Не убий: Сборник рассказов [Собрание рассказов. Том II] [Елизавета Августовна Магнусгофская] (fb2) читать постранично, страница - 3

историю его измены.

Этот вечер открыл перед девушкой новый мир. Слова Татьяны Ивановны были для нее словами освобождения. Значит, она отнимет его не у законной жены, а у какой-то чужой женщины, конечно, дурной и злой… На всю жизнь взглянула теперь Лоттхен под новым углом.

Ей удалось увидеть Ольгу в театре, с Владимиром Петровичем. Она долго не сводила бинокля со своей счастливой соперницы, изучая ее черты.

И всю ночь снились ей эти серые, блестящие глаза…

Но и Ольга увидела Лоттхен.

На Рождестве ведомство, в котором служил Владимир Петрович, устраивало в клубе елку, и Ивановы шли обычно туда всей семьей. Но на первый же день праздника Татьяна Ивановна заболела, и мужу пришлось взять детей с Лоттхен.

Ольга Николаевна никогда не бывала в этот день в клубе, чтобы не встречаться с Татьяной Ивановной. Но на этот раз ее затащили знакомые. Целой компанией гуляли они между резвящейся детворы. Ольга, рассеянно слушая анекдоты знакомого доктора, искала глазами Владимира. И вдруг увидела его, наклонившегося близко-близко к хорошенькой блондинке, смотревшей на него такими наивно-влюбленными главами.

Надменно ответила Ольга на поклон Владимира Петровича, не ожидавшего ее встретить — и смерила глазами Лоттхен.

Взгляды их встретились. И трудно было сказать — в чьих глазах было больше ненависти…

— Ну, можно ли быть такой несуразной, Оля?

Он ходил взад и вперед по комнате.

— Ведь не мог же я один возиться с детьми. И опять-таки, не мог я, бросив детей, побежать за тобою!.. Если бы гувернантка и не выдала меня, то не забывай — Верочка большая, она уже все понимает… Зачем же создавать дома ад?..

— А вчера, когда я встретила тебя с ней на улице?

— Опять-таки, мы были же с детьми… И вышли из дома вместе совершенно случайно… Ты скоро запретишь мне находиться с ней в одной комнате… Пойми же, что мы живем в одном доме!..

— Отлично понимаю… И знаю, почему ты стал теперь реже бывать у меня. Я не хочу, чтобы она жила у вас, — прибавила она неожиданно.

— Не могу же я, ради твоего каприза, выгнать на улицу бедную девушку… Она, во-первых, очень нуждается, а потом, я не вижу никакой надобности отказывать ей: она исполняет свои обязанности добросовестно…

— Я не хочу!

— Какая ты эгоистка… И какая злая, Оля… И потом… неужели ты не сознаешь, что своими подозрениями только наталкиваешь меня на мысль? Никогда я не видел в ней женщину… Она для меня — дочь, младшая сестра…

— Но она в тебя влюблена!

— Да брось ты эти глупости — смешно!..

— Я видела, какими глазами смотрела она на тебя… там, на елке… Она должна от вас уйти!

— Да пойми, что это невозможно… Есть же у меня, наконец, обязанности перед семьей… Ты отлично знаешь, как мы мучились с гувернантками… Лоттхен — первая, которая сумела поладить с женой…

Ольга Николаевна замолчала. Но в глазах ее продолжала светиться та же упрямая мысль…

Владимир Петрович поднимался по лестнице, умиротворенный. Он помирился с Ольгой после устроенной ею сцены. Ах, теперь сцены эти стали так часты! Встреча с Лоттхен лишила Ольгу покоя. Эта ревность, эта ревность… Как ядом, отравляла она их отношения… И сегодня, — что это был за дикий порыв!

— Я тебя люблю, люблю, и потому ревную, — шептала она, как в бреду, — я верю, что ты мне ни разу не изменил… Но если ты изменишь мне… я убью ее! Убью, кто бы она ни была… Хотя бы твоя жена…

— Ах, Ольга, Ольга, — вздохнул Владимир Петрович, отыскивая ключ.

— Какая досада — никогда не забывал ключа… Придется позвонить… И прислуги-то нет, утром жена рассчитала…

Отперла Лоттхен.

— Лоттхен, да вы не ложились!

— Я всегда долго читаю — днем некогда.

— Нехорошо, дитя мое. В два ложится — в семь встает.

— Разве вы не хотите ужинать? — спросила Лоттхен, видя, что он направился к себе. — Сегодня я готовила.

— Собственно, я ужинал в гостях…

Он все же последовал за Лоттхен в столовую.

— Что это? Неужели котлеты с зеленым горошком? Лоттхен, вы угадываете мои вкусы…

— А здесь — ваши любимые грибы…

— Вы удивительная прелесть, Лоттхен… — добродушно сказал Владимир Петрович, целуя придвинувшую тарелку руку.

Но она вырвала руку и убежала…

«Она влюблена в тебя», — вспомнились ему Ольгины слова.

А девушка лежала на постели, борясь с истерическими рыданиями.

Лоттхен не спала всю ночь. То, что проснулось в ее душе, когда она узнала, что у Владимира Петровича есть любовница, властно вступило в нее после первого — невинного — поцелуя руки.

Наивная Лоттхен с чистыми глазами умерла. Наутро с постели встала другая.

Страстная женщина…

Однажды Владимир Петрович, вернувшись из клуба очень поздно и, против обыкновения, навеселе, услышал, — как показалось ему, — какие-то стоны. Он заглянул в спальню жены — Таня спала мирным сном. Открыл дверь в детскую — оттуда доносилось ровное дыхание