Dirty Love (СИ) [Narita] (fb2) читать онлайн

========== I. Every man has his price ==========

Неверный свет свечей бросал на пергамент причудливые тени. На желтоватой бумаге вились неровные строчки, написанные крупным детским почерком. Кое-где на листе виднелись чернильные кляксы, а некоторые буквы были размыты.

Дорогой Эд!

Я знаю, что уже писал тебе на этой неделе, но ты единственный, к кому я могу обратиться. Мне страшно. Мне кажется, что отец меня ненавидит, а мама совсем перестала обращать на меня внимание. Она даже не приходит пожелать мне спокойной ночи. Я не знаю, что происходит. Никто ничего мне не объясняет.Но уверен, что это из-за того целителя, что приходил к нам в дом после Рождества. Помнишь, я писал об этом? Он давал мне какие-то странные задания, но я не смог сделать их. Не сдвинул монетку на столе. И не угадал цвет ленты под вуалью. Неужели это только поэтому все ведут себя так?

Когда стало известно, что ты поступил на Рейвенкло, отец был очень горд. Он рассказывал это всем, кто приходил к нам в дом. А мама даже заплакала от счастья. Я тоже хочу попасть на Рейвенкло. Но не хочу, чтобы мама плакала. Может быть, она улыбнется?

Эд, с момента твоего последнего письма прошло уже два месяца. Ты, наверное, очень занят на своих занятиях. Хотя мама говорила, что на первом курсе не задают так много уроков. Но ты всегда любил учиться. Наверное, к седьмому курсу ты прочтешь все книги в библиотеке Хогвартса. Ты же прочитал все, что было у нас дома. Я тоже стараюсь, но в последнее время у меня не получается сосредоточиться.

Помнишь, ты рассказывал мне о призраках в замке? Я будто бы стал таким же призраком. Меня словно нет. Надеюсь, что ты приедешь на пасхальные каникулы. Я очень скучаю.

Твой младший брат, Герберт Бёрк

Последние строчки письма были размыты больше всего, отчего буква «т» выглядела как раздавленная букашка. Сам же автор письма тихо спал, прислонившись к резной раме французского окна. Это был мальчик, одетый в тонкую ночную рубашку.

Очевидно, что юный адресант собирался отойти ко сну, который и сморил его, едва тот закончил свое послание. Рядом со спящим стояла маленькая чернильница, в которой торчало гусиное перо. Законченное письмо лежало тут же, совсем рядом с правой рукой мальчика, пальцы которой были покрыты чернилами. Видимо, составление этого письма отняло у него много сил, поскольку черные пятна обнаружились и на его лице. Вместе с тем на нежных детских щеках виднелись высохшие дорожки слез. Природа размытых клякс на пергаменте стала очевидна.

Мальчик сухо всхлипнул во сне и наклонил кудлатую голову. От его теплого дыхания темное стекло слегка запотело. Окна детской смотрели прямо на небольшую мощеную площадь, в центре которой располагался каменный фонтан. Сквозь стекла было отлично видно аккуратную живую изгородь и каменистую дорожку, ведущую к дому. Внезапно рядом с калиткой появилась темная тень в длинном плаще. Незнакомец огляделся по сторонам, а после прошел к дому.

В этот момент Герберт проснулся резко, словно от толчка. Отлепился от окна и сонно потер глаза. Сморгнув пару раз, он взял в руки письмо и, удостоверившись, что чернила подсохли, спрятал пергамент в небольшой конверт.

После этого он аккуратно перенес чернильницу на хрупкий тонконогий столик в углу. Его поверхность была накрыта белой накрахмаленной салфеткой. По всем правилам, мальчик должен был писать и читать только за столом, но ему это никогда не нравилось. Кому захочется сидеть напротив скучной стены, когда можно сесть на подоконник и наблюдать за тем, что происходит снаружи.

Вернув писчие принадлежности на законное место, Герберт вернулся к окну и задул свечи. Красноватый огонёк затрепетал и погас, отразившись в ясных серо-зеленых глазах мальчика.

Вдруг в отдалении послышались шаги, и он метнулся к кровати. Поспешно забрался на мягкую перину и едва успел накрыться одеялом, как дверь в его комнату отворилась. Герберт смежил веки, старательно изображая спящего. Легкие шаги раздались совсем рядом, и в следующий миг он ощутил робкое прикосновение к волосам.

— Милый, вставай, — мягкий голос матери прозвучал как-то по-особенному тихо и надломлено. Герберт приоткрыл глаза и взглянул на нее. Рядом с кроватью замерла хрупкая болезненная леди, одетая в закрытое темное платье. Длинные русые волосы были убраны в замысловатую прическу.

— Отец тебя зовет, — пояснила женщина в ответ на вопросительный взгляд сына, а после быстро отвела глаза. Герберту они показались слегка припухшими.

Тем не менее мальчик послушно выбрался из постели.

— Поторопись, иначе он будет недоволен.

— Но как же одежда? — Герберт бросил взгляд на гардероб, однако женщина сковано взмахнула руками.

— Ничего страшного, идем скорее.

Чувствуя себя до ужаса неуютно, Герберт поплелся следом за матерью. Единственным, что придавало ему мужества, было письмо старшему брату, которое он спрятал на груди под рубашкой. Мягкие домашние туфли тихо шаркали по толстой ковровой дорожке. Тусклый свет канделябра освещал длинный коридор, а следом — и старую лестницу.

Впереди показалась дверь гостиной. Мать толкнула створки, и мальчик оказался в просторном помещении с высоким потолком. Стены также были задрапированы гобеленами, на которых были изображены значимые эпизоды волшебной истории. Раньше Герберт обожал рассматривать эти чудесные полотна, но теперь все его внимание было приковано к двум джентельменам, что сидели в креслах у камина.

Один из них был одет в темную дорожную мантию и высокий цилиндр. Кисти рук были затянуты в черные перчатки. Мужчина довольно улыбался, задумчиво поглаживая тонкую полоску усов над верхней губой. Цепкие глубоко посаженные глаза придирчиво изучали мальчика и, казалось, хотели забраться под тонкую рубашку. Герберта пробрала дрожь, и он бросил быстрый взгляд на другого джентльмена — сухопарого мужчину, чьи гладко зачесанные волосы блестели в отсветах камина.

— Добрый вечер, сэр, — едва слышно промямлил Герберт и тут же опустил голову, ощутив на себе взгляд отца. Обычно на его худом, скуластом лице присутствовало скучающее выражение, но сейчас мальчик кожей ощутил волну ледяного презрения.

— Так, значит, это и есть Герберт? — внезапно произнес незнакомец.

— Именно, — подтвердил мистер Бёрк.

— Не возражаете, если я взгляну поближе? — человек в цилиндре резко поднялся из кресла.

Спустя миг проворные пальцы обхватили подбородок мальчика. Герберт испуганно вздрогнул: незнакомец принялся поворачивать его голову так и эдак, а когда пальцы больно сдавили скулы, вынуждая открыть рот, он едва не зарыдал.

— Ах, какой славный мальчуган, — незнакомец слегка потрепал его по мягким волосам, а после повернулся к главе дома. — Этого я и ожидал от аристократов. Ну что, по рукам?

Герберт совершенно не понимал, что происходит, но когда его отец молча кивнул, внутри все содрогнулось от плохого предчувствия. Человек достал из кармана мантии пухлый мешочек, который слегка звякнул, ложась на ладонь мистера Бёрка. Внезапно мать, все это время безмолвно наблюдавшая за происходящим, истерично всхлипнула и, шурша юбками, стремительно вышла из комнаты.

— Мама? — Герберт проводил её взглядом, и тут ему на плечо легла чужая ладонь.

— Идем, мой мальчик, — незнакомец елейно улыбнулся. — Ты раньше летал с помощью летучего пороха?

Потрясенный Герберт только покачал головой и пытливо взглянул на отца. Что же это все значит? Зачем этот человек забирает его?

— Иди-ка сюда, — мужчина снял с себя цилиндр и шагнул в камин, потянув за собой Герберта.

— Постойте, — он попытался вырваться. Все же ему совершенно не хотелось идти с этим человеком куда-либо. — Отец, прошу тебя, что все это значит?!

Однако мистер Бёрк остался абсолютно равнодушным.

— Стой спокойно, малыш, — сильная ладонь обхватила руку мальчика чуть выше локтя, — иначе вылетишь в трубу.

Герберт ощутил, как в горле встает горький ком. Незнакомец вытащил из висевшего на поясе мешочка горсть зеленоватого порошка.

— Ведьмин плёс! — четко произнес незнакомец и швырнул горсть порошка в камин. В следующую секунду вокруг с ревом вспыхнуло ярко-зеленое пламя.

Герберт испуганно вскрикнул и попытался выскочить из камина, но чужие пальцы вцепились в руку мертвой хваткой. Кругом все затряслось, пламя поднялось до самой трубы.

— Папа! — отчаянно выкрикнул Герберт, и мир растаял в зеленом огне.

***

Резкий металлический звук разорвал барабанные перепонки, и мальчик подскочил, все еще ощущая чужие пальцы на своем запястье. Сердце выскакивало из груди, а рубашка на спине прилипла к телу.

«Просыпайся, троллья сопля!» — знакомое ругательство прогнало остатки ночного кошмара, и Герберт облегченно вздохнул, а после поднял голову к небольшому мегафону, из которого продолжало литься утреннее приветствие.

— Там воняет, как в подмыхах у тролля, у саламандр огонь почти вышел, а кельпи всю воду перебаламутил!

— И вам доброе утро, Сребролюб.

— Поговори мне тут! — сварливо рявкнул мегафон. — Пошевеливайся, пока я не скормил тебя нунду!

— Сейчас-сейчас, — Герберт потянулся, прогоняя остатки страшного сна, а после потрепал по холке спящего рядом лунного теленка. Тот открыл свои огромные голубые глаза и доверчиво замычал.

— Ну, как ты, приятель? — мальчик взглянул на почти затянувшуюся ссадину на шее у существа.

Пару дней назад дрессировщик Артур попробовал вывести тельца на публику, но тот испугался и убежал. Его поймали, но в процессе поранили нежную кожу теленка.

— Ну вот, почти все прошло, — Герберт слегка улыбнулся и, чмокнув питомца в теплый нос, вскочил на ноги. — Подожди немного, хорошо? Я принесу тебе свежих листьев.

С этими словами паренек подошел к деревянной стене, отодвинул перегородку и спрыгнул на мерзлую землю. После теплого амбара утренний воздух был обжигающе холодным. Серая от грязи рубашка никак не защищала от осенней прохлады, а слишком короткие штанины открывали миру голые лодыжки.

Герберт неуютно поежился, выдохнул облачко белого пара и бросился бежать вдоль длинного ряда фургонов, размалеванных яркими красками и эмблемой в форме золотого жука.

— Хватить спать, тролльи выродки! — все тот же голос, только многократно усиленный, разнесся над лагерем. — Быстро сворачивайте свои манатки или останетесь без завтрака!

Однако обитатели ярких шатров и палаток не спешили выполнять требования ворчуна. Подобное приветствие было для них в порядке вещей. Так что Герберт уже успел оживить огонь в горне, прежде чем лагерь начал наполняться звуками утренней суеты.

Мальчик бросил в угольную кучу с десяток поленьев, и они весело затрещали, а вместе с ними — и целый выводок огненных ящериц. Пресмыкающиеся нежились в ласковом огне, и Герберт бесстрашно протянул руку к одной из саламандр. Та оранжевой лентой скользнула по коже и заползла в рукав.

Мальчик довольно улыбнулся, ощущая приятный, но не обжигающий жар. Над лагерем вновь громыхнул сварливый голос, и Герберт, подхватив мешок с зерном, поспешил к следующей клетке. Открыл загородку и нырнул внутрь, не забыв предварительно заткнуть уши загодя приготовленными восковыми берушами.

Быстро ступая по полу, покрытому яркими перьями, зерновой шелухой и пометом, мальчик приблизился к жердочкам, на которых сидели красивые царственные птицы. Заметив Герберта, они начали хлопать крыльями и жадно раскрывать клювы, предчувствуя скорый завтрак.

Мальчик кожей почувствовал их нетерпение, поэтому быстро высыпал в кормушку зерно и поспешил покинуть клетку. Воздух вокруг слегка дрожал, и Герберт не сомневался, что если зайти туда без берушей, то можно до конца жизни считать себя шишугой и бегать на четырех ногах.

Следующая клетка представляла собой вытянутый резервуар, куда можно было попасть только сверху. Мальчик повернул вентиль, и в нос тут же ударил резкий рыбный запах. Спустя минуту в резервуар была отправлена свежая порция карасей, и почти в ту же секунду поверхность воды вспенилась.

Саламандра в рукаве Герберта испуганно перебралась на плечо, а мальчик улыбнулся и, протянув руку, погладил пенную гриву кельпи.

— Привет, Лакомка.

Водяной конь фыркнул и уткнулся носом в ладонь человека, выпрашивая лакомство.

— Ладно-ладно, но только один, хорошо? — Герберт сунул руку в карман бриджей и достал оттуда кусочек сахара. — Держи!

Лакомка поспешно схватила сладкий подарок и, радостно фыркнув, исчезла под водой. Герберт вернул на место крышку резервуара и, скатившись по лестнице, отправился к последнему фургону. Там было темнее, чем во всех остальных. Да и тишина в клетке была слишком плотной. Неестественной.

Взгляд скользнул по стальным прутьям, и в следующий миг во тьме зажглись два желтых глаза. Герберт едва успел отскочить, как в решетку ударила громадная когтистая лапа, а после фургон сотряс громогласный рев, словно одновременно зарычал целый прайд львов.

— Шип, — Герберт потер уши. — Сколько можно? Это же я.

Из темноты показалась чудовищная морда черного леопарда. Футовые клыки лязгнули сталью, а колючая грива раздулась как шар.

— Ну-ну, не ворчи, — с этими словами паренек вытащил из висевшего на крюке мешка освежеванную тушу козы и просунул её сквозь прутья решетки. Нунду заурчал и в один присест заглотил свой завтрак.

— Приятного аппетита, — под хруст костей Герберт покинул самого опасного зверя в цирке и решил побеспокоиться о своем завтраке.

Однако не успел сделать и шагу, как услышал позади себя манерный голос.

— И куда это мы идем?

Герберт едва не вздохнул. Все правильно, это утро просто не могло начаться так хорошо.

— Привет, Томми, — он обернулся. — Извини, я спешу на завтрак.

— Завтрак? — тощий парень в полинявшем сюртуке смерил мальчика неприязненным взглядом.

— Зачем он тебе, разве ты не питаешься вместе со своими грязными тварями?

— Тварями! Грязными! — визгливый голос раздался откуда-то снизу, и Герберт поспешно отскочил в сторону, едва не сбитый с ног бурой мохнатой молнией.

Томми откинул голову и громко наигранно рассмеялся.

— Так его, Плут! Тебе ведь не нравится, что этот недоносок кормит всех, кроме тебя?

— Не нравится! Не нравится! — проскрежетал джарви и поднялся на задние лапы. Этот магический вид ласок был гораздо больше обычных, и к тому же джарви могли имитировать человеческий голос. Правда этот хорёк-переросток мог повторять лишь скабрезности своего хозяина.

— Плут — твой компаньон, — пожал плечами Герберт. — Тебе его и кормить. И к тому же, раз уж я забочусь только о грязных тварях, значит и твой джарви — тоже…

— Придержи язык, ты… — у Томми дернулась щека, и он шагнул к Герберту. Однако тут на костлявое плечо опустилась смуглая ладонь.

— Не стоит, Том.

Парень взвился почти так же, как его компаньон, сбрасывая чужую руку.

