Детектив Галилей [Кэйго Хигасино] (fb2) читать онлайн

Кэйго Хигасино Детектив Галилей — 1 Детектив Галилей

Часть 1. Горящая голова

1

«Он обернулся — на лице была маска, выкованная из серебристого металла, без выражения, маска, которую он надевал всякий раз, когда хотел скрыть свои чувства, маска, которая, изгибаясь, с удивительной точностью повторяла линии его впалых щёк, лба и подбородка. Маска сияла, он держал в руках и рассматривал смертоносное оружие. Это оружие…»

Чтение прервал нарастающий трескучий рокот мотоциклов. Не выпуская из рук «Марсианские хроники», он подошёл к окну и приоткрыл штору.

Квартира была угловой, на втором этаже. Проулок под окном выходил чуть левее на широкую улицу.

Нынешней ночью мотоциклов было три штуки. Но наездников — пятеро. То есть двое — с седоками. Нарочно не заглушая грохочущих моторов, они подкатили на своё излюбленное место — пятачок возле автобусной остановки, которую для удобства ожидающих граждан оборудовали скамейкой. Приезжавшим на мотоциклах парням нравилось, развалившись на этой скамейке, трепаться, перекрикивая друг друга. Кроме того, словно для вящего комфорта, тут же стоял автомат с прохладительными напитками.

На вид — обычные ребята. Не какие-нибудь там крутые байкеры. У двоих волосы выкрашены в жёлтый цвет, один из них носит штаны спущенными на бёдра. У двух других ничего примечательного. Пятый — с лохмами до плеч. Вот, собственно, и всё.

«Но заурядная внешность не означает, что эта шваль заслуживает снисхождения!» — подумал он.

Открыл книгу, которую продолжал сжимать в руке. Его прервали на середине главы «1999, февраль. Илла». Сколько раз он уже её перечитывал! Почти вызубрил наизусть. Если и дальше читать в таком темпе, это займёт уйму времени.

Один из парней что-то выкрикнул. Его приятели громко загоготали. Голоса эхом прокатились по тихой, пустынной улице.

Он отошёл от окна. Положил книгу на стол и решительно направился к телефонному аппарату в углу комнаты.

Кадзухико Мукаи красил волосы в жёлтый цвет и завязывал их в хвост на затылке. Тем самым он старался хоть как-то выделяться из окружения.

Ему было девятнадцать. Полтора года назад окончил школу, устроился на работу маляром, но заниматься чёрт-те чем за мизерные бабки скоро обрыдло, он уволился и уже три месяца слонялся без дела. Заработанные деньги потратил на подержанный мотоцикл и игровую приставку. Когда живёшь с предками, о жрачке можно не беспокоиться. Вот только целыми днями нудят, что сын вырос оболтусом. Достали уже. Приходится до глубокой ночи гонять по улицам на мотоцикле, лишь бы не торчать дома.

Посасывая «Мальборо», он подошёл к автомату, сунул монетку и нажал на кнопку «Кола». С грохотом выкатилась пузатая банка.

Забирая её, он невольно скосил глаза. Что за хрень?

Сбоку от автомата пластиковая тара из-под пивных бутылок — четыре ящика, один на другом. Кроме того, наверху — газетный свёрток. Какой-то прямоугольный предмет размером со спортивную сумку. «Странно!» — подумал Кадзухико. Начать с того, что в этом автомате пива нет. Да ещё какой-то свёрток…

Однако его внимание вскоре переключилось на другое. Дёрнув за язычок банки, он хлебнул колы и вернулся к приятелям. Обсуждали девиц — школьниц, с которыми недавно познакомились в торговом центре. Впрочем, разговор сводился к тому, кто из них даёт.

Кадзухико не считал этих четверых своими друзьями. Да и вообще, на черта она, эта дружба? Тоска! Было бы с кем потусоваться, вот и отлично. А то ещё будут лезть со своими проблемами, нет уж, спасибо!

Рёскэ Ямасита расписывал, как на днях снял на улице чувиху. У него была манера во время разговора зачёсывать руками назад длинные волосы, составлявшие предмет его особой гордости. Кадзухико слушал его похвальбу, стоя возле своего мотоцикла. Двое других парней сидели на скамейке, третий оседлал мотоцикл.

— Приходим в хату, а она, падла, первым делом: «Учти, я только с презервативом»! А мне не в кайф, я люблю это дело живьём, вот и говорю: «Извини, забыл». Но оказалось, что эта сучка резинками запаслась. Делать нечего, натянул, но, когда всовывал, ногтем прорвал конец. Всё равно что без. Она видит, что я в презервативе, расслабилась, короче, не углядел, кончил в неё. Она, конечно, развопилась, но я-то, говорю, в чём виноват, бывает, рвутся. Успокоил, дал телефон — придумал на ходу.

Было видно, что Рёскэ хотел показать, какой он крутой парень. Его ноздри подрагивали.

— Как пить дать залетит!

Приятели принялись потешаться над незадачливой девицей. Рёскэ расплылся от самодовольства.

— Ну уж не знаю, — сказал он с напускной небрежностью. — Дело поправимое, всегда можно избавиться…

Видимо, раздумывая над тем, как бы ещё добавить перца в свою историю, он по своей привычке откинул руками назад волосы и уже открыл рот, как вдруг глаза его вылезли из орбит, после чего произошло совсем невероятное.

На затылке Рёскэ взметнулся язык пламени. В следующий миг огонь охватил всю его голову.

Не издав ни звука, Рёскэ медленно рухнул вперёд. Точно горящее дерево.

Приятели наблюдали за происходящим в полном оцепенении. Заворожённо, словно в затянувшемся стоп-кадре.

Но в реальности оцепенение продолжалось лишь несколько секунд. Краем глаза Кадзухико увидел, что замеченный им ранее газетный свёрток горит. Инстинктивно он тотчас почувствовал опасность.

Но было уже поздно: раздался взрыв, и его накрыла волна пламени.

2

Когда Кусанаги из первого отдела полицейского управления добрался на своей машине к месту происшествия, огонь успели потушить и пожарные собирались уезжать. Даже зеваки и те уже начали расходиться.

Едва он вышел из машины и сделал несколько шагов, как навстречу ему попалась маленькая девочка в красном спортивном костюме. В том возрасте, когда не скажешь наверняка, уже ходит в школу или ещё нет. Девочка шла, странно задрав голову и глядя вверх. Словно высматривала что-то в небе.

Он хотел крикнуть ей, что так ходить опасно, но опоздал. Девочка, обо что-то споткнувшись, упала и тотчас заревела.

Кусанаги бросился к ней и помог подняться. Из коленки текла кровь.

— Ах, извините, — подбежала какая-то женщина, должно быть мать. — Сказала же: иди рядом! И зачем только я взяла тебя с собой!

«Чем ругать ребёнка, лучше бы сидела дома, а не бежала посреди ночи глазеть на пожар», — подумал Кусанаги, но смолчал и передал девочку матери.

— Но я видела красную нитку! Честное слово! — плача, сказала девочка.

— Что за выдумки! Только посмотри, как ты вся испачкалась!

— Видела! Видела! Красную нитку! Длинную-длинную. Честно!

«Что ещё за красная нитка?» — подумал Кусанаги, отходя.

На месте происшествия вокруг чёрного пятна стояло несколько человек. Среди прочих и непосредственный начальник Кусанаги — инспектор Мамия.

— Извините за опоздание, — поспешил к нему Кусанаги.

— Добро пожаловать. — Мамия слегка кивнул. Коренастый, плотный, с короткой шеей. Лицо добродушное, но в глазах — жёсткость. По характеру не столько полицейский, сколько чиновник, старательно выполняющий порученную работу.

— Возгорание?

— Пока ещё не совсем ясно.

— Бензином пахнет. — Кусанаги повёл носом.

— Вероятно, загорелось что-то в пластмассовом баке.

— Пластмассовый бак? Откуда он здесь?

— Понятия не имею. Сам посмотри! — Мамия ткнул пальцем в сторону края мостовой.

Там действительно валялся какой-то пластиковый бак.

Он прогорел сбоку и сильно расплавился, почти совсем потеряв форму.

— Судя по тому, что мне рассказали о потерпевших, всё не так просто. Кажется, здесь произошло что-то из ряда вон. Ничего не понятно. — Мамия покачал головой.

— Кто потерпевшие?

— Молодые люди, около двадцати лет, пятеро, — сказал Мамия и быстро добавил: — Один погиб.

Делавший записи Кусанаги поднял глаза.

— Сгорел?

— Ну, в общем, да. Он оказался ближе других к баку.

Подавив в себе неприятное чувство, Кусанаги продолжил делать записи. Уж пора бы, казалось, привыкнуть, но каждый раз, когда приходилось сталкиваться со смертью, ему становилось не по себе.

— Давай-ка походи по округе, расспроси. Со всем этим шумом наверняка многие ещё не спят. Вон, посмотри, кое-где горят окна, туда и иди.

— Слушаюсь. — Кусанаги огляделся по сторонам.

Его внимание сразу же привлёк жилой дом, стоящий на углу улицы. В нескольких окнах ещё горел свет.

Дом — ветхий, двухэтажный, несколько дверей выходят прямо на улицу. Балконы, видимо, расположены на противоположной стороне. С этой стороны окна были только у угловых квартир. Место происшествия можно увидеть лишь из квартир, расположенных в северо-восточном углу.

Подходя к дому, Кусанаги заметил молодого человека, собирающегося войти в квартиру на первом этаже, как раз в северо-восточном углу. Он уже достал из кармана ключ и вставил в отверстие замка.

— Извините! — окликнул его Кусанаги.

Парень обернулся. На вид — двадцать с небольшим. Высокий, в серой, похожей на рабочую форму одежде. В руке — белый пакет, — вероятно, ходил в магазин.

— Вам известно, что совсем недавно рядом с вашим домом произошёл пожар? — спросил Кусанаги, представившись, и показал в сторону автобусной остановки.

— Конечно. Такое трудно не заметить.

— Вы находились в квартире? — Кусанаги взглянул на дверную табличку с номером сто пять.

— Ну да, — сказал парень.

— Было что-нибудь необычное, когда это случилось? Например, сильный шум? Может, вы что-то видели?

— Даже и не знаю, что сказать. — Парень покачал головой. — Я смотрел телевизор. Помню только, что эти кретины там здорово горланили.

— Вы имеете в виду тех молодых людей на мотоциклах?

— Да, — сказал он, слегка поморщившись. — Откуда они только взялись? Постоянно орут — и в два часа ночи, и в три. А ведь у нас такой хороший, тихий район…

По его сжатым губам было видно, что он с трудом сдерживает накопившуюся за многие дни ярость.

«Так им и надо», — чуть не сказал Кусанаги, но удержался. В его устах эти слова прозвучали бы слишком жестоко.

— Им никто не делал замечания?

— Замечания? Ну вы скажете! — Парень пожал плечами и усмехнулся. — В наше-то время? Никто и носа из дома не высунет.

Кусанаги кивнул, соглашаясь.

— Из вашей квартиры видно место, где это произошло?

— В принципе видно, должно быть видно, но… — парень замялся.

— В чём дело?

Вместо ответа он открыл дверь.

— Входите, сами увидите.

Воспользовавшись приглашением, Кусанаги заглянул в квартиру. Не считая кухни, она состояла всего лишь из одной комнаты. Кровать, стеклянный столик и книжные полки — вот и вся мебель, что помещалась здесь. На столике стоял беспроводной телефон, и Кусанаги подумал, что в такой халупе стационарные телефоны, скорее всего, не предусмотрены. Книжные полки были набиты не столько книгами, сколько видеокассетами и всяким барахлом.

— И где же окно?

— Там, за ними, — юноша махнул рукой в сторону громоздящихся полок. — Ставить некуда. Пришлось пожертвовать окном.

— Сочувствую.

— Зато благодаря этому шум с улицы не так слышен.

— Кажется, это ваше больное место.

— Как у всех, кто здесь живёт.

— Да уж, наверное. — Кусанаги задержал взгляд на наушниках, подключённых к телевизору. Вероятно, пользуется ими, чтобы не мешал шум с улицы. В таком случае вряд ли он мог услышать что-либо необычное.

— Спасибо за сотрудничество, — сказал Кусанаги. Обычная форма вежливости, даже когда никакого урожая.

— Подождите, — сказал юноша, — вы пойдёте в двести пятую квартиру?

— Двести пятую? Ту, что над вами? Да, как раз собирался.

— Понятно… — Юноша явно что-то хотел сказать.

— В чём дело?

— Видите ли… — он смущённо замялся. — Там живёт парень, Маэдзима, он не говорит.

— Не говорит? В каком смысле?

— Не может говорить. Проблемы с речью. Ну, немой.

«Этого ещё не хватало!» — подумал Кусанаги. Хорошо, что предупредил. Иначе я оказался бы в дурацком положении.

— Хотите, пойду с вами? — предложил юноша. — Мы с ним в хороших отношениях.

— Вас это не затруднит?

— Нисколько. — Уже вошедший было в квартиру юноша вновь надел спортивные тапочки.

Любезного молодого человека звали Такио Канэмори. По его словам, у живущего в двести пятой Итиноскэ Маэдзимы, несмотря на проблемы с речью, со слухом было всё в порядке.

— Слышит получше нас, — сказал Канэмори, поднимаясь по лестнице с ржавыми перилами. — Его тоже наверняка уже достала эта шумная компания.

Как только постучали в двести пятую квартиру, дверь открылась, а в проёме показалось бледное лицо. Помоложе Канэмори. Острый подбородок, впалые щёки.

Кажется, Маэдзиму успокоило то, что одним из ночных визитёров был Канэмори. Всё же в глазах, устремлённых на Кусанаги, читалась настороженность.

— Это полицейский, — сказал Канэмори. — По поводу того, что произошло.

Кусанаги показал своё удостоверение. Маэдзима был, кажется, в нерешительности, но открыл дверь пошире.

Разумеется, планировка квартиры была такой же, как у Канэмори. Однако восточное окно не было загорожено. Внимание Кусанаги привлекла странно смотревшаяся в этой тесной квартирке роскошная аудиосистема и множество сваленных на полу аудиокассет. «Помешан на музыке», — сразу решил Кусанаги. Также его удивило обилие книг, высокими стопками выстроившихся вдоль стен. Почти исключительно романы.

Юноша, любящий книги и музыку, — как только Кусанаги прилепил эту характеристику к Маэдзиме, со всей очевидностью представилось, что именно он сильнее всех должен был ненавидеть собиравшуюся под окнами шумную компанию.

Продолжая стоять на пороге, Кусанаги спросил:

— Где вы были во время случившегося?

Маэдзима почти без всякого выражения указал пальцем на пол. Имея в виду, конечно же, — здесь, в этой комнате.

— Что вы делали? — перешёл Кусанаги к следующему вопросу.

Одетый в свитер и рубашку Маэдзима спать ещё не ложился, даже постели не расстилал.

Обернувшись, он показал в сторону стоящего у окна телевизора.

— Смотрел телевизор, — перевёл Канэмори, хотя и без его пояснений было понятно.

— Вы ничего не слышали непосредственно перед случившимся? Может быть, что-нибудь видели из окна?

Маэдзима, держа руки в карманах, отрицательно покачал головой.

— Понятно… Извините, можно на минутку зайти? Хочу посмотреть из окна.

Маэдзима кивнул и сделал приглашающий жест.

Сняв ботинки, Кусанаги вошёл.

Прямо под окном проходила улица. Движения там почти не было. За всё время не проехало ни одной машины. Кусанаги вспомнил слова Канэмори о том, что у них хороший, тихий район.

Автобусная остановка виднелась чуть левее. Там до сих пор бродили сотрудники полиции в поисках хоть каких-то зацепок.

Отойдя от окна, Кусанаги рассеянно скользнул взглядом по аудиоколонке. На ней лежала книга. «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери в дешёвом издании.

— Твоя книга? — спросил Кусанаги.

Маэдзима кивнул.

— Мудрёная книженция.

— Вы читали? — спросил Канэмори.

— Очень давно. Пытался читать, но так и не осилил. Сломался. Я вообще не по книжной части.

Хотел пошутить, но Канэмори даже не улыбнулся. Маэдзима молча смотрел в сторону окна.

Кусанаги решил, что он только зря теряет здесь время.

Попросив сообщить, если что-то вспомнится, он вышел из двести пятой квартиры.

3

Через три дня после этого странного происшествия Кусанаги посетил тринадцатую лабораторию физического отделения физико-технического факультета Университета Тэйто.

Он и сам когда-то учился в этом университете, но на социологическом факультете. Поэтому за время учёбы ни разу не ступал на территорию физико-технического. И удивительно было входить сюда через десять лет после того, как навсегда, казалось бы, распрощался с этими стенами.

Физическое отделение располагалось в четырёхэтажном здании серого цвета. От одного взгляда на него Кусанаги заробел. «Это оттого, что у меня врождённая глухота ко всем этим “естественным” наукам», — подумал он.

Нужная ему комната располагалась на третьем этаже. На двери висел список преподавателей и студентов. С краю крепились магнитные плашки, отмечающие имена тех, кто в данный момент работал в лаборатории. Судя по всему, все студенты разошлись по лекциям. Он нашёл имя Юкава, возле него была отметка «присутствует». Кусанаги, взглянув на часы, убедился, что условленные два часа уже наступили, и только после этого постучал в дверь.

— Войдите.

Он открыл дверь, но, заглянув внутрь, несколько опешил.

В комнате стояла кромешная тьма. Окна были скрыты плотно задвинутыми шторами так, что казалось, будто их вовсе нет, ведь на улице ещё даже не начинало темнеть.

— Здесь Юкава? — спросил Кусанаги, и в ту же минуту возле него послышалось тихое гудение. Звук показался знакомым.

«Ах, ну да, — сообразил он, — это звук работающей электропечи». И в тот же момент прямо перед глазами вспыхнул огонёк. Присмотревшись, он увидел стоящую на столе небольшую электропечь, внутри которой горела лампочка. Но лампочка не обычная — внутри неё дрожало пламя.

Но вот огонёк стал постепенно тускнеть и вскоре потух. И тотчас, словно дожидаясь этого момента, раздвинулись шторы.

— Больше света! — раздался голос. — Фанфары в честь детектива Кусанаги, дни и ночи охраняющего покой и безопасность граждан!

Возле окна, придерживая штору, стоял мужчина в белом халате. Высокий, с бледным лицом интеллектуала, в очках с чёрной оправой, он практически не изменился со студенческих лет. Даже причёска с нависающей над бровями чёлкой осталась прежней.

Кусанаги, вздохнув, кисло улыбнулся:

— Хотел меня напугать? В твоём возрасте пора бы уже прекратить эти детские шалости!

— Жаль, я не ждал такой реакции. Хотел всего лишь наглядно продемонстрировать свою готовность помочь тебе.

Юкава, до конца раздвинув шторы, направился к Кусанаги, на ходу засучивая рукава халата. Протянул руку.

— Ну, как жизнь?

Промычав что-то неопределённое, Кусанаги ответил на рукопожатие. Хоть Юкава и выглядел худощавым, в своё время он был лучшим в секции бадминтона. Кусанаги не раз случалось играть с ним на тренировках, и сражались они отчаянно. Вот и сейчас крепкое рукопожатие Юкавы напомнило ему о тех временах.

— Когда ж это было? — спросил Кусанаги, отпуская руку. Он имел в виду их последнюю встречу.

— Три года назад, десятого октября, — сказал Юкава. Без малейших колебаний.

— Неужели?

— Мы виделись на свадьбе Кавамоты. После этого не встречались. В тот день все были в чёрных фраках, и только ты один в сером костюме.

— Точно. — Кусанаги кивнул, припоминая. Всё было именно так. «Значит, и память у Юкавы крепка, как прежде», — подумал он.

— Как в университете? — спросил Кусанаги, пристально глядя на приятеля. — Ты теперь доцент. Небось, работы невпроворот?

— Привык. Даже то, что год от года уровень студентов падает, уже не удивляет, — ответил Юкава без тени улыбки. Очевидно, он и не думал шутить.

— Какой ты строгий!

— Скорее уж, — сказал Юкава, — у тебя работы невпроворот. Особенно в последние дни.

— Что ты имеешь в виду?

— Я ведь догадываюсь о цели твоего визита, поэтому и соорудил эту штуку. — Юкава махнул рукой в сторону электропечи.

— Так вот что ты имел в виду, когда говорил о своей готовности помочь! — сказал Кусанаги и протянул руку к прибору.

— Стой! Я не изолировал источник питания.

Юкава поспешно вытащил штепсель из розетки. Задняя стенка электропечи была открыта, и внутрь вставлен какой-то механизм, но что он собой представляет — Кусанаги понятия не имел.

Юкава открыл переднюю дверцу и достал лампочку, закреплённую на металлической пепельнице.

— Вот тебе и разгадка фокуса.

Кусанаги уставился на то, что держал в руках Юкава.

— Но это же простая лампочка!

— Да, ты прав, простая лампочка. — Юкава положил лампочку на ближайший стол. — Индукционный ток, возникающий вследствие изменений магнитного поля в электропечи, превращает находящийся внутри лампочки газ ксенон в плазму, которая светится. Заметил? Было видно не только лиловое свечение, но и зелёное. Это, вероятно, потому, что примешалась плазма меди, которая содержится в нити накаливания.

— Плазма? Это была плазма? — спросил Кусанаги.

Он ничего не понял из объяснений Юкавы, но слово «плазма» звучало знакомо.

— Ну, в каком-то роде. — Юкава опустился на стул и откинулся назад. — Теперь понимаешь, что я имел в виду? Я не пожалел сил и изготовил эту штуку, зная, что ты хочешь расспросить меня о плазме.

— Твоя взяла. — Кусанаги, почёсывая затылок, присел к столу напротив Юкавы. — Откуда ты узнал?

— Нетрудно догадаться. Даже мы здесь наслышаны об этой сенсационной смерти в результате ожогов, а поскольку погиб человек, высока вероятность, что дело поручат детективу Кусанаги из первого отдела. И сейчас, когда у него столько хлопот, вряд ли детектив Кусанаги придёт ко мне для того, чтобы болтать о пустяках.

Кусанаги не оставалось ничего, кроме как усмехнуться.

— Ну что ж, ты в общем прав, — он почесал щёку.

— Может, для начала кофейку? Но, извини, у меня только растворимый. — Юкава поднялся и поставил кипятиться воду.

Пока он разливал кофе, Кусанаги достал свою записную книжку и снова просмотрел главное, что касалось произошедшего. Впрочем, даже полиция ещё не знала, как это квалифицировать — в качестве несчастного случая или преступления.

Если упорядочить то, что к этому моменту удалось выяснить, получится следующее. Прежде всего, на ничем не примечательной улице под названием Цветочная внезапно произошло локальное возгорание, в результате из находившихся поблизости пяти молодых людей один сгорел заживо, четверо других получили сильные ожоги. На месте происшествия остался сильный запах бензина, и на месте пожара найден искорёженный красный пластмассовый бак, из чего напрашивался вывод, что по неизвестной причине воспламенился находившийся в баке бензин. Однако почему в этом месте оказался бак — непонятно. Молодые люди ничего об этом не знают и клянутся, что не поджигали его.

Так почему же произошло внезапное возгорание?

Некоторые средства массовой информации выдвинули версию шаровой молнии, иначе говоря — плазмы.

В метеорологических условиях, порождающих грозовые явления, воздух насыщен электричеством, благодаря чему в некоторых случаях образуется плазма, с виду похожая на огненный шар. Может быть, эта самая плазма и стала причиной возгорания бензина в баке? Доводом в пользу этой версии служило то, что уже не раз явления, казавшиеся сверхъестественными, получали научное объяснение с помощью теории плазмы. С точки зрения полиции теория плазмы была более приемлема, чем байки о проделках призраков или о паранормальных явлениях. Решено было прежде всего разузнать поподробнее, что собой представляет плазма, ради чего Кусанаги и пришёл к своему студенческому другу Юкаве.

Между тем Юкава вернулся к столу, неся две кружки. Обе — аляповатые, должно быть купленные где-то в качестве сувениров. С первого взгляда видно, что мыли их не слишком тщательно. Однако Кусанаги, поблагодарив, глотнул растворимый кофе так, как будто никогда не пил ничего вкуснее.

— Ну, и что ты думаешь? — спросил он, поставив кружку на стол.

— По поводу?

— По поводу случившегося. Пожара на Цветочной улице. Судя по тому, что ты мне продемонстрировал, ты тоже придерживаешься теории плазмы?

— Я провёл этот эксперимент только потому, что прочёл в газетах о плазме и подумал, что детективу Кусанаги это покажется любопытным. Но лично у меня пока ещё не сложилось какого-то определённого мнения. Может, плазма, а может, и что-то другое, не знаю. Я ещё не располагаю ни одним фактом, а без этого строить какие-либо гипотезы не хочу.

— Что тебе известно о случившемся? — спросил Кусанаги.

— Разумеется, только то, что пишут в газетах. Короче, — Юкава глотнул кофе, — наполненный бензином пластмассовый бак, почему-то оказавшийся возле автобусной остановки, по неизвестным причинам внезапно загорелся, и огонь перекинулся на оказавшихся поблизости подростков. Больше ничего.

— Исходя из этого, у тебя есть какие-нибудь соображения?

Юкава фыркнул:

— Не говори глупостей! Пока тщательно не исследовано место пожара, гадать о причине бессмысленно. Наверняка пожарные сказали тебе то же самое.

— На месте пожара нашли только пластмассовый бак. Это всё, чем мы располагаем.

— Кто-то по телевидению в новостях предположил, что бак был снабжён часовым механизмом.

— Думаешь, мы в полиции глупее этих телевизионных болтунов? Эксперты досконально всё изучили, но ничего не обнаружили.

— Мои соболезнования.

— Не иронизируй, — сказал Кусанаги обиженно. — Я надеялся, что ты серьёзно отнесёшься к делу.

Юкава пожал плечами, после чего улыбнулся.

— Расскажу тебе кое-что забавное. Когда в Америке стали тщательно анализировать показания людей, утверждавших, что они видели НЛО, было установлено, что в девяноста случаях из ста речь шла об элементарном обмане зрения. Большинство принимали за НЛО какое-то небесное тело. Чаще всего это была Венера, но находились и такие, кто принимал за НЛО луну.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что люди считают паранормальным явлением, чаще всего на поверку оказывается чем-то удивительно банальным. Есть пластмассовый бак с бензином, рядом — компания великовозрастных балбесов. Разве не напрашивается вывод, что они и подожгли этот бак?

Кусанаги вытаращил глаза.

— Ты хочешь сказать, что они врут? Что они сами подожгли бензин? Зная, что могут получить сильные ожоги?

— Вовсе не обязательно, что у них был какой-то злой умысел. Возможно, что бак с бензином оставил кто-то другой, а подростки не знали о его содержимом. В любом случае, кажется, нет доказательств того, что они к этому не причастны. Наверняка они курили, значит, и зажигалка у них была.

Выслушав Юкаву, Кусанаги невольно поморщился.

— Не разочаровывай меня. Ты совсем как мой начальник.

— Твой начальник придерживается этой версии?

— Именно. Говорит, детишки неосторожно поиграли с огнём.

— А что? Вполне логично. Не придерёшься.

— Ладно, раз ты настаиваешь на этой примитивной версии, так и быть, подброшу тебе новую информацию, — сказал Кусанаги, засовывая руку во внутренний карман пиджака.

— Это версия отнюдь не примитивная — обычный здравый смысл. Что это у тебя? А, диктофон!

— Я записал рассказ одного из парней. Из-за ожогов ему трудно было говорить, но сознание у него ясное. Послушай.

Кусанаги нажал на кнопку, и из диктофона послышался тихий голос. Он прибавил громкости.

Вначале обычное в таких случаях установление личности. Имя — Кадзухико Мукаи. Девятнадцать лет.

Наконец начался разговор по сути. Вопросы задавал Кусанаги.

— Расскажи о пожаре, но прежде — не было ли чего-то необычного до того, как это произошло?

— Необычного?

— Ну да, хоть малость неординарного. Ты, к примеру, что делал?

— Я? Ну, это… курил. Ещё слушал, как Рёскэ треплется.

— А твои друзья? Что они делали?

— Да ничего. Тоже слушали Рёскэ. А тут вдруг пламя… Кошмар!

— Ты имеешь в виду, что загорелся пластмассовый бак?

— Нет… Рёскэ… его голова…

— Голова?

— Волосы… Волосы у него на затылке, оттуда вдруг вырвалось пламя. И он сразу рухнул. Мы, конечно, обалдели, но не успели опомниться, как нас охватило пламя. После этого я отключился.

— Подожди-ка! Разве всё произошло не наоборот? Вначале на вас перекинулось пламя, затем вспыхнули волосы на голове твоего друга, разве не так?

— Нет, всё было не так. Его голова загорелась. Первой загорелась голова Рёскэ!

На этом месте Кусанаги выключил диктофон.

— Ну, что скажешь? — он посмотрел на Юкаву.

Тот слушал, подперев рукой щёку. Но о том, что ему не скучно, свидетельствовал блеск в глазах.

— Значит, голова загорелась?

— Получается, так.

Убедившись, что в Юкаве проснулось любопытство, Кусанаги, усмехнувшись про себя, достал пачку сигарет. Но в тот момент, когда он начал вытягивать сигарету, Юкава молча показал на плакат на стене:

«Не курить, а то мозги окончательно перестанут работать».

Кусанаги с досадой убрал пачку в карман.

— Загорелась голова. Точно у спички. Вначале загорелась голова, — забормотал Юкава, сложив руки на груди. — Прямо какой-то фокус! Есть, конечно, умельцы, которые выдувают огонь изо рта, но голова у них при этом не загорается.

— И всё же она загорелась! — Кусанаги потряс в воздухе кулаком. — Первой загорелась голова!

— А что труп? Действительно только голова сгорела?

— К сожалению, после того как он упал, его всего захлестнуло пламя из бака. Так что определить, какая часть тела загорелась первой, не представляется возможным.

Юкава забарабанил пальцами по столу. Затем вдруг с таким видом, будто что-то вспомнил, посмотрел на Кусанаги:

— Ну а что твой рационально мыслящий начальник? Что он говорит по этому поводу?

— Говорит, что парню померещилось. Мол, из-за шока в его памяти всё перемешалось. Но я расспросил и других ребят, и все дружно утверждают, что первой загорелась голова Рёскэ.

— Понятно, — кивнул Юкава, после чего вскочил. — Ну что, поехали?

— Куда?

— Ясно куда. На место, где произошло это таинственное событие!

Кусанаги, глянув в лицо Юкаве, резко поднялся.

— Отлично. Я тебя отвезу.

4

На улице, где произошёл пожар, несмотря на дневные часы, почти не было машин. Так что, хотя проезжая часть и была узкой, Кусанаги без труда смог припарковаться.

Автомат с напитками стоял на прежнем месте, только нижняя часть его сильно обгорела и была чёрной от копоти. На окошке с образцами была наклеена бумажка с надписью: «В неисправности».

— Что это значит — «в неисправности»? — сердито пробормотал Юкава. — Написали бы «сломан» — было бы понятно.

— По свидетельствам подростков, — заговорил Кусанаги, пропуская мимо ушей замечание приятеля, — погибший Рёскэ Ямасита стоял приблизительно здесь.

Показывая, он встал в двух метрах от автомата.

— В какую сторону этот парень был повёрнут? — спросил Юкава.

— В сторону автомата. Остальные подростки располагались вокруг него. Двое сидели на скамейке, двое — возле мотоциклов.

— Где находился бак с бензином?

— Возле автомата. По их словам, он лежал на четырёх ящиках из-под пива. Кадзухико Мукаи утверждает, что бак был завёрнут в газету.

— Ящики из-под пива? — Юкава поглядел по сторонам. — А они-то откуда взялись?

— Это одна из загадок. — Кусанаги показал пальцем вдоль улицы. — Видишь, вывеска винного магазина? Вероятно, их принесли оттуда, но…

— Что говорит хозяин магазина?

— В полном недоумении.

— Понятно. — Юкава встал возле автомата и поднял ладонь на уровень груди. — Четыре ящика из-под пива, приблизительно на этой высоте…

— Похоже на то.

— А сверху ещё бак.

— Да.

— А погибший подросток, — Юкава отступил на два метра, — стоял здесь. Лицом к автомату.

— Всё так.

Юкава, скрестив на груди руки, начал расхаживать взад-вперёд возле автомата. Кусанаги, как-то не решаясь заговорить, молча наблюдал за ним. Наконец молодой физик остановился и поднял глаза.

— Плазма исключается, — сказал он.

— Уверен?

— А как ты вообще оцениваешь то, что произошло? Что это было — умышленное нападение или несчастный случай?

— Не знаю. Именно поэтому я и обратился к тебе, — Кусанаги, нахмурившись, почесал затылок, после чего добавил: — Всё-таки мне кажется, кто-то сделал это нарочно.

— На каком основании?

— Разумеется, проблема в баке с бензином. Трудно представить, что кто-то просто по пьяни бросил его здесь. Естественнее предположить, что его положили сюда специально, чтобы произошло то, что произошло.

— Согласен. Тогда следующее, что необходимо понять: каким образом предполагаемый злоумышленник осуществил свой план? Но один вывод уже можно сделать. Получить в каком-то заранее определённом месте плазму, чтобы поджечь бак с бензином и при этом не оставить никаких следов, практически невозможно.

— Но ты же сам только что демонстрировал мне плазму?

— Разумеется, если бы всё это место можно было запихнуть в электропечь, разговор был бы другой, — сказал Юкава без тени улыбки.

— Если не плазма, тогда что?

— Ничего определённого пока сказать не могу, но… — Юкава вдавил палец в висок, — очевидно, главный ключ к разгадке в том, что у парня загорелась голова. То есть тот факт, что голова загорелась раньше бака.

— Значит, ты думаешь, что парни не лгут?

— Теперь я уверен, что они сказали правду.

— И откуда же, позволь спросить, у тебя появилась такая уверенность?

— Если бы первым загорелся бак и пламя перекинулось от него на голову подростка, прежде всего обожгло бы лицо, правильно? Ведь погибший стоял лицом к автомату. Однако подростки, которые находились рядом в этот момент, утверждают, что вначале загорелись волосы на затылке. Почему же с противоположной стороны от лица?

Кусанаги невольно ахнул. Ему стало очевидно, что всё произошло так, как сказал Юкава.

— Я думаю, порядок был такой: вначале загорелась голова подростка, а потом бак. Впрочем, говорить надо не столько о возгорании, сколько о резком повышении температуры. Получается, подросток и бак с бензином оказались под сильным тепловым воздействием? Но если бы действительно возник такой очаг тепла, стоящие рядом подростки не могли бы этого не заметить. А по твоим словам, до того, как загорелся бак, они не замечали ничего необычного.

— Именно так.

— Весь вопрос в том, каким образом возникло это локальное повышение температуры, — задумчиво произнёс Юкава, поглаживая рукой подбородок.

— Значит, великий физик тоже сдаётся?

— Есть только одна вещь, которая приходит в голову. — Юкава посмотрел вдоль улицы, но потом покачал головой: — Нет, вряд ли.

— Что? У тебя есть догадки?

— Нет, сейчас ничего не спрашивай, бесполезно. Давай лучше зайдём в кафе. Выпьем по чашечке кофе и основательно всё обдумаем.

— Хорошо, хорошо, всё, что изволит пожелать господин профессор! — Кусанаги направился в сторону своего автомобиля, нашаривая в кармане ключи.

Когда сели в машину, Юкава сказал:

— Прежде чем идти в кафе, может быть, проедемся медленно по округе? Хочу посмотреть на этот район.

— Думаешь, это тебе поможет?

— Не исключено.

Недоверчиво кивнув, Кусанаги завёл мотор и поехал медленно, как просил Юкава. Но вокруг не было ничего, что могло бы привлечь внимание, — ряды ничем не примечательных жилых домов и маленьких магазинчиков.

— Если допустить, что произошедшее было следствием умысла, — сказал Юкава, — какова цель? Убийство?

— Это первое, с чем необходимо определиться. Ведь в результате действительно погиб человек.

— Хочешь сказать, что преступление было направлено на этого Рёскэ Ямаситу?

— Необязательно на него одного. Можно предположить, что целью была вся компания и только по чистой случайности погиб один Рёскэ.

— Парни постоянно собирались на этом месте?

— По словам свидетелей, они тусовались здесь каждую ночь в четверг, пятницу и субботу, — сказал Кусанаги и подумал, что как раз свидетелей стоило бы называть потерпевшими.

— А инцидент произошёл в пятницу? — спросил Юкава.

— Да.

Судя по репликам живущих по соседству людей, которых Кусанаги успел опросить, этих подростков тут, мягко говоря, не любили. За то, что те до глубокой ночи гоняли по тихой улице, кричали, шумели, мусорили. Поэтому нельзя было исключить, что кто-то из жильцов не выдержал, решил проучить хулиганов и пошёл на преступление.

Впрочем, даже если допустить, что произошедшее — преступление, Кусанаги никак не мог определиться, в чём, собственно, оно состояло.

Погружённый в эти мысли, он, не ослабляя внимания, крутил руль. Ехать приходилось по узким извилистым улочкам. Вокруг однообразно тянулись всё те же коробки жилых домов и маленькие частные домишки. Ничего примечательного. Если и появлялось более или менее солидное строение, это был какой-нибудь небольшой завод — в этом районе располагалось несколько субподрядных предприятий крупных компаний.

Вскоре машина Кусанаги вернулась на прежнее место.

— Что-нибудь ещё хочешь посмотреть? — спросил он Юкаву.

— Нет, хватит. Поехали пить кофе.

— Слушаюсь.

Двигаясь в южном направлении, они начали удаляться от места происшествия, как вдруг Кусанаги заметил стоящую на краю улицы знакомую девочку. Та самая, которая упала, споткнувшись, в ночь пожара и которой Кусанаги помог подняться. На ней был всё тот же красный тренировочный костюм. И так же, как в ту ночь, она пристально смотрела вверх.

— Если эта девчушка будет продолжать в том же духе, обязательно опять свалится, — сказал он, проезжая мимо.

— Ты её знаешь? — сухо спросил Юкава. Кусанаги вспомнил, что его приятель никогда не любил детей.

— Нет, просто в ту ночь она упала, и я помог ей подняться.

— Ясно.

— А ты по-прежнему терпеть не можешь детей? — спросил Кусанаги, мельком взглянув на него.

— Дети — нерациональные существа. А общение с нерациональным собеседником действует мне на нервы.

— Если так, то и с женщинами общение тебе противопоказано.

— Многие женщины мыслят вполне логично. Во всяком случае, таких не меньше, чем нерационально мыслящих мужчин.

Кусанаги усмехнулся. Какой был, такой и остался!

— Кажется, что эта девочка что-то высматривает в небе, — сказал Юкава. — Воздушного змея, что ли?

— Она и в ту ночь вела себя так же. Поэтому и упала.

— Бедняжка.

— Если не ошибаюсь, — сказал Кусанаги, припоминая ту ночь, — она что-то говорила про красную нитку.

— Что?

— То ли что красная нитка видна, то ли не видна, что-то в этом роде. Короче, какую-то ерунду.

В этот момент Юкава резко дёрнул ручной тормоз. Машина разом сбросила скорость и закачалась из стороны в сторону.

Кусанаги поспешно надавил на педаль и остановился.

— Ты что делаешь?

— Поворачивай назад!

— Назад?

— Поворачивай, говорю. Быстрее! К этой девочке.

— К девочке? Зачем?

Юкава потряс головой.

— Сейчас нет времени объяснять, и, даже если бы я стал объяснять, ты бы не понял. Давай возвращайся.

Тон, которым это было сказано, не оставлял Кусанаги выбора. Он отпустил педаль и одновременно крутанул руль.

К счастью, девочка была на прежнем месте. И всё так же что-то высматривала, глядя вверх.

— Поговори с ней, — сказал Юкава.

— О чём?

— Разумеется, о красной нитке.

Кусанаги удивлённо посмотрел на него, но не собирался с ним спорить.

Остановив машину, Кусанаги подошёл к девочке. Юкава остался стоять у него за спиной.

— Привет! — заговорил Кусанаги. — Колено уже не болит?

Девочка посмотрела настороженно, но тотчас вспомнила его. Сразу же успокоилась и кивнула.

— Что ты всё время высматриваешь наверху? — спросил Кусанаги, подняв глаза. — В прошлый раз тоже смотрела в небо.

— Не так высоко. Прямо вот здесь, — девочка ткнула вверх пальчиком, но какую именно высоту она имела в виду — было неясно.

— И что же там? — вновь спросил Кусанаги.

— Я же говорила: красная нитка!

— Красная нитка? — Значит, в прошлый раз он не ослышался. Кусанаги напряг глаза и посмотрел в направлении, на которое указывала девочка, но ничего не увидел. — Не вижу.

— Да, сейчас уже не видно, — сказала девочка с сожалением. — А раньше было видно.

— Раньше — это когда?

— Ну, когда был пожар.

Кусанаги посмотрел на Юкаву. Физик, скрестив на груди руки и сдвинув брови, напряжённо смотрел на девочку. Кусанаги так и хотелось одёрнуть его, сказать, что своим взглядом он напугает ребёнка.

В этот момент распахнулась дверь ближайшего домика. Показалась женщина, которую Кусанаги видел в ту ночь, мать девочки. Видимо, она забеспокоилась, увидев мужчин, разговаривающих с её дочерью.

— Кажется, мы знакомы, — сказал Кусанаги. — Я вижу, колено у вашей дочки уже зажило.

Услышав эти слова, женщина тотчас вспомнила, и на её лице появилось приветливое выражение.

— А, спасибо вам за прошлый раз. — Она вежливо поклонилась. — Моя дочь опять что-то натворила?..

— Нет, мы просто хотели полюбопытствовать насчёт красной нитки.

— Опять она за старое! — заговорила смущённо женщина. — Болтает всякую чушь. Ведь ничего не видно?

— Вы о чём?

— Даже говорить об этом стыдно. На прошлой неделе… Когда ж это было?..

— В пятницу? — помог Кусанаги. — Ведь девочка говорит о том, что видела во время пожара, а это была пятница.

— Да, правильно. Так вот, в ту ночь, около одиннадцати, дочка вдруг побежала на улицу, крикнув, что видит красную нитку.

— Я видела из окна второго этажа, — вмешалась девочка, — а когда выбежала на улицу, тоже видела!

— На какой высоте она была?

— Ну, приблизительно на уровне головы этого дяденьки, — девочка показала на Юкаву.

