Павлу вреда; исцеление Павлом многих больных на острове; дальнейшее путешествие (стихи 1–14). Прибытие в Рим (стихи 15–16). Двукратная беседа святого Павла с римскими иудеями (стихи 17–29). Заключение Книги Деяний апостольских (стихи 30–31)

События на острове Мелит (Деян. 28, 1–14)

Спасшиеся от кораблекрушения узнали от жителей острова, собравшихся на берегу, что остров называется Мелит (Деян. 28, 1). Некоторые из древних толкователей полагали, что это — маленький островок в собственно Адриатическом море близ берегов Далмации, около Рагузы, ныне называемый Меледа. Но против такого предположения говорит то, что в собственно Адриатическом море не бывает таких сильных бурь, что от Крита корабль несло северо-восточным ветром, почему он не мог попасть от критских берегов на север, и, наконец, от того Мелита ближайший путь на Рим не мог бы быть через Сицилию (см. Деян. 28, 12).

Новейшие исследователи почти единогласно признают, что остров, на который были выброшены святой апостол Павел со спутниками, был нынешняя Мальта, в древности Мелит, расположенная в пятнадцати географических милях (около 100 верст) к югу от Сицилии и около пятидесяти миль от африканского берега. Сюда они действительно могли быть принесены от Крита после бурного плавания северо-восточным ветром и отсюда прямой путь в Рим действительно был через Сицилию и по западному берегу Италии, как и описано далее (см. Деян. 28, 12–13). Притом на Мальте до сих пор существует предание о пребывании там апостола Павла, тесно связанное с дальнейшим рассказом Книги Деяний.

Жителей Мальты дееписатель называет иноплеменниками (см. Деян. 28, 2), то есть варварами, с точки зрения греков и римлян, которые всех, не говоривших по-гречески и по-латыни, называли варварами. Поселенцы Мальты, вероятно, были пунического, то есть финикийско-карфагенского, происхождения. Они оказали теплое гостеприимство потерпевшим кораблекрушение, разложив огонь, чтобы согреть их, так как был дождь и холод.

Когда же Павел набрал множество хвороста и клал на огонь, тогда оцепеневшая от холода в хворосте ехидна от тепла пробудилась и, выйдя от жара, повисла на руке его (Деян. 28, 3). Жители острова, увидев эту ядовитейшую змею на руке Павла, были уверены, что его ожидает немедленная смерть от ее укуса, и стали говорить, что он, вероятно, убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить (Деян. 28, 4). Но когда они увидели, что он стряхнул змею в огонь, не потерпев никакого вреда, то стали говорить, что он бог (Деян. 28, 6), то есть, по их языческому представлению, один из богов, принявший на себя образ человека.

В настоящее время на Мальте нет ядовитых змей, а у туземцев есть предание, что с тех пор, как святой Павел стряхнул ехидну в огонь, вся эта порода ядовитых пресмыкающихся утратила свою ядовитость.

Начальник острова по имени Публий, имевший поблизости имение, принял у себя Павла и его спутников и дружелюбно в течение трех дней угощал их. Нас, как выражается дееписатель (Деян. 28, 7), то есть Павла, Луку и Аристарха, а, конечно, не всех двести семьдесят шесть путников, что особенно видно из дальнейшего (см. Деян. 28, 10). Тут Павел совершил чудо исцеления от лихорадки и кровавого поноса отца Публия, после чего к нему стали приводить и других больных на острове, и он также исцелял их. Благодарность их была велика, они оказали Павлу со спутниками много почестей и снабдили их всем нужным для их дальнейшего пути.

Через три месяца по прибытии на Мальту, то есть когда прошла бурная осень и бóльшая часть зимы и дальнейшее плавание не представляло уже опасности, они отплыли на александрийском корабле, называемом «Диоскуры», зимовавшем на Мальте, в Сиракузы — приморский город на юго-восточном берегу Сицилии в восемнадцати географических милях (около 125 верст) от Мальты.

На носу кораблей делались изображения или богов, или животных, или других каких-либо предметов. На корабле, на котором Павел и его спутники отправились из Мальты, была надпись или изображение Диоскуров. Так назывались двое известных в древности мифологических героев-близнецов Кастор и Поллукс. Их считали покровителями мореплавания и защитниками от морских бедствий.

Пробыв в Сиракузах три дня, отплыли в Ригию (ныне Реджио), расположенную в южной Италии напротив города Мессины. Отсюда при благоприятном ветре быстро, на другой же день, прибыли в Путеолы (ныне Поцуоли) — приморский город в одной миле от Неаполя. Гавань Путеол в то время была одной из самых значительных на западном берегу Италии и служила именно для торговли с Востоком: здесь обыкновенно разгружались торговые корабли и потом уже сухим путем товары отправлялись в столицу тогдашнего мира — Рим.

Дальнейшее путешествие должно было совершаться уже пешком. Но в Путеолах нашлись христиане, которые просили святого Павла и его спутников побыть у них, и они пробыли у них целых семь дней. Это указывает на громадное доверие и расположение к Павлу сотника Юлия. Надо полагать, что Павел и его спутники были оставлены здесь с небольшим конвоем, а остальные узники с прочим конвоем во главе с самим Юлием продолжили свое путешествие в Рим. Через семь дней Павел и его спутники направились в Рим по знаменитой Аппиевой дороге.

Прибытие в Рим (Деян. 28, 15–16)

Многие римские христиане, узнав о прибытии славного апостола, поспешили ему навстречу до Аппиевой площади — небольшого городка в сорока двух римских милях (около шестидесяти верст) к югу от Рима — и трех гостиниц (Деян. 28, 15) — местечка, называвшегося так потому, что там были гостиницы для проезжающих, расположенного в десяти милях (около пятнадцати верст) от Рима.

Увидев их, Павел возблагодарил Бога и ободрился (Деян. 28, 15). В этом внимании к нему римской братии апостол увидел добрый залог, что его узы не будут большим препятствием к его апостольской деятельности в Риме. Так исполнилась давнишняя мечта Павла попасть в эту великую мировую столицу.

Узники переданы были, как это всегда делалось, особому военачальнику, одному из префектов преторианцев, в обязанности которых входило принимать и стеречь лиц, прибывающих из провинции на суд кесаря. Но для Павла было сделано исключение: ему позволено было жить особо, отдельно от других узников, в особом помещении и свободно, только с одним воином, вероятно, преторианцем, который должен был надзирать за ним.

Такая свобода предоставлена была Павлу, вероятно, вследствие добрых отзывов о нем Феста и Юлия. Павлу было позволено выходить всегда со своим стражем, принимать приходящих к нему, писать послания. Таким образом, он имел некоторую степень свободы, которой и пользовался для своей апостольской проповеди.

Беседы Павла с римскими иудеями (Деян. 28, 17–29)

Через три дня после своего прибытия в Рим Павел созвал знатнейших иудеев Рима и рассказал им, что, никогда ничего не сделав ни против своего народа, ни против обычаев, какие он хранил от своих отцов, он был схвачен в Иерусалиме и предан на суд римскому правителю в Кесарии. Тот правитель, исследовав его дело, хотел освободить его, но так как иудеи воспротивились этому, то Павлу ничего не оставалось, как потребовать суда кесаря, хотя у него и нет никакого намерения в чем-либо обвинять свой народ (см. Деян. 28, 17–19).

Следуя своему обычаю, апостол таким образом и в Риме начал свою проповедь с иудеев.

Причем, не имея возможности, как узник, посетить их синагогу, пригласил их сам к себе и начал с самооправдания, чтобы объяснить им причину своих уз. За надежду Израилеву обложен я этими узами — так начал апостол свою проповедь (Деян. 28, 20). Это объяснение послужило поводом к началу его проповеди о Христе.

Иудеи отвечали Павлу, что они не получали никаких писем о нем и никто не давал им также и устно неблагоприятного отзыва о нем. Но о христианстве они слышали как о ереси, о которой везде спорят (Деян. 28, 22), а потому хотели бы сами слышать об этом учении от него.

В назначенный самими иудеями день уже не только знатнейшие, но и очень многие пришли к апостолу, желая его послушать, и он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием (Деян. 28, 23), то есть учение христианское, приводя им пророчества о Христе Иисусе как о Мессии из закона Моисеева и пророческих ветхозаветных Книг. Следствием беседы было то, что одни убеждались словами его, а другие не верили (Деян. 28, 24). Они уходили, ведя спор между собой.

И Павел напомнил им в момент их ухода грозные слова пророка Исаии, предсказавшего ожесточение и неверие Израиля: Слухом услышите — и не уразумеете, и очами смотреть будете — и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их (Ис. 6, 9–10; ср. Деян. 28, 25–27). Эти слова Павел заключил тем, что спасение Божие послано язычникам: они и услышат (Деян. 28, 28).

Заключение Книги Деяний апостольских (Деян. 28, 30–31)

Заканчивается Книга Деяний апостольских свидетельством о том, что святой Павел жил… целых два года на своем иждивении и принимал всех, приходивших к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно (Деян. 28, 30–31). Два года — очевидно, до освобождения от уз, а содержали апостола, надо полагать, заботившиеся о нем римские христиане.

Отсюда апостол Павел написал свои Послания к Филиппийцам, Ефесянам, Колоссянам, Филимону и Евреям. Неожиданное окончание Книги Деяний в самый интересный момент прибытия святого Павла на суд кесаря убедительно свидетельствует о ее подлинности и о том, что она написана именно в это время и до вторых уз апостола Павла и его мученической кончины в 67 году.

Соборные послания

Значение наименования некоторых Посланий соборными

Под именем соборных имеются в виду семь Посланий, написанных святыми апостолами: одно — Иаковом, два — Петром, три — Иоанном Богословом и одно — Иудой. В составе Священных Книг Нового Завета в наших православных изданиях они обыкновенно помещаются непосредственно после Книги Деяний.

Название «соборные» дано этим Посланиям не самими их писателями. Так они названы Церковью впоследствии, но, несомненно, очень рано.

По свидетельству церковного историка Евсевия, еще писатель II века Аполлоний, обличая какого-то монтаниста, выразился, что он, в подражание апостолу Иоанну, написал соборное послание⁵⁸.

В каком смысле название «соборный» («кафоликос») присвоено вышеперечисленным апостольским Посланиям?

Один из древнейших христианских писателей Климент Александрийский называет соборным послание Апостольского Собора в Иерусалиме, обращенное к христианам Антиохии, Сирии и Киликии, о чем повествует пятнадцатая глава Книги Деяний. Так как это послание обращено не к каким-либо частным лицам или отдельным Церквам, а ко всем христианским общинам вообще, то ясно, что «соборный» здесь употреблено в смысле «окружной».

Из этого можно заключить, что и Послания Иакова, Петра, Иоанна и Иуды потому называются соборными, что они обращены не к отдельным Церквам, как, например, Послания апостола Павла, а ко всем христианам. «Соборными» в смысле «окружные» называются первое Петрово и первое Иоанново Послания у Оригена и священномученика Дионисия Александрийского. Весь же состав Посланий, известных теперь как соборные, назван этим именем в первый раз у историка Евсевия.

Хотя второе и третье Послания Иоанна имеют частное назначение и потому не подпадают под такое понимание наименования «соборных», они присоединены к первому соборномуПосланию Иоаннову как его дополнения.

Как в приложении к Церкви со словом «Соборная» стали соединять значение истинной, подлинной Православной Церкви («Экклисиа Кафолики» — Церковь Соборная), так в приложении к этим Посланиям с именем «соборный» стали соединять понятие послания истинного, подлинного, канонического, заключающего в себе неизменное правило для истинно христианской жизни. В этом значении называет «соборным» Послание Иуды Ориген; такой же смысл влагает в это название по отношению ко всем этим Посланиям Евсевий.

Все семь Посланий названы, таким образом, соборными в первый раз историком Евсевием в смысле посланий окружных и имеющих подлинный канонический характер, в отличие от подложных посланий. Постепенно это название было принято всеми и вошло во всеобщее употребление.

Отличительный характер соборных Посланий по сравнению с Посланиями святого апостола Павла в том, что они содержат более общие и основные вероучительные наставления, в то время как содержание Посланий апостола Павла приноровлено к обстоятельствам тех местных Церквей, которым он пишет, и имеет, таким образом, более специальный характер, хотя, конечно, не утрачивает своего значения для всех времен и мест в жизни Христовой Церкви.

Кроме того, в Посланиях Павловых сильно выдается личность самого апостола, нередко с историческими указаниями на разные обстоятельства его жизни, с выражением его собственных настроений и чувств радости, скорби, негодования и так далее. Между тем в соборных Посланиях личности писателей не выступают наружу — там прямо предлагаются общеобязательные для всех христиан правила веры и благочестия.

Послание Святого апостола Иакова

Сведения об авторе

Автор сам называет себя Иаковом, рабом Бога и Господа Иисуса Христа (Иак. 1, 1). В евангельской истории известно три лица с именем Иаков:

1. Иаков, сын Зеведея, один из двенадцати апостолов и брат святого Иоанна Богослова.

2. Иаков Алфеев, брат святого апостола и евангелиста Матфея, тоже один из двенадцати.

3. Иаков, называемый братом Божиим, бывший одним из семидесяти апостолов Христовых и имевший братьями Иосию, Иуду и Симона (см. Мф. 13, 55), ставший потом первым епископом Иерусалимским и получивший у иудеев прозвище Праведный. В отличие от двух других, принадлежащих к лику двенадцати, он назывался еще «меньшим».

Святой Иаков Зеведеев очень рано окончил свою жизнь мученической смертью — около 44 года в Иерусалиме, согласно Книге Деяний (см. Деян. 12, 2). Святой Иаков Алфеев, как известно из предания, проповедовал среди язычников. Между тем Послание святого Иакова обращено к иудеям, находящимся в рассеянии (Иак. 1, 1). Церковное предание и относит соборное Послание святого апостола Иакова третьему Иакову — брату Божию, бывшему первым епископом Иерусалимским. В качестве такового он мог считать находящимися под своим иерархическим ведением всех христиан из иудеев, где бы они ни находились.

Кроме того, он пользовался великим уважением и авторитетом среди всех иудеев, даже и не уверовавших во Христа, за свою праведность. Он вел строго подвижническую жизнь, был девственником, не пил ни вина, ни сикера, воздерживался от вкушения мяса, одежду носил только льняную и строго соблюдал закон, часто уединяясь для молитвы в иерусалимский храм. Иудеи, даже из числа не уверовавших во Христа, прозвали его праведником и «опорой народа». Ввиду всего этого естественно, что он мог обратиться с авторитетным властным словом ко всем двенадцати коленам, находящимся в рассеянии (Иак. 1, 1).

О жизни святого апостола Иакова сохранилось довольно много сведений. Он был старшим сыном Иосифа, обручника Пресвятой Девы, от первой его жены, родным братом упоминаемых в Евангелии Симона, Иуды и Иосии (см. Мф. 13, 55) и названым братом Господа Иисуса Христа. Он сопровождал Иосифа и Марию с Младенцем Иисусом во время их бегства в Египет.

По-видимому, он со своими братьями довольно долго не вполне веровал в Господа Иисуса как в Мессию (см. Ин. 7, 3–5), почему, быть может, и не удостоился быть в числе Его ближайших двенадцати учеников. Но потом он всем сердцем уверовал, и Господь по Воскресении Своем удостоил его особенного явления Своего (см. 1 Кор. 15, 7). По Вознесении Христовом он, как предназначенный к тому Самим Господом, был поставлен первым епископом Иерусалимской Церкви и в качестве такового, а также как пользовавшийся особенно высоким уважением и самих апостолов, председательствовал на первом Апостольском Соборе в Иерусалиме (Деян., гл. 15).

Надо полагать, что вся его деятельность сосредотачивалась в Палестине и он не ходил с проповедью по другим странам, подобно остальным апостолам. Жизнь свою он окончил мученической смертью около 64 года, быв сброшен иудейскими начальниками с портика иерусалимского храма. Иудейский историк Иосиф Флавий, перечисляя причины падения Иерусалима в результате войны с римлянами, говорит, что Господь наказал евреев между прочим за убиение Иакова Праведного.

Предание приписывает святому Иакову, брату Господню, составление древнего чина Божественной литургии, который до сего времени совершается в Иерусалиме в день его памяти 23 октября.

Назначение Послания. Время и место его написания

Как видно из слов первого стиха, Послание святого апостола Иакова было назначено и послано двенадцати коленам, находящимся в рассеянии (Иак. 1, 1), то есть евреям. По-видимому, речь автора обращена не только к евреям, принявшим христианство, но и к евреям, еще не уверовавшим, тем более что те и другие долгое время не очень отделялись друг от друга и, как видно из Книги Деяний, имели даже общие собрания. Апостол Иаков пользовался величайшим авторитетом и среди не уверовавших во Христа евреев, а потому мог обращаться и к ним с властным словом поучения. Выражение двенадцати коленам, находящимся в рассеянии не исключает и евреев, живших в Палестине.

Время и место написания Послания не указаны. Святой апостол Иаков скончался около 64 года по Р.Х. По-видимому, Послание написано им незадолго до кончины, ибо состояние христианского общества из иудеев описывается в нем весьма сходно с изображением его в Послании святого апостола Павла к Евреям. Большинство толкователей склоняются к мысли, что оно написано в 55–60 годах.

Местом написания был, вероятно, Иерусалим или вообще Палестина, так как нет никаких данных о том, чтобы святой Иаков когда-либо оставлял Палестину.

Повод к написанию Послания

Поводом к написанию Послания святого Иакова были, вероятно, те скорби, которые переносили иудеи, жившие в рассеянии, как от своих неверующих братий, так особенно от язычников. Испытания эти были столь велики, что многие, не находя в себе достаточно сил к их перенесению и не умея согласить их с ожидавшимися от Мессии благами для иудейского народа, стали падать духом и колебаться в вере.

Среди внешних бедствий некоторые неправильно смотрели на источник этих бедствий, позволяя себе ропот на Самого Бога, но вместе с тем, думая по-прежнему видеть свое спасение в происхождении от Авраама, они неправильно смотрели на молитву, недооценивали значение добрых дел, из самомнения охотно становились учителями других. При этом богатые превозносились над бедными, вследствие чего велико было пристрастие к мирским благам, а братская любовь охладевала.

Все это и побудило святого Иакова дать им необходимое нравственное врачевание в виде Послания.

Подлинность Послания Иакова

Из свидетельств Оригена и Евсевия Кесарийского известно, что подлинность Послания Иакова не всеми в Древней Церкви признавалась непререкаемой, что дало повод и Лютеру в новое время сомневаться в его подлинности, так как оно содержало неприятное для Лютера утверждение, что вера без дел мертва (Иак. 2, 26). Однако никто из известнейших и знаменитых отцов и учителей Церкви не высказывал сомнений в его подлинности.

Поводом к сомнениям могло быть только то, что не все древнейшие писатели Церкви упоминают об этом Послании, так как в нем мало материала для его использования в апологетическо-полемических трудах, какие по преимуществу появлялись в первые времена Церкви. Кроме того, в его надписании ничего не говорится об апостольском достоинстве автора, так как святой Иаков, по смирению, умалчивает о нем.

Зато есть основания полагать, что такие древние христианские писатели, как священномученик Климент Римский, автор «Пастыря» Ерма, священномученик Ириней Лионский, Климент Александрийский и Тертуллиан, знали это Послание. Имеется оно и в древнейшем сирийском переводе II века Пешито.

Со времени Евсевия Кесарийского всякие сомнения в подлинности этого Послания прекращаются. Послание признано всей Церковью и внесено в канон Священных новозаветных Книг.

Общий характер Послания и его содержание

Общий характер Послания чисто нравоучительный, причем нравственные увещания апостола отличаются особой силой, возвышенностью и аскетической строгостью. Изложение отрывочно, носит тон особенной важности и вместе с тем любвеобильности.

Послание содержит всего пять глав. Материал по главам расположен таким образом:

Глава первая. Надписание и приветствие (Иак. 1, 1). Учение об искушениях (Иак. 1, 2–4), о мудрости и молитве (Иак. 1, 5–8), о ничтожности богатства (Иак. 1, 9–11). Источник искушений — не Бог (Иак. 1, 12–18). Об обуздании гнева и языка и исполнении закона (Иак. 1, 19–26). Сущность подлинного благочестия (Иак. 1, 27).

Глава вторая. Увещание к нелицеприятному отношению к ближним (Иак. 2, 1–13). Учение о взаимоотношении между верой и добрыми делами (Иак. 2, 14–26).

Глава третья. Предостережение от самозваного учительства и от необузданности языка (Иак. 3, 1–14). Истинная и ложная мудрость (Иак. 3, 15–18).

Глава четвертая. Обличительная речь против вожделений (Иак. 4, 1–3), против дружбы с миром (Иак. 4, 4–10), против злословия (Иак. 4, 11–12) и самонадеянности (Иак. 4, 12–17).

Глава пятая. Обличение жестокосердных богачей (Иак. 5, 1–6). Наставление о долготерпении и злостраданиях (Иак. 5, 7–13), о таинстве елеосвящения (Иак. 5, 14–15), об исповедании грехов (Иак. 5, 16–18), об обращении заблуждающихся (Иак. 5, 19–20).

Экзегетический разбор Послания Иакова

Глава первая

В начале Послания святой Иаков, умалчивая о своем апостольском достоинстве, называет себя рабом Бога и Господа Иисуса Христа (Иак. 1, 1). Обычное у древних приветствие радоваться в устах апостола, конечно, имеет особенное высшее значение радости о Господе Иисусе как Искупителе.

После приветствия святой апостол сразу же начинает речь об искушениях, под которыми подразумеваются, несомненно, испытания нашей веры в виде разного рода бедствий, постигающих христианина в земной жизни. Эти испытания закаляют нашу веру и возводят нас все выше и выше к нравственному совершенству через подвиг терпения.

Если в борьбе с искушениями человек чувствует свою слабость, он не должен унывать и малодушествовать. Он должен просить у Бога мудрости преодолеть искушения, и дастся ему (Иак. 1, 5). Добродетель совершенного христианского терпения так высока, что без особой мудрости духовной, подаваемой от Господа Бога, она для слабых человеческих сил недостижима.

Но да просит с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа. Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих (Иак. 1, 6–8). Главное условие для получения просимого в молитве — твердая несумнительная вера. Это потому, что только через такую веру человек вступает в то нравственное единение с Богом, через которое Божественная благодать может сообщиться душе человека.

Исполненный истинной христианской мудрости радостно переносит все испытания и превратности судьбы, богат ли он или беден. Да хвалится брат униженный высотою своею (Иак. 1, 9). Хвалится сказано здесь в смысле да утешает себя сознанием высоты своей в перенесении посылаемых Богом скорбей. Христианин вообще смотрит на скорби как на дело милости и благоволения Божия к нему. А богатый да хватился унижением своим, потому что он прейдет, как цвет на траве (Иак. 1, 10). Богатый может хвалиться, или утешать себя, лишь сознанием ничтожности, тленности своего богатства.

Блажен человек, который переносит искушение (Иак. 1, 12), потому что надлежащим образом переносимое искушение способствует духовному совершенствованию человека и дает ему венец жизни (Иак. 1, 12). Господь посылает людям испытания не для вовлечения их в грех, а для укрепления их сил противостоять греху. И если человек падает в борьбе с искушением, то вина в этом самого человека, потому что каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью (Иак. 1, 14). А Господь всегда лишь содействует добру и нравственному совершенствованию человека: Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены (Иак. 1, 17).

Далее святой апостол говорит об отношении христианина к слову истины (см. Иак. 1, 18–27). Поскольку мы все рождены от Бога словом истины, надлежит нам всемерно заботиться о своем нравственном развитии, а для этого прежде всего быть скор на слышание этого слова и медлен на свои собственные слова, медлен на гнев, даже ради ревности за это самое слово истины, ибо гнев человека не творит правды Божией (Иак. 1, 19–20).

Но нужно быть исполнители слова, а не слышатели только (Иак. 1, 22), чтобы не походить на человека, который внимательно смотрится в зеркало и не принимает во внимание того, что в нем увидит, как будто и не смотрелся (см. Иак. 1, 23–24). Только деятельное проведение в жизнь всех требований нравственного закона Божия делает человека истинно благочестивым: иначе у него пустое благочестие (Иак. 1, 26).

Глава вторая

Во второй главе апостол обличает лицеприятие в отношении к ближним, которое является обычным спутником «пустого благочестия», и доказывает, что одна рассудочная вера, без согласования с ней всей жизни человека, не имеет никакого значения. Подобно тому как одни слова участия не согревают и не насыщают нагих и голодных братий наших, так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе (Иак. 2, 17).

Что же собственно спасает человека, вера или дела, и нет ли тут противоречия словам апостола Павла о том, что человек спасается верою, независимо от дел закона (Рим. 3, 28)?

Надо полагать, что эти слова о необходимости для спасения живой деятельной веры и написаны святым Иаковом именно потому, что многие иудеи превратно поняли слова апостола Павла. Апостол Павел настойчиво проповедовал иудеям, что со времени пришествия Христа Спасителя обрядовый Моисеев закон утратил всякое значение и для спасения нужна вера во Христа Спасителя, а не дела закона Моисеева. Многие из иудеев поняли эту мысль в смысле безусловного отрицания вообще добрых дел для спасения и достаточности одной только веры в пришедшего Мессию.

Святой апостол Иаков и подчеркивает, что одной холодной рассудочной веры для спасения недостаточно, ибо и бесы веруют, и трепещут (Иак. 2, 19). Смысл слов апостола Иакова тот, что истинная спасающая вера тесно связана с доброделанием: вера первенствует и предшествует, как причина, а дела последуют, как ее следствие. Таким образом, ни вера, ни дела, в отдельности друг от друга, не спасают человека, ибо друг без друга они невозможны: это — две нераздельные, хотя и различные стороны одного и того же предмета.

Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем (Иак. 2, 10). Почему так? Потому что весь закон со всеми своими многочисленными и многообразными частными заповедями есть выражение одной воли одного Законодателя — Бога, и преступление одной заповеди есть, таким образом, неповиновение воле Единого Законодателя и, следовательно, преступление против закона вообще.

Блаженный Феофилакт под «всем законом» понимает здесь христианскую любовь, к которой, по словам Самого Господа, сводится весь закон и пророки (Мф. 22, 40): «Кто любит ближнего, тот не будет ни прелюбодействовать, ни убивать; не о том говорится, чтобы добродетели вовсе не имели никаких недостатков, а о том, что любовь дóлжно иметь не недостаточную, не лицеприятную, а всецелую. То же можем сказать и о других добродетелях. Кто несовершенно держится целомудрия или справедливости, но что-нибудь опускает, тот, хромая в исполнении, вредит всему телу добродетели. Итак, под всем законом дóлжно разуметь закон о любви».

Милость превозносится над судом (Иак. 2, 13). Суд по правде Божией грозит осуждением всякому грешнику, а грешны пред правдою Божиею все, и верующие христиане; но милость, благотворительная любовь по Закону Божию носит в себе уверенность, что она превозможет угрожающую силу суда и освободит от заслуженного наказания за грехи, оправдает, спасет (епископ Михаил).

Вот какое большое значение, следовательно, имеют дела — дела христианской любви, дела милосердия к ближним. Святой Иаков указывает дальше, что и ветхозаветные праведники, как Авраам и женщина Раав, содействовавшая евреям при взятии Иерусалима, спаслись не верой только, но и делами, которыми они проявили свою веру (см. Иак. 2, 21–25). Как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва (Иак. 2, 26).

Глава третья

Пустое благочестие, не идущее дальше слов, часто проявляется в стремлении учить других, как надо жить. В третьей главе святой апостол Иаков и обличает эту страсть к учительству. Он показывает тут, какое громадное значение в жизни имеет слово человека, какая великая нравственная ответственность лежит на учителе и поэтому с какой осторожностью нужно браться за служение учителя жизни: Не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению (Иак. 3, 1).

Значение языка как органа речи в жизни человеческой святой Иаков сравнивает с удилами, рулем и огнем (см. Иак. 3, 3–6). В руках человека маленькие удила заставляют подчиняться себе сильного и резвого коня, а небольшой руль дает направление громадному кораблю, несмотря на противодействие сильных ветров. Так и язык — небольшой член, но много делает.

Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык — огонь, прикраса неправды. Он оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны (Иак. 3, 5–6).

Воспаляемый сам от геенны, то есть от диавола, отца лжи, язык не поддается обузданию собственными усилиями человека. Только при помощи благодати Божией человек может укротить свой язык. Призывая к этому христиан, святой апостол указывает на несообразность того, что мы одним и тем же языком благословляем Бога и проклинаем людей (см. Иак. 3, 9–12).

Ввиду обоюдоострого значения человеческого слова, учить других имеет право только тот, кто укротил в себе греховную распущенность в слове и приобрел таким образом истинную мудрость. Сущность христианской мудрости в том и заключается, что она есть не только голое знание, но и сама жизнь. Кто обладает подлинной христианской мудростью, тот чист в своих побуждениях и намерениях, кроток, скромен в желаниях, послушен старшим, то есть подчиняется авторитету, полон милосердия и добрых дел (см. Иак. 3, 13–14, 17–18).

В противоположность этой небесной мудрости есть мудрость земная, душевная, бесовская (Иак. 3, 15), источник которой — отец лжи, диавол. Характерные проявления этой мудрости — зависть и сварливость, и в результате ее влияния получается неустройство и все худое (Иак. 3, 16).

Глава четвёртая

В четвертой главе святой апостол показывает плоды проповеди бесовской мудрости в общественной жизни. Проповедники этой мудрости тешат низменные вожделения людей, прививают любовь к земным благам и внушают горделивую мысль, что человек сам, собственными усилиями, без помощи Божией может достигнуть и счастья, и благополучия. Горькая действительность безжалостно разрушает эту самонадеянную и легкомысленную теорию устроения земного благополучия. В результате насаждения этой земной мудрости, господства ее между людьми получается только вражда и распри во взаимных отношениях людей (см. Иак. 4, 1–3).

Чрезмерная привязанность к земным благам и горделивая самонадеянность есть измена Богу и служение диаволу (см. Иак. 4, 4–5). Поэтому Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак. 4, 6). Поэтому святой апостол и учит сокрушению о грехах своих и смирению, ибо только это нравственно возвышает человека (см. Иак. 4, 7–10).

Без особой связи речи апостол дает дальше наставление не злословить друг друга и не осуждать, ибо суд принадлежит единому Богу (см. Иак. 4, 11–12), учит также не тщеславиться, ибо тщеславие ведет к гордости (см. Иак. 4, 13–17).

Глава пятая

Призывая христиан покориться Богу и противостать внушениям диавола, апостол в пятой главе обличает жестокосердых богачей, угрожая им карой Божией, которая превратит в ничто всякое земное богатство (см. Иак. 5, 1–6). Вместе с тем он увещевает страждущих от преследований богатых и, само собой разумеется, всех вообще христиан терпеливо переносить страдания и все жизненные невзгоды.

Пределом этого долготерпения указывается пришествие Господне (см. Иак. 5, 7). Увещание к терпению подкрепляется указанием на земледельца: как он терпеливо ждет плодов на своей жатве, так и христианин должен терпеливо ожидать плодов от своей жизни, когда явится Христос во славе Своей и воздаст каждому по делам его (см. Иак. 5, 7–8).

Пришествие Господне приближается, точнее «приблизилось» (Иак. 5, 8). Апостолы часто говорят о близости Второго пришествия Христова. Оно действительно близко по внутренней нравственной связи Второго пришествия с первым, ибо с момента пришествия Христа на землю наступила последняя эпоха мира, как называли это время еще ветхозаветные пророки (см., напр., Ис. 2, 2; 4, 2). Второе пришествие Христово и потому близко, что мы не знаем ни дня, ни часа его и должны быть всегда готовы его встретить.

Для усиления своего увещания терпеливо переносить страдания апостол указывает на примеры ветхозаветной истории: на пророков, которые терпели преследования со стороны народных властей, на великого ветхозаветного страдальца Иова, вознагражденного потом за свои страдания Богом (см. Иак. 5, 10–11).

Без связи речи святой апостол увещевает затем не злоупотреблять клятвой, то есть божбой, почти в тех же словах, как Сам Господь (ср. Иак. 5, 12 и Мф. 5, 33–37). Во всех обстоятельствах жизни, как скорбных, так и радостных, надо обращаться к Господу с молитвой или прошения, или хвалы и благодарения (см. Иак. 5, 13).

В болезнях апостол повелевает пользоваться врачеванием от пресвитеров церковных через помазание от них болящего елеем с молитвой: Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему (Иак. 5, 14–15). Здесь содержится указание на апостольское происхождение таинства Елеосвящения, совершавшегося собором пресвитеров, почему оно и называется у нас еще соборованием.

Несправедливо протестанты видят в этом обыкновенное врачевание елеем. Целый ряд черт в этих словах апостола указывает, что это не простое врачевание, а именно таинство. Повелевается призвать пресвитеров, или старейшин (как можно перевести буквально) церковных, а не светских, и они должны сотворить молитву над болящим. Призывается не один, а несколько пресвитеров, что для простого помазания было бы ненужно, ибо просто помазать елеем может и один человек. Странно было бы указывать елей как врачебное средство от всех болезней, если бы речь шла о простом врачевании, а не о таинстве, в котором елей служит только видимым веществом: не елей, а молитва веры исцелит болящего. И наконец, болящему отпускаются грехи. Все это не оставляет сомнений в том, что апостол говорит здесь именно о таинстве.

Для исцеления от духовных недугов — грехов — апостол советует христианам исповедовать друг другу согрешения. Связь с предыдущими словами о таинстве Елеосвящения через союз «и» дает основания полагать, что здесь имеется в виду исповедь перед духовником, то есть то же таинство Покаяния, которое обычно соединяется с таинством Елеосвящения.

Много может усиленная молитва праведного (Иак. 5, 16). Под праведными здесь разумеются те люди, молитва которых более совершенна.

Здесь, конечно, имеются в виду не только обладающие личной праведностью, но опять-таки пресвитеры, наделенные особым благодатным полномочием молиться за людей и совершать таинства.

В пример того, как много может молитва праведного, святой апостол приводит молитву святого пророка Илии, заключившего небо и затем вновь отверзшего. Дабы не подумали, что этот пример не подходит для обыкновенных людей, апостол говорит, что Илия был человек, подобный нам (Иак. 5, 17), то есть одинаковой со всеми людьми природы.

В заключение святой апостол говорит о величии миссионерского служения, имеющего целью обратить на путь правой веры уклонившихся от пути истины: Обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов (Иак. 5, 20). Говоривший ранее о необходимости добрых дел — дел милости телесных, святой апостол говорит здесь о несравненно более важных добрых делах — делах милости духовной, имеющей особенно высокую цену в очах Божиих.

Первое послание святого апостола Петра

Сведения об авторе

Как свидетельства древнейшего христианского предания, так и внутренние признаки, заключающиеся в самом Послании, неоспоримо доказывают принадлежность его святому первоверховному апостолу Петру. Этим Посланием пользуется в своих писаниях апостольский муж и ученик святого Иоанна Богослова святой Поликарп. Знал его и пользовался им и святой Папий Иерапольский. Находим ссылки на это Послание у святого Иринея Лионского, у Тертуллиана, Климента Александрийского и Оригена. Находится оно и в сирийском переводе Пешито.

Тон речи во многих местах Послания вполне отвечает известной нам из Евангелия горячности темперамента апостола Петра. Ясность и точность речи, сходство ее с речами апостола Петра в Книге Деяний также красноречиво свидетельствуют о несомненном авторстве святого Петра.

Святой апостол Петр, называвшийся прежде Симоном, был сыном рыбака Ионы из Вифсаиды Галилейской (см. Ин. 1, 42, 44) и братом святого апостола Андрея Первозванного, который и привел его ко Христу (см. Ин. 1, 40–41). Святой Петр был женат и имел дом в Капернауме (см. Мф. 8, 5, 14). Призванный Христом Спасителем во время рыбной ловли на озере Геннисаретском (см. Лк. 5, 1–8), он при всяком случае выражал Ему свою особенную преданность и ревность, за что и был удостоен особенного приближения к Господу вместе с сынами Зеведеевыми (см. Лк. 9, 27–29).

Сильный, пламенный духом и решительный, он естественно занял первое место в лике Христовых апостолов. Он первым решительно исповедал Господа Иисуса Христом, то есть Мессией, и за это удостоился наименования Камень (Петр); на этом камне Петровой веры Господь обещал создать Церковь Свою, которую и врата адовы не одолеют (см. Мф. 16, 16–18).

Свое троекратное отречение от Господа святой Петр омыл горькими слезами раскаяния, вследствие чего по Своем Воскресении Господь вновь восстановил его в апостольском достоинстве, троекратно, по числу отречений, поручив ему пасти агнцев и овец Своих (см. Ин. 21, 15–17). Он первым содействовал распространению и утверждению Церкви Христовой после сошествия Святого Духа, произнеся сильную речь перед народом в день Пятидесятницы и обратив три тысячи душ ко Христу, а спустя некоторое время другой сильной речью, по случаю исцеления в храме хромого от рождения, обратил еще пять тысяч (Деян. гл. 2, 14–41; 3, 1–4, 4).

Первая часть Книги Деяний (главы 1–12) рассказывает по преимуществу о его апостольской деятельности. Но с того времени, как он, чудесно освобожденный Ангелом из темницы, ушел в другое место (Деян. 12, 17), о нем в Книге Деяний упоминается еще только один раз, в рассказе об Апостольском Соборе (см. Деян. 15, 7). Все остальные сведения о нем сохранились только в церковных преданиях, не очень полных и не вполне определенных и согласных друг с другом.

Во всяком случае, известно, что он предпринимал путешествия с проповедью Евангелия по палестинскому, финикийскому и сирийскому берегу Средиземного моря; был в Антиохии, где рукоположил первого епископа Еводия. Затем проповедовал в областях Малой Азии иудеям и прозелитам, потом в Египте, где рукоположил Марка в первого епископа для Александрийской Церкви. Отсюда перешел в Грецию (Ахаию) и проповедовал в Коринфе, что видно из Первого послания к Коринфянам (см. 1 Кор. 1, 12).

По преданию, святой Петр из Греции отправился в Италию и был в Риме, затем посетил Испанию, Карфаген и Британию. К концу своей жизни святой Петр снова прибыл в Рим, где и принял мученическую кончину вместе со святым апостолом Павлом в 67 году, будучи распят вниз головой.

Первоначальное назначение Послания. Повод к его написанию и цель

Первоначальное назначение Послания видно из самого его надписания. Оно обращено к пришельцам, рассеянным в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии — провинциях Малой Азии (1 Пет. 1, 1). Под этими пришельцами надо понимать главным образом уверовавших иудеев, ибо святой Петр был преимущественно апостолом для обрезанных (Гал. 2, 7). Но, как видно из некоторых мест Послания (см. 1 Пет. 2, 10; 4, 3–4), тут имеются в виду и язычники, которые, конечно, также входили в состав христианских общин Малой Азии, как это видно из Книги Деяний и некоторых Посланий святого апостола Павла.

Какие побуждения могли быть у святого апостола Петра писать малоазийским христианам, общины которых были основаны, как мы знаем из Книги Деяний, святым апостолом Павлом?

Внутренним поводом, конечно, было для апостола Петра повеление Господа: Утверди братьев твоих (Лк. 22, 32). Внешним поводом явились нестроения, появившиеся в этих общинах, а в особенности гонения, постигшие их со стороны врагов Креста Христова, что видно из Послания (см. 1 Пет. 1, 6–7; 4, 12–19; 5, 8–9). Кроме внешних врагов, явились также и тонкие враги — внутренние, в лице лжеучителей. Пользуясь отсутствием святого апостола Павла, они начали искажать его учение о христианской свободе и покровительствовать всякой нравственной распущенности (см. 1 Пет. 2, 16; 2 Пет. 1, 9; 2, 1).

Есть основания полагать, что сведения об испытаниях, постигших малоазийские общины, доставил святому апостолу Петру Силуан, бывший постоянным спутником апостола Павла, но по заключении апостола Павла в узы перешедший к святому Петру.

Цель Послания, таким образом, — ободрить, утешить в скорбях малоазийских христиан и утвердить их в вере. Последнюю цель святой Петр обозначает сам: Сие кратко написал я вам чрез Силуана, верного, как думаю, вашего брата, чтобы уверить вас, утешая и свидетельствуя, что это истинная благодать Божия, в которой вы стоите (1 Пет. 5, 12).

Место и время написания Послания

Местом, откуда святой Петр написал свое первое Послание, указывается Вавилон (см. 1 Пет. 5, 13). Римо-католики, утверждающие, что святой апостол Петр двадцать пять лет был епископом города Рима, хотят видеть в этом «Вавилоне» аллегорическое наименование Рима. Едва ли уместна такая аллегория в прощальном приветствии. Естественнее видеть в этом настоящее название города.

Нет надобности предполагать, что это был Вавилон Евфратский, о посещении которого святым Петром у нас нет известий. В Египте был небольшой городок на берегу Нила, основанный переселенцами из Вавилона, которые назвали его тоже Вавилоном. В истории Христианской Церкви известна Церковь Вавилонская в Египте⁵⁹. Святой Петр был в Египте, поставил там, в Александрии, святого Марка епископом, а потому вполне естественно, что он мог писать оттуда и при этом передавать привет от святого Марка.

Когда написано это Послание, с точностью определить нельзя. Предположения о времени его написания основываются на том, что при святом Петре находились тогда Силуан и Марк, от лица которых апостол шлет приветствия в Малую Азию (см. 1 Пет. 5, 12–13). Оба эти лица сопутствовали святому апостолу Павлу и были хорошо известны малоазийским христианам. Оставить его они могли, вероятно, лишь после того, как святой апостол Павел был взят в узы и отправлен в Рим на суд кесарев (см. Деян. 26, 32). Естественно было и Петру именно после взятия Павла в узы позаботиться о его пастве.

А так как первое Послание написано незадолго до второго, которое, несомненно, было написано перед мученической кончиной святого Петра, последовавшей в 67 году, то дата написания первого Послания определяется между 62 и 64 годами по Р. Х.

Содержание Послания

Первое послание святого апостола Петра состоит всего из пяти глав. Содержание их таково:

Первая глава. Надписание и приветствие (1 Пет. 1, 1–2). Славословие Богу за благодать возрождения (1 Пет. 1, 3–5), ради которой дóлжно радоваться в скорбях (1 Пет. 1, 6–9) и к которой относились изыскания пророков (1 Пет. 1, 10–12). Увещание к святости жизни (1 Пет. 1, 13–21) и взаимной любви (1 Пет. 1, 22–25).

Вторая глава. Наставления о духовном возрастании (1 Пет. 2, 1–3) и устроении (1 Пет. 2, 4–10), о добродетельной жизни (1 Пет. 2, 11–12), о покорности властям (1 Пет. 2, 13–17), о повиновении слуг господам (1 Пет. 2, 18–20). Пример страданий Господних (1 Пет. 2, 21–25).

Третья глава. Нравственные наставления женам (1 Пет. 3, 1–6), мужьям (1 Пет. 3, 7) и всем христианам (1 Пет. 3, 8–17). Христос пострадавший, сошедший в ад, воскресший и вознесшийся (1 Пет. 3, 18–22).

Четвертая глава. Наставления христианам относительно разных нравственных качеств и добродетелей (1 Пет. 4, 1–11), особенно же о неповинном злострадании (1 Пет. 4, 12–19).

Пятая глава. Наставления пастырям и пасомым (1 Пет. 5, 1–9). Апостольское благословение (1 Пет. 5, 10–11). Известия и приветствия (1 Пет. 5, 12–14).

Экзегетический разбор Первого послания святого апостола Петра

Глава первая

Начинает свое Первое соборное послание святой апостол Петр словами: Петр, Апостол Иисуса Христа (1 Пет. 1, 1). Нельзя не видеть, что святой апостол с нарочитой целью выставляет свое апостольское достоинство, ибо Церкви, к которым он писал, были основаны не им и личного знакомства с ним не имели.

Перечислив затем, к кому обращено его Послание, святой Петр на всем протяжении своего Послания старается разными богодухновенными назиданиями подкрепить и возвысить нравственную жизнь угнетенных малоазийских христиан. В первых двух главах он раскрывает величие и славу преподанного нам спасения в Иисусе Христе, что придает всему этому отделу догматический оттенок. В остальных главах преобладают исключительно нравственные наставления.

Пришельцам, рассеянным в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии (1 Пет. 1, 1). Христиан Понта, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии святой апостол называет пришельцами в двояком смысле: во-первых, они живут вне своего отечества — Палестины; во-вторых, для христиан жизнь на земле есть странничество и пришельничество, ибо собственное отечество христианина — другой мир, мир духовный.

Избранным (1 Пет. 1, 1). Апостол называет их избранными в том смысле, что в Новом Завете все христиане составляют новый избранный народ Божий, каким в Ветхом Завете были иудеи.

Избраны они по предведению Бога Отца, при освящении от Духа, к послушанию и окроплению Кровию Иисуса Христа (1 Пет. 1, 2). Все три Лица Пресвятой Троицы принимали участие в деле спасения людей: Бог Отец, по предведению Своему зная, кто из людей как употребит дарованную ему свободную волю, предопределяет людей ко спасению, Сын Божий Своей крестной смертью совершил самое дело спасения, а Дух Святой через благодать Свою освящает избранных, усваивая им дело спасения, совершенное Христом.

Из глубины сердца, исполненного благодарностью Богу за искупление мира, апостол возносит вслед за тем славословие Богу, даровавшему людям наследство нетленное — в противоположность чувственному, земному, которого ожидали иудеи от Мессии (см. 1 Пет. 1, 3–4).

Сказав далее, что сила Божия через веру соблюдает их ко спасению, апостол внушает, что это спасение откроется во всей силе лишь в последнее время. Теперь же и поскорбеть надлежит немного, чтобы испытанная огнем искушений вера… оказалась драгоценнее самого очищенного золота в явление Иисуса Христа, то есть во время Второго Его пришествия (см. 1 Пет. 1, 5–7).

Заканчивает свое славословие святой апостол, указывая на великую важность домостроительства нашего спасения, к которому относились все изыскания и исследования пророков (см. 1 Пет. 1, 8–12) и которое так глубоко, что в него желают проникнуть Ангелы (1 Пет. 1, 12).

На основании всего вышесказанного апостол предлагает ряд нравственных наставлений, подкрепляя их высокими догматическими созерцаниями. Первое общее наставление — о совершенном уповании на благодать Христову с детским послушанием Богу как Отцу и стремлением уподобиться Ему святостью жизни: «будьте святы, потому что Я свят» (1 Пет. 1, 16; см. 1 Пет. 1, 13–15). К этому должно побуждать высокое сознание того, какой ценой искуплены христиане: Не тленным серебром или золотом… но драгоценною Кровию Христа (1 Пет. 1, 18–19). В этом высокое побуждение хранить веру Христову и крепко держаться ее, несмотря ни на какие искушения (см. 1 Пет. 1, 21–25).

Глава вторая

Во второй главе святой Петр внушает христианам, что они, живя среди враждебно настроенных язычников, должны своей святой, добродетельной жизнью показать, что они — род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего их из тьмы в чудный Свой свет (1 Пет. 2, 9). Тогда и язычники, видя добродетельную жизнь христианина, сами обратятся ко Христу и прославят Бога за то, за что раньше злословили верующих (см. 1 Пет. 2, 11–12).

Здесь в опровержение ложного учения римокатоликов о том, что камнем, на котором основана Церковь, является личность апостола Петра, важно отметить, что сам святой апостол Петр называет Камнем отнюдь не себя, а Господа Иисуса Христа, как видно из 4-го стиха. Основание Церкви, ее краеугольный Камень — это Сам Христос, а все верующие, члены Церкви, — живые камни — должны устроять из себя на этом Камне дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу (1 Пет. 2, 5).

Как Бог в Ветхом Завете имел Свой храм и Своих священников, которые служили Ему принесением жертв, так в Новом Завете все общество христиан в духовном смысле должно быть одновременно и храмом, и священниками. Это, конечно, речь образная, и этим не упраздняется священство как особый класс лиц, поставленных в Церкви для учения, совершения таинств и управления. Все верующие называются священством святым, потому что они должны приносить духовные жертвы… Богу, то есть жертвы добродетели. Добродетели называются жертвами потому, что совершение их сопряжено с подвигом подавления своих страстей и похотей.

В 6–8 стихах святой апостол вновь называет Господа Иисуса Христа краеугольным камнем, приводя ссылку на пророчество Исаии (см. 1 Пет. 2, 6), слова которого, несомненно, относятся к Мессии⁶⁰. Это пророчество и Сам Господь Иисус Христос относил к Себе (см. Мф. 21, 42).

Далее святой апостол снова называет христиан: Род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел (1 Пет. 2, 9).

Все эти черты заимствованы из ветхозаветных наименований еврейского народа и приложены к христианам, так как в христианах окончательно пришло в исполнение то, что предначинательно означали эти имена в приложении к еврейскому народу⁶¹.

И святой Иоанн Богослов в своем Апокалипсисе говорит, что в духовном смысле Господь Иисус Христос соделал всех нас, христиан, царями и священниками Богу и Отцу Своему (см. Откр. 1, 6). Эти образные выражения, указывающие лишь на высокое достоинство христианского звания, конечно, нельзя понимать буквально, как делают это сектанты, отвергающие на основании этих слов апостола законно установленное в Церкви священство и царскую власть.

Некогда не народ, а ныне народ Божий (1 Пет. 2, 10). Эти слова заимствованы из Книги пророка Осии, где Бог, называя тогдашний народ еврейский не Своим народом, так как он по своему греховному образу жизни был недостоин этого, обещает, что во время Мессии народ сделается достойным того, чтобы Бог сказал ему: Ты Мой народ (Ос. 2, 23). Обещание это исполнилось, когда лучшая часть иудейского народа приняла учение Христово. Изречение это тем более можно отнести к христианам из бывших язычников.

С 11-го стиха апостол начинает чисто нравственные наставления, касающиеся внутренней и личной жизни христиан. Тут он как бы раскрывает подробно, в чем именно должно выражаться это царственное священство христиан, какие духовные жертвы должны они приносить и как должны себя вести, чтобы язычники, видя их добродетельную жизнь, прославили их за то, за что теперь злословят.

Во главе гонителей христиан были языческие власти и высшие классы языческого общества, а христианство первоначально распространялось по преимуществу среди рабов. Бесправное положение этих рабов еще более ухудшалось с принятием ими гонимой веры Христовой. Сознание несправедливости преследований могло не окрепших еще в вере христиан побудить к ропоту и сопротивлению. Для предупреждения этого апостол в 13–19 стихах учит покорности всякому человеческому начальству, для Господа (1 Пет. 2, 13).

Это повиновение и христианская свобода отнюдь не исключаются взаимно, но, напротив, свобода, понимаемая в истинном смысле, налагает обязанность повиновения и связанные с ней обязанности. Свобода христианская — это свобода духовная, а не внешняя: она состоит в свободе от рабства греху,греховному миру и диаволу, но в то же время она есть рабство Богу и потому налагает обязанности, требуемые словом Божиим. Можно злоупотреблять христианской свободой, перетолковывая понятие о ней и прикрывая ею всякую разнузданность, чего и надлежит бояться христианам.

Предостерегая от такого злоупотребления понятием христианской свободы, апостол, может быть, имеет в виду появившихся тогда лжеучителей-гностиков. Призывая к терпеливому перенесению несправедливых страданий, апостол указывает на пример Самого Господа Иисуса Христа (см. 1 Пет. 2, 20–25) и убеждает христиан, дабы мы шли по следам Его (1 Пет. 2, 21), то есть подражали Ему в терпеливом перенесении страданий.

Глава третья

В третьей главе святой апостол дает нравственные наставления женам (см. 1 Пет. 3, 1–6), мужьям (см. 1 Пет. 3, 7) и всем христианам (см. 1 Пет. 3, 8–17).

Женам апостол заповедует, чтобы они повиновались своим мужьям. Здесь имеются в виду особенно жены-христианки, бывшие замужем за мужьями-иудеями или язычниками, не принявшими Христовой веры. Положение таких жен было, конечно, весьма тяжелым. У них, естественно, могло породиться искушение быть под особым руководительством лиц, уже просвещенных христианской верой, то есть чужих мужей, стать в особенные отношения повиновения чужим мужьям, через что могли порождаться недоразумения и нестроения в семейной жизни.

Апостол с особенной заботой предостерегает таких жен от подобного искушения и внушает им повиноваться собственным мужьям, хотя бы они были и неверующие, указывая и высокую цель этого: Чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были (1 Пет. 3, 1).

Апостол внушает, что истинное украшение женщины-христианки состоит не во внешних уборах, а во внутренней красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом (1 Пет. 3, 4). В пример апостол приводит Сарру, повиновавшуюся своему мужу Аврааму (см. 1 Пет. 3, 5–6).

Тягостное положение женщины как в древнем языческом мире, так и у евреев побуждает апостола дать наставления и мужу относительно жены, чтобы наставление о повиновении жены не подало мужу повода злоупотреблять этим повиновением. Муж должен обращаться с женой бережно, как с немощнейшим сосудом (см. 1 Пет. 3, 7).

Далее апостол дает нравственные наставления всем вообще христианам, внушая им радоваться, если они страдают за правду, потому что и Христос… пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, которым Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал (1 Пет. 3, 18–19).

Под этой «темницей», как показывает употребленное здесь греческое слово, надо разуметь ад, или «шеол», — место, куда сходили, по верованию евреев, все души людей, умерших до пришествия Мессии. Это место — в преисподней, то есть под землей или внутри земли. Это не ад в нашем смысле слова, как место вечного мучения грешников, но все же место, как показывает его название, стеснительное для человеческого духа, неприятное, нежелательное. Таким было это место до пришествия Христова для всех умиравших в Ветхом Завете людей, хотя, видимо, и там были все же разные степени, в зависимости от нечестия или праведности умерших.

В эту «темницу» сходил Господь для проповеди о совершенном Им спасении человечества. Это было призвание всех умерших до Христа и находившихся в шеоле душ ко вступлению в Царство Христово, причем покаявшиеся и уверовавшие, без сомнения, были освобождены из места их заключения и введены в открывшийся Воскресением Христовым рай — место блаженства праведников. По церковному преданию, эта проповедь Самого Христа во аде была предварена там проповедью о Христе святого Иоанна Предтечи⁶².

Некогда непокорным (1 Пет. 3, 20). Это значит, что проповедь Христа Спасителя была обращена и к наиболее упорным грешникам, примером которых апостол поставляет современников Ноя, погибших от потопа. Из дальнейшего можно заключить, что и из таковых были спасшиеся проповедью Христовой во аде: Ибо для того и мертвым было благовествуемо, чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом (1 Пет. 4, 6). Этим апостол подчеркивает и то, что проповедь Христова была обращена ко всем до единого людям, не исключая и язычников, и притом самых грешных из них.

От мысли о потопе и о спасшихся в ковчеге (см. 1 Пет. 3, 20) апостол переходит к таинству Крещения, прообразованному потопной водой.

Далее апостол определяет существо крещения.

Оно есть не плотской нечистоты омытие, подобное, например, многочисленным и многообразным омовениям иудейским, которые, очищая только тело, нисколько не касались нечистот душевных. Оно есть обещание Богу доброй совести (1 Пет. 3, 21).

Эти слова не значат, конечно, что добрая совесть, или очищение от душевных скверн, не дается в крещении, ибо дальше сказано, что крещение спасает воскресением Иисуса Христа (1 Пет. 3, 21). Апостол указывает здесь только на необходимость для крещеного решиться начать новую жизнь по совести.

Глава четвёртая

Четвертая глава вся посвящена нравственным наставлениям. Эти нравственные наставления основаны на мысли о страданиях Христовых: Как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью; ибо страдающий плотию перестает грешить (1 Пет. 4, 1).

Вся эта глава пронизана мыслью о терпеливом перенесении гонений за веру и о необходимости побеждать злобное отношение врагов веры добродетельной жизнью.

Страдающий плотию перестает грешить. Телесные страдания, имеющие своей причиной добровольный ли подвиг самоумерщвления или насильственное угнетение извне, ослабляют силу и действие человеческой греховности. Вместе с тем здесь выражена та же мысль, что и в Послании святого апостола Павла к Римлянам, — о том, что сораспявшийся Христу и умерший с Ним умирает для греха и должен почитать себя мертвым для греха, а живым для Бога (см. Рим. 6, 1–11).

Апостол убеждает христиан не смущаться тем, что язычники злословят их за происшедшую в них коренную перемену в их жизни, напоминая, что и они будут судимы Богом за свое распутство (см. 1 Пет. 4, 2–6).

Впрочем близок всему конец (1 Пет. 4, 7) в том смысле, что христиане всегда должны быть готовы к пришествию Христову. Из этого апостол выводит необходимость нравственной жизни для христиан и дает ряд наставлений, ставя во главе всего любовь, потому что любовь покрывает множество грехов (1 Пет. 4, 8), как учит об этом и святой апостол Иаков.

Заканчивается четвертая глава наставлением мученикам: Огненного искушения… не чуждайтесь (1 Пет. 4, 12). Христиане должны безбоязненно исповедовать свою веру, не боясь злословия и страданий, но прославляя Бога за такую свою участь (1 Пет. 4, 13–19).

Глава пятая

Пятая глава содержит наставления пастырям и пасомым, апостольское благословение и заключительные приветствия.

Пастырей апостол увещает пасти стадо Божие, надзирая за ним не принужденно, но охотно… не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду (1 Пет. 5, 2–3). Пасомых он назидает, чтобы они, повинуясь пастырям своим и отдаваясь смиренно водительству крепкой руки Божией, и сами же, однако, трезвились и бодрствовали, ибо противник наш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Пет. 5, 8).

Три основных черты истинного пастырства указывает здесь святой Петр:

1. Пасите Божие стадо… надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно (1 Пет. 5, 2). Здесь говорится о том, что пастырь сам должен быть исполнен любовью к своему великому делу, должен чувствовать к нему внутреннее призвание, чтобы не быть наемником вместо истинного пастыря.

2. Не для гнусной корысти, но из усердия (1 Пет. 5, 2). Это вторая черта доброго пастырства, которую можно назвать бескорыстием. Это значит не то, что пастырь ничем не должен пользоваться от своих пасомых (см. 1 Кор. 9, 7, 13–14), а лишь то, что пастырь не смеет свои личные выгоды и материальную прибыль ставить во главе угла своей пастырской деятельности.

3. Не господствуя… но подавая пример (1 Пет. 5, 3). Пастырь не может не иметь власти над своими пасомыми, но эта власть не должна носить характера мирского господствования с насилием, притеснением и угнетением, в котором бы сказывались элементы самолюбия. Истинный пастырь должен сам являть собой добрый пример своему стаду — тогда он легко, без принуждения приобретет необходимый авторитет и духовную власть над ними.

За такое доброе пастырствование святой апостол обещает неувядающий венец от Пастыреначальника Христа (1 Пет. 5, 4).

Также и младшие, то есть все не старцы, не пресвитеры, а младшие по положению в церковном обществе — пасомые, повинуйтесь пастырям; все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (1 Пет. 5, 5).

Подчиняясь друг другу. Это значит, что каждый в своем положении должен подчиняться старшим, начальственным над ним лицам и тем проявить смирение, которое одно только привлекает на человека благодать Божию.

Апостол призывает к трезвению и духовному бодрствованию, указывая, что враг человеческого спасения диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1 Пет. 5, 8). Подобно голодному льву, диавол, вечно духовно голодный и вечно раздраженный против тех, кого он не может поглотить, устрашает их, как лев своим рыканием, своей злобой и стремится причинить им какой-либо вред. Противостоять ему надо прежде всего твердою верою (1 Пет. 5, 9), ибо вера соединяет со Христом, Победителем диавола.

Заканчивает свое первое Послание святой Петр благожеланиями от Бога быть твердыми, непоколебимыми в вере, передает привет от Церкви в Вавилоне и от «сына своего Марка» и преподает мир… во Христе Иисусе (1 Пет. 5, 14).

Второе послание святого апостола Петра

Первоначальное назначение. Побуждение к написанию и цель Послания

Как видно из самого этого Послания, оно написано было тем же самым малоазийским христианам, как и первое Послание (см. 2 Пет. 3, 1). В этом втором Послании апостол Петр с особой силой старается предостеречь верующих от развратных лжеучителей, деятельность которых, по-видимому, стала еще более опасной, чем прежде.

Эти лжеучения сходны с теми, которые обличает апостол Павел в своих так называемых пастырских Посланиях к Тимофею и Титу. Большое сходство в обличении этих лжеучителей мы находим также с обличениями святого апостола Иуды. Оба апостола совершенно одинаковыми чертами изображают погибельных и развращенных еретиков, лжеучение которых угрожало вере и нравственности христиан (ср. 2 Пет. 2 и Иуд. 1). Эти лжеучения имели свой корень в безнравственности и языческой гордости.

Время и место написания Послания

Для определения этого могут служить слова святого Петра в начале этого Послания: Знаю, что скоро должен оставить храмину мою, как и Господь наш Иисус Христос открыл мне (2 Пет. 1, 14). Следовательно, Послание это написано незадолго до мученической кончины святого апостола Петра, последовавшей, как гласит предание, в 67 году. А так как это второе Послание написано после первого, то его со всей вероятностью можно отнести к 65–66 годам.

Последние годы своей жизни святой апостол Петр, по тому же преданию, провел в Риме, где и скончался мученической смертью вместе со святым апостолом Павлом. Отсюда естественно заключить, что Второе послание Петра написано в Риме. Это как бы его предсмертное завещание.

Подлинность Послания

Второе послание Петра в древнейшей Христианской Церкви, по-видимому, было не так распространено, как первое, а потому высказывались сомнения в его подлинности. Его не было в сирийском переводе Пешито. Но указания и намеки на существование этого Послания мы находим уже у таких апостольских мужей, как святые Климент Римский, Ерма, Варнава, Поликарп. Ясные указания на него имеются у святых Иустина Мученика, Иринея Лионского и Феофила Антиохийского.

По свидетельству Евсевия, Климент Александрийский писал даже толкование на это Послание. Ориген прямо приводит это Послание, не скрывая сомнений в его подлинности. В IV веке Евсевий помещает его в составе соборных Посланий, причисляя его, впрочем, к спорным. Блаженный Иероним в своем каталоге принимает это Послание как подлинное. Дидим Александрийский не сомневается в его каноничности. С IV века все сомнения в его подлинности прекращаются.

Бóльшая часть Послания несомненно носит на себе отпечаток личности святого апостола Петра, как и первое Послание. Если же и есть иногда различие в языке по сравнению с первым Посланием, то оно не так значительно и легко может объясняться тем, что святой Петр при простом своем образовании не мог сохранять твердую и строго определенную печать слога во всех частностях и подробностях своих писаний. Общий же характер Послания несомненно апостольский, и именно Петров.

Содержание Послания

Второе послание Петра имеет всего три главы со следующим содержанием:

Первая глава. Надписание и приветствие (2 Пет. 1, 1–2). Восхождение по добродетелям (2 Пет. 1, 3–9). Убеждение в твердости указанием на кончину (2 Пет. 1, 10–15). О Преображении Христовом (2 Пет. 1, 16–18). Ветхозаветное пророчество (2 Пет. 1, 19–21).

Вторая глава. Лжепророки и лжеучителя (2 Пет. 2, 1–3). Примеры Божественного наказания (2 Пет. 2, 4–9). Подробнейшая характеристика лжеучителей (2 Пет. 2, 10–15). Пример Валаама (2 Пет. 2, 15–16). Продолжение характеристики лжеучителей (2 Пет. 2, 17–19). Горе им (2 Пет. 2, 20–22).

Третья глава. Лжеучителя и лжеучение о Втором пришествии Христовом и кончине мира с новым небом и новой землей (2 Пет. 3, 1–15). Апостол Павел (2 Пет. 3, 16). Последние наставления (2 Пет. 3, 17–18).

Экзегетический разбор Второго послания Петра

Глава первая

Первую главу можно назвать наставительной, вторую — предупредительной, а третью — пророчественной.

Первая глава начинается, как обычно, надписанием, в котором автор Послания называет себя Симон Петр, раб и Апостол Иисуса Христа, а своих читателей возвышает до себя, как принявших с нами равно драгоценную веру (2 Пет. 1, 1). Впрочем, возможно, что этим выражением апостол хотел только подчеркнуть, что христиане из иудеев не имеют преимущества перед христианами из язычников, что вера и тех и других одинаково драгоценна в очах Божиих.

Далее он выражает пожелание: Благодать и мир вам да умножится в познании Бога и Христа Иисуса, Господа нашего (2 Пет. 1, 2). Этим он как бы хочет сказать, что изобилие благодати и мира зависит от познания Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. Чем это познание больше и глубже, тем более обильные благодатные дарования мы получаем.

Далее апостол начертывает лествицу деятельного восхождения к вершине христианского совершенства (см. 2 Пет. 1, 3–8). В основание этой лествицы апостол ставит веру и указывает, что с верой должны быть связаны усилия доказать ее истинность добродетелями, которые приводят постепенно к вершине христианского совершенства — к любви. Кто небрежет об этих плодах истинной веры, тот слеп (2 Пет. 1, 9). Предложив лествицу христианского совершенства, святой апостол Петр убеждает восходить по ней: Старайтесь делать твердым ваше звание и избрание (2 Пет. 1, 10).

Апостол беспокоится, пойдут ли наставляемые по начертанной им лествице, а потому считает необходимым повторять им свои наставления, пока он еще находится в этой телесной храмине… зная, что скоро должен оставить храмину мою (2 Пет. 1, 13–14). Апостол увещевает и после его отшествия приводить на память его наставления, ибо он учил их не бездоказательно, а как очевидец — свидетель славы Божественного Учителя Иисуса Христа, которой он удостоился быть зрителем на Фаворе во время Преображения (см. 2 Пет. 1, 15–18).

А если и этого недостаточно, то мы имеем вернейшее пророческое слово (2 Пет. 1, 19). Пророки за долгое время предсказали все то, что апостолы видели и слышали и чему научили. Апостол указывает руководиться этим пророческим словом, которое сияет, как светильник в темном месте, — в не просвещенном еще светом учения Христова человеческом сердце — до тех пор, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших (2 Пет. 1, 19). Прекрасный образ просвещения человеческой души, воспрянувшей от греховного сна светом учения Христова!

Никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым (2 Пет. 1, 21) — свидетельство богодухновенности пророческих писаний.

Глава вторая

Во второй главе святой апостол предостерегает от лжеучителей, предупреждая, что как в прежние времена являлись лжепророки, так будут они и теперь. Характерная черта их, что они будут отвергать искупившего их Господа (2 Пет. 2, 1), то есть отвергнут догмат воплощения Сына Божия. Но осуждение для них, как для нераскаянных, уже уготовано Богом (см. 2 Пет. 2, 3).

Далее апостол приводит устрашающие примеры для отвращения от лжепророков (см. 2 Пет. 2, 4–8). В примеры грозного суда Божия он приводит падших ангелов, которые, связанные узами адского мрака, ожидают окончательного суда над собой; затем — наказание грешного человечества всемирным потопом, когда только восемь душ семейства Ноева спаслись, и, наконец, кару, постигшую города Содом и Гоморру, от которой спасся лишь Лот. Из этого апостол делает вывод, что, конечно, знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения, а беззаконников соблюдать ко дню суда, для наказания (2 Пет. 2, 9).

Характеризуя лжеучителей, апостол говорит, что они идут вслед скверных похотей плоти, презирают начальства, дерзки, своевольны и не страшатся злословить высших (2 Пет. 2, 10). Известно, что эти лжеучителя с презрением относились к самим апостолам Христовым, не говоря уже о пресвитерах и епископах. Они, как бессловесные животные, руководятся в своей деятельности побуждениями чувственности и корыстолюбия: Оставив прямой путь, они заблудились, идя по следам Валаама, сына Восорова, который возлюбил мзду неправедную (2 Пет. 2, 12, 15). Имеется в виду Валаам, о котором рассказывается в Книге Чисел и который за мзду хотел совершить неправедное дело — изречь проклятие на Израиль, но был вразумлен Богом через проговорившую человеческим голосом ослицу (см. Чис. 22, 10–35).

Такими чертами изображаются в истории древней Христианской Церкви некоторые гностические секты и как бы родоначальники и предшественники их симониане, николаиты и другие. В качестве средства совращения эти еретики, которых апостол сравнивает с «безводными источниками», как вводящих в обман слушателей (см. 2 Пет. 2, 17), употребляют надутое пустословие — соблазн плотских похотей и обещание свободы (2 Пет. 2, 18). Пустословие, прикрытое льстивыми речами, внешне увлекательными, плотская похоть и обещание свободы (см. 2 Пет. 2, 19) — это обычные приманки как древних, так и всех новейших развратителей человечества. Будучи в действительности рабы тления (2 Пет. 2, 19), то есть находясь в плену у греха, они своим учением о свободе лишь прикрывали плотскую разнузданность.

В конце главы апостол отмечает особую преступность этих еретиков, говоря, что лучше бы им не познать пути правды⁶³, нежели познав, возвратиться назад от преданной им святой истины (2 Пет. 2, 21). Апостол сравнивает их с псом, возвращающимся на свою блевотину, и с вымытой свиньей, идущей снова валяться в грязи (2 Пет. 2, 22).

Глава третья

В третьей главе, носящей пророческий характер, святой Петр говорит о «наглых ругателях», которые смеются над ожиданием христианами Второго пришествия Христова (см. 2 Пет. 3–4), а затем повествует о последних судьбах мира. Подобно тому как первый мир погиб в водах потопа, хотя тогдашним людям и казалось, что мир вечен и никакая гибель ему не угрожает, так и этот мир сгорит в огне. Мир, созданный Словом Божиим, тем же Словом и сохраняется, но до времени, до дня суда и погибели нечестивых человеков (2 Пет. 3, 7).

Что касается мнимого замедления пришествия Господня, то нельзя говорить об этом замедлении по отношению к Тому, для Кого нет времени и у Кого один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день (2 Пет. 3, 8; ср. Пс. 89, 5). А если определение Божие о кончине мира до сего времени еще не исполняется, то причина этого только в Божественной любви к людям и Божием долготерпении: Господь долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию (2 Пет. 3, 9).

Наступит кончина мира неожиданно: никто не будет знать о времени ее, — как тать ночью (2 Пет. 3, 10), по выражению, употребленному Самим Господом (см. Мф. 24, 43). При этом образе речи как побочная представляется та мысль, что при этом погруженные в греховный сон и беспечные потеряют все, что приобрели и имели, ибо тать похитит все это и погубит (ср. Мф. 13, 12).

С приходом «дня Господня» последует преобразование мира огнем: небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят (2 Пет. 3, 10) — небо перестанет существовать, как говорил об этом Господь (см. Мф. 24, 35) и тайновидец (см. Откр. 20, 11). Под «стихиями» разумеются простейшие составные части природы, каковыми в древности почитались огонь, вода, воздух и земля.

Все разрушится, но не уничтожится, а лишь преобразуется и обновится, причем земля и все существующее на ней — все дела, то есть природа и искусство, деревья, растения, минералы, животные, города, дома, оружие и учреждения, — все это будет страшным образом разрушено действием огня (ср. Авв. 2, 13).

Этот древний мир, имеющий разрушиться огнем, явится затем преображенным и обновленным. Как в начале мира из безвидного и бесформенного хаоса в шесть дней творения он был приведен в прекрасный и благоустроенный вид, так и в конце мира из огненного хаоса он снова воззван будет тем же зиждительным словом Творца к еще более прекрасному, совершеннейшему бытию.

Впрочем мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда (2 Пет. 3, 13). Еще пророк Исаия говорил от имени Божия: Вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце (Ис. 65, 17), и еще: Новое небо и новая земля, которые Я сотворю, всегда будут пред лицем Моим (Ис. 66, 22). Святой апостол Иоанн в Апокалипсисе говорит, что увидел он новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет (Откр. 21, 1).

Там будет обитать правда как полное и совершенное соответствие правды человеческой и правды Божией — справедливость, которой нет на теперешней земле. Это сказано апостолом, несомненно, в утешение верующим, терпящим скорби от человеческой несправедливости. Но несомненно, что это слово правда можно понимать и в более широком смысле: на этой обновленной земле начнется вечно блаженная жизнь людей праведных, не смущаемая более никакими проявлениями зла и неправды, ибо там будет Бог все во всем (1 Кор. 15, 28).

В надежде на это святой апостол убеждает хранить себя неоскверненными и непорочными (2 Пет. 3, 14). И долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания (ст. 15–16).

Как видно, лжеучителя злоупотребляли Посланиями святого апостола Павла и лживо утверждали, что между святыми апостолами Петром и Павлом есть несогласие в учении. Может быть, они слышали, что между ними было известное столкновение в Антиохии (см. Гал. 2, 11), и перетолковывали это, смущая верующих. Поэтому святой Петр называет Павла возлюбленный брат, желая поднять и утвердить его авторитет.

Под «неудобовразумительностью» поэтому, конечно, надо разуметь не недостаток Павлова учения, а только глубину и высоту его, которые оказались недоступными правильному пониманию людей, не утвержденных в вере и поэтому извращавших учение святого Павла, о чем и сам он говорит в своих Посланиях (см., например, Рим. 3, 8; 2 Фес. 2, 2).

В заключение святой Петр увещевает верующих беречься увлечения заблуждением беззаконников, быть твердыми и возрастать в благодати и познании Господа… Иисуса Христа. Ему слава и ныне и в день вечный. Аминь (2 Пет. 3, 17–18).

Первое послание святого апостола Иоанна Богослова

Сведения об авторе

Хотя в этом Послании автор нигде не называет себя по имени, древнее предание Церкви издавна считало его принадлежащим возлюбленному ученику Христову и евангелисту святому Иоанну Богослову. Самый стиль Послания живо напоминает нам Евангелие от Иоанна, как и многие слова и выражения.

Святой Иоанн Богослов был сыном галилейского рыбака Зеведея и жены его Саломии, по преданию, дочери Иосифа Обручника от его первого брака и, следовательно, падчерицы Божией Матери и сводной сестры Господа Иисуса Христа. Таким образом, он приходился Господу, по представлениям окружающих, племянником.

У него был брат Иаков старший, бывший тоже в лике двенадцати. Обоих братьев за силу их духа и огненную ревность Господь прозвал Воанергес, то есть «сыны громовы» (Мк. 3, 17). Повинуясь зову Господа (см. Мф. 4, 21; Лк. 5, 10–11), Иоанн оставил родительский дом, став одним из приближеннейших учеников Его вместе с Петром и Иаковом (см. Мк. 5, 37; Мф. 17, 1; 26, 37).

Господь удостоил Иоанна особенной любви, которая наиболее трогательно выразилась на Тайной Вечере, когда Иоанн возлежал у груди Своего Божественного Учителя (Ин. 13, 23; см. 13, 25), и в особенности при кресте, с которого Господь усыновил Иоанна Своей Пречистой Матери (см. Ин. 19, 26). Благодарно вспоминая все это, святой Иоанн, не называя себя по имени, говорит в своем Евангелии о себе как об ученике, которого любил Иисус (Ин. 19, 26).

Со своей стороны и он отвечал преданной любовью своему Учителю. Если любовь Петра была более горячей и деятельной (см. Ин. 18, 10; 21, 7, 15), то любовь Иоанна запечатлена была наибольшей глубиной и верностью. Из всех учеников только Иоанн не оставил своего Учителя во время Его страданий и стоял на Голгофе у самого креста (см. Ин. 19, 26).

После Вознесения Господня и Сошествия Святого Духа святой Иоанн пятнадцать лет не оставлял Иерусалима — до блаженного Успения порученной его попечению Божией Матери. Вместе с Петром и Иаковом он принимал деятельное участие в устроении Иерусалимской Церкви, так что вместе с ними считался одним из столпов ее (см. Гал. 2, 9).

Когда были крещены новообращенные самаряне, для низведения на них Духа Святого к ним отправился святой Иоанн вместе со святым Петром (см. Деян. 8, 14). Позже и он направился с евангельской проповедью в римские провинции Малой Азии, а по смерти святых Петра и Павла основал свое постоянное местопребывание в Ефесе. Отсюда он управлял всеми Церквами Малой Азии в качестве их верховного пастыря.

Из Ефеса он был сослан на остров Патмос при императоре Домициане, после того как чудесным образом сохранил свою жизнь, быв ввержен в котел с кипящим маслом. В этой ссылке он написал свой Апокалипсис о будущих судьбах Церкви Божией и всего мира. При императоре Нерве он возвратился в Ефес и там уже в конце I века христианской эры, по убедительным просьбам многих, написал свое Евангелие и затем три Послания.

Всю жизнь он оставался девственником и почил своей, несколько загадочной, смертью уже в начале II века, будучи более ста лет возрастом, в городе Ефесе, который до сего времени сохранил воспоминание о нем в своем современном названии Айя Солук, что значит «святой богослов».

Подлинность Первого послания Иоанна

Хотя святой Иоанн и не называет себя по имени в начале Послания, но говорит о себе как об очевидце и самовидце событий земной жизни Господа Иисуса Христа (см. 1 Ин. 1, 1–4). Вся христианская древность единодушно признавала это Послание писанием святого Иоанна Богослова. Особенно важны свидетельства святых Поликарпа и Папия Иерапольского, которые были учениками святого Иоанна Богослова, а также святого Иринея, бывшего учеником святого Поликарпа.

Свидетельства о его подлинности мы находим и у Климента Александрийского, у Тертуллиана, у Оригена, у святого Дионисия Александрийского и других. Есть оно и в так называемом Мураториевом каноне, и в сирийском переводе Пешито. Евсевий причисляет это Послание к несомненно каноническим.

Никаких сомнений в подлинности его в Древней Церкви не было.

Все внутренние признаки Послания убеждают, что писатель его — одно и то же лицо с автором четвертого Евангелия. Тот же образ и характер представления и изложения, тот же дух и тон особенной любви и сердечной теплоты, соединенной, однако, с отеческой важностью, та же глубина и сила чувства.

Святой Дионисий Александрийский отмечает одинаковое и частое употребление одних и тех же слов как в этом Послании, так и в Евангелии Иоанна: «Евангелие Иоанново и Послание согласны между собой и одинаково начинаются. Иоанн верен себе и не отступает от своей цели: он раскрывает все в одинаковых периодах и одинаковыми словами. Внимательный читатель в каждой из упомянутых Книг часто встретит слова: “жизнь”, “свет”, “прохождение тьмы”; непрестанно будет видеть: “истина”, “благодать”, “радость”, “Плоть и Кровь Господа”, “суд”, “оставление грехов”, “любовь Божия к нам”, заповедь о взаимной нашей любви и что дóлжно соблюдать все заповеди; также осуждение мира, диавола, антихриста, обетование Святого Духа, усыновление Богу, во всем требуемую от нас веру, везде Отца и Сына».

Время и место написания Первого послания Иоанна

Начало Послания и весь его тон и характер дают понять, что оно написано после Евангелия от Иоанна. Так, первые слова Послания указывают на другое писание того же писателя и даже выражения из него: О том, что было от начала… что мы видели и слышали, возвещаем вам (1 Ин. 1, 1, 3). Это святой Иоанн изложил в своем Евангелии, а здесь как бы только напоминает об этом для утверждения христиан в истинной вере. Вот почему издревле в Церкви утвердилось предание, что это Послание написано святым Богословом спустя некоторое время после Евангелия, то есть, вероятно, в самом конце I столетия.

Так как последние годы своей жизни святой апостол Иоанн провел в Малой Азии, и именно в городе Ефесе, где и окончил поприще своего земного служения, то, несомненно, и Первое его послание написано в Ефесе.

Первоначальное назначение Послания. Побуждения к его написанию

По содержанию Первого послания можно заключить, что оно предназначалось для христиан малоазийских Церквей, уже давно основанных и состоявших в значительном большинстве более из язычников, чем из иудеев (см. 1 Ин. 5, 21).

Из содержания Послания видно, что ко времени его написания чрезвычайно умножились в Малой Азии те утонченные гностические лжеучения, которые сменили собой и грубое плотское иудейство, и язычество и против которых боролись уже святые апостолы Иуда и Петр в своих соборных Посланиях и святой апостол Павел в своих пастырских Посланиях. Опасность, грозившая малоазийским Церквам со стороны этих лжеучителей, и побудила святого апостола обратиться к ним с соборным Посланием.

На это есть ясные указания в самом Послании (см. 1 Ин. 2, 19–22; 4, 1–3, 5 и др). Эти лжеучителя-гностики отвергали Божество Иисуса Христа и достоинство Его как Спасителя мира, отвергали поэтому и действительность Его воплощения, кичились своей мнимой мудростью, послабляли порокам (см. 1 Ин. 2, 3–4, 29; 3, 4–10; 4, 6), утверждали, что знание дает человеку право на полную свободу, нравственный разгул и разврат, которому и предавались.

Соответственно этому общий характер Послания увещательный и обличительный, хотя прямой полемики и нет, как нет ее и в Евангелии.

Апостол имеет в виду ту же цель, что и в Евангелии, — утвердить веру во Иисуса Христа как Сына Божия, чтобы все получили через Него жизнь вечную и были в Истине и Любви.

Содержание Послания

Первое послание Иоанна состоит из пяти глав со следующим содержанием:

Первая глава. Несомненная истинность благовествования о Слове жизни (1 Ин. 1, 1–4). Бог — свет (1 Ин. 1, 5). Общение с Богом и Христом (1 Ин. 1, 6–10).

Вторая глава. Христос — умилостивление за грехи всего мира (1 Ин. 2, 1–2); познание Его и общение с Ним как со светом в любви (1 Ин. 2, 3–11); возможность этого общения для всех (1 Ин. 2, 12–14); противоположная этому любовь мира (1 Ин. 2, 15–16). Последнее время, антихрист и антихристы (1 Ин. 2, 17–19). Истинное учение Христово, в противоположность антихристианскому (1 Ин. 2, 20–29).

Третья глава. Сыны Божии и дети диавола (1 Ин. 3, 1–10). Братская любовь к ближнему и ненависть (1 Ин. 3, 11–18). Успокоение сердца в Боге (1 Ин. 3, 19–22). Вера и любовь (1 Ин. 3, 23–24).

Четвертая глава. Дух Божий и духи-обольстители (1 Ин. 4, 1–6). Любовь Божия и любовь к Богу (1 Ин. 4, 7–10). Любовь к ближним (1 Ин. 4, 11–12). Любовь к Богу и ближним (1 Ин. 4, 13–21).

Пятая глава. Победа верующего и любящего над миром (1 Ин. 5, 1–5). Три свидетеля на небе и на земле об одном (1 Ин. 5, 6–9). Внутреннее свидетельство верующего (1 Ин. 5, 10–13). Дерзновение верующего (1 Ин. 5, 14–15). Согрешающий брат (1 Ин. 5, 16–19). Бог истинен (1 Ин. 5, 20–21).

Экзегетический разбор Первого послания Иоанна

В своем Первом послании святой Иоанн беседует с верующими, как отец с детьми, совершенно безыскусно, не следуя строгому порядку в расположении мыслей и часто повторяя одни и те же выражения. Поэтому трудно разделить содержание его Послания на самостоятельные отделы. Для запоминания достаточно обозначить по порядку глав некоторые выдающиеся в них мысли, к которым прочие относятся как соподчиненные.

Глава первая

Первая глава начинается удостоверением истинности благовествования о Слове жизни (1 Ин. 1, 1) и о целях этого благовествования: чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение — с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом и чтобы радость ваша была совершенна (1 Ин. 1, 3–4).

Как в своем Евангелии, так и здесь святой Иоанн именует Второе Лицо Пресвятой Троицы Словом (см. 1 Ин. 1, 1). Апостол свидетельствует, что будет говорить не о том, что знает только понаслышке, а о том, чему он сам был очевидцем, слышателем и свидетелем. Чтобы радость ваша была совершенна (1 Ин. 1, 4) — выражение, совершенно подобное тому, которое содержится в Евангелии от Иоанна (см. Ин. 15, 11; 17, 13).

Далее апостол изъясняет условия и законы, на которых зиждется общение с Богом:

1. Хождение во свете: Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем (1 Ин. 1, 6).

2. Общение друг с другом: Если же ходим во свете… то имеем общение друг с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха (1 Ин. 1, 7).

3. Исповедание грехов: Если исповедуем грехи наши — не сознаем только их, а именно исповедуемся в них открыто перед Богом и перед свидетелем Его, уполномоченным вязать и решить (см. Ин. 20, 22–23), — то Он… простит нам грехи наши… Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым (1 Ин. 1, 9–10), то есть отвергаем все учение Христово об искупительной жертве Его за грехи людей.

Глава вторая

Во второй главе апостол говорит, что Христос есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира (1 Ин. 2, 2), то есть за грехи всех людей, не только ныне живущих, но и живших прежде и имеющих жить до самого Второго пришествия Христова. Это — основное положение христианства. Но как использовать это умилостивление? Через соблюдение заповедей: А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди (1 Ин. 2, 3).

Это соблюдение заповедей — единственное доказательство истинности любви такого человека к Богу и к ближним, ибо основная заповедь Божия есть заповедь о любви. Эта заповедь есть и древняя, и новая (см. 1 Ин. 2, 7–8). Она — древняя, потому что была и в Ветхом Завете, была написана на скрижали сердца и у язычников, но до Христа на земле было царство тьмы, а потому чувство любви заглушалось у людей противоположными внушениями диавола.

А когда Христос принес Себя в жертву и Своей Кровью искупил людей от первородного греха, сокрушив царство диавола в мире, древняя заповедь о любви обновилась в сердцах возрожденных людей, стала как бы новой заповедью и действительно приобрела новый возвышенный характер особенной чистоты, бескорыстия и одухотворенности, бесконечно превосходя любовь и язычников, и иудеев.

Христианская любовь основывается на высокой идее всеобщего искупления Христом и духовного единства всех людей во Христе как членов единого духовного тела Христова. Оттого только в христианстве возможна любовь к врагам, немыслимая ни в иудействе, ни в язычестве, ибо там нет для нее оснований. Поэтому теперь кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме (1 Ин. 2, 9), то есть тот еще не христианин. Доказательством христианского настроения души служит только любовь к брату (см. 1 Ин. 2, 10–11).

Начиная с 12-го стиха апостол начинает излагать новое наставление, именно предостережение против любви к миру, чему предпосылает воззвание к христианам разных возрастов.

Связь речи с предыдущим такова: как отличительный признак христианского совершенства есть любовь к Богу и к ближним, так сильнейшим препятствием к исполнению этой основной заповеди христианства является любовь к миру и к тому, что в мире.

Поэтому апостол и предостерегает от этой любви все возрасты: детей, отцов, юношей и отроков (см. 1 Ин. 2, 12–14). Тут имеются в виду, по-видимому, возрасты духовно-нравственной жизни, хотя нельзя вполне исключать и естественных возрастов, которые иногда (хотя и не всегда) совпадают со степенями духовно-нравственной жизни. Для каждого возраста апостол указывает особенное побуждение к тому, чтобы он не прилеплялся к миру.

Для детей, только что после крещения начавших христианскую жизнь, таким побуждением служит прощение им грехов в таинстве крещения. Для отроков — познание Бога Отца, которое они, хотя еще не в полноте, но уже приобрели, возрастая в нравственно-христианской жизни.

Для юношей, возрасту которых вместе с увлечениями свойственны и сила, и свежесть, и воодушевление в борьбе с ними, побуждением к отречению от мира должны служить те успехи, которых они уже достигли в победе над лукавым, и то знание всесильного слова Божия, которым они уже овладели, усердно изучая Священное Писание.

Для отцов, то есть для мужей, достигших высокой степени нравственного совершенства, познание Безначального — познание самой высшей тайны спасения людей, от начала Богом определенного через Единородного Сына Его Иисуса Христа, — служит достаточным основанием, чтобы любовь к Безначальному удержала их от привязанности к тленным и скоропреходящим благам мира сего.

Не любите мира, ни того, что в мире (1 Ин. 2, 15). Конечно, под миром здесь имеется в виду не само по себе прекрасное и премудрое творение Божие, но все то, что в мире испорчено грехом и дает пищу греху, что сделалось враждебно Богу.

Далее апостол сам определяет, что такое этот мир, которого не должно любить: это — похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1 Ин. 2, 16). По учению святых отцов, это три детища самолюбия, или самости, которые в свою очередь являются корнями, родоначальниками всех прочих страстей, обуревающих человека, — сластолюбие, сребролюбие и славолюбие.

Как побуждение не любить мир и того, что в мире, святой апостол выставляет то, что мир проходит, и похоть его, и исполняющий волю Божию пребывает вовек (1 Ин. 2, 17).

Дети! последнее время (1 Ин. 2, 18) — указание на то, что наступила последняя эпоха домостроительства Божия, которая должна окончиться Вторым пришествием Христовым и кончиной мира.

Как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов (1 Ин. 2, 18). Учение об Антихристе как об определенной человеческой личности мы находим в словах Самого Господа Иисуса Христа⁶⁴, а особенно в Посланиях святого апостола Павла, написанных много раньше Послания Иоанна (см. 2 Фес. 2, 3–9). Хотя самого Антихриста еще нет, но появились его предтечи, носители его духа, каковыми святой апостол, несомненно, считает появившихся уже в апостольское время лжеучителей вроде Симона Волхва, Керинфа, николаитов и других, от которых предостерегали христиан и святой апостол Петр, и святой апостол Иуда.

Они вышли от нас, но не были наши (1 Ин. 2, 19). То есть были раньше православными христианами, но только внешне принадлежали к Церкви, внутренне же были вне ее, почему и стали лжеучителями.

Вы имеете помазание от Святаго и знаете все (1 Ин. 2, 20). Апостол не говорит об антихристах подробно, ибо уверен, что христиане имеют сами просвещение от Духа Святого через совершенное над ними таинство миропомазания. Вначале христиане получали особенные дары Духа Святого через возложение апостольских рук, но вскоре это действие было заменено действием помазания святым миром, как это видно еще из Посланий апостола Павла (см. 2 Кор. 1, 21–22; Еф. 4, 30). Знаете все, конечно, в смысле «что нужно для спасения», а потому можете распознать ложь еретиков.

Все же в качестве самого верного признака, по которому верующие могут узнать лжеучение, святой апостол указывает отрицание или искажение истинного понятия об Иисусе Христе как явившемся для спасения людей Единородном Сыне Божием (см. 1 Ин. 2, 22–23). Такой отрицающий не имеет и Отца (1 Ин. 2, 23), ибо только через Сына Божия мы научаемся познавать и любить Бога Отца⁶⁵.

Для того чтобы быть в крепком единении и с Сыном, и с Отцом, надо крепко держаться апостольского исповедания веры — что вы слышали от начала (1 Ин. 2, 24). Только в этом случае можно получить жизнь вечную (см. 1 Ин. 2, 26).

Далее святой апостол вновь подчеркивает важность великого дара благодати, который получают верующие через таинство миропомазания:Помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас (1 Ин. 2, 27), — и внушает непоколебимо держаться исповедания Божества Иисуса Христа, заканчивая свое увещание напоминанием близости Второго пришествия Христова и обещанием иметь нам дерзновение, то есть уверенность в оправдании в день Суда, и не постыдиться, то есть не быть осужденными (1 Ин. 2, 28).

Глава третья

В третьей главе святой апостол на основании ранее высказанных мыслей говорит о проявлении в самой жизни общения с Богом и делит людей по жизни их на детей Божиих и на детей диавола.

Грехопадением Адама род человеческий был порабощен диаволу. Искуплением Господа Иисуса Христа всем людям дарована возможность быть детьми Божиими, получая возрождение в таинстве Крещения и укрепляясь в Божественной жизни другими таинствами и собственными усилиями следовать в жизни по стопам Христа, по заповедям Его (см. 1 Ин. 3, 1–8).

Всякий, рожденный от Бога, не делает греха (1 Ин. 3, 9). Это выражение дóлжно понимать не в том смысле, что верующий христианин никогда не грешит, — это противоречило бы словам самого святого Иоанна (см. 1 Ин. 1, 8–10), — а в том, что он не отдает себя легко и добровольно в рабство греху, но всеми силами старается удалиться от греха, борется с ним, а если и падает, то спешит исповедать свой грех (см. 1 Ин. 1, 9), а не служит ему, как идолу.