— Пошел ты, черномазый!

— Черномазый! Черномазый! — завопил во всю глотку джарви.

Смуглый темноволосый юноша в длинной рубахе и шароварах смерил Томми строгим взглядом и покачал головой. Хрупкая темноглазая девочка пугливо выглянула из-за спины брата.

— Хватит задираться, Том. И успокой своего хорька-сквернослова, пока я не спустил на него Манасу, — мулат бросил взгляд на ощерившегося джарви.

— Очень я боюсь твою трехголовую ящерицу! — выплюнул Томми, но, бросив на Герберта уничтожающий взгляд, зашагал прочь. Плут метнулся следом, продолжая выкрикивать разнообразные ругательства.

— Спасибо, Джей, — Герберт сердечно кивнул другу. — Привет, Шанти.

В ответ на это девочка застенчиво улыбнулась и снова спряталась за спину брата.

— Не стоит благодарности, друг, — Джей наклонил голову. — Из-за этого Томми ты пропустил завтрак.

— Да уж, — Герберт с досадой взлохматил каштановые кудри.

— Идем, у нас в шатре найдется кое-что со вчерашнего ужина.

Спустя пару минут Герберт уже сидел на мягкой подушке в цветастой палатке и с аппетитом уплетал зачерствевшую лепешку в прикуску с кусочком вяленой трески. В палатке витал пряный запах специй и каких-то благовоний, от которых немного клонило в сон. Однако мальчик и не думал спать, потому что в палатке у своих друзей бывал нечасто.

Вдруг его слегка потянули за рукав.

— Шанти?

Девочка улыбнулась и протянула ему красное спелое яблоко. И где только умудрилась достать такое в начале весны? Герберт взял фрукт и уже хотел поблагодарить подругу, но она прижала палец к губам и проказливо подмигнула. После чего опустилась на подушки и взяла в руки маленький деревянный барабан, больше похожий на детскую погремушку.

Звонкий стук разнесся по палатке, и почти тут же из дальнего угла послышалось громкое шипение. Герберт оглянулся в тот самый миг, чтобы увидеть потрясающую картину. Из огромной плетеной корзины показалась чешуйчатая голова, а следом за ней еще одна. Черно-красный окрас змеи тускло мерцал в полутьме палатки.

Холодные желтые глаза с вертикальным зрачком уставились на Герберта оценивающе, и мальчик судорожно сглотнул, когда из корзины вылезла и третья голова, внезапно укусив ту, что была посередине. Рунеспур зашипел, но тут к нему приблизился Джей и спокойно разнял дерущиеся головы. При этом юноша что-то тихо бормотал на странном шипящем наречии.

— Манаса рады тебя видеть, Герберт, — сообщил Джей и ласково погладил своего компаньона по одной из голов.

— Правда? — мальчик нервно рассмеялся. — А мне показалось, что нет.

— Нет, они очень дружелюбные. Не хочешь подойти поближе?

— Да мне и так…

Однако не успел он закончить фразу, как услышал знакомый сварливый голос.

— Герберт, тролль тебя затопчи! Немедленно ко мне!

— Ой, мне пора, — Герберт вскочил на ноги, радуясь, что нашелся повод избежать близкого контакта с рунеспуром. Поспешно поблагодарил друзей и выскочил наружу.

Лагерь уже кипел жизнью, и, пробегая мимо, мальчик здоровался с другими циркачами. Кто-то кивал ему в ответ, кто-то напротив бросал неприязненные взгляды. Наконец впереди замаячил главный фургон, на стенке которого красовалась эмблема. Настоящая позолота давно уже облетела, оставив лишь тусклый силуэт, однако это был бессменный знак одного из самых известных бродячих цирков волшебного мира — Золотой скарабей.

Герберт постучал в дверь. Послышалось сварливое «валяй», и мальчик переступил порог. Внутри пахло машинным маслом и металлом. Куда ни глянь, везде были какие-то рычаги, переключатели и шкалы с дрожащими стрелками, а в самом центре этого технического чуда стояло кресло, в котором сидел низкорослый карлик с большой головой и острыми ушами.

— Ну и где тебя импы носят, троллья сопля?! — прокричал гоблин, перекрывая лязг шестерней.

— Простите, Сребролюб, — Герберт с трудом оторвал взгляд от механизмов. — Задержался на завтраке.

— Я тебе дам на завтраке! — проворчал гоблин и ткнул в мальчика длинным пальцем. — Казимир велел подготовить гиппогрифов к вечернему заезду. Почисти и проверь упряжь, и чтобы без глупостей у меня!

Спустя четверть часа Герберт уже был в загоне с гиппогрифами и, вооружившись щеткой, чистил перья, бока и крупы. Звери недовольно клекотали, однако не нападали на мальчика.

Герберта вообще любили все животные цирка, кроме Плута джарви. Даже агрессивный Шип, подпускающий к себе только дрессировщика Артура, не пытался отгрызть мальчику голову. И Герберт отвечал своим подопечным с неменьшей добротой и заботой. Он часто слышал, что люди в цирке «Золотой скарабей» — одна большая семья. Но его семьей стали не циркачи, а те, кого Томми так презрительно назвал «тварями».

Завершив чистку, Герберт взялся за упряжь и подковку. Одно из копыт гиппогрифа уже было закончено, когда в загоне появился Сребролюб. Гоблин ходил с трудом, тяжело опираясь на узловатую трость. Говорят, в молодости он попал в переделку с горными троллями и с тех пор почти потерял способность ходить. Однако золотые руки и светлая голова остались при нем, и Сребролюб мог мастерить поистине удивительные вещи, в корне отличающиеся от того, что делают его собратья.

Автоматические фургоны, индивидуальные клетки для зверей, механизм для купола — все это было придумано и сделано Сребролюбом без единого взмаха палочкой. И за это Герберт был готов простить гоблину любые обзывательства.

— Ну и что? Что ты делаешь, троллья сопля? — Сребролюб гневно засопел и несильно треснул мальчика своей тростью. — Подкова криво сидит! Что будешь делать, если во время скачки кому-нибудь в глаз прилетит, а?! Переделай!

Бормоча проклятья, Сребролюб заковылял прочь, но тут его темные цепкие глаза углядели еще одну ошибку: на этот раз в перевязи на шее у гиппогриффа.

— Халтурщик! — проскрипел гоблин и уже поднял палку, чтобы подправить упряжь, как вдруг конь взревел и поднялся на дыбы. Сребролюб хрипло гаркнул и упал навзничь.

Гиппогриф расправил крылья, и гоблин уже приготовился к тому, что его раздавят, но тут между ним и беснующимся зверем бросился мальчишка.

— Назад, троллья…

Острая боль прошила плечо, однако Герберт крепко вцепился в кожаные поводья и потянул вниз. Гиппогриф захрипел, но сложил крылья.

— Тшшш, — мальчик бесстрашно протянул руку к огромной птичьей голове. — Все хорошо.

Пальцы коснулись жестких рыжих перьев, и в огромном янтарном глазу птицы Герберт увидел отражение своего бледного лица. Конь был напуган не меньше, чем мальчик. Но что могло его так взволновать?

— Ну вот, — Герберт снял с пояса вяленую тушку белки и протянул гиппогрифу. — Хороший мальчик.

Рыжий зверь с благодарностью схватил лакомство, и Герберт отошел от него. Левое плечо нещадно болело, а рукав был пропитан кровью.

— Да что бы на тебя тролль сел! — Сребролюб в сердцах стукнул мальчика по ноге тростью. — Чего бросаешься, когда скотина взбесилась?!

— Но ведь… — обескураженно начал Герберт, и тут его окликнули.

— Герберт! Подойти сюда, живо! — тучный господин в бордовой жилетке махнул ему пухлой рукой. Это был директор цирка, Казимир Вишневский, а рядом с ним стоял высокий молодой человек в темной мантии.

Мальчик неловко поковылял к выходу из загона. Из-за острой боли в плече перед глазами у него плавали темные круги, но он терпел. Бывало и хуже.

— Быстрее же! Не заставляй милорда ждать! — Вишневский обильно потел, промакивая платком покатый лоб. Наконец-то мальчишка предстал перед его высоким гостем. — Познакомься, это мистер Блэк.

Услышав название древнего магического рода, Герберт замер. По коже побежали мурашки, а на шею словно бы повесили стофунтовое ярмо. Язык прилип к небу.

— Какое неуважение! — в голосе Казимира появились истеричные нотки. — Ты говоришь с чистокровным волшебником, одним из…

— Достаточно, пан Вишневский, — голос мистера Блэка звучал скучающе, — меня все устраивает.

— Х-хорошо, мистер Блэк, — директор «Скарабея» подобострастно поклонился. — Все, что угодно, но его вещи…

— Не понадобятся, — все тем же скучающим тоном произнес аристократ, но взгляд темных глаз скользнул по окровавленной рубашке мальчика, — однако почините это. Я не покупаю сломанный товар.

С этими словами Блэк повернулся на каблуках и зашагал прочь.

— Разумеется! — Вишневский дрожащими руками вытащил палочку и взмахнул. Боль в плече ушла, а рубашка стала как новая — ни дыр, ни пятен крови. Однако Герберт так и остался стоять, как громом пораженный.

— Держи и пошевеливайся! — Казимир швырнул мальчику наколдованный из воздуха плащ и подтолкнул его в спину. — Теперь он — твой хозяин.

Мальчик сделал шаг, а затем еще один. Горло сдавило, словно удавкой, а каждый удар сердца отдавался глухой болью. Герберт следовал за высоким человеком в темной мантии, ощущая на себе любопытные взгляды бывших коллег-циркачей. Шел, опустив голову к земле, ни в силах поверить в то, что его снова продали.

========== II. Blue Bloods ==========

Комментарий к II. Blue Bloods

Высокая фигура человека в черной мантии удалилась на добрую сотню ярдов прежде, чем Герберт нагнал его. Длинный плащ — первый и последний подарок бывшего хозяина — путался в ногах, так что мальчик несколько раз едва не упал.

Воздух впереди слега задрожал, и спустя несколько мгновений Герберт оказался за пределами поля защитных заклинаний. Он вскинул кудрявую голову и огляделся.

У кромки поляны обнаружился крытый экипаж, запряженный четверкой самых странных созданий, которых когда-либо видел Герберт. А он повидал таких немало. Эти же были похожи на обтянутые кожей скелеты, с вытянутыми мордами, черными гривами и широкими кожистыми крыльями, как у драконов. Хотя Герберт и не видел драконов, но много слышал и видел изображения на гобеленах, так что примерно представлял себе, как выглядят эти грозные существа. Однако тягловые лошади повозки явно не были им родственниками.

Между тем кучер заметил приближение своего хозяина и поспешил соскочить с козел.

— С возвращением, милорд! — полноватый мужчина в потрепанной мантии открыл перед аристократом дверь экипажа, попутно бросив на мальчика любопытный взгляд. — Куда изволите, сэр?

— На площадь Гриммо, — Блэк забрался в повозку, и Герберт уже хотел последовать за ним, но тут дверь захлопнулась сама собой.

— Эй, мелюзга, — кучер тут же растерял весь свой любезный тон, — куда лезешь? Хочешь ехать вместе, тогда прыгай на запятки!

— К-куда? — Герберт побледнел. Запятками называли подножку для слуг, однако она была позади кареты. И Герберт не был настолько глупым, чтобы не знать этого. Но испугало его другое.

— Ну ты и деревенщина! — кучер скептически оглядел паренька. — Лезь назад, пока я тебя…

— Сэр! — Герберт сглотнул. — Но ведь карета полетит, не так ли?

— Разумеется поле… — кучер нахмурился. — Ты что, видишь фестралов?

— А не должен? — мальчик бросил быстрый взгляд на зверей. Один из них вдруг повернул голову и уставился на него слепыми белками глаз.

Тут в дверь кареты нетерпеливо постучали, и кучер чертыхнулся.

— Быстрее, пока господин не прогневался. Дуй назад, раз уж ты видишь фестралов, то один полет как-нибудь выдержишь.

— Х-хорошо, — Герберт ощутил, как вспотели ладони, но все же запрыгнул на запятки и судорожно вцепился в деревянный поручень.

Свистнул кнут, и в следующий миг экипаж тронулся с места. Мальчика тряхнуло, но он устоял. Подпрыгивая на мягкой лесной земле, экипаж несся прямо к поросшему травой обрыву. Серо-зеленые глаза расширились, когда фестралы синхронно взмахнули крыльями и взмыли в ясное весеннее небо. Карету вновь тряхнуло, и в следующую секунду у Герберта подвело живот. Ледяной ветер растрепал волосы, а полы длинного плаща захлопали, словно крылья.

Горло перехватывало от страха, а сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди. Глаза заслезились от ветра, но Герберт боялся закрыть их. Ему казалось, что стоит потерять крышу кареты из виду, как она исчезнет, и он сорвется вниз. Экипаж нырнул в скопление облаков, и мальчик ощутил, как отяжелела отсыревшая ткань плаща. Лицо закололо от холода, но окоченевшие пальцы намертво сомкнулись на гладком поручне.

Герберт не знал, сколько времени длился полет, но солнечные лучи уже приобрели теплый закатный оттенок, когда карета наконец-то начала снижаться. Однако, вынырнув из кучевых облаков, экипаж все еще был окутан плотной дымкой. Герберт почувствовал резкий запах угля и судорожно закашлялся. Из смога появились нечеткие силуэты зданий, а сквозь шум ветра он слышал ржание лошадей, стук повозок и гомон человеческой толпы.

Вдруг карету качнуло, и фестралы, сделав круг, опустились к самой земле. Черные копыта звонко зацокали по мощеной улице.

— Тпру! — кучер натянул поводья и остановил лошадей. Герберт сморгнул с ресниц растаявший иней и с трудом разжал пальцы. Кисти тут же стянуло болью, и он, закусив губу, неловко спрыгнул на землю. Стоптанные башмаки гулко стукнули о каменные плиты. Повозка аристократа остановилась на небольшой площади, но ближайшие дома, как и весь город, тонули в тумане.

Однако Герберт едва успел подумать о причине этого явления, как вновь услышал нетерпеливый стук в дверь.

— Чего стоишь?! Отворяй, живо! — отчаянно прошипел кучер, и Герберт взялся за узорную ручку. Дверь распахнулась, и мистер Блэк неспеша выбрался наружу, наконец-то дав мальчику возможность рассмотреть его во всех подробностях.

Это был высокий молодой человек в богатой мантии и цилиндре. Блестящие черные волосы аккуратно зачесаны на одну сторону, открывая высокий лоб и острые скулы. Все это Герберт успел понять за те несколько секунд, пока маг не обратил на него взор своих темных глаз. Мальчик тут же опустил голову, успев заметить на лице аристократа тень неудовольствия.

— Приведи в порядок его костюм, — холодно бросил он кучеру и направился к одному из домов.

— Что, пацан, совсем продрог? — кучер вытащил палочку. — Но ты не из робкого десятка. Я думал — свалишься.

В следующую секунду мантия стала сухой и теплой, и Герберт поспешно спрятал руки в длинные рукава.

— Спасибо, — просипел он и тут услышал позади негромкий стук: из тумана вновь появился Блэк и нетерпеливо взмахнул тростью.

— Хватит болтать, — отчеканил он. — Следуй за мной.

Вместо ответа Герберт поспешил за своим новым хозяином, стараясь не потерять в тумане его высокую фигуру. Внезапно маг остановился прямо напротив обветшалого домишки с покосившейся крышей и, не спеша, вытащил палочку. Герберт с любопытством следил за действиями волшебника. Он начертил в воздухе замысловатый символ, и воздух вокруг будто бы вздрогнул и завибрировал. Блэк убрал палочку, шагнул к дому и тут же растаял в воздухе. Герберт испуганно вздрогнул, зажмурился и бросился следом.