Юкава вновь недовольно нахмурился.

— И какая она была, эта красная нитка? — спросил Кусанаги.

— Тонкая и прямая.

— Прямая?

— Она хочет сказать, что нитка была словно натянута вдоль дороги, — объяснила мать.

— Вы тоже её видели?

Мать отрицательно покачала головой.

— Услышав дочь, я тоже вышла на улицу, но ничего не увидела.

— Но она там была! — Девочка надулась. — Когда мама вышла, она ещё была там.

— Но твоя мама говорит, что ничего не видела!

— Я ей показывала, показывала, но она сказала, что ничего не видно. А потом нитка и вправду исчезла.

— Ну да, так ты сказала. — На лице матери появилось утомлённое выражение, — видимо, эта перепалка происходила уже не один раз.

Юкава молча стоял за спиной Кусанаги. Наклонившись, он прошептал ему на ухо:

— Это и в самом деле была нитка?

Видимо, сам не хотел напрямую обращаться к девочке.

— Это и в самом деле была нитка? — повторил за ним Кусанаги.

— Не знаю, но очень тонкая, натянутая.

Юкава вновь зашептал:

— Не дотрагивалась до неё?

— Ты не пробовала дотронуться до неё?

— Пробовала. Но не дотянулась.

Кусанаги обернулся на Юкаву, как бы спрашивая: «Какие ещё будут вопросы?»

— Кто-нибудь ещё поблизости видел эту нитку? — прошептал физик.

Кусанаги повторил вопрос, обращаясь сразу и к матери, и к девочке.

— Я соседей не спрашивала. Ведь я сама ничего не видела. Мне кажется, дочке простопомерещилось.

— Нет, нет! — закричала девочка, чуть не плача.

Видимо, не в силах слышать детский плач, Юкава дёрнул Кусанаги за пиджак. Тот поблагодарил мать и дочь, после чего они направились назад к машине.

Пока шли к машине, Юкава молчал. Кусанаги понимал, что он обдумывает слова девочки о красной нитке. Но не понимал, что именно заинтересовало его приятеля. Что вообще означает эта «красная нитка»? Но сейчас главным было не мешать Юкаве думать.

Автомобиль стоял на прежнем месте, даже не успели приляпать штраф за неправильную стоянку. Кусанаги достал ключ и открыл дверцу со стороны водителя. Но Юкава остановился в нескольких шагах от машины.

— Извини, — сказал он, — поезжай один. Я немного прогуляюсь.

— Я бы охотно составил тебе компанию. Или ты против?

— Да, хочу побыть один, — отрезал Юкава.

Кусанаги ещё десять лет назад понял, что, если его приятель говорит в таком тоне, спорить с ним бесполезно.

— Ну, как знаешь. Держи меня в курсе.

— Хорошо.

Кусанаги сел в «скайлайн», завёл двигатель и поехал вдоль улицы. Взглянув в зеркальце, увидел, что Юкава пошёл назад тем же путём.

— Итак, красная нитка? — произнёс он на всякий случай вслух, но ясности это пока не добавило.

5

«Так бывает, когда слышишь приближение бури — томительная тишина, затем едва ощутимое напряжение в воздухе: непогода несётся над планетой — вихрями, тенями, маревом. Давление на уши растёт, и ты замираешь в ожидании…»

Подняв глаза от книги, он тяжело вздохнул.

Не читалось. Никак не мог сосредоточиться. Всё время отвлекался. Разумеется, на одно и то же.

Он подошёл к окну и раздвинул шторы. События, трагедия той ночи не отпускали.

Загорелся — каким-то чудом…

У него и в мыслях не было, что дойдёт до этого. Он с трудом верил, что происходящее у него на глазах — реальность. Однако факт оставался фактом.

Он закрыл глаза. В ту ночь на улицу вернулась тишина. Но ирония заключалась в том, что в его нынешнем состоянии тишина была ему в тягость. Ночью, один в квартире, он погружался в одиночество и страх, точно в бездонную тьму.

Вдруг что-то вспомнив, он подошёл к проигрывателю. Включил, вставил кассету. Нажал на «Воспроизведение».

Из стереодинамиков послышался весёлый голос:

«Братец, как дела? Посылку получила. Спасибо за кучу интересных книг. Благодаря тебе я тоже полюбила романы. Буквально проглотила криминальную серию Патрисии Корнуэлл, которую ты прислал в прошлый раз. Как же я была счастлива, когда обнаружила в новой посылке ещё один её роман! Плохо только, что из-за книг я недосыпаю. Братец, смотри не простудись. У нас мама слегла с высокой температурой. Но три дня назад поправилась, так что не беспокойся. У меня всё хорошо. Меня дразнят, что я слишком много ем. Живот и вправду несколько округлился. Но если немного, разве это плохо? Когда ты сможешь к нам приехать? Если решишь, сообщи. Наверное, приходится много работать, но не унывай! Привет, Харуко».

Голос младшей сестры звучал на фоне песни её любимой певицы. Дождавшись, когда песня закончилась, он выключил проигрыватель.

Устремил глаза в безмолвную ночную тьму, и в памяти отчётливо ожил его родной город. Улица, по которой он идёт, держа за руку сестрёнку, город, в котором все друг с другом здороваются…

Разве для того он уехал, чтобы оказаться на краю пропасти?

6

Незнакомец появился в тот момент, когда он выполнил дневную норму и собирался отключить главный рубильник. Он не заметил, как тот вошёл, и не видел откуда, поэтому, когда мужчина окликнул его, Итиноскэ Маэдзима от неожиданности вздрогнул. Сердце забилось так сильно, что чуть не выскочило из груди.

Мужчина стоял спиной к закрытому ставнем проёму, предназначенному для транспортировки в цех крупногабаритных станков. Очки придавали его высокой фигуре какую-то хрупкость. Однако, приглядевшись, нельзя было не заметить широкие плечи и, насколько позволял разглядеть пиджак, мускулистые руки.

Вместо того чтобы спросить, что он здесь делает, Маэдзима в качестве приветствия вежливо поклонился, настороженно рассматривая незнакомца. Тот ответил поклоном.

Впервые за всё время его работы здесь в цех вошёл незнакомый человек. Это был маленький заводик, где работало всего три человека, включая управляющего. В этот день управляющий, он же хозяин, ушёл раньше обычного на встречу с клиентом. А напарник слёг с простудой.

— Я хотел попросить выполнить для меня одну работу. Слышал, что вы здесь делаете довольно тонкую обработку… — сказал мужчина бесстрастным голосом, от которого мурашки пошли по коже.

«Что же мне делать?» — растерянно думал Маэдзима. Он совершенно не представлял, как вести себя один на один с клиентом.

Поскольку он не отвечал, незнакомец продолжал стоять, глядя на него. Было очевидно, что он не уйдёт, пока не дождётся ответа.

Делать нечего, Маэдзима взял рабочий журнал, написал на обороте датированной нынешним числом страницы: «Я немой, не могу говорить» — и показал мужчине.

Но тот никак не отреагировал на это. Выражение лица его не изменилось.

— Официальный заказ я оформлю позже, а сегодня хотел бы только узнать, можно ли у вас произвести нужную мне обработку. Наверное, ты и есть тот, кто непосредственно выполняет работу?

Маэдзима, кивнув, показал на себя, после чего поднял два пальца.

— Понятно, есть напарник. Но, думаю, тебя достаточно. Не покажешь мне станки?

Маэдзима кивнул. Он видел, что хозяин время от времени показывает оборудование клиентам. Так что с этим проблем нет.

Мужчина, медленно ступая, подошёл к станкам, стоящим поблизости.

— Ясно, два электроимпульсных станка и два проволочно-вырезных. Оба от известной фирмы. Ещё и номерные! Неплохо.

Услышав это, Маэдзима быстро написал что-то на листке журнала и показал незнакомцу. Мужчина прочёл вслух:

— «Оборудование довольно старое, поэтому слишком сложная обработка невозможна».

Мужчина едва заметно усмехнулся. Вероятно, его позабавила такая необычная скромность.

Но Маэдзима не видел ничего плохого в том, чтобы сразу расставить все точки над «i». Ведь именно ему пришлось бы потеть над невыполнимой работой.

Предприятие гордо называлось «Завод Токиды». Токида — это, разумеется, фамилия хозяина. Все здешние станки были по дешёвке приобретены на военном заводе, где Токида когда-то работал. Срок их эксплуатации давно истёк. Но для выполнения заказов крупных компаний предприятие Токиды было оснащено всем необходимым.

— Калибр ноль четыре миллиметра? — спросил мужчина, разглядывая проволочно-вырезной станок.

Маэдзима кивнул. «Мужик разбирается!» — с уважением подумал он.

Проволочно-вырезной станок — это своего рода сверхтонкая пила, но использующая электроэнергию. Вместо лезвия в нём применяется электрический разряд, исходящий из кончика проволоки. Настраивая разряд, можно произвести работу с точностью до микрона.

— Как насчёт того, чтобы вырезать эту штуковину? — мужчина достал из кармана пиджака листок бумаги. — Осилите?

На миллиметровой бумаге была начерчена деталь сложной формы. Заданная точность обработки показывала, что мужчина в этом деле отнюдь не дилетант.

«Какая маленькая деталь!» — подумал Маэдзима, рассматривая чертёж. Условия обработки угловых частей слишком строгие. Желая сообщить это незнакомцу, он показал соответствующее место на чертеже и отрицательно помотал головой.

— Думаешь, для вас это слишком сложно? Ну, хотя бы так, как сумеете.

Зорко оглядывая цех, незнакомец прошёлся вдоль стены. Заметив детали, разложенные на полке, взял одну из них и руки и начал рассматривать. Это был опытный образец детали автомобиля, сделанный на заказ.

Маэдзима ударил по столу кулаком. Мужчина удивлённо обернулся.

Маэдзима, показав на полку, жестами изобразил, как нужно дотрагиваться до неё, после чего скрестил руки. Незнакомец сразу понял, что тот хотел сказать.

— А, извини. Запрещено дотрагиваться до металлических вещей без перчаток. Под воздействием солей могут заржаветь… — Мужчина поспешно вернул вещь на место. — Ну так что, возьмёшься за мой заказ?

Маэдзима показал несколько мест на чертеже, затем поднял на уровень глаз большой и указательный пальцы и раздвинул их на три сантиметра.

— Хочешь сказать, что, если смягчить требования, попытаешься что-то сделать. Понятно… — Мужчина кивнул с таким видом, как будто и не ожидал другого ответа. — Ну хорошо, на сегодня этого достаточно, я уношу чертёж, приду завтра.

Маэдзима кивнул, выражая своё согласие, и вернул чертёж незнакомцу.

Но и, забрав чертёж, тот, казалось, не собирался уходить. Он посмотрел на газовые баллоны, стоящие у стены.

— Честно говоря, меня ещё кое-что интересует. — Заметив недоумевающий взгляд Маэдзимы, мужчина поднял указательный палец.

Маэдзима невольно попятился.

— Возможно, мой вопрос покажется тебе странным, — продолжал мужчина, — но не случались ли на твоей памяти во время использования электроимпульсного или проволочно-вырезного станка какие-либо необычные явления?

Вопрос и в самом деле был странный. Маэдзима отрицательно покачал головой.

— Например, — сказал мужчина, взмахнув рукой, — появление плазмы.

Маэдзима невольно вытаращил глаза.

— Существует тесная связь между электрическим импульсом и плазмой. Вот почему я спрашиваю об этом.

Маэдзима написал на странице журнала: «Происшествие на Цветочной улице?» — и показал мужчине.

— Ты угадал. — Мужчина усмехнулся. Затем сунул руку в карман пиджака и достал визитку. — Видишь, кто я. У нас там среди специалистов возникли споры по поводу случившегося.

На визитке значилось, что незнакомец — доцент физико-технического факультета известного университета.

— Вот я и решил, раз уж пришёл сюда по делу, заодно узнать: может быть, ты что-нибудь знаешь.

Маэдзима написал: «У нас такого ни разу не случалось».

— То есть плазма никогда не возникала?

Маэдзима кивнул.

— Понятно. — На лице мужчины мелькнуло сожаление.

Маэдзима вновь взялся за карандаш: «В пожаре виновата плазма?»

— Да, по-простому — шаровая молния. Такова наша гипотеза, не хватает одного, решающего доказательства.

«Какого?» — удивился Маэдзима.

— Плазма имеет свойство легко возникать в одном и том же месте. Так что, если в этом районе вновь повторится то же явление, все сомнения отпадут. — Мужчина похлопал по газовому баллону и повернулся к Маэдзиме. — Извини, что помешал тебе работать. Что ж, ещё раз обдумаю нужную степень точности и после зайду.

Маэдзима поклонился, давая понять, что будет ждать. Ему было приятно, что незнакомец обращался с ним как с обычным человеком, не делая скидок на его немоту.

Университетский доцент физики, махнув на прощание рукой, скрылся за дверью.

7

Выйдя из здания завода, Юкава направился туда, где его поджидал в машине Кусанаги. Он оглянулся по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не смотрит, после чего сел на переднее сиденье.

— Ну как, удачно? — спросил детектив.

— Не знаю. Во всяком случае, привёл механизм в действие.

— Звучит не слишком обнадёживающе. — Кусанаги тронул машину. Не стоило здесь задерживаться, чтобы не ровён час Маэдзима не увидел их вместе.

— Люди не всегда действуют последовательно. Напротив, чаще бывает иначе.

— Это-то понятно. Ты лучше скажи, что тебя привело на этот завод? Если ты разгадал тайну странного феномена, выкладывай.

— Зачем тратить время на болтовню? Недаром говорится: лучше один раз увидеть…

Кусанаги досадливо щёлкнул языком:

— Кончай важничать!

— Хорошо. Если мысль моя правильна, вскоре мы вновь станем свидетелями того же загадочного явления, — сказал Юкава уверенным тоном. — Тогда-то я и объясню тебе, что меня привело на этот завод.

— Невозможный человек! — скривился Кусанаги.

Юкава позвонил ему днём и сказал, что им надо вдвоём кое-куда съездить. Они встретились, и местом, интересующим Юкаву, оказался завод Токиды.

Завод находился недалеко от места происшествия — в тупике загибающейся влево узкой улочки, в двадцати метрах от злополучной автобусной остановки.

Юкава попросил своего приятеля-детектива внимательно осмотреться и всё запомнить.

— Вот-вот странное явление повторится. Тогда потребуется не медля ни минуты обследовать это место.

— Откуда у тебя такая уверенность? Почему ты знаешь, что это вновь произойдёт? — удивился Кусанаги.

Юкава и бровью не повёл:

— Потому что я собираюсь запустить механизм, который должен привести к повторению этого явления.

— Механизм? Какой?

— Если пойдёшь вместе со мной, поймёшь. Но ты ни в коем случае не должен обнаруживать, что ты из полиции.

Оставив машину, они вдвоём направились к заводу пешком. Но как только оказались вблизи и заглянули в окно, Кусанаги инстинктивно отпрянул. Он увидел, что в цеху работает тот самый немой юноша, которого он расспрашивал в ночь пожара.

— Парень живёт близко от места происшествия? — спросил Юкава, когда они оба вернулись в машину.

— Ближе не бывает. Автобусная остановка почти у него под окном — налево наискосок.

— Ясно. — Юкава кивнул и открыл дверцу.

— Куда идём?

— Разве не понятно? Я иду один. Тебе лучше остаться.

— Так что же ты задумал?

— Сказал же: хочу привести в действие механизм, — усмехнулся Юкава и вылез из машины.

«Расколоть бы его башку и посмотреть, что там внутри!» — с досадой подумал Кусанаги, сжимая руль. Он даже предполагать не мог, о чём догадался Юкава, какие у него имелись основания утверждать, что то же самое явление вновь повторится. Единственное, что он понимал, — у него нет другого выхода, кроме как делать то, что говорит его приятель.

Предсказание Юкавы сбылось через три дня: таинственный феномен вновь произошёл возле автобусной остановки.

Всё было точь-в-точь как в прошлый раз. Лежащая возле автомата картонная коробка внезапно загорелась. На этот раз обошлось без жертв.

Но имелся свидетель. Им был полицейский, на протяжении этих трёх дней ведший непрерывное наблюдение в районе автобусной остановки, то есть Кусанаги.

Он не сразу понял, что произошло. Но как только сообразил, что это и есть то самое загадочное явление, тотчас бросился бегом к заводу.

Его манёвр увенчался успехом: он кое-что обнаружил.

Впрочем, Кусанаги всё ещё не знал, с чем имеет дело. Только догадывался, что это как-то связано с «таинственным феноменом».

Рванув назад, он поспешил к жилому дому возле автобусной остановки. И успел увидеть, как из квартиры двести пять на втором этаже вышел человек. Кусанаги спрятался. Человек прошёл мимо него.

Кусанаги последовал за ним. Разумеется, он понимал, куда тот направляется.

Человек юркнул в заводскую дверь, и в тот момент, когда пытался скрыть улики, Кусанаги его окликнул.

Человек на мгновение застыл на месте, затем медленно обернулся. На бледном лице воспалённо горели глаза.

— Ты?! — Кусанаги чуть не поперхнулся.

Перед ним стоял вовсе не Маэдзима, а Канэмори. Юноша, который жил в сто пятом номере того же дома.

«Это и для Юкавы будет сюрпризом», — подумал Кусанаги.

8

Кружка с растворимым кофе, как обычно, не отличалась чистотой. Но Кусанаги подумал, что придётся смириться, если он хочет и дальше общаться со старым товарищем.

— Значит, это всё-таки был лазерный луч! — вздохнул он, поставив кружку.

— Если точнее, углекислотный лазер, — кивнул Юкава.

— Как так? Неужели лазеры бывают разными?

— Бывают. Самые распространённые — это углекислотный лазер, алюмоиттриевый лазер, лазер на неодимовом стекле.

— Часто слышишь слово «лазер», но я не думал, что это такая доступная вещь.

— Между прочим, лазер используется в устройствах для чтения дисков, но что касается лазерных лучей, сжигающих человека, то это из области научной фантастики.

— Ну да, лазерное ружьё! Но эта штука на заводе не очень-то похожа на ружьё.

Лазерное устройство, установленное на заводе Токиды, оказалось прямоугольной махиной величиной с кузов грузовика. По словам хозяина, как и прочее оборудование, он купил его по дешёвке у фирмы, в которой раньше работал. Использовал главным образом для разрезания металлических плит и для сварки.

— Чтобы получить мощный лазерный луч, необходимо возбудить газовую смесь, включающую в себя углекислый газ, прямым электрическим разрядом. Естественно, такое устройство должно быть достаточно большим, но даже при своих солидных размерах оно способно разрезать лишь металлическую пластину толщиной в несколько миллиметров.

— А у Джеймса Бонда был лазерный пистолет, с помощью которого он продырявливал танковую броню…

— Таких вещей ещё и через сто лет не будет, — оборвал его Юкава.

— И всё же, — Кусанаги скрестил руки на груди и посмотрел на своего прежнего партнёра по бадминтону, — когда ты об этом догадался?

— О чём?

— О лазере. Мне кажется, это произошло на довольно раннем этапе.

— Ну, — заговорил Юкава после короткой паузы. — Когда я услышал, что у парня загорелся затылок, у меня мелькнуло смутное подозрение, но, узнав о красной нитке, я отбросил все сомнения.

— Об этом я тоже должен спросить. Что же это за красная нитка?

— Ничего особенного. Гелиево-неоновый лазер.

Кусанаги пресыщенно скривился:

— Опять лазер!

— Не строй такую физиономию. В этом ничего необычного. Небось видел, как пускают лазерные лучи на концертах? Это то же самое.

— Но он-то зачем понадобился?

— Дело в том, что в лазерном устройстве очень важно точно навести луч. Но для наведения слишком опасно использовать мощный лазерный луч. Поэтому обычно используют безвредный лазер — гелиево-неоновый.

— Так вот откуда взялась красная нить!

— Сначала меня осенило, что преступник, для того чтобы навести углекислотный лазер, на пробу пустил гелиево-неоновый луч. Из этого я сделал вывод, что где-то поблизости должно находиться лазерное устройство. Я немного прошёлся по округе и довольно быстро наткнулся на заводской корпус. В том цехе, который я смог осмотреть, самого лазерного устройства не было, но я обнаружил на полке заготовки, которые могли быть вырезаны только с помощью лазера. Если конкретно, на поверхности изделия остаются мелкие рубцы. Кроме того, в этом цехе стояли баллоны с газами, необходимыми для лазера, — углекислый газ, гелий и азот. Я сразу понял, что в соседнем помещении находится лазерная установка.

Завод расположен в конце изгибающейся влево узкой улочки. Сразу после второго случая возгорания, как успел заметить Кусанаги, окно завода было открыто, и в нём виднелось то, что и оказалось лазерным устройством.

— Но ведь лазерный луч может двигаться только по прямой, правильно я понимаю?

— Вот почему он использовал зеркало. Действительно, если послать лазерный луч из окна завода, он, двигаясь по прямой, уткнётся в столб электропередачи, стоящий там, где поворачивает улица. Но если установить на столбе специальное металлическое зеркало и отрегулировать его положение, можно добиться, чтобы луч доходил до автобусной остановки. Металл практически на сто процентов отражает лазерный луч.

— Значит, для наводки он и использовал гелиево-неоновый луч?

— Именно.

— Но почему луч то появлялся, то исчезал?

— В сущности, сам по себе лазерный луч не виден человеческому глазу. Но если он попадает в какую-то среду, возникает эффект отражённого света. Например, гелиево-неоновый лазерный луч, попадая в клубы дыма, становится красным. Девочка увидела луч потому, что он, вероятнее всего, попал в клубы пыли.

Кусанаги почесал затылок. Странное чувство: вроде бы понимал, а вроде бы нет.

— Но то, что преступником был другой рабочий, — это полная неожиданность, — сказал Юкава. — Я был абсолютно уверен, что преступник — Маэдзима. Ты сам мне сказал, что он живёт возле автобусной остановки.

— Однако его напарник, как оказалось, живёт в том же доме.

Имелся в виду Канэмори. Кусанаги не уставал корить себя за то, что при первой встрече с этими молодыми людьми не поинтересовался, где они работают.

К счастью, Маэдзима передал Канэмори слова Юкавы о том, что «плазма» должна появиться вновь на том же месте, и, таким образом, ловушка сработала, иначе подготовленная комбинация пошла бы насмарку.

— Кстати, есть одна вещь, которую я никак не могу понять, — сказал Юкава.

Взглянув на приятеля, Кусанаги расплылся в самодовольной улыбке.

— Наверное, почему эти двое поменялись квартирами?

— Да. Ведь Канэмори живёт на первом этаже, на втором — Маэдзима. А в тот вечер было наоборот, ведь так?

— Да-да, именно так.

На вопрос Кусанаги, где он находился во время пожара, Маэдзима показал пальцем на пол. Кусанаги истолковал его жест так, что он, мол, находился в этой комнате. В действительности же юноша хотел сказать, что был в нижней квартире.

— Но почему? Получается, что в день преступления Канэмори под каким-то предлогом поменялся квартирами с Маэдзимой, поскольку со второго этажа лучше видна площадка возле автобусной остановки?

— А вот и нет. Эти двое довольно часто менялись квартирами.

— Зачем?

— Это-то и стало побудительным мотивом преступления. — Кусанаги намеренно медленно стал прихлёбывать кофе. «Неплохо иногда поставить на место этого всезнайку!» — подумал он.

Всё началось с того, что Канэмори подключился к работе добровольцев, записывающих аудиокниги для слепых.

Работа состояла в том, чтобы начитывать на плёнку книги из библиотеки. Это не так просто, как может показаться, необходима специальная подготовка. Канэмори пришлось почти полгода ходить на курсы, прежде чем он приобрёл нужные навыки.

— Кстати, младшая сестра Канэмори слепая. Что, видимо, и подтолкнуло его к этому занятию. Однако профессиональной подготовки ещё недостаточно. Удивительно, но специальное оборудование для записи аудиокниг практически не производится. Каждый выкручивается как может. В принципе, обычный хороший магнитофон годится, но вот микрофон должен быть особым. Такой микрофон — единственное, что купил Канэмори.

— Только микрофон? А, теперь понимаю! — Юкава кивнул. По выражению его лица было видно, что он уже ухватил ситуацию.

— Когда Канэмори начитывал книгу, он пользовался аудиосистемой Маэдзимы. И на это время Маэдзима спускался в его квартиру.

Маэдзима, сам увечный, не мог не сочувствовать Канэмори. Даже смотря телевизор в комнате друга, он надевал наушники. Специально для того, чтобы посторонние шумы не мешали записи.

— Но, с точки зрения Канэмори, квартира Маэдзимы имела ещё одно важное достоинство, а именно: большая часть книг, записанных Канэмори, принадлежит Маэдзиме. В тот вечер он записывал «Марсианские хроники», эта книга тоже из библиотеки немого юноши.

— Для записи аудиокниг эта квартира была идеальна, — заметил Юкава.

Кусанаги кивнул.

— Да. До того как появилась эта компашка.

— Компашка? — Юкава нахмурился.

— Канэмори утверждал, что из-за этих парней на мотоциклах он в последнее время практически не мог записывать: рокот моторов заглушал его чтение.

— И тогда он разозлился и решил их убить. Так, что ли?

— Нет, он утверждает, что об убийстве даже не помышлял. Хотел всего лишь немного попугать — поджечь бак с бензином.

— Но вышло так, что перед этим баком оказался один из парней. И лазерный луч попал ему прямо в затылок. Так?

— Предположительно, огонь поразил так называемый продолговатый мозг, и Рёскэ Ямасита почти мгновенно умер, — пересказал Кусанаги слова, услышанные от медика.

— А когда Ямасита упал, лазерный луч, как и замышлялось первоначально, поджёг бак с бензином? — Юкава слегка поправил очки. — Канэмори привёл в действие лазер с помощью устройства дистанционного управления?

— Говорит, что использовал телефон. Лазер управлялся через компьютер, но был запрограммирован так, что соединённый с телефонным проводом компьютер выполнял команды, переданные с помощью телефонных сигналов, — сказал Кусанаги, подглядывая в блокнот. Он не слишком хорошо понимал смысл того, что говорит. — Для этого он брал с собой трубку беспроводного телефона. У Маэдзимы своего телефона нет.

Маэдзиме, который сам ничего не мог сказать, телефон был ни к чему. Самым удобным средством связи для него был пейджер.

— Короче говоря, Канэмори не мог регулировать работу лазера. В тот момент, когда он увидел, что на пути луча стоит человек, было уже поздно.

— Бедолага, не позавидуешь, — сказал Кусанаги с состраданием. — Раньше он из-за шума не мог записывать, а после случившегося, потрясённый тем, что убил человека, опять же был не в состоянии хорошо начитывать текст: его голос дрожал.

— Вижу, ты ему сочувствуешь.

— Когда я вёл его в полицейский участок, он меня попросил только об одном. Как ты думаешь — о чём?

— О чём же?

— Чтобы ему позволили начитать сборник сказок. Он был уверен, что теперь у него получится.

— Сборник сказок?

Оба некоторое время молчали. Наконец Юкава, зевнув, поднялся.

— Ещё кофейку?

— Наливай. — Кусанаги протянул кружку.

Часть 2. Маска

1

Крутанув головой, он услышал характерный хруст шейных позвонков. Засиделся в одной позе.

Такэо Фудзимото перевёл взгляд с неподвижного поплавка на сидящего рядом позёвывающего Тэрухико Ямабэ.

— Эй, Ямабэ! Всё-таки тебя надули. Никаких карпов здесь не водится.

Ямабэ, не отрывая глаз от совершенно безжизненной водной поверхности, покачал головой:

— Странно. Но я сам видел карпа в доме Сато, в кадке. Он сказал, что выловил его здесь.

— Сато тебя обманул. Наверное, поймал в каком-то другом месте.

Фудзимото и Ямабэ учились в одном классе. Жили они по соседству, поэтому с малых лет играли вместе, но больше всего обоих увлекала рыбалка. Не обошлось без родительского влияния: у того и другого отцы были страстные рыболовы. Ямабэ первым узнал, что в двадцати минутах езды на велосипеде от города, в Тыквенном озере, расположенном на территории природного парка, водятся карпы. Об этом сообщил ему бывший одноклассник Кодзи Сато.

— Враньё! В такой луже не могут водиться карпы! — такой была первая реакция Фудзимото.

Но Ямабэ не унимался:

— Да там ещё давно какой-то мужик пытался разводить карпов. А это остатки той популяции или их дети; во всяком случае, Сато уверяет, что какое-то количество ещё есть. В обычное время ловить бессмысленно, но с наступлением осени они готовятся к зимней спячке, поэтому жрут всё подряд, и если нам повезёт, то мы зацепим парочку. Так он сказал.

Всё это было довольно сомнительно, но нельзя сказать, что совершенно невозможно, к тому же они уже давно не удили, поэтому, как только наступило воскресенье, друзья оседлали велосипеды и поехали на Тыквенное озеро.

Увы, дурные предчувствия Фудзимото оправдались. Какие там карпы! Ни малейших признаков того, что здесь вообще водится хоть какая-то рыба.

— Чего ещё ждать от такого, с позволения сказать, озера! — уныло вздохнул Фудзимото, уставившись прямо перед собой. То, что он видел, можно было назвать природной катастрофой.

Размером озерцо не превышало школьный бассейн. Вытянутое вдоль, оно сужалось в средней части, напоминая по форме тыкву горлянку, отсюда и название — Тыквенное.

Густо поросшее по берегам кустарником, озеро находилось в стороне от прогулочных маршрутов, и даже многие местные жители не догадывались о его существовании. Вся живность его давно покинула, даже водомерок и жуков-вертячек и тех было не видать.

Зато мусора оказалось навалом — всевозможные пластиковые ёмкости и куски пенопласта. Они плавали на поверхности озера, почти сплошь затянутого бурой маслянистой плёнкой. По берегам валялись строительные отходы и железяки, — вероятно, детали каких-то машин и бытовых приборов.

На взгляд любителей пеших прогулок, отклонившихся от проторённых троп, это была большая помойная яма, для прочих же — удобное место для утилизации отходов.

Фудзимото смотал леску и начал складывать удочку:

— Бесполезно. Пошли домой!

— Ты прав, толку никакого, — Ямабэ, кажется, всё ещё на что-то надеялся.

— Чего здесь сидеть? Только пустая трата времени. Если нечем заняться, лучше уж дома поиграть на компьютере.

— Это точно.

— Ну давай, пошли! — Собрав вещи, Фудзимото поднялся.

— Неужели Сато обманул?

— Конечно обманул! Ежу понятно.

Но Ямабэ всё ещё продолжал с надеждой вглядываться в озеро. «Что за тупое упрямство!» — выругался про себя Фудзимото.

И вдруг…

— Посмотри! — воскликнул Ямабэ. — Что это может быть?

— Где?

— Вон там! Видишь, что-то блестит? Справа, в воде.

Фудзимото посмотрел туда, куда указывал приятель.

Нечто плоское, сантиметров тридцати, лежало в воде, отражая солнечные лучи.

— Сковородка, — сказал Фудзимото. — Такие продаются в любом магазине, ничего ценного.

— Да, наверное. Но как-то странно выглядит, — Ямабэ поднялся и, отряхивая прилипшую к джинсам землю, пошёл вдоль берега. В руке он по-прежнему держал удочку.

Фудзимото с досадой поплёлся за ним. Он решил, что Ямабэ нарочно придуривается, чтобы скрыть смущение от того, что дал себя обмануть, да ещё и приятеля втянул в это заведомо бессмысленное предприятие.

Напротив загадочного предмета Ямабэ остановился. Предмет лежал рядом с пачкой из-под молока примерно в двух метрах от берега.

Ямабэ с помощью удочки начал двигать его к себе. Вскоре уже можно было дотянуться рукой, и в этот момент Фудзимото понял, что это такое.

— Ничего себе!

— Да уж, — сказал Ямабэ, вынимая из воды странный предмет, — такие в магазине не продаются.

2

Увидев вышедших на сцену четырёх девочек, сидевший в зрительном зале Кусанаги от неожиданности вытаращил глаза. Всем — не больше четырнадцати. Но мало того, что лица густо накрашены, макияж был сделан с таким расчётом, чтобы они выглядели как можно более зрелыми, как можно более женственными, обольстительными. Также и наряды у них были довольно смелые. Из очень открытых платьиц рвались наружу отнюдь не детские формы. Заметь он подобных девиц на улице увеселительного квартала, вряд ли бы рискнул читать им мораль, подумал Кусанаги, в котором заговорил полицейский.

Заиграла резкая, ритмичная музыка, и девочки пустились в пляс. Глядя на их телодвижения, Кусанаги разинул рот. На какое-то время забыл, где он находится.

— Для чего они ходят в школу? Их что — учат на проституток? — шепнул Кусанаги сидевшей рядом с ним Юри Морисите.

— А что тебя так удивляет? — Его младшая сестра не отрывала глаз от сцены. — По нынешним временам переспать с учителем — самое милое дело!

— Ну уж!

— Миса рассказывала: в прошлом году одна выпускница даже забеременела от учителя.

Не в силах выразить своего удивления, Кусанаги только покачал головой.

Накануне вечером сестра сказала, что её дочь будет выступать на школьном празднике, и попросила пойти вместе с ней. Истинная причина заключалась в том, что она хотела заснять выступление дочери на видео, но не умела обращаться с камерой. А муж, несмотря на субботу, вынужден был уехать в срочную командировку.

Таким образом, ему пришлось с видеокамерой в руках сопровождать сестру в школу. Уже у входа в спортивный зал его несколько удивил плакат: «Соревнование на звание чемпиона по танцам». Он-то думал, что речь об обычном детском празднике.

— Внимание, следующая — Миса. — Сестра толкнула его коленом. Кусанаги поспешно поднял камеру.

После нескольких слов ведущего на сцену выбежали пять девочек. Глядя на них через глазок видеокамеры, Кусанаги вновь опешил. Девочки были одеты в ярко-красные китайские платья. Более того, на платьях был разрез по самое бедро.

Из зала послышались приветственные аплодисменты.

— В наше время все девочки такие, — сказала Юри, когда они выходили из спортивного корпуса.

— Сочувствую твоему супругу.

— Он уже привык. Но поначалу мы всё время ссорились.

— Как я его понимаю!

Сестра рассмеялась. Кажется, она ничего не имела против раннего созревания.

— Пойду позову дочь. А ты не против с нами пообедать? С меня причитается. Правда, здесь поблизости только семейный ресторан.

— Звучит неплохо.

— Ну, тогда жди здесь.

Сестра вновь направилась в сторону спортивного корпуса. Проводив её глазами, Кусанаги задержал взгляд на стоящем рядом здании для занятий кэндо. У входа висела вывеска: «Музей курьёзов».

Решив, что это поможет убить время, он вошёл внутрь. Пройдя мимо скучающего привратника, оказался в помещении музея. И впрямь, выставленные предметы были весьма экстравагантными. На «кирпиче, сделанном из глины с бейсбольного стадиона», виднелось несколько круглых отверстий, проделанных, согласно объяснению, «слезами переживавшей горе поражения команды». Возле висел старый ковёр, явно подобранный где-то на помойке, но надпись гласила: «Ковёр-самолёт (к сожалению, скоростные характеристики уступают современным летательным аппаратам)».

«Что за инфантильный юмор!» — думал он, переходя от одного экспоната к другому, как вдруг встал как вкопанный.

На стене висело человеческое лицо, сделанное из гипса. Сопроводительная надпись гласила: «Посмертная маска зомби». Лицо мужчины с плотно закрытыми глазами. Посреди лба — круглая выпуклость, вероятно, родинка. Возраст определить было трудно. Но уж точно не школьник.

Лицо выглядело на удивление достоверно, и Кусанаги засомневался, что его просто-напросто слепили. Скорее всего, с помощью резины или какого-то другого материала сняли форму с реального лица, после чего залили её гипсом. Сейчас есть резина, застывающая за несколько минут.

Однако…

Разглядывая гипсовое лицо, он не мог отделаться от странного чувства. Вначале он только недоумевал, откуда в нём это подспудное беспокойство. И вдруг его осенило.

Он детектив. Работает в первом отделе, следовательно, имеет дело с убийствами. Разумеется, ему не раз приходилось видеть трупы.

Из своего опыта он знал, что у умерших особое выражение лица. Совсем не такое, как у живого человека, который всего лишь закрыл глаза. И дело не в физических характеристиках — цвете кожи или её состоянии. Различается выражение лица в целом.

Посмертная маска.

«Да, так это называется», — подумал он. И в то же время не мог поверить своим глазам. Трудно вообразить, что какой-то школьник снял гипсовую маску с лица трупа.

«Просто ему удалось искусно передать выражение», — убедил он себя, чтобы хоть как-то унять беспокойство.

Окинув рассеянным взором прочие экспонаты, Кусанаги направился к выходу. Но мысль о посмертной маске его не отпускала.

В этот момент в помещение музея вошли две женщины. Обе лет тридцати. Не удостоив Кусанаги взглядом, они быстро прошли вглубь. По их целеустремлённой походке было не похоже, что они зашли сюда поглазеть на школьный юмор. Кусанаги невольно остановился и посмотрел им вслед.

Женщины прямиком направились к маске.

Одна из них, одетая в строгий костюм, сказала:

— Вот она.

Другая, в платье, ответила не сразу. Она застыла неподвижно перед маской. О её реакции можно было судить по тому, что лицо женщины в костюме, глядящей на неё сбоку, сильно побледнело. И тут Кусанаги заметил, что её плечи мелко дрожат.

— Ну что, как я и говорила? — спросила женщина в костюме.

Женщина в платье, содрогнувшись, сдавленным голосом сказала:

— Да, это он, старший брат. Без всяких сомнений.

Женщину в платье звали Рёко Какимото. Она работала в страховой компании. Женщина в строгом костюме, Хироми Онода, преподавала в школе музыку. Они дружили со времени учёбы в университете.

— Итак, прежде всего вы, госпожа Онода, увидев гипсовую маску, обратили внимание, что она похожа на Синъити Какимото, — просматривая записи в блокноте, спросил Кусанаги.

— Да, — сказала Онода, сидевшая вытянувшись по струнке. — Мой муж с давних пор был в приятельских отношениях с господином Какимото, они часто вместе играли в гольф. Известие о том, что Какимото пропал без вести, его сильно встревожило.

— Вы, наверное, очень удивились, когда увидели это, — Кусанаги показал кончиком шариковой ручки на гипсовую маску, лежащую на столе.

— Да уж, — Хироми откашлялась, точно прочищая горло. — Глазам своим не поверила. Но уж очень похожа, и родинка на том же месте, я не могла не сказать ей, — она посмотрела на понуро сидящую рядом Рёко Какимото.

— Вы действительно уверены, что это ваш старший брат? — спросил её Кусанаги.

— Уверена, — тихо сказала женщина. Глаза её всё ещё были красные от слёз.

Кусанаги, скрестив на груди руки, посмотрел на маску, задумчиво покачиваясь на стуле.

Они находились в приёмной школы. Заметив необычную реакцию женщин на «экспонат», Кусанаги заговорил с ними, и из последующего разговора выяснилось, что гипсовая маска имеет отношение к некоему инциденту. Он решил расспросить поподробнее. Оказалось, что маска была как две капли воды похожа на старшего брата Рёко Какимото — Синъити, пропавшего этим летом.

Кусанаги повернулся к сухопарому пожилому человеку, сидевшему чуть в стороне. Это был учитель, отвечавший за работу клуба по естествознанию, в попечении которого находился «Музей курьёзов». Звали его Хаясида.

— Господин учитель, вероятно, вы ничего не знали об этом? — спросил он, показав на маску.

Учитель Хаясида резко выпрямился.

— Да, конечно. Для меня это новость. Все экспонаты музея целиком на совести учеников. Мы поощряем в наших воспитанниках самостоятельность. Мне кажется, сегодня это очень важно, — сказал он виноватым тоном, видимо беспокоясь, как бы ответственность не легла на него.

В этот момент в дверь постучались. Хаясида, вскочив, открыл дверь.

— А вот и вы, наконец-то, проходите.

Вошли два школьника. Оба, как часто бывает в этом возрасте у мальчиков, худощавые. Один — в очках, другой — с прыщавым лбом.

Тэрухико Ямабэ и Такэо Фудзимото. Тот, что в очках, Ямабэ, держал в руках картонную коробку.

— Это ваша работа? — спросил Кусанаги, переводя взгляд с одного на другого.

Школьники, переглянувшись, кивнули. Кусанаги увидел, что оба не понимают, из-за чего поднялся весь этот сыр-бор.

— Где вы взяли форму для маски? — спросил Кусанаги. — Ведь вы залили гипс в форму, правильно я понимаю?

Ямабэ почесал затылок.

— Нашли, — прошептал он.

— Нашли?!

— Вот она, — Ямабэ приподнял крышку принесённой коробки. И, достав из неё то, что было внутри, протянул Кусанаги.

— Это, — Кусанаги впился в предмет глазами.

Это была металлическая маска. Но, в отличие от обычной маски, словно вывернутая наизнанку. Таким образом, если залить в неё гипс и дать ему затвердеть, получится маска, выставленная в музее.

Кусанаги не мог в точности сказать, что это за металл. Тонкий, как у алюминиевой банки из-под сока. Запечатлённые на нём черты лица были, без всякого сомнения, те же, что и у гипсовой маски.

— И где же вы это нашли? — спросил Кусанаги.

— В Тыквенном озере, — сказал Ямабэ.

— В Тыквенном озере?

— Оно так называется — озеро в природном парке, — выдавил из себя Фудзимото.

По словам школьников, они нашли металлическую маску в прошлое воскресенье. Ямабэ пришла в голову идея сделать с её помощью гипсовый слепок. Получилось так здорово, что они немедля отнесли его в музей.

— Это всё?

— Кажется, да. — Ямабэ повернулся за поддержкой к Фудзимото. Тот молча кивнул.

— Это озеро… Вы не заметили в нём ничего странного?

— Странного?

— Я хочу сказать — чего-то необычного. Может быть, что-то бросилось в глаза?

— Но ведь мы не каждый день туда мотаемся. — Ямабэ насупился. Фудзимото также, судя по виду, нечего было добавить.

Кусанаги повернулся к Рёко Какимото, беспокойно всматривавшейся в мальчуганов.

— Тыквенное озеро — вам о чём-нибудь говорит это название? Может быть, ваш брат упоминал о нём?

— Впервые слышу, — она покачала головой.