Точно так же, когда апостол говорит: Кто делает грех, тот от диавола (1 Ин. 3, 8), — речь идет не о том человеке, который имеет в себе грех и делает злое, хотя и ненавидит его⁶⁶, а о том человеке, который любит грех, делает его с услаждением и с сочувствием к нему. Речь идет здесь о грешнике, предающемся греху постоянно и нераскаянно, а не о том, кто, согрешая по немощи, сознает свои грехи, сокрушается о них и старается загладить их чистым раскаянием и исповеданием.

Характерной чертой детей Божиих, в отличие от детей диавола, служит еще любовь к ближним (см. 1 Ин. 3, 10–11) и вера в Иисуса Христа как Сына Божия, действительно, а не призрачно (как учили некоторые еретики, например докеты) пришедшего на землю во плоти и пострадавшего за грехи мира.

Отрицательным примером, как не следует относиться к ближним, святой апостол выставляет братоубийцу Каина (см. 1 Ин. 3, 12) и говорит, что подобен ему не только физический убийца, но и всякий, ненавидящий брата своего (1 Ин. 3, 15). Величайший образец истинной любви к ближним, которому мы должны следовать, — это Сам Господь Иисус Христос, Который положил за нас душу Свою (1 Ин. 3, 16).

Истинная любовь к ближним доказывается делами милосердия: Станем любить не словом или языком, но делом и истиною (1 Ин. 3, 18). Сознание истинной любви к ближним, проистекающее из добрых дел, успокаивает нашу совесть и делает нас дерзновенными в молитвах перед Богом, давая некую сыновнюю уверенность в услышании (см. 1 Ин. 3, 19–22).

При этом апостол напоминает, что заповедь Божия собственно одна, хотя и состоит из двух частей: чтобы мы веровали во имя Сына Его Иисуса Христа и любили друг друга, как Он заповедал нам (1 Ин. 3, 23). За исполнение этой заповеди мы удостаиваемся приискреннего единения с Богом, свидетельством чего является обитание в нас Духа Божия (см. 1 Ин. 3, 24).

Глава четвёртая

В четвертой главе святой апостол увещевает христиан не всякому духу верить, но испытывать духов, от Бога ли они (1 Ин. 4, 1). Для этого пробным камнем святой Иоанн поставляет основной догмат христианства о воплощении Бога Слова: Всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога (1 Ин. 4, 2).

Здесь исповедует значит не только провозглашает устами, ибо мы знаем из Евангелия, что и бесы исповедовали Иисуса Христа Сыном Божиим своими устами через бесноватого, но всей своей жизнью. По словам святого Иринея Лионского, эти слова апостола направлены против докетов, ложно учивших, будто Господь имел лишь призрачное тело, но не воплощался на самом деле (см. 1 Ин. 4, 3).

Но проявления в мире духа антихриста (см. 1 Ин. 4, 3) через всевозможных «духов заблуждения» (см. 1 Ин. 4, 2) — еретиков — не должны смущать христиан: Дети! вы от Бога, и победили их (1 Ин. 4, 4). Дело Божие должно восторжествовать над всеми ересями. Лжеучителя торжествуют лишь временно, потому что они от мира и умеют приноравливаться ко вкусам и страстям мира, отчего мир и слушает их (1 Ин. 4, 5). Мы от Бога, — говорит далее апостол, — и потому знающий Бога слушает нас. Это и есть признак того, как отличить духа истины от духа заблуждения (1 Ин. 4, 6).

Другая характерная черта детей Божиих — любовь к ближним: она духовно сродняет их с Богом, вводит в теснейшее общение с Ним: Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога… Бог есть любовь (1 Ин. 4, 7–8). Не имеющий в сердце своем любви к ближнему не познал Бога (1 Ин. 4, 8) — не имеет надлежащего понятия о Боге.

Выражение «Бог есть любовь» принадлежит только святому апостолу Иоанну и не встречается больше нигде в этом виде в Священных Книгах, хотя понятие такое есть. Это — самое лучшее и полное определение понятия и существа Божия. Наивысшее проявление любви Божией к людям в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него (1 Ин. 4, 9). В этом — сильное побуждение для нас к любви как к Богу, так и к ближним, ибо только пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1 Ин. 4, 16).

Эта любовь так высока в своем совершенстве, что достигает до дерзновения перед судом Божиим и из сердца верующего совсем изгоняет страх (1 Ин. 4, 18). Конечно, апостол говорит здесь о страхе рабском, который несовместим с сыновней любовью к Богу; страх сыновний этой любовью не исключается.

Призывая христиан к любви к Богу, апостол со всей силой убеждения настаивает, что любить Бога можно лишь при условии деятельной любви к ближним: Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец (1 Ин. 4, 20). Любить невидимое гораздо труднее, чем любить видимое, а потому не может быть истинной любви к Богу у того, кто не любит брата своего. И сверх того такова и заповедь Божия, чтобы любящий Бога любил и брата своего (1 Ин. 4, 21)⁶⁷.

Глава пятая

В пятой главе святой апостол разъясняет, что заповедь о любви к ближнему не тяжела для христианина, ибо она естественно вытекает из заповеди о любви к Богу: всякий, любящий Родившего, любит и Рожденного от Него (1 Ин. 5, 1). Любовь к ближнему является, таким образом, естественным следствием нашего сыновства Богу. Бог — наш общий любящий Отец, а мы все — дети Его и друг другу — братья.

Признак истинной любви к Богу — соблюдение Его заповедей, что для любящего не тяжко. Верующий имеет для этого еще и особую силу, побеждающую мир со всеми его искушениями. Эта сила — вера в Сына Божия: сия есть победа, победившая мир, вера наша (1 Ин. 5, 4), потому что по вере нашей нам даруется в таинствах благодатная помощь Божия для борьбы с искушениями. Самым возвышенным примером победы над миром могут служить апостолы Христовы, приведшие своей проповедью весь мир, первоначально столь враждебно настроенный, к подножию креста Христова.

Утверждая истинность нашей веры, что Иисус Христос действительно есть Сын Божий, воплотившийся, пришедший на землю и дарующий нам жизнь вечную и победу над миром с его греховными искушениями, апостол ссылается на трех свидетелей на небе и на трех свидетелей на земле. Свидетели на небе: Отец, Слово и Святый Дух, а свидетели на земле: дух (тот же Дух Святой, но уже не в Его Лице, или Ипостаси, а в Его действиях, которыми Он свидетельствует о Христе, усвояя совершенное Искупителем искупление приемлющим его верой), вода и кровь, истекшие из ребра Иисуса как истинного Человека и ставшие веществами двух величайших таинств — крещения и причащения (1 Ин. 5, 7–8).

В Ветхом Завете во время левитского богослужения главными действиями, при посредстве которых согрешающие очищались от грехов и примирялись с Богом, были очищение водой и очищение жертвенной кровью (см. Чис. 19, 9; Лев. 14, 5–7). Эти действия, как и весь обрядовый закон Моисеев, имели прообразовательное значение по отношению ко Христу и совершенному Им спасению человечества (Евр. 10, 1; 1 Кор. 10, 1–11).

Христос отменил прообразовательное в Ветхом Завете и заменил его самой сущностью вещей, или истиной, но под образом, так как образ необходим для уразумения истины для человека, состоящего из души и тела; прообраз в Новом Завете заменен образом. Вода есть образ крещения, кровь есть образ искупления человечества крестной смертью Спасителя. Таким образом, пришествие Иисуса Христа водою и кровию и Духом (1 Ин. 5, 6) — это есть установление Им таинства Крещения и таинства Причащения.

Не водою только, но водою и кровию (1 Ин. 5, 6). Эти слова, видимо, направлены против современного апостолу еретика Керинфа, ложно учившего, что Божество Христово соединилось с человечеством лишь при крещении Его и опять отделилось от Него при страдании, так что пострадал не Сын Божий, а простой человек.

Кроме того, христианин имеет и внутреннее свидетельство в себе самом (1 Ин. 5, 10). Это — удостоверительное свидетельство в своем собственном духе, запечатленном помазанием (см. 1 Ин. 2, 20), или печатью Духа Божия (см. 2 Кор. 1, 21–22), по которому он знает и уверен, что он во Христе примирен с Богом и имеет упование жизни вечной. Об этом внутреннем свидетельстве говорил Сам Господь⁶⁸.

Это внутреннее свидетельство выражается также в молитвенном дерзновении верующего: Когда просим чего по воле Его, Он слушает нас (1 Ин. 5, 14). Поэтому, если мы по любви к согрешающему ближнему нашему молимся за него, Бог даст ему жизнь (1 Ин. 5, 16).

Но при этом апостол делает важную оговорку: если только ближний наш согрешает грехом не к смерти (1 Ин. 5, 16). Это различие греха к смерти и греха не к смерти имеет тот же смысл, что и слова Господа Иисуса Христа о том, что всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам… ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12:31–32).

Грех не к смерти — это всякий грех человека, который происходит от общей слабости человеческой; грех, очищаемый искренним покаянием и сердечным сокрушением и потому не подвергающий грешника духовной смерти. Грех к смерти, или смертный грех, — это грех тяжкий, совершив который человек так ожесточается сердцем, что становится не способным к покаянию.

Таков грех упорного неверия, упорное отступничество от веры, не принимающее никакого вразумления, ожесточенное закоснение в еретических заблуждениях или тяжких нераскаянных грехах, ставших как бы второй природой человека, а потому неисцельных. По-видимому, апостол считает, что нельзя быть уверенным в силе молитвы за ближнего, коснеющего в смертном грехе, ибо успеху такой молитвы противодействует неверие и ожесточение самого грешника.

В заключение апостол кратко приводит основные мысли Послания о том, что рожденный от Бога не грешит, то есть не побеждается грехом всецело, потому что хранит себя благодатью возрождения, и лукавый не прикасается к нему (1 Ин. 5, 18); что христиане от Бога, а мир неверующих лежит во зле (1 Ин. 5, 19). Сын же Божий дал нам истинное знание, чтобы хранить себя от идолов (1 Ин. 5, 21), то есть от всякого зла вообще.

Второе послание святого апостола Иоанна Богослова

Второе соборное послание Иоанна, как и Третье, в Древней Церкви находилось в числе «пререкаемых», то есть таких, которые не всеми признавались подлинными, принадлежащими апостолу. Об этом говорят Ориген, Евсевий и Иероним. В древнем сирийском переводе Пешито этого Послания, как и Третьего, нет, хотя из этого еще нельзя заключать, что Сирийская Церковь не признавала его подлинности.

С другой стороны, такой именитый представитель Церкви, как Ириней Лионский, ученик Поликарпа Смирнского, ученика самого апостола Иоанна, приводит подлинные слова из Второго послания Иоаннова; Климент Александрийский говорит о подлинности Второго послания, равным образом и Дионисий Александрийский. Клименту Александрийскому принадлежит объяснение на все семь соборных Посланий, значит, и на Второе Иоанна. В Мураториевом каталоге упоминается о многих Посланиях Иоанновых. Ориген, Евсевий и Иероним, говорящие о сомнениях в подлинности этого Послания, сами, по всем данным, не сомневаются в его подлинности.

О подлинности этого Послания свидетельствуют и внутренние признаки: дух, тон, слог и язык Послания, которые напоминают нам Первое послание и Евангелие. Неудивительно, что это Послание, как и Третье, не сразу сделалось известным всей Церкви, ибо оно слишком кратко и послано было частному лицу, и притом женщине. Со временем оно заслужило общее признание и было включено в канон новозаветных Священных Книг.

О первоначальном назначении Второго послания никаких достоверных сведений, кроме тех, которые содержатся в самом Послании, нет. Кто была по имени «избранная госпожа и дети ее» (см. 2 Ин. 1, 1), неизвестно. Ясно только, что они были христиане. Что касается времени и места написания этого Послания, можно думать, что оно написано около времени написания Первого послания в том же Ефесе.

Второе послание Иоанна имеет только одну главу. В нем апостол выражает свою радость о том, что дети избранной госпожи ходят в истине (см. 2 Ин. 1, 4), обещает посетить ее (см. 2 Ин. 1, 12) и с настойчивостью увещевает не иметь никакого общения с лжеучителями (см. 2 Ин. 1, 9–10).

Экзегетический разбор Второго послания Иоанна

Старец — избранной госпоже и детям ее, которых я люблю по истине, и не только я, но и все, познавшие истину (2 Ин. 1, 1). Начиная Послание, апостол, умалчивая о своем имени, называет себя старцем, надо полагать, по возрасту, имея в виду свои преклонные лета. Ему было тогда около ста лет.

В словах избранной госпоже, которой адресовано Послание, заключается понятие женщины-христианки, именитой, почитаемой, обладающей, быть может, и высоким положением, каковы были, например, римские матроны. Так как здесь говорится о детях, но не упоминается о муже, то, надо полагать, она была вдовой.

Апостол говорит, что это благочестивое семейство он любит по истине (2 Ин. 1, 1), то есть любовью во Христе; любит как он сам, так и все, познавшие истину, то есть христиане. Причина этой любви — в истине, которая является постоянно пребывающим началом духовной жизни всех христиан.

В первой половине Послания (см. 2 Ин. 1, 1–6), преподав благодать, милость, мир (2 Ин. 1, 3), апостол выражает свою радость о вере и благочестии детей госпожи, ходящих в истине (2 Ин. 1, 4), то есть правильным путем христианской истины как в богопознании, так и в богопочтении, и увещевает и госпожу, и ее детей все более и более утверждаться в любви как основной христианской заповеди. Вторая половина Послания посвящена предостережению от опасного влияния обольстителей, не исповедующих Иисуса Христа, пришедшего во плоти, то есть отвергающих тайну воплощения Сына Божия, чтобы нам не потерять того, над чем мы трудились (2 Ин. 1, 7–8), то есть чтобы наш труд в устроении вечного спасения не пропал даром.

Называя лжеучителей «обольстителями и антихристами» (см. 2 Ин. 1, 7), апостол воспрещает принимать их в дом и даже приветствовать (см. 2 Ин. 1, 10), конечно, потому, что вступающий в дружеское общение с лжеучителем подвергает себя опасности заразиться его лжеучением (см. 2 Ин. 1, 11). Характерна эта необычайная строгость апостола любви, с которой так не вяжутся современные идеи экуменизма, проповедующего сближение с инославными «для взаимного понимания».

Свое Послание апостол заключает выражением надежды на личное свидание (см. 2 Ин. 1, 12) и передачей приветствия от племянников «избранной госпожи»: Приветствуют тебя дети сестры твоей избранной, очевидно, жившей где-то в другом месте или, может быть, уже умершей. Аминь (2 Ин. 1, 13).

Третье послание святого апостола Иоанна Богослова

О подлинности Третьего послания Иоанна свидетельствуют как предание, так и внутренние признаки самого Послания. Если мы сличим тон, дух и слог этого Послания с Первым посланием Иоанновым и его Евангелием, для нас станет несомненным, что и это Третье послание принадлежит возлюбленному ученику Христову.

Обращено это Послание к некоему Гаию, или Каю (см. 3 Ин. 1, 1). Кто это был, в точности не известно. Из апостольских писаний и из церковного Предания известно, что это имя носили несколько лиц (см. Деян. 19, 29; 20, 4; Рим. 16, 23; 1 Кор. 1, 14 и др.), но написано это Послание к одному из них или к кому-либо другому, определить нет возможности. По-видимому, этот Гаий не занимал никакой иерархической должности, а был просто благочестивым христианином, странноприимцем.

О времени и месте написания Третьего послания можно предположить то же, что о времени и месте написания Второго: оба эти Послания написаны приблизительно в одно и то же время, все в том же Ефесе, где святой апостол Иоанн проводил последние годы своей земной жизни.

Это Послание состоит также только из одной главы. В нем апостол хвалит Гаия за его добродетельную жизнь, твердость в вере и «хождение в истине» (см. 3 Ин. 1, 3), а особенно — за его добродетель странноприимства в отношении к проповедникам слова Божия (см. 3 Ин. 1, 5–8), порицает некоего Диотрефа (см. 3 Ин. 1, 9–11), сообщает некоторые известия и посылает приветствия (см. 1, 12–14).

Экзегетический разбор Третьего послания Иоанна

Старец — возлюбленному Гаию, которого я люблю по истине (3 Ин. 1, 1). И в этом Послании, как и во Втором, святой апостол не упоминает своего имени, а называет себя старцем. Обращаясь к Гаию, он называет его возлюбленным — обращение, которое мы часто находим в Первом соборном Послании.

Апостол выражает ему пожелание здравствовать, что является обычным приветствием, и преуспевать во всем, как преуспевает душа твоя (3 Ин. 1, 2), то есть и в своих житейских делах домашних и общественных иметь такой же успех, как в жизни по Евангелию. Это — высочайшая похвала апостола.

Объясняет это апостол получением сведений через неких братий о том, что Гаий хранит верность евангельскому учению и ходит в истине (см. 3 Ин. 1, 3). Для меня нет большей радости, — говорит святой апостол, — как слышать, что дети мои ходят в истине (3 Ин. 1, 4). Это весьма важная и характерная мысль, свидетельствующая, что в христианстве дороже всего истина, то есть подлинное, неискаженное, чистое учение Христово.

Далее святой апостол хвалит Гаия за его странноприимство, которое он оказывает «братьям», то есть христианам вообще, и «странникам», то есть приходящим из далеких мест (см. 3 Ин. 1, 5). Здесь, как видно из дальнейшей речи, под странниками разумеются странствующие проповедники Евангелия (ср. 3 Ин. 1, 8).

Они засвидетельствовали перед церковью о твоей любви (3 Ин. 1, 6). Очевидно, побывав у Гаия и придя в Ефес, где жил апостол, они рассказали перед всем собранием верующих (перед церковью) о гостеприимстве Гаия.

Ты хорошо поступишь, если отпустишь их, как должно ради Бога (3 Ин. 1, 6), то есть продолжишь это дело гостеприимства, снабдив их всем необходимым на дорогу и проводив их с миром (ср. 1 Кор. 16, 10–11; Тит. 3, 13). Выражение об этих странниках, что они ради имени Его пошли (3 Ин. 1, 7), свидетельствует, что здесь речь идет о странствующих проповедниках Евангелия, которые назывались тогда евангелистами. Эти евангелисты не брали ничего от язычников, чтобы люди неблагонамеренные не сочли евангельскую проповедь средством к пропитанию, а потому долг христиан — материально поддерживать их.

Я писал церкви, — говорит далее апостол (3 Ин. 1, 9). Неизвестно, какой и о чем, но, по-видимому, той, к которой принадлежал Гаий и упоминаемый далее апостолом Диотреф. Вряд ли, однако, это писание апостола не сохранилось бы. Правильнее читать: Я писал бы Церкви о странствующих проповедниках, но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас (3 Ин. 1, 9).

Кто этот Диотреф, неизвестно, но, как видно, человек гордый, честолюбивый и своевольный.

Этого Диотрефа апостол обвиняет в отсутствии братской любви к странствующим проповедникам Евангелия и угрожает строгим и властным словом прекратить его бесчиние (см. 3 Ин. 1, 10).

Святой апостол увещевает Гаия не брать примера с подобных злых людей, но делать добро (см. 3 Ин. 1, 11); затем похваляет некоего Димитрия (см. 3 Ин. 1, 12), который, по преданию, был епископом Филадельфийским; обещает сам прийти и передает привет от друзей и друзьям (см. 3 Ин. 1, 13–14).

Послание святого апостола Иуды

Сведения об авторе

Автор этого Послания сам называет себя Иуда, раб Иисуса Христа, брат Иакова (Иуд. 1, 1). Из этого можно заключить, что это — одно лицо с апостолом Иудой из двенадцати, который назывался Иаковлевым, а также Леввеем и Фаддеем (см. Мф. 10, 3; Мк. 3, 18; Лк. 6, 16; Деян. 1, 13). Он был сыном Иосифа, обручника Пресвятой Девы Марии, от первой действительной его жены и братом детей Иосифа — Иакова, впоследствии епископа Иерусалимского, по прозвищу Праведный, Иосии и Симона, или Симеона, впоследствии также епископа Иерусалимского. По преданию, первое имя его было Иуда; имя Фаддей он получил, приняв крещение от Иоанна Крестителя, а имя Леввей получил, вступив в лик двенадцати апостолов, может быть, в отличие от соименного ему Иуды Искариотского, ставшего предателем.

Некоторые считают, что автор этого Послания ничего общего с Иудой Иаковлевым, или Фаддеем и Леввеем, не имеет, что в число двенадцати апостолов он не входил (в 17-м стихе он как бы исключает себя из числа апостолов), но был только в общем смысле слова «апостолом», являясь действительно братом Иакова и считаясь поэтому, подобно Иакову, братом Господним.

В основание такого мнения приводят свидетельство Евангелия от Иоанна, где говорится, что братья Иисуса в дни Его земного служения не веровали в Него (Ин. 7, 5), почему и не удостоились избрания в число двенадцати апостолов. Кроме того, считают, что апостол Иуда из двенадцати не мог быть автором этого Послания, так как он трудился во благовести Христовом в Сирии и скончался в Эдессе, а между тем в сирийском переводе Пешито Послание Иуды отсутствует.

Окончательное и авторитетное решение этого вопроса ввиду ограниченности данных представляется невозможным.

Об апостольском служении Иуды по Вознесении Господнем предание говорит, что он проповедовал сначала в Иудее, Галилее, Самарии и Идумее, а затем в Аравии, Сирии и Месопотамии, Персии и Армении. То же предание говорит, что он был в Эдессе, где несколько прежде проповедовал другой апостол, Фаддей из семидесяти. По одному преданию, святой Иуда мирно скончался в Эдессе, по другому — в Берите, или Бейруте, по третьему — скончался мученически в Армении, быв повешен на дереве и пронзен стрелами.

Подлинность Послания святого апостола Иуды

О подлинности этого Послания ясно свидетельствуют Тертуллиан и Климент Александрийский. Ориген хвалит его как исполненное небесной благодати. Оно включено в число соборных в так называемом Мураториевом каноне, или каталоге, но отсутствует в сирийском переводе Пешито. Евсевий, Иероним и Амфилохий отмечают, что не всеми Церквами это Послание было признаваемо за каноническое.

Причиной этого сомнения в каноничности Послания Иуды, по мнению Иеронима, было его содержание. В 14-м стихе Иуда приводит пророчество патриарха Еноха, которое почиталось заимствованием из апокрифической «Книги Еноха» и давало поэтому повод отвергать само Послание Иуды. Кроме того, в 9-м стихе говорится о споре Архангела Михаила с диаволом о теле Моисея, но этот спор неизвестен из Священных Книг Ветхого Завета. Он составлял содержание апокрифа «Успение», иначе «Восхождение» или «Вознесение Моисея».

В IV веке все сомнения прекратились, и Послание святого апостола Иуды как подлинное было принято в канон новозаветных Священных Книг.

Повод к написанию Послания

Внутренним поводом, как видно из самого Послания, была пастырская ревность святого Иуды об общем спасении душ (Иуд. 1, 3), а внешним поводом — усиление лжеучений, против которых боролись и святые апостолы Иаков, Петр и Иоанн, как мы видели это из их соборных Посланий. Святой Иуда прямо говорит, что он пишет потому, что в общество христиан вкрались нечестивые люди, обращающие благодать Бога нашего в повод к распутству (Иуд. 1, 4).

Это, несомненно, лжеучителя-гностики, проповедовавшие разврат под предлогом христианской свободы и для истощения плоти и считавшие мир не творением Бога, а произведением низших сил, враждебных Богу. Это все те же симониане и николаиты, которых обличает святой Иоанн в Апокалипсисе (см. Откр. 2–3). Цель Послания — предостеречь христиан от увлечения этими лжеучениями, льстившими чувственности.

Послание обращено ко всем христианам вообще, но по содержанию его видно, что оно назначалось для известного круга лиц, в который нашли себе доступ лжеучителя. С достоверностью можно предполагать, что это Послание первоначально было обращено к тем же Малоазийским Церквам, к которым писал и апостол Петр.

Время и место написания Послания

Несомненно, что это Послание написано до разрушения Иерусалима, которое произошло в 70 году, ибо святой Иуда, упомянувший в своем Послании почти обо всех замечательных явлениях Божественного суда, не преминул бы упомянуть и об этом, самом поразительном.

Сходство этого Послания с Посланием святого апостола Петра наводит на мысль, что оно написано за несколько, а может быть, и за много лет до разрушения Иерусалима. Так как святой Петр говорит о лжеучителях в будущем времени, то можно полагать, что Послание святого Иуды написано после Петрова и святой Иуда использовал характеристику лжеучителей, данную святых Петром, почти в тех же словах и выражениях.

То есть Послание святого Иуды написано между 67 годом — годом смерти святого Петра — и 70 годом — годом разрушения Иерусалима. О месте написания Послания нет никаких данных.

Содержание Послания

Соборное послание святого апостола Иуды состоит всего из одной главы и представляет собою сплошь, от начала до конца, одну непрерывную речь, направленную против лжеучителей.

Экзегетический разбор Послания святого апостола Иуды

Иуда, раб Иисуса Христа, брат Иакова (Иуд. 1, 1). В начале Послания святой апостол Иуда называет свое имя и указывает, что он — брат Иакова, подобно Иакову, не осмеливаясь называть себя братом Господним, а лишь рабом Иисуса Христа. Своим указанием на то, что он брат Иакова, святой Иуда, быть может, хотел обратить особенное внимание на свое Послание, ибо святой Иаков Праведный пользовался чрезвычайно большим уважением и авторитетом.

После обычного приветствия: Милость вам и мир и любовь да умножатся (Иуд. 1, 2) — святой Иуда обращается с увещанием подвизаться за веру, однажды преданную святым (Иуд. 1, 3), то есть христианам, объясняя это появлением лжеучителей в их среде — людей, предназначенных Богом к осуждению, нечестивых, обращающих благодать Божию в повод к распутству и отвергающихся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа (см. Иуд. 1, 4). Что это за лжеучителя, святой Иуда точнее не объясняет, но, судя по всему, это все те же родоначальники гностиков, с которыми боролись святые апостолы Петр и Павел, а позже святой Иоанн.

Апостол грозит им карой Божией, напоминая о трех поразительных примерах Божественного суда: наказании израильтянам, выведенным из Египта; наказании падшим ангелам, соблюдаемым в вечных узах, под мраком, на суд великого дня (Иуд. 1, 6), и кары Божией, постигшей Содом и Гоморру. Подобная участь постигнет и сих мечтателей, которые оскверняют плоть, подобно жителям Содома и Гоморры, то есть предаются разврату, отвергают начальства и злословят высокие власти (Иуд. 1, 8), то есть не признают авторитета духовных властей — святых апостолов и их ставленников, епископов и пресвитеров.

То, что святой Петр говорил об Ангелах вообще, не дерзающих произносить укоризненного суда (2 Пет. 2, 11), апостол Иуда говорит лишь об одном Архангеле Михаиле. Он приводит древнее предание, согласно которому у диавола происходил спор с Архангелом Михаилом из-за тела Моисеева, причем Архангел Михаил даже по отношению к диаволу не смел произнести укоризненного суда, а лишь запрещал диаволу именем Божиим, говоря: Да запретит тебе Господь, между тем как эти лжеучителя злословят то, чего не знают (Иуд. 1, 9–10).

Святой Иуда не жалеет выражений для того, чтобы дать самую отрицательную характеристику этим лжеучителям, уподобляя их бессловесным животным, сравнивая их с Каином, Валаамом и Кореем, возмутившимся против Моисея и Аарона (см. Иуд. 1, 11). Святой Иуда приводит известное лишь из предания пророчество Еноха о грядущем суде Божием над нечестивцами, которое, вероятно, связано с распутством потомков Каина (см. Иуд. 1, 14–15).

В заключение святой Иуда увещевает христиан сохранять себя в любви Божией (см. Иуд. 1, 20–21) и относиться с рассмотрением к увлекшимся лжеучениями (см. Иуд. 1, 22–23), после чего воздает хвалу Богу (см. Иуд. 1, 24–25).

Послания апостола Павла

О Посланиях апостола Павла

Важное значение этих Посланий и трудность их изучения

Из всех новозаветных священных авторов более всех потрудился в письменном изъяснении христианского учения святой апостол Павел, написавший целых четырнадцать Посланий. По важности своего содержания они справедливо именуются некоторыми вторым Евангелием, всегда привлекая к себе внимание как святых отцов Церкви, так и врагов христианства.

Сами апостолы, как мы видели из соборного Послания святого апостола Петра, не оставляли без внимания этих назидательных творений своего возлюбленного собрата, младшего по времени обращения ко Христу, но равного им по духу учения и благодатным дарам⁶⁹. Многие отцы и учителя Церкви занимались истолкованием Посланий святого апостола Павла.

Составляя необходимое и важное дополнение к евангельскому учению, Послания святого апостола Павла должны быть предметом самого внимательного и усердного изучения всякого христианского богослова. При этом необходимо никогда не упускать из вида той высоты и глубины богословствующей мысли святого апостола и той своеобразности выражений, которая иногда доходила до неудобовразумительности (см. 2 Пет. 3, 16) и останавливала внимание таких великих толкователей Священного Писания, как святитель Иоанн Златоуст, блаженный Иероним и блаженный Августин.

В этих Посланиях отразилась обширная ученость и знакомство святого апостола Павла со Священным Писанием Ветхого Завета, так же как и глубина в раскрытии новозаветного Христова учения, плодом которого был целый ряд новых слов и изречений догматического свойства или нравоучительного характера, принадлежащих исключительно святому апостолу Павлу. Таковы, например, выражения «совоскреснуть» (см. Кол. 2, 12), «сораспяться Христу» (см. Гал. 2, 19), «облечься во Христа» (см. Гал. 3, 27), «совлечься ветхого человека» (см. Кол. 3, 9), «спастись банею возрождения» (см. Тит. 3, 5), «закон духа жизни» (см. Рим. 8, 2), в членах… иной закон, противоборствующий закону ума (Рим. 7, 23), и тому подобные.

Каждое Послание заключает в себе истины христианского вероучения и нравоучения, так как и само христианство есть не только известное верование — признание умом известных истин, но непременно и самая жизнь по вере, согласная с этой верой.

Связь учения святого апостола Павла с его жизнью

Послания святого Апостола Павла — это плоды его апостольской ревности; его учение, изложенное в них, — это полное отражение его жизни. Поэтому, чтобы лучше понять его Послания, нужно хорошо изучить его жизнь и понять внутренний характер его личности. Для этого нет надобности входить в разбор всех подробностей его жизни, известных нам из Книги Деяний, а нужно только остановиться на внутренней стороне его жизни и разобраться в тех фактах, которые, по указанию самого апостола, служили для него источником решения многих вопросов христианской догматики и учения о христианской нравственности.

Жизнь и личность святого апостола Павла

Я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию. Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна (1 Кор. 15, 9–10). Так характеризует себя сам великий «апостол языков» — прозвание, под которым святой апостол Павел вошел в историю Христианской Церкви.

Наделенный от природы богатыми умственными способностями, он был воспитан и обучен в строгих фарисейских правилах и, по его собственным словам, преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде своем, будучи неумеренным ревнителем отеческих своих преданий (Гал. 1, 14). Когда же Господь, избравший его от чрева матери, призвал его к апостольскому служению, он всю энергию, все силы своего великого духа посвятил проповеди имени Христова среди язычников всего тогдашнего культурного мира, после того как претерпел много скорбей от своих слепотствующих и ожесточенных против Христа родичей.

Изучая жизнь и труды святого апостола Павла по Книге Деяний святых апостолов, поистине нельзя не прийти в изумление от необычайной несокрушимой энергии этого великого «апостола языков». Трудно представить себе, как этот человек, не обладавший мощным организмом и крепкими физическими силами⁷⁰, мог перенести столько невероятных трудностей и опасностей, сколько пришлось перенести святому апостолу Павлу ради славы имени Христова. И что особенно замечательно: по мере умножения этих трудностей и опасностей пламенная ревность его и энергия не только не умалялась, а еще больше возгоралась и закалялась, как сталь. Вынужденный вспомнить для назидания коринфян о своих подвигах, он так о них пишет:

Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе (2 Кор. 11, 23–27).

Сравнивая себя с прочими апостолами и по смирению называя себя наименьшим из них (см. 1 Кор. 15, 9), святой Павел тем не менее со всей справедливостью мог заявить: Но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною (1 Кор. 15, 10).

И действительно, без благодати Божией обыкновенный человек не смог бы поднять таких трудов и совершить столько подвигов. Насколько мужественным, прямым и непоколебимым в своих убеждениях являл себя Павел перед царями и владыками, настолько же решителен и искренен был он и в отношениях со своими собратьями-апостолами. Так, однажды он не остановился даже перед обличением самого апостола Петра, когда этот великий апостол дал повод к нареканию в малоазийской столице язычества Антиохии⁷¹.

Этот факт важен, между прочим, тем, что ясно говорит против ложного учения римо-католиков о том, что будто святой апостол Петр был поставлен Господом «князем над прочими апостолами» и как бы заместителем Самого Господа, почему будто бы и римские папы носят титул наместников Сына Божия. Разве посмел бы святой апостол Павел, бывший гонитель Церкви Христовой и позже других пришедший к апостольскому служению, обличать Самого заместителя Господа Иисуса Христа в апостольском лике? Это совершенно невероятно. Святой Павел обличил святого Петра как равный равного, как брат брата.

Святой Апостол Павел, первоначально носивший еврейское имя Савл, принадлежал к колену Вениаминову и родился в киликийском городе Тарс, который тогда славился своей греческой академией и образованностью своих жителей. Как уроженец этого города или как происходивший от иудеев, вышедших из рабства от римских граждан, Павел имел права римского гражданина. В Тарсе Павел получил свое первое воспитание и, может быть, познакомился с языческой образованностью, ибо в его речах и Посланиях ясно проглядывают следы знакомства с языческими писателями (см., напр., Деян. 17, 28; 1 Кор. 15, 33; Тит. 1, 12).

Главное и окончательное образование он получил в Иерусалиме в славившейся тогда раввинской академии при ногах знаменитого учителя Гамалиила (Деян. 22, 3), который считался славой закона и, несмотря на принадлежность к партии фарисеев, был человеком свободно мыслившим (см. Деян. 5, 34–39) и любителем греческой мудрости. Здесь же, по принятому у евреев обычаю, молодой Савл изучил искусство делать палатки, которое потом помогало ему зарабатывать средства на пропитание собственным трудом (см. Деян. 18, 3; 2 Кор. 11, 8; 2 Фес. 3, 8).

Молодой Савл, видимо, готовился к должности раввина, а потому сразу же по окончании своего воспитания и образования он проявил себя сильным ревнителем фарисейских преданий и гонителем веры Христовой. Может быть, по назначению синедриона он был свидетелем смерти первомученика Стефана (см. Деян. 7, 58; 8, 1), а затем получил власть официально преследовать христиан даже за пределами Палестины — в Дамаске (см. Деян. 9, 1–2).

Господь, усмотревший в нем Свой избранный сосуд (Деян. 9, 15), на пути в Дамаск чудесным образом призвал его к апостольскому служению. Будучи крещен Ананией, он стал ревностным проповедником прежде гонимого им учения. На время он отправился в Аравию, а затем снова вернулся в Дамаск для проповеди о Христе. Ярость иудеев, возмущенных его обращением ко Христу, заставила его бежать в Иерусалим в 38 году по Р. Х., где он присоединился к обществу верующих. Вследствие покушения эллинистов убить его он отправился в свой родной город Тарс (см. Деян. 9, 22–30).

Оттуда около 43 года он был вызван Варнавой в Антиохию для проповеди и путешествовал вместе с ним в Иерусалим с подаянием для голодавших (см. Деян. 11, 30). Вскоре после возвращения из Иерусалима по повелению Духа Святого Савл вместе с Варнавой отправился в свое первое апостольское путешествие, продолжавшееся с 45 по 51 год. Апостолы прошли весь остров Кипр (и с того времени Савл, после обращения им к вере проконсула Сергия Павла, именуется уже Павлом), а затем основали христианские общины в малоазийских городах Антиохии Писидийской, Иконии, Листре и Дервии.

В 51 году святой Павел принял участие в Апостольском Соборе в Иерусалиме, где горячо восставал против необходимости соблюдения для христиан из язычников обрядового Моисеева закона.

Вернувшись в Антиохию, святой Павел в сопровождении Силы предпринял второе апостольское путешествие. Сначала он посетил уже основанные им Церкви в Малой Азии, а затем перешел в Македонию, где основал общины в Филиппах, Солуни и Beрии. В Листре святой Павел приобрел любимого ученика своего Тимофея, а от Троады продолжал путешествие с присоединившимся к ним дееписателем Лукой. Из Македонии святой Павел перешел в Грецию, где проповедовал в Афинах и Коринфе, задержавшись в последнем полтора года. Отсюда он отправил два Послания к Фессалоникийцам. Второе путешествие длилось с 51 по 54 год.

В 55 году святой Павел отправился в Иерусалим, посетив по пути Ефес и Кесарию, а из Иерусалима прибыл в Антиохию (см. Деян. 17 и 18 главы).

После недолгого пребывания в Антиохии святой Павел предпринял третье апостольское путешествие (56–58 годы), посетив прежде всего, по своему обычаю, основанные им ранее малоазийские Церкви, а затем основал свое пребывание в Ефесе, где в продолжение двух лет занимался ежедневно проповедью в училище некоего Тиранна. Отсюда он написал свое Послание к Галатам (по поводу усиления там партии иудействующих) и Первое послание к Коринфянам (по поводу возникших там беспорядков и в ответ на письмо Коринфян к нему).

Народное восстание, возбужденное против Павла серебряником Димитрием, заставило апостола оставить Ефес, и он отправился в Македонию (см. Деян. 19 глава). На пути он получил от Тита известие о состоянии Коринфской Церкви и о благоприятном действии его Послания, вследствие чего послал с Титом из Македонии Второе послание к Коринфянам. Вскоре он и сам прибыл в Коринф, откуда написал Послание к Римлянам, намереваясь, посетив Иерусалим, отправиться в Рим и дальше на Запад.

Попрощавшись в Мелите с ефесскими пресвитерами, он прибыл в Иерусалим, где, вследствие возникшего против него народного мятежа, был взят под стражу римскими властями и оказался в узах сначала при проконсуле Феликсе, а потом при сменившем его проконсуле Фесте. Это случилось в 59 году, а в 61 году Павел, как римский гражданин, по собственному желанию был отправлен в Рим на суд кесаря.

Потерпев кораблекрушение у острова Мальты, святой апостол только летом 62 года достиг Рима, где пользовался большим снисхождением римских властей и невозбранно проповедовал. Этим и оканчивается повествование о его жизни, имеющееся в Книге Деяний апостольских (главы 27 и 28). Из Рима святой Павел написал свои Послания к Филиппийцам (с благодарностью за присланное ему с Епафродитом денежное пособие), к Колоссянам, к Ефесянам и к Филимону, жителю Колосс, по поводу бежавшего от него раба Онисима. Все эти три Послания были написаны в 63 году и отправлены с Тихиком. Из Рима же в 64 году написано и Послание к палестинским Евреям.

Дальнейшая судьба святого апостола Павла в точности не известна. Некоторые считают, что он оставался в Риме и по повелению Нерона был предан мученической смерти в 64 году. Но есть основания предполагать, что после двухлетнего заключения Павлу была дана свобода, и он предпринял четвертое апостольское путешествие, на которое указывают его так называемые пастырские Послания — к Тимофею и Титу.

После защиты своего дела пред сенатом и императором святой Павел был освобожден от уз и снова путешествовал на Восток.Пробыв долгое время на острове Крит и оставив там своего ученика Тита для рукоположения по всем городам пресвитеров (Тит. 1, 5), что свидетельствует о поставлении им Тита во епископа Критской Церкви, святой Павел проходил по Малой Азии, откуда и написал Послание к Титу, наставляя его, как проходить обязанности епископа. Из Послания видно, что он предполагал провести ту зиму 64 года в Никополе (см. Тит. 3, 12) близ Тарса.

Весной 65 года он посетил остальные малоазийские Церкви и в Милите оставил больного Трофима (см. 2 Тим. 4, 20), из-за которого произошло возмущение против апостола в Иерусалиме, повлекшее за собой его первые узы. Проходил ли святой Павел через Ефес, неизвестно, так как он говорил, что пресвитеры ефесские уже не увидят его лица (см. Деян. 20, 25), но он, по-видимому, в это время рукоположил Тимофея во епископа для Ефеса.

Далее апостол проходил через Троаду, где у некоего Карпа оставил свой фелонь и книги (см. 2 Тим. 4, 13), и потом отправился в Македонию. Там он услышал об усилении лжеучений в Ефесе и написал свое Первое послание к Тимофею. Пробыв некоторое время в Коринфе (см. 2 Тим. 4, 20) и встретившись на пути с апостолом Петром, Павел вместе с ним продолжал путь через Далматию (см. 2 Тим. 4, 10) и Италию, дошел до Рима, где оставил апостола Петра, а сам уже в 66 году отправился далее на запад в Испанию, как предполагал издавна (см. Рим. 15, 24) и как утверждает предание.

Там же или уже по возвращении в Рим он был снова заключен в узы (так называемые «вторые узы»), в которых и находился до смерти. Есть предание, что по возвращении в Рим он проповедовал даже при дворе императора Нерона и обратил к вере во Христа его любимую наложницу. За это он был предан суду и, хотя милостью Божиею избавлен был, по собственному выражению, из львиных челюстей (2 Тим. 4, 17), то есть от съедения зверями в цирке, однако был заключен в узы.

Из этих вторых уз он написал в Ефес Второе послание к Тимофею, приглашая его в Рим в предчувствии своей близкой смерти на последнее свидание. Предание не говорит, успел ли Тимофей застать в живых своего учителя, но оно рассказывает, что сам апостол уже недолго ждал мученического венца. После девятимесячного заключения он был усечен мечом, как римский гражданин, недалеко от Рима. Это было в 67 году по Р. Х., в двенадцатый год царствования Нерона.

При общем взгляде на жизнь святого апостола Павла видно, что она резко делится на две половины. До своего обращения ко Христу святой Павел, тогда Савл, был строгим фарисеем, исполнителем закона Моисеева и отеческих преданий, думавшим оправдаться делами закона и ревностью к вере отцов, доходившей до фанатизма. По обращении своем он стал апостолом Христовым, всецело преданным делу евангельского благовестия, счастливым своим призванием, но сознающим свое собственное бессилие при исполнении этого высокого служения и приписывающим все свои дела и заслуги благодати Божией.

Самый акт своего обращения ко Христу святой Павел представляет как исключительно только действие благодати Божией. Вся жизнь апостола до обращения, по его глубокому убеждению, была заблуждением, грехом и вела его не к оправданию, а к осуждению, и только благодать Божия извлекла его из этого губительного заблуждения.

С этого времени святой Павел старается лишь о том, чтобы быть достойным этой благодати Божией и не уклоняться от своего призвания. Поэтому нет и не может быть речи о каких бы то ни было заслугах: все — дело Божие.

Будучи полным отражением жизни апостола, все учение святого Павла, раскрытое в его Посланиях, проводит именно эту основную мысль: Человек оправдывается верою, независимо от дел закона (Рим. 3, 28). Но отсюда нельзя вывести заключение, будто святой апостол Павел отрицает всякое значение в деле спасения личных усилий человека — добрых дел⁷². Под «делами закона» в его Посланиях имеются в виду не добрые дела вообще, а обрядовые дела закона Моисеева.

Надо твердо знать и помнить, что апостолу Павлу во время его проповеднической деятельности пришлось вынести упорную борьбу с противодействием иудеев и иудействующих христиан. Многие из иудеев и по принятии христианства держались взгляда, что и для христиан необходимо тщательное исполнение всех обрядовых предписаний Моисеева закона. Они обольщали себя горделивой мыслью, что Христос пришел на землю для спасения только иудеев, а потому язычники, желающие спастись, должны сначала стать иудеями, то есть принять обрезание и навыкнуть исполнять весь Моисеев закон.

Это заблуждение так сильно мешало распространению христианства среди язычников, что апостолы должны были созвать в 51 году в Иерусалиме Собор, который отменил обязательность обрядовых постановлений закона Моисеева для христиан. Но и после этого Собора многие иудействующие христиане продолжали упорно держаться своего прежнего взгляда и впоследствии совсем отделились от Церкви, составив свое еретическое общество.

Эти еретики, противодействуя лично святому апостолу Павлу, вносили смуту в церковную жизнь, пользуясь отсутствием святого апостола Павла в той или другой Церкви. Поэтому святой Павел в своих Посланиях и вынужден был постоянно подчеркивать, что Христос — Спаситель всего человечества, как иудеев, так и язычников, и что спасается человек не выполнением обрядовых дел закона, а только верой во Христа.

К сожалению, эта мысль святого апостола Павла была извращена Лютером и его последователями протестантами в том смысле, будто святой апостол Павел отрицает значение вообще всяких добрых дел для спасения. Если бы это было так, тогда не говорил бы святой Павел в Первом послании к Коринфянам, что если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто (1 Кор. 13, 2), ибо любовь как раз и проявляет себя в добрых делах.

Число Посланий святого апостола Павла

На основании положительных и достоверных свидетельств общий голос Церкви усвояет святому апостолу Павлу четырнадцать Посланий, хотя в древности было немало колебаний в отношении признания Павловым Послания к Евреям. Эти Послания помещаются в Библии в следующем порядке:

1. Послание к Римлянам.

2. Первое послание к Коринфянам.

3. Второе послание к Коринфянам.

4. Послание к Галатам.

5. Послание к Ефесянам.

6. Послание к Филиппийцам.

7. Послание к Колоссянам.

8. Первое послание к Фессалоникийцам, или Солунянам.

9. Второе послание к Фессалоникийцам, или Солунянам.

10. Первое послание к Тимофею.

11. Второе послание к Тимофею.

12. Послание к Титу.

13. Послание к Филимону.

14. Послание к Евреям.

Порядок этот не хронологический. Это размещение сделано, как легко заметить, по важности и обширности самих Посланий и по сравнительному значению Церквей и лиц, которым Послания адресованы. За Посланиями к семи Церквам следуют послания к трем лицам, а Послание к Евреям поставлено позади всех, потому что подлинность его признана позже всего.

Послания святого Апостола Павла делятся обыкновенно на две неравные группы: первая — Послания общехристианские и вторая — Послания пастырские. К этим последним относятся два Послания к Тимофею и Послание к Титу, потому что в них указываются основы и правила доброго пастырствования.

Некоторые места в Посланиях святого апостола Павла давали повод думать, что существовали еще другие Павловы послания, не дошедшие до нас⁷³. Но невероятно, чтобы они могли быть утрачены при той заботливости, с какой Первенствующая Церковь сберегала писания святых апостолов. Приписывавшаяся святому апостолу Павлу переписка с философом Сенекой, братом упоминаемого в Деяниях проконсула Галлиона (см. Деян. 18, 12–16), не заслужила признания своей подлинности.

Значение Посланий святого апостола Павла и их предмет

Послания святого апостола Павла имеют великое значение в составе Нового Завета, ибо в них мы находим глубокое и всестороннее раскрытие и разъяснение истин евангельского учения. Кроме отдельных, по преимуществу любимых святым апостолом Павлом истин Христовой веры, как, например, о значении ветхозаветного закона по отношению к Новому Завету, о растлении и порче человеческой природы и: Когда это послание прочитано будет у вас, то распорядитесь, чтобы оно было прочитано и в Лаодикийской церкви; а то, которое из Лаодикии, прочитайте и вы (Кол. 4, 16) — можно сделать вывод о существовании еще по меньшей мере двух Посланий апостола Павла — третьего к коринфянам и к лаодикийцам, и о единственном средстве оправдания перед Богом через веру во Иисуса Христа, нет, можно сказать, ни одного частного пункта во всей христианской догматике, который не находил бы себе основания и подкрепления в Павловых Посланиях. Поэтому не может быть истинным богословом тот, кто не изучил их самым основательным образом.

Бóльшая часть Посланий построена по одному и тому же плану. Начинаются они приветствием к читателям и благодарностью Богу за Его промыслительные действия о том месте, куда адресовано Послание. Далее Послание обыкновенно делится на две части — догматическую и нравственную. В заключении святой апостол касается частных дел, дает поручения, говорит о своем личном положении, выражает свои благопожелания и посылает приветствия мира и любви. Язык его, живой и яркий, напоминает язык ветхозаветных пророков и свидетельствует о хорошем знакомстве со Священным Писанием.

Послание к Римлянам

Основание Римской Церкви и состав её членов

О происхождении Римской Церкви, столь важной потом в церковной истории, нет никаких точных сведений. Об этом можно только строить предположения, впрочем, весьма вероятные. Сам апостол Павел в Послании к Римлянам пишет, что среди римских христиан есть некоторые, уверовавшие во Христа еще прежде, чем он сам, — Андроник и Иуния (см. Рим. 16, 7), и что вера римских христиан уже возвещается во всем мире (Рим. 1, 8).

В Климентовых рекогнициях говорится, что еще во время земной жизни Господа Иисуса Христа вести о Нем доходили до римлян и возбуждали в них не только удивление, но и веру. Это неудивительно, если принять во внимание, что со времени подчинения Иудеи Риму Помпеем (в 63 году до Р. Х.). в Риме стало жить множество иудеев, для которых был отведен потом даже особый квартал. Они ездили в Иерусалим на праздники и, конечно, могли потом рассказывать в Риме о том, что там слышали и видели.

В день сошествия Святого Духа на апостолов, как свидетельствует об этом дееписатель, среди свидетелей этого великого события были и римляне (см. Деян. 2, 10). Среди этих римлян могли быть уверовавшие и крестившиеся, которые потом и явились основателями первой христианской общины в Риме. Появляется вопрос: откуда и от кого из апостолов ведет свое начало церковная иерархия этой первой римской общины?

Предание Римской Церкви говорит, что в Риме был святой апостол Петр, который, после чудесного освобождения своего из темницы в 43 году, прибыл туда из Иерусалима и епископствовал там в течение двадцати пяти лет до самой своей мученической кончины в 67 году. Это, однако, не согласуется с другими имеющимися в нашем распоряжении данными.

Не может быть сомнения в том, что святого Петра не было в Риме в то время, когда святой апостол Павел писал свое Послание к Римлянам. Если бы святой апостол Петр был в Риме епископом, неужели же святой Павел дерзнул бы поучать его паству, а если бы и счел все же нужным обратиться к римской пастве с Посланием, то, конечно, не помимо святого Петра и так или иначе упомянул бы его имя в Послании. Кроме того, святой Павел сам говорит о себе, что он не имел обычая созидать на чужом основании (Рим. 15, 20) и проповедовать в чужой области (см. 2 Кор. 10, 16). Не стремился бы святой апостол Павел в Рим, если бы там уже был святой апостол Петр.

Не было святого Петра в Риме, следовательно, и до окончания первых уз святого Павла. Не может быть, чтобы дееписатель, повествующий о прибытии святого Павла в Рим и о проповеди его там, не упомянул бы, что в Риме в это время находился святой апостол Петр. Отсюда вывод ясен: святой апостол Петр мог быть в Риме только после первых уз святого апостола Павла, то есть незадолго до своей мученической кончины.

Кто же был устроителем Римской Церкви? Надо полагать, ученики святого апостола Павла. В конце Послания к Римлянам святой апостол Павел посылает приветствия целому ряду лиц, по-видимому, очень близко и хорошо ему знакомых. Кто же эти лица и как святой апостол Павел, еще не бывший до того в Риме, мог с ними познакомиться?

Все они, несомненно, изгнанники из Рима, изгнанные императором Клавдием и рассеявшиеся по Греции, Македонии и Малой Азии, где они и познакомились с апостолом Павлом. Одни из них были просвещены им, другие стали его сотрудниками. По смерти Клавдия они снова вернулись в Рим и духовно возглавили римскую церковную общину. Святой апостол Павел потому и горел желанием быть в Риме, чтобы пожать плоды посеянного его учениками.

Предание же о том, что Римская Церковь основана святым Петром, можно объяснить тем, что первые верующие в Риме были из числа обращенных в день Пятидесятницы, которые слышали речь святого апостола Петра и, естественно, считали его своим духовным отцом. К этому присоединилось и то, что в Риме святой апостол Петр принял мученическую кончину.

В состав Римской Церкви первоначально входили главным образом иудеи, но потом вошло в нее много язычников, так что последние по числу стали даже преобладать. Это видно и из Послания к Римлянам. Римские язычники, разочаровывавшиеся в своих языческих суевериях, при соприкосновении с иудеями часто становились прозелитами, а это облегчало им и переход в христианство, как дававшее еще большее, уже полное удовлетворение их духу. Римский философ Сенека по этому поводу говорил, что побежденные дают законы веры победителям, а Ювенал смеялся над иудействующими римлянами, и особенно римлянками.

По свидетельству Светония, иудеи были изгнаны императором Клавдием из Рима за то, что среди них поднимались смуты из-за Христа. При этом верующие из язычников не могли пострадать, ибо гонение коснулось одних иудеев, и притом не за веру, а за нарушение общественного спокойствия. Община из бывших язычников стала расти и развиваться уже самостоятельно и таким образом совершенно обособилась от иудеев. Вернувшиеся потом христиане из иудеев крепко слились с верующими из язычников, составив с ними единое целое и также окончательно обособившись от иудеев.

Это обособление верующих от иудеев резко обозначилось при вступлении святого апостола Павла в Рим, когда верующие вышли апостолу Павлу навстречу до Аппиевой площади и трех гостиниц (Деян. 28, 15), а иудеи три дня не являлись к святому Павлу, пока он сам не пригласил их к себе для беседы.

Повод к написанию Послания и его цель

Из Послания к Римлянам не видно, чтобы они сами дали святому апостолу Павлу какой-либо повод к написанию Послания. Послание имеет совершенно общий характер и ни на какие частности в жизни римских христиан не указывает. Напрасно думают, что поводом были какие-то споры и разделения среди них, указывая на 17-й стих 16-й главы, — это место тоже общего характера, как и все остальные наставления.

Побуждение к написанию этого Послания все было в самом Павле, который, услышав об обращении римлян, давно стал стремиться к ним, чтобы проверить, все ли у них идет так, как следует. Ведь он был «Апостолом языков», и ему естественно было беспокоиться о христианском преуспеянии жителей столицы всего тогдашнего культурного мира. Собираясь посетить римлян, он предпослал этому посещению свое Послание, чтобы оно заменило на время его личное посещение, подготовив римлян к встрече с ним. В своем Послании он начертывает общую программу всего христианского учения и предостерегает их от заражения иудейством.

Ближайшим поводом к написанию Послания в это именно время было отправление в Рим из Коринфа, где находился тогда Павел, высокоуважаемой кенхрейской диакониссы Фивы, оказавшей немалые услуги делу веры и Церкви и бывшей помощницей в деле евангельского благовестия самому апостолу Павлу, о чем он сам свидетельствует (см. Рим. 16, 1–2). Она имела дела в Риме, и святой апостол Павел, ценя ее заслуги, считал долгом рекомендовать ее римским христианам.

Место и время написания Послания

На основании данных самого Послания к Римлянам можно с точностью установить, что оно написано в Коринфе. Это видно из того, что святой Павел передает римлянам приветствие от Гаия, у которого он проживал, и от Эраста, городского казнохранителя (см. Рим. 16, 23), а из других его Посланий видно, что эти лица жили в Коринфе (см. 1 Кор. 1, 14; 2 Тим. 4, 20). Точно так же и Фива, с которой отправлялось Послание, была кенхрейской диакониссой, а Кенхрея была предместьем Коринфа — коринфской пристанью со стороны Эгейского моря.

Святой апостол Павел не один раз был в Коринфе. Поэтому появляется вопрос, в которое именно посещение Коринфа написано им Послание к Римлянам. На это тоже есть ясные указания в самом Послании. Апостол извещает римлян, что он собирается идти в Иерусалим с милостыней, собранной им в Македонии и Ахаии, а из Иерусалима намерен отправиться в Рим и затем в Испанию (см. Рим. 15, 25–28). Сравнивая это указание с повествованием Книги Деяний (см. Деян. 19, 21 и 20, 3), устанавливаем, что Послание к Римлянам написано святым апостолом Павлом во время третьего апостольского путешествия, когда он три месяца провел в Элладе, то есть весной 59 года по Р. Х.

Подлинность Послания

Самая придирчивая критика не могла оспаривать происхождения этого Послания от апостола Павла. Святой Климент Римский, святой Поликарп Смирнский, святой Ириней Лионский, Тертуллиан и Климент Александрийский, а также все позднейшие писатели и даже еретики знают и цитируют это Послание.

Только еретик Маркион отвергал подлинность двух последних глав, начиная с 24-го стиха четырнадцатой главы. За ним последовала новейшая критика, считающая эти главы позднейшим прибавлением. Ориген, однако, осуждает Маркиона за это, а существование этих двух глав в древнейших рукописях, как и внутреннее содержание их, не представляющее ничего противоречащего духу, учению и обстоятельствам жизни святого апостола Павла, убеждают нас в несомненной подлинности.

Содержание и состав Послания

Послание к Римлянам состоит из шестнадцати глав. Главный предмет его содержания — единственный способ спасения как для язычника, так и для иудея в Господе Иисусе Христе. Разработка этой темы занимает бóльшую часть послания — одиннадцать глав. К этому в следующих главах (см. Рим. 12, 1–15, 13) приложены общие нравственные наставления о жизни христианской. Начинается Послание обычным предисловием с надписанием и приветствием, а кончается послесловием с приветствиями разным лицам.

Экзегетический разбор Послания к Римлянам

Глава первая

Начинается Послание к Римлянам весьма пространным надписанием и приветствием: Павел, раб Иисуса Христа, призванный Апостол, избранный к благовестию Божию (Рим. 1, 1).

Называя себя смиренно рабом Христовым, святой Павел говорит затем, что он берет римлян на свое попечение на основании апостольского призвания от Самого Господа Иисуса Христа, поручившего ему во имя Его покорять вере все народы (Рим. 1, 5), между которыми находятся и они, римляне. Затем апостол преподает им, как обычно: благодать… и мир (Рим. 1, 7).

Далее как побуждение вступить в общение с римлянами святой Павел выставляет то, что вера их возвещается во всем мире (Рим. 1, 8), то есть апостолу особенно приятно с такими достойными последователями Христовыми познакомиться для того, чтобы возвести их веру на еще более высшую степень: преподать им некое дарование духовное, и утешиться с ними верою общею (Рим. 1, 11–12). Апостол говорит, что он не раз намеревался прийти к ним, но встречал препятствия. Это препятствие — желание успеха проповеди у всех народов, где до того проповедовал апостол (см. Рим. 1, 13–14).

Со стиха 16-го начинается вероучительная, догматическая часть Послания, в которой апостол доказывает, что перед Богом все грешны и безответны, как язычники, так и иудеи, и что спасает человека только живая вера в Господа Иисуса Христа: Праведный своею верою жив будет (Авв. 2, 4; см. Рим. 1, 17). Прежде всего апостол говорит о грехе язычников, которые не позаботились познать истинного Бога через изучение Его творений: Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы (Рим. 1, 20).

Результат этого неведения истинного Бога привел к идолопоклонству, а идолопоклонство привело ко всякого рода непотребствам и безнравственной порочной жизни (см. Рим. 1, 21–32).

Глава вторая

Во второй главе святой апостол переходит к иудеям. Он говорит, что наряду с язычниками суд Божий тяготеет и над иудеями, которые хотя и имели закон откровенный, но во все времена были не лучше язычников: осуждая язычников за их нечестие, они делали то же самое. Впрочем, первые шестнадцать стихов этой главы, как отмечает епископ Феофан Затворник на основании толкования святителя Иоанна Златоуста, имеют в виду не только иудеев, а всех вообще людей, которые, осуждая других за их грехи, сами не воздерживаются от грехов.

Это в особенности относится к власть имущим, народным правителям, поставленным судить. Таковые должны знать, что нет лицеприятия у Бога (Рим. 2, 11), и каждый грешащий, кто бы он ни был, понесет достойное наказание.

Здесь важно указание, что язычники, не имеющие богооткровенного закона, будут судимы Богом по закону совести, написанному в сердцах их: Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую в день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков (Рим. 1, 14–16).

Далее святой апостол говорит уже исключительно об иудеях, что они напрасно надеются на свое обрезание и хвалятся своим богооткровенным законом, ибо их обрезание и данный им закон Божий послужит им в еще большее осуждение, если они, хвалясь законом, преступлением закона бесчестят Бога (см. Рим. 2, 17–29).

Глава третья

В третьей главе святой апостол показывает, что иудеи не имеют никакого преимущества перед язычниками, ибо как Иудеи, так и Еллины, все под грехом… все согрешили и лишены славы Божией (Рим. 3, 9, 23). Поэтому оправдание человек может получить только по благодати Божией искуплением во Христе Иисусе… через веру (Рим. 3, 24–25).

Тем не менее иудеи все же имеют то преимущество, что им вверено слово Божие (Рим. 3, 2), заключавшее высокие обетования о Мессии. Несмотря на то что иудеи оказались неверными в хранении этого великого дара Божия, Бог, по самому свойству Своей природы, непременно исполнит данные Им обетования. Данный иудеям закон еще более отягчает их ответственность и виновность.

Так как Бог не есть только Бог иудеев, но и язычников, то и для тех и других один путь спасения — через веру. Этим не уничтожается значение закона, а лишь утверждается, ибо благодать Божия дала возможность людям осуществить требования закона.

Глава четвёртая

В четвертой главе апостол вспоминает ветхозаветных праведников Авраама и Давида, показывая в их лице, что не формальное только исполнение предписаний закона дает оправдание человеку перед Богом, а вера во всесильную благодать Божию, даруемую человеку по милости Божией: Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность (Рим. 4, 3).

Глава пятая

В пятой главе апостол изображает основную истину христианского вероучения о грехе и спасении. От Адама, естественной главы всего человечества, грех распространился на все человечество — посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили (Рим. 5, 12). Так и Христос, новая духовная глава всего человечества, Своим искупительным подвигом дарует спасение также всему человечеству.

Стихи 12–21 этой главы представляют собою одно из самых важных мест по глубине догматического содержания. Доказательством того, что грех Адама действительно перешел на всех его потомков, служит факт смерти, которая явилась последствием греха Адамова, или так называемого первородного греха.

Апостол указывает на важное обстоятельство: до Моисея не было закона, и, следовательно, грехи людей не могли им вменяться. Грех не вменяется, когда нет закона (Рим. 5, 13), но тем не менее люди умирали и до Моисея. Отсюда естественен вывод, что они наказывались смертью не за собственные грехи, а за грех первородный, перешедший на них от праотца Адама. Когда же дан был закон, а люди не переставали грешить, виновность их перед Богом еще более увеличилась.

Когда же грех таким образом умножился, чрез искупительный подвиг Христов было дано людям изобилие благодати Божией: А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать (Рим. 5, 20). Искупительный подвиг Христов заглаживает не только первородный грех Адамов, но и все личные грехи людей (см. Рим. 5, 16).

Глава шестая

В шестой главе, в предупреждение ложного вывода, что если умножение греха вызвало действие всесильной благодати Божией, то не лучше ли оставаться во грехе, дабы опять вызвать милость Божию, апостол увещевает христиан вести жизнь святую, добродетельную. С момента своего крещения христианин умирает для греха и возрождается для новой, святой жизни, подобно тому как и Христос, Спаситель наш, пострадавший и умерший на кресте, воскрес из мертвых и живет вечно для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 6, 10–11).

Это место (Рим. 6, 3–11) читается за Божественной литургией в Великую Субботу, когда вспоминается смерть и погребение Христово и пребывание Его во гробе. Ветхий наш человек, то есть греховный, склонный ко греху, должен быть распят с Ним — со Христом, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху (Рим. 6, 6). Освобождение от рабства греху делает христианина истинно свободным.

Если христианин и раб, то раб праведности (см. Рим. 6, 18). Но это рабство праведности — только кажущееся рабство: таким оно кажется только для немощных, еще не освободившихся вполне от рабства греху, потому что в начале служения праведности приходится приневоливать себя, бороться с греховными наклонностями. Но зато плодом рабства праведности, или рабства Богу, является святость и жизнь вечная, а последствием рабства греху — такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их — смерть (Рим. 6, 21).

Глава седьмая

В седьмой главе апостол объясняет, что христианин, освободившись от рабства греху, свободен и от исполнения закона Моисеева. Закон имеет власть над человеком, пока он жив (Рим. 7, 1). Так, смерть мужа освобождает жену от законных обязательств супружества, и она может выйти замуж за другого. Так и вы, братия мои, — говорит апостол, — умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу (Рим. 7, 4).

Закон Моисеев имел временное значение, чтобы обнаружить всю силу греха и привести человечество к мысли, что спасение без особой благодатной помощи Божией невозможно. Закон лишь вскрывал греховные язвы, но не давал исцеления от них; он давал человеку лишь горькое сознание бессилия исполнить все требования закона и получить через это оправдание от Бога. А теперь мы, христиане, освободились от закона, чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве, то есть не по внешне-формальным предписаниям закона (Рим. 7, 6).

Тут же апостол предостерегает от возможного ложного вывода, будто в законе лежит причина греха: не было бы закона, не было бы и греха. Нет, причина греха — в самом человеке. Закон сам по себе свят, и заповеди его святы, справедливы и направлены к добру (см. Рим. 7, 12). Закон только обнаруживает грех, коренящийся в природе человека, извращенной первородным грехом.

Во второй половине седьмой главы (см. Рим. 7, 13–25) апостол разъясняет кажущуюся ненормальность, что при наличии святого закона Моисеева греховность человечества не только не уменьшалась, но еще и увеличивалась, вследствие чего потребовалось чрезвычайное благодатное средство для спасения людей через искупительный подвиг Единородного Сына Божия.

Это — одно из немногих в новозаветных Священных Книгах мест, где с такой силой и глубиной изображается греховная развращенность нравственной природы человека: Потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю (Рим. 7, 15). Одними своими силами, без благодати Божией, человек не в состоянии побороть живущего в нем греха: Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (Рим. 7, 19–20).

Ярко раскрывает святой апостол эту картину раздвоенности, которую производит грех в нашей падшей природе: По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного… Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим. 7, 22–24).

Нарисовав эту мрачную картину порабощенности человека греху, святой Павел указует затем на всесильную помощь нашего Искупителя: Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим (Рим. 7, 25). Господь Искупитель и при окаянстве нашем может явить нас победителями живущего в нас греха. Подробно об этом говорится в следующей, восьмой главе.

Глава восьмая

Выяснив силу греха и величие искупительного подвига Христа Спасителя, освободившего нас из-под власти греха и даровавшего нам возможность жить по духу, а не по плоти, святой апостол в восьмой главе убеждает нас бороться с грехом, ибо теперь уже ничто не может извинить нашего уклонения от этой борьбы. С нами всесильный Дух Христов, помогающий нам жить по духу, а не по плоти, если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим. 8, 9). Мы, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии… А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (Рим. 8, 14, 17).

Стремление жить духовной жизнью, борясь с грехом, сопряжено со страданиями, но христиане не должны бояться этих страданий, ибо они ничто по сравнению с той славой, которая нас ожидает в будущей жизни: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8, 18). Этой будущей славы ожидает с нами и вся тварь, ибо и она освободится от рабства закону смерти и тления, отразившемуся, как следствие греха человека, на всей твари (см. Рим. 8, 19–22).

В борьбе с грехом помогает нам Дух Святой: Он подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными (Рим. 8, 26). В надежде на спасение утверждает нас и предвечное предопределение Божие о нашем спасении: Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями. А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил (Рим. 8, 29–30).

Для правильного понимания этого места Послания святого апостола Павла о Божественном предопределении надо иметь в виду, что апостол говорит не о безусловном предопределении, как учат кальвинисты, а о предопределении, основывающемся на всеведении Божием. Это значит не то, что Бог, помимо воли людей, одних предопределил ко спасению, а других к погибели, но то, что Бог, как всеведущий, знает, кто из людей употребит на добро свою свободную волю, а кто — во зло, и в зависимости от этого и предопределяет вечную участь каждого.

В заключение увещаний быть твердыми в надежде на спасение святой апостол восклицает: Кто отлучит нас от любви Божией? (Рим. 8, 35) — и восторженно исповедует свою любовь и преданность Христу Спасителю, призывая к тому же и всех верующих (см. Рим. 8, 35–39).

Главы с девятой по одиннадцатую

В следующих трех главах — девятой, десятой и одиннадцатой — святой апостол выражает свою великую печаль и непрестанное мучение сердцу его (Рим. 9, 2) об упорном неверии иудеев во Христа Спасителя и отвержении их Богом от Церкви Христовой и доказывает, что сам Израиль виновен в своем отвержении, так как ищет оправдания не в вере во Христа Спасителя, а в исполнении внешнего обрядового закона Моисеева.

При этом святой апостол выражает убеждение, что как отвержение касается не всех иудеев, потому что есть и верующие из них — сохранился остаток (Рим. 11, 5), — так оно не будет вечным для иудейского народа: в свое время и иудеи уверуют во Христа и войдут в Его Церковь. Во временном отвержении иудеев, вполне ими заслуженном, святой апостол видит особенное проявление премудрости Божией в отношении спасения всего человечества.

Фанатизм иудеев, упорно отвергавших веру во Христа как в Мессию, заставил апостола обратиться с проповедью о Христе к язычникам.

И таким образом упорное ожесточение иудеев против апостольской проповеди имело своим последствием обращение ко Христу язычников (см. Рим. 11, 25). Успех веры Христовой среди язычников и те духовные блага, которые они получают, возбудит ревность иудеев, и в результате весь Израиль спасется (Рим. 11, 26).

Поэтому святой апостол внушает уверовавшим из язычников не кичиться перед иудеями своим спасением. Сравнивая иудейский народ с благородным садовым масличным деревом, у которого только некоторые из ветвей отломились неверием, но корень цел и свят, святой апостол уподобляет язычников дикой маслине, привитой к масличному дереву на место отпавших ветвей: Если ты, дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, то не превозносись перед ветвями. Если же превозносишься, то вспомни, что не ты корень держишь, но корень тебя (Рим. 11, 17–18).

К тому же отпавшие ветви опять могут привиться, потому что Бог силен опять привить их. Ибо если ты отсечен от дикой по природе маслины и не по природе привился к хорошей маслине, то тем более сии природные привьются к своей маслине (Рим. 11, 23–24).

Величие Промысла Божия, премудро ведущего все народы ко спасению путем незримого для людей воздействия на исторические судьбы народов, вызывает у святого апостола восторженное восклицание: О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! Ибо кто познал ум Господень?.. Ему слава во веки, аминь (Рим. 11, 33–34, 36). Этим заканчивается вероучительная, догматическая часть Послания к Римлянам.

Главы с двенадцатой по пятнадцатую

Главы двенадцатая, тринадцатая, четырнадцатая и пятнадцатая по 13-й стих составляют нравоучительную часть Послания. Здесь святой апостол начертывает идеал нравственной жизни христианина.

В двенадцатой главе он говорит об обязанностях христианина как члена Церкви в отношении к Богу (см. Рим. 12, 1–2) и к ближним (см. Рим. 12, 3–5), о различных сверхъестественных дарованиях и обычных служениях, о чувствах и расположениях христианина (см. Рим. 12, 6–21).

В тринадцатой главе святой апостол говорит об обязанностях христианина как члена государства и общества. Здесь особенно важно наставление о повиновении властям: Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога (Рим. 13, 1). Для правильного понимания этого наставления надо обратить внимание на мысль, заключенную в следующих стихах: та власть от Бога, которая поощряет добро и наказывает зло (см. Рим. 13, 3–4).

«Поэтому мы вправе сказать, — говорит преподобный Исидор Пелусиот, — что самое дело, разумею власть, то есть начальство и власть царская, установлены Богом. Но если какой злодей-беззаконник восхитит сию власть, то не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим, что попущено ему изблевать сие лукавство, как фараону, и в таком случае понести крайнее наказание, или уцеломудрить тех, для кого нужна жестокость, как царь Вавилонский уцеломудрил иудеев».

В четырнадцатой главе и первых тринадцати стихах пятнадцатой главы святой апостол дает наставления, как относиться к немощным в вере ввиду происшедших на этой почве разногласий в Римской Церкви. Большинство римских христиан из язычников хвалились своей христианской свободой в том отношении, что безразлично вкушали всякую пищу и питие, ибо христианская вера не налагала каких-либо воспрещений в этом отношении, как и различений между днями в году. Между тем христиане из иудеев продолжали некоторые виды пищи считать нечистыми и боялись оскверниться ими, так же как признавали общеобязательными некоторые ветхозаветные праздники.

Святой апостол увещевает прекратить раздоры на этой почве, так как к немощному в вере нужно относиться снисходительно. Частные мнения и убеждения должны быть предоставлены совести каждого. Главное же — не судить и не укорять друг друга и не подавать друг другу соблазна. Все для христианина чисто, но если брат твой соблазняется, то лучше не есть мяса и не пить вина, чтобы не соблазнить брата (см. Рим. 14, 1–21).

Об этом читается на литургии в Неделю сыропустную перед наступлением Великого поста (Рим. 13, 11–14, 4) в качестве указания, с каким настроением дóлжно проходить христианину дни великопостного подвига.

Заключение Послания

В заключение Послания (Рим. 15, 14–16, 24) святой апостол объясняет побуждения, по которым он обращается к римлянам со своим Посланием, рекомендует им диакониссу Кенхрейской церкви Фиву, с которой отправляется это Послание, и передает целый ряд поименных приветствий христианам, живущим в Риме.

Первое послание к Коринфянам

Основание Коринфской Церкви

Коринф лежит на перешейке, соединяющем Грецию с Мореей, или Пелопоннесом. Построен он за полторы тысячи лет до Р. Х. В 44 году при Юлии Цезаре он был восстановлен после разорения и стал цветущим первым городом римской провинции Ахаии — резиденцией проконсулов. Он славился науками, искусствами и веселой жизнью, что привлекало в него множество жителей. Отличием его были так называемые Истмийские игры и храм Афродиты. Можно сказать, что во времена апостольской проповеди Коринф был средоточием греческого легкомыслия, ветрености и чувственных наслаждений.

Церковь в Коринфе была основана святым апостолом Павлом во время его второго благовестнического путешествия около 53 года, после того как он прошел с проповедью Филиппы, Фессалоники, Верию и Афины. Оставив в Македонии для утверждения веры своих учеников Силу и Тимофея, святой Павел направился в Грецию и прибыл в Коринф после краткого пребывания в Афинах, как повествует об этом Книга Деяний апостольских (см. Деян. 18, 1).

В Коринфе святой апостол встретил добрых и гостеприимных людей Акилу и Прискиллу, иудеев родом из Понта, которые жили прежде в Риме, но переселились в Коринф по причине изгнания императором Клавдием всех иудеев из Рима. Акила был скинотворцем, то есть делателем палаток. Так как святой Павел знал это ремесло, то и поселился у них, чтобы трудами рук своих снискать себе пропитание. Если Аки-ла и Прискилла не были еще прежде христианами то, надо полагать, они теперь были обращены святым Павлом, крещены им и стали ему помощниками в деле евангельского благовестия.

Каждую субботу апостол проповедовал в иудейской синагоге, убеждая иудеев и эллинов-прозелитов, что нет иного спасения, как только в Господе Иисусе Христе. Когда пришли из Македонии Сила и Тимофей, святой Павел получил возможность усилить и расширить свою проповедническую деятельность и учил уже не по субботам только, но и в остальные дни недели.

У иудеев эта проповедь, однако, имела мало успеха. Они противились апостолу, злословя его и Господень путь, проповедуемый им. Тогда святой Павел оставил синагогу с вразумительным для иудеев действием и словом. Он отряс прах одежд своих и сказал им: Кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам (Деян. 18, 6).

Смысл этих слов: «Вина в вашей погибели на вас самих, я чист от нее. Я указывал вам путь спасения, а вы не хотите принять его. Оставайтесь в вашей пагубе».

Дальнейшие христианские собрания с проповедью о Христе святой Павел стал устраивать неподалеку от синагоги, в доме некоего Иуста, чтущего Бога. Сюда собирались и язычники, и дело благовестия пошло успешнее: многие уверовали и крестились. Среди уверовавших был и сам начальник синагоги Крисп со всем домом своим. Но все же успех проповеди, видимо, не был велик, так что святой Павел хотел было вовсе удалиться из развращенного Коринфа, в котором он стал испытывать даже покушения на свою жизнь (см. 2 Фес. 3, 2).

Поэтому Сам Господь явился ему в видении ночью, чтобы ободрить и воодушевить его на дальнейшее служение в Коринфе (см. Деян. 18, 9–10).

Укрепленный этим явлением, святой апостол остался в Коринфе на полтора года, и в этот период времени проповедь его произрастила в Коринфе обильные плоды, так что Коринфская Церковь стала знаменитой и прославилась обилием духовных дарований (1 Кор. 1, 5–7).

Когда Коринфская Церковь устроилась, святому Павлу предлежало направиться в другие места для проповеди. Отбытие его из Коринфа ускорилось в результате одного прискорбного происшествия. Раздраженные проповедью апостола иудеи схватили его и привели на суд к проконсулу Галлиону с жалобой, что он учит людей чтить Бога не по закону (Деян. 18, 13). Сущность этого обвинения состояла в том, что Павел, по их словам, стал основателем какой-то новой секты сверх дозволенных законами Римской империи вероисповеданий.

Галлион былбратом известного римского философа Сенеки и дядей поэта Лукана, высокообразованным и благородным человеком. Он отказался разбирать дело, касающееся веры, а не гражданских отношений, и прогнал иудеев от судилища. Презиравшие иудеев эллины, услышав такое решение Галлиона, устремились на них тут же в той же судебной палате и, схватив главного вожака возмущения начальника синагоги Сосфена, били его перед судилищем; и Галлион нимало не беспокоился о том (Деян. 18, 17). Возможно, что этот Сосфен потом обратился ко Христу, и это о нем упоминает святой апостол в Послании к Коринфянам (см. 1 Кор. 1, 1).

Несомненно, по особому Промыслу Божию продолжателем Павлова дела в Коринфе явился некий иудеянин по имени Аполлос. Он родился и воспитался в Александрии, откуда прибыл сначала в Ефес, а затем в Коринф. Это, по словам дееписателя, был человек красноречивый и сведущий в Писаниях (Деян. 18, 24).

Отплыв из Коринфа, святой Павел на короткое время прибыл в Ефес, где оставил Акилу и Прискиллу, а сам отправился в Иерусалим и оттуда в Антиохию, откуда начал затем свое третье апостольское путешествие. По отбытии святого Павла из Ефеса туда прибыл Аполлос, бывший уже христианином и горевший духом, но знавший только крещение Иоанново. Он начал смело говорить в синагоге. Услышав его, Аки-ла и Прискилла приняли его и точнее объяснили ему путь Господень (Деян. 18, 26).

Когда ему явилась нужда ехать в Ахаию, столицей которой являлся в то время Коринф, ефесские верующие дали ему рекомендательные письма к тамошним христианам. Прибыв в Коринф, Аполлос много содействовал уверовавшим… ибо он сильно опровергал Иудеев всенародно, доказывая Писаниями, что Иисус есть Христос (Деян. 18, 27–28).

Значение проповеди Аполлоса для утверждения христианства в Коринфе было столь велико, что святой апостол Павел называет его поливателем насажденных им семян веры Христовой: Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог (1 Кор. 3, 6). Как долго Аполлос пробыл в Коринфе, неизвестно, но при написании Первого послания к Коринфянам мы опять видим его в Ефесе вместе с апостолом (см. 1 Кор. 16, 12).

Повод к написанию Первого послания к Коринфянам

Во время пребывания Аполлоса в Коринфе святой Павел, осуществив свой план посещения Иерусалима на Пасху, начал свое третье апостольское путешествие из Антиохии. Он проходил по порядку страну Галатийскую и Фригию (Деян. 18, 23) и прибыл в Ефес для утверждения здесь Церкви Христовой (см. Деян. 19, 1).

Тут до него стали доходить разные неблагоприятные слухи об оставленной им Коринфской Церкви. Он хотел было сам отправиться в Коринф прямо из Ефеса морем (см. 2 Кор. 1, 15–16), но, не решившись оставить Ефес, вместо себя отправил в Коринф своего возлюбленного ученика Тимофея, поручив ему пройти через Македонию и затем донести ему обо всем происходящем в Коринфской Церкви.

Между тем неблагоприятные слухи о Коринфской Церкви стали повторяться и умножаться. Будто бы один из коринфских христиан допускал такой вид блуда, какой и у язычников не допускается (см. 1 Кор. 5, 1). Затем пришли в Ефес домашние одной христианки Хлои и подтвердили апостолу этот слух, рассказав при этом и многое другое недоброе, особенно огорчив апостола рассказами о разных религиозных спорах и состязаниях (см. 1 Кор. 1, 11–12). Создавалось впечатление, что в Коринфе возникли отдельные религиозные партии или секты.

Прибывшие из Коринфа посланные от Коринфской Церкви Стефан, Фортунат и Ахаик несколько успокоили дух апостола (1 Кор. 16, 17–18), но все же подтвердили наличие многих нестроений. Подтвердив слухи о блуде и о распрях, они передали и многое другое вновь: о тяжбах в языческих судах, о беспорядках на вечерях любви, о непокровении женщинами своих голов в церкви, о неверии некоторых в воскресение мертвых. Апостолу были предложены также в особом послании и вопросы: о супружестве и девстве, о вкушении идоложертвенного, о даре языков и тому подобные.

Вследствие этого святой апостол Павел и решился отправить в Коринф свое Послание, чтобы уврачевать все нестроения и дать ответ на все недоумения. При этом он обещает и сам прийти к ним (см. 1 Кор. 4, 19–21). Дополнительным поводом к написанию Послания, как видно из последней главы (см. 1 Кор. 16, 1–4), было устройство сбора денежного вспомоществования для палестинских христиан.

Время и место написания Послания

Как это ясно видно из самого Послания, оно было написано в Ефесе. Я не хочу видеться с вами теперь мимоходом, — пишет апостол, — а надеюсь пробыть у вас несколько времени, если Господь позволит. В Ефесе же я пробуду до Пятидесятницы, (1 Кор. 16, 7–8). В Послании святой Павел пишет, что он отправил в Коринф святого Тимофея (см. 1 Кор. 16, 10), а в Деяниях мы находим, что он послал его из Ефеса уже перед тем, как сам собирался уходить из него (см. Деян. 19, 21–22). По расчету годов, это приходится на 58 или 59 год по P.Х.

Содержание и состав Послания

Содержание Послания, как требовал и повод к написанию его, весьма разнообразно: оно касается многих предметов, давая исчерпывающие ответы на вопросы, поставленные коринфянами. Состоит оно из шестнадцати глав. Начинается обычным надписанием и приветствием, кончается также передачей приветствий.

Экзегетический разбор Первого послания к Коринфянам

Первое послание святого апостола Павла к Коринфянам отличается от других его Посланий чрезвычайным разнообразием разрешаемых в нем вопросов. От ранее рассмотренного нами Послания к Римлянам оно отличается еще тем, что здесь святому апостолу Павлу приходится иметь дело не с иудейскими заблуждениями, а с греческой культурой и греческой чувственностью — с эллинизмом, опиравшимся на философию, не чуждым глубокого проникновения в духовно-нравственную область жизни.

Начинается Послание обычным надписанием и приветствием. Наряду с самим собой святой Павел смиренно упоминает и «Сосфена брата» (см. 1 Кор. 1, 1). Блаженный Феодорит и святитель Димитрий Ростовский полагают, что этот Сосфен был тот самый начальник синагоги в Коринфе, который подвергся побоям по случаю возмущения там против апостола Павла (Деян. 18, 17). Такого же мнения держится и епископ Феофан Затворник, который говорит, что этих побоев нельзя иначе объяснить, как какою-либо соприкосновенностью Сосфена к проповеди святого Павла.

Все дальнейшее содержание Послания состоит из двух частей. Первая часть (главы 1–6) содержит преимущественно обличения, вторая часть (главы 7–15) содержит преимущественно наставления и, наконец, последняя, 16-я глава представляет собой заключение, в котором святой апостол излагает соображения о сборе милостыни для палестинских христиан и о своем путешествии по дороге в Коринф, а также передает обычные приветы.

В первой, второй, третьей и четвертой главах святой апостол обличает коринфян за распри и разделения между ними. Сначала он хвалит их веру, выражая уверенность, что Господь утвердит их в этой вере до конца, чтобы вам быть неповинными в день Господа нашего Иисуса Христа (1 Кор. 1, 8), а с 10-го стиха (см. 1 Кор. 1, 10) начинает свою обличительную речь.

После святого апостола Павла в Коринфе проповедовал его ученик Аполлос; туда же прибыли христиане, обращенные святым апостолом Петром; были там и христиане из Палестины, слышавшие проповедь Самого Господа Иисуса Христа. Склонные к партийным распрям и держась, по-видимому, еще языческого взгляда на проповедников Евангелия как на философов, основывавших каждый свою школу, коринфяне стали делиться на партии по именам проповедников евангельского учения и называли себя «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов» (1 Кор. 1, 12).

В начале в основе этого разделения лежало, конечно, лишь доброе чувство любовной привязанности к тому или иному проповеднику, но в дальнейшем такое разделение могло повести к опасным последствиям для самой чистоты веры. В нравственном же отношении это разделение и теперь повело уже ко многим недобрым явлениям в среде коринфского христианского общества, которые и обличает святой апостол в своем Послании.

Так как это разделение явилось исходной точкой упадка нравственной жизни и всех нестроений, святой апостол с особенной силой и энергией обличает его в целых четырех главах.

Глава первая

Ввиду того, что руководители отдельных партий, по примеру языческих философов, влияли на толпу красноречием и философскими рассуждениями, святой апостол в первой главе характеризует свойства евангельской проповеди, сравнивая ее с мирской мудростью — философией.

Проповедь о кресте для язычников, гордых своей ученостью, кажется слишком простой и даже безумием, между тем как для уверовавших слово о кресте — это сила Божия (1 Кор. 1, 18), дарующая спасение. В то время как мудрость мирская (философия), оторвавшаяся от источника мудрости — Бога и пытавшаяся самостоятельно разрешить все жизненные задачи, оказалась бессильной в устроении человеческой жизни, евангельская проповедь, кажущаяся для неверных юродством (безумием), дарует людям действительно все, что необходимо, как для благоустроения их земной жизни, так, что особенно важно, для их вечного спасения.

Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1, 22–24). Здесь важно отметить, что Божией премудростью («Софией»), в согласии со многими другими местами Священного Писания, именуется не кто другой, как Второе Лицо Пресвятой Троицы.

Далее апостол говорит: Потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков, что видно из того, что Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное (1 Кор. 1, 25, 27). Это наглядно сказалось в том, что бедные, незнатные и неученые рыбари, какими были святые апостолы, и большинство первенствующих христиан, тоже люди по преимуществу низкого звания и необразованные, силой своей веры и своей проповедью посрамили всю языческую мудрость ученых и философов и привели весь мир к подножию Креста Христова.

«Бог всяческих, — говорит блаженный Феодорит, — неучеными победил ученых, нищими — богатых и рыбарями уловил вселенную». Для чего это нужно было? Для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом (1 Кор. 1, 29), — чтобы смирить всякую гордость и надменность, чтобы показать, что мы не можем спастись сами собой, что христианство — это путь спасения через смирение.

Глава вторая

В доказательство той же мысли о простоте евангельской проповеди, чуждой обольщения красотой внешнего построения речи и внешней мудрости языческих философов, но сильной только содержащейся в ней истиной, святой апостол во второй главе вспоминает, как он приходил в Коринф в смиренном виде с простым словом о Распятом, чтобы уверование коринфян ничем не было обязано мудрости человеческой, но лишь Богу: Слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией (1 Кор. 2, 4–5).

Для более совершенных по вере потом открывается вéдение истинной премудрости — премудрости Божией, превосходящей всякое разумение человеческое и недосягаемой для мудрецов мира сего. Проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей (1 Кор. 2, 7) — это образ устроения нашего спасения в Господе Иисусе Христе со всеми исходными его началами и с необъятными последствиями во всех областях тварного бытия.

Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам, то есть истинным христианам, Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух все проницает, и глубины Божии (1 Кор. 2, 9–10). Проповедуя о премудрой тайне спасения людей, апостолы имеют ум Христов (1 Кор. 2, 16), а потому принять их учение во всей глубине могут только люди духовные (см. 1 Кор. 2, 15), то есть утвердившиеся в духовно-нравственной жизни, переродившиеся духовно и принимающие истину не умом только, но и сердцем, и волей, то есть в полном проявлении своих сил и способностей.

Душевный человек, то есть не очистивший еще душу свою от греховных привязанностей, живущий не духом, но низшими свойствами души, не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно (1 Кор. 2, 14).

Глава третья

Содержание третьей главы дает основание предположить, что во время отсутствия святого апостола Павла в Коринфе его противники возбуждали против него христиан, стараясь унизить его учение. Они, видимо, указывали, что другие проповедники Евангелия, как, например, апостол Петр и Аполлос, более глубоко и красноречиво раскрывают истины учения Христова.

Вероятно, отвечая на подобного рода нарекания, святой Павел пишет: Я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах, потому что вы еще плотские (1 Кор. 3, 1–3). Доказательством этому служат распри, споры и разделения на партии из-за разных учителей-проповедников.

Затем святой Павел разъясняет, как нужно смотреть на апостолов. Апостолы — только слуги Божии, только служители, через которых вы уверовали (1 Кор. 3, 5), а основание спасения — во Христе Иисусе, ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос (1 Кор. 3, 11). Я насадил, — говорит святой апостол Павел, — Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий. Насаждающий же и поливающий суть одно; но каждый получит свою награду по своему труду. Ибо мы соработники у Бога, а вы Божия нива, Божие строение (1 Кор. 3, 6–9).

Ценность труда каждого такого строителя-проповедника определится на Страшном Суде. Основание одно — Иисус Христос, но на этом основании можно строить из материалов различной ценности и прочности: из золота, серебра, драгоценных камней — чистое, здоровое учение слова Божия или из дерева, сена, соломы (1 Кор. 3, 12) — учение, смешанное с измышлениями человеческой мудрости или пустое красноречие.

В день Страшного Суда огонь испытает дело каждого, каково оно есть… А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы из огня (ст. 13, 15). По отзыву блаженного Августина, это изречение святого апостола Павла относится именно к таким, которые святой апостол Петр называет неудобовразумительными (см. 2 Пет. 3, 16). Эта прикровенность апостольских слов дает основание римско-католическим богословам находить в них подтверждение своему лжедогмату о загробном чистилищном огне, которым будто бы грешники очищаются по смерти.

Правильному пониманию этих слов способствует то самое сравнение с огнем пожара, охватившим дом, которое проводит святой апостол через свою речь. «Кругом огонь, надо бежать сквозь него. Что тут бывает? Иной пробежит почти неопаленный, другие в разных степенях опаления, а иной так и остается в огне. Подобное сему будет с теми, коих на огне Суда домики (дела) погорят. Одни пойдут в огонь, другие получат иные разные степени наказания, а иные и помилованы будут. Ибо хотя все они виноваты, что строили не из прочного материала, но виновность их может иметь разные степени. Иной может быть и без вины виноват: трудился над строением непрочным, не зная лучшего образа строения; или, может быть, по обстоятельствам не успел взяться за лучшее, или еще почему-либо заслуживает извинения» (епископ Феофан Затворник).

Может быть, сама паства виновата, что оказалась гнилым материалом. Тогда пастырь избегнет осуждения после строгого пересмотра его жизни на неподкупном Суде Божием — спасется, но так, как бы из огня (1 Кор. 3, 15).

Поэтому учителям-проповедникам надо с большой осмотрительностью и осторожностью строить здание Христовой Церкви, памятуя, что каждый христианин есть храм Божий, так как Дух Божий, через таинства им в себя принятый, живет в нем: Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (1 Кор. 3, 16). Суетные человеческие мудрования могут разорить этот храм, потому что мудрость мира сего есть безумие пред Богом (1 Кор. 3, 19). Вы же — Христовы (1 Кор. 3, 23), то есть коль скоро вы уверовали во Христа и стали членами Его Церкви, вы принадлежите единому Христу, а потому прилично ли вам разделяться из-за Павла, Аполлоса, Кифы или других каких учителей?