На какую-то долю секунды ему показалось, что тело погрузили в горячую воду, но в следующий миг перед ним открылся мрачный вид на старинный особняк в готическом стиле. Серые кирпичные стены поросли темно-зелеными побегами плюща, которые поднимались до оконных башен. Крыша же, как и большая часть окружения, утопала в привычной серой дымке.

Герберт взглянул на темные неприветливые окна, но тут услышал легкий свист, и в следующий миг скулу обожгло острой болью. Он охнул и ошарашенно прижал ладонь в щеке.

— Это тебе за нерасторопность, — темные глаза смотрели на него с изрядной долей презрения. — Прекрати глазеть по сторонам и открой передо мной дверь.

— Да, мистер Блэк, — осипшим голосом произнес Герберт, и тут болью обожгло вторую щеку.

— Мистер? По твоему так следует обращаться к своему господину? — Блэк недовольно скривил тонкие губы. — Я — Финеас Найджелус Блэк, глава благороднейшего и древнейшего рода во всей магической Англии. Я — чистокровный лорд, а не какой-то кэбмен или трактирщик, и ты смеешь обращаться ко мне так по-плебейски?

— Простите, милорд, — Герберт опустил голову. — Больше такого не повторится.

— Так-то лучше, — Финеас спрятал палочку, и Герберт стремглав бросился к дверям.

Лицо горело, а в горле вновь образовался колючий ком. Непослушными пальцами схватился за ручку двери и распахнул её перед магом. Блэк вошел в темную прихожую, и тут раздалось тихое шипение газовых рожков. Тусклый свет залил длинный коридор, на стенах которого были развешены портреты и гобелены родом из разных эпох. Изображенные на них люди негромко переговаривались, но, заметив хозяина дома, тут же смолкли.

— Тирли, — негромко позвал Финеас, и в следующий миг раздался легкий хлопок.

— Господин звал Тирли? — из воздуха появилось невысокое существо, закутанное в чайное полотенце на манер тоги.

— Подбери ему необходимую одежду, — Блэк небрежно кивнул в сторону Герберта. — С сегодняшнего дня он будет работать вместе с вами.

— С нами, сэр? — домовик вытаращил на мальчика огромные глаза. — Но ведь он…

— Меня не волнует твое мнение, — отрезал Финеас и прошествовал мимо слуги. — Я хочу видеть его на сегодняшнем ужине, так что пошевеливайся.

— Да, милорд, — эльф снова поклонился, а после с любопытством взглянул на мальчика. — Как вас зовут, сэр?

— Герберт, — к счастью, голос уже вернулся в норму,— и не нужно этих сэр и прочего.

— Просто Герберт? — Тирли растерялся.

— Да, просто Герберт, — мальчик вздохнул. — Рад познакомиться, Тирли.

— Тирли тоже очень рад! — на нечеловеческом личике домовика появилась самая настоящая улыбка. За это Герберт и любил волшебных существ — они не умели лукавить.

— Идем, Тирли покажет тебе, где мы живем! — с этими словами домовой поманил мальчика за собой.

***

Спустя пару минут Герберт очутился в цокольном этаже, где располагалась кухня и котельная, отапливающая весь дом. Низкий каменный потолок создавал чувство клаустрофобии, а тусклый свет только усиливал неприятное ощущение.

— Милли! Смотри, кого я привел! — тонкий голосок Тирли отскочил от вереницы начищенных сковородок, так что хлопотавшая у очага домовиха едва не утопила половник в кастрюле с супом.

— Тирли! — эльфийка гневно нахмурилась. — Сколько раз я просила тебя не кричать так?!

— Да, но ведь, смотри, какая шутка, — Тирли смешно тряхнул ушами. — Мы ждали нового эльфа, а пришел мальчик!

— Мальчик? — домовиха Милли выглядела испуганной. — Н-но ведь…

— Удивительно, да? — домовой снова улыбнулся. — Хозяин велел подготовить для него одежду, как думаешь, подойдут ли старые костюмы юного господина?

— Не знаю, — домовиха поджала губы, продолжая смотреть на Герберта, как на крысу в мешке с мукой. — Сходи и принеси из кладовой все, что у нас есть.

— Хорошо! — эльф вновь одарил Герберта счастливой улыбкой и растворился в воздухе. В подвале повисла напряженная тишина. Мальчик неловко переступил с ноги на ногу, а после мужественно улыбнулся.

— Рад знакомству, я Герберт. Просто Герберт, без всяких…

— Почему хозяин привел тебя? — в голосе Милли звучали осуждающие нотки. — Чтобы ты работал так же, как и мы?

— Наверное, да, — мальчик пожал плечами. Он и сам не понимал, почему Блэк купил его у Казимира. — Для чего же еще?

— Но ты ведь человек! — Милли топнула ножкой. — Ребенок! Что ты вообще умеешь?

— Многое, — Герберту стало обидно. — Почему ты считаешь, что я бесполезен?

— Ладно, знаю я вас, волшебников! — эльфийка фыркнула. — Только палочкой и горазды махать, а руками ничего делать не умеете.

— У меня нет палочки, — Герберт опустил голову. — А еще я…

В этот миг раздался громкий хлопок, и в воздухе материализовался ворох одежды, среди которого торчала ушастая голова Тирли.

— Принес! — эльф выпутался из клубка мантий и костюмов, а потом предложил. — Но прежде, чем надевать, не хочешь искупаться?

Спустя четверть часа Герберт уже сидел в жестяной ванне и не верил своей удаче. В этом доме была горячая вода и настоящая ванна. Прощайте реки и озера, прощай холодная лохань, здравствуй, цивилизация!

Мальчик довольно зажмурился, а после погрузился в теплую воду по самые плечи. Закоченевшее после полета на фестралах тело наконец-то согрелось, а жесткая мочалка почти сдирала кожу, но вместе с тем и въевшийся слой грязи и пыли.

«В последний раз я принимал ванну дома», — эта внезапная мысль поразила его, словно молния, а после по спине пробежал холодок. А как давно это было? И сколько ему сейчас лет?

Герберт зарылся пальцами в мокрые волосы, тщетно пытаясь вспомнить, сколько времени пробыл в цирке «Золотой скарабей», но ничего не получалось. С тех пор, как неизвестный человек затащил его в камин, прошла, кажется, целая вечность.

— Герберт, твой костюм готов! — раздался звонкий голос Тирли, и мальчик понял, что засиделся. Поспешно выбрался из ванной и, закутавшись в простыню, вернулся на кухню. С кудрявых волос стекала вода, так что домовиха Милли снова начала ворчать.

— Быстро сушись и выметайся, Милли нужно готовить! — пропищала она и демонстративно начала разделывать рыбу.

Герберт же слегка улыбнулся. Такое отношение немного напоминало ему Сребролюба, который тоже часто ругался, а иногда и поколачивал его своей тростью, но в глубине души был славным гоблином.

— Тирли приготовил фрак! — когда Герберт просушил волосы, к нему подскочил эльф и вручил сверток с одеждой. — Помочь одеться?

— Спасибо, но я сам справлюсь, — мальчик взял костюм и направился в бойлерную. Там, по словам Тирли, было их «место», то есть комната слуг. Как и во всем подземном этаже, в котельной был низкий каменный потолок, а воздух — тяжелый и спертый.

Среди отопительных труб Герберт заприметил несколько охапок соломы, видимо, там эльфы спали, когда им наконец-то удавалось выкроить для этого время. Странно было лишь то, что охапок было три, а эльфов всего двое. Или же он еще не со всеми познакомился?

Решив спросить об этом позже, он поспешил облачиться в обновки.

***

Финеас Найджелус сидел в своем кабинете и отвечал на очередное письмо из Министерства, когда в дверь его кабинета постучали.

— Кто там еще? — сварливо отозвался мужчина, не отрывая взгляд от пергамента.

— Милорд, ужин подан, — доложил звонкий мальчишеский голос.

— Войди, — бросил Финеас и поставил на пергаменте размашистую подпись. Послышался скрип двери, он поднял голову и недоверчиво нахмурился. Вместо чумазого оборванца в безразмерном плаще перед ним стоял темноволосый мальчик в приличном костюме. Очищенная от грязи и пыли кожа сияла чистотой, а каштановые кудри задорно топорщились в разные стороны. В целом он создавал впечатление младшего сына какой-нибудь знатной семьи.

— Милорд? — Герберт неуверенно поднял взгляд.

— Что сегодня на ужин? — Финеас не нашел ничего лучше, чем спросить о меню.

— Ростбиф, норвежская уха и йоркширский пирог, — четко отрапортовал слуга.

Блэк хмыкнул что-то неопределенное, а после поднялся из кресла. Мальчишка тут же бросился к дверям, собираясь открыть перед волшебником.

«Учится быстро», — появилась у Финеаса странная мысль, но он поспешил отогнать её, словно назойливую муху. Хозяин дома не спеша вышел в коридор и направился на первый этаж, где располагалась столовая. Короткий взмах палочкой — и двустворчатые двери отворились.

Тусклый свет масляных ламп едва освещал помещение, так что в углах залы притаилась плотная темнота, однако обеденный стол казался скоплением света. На хрустальных бокалах и дорогом фарфоре играли красноватые блики свечных огоньков. Столовое серебро матово мерцало на фоне сервировочных салфеток.

Но все внимание Герберта было сосредоточено на темной фигуре, что сидела в самом дальнем углу. Свечи вокруг были потушены, и в самом положении человека было что-то мрачное и отталкивающее.

— Добрый вечер, Элладора, — произнес Финеас привычным скучающим тоном. Фигура встрепенулась, и Герберт понял, что это была темноволосая девушка.

Она уставилась на мальчика, при этом её лицо не выражало никаких эмоций. Герберту стало неуютно, и, чтобы хоть как-то отвлечься, он отодвинул для хозяина стул. Однако не успел аристократ занять место во главе стола, как двустворчатые двери вновь распахнулись.

— Милый мой кузен, я, кажется, уже сказал в прошлый раз, что буду трапезничать в своей комнате и…

Герберт не мог сдержать удивления. На пороге столовой возник бледный мальчишка, одетый в темно-синюю матроску. Как и все в этой семье он был темноволосым, но глаза — необычного серо-голубого оттенка. И сейчас они почти что метали молнии.

— Кто этот плебей? — мальчик нахмурился. — Что он тут делает?

— Добрый вечер, Альтаир, — Финеас смерил младшего кузена холодным взглядом. — Будь так любезен, присядь за стол, и я всенепременно расскажу тебе и твоей милой…

— Милой? — Альтаир хохотнул. — Кузен, ты оскорбляешь всех милых созданий, причисляя это недоразумение к их числу. Не так ли, Элла?

По лицу Элладоры прошла непонятная дрожь, и в следующий миг она схватила нож для масла.

— Элла, — Финеас предостерегающе поднял руку, — успокойся, это лишнее.

— Он лишний, — прошипела девушка и бросила в сторону Альтаира полный ненависти взгляд. — Говоришь, я недоразумение? Это ты…

— Элладора! — Блэк повысил голос. — Прекрати. И ты, Альтаир. Сядь за стол, иначе ужин совсем остынет.

Альтаир хмыкнул, демонстративно приблизился к столу и занял место на противоположном конце, прямонапротив старшего брата. Финеас не подал виду и требовательно протянул Герберту бокал.

— Вино.

Слуга поспешно схватил бутылку и наполнил сверкающий кубок. То же самое он сделал для Элладоры, хотя она об этом не просила.

— Давайте поужинаем, — Финеас хлопнул в ладоши и сверкающие колпаки над тарелками растаяли. Столовая наполнилась неописуемым ароматом рыбного супа, жареного мяса и пирога. Герберт ощутил, как во рту появляется слюна, а желудок вот-вот заурчит, все же он не ел с самого утра.

— Ненавижу рыбу! — раздалось с другой стороны стола, и Альтаир в гневе швырнул ложку в супницу, расплескав уху по столу.

— Веди себя прилично, Альтаир, — выговорил ему Финеас и приложился к своему бокалу с вином. — В этом году ты отправишься в Хогвартс и там тебе нужно будет демонстрировать безупречные манеры.

— Я не поеду в это жалкое подобие школы! — выпалил мальчик. — Бабушка говорила, что меня будут учить на дому и…

— Бабушка уже не с нами, — жестко отчеканил Финеас. — Как глава дома Блэков я приказываю тебе подчиняться.

— Я ни за что не буду учится в Хогвартсе! — Альтаир вцепился в Найджелуса колючим взглядом. — Никогда и ни за что не пойду в школу, где учатся эти грязнокровые отбросы!

— Ты поступишь на Слизерин, — Финеас устало вздохнул. — Там много отпрысков из чистокровных семей. Но если для тебя это все еще не аргумент, — он промокнул губы салфеткой. — Дурмстранг с радостью примет тебя в свои ряды. Глядишь, там тебя научат манерам.

После этого заявления Альтаир побледнел и опустил взгляд в тарелку. Финеас довольно усмехнулся и принялся за ростбиф.

— Брат, — грудной голос Элладоры был похож на басовую партию фортепьяно, — а что это за мальчишка?

Герберт вздрогнул, ощутив на себе её взгляд. Альтаир тоже навострил уши.

— Это наш новый слуга, — спокойно пояснил Финеас, не прерывая трапезы. — Его имя Герберт, и он будет работать вместо Энн.

— Он вместо домовихи?! — Альтаир рассмеялся. — Странные у тебя шутки, кузен.

— А это вовсе не шутки, — Блэк бросил на него осуждающий взгляд. — Я посчитал это не такой уж плохой идеей. Домовые эльфы хороши в готовке и уборке, но едва ли способны справиться со сложными задачами. В доме нужны смышленые слуги.

— И ты уверен, что он смышленый? — юный Блэк слегка скривил губы. — Выглядит, как бродяга. Он хоть читать-то умеет?

Герберт опустил голову и сжал дрожащими пальцами полупустую бутылку с вином.

Всякий раз, когда кто-то говорил о нем в третьем лице в его присутствии, он ощущал себя предметом интерьера.

— Уверен, что да, — Финеас бросил на слугу короткий взгляд.

— А как мы будем его контролировать? — вновь подала голос Элладора. — Ведь он не домовой эльф, ему не прикажешь держать рот на замке.

— Непреложный обет? — на лице Альтаира появилось предвкушение. — Ты свяжешь его клятвой?

От этих слов Герберт поежился. Он не знал, что такое этот Непреложный обет, но предполагал, что это не может быть чем-то хорошим. Раз уж юный Блэк так этому радуется.

— Боюсь, что это невозможно, — Финеас вновь приложился к бокалу с вином, а потом смерил мальчика тяжелым взглядом. — Ведь он — сквиб.

Последнее слово прозвучало так, словно аристократ выплюнул изо рта какую-то гадость. Температура в столовой, казалось, упала на несколько градусов.

— Сквиб?! — Элладора в отвращении отодвинула от себя бокал. — Брат, ты в самом деле спятил? Привести в дом наших предков это отродье?! Позволить ему находится в одной комнате с нами?!

— Элла, я уже объяснил тебе свою позицию в этом вопросе, — Финеас коснулся пальцами виска. — Мне нужен тот, кто не будет путать право и лево, разбирая документацию, и сможет внятно ответить на вопросы.

— Мне все равно, насколько он умелый, — фыркнула девушка. — Я лучше вытерплю с десяток домовых эльфов, чем «это» рядом с собой.

— И по чьей же, спрашивается, вине я не смог найти ни одного домовика, который согласился бы служить в нашем доме? — в голосе Финеаса появилась раздражительность. — Напомнить, Элла?