Кусанаги потёр лицо и заглянул в свои записи.

Он никак не мог решить, следует ли рассматривать случившееся под криминальным углом. Разумеется, в конце концов решать не ему, но он не знал, каким образом доложить начальству об этой странной истории.

— Извините, господин детектив, — смущённо заговорил учитель Хаясида, — если лицо на маске принадлежит брату этой женщины, то в чём, собственно, проблема?

Учителя прервал вновь раздавшийся стук в дверь.

— Войдите, — сказал Хаясида; дверь приоткрылась, и показалась голова мужчины.

— Извините, пришла госпожа Какимото.

— Жена брата, — пояснила Рёко.

Кусанаги кивнул. В начале беседы он попросил Рёко позвонить ей.

— Пригласите её сюда, — сказал Кусанаги мужчине.

Но не успел тот ответить, как дверь широко распахнулась, и на пороге появилась женщина. Лет тридцати пяти, длинные волосы небрежно связаны в пучок. Видимо, она очень спешила, не успела даже накрасить губы.

— Ты только посмотри, — Рёко Какимото показала на гипсовую маску.

Едва увидев маску, женщина выпучила глаза. Казалось, они вот-вот выскочат из орбит.

— Похожа?.. — Кусанаги хотел продолжить — «на вашего мужа», но тотчас понял, что вопрос излишен, и прикусил губу. Женщина, закрыв рукой лицо, застонала и рухнула на пол.

3

На списке сотрудников, как обычно висящем на двери лаборатории, напротив имени Манабу Юкавы был прикреплён магнит, свидетельствующий, что он на месте. Удостоверившись в этом, Кусанаги дважды постучал в дверь.

Послышалось:

— Войдите.

Только он открыл дверь, слева от него раздался тихий хлопок. Повернувшись, он увидел, что по направлению к нему медленно плывёт кольцо белого дыма размером со спасательный круг.

От неожиданности Кусанаги вздрогнул.

Вновь раздался хлопок. И вновь к нему поплыло такое же белое кольцо. Запахло антимоскитной ароматической палочкой.

Когда глаза привыкли к полутьме, он увидел в углу комнаты большую картонную коробку. В передней стенке было проделано отверстие сантиметров десяти в диаметре. Возле коробки стоял Манабу Юкава в белом халате с засученными рукавами.

— Салют в честь твоего визита, — сказал он и хлопнул ладонью по задней стенке коробки.

Из отверстия вырвался белый сгусток дыма, принял форму кольца и поплыл в сторону Кусанаги.

— Это ещё что такое? — спросил Кусанаги, отмахиваясь. — Очереднойфокус!

— Никакого фокуса. Внутри коробки — антимоскитная ароматическая палочка. Дождавшись, когда дым заполнит коробку, достаточно слегка ударить по ней, чтобы получилось дымовое кольцо. Среди вас, курильщиков, есть индивиды, любящие пускать кольца дыма изо рта, так вот это то же самое. Вещество в жидком или газообразном состоянии ведёт себя прелюбопытнейшим образом. Моя гипотеза состоит в том, что многие феномены, которые люди принимают за паранормальные, всего лишь проделки жидкостей или газов. — Юкава нажал на выключатель, и комната осветилась ярким неоновым светом.

— Буду счастлив, если ты с такой же лёгкостью объяснишь странную историю, с которой я пришёл.

Юкава опустился на металлический стул.

— Что на сей раз? Неужто призрак с того света?

— Почти угадал. — Кусанаги открыл принесённую спортивную сумку и достал предмет в полиэтиленовом пакете. — Посмертная маска призрака.

Увидев металлическую маску, Юкава удивлённо поднял бровь и протянул руку:

— Дай-ка взглянуть.

— Алюминий, — сказал Юкава, едва маска оказалась в его руках.

— Даже я сразу догадался, — фыркнул Кусанаги.

— Ну, это бы и первоклассник понял, — сухо заметил физик. — Так почему же это маска призрака?

— История жутковатая.

Кусанаги рассказал о том, что произошло в школе, в которой учится его племянница.

Юкава слушал, откинувшись назад, заложив руки за голову и прикрыв глаза.

— Значит, это маска пропавшего человека? — спросил он, как только ухватил суть произошедшего.

— Скорее всего, так, — ответил Кусанаги.

— Вы смогли это подтвердить?

— Мы нашли труп.

— Труп? — Юкава приподнялся. — Нашли? Где?

— В Тыквенном озере, — ответил Кусанаги.

Труп был поднят со дна озера три дня назад. Основываясь на показаниях жены пропавшего, Акиё, и Рёко, его сестры, единодушно заявивших, что это маска Синъити, полиция занялась прочёсыванием озера и через несколько часов обнаружила труп.

Труп сильно разложился, даже одежда была в таком состоянии, что по ней невозможно было бы установить владельца. Однако не понадобилось много времени, чтобы, сопоставив зубы с медицинскими записями лечащего дантиста, определить, что это действительно был Синъити Какимото.

— Но каким образом посмертная маска оказалась в озере? — спросил Юкава, нахмурившись. — Более того, металлическая маска.

— Не знаю, поэтому и пришёл к тебе.

В ответ Юкава хмыкнул и слегка приподнял пальцем очки.

— Я не духовидец. И разумеется, у меня нет машины времени, чтобы слетать в прошлое.

— Однако, может быть, ты сумеешь кое-что прояснить по поводу маски, — Кусанаги взял в руку металлический предмет. — Меня интересуют две вещи. Во-первых, как её сделал преступник? И во-вторых, зачем?

— Преступник? — нахмурился Юкава. После чего внимательно посмотрел на старого приятеля и медленно покачал головой. — Ах, ну да, если б это не было убийство, вряд ли бы потревожили детектива из первого отдела.

— Височная часть черепа проломлена каким-то тяжёлым предметом. Кроме того, нанесённый удар, как нам представляется, был довольно сильным.

— Значит, убийца — мужчина?

— Или очень сильная женщина.

— Ты сказал, что у покойного осталась жена. Что она собой представляет? Детективные романы приучили нас, что убийца обычно кто-то из близких, чаще всего женщина.

— Невысокого роста, физически не слишком развита. Думаю, она бы не смогла. Впрочем, ещё рано без веских на то оснований вычёркивать её из списка подозреваемых.

— Жена убила мужа, бросила труп в озеро, но на память сделала посмертную маску, а использованную для этого алюминиевую форму выбросила. Что ж, всё сходится.

Юкава взял из рук Кусанаги маску и вновь принялся её осматривать со всех сторон. Хоть и говорил он шутливым тоном, его глаза, глаза учёного, глядели сосредоточенно.

— Если б только понять, как она сделана, это бы сильно помогло следствию! — сказал Кусанаги, глядя на металлическую форму в руках Юкавы.

— Но наверняка и вы в полиции провели исследования?

— Я попросил ребят из отдела криминалистической экспертизы, они кое-что попытались сделать.

— Например?

— Прежде всего они попробовали, взяв лист алюминия такой же толщины, наложить его на лицо человека.

— Забавно, — усмехнулся Юкава. — И каков результат?

— Абсолютно невозможно.

— Так я и думал, — согласился Юкава. — Если б это было так просто, мастера, изготовляющие восковых кукол, остались бы без работы.

— Как ни старайся, мышцы лица изменяют форму. Самое большее, что получается, — лицо, точно обтянутое чулком. Вот мы и подумали: может быть, загвоздка в том, что мы экспериментируем с лицом живого человека? А если проделать то же с лицом трупа, результат будет другой?

— Потому что после смерти мышцы затвердевают, — кивнул Юкава. Улыбка с его лица исчезла.

— С тем, чтобы поэкспериментировать с настоящим трупом, возникли проблемы, поэтому мы использовали макет лица, сделанный в ходе другого следствия. В результате что-то похожее получилось.

— Что-то похожее?

— Я хочу сказать — что-то, похожее на лицо. К сожалению, результат не блестящий. — Кусанаги показал пальцем на маску в руках Юкавы. — Короче говоря, такого точного рельефа мы не смогли добиться. Вот если б в нашем распоряжении был материал потоньше, например алюминиевая плёнка, возможно, нам бы больше повезло. А с таким толстым листом слишком сложно.

— Я б удивился, если бы маска, сделанная из алюминиевой плёнки, так долго сохраняла свою форму.

— В любом случае необходимо очень сильное, а главное, абсолютно равномерное давление на алюминиевую пластину. Так говорят эксперты.

— Согласен, — Юкава положил маску на стол. — Итак, со способом изготовления вы зашли в тупик?

— В общем, да, — кивнул Кусанаги. — Ну а как ты, великий физик? Тоже сдаёшься?

— Я не настолько наивен, чтобы с ходу принимать твой вызов. — Юкава поднялся и направился к раковине, установленной возле двери. — Не выпить ли нам для начала кофе?

— Воздержусь. Опять небось растворимая бурда.

— Зря ты так пренебрежительно относишься к быстрорастворимому кофе. — Юкава насыпал порошок дешёвого кофе в чашку, которая, как обычно, не могла служить образцом чистоты. — Ты и представить не можешь, сколько потребовалось усилий, проб и ошибок, чтобы его изобрести. Мало кто знает, что первым промышленное изготовление растворимого кофе наладил японец. Он использовал так называемую барабанную сушку. Если коротко, всего лишь высушивал экстракт из кофейных зёрен. После этого компания «Максвелл» изобрела сушку с помощью распыления, в результате вкусовые качества растворимого кофе улучшились, а цена понизилась. Далее, в семидесятых годах, появился метод сублимации, который и стал в наше время основным. Как видишь, даже у быстрорастворимого кофе сложная предыстория.

— И всё равно на это пойло как-то не тянет.

— Как угодно, я только хочу сказать, что ничто не делается просто. Касается ли это быстрорастворимого кофе или алюминиевой маски, — Юкава налил в чашку кипяток и размешал ложкой, после чего, продолжая стоять, вдохнул кофейный аромат. — Чудесный запах. Запах научного прогресса.

— А у этой маски такой же запах? — Кусанаги показал пальцем на стол.

— Такой же. И даже очень сильный.

— В таком случае…

— У меня к тебе несколько вопросов, — сказал Юкава, не выпуская чашки. — Что собой представляет это Тыквенное озеро? Где оно расположено?

— Да как тебе сказать? — Кусанаги потёр подбородок. — Озеро как озеро. Маленькое, у подножия горы. Не знаю, можно ли считать его особенностью то, что оно находится в стороне от прогулочных маршрутов, при этом ужасно грязное, буквально завалено мусором, а вокруг заросли кустарников. И этот район объявлен природным парком.

— А охота там, случаем, не проводится?

— Охота?

— Не бродят ли там по кустам охотники с ружьями? Я имею в виду не дробовики, а именно ружья.

— Ружья? Шутишь? — засмеялся Кусанаги. — Откуда там взяться зверям, на которых охотятся с ружьями! Если только из зоопарка лев убежит, но я что-то о таком не слышал. В любом случае охота там запрещена.

— Ну разумеется, — Юкава с сосредоточенным выражением на лице потягивал кофе. Было очевидно, что он и не думал шутить, упомянув о ружье.

— Но при чём здесь ружьё? Я же сказал, что удар был нанесён тупым предметом в височную область.

— Это-то я понимаю. — Юкава свободной от чашки рукой остановил Кусанаги. — Я говорю не о причине смерти. Я размышляю о способе изготовить маску. Но, как видно, ружьё отпадает.

Кусанаги в недоумении посмотрел на своего странноватого приятеля. Разговаривая с ним, он частенько ощущал, что не поспевает за его мыслью. Вот и теперь никак не мог взять в толк, к чему этот разговор о ружье.

— Давай, что ли, сгоняем, — сказал вдруг Юкава. — На это озеро. Когда у тебя будет время.

— Слушаю и повинуюсь, — ответил Кусанаги.

4

Расставшись с Юкавой, Кусанаги решил заехать в дом покойного Синъити Какимото, сговорившись со своим коллегой, детективом Оцукой. Из-за похорон и поминок ему до сих пор не удалось подробно расспросить вдову.

Дом Какимото располагался в глубине жилого квартала на склоне холма, спускающегося к железной дороге. Пройдя в ворота, они поднялись по ступеням. Ставень на гараже был опущен.

Акиё Какимото была в доме одна. По понятным причинам выглядела она утомлённой, но волосы были аккуратно уложены, и она казалась моложе, чем при прежних встречах. Возможно, из-за траура на ней была чёрная блузка, но при этом в ушах — серёжки с маленькими жемчужинами: видно, что одевалась, готовясь к визиту полицейских, со всей тщательностью.

Она провела детективов в гостиную, довольно просторную, с большим кожаным диваном. На полках были расставлены спортивные трофеи. Судя по рисункам на них — получены на соревнованиях по гольфу.

Из разговора выяснилось, что Синъити Какимото был зубным врачом. Он унаследовал клинику, основанную его отцом. «Увы, не повезло его пациентам», — подумал Кусанаги, разглядывая развешанные на стенах дипломы и награды.

Терпеливо выслушав сетования Акиё, долго распространявшейся о том, какое тяжёлое испытание — похороны и поминки, Кусанаги решил наконец взять быка за рога:

— Вы не вспомнили ничего нового со времени нашей последней встречи?

Акиё прижала ладонь к щеке, как будто у неё внезапно заболели зубы:

— После того как обнаружили останки мужа, я много думала, припоминала, но так ничего и не пришло в голову. Ума не приложу, как вообще такое могло случиться.

— А насчёт связи между Тыквенным озером и вашим мужем? Никаких идей?

— Увы, — она отрицательно покачала головой.

Кусанаги раскрыл блокнот.

— Кажется, я уже спрашивал, но для большей уверенности — вы виделись с мужем в последний раз утром восемнадцатого августа, в понедельник, так?

— Да, — не задумываясь ответила Акиё, даже не взглянув на настенный календарь: этот вопрос ей задавали уже не раз.

— В тот день ваш муж собирался на гольф и в шесть часов утра выехал на машине из этого дома. Марка машины, — Кусанаги опустил глаза в блокнот, — «Ауди», чёрного цвета. Я ничего не напутал?

— Да-да, всё так и было, — ответила Акиё без малейшей запинки. — В тот же день наш сосед Хамада со всей семьёй отправлялся на отдых, кажется, в Идзу и с раннего утра грузил на машину вещи, поэтому я хорошо запомнила. Без всяких сомнений, это было восемнадцатого.

— Далее. Поскольку ваш муж не вернулся, вы на следующий день, во второй половине, обратились в полицию с заявлением о розыске.

— Всё правильно. Вначале я подумала, что он после гольфа перепил и остановился переночевать в какой-нибудь гостинице. Один раз такое случалось. Но и на следующий день от него не было никаких известий. Я стала обзванивать людей, которые в тот день должны были участвовать в игре, но все, с кем я говорила, сказали, что мужа на площадке не видели. Я, разумеется, забеспокоилась.

— И сообщили в полицию.

Акиё кивнула.

— После того как муж утром уехал, он вам не звонил?

— Нет.

— А вы не пытались ему позвонить? Ведь у него наверняка был при себе мобильный телефон.

— Пыталась, много раз. Но не могла дозвониться.

— В чём это выражалось? К примеру, гудок был, но никто не подходил?

— Точно не помню, кажется, на дисплее появлялась надпись, что абонент вне зоны действия сигнала или что батарейка разряжена.

— Ясно.

Кусанаги большим пальцем щёлкал головкой шариковой ручки, выбрасывая и убирая стержень. Привычка, выдававшая его раздражение.

Чёрный «ауди», на котором выехал из дома Синъити Какимото, был обнаружен через четыре дня после его исчезновения на обочине скоростной трассы в префектуре Сайтама. Никакого следствия по этому делу практически проведено не было. Если б через два месяца школьники не нашли в озере металлическую форму, если б им не пришла идея отлить в ней гипсовую маску, если бы учительница музыки не увидела эту маску и не обнаружила сходства с братом своей подруги, дело бы положили под сукно, и на этом всё бы закончилось.

В чёрном «ауди» были обнаружены клюшки для гольфа, спортивная сумка и спортивные ботинки. В салоне ни признаков борьбы, ни следов крови. Ничего не было украдено — так, во всяком случае, заявила тогда же Акиё Какимото.

Тыквенное озеро расположено довольно далеко от места, где была найдена машина. Но, конечно, нельзя исключить, что преступник умышленно отогнал машину подальше от места преступления, чтобы тело обнаружили как можно позже или чтобы запутать следствие.

— Машина в гараже? — спросил Кусанаги. Подумал, что было бы неплохо ещё раз провести криминологическую экспертизу.

Однако Акиё с виноватым выражением лица покачала головой:

— Я её уже продала.

— Продали? — удивился Кусанаги.

— Знаете, противно уже то, что ею пользовался какой-то неизвестный человек, убийца мужа, к тому же я всё равно не умею водить, — сказала она и тихо добавила: — Извините.

«Что ж, её можно понять», — подумал Кусанаги. Кому захочется иметь под боком машину, связанную с такими неприятными воспоминаниями!

— Вероятно, вас уже неоднократно об этом спрашивали, но ещё раз: не было ли людей, настроенных враждебно к вашему мужу, или тех, кому была выгодна его смерть? Может быть, ваш муж при жизни представлял для кого-то угрозу? — спросил Кусанаги без особой надежды.

Акиё, держа руки на коленях, тихо вздохнула.

— Меня действительно уже много раз спрашивали об этом, но, право слово, у меня нет ни малейших подозрений. Возможно, вам покажется странным услышать это от меня, но мой муж был человек слабовольный до малодушия, никогда никому не отказывал ни в одной просьбе. Даже когда ему предложили купить лошадь, он не смог отказать.

Всё это время молчавший детектив Оцука поднял глаза:

— Лошадь? Скаковую лошадь? — с интересом спросил он. Кусанаги вспомнил, что его молодой коллега был усердным посетителем ипподрома.

— Муж не был большим любителем скачек, но, когда приятель стал настойчиво уговаривать его, согласился купить на паях.

— Кажется, это довольно накладно? — спросил Кусанаги.

— Честно говоря, я не интересовалась подробностями. — Акиё качнула головой, жемчужные серёжки задрожали. — Слышала только, как он обсуждал покупку по телефону.

— Когда состоялся этот разговор? В этом году?

— Да, если не ошибаюсь, весной. — Акиё вновь поднесла ладонь к щеке.

— Вы знаете, как зовут его приятеля? Того, с кем он договаривался о совместной покупке.

— Знаю. Его фамилия — Сасаока. Он был пациентом моего мужа. Честно сказать, довольно противный, скользкий тип, я его не любила, но с мужем они, кажется, сошлись характерами. — Говоря это, она слегка поморщилась. Вероятно, с этим человеком у неё были связаны какие-то неприятные воспоминания.

— Вы знаете, как его найти?

— Да, подождите минутку.

Акиё, поднявшись, вышла из комнаты.

— Обалдеть! — шепнул Оцука. — Иметь скаковую лошадь! Ну и деньжищи у этих зубных врачей! — И, как будто представив себя в кресле с бормашиной, почесал щёку.

Ничего не ответив, Кусанаги стал просматривать свои записи. «Интересно, где она сейчас, эта лошадь?» — подумал он.

5

Юкава стоял неподвижно, сунув руки в карманы хлопчатобумажных штанов. В глазах за линзами очков читалась неподдельная тоска.

— Какой кошмар! — наконец проговорил он. — Очередной раз убедился в степени падения нравов. Это зрелище даже не столько возмущает, сколько печалит. Куда мы катимся?

Кусанаги стоял рядом с Юкавой и тоже смотрел на озеро. Как и в тот день, когда поднимали труп, повсюду были разбросаны всевозможные отходы и груды мусора. Валявшегося у их ног автомобильного аккумулятора в прошлый раз не было.

— Какой позор! Только японцы на такое способны!

— Ошибаешься. Нельзя сказать, что это характерно только для японцев.

— Думаешь?

— В Индии сбрасывают в реки радиоактивные отходы от атомных электростанций. В бывшем СССР такие же отходы топили в Японском море. Как ни развивается научный прогресс, люди, пользующиеся его плодами, в душе остаются теми же.

— По-твоему, вина исключительно потребителей? А как насчёт самих учёных? Ведь они всё это напридумывали!

— Учёные чисты в своих помыслах. Иначе их бы не посещало вдохновение, — сухо сказал Юкава и зашагал в сторону озера.

— Так я тебе и поверил! — хмыкнул Кусанаги и поспешил за ним.

Остановившись у кромки воды, Юкава окинул взглядом озеро.

— В каком месте обнаружили труп?

— Вон там. — Кусанаги показал на самый узкий участок озера. — Пойдём, покажу.

Там, куда они пришли, было особенно много мусора и металлического лома. Всё это вытащили из пруда, когда поднимали труп. Предметы были густо покрыты серой грязью, уже успевшей высохнуть.

Юкава быстро осматривал берег и вдруг замер, точно что-то обнаружил. Затем присел и поднял какой-то предмет.

— Уже можно поздравить с находкой? — спросил Кусанаги.

Юкава держал в руке квадратную пластину сантиметров тридцати в поперечнике. Кусанаги был разочарован. Он ещё в прошлый раз обратил внимание на целую кучу таких же.

— Какой-нибудь предприниматель выбросил. Наверное, бракованные заготовки. Мы сейчас ищем этого негодяя.

— Алюминий. Как и маска.

— Да, эксперты сказали, что качество материала совпадает.

Юкава, оглядевшись по сторонам, нашёл ещё две алюминиевые пластины. Затем поискал взглядом в траве и поднял провод в чёрной оболочке.

— На кой чёрт тебе провод? — удивился Кусанаги.

Юкава, не отвечая, внимательно осмотрел конец провода. Выходящий из оболочки кончик жилы оказался сильно оплавлен.

Не выпуская провода из руки, он прошёл несколько шагов и обнаружил, что его противоположный конец был прикручен к валявшемуся в нескольких метрах от пруда сильно проржавевшему тонкому металлическому каркасу.

— Помнится, такой же провод подняли вместе с трупом, — заметил Кусанаги.

Юкава развернулся так резко, что с него едва не слетели очки.

— И куда вы его выбросили?

— Вовсе не выбросили. Он же может иметь какое-то отношение к преступлению. Наверное, передали экспертам-криминалистам.

— Можно на него посмотреть?

— Думаю, можно. Я спрошу.

Юкава удовлетворённо кивнул.

— Неплохо бы ещё кое-что разузнать.

— Что именно?

— Надо узнать в метеобюро, в какие дни этим летом случалась гроза.

— Гроза?

— А лучше всего, если удастся узнать, когда гроза была в этом районе.

— Наверное, это несложно. Но при чём здесь гроза?

Юкава, вновь взглянув в сторону озера, только многозначительно усмехнулся.

— Мне это не нравится, — возмутился Кусанаги. — Ты что-то понял?

— Ещё рано что-либо утверждать. Вот когда разберусь окончательно, всё объясню.

— Мы так не договаривались. Если ты хоть что-то понял, не томи, рассказывай!

— Извини, но у нас, учёных, не принято выбалтывать свои гипотезы до тех пор, пока мы не проведём эксперимент и не получим положительных результатов. — Юкава протянул Кусанаги три алюминиевые пластины и провод.

— Возвращаемся?

6

Детективы Кусанаги и Оцука встретились с Ёсихисой Сасаокой в Синдзюку, в офисе довольно сомнительной фирмы под названием «Корпорация S&R».

— В основном мы занимаемся оптовыми поставками персональных компьютеров нашим постоянным клиентам. Кроме того, у нас налажены связи с компаниями, разрабатывающими программы. В последнее время дела пошли в гору, — рассказал Сасаока в ответ на вопрос о роде его занятий.

Лет сорока пяти. Язык хорошо подвешен. На один вопрос даёт с десяток ответов. Однако, если внимательно прислушаться к его разглагольствованиям, станет понятно, что в них не содержится никакой полезной информации, всё очень обтекаемо. В глубине помещения, за перегородкой, пусто, никаких признаков бурной деятельности. Да и в его словах: «Может быть, вы, господа детективы, купите у меня компьютеры? Для вашей работы это очень пригодится» — слышалась откровенная издёвка. Невольно вспомнились слова Акиё — «скользкий тип».

Прежде всего Кусанаги спросил, был ли он знаком с Синъити Какимото. Тотчас лицо Сасаоки приняло скорбное выражение.

— Не знаю, можно ли назвать это знакомством. Он вылечил половину моих задних зубов, — Сасаока потёр подбородок. — Какое же несчастье! Когда я узнал от его супруги, что он исчез, меня это ужасно взволновало: не оказался ли он замешан в какую-то скверную историю? Но прошло два месяца, и, честно говоря, было мало шансов, что он ещё жив. Всё это ужасно! Нет слов.

— Вы присутствовали на похоронах? — спросил Кусанаги.

— Увы, обстоятельства работы не позволили. Я послал телеграмму с извинениями.

— Откуда вы узнали, что найден труп Какимото?

— Из газет. Сообщалось, что его нашли благодаря тому, что какие-то пацаны выставили в школе слепок лица Какимото. Я тогда же позвонил его супруге и спросил о том, где состоятся похороны.

— Понятно. Некоторые газеты действительно раздули это как дешёвую сенсацию.

Кусанаги невольно вспомнил кричащие заголовки: «Школьный экспонат — маска смерти», «Полиция расследует сверхъестественный феномен», «Неразрешимая загадка».

— И впрямь странная история. Зачем понадобилось бросать в озеро маску с лица покойного? — Сасаока, скрестив на груди руки, задумчиво склонил голову. Затем вопросительно поднял глаза на Кусанаги. — Полиция смогла что-нибудь выяснить на этот счёт?

— Следствие ещё не окончено. Задействованы лучшие эксперты-криминалисты. Мой начальник, человек крайне суеверный, считает, что на случайно оказавшейся рядом металлической пластине запечатлелась ненависть убитого к убийце. Вы ведь знаете все эти рассказы о духах, мстящих своим обидчикам.

Кусанаги, конечно, соврал. Его начальник был прагматиком до мозга костей, презирающим всё, что противоречит научным данным.

— Неужели такое возможно?

Сасаока нервно улыбнулся. Кажется, слова Кусанаги произвели на него впечатление.

— И чем же я могу вам помочь? — Он отвернул рукав пиджака от Армани и демонстративно посмотрел на часы. — Я в вашем распоряжении, готов ответить на любые вопросы.

Говорил он любезным тоном, но в то же время всем своим видом хотел показать, что не располагает никакой важной информацией.

— Нас интересует лошадь, — сказал Кусанаги, — скаковая лошадь. Вы ведь обращались к Какимото с предложением о совместной покупке?

— А, вы об этом! — Сасаока смиренно кивнул. — Досаднейшая история. Раскаиваюсь, что втянул Какимото в это предприятие, наобещал, а в результате только зря его потревожил.

— Вы хотите сказать, что покупка на паях не состоялась?

— Дело было многообещающим — чистокровный жеребец! Но пока я собирал желающих поучаствовать, время было упущено, и нас опередили. История, в сущности, банальная.

— Вы вели переговоры через брокера?

— Да.

— Не могли бы сообщить нам его координаты? Всего лишь формальная проверка.

— Как вам угодно. Где-то была его визитка, — Сасаока сделал вид, что порылся в грудном кармане, и досадливо щёлкнул языком: — А, вспомнил! Она у меня дома. Позвольте, я вам потом сообщу?

— Разумеется. Оцука, свяжись сегодня вечером с господином Сасаокой.

Оцука кивнул.

— Какая-то нелепая ситуация. Как будто меня в чём-то подозревают, — сказал Сасаока, продолжая любезно улыбаться.

— Извините, я прекрасно понимаю, как вам это неприятно, но вы должны понять, что и мы со своей стороны не можем пренебречь тем фактом, что с банковского счета Какимото была переведена значительная сумма денег.

— Значительная?

— Да, десять миллионов иен. Для нас, госслужащих, это большие деньги. Вы получили чек на эту сумму? — спросил Кусанаги, глядя прямо в глаза собеседнику.

Сасаока откашлялся.

— Да. Это деньги за лошадь.

— Судя по всему, чек вы обналичили, а что стало с деньгами после?

— Разумеется, я их вернул. Господину Какимото.

— В какой форме? Перевели на его счёт?

— Нет, вернул живыми деньгами. Привёз ему домой.

— Когда это произошло?

— Дайте вспомнить… Уже довольно давно. Кажется, в конце июля.

— У вас сохранились какие-нибудь расписки, подтверждающие это?

— Когда я взял чек, то написал расписку в его получении, поэтому, вернув деньги, получил её обратно.

— Она у вас есть?

— Нет, я её выбросил. Зачем она мне? Только напоминание об этой злополучной истории.

Сасаока вновь посмотрел на часы. Сделано это было очень демонстративно. Видимо, хотел намекнуть, что пора закругляться.

— Последний, чисто формальный вопрос, — сказал Кусанаги, сделав ударение на «формальный». — Не могли бы вы рассказать, что делали в течение десяти дней, начиная с восемнадцатого августа? Чем подробнее, тем лучше.

Сасаока слегка покраснел. Но по-прежнему смотрел, не опуская глаз, на детективов, любезно улыбаясь.

— Значит, вы всё-таки меня подозреваете!

— Извините. Но с точки зрения людей, расследующих преступление, все так или иначе причастные — подозреваемые.

— Надеюсь, вы скоро вычеркнете меня из этого списка. — Сасаока раскрыл лежавший под рукой деловой ежедневник. — Вас интересует, начиная с восемнадцатого…

— Да.

— Отлично! У меня есть алиби.

— Какое алиби? — спросил Кусанаги.

— Как раз в тот день я улетел в Китай. На две недели. Вот, смотрите, здесь всё зафиксировано. — Он протянул ежедневник, раскрытый на соответствующей странице.

— Вы летели один?

— Ну что вы! Разумеется, с деловыми партнёрами, вчетвером. Если пообещаете не беспокоить их понапрасну, я сообщу вам телефоны.

— Конечно, обещаем.

— Тогда подождите минутку. — Сасаока поднялся и исчез за перегородкой.

Кусанаги переглянулся с сидевшим рядом Оцукой. Молодой следователь с сомнением покачал головой.

Вскоре Сасаока вернулся. В руках он держал объёмистую папку для визиток.

— Вылетали из Нариты? — спросил Кусанаги, переписывая имена и телефоны с визиток, на которые указал Сасаока.

— Да.

— Какой рейс?

— Около десяти утра. Впрочем, я уже в восемь был в аэропорту. Мы договорились встретиться в половине девятого.

— Понятно.

Кусанаги мысленно посчитал время. Синъити Какимото выехал из дома в шесть утра. Возможно ли было подловить его по дороге, убить, сбросить тело в Тыквенное озеро, отогнать машину в Сайтаму, а после успеть к восьми часам в аэропорт?

Ему хватило нескольких секунд, чтобы прийти к выводу: это невозможно.

7

Отправив в рот горсть попкорна, неизвестно почему завалявшегося у Юкавы, Кусанаги похлопал ладонью по спинке металлического стула.

— Всё равно, что ни говори, тип подозрительный. Кроме него, никого на примете, — сказал он, после чего хлебнул из чашки растворимого кофе. Из-за водопроводной воды у кофе был сильный привкус железа, но сегодня сыщик был не в том настроении, чтобы предъявлять претензии.

— Однако у твоего противника несокрушимое алиби, — сказал Юкава, стоявший у окна с чашкой в руках.

Редкий случай — окно было раскрыто. Лёгкий ветерок колыхал штору, полы белого халата, теребил тёмные волосы Юкавы.

— А тебе не кажется это странным? Именно в тот день, когда исчезает Синъити Какимото, этот тип улетает в Китай.

— Если это случайное совпадение, ему крупно повезло. Не будь у него алиби, представляю, какой бы ты устроил ему допрос с пристрастием!

— В наше время это не практикуется.

— Ну уж и не знаю, — Юкава, продолжая держать чашку, повернулся в сторону окна. Лучи заходящего солнца коснулись его лица.

Кусанаги вновь запихнул в рот горсть попкорна.

Он тщательно изучил алиби Сасаоки, и всё им сказанное подтвердилось. Сотрудники фирмы, сопровождавшие его в путешествии, согласно показали, что восемнадцатого августа в половине девятого они встретились с ним в аэропорту. Разумеется, во время путешествия он не мог тайком вернуться на родину.

Однако с точки зрения мотивов преступления Сасаока вызывал наибольшие подозрения. Брокер, на которого он указал, сообщил, что разговоры о покупке скаковой лошади действительно велись, но ничего конкретного. Более того, он впервые от детективов услышал о якобы предполагавшейся покупке на паях.

После изучения окружения Сасаоки выяснилось, что до этого лета у него были серьёзные долги перед несколькими финансовыми организациями. Однако летом он смог полностью расплатиться со всеми. Кусанаги предполагал, что часть из десяти миллионов иен, полученных у Какимото, пошла на уплату долгов.

Но сейчас он был вне досягаемости. Как ни крути, он не мог физически совершить преступление.

— Кстати, ты выяснил то, о чём я тебя просил? — Юкава повернулся в сторону комнаты. — О грозах.

— А, это! Разумеется, выяснил, — Кусанаги достал из внутреннего кармана блокнот. — Но какое это имеет отношение к нашему делу?

— Неважно, скажи, что ты узнал.

— Между прочим, не так просто добывать информацию, когда не знаешь цели. — Кусанаги открыл блокнот. — Начиная с июня…

— Достаточно с августа, — резко оборвал его Юкава.

Кусанаги недовольно взглянул в лицо приятеля, но не понял, что оно выражает: тот стоял против света.

— Ты говорил про лето. Вот я и спрашивал, начиная с июня.

— Спасибо. Но всё-таки достаточно августа. — Юкава невозмутимо поднёс чашку ко рту, как будто не замечая раздражения своего приятеля.

Кусанаги, вздохнув, вновь посмотрел в блокнот.

— В середине августа грозы были по всему региону Канто, а именно…

— Ограничимся Токио. Ведь Тыквенное озеро расположено в западной части Токио.

Кусанаги ударил блокнотом по столу.

— Почему ты сразу об этом не сказал? Облегчил бы мне работу!

— Извини, — сказал Юкава, — продолжай.

Пробормотав проклятья, Кусанаги вновь открыл блокнот.

— В районе Тыквенного озера в августе грозы были двенадцатого и семнадцатого. В сентябре — шестнадцатого.

— Подожди минутку!

— Что теперь?

— Ты сказал: семнадцатого августа. Точно семнадцатого?

— Точно, — сказал Кусанаги, несколько раз перечитав запись. — А в чём дело?

— Значит, семнадцатого. Семнадцатого августа. А в следующий раз гроза была шестнадцатого сентября.

Юкава поставил чашку на стол, сунул левую руку в карман халата и принялся медленно расхаживать по комнате. Правой он почёсывал затылок.

— Эй, ты чего? Это всё, что тебя интересует? — Кусанаги с удивлением наблюдал за кружащим по комнате приятелем.

Вдруг Юкава остановился. В тот же миг замерла и рука, чесавшая затылок. Устремив глаза в одну точку, он застыл как статуя.

И вдруг рассмеялся. Это было так неожиданно, что Кусанаги было подумал, что его приятель рехнулся.

— Сколько дней он был в поездке? — спросил Юкава.

— Что?

— Этот тип, которого ты подозреваешь. Как долго он был в Китае?

— Две недели.

— Две недели… Короче, вернулся в Японию в начале сентября.

— Ну и что?

— Нельзя ли предположить, что он совершил преступление после возвращения? Тогда не дающее тебе спать алиби разлетится вдребезги.

— У меня была такая мысль. Но, увы, это невозможно.

— Из-за времени, прошедшего после убийства?

— В общем, да. Специалисты говорят, что, судя по степени разложения трупа, убийство имело место самое позднее двадцать пятого августа. А уж сентябрь точно исключается.

— Вот как? — Юкава опустился на стул. — Значит, убийство в сентябре невозможно. Понятно, понятно. — Он вновь засмеялся, плечи его затряслись. — Так и есть. Иначе и быть не могло.

— Что ты хочешь сказать?

Юкава закинул ногу на ногу, обхватил руками колено.

— Детектив Кусанаги! Мне кажется, вы здорово запутались. Нет, извините, преступник вас запутал.

— Что ты хочешь сказать?

— Ладно, слушай. — Юкава кончиками пальцев поправил очки. — Убийство произошло не позже семнадцатого августа.

— Что?

— Никаких сомнений. Короче, утверждение о том, что убитый был жив восемнадцатого августа, — брехня.

8

Акиё Какимото призналась в том, что совершила преступление вместе с Ёсихисой Сасаокой, ровно через три недели после того, как школьники нашли «посмертную» маску, в воскресенье. После ареста Сасаоки она уже была близка к тому, чтобы начать давать признательные показания, а когда на дверях гаража были найдены отпечатки пальцев Сасаоки, ей просто не оставалось ничего другого, как рассказать всё начистоту.

— Это его идея — убить мужа! — заговорила она, чуть не брызжа слюной. — Я этого не хотела, но он пригрозил, что, если я не соглашусь, он обо всём расскажет мужу, я была в безвыходном положении!

Подо «всем» имелась в виду связь с инструктором спортивного клуба. По её словам, Сасаока пронюхал об этом и стал её шантажировать.

Однако версия Сасаоки была несколько иной.

— Она говорит, что это я её подбил? Чушь! Именно она обратилась ко мне за помощью, мол, муж узнал об измене и вот-вот подаст на развод. Обещала, что, если я помогу ей, она простит мне мой долг. Деньги, взятые на покупку лошади. Но я брал деньги, действительно намереваясь купить лошадь. Ни о каком мошенничестве я и не помышлял. Эта женщина — страшный человек. Она меня использовала.

Детективы, участвовавшие в расследовании, пока что не могли решить, кто из двоих говорит правду. Кусанаги, как и многие его коллеги, считал, что и Акиё, и Сасаока в своих показаниях не вполне искренни. Хотя бы потому, что оба активно участвовали в осуществлении задуманного преступления.

По их словам, убийство произошло вечером шестнадцатого августа. Когда Синъити Какимото отправился в ванную, Акиё, дав знак Сасаоке, впустила его в дом, и он убил её мужа ударами молотка.

От трупа они избавились утром следующего дня. Сасаока, воспользовавшись «ауди», принадлежавшим Какимото, отвёз труп к Тыквенному озеру и утопил. На обратном пути он оставил машину в Сайтаме.

Но главное дело предстояло провернуть на следующий день: они хотели создать видимость того, что Синъити в то утро был ещё жив, и тем самым обеспечить себе полное алиби. Для этого они заранее подготовили похожий «ауди» и подгадали так, чтобы соседи видели, как машина выезжает из гаража дома Какимото. Но именно эта уловка и стала для них роковой.

Исходя из предположения, что убийство произошло не позже семнадцатого августа, Кусанаги постарался выяснить, где в то время Сасаока мог добыть «ауди». В результате оказалось, что у одного из его друзей по скачкам есть машина той же марки. Этот человек, судя по всему не причастный к преступлению, подтвердил, что восемнадцатого августа уступил на время свою машину Сасаоке.

Задним числом казалось, что дело яйца выеденного не стоит. Но из-за того, что Акиё Какимото сама первой дала повод подозревать Сасаоку, Кусанаги упустил из виду, что они оба могут быть соучастниками преступления. Предположив, что следователи рано или поздно выйдут на Сасаоку, они решили этим воспользоваться, и план их прекрасно сработал.

— Но как ты догадался, что преступление было совершено до семнадцатого августа? — вновь и вновь спрашивал у Кусанаги начальник.

И каждый раз Кусанаги отвечал, постукивая пальцем по лбу:

— Вот такой я умный!

9

На двери здания значилось: «Лаборатория высокого напряжения». Кроме того, жёлтая надпись грозно предупреждала: «Опасно! Посторонним вход строго воспрещён!» Уже одно это заставило Кусанаги понервничать, а когда он вошёл и осмотрелся, ноги у него подкосились. При взгляде на гигантские изоляторы, которые он видел только по телевизору и на фотографиях, ему показалось, что он очутился внутри электростанции. На полу извивались, как змеи, бесчисленные кабели.

— Когда попадаешь в такое место, главная мысль — как бы случайно к чему не притронуться, — сказал он в спину решительно идущему впереди Юкаве. — Я абсолютно ничего не смыслю в электричестве. Кажется, вот-вот откуда-нибудь ударит током. Надеюсь, что это не так.

Остановившись, Юкава обернулся:

— Иногда бывает.

— Что?

— Например, взгляни вон на тот ящичек, возле тебя. Знаешь, что это?

Кусанаги посмотрел вправо. Там стоял железный ящик размером с большую газовую плиту. Наверху — два выступа, только и всего. На какой-либо прибор не похоже.

— Понятия не имею. Даже не буду гадать. Что это?

— Конденсатор, — сказал Юкава. — Слышал о таком?

— Конечно, конденсатор! Помнится, что-то учили в школе на уроках физики, — радостно ответил Кусанаги и в то же время подумал: «Чему я так глупо улыбаюсь?»

— Можешь дотронуться. Возле выступов.

— Это не опасно? — Кусанаги осторожно протянул руку.

— Во всяком случае, не смертельно, — равнодушно сказал Юкава. — Может подбросить вверх, если ударит током.

Кусанаги поспешно отдёрнул руку.

— Надеюсь, шутка?

— Как правило, все находящиеся здесь конденсаторы отключены от питания. Но при долгом бездействии они накапливают статическое электричество. Если бы конденсатор этого класса был полностью заряжен, тебе бы сразу пришёл капец.

Кусанаги отскочил и бросился с кулаками на Юкаву:

— Так чего же ты сразу не предупредил, чтобы я не дотрагивался!

— Не волнуйся. Посмотри на выступы — видишь, они соединены кабелем. В таком случае электричество не накапливается. — Усмехнувшись, Юкава вновь зашагал вперёд.

Посреди беспорядочно заставленной оборудованием лаборатории в глаза бросалась прямоугольная ёмкость с водой, вроде аквариума, размером с ванну. Благодаря стенкам из прозрачного плексигласа можно было без труда видеть погружённые в воду предметы, от которых тянулись провода.

— Подойди ближе.

— Опять какая-нибудь страшилка?

— Не поверишь, но это необходимо для твоего расследования.

Подчинившись, Кусанаги заглянул внутрь аквариума. И невольно ахнул.

Первое, что поразило, — стоящая под водой голова манекена. Скорее всего, женская, но без волос. В нескольких сантиметрах от лица была установлена та самая алюминиевая пластина. Чуть дальше свисал электропровод. На конце он был оголён и как будто растрёпан.