Глава четвёртая

В четвертой главе святой апостол указывает, что, оценивая и сравнивая между собой апостолов и становясь таким образом как бы их судьями, коринфяне проявили недостаток главной христианской добродетели — смирения. Гордясь своим духовным разумением, коринфяне забыли, что если и есть у них что ценного, то это получили они от апостолов. Судить же о них можно разве только по степени их верности порученному им делу проповеди (см. 1 Кор. 4, 1–2), а не по каким-либо внешним качествам, зависящим лишь от природных дарований (как судили о языческих риторах и философах).

Чтобы вразумить коринфян и возбудить в них чувства признательности и благодарности всем апостолам равно, как трудящимся для их блага, святой апостол сравнивает их положение со своим. Не успели вы, как бы говорит он, вкусить еще и начатка от плодов веры, а вы уже пресытились, вы уже обогатились, вы стали царствовать без нас (1 Кор. 4, 8). «Мы еще бедствуем, подвергаемся страданиям за проповедь, а вы уже и царством насладились» (блаженный Феодорит). «Держите себя так, как будто настало уже Царство славы, розданы венцы, настало блаженное ликование. Но как же это без нас? Мы трудимся, терпим всякого рода лишения, а вы уже и в Царство будто вступили» (епископ Феофан Затворник).

И апостол рисует картину всевозможных скорбей и лишений, какие претерпевают проповедники евангельского учения: Нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков. Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе; мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии (1 Кор. 4, 9–10). Эти противоположения надо понимать в смысле обличительной иронии. Впрочем, епископ Феофан Затворник толкует это иначе: труды и лишения апостолов служат к славе и чести и утверждению в вере тех, кто уверовал через их проповедь.

Заканчивает свое обличение святой апостол уверением, что делает он это, не позоря их, но вразумляя, как любимых детей: Не к постыжению вашему пишу сие, но вразумляю вас, как возлюбленных детей моих. Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием. Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу (1 Кор. 4, 14–16).

Важное место! Святой апостол говорит, что хотя коринфяне имеют тысячи наставников… но не много отцов и что он родил их во Христе Иисусе благовествованием, то есть является их духовным отцом. Сам святой апостол Павел называет себя отцом обращенных им в христианство, а между тем сектанты, неосновательно ссылаясь на слова Господа Иисуса Христа, обращенные Им только к апостолам⁷⁴, отказывают православным христианским пастырям в праве именоваться отцами верующих!

Для вразумления коринфян святой апостол посылает им своего доверенного ученика Тимофея и обещает вскоре и сам к ним прийти (см. 1 Кор. 4, 17–19). Противники святого апостола Павла, видимо, распускали слух, что он четыре года уже не посещает Коринф из боязни встречи там со своими соперниками, более его сильными в слове. Апостол обещает при посещении Коринфа испытать не слова возгордившихся, а силу, ибо Царство Божие не в слове, а в силе, то есть в жизни и в делах (1 Кор. 4, 19–20).

Глава пятая

Пятая и шестая главы содержат обличения нравственных недостатков. Вся пятая глава посвящена обличению блудника-кровосмесника, который взял себе в жены жену отца своего (1 Кор. 5, 1), то есть, надо полагать, мачеху. Святой Павел укоряет коринфян, что они возгордились, вместо того, чтобы лучше плакать (1 Кор. 5, 2), то есть не следовало бы коринфянам высоко о себе думать, если возможны среди них такие гнусности.

Во избежание дальнейшего соблазна святой апостол повелевает еще до своего прихода предать виновного сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа (1 Кор. 5, 5). Это не только отлучение от Церкви, вне которой «область сатанина», но и действительное наказание, как говорит святитель Иоанн Златоуст, подобное тому, что было с Иовом, «хотя не с одинаковою силою: там для славнейших венцов, а здесь для разрешения от грехов, дабы сатана наказал его злокачественными ранами или другою какою-нибудь болезнью». «Плотской грех в плоти и наказывается, — поясняет епископ Феофан Затворник, — изможденная плоть ослабит узы греха и даст простор духу покаяться».

Разве не знаете, что малая закваска квасит все тесто? (1 Кор. 5, 6). Такое строгое наказание необходимо для того, чтобы этот худой пример не заразил и других. Христиане вообще должны быть «новым тестом» (см. 1 Кор. 5, 7), в котором не может быть места никакой порочной закваске, то есть никакой греховной страсти. Так как вы бесквасны, ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас (1 Кор. 5, 7). Как перед лицом агнца пасхального у израильтян ни в одном доме не оставалось ничего квасного, так у нас перед лицом нашего Агнца Пасхального, Христа Господа, не должно быть ничего греховного и страстного (см. 1 Кор. 5, 7–8).

Эти два стиха с присоединением к ним слов из Послания к Галатам: Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою — ибо написано: проклят всяк, висящий на древе, — дабы благословение Авраамово через Христа Иисуса распространилось на язычников, чтобы нам получить обещанного Духа верою (Гал. 3, 13–14) — составляют Апостольское чтение на утрене Великой Субботы.

В связи с грехом кровосмесника апостол заповедует вообще не иметь никакого общения с теми, которые, называя себя христианами, не оставляют своей порочной жизни: С таким даже и не есть вместе… Итак, извергните развращенного из среды вас (1 Кор. 5, 11, 13). Апостол указывает, что такое изъятие грешника ради освобождения общества от греховной заразы заповедовалось еще в Ветхом Завете (см. Втор. 17, 7).

Глава шестая

Первая половина шестой главы посвящена обличению христиан за тяжбы перед неверными в языческих судилищах (стихи 1–8), а вторая половина содержит обличения страстной жизни вообще и чревоугодия и блуда в частности. Святитель Иоанн Златоуст замечает, что собственно предшествующая речь о внутреннем суде над кровосмесником расположила апостола сказать о том, что и внешние житейские дела христиане должны разбирать сами, не доводя их до языческих судей, после чего апостол опять возвращается к прежнему предмету — обличению блудной и вообще чувственной жизни.

Разве не знаете, что святые будут судить мир? (1 Кор. 6, 2). Апостол говорит как о чем-то общеизвестном, что святые, то есть христиане, будут судить мир, а потому недостойно им обращаться в языческие судилища. Судить в том же смысле, что и царица южная, которая, по словам Господа, восстанет на суд с родом сим и осудит его, и ниневитяне, которые восстанут на суд с родом сим и осудят его (Мф. 12, 42, 42). Сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых (Мф. 19, 28) сказано в том же смысле: уверовавшие и ставшие христианами послужат в осуждение тем, которые не уверовали.

Разве не знаете, что мы будем судить ангелов (1 Кор. 6, 3) — здесь имеются в виду ангелы падшие, то есть демоны. И здесь мы будем судить сказано в том же смысле: «осудим».

Далее святой апостол указывает, что сами по себе тяжбы неприличны для христиан, обязанных жить по-братски: И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою (1 Кор. 6, 7). Особенно же предосудительны эти тяжбы, если они ведутся по греховным поводам с целью обидеть брата, отнять принадлежащее ему. Отсюда святой Апостол переходит к обличению всякого рода грехов, которых не должно быть в христианском обществе, как обществе святых (см. 1 Кор. 6, 8–11).

После этого апостол вновь переходит к обличению блуда (см. 1 Кор. 6, 12–20). Эти стихи и читаются в Неделю о блудном сыне.

Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1 Кор. 6, 12). Судя по тому, что дальше говорится о пище, здесь говорится прежде всего о том, что можно вкушать всякого рода пищу. Но этой свободе христианина апостол полагает два ограничения: первое — польза, второе — чтобы себя ничем не связать и во имя мнимой свободы таким образом не потерять свободы истинной — свободы от всякого пристрастия и греха. Поэтому христианин должен беречь себя от порабощения чувственностью: чревоугодием и связанной с ним страстью блуда.

Преступность блуда в том, что он оскверняет и душу, и тело и является святотатством, ибо тела наши, как и души, являются членами Христовыми и принадлежат Богу. Блудник же нарушает свое единение с Господом и оскверняет свое тело, являющееся храмом живущего в нас Святого Духа: Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?.. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии, — заканчивает свою обличительную речь апостол (1 Кор. 6, 18–20).

Глава седьмая

С седьмой главы начинается вторая часть Послания, содержащая наставления в нравственной христианской жизни.

В связи с последней обличительной речью о блуде святой апостол прежде всего дает наставления, касающиеся брака и безбрачной жизни, или девства. Основная мысль всех этих наставлений та, что девство выше брака, а потому должно быть предпочитаемо христианами; но кто чувствует себя не в силах вести строго девственную жизнь, тому лучше вступить в брак, нежели разжигаться (1 Кор. 7, 9), то есть поработить свою душу блудной страсти и подвергаться постоянной опасности впасть в блуд.

Таким образом, первая нравственная цель брака — избежание блуда (1 Кор. 7, 2). Муж и жена принадлежат друг другу всецело и не властны сами над собой: воздержание от брачной жизни допустимо для них лишь по взаимному согласию (см. 1 Кор. 7, 3–6). Желая добра всем, святой апостол ставит в пример безбрачным и вдовам свое собственное безбрачие, как лучшее состояние (см. 1 Кор. 7, 7–8). Те же, кто неспособны понести подвиг безбрачия, должны вступать в брак, но строго хранить при этом супружескую верность и не разводиться даже в том случае, если один из супругов неверующий, ибо воля Господня вообще такова, чтобы всякому оставаться в том звании, в котором кто призван к христианству (1 Кор. 7, 20).

Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы (1 Кор. 7, 14). Смысл этого не совсем понятного изречения тот, что брак не должен быть расторгаем в том случае, если только один из супругов уверовал, а другой остался язычником. Иначе сказать, объясняет епископ Феофан Затворник, «брак твой, верная жена, с мужем неверным не превратился в незаконное сожительство от того, что ты уверовала; напротив, твое уверование освятило сей брак и мужа твоего в брачном отношении».

Равным образом и дети от такого брака не должны рассматриваться как «нечистые» в смысле «незаконнорожденные». Цель у апостола та, чтобы предотвратить распадение семейств, которое могло бы наделать много шума и вредно повлиять на дело проповеди. С другой стороны, коль скоро муж и жена неверные не отвращаются от жены и мужа верных, то есть надежда, что и они со временем обратятся, как это и говорит апостол прямо: Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены? (1 Кор. 7, 16).

С 25-го по 40-й стих апостол ярко выставляет преимущества безбрачия. Безбрачные свободны от «скорбей по плоти» (см. 1 Кор. 7, 28), то есть скорбей и печалей всякого рода, связанных с брачной жизнью, каковых очень много. Скоротечность нашей жизни и ожидание Второго пришествия Христова и Страшного Суда Божия должны побуждать христиан к такому внутреннему настроению, при котором имеющие жен должны быть, как не имеющие (1 Кор. 7, 29).

Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене (1 Кор. 7, 32–33). Брачная жизнь создает много забот, которые мешают всецело угождать Господу, отвлекают от служения Богу. Поэтому, заключает апостол свои наставления, лучше оставаться в девстве, хотя кто вступает в брак, тот этим не творит греха (см. 1 Кор. 7, 36–40).

Глава восьмая

В восьмой главе святой апостол дает наставление о характере христианской свободы по поводу вкушения идоложертвенного. Христианская свобода не в том, чтобы делать все что заблагорассудится, руководясь своим знанием истины, которое само по себе способно надмевать, а в том, чтобы ограничивать себя во имя любви.

Справедливо считая идолов за ничто, коринфяне свободно входили в идольские капища и участвовали там в трапезах, вкушая идоложертвенное. Этим они соблазняли тех братий, которые еще не возвысились до такого понятия о ничтожестве идолов и по мнению которых вкушать идоложертвенное значило вступать в общение с идолами, — это называет апостол идольской совестью (см. 1 Кор. 8, 7). При виде братий, вкушающих идоложертвенное, немощная совесть их осквернялась.

Сама по себе пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем (1 Кор. 8, 8). Но надо помнить, что человек не есть только животное, а нравственно свободное существо, а потому и все деяния его, в том числе и ядение или неядение пищи, кроме физиологического, имеют еще и нравственное значение.

Следовательно, не всегда может быть безразлично и безгрешно есть или не есть известного рода пищу, например идоложертвенную или скоромную во время установленного Церковью поста. Поэтому решительно заключает апостол: Если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего (1 Кор. 8, 13).

Глава девятая

В девятой главе святой апостол продолжает развивать ту же мысль о разумном пользовании христианской свободой — о необходимости ограничивать ее во имя высших целей. Здесь он говорит о своем праве получать содержание от обращенных им верующих, основываясь на древнем установлении: Священнодействующие питаются от святилища, а служащие жертвеннику берут долю от жертвенника (1 Кор. 9, 13).

Но он сам добровольно отказывался от этого законного права для того, чтобы дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову (1 Кор. 9, 12). Всем и всегда он служил бескорыстно, приспособляясь к нуждам и состоянию всех и отказывая себе в необходимом единственно ради успеха евангельской проповеди (см. 1 Кор. 9, 15–23).

Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (см. 1 Кор. 9, 20–22). Это образцовое правило так называемого «пастырского применения», которое широко употреблял апостол Павел, снисходя к немощам всех классов и состояний современного ему общества для того, чтобы спасти хотя бы некоторых.

Все вышесказанное святой апостол прилагает затем к коринфянам. Указав в себе пример того, как надо воздерживаться от личных пожеланий и потребностей ради пользы ближних, святой апостол хочет склонить к тому же и коринфян. Для этого он употребляет хорошо им знакомый образ бегущих на ристалищах (Коринф славился Истмийскими играми) и борцов, которые для получения тленных венцов воздерживаются от всего, что может сделать тучным и тем расслабить их тело. Так бегите, чтобы получить, — увещевает апостол (1 Кор. 9, 25, 24).

Тут апостол снова приводит в пример себя, говоря, что он бежит не так, как на неверное, и подвизается не так, чтобы только бить воздух (1 Кор. 9, 26), то есть не напрасно, не без цели, не так, как упражняющиеся борцы, которые, по словам блаженного Феодорита, «упражняясь, вместо противника против воздуха приводят в движение руки», но наносит действительные удары врагу диаволу. Для достижения цели он усмиряет и порабощает свое тело, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1 Кор. 9, 27). Здесь — законоположение христианского аскетизма: без обуздания потребностей тела невозможно искоренение греховных страстей, невозможно преуспеяние в духовной жизни.

Глава десятая

Десятая глава опять направлена против вкушения идоложертвенного. Главная мысль ее та, что вкушающие идоложертвенное причащаются бесовской трапезы. Сначала святой апостол устрашает коринфян случаями грозного суда Божия за уклонение к идолослужению из ветхозаветной истории израильтян.

Здесь важна в начале параллель между израильтянами и христианами: Отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море (1 Кор. 10, 1–2). Прохождение через Чермное море было прообразом крещения, а Моисей был прообразом Христа. И все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос (1 Кор. 10, 3–4). Пища духовная — манна, прообразовавшая Тело Господа, а духовное питие — вода, чудесно источенная из камня, прообразовавшая Кровь Господа. Мысль та, что Подателем благодатных даров людям как в Ветхом, так и в Новом Завете был один и тот же Христос. Это место из Апостола читается на Богоявление при великом освящении воды.

Перечислив случаи нравственного падения израильтян и кары Божией за них (см. 1 Кор. 10, 5–10), апостол предостерегает коринфян от опасности поддаться искушению со стороны языческих соблазнов, если они будут принимать участие в трапезе с язычниками: Кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть (1 Кор. 10, 12). Далее (1 Кор. 10, 15–22) апостол внушает, что вкушение идоложертвенного есть общение с бесами, как участие в трапезе бесовской, ибо язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу (1 Кор. 10, 20).

С 23-го по 33-й стих апостол дает указания, как обходиться с пищей, чтобы не согрешить употреблением идоложертвенного. Прежде всего он снова повторяет ранее высказанную мысль, говоря: Все мне позволительно, но не все полезно (1 Кор. 10, 23; 6, 12), ибо коринфяне спокойно участвовали в языческих трапезах, опираясь на право христианской свободы, злоупотребляя им.

Апостол разрешает есть все, что продается на торгу, разрешает есть и все предлагаемое в гостях, хотя бы и у неверных, но если кто скажет вам: это идоложертвенное, — то не ешьте ради того, кто объявил вам (1 Кор. 10, 28), христианин ли то или язычник: в первом случае, чтобы не соблазнить его, а во втором — чтобы оберечь свое христианское достоинство от искусителя.

Все соображения апостол покрывает всеобщим правилом: Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию (1 Кор. 10, 31). Дороже всего для нас слава Божия, и ее-то мы и должны иметь всегда прежде всего в виду при всех случаях нашей жизни.

Глава одиннадцатая

Одиннадцатая глава содержит обличение и исправление некоторых непорядков при церковных собраниях, именно: во-первых, непокровения женами голов в церкви (1 Кор. 11, 1–16) и, во вторых, недостойного поведения на вечерях любви (1 Кор. 11, 17–34).

Сущность первого наставления в том, что на общественных церковных собраниях женщины должны присутствовать с покрытой головой, а мужчины с открытой. Святитель Иоанн Златоуст объясняет это наставление тем, что в Коринфе «женщины с открытыми и обнаженными головами и молились, и пророчествовали, а мужи отращивали волосы, подобно занимавшимся философией, и покрывали свои головы, когда молились и пророчествовали, придерживаясь в том и другом языческого закона». Святой апостол, находя это неприличным для христиан, требует от жен, чтобы они покрывали свои головы в знак своего подчиненного положения относительно мужа.

Кроме того, в те времена женщины-язычницы ходили в свои капища открыто с нечистыми целями, и обнажение головы для женщины считалось знаком ее бесстыдства. Распутная женщина наказывалась за распутство снятием волос, почему апостол и говорит: Если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется (1 Кор. 10, 6). «Сначала муж, — говорит епископ Феофан Затворник, — по образу Божию, а потом как бы уже по мужнину образу из него жена, которая и есть потому образ образа, или отблеск славы мужа».

Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов (1 Кор. 11, 10). «Если ты, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — не обращаешь внимания на мужа, то постыдись Ангелов». Это покрытие жены есть, таким образом, знак ее скромности, покорности и подчинения мужу. Но чтобы муж не превозносился над женой и не злоупотреблял своим главенством, апостол далее говорит: Впрочем ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же — от Бога (1 Кор. 11, 11–12).

Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него? (1 Кор. 11, 14). Этими словами любят пользоваться сектанты против православных священников, носящих длинные волосы. Но здесь речь идет не о священниках, а о рядовых верующих, и имеется в виду общепринятый обычай, в силу которого только женщины отращивают волосы, а мужчины стригутся. Сектанты забывают при этом, что, по повелению Самого Бога, мужчины, давшие обет назорейства, должны были отращивать свои волосы⁷⁵. Отращивание волос у современных православных священников и монахов имеет в себе точно ту же самую идею назорейства, то есть посвящения себя Богу.

С 17-го по 34-й стих святой апостол обличает непорядки, происходившие у коринфян на вечерях любви. Как в первой христианской общине в Иерусалиме было все общее и все верующие сходились вместе, чтобы вкушать пищу за общим столом, так обычай этот долгое время еще сохранялся и поддерживался во всех древних христианских общинах. По окончании богослужения и причащения Святых Христовых Таин устраивалась для всех общая трапеза, причем богатые приносили яства, а бедные, ничего не имевшие, приглашались ими и таким образом вкушали пищу все вместе. Это и были так называемые «вечери любви».

Апостол обличает коринфян прежде всего в том, что, когда они собираются в церковь, между ними бывают разделения (1 Кор. 11, 18), то есть что они делятся на группы или по семьям, или по знакомствам, забывая бедных, чем разрушалась самая цель установления этих вечерь любви. Располагая к благоговейному участию в вечерях любви, святой апостол говорит об учреждении таинства Евхаристии, совершение которого обычно предшествовало вечерям любви (см. 1 Кор. 11, 23–32). Это место положено по уставу читать на литургии Великого Четверга.

Тут для нас особенно важны слова: Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней (1 Кор. 11, 27). Эти слова примечательны по их догматической важности. Они значат, что хлеб есть истинное Тело Христово, а вино — истинная Кровь Христова, а не только символы, как нечестиво учат крайние протестанты и сектанты.

Поэтому и говорит дальше апостол: Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей (1 Кор. 11, 28). То есть желающий причаститься должен подготовить себя к этому испытанием совести и устранением препятствий к достойному причащению. Для этого в Православной Церкви и установлено пред причащением говение и исповедь. Это совершенно необходимо, ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем (1 Кор. 11, 29).

В заключение апостол увещевает, чтобы на вечерях любви «ждали друг друга» (см. 1 Кор. 11, 33), то есть вкушали пищу чинно, не бросаясь с жадностью и упреждая других. Прочее устрою, когда приду (1 Кор. 11, 34). Это важно. Всё от апостолов — все порядки в Церкви установлены ими, хотя и не все изложено в Священном Писании.

Глава двенадцатая

Двенадцатая глава говорит о духовных дарах в Церкви. Отличительной особенностью жизни Церкви Христовой в апостольский век было чрезвычайное проявление благодати Божией в виде духовных дарований, какими обладали верующие. Апостол перечисляет здесь следующие духовные дарования: дар мудрости, знания, веры, чудотворения, пророчества, различения духов, дар языков и их истолкования (1 Кор. 12, 8–10).

Эти дарования должны были содействовать успеху евангельской проповеди среди неверующих. Но среди коринфян многие стали смотреть на эти благодатные проявления Духа Святого как на повод к тщеславию и превозношению. Пытаясь овладеть более поразительным даром, некоторые впадали даже в самообольщение и, не обладая никаким даром, неистовствовали, произнося нечленораздельные и никому не понятные слова, а иногда, в омрачении ума и сердца, выкрикивали богохульные мысли, произнося, например, анафему на Иисуса.

Тут сказалось влияние языческих прорицательниц вроде Пифии или Сибиллы. В искусственно вызываемом ложном вдохновении они с пеной у рта, с распущенными волосами выкрикивали или непонятные, или двусмысленные изречения и производили сильное впечатление на людей, настойчиво домогавшихся у них ответов. Таковы, например, и современные сектанты — хлысты, пятидесятники.

Апостол предостерегает христиан от языческого взгляда на духовные дарования и отношение к ним. Он разъясняет, что все духовные дарования в Церкви есть действия единого Духа Божия (1 Кор. 12, 3–11). Поэтому как неможет находящийся под наитием Святого Духа произнести хулы на Бога, так не должно быть никакого соперничества между обладающими различными духовными дарованиями.

Как тело человека состоит из разных членов, и каждый из них имеет свое особое определенное назначение, и между ними не может быть соперничества, так и в Церкви не может быть соперничества между христианами, составляющими единое Тело Христово, в котором каждому поручено свое особое служение: одним апостольское, другим пророческое, третьим учительское; иные получили дар чудотворения, иные — исцеления, вспоможения, управления, разных языков (см. 1 Кор. 12, 12–30).

Апостол советует коринфянам ревновать о дарах больших (1 Кор. 12, 31). Больший же из всех благодатных даров — это дар любви. Ему и посвящена следующая глава.

Глава тринадцатая

Тринадцатая глава справедливо именуется некоторыми дивным гимном христианской любви.

Только одна любовь и дает истинный смысл и истинную цену духовным дарованиям и подвигам человеческим. Без любви человек может говорить всеми языками человеческими и даже ангельскими, но речь его будет медь звенящая или кимвал звучащий. Без любви человек — ничто, хотя бы он имел дар пророчества, и знал все тайны, и имел всякое познание и всю веру, которая двигала бы горами (1 Кор. 13, 1–2). Без любви не имеют никакого значения даже такие подвиги самоотвержения, как раздача всего своего имения и предания тела своего на сожжение (см. 1 Кор. 13, 3).

Стихи 4–7 посвящены характеристике любви. Свойства любви таковы, что она поистине является исполнением всего закона, по выражению святого апостола Павла (Рим. 13, 10). Это — долготерпение, милосердие, отсутствие зависти, хвастовства, гордости, духа бесчинства, бескорыстие, негневливость, забвение обид и оскорблений, отсутствие радости при несчастьях других, любовь к правде, полная вера, твердая надежда и готовность переносить всякие скорби.

Проповедь, дар языков и знания суть только временно необходимые дарования, а любовь останется вечно — она никогда не перестает (1 Кор. 13, 8). Те можно назвать лепетом, мыслями и рассуждениями младенца, а любовь есть принадлежность совершенного человека, когда он увидит Бога не как бы сквозь тусклое стекло, не гадательно, но лицем к лицу (1 Кор. 13, 12) и познает Его не отчасти, но вполне, точно так, как теперь знают человека.

А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1 Кор. 13, 13).

Это — самые высшие дарования, но и из них выше всех любовь, потому что, как говорит святитель Иоанн Златоуст, «вера и надежда прекращаются, когда являются блага, составляющие предмет веры и надежды», то есть в будущем веке. «В будущей жизни излишня вера, — говорит блаженный Феодорит, — когда явным соделаются самые вещи (то есть когда воочию явлен будет объект верования). Также излишня там и надежда. Но любовь тем паче возымеет силу, когда упокоятся страсти, тела сделаются нетленными, а души не будут избирать ныне то, а завтра другое».

Глава четырнадцатая

В четырнадцатой главе святой апостол говорит о пользовании двумя духовными дарами: даром пророчества и даром языков. Сначала он раскрывает превосходство первого дара над вторым (1 Кор. 14, 1–25), потом наставляет, как надлежит пользоваться тем и другим даром в церкви (1 Кор. 14, 26–38), и, наконец, делает заключительный вывод об этих двух дарах (1 Кор. 14, 30–40), подчеркивая, что в церкви все должно быть благопристойно и чинно (1 Кор. 14, 40).

Превосходство дара пророчества над даром языков заключается в том, что кто пророчествует, то есть понятно изрекает волю Божию не только о будущем, но и прошедшем и настоящем, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение, а говорящего на незнакомом языке никто не понимает, кроме знающих этот язык. Для непонимающих этот язык говорить так — значит говорить на ветер (1 Кор. 14, 9). Это все равно что нестройные и спутанные звуки разных инструментов (см. 1 Кор. 14, 7–9).

Чрезмерное увлечение даром языков есть своего рода младенчество и ребячество, недостойное совершенных христиан. Поэтому, увещает апостол, не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни (1 Кор. 14, 20). Смысл этого наставления тот же, что в словах Христовых: Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби (Мф. 10, 16), то есть: «Не знайте злобы, как младенцы, но по уму будьте совершеннолетними».

Такое младенческое увлечение даром языков есть и пренебрежение к верующим (см. 1 Кор. 14, 22) и подавание повода к посмеянию от неверных (см. 1 Кор. 14, 23). Общее правило для всех обладателей чрезвычайных благодатных даров: Все сие да будет к назиданию (1 Кор. 14, 26), то есть все должно быть к общему назиданию. Если есть говорящие на иностранных языках, то они должны говорить не все сразу, а порознь, а один должен изъяснять. Пророчествующие тоже должны поучать по очереди и тотчас прекращать слово, когда иные получат откровение (см. 1 Кор. 14, 27–33), чтобы не было беспорядка в церкви, потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира (1 Кор. 14, 33).

Жены ваши в церквах да молчат (1 Кор. 14, 34). Уча женщин скромности и повиновению мужьям, святой апостол запрещает им не только учить в церкви, но даже спрашивать о чем-нибудь, ибо неприлично жене говорить в церкви (1 Кор. 14, 35).

В заключение апостол предлагает ревновать о даре пророчества, но не запрещает говорить и языками, напоминая, что главное в церкви — это благопристойность и порядок: Все должно быть благопристойно и чинно (1 Кор. 14, 40).

Глава пятнадцатая

Пятнадцатая глава представляет собой чрезвычайно важный в догматическом отношении трактат о воскресении мертвых.

Надо полагать, что среди коринфских христиан под влиянием языческих философов являлись сомнения в великой истине воскресения мертвых. Когда апостол Павел стал говорить о воскресении мертвых в Афинах, то некоторые насмехались над ним (Деян. 17, 32).

Подобные философы, которым воскресение мертвых казалось невероятным, могли быть и в Коринфе. Одни, видимо, совсем отвергали воскресение мертвых, другие говорили, что надо понимать его аллегорически и что оно уже было, так как под ним надо понимать очищение души. В Послании к Тимофею святой Павел назвал это нечестивое учение раком и указал распространителей его — Именея и Филита, которые говорили, что воскресение уже было (2 Тим. 2, 18). Некоторые только недоумевали, как восстанут мертвые и в каком теле.

Прежде всего святой апостол доказывает истину Воскресения Господа Иисуса Христа из мертвых, ссылаясь на явления Воскресшего Христа Петру (Кифе), двенадцати апостолам, пятистам братиям, апостолу Иакову, всем другим ученикам Христовым и, наконец, самому апостолу Павлу (см. 1 Кор. 15, 1–8). Из истины Воскресения Христова святой Павел выводит затем как неизбежное следствие истину и общего воскресения всех в предопределенное Богом время, ибо Своим Воскресением Христос положил начало и нашему воскресению, как первенец из умерших (1 Кор. 15, 20).

Если только допустить мысль, что всеобщего воскресения не будет, то надо отвергнуть тогда и истину Воскресения Христова. А это отрицание ниспровергает все христианство, ибо если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша (1 Кор. 15, 14). Между тем проповедь апостолов сопровождалась столь поразительными знамениями и такими замечательными дарами Святого Духа, что назвать ее тщетной никто из благоразумных людей не решился бы.

А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших. Поэтому и умершие во Христе погибли. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков (1 Кор. 15, 17–19). Ибо на чем основывается вера в отпущение грехов? На том, что Христос, умерев на кресте, принес за них искупительную жертву. А то, что жертва эта принята, — это свидетельствуется Его воскресением. Если Он не воскрес, то жертва Его не принята, и смерть Его — обыкновенная человеческая смерть, не могущая иметь искупительного значения.

Тогда и умершие в вере, и претерпевшие мученичество за Христа — не более как несчастные, погибшие люди. Тогда христиане вообще оказываются несчастнейшими из людей: и здесь всего лишаются, подвергаясь гонениям и сами себя ограничивая, и там, в будущей жизни, на которую надеются, ничего не получат. Тогда нет никакого смысла руководиться в жизни нравственными правилами и бороться со своими греховными наклонностями. Тогда больше смысла будет руководиться правилами языческой школы эпикурейцев: Станем есть и пить, ибо завтра умрем! (1 Кор. 14, 32). Таким образом, отрицание воскресения мертвых есть подрыв всей христианской нравственности.

Далее апостол из истины Воскресения Христова выводит истину всеобщего воскресения мертвых (см. 1 Кор. 15, 20–28), ибо Христос — Родоначальник обновленного Им человечества, Новый Адам: Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут (1 Кор. 15, 22).

Далее апостол говорит, что отрицание истины воскресения мертвых привело бы к признанию бесцельности крещения, которое не имело бы никакого смысла, все труды и подвиги апостолов были бы тогда тщетными и вся нравственность ниспроверглась бы (см. 1 Кор. 15, 29–32).

Желая предостеречь коринфян от вредного для них общения с язычниками, которые, по-видимому, и заразили их неверием в бессмертие, апостол употребляет древнее присловье: Худые сообщества развращают добрые нравы — и стыдит их, что они не знают Бога (1 Кор. 15, 33–34), то есть по-язычески не представляют себе всемогущества Божия, которое сильно воскресить умерших.

В стихах 35–53 апостол говорит об образе воскресения мертвых. Сначала он решает вопрос, как воскреснут тела умерших, то есть какой силой (см. 1 Кор. 15, 36–38), потом — в каком виде воскреснут они (см. 1 Кор. 15, 39–50) и, наконец, как совершится самое воскресение (см. 1 Кор. 14, 51–53).

Первый вопрос апостол решает, сравнивая тело человека с зерном. Как зерно, чтобы дать росток, должно предварительно подвергнуться тлению, так и тление тел умерших людей не может рассматриваться как препятствие к воскрешению их силой Божьей.

На второй вопрос апостол отвечает, что тела воскресших людей будут отличны от нынешних грубых тел: это будут тела «духовные», подобные телу Воскресшего Христа. Они будут нетленны, ибо плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления, а потому не все мы умрем, но все изменимся (1 Кор. 15, 50–51), то есть те, кто еще будет жить в момент общего воскресения, мгновенно изменятся, и тела их также станут духовными и нетленными. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие (1 Кор. 15, 53). Все эти духовные тела будут славны в различной степени, в зависимости от нравственного совершенства каждого человека (ст. 39–49).

Заканчивает свои мысли о воскресении мертвых святой апостол торжественными словами пророка Исаии о том, что некогда поглощена будет смерть навеки (Ис. 25, 8), и пророка Осии: Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (Ос. 13, 14) — и благодарением Богу, дарующему нам победу над смертью (1 Кор. 15, 54–57), после чего внушает быть твердыми и непоколебимыми в христианской вере и жизни, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом (1 Кор. 15, 58).

Глава шестнадцатая

В шестнадцатой главе апостол дает наставление относительно сбора пожертвований для иерусалимских христиан, затем обещает сам прийти в Коринф из Ефеса через Македонию, просит дружелюбно принять Тимофея, вновь внушает бодрствовать, мужественно и твердо стоять в вере, передает приветствия от Асийских Церквей, от Акилы и Прискиллы и всех братий, а тем, кто не любит Господа Иисуса Христа, возглашает анафема, маранафа (1 Кор. 16, 22), что значит: «да будет отлучен до пришествия Господа». Вот где обоснование той «анафемы», которая возглашается в наших храмах в Неделю Православия!

Заключается Послание обычным апостольским благословением.

Второе послание к Коринфянам

Повод к написанию Послания

Прежде чем отправиться в Коринф, святой апостол Павел хотел узнать, какое впечатление произвело там его первое Послание. Кроме того, он хотел ранее посланному туда Тимофею дать возможность закончить сбор милостыни для иерусалимских христиан (см. 1 Кор. 4, 17). В то же время он предполагал задержаться в Ефесе, чтобы, закончив тут свою миссию, иметь возможность больше времени посвятить коринфянам.

Однако возмущение Димитрия серебряника (см. Деян. 19, 24–31) заставило апостола оставить Ефес немедленно. Идти сразу в Коринф было бы рано, ибо Тимофей с милостыней не мог еще быть там, а главное, апостол не знал, каковы были результаты его первого Послания. Поэтому он послал в Коринф другого своего ученика, Тита, а сам отправился в Троаду, дав Титу наказ вернуться к нему туда же с собранными сведениями о происходящем в Коринфе.

В Троаде состояние ожидания у апостола было столь напряженно, что он, не имея, по собственному выражению, покоя духу своему (2 Кор. 2, 13), пошел в Македонию, чтобы скорее встретиться с Титом. Встреча с Титом в Македонии успокоила святого апостола Павла. Здесь же он встретился и с Тимофеем, который еще только направлялся в Коринф.

Тит сообщил святому апостолу Павлу много радостного о том действии, которое произвело на коринфян его первое Послание, но вместе с тем и кое-что неприятное. Все эти вести о положении в Коринфе, полученные святым апостолом Павлом от Тита, и послужили для него поводом к написанию второго Послания. Это ясно видно из самого Послания (см. 2 Кор. 7, 6–16).

Святой Тит сообщил апостолу, что после первого Послания коринфяне сильно опечалились ради Бога (2 Кор. 7, 9), и печаль эта привела их к покаянию, пробудила страх Божий и желание исправиться, воспламенила негодование на кровосмесника (см. 2 Кор. 7, 11) и возбудила отвращение ко всему нечистому — языческому. Но, с другой стороны, святой Тит сообщил апостолу и то, как его упорные противники изо всех сил стараются поколебать его апостольский авторитет у коринфян.

Не будучи в состоянии обвинить апостола в чем-либо явно предосудительном, они усиливались придать какое-то необычайно важное значение в глазах коринфян тому, например, что апостол несколько раз изменял свой план относительно посещения Коринфа (см. 2 Кор. 1, 15–16; 1 Кор. 16, 3, 6–7). Из этого они, по-видимому хотели сделать вывод, что настроение апостола непостоянное, изменчивое, а потому и к самому учению его, как человека легкомысленного и несерьезного, нельзя питать доверия.

Смирение Павла и его необычайную скромность и бескорыстие, проявленные во время пребывания в Коринфе, они пытались истолковать как признаки его слабости, малодушия. В посланиях он строг и силен, — говорили они, — а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна (2 Кор. 10, 10). Это не могло не обеспокоить апостола, ибо набрасывало тень не только на него лично, но и на проповедуемое им учение, почему он считал необходимым разъяснить коринфянам всю неосновательность распускаемых о нем слухов.

Упомянул Тит и о том, что не все коринфяне образумились, что некоторые, глубоко закосневшие в нечистоте, блудодеянии и непотребстве, не думают исправляться (2 Кор. 12, 21). Надлежало их с особой силой побудить к покаянию, дабы, как выражается святой апостол во втором Послании, в присутствии не употребить строгости по власти, данной мне Господом к созиданию, а не к разорению (2 Кор. 13, 10).

Кроме того, апостолу хотелось расположить коринфян к щедрым жертвам палестинским христианам, дабы не постыдиться за них перед македонянами, ибо апостол, по его словам, заранее похвалился их благотворительностью (см. 2 Кор. 9, 4).

Все эти побуждения и послужили поводом к написанию Второго послания к Коринфянам.

Время и место написания Послания

По ходу дела видно, что это Послание написано в том же самом 58 или 59 году, как и первое Послание. А местом написания несомненно была Македония, вероятнее всего, город Филиппы, что видно из самого Послания (см. 2 Кор. 2, 12–13; 7, 5–7; 8, 1–3; 9, 2–4). Послание было отправлено с Титом и другим братом, «похваляемым за благовествование» (см. 2 Кор. 8, 18), видимо, Лукой.

Содержание и состав Послания

Второе послание к Коринфянам содержит в себе всего тринадцать глав и по содержанию распадается на следующие отделы, или части:

1. Вступление, которое вместе с надписанием содержит обычные приветствия и благожелания (1 Кор. 1, 1–11).

2. Теоретическая часть, где святой апостол излагает причины, по которым не мог прибыть в Коринф (2 Кор. 1, 12 — 2, 11), потом рассуждает о высоте проповедуемого им учения (2 Кор. 2, 12 — 7, 1) и, наконец, возвращаясь к прежней речи, выражает радость, доставленную ему возвращением Тита и всем, что он видел и встретил в Коринфе (2 Кор. 7, 2–16).

3. Практическая часть посвящена рассуждениям о сборе милостыни для иерусалимских братий (2 Кор., гл. 8–9).

4. Защитительная часть посвящена защите апостолом своей проповеднической деятельности и своего высокого апостольского достоинства (2 Кор. 10, 1 — 13, 10).

5. Заключение из трех стихов (2 Кор. 13, 11–13) содержит наставление о мире и единодушии, приветствия и благословение апостола.

Экзегетический разбор Второго послания к Коринфянам

Все Послание проникнуто чувством скорби, навеянном на душу апостола тяжелыми условиями апостольского служения, но эта скорбь не угнетает его: она без остатка растворяется в той силе веры и в том сознании правоты своего дела и святости исполняемого долга, какое было постоянной отличительной чертой святого апостола Павла.

Глава первая

Начинается Послание обычным надписанием от имени самого апостола Павла и ученика его Тимофея и преподанием апостольского благословения не только коринфянам, но и всем христианам Ахаии (см. 2 Кор. 1, 1–2). Сказав затем, что цель всех своих страданий и утешений он полагает в утешении и спасении коринфян (см. 2 Кор. 1, 3–7), апостол извещает о приключившейся ему было смертельной опасности в Асии, от которой избавил его Господь при содействии молитв Коринфской Церкви (см. 2 Кор. 1, 8–11).

Далее, начиная с 12-го стиха первой главы и во второй главе, святой апостол извещает коринфян о перенесенных им скорбях и гонениях в Малой Азии, объясняет замедления личного посещения им Коринфа желанием видеть их покаявшимися и выражает свою радость по поводу того, что они уже начали работать над своим нравственным исправлением.

С 17-го по 20-й стих первой главы святой апостол возражает тем клеветникам, которые пытались обвинять его в изменчивости и тем набросить тень на самую его проповедь, как такую же изменчивую, сбивчивую и лживую. Верен Бог, что слово наше к вам не было то «да», то «нет». Ибо Сын Божий, Иисус Христос, проповеданный у вас нами, мною и Силуаном и Тимофеем, не был «да» и «нет»; но в Нем было «да»… в славу Божию, через нас (2 Кор. 1, 18–20). Смысл этих слов тот, что проповедь святого апостола так же тверда и неизменна, как неизменен Сам Христос.

Утверждающий же нас с вами во Христе и помазавший нас есть Бог, Который и запечатлел нас и дал залог Духа в сердца наши (2 Кор. 1, 21–22). Здесь идет речь о таинстве Миропомазания, для тайносовершительной формулы которого отсюда взяты слова «печать дара Духа Святого». Смысл этих слов апостола таков: «В том, что учение, возвещенное мною вам, верно, доказательством служит полученная вами в миропомазании печать дара Духа Святого».

Бога призываю во свидетели на душу мою, — слова, свидетельствующие о допустимости клятвы в важных случаях, — что, щадя вас, я доселе не приходил в Коринф (2 Кор. 1, 23). Клятвенно свидетельствуясь Богом, святой апостол открывает коринфянам истинную причину замедления прихода к ним: что, щадя самих же коринфян, он не шел к ним до сих пор, чтобы не поступать с ними так, как поступал бы, если бы хотел только брать власть над верою их (2 Кор. 1, 24), то есть думал бы со всей строгостью вести себя начальником над всем строем их религиозной жизни. Иными словами, апостол хотел, чтобы они сами исправили у себя все свои погрешности, дабы встреча их с апостолом была радостной, без всяких взаимных огорчений.

Глава вторая

О том же говорит святой апостол и во второй главе: он не хотел приходить к коринфянам с огорчением (2 Кор. 2, 1), а потому предоставил им самим произвести суд над тем, кто и его и их крайне огорчил, то есть над кровосмесником (см. 1 Кор. 5, 1–5). Но так как виновник покаялся, то апостол разрешает простить его, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью (2 Кор. 2, 7) и чтобы не восторжествовал тогда сатана (см. 2 Кор. 2, 11).

Далее (2 Кор. 2, 12 — 7, 1) святой апостол рассуждает о высоте христианского откровения, или евангельской истине, и о том, как эта истина водворяется на земле. К рассуждению об этом святой апостол был подвигнут как бы внезапно, вспомнив о перемене плана своего путешествия и о том, как, придя в Македонию, он встретил там Тита и был обрадован им вестями о благоприятном действии своего первого Послания (см. 2 Кор. 2, 12–13).

Апостол благодарит Бога, Который всегда дает нам торжествовать во Христе и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте (2 Кор. 2, 14). Первое свойство и действие евангельского откровения то, что оно не нуждается в посторонних одобрениях для себя: оно само дает себя чувствовать, как всюду разносящееся благоухание: мы Христово благоухание Богу (2 Кор. 2, 15), хотя это благоухание и производит неодинаковое действие на людей в зависимости от их внутренней настроенности: для одних оно живительно, а для других смертоносно. Вины апостолов тут нет, ибо они проповедуют чистое и неповрежденное учение Христово (см. 2 Кор. 2, 16–17).

Глава третья

В третьей и четвертой главах святой апостол говорит о превосходстве новозаветного откровения перед ветхозаветным и указывает характерные свойства истинных проповедников Евангелия и самой евангельской проповеди.

Как видно из третьей главы, противники апостола — руководители иудействующей партии — хвалились перед коринфянами тем, что имеют одобрительные (рекомендательные) письма из Иерусалима (см. 2 Кор. 3, 1) и, вероятно, говорили, что деятельность апостола Павла, будто бы унижающего в своей проповеди ветхозаветный закон, не одобряется иерусалимскими христианами. В ответ на это святой апостол утверждает, что новозаветное откровение не нуждается ни в каких посторонних одобрениях для себя.

Оно само за себя говорит, и лучшей рекомендацией для него служит вера и добрая жизнь принявших его: Вы — наше письмо, написанное в сердцах наших, — говорит святой апостол, — узнаваемое и читаемое всеми человеками; вы показываете собою, что вы — письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца (2 Кор. 3, 2–3). Такая уверенность апостола в плодотворности его проповеднической деятельности покоится на вдохновении, полученном от Самого Господа Иисуса Христа (см. 2 Кор. 3, 4).

Христианское откровение не зависит от достоинства и способностей проповедников, но само прославляет своих проповедников. Если служение букве — закону ветхозаветному, не дававшему оправдания человеку, доставляло такую славу его служителям, что на Моисея не могли смотреть, когда он был без покрывала на лице, то тем более славы дает служение духу — Завету Новому, оправдывающему грешного человека перед Богом.

Что значит здесь изречение буква убивает, а дух животворит (2 Кор. 3, 6) и почему святой апостол назвал ветхозаветный закон «смертоносными буквами» (см. 2 Кор. 3, 7)? Прекрасно объясняет это святитель Иоанн Златоуст: «Закон, если поймает убийцу, то осуждает его на смерть, а если поймает убийцу благодать, то она освящает и оживляет его. Но что я говорю об убийце? Закон и того схватил и побил камнями, который собирал дрова в субботу. Вот что значит буква убивает. Напротив, благодать ловит бесчисленных человекоубийц и разбойников и, омыв их водами крещения, разрешает от прежних зол. Вот что значит дух животворит».

Как служители духа, святые апостолы действуют с великим дерзновением и не закрывают покрывалом, то есть иносказаниями, или притчами, великих тайн Божественного домостроительства, ибо Христос снял покрывало, лежавшее на Ветхом Завете. И только для слепо привязанных к Ветхому Завету иудеев и иудействующих то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета… Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается (2 Кор. 3, 14–16).

Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода (2 Кор. 3, 17). Выражение не вполне ясное, которое толкуется различно, смотря по тому, Кого понимать здесь под Духом: третье лицо Пресвятой Троицы — Духа Святого или Божество вообще как Существо духовное. Во всяком случае смысл этого изречения таков: если в Ветхом Завете многосложность разных законных предписаний стесняла свободу, то в Новом Завете благодать Святого Духа дала нам возможность свободно приближаться к Самому Господу Иисусу Христу, взирая на славу Его и преображаясь сами в тот же образ от славы в славу (2 Кор. 3, 18).

Глава четвёртая

В четвертой главе излагаются характерные свойства истинных проповедников Евангелия, которые, несмотря на все тяготы своего служения, не унывают, ибо они не себя проповедуют, но Христа Иисуса, Господа (2 Кор. 4, 5). Эти проповедники Евангелия, озаренные свыше и просвещенные познанием славы Божией в лице Иисуса Христа, сами по себе, как люди, немощны. Они носят великое сокровище евангельской истины как бы в глиняных сосудах. Это для того, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не им (2 Кор. 4, 6–7).

Но сила Божия явно сказывается в этих хрупких по-видимому скудельных сосудах, которые по естественным соображениям должны были бы легко сокрушиться во всех тех напастях, которые на них обрушиваются при исполнении ими своего служения: Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем (2 Кор. 4, 8–10).

Как страдал Сам Господь, так страдают и проповедники Его учения, но как жизнь в Нем восторжествовала над смертью, так эта животворящая сила живет и действует в апостолах, а через них передается и всем верующим. Постоянная смертельная опасность, в которой находятся апостолы, не устрашает их, поскольку они воодушевляются надеждой на всеобщее воскресение мертвых (2 Кор. 4, 11–14). К тому же эти телесные страдания приносят великую пользу душе, ибо если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2 Кор. 4, 16).

Глава пятая

В пятой главе, продолжая ту же речь, святой апостол говорит, что их, истинных проповедников Евангелия, не страшит смерть, потому что они с разрушением этой земной хижины тела имеют от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный (2 Кор. 5, 1). Апостол говорит даже, что они сами «воздыхают», желая облечься в небесное наше жилище, то есть в будущее тело нетленное и светоносное (святитель Иоанн Златоуст), только бы нам и одетым не оказаться нагими, то есть лишенными добрых дел и славы Божией (2 Кор. 5, 2–3).

Давая далее объяснение, в каком смысле желательно сбросить теперешнее тело, апостол говорит: Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, конечно, немощей и страстей телесных, от которого и жаждем избавиться. Неправильно думать, что мы хотим совсем совлечься тела: не хотим совлечься, но облечься, то есть, так сказать, «переодеться» в нетленное и бессмертное тело, чтобы смертное поглощено было жизнью, ибо на сие самое и создал нас Бог, то есть для нетленной и бессмертной жизни по духу и телу (2 Кор. 5, 4–5).

Далее апостол объясняет, что описывает он свою проповедническую деятельность, полную лишений и страданий, не для самовосхваления, но для того, чтобы дать коринфянам оружие против смущающих их клеветников: дабы имели они что сказать тем, которые хвалятся лицем, а не сердцем (2 Кор. 5, 12).

Коринфские возмутители свой авторитет доказывали, между прочим, тем, что они знали Христа по плоти и лично слышали Его учение. Имея это в виду, апостол утверждает, что важно не знание Христа по плоти, а жизнь по духу Его учения. Христос умер за всех, и все должны умереть для прежней греховной жизни и стать новой тварью во Христе: Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое (2 Кор. 5, 17).

Сущность христианства — это полное обновление жизни через примирение людей с Богом Иисусом Христом, а апостолы — это посланники от имени Христова, которые от имени Христова просят: примиритесь с Богом, Который не знавшего греха, то есть Иисуса, сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом (2 Кор. 5, 20–21).

Глава шестая

В шестой главе святой апостол Павел дает горячую отповедь клеветникам, которые старались внушить коринфянам, что причина гонений и лишений, испытываемых апостолом Павлом, лежит в его личных недостатках, благодаря чему он не пользуется уважением и любовью народа, среди которого проповедует, и этим тормозит успех евангельской проповеди. Проповедуя, что теперь настало время благоприятное для примирения с Богом и спасения, мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение, но во всем являем себя, как служители Божии (2 Кор. 5, 2–4).

И далее с большой внутренней силой апостол рисует яркую картину несоответствия между теснотой и угнетенностью своего положения и величием подвигов, подъятых для того, чтобы не подать верующим никакого повода к претыканию. В этих стихах (см. 2 Кор. 5, 3–11) начертан высокий идеал христианского служения долгу до полного самоотвержения, служения твердого и неуклонного, черпающего силы среди гонений и лишений в сознании правоты своего дела и в надежде на всесильную помощь Божию.

Открыв коринфянам свое сердце, исполненное любовью к ним, апостол призывает и их к ответной любви и доверию к нему: В равное возмездие, — говорю, как детям, — распространитесь и вы (2 Кор. 5, 13), то есть: «Как я вас люблю, так в равное возмездие расширьтесь и вы любовью ко мне, как к своему духовному отцу, и принимайте с полным доверием учение, предлагаемое мною вам».

Для этого необходимо прежде всего совершенно отказаться от всякого общения с язычниками: Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Итак: И потому выйдите из среды их и отделитесь… и не прикасайтесь к нечистому (ст. 14–15, 17).

Глава седьмая

В седьмой главе, продолжая ту же речь, святой апостол призывает коринфян: Очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием (2 Кор. 7, 1) — и затем выражает радость и утешение, доставленные ему возвращением Тита и всем, что он видел и встречал в Коринфе.

Апостол радуется нравственному исправлению коринфян так, что готов забыть все свои скорби. Он не жалеет, что опечалил их своим первым Посланием, ибо печаль ради Бога не только не вредна, но, напротив, приносит великую духовную пользу, так как ведет к покаянию: Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть (2 Кор. 7, 10). Печаль, вызванная Посланием апостола, произвела благодетельный нравственный переворот в Коринфянах, пожелавших исправить все нравственные недочеты в своей среде. Апостол радуется, что коринфяне оправдали его доверие к ним, не посрамили своего учителя, и он может положиться на них (см. 2 Кор. 7, 11–16).

Главы восьмая и девятая

Главы восьмая и девятая представляют собой чисто практическую часть Послания. В них святой апостол располагает коринфян к сбору милости в пользу бедствующих иерусалимских христиан. К этому святой Павел убеждает:

1. Примером Македонских Церквей, небогатых, но проявивших большую щедродательность (2 Кор. 8, 1–8).

2. Указанием на Господа Иисуса Христа, что Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою (2 Кор. 8, 9).

3. Напоминанием того, что сами коринфяне еще с прошлого года усердно желали помочь бедным братиям своим (2 Кор. 8, 10–12).

4. Мыслью о великой пользе взаимопомощи и что пожертвования требуются лишь посильные, кто что может, в духе той равномерности, какая соблюдалась израильтянами при сборе манны в пустыне (2 Кор. 8, 13–15).

Святой апостол говорит, что он уже хвалил коринфян за их жертвенность, и им следует оправдать эту похвалу, дабы она не оказалась тщетной (см. 2 Кор. 9, 1–5). Кроме того, апостол удостоверяет совершенную благонадежность лиц, посланных для сбора пожертвований, — Тита и другого брата, во всех церквах похваляемого за благовествование (2 Кор. 8, 18; см. 8, 16–24).

Во второй половине девятой главы святой апостол увещевает жертвовать без огорчения, добровольно и щедро, ибо мера доброхотной щедрости — мера Божия благословения: Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет… ибо доброхотно дающего любит Бог (2 Кор. 9, 7). Бог вознаграждает щедро благотворящих ближним, а кроме того, христианская благотворительность тем полезна, что она приводит в движение всю религиозную жизнь христианских обществ и много содействует славе Церкви (см. 2 Кор. 9, 8–15).

Глава десятая

Главы десятая, одиннадцатая, двенадцатая и тринадцатая с 1-го по 10-й стих представляют собой защитительную часть Послания. Здесь апостол снова переходит к защите своего апостольского достоинства от клеветников, которые распускали в Коринфе ложные о нем слухи и мнения, желая подорвать в глазах коринфян его авторитет.

Эти главы Послания резко отличаются от предыдущих строгостью тона. Можно думать, что они написаны после получения апостолом новых известий о наветах на него коринфских лжеучителей. Тон властного авторитета и чувство подавленного любовью негодования придает этим главам Послания особенную силу и выразительность.

Исходным пунктом для своих порицаний противники святого апостола Павла взяли следующее обстоятельство. Как поясняет епископ Феофан, Вышенский затворник, «святой Павел не был показен телом и здоровья был слабого. Речь его при личном благовестии отличалась тихостью и кроткой убедительностью. Он умолял веровать в Распятого, а не указ с неба предъявлял, чтобы слышащие веровали. А в Послании, когда писал уже к верующим, слово его было строго и властно.

Эту разность противники его взяли за исходный пункт для порицаний. Говорили: Лично… скромен, а заочно… отважен (2 Кор. 10, 1); в посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна (2 Кор. 10, 10). Это бы и не так было смутительно, — говорит епископ Феофан Затворник, — но в объяснение такой разности вставлялось нечто такое, почему иные могли почитать святого Павла “по плоти ходящим” (см. 2 Кор. 10, 3)», то есть поступающим, как человек малодуховный, светский.

А это, в свою очередь, подрывало доверие и к проповедуемому им учению. Вот почему святой апостол Павел и счел нужным решительно защищать свой апостольский авторитет. В десятой главе святой Павел говорит, что он и в лицо бывает таким же строгим, по надобности, как и в своих Посланиях, и просит коринфян не заставлять его употреблять эту строгость, когда придет к ним (см. 2 Кор. 10, 1–11).

К строгости этой уполномочивает святого Павла самое его апостольское звание, которое он защищает и доказывает указанием на назначенный ему Самим Богом проповеднический удел, ибо не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь (2 Кор. 10, 18). Противники апостола сами себя хвалят, воображая себя главными деятелями в Коринфе, после того как святой Павел насадил там христианство, а святой апостол хвалится о Господе (2 Кор. 10, 17), то есть не себя хвалит, а Божию силу и Божий дар, побуждающие его ходить и проповедовать.

Глава одиннадцатая

В одиннадцатой главе святой апостол, употребляя множество оговорок и имея единственной целью спасение слушателей, перечисляет все, что может служить в похвалу ему, освобождая его от нареканий клеветников. Так, прежде всего он подчеркивает свое полное бескорыстие, что он благовествовал коринфянам безмездно и никому не докучал, стараясь никому не быть… в тягость (2 Кор. 11, 7–9).

Тут же апостол объясняет, что он не хотел ничем материальным пользоваться от коринфян не по недостатку любви к ним, а ради того, чтобы не быть похожим на тех лжеапостолов, которые их объедают и обирают (см. 2 Кор. 11, 13, 20). Их святой Павел называет льстивыми, то есть лукавыми, делателями и говорит, что они только вид принимают апостолов Христовых, не будучи в действительности таковыми (см. 2 Кор. 11, 13), что не удивительно: сам сатана принимает вид Ангела света (2 Кор. 11, 14).

Напрасно хвалятся они своими плотскими преимуществами, ибо этих преимуществ у святого апостола гораздо больше. И он перечисляет все свои труды и скорби, какие пришлось ему перенести за благовествование Христово, рассказанные в Книге Деяний апостольских только отчасти (см. 2 Кор. 11, 16–32). Перечисляя все те гонения и истязания, которые ему пришлось испытать, святой апостол все подвиги свои приписывает благодати Божией, а себе только немощи: Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею (2 Кор. 11, 30).

Глава двенадцатая

В двенадцатой главе святой Павел свое апостольское звание защищает и доказывает указанием на свое восхищение до третьего неба, где он испытал блаженнейшее состояние и где слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать.

Апостол говорит о себе как о другом лице: Знаю человека во Христе, который… восхищен был до третьего неба (2 Кор. 12, 2). Святитель Иоанн Златоуст поясняет, что святой Павел говорит так «для того, чтобы и сим показать, как неохотно приступает к делу», то есть как неприятно ему говорить что-либо в похвалу себе, что он говорит это лишь по вынужденной необходимости защищать высоту своего апостольского достоинства от клеветников. Под «третьим небом», как рассуждает блаженный Феодорит, следует понимать рай.

Было это назад тому четырнадцать лет (2 Кор. 12, 2). Если Послание написано в 58 году, то видение падает на 44 год, когда святой Павел и Варнава носили милостыню в Иерусалим, а затем были отделены Духом Святым на великое служение проповеди Евангелия язычникам (см. Деян. 13, 2).

Тут же апостол добавляет, что в предупреждение превозношения чрезвычайностью получаемых им откровений дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился (2 Кор. 12, 7).

«Обыкновенно думалось, — говорит епископ Феофан Затворник, — что жало в плоть, ангел сатаны есть нечто смущавшее и беспокоившее святого Павла со стороны плоти и находившееся в самой плоти. Новые толковники признали, что святой Павел говорит здесь о движениях похоти плотской. Но похоть плотская что за особенность? Ее испытывают все, и не только безбрачные, но и брачные. А святой Павел образом выражения своего дает мысль, что ему дано нечто особенное, чтó не всем обще. К тому же данный ему пакостник («колафизи») бьет по щекам, немилостиво, жестоко действует, а похоть плотская есть самый льстивый и вкрадчивый враг. Потому эту мысль принять нельзя. Наши толковники полагают, что святой Павел говорит здесь, так же как и прежде, о внешних бедствиях и о неприязненности со стороны врагов Евангелия, кои суть орудия сатаны».

Святитель Иоанн Златоуст говорит, что слова апостола имеют такой смысл: «Бог не благоволил, чтобы проповедь наша распространялась беспрепятственно, желая смирить наше высокое о себе мнение, но попустил противникам нападать на нас». От этих-то наветов вражьих и молил апостол освободить его трижды (2 Кор. 12, 8), то есть многократно, по словам святителя Иоанна Златоуста, но услышал ответ Господа: Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи (2 Кор. 12, 9).

Это значит, по словам святителя Иоанна Златоуста: «Довольно для тебя, что ты воскрешаешь мертвых, исцеляешь слепых, очищаешь прокаженных и творишь другие чудеса. Не домогайся того, чтобы жить в безопасности, без страха, и проповедовать без труда. Но ты скорбишь и печалишься? Не приписывай Моей немощи того, что многие коварствуют против тебя, терзают тебя, гонят и бьют тебя бичами. Сие самое и показывает Мою силу. Сила Моя совершается в немощи, то есть когда вы, гонимые, одерживаете верх над гонителями, когда вы, преследуемые, побеждаете своих преследователей, когда вы, связываемые, обращаете в бегство связывающих».

Поэтому и говорит дальше апостол: Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен (2 Кор. 12, 10), «ибо тогда наипаче действует благодать Божия» (святитель Иоанн Златоуст).

Наконец апостольское свое звание святой Павел доказывает указанием на знамения своего апостольства в Коринфе, которые выразились во всякого рода чудесах и силах (см. 2 Кор. 12, 11–13).

В заключение святой апостол опять повторяет, что он, когда придет к коринфянам, ничем не будет пользоваться от них, как не пользовался ничем и посланный им Тит (см. 2 Кор. 12, 14–18). Главная цель апостола — нравственное исправление коринфян, к чему он и ведет свою речь. Апостол опасается, как бы, придя к ним, не найти их неисправленными (см. 2 Кор. 12, 19–21).

Глава тринадцатая

В тринадцатой главе святой апостол грозится, что, если застанет коринфян неисправленными, он отнесется к ним со всей строгостью: Когда опять приду, не пощажу. Вы ищете доказательства на то, Христос ли говорит во мне: Он не бессилен для вас, но силен в вас (2 Кор. 13, 2–3).

Святой Павел, по объяснению епископа Феофана Затворника, как бы так говорит им: «Так сами вы поставили вопрос, что мне, если не исправитесь, неизбежно не пощадить вас, а явить на вас данную мне апостольскую власть и силу Христову, во мнедействующую. У вас начали говорить о мне: немощен он телом и слово его не сильно, наводя таким образом и на самое учение, мною преподаваемое, будто и оно не Христово. Итак, поелику так у вас поговаривают о мне, то, не яви я у вас строгости апостольской, вы в самом деле утвердитесь в таких мыслях, а это крайне повредит делу Евангелия и вашему спасению. Итак, одно из двух: или исправляйтесь, или я должен буду не пощадить вас, властно только отсекая непокорных от Церкви или поражая их и прямою какою карою, как поразил слепотою волхва Елиму на Кипре. И увидите вы тогда осязательно, что во мне и говорит и действует Христос Господь».

Апостол говорит дальше, что и Сам Христос казался подверженным немощи, не имеющим никакой силы, когда Его распинали, но в то же самое время Он уничтожил силу смерти и разрушил ад, а затем воскрес со славой. Точно так же и мы, когда нас гонят и вооружаются на нас, не терпим вреда, но будем живы с Ним, то есть окажемся непобежденными от врагов в вас, то есть для вашей духовной пользы, вашего спасения (2 Кор. 13, 4).

Святой апостол предлагает коринфянам лучше испытывать и исследовать самих себя, в вере ли они. О нас же, надеюсь, узнаете, что мы то, чем быть должны (2 Кор. 13, 5–6). Но к этим строгим словам он тут же делает полное любви и благосердия добавление: Молим Бога, чтобы вы не делали никакого зла… Для того я и пишу сие в отсутствии, чтобы в присутствии не употребить строгости по власти, данной мне Господом к созиданию, а не к разорению (2 Кор. 13, 7,10).

Заключительную часть всего Послания мы находим в последних трех стихах тринадцатой главы (см. 2 Кор. 13, 11–13). Здесь святой апостол Павел желает своим коринфским чадам радоваться, усовершаться, быть в мире и единомыслии, чем и привлекут они к себе Бога любви и мира. Затем он призывает их приветствовать друг друга лобзанием святым (2 Кор. 13, 12), то есть чистым и искренним, служащим выражением братской христианской любви, и передает обычное приветствие от христиан — «святых» (см. 2 Кор. 13, 12), в среде которых сам пребывает.

Заканчивается все Послание обычным апостольским молитвенным приветствием, которое мы теперь всегда слышим от пресвитеров и епископов, совершающих Божественную литургию:

Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами. Аминь (2 Кор. 13, 13).

Послание к Галатам

Сведения о стране, называемой Галатия

Галатией называлась малоазийская область, находившаяся почти в середине Малой Азии и окруженная с севера Вифинией, Пафлагонией и Понтом, а с юга Фригией, Ликаонией и Каппадокией. Страна эта первоначально была населена греками, но III веке до Р. Х. в ней поселились вторгшиеся с берегов реки Рейна в Македонию и Грецию, а затем перешедшие в Малую Азию (в 280 году) древние галлы (одно из кельтских племен), которые и сообщили ей свое имя Галатия, или Галло-Греция. В 189 году до Р. Х. римский консул Манлий подчинил эту страну власти римлян, оставив ей собственное управление. В 26 году по P.Х. Август обратил Галатию в римскую провинцию.

Поселившись здесь, воинственные прежде галлы обратились к мирным занятиям и искусствам и стали возделывать свою плодородную и цветущую страну. Постепенно они смешались с местными греками, усвоив их нравы и язык. Богатая Галатийская страна начала привлекать евреев, которые со времен Александра Македонского вынуждаемы были выселяться из Палестины в разные другие области. Император Август заявил свое особое покровительство переселяющимся в Галатию иудеям, о чем сообщает иудейский историк Иосиф Флавий.

Основание Христианских Церквей в Галатии

Первое упоминание о просвещении Галатийской страны светом Христовой веры мы находим в Книге Деяний святых апостолов, в начале рассказа о втором апостольском путешествии святого апостола Павла. Упомянув об огорчении, вследствие которого святой апостол Павел разлучился со святым Варнавой после Апостольского Собора и, взяв себе в спутники Силу, проходил Сирию и Киликию, дееписатель, рассказав о присоединении к ним еще нового спутника, Тимофея, говорит: Проходя же по городам, они, то есть святой Павел со своими учениками Силой, Лукой и Тимофеем, предавали верным соблюдать определения, постановленные Апостолами и пресвитерами в Иерусалиме. И церкви утверждались верою и ежедневно увеличивались числом. Пройдя через Фригию и Галатийскую страну, они не были допущены Духом Святым проповедывать слово в Асии (Деян. 16, 4–6).

Несомненно, что в это самое время святой апостол Павел и положил основание христианским Церквам в главных городах Галатии Анкире, Пессине, Тавии и Гордии.

Что галатийские Церкви основаны святым апостолом Павлом, это ясно видно из самого Послания к Галатам (см. Гал. 1, 6–9; 4, 13 и др.). Никаких подробностей об этом Книга Деяний, правда, не сообщает, но зато при описании третьего апостольского путешествия святого апостола Павла дееписатель отмечает, что апостол проходил по порядку страну Галатийскую и Фригию, утверждая всех учеников (Деян. 18, 23). Утверждать же в вере, конечно, можно только уже обращенных к вере прежде.

Хотя Книга Деяний не дает нам никаких сведений об обстоятельствах обращения галатов, кое-что мы узнаем об этом из самого Послания к Галатам. Как видно из Послания, святой апостол Павел при посещении Галатийской страны подвергся какому-то недугу плоти⁷⁶. Вероятно, этот недуг и задержал апостола у галатов на более продолжительный срок, чем он сам предполагал, и это послужило во благо галатам, ибо дало возможность святому апостолу преднаписать им Христа Господа так живо, что они созерцали Его «как бы у них распятым» (см. Гал. 3, 1).

От этого они уверовали с особенной горячностью и необычайной ревностью и самого апостола приняли… как Ангела Божия, как Христа Иисуса (Гал 4, 14) и так полюбили его, что готовы были очи свои извертеть и отдать ему.

Повод к написанию Послания к Галатам

Поводом к написанию Послания к Галатам послужило вторжение в Галатийскую Церковь иудействующих еретиков, которые внушали галатам мысль о необходимости для спасения соблюдать обрезание и прочие обряды и установления ветхозаветной иудейской религии.

Продолжая свое третье благовестническое путешествие, святой апостол Павел из Галатийской страны прибыл в Ефес (см. Деян. 19, 1). Сюда-то вскоре и дошли до него слухи о волнениях, какие посеяны были среди галатов иудействующими еретиками, по-видимому, прибывшими из Палестины, так как местные иудеи, вследствие долгой совместной жизни с язычниками, едва ли могли держаться таких фанатичных узко-национальных иудейских взглядов. Эти иудействующие Павлово учение о свободе от ветхозаветного закона объясняли лишь желанием его приобрести любовь среди язычников и указывали на то, что он не был призван к апостольскому служению непосредственно Самим Иисусом Христом во время Его земной жизни и не был живым свидетелем Его дел и слушателем Его учения.

К великому огорчению и удивлению святого апостола Павла, многие из галатов поддались этой развращающей проповеди, так скоро перешли к иному благовествованию (Гал. 1, 6) и охладели к его личности. Пораженный таким неожиданным легкомыслием и безрассудством галатов (см. Гал. 3, 1), святой апостол Павел тотчас же решил написать им Послание по поводу их заблуждения и в обличение их совратителей, причем написал его собственноручно (см. Гал. 6, 11), чтобы не терять времени на переписчиков и устранить всякие подозрения насчет его подлинности.

Время и место написания Послания

В самом Послании есть указание на первое и второе посещение апостолом Павлом Галатии (см. Гал. 4, 13). А так как он выражает удивление, что галаты столь скоро переходят к иному благовествованию от призвавшего их благодатью Христовою (Гал. 1, 6), то, значит, Послание написано вскоре после второго посещения апостолом Галатии. После второго посещения Галатии святой апостол Павел около трех лет провел в Ефесе. Отсюда ясно, что Послание к Галатам написано святым апостолом Павлом во время его третьего апостольского путешествия в годы пребывания его в Ефесе.

Рассчитывая годы событий жизни святого апостола Павла, можно с большой степенью вероятности предположить, что Послание это написано в 56 году по P. Х.

Содержание Послания

Послание к Галатам содержит в себе шесть глав. По главному предмету своего содержания оно имеет большое сходство с Посланием к Римлянам и от начала до конца представляет собой сильную, воодушевленную речь, дышащую ревностью о Христе и любовью к галатам. Доводы, убедительные для разума, перемешиваются постоянно с внушениями, способными затронуть струны сердца.

Основная мысль всего Послания та, что все люди, а не одни иудеи призываются Господом в основанную Им Церковь, и спасаются они в Церкви не исполнением обрядов Моисеева закона, а верой в Господа Иисуса Христа, проявляемой в делах любви.

Все содержание Послания можно разделить на следующие части:

1. Предисловие, которое содержит надписание, приветствие и вступление, в котором святой апостол Павел уже намечает главные мысли своего Послания (Гал. 1, 1–10).

2. Защитительная часть, в которой святой апостол Павел разъясняет и доказывает галатам свое апостольское достоинство, поколебленное в их глазах иудействующими лжеучителями (Гал. 1, 11 — 2, 21).

3. Вероучительная часть, в которой святой апостол Павел с силой и полнотой раскрывает основную мысль Послания об отношении Ветхого Завета к Новому и о прекратившемся значении обрядового Моисеева закона, потерявшего силу после пришествии Христа Спасителя (Гал. 3, 1–4, 31).

4. Нравоучительная часть, в которой раскрываются начала христианской жизни при свободе от ветхозаветного закона (Гал. 5, 1–6, 10).

5. Заключение, в котором даются наставления об отношении к обрезанию и к почитанию креста Христова и преподается обычное апостольское благословение (Гал. 6, 11–18).

Экзегетический разбор Послания к Галатам

Глава первая

Первая глава начинается надписанием и приветствием, которые характерны тем, что уже в них святой апостол указывает на основные положения всего своего Послания: доказательство его апостольского достоинства и выяснение, в чем состоит наше спасение.

Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом (Гал. 1, 1).

Здесь святой Павел решительно подчеркивает богоизбранность своего апостольства вопреки стремившимся унизить его иудействующим клеветникам. Характерна и форма апостольского приветствия: Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа, Который отдал Себя Самого за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего лукавого века (Гал. 1, 3–4). Здесь указывается, что спасение для нас во Христе, а не в ветхозаветном обрядовом законе.

Тотчас же после приветствия апостол выражает удивление быстрому отпадению галатов от истинного учения (см. Гал. 1, 6–7) и провозглашает грозную анафему всякому, кто осмелился бы проповедовать какое бы то ни было другое учение, отличное от того, какое он им благовестил (см. Гал. 1, 8–9), хотя бы то был даже… Ангел с неба (Гал. 1, 8). Вот где основание для провозглашения Церковью анафемы еретикам!

Далее святой Павел оправдывается от обвинения, что он, не будучи истинным апостолом, освобождает язычников от соблюдения закона Моисеева лишь для того, чтобы приобрести их расположение: Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым (Гал. 1, 10).

С 11-го стиха начинается защитительная часть Послания.

Лжеучителя, унижая святого Павла, говорили, что он Самого Господа Иисуса Христа никогда не видал, евангельскому учению научился от других апостолов, а потом отступил от них, составив свое собственное учение о ненужности закона Моисеева. Для того же, чтобы прикрыть свое отступление, он, бывая с другими апостолами, говорит и действует как они, чтобы не показать своего разногласия с ними.

Защищая от клеветников свое апостольское достоинство, святой Павел прежде всего раскрывает Божественное, а не человеческое происхождение своего Евангелия, утверждая, что он научился ему через откровение Иисуса Христа (Гал. 1, 12), то есть непосредственно от Самого Господа, являвшегося ему. Дальше он предлагает галатам увидеть явный перст Божий в той разительной перемене, которая произошла с ним, рассказывая, как из жестокого гонителя Церкви Божией он стал проповедником прежде гонимого им учения Христовой веры (см. Гал. 1, 13–24).

Здесь в этих автобиографических строках особенно важны слова: Я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, то есть с людьми, в данном случае, надо полагать, с другими апостолами, и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию (Гал. 1, 16–17), где, видимо, святой Павел и был посвящен во все тайны христианского учения Самим Господом в многократных явлениях, что можно видеть, например, из Послания к Ефесянам⁷⁷.

Только спустя три года святой Павел ходил в Иерусалим видеться с Петром (Гал. 1, 18) — только видеться, или познакомиться, со знаменитым апостолом, а не учиться у него. В Иерусалиме святой Павел пробыл всего дней пятнадцать, во время которых он никого из апостолов не видел, кроме Иакова, брата Господня (Гал. 1, 18–19). Все это святой Павел подчеркивает, дабы показать, что не от других апостолов почерпнул он свои знания евангельского учения.

А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу (Гал. 1, 20) — в этих словах мы видим новое подтверждение законности клятвы в важных случаях.

Далее апостол говорит, что после сего отошел он в страны Сирии и Киликии (Гал. 1, 21), то есть опять не мог видеться с апостолами, ходившими тогда с проповедью по Палестине, и что Церквам Христовым в Иудее лично он не был известен (Гал. 1, 22). Цель сих слов апостола все одна и та же. «У Петра я не учился, а только видел его, — как бы так говорил он, — у Иакова не учился и его только видел, не учился ни у кого другого, низшего их, не так знатного лица. Возможно ли было мне учиться у тех, кои даже лица моего не видали?» (Фотий у Экумения).

Глава вторая

Вторая глава представляет собой продолжение той же защитительной речи апостола. Здесь в первых десяти ее стихах святой Павел рассказывает, как он по откровению (Гал. 2, 2) ходил на Апостольский Собор в Иерусалиме — как раз на тот самый Собор, на котором было постановлено о необязательности для христиан соблюдения обрядов Моисеева закона. Ходил туда святой Павел в сообществе со своим учеником, крещеным, но необрезанным, — Титом, которого представил апостолам, и его не принуждали обрезаться (Гал. 2, 3).

Павлово благовестие получило здесь на Соборе полное одобрение старейших апостолов. Старейшие апостолы признали, что апостолу Павлу вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных (Гал. 2, 7). В знак полного согласия Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали святому Павлу и Варнаве руку общения (Гал. 2, 9).

Вот как поясняет эти слова святитель Иоанн Златоуст: «В деле проповеди, говорит святой Павел, мы разделили между собою всю вселенную, и я взял язычников, а они иудеев, потому что так угодно было Богу. В попечении же о нищих из иудеев и я им помогал». Среди верующих из иудеев было много бедных, которые лишились всего, что имели, и были повсюду гонимы неверующими. О них-то, как мы видим, действительно очень заботился святой Павел, собирая для них милостыню среди уверовавших язычников (см. Гал. 2, 10).

Далее апостол указывает на твердость и неизменность своих убеждений, в то время как другие апостолы (Петр и Варнава), из снисхождения к иудействующим, делали им уступки: отстранялись от язычников, не ели вместе с ними (см. Гал. 2, 11–13). Святой Павел описывает, как он даже возымел дерзновение противостать в этом Петру и обличил его при всех (Гал. 2, 14). Этот замечательный случай наглядно свидетельствует о равноправности Павла с Петром и опровергает ложный догмат римо-католиков о мнимом главенстве Петра в апостольском лике. Наместника Христова святой Павел, конечно, не осмелился бы обличать, да еще при всех.

Изложив галатам свое обличение Петру, святой Павел незаметно перешел к главному предмету своего Послания: Человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа… ибо делами закона не оправдается никакая плоть (Гал. 2, 16). Эти слова особенно любят сектанты, видящие в них отрицание значения добрых дел для спасения. Но ведь совершенно ясно, что здесь речь идет вовсе не о добрых делах, а о делах ветхозаветного Моисеева закона, который с пришествием Христовым потерял свое значение, что и было окончательно постановлено на Апостольском Соборе в Иерусалиме, бывшем в 50 году по Р. Х.

Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак (Гал. 2, 17). Апостол говорит, что требовать от христиан соблюдения ветхозаветного закона — это значит косвенно обвинять во грехе Самого Христа. Неужели Христос есть служитель греха? — то есть: неужели Он ввел нас в грех Своим учением, которое мы разгласили миру? Конечно, нет. Если бы закон Моисеев давал оправдание людям, то не было бы нужды в страданиях и крестной смерти Спасителя: то Христос напрасно умер (Гал. 2, 21).

В стихах 19–20 апостол показывает, с какой решительностью надо оставить ветхозаветный закон для того, чтобы всем своим существом прилепиться к Господу Спасителю, сораспяться Ему совершенно, чтобы жить только для Него и Им: Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня (Гал. 2, 19–20).

Глава третья

С третьей главы начинается вероучительная часть Послания. Продолжается она и в четвертой главе и заканчивается в 12-м стихе пятой главы.

Общее примечание ко всей этой части можно сделать словами святителя Иоанна Златоуста: «Выше (то есть в первой защитительной части) святой Павел показывал только, что он сделался апостолом не от человек и не через человеков и что не имел нужды в научении от апостолов; а здесь, после того как представил себя достойным доверия учителем, уже со властью беседует, сравнивая между собою закон и веру».

Предмет, раскрываемый здесь апостолом, — ненужность закона для галатов, как язычников. В третьей главе святой Павел говорит сначала о необязательности закона для галатов.

Первое доказательство этого он заимствует из наглядного опыта самих галатов, которые прияли Святого Духа и благодатные дары чудотворения (см. Гал. 3, 1–5).

Второе доказательство ненужности закона святой Павел заимствует из способа оправдания как самого родоначальника оправданных Авраама, так и после него всех будущих наследников обетований Авраамовых: Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность. Отсюда ясно, что и верующие благословляются с верным Авраамом (Гал. 3, 6, 9).

Третье доказательство святой Павел выводит из невозможности исполнить все предписания закона и избегнуть его клятвы: Все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Почему же это? Объясняет это апостол ссылкой на Книгу Второзаконие: Проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона (Гал. 3, 10; см. Втор. 27, 26).

И по первоначальному учреждению своему закон не имел силы оправдывать перед Богом, что ясно из того, что в самом же законе было написано: праведный верою жив будет (Гал. 3, 11; см. Авв. 2, 4). Поэтому если и возможны были праведники в Ветхом Завете, то собственно ради веры в грядущего Искупителя человеков и ради Его искупительной Жертвы, к которой закон прообразовательно направлял все мысли и чувства своих ветхозаветных служителей.

Только Христос освободил от проклятия всех тех, на ком оно тяготело за неисполнение закона: Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою — ибо написано: проклят всяк, висящий на древе (Гал. 3, 13; см. Втор. 21, 23). Эти слова читаются в Апостольском чтении на утрене Великой Субботы, объясняя смысл и значение совершенного Господом подвига искупления человечества.

Проклят всяк, висящий на древе — слова Второзакония (Втор. 21, 23). «Не потому он проклят, — объясняет блаженный Иероним, — что висит на древе, но потому, что впал в тяжкий грех, что заслужил быть повешенным». «Как все в Ветхом Завете имеет прообразовательный смысл, — говорит епископ Феофан Затворник, — так и это установление о повешении преступников и о снятии их к вечеру для похоронения было прообразом крестной смерти Спасителя. И Он повешен на древе, а вечером снят».

Христос принял на Себя незаслуженно клятву, тяготевшую над человечеством, и уничтожил ее. «Как кто-нибудь, не подлежащий осуждению, решившись умереть за осужденного на смерть, сим избавляет его от смерти, так поступил и Христос. Принявший на Себя проклятие, Он освободил людей от проклятия» (епископ Феофан Затворник). Это сделал Христос для того, дабы благословение Авраамово через Христа Иисуса распространилось на язычников, чтобы нам получить обещанного Духа верою (Гал. 3, 14).

Вторая половина третьей главы (Гал. 3, 15–29) содержит опровержение возражений против исключительного значения для язычников веры помимо закона. Здесь апостол рассеивает сомнения, которые могли явиться у христиан из иудеев, не отменяет ли закон обетований, данных Аврааму ради его веры, и зачем же вообще дан был закон.

Апостол объясняет, что закон дан после по причине преступлений (Гал. 3, 19) «для обуздания преступности, чтобы народ держался в страхе, не предавался порокам, а жил праведно и делался достойным проявить в себе Обетованного» (епископ Феофан Затворник). Чтобы иудеи не жили без страха и не дошли до крайнего нечестия, закон и дан им вместо узды, для их научения, усмирения и удержания их от нарушения если не всех заповедей, то по крайней мере некоторых. Итак, немалая польза от закона.

Закон дан до времени пришествия семени (Гал. 3, 19). Этим указывается временность закона и его преходящее значение. «Если закон дан только до пришествия Христова, — говорит святитель Иоанн Златоуст от лица апостола, — то для чего ты продолжаешь его далее, за пределы этого времени?»

Значение закона в том, что он был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою (Гал. 3, 24), то есть он лишь воспитывал, подготовлял нас к принятию Христова учения. По пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя (Гал. 3, 25) — с приходом же самой оправдывающей нас веры он стал уже не нужен. Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал. 3, 26–27).

Вера Христова возвращает людей к тому прекрасному периоду непорочного детства, при котором они свободно творят волю Отца своего Небесного и не имеют нужды в том, чтобы смирять их строгой дисциплиной. В этой сыновности Богу и заключается причина ненужности закона, как сдерживающего начала: христиане, как сыны Божии, свободны от всяких формальных правил и требований, ибо они составляют одно во Христе Иисусе, облеклись во Христа и не имеют нужды в каком-либо принуждении: Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал. 3, 28).

В качестве духовных чад Христа, Потомка Авраама, христиане суть истинные потомки Авраама, а потому и наследуют то оправдание и благословение, которое было обещано Аврааму: Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники (Гал. 3, 29).

Глава четвёртая

Четвертая глава содержит увещания галатам принять доказанную истину о ненужности закона и о том, что не следует больше вязать себя ветхозаветной обрядностью. Эти увещания направлены преимущественно, во-первых, на ум (Гал. 4, 1–10), во-вторых, на сердце (Гал. 4, 11–20), в-третьих, на волю (Гал. 4, 21–5, 12).

«Ничто так не убеждает ум отказаться от своих мыслей, как доведение их до нелепости», — говорит епископ Феофан Затворник. Это и делает святой Павел. Он указывает, как неразумно выросшему сыну продолжать жить под опекой и руководством своих воспитателей. Так и мы, говорит апостол, были под пестунством закона до времени (Гал. 3, 19). Но пришел конец этого времени: Когда пришла полнота времени, то есть когда исполнилось предопределенное Богом время, Бог послал Сына Своего Единородного (Гал. 4, 4) и через Него ввел нас в полные права взрослых сынов.

«Как нелепо теперь нам жаться под закон и держать себя наряду с рабами, когда мы уже сыны!» (епископ Феофан Затворник). А если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа (Гал. 4, 7).

Эти стихи, с 4-го по 7-й, о послании Богом Сына Своего Единородного представляют собой Апостольское чтение на литургии в день праздника Рождества Христова.

Обращаясь сначала с этим увещанием к иудеям (см. Гал. 4, 1–7), святой апостол переходит потом к язычникам (см. Гал. 4, 8–10). Язычники могли сказать: «А как же нас прежде обращали в иудейство и совершенно сближались только с теми из нас, которые вполне подчинялись всему закону?» — «Тогда было другое дело, — отвечает им апостол, — тогда иудейство было единая истинная на земле вера, и вы хорошо делали, принимая его. Ныне же, когда Бог Сам Себе вас присвоил помимо закона, ваше обращение к немощным стихиям закона не имеет никакого смысла» (епископ Феофан Затворник).

Так как сердце может идти наперекор всем доводам ума, святой апостол находит нужным обратить увещание и к сердцам галатов (см. Гал. 4, 11–20). Эти стихи самые трогательные во всем Послании. Апостол напоминает галатам, с какой горячностью приняли они его проповедь, какой любовью воспламенились к нему, и неужели же проповедь его была напрасна? «Отеческий это голос, — говорит блаженный Феодорит, — приличный тому, кто помнит свои труды и не видит плода».

Нежно упрекая галатов за перемену чувств и отношений к себе, апостол призывает их рассудить, где кроется причина этой перемены. И сам указывает эту причину в новых учителях, которые ревнуют по вас нечисто (Гал. 4, 17), единственно для своего тщеславия.

Высшую степень отеческой любви апостола к галатам мы видим в нижеследующем трогательном восклицании: Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос! (Гал. 4, 19). Уклонением в иудейство галаты как бы помрачили в своем сердце образ Христов, и святой Павел с ярко выраженной отеческой любовью ревнует о восстановлении в них этого образа Христова. «Видишь ли и любовь отеческую, и скорбь, достойную апостола? Слышишь ли вопль, гораздо более горький, нежели вопль рождающей?» — говорит по поводу этого восклицания Павлова святитель Иоанн Златоуст.

Хотел бы я теперь быть у вас и изменить голос мой (Гал. 4, 20), то есть «изменить его применительно к тому, что увидел бы своими глазами» (епископ Феофан Затворник), или «переменить в плачевный и проливать слезы и вас всех заставить плакать» (святитель Иоанн Златоуст).

«Ум и чувство, — говорит епископ Феофан Затворник, — переходя на сторону истины, влекут за собою и волю, но она может медлить, отлагать свое решение». Вот почему святой Павел дальше старается воздействовать непосредственно на волю галатов, показывая, как преславно пребывать в свободе от закона. Это он раскрывает прообразом двух заветов в истории Агари и Сарры (см. Гал. 4, 21–5, 1).

Авраам имел двух сынов, одного (Измаила) от рабы (Агари), а другого (Исаака) от свободной (Сарры) … В этом есть иносказание. Это два завета (Гал. 4, 22, 24). Агарь была прообразом Завета Ветхого с Моисеевым законом, который не давал полной свободы от греха, держал в рабстве греху, а Cаppа прообразовала Закон Новозаветный, дающий нам совершенное оправдание и полную свободу от греха. Но, как тогда рожденный по плоти гнал рожденного по духу, то есть Измаил Исаака, так и ныне неразумные ревнители Моисеева закона гонят христиан. Но Писание говорит: Изгони рабу и сына ее (Гал. 4, 29–30). Так и теперь мы должны расстаться с ветхозаветным законом, чтобы войти в дарованное нам наследие, ибо мы, христиане, — дети не рабы, но свободной (Гал. 4, 31).

Глава пятая

В пятой главе святой апостол Павел призывает христиан твердо держаться свободы, дарованной Христом, и не подвергаться опять игу рабства закона Моисеева (Гал. 5, 1), ибо во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью (Гал. 5, 6). С этой главы начинается нравоучительная часть Послания, которая заканчивается в следующей, шестой главе (Гал. 5, 1–6, 10).

Основная мысль всего нравоучения апостола, связанного с вышеизложенным учением о христианской свободе, заключается в следующих словах: К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя (Гал. 5, 13–14). Почему апостол не упомянул здесь о любви к Богу как о первой и большей заповеди, по словам Самого Господа Иисуса Христа?⁷⁸ Очевидно, потому, что в мыслях у него было главным образом уврачевать уменьшение взаимной любви между галатами, а истинная любовь к ближним и так всегда предполагает наличие в человеке любви к Богу.

Жить как свободным по духу — это значит избегать дел греховных, дел плоти: прелюбодеяния, блуда, вражды, ссоры, зависти, ненависти, убийства, пьянства и тому подобного и, наоборот, воспитывать в себе плоды духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание. Апостол подчеркивает, что нравственная христианская жизнь нелегко дается, что она есть борьба, которая ведется не на жизнь, а на смерть.

Это — самораспятие, мысль о чем так ясно выражена в словах: Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5, 24). Это распятие плоти совершенно необходимо для каждого желающего жить духовной жизнью, ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся (Гал. 5, 17). Поэтому если мы решаемся жить духом, то по духу и поступать должны (Гал. 5, 25).

Глава шестая

В шестой главе святой апостол дает наставления нравственного характера совершеннейшим и, можно думать, предстоятелям Церквей. Он велит им исправлять согрешающих в духе кротости (Гал. 6, 1), не тщеславясь и не превозносясь, считая себя чем-нибудь (Гал. 6, 3), а с опасением, как бы и самим не подвергнуться искушению впасть в грех, потому что Бог часто за гордость и за немилосердие к другим согрешающим попускает впадение в грех для смирения. Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал. 6, 2) — вот закон христианской любви.

Наисильнейшие побуждения к неослабному доброделанию апостол указывает во всеведении Божием: Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает — и в том завершительном расчете, который каждого из нас ожидает в конце этой земной жизни: Что посеет человек, то и пожнет (Гал. 6, 7). Не следует унывать, делая добро, и надо спешить делать его, доколе есть время (Гал. 6, 10), — пока не застигла нас смерть.

Заключение Послания составляют 11–18 стихи шестой главы. Здесь апостол указывает на свою особенную попечительность о галатах в том обстоятельстве, что Послание свое он писал им собственноручно (Гал. 6, 11), в то время как обыкновенно он делал это через писцов (см. Рим. 16, 22). Далее он указывает на противоположность своих побуждений, совершенно чистых, стремлениям лжеучителей, которые принуждают галатов обрезываться только для того, чтобы не быть гонимыми за крест Христов и дабы похвалиться в вашей плоти (Гал. 6, 12–13), то есть чтобы похвалиться количеством знаков ваших обрезаний (здесь ирония).

А я не желаю хвалиться, — говорит апостол, — разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира (Гал. 6, 14). Хвалиться крестом Христовым — значит веровать, что только им одним дается спасение. Через эту веру, говорит апостол, я стал как бы мертвецом для всего суетного, мирского, и мне безразличны как слава мира сего, так и гонения.

Сущность христианства, повторяет опять апостол, в том, чтобы стать «новой тварью» (см. Гал. 6, 15), и к этому-то только и нужно стремиться, ибо кто так живет, тем мир им и милость, и Израилю Божию (Гал. 6, 16), то есть истинному Израилю — всем верным, следующим учению благодати.

Заключает апостол Послание восклицанием: Впрочем никто не отягощай меня (Гал. 6, 17), ибо все уже разъяснено и истолковано. Предлагать дальнейшие вопросы и высказывать недоумения — это значило бы лишь удовлетворять болезни спорливости, или похоти противопоставления своего мнения, что есть лишь напрасный труд.

Ответ на все возражения — язвы Господа Иисуса, которые он носит на теле своем (Гал. 6, 17). Пусть они засвидетельствуют истину проповеди святого апостола. «Если бы кто увидел окровавленного и покрытого бесчисленными ранами воина, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — стал ли бы обвинять его в трусости и предательстве, когда сей на самом теле своем носит доказательство своего мужества? Так же, говорит, дóлжно судить и обо мне».

Заканчивает свое Послание апостол преподанием обычного апостольского благословения: Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом вашим, братия. Аминь (Гал. 6, 18).

