Дом на краю тишины [Галина Мишарина] (fb2)

Галина Мишарина Дом на краю тишины

Глава 1

В который раз я задумалась о том, чтобы побриться налысо. Из-за особенных волос во мне тотчас признавали айруну, а в городе о моей нации ходило множество нелепых слухов — начиная от поверья, будто мы можем обходиться без сна, и заканчивая сказками о том, что девушки-айруны способны, подобно тварям из древних мифов, питаться человеческой кровью. Многих из нацменьшинств, перед тем, как взять на работу, заставляли от волос избавиться, но Украм, хозяин закусочной, настаивать на смене причёски не стал.

— Будешь носить повязку с утра до вечера — сами выпадут, — любил «пошутить» он. — В любом случае, тебе ещё личную жизнь устраивать, а парням нравятся светлокудрые девушки.

— Им нравятся яркие бабочки, а не седая моль, — всегда отвечала я. — И меня это нисколько не огорчает.

Кто-то называл мои волосы кремовым пеплом, кто-то — серой ржавчиной, и только близкие знали, что при разном освещении они разные. Сделать что-либо с этим меняющимся странным оттенком было невозможно, краска пряди не брала. Я спасалась стрижкой не ниже плеч и головными уборами, а ещё носила специальные очки, чтобы сокрыть синие, с фиолетовыми прожилками, глаза.

Хорошо, что Украм не принуждал меня искать покровителя, хотя в городе без него было сложно — особенно девушкам из редких этнических групп. Я старалась вести себя тихо: работала, изредка посещая спортивный центр, а шумным улицам предпочитала свою квартиру-капсулу.

Когда-то айруны жили на Руйге, планете, известной своими тысячелетними хвойными лесами и кристальными пещерами, а также богатейшими подземными ресурсами, однако сотню лет назад мой родной мир пострадал от огромного метеорита, и, не знаю, почему, но всех, успевших спастись и улететь в иные миры, стали считать трусами.

— Кукла, не спи! — сказал повар Утт, с которым мы были друзьями. — Или мне тебя роботом заменить?

— Прости. Сегодня Толстяк перекрыл Малыша, и у меня мозги штормит.

— По-моему, на твоё безумие расположение планет никак не влияет, — усмехнулся он. — Признавайся, всю ночь веселилась?

Я вздохнула. Единственным, чего боялись абсолютно все, и над чем не упускал возможности пошутить Утт, были матэари.

Никто не мог сказать, когда точно всё началось — наверное, потому, что каждого это настигло в своё время. Но люди вдруг обнаружили, что сны их вовсе не так безопасны, как были прежде. Образы, что люди видели ночью, начали жить своей жизнью — меняться, развиваться, черпать всё больше энергии из разума носителя. Страшные кошмары становились реальнее, а грёзы захватывали целиком, и дошло до того, что некоторые люди так и оставались во сне навсегда — иначе говоря, сходили с ума, путая мир сновидений и реальный. Казалось бы, охватившая мир эпидемия не представляла серьёзной угрозы, но это была лишь первая стадия невероятного вируса, который затем начали называть матэари.

Сны начали оживать. Призраки, чудовища, двойники реальных людей просачивались в реальный мир, творя хаос и сводя с ума своих создателей. Их не видел никто, кроме самих творцов, и от этого они были ещё более страшными. Порой, просыпаясь, человек находил возле себя давно умерших, или гадких ползучих тварей, которые оказывались настолько реальными для создателя, что он вполне мог убедить себя в прикосновениях и даже ранах. Никто уже не удивлялся тому, что из квартиры мог раздастся полный ужаса вопль, и никто не пытался остановить бегущего от невидимого кошмара человека. Для спящих сны были снами, для бодрствующих они становились проклятием. И, конечно, почти сразу изучать этот вирус начали учёные, а, значит, стали появляться самые разные методы борьбы с матэари.

Были созданы инъекции от сновидений, специальные капсулы, стоящие огромных денег, которые контролировали фазы сна. Для обычных работников, ограниченных в средствах, создали аналог дорогого лекарства, имеющий множество побочных эффектов — например, в виде мигрени, потери аппетита и исчезновения обоняния. Принимали его многие, но не все. Просто были бедолаги, у которых эта штука вызывала ещё более безумные сны. Одной из таких невезучих стала и я.