— Я попытался воссоздать ситуацию на Тыквенном озере, — объяснил Юкава.

— Так вот как всё было!

— Приблизительно.

— И каким образом получилась наша алюминиевая маска?

— Именно это я и собираюсь тебе продемонстрировать.

Юкава прошёл вдоль тянущегося от аквариума провода.

Конец был подсоединён к какому-то явно кустарно сооружённому агрегату. Основой выступал конденсатор, похожий на тот, который только что так напугал Кусанаги. Но этот был намного больше.

— Всего лишь устройство для имитации грозы, — объяснил Югава.

— Грозы?

— Видишь, вон там электроды с противоположными полюсами.

Он указал на устройство с закреплёнными на нём на расстоянии нескольких десятков сантиметров медными электродами.

Присмотревшись, можно было заметить, что один из электродов соединён с проводом, тянущимся от аквариума.

— С помощью этого можно устроить небольшую грозу.

— И что тогда будет?

— В Тыквенном озере нашли электропровод, правильно?

— Да.

— Этот провод был намотан на какой-то железный каркас, валявшийся на берегу. Помнишь?

— Разумеется.

— Как тебе удалось разузнать, семнадцатого августа в этом районе была сильная гроза. Более того, зафиксировано, что молния ударила возле озера.

— В этот железный каркас?

— Да, — кивнул Юкава. — Он сыграл роль громоотвода. Как ты знаешь, молния по своей сути — это электрический разряд. Скопившаяся в грозовой туче электрическая энергия мгновенно разрядилась в железный каркас. Понимаешь?

Кусанаги кивнул. Даже ему, профану в физике, было нетрудно представить эту картину.

— И что же стало с электроэнергией, устремившейся в железный каркас? В обычных условиях она бы ушла в землю. Частично так и произошло. Но к каркасу оказался примотан провод, ещё лучше проводящий электричество. Большая часть электроэнергии должна была через него попасть в озеро. — Сказав это, Юкава показал пальцем на ёмкость с водой.

— И что дальше? — заторопил его Кусанаги. До сих пор в объяснении всё было понятно.

— Однако, — продолжал Юкава, — что бы случилось, если бы этот провод оказался недостаточно толстым, чтобы пропустить такое громадное количество энергии? Или, допустим, он был в каком-то месте повреждён?

Несколько секунд подумав, Кусанаги покачал головой:

— Не знаю. Что?

— Вот мы и проверим на эксперименте, — сказал Юкава, доставая из кармана очки и протягивая их Кусанаги.

— А это ещё зачем?

— Для безопасности. Очки без диоптрий. Надень на всякий случай.

— А что может произойти?

— Стенки могут не выдержать — надо защитить глаза от осколков.

Вняв предостережению, Кусанаги поспешно надел очки.

— Ну, начнём! — Юкава начал медленно вращать диск стоящей рядом машины. — Сейчас я загружаю электричество в конденсатор. Другими словами, если угодно, создаю грозовую тучу.

— А не может так получиться, что молния по ошибке ударит в нас? — спросил Кусанаги. Разумеется, он хотел пошутить.

— Вряд ли. Если, конечно, я чего-то не напутал в электроцепи.

Побледнев, Кусанаги посмотрел на сосредоточенное лицо приятеля.

— Зарядка конденсатора завершилась, — сказал Юкава, взглянув на электроды. — Сейчас между двумя электродами разница в напряжении в несколько десятков тысяч вольт. Эти два полюса разделяет стена под названием воздух. Но если напряжение станет достаточно высоким, чтобы пробить эту стену…

Это всё, чтоон успел сказать. В следующий миг раздался сильный грохот, и Кусанаги увидел, как между двумя электродами пробежала искра. Почти одновременно с этим послышался тихий треск в аквариуме.

— Что это?

Кусанаги бросился было к аквариуму, но Юкава схватил его за руку.

— Было бы глупо под самый конец погибнуть от удара током. — Проделав какие-то манипуляции, он похлопал Кусанаги по спине: — Теперь можно, идём, посмотрим.

Они приблизились к аквариуму. Заглянув внутрь, Кусанаги не мог сдержать удивления.

— Кажется, получилось! — Юкава запустил обе руки в аквариум и вытащил голову манекена. К его лицу плотно прилипла тонкая алюминиевая пластина. Он осторожно снял её и со словами «Получите ваш заказ!» протянул Кусанаги.

Взяв в руки пластину, Кусанаги стал внимательно её рассматривать. Она была изогнута, поразительно точно воспроизводя весь рельеф лица манекена.

— В чём же фокус?

— Ударная волна.

— Ударная волна?

— Поскольку электроэнергия была слишком большой мощности, провод на одном участке не выдержал — расплавился и разорвался. Это произошло мгновенно. Как перегорает пробка.

Юкава достал из воды электропровод. Его конец сильно оплавился. Точь-в-точь как провод, найденный в Тыквенном озере.

— В этот момент в воде образовалась мощная ударная волна. Под её воздействием алюминиевая пластина облепила лицо манекена.

— И в результате получилась маска, — пробормотал Кусанаги.

— Эта техника известна с давних времён, но сейчас она практически вышла из употребления. Я тоже впервые увидел своими глазами, как это происходит. Очень поучительно.

— Бывают же на свете чудеса!

— Ничего чудесного. Вполне предсказуемый результат. Я же тебе говорил: многие загадочные явления, будоражащие общественность, — это проказы газов и жидких тел. То, что мы наблюдали, всего лишь один из примеров.

— Нет, я под чудом имел в виду другое. — Кусанаги поднял глаза. — Если бы не нашли маску, не обнаружили бы труп. Кроме того, не смогли бы по грозе определить день, когда произошло преступление. Если вдуматься во всё это, можно поверить, что ненависть Синъити Какимото к своему убийце воплотилась в маске. Впрочем, ты терпеть не можешь всех этих оккультных вещей и наверняка скажешь, что я несу чушь.

Кусанаги был уверен, что Юкава начнёт над ним иронизировать. Но тот достал из кармана халата сложенный листок бумаги. Ксерокс с какого-то текста.

— Помнишь, когда я услышал о железной маске, я спросил тебя о ружье? Проводят ли в окрестностях Тыквенного озера охоту с ружьями?

— Да, помню. И что означал твой вопрос?

— Честно говоря, я уже тогда заподозрил, что маска — результат воздействия ударной волны. Но каким образом образовалась эта ударная волна, я ещё не знал. Поэтому первой моей мыслью было — ружьё.

— Это можно сделать с помощью ружья?

— Если выстрелить в воде, получится тот же эффект. Но чтобы создать металлическую форму, какого-нибудь пистолета недостаточно. Необходима мощность именно ружья.

— М-да… — неопределённо кивнул Кусанаги, с трудом представляя, как такое возможно. — Но какое это имеет отношение к нашему нынешнему разговору?

— Существует специальная техника моделирования коронок. Их надевают на зуб с помощью силовой ударной волны, аналогичной той, что создаётся ружейным выстрелом. Её разработали в одном нашем университете. — Юкава протянул Кусанаги листок, который держал в руках. — Вот ксерокопия статьи, посвящённой этому методу. Взгляни.

— Да чего там смотреть!

— Погляди-погляди. — Юкава чуть ли не силой впихнул ему листок.

Кусанаги пробежал его глазами. Как и ожидал, ничего не понял.

— И к чему всё это?

— Посмотри на имена авторов.

— Имена авторов? — как попугай, повторил Кусанаги и посмотрел в начало статьи. Там стояли три фамилии. Увидев третью, он ахнул.

Третьим был Синъити Какимото.

— Будучи студентом, покойный, как видишь, изучал технику формовки под действием ударной волны, — сказал Юкава. — После того как его убили и бросили в озеро, его дух вспомнил об этой технике и создал посмертную маску. Как тебе эта история?

Некоторое время Кусанаги стоял разинув рот. Но затем усмехнулся и посмотрел на приятеля.

— Вот уж не думал, что физики верят в оккультные явления!

— Но даже физики иногда шутят.

С этими словами Юкава, размахивая полами белого халата, направился к выходу.

Часть 3. Гнилое сердце

1

Как будто не в силах остановиться, мужчина всё гладил и гладил её бедро. Сатоми небрежно отстранила его руку и, обмотавшись висевшим на стуле полотенцем, уселась перед зеркалом. Вынула из сумочки расчёску и принялась расчёсывать спутанные волосы.

Мужчина, развернув тучное тело, взял со стола сигареты, сунул одну в рот и закурил, щёлкнув дешёвой зажигалкой. С первого дня знакомства Сатоми поняла, что имеет дело со скупердяем, который экономит на всём.

— Ты подумала, о чём я тебе говорил? — спросил мужчина, откинувшись на две положенные одна на другую подушки.

— О чём это? — спросила она, расчёсывая волосы.

— Забыла? О том, чтобы жить вместе.

— A-а, об этом.

Разумеется, не забыла. Просто хотела избежать этой постоянно возникающей темы.

— А ты подумал о своих детях, что они скажут?

— О них не беспокойся. Они уже взрослые, последнее время их и дома-то не увидишь. После смерти жены они всё больше от меня отдаляются. Так что не им осуждать отца.

— Ясненько.

— Ну же, Сатоми, — мужчина положил сигарету в пепельницу и, не слезая с кровати, на четвереньках подполз к ней, обнял со спины. — Давай жить вместе! Я уже не могу и на час с тобой разлучаться!

— Мне, конечно, приятно это слышать, но…

— Тогда в чём же проблема? Буду покупать тебе всё, что захочешь. И эти, как их, долги спишу. Ну что ещё пообещать, чтобы тебя уговорить?

— Ладно, я подумаю.

— Да чего там думать! Или… — мужчина крепко сжал плечи Сатоми. — У тебя есть кто-то другой?

— Никого у меня нет! — рассмеялась Сатоми, глядя в зеркало на мужчину.

— Не врёшь? Если у тебя есть другой и ты задумала меня бросить…

— «Тогда возвращай деньги». Всё понятно. Я тебе многим обязана и не собираюсь тебе изменять.

— Вот и отлично. А то, знаешь, в ярости у меня крышу сносит! — сказав это, мужчина шутливо сдавил её шею.

Сатоми Найто снимала квартиру в районе Сугинами. Двухэтажный дом был расположен в плотно застроенном жилом квартале. Квартира в самом конце коридора, с типичной планировкой: гостиная, спальня, кухня.

Когда она собиралась уже подняться к себе, из тени закутка под лестницей, где обычно ставили велосипеды, вынырнул человек.

— Сатоми!

Услышав своё имя, она резко остановилась. Всмотревшись в полумрак, увидела, что это Сёити Таноуэ.

— Ты меня напугал. Что ты здесь делаешь?

— Тебя жду.

Как всегда, угрюмый тон Таноуэ вызвал у Сатоми раздражение.

— Не надо меня поджидать! Если есть какое-то дело, мог бы сказать на работе.

— Но ведь ты сама велела мне после работы прийти к киоску, — обиженно сказал Таноуэ.

— Ах да, — Сатоми пожала плечами. — Кажется, что-то такое было.

— Сегодня утром.

— Извини, забыла.

— Чего уж теперь. Может, прошвырнёмся куда-нибудь? Перекусим.

— Сейчас? Давай завтра. Я ужасно устала.

— Ну хоть ненадолго…

Щенячьи глаза Таноуэ внушали ей тоску. Всё же было неловко, что она заставила его ждать понапрасну. Но главное, в голове сидело, что и у него она взяла в долг.

— Ну если только на пару минут.

Зашли в кафе возле метро. Таноуэ заказал себе кофе, Сатоми — пиво и картофель фри.

— Давай по-быстрому, а то я и вправду устала, — сказала она бесцеремонно и начала жевать картофель, запивая пивом.

Таноуэ прихлёбывал кофе. Вдруг выпрямился.

— У меня для тебя кое-что есть.

Он положил на стол маленькую коробочку.

— Что это?

— Посмотри.

Ожидая очередного занудного разговора, Сатоми взяла коробку, открыла крышку. В маленьком футляре лежало серебряное колечко.

— Я сам сделал. По секрету от бригадира, — гордо сказал Таноуэ.

— Какая прелесть!

На колечке был узор из мелких цветочков и листьев. На вкус Сатоми узор был пошловатый, впору какой-нибудь школьнице.

— Ты понимаешь, что я хочу этим сказать, — продолжал Таноуэ. — Давай вернёмся в Ниигату. Прошу тебя!

Сатоми метнула на него взгляд исподлобья. Затем открыла сумочку и достала «Мальборо лайт». Она уже не раз слышала эти слова. Поэтому не удивилась.

— Вернёмся в Ниигату — и что дальше?

— Ну… Создадим семью. Скоро родительский дом перейдёт ко мне.

Сатоми позабавило, что это отдающее нафталином выражение — «создать семью» — в устах Таноуэ звучало совершенно естественно. А ведь ему всего двадцать пять.

— Кажется, мы уже много раз говорили на эту тему. У меня ещё нет желания за кого-либо выходить замуж.

— Не говори так. Лучше хорошо всё обдумай. Я готов на всё, чтобы сделать тебя счастливой. Я всё сделаю ради тебя! — Таноуэ умоляюще сложил ладони.

«Почему мне так не везёт на мужиков! — с тоской подумала Сатоми. — Вот и этот Таноуэ — всего раз переспали, и уже вообразил, что я принадлежу ему!»

Впрочем, с этим всё просто. А вот тот, другой, от него будет не так легко отвязаться. Если что-то срочно не предпринять. В памяти всплыло лицо мужчины, с которым она только что встречалась.

— Или у тебя есть какая-то другая причина? — спросил Таноуэ.

— Другая причина? В каком смысле? — Сатоми, склонив голову набок, выпустила изо рта струйку дыма.

— Причина, мешающая тебе выйти замуж.

Она хотела сказать, что такой причины нет и быть не может, но прикусила губу. Стряхнула пепел в пепельницу.

— Ты почти угадал.

— Так в чём дело? — Таноуэ подался вперёд. — Если я могу тебе чем-то помочь, скажи, не скрывай.

Глядя на серьёзное лицо Таноуэ, ей захотелось над ним посмеяться.

— Убьёшь ради меня человека?

— Что?!

— Есть один мужик, который держит меня на коротком поводке. Чтобы с ним расстаться, нужны деньги. Большие деньги. У меня таких нет. Пока я с ним не рассчитаюсь, я не могу думать о замужестве.

Лицо Таноуэ побелело, точно от него отхлынула вся кровь.

Сатоми воскликнула:

— Шутка! Ты что, шуток не понимаешь? У меня и мысли не было кого-то убивать.

Окаменевшее лицо Таноуэ постепенно обмякло.

— Ты правда пошутила?

— Ну разумеется! Я не такая дура. — Сатоми раздавила сигарету в пепельнице.

Домой Сатоми вернулась во втором часу ночи.

После того как рассталась с Таноуэ, ей было как-то не по себе, и она зашла в бар. Пока сидела у стойки, к ней один за другим подходили мужчины, но все они, судя по виду, не отличались большим достатком.

Она повалилась в постель, рядом с которой на вешалках тесно висели дорогие платья известных марок. Главная причина, почему она оказалась в нынешнем положении.

В этот момент зазвонил телефон. Недоумевая, кто может звонить в такое позднее время, она подняла трубку.

— Алло, это я… — Голос принадлежал Таноуэ.

— Что ещё?

— Послушай, — Таноуэ замялся.

— Ну же, я уже сплю; если есть дело, говори быстрее.

— Извини. То, что ты сказала… это и правда шутка?

— Ты о чём?

— Я много думал: если у тебя и вправду большие проблемы и ты хочешь убить этого человека…

— Что тогда?

— Если это так, мне кажется, есть один хороший способ.

— Хороший способ?

— Да. Можно сделать так, чтобы создалось полное впечатление того, что человек умер от болезни, и, даже если полиция заподозрит постороннее вмешательство, никто никогда не догадается, как всё произошло.

— Неужели?

— Если ты уверена в своём решении и позволишь помочь тебе…

— Спокойной ночи. Кончай пороть всякую чушь, — она швырнула трубку.

2

Киноскэ Такадзаки впервые за пять месяцев зашёл в свой дом, расположенный в районе Это. Впервые после смерти матери. Хоть его и звали на поминальные службы, он каждый раз отговаривался занятостью в университете. Впрочем, его отец, который в своём образовании не пошёл дальше школы, не выказывал недовольства по этому поводу.

Киноскэ ненавидел отца. Жене и детям тот каждый потраченный грош ставил в вину, а на любовниц денег не жалел. Если же кто-то осмеливался его упрекнуть, он огрызался:

— Отстаньте! Мои деньги, как хочу, так и трачу!

Его самой большой гордостью было то, что он ещё в юном возрасте сумел стать директором супермаркета.

Именно поведение отца, по мнению Киноскэ, стало первопричиной скоропостижной смерти матери. И отнёсся отец к её кончине лишь как к удачной возможности сократить ненужные расходы.

Университет, в который поступил Киноскэ, был расположен недалеко от его дома, но он поселился в студенческом общежитии, чтобы избавить себя от пытки каждый день видеться с отцом. Денег, которые отец ежемесячно посылал ему, хватало лишь на оплату жилья. Приходилось подрабатывать.

Зная скупость родителя, Киноскэ и сегодня зашёл домой не за деньгами. Он хотел забрать оставшиеся в его комнате диски с компьютерными программами.

Пройдя через ворота, взглянул на часы. Уже третий час. По будням в это время отец должен быть на работе.

Он вставил ключ в дверь, но, когда попытался повернуть, ключ не шелохнулся. Дёрнул дверь за ручку, и она без всякого сопротивления открылась. Он почувствовал досаду. Неужели папаша уже вернулся с работы?

Но ещё раз тащиться сюда не хотелось, поэтому он решил всё-таки войти в дом. Напряг слух, пытаясь понять, в какой комнате находится отец. Но не услышал ни звука.

Киноскэ поднялся по лестнице и запихнул нужные диски в попавшийся под руку бумажный пакет. Если повезёт, можно будет уйти, не столкнувшись с отцом.

С пакетом в руке он на цыпочках спустился по лестнице. Никого.

Проходя по коридору, он мельком заглянул в приоткрытую дверь ванной. Собственно ванную предваряла комната для переодевания. В корзине, стоящей на стиральной машине, были навалены вещи отца.

Киноскэ скривился. Днём разлёживаться в ванне!

У него не было ни малейшего желания окликать его. Он крадучись направился к выходу, решив уйти незамеченным.

В это время зазвонил телефон.

Киноскэ стал поспешно надевать ботинки. Он знал, что в ванной комнате на стене установлен беспроводной телефон.

Однако никто трубку не снял. Телефон продолжал трезвонить.

Киноскэ повернулся в сторону ванной. Отец не мог не услышать звонка. Другими словами, ни в ванной, ни где-либо ещё в доме отца нет.

Киноскэ снял ботинки и вернулся назад по коридору. Из телефона донёсся сигнал автоответчика. После этого послышался бодрый мужской голос: «Это Моримото, из фирмы недвижимости. Вы уже приняли решение по вопросу, который мы обсуждали? Я перезвоню».

Киноскэ заглянул в предбанник. И здесь, и в ванной горел свет.

Вещи, лежавшие в корзине, принадлежали отцу. Он помнил эту вульгарную розовую рубашку.

Внезапно посмотрев под ноги, он увидел валяющуюся на полу перчатку. Грязная рабочая перчатка. Киноскэ в недоумении покачал головой. Он хорошо знал, что отец никогда не нисходит до работы, при которой он мог бы испачкать руки.

Он положил ладонь на дверь ванной. Толкнул.

Кунио Такадзаки лежал в длинной узкой ванне. Вытянув ноги, положив руки вдоль туловища. Опиравшаяся на край голова была повёрнута под неестественным углом.

Киноскэ поспешно закрыл дверь и схватил телефонную трубку. Сердце яростно колотилось. Но не от страха или потрясения.

Он всё ещё не мог поверить, что произошло чудо, о котором он так давно мечтал.

3

Скрип подошв спортивных тапочек, скользящих по полу спортивного зала. Мерные глухие упругие удары. Ностальгические звуки, связанные у Кусанаги с воспоминаниями о беспечных студенческих годах.

Играли парами в бадминтон. В одной из пар был Манабу Юкава. Он как раз стоял на подаче.

Юкава подал в своей знаменитой манере — волан прошёл низко, едва не коснувшись сетки, и полетел к передней линии. Соперник с трудом отразил его. Партнёр Юкавы, отошедший на заднюю позицию, ударил наотмашь. Некоторое время продолжался великолепный обмен ударами, пока наконец Юкаве не повезло: волан пришёлся ему прямо под удар.

Он резко взмахнул ракеткой — так, по крайней мере, это виделось со стороны, — но волан, неожиданно потеряв скорость, перепорхнул через сетку и опустился к ногам противника. Тот даже и шагу не успел ступить.

Судья объявил окончание игры. Соперники, улыбаясь, пожали друг другу руки.

Юкава отделился от общей компании и подошёл к Кусанаги.

— Сразу видно мастера! Вижу, рука ещё способна творить чудеса! — сказал Кусанаги. — Я думал, ты напоследок ударишь наотмашь, а ты подрезал.

— Наотмашь, я бил наотмашь.

— Да, но…

— Всё дело вот в этом. — Юкава показал ракетку: одна средняя струна была порвана. — Волан попал прямиком в то место, где оборвалась струна. Видать, давно ты не играл в бадминтон, раз принял мой удар за подрезку.

Кусанаги скривился, потом несколько раз взмахнул в воздухе ракеткой. Приятное чувство!

— Нет желания иногда поиграть? — спросил Юкава, обтираясь полотенцем. — Небось у вас, полицейских, в спортивном зале только дзюдо да кэндо? Скукота.

— Как можно ставить на одну доску профессиональную подготовку полицейских и ваше, извини, «проветривание мозгов»! А впрочем, надо как-нибудь с тобой сразиться. Вот только закончу с нынешним делом.

— Судя по твоему виду, ты опять увяз в каком-то муторном расследовании.

— Да уж, хуже некуда.

— И опять пришёл ко мне за помощью?

— Нет, думаю, на этот раз и ты бессилен. Не твоя область.

— Не моя область?

— Тут скорее нужны медицинские познания, — сказал Кусанаги, после чего сунул руку во внутренний карман пиджака и достал полароидную фотокарточку. — Вот тебе покойничек.

Юкава принялся невозмутимо рассматривать снимок трупа.

— Разве не счастье — умереть, принимая ванну? А то отбросишь коньки, сидя на унитазе, и вот, пожалуйста, несмываемое пятно на всей биографии!

— Это всё, что приходит тебе в голову при взгляде на этот снимок?

— Кажется, никаких внешних повреждений. Но что это за пятно на груди?

— В этом-то вся и штука, — Кусанаги сам ещё раз посмотрел на фотокарточку.

Умершего звали Кунио Такадзаки. Он проживал в районе Это и был директором супермаркета.

Труп в ванне обнаружил сын, но он не сразу сообщил в полицию. Прежде всего он позвонил знакомому врачу и попросил срочно прийти. На тот момент у него и в мыслях не было, что существует вероятность насильственной смерти.

У Кунио Такадзаки было слабое сердце. Врач, которому это было известно, узнав о случившемся, решил, что произошёл сердечный приступ. Однако, осмотрев труп, он заметил некоторые странности и вызвал полицию. Тотчас выехали местные оперативники. Но они не смогли определить, в чём причина загадочной смерти: несчастный случай, болезнь или убийство. Доложили в центральное управление, которое откомандировало несколько детективов. В их числе Кусанаги.

— И к каким выводам пришли эксперты? — с интересом спросил Юкава.

— Говорят, что никогда раньше такого не видели.

— Неужели?

— Самое простое объяснение — сердечный приступ и мгновенная смерть. Следов насилия нет, поэтому в обычном случае все бы согласились с таким диагнозом.

— Значит, есть что-то необычное?

— Пятно на груди. — Кусанаги показал пальцем на фотографию.

На груди трупа, со стороны сердца, отчётливо выделялось пятно, сантиметров десяти в диаметре. Серого цвета, не похоже ни на ожог, ни на внутреннее кровоизлияние. Сын заявил, что в этом месте на теле его отца родимого пятна не было.

— Результаты вскрытия дали неожиданный результат.

— Что именно? Не томи, рассказывай.

— На месте этого серого пятна произошёл некроз тканей.

— Некроз?

— Местное омертвение. Разумеется, вскоре после смерти у человека клетки кожи умирают. Но в районе этого пятна нечто другое. Впечатление, что ткань мгновенно разрушилась.

— Мгновенно? — Юкава сунул полотенце в спортивную сумку. — Что говорит медицина?

— Врач, производивший вскрытие, сказал, что такое впервые в его практике.

— Может быть, яд?

— В теле покойного ничего не обнаружено. Специалисты не знают, существуют ли яды, способные оказать такое действие. Если исключить пятно, установлено, что смерть наступила в результате паралича сердца.

— Насколько я знаю, паралич сердца можно спровоцировать, — пробормотал Юкава.

— Ты, наверное, имеешь в виду удар током. Разумеется, мы об этом подумали. Например, если погрузить в ванну удлинитель, подключённый к розетке. Однако у этого способа низкая эффективность. Подробностей не знаю, но тут какую-то роль играет путь, по которому идёт электричество.

— Поскольку напряжение самое сильное непосредственно между двумя полюсами, чтобы удар был смертельным, сердце должно оказаться между ними.

— Но даже если причина смерти — удар током, это никак не объясняет появление серого пятна. Так говорят специалисты.

— Короче, ты в тупике, — усмехнулся Юкава.

— Поэтому и зашёл к тебе — немного развеяться.

— Всегда милости просим, если я действую на тебя так благотворно.

— Ты не занят? Если нет, может, выпьем чего-нибудь?

— Я всегда готов, но ты-то как? Имея на руках такое тяжёлое дело…

— Ещё неизвестно, преступление ли это вообще, так что я могу позволить себе немного расслабиться, — ответил Кусанаги.

Они зашли в пивную, в которой часто околачивались в студенческие годы после тренировок в секции бадминтона. Хозяйка, стоявшая за стойкой, узнала Кусанаги и встретила его с большим радушием. Услышав, что он стал полицейским, она отреагировала довольно странно:

— Ну и ну! А в то время казалось — сама доброта. Верно говорят, что внешность обманчива.

Поболтав о студенческих годах, приятели вновь вернулись к разговору о странном трупе.

— Этот директор супермаркета имел основания опасаться за свою жизнь? — спросил Юкава, отправляя в рот ломтик рыбы.

— Если верить словам его сына, велика вероятность, что у него было много врагов, — ответил Кусанаги, разгрызая корюшку. — Он из бедной семьи, сам с ранних лет пробивал себе дорогу наверх и, кажется, отнюдь не брезговал в добывании денег грязными средствами. Однако никакой конкретной информации нет.

— Нет ли каких-то других странностей, помимо причины смерти?

— Ничего, что бы подходило под это определение. Предполагаемое время смерти — с десяти вечера до часу ночи накануне дня обнаружения, вполне обычное время для приёма ванны. В доме никакого беспорядка, никаких следов борьбы. Единственное, что смущает, — входная дверь была не заперта. Покойный Кунио Такадзаки пять месяцев назад потерял жену и с того времени жил один. А разве человек, живущий один, прежде чем отправляться в ванну, не убедится, что входная дверь заперта? По словам сына, отец был крайне внимателен в таких вопросах.

— Может быть, именно в тот день случайно забыл.

— И такое бывает, — согласился Кусанаги, глотнув пива.

Доливая пиво в его стакан, Юкава рассмеялся.

— Что это ты? — вздрогнул Кусанаги. — Я что-то не то сказал?

— Нет, извини. Я просто подумал: вот будет потеха, если внезапно появится подозреваемый.

— В каком смысле? — Кусанаги, в свою очередь, долил стакан Юкавы.

— Как вы сможете привлечь его к ответственности, если не знаете, каким образом было совершено преступление? Что вы ему ответите, если он заявит: «Ну хорошо, господа полицейские, пусть я, по-вашему, убил, но объясните мне — как?»

Кусанаги нахмурился. В вопросе Юкавы ему послышалась издёвка.

— На этот раз я не собираюсь брать расследование на себя. Пусть другие поишачат.

— Что ж, правильное решение.

Опустошив четыре бутылки, приятели поднялись.

Выйдя на улицу, Кусанаги посмотрел на часы. Было только около девяти.

— Может, зайдём ещё куда-нибудь? Прошвырнёмся по Гиндзе.

Юкава шутливо отпрянул:

— Ты что, получил премию?

— Там есть ресторан, в котором покойный Такадзаки был завсегдатаем. Я подумал: не зайти ли туда?

В почтовом ящике Такадзаки нашли конверт, посланный из этого ресторана. Внутри — счёт на такую сумму, что сын решительно заявил: «Отец был скуп и не мог просадить на выпивку такие деньжищи». Напрашивался вывод, что тот завёл себе пассию из обслуги.

— Хотел сказать, если ты угощаешь, — Юкава похлопал по карманам, точно ища бумажник. — А впрочем, иногда неплохо потратить деньги впустую. К тому же мы оба холостые, так что семейные ценности не пострадают.

— Давай обзаводись семьёй, иначе и впрямь обесценишься. — Кусанаги дружески похлопал Юкаву по плечу.

4

Ресторан назывался «Curious». Изысканный декор, тихая атмосфера, приглушённый свет.

К приятелям подсела длинноволосая девушка.

— Вы у нас впервые? — спросила она, не сомневаясь в ответе.

— Нам Такадзаки посоветовал, — сказал Кусанаги, вытирая руки горячей салфеткой. — Кажется, он часто здесь бывает.

— Господин Такадзаки? — переспросила девушка с некоторым удивлением и явно напряглась.

— Да, Такадзаки, директор супермаркета.

Девушка переводила взгляд с Кусанаги на Юкаву. Затем подалась вперёд и, понизив голос, спросила:

— Вы разве не знаете?

— Что?

— Видите ли, господин Такадзаки… — девушка нервно посмотрела по сторонам, — скончался.

— Что? — Кусанаги изобразил удивление. — Не может быть!

— Пару дней назад.

— Я не знал. А ты? — продолжая играть роль, обратился Кусанаги к Юкаве.

— Впервые слышу, — бесстрастно ответил Юкава.

— А что случилось? Болезнь? — спросил Кусанаги девушку.

— Я точно не знаю. Говорят, вроде бы проблемы с сердцем. Сын обнаружил его мёртвым в ванне.

— Откуда ты знаешь такие подробности?

— В газетах написали. Хозяйка прочитала и так была потрясена, что сразу же всем нам рассказала.

— Понятно.

Кусанаги, разумеется, знал, что в утренних выпусках газет, вышедших на следующий день после обнаружения трупа, появились короткие сообщения о странной смерти Кунио Такадзаки.

— Вы дружили с господином Такадзаки? — спросила девушка.

— Ну, вместе выпивали. Стыдно, что ничего не знаем о его смерти, — Кусанаги отпил виски с водой.

— А где вы работаете? — спросила девушка.

— Я? Обычная конторская крыса. А вот он — совсем другое дело. Учёный, физик. Работает в Университете Тэйто. Нобелевская премия, считай, у него в кармане.

Девушка ахнула:

— Вот это да, какие люди!

— Ничего особенного, — сказал Юкава резко. — Про Нобелевскую премию — это он так шутит.

— Да ладно, не скромничай! Лучше покажи свою визитку, — сказал Кусанаги. — А то дама не поверит.

Это был знак, просьба помочь усыпить бдительность девушки. Вероятно, поняв это, Юкава с недовольным видом протянул визитку.

— Обалдеть — «Лаборатория при физической кафедре»! И что же вы изучаете?

— Развиваем законы Ньютона, соединяя теорию относительности с теорией Дарвина.

— Как это сложно!

— Короче говоря, с точки зрения обывателя, пустая трата времени, — Юкава скучающе поднёс ко рту стакан с виски.

— Когда приходил Такадзаки, ты тоже брала его под свою опеку? — спросил Кусанаги у девушки.

— Иногда, случалось, составляла ему компанию, но обычно — Сатоми. Кажется, он к ней благоволил.

— А где она?

— Вон за тем столиком, в чёрном платье.

Взглянув в указанном направлении, они увидели девушку в коротком чёрном платье, развлекающую гостей. Лет около двадцати пяти, не больше. Прямые волосы падали на плечи.

— Не позовёшь её к нам, когда освободится?

— Как угодно.

Не прошло и десяти минут, как их желание было удовлетворено. Клиенты, которыми занималась Сатоми, ушли.

Кусанаги, как и прежде, первым делом постарался расположить к себе Сатоми и отмести подозрения.

— Вот жизнь, никогда не знаешь, что случится завтра! Такадзаки, уж на что здоровяк был, и тот вдруг помер. — Кусанаги горестно вздохнул.

— Я тоже была потрясена, — сказала Сатоми.

— Прочла в газете?

— Конечно.

— Представляю, как ты удивилась.

— Да, не могла поверить, — Сатоми слегка надула губы.

И в её манере говорить, и в жестах чувствовалась какая-то томная вялость. Под слоем румян не разглядишь, но, подумал Кусанаги, днём она наверняка постоянно выглядит сонной. Впрочем, он знал, что многих мужчин именно это привлекает. И из своего опыта общения с преступниками он усвоил, что подобные женщины иногда на поверку оказываются весьма деятельными особами.

Когда Сатоми поднесла зажигалку, чтобы зажечь его сигарету, Кусанаги заметил кольца на среднем и безымянном пальцах её левой руки.

— Слушай, а чем ты занимаешься днём? — неожиданно спросил молчавший всё это время Юкава.

— Что? Днём?

— У тебя наверняка есть другая работа.

Возможно, потому, что Юкава так уверенно произнёс это, Сатоми кивнула.

— И что ты делаешь? — подключился Кусанаги. — Бумажки перекладываешь в какой-нибудь конторе?

— Да.

— А что за предприятие? — спросил Юкава. — Производство? Короче, какой-нибудь завод?

Сатоми быстро заморгала:

— Как вы догадались?

— Это основы физики.

Девушка хотела что-то сказать в ответ, но тут её позвали. Извинившись, она отошла.

Кусанаги проворно схватил платок и взял оставленную девушкой на столике зажигалку. Фирменная, с названием ресторана.

— На месте преступления нашли отпечатки пальцев, не принадлежащие убитому? — догадавшись о его намерении, спросил Юкава.

— Да, кое-что есть, — ответил Кусанаги, убирая во внутренний карман свёрток с зажигалкой. — Если это убийство, трудно предположить, что убийца оказался настолько глуп, чтобы оставить отпечатки, но чем чёрт не шутит.

— Целенаправленные усилия всегда приносят плоды.

— Будем надеяться. Ты лучше скажи, — Кусанаги перешёл на шёпот, — как ты понял, что она работает на заводе?

— Она сказала, что работает в конторе, из чего я вывел, что, скорее всего, на производстве. Её рабочее место на территории завода. Но сама она не из рабочих. Вероятно, при администрации.

— Но как ты догадался?

— Прежде всего, причёска. Волосы прямые, но наверху неестественный залом. Скорее всего, след от форменной кепки, а форменные кепки обычно носят на заводах.

— Девушки в лифтах универмагов тоже обычно носят шапочки. И в гостиницах, в регистратуре.

— Но тогда она не ответила бы утвердительно на твой вопрос, служит ли она в конторе. И ещё, ты не заметил в волосах металлическую пыль? От неё страдают все женщины, работающие на производстве.

Кусанаги внимательно посмотрел на физика.

— Какой ты, однако, наблюдательный! А прикидываешься, будто женщины тебя не интересуют.

— Если нет необходимости быть наблюдательным, я не наблюдаю. Но ведь мы пришли сюда с единственной целью — разузнать о ней.

— Ты прав. Но тогда объясни, как ты догадался, что она не из рабочих?

— Это проще всего. Слишком длинные ногти. Не похожи на накладные, а с такими особо не поработаешь.

Услышав о производстве, Кусанаги вспомнил, что сын убитого нашёл в ванной комнате перчатку. А ведь именно на заводе пользуются такими…

Сатоми, извинившись, вновь подсела к ним.

— Так что у тебя за работа? — спросил Кусанаги.

— Ничего особенного. Ведение дел и всё такое.

— Понятно.

Кусанаги посмотрел на Юкаву. Тот незаметно от девушки покачал головой. Показывая, что не верит её словам.

Выпив ещё по паре бокалов виски с водой, приятели поднялись. Выставленный им счёт выглядел впечатляюще: за такие деньги в обычном баре они могли бы выпить раз в пять больше.

Сатоми проводила их до улицы. Юкава остановил не замедлившее подъехать такси.

— Тяжёлая у этих девочек работёнка, — сказал он, усаживаясь в машине.

— Зато зарплата хорошая.

— Ну да, попадётся какой-нибудь извращенец, — Юкава обернулся. — Впрочем, и такие парни сюда заглядывают.

— Что? — Кусанаги тоже обернулся. Какой-то молодой человек говорил с Сатоми. Сатоми была явно не рада ему.

— Этот парень околачивался возле входа в здание, — сказал Юкава. — Наверняка к ней неравнодушен, поджидал, когда она выйдет.

— На клиента не похож.

— Да, но и на любовника не тянет.

Такси завернуло за угол, и парочка исчезла из поля зрения.

5

Не успела проводить собутыльников Такадзаки, как на тебе — откуда ни возьмись Таноуэ! Есть от чего потерять голову. Хотела проскочить в лифт, сделав вид, что не заметила его, но не получилось — он преградил ей дорогу.

— Сатоми, — заговорил он робко.

— Ты? Что ты здесь делаешь?

— Но я звонил, звонил, а ты не подходишь. И на работе никак не получается с тобой поговорить.

— Откуда ты знаешь, что я здесь?

— Ну, ещё раньше… как-то раз…

— Следил за мной?

Таноуэ виновато кивнул.

— Как ты посмел! — Сатоми отвернулась.

— Я хотел передать тебе вот это.

— Что это?

— Открой — увидишь.

— Ладно, потом посмотрю. Это всё, что ты хочешь сказать? — Сатоми, беспокойно озираясь, торопилась уйти внутрь. Ей не хотелось, чтобы клиенты ресторана застали её здесь — мало ли что подумают!

— Постой! — удержал её Таноуэ.

— Ну что ещё? — она обернулась, не скрывая раздражения.

Но его это не смутило, он приблизился к ней с заговорщической улыбкой и прошептал:

— Кажется, всё прошло удачно, да?

— Ты о чём? — Сатоми нахмурилась. — Что ты имеешь в виду?

— Ну это… Я прочёл в газете, — точно в подтверждение своих слов, Таноуэ достал из кармана джинсов клочок бумаги и развернул перед глазами Сатоми.

Это была вырезка из газеты. В глаза Сатоми бросился крупный заголовок: «Директор супермаркета убит в ванной при загадочных обстоятельствах».

— Подожди, это ещё что такое?

Она выхватила у него из рук заметку и, толкнув в спину, пихнула в тень под лестницу.

— Не мели ерунды! — сказала она, пробежав глазами заметку. — Я не имею к этому никакого отношения!

Она разорвала листок на мелкие клочья.

— Но ты же сама попросила меня дать тебе это. Я специально принёс тебе домой…

Таноуэ ещё не успел закончить говорить, как Сатоми яростно затрясла головой:

— У меня были неприятности, а ты мне наговорил всякой чепухи, вот мне и стало любопытно. Но потом я успокоилась и решила не совершать глупостей.

— Правда? — Таноуэ хлопал глазами. — Я прочитал эту заметку в газете и решил, что ты это сделала.

— А вот и нет. Я вообще хотела убить не его. Кстати, я вчера отослала тебе эту штуку почтой.

— Знаю, знаю. Сегодня получил. Но ты же доставала её из коробки? И обёртка порвана, и одной перчатки из тех, что были внутри, недостаёт.

— Перчатки? — Сатоми вздрогнула.

— Ну те, которые нам выдают на заводе.

Сатоми закусила нижнюю губу, как всегда делала в минуту волнения. Но постаралась перед Таноуэ сохранить спокойствие.

— Просто взяло любопытство, я заглянула в коробку, только и всего. Наверное, в этот момент перчатка и выпала. Где-нибудь у меня в квартире валяется. Если нужно, я тебе пришлю.

— Да нет, не надо. Зачем мне эти перчатки? А я так был совершенно уверен, что ты воспользовалась моей идеей. Ведь всё произошло, как я предполагал: в ванной, пятно на груди…

— Говорю же — я ни при чём, — выпалила Сатоми. — Какой ты зануда!

Таноуэ внезапно оробел.

— Ну и ладно, раз не ты…

В этот момент двери лифта открылись, и вывалились клиенты с провожающей их девушкой. К счастью, из какого-то другого заведения.

— Извини, я тороплюсь. Больше сюда не приходи, — быстро проговорила Сатоми и, вскочив в лифт, нажала на кнопку.

Створки двери захлопнулись, отрезав её от опечаленного поклонника.

Сатоми прижала руку к груди. Её всю трясло.

Она никак не ожидала, что Таноуэ свяжет с ней эту маленькую газетную заметку. Нет, даже то, что это событие попадёт в газеты, не входило в её расчёты.

Давая ей свою штуковину, Таноуэ уверял, что ещё ни один убийца в мире не прибегал к такому способу, поэтому никто не заподозрит в случившемся преступления. Вероятнее всего, добавил он, диагностируют сердечный приступ. Если б не его уверенность, она бы никогда не решилась пойти на это.

Обычная смерть от сердечного приступа пройдёт незамеченной, следовательно, и Таноуэ не сможет узнать, сделала она это или нет. А она скажет, что передумала, чтобы в будущем он не мог её шантажировать. Таков был расчёт.

Сатоми взяла себя в руки. Она сильно рисковала, но, кажется, смогла-таки обмануть этого слизняка. Поскольку сам он не убивал с помощью этой штуки, вряд ли он имеет точное представление о её действии.

«Сейчас, когда победа совсем близко, нельзя допустить промаха», — подумала она.

Она вспомнила, как убила Кунио Такадзаки. Удивительно, но и сейчас она не испытывала ни страха, ни угрызений совести. Ею владело чувство удовлетворения: как ловко всё получилось!

Увидев любовницу с этой штукой в руке, лежащий в ванне Такадзаки ничего не заподозрил. Она ещё раньше показала ему её, сказав, что это оздоровительный прибор для водных процедур. Поэтому даже тогда, когда она поднесла её к его груди, он наверняка не мог вообразить, что через несколько секунд его сердце остановится. До самого последнего момента он продолжал улыбаться.