Послание к Ефесянам

Основание Ефесской Церкви

Ефес был приморским городом Малой Азии на реке Каистр. Он славился как центр торговли, искусств и учености и был главным городом — митрополией проконсульской провинции Асия. Он был известен и как крупный центр язычества. В нем находился знаменитый в древности храм Артемиды, или Дианы, Ефесской, и сам город считался посвященным этой богине. Здесь было и седалище языческой магии, исходившей из мистерий Артемиды: написанные на клочках пергамента таинственные и непонятные слова носились в качестве амулетов, так же как и изображения богини и ее храма, что составляло для многих доходный промысел. В Ефесе жило и немало иудеев, имевших здесь свою синагогу.

Основателем Ефесской Церкви был святой апостол Павел, который, как видно из Книги Деяний апостольских, впервые посетил Ефес около 54 года по P. Х. во время своего возвращения в Иерусалим из второго благовестнического путешествия. Спеша из Коринфа в Иерусалим на праздник, святой апостол Павел лишь ненадолго задержался в Ефесе, но все же вошел в синагогу и рассуждал с Иудеями. Когда же они просили его побыть у них долее, он не согласился, а простился с ними, сказав: мне нужно непременно провести приближающийся праздник в Иерусалиме; к вам же возвращусь опять, если будет угодно Богу. И отправился из Ефеса. (Акила же и Прискилла остались в Ефесе.) (Деян. 18, 19–21).

Так произошло первое оглашение Ефеса христианской проповедью из уст святого апостола Павла и его сотрудников Акилы и Прискиллы. Очевидно, это оглашение имело успех, поскольку апостола просили там остаться подольше. На помощь оставшимся в Ефесе Акиле и Прискилле вскоре пришел Аполлос, ученый иудей из Александрии, который первоначально знал только Иоанново крещение, но затем подробно был наставлен в учении Господнем Акилой и Прискиллой, о чем также рассказывает Книга Деяний (см. Деян. 18, 24–28).

Судя по свидетельству Книги Деяний, Аполлос, как муж красноречивый и сведущий в Писаниях (Деян. 18, 24), много содействовал утверждению христианства в Ефесе. Но вскоре ему пришлось отправиться в Ахаию, и он отплыл в Коринф, не дождавшись возвращения святого Павла.

Главная проповедническая деятельность святого апостола Павла в Ефесе произошла в его третье благовестническое путешествие, и повествование об этом составляет исключительное содержание девятнадцатой главы Книги Деяний. По удалении Аполлоса из Ефеса и во время пребывания его в Коринфе, рассказывает дееписатель, святой апостол Павел, побывав в Иерусалиме и Антиохии и пройдя Фригию и Галатию — верхние страны, прибыл, согласно своему обещанию, в Ефес (Деян. 19, 1).

Там он нашел около двенадцати учеников, которые, подобно Аполлосу, знали и приняли только крещение Иоанново. Святой Павел довершил их утверждение в вере, убедил их креститься крещением христианским и, через возложение рук, преподал им Святого Духа (см. Деян. 19, 2–7).

Вслед за тем святой Павел начал оглашение Ефеса евангельской проповедью. Прежде всего, по своему обычаю, он обратился к иудеям и начал регулярно проповедовать в синагоге.

Три месяца (Деян. 19, 8) продолжалась его проповедь, но как некоторые ожесточились и не верили, злословя путь Господень перед народом, то он, оставив их, отделил учеников, и ежедневно проповедывал в училище некоего Тиранна, может быть, какого-нибудь софиста или народного учителя, каких много было тогда в греческих городах. Это продолжалось до двух лет, так что все жители Асии слышали проповедь о Господе Иисусе, как Иудеи, так и Еллины (Деян. 19, 9–10).

Проповедь святого Павла сопровождалась и подкреплялась многими поразительными знамениями и чудесами (см. Деян. 19, 11–20). Два года учил так святой Павел (см. Деян. 19, 10), и Церковь Божия здесь пустила глубокие корни.

К сожалению, мятеж, поднятый против апостола Димитрием серебряником, заставил его покинуть Ефес прежде, чем он предполагал (см. Деян. 19, 23–20, 1). После прекращении мятежа святой Павел отправился посетить Македонские Церкви, пробыл три месяца в Элладе, а затем решил отправиться в Сирию снова через Македонию. Путь в Сирию лежал через Ефес, но так как святой Павел хотел поспеть к празднику Пятидесятницы в Иерусалим, то он, боясь быть задержанным в Ефесе, проехал на корабле мимо него.

Корабль остановился в Милете, немного южнее Ефеса, и святой апостол пригласил сюда из Ефеса и, вероятно, из других мест пресвитеров церкви (Деян. 20, 17), чтобы дать им последние наставления и проститься с ними. Это прощание было чрезвычайно трогательным.

Вы знаете, — говорил им апостол, — как я с первого дня, в который пришел в Асию… всенародно и по домам учил вас, и не пропустил ничего полезного, и не упускал возвещать вам всю волю Божию, то есть покаяние пред Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа.

И вот, ныне я, по влечению Духа, иду в Иерусалим, не зная, что там встретится со мною; только Дух Святый по всем городам свидетельствует, говоря, что узы и скорби ждут меня. Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса, проповедать Евангелие благодати Божией. И ныне, вот, я знаю, что уже не увидите лица моего все вы…

Итак внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею. После меня войдут к вам лютые волки, не щадящие стада, и из вас самих восстанут люди суемудрые, которые будут отвлекать от истины. Посему бодрствуйте, памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас (Деян. 20, 18, 20, 27, 21–25, 28–31).

После молитвы они с плачем проводили апостола до корабля и простились с ним (см. Деян. 20, 36–38). Тем кончилось личное общение святого Павла с ефесянами, но не кончились его заботы о них, как свидетельствует об этом его Послание.

Впоследствии епископскую кафедру в Ефесе занимал до самой своей смерти преданнейший ученик святого апостола Павла святой Тимофей. Затем тут пребывал, управляя отсюда малоазийскими Церквами, возлюбленный ученик Христов святой Иоанн Богослов. В 431 году в Ефесе происходил Третий Вселенский Собор.

Повод к написанию Послания к Ефесянам

В Послании не видно никакого особенного повода к его написанию. Как видно из многих мест Послания, оно написано святым Павлом в узах (см. Еф. 3, 1; 4, 1 и др.). Судя по воодушевлению и высокому тону всего Послания, можно считать вероятным, что святого Павла расположило написать его желание сообщить ефесянам те высокие созерцания, в которые он был введен Духом Божиим в его узничестве (епископ Феофан Затворник).

Другим поводом могло быть желание апостола утешить ефесян, скорбевших о бедствиях, которые постигли их духовного отца и учителя (см. Еф. 3, 13). И наконец, третьим поводом могло быть опасение за ефесян и желание предостеречь их от иудействующих и иных лжеучителей.

Из слов: Мне через откровение возвещена тайна и вы, читая, можете усмотреть мое разумение тайны Христовой (Еф. 3, 3–4) — видно, что апостол желал раскрыть ефесянам возвещенную ему через откровение тайну спасения о том, что и язычники наравне с иудеями призываются в Царствие Небесное (см. Еф. 3, 6–9).

Место и время написания Послания

Относительно места, а потому и времени написания Послания к Ефесянам не все толкователи вполне согласны между собой. Совершенно несомненно только то, что это Послание написано святым апостолом Павлом из уз, ибо в Послании он не раз называет себя узником Иисуса Христа (Еф. 3, 1), узник в Господе (Еф. 4, 1), говорит, что исполняет посольство в узах (Еф. 6, 20).

Известно, что святой Павел находился в узах в Кесарии Палестинской, где два года он был под стражей у правителя Феликса, пока не потребовал суда кесарева, вследствие чего его отправили в Рим (см. Деян. 23, 35; 24, 27; 25, 10–11), а затем в Риме (см. Деян. 28, 16). В Риме обыкновенно различаются первые узы и вторые узы, между которыми, как полагают, был известный промежуток.

Древние подписи на Послании к Ефесянам относят его к узам римским. Но так как в нем святой апостол ничего не говорит о приближающейся кончине, как делает это, например, в позднейшем и несомненно написанном из Рима Послании к Тимофею (см. 2 Тим. 4, 6), а надеется еще смело проповедовать тайны благовествования (см. Еф. 6, 18–20), то это могли быть только первые узы.

Епископ Феофан Затворник считает, что Послание к Ефесянам написано из Кесарии Палестинской, на том основании, что:

1. В Послании нет никаких указаний на какие-либо изменения в Ефесской Церкви в добрую или худую сторону, откуда надо предположить, чтооно написано весьма скоро после того, как святой Павел оставил Ефес.

2. Святой апостол просит ефесян молиться, дабы ему дано было слово — устами своими открыто с дерзновением возвещать тайну благовествования (Еф. 6, 19). Это более идет к кесарийскому узничеству, чем к римскому, ибо в Риме апостол пользовался бóльшей свободой, мог принимать всех и проповедовать со всяким дерзновением невозбранно (Деян. 28, 31), в то время как в Кесарии он был в заключении и лишь некоторым позволялось входить к нему (ср. Деян. 28, 30 и 24, 23).

3. Епископ Феофан Затворник считает, что такой деятельный апостол, как святой Павел, не мог два года сидеть в заключении в Кесарии без дела, а потому он, вероятно, писал обращенным им в христианство, поучая и наставляя их в вере.

Если принять эти доводы епископа Феофана Затворника, то Послание к Ефесянам написано в Кесарии в 60 или 61 году по P.Х. Другие толкователи, сличая Послание к Ефесянам с другими Посланиями и находя, что оно писано было в одно время с Посланиями к Колоссянам и Филимону и вскоре по написании Послания к Филиппийцам (ср. Еф. 6, 21 и Кол. 4, 7–8), считают, что Послание к Ефесянам было написано из Рима в 62 или 63 году.

Это Послание, как и послание к Колоссянам, святой апостол Павел отправил с Тихиком, которому поручил подробно сообщить этим Церквам о своих обстоятельствах.

Подлинность Послания

Тертуллиан в своей полемике с Маркионом говорит, что маркиониты считали Послание к Ефесянам написанным не к Ефесской, а к Лаодикийской Церкви. В некоторых древних списках слова «эн Ефесо» («к Ефесянам») действительно выпущены, в других — находятся только на полях. Вместе с тем в Послании к Колоссянам, которое по сходству содержания и по указанию на время отправления принадлежит к одному времени с Посланием к Ефесянам (ср. Еф. 6, 21 и Кол. 4, 7), апостол говорит о послании к Лаодикийской Церкви, но такого послания мы не имеем. Наконец, в Послании к Ефесянам отсутствуют столь обычные приветствия личного характера, которые были бы естественны, поскольку святой Павел целых три года прожил в Ефесе. Все это дает повод новым критикам отвергать подлинность Послания.

Однако еще святой Игнатий Богоносец, сам написавший послание к ефесянам, свидетельствует о существовании такого же Послания святого апостола Павла. Все недоумения легко объяснятся, если предположить, что Послание к Ефесянам было в собственном смысле посланием окружным, предназначавшимся не одной Ефесской Церкви, но и всем малоазийским Церквам, в том числе и Лаодикийской, по отношению к которым Ефесская Церковь могла считаться митрополией.

Подлинность Послания к Ефесянам подтверждают затем святой Поликарп Смирнский, святой Ириней Лионский и святой Климент Александрийский, которые приводят из него некоторые выражения буквально.

Содержание и структура Послания

Послание к Ефесянам содержит в себе шесть глав. Главный предмет Послания, как говорит об этом сам его автор (см. Еф. 3, 2–9), есть домостроительство тайны Божией (Еф. 3, 9), а затем вытекающие из нее нравственные требования. Сообразно этому Послание естественно распадается на две равных части:

1. Догматическую, которая занимает первые три главы (Еф. 1–3), и

2. Нравоучительную, которая обнимает собою остальные три главы (Еф. 4–6).

Догматическая часть представляет собой сокращенное изложение главных христианских истин, преимущественно же развивает идею Церкви как Тела Христова. Нравственная часть учит единству веры и единодушию в нравственной деятельности, вооружая на духовную брань. Вообще Послание это чрезвычайно важно, представляя собой прекрасную апологию христианства.

Святитель Иоанн Златоуст и блаженный Иероним подчеркивали таинственную глубину этого Послания, а святой Афанасий называл его катехизисом христианского учения. Многие из толкователей видят в нем как бы программу всей апостольской проповеди.

Экзегетический разбор Послания к Ефесянам

Глава первая

Послание к Ефесянам начинается обычным надписанием и апостольским приветствием: Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, находящимся в Ефесе святым и верным во Христе Иисусе: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа (Еф. 1, 1–2).

С 3-го стиха начинается догматическая часть Послания. Святой апостол прежде всего воздает хвалу и благодарение Богу и Отцу Господа нашего Иисуса Христа за избрание нас к святой жизни, которое было предопределено прежде создания мира (Еф. 1, 4) и состоит в усыновлении нас Богу чрез Иисуса Христа (Еф. 1, 5), Который, совершив наше спасение Кровью Своей и открыв людям тайну Божия благоволения, сделался Главой всего небесного и земного и нас сделал через Себя наследниками Божиими (см. Еф. 1, 6–12).

Затем апостол обращает свой духовный взор к ефесянам, которые уверовали во Христа и, следовательно, сделались участниками дарованных Им благ, и благодарит за них Бога, вспоминая о них в своих молитвах и прося Бога, чтобы Он дал им Духа премудрости и просветил очи сердец их, дабы они познали богатство Его наследия и могущество силы Его (см. Еф. 1, 13–19).

Стихи 20–23 содержат в себе важное учение о превознесении Воскресшего Христа, как Богочеловека, превыше всякой твари и о покорении Ему всего существующего. Здесь мы видим возвеличение человеческого естества в лице нашего Спасителя, свидетельство о том, что Господь Иисус Христос, даже и как Человек, есть Царь и Господь неба и земли, Ангелов и человеков.

И поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем (Еф. 1, 22–23). Это учение о Господе Иисусе Христе как о Главе Церкви чрезвычайно важно. Как члены нашего тела составляют с головой один живой организм, так все верующие со Христом образуют также один телесно-духовный организм. Крестящиеся во Христа облекаются в Него, становятся одно с Ним. Поэтому Христос действует в христианах как созидательная и живительная сила (епископ Феофан Затворник).

От головы зависит вся жизнь тела — органическая и механическая. И в психологическом отношении голова, как вместилище мозга, главного органа умственной деятельности и внешних чувств, признается источником духовной жизни, ее руководящим началом. Это сравнение апостола дает мысль о всецелой зависимости Церкви от Господа Иисуса Христа, о том, что Христос Сам руководит Своей Церковью.

Полнота Наполняющего все во всем (Еф. 1, 23). Слова эти темноваты и дают разные мысли. Правильнее всего понимать эти слова так: Церковь — это духовный организм, в котором нет места, где бы не действовали Божественные силы Христовы. «Она полна Христом. Он ее наполняет всю» (епископ Феофан Затворник).

Святитель Иоанн Златоуст объясняет, почему апостол не ограничился назвать Церковь Телом Христовым, а Христа ее Главой: «Чтобы ты, услышав слово “глава”, не принял его в значении только власти, но в смысле собственном; не счел Его только начальником, но видел в Нем действительную главу, апостол прибавляет: Полнота Наполняющего все во всем. Апостол считает как бы недостаточным название “глава” для того, чтобы показать родство и близость Церкви ко Христу».

Глава вторая

Во второй главе апостол говорит о том, как величие действий домостроительства Божия сказалось в оживотворении, как бы воскрешении из мертвых духовно-умерших людей, возвеличенных Богом из крайнего уничижения. Совершила это единственно благодать Божия, без каких-либо заслуг со стороны самого человека: Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился (Еф. 2, 8–9).

Эти слова очень любят сектанты, пытаясь доказывать при помощи них свое лжеучение о ненужности добрых дел для спасения. Но ведь ясно, что здесь идет речь лишь о первом моменте — о самом устроении Богом спасения, а не об усвоении этого спасения людьми. О последнем сказано: Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять (Еф. 2, 10). Смысл всех этих слов тот, что «спасение нам устроено и мы призваны к получению его не за какие-либо дела, а по одной благодати. Но призваны не затем, чтобы со своей стороны ничего не делать, а чтобы осуществлять свое спасение, богатясь добрыми делами» (епископ Феофан Затворник).

Далее апостол говорит о великой благости Божией, устроившей так, что до тех пор чуждые друг другу язычники и иудеи соединились в одно Тело Кровию Христовою (Еф. 2, 13). Господь как бы вновь сотворил человечество, примирив и иудеев и язычников с Богом посредством креста, убив вражду на нем (Еф. 2, 16), то есть вражду с Богом, которая отчуждала от Него оба народа вследствие их греховности. И здесь святой Павел подчеркивает упразднение в Новом Завете ветхозаветного закона словами: Упразднив… закон заповедей учением (Еф. 2, 15) и разрушивший стоявшую посреди преграду (ст. 14), то есть положил конец закону, который, подобно какой-то стене, разделял иудеев и язычников.

И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким (Еф. 2, 17). Сущность благовестия Христова была в том, что Сын Божий, воплотившийся и пострадавший за нас на кресте, примирил нас с Богом. «Дальними апостол называет здесь язычников, а ближними — иудеев» (блаженный Феодорит). Соединенные между собой в христианстве иудеи и язычники составили одну Церковь, как бы одно здание, утвержденное на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем (Еф. 2, 20), и скрепляются одним Духом.

Здесь важно, что Христос есть краеугольный Камень, на котором создана Церковь, а не апостол Петр, как утверждают это латиняне — римо-католики.

Глава третья

В третьей главе апостол говорит о сокровенности тайны призвания язычников в Церковь Христову и о том, что именно ему дана благодать возвещать эту тайну Христову язычникам. Много скорбей терпит он от иудействующих за эту проповедь, но не унывает и ефесян просит не скорбеть о нем (см. Еф. 3, 1–13).

Заканчивает святой апостол догматическую часть Послания молитвой о ефесянах (см. Еф. 3, 14–19), чтобы они утверждались в вере и любви ко Христу и уразумели уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы… исполниться всею полнотою Божиею (Еф. 3, 19), то есть всякой добродетелью, какою исполнен Бог, «да будете иметь Его совершенно вселившимся в вас», по объяснению блаженного Феодорита.

Пожелав ефесянам достичь полноты христианского совершенства, святой апостол воздает славу Богу в Церкви во Христе Иисусе (см. Еф. 3, 20–21).

Глава четвёртая

Вторая половина Послания к Ефесянам, обнимающая собой три последние главы — четвертую, пятую и шестую, представляет собой нравоучительную часть Послания. Разъяснив в первых трех главах, что все христиане составляют единое Тело с одним Главою — Христом, святой апостол из этой главной мысли Послания выводит, как надлежит жить и поступать христианам, объединенным и обновленным во Христе.

Сначала изображает он, во-первых, общий строй жизни, основной чертой которого является единодушие в вере (Еф. 4, 1–16); потом, во-вторых, правила жизни, общие для христиан всех состояний (Еф. 4, 17 — 5, 21); в-третьих, правила жизни частные, по состояниям, перечисляя взаимные обязанности супругов, детей и родителей, рабов и господ (Еф. 5, 22 — 6, 9), и, наконец, в-четвертых, призывает вообще к борьбе с миром и грехом, рисуя образ христианского подвижничества (Еф. 6, 10–18).

В четвертой главе святой апостол увещевает ефесян поступать достойно звания, в которое они призваны, то есть звания христианского (Еф. 4, 1). В основу этого должно быть положено смиренномудрие, кротость, долготерпение и любовь. Главное же, к чему должны стремиться христиане, — это единство духа в союзе мира (Еф. 4, 3). Как самое сильное побуждение к такому духовному единению святой апостол выставляет то, что у христиан один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас (Еф. 4, 5–6).

Каждому из верующих, как отдельному члену в организме, дается особая благодать, особый дар, которым он и должен служить другим на общую пользу. Эта разнородность даров не только не мешает единодушию, а, наоборот, еще более скрепляет единение между христианами, подобно тому как разнородность членов не мешает телу расти и укрепляться их взаимным содействием. Для этого мирного и любовного созидания и возрастания Тела Церкви Своей, к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова (Еф. 4, 12), Христос поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями (Еф. 4, 11).

Здесь ясно утверждается богоучрежденность церковной иерархии в обличение протестантов и сектантов, отрицающих законную иерархию. Цель учреждения церковной иерархии в том, чтобы помочь духовному совершенствованию верующих, доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф. 4, 13), то есть пока «все взойдут в состояние совершенного упокоения в Боге и, из себя представив достойное Богу жилище, возымеют Его вселившимся в себе. Это и есть мера полного возраста Христова» (епископ Феофан Затворник).

Основная задача нравственной христианской жизни — не быть младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, но, по примеру живого организма объединяясь между собой любовью, возращать Тело Христовой Церкви в Того, Который есть глава Христос (Еф. 4, 14–15).

Во второй половине этой главы святой апостол, изображая отрицательные стороны жизни язычников, каковыми были прежде ефесяне, увещевает отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях… и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (Еф. 4, 22, 24). Это внутреннее обновление должно выразиться прежде всего в правдивости: Посему, отвергнув ложь, говорите истину каждый ближнему своему (Еф. 4, 25); затем — в безгневии: Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26), то есть миритесь с тем, на кого разгневались, еще до захода солнца.

Далее апостол увещевает не красть, но трудиться своими руками, чтобы было из чего уделять нуждающемуся (Еф. 4, 28), избегать гнилых слов, то есть сквернословия, и быть скромными и назидательными в разговорах (см. Еф. 4, 29), не оскорблять своим дурным поведением Святого Духа (см. Еф. 4, 30), удаляться от всяких раздоров, раздражения, ярости, гнева, крика и злоречия (см. Еф. 4, 31), но быть друг к другу добры, сострадательны и взаимно прощать обиды, как и Бог во Христе простил вас (Еф. 4, 32).

Глава пятая

Продолжая те же нравственные наставления в пятой главе, святой апостол убеждает христиан подражать в любви к Богу, как дети подражают своему отцу, во всем беря с него пример (см. Еф. 5, 1–2). Как побуждение к нравственной жизни святой апостол указывает лишение грешников Царствия Божия, предостерегая особенно от блуда и пьянства и от всякой нечистоты и любостяжания и увещевая христиан поступать, как чада света (Еф. 5, 8), испытывая, что благоугодно Богу (Еф. 5, 10).

Состояние закоренелого грешника подобно глубокому сну, но и он может проснуться от этого греховного сна, и апостол взывает: Встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос (Еф. 5, 14). Некоторые толковники полагают, что эти слова представляют собой свободную передачу сказанного у святого пророка Исаии: Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой… Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! (Ис. 60, 1; 26, 19; см. также 26, 9).

Уча далее тому, что эта временная жизнь дана нам для приготовления к вечности и имея в виду множество греховных соблазнов, окружающих нас в этой жизни, святой апостол увещевает: Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы (Еф. 5, 15–16), то есть не тратьте попусту драгоценного времени, но используйте его для приготовления себя к вечности. Для этого прежде всего вы не должны быть нерассудительны, но надо познавать, что есть воля Божия (Еф. 5, 17).

Особенно апостол предостерегает от злоупотребления вином, говоря, что такое злоупотребление ведет человека к распутству. Вместо плотских утех христиане должны искать утех духовных, исполняясь Духом и назидая себя пением псалмов и духовных песней, причем требует, чтобы песни эти пелись не языком только, но и сердцем (см. Еф. 5, 18–19).

Вторая половина пятой главы посвящена наставлениям об обязанностях супружеской жизни. Здесь апостол представляет супружеский союз как образ таинственного союза Господа Иисуса Христа с Церковью, почему эти стихи (Еф. 5, 20–33) составляют содержание Апостольского чтения при совершении таинства брака.

От мужей апостол требует самоотверженной любви к своим женам, а женам предписывает полное повиновение мужьям: Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому, как дальше поясняет апостол, что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви… Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем (Еф. 5, 22–24), то есть во всем добром. Из этого ясно видно, что повиновение заповедуется женам отнюдь не рабское и принужденное, а как Господу, то есть искреннее и сердечное, основанное на любви.

Главенство мужа в христианском браке дóлжно понимать только как первенство, всегда неизбежное во всяких союзах и обществах, состоящих из нескольких лиц, но не как властительство. Муж является естественным главой в семье уже потому, что на нем лежит главная тяжесть семейных обязанностей, которых не может понести жена при относительной нежности своей природы и слабости своих физических сил.

Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее (Еф. 5, 25). Следовательно, супружеская любовь должна быть прежде всего духовной любовью, а не плотской и иметь нравственную цель: чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова… дабы она была свята и непорочна (Еф. 5, 26–27). Здесь под банею водною имеется в виду таинство Крещения, которым Христос очищает от всякой скверны и нечистоты вступающих в Его Церковь. Точно так и мужья должны заботиться о нравственной чистоте и о спасении душ своих жен.

Вместе с тем мужья должны выражать свою любовь в попечении о жене, как о своем собственном теле, — питать и греть ее, как и Господь Церковь (Еф. 5, 29). Этим опять указывается на необходимость в христианстве духовной любви между супругами: муж должен смотреть на жену не как на какое-то механическое орудие для плотских наслаждений, но как на часть самого себя.

В связи с этим апостол напоминает и библейское основание для такой любви к жене: Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть (Еф. 5, 31; см. Быт. 2, 24). Этими словами апостол желает расположить христианских супругов к крепкому супружескому союзу и показать, как противоестественны и богопротивны супружеские несогласия, а тем паче разводы.

Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (Еф. 5, 32). Лучше всего объясняет эти слова святитель Иоанн Златоуст: «Подлинно это таинство, что человек, оставив произведшего его, родившего, воспитавшего и ту, которая зачала его, болела им, в болезнях родила, — оставив тех, которые столько благодетельствовали, к которым он привык, сочетавается с той, которой прежде не видал, которая ничего не имеет с ним общего, и предпочитает ее всему. Поистине, это — таинство великое, заключающее в себе какую-то сокровенную мудрость».

Я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Этим прибавлением святой апостол желает внушить, что близость мужа к жене и взаимное их единение в благословенном христианском браке так велики и такую в себе содержат тайну, что могут быть наилучшим и нагляднейшим подобием таинственного единения Христа с Церковью, в котором они и имеют свой наивысший первообраз. «Немало таинственного и в естественном браке между мужем и женой, — как бы так говорит апостол, — но я говорю о христианском браке, заключаемом во образ союза Христа с Церковью. Такой брак есть уже величайшая тайна, есть уже таинство церковное».

Каков союз Христа с Церковью? Это — союз теснейший, любовью проникнутый, святой и нерасторжимый. Таково же должно быть и супружеское единение в христианском браке.

В заключение апостол говорит: Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа (Еф. 5, 33). У супругов все должно быть взаимно. В начале апостол сказал: повинуйтесь друг другу в страхе Божием (Еф. 5, 21), но тем не менее муж — глава, а потому жена обязана ему особенным повиновением. Так как жены склонны тяготиться властью над ними мужей, а мужья склонны злоупотреблять своим первенствующим положением, то апостол в заключение и заповедует то, что по преимуществу может быть нарушаемо в браке: мужьям заповедует любовь, а женам повиновение.

Выражение а жена да боится своего мужа есть, конечно, только образное выражение. Оно отнюдь не означает рабского страха жены перед мужем, которому нет и не может быть места в христианстве. Этот страх есть не что иное, как уважение к мужу с опасением, как бы не оскорбить его и не уменьшить любовь его к себе. Блаженный Иероним переводит это выражение так: «Жена да чтит своего мужа».

Глава шестая

В шестой главе святой апостол говорит прежде всего об обязанностях детей к родителям, а затем — родителей к детям. Дети должны слушаться своих родителей, ибо естественный закон справедливости этого требует и пятая заповедь Закона Божия это заповедует, а родители не должны быть к детям чрезмерно суровыми, не должны вводить их в грех, но должны разумно воспитывать их в учении и наставлении Господнем (Еф. 6, 4).

Далее апостол внушает рабам повиновение своим господам, а господам — справедливое и снисходительное отношение к своим рабам (см. Еф. 6, 5–9). Политического или социального вопроса о законности или незаконности рабства святой апостол здесь совсем не касается. Церковь Христианская вообще не ставила себе задачей производить внешние политические или социальные перевороты, а лишь внутреннее возрождение людей, которое уже естественно должно повести за собой и внешние перемены во всей человеческой жизни.

В заключение нравственных наставлений святой апостол призывает христиан к невидимой духовной брани с врагом нашего спасения диаволом и слугами его. Здесь мы видим основание христианского подвижничества. Вся жизнь христианина должна быть непрестанной борьбой.

Апостол призывает христиан для этой борьбы облечься во всеоружие Божие (Еф. 6, 11), препоясать чресла свои истиною, надеть броню праведности, обуть ноги в готовность благовествовать мир, а главным образом — взять щит веры, шлем спасения… и меч духовный, который есть Слово Божие (Еф. 6, 14–17), и, вооружившись так, вести упорную борьбу против козней диавольских… против духов злобы поднебесной (Еф. 6, 11–12), постоянно влекущих человека на путь греха и противления воли Божией. Главным оружием при этом должна быть молитва, и притом непрестанная — во всякое время (Еф. 6, 18). Это Апостольское чтение (Еф. 6, 10–17) читается в дни памяти некоторых преподобных и при пострижении в монашество.

Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной (Еф. 6, 12). Злые духи называются здесь мироправителями не в том смысле, что им дана власть над миром, а потому что все злое в мире, все злые люди творят их волю — они мироправители мира, во зле лежащего. Выражение «духи злобы поднебесной» (Еф. 6, 12) означает, что духи зла витают всюду между небом и землей, обнимают нас отовсюду, как повсюду окружает нас воздух, и непрестанно приражаются к нам, «как комары в сыром месте», по образному сравнению епископа Феофана Затворника.

Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый (Еф. 6, 13). Всеоружие Божие особенно необходимо нам, чтобы мы смогли противостоять этим злым духам в день злый. Под этим «днем злым» надо понимать особенно решительные минуты в нашей жизни, каковы смерть и Страшный Суд, когда нам необходимо будет дать отчет Богу о нашей земной жизни, как мы ее проводили.

Из всего этого ясно, что христиане — воины Христовы, обязанные вести непрестанную борьбу с врагом Божиим и врагом человеческого спасения диаволом и со слугами его и всякого рода происходящим от них злом. Христианин должен быть совершенно непримирим ко всякого рода диавольскому злу, но, конечно, бороться с ним достойными христианина средствами.

В заключении Послания, которое содержит в себе стихи 19–24, святой апостол просит, во-первых, молитв о себе, научая этим, что молитвы Церкви важнее и выше всех лиц, какие поставлены в ней, а во-вторых, говорит о посольстве к ефесянам Тихика, чтобы он возвестил им о его обстоятельствах и делах и тем утешил сердца их.

Заканчивает свое Послание святой апостол Павел пожеланием братиям мира и любви и преподанием обычного апостольского благословения: Благодать со всеми, неизменно любящими Господа нашего Иисуса Христа. Аминь (Еф. 6, 24). Неизменно значит, по толкованию святителя Иоанна Златоуста, «в безгрешности».

Послание к Филиппийцам

Основание Филиппийской Церкви

Филиппийская Церковь была основана святым апостолом Павлом во время его второго проповеднического путешествия. Когда великий апостол языков со своими спутниками и сотрудниками Силой, Тимофеем и Лукой прошли Галатию и Фригию и дошли до берегов Эгейского моря, Дух Святой не допустил их идти ни к югу — в Асию, ни к северу — в Вифинию.

Здесь, в приморском городке Троаде, святому Павлу было видение. Перед ним предстал некий муж македонянин и просил его: Приди в Македонию и помоги нам (Деян. 16, 9). Полагают, что это был Ангел Хранитель жителей Македонии. Получив такое указание, святой Павел тотчас же отправился туда морем через Неаполь и прибыл в город Филиппы, находившийся на границе с Фракией, недалеко от моря. Получил он свое название от отца Александра Македонского Филиппа, который обстроил и укрепил его в 358 году до Р.Х. Дееписатель говорит, что это первый город в той части Македонии, и притом колония (Деян. 16, 12).

Римляне, завоевав Македонию во время правления ее последнего царя Персея, разделили ее на четыре области, а император Август, чтобы усилить римское влияние в Македонии, переселил туда многих именитых граждан из Италии, поместил в Филиппах римский гарнизон и даровал жителям права коренных жителей Италии («йус италикум»). Все это настолько возвысило значение Филипп, что они стали почитаться важнее Амфиполя, главного города области.

Здесь-то несколько дней пробыл святой апостол Павел со своими спутниками, ничего не предпринимая. В субботу они отправились за город в местный иудейский молитвенный дом, где обратились с проповедью к некоторым собравшимся там женщинам. Одной из этих женщин, внявших апостольской проповеди, была Лидия, торговавшая багряницей, «чтущая Бога», то есть, по-видимому, прозелитка (язычница, принявшая иудейство). Уверовав, она крестилась вместе со всем своим домом и предложила у себя приют святому Павлу с его спутниками. Дом ее стал местом собрания для всех уверовавших. Оттуда святой Павел обратил свою проповедь и к язычникам, не переставая посещать и иудейский молитвенный дом у реки (см. Деян. 16, 12–15).

Все шло успешно и благополучно, пока жадность и корыстолюбие одного языческого семейства, как видно влиятельного, не возбудили мятежа в народе против Павла за изгнание им прорицательного духа из одной служанки, которая доставляла большой доход господам своими прорицаниями. Встречая святого апостола Павла и бывших с ним, она ходила за ними и кричала: Сии человеки — рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения (Деян. 16, 17). Когда святой Павел нашел, что эта проповедь от духа лести может повредить проповеди от Духа истины, он запретил этому духу и именем Господа изгнал его из служанки.

Враг поднял из-за этого целую бурю. Господа служанки, видя, что исчезла надежда дохода, который доставляла им служанка своим прорицанием, схватили Павла и Силу и повлекли их на площадь к начальникам. Там они обвинили их в том, что они возмущают город, проповедуя новые недозволенные обычаи, которых нам, Римлянам, не следует ни принимать, ни исполнять (Деян. 16, 21). По последним законам Римской империи, для охранения слабеющей государственной силы Рима действительно провозглашалось уголовным преступлением учреждение новых религиозных сект. Господам служанки удалось настроить против проповедников Евангелия и народную толпу.

Воеводы, сорвав с апостолов одежды, велели бить их палками, а затем ввергли их в темницу. Темничный страж посадил апостолов во внутреннюю темницу и забил ноги их в колоду. Но по устроению Божию это заключение святого Павла послужило лишь к большему его прославлению и успеху проповеди. Около полуночи, когда Павел и Сила воспевали Бога, а другие узники их слушали, внезапно произошло великое землетрясение, так что поколебалось основание темницы, двери ее сами собой отворились, и узы со всех узников спали.

Темничный страж, пробудившись и видя происшедшее, извлек меч и хотел умертвить себя, боясь ответственности за бегство узников. Но Павел успокоил его, и он, потребовав огня, не мог не убедиться, что все происшедшее есть действие силы Божией. Пораженный этим, он в трепете припал к ногам Павла и, выведя его и Силу вон, молил: Государи мои! что мне делать, чтобы спастись? Они же сказали: веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой. И проповедали слово Господне ему и всем, бывшим в доме его (Деян. 16, 30–32). Все уверовали и крестились в тот же час.

Между тем с наступлением дня городские воеводы, допустившие накануне избиение апостолов, — вероятно, не столько по личному убеждению в их виновности, сколько для успокоения народной ярости — приказали отпустить их. Однако святой Павел, несомненно для того, чтобы изгладить невыгодное для дела проповеди впечатление от нанесенного им бесчестия, потребовал, чтобы воеводы извинились пред ними, так как они римские граждане. Воеводы испугались, что подвергли телесному наказанию, да еще без суда, римских граждан, и, придя, извинились пред ними, прося их только удалиться из города.

Но апостолы не сразу удалились, а сначала пришли в дом Лидии, чтобы утвердить в вере новооснованную ими юную христианскую общину. Лишь устроив все необходимое для дальнейшего существования общины, они отправились далее (см. Деян. 16, 35–40). Так была основана христианская община в Филиппах в 51 или 52 году по Р. Х.

После удаления из Филипп святой Павел оставил там на короткое время своих сотрудников Луку и Тимофея. Сношения святого Павла с филиппийцами этим не кончились. Филиппийская Церковь оказалась самой горячей и преданной по отношению к своему основателю и обильнейшей по плодам христианского милосердия и благотворительности. Отношение филиппийцев к апостолу Павлу было трогательно любовным.

Где бы ни находился святой апостол, филиппийцы следили за ним любящим сыновним взором и постоянно оказывали ему материальную и нравственную поддержку в его исполненной трудов и скорбей жизни. Такой же взаимной любовью отвечал им и апостол. Братия мои возлюбленные и вожделенные, радость и венец мой — так обращался к ним апостол впоследствии в своем Послании (Флп. 4, 1).

Не раз посылали они ему пособие в Фессалоники (см. Флп. 4, 16), а также, вероятно, и в Коринф (см. 2 Кор. 11, 8–9). Когда в 62 или 63 году апостол был отправлен в Рим на суд кесаря, филиппийцы послали к нему своего старейшего пресвитера Епафродита с денежным пособием.

Святой Павел не пропускал случая и лично побывать у филиппийцев, когда бывала к тому возможность. В третье свое проповедническое путешествие он, пробыв три года в Ефесе и решив побывать в Ахаии, направился туда через Македонию и между прочими городами посетил Филиппы, как можно думать, двукратно (см. Деян. 19, 21 и 20, 3–6).

Повод к написанию Послания к Филиппийцам

Когда после своего третьего миссионерского путешествия святой апостол Павел отправился в Иерусалим, он подвергся там яростному нападению иудеев, был заключен в узы и потребовал над собой суда кесарева, после чего был отправлен в Рим. На протяжении всего этого времени филиппийцы порывались помочь святому апостолу, как он сам на это намекает, но им не благоприятствовали обстоятельства (Фил. 4, 10). Когда же апостол прибыл в Рим, филиппийцы собрали ему обильное денежное вспомоществование и отправили ему его с Епафродитом, которого святой апостол называет своим братом, сотрудником и сподвижником (см. Флп. 2, 25).

Приняв приношение филиппийцев от Епафродита, как благовонное курение, жертву приятную, благоугодную Богу (Флп. 4, 18), святой Павел узнал от него, что среди филиппийцев, кроме огорчения за него, распространилось и тяжелое раздумье о судьбах самой гонимой веры Христовой, а вследствие этого и малодушная боязнь перед ее врагами и недостаток единодушия в борьбе с ними.

Затем узнал святой Павел и о том, что среди некоторых разноплеменных членов филиппийской общины появилось тщеславие друг перед другом и любопрение, вследствие чего возникли взаимные несогласия. Возможно, что и там начали смущать верующих иудействующие, как и повсюду, где возникали христианские общины. Наконец сообщил Епафродит святому апостолу и о некоторых лицах, служивших соблазном для филиппийцев. Все это вместе взятое и расположило святого апостола Павла написать Послание к Филиппийцам.

Но приход Епафродита был вскоре омрачен для апостола скорбью: Епафродит заболел, и притом так тяжко, что был при смерти, весть о чем дошла и до филиппийцев. Наконец, как пишет апостол, Бог помиловал его, и не его только, но и меня, чтобы не прибавилась мне печаль к печали (Флп. 2, 27). Когда выздоровевший настолько оправился, что мог сносить трудности пути, святой апостол отправил его к своим, вручив ему свое Послание.

Как и естественно ожидать ввиду вышеуказанных обстоятельств, главной целью Послания являлось выражение любви и благодарности филиппийцам, а также и похвалы им, как верным вере искренно и нелицемерно. Не могло, однако, апостольское Послание обойтись и без наставлений в вере и нравственности, но эти наставления здесь изложены без обычной строгой логической последовательности.

В этом Послании нет обычного для Павловых Посланий разделения на догматическую и нравоучительную части: послание носит частный, а не официальный характер. Оно напоминает скорее отечески дружественное письмо и наполнено выражениями кротких и нежных чувств, которые установились между святым апостолом и филиппийцами. Мы не видим в этом Послании ни строгости обличений, ни настойчивых приказаний, ни властительных апостольских распоряжений. Особенно характерно для этого Послания отсутствие в нем обличительного элемента.

Время и место написания Послания

Время написания Послания к Филиппийцам видно из того, что святой Павел выражает в нем надежду на скорое освобождение от уз и прибытие в Филиппы (см. Флп. 1, 25–26 и 2, 24), а также сообщает, что вера, им проповеданная, распространилась даже до дома кесарева (см. Флп. 4, 22).

То, что святой апостол находился в это время в узах в Риме, видно из упоминания о претории (см. Флп. 1, 13). А что узы эти были первыми, а не вторыми, можно заключить из того, что апостол приветствует филиппийцев в этом Послании вместе с Тимофеем (см. Флп. 1, 1), которого не было при апостоле во время вторых его уз (см. 2 Тим. 4, 9–10).

Исходя из всех вышеуказанных соображений, можно заключить, что Послание к Филиппийцам написано в Риме в конце 63 или начале 64 года по Р. Х.

Содержание и структура Послания

Послание к Филиппийцам содержит в себе всего четыре главы. Хотя в нем нет такого ясного и определенного плана повествования, как в других Посланиях, но все же содержание его можно разделить на следующие отделы:

1. Обычное предисловие с надписью и приветствием (Флп. 1, 1–2) и началом Послания (Флп. 1, 3–11).

2. Извещение о себе, а именно об успехах благовестия и своих связанных с ними расположениями и надеждами (Флп. 1, 12–26), и наставление о достойной этого благовестия жизни (Флп. 1, 27 — 2, 18).

3. Извещение о своих намерениях: о послании к филиппийцам Тимофея (Флп. 2, 19–24), об отправлении обратно Епафродита (Флп. 2, 25–30).

4. Затем следуют предостережения от иудействующих (Флп. 3, 1–3), указание на собственный пример для подражания (Флп. 3, 4–16). В заключение апостол делает внушение некоторым лицам и дает общее всем наставление, как проявлять в своей жизни характеристические черты христианской жизни (Флп. 4, 2–9). В обычном послесловии апостол вспоминает о присланном ему пособии, приветствует всех и преподает благословение (Флп. 4, 10–23).

Экзегетический разбор Послания к Филиппийцам

Надписание

Начинается Послание надписанием: Павел и Тимофей, рабы Иисуса Христа, всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами (Флп. 1, 1). Тимофея здесь упоминает Павел, вероятно, потому, что тот трудился со святым Павлом при первом обращении филиппийцев и был близок им. По крайнему смирению святой апостол называет себя вместе с ним только рабами Христовыми, не подчеркивая своего апостольского достоинства, как в других официальных Посланиях, где это было нужно для большей авторитетности Послания.

С епископами и диаконами. «Ужели в одном городе было много епископов? — спрашивает святитель Иоанн Златоуст и отвечает: — Нет, апостол так назвал пресвитеров. Ибо тогда названия сии были еще общие».

Святым во Христе. Святыми назывались тогда все верующие, как освященные благодатью Святого Духа.

Затем следует обычное преподание благодати и мира (см. Флп. 1, 2).

Глава первая

Далее в первой главе апостол выражает благодарность Богу за то усердие, с каким филиппийцы принимают участие в благовествовании Христовом через свое щедрое благотворение ему, и молится, дабы засвидетельствованная ими любовь еще более и более возрастала в познании и всяком чувстве, чтобы они были чисты и непреткновенны в день Христов, исполнены плодов праведности (Флп. 1, 9–11).

Не к себе, следовательно, относит святой апостол благотворение филиппийцев, но к Богу и молит Бога, дабы филиппийцы, преуспевая все более и более в доброделании, достойно приготовили себя ко «дню Христову», то есть ко дню Второго пришествия Христова и Страшного Суда (Флп. 1, 3–11).

Тревогу филиппийцев о его участи в Риме апостол успокаивает извещением, что его узы в Риме сильно содействовали успеху его проповеди о Христе. Весть о пребывании апостола в Риме в узах вскоре распространилась по всему Риму, и бóльшая часть римских христиан, ободрившись узами апостола, стала безбоязненно проповедовать слово Божие. Они увидели, что проповедь апостола, находящегося в узах, не только не навлекла никакой беды, но, напротив, сделала его известным даже между знатнейшими людьми и в самой претории, как называли в Риме царские палаты (см. Флп. 1, 12–14).

Правда, некоторые проповедовали Христа не чисто, по любопрению (Флп. 1, 16), то есть неискренне, по зависти и любви к спорам, и даже с мыслью сделать неприятность апостолу, но апостол и тому радуется, что все же так или иначе благовестие о Христе распространяется в мире. Возможно, что эти мелкие люди из ревности желали опередить апостола, восхитить его славу, как проповедника Христова учения.

Некоторые, вероятно, действовали наперекор апостолу, вопреки его распоряжениям, но, во всяком случае, они не были еретиками.

За себя апостол не боится. Его не страшит и смерть: Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение (Флп. 1, 21). Апостол даже затрудняется, что лучше избрать, жизнь или смерть. Имею желание разрешиться и быть со Христом — вот чего хотелось бы ему, но, с другой стороны, он понимает, что жизнь его нужна для продолжения дела благовествования Евангелия: А оставаться во плоти нужнее для вас (Флп. 1, 23–24).

Далее апостол выражает уверенность в скором освобождении от уз и свидании с филиппийцами, и предречение его исполнилось. Апостол увещевает филиппийцев жить достойно благовествования Христова (Флп. 1, 27). Основное качество такой жизни тут же им и указывается: Что вы стоите в одном духе, подвизаясь единодушно за веру Евангельскую (Флп. 1, 27).

Это твердое стояние в истине, единодушие и бесстрашное исповедничество, которое желал видеть святой апостол Павел в своих филиппийских учениках, есть первое и основное качество каждого истинного христианина. Церковь Христова в этом мире, враждебном ей по своему духу, есть и должна быть Церковью воинствующей, а последователи ее непременно должны быть борцами и исповедниками, готовыми пострадать за истину (см. Флп. 1, 28–30).

Глава вторая

Во второй главе святой апостол внушает филиппийцам к полному единодушию и взаимной любви присоединить второе важное качество, которым характеризуется истинно христианская жизнь, — смиренномудрие. Высочайшим образцом смиренномудрия и примером подражания для христиан является Сам Христос, смиривший Себя до смерти крестной.

В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2, 5–8). Здесь рисуется потрясающая душу картина Божественного самоуничижения, самоумаления.

«Божественное унижение» ради спасения людей — вдохновляющий пример для подражания: если Сын Божий Единородный так смирился, то как же нам, окаянным грешникам, не смиряться? Тут — естественное побуждение к смирению для всех истинных последователей Христовых. Так как в этих словах говорится о воплощении Сына Божия, о явлении Его в мир как Человека, то это место Послания к Филиппийцам соследующими тремя стихами (Флп. 2, 5–11) читается за Божественной литургией в Богородичные праздники.

Смирение Сына Божия послужило к Его возвеличению: Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени (Флп. 2, 9). Конечно, здесь говорится о превознесении воплотившегося Сына Божия по Его человечеству, то есть о том, что за Его смирение и самое человечество, принятое Им на Себя, превознесено до высоты Божеской, введено в славу и силу Божества.

Следствием этого смирения Сына Божия должно быть то, что перед Ним преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних (Флп. 2, 10), то есть вся тварь: небесная, или Ангелы Божии, земная (живущие люди) и преисподняя, под которой разумеются умершие. И всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2, 11), то есть все прославят Его как Господа и Бога, равного по славе Богу Отцу.

После этого, похвалив филиппийцев за их послушание, святой апостол Павел дает им ряд наставлений нравственного характера, внушая им: Со страхом и трепетом совершайте свое спасение (Флп. 2, 12)⁷⁹ — и увещевая все делать без ропота и сомнения, чтобы быть неукоризненными и чистыми чадами Божиими среди строптивого и развращенного рода.

Здесь обращает на себя внимание изречение: Потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп. 2, 13). Это не уничтожает, конечно, свободы воли человека, а указывает лишь на то, что истинное благочестие есть дар Божий, подаваемый смиренным. Но Бог только возбуждает хотение добра в человеке воздействием на него Своей благодати, а отзовется ли человек на это, зависит уже от него самого, от его свободной воли. Благодать Божия только содействует человеку, помогает ему в его добрых делах, но это не значит, что она совершает и самое дело за человека. Когда мать ведет за руку свое начинающее ходить дитя, то она только помогает ему ходить, а не сама совершает за него движение. Таково же, по учению преподобного Макария, и содействие нам благодати Божией в наших добрых делах.

В остальной части второй главы (Флп. 2, 19–30) святой апостол Павел извещает филиппийцев о своих намерениях. Имея в виду, что филиппийцев беспокоит его участь, он обещает послать к ним своего верного сотрудника Тимофея, как только узнает о результатах суда над собой у кесаря (см. Флп. 2, 19–23). Другая цель этого посольства — получить верные сведения о жизни филиппийцев, чтобы быть спокойными за них (см. Флп. 2, 19).

«О, сколь нежную любовь имел он к Македонии! — говорит по этому поводу святитель Иоанн Златоуст. — Это — знак величайшего попечения, когда, не имея возможности сам скоро прийти, посылает ученика, не терпя даже и на короткое время оставаться в неведении о происходившем у них». Тимофея же посылает апостол, как самого верного человека, на которого во всем можно положиться (см. Флп. 2, 20–22).

Зная несомненно по внушению Духа Святого, что он будет освобожден, святой апостол обещает и сам скоро прийти к филиппийцам (см. Флп. 2, 24). Пока же апостол посылает Епафродита, вручив ему свое Послание, имея в виду то, что Епафродит в Риме был опасно болен, и филиппийцы, не зная об исходе его болезни, весьма беспокоились о нем.

Возвращая Епафродита филиппийцам, апостол хвалит его за великий труд, подъятый им, — за то, что он пришел к апостолу, чтобы утешить его в узах, за тысячу с лишним километров, отделяющих Филиппы от Рима, и подвергся тяжкой болезни. Называя его своим братом, сотрудником и сподвижником (см. Флп. 2, 25), святой апостол просит принять его в Господе со всякою радостью и иметь в уважении (Флп. 2, 29).

Глава третья

В третьей главе святой апостол, внушая филиппийцам радоваться о Господе, предостерегает их от иудействующих. Иудействующие презрительно называли всех язычников и имеющих с ними общение евреев псами. Апостол находит более справедливым применить эту кличку к ним самим, как имеющим тяготение к плоти.

Берегитесь псов, — пишет он, — берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания (Флп. 3, 2). Истинно обрезанные, по словам апостола, — это служащие Богу духом и хвалящиеся Христом Иисусом, и не на плоть надеющиеся (Флп. 3, 3). Обрезание здесь апостол называет несколько иронически «сечением» (см. Флп. 3, 2)⁸⁰, желая его унизить, ибо оно потеряло уже свое значение: прежде оно было печатью избранного народа, а теперь стало простым отсечением плоти, без всякого значения.

Далее апостол говорит о себе, что он мог бы похвалиться плотскими преимуществами иудейскими не меньше всякого другого, а может быть, даже и больше других (см. Флп. 3, 4–6), но он все это бросил, все оставил ради Христа… и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа (Флп. 3, 7–8). Ведь он не только природный иудей, но еще и воспитанный в фарисейской школе и ревностно гнавший Церковь Христову. С точки зрения ветхозаветной праведности, он мог бы считать себя непорочным, но все это он теперь считает не преимуществом, а тщетою (Флп. 3, 7), и единственное, чего теперь он ищет, это — познания Христа Иисуса, Господа (Флп. 3, 8), участия в страданиях Его и достижения воскресения мертвых (см. Флп. 3, 9–11).

Впрочем, смиренный апостол отнюдь не считает себя достигшим полного совершенства, но только стремящимся к нему: Говорю так не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился; но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос Иисус (Флп. 3, 12). Свое обращение ко Христу святой апостол изображает под видом того, как будто Господь преследовал его и наконец настиг и уловил.

Забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе (Флп. 3, 13–14). Ничто так не делает тщетными наших добродетелей и не надмевает нас, как памятование о соделанном нами добре. Поэтому и говорит апостол, что он забывает все сделанное им прежде доброе, стремясь все время с усердием вперед, к высшему христианскому совершенству.

Следует обратить особое внимание на дальнейшие слова апостола, ибо на них любят ссылаться мистические секты, отвергающие церковную иерархию и полагающиеся всецело на внутреннее озарение и научение от Святого Духа: Итак, кто из нас совершен, так должен мыслить; если же вы о чем иначе мыслите, то и это Бог вам откроет (Флп. 3, 15). Это не означает, что каждый может рассуждать и учить, как ему заблагорассудится, и что Бог такому откроет истину. В связи с контекстом здесь совсем иной смысл: говоря, что кто из нас совершен, так должен мыслить, апостол разумеет собственно мысли о праведности и смиренный образ мыслей о ничтожности своих добрых дел по сравнению с заслугами Христа Спасителя.

Такой смиренный о себе образ мыслей: Братия, я не почитаю себя достигшим (Флп. 3, 13) — обязателен для всех утвердившихся в вере совершенных христиан. Так это объясняет и святитель Иоанн Златоуст, говоря: «Не о догматах сие сказано, но о совершенстве жизни и о том, чтобы не считали себя совершенными». Если же вы о чем иначе мыслите, то я уверен, что Бог вам откроет неправоту ваших мыслей и наведет вас на смиренный о себе образ мыслей (Флп. 3, 15), «так как кто думает о себе, — поясняет святитель Иоанн Златоуст, — что он уже достиг всего, тот не имеет ничего».

Впрочем, до чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить (Флп. 3, 16). Можно понять это так: во всем дóлжно следовать совести — что она признает истинным и обязательным, с тем и дóлжно согласовать свои дела и жизнь. В образе мыслей и правилах жизни мы должны согласоваться с тем, как что постигли и поняли, как в чем убедились. Экумений толкует это так: «…пока Бог откроет, будем стоять в той мере, какой достигли, чтобы не потерять уже достигнутого».

Далее святой апостол увещевает филиппийцев следовать в своей жизни его примеру и бояться подражания тем, которые поступают как враги креста Христова. Их конец — погибель, их бог — чрево, и слава их — в сраме, они мыслят о земном (Флп. 3, 18–19). Здесь имеются в виду люди, которые всецело преданы плотской жизни, земным утехам и удовольствиям, идут широким и пространным путем, не желая сраспинать себя Христу, как это надлежит истинным христианам.

Подражайте, братия, мне, — говорит апостол (Флп. 3, 17), — в шествии узким и тесным, крестным путем самораспятия, ибо нам, христианам, не подобает прилепляться к земле, так как наше же жительство — на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его (Флп. 3, 20–21). Не о земном, а о небесном должны помышлять истинные христиане и приучать себя к правилам и законам Царства Небесного.

Глава четвёртая

Четвертую главу составляют увещания так стоять в Господе (Флп. 4, 1), как только что учил апостол. Начинается она трогательным обращением к филиппийцам, которое показывает, как дороги они были сердцу апостола. Он называет их: Братия мои возлюбленные и вожделенные, радость и венец мой (Флп. 4, 1).

Далее следует обращение к неким двум женщинам Еводии и Синтихии мыслить то же о Господе (Флп. 4, 2). Очевидно, это были какие-то влиятельные женщины, и их несогласие с основными истинами веры христианской в чем-то могло быть вредным для других, почему святой апостол и счел нужным направить к ним особо свое увещание.

В следующем стихе святой апостол обращается к некоему своему сотруднику, имя которого неизвестно, с просьбой помочь вразумлению вышеупомянутых жен, как подвизавшимся в благовествовании вместе с самим апостолом Павлом и с Климентом (Флп. 4, 3). Под Климентом, упоминаемым здесь, разумеют обыкновенно святого Климента, бывшего епископом Римским после Лина и Анаклета.

В заключение апостол дает общие для всех наставления: внушает всегда радоваться о Господе, быть кроткими, не предаваться многомятежным житейским заботам, а открывать в молитве свои желания пред Богом (см. Флп. 4, 4–6). Все это — характеристические черты христианской жизни. Следствием такой жизни является мир Божий, который превыше всякого ума, который соблюдет сердца ваши и помышления ваши (Флп. 4, 7), то есть все чувства и мысли от всякой беспорядочности, вызываемой страстями.

Апостол не хочет перечислять ничего больше из того, что входит в обязанности христианина, но учит в заключение помышлять о всякой добродетели, что только истинно, что честно, что справедливо, и тогда, говорит, Бог мира будет с вами (Флп. 4, 8–9).

В послесловии святой апостол вспоминает о присланном ему пособии и выражает свою радость по поводу этой заботливости филиппийцев (см. Флп. 4, 10). И хотя он ни в чем не нуждается, но ему приятна и дорога эта заботливость, которой филиппийцы выделяются из всех Церквей, и прежде не раз присылая ему помощь. Теперешний же дар, присланный с Епафродитом, апостол принял, как благовонное курение, жертву приятную, благоугодную Богу (Флп. 4, 18).

В заключение святой апостол велит приветствовать всякого святого во Христе Иисусе (Флп. 4, 21), то есть всякого христианина, и преподает обычное благословение (см. Флп. 4, 23).

Послание к Колоссянам

Основание Церкви Христовой в Колоссах

Город Колоссы находится в малоазийской области Фригия на реке Ликус около впадения ее в Меандр. В древности это был большой и богатый город.

В Книге Деяний апостольских город Колоссы не упоминается, и никаких точных и определенных сведений об основании Колосской Церкви мы не имеем. Можно только предполагать, что Колосская Церковь основана или святым апостолом Павлом непосредственно при прохождении его через Фригию, или его учениками. Из Книги Деяний видно, что святой апостол Павел дважды проходил через Фригию: во второе свое апостольское путешествие по пути в Европу (см. Деян. 16, 6) и в третье путешествие по пути в Ефес, когда он шел, утверждая всех учеников (Деян. 18, 23).

Колоссы находились в постоянных торговых сношениях с Ефесом, местом пребывания святого Павла в течение двух с половиной лет во время третьего его путешествия. Можно полагать, что если апостол Павел не был сам в Колоссах, то христианство насаждено там его учениками Епафрасом и Филимоном, обращенными им в Ефесе.

Епафраса святой Павел называет своим возлюбленным сотрудником и в Послании к Колоссянам прямо говорит, что они услышали и познали благодать Божию в истине… и научились ей от Епафраса… верного для них служителя Христова (Кол. 1, 6–7). Из Послания видно, что Епафрасу было поручено духовное попечение как о христианах города Колосс, так и о верующих двух соседних городов — Лаодикии, главного города области, и Иераполя (см. Кол. 4, 12–13).

Филимона святой апостол называет своим возлюбленным сотрудником, а сына его Архипа — своим сподвижником (см. Фил. 1, 1–2). В Послании к Колоссянам он поручает передать Архиппу: Смотри, чтобы тебе исполнить служение, которое ты принял в Господе (Кол. 4, 17).

Некоторые места Послания к Колоссянам (см., напр., Кол. 1, 4; 2, 1) наводят на мысль, что святой апостол Павел сам лично в Колоссах не был, но, с другой стороны, они и не доказывают этого категорически. Епископ Феофан Затворник предлагает остановиться на предположении, что святой апостол Павел в Колоссах не был, но, может быть, и был. Во всяком случае, христианство в Колоссах обязано своим происхождением ему.

Повод к написанию Послания к Колоссянам и его цель

Из содержания самого Послания видно, что поводом к написанию его послужило появление во Фригии каких-то лжеучителей, угрожавших чистоте христианской веры, и желание апостола Павла предостеречь колоссян от увлечения этими лжеучителями. Из слов, которыми святой Павел характеризует этих лжеучителей (см. Кол. 2, 4, 8, 16, 20–23), видно, что эти лжеучения не представляли собой какой-либо строго определенной системы и не отличались ясностью и определенностью, а были какой-то смесью языческого философствования, чего-то вроде начатков гностицизма, и иудейства, державшегося прежних постановлений о пище и праздниках и об обрезании (см. Кол. 2, 11–15).

Известить о появлении этих лжеучителей святого апостола Павла, находившегося тогда в узах в Риме, пришел Епафрас, который и просил своего учителя написать колоссянам Послание.

Целью послания было предостеречь Колоссян, чтобы они не прельстились вкрадчивыми словами теософов, будто можно на ком-либо или на чем-либо, кроме Христа Господа, опереться упованием своим, а вместе с тем убедить их держаться как непререкаемой истины того учения, которое было возвещено им Епафрасом, «верным для них служителем Христовым» (см. Кол. 1, 7; также Кол. 4, 12–13).

Время и место написания Послания

В Послании святой апостол Павел дважды упоминает, что он находится в узах (см. Кол. 4, 3, 18). Это были первые узы в Риме, так как при апостоле находился Тимофей (см. Кол. 1, 1), которого не было при вторых узах. Оно написано ранее Послания к Филиппийцам и одновременно с Посланием к Филимону. Следовательно, место написания его — Рим, а время — вероятно, около 61 или 62 года.

Отправлено оно было в Колоссы с Тихиком и Онисимом, который нес от апостола еще особое Послание к Филимону, своему бывшему господину (см. Кол. 4, 7–9).

Содержание и структура Послания

Послание к Колоссянам содержит в себе четыре главы. Главная тема Послания — опровержение лжеучителей, пытавшихся доказать, что можно прийти к Богу и спастись помимо Господа Иисуса Христа. Послание к Колоссянам разделяется на следующие части:

1. Предисловие (Кол. 1, 1–11).

2. Вероучительная часть (Кол. 1, 12 — 2, 23).

3. Нравоучительная часть (Кол. 3, 1–4, 6).

4. Послесловие (Кол. 4, 7–18).

Экзегетический разбор Послания к Колоссянам

Глава первая

Как и всегда, Послание начинается надписанием с приветствием от имени «Павла, волею Божиею апостола Иисуса Христа, и Тимофея брата» (Кол. 1, 1). Преподав колоссянам благодать и мир, святой апостол говорит, что с тех пор, как он услышал от Епафраса (см. Кол. 1, 7–8) о вере их и любви ко всем святым (Кол. 1, 4), то есть христианам, он не перестает молиться о них, чтобы они все более и более духовно усовершались (см. Кол. 1, 9–11).

Цель Послания — предостеречь колоссян от лжеучителей. Поэтому в вероучительной части Послания святой апостол прежде всего изображает домостроительство спасения людей. Для этого он прежде всего благодарит Бога за то, что Он избавил нас от власти тьмы и ввел в царство возлюбленного Сына Своего (см. Кол. 1, 12–14).

После этого апостол начинает рассуждать о самом лице Божественного Спасителя, Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари (Кол. 1, 15). «Образ, — говорит епископ Феофан Затворник, — указывает на единосущие с Отцом. В силу чего? В силу того, что рожден. Поелику рожден, единосущен, единосущен же будучи, есть образ».

Рожденный прежде всякой твари. Здесь указывается, что Сын Божий рожден, а не является творением Бога Отца.

Ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано (Кол. 1, 16). Здесь содержится важная догматическая истина о том, что Сын Божий есть Творец всего существующего и, следовательно, Сам не может быть творением. Этим не устраняется участие в творении Бога Отца и Духа Святого.

Апостол, ставя целью опровергнуть лжеучителей, отрицавших Божество Иисуса Христа, подчеркивает лишь этим утверждением Его Божественное достоинство. Догматическое значение этого места заключается еще и в том, что здесь указываются разные степени иерархии в мире ангельском: престолы, господства, начальства, власти.

И Он есть прежде всего, и все Им стоит (Кол. 1, 17). «Часто повторяет одно и то же, чтобы учащением слов, как бы частыми ударами, с корнем иссечь нечестивое учение. И смотри, не сказал: “пришел в бытие прежде всех”, но: Он есть прежде всего, что свойственно Богу» (святитель Иоанн Златоуст).

Итак, Сын Божий, воплотившийся в лице Иисуса Христа, «не только есть Создатель всего, но и промышляет о том, что сотворил, и правит тварью, и Его премудростью и силою стоит она» (Феодорит). Не посредствующие между Богом и миром духи, не эоны, как учили гностики, и не Ангелы поддерживают порядок в мире, но тот же Сын Божий, Который сотворил все, не исключая и самих Ангелов.

Эти слова апостола обличают и деистов, отрицающих Промысл Божий: мир не сам собой стоит и не одними бездушными законами природы управляется, но непосредственным участием в его жизни Творца. «Все Им стоит, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — значит, если бы что изъято было из Его Промысла, разрушилось бы и погибло».

Сказав о том, чтó есть Господь Иисус Христос по Божеству, апостол переходит затем к речи о том, чтó есть Он по домостроительству нашего спасения. Здесь раскрываются две важные догматические истины: высота Богочеловека, ставшего Главой Церкви, и, как главное дело Его, — примирение всяческих с Богом.

Он есть глава тела Церкви; Он — начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство (Кол. 1, 18). «Сказав глава, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — апостол хочет показать близость к нам Господа и вместе безграничность человеколюбия Божия — что Тот, Кто так высок и есть выше всех, благоволил соединиться так тесно с нашей низостью», то есть как глава с телом.

Он — начаток. Это значит, что Христос стал родоначальником обновленного Им человечества.

Первенец из мертвых — «как прежде всех воскресший, за Которым последуют и все прочие» (святитель Иоанн Златоуст). Как основание, источник общего всех воскресения (Феодорит).

Дабы иметь Ему во всем первенство — то есть чтобы Он был первым во всех отношениях. Это говорится «в противность лжеучителям, которые вводили многие силы (эоны) и чрез то многовластие» (епископ Феофан Затворник).

Ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота (Кол. 1, 19), то есть чтобы в Сыне Его совмещалось всякое совершенство. «В нем едином вселилась всякая полнота — все сполна, что потребуется для кого бы то ни было, и во времени, и в вечности» (епископ Феофан Затворник). Эта мысль направлена и против гностиков. Они учили, что полнота, или «плирома», как они говорили, слагается из многочисленного ряда существ, обладающих различными совершенствами, а апостол учит, что всяческое совершенство сосредоточено в одном Сыне Божием.

И чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное (Кол. 1, 20). Здесь указывается на главное дело Богочеловека — примирение всяческих с Богом. Грехопадение людей внесло вражду между Богом и тварью. Крестная жертва Сына Божия внесла умиротворение, сняв с человека вину его греха и примирив его с Богом.

Это же, в свою очередь, примирило и Ангелов с человеком, которые, как верные служители Божии, не могли не быть враждебно настроены к согрешившему человеку.

«Ангелы вооружились против людей, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — видя оскорбляемым от них Владыку своего». Теперь же, после совершения Господом подвига искупления, Ангелы относятся к нам, как старшие братья к младшим, как служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение (Евр. 1, 14). Вот это и значит и небесное (Кол. 1, 20).

Изложив сущность домостроительства нашего спасения, святой апостол Павел делает приложение изложенного им учения, во-первых, к колоссянам (см. Кол. 1, 21–23), а во-вторых, к себе и к своему апостольскому служению (см. Кол. 1, 24–29).

Он говорит, что и колоссяне могут сподобиться плодов искупительного дела Христова, если только пребудут твердыми и непоколебимыми в вере и не отпадут от принятого ими учения Христова, проповедуемого им, Павлом. О себе апостол говорит, что он радуется в страданиях своих за колоссян и за все тело Церкви, ибо он страдает, по домостроительству, как служитель Слова Божия и проповедник той тайны спасения, которую он только что объяснил колоссянам.

Глава вторая

Содержание второй главы все направлено против лжеучителей, пытающихся прельстить колоссян. Их обличение святой апостол Павел начинает ссылкой на свой подвиг, желая как бы расположить колоссян ко вниманию и приобрести их полное доверие к себе (см. Кол. 2, 1). Сначала он хвалит колоссян, а с ними и жителей Лаодикии и Иераполя за то, что сердца их соединены в любви для всякого богатства совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения (Кол. 2, 2–3).

«Первая мысль тут та, что Господь Иисус Христос, как Сын Божий и Бог, Сам все знает; если так, то y Него дóлжно просить всего; Он дает премудрость и знание» (святитель Иоанн Златоуст). Ho пo ходу речи эти слова имеют и такой смысл: «Кто Его познает, тот в этом самом познании стяжет всю премудрость и все знание» (епископ Феофан Затворник) — приобретет самое высшее и драгоценное вéдение.

«Посему, — как бы так внушает колоссянам апостол, — если кто подойдет к вам в качестве премудрого и начнет предлагать премудрость, не согласную с познанием тайны Божией о Христе Иисусе, не слушайте его: не мудрость он вам предлагает, а нелепое мудрование» (Амвросиаст и епископ Феофан Затворник).

Это говорю я для того, чтобы кто-нибудь не прельстил вас вкрадчивыми словами, — поясняет апостол и увещевает колоссян. — Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу (Кол. 2, 1, 8). Отсюда можно видеть, что лжеучение, угрожавшее чистоте веры колоссян, было философского характера. Оно было чисто человеческого происхождения и, видимо, пользовалось стихиями мира с суеверными целями для таинственного общения с духовным миром, что действительно наблюдалось у древних мистических сект, как и ныне у спиритов и им подобных.

Ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно (Кол. 2, 9). Телесно, то есть воплощенно и осязательно, а не только образно и в каком-нибудь переносном смысле, — обитает, как душа в теле. «Но не думай, — поясняет блаженный Феодорит, — что Он заключен в теле, объят, ограничен, ибо Он Божеством неописан».

И вы имеете полноту в Нем, Который есть глава всякого начальства и власти (Кол. 2, 10). «Вы уже духовно обогатились в Нем, а поэтому не следует слушать никаких лжеучителей: в Нем вы имеете всю полноту и ни к кому другому не обращайтесь. Он — глава всех ангельских сил — всякого начальства и власти». Так как лжеучителя, видимо, учили какому-то незаконному мистическому поклонению Ангелам, то апостол и хочет предостеречь их от этого, уча, что Иисус есть Глава и Повелитель всех ангельских Начал и Властей.

В Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным… быв погребены с Ним в крещении (Кол. 2, 11–12). Эти слова направлены, несомненно, против иудействующих, требовавших обрезания. Апостол говорит, что христиане обрезаются обрезанием нерукотворенным, которое состоит в совлечении греховного тела плоти (Кол. 2, 11) и очищении от грехов в таинстве Крещения.

В этих стихах (см. Кол. 2, 11–14) заключается важная мысль о том, что ветхозаветное обрезание заменено в Новом Завете таинством Крещения. Достойно примечания то, что апостол сравнивает крещение с погребением. Отсюда ясно, что правильный способ совершения этого таинства — погружение, а не обливание, как принято на Западе.

Отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою (Кол. 2, 15). «Апостол говорит это о силах диавольских, — поясняет святитель Иоанн Златоуст, — потому что природа человеческая была будто одета ими». Отсюда узнаем, что и в мире злых духов есть также своя иерархия, как и в мире добрых духов.

Этим апостол снова предостерегает колоссян от какого-то особенного служения ангелам: добрые Ангелы не могут сообщить никакого высшего знания по сравнению с тем, которое открыто Господом Иисусом Христом, а злые ангелы побеждены Им и не могут вредить верующим и следующим учению Христову. Поэтому не нужно прибегать к каким-либо заклинаниям против них или вступать вообще в какие бы то ни было отношения с ними.

В последних стихах второй главы (Кол. 2, 16–23) святой апостол предлагает предостережения от определенных уклонений от истины. Этих предостережений всего три.

Предостережение первое касается иудейских обычаев, которые нет надобности соблюдать христианам: Итак никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу: это есть тень будущего, а тело — во Христе (Кол. 2, 16–17).

Во втором предостережении внушается не прельщаться кажущимся смиренномудрием лжеучителей и службой Ангелам. Лжеучителя, помимо Главы Церкви — Христа Спасителя, учили достигать единения с Богом через посредство Ангелов, с которыми нужно уметь входить в общение разными таинственными средствами и, в частности, истощением плоти. В этом они, подобно гностикам, видели высшее знание, горделиво относясь к настоящим христианам, хотя и принимали на себя вид смиренномудрия.

Это лжеучение пустило свои корни, так что Лаодикийский Поместный Собор в 365 году счел нужным нарочитым 35-м правилом воспретить «фригийское ангелослужение», называя его «тайным идолослужением». Епископ Феофан Затворник по поводу этого лжеучения пишет: «Не было ли это что-либо похожее на собрания наших спиритов и с какими-нибудь приемами и действиями, похожими на те, которые бывают у последних? Всячески дух один и там и здесь».

Предостережение третье — не увлекаться человеческими мудрованиями о необходимости воздерживаться от некоторых веществ: «не прикасайся», «не вкушай», «не дотрагивайся» (Кол. 2, 21). Очевидно, здесь идет речь не о воздержании как таковом, например о подвиге поста, который всегда существовал в Христианской Церкви, а о каких-то суеверных представлениях о разных родах пищи. И теперь теософы и оккультисты учат о том, что некоторые роды пищи могут вредить человеку в духовном отношении, а потому их не следует касаться.

Что все истлевает от употребления, — по заповедям и учению человеческому (Кол. 2, 22). То есть: не следует придавать пище какое-либо духовное значение, ибо всем веществам, употребляемым в пищу, один конец — истление. Как же можно придавать им какое-то таинственное значение?

Это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти (Кол. 2, 23). Эти требования: «не прикасайся», «не вкушай» — «только вид премудрости имеют или, лучше, имеют одно голое⁸¹, но вкрадчивое слово» (Экумений). Под «самовольным служением» понимается самоизмышленный лжеучителями образ внешнего богопочтения, который состоял в том, что они сами себе изобретали особый чин богослужения, не похожий ни на что, бывшее до них, может быть, что-нибудь вроде хлыстовских «радений» или спиритических сеансов.

Внешний вид этих лжеучителей так представляет епископ Феофан Затворник: «Рубищная одежда, тихая речь, потупленный взор, всклокоченные волосы — вот и смиренномудрие. Дервиши турецкие таковы. Как это ни малозначительно, но всегда привлекало и привлекает, и не одних простых. Как-то трудно освободиться от мысли, что такого рода люди особого некоего, высшего суть духа. Отсюда почет им и послушание».

«Изнурение тела и небрежение о насыщении плоти», очевидно, у этих лжеучителей отличались тоже нехристианским характером. Быть может, они, подобно манихеям, считали плоть злым началом.

Глава третья

С третьей главы начинается нравоучительная часть Послания. Здесь святой апостол сначала представляет христианскую жизнь, какой она должна быть сама по себе (см. Кол. 3, 1–17), а потом указывает, какой она должна быть в христианах при разных внешних их положениях и состояниях (см. Кол. 3, 18 — 4, 6).

Нравственные наставления святой апостол начинает с увещания: Ищите горнего… о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге (Кол. 3, 1–3). В таинстве Крещения христиане умирают для греха и воскресают со Христом к новой, богоугодной жизни. Поэтому они должны помышлять не о земном, а o небесном, и жизнь их должна быть вся в Боге. Это — жизнь внутренняя, духовная, сокрытая от других.

Плоды этой сокровенной в Боге жизни откроются, станут явными для всех, когда… явится Христос (Кол. 3, 4) — во время Второго пришествия Христова и общего воздаяния на Страшном Суде. Памятуя о славе, ожидающей праведников, христиане должны уклоняться от всякого вида зла, которые и перечисляет апостол далее (см. Кол. 3, 5–9).

Назначение христианина — совлечься ветхого человека с делами его и облечься в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его (Кол. 3, 9–10), то есть «отбросить свою самоугодливую самость со всеми страстями и решиться жить самоотверженно для одного угождения Богу. Эта решимость, обнимающая все существо приступившего к Господу с верой и крестившегося, и есть новый человек» (епископ Феофан Затворник).

Где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос (Кол. 3, 11). «Благодать Божия о Христе Иисусе всех объединяет и из всех составляет единое тело», поэтому «во Христе Иисусе все естественные разности исчезают» (епископ Феофан Затворник).

Освободив христианина от страстей, апостол облекает его в добродетели, перечисляя их далее (см. Кол. 3, 12–17), — добродетели, которые должны быть свойственны христианам, из которых особенно подчеркивает он любовь, которая есть совокупность совершенства (Кол. 3, 14), то есть «совмещение и содержание всего, что составляет совершенство, как бы корень» (епископ Феофан Затворник). Средствами к преуспеянию в добродетельной христианской жизни апостолом поставляются: обогащение ума вéдением Божественных истин, молитва и делание всего во имя Божие (см. Кол. 3, 16–17).

В второй половине третьей главы (Кол. 3, 18–25) святой апостол дает нравственные наставления христианам в зависимости от их положения: отдельно женам, отдельно мужьям, детям, отцам, рабам. В первых шести стихах четвертой главы заканчиваются эти нравственные наставления.

Глава четвёртая

Апостол заповедует справедливое отношение к рабам (см. Кол. 4, 1), а затем снова переходит к общим наставлениям для всех христиан, независимо от их общественного положения, внушая постоянство в молитве и духовное бодрствование с благодарением (Кол. 4, 2). В заключение апостол просит молиться о нем с его сотрудниками, чтобы Бог отверз нам дверь для слова (Кол. 4, 3), то есть чтобы Бог помог им беспрепятственно проповедовать Его слово.

Апостол заповедует благоразумное отношение к «внешним» (см. Кол. 4, 5), то есть еще не веровавшим, и увещевает: Слово ваше да будет всегда с благодатию, приправлено солью (Кол. 4, 6), то есть задушевным, исходящим из сердца и дышащим благорасположением, но вместе с тем сдержано и благоразумно, что и значит приправлено солью.

Стихи 7–18 составляют послесловие. В нем апостол говорит, что посылает это послание с Тихиком, «возлюбленным братом и верным служителем и сотрудником в Господе» (см. Кол. 4, 7). С ним посылается и Онисим, бывший слуга Филимона (см. Кол. 4, 9). В заключение апостол передает приветствия от находящихся с ним (см. Кол. 4, 10–14) и заповедует прочитать это Послание и в Лаодикийской Церкви (см. Кол. 4, 16). Кончается Послание обычным Апостольским благословением (см. Кол. 4, 18).

Первое послание к Фессалоникийцам

Основание Церкви Христовой в Фессалониках

Город Фессалоники, названный славянами Солунь (ныне Салоники), расположен на склоне горы в северо-западном углу Ферманского залива Эгейского моря. В апостольские времена он был главным городом второго округа Македонской области, резиденцией римского претора. Самое географическое положение способствовало тому, что он сделался цветущим, богатым, густонаселенным торговым центром. В связи с этим он славился роскошью и упадком нравственности.

Коренное население города составляли греки, но почти столько же было в нем и римских переселенцев. Значительную часть населения составляли в Фессалониках и иудеи, занимавшиеся торговлей и открывшие тут не простой молитвенный дом, как было в Филиппах, а синагогу (см. Деян. 17, 1).

Об основании Христовой Церкви в Фессалониках повествуется в 17-й главе Книги Деяний. Церковь эта основана святым апостолом Павлом во время его второго проповеднического путешествия. Огласив евангельской проповедью Филиппы, святой апостол Павел вместе со своими спутниками Силой и Тимофеем прошел через Амфиполь и Аполлонию и прибыл в Солунь. Впрочем, Тимофей, вероятно, некоторое время оставался еще в Филиппах для утверждения новообращенных христиан и присоединился к апостолу Павлу несколько позже, в Верии.

По своему обыкновению, святой апостол Павел начал свою проповедь в синагоге. Исходя из ветхозаветных пророческих писаний, он начертал перед слушателями образ Мессии, Которому надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых (Деян. 17, 3). Проповедь его имела большой успех, так как, по словам дееписателя, уверовали и присоединились к Павлу и Силе, как из Еллинов, чтущих Бога, великое множество, так и из знатных женщин немало (Деян. 17, 4). Однако, конечно, апостол проповедовал не только в синагоге, но и повсюду на улицах и площадях, что видно из Первого послания к Фессалоникийцам, где он припоминает свой труд проповеди у них (см. 1 Фес. 2, 9–12).

Однако были и не уверовавшие, которые возбудили возмущение в народе против Павла и Силы. Можно предполагать, что большинство уверовавших были именно прозелиты, а из природных иудеев уверовали лишь немногие.

Остальные же раздражились на апостолов за успех их проповеди и возбудили против них негодных людей среди языческой толпы, которые, приступив к дому Иасона — которого святой Павел называет своим родственником (см. Рим. 16, 21), — домогались вывести их, то есть Павла и Силу, к народу. Не найдя же их, повлекли Иасона и некоторых братьев к городским начальникам, крича, что эти всесветные возмутители пришли и сюда, а Иасон принял их, и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса (Деян. 17:5–7). Обычный способ борьбы иудеев с проповедниками Христова учения!

Клевета эта сначала смутила и градоначальников, но потом они, взглянув на приведенных и получив удостоверение об их личности от Иасона и прочих, поняли клевету и отпустили их (Деян. 17, 9). Несмотря на благоприятный исход дела, братия сочли за лучшее отправить Павла и Силу в Верию — маленький городок к югу от Фессалоник.

Проповедь святого апостола Павла в Фессалониках, как видно из его собственных слов, принесла богатые плоды. Фессалоникийцы приняли его проповедь не как слово человеческое, но как слово Божие (1 Фес. 2, 13). В краткий трехнедельный срок пребывания святого Павла в Фессалониках там образовалось значительное по числу, крепкое по духу и горячее по силе одушевления общество христиан, ставшее образцом для всех верующих в Македонии и Ахаии, что подчеркивает сам святой апостол в Послании (1 Фес. 1, 7).

Повод к написанию Послания и цель его

Со скорбью удалился святой Павел из Фессалоник и, конечно, не переставал постоянно помышлять о судьбе новообращенных. И в Верии, куда он удалился, проповедь его имела большой успех, но и туда пришли иудеи, возмущая и возбуждая народ. Тогда он в сопровождении некоторых охранявших его жизнь верных направился еще дальше на юг, в Афины.

Сопровождавшим его до Афин ученикам он поручил скорее вызвать к нему Силу и Тимофея в надежде узнать от них что-нибудь о фессалоникийцах (см. Деян. 17, 15). Так как прибывший к нему в Афины Тимофей не мог ничего определенного сообщить о них, ибо находился не в Фессалониках, а в Верии, то святой Павел направил его обратным путем прямо в Фессалоники (1 Фес. 3, 1–5).

За это время святой Павел успел перейти уже в Коринф и здесь именно и получил успокоительные известия о фессалоникийцах от возвратившегося Тимофея (см. Деян. 18, 1–5). Оказалось, что слышанное от апостола слово Божие, не слабея, действует в верующих фессалоникийцах и они хранят добрую память о своем просветителе, святом Павле, желая видеть его, как и он их (см. 1 Фес. 3, 6). Это известие чрезвычайно ободрило апостола, что он выразил в образных словах своего Послания: Мы живы, когда вы стоите в Господе (1 Фес. 3, 8).

При этом Тимофей не умолчал и о некоторых еще несовершенных членах Фессалоникийской Церкви, а также сообщил о недоумениях, которые волновали почти всех. Не все отрешились вполне от пороков языческой чувственности: некоторые не умели соблюдать свой телесный сосуд в святости и чести, иные же поступали с братом своим противозаконно и корыстолюбиво (1 Фес. 4, 4, 6).

Все же без исключения уверовавшие были в большом беспокойстве относительно участи своих умерших сродников, уже христиан, полагая, что царства славы при Втором пришествии Христовом сподобятся только те, которые в это время будут в живых, а не умершие. Участь умерших поэтому казалась им мрачной и безотрадной, а смерть наводила ужас, как на язычников, не имеющих упования.

Все это и дало повод святому апостолу Павлу немедленно обратиться к фессалоникийцам с Посланием: во-первых, для того, чтобы выразить им свою радость о вере их, во-вторых, с целью предложить врачевание против замеченных у них Тимофеем нравственных недугов и, в-третьих, успокоить их относительно судьбы умерших и предложить им учение о Втором пришествии Христовом.

Время и место написания Послания

Несомненно, что Первое послание к Фессалоникийцам написано весьма скоро после обращения фессалоникийцев ко Христу. Это видно из того, что в нем «апостол стоит под живым впечатлением, произведенным на него обращением солунян и своим в них пребыванием» (епископ Феофан). Как само Послание, так и Книга Деяний дает нам ясные указания места, откуда оно было написано.

Так, в начале 3-й главы святой апостол пишет: Не терпя более, мы восхотели остаться в Афинах одни, и послали Тимофея, брата нашего… чтобы утвердить вас и утешить в вере вашей… Теперь же, когда пришел к нам от вас Тимофей и принес нам добрую весть о вере и любви вашей… то мы, при всей скорби и нужде нашей, утешились вами, братия (1 Фес. 3, 1–2, 6–7).

Отсюда видно, что Послание написано тотчас же по возвращении Тимофея. Из Книги Деяний видно, что возвратившийся Тимофей вместе с Силой прибыл к апостолу Павлу уже не в Афины, а в Коринф. Отсюда следует, что Первое послание к Фессалоникийцам написано в Коринфе.

Определению времени написания Послания помогают сведения, которые дает Книга Деяний о пребывании апостола Павла в Коринфе. Она сообщает, что, придя в Коринф, святой апостол Павел поселился у Акилы и Прискиллы, иудеев, изгнанных императором Клавдием из Рима (см. Деян. 18, 1–3). Указ об изгнании иудеев из Рима, по сообщению римских историков Светония и Тацита, был издан в 52 году.

Надо прибавить к этому по крайней мере год — время, необходимое на переселение Акилы в Коринф и устройство там. Поэтому и полагают, что Первое послание к Фессалоникийцам написано в 53 году или в начале 54 года. Это — самое раннее Послание.

Содержание Послания и его структура

Первое послание к Фессалоникийцам содержит в себе пять глав. Оно ясно распадается на две части: первую, историческую, и вторую, нравственно-догматическую. В начале, как обычно, стоит надписание с приветствием, а в конце — заключительные распоряжения, благопожелания и обычное апостольское благословение.

Экзегетический разбор Первого послания к Фессалоникийцам

Надписание

Начинается Послание надписанием с преподанием благословения Фессалоникской Церкви от имени Павла, Силуана и Тимофея (см. 1 Фес. 1, 1). Последние два упоминаются как сотрудники Павловы, лично известные фессалоникийцам, бывшие там, учившие и делавшие распоряжения, а кроме того, и потому, должно быть, что Послание составлено апостолом Павлом на основании сведений, доставленных Силой и Тимофеем.«Все трое, — говорит епископ Феофан, — как бы одними устами одно преподали солунянам спасительное Евангелие».

Своего апостольского достоинства святой Павел здесь не упоминает или потому, что фессалоникийцы «были еще новооглашенные и не знали его коротко» (святитель Иоанн Златоуст), или потому, что он и так уже имел в их глазах большой авторитет. Во всяком случае, в этом выразилась его скромность. К указанию на свое апостольское достоинство он прибегает лишь в некоторых случаях, когда находит это необходимым для пользы своего проповеднического дела.

Глава первая

Первая глава, очень короткая, всего из десяти стихов, вся исторического содержания. Здесь апостол изображает светло-благодатное христианское состояние фессалоникийцев, благодарит Бога за успех своей проповеди среди них и хвалит их за стойкость в вере, говоря, что они стали образцом для всех верующих в Македонии и Ахаии (1 Фес. 1, 7). Эта историческая часть Послания продолжается и далее, во второй и в третьей главе.

Глава вторая

Во второй главе святой апостол описывает свое пребывание с сотрудниками своими в Фессалониках, причем преимущественно касается двух пунктов: характеристических черт своего проповедования и действования (см. 1 Фес. 2, 1–12) и уверования и мужественного пребывания в вере фессалоникийцев (см. 1 Фес. 2, 13–16). Этим он, вероятно, хотел оживить и утвердить их веру и тем воодушевить их на непоколебимое стояние в ней и за нее во время гонения (епископ Феофан).

С этой же целью он особенно сильно и ярко описывает труды, понесенные им и его сотрудниками (см. 1 Фес. 2, 9). Но о себе и о чистоте своих побуждений святой апостол Павел говорит, вероятно, и для того, чтобы опровергнуть нарекания на себя и на свое дело со стороны врагов евангельской проповеди, как он делал это и в Послании к Галатам, и во Втором послании к Коринфянам.

Сочувствие святого апостола Павла к фессалоникийцам столь искренно и глубоко, что никто не должен колебать их уверенности в этом сочувствии. Мы же, братия, — говорит апостол, — быв разлучены с вами на короткое время лицем, а не сердцем… и раз и два хотели прийти к вам, но воспрепятствовал нам сатана, конечно, по попущению Божию (1 Фес. 2, 17–18). «Сатана полагал препоны апостолам, — пишет Амвросиаст, — чтобы не распространяли света истины среди людей. Он возбуждал неверных препятствовать апостолам побоями и узами, да не проповедуют слово Божие».

Очевидно, в данном случае святой Павел имел в виду враждебное отношение к нему неуверовавших фессалоникских иудеев, которые покушались на его жизнь. Преследование ими святого апостола Павла даже в Верии, куда он ушел из Фессалоник, указывает на особенно сильное их против него раздражение.

Глава третья

В третьей главе святой апостол вспоминает о том, как он посылал к фессалоникийцам Тимофея, который потом утешил его добрыми о них известиями.

Далее (1 Фес. 3, 6–10) святой апостол выражает всю глубину своей радости о стойкости фессалоникийцев в вере словами: Теперь мы живы, когда вы стоите в Господе (1 Фес. 3, 8). Иными словами, апостол хотел сказать, что как бы камень спал у него с сердца после получения добрых известий от фессалоникийцев, и он чувствует себя как бы ожившим от смертной скорби за них, угнетавшей его сердце.

Заканчивается эта глава молитвенными благожеланиями апостола Павла фессалоникийцам. Он молит Бога, чтобы Бог помог ему дойти к ним, а им — возрасти в христианском совершенстве и явиться такими и во Второе пришествие Христово (см. 1 Фес. 3, 11–13).

Глава четвёртая

С четвертой главы начинается нравственно-догматическая часть Послания. Собственно, эта глава, как и пятая, содержит главным образом нравственные уроки, среди которых помещено чрезвычайно важное догматическое учение о Втором пришествии Христовом и о воскресении мертвых. Нравственные наставления, несомненно, даются в связи с пороками, замеченными у фессалоникийцев Тимофеем.

Первое и основное наставление здесь: Воля Божия есть освящение ваше… Ибо призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости (1 Фес. 4, 3, 7). Здесь святой апостол указывает на главное назначение христианина — идеал святости и в связи с этим увещевает фессалоникийцев воздерживаться от блуда — порока, который, вероятно, оставался у них еще со времени пребывания их в язычестве, ибо язычники не считали блуда пороком.

Фессалоникийцы должны воздерживаться от блуда, умея соблюдать свой сосуд в святости и чести… Чтобы вы ни в чем не поступали с братом своим противозаконно и корыстолюбиво: потому что Господь — мститель за все это (1 Фес. 4, 4, 6). Здесь, по толкованию святых отцов, идет речь о прелюбодеянии. То есть заповедуется не завладевать «собственностью» ближнего, привлекая к себе его жену.

Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Прежде говорил апостол о блуде вообще, а здесь говорит о прелюбодеянии. Любодействовать не дóлжно ни с чужими женами, ни с незамужними». «Бог мститель есть за все беззакония, но особенно за дела блудные, потому что ими больше всего унижает человек образ Божий, по коему создан» (епископ Феофан).

Апостол настойчиво напоминает, что заповедь о чистоте — Божественного происхождения, а потому кто ее отметает, тот не человека отметает, но Бога, оказывает неуважение и презрение Самому Богу, давшему нам Духа Святого (1 Фес. 4, 7–8).

Далее святой апостол как бы мимоходом упоминает о братолюбии, хваля фессалоникийцев за то, что они преуспевают в нем, и увещевает еще более преуспевать, для чего надо стараться жить тихо, делать свое дело и работать своими собственными руками, поступая благоприлично перед внешними, то есть язычниками (1 Фес. 4, 11–12).

Начиная с 13-го стиха четвертой главы апостол излагает важное догматическое учение о Втором пришествии Христовом и о воскресении мертвых, которое обнимает и первые 11 стихов следующей, пятой главы. С этим догматическим учением святой апостол соединяет и естественно вытекающие из него нравственные уроки. Стихи с 13-го по 17-й составляют Апостольское чтение в церковном чине погребения усопших, а также в субботу на заупокойной Божественной литургии.

Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды (1 Фес. 4, 13). Смысл этих слов таков: «Хочу преподать вам точное понятие о положении умерших для вашего успокоения» (епископ Феофан).

Дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Эти прочие — саддукеи, отвергавшие воскресение мертвых, и все язычники, которые хотя и не были лишены совсем веры в бессмертие души человека, но представляли себе загробную жизнь весьма смутно и безотрадно, в виде какой-то дремоты и вообще крайне стесненного состояния. «Надежды — удел живых, — говорил Феокрит, — умершие же безнадежны». «Солнце заходит и восходит, — говорил Катулл, — нам же, коль скоро однажды померкнет луч жизни, предлежит непробудно спать вечную ночь».

Для христиан же смерть не должна представляться чем-то мрачным, ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним (1 Фес. 4, 14). Не только здесь, но и в других местах воскресение мертвых святой Павел ставит в зависимость от Воскресения Христова (см. Рим. 8, 11; 1 Кор. 6, 14; 15, 12–23; 2 Кор. 4, 14).

Христос воскресший есть первенец из умерших (1 Кор. 15, 20). Его Воскресение есть залог воскресения всех. Христос, воплотившись, стал Главой всех верующих, составляя с ними одно тело. Если Глава тела воскрес, то не может быть, чтобы члены тела остались мертвыми: воскреснут и они. «Он всех людей воскресил Своею плотью, — говорит святой Дамаскин, — положил основание сему воскресению, почему и называется начаток, первенец из мертвых (Кол. 1, 18).

Сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших (1 Фес. 4, 15). Здесь с полной достоверностью на основании откровения, бывшего ему от Господа, святой апостол уверяет фессалоникийцев, что оставшиеся в живых в момент Второго пришествия Господня не предварят умерших, то есть не предупредят их встречей Господа, грядущего со славой на землю, и не раньше умерших примут участие в радостях жизни будущего века, но все будут в равном положении.

Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде (1 Фес. 4, 16). Здесь Второе пришествие Господне как бы противопоставляется первому Его пришествию. То было тихим и незаметным, а это будет славным и величественным, очевидным для всей вселенной.

Оно произойдет при возвещении, которым Бог изречет определение, что время кончилось и настал момент воскресения мертвых и обновления мира. Это Божие повеление будет принято первым из Ангелов — конечно, Михаилом, блюстителем народа Божия, прежде ветхого Израиля, а потом Нового Израиля, христиан, — и возвещено гласом Архангела прочим воинствам небесным, которые посредством труб Божиих возвестят об этом повелении Божием всем концам земли.

«Под трубой Божией здесь разумеется, — как поясняет святитель Иоанн Златоуст, — не одна труба: труб будет много. Господь же снидет по последней трубе». Труба эта возбудит умерших и соберет их с живыми воедино. И в Ветхом Завете труба была инструментом, созывавшим народ Божий для выслушания воли Божией и исполнения ее (см. Лев. 25, 9; Чис. 10, 2; 31, 6). Некоторые полагают, что под этой трубой надо понимать великие и шумные перевороты в природе, которые произойдут при кончине мира (ср. Мф. 24, 31 и 2 Пет. 3, 10).

И мертвые во Христе воскреснут прежде (1 Фес. 4, 16). Слово прежде означает не то, как толкуют некоторые еретики и сектанты, будто прежде воскреснут верующие христиане, а потом, через тысячу лет, и неверующие, на что здесь нет никакого намека, а только то, что прежде мертвые воскреснут, а затем оставшиеся в живых будут вместе с ними, после мгновенного изменения их тел, восхищены на облаках, чтобы встретить грядущего Господа.

Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем (1 Фес. 4, 17). Умершие воскреснут, а живые мгновенно изменятся: получат тонкие нетленные духовные тела вместо дебелых душевных тел, о чем пишет апостол Павел в другом месте, именно в Первом послании к Коринфянам: Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся (1 Кор. 15, 51–52).

После того как одни воскреснут, а другие изменятся, последует суд и отделение добрых от злых. Об этом апостол здесь не говорит, а только утешает фессалоникийцев, что мы, верующие, всегда с Господом будем (1 Фес. 4, 17), то есть будем причастниками Его славы и блаженства там же, где будет и Он Сам, — одесную Отца. Где именно, от нас сокрыто сие, но во всяком случае — в блаженном общении с Ним, и уже никогда не разлучимся с Ним. Это — верх чаяния, воодушевляющего христиан (епископ Феофан). Об имеющих воскреснуть для того, чтобы подвергнуться вечным мукам, апостол здесь не упоминает, потому что пишет к фессалоникийцам о воскресении мертвых в утешение им, почему и заканчивает словами: Итак утешайте друг друга сими словами (1 Фес. 4, 18).

Глава пятая

В первых одиннадцати стихах пятой главы содержится нравственное приложение только что изложенного учения о Втором пришествии Христовом. Апостол напоминает фессалоникийцам, что, по словам Самого Господа Иисуса Христа, день Его Второго пришествия — день Господень… придет неожиданно, как тать ночью (1 Фес. 5, 1–2). Но под днем Господним, как учат святые отцы, можно разуметь и день смерти каждого из нас, день тоже неизвестный, хотя и неизбежный и тотчас же приводящий нас на суд Господень.

«Если долгое непришествие Господа может ослаблять убеждение, что вот-вот Он идет, то ничто другое не сильно так возбудить, как убеждение, что вот-вот идет смерть» (епископ Феофан). Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Не составляет ли для каждого конец его жизни кончину века? Зачем много любопытствуешь о всеобщей кончине? Если ты хорошо приготовишься к своей кончине, то от всеобщей не потерпишь никакого зла. Будет ли она далека, будет ли близка — это нисколько не повлияет на решение нашей участи».

Когда пред пришествием Христовым беспечные люди будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут (1 Фес. 5, 3). Святитель Иоанн Златоуст говорит, что «апостол хотел указать в этом сравнении не на одну только неизвестность времени, а вместе и на жестокость страдания. Ибо как рождающая, играя, смеясь, ничего не предвидя, внезапно бывает объята невыразимыми страданиями и терзается муками рождения, — так точно будут поражены души тех людей по наступлении сего дня».

Но вы, братия, не во тьме, чтобы день застал вас, как тать. Ибо все вы — сыны света и сыны дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы (1 Фес. 4, 4–5). Господь придет так неожиданно не потому, чтобы намеренно хотел застичь всех врасплох, поясняет епископ Феофан, неготовыми, но так будет по причине беспечности людей (ср. Мф. 24, 37–39). Страшно это внезапное пришествие лишь для сынов ночи. Сынов же света эта неожиданность не должна устрашать, ибо они, постоянно бодрствуя, всегда готовы к сретению Господа.

Поэтому апостол и внушает не предаваться беспечности, но бодрствовать и трезвиться, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения, памятуя, что день этот Бог определил… не на гнев, но к получению спасения (1 Фес. 5, 8–9). Мы и должны всячески готовить себя к нему, чтобы получить это спасение.

К учению о Втором пришествии Христовом святой апостол присоединяет нравственные уроки (см. 1 Фес. 5, 12–22). Здесь апостол сначала:

1. Предлагает добродетели, на которых держится строй, твердость и благосостояние христианских обществ. Увещевает верующих быть в крепком союзе с трудящимися у них пастырями (см. 1 Фес. 5, 12–13) и между собой (см. 1 Фес. 5, 14–15).

2. Указывает характеристические черты истинно христианской жизни. Христианин должен вразумлять бесчинных, утешать малодушных, поддерживать слабых, быть долготерпеливым, не воздавать злом за зло, но всегда желать всем добра, должен всегда радоваться, непрестанно молиться, за все благодарить, духа не угашать, пророчества не уничижать, все испытывать и доброго держаться, удерживаясь от всякого рода зла (см. 1 Фес. 5, 14–22).

В 23–24 стихах указана последняя цель, к которой должен стремиться истинный христианин: сохранить без порока дух, душу и тело в пришествие Господа Иисуса Христа. Здесь — богооткровенное указание на трехчастность, или трехсоставность, человеческого существа. Дух — это высшая сторона души, душа — это жизненное начало в человеке.

Заканчивается Послание просьбой молиться, приветствием и обычным благословением (см. 1 Фес. 5, 25–28).

Второе послание к Фессалоникийцам

Повод к написанию Послания

Поводом к написанию Второго послания к Фессалоникийцам послужил слух, дошедший до святого апостола Павла, о том, что фессалоникийцы, глубоко проникшись мыслью Первого послания о внезапности Второго пришествия Христова, стали колебаться умом и смущаться… будто уже наступает день Христов (2 Фес. 2, 2), то есть что этот день близок. Такому убеждению способствовали еще и гонения и скорби, претерпеваемые фессалоникийцами (см. 2 Фес. 1, 4–5). Слова апостола Павла: Мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших (1 Фес. 4, 15) — стали истолковывать в том смысле, что сам святой апостол Павел надеется дожить до Второго пришествия и, следовательно, оно очень близко.

Такие мысли внесли расстройство в нормальное течение жизни фессалоникийцев: некоторые оставили всякое попечение о житейском и, бросив все свои дела, предались праздной, мечтательной жизни; другие в волнении только суетились, не будучи в состоянии спокойно трудиться. Такое настроение поддерживалось лжеучителями, по-видимому, показывавшими даже какое-то послание, будто бы апостолом Павлом написанное (см. 2 Фес. 2, 2; 3, 17–18). Получив вести, возможно, от кого-либо из верующих фессалоникийцев, приезжавших к нему, о таком настроении среди них, святой Павел поспешил уврачевать их своим Вторым посланием.

Время, место и цель написания Послания

Самое содержание этого Послания ясно показывает, что оно написано вскоре после первого, ибо служит разъяснением мыслей первого, особенно в вопросе о Втором пришествии Христовом. Видно, что никаких новых событий среди фессалоникийцев не произошло, кроме смущения, вызванного первым Посланием, а потому все основания имеются предполагать, что это второе Послание написано тоже из Коринфа и в том же 54 году, как и первое.

Это подтверждается еще и тем, что Послание надписано именами Павла, Силы и Тимофея, а последние два сотрудника Павловых оба вместе были при нем только в Коринфе. Оно написано, вероятно, в конце пребывания святого Павла в Коринфе, потому что он просит в нем помолиться об избавлении его от злых и лукавых человек, намекая, по-видимому, на восстание против него, возникшее в Коринфе, как описывает это Книга Деяний (см. Деян. 18, 12–18).

Цель второго Послания та же, что и первого: сообщить богооткровенное учение о Втором пришествии Христовом и о событиях, ему предшествующих, в частности, успокоить фессалоникийцев, чтобы они не делали неправильных выводов из его первого Послания и не смущались кривотолками лжеучителей.

Содержание и структура Послания

Второе послание к Фессалоникийцам содержит в себе всего три главы. Оно разделяется на следующие части:

1. Обычное надписание и приветствие (2 Фес. 1, 1–2).

2. Воодушевительный очерк светлой стороны жизни фессалоникийцев, в котором святой Павел хвалит их за их веру и терпение в скорбях (2 Фес. 1, 3–12).

3. Догматическая, или вероисправительная, часть, где святой Павел рассеивает неправые мысли фессалоникийцев о Втором пришествии Христовом (2 Фес., гл. 2).

4. Нравоисправительная часть, где святой апостол обличает бесчинно ходящих и увещевает их исправиться (2 Фес., гл. 3).

Заключается Послание обычным приветствием и благословением (2 Фес. 3, 17–18).

Экзегетический разбор Второго послания к Фессалоникийцам

Глава первая

Начинается Послание надписанием, вполне сходным с надписанием первого Послания: Павел и Силуан и Тимофей — Фессалоникской церкви в Боге Отце нашем и Господе Иисусе Христе, после чего следует обычное апостольское преподание благословения: Благодать вам и мир (2 Фес. 1, 1–2).

Вся первая глава посвящена изображению похвальных качеств членов Фессалоникийской Церкви. Святой апостол хвалит веру и терпение фессалоникийцев, которые они проявляют во всех волнениях и скорбях. Он благодарит Бога за то, что в них возрастает вера и умножается любовь, и ободряет их тем, что будет суд, на котором все не уверовавшие, гонящие их, будут посрамлены и осуждены на вечные мучения, а гонимые верующие будут прославлены и получат отраду. В заключение святой апостол молится, чтобы Бог сподобил фессалоникийцев выдержать до конца и соделал их достойными звания, разумеется христианского, да прославится имя Господа нашего Иисуса Христа в них и они в Нем (2 Фес. 1, 11–12).

Глава вторая

Во второй главе святой апостол рассеивает неправые мысли фессалоникийцев о Втором пришествии Христовом и объясняет, что день Господень не так уже близок, как они думают, ибо перед этим должен еще появиться человек греха, сын погибели (2 Фес. 2, 3) — антихрист, признаков появления которого пока еще нет.

Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа… не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов (2 Фес. 2, 1–2). Здесь апостол указывает на три источника сложившегося у фессалоникийцев убеждения в близости дня Господня: дух, слово и послание.

Под этим духом святые отцы понимают тот дух пророческий, который находил на некоторых христиан во время их молитвенных собраний, так что они начинали воодушевленно говорить на разные темы, а нередко и пророчествовать, предрекая будущее. Но не всякая такая воодушевленная речь всегда от Духа Божия. Может быть и естественное воодушевление. Апостол и предупреждает, чтобы не верили речам о близости Второго пришествия Господня даже в том случае, если бы они исходили от лиц, известных своим пророческим даром. Это подобно тому, как он говорит галатам: Но если бы даже… Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема (Гал. 1, 8).

Под словом здесь надо понимать, конечно, не слово Самого Господа, а слово, которое ложно приписывалось самому Павлу. Под посланием также разумеется какое-то послание, ложно приписанное святому апостолу, на что он сам указывает, говоря: Как бы нами посланного.

Будто уже наступает день Христов. Грех фессалоникийцев не в том, что они ожидали наступления дня Господня, — ждать пришествия Господня надлежит всегда, по заповеди Самого Господа (см. Лк. 12, 35–46), — но нельзя самим определять этот день, момент наступления его, ибо это никому не известно, кроме одного Бога (см. Мф. 24, 36; 25, 13).

Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели (2 Фес. 2, 3). Пока не придет отступление прежде и не откроется человек беззакония, сын погибели — антихрист, до тех пор и не наступит день Господень.

Под отступлением здесь разумеется предсказанное Господом Иисусом Христом великое всеобщее отпадение от веры и крайняя степень развращения, которое будет всеобщим, несмотря на распространение Евангелия между всеми народами (см. Мф. 24, 4–5; 11–15; 23–24 и др.).

Об этом отступлении говорит святой апостол Павел и в Первом послании к Тимофею: В последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским (1 Тим. 4, 1), а также и во Втором послании к Тимофею (см. 2 Тим. 3, 1–7). Об этом же говорит и святой апостол Иуда в своем Послании (Иуд. 1, 18–19). Сам Господь говорил, что когда Он придет на землю, едва ли найдет… веру на земле (Лк. 18, 8).

Образно рисует эту мрачную картину отступления епископ Феофан Затворник в своем толковании на Второе послание к Фессалоникийцам: «Евангелие будет всем известно. Но одна часть пребудет в неверии ему, другая, наибольшая, будет еретичествовать, не богопреданному учению следуя, а строя себе свою веру своим измышлением, хотя и на основании слов Писания. Этим самоизмышленным верам числа не будет. Начало им положил папа, продолжили его дело Лютер с Кальвином. Положенное же сими последними в основу свое личное постижение веры из одного Писания дало сильный толчок измышлениям вер.

Их и теперь уже очень много, а будет еще больше. Что ни царство, то свое исповедание, а там что ни область, а далее что ни город, а под конец, может быть, что ни голова, то свое исповедание. Где сами себе строят веру, а не принимают богопреданную, там иначе и быть нельзя. И все такие будут присваивать себе имя христиан.

Будет часть и содержащих истинную веру, как она предана святыми апостолами и хранится в Православной Церкви. Но и из этих немалая часть будет по имени только правоверными, в сердце же не будет иметь того строя, какой требуется верою, возлюбив нынешний век. Вот какая широкая ожидается область отступления. Хотя имя христианское будет слышаться повсюду и повсюду будут видны храмы и чины церковные, но все это только видимость, внутри же отступление истинное.

На этой почве народится антихрист и вырастет в том же духе видимости без существа дела. Потом, отдавшись сатане, явно отступит от веры и, вооруженный обольстительными кознями, всех, не содержащих христианства во истине, увлечет к явному отступлению от Христа Господа, заставив себя самого почитать за бога. Не увлекутся избранные, но он будет иметь покушение прельстить и их, аще возможно.

Чтобы этого не случилось, прекратятся дни те злые. Явится Господь и упразднит антихриста и все дело его явлением пришествия Своего. Вот какое, надобно полагать, отступление разумеет апостол».

Итак, отступление это будет не внутреннее только и все-таки сдерживаемое до некоторой степени законами государственными — такое отступление бывало и бывает среди вольнодумцев и лишь подготавливает почву для будущей деятельности антихриста, — отступление в последние времена будет видимое, открытое всем, громкое и произведено будет самим антихристом, который подаст к нему, так сказать, первый сигнал.

Так как апостол в приведенных нами выше словах не полагает никакого промежутка времени между отступлением и появлением антихриста и как бы сливает эти два понятия в одно, некоторые святые отцы считали, что святой апостол самое слово «отступление» употребил вместо слова «отступник», разумея под ним антихриста (так считали святые Иоанн Златоуст, Феодорит, Августин), хотя апостол видимо отделяет антихриста от произведенного им дела отступления.

Далее святой апостол дает характеристику мрачной личности антихриста (см. 2 Фес. 2, 3–10).

Кто он будет? Апостол прямо называет его человеком (см. 2 Фес. 2, 3). Поэтому заблуждались и заблуждаются те, которые думают, будто перед концом мира выступит в призрачном образе человека сам сатана, воплотившийся в кощунственное подобие Христа, но от беззаконной дщери человеческой. Нет, это будет не сатана в образе человека, а человек, но только совсем осатаневший, в котором будет жить сатана и действовать через него, как орудие, послушное ему во всем (епископ Феофан).

Святитель Иоанн Златоуст спрашивает:

«Кто же он будет? Ужели сатана? — и отвечает: — Нет, но человек некий, который восприимет всю его силу (энергию)». Подобно этому рассуждает и Экумений: «Не сатана будет антихрист, а человек, сатаною обладаемый и действуемый (осатаненный). Он будет какой-нибудь еврей, искусный в магии и составлении специй».

Какими чертами характеризует святой апостол Павел антихриста?

Во-первых, это будет беззаконник (2 Фес. 2, 8), то есть пребеззаконный, или беззаконнейший, человек, как бы пропитанный беззаконием. Святые отцы учат, что самое рождение его будет беззаконным, то есть что он родится от блудницы. «Беззаконно родится, беззаконно будет жить, сам беззаконствуя и расширяя беззаконие всюду, в беззаконии и погибнет, — говорит епископ Феофан, — он будет полное осуществление беззакония, и ничего в нем не будет, кроме беззакония», ни одного здорового места не будет в его душе.

Во-вторых, он будет сын погибели (2 Фес. 2, 3), по собственной воле отдавший себя в пагубу и идущий в нее с сознанием, что погибнет. Но не сам только он погибнет, а и других многих введет в пагубу. Прельстит их следовать своей воле и учению и тем сгубит. Будет находить удовольствие в том, чтобы увлекать других на свой пагубный путь: вся забота его будет о том, как бы побольше сгубить людей. Вспомним, что Христос Спаситель и предателя Своего Иуду назвал сыном погибели (см. Ин. 17, 12). Святой Иоанн Богослов в Апокалипсисе также называет антихриста зверем из бездны, который после богоборства пойдет в погибель (Откр. 17, 8).

Далее антихрист характеризуется еще следующими словами: Противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога (2 Фес. 2, 4). Здесь указываются новые три черты антихриста.

Во-первых, он будет противником — надо понимать, противником Богу и Господу Иисусу Христу, отчего произошло и самое имя его «антихрист». Этим именем прямо называет его святой Иоанн Богослов (см. 1 Ин. 2, 18, 22; 4, 3; 2 Ин. 1, 7). Святитель Иоанн Златоуст именует его «антифеос» — «противобожник» или «вместобожник» — ставящий себя на место Бога, так же как и «антихрист» означает «ставящий себя на место Христа».

Во-вторых, это будет всеподавляющий гордец, который будет отрицать все, что называется Богом или святынею (2 Фес. 2, 4), желая, чтобы чтили только его одного и ему одному поклонялись.

В-третьих, это будет беспримерный и открытый наглец, который в своей гордыне не постыдится в храме Божием сесть, как Бог, выдавая себя за Бога (2 Фес. 2, 4). Под храмом, как толкуют святые отцы, здесь нужно понимать именно храм, а не что-либо иное, подобное храму, причем это не будет один определенный храм, иерусалимский например, а храм в собирательном смысле.

«Будет же где-нибудь, — говорит епископ Феофан, — центральное место действования антихриста, и будет, конечно, определенный момент, в который он явит себя таким (то есть божеством). Главный храм того места и разумеет апостол. В этом храме и воссядет он, как Бог, а затем будет садиться в таком значении и во всяком другом храме или, может быть, в других свое восседание засвидетельствует каким-либо иным способом. В Апокалипсисе говорится об образе зверином. Не его ли повсюду поставят в храмах? Храмы же он, конечно, заберет в свое владение вместе с людьми, ибо произведет в них самое широкое отступление от религии и Бога».

Трудно допустить, чтобы антихрист искренно сам уверовал в свое божество, — это будет с его стороны только богоборческая дерзость и неутолимая жажда восхищать себе от людей божеские почести. Среди поклонников его окажутся разные люди. Одни, видимо, совсем потеряют голову, другие — суеверные и неразвитые — ради ложных знамений и чудес действительно уверуют в него как в божество, третьи поклонятся ему неискренно и притворно, боясь его жестокости или раболепствуя перед ним ради получения разных выгод и почестей, которыми он, вероятно, будет осыпать своих поклонников. Во всяком случае, поклонение антихристу явится следствием полной потери людьми страха Божия.

В-четвертых, антихрист получит от диавола способность творить ложные знамения и чудеса и этим особенно будет поражать воображение людей.

Епископ Феофан пишет: «Такою окружит себя пышностью в храме, такую даст себе обстановку посредством призрачных знамений, что все приставшие к нему увидят в этом проявление будто бога, как некогда Ирод, облекшись в одежду царскую и седши на судище перед народом, показался сему последнему чем-то необыкновенным, так что чудилось, будто и голос у него не человеческий, а божеский (Деян. 12, 21–22)».

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Будет стараться показать себя богом, ибо совершит великие дела и явит великие знамения». Экумений: «Всякие покушения употребит — делами, знамениями и чудесами явит, будто он бог». Одним словом, он будет чем-то вроде мага или волшебника.

Не помните ли, что я, еще находясь у вас, говорил вам это? (2 Фес. 2, 5). Из этого видно, что учение об антихристе, наряду со всеми остальными догматами христианства, входило в состав первоначального апостольского благовествования. Характерно, что святой апостол Павел в течение своего весьма кратковременного пребывания в Фессалониках не только не обошел молчанием этого учения как второстепенного, но счел нужным изложить его со всей подробностью и теперь в Послании лишь напоминает о нем. Вот почему весьма грешат те, кто легкомысленно относится к учению об антихристе, избегая даже говорить о нем, как это часто наблюдается в настоящее время. Не признак ли это близости его явления?

И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время (2 Фес. 2, 6). Что же это такое не допускает — замедляет явление антихриста? Из слов апостола видно, что фессалоникийцы это знали, но нам приходится теперь лишь угадывать мысль апостола, пользуясь святоотеческими мнениями и толкованиями.

Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Одни полагают, что под этим дóлжно разуметь благодать Святого Духа, а другие — Римское государство». То же повторяют Феодорит, Экумений и Феофилакт, хотя некоторые из них предполагают и другие мнения.

Так, Феодорит пишет: «Под удерживающим (см. 2 Фес. 2, 7) иные разумеют Римское царство, а иные благодать Духа, то есть антихрист не придет, пока пребывает благодать Духа. Божие определение не позволяет ему явиться ныне.

Поелику Божественный апостол знал сказанное Господом, что Евангелие должно быть проповедано всем народам, и тогда придет конец (Мф. 24, 14), но видел также, что преобладает еще служение идолам, то, следуя Владычнему учению, сказал, что прежде сокрушится держава суеверия и повсюду воссияет спасительная проповедь, и тогда явится сопротивник истины».

Фотий у Экумения: «Явится в свое время, то есть когда настанет определенное ему и Богом попущенное, или соизволенное, время». Севир у того же Экумения: «Удерживает и не допускает беззаконному явиться Дух Святой. Когда Сей, по причине умножения зла в людях, отстранится и отступит, тогда беззаконный тот возымеет свободу открыться и выступить на среду — мешать будет некому».

Вывод из всех этих мнений сам напрашивается, и он в сущности один и тот же. Антихрист не придет раньше, чем будет проповедано Евангелие всем народам земли и пока не выявятся, согласно известной притче Господа, плевелы и пшеница (см. Мф. 13, 24–30; 36–43). Лишь когда благодать Святого Духа соберет из всех народов способных к спасению, а зло среди остальных достигнет своего наивысшего напряжения, так что люди дойдут до полного забвения Бога и совести и до ниспровержения законной государственной власти и всякого начальства, тогда наступит конец всему и явится антихрист.

Наши русские толкователи, основываясь на том, что святые отцы под «удерживающим» понимали Римское царство, считают, что, поскольку Римское царство прекратило свое существование, теперь надо понимать под этим царскую власть вообще, а в частности и в особенности русского царя, как православно-христианского государя, единственного покровителя и защитника во всем мире веры и Церкви Православной.

Вот как говорит об этом епископ Феофан, Вышенский затворник: «Царская власть, имея в своих руках способы удерживать движения народные и держась сама христианских начал, не попустит народу уклониться от них, будет его сдерживать. Как антихрист главным делом своим будет иметь отвлечь всех от Христа, то и не явится, пока будет в силе царская власть. Она не даст ему развернуться, будет мешать ему действовать в своем духе. Вот это и есть “удерживающее”. Когда же царская власть падет и народы всюду заведут самоуправство (республики, демократии), тогда антихристу действовать будет просторно.

Сатане нетрудно будет подготовлять голосá в пользу отречения от Христа, как это показал опыт во время французской революции. Некому будет сказать вето властное. Смиренное же заявление веры и слушать не станут. Итак, когда заведутся всюду такие порядки, благоприятные раскрытию антихристовых стремлений, тогда антихрист и явится. До того же времени подождет, удержится».

А вот как говорит об этом приснопамятный святой праведный отец Иоанн Кронштадтский: «Через посредство державных лиц Господь блюдет благо царств земных и особенно благо мира Церкви Своей, не допуская безбожным учениям, ересям и расколам обуревать ее. И величайший злодей мира, который явится в последнее время, — антихрист — не может появиться среди нас по причине самодержавной власти, сдерживающей бесчинное шатание и нелепое учение безбожников. Апостол говорит, что дотоле не явится на земле антихрист, доколе будет существовать самодержавная власть. Ибо тайна беззакония уже в действии, — говорит он, — только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих (2 Фес. 2, 7–8)».

Откроется в свое время (2 Фес. 2, 6) значит, что антихрист явится не в то время, в какое бы ему захотелось, а в то, какое будет назначено ему Божественным Промыслом. Он явится не против воли Божией. В Божиих планах мироправления стоит и он, и подготовка его, и последствия этого. Но не потому так, чтобы Бог хотел такого зла людям, а потому что люди сами себя до того доведут. Этот момент отодвинул Бог до последней возможности, ожидая, не явится ли еще желающий к Нему обратиться и служить Ему. Когда уже нечего будет такого ждать, примет Господь удерживающую руку Свою, зло разольется, и антихрист явится (епископ Феофан).

Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий (2 Фес. 2, 7). По противопоставлению тайне благочестия, состоящей в воплощении Сына Божия (см. 1 Тим. 3, 16), можно заключить, что тайной беззакония святой апостол называет здесь скрытые и хитрые усилия сатаны поколебать и затмить в людях веру в Божественного Искупителя Господа нашего Иисуса Христа и путем распространения повсюду безверия довести все человечество до полного нравственного развращения.

Еще святой апостол и евангелист Иоанн Богослов говорил: Вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов (1 Ин. 2, 18). Святой Иоанн различает здесь антихриста и антихристов. Первый придет перед Вторым пришествием Христовым, а те, как предтечи его, начали появляться еще при апостолах и, конечно, будут появляться во все времена христианства как представители антихристианского духа и направления. Это всякого рода лжеучителя, которые всегда являлись и будут являться в Христианской Церкви и вне ее, в которых как бы воплощается всегда антихристианский дух (епископ Михаил).

Блаженный Феодорит пишет: «Думаю, что апостол означил сим породившиеся ереси, потому что ими диавол доводит многих до отступления от истины. Наименовал же их тайной беззакония, потому что в них сокрыта сеть беззакония. Потому-то и пришествие антихриста апостол назвал выше открытием (2 Фес. 2, 6). Ибо что всегда приготовлял в тайне, провозгласил тогда открыто и явно».

То же говорит и святой Дамаскин: «Тайной беззакония называет апостол учения еретиков и ложные их догматы. Ибо они предшествуют ему (антихристу), пролагая ему путь и подготовляя время прельщения».

«Сколько мы видим теперь еретиков, сектантов, лжефилософов, анархистов, колеблющих авторитет законной власти! — восклицает епископ Феофан. — Из совместной их разлагающей работы между людьми и слагается тайна беззакония, которая и должна подготовить обстановку, благоприятствующую открытому явлению в мире антихриста. Слова от среды (2 Фес. 2, 7) не значат уничтожится, перестанет быть, а — устранится, прекратит свою сдерживающую деятельность. Теперь (2 Фес. 2, 7) значит не во время только апостола, а во все время, каждый день (Евр. 3, 13). Этим апостол обнимает все время, пока удерживающий (2 Фес. 2, 7) будет держать.

И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих (2 Фес. 2, 8). Тогда, когда не станет удерживающего, явится беззаконник-антихрист как всемирный владыка, которому все поклонятся. Словами которого Господь Иисус убьет духом уст Своих апостол обозначает быстроту и легкость победы Господа Иисуса над антихристом. Только дохнет Господь — и вся кажущаяся непобедимой сила антихриста исчезнет, яко исчезает дым, яко тает воск от лица огня.

Это провидел еще Исаия, говоривший, что отрасль от корня Иессеева, то есть Мессия Христос, духом уст Своих убьет нечестивого (Ис. 11, 1, 4). Поэтому и в Апокалипсисе Господь Иисус, названный там Словом Божиим, изображается с острым мечом, исходящим из уст Его (см. Откр. 19, 15).

И истребит Господь антихриста явлением пришествия Своего (2 Фес. 2, 8). В этих словах, по мнению толкователей, можно видеть всеочищающую силу Второго пришествия Господня.

Истребится, то есть совершенно уничтожится, не только сам антихрист, но и все дела его. Как свет гонит тьму, так и Господь Своим пришествием в пламенеющем огне мгновенно положит конец всякому греху и беззаконию. Плевелы будут отделены от пшеницы, и на новом небе и новой земле воцарится и будет жить одна правда и святость (см. 2 Пет. 3, 13).

Далее мы находим изображение козней антихриста и указание, кого он прельстит (см. 2 Фес. 2, 9–12). В этих словах святой апостол дает понять, что избежат обольщения и козней антихриста те, кто твердо держится истины.

Пришествие антихриста, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными (2 Фес. 2, 9). Это значит, что антихрист будет действовать силой сатаны. Об этом говорится и в Апокалипсисе, что древний змий даст ему силу свою и престол свой и великую власть (Откр. 13, 2). Знамениями и чудесами антихрист будет пытаться подражать Господу и апостолам, но чудеса его будут призрачными, а не действительными чудесами, — фокусами. В Апокалипсисе говорится, что он огонь низводит с неба на землю перед людьми (Откр. 13, 13), сделает икону зверя и даст ей дух, так что она говорить станет (см. Откр. 13, 15), и тому подобное. Все это будет основано лишь на обмане человеческих чувств.

И со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения (2 Фес. 2, 10). Кроме ложных чудес, для уловления более серьезных людей — людей науки и знания — антихрист будет употреблять обольщения словом своим и увлекательными речами, обольщениями мнимой учености и разными заманчивыми научными теориями.

Массу антихристовых приверженцев апостол характеризует как погибающих. Это люди, которые одного с антихристом духа, которые не приняли любви истины для своего спасения, очевидно, потому, что в сердце их нет чутья истины. Это люди, по выражению епископа Феофана, как остолбенелые или окаменелые: их сердцу будет ближе то, что говорит антихрист, сумеющий каждого такого человека обольстить своими хитрыми речами и своей мнимой мудростью, перед которой мудрость Божественной истины для таких людей, падких на туманные мудрования, будет казаться слишком простой и примитивной. Хитрые речи антихриста будут, кроме того, льстить развращенному сердцу, оправдывая развратный образ жизни современников его пришествия.

И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи (2 Фес. 2, 11). Это будет страшное нравственное наказание Божие. Конечно, эти слова нельзя понимать буквально, но лишь в том смысле, что Бог в наказание этим людям попустит им поддаться антихристовой лжи. Так и поясняет это блаженный Феофилакт:«Пошлет вместо “попустит прийти”. Смотри: сначала они отвергли истину, и тогда оставил их Бог и ложь овладела ими».

Да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду (2 Фес. 2, 12). «Попустит Бог, — говорит епископ Феофан, — раскроется их (этих людей) злой нравственно-религиозный строй, и они созреют для суда». Они будут наказаны за свою нравственную испорченность, вследствие которой сердце теряет чувство истины и устремляется к неправде только потому, что эта неправда льстит грубым низменным инстинктам человеческой природы.

В последних стихах второй главы (2 Фес. 2, 13–17) святой апостол благодарит Бога за светлое религиозно-нравственное состояние призванных им к вере фессалоникийцев и убеждает их: Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим (2 Фес. 2, 15). Эти слова чрезвычайно важны, ибо они прямо обличают отвергающих Священное Предание протестантов и сектантов.

Об этом так говорит святитель Иоанн Златоуст: «Отсюда очевидно вытекает, что апостолы не все предали верующим через Послания, но многое сообщили и без посредства письмен, между тем и то и другое равно достоверно. Посему мы должны признавать достоверным и церковное Предание. Есть Предание, больше не ищи ничего».

«Многое, — говорит епископ Феофан, — из преподанного апостолами устно и заведенного ими лично вошло потом в писания преемников их, пастырей Церкви, а многое оставалось и ими не записанным, а хранилось в сердцах или в практике, в порядках жизни христианских. Иное намеренно не предавалось письму, как, например, образ совершения таинств, по замечанию Кирилла Иерусалимского, ради сокрытия того от неверующих, кои недостойны ни слышать, ни читать о том, пока не уверуют. Отсюда само собою видно, как неосновательно инославные отвергают учения и чины церковные, не означенные в Писании».

Глава третья

Третья глава содержит в себе часть нравоисправительную. Первые пять стихов служат как бы предисловием. В нем святой апостол просит фессалоникийцев молиться об успехе своего проповеднического дела вопреки козням окружавших апостола беспорядочных и лукавых людей, стремившихся помешать распространению евангельского благовестия как в Коринфе, так и повсюду.

Собственно нравоисправительная часть начинается с 6-го стиха: Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас (2 Фес. 3, 6). Здесь предписывается общий закон для всего христианского благоповедения: христиане должны во всех поступках руководиться апостольским преданием и не иметь общения с теми, которые это предание отвергают или нарушают.

Но в этих словах можно видеть и намек на конкретное явление, которое обличает святой апостол далее, в 11-м стихе: Слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся (2 Фес. 3, 11). Здесь имеются в виду суетящиеся празднолюбцы, то есть праздношатающиеся и не любящие трудиться.

В обличение таковых святой апостол приводит в пример самого себя, напоминая фессалоникийцам, как он во время пребывания своего у них и у кого не ел хлеба даром, но занимался трудом и работою ночь и день (2 Фес. 3, 8). Так чиста была совесть святого апостола Павла, что он смело мог предлагать себя, свое поведение и образ жизни в образец для фессалоникийцев.

Это не значит, что апостол считал себя не вправе получать материальные средства на жизнь от тех, которым проповедовал слово Божие. По заповеди Самого Христа Спасителя, сказавшего: Трудящийся достоин награды за труды свои (Лк. 10, 7), он имел на нее полное право, но по крайне деликатному и нежно отеческому чувству, какое святой апостол питал к фессалоникийцам, он не хотел ничем, даже самым малым, обременять их. А может быть, зная их наклонность к пороку, вызвавшему его обличение, он нашел нужным на себе показать им пример бескорыстия и трудолюбия.

Поэтому-то он и говорит им: Не потому, чтобы мы не имели власти пользоваться от вас содержанием, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам (2 Фес. 3, 9). В данном случае святой апостол Павел дает вечный пример всем пастырям Церкви, с какой осторожностью и благоразумием должны подходить они к вопросу о получении ими содержания от своей паствы.

Замечательно далее изречение: Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (2 Фес. 3, 10). Это изречение использовали для себя неверующие социалисты и особенно коммунисты, дав ему свое толкование и лишая права на существование тех людей, которые, по их мнению, являются паразитами и тунеядцами в человеческом обществе, хотя бы они и трудились, но только не так, как им это угодно. Смысл этого изречения тот, что труд обязателен для всякого человека, как присуждено это Богом после грехопадения первых людей (см. Быт. 3, 19).

Но труд, конечно, может быть разного рода: и физический, и умственный, и духовный. Мысль апостола та, что если кто ест не трудясь, то ест с насилием совести, с грехом. Не та у апостола мысль, чтобы пресечь благотворительность, но чтобы разбудить совесть у праздношатающихся тунеядцев.

В стихах 11-м и 12-м святой апостол прямо и обличает таких тунеядцев, называя их поступающими бесчинно и увещевая их, чтобы они, работая в безмолвии, ели свой хлеб (2 Фес. 3, 12). Здесь «заповедуется скромная, уединенная, трудолюбивая жизнь в противоположность праздношатайству и пустому убиванию времени» (епископ Феофан).

В заключение святой апостол Павел внушает отчуждаться от бесчинников с целью их вразумления и исправления и посылает обычные приветствия как признак подлинности своего Послания для отличия их от подложных (2 Фес. 3, 13–18).

Первое послание к Тимофею

Пастырские Послания святого апостола Павла

Пастырскими называются три последних по времени Послания святого апостола Павла: два к Тимофею и одно к Титу. Называются они так потому, что в них святой апостол Павел дает наставления, относящиеся по преимуществу к пастырям Церкви и касающиеся их пастырской деятельности, но вместе с тем в них содержится и глубоко назидательное нравственное учение общехристианского значения.

Сведения о святом Тимофее

Святой Тимофей был любимейшим учеником и неутомимым сотрудником святого апостола Павла (см. Рим. 16, 21). Во многих Посланиях святой апостол Павел восхваляет его высокими похвалами. Родился он в Ликаонском городе Листре в Малой Азии.

Сведения о том, как святой Тимофей стал учеником святого апостола Павла, мы находим в Книге Деяний. Город Листру святой апостол Павел посетил во время своего первого проповеднического путешествия. Там он исцелил хромого от рождения вместе с апостолом Варнавой, и язычники, пораженные чудом, приняли его за бога Меркурия, а Варнаву за Зевса и собирались принести им жертву. Когда же апостолы убедили их, что они не боги, а посланники истинного Бога, посланные Им для того, чтобы отклонять людей от ложной веры и приводить к истинной, и растолковали им, в чем заключается эта истинная вера, они во множестве оставляли свое прежнее языческое нечестие и обращались ко Христу (см. Деян. 14, 6–19).

По преданию, в числе уверовавших была бабка Тимофея Лойда и мать его Евника. Вероятно, они были иудеянки, еще до обращения своего в христианство старавшиеся привить Тимофею страх Божий и обучить его ветхозаветному закону Божию, что видно из слов святого апостола Павла, обращенных потом к Тимофею: Ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса (2 Тим. 3, 15). Из слов самого Павла мы видим, что вера благочестивой бабки Лойды и матери Евники перешла и к самому Тимофею (см. 2 Тим. 1, 5).

Когда святой апостол Павел во второе свое проповедническое путешествие вновь прибыл в Листру, братия в Листре и соседнем городе Иконии дали ему доброе свидетельство о вере и благочестии Тимофея, и святой апостол, прозревая в нем своего будущего усердного сотрудника, пожелал взять его с собой (см. Деян. 16, 1–3).

Так как отец его был необрезанный эллин, то святой апостол Павел, держась своего правила для всех быть всем (1 Кор. 9, 22), обрезал его перед выходом из Листры ради Иудеев, находившихся в тех местах (Деян. 16, 3). Это было необходимо для того, чтобы Тимофей мог свободно действовать в иудейском обществе, так как иудеи не желали иметь общения с необрезанными и не стали бы слушать его проповеди. Иначе он не имел бы свободного доступа и в синагоги, с которых святой Павел обычно начинал всегда свою проповедь о Христе.

Особого повествования о трудах святого Тимофея в Книге Деяний мы не находим. Его история сливается с историей проповеднических трудов святого апостола Павла. Где был святой апостол Павел, там почти всегда был и Тимофей, помогая ему либо исполняя его поручения по разным городам и новооснованным христианским Церквам.

Из надписаний ряда Посланий святого апостола Павла видно, что святой Тимофей был с ним в Риме во время его первых уз. Вскоре после этого святой апостол Павел рукоположил Тимофея во епископа для города Ефеса. Затем он дважды писал Тимофею, наставляя его и давая ему указания в его новой ответственной пастырской деятельности. Второе из этих Посланий написано святым Павлом уже из вторых его уз в Риме, которые закончились мученической смертью апостола.

Посетив апостола в Риме по его просьбе, святой Тимофей возвратился в Ефес и правил тамошней Церковью до своей кончины, тоже мученической, пользуясь руководством и святого апостола Иоанна Богослова, который также жил в Ефесе и оттуда руководил пастырской деятельностью всех асийских пастырей. Во время заточения святого Иоанна Богослова на острове Патмос дело руководства всеми Церквами Малой Азии исполнял за него святой Тимофей.

Повод к написанию Послания. Время и место

Святой Тимофей был поставлен во епископа во время четвертого проповеднического путешествия святого апостола Павла в городе Ефес. Находясь в первых узах в Риме более года, святой апостол Павел душой и сердцем стремился повидать своих духовных чад в новооснованных им общинах (см. Флп. 2, 19, 23–24). Поэтому, получив свободу, он отложил на некоторое время свой первоначальный план посетить Испанию (см. Рим. 15, 24) и направился в Малую Азию, на что есть указание во Втором послании к Тимофею (см. 2 Тим. 4, 13–20).

Тут он в 65 году обнаружил появление зловредных гностических ересей, которые распространяли лютые волки, не щадящие стада, о которых предсказывал еще при прощании с ефесскими пресвитерами (Деян. 20, 29). Тогда он просил сопутствовавшего ему Тимофея остаться и пребыть в Ефесе и поручил ему крепко увещевать некоторых, чтобы они не учили иному и не занимались баснями и родословиями бесконечными (1 Тим. 1, 3–4).

Желая крепче соединить Тимофея с Ефесом, стоившим великому апостолу языков трехлетних напряженнейших трудов (см. Деян. 19, 1–10), святой апостол Павел рукоположил его во епископа Ефесского, несмотря на относительную его молодость (святому Тимофею на тот момент было от 30 до 35 лет). Сам же апостол направился далее в Македонию (1 Тим. 1, 3), куда неудержимо влекло его отеческое сердце. Когда он находился в Македонии, до него дошли печальные слухи об усилившихся во Ефесе лжеучениях.

Святой Тимофей почти никогда не разлучался со святым апостолом Павлом, а если и посылался куда-либо на время по поручению, то всегда действовал под ближайшим наблюдением и руководством святого апостола. Теперь он остался один на самостоятельном высоком посту. Отечески к нему расположенный, апостол Павел не мог не видеть, как трудно ему отстаивать свою ефесскую паству от вторгшихся в нее «хищных волков». Поэтому он и поспешил ему на помощь своим Посланием, которое отправлено было из Македонии, вернее всего из Филипп, куда обещал святой апостол Павел прибыть и где имел побуждение побыть подольше.

Временем написания этого Послания был период между первыми и вторыми узами или четвертое путешествие святого апостола Павла, между 63 и 64 годами по Р. Х.

Цель написания Послания

Цель этого Послания видна из слов самого апостола Павла: Сие пишу тебе, надеясь вскоре придти к тебе, чтобы, если замедлю, ты знал, как должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 14–15).

Оставляя Тимофея в Ефесе, святой Павел, конечно, многое сказал ему, но мог и не успеть и не иметь времени подробно рассказать все нужное. Поэтому теперь, опасаясь, как бы не стали пренебрегать его юностью (см. 1 Тим. 4, 12), он пишет ему целое руководство пастырской деятельности — такое завещание, чтобы он воинствовал… как добрый воин и как мудрый и опытный старец (1 Тим. 1, 18).

Содержание и структура Послания

Первое послание святого апостола Павла к Тимофею содержит в себе шесть глав. Содержание его распадается на следующие отделы:

1. Наставления Тимофею как вероблюстителю (1 Тим., гл. 1).

2. Наставления ему как предстоятелю Церкви: а) относительно церковных собраний (1 Тим., гл. 2); б) относительно лиц, избираемых в клир (1 Тим. 3, 1–13).

3. Общие наставления о должном прохождении высокого архипастырского служения: а) об основной истине христианского вероучения (1 Тим. 3, 14–16); б) правила архипастырского учительства словом и жизнью (4, 1–16).

4. Наставления, как учить и руководить пасомых в зависимости от их разного состояния (1 Тим. 5, 1–6, 19).

5. Заключительное увещание самому Тимофею (1 Тим. 6, 20–21).

Экзегетический разбор Первого послания к Тимофею

Надписание

Начинается Послание обычным надписанием: Павел, Апостол Иисуса Христа по повелению Бога, Спасителя нашего, и Господа Иисуса Христа, надежды нашей (1 Тим. 1, 1). Здесь святой Павел называет себя посланником, или апостолом, желая с особой торжественностью засвидетельствовать авторитетность того, что собирается писать Тимофею, истинному сыну в вере (1 Тим. 1, 2), которой он породил его духовно. Этими словами он хвалит Тимофея, желая сказать, что по вере он походит на него, как сын на отца.

Глава первая

Первая глава состоит из наставлений Тимофею как блюстителю веры. Святой апостол учит Тимофея увещевать христиан, чтобы они не занимались вопросами, производящими споры, но не служащими к назиданию, а ведущими лишь к пустословию (см. 1 Тим. 1, 3–7).

Он должен разъяснять значение закона Божия, положенного собственно не для праведника, но для беззаконных и непокоривых (1 Тим. 1, 9), и раскрывать, что истинная праведность достигается верой во Христа Иисуса, Который пришел в мир спасти грешников (1 Тим. 1, 15), из которых первым себя признает сам святой апостол Павел — прежде хулитель и гонитель Христовой веры, теперь представляющий собой наглядный пример помилования и оправдания грешников.

Изречение закон положен не для праведника (1 Тим. 1, 9) имеет тот смысл, что праведник, то есть получивший отпущение грехов и благодатное обновление жизни, уже не нуждается в указаниях закона, ибо им руководит благодать Святого Духа. «Закон положен не для праведника, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — потому что он не дожидается того, чтобы закон научал его тому, что нужно делать, имея внутри себя наставляющую его благодать Святого Духа. Не нужно наставление тому, кто не имеет недостатка в наставнике».

Из которых я первый (1 Тим. 1, 15). Блаженный Феодорит пишет, что «апостол, называя себя первым из всех грешников, простирается за самый предел смирения». «В этом апостол являет настоящий образец для всех кающихся», — говорит епископ Феофан. Вот почему эти слова вошли у нас в молитву перед причащением. Такое смиренное сознание своей крайней греховности является отличительным признаком каждого истинного христианина.

В заключение святой апостол Павел, воздав хвалу Богу (см. 1 Тим. 1, 17), увещевает Тимофея не быть равнодушным к вопросам веры, но ревновать и воинствовать, подобно доброму воину, против врагов веры, воодушевляясь собственной верой и своей чистой совестью (см. 1 Тим. 1, 18–19). «Главное и в пасомых и в пасущем — вера и благая совесть» (епископ Феофан).

Как обратный и устрашающий пример измены вере и доброй совести святой Павел приводит Именея и Александра, которых он предал сатане, чтобы они научились не богохульствовать (1 Тим. 1, 20). Не в первый раз апостол употребил это наказание. В Коринфе подобному же наказанию был подвергнут кровосмесник (см. 1 Кор. 5, 5).

По мысли святителя Иоанна Златоуста, это наказание состояло прежде всего в отлучении согрешившего от общества верующих, после чего он поступал во власть сатаны. Надо полагать, что виновные подвергались в результате этого и каким-либо видимым казням — болезням и лишениям телесным или исступлению ума.

Глава вторая

Во второй главе содержатся наставления Тимофею как предстоятелю Церкви, и в первую очередь — о церковных собраниях. Апостол учит, что на церковных собраниях, то есть на богослужениях, прежде всего должны совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте (1 Тим. 2, 1–2).

«Священник, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — есть как бы общий отец целой вселенной, поэтому прилично ему заботиться обо всех подобно тому, как печется о всех Бог, на службу Которому он поставлен». Вследствие того апостол и заповедует молиться за всех без исключения людей, не только принадлежащих к Церкви, но и за внешних, то есть не принадлежащих к ней. Особенно же надо молиться за царя и за представителей государственной власти, дабы вся деятельность их направлялась ко благу их подданных, и не только внешнему, но и внутреннему — «благочестию и чистоте».

Ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 3–4).

Ясно, что эта молитва должна быть молитвой о спасении всех, а потому она и приятна Богу, желающему спасения всем людям. Догматическая важность этих слов в том, что ими опровергается безотрадное лжеучение реформатов, учащих о безусловном предопределении Божием, независимом от воли людей. Ибо зачем молиться о тех, которые все равно предопределены к вечной погибели?

Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех (1 Тим. 2, 5–6).

Это сказано в доказательство того, что все люди без исключения призываются ко спасению ради искупительных заслуг единого посредника, Человека Христа Иисуса. Христос называется здесь только Человеком для того, чтобы подчеркнуть, что Ходатаем за нас Он стал благодаря Своему вочеловечению, как истинный Человек.

Этими словами не исключается молитвенное ходатайство за нас святых угодников Божиих, как пытаются утверждать это сектанты. Христос назван здесь единым Ходатаем в том смысле, что единственно Он один принес за нас искупительную жертву на Кресте, но этим нисколько не упраздняется молитвенное ходатайство за нас людей, достигших спасения и желающих своими молитвами помочь нам достигнуть его.

Таково было в свое время свидетельство (1 Тим. 2, 6). Свидетельство о том, что Мессии-Искупителю надлежит пострадать за людей, было дано еще в древних пророчествах. Для которого я поставлен проповедником (1 Тим. 2, 7) — то есть для проповеди об этом свидетельстве я и поставлен.

Далее апостол говорит о том, кто, где и как должен совершать общественные молитвословия в церковных собраниях.

Желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки без гнева и сомнения (1 Тим. 2, 8). Богослужения церковные должны совершаться мужами — предстоятелями Церквей, а женщины не должны ни совершать богослужений, ни выступать в молитвенных собраниях со словом учения. Об этом святой Павел прямо писал коринфянам: Жены ваши в церквах да молчат… ибо неприлично жене говорить в церкви (1 Кор. 14, 34–35).

Как видно из Книги Деяний (см., напр., Деян. 14, 23), святой апостол Павел во всех основываемых им Церквах учреждал клир, рукополагая пресвитеров. В Первом послании к Коринфянам он заповедует: Все в церквах должно совершаться благопристойно и чинно (1 Кор. 14, 40). Посему несомненно, что под этими мужами (см. 1 Тим. 2, 8) разумеются предстоятели Церквей.

Молитвы эти, или богослужение, может совершаться на всяком месте (1 Тим. 2, 8), а не в одном иерусалимском храме, как было в Ветхом Завете. Так исполнилось проречение Господа самарянке, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу (Ин. 4, 21), то есть что христианское богослужение не будет привязано к одному определенному месту, как предрекал это и пророк Малахия: На всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву (Мал. 1, 11).

Как должны совершаться эти молитвы, или богослужение христианское, выражают слова: Воздевая чистые руки (1 Тим. 2, 8). То есть молитвенному воздеянию рук должно соответствовать и возвышенное настроение души — чистая, не запятнанная пороками совесть и свобода от гнева и сомнения (1 Тим. 2, 8), то есть злых чувств против ближнего и всяких сомнений и колебаний.

Затем апостол делает наставления женам о том, как они должны вести себя в церковных собраниях.

Также и жены, в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшали себя не плетением волос, не золотом, не жемчугом, не многоценною одеждою, но добрыми делами, как прилично женам, посвящающим себя благочестию (1 Тим. 2, 9–10). То есть женщины должны являться в молитвенные собрания в скромных целомудренных одеждах и думать не о внешних украшениях, но о внутреннем благоукрашении себя добрыми делами.

Жена да учится в безмолвии… а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии (1 Тим. 2, 11–12). Здесь запрещается женщинам учительство в церкви, то есть произнесение поучений во время общественных молитвенных собраний, ибо такое учительство было бы равносильно властвованию над мужем, между тем как слово Божие повелевает жене быть в подчиненном положении у мужа.

Но учительство жены вне церковных собраний этим не запрещается. «Так Прискилла, — говорит блаженный Феодорит, — вместе с Акилою оглашала здравым учением Аполлоса, так верной жене не запрещено оглашать неверного мужа». «Детей же учить даже повелено им» (Экумений).

То, что женщина должна находиться в подчиненном положении и не претендовать на главенство, святой апостол выводит из истории сотворения первых людей и их грехопадения: Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление (1 Тим. 2, 13–14). Еще в Книге Бытия сказано, что жена сотворена как помощница мужу, а помощник, естественно, занимает второстепенное значение после того лица, которому он назначается в помощь (см. Быт. 2, 18, 20, 22).

Из того, что жена первой согрешила, апостол делает вывод о большей удобопреклонности жены ко греху, а потому и о неспособности ее главенствовать. Надо, конечно, иметь в виду, что апостол разумеет здесь не отдельных женщин и мужчин, среди которых могут быть исключения и в ту, и в другую сторону, а целый женский и мужской пол.

Впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием (1 Тим. 2, 15). Здесь, конечно, не о том говорится, что самый физический процесс чадородия послужит жене во спасение, а о том, что спасение женщины и, следовательно, жизненное призвание ее — быть матерью и воспитательницей своих детей.

«В том не малая, но великая будет состоять для них награда, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — что они воспитали ратоборцев Христу». Блаженный Феофилакт говорит то же: «Не родить только, но и воспитать дóлжно; и это есть настоящее деторождение. Иначе же это не деторождение, а деторастление».

Таким образом, женщина приобретет себе спасение, если через свое чадородие будет содействовать распространению и утверждению Царства Христова на земле, воспитывая истинных чад и воинов Христовых.

Глава третья

Третья глава говорит о лицах, избираемых в клир, а последние стихи ее излагают основную истину христианского вероучения.

Если кто епископства желает (здесь под епископством разумеется и пресвитерство), доброго дела желает. Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учителен (1 Тим. 3, 1–2).

Толкуя это место, надо обратить внимание прежде всего на то, что, изложив требования, каким должен удовлетворять епископ, святой апостол сразу переходит к диаконам (см. 1 Тим. 3, 8–10), ничего не говоря о второй степени священства — о пресвитерах.

Мы уже видели, что в апостольские времена еще не установлены были строго наименования этих двух высших степеней священства, а потому «епископами», или «блюстителями», по исполняемой ими должности «блюсти» свою паству, назывались и пресвитеры (см. Деян. 20, 17–28; также Флп. 1, 1). На вопрос, что здесь разумеет апостол под епископством, блаженный Феодорит так и отвечает: «Пресвитерство. Тогда одних и тех же называли пресвитерами и епископами. Но явно, что епископам первым надлежит сохранять сии законы, как приявшим бóльшую честь».

Почему желающий епископства доброго дела желает? Тут имеется в виду, конечно, не стремление к почестям, связанным с этим саном, а ревностное желание послужить Церкви во благо ближних, потрудиться для их спасения.

Что касается требования для епископа быть мужем одной жены, то это требование не то означает, чтобы кандидат во епископы «двух жен не имел зараз, ибо это и всякому христианину воспрещено; но чтобы однажды был женат, был одноженец. Того, кто на второй жене женат, не следует избирать в епископы» (епископ Феофан).

Христианская Церковь издревле хотя и разрешала второй брак, но всегда относилась к нему неодобрительно, предпочитая честное вдовство второбрачию. Почему Амвросиаст и пишет:

«Хотя иметь вторую жену не воспрещено, но достойный епископства должен воздерживаться и от позволенного другим по причине высокости сего чина. Желающий его должен быть несравненно выше всех». К этому блаженный Феофилакт прибавляет: «Говоря сие, апостол не законополагает, что епископ непременно должен быть женат. Как мог повелеть это говоривший: Желаю, чтобы все люди были, как и я (1 Кор. 7, 7)?» В настоящее время это апостольское правило исполняется так, что только к пресвитерскому сану допускаются лица, состоящие в первом браке, а епископами могут быть только безбрачные девственники или вдовцы по первому браку.

В апостольской древности и в первые века христианства безженство не было безусловно обязательным для епископов потому, как поясняет тот же блаженный Феодорит, что в те времена трудно было найти между обращенными иудеями и язычниками людей, проводящих строгую девственную жизнь. «Язычники не упражнялись в девстве, — говорит он, — иудеи не дозволяли его, потому что плодородие почитали благословением». Но когда с возрастанием и расширением Церкви Христовой стало умножаться число девственников, отказывавшихся от брака для Царства Небесного (Мф. 19, 12), тогда епископов стали избирать преимущественно из девственников, что окончательно узаконил Шестой Вселенский Собор своим 12-м правилом.

Требования, какие предъявляются кандидату в епископы, следующие. Во-первых, он должен отличаться добрыми нравственными качествами как с внутренней стороны — быть трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, так и со стороны внешнего своего поведения — не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, миролюбив. А вместе с тем он должен обладать и умственными данными — быть учителен (1 Тим. 3, 2–3).

Во-вторых, он должен доказать свою способность к управлению Церковью умелым и успешным управлением своего собственного дома (1 Тим. 3, 4–5). И в-третьих, он не должен быть из новообращенных в христианство (1 Тим. 3, 6), чтобы не возгордиться своим скорым возвышением.

Еще важное требование: он должен иметь доброе свидетельство от внешних (1 Тим. 3, 7), то есть от нехристиан, — не иметь дурной славы за какие-либо порочные дела у язычников и вообще всех, не принадлежащих к Церкви, дабы не опорочить в их глазах Церковь Христову как возвышающую лиц, нравственно недостойных.

Требования, предъявляемые к кандидатам во диаконы, весьма сходны с требованиями, которые предъявляет апостол к кандидатам в епископы: Диаконы также должны быть честны, не двоязычны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы (1 Тим. 3, 8).

Перечисляя качества диаконов, апостол не говорит об учительности, но зато прибавляет, что они должны иметь таинство веры в чистой совести (1 Тим. 3, 9). Это, по объяснению блаженного Феофилакта, значит «с хранением правого догмата иметь и жизнь непорочную. Ибо чистая совесть бывает при непорочной жизни». Апостол требует также, чтобы предварительно они подвергались испытанию, а хорошо служащие удостаивались бы высших степеней (см. 1 Тим. 3, 10).

В свою речь о диаконах святой апостол вставляет несколько слов и о женах: Равно и жены… честны, не клеветницы, трезвы, верны во всем (1 Тим. 3, 11). В русском переводе здесь курсивом добавлены слова их (то есть диаконов) должны быть, и некоторые современные толкователи полагают, что здесь идет речь о женах диаконов.

Однако все древние толкователи, такие как святитель Иоанн Златоуст, блаженный Феодорит, Экумений, блаженный Феофилакт, а также наш современный толкователь епископ Феофан, вполне основательно считают, что эти слова апостола относятся к институту диаконисс, существовавшему в Древней Церкви, и перечисляют тут качества, которыми должны отличаться не просто жены диаконов, а жены, служащие Церкви, то есть диакониссы, о которых упоминает еще Шестой Вселенский Собор в своем 14-м правиле.

В конце третьей главы излагаются две чрезвычайной важности догматические истины:

1. Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15). Мысль этого стиха, что «единственный руководитель учителю истины в истине есть Святая Церковь».

2. Великая благочестия тайна: Бог явился во плоти (1 Тим. 3, 16). Это — первая и основная истина, которую надлежит проповедовать учителю истины.

В словах Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины (1 Тим. 3, 15) заключается важное учение о непогрешимости Церкви. Ибо Церковь не есть только видимое внешнее собрание людей, верующих во Христа, но вместе с тем и невидимый дух, единодушие, вера, учение, связующие их между собой и с их Главой — Христом Господом.

Отдельные лица — члены Церкви могут погрешать, но вся Церковь в целом никогда не может погрешить и отступить от истины. Выражается эта истина в догматах, принятых Церковью, в неизменно сохраняющемся в ней апостольском и отеческом предании, таинствах, богослужении — во всем том, что составляет дух Церкви, передающийся от древних времен к позднейшим.

Это православное учение о непогрешимости Церкви извращено римо-католиками и протестантами. Римо-католики приписали непогрешимость Церкви одному лицу — папе Римскому, а протестанты, не желая признавать авторитета Священного Предания, хранимого Церковью, отвергли самое учение о непогрешимости Церкви.

С этой целью вышеприведенный текст они толкуют по-своему. После слов Церковь Бога живаго они ставят точку и следующие слова столп и утверждение истины относят не к Церкви, а к выражению великая благочестия тайна, читая все это место таким образом: «Столп и утверждение истины и беспрекословно великая тайна благочестия в том, что Бог явился во плоти». Но такое чтение противно смыслу греческого текста и древним святоотеческим толкованиям этого места. Все отцы Церкви относили слова столп и утверждение истины к Церкви.

Беспрекословно — великая благочестия тайна: Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя Ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся во славе (1 Тим. 3, 16). В этих словах святой Павел указывает своему ученику Тимофею, какую истину христианского вероучения он должен положить в основу своей проповеди.

«Сию истину, — говорит епископ Феофан, — Святая Церковь возвещает и подтверждает самим существованием своим. Ибо она есть здание, коего основание есть Христос Господь (см. 1 Кор. 3, 11), есть тело, коего Глава есть Он же — Бог Слово, соделавшееся плотью. Как видящий живое тело в этом самом имеет удостоверение о главе и видящий прочное здание — удостоверение об основании, так видящий Церковь удостоверяется, что несомненно Бог явился во плоти».

Этой истиной святой Павел предлагает Тимофею мерить всякое учение и не согласное с нею отвергать, как противное христианству.

Оправдал Себя в Духе. Это значит, что Дух Божий, почивший на Иисусе Христе (см. Мф. 3, 16), засвидетельствовал на самом деле, что Он есть воплотившийся Сын Божий.

Об этом красноречиво говорят все великие дела, знамения и чудеса, которые творил Он силой Духа Божия (см. Мф. 12, 28), животворное учение, которое благовествовал, будучи помазан Духом Божиим и преисполнен Его благодатью.

Показал Себя Ангелам. Это значит, что и Ангелы, подобно нам, увидели Сына Божия, Которого прежде не могли видеть, ибо и им недоступно лицезрение Самого Божеского естества, как оно есть, а только в проявлениях Его. «О таинство! — восклицает блаженный Феофилакт. — С нами и Ангелы увидели Сына Божия, не видевши Его прежде. И се, — говорит Евангелие, — Ангелы приступили и служили Ему (Мф. 4, 11). И не здесь только, но от самого рождения до Вознесения они служили Ему. Во время рождения Ангелы поют песнь Ему и благовествуют о Нем пастырям и во время Вознесения служат Ему». Во время же Вознесения Ангелы узрели Богочеловека во всей Его пренебесной славе (см. Евр. 1, 6; 1 Пет. 3, 22).

Великая благочестия тайна. Почему явление Бога по плоти названо тайной? Потому что оно непостижимо для ума человеческого. Велия тайна и в том, что Бог, явившийся во плоти, проповедан в народах, принят верою в мире, ибо проповедь о воплотившемся и потом распятом Боге, естественно, должна была казаться соблазном для иудеев и безумием для эллинов, и тем не менее она покорила весь мир и преобразовала его.

Вознесся во славе. Что касается славы, в которой вознесся Бог воплотившийся, то об этом так рассуждает епископ Феофан: «Хотя само это преславно, но надо полагать, что Вознесение Господне было сопровождаемо особою некоею славою, не виденною людьми, но узренною Ангелами и воспетою их славословием.

Такова великая тайна нашего благочестия, — продолжает епископ Феофан, — и вместе сила воплощенного домостроительства, по всему пространству вселенной возвещаемая, исповедуемая и дивно действующая. Она — основание Церкви, которая в силу сей тайны, ей вверенной, и есть столп и утверждение истины. Она — основание спасения всякого верующего. Верующему чаще надлежит поминать о ней, нежели как часто дышит».

Глава четвёртая

В четвертой главе святой апостол Павел дает Тимофею правила архипастырского учительства словом и делом, предупреждая прежде всего о имеющих появиться лжеучителях — отступниках от веры христианской.

Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским (1 Тим. 4, 1). Под последними временами здесь разумеются не последние времена в узком смысле слова, которые наступят перед концом мира и Вторым пришествием Христовым, а последние времена в широком смысле слова, под которыми и здесь, и во многих других местах подразумевается последняя эпоха существования человечества — эпоха, наступившая на земле со времени пришествия в мир Спасителя мира и совершения Им Своего искупительного дела спасения человеческого рода.

Об этих лжеучителях святой апостол предупреждал ефесских пресвитеров еще в своей личной прощальной беседе с ними (см. Деян. 20, 29–30). Под бесовскими учениями разумеются всякие ложные учения, противные духу истинной веры, как происходящие от бесов (см. 2 Кор. 11, 13–15). Но были в Ефесе и в собственном смысле учения бесовские, о чем говорится в Книге Деяний (см. Деян. 19, 13, 19). Внешней чертой этих лжеучителей будет лицемерие — принятие на себя вида каких-то особенных людей, будто постигших всю премудрость; одевание в личину святости.

Характерная черта их — сожжение в совести своей (1 Тим. 4, 2), то есть такое состояние, будто у них совесть сожжена или будто они сами обожжены своей совестью. Блаженный Феодорит пишет: «Сожженными совестью назвал их апостол, показывая крайнюю их бессовестность, потому что прижигаемое место, омертвев, теряет прежнюю чувствительность». А они действительно дошли до такого нравственного состояния, будто совести у них нет, или они сами стали глухи к ее внушениям.

Греческое слово, употребленное тут и означающее «нажигать знак», дает повод к еще одному толкованию употребленного апостолом выражения. Как ныне это делают животным, в древности беглым рабам и преступникам на плечах и на лбу выжигали особые отличительные знаки. Так и эти лжеучителя носят на своей совести знаки, нажженные своей нечистой жизнью.

Апостол указывает затем только две характерные черты лжеучения, очевидно, как наиболее бросавшиеся всем в глаза: Запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил (1 Тим. 4, 3). Здесь речь идет, конечно, не о подвигах безбрачия и воздержания, а об особом отношении к плоти и ее требованиям, которое проповедовали эти еретики, несомненно, те же, о которых писал святой апостол Павел и в Послании к Колоссянам (Кол. 2, 21–23).

Это — предтечи расцветшего во II веке гностицизма, проповедовавшего дуалистический взгляд на плоть как на местопребывание злого начала в человеке. Особенная опасность этого лжеучения состояла в том, что оно подрывало самый догмат о воплощении Сына Божия. Потому что если плоть есть зло, произведение диавола (как учили, например, енкратиты, воспрещавшие брак, и манихеи, осуждавшие употребление мяса и вина как веществ, изобретенных сатаной), то Сын Божий не мог бы принять на Себя действительной человеческой плоти, а только призрачную. Но тогда все значение искупительных страданий Сына Божия теряло бы свою силу.

В противность лжеучителям апостол говорит, что всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, потому что освящается словом Божиим и молитвою (1 Тим. 4, 4–5). Нет ничего нечистого самого по себе: все может быть употребляемо в пищу, и христианин не должен ничем гнушаться или брезговать, как скверным, ибо все, созданное Богом, хорошо весьма (Быт. 1, 31). Призывание имени Божия и молитвенное обращение к Богу перед вкушением пищи освящает всякую пищу.

Внушая сие братиям, то есть ограждая свою паству от лжеучителей, будешь добрый служитель Иисуса Христа (1 Тим. 4, 6), потому что пастырство ведет свое начало от Пастыреначальника Господа Иисуса Христа. Здесь характерно, что Тимофей, епископ, назван по-гречески «диаконос», что значит служитель, — новый пример безразличного употребления названий, еще не установившихся вполне в Апостольской Церкви.

Питаемый словами веры и добрым учением, которому ты последовал (1 Тим. 4, 6). Здесь указывается на важную обязанность доброго пастыря: поучая свою паству, поучаться и самому в истинах святой веры, назидая самого себя и укрепляя в нравственной христианской жизни. Сила апостольского слова здесь в слове питаемый. «Не только других наставляй, но и сам упражняйся в этом, — говорит святитель Иоанн Златоуст. — Подобно тому как мы каждый день употребляем телесную пищу, так и слово о вере всегда принимать и им всегда питаться дóлжно».

Негодных же и бабьих басен отвращайся (1 Тим. 4, 7). Можно полагать, что баснями апостол называет здесь смесь лжеучений, составившихся из лживого перетолковывания иудеями ветхозаветного закона и эллинской мифологии.

Упражняй себя в благочестии, ибо телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно (1 Тим. 4, 7–8). Слово упражняй, или «обучай», употребленное здесь апостолом, в греческом тексте напоминает о гимнастике, то есть о телесных упражнениях, которые дают телу человека гибкость, ловкость и силу. Здесь мы имеем образное сравнение: и в духовной жизни необходимо упражняться. Если люди употребляют иногда столько времени и трудов на малополезную гимнастику, то тем более нужно упражнять свой дух в подвигах благочестия. Ибо мы для того и трудимся, говорит апостол, и поношения терпим (1 Тим. 4, 10), и об этом-то о следует всем пастырям учить свою паству (см. 1 Тим. 4, 11).

Далее святой апостол Павел в лице Тимофея предлагает назидание всем пастырям, желающим, чтобы никто не пренебрегал ими, даже если они юны возрастом, каким был Тимофей.

Будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте (1 Тим. 4, 12). Здесь говорится об общей обязанности пастырей быть образцом для своих пасомых во всех отношениях. В слове — то есть пастырь должен быть образцовым учителем и проповедником, а также заботиться о том, чтобы и в частных разговорах речь его всегда была назидательна, благоговейна и прилична. В житии — умение держать себя во взаимном обращении с людьми, иметь такт житейский; в любви — относиться ко всем с чувством искренней отеческой любви; в духе — верующие должны видеть и чувствовать, что их пастырь — духовный человек, а не мирской, рассеянный и светский; в вере — пастырь должен быть примером правой, неколеблющейся веры; в чистоте — то есть целомудрием и непорочностью, не только внешней телесной, но и внутренней, сердечной и чистотой своих помыслов.

Доколе не приду, занимайся чтением, наставлением, учением (1 Тим. 4, 13). Это так поясняет святитель Иоанн Златоуст: «Внемли чтению Божественных Писаний, утешению тех, которые имеют в том нужду, учению, обращенному ко всем вообще». Здесь имеется в виду чтение Священных Книг Ветхого Завета, поскольку Священные Книги Нового Завета еще не были тогда все собраны и не вошли еще во всеобщее употребление.

Чтение слова Божия в церковных собраниях сопровождалось во времена апостольские толкованиямипророчеств и прообразов и разными наставлениями. Всеми этими видами самообучения проповеди верующим и увещевает святой Павел заниматься Тимофея, пока сам не придет, имея в виду, очевидно, дать Тимофею еще более подробные наставления касательно его епископских обязанностей.

Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства (1 Тим. 4, 14). Это место обличает неправомыслие протестантов и сектантов, отрицающих богоучрежденность церковной иерархии и таинство священства. Святой апостол Павел решительно говорит здесь, что священство есть особое дарование, или дар Божий (2 Тим. 1, 6), живущий не во всех, а лишь в избранных лицах и сообщаемый посредством особого символического действия — возложением рук священства (ср. 1 Тим. 5, 22).

По пророчеству. Под пророчеством можно понимать или особое указание свыше, по которому Тимофей был избран епископом, или самые священные слова, которые произносились при его поставлении, — самая форма иерархического поставления или молитва, с которой совершалось рукоположение.

С возложением рук священства. Почему здесь говорится о священстве, когда известно, что епископа, каковым был Тимофей, еще с апостольских времен рукополагают епископы же, а не священники? Здесь говорится не о священниках как таковых, а о носителях вообще священного сана. Мы уже знаем, что в апостольские времена еще не были строго установлены названия иерархических степеней и названия «епископы» и «пресвитеры» часто употреблялись одно вместо другого. Кроме того, нет никакой возможности допускать, что Тимофея рукополагали во епископа священники, уже потому, что из Второго послания к Тимофею ясно видно, что Тимофей был рукоположен самим апостолом Павлом (см. 2 Тим. 1, 6).

Глава пятая

Глава пятая содержит наставления, как учить и руководить пасомых в зависимости от их разных состояний. Не на всех одинаково может и должен воздействовать мудрый пастырь, но сообразно с особенностями каждого в зависимости от возраста, положения в Церкви, положения в обществе и внешнего состояния. Прежде всего святой апостол дает наставления, как вести себя пастырю по отношению к двум противоположным возрастам: престарелому и юному.

Старца не укоряй, — по греческому подлиннику: «Не кричи на старика, не брани унизительно, не срами его», — но увещевай, как отца, то есть отнесись почтительно, как бы к своему согрешившему отцу (1 Тим. 5, 1). Таково же должно быть отношение пастыря к старицам — как к матерям (см. 1 Тим. 5, 2).

В отношении же юных нужно держать себя дружелюбно и ласково, как бы в отношении к своим братьям и сестрам (см. 1 Тим. 5, 1–2), ибо «ласковостью скорее можно достигнуть того, в чем не всегда успевает авторитетная власть» (Амвросиаст). Здесь апостол делает только оговорку в отношении женского пола: Со всякою чистотою (1 Тим. 5, 2), то есть с соблюдением полной целомудренности в речах и во всех отношениях, дабы и другим не давать нехороших подозрений, и свое сердце оградить от греховного влечения.

Далее (1 Тим. 5, 3–16) святой апостол говорит о вдовицах.

Вдовиц почитай, истинных вдовиц (1 Тим. 5, 3). Слово «почитать» апостол употребляет здесь в смысле «помогать», брать на церковное попечение. Смысл этого увещания, следовательно, таков: «Бери на церковное попечение вдовиц доброго поведения, заслуживающих милосердие и заботу о них».

Если же какая вдовица имеет детей или внучат, то они прежде пусть учатся почитать свою семью и воздавать должное родителям, ибо сие угодно Богу (1 Тим. 5, 4). Смысл этого стиха тот, что вдовы, имеющие близких родственников, не должны обременять Церковь своим содержанием, а дети или внуки должны учиться оказывать честь своей матери или бабке, питая их и делая им всякое добро (Экумений).

Истинная вдовица и одинокая надеется на Бога и пребывает в молениях и молитвах день и ночь, а сластолюбивая заживо умерла (1 Тим. 5, 5–6). Суть этого наставления та, что на церковное содержание можно брать и нестарых вдовиц, если они зарекомендовали себя благочестивой жизнью, отказавшись от второго брака и ведя жизнь целомудренную с надеждой единственно на помощь Божию.

Таким благочестивым вдовицам святой апостол противопоставляет сластолюбивых, о которых говорит, что таковые заживо умерли, то есть в живом еще теле носят умерщвленную грехами душу. Таковым апостол заповедует внушать, чтобы они обратились к непорочной жизни (см. 1 Тим. 5, 7).

Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного (1 Тим. 5, 8). Обличение это, надо полагать, направлено против тех, которые стараются сбыть своих престарелых родственников на церковное содержание, не желая заботиться об их пропитании.

Далее апостол говорит о том, что на церковное служение и на полное содержание Церкви должны быть принимаемы вдовицы не менее как шестидесятилетние, бывшие женой одного мужа, известные своими добрыми делами, но не молодые, которые падки на разного рода грехи (см. 1 Тим. 5, 9–16). Некоторые толкователи полагают, что здесь идет речь о кандидатках в диакониссы, к которым и предъявляются требования, сходные с требованиями, которым должны отвечать кандидаты в диаконы. Но некоторые считают, что здесь просто продолжение речи о вдовах, заслуживающих попечения Церкви.

Таким вдовицам, которые чувствуют себя неспособными жить в честном вдовстве, святой апостол советует лучше вступать во второй брак, нежели уклониться с доброго пути жизни. Подобные примеры апостолу известны, как видно из его слов: Ибо некоторые уже совратились вслед сатаны (1 Тим. 5, 15), что, по мнению святителя Иоанна Златоуста, значит впали в блуд.

В 16-м стихе святой апостол снова повторяет, что верные сами должны заботиться о своих родных вдовицах, не обременяя их содержанием Церковь.

Во второй части пятой главы (стихи 17–25) апостол учит Тимофея, как поступать епископу в отношении пресвитеров.

Достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении (1 Тим. 5, 17). Здесь под честью, которой должны сподобляться усердствующие пресвитеры, святитель Иоанн Златоуст понимает попечение, доставление им всего необходимого для жизни, что подтверждается и следующим стихом: Ибо Писание говорит: не заграждай рта у вола молотящего; и: трудящийся достоин награды своей (1 Тим. 5, 18).

Обвинение на пресвитера не иначе принимай, как при двух или трех свидетелях (1 Тим. 5, 19). Это, во-первых, потому, что пресвитеры избираются из людей наиболее достойных, а потому и всякое обвинение на них представляется наименее вероятным. А во-вторых, и потому, что по самому роду и характеру своей деятельности, пастырско-обличительной и наставительной, они естественнее всего могут страдать от клеветы и ложных обвинений. Два или три свидетеля в таких случаях требовались и по ветхозаветному закону (см. Втор. 19, 15).

Согрешающих обличай перед всеми, чтобы и прочие страх имели (1 Тим. 5, 20). Речь идет здесь все о тех же пресвитерах, обвинение против которых будет доказано. «Но не больше ли будет соблазна, когда перед всеми станешь обличать? — спрашивает святитель Иоанн Златоуст и отвечает: — Когда узнают грех и не будут видеть наказания, тогда действительно станут соблазняться. Ибо от того, что согрешившие останутся ненаказанными, многие, естественно, и сами поползаются на грех; как и наоборот, от того, что они бывают наказываемы, многие исправляются. Так действовал и Бог. Он вывел фараона перед всеми и наказал; видим также, что явно перед всеми получили наказание и Навуходоносор, и многие другие люди и города. Следовательно, апостол хочет, чтобы все имели страх перед епископом, и поставляет его над всеми».

Далее апостол говорит о том, с какой крайней осторожностью надлежит епископу избирать лиц, предназначающихся к священному рукоположению.

Пред Богом и Господом Иисусом Христом и избранными Ангелами заклинаю тебя сохранить сие без предубеждения, ничего не делая по пристрастию. Рук ни на кого не возлагай поспешно (1 Тим. 5, 21–22). Некоторые считают, что слова 21-го стиха относятся к предыдущему, то есть к речи о суде над пресвитерами, но другие склонны относить их к начинающейся новой речи о рукоположении: и рукополагать, так же как и судить, надо без пристрастия, тщательно расследовав дело. «Надлежит прежде исследовать жизнь рукополагаемого, — говорит блаженный Феодорит, — а потом призвать на него благодать Духа».

Не делайся участником в чужих грехах — то есть «в грехах рукополагаемого, возводя недостойного на степень тайносовершителя для народа» (Экумений). Храни себя чистым (1 Тим. 5, 22). По ходу речи можно понять: чистым от вменения грехов рукополагаемого, но другие толкователи видят здесь заповедь святому Тимофею блюсти его собственную нравственную чистоту. «О целомудрии дает урок; целомудрие блюсти увещевает» (Экумений и Феофилакт). «Связь с предыдущим будет такая: но, распознавая, достойны ли рукоположения другие, смотри, своего достоинства не потеряй» (епископ Феофан).

Вспомнив о слабом здоровье Тимофея и как бы умеряя строгий урок о чистоте, святой Павел разрешает далее Тимофею употреблять немного вина, ради желудка (1 Тим. 5, 23). Смысл и связь речи тут такая: «Слыша сие: себе чиста соблюдай, ты не бросься на бóльший подвиг воздержания. Не делай этого. Тебе по состоянию твоего здоровья, напротив, нужно некое послабление, и ты с этих пор не одну пей воду, но употребляй немного и вина» (епископ Феофан).

Далее (стихи 24–25), ведя речь все о том же, апостол хочет сказать, что не у всех грехи явны, а потому нужно особенно тщательно исследовать жизнь кандидатов к рукоположению, не подвержены ли они каким-либо тайным грехам, могущим обнаружиться впоследствии и явно. Равным образом и добродетели у некоторых могут быть тайными, а потому полезно отыскивать и рукополагать таких лиц, могущих с честью послужить Святой Церкви.

Глава шестая

Глава шестая содержит важные наставления, разрешающие в духе христианства важный жизненный вопрос о социальном неравенстве, столь волнующий людей, особенно в наши новейшие времена. Общий смысл этих наставлений тот, что христианству чужды насильственные общественные перевороты. Говоря современным языком, христианство улучшения общественных отношений достигает путем эволюции, путем воспитания широких масс человечества на началах подлинной христианской любви, равенства и братства. Путь же революции христианство осуждает как путь злобы, насилия и крови.

Поэтому и говорит апостол: Рабы, под игом находящиеся, должны почитать господ своих достойными всякой чести, дабы не было хулы на имя Божие и учение (1 Тим. 6, 1). Особенно внимательны должны быть рабы к «верным» господам, то есть христианам (см. 1 Тим. 6, 2). Не дóлжно думать, будто благочестие служит для прибытка (1 Тим. 6, 5). Кто учит иному и спорит, тот горд, ничего не знает (1 Тим. 6, 3–4).

Исходя из мысли, что недовольство общественным строем в большинстве случаев покоится на страсти сребролюбия и любостяжания и зависти к богатым и только прикрывается авторитетом евангельских истин о братстве, равенстве и свободе, апостол предостерегает от любостяжания и внушает быть довольным малым: Имея пропитание и одежду, будем довольны тем (1 Тим. 6, 8).

Внешние же материальные блага опасны, ибо часто ведут к впадению во многие грехи и беды, ибо корень всех зол есть сребролюбие (1 Тим. 6, 10). Апостол учит Тимофея быть образцом бескорыстия и нестяжания и увещевать богатых, чтобы они уповали не на богатство свое, но на Бога.

О, Тимофей! храни преданное тебе (1 Тим. 6, 20). Так апостол заканчивает Послание, подчеркивая тем всю важность для веры апостольского Предания, хранимого Церковью.

Второе послание к Тимофею

Побуждения к написанию Послания

Это Послание можно рассматривать как предсмертное завещание святого апостола Павла своему любимому ученику и сотруднику Тимофею. Я уже становлюсь жертвою, — пишет в нем святой апостол Павел, — и время моего отшествия настало (2 Тим. 4, 6).

Со скорбью говорит здесь святой апостол о переживаемом им тяжком одиночестве, ибо прочие ученики или оставили его, возлюбив нынешний век (2 Тим. 4, 10), или разосланы им по разным поручениям. Апостол просит Тимофея прийти к нему скорее и привести с собою Марка (см. 2 Тим. 4, 9, 11), а также принести ему некоторые вещи: фелонь, который оставил он в Троаде у Карпа, и книги, особенно кожаные (2 Фес. 4, 13).

Таким образом, побуждением к написанию этого Послания было желание святого апостола Павла в предчувствии своей близкой кончины повидаться со своими преданнейшими учениками и преподать им свое последнее предсмертное назидание и завещание.

Время и место написания Послания

Время и место написания этого Послания можно определить по указаниям, которые дает само Послание. В нем святой апостол пишет: Не стыдись свидетельства Господа нашего Иисуса Христа, ни меня, узника Его (2 Тим. 1, 8), а также: За мое благовествование я страдаю даже до уз, как злодей; но для слова Божия нет уз (2 Тим. 2, 9).

Итак, ясно, что это Послание написано святым апостолом из уз. Видно также, что это были римские узы, ибо апостол, похваляя Онисифора, который не стыдился уз его, говорит, что он, быв в Риме, с великим тщанием искал меня и нашел (2 Тим. 1, 16–17).

Также несомненно, что это были вторые узы, а не первые, ибо в первых узах святой Павел пользовался относительной свободой, мог проповедовать, сообщал о себе успокоительные известия малоазийским Церквам (см. Деян. 28, 30–31; Еф. 6, 19–20; Кол. 4, 8). Тогда он не только не ждал себе смертного приговора, но, наоборот, выражал уверенность в своем скором освобождении (см. Флп. 2, 24) и приготовлял даже помещение в Колоссах у Филимона (см. Флм. 1, 22).

Между тем теперешнее его заключение было совсем иного рода: он страдал в нем, как злодей (2 Тим. 2, 9), проповедь его встречала сильное сопротивление (см. 2 Тим. 4, 17), он был оставлен всеми (см. 2 Тим. 4, 16) и чувствует предстоящую ему в недалеком будущем насильственную смерть (см. 2 Тим. 4, 6), а свое единственное утешение видит лишь в том, что теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный (2 Тим. 4, 8).

Имея в виду все это, как древние, так и новые толкователи считали Второе послание к Тимофею последним Посланием святого апостола Павла, написанным им из Рима незадолго до его мученической кончины в конце 66 или в начале 67 года по Р. Х.

Цель написания Послания

Вызывая к себе в Рим возлюбленного ученика своего Тимофея, святой Павел не был, однако, уверен, что доживет до этого свидания, а между тем его весьма заботили все те многочисленные трудности, которые приходилось переносить святому Тимофею в его пастырском служении в Ефесе. Там умножились люди, сопротивлявшиеся евангельской истине, подобно высокомерным волхвам, сопротивлявшимся некогда Моисею, — люди, развращенные умом, невежды в вере (2 Тим. 3, 8), имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся (2 Тим. 3, 5), которые вкрадываются в домы для обольщения не утвердившихся в благочестии людей, и особенно женщин (2 Тим. 3, 6).

Святой апостол ожидал для Тимофея и еще бóльших трудностей, предрекая, что злые… люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь (2 Тим. 3, 13), и что будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням (2 Тим. 4, 3–4).

Вследствие всего этого святой апостол Павел, предполагая вначале писать Тимофею только по своим личным нуждам, решил потом «приложить к Посланию еще нечто о добром пастырствовании» (епископ Феофан). А так как этот предмет важнее всяких личных просьб, то он и занял в Послании преобладающее положение, а просьбы апостола стали лишь как бы приписками.

Итак, цель Послания — воодушевить святого Тимофея на неослабное бодрствование и мужество в его пастырском служении.

Содержание и структура Послания

Второе послание святого апостола Павла к Тимофею содержит в себе всего четыре главы. Оно разделяется на три части:

1. Вступление с надписанием и приветствием и обозначением главного предмета Послания (2 Тим. 1, 1–6).

2. Наставительная часть, в которой святой апостол Павел дает наставления Тимофею, как он должен проходить свое пастырское служение (2 Тим. 1, 7–4, 8).

3. Послесловие, излагающее личные побуждения святого апостола Павла к написанию этого Послания (2 Тим. 4, 9–22).

Экзегетический разбор Второго послания к Тимофею

Надписание

Начинается это Послание обычным надписанием: Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа (2 Тим. 1, 1).

Высказав свою сильную любовь к Тимофею, возлюбленному сыну (2 Тим. 1, 2), и вспомнив нелицемерную веру бабки его Лойды и матери Евники (см. 2 Тим. 1, 5), святой апостол Павел напоминает Тимофею возгревать дар Божий, который в тебе через мое рукоположение (2 Тим. 1, 6).

Здесь ясно сказано, что в таинстве Священства подается рукоположенному особый благодатный дар Божий, а потому глубоко неправы протестанты и сектанты, отвергнувшие таинство Священства и тем лишившие себя законного благодатного пастырства, ведущего свое преемство от святых апостолов. Этот благодатный дар надлежит пастырю возгревать, конечно, ни чем иным, как огнем пастырской ревности — добросовестным исполнением пастырского служения.

Глава первая

Первый отдел наставительной части в первой главе излагает указания святого апостола Павла на тот плод, которым прежде всего может обнаружиться в Тимофее возгревание полученного им через апостольское рукоположение благодатного дара.

Апостол увещевает Тимофея не стыдиться свидетельства Господа нашего Иисуса Христа — то есть проповеди о кресте Его, который для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие (1 Кор. 1, 23), — но и страдать, если потребуется, с благовестием Христовым (2 Тим. 1, 8), воодушевляясь высотой совершенного Христом Спасителем дела домостроительства нашего спасения и руководствуясь примером как самого апостола Павла, так и примером Онисифора, которого святой Павел похваляет за то, что тот не стыдился уз Павловых, но, быв в Риме, с великим тщанием искал его и нашел (2 Тим. 1, 17), в то время как все Асийские ученики оставили Павла (2 Тим. 1, 15).

Глава вторая

Вторая глава содержит более подробные увещания к твердости духа и самоотвержению при прохождении пастырского служения. Здесь святой апостол Павел сравнивает пастырское служение со служением воинским и увещевает Тимофея не бояться тех страданий, которым он может подвергнуться как добрый воин Иисуса Христа (2 Тим. 1, 3).

То, что слышал от меня о Господе Иисусе Христе и о совершенном Им деле спасения человечества, что я говорил тебе не робея и не на ухо, а открыто и при всех, не боясь обличений и гонений от неверующих, то самое передай верным людям, которые были бы способны и других научить (2 Тим. 1, 2). Под этими верными людьми древние и новые толкователи понимают епископов и пресвитеров.

Речь здесь идет о том, что святой Тимофей должен подготовлять среди верующих лиц, достойных рукоположения во епископы и пресвитеры, чтобы передать им все истины богооткровенного учения, а в особенности, как полагают некоторые толкователи, образ совершения таинств церковных, который передавался тайно и устно, как уверяет святитель Василий Великий, хотя при свидетелях из круга верных старейших, чтобы вернее сохранился. Это относится к епископам и пресвитерам, которых имел рукополагать святой Тимофей (Фотий у Экумения, епископ Феофан).

Далее святой Павел воодушевляет Тимофея к перенесению страданий за благовестие примерами, во-первых, доброго воина, во-вторых, спортсмена, состязающегося на ристалище, в-третьих, трудящегося земледельца и, наконец, высочайшим примером Самого Господа Иисуса Христа, Который прежде, чем войти в славу Свою через Воскресение, много потерпел и даже умер на Кресте (см. 2 Тим. 1, 3–8).

Переноси страдания, как добрый воин Иисуса Христа (2 Тим. 1, 3), то есть будь готов на всякие труды и скорби в деле благовестия о Христе.

Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику (2 Тим. 1, 4). Этими словами не требуется от пастыря полного отречения от всяких забот земной жизни. Ибо сам апостол говорит, что пастырю надлежит между прочим хорошо управлять домом своим (1 Тим. 3, 4), следовательно, он может заботиться о нуждах своего семейства. Даже так, что кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией? (1 Тим. 3, 5). Канонические правила воспрещают только пастырю принимать на себя такие должности и занятия мирские, которые отвлекали бы его от достойного служения Церкви.

Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться (2 Тим. 2, 5). Здесь апостол проводит сравнение между подвигом пастырствования и состязанием на ристалище. Как ведущий состязание на ристалище лишь тогда получает награду (увенчивается), когда ведет состязание в полном согласии со всеми предписанными правилами, так и пастырь лишь тогда получает награду от Бога за свои труды, когда будет трудиться с соблюдением всех правил, предписываемых словом Божиим для доброго пастырствования.