Любой аналог противоматэарного лекарства делал созданные мною образы ярче и мощней, и мне бы, как и многим, грозило свихнуться, но в какой-то момент по непонятной причине сны перестали меня донимать. Более того, я распрощалась со всеми сотворёнными нелепостями и монстрами, которые с иными людьми оставались месяцами, и не знала, стоит ли благодарить за это собственный сильный разум, или наследие предков, умеющих, по рассказам бабушки, приказывать времени.

В древние легенды я не верила, так как сама ничего такого не умела. А вот о том, что некоторые люди могли использовать сны как средоточие энергии, и создавали в мире грёз удивительные изобретения — знала.

— Я не веселюсь, Утт. У меня в последнее время бессонница.

— Наглоталась дряни, которую босс дал? Я же тебя предупреждал, купи вагрихс.

— И потратить две трети зарплаты на него? Нет, спасибо. Пусть лучше у меня по комнате розовые котубы бегают.

— А не боишься, что вылезет какая-нибудь настырная дрянь?

— Со своими монстрами я дружу.

Мужчина фыркнул — конечно же, не поверил. Твари из кошмаров были способны причинить реальный вред психике, и дома для повреждённых сознанием были переполнены.

— На гонки сегодня идёшь?

— Не горю желанием. Я потеряла к ним интерес после того, как меня едва не раздавили в толпе. Уж лучше пусть какая-нибудь кракозябла меня с потрохами съест.

Утт рассмеялся.

— А Фэдика идёт.

— Не сомневаюсь.

Рабочий день длился десять часов с короткими перерывами на еду, и мне хотелось поскорее попасть домой, где было относительно тихо. Фэдика, официантка, была известна в нашем заведении тем, что могла заболтать любого, даже самого сварливого гостя. Мне, к сожалению, красноречия и чувственности было не дано, зато я и не влюблялась по нескольку раз за месяц, рискуя быть избитой очередным недовольным кавалером…

По случаю гонок Украм нас всех отпустил пораньше, и, так как мы с Фэдикой и Уттом жили в одном комплексе, домой добирались все вместе. Ночью на улицах Абрэнэ, столице Алой Пустоши, всегда было полно народу. Многие старались спать как можно меньше, но всё равно ни у кого не вызывала удивления машина антэаров, борцов с последствиями кошмарных снов. Их ещё называли санитарами трупов, ведь те, кого преследовали дурные сны, часто кончали жизнь самоубийством.

— Смотри-ка, снова к моему соседу прилетели, — сказал Утт. — Жаль пацана, настрадался.

— Может, отмучился уже? — жуя одну из новомодных штуковин против сонливости, предположила Фэдика.

Смерть молодых ребят никого не удивляла, им приходилось тяжелее прочих. А вот дети справлялись с образами лучше остальных, хотя, ребёнка я последний раз видела года два назад. Рожать было привилегией богатых, которых называли «тэарами», победителями кошмаров, за то, что могли себе позволить не плодить страшные образы. У Элиты хватало и на суррогатных матерей, чьи услуги стоили почти так же, как капсула для здорового сна, а уж чтобы обеспечить малыша всем, нужно было получать куда больше двухсот мольт в неделю, как платил мне Украм. В нашем районе парни и девушки предпочитали сделать операцию, чтобы не беспокоиться о случайной беременности, хотя, некоторые всё-таки создавали семью.

— Мне предлагали участвовать в одной из гонок Среднего звена, — сказала Фэдика. — Не как водителю, конечно, как оратору. Я вроде бы даже договорилась, но в итоге взяли другую, с улучшениями. Я в следующем месяце тоже планирую себе кое-что поставить, — игриво улыбнулась Утту девушка.

— Предлагаешь мне проверить, хорошо ли встанет? — подмигнул ей мужчина.