Она подумала, что это самый приятный способ убить человека. Молодец Таноуэ, отличная идея!

Выйдя из лифта, Сатоми заметила, что держит в руке бумажный пакетик. Всучил Таноуэ. Прежде чем войти в ресторан, она заглянула внутрь. И скривилась.

Внутри лежала самодельная брошь.

6

На следующий день после посещения ресторана «Curious», в пятом часу, Кусанаги один заехал на электромеханический завод «Тодзай дэнки», расположенный в префектуре Сайтама. Он выяснил, что именно там в дневные часы работала Сатоми Найто. Вообще-то он хотел сделать это пораньше, но хозяйка ресторана до двух часов не подходила к телефону.

На проходной, вписав своё имя в книгу посетителей, он взял справочник с внутренними телефонами и позвонил в первый отдел цеха опытного производства, в котором работала Сатоми. Представившись, спросил, не может ли он побеседовать с кем-либо из персонала: у него есть вопросы, касающиеся завода. Голос у начальника отдела тотчас напрягся.

— На нашем заводе криминал?

— Нет-нет, не волнуйтесь, речь не идёт о преступлении, просто мне необходимо посоветоваться. Я понимаю, у вас все очень заняты, но, может быть, всё же кто-нибудь сможет уделить мне немного времени?

— Кого же мне к вам послать? Наверное, лучше мужчину?

— Да, будьте так любезны, — ответил Кусанаги. Разумеется, расспрашивать о Сатоми было сподручнее у кого-нибудь из женщин, но он опасался, как бы к нему не прислали саму Сатоми.

— Сейчас кто-нибудь подойдёт, — сказал начальник отдела и повесил трубку.

После пяти минут ожидания к проходной приковылял коротышка лет сорока пяти. Назвался начальником бригады Онодэра. «Ну конечно же, — подумал Кусанаги, довольный своей проницательностью, — кто ещё на заводе располагает свободным временем, как не бригадир?»

— Так что вас интересует? — спросил Онодэра, почёсывая поверх форменной кепки голову. Видно было, что он сильно смущён предстоящим разговором с полицейским.

— Хотел поговорить о вашем заводе. — Кусанаги придал лицу беспечное выражение. — В чём состоит ваша работа? Что за люди у вас работают?

— Ясно, — на этот раз бригадир почесал шею. — Может, для начала посмотрите завод?

— А можно?

— Вообще-то необходимо специальное разрешение. Но хотя бы наденьте вот это, — Онодэра протянул кепку с надписью «экскурсант» и защитные очки.

Он объяснил, что работает в первом отделе цеха опытного производства. Цех опытного производства, как ясно из названия, занимается разработкой опытных образцов деталей для электроприборов.

— Кстати, это вам ни о чём не говорит? — Кусанаги достал из внутреннего кармана полиэтиленовый пакет. В нём лежала перчатка, найденная в ванной.

Внимательно рассмотрев её, Онодэра покачал головой.

— Похожа на те, что используют у нас на заводе, но они везде одинаковые.

— Так я и думал. — Кусанаги с самого начала не ожидал многого от своего вопроса, поэтому поспешил убрать пакет с перчаткой.

Цех оказался довольно просторным, раза в два-три больше спортивного зала. Всё его пространство занимали выстроившиеся рядами бесчисленные станки, главным образом токарные и сверлильные. Отделы не были разделены перегородками и обозначались только висящими над головой табличками: «Первый отдел опытного производства» и тому подобное. В представлении Кусанаги это напоминало не столько современный автоматизированный цех, сколько большую кустарную мастерскую.

— Вижу, у вас нет сборочного конвейера, — заметил Кусанаги.

— Вы правы, — ответил Онодэра. — Конвейер нужен там, где всё строго спланировано и производство поставлено на поток. Здесь же мы делаем опытные образцы, ещё не получившие окончательной апробации. Другими словами, у нас здесь штучная, практически ручная работа.

— Наверно, сложно.

— Да, приходится попотеть. К счастью, у нас имеется довольно новое оборудование. Не будешь же специально создавать шаблон для одной вещи, на этот случай у нас есть лазерный станок. — Онодэра едва заметно раздул ноздри. Чувствовалось, что он гордится своей работой.

За станками стояли все без исключения мужчины, и только в отделе, обозначенном «Подразделение обмотки», производство миниатюрных электрокатушек было отдано на откуп женщинам. Невзирая на пол, все работающие были в форменных кепках и защитных очках. Кусанаги вновь подивился проницательности Юкавы, догадавшегося о месте работы Сатоми.

— У вас есть административное отделение?

— Да, в конце цеха. Хотите взглянуть?

— Да, пожалуй, — сказал Кусанаги после минутного раздумья. — Будьте так любезны.

Он заколебался потому, что опасался столкнуться лицом к лицу с Сатоми, но понадеялся на авось.

Онодэра повёл Кусанаги к начальнику первого отдела. Кусанаги поспешно окинул взглядом отсек, в котором располагалось административное отделение. К счастью, Сатоми видно не было.

Начальник отдела, которого звали Исэ, стал настойчиво выпытывать, что конкретно хочет узнать Кусанаги. Делать нечего, он вновь достал перчатку и сказал, что она была найдена на месте убийства.

— Но почему из-за этой перчатки вы пришли на наш завод? — удивился Исэ.

— Извините, это тайна следствия. Но не беспокойтесь, в нашем поле зрения не тольковаш завод, — Кусанаги поспешно спрятал пакет с перчаткой. — Кстати, у вас в отделе есть работницы?

— В смысле — женщины-рабочие?

— Нет, в администрации.

— Есть, одна. Найто, — Исэ посмотрел по сторонам. — Сейчас она вышла, вызвали к начальству.

— Что она собой представляет?

— Даже не знаю, обычная девушка.

— В мужском коллективе, небось, проходу не дают?

— Ну, как вам сказать… — Исэ показал жёлтые зубы.

— У неё нет романа с кем-нибудь из сотрудников?

— Ничего такого не слышал. А что, Найто в чём-то замешана?

— Нет, просто любопытно.

Было сомнительно, что этот мухомор знает что-либо о личной жизни Сатоми. Но зато Кусанаги заметил коротко стриженную девушку, с самого начала проявлявшую повышенное внимание к его персоне. Она что-то писала, сидя в некотором отдалении. Очевидно, работала в соседнем отделе.

Кусанаги, учтиво поблагодарив, поднялся. Онодэра хотел проводить его до ворот, но Кусанаги вежливо отказался.

Проходя за спиной коротковолосой девушки, Кусанаги посмотрел на стоявший перед ней телефонный аппарат. Написанные на нём четыре цифры наверняка были внутренним номером. Он постарался их запомнить. Выйдя из административного отделения, он подошёл к ближайшему телефону и набрал номер. Было видно, как сидящая за стеклянной перегородкой девушка сняла трубку.

Чтобы не испугать её, Кусанаги учтиво представился и сказал, что по некоторым причинам хотел бы поговорить с ней по поводу Сатоми Найто втайне от начальника отдела. Как он интуитивно и предполагал, девушка радостно согласилась помочь ему. Вероятно, сгорала от любопытства узнать, чем вызван его визит.

Она предложила ему подождать её в комнате отдыха за пределами цеха. Не успел Кусанаги прийти туда и взять в автомате кофе, как она вбежала, запыхавшись.

Миэко Хасимото. Работала во втором отделе. Кусанаги присел рядом с ней на одном из установленных в комнате диванов.

— Видите ли, некий человек умер при загадочных обстоятельствах, — сказал Кусанаги, решив, что для пользы дела придётся частично приоткрыть правду. — Мы собираем информацию обо всех, кто мог быть с этим как-то связан, и среди прочих о Сатоми Найто.

— Наверняка речь идёт о мужчине, — заявила Миэко, блеснув глазами.

— Почему вы так думаете?

— Неужели ошиблась?

— Вообще-то я не вправе разглашать детали, но отрицать не буду.

— Так я и думала! — кивнула Миэко, облизнувшись.

— Судя по вашей реакции, госпожа Найто не обойдена вниманием мужчин.

— Известное дело! Она только на работе притворяется тихоней, а чуть за ворота — никакого удержу. Говорят, её видели в самых злачных местах, в мужской компании.

Судя по словам Миэко, она не знала, что Сатоми подрабатывает по вечерам в ресторане.

— У неё есть постоянный приятель?

— Не знаю. По крайней мере, здесь, на работе, нет. Она не раз говорила, что здешние работяги её не интересуют.

— Понятно.

— Говорит, если уж выходить замуж, то за какого-нибудь столичного толстосума. А сама-то только школу окончила, приехала сюда из Ниигаты, — Миэко презрительно поджала губы.

— Видать, девица с гонором.

— Да уж, — охотно согласилась Миэко. — Девчонки из других отделов были у неё в гостях, так говорят: у неё вся квартира завалена дорогущими шмотками. Но, — она понизила голос, — кажется, у неё аннулировали кредитную карточку.

— Неужели?

— Я знаю девочку, с которой она советовалась по этому поводу.

— Но как-то утряслось?

— Кажется, да. Говорят, что она в конце концов выкарабкалась. Но при этом влезла в долги — аж на несколько миллионов.

— Ничего себе!

— Представляете! — Миэко широко раскрыла глаза.

«Даже подрабатывая в ресторане с сомнительной репутацией, таких долгов не вернуть», — подумал Кусанаги.

Он вышел из комнаты отдыха вместе с Миэко. Поблагодарив, уже собирался распрощаться, как вдруг она, указав пальцем в сторону, зашептала:

— Вон там, видите, парень идёт, он тоже без ума от Сатоми.

Кусанаги посмотрел в указанном направлении. Юноша в рабочей униформе шёл, толкая перед собой тележку.

Сомнений быть не могло: именно он поджидал Сатоми возле ресторана.

7

Сатоми Найто шла на работу в «Curious», то чуть не прыгая от радости, то впадая в уныние.

Радовало то, что дело с Фумихико Мацуямой последовательно продвигалось. Именно в связи с этим её сегодня вызвал начальник.

Мацуяма подвизался в производственно-техническом отделе, но не был обычным сотрудником. Он приходился сыном владельцу субподрядной компании, тесно связанной с «Тодзай дэнки». Ни для кого не было секретом, что в будущем он вернётся в компанию отца, а работа в «Тодзай дэнки» была всего лишь своего рода практикой. Разумеется, кадровый отдел с самого начала был в курсе, и производственно-технический отдел выбрали именно потому, что он имел самую тесную связь с компанией Мацуямы.

Этот Мацуяма приметил Сатоми месяца два назад. Познакомился с ней и, кажется, остался доволен.

Через начальника цеха ей передали его предложение сойтись поближе. Это было около недели назад.

До того Сатоми не верила, что он испытывает к ней серьёзные чувства. К тому же она ещё не знала, что он на особом положении. Поэтому и не проявляла к нему никакого интереса.

Но когда начальник цеха рассказал ей подробности, все её мысли обратились на Мацуяму. Она решила, что наконец выпал шанс, который случается раз в жизни.

Начальник цеха задал ей два вопроса. Во-первых, нет ли у неё приятеля. И во-вторых, не хочет ли она поближе сойтись с Мацуямой.

Она не раздумывая заявила, что определённого приятеля у неё нет, что же касается второго пункта, то она должна подумать и после даст ответ.

И вот сегодня начальник вновь вызвал её, чтобы получить ответ на свой вопрос. Изобразив лёгкое смущение, Сатоми сказала, что не против пообщаться. Начальник просиял и поздравил её с таким пафосом, как будто речь шла по крайней мере о свадьбе.

Сатоми вышла из кабинета начальника окрылённой. Но, как только она вернулась на своё рабочее место, её захватили мрачные мысли. Вестницей несчастья стала Миэко Хасимото из соседнего отдела. На первый взгляд приветливая, в действительности со змеёй за пазухой. Она была на год старше Сатоми и ненавидела её всеми фибрами души.

И сегодня, едва Сатоми присела, Миэко заговорила с ней, приветливо улыбаясь:

— Только что в твоём отделе был странный гость.

— Да? Что за человек?

— Видишь ли, — Миэко понизила голос. — Из полиции.

Сатоми была поражена, но постаралась сохранять спокойствие.

— Что-то случилось?

— Убийство.

— Что? — по спине поползли мурашки.

— Понимаешь, он хотел поговорить со мной наедине. И как ты думаешь, о чём он меня спросил?

Глядя на кончик языка, снующий между губ Миэко, Сатоми невольно вообразила змею.

— Не представляю. Так о чём же?

— Видишь ли, — Миэко ещё сильнее понизила голос. — Он спрашивал о тебе. Какие у тебя отношения с мужчинами? Есть ли любовник? Ну и всё в этом же роде.

Сатоми потеряла дар речи. Она не могла понять, почему полицейский заинтересовался ею.

— Успокойся, — продолжала Миэко. — Я сказала про тебя только хорошее. Мол, какая ты замечательная девушка. Кажется, он поверил.

— Спасибо.

Миэко с триумфом на лице вернулась на своё место. Глядя ей в спину, Сатоми почувствовала тошноту.

Она не сомневалась, что Миэко наговорила про неё всяких гадостей. Надо быть готовой к тому, что полицейские придут с вопросами непосредственно к ней.

Но всё в порядке, ведь доказательств никаких.

Убив Кунио Такадзаки, она забрала из барсетки, которую тот всегда носил при себе, свои долговые расписки. Она постаралась не оставить отпечатков пальцев, к тому же никто не знал о её особых отношениях с Такадзаки.

Немного успокоившись, Сатоми, как обычно, развлекала подвыпивших клиентов. Пора подумать о том, чтобы уйти из ресторана. Сотрудникам «Тодзай дэнки» было запрещено подрабатывать на стороне. Но главное, если кто-то на работе узнает, что она подвизается в таком сомнительном заведении, это может негативно сказаться на её отношениях с Мацуямой.

«Надо, подгадав момент, поговорить с хозяйкой», — подумала Сатоми, как вдруг кто-то похлопал её по плечу. Это была одна из напарниц, Асами.

— Кое-кто хочет поговорить с тобой, — прошептала она на ухо, показав глазами в сторону стойки.

«Это ещё кто?» — удивилась Сатоми. И тотчас нахмурилась.

На неё смотрел Сёити Таноуэ, одетый в совершенно не шедший ему пиджак.

8

Над кольцом магнита парил предмет размером с прибрежную гальку, обёрнутый в алюминиевую фольгу. Вокруг курился белый пар — конденсат.

Разумеется, это была никакая не галька, а сверхпроводник. Охлаждённый с помощью жидкого азота, он был завёрнут в теплоизоляционный материал и в алюминиевую фольгу.

Юкава, одетый в белый халат, надавил пинцетом на сверхпроводник и отпустил. Сверхпроводник вновь поднялся над магнитом. Однако, по сравнению с прежним, расстояние между ним и магнитом уменьшилось.

Юкава, схватив кончиками пальцев магнит, перевернул его. Сверхпроводник, сохраняя расстояние, продолжал висеть в воздухе, но теперь уже под магнитом. Под каким бы углом Юкава ни поворачивал магнит, сверхпроводник, словно закреплённый на невидимом стержне, сохранял относительно него свою позицию.

— Видишь, сверхпроводник как бы пришпилен к определённой точке пространства. Между прочим, этот эффект используют в поездах на воздушной подушке. — Закончив объяснение, Юкава положил на стол магнит и сверхпроводник.

— Чего только вы, физики, ни придумаете! — с уважением сказал Кусанаги.

— Чаще мы не придумываем, а находим. В этом смысле настоящий учёный — это прежде всего первооткрыватель. Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что учёные всё своё время проводят в размышлениях, запершись в лаборатории.

— Ну, коли так, может быть, тебе повезёт и ты что-нибудь найдёшь, — Кусанаги снял со стула пиджак Юкавы и бросил его приятелю.

— При условии, если там что-то есть, — парировал тот.

Кусанаги заехал в университет за Юкавой, собираясь показать ему ванную, в которой умер Кунио Такадзаки. Причина смерти всё ещё оставалась загадкой для полиции. Юкава был последней надеждой.

Посадив приятеля на соседнее сиденье, Кусанаги поехал в Это.

— Не против, если мы сделаем небольшой крюк?

— Решил заскочить в «Макдоналдс»?

— Нет, в более соблазнительное местечко.

Местом, куда собрался заехать Кусанаги, оказалась квартира Асами Каваи, той самой девушки, которая первой подошла к ним в ресторане «Curious». Он взял у хозяйки её адрес, чтобы расспросить о Сатоми Найто.

— Пожалуй, я подожду в машине, — сказал Юкава, когда они остановились перед домом, в котором жила Асами.

— Перестань, составь мне компанию. Девушка наверняка запомнила тебя лучше, чем меня.

— Она насторожится, когда узнает, что ты полицейский.

— Потому-то я и хочу, чтобы ты пошёл со мной.

К счастью, Асами ещё не ушла и была в майке и джинсах. Лицо не накрашено и оттого выглядело совершенно по-детски.

Открыв дверь, она сразу припомнила Кусанаги. Но, узнав, что он полицейский, возмутилась:

— Как не стыдно! Конторская крыса! Навешали мне лапши!

— Мы, полицейские, тоже сидим на жалованье, так что никакой разницы. А вот то, что он великий физик, — Кусанаги показал на Юкаву, — это правда. Не буду скрывать, меня интересует, что вам известно о госпоже Сатоми Найто.

— Вы её в чём-то обвиняете?

— Об этом ещё рано говорить. Правда, что у неё были большие долги?

— Краем уха слышала. Говорила, что ей нечем оплачивать кредит.

— А что сейчас?

— В последнее время она об этом не упоминала. Видать, как-то выкарабкалась.

— Она не брала взаймы в вашем ресторане?

В ответ Асами захохотала:

— Да наша хозяйка скорее удавится, чем даст кому-нибудь из нас в долг.

Внезапно из глубины квартиры появился серый кот.

— Ого, русский голубой? — спросил Юкава.

— А вы, профессор, я вижу, разбираетесь, — сказала Асами, поднимая кота и прижимая его к себе.

На ошейнике висело что-то вроде медальона. Увидев его, Кусанаги сказал:

— Какой у вас кот модный!

— А, вы об этом? Брошка. Сатоми подарила.

— Сатоми?

— У неё есть вздыхатель на работе. Он-то и сделал. Вещица безвкусная, поэтому она отдала мне. Я тоже никогда бы на себя такую не надела, прицепила к ошейнику Неона.

Неоном, очевидно, звали кота.

— А этот парень умелец! — сказал Кусанаги.

Брошка представляла собой вроде бы металлический кружок с вырезанным на нём женским профилем.

— Дай-ка посмотреть на минутку, — Юкава протянул руку. — Никак кремниевая шайба!

— Кремниевая что?

— Пластина из полупроводникового материала. Он чрезвычайно твёрдый, а взгляни, как отлично вырезано.

— Должно быть, парень использовал какой-то специальный инструмент. Наверняка на заводе есть для этой цели какой-нибудь станок.

— Так-то оно так, но…

Вдруг глаза Юкавы вспыхнули. Во всяком случае, так показалось Кусанаги.

— Кажется, я понял, — сказал Юкава. — Я разрешил загадку этой странной смерти.

— Уверен?

— Почти на сто процентов. Если съездить на завод, возможно, найдётся подтверждение.

— Сейчас же и поедем. Нет, сегодня суббота, выходной.

— Часто на заводах работают без выходных. В любом случае давай съездим, посмотрим. Можно я возьму эту брошь? — обратился Юкава к Асами.

— Конечно, берите, — Асами сняла брошь с ошейника. — А в чём дело?

— Я совершил очередное открытие, — ответил Юкава.

9

Дом, в котором жил Сёити Таноуэ, был расположен в пригороде. Прямо за окном начиналась роща, можно было рукой дотянуться до веток развесистого дуба.

Сатоми Найто сидела на старой подушке, которую достал Таноуэ, и осматривала комнату. Кроме двух маленьких, застеленных циновками комнатушек была кухня с дощатым покрытием. На стене висел постер с популярной певицей, на полках тесными рядами стояли видеокассеты с мультфильмами.

— Не знаю, понравится ли тебе, — сказал Таноуэ, внося поднос с чаем и печеньем.

— На вид вкусно.

— У меня их полно. Так что ешь, не стесняйся.

— Спасибо.

— Я так рад, что ты здесь, у меня. Как будто обзавёлся семьёй!

От его слов Сатоми передёрнуло; но она продолжала приветливо улыбаться.

Вчера в «Curious» она сказала Таноуэ:

— Мне надо поговорить с тобой в спокойной обстановке, можно я завтра зайду к тебе домой?

Разумеется, на то была серьёзная причина, а именно фраза Таноуэ:

— Сатоми, я слышал, что Кунио Такадзаки был здесь постоянным клиентом. Более того, он тебе покровительствовал. Так вот почему ты его…

Раз он уже так много знает, продолжать обманывать его затруднительно. Если опять сглупить и оставить без внимания, он, чего доброго, проболтается полиции, тогда будет ещё хуже. Надо одним махом разрубить этот узел, вот почему она напросилась к нему в гости.

— Принёс? — спросила Сатоми, держа в руке чашку.

— Что?

— Сам знаешь что.

— Ах да, — Таноуэ кивнул, встал и вышел в прихожую.

Сатоми распечатала принесённый пакетик со снотворным и поспешно высыпала в чашку Таноуэ. Белый порошок тотчас растворился. Лекарство ей дал один из постоянных клиентов ресторана.

— Принёс, как обещал, вот, гляди, — Таноуэ вернулся с большой спортивной сумкой. — Сегодня рано утром пошёл на завод и тайком утащил.

— Извини, что я причиняю тебе такие хлопоты.

— Никаких проблем. Но что ты хочешь проверить? Тебе не о чем беспокоиться, полицейские никогда не догадаются, что эта штука — грозное оружие, — весело сказал Таноуэ.

— Было бы хорошо, если б так.

— Да не волнуйся же! Если я не проболтаюсь, будь уверена, никто не узнает. А я на твоей стороне. Я считаю, что этот мужик, мучивший тебя, и должен был умереть. Ведь он был мерзавцем, правда?

— Ну да.

— Ничего ужасного в том, что он умер. Человек с гнилым сердцем достоин того, чтобы причиной его смерти стала сгнившая кожа, — сказал Таноуэ, с аппетитом прихлёбывая чай.

10

— Так, значит, это был ультразвук? — сжимая руль, Кусанаги поглядел в сторону своего соседа. Они направлялись на завод «Тодзай дэнки».

— Да, ультразвуковые волны, — Юкава продолжал смотреть вперёд. — Это странное пятно — результат воздействия ультразвуком.

— Разве ультразвук на такое способен?

— Зависит от того, как использовать. Ты же слышал о лечении ультразвуком, так что в умелых руках он может приносить человеческому организму пользу.

— А при неправильном применении обращается в грозное оружие?

— Именно так, — кивнул Юкава. — Ультразвуковые волны, распространяясь в воде, создают зоны отрицательного давления, образуя пузыри и пустоты. Потом давление резко меняется с отрицательного на положительное, пустоты сжимаются с мощнейшим ударным эффектом. Используя этот эффект, можно обрабатывать драгоценные камни и сверхтвёрдые сплавы. — Он достал брошь. — Эта кремниевая шайба, без сомнения, обработана с помощью ультразвука.

— Никак не могу поверить: неужели у ультразвука такая ужасающая сила?

— Чудовищная, — ответил Юкава. — Лечение ультразвуком — это, так сказать, массаж с помощью многократно повторяющегося давления, но я слышал, что продолжительное время направлять ультразвук в одно место крайне опасно. Говорят, что по ошибке можно пробить сердце насквозь. Даже нервы может парализовать при неумелом обращении.

— А привести к омертвению клеток кожи?

— Не исключено.

В ответ Кусанаги с досадой хлопнул по рулю.

— Если ты всё это знал, почему раньше не догадался?

— Не говори ерунды. Я не мог представить, что у кого-то под рукой может оказаться такая специфическая вещь.

— Я плохо представляю, как это устройство выглядит, но что конкретно сделал преступник?

— Это всего лишь мои домыслы, — начал Юкава, — но, думаю, он приблизил рожок прибора, предназначенного для обработки ультразвуком, к груди лежащей в воде жертвы.

— Рожок?

— Вибрирующая часть инструмента.

— Неужели с этой штукой так легко обращаться?

— Насколько я знаю, существуют портативные, величиной с обычный фен. К такому аппарату присоединён провод, который подключают к блоку питания. Блоки питания тоже бывают разные, есть размером с маленький переносной сейф.

«Всё-то он знает!» — с невольным уважением подумал Кусанаги.

— Ну хорошо, приложил рожок к груди — что дальше?

— Нажал на кнопку, и всё, — сказал Юкава. — Возле рожка закипели пузыри. Они соприкоснулись с грудью жертвы. В тот же момент ультразвуковые волны прошли по воде, по коже, крови и достигли сердца. Мощная ультразвуковая вибрация парализовала сердце.

— Мгновенно?

— Думаю, много времени на это не надо.

«Вот, появилось ещё одно ужасное орудие убийства!» — подумал Кусанаги, покачав головой.

Когда прибыли на завод, Кусанаги направился прямо в цех опытного производства. Ещё раньше он, справившись по телефону, убедился, что Онодэра сегодня на месте.

— Ультразвук? — Онодэра перевёл глаза с Кусанаги на Юкаву.

— У вас должны быть станки, на которых возможно обработать вот это, — сказал Юкава, показывая брошь.

— Кремниевая подложка для сенсора давления, — сказал Онодэра, внимательно разглядывая брошь, — в ней пробито множество миллиметровых отверстий. Да, теперь вижу, это действительно сделано с помощью ультразвука.

— У вас имеется такой станок?

— Да, вон там, идёмте.

Кусанаги и Юкава поспешили за бригадиром.

— Вот он.

Онодэра ткнул пальцем в станок для ультразвуковой обработки, закреплённый в баке с водой. Кончик рожка был снабжён большим количеством иголок, чтобы одновременно проделывать множество отверстий.

— Нет, не этот. И блок питания слишком громоздкий, такой не унесёшь, — прошептал Юкава, после чего спросил Онодэру: — А других нет?

— Почему же? Всякие есть. Сварочный станок, шлифовальный…

— А есть такой, который можно держать в руках?

— Держать в руках? — Онодэра почесал голову поверх кепки. — Этот, что ли?

— Есть?

— Ну-ка, — Онодэра посмотрел на стальную полку. На ней лежали измерительные приборы и какие-то картонные коробки. — Удивительно, — он покачал головой и спросил у стоящего рядом рабочего: — Мини-ультразвук куда-то унесли?

— Нет на месте? — Молодой рабочий посмотрел на полку. — Странно, он должен быть здесь.

— Кто у нас за него отвечает? Таноуэ?

— Да.

— Таноуэ? — переспросил Кусанаги. — Сёити Таноуэ?

— Вы его знаете? — удивлённо обернулся Онодэра.

— Да, немного, — Кусанаги помнил, что это имя упомянула Миэко Хасимото, когда рассказала о парне, влюблённом без взаимности в Сатоми Найто. — Именно Таноуэ работает с этим устройством?

— Да, он лучше всех умеет с ним обращаться.

— А где он?

— Сегодня у него выходной.

— Выходной? — У Кусанаги в груди зашевелилось неприятное предчувствие. — Вы знаете, где он живёт?

11

Сёити Таноуэ начал позёвывать.

— Странно! Что это меня вдруг сморило?

— Может, приляжешь? — предложила Сатоми.

— Нет, всё в порядке, — сказал он и вновь зевнул. — Обойдусь.

— Если так сильно хочется спать, — Сатоми взглянула на него исподлобья, — советую принять ванну.

— Ванну?

— Да, думаю, сон сразу как рукой снимет. К тому же, — Сатоми демонстративно нахмурилась, — от тебя потом попахивает.

— Неужели? — Таноуэ понюхал у себя под мышкой.

— Ну же, иди в ванную, — повторила Сатоми, — сегодня наверняка есть горячая вода.

— Да, наверное, — Таноуэ поднялся и, пошатываясь, пошёл.

Вошёл в ванную и, отвернув кран водой, тотчас вышел.

— И сколько она будет наполняться?

— Минут пятнадцать, — ответил Таноуэ, опустился на циновки и тотчас стал клевать носом.

Сатоми, усевшись на подушку, приготовилась терпеливо ждать. Вскоре Таноуэ крепко уснул.

Когда прошло минут пятнадцать, она потрясла его:

— Как не стыдно, уснул посреди комнаты, марш в ванную!

— А, извини, извини…

Таноуэ, потирая лицо и снимая на ходу одежду, покачиваясь, вошёл в ванную комнату.

Сатоми приложила ухо к двери. Послышался звук льющейся воды, но тотчас всё стихло.

— Эй, — крикнула она, выждав время, — взбодрился?

Но ответа не последовало. Она осторожно приоткрыла дверь.

Таноуэ лежал в ванной с закрытыми глазами, свесив голову на край. Он крепко спал.

Сатоми на цыпочках подошла к спортивной сумке, которую принёс Таноуэ. Открыла. Внутри была картонная коробка. Сняла крышку. В ней лежал уже знакомый ей аппарат ультразвука.

Она не забыла, как им пользоваться. Провод от аппарата присоединить к блоку питания, блок питания подключить к обычной розетке. После чего остаётся только нажать на кнопку.

Сатоми уже вытащила аппарат из сумки, когда вдруг кто-то обхватил её сзади.

— Решила меня прикончить?

Из-за прижавшегося Таноуэ спина Сатоми сразу стала мокрой. Он держал её с такой силой, что вывернуться и убежать не было никакой возможности.

— Ты всё неправильно понял! Прошу тебя, выслушай меня!

— Хватит, не надо. А я тебе верил!

Протянув руку, он взял с полки клейкую ленту. С неожиданной ловкостью завернул её руки за спину и обмотал запястья. Руки стали совершенно беспомощны.

— Подожди! Прошу тебя, подожди! Всё совсем не так, как ты думаешь. Прошу тебя. Отпусти!

Но, как ни причитала Сатоми, Таноуэ оставался глух к её мольбам. Той же лентой он обмотал её лодыжки. Теперь она не могла и шагу ступить.

Подхватив, Таноуэ отнёс её в ванную комнату. Прямо в одежде положил в ванну.

— Что ты задумал?! — закричала она.

— Не вопи. А то хуже будет.

Таноуэ вышел, но вскоре вновь вернулся. Увидев, что он держит в руке, Сатоми обомлела. Тот самый ультразвуковой аппарат!

— Даю тебе шанс исправиться, — сказал Таноуэ. — Если поклянёшься, что выйдешь за меня замуж и никогда не будешь мне изменять, я тебя пожалею. Если же нет… — он приблизил аппарат, который держал в руке, к её груди. Коснулся серебристым, по форме напоминающим бутылку рожком воды. — Придётся включить.

Сатоми судорожно задёргалась.

— Отпусти меня, прошу, отпусти!

— Ну что, клянёшься?

— Клянусь! Сделаю всё, что скажешь. Только не убивай меня.

Таноуэ смотрел на неё сверху вниз и некоторое время молчал. Глаза у него были совершенно рыбьи — без выражения.

— Нет, — сказал он. — Ты неискренна. Притворяешься, чтобы я тебя отпустил. Видно, другого выхода нет.

Он приблизил рожок к её груди.

В этот момент зазвонили в дверь.

12

Кусанаги дважды нажал на звонок, но никто не ответил.

— Нет дома? — предположил он.

— Но окно кухни открыто, — Юкава, стоявший под окошком, вытянулся и попытался заглянуть внутрь. В ту же минуту его лицо побледнело.

— Что там? — спросил Кусанаги.

— Крик, — сказал Юкава. — Я слышал женский крик.

— Что же делать? — Кусанаги попытался открыть дверь, но она была заперта на ключ. К тому же дверь была стальной, силой не вышибить.

— Будем действовать рационально, — Юкава открыл пошире окошко, ведущее в кухню, и сел на корточки, тем самым как бы предлагая использовать себя в качестве трамплина.

— Извини, — Кусанаги поставил ногу ему на плечо и, работая локтями, пролез в окно.

В кухне никого не было. Но тут из ванной донеслись стоны. Кусанаги распахнул дверь.

Голый юноша лежал поверх одетой девушки. Одежда девушки вся промокла. Она пыталась как-то вылезти из ванны, а юноша не пускал её, придавливая своим телом.

Кусанаги схватил юношу за плечи и оттащил в сторону. Юноша шлёпнулся задом на пол.

Девушка, продолжая лежать в воде, тяжело дыша, проговорила:

— Кто вы?

— Что здесь происходит? — спросил Кусанаги, оглядывая обоих.

Юкава наконец смог пролезть через окно, не торопясь вошёл в ванную и, держа в руке платок, подобрал валявшийся на полу ультразвуковой аппарат.

— Кажется, нам предстоит услышать интереснейшую историю, — сказал он.

Кусанаги взглянул на голого юношу. Тот не отрываясь смотрел на девушку.

— И впрямь прогнило, — пробормотал он, — твоё сердце!

Кусанаги вновь перевёл взгляд на девушку. Девушка медленно погрузилась в воду и закрыла глаза.

Часть 4. Огненный столб

1

Окуляры бинокля были наведены на голубой купальник.

Женщина сидела на дешёвой полиэтиленовой подстилке. Глаза скрыты под тёмными очками. Похоже, «Шанель».

Рядом лежал мужчина, навзничь, также в солнцезащитных очках. Всё тело его лоснилось, видимо обильно смазанное лосьоном для загара. Мускулистая грудь слегка пунцовела.

Что касается женщины, она, очевидно, не желая жариться на солнце, старательно перемещалась вслед за тенью, отбрасываемой пляжным зонтом. Время от времени она намазывала на руки и ноги крем от загара.

Солнце палило нещадно. Когда женщина машинально поправляла тесёмку лифчика, можно было разглядеть белую полоску.

Сдвинув брови, женщина что-то сказала мужчине. Скорее всего: «Если будешь так долго валяться на солнце, обгоришь». Мужчина, не открывая глаз, рассмеялся и что-то ответил. Вероятно, что-то вроде: «Сама же притащила меня сюда, на море».

На что она: «Не думала, что будет такое пекло, уже как-никак сентябрь».

А он: «Всем известно, что в это время ультрафиолетовые лучи ещё сильнее».

Глядящий в бинокль прервал свой «дубляж». Женщина сбросила прикрывавшее плечи полотенце, сняла очки и поднялась. Взяла лежавший рядом надувной матрас.

«Пойду искупнусь. А ты?»

«Не хочу, иди одна».

Женщина, надев пляжные сандалии, зашагала в сторону моря.

Опустив бинокль, он невооружённым глазом попытался определить её местонахождение. Несмотря на сентябрь, в это воскресенье море кишело людьми. Хуже того, голубые купальники нынче были в моде. Он нашёл её с большим трудом.

Она как раз снимала сандалии, стоя у кромки воды. Разувшись, вошла в море в обнимку с надувным матрасом.

Он открыл крышку стоявшего рядом переносного холодильника. Достал увесистый полиэтиленовый пакет и не торопясь поднялся.

Рёко Умэдзато не умела плавать. Но море любила. Покачиваться на волнах, обхватив надувной матрас, было для неё верхом блаженства. Казалось, что даже время замедляет свой неумолимый бег.

До свадьбы они тоже часто приезжали вдвоём на море. В то время её нынешний муж Такахико жил в Фудзисаве. Поэтому их свидания обычно происходили в Иокогаме, но стоило Рёко сказать: «Хочу купаться», как Такахико тотчас отменял все намеченные дела и вёз её на своём «паджеро» на пляж. На этот случай на заднем сиденье автомобиля всегда лежали их купальные принадлежности.

«Увы, скоро мы уже не сможем вот так беспечно валяться на пляже», — подумала Рёко. Прошёл год, как они поженились, и всё это время предохранялись, но пора уже серьёзно подумать о ребёнке. Родители наседали, да и возраст поджимает. В этом году Рёко исполнилось двадцать девять.

Она хотела бы заняться сёрфингом, плаванием с аквалангом, но, раз уж решили иметь ребёнка, придётся от всего этого отказаться. Впрочем, она уже смирилась. Сегодня она счастлива, а кроме того, если действительно хочешь иметь детей, нет ничего страшного в том, чтобы пожертвовать некоторыми удовольствиями.

Но какой же нынче чудесный день! Рёко, лёжа грудью на матрасе, закрыла глаза. Точно покоишься на огромном водяном ложе. В охлаждённое водой тело постепенно проникает тепло.

Вдруг она почувствовала, как что-то ударилось снизу в матрас. Открыла глаза. Из воды вынырнул коротко стриженный юноша. На глазах выпуклые очки.

— Извините.

Ограничившись этим, он вновь опустился под воду. И уплыл куда-то в сторону.

Рёко грустно усмехнулась, вспомнив промелькнувшую мысль. Когда юноша вынырнул возле матраса, она подумала: «Уж не желает ли он со мной познакомиться?» Несколько лет назад это было бы вполне вероятно. Но с тех пор, как перевалило за двадцать пять, уже никто не приставал к ней на улице.

Ну и отлично, в моём возрасте пора успокоиться!

В этот момент она заметила, что её унесло далеко в море. Вокруг почти не осталось купающихся. Работая ногами, она развернулась назад.

И вдруг…

Что-то накрыло её.

Такахико Умэдзато всё видел своими глазами.

Незадолго перед этим он приподнялся и стал высматривать в море ушедшую купаться жену. Он сразу нашёл Рёко. Её розовый надувной матрас трудно было не заметить. Она, как обычно держась за него, качалась на волнах.

Он сунул в рот сигарету и щёлкнул зажигалкой Zippo. Вместо пепельницы — бутылка из-под колы, которую он только что опустошил.

Выдыхая дым, Умэдзато наблюдал за женой. Какой-то купальщик заговорил с ней и тотчас куда-то уплыл.

«Ну и дурёха!» — подумал он, следя за тем, как Рёко поспешно меняет направление. Наконец-то заметила, как далеко заплыла!

Умэдзато сделал затяжку и выдохнул дым. И вдруг…

Раздался оглушительный грохот, и в тот же миг жена превратилась в огненный столб.

Огонь был жёлтого цвета. Казалось, что он взметнулся со дна моря. Под его напором окружающая вода, вспенившись, побелела. И вновь из-под воды поднялся столб огня.

После первого взрыва весь пляж точно замер. Купающиеся, ещё ничего не понимая, просто смотрели изумлённо на фонтан пламени.

Но в следующий миг началась паника. Все начали наперегонки выбираться на берег. Крики, вопли, стоны. Умэдзато невольно вспомнил фильм «Челюсти» Спилберга. В том фильме люди убегали от гигантской акулы, а сейчас — от огня.

В голову лезли мысли о фильме потому, что он совершенно не мог понять, что происходит, не мог ни о чём думать. Продолжая сидеть на подстилке, сжимая обжигающий пальцы окурок, он смотрел на то место, где только что плавала его жена. Искал её глазами.

Взрывы на поверхности моря прекратились. Только расходилась кругами белая пена.

Вокруг что-то кричали люди. Но Умэдзато ничего не слышал.

Наконец он поднялся. Пошёл, пошатываясь, к морю, всё ещё не осознавая, что же произошло. Единственное, что он понимал: все, кто был в море, вышли на берег, все, кроме его жены.

Где же Рёко?

Внезапно ему на глаза попался качающийся на волнах предмет. Розового цвета, из какой-то синтетики.

Тут только он вспомнил про надувной матрас.

2

Как только Тосио Като понял, что звонят из дома «На холмах», у него появилось дурное предчувствие. Когда десять лет назад строили этот дом, экономили на всём, не потрудившись изолировать жильцов друг от друга, поэтому теперь склоки не прекращались. Одна из причин — слишком много одиноких холостяков. Вот уже несколько лет прошло с тех пор, как токийский муниципалитет принял новый закон об утилизации мусора, а большинство жильцов и не думали соблюдать установленные правила.

Тосио Като угадал: звонок был с очередными жалобами. Женщина с первого этажа возмущалась тем, что капает с верхнего балкона. Она, видите ли, только что постирала простыни и не может вывесить их посушиться.

— Над вами, кажется, живёт господин Фудзикава. Его нет дома?

— Разумеется, нет, поэтому я и звоню. Немедленно примите меры! — В голосе женщины звучали истерические нотки.

— Хорошо, хорошо, успокойтесь, сейчас приду.

Повесив трубку, Като стал хмуро искать ключи от дома «На холмах». Юити Фудзикава тоже был холостяком. Но до сих пор с ним никогда не было никаких проблем. Они виделись лишь однажды, когда заключали договор об оплате, и молодой человек показался ему тихим и необщительным.

Оставив контору на других, он сел в свой фургон и поехал. Фирму «Като-недвижимость» основал его отец.

Дом «На холмах» рекламировался как «строение прекрасной архитектуры, расположенное в семи минутах ходьбы от станции Митака». Что касается «семи минут ходьбы», это была истинная правда, но посеревшие стены как-то не укладывались в понятие «прекрасной архитектуры». Неподалёку проходила скоростная трасса, и под воздействием выхлопов стены давно утратили свой первоначальный вид.

Зайдя с той стороны дома, где были расположены балконы, Като определил проблемное место. И сразу понял причину. Шланг кондиционера, установленного в квартире Фудзикавы, оборвался, поэтому вниз стекала вода. По словам живущей внизу женщины, Фудзикавы не было дома, но кондиционер продолжал работать. Забыл выключить? Или из-за жары нарочно, отправляясь на работу, оставил включённым?

В любом случае это был непорядок. Поднимаясь по лестнице, Като достал дубликат ключа.

Фудзикава жил в двести третьей. В почтовом ящике на двери скопились газеты за несколько дней. Значит, уехал в командировку или на отдых? Значит, забыл выключить кондиционер.

Като открыл дверь дубликатом ключа. В этот момент его вновь охватило дурное предчувствие.

Квартирка была маленькая, сразу по левую руку — кухня. Впереди — небольшая комната, но раздвижная дверь задвинута, так что заглянуть внутрь не было возможности.

Като снял ботинки. Он никак не мог понять причину не оставлявшего его неприятного чувства.

Но вдруг за мгновение до того, как попытался отодвинуть дверь в комнату, понял. Вонь. Она сочилась из-за двери.

«Как бы чего…» — успел подумать он, и в следующий момент его рука отодвинула дверь.

Посредине комнаты ничком лежал человек. В майке и брюках. На белой майке, точно на географической карте, темнели пятна. Пригляделся — кровь, брызнувшая из расколотой головы.