«И состязание на играх, — говорит блаженный Феодорит, — имеет некоторые законы, по которым атлетам надлежит состязаться. А кто не по этим законам ведет борьбу, тот не получает венцов». «Так и пастырю надлежит пастырствовать не как попало, но со строгою осмотрительностью и разумным ведением дела, надлежит сообразовать свои действия и с местом, и с лицом, и с течением дел внешних и внутренних, житейско-гражданских и духовно-благодатных» (епископ Феофан).

Трудящемуся земледельцу первому должно вкусить от плодов (2 Тим. 2, 6). Это — третий пример. Пастырь напоминает собой не только воина и состязающегося на ристалище, но и земледельца, который трудится, желая получить плоды от обрабатываемой им земли. Так и пастырю естественно ожидать плодов от своего ревностного пастырского делания.

«Увидишь такие плоды, — говорит епископ Феофан, — и вкусишь от них утешение и обрадование духовное, кои напитают душу твою слаще меда и сота». Мысль об этих плодах и должна воодушевлять пастыря к достодолжному прохождению им своего пастырского служения, как воодушевляется подобной же мыслью и земледелец.

Далее апостол внушает Тимофею вникать в глубокий смысл приведенных им примеров и воодушевляет его мыслью о Воскресении Христовом и о своих собственных страданиях за благовествование о Христе (см. 2 Тим. 2, 7–10). Такой же путь страданий неизбежно предлежит и каждому доброму пастырю. А окончится он соцарствованием Христу: добрый пастырь должен воодушевлять себя мыслью, что будет разделять со Христом Его славу (2 Тим. 2, 11–13).

Со лжеучителями святой апостол советует не вступать в словопрения, ибо они нимало не служит к пользе, а к расстройству слушающих (2 Тим. 2, 14). Вместо этого пастырь должен давать всем добрый пример своей жизнью (см. 2 Тим. 2, 15–16).

Среди обличаемых им лжеучителей святой Павел вспоминает Именея и Филита, которые отступили от истины, говоря, что воскресение уже было (2 Тим. 2, 18). Это, несомненно, родоначальники гностицизма, отвергавшего воскресение тел и понимавшего воскресение в духовном смысле. Они учили, что душа, исходя из тьмы неведения и лжи и вступая в свет истины, оставляя порок, воскресает к новой жизни.

Предупреждая смущение от еретиков, святой Павел говорит, что они не могут поколебать своими лжеучениями Церковь: Твердое основание Божие стоит, имея печать сию: «познал Господь Своих»; и: «да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа» (2 Тим. 2, 19).

На Церкви как на здании Божием есть надпись или печать, состоящая из двух частей. Первая часть ее: Познал Господь Своих. Это значит, что истинно принадлежащие Богу вéдомы Ему и не могут быть подвигнуты в вере, ибо благодать Божия настолько перестроила весь их внутренний мир, что они, крепко утвердившись в истине, стали избранниками Божиими и не боятся никаких еретических смущении и козней.

Вторая половина надписи, сияющей на избранниках Божиих: Да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа. Это значит, что такие избранники Божии не только устами исповедуют свою принадлежность Богу, но и делами всей своей жизни. Иными словами, здесь указываются две стороны истинно христианской жизни: вера и жизнь по вере, или благочестие.

В большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении (2 Тим. 2, 20). Смысл этого изречения тот, что как в большом доме есть разные сосуды неодинаковой ценности и достоинства, так и в Церкви Христовой есть разные члены: совершенные и несовершенные.

Далее апостол и увещевает Тимофея стараться быть сосудом в чести, бегая юношеских похотей, под которыми разумеются не только блудные похоти, но и вообще всякие неразумные юношеские порывы, и держаться правды, веры, любви, мира (2 Тим. 2, 21–22), уклоняясь от глупых и невежественных состязаний (2 Тим. 2, 23) и внушая не ссориться, но с кротостью наставлять противников веры (2 Тим. 2, 25).

Глава третья

В третьей главе святой апостол предрекает страшное усиление зла и нечестия на земле.

В последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны (2 Тим. 3, 1–2). Хотя эти слова относятся к последним временам существования мира и человечества, но, как мы уже видели, под последними временами можно понимать и весь период времени, начавшийся с приходом Христа Спасителя в мир и совершения Им дела искупления человечества.

Поэтому ближайшим образом эти слова апостола относятся все к тем же лжеучителям, о которых говорил он и в прошлой, второй главе.

Характерная черта их та, что они будут иметь лишь внешний вид благочестия (2 Тим. 3, 5), то есть будут притворщиками-лицемерами.

К сим принадлежат те, которые вкрадываются в домы и обольщают женщин, утопающих во грехах, водимых различными похотями (2 Тим. 3, 6). Из истории сект давно известно, что сектантские вожди для более успешного распространения своих лжеучений старались приобретать сочувствие себе прежде всего в кругу женщин, ведших рассеянный светский образ жизни. Эти женщины, при своей умственной незрелости и по привычке жить более сердцем и фантазией, гораздо легче поддавались обольщению лжеучителей и, служа в то же время к удовлетворению страстей своих обольстителей, сами весьма легко и скоро делались орудиями обольщения для других.

Блаженный Иероним пишет по этому поводу: «Симон Волхв основал свою секту с помощью бесстыдной Елены; Николай Антиохийский, человек любострастный, водил за собою толпу женщин; Монтан деньгами привлек к себе Ириску и Максимиллу и обольстил их; Арий совратил сначала сестру императора, а потом уже начал совращать и прочий мир православный; Донат находил поддержку в деньгах Луциллы и так далее».

Всегда учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины (2 Тим. 3, 7). Это тоже говорится о тех же женщинах. Учатся они лишь из женского любопытства, ища во всем лишь нового, чего-то модного. «Их неспособность познать истину, — говорит блаженный Феофилакт, — не есть естественный недостаток, а есть следствие неправого направления их произволения».

Как Ианний и Иамврий противились Моисею, так и сии (то есть лжеучителя) противятся истине (2 Тим. 3, 8). Ианний и Иамврий — это имена египетских волхвов, противившихся Моисею. Они были известны святому Павлу, как видно, из иудейских преданий, ибо в Книгах Священного Писания о них не говорится. В настоящее время имена эти мы находим в Таргуме Ионафана (см. Исх. 7, 11 и 20, 22) и в талмудических книгах, например в книге Зогар.

Ефес также славился волхвами, почему это сравнение вполне приличествовало положению вещей. Этим сравнением святой Павел предупреждал Тимофея, какое ждет его противоборство со стороны лжеучителей и с какой решительностью должен он бороться с ними.

В следующем стихе слышится ободрение для Тимофея: Но эти волхвы не много успеют (2 Тим. 3, 9). «Развеется навеянный ими туман, и исчезнут призраки» (епископ Феофан).

Далее апостол похваляет Тимофея за то, что он последовал во всем его проповеднической деятельности, полной лишений и скорбей, и утешает его мыслью, что все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2 Тим. 3, 12). «Человеку, который борется со злом, невозможно не испытать скорбей» (епископ Феофан).

Злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь (2 Тим. 3, 13). «Нисколько не смущайся, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — если они благоденствуют, а тебя постигают искушения, ибо они только кажутся преуспевающими, а на самом деле лишь прельщают других и сами прельщаются. Это состояние гибельного самообмана. Им помогает сам враг человеческого рода».

А ты пребывай в том, чему научен и что тебе вверено, зная, кем ты научен (2 Тим. 3, 14). Научился Тимофей от апостола Павла. Но, конечно, не свой личный авторитет выставляет здесь святой апостол, а ту благодать Святого Духа, которая явно руководила им в его апостольских трудах, вразумляла и наставляла его.

Ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса (2 Тим. 3, 15). Второе побуждение для Тимофея твердо хранить принятое им учение — знание им с детства, благодаря его матери и бабке, иудеянкам, ветхозаветных Писаний, которые подготовляли человечество к приходу Мессии в пророчествах и прообразах.

Апостол и указывает затем на великое значение Священного Писания для каждого, а тем более духовного руководителя верующими, пастыря Церкви: Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен (2 Тим. 3, 16–17).

Священное Писание учит нас как догматам веры, так и добрым правилам жизни, обличая ложь и исправляя худые нравы. Отсюда ясна вся важность изучения Священного Писания, особенно для пастыря, ибо пастырская деятельность в том и состоит, к чему полезно, по апостолу, богодухновенное Писание: в научении людей истине и добру, в обличении их заблуждений и пороков, в возвращении их на пути праведности.

Если столь полезно и важно было Священное Писание Ветхого Завета, которое, конечно, имеет в виду здесь святой апостол Павел, то тем более необходимо и важно Священное Писание Нового Завета, которое во всей полноте раскрывает нам волю Божию и служит ключом для надлежащего понимания и ветхозаветного откровения.

Глава четвёртая

В первых восьми стихах четвертой главы святой апостол Павел излагает заключительные пастырские наставления святому Тимофею, а затем говорит о своих личных делах, видимо, и послуживших поводом к написанию всего Послания.

Здесь святой апостол Павел с силой заклинает своего ученика Тимофея, напоминая ему суд Божий, не быть небрежным в исполнении своих пастырских обязанностей и внушает ему: Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием (2 Тим. 4, 2). В этих словах перечисляются все роды пастырской деятельности в соответствии с нравственным настроением пасомых.

Настой. Это значит: стой всегда на том, чтобы проповедовать, — проповедуй непрестанно, говори неутомимо. Не так, чтобы поговорить однажды, и довольно, но всегда говори и учи (блаженный Феофилакт).

Что значит во время и не во время? Это значит: «Не назначай определенного времени. Пусть будет тебе всегда время для этого, а не только во время мира, спокойствия или пребывания в церкви. Хотя бы ты был в опасности, хотя бы в темнице, хотя бы в узах, хотя бы готовился идти на смерть, и в это время обличай и не переставай вразумлять» (святитель Иоанн Златоуст).

Смысл выражения не во время, конечно, тот, что пастырь должен быть «безвременным», то есть не выбирать и не дожидаться удобного времени только по отношению к себе, а не к пасомым. Например, было бы странно спящего и утомленного работой пасомого будить для наставительной беседы с ним, но если самого пастыря, когда он отдыхает, позовут для исправления его пастырских обязанностей, он не должен медлить и отговариваться.

Странно было бы пастырю навязываться со своими речами там, где его совсем не расположены слушать и даже не хотят принимать, но когда его зовут или когда он сам видит, что слово его может быть необходимо или полезно, он должен пренебречь своими личными неудобствами и идти проповедовать туда, куда зовет его пастырский долг.

Почему нужно спешить и стараться использовать каждый благоприятный случай для проповеди? Потому что будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням (2 Тим. 4, 3–4).

«Не может быть ничего выразительнее этого слова будут избирать. Оно означает беспорядочную толпу учителей, которые притом будут избираемы и утверждаемы в своем чине учениками» (святитель Иоанн Златоуст). «А эти при сем выборе будут действовать не по здравому разуму, но будут избирать таких, которые станут поблажать их похотям и только угодное им и говорить и делать» (блаженный Феофилакт).

Льстили бы слуху. Это выражение указывает и на красноречие этих учителей, но более на лесть, на приноравливание ко вкусам слушающих. Истина для таких людей станет горька, и они обратятся к басням, то есть ко всяким «мечтательным учениям, которые занимают воображение привлекательными фантазиями, оставляют в покое совесть, не пробуждая ее и не тревожа требованием исправления неисправного в воззрениях и жизни» (епископ Феофан).

Таково, например, нынешнее увлечение теософией, оккультизмом и всевозможными философскими и сектантскими лжеучениями, отвечающими вкусам современного человека, тяготящегося аскетическими требованиями истинного христианства.

Будь бдителен во всем, переноси скорби, совершай дело благовестника, исполняй служение твое (2 Тим. 4, 5). Выражением будь бдителен определяется общий внутренний характер деятельности или настроение доброго пастыря. Быть бдительным значит внимать всему, острозорко смотреть за всем и во все стороны, не угрожает ли откуда опасность пасомым, и сообразно с этим направлять свою пастырскую деятельность.

Переноси скорби. Этим определяется общий внешний характер пастырской деятельности. «Поднимай всякий болезненный труд, не жалея и не щадя себя, коль скоро сего требует дело благоустроения паствы и благо пасомых. Этим означается не собственно страдание и гонение за веру, а отрицается всякий покой» (епископ Феофан). Рассеянная и роскошная жизнь, искание увеселений и приятных развлечений не к лицу истинному пастырю, ибо все это будет идти вразрез с наставлением переноси скорби.

Совершай дело благовестника. Этим определяется важнейшее дело пастыря Церкви, которое должно стоять во главе всех прочих его дел. Пастырь не есть только механический отправитель богослужения и треб, а прежде всего — ревностный проповедник благой вести о нашем спасении.

Исполняй служение твое, то есть удовлетворительно исполни, совершай его не кое-как, вяло и теплохладно, а от души, со всей ревностью.

Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный (2 Тим. 4, 6–7). Заканчивает свои пастырские наставления святой апостол Павел предречением своей близкой мученической смерти. Этим он как бы хочет сказать: «Усердно веди дело благовестника, ибо мне уже конец приспел. Некому после меня усерднее побдеть над этим делом, кроме тебя, любимейшего моего ученика» (епископ Феофан).

Как бы в завещание святому Тимофею, святой апостол оставляет ему пример своей собственной жизни и ревностной апостольской деятельности. Святитель Иоанн Златоуст говорит по поводу этого места: «Часто я, взяв в руки Послание апостола и рассматривая это место, недоумевал, для чего Павел так превозносит себя: Подвигом добрым я подвизался (2 Тим. 4, 7). Но теперь, кажется, по благодати Божией, я понял это. Для чего он говорит так? Он желает утешить скорбящего ученика, заповедуя ему быть бодрым, потому что он отходит к венцу, как сотворивший все, как достигший благого конца. Радоваться, говорит, дóлжно, а не скорбеть».

С 9-го стиха начинается послесловие, в котором святой апостол просит святого Тимофея постараться скоро прийти к нему (см. 2 Тим. 4, 9), еще до зимы (2 Тим. 4, 21), дает ему поручения и посылает приветствия, заканчивая Послание обычным апостольским благословением. В стихах 16–17 апостол говорит о первом разбирательстве его дела на суде, которое благоприятно окончилось для апостола, хотя и все его (конечно, из страха) оставили.

Я избавился из львиных челюстей (2 Тим. 4, 17). Здесь под львом святитель Иоанн Златоуст и блаженный Феодорит понимают жестокого Нерона, хотя некоторые думают, что апостолу первоначально угрожала опасность быть отданным на съедение львам, как это часто делали тогда с христианами, осуждая их на смерть через растерзание дикими зверями.

Послание к Титу

Сведения о святом Тите

Исторические сведения о лице святого Тита весьма скудны. Книга Деяний о нем совсем ничего не говорит. Знаем мы о нем лишь по Посланиям святого апостола Павла и из преданий. Первое упоминание о нем мы находим в Послании к Галатам, где говорится, что он сопровождал святого апостола Павла на Апостольский Собор, бывший в Иерусалиме (см. Гал. 2, 3). Оттуда мы узнаем, что он был по происхождению эллин, язычник.

Предание же добавляет, что он был родом с острова Крита, происходя из тамошнего царского рода, был любителем мудрости и ревнителем благочестия не по-язычески и девственником не по-язычески. По преданию, Тит был послан своим дядей, анфипатом критским, в Иерусалим во время земной жизни Господа, беседовал там с Господом и со святыми апостолами и видел дивные знамения (см. Ин. 12, 20–22), был свидетелем крестной смерти Господа и удостоверился в истине Его Воскресения.

Он находился в числе критян, слышавших, как святые апостолы в день Пятидесятницы по сошествии на них Святого Духа говорили по-критски. Все это он возвестил, возвратившись в Крит, своим соотечественникам. Оттуда, будучи уже верующим, он отправился в Антиохию и сделался преданнейшим учеником и спутником святого апостола Павла.

Какие крепкие узы взаимной любви связывали великого апостола с Титом, видно из того, что он говорит о нем во Втором послании к Коринфянам: Это — мой товарищ и сотрудник (2 Кор. 8, 23). Вероятно, Тит сопровождал святого апостола во время его второго путешествия, когда обращены были галаты, ибо в Послании к Галатам святой апостол говорит о Тите как о лице, им известном (см. Гал. 2, 1–3).

Тит находился при святом апостоле Павле и во время его третьего путешествия, ибо святой Павел посылал его из Ефеса в Коринф с важным поручением — узнать о впечатлении, какое произвело на коринфян его первое Послание, и устроить дела Коринфской Церкви (см. 2 Кор. 2, 12–13; 7, 13–15).

Когда же, вследствие полученных от Тита известий, апостол написал Второе послание к Коринфянам, то с этим Посланием он отправил опять Тита же, поручив ему собрать милостыню в пользу бедствующих палестинских Церквей (см. 2 Кор. 8, 6, 16–17). При этом святой апостол рекомендовал Тита коринфянам как надежнейшего и вернейшего человека (см. 2 Кор. 8, 20–23).

Далее из Послания святого апостола Павла к Титу мы видим, что Тит сопровождал святого апостола Павла после освобождения его от первых уз во время четвертого его путешествия и был оставлен им на острове Крите, чтобы недоконченное довершить и поставить по всем городам пресвитеров (Тит. 1, 5).

Но затем, как видно из Послания (см. Тит. 3, 12), Тит снова был вызван апостолом и разделял с ним дальнейшие труды четвертого благовестнического путешествия от Никополя Киликийского в Македонию, Ахаию, Испанию и Рим, где апостол оказался во вторых узах, закончившихся его мученической смертью. Во всяком случае, из Второго послания к Тимофею ясно видно, что Тит находился при апостоле в Риме и был послан им оттуда в Далматию с каким-то поручением (см. 2 Тим. 4, 9–10).

Из Предания известно, что Тит епископствовал затем на Крите до глубокой старости, просветив весь остров святой Христовой верой, и скончался в 110 году по Р. X., будучи девяноста четырех лет от роду и оставшись девственником до смерти, подобно своему учителю. Память его празднуется 25 августа.

О критских христианах. Основание Критской Церкви

Послание к Титу, конечно, имеет в виду и критских христиан, для которых он был поставлен епископом. Остров Крит, или Кандия, по своей обширности и плодородию названный царицей островов Средиземного моря, в древности отличался многолюдством и славился своими торговыми сношениями и образцовым законодательством. С упадком греческих республик и Крит начал приходить в упадок. В 69 году до Р. Х. римский консул Метелл сделал его римской провинцией.

Оживленные торговые сношения привлекли на Крит множество людей низкого нравственного уровня, жаждавших наживы. Результатом этого явилась нравственная порча, которая проявлялась в разврате и в склонности к обману, так что у греков выражение «говорить по-критски» сделалось синонимом слову «лгать». Еще древний поэт Эпименид, уроженец Крита, отметил это свойство своих соплеменников, а святой апостол Павел засвидетельствовал истину его слов в своем Послании к Титу (см. Тит. 1, 12–13). Среди жителей Крита было много и иудеев, которых привлекла сюда торговля.

Нам в точности не известно,когда христианство появилось на Крите. Из Книги Деяний мы знаем, что среди свидетелей чуда Пятидесятницы были и критяне, слышавшие вдохновенную проповедь апостолов на своем родном языке (см. Деян. 2, 11). Без сомнения, они и были первыми благовестниками христианства у себя на родине. Возможно, что главным проповедником христианства на Крите был святой Тит.

Однако прочное устроение Церкви Христовой на Крите принадлежит, как это ясно видно из Послания к Тигу, святому апостолу Павлу, трудившемуся здесь, по-видимому, во время своего четвертого благовестнического путешествия после освобождения из первых уз. Им были основаны Церкви по всем городам, но он не успел поставить всюду пресвитеров и поручил сделать это Титу (см. Тит. 1, 5).

В числе сотрудников и помощников Тита на Крите были некий Зина законник и известный своей ученостью и красноречием Аполлос (см. Тит. 3, 13).

Время и место написания Послания

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Мне кажется, что апостол писал это Послание во время между первым и вторым своим заключением. Это Послание, кажется мне, предшествует Второму посланию к Тимофею. Ибо то писал он при конце жизни, находясь в узах (последних), а это в такое время, когда был отпущен и свободен от уз».

Освобожден от первых уз святой апостол Павел был около 64 года, когда и отправился в четвертое свое путешествие, посетив Крит. Когда затем отправился он в Малую Азию навестить Церкви, за которые болел душой во время первых римских уз, то скоро почувствовал нужду в содействии своего сотрудника Тита и вызвал его к себе в Никополь, где предполагал провести зиму (см. Тит. 3, 12).

Таким образом, можно предположить, что Послание к Титу написано в 64 году из какого-либо малоазийского города. Святитель Афанасий и блаженный Иероним полагают, что этот город и был именно Никополь Киликийский.

Повод к написанию Послания и цель его

Христианское общество на Крите было весьма разнородным по своему составу. Эта рознь, нравственная порча, вошедшая в поговорку лживость, лень и корыстолюбие, а также и обычные всюду для иудеев заблуждения, которыми они волновали христианское общество, — все это составляло большие трудности для пастырского попечения. Кроме того, Тит сам был критянин, и деятельности его надлежало придать особый авторитет.

Послание и было для него необходимым письменным руководством в дополнение к устным наставлениям, которые дал ему святой апостол Павел. Получив письменные наставления апостола, святой Тит мог смелее и решительнее действовать, ссылаясь на авторитет апостольского Послания.

Содержание и структура Послания

Послание к Титу содержит в себе всего три главы. В Послании ясно различаются:

1. Предисловие с надписанием и приветствием (Тит. 1, 1–5).

2. Наставления касательно избрания пастырей Церкви (Тит. 1, 6–16).

3. Наставления об учительной деятельности пастыря (Тит. 2, 1–3, 11).

4. Послесловие, содержащее распоряжения апостола, приветствия и благословение (Тит. 3, 12–15).

Экзегетический разбор Послания к Титу

Надписание и предисловие

Послание к Титу начинается обычным надписанием, которое в этом Послании особенно торжественно и значительно более обширно, чем в других Посланиях. По своей распространенности и мыслям оно напоминает надписания Посланий к Римлянам и Галатам. Этим святой апостол желал особенно подчеркнуть важность предмета Послания.

Тита с похвалой называет апостол истинным сыном по общей вере (см. Тит. 1, 4), то есть подлинным, истинным чадом своим, как хранившим неизменно ту святую веру, которой он был научен святым Павлом. Заканчивается предисловие заявлением, что апостол для того оставил Тита в Крите, дабы он довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров (Тит. 1, 5).

Глава первая

Далее в первой главе, имея в виду, что на Крите есть много непокорных, пустословов и обманщиков, святой апостол советует Титу быть особенно осторожным при выборе кандидатов священства и перечисляет, какими качествами должны они отличаться.

Если кто непорочен, муж одной жены, детей имеет верных, не укоряемых в распутстве или непокорности (Тит. 1, 6). Под непорочностью здесь разумеется безукоризненное и незазорное поведение.

Муж одной жены значит «не двоеженец». Об этом требовании так рассуждает святитель Иоанн Златоуст: «Для чего апостол представляет такого человека? Он заграждает уста еретикам, осуждавшим брак, показывая, что это дело нисколько не предосудительно, но так честно, что при нем можно восходить даже на священный престол. Вместе с тем он укоряет людей невоздержанных, не позволяя после второго брака принимать эту власть. Вы знаете, что, хотя законами и не запрещено вступать во второй брак, однако это дело подвергается многим нареканиям. А апостол желает, чтобы начальствующий не подавал подчиненным никакого повода к нареканиям».

Детей имеет верных, то есть верующих христиан, а не язычников или безбожников, не укоряемых в распутстве или непокорности. Дети избираемого в священство должны быть свободными от укора в недобром поведении. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Ибо кто не мог научить своих детей, тот как может быть учителем других?» Блаженный Иероним указывает, что пороки детей могут стеснять и пресекать успех учительства отцов. «Ибо с какою свободою можем мы, — говорит он, — обличать чужих сынов и научать их правым путям, когда обличаемый может возразить нам: прежде своих научи».

Далее апостол перечисляет отрицательные качества, которых не должно быть у епископа. Причем под епископами здесь можно понимать и собственно епископов, и пресвитеров, поскольку в апостольские времена разграничение этих терминов не было строго установлено.

Епископ должен быть непорочен, как Божий домостроитель, не дерзок, не гневлив, не пьяница, не бийца, не корыстолюбец (Тит. 1, 7). Божий домостроитель значит то же, что эконом или управляющий. Здесь святой апостол Павел, по предположению блаженного Иеронима, имел в виду притчу Господа о верном домоправителе (см. Лк. 12, 42–46).

Не дерзок. Епископ не должен быть своенравным, ставя выше всего свой личный произвол и свои личные эгоистические интересы. Не дерзок, не гневлив, не пьяница, не бийца — все это не свойственно доброму пастырю и домоправителю, как осуждает такие черты и притча (см. Лк. 12, 45).

Не корыстолюбец. Здесь запрещается не только нечестность, но и всякое желание обогащения, которое неприлично в служителе Христовой Церкви, долженствующем подражать апостолам, не искавшим никаких прибытков, но довольствовавшихся необходимым — пищей и одеждой (см. 1 Тим. 6, 8).

Затем перечисляются положительные качества, которые требуются от кандидатов священства.

Страннолюбив, любящий добро, целомудрен, справедлив, благочестив, воздержан (Тит. 1, 8). Страннолюбие особенно высоко ценилось в те времена гонений на веру. «Любящим добро называет апостол кроткого, тихого, никого не смущающего, во всем мерного, не завистливого» (блаженный Феофилакт).

Целомудрен, то есть чист от плотских грехов, которые возможны и при супружеской жизни.

Для состоящего в супружестве требуется верность супруге и умеренность в пользовании супружеским ложем; для безбрачных — совершеннейшая чистота не только тела, но и помыслов.

Справедлив, то есть нелицеприятен в отношении к людям. Благочестив, то есть благоговеющий перед святыней, имеющий страх Божий. Воздержан не только от похоти плотской и от объятий жены, но и от всех душевных страстей: не воспламеняться гневом, не впадать в печаль, не поражаться страхом и не увлекаться неумеренно радостью (блаженный Иероним).

Затем апостол указывает, каков должен быть священнослужитель по учительству. Подобает ему быть держащимся истинного слова, то есть неповрежденного учения христианского, согласного с учением, чтобы он был силен и наставлять в здравом учении и противящихся обличать (Тит. 1, 9).

Достойный пастырь должен не только отлично знать все догматы христианской веры, но и «держаться их», то есть быть приверженным к ним, дорожить ими, как жизнью своей, и других наставлять, уча не только знать все основные истины Христовой веры, но и любить и чтить их.

Никакого колебания ума не должно быть в пастыре: он не только сам должен знать все учение христианской веры, но уметь и другим ясно и понятно изложить его со всей убедительностью и быть в состоянии отражать врагов христианской веры, ограждая от них свою паству.

Достойно примечания, что апостол, перечисляя положительные качества кандидатов священства, учительство поставил в конце. Это потому, что учительство в священнослужителе венчает собой все прочие добрые качества, составляя его отличительную черту. Святитель Иоанн Златоуст по этому поводу говорит: «Прочие качества можно находить и в подчиненных, как-то: непорочность, воспитание детей в послушании, страннолюбие, справедливость, благочестие, но епископа и пресвитера особенно отличает то, чтоб он оглашал народ учением».

Далее апостол объясняет, почему надо быть осмотрительным Титу при выборе кандидатов священства, и приводит характеристику критян словами стихотворца Эпименида, жившего за 658 лет до Р. Х. на острове Крите: Критяне всегда лжецы, злые звери, утробы ленивые (Тит. 1, 12). Апостол назвал Эпименида пророком⁸², применяясь к тогдашним понятиям: язычники называли так своих поэтов, считая их слова как бы откровением свыше.

Не внимая иудейским басням (Тит. 1, 14). Как объясняет блаженный Феодорит, «апостол иудейскими баснями назвал не закон, но предлагаемое иудеями толкование закона». Под этими баснями можно разуметь и долго державшееся у христиан из иудеев мнение о безусловной необходимости исполнять все обрядовые требования Моисеева закона об обрезании, о субботе, о родах пищи позволенных и запрещенных.

Имея в виду это последнее, апостол дальше говорит: Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть (Тит. 1, 15). Еще Христос Спаситель говорил, что не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст (Мф. 15, 11). Эту же мысль повторяет здесь апостол, утверждая, что нет ничего, что было бы нечисто само по себе, но нечистые ум и совесть все делают нечистым, а потому надо заботиться лишь о том, как бы чем не оскорбить душу.

Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и не способны ни к какому доброму делу (Тит. 1, 16). Этот стих относится, несомненно, к иудеям, хвалившимся, что знают Бога, но не исполнившим в жизни своей закона Божия.

Глава вторая

Со второй главы начинаются наставления, как и чему должен учить пастырь верующих. Апостол говорит здесь, что старцев нужно учить быть степенными и здравыми в вере; стариц, чтобы они одевались прилично и удерживались от клеветы и пьянства и наставляли молодых любить мужей, детей и быть целомудренными; юношей — быть целомудренными, чтобы посрамить этим противников христианства. Особенно же просит апостол увещевать рабов повиноваться своим господам и жить во всем согласно с учением Христовым. Между наставлениями апостол вставляет напоминание, чтобы учащий сам во всем подавал пример (см. Тит. 2, 1–10).

Перечислив все это, апостол внушает, что вся цель домостроительства, совершённого воплотившимся Сыном Божиим, в том и состоит, чтобы ввести новое доброе начало в жизнь и деятельность человека. Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке (Тит. 2, 11–12).

Под этой благодатью можно понимать всю совокупность благодатных даров, которая дарована нам в силу искупительных заслуг Христовых. Цель явления благодати — научить нас, отвергнув нечестие, жить благочестиво.

Этими словами сильно обличается лжеучение протестантизма об оправдании одной верой, без добрых дел, как якобы не нужных для спасения. Здесь святой апостол ярко выражает мысль, что вся цель Божественного домостроительства — в перестройке заново жизни и деятельности людей, а не только в даровании одной лишь успокоительной надежды на спасение, ради веры в искупительные заслуги Господа.

Ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (Тит. 2, 13). Явление славы великого Бога… нашего Иисуса Христа есть Второе Его пришествие. Явление благодати научило людей ждать явления славы. Оба явления так связаны между собой, что для кого наступило первое, тот видит духом и последнее.

Вот почему первые христиане жили напряженным ожиданием Второго пришествия Христова, и вот почему в нынешние времена оскудения веры померкло в сознании современных христиан это ожидание. А некоторые пытаются даже толковать Второе пришествие Христово как-то аллегорически, отвергая совсем его реальность.

Вышеприведенные слова апостола представляют собой еще ту чрезвычайную важность, что они ярко свидетельствуют о Божественном достоинстве Господа нашего Иисуса Христа: Христос здесь прямо называется великим Богом.

Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам (Тит. 2, 14). Эти слова с еще большей силой выражают предыдущую мысль апостола о необходимости добрых дел для спасения через веру в Господа Иисуса Христа. Цель искупительного подвига Христова здесь указывается в том, чтобы сделать нас ревнителями добрых дел, а посему и особым народом Божиим, как бы неким духовным Его уделом, каким был израильский народ в Ветхом Завете. Отсюда ясно, что одна вера во Христа спасти нас не может.

Апостол внушает Титу неустанно об этом проповедовать со… властью (Тит. 2, 15), дабы никто не пренебрегал им за беспечность в слове, если беззаконники, никем не обличаемые, станут открыто перед всеми бесчинствовать.

Глава третья

В третьей главе, продолжая те же наставления, святой апостол внушает святому Титу напоминать критянам добросовестно исполнять свои гражданские обязанности, повинуясь властям, и быть готовыми на всякое доброе дело (Тит. 3, 1). Сознавая, что добродетельная жизнь трудно давалась людям до пришествия Христова, апостол воодушевляет вновь критских христиан мыслью о великом деле домостроительства Божия (см. Тим. 3, 3–6).

Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего (Тит. 3, 4–6). Здесь отнюдь нельзя видеть отрицание значения добрых дел для спасения, как думают видеть это протестанты и сектанты, а совсем наоборот: указывается на то, что для христиан не извинительно оставаться в прежнем греховном состоянии после того, как Господь совершил их обновление Духом Святым.

Имея достаточные для того благодатные средства, христиане и призываются к новой, святой жизни. Бог устроил дело спасения нашего через Иисуса Христа без нашего участия, без каких-либо добрых дел или заслуг с нашей стороны, но усвоить это спасение себе мы можем не иначе, как через личный труд, личный подвиг доброделания, при помощи дарованной нам благодати Божией.

Под банею возрождения (Тит. 3, 5) здесь разумеется таинство Крещения, в котором человек как бы заново рождается, а под обновлением Духа Святого — второе таинство низведения Святого Духа, которое совершалось в апостольские времена через возложение рук, а ныне — через миропомазание.

Чтобы, оправдавшись Его благодатью, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни (Тит. 3, 7). Это значит: сделавшись праведными при помощи благодати Божией, мы наследуем жизнь вечную, а не то, что благодать нас оправдывает сама, автоматически, без наших личных усилий, как криво толкуют это место сектанты. Иначе не призывал бы святой апостол Павел так настойчиво к исправлению жизни, как он говорит дальше.

Слово это верно; и я желаю, чтобы ты подтверждал о сем, дабы уверовавшие в Бога старались быть прилежными к добрым делам: это хорошо и полезно человекам (Тит. 3, 8). И здесь опять настойчивое увещание к доброделанию в обличение протестантов.

Споров и распрей апостол увещевает удаляться и еретика по первом и втором наказании отрицаться, если он своим упорным противлением истине показывает, что вконец развратился (см. Тит. 3, 9–11).

Послание заключается распоряжениями апостола, приветствиями и благословением (см. Тит. 3, 12–15).

Послание к Филимону

Сведения о святом Филимоне

Возлюбленный апостолу Павлу (см. Флм. 1, 1), Филимон был богатым и знатным гражданином города Колосс. По выражению святого апостола Павла, он самим собою был ему должен (Флм. 1, 19), то есть был им обращен к вере Христовой в Колоссах или в Ефесе во время долговременного пребывания там апостола Павла, ибо Колоссы с Ефесом были в постоянных сношениях, торговых и административных.

Уверовав, Филимон являл в своем лице и во всей своей семье образец веры и жизни по вере. Ближайшей помощницей во всех подвигах христианской жизни была Филимону Апфия, по мнению святителя Иоанна Златоуста, его жена, которую письменно приветствует святой апостол Павел как сестру возлюбленную, а также Архипп, как полагают, сын их, которого апостол почтил названием своего сподвижника (см. Флм. 1, 2).

«Дом их, — по словам святителя Иоанна Златоуста, — был пристанищем для всех святых», — и святой Павел свидетельствует, что им успокоены сердца святых (Флм. 1, 7). На том основании, что дом Филимона святой апостол называет домашней церковью (см. Флм. 1, 2), полагают, что там действительно была церковь, в которой совершали богослужения Филимон и Архипп, как лица, облеченные в священный сан.

Вероятно, Филимон помогал в управлении Колосской Церковью Епафрасу, епископу Колосскому, и в его отсутствие заменял его. По преданию, Филимон позднее сам был епископом в Колоссах⁸³ и принял мученическую смерть вместе с Апфией и Архиппом от возмутившейся языческой черни. Память их празднуется 19 февраля и 22 ноября.

По другому преданию, святой Архипп был епископом в Колоссах, а святой Филимон — в Газе.

Повод к написанию Послания

Послание свое к Филимону святой апостол Павел написал по поводу раба его Онисима, который, провинившись чем-то (см. Флм. 1, 11, 18), из страха наказания бежал от своего господина и добрался до Рима, где находился в узах святой апостол Павел. Так как во время первых своих уз в Риме святой апостол имел возможность проповедовать невозбранно (Деян. 28, 31), он в числе других обратил к вере во Христа и Онисима.

Святой апостол так полюбил Онисима, что даже хотел его удержать при себе, но потом рассудил за лучшее вернуть его Филимону, прося, чтобы последний принял его, как мое сердце (Флм. 1, 12). Все это Послание направлено к тому, чтобы совершенно примирить господина с его рабом и чтобы Филимон принял бежавшего Онисима не как уже раба, но… брата возлюбленного (Флм. 1, 16).

Время и место написания Послания

Послание к Филимону, как видно из Послания к Колоссянам (см. Кол. 4, 7–9), написано и послано одновременно с этим последним и, следовательно, в 61 или 62 году. Из самого Послания к Филимону видно, что святой апостол Павел в это время находился в узах (см. Флм. 1, 1, 10, 23).

А так как он надеялся на скорое освобождение и даже просил Филимона приготовить ему помещение, надеясь прийти в Колоссы (см. Флм. 1, 22), то ясно, что это были первые узы апостола в Риме, где и написано это Послание.

Экзегетический разбор Послания к Филимону

Послание к Филимону содержит в себе всего одну главу, состоящую из 25 стихов.

Начинается Послание вступлением из первых 9 стихов, в котором святой апостол Павел после обычного приветствия от себя и Тимофея и после пожелания благодати и мира Филимону, Апфии и Архиппу выражает свою радость по поводу благочестия Филимона и говорит, что хотя мог бы смело ему приказывать, по любви предпочитает лучше его просить.

Эта просьба излагается в 10–12 стихах. Апостол просит тут Филимона принять Онисима, которого он родил… в узах (Флм. 1, 10) и который некогда был негоден для него, как его сердце.

В 13–21 стихах апостол приводит ходатайственные доводы в пользу Онисима:

1. Онисим настолько изменился к лучшему, что апостол хотел даже оставить его у себя для помощи и услужения, но воздержался от этого, чтобы доброе дело Филимона было добровольным, а не вынужденным (см. Флм. 1, 13–14).

2. В разлучении Онисима с Филимоном апостол усматривает Промысл Божий, ибо последствием бегства Онисима была его встреча с апостолом в Риме и обращение ко Христу. Онисим как будто для того отлучился на время, чтобы господин принял его потом навсегда, но уже не как раба, а как брата возлюбленного (см. Флм. 1, 15–16).

3. Апостол настолько полюбил обращенного им Онисима, что если Филимон дорожит общением с апостолом Павлом, то должен принять Онисима, как бы самого Павла (см. Флм. 1, 17).

4. Если Онисим причинил Филимону какой-либо материальный ущерб, то апостол обещает возместить это, говоря притом, что Филимон самим собою должен ему (см. Флм. 1, 19), имея в виду, что от погибельного пути язычества Филимон обращен святым апостолом Павлом. Отсюда делают вывод, что Онисим обворовал своего господина и бежал от него с украденным добром.

«Если бы апостол просто попросил простить Онисима, не предлагая уплаты, — говорит епископ Феофан, — то не благоволящие к Евангелию могли бы говорить: вот, он Евангелие и веру обращает в средство к достижению житейских целей. Обратил Филимона к вере и теперь требует, чтобы тот принял обокравшего его раба без востребования украденного. Чтоб не говорили так и не клали укора на нашу веру и Евангелие, я и не говорю тебе, пишет апостол, что так как ты сам собою мне должен, потому прости даром провинившегося раба, напротив, обещаю уплатить тебе весь ущерб, причиненный бежавшим, и прошу, как милости, принять его в твое доброе расположение».

Почему же все-таки апостол пишет: Самим собою мне должен (см. Флм. 1, 19)? Это объясняет святитель Иоанн Златоуст: «Слова “я уплачу, вот тебе расписка” (см. Флм. 1, 19) могли породить в душе Филимона неприятную мысль, что апостол не доверяет ему, не верит, что он способен к такой добродетели — бескорыстно простить Онисима. В отклонение такого помышления апостол как бы говорит ему: не подумай, что я не уверен в тебе. Разве я не знаю, как чувствуешь ты, что должен мне и самим собою? Стоит мне сказать тебе слово, и ты все сделаешь».

5. В качестве единственной награды для себя святой апостол просит: Успокой мое сердце в Господе за Онисима (Флм. 1, 20), выражая надежду, что Филимон сделал бы и гораздо большее. «Этим внушает он Филимону: если ты любишь меня, щадишь и радеешь о покое сердца моего, прими его и успокой тем мое сердце, ибо без этого оно не может быть покойно. Если не хочешь сделать это ради меня, сделай то ради Христа: окажи милость Господу, а не мне» (епископ Феофан).

Словами: Зная, что ты сделаешь и более, нежели говорю (Флм. 1, 21), — апостол препобедил в Филимоне всякое сопротивление.

Послание к Филимону ярко свидетельствует о том, что Церковь Христова, освобождая человека от греха, не производит вместе с тем насильственной ломки в установившихся взаимоотношениях людей, не покушается на гражданский и государственный порядок, терпеливо ожидая улучшения общественного порядка под влиянием христианских идей. Не только из этого Послания, но и из других, ранее разобранных нами, видно, что Церковь, которая, конечно, не могла сочувствовать рабству, вместе с тем не упраздняла его, а даже предписывала рабам повиновение своим господам.

Поэтому и тут обращение Онисима в христианство, сделав его свободным от греха и сыном Царствия Божия, не освободило его, однако, как раба от власти господина. Онисим должен вернуться к Филимону, несмотря даже на то, что апостол полюбил его, как сына, и нуждался в его услугах, будучи в узах в Риме.

Уважение апостола к гражданским правам сказывается также в том, что он мог приказать Филимону простить Онисима, но, признавая за Филимоном право господина, он просит его о прощении провинившегося и покаявшегося раба.

Слова апостола: Без твоего согласия я ничего не хотел сделать (Флм. 1, 14) — ясно указывают, что христианство ведет человечество к личному совершенству и улучшению общественного правопорядка действительно на началах братства, равенства и свободы, но не путем насильственных действий и переворотов, а путем мирного убеждения и нравственного воздействия.

Заканчивается Послание послесловием, в котором святой апостол Павел просит Филимона приготовить ему помещение, так как надеется на скорое свое освобождение (см. Флм. 1, 22–23), передачей приветствий от соузника Павлова Епафраса, который добровольно разделял с ним скорби его заключения (см. Флм. 1, 23), а также от сотрудников его в деле евангельской проповеди Марка, Аристарха, Димаса и Луки (см. Флм. 1, 24) и обычным благословением (см. Флм. 1, 25).

Слова 19-го стиха свидетельствуют, что все Послание было написано рукой самого апостола Павла.

По преданию, Филимон дал Онисиму свободу от рабства и отослал его обратно к святому Павлу. Впоследствии тот был епископом Берии Македонской и мучеником в Риме при императоре Траяне. Память его празднуется 15 февраля.

Послание к Евреям

Об авторе Послания к Евреям

Последнее место в ряду Посланий святого апостола Павла занимает Послание к Евреям. Причиной такого его положения является не позднейшее происхождение и не меньшее его достоинство, а сомнения, существовавшие некоторое время, в том, что автором этого Послания действительно был апостол Павел.

Сомнения эти вызывались тем, что в начале Послания нет обычного для апостола Павла надписания с указанием его имени, нет обращения и приветствия с наименованием Церкви, которой это Послание предназначалось. Находили иногда, что и слог Послания отличен от слога прочих Павловых Посланий.

Кроме того, многие древние свидетельства таких святых, как, например, Климента Римского, Игнатия, Поликарпа, Иустина Мученика, Иринея Лионского, говорят только о глубокой древности Послания и его апостольском происхождении, но не называют имени его автора.

Ориген приводит мнения, приписывавшие это Послание то святому Клименту Римскому, то святому евангелисту Луке, то святому Варнаве, то святому Аполлосу Александрийцу, но вместе с тем решительно заключает: «Если Церковь наша принимает Послание к Евреям за Павлово, то пусть в этой уверенности и остается всякий, потому что древние не без причины передали нам это Послание как произведение апостола Павла»⁸⁴.

Восточные Церкви всегда были согласны с мнением Оригена, и только ариане считали Послание к Евреям подложным. На Западе, наоборот, долгое время сомневались в подлинности этого Послания, и лишь под влиянием блаженного Августина на Иппонийском Соборе 393 года оно было присоединено к прочим тринадцати Посланиям святого апостола Павла.

Со времени Лютера отрицательная критика вновь пыталась воскресить сомнения в принадлежности этого Послания святому апостолу Павлу. Самый важный довод сомневающихся состоит в том, что святой апостол Павел не указывает в начале Послания, как это обычно для него, своего имени.

Но весьма основательное объяснение этому давал еще начальник знаменитой Александрийской школы Пантен († 200 г.). Послание обращено к евреям, которые всегда подозрительно относились к святому апостолу Павлу и по отношению к которым сам Павел, как призванный быть апостолом необрезанных, не считал себя апостолом (см. Гал. 1, 16; 2, 7; Рим. 11, 13), прилагая это имя в собственном смысле к одному Господу Иисусу Христу (см. Евр. 3, 1; ср. Мф. 15, 24). Павел мог опасаться, что евреи не станут читать его Послания, узнав из первых слов, кем оно написано.

Доводы о различиях в слоге малоосновательны. Тем же лицам, кому это Послание приписывалось иногда по многим соображениям, оно не могло принадлежать.

Между тем при ближайшем исследовании нельзя не признать, что все Послание к Евреям проникнуто духом святого апостола Павла: то же учение о превосходстве Нового Завета перед Ветхим, те же мысли, те же образы, даже характерные выражения. Целый ряд выражений замечательно совпадает с выражениями, встречающимися в других Посланиях святого апостола Павла (ср., например, Евр. 10, 1 и Кол. 2, 17; Евр. 7, 18–19 и Рим. 8, 3; Евр. 9, 15 и 2 Кор. 3, 6; Евр. 1, 3 и Кол. 1, 15; Флп. 2, 6 и мн. др.).

Автор Послания упоминает о своих узах (см. Евр. 10, 34; 13, 19), Тимофея называет братом (см. Евр. 13, 23), посылает приветствия от италийских братьев (см. Евр. 13, 24), просит молитв о своем освобождении (см. Рим. 13, 19). В конце Послания преподает обычное для апостола Павла благословение: Благодать со всеми вами (Рим. 13, 25), которое святой апостол Павел сам предлагает рассматривать как знак подлинности его Посланий (см. 2 Фес. 3, 17–18).

Необходимо помнить также, что, несмотря на некоторые сомнения относительно авторства, само Послание всегда признавалось Церковью каноническим, богодухновенным. Учение об этом высказано в 85-м апостольском правиле, в 60-м правиле Лаодикийского Собора и в учении отцов первых веков христианства, цитировавших это Послание как несомненно богодухновенное и высокоавторитетное. В сирийском переводе Пешито (II век) послание к Евреям поименовано в числе прочих Посланий святого апостола Павла.

Павловым признавали его и святители Афанасий Великий, Кирилл Иерусалимский, Епифаний Кипрский, Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст и блаженный Феодорит. Важно свидетельство святого апостола Петра, писавшего евреям рассеяния, что о том же писал им и возлюбленный брат Павел (см. 2 Пет. 3, 15).

Адресаты Послания

В самом Послании не обозначено, к кому оно написано, но самое содержание его ясно указывает, что оно писано к евреям. Об этом свидетельствует и всеобщее предание. Появляется вопрос: к каким именно евреям обращено Послание — уверовавшим или еще чуждым веры, евреям палестинским или евреям рассеяния?

Судя по первым главам, можно подумать, что Послание это обращено ко всем вообще евреям, но с пятой главы начинают встречаться указания, что речь апостола обращена к евреям, уже уверовавшим во Христа, которые давно уже веруют (см. Евр. 5, 12), много послужили и служат святым, то есть нуждающимся христианам (см. Евр. 6, 10), и много пострадали за веру (см. Евр. 10, 32–34). Особенно же это видно из послесловия (см. Евр. 13, 18–25).

Большинство как древних, так и новых толкователей склоняются к мысли, что Послание это обращено не ко всем вообще уверовавшим во Христа евреям, но к евреям, жившим в определенной местности, и именно — к евреям иерусалимским и палестинским.

Подтверждение этому можно найти в том, что святой апостол Павел выражает надежду скоро увидеть тех, кому он пишет Послание (см. Евр. 13, 23), а также в том, что святой Павел хвалит их за то, что они расхищение имения своего приняли с радостью (Евр. 10, 34). Это расхищение имений явилось результатом фанатизма палестинских евреев, не уверовавших во Христа.

Подробные обстоятельные речи апостола о храме и иудейском богослужении с явным намерением ослабить в читателях слепую привязанность к ветхозаветной обрядности также говорит в пользу того, что Послание обращено к иерусалимским евреям, в которых, вследствие близости к ветхозаветному храму, обаяние всей пышности ветхозаветной обрядности было особенно сильным.

Повод к написанию Послания. Его цель и язык

Поводом к написанию Послания к Евреям послужили отпадения уверовавших евреев опять в иудейство и удаление их от общения с христианами в их молитвенных собраниях (см. Евр. 10, 25). Это было следствием чрезвычайной трудности для христиан из иудеев отрешиться вполне от мысли о важности и необходимости всего ветхозаветного обрядового закона и от ложной мечты видеть пришествие Мессии в качестве земного иерусалимского царя.

В то время как христиане из иудеев, жившие вне Палестины, постепенно все более и более сливались с христианами из язычников, теряя свои узконациональные черты и ложные мечты о Мессии, христиане палестинские поддавались все возраставшему общеиудейскому национализму, который вылился наконец в губительное для иудеев восстание против римского владычества, закончившееся разрушением Иерусалима и храма. Небезуспешной была и деятельность иудействующих, внушающих необходимость для спасения всего обрядового Моисеева закона.

После убиения при первосвященнике Анане святого Иакова, брата Господня, фанатичное иудейство в Палестине объявило особенно ожесточенную войну против христианства в Иудее.

Начались такие яростные гонения, которые заставили многих нетвердых духом поколебаться в вере, вследствие чего они начали оставлять свои христианские собрания и предпочитать иудейские (см. Евр. 10, 25).

Узнав обо всем этом, святой апостол Павел и написал свое Послание с целью обстоятельно показать все великое преимущество Нового Завета перед Ветхим, который был только тень будущих благ (Евр. 10, 1), воодушевить палестинских христиан на терпение скорбей и гонений за веру, приводя примеры ветхозаветных праведников (см. Евр. 11 и 12), и указать на страшные последствия отпадения от христианской веры (см. Евр. 10, 28–31).

Хотя святой Павел был апостолом языков, а не евреев, пламенная любовь его к Господу, а вместе с тем и к своему народу (см. Рим. 9, 3) побудила его написать это Послание, чтобы предостеречь своих соотечественников от гибельного пути, на который они увлекались.

Что касается языка, на котором было написано Послание к Евреям, то хотя некоторые западные отцы считают, что оно первоначально было написано на еврейском языке и лишь потом было переведено на греческий будто бы святым Лукой или святым Климентом Римским (мысль, которую особенно поддерживают римокатолики), тем не менее еврейский текст Послания не дошел до нас, а дошел лишь греческий.

Едва ли существовал еврейский текст, ибо в нынешнем греческом тексте все места из Ветхого Завета приводятся всегда по переводу семидесяти, а не по еврейскому тексту. Надо помнить, что для святого Павла греческий язык был его природным языком, поскольку он родился в Тарсе Киликийском, славившемся своей греческой образованностью.

Время и место написания Послания

Из Послания видно, что оно написано до разрушения Иерусалима, ибо святой апостол говорит в нем об иерусалимском храме и о совершающемся в нем богослужении как о существующем. Если бы храм был разрушен, святой апостол не преминул бы сказать об этом.

Место написания Послания ясно из слов апостола: Приветствуют вас Италийские (см. Евр. 13, 24). Следовательно, святой апостол находился в Италии и, как естественно предположить, в Риме, откуда написаны им и другие Послания. В Риме святой Павел был дважды, и оба раза в узах. И в Послании к Евреям он упоминает о своих узах, но притом как о бывших: Ибо вы и моим узам сострадали (Евр. 10, 34).

Кроме того, апостол выражает надежду, что скоро увидится с теми, кому пишет (см. Евр. 13, 19), а также прямо говорит: Знайте, что брат наш Тимофей освобожден, и я вместе с ним, если он скоро придет, увижу вас (Евр. 13, 23). Из этих слов явствует, что Послание написано тотчас же по освобождении святого апостола Павла от первых уз или незадолго до освобождения, то есть в 63 или 64 году по Р. Х.

Содержание и структура Послания

Послание святого апостола Павла к Евреям содержит в себе тринадцать глав. Это Послание, в отличие от других Павловых Посланий, не имеет никакого вступления или предисловия, а прямо начинается с изложения догматической части.

Подобно прочим Павловым Посланиям, в нем две части:

1. Часть догматическая (Евр. 1, 1 — 10, 18).

2. Часть нравоучительная (Евр. 10, 19–13, 17).

3. Послесловие (Евр. 13, 18–25).

Экзегетический разбор Послания к Евреям

Глава первая

Первая глава вся посвящена выяснению превосходства Господа Иисуса Христа как Ходатая Нового Завета перед Ангелами. Это как бы вступительная часть к мыслям святого апостола о превосходстве Нового Завета над Ветхим.

Ветхозаветный закон дан людям через Ангелов и через Моисея, а новозаветный закон дан Иисусом Христом. Поэтому святой апостол и ставит себе целью на основании самого Священного Писания Ветхого Завета доказать евреям, что Христос выше Ангелов (см. Евр. 1 и 2) и выше Моисея (см. Евр. 3 и 4).

Начинается Послание словами: Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил (Евр. 1, 1–2). Смысл этого изречения, по словам епископа Феофана, таков: «Поелику дело идет о вере, истинной же вере может научить только Бог, то с этого и начинает свою речь апостол. И древле вере учил Бог, и ныне Он же научает ей. Но тогда учил Он через пророков, а теперь учит через Сына Своего».

Отсюда естественный вывод, что новое слово Божие не может не быть согласно с древним. Многократность и многообразие пророческих откровений тем самым указывает на неполноту их, в полноте же и во всем совершенстве истинное учение веры открыто через Сына Божия, Которого Бог Отец поставил наследником всего, то есть предал Ему все, сделал Его Господом всех, не только по Божеству (что Он имел и раньше), но и по человечеству. Как сказал Сам Господь Иисус Христос по Воскресении апостолам: Дана Мне всякая власть на небе и на земле (Мф. 28, 18).

«Все отдано в руки Господа Спасителя, — говорит епископ Феофан, — для осуществления цели воплощенного домостроительства, чтобы все силы небесные и земные направлять к сему одному и вокруг Себя собрать всех спасаемых».

Чрез которого и веки сотворил (Евр. 1, 2). Здесь говорится о вечности Сына Божия. «Сими словами указал апостол на Божество Сына Божия, — говорит блаженный Феодорит, — ибо творить только Богу свойственно, и вечность — тоже Божеское свойство».

Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте (Евр. 1, 3). Это чрезвычайной важности догматическое учение о том, что Сын Божий есть совершеннейшее и полное отображение существа и личности Бога Отца, то есть Он равен и единосущен Богу Отцу.

Подобно Отцу, Он не только Творец, но и Промыслитель мира, ибо держит все словом силы Своей. Он и Первосвященник, принесший Самого Себя в жертву за грехи людей. Но Он же воссел одесную… величия на высоте, вознеся тем взятое Им на Себя человеческое естество превыше всякой твари и обожив его.

В следующих затем стихах первой главы святой апостол Павел приводит целый ряд ссылок на Ветхий Завет, главным образом изречения из псалмов, которые ясно показывают превосходство Сына Божия, даровавшего нам Новый Завет, перед Ангелами. В этих изречениях Мессии усвояются следующие имена:

1. Имя Сына Божия по существу (см. Евр. 1, 5–6).

2. Имя Бога, царственный престол Которого вечен (см. Евр. 1, 7–8).

3. Имя Помазанника Божия, помазанного паче всех человеческих причастников Своих, то есть царей, священников и пророков (см. Евр. 1, 9).

4. Имя изначала существующего и неизменяющегося Творца неба и земли, Который будет существовать вечно (см. Евр. 1, 10–12).

5. Имя Сидящего одесную Бога, к ногам Которого падут все враги Его (см. Евр. 1, 13).

Таково Божественное достоинство Основателя Нового Завета. Между тем Ангелы — всего лишь только служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение (Евр. 1, 14). Служение Ангелов подобно служению сил природы, каковы ветры и пламенеющий огонь (см. Евр. 1, 7). Сыну же Божию и по человечеству принадлежит теперь Божеская власть над всей вселенной, и Ангелы Божии Ему поклоняются.

Это мы видели в момент Рождества Христова, когда Ангелы воспели: Слава в вышних Богу (Лк. 2, 14), после победы Иисуса над диаволом-искусителем, когда они приступили и служили Ему (см. Мф. 4, 11), когда встретили Его в восклицании и во гласе трубнем как Победителя смерти и ада при Его Вознесении на небо. Поклонятся они Ему и тогда, когда будут сопровождать Его как Царя неба и земли на последний Страшный Суд (см. Евр. 1, 6).

Глава вторая

Вторая глава продолжает ту же мысль о превосходстве Сына Божия над Ангелами, а вследствие того и превосходстве Нового Завета над Ветхим. Апостол говорит, что если ветхозаветный закон, преподанный через Ангелов, должен был строго соблюдаться и нарушение его наказывалось, то тем более подвергнется наказанию тот, кто станет пренебрегать новозаветным законом, который проповедан был Господом (см. Евр. 2, 1–4). И в Книге Деяний также говорится, что ветхозаветный закон принят был при служении Ангелов (Деян. 7, 53; ср. Гал. 3, 19).

Однако в Священном Писании Ветхого Завета мы не находим указания, чтобы закон Божий израильскому народу был преподан через Ангелов. Святитель Иоанн Златоуст полагает, что Ангелы присутствовали, когда Бог вручал Моисею на Синайской горе каменные скрижали с десятью заповедями, и эти-то Ангелы, которым вверен был избранный народ Божий, производили на горе Синай трубные звуки, огонь и мрак. Они же принимали участие во всем сказанном и сделанном в Ветхом Завете. Видимо, память об этом участии Ангелов хранилась в иудейском предании.

Не Ангелам Бог покорил будущую вселенную, о которой говорим (Евр. 2, 5). Здесь под будущей вселенной надо понимать новооткрывшееся Царство Мессии, или будущую жизнь, как толкует блаженный Феодорит.

В следующих стихах святой апостол Павел слова псалмопевца о естественных преимуществах человека, поставленного во главе подчиненных ему земных тварей^title="">85, относит к Богочеловеку Иисусу, Который в Своем Лице восставил падшее человеческое естество и вознес человека на ту высоту, для которой он и был первоначально сотворен Богом (см. Евр. 2, 6–9). Этот 8-й псалом вообще пророческий, ибо из него Сам Господь привел изречение о хвале из уст младенцев и грудных детей (Пс. 8, 3; Мф. 21, 16) при Своем торжественном входе в Иерусалим.

За претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус, Который не много был унижен пред Ангелами, дабы Ему, по благодати Божией, вкусить смерть за всех (Евр. 2, 9). Здесь под унижением надо понимать крестные страдания и смерть Иисуса (ср. Ис. 53, 3). Это было лишь временное унижение (не много), которое потом привело к славе и самое человеческое естество Господа, превознесенное выше всякой твари. Сам апостол толкует это унижение в том смысле, что любовь Божия к людям определила Ему вкусить смерти за всех.

Далее святой апостол устраняет соблазн смерти Иисус Христовой: Ибо надлежало, чтобы Тот, для Которого все и от Которого все, приводящего многих сынов в славу, вождя спасения их совершил через страдания (Евр. 2, 10). Это значит, что Начальник нашего спасения Христос должен был пройти тем именно путем страданий, которым должны были идти согрешившие люди сами, без Спасителя, если бы только могли дойти сами до своей славы, ради которой они созданы Богом.

Ибо и освящающий и освящаемые, все — от Единого; поэтому Он не стыдится называть их братиями (Евр. 2, 11). Смысл здесь тот, что спасение людей через Искупителя Христа стало возможным только вследствие того, что Христос принял нашу человеческую природу на Себя. Эту мысль о единстве природы Господа Иисуса Христа и искупленных Им людей, или о братстве их по человечеству, святой апостол Павел подкрепляет ссылками на слова псалмопевца (см. Пс. 21, 23) и пророка Исаии (см. Ис. 8, 17–18), дабы сделать ее для евреев более убедительной (см. Евр. 2, 12–13).

Как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству (Евр. 2, 14–15). Детьми называются здесь все спасаемые, то есть все смертные люди.

Смысл этого изречения тот, что Христос для поражения диавола, подчинившего людей смерти, и для уничтожения страха перед смертью Сам, подобно нам, принял на Себя плоть и кровь, то есть смертную человеческую природу. Словами и Он также обличается ложь еретиков-докетов, будто Господь Иисус Христос имел только призрачную человеческую природу.

Не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово (Евр. 2, 16). То есть: не ангельскую природу принял на Себя Сын Божий, а человеческую, подобную той, какую имели потомки Авраама. Здесь связь с предыдущими рассуждениями святого апостола о превосходстве Иисуса Христа над Ангелами. Умаление Господа требовалось самим существом дела: Он пришел на землю спасать не Ангелов, а людей, а потому принял на Себя не ангельскую природу, а низшую — человеческую. Но эта человеческая природа по Вознесении Господа была превознесена над Ангелами, ибо приобщилась славы Божества и воссела одесную Бога Отца.

Став по Своей природе подобным нам, немощным людям, Христос сделался нашим Первосвященником, испытавшим на Себе Самом немощи естества человеческого. А потому, вполне сострадая немощам нашим, Он наилучшим образом смог исполнить великое дело искупления человечества (см. Евр. 2, 17–18).

Так как в этих стихах (Евр. 2, 11–18) говорится о воплощении Сына Божия, а также и об искупительной смерти Христовой, то они читаются в некоторые Богородичные праздники (на Благовещение и на Собор Пресвятой Богородицы) и в Великий Пяток на 6-м часе.

Глава третья

В третьей главе святой апостол говорит о превосходстве Господа Иисуса Христа над вождем еврейского народа Моисеем. Господь Иисус Христос выше Моисея прежде всего потому, что Он есть Устроитель дома, а Моисей — только верный служитель в этом доме. Под этим домом разумеется Ветхозаветная Церковь (см. Евр. 3, 1–6).

Далее апостол вспоминает о том, как часто евреи роптали на Бога во время своего сорокалетнего странствования по пустыне и как Господь вознегодовал на род их и клялся во гневе Своем, что они не войдут в покой Его, то есть в обетованную землю (см. Евр. 3, 7–11). Все это апостол говорит словами 94-го псалма (см. Пс. 94, 7–11).

Пользуясь этим историческим отрицательным примером, святой апостол выводит из него предостережение христианам, чтобы они боялись подобного ожесточения сердец и не подверглись бы гневу Божию, как некогда евреи в пустыне, чтобы не лишиться обещанного покоя, под которым в Новом Завете разумеется высший духовный покой, для которого земля Ханаанская в Ветхом Завете служила лишь отдаленным прообразом. Для новозаветного Израиля должны быть примером те стойкие и крепкие духом мужи времен Моисея, которые во все сорокалетнее странствование не потеряли веры и удержались от ропота, каковы были, например, Иисус Навин и Халев (см. Евр. 3, 16).

Глава четвёртая

В четвертой главе говорится об этом высшем духовном покое, который наследуют христиане, не поколебавшиеся в своей вере и в своем уповании.

Хотя древние евреи, несмотря на обетование, не вошли в землю покоя по своему неверию и за свой ропот против Бога, другие верующие, именно — христиане в Новом Завете, воспользуются этим обетованием Божиим о вхождении в покой, потому что Бог назначил в Новом Завете другое «субботство», то есть другой день покоя, когда новый народ Божий, то есть христиане, войдут в покой Его.

Апостол увещевает христиан стараться войти в этот духовный покой, а для этого избегать непокорности Богу (см. Евр. 4, 1–11). Свое предостережение апостол основывает на том, что угроза ослушникам и ропотливцам исходит из уст Божиих, а слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные. И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет (Евр. 4, 12–13).

Смысл этого изречения тот, что слово Божие живо и действенно, то есть не остается без исполнения: дает то, что обещает, и производит то, чем угрожает. Грозная и карающая сила слова Божия, изобличающая самые тайные помышления, сравнивается с обоюдоострым мечом, насквозь пронзающим преступника.

Важным здесь является встречающееся и в других местах у апостола Павла указание на трехсоставность человеческого естества — дух, душу и тело (см. 1 Фес. 5, 23).

Начиная с 14-го стиха четвертой главы идет речь о Господе Иисусе Христе как о великом Первосвященнике и раскрывается Его превосходство над ветхозаветным первосвященником. В последних стихах этой главы (Евр. 4, 14–16) намечается тема или главный предмет догматико-нравственного рассуждения о первосвященстве Христовом.

Имея Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания нашего. Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха (Евр. 4, 14–15). В этих словах заключается целый ряд чрезвычайно важных мыслей.

Во-первых, Иисус Христос — Великий Архиерей, единственный и превознесенный над всеми другими архиереями. Во-вторых, Он — прошедший небеса, то есть явившийся перед лицом Самого Бога, в то время как ветхозаветные архиереи могли лишь однажды в год входить только во Святая святых, бывшее лишь местом явления славы Божией. В-третьих, Иисус Христос есть Сын Божий, в то время как другие архиереи были лишь обыкновенными смертными людьми. В-четвертых, Иисус Христос есть Великий Архиерей, Который может, несмотря на все Свое недосягаемое величие, сострадать нам в немощах наших, искушенный во всем, подобно нам, кроме греха.

Посему, — заключает апостол, — да приступаем с дерзновением к престолу благодати (Евр. 4, 16), на котором восседает столь превознесенный, но в то же время столь нам доступный и способный сострадать нам великий Первосвященник.

Глава пятая

В пятой главе святой апостол проводит сравнение между ветхозаветным священством по чину Ааронову и первосвященством Христовым по чину Мелхиседека (Евр. 5, 6).

Основными чертами всякого первосвященника, избиравшегося из людей, в Ветхом Завете было то, что он для человеков поставлялся на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи людей (Евр. 5, 1). Сам обложенный немощью, он должен был как за народ, так и за себя приносить жертвы о грехах (Евр. 5, 3). Первосвященническую честь он должен был воспринимать не сам от себя, но непременно от Бога, как и Аарон (Евр. 5, 4).

В основном все эти черты мы находим и в Иисусе Христе как в истинном Первосвященнике. Свое первосвященническое призвание Христос получил непосредственно от Самого Бога, что апостол доказывает убедительными для евреев словами псалмопевца: Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя, а также: Ты священник вовек по чину Мелхиседека (Евр. 5, 6–6; ср. Пс. 2, 7; 109, 4).

А то, что Христос был, подобно нам, причастен немощам человеческим, на это указывают слова: Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти (Евр. 5, 7). Здесь имеется в виду гефсиманская молитва Христова об избавлении Его от предстоящей Ему чаши страданий.

И услышан был за Свое благоговение (Евр. 5, 7). Услышан не в смысле Своего избавления от смерти, ибо на эту смерть и пришел Он Сам добровольно, а в том смысле, что Ему послан был от Отца Небесного Ангел, укрепивший Его на подвиг страданий (см. Лк. 22, 43).

Хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию (Евр. 5, 8). Этими словами указывается на жречество Христово. Крестные страдания Христовы за людей явились той великой и умилостивительной за них жертвой, прообразом которой служили многочисленные и многократные жертвы первосвященников в Ветхом Завете.

И, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного (Евр. 5, 9). Достигнув через крестные страдания высшего совершенства (конечно, по Своему человечеству), Христос стал причиной вечного спасения всех послушных Ему людей, как всесильный Ходатай за них перед престолом Отца Небесного. Так соединились в лице Господа Иисуса Христа три характернейшие черты первосвященничества: Божественное призвание, сострадательность к людям по причастности к их естеству и жреческое посредничество за них перед Богом.

В заключение святой апостол Павел с укоризной замечает евреям, что они, упорствующие в своих закоренелых иудейских заблуждениях, неспособны понять и принять изложенное им важное учение о первосвященничестве Христовом. Судя по времени избрания евреев Богом, они могли бы быть учителями, но вместо того они оказываются подобными младенцам, которым нужна еще молочная пища, то есть их приходится учить лишь самым начаткам христианского учения (см. Евр. 5, 11–14).

Глава шестая

Хотя святой апостол Павел и назвал евреев младенцами по вере, неспособными принимать твердую пищу, он сделал это лишь в укоризненном смысле, считая, что они все же будут в состоянии понять и совершеннейшее учение христианское. Если Бог позволит (Евр. 6, 3), он надеется преодолеть главное препятствие к этому — узконациональные предрассудки евреев — и с шестой главы начинает раскрывать возвышенное учение о Господе Иисусе Христе как о Первосвященнике по чину Мелхиседекову (см. Евр. 6, 1–8, 6).

Здесь апостол прежде всего говорит о тяжести греха отпадения от веры после принятия святого крещения и о невозможности обновления через вторичное принятие этого неповторимого таинства: Невозможно — однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему (Евр. 6, 4–6).

В этих словах ясно видно указание святого апостола на самый страшный грех, который назван Самим Господом хулой на Духа Святого (см. Мф. 12, 31). Это — грех ожесточенной нераскаянности, упорного противления Богу, которым грешит диавол и с ним все остальные духи зла, а также и уподобляющиеся им в своей ожесточенной злобе против Бога люди. Таковы, например, были книжники и фарисеи, которые как бы видя не видели и слыша не слышали чудес Христовых и Его дивного возвышенного учения и довели Его до распятия, продолжая даже и над Распятым ругаться.

В вышеприведенных словах указываются черты людей, высоко поднявшихся по лествице духовного совершенства. Для таких падение бывает особенно тяжким и обращение безнадежным. Апостол сравнивает их с испорченной почвой, пившей многократно сходивший на нее дождь и все-таки производящей лишь одни терния и волчцы. Такая земля негодна и близка к проклятию, которого конец — сожжение (Евр. 6, 7–8).

Апостол выражает, однако, надежду, что евреи, к которым он пишет, находятся в лучшем состоянии, и приглашает их терпеливо трудиться над делом спасения, подобно Аврааму, который, долготерпев, получил обетования, данные ему Богом с клятвою (см. Евр. 6, 9–15).

Люди клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их (Евр. 6, 16). Эти слова важны потому, что опровергают утверждения лжеучителей (каковы, например, квакеры, Лев Толстой и другие), будто слово Божие решительно запрещает употребление клятвы. Дальше апостол говорит, что Сам Бог употребил клятву, клявшись Аврааму Самим Собой (см. Евр. 6, 13–20). Точно так же клялся для уверения людей Сам Бог Отец о вечном первосвященстве Своего Сына, как говорит об этом псалмопевец: Клялся Господь и не раскается: Ты священник вовек по чину Мелхиседека (Пс. 109, 4).

Глава седьмая

Вся седьмая глава посвящена раскрытию учения о Господе Иисусе Христе как о Первосвященнике по чину Мелхиседека (Евр. 6, 20). Первые три стиха (см. Евр. 7, 1–3) должны служить объяснением, почему Христос называется Первосвященником по чину Мелхиседекову.

В Книге Бытия рассказывается, как по возвращении Авраама после победы над ханаанскими царями его встретил с хлебом и вином Мелхиседек, царь салимский, который в то же время был и священником Бога Вышнего. Он благословил Авраама именем Бога Вышнего, а Авраам дал ему десятину из своей добычи (см. Быт. 14, 18–20).

Больше никаких сведений о лице Мелхиседека в Священных Книгах мы не находим. Но имя его и таинственность, с которой он появился и снова исчез в истории Авраама, сделали его лицом важным, как бы сверхъестественным. Вот почему псалмопевец, изображая в 109-м псалме Мессию как вечного священника, назвал Его священником по чину Мелхиседека (Пс. 109, 4).

Святой апостол Павел в первых трех стихах седьмой главы указывает черты сходства между Мелхиседеком и Господом Иисусом Христом и представляет первого как бы прообразом Сына Божия — уподобляясь Сыну Божию (Евр. 7, 3). Эти черты следующие. Самое имя Мелхиседек, которое значит «царь правды»; то, что он был царь Салима, что значит «царь мира»; то, что он был священником Бога Вышнего; то, что, выйдя навстречу Аврааму, он благословил его, и, наконец, то, что Авраам дал ему десятину из лучших добыч своих.

Апостол указывает и еще на некоторые необычайные качества Мелхиседека, не упоминаемые в Книге Бытия, а именно на неизвестность и таинственность его происхождения: Без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию (Евр. 7, 3). Важно то, что Мелхиседек первым в Священном Писании называется священником, и притом священником Бога Вышнего, и является как бы получившим священство от Самого Бога — пребывает священником навсегда (Евр. 7, 3), конечно, не в своем лице, а в лице своего Первообраза — Иисуса Христа.

Превосходство священства Мелхиседекова над священством, происходившим от Левия, потомка Авраама, святой апостол Павел и показывает дальше в следующих стихах начиная с 4-го.

Прежде всего он выставляет на вид десятину, которую поднес Авраам Мелхиседеку из лучших добыч своих. Десятина давалась старейшим.

Авраам же был свободный и независимый владелец громадных богатств, притом только что одержавший победу над пятью ханаанскими царями и получивший великие обетования от Бога. Если велик был родоначальник народа Божия Авраам, то сколько же велик тогда Мелхиседек, которому Авраам смиренно дал десятину из лучших добыч своих (Евр. 7, 4), как бы подчиненный ему данник?

В 5–6 стихах святой апостол указывает еще на одну черту, превозносящую Мелхиседека над Авраамом. Это то, что он не имел никакого племенного родства с Авраамом, и, следовательно, последний не мог считать себя обязанным уделять ему десятину от своих имуществ, как уделяли евреи своим священникам из колена Левиина.

И, наконец, еще одна примечательная черта. Мелхиседек благословил имевшего обетования, то есть Авраама. Без всякого же прекословия меньший благословляется большим (Евр. 7, 6–7). Авраам сам имел великие обетования от Бога и был родоначальником избранного народа Божия, а вместе с тем и последующего левитского священства. Между тем Мелхиседек благословил его. Отсюда естественный вывод, что Мелхиседек был выше Авраама с происшедшим от него левитским священством.

В 8–10 стихах святой апостол Павел делает естественное заключение, что в лице Авраама сам Левий и все его потомство — ветхозаветное священство — признало себя подчиненным Мелхиседеку как священнику с непреходящим, вечным достоинством. Из всего вышесказанного апостол делает вывод о превосходящих особенностях священства Мелхиседекова, осуществившихся в лице Иисуса Христа, и раскрывает превосходство священства Христова по чину Мелхиседека над несовершенным левитским священством.

В 11–12 стихах он высказывает общее соображение, что самое предвозвещение нового священства по чину Мелхиседека при прежнем левитском священстве по чину Аарона уже предуказано; что последнее, как несовершенное, будет некогда заменено первым, как более совершенным, а потому и самый ветхозаветный закон, как связанный с аароновым священством, будет изменен.

Далее апостол раскрывает, как осуществилась эта замена одного священства другим:

1. Господь Иисус Христос воссиял не из священнического колена Левиина, а из Иудина, как и Мелхиседек был чужд рода Авраамова (см. Евр. 7, 13–15).

2. Господь Иисус Христос — Священник не по закону заповеди плотской», то есть священство Его не наследственно, как было это в Левиином колене; Он — священник вовек по чину Мелхиседека (Евр. 7, 16–17).

3. Обнаружилась немощность ветхозаветного закона, ибо он не довел людей до совершенства, а потому установлен Богом с клятвою лучший, Новый Завет, Поручителем которого стал Иисус, положивший начало и лучшему, новому священству (см. Евр. 7, 18–22).

В заключение этой главы святой апостол указывает преимущество нового Христова священства:

1. Христово священство единолично и несменяемо (см. Евр. 7, 23–25).

2. Возглавляет новозаветное священство Первосвященник святой и безгрешный, каков Христос, принесший Самого Себя в жертву за грехи людей (см. Евр. 7, 26–28).

Глава восьмая

В главе восьмой продолжается та же мысль, и в первых двух стихах указывается третье преимущество Христа как Первосвященника — то, что Он служение Свое отправляет не на земле, как ветхозаветные первосвященники, а на небе, непосредственно перед престолом Божиим, ибо Он Сам воссел одесную престола величия на небесах (Евр. 8, 1).

Эти стихи (Евр. 7, 26–8, 2) составляют Апостольское чтение в дни памяти святителей на литургии, потому что каждый святитель Церкви Христовой тем велик, что он уподобляется Великому Архиерею — Господу Иисусу Христу в Его святости и непорочности.

Далее святой апостол говорит о преимуществах первосвященнического служения Христова на небе. Христос тоже приносит там жертвы. Это — непрестанное ходатайство Его за нас перед Отцом Своим Небесным как следствие той великой жертвы, которую Он однажды раз и навсегда принес за нас на кресте (см. Евр. 8, 3).

На земле Его не признали бы священником по формальным причинам. Кроме того, существует большая разница в самом существе священства левитского и священства Христова, ибо ветхозаветные священники совершали служение, которое имело только символическое и прообразовательное значение. Все же эти символы и прообразы как раз и осуществились во Христе, Который установил Новый Завет, предсказанный еще в пророчестве Иеремии (см. Иер. 31, 31–34).

Слова пророка Иеремии об установлении Нового Завета святой апостол Павел и приводит полностью (см. Евр. 8, 8–12), после чего делает свое заключение: Говоря «новый», пророк показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению (Евр. 8, 13).

Глава девятая

Девятая глава вся посвящена сравнению двух Заветов — Ветхого и Нового — и указанию на несравненное превосходство Нового.

Рассматривая в первых семи стихах устройство скинии, апостол показывает, что самое ее устройство и совершавшиеся в ней богослужебные обряды с принесением в жертву животных уже внушают мысль об их неудовлетворительности и временном значении. При описании скинии апостол обращает главное внимание на недоступность Святая святых не только для народа, но и для самих священнослужителей, из которых только один первосвященник мог вступать туда, да и то однажды в год… не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа (Евр. 9, 7).

Этот отрывок (Евр. 9, 1–7) читается за божественной литургией в некоторые Богородичные праздники, как, например, Введение во храм Пресвятой Богородицы (21 ноября) и на Покров (1 октября), так как скиния прообразовала собою Божию Матерь.

Устройство скинии показывало, что в Ветхом Завете небо было закрыто для людей и люди были разобщены с Богом. Все ветхозаветные обряды имели лишь временное значение (см. Евр. 9, 8–10). Преимущество Нового Завета в том, что в нем священнодействует в нерукотворенной скинии Христос, Первосвященник будущих благ, уже не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, Которою Он однажды… приобрел для нас вечное искупление (Евр. 9, 11–12).

Великое значение крестной жертвы Иисуса Христа в том, что Он, принеся в жертву Богу Свою собственную Кровь, сделался ходатай Нового Завета (Евр. 9, 15).

Далее святой апостол выясняет необходимость смерти Ходатая Нового Завета в таких словах: Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя, потому что завещание действительно после умерших: оно не имеет силы, когда завещатель жив (Евр. 9, 16–17). Необходимость смерти Христовой апостол выводит из двух обстоятельств, обозначаемых одним греческим словом «диафики». Это слово значит и «завет» в смысле союза или обоюдного договора, и «завещание» в смысле посмертного наказа или распоряжения.

Христос должен был умереть, потому что как в древности Ветхий Завет был основан на крови жертвенных животных, так и Новый Завет мог быть основан только на крови Посредника или Примирителя между Богом и людьми. Ибо необходимо было этой кровью уничтожить грех, который вносил это разделение. Вместе с тем Христос должен был умереть для того, чтобы оставить людям завещание — сделать их наследниками уготованного им вечного спасения.

Далее (см. Евр. 9, 18–23) апостол объясняет, что кровь тельцов и козлов в Ветхом Завете имела только прообразовательное значение и имела силу только как прообраз искупительной крови Агнца Божия Христа, имевшего пролить ее за грехи людей. Громадное преимущество Христа как Первосвященника Нового Завета святой апостол Павел указывает в том, что Он вошел однажды и раз и навсегда, совершив наше спасение Своей Кровью, не во Святая святых, как ветхозаветные первосвященники, а в самое небо, чтобы предстать ныне за нас перед лицом Божиим.

Человекам положено однажды умереть, а потом суд (Евр. 9, 27). Важное изречение, которое опровергает лжеучение о так называемом перевоплощении душ.

Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение (Евр. 9, 28). Почему сказано, что Христос принес Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, а не всех? «Потому, — отвечает святитель Иоанн Златоуст, — что не все уверовали. Христос умер за всех, дабы спасти всех, сколько от Него зависит, ибо смерть Его сильна была спасти всех от погибели, но Он вознес грехи не всех, потому что они сами не захотели».

Глава десятая

В десятой главе развивается та же мысль о превосходстве Нового Завета над Ветхим и говорится об отмене ветхозаветных жертв и ветхозаветного священства, ставших ненужными.

Апостол говорит, что закон, то есть Ветхий Завет, имел только тень будущих благ, а не самый образ вещей, то есть имел лишь прообразовательное значение (Евр. 10, 1). Ветхозаветные жертвы не давали совершенного очищения грехов, ибо тогда не было бы надобности постоянно и многократно приносить их. Они были только ежегодным напоминанием о грехах и, следовательно, о той единой Великой Жертве, которою Христос раз и навсегда очистил грехи людские (см. Евр. 10, 1–4).

Далее апостол приводит замечательные ветхозаветные пророчества, и прежде всего слова псалмопевца Давида, которыми великий Потомок его, Мессия, входя в мир, выражает готовность отдать Свое собственное Тело на страдание за людей после того, как Отцу Небесному станут неугодны ветхозаветные всесожжения и жертвы за грех: Жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и жертвы за грех неугодны Тебе. Тогда Я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже (Евр. 10, 5–7)⁸⁶.

В еврейском тексте вместо «уготовил мне тело» (как в переводе семидесяти) сказано: «Ты открыл Мне», или собственно «пронзил Мне уши». Неизвестно, как произошла эта разница, но в обоих чтениях выражается одна и та же мысль о беспрекословном послушании Мессии-Христа Небесному Отцу. В древности прокалывались уши тем рабам, которые, получив свободу, выразили желание навсегда остаться в услужении у своего господина — это было символическим знаком всецелой преданности (см. Исх. 21, 5–6).

Из этого пророческого изречения святой апостол делает вывод об отмене ветхозаветных жертв, вместо которых спасением человечеству послужила единая крестная Жертва Иисуса Христа (см. Евр. 10, 8–10). Ветхозаветные жертвы, многократно приносившиеся священниками, не могли истребить грехов, Христос же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога и навсегда сделал совершенными освящаемых (Евр. 10, 12–14).

Все это святой апостол подтверждает ссылкой на пророчество святого Иеремии о наступлении Нового Завета с забвением грехов и беззаконий человеческих Богом (см. Евр. 10, 15–17).

Где прощение грехов, там не нужно приношение за них (Евр. 10, 18). Иными словами, с пролитием Крови Христовой Ветхий Завет с его священством сени и бессильными жертвами должен прекратиться.

С 19-го стиха десятой главы начинается уже вторая, нравственная часть Послания святого апостола Павла к Евреям. Основная мысль этой части — убеждение быть твердыми в вере.

В стихах 19–39 святой апостол увещевает евреев неуклонно держаться христианского исповедания веры, быть исполненными любви друг ко другу и не оставлять христианских собраний, внушая, что если отвергшийся закона Моисеева наказывается смертью, то тем более тягчайшему наказанию подвергнутся отступники от христианской веры: Страшно впасть в руки Бога живаго! (Евр. 10, 31).

Апостол напоминает евреям первое время после их обращения ко Христу, когда они были исполнены великой ревности, мужественно переносили гонения и даже расхищение имения своего приняли с радостью, и убеждает их не оставлять христианского упования, а вооружиться терпением, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное.

Он утешает их обещанием Второго пришествия Христова, когда каждый получит праведное воздаяние, и приводит пророчество Аввакума о том, что Праведный верою жив будет; а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя, как говорит Господь Сам устами этого пророка (Евр. 10, 38; ср. Авв. 2, 4), убеждая стоять в вере — ко спасению души.

Глава одиннадцатая

Вся одиннадцатая глава посвящена изложению важного учения о вере.

Апостол дает прежде всего чрезвычайно ценное в догматическом отношении определение самого понятия веры: Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом (Евр. 11, 1), Смысл этого определения хорошо объяснен блаженным Феодоритом, который говорит так: «Вера делается для нас оком к созерцанию уповаемого и не пришедшее еще в бытие показывает уже состоявшимся. Когда все мертвые еще во гробах, вера живописует нам воскресение и научает представлять бессмертие в прахе тел».

Такой верой прославились ветхозаветные праведники, воспоминаниям о которых посвящено далее все содержание этой главы. Однако прежде чем говорить о вере ветхозаветных праведников, апостол дает еще указание на общее значение веры: Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое (Евр. 11, 3).

Только вера помогает нам понять, как Бог мог сотворить этот видимый мир из ничего и во времени, ибо для разума нашего легче представить, что материя вечна и из нее все произошло путем естественных законов развития, чему и учат действительно материалисты, не верующие в Бога и в то, что мир сотворен Богом. Мир сотворен во времени, и самое время — счет веков — началось лишь тогда, когда появилось видимое тварное бытие. Это и выражает апостол словами веки устроены.

Все остальное содержание главы говорит о ветхозаветных праведниках начиная от Авеля, которые жили верой в исполнение тех великих обетований Божиих, о которых Господь объявил согрешившим людям еще в раю перед изгнанием их оттуда, — то есть верой в обетованного Искупителя мира, страдания Которого должны были прообразоваться установленными в Ветхом Завете жертвами.

Сказав об Авеле и Енохе, святой апостол подчеркнул необходимость веры для угождения Богу в следующих важных словах: Без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает (Евр. 11, 6). Это изречение находится в связи с предыдущими словами о Енохе, который был взят живым на небо за то, что имел истинную веру, вследствие чего ходил он пред Богом (Быт. 5, 24), то есть во всей жизни своей руководствовался единственно волей Божией.

Верою Ной… приготовил ковчег и ею осудил он весь мир (Евр. 11, 7). Только вера в Бога и в непреложность Его слов о предстоящем всемирном потопе могла побудить Ноя к постройке ковчега. Своей верой Ной осудил весь мир, то есть доказал, что он достоин наказания, ибо он мог так же, как и Ной, веровать и спастись.

Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие (Евр. 11, 8). Высота и чистота веры Авраамовой сказалась в том, что он, придя в землю Обетованную, жил в ней в шатрах, ожидая исполнения обетования Божия в лучшем и возвышенном смысле — в смысле получения им в обладание Отечества Небесного (см. Евр. 11, 9–16).

Ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог (Евр. 11, 10). То есть он ждал Отечества Небесного, чувствуя себя, как и другие ветхозаветные праведники, странником и пришельцем на земле (см. Евр. 11, 13).

Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака… почему и получил его в предзнаменование (Евр. 11, 17, 19) — в предзнаменование того, что Отец Небесный принесет в жертву за грехи людей Сына Своего Единородного, Который в третий день воскреснет.

Верою Иаков, умирая… поклонился на верх жезла своего (Евр. 11, 21). Этим поклонением он воздавал поклонение как бы Самому Мессии, долженствовавшему произойти из его рода.

Верою Моисей по рождении три месяца скрываем был родителями своими, ибо видели они, что дитя прекрасно, и не устрашились царского повеления (Евр. 11, 23). Апостол считает, что не одна родительская любовь внушала родителям Моисея скрывать его, но прежде всего вера, что такое прекрасное дитя предназначается к какому-то великому делу.

Об этом святитель Иоанн Златоуст так говорит: «Так праведному дается великая благодать с самого начала, еще с пеленок, и это делает не природа, а Бог. Ибо, смотри, новорожденное дитя оказалось прекрасным, а не безобразным, каковы более или менее все новорожденные дети. Чье это было дело? Не природы, а благодати Божией, которая подвигла и язычницу-египтянку и воодушевила ее так, что она взяла и приняла к себе младенца».

Верою Моисей… лучше захотел страдать с народом Божиим… поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели Египетские сокровища (Евр. 11, 24–26). Как прообраз Христа, страдавшего за людей, и Моисей предпочел страдать за свой народ, чтобы избавить его от рабства египтян.

Верою оставил он Египет, не убоявшись гнева царского (Евр. 11, 27). «Как не убоялся? — спрашивает святитель Иоанн Златоуст. — Писание говорит, что, услышав, он убоялся, искал спасения в бегстве, убежал, скрылся и после того находился в страхе? Вникни внимательнее в сказанное. Слова не убоявшись гнева царского сказаны по отношению к тому, что он после опять не предстал бы, не принял бы на себя дела ходатайства; а если он принял на себя это дело, то, значит, во всем полагался на Бога. А почему, скажите, он не остался в Египте? Дабы не подвергать себя предвиденной опасности. Ибо искушающему Бога свойственно бросаться в опасности и говорить: посмотрю, сохранит ли меня Бог».

Верою совершил он Пасху и пролитие крови, дабы истребитель первенцев не коснулся их (Евр. 11, 28). «В чем здесь проявилась вера Моисея? — спрашивает блаженный Феодорит и объясняет. — Без веры как поверил бы он, что кровию овчею будет остановлена смерть? Но он посредством образа прозревал в самую истину и представлял себе силу Владычней Крови».

Верою пали стены Иерихонские, по семидневном обхождении (Евр. 11, 30). В чем проявилась вера израильтян во время этого исторического события, о котором рассказывает Книга Иисуса Навина (см. Нав. 6, 1–19)? В беспрекословном послушании повелению Божию.

За стенами Иерихона находились сильные, хорошо вооруженные враги, которые могли в любое мгновение броситься на осаждающих, а между тем израильтянам велено было на седьмой день осады семь раз обойти вокруг города. Такое обхождение, по человеческим размышлениям, могло бы довести их до последней степени телесного изнеможения.

Однако они подчинились распоряжению своего вождя Иисуса Навина, очевидно, надеясь не на силу своего оружия, а веруя в чудесную помощь Божию. И эта вера их не была посрамлена: при звуке священных труб стены Иерихона пали. «Трубные звуки никак не могут разрушить стены, — рассуждает по этому поводу святитель Иоанн Златоуст, — хотя бы кто трубил тысячу лет, а вера может делать все».

Верою Раав блудница, с миром приняв соглядатаев и проводив их другим путем, не погибла с неверными (Евр. 11, 31). О подвиге Раав рассказывается в Книге Иисуса Навина, как она спасла скрывшихся у нее в доме израильских соглядатаев (см. Нав., гл. 2). В подвиге уверовавшей Раав было замечательно то, что она была чужестранка, до прихода соглядатаев не знала истинной веры и жизнь ее была до тех пор предосудительной. Силой ее веры совершилось полное обновление ее грешной дотоле души.

Святитель Иоанн Златоуст подчеркивает, что святой апостол с особым намерением упомянул Раав в числе лиц, заслуживающих подражания своей вере. Ибо «оказаться по вере ниже знаменитых лиц (например Авеля, Ноя, Авраама и других) не так прискорбно; но прискорбно оказаться ниже лиц неизвестных. Посему апостол начинает с родителей Моисея, людей неизвестных и не имевших ничего такого, что имел сын, а потом, продолжая речь, сильнее выражает нелепость неверия, указывая на блудниц и вдовиц уверовавших».

Далее святой апостол перечисляет других ветхозаветных праведников, силой веры творивших многие дивные дела и чудеса. Одних он называет по именам, у других, не называя имен, перечисляет лишь их деяния (см. Евр. 11, 32–38). Вот как поясняет сказанное апостолом блаженный Феодорит.

Верою побеждали царства (Евр. 11, 33). Гедеон низложил мадианитян, Самсон — филистимлян, Варак — Сисару, Давид — аммонитян, амаликитян и оба племени сириан, Самуил — филистимлян. Заграждали уста львов (Евр. 11, 33) — Даниил.

Угашали силу огня (Евр. 11, 34) — Анания, Азария и Мисаил. Избегали острия меча (Евр. 11, 34) — победившие в войнах. Укреплялись от немощи (Евр. 11, 34) — возвратившиеся с Зоровавелем, освободившиеся из плена и победившие восставших на них соседей. Были крепки на войне (Евр. 11, 34) — и перечисленные выше, и дети Маттафии Иуда, Ионафан и Симон.