— Это возмутительно! — Элладора вскочила на ноги и стремительно вышла из-за стола.

Пышная юбка темного платья громко зашуршала по паркету, и, проходя мимо, мисс Блэк одарила Герберта полным презрения взглядом.

— Даже не думай попадаться мне на глаза, маггловское отродье.

С этими словами девушка вышла из столовой, а Финеас покачал головой.

— Кузен, — внезапно подал голос Альтаир, все это время сидевший безмолвно, — что будет делать этот сквиб?

— Все, что необходимо, — Финеас вытер руки салфеткой. — Он теперь — собственность семьи Блэков так же, как и эльфы.

— Значит, — серо-голубые глаза смотрели на Герберта с любопытством, — он будет выполнять все, что я скажу?

— Именно, — старший из Блэков поднялся из-за стола, — но мой приказ важнее. Так что проводи моего кузена в спальню и проследи, чтобы он лег спать вовремя.

— Да, милорд, — тут же отозвался Герберт, на что Альтаир рассмеялся, но как-то безрадостно и наигранно, чем мгновенно напомнил слуге о Томми и его постоянных издевательствах.

— Ну если он «милорд», — последнее слово прозвучало особенно ядовито, — тогда я буду «юным господином». Понял, грязный сквиб?

— Да…юный господин, — ответил Герберт с небольшой заминкой, так как называть господином своего ровесника ему еще не доводилось.

— Прекрати этот балаган, — строго высказался Финеас и поднялся из кресла. — Отправляйся в свою комнату.

— И без тебя разберусь! — огрызнулся мальчик и, соскочив со стула, направился к дверям.

Герберт бросил быстрый взгляд на Финеаса, и тот едва заметно кивнул. Слуга поспешил открыть перед юным Блэком дверь, но тот толкнул створки сам и сердито прошествовал в сторону главной лестницы. Однако остановился на половине пути и резко повернулся. В полутьме коридора его лицо было нечетким, но Герберт успел увидеть острую усмешку.

— Хочешь, кое-что покажу? — в его голосе звучало плохо скрываемое ликование.

— Все что угодно, юный господин, — Герберт наклонил голову.

— Сюда, — Альтаир поманил за собой слугу. Мальчики прошли мимо старых гобеленов, миновали храпящий портрет какого-то почетного господина в завитом парике и остановились перед узкой расшатанной лестницей. Она была совсем не освещена и явно использовалась прислугой.

— Поднимись на три ступеньки, — скомандовал Альтаир, и Герберт сделал шаг. Раздался надсадный скрип, и он всерьез испугался, что ступеньки провалятся под его весом.

— Давай-давай! Это приказ! — властно прикрикнул Альтаир, и слуга снова сделал шаг, а когда повернул голову, стараясь разглядеть следующую ступеньку, у него екнуло сердце. На темной штукатурке бурели запекшиеся пятна крови, дорожками стекающие от грубой деревянной пластины.

Герберт судорожно сглотнул и несмело поднял взгляд. Прямо на него в упор смотрели мертвые глаза старого домового эльфа с вытянутым носом-рыльцем. Морщинистый рот домовихи был слегка приоткрыт, и там копошились десятки опарышей. Мальчик ощутил резкий приступ тошноты, но потом над ухом раздался дрожащий от возбуждения голос.

— Понял теперь, грязный сквиб?

Герберт шарахнулся в сторону, оступился и больно приложился спиной о ребро ступеньки. Однако в следующий миг ему на горло опустился кожаный ботинок.

— Если не будешь слушаться, — Альтаир растянул губы в хитрой улыбке, — с тобой будет то же самое.

========== III. Like master - like man ==========

Комментарий к III. Like master - like man

Старый продуваемый всеми ветрами чердак скрипел и стонал, напоминая собой чудовищную утробу какого-то существа. За покрытыми плесенью и паутиной стенами творился настоящий хаос. Скрипучие стеллажи и шкафы, доверху набитые ветхими фолиантами. С потемневших баллок свешивались отяжелевшие от пыли и сырости занавеси. То тут, то там попадались обломки мебели, изъеденные молью пуфики и потускневшая от времени посуда.

Слуховое окно было плотно затянуто паутиной, однако сквозь створки робко проникали слабые лучики утреннего солнца. Свет, не спеша, отбросил на пол косую тень и, осмелев, перебежал на пыльную софу, настолько старую, что определить её цвет было уже нереально. Но среди серого вороха подушек мелькнул яркий блик. Густая шапка каштановых кудрей выглядывала из-под дырявого одеяла, которое мелко дрожало: на чердаке было весьма прохладно.

Тут раздался звонкий хлопок, и из воздуха появился домовой эльф, закутанный в чайное полотенце. Домовик удивленно помотал головой, но потом заметил спящего на софе мальчика и робко позвал:

— Герберт, сэр!

Ему было крайне неловко, ведь ранее он никогда не будил своих господ — они предпочитали вставать сами. Однако мальчику-слуге этого было достаточно. Он поспешно подскочил на софе, моргая и протирая глаза ото сна.

— Доброе утро, Тирли, — зябко поводя плечами, произнес Герберт и поднялся с постели. Вместо пижамы на нем оказались его старые потрепанные бриджи и рубашка — такие же грязные, пахнущие мускусом и машинными маслом.

— Доброе утро! — пропищал эльф. — Тирли извиняется, что разбудил так рано, но нам пора готовить завтрак.

— Да, конечно, не переживай, — мальчик улыбнулся, а потом поискал глазами свой вчерашний наряд.

— Если Герберт ищет фрак, то Милли забрала его на стирку, — отрапортовал домовой.

— На стирку? — Герберт почесал в затылке. — Но я ведь только вчера его надел.

— Приказ лорда Блэка, — Тирли пожал острыми плечами. — Давай поспешим!

С этими словами домовик растворился в пыльном воздухе, а Герберт вздохнул, мигом растеряв свою беспечность и хорошее настроение. Этой ночью ему было плохо. Он ужасно скучал по цирку, по своим питомцам и друзьям. На чердаке было невыносимо холодно, а свистящий в щелях ветер напоминал зловещее завывание банши.

Однако предаваться меланхолии было нельзя — сегодня его первый полноценный день в роли слуги дома Блэков, а значит — нужно было показать себя с лучшей стороны. Поэтому мальчик встряхнулся и поспешил вниз. Перепрыгивая через три ступеньки, он стремглав пробежал мимо висящей на стене головы домовихи.

Первую половину ночи его колотило не сколько от холода, сколько от воспоминаний о жутком украшении. Кто вообще в здравом уме оставит такое в доме? Теперь понятно, почему остальные эльфы на нервах.

Когда Герберт вошел в кухню, в воздухе уже витал запах свежеиспеченного хлеба, а на плите поджаривалась яичница-глазунья.

— Ты опоздал! — проворчала Милли вместо приветствия. — Займись сервировкой!

— Хорошо, — Герберт бросил последний голодный взгляд в сторону завтрака господ и принялся расставлять на подносах чайные сервизы. Белый фарфор кокетливо позвякивал, а серебряные приборы сверкали в отсветах камина. Еще через пару минут все было готово, и тут по всей кухне раздался пронзительный звон. Герберт подпрыгнул на месте: на стене под часами висела целая батарея звоночков, один из которых надрывался. Тирли суетливо подскочил к столу и схватил один из подносов.

— Милорд Финеас просыпается раньше всех, — объяснил он и растаял в воздухе.

— Не стой столбом, — домовиха впихнула мальчику тяжелый серебряный поднос, на котором громоздился заварочный чайник, тарелка с яичницей, фасолью и грибами. А также несколько жирных колбасок и пара поджаристых тостов.

— Отнеси завтрак юному господину и… — домовиха сморщила личико, — переоденься во что-нибудь приличное!

***

Костюм с чужого плеча был слегка маловат, так что Герберту постоянно хотелось ослабить галстук и расстегнуть пару пуговиц, но аристократская выправка, полученная еще в раннем детстве, не позволяла ему это сделать. Так что когда он наконец-то добрался до третьего этажа, где располагалась спальня Альтаира, на лбу выступила испарина.

Руки, привыкшие к физическому труду, тем не менее дрожали под весом подноса, а когда перед глазами замаячила дверь в спальню, Герберт и вовсе едва не застонал — ведь её предстояло открыть.

Демонстрируя чудеса ловкости, мальчик поставил поднос на одно колено и, придерживая рукой, толкнул тяжелую дверь. Створка отворилась, и слуга вошел в комнату.

Прошлой ночью, провожая юного Блэка, он даже и не думал осматривать его апартаменты, поэтому сейчас невольно подметил несколько любопытных деталей. Спальня Альтаира выглядела холодной и неуютной. Тяжелые бархатные шторы опускались до самого пола, погружая окружение в плотный сумрак. Массивная кровать с балдахином казалась слишком большой и неоправданно помпезной. А потухший камин лишь добавлял картине мрачных тонов.

Герберт вошел в комнату и осторожно приблизился к кровати, где среди белых простыней виднелся силуэт спящего ребенка. Впрочем, стоило Герберту поставить поднос на прикроватный столик, как одеяло зашевелилось, а после раздался мальчишеский голос.

— Хватит подкрадываться ко мне, словно крыса, грязный сквиб. Я слышал твое отвратительное пыхтение еще на лестнице!

— Доброе утро, юный господин.

— Кто разрешал тебе открывать рот? — Альтаир резко сел на кровати. Бледное лицо матово светилось в полумраке комнаты, а черные волосы были в полном беспорядке — разительная картина по сравнению со вчерашней уложенной прической.

— Я всего лишь хотел пожелать вам…

— Я не нуждаюсь в твоем дружелюбии, — мальчик скривил губы, а после бросил взгляд на столик у кровати. — Давай сюда завтрак.

Герберт послушно поставил поднос на постель и взялся за чайник. Ароматный чай наполнил чашку, и слуга дрожащими руками протянул её юному аристократу.

— Снова бергамотовый, — Альтаир хмыкнул, вдохнув бодрящий аромат. — Отвратительно.

— Вы предпочитаете что-то другое? — Герберт отметил, что его подопечный, похоже, никогда не был доволен.

— Любой чай кроме этого, — Блэк поднял на слугу глаза, и Герберт невольно поежился. — Подойди.

Сбитый с толку мальчик опустился на одно колено перед постелью, и в следующий миг вскрикнул — на голову вылилось содержимое чашки. Резкий запах бергамота ударил в нос, а теплые струйки чая затекли за шиворот.

— Горячо? — раздался над ухом голос Альтаира.

— Все в порядке, — Герберт вымученно улыбнулся.

— Если еще раз посмеешь подать мне такой некачественный чай, — прошипел Альтаир. — я вылью тебе на голову весь чайник. Утренний чай должен быть горячим!

После этого мальчик взял в руки вилку и принялся трапезничать, а Герберт так и остался стоять на коленях рядом с кроватью, ощущая как по спине стекает пролитый чай, а в горле клокочет не то от злости, не то от обиды. Он привык сносить пренебрежение со стороны взрослых. В конце концов собственные родители продали его за сотню галлеонов. Но издевательства со стороны своего сверстника — это уже слишком. Однако он не мог произнести ни слова. Язык словно прилип к небу, и лишь руки судорожно сжимали ткань брюк.

— Мерлин, и почему в этом завтраке нет пудинга, — проворчал Альтаир и с брезгливостью отодвинул от себя поднос. — Принести мне шоколадный пудинг!

— Простите, но Милли подаст десерт лишь к обеду.

— Мне плевать, немедленно принеси мне что-нибудь сладкое! Это приказ!

Последние слова прозвучали совсем по-детски, так что Герберт лишь качнул головой. В тот миг он был рад тому, что не связан клятвой верности или чем-то еще. Одних лишь слов недостаточно, чтобы заставить его плясать под дудку этого избалованного ребенка.

— Юный господин, — Герберт постарался говорить мягко, насколько это было возможно будучи облитым чаем. — Я принесу вам пудинг ближе к обеду. Вредно есть сладкое так рано.

Раздался пронзительный звон: тяжелый поднос с почти нетронутым завтраком полетел на пол.

— Тебе-то откуда знать?! — Альтаир вскочил на кровати, демонстрируя мятую ночную рубашку и совершенно тощие и бледные коленки. — Ты всего лишь грязный сквиб! Бесправный слуга и должен делать все, что я скажу!

— А я должен заботиться о вашем здоровье, — ровно ответил Герберт, в тайне наслаждаясь взбешенным выражением лица своего юного хозяина. — Поэтому прошу вас воздержаться от пудинга с утра пораньше.

— Да ты… — Альтаир в бессилии схватился за подушку. Спустя секунду пуховое ядро полетело в сторону слуги, однако приземлилось лишь на краю кровати. Герберт недоверчиво нахмурился — видимо, его господин был очень слаб физически.

— Н-немедленно убери все это! — вновь вскричал мальчик и демонстративно выбрался из постели, а после, шлепая босыми ступнями по холодному полу, прошествовал в ванную. Едва за ним закрылась дверь, Герберт вздохнул и собрал на поднос осколки битого фарфора и остатки завтрака.

— Юный господин снова отказался есть? — произнесла Милли. — Что с твоей одеждой?

— Ему не понравился остывший чай, — ответил слуга, зябко поводя плечами.

— Глупости, — фыркнула домовиха. — Мастер Альтаир ненавидит горячие напитки.

Герберт так и замер с разбитой чашкой в руках. То есть он специально облил его чаем? В душе шевельнулся гнев, и тут на глаза попалась креманка с воздушным лакомством.

— Это…

— Юный мастер наверняка попросил пудинг, — эльфийка махнула ручкой. — Обычно он почти ничего не ест кроме сладкого и чая, так что отнеси ему.

Герберт уже хотел взять десерт, но потом передумал, а вместо этого взял из чулана швабру, чтобы убрать остатки испорченного завтрака.

Он почти закончил с этим, когда дверь в ванную комнату снова отворилась.

— Сколько можно копаться, грязный сквиб! — появившийся на пороге Альтаир был злым и взъерошенным, отчего Герберт невольно сравнил его с котенком вытащенным из воды.

— Иди сюда! — выпалил юный Блэк и вновь скрылся в ванной. Герберт вздохнул, отложил швабру и последовал за ним.

Ванная комната также была совершенно не детской: с черной керамической плиткой и тусклыми масляными лампами.

— Пошевеливайся! — выкрикнул Альтаир, так что его высокий детский голос отскочил от стен. — Через час ко мне придет учитель.

— Хорошо, — Герберт несмело приблизился к столику, на котором лежали расчески и гребни, расположилась целая вереница баночек-скляночек, а также жуткого вида инструмент.

Совершенно не представляя, что с этим делать, слуга уже потянулся за расческой, чтобы привести в порядок волосы своего господина, как в комнату, дробно топоча, вбежала Милли.

— Стой-стой, сначала нужно подобрать одежду, — тонко пропищала она. — Юный господин, Тирли приготовил ваш наряд.

— Меня что, будет одевать этот бесполезный сквиб? — серо-голубые глаза вцепились в Герберта, так что тот опустил голову. — Ни за что!

— Юный господин, но это…

— Я не позволю, чтобы ко мне прикоснулся кто-то вроде этого! — на бледных щеках мальчика вспыхнул румянец. — Либо так, либо пусть он наденет перчатки!

Спустя пару минут конфликт был исчерпан, и Герберт послушно замер рядом с ширмой, за которой переодевался Альтаир, а все потому что, «я не позволю тебе пялиться на мое тело».

— Проклятая лента! — донеслось из-за ширмы и спустя секунду появился и сам юный Блэк. Однако его костюм был в полном беспорядке — пуговицы застегнуты через петлю, манжеты не подвернуты, а чулки то и дело сползали с колен. В довершение всего мальчик сдернул с шеи шелковую ленту и швырнул её на пол.