Попятившись, Като шлёпнулся на пол.

3

Если верить висящему на двери списку присутствующих, Манабу Юкава бесследно исчез. Ибо ни одна из граф — «лекции», «эксперименты», «вышел», «выходной» — не была отмечена. Машинально опустив глаза, Кусанаги увидел валявшийся под дверью зелёный магнитик. Подобрав его, постучал.

Дверь открыл юноша с волосами, выкрашенными в жёлтый цвет. Брови были изысканно подстрижены. В наше время даже студенты физического отделения не отстают от моды, подивился Кусанаги, которому недавно стукнуло тридцать четыре.

— Юкава на месте? — спросил он.

Судя по всему, внешность Кусанаги не внушала студенту доверия, но всё же он с недоумением на лице угукнул.

— Он сейчас занят? Я приду в другой раз.

— Нет, всё в порядке, но… — желтоволосый студент, открыв пошире дверь, впустил Кусанаги.

Едва переступив порог, Кусанаги услышал монотонный голос Юкавы:

— Если допустить, что под водой находился баллон со сжатым газом, необходимо подумать над тем, почему он разорвался и о каком газе может идти речь. Если, предположим, баллон был повреждён и коррозия проела его насквозь, почему газ не вытек? И ещё, какова причина возгорания газа?

Юкава, сидя на стуле, обращался к трём студентам. «Нехорошо мешать учёной дискуссии», — подумал Кусанаги, но в этот момент его заметил Юкава.

— О, это ты, как раз вовремя!

— Я вам помешал…

— Мы уже вдоволь наговорились об учёбе, сейчас просто болтаем. Мне хотелось бы непременно узнать и твоё мнение.

— А о чём речь? В очередной раз хочешь меня опозорить, продемонстрировать, что я ни черта не смыслю в физике?

— Вот уж не знаю, опозоришься ты или нет. Мы говорили вот об этом, — Юкава протянул Кусанаги газету, лежавшую на столе. Газета недельной давности. Раскрыта на отделе происшествий.

— А, это о взрыве на пляже! — сказал Кусанаги, взглянув на статью.

— Я только что предложил своим коллегам-студентам интеллектуальную игру — найти рациональное объяснение случившегося.

Четыре студента, включая того, который открывал дверь, смущённо поёжились.

— Мы в управлении тоже собираем информацию по поводу этого случая. Нельзя исключить, что замешана какая-то террористическая организация.

— Хочешь сказать, это террористический акт?

— Такую возможность нельзя отметать. Излишняя бдительность никогда не повредит.

— А как на это смотрят в полиции префектуры Канагава, где произошёл инцидент?

— Вообще-то между Токио и Канагавой отношения довольно натянутые, — кисло улыбнулся Кусанаги, имея в виду полицейских. — Насколько я слышал, они там тоже в тупике. В любом случае следов взрывчатого вещества не нашли.

— Может быть, их унесло течением? — предположил один из студентов.

— Может быть, — Кусанаги не стал опровергать мнение молодого человека. Но в душе он был уверен, что, если бы это был обычный взрыв, полиция Канагавы достала бы доказательства буквально из-под воды.

— Полиция рассматривает это как преступление? — спросил Юкава.

— Следствие ведётся, исходя из предположения, что это было преднамеренное убийство. Не спишешь же этот взрыв на природное явление!

— Именно это мы и обсуждаем! — Юкава, усмехнувшись, окинул взглядом студентов.

— Пришли к какому-нибудь выводу?

В этот момент прозвенел звонок. Студенты дружно поднялись. Видимо, им было пора на лекцию. Юкава остался сидеть.

— Для твоих питомцев этот звонок просто спасение, — сказал Кусанаги, присаживаясь на один из освободившихся стульев.

— Решать задачи, громоздя формулы, — это ещё не наука. А такие обсуждения — прекрасная гимнастика для ума, — Юкава поднялся и засучил рукава белого халата. — Ну что, налить тебе растворимого кофе?

— Нет, спасибо. Мне уже пора идти.

— Куда же это? Далеко?

— Близко. В этом здании.

— Ого! — Юкава округлил глаза за стёклами в чёрной оправе. — А в чём дело?

— Здесь нет сегодняшней газеты? Не этой, недельной давности, — Кусанаги посмотрел на столы вокруг. Они были завалены всякими бумагами и таблицами, но свежей газеты не было видно.

— Если произошедшее может стать учебным материалом, я не поленюсь, принесу. Так в чём дело?

— В Митаке найден труп, — Кусанаги открыл блокнот. — Мужчина двадцати пяти лет. Зовут Юити Фудзикава. Бывший сотрудник фирмы. Обнаружен в своей квартире владельцем риелторской компании, управляющей домом, приблизительно через три дня после наступления смерти.

— Я видел сообщения об этом во вчерашних вечерних новостях. Сказали, что труп уже начал разлагаться. Сочувствую тому, кто его обнаружил.

— Но кондиционер работал. Видимо, преступник предполагал, что благодаря этому трупный запах выветрится. Но нынешнюю жару даже он не мог предвидеть.

— Да уж, пекло! — Юкава скривил губы. — Для работников умственного труда жара — худший враг. Повышенная температура действует разрушительно на память.

«Если тебе действительно так жарко, мог бы снять свой халат!» — подумал Кусанаги. Но предпочёл промолчать.

— Тебе никогда не приходилось слышать имя потерпевшего — Юити Фудзикава?

Юкава посмотрел с недоумением.

— А почему я должен знать жертву этого преступления? Или он какая-нибудь знаменитость?

— Нет, совершенно обычный человек. Но мне подумалось: есть вероятность, что ты его знаешь.

— Почему?

— Он окончил физико-технический факультет этого университета. Два года назад.

— Ах, вот в чём дело! В новостях до таких подробностей не дошли. Какое отделение?

— Энергетическое — так, кажется, это называется, — ответил Кусанаги, справившись в блокноте.

— Энергетическое? Тогда он наверняка посещал мои лекции. Но, извини, совершенно не помню. Видимо, ничем особым не выделялся и успехи были так себе.

— Все, с кем я беседовал, говорят, что он был человек тихий, незаметный, тяжело сходился с людьми.

— Так я и думал. Но раз ты потрудился прийти в университет, где учился убитый, на то должны быть какие-то веские основания, — заметил Юкава и поправил очки. Этот жест говорил о том, что ему становится любопытно.

— Основания, возможно, и не такие уж веские, — Кусанаги достал из кармана пиджака фотографию и показал Юкаве. — Мы нашли это в его комнате.

Юкава, взглянув на фотографию, сдвинул брови.

— Это же автостоянка возле нашего корпуса!

— Благодаря нашему с тобой общению я стал чаще бывать здесь. Поэтому, только едва взглянув на снимок, сразу узнал. Ребята из следственной бригады были очень мне благодарны. Сам понимаешь, как тяжело найти автостоянку по фотографии.

— Да, наверное. Судя по дате, снимок был сделан тридцатого августа. Почти две недели назад.

— Короче, в тот день Фудзикава приходил в университет. Хотелось бы знать — зачем?

— Возможно, он участвовал на правах выпускника в работе какой-нибудь секции.

Кусанаги и Юкава в студенческие годы ходили в секцию бадминтона.

— Я связался со студенческими приятелями Фудзикавы. Он никогда не участвовал ни в каких секциях.

— В таком случае, — Юкава скрестил нагруди руки, — может быть, рекрутировал студентов для какой-то фирмы? Нет, осень, уже слишком поздно.

— Даже если бы было не поздно, это исключено, — уверенно заявил Кусанаги.

— Почему?

— Я же тебе сказал: он бывший служащий фирмы. В июле уволился.

— Значит, в последнее время был безработный? Тогда, возможно, он приходил за помощью в новом трудоустройстве. — Сказав это, Юкава покачал головой и вернул фотографию Кусанаги. — Непонятно только, зачем ему понадобилось фотографировать автостоянку.

— Я сам бы хотел узнать, — Кусанаги ещё раз посмотрел на снимок. В автомобилях, выстроившихся на автостоянке, вмещающей до двадцати машин, не было ничего необычного.

В студенческие годы Юити Фудзикава был приписан к пятой лаборатории отделения энергетической техники. Как только Кусанаги упомянул об этом, Юкава сказал, что он хорошо знает работающего там ассистента Мацуду.

— Мацуда вообще-то выходец с физического отделения. Мой однокурсник, — сказал Юкава, когда они шли по коридору в сторону пятой лаборатории.

— И что же там изучают? — спросил Кусанаги.

— Насколько я знаю, пятая лаборатория главным образом занимается исследованием теплообменных систем. Специализация Мацуды — теплотехника.

— Теплотехника?

— Если коротко — наука, изучающая тепло и тепловые свойства вещества. На макроскопическом уровне это термодинамика; с позиций микроскопических, на уровне атомов и частиц, это так называемая статистическая физика. Впрочем, резко разделять обе эти области не стоит.

— Понятно, — сказал Кусанаги, а сам подумал: «Лучше бы не спрашивал!»

Когда подошли к пятой лаборатории, Юкава попросил детектива немного подождать и, без стука открыв дверь, вошёл внутрь. Не прошло и минуты, как дверь вновь открылась, показалось его лицо.

— Всё в порядке. Готов ответить на все твои вопросы.

Поблагодарив, Кусанаги переступил порог.

Вокруг громоздились какие-то непонятные приборы и устройства. Возле стола у окна стоял худощавый мужчина. Рубашка с короткими рукавами была расстёгнута до груди. Действительно, в помещении стояла ужасная духота.

Юкава представил их друг другу. Худощавого мужчину звали Такэхиса Мацуда.

Последовав примеру Юкавы, Кусанаги сел на раскладной стул.

— Не знал, что у Юкавы есть друзья в полиции, — сказал Мацуда, взглянув на визитку. Говорил он без всякого выражения. Увидев, что Кусанаги достал платок, слегка улыбнулся: — Извините, наверное, жарко? Только что закончил один эксперимент.

— Да нет.

Кусанаги поостерёгся спрашивать, в чём заключался эксперимент. Даже если бы спросил, ничего бы не понял.

— Значит, вы по поводу Фудзикавы? — в лоб спросил Мацуда. Видимо, не хотел понапрасну терять время.

— Вам известно о том, что произошло с ним?

Худощавый ассистент кивнул:

— Вчера, когда смотрел новости, я не понял, что это он. Но сегодня утром позвонил один из выпускников с его курса. Только тогда я вспомнил, — Мацуда повернулся в сторону Юкавы. — И Ёкомори давеча говорил об этом происшествии.

— Я тоже не знал, что речь идёт о выпускнике нашего университета, пока он мне не сообщил, — Юкава показал на Кусанаги. — Думаю, Ёкомори тоже удивлён?

— Да. Он имел отношение не только к его дипломной работе, но и к его трудоустройству.

— А кто этот Ёкомори? — перебил Кусанаги.

— Профессор, преподаёт у нас, — ответил Мацуда. Из его объяснения следовало, что Ёкомори отвечал за распределение студентов в то время, когда Фудзикава был на четвёртом курсе.

— Когда вы в последний раз видели Фудзикаву? — спросил Кусанаги.

— Он заходил в прошлом месяце.

«Всё сходится», — подумал Кусанаги.

— Когда именно?

— Кажется, в середине.

— А по какому делу?

— У меня осталось впечатление, что какого-то конкретного дела не было. Как будто просто зашёл поболтать. Выпускники нередко бывают у нас, меня это особенно не удивило.

— О чём вы говорили?

— Дайте-ка вспомнить, — Мацуда слегка задумался, потом вновь поднял глаза. — Да, мы говорили о его фирме. Он сказал, что уволился.

— Об этом мы знаем. Фирма «Нисина инжиниринг».

— Фирма небольшая, но, насколько мне известно, с солидной репутацией, — сказал Мацуда и посмотрел на Юкаву. — Кажется, Ёкомори был несколько раздражён этим фактом.

— Ещё бы, — кивнул тот.

— Почему?

— После объясню, — сказал Юкава, подмигнув.

Вздохнув, Кусанаги вновь перевёл взгляд на Мацуду.

— Что именно Фудзикава рассказал по поводу своего увольнения?

— Ничего конкретного. Но мне расспрашивать было не совсем удобно. Сказал, что хочет начать с нуля. Я пообещал помочь советом, если возникнут какие-либо проблемы. Но с просьбой о помощи в трудоустройстве он не обращался.

— Больше Фудзикава к вам не заходил?

— Нет.

— Странно, — сказал Юкава. — Он, судя по всему, был здесь в конце прошлого месяца.

— Я его не видел, — сказал Мацуда.

Кусанаги достал снимок. Лицо ассистента вытянулось:

— Это же наша автостоянка! Откуда у вас эта фотография?

— Мы обнаружили её в квартире Фудзикавы. Видите, здесь дата — тридцатое августа.

— В самом деле, — Мацуда покачал головой. — Но зачем он её сделал?

— Куда ещё в университете мог заходить Фудзикава?

— Даже не представляю. В работе секций он не участвовал. Может, у него были знакомые среди аспирантов, но я таких не знаю.

— Понятно, — Кусанаги убрал фотографию. — А профессор Ёкомори сегодня на работе?

— Утром был, но во второй половине ушёл. Думаю, сегодня уже не вернётся.

— Что ж, придётся прийти сюда ещё раз, — Кусанаги сделал глазами знак Юкаве, тот поднялся.

— Извините, что ничем не смог помочь, — сказал Мацуда.

— Только ещё один вопрос, — быстро проговорил Кусанаги. — У вас нет никаких соображений по поводу убийства? Пусть какой-нибудь пустяк, мелочь?

Мацуда задумался. Однако после паузы покачал головой.

— Прилежный, серьёзный студент. Уверен, у него и врагов-то не было. Да и выгоды от его убийства, думаю, никакой.

Кусанаги кивнул и, поблагодарив, поднялся. В этот момент взгляд его упал на мусорную корзину. В ней лежала выброшенная газета. Он достал её.

— Забавно, что вы тоже заинтересовались этой заметкой, — Кусанаги показал газету Мацуде. В ней сообщалось о взрыве на морском пляже.

— Это Ёкомори мне принёс, — сказал Мацуда. — Странное происшествие.

— Что ты думаешь по этому поводу? — спросил его Юкава.

— Никаких соображений. Если речь идёт о взрывчатке, это территория химиков.

— К счастью для меня, это произошло на чужой территории, — рассмеялся Кусанаги и бросил газету обратно в мусорную корзину.

— «Нисина инжиниринг» занимается производством на заказ трубопроводного оборудования, — сказал Юкава, когда они вышли из пятой лаборатории и спускались по лестнице. — Но не надо понимать под этим водопровод или канализацию. Они имеют дело с гигантскими системами, использующимися в теплообменных устройствах на тепловых и атомных электростанциях. Профессор Ёкомори — один из технических консультантов этой фирмы. Поэтому, если кто-либо из его студентов захочет туда устроиться на работу, думаю, ему будет достаточно одного звонка.

— Значит, и Фудзикава устроился по протекции Ёкомори?

— Очень вероятно, что так, но, возможно, и наоборот.

— Наоборот?

— Не исключено, что сама фирма обратилась к профессору с просьбой прислать им какого-либо толкового выпускника. Не слишком известные компании — даже сейчас, когда все только о том и твердят, как трудно устроиться на работу, — испытывают сложности с квалифицированными кадрами.

— Предположим, он поступил по протекции профессора. Вопрос: отвечало ли это его желаниям?

— Ты прав, это главное. Нехорошо так говорить, но даже на четвёртом курсе студенты — это, в сущности, дети малые. По пальцам можно пересчитать тех, кто может конкретно сказать, в какой фирме хотел бы работать и вообще какой работой хотел бы заниматься. Поэтому, когда профессор настойчиво предлагает какое-то место, студенты только хлопают глазами и, как правило, соглашаются. Не знаю, был ли Фудзикава из таких.

— Может, именно поэтому он уволился из фирмы, проработав всего два года.

Приятели вышли из здания и завернули за угол на автостоянку. Она была почти квадратной, окружена со всех сторон металлической сеткой. Но въезд оставался свободным. Сейчас на ней стояло тринадцать машин.

— Студентам здесь парковаться запрещено, — сказал Юкава. — Иначе тут всё было бы забито машинами. У нынешних студентов деньги из ушей лезут.

Кусанаги принялся расхаживать по стоянке, сличая её с фотографией. Судя по всему, Фудзикава сделал снимок из здания на противоположной стороне.

— Сэнсэй, какие-то проблемы? — спросил молодой человек, подойдя к Юкаве. У него были длинные волосы, завязанные сзади в пучок. — Что-то случилось с вашей машиной?

— У меня нет машины. Но решил наконец-таки купить, присматриваю на стоянке себе по вкусу.

— Хотите не ударить лицом в грязь перед профессорами Кисимой и Ёкомори?

— Точно! Они же недавно купили новые машины. Которые, кстати? — спросил Юкава, осматривая ряд автомобилей.

— Кажется, сейчас их нет, — сказал студент, окинув взглядом стоянку. — У Кисимы — БМВ, у Ёкомори — «мерседес».

— Ты слышал? Какие крутые у нас профессора!

Кусанаги взглянул на фотографию. Среди стоящих машин действительно были и БМВ, и «мерседес». Обе сияли новизной.

Он показал фотографию студенту.

— Да, точно. Это их новые машины, — радостно подтвердил студент, после чего склонил голову набок: — Уж не тогда ли это было снято?

— Тогда — это когда?

— Дайте вспомнить. Какой-то человек с фотоаппаратом снимал здесь. Кажется, тридцатого числа, в прошлом месяце.

Кусанаги и Юкава переглянулись. Кусанаги поспешно достал другую фотографию. На ней был запечатлён Фудзикава.

— Не этот? — спросил он.

Взглянув на фотографию, студент неуверенно кивнул:

— Вроде бы он. Но на сто процентов утверждать не берусь.

— Что он ещё делал, кроме того, что фотографировал?

— Не помню, я за ним особо не наблюдал. Правда, он со мной заговорил.

— С тобой?

— Да, тоже по поводу профессорских автомобилей.

— По поводу автомобилей?

— Спросил, которая из машин принадлежит профессору Ёкомори. Ну я ему и сказал: серебристый «мерседес».

Кусанаги посмотрел на Юкаву. Тот, задумчиво поглаживая подбородок, смотрел куда-то вдаль.

4

В комнате Юити Фудзикавы стояло два металлических книжных шкафа примерно в человеческий рост высотой, набитые научными книгами и специальными журналами. Причём не только профессиональными, но и теми, что используются студентами, и даже школьные учебники, справочники и сборники задач для подготовки к экзаменам в университет. Судя по аккуратности, с которой их когда-то расставили, они отражали все этапы учёбы покойного Фудзикавы.

«Каких только чудаков не бывает на свете!» — не в первый раз подумал Кусанаги. Сам-то он на следующий день после того, как увидел себя в списке зачисленных в университет, сжёг во дворе дома всё, по чему он готовился к экзаменам.

— Ничего похожего! — за спиной Кусанаги послышался разочарованный голос молодого детектива Нэгиси, изучавшего ящики письменного стола.

— Другими словами, Фудзикава не предпринимал попыток найти новое место работы? — Кусанаги, сидевший по-турецки на полу, посмотрел вверх на полки. Детективы были заняты поисками проспектов компаний и журналов с предложениями работы.

Прошло два дня с того времени, как в квартире обнаружили труп. За сегодняшний день Кусанаги на пару с Нэгиси успели собрать информацию уже в двух местах. Первым был завод в Кавасаки, принадлежащий компании «Нисина инжиниринг». Именно там Фудзикава работал вплоть до июля.

— Вдруг заявляет: хочу уволиться. Даже предварительно не посоветовался! Видимо, уже давно накипело, сразу принёс заявление, написанное по всей форме, и говорит: «Пожалуйста, поставьте печать». Вот и всё, — круглолицый начальник отдела возмущённо выпятил губы. — Какая причина? Я и сам у него спросил. «Мне эта работа не нравится», — вот и всё, что он сказал. Чувствовалось, что переубеждать его бесполезно. Какая глупость! Много ли найдётся тех, кто выполняет работу, которая им нравится? Он занимался проектированием. Вентиляционные системы. Перешёл на эту работу после того, как в апреле в нашей компании произошла большая реорганизация. Чем он занимался до этого? Называлось «разработка заводского оборудования», но по сути то же самое. Что за безответственный поступок! Я был просто в ярости. Ну, говорю, раз не хочешь у нас работать, иди на все четыре стороны!

Приблизительно то же сказал служащий, бывший в наиболее доверительных отношениях с Фудзикавой.

— Мне кажется, ему с самого начала не нравилось в нашей фирме. Особенно это стало заметно в апреле, когда его перевели на новый участок работы. Было видно, что он работает через силу. Даже и не знаю почему.

Следующим, кого посетили Кусанаги и Нэгиси, был профессор Ёкомори. Он участвовал в научном симпозиуме, проходившем в одном из центральных отелей, поэтому договорились о встрече там же в кафе.

— Действительно, это я предложил ему работать в «Нисина инжиниринг», — сказал довольно визгливым голосом низенький лысый профессор, — но ни о каком принуждении речи быть не может! Я только объяснил ему, что в этой фирме он сможет выполнять работу, близкую к теме, которую он выбрал для своего диплома, — теплообменные системы.

Профессор слегка выпячивал грудь, чувствовалось, что он не слишком рад общению с полицейскими.

— Мы слышали, что в середине прошлого месяца Фудзикава приходил к вам в лабораторию. О чём вы говорили? — спросил Кусанаги.

— Ни о чём существенном. Извинился за то, что ушёл с фирмы, в которую я его устроил. Я сказал, что не в обиде, посоветовал побыстрее найти новую работу.

— И это всё?

— Это всё. Я могу идти? — Ёкомори не скрывал, насколько ему неприятен этот допрос.

Напоследок Кусанаги сообщил профессору, что Фудзикава фотографировал автостоянку и искал его машину, и спросил, нет ли у него каких-то идей по этому поводу.

— Никаких идей. Понятия не имею, что всё это значит, — ответил профессор.

Закончив с этим, Кусанаги и Нэгиси вновь приехали в квартиру Фудзикавы в надежде разузнать, почему он ушёл из фирмы и что собирался делать после увольнения, но не нашли ни одной зацепки.

Кусанаги, вздохнув, поднялся. Зашёл в совмещённый с ванной туалет облегчиться. Над ванной на верёвке висели плавки.

«Где-то плавал», — рассеянно подумал Кусанаги.

По результатам осмотра квартиры можно было заключить, что убитый хорошо знал преступника. В комнате не было никаких следов борьбы, к тому же нападение произошло со спины, следовательно, убитый до последнего момента ни о чём не подозревал. Оружие убийства — оставшаяся на месте преступления четырёхкилограммовая гантель, принадлежавшая, как выяснилось, самому Фудзикаве. Короче, всё выглядело так, будто преступник совершил убийство импульсивно, по какой-то причине выйдя из себя.

Но даже после такой импульсивности преступник хладнокровно и тщательно стёр отпечатки пальцев, не поленился подмести пол, чтобы не осталось упавших с головы волос. Кроме того, включил кондиционер, чтобы замедлить процесс разложения и отдалить момент обнаружения трупа. Впрочем, парадоксальным образом именно это привело к тому, что труп быстро нашли.

Справив нужду и моя руки, Кусанаги вдруг заметил маленький листок бумаги под ногами. Нагнувшись, поднял. К его разочарованию, это был всего лишь чек из кафе. Вряд ли он имел какое-то отношение к преступлению. И дата, проставленная на чеке, была куда более ранней, чем предполагаемая дата убийства.

Он хотел уже положить чек на раковину, как вдруг рука замерла. Его внимание задержал адрес кафе.

Совсем недалеко от того самого пляжа… У Кусанаги в том районе жили родственники, и он хорошо знал те места.

А дата на чеке…

Так и есть. День, когда произошёл взрыв.

5

Хидэки Нагаэ слышал, что вошёл покупатель, но даже не потрудился оторвать глаза от бульварной газетки. Как обычно, поглазеет и уйдёт. Товар не какие-нибудь там драгоценности, насчёт воров можно не волноваться. А если и утащат что-нибудь, не его головная боль. Ну, обругает хозяин, только и всего.

Маленькая лавка сувениров называлась «Волна». Здесь продавались дешёвые солнцезащитные очки, мячи, пляжные сандалии.

Ещё недавно в ней постоянно околачивалась молодёжь, с простодушной алчностью пялящаяся на всю эту мишуру.

Но сейчас уже пустота. Разумеется, купальный сезон закончился, и хозяин не зря причитает: «Для начала сентября рановато». Нагаэ и по своему опыту знал, что в обычный год в это время на пляже, расположенном через дорогу, не было недостатка в загорающих и купающихся. А в этом году — пусто.

За объяснением далеко ходить не надо. Народ ещё не очухался от произошедшего на днях взрыва. Внезапно из воды поднялся столб огня, одна из купающихся женщин погибла, а причину взрыва так и не установили — было бы странно, если кто-то захотел бы сейчас здесь искупнуться. Нагаэ и сам обходил пляж стороной. Поговаривали, что он заминирован террористами.

— В этом сезоне с торговлей закончено! — вздыхал хозяин. Возразить было нечего.

Он перелистывал страницы газеты, когда кто-то встал против него и положил что-то на прилавок. Поднял глаза — брелок для ключей. Неужто покупатель?

— Спасибо за покупку! — Отбросив газету в сторону, Нагаэ набил цену на кассовом аппарате. Брелок — четыреста пятьдесят иен.

— Скучаешь? — спросил покупатель, расплачиваясь.

Мужчина лет тридцати. Высокий, в тёмных очках. Рубашка «Армани» с открытым воротом. Судя по бледному цвету лица, не из тех, кто часто приезжает на море.

— Да, покупателей маловато, — сунув брелок в пакетик, передал вместе со сдачей.

— Наверняка из-за взрыва.

— Не иначе, — сухо отрезал Нагаэ. Этот взрыв уже в печёнках сидит!

— Мне сказали там, в соседнем кафе, — мужчина показал пальцем налево, — что ты в тот момент был поблизости.

Нагаэ, подняв голову, хотел посмотреть в глаза незнакомцу. Но тёмные очки были непроницаемы. К чему он клонит, не поймёшь.

— Вы из полиции? — спросил Нагаэ. Он уже не раз давал показания по поводу взрыва.

— Нет, я из другой области, — мужчина протянул визитку.

Взглянув на неё, Нагаэ не сдержал удивления:

— Вот уж не думал встретить здесь, на пляже, учёного-физика!

— Можно пару вопросов? Я не отниму много времени.

— Да сколько угодно, только, боюсь, от моего рассказа вам не будет никакой пользы. Люди из полиции таращились на меня так, будто я всё придумал.

— Значит, ты видел что-то удивительное?

— А что может быть удивительнее? Посреди моря — как жахнет!

— Расскажи, что это был за взрыв.

— Даже и не знаю, как описать… Неожиданно прямо из воды со страшной силой вырвался огонь. Брызги взлетели вверх на несколько десятков метров. Впечатление, как будто что-то лопнуло.

— Лопнуло?

— А потом — самое удивительное. Никто мне не верит. Огненные шарики покатились во все стороны по поверхности моря. Точно живые.

— Шарики? Покатились по морю? Любопытно… — мужчина слегка приподнял пальцем дужку очков. — Может быть, это разлетелись искры?

— Совершенно не похоже на искры! Я видел, как некоторые шарики кружились, носясь из стороны в сторону.

— А цвет?

— Что?

— Цвет. Какого они были цвета?

— Дайте-ка подумать… — Нагаэ стал припоминать увиденное в тот момент. — Жёлтые… Да, кажется, жёлтые.

— Так я и думал, — кивнул мужчина, он был явно доволен ответом Нагаэ. — Жёлтые.

— Полицейские сказали, что мне померещилось.

— Но ты знаешь, что это не так.

— Да! — Нагаэ замотал головой. — Если не хотите, не верьте.

— Я тебе верю. — Мужчина сунул пакетик с брелоком в карман. — Извини, помешал работать.

— Это всё, что вы хотели спросить?

— Да, мне достаточно. — Мужчина вышел из лавки.

Провожая его взглядом, Нагаэ представлял, как будет рассказывать об этом покупателе своим друзьям. У них глаза на лоб полезут, когда он скажет, что запросто болтал с профессором физики!

6

Такахико Умэдзато проживал в предместье Иокогамы. Жилой дом, облицованный под кирпич, стоял на одной из густо застроенных, вкривь и вкось идущих улочек.

На парадной двери — автоматический замок. Кусанаги, взглянув в блокнот и проверив адрес, нажал на номер пятьсот три. Тотчас из домофона послышалось:

— Да?

— Я из полиции, не могли бы вы уделить мне немного времени? — сказал Кусанаги в домофон.

— Опять? — в голосе чувствовалось раздражение. Наверняка местная полиция уже достала его своими расспросами.

— Извините. На пару минут.

Никакого ответа не последовало, но замок на двери щёлкнул. «Представляю, — подумал Кусанаги, — как ему всё это обрыдло!»

Дойдя до квартиры, он вновь нажал на звонок. Дверь открылась, показалось смуглое лицо.

— Извините, что побеспокоил вас. Я связался с вашей компанией, и мне сказали, что вы дома.

— Взял отгул: голова болит, — сухо сказал Умэдзато. Он был в свитере поверх майки. — Мне уже не о чем больше рассказывать.

Кусанаги показал своё полицейское удостоверение.

— Я из токийской полиции. Хотел бы задать несколько вопросов в связи с другим преступлением.

— В связи с другим преступлением? — Умэдзато удивлённо поднял брови.

— Да. Возможно, оно имеет какое-то отношение к вашей супруге.

Лицо Умэдзато едва заметно смягчилось. Мол, так и быть, побеседую с вами, если это прольёт хоть какой-то свет на причину гибели моей жены.

— Подробности спросите у тех, кто ведёт расследование. Я уже устал повторять одно и то же.

— Я уже познакомился с вашими показаниями, — кивнул Кусанаги.

Умэдзато пошире открыл дверь. Видимо, приглашая войти. Квартира была новой, но и гостиная с диваном, и кухня пребывали в полнейшем беспорядке. Только маленькая комната, застелённая циновками, была чисто убрана. В ней стоял маленький буддийский алтарь. От ароматических палочек поднимался тонкий дым.

Кусанаги опустился на диван. Умэдзато сел напротив него на стул за кухонной стойкой.

— Вы упомянули о каком-то другом преступлении. Что вы имели в виду?

Выдержав паузу, Кусанаги ответил:

— Мы обнаружили труп одного мужчины.

— Его убили?

— Ещё до конца не ясно. Но, скорее всего, так.

— Какое отношение это имеет к тому, что случилось с Рёко? Тот же преступник?

Кусанаги замахал руками:

— Нам ещё в точности ничего не известно. Но есть некоторые наводящие на размышления обстоятельства. — Кусанаги достал фотографию. Портрет Фудзикавы. — Вам известен этот человек?

Умэдзато, взяв в руки фотографию, тотчас отрицательно замотал головой:

— Впервые вижу. Кто это?

— Человек, труп которого мы нашли. Юити Фудзикава. Ваша жена никогда не упоминала его имени?

— Фудзикава? Нет, не слышал.

— В тот день… — сказал Кусанаги и немного замялся, — в день, когда скончалась ваша жена, этот человек также был на том пляже.

— Понятно, — Умэдзато вновь вгляделся в фотографию.

По чеку, найденному в квартире Фудзикавы, Кусанаги смог установить точный адрес кафе. Как он и думал, оно находилось совсем рядом со злополучным пляжем.

— Но, послушайте, — сказал Умэдзато, — из того, что он там был, ещё нельзя делать вывод, что он имеет какое-то отношение к взрыву. В тот день на пляже яблоку негде было упасть.

— Но есть одно обстоятельство, которое нельзя назвать случайным.

— Какое же?

— Этот Фудзикава окончил Университет Тэйто. Два года назад.

— Неужели? — Лицо Умэдзато слегка передёрнулось.

— А ваша жена до прошлого года работала там, — сказал Кусанаги.

Он узнал об этом, запросив в полиции Канагавы сведения о Рёко Умэдзато. Тотчас его интуитивные догадки переросли в уверенность, а именно: между двумя преступлениями существует связь.

— Да, она состояла в учебном совете, — кивнул Умэдзато.

— Другими словами, есть вероятность, что во время учёбы в университете Юити Фудзикава общался с вашей женой.

Умэдзато поднял голову. Слегка прищурил глаза.

— Вы хотите сказать, что Рёко с ним спала?

— Нет, я не имел этого в виду, — поспешно возразил Кусанаги. — Извините, я неправильно выразился. Я хотел сказать, что, возможно, они как-то пересекались в учебном процессе.

— Мы поженились в прошлом году, но были близки до этого в течение шести лет. Я лучше, чем кто-либо другой, знаю Рёко. Но она ни разу не произносила имя Фудзикавы. Мне ничего о нём не известно. — Сказав это, Умэдзато положил фотографию перед Кусанаги.

— Что ж, когда будете разбирать вещи и бумаги вашей жены, если наткнётесь на имя Фудзикавы, пожалуйста, дайте мне знать. — Кусанаги, сунув фотографию в карман, положил на стол визитку.

— Вы хотите сказать: если я найду любовную переписку? — скривился Умэдзато.

— Я этого не говорил.

— Рёко ненавидела студентов Университета Тэйто! Считают себя элитой, наглые, самовлюблённые. И при этом избалованы так, что, чуть какая-либо проблема, бегут плакаться к родителям. Детский сад! Внешне взрослые, а в душе инфантилы. Это её слова.

— Возможно, среди этих «инфантилов» был и Фудзикава.

— Возможно, — сказал Умэдзато и некоторое время молчал, точно о чём-то размышляя. Затем вновь поднял глаза. — Есть только два пункта, которые меня беспокоят. Я, впрочем, говорил об этом местной полиции…

— Какие?

— В тот день, когда мы ехали к морю, Рёко несколько раз сказала мне, что за нами следует какая-то машина.

— Кто-то был у вас на хвосте?

— Не знаю. Мне тогда это показалось невероятным, я только посмеялся.

— Когда вы приняли решение отправиться на море?

— Дня за два до этого.

— Вы кому-нибудь говорили о предстоящей поездке?

— Я никому не говорил. Про жену не знаю.

«Получается, — подумал Кусанаги, — Фудзикава постоянно следил за супругами. Если, конечно, предположить, что в преследовавшей их машине был Фудзикава».

— Что ещё вас беспокоит? — спросил Кусанаги.

Умэдзато, немного поколебавшись, заговорил:

— Я видел, что непосредственно перед взрывом к Рёко подплыл какой-то мужчина. Молодой.

— Что это был за мужчина? — Кусанаги взял на изготовку ручку и блокнот.

— Он был в защитных очках, к тому же довольно далеко, так что я его не разглядел. Вот только, — Умэдзато нервно облизнул губы, — причёска у него была, кажется, такой же, как у этого типа на вашей фотографии… Так же коротко стрижен.

Кусанаги достал фотографию и ещё раз взглянул. Мутноватые глаза Юити Фудзикавы были устремлены прямо на него.

7

На следующий день после встречи с Такахико Умэдзато Кусанаги вновь отправился в Университет Тэйто, на физико-технический факультет. Сам он окончил факультет социальных наук, но с некоторых пор входил в этот прежде столь чуждый ему серый корпус, словно к себе домой.

Подходя к зданию, он посмотрел в сторону автостоянки и остановился как вкопанный. Юкава. Физик стоял, низко пригнувшись, возле «мерседеса».

— Эй, — окликнул его Кусанаги.

Юкава вздрогнул, точно его застали врасплох за постыдным занятием, но тотчас узнал голос и успокоился.

— А, это ты, привет.

— Извини, я тебе, наверное, уже надоел. Что это ты делаешь?

— Так, ерунда, — Юкава разогнулся. — Рассматривал машину профессора Ёкомори.

— Значит, это она и есть? — Кусанаги окинул взглядом серебристый «мерседес». — Действительно, совсем новая, аж сияет.

— Поскольку Фудзикава интересовался, которая из машин принадлежит Ёкомори, я решил посмотреть, нет ли в ней чего-то особенного.

— Понятно, — Кусанаги с полуслова понял, что имел в виду Юкава. — Ищешь, не установлено ли на ней взрывное устройство.

— Каких-то особых оснований для беспокойства у меня нет, но всё же после того, что ты мне рассказал…

— О том, что Фудзикава, возможно, причастен к взрыву?

Он уже успел сообщить Юкаве, что Юити Фудзикава в тот день был на пляже.

— Узнал что-то новое? — спросил физик.

— Вчера встретился с мужем погибшей. Вероятность того, что Фудзикава преступник, повышается.

Кусанаги вкратце рассказал Юкаве, что он узнал от Умэдзато.

— Проблема в том, что именно связывает погибшую от взрыва женщину и Фудзикаву, — сказал Юкава.

— Совершенно верно. Кстати, ты узнал, о чём я тебя просил?

— О чём ты меня просил?

— Забыл? Я просил тебя разузнать, можно ли было с помощью той техники, которой владел Фудзикава, устроить взрыв.

— А, ты об этом… — Юкава потёр подбородок и устремил взгляд вдаль. — Извини, так много было дел, я отложил на потом. Теперь займусь этим.

— Пожалуйста, это важно, — сказал Кусанаги и почувствовал странную нервозность. Его удивило, что Юкава, против обыкновения, избегал его взгляда.

Глядя сбоку на физика, он вдруг кое-что заметил.

— Ты, кажется, немного загорел. Ездил на море?

— Загорел? — Юкава провёл ладонью по щеке. — Вряд ли. Просто здесь такое освещение.

— Ну, может быть.

— У меня нет времени ездить на море. Ладно, пошли внутрь.

Юкава зашагал в сторону здания, Кусанаги последовал за ним.

В этот момент сзади раздался автомобильный гудок. Обернувшись, они увидели, что на стоянку въезжает тёмно-синий БМВ.

Юкава, улыбаясь, подошёл к машине и жестами помог припарковаться.

Из машины вылез старик. Несмотря на свой небольшой рост, он был хорошо сложён, поэтому выглядел вполне солидно.

— Профессор Кисима, как прошла международная конференция? — обратился к нему Юкава.

— Как обычно, всегда одно и то же. Но рад, что смог пообщаться с тамошними ребятами.

— Наверное, устали? Три дня заседаний, банкет…

— Есть немного. Слишком затянули. Можно было ограничить количество докладов.

Юкава пошёл рядом с Кисимой, Кусанаги поспешил следом.

— Без вас, профессор, энергетический факультет просто-таки осиротел.

— Небось распустились здесь в моё отсутствие! Впрочем, постоянно звонили в гостиницу, даже надоели.

— Какие-нибудь срочные дела?

— Если бы! Всякая ерунда: «Какая у вас там погода? Если будет дождь, воздержитесь от вождения автомобиля». Как будто я дряхлый старик! Шагу ступить нельзя!

— Кто же это вам названивал?

— Какой-то молодой сотрудник. Замучил! — сказал Кисима, но в голосе его звучала весёлость.

Не успел Кусанаги подумать, что сейчас эти двое войдут в лифт, как оба, не сговариваясь, свернули на лестницу. Кисима, хоть и выглядел на шестьдесят с гаком, зашагал вверх по ступеням с поразительной бодростью.

Расставшись с Кисимой, Юкава и Кусанаги направились в тринадцатую лабораторию физической кафедры.

— Старейшина физико-технического факультета, — сказал Юкава, имея в виду Кисиму. — Некоторые считают его отцом-основателем квантовой механики. Но сейчас он босс на энергетическом отделении. Всякий мало-мальски стремящийся к знаниям студент мечтает заниматься под его руководством.

— Поразительный старик!

— Светило! — отозвался Юкава.

— Чувствуется, что на факультете его любят. Звонят предупредить, чтобы не ездил в дождливый день…

— Ну, это уж слишком. Интересно, кто звонил?

— Может, хотели подшутить: мол, не замочите свою новую машину.

— Возможно, — кивнул Юкава, но в следующий миг его лицо изменилось. Глаза устремились в одну точку, он прикусил губу.

— Что с тобой? — всполошился Кусанаги, увидев приятеля в столь непривычном состоянии.

Юкава посмотрел на него в упор.

— Что, если… — пробормотал он и тотчас с развевающимися полами халата выбежал из комнаты.

— Эй, ты куда? — Кусанаги устремился за ним.

Юкава побежал по коридору, бросился вниз по лестнице. Хоть он и занимался в секции бадминтона, трудно было ожидать такого проворства от научного работника.

Выскочив из здания, Юкава побежал к автостоянке. И только оказавшись возле машины Кисимы, остановился.

Немного отставший Кусанаги тоже остановился. По лицу его струился пот.

— Что происходит? Объясни!

Но Юкава не ответил. Он присел на корточки возле автомобиля и заглянул под днище.

Наконец он, вздохнув, покачал головой.

— Кусанаги, у меня к тебе просьба.

— Какая?

— Позови профессора Кисиму. Немедленно.

— Профессора? Зачем?

— Потом объясню. Сейчас дорога каждая секунда.

— Понял. Где мне его найти?

— На четвёртом этаже, в восточном крыле. Постарайся привести его так, чтоб никто не заметил.

— Никто не заметил?

— Да, — глубокая складка прорезала лоб Юкавы. — Если хочешь раскрыть преступление, делай, как я говорю.

8

На следующий день, ближе к вечеру, Кусанаги вновь приехал в Тэйто.

Накануне ночью он арестовал Такэхису Мацуду. Сидевшие в засаде полицейские задержали его, когда он попытался бежать после того, как проник на стоянку в доме профессора Кисимы.

Мацуда держал в руках полиэтиленовый пакет с каким-то металлическим предметом. Величиной с ладонь. Когда его арестовывали, он сказал забиравшему пакет полицейскому:

— Не приближайте это к воде. А то будете всю жизнь раскаиваться.

Вероятно, в нём заговорила совесть учёного.

Но в действительности беспокойство Мацуды не имело под собой никаких оснований. Этот металлический предмет был совсем не тем, что он предполагал. Часа за два до ареста Юкава тайком подменил его.

То, что Мацуда выкрал на стоянке, было окрашенным в металлический цвет комом самой обыкновенной глины.

— Мацуда сознался в убийстве Фудзикавы, — сказал Кусанаги, глядя на усталое лицо Юкавы, который был явно не в духе. — Надеялся выкрутиться, но, поскольку его арестовали непосредственно у дома Кисимы, он во всём сознался.

