Маэстро борьбы. Верди. Страницы жизни [Вячеслав Алексеевич Лебедев] (epub) читать постранично, страница - 2

Цветущая, плодородная долина Падануса, защищенная от северных ветров Альпами, от зноя Африки Апеннинами, издавна давала приют и пищу бесчисленным поколениям земледельцев и ремесленников.

Река Паданус превратилась по речевой небрежности просто в По, и в ее широкой долине трудолюбивые, искусные жители построили прекрасные города: Медиоланум (позже — Милан), Кремону, Падую, Верону, Парму... Они держали тесную связь с Венецией, стоявшей, правда, в устье другой реки — Бренты, но осенявшей и долину По своей великолепной и величавой древностью...

Множество и поменьше городков и поселков настроили жители Ломбардии, в том числе и Буссето, на небольшом притоке По.

Жили в Буссето скромные, но гордые потомки "долгобородых», продолжавшие в отличие от более южных итальянцев носить хотя бы и недлинные бородки в честь и память своих достославных предков.

Возле Буссето, на полпути между Миланом и Пармой, расположилось небольшое сельцо Ле Ронколе. Возможно, люди никогда бы не услышали про эту деревушку, если бы она не подарила миру великого композитора Джузеппе Фортунинто Верди.

История не донесла до нас сведений о предках Верди. Известно только, что все они были крестьянами, из рода в род своими крепкими, мускулистыми руками возделывали плодородные поля Ломбардской равнины. Карло Верди, отец будущего композитора, нарушил традицию. Скопив немного денег, он открыл в Ле Ронколе остерию — небольшое заведение, где путник мог получить простую пищу и ночлег.

9 октября 1813 года в семье Карло Верди произошло радостное событие — родился первенец, названный Джузеппе. Через год Луиджа Уттини, жена трактирщика, подарила счастливому отцу второго ребенка. Девочке дали имя Джузеппина.

Наш рассказ о Джузеппе Верди, великом сыне Италии, мы начинаем с 1823 года... В один из ноябрьских дней этого года жители Ле Ронколе с удивлением наблюдали за непривычным оживлением, царившим на дворе остерии Карло Верди. Между домом и улицей, где стояла повозка, сновали люди, слышались возбужденные голоса. Вот в дверях таверны показался сам хозяин с громоздким ящиком в руках. Его лицо покраснело от натуги.

Карабинеры, наблюдавшие с крыльца кордегардии за этой суетой, забеспокоились: «Уж не надумал ли Карло покинуть Ле Ронколе?!» Остерия была единственным местом развлечения в тихом селении, являлась как бы клубом, где обсуждались все последние новости и события.

— Синьор Верди, — крикнул один из них, — куда это вы собрались и надолго?

— В Буссето. Сына отвожу в школу. Луиджа, да куда же он запропастился? — сердито обернулся Карло к жене.

— Где же ему быть, как не в доме. Этот одержимый, должно быть, опять рисует свои черточки да точки!

Через минуту Луиджа Уттини вышла из дому, держа за руку девочку. Следом за ними шел высокий бледнолицый мальчик с глубоко посаженными, не по-детски серьезными глазами. Все направились к повозке.

— Что же ты стоишь как чурбан — поцелуй мать! — бросил трактирщик сыну. — Не на один день ведь расстаетесь...

Джузеппе послушно ткнулся губами в материнскую щеку, задрожавшую от волнения. Чувствуя на себе десятки любопытных глаз и оттого смущаясь еще больше, неловко полез на повозку. Уселся возле отца.

— Ну, пошла! — прикрикнул на лошаденку трактирщик. Повозка тронулась и покатила по дороге.

"И в кого он таким нелюдимым пошел?» — украдкой поглядывая на угрюмо-молчаливого сына, недоумевал Карло Верди. Сам он обладал легким и общительным нравом, быстро сходился с людьми, любил провести время в шумной компании, побеседовать о политике, порассуждать о жизни. А Джузеппе, или Пеппино, как ласково называла его мама Луид-жа, наоборот, сторонился людей. Он не проявлял детской резвости, шаловливости, легкомыслия. «Правда, — продолжал размышлять трактирщик, — мальчик не чурается работы, помогает матери по хозяйству, ухаживает за младшей сестренкой, разносит товар клиентам, но делает это все как-то вяло, словно механически. Куда с большим удовольствием он проводит время за столом, рисуя на разлинованной бумаге нотные значки, или играет на спинете. Музыка! Бедный мальчик на ней прямо помешался! — невольно вздохнул Карло Верди. — А виной всему, конечно, бродячие музыканты, что в сентябре 1813 года проездом заглянули в остерию. Направлялись они не то в Парму, не то в Модену, и, узнав, что у жены трактирщика ожидается ребенок, пообещали на обратном пути дать концерт в честь первенца. И надо же было такому случиться: в тот самый момент, когда повивальная бабка приняла младенца, музыканты ввалились в дом со своими скрипками да флейтами. Невозможно представить, какой тарарам они устроили в остерии. От шума и музыки стекла едва не вылетали из рам... Это бы еще полбеды. Да ведь играли они не только тарантеллу или сицилиану, под которые испокон веку веселятся итальянские крестьяне, но и «Марсельезу» — новоявленную патриотическую