Я ускорила шаг. То, что Фэдика могла одновременно встречаться с несколькими мужчинами, было не ново. Да и Утт менял партнёрш, как перчатки для виртуальных игр, что было вполне обычно для всех, кто хотел снять стресс и минимизировать кошмары. Тем более что мой друг и коллега был не обделён яркой внешностью: иссиня-чёрные густые волосы, разные глаза: один, здоровый, красный, что было вполне обычно для жителей пустоши, а второй, искусственный, зелёный, и мощное телосложение вкупе с отличным чувством юмора. К тому же в Утте было намешано самой разной крови — и олаков, и таддов, и ещё других, о которых оставалось только догадываться, а всё вместе это создало действительно интересного человека. Впрочем, запоминающаяся внешность не сделала жизнь Утта проще и счастливей, он выживал, как и остальные, кому не повезло оказаться внизу. Зато мужчина был одним из немногих моих знакомых, кто сохранил доброту и отзывчивость, и я знала, что, пусть не всецело, но могу доверять ему.

Хозяин блока как всегда сидел внизу со своими жёнами, и я, так как долгов не имела, спокойно прошла к лифту. А вот уже обнимающихся Фэдику и Утта он остановил, и принялся отчитывать за то, что навредили роботу-уборщику, которого шпыняли все, кому не лень.

Мне нравилась моя квартира, пусть маленькая, но уютная. В углу была кухня с жёлтым гарнитуром, столиком и диваном, а за матовой перегородкой — спальня, то есть просто кровать и встроенный шкаф. Главным достоинством квартиры была стена-окно и сидячая ванна. Правда, за хороший напор приходилось отдельно доплачивать, хотя договор этого и не предусматривал.

В ночь, когда начинались гонки, город не умолкал. Вот и теперь огни вспыхнули ярче, по улицам бродило множество людей, и все крыши были заполнены болельщиками. Я решила, что чуть позже тоже поднимусь наверх и, если получится, устроюсь где-нибудь в уголке. А пока следовало ополоснуться после работы, и помыть голову. К счастью, мои короткие волны мылись легко и быстро сохли, к тому же не требовали какого-то дополнительного ухода.

Я быстро ополоснулась, вытерлась и оделась, и впустила робота, чтобы прибрался на кухне, хотя у меня и не водилось особого мусора.

— Ты — единственный, с кем можно нормально поговорить о жизни, — с усмешкой сказала я серебряному труженику. — Ни кучи любовников, ни кошмаров, просто делаешь свою работу. Скажешь, у нас с тобой жизнь скучная?

— Произвожу очистку внутреннего ведра.

— Ты прав, и мне бы хотелось найти кого-то… не обижайся, но более чувствительного. Хотя ты, например, никогда не предашь и не обидишь.

— Очистка завершена.

— Да, спасибо за подсказку. Мне именно этим и надо заняться — почистить свои запасы требовательности. Потому что ещё несколько месяцев в одиночестве — и Фэдика самовольно найдёт мне мужчину. А ты знаешь её вкусовые предпочтения…

— Стерилизую кухонные поверхности…

Я вздохнула.

— Да на здоровье, дружок. Хорошо бы, ты ещё почистил всю мою жизнь…

Я не успела даже толком перекусить: в дверь начали ломиться.

— Ибрис! Выходи, пора! Там уже начались показы рекламы!

Это была Фэдика — судя по всему, уже глотнувшая возбуждающих напитков. Я открыла ей только потому, что не хотела слушать вопли.

— Идём, идём! — воскликнула она. — Маршрут в этот раз прямо мимо нашего дома проходит, прикинь?! Мы их всех увидим, всех, всех!

То, что она повторяла слова, было дурным предзнаменованием. Гонка ещё не успела начаться — а Фэдика уже перепила, и лезла целоваться к каждому встречному мужчине. Мне приходилось оттаскивать её, чтобы хоть добралась до места, откуда хорошо будет видно гонщиков. Почти у каждого в городе был среди них фаворит, и драки среди болельщиков стали частым явлением. Я знала, что Фэдика за Эуруса, одного из лидеров всех городских соревнований, порвёт кого угодно, но сама не испытывала того азарта, что остальные. Конечно, мне тоже было интересно наблюдать за гонщиками, но я никого из них не выделяла.