— Понял, что запираться нет смысла.

— Возможно. И всё-таки многое так и осталось для меня непонятным. Надеюсь, ты сможешь мне это объяснить.

— Хорошо.

Юкава поднялся со стула и вскинул подбородок, приглашая Кусанаги подойти.

На столе стояла жестянка из-под леденцов, наполненная водой.

Юкава взял с другого стола кулёк из промасленной бумаги и вынул из него нечто, словно присыпанное белым порошком.

— Отойди немного.

Кусанаги послушно отступил на несколько шагов назад.

Юкава приблизился к банке и быстрым движением бросил туда белый предмет. Затем быстро отошёл от стола.

Реакция была мгновенной. Из банки взвилось пламя, та с грохотом подскочила. Вода брызнула во все стороны. Некоторые капли долетели даже до Кусанаги.

— Вот это да! — воскликнул Кусанаги, доставая платок.

— Потрясающая мощь. И так мало надо.

— Что это?

— Натрий, — сказал Юкава. — Причина взрыва на пляже.

— Мацуда сказал мне, но, честно говоря, как-то не верилось, — Кусанаги опасливо заглянул в банку, буря в ней уже улеглась. — Не думал, что всё так просто. Конечно, я много раз слышал слово «натрий», но что это такое — толком не знаю. Впрочем, про гидроксид натрия или хлорид натрия мне кое-что известно.

— Натрий — это металл. Но в естественных условиях он не может сохраняться в чистом виде. Как ты только что упомянул, он существует в качестве каких-то химических соединений. Даже если взять тот натрий, который я только что бросил в воду, то его поверхность, соприкоснувшись с воздухом, мгновенно окислилась.

— И этот металл может взрываться?

— Взрывается не сам натрий. Как я уже сказал, натрий легко вступает в химическую реакцию. В частности, вступая в реакцию с водой, он, выделяя тепло, превращается в гидроксид натрия и одновременно образует водород. Этот водород, смешиваясь с воздухом, и производит взрыв.

— Вместо спичек и взрывчатки — вода и натрий, так, что ли?

— После реакции остаётся только гидроксид натрия. Но он легко растворяется в воде. Ничего удивительного, что в море не нашли никаких следов взрывчатого вещества.

— Однако, судя по эксперименту, который ты только что провёл, едва попав в воду, натрий мгновенно взрывается. Как же в таком случае преступник, Фудзикава, успел отплыть?

— Хороший вопрос. Устраивая взрыв с помощью натрия, можно использовать одну хитрость, чтобы немного отсрочить его, — установить некий таймер, который к тому же не оставляет следов.

— Каким образом?

— Существует способ покрыть металлический натрий слоем карбида натрия в качестве защитной оболочки. Однако карбид натрия тоже легко растворяется в воде.

— И что тогда происходит?

— При попадании в воду карбид натрия не даёт воде и натрию соприкоснуться, поэтому реакция не происходит. Но через какое-то время углерод натрия растворяется. Находящийся под ним натрий соприкасается с водой, и тогда…

— Бабах! — Кусанаги взмахнул руками, изображая взрыв.

— Фудзикава принёс на пляж подготовленный таким образом натрий и подплыл к Рёко Умэдзато. Затем опустил его в воду поблизости от неё. Или же, поскольку, как я слышал, она плавала на надувном матрасе, каким-то образом прикрепил натрий к матрасу.

Кусанаги понимающе кивнул. Теперь даже для него, полного профана в физике, всё прояснилось. Впрочем, поскольку преступник был мёртв, убедиться, что всё было именно так, как сказал Юкава, уже не представлялось возможным.

— По словам Мацуды, натрий был украден в середине августа, как раз тогда заходил Фудзикава, — сказал Кусанаги, вновь присаживаясь.

Мацуда проводил исследования теплообменных систем с помощью жидкого натрия. Для Фудзикавы, когда-то занимавшегося в той же лаборатории, украсть натрий не составляло труда.

— Интересно, о чём они тогда говорили — Мацуда и Фудзикава? — пробормотал Юкава, присев на край стола.

— По словам Мацуды, Фудзикава жаловался на свою судьбу. Мол, всё в его жизни происходит против его желания — и то, что он в студенческие годы попал в лабораторию профессора Ёкомори, и то, что помогал Мацуде в его исследованиях, и то, что поступил в компанию «Нисина инжиниринг». Последней каплей стало то, что в фирме его перевели на работу, которая его абсолютно не интересовала.

Юкава покачал головой:

— Как глубоко уходят корни…

— Глубоко. Сказать по правде, я ещё не всё до конца ухватил, — признался Кусанаги и раскрыл блокнот. Он хотел посоветоваться с Юкавой не только по поводу натрия, но и об обстоятельствах убийства.

По рассказу Мацуды, Фудзикава мечтал поступить в лабораторию профессора Кисимы. Однако его желанию не суждено было сбыться из-за того, что у него не оказалось необходимого для этого балла, а именно — он не прослушал спецкурс профессора Кисимы.

— Причина была весьма тривиальной: он забыл записаться в учебной части. А когда спохватился, было уже поздно, срок подачи заявлений истёк. Фудзикава поспешил в учебную часть, чтобы исправить свою оплошность, но…

— Ему не позволили, — прервал Юкава. — Мне жаловались студенты, что наша учебная часть в этом отношении необычайно сурова. Я и сам в своё время имел с этим проблемы.

— А отказала ему не кто иная, как Рёко Умэдзато.

— Понятно, — сказал Юкава.

— Тогда Фудзикава обратился с просьбой непосредственно к профессору Кисиме. Если бы профессор согласился, задним числом его могли бы включить в группу.

— И что профессор?

— Отказал, — сказал Кусанаги. — По какой причине — этого Мацуда не знает.

Юкава слегка склонил голову набок.

— Мне кажется, я знаю причину.

— И какова же она?

— Об этом после. Так как же поступил Фудзикава?

— А что он мог сделать? Он пропустил важнейший лекционный курс. В результате не смог, как мечтал, попасть в лабораторию профессора Кисимы. Волей-неволей пришлось идти к профессору Ёкомори.

— В итоге против желания учился, против желания поступил на фирму, против желания выполнял работу… И всё, получается, из-за этих двух…

— Да. Из-за Рёко Умэдзато и профессора Кисимы, — Кусанаги почесал голову. — Но из-за этого — убивать? Мацуда считает, что у него начался своего рода невроз.

— Это сказал Мацуда? — Юкава широко раскрыл глаза. — Что у Фудзикавы был невроз?

— Да.

Юкава поднял глаза к потолку. Судя по выражению лица, что-то обдумывая.

— Что с тобой?

— Нет, ничего, — Юкава потряс головой. — А что он говорит об убийстве Фудзикавы?

— По словам Мацуды, когда он узнал про то, что произошло на пляже, он по характеру взрыва и по имени жертвы догадался, что преступник не кто иной, как Фудзикава. Он тщательно осмотрел лабораторию и обнаружил, что количество натрия уменьшилось.

Мацуда тотчас отправился на квартиру Фудзикавы. Хотел убедиться в своей правоте.

Фудзикава не стал отпираться. Признался, что взрыв устроил он. Мало того, заявил, что планирует убить ещё одного человека. На этот раз — профессора Кисиму.

— В этом месте показания Мацуды становятся не вполне понятны, — продолжал Кусанаги, нахмурившись. — Якобы Фудзикава сказал ему, что теперь и вам всем крышка, а он вспылил и убил его. Почему «всем крышка», почему Мацуда пришёл в такую ярость, что совершил убийство, — это всё ещё не ясно.

— Теперь понимаю, — Юкава, поднявшись, подошёл к окну.

— Есть какие-то соображения?

— Кое-какие есть. Но ничего экстраординарного. Такое случается сплошь и рядом.

— Выкладывай, — Кусанаги повернулся вместе со стулом в его сторону.

Юкава, скрестив на груди руки, стоял у окна. Его лица не было видно.

— Для начала надо сказать несколько слов о прошлом энергетического отделения. Раньше оно называлось отделением атомной энергетики.

«Теперь понятно, чем они там занимаются!» — подумал Кусанаги.

— Название изменили из-за того, что в последние годы резко ухудшился имидж атомной энергетики. Вследствие этого и направление исследований постепенно стало меняться. Но, разумеется, сохранились и прежние темы. Одну из них разрабатывал Мацуда. Теплообменные системы, использующие жидкий натрий, строго говоря, имеют лишь одно применение. Знаешь какое?

— Нет, — честно признался Кусанаги, а про себя добавил: «И на кой чёрт мне это знать?»

— Их используют для того, чтобы охлаждать реактор на плутонии, так называемый реактор на быстрых нейтронах. Помнишь, несколько лет назад произошла утечка натрия из такого реактора?

— Да, — кивнул Кусанаги, — помню, что-то тогда писали в газетах по поводу натрия…

— После этой аварии государство потребовало свернуть планы по использованию плутония в нашей стране. Положение усугубили неуклюжие попытки заинтересованных ведомств скрыть этот инцидент. В результате все так или иначесвязанные с этим отрасли подверглись опале. Первым пострадало соответствующее производство. — Юкава, сделав несколько шагов, достал какую-то брошюру. — Я расспросил одного моего знакомого, работающего в «Нисина инжиниринг». Мои догадки полностью подтвердились. Эта компания десятилетиями разрабатывала технологию, готовясь к веку плутония, но начиная с этого года отказалась от всех исследований в этом направлении. Видимо, это и стало причиной того, что Фудзикаве пришлось сменить поле деятельности.

— Теперь я понимаю, отчего он такой невротик.

Пусть и против своей воли, но Фудзикава занимался работой, которая требовала его специальных знаний, а теперь даже это было у него отнято. Жизнь утратила для него всякий смысл.

— Следующими после промышленности, кто испытал на себе влияние пересмотра политики в области атомной энергетики, оказались научные работники, — продолжал Юкава. — Финансирование исследований, которые вёл Мацуда, также оказалось под вопросом.

— Понятно…

— Думаю, Мацуда был в постоянном страхе. Если тема его исследований будет исключена из научной программы университета, все его многолетние усилия пойдут прахом. Разумеется, и на карьере можно поставить крест.

Кусанаги вспомнил, что Мацуда по должности был всё ещё ассистентом.

— Мог ли решающим стать тот факт, что выпускник энергетического отделения совершил убийство?

— Скорее, Мацуда был напуган тем, что орудием убийства стал натрий. Известно, что натрий опасен. Если же узнают, что его украли из университетской лаборатории…

—…ему и всем, кто с ним работает, будет крышка, — вздохнул Кусанаги.

— Мне кажется, Мацуда осознавал, что, убив Фудзикаву, он не решит проблему. Но, видя у себя перед глазами виновника своих бед, не смог совладать с собой, — Юкава покачал головой. — Ты говоришь, что Мацуда заподозрил у Фудзикавы невроз. А не является ли он сам невротиком?

— Наверное, ты прав, — согласился Кусанаги. — Мацуда страшно боялся, что пойдёт дождь.

— Видимо, первоначально он не знал, где установлен натрий?

В ответ Кусанаги кивнул:

— Только когда увидел фотографию автостоянки, он догадался, что натрий — в машине профессора Кисимы. Однако в то время профессор уже уехал в Осаку на международную конференцию. Мацуда не находил себе покоя, опасаясь, что, если пойдёт дождь, натрий, вернее водород, взорвётся.

— Если б не его угрызения совести, — сказал Юкава, глядя в окно, — я бы до сих пор не догадался, что цель — машина Кисимы.

— Фотография стоянки навела меня на мысль, что Фудзикава по какой-то причине хочет взорвать машину профессора Ёкомори. Но всё обстояло иначе. Он спросил у студента, где машина Ёкомори, только для того, чтобы узнать, которая из двух новых машин принадлежит Кисиме. Если бы он непосредственно произнёс имя Кисимы, после взрыва студент наверняка бы его вспомнил. Так он, видимо, рассуждал.

Фудзикава прикрепил натрий к днищу БМВ моментальным клеем. А Юкава подменил его безобидным комком глины, устроив западню для Мацуды, пришедшего его забрать.

— Последний вопрос, — обратился Кусанаги к стоявшему к нему боком Юкаве: — Когда ты начал подозревать Мацуду?

В этом вопросе для Юкавы было что-то неприятное. Он поморщился.

— В тот момент, когда ты сообщил мне, что Фудзикава, возможно, причастен к взрыву на море. Незадолго до этого я догадался, что, скорее всего, взрыв вызван натрием.

— Но ты не сказал мне об этом. Почему?

— Действительно, — Юкава склонил набок голову. — Почему?

«Неужели хотел покрыть коллегу?» — чуть не сказал Кусанаги, как вдруг в дверь постучали.

— Войдите, — сказал Юкава.

Вошёл профессор Кисима. Кусанаги невольно вскочил.

— Спасибо вам за профессиональную работу, — сказал профессор, приветливо улыбаясь детективу.

— Это вам спасибо, — Кусанаги поклонился. Кисима действительно очень помог полиции при организации засады возле его дома.

Обсудив с Юкавой какие-то рабочие вопросы, Кисима уже собирался выйти из комнаты, когда Кусанаги окликнул его:

— Профессор!

Кисима обернулся.

— Профессор, почему вы не позволили Фудзикаве слушать ваши лекции?

Кисима, посмотрев ему в глаза, улыбнулся.

— Вы занимаетесь каким-нибудь спортом?

— Дзюдо.

— Тогда вы должны понимать, — сказал Кисима. — Какой бы уважительной ни была причина, спортсмен, забывший заявить о своём участии в соревнованиях, не будет допущен к ним. Ибо такой спортсмен не сможет победить. Наука — это тоже борьба. В ней ни к кому не может быть снисхождения.

Усмехнувшись, профессор вышел.

Застывший в изумлении Кусанаги повернул голову в сторону Юкавы.

Тот, хмыкнув, посмотрел в окно и сказал:

— Дождь пошёл.

Часть 5. Внетелесный опыт

1

Кондиционер сломался в самый неподходящий момент. Уже месяц, как кончился весенний сезон дождей. С раннего утра зашкаливало за тридцать. И сегодня — тоже. А дальше станет ещё жарче.

Хироси Уэмура, держа в левой руке веер, вяло тыкал пальцем по клавиатуре, постоянно прерываясь, чтобы вытереть с шеи пот лежавшим под рукой полотенцем. Обычно незаметное тепло, идущее от компьютера, сегодня казалось невыносимым.

«Пойти, что ли, в гостиную», — подумал он, обмахиваясь веером. Кроме комнаты, в которой он обычно работал, была ещё маленькая комнатка в традиционном японском стиле, использовавшаяся как спальня. Если отодвинуть перегородку, в гостиной будет попрохладнее.

Но тотчас спохватился, что делать этого нельзя: в спальне — его сын, Тадахиро, и он нездоров.

От рождения болезненный, Тадахиро даже сейчас, перейдя во второй класс, если подхватывал простуду, потом долго не мог выздороветь. То же и на этот раз. Четыре дня назад пожаловался на головную боль, затем начался жар, который с каждым днём только усиливался, никаких намёков на улучшение. Лекарства сбивали температуру, но к вечеру она вновь подскакивала. Прошлой ночью опять поднялась до тридцати девяти. Из-за необходимости присматривать за больным ребёнком Уэмура никак не мог сосредоточиться на работе.

Он был свободным журналистом, в настоящий момент работал с четырьмя издательствами и писал главным образом статейки для еженедельных журналов. Сроки одной из заказанных статей уже поджимали. До вечера нужно было что-нибудь состряпать по поводу новых развлекалок в мобильных телефонах. Если бы не это, он бы и сейчас неотлучно сидел возле сына.

Холод тоже, конечно, плохо, но из-за духоты невозможно выспаться, весь день как сонная муха. К счастью, в комнате, где спит Тадахиро, кондиционер работает.

Уэмура посмотрел на настольные часы. Уже больше двух! До срока сдачи осталось три часа. В обычных условиях он бы справился в два счёта. Но в комнате, где жарко, как в бане, сосредоточиться — выше человеческих возможностей. И уличный шум, врывающийся в окно, как назло, именно сегодня был сильнее обычного.

Повесив полотенце на шею, он положил руки на клавиатуру и приготовился что-нибудь выжать из себя, как вдруг уж совсем некстати раздался звонок в дверь. Уэмура, выругавшись, поднялся, достал бумажник. Наверняка какой-нибудь очередной сборщик подати.

Но, открыв дверь, он увидел живущую по соседству Сатиэ Такэду. Мать Рёты, школьного приятеля Тадахиро.

— А, это вы, чем могу быть полезен? — спросил Уэмура, подумав, что дамочка пришла по делам родительского комитета.

— Я слышала, Тадахиро опять простудился?

— Да, — буркнул Уэмура, — как обычно.

— Вы так легкомысленно к этому относитесь! Ребёнку нужен уход! А вы небось из-за своей работы бросили его на произвол судьбы!

— Не знаю, что вы имеете в виду. Я уложил ребёнка в постель.

— Позвольте я войду. — Сатиэ сбросила сандалии и, не выпуская из рук пакет с покупками, ворвалась в квартиру. — Ну и духота! Что это? Кондиционер отключён?

— Сломался. Но в комнате Тадахиро нормально.

Не дослушав объяснений, Сатиэ отодвинула перегородку.

— Тадахиро, как ты себя чувствуешь? — заговорила она. Видимо, Тадахиро не спал.

Уэмура вошёл вслед за ней в спальню. Благодаря кондиционеру здесь царила приятная прохлада. Облегчённо вздохнув, он посмотрел в глубь комнаты. Тадахиро лежал на расстеленной на циновках постели.

— Ты в порядке? — спросил он сына.

Тадахиро едва заметно кивнул. Кажется, цвет лица по сравнению со вчерашним стал получше.

— Ты не голоден? Может быть, тебе что-нибудь приготовить? — спросила Сатиэ, присаживаясь возле постели.

— Горло пересохло.

— Съешь яблочко, я только что купила, — сказав это, она приподнялась, но тотчас воскликнула: — А это что такое?

Схватила лежавший возле постели альбом для рисования.

Уэмура купил его, чтобы проводившему много времени в постели Тадахиро было не так скучно. И коробка с цветными карандашами всегда лежала у изголовья.

На странице, которую разглядывала Сатиэ, было изображено что-то вроде стены. Посредине какой-то прямоугольник красного цвета. Вообще-то Тадахиро рисовал неплохо, но в данном случае было трудно понять, что изображено.

— Что это такое? — вновь спросила Сатиэ.

Тадахиро покачал головой и сказал:

— Не знаю.

— Как так? Ведь это же ты нарисовал?

— Я. Но что это — не знаю.

— Так что же это? — повторила вопрос Сатиэ, повернувшись в сторону Уэмуры.

— Я дремал, и вдруг мне почудилось, что я медленно поднимаюсь вверх, — Тадахиро посмотрел на отца, потом на Сатиэ и продолжил: — Я выглянул в окно и увидел вот это. Кажется, я довольно высоко поднялся.

— Что всё это значит? — Уэмура выхватил тетрадь из рук Сатиэ и впился глазами в рисунок. Затем устремил взгляд в окно.

Квартира находилась на втором этаже. Прямо за окном виднелись большие дугообразные ворота в здании пищевого комбината.

2

Узнав обстоятельства, при которых был найден труп, Кусанаги потерял всякую охоту ехать на место преступления. Разумеется, его коллеги наверняка испытывали те же чувства. У всех на лицах было написано: я бы предпочёл остаться и заняться аналитической работой.

Труп обнаружили в квартире шестиэтажного дома в районе Сугинами. Дом был рассчитан в основном на холостых, одиноких квартиросъёмщиков, так что в нём преобладали однокомнатные квартиры. В квартире номер пятьсот три, в которой был найден труп, сразу за порогом начинался узенький коридорчик, за которым располагались кухня-столовая и жилая комната.

Труп женщины лежал в этом узком коридоре. В чёрной майке, в мини-юбке, почти без косметики. Ничком, головой в сторону выхода. Кто-то из следственной бригады сразу предположил, что женщина была убита в тот момент, когда пыталась удержать уходящего мужчину. Вряд ли это можно было по праву назвать дедуктивным методом, но Кусанаги показалось вполне правдоподобным.

С идентификацией проблем не возникло: в сумочке лежало водительское удостоверение, фотография на нём принадлежала убитой. Таэко Нагацука. Подтвердилось, что именно она снимала квартиру. Месяц назад ей исполнилось двадцать восемь.

Первой неладное заподозрила женщина, проживающая в соседней квартире. Прошлым вечером, возвращаясь с работы и проходя мимо пятьсот третьей, она почувствовала неприятный запах. Зная, что в квартире проживает девушка, она решила, что это временно, и не стала поднимать шум. Однако на следующее утро, то есть сегодня, вонь только усилилась. Тогда она по дороге на работу позвонила по мобильному телефону и пожаловалась в управляющую компанию. Человек, отвечающий за управление домом, пришёл во второй половине дня. Предварительно он на всякий случай ещё раз позвонил в пятьсот третью, но, судя по тому, что сработал автоответчик, Таэко Нагацука отсутствовала.

Сотрудник компании предположил, что она куда-то уехала отдыхать и забыла выбросить пищевые отходы. В летний сезон такое совсем не редкость. Поэтому он кроме дубликата ключа прихватил мусорный мешок и марлевую повязку. Предусмотрительность, основанная на прошлом опыте.

В конце концов ни мусорный мешок, ни дубликат ключа не понадобились. Дверь в квартиру оказалась не заперта. Что же касается вони, то её источником, как выяснилось, были отнюдь не пищевые отходы.

Однако заслуживает всяческих похвал то, что, прежде чем отворить дверь, он надел марлевую повязку. Это было правильным решением. Если бы он её не надел, его бы немедленно стошнило, что нанесло бы существенный вред последующей криминологической экспертизе. К счастью, он вывалил содержимое своего желудка, успев добежать до чёрной лестницы.

Учитывая обстоятельства, даже для членов следственной бригады, как бы ни были они привычны к виду трупов, осмотр места преступления оказался делом нелёгким.

Кусанаги, только чтобы не приближаться к трупу, занялся обследованием дальней комнаты. Но от вони было никуда не деться, он с трудом сдерживал тошноту.

На шее трупа остались следы удушения. Других внешних повреждений не было. В комнате, насколько можно было судить по беглому осмотру, отсутствовали следы борьбы.

— Ясное дело — мужик! — сказал детектив, который, надев белые перчатки, изучал содержимое мусорного ведра. — Как пить дать, пришёл, чтобы поставить точку в отношениях. Баба — в слёзы: «Не бросай меня!» А ему бы только поскорей убраться. Потому что — жена, дети. Затеял интрижку ради забавы. Эти слёзы ему поперёк горла. Разозлившись, крикнул: «Заткнись! Надоела! Между нами всё кончено!» — ну или что-то в этом роде. Тогда баба, утирая слёзы, говорит: «Что ж, хочешь уйти — уходи! Если тебе милее твоя старая ведьма, катись к ней. Но предупреждаю: я всем расскажу о том, что между нами было. И твоей жене, и у тебя на работе!» Мужчина, разумеется, в панике: «Эй, постой! Не смей этого делать!» На что она: «Меня теперь не остановишь, сделаю так, как сказала». Понесло, вот-вот забьётся в истерике. Положение аховое. Того гляди, схватит телефонную трубку и начнёт названивать. Мужчина вспылил, начал душить её. В общем, что-то такое…

Нарисовавший эту красочную картину детектив Югэ, на год старше Кусанаги, имел привычку с ходу рассуждать вслух, разыгрывая в лицах произошедшее. Это всегда забавляло его коллег. Даже начальник бригады Мамия, не любивший болтунов, слушал его с улыбкой.

Тем не менее сказанное Югэ было не лишено здравого смысла. В случаях, когда убита одинокая женщина, ищи связь с мужчиной — это азы криминалистики. Вот и Кусанаги рылся в бумагах, надеясь отыскать мужской след.

Вдруг рука Кусанаги замерла. Он наткнулся в папке на визитную карточку. Агент страховой компании, некто Нобухико Курита. Но более всего внимание Кусанаги привлекло то, что на свободном месте визитки было написано от руки: «Зайду двадцать второго».

— Начальник, подойдите-ка сюда! — подозвал он Мамию и показал визитку.

Тучный Мамия повертел визитку в своих толстых пальцах.

— Страховой агент? Двадцать второго?

— Не в этот ли день произошло убийство? — предположил Кусанаги. — Три дня назад.

— Видимо, придётся основательно побеседовать с ним, — сказал Мамия, возвращая визитку Кусанаги.

Тот на пару с Югэ наведался в страховую компанию, где работал Нобухико Курита, через два дня после обнаружения трупа. На то, что они не встретились с ним сразу, по горячим следам, имелась веская причина. Выяснилось, что дата на визитке, а именно «двадцать второе», написана не просто так.

Именно двадцать второго июля убитая Таэко Нагацука встретилась утром в кафе со своей живущей неподалёку младшей сестрой. Они собирались обсудить, что подарить отцу в связи с его выходом на пенсию. Сестра со слезами на глазах рассказывала, что, несмотря на неожиданно большое выходное пособие, он мучается оттого, что отныне никому не нужен.

В кафе сёстры заказали своё любимое лакомство — фруктовый мармелад. Входящая в состав этого мармелада фасоль была обнаружена в желудке Таэко Нагацуки во время вскрытия. По тому, насколько она переварилась, было установлено приблизительное время смерти — с часу, когда Таэко рассталась с сестрой, и до трёх часов дня.

Расставаясь с сестрой, Таэко сказала: «Извини, мне пора, ко мне должен зайти один человек». Не был ли тот, о ком она говорила, Нобухико Куритой?

Кроме того, любопытную информацию сообщили сотрудники фирмы, в которой работала Таэко. Она познакомилась с Куритой через посредничество своего начальника, взявшего на себя роль свата. Таэко не выказала интереса, и затея в конце концов расстроилась. Однако так случилось, что в то же время Таэко заключила договор со страховой компанией, в которой работал Курита. И тот, со своей стороны, сделал всё от него зависящее, чтобы она получила как можно более выгодные условия.

По предположению сотрудников, Курита отнюдь не смирился с отказом Таэко и не оставлял надежд каким-то образом добиться её расположения.

В страховой компании девушка за стойкой одарила детективов обворожительной улыбкой. Югэ не стал сообщать, что они из полиции, сказал только, что им необходимо посоветоваться с господином Куритой по одному важному делу. Ничего не заподозрив, девушка попросила подождать и удалилась.

Через несколько минут появился затянутый в строгий костюм невысокий человек с профессиональной улыбкой на лице. Волосы у него были гладко зачёсаны на косой пробор, казалось, даже брови старательно причёсаны. Глядя на его ухоженную кожу, можно было подумать, что он только что принял ванну.

Представившись, Курита выжидающе посмотрел на посетителей. От Кусанаги не ускользнуло, что он как будто смерил их взглядом, оценивая. Хоть на лице у него и застыла улыбка, Курита явно был настороже.

Югэ, улыбаясь, перегнулся через стойку и, приблизив к нему лицо, шепнул:

— Мы из полиции. Нам необходимо задать вам несколько вопросов.

От страха лицо страховщика мгновенно побелело.

Выйдя из здания, они зашли в ближайшее кафе. Когда Югэ сообщил об убийстве Таэко, Курита вздрогнул, заявил, что ничего не знал, и умолял рассказать, как всё произошло. На глаза его навернулись слёзы. «Если это спектакль, — подумал Кусанаги, — то он великолепный актёр».

— Когда вы в последний раз виделись с Таэко Нагацукой? — спросил Югэ.

— Дайте вспомнить, — Курита достал записную книжку. Рука, которой он открывал её, заметно дрожала. — Двадцать первого июля. В пятницу, вечером. Надо было уладить формальности с переоформлением автомобильной страховки.

— В пятницу? Нагацука должна была быть на работе.

— Насколько я знаю, в тот день у неё был выходной.

Это была правда. Косметическая фирма, в которой работала Нагацука, перенесла выходной по случаю Праздника моря с двадцатого июля на двадцать первое, чтобы гулять три дня подряд — в пятницу, субботу и воскресенье. Но, разумеется, тот факт, что Курита знал об этом, вовсе не снимал с него подозрений.

— Точно двадцать первого? Не двадцать второго? — настаивал Югэ.

— Двадцать первого. Никакой ошибки, — сказал Курита, ещё раз заглянув в свою записную книжку.

— Позвольте-ка посмотреть.

— Пожалуйста, — Курита протянул записную книжку Югэ.

Кусанаги заглянул сбоку. В колонке на двадцать второе июля было вписано имя Таэко Нагацуки, но исправлено на двадцать первое. Когда Кусанаги указал на это, Курита нисколько не смутился.

— Первоначально я собирался к ней двадцать второго… Дело в том, что вообще-то мы договаривались на пятнадцатое. Я пришёл пятнадцатого, но не застал её дома, поэтому написал на визитке, что приду вновь двадцать второго, и бросил её в почтовый ящик. На следующий день госпожа Нагацука позвонила и попросила прийти двадцать первого.

В его объяснении не было противоречий, не придерёшься. Но, с другой стороны, предвидя разговор с полицейскими, сочинить стройную историю не составляло труда.

— В вашем календаре, — заговорил Югэ, — днём двадцать второго ничего не значится. Где вы были в это время?

— Двадцать второго? — Курита задумался, прикрыв рукой рот. — В тот день я был в Камаэ.

— В Камаэ?

— Видите ли, — Курита сильно потёр лицо, — накануне я немного перепил и в тот день неважно себя чувствовал, поэтому, посетив утром клиента, остановил машину возле реки Тамагавы и немного поспал.

— Как долго? — спросил Югэ. — С какого часу до какого?

— Кажется, с полудня до трёх. Можно вас попросить не говорить об этом на моей работе?

— Разумеется, — заверил его Югэ, стрельнув глазами в сторону Кусанаги. Мол, как-то сомнительно.

— Машина принадлежит компании?

— Нет, моя собственная.

— Скажите марку и цвет.

— «Мини Купер», красный.

— Пижонская тачка. После покажете её нам.

— Без проблем. — Глаза Куриты беспокойно бегали.

На следующий день Куриту обязали «в добровольном порядке» явиться в полицию для дачи показаний. В распоряжении полиции оказалась важная информация. Исходила она от женщины, держащей лавку окономияки^[1] по соседству с домом, в котором проживала Таэко Нагацука. Эта женщина, крайне недовольная тем, что владельцы дома устроили автостоянку прямо напротив её лавки, заметила, что два дня подряд, двадцать первого и двадцать второго, на ней останавливалась одна и та же машина. Она собиралась дождаться водителя и высказать ему в глаза своё неудовольствие, но отвлеклась на покупателей и упустила момент, когда машина уехала.

На вопрос, что это была за машина, уже немолодая женщина уверенно заявила:

— Не знаю, как называется, но точно помню, что маленькая. Чем-то напоминает старые машины.

Когда же детективы показали ей фотографии нескольких автомобилей, она без колебаний выбрала «Мини Купер». Более того, сказала, что машина была красного цвета.

Курите устроили основательный допрос. Теперь уже почти никто в следственной бригаде не сомневался, что он убийца. Был расчёт, что под натиском перекрёстных вопросов он где-нибудь да проколется.

Однако Курита в убийстве не сознавался. Вновь и вновь отбивая атаки полицейских, он чуть не плакал, но продолжал упорно отрицать свою вину. И по-прежнему настаивал на своём алиби.

Волей-неволей Кусанаги с коллегами пришлось отправиться в Камаэ проверять алиби. Если Курита действительно останавливал машину на берегу реки, наверняка найдутся очевидцы. А если они найдутся, то придётся начинать расследование с нуля.

— Только зря тратим время, — угрюмо сказал Югэ.

Предчувствие старшего коллеги оправдалось. Два дня подряд полицейские ходили вокруг места, где, как утверждал Курита, он остановил машину, но не нашлось никого, кто бы видел красный «Мини Купер». Впрочем, место было пустынное, закрытое подходящим к самой реке зданием пищевого комбината.

В следственном штабе вновь возобладало мнение, что Курита врёт и что он-то и есть главная птица, как вдруг…

В полицейский участок Сугинами, где был организован следственный штаб, пришло письмо. Отправителем значился человек, живущий в Камаз.

Содержание письма было столь удивительным, что ошеломило даже бывалых детективов.

3

В пластмассовый поднос, похоже стянутый в студенческой столовой, Манабу Юкава налил жидкость для мытья посуды. Затем опустил в неё кончик соломинки, легонько подул — куполом вздулся мыльный пузырь.

После этого Юкава достал что-то из кармана своего белого халата. Нечто, напоминающее стопку круглых металлических монет.

— Неодимовый магнит, — пояснил Юкава, приблизив его к мыльному пузырю.

Неожиданно пузырь заскользил по поверхности подноса, приближаясь к магниту. Юкава стал двигать магнитом, пузырь послушно следовал за ним.

— Что за чудеса! — воскликнул Кусанаги. — Не из железа, а притягивается!

— Как думаешь, что это? — спросил Юкава, возвращая магнит в карман. Физик находил странное удовольствие в том, чтобы издеваться над своим невежественным приятелем.

— Наверное, всё дело в моющей жидкости. Наверное, ты подсыпал в неё металлическую пыль.

— С металлической пылью вряд ли получится надуть пузырь.

— Ну, всё равно что-то подмешал. Какое-нибудь вещество, которое притягивается к магниту.

— А вот и нет, ничего я не примешивал. Это обычный раствор жидкости для мытья посуды.

— Значит, жидкость для мытья посуды притягивается к магниту?

— Теоретически это возможно, но в данном случае другое, — сказал Юкава, подошёл к мойке и достал две большие чашки из коробки с мытой посудой. «Опять растворимый кофе!» — поморщился Кусанаги.

— Так что же это такое? — взмолился он. — Кончай уже свои шуточки и рассказывай!

— К магниту притягивается не жидкость, — не спеша насыпав в чашки кофейный порошок, Юкава обернулся, — а воздух внутри пузыря.

— Воздух?

— Строго говоря, кислород. Кислород обладает сравнительно сильным парамагнетизмом. Парамагнетизм — это, если тебе неизвестно, свойство притягиваться к магниту.

— Удивительно! — Кусанаги всмотрелся в мыльную полусферу, возвышающуюся над подносом.

— Увы, нет ничего упорнее людских предубеждений. Знаешь же, что внутри мыльного пузыря воздух, но, поскольку его не видно, напрочь забываешь о его существовании. По этой же причине мы в нашей жизни очень часто упускаем из виду то, что лежит на поверхности. — Юкава налил кипяток из электрочайника и, легонько перемешав, передал одну чашку Кусанаги.

— Получается, наша жизнь состоит из сплошных заблуждений.

— Может, оно и к лучшему, — Юкава с удовольствием отхлебнул кофе. — Ну а теперь давай продолжение своей истории.

— До какого места я рассказал?

— До выхода души из тела. Ты закончил на том, что в следственный штаб пришло письмо, в котором сообщалось, что у ребёнка душа вышла из тела.

— Ну да, — Кусанаги отпил кофе.

Отправителем письма был некто Хироси Уэмура. Он написал, что взяться за перо его побудило желание во что бы то ни стало пролить свет на убийство, произошедшее в Сугинами. Про перо он, конечно, загнул: письмо было напечатано на компьютере.

Уэмура подчёркивал, что не имеет никакого отношения к самому преступлению, но при этом утверждал, что его сын может оказаться важным свидетелем, а именно в связи с «красным автомобилем», следы которого в Камаэ все последние дни безуспешно искали полицейские.

Короче, его сын Тадахиро двадцать второго июля видел красный «Мини Купер», припаркованный неподалёку, на берегу реки. В письме даже указывалось время — около двух часов дня.

Если б письмо на этом заканчивалось, можно было бы только поздравить себя с удачей и немедленно выезжать на место, чтобы выслушать подробный рассказ. Но всё было не так просто.

Однако, добавлял автор письма, сын его стал очевидцем не вполне обычным способом. Он лежал с высокой температурой в постели, как вдруг произошло невероятное: его душа отделилась от тела и смогла наблюдать то, что в обычном состоянии было недоступно для зрения.

Когда один из полицейских дочитал до этого места, все, кто был в штабе, оцепенели. Затем раздались голоса удивления, робкие смешки, вскоре перешедшие в гневные выкрики. Отнеслись со всей серьёзностью, а оказалось, что это обычный розыгрыш!

Но в письме было ещё кое-что, от чего нельзя было так легко отмахнуться: сразу после внетелесного опыта мальчик нарисовал увиденное, и на рисунке отчётливо изображён красный «Мини Купер». К письму прилагался полароидный снимок с рисунка.

— В письме был указан телефон, я позвонил. Подумал, может, у человека с головой не всё в порядке, но Уэмура, по крайней мере судя по телефонному разговору, вполне нормален. Он сказал, что опасался, как бы письмо не приняли за дурную шутку, поэтому очень признателен за звонок. Говорил он вежливо и произвёл в общем и целом приятное впечатление.

— О чём вы говорили? — спросил Юкава.

— Прежде всего необходимо было подтвердить всё то, что было в письме. Вернее сказать, я хотел понять, насколько серьёзно написано письмо. Уэмура клялся, что всё написанное — правда. Его заверения звучали очень убедительно.

— Если ты обо всём судишь исходя из критерия «убедительности», славная у тебя работёнка! — парировал Юкава, усмехнувшись.

Кусанаги рассердился:

— Разумеется, я не поверил! Я только сообщаю тебе информацию, касающуюся Уэмуры.

— «Правдоподобный», «убедительный» — всё это не имеет никакого значения в качестве информации, — Юкава, не выпуская чашки из рук, опустился на стул. — В этой ситуации главное — доказательства. У тебя есть доказательства, что в тот злополучный день душа ребёнка вышла из его тела?

— Ты говоришь так, будто заранее уверен, что таких доказательств быть не может.

— Учёный никогда не должен пренебрегать никакими фактами. Если доказательства есть — предъяви. Только предупреждаю, что сам по себе рисунок ничего не доказывает. Можно предположить, что парень слышал от кого-то, что полиция ищет людей, видевших красный автомобиль, а после нарисовал.

Кусанаги, недовольно фыркнув, присел на край стола.

— Я тоже так рассуждал.

— Вот как? — Юкава поднял глаза на Кусанаги. — Хочешь сказать, что у тебя есть более веские доказательства?

— Да, — сказал Кусанаги. — В тот же день, когда у мальчика душа вышла из тела, Уэмура показал рисунок знакомому редактору журнала. Даже предложил опубликовать. Забыл упомянуть, что Уэмура — журналист.

— Под «тем же днём» ты имеешь в виду двадцать второе июля?

— Да, разумеется. День, когда в Сугинами была убита Таэко Нагацука. Понятное дело, в то время Уэмура ещё ничего не знал о произошедшем. Он и представить не мог, какой важный смысл заключён в этом рисунке.

Кусанаги показалось, что глаза за стёклами очков в чёрной оправе вспыхнули. Наконец-то Юкава стал проявлять интерес.

— Ну что? — спросил Кусанаги. — Чем не доказательство?

Однако Юкава ничего не ответил и долгое время молча попивал из чашки свой отвратительный кофе. Его глаза были обращены в сторону окна.

«Иди к своему профессору Галилею, может, он поможет!» — таков был приказ начальника Мамии. Уже все в управлении знали, что у Кусанаги есть приятель-физик и что он не раз давал ценные советы, когда полиция вставала в тупик перед неразрешимой загадкой.

Сказать по правде, следственный штаб пребывал в крайне щекотливой ситуации, не зная, как поступить с письмом Уэмуры. Сама по себе информация была чрезвычайно важной. Проблема заключалась в том, каким путём она была получена. В своём нынешнем виде приобщить её к материалам следствия невозможно. И в то же время никто не мог решиться полностью её проигнорировать.

То, что Уэмура — журналист, было ещё одной головной болью. Начальство не хотело, чтобы газеты раструбили об этом казусе.

— Согласно Линн Пикнетт, — заговорил Юкава, поставив чашку на стол, — каждый десятый имел внетелесный опыт. Кажется, в её книге этот феномен так и называется — выход души из тела. Человеку кажется, что он воспаряет вверх, слышит голоса, видит отдалённые места, о которых до этого ничего не знал. По словам автора, увиденные в таком состоянии места при последующей проверке в большинстве случаев совпадают в мельчайших деталях. Два английских учёных изучали этот феномен и пришли к выводу, что сознание в какой-то форме может покидать тело и получать информацию в отдалённом месте.

Договорив, Юкава посмотрел на Кусанаги и усмехнулся:

— Может, и с этим мальчишкой произошло что-то похожее? Если так, то выход души из тела оказал полиции неоценимую услугу.

— От тебя ли я это слышу? — Кусанаги нахмурился. — Кончай шутить. Не могу же я так и написать в своём отчёте!

— А что такого? Пиши как есть. Твой отчёт будет новым словом в криминалистике.

— Слава первопроходца меня как-то не прельщает, — ответил Кусанаги, почёсывая затылок.

— Не обижайся. Я заговорил о книге Линн Пикнетт только для того, чтобы продемонстрировать тебе: люди, утверждающие подобные невероятные вещи, не такая уж редкость. Но если не отвлекаться на всякую чепуху и сосредоточиться на объективных фактах, возможно прийти к совсем другой разгадке.

— Что ты хочешь сказать?

— Пока я слушал твой рассказ, мне прежде всего пришли в голову две версии. Разумеется, я исхожу из предположения, что ни этот Уэмура, ни его сын не врут, — Юкава выставил два пальца. — Во-первых, случайное совпадение. Мальчику приснилось, что его душа вышла из тела; проснувшись, он это нарисовал. Что случайно совпало с показаниями подозреваемого в убийстве.

— Это версия моего начальника.

Молодой физик удовлетворённо кивнул:

— Я всегда говорил, что твой начальник обладает рациональным мышлением.

— На мой взгляд, он просто зануда. Вторая версия?

— Заблуждение мальчика, — сказал Юкава. — Он действительно когда-то видел «Мини Купер». Разумеется, не во сне. Однако увиденное не произвело на него сильного впечатления, и он о нём забыл. Но из-за высокой температуры, когда сознание пришло в расстройство, он бессознательно вспомнил виденное когда-то. В результате перепутал время и место.

— И убедил себя, что во сне его душа покинула тело и увидела то, что он впоследствии нарисовал, так?

— Именно, — кивнул Юкава.

Кусанаги, скрестив на груди руки, вздохнул. Такого рода ошибка восприятия казалась вполне возможной.

