Лимб [Ян Анатольевич Бадевский] (fb2) читать постранично

Лимб

ПРОЛОГ

Ветер пригибал сухую траву. Шуршал желтыми песчинками там, где пустыня встречалась со степью. Песчинки объединялись в потоки, струились средь жухлых островков, огибали камни, бетонные плиты и устремившиеся в небо штыри.

Обширные безжизненные пространства.

Некошеные травы, руины и недостроенные здания, разбросанные на десятки и сотни километров. Земли настолько безлюдные, что некому даже вспомнить значение слова «километр».

Фрагменты стен, обнажившаяся кирпичная кладка. Вписанные в серое небо арки и дверные проемы. Ярусы этажей, связанные между собой однотипными лестницами. Не здания, а клетки. Безликие и бессмысленные.

Нет людей.

Нет зверей.

Спокойствие склепа.

Крылья ветра расправлялись над миром, гнали серость по небосклону, пытались разрушить то, что некогда принадлежало человеку.

Тщетно.

Потому что ветер был лишь иллюзией. Видимостью движения во вселенной остановившегося времени. А у застывшего в янтаре хронопотока, как известно, нет власти. В этой реальности даже пыль была вечной.

Тень движения.

Над кривобокой стеной, ощерившейся кирпичными уступами, возникла точка. Черная точка, нарушающая все мыслимые законы гравитации. Точка расширилась, превратившись в шарообразный объект, размерами сопоставимый с головой котенка. Объект сверкнул шестигранными элементами обшивки и стал матовым. В структуре отразились искаженные облака, руины внизу и линия горизонта, разделившая мир пополам.

Грани начали раскладываться, умножаться, придавать объекту новые очертания. Считанные мгновения. Казалось, невидимое божество скомкало черный лист бумаги и вышвырнуло на свалку за ненадобностью. Вот только лист ожил, с ним начали происходить невообразимые изменения. Объект быстро разросся, превысил габаритами собаку, затем — карету. Еще миг — и над степью зависла сложная стереометрическая фигура, сопоставимая по размерам с многоэтажными домами Старой Земли. Люди сведущие отметили бы сходство объекта с тетрагексаэдром. А если бы вдруг на древние руины забрел странник из дооткатной эпохи, то он, не задумываясь, сказал бы, что видит космический корабль в поле переменной геометрии. Такие корабли способны взламывать подпространство и преодолевать немыслимые межзвездные расстояния, сказал бы странник. Впрочем, усмехнулся бы случайный прохожий, это же сказки. Подпространство лежит в области гипотетических построений. Игра ума, ничего более.

Тем не менее, над степью висел корабль.

Обшивка продолжала редактировать себя, тусклый свет преломлялся в идеальных изломах. Внутри что-то пульсировало, распространяя волны искажений по внешней оболочке.

Корабль пришел в движение. Поплыл над степью и руинами, замещая собой пространство. Иллюзия продлилась совсем недолго, и вскоре объект перешел в нормальное состояние, перестал нарушать своим присутствием местные законы физики.

Замещение превратилось в полет.

Тетрагексаэдр сплюснул себя, отрастил крылья, приобрел обтекаемую форму. Усовершенствовался. И стал набирать скорость, отбрасывая узкую тень на колышущиеся травы. Сторонний наблюдатель сказал бы, что объект сорвался с места и бесследно исчез. А пассажир корабля отвернулся бы от панорамных экранов, демонстрирующих смазанные от движения ландшафты.

Корабль молниеносно переместился в иную точку пространства, отстоящую на тысячи километров от покосившейся кирпичной стены. И намертво вмерз в клубящийся серо-стальной небосклон. Внизу расплескалось мелкое море, омывающее островки с вездесущими руинами. Штиль сковал этот фрагмент реальности бессрочным оцепенением. Море было прозрачным, под его поверхностью просматривались пучки водорослей, отвалившиеся от островных кладок кирпичи, обломки колонн и портиков, поросшие ракушечником остовы неведомых машин. Полуразрушенные архипелаги мрачными скоплениями тянулись во все стороны, порождая первобытный хаос. Воздух представлялся застывшим киселем, по которому можно плыть, и плыть, и плыть. Стремясь за край земли...

Объект сменил конфигурацию.

Взрыв изменений, проникновение в контекст окружающего. Резкое схлопывание, сжатие до размеров сингулярности.

Исчезновение.

Если бы внутри корабля находился пассажир, он бы увидел иные декорации. Вместо неподвижного моря и рукотворных островков — космическую тьму. Вместо клубящейся серой мути — россыпи немигающих звезд. А на одном из центральных экранов — голубой диск Земли. С зелеными континентами, коричневыми горными вставками, белыми спиралями атмосферных фронтов.

Корабль вышел на низкую околоземную орбиту, пересек линию терминатора и оказался на ночной стороне планеты. Траектория была рассчитана таким образом, чтобы провести аппарат над Западной Европой — там, где разрослись самые густонаселенные районы Стимбурга.

Мегаполис был огромен, он простирался от