Coagulopathies (ЛП) [MalevolentReverie] (fb2) читать постранично

========== 1: Hemophilia ==========

Жизнь — это одна бесконечная цепочка сплетен о предназначении, и лично мне, как Бете, это кажется чертовски утомительным.

К выпускному классу средней школы я уже вполне определилась с тем, кто я, хотя остальные все еще проходят через грандиозные изменения, и все в одно и то же время. По Дэмерон становится Альфой на зимних каникулах и возвращается с развязной походкой, каким-то образом умудряясь казаться еще более невыносимым. Он «пробуждает» еще одного парня, а тот другого Омегу.

Затем мы все переходим на первый курс местного колледжа, и это продолжается.

И все смеются, сплетничают, пытаются угадать, кто же окажется следующим. А я стараюсь держаться от всего этого подальше, прячась в художественной мастерской, где провожу большинство свободного времени. В конце концов, хоть там не грозит опасность столкнуться нос к носу с каким-нибудь Альфой.

Они же все такие здоровенные мускулистые парни-качки, вроде По.

Спорт, борьба и все такое — это у них в крови, и с этим ничего не поделать. Какой же это, наверное, отстой, когда твоя судьба зависит от того, какой стороной ляжет монетка.

***

— Я слышала, он гей.

— Кайдел. Только потому, что он О, не значит, что он гей.

Сейчас время обеденного перерыва, снаружи тихо и спокойно, самое время подслушать, о чем они там сплетничают. Я хмурюсь, отвлекаясь на болтовню девчонок о нашем новом преподавателе математики и футбольном тренере. Омега? И мужчина? Ничего себе.

Такое нечасто случается, а если и случается, то обычно заканчивается в психушке.

По несется по траве к Кайдел и Базин, устроившимся на перилах. Кайдел все еще Бета и только и делает, что громко хвастается о том, что занималась сексом с Альфой. Для Беты это настоящее достижение, но я даже думать не хочу об узле внутри меня. На уроках здоровья сказали, что это может нанести «непоправимый вред организму».

Я возвращаюсь обратно к недоделанной за выходные домашке по математике. Вот черт. Не хватало еще, чтобы новый препод оставил меня на дополнительные занятия.

Когда ланч заканчивается, я пишу моей «заболевшей» подруге Роуз о нашем новом профессоре. Из-за течки она временно не ходит на занятия, так что я стараюсь держать ее в курсе насчет всего, и особенно насчет других полулюдей, а еще о нашем общем друге Финне, тоже Бете. Он клевый. У них с Роуз, кажется, что-то наклевывалось, хотя сейчас все сложно, из-за того, что все знают, кто она.

Как-то… не складывается.

Хотя они все еще нравятся друг другу, и приемные родители Финна уверяют, что его настоящий отец был Альфой, да и вообще может пройти много времени, пока истинная натура не возьмет верх.

В море Альф и Омег легко затеряться. Ну, на самом деле их не море, но они очень любят тусоваться рядом с кампусом.

Главное, держаться в тени и не привлекать к себе вечно блуждающие агрессивные взгляды Альф, не знающих куда еще девать скопившуюся внутри энергию. Они все ужасные: злобные, враждебно-настроенные, особенно по отношению к женщинам.

Омеги же просто нытики. Им просто нравится, когда о них заботятся, словно о маленьких детях, и мне всегда хочется сказать — господи, да повзрослейте уже. Когда Базин виснет на шее у Аарона Харли — даже несмотря на то, что она на суппрессантах — она все издает эти жуткие чирикающие звуки, будто превратилась в птичку со сломанным крылышком.

Я такой не буду. Останусь нормальной, самой обычной, любой ценой. Стану бухгалтером после окончания колледжа и перееду куда-нибудь, где побольше солнца. К океану.

После ланча мы потихоньку тянемся в класс по математике и занимаем свои места. Мое находится спереди, первый ряд перед учительским столом, и я стараюсь хоть немного забиться в угол, потому что стремно. Нашим прошлым преподом по математике была наполовину слепая, шепелявая девяностолетняя старушка, хоть бы и в этот раз повезло.

Дверь открывается, и Кайдел буквально давится вздохом.

Любой бы подавился. Он молодой и высокий, широкоплечий, больше похож на полузащитника, чем на профессора математики. Черные волосы собраны в пучок на затылке. На руках из-под закатанных рукавов виднеются грубые черные татуировки — и еще одно, такое же черное, уродливое клеймо красуется на шее сбоку.

Я моргаю. Это же символ Омеги.

Он ставит сумку на стол и, не поворачиваясь, начинает говорить.

— Меня зовут Кайло, — он вытаскивает пару ручек, учебник по математике, и на запястье звякает регистрационный браслет. — Для вас профессор Рен. Нечего на меня пялиться, и если скажете хоть слово о клейме, я переломаю вам ноги.

Все разом затихают.

Профессор Рен вешает свою сумку на спинку стула и отпивает из дорожной кружки, в