Коридор между заборами (попытка пересечь чёрную полосу, идя вдоль неё) [Алексей Викторович Свиридов] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (63) »
Можно было, конечно, сказать себе так:
— А ты чего хотел? Крупные фирмы — это классное оборудование, мощные коллективы настоящих профи, опыт, столетние традиции. Тягаться с ними на их поле кустарю-одиночке просто смешно!
Сказать и махнуть рукой. Три года назад Воронков чуть было так и не сделал — но не сделал же!
…И почти год прошёл в безрезультатных поисках. Он маялся, подбирал варианты, извёл кучу бумаги, чуть мозги не вскипели, ей-богу! Доискался до того, что как-то раз в булочной вместо привычных «двух нарезных и одного бородинского» попросил «два нарезных и один гладкоствольный», за что заработал удивлённый взгляд продавщицы и заинтересованный — соседа по очереди.
А когда осенило, то сиди Сашка в ванной, он наверное бы закричал «Эврика!», но идея пришла в автобусе, и он просто перестал замечать всё вокруг, а очнулся только дома, за письменным столом, с карандашом в руках. Ещё год пролетел, пока Воронков, сидя над расчётами и чертежами, не уверился окончательно: он может по-настоящему утереть нос кольтам, береттам и браунингам. А почему нет? Ведь обладатели этих звонких фамилий тоже были когда-то одиночками (хотя Кольт, пожалуй, не в счёт — он налаживал производство, а изобретали другие).
Наверное, им было проще. На переломе столетий табуны изобретателей ещё не промчались по полям идей, снимая урожай, не протоптали тропинок к любому мало-мальски интересному решению. Хотя кто знает, насколько просто было тому же самому Браунингу на пустом месте совершить революцию в личном оружии и своей моделью 1900 задать тон аж на столетие вперёд…
Конечно, претендовать на революцию и на «задать тон» Воронков особо не рассчитывал, понимая, что это явный перебор. По прибедняться не хотелось — ведь не просто так разбежался. Как сказал бы второй, и последний, близкий друг Игорь, он же Гарик-Рыжий — «трусцой заре навстречу». У Сашки вызрело то самое «ноу-хау», без которого нет творчества, а есть лишь ремесленничество
Изначально образ любой ручной пушки определяет её патрон, и это правильно: несоответствие возможностей «ствола» возможностям патрона и наоборот превращает оружие в почти бесполезную железяку. И поэтому всегда конструировать новый образец начинают с выбора патрона. Воронков тоже начал с этого… И без колебаний отмёл весь спектр распространённых в мире «маслят» — это и было то поле, на котором тягаться с мэтрами было глупо и наивно. Изобретать очередной велосипед не хотелось.
Значит, патрон тоже должен быть свой. Но какой? Сначала Воронков подумывал о реактивных пулях, но вскоре понял: возни много, а толку мало. С безгильзовыми тоже было связываться себе дороже — вон сколько лет трудолюбивые бундесы колдовали над всякими лаками-компаундами. Чтоб и сгорали без остатка, и нагрева не боялись, и пороховой шашке рассыпаться не давали. Козя, конечно, химик от бога, но лаборатория у него, во-первых, не своя личная, а во-вторых, немецкого там было одна только кварцевая печь, а остальное Рыжий охарактеризовал как «сплошной Госпромцветмет».
На жидкий метатель Сашка тоже решил не замахиваться, хотя с отчаяния набросал несколько вариантов, вроде бы даже работоспособных, но при реализации сулящих кучу дополнительных проблем.
И что же оставалось? А ничего — и это «ничего» означало собой те самые мучения, поиски, ошибки, которые и закончились озарением в общественном транспорте, когда он выдумал совершенно новый боеприпас, соединяющий в себе достоинства и гильзового, и безгильзового патронов. С обычным порохом, не боящийся ни нагрева, ни сырости, с повышенной начальной скоростью и уменьшенной отдачей. Короче, идея обещала многое, оставалось всего лишь её реализовать. Всего дел-то — начать да кончить!
Мысленно оглянувшись в прошлое, Воронков удивился самому себе — прямо хоть становись в позу и толкай телегу про большой путь и великие свершения. С публикой, правда, не очень. Разве что за слушателя сойдёт Джой — красивый, неглупый, но своенравный колли, отданный двоюродным дядей Сеней. Сидит, небось, зверюга под дверью, ждёт, когда хозяин закончит возиться с этими железяками — противно визжащими, а то и плюющимися горячим маслом и острыми стружками.
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (63) »
Последние комментарии
3 часов 29 минут назад
3 часов 37 минут назад
9 часов 50 минут назад
9 часов 53 минут назад
10 часов 4 минут назад
10 часов 10 минут назад