— Юный господин, давайте я помогу.

— Да что ты умеешь?! — прошипел Альтаир, гневно сверкая глазами.

— Позвольте, — вместо ответа Герберт подобрал с пола ленту и отложил в сторону, а после, достав из гардероба новую, подошел к мальчику.

— Не трогай меня! — взвился аристократ, но тут слуга осторожно протянул руку и поправил манжету на рубашке. — Я сказал…

— Юный господин, вы сами говорили, что скоро к вам придет учитель. Перестаньте капризничать.

— Не указывай мне, что делать! — выпалил Альтаир, но все же позволил Герберту исправить его костюм. В довершение всего на шее появился аккуратный узел из серой шелковой ленты, которая отлично гармонировала с темно-зеленым жилетом и оливково-серыми бриджами. Однако не успел юный Блэк по-достоинству оценить свой внешний вид, как его лодыжки коснулась ладонь в матерчатой печатке.

— Убери руки! — мальчик дернул ногой и что есть силы пнул слугу в плечо. Герберт поморщился, а потом поднял на господина взгляд. Альтаир невольно замер, вглядываясь в светло-зеленые глаза, так непохожие на глаза его родственников.

— Ваши чулки следует поправить, — негромко произнес слуга, и Альтаир поджал губы.

— С этим я могу и сам справиться! — проворчал юный аристократ, однако крепления для чулков никак не хотели поддаваться.

Альтаир злился и нервничал. Раньше он никогда не одевался сам — ему помогали эльфы, и это не казалось чем-то странным. Наверное, потому, что он знал этих существ с рождения и давно научился видеть в них слуг. Но этот незнакомый мальчишка был совершенно другим. Он огрызался, спорил и смотрел на него так, что Альтаиру постоянно хотелось его ударить, а потом убежать. Вот и сейчас он был уверен, что краснеет, пытаясь справиться с несносными чулками.

— Господин, давайте я помогу, — миролюбиво произнес Герберт, но Альтаир скорее откусил бы себе язык, чем признался, что нуждается в помощи этого маггловского отродья.

Однако маггловское отродье не нуждалось в признании — он просто опустился на одно колено и легко справился с ремешками. При этом матерчатая ткань перчаток слегка касалась бледной кожи, и Альтаир ощутил неприятную дрожь.

— Полегче! — ядовито приказал он, хотя Герберт делал все очень аккуратно. Тут на глаза попался белый воротник его лакейской ливреи и светло-коричневые пятна от пролитого чая. Альтаир фыркнул и отвернулся.

— Мастер! — в комнату вбежал домовик. В его больших глазах плескалась паника. — Мистер Фоссе уже здесь!

— Имп его побери! — выругался юный Блэк, а после крикнул:

— Милли, бесполезная дура! Быстро приведи в порядок мои волосы.

— Да-да! — домовиха суетливо забегала по ванной, а Герберт слегка поклонился и произнес.

— С вашего разрешения я подам гостю чай, чтобы он не скучал.

— Только не вздумай болтать о том, кто ты! — угрожающе выкрикнул Альтаир и скрылся в ванной комнате. Герберт уже хотел спуститься в гостиную, как Тирли слегка дернул его за край пиджака.

— У тебя на рубашке пятна от чая, идем! Тирли уже приготовил тебе новый костюм.

***

— Нон-нон, неверно, мсье Альтаир! Вы вновь перепутали наречие!

Слегка картавая речь учителя французского донеслась до Герберта из-за дверей гостиной, когда он принес туда чай. Сначала он наивно полагал, что гувернеры, приходящие в дом, должны обучать юного Блэка магическим предметам, но это оказались банальные вещи, вроде французского, географии, этикета и танцев. Во всяком случае, именно это было указано в расписании, которое ему еще вчера показал Тирли. И время первого урока уже подошло к концу.

— Что поделать, если эти наречия каждый раз разные! — недовольно произнес Альтаир и устало откинулся на спинку кресла. Учитель-француз в напудренном парике лишь покачал головой.

— Если хотите мне что-то сказать, мсье Альтаир, то будьте добры говорить это «он франсе»!

— Прошу прощения, — Герберт вошел в гостиную, удерживая тяжелый поднос с чайным набором, — время урока подошло к концу.

— О, а вот и этот занимательный юноша, — Анри Фоссе с интересом поглядел на слугу. — Еще раз благодарю, что принести мне чай и скрасить мое одиночество в ожидании ученика.

— Рад служить вам, — Герберт слегка улыбнулся. В чистом костюме он чувствовал себя более уверенно, да и похвала от незнакомого волшебника была приятной.

— Достаточно, — Альтаир бросил на слугу неприязненный взгляд. — Всего доброго, мсье Фоссе. Спасибо за урок.

— Оревуар, мсье Блэк. Выражайте мое почтение мсье Финеасу.

— Да-да, — Альтаир раздраженно махнул рукой, а потом бросил Герберту, — проводи.

— Удивительное дело, мсье лакей, — поделился француз уже в парадной. — Чтобы семейство Блэков решило взять в услужение слугу-волшебника! Должно быть, вы очень понравиться главе семейства.

— Не могу знать, сэр, — Герберт подал гувернеру его пальто. — Всего доброго.

— А ты не разговорчивый, шери, — Фоссе усмехнулся и потрепал мальчика по мягким волосам. — Но такой симпатичный. Отрадно, что теперь моя работа в этом доме будет скрашивать твое присутствие. Оревуар!

С этими словами француз вышел из дома, оставив Герберта в полном недоумении. Учитель казался неплохим человеком, но эта его манерность слегка раздражала.

«Ладно, оставим это на потом», — решил Герберт и вернулся в гостиную. Альтаир со скучающим видом сидел в кресле и смотрел в огонь. Однако стоило слуге появиться, как взгляд голубых глаз метнулся к нему.

— Чего так долго? — мальчик демонстративно скрестил руки на груди. — Расшаркивался перед этим напудренным пуделем?

— Вовсе нет, — Герберт взялся за чайник. — Не желаете чаю?

— Без разницы, — тоскливо вздохнул Альтаир. — Когда там обед?

— Через три часа, — лаконично отозвался слуга и протянул господину чашку с чаем. Тот взял узорную ручку, но не отпил и глотка, зашипев как разгневанный кот.

— Какого черта так горячо?!

— Ну вы же сами сказали, что чай должен быть горячим? — невинно ответил Герберт, на что Альтаир вновь захотел облить его чаем.

— Но не настолько же! — он прижал ладонь губам, ощущая как они пылают. — Я обжегся!

— Именно поэтому я принес вам это, — с этими словами Герберт вытащил из-под сверкающего колпака креманку с пудингом. — Прохладный пудинг с горячим чаем.

— Я перебью аппетит, — высказался Альтаир, но взгляд так и приклеился к десерту.

— Ну, что ж, — Герберт вздохнул. — Тогда я унесу его?

— Оставь! — юный Блэк поспешно схватил креманку и десертную ложку. В животе урчало от голода, ведь он почти ничего не ел с самого утра.

Вместо ответа слуга лишь слабо улыбнулся. Альтаир был похож на избалованного и невоспитанного зверька. Своевольного и грубого, но как и все звери — падкого на лакомства.

Пока Альтаир смаковал вожделенный пудинг, Герберт окинул взглядом гостиную. Как и все комнаты в доме она была роскошной, но совершенно неуютной. Темные тона и плохое освещение создавали атмосферу какого-то запустения. Взгляд скользнул по стенному гобелену, где было изображено фамильное древо Блэков. С самого верха по ткани вилась золотая нить, соединяя имена и фамилии самых именитых потомков волшебного мира.

Последними значились Финеас, Элладора, а третьего члена семьи, почему-то, не было — вместо этого на гобелене красовалось черное угольное пятно.

Герберт покосился на Альтаира, который угрюмо выскребал со дна креманки остатки пудинга. Заметил ли он, что слуга рассматривает семейное древо Блэков?

Юный сквиб пожал плечами и вновь взглянул на гобелен. Золотая надпись — «Альтаир Сигнус Блэк» шла от самой дальней ветви — одного из трех сыновей «Ликоруса Блэка».

«Арктурус, — прочитал про себя Герберт. Значит, это отец Альтаира? Но тогда кем же была его мать?»

— Сколько можно пялиться? — сварливо поинтересовался Альтаир. — Лучше поторопи этих никчемных эльфов! Я голоден!

Остаток дня прошел относительно спокойно. Пока юный Блэк упражнялся в танцах, Герберт успел прибраться в его комнате, гостиной и столовой. Отполировал серебро и бокалы, и даже успел сам перекусить остатками от хозяйского обеда. Финеас Найджелус не появлялся, и, как сказал Тирли, для него обычным делом является — исчезнуть на несколько дней.

— Хозяин тесно общается с другими сэрами из знатных родов, — важно сообщил эльф, когда Герберт сервировал стол для ужина, — а мисс Элла часто не выходит из своей комнаты целыми неделями. Еду мы оставляем перед дверью, и хорошо, что так. Комната мисс очень-очень страшная!

«Страшная, — подумал Герберт, а потом усмехнулся. — Едва ли она сравнится с тем, что когда-то видел я сам».

Когда пришло время ужина, Герберт позвал Альтаира в столовую, и тот даже не слишком сильно ворчал. После урока французского он вообще, казалось, растерял свою былую колкость. Когда он сидел за столом, слуга отметил, что господин начал клевать носом, а после сообщил, что идет в спальню.

— Принеси мне вечерний чай к девяти, — распорядился он и устало побрел в сторону лестницы.

— А? Почему юный мастер такой слабый? — Тирли, занятый подготовкой костюмов на завтра, почесал в затылке.

— Герберту, должно быть, кажется. Сэр Альтаир всегда был таким. Старая миссис Маджента очень баловала его и опекала. Тирли и не помнит, когда мастер в последний раз был на улице. А еще милорд говорит, что…

— Тирли! — шикнула Милли, появившаяся на пороге с ворохом простыней. — Если будешь болтать о таком, тебя накажут!

— Ой-ой! — эльф хлопнул себя по рту ладонями. — Твоя правда, Милли.

— А ты не стой столбом, уже почти девять, так что неси юному господину чай! — распорядилась Милли и начала деловито сортировать вещи на стирку.

Герберт же покинул прачечную и поспешил на кухню. Он все еще действовал не очень уверенно, однако смог заварить чай с ромашкой — посчитав, что после него нервный мальчик будет крепче спать. Также на тарелке разместилось несколько бисквитов, масло и мармелад — от такого Альтаир точно не должен отказаться.

— Сэр, я принес вам чай, — предупредил Герберт, прежде, чем войти в спальню. Ему не хотелось вновь услышать упреки за «подкрадывание». Однако ответа не последовало.

Мальчик подождал с минуту, разглядывая резную поверхность двери, и тут заметил странную вещь. На темном дереве виднелись почти стершиеся буквы. Это живо напомнило ему об эмблеме цирка «Золотой скарабей», который также лишился своих позолоченных букв.

«Сигнус», — разобрал Герберт имя, выгравированное на двери. Это же второе имя юного Блэка? Почему же он живет не в своей комнате?

Вновь ощутив укол любопытства, слуга слегка толкнул дверь. Она бесшумно распахнулась, вновь явив ему мрачную комнату. Свечи в подсвечниках горели тускло, а почти потухший камин слабо освещал массивное тело бархатного кресла. Герберт поставил поднос на столик у камина и заглянул в кресло. Там, свернувшись клубочком, спал Альтаир.

Острые коленки были прижаты к груди, а опрятно уложенные волосы разметались по обивке. На бледном скуластом лице лежала тень какой-то невыразимой печали, так что у Герберта появилось странное желание погладить его по волосам. Однако вместо этого он опустился на колени перед камином и, вооружившись кочергой, начал оживлять рдеющие угли.

— Тирли, ты принес мне чай? — сонно пробормотал мальчик, ощущая неприятную тяжесть во всем теле.

— Да, господин, ваш чай готов.

— А, это ты! — Альтаир тут же сбросил с себя сонливость и вжался в кресло. — Налей мне чаю и выметайся. Я не хочу, чтобы ты лишний раз находился в моей спальне.

— В вашей ли спальне, сэр? — Герберт бросил на мальчика внимательный взгляд. — Кто такой Сигнус?

— Н-не твое дело! — выпалил Альтаир, сверкнув серо-голубыми глазами. — Немедленно убирайся!

— Я еще должен подготовить вам постель…

— Пусть этим займутся эльфы! Я вообще не желаю, чтобы ты мне прислуживал. Проваливай!

— Но милорд Финеас велел мне позаботиться о вас.

— Тогда катись к своему лорду Финеасу или кому-нибудь еще! Да хоть к этому идиоту Фоссе, раз уж ты ему так понравился!

— Вы ошибаетесь, сэр, — Герберт опустил голову. — Я не оставлю вас.

— Да, а почему тогда он трогал твои волосы?! — выпалил Альтаир, а потом его лицо залил жаркий румянец.

— Вы, что же это, смотрели на мои волосы? — удивленно моргнул Герберт.

— Все потому, что у тебя на голове творится черт-те что! — мальчик схватил печенье и гневно откусил от него кусок. — Отвратительно!

— Вы о печенье или обо мне? — поинтересовался Герберт, но в следующий миг в него полетела чашка с чаем. Раздался пронзительный звон, и осколки фарфора грустно разлетелись по паркету.

— Господин…

— Уйди.

— Давайте, я принесу для вас новую чашку.

— Пошел прочь!

— Юный господин, я не…

— Ты что оглох? — Альтаир уставился на слугу полными ненависти глазами. — Убирайся!

Последнее слово было хлестким, словно пощечина, но спустя секунду Герберт понял, что Альтаир действительно ударил его. Было почти не больно, но горло перехватило, а руки задрожали. Так что слуга лишь неловко поклонился и вышел из спальни, держа спину неестественно прямо.

Спокойно закрыл за собой дверь, а потом бессильно опустился на пол, прижавшись затылком к твердой поверхности. Все же с животными все было гораздо проще.

========== IV. Ties that bind ==========

Комментарий к IV. Ties that bind

Негромкий стук серебряных приборов был единственным звуком в мрачной столовой дома Блэков. Финеас Найджелус методично трапезничал, совершенно игнорируя замершего за его спиной мальчика. Герберт держал в руках поднос с чайным сервизом, но мысли его были далеки от обязанностей слуги. С момента как он переступил порог этого дома минуло уже десять дней, и девять с тех пор, как Альтаир прогнал его из своей комнаты. После этого Герберт не видел его — юный Блэк не спускался на обед, а завтрак ему приносил Тирли. В обязанностях Герберта осталась та же уборка и готовка, но он нет-нет, да возвращался мыслями к одинокому мальчику в темной комнате.

— Чай, — коротко приказал Финеас, и Герберт, стряхнув с себя задумчивость, поставил поднос на стол и принялся разливать ароматный напиток. Руки в матерчатых перчатках почти не дрожали, и спустя полминуты глава дома уже смаковал свой «Эрл Грей», а потом небрежно произнес:

— После ужина разберись с корреспонденцией в моем кабинете. Письма из Министерства — ко мне на стол, приглашения на чай или обеды — в камин, только если это не кто-то из великих родов.

— Да, милорд, — послушно кивнул Герберт. — Не желаете еще чаю?

Маг бросил на мальчика презрительный взгляд, а после нехорошо усмехнулся.

— Кто давал тебе право раскрывать рот, если не спросили?

— Простите, сэр, я…

Тонкий фарфор истерично взвизгнул, ударяясь о блюдце.

