Из боя - в бой [Петр Николаевич Лащенко] (fb2) читать постранично

П. Н. Лащенко ИЗ БОЯ — В БОЙ

Литературная подготовка текста С. Г. Шапкина

Глава первая Перед большим наступлением

Новое назначение

Рано или поздно, но в жизни каждого военного человека возникают моменты, поворотные в его судьбе. Круто меняя привычное течение событий, они кладут начало новому этану в его армейской биографии и, словно водораздел, отделяют один период службы от другого, вставая памятными вехами на пройденном пути.

В моей фронтовой судьбе именно такой перелом произошел 22 августа 1943 года.

После полудня пыльным разбитым проселком я с двумя офицерами-операторами возвращался с передовой в штаб 60-й армии, располагавшийся в те дни в Льгове. Солнце палило нещадно, и в раскаленной «эмке» было жарко и душно, как в бане. Но опустить ветровые стекла никто не отваживался. Встречные машины, доставлявшие к линии фронта различные военные грузы, волочили за собой огромные шлейфы густой бурой пыли. Она и без того просачивалась к нам откуда-то в избытке, густо пудрила волосы и лица, скрипела на зубах, въедалась вместе с потом в поры разгоряченного тела.

Всякий раз, когда наша видавшая виды легковушка ныряла с разбегу в удушливые волны пыли, водитель, молчаливый ефрейтор с благозвучной «генеральской» фамилией Скобелев, резко сбрасывал газ, опасаясь налететь ненароком на встречный транспорт. И тогда совершенно непроизвольно возникало вдруг ощущение, что ты сидишь не в «эмке», застопорившей ход в пыльной кутерьме, а в кабине самолета, беззвучно парящего высоко над землей в плотных грозовых облаках. Однако эта иллюзия пропадала прежде, чем оседала дорожная пыль: в тусклом безоблачном небе над нами непрерывно кружили отнюдь не призрачные самолеты-разведчики врага, держа под наблюдением коммуникации, ведущие к передовой. Монотонный рокот их моторов, достигая слуха, моментально возвращал вас из мира грез в мир реальной действительности, с ее вполне земными тревогами и ощущениями.

Отнюдь не настраивали на мечтательный лад и свежие следы бомбежки, встреченные по пути. Стая «юнкерсов» настигла один из наших обозов на открытом участке дороги и обрушила на него свой смертоносный груз. На обочине и в кювете еще дымили, догорая, остовы трех искореженных полуторок. Чуть поодаль, возле разбитых в щепы повозок, валялись убитые лошади и темнели оспенными пятнами глубокие воронки от авиабомб, распространяя вокруг кислый запах пороховой гари и тола.

В любую минуту гитлеровские стервятники могли появиться снова. Тем не менее дорога опять ожила. К передовой, как по ленте гигантского конвейера, вновь потянулись из тылов машины и повозки с боеприпасами и продовольствием, амуницией и горючим, инженерным имуществом и медикаментами: в те страдные августовские дни войска Центрального фронта готовились к переходу в наступление и дорог был каждый час…

На этом операционном направлении только что отгремели последние залпы огненной Курской битвы, в ходе которой были наголову разгромлены две сильнейшие группировки немецко-фашистских войск. Развеяв в прах утверждения Геббельса о якобы «сезонном» характере советской наступательной стратегии, Курская битва со всей очевидностью доказала миру, что русская армия способна наносить сокрушительные удары по оккупантам как зимой, так и летом. На собственной шкуре убедились в этом и сами гитлеровцы. Окончательно утеряв стратегическую инициативу, они перешли к обороне на всем тысячекилометровом Восточном фронте. В «пожарном», спешном порядке на дальних подступах к Днепру и особенно по правому его берегу возводились укрепления, претенциозно названные Восточным валом. Через некоторое время германское радио в целях пропаганды и устрашения во всеуслышание объявит эти оборонительные рубежи «непреодолимыми».

Немецкая военная машина в тот период все еще была чрезвычайно сильна. В непрерывных и ожесточенных сражениях на бескрайних просторах России она, правда, уже не только застопорила свой некогда безостановочный ход, но и стала все чаще и чаще сдавать назад. Тем не менее основная часть гитлеровских генералов, офицеров и рядовых по-прежнему фанатично верила в ее несокрушимую военную мощь. Считая свои поражения на Восточном фронте случайными, они лелеяли надежду на то, что в скором времени все переменится и германские войска вновь устремятся к Москве и Волге. Нужно лишь остановить русских на приднепровских равнинах, измотать и обескровить их в оборонительных боях, а затем, накопив силы, самим перейти в решительное наступление и взять реванш за все неудачи, постигшие германское оружие в этой летней кампании.

Таковы были планы Гитлера и его окружения, такие надежды возлагала фашистская армия на пресловутый Восточный вал. Что касается Советского Главнокомандования, то оно готовилось сорвать все