Между тем мне удалось посадить подругу неподалёку от силового поля, и её тотчас окружили хохочущие парни — наши соседи по этажу. Я знала, что порой Фэдика ходит к ним в гости и остаётся на ночь, но не спешила обвинять девушку в легкомыслии. Она сама по себе была любвеобильной, так ещё и таблетки действовали на неё возбуждающе, к тому же всех всё устраивало, и порой мне казалось, что я потерялась в чужом мире и времени. Может, если закрою глаза, увижу бескрайние просторы Руйги, а когда глубоко вдохну и сосредоточусь — смогу туда вернуться?

Мечтать, когда вокруг все кричали и свистели, было трудно. Я решила оставить на потом мысли о потерянной родине и семье, и уставилась на экран, где показывали гонщиков на старте. Почти все они ещё не успели надеть шлемы, и я слышала восторженные ахи и вздохи девушек, и азартные восклицания мужчин, делающих ставки. Принимал их как всегда хозяин дома.

Что ж, любоваться и правда было, кем. Гонщики были очень разные и внешне, и по возрасту. Попадались и женщины, например, любимица рекламщиков статная Маита, в прошлом году завоевавшая почётное третье место.

— Ибрис, — донёсся до меня игривый голос Фэдики, — а тебе кто больше нравится? Ну, внешне…

— Да многие, — честно сказала я. — Красивых хватает.

— Но, согласись, Эурус самый яркий!

— Ещё бы, с красными волосами, — усмехнулась я.

Как по мне, некоторые слишком уж пытались выделиться. Был даже один на золотом эрплане, и мне почему-то показался особенно смешным его такого же цвета гоночный костюм.

— Слишком уж облегает, — сказала одна из моих соседок. — По-моему, ему не тот размер дали, хотя задница что надо!

Я рассмеялась вслед за девушками, и гонщики активировали шлемы. Защитные костюмы у них были самые современные, с воздушной поддержкой, и редко когда гонка заканчивалась трагедией.

— Эурус!!! — завопила Фэдика. — Вперёд!!! Разменяй их всех!

— Мать твою, Фэдди, потише, — отозвался один из парней. — Или нам всем придётся менять уши!

Но гонка началась, и стало не до того, чтобы беречь слух, ведь теперь орались все. Всего минуты три прошло, а двое на нашей крыше уже сцепились, и хозяин тотчас приказал охранникам их вразумить.

Лидировали синий и красный, но всё менялось мгновенно. Я не сдержала испуганного вздоха, когда золотой вдруг совершил опасный манёвр — и, подрезав белого, едва не впечатал его в стену здания. Благодаря летучим камерам мы видели все подробности, и я могла представить, какими матерными словами мужчины друг друга поливают.

Однако, начни они выяснять отношения, подобно болельщикам, и гонку пришлось бы закончить, а потому оба рванули вперёд. В конце концов, соревнования не обходились без несчастных случаев, и либо зрители, либо гонщики получали травмы. Дома заранее защитили специальными экранами, и всё же порой этого было недостаточно.

— Дюрс!

— Сезри!

— Си-ний, си-ний!

— Вмажь ему, белый!!

— Эурус! — возвышался над остальными голос Фэдики. — Вперёд, умница моя! Вперёд!

Гонщики проскользнули в гигантский кругляш дома Советов, пронеслись над парковой зоной, и миновали два серебряных моста. Мне почудилось, будто мелькнул средь цветных вспышек странный чёрный силуэт, но я не придала этому значения. В конце концов, скорость пилотов была невероятно высокой…

— Боги подземелий, глядите! — завопила Фэдика.

Синий гонщик, уверенно шедший впереди остальных, вдруг странно отпрянул в сторону, а затем, потеряв управление, начал падать в алую бездну. И только когда толпа с воплями стала разбегаться, я поняла, что в этот момент он находился прямо возле нашего здания…

Которое ничем защищено не было, силовое поле просто погасло. Я увидела мечущуюся чёрную тень, которая будто тянула за собой послушное тело выпавшего из седла синего гонщика, краем глаза различила яркую вспышку, ощутила нарастающий гул…

— Беги! — кричали далёкие голоса из бездны, но я уже не могла оторвать взгляд от чёрного силуэта, мчавшегося впереди падающего синего.

