Горькие травы Чернобыля [Евгений Константинович Новиков] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (31) »
Глава вторая
– Чего она сыпется-то? – на бегу спросил я. – Шума от тебя много, коленки дрожат, вот и сыпется! – с иронией ответил Климчук. Коленки не коленки, а сердце ушло в пятки. Я с разбегу впрыгнул на свинцовую пластину сиденья и с треском захлопнул дверь. Было задремавший Лельченко, сердито посмотрел на меня, приоткрыв левый глаз, но ничего не сказал. Сегодня, в отличие от вчерашнего вечера, Лельченко был сильно не в духе. Не иначе переборщил с дозой «дезактивации» и страдал похмельем. Он то и дело тянулся к термосу и пил воду прямо из колбы. Хорошая штука – термос. Держит воду холодной и не пускает внутрь вездесущие гамма-лучи. – Значит так, – веско сказал Володя, снимая полиэтиленовую головку с датчика радиометра, меняя её на новую, чтобы датчик не накапливал «грязь». – Повторяю в сто первый раз – города бояться не надо. В первые дни там был ад, а теперь, скорее, чистилище. Дороги неплохо отмыли. Воздух более-менее чист. Если ветра нет, респираторы можно будет снять. Но! Сильно фонит пыль и почва, а также всё, абсолютно всё, что находится на улицах. Кому опять понадобится по нужде – прямо на асфальт, или в любой подъезд. Климчук, прищурившись, посмотрел на меня и с нажимом в голосе продолжил: – В палисадники не заходить, в траву не лезть, ногами по пыли не топать, с земли ничего не поднимать и «сувениров» из города не брать. За непослушание – расстрел. Все рассмеялись. Я насупился: кажется, меня все считали малолетним дурачком. – Скажи лучше, чего намерил-то? – спросил Шебаршин, самый молчаливый из всей компании. – Грунт 50 рентген, асфальт примерно 20, – лениво сказал Володя. А вот воздух – сто. Кажется, машину слегка тряхнуло, потому что все вздрогнули одновременно и квадратными глазами уставились на Климчука. – Сто миллирентген, – садистским тоном объявил Климчук, – в городе между домами, думаю, будет меньше. Все опять рассмеялись. Отец зачем-то открыл кофр кинокамеры, щелкнул замком: – Может уже закроем лекцию и поедем? – Куда изволите? – шмыгнул носом Климчук. – Направо дорога на станцию, налево, через путепровод, – Припять. – В город, – решил отец. – Немного поснимаем, там посмотрим. Никто не возражал. Стартёр молодецки взвизгнул и двигатель запустился молниеносно. – Движок – зверь, – гордо сказал Климчук, – ребята в Киеве перебирали. И машинку хорошо почистили от «грязи». – Хорошо, хорошо, а три рентгена вынь да положи, – сердито сказал Лельченко. – Так это сегодня на трассе насобирали, пылюки-то сколько, – обиделся Володя. «Рафик» тронулся и стал быстро набирать скорость. Асфальт был добротный, советский, ни ямок тебе, ни трещин. Через пару минут мой взгляд уперся в красивую вывеску с правой стороны шоссе: «Чернобыльская АЭС им. Ленина». Вдали, наверное, километрах в трех, среди крон деревьев, был хорошо различим знакомый по репортажам программы «Время» ослепительно-белый комплекс атомной станции. Его окружали ажурные мачты распределительных ЛЭП, по которым давно не бежал ток. А вот и он – пресловутый библейский зверь двадцатого столетия – разрушенный реактор четвертого энергоблока. Вентиляционная труба и, рядом, безобразная чернота конструкций снесенного взрывом машзала, скрывающая жерло реактора. «Рафик» слегка сбросил- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (31) »
Последние комментарии
9 часов 44 минут назад
18 часов 36 минут назад
18 часов 39 минут назад
3 дней 1 час назад
3 дней 5 часов назад
3 дней 7 часов назад