Твоё имя. [Макото Синкай] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Макото Синкай Твоё имя.

Глава 1. Сон

Ностальгические голос и запах, родные свет и тепло.

Я навсегда и накрепко привязан к кому-то очень важному. Это какая-то невероятная связь. Словно младенец, которого обнимает и кормит грудью мать, — не чувствую ни тревоги, ни грусти. В этой жизни я ещё не успел ничего потерять, и звенящая сладость переполняет меня.

Открываю глаза.

Потолок.

Комната, утро.

Я один.

Токио...

Вот как?

Это был сон.

Я просыпаюсь.

И уже через какую-то пару секунд перестаю ощущать единение с тобой. От тебя не остаётся ни следа, ни тени. От жестокой внезапности этой потери на глаза наворачиваются слёзы.


Просыпаясь утром, я часто плачу без всякой причины.

И ещё я никогда не могу вспомнить, что же мне снилось.

Смотрю на правую ладонь, влажную от слёз. Крошечные слезинки на указательном пальце. А те слёзы, которыми я так горько плакал во сне, уже высохли.

Что-то очень важное снилось мне. Что же?

Что было в этой руке?..

Не знаю.


Отчаявшись, поднимаюсь с постели, выхожу из комнаты в ванную. Ополаскиваю лицо, поражаюсь, какая холодная вода, и долго гляжу на своё отражение в зеркале.


Тот, кто смотрит на меня с той стороны, явно недоволен собой.


Продолжая разглядывать себя в зеркале, я расчёсываюсь. А затем надеваю рубашку с коротким рукавом и лёгкий весенний костюм.


Повязываю галстук — наконец я научился это делать.


Открываю дверь, выхожу из дома. Передо мной...


Обычный пейзаж Токио, к которому я привык. Когда-то я учил названия гор, а теперь могу точно назвать несколько небоскрёбов.


Прохожу через турникет привычной станции надземки, спускаюсь по эскалатору. Сажусь в обычную электричку. Прислоняюсь к двери и разглядываю бегущий за окном пейзаж. В окнах небоскрёбов, в машинах и поездах, на виадуках переходов — везде толпы людей.


Сонное небо в барашках белых облаков. Сотни человек на каждом перроне, тысячи людей в каждом поезде, тысячи поездов на весь город.


И я смотрю на этот город вроде бы так же, как и всегда...


Я…

Я…


...ищу кого-то? Кого-то одного-единственного?

Глава 2. Начало

Этот звонок мне не знаком.

Так подумалось мне сквозь сон. Проснуться окончательно? Но хочется поспать ещё. Вчера всю ночь писал картину — так увлёкся, что просидел до рассвета...

— Эй! Та́ки-кун!

Кто-то зовёт меня по имени. Женский голос... Женский?

— Таки, Таки!

Реальный голос. И похоже, вот-вот сорвётся в рыдания. Дрожит от горя, точно мерцающий свет далёкой звезды.

— Ты... не помнишь меня?

Вопрос обращён ко мне. Тревожный и очень настойчивый. Но я не знаю, кто это.

Электричка вдруг останавливается, открываются двери. Ах да! Я же ехал в поезде. Но вспомнил об этом уже на забитом людьми перроне. Я чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Какая-то девчонка в школьной форме уставилась на меня в упор, но людской поток уносит её прочь, всё дальше и дальше.

— Меня зовут Ми́цуха! — кричит она, распускает плетёный шнурок, что стягивал волосы в хвост у неё на затылке, и те падают на её плечи. Я невольно протягиваю к ней руку.

Чистый оранжевый свет, подобный цвету заката на стене поезда. Я проталкиваюсь сквозь толпу и как можно крепче хватаюсь за этот свет...

И тут я просыпаюсь.

А эхо от её голоса так и звенит у меня в ушах.

«Меня зовут Мицуха»?

Ни этого имени, ни самой девчонки я не знаю. Но как же отчаянно она кричала. Эти широко распахнутые глаза прямо передо мной, незнакомая школьная форма. Так отчаянно, словно пыталась удержать не что-нибудь, а свою судьбу...

Впрочем, ладно. Это всего лишь сон. Если подумать, я уже плохо помню её лицо. И звук её голоса больше меня не тревожит.

И всё-таки...

И всё-таки, почему так бешено колотится сердце? И откуда такая странная тяжесть в груди? И эта испарина вдруг по всему телу? Пожалуй, для начала стоит вдохнуть поглубже.

— Уф-ф-ф?..

Что такое? Нос и горло стали словно чужими. Будто сузились. И грудь как-то странно потяжелела. То есть буквально, физически. Я опускаю глаза, осматриваю себя. И вижу ложбинку меж двух грудей.

Ложбинку меж двух грудей?!

В утреннем свете отчётливо белеют две пышные округлости. А между ними пролегает глубокая, похожая на озерцо, голубоватая тень.

Этого не может быть.

Я это твёрдо знаю. Так же твёрдо и ясно, как, например, то, что яблоки падают с деревьев на землю.

Я в шоке. «Ох-хо-хо», — думаю. Да что же это творится? Я начинаю судорожно ощупывать себя... Ну это и штука, женский организм...

— Сестрёнка, ты что тут делаешь?

Я оборачиваюсь на голос — и вижу маленькую девчушку, которая отодвинула боковую ширму и встала в проходе. Продолжая себя ощупывать, я честно