Если это был личный образ, тогда почему я его видела? А если мой собственный кошмар, как он мог повлиять на незнакомого человека? А вдруг на моих глазах происходило убийство?..

Воздух больно хлынул в лёгкие, когда я закричала:

— Нет! Стой! Не надо!

Не знаю, зачем, но я вытянула вперёд руку, даже не пытаясь прикрыться или спрятаться от неизбежного, и мир вокруг словно замер. Чёрный образ вдруг встал вертикально, давая рассмотреть своё угольное, жуткое лицо, а потом пропал. Жёсткий удар снёс меня с ног, и последним, что я увидела, был зеркальный шлем, скрывающий лицо синего. Был ли мужчина жив, была ли всё ещё жива я — оставалось неясным. Мир погрузился в вязкое желе безмолвия.

Глава 2

Очнулась я в своей комнате, и сразу поняла, что на постель меня перетащили Фэдика и Утт. Они и сами были рядом, ругались, почём зря.

— За ней скоро придут! — шипел, словно робо-змея, повар. — И нас повяжут!

— А я, может, хочу быть связанной! — вопила Фэдика. — Хочу, чтобы меня забрали на допрос!

Я оторвала голову от подушки, затем с трудом отскребла всё остальное от мокрых простыней, и, только сделав несколько шагов в сторону кухни, открыла глаза.

— Ты чего натворила?

Утт смотрел на меня, как на чужую, вытаращив глаза.

— Она спасла синего! — ответила ему Фэдика. — У неё есть особые силы!

— Тебе нужно бежать, — не обращая внимания на её слова, сказал мужчина. — Ты понимаешь, что я говорю? Они совсем скоро придут…

— Синий жив? — сипло спросила я, сплёвывая в раковину кровь.

— Да, — ответила Фэдика. — Система защиты в последний миг сработала. И ты… ты просто космос, подруга!

— Я ничего не делала, только смотрела. Это всё тот, в чёрном…

Утт взял меня за плечи.

— Ты бредишь кошмарами, Ибрис. Хочешь сказать, его пытался убить его же образ?

— Да, и затем он отступил!

— Такого не бывает, — нахмурилась Фэдика. — Ты не могла видеть чужого ужастика.

«Кошмарик», «дух», «убожец» — как она только ни называла образы. Утт вдруг посмотрел на свои уни-часы.

— Они уже здесь. Поспешишь — уйдёшь через ресторан.

— Я не сделала ничего плохого!

— И сможешь им это доказать? — усмехнулся он. — Как я в своё время?

Я бросила взгляд на шрамы, что он пытался перекрыть татуировкой. Утт дважды попадал в застенки ирцев, служителей порядка, работающих на элиту. И оба раза, по его заверениям, был не виноват, но кого это интересовало?

— У тебя две, максимум три минуты, — сказал мужчина. — Уни оставь, по нему найдут тотчас. Или полагайся на справедливость.

— Конечно, она будет полагаться на нас! — воскликнула Фэдика, но я вдруг вспомнила, как много раз тщетно пыталась вызвать врача для бабушки, и как мне, из-за моего социального статуса, отказывали — раз за разом, холодно и упрямо.

Пока бабушка не умерла. Им было всё равно, что человек мучается. Многих выходцев из других миров в Абрэнэ и за людей не считали… Утт был прав, меня не станут слушать просто потому, что я айруна, работающая помощником повара.

Я схватила рюкзак, напихала туда всего необходимого по минимуму, и Утт со вздохом меня обнял.

— Не говори нам, куда идёшь.

— Как это?.. — возмутилась было Фэдика, но мужчина приказал резко:

— Заткнись. — Он снова посмотрел на меня: — Голова болит? Вот тебе замораживатель. Можешь сразу всё вколоть, полегчает.

— Спасибо. — Я посмотрела ему в глаза. — Вас будут допрашивать, если я уйду.

— И мы скажем, что ты сбежала. Больше-то всё равно ничего не знаем.

В здании сработала тревога, и я, коротко пожав им руки, ринулась к выходу из квартиры. В доме был служебный лифт для роботов, и я воспользовалась именно им, понимая, что в любой миг меня могут схватить.