Жены получали умерших своих воскресшими (Евр. 11, 35) — это чудеса великих Илии и Елисея, из которых один воскресил сына вдовицы, а другой сына соманитянки. Иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение (Евр. 11, 35) — например, Елеазар, семь Маккавеев и их мать.

Были побиваемы камнями (Евр. 11, 37) — священник Захария, сын Иоддаев. Перепиливаемы (Евр. 11, 35) — говорят, что претерпел это пророк Исаия.

Скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. 11, 37–38). «Так великий Илия, так Елисей, великий наследник его благодати; так бóльшая часть пророков, которые и домов не имели, но рубили дерева и строили себе кущи» (блаженный Феодорит).

И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства (Евр. 11, 39–40). Вот как поясняет это святитель Иоанн Златоуст: «Уже прошло столько времени, как они (ветхозаветные праведники) остались победителями и еще не получили награды, а вы, находясь еще в подвиге, сетуете? Что же делать Авелю, который прежде всех победил и остается неувенчанным? Что Ною? Что другим, жившим в те времена и ожидающим тебя и тех, которые будут после тебя?»

Смысл этих слов тот, что апостол хочет вразумить ими нетерпеливых и малодушных палестинских евреев, которые, не скончавши еще христианского подвига, хотели бы уже видеть исполнение христианских надежд. Он утешает их представлением о том, как долго пришлось ждать ветхозаветным праведникам награды за свое терпение — пока великая Жертва Христова не отверзла им врата Небесного Царствия.

Глава двенадцатая

В следующей, двенадцатой главе святой апостол предлагает евреям, взирая на пример ветхозаветных праведников, с терпением… проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса как на высший пример для всех подвизающихся (Евр. 12, 1–2).

Отрывок (Евр. 11, 9–10, 17–23, 32–40) читается на литургии в Неделю перед Рождеством Христовым — Неделю святых отец, когда празднуется память всех ветхозаветных праведников. С добавлением же первых двух стихов двенадцатой главы (Евр. 11, 33–12, 2) прочитывается на литургии в Неделю всех святых. Начиная же с 24-го стиха (Евр. 11, 24–26, 32–12, 2) читается в Неделю Православия.

Далее в двенадцатой главе святой апостол учит о значении скорбей как целительного наказания от Бога тем людям, которые являются Его сынами, ссылаясь на изречение Книги Притчей: Господь, кого любит, того наказывает (Евр. 12, 6; см. Притч. 3, 12).

Глава тринадцатая

Конец двенадцатой и тринадцатая глава посвящены нравственным наставлениям о мире, о целомудрии, о братолюбии, о почитании наставников, о благотворении (см. Евр. 13, 1–17).

Последние стихи Послания (см. Евр. 13, 18–25) содержат послесловие с выражением надежды на свидание, приветствиями и благословением.

Апокалипсис, или Откровение святого Иоанна Богослова

О книге Апокалипсис

Значение Апокалипсиса и интерес к нему

Апокалипсис, или, в переводе с греческого, Откровение, святого Иоанна Богослова есть единственная пророческая Книга Нового Завета. Она является естественным завершением всего круга новозаветных Священных Книг. В Книгах законоположительных, исторических и учительных христианин черпает знания об основании и историческом росте жизни Церкви Христовой и руководство для своей личной жизнедеятельности; в Апокалипсисе же верующему уму и сердцу даются таинственные пророческие указания о будущей судьбе Церкви и всего мира.

Апокалипсис — Книга таинственная, весьма трудно поддающаяся правильному пониманию и истолкованию, вследствие чего Уставом церковным не положено чтений из нее во время богослужения. Но вместе с тем именно таинственный характер этой Книги и привлекает к себе взоры и верующих христиан, и просто пытливых мыслителей, на протяжении всей новозаветной истории человечества пытающихся разгадать смысл и значение загадочных видений, описанных в ней.

Существует громадная литература об Апокалипсисе, среди которой имеется и много вздорных произведений, касающихся происхождения и содержания этой таинственной Книги. Как на одно из таких произведений последнего времени, необходимо указать на книгу Н. А. Морозова «Откровение в грозе и буре».

Исходя из предвзятой мысли, что описываемые в Апокалипсисе видения с точностью астронома-наблюдателя изображают состояние звездного неба в какой-либо определенный момент времени, Н.А. Морозов делает астрономическое вычисление и приходит к заключению, что таковым было звездное небо 30 сентября 395 года. Заменяя лица, действия и картины Апокалипсиса планетами, звездами и созвездиями, автор широко пользуется расплывчатыми очертаниями облаков, заменяя ими недостающие названия звезд, планет и созвездий для изображения полной картины неба в соответствии с данными Апокалипсиса.

Если и облака не помогают, при всей мягкости и податливости этого материала в умелых руках, тогда Н.А. Морозов переделывает внужном ему смысле текст Апокалипсиса. Такое свободное обращение с текстом Священной Книги Н. А. Морозов оправдывает или опиской и невежеством переписчиков Апокалипсиса, «не понимавших астрономического смысла картины», или даже тем соображением, что сам автор Апокалипсиса «благодаря предвзятой идее» делал натяжки в описании картины звездного неба.

Таким же «научным» методом определяет Н.А. Морозов, что автором Апокалипсиса был святитель Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский (347–407). На полную историческую несообразность своих выводов Н.А. Морозов не обращает никакого внимания.

В наше время — период первой мировой войны и русской революции, а затем еще более страшной второй мировой войны, когда человечество испытало столько ужасных потрясений и бедствий, — еще более умножились попытки истолкования Апокалипсиса применительно к переживаемым событиям, более или менее удачные. При этом одно важно и необходимо помнить: при истолковании Апокалипсиса, как и вообще при всяком толковании той или другой Книги Священного Писания, необходимо пользоваться текстами других Священных Книг, входящих в состав нашей Библии, и истолковательными трудами святых отцов и учителей Церкви.

Из специальных святоотеческих трудов по истолкованию Апокалипсиса особенно ценно «Толкование на Апокалипсис» святого Андрея, архиепископа Кесарийского, которое представляет собой итог всего понимания Апокалипсиса в до-никейский период (до Первого Вселенского Собора). Весьма ценна также «Антология на Апокалипсис» св. Ипполита Римского († 235 г.). В новейшее время появилось гак много истолковательных трудов на Апокалипсис, что число их к концу XIX века уже достигло девяноста.

Из русских трудов наиболее ценные:

1. А. Жданов. Откровение Господа о семи Азийский Церквах. Опыт изъяснения первых трех глав Апокалипсиса.

2. Епископ Петр. Объяснение Апокалипсиса святого апостола Иоанна Богослова.

3. Н.К. Никольский. Апокалипсис и обличаемое им лжепророчество.

4. Н.И. Виноградов. О конечных судьбах мира и человека.

5. М.В. Барсов. Сборник статей по истолковательному и назидательному чтению Апокалипсиса.

Об авторе Апокалипсиса

Автор Апокалипсиса сам называет себя Иоанном (см. Откр. 1, 1, 4, 9). По общему верованию Церкви, это был святой апостол Иоанн, возлюбленный ученик Христов, за высоту своего учения о Боге Слове получивший отличительное прозвание Богослов, вдохновенному перу которого принадлежит также четвертое каноническое Евангелие и три соборных Послания. Это верование Церкви оправдывается как данными, указываемыми в самом Апокалипсисе, так и многообразными внутренними и внешними признаками.

1. Автор Апокалипсиса называет себя Иоанном в самом начале, говоря, что ему было дано откровение Иисуса Христа (Откр. 1, 1). Приветствуя далее семь Малоазийских Церквей, он вновь называет себя Иоанном (см. Откр. 1, 4). Далее он говорит о себе, опять называя себя Иоанном, что он был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа (Откр. 1, 9). Из апостольской истории известно, что именно святой Иоанн Богослов подвергся заточению на острове Патмос. И наконец, заканчивая Апокалипсис, писатель снова называет себя Иоанном (см. Откр. 22, 8).

Также он называет себя самовидцем Иисуса Христа (см. Откр. 1, 2; ср. 1 Ин. 1, 1–3).

Совершенно несостоятельно мнение, будто Апокалипсис написан каким-то «пресвитером Иоанном». Самая личность этого «пресвитера Иоанна», отдельная от апостола Иоанна, довольно сомнительна. Единственное свидетельство, которое дает повод говорить о «пресвитере Иоанне», — это место из сочинения Папия, сохранившееся у историка Евсевия. Оно чрезвычайно неопределенно и дает место только догадкам и предположениям, противоречащим одно другому.

Ни на чем не основано мнение, приписывающее написание Апокалипсиса Иоанну-Марку, то есть евангелисту Марку. Еще более нелепо мнение римского пресвитера Кая (III в.), будто Апокалипсис написан еретиком Керинфом.

2. Вторым доказательством принадлежности Апокалипсиса святому апостолу Иоанну Богослову служит сходство его с Евангелием и Посланиями Иоанновыми не только по духу, но и по слогу, а особенно по некоторым характерным выражениям. Так, например, проповедь апостольская называется здесь свидетельством (см. Откр. 1, 2–9; 20, 4; ср. Ин. 1, 7; 3, 11; 21, 24; 1 Ин. 5, 9–11). Господь Иисус Христос называется Словом (см. Откр. 19, 13; ср. Ин. 1, 1–14; 1 Ин. 1, 1) и Агнцем (см. Откр. 5, 6; 17, 14; ср. Ин. 1, 36). Пророческие слова Захарии: И они воззрят на Него, Которого пронзили (Зах. 12, 10) — и в Евангелии, и в Апокалипсисе приводятся одинаково по переводу семидесяти (см. Ин. 19, 37; Откр. 1, 7).

Некоторые находили, будто язык Апокалипсиса отличается от языка других творений святого апостола Иоанна. Эта разница легко объясняется как разностью содержания, так и обстоятельствами происхождения текстов святого апостола. Святой апостол Иоанн хотя и владел греческим языком, но, находясь в заточении, вдали от живого разговорного греческого языка, естественно положил на Апокалипсис печать сильного влияния еврейского языка, так как был природным иудеем.

Для непредубежденного читателя Апокалипсиса нет сомнения, что на всем содержании его лежит печать великого духа апостола любви и созерцания.

3. Все древние и более поздние святоотеческие свидетельства признают автором Апокалипсиса святого Иоанна Богослова. Его ученик святой Папий Иерапольский автором Апокалипсиса называет «старца Иоанна», каковым именем называет себя сам святой апостол в своих Посланиях (см. 2 Ин. 1, 1; 3 Ин. 1, 1). Важно свидетельство святого Иустина Мученика, еще до своего обращения в христианство долго жившего в Ефесе — городе, где долго жил и почил великий апостол.

Многие святые отцы приводят места из Апокалипсиса как из богодухновенной книги, принадлежащей святому Иоанну Богослову. Таковы святые Ириней Лионский, ученик святого Поликарпа Смирнского, ученика Иоанна Богослова, Ипполит, папа Римский, ученик Иринея, написавший даже апологию на Апокалипсис. Климент Александрийский, Тертуллиан и Ориген также признают святого апостола Иоанна автором Апокалипсиса. Равным образом убеждены в этом и Ефрем Сирин, Епифаний, Василий Великий, Иларий, Афанасий Великий, Григорий Богослов, Дидим, Амвросий, Августин и Иероним. Правило 33-е Карфагенского Собора, приписывая Апокалипсис святому Иоанну Богослову, ставит его в ряду других канонических Книг.

Отсутствие Апокалипсиса в переводе Пеши-то объясняется исключительно тем, что этот перевод был сделан для богослужебного чтения, а Апокалипсис во время богослужения не читался. В 60-м правиле Лаодикийского Собора Апокалипсис не упомянут, так как его таинственное содержание не дозволяло рекомендовать всем Книгу, которая могла дать повод к ложным толкованиям.

Время и место написания Апокалипсиса

Точных данных о времени написания Апокалипсиса мы не имеем. Древнее предание указывает на конец I века. Так, святой Ириней пишет: «Апокалипсис появился незадолго перед сим и почти в наше время, в конце царствования Домициана»⁸⁷. Церковный историк Евсевий сообщает, что и современные ему языческие писатели упоминают о ссылке святого апостола Иоанна на Патмос за свидетельство о Божественном Слове и относят это событие к пятнадцатому году царствования Домициана, то есть к 95–96 годам по Р.Х. То же утверждают и Климент Александрийский, Ориген и блаженный Иероним.

Согласны церковные писатели первых трех веков и в указании места написания Апокалипсиса, которым они признают остров Патмос, упоминаемый самим апостолом как место получения им откровений (см. Откр. 1, 9–10). Но после открытия сирийского перевода Апокалипсиса VI века («Пококе»), где в надписании вместо Домициана назван Нерон, многие стали относить написание Апокалипсиса ко времени Нерона, то есть к 60-м годам по Р.Х. Святой Ипполит Римский также приписывает ссылку святого Иоанна на остров Патмос Нерону.

Находят также, что относить время написания Апокалипсиса к царствованию Домициана нельзя еще потому, что, судя по первым двум стихам 11-й главы Апокалипсиса, иерусалимский храм тогда еще не был разрушен, так как в этих стихах усматривают предсказание о будущем разрушении храма, которое при Домициане было делом уже совершившимся. Указания на римских императоров, которые некоторые видят в 10-м стихе 17-й главы, ближе всего подходят к преемникам Нерона. Находят также, что число зверя (Откр. 13, 18) можно находить в имени Нерона: «Нерон Кесар» — 666.

Самый язык Апокалипсиса, полный гебраизмов, также, по мнению некоторых, указывает на его более раннее по сравнению с четвертым Евангелием и Посланиями святого Иоанна происхождение. Полное имя Нерона было Клавдий Нерон Домиций, вследствие чего и можно было смешать его с царствовавшим позже императором Домицианом. По этому мнению, Апокалипсис написан года за два до разрушения Иерусалима, то есть в 68 году по Р. Х.

Но против этого возражают, что состояние жизни христианской, как она представляется в Апокалипсисе, говорит за более позднюю дату. Каждая из семи Малоазийских Церквей, к которым обращается святой Иоанн, имеет уже свою историю и так или иначе определившееся направление религиозной жизни. Христианство в них уже не в первой стадии чистоты и истины; ложное христианство пытается занять в них место наряду с истинным.

Все это предполагает, что и деятельность святого апостола Павла, долго проповедовавшего в Ефесе, была делом уже давнего прошлого. Эта точка зрения, основывающаяся на свидетельстве святого Иринея и Евсевия, относит время написания Апокалипсиса к 95–96 годам по Р. Х.

Совсем трудно принять мнение святого Епифания, который говорит, что святой Иоанн возвратился с Патмоса при императоре Клавдии (41–54 гг.). При Клавдии не было общего гонения на христиан в провинциях, а было только изгнание из Рима иудеев, среди которых могли быть и христиане. Невероятно и предположение о написании Апокалипсиса в еще более позднее время, при императоре Траяне (98–117 гг.), когда святой Иоанн окончил свою жизнь.

Относительно места написания Апокалипсиса существует также мнение, что он написан в Ефесе после возвращения туда апостола из ссылки, хотя гораздо естественнее первое мнение, что Послание к малоазийским Церквам, содержащееся в Апокалипсисе, было отправлено именно с Патмоса. Трудно предположить также, чтобы святой апостол повеление написать все виденное им (см. Откр. 1, 10–11) не исполнил бы сразу.

Главный предмет и цель написания Апокалипсиса

Начиная Апокалипсис, святой Иоанн сам указывает на главный предмет и цель его написания — показать… чему надлежит быть вскоре (Откр. 1, 1). Таким образом, главный предмет Апокалипсиса составляет таинственное изображение будущей судьбы Церкви Христовой и всего мира.

С самого начала своего существования Церковь Христова должна была вступить в тяжкую борьбу с заблуждениями иудейства и язычества с целью доставить торжество Божественной истине, принесенной на землю воплотившимся Сыном Божиим, и через это даровать человеку блаженство и жизнь вечную. Целью Апокалипсиса и является изобразить эту борьбу Церкви и торжество Ее над всеми врагами, показать наглядно гибель врагов Церкви и прославление верных чад Ее.

Это особенно важно и нужно было для верующих в те времена, когда начинались страшные кровавые гонения на христиан, чтобы дать им утешение и ободрение в постигших их скорбях и тяжких испытаниях. Наглядная картина брани темного царства сатаны с Церковью и конечной победы Церкви над «древним змием» (см. Откр. 12, 9) нужна для верующих всех времен все с той же целью утешения и подкрепления их в борьбе за истину Христовой веры, какую им постоянно приходится вести со служителями темных адских сил, стремящихся в своей слепой злобе уничтожить Церковь.

Взгляд Церкви на содержание Апокалипсиса

Все древние отцы Церкви, истолковывавшие Священные Книги Нового Завета, единодушно рассматривают Апокалипсис как пророческую картину о последних временах мира и событиях, имеющих совершиться перед Вторым пришествием Христовым на землю и при открытии Царства славы, уготованного всем истинно верующим христианам. Несмотря на темноту, под которой сокрыт таинственный смысл этой Книги и вследствие которой многие неверующие пытались всячески опорочить ее, глубоко просвещенные отцы и богомудрые учителя Церкви всегда относились к ней с великим благоговением.

Так, святой Дионисий Александрийский пишет: «Темнота сей Книги не препятствует удивляться ей. И если я не все в ней понимаю, то лишь по моей неспособности. Я не могу быть судией истин, в ней заключающихся, и измерять их скудостью моего ума; руководствуясь более верою, чем разумом, нахожу их только превосходящими мое понимание». В таком же роде высказывается об Апокалипсисе и блаженный Иероним: «В нем столько же таинств, сколько слов. Но что я говорю? Всякая похвала сей Книге будет ниже ее достоинства».

Многие считают, что и Кай, римский пресвитер, не считает Апокалипсис творением еретика Керинфа, как это некоторые выводят из его слов, ибо Кай говорит не о Книге, называемой «Откровение», а об «откровениях». Сам Евсевий, приводящий эти слова Кая, ни слова не говорит о том, чтобы Керинф был автором Книги Апокалипсис. Блаженный Иероним и другие отцы, знавшие это место в сочинении Кая и признававшие подлинность Апокалипсиса, не оставили бы его без возражения, если бы считали слова Кая относящимися к Апокалипсису святого Иоанна Богослова.

Но за богослужением Апокалипсис не читался и не читается — надо полагать, из-за того, что в древности чтение Священного Писания за богослужением всегда сопровождалось его толкованием, а Апокалипсис слишком труден для толкования. Этим же объясняется и отсутствие его в сирийском переводе Пешито, который предназначался специально для богослужебного употребления. Как доказано исследователями, Апокалипсис первоначально находился в списке Пешито и был исключен оттуда уже после времен святого Ефрема Сирина, ибо этот преподобный приводит Апокалипсис в своих сочинениях как каноническую Книгу Нового Завета и широко использует его в своих вдохновенных поучениях.

Правила для толкования Апокалипсиса

Как Книга судеб Божиих о мире и Церкви, Апокалипсис всегда привлекал к себе внимание христиан, а особенно в то время, когда внешние гонения и внутренние соблазны с особенной силой начинали смущать верующих, угрожая со всех сторон разного рода опасностями. В такие периоды верующие естественно обращались к этой Книге за утешением и ободрением и пытались разгадать по ней смысл и значение происходящих событий.

Между тем образность и таинственность этой Книги делают ее весьма трудной для понимания, а потому для неосторожных толкователей всегда есть риск увлечься за границы истины и повод к несбыточным надеждам и верованиям. Так, например, буквальное понимание образов этой Книги давало повод и теперь еще продолжает давать к ложному учению о так называемом хилиазме — тысячелетнем царстве Христовом на земле. Ужасы гонений, переживавшиеся христианами в I веке и толкуемые в свете Апокалипсиса, давали повод некоторым верить в наступление последних времен и скорого Второго пришествия Христова еще тогда же, в I веке.

За истекшие девятнадцать веков явилось множество толкований Апокалипсиса самого разнообразного характера. Всех этих толкователей можно подразделить на четыре разряда.

Одни из них относят все видения и символы Апокалипсиса к «последним временам» — кончине мира, явлению антихриста и Второму пришествию Христову.

Другие придают Апокалипсису чисто историческое значение, относя все видения к историческим событиям I века — ко временам гонений, воздвигнутых на Церковь языческими императорами.

Третьи стараются найти осуществление апокалиптических предсказаний в исторических событиях позднейшего времени. По их мнению, например, папа Римский есть антихрист и все апокалиптические бедствия возвещаются собственно для Римской Церкви, и т. п.

Четвертые, наконец, видят в Апокалипсисе только аллегорию, считая, что описываемые в нем видения имеют не столько пророческий, сколько нравственный смысл, аллегория же введена только для усиления впечатления с целью поразить воображение читателей.

Более правильным надо признать то толкование, которое объединяет все эти направления. Причем не следует упускать из вида, что, как ясно учили об этом древние толкователи и отцы Церкви, содержание Апокалипсиса в итоге своем направлено к последним судьбам мира. Не может быть, однако, сомнений, что в течение всей минувшей христианской истории исполнилось уже немало предсказаний святого тайновидца Иоанна о грядущих судьбах Церкви и мира.

Но нужна большая осторожность в применении апокалиптического содержания к историческим событиям, и нельзя слишком злоупотреблять этим. Справедливо замечание одного толкователя, что содержание Апокалипсиса только постепенно будет становиться понятным по мере наступления событий и исполнения пророчеств, в нем предреченных.

Правильному пониманию Апокалипсиса, конечно, больше всего мешает отход людей от веры и истинно христианской жизни, что всегда ведет к притуплению, а то и полной утрате духовного зрения, необходимого для правильного понимания и духовной оценки совершающихся в мире событий. Эта всецелая преданность современного человека греховным страстям, лишающая чистоты сердечной, а следовательно, и духовного зрения (см. Мф. 5, 8), служит причиной того, что некоторые современные толкователи Апокалипсиса хотят видеть в нем одну аллегорию и даже самое Второе пришествие Христово учат понимать аллегорически.

Исторические события и лица переживаемого нами ныне времени, которое, по всей справедливости, многие уже называют апокалиптическим, убеждают нас в том, что видеть в Книге Апокалипсис одну аллегорию поистине значит быть духовно слепым, настолько все теперь происходящее в мире напоминает страшные образы и видения Апокалипсиса.

Содержание и структура Апокалипсиса

Апокалипсис содержит в себе всего 22 главы. По содержанию своему он может быть разделен на следующие отделы:

1. Вступительная картина явившегося Иоанну Сына Человеческого, повелевающего Иоанну написать семи малоазийским Церквам (Откр. 1).

2. Наставления семи малоазийским Церквам: Ефесской, Смирнской, Пергамской, Фиатирской, Сардийской, Филадельфийской и Лаодикийской (Откр. 2 и 3).

3. Видение Бога, сидящего на престоле, и Агнца (Откр. 4 и 5).

4. Вскрытие Агнцем семи печатей таинственной книги (Откр. 6 и 7).

5. Гласы семи ангельских труб, возвестившие различные бедствия живущим на земле при снятии седьмой печати (Откр. 8–11).

6. Церковь Христова под образом жены, облеченной в солнце, находившейся в болезнях рождения (Откр. 12).

7. Зверь-антихрист и его пособник лжепророк (Откр. 13).

8 Приуготовительные события перед всеобщим воскресением и Страшным Судом (Откр. 14–19): хвалебная песнь 144 000 праведников и Ангелы, возвещающие судьбы мира (Откр. 14); семь Ангелов, имеющих семь последних язв (Откр. 15); семь Ангелов, изливающих семь чаш гнева Божия (Откр. 16); суд над великой блудницей, сидящей на водах многих и восседающей на багряном звере (Откр. 17); падение Вавилона — великой блудницы (Откр. 18); брань Слова Божия со зверем и воинством его и погибель последних (Откр. 19).

9. Общее воскресение и Страшный Суд (Откр. 20).

10. Открытие нового неба и новой земли; Новый Иерусалим и блаженство его обитателей (Откр. 21, 1–22, 5).

11. Заключение: удостоверение истинности всего сказанного и завещание соблюдать заповеди Божии. Преподание благословения (Откр. 22, 6–21).

Экзегетический разбор Апокалипсиса

Глава первая. Назначение Апокалипсиса и способ дарования его Иоанну

Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре (Откр. 1, 1). Эти слова ясно определяют характер и назначение Апокалипсиса как Книги пророческой. Этим Апокалипсис существенно отличается от остальных Книг Нового Завета, содержание которых по преимуществу веро- и нравоучительное. Важность Апокалипсиса видна здесь из того, что написание его было результатом непосредственного откровения и непосредственного распоряжения, данного святому апостолу Самим Главой Церкви — Господом Иисусом Христом.

Выражение вскоре указывает на то, что пророчества Апокалипсиса начали исполняться тогда же, вслед за написанием его, а также и то, что перед очами Божиими один день, как тысяча лет (2 Пет. 3, 8). Выражение Апокалипсиса об откровении Иисуса Христа, что оно дано Ему от Бога, надо понимать относящимся ко Христу по человечеству, ибо и Сам Он во время земной Своей жизни говорил о Себе как о не всезнающем (см. Мк. 13, 32) и получающем откровения от Отца (см. Ин. 5, 20).

Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко (Откр. 1, 3). Книга Апокалипсис имеет, следовательно, не только пророческое, но и нравственное значение. Смысл этих слов таков: блажен, кто, читая эту Книгу, будет жизнью своей и делами благочестия приуготовлять себя к вечности, ибо переход в вечность близок для каждого из нас.

Иоанн семи церквам, находящимся в Асии (Откр. 1, 4). Число семь берется обычно для выражения полноты. Святой Иоанн обращается здесь только к семи Церквам, с которыми он, как живший в Ефесе, находился в особенно близких и частых сношениях, но в лице этих семи он обращается вместе с тем ко всей Христианской Церкви в целом.

От семи духов, находящихся перед престолом Его (Откр. 1, 4). Под этими семью духами естественнее всего понимать семь главных Ангелов, о которых говорится в Книге Товита (см. Тов. 12, 15). Святой Андрей Кесарийский, впрочем, понимает под ними Ангелов, управлявших семью Церквами. Многие же толкователи понимают под этим выражением Самого Духа Святого, проявляющего Себя в семи главных дарах: дух страха Божия, дух познания, дух силы, дух света, дух разумения, дух мудрости, дух Господень, или дар благочестия и вдохновения в высшей степени (см. Ис. 11, 1–3). От Иисуса Христа, Который есть свидетель верный (Откр. 1, 5). Господь Иисус Христос называется здесь свидетелем верным в том смысле, что Он засвидетельствовал перед людьми Свое Божество и истину Своего учения Своей крестной смертью⁸⁸.

Соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему (Откр. 1, 6) — не в собственном смысле, конечно, а в том, в каком обещал это Бог еще избранному народу через пророков: Вы будете у Меня царством священников и народом святым (Исх. 19, 6). То есть Он сделал нас, истинно верующих, лучшим, святейшим народом, который для других народов — то же, что священник и царь по отношению к остальным людям.

Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные (Откр. 1, 7). Здесь изображается Второе славное пришествие Христово в полном согласии с изображением этого пришествия в Евангелиях (см. Мф. 24, 30; 25, 31; Мк. 13, 26; Лк. 21, 27; Ин. 19, 37). После приветствия, в этом стихе святой апостол сразу же говорит о Втором пришествии Христовом и о Страшном Суде для того, чтобы обозначить главную тему своей Книги, дабы приготовить читателей к восприятию полученных им великих и страшных откровений.

Для подтверждения непреложности и неотвратимости Второго пришествия и Страшного Суда Божия святой апостол от себя произносит: Ей, аминь, а затем свидетельствует истину этого указанием на Того, Кто есть Альфа и Омега, начало и конец всего сущего (Откр. 1, 7–8). Господь Иисус Христос есть один только безначальный и бесконечный Виновник всего существующего; Он вечен, Он — конец и цель, к которой все стремится.

На острове, называемом Патмос (Откр. 1, 9). Что касается способа дарования откровений, то святой Иоанн называет прежде всего место, где он удостоился получить их. Это остров Патмос — один из Спорадских островов в Эгейском море, пустынный и скалистый, имеющий 56 верст в окружности. Он лежит между островом Икарией и Милетским мысом и был мало заселен вследствие недостатка воды, нездорового климата и бесплодия земли. Теперь он называется Пальмоза. В пещере одной горы и теперь показывают место, где Иоанн получал откровения. Там небольшой греческий монастырь, именуемый Апокалипсис.

В этом же стихе говорится и о времени получения святым Иоанном Апокалипсиса. Это было тогда, когда святой Иоанн находился в заточении на острове Патмосе, по его собственному выражению, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа (Откр. 1, 9), то есть за ревностную апостольскую проповедь об Иисусе Христе. Самое лютое гонение на христиан в I веке было при императоре Нероне. Предание говорит, что святой Иоанн предварительно был ввергнут в котел кипящего масла, из которого он вышел невредимым с обновленными и укрепленными силами. Выражение в скорби (Откр. 1, 9), по смыслу подлинного греческого выражения, означает здесь страдание, происходящее от гонения и мучения, — то же, что мученичество.

В следующем стихе святой Иоанн обозначает и самый день, в который он удостоился откровений. Это было в день воскресный (Откр. 1, 10), по-гречески «кириаки имера» — «день Господень». Это был первый день седмицы, который евреи называли «миа савватон», то есть «первый день по субботе»; христиане же назвали его «днем Господним», в честь Воскресшего Господа. Самое существование такого названия уже свидетельствует о том, что христиане праздновали этот день вместо ветхозаветной субботы.

Обозначив место и время, святой Иоанн указывает также и свое состояние, в котором он сподобился апокалиптических видений. Я был в духе в день воскресный, — говорит он (Откр. 1, 10). На языке пророков быть в духе значит быть в таком духовном состоянии, когда человек видит, слышит и чувствует не телесными органами, но всем своим внутренним существом. Это не сновидение, ибо такое состояние бывает и во время бодрствования.

В таком необычайном состоянии своего духа святой Иоанн услышал громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний; то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес, и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию (Откр. 1, 10–11).

Далее описываются четыре видения, по которым многие делят обыкновенно содержание Апокалипсиса на четыре главные части: первое видение излагается первых четырех главах (Откр. 1, 12 — 4, 11); второе видение — с 4-й по 11-ю главу; третье видение — с 12-й по 14-ю главу и четвертое видение — с 15-й по 22-ю главу.

Первое видение — это явление святому Иоанну Некоего подобного Сыну Человеческому (Откр. 1, 13). Громкий голос, подобный трубному, который Иоанн услышал позади себя, принадлежал Ему. Он называл Себя не по-еврейски, а по-гречески: Альфа и Омега, Первый и Последний (Откр. 1, 10). Евреям в Ветхом Завете Он открыл Себя под именем Иегова, что значит «от начала существующий», или Сущий, а здесь Он обозначает Себя начальной и последней буквами греческого алфавита, указывая тем, что Он содержит в Себе, подобно Отцу, все существующее во всех явлениях бытия от начала до конца. Характерно, что Он объявляет Себя здесь как бы под новым, и притом греческим, именем Альфа и Омега, как бы желая показать, что Он — Мессия для всех народов, говоривших тогда повсюду на греческом языке и пользовавшихся греческой письменностью.

Откровение дается семи Церквам, составлявшим Ефесскую митрополию, которой управлял тогда святой Иоанн Богослов, как пребывавший постоянно в Ефесе, но, конечно, оно в лице этих семи Церквей дано и всей Церкви. Число семь, кроме того, имеет таинственное значение, обозначающее полноту, и потому может здесь быть поставлено как эмблема Вселенской Церкви, к которой в целом и обращен Апокалипсис.

В стихах 12–16 описывается внешний вид явившегося Иоанну подобного Сыну Человеческому. Он стоял посреди семи светильников, символизировавших собою семь Церквей, и был облечен в подир — длинную одежду иудейских первосвященников; подобно царям, Он был препоясан по персям… золотым поясом (Откр. 1, 13). Этими чертами указывается на первосвященническое и царское достоинство Явившегося.

Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его, как пламень огненный (Откр. 1, 14). Белизна волос служит обыкновенно признаком старости. Этот признак свидетельствует, что явившийся Сын Человеческий един с Отцом, что Он — одно с «Ветхим днями», Которого в таинственном видении созерцал святой пророк Даниил (см. Дан. 7, 13), что Он такой же Вечный Бог, как и Бог Отец. Очи Его были, как пламень огненный, что означает Его Божественную ревность о спасении рода человеческого, что перед взором Его нет ничего сокрытого и темного и что Он пламенеет гневом на всякое беззаконие.

Ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи (Откр. 1, 15). Халколиван — это драгоценный металлический сплав с огненно-красным или золотисто-желтым блеском. По некоторым толкованиям, халк — это медь, которая знаменует человеческую природу в Иисусе Христе, а ливан, благоуханный фимиам, — природу Божественную.

И голос Его, как шум вод многих (Откр. 1, 15), то есть голос Его подобен голосу грозного судии, поражающему трепетом смятенные души судимых человеков.

Он держал в деснице Своей семь звезд (Откр. 1, 16). По следующему далее объяснению Самого Явившегося Иоанну, эти семь звезд обозначали собой семерых предстоятелей Церквей, или епископов, называемых здесь Ангелами Церквей (см. Откр. 1, 20). Этим внушается нам, что Господь Иисус Христос держит в Своей деснице пастырей церковных.

И из уст Его выходил острый с обеих сторон меч. Этим символизируется все проникающая сила слова, исходящего из уст Божиих (ср. Евр. 4, 12). И лице Его, как солнце, сияющее в силе своей (Откр. 1, 16). Это — образ той неизреченной славы Божией, которой просиял Господь в свое время и на Фаворе. Все эти черты представляют нам целостный образ страшного Судии, Первосвященника и Царя, каким явится некогда Господь Иисус Христос на землю во время Своего Второго пришествия, дабы судить живых и мертвых.

В великом страхе Иоанн пал к ногам Его, как мертвый (Откр. 1, 17). Из этого можно заключить, что возлюбленный ученик, возлежавший некогда на персях Иисусовых, не признал в Явившемся ни одной знакомой ему черты. И это не удивительно, ибо если ученики не легко узнавали Господа своего по Воскресении в Его прославленном теле на земле, то тем труднее узнать Его в лучезарной небесной славе.

Господь должен был Сам успокоить апостола, положив на него десницу Свою со словами: Не бойся; Я есмь Первый и Последний, и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти (Откр. 1, 17–18). Из этих слов святой Иоанн должен был понять, что Явившийся не кто иной, как Господь Иисус Христос, и что явление Его для апостола не может быть смертельным, а, наоборот, живительным. Иметь ключи от чего-нибудь означало у евреев получить власть над чем-либо. Таким образом, ключи ада и смерти означают власть над смертью телесной и душевной.

В заключение Явившийся повелевает Иоанну написать то, что он увидит и чему подобает быть, объясняя, что семь звезд — это Ангелы, или предстоятели семи Церквей, а семь светильников обозначают самые эти Церкви (см. Откр. 1, 19–20).

Глава вторая. Наставления малоазийским Церквам: Ефесской, Смирнской, Пергамской и Фиатирской

Во второй, как и в следующей, третьей главе, излагаются откровения, полученные святым Иоанном о каждой из семи малоазийских Церквей, и соответственные наставления им. Эти откровения содержат похвалы их христианской жизни и вере, порицание их недостатков, увещания и утешения, угрозы и обещания. Содержание этих откровений и наставлений имеет ближайшее отношение к состоянию церковной жизни малоазийских Церквей в конце I века, но вместе с тем относится и ко всей Церкви вообще на всем протяжении ее существования на земле. Некоторые даже видят здесь указание на семь периодов в жизни всей Христианской Церкви от апостольского времени до кончины мира и Второго пришествия Христова.

Прежде всего Господь повелевает написать Ангелу Ефесской церкви (Откр. 2, 1). Ефесская Церковь (см. Откр. 2, 1–7) похваляется за свои первые дела — за труды, терпение и противление ложным учителям, но вместе с тем осуждается за оставление своей первой любви и слышит страшную угрозу, что светильник ее будет сдвинут со своего места, если она не покается (см. Откр. 2, 2–5). Впрочем, хорошо у ефесян то, что они ненавидят дела Николаитов (Откр. 2, 6). Победителей над искушениями и страстями Господь обещает удостоить вкушения плодов от древа жизни (Откр. 2, 7).

Ефес — древнейший торговый город на берегу Эгейского моря, славившийся своим богатством и громадным населением. Там более двух лет проповедовал святой апостол Павел, поставивший под конец Ефесским епископом своего любимого ученика Тимофея. Там долго жил и скончался святой апостол Иоанн Богослов. Впоследствии в Ефесе был третий Вселенский Собор, исповедавший Пресвятую Деву Марию Богородицей.

Угроза сдвинуть светильник Ефесской Церкови осуществилась. Из великого мирового центра Ефес скоро обратился в ничто: от прежнего великолепного города осталась лишь груда развалин и маленькая мусульманская деревня. Великий светильник первоначального христианства угас совершенно.

Упоминаемые здесь николаиты были еретиками, представлявшими собою отрасль гностиков и отличавшиеся развратом. Их обличают в своих соборных Посланиях также святые апостолы Петр и Иуда (см. 2 Пет. 2, 1; Иуд. 1, 4). Начало этой ереси положил антиохийский прозелит Николай, бывший в числе семи первых иерусалимских диаконов (см. Деян. 6, 5), который отпал от истинной веры.

Награду победителям из среды ефесских христиан составляет вкушение от райского древа жизни (Откр. 2, 7). Под этим надо понимать вообще блага будущей блаженной жизни праведников, прообразом которых служило древо жизни в первозданном раю, где жили наши прародители.

Смирнской Церкви (см. Откр. 2, 8–11), состоявшей из бедняков, но богатых духовно, предрекаются скорби и гонения от иудеев, которых Господь называет сборищем сатанинским (см. Откр. 2, 9). Предречение скорбей сопровождается увещанием претерпеть до конца эти скорби, которые будут продолжаться дней десять (Откр. 2, 10), и дается обещание избавить от второй смерти (Откр. 2, 11).

Смирна — также один из древнейших городов Малой Азии, просвещенный и славный в языческой древности. Не менее замечательна была Смирна и в истории первых времен христианства как город, весьма рано озарившийся светом христианства и удержавший среди гонений залог веры и благочестия. Смирнская Церковь, по преданию, основана святым апостолом Иоанном Богословом, и ученик последнего святой Поликарп, бывший в ней епископом, прославил ее своим мученическим подвигом.

По известию церковного историка Евсевия, почти сразу после апокалиптического предсказания возникло лютое гонение на христиан в Малой Азии, во время которого и пострадал святой Поликарп Смирнский. По одним толкованиям, дней десять означает краткость времени гонений, по другим, наоборот, — некий продолжительный срок, ибо Господь заповедует смирнянам запастись верностью до смерти (Откр. 2, 10), то есть на какой-то продолжительный период. Некоторые подразумевают под этим гонение, бывшее при Домициане и продолжавшееся десять лет. Другие видят в этом предречение всех десяти гонений, которые претерпели христиане от языческих императоров в течение первых трех веков.

Под «второй смертью» (см. Откр. 2, 11), имеющей наступить для неверных после смерти телесной, понимается осуждение их на вечные муки (ср. Откр. 21, 8). Побеждающему, то есть претерпевшему все гонения, обещается венец жизни (Откр. 2, 10), или наследие вечных благ.

Смирна до сего времени остается значительным городом и имеет достоинство православнохристианской митрополии.

Пергамская Церковь (см. Откр. 2, 12–17) похваляется Господом за то, что содержит Его имя и не отверглась веры в Него, хотя была насаждена среди крайне развращенного язычеством города, — что обозначает образное выражение ты живешь там, где престол сатаны (Откр. 2, 13), — и подверглась тяжкому гонению, во время которого умерщвлен верный свидетель Господень Антипа (Откр. 2, 13). Хотя многие пытались понимать имя Антипа символически, однако по дошедшим до нас мартирологам известно, что Антипа был епископом Пергама и за ревностное исповедание Христовой веры был сожжен во внутренности медного раскаленного быка.

Но затем Господь указывает и на отрицательные явления в жизни Пергамской Церкви, именно на то, что и там появились николаиты, узаконившие ядение идоложертвенного и всякие любодейные непотребства, до чего доведены были в свое время израильтяне Валаамом (см. Откр. 2, 14–15).

Пергам находится к северу от Смирны, и в древности он соперничал со Смирной и Ефесом. В нем был храм языческого божества Эскулапа, покровителя врачей. Жрецы его занимались медициной и оказали сильное сопротивление проповедникам христианства. Пергам, под названием Бергамо, и христианская Церковь в нем сохранились до настоящего времени, хотя и в большой бедности, так как от прежнего великолепия ничего не осталось, кроме громадных развалин прекрасного некогда храма в честь святого Иоанна Богослова, сооруженного императором Феодосием.

Побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает (Откр. 2, 17). Образ взят от ветхозаветной манны, которая была прообразом Хлеба небесного, сшедшего с небес, то есть Самого Господа Иисуса Христа. Под этой манной надо понимать живое общение в будущей блаженной жизни с Господом.

Метафорическое выражение о белом камне имеет свое основание в обычае древности, по которому победителям на общественных играх и состязаниях вручались белокаменные таблички, которые они предъявляли потом для получения присужденных им наград. У римских судей был обычай собирать подачу голосов камнями белыми и черными. Белые означали освобождение, черные — осуждение. В устах тайновидца белый камень символически обозначает чистоту и невинность христиан, за которую они получают награду в будущем веке.

Давать имена новым членам царства свойственно царям и владыкам. И Царь Небесный даст всем избранным сынам Своего Царства новые имена, которые будут означать их внутренние свойства и их назначение и служение в Царстве славы. Но так как кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? (1 Кор. 2, 11) — то и новое имя, данное человеку всеведущим Владыкой, будет известно лишь получающему это имя.

Фиатирская Церковь (см. Откр. 2, 18–29) похваляется за свою веру, любовь и терпение, но вместе с тем ей высказывается порицание за то, что она допускает в недрах своих некой лжепророчице Иезавели беззаконничать и развращать людей. Господь предрекает ей и любодействующим с нею великую скорбь, если они не покаются, а детям ее — смерть (см. Откр. 2, 20–23). Добрые же и верные христиане Фиатирской Церкви должны только держать свою веру и соблюдать заповеди Божии до конца (см. Откр. 2, 24–25). Побеждающему обещает Господь дать крепкую власть над язычниками и звезду утреннюю (см. Откр. 2, 26–28).

Фиатира — небольшой городок в Лидии, ничем себя в истории не ознаменовавший, но известный в истории христианства тем, что из него происходила Лидия, которую просветил светом Христовой веры святой апостол Павел во время своего второго благовестнического путешествия в городе Филиппах (см. Деян. 16, 14, 15, 40). Вероятно, это и способствовало скорому утверждению христианства в Фиатире, причем, как видно из слов последние дела твои больше первых (Откр. 2, 19), все указанные перед этим добрые христианские качества жителей Фиатиры со временем все больше в них развивались и укреплялись.

Имя Иезавель (см. Откр. 2, 20) употреблено здесь, по-видимому, в таком же переносном смысле, как выше имя Валаам (см. Откр. 2, 14). Известно, что Иезавель, дочь царя сидонского, вступив в супружество с Ахавом, царем израильским, увлекла его к поклонению всем мерзостям сидонским и тирским и была причиной падения израильтян в идолопоклонство. Можно предполагать, что именем Иезавель здесь названо то же любодейно-идольское направление николаитов.

Глубинами сатанинскими (см. Откр. 2, 24) называется здесь учение николаитов как предтеч гностиков, называвших свое лжеучение «глубинами Божиими». Язычество пало в результате борьбы с христианством. В этом смысле Господь и обещает побеждающему власть над язычниками (Откр. 2, 26).

И дам ему звезду утреннюю (Откр. 2, 28). На эти слова имеется двоякое толкование. Пророк Исаия называет утренней звездой (Денницей) сатану, спадшего с неба (см. Ис. 14, 12). Значит, этими словами обозначается господство верующего христианина над сатаной (см. Лк. 10, 18–19). С другой стороны, святой апостол Петр в своем Втором соборном послании утренней звездой, которая воссиявает в сердцах человеческих, называет Господа Иисуса Христа (см. 2 Пет. 1, 19). В этом смысле истинному христианину обещается просвещение души его светом Христовым и участие в будущей небесной славе.

Глава третья. Наставления малоазийским Церквам: Сардийской, Филадельфийской и Лаодикийской

Ангелу Сардийской Церкви (см. Откр. 3, 1–6) Господь повелевает написать больше укорительного, чем утешительного: эта Церковь содержит одно только имя живой веры, а на самом деле духовно мертва. Господь угрожает сардийским христианам внезапным бедствием, если они не покаются. Есть, впрочем, и среди них очень немногие, которые не осквернили одежд своих (Откр. 3, 4). Победителей над страстями Господь обещает облечь в белые одежды, имена их не будут изглажены из книги жизни и будут исповеданы Господом перед Отцом Его Небесным (см. Откр. 3, 5).

Сардис в древности был большим и богатым городом, столицей Лидийской области, а ныне это бедная турецкая деревушка Сард. Христиан там немного, и они не имеют своего храма. При Юлиане Отступнике явно обнаружилась духовная мертвость этого города: он быстро возвратилсяк идолопоклонству, за что и постигла его кара Божия: он уничтожен был до основания.

Под оскверненными одеждами метафорически изображаются здесь душевные скверны, а потому не осквернившие одежд своих — это те, умы которых остались непричастными еретическим лжеучениям, а жизнь не запятнана страстями и пороками. Под белыми одеждами разумеются брачные одежды, в которые облечены будут гости на брачном пиру царского сына, под образом которого представил Господь в притче будущее блаженство праведников в Своем Небесном Царствии (см. Мф. 22, 10–13). Это одежды, которые будут подобны одеждам Спасителя, во время Преображения сделавшимся белыми, как свет (Мф. 17, 2).

Определения Божии о судьбах людей символически изображаются под образом книги, в которую Господь, как всеведущий и всеправедный Судия, записывает все деяния людей. Этот символический образ часто употребляется в Священном Писании (см. Исх. 32, 32–33; Пс. 68, 29; Пс. 138, 16; Ис. 4, 3; Дан. 7, 10; Мал. 3, 16; Лк. 10, 20; Флп. 4, 3). Сообразно с этим представлением, тот, кто живет достойно высшего назначения, как бы вписывается в книгу жизни, а живущий недостойно как бы изглаживается из этой книги, тем самым лишаясь права на вечную жизнь.

А потому обещание побеждающему грех не изгладить имени его из книги жизни равнозначно обещанию не лишить его небесных благ, уготованных в будущей жизни праведникам. И исповедаю имя его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его (Откр. 3, 5) — это то же, что обещал Господь еще при жизни Своей на земле Своим истинным последователям (см. Мф. 10, 32), то есть: «того Я признаю и провозглашу его Моим верным учеником».

Ангелу Филадельфийской Церкви (см. Откр. 3, 7–13) Господь повелевает написать много утешительного и похвального. Несмотря на свою малосильность (вероятно, имеется в виду малочисленность), эта Церковь не отреклась от имени Иисусова перед лицом сатанинского сборища иудейских гонителей. За это Господь сделает так, что они придут и поклонятся перед ней, а в тяжкую годину искушения для всей вселенной она найдет защиту и охрану у Самого Господа.

Поэтому задача филадельфийцев — держать только то, что они имеют, дабы кто-нибудь не восхитил венца их. Победителя Господь обещает сделать столпом в храме и написать на нем имя Божие и имя града Божия — Нового Иерусалима и новое имя Иисусово.

Филадельфия — второй большой город в Лидии, названный по имени своего основателя Аттала Филадельфа, пергамского царя. Этот город один из всех малоазийских городов долго не сдавался туркам. Замечательно, что и в настоящее время христианство находится в Филадельфии в наиболее цветущем состоянии, превосходя все прочие города Малой Азии: здесь сохранилось многочисленное христианское население, имеющее своего епископа и двадцать пять церквей. Жители отличаются большим гостеприимством и добротой. Турки называют Филадельфию Аллах-Шер, то есть «Божий город», и это название невольно напоминает обетование Господа: Напишу на нем имя Бога Моего и имя града Бога Моего (Откр. 3, 12).

Так говорит Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов (Откр. 3, 7). Сын Божий называет Себя имеющим ключ Давидов в смысле имеющего верховную власть в доме Давидовом, ибо ключ — это символ власти. Дом Давидов, или Царство Давидово, значит то же, что Царство Божие, прообразом которого оно являлось в Ветхом Завете. Далее говорится, что если Господь благоволит кому-либо отверзть двери этого Царства, то никто не сможет тому воспрепятствовать, и наоборот (см. Откр. 3, 7).

В этом заключается образное указание на твердость веры филадельфийцев, которой не могли сломить иудействующие лжеучителя. Последние придут и поклонятся пред ногами филадельфийцев (Откр. 3, 9), то есть, по-видимому, признают себя побежденными.

И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения (Откр. 3, 10). Под годиной искушений, во время которой Господь обещает сохранить верных Ему филадельфийцев, некоторые понимают страшные гонения на христиан со стороны языческих римских императоров, охватившие всю вселенную, как тогда называлась Римская империя (ср. Лк. 2, 1).

Другие предполагают, что под Филидальфией нужно понимать одну из христианских Церквей или всю вообще Христианскую Церковь в последние времена перед кончиной мира и Вторым пришествием Христовым. В этом последнем смысле особенно понятно увещание: Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего (Откр. 3, 11). Тогда усилится опасность потерять веру от множества соблазнов, но зато и воздаяние за верность будет, так сказать, под руками, а потому надо быть особенно бдительными, чтобы по легкомыслию не утратить возможности спасения, как, например, утратила его жена Лотова.

Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон (Откр. 3, 12). Поставление столпом в неодолимой вратами адовыми Церкви Христовой, образно представляющейся в виде дома, показывает ничем не нарушимую принадлежность победившего искушения к Церкви Христовой, то есть самое прочное положение в Царствии Небесном.

И напишу на нем имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба… и имя Мое новое (Откр. 3, 12). Высокой наградой для такого будет также написание на нем тройного имени: имени чада Божия, как нераздельно принадлежащего Богу, имени гражданина нового, или небесного, Иерусалима и имени христианина как подлинного члена Тела Христова. Новый Иерусалим — это, несомненно, Небесная, торжествующая Церковь, которая называется сходящей с небес, потому что самое происхождение Церкви от Сына Божия, сошедшего с небес, небесно; она дарует людям небесные дары и возводит их на небо.

Ангелу Лаодикийской, последней, седьмой по счету, Церкви (см. Откр. 3, 14–22) повелевается написать много обличительного. Господь не изрекает о ней ни одного одобрительного слова. Он укоряет ее в том, что она ни холодна, ни горяча, а потому угрожает извергнуть ее из уст Своих, подобно теплой воде, возбуждающей тошноту.

Вопреки самомнительной уверенности лаодикийцев в своих нравственных совершенствах, Господь называет их несчастными, жалкими, нищими, слепыми и нагими, убеждая их позаботиться о прикрытии своей наготы и об исцелении своей слепоты. При этом Он призывает к покаянию, говоря, что с любовью стоит у дверей сердца каждого кающегося и готов прийти к нему со Своими милостями и всепрощением.

Победителя над своей гордостью и вообще над своими нравственными недугами Господь обещает посадить с Собою на престоле Своем.

Лаодикия, ныне называемая турками Эски-Гиссар, то есть «старая крепость», находится во Фригии, при реке Лике и близ города Колоссы. В древности она славилась своей торговлей, плодородием почвы и скотоводством. Население ее было весьма многочисленно и богато, о чем свидетельствуют раскопки, во время которых находят много драгоценных кусков ваятельного искусства, обломков роскошных мраморных украшений, карнизов, пьедесталов и тому подобного. Можно полагать, что богатство и сделало лаодикийцев такими теплохладными в отношении к христианской вере, за что город их подвергся каре Божией — полному разорению и опустошению турками.

Так говорит… начало создания Божия (Откр. 3, 14). Господь назван так, конечно, не в том смысле, что Он есть первое создание Божие, а в том, что все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть (Ин. 1, 3), а также и в том, что Он — Виновник воссоздания падшего человечества (см. Гал. 6, 15; Кол. 3, 9–11).

О, если бы ты был холоден, или горяч! (Откр. 3, 15). Холодный человек, не познавший веры, скорее может уверовать и стать горячо верующим, чем охладевший, сделавшийся равнодушным к вере христианин. Даже явный грешник лучше теплохладного фарисея, довольного своим нравственным состоянием. Поэтому Господь Иисус Христос и порицал фарисеев, предпочитая им кающихся мытарей и блудниц. Явные и открытые грешники легче могут прийти к сознанию своей греховности и искреннему раскаянию, чем люди с тепловатой совестью, не сознающие своих нравственных недугов.

Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть (Откр. 3, 18). Золото, огнем очищенное, белая одежда и глазная мазь (коллурий), которые Господь советует купить у Него лаодикийцам, означают любовь и благоволение Божие, приобретаемые покаянием, добрые дела, чистое и непорочное поведение и высшая небесная премудрость, дающая духовное зрение.

Можно предполагать также, что лаодикийцы действительно чрезмерно уповали на свое богатство, пытаясь совместить служение Богу и маммоне. Некоторые полагают, что тут речь идет и о пастырях, стремящихся к обогащению себя земными богатствами и возомнивших, что они через богатство призваны господствовать над наследием Божиим, внушая уважение своим богатством.

Господь советует таковым купить у Него — не испросить только и не даром получить, но купить, то есть приобрести у Самого Христа ценой трудов покаяния, — золото, огнем очищенное, то есть подлинное богатство духовное, благодатное, которое для пастыря состоит между прочим и в учительном, растворенном с солью, слове; белую одежду, то есть дар благотворения ближним, и «коллурий», или добродетель нестяжания, которая открывает глаза на суету и тщету всех богатств этого тленного мира.

Побеждающему дается обещание посадить его на престоле Божием (см. Откр. 3, 21), под которым имеется в виду высочайшее достоинство наследника Царства Небесного — соцарствование Самому Христу, Победителю диавола.

Существует мнение, что семь Церквей означают семь периодов жизни всей Христовой Церкви от ее основания до кончины мира:

1. Ефесская Церковь обозначает первый период — Апостольскую Церковь, трудившуюся и не изнемогавшую, боровшуюся с первыми ересями — николаитами, но оставившую вскоре добрый обычай благотворения, общения имуществ — первую любовь твою (Откр. 2, 4).

2. Смирнская Церковь обозначает второй период — период гонений на Церковь, которых было всего десять.

3. Пергамская Церковь обозначает третий период — эпоху Вселенских Соборов и борьбы с ересями мечом слова Божия.

4. Фиатирская Церковь — четвертый период, или период расцвета христианства среди новых народов Европы.

5. Сардийская Церковь — эпоха гуманизма и материализма XVI–XVIII веков.

6. Филадельфийская Церковь — предпоследний период жизни Христовой Церкви, современная нам эпоха, когда Церковь действительно не много имеет силы (Откр. 3, 8) в современном человечестве, и вновь начнутся гонения, и тогда понадобится терпение.

7. Лаодикийская Церковь — последняя, самая страшная эпоха перед кончиной мира, характерная равнодушием к вере и внешним благополучием.

Глава четвёртая. Второе видение. Видение Бога, сидящего на престоле, и Агнца

Четвертая глава содержит в себе начало нового — второго видения. Изображение нового величественного зрелища, открывшегося перед взором святого Иоанна, начинается повелением ему взойти в отверстую дверь неба, чтобы увидеть, чему надлежит быть после сего (Откр. 4, 1). Отверзение двери означает обнаружение сокровенных тайн Духа. Словами взойди сюда (Откр. 4, 1) повелевается слушающему совершенно отрешиться от земных помышлений и обратиться к небесным.

И тотчас я был в духе (Откр. 4, 2), то есть вновь в состоянии восхищения. Святой Иоанн увидел в этот раз Самого Бога Отца, сидящего на престоле. Видом Он был подобен драгоценным камням яспису (камень зеленоватого цвета, подобный смарагду) и сардису — сердолик желто-огненного цвета (Откр. 4, 3).

Первый из этих цветов (зеленый), по толкованию святого Андрея Кесарийского, означал то, что Божественное естество вечно цветуще, живоносно и пищеподательно, а второй (желто-красно-огненный) — чистоту и святость, вечно пребывающие в Боге, и грозный гнев Его к тем, которые нарушают Его волю. Соединение этих двух цветов указывает на то, что Бог карает грешников, но в то же время всегда готов простить искренне кающегося.

Явление Сидящего на престоле было окружено радугой, подобной смарагду (см. Откр. 4, 3) — камню зеленого цвета, что означало, как и радуга, явившаяся после потопа, вечную милость Божию к человечеству. Самое сидение на престоле означало открытие Суда Божия, имеющего открыться в последние времена. Это еще не последний Страшный Суд, но суд предварительный, подобный тем судам Божиим, которые совершались неоднократно в истории человечества над согрешившими людьми (Всемирный потоп, гибель Содома и Гоморры, гибель Иерусалима и многие другие).

Драгоценные камни яспис и сердоник, а также радуга вокруг престола, являющаяся символом прекращения гнева Божия и обновления мира, обозначают, что суд Божий над миром, то есть огненное истребление его, окончится его обновлением. На это особенно указывает свойство ясписа исцелять язвы и раны, полученные от меча.

И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы (Откр. 4, 4). Существует много самых разнообразных мнений и предположений, кого нужно понимать под этими старцами. Несомненно одно, что это — представители человечества, угодившие Господу.

Многие полагают, основываясь на обещании, данном святым апостолам: Сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых (Мф. 19, 28), что под этими двадцатью четырьмя старцами надо разуметь двенадцать представителей ветхозаветного человечества — святых патриархов и пророков — и двенадцать представителей новозаветного человечества, каковыми по праву могут почитаться именно двенадцать апостолов Христовых. Их белые одежды — символ чистоты и вечного празднования, а золотые венцы — знак победы над демонами.

И от престола исходили молнии и громы и гласы. Это указывает на то, как страшен и ужасен Бог для нераскаянных грешников, недостойных Его милости и прощения. И семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих (Откр. 4, 5). Под этими семью духами надо понимать или семь главных Ангелов, как объясняет святой Ириней, или семь даров Святого Духа, перечисляемых святым пророком Исаией (см. Ис. 11, 2).

И перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу (Откр. 4, 6). Кристальное море, как неподвижное и тихое, в противоположность бурному морю, виденному позже святым Иоанном (см. Откр. 13, 1), должно означать, по мнению многих толкователей, «множество святых сил небесных, чистое и бессмертное» (святой Андрей Кесарийский). Это — души людей, не волнующиеся бурями житейского моря, но, подобно кристаллу, отражающие семь цветов радуги — проникнутые семью дарами благодати Духа Святого.

И посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади (Откр. 4, 6). Некоторые думают, что под этими животными разумеются четыре стихии и Божие ими управление и сохранение, или Божие владычество над небесным, земным, морским и преисподним. Но, как ясно из дальнейшего описания вида этих животных (см. Откр. 4, 7–9), это, без сомнения, те самые ангельские силы, которые в таинственном видении святого пророка Иезекииля на реке Ховар поддерживали таинственную колесницу, на которой, как царь, восседал Господь Бог (см. Иез. 1, 5–15).

Эти четыре животных послужили как бы эмблемами четырех евангелистов. Множество их очей означает Божественное всеведение, знание всего прошедшего, настоящего и грядущего. Это — верховнейшие и приближеннейшие к Богу ангельские существа, непрестанно славящие Бога.

Глава пятая. Продолжение второго виде́ния. Запечатанная книга и Агнец, как бы закланный

Господь Вседержитель, Которого увидел святой Иоанн сидящим на престоле, держал в деснице Своей книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями (Откр. 5, 1).

Книги в древности состояли из кусков пергамента, свернутых в трубку или навитых на круглую палку. Внутрь такого свитка продевался шнурок, который связывался снаружи и прикреплялся печатью. Иногда книга состояла из куска пергамента, который складывался в виде веера и был стянут поверх шнурком, припечатанным печатями на каждом сгибе или складе книги. В таком случае раскрытие одной печати давало возможность раскрыть и прочесть только одну часть книги. Писание производилось обыкновенно лишь на одной, внутренней стороне пергамента, но в редких случаях писали с обеих сторон.

По изъяснению святого Андрея Кесарийского и других, под книгой, виденной святым Иоанном, следует разуметь премудрую Божию память, в которую вписаны все, а также и глубину Божественных судеб. В этой книге были, следовательно, вписаны все таинственные определения премудрого Промысла Божия о спасении людей.

Семь печатей означают или совершенное и никому не известное утверждение книги, или же домостроительство испытующего глубины Божественного Духа, разрешить которое никто из созданных существ не может. Под книгой разумеются и пророчества, о которых Сам Христос сказал, что частью они исполнились в Евангелии (см. Лк. 24, 44), но что остальные исполнятся в последние дни.

И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? Но никого не нашлось достойного ни на небе, ни на земле, ни под землею, кто бы дерзнул сделать это (Откр. 5, 2–3). Это означает, что никому из сотворенных существ не доступно вéдение таин Божиих. Эту недоступность усиливает еще выражение и даже посмотреть в нее (Откр. 5, 3).

Тайновидец много скорбел об этом, но был утешен одним из старцев, который сказал: Вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее (Откр. 5, 4). Лев здесь означает «сильный», «герой». Этим указывается на пророчество патриарха Иакова о Льве из колена Иудина, под которым разумелся Мессия — Христос (см. Быт. 49, 9–10).

Взглянув, тайновидец увидел: посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей (Откр. 5, 6). Этот агнец, носивший на Себе следы того, что Он был принесен в жертву, есть, конечно, Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира (Ин. 1, 29), то есть Господь наш Иисус Христос. Он единственный оказался достоин раскрыть книгу судеб Божиих, ибо Он, как принесший Себя в жертву за грехи людей, Сам явился исполнителем определений Божиих о спасении человеческого рода. Дальнейшее вскрытие семи печатей книги и обозначает самое исполнение Божественных определений Единородным Сыном Божиим как Спасителем человечества.

Семь рогов — это символ Его крепости (см. Пс. 74, 11), а семь очей означают, как тут же объяснено, семь духов Божиих, посланных во всю землю (Откр. 5, 6), то есть семь даров Святого Духа, почивающих во Христе как Помазаннике Божием, о чем говорили еще святой пророк Исаия (см. Ис. 11, 2) и святой пророк Захария (см. Зах. 4). Семь очей символизируют вместе с тем и всеведение Божие. Агнец стоял посреди престола, то есть там, где и надлежало быть Сыну Божию, — одесную Бога Отца.

Агнец пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле (7), и тотчас же четыре животных (Серафимы) и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, воздав Ему божеское поклонение, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама (Откр. 5, 7–8). Гусли, которые они имели в руках старцы, означают гармоничное и благозвучное Божественное славословие, звучное пение их душ; золотые чаши, как тут же объясняется, наполненные фимиамом, — суть молитвы святых (Откр. 5, 8).

И воспели они Сыну Божию, Искупителю человечества подлинно новую песнь (Откр. 5, 9), не слыханную от создания мира, о которой предрекал еще псалмопевец царь Давид (см. Пс. 97, 1).

В этой песне прославляется новое Царство Сына Божия, в котором Он воцарился как Богочеловек, купивший это Царство высокой ценой Своей Крови (см. Откр. 5, 9–10).

Искупление человечества, хотя и относилось собственно только к человечеству, но оно было так удивительно, так величественно, трогательно и священно, что возбудило живейшее участие во всем небесном сонме, так что все вместе, и Ангелы и люди, прославили за это дело Бога и поклонились Живущему во веки веков (Откр. 5, 14; см. 12–13).

Глава шестая. Вскрытие Агнцем печатей таинственной книги. Печати с первой по шестую

В шестой главе повествуется о снятии Агнцем поочередно первых шести печатей таинственной книги и о том, какими знамениями это сопровождалось. Под самым вскрытием печатей следует понимать исполнение Божественных определений Сыном Божиим, предавшим Себя, как агнца, на заклание.

И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить (Откр. 6, 1–2).

По объяснению святого Андрея Кесарийского, снятие первой печати — это посольство в мир святых апостолов, которые, подобно луку направив против демонов евангельскую проповедь, спасительными стрелами привели ко Христу уязвленных и получили венец за то, что истиной победили начальника тьмы. Вот что символизирует собой конь белый и всадник на нем с луком в руках.

И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри. И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч (Откр. 6, 3–4).

Снятие второй печати и появление рыжего коня, сидящему на котором дано взять мир с земли, обозначает возбуждение неверных против верующих, когда евангельской проповедью нарушился мир и исполнились слова Христовы: Не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10, 34) — и когда кровью исповедников и мучеников за Христа была обильно полита земля. Рыжий конь есть знак или пролития крови, или же сердечной ревности пострадавших за Христа.

И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай (Откр. 6, 5–6).

Снятие третьей печати и появление вслед за тем вороного коня со всадником, имевшим меру в руке своей, обозначает отпадение от Христа не имеющих твердой веры в Него. Черный цвет коня символизирует плач об отпавших от веры во Христа по причине тяжести мучений.

Хиникс (мера) пшеницы за динарий означает законно подвизавшихся и тщательно сохранивших данный им Божественный образ. Три хиникса (меры) ячменя — это те, которые, подобно скотам, по недостатку мужества покорились гонителям из боязни, но после покаялись и слезами омыли оскверненный образ. Елея же и вина не повреждай означает, что не следует из-за страха отвергать Христово врачевание, оставлять без него уязвленных и «впадших в разбойники», но приносить им «вино утешения» и «елей сострадания». Многие под вороным конем понимают бедствия голода.

И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными (Откр. 6, 7–8).

Снятие четвертой печати и появление бледного коня с всадником, имя которому «смерть», означает проявление гнева Божия в отмщение за благочестивых и в наказание грешникам. Это — различные бедствия последних времен, предсказанные Христом Спасителем (см. Мф. 24, 6–7).

Снятие пятой печати — молитва святых мучеников у престола Божия об ускорении кончины мира и наступлении Страшного Суда.

И когда Он снял пятую печать, святой Иоанн видит под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? (Откр. 6, 9–10).

Души праведников, пострадавших за Христа, как видно из этого, находятся под алтарем небесного храма, подобно тому как и на земле со времен мученических вошло в обычай в основание христианских храмов и алтарей полагать частицы мощей святых мучеников.

Молитва праведников объясняется, конечно, не желанием их личной мести, а ускорением торжества правды Божией на земле и того воздаяния каждому по делам его, которое должно произойти на Страшном Суде, и сделать их причастниками вечного блаженства, как отдавших жизнь свою за Христа и Его Божественное учение.

И даны были каждому из них одежды белые — символ их добродетели, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число (Откр. 6, 11), дабы всем вместе получить достойную мзду от Бога.

Снятие шестой печати символизирует те стихийные бедствия и ужасы, которые будут происходить на земле в последний период ее существования, непосредственно перед кончиной мира, Вторым пришествием Христовым и Страшным Судом (см. Откр. 6, 12–17). Это будут те же самые знамения, о которых предрекал Сам Господь Иисус Христос незадолго до Своих крестных страданий: произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь. И звезды небесные пали на землю (Откр. 6, 12–13; ср. Мф. 24, 29; Лк. 21, 25–26).

Эти знамения вызовут смертельный страх и ужас у людей всех состояний, которые будут жить тогда на земле, начиная от царей, вельмож и тысяченачальников и кончая рабами. Все вострепещут при наступлении дня великого гнева Его и будут молить горы и камни: Падите на нас сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца (Откр. 6, 16). Подобные ужасы переживали убийцы Христовы при разрушении Иерусалима. В еще бóльших размерах постигнут такие ужасы все человечество перед кончиной мира.

Глава седьмая. Явление после вскрытия шестой печати. 144 000 запечатленных на земле и облеченные в белые одежды на небе

Вслед за тем святой тайновидец видит четырех Ангелов, стоящих на четырех углах земли… которым дано вредить земле и морю (Откр. 7, 1–2). Они явились, очевидно, как исполнители кары Божией над вселенной. Одна из задач, поставленным им, — удержание ветров (см. Откр. 7, 1). Как объясняет святой Андрей Кесарийский, это «явно свидетельствует о разрушении подчинения твари и неизбежности зла, потому что все растущее на земле прозябает и питается ветрами; при содействии их же плавают и по морю».

Но тут же явился и «иной Ангел», который имел печать Бога Живаго (Откр. 7, 2) для того, чтобы положить эту печать на челах рабов Божиих и этим избавить их от наступающих казней Божиих. Это нечто подобное тому, что было открыто некогда святому пророку Иезекиилю о муже, облеченном в подир, то есть в длинную льняную одежду, и налагающем печать на челах людей скорбящих (Иез. 9, 4), чтобы с неправедными не погубить и праведных, ибо и Ангелам неизвестны сокровенные добродетели святых.

Этот Ангел повелел первым четырем: Не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего (Откр. 7, 3). В чем состоит эта печать, мы не знаем, да и доискиваться этого не нужно. Может быть, это будет знамение Честного Креста Господня, по которому легко будет отличить верующих от неверующих и отступников; может быть, это будет печать мученичества за Христа.

Запечатление это начнется с израильтян, которые перед кончиной мира обратятся ко Христу, как предрекает об этом святой апостол Павел (см. Рим. 9, 27–11, 36). В каждом из двенадцати колен окажется по 12 000 запечатленных, а всего их будет 144 000. В числе этих колен не упоминается колено Даново, потому что из него, по преданию, произойдет антихрист. Вместо колена Данова упомянуто священническое колено Левиино, которое прежде не входило в число двенадцати колен (см. Откр. 7, 4–8).

Такая ограниченная численность выставлена, быть может, для того, чтобы показать, как мало спасшихся сынов израилевых по сравнению с неисчислимым множеством возлюбивших Господа Иисуса Христа из всех остальных народов земли, бывших язычниками.

Вслед за тем святому Иоанну представляется другое дивное зрелище. После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу! (Откр. 7, 9–10).

По словам святого Андрея Кесарийского, «это суть те, о которых говорит Давид: Стану ли исчислять их, но они многочисленнее песка (Пс. 138, 18), — которые прежде мученически пострадали за Христа и из всякого колена и племени имеющие в последние времена с мужеством принять страдания. Излиянием своей крови за Христа одни из них убелили, другие же убелят одежды своих деяний».

В руках у них пальмовые ветви — знамения победы над диаволом. Участь их — вечное ликование перед престолом Божиим. Один из небесных старцев объяснил святому Иоанну, что это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца (Откр. 7, 14).

Все эти признаки указывают явно на них как мучеников за Христа, а выражение, что они пришли от великой скорби, заставляет некоторых толкователей предполагать, что это христиане, которые будут избиты антихристом в последний период существования мира. Ибо об этой скорби возвестил Сам Христос Спаситель, говоря: Тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет (Мф. 24, 21). Это и будет то дополнение числа мучеников, о котором сказано ранее (см. Откр. 6, 11).

В качестве высшей награды, которую они получат, указывается то, что они будут пребывать перед престолом Бога, служа Ему день и ночь (Откр. 7, 15). Тем самым указывается образно на непрерывность этого служения, ибо, как говорит святой Андрей, «ночи там не будет, но один день, освещаемый не чувственным солнцем, но духоносным Солнцем правды».

Черты блаженства этих праведников выражены также в словах: Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной, то есть не будут больше терпеть никаких бедствий. Сам Агнец… будет пасти их, то есть руководить ими, и водить их на живые источники вод, то есть они сподобятся обильного излияния Духа Святого; и отрет Бог всякую слезу с очей их (Откр. 7, 16–17).

Глава восьмая. Снятие седьмой печати. Гласы ангельских труб с первой по четвёртую

И когда Агнец снял последнюю, седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса (Откр. 8, 1). Так бывает и в мире физическом: наступлению бури часто предшествует глубокая тишина. Это безмолвие на небесах означало сосредоточение благоговейного внимания предстоящих перед престолом Божиим Ангелов и людей в ожидании страшных знамений гнева Божия перед кончиной века сего и явления Царства Христова.

И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб. И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом (Откр. 8, 2–3). Прежде чем первые семь Ангелов, как каратели заблудшего человеческого рода, приступят к своему делу, предстательствуют перед Богом за людей святые с Ангелом молитвы во главе. Святой Андрей Кесарийский говорит, что святые будут умолять Бога, дабы «по бедствиям, поражающим при всемирной кончине, были ослаблены мучения нечестивых и беззаконных людей в будущем веке и чтобы Своим Пришествием Он наградил потрудившихся».

Вместе с тем святые вновь и вновь будут молить Бога, как они молили при снятии пятой печати, о том, чтобы Бог явил Свое правосудие над беззаконниками и гонителями Христовой веры и прекратил свирепства мучителей (см. Откр. 6, 9–11). Описанные вслед за тем казни были, несомненно, следствием этой молитвы. Господь показывает тут, что Он не оставляет без внимания молитв верных рабов Своих.

И вот как сильна оказалась эта молитва: И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога. И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение. И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить. (Откр. 8, 4–6). Всем этим обозначаются ужасы, которые произойдут при кончине мира.

Вслед за тем следуют трубные звуки одного за другим всех семи Ангелов, которые сопровождаются каждый раз великими бедствиями — казнями для земли и ее обитателей.

Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела (Откр. 8, 7). Кары Божии следуют постепенно, что указывает на милосердие и долготерпение Божие, призывающее грешников к покаянию. Сначала кара Божия поражает треть деревьев и всю траву. Сгорают на корню хлеба и прочие травы, необходимые для питания человеков и скотов. Под градом, падающим на землю, и истребительным огнем, смешанным с кровью, многие толкователи понимали истребительную войну. Не воздушная ли это бомбардировка с ее бомбами разрушительными и зажигательными?

Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью, и умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла (Откр. 8, 8–9). Можно полагать, что на дне одного из океанов откроется вулкан, огненная лава которого наполнит третью часть водных бассейнов земли, неся смерть всему живому. Иные считают, что тут имеются в виду страшные кровопролитные морские сражения с помощью новоизобретенных убийственных орудий.

Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки (Откр. 8, 10–11). Некоторые думают, что это метеор упадет на землю и произведет отравление водных источников на земле, которые сделаются ядовитыми. А может быть, это тоже один из новоизобретенных способов будущей страшной войны.

Четвертый Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца и третья часть луны и третья часть звезд, так что затмилась третья часть их, и третья часть дня не светла была — так, как и ночи (Откр. 8, 12). Понять это нам теперь невозможно. Одно ясно, что это должно будет сопровождаться разными бедствиями для людей — неурожаями, голодом и тому подобным. Третья часть — этим указывается на умеренность всех бедствий.

И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые будут трубить! (Откр. 8, 13). Этот глас Ангела указывает на человеколюбие и сострадание Божественных Ангелов, сожалеющих о нераскаянных людях, подвергающихся таким бедствиям.

Под Ангелами с трубами некоторые понимают христианских проповедников, призывающих к вразумлению и покаянию.

Глава девятая. Гласы пятой и шестой ангельских труб. Саранча и конное войско

Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны. Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладязя. И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы (Откр. 9, 1–3). Этой саранче, подобной скорпионам, велено было мучить людей, которые не имели на себе печати Божией, пять месяцев (Откр. 9, 5).

Святой Андрей Кесарийский под этой звездой понимает Ангела, посланного для наказания людей, под «кладязем бездны» — геенну. Саранча — это, по его мнению, черви, о которых сказал пророк: Червь их не умрет (Ис. 66, 24). Помрачение солнца и воздуха указывает на душевное ослепление людей. Пять месяцев означают непродолжительность этой казни, так как если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть (Мф. 24, 22). Можно видеть тут и соответствие пяти внешним чувствам, через кои грех входит в душу человека. «А что саранча эта не вредит травы земные, но человеки точию, так сие потому, что вся тварь свободится от тления, ради нас которому ныне рабствует».

Описание этой чудовищной саранчи, которая с головы походит на человека, носит венцы из поддельного золота, женские волосы, имеет львиные зубы, тело, покрытое чешуей железной, как бы латами, крылья, производящие шум и треск как бы от множества колесниц, мчащихся на войну, и, наконец, вооруженный жалом хвост, как у скорпионов (см. Откр. 9, 7–10), — все это наводит некоторых толкователей на мысль, что эта саранча не что иное, как аллегорическое изображение человеческих страстей. Каждая из таких страстей, дойдя до известного предела, имеет все признаки этой чудовищной саранчи. Пять месяцев указывают на кратковременность порочных наслаждений по сравнению с вечностью мучений, которые затем последуют.

Описывая приближение дня Господня, святой пророк Иоиль также описывает появление перед ним губителей, отчасти напоминающих эту саранчу. Современные толкователи, не без некоторой доли справедливости, находят сходство этой саранчи с аэропланами-бомбардировщиками. Ужасы, которым подвергнутся тогда люди, будут таковы, что они будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них (Откр. 9, 6). Этим указывается на мучительность страданий, имеющих постигнуть людей.

Царем над собою она имела ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион (Откр. 9, 11). Под царем этой саранчи, носящим имя ангела бездны, толкователи понимают диавола.

Когда прозвучала труба шестого Ангела, ему велено было освободить для поражения третьей части людей четырех Ангелов, связанных при реке Ефрате. Но чтобы поражение это не произошло вдруг и в один прием, Ангелам определено действовать в определенный час, день, месяц и год (см. Откр. 9, 13–15).

Вслед за тем явилось многочисленное конное войско. Всадники были в огненных латах, гиацинтовых (фиолетового или темно-багрового цвета) и серных (пылающей серы). Кони их были с львиными головами, испускающими из челюстей огонь, дым и серу; хвосты коней были подобны змеям, которые жалили (Откр. 9, 16–19).

Святой Андрей под этими четырьмя Ангелами понимает «прелукавых демонов», которые освобождаются от уз для наказания людей. Под конями он понимает женонеистовых и скотоподобных людей, под всадниками — управляющих ими, под огненными бронями — пожирающую деятельность лукавых духов, убийственность и зверство которых описывается под видом львиных голов. Огонь, исходящий из их уст с дымом и серой, которым истреблена будет третья часть людей (см. Откр. 9, 18), означает или грехи, ядовитостью внушений, научений и соблазнов пожигающие сердечные плоды, или Божиим попущением производимые варварами опустошения городов и кровопролития. Хвосты их были подобны змеям, и имели головы (Откр. 9, 19), ибо конец бесовских сеяний — ядоносный грех и душевная смерть.

Иные толкователи понимают под этим изображением аллегорическое представление страшной кровопролитной войны, чудовищной, беспощадной. Редкой по своим ужасам и беспощадности действительно была недавно пережитая нами Вторая мировая война. Некоторые и видят поэтому под этим страшным конным войском танки, изрыгающие огонь.

Весьма характерно также замечание, что уцелевшие от этих ужасов люди не раскаялись… в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем (Откр. 9, 21) — таково будет перед кончиной мира всеобщее ожесточение и окамененное не-чувствие. Это и теперь уже наблюдается.

Глава десятая. Об Ангеле, облечённом в облако и радугу, предвозвещающем кончину

Это явление имеет вид вводного сказания.

Оно останавливает течение пророческих иносказаний, но не прерывает их. Перед последним, седьмым трубным гласом святой Иоанн увидел величественного Ангела, сходящего с неба, окруженного облаком, с радугой над головой, с лицом сияющим, как солнце; пламенные ноги его стали одна на море, другая на земле; в руке его была раскрытая книга (см. Откр. 10, 1–2).

Некоторые думают, что этот Ангел — Сам Господь Иисус Христос или Святой Дух, но святой Иоанн назвал его Ангелом. И святой Андрей Кесарийский считает, что это именно Ангел, может быть, один из Серафимов, украшенный славой Господа. Стояние его на море и на земле означает владычество над стихиями земного мира; по толкованию святого Андрея, — «наводимые Ангелом страх и наказания нечестивым, разбойничающим на земле и на море».

Книжка, которую он держал в руке, по толкованию святого Андрея, содержала «имена и деяния тех из лукавнейших, которые разбойничают или иным образом бесчинствуют на земле и убивают на море». По другим толкованиям, она содержала вообще пророчества о дальнейших судьбах мира и человечества.

Воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими (Откр. 10, 3). Но когда святой Иоанн пожелал записать эти громовые слова, ему запрещено было это сделать. Святой Андрей Кесарийский полагает, что эти семь громов — «семь гласов одного угрожающего Ангела или семь других Ангелов, предвозвещающих о будущем». То, что они говорили, «теперь неизвестно, но будет потом изъяснено самым опытом и течением вещей». Окончательное познание и разъяснение того, что они возглашали, принадлежит последним временам.

Некоторые полагают, что это — семь периодов в истории человечества:

1. Торжество христианства над язычеством.

2. Великое переселение народов и крушение Римской империи, на месте которой возникают новые христианские государства.

3. Появление магометанства и крушение Византийской империи.

4. Эпоха крестовых походов.

5. Падение благочестия в Византии, покоренной исламом, и в древнем Риме, где возобладал дух папизма, результатом чего явилось отступничество от Церкви в видеРеформации.

6. Революции и водворение всюду социальной анархии, из которой должен выйти «сын погибели» — антихрист.

7. Восстановление Римской, то есть всемирной, империи с антихристом во главе и кончина мира.

Изображать вперед все эти события не было надобности, ибо они развертываются во времени. Но вот вслед за тем Ангел… поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков… что времени уже не будет (Откр. 10, 5–6), то есть прекратится обычное круговращение стихийного мира, — не будет времени, измеряемого солнцем, и наступит вечность.

Здесь важно, что Ангел клялся Живущим во веки веков, то есть Самим Богом. Следовательно, неправы сектанты, считающие, что никакая клятва не допустима вообще.

Но в те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам (Откр. 10, 7). То есть скоро наступит последняя, седьмая эпоха существования мира, когда вострубит седьмой Ангел. И тогда совершится тайна Божия, предсказанная пророками, то есть наступит конец мира и все, что должно произойти в связи с ней.

Вслед за тем святой Иоанн, по повелению голоса с неба, подошел к Ангелу, и Ангел дал ему проглотить книжицу, которую держал раскрытой в руке своей. И она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем (Откр. 10, 10). Здесь указывается на то, что святой Иоанн принял пророческое дарование наподобие того, как принимали его ветхозаветные пророки, например святой пророк Иезекииль, которому также велено было съесть книжный свиток, прежде чем он был послан Господом проповедовать дому Израилеву (см. Иез. 2, 8–10; 3, 1–4).

Сладость и горечь, по объяснению святого Андрея, означают следующее: «Сладко для тебя, говорит, познание будущего, но вместе и горько для чрева, то есть сердца — вместилища словесной пищи, из-за сострадания к тем, которые должны претерпевать ниспосланные по Божественному определению наказания». Другой смысл этого: «Поелику святой евангелист не испытал худых дел, поглощением книги, содержащей деяния нечестивых, ему и показывается, что при начале греха бывает сладость, а по совершении — горечь по причине отмщения и воздаяния».

Сострадательное сердце апостола не могло не почувствовать всей горечи скорби, какая ожидала греховное человечество. В заключение святой Иоанн получает повеление пророчествовать (см. Откр. 10, 11).

Глава одиннадцатая. Пророчества о храме, о Енохе и Илии. Трубный глас седьмого Ангела

После того апостолу дана была трость, подобная жезлу, и сказано: встань и измерь храм Божий и жертвенник, и поклоняющихся в нем. А внешний двор храма исключи и не измеряй его, ибо он дан язычникам: они будут попирать святый город сорок два месяца (Откр. 11, 1–2).

По толкованию святого Андрея, «храм Божий есть Церковь, в которой приносятся нами словесные жертвы. Внешний двор — общество неверующих и иудеев, недостойных ангельского измерения (то есть определения степени их нравственного совершенства и соответственного блаженства) за свое нечестие». Попрание же святого города Иерусалима, или Вселенской Церкви, в течение сорока двух месяцев означает то, что в пришествие антихриста верные будут гонимы в течение трех с половиной лет.

Некоторые толкователи предполагают, что это измерение храма означает предстоящее вскоре разрушение иерусалимского ветхозаветного храма, на место которого будет воздвигнута новозаветная Христианская Церковь, подобно тому как подобное же измерение храма тростью в видении пророка Иезекииля знаменовало собою восстановление разрушенного храма (см. Иез. 40–43).

Иные считают, что внутренний двор, который был измерен апостолом, обозначает собой «Церковь первородных на небесех» (см. Евр. 12, 23) — святилище небесное. А внешний двор, оставленный без измерения, — это Церковь Христова на земле, которая должна претерпеть гонение сначала от язычников, а затем, в последние времена, — от антихриста.

Бедственное состояние земной Церкви ограничено, однако, сроком в сорок два месяца. Исполнение предсказания о сорока двух месяцах некоторые толкователи видели в гонении Диоклетиана, которое отличалось наибольшей жестокостью и продолжалось с 23 февраля 305 года по 25 июля 308 года, то есть как раз около трех с половиной лет. Гонение коснется только внешнего двора, то есть внешней стороны жизни христиан, у которых будут отнимать имущество, будут подвергать их мучениям, внутреннее же святилище душ их останется неприкосновенным.

В течение этого же самого времени, или 1260 дней, будут проповедовать людям покаяние и отвращать их от обольщения антихриста два свидетеля Божии, под которыми все святые отцы и учителя Церкви почти единодушно понимали взятых на небо живыми ветхозаветных праведников Еноха и Илию (см. Откр. 11, 3–13). Во время своей проповеднической деятельности, обладая могуществом и властью над стихиями для наказания и вразумления нечестивых, сами они будут неуязвимы.

И только по окончании их миссии, по истечении трех с половиной лет, «зверю, выходящему из бездны» (см. Откр. 11, 7), то есть антихристу, будет попущено Богом убить проповедников. Трупы их будут брошены на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят (Откр. 11, 8), то есть, по-видимому, города Иерусалима, где антихрист оснует свое царство, выдавая себя за Мессию, предсказанного пророками.

Обольщенные ложными чудесами антихриста, который при содействии диавола будет славнейшим из всех волхвов и обольстителей, не позволят предать погребению тела святых пророков и будут радоваться их смерти, потому что два пророка сии мучили живущих на земле, пробуждая их совесть (Откр. 11, 10). Однако злорадство нечестивых не будет продолжительным. Через три с половиной дня святые пророки будут оживлены Богом и восхищены на небо (Откр. 11, 11–12).

При этом произойдет великое землетрясение, разрушится десятая часть города и погибнет семь тысяч человек, а остальные, объятые страхом, воздадут славу Богу Небесному. Таким образом, делу антихриста будет нанесен решительный удар (см. Откр. 11, 13).

И седьмой Ангел вострубил, и раздались на небе громкие голоса, говорящие: царство мира соделалось царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков. И двадцать четыре старца, сидящие пред Богом на престолах своих, пали на лица свои и поклонились Богу (Откр. 11, 15–16), вознося Ему благодарение и хвалу за начало праведного суда Его над человеческим родом.

И отверзся храм Божий на небе, и явился ковчег завета Его в храме Его; и произошли молнии и голоса, и громы и землетрясение и великий град (Откр. 11, 19). Через это, по толкованию святого Андрея, указывается на откровение уготованных святым благ, которые, по апостолу, все сокрыты во Христе (см. Кол. 2, 3), в Котором обитает вся полнота Божества телесно (Кол. 2, 9). Откроются же они тогда, когда на беззаконных и нечестивых посланы будут страшные голоса, молнии, громы и град, переменой настоящего в землетрясении принося гееннские мучения.

Глава двенадцатая. Третье видение. Борьба Царства Божия с враждебными ему силами антихриста. Церковь Христова под образом жены в муках рождения

И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд (Откр. 12, 1). Некоторые толкователи видели в этой таинственной жене Пресвятую Богородицу, но такие выдающиеся толкователи Апокалипсиса, как святые Ипполит, Мефодий и Андрей Кесарийский, находят, что это — Церковь, облеченная в Слово Отчее, сияющее паче солнца. Этот солнечный блеск означает также, что она обладает истинным познанием Бога, Его законов и содержит Его откровения.

Луна под ногами ее — знак того, что она превыше всего изменчивого. Святой Мефодий луной считает иносказательно «веру банею очищаемых от тления, так как от луны зависит влажное естество».

На главе ее венец из двенадцати звезд в знак того, что, будучи первоначально собрана из двенадцати колен Израилевых, она впоследствии руководима была двенадцатью апостолами, составлявшими ее светоносную славу.

Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения (Откр. 12, 2). Вот из чего видно, что неправильно видеть в этой жене Пресвятую Богородицу, ибо рождение от Нее Сына Божия было безболезненным. Эти муки рождения означают те трудности, которые нужно было преодолеть Церкви Христовой при утверждении ее в мире (мученичество, распространение ересей). Вместе с тем это означает, по объяснению святого Андрея, что «Церковь болит о каждом из возрождаемых водою и духом, доколе, как сказал Божественный апостол, не изобразится в них Христос (Гал. 4, 19)». «Церковь болит, — говорит святой Мефодий, — перерождая душевных в духовных и видом и образом преобразуя их по подобию Христову».

И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим (Откр. 12, 3). В этом образе змия нельзя не видеть древнего змия, называемого диаволом и сатаною, о котором говорится ниже (см. Откр. 12, 9). Красно-багровый цвет означает кровожадную лютость его, семью головами обозначается его крайние хитрость и коварство (в противоположность семи духам Божиим, или семи дарам Святого Духа). Десять рогов — злая мощь и сила его, направляемые против десяти заповедей Закона Божия; венцы на головах его означают царственную власть диавола в его мрачном царстве. В приложении к истории Церкви некоторые видят в этих семи венцах семь царей, восставших против Церкви, а в десяти рогах — десять гонений на Церковь.

Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю (Откр. 12, 4). Под этими звездами, которые увлек за собой диавол в своем падении, толкователи понимают падших ангелов, или демонов. Под ними понимаются также предстоятели Церквей и учителя, совращенные сатанинской силой.

Дракон сей стал перед женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца (Откр. 11, 44). «Диавол всегда вооружается против Церкви, усиленно домогаясь сделать возрождаемых своею пищею», — говорит святой Андрей.

И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным (Откр. 12, 5). Младенец — образ Иисуса Христа, ибо, как говорит святой Андрей, «в лице крещаемых Церковь непрестанно рождает Христа, как, по апостолу, в них изображаемого в меру полного возраста Христова (Еф. 4, 13)». И святой Ипполит говорит также, что «Церковь не перестанет рождать из сердца Слово, Которое гонимо в мире неверными». Церковь всегда рождает людям Христа, Которого с самого начала еще, в лице Ирода, стремился пожрать сатана.

И восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его (Откр. 12, 5). Так Господь Иисус Христос восхищен был на небо в день Своего славного Вознесения и воссел на престоле Отца Своего, одесную Его. Так и все святые, в которых воображается Христос, восхищаются к Богу, чтобы не быть побежденными от искушений, превышающих их силы. Так и все христиане последних времен восхищены будут на облаках в сретение Господу на воздухе (1 Фес. 4, 17).

А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога, чтобы питали ее там тысячу двести шестьдесят дней (Откр. 12, 6). Под этим бегством жены в пустыню многие видят бегство христиан из осажденного римлянами Иерусалима во время великой иудейской войны 66–70 годов в город Пеллу и Заиорданскую пустыню. Война эта действительно продолжалась три с половиной года. Под этой пустыней можно видеть и ту пустыню, где спаслись первые христиане от гонителей, и пустыню, в которой спасались преподобные подвижники от козней диавола.

И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его… не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним (Откр. 12, 7–9). По толкованию святого Андрея, эти слова «можно отнести и к первому диавольскому за гордость и зависть низвержению из ангельского чина, а также и поражению его Владычным Крестом, когда, говорит Господь, князь мира сего осужден и изгнан из прежнего владычества (Ин. 12, 31)».

Под образом этой брани видят также победу христианства над язычеством, поскольку диавол и демоны его всеми силами возбуждали и вооружали язычников на борьбу с Христовой Церковью. В этой победе над диаволом деятельное участие принимали сами христиане, которые победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти (Откр. 12, 11). Таковы были святые мученики.