— По-моему, маловероятно, — сказал он, — чтобы сон мог до такой степени совпасть с признаниями подозреваемого. Совпадают даже такие детали, как белая крыша и белая полоса на капоте. Особенности раскраски, которые есть только у «Мини Купера».

— Может быть, мальчик помешан на автомобилях.

Кусанаги потряс головой:

— Уэмура уверяет, что его сын в автомобилях ничего не смыслит.

— Гм…

— Сложнее со второй версией. Если предположить, что мальчик допустил ошибку, проблема — когда он в действительности видел «Мини Купер»? Это могло бы как-то помочь следствию.

— Думаю, это не так трудно выяснить, — сказал Юкава. — Сравнить рисунок с реальной местностью и установить, с какой точки мальчик видел машину. Затем узнать, когда мальчик находился в этой точке.

— Ты прав, — согласился Кусанаги.

— Что ж, желаю удачи. Если что-то добудешь, сообщи, буду благодарен.

— Как? Ты не составишь мне компанию?

— Дело элементарное, — Юкава нахмурился, — мне кажется, ты один вполне справишься.

— Сам сказал: если исходить из предположения, что Уэмура и его сын говорят правду. То есть нельзя исключить возможность того, что всё это брехня. Необходимо лично встретиться с Уэмурой и его сыном. Но… — Кусанаги встал и положил руку на плечо физика. — Неужто ты полагаешь, что я, ничего не смыслящий в естественных науках, смогу их вывести на чистую воду?

Юкава недовольно поморщился:

— Вот уж не ожидал, что дождусь от тебя такой речи! — Не выпуская из руки чашку, он нехотя поднялся со стула.

4

Место, в котором, по утверждению Нобухико Куриты, он находился днём двадцать второго июля, располагалось на берегу реки Тамагавы, возле дамбы, где можно было спуститься на машине к самой воде. Там-то он якобы и остановил свой «Мини Купер», чтобы поспать.

— Поскольку он прогуливал работу, для него было предпочтительнее остановиться где-нибудь подальше от людских глаз. Но, к счастью или к несчастью, его кое-кто заметил, — сказал Юкава, стоя на пустынном берегу.

— Ещё неизвестно, говорит ли Курита правду, — заметил Кусанаги.

— Но не слишком ли ловко придумано? Место-то действительно существует.

— Может быть, он часто заезжает сюда днём, чтобы передохнуть. Поэтому сразу назвал, когда потребовалось алиби.

— Знаешь, что я тебе скажу? — Юкава внимательно посмотрел на Кусанаги. — Ты делаешь успехи. Наконец-то ты научился логически мыслить.

— Не мели чушь! Любому детективу это понятно.

— Тогда извини. Кстати, что это за здание? — Юкава показал пальцем на тёмное строение, возвышавшееся на противоположном берегу.

— Это… подожди-ка, — Кусанаги раскрыл карту, — пищевой комбинат.

— Стоящую здесь машину лучше всего видно оттуда.

— Верно, — сказал глядевший в карту Кусанаги и вдруг ахнул.

— Что там такое?

— Я искал дом, в котором живёт Уэмура, и, представляешь, оказывается, он находится с другой стороны комбината.

— С другой стороны? — Юкава поднял глаза на тёмное здание. — Иначе говоря, из окна его дома увидеть это место невозможно.

— Как бы то ни было, пошли, — сказал Кусанаги.

Сразу после звонка за дверью послышались торопливо приближающиеся шаги. Тотчас щёлкнул замок, открылась дверь и показалось загорелое лицо.

— Это вы звонили мне?

Кусанаги представился.

— А, очень рад, проходите. Уэмура. Я вас ждал, — мужчина улыбался, не скрывая своей радости. Кусанаги подумал, что его, полицейского, впервые встречают с таким радушием.

— Утром приходил электрик и починил кондиционер. Пока он был сломан, я совершенно не мог работать.

Уэмура провёл Кусанаги и Юкаву в гостиную. Обеденный стол сиял чистотой, — видимо, хозяин успел к их приходу прибраться. Усадив гостей, Уэмура достал из холодильника ячменный чай.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — сказал Кусанаги.

— Извините, что так грязно: нет женской руки, — Уэмура непривычными движениями поставил перед ними стаканы с чаем.

— Вы не женаты?

— В разводе. Уже три года, — ответил Уэмура без сожаления.

Кусанаги как бы между прочим осмотрел комнату. Практически никаких украшений, мебель подчёркнуто функциональна. Металлические шкафы с папками создавали впечатление, что они не в квартире, а в офисе. В кухонном отсеке на полках минимум посуды.

Уэмура, отодвинув перегородку соседней комнаты, позвал:

— Иди сюда, пришли господа полицейские!

Шаркая ногами, вышел худенький, болезненный мальчик, одетый в шорты.

Увидев гостей, он поздоровался.

— Это Тадахиро, — представил его отец.

— Извините, что сразу перехожу к делу; не могли бы вы показать рисунок? — сказал Кусанаги.

— Да, да, конечно, — Уэмура скрылся в соседней комнате и вернулся с альбомом для рисования. Положил его перед Кусанаги. — Вот, посмотрите.

— Позвольте-ка. — Юкава протянул руку.

Кусанаги заглянул сбоку. Рисунок был тот же, что и на присланной в полицию фотографии. На сером фоне белая дорога и автомобиль. Автомобиль с белой крышей, колёса небольшие. Вылитый «Мини Купер».

— Нельзя сказать, что не похоже на берег возле дамбы, но и утверждать, что изображено именно это место, невозможно, — пробормотал Юкава. — Всё, что мы имеем, — это красный автомобиль.

— Сын хотел изобразить именно то место! — возразил Уэмура немного обиженно.

— Надо спросить у художника, — сказал Юкава, обращаясь к Кусанаги. Тот вспомнил, что его приятель терпеть не может разговаривать с детьми.

Кусанаги спросил у потупившегося мальчика:

— Что за место ты нарисовал?

Мальчик, не поднимая головы, что-то пробормотал, но так тихо, что ничего нельзя было разобрать.

— Говори громче! — накинулся на него отец.

— У реки… на той стороне, — сказал мальчик.

— На той стороне реки? Ты не ошибаешься? — спросил Кусанаги.

Мальчик молча кивнул.

— В таком случае… если смотреть из этой комнаты, то с какой точки? — Кусанаги осмотрелся.

— Наверное, оттуда, — Юкава показал в сторону спальни.

— Да, вы правы. Пожалуйста, пройдите туда. — Уэмура поднялся.

Спальня выглядела так же уныло, как и вся квартира. В ней были только телевизор и сборная мебель. Возле окна разостлана постель.

Уэмура открыл окно. Прямо перед глазами здание пищевого комбината закрывало практически весь вид.

— Как вам, наверное, известно, с той стороны комбината протекает река, — сказал Уэмура. — Сын говорит, что видел противоположный берег. Если не ошибаюсь, ваше расследование утыкается в проблему, стоял ли там «Мини Купер» двадцать второго июля…

— Вы правы, но каким образом можно увидеть отсюда дамбу?

— В том-то и дело, что он видел не отсюда. Отсюда никак не увидишь! Сын смотрел с более высокой точки, — Уэмура посмотрел на Тадахиро. — Расскажи господам из полиции, что произошло.

Под строгим взглядом отца Тадахиро полушёпотом рассказал вначале о том, что из-за простуды ни на шаг не выходил из дома и двадцать второго июля с утра лежал в постели. Лёжа в постели, он вдруг почувствовал, что поднимается вверх, а в следующий миг уже был высоко-высоко и видел далеко вокруг.

— Как высоко он поднялся? — прошептал Юкава на ухо Кусанаги, чтобы тот задал этот вопрос.

— Как высоко ты взлетел? До потолка?

— Ну… — Тадахиро замялся.

— Отвечай отчётливо! — вмешался отец — Тебе нечего скрывать, говори прямо. Ты же вылетел из окна?

— Что? Из окна? — Кусанаги удивлённо посмотрел на мальчика. — Это правда?

— Угу, — сказал Тадахиро, почёсывая в районе живота. — Меня подхватило, вынесло через окно. Я взлетел над комбинатом и видел реку.

— Что потом? — спросил Кусанаги.

— «Как странно!» — подумал я и тотчас начал опускаться. Очнувшись, увидел, что лежу в своей постели. Рядом был альбом для рисования, и я нарисовал то, что видел сверху.

— Это было днём, в два часа, — Уэмура сжал губы. — Ошибки быть не может. Как раз в это время зашла госпожа Такэда — она живёт по соседству, — и мы оба обратили внимание на его рисунок, можете спросить у неё — она подтвердит.

Кусанаги кивнул и посмотрел в окно. История совершенно фантастическая. Однако рисунок, сделанный мальчиком, существовал, и с этим ничего нельзя было поделать.

— Надо проверить это здание, — сказал Юкава, глядя в сторону пищевого комбината. — Отсюда видны большие ворота. Их наверняка открывают для больших фур. Надо бы узнать, не открывали ли эти ворота днём двадцать второго июля.

— И что из того, если открывали?

— Когда мы были на дамбе, я обратил внимание, что с той стороны комбината такие же ворота. Если их открыть одновременно, всё здание превратится в своего рода сквозной туннель, и в таком случае отсюда можно увидеть противоположную сторону.

— Надо немедленно это выяснить! — Кусанаги открыл блокнот, чтобы записать.

— Минуточку! — сказал Уэмура с железными нотками в голосе. — Вы полагаете, что в то время ворота были открыты и мой сын, увидев через них берег реки, вообразил, что его душа вышла из тела?

— В качестве одной из возможных гипотез, — сказал Юкава.

Уэмура затряс головой:

— Исключено! Сами посудите: место, где стоял «Мини Купер», находится значительно ниже уровня ворот, — заговорил он, яростно жестикулируя. — Даже если бы ворота были открыты, из нашего окна видно лишь то, что намного выше дамбы. Если сомневаетесь, можете произвести замер.

— Вы правы, надо измерить, — невозмутимо сказал Юкава. Как бы ни расходился собеседник, физиквсегда сохранял спокойствие.

Уэмура прошёл в гостиную и вернулся с альбомом.

— Посмотрите! Тут отчётливо изображена белая крыша автомобиля. В таком ракурсе нарисовать можно, лишь глядя с довольно высокой точки.

Юкава, рассматривая рисунок, погрузился в молчание. В этот момент в его голове, должно быть, с лихорадочной скоростью сменяли одна другую гипотезы, рационально объясняющие случившееся. Во всяком случае, Кусанаги надеялся, что это так.

Где-то в квартире зазвонил телефон. Извинившись, Уэмура вышел из спальни.

— Ну что, Юкава, — Кусанаги понизил голос. — Есть хоть какое-нибудь объяснение?

Тот ничего не ответил. Вместо этого он спросил у забившегося в угол мальчика:

— Раньше с тобой такое случалось?

Уже то, что он, ненавидящий детей, заговорил с ребёнком, было удивительно. Тадахиро отрицательно покачал головой. После чего, точно испугавшись, выбежал вслед за отцом.

— Да, сейчас пришли люди из полиции, — доносился в спальню голос Уэмуры. — Кажется, их довольно сильно это заинтересовало… Разумеется, напишу столько, сколько вы мне дадите места. Я уже набросал в форме дневника. Вот только информация об убийстве в Сугинами… Да, будьте так любезны. И ещё, не могли бы вы свести меня с каким-нибудь специалистом? Экспертом по паранормальным явлениям, профессионалом в этой области. Да, это очень удачно. Спасибо. Да… Да… Понятно.

Закончив говорить по телефону, Уэмура вернулся. Кусанаги заметил, что выглядит он так, точно вот-вот запоёт от радости.

— Вы собираетесь написать статью о случившемся с вашим сыном? — спросил он.

— Да, у меня есть приятель, редактор в одном журнале, — сказал Уэмура. — Вот, кстати, можете спросить у него. Он вам подтвердит, что я показал ему рисунок до того, как полиция сообщила об убийстве в Сугинами.

— Прошу прощения, не могли бы вы немного подождать с публикацией?

— Почему же это?

— Ну, как вам сказать…

— Насколько я понимаю, вы, полицейские, не воспринимаете рассказ моего сына всерьёз и не собираетесь приобщать его к делу. И сюда вы пришли только затем, чтобы убедиться в том, что Тадахиро всё померещилось. В таком случае не имеет никакого значения, что и где я опубликую. Или вы всё-таки решили рассматривать слова моего сына наравне с показаниями других свидетелей? Если так, то я, пожалуй, и мог бы повременить…

— Лично мне всё равно, но я должен посоветоваться с начальством.

— Сколько ни советуйтесь, всё одно. Результат известен заранее, — Уэмура, плотно прикрыв окно, смерил взглядом Кусанаги и Юкаву. — Какие-нибудь ещё вопросы? Если вы доверяете моему сыну, пожалуйста, спрашивайте сколько угодно, но если вы заранее решили, что он врёт, скатертью дорога! — Он продолжал улыбаться, но в глазах пылала злоба.

— Вы сказали, что с вами была женщина, — сказал Юкава, — госпожа Такэда, так, кажется? Не подскажете, где её найти?

— Разумеется. Она живёт совсем рядом, можете зайти прямо сейчас, — Уэмура схватил с полки листок бумаги и начал рисовать подробную схему. — Спросите её, если мне не верите.

— Плохо дело! Теперь он наш враг, — поморщился Кусанаги, когда они вышли из квартиры Уэмуры.

— Не переживай, — сказал Юкава равнодушно. — Он с самого начала понимал, что полиция не воспримет его историю всерьёз. Он послал вам письмо только затем, чтобы иметь на руках доказательство, что полиция проявила интерес к случившемуся. Когда пишешь статью о паранормальном явлении, это большой плюс.

— Он нас использует?

— Если откровенно, то да.

Услышав ответ Юкавы, Кусанаги приуныл.

— А что, если душа действительно может выйти из тела?

— Я придерживаюсь принципа: пока нет фактов, не торопиться с выводами.

— Вот тебе факты. Из комнаты Уэмуры невозможно увидеть место, где стоял «Мини Купер». Кроме того, Тадахиро в последнее время не выходил из квартиры.

— Прежде всего надо выяснить, насколько эти факты соответствуют действительности, — Юкава остановился. Показал пальцем направо.

Палец указывал на здание пищевого комбината. Оно было окружено оградой, но сквозь сетку можно было видеть выезжающий грузовик.

— Сказано же тебе: даже если бы ворота были раскрыты, из окна квартиры невозможно увидеть дамбу! — сказал Кусанаги.

Юкава вздохнул.

— Значит, по-твоему, собирать информацию нет необходимости?

— Ладно, идём спросим, — Кусанаги зашагал в сторону проходной.

Подойдя к пропускному пункту, он назвался и сказал, что хотел бы поговорить с кем-нибудь из руководства комбината. Охранник, тщедушный старичок, засуетился, куда-то позвонил и только после этого спросил:

— А по какому, собственно, делу?

— Расследуем преступление, — ответил Кусанаги. — Убийство.

Видимо, слово «убийство» произвело должное впечатление: охранник, у которого до этого спина была согнута, резко распрямился.

Через некоторое время в проходную явился толстый мужчина лет пятидесяти. Он отрекомендовался директором комбината Накагами. Его светлая шляпа потемнела от пота.

Кусанаги спросил, открывали ли на комбинате большие ворота двадцать второго июля. Услышав вопрос, Накагами нахмурился и спросил:

— Почему вас это интересует? Это имеет какое-то отношение к убийству?

— Тайна следствия. Так открывали или нет?

Накагами ответил не сразу. Судя по лицу, раздумывал, в чём подвох. Наконец сказал:

— Нет, не открывали.

— Вы уверены?

— Да. Передние ворота мы время от времени открываем, но задние только тогда, когда нужно ввезти оборудование особо крупных габаритов, — кажется, директор комбината несколько успокоился.

— Понятно. Спасибо, извините, что потревожил.

Попрощавшись с директором и старичком-охранником, Кусанаги покинул проходную. Выйдя за ворота, он увидел, что Юкава исчез. Пройдя вдоль ограды, он обнаружил, что физик роется в мусорном контейнере. Вероятно, отходы производства.

— Что это ты делаешь? — окликнул его Кусанаги.

— Нашёл любопытную вещь, — ответил Юкава и показал то, что держал в руке.

Это была спортивная тапочка. Однако, видимо, чем-то разрезанная: задняя половина отсутствовала.

— И что в этом любопытного? То, что она разрезана? — спросил Кусанаги.

— Посмотри внимательно! Тапочка явно не разрезана ножом. И не разорвана. Очень интересное место среза, — Юкава поднял валявшийся под ногами пакет и бережно положил внутрь свою находку.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы удовлетворять твоё любопытство! — сказал Кусанаги, поворачивая назад. Необходимо было встретиться с Сатиэ Такэдой.

Сатиэ Такэда организовала у себя в доме лавку с выпечкой. Лавка маленькая, но уже при приближении в нос ударял аромат печёного хлеба. Сатиэ вместе с младшей сестрой заправляла всем — и производством, и продажей. Муж её пять лет назад погиб в автокатастрофе.

— Я хорошо помню тот день. Но, увидев рисунок, я не придала ему особого значения. Господин Уэмура, вот он был в восторге, а я подумала, что малыш совсем, видать, раскис. Он ведь хорошо рисует, а тут какие-то каракули.

Но позже, продолжала Сатиэ, к ней в лавку зашёл полицейский и задал странный вопрос: не видела ли она двадцать второго июля возле дамбы маленький красный автомобиль? «Мини Купер», с белым верхом. Сатиэ ответила, что ничего не знает. Но тотчас кое-что вспомнила. А именно — рисунок Тадахиро. Не была ли там и в самом деле изображена красная машина? Тогда она рассказала обо всём Уэмуре.

«Теперь понятно, как развивались события, — подумал Кусанаги. — Уэмура, мечтавший прославиться за счёт феноменальных способностей сына, ухватился за этот шанс и решил написать письмо в полицию».

— А что, господин полицейский, это правда, что душа может вылетать из тела? — спросила Сатиэ, закончив свой рассказ.

— Ну, как вам сказать… — Кусанаги запнулся и посмотрел на Юкаву. Но тот, казалось, не слушал их разговор и рассматривал выпечку, выставленную на прилавке.

— Не знаю, правда это или нет, — сказала Сатиэ с чувством, — но мне не по душе, что Уэмура устроил такой шум вокруг этого дела. Впрочем, понять можно: какая-никакая, а слава.

Она к Уэмуре неравнодушна, подумал Кусанаги. И возраст у них друг для друга подходящий.

В этот момент сбоку послышался голос Юкавы:

— Простите, мне, пожалуйста, вот эту булку с изюмом.

5

Прошло десять дней с тех пор, как был обнаружен труп. Курита по-прежнему упорно отрицал свою вину. Не находя способа вывести его на чистую воду, следователи изнывали.

Больше того, появилось несколько косвенных обстоятельств, укрепляющих позицию Куриты. Прежде всего, в квартире убитой Таэко нашли следы пребывания мужчины.

В стоке ванной обнаружили мужские волосы. Такие же волосы нашли на ковре в комнате и на коврике в туалете. Кроме того, в шкафу лежал бумажный пакет с бритвой, кремом для бритья и презервативами.

По волосам установили группу крови. Она не совпадала с группой крови Куриты.

Разумеется, тот факт, что у Таэко был любовник, никоим образом не снимал подозрений с Куриты. Не исключено, что Курита, узнав, что у неё есть любовник, убил её из ревности.

Детективов смущало то, что они до сих пор не могли установить, кто этот мужчина. Очевидно, Таэко держала связь с ним в секрете даже от самых близких людей. Кроме того, у её любовника, вероятно, были веские причины — даже после известия об убийстве своей подруги — не объявляться.

— Внебрачная связь! У него жена, дети. Вот он и поджал хвост, — по своему обыкновению, во всеуслышание рассуждал детектив Югэ, и на этот раз никто с ним не спорил.

Стараясь не привлекать внимания, тщательно изучили окружение Таэко. Особенно досконально проверили её коллег-мужчин. У тех, кто вызывал подозрения, тайком взяли образцы волос, но того, чьи волосы совпадали бы с найденными в квартире убитой, среди них не оказалось.

И в тот момент, когда следствие окончательно зашло в тупик, полицию ждал неприятный сюрприз: в одном популярном еженедельном журнале появилась статья о паранормальных способностях Тадахиро Уэмуры. Излишне говорить, что автором был Хироси Уэмура.

— Проклятье! — простонал Мамия, прочитав статью. — Давно работаю в полиции, но так сесть в лужу — это впервые!

Кусанаги находился в зале заседаний полицейского участка Сугинами, где расположился следственный штаб, и готовил отчёт.

— Говорят, читатели журнала обрушили на управление звонки, — усмехнулся Югэ, сжимавший в руке бумажный стаканчик с кофе. — Возмущаются, почему полиция отказывается принимать во внимание ценные показания чудо-ребёнка.

— Проклятье! — Мамия поморщился. — Опять начальник отдела устроит головомойку.

Упомянутый начальник отдела в данный момент проводил совещание в соседней комнате.

Вошёл молодой детектив и сообщил, что по телевизору показывают отца и сына Уэмуру. Югэ включил телевизор и нашёл популярное шоу.

— По моим сведениям, так называемый выход души из тела нередко происходит в результате перенесённой травмы, — рассуждал Хироси Уэмура. — Например, после удара по голове. По словам тех, кому довелось это испытать, неожиданно у человека появляется чувство, будто он взмывает вверх…

— Ещё бы, когда по башке треснут, ещё и не то почувствуешь, — пробормотал Мамия.

Уэмура продолжал:

— Кроме того, пережившие клиническую смерть в один голос утверждают, что испытали выход души из тела. Допустимо предположить, что, стремясь избежать физических страданий, сознание способно временно покидать тело. В случае с Тадахиро можно почти с уверенностью утверждать, что этот феномен был вызван желанием избавиться от болезненных ощущений, вызванных высокой температурой.

— Значит, вы считаете, что душа вашего сына покидала тело? — спросил ведущий.

— Я в этом убеждён! Жаль, что это явление ещё плохо изучено. Только этим я могу объяснить то поразительное упорство, с которым полиция отвергает важнейшие показания! — Уэмура уставился прямо в камеру.

Югэ, усмехнувшись, выключил телевизор:

— Ну и болтун!

— Кусанаги, что твой профессор Галилей? Есть хоть какие-нибудь идеи? — спросил Мамия.

— Он мне не говорит. Но, думаю, рано или поздно всё прояснится.

— Не чувствуется уверенности, — Мамия почесал голову.

В это время вернулись два детектива. Оба обливались потом.

— Что-нибудь нарыли? — спросил Мамия.

— Кое-что о «Мини Купере», — ответил один из вошедших.

— Опять этот «Мини Купер»! — Мамия скривился, поворачиваясь к ним. — Ну что у вас?

— Человек, проживающий по соседству с домом Таэко Нагацуки, видел припаркованный красный «Мини Купер». К сожалению, он не помнит, было это двадцать первого или двадцать второго.

— Без этого его информация бесполезна.

— Но есть одно важное обстоятельство. Он говорит, что какой-то странный мужчина заглядывал в автомобиль. Несмотря на жару, одет в костюм, худощавый, средних лет.

— М-да…

— Судя по описанию, это не Курита, — заметил Кусанаги. — Кто же это?

— Может быть, просто какой-нибудь псих, помешанный на автомобилях? — предположил Югэ.

— Очевидец утверждает, что не похоже, — ответил детектив, разговаривавший со свидетелем. — Было впечатление, что он хочет узнать, кто хозяин машины.

— Ну, предположим, у этого типа есть знакомый с машиной той же марки. Трудно представить, чтобы на улице случайно столкнулись Курита и некто, знающий о его автомобиле.

Все согласились. Мнение Югэ казалось вполне убедительным.

— Подождите! — заговорил Мамия. — А что, если этот мужчина в костюме оказался там не случайно?

— В каком смысле? — спросил Югэ.

— Например, намеревался идти к Таэко. Однако, подходя к дому, заметил знакомую машину. Если здесь машина Куриты, значит, он должен быть в квартире Таэко. Тогда идти к ней не с руки. Вот он и подошёл к машине, чтобы проверить…

— Подождите! — вмешался Кусанаги. — Тогда получается, что этот человек хорошо знал и Куриту, и Таэко!

— Правильно. Есть такой человек?

Все молча переглянулись. Наконец Югэ пробормотал:

— Тот, благодаря кому они познакомились.

В следующий миг все повскакали с мест.

— Таким образом, вы арестовали бывшего шефа убитой, — сказал Юкава, выслушав рассказ Кусанаги.

— Его зовут Ёсиока. Три года назад уволился. Его связь с Таэко Нагацукой началась ещё до этого. Мы догадались, что у Таэко был любовник, но наша ошибка — мы не сообразили, что это может быть уволившийся сотрудник. Ёсиока познакомился с Куритой через страховой бизнес, — сказал Кусанаги и отпил кофе. Теперь, когда всё было позади, преступление раскрыто, даже быстрорастворимый кофе казался вкусным. Под перекрёстным допросом Ёсиока сразу же во всём сознался.

— Получается, что Ёсиока сам свёл свою любовницу с Куритой?

— Получается, так.

— Ну и ну! — Юкава покачал головой. — Отношения между мужчиной и женщиной — большая загадка.

— Ёсиока сделал это потому, что решил порвать с Таэко. Однако Таэко ни за что не хотела с ним расставаться. Она пошла на то, чтобы познакомиться с Куритой, скорее всего, с единственной целью — продемонстрировать любовнику, что его затея ни к чему не приведёт. В последнее время она всё чаще намекала, что сообщит обо всём жене Ёсиоки. Ёсиока был в панике.

Уже после того, как Ёсиока покинул фирму, его жена стала во главе крупной лизинговой компании, доставшейся ей по наследству от отца. Если б жена узнала о том, что он изменяет ей, он мог потерять всё.

Двадцать первого июля Ёсиока направился к Таэко, чтобы ещё раз попытаться убедить её смириться с разрывом. Однако, увидев «Мини Купер» Куриты, решил отложить объяснение до другого раза. Он пришёл на следующий день и вновь просил Таэко мирно разойтись.

Но она не соглашалась. Грозила сейчас же позвонить его жене.

— Дальше всё банально. Он вспылил и в состоянии аффекта задушил её. Поскольку в его действиях не прослеживается никакого плана, думаю, ему можно верить.

— Ну а что насчёт «Мини Купера», припаркованного возле дома Таэко двадцать второго июля? Значит, это всё-таки была не машина Куриты?

В ответ Кусанаги состроил кислую мину:

— С этим мы допустили досаднейшую оплошность. Двадцать первого там действительно стоял «Мини Купер» Куриты, а двадцать второго на том же месте припарковался Ёсиока. Тут никакого подвоха. Просто хозяйка лавки ошиблась. У него машина тоже красного цвета, но БМВ. Почему она вбила себе в голову, что это «Мини Купер», не поддаётся разгадке.

— Таковы особенности человеческой памяти. Человек — животное, упорствующее в своём заблуждении. Потому-то и нет конца всем этим оккультным сказкам.

— Красиво говоришь, но разрешил ли ты задачу? Я пришёл к тебе за этим, — Кусанаги с надеждой посмотрел Юкаве в глаза.

— Раз преступление раскрыто, какое это теперь имеет значение?

— Не увиливай. Так просто это всё не уляжется, меня замучают вопросами. Все наши ребята из следственной бригады просили меня сходить к Галилею за помощью.

— Что ещё за Галилей?

— Прошу тебя. Ну чего тебе стоит. Ты же умный! — Вскочив со стула, Кусанаги взмахнул в воздухе кулаком.

Юкава, оставаясь сидеть на стуле, резко отпрянул назад.

— Тогда тебе придётся провести небольшое расследование, — сказал он.

— Расследование? Какое?

Юкава порылся в кармане халата. То, что он достал, оказалось спортивной тапочкой из мусорного бака.

— Хочу, чтобы ты проверил то, о чём сообщает этот ценнейший экземпляр.

Взяв тапку в руку, Кусанаги уставился на неё с недоумением.

В тот же вечер Кусанаги позвонил Юкаве.

— Всё оказалось, как ты предполагал. Когда я припёр директора комбината, он признался, что в тот день действительно открывали большие ворота.

— Так я и думал, — сказал Юкава. — Значит, и авария была?

— Да, была. Он решил, что я всё знаю про аварию и что отпираться бесполезно. Умолял не предавать огласке, но этого нельзя. Я собираюсь доложить в соответствующие органы.

— Ребятам не повезло. Если бы не шум, поднявшийся из-за пресловутого «выхода души из тела», всё бы так и осталось шито-крыто.

— Так-то оно так, но какая связь между аварией на комбинате и выходом души из тела? Как я ни ломал голову, понять не могу, — сказал Кусанаги, но в действительности он даже не пытался понять. Для этого у него не было ни малейших предпосылок.

Немного помолчав, Юкава сказал:

— Ну ладно, раскрою секрет фокуса. Но нужны зрители.

— Зрители?

— Да, ты должен непременно привести их сюда.

6

Через три дня после раскрытия преступления Кусанаги, сидя в такси рядом с водителем, направлялся в Университет Тэйто. На заднем сиденье поместились Уэмура и его сын.

— В вашем распоряжении только один час. В четыре мы должны быть в Синдзюку, даём интервью журналу, — Хироси Уэмура не скрывал неудовольствия. Его можно было понять: Кусанаги явился к нему без предупреждения и чуть ли не насильно посадил в такси.

— Это не займёт много времени. Он сказал, что, пока мы едем, всё подготовит.

— Не знаю, что за эксперимент вы задумали, но предупреждаю: вам меня не переубедить. Что бы вы ни говорили, в тот день мой сын видел то, чего видеть не мог, это факт. Ведь человека, обвинявшегося в этом преступлении, в конечном итоге признали невиновным, правильно?

— Да, это так, его признали невиновным, поскольку нашёлся истинный преступник. Не потому, что его алиби подтвердилось.

— Это неважно. Подозрения сняли, значит, алиби доказано. Короче, в тот день в том месте стоял красный «Мини Купер». А именно его видел мой сын, находясь в комнате, из которой увидеть это невозможно.

— Потому мы и хотим провести эксперимент, чтобы выяснить, возможно или невозможно.

Уэмура презрительно фыркнул:

— Уверен, вы только в очередной раз осрамитесь. Предупреждаю: если эксперимент не удастся, я напишу об этом статью. Тогда держитесь!

— Как вам угодно, — повернувшись назад и широко улыбнувшись, Кусанаги вновь устремил взгляд вперёд. Но на душе у него было неспокойно. Он не имел ни малейшего понятия о том, что собирается делать Юкава.

Когда прибыли в университет, Кусанаги повёл отца с сыном в здание, где располагался физико-технический факультет. Здесь в тринадцатой лаборатории их ждал Юкава.

Кусанаги постучал. Послышался голос:

— Войдите!

Кусанаги открыл дверь.

— Как раз вовремя. Я только что закончил приготовления, — сказал Юкава, одетый в белый халат. Он стоял возле стола для экспериментов.

— И этих двоих привёл, — сказал Кусанаги и вдруг с удивлением заметил фигуру возле мойки. Это была Сатиэ Такэда.

— Госпожа Такэда? А вы что здесь делаете? — спросил Уэмура.

— Мне позвонил профессор Юкава и попросил помочь с экспериментом. Мне тоже очень любопытно, поэтому я сразу согласилась. — Она улыбалась.

— Откуда ты узнал её телефон? — спросил Кусанаги.

— Элементарно. Номер был напечатан на пакете с булкой, которую я купил.

— А… — Кусанаги был разочарован таким простым ответом. Но в следующий момент его поразила мысль, что Юкава уже в тот день, покупая хлеб, предвидел развитие событий.

— Не знаю, что вы собираетесь делать, но, пожалуйста, поторопитесь. Мы очень заняты, — сказал Уэмура, переводя глаза с Кусанаги на Юкаву.

— Это не займёт много времени. Столько, сколько нужно, чтобы выкурить сигарету. Вы курите? — обратился Юкава к Уэмуре.

— Курю, а здесь можно?

— Обычно запрещено, но сегодня у нас особый случай. Только курите, пожалуйста, вот здесь. — Юкава поставил пепельницу на стол для экспериментов.

— С вашего позволения, — Уэмура достал из кармана пачку, сунул сигарету в рот и закурил.

— Значит, и мне можно? — обрадовался Кусанаги, также вытаскивая пачку.

Юкава скорчил недовольную гримасу, но всё же кивнул.

— Спасибо, — Кусанаги щёлкнул зажигалкой.

— Что это? — спросил Уэмура, показывая на две стеклянные ёмкости, стоявшие на столе. Прямоугольной формы, около пятидесяти сантиметров в длину, на три четверти заполненные водой.

— Не трогайте. Сейчас вода находится в нужном для эксперимента состоянии. Если её колыхнуть, баланс нарушится.

Услышав предостережение физика, Кусанаги, собиравшийся дотронуться до воды, тотчас отдёрнул руку.

— Что вы собираетесь делать с этой водой? — вновь спросил Уэмура.

Юкава достал из кармана халата лазерную указку, какую обычно используют на лекциях при демонстрации слайдов.

— Господин Уэмура, вы утверждаете, что, даже если ворота комбината были открыты, из окна вашей квартиры сквозь них невозможно увидеть дамбу? — переспросил Юкава для верности.

— Да, я в этом убеждён, — ответил Уэмура. В глазах его был вызов.

— Я воспользовался вашим советом и тщательно обследовал расположение комбината. Действительно, даже если ворота широко раскрыты, невозможно провести прямую линию от вашего дома к месту у реки, где стоял «Мини Купер». Другими словами, в обычных условиях увидеть его невозможно. Как нам всем известно, свет распространяется по прямой, — сказав это, Юкава включил лазерную указку. — Госпожа Такэда, извините, не могли бы вы погасить верхний свет?

Такэда нажала на выключатель в стене. Поскольку окна были зашторены, комната тотчас погрузилась во мрак. Стало хорошо видно протянутый по прямой луч указки.

Тут только Кусанаги понял, почему Юкава разрешил курить. Он ведь уже объяснял ему, что в задымлённом воздухе луч лазера виден отчётливее.

— Однако, — Юкава направил лазерный луч на грудь Уэмуры, — что, если луч пойдёт по кривой? Разве не станет в таком случае видно то, что обычно не видно?

— По кривой? — удивился Уэмура, но тотчас понимающе кивнул. — Вы имеете в виду зеркало? Если б имелось зеркало, можно было бы увидеть отражение. Но где же вы нашли там зеркало? К тому же такое огромное?

Он не успел договорить, как Юкава уже качал головой:

— Разве я упоминал о зеркале? Смотрите. Видите, из этих двух ёмкостей левая наполнена обычной водой. Сейчас я пропущу через неё лазерный луч, — сказал Юкава и медленно навёл указку на левую ёмкость. Тадахиро вскрикнул от удивления. Из-за его маленького роста всё происходило прямо на уровне его глаз.

Луч лазера, пройдя через прозрачную стенку и слегка преломившись вверх, далее двигался по прямой.

— Я добавил в воду немного молока. Так лучше видно лазер, — сказал Юкава.

— Луч изогнулся! — Тадахиро посмотрел на отца.

Уэмура презрительно усмехнулся:

— Если не зеркало, то преломление? Нас ещё в школе учили, что свет преломляется в воде. Там что, был гигантский аквариум?

— Какой вы, однако, торопливый! — сказал Юкава с досадой. — В данном случае не имеет ровно никакого значения, что луч, попадая в воду, преломляется. Я хочу прежде всего, чтобы вы убедились в том, что в воде луч также идёт по прямой.

— Хорошо, убедились. Идёт по прямой.

— А теперь пропустим луч через другую ёмкость. — Юкава направил лазерную указку направо.

На этот раз первым от удивления ахнул Кусанаги. К нему присоединились Тадахиро и Сатиэ. Уэмура только молча вытаращил глаза.

Войдя в воду, луч шёл не по прямой, а изгибался плавной дугой вниз. Изгибался — иначе и не скажешь.

— Что это значит? — спросил Кусанаги.

— Разумеется, тут есть некая хитрость, — сказал Юкава. — Вода слегка подслащена. Таким образом, чтобы в верхней части концентрация сахара была меньше, а чем ниже, тем больше. Когда луч продвигается из более слабого раствора в более густой, он преломляется. Более того, чем гуще раствор, тем больше степень преломления. Поэтому чем дальше луч идёт по наклонной вниз, тем сильнее он искривляется.

— Действительно, так и есть, — сказал Кусанаги, чуть ли не носом уткнувшись в стекло. — Впервые вижу такое!

— Может быть, видишь и впервые, но тебе хорошо известно одно природное явление, которое происходит по той же причине.

— Неужели? Что это?

— Прежде, — Юкава подошёл к стене и включил свет, — расскажи господину Уэмуре об аварии.

— Авария? — Уэмура в недоумении раскрыл глаза. — Что ещё за авария?

— В тот день на комбинате, находящемся у вас под окнами, произошла небольшая авария, — заговорил Кусанаги. — У них для заморозки продуктов используется жидкий азот, но бак с азотом оказался повреждён. Произошла утечка, и часть пола в цеху мгновенно заледенела.

— Вот вам жертва того происшествия, — Юкава показал разрезанную надвое тапку. — Она мгновенно замёрзла, а затем под воздействием какого-то удара раскололась. После чего растаяла, и вот что получилось в результате.

Взглянув на обрубок тапочки, кажется, даже Уэмура удивился.

— И всё же, — сказал он, — какое отношение авария имеет к вашему эксперименту?

Кусанаги тоже не терпелось это узнать. Он посмотрел на Юкаву.

— После утечки азота на заводе началась паника. Первой мыслью было открыть пошире ворота, чтобы проветрить помещение. Что произошло в результате? Естественно, горячий летний воздух хлынул внутрь. Образовалось два слоя газа с сильно различающейся плотностью: внизу — холодный азот, вверху — горячий воздух. — Юкава показал на ёмкость, наполненную сахарным раствором. — Конечно, между газом и жидкостью есть различия, но в тот момент на комбинате условия были аналогичны тем, что в моём эксперименте.

— Значит, если бы в тот момент прошёл лазерный луч, — оживился Кусанаги, — он бы тоже изогнулся дугой?

— Да, точно так, — кивнул Юкава.

— Тогда получается… Что тогда получается?

— Разве не понятно? При взгляде сквозь здание комбината видишь не то место, которое ожидаешь увидеть, а расположенное значительно ниже. Короче, видна дамба, которой в обычных условиях не видно.

— Возможно ли такое? Нет, в принципе я понял, но… — пробормотал Кусанаги. Головой он понял, но всё ещё не мог вообразить.

— Как я уже сказал, ты хорошо знаешь природное явление, основанное на том же законе, — сказал Юкава, — это мираж.

— Ах да, конечно же! — воскликнул Кусанаги.

Внимательно прислушивавшаяся к разговору Такэда тоже понимающе кивнула.

— Нет. Это был не мираж! — Уэмура резанул ладонью по воздуху. — Вы же видели, госпожа Такэда, в тот момент ворота комбината были закрыты.

— На комбинате мне сообщили, что ворота были открыты на очень короткое время, — сказал Кусанаги.

— Нет, нет! Эй, Тадахиро, расскажи, как всё было! Ты поднялся в воздух. И увидел эту чёртову дамбу!

Однако в ответ на слова отца мальчик только потупил глаза.

— Вовсе я и не поднимался в воздух, — сказал он, чуть не плача. — Меня только всколыхнуло немножко… Это папа приказал мне говорить, что я взлетел…

— Тадахиро! — истерично закричал Уэмура.

В этот момент Юкава подошёл к мальчику и присел перед ним на корточки.

— Рассказывай честно. Каким образом ты увидел дамбу и автомобиль? Ведь правда же ворота комбината были открыты нараспашку и ты видел сквозь них?

Немного подумав, Тадахиро смущённо почесал голову:

— Не знаю. Может быть, и так. Я в тот момент плохо соображал.

— Ну ладно, ничего не поделаешь, — Юкава погладил мальчика по голове.

— У вас нет доказательств, что это был мираж! — закричал Уэмура. — Это всего лишь ваши домыслы!

— Да. Однако нет доказательств и того, что у ребёнка душа вышла из тела.

Уэмура осёкся. Как вдруг заговорила Такэда:

— Господин Уэмура, может, уже хватит? Я ведь знаю…

— Знаете? Что?

— Вы подправили рисунок сына. Когда я увидела фотографию, помещённую в журнале, я обомлела. На рисунке, который первоначально сделал Тадахиро, всё было не так отчётливо. Красная машина действительно была, но без белого верха и без колёс. Вы же сами их и подрисовали!

Очевидно, слова Такэды соответствовали действительности. Доказательством тому было исказившееся лицо Уэмуры.

— Это… Я сделал это только для большей наглядности.

— Что вы говорите! Разве это не мошенничество? И втянули в эту историю ребёнка, — Такэда впилась глазами в Уэмуру.

Видимо, отвечать было нечего — Уэмура прикусил губу. Наконец он решительно схватил сына за руку.

— Большое спасибо за ваш интереснейший эксперимент. Но он ничего не доказывает, так что принимаю к сведению как одну из возможных гипотез. А теперь, поскольку у нас много дел, позвольте откланяться.

— Господин Уэмура! — заговорила Сатиэ, но он, не обращая на неё внимания, схватил сына за руку и выбежал из комнаты.

Оставшиеся некоторое время молчали, прислушиваясь к быстро удалявшимся шагам.

— Не думаете, что вам лучше его догнать? — спросил Кусанаги женщину.

— Но…

— Я тоже так думаю, — сказал Юкава. — Ради ребёнка.

Такэда смущённо подняла глаза. После чего, наскоро простившись, выбежала вон.

Кусанаги и Юкава, переглянувшись, облегчённо вздохнули.

— Оказывается, ты и с детьми можешь найти общий язык, — улыбнулся Кусанаги.

В ответ Юкава закатал рукав халата. На запястье виднелись красные точки.

— Что это? — удивился Кусанаги.

— Аллергия.

— Что?!

— Никогда не делай того, к чему не лежит душа, — сказал Юкава и раздвинул пошире шторы.

Примечания

1

Окономияки — блин с овощами, мясом или рыбой.

(обратно)

Оглавление

Часть 1. Горящая голова

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

Часть 2. Маска

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

Часть 3. Гнилое сердце

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

Часть 4. Огненный столб

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

Часть 5. Внетелесный опыт

  1

  2

  3

  4

  5

  6

*** Примечания ***