Но каким-то чудом добралась до нижнего уровня, прошмыгнула на кухню и, миновав полутёмные комнаты, попала в соседнее здание, откуда выбежала в переулок. Вот уж точно в этот раз вовремя произошло внеплановое отключение энергии, которое порой провоцировало и разблокировку замков!

В ближайшую гостиницу идти было нельзя, и мне пришло в голову добраться до трущоб, где я жила пять лет назад вместе с остатками своей семьи. Район был опасный, но мне он хотя бы был знаком. А тут ещё привычно прогрохотало в вышине, и вскоре пошёл дождь.

Я закуталась в плащ и побежала укромными тропами сквозь многоцветные капли. Никто меня там не ждал, но, по крайней мере, я смогу спрятаться и всё обдумать. Город продолжал дышать, здания всё также смотрели свысока — красивые, величественно-холодные, — и особенное тревожное чувство говорило мне, что нужно поспешить. Как переселенке, мне вживили поисковый маячок ещё в детстве, но отец достал его, заменив хитрой штуковиной, которая подтверждала мой статус, но не могла быть отслежена. Я помнила в подробностях операцию по извлечению, ведь на айрунов плохо действовал наркоз, и долгое время отца боялась. Такие вот поступки, настоящую заботу, начинаешь ценить слишком поздно…

Без такси добираться до старого района предстояло не меньше трёх часов, а мне к тому же очень хотелось спать. Я делала короткие перебежки, пряталась, и радовалась дождю, который сделал улицы не такими шумными. Но когда до главных ворот оставалось всего ничего, сверху вдруг упала серебряная машина, и я поняла, что путь мой окончен.

Нет, это были не ирцы. Из прэра выпрыгнул мужчина в похожем на гоночный костюме, и его лицо показалось мне смутно знакомым. Высокий, как и многие жители столицы, со светло-каштановыми волосами и пронзительным, острым взглядом красно-рыжих глаз (типичных для жителей Алой Пустоши) он излучал мощную жизненную энергию и — опасность.

— Сюда иди! — приказал незнакомец.

— Нет, — отозвалась я со спокойной твёрдостью. — Хотите забрать — убейте прямо тут.

— Неужели есть, за что? — усмехнулся он.

— Я знаю, что, если вы меня хотя бы коснётесь — моя жизнь мне больше принадлежать не будет.

— Верно, — отозвался он. — И всё же подчинение лучше смерти.

Я посмотрела ему в глаза.

— Для вас — возможно.

— Прости, но у тебя нет выбора.

Мысли лихорадочно метались. Если я попытаюсь оказать сопротивление и причиню ему вред — меня посадят, а потом, скорее всего, казнят. Если попытаюсь бежать — он догонит и накажет, а тэары были весьма изобретательны на пытки. Если пойду с ним добровольно…

— Это же Каин! — завопил кто-то, и всего за пять секунд вокруг мужчины и его прэра образовалась толпа.

Я метнулась в сторону, а не вперёд, и забежала в громадину торгового центра. В столице всё работало круглосуточно, и некоторые продавцы дремали прямо на рабочем месте, хотя в основном людей обслуживали роботы, которым не было до меня дела. Если бы мой датчик исправно работал, уже бы раздался сигнал тревоги, и кто-то их охраны центра мог меня задержать, но я была обычным гражданином, который боится спать.

Следовало быстро что-то придумать с обликом, однако пользоваться лифтом было нельзя. Я прошмыгнула в первый попавшийся отдел, прихватила несколько вещей и модный головной убор в виде капли, и, закрывшись в кабинке, принялась переодеваться. Зеркало тотчас показывало сумму приобретаемого наряда, но мне было всё равно, что спущу на шмотки кучу денег. Откуда-то я знала, что этот шопинг — последний, и неожиданно решила им насладиться.

— Дурной сон, — сказала я своему отражению. — И не строй мне глазки, это нас не спасёт.

Порой девушкам удавалось подняться выше, если они долго играли роль любовниц кого-то из тэаров, или становились жёнами гонщиков, но по некоторым причинам мне это не грозило.