— Кажется, ты опять начал забываться? — короткий взмах палочкой, и Герберт судорожно сглотнул — его темный галстук плотно обхватил шею. — Убери со стола.

Вместо ответа Герберт лишь неловко поклонился, а потом поспешил прочь. Чайный поднос звонко дребезжал, когда мальчик ворвался в кухню. Отдал свою ношу Тирли, а после тяжело оперся спиной об косяк.

Сердце выпрыгивало из груди, а перед глазами все еще маячила палочка. Раньше он воспринимал главный артефакт волшебников как что-то невероятно притягательное. Теперь же этот кусок дерева вызывал в нем страх. А в руках у Финеаса Найджелуса он нагонял настоящий ужас. Ведь маг такого уровня легко может превратить его — Герберта — в молочного поросенка и зажарить на ужин. При этом степень провинности не будет играть особой роли.

Поэтому два часа спустя Герберт поднимался в кабинет главы дома с тяжелым сердцем. В свои прошлые посещения он успел отметить заваленный документами столик и уже прикидывал фронт будущих работ. Уж лучше бы он в четвертый раз отполировал серебро в старинном серванте.

Тяжелая дверь из черного дерева поддалась не с первого раза, а когда слуга ступил на полированный паркет, то по коже побежали мурашки. Кабинет был олицетворением хозяина — строгий, холодный и педантичный. По словам домовика Тирли, Финеас велел протирать пыль по два раза на дню и каждую неделю проводить генеральную уборку. Сам он, разумеется, за комнатой не ухаживал, но не мог доверить работу с документами наивному эльфу. И если за пропущенную пылинку эльф без всяких напоминаний начинал себя наказывать, то с Гербертом все было иначе. Наказание выберет уже сам Финеас, и мальчик совсем не хотел знать, что это будет.

Юный слуга поежился, а после неуверенно приблизился к хрупкому тонконогому столику, на котором высилась внушительная гора документации. По большей части это были газеты и официальные письма из Министерства — заверенные гербовой печатью с золотым тиснением в виде тройной литеры «М».

Герберт тут же рассортировал их по дате получения и разместил на рабочем столе Блэка. Газеты же представляли для юного слуги куда больший интерес. Не так давно в них начали появляться двигающиеся черно-белые изображения, похожие на картины, но не способные разговаривать или выходить за рамки своих портретов. Они лишь улыбались, хмурились и махали юному Герберту с хрустких страниц, но мальчику они нравились.

Все портреты в этом доме были под стать хозяевам — высокомерными, а иногда и безумными. Откуда-то им стало известно, что новый слуга — не волшебник, поэтому едкие комментарии и смешки преследовали его чуть ли не на каждом этаже дома.

Герберт вздохнул и быстро пробежал глазами передовицу последней газеты. Главной новостью выпуска была статья о сокрушительном поражении английской сборной в матче против валлийцев. Игроки в зеленом закончили игру на десятой минуте со счетом 180 против 20. А это значит, что именно они отправятся на Чемпионат мира по квиддичу. Герберт несколько минут наблюдал за тем, как размытые черно-белые фигурки носятся по фотографии, а после сложил газету вчетверо и сунул в камин. Ему никогда не нравился квиддич, поскольку он считал его слишком сложным и опасным видом спорта.

Разобравшись в газетами, мальчик оглядел небольшую стопку писем личного характера. Это, пожалуй, было самым сложным, ведь ему нужно будет понять, какие из них достойны внимания Финеаса, а какие — нет. Герберт взял в руки первый конверт и едва не выронил его. На пергаменте оставались грязноватые следы, и мальчик поспешно осмотрел свои ладони. Они были изрядно испачканы в типографской краске.

«Надеюсь, мне не попадет за это», — подумал он, стягивая никуда не годные лайковые перчатки. За время работы слугой они успели стать его второй кожей, так что отвыкшие от прикосновений пальцы были более чувствительными.

Перебирая шершавые пергаменты, мальчик то и дело натыкался на фамилии чистокровных волшебников. Крэббы, Кэрроу, Лестрейнджи, Малфои, Флинты. Последние любезно приглашали семью Блэков на бал по случаю совершеннолетия младшей дочери Урсулы. Это приглашение вместе с другими Герберт также водрузил на стол господина, оставив лишь несколько несуразных посланий.

Так, мистер Долгопупс радушно приглашал Финеаса на симпозиум, посвященный открытию нового вида Бубонтюберов. Герберт даже прыснул, представив, как вытянулось бы лицо мистера Блэка, если бы он увидел такое. Мальчик отправил пергамент в камин и взял в руки последнее письмо. Зеленые глаза пробежали по строчке с именем адресанта, а потом конверт выпал из внезапно одеревеневших пальцев. Это было письмо от его отца.

Мальчик упал на колени, ощущая, как на горле сжимаются ледяные пальцы страха. Ему казалось, что Бёрк-старший находится в этой комнате и смотрит на него своим привычным, презрительно-скучающим взглядом. По спине побежали мурашки, и мальчик обхватил себя руками за плечи, пытаясь унять дрожь.

Вдруг тишину кабинета нарушил негромкий стук, и юный слуга испуганно вздрогнул. Поспешно схватил письмо и сунул его за пазуху, а потом огляделся. За темным оконным стеклом сидела мокрая взъерошенная сова и недобро смотрела на мальчика круглыми желтыми глазами. Герберт вздохнул, а потом приблизился к окну. Как только створка была открыта, птица влетела в комнату, забрызгав пол холодными каплями, и села на жердочку, предназначенную для личного филина Финеаса.

— Ну, и что ты нам принесла? — пробормотал Герберт, постепенно приходя в себя. Все же рядом с животными ему было гораздо привычнее и спокойнее. Сова недовольно ухнула и протянула лапу, к которой был привязан небольшой пергаментный свиток. Мальчик отвязал послание — оно было адресовано Финеасу. Рассеяно погладил промокшую сову по перьям, напоил её водой, а после отпустил почтальонку назад. Затворил окно, потом вышел в коридор. Влажный пергамент неприятно холодил кожу, когда Герберт спустился на второй этаж.

Глава дома Блэков сидел в кресле у камина и читал какую-то книгу. В тусклом свете свечей его лицо выглядело слегка болезненным. Заметив слугу, он тут же отложил книгу и бросил на мальчика недовольный взгляд.

— В чем дело? Ты закончил с письмами?

— Да, милорд, — Герберт ощутил, как конверт за пазухой стал, словно бы, тяжелее, — но только что сова принесла вам это.

С этими словами он протянул волшебнику свиток, но тот брезгливо фыркнул.

— Где твои перчатки, сквиб?

— Они испачкались в типографской краске, милорд.

— Как по-магловски, — Финеас поджал губы. — Зачитай мне, а не то и я испачкаюсь.

Герберт аккуратно развернул свиток и прочел:

«Уважаемый мистер Блэк, с прискорбием сообщаем вам…»

Дальше мальчик запнулся и неуверенно покосился на Финеаса. Тот же нетерпеливо взмахнул кистью, и слуга продолжил:

«Что ваша двоюродная бабушка Фиби Блэк скончалась в своем коттедже в Дорсете. Мы приносим вам свои самые искренние соболезнования и берем на себя смелость позаботиться о всех формальностях, связанных с погребением. Все будет готово к вечеру воскресенья, так что уже в понедельник вы сможете проводить мисс Фиби в последний путь. Будем рады видеть вас в нашем скромном бюро.

Искренне ваши E.L.M. — волшебные похороны и бальзамирование.»

— Мерлин, какая пошлость, — Финеас в раздражении захлопнул книгу. — Какие недоумки пишут в похоронных карточках — «будем рады видеть»?

— Милорд, — несмело произнес Герберт,

— мне очень жаль, что миссис Блэк…

— Мисс Блэк, — поправил его Финеас. — Старушка Фиби так и не вышла замуж и детей у нее нет. Умерла одна в окружении своих несносных низлов. Но как же это все не вовремя!

С этими словами Финеас поднялся из кресла и сунул Герберту недочитанную книгу.

— Верни в библиотеку и завтра утром принеси мне завтрак. У меня будет для тебя еще несколько поручений.

***

Удивительно, но с похоронами дом на площади Гриммо преобразился. На протяжении последующих трех дней Герберт и домовики сбились с ног, приводя в порядок хозяйские покои, а также комнаты для гостей, которые наверняка придут проститься с покойной родственницей. Гостиная, столовая и коридоры стали светлее — было велено зажечь больше свечей, чтобы каждый пришедший в дом мог видеть величие рода Блэк.

В целом же весть о смерти двоюродной бабушки почти не отразилась на обитателях дома. Финеас испытывал досаду, поскольку организация похорон требовала немалых вложений. Элла равнодушно пожала плечами и спросила о том, кому теперь достанется особняк в Дорсете. А самый юный из Блэков стал еще более нервным, чем обычно — ведь в дом придут незнакомые люди. Апогея его нервозность достигла непосредственно в день погребения.

— Мы вернемся через пару часов, — Финеас Найджелус смахнул со своего цилиндра несуществующую пылинку. — К этому времени дом должен быть полностью готов к приему гостей. Они будут прибывать через этот камин.

Герберт украдкой бросил взгляд на Элладору. Все время, пока она ждала окончания речи старшего брата, на её лице лежала тень отвращения, и она демонстративно прижимала ко рту платок. Словно боялась заразиться или почуять какой-то неприятный запах. Поэтому, как только Финеас закончил, девушка подобрала юбку черного платья и переступила через каминную решетку.

— И еще, — тон старшего Блэка был холоден и спокоен, но Герберт понял, что в случае провала его ждет наказание,

— Проследи, чтобы мой кузен был одет соответствующе.

Полыхнуло зеленое пламя, и фигура в черном растаяла, щедро засыпав пеплом коврик перед камином. Когда затух последний язычок пламени, Герберт вздохнул и отправился за метлой.

Домовики вовсю трудились над ужином, а Герберту оставалось лишь подбирать слюни. Пока что ему доверяли лишь заваривать чай, однако от одних лишь запахов голова шла кругом.

— Милорд и мисс Элла ушли? — пропищала Милли, готовя форму для пирога с почками.

— Да, — мальчик взял метлу. — Нужна ли какая-то помощь?

— Мы справимся, — Тирли караулил жаркое рядом с плитой. — Твоя забота — юный господин. Старая миссис Маджента не успела вывести его в свет, так что для мастера Альтаира это будет первое знакомство с господами из других семей. Важная вещь для чистокровного волшебника.

— Тирли, хватит болтать — индейка подгорает! — гневно выпалила Милли, а после прикрикнула на Герберта. — А ты поспеши, или нам всем влетит!

Дважды повторять не нужно было — мальчик быстро убрал золу в гостиной, а после поспешил на третий этаж в комнату Альтаира. Остановившись перед дверью, слуга перевел дух, а потом негромко постучал.

— Юный господин, вам пора одеваться к приему гостей.

Ответом ему была тишина, так что Герберт осмелился войти без приглашения. Траур изменил даже эту комнату — всегда опущенные портьеры сейчас были подняты, так что сквозь французское окно была видна площадь Гриммо. Это живо напомнило мальчику о его собственной комнате в доме Бёрков — там тоже было широкое окно с видом на площадь, по которой то и дело проезжали экипажи или прогуливались люди. Герберт любил смотреть на улицу и придумывать прохожим смешные или напротив, красивые имена.

Видимо, об этом же думал и юный Блэк, сидя в кресле и с интересом уставившись в окно. Его глаза внимательно следили за тем, что происходит снаружи, так что Герберт вновь увидел в нем любопытного котенка, наблюдающего за бликами на водной глади.

Однако, когда он заметил молчаливого слугу, то тут же растерял эту очаровательную непосредственность. Светлые глаза потемнели, а губы сомкнулись в твердую полоску.

— Что ты забыл в моей комнате, сквиб?

— Вам пора одеваться к приезду гостей, сэр, — отозвался Герберт, пропустив обидное прозвище мимо ушей. — Милорд Финеас поручил мне проследить за этим.

— Милорд то, милорд это, — фыркнул Альтаир и скрестил руки на груди. — Я не собираюсь никуда идти. Так и передай этому надутому индюку.

— Но сэр, — Герберт мысленно вздохнул, — сегодня вы впервые будете участвовать в приеме знатных волшебников и…

— Ах да, — на лице у мальчика появилась проказливая улыбка, не предвещающая ничего хорошего. — Как эти чистокровные маги отнесутся к тому, что в доме Блэков воняет магглом? Или тебя запрут наверху с крысами? Хотя мне даже жаль их. Если бы мне пришлось жить вместе с отродьем вроде тебя, я бы сразу же отравился. Так что убирайся прочь, ты отвлекаешь меня!

Оказывается, что на столике перед камином разместилась тяжелая шахматная доска, по которой грузно вышагивали золотые пешки и ладьи. Мальчик нахмурился и приказал, пытаясь сделать свой высокий голос чуть солиднее.

— Тура на B5!

Золотая башня, на вершине которой сидел офицер, неохотно двинулась вперед, а потом медленно сшибла с дороги вражескую пешку. Фигурка заверещала, говоря, что это неправильно, но Альтаир лишь рассмеялся. Герберт бросил взгляд на часы, а потом вновь обратился к юному Блэку.

— Вы любите шахматы, юный господин?

— Терпеть не могу, — отрезал мальчик, но потом добавил. — А тебе-то что?

— Просто я подумал, что вам скучно играть одному. Может быть, сыграем вместе?

— Что? — Альтаир хохотнул. — Такой тупица умеет играть в волшебные шахматы?

— Да, когда я… — Герберт запнулся, решив не упоминать свой старый дом. — Раньше я часто играл в шахматы со старшим братом.

— Как будто бы я опущусь до того, что буду играть со слугой, — фыркнул Альтаир. — Тем более с каким-то грязным сквибом. Забудь об этом!

— А может, вы просто боитесь? — Герберт бросил на Альтаира внимательный взгляд. — Что вас обыграет такой как я?

— Ничего я не боюсь! — на бледных щеках вспыхнул румянец. — Я заставлю тебя взять свои слова обратно!

Спустя пару минут на доске выстроились две армии — золотая и серебряная. Фигурки нестройно гудели, потрясая щитами и копьями. Видимо, даже им надоело играть в одностороннюю войну. Герберт осмотрел своих серебряных воинов.

— Ты все равно проиграешь, сквиб, — фыркнул Альтаир.

— Может, тогда заключим пари? — Герберт улыбнулся. — Если я выигрываю, то вы без пререканий пойдете на прием.

— Этого не будет, — уверенно заявил Альтаир. — Я выиграю, и ты… целый день будешь прислуживать Элле!

— Идет, — Герберт вздохнул, понимая, что от этого поединка зависит очень многое. — Белые ходят первыми, не так ли?

***

— Шах и мат.

В серо-голубых глазах промелькнуло недоверие, когда он оглядел простую, но изящную комбинацию, с помощью которой несносный сквиб разбил его войско и загнал короля в угол. Золотой монарх в ужасе дрожал на краю доски в окружении двух слонов и ферзя.

Отступать было некуда, и золотой меч с тонким звоном упал на доску. Серебряное войско ликовало, а юный Блэк испепелял взглядом спокойного слугу.

— Ты жульничал! — воскликнул Альтаир, не в силах смириться с поражением. — Наверняка, ты…

— Что? — он улыбнулся. — Вы забыли, что я не могу использовать магию?

— Тебе просто повезло! — аристократ сжал ладони в кулаки. — Еще раз! Мне нужен реванш!

— Я бы с радостью, сэр, — Герберт вновь улыбнулся, и Альтаир разозлился еще больше. — Но до прихода гостей меньше часа, а вы все еще не одеты.

— Кто сказал, что я пойду на этот идиотский прием?