Итак веселитесь, небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени (Откр. 12, 12). Побежденный на двух бранях — с Михаилом Архангелом и его небесными воинствами на небе и с мучениками Христовыми на земле, сатана сохранил еще некую видимость власти на земле, ползая по ней, подобно змию.

Доживая последние дни свои на земле, сатана замышляет последнюю и решительную брань с Богом и верующими христианами при помощи антихриста и пособника его, лжепророка.

Когда же дракон увидел, что низвержен на землю, начал преследовать жену, которая родила младенца мужеского пола. И даны были жене два крыла большого орла, чтобы она летела в пустыню в свое место (Откр. 12, 13–14). Диавол не перестанет гнать Церковь, но Церковь, имеющая два орлиных крыла — Ветхий и Новый Завет, скроется от диавола в пустыню, под которой можно понимать и духовную, и чувственную пустыню, в которую скрывались и скрываются истинные христиане-подвижники.

И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою. Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей (Откр. 12, 15–16). Под этой водой святой Андрей понимает множество или злых демонов, или различных искушений, а уста земли, поглотившие эту воду, — «смиренномудрие святых, которые, говоря от сердца: Я прах и пепел (Быт. 18, 27), тем самым расторгают все диавольские сети, ибо, как открыто Ангелом Божественному Антонию, ничто так не пресекает и не сокрушает силы диавола, как смирение».

Некоторые понимают под этим страшные гонения на Церковь от языческих императоров и рéки лившейся тогда христианской крови. Подобно реке, разливающейся по земле и поглощаемой ею, все злобные усилия сатаны разрушились и исчезли без следа, когда христианство восторжествовало над язычеством при императоре Константине Великом.

И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа (Откр. 12, 17). Это — та непрерывная и многовековая борьба, которую повел диавол против всех истинных сынов Церкви после утверждения христианства на земле и которую он будет вести во все возрастающей степени до скончания мира, пока его усилия не истощатся и не окончатся в лице антихриста.

Глава тринадцатая. Зверь-антихрист и его пособник-лжепророк

И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные (Откр. 13, 1). Под этим зверем, выходящим из моря, почти все толкователи понимают антихриста, выходящего из «моря житейского», то есть из среды волнующегося, подобно морю, рода людского. Отсюда ясно, что антихрист будет не дух какой-либо или демон, а погибельное исчадие человеческого рода; не воплотившийся диавол, как думали некоторые, а человек. Некоторые под этим зверем понимали богоборческое государство, каковым во времена первохристианства была Римская империя, а в последние времена будет всемирное царство антихриста.

Мрачными чертами рисует святой тайновидец образ этого последнего врага Христовой Церкви. Это — зверь, который подобен барсу; ноги у него — как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть (Откр. 13, 2). Таким образом, в личности антихриста соединятся свойства и качества самых свирепых животных.

Голов у него также семь, как и у самого диавола-дракона, причем головы эти испещрены богохульными именами для наглядного изображения его внутреннего нечестия и презрения ко всему святому. Десять рогов его увенчаны диадимами в знак того, что он будет пользоваться своей богоборной силой со властью царя на земле. Власть эту он получит при помощи дракона, или диавола, который отдаст ему свой престол.

Тайновидец заметил, что одна из голов зверя как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. Это привело в удивление всю землю, следившую за зверем, и заставило подчиниться устрашенных людей как дракону, давшему власть зверю, так и самому зверю. Все поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним? (Откр. 13, 3–4). Все это означает, что нелегко достанется антихристу власть над всем человечеством: сначала придется вести ему жестокие войны и даже испытать сильное поражение, но потом последуют изумительные победы его и воцарение над миром.

И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца (Откр. 13, 5). Таким образом, непродолжительна будет власть его, так как иначе, по слову Спасителя, не спаслась бы никакая плоть (Мф. 24, 22).

Далее, с 6-го по 10-й стих, указывается образ действования антихриста. Он будет отличаться богохульством, насилиями над людьми, не покоряющимися ему. И дано было ему вести войну со святыми и победить их (Откр. 13, 7), то есть силой заставить подчиниться себе, конечно, чисто внешним образом, ибо поклóнятся антихристу лишь те, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца (Откр. 13, 8). Святые будут защищаться от антихриста одними только терпением и верой, и их утешает тайновидец уверением, что кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом (Откр. 13, 10), то есть что антихриста ожидает праведное возмездие.

И увидел я другого зверя, выходящего из земли (Откр. 13, 11). Далее, в стихах 11–17, тайновидец говорит о пособнике антихриста — лжепророке и его деятельности. Это — тоже зверь (по-гречески «фирион», что значит зверь, у которого особенно резко проявляется его зверская порода, как, например, у диких зверей: гиены, шакала, тигра), но изображается он выходящим не из моря, как первый, а из земли. Это значит, что все чувства и помышления его будут вполне земного, чувственного характера.

Он имел два рога, подобные агнчим (Откр. 13, 11), по изъяснению святого Андрея, для того, «чтобы кожей овцы прикрыть убийственность сокрытого волка, и потому, что в начале постарается иметь образ благочестия».

Святой Ириней говорит, что это «оруженосец антихриста и лжепророк. Ему дана власть знамений и чудес, чтобы, предшествуя антихристу, приготовить ему погибельный путь. Исцеление звериной язвы (см. Откр. 13, 11), говорим, есть или кажущееся соединение на короткое время разделенного царства, или скоропреходящее восстановление антихристом господства сатаны, разрушенного Крестом Господним, или мнимое воскрешение кого-нибудь умершего из близких ему. Будет же говорить, как дракон (Откр. 13, 11), ибо соделает и проговорит то, что свойственно начальнику зла — диаволу».

Подражая Господу Иисусу Христу, и он будет употреблять для утверждения власти антихриста две силы: силу слова и силу чудес.

Но говорить он будет, как дракон (Откр. 13, 11), то есть богохульно, и плодом его речей будет безбожие и крайнее нечестие.

Ради обольщения людей он станет творить великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю (Откр. 13, 13), а что особенно примечательно, дано ему было вложить дух в образ зверя, то есть антихриста, чтобы образ зверя и говорил и действовал (Откр. 13, 15). Но это будут не истинные чудеса, какие творит лишь Бог, а чудеса ложные (см. 2 Фес. 2, 9). Они будут состоять в ловкости, в обмане чувств и в пользовании естественными, но тайными силами природы с помощью диавола в пределах могущества его диавольских сил.

Всем поклонившимся антихристу положено будет начертание на правую руку их или на чело их (Откр. 13, 16), подобно тому как в древности рабы носили некогда выжженные знаки на лбу, а воины — на руках. Владычество антихриста будет столь деспотичным, что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его (Откр. 13, 17).

Чрезвычайная таинственность связана с именем антихриста и «числом имени его». Об этом так говорит Апокалипсис: Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть (Откр. 13, 18). Много было употреблено усилий еще с древних времен, дабы разгадать значение и смысл этих слов, но они не привели ни к чему положительному.

Чаще всего делались попытки подыскать антихристово имя из сложения букв различного числового значения. Например, по догадке святого Иринея, звериное число 666 образуется из сложения цифрового значения букв имени Латеинос или Тетиан. Некоторые находили звериное число в имени Юлиана Отступника; позднее — в титуле Римского папы «викариус Филии Деи» («Наместник Сына Божия»), в имени Наполеона и так далее. Наши раскольники пытались вывести число 666 из имени патриарха Никона.

Рассуждая об имени антихриста, святой Андрей говорит: «Если бы была необходимость знать его имя, тайновидец открыл бы его, но благодать Божия не соизволила, чтобы это пагубное имя было написано в Божественной книге». Если исследовать слова, то, по мнению святого Ипполита, можно найти множество имен, и собственных и нарицательных, соответствующих этому числу.

Глава четырнадцатая. Приуготовительные события перед всеобщим воскресением и Страшным Судом. Хвалебная песнь 144 000 праведников. Ангелы, возвещающие судьбы мира

Изобразив высшую ступень торжества диавола через его слугу антихриста на земле, святой Иоанн обращает взор свой к небу и видит: Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах… Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники; это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел (Откр. 14, 1, 4).

В этом видении изображается Церковь, чистая невеста Христова, во время процветания империи зверя. Число 144 000 здесь имеет, по-видимому, то же значение, что и ранее (см. Откр. 7, 2–8). Это — избранники Божии от всех народов земли, представленных образно в виде двенадцати колен Израилевых. То, что имя Отца Агнца написано у них на челах (Откр. 14, 1), означает отличительные качества их внутренней настроенности — их нравственный характер и образ жизни, всецелое посвящение их служению Богу.

К ним присоединяется голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих. Они поют как бы новую песнь (Откр. 14, 2–3). Это — песнь о новом творении Божием, песнь об искуплении и обновлении человечества кровью Агнца Божия. Поет эту песнь только искупленная часть человечества, а потому-то никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли (Откр. 14, 3).

Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники (Откр. 14, 4). Некоторые толкователи под девственниками понимают здесь не девственников в буквальном смысле слова, а тех, которые были спасены от тины язычества и идолослужения, поскольку в Священном Писании Ветхого Завета идолослужение нередко называется любодейством.

Вслед за тем святому тайновидцу представилось второе видение — парящие в небе три Ангела (см. Откр. 14, 6–11). Один возвещал людям вечное Евангелие (Откр. 14, 6) и как бы говорил: «Бойтесь Бога и не страшитесь антихриста, который не может погубить с телом и душ ваших, и противьтесь ему с дерзновением, ибо близок суд и воздаяние, а он имеет власть лишь на короткое время» (святой Андрей Кесарийский). Некоторые под этим «Ангелом» понимают проповедников Евангелия вообще.

Другой Ангел возвещал падение Вавилона, под которым понимается обычно царство зла и греха в мире. Некоторые толкователи понимали под этим Вавилоном древний языческий Рим, напоивший все народы вином блуда (Откр. 14, 8), или идолопоклонства. Другие видят под этим символом лжехристианскую империю, а под вином блуда — ложное учение религии (ср. Иер. 51, 7).

Третий Ангел угрожал вечными муками всем тем, кто служит зверю и поклоняется ему и образу его и примет начертание его на челе или руке (см. Откр. 14, 9–11). Под вином ярости Божией надо понимать тяжкие суды Божии, которые приводят людей в исступление и, делая их подобными пьяным, возмущают дух. В Палестине вино никогда не употребляется цельное, нерастворенное водой. Поэтому гнев Божий по своему сильному действию уподобляется здесь нерастворенному вину. Нечестивые будут подвергнуты вечным мучениям, а святые спасутся своим терпением.

В то же время святой апостол услышал голос с неба, говоривший: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними (Откр. 14, 13). «Небесный глас, — объясняет святой Андрей, — не всех ублажает, но тех только, которые, умертвив себя для мира, умирают в Господе, носят в теле своем мертвость Иисуса и состраждут со Христом. Для сих исход из тела воистину есть успокоение от трудов». Тут мы находим также еще лишнее свидетельство о значении добрых дел для спасения, отрицаемом протестантами.

Взглянув на небо, святой апостол увидел сидящего на облаке Сына Божия в золотом венце и с серпом в руке. Ангелы возвестили Ему, что жатва готова и виноград уже созрел. Тогда поверг сидящий на облаке серп свой на землю, и земля была пожата (Откр. 14, 16). Под этой жатвой надо понимать кончину мира (ср. Мф. 13, 39).

В то же время поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божия (Откр. 14, 19). Под точилом гнева Божия разумеется место наказания, уготованное диаволу и его ангелам. По множеству мучимых в нем оно называется великим. Под виноградом разумеются враги Церкви, беззакония которых возросли до крайности, — потому что созрели на нем ягоды (Откр. 14, 18), — так что мера преступлений их переполнилась (ср. Иоил. 3, 12–14).

И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила даже до узд конских, на тысячу шестьсот стадий (Откр. 14, 20). Здесь намекается на город Иерусалим, вне которого — на Масличной горе — было много точил, в которых выжимали маслины и виноград. Обилие виноградной жатвы определялось тем, что вино вытекало на землю в таком обилии, что достигало до узд конских.

Употребленное здесь святым тайновидцем гиперболическое выражение показывает, что поражение врагов Божиих будет самым ужасным, так что кровь их будет течь как бы реками. Тысяча шестьсот стадий — число определенное, взятое вместо неопределенного, и означает вообще обширное поле сражения.

Глава пятнадцатая. Четвёртое видение. Семь Ангелов, имеющих семь последних язв

Этой главой начинается последнее, четвертое видение, обнимающее собой восемь последних глав Апокалипсиса (Откр. 15–22).

Святой Иоанн увидел как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии, и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца (Откр. 15, 2–3). Стеклянное море, по толкованию святого Андрея Кесарийского, означает множество спасаемых, чистоту будущего покоя и светлость святых, добродетельными лучами которой они воссияют, как солнце (Мф. 13, 43).

А что там смешан огонь, это можно понять из написанного апостолом: Огонь испытает дело каждого, каково оно есть (1 Кор. 3, 13). Нисколько он не вредит чистым и нескверным, потому что, по псаломскому изречению (см. Пс. 28, 7), имеет два свойства: одно — опаляющее грешных, другое, как полагал Василий Великий, — просвещающее праведников. Правдоподобно и если под огнем разуметь Божественное вéдение и благодать Животворящего Духа, ибо в огне открылся Бог Моисею и в виде огненных языков Дух Святой сошел на апостолов.

То, что праведники поют песнь Моисея и песнь Агнца, указывает со всей очевидностью на оправданных до благодати (под законом) и на праведно поживших после пришествия Христова. Песнь Моисея поется также и как песнь победы. Торжествующим последнюю важнейшую победу над врагом прилично припомнить первые успехи своей борьбы, каковыми в истории избранного народа Божия была победа Моисея над фараоном. Его-то песнь и поют теперь победители-христиане. Песнь эта звучит весьма торжественно: Поим Господеви, славно бо прославися (Исх. 15, 1) — и в данном случае вполне уместна.

Гусли означают гармонию добродетелей в благоустроенной духовной жизни праведников, или согласие, которое наблюдается у них между словом истины и делом правды. Праведники в песне своей прославляют Бога и за открытие судов Его: Ибо открылись суды Твои (Откр. 15, 4).

И после сего я взглянул, и вот, отверзся храм скинии свидетельства на небе, по образу которой Бог повелел Моисею в Ветхом Завете устроить скинию земную, и вышли из храма семь Ангелов, имеющие семь язв (Откр. 15, 5–6). Тайновидец говорит, что они были облечены в чистую и светлую льняную одежду в знак чистоты и светлости их добродетели и опоясаны по персям золотыми поясами (Откр. 15, 6) в знак могущества, чистоты их существа, честности и неограниченности в служении, по словам святого Андрея Кесарийского.

От одного из четырех «животных», то есть старших Ангелов, они получили семь золотых чаш, наполненных гневом Бога, живущего во веки веков (Откр. 15, 7). Эти «животные» (Херувимы или Серафимы) — верховные ревнители славы Божией, исполненные глубочайшего вéдения судеб Божиих, как бывших, так и грядущих, на что указывает самый вид этих блаженных существ, исполненных очей спереди и сзади. Они и получат повеление Божие на то, чтобы уполномочить иных семерых Ангелов излить на землю семь чаш гнева Божия перед кончиной мира и окончательным судом над живыми и мертвыми.

И наполнился храм дымом от славы Божией и от силы Его (Откр. 15, 8). Через этот дым, говорит святой Андрей, «мы узнаем, что страшен, ужасен и мучителен гнев Божий, который, наполнив храм, в день Суда посещает достойных его и прежде всего покорившихся антихристу и творивших дела отступления».

Это подтверждается и последующим, ибо говорится: и никто не мог войти в храм, доколе не окончились семь язв семи Ангелов (Откр. 15, 8). Сперва надлежит окончиться язвам, то есть наказанию грешников, «а потом уже и святым предоставлено будет обитание в вышнем граде», по словам святого Андрея.

Глава шестнадцатая. Семь Ангелов, изливающих семь чаш гнева Божия на землю

В этой главе изображается суд Божий над врагами Церкви под эмблемой семи фиалов, или семи чаш гнева Божия, изливаемых семью Ангелами. Эмблема этих казней взята с казней, поражавших древний Египет, поражение которого было прообразом поражения лжехристианского царства, которое выше названо Египтом (см. Откр. 11, 8), а затем Вавилоном (см. Откр. 14, 8).

Пошел первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его (Откр. 16, 2). Эта эмблема взята, видимо, с шестой казни, поразившей Египет. По объяснению некоторых, здесь надо понимать телесную эпидемию. По толкованию святого Андрея Кесарийского, гнойные раны — это происходящая в сердцах отступников скорбь, мучающая их наподобие сердечного нагноения, ибо наказуемые Богом не получат никакого облегчения от обоготворяемого ими антихриста.

Второй Ангел вылил чашу свою в море: и сделалась кровь, как бы мертвеца, и все одушевленное умерло в море (Откр. 16, 3). Здесь имеются в виду кровопролитные международные и гражданские войны.

Третий Ангел вылил чашу свою в реки и источники вод: и сделалась кровь. И услышал я Ангела вод, который говорил: праведен Ты, Господи, Который еси и был, и свят, потому что так судил; за то, что они пролили кровь святых и пророков, Ты дал им пить кровь: они достойны того (Откр. 16, 4–6). «Отсюда видно, — говорит святой Андрей, — что над стихиями поставлены Ангелы». Здесь также идет речь о страшных кровопролитиях, которые произойдут перед кончиной мира во времена антихриста.

Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем. И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога… и не вразумились (Откр. 16, 8–9). Святой Андрей говорит, что эту казнь можно понимать или буквально, или под этим зноем надо понимать «зной искушений, чтобы люди через испытание скорбей возненавидели виновника их — грех. Обезумевшие люди, однако, в ожесточении своем будут уже неспособными к покаянию».

Пятый Ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания, и хулили Бога небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих (Откр. 16, 10–11). Это напоминает девятую египетскую казнь (см. Исх. 10, 21). Под этой казнью надо понимать значительное уменьшение величия и власти антихриста, блеск которых доселе поражал людей, и вместе с тем упорную нераскаянность почитателей антихриста.

Шестой Ангел вылил чашу свою в великую реку Евфрат: и высохла в ней вода, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного (Откр. 16, 12). Здесь Евфрат представляется как оплот, который препятствовал царям с войском идти для совершения судов Божиих над царством антихриста. Эмблема эта взята с положения древней Римской империи, для которой Евфрат служил оплотом от нападений восточных народов.

Вслед за тем выходят из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам: это — бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя (Откр. 16, 13–14). Под этими бесовскими духами понимают лжеучителей, болтливых, навязчивых, чревоугодников, бесстыдных и надутых, которые будут привлекать к себе народ ложными чудесами. Великим днем Бога Вседержителя называется время, когда Бог проявит Свою славу в наказании врагов Церкви.

Се, иду как тать (Откр. 16, 15). Здесь речь о внезапности Второго пришествия Христова (ср. Мф. 24, 43–44).

И он собрал их на место, называемое по-еврейски Армагеддон (Откр. 16, 16). Это слово означает «рассечение» или «убийство». «В том, полагаем, месте, — говорит святой Андрей, — собранные и предводимые диаволом народы будут избиты, ибо он утешается кровью человеческою». Название взято с долины Магеддо, на которой пал царь Иосия в сражении с фараоном Нехао (см. 2 Пар. 35, 22).

Излиянием седьмой чаши окончательно будет поражено царство зверя. В результате страшного землетрясения город великий распался на три части, и города языческие пали (Откр. 16, 19). Под этим великим городом святой Андрей понимает столицу антихристова царства, которой будет Иерусалим.

И всякий остров убежал, и гор не стало (Откр. 16, 20). «Из Божественного Писания, — объясняет святой Андрей, — мы научены разуметь под островами святые Церкви, а под горами — в них начальствующих. А что они побегут при наступлении всего предреченного, о сем слышали от Господа, сказавшего: Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу, ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет (Мф. 24, 20–21)».

Если в буквальном смысле принять эти слова, то это будет картина страшного разрушения, что в наше время, когда изобретены атомные и водородные бомбы, нетрудно себе представить. Дальше, в следующем стихе, как раз и говорится, что град, величиною в талант, пал с неба на людей; и хулили люди Бога за язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая (Откр. 16, 21). Не бомбы ли надо разуметь под этим убийственным градом?

И в наше время мы часто наблюдаем такое ожесточение сердец, когда люди ничем не вразумляются, а только хулят Бога.

Глава семнадцатая. Суд над великой блудницей, сидящей на водах многих

Один из семи Ангелов предложил святому Иоанну показать ему суд над великою блудницею, сидящею на водах многих; с нею блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле (Откр. 17, 1–2). Ангел повел святого Иоанна в духе в пустыню, и он увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами (Откр. 17, 3).

Некоторые принимали эту блудницу за древний Рим, как расположенный на семи холмах. Семью главами носящего ее зверя считали также семь нечестивейших из всех царей, которые от Домициана до Диоклетиана преследовали Церковь. Святой Андрей, приводя это мнение, далее говорит: «Мы же, руководствуясь и сообразуясь с последовательностью происходящего, думаем, что блудницею называется вообще земное царство, как бы в одном теле представляемое, или же город, имеющий царствовать даже до пришествия антихриста».

Некоторые толкователи видят в этой блуднице неверную Христу Церковь, поклонившуюся антихристу, или богоотступническое общество — ту часть христианского человечества, которая вступит в тесное общение с миром греховным, будет ему служить и опираться всецело на его грубую силу — силу зверя-антихриста. Поэтому жена эта и показана была тайновидцу сидящей на звере багряном.

И жена облечена была в порфиру и багряницу — все это символы ее царственной власти и господства, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее (Откр. 17, 4). «Чашею показывается сладость лукавых деяний перед вкушением их, а золотом их драгоценность» (святой Андрей).

Члены этой неверной Христу Церкви, или богоотступнического общества, будут людьми плотскими, преданными чувственности. Как говорит один из толкователей Н. Виноградов, «преисполненные наружного благочестия и в то же время не чуждые чувств грубого честолюбия и тщеславного славолюбия, члены неверной Церкви будут любить роскошь и комфорт, станут устраивать пышные церемонии для сильных мира (см. Откр. 17, 2; 18, 3, 9), святых целей достигать грешными средствами, будут проповедовать исключительно мечом и золотом».

И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным (Откр. 17, 5). «Начертание на челе показывает бесстыдство неправды, полноту грехов и сердечное смущение. Она мать, ибо в подначальных городах руководит душевным блудодеянием, порождая тем мерзкие перед Богом беззакония» (святой Андрей).

Более общее толкование склонно видеть в этой блуднице, носящей имя Вавилон, всю вообще низменно-чувственную и антихристианскую культуру человечества последних времен, которую ожидает страшная всемирная катастрофа во время кончины мира и Второго пришествия Христова. Падение этого «Вавилона» представляется в Апокалипсисе как первый акт победы в мировой борьбе Церкви Христовой с греховным царством диавола.

Я видел, что жена упоена была кровью святых (Откр. 17, 6). Здесь имеются в виду все мученики за Христа, пострадавшие в течение всей мировой истории, особенно же во времена антихриста.

Далее Ангел, показавший святому Иоанну блудницу, дает ему объяснение всего видения. Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель (Откр. 17, 8). Святой Андрей говорит, что этот зверь — «сатана, который, быв умерщвлен Крестом Христовым, снова, говорится, при кончине оживет и ложными знамениями и чудесами будет через антихриста действовать для отвержения Христа. Посему он был и действовал до Креста — и нет его, поелику спасительною страстью обессилен и лишен той власти, которую через идолослужение имел над народами».

При кончине мира сатана вновь «придет указанным нам образом, выйдя из бездны, или оттуда, куда осужден и куда изгнанные Христом бесы просили Его не посылать их, но в свиней. Или же выйдет из настоящей жизни, которая называется бездной иносказательно по причине греховной житейской глубины, обуреваемой и волнуемой ветрами страстей. Отсюда же для погубления людей выйдет и имеющий в себе сатану антихрист, чтобы вскоре получить погибель в будущем веке».

Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена (Откр. 17, 9–10). Святой Андрей Кесарийский в этих семи главах и семи горах видит семь царств, отличавшихся особенным мировым значением и могуществом. Таковы Ассирийское, Мидийское, Вавилонское, Персидское, Македонское и Римское в двух его периодах — периоде республики и периоде империи, или периоде древнеримском и периоде новоримском, начавшемся от императора Константина.

Семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть. И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи, и пойдет в погибель (Откр. 17, 10–11). Под именем пяти царей, которые пали, святой Ипполит понимает пять прошедших веков. Шестой — это тот, в который было видение апостолу, а седьмой — который еще не наступил, но который будет недолго продолжаться. И зверь, который был и которого нет — антихрист. Он называется восьмым, потому что «после семи царств восстанет для обольщения и опустошения земли. Также он из числа семи, так как появится от одного из этих царств».

И десять рогов, которые ты видел, суть десять царей, которые еще не получили царства, но примут власть со зверем, как цари, на один час (Откр. 17, 12). Тут всякие гадания и предположения ни к чему привести не могут. Некоторые хотели видеть во всех этих царях, как и в звере, римских императоров, но все это несомненные натяжки. Речь здесь идет о последних временах, конечно. Все эти цари, имеющие одни мысли со зверем, то есть антихристом, будут вести брань с Агнцем, то есть со Христом, и Агнец победит их (Откр. 17, 13–14).

Примечательно, что жена-любодейца, носящая имя Вавилон, о котором святой тайновидец далее прямо говорит, что это великий город, царствующий над земными царями (Откр. 17, 18), а воды… где сидит она, суть люди и народы, и племена и языки (Откр. 17, 15), — будет наказана и уничтожена самим же зверем-антихристом, десять рогов которого возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне (Откр. 17, 16).

name=t395>

Глава восемнадцатая. Падение Вавилона, великой блудницы

В этой главе чрезвычайно живо и образно рисуется гибель Вавилона — великой блудницы, которая сопровождалась, с одной стороны, плачем царей земных, блудодействовавших с нею, и купцов земных, продававших ей разного рода драгоценные товары (см. Откр. 18, 9–19), а с другой — радостью на небе по поводу справедливого суда Божия (см. Откр. 18, 20).

Некоторые современные толкователи полагают, что этот Вавилон действительно будет каким-то громадным городом, мировым центром, столицей царства антихриста, который будет отличаться богатством и вместе с тем крайней развращенностью нравов, чем вообще всегда отличались большие и богатые города.

В последних стихах этой главы указывается на внезапность кары Божией, которая постигнет этот город (см. Откр. 18, 21–23). Гибель его произойдет так же быстро, как жернов погружается в море, и гибель эта будет столь поразительна, что от города не останется ни малейших следов, на что образно указывается в словах: И голоса играющих на гуслях, и поющих, и играющих на свирелях, и трубящих трубами в тебе уже не слышно будет (Откр. 18, 22) и так далее.

В последнем стихе этой главы указывается еще как на причину гибели Вавилона на то, что в нем найдена кровь пророков и святых и всех убитых на земле (Откр. 18, 24).

Глава девятнадцатая. Брань Слова Божия со зверем и воинством его. Погибель последних

В первых десяти стихах этой главы также чрезвычайно образно описывается ликование на небе в среде многочисленных сонмов святых по поводу разрушения враждебного антихристова царства и наступления Царства Христова. Последнее изображается под видом брака Агнца и участия праведников в брачной вечери Агнца (ср. Мф. 22, 1–14; Лк. 14, 16–24).

Тайновидец услышал на небе громкий голос как бы многочисленного народа, который говорил: аллилуия! спасение и слава, и честь и сила Господу нашему!.. Тогда двадцать четыре старца и четыре животных пали и поклонились Богу, сидящему на престоле, говоря: аминь! аллилуия! (Откр. 19, 1, 4).

«Аллилуия», по объяснению святого Андрея Кесарийского, означает Божественное прославление; «аминь» — «истинно», «да будет». Это, говорит, ангельскими силами вместе с равноангельными людьми воспевается Богу троекратно (см. Откр. 19, 1–6) по причине триипостасности Отца, Сына и Святого Дух — Единого Бога, Который отмстил кровь рабов Своих от руки Вавилона, облагодетельствовал наказанием жителей его и пресек грех. «Аллилуия» — от еврейского «галлему Яг» и значит буквально «хвалите Бога».

И дым ее восходил во веки веков (Откр. 19, 3). Это говорится о том, что кара, постигшая Вавилон-блудницу, будет продолжаться вечно.

Возрадуемся и возвеселимся и воздадим Ему славу; ибо наступил брак Агнца (Откр. 19, 7). Предмет ликования составляет то, что наступает время празднования брака Агнца. Под браком, или брачным пиршеством, разумеется вообще состояние духовного веселия Церкви. Под Женихом Церкви разумеется Агнец — Господь Иисус Христос, Глава таинственного Своего Тела; под невестой и женой Агнца разумеется Церковь (см. Еф. 5, 23–27).

Самый брак означает тесное соединение Господа Иисуса Христа с Его Церковью, запечатленное верностью с той и другой стороны, подтвержденное заветом — как бы взаимным договором (ср. Ос. 2, 18–23). Брачное пиршество означает наслаждение полнотой благодати Божией, которая силой искупительных заслуг Христовых обильно будет подаваться всем истинным членам Церкви Христовой, радовать и веселить их неизреченными благами.

И жена Его приготовила себя. И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый (Откр. 19, 7–8). «Что Церковь одета в виссон, — говорит святой Андрей Кесарийский, — сие означает светлость ее в добродетелях, тонкость в разумении и высоту ее в размышлении и созерцании, ибо из сих состоят Божественные оправдания».

Блаженны званые на брачную вечерю Агнца. И сказал мне: сии суть истинные слова Божии. (Откр. 19, 9). «Вечеря Христова, — как объясняет святой Андрей, — есть торжество спасаемых и согласная их радость, которую получат блаженные, когда войдут в вечный чертог со Святым Женихом чистых душ. Как много благ будущего века, превосходящих всякую мысль, так многоразличны и имена, которыми они называются. Называются они иногда Царством Небесным по славе его и честности, иногда — раем по неоскудению трапезы наслаждений, иногда лоном Авраамовым по успокоению в нем усопших, а иногда — чертогом и браком не только по причине бесконечного веселия, но и ради чистого, истинного и неизреченного соединения Бога с Его рабами, — соединения настолько превосходящего телесное общение друг с другом, насколько свет различается от тьмы и миро от зловония».

Я пал к ногам Ангела, чтобы поклониться ему; но он сказал мне: смотри, не делай сего; я сослужитель тебе и братьям твоим, имеющим свидетельство Иисусово; Богу поклонись; ибо свидетельство Иисусово есть дух пророчества (Откр. 19, 10). Смысл этих слов такой: не кланяйся мне, ибо я всего лишь твой сослужитель. Тот же Дух Святой, Который говорит и действует через апостолов, в частности через святого Иоанна, проповедующего свидетельство об Иисусе, говорит и через Ангелов как через таких же посланников Божиих.

«Твое достоинство таково же, как и мое, — как бы так говорит Ангел. — Ты, наделенный дарами Святого Духа, свидетельствуешь о словах и делах Иисуса Христа, а я, от Того же Святого Духа получив откровение будущих событий, сообщаю его тебе и Церкви». Иначе сказать: Дух свидетельства Христова есть Дух и пророчества, то есть того же достоинства и имеющий ту же цель.

Святой Андрей Кесарийский отмечает здесь смирение Ангелов, «которые не присваивают себе, подобно злым демонам, Божественную славу, но приписывают ее Владыке».

Следующая часть главы изображает появление Самого Божественного Жениха — Слова Божия, брань Его со зверем и воинством Его и окончательную победу над ним.

Святой Иоанн увидел отверстое небо, откуда сошел в виде всадника на белом коне Господь Иисус Христос, за Которым следовали также на белых конях небесные воинства (см. Откр. 19, 11–16). Белый конь, по словам святого Андрея, «означает светлость святых, восседая на которых будет судить народы, испуская из Своих пламенных и огненных очей, то есть из всевидящей силы Своей, огненный пламень, праведных, однако, не опаляющий, но просвещающий, а грешников, наоборот, пожирающий, но не просвещающий».

Он появляется как Царь, со множеством диадим на голове (см. Откр. 19, 12), чем означается, что Ему предоставлена всякая власть на небе и на земле (Мф. 28, 18) и над всеми царствами мира. Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого (Откр. 19, 12) — неизвестность имени указывает на непостижимость Его Божеского существа. Далее, в следующем стихе, это имя названо: Слово Божие (Откр. 19, 13). Имя это действительно непостижимо для людей, ибо оно относится к сущности и происхождению Божественного естества Иисуса Христа, которых никто из смертных не может постигнуть. Потому оно и в ветхозаветном Писании называется чудным (см. Суд. 13, 18; Ис. 9, 6; Притч. 30, 4).

Он был облечен в одежду, обагренную кровью (Откр. 19, 13). «Одеждою Бога Слова, — говорит святой Андрей, — была пречистая и нетленная плоть Его, обагренная Его кровию во время вольных страданий».

И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый (Откр. 19, 14). «Это небесные силы, отличающиеся тонкостью природы, высотою разумения и светлостью добродетелей и почтенные нерасторжимостью крепкого и тесного единения со Христом» (святой Андрей).

Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя (Откр. 19, 15). Это — меч Христов, в данном случае не столько как учителя (ср. Откр. 1, 16), а больше как Царя, совершающего Свои суды, как оружие для наказания нечестивых (см. Ис. 11, 4). Они будут пасомы жезлом железным. Это выражение взято из Псалтири (см. Пс. 2, 9) и объяснено в Апокалипсисе (Откр. 2, 27; 12, 5).

На одежде и на бедре Его написано имя: «Царь царей и Господь господствующих» (Откр. 19, 16). Это имя, свидетельствующее о Божественном достоинстве его Носителя, было написано на бедре, то есть на царском плаще, около той части тела, при которой, по обыкновению восточных народов, висел меч на поясе.

Далее святой тайновидец увидел Ангела, стоящего на солнце; и он воскликнул громким голосом, говоря всем птицам, летающим по средине неба: летите, собирайтесь на великую вечерю Божию, чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных (Откр. 19, 17–18). Это обращение Ангела к хищным птицам символически обозначает, что поражение врагов Божиих предстоит самое ужасное, как в кровопролитном сражении, когда тела убитых, вследствие их множества, остаются непогребенными, и птицы пожирают их.

И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою (Откр. 19, 20). Таков результат происшедшего сражения.

«Быть может, — говорит святой Андрей, — что они не подвергнутся общей смерти, но, умерщвленные во мгновение ока, будут осуждены на вторую смерть в озере огненном. Как пойдут на суд те, о которых сказал апостол, что они, будучи живы, вдруг, во мгновение ока, изменятся (1 Кор. 15, 52), так, напротив, сии два противника Бога перейдут не на суд, но на осуждение.

Основываясь на словах апостола, что антихрист будет убит духом Божественных уст (см. 2 Фес. 2, 8), и на сказании некоего учителя, что живые будут и по убиении антихриста, некоторые толкуют сие иначе. Мы же утверждаем, что живые суть ублажаемые Давидом и что сии два, по пресечении Богом их власти, в неистлевающих телах ввержены будут в огонь гееннский, который и составит для них смерть и убиение Божественным Христовым повелением».

Как блаженная жизнь начинается еще в этой жизни, так и ад ожесточенных и терзаемых злой совестью начинается еще в этой жизни, продолжается и усиливается в высшей степени в жизни будущей.

А прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами (Откр. 19, 21). «Есть две смерти, — поясняет святой Андрей, — одна — разлучение души с телом, другая же — ввержение в геенну. Применяя сие к воинствующим вместе с антихристом, не без основания предполагаем, что мечом, или повелением Божиим, им нанесена будет первая — телесная, а уже за нею последует вторая; и сие правильно. Если же это не так, то и они вместе с прельстившими их будут участниками второй смерти — вечной муки».

Глава двадцатая. Всеобщее воскресение и Страшный Суд

Вслед за поражением антихриста святой Иоанн увидел Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его… доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время (Откр. 20, 1–3).

Как толкует святой Андрей Кесарийский, под этой тысячей лет надо понимать все время от воплощения Христова до пришествия антихриста. С приходом Воплотившегося Сына Божия на землю и в особенности с момента искупления Им Своей крестной смертью человечества сатана был связан, язычество низвержено и наступило на земле тысячелетнее Царство Христово. Под этим тысячелетним Царством Христовым на земле разумеется победа христианства над язычеством и утверждение на земле Церкви Христовой. Число тысяча определенное, оно взято здесь вместо неопределенного, означающего вообще длительный период времени до Второго пришествия Христова.

И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие… Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет (Откр. 20, 4). Эта картина символически рисует наступившее царство веры христианской после ниспровержения язычества.

Восприявшие суд и воссевшие на престолах — это все достигшие спасения христиане, ибо всем им дано обетование царства и славы Христовой (см. 1 Фес. 2, 12). В этом лике святой тайновидец выделяет в особенности обезглавленных за свидетельство Иисуса и за Слово Божие, то есть святых мучеников.

И увидел я, — говорит святой Иоанн, — души обезглавленных. Отсюда ясно видно, что эти святые, участвующие в тысячелетнем Царстве Христовом, царствуют со Христом и творят суд не на земле, а на небе, ибо здесь говорится только об их душах, еще не соединившихся с телами. Из этих слов видно, что святые принимают участие в управлении Церковью Христовой на земле, а потому естественно и правильно обращаться к ним с молитвами, прося их о заступничестве перед Христом, Которому они соцарствуют.

Ожили и царствовали со Христом тысячу лет. Оживление здесь имеется в виду нравственно-духовное. Святой тайновидец называет это первым воскресением (см. Откр. 20, 5), а о втором, телесном воскресении речь у него идет дальше. Это соцарствование святых Христу будет продолжаться до окончательной победы над темными силами нечестия при антихристе, когда произойдет воскресение тел и настанет последний Страшный Суд. Тогда и души святых соединятся с телами и будут царствовать со Христом уже вечно.

Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это — первое воскресение (Откр. 20, 5). Этим выражением не ожили выражается мрачное и тягостное состояние после телесной смерти душ нечестивых грешников. Оно продолжится, доколе не окончится тысяча лет. Как и во многих других местах Священного Писания, эта частица доколе (по-гречески «эос») означает не продолжение действия до известного предела, а, напротив, совершенное отрицание его (см., напр., Мф. 1, 25). В этих словах поэтому имеется в виду отрицание навсегда блаженной жизни для умерших нечестивцев.

Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти (Откр. 20, 6). Вот как объясняет это святой Андрей Кесарийский: «Из Божественного Писания мы знаем, что есть две жизни и два умерщвления, то есть смерти: первая жизнь — за преступление заповедей, временная и плотская, вторая же — по соблюдении Божественных заповедей обещанная святым жизнь вечная. Соответственно сему есть и два рода смерти: одна плотская и временная, а другая — посылаемая в будущем в наказание за грехи, вечная, то есть геенна огненная. Следовательно, смысл этих слов таков: нечего бояться второй смерти, то есть геенны огненной, тому, кто еще здесь, на земле, жил о Христе Иисусе и, облагодатствованный Им, с горячей верой в Него предстал перед Ним после первой, то есть телесной, смерти».

Эти первые шесть стихов 20-й главы Апокалипсиса послужили поводом к возникновению ложного учения о тысячелетнем Царстве Христовом на земле, получившем наименование хилиазм. Сущность этого учения такова: задолго до кончины мира Христос Спаситель опять придет на землю, поразит антихриста, воскресит одних праведников и устроит новое царство на земле, в котором праведники, в награду за свои подвиги и страдания, будут царствовать вместе с Ним в продолжение тысячи лет, наслаждаясь всеми благами временной жизни. Затем уже последует второе, всеобщее воскресение мертвых, всеобщий суд и всеобщее вечное мздовоздаяние.

Это учение известно было в двух видах. Одни говорили, что Христос восстановит Иерусалим во всей красе, снова введет исполнение обрядового закона Моисеева со всеми жертвами и что блаженство праведников будет состоять во всевозможных чувственных удовольствиях. Так учил в I веке еретик Керинф и другие иудействовавшие еретики (евиониты и монтанисты), а в IV веке Аполлинарий. Другие, напротив, утверждали, что это блаженство будет состоять в чисто духовных наслаждениях.

В этом последнем виде мысли о хилиазме были высказаны впервые Папием Иерапольским. Встречаются они затем у Иустина Мученика, у Иринея, Ипполита, Мефодия и Лактанция. В позднейшие времена оно возобновлено, с некоторыми особенностями, анабаптистами, последователями Шведенборга, мистиками-иллюминатами и адвентистами. Надо, однако, видеть, что ни в первом, ни во втором виде учение о хилиазме не может быть принято православным христианином, и вот почему.

1. По учению хилиастов, воскресение мертвых будет двукратное: первое за тысячу лет до кончины мира, когда воскреснут одни праведники, второе — перед самой кончиной мира, когда воскреснут и грешники. Между тем Христос Спаситель ясно учил лишь об одном всеобщем воскресении мертвых, когда воскреснут и праведники, и грешники и все примут окончательное мздовоздаяние (см. Ин. 6, 39–40; Мф. 13, 37–43).

2. Слово Божие говорит только о двух пришествиях Христовых в мир: первом, в уничижении, когда Он приходил искупить нас, и втором, во славе, когда Он явится судить живых и мертвых. Хилиазм же вводит еще одно — третье пришествие Христово за тысячу лет до кончины мира, какого не знает слово Божие.

3. Слово Божие учит только о двух Царствах Христовых: Царстве благодати, которое будет продолжаться до кончины мира (см. 1 Кор. 15, 22–26), и Царстве славы, которое начнется после Страшного Суда и не будет иметь конца (см. Лк. 1, 33; 2 Пет. 1, 11). Хилиазм же допускает еще какое-то среднее третье Царство Христово, которое будет продолжаться только тысячу лет.

4. Учение о чувственном Царстве Христовом явно противно слову Божию, согласно которому Царство Божие не пища и питие (Рим. 14, 17); в воскресении мертвых ни женятся, ни выходят замуж (Мф. 22, 30); обрядовый закон Моисеев имел только преобразовательное значение и навсегда отменен совершеннейшим новозаветным законом (см. Деян. 15, 23–29; Рим. 6, 14; Гал. 5, 6; Евр. 10, 1).

5. Некоторые древние учителя Церкви, такие как Иустин, Ириней и Мефодий, держались хилиазма лишь как частного мнения. В то же время другие решительно восставали против него.

Таковы Кай, пресвитер Римский, святой Дионисий Александрийский, Ориген, Евсевий Кесарийский, святители Василий Великий, Григорий Богослов, Епифаний, блаженные Иероним и Августин. С тех же пор, как Церковь на Втором Вселенском соборе в 381 году осудила учение еретика Аполлинария о тысячелетии Царства Христова и для того внесла в Символ веры слова «Егоже Царствию не будет конца», держаться хилиазма, даже как частного мнения, стало уже непозволительно.

Надо знать также, что Апокалипсис — Книга глубоко таинственная, а потому понимать и толковать буквально содержащиеся в ней пророчества, особенно если это буквальное понимание явно противоречит другим местам Священного Писания, совершенно противно правилам священной герменевтики. В таких случаях правильно искать иносказательный, аллегорический смысл недоуменных мест.

Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской (Откр. 20, 7). Под «разрешением сатаны от темницы своей» разумеется появление перед кончиной мира антихриста. Освобожденный сатана будет в лице антихриста стараться прельстить все народы земли и воздвигнет на брань против Христианской Церкви Гога и Магога.

«Некоторые думают, — говорит святой Андрей Кесарийский, — что Гог и Магог суть полунощные и отдаленнейшие народы скифские, или, как мы их называем, гунны, самые воинственные и многочисленные из всех земных народов. Только Божественной десницей они удерживаются до освобождения диавола от завладения всей вселенной. Иные, переводя с еврейского, говорят, что Гог обозначает “собирающий” или “собрание”, а Магог — “возвышенный” или “возвышение”. Итак, сими именами обозначается или собрание народов, или их превозношение». Надо полагать, что имена эти употреблены в метафорическом смысле для обозначения тех свирепых орд, которые вооружатся перед концом мира против Христовой Церкви под водительством антихриста.

И вышли на широту земли, и окружили стан святых и город возлюбленный (Откр. 20, 8). Это значит, что враги Христовы распространятся по всей земле и всюду начнется гонение на христианство.

И ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их (Откр. 20, 9). В таких же чертах изображал поражение свирепых полчищ Гога и святой пророк Иезекииль (см. Иез. 38, 18–39, 6). Это — изображение гнева Божия, который прольется на врагов Божиих при Втором пришествии Христовом.

Диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков (Откр. 20, 10). Такова будет вечная участь диавола и его слуг антихриста и лжепророка — они будут обречены на нескончаемые адские муки. За этой окончательной победой над диаволом последует всеобщее воскресение мертвых и Страшный Суд.

И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем (Откр. 20, 11). Это картина всеобщего Суда Божия над человеческим родом. Белизна престола, на котором восседает верховный Судия вселенной, означает святость и правду этого Судии.

От лица Которого (то есть Господа Судии) бежало небо и земля, и не нашлось им места (Откр. 20, 11). Этим изображаются великие и страшные перевороты во вселенной, которые произойдут перед последним Страшным Судом (ср. 2 Пет. 3, 10).

И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими (Откр. 20, 12). Раскрытые книги символически обозначают всеведение Божие, которому известны все дела людей. Книга жизни только одна, в знак малого количества избранников Божиих, имеющих наследовать спасение. «Раскрытые книги, — говорит святой Андрей, — означают деяния и совесть каждого. Одна, говорит, из них есть книга жизни, в которой написаны имена святых».

Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим (Откр. 20, 13). Мысль здесь та, что все люди, без всякого исключения, воскреснут и предстанут на Суд Божий.

И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая. И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное (Откр. 20, 14–15). Это сказано в том смысле, что прославленные и спасенные люди уже не будут более бояться ни ада, ни смерти: для них смерть и ад перестанут существовать навеки. Под огненным озером и второй смертью разумеется вечное осуждение грешников, имена которых не оказались записанными у Господа в книге жизни.

Глава двадцать первая. Новое небо и новая земля. Новый Иерусалим

Вслед за тем святому Иоанну была показана духовная красота и величие нового Иерусалима, то есть Царства Христова, имеющего открыться во всей своей славе во Второе пришествие Христово после победы над диаволом.

И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет (Откр. 21, 1). «Здесь, — объясняет святой Андрей Кесарийский, — говорится не о небытии твари, но о перемене к лучшему, как свидетельствует апостол: Сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих (Рим. 8, 21). И божественный песнопевец говорит: Как одежду, Ты переменишь их, и изменятся (Пс. 101, 27). Обновление устаревшего означает не изглаждение и уничтожение, но устранение устарелости и морщин». Эта новизна неба и земли будет состоять в преобразовании их огнем и в новизне форм и качеств, но не в изменении самой сущности. Море, как непостоянный и волнующийся элемент, исчезнет.

И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего (Откр. 21, 2). Под образом этого Нового Иерусалима представляется здесь торжествующая Церковь Христова, украшенная, как бы невеста Господня, чистотой и добродетелями святых.

«Сей город, — говорит святой Андрей, — имеющий краеугольным камнем Христа, составляется из святых, о которых написано: Подобно камням в венце, они воссияют на земле Его (Зах. 9, 16)».

И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло (Откр. 21, 3–4). Ветхозаветная скиния была лишь прообразом обитания Бога с человеками, которое начнется в будущей вечной блаженной жизни и будет источником блаженства для людей, освобожденных от всех скорбей нынешней земной жизни.

И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое… И сказал мне: совершилось! (Откр. 21, 5–6), то есть: «Я созидаю новую жизнь, совершенно отличную от прежней; исполнено все, что было обещано». Я есмь Альфа и Омега, начало и конец (Откр. 21, 6), то есть: «Все, что Я обещаю, есть уже как бы исполненное, ибо перед Моими очами будущее и настоящее составляет один и тот же нераздельный момент».

Жаждущему дам даром от источника воды живой (Откр. 21, 6), то есть благодать Святого Духа, образно представляемую в Священном Писании под образом воды живой (ср. Ин. 4, 10–14; 7, 37–39). Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном (Откр. 21, 7), то есть все эти блага получит побеждающий в брани против невидимых демонов и соделается сыном Божиим.

Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая (Откр. 21, 8). Боязливые и не имеющие мужества в борьбе с диаволом, грешники, преданные страстям и порокам, будут осуждены на вторую смерть, то есть на вечные адские муки.

После сего один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, пришел к Иоанну и сказал… пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца (Откр. 21, 9). «Невестой» и «женой Агнца» названа здесь, как видно это и из последующего, Церковь Христова. «Правильно называет, — говорит святой Андрей, — невесту женой Агнца, ибо когда Христос был заклан, как агнец, тогда уневестил ее Себе Своею кровью. Как Адаму во время его сна была создана жена через взятие ребра, так и Церковь, составленная излиянием крови из ребр Христовых во время Его вольного на Кресте почивания сном смерти, сочеталась с уязвленным ради нас».

И вознес меня в духе, — говорит далее святой Иоанн, — и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога (Откр. 21, 10). Невеста Агнца, или Святая Церковь, предстала перед духовным взором святого тайновидца в виде прекрасного великого города — сходящего с неба Иерусалима. Вся остальная часть главы посвящена подробному описанию этого дивного города.

Блистая драгоценными камнями, этот город имел двенадцать ворот с именами двенадцати колен Израилевых и двенадцать оснований с именами двенадцати апостолов. Характерной чертой города указывается то, что светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному (Откр. 21, 11). «Светило Церкви, — говорит святой Андрей, — есть Христос, называемый ясписом как всегда растущий, цветущий, жизнеподательный и чистый».

Высокая стена окружает город в знак того, что не может войти туда ни один недостойный. Эта же мысль выражается тем, что на двенадцати воротах его несут стражу Ангелы Божии (см. Откр. 21, 12). Ворота носят имена двенадцати колен Израилевых, ибо как на земле эти колена составляли общество избранных людей Божиих, так их же имена усвояются и избранникам небесным — новому Израилю. На двенадцати основаниях стен написаны имена двенадцати Апостолов Агнца (Откр. 21, 14), конечно, в знак того, что апостолы — это основания, на которых утверждена Церковь, как основатели веры христианской у всех народов земли. Здесь нельзя не видеть опровержение ложного догмата латинян, будто Церковь Христова основана на одном апостоле Петре.

Город измеряется Ангелом на глазах святого тайновидца при помощи золотой трости (см. Откр. 21, 15). «Золотая трость, — говорит святой Андрей, — показывает высокое достоинство измеряющего Ангела, явившегося в человеческом образе, а также досточестность измеряемого города, под стеной которого разумеем Христа». Город имеет вид правильного четырехугольника, а равномерность высоты, долготы и широты его, каждая по 12 000 стадий, указывает на форму куба, что знаменует твердость его и прочность. Высота стены города — 144 локтя. Все эти цифровые выражения употреблены, надо полагать, для обозначения совершенства, твердости и удивительной симметрии целостного здания Церкви Божией (см. Откр. 21, 16–17).

Стена города построена из ясписа (Откр. 21, 18), символизирующего собою славу Божию (Откр. 21, 11) и всегда цветущую и неувядающую жизнь святых. Сам город был чистое золото, подобен чистому стеклу (Откр. 21, 18), в знак досточестности и светлости его обитателей. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями; собственно, каждое из двенадцати оснований представляло собой сплошной драгоценный камень (см. Откр. 21, 19–20).

Как замечает святой Андрей, из этих двенадцати дорогих камней восемь были носимы на нарамнике древнего первосвященника, а другие четыре — чтобы показать согласие Нового Завета с Ветхим и преимущество просиявших в нем. И верно, ибо означаемые драгоценными камнями апостолы украсились всякой добродетелью.

По толкованию святого Андрея, значение этих двенадцати камней таково. Основание первое — яспис, камень зеленоватого цвета, означает верховного апостола Петра, носившего в теле мертвость Христову и показавшего цветущую и неувядаемую любовь к Нему. Второе — сапфир, из которого бывает и лазурь, обозначает блаженного Павла, восхищенного даже до третьего неба. Третье — халкидон, видимо, то же, что и анфракс, который был в первосвященническом нарамнике, означает блаженного Андрея — апостола, подобно углю, возжженного Духом.

Четвертое — смарагд, имеющий зеленый цвет, питающийся елеем и от него получающий блеск и красоту, означает святого евангелиста Иоанна, Божественным елеем умягчающего происходящее в нас от грехов сожаление и уныние и драгоценным даром богословия дарующего нам никогда не ослабевающую веру. Пятое — сардоникс, камень, имеющий цвет блестящего человеческого ногтя, означает Иакова, прежде других претерпевшего за Христа телесное умерщвление. Шестое — сердолик; этот оранжевый по цвету и блестящий камень, целебный при опухолях и язвах от железа, обозначает красоту добродетелей блаженного Филиппа, просвещаемую огнем Божественного Духа и врачующую душевные язвы прельщенных.

Седьмое — хризолит, блестящий, подобно золоту; обозначает он, быть может, Варфоломея, блистающего многоценными добродетелями и Божественной проповедью. Восьмое — вирилл, имеющий цвет моря и воздуха, обозначает Фому, совершившего дальнее путешествие для спасения индийцев. Девятое — топаз, черный камень, источающий, как говорят, млекообразный сок, целебный для страждущих глазными болезнями, обозначает блаженного Матфея, который врачует Евангелием слепых сердцем и напояет млеком новорожденных в вере.

Десятое — хризопрас, превосходящий по блеску самое золото, обозначает блаженного Фаддея, который Авгарю, царю одесскому, благовестил означаемое золотом Царство Христово и мертвость в нем, знаменуемую прасом.

Одиннадцатое — гиацинт, лазоревый, или небовидный, камень, правдоподобно обозначает Симона как ревнителя Христовых дарований, имеющего небесное мудрование. Двенадцатое — аметист, багряный по цвету камень, обозначает Матфия, удостоившегося Божественного огня при разделении языков и за пламенное влечение благоугождать Избравшему заменившего место отпадшего.

А двенадцать ворот — двенадцать цельных жемчужин (Откр. 21, 21). «Двенадцать ворот, — говорит святой Андрей, — очевидно, суть двенадцать учеников Христовых, через которых мы узнали дверь и путь жизни. Они же и двенадцать бисеров, как получившие просвещение и блеск от единственного многоценного Бисера — Христа».

Улица города — чистое золото, как прозрачное стекло (Откр. 21, 21). Все эти подробности выражают одну и ту же мысль, что в небесной Церкви Божией все свято, чисто, прекрасно и устойчиво, все величественно, духовно и драгоценно. Дальше описывается внутренний быт обитателей этого чудесного небесного города.

Во-первых, в нем нет никакого видимого храма, ибо Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец (Откр. 21, 22). Господу Богу будет воздаваемо там непосредственное поклонение, а потому не будет нужды ни в материальном храме, ни в каких-либо обрядах и священнодействиях.

Во-вторых, этот небесный город не будет нуждаться ни в каком освещении, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец (Откр. 21, 23). «Где мысленное Солнце правды, там нет нужды в чувственном» (святой Андрей).

В-третьих, население этого небесного града будет самое разнообразное и смешанное: Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою (Откр. 21, 24). Ибо «все, увенчавшиеся победой над страстями, принесут в него славу и честь добрых деяний» (святой Андрей).

В-четвертых, ворота небесного града не будут запираться днем; а ночи там не будет (Откр. 21, 25; ср. Ис. 60, 11). Это значит, что Церкви Небесной не будет угрожать никакая опасность от нападения каких-либо врагов.

И принесут в него славу и честь народов. И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни (Откр. 21, 26–27). Общий внутренний признак, отличающий эту Небесную Церковь от земной, тот, что, в то время как в земной Церкви добро уживается со злом и плевелы растут вместе с пшеницей, в Небесной Церкви соберется из всех народов земли одно только доброе, чистое и святое. Все же злое, скверное и нечистое, накопившееся за все время мировой истории, отсюда будет выделено и слито как бы в один смрадный водоем, нечистота которого никак не коснется этого дивного обиталища одних лишь блаженных существ.

Глава двадцать вторая. Заключительные черты образа Нового Иерусалима. Удостоверение истинности всего сказанного. Завещание соблюдать заповеди Божии и ожидать Второго пришествия Христова, которое будет скоро

Непрерывность блаженства членов Небесной Церкви изображается в ряде символов. Первый символ — это светлая, как кристалл, чистая река воды жизни. Эта река, непрерывно истекающая от престола Бога и Агнца (см. Откр. 22, 1), символически изображает благодать Животворящего Духа, которая наполняет улицы святого города, то есть все множество его обитателей, ставшее, по псалмопевцу, многочисленнее песка (Пс. 138, 18). Это — благодать и милость Божия, которая неистощимо будет изливаться всегда на жителей небесного града, наполняя сердца их неизреченным блаженством (ср. Ис. 35, 9–10).

Второй символ — это древо жизни (Откр. 22, 2), по подобию того, которое было некогда в земном раю, до грехопадения прародителей. Древо жизни в Небесном Иерусалиме будет обладать особенными превосходнейшими качествами: оно двенадцать раз в году будет произращать плоды, на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов (Откр. 22, 22).

Святой Андрей считает, что древо жизни знаменует Христа, разумеваемого в Духе и о Духе Святом, ибо в Нем Дух, и Он поклоняем в Духе и есть Податель Духа. Через Него же и двенадцать плодов апостольского лика даруют нам неоскудевающий плод богоразумия. Листья древа жизни, то есть Христа, означают тончайшие, превысшие и пресветлые разумения Божественных судеб, а плоды его — совершеннейшее знание, открываемое в будущем веке.

Эти листья будут для исцеления, то есть очищения неведения, народов, низших других в совершении добродетелей. Потому что иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд (1 Кор. 15, 41) и в доме Отца… обителей много (Ин. 14, 2), для того чтобы по характеру дел одного удостоить меньшей, а другого — большей светлости.

И ничего уже не будет проклятого (Откр. 22, 3). Всякое проклятие навсегда будет снято с обитателей этого небесного града, но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему. И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их (Откр. 22, 3–4). Сподобившиеся стать обитателями этого города узрят Бога лицом к лицу «не в гаданиях, — говорит святой Андрей, — но, как свидетельствует великий Дионисий, в том самом виде, в коем был зрим святыми апостолами на горе святой. Вместо золотой дщицы, которую носил древний первосвященник (см. Исх. 28, 36), будут иметь начертание имени Божьего, и не на челах только, но и в сердцах, то есть твердую, непреложную и дерзновенную любовь к Нему. Ибо начертание на челе означает украшение дерзновения».

И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков (Откр. 22, 5). Всеми этими чертами указывается на непрерывное и самое полное общение членов Небесной Церкви со своим Владыкой, соединенное даже с лицезрением Его. Это и будет для них источником неиссякаемого блаженства (ср. Иез. 47, 12).

В заключительных стихах Апокалипсиса (Откр. 22, 6–21) святой апостол Иоанн удостоверяет истинность и верность всего сказанного и говорит о близости исполнения всего, что было ему показано, а также и о близости Второго пришествия Христова и с ним возмездия для каждого по делам его.

Се, гряду скоро (Откр. 22, 7). Эти слова, по объяснению святого Андрея, показывают или кратковременность настоящей жизни в сравнении с будущей, или же внезапность и быстроту кончины каждого, так как преставление отсюда для каждого составляет конец. А поскольку не знаем, в который час придет вор (см. Мф. 24, 42–43), то заповедано нам бодрствовать и иметь чресла препоясанными и светильники горящими (см. Лк. 12, 35).

Надо помнить, что для Бога нашего нет времени, что перед Ним один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день (2 Пет. 3, 8). Он грядет скоро, потому что грядет неукоснительно — ничто не остановит Его пришествия, как ничто не остановит и не разрушит Его непреложных определений и обетований. Человек считает дни, месяцы и годы, а Господь исчисляет не время, но правды и неправды человеческие и мерой избранных Своих определяет меру приближения того великого и пресветлого дня, когда времени уже не будет (Откр. 10, 6), а начнется невечерний день Царствия Его.

Дух и невеста, то есть Церковь Христова, призывают всех прийти и почерпнуть воду жизни даром (Откр. 22, 17), дабы сподобиться стать гражданами Небесного Иерусалима.

Заканчивает святой Иоанн Апокалипсис ублажением исполняющих заповеди Божии и строгим предупреждением не искажать слова пророчества под угрозой наложения язв, о которых написано в книге сей (Откр. 22, 18). В заключение святой Иоанн выражает пожелание скорого пришествия Христова в словах: Ей, гряди, Господи Иисусе! (Откр. 22, 20) и преподает обычное апостольское благословение, из чего видно, что Апокалипсис первоначально предназначался в виде Послания малоазийским Церквам (см. Откр. 1, 11).

Содержание Апокалипсиса ясно показывает, что он имеет историческое основание и великое значение для Церкви всех времен. Он представляет собой естественное завершение канона Священных Книг и, изображая будущие и последние судьбы Церкви и мира, как бы непосредственно ставит нас перед лицом грядущего Судии.

Конец, и Богу слава.

Примечания

1

Имеется в виду святитель Феофан, затворник Вышенский.

(обратно)

2

Одна верста равняется пятистам саженям, или 1066,8 метра (Сборник таблиц для геодезических вычислений ВТУ Генштаба).

(обратно)

3

Жилище их да будет пусто, и в шатрах их да не будет живущих (Пс. 68, 26). Да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмет другой (Пс. 108, 8).

(обратно)

4

И бросит Аарон об обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения (Лев. 16, 8). И дал повеление Моисей сынам Израилевым и сказал: вот земля, которую вы разделите на уделы по жребию, которую повелел Господь дать… коленам (Чис. 34, 13). Вот что получили в удел сыны Израилевы в земле Ханаанской, что разделили им в удел… по жребию делили они, как повелел Господь чрез Моисея (Нав. 14, 1–2). Тогда сказал Саул: бросьте жребий между мною и между Ионафаном, сыном моим. И пал жребий на Ионафана (1 Цар. 14, 42).

(обратно)

5

Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками (Мк. 16, 17).

(обратно)

6

Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может (1 Кор. 2, 14–15).

(обратно)

7

И будет после того, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения. И также на рабов и на рабынь в те дни излию от Духа Моего. И покажу знамения на небе и на земле: кровь и огонь и столпы дыма. Солнце превратится во тьму и луна — в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и страшный. И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется; ибо на горе Сионе и в Иерусалиме будет спасение, как сказал Господь, и у остальных, которых призовет Господь (Иоил. 2, 28–32).

(обратно)

8

Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего (Ин. 10, 18).

(обратно)

9

Когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном; и если он согрешит, Я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих; но милости Моей не отниму от него, как Я отнял от Саула, которого Я отверг пред лицем твоим. И будет непоколебим дом твой и царство твоена веки пред лицем Моим, и престол твой устоит во веки (2 Цар. 7, 12–16).

(обратно)

10

Потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, которым Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал (1 Пет. 3, 18–19).

(обратно)

11

Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих (Пс. 109, 1).

(обратно)

12

Что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов. Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих? Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын ему? (Мф. 22, 42–45).

(обратно)

13

В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской и говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 3, 1–2). С того времени Иисус начал проповедывать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4, 17).

(обратно)

14

Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, — читающий да разумеет, — тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы (Мф. 25, 15–16).

(обратно)

15

В первый же день недели, когда ученики собрались для преломления хлеба, Павел, намереваясь отправиться в следующий день, беседовал с ними и продолжил слово до полуночи. В горнице, где мы собрались, было довольно светильников. Во время продолжительной беседы Павловой один юноша, именем Евтих, сидевший на окне, погрузился в глубокий сон и, пошатнувшись, сонный упал вниз с третьего жилья, и поднят мертвым. Павел, сойдя, пал на него и, обняв его, сказал: не тревожьтесь, ибо душа его в нем. Взойдя же и преломив хлеб и вкусив, беседовал довольно, даже до рассвета, и потом вышел (Деян. 20, 7–11).

(обратно)

16

Тогда ученики положили, каждый по достатку своему, послать пособие братьям, живущим в Иудее, что и сделали, послав собранное к пресвитерам через Варнаву и Савла (Деян. 11, 29–30). При сборе же для святых поступайте так, как я установил в церквах Галатийских (1 Кор. 16, 1).

(обратно)

17

Даниил же, узнав, что подписан такой указ, пошел в дом свой; окна же в горнице его были открыты против Иерусалима, и он три раза в день преклонял колени, и молился своему Богу, и славословил Его, как это делал он и прежде того (Дан. 6, 10).

(обратно)

18

Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду (Ин. 14, 12).

(обратно)

19

Будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы (Мк. 16, 18). Созвав же двенадцать, дал силу и власть над всеми бесами и врачевать от болезней (Лк. 9, 1).

(обратно)

20

Не хочу оставить вас, братия, в неведении о тайне сей… что ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников; и так весь Израиль спасется, как написано: придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова (Рим. 11, 25–26).

(обратно)

21

Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему; а кто не послушает слов Моих, которые Пророк тот будет говорить Моим именем, с того Я взыщу (Втор. 18, 18–19).

(обратно)

22

Ср.: Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди, сказали (Ин. 8, 3).

(обратно)

23

Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас (Мф. 10, 19–20).

(обратно)

24

Ср.: Камень, который отвергли строители, соделался главою угла: это — от Господа, и есть дивно в очах наших (Пс. 117, 22–23) и: Неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от Господа, и есть дивно в очах наших? (Мф. 21, 42).

(обратно)

25

Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша (1 Кор. 15, 14).

(обратно)

26

Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою — ибо написано: проклят всяк, висящий на древе (Гал. 3, 13; см. Втор. 21, 23).

(обратно)

27

Но, когда поверили Филиппу, благовествующему о Царствии Божием и о имени Иисуса Христа, то крестились и мужчины и женщины. Уверовал и сам Симон и, крестившись, не отходил от Филиппа; и, видя совершающиеся великие силы и знамения, изумлялся. Находившиеся в Иерусалиме Апостолы, услышав, что Самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна, которые, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святаго. Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса (Деян. 8, 12–16). И приказал остановить колесницу, и сошли оба в воду, Филипп и евнух; и крестил его (Деян. 8, 38).

(обратно)

28

Так говорит Господь: небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих; где же построите вы дом для Меня, и где место покоя Моего? Ибо все это соделала рука Моя, и все сие было, говорит Господь. А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим (Ис. 66, 1–2).

(обратно)

29

И взял Фарра Аврама, сына своего, и Лота, сына Аранова, внука своего, и Сару, невестку свою, жену Аврама, сына своего, и вышел с ними из Ура Халдейского, чтобы идти в землю Ханаанскую; но, дойдя до Харрана, они остановились там. И было дней жизни Фарры двести пять лет, и умер Фарра в Харране. И сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе (Быт. 11, 31–12, 1).

(обратно)

30

Ты Сам, Господи Боже, избрал Аврама, и вывел его из Ура Халдейского, и дал ему имя Авраама (Неем. 9, 7).

(обратно)

31

И сказал Моисей Господу: о, Господи! человек я не речистый, и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен (Исх. 4, 10).

(обратно)

32

Моисей был восьмидесяти, а Аарон восьмидесяти трех лет, когда стали говорить они к фараону (Исх. 7, 7).

(обратно)

33

По переводу семидесяти.

(обратно)

34

Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой, — Его слушайте (Втор. 18, 15).

(обратно)

35

Закон… преподан через Ангелов, рукою посредника (Гал. 3, 19). Через Ангелов возвещенное слово было твердо (Евр. 2, 2).

(обратно)

36

Приносили ли вы Мне жертвы и хлебные дары в пустыне в течение сорока лет, дом Израилев? Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали для себя (Ам. 5, 25–26).

(обратно)

37

Так говорит Господь: небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих; где же построите вы дом для Меня, и где место покоя Моего? (Ис. 66, 1).

(обратно)

38

Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его — владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится (Дан. 7, 13–14).

(обратно)

39

Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой (Мф. 10, 23).

(обратно)

40

Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее (Гал. 1, 13).

(обратно)

41

В Дамаске областной правитель царя Ареты стерег город Дамаск, чтобы схватить меня; и я в корзине был спущен из окна по стене и избежал его рук (2 Кор. 11, 32–33).

(обратно)

42

Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать (Гал. 1, 18).

(обратно)

43

Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня. А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу. После сего отошел я в страны Сирии и Киликии. Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен, а только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял, — и прославляли за меня Бога (Гал. 1, 19–24).

(обратно)

44

Несомненно, на основании слов Спасителя: Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного (Мф. 18, 10). См. также: Не все ли они (Ангелы) суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение? (Евр. 1, 14).

(обратно)

45

См.: Иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями (1 Кор. 12, 28); также: Он поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями (Еф. 4, 11).

(обратно)

46

Там он называется родственником апостола Павла: Приветствуют вас Тимофей, сотрудник мой, и Луций, Иасон и Сосипатр, сродники мои (Рим. 16, 21).

(обратно)

47

Ср.: Посмотрите между народами и внимательно вглядитесь, и вы сильно изумитесь; ибо Я сделаю во дни ваши такое дело, которому вы не поверили бы, если бы вам рассказывали (Ав. 1, 5).

(обратно)

48

Например: Все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона (Гал. 3, 10). Итак, что же? имеем ли мы преимущество? Нисколько. Ибо мы уже доказали, что как Иудеи, так и Еллины, все под грехом, как написано: нет праведного ни одного… так что заграждаются всякие уста, и весь мир становится виновен пред Богом, потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть (Рим. 3, 9–10, 19–20).

(обратно)

49

Ср.: В тот день Я восстановлю скинию Давидову падшую, заделаю трещины в ней и разрушенное восстановлю, и устрою ее, как в дни древние, чтобы они овладели остатком Едома и всеми народами, между которыми возвестится имя Мое, говорит Господь, творящий все сие (Ам. 9, 11–12).

(обратно)

50

С ним послали мы также брата, во всех церквах похваляемого за благовествование (2 Кор. 8, 18). Эти слова апостола Павла одни толкователи относят к евангелисту Луке, а другие — к святому апостолу от семидесяти Варнаве.

(обратно)

51

См.: Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9, 20–22).

(обратно)

52

Приводя на память нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике; уверен, что она и в тебе (2 Тим. 1, 5).

(обратно)

53

Вы знаете, Филиппийцы, что в начале благовествования, когда я вышел из Македонии, ни одна церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних; вы и в Фессалонику и раз и два присылали мне на нужду (Флп. 4, 15–16; см. также Флп. 1, 3–5 и 2, 12).

(обратно)

54

См., например: Делающие такие дела достойны смерти (Рим. 1, 32). Возмездие за грех — смерть (Рим. 6, 23). Когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти (Рим. 7, 5).

(обратно)

55

Именем Диопет обозначается статуя Артемиды из виноградного дерева в ефесском храме, будто бы упавшая с неба от Зевса, или Юпитера.

(обратно)

56

Какой воин служит когда-либо на своем содержании? Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада? По человеческому ли только рассуждению я это говорю? Не то же ли говорит и закон? Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего. О волах ли печется Бог? Или, конечно, для нас говорится? Так, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое. Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?..Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования (1 Кор. 9, 7–11, 13–14).

(обратно)

57

Три раза я терпел кораблекрушение, — говорит он сам о себе (2 Кор. 11, 25).

(обратно)

58

См.: Евсевий Кесарийский. Церковная история. V, 18.

(обратно)

59

См.: Четьи-Минеи, 4 июня. Житие прп. Зосимы.

(обратно)

60

Посему так говорит Господь Бог: вот, Я полагаю в основание на Сионе камень, камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится (Ис. 28, 16).

(обратно)

61

Итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля, а вы будете у Меня царством священников и народом святым; вот слова, которые ты скажешь сынам Израилевым (Исх. 19, 5–6).

(обратно)

62

См. тропарь Усекновению святого Иоанна Предтечи: «Память праведнаго с похвалами, тебе же довлеет свидетельство Господне, Предтече: показал бо ся еси воистину и пророков честнейший, яко и в струях крестити сподобился еси Проповеданнаго. Темже, за истину пострадав, радуяся, благовестил еси и сущим во аде Бога, явльшагося плотию, вземлющаго грех мира и подающаго нам велию милость».

(обратно)

63

Ибо тогда самое неведение несколько извиняло бы их, как видно из Евангелия от Луки (см. Лк. 12, 48).

(обратно)

64

См.: Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете (Ин. 5, 43).

(обратно)

65

Ср.: Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть (Мф. 11, 27).

(обратно)

66

Ср.: Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (Рим. 7, 19–20).

(обратно)

67

Ср.: Иисус сказал ему: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22, 37–40).

(обратно)

68

См.: Принявший Его свидетельство сим запечатлел, что Бог истинен (Ин. 3, 33).

(обратно)

69

Долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях (2 Пет. 3, 15–16).

(обратно)

70

Так, например, апостол пишет галатам: Хотя я в немощи плоти благовествовал вам в первый раз, но вы не презрели искушения моего во плоти моей и не возгнушались им, а приняли меня, как Ангела Божия, как Христа Иисуса (Гал. 4, 13–14).

(обратно)

71

Об этом известно из Послания к Галатам: Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, — пишет апостол Павел, — потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски? (Гал. 2, 11–14).

(обратно)

72

См., например: Человек оправдывается верою, независимо от дел закона (Гал. 6, 4); мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять (Еф. 2, 10); женщины должны украшать себя добрыми делами, как прилично женам, посвящающим себя благочестию (1 Тим. 2, 10), — и многие другие места.

(обратно)

73

Так, на основании следующих слов из Первого послания к Коринфянам и Послания к Колоссянам: Я писал вам в послании — не сообщаться с блудниками (1 Кор. 5, 9).

(обратно)

74

Отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах (Мф. 23, 9).

(обратно)

75

Во все дни обета назорейства его бритва не должна касаться головы его; до исполнения дней, на которые он посвятил себя в назореи Господу, свят он: должен растить волосы на голове своей (Чис. 6, 5).

(обратно)

76

Хотя я в немощи плоти благовествовал вам в первый раз, но вы не презрели искушения моего во плоти моей и не возгнушались им, а приняли меня, как Ангела Божия, как Христа Иисуса. Как вы были блаженны! Свидетельствую о вас, что, если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне (Гал. 4, 13–15).

(обратно)

77

Вы слышали о домостроительстве благодати Божией, данной мне для вас, потому что мне через откровение возвещена тайна (Еф. 3, 2–3).

(обратно)

78

Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь (Мф. 22, 37–38).

(обратно)

79

Ср.: Служите Господу со страхом и радуйтесь с трепетом (Пс. 2, 11).

(обратно)

80

Церковнославянский текст.

(обратно)

81

То есть бессодержательное, пустое.

(обратно)

82

См. церковнославянский текст: Рече же некто от них, свой им пророк… (Тит. 1, 12).

(обратно)

83

См.: Апостольские постановления. Кн. 7, гл. 45.

(обратно)

84

См.: Евсевий Кесарийский. Церковная история. Кн. VI, гл. 25, 11–14.

(обратно)

85

См.: Что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его (Пс. 8, 5–7).

(обратно)

86

См. в русском Синодальном переводе: Жертвы и приношения Ты не восхотел; Ты открыл мне уши; всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал. Тогда я сказал: вот, иду; в свитке книжном написано о мне: я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце (Пс. 39, 7–9).

(обратно)

87

Против ересей. Кн. 5, гл. 30, 3.

(обратно)

88

По-гречески свидетель — «мартис». Тем же самым словом называются и христианские мученики.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

О книге «Апостол»

  Значение наименования «Апостол»

  Состав книги «Апостол»

Книга Деяний

  О книге Деяний святых апостолов

    Автор Книги и цель её написания

    Время и место написания Книги Деяний

    Содержание Книги Деяний

    Значение Книги Деяний

  Часть первая. Церковь Христова из иудеев (главы 1–12)

    Глава первая

      Предисловие к Книге Деяний (Деян. 1, 1–3)

      Наставления и обетования Господа перед Его Вознесением. Вознесение Господне (Деян. 1, 4–12)

      Речь святого апостола Петра об избрании нового апостола. Избрание Матфия (Деян. 1, 13–26)

    Глава вторая

      Сошествие Святого Духа (Деян. 2, 1–13)

      Речь апостола Петра и её действие на слушателей (Деян. 2, 14–42)

      Религиозно-нравственное состояние первой христианской общины в Иерусалиме (Деян. 2, 42–47)

    Глава третья

      Чудесное исцеление святым апостолом Петром хромого от рождения (Деян. 3, 1–11)

      Речь апостола Петра по поводу исцеления хромого (Деян. 3, 12–26)

    Глава четвёртая

      Заключение апостолов Петра и Иоанна в темницу (Деян. 4, 1–4)

      Допрос апостолов в синедрионе (Деян. 4, 5–22)

      Молитва апостолов и ниспослание Святого Духа (Деян. 4, 21–31)

      Взаимная любовь первых христиан (Деян. 4, 32–37)

    Глава пятая

      История Анании и Сапфиры (Деян. 5, 1–11)

      Новое гонение синедриона на Апостолов (Деян. 5, 12–42)

    Глава шестая

      Избрание семи диаконов (Деян. 6, 1–6)

      Проповедь архидиакона Стефана. Обвинение его в хуле (Деян. 6, 7–15)

    Глава седьмая

      Защитительная речь архидиакона Стефана и его мученическая кончина (Деян. 7, 1–60)

    Глава восьмая

      Великое гонение на Церковь (Деян. 8, 1–4)

      Насаждение Церкви в Самарии диаконом Филиппом. Крещение Симона Волхва (Деян. 8, 5–13)

      Апостолы Петр и Иоанн в Самарии (Деян. 8, 14–25)

      Благовестие Филиппа евнуху эфиопской царицы (Деян. 8, 26–40)

    Глава девятая

      Обращение Савла ко Христу (Деян. 9, 1–25)

      Савл в Иерусалиме (Деян. 9, 26–30)

      Апостол Петр в Лидде. Исцеление Энея (Деян. 9, 31–35)

      Пребывание апостола Петра в Иоппии. Воскрешение Тавифы (Деян. 9, 35–43)

    Глава десятая

      Обращение ко Христу Корнилия сотника (Деян. 10, 1–48)

    Глава одиннадцатая

      Пётр объясняет, почему он крестил язычника (Деян. 11, 1–18)

      Распространение христианства вне Палестины (Деян. 11, 19–21)

      Посольство Варнавы и Савла в Антиохию (Деян. 11, 22–26)

      Пророчество о голоде и помощь христианам в Иудее (Деян. 11, 27–30)

    Глава двенадцатая

      Гонение на Церковь со стороны Ирода Агриппы (Деян. 12, 1–18)

  Часть вторая. Церковь Христова среди язычников (главы 13–28)

    Глава тринадцатая

      Путешествие Варнавы и Савла на Кипр Обращение проконсула Сергия Павла (Деян. 13, 1–12)

      Путешествие в Пергию и Антиохию Писидийскую. Речь апостола Павла в синагоге (Деян. 13, 13–41)

      Успех проповеди апостола Павла и гонение со стороны иудеев (Деян. 13, 42–52)

    Глава четырнадцатая

      Проповедь Павла и Варнавы в Иконии, Листре и Дервии (Деян. 14, 1–7)

      Исцеление хромого в Листре. Попытка язычников принести Апостолам жертву (Деян. 14, 8–18)

      Гонение на Апостолов. Их возвращение в Антиохию (Деян. 14, 19–28)

    Глава пятнадцатая

      Смущение в Антиохийской Церкви. Апостольский Собор в Иерусалиме (Деян. 15, 1–35)

      Начало второго миссионерского путешествия апостола Павла (Деян. 15, 36–41)

    Глава шестнадцатая

      Обрезание Тимофея. Путешествие до Троады (Деян. 16, 1–8)

      Видение мужа-македонянина. Путешествие в Македонию (Деян. 16, 9–11)

      Павел в Филиппах. Изгнание прорицательного духа (Деян. 16, 12–18)

      Заключение Павла и Силы в темницу. Чудесное освобождение. Обращение темничного стража (Деян. 16, 19–40)

    Глава семнадцатая

      Павел и Сила в Фессалонике (Деян. 17, 1–9)

      Апостол Павел в Афинах. Его речь в ареопаге (Деян. 17, 15–34)

    Глава восемнадцатая

      Апостол Павел в Коринфе (Деян. 18, 1–17)

      Отплытие Павла через Эфес. Начало третьего апостольского путешествия (Деян. 18, 18–23)

      Проповедь Аполлоса (Деян. 18, 24–28)

    Глава девятнадцатая

      Проповедь апостола Павла в Ефесе (Деян. 19, 1–10)

      Чудеса Павла в Ефесе и их действие (Деян. 19, 11–20)

      Предположения Павла о дальнейшем путешествии (Деян. 19, 19–22)

      Мятеж в Ефесе против христиан (Деян. 19, 23–40)

    Глава двадцатая

      Путешествие в Македонию и Грецию и обратно до Троады. Воскрешение Евтиха (Деян. 20, 1–12)

      Дальнейшее путешествие до Милита (Деян. 20, 13–17)

      Прощальная речь Павла к ефесским пресвитерам (Деян. 20, 18–38)

    Глава двадцать первая

      Путешествие Павла от Милита до Кесарии (Деян. 21, 1–9)

      Пророчество Павлу о предстоящих ему узах. Прибытие в Иерусалим (Деян. 21, 10–17)

      Павел в Иерусалиме. Возмущение против него иудеев (Деян. 21, 18–40)

    Глава двадцать вторая

      Речь апостола Павла к народу о своём обращении (Деян. 22, 1–21)

      Распоряжение о бичевании Павла и его отмена (Деян. 22, 22–30)

    Глава двадцать третья

      Павел перед синедрионом (Деян. 23, 1–11)

      Умысел иудеев убить Павла (Деян. 23, 12–24)

      Отправка Павла в Кесарию (Деян. 23, 25–35)

    Глава двадцать четвёртая

      Апостол Павел перед судом прокуратора Феликса (Деян. 24, 1–9)

      Защитительная речь апостола Павла. Отсрочка решения (Деян. 24, 10–23)

      Беседа Павла с Феликсом и Друзиллой (Деян. 24, 24–27)

    Глава двадцать пятая

      Жалоба иудеев прокуратору Фесту на апостола Павла (Деян. 25, 1–6)

      Апостол Павел на суде перед Фестом (Деян. 25, 7–12)

      Царь Агриппа II и Вереника изъявляют желание слушать Павла (Деян. 25, 13–27)

    Глава двадцать шестая

      Защитительная речь Павла перед Агриппой (Деян. 26, 1–29)

      Признание Павла невиновным (Деян. 26, 30–32)

    Глава двадцать седьмая

      Путешествие от Кесарии до Мир Ликийских (Деян. 27, 1–5)

      От Мир до Крита. Павел предупреждает об опасности плавания (Деян. 27, 6–13)

      Сильная буря на пути к Мальте. Гибель корабля (Деян. 27, 14–44)

    Глава двадцать восьмая

      События на острове Мелит (Деян. 28, 1–14)

      Прибытие в Рим (Деян. 28, 15–16)

      Беседы Павла с римскими иудеями (Деян. 28, 17–29)

      Заключение Книги Деяний апостольских (Деян. 28, 30–31)

Соборные послания

  Значение наименования некоторых Посланий соборными

  Послание Святого апостола Иакова

    Сведения об авторе

    Назначение Послания. Время и место его написания

    Повод к написанию Послания

    Подлинность Послания Иакова

    Общий характер Послания и его содержание

    Экзегетический разбор Послания Иакова

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Глава пятая

  Первое послание святого апостола Петра

    Сведения об авторе

    Первоначальное назначение Послания. Повод к его написанию и цель

    Место и время написания Послания

    Содержание Послания

    Экзегетический разбор Первого послания святого апостола Петра

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Глава пятая

  Второе послание святого апостола Петра

    Первоначальное назначение. Побуждение к написанию и цель Послания

    Время и место написания Послания

    Подлинность Послания

    Содержание Послания

    Экзегетический разбор Второго послания Петра

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

  Первое послание святого апостола Иоанна Богослова

    Сведения об авторе

    Подлинность Первого послания Иоанна

    Время и место написания Первого послания Иоанна

    Первоначальное назначение Послания. Побуждения к его написанию

    Содержание Послания

    Экзегетический разбор Первого послания Иоанна

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Глава пятая

  Второе послание святого апостола Иоанна Богослова

    Экзегетический разбор Второго послания Иоанна

  Третье послание святого апостола Иоанна Богослова

    Экзегетический разбор Третьего послания Иоанна

  Послание святого апостола Иуды

    Сведения об авторе

    Подлинность Послания святого апостола Иуды

    Повод к написанию Послания

    Время и место написания Послания

    Содержание Послания

    Экзегетический разбор Послания святого апостола Иуды

Послания апостола Павла

  О Посланиях апостола Павла

    Важное значение этих Посланий и трудность их изучения

    Связь учения святого апостола Павла с его жизнью

    Жизнь и личность святого апостола Павла

    Число Посланий святого апостола Павла

    Значение Посланий святого апостола Павла и их предмет

  Послание к Римлянам

    Основание Римской Церкви и состав её членов

    Повод к написанию Послания и его цель

    Место и время написания Послания

    Подлинность Послания

    Содержание и состав Послания

    Экзегетический разбор Послания к Римлянам

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Глава пятая

      Глава шестая

      Глава седьмая

      Глава восьмая

      Главы с девятой по одиннадцатую

      Главы с двенадцатой по пятнадцатую

      Заключение Послания

  Первое послание к Коринфянам

    Основание Коринфской Церкви

    Повод к написанию Первого послания к Коринфянам

    Время и место написания Послания

    Содержание и состав Послания

    Экзегетический разбор Первого послания к Коринфянам

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Глава пятая

      Глава шестая

      Глава седьмая

      Глава восьмая

      Глава девятая

      Глава десятая

      Глава одиннадцатая

      Глава двенадцатая

      Глава тринадцатая

      Глава четырнадцатая

      Глава пятнадцатая

      Глава шестнадцатая

  Второе послание к Коринфянам

    Повод к написанию Послания

    Время и место написания Послания

    Содержание и состав Послания

    Экзегетический разбор Второго послания к Коринфянам

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Глава пятая

      Глава шестая

      Глава седьмая

      Главы восьмая и девятая

      Глава десятая

      Глава одиннадцатая

      Глава двенадцатая

      Глава тринадцатая

  Послание к Галатам

    Сведения о стране, называемой Галатия

    Основание Христианских Церквей в Галатии

    Повод к написанию Послания к Галатам

    Время и место написания Послания

    Содержание Послания

    Экзегетический разбор Послания к Галатам

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Глава пятая

      Глава шестая

  Послание к Ефесянам

    Основание Ефесской Церкви

    Повод к написанию Послания к Ефесянам

    Место и время написания Послания

    Подлинность Послания

    Содержание и структура Послания

    Экзегетический разбор Послания к Ефесянам

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Глава пятая

      Глава шестая

  Послание к Филиппийцам

    Основание Филиппийской Церкви

    Повод к написанию Послания к Филиппийцам

    Время и место написания Послания

    Содержание и структура Послания

    Экзегетический разбор Послания к Филиппийцам

      Надписание

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

  Послание к Колоссянам

    Основание Церкви Христовой в Колоссах

    Повод к написанию Послания к Колоссянам и его цель

    Время и место написания Послания

    Содержание и структура Послания

    Экзегетический разбор Послания к Колоссянам

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

  Первое послание к Фессалоникийцам

    Основание Церкви Христовой в Фессалониках

    Повод к написанию Послания и цель его

    Время и место написания Послания

    Содержание Послания и его структура

    Экзегетический разбор Первого послания к Фессалоникийцам

      Надписание

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Главапятая

  Второе послание к Фессалоникийцам

    Повод к написанию Послания

    Время, место и цель написания Послания

    Содержание и структура Послания

    Экзегетический разбор Второго послания к Фессалоникийцам

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

  Первое послание к Тимофею

    Пастырские Послания святого апостола Павла

    Сведения о святом Тимофее

    Повод к написанию Послания. Время и место

    Цель написания Послания

    Содержание и структура Послания

    Экзегетический разбор Первого послания к Тимофею

      Надписание

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Глава пятая

      Глава шестая

  Второе послание к Тимофею

    Побуждения к написанию Послания

    Время и место написания Послания

    Цель написания Послания

    Содержание и структура Послания

    Экзегетический разбор Второго послания к Тимофею

      Надписание

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

  Послание к Титу

    Сведения о святом Тите

    О критских христианах. Основание Критской Церкви

    Время и место написания Послания

    Повод к написанию Послания и цель его

    Содержание и структура Послания

    Экзегетический разбор Послания к Титу

      Надписание и предисловие

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

  Послание к Филимону

    Сведения о святом Филимоне

    Повод к написанию Послания

    Время и место написания Послания

    Экзегетический разбор Послания к Филимону

  Послание к Евреям

    Об авторе Послания к Евреям

    Адресаты Послания

    Повод к написанию Послания. Его цель и язык

    Время и место написания Послания

    Содержание и структура Послания

    Экзегетический разбор Послания к Евреям

      Глава первая

      Глава вторая

      Глава третья

      Глава четвёртая

      Глава пятая

      Глава шестая

      Глава седьмая

      Глава восьмая

      Глава девятая

      Глава десятая

      Глава одиннадцатая

      Глава двенадцатая

      Глава тринадцатая

Апокалипсис, или Откровение святого Иоанна Богослова

  О книге Апокалипсис

    Значение Апокалипсиса и интерес к нему

    Об авторе Апокалипсиса

    Время и место написания Апокалипсиса

    Главный предмет и цель написания Апокалипсиса

    Взгляд Церкви на содержание Апокалипсиса

    Правила для толкования Апокалипсиса

    Содержание и структура Апокалипсиса

  Экзегетический разбор Апокалипсиса

    Глава первая. Назначение Апокалипсиса и способ дарования его Иоанну

    Глава вторая. Наставления малоазийским Церквам: Ефесской, Смирнской, Пергамской и Фиатирской

    Глава третья. Наставления малоазийским Церквам: Сардийской, Филадельфийской и Лаодикийской

    Глава четвёртая. Второе видение. Видение Бога, сидящего на престоле, и Агнца

    Глава пятая. Продолжение второго виде́ния. Запечатанная книга и Агнец, как бы закланный

    Глава шестая. Вскрытие Агнцем печатей таинственной книги. Печати с первой по шестую

    Глава седьмая. Явление после вскрытия шестой печати. 144 000 запечатленных на земле и облеченные в белые одежды на небе

    Глава восьмая. Снятие седьмой печати. Гласы ангельских труб с первой по четвёртую

    Глава девятая. Гласы пятой и шестой ангельских труб. Саранча и конное войско

    Глава десятая. Об Ангеле, облечённом в облако и радугу, предвозвещающем кончину

    Глава одиннадцатая. Пророчества о храме, о Енохе и Илии. Трубный глас седьмого Ангела

    Глава двенадцатая. Третье видение. Борьба Царства Божия с враждебными ему силами антихриста. Церковь Христова под образом жены в муках рождения

    Глава тринадцатая. Зверь-антихрист и его пособник-лжепророк

    Глава четырнадцатая. Приуготовительные события перед всеобщим воскресением и Страшным Судом. Хвалебная песнь 144 000 праведников. Ангелы, возвещающие судьбы мира

    Глава пятнадцатая. Четвёртое видение. Семь Ангелов, имеющих семь последних язв

    Глава шестнадцатая. Семь Ангелов, изливающих семь чаш гнева Божия на землю

    Глава семнадцатая. Суд над великой блудницей, сидящей на водах многих

    Глава восемнадцатая. Падение Вавилона, великой блудницы

    Глава девятнадцатая. Брань Слова Божия со зверем и воинством его. Погибель последних

    Глава двадцатая. Всеобщее воскресение и Страшный Суд

    Глава двадцать первая. Новое небо и новая земля. Новый Иерусалим

    Глава двадцать вторая. Заключительные черты образа Нового Иерусалима. Удостоверение истинности всего сказанного. Завещание соблюдать заповеди Божии и ожидать Второго пришествия Христова, которое будет скоро

*** Примечания ***