Я натянула чёрные лосины из особой дышащей ткани, облегающую серо-голубую кофту с полупрозрачными вставками по бокам и очень длинными рукавами, и спрятала волосы под капюшон красной жилетки в форме сердца. Теперь нужно было несколькими штрихами изменить форму лица, но, стоило мне коснуться панели с декоративной косметикой, как помещение магазина окутал полумрак.

— Просьба всем посетителям пройти к выходу для сканирования…

Я быстро выключила панель и, юркнув в соседнюю кабинку, затаилась в уголке. Айрунов называли «холодными» людьми, порой даже сканер не мог меня обнаружить. Однако потом издалека донеслись голоса, и я решилась на безумный шаг: попробовать попасть в служебное помещение. Взламывать код меня учила бабушка, и, хотя за это могли назначить огромный штраф или вовсе упечь в горную колонию, я готова была рискнуть.

В помещении для роботов было ещё темнее, и я поползла на четвереньках, стараясь не попасться сканерам. Рюкзак мешал, сердце билось как будто издалека, и казалось чужим и маленьким. Я медленно поднялась на ноги и тихонько двинулась вдоль стены, то и дело осматриваясь, чтобы ни на что не налететь. Правда, в такой темнотище было непросто ориентироваться, но пока что мне везло.

— Умница, ничего не скажешь, — вдруг сказал голос, и, не успела я вскрикнуть, как сильные руки по-хозяйски обняли меня сзади. — Думала, не поймаю? — Я обречённо закрыла глаза, а мужчина продолжил, щекоча дыханием моё ухо: — Это правда, что айруны не испытывают наслаждения от близости?

— Да. Но отвращение я чувствовать способна.

Он развернул меня к себе лицом, и я сразу поняла, что мужчина собирается сделать.

— Нет!

— Всего один поцелуй тебе не навредит.

Каждый раз в такие моменты я словно покидала собственное тело. Мне становилось холодно и пусто, и, что самое страшное, совсем не было желания сопротивляться.

— Хм, — едва коснувшись моих губ, сказал мужчина. — Ты ледяная! Неужели боишься?

— Мне всё равно, — без притворства ответила я. — В общем-то, у таких, как ты, привыкших получать всё, что захочется, даже нет преимуществ перед другими. Что богатый насильник, что бедный — скорее всего, после я забуду случившееся.

Он больно сжал мои плечи.

— С чего ты решила, что я буду брать тебя силой? А вот поговорить хочу. Поехали.

Он не надел на меня браслет тэаров, что не могло не радовать, к тому же крепко взял за руку, чем дал преимущество. Приём я провела тотчас, как поняла, куда буду убегать, но мужчина был не из тех, кого смущают неожиданные атаки.

— Ну точно умница! — рассмеялся он и, не дав мне опомниться, взвалил на плечо. — Теперь не обессудь, детка. Ещё раз попробуешь меня свалить — вколю снотворное.

Я понимала, что могу сделать только хуже, и, хотя висеть так было неудобно и унизительно, просто смирилась. Мужчина пронёс меня на своём широком плече через тёмные помещения к тому же прэру, и, запихнув на переднее сидение, сам пристегнул.

— Господин Кинши, вещи, — поклонился подъехавший робот.

— Я всё оплачу, не бухти. — Он посмотрел на меня. — Прелестная жилеточка.

— Зачем я тебе? — пробормотала я.

— Чтобы другим не досталась. — Он усмехнулся. — Мне просто нравится быть первым. К тому же синий — мой приятель, а ты его спасла.

— Это не так.

— Ну, вот и расскажешь правду у меня дома.

Попасть к тэару домой было ещё хуже, чем оказаться в тюрьме. Я просто закрыла глаза и постаралась расслабиться. Вряд ли он захочет меня убить, но это ведь было не самое страшное.

Мысли мои загустели. Я не могла решить, как быть дальше. Из близких у меня не осталось никого, и собственная жизнь вдруг показалась бессмысленной. Те же Утт и Фэдика спокойно проживут без моего соседства, а Украм быстро найдёт мне на замену другую девушку. В конце концов, какими-то выдающимися способностями я не обладала… ...

Скачать полную версию книги