— Вы, когда согласились играть со мной, — слуга аккуратно расставил шахматы по местам. — Вы ведь слышали?

В ответ на это фигурки зашептались, и Альтаир понял, что собственные солдаты его предали.

— Ладно, — он скрестил руки на груди. — Только не вздумай пудрить мои волосы и надень перчатки!

Спустя четверть часа Альтаир уже рассматривал себя в зеркало — черная траурная мантия была украшена дурацкой бутоньеркой с маленькой красной розой.

— Зачем нужен этот цветок? — мальчик попытался снять украшение.

— Кажется, покойная леди Фиби любила эти цветы, — отозвался Герберт и протянул ему коробочку с запонками. — Наденете?

— Еще чего, я же не старик, — отозвался Альтаир, вновь покосившись на цветок. Тонкий запах щекотал ему нос, так что постоянно хотелось чихать.

— Юный господин, — Герберт бросил взгляд на часы, — мне пора встречать милорда Финеаса и леди Эллу. Я поднимусь за вами немного позже.

— Проваливай, — раздраженно буркнул Альтаир и отвернулся к окну. Когда за слугой закрылась дверь, мальчик подошел к своей кровати и ничком рухнул на покрывало.

***

Летучий порох — один из самых быстрых способов передвижения в мире волшебников. Однако некоторые не слишком его жалуют — тряска и жар плохо сказывались на самочувствии. Как раз для таких гостей Герберт держал в руках поднос, на котором высились хрустальные бокалы с легким хересом и салфетками. По словам домовиков, обычно такая помощь требуется только пожилым дамам или слишком субтильным барышням, но в этот раз освежиться захотели многие. И что-то подсказывало Герберту, что дело было вовсе не в сложном перелете по каминной сети.

— Подумать только — Блэки завели прислугу!

— Кажется, молодой глава очень прогрессивен.

— Но это как будто бы в доме у магглов, фи!

Эти и многие другие фразы, брошенные словно бы невзначай, ясно говорили о том, что гостям интересен новый слуга Блэков.

Одним из последних гостей стал высокий джентльмен в белой щегольской мантии, чьи белесые волосы были аккуратно завиты и подвязаны шелковой лентой.

— Хм, слуга-волшебник? — слегка манерно растягивая слова, произнес он протянул руку в перчатке за бокалом. — А Финеас не теряет времени даром. Как твое имя?

— Герберт, сэр, — скромно ответил мальчик, уже понимая, кто перед ним. — Добро пожаловать в дом семьи Блэк, мистер Малфой.

— А ты забавный, — усмехнулся блондин, и тут к камину подошел глава дома. — Добрый вечер, друг мой. Прими мои соболезнования. Тетушка Фиби была славной.

— Приветствую, Онис, — прохладно произнес Финеас. — Благодарю, что выкроил время и пришел. Как здоровье леди Малфой? Слышал, что она захворала.

— Пустяки, — отмахнулся молодой человек. — Если бы моя мама вызывала целителя каждый раз, когда у нее начиналась головная боль — в больнице святого Мунго не было бы ни одного пациента. Теперь я знаю, почему отец постоянно торчит в Министерстве — её капризы просто невыносимы.

— Надеюсь, что это и правда мнительность, — Финеас лениво переболтал в руке бокал с вином. — Я немного устал от похорон.

— Брось, Финеас, — Онис усмехнулся и поставил опустевший бокал на поднос Герберта. — Ты, я вижу, нашел себе новое развлечение.

— Не выдумывай, — на лице Блэка появилось кислое выражение. — Идем, скоро подадут ужин.

— Умираю с голоду, — Малфой расправил складки на своей щегольской мантии. — Спасибо за аперитив, Герберт.

Молодой аристократ лукаво улыбнулся, так что слуга не сразу нашелся, что ответить.

— В-всегда пожалуйста, милорд, — выпалил он, но тут ощутил на себе пронизывающий взгляд Финеаса. Он сузил темные глаза и негромко произнес:

— Приведи Альтаира.

Герберт понятливо кивнул, но тут в камине вновь вспыхнул огонь, и в зеленоватом пламени появилась грузная фигура в темной мантии. Спустя секунду маг неловко ступил на пол, щедро осыпав его золой. Это был крупный лысеющий мужчина с густыми бакенбардами, нос и скулы его были слегка красноватыми. Темные глубоко посаженные глаза бросили на Герберта неприязненный взгляд, а потом волшебник схватил с подноса бокал с хересом.

— Что за щенок? — густой бас звучал слегка надтреснуто.

— Сколько лет, сколько зим, дядя Арктурус, — хмыкнул Финеас, скиснув еще сильнее, чем при разговоре с Малфоем. — Не думал, что ты приедешь.

— Фиби была моей теткой, — проворчал Арктурус и залпом осушил бокал. — А я — старший в роду, так что имею полное право приходить в этот дом.

— Разумеется, — Финеас прохладно улыбнулся. — Прошу, проходи, ужин вот-вот подадут.

Арктурус бросил на Герберта еще один неприязненный взгляд и протопал в сторону столовой, оставив мальчика теряться в догадках, как такой великан может быть отцом хрупкого Альтаира.

— Не стой столбом, — резко приказал Финеас. — Приведи моего кузена и поскорее.

***

Путь до комнаты юного Блэка Герберт проделал чуть ли не бегом. Сердце выпрыгивало из груди, а воротник лакейской ливреи душил его. С трудом переводя дух, мальчик вошел в покои Альтаира. Тот лежал на кровати. Лицо его было бледно, а серо-голубые глаза беспокойно блестели.

— Пора? — высокий голос был тихим и надломленным.

— Да, — произнес слуга, сглатывая непонятно откуда взявшийся ком в горле. Альтаир вздохнул и поднялся с кровати. Оправил задравшуюся мантию. Всегда уверенный шаг сейчас был негромким и медленным. Юный Блэк нехотя спускался по лестнице, нарочито долго отрывая ботинки от скрипучих досок. А когда впереди замаячила дверь в столовую, он и вовсе замедлил шаг.

Герберт, послушно следовавший за ним, заметил как дрожат худые плечи, а на лице и вовсе не было ни кровинки — только пухлые детские губы были неестественно красными.

— Юный господин, — мягко произнес Герберт, — вам страшно?

— Нет! — выдохнул аристократ, старательно избегая взгляда слуги. — Я ничего не боюсь!

В следующий миг мальчик нервно закусил губу, а серо-голубые глаза блеснули. Он сухо всхлипнул, а потом его тело прошила странная дрожь.

Альтаир задохнулся и поднял на Герберта непонимающий взгляд.

— Бояться — не стыдно, — мальчик грустно улыбнулся и слегка сжал ледяную ладонь Альтаира в своей. Этот странный порыв — взять его за руку без перчатки — казался ему сейчас самым правильным. Поэтому, когда скулу обожгло хлестким ударом, он даже не удивился.

— К-как ты посмел? — Альтаир брезгливо вытер руку о полу мантии. — Коснуться меня своими грязными руками, ничтожный сквиб!

— Но зато, — Герберт потер щеку, — вы теперь снова прежний.

— Пошел прочь, — прошипел юный Блэк и шагнул в сторону дверей, держа спину уверенно и прямо.

***

Появление младшего Блэка произвело фурор. Многие из гостей ни разу его не видели, поэтому принялись расспрашивать и нахваливать. Особенно старались леди, обступившие Альтаира со всех сторон.

— Мерлин, какой же он душка!

— Очаровательный мальчик! В этом году пойдешь в Хогвартс?

— Я словно опять на балу леди Мадженты, помните? Когда она впервые представила нам своего старшего сына.

— А ведь вы правы! Мальчик — вылитый Сигнус!

Последнее имя пустило по рядам взволнованный шепот, и Герберт вздрогнул. Сигнус был старшим сыном четы Блэк, отцом Финеаса и Эллы, и именно в его комнате живет Альтаир.

Во время обеда Герберт украдкой поглядывал на своего юного господина. Тот был все так же бледен, как и до этого, но взгляд был колючим и непокорным. Видимо, его выходка действительно вернула юному Блэку прежний настрой. Когда настало время десерта, Альтаир и вовсе повеселел, с аппетитом уплетая ванильный пудинг.

Несмотря на то, что ужин был поминками леди Фиби, никто даже не вспомнил о покойной, предпочитая общаться на более жизнерадостные темы. Рядом с Финеасом сидели лорд и леди Флинт. Последняя настойчиво выспрашивала у Блэка о том, придет ли он на именины её дочери Урсулы, и когда Финеас, состроив скорбное лицо, отказался под предлогом траура по умершей бабушке, леди Флинт переключилась на молодого Малфоя.

В целом за столом царило приподнятое настроение, нарушаемое лишь двумя скорбными фигурами. Элладора с кислым видом смаковала свой десерт, а толстый слой пудры, которым она очевидно пыталась скрыть самые ужасные прыщи, лишь подчеркивал несовершенства её кожи. Чуть поодаль от нее сидел запоздалый гость — Арктурус. За весь вечер он почти ничего не съел, предпочитая уделять внимание напиткам. Так что его грубоватое для аристократа лицо раскраснелось еще сильнее. А взгляд темных глаз стал еще более злобным и был полностью прикован к хрупкой фигуре Альтаира.

Наконец-то ужин подошел к концу, и гости начали постепенно расходиться по дому. Мужчины собрались в гостиной — покурить и сыграть в карты, а женщины направились в библиотеку — куда им нужно было подать чай.

Герберта отправили убирать со стола, но едва он успел поставить бокалы на поднос, как раздался манерный голос.

— Отличный вечер. Да, Герберт?

Онис Малфой одарил его слащавой улыбочкой и, слегка покачиваясь, подошел к столу.

— Рад, что вы хорошо провели время, — заучено отозвался Герберт, лихорадочно соображая, как ему избежать разговора с этим юношей. Судя по видимости, он выпил не меньше, чем Арктурус.

— Ты очень ловко прислуживаешь за столом, — Малфой обвел взглядом столовую. — Лучше, чем эти неуклюжие эльфы. Да и выглядишь эстетичнее. Моей маме бы понравился такой красивый слуга. Не хочешь перейти работать к нам в дом?

— Это заманчиво, но… — Герберт опустил взгляд. — Его светлость не позволит.

— Так дело только в Фине? — Малфой рассмеялся, и тут холеная ладонь легла на мягкие волосы мальчика. — Не бойся, Малфои куда богаче Блэков и к тому же…

Онис наклонился, так что его дыхание осело на щеке Герберта.

— Я гораздо лучше, чем этот снеговик.

По коже побежали мурашки, а потом к горлу подступила тошнота. Мальчик испуганно дернулся и едва не выронил поднос с тарелками. Онис рассмеялся.

— Простите, сэр, но я вас не понимаю.

— Хм, значит нет? — белесые брови Малфоя удивленно взлетели. — Ладно.

С этими словами он вышел из столовой, а Герберт понял, что не дышал все это время.

Ему понадобилась пара минут на то, чтобы прийти в себя и отнести посуду на кухню. После чего вытерпеть несколько минут расспросов от почтенных леди — им было до ужаса интересно, почему в доме волшебников работает обычный слуга. И когда его наконец-то отпустили, Герберт выбрался на лестницу.

Голова гудела от усталости, ноги и руки отваливались. Таскать тяжелые подносы из подвала наверх было той еще работенкой. Мальчик устало привалился к перилам, с тоской вспоминая клетки в цирке — по крайней мере, животным не нужно было полировать серебро.

Герберт вздохнул, и тут до его слуха донеслись сдавленные рыдания. Сначала он подумал, что это Милли снова наказывает себя за лишнюю чашку муки в пироге, но потом понял, что плач был совершенно человеческий.

Слуга прислушался и понял, что звук идет снизу — кто-то сидел в чулане под лестницей.

Герберт прижал ухо к ступенькам и едва не подпрыгнул.

— Заткнись, маленький ублюдок!

Гневный рык явно принадлежал Арктурусу, а через секунду мальчик узнал и Альтаира.

— О-отпусти меня! — истерично вскрикнул юный Блэк, а потом раздался хлесткий удар.

— Недоносок, я велел тебе заткнуться! Я твой отец или кто?! Все, чем ты владеешь — ты обязан мне! Не моей сумасшедшей матери! Не этому выскочке Сигнусу, не его недоумку сыну, а мне! Мне!

Альтаир закричал, и Герберт бессильно сжал кулаки. В который раз за этот день его замутило, а на глаза навернулись слезы. Потом раздался сухой щелчок — грузная фигура Арктуруса, покачиваясь, вылезла из чулана, и Герберт, подождав несколько минут, заглянул в помещение. Из темноты доносились сдавленные рыдания, и когда Герберт уже хотел окликнуть Альтаира, в гостиной повысили голоса — гости покидали дом.

Скрепя сердце, слуга поспешил на верхние этажи, чтобы проверить комнаты для господ и тех, кто останется на ночь. Он поспешно взбивал подушки в последней комнате, как вдруг перед ним с треском появился Тирли. На его поросячьем личике застыло какое-то странное выражение.

— Тирли, что случилось?

— Милорд просит тебя прийти к нему в кабинет, — как-то отстраненно произнес эльф, а потом, не говоря ни слова, испарился. Герберт ощутил смутную тень подозрения. Что же могло случиться? Кому-то из гостей не понравился прием? Или же это связано с тем, что случилось в чулане?

Одолеваемый этими мыслями, Герберт приблизился к кабинету Финеаса и несмело постучал.

— Войди, — последовал короткий ответ. Мальчик толкнул дверь и оказался в знакомом пространстве, где все было как обычно, если не считать странного сосуда на столике для почты.

— Вы звали меня, милорд?

— Да, — Финеас бросил на слугу внимательный взгляд. — Ты неплохо справился сегодня. Гости были довольны.

— Благодарю, — скромно ответил Герберт, действительно польщенный похвалой.

— Я бы сказал, — Блэк вздохнул, — весьма довольны.

— Простите, но я не понимаю, милорд.

— Я видел, что к тебе подходил Онис, — Финеас вытащил палочку, и Герберт вздрогнул. — О чем вы говорили?

— Ни о чем, милорд, — он ощутил как пересохло в горле. — Мистер Малфой также похвалил меня и…

— И? — темные глаза ввинчивались в Герберта, как два шурупа.

— На этом все, — он опустил голову.

— Жаль, — Финеас вздохнул. — Жаль, что ты мне солгал.

— П-простите, сэр, но я…

— Довольно, — палочка свистнула в воздухе, и Герберт упал на колени. На щеке вновь вспух красноватый ожог.

— Онис рассказал мне, — свистящим шепотом произнес Блэк, — что ты умолял его взять тебя к Малфоям. Ты жаловался ему на то, как плохо с тобой здесь обращаются.

— Нет, это неправда, — Герберт всхлипнул.

— Я тоже думаю, что обходился с тобой слишком мягко, особенно для сквиба, — палочка вновь рассекла воздух, и лакейская ливрея треснула по швам. — Подними голову.

Герберт сморгнул соленые слезы и поднял взгляд. Финеас смотрел на него так же, как и в первый день — презрительно и холодно.

— Запомни, ты не слуга, а раб. Раб, которого я хотел купить у того поляка, а он отдал тебя даром. Настолько ты ничего не стоишь. Так что хватит воображать себе всякое только потому, что у тебя смазливая физиономия.

Еще один удар раскаленной плетью выбил из легких весь воздух, и Герберт скрючился на полу. Лицо горело, на губах появился солоноватый привкус.

— Я мог бы вышвырнуть тебя, неблагодарный сквиб, — задумчиво произнес Блэк. — Но ты уже знаешь кое-какие тайны нашей семьи. Поэтому я придумал кое-что получше. Вытри кровь.

Финеас швырнул мальчику белый платок. Он поспешно прижал его в разбитой губе — тонкий шелк потемнел от крови, а потом салфетка выпорхнула из его ладони.

Аристократ подошел к столу и открыл стеклянную колбу. Платок оказался на дне сосуда, а потом дверь в комнату отворилась. Короткий взмах палочкой, и слугу вновь впечатало в пол.

— Брат, что происходит? — Элла скривила губы. — Я устала и хочу спать, а ты вызываешь меня к себе, чтобы я полюбовалась на это отродье. Еще и в таком непотребном виде.

Надменный взгляд скользнул по лежащему на полу Герберту.

— Это отродье, — Финеас вздохнул, — пыталось нас предать. Перебежать к Малфоям.

— К Онису?

Голос Альтаира заставил Герберта приподнять голову. Юный Блэк презрительно фыркнул, и слуга поджал разбитые губы. Неужели этот мальчик так отчаянно кричал, когда его лупил собственный отец?

— Поэтому, — Блэк взмахнул палочкой и над колбой зажглась лиловая молния, — нужно провести клятву на крови. Чтобы этот сквиб больше не смог выболтать лишнее о нашей семье и уж тем более не сбежал, прихватив наши семейные реликвии. Все готово.

Герберт ощутил, как по спине пробегает холодок ужаса. Блэки без лишних слов взяли со стола булавки. Спустя минуту на стенках колбы осели алые капли. Финеас взмахнул палочкой и кровь вспыхнула. В следующий миг тело Герберта прошила острая боль, и он пронзительно закричал. Кровь превратилась в лаву, а кости, казалось, сейчас рассыпятся в прах. Сердце рвалось из груди, и когда Герберт уже подумал, что сейчас умрет — все прекратилось.

Голоса волшебников звучали глухо, но потом мальчик осознал, что встает на ноги. Мелко дрожа, он распрямился и поднял голову. С трудом сфокусировал взгляд. Блэки улыбались — даже Элладора скривила толстые губы, а потом хрипло приказала:

— На колени, сквиб!

Спустя секунду Герберт рухнул, словно марионетка с отрезанными нитями. Элла визгливо рассмеялась, а следом за ней и Альтаир. А Герберт стоял на коленях, ощущая, как по лицу катятся соленые капли.

========== V. Easter bunny ==========

Комментарий к V. Easter bunny

Через высокое зеркало в старинной деревянной раме шла трещина, однако это ничуть не влияло на его отражательные способности. Поэтому, когда Герберт поднял взгляд, на него смотрели все те же светло-зеленые глаза. Цвет лица был чуть бледнее обычного, так что синеватые тени под веками были особенно заметны.

Герберт вздохнул и принялся застегивать манишку, скрывая под белоснежной тканью тощую грудь и шею, на которую, казалось, повесили стофунтовое ярмо. Вместе с тем, на коже не было никаких следов, хотя со вчерашнего вечера ему казалось, что в груди медленно зреет гнойник, отравляющий его своими миазмами.

Юный слуга ощупал ребра и слегка поморщился: боль от удара плетью, которой его наградил Финеас, была отнюдь не фантомной. Однако сейчас все было гораздо лучше — спасибо заживляющей мази из бадьяна, которую ему украдкой подсунула Милли.

Разгладив складки на ливрее, Герберт быстро завязал на шее черный галстук. Накрахмаленный воротничок неприятно натирал кожу, но это было ничтожным по сравнению с масштабом скандала, какой непременно закатит Финеас, если увидит слугу в неопрятном виде.

Еще раз оглядев себя в разбитом зеркале, он сунул в карман круглую жестяную баночку и покинул чердак. Ранним утром обитатели дома еще спали, но в кухне уже вовсю громыхала посуда: эльфы готовили завтрак. На столе привычно расположились три серебряных подноса, так что Герберт, поздоровавшись с Тирли, взялся готовить чай.

— Мерлин, да что с тобой такое? — укоризненно пропищала Милли, поспешно отбирая у него ситечко с чаем. — Юный господин ни за что не будет пить такой крепкий напиток!

— Ах, да, прости, — слуга виновато улыбнулся, ощущая, как тупая боль в груди становится всё навязчивее. — Тогда я сделаю новый.

— Тирли думает, что Герберту лучше присесть, — заботливо пропищал Тирли. — Тирли сам отнесет завтрак мастеру Альтаиру.

— Но…

— Сядь, — коротко скомандовала домовиха и сама принялась заваривать чай. Герберт же устало вздохнул и опустился на низкий табурет рядом с камином. Воротник костюма плотно обхватывал горло, так что он слегка ослабил галстук. Тело бросало то в жар, то в холод, и он уже начал думать о том, что простудился, ночуя на холодном чердаке. Вдруг раздался быстрый топоток. Рядом с ним тонкий голос произнес:

— Вот, выпей.

— А? — Герберт машинально взял чашку с ароматным чаем. Терпкий запах чабреца прогнал сонливость.

— Это мне?

— Ну не мне же, — фыркнула Милли, а потом махнула тонкой ручкой в сторону стола. — И там осталась лишняя порция морковного пудинга, так что можешь съесть.

— Правда? — Герберт не верил своим ушам. Обычно эльфийка не терпела, когда он пытался стащить что-то из остатков хозяйского обеда.

— Ты пропустил завтрак, — Милли суетливо разводила огонь под плитой и старалась не смотреть на мальчика. — Как думаешь, кому попадет, когда ты потеряешь сознание от голода?

— Спасибо, Милли, — с чувством произнес Герберт и сделал небольшой глоток чая. Нежась у теплого камина, он съел половину вкуснейшего пудинга в своей жизни, и вдруг посреди кухни материализовался Тирли. Фарфоровые чашки пронзительно брякнули, когда он водрузил серебряный поднос на стол.

Герберт привычно оглядел тарелки, отметив, что Альтаир опять едва притронулся к завтраку. Снова вредничает или же причина в чем-то ином? В голове тут же всплыло воспоминание о том, что происходило в чулане под лестницей. Однако не успел Герберт поразмыслить в этом направлении, как Тирли слегка потянул его за полу пиджака.

— Тирли?

— Тирли должен сообщить, что мастер Альтаир ждет Герберта у себя через пять минут.

— Зачем? — слуга нахмурился.

— Тирли не знает, но юный господин очень не в духе.

«Как будто он когда-то бывает в духе», — подумал Герберт, но поспешно доел десерт и, оправив на себе костюм, поспешил наверх. Путь до третьего этажа занял у него чуть больше времени, чем обычно — сказывался «гнойник». Но когда он постучал в дверь с надписью «Сигнус», голос его был сух и тверд.

— Вы звали меня, юный господин?

— Заходи, — послышался высокий голос, и Герберт толкнул дверь. После ухода гостей комната вновь приобрела свой траурный вид. Все те же мрачные портьеры, все тот же потухший камин и нелепо-огромное кресло, в котором сидел Альтаир. При виде слуги его светлые глаза как-то странно блеснули.

— Почему так долго? — капризно произнес юный аристократ. — Я звал тебя с самого утра.

— Звали, сэр?

— Приказывал, — он поджал губы. — Мой занудный кузен объяснил, как работает эта магия крови. Ты должен выполнять любой мой приказ, а ты даже не пришел!

— Простите, но я ничего не почувствовал, — спокойно произнес Герберт. — Может, вы недостаточно старались?

— Хватит язвить! — выпалил Альтаир и вскочил на ноги. — Ты забыл о своих прямых обязанностях? Мне нужно одеться.

— Разумеется, — Герберт послушно наклонил голову и шагнул к гардеробу, где загодя была подготовлена одежда для его подопечного. Через минуту он уже привычно помогал ему надевать рубашку. Темно-серый шелк лег на острые плечи, а потом ему в глаза бросился длинный рубец на боку. Точно такой же след оставляла магия Финеаса.

— Юный господин, вам больно? — спросил Герберт и осторожно коснулся отметины. Альтаир шикнул и дернулся в сторону. Его лицо исказилось от злобы; вокруг глаз появился красноватый ободок.

— Как ты смеешь прикасаться ко мне?! — дрожа от ярости, выпалил юный Блэк, поспешно запахнув рубашку. — Убирайся, дальше я сам!

— Нет, — твердо произнес Герберт. — Рубец нужно обработать, иначе…

— Ты что, глухой? Я сказал, убирайся! — и без того высокий мальчишеский голос взлетел на пару тонов. У Герберта кольнуло в груди, но он упрямо нахмурился и шагнул к своему юному хозяину. Его собственная рана болела всю прошлую ночь. Каково же было гораздо более хрупкому и чувствительному Альтаиру?

Герберт вздохнул и вытащил из кармана баночку, которую забыл отдать Милли. Серо-голубые глаза Альтаира подозрительно расширились.

— Что это?

— Когда я работал в цирке, — миролюбиво произнес слуга. — Мне часто приходилось обрабатывать ушибы и раны животных, так что я немного разбираюсь в колдомедицине. По крайней мере, мазь из бадьяна отлично залечивает такие повреждения и снимает боль. Позвольте мне…

— Ни за что! — Альтаир демонстративно топнул ногой. — Я не позволю лечить меня какой-то дрянью.

— Тогда, — слуга внимательно посмотрел на него. — предпочтете мучиться?

— Уж лучше так! — упрямо выпалил Альтаир, но потом на его лице появилась тень заинтересованности. — Ты работал в цирке?

— Да, — Герберт притворно вздохнул. — Помню, как наш нунду по кличке Шип поранил лапу на выступлении и…

— Ты видел настоящего нунду?! — теперь лицо Альтаира просто светилось от восхищения и любопытства.

— Конечно, — в голосе слуги послышались нотки самодовольства. — Вам интересно?

— Еще бы! — юный аристократ нетерпеливо всплеснул руками. — А нунду и правда может проглотить козу за один укус?

— А это я вам расскажу, как только вы позволите обработать свои раны. Даже грозный нунду терпел, когда его лечили, так неужели вы не сможете выдержать несколько минут?

— Я…— на лице Альтаира отразилась целая гамма чувств от упрямства до отчаянного желания узнать больше про легендарного леопарда. Поэтому мальчик вздохнул, а потом нехотя произнес:

— Ладно.

Спустя пару минут юный Блэк лежал на кровати, всем своим видом демонстрируя смелость, хотя Герберт видел, как его пальцы судорожно сжимают край покрывала.

— Расслабьтесь, юный господин, это всего лишь мазь, — Герберт открыл баночку. Носа тут же коснулся пряный аромат аниса.

— Я спокоен, — огрызнулся Альтаир, но потом вновь нахмурил тонкие брови. — Не вздумай снимать перчатки!

— Но так я не смогу понять, впиталась ли мазь.

— Сможешь, — фыркнул мальчик, а потом отвернулся. Герберт стоически вздохнул и взял немного лекарства. Запах стал сильнее, и он тут же вспомнил свою жизнь в цирке и своего последнего пациента — лунного теленка с большими доверчивыми глазами. Поранившись, он дрожал всем телом, так что его долго пришлось успокаивать.

Герберт едва заметно улыбнулся, а потом опустился на одно колено. Матрас слегка просел под его весом, и Альтаир напрягся как струна.

— Господин, — предупредил слуга. — Будет немного щипать.

Вместо ответа мальчик слегка вздрогнул и шумно вздохнул, когда чужие пальцы коснулись тонкой кожи. Герберт осторожно смазал рубец, который тут же побледнел на несколько оттенков.

— Ну вот и все, — произнес Герберт и машинально провел ладонью по выступающим ребрам, тут же поспешно отдёрнув руку. Альтаир же взвился словно рассерженный кот и быстро стал застегивать рубашку на груди, бросая на слугу настороженные взгляды.

— Давайте я, — начал было он, но тут грудь прошила острая боль. В ушах зазвенело, и холодный сухой голос произнес: «Ко мне».

— В чем дело? — Альтаир недовольно поджал губы. — Если взялся одевать меня, то…

— Простите, — просипел Герберт. — Вызовите Тирли, я должен идти.

— Идти? Я тебе не разрешал! — воскликнул юный Блэк, но слуга уже вышел из комнаты.

Ступени старой лестницы скрипели под ботинками, когда он чуть ли не галопом спускался на второй этаж. Бегом преодолел коридор, разбудив несколько портретов, а потом резко затормозил перед дверью из черного дерева. Судорожно сглотнул и отрывисто постучал.

— Вы звали меня, милорд? — произнес Герберт, получив разрешение войти.

— Значит, ты услышал? — Финеас сидел за своим столом, окруженный ворохом пергаментных свитков. — Как ощущения?

— Непривычно, сэр, — с трудом произнес Герберт, хотя на языке вертелись совершенно иные слова, да и в груди вновь болезненно покалывало.

— Это очень древняя магия, — поделился с ним Финеас, небрежно пробегая глазами очередной документ. — И не самая светлая, как ты, наверное, уже понял. Наши предки использовали этот обряд для того, чтобы контролировать тех, чей разум оказался сильнее заклятий внушения и подчинения.

Герберт лишь опустил голову, ощущая, как по спине пробегают мириады мурашек. Он уже понял, что магия крови намертво привязала его к семейству Блэков. Но его рассудок пока что был в порядке. Правда, он сомневался, что это останется неизменным, если его тело и дальше будет гореть огнем всякий раз, когда кто-то из них отдаст приказ.

— Однако, — Блэк поднял глаза, и Герберт вздрогнул. — Починенные не могли похвастать долголетием, поскольку эта магия плохо влияет на тело. Так что ею мы будем пользоваться только в крайних случаях. В твоих интересах не допускать подобного.

— Я понял вас, милорд, — Герберт кивнул, а потом коротко выдохнул. Стеснение в груди прошло, словно его и не бывало.

— Тогда разберись с этим, — Финеас указал палочкой на столик, доверху заваленный корреспонденцией. — И возьми за правило проверять почту раз в три дня.

— Хорошо, сэр, — Герберт поспешил к письмам, тут же вспомнив о том конверте, что он стащил в прошлый раз.

***

Неверный свет сальной свечи бросал на пергамент причудливые тени, когда Герберт дрожащими руками взломал печать. Он никогда не брал чужого, однако его прошибал холодный пот, стоило ему подумать о том, что Финеас мог вскользь упомянуть о нем в переписке.

Дорогой пергамент цвета слоновой кости был слегка шершавым на ощупь. Поколебавшись несколько минут, Герберт глубоко вздохнул и развернул его. Светлые глаза забегали по черным строчкам, написанным резким мужским почерком.

Лорду Блэку

Дорогой сэр Финеас Найджелус,

Я был невероятно польщен, получив от Вас рекомендацию для вступления в Ваш закрытый клуб. С огромным удовольствием приму Ваше приглашение, но боюсь, что не смогу присутствовать на ближайшем собрании. К большому сожалению, моя супруга не совсем здорова. По совету домашнего целителя, я намереваюсь отвезти её на Юг Франции для поправки здоровья. Однако я планирую вернуться в кратчайшие сроки, чтобы выразить вам свою признательность лично.

Искренне Ваш, Уинстон Бёрк

Послание было очень лаконичным, но при этом пестрело всевозможными заискиваниями, так что Герберт невольно скривился. В его глазах отец всегда был строгим и скупым на эмоции, что резко диссонировало с его стилем письма.

Однако Герберта интересовал вовсе не эпистолярный талант отца, а весть о нездоровье матери. В детстве он помнил, что она часто простужалась, проводя в постели по несколько недель. Но чтобы лечиться во Франции?.. Неужели её болезнь настолько серьезна? Тревога постоянно грызла его изнутри; он заставил себя на какое-то время забыть о ней, сосредоточившись на работе. Но сейчас мысли об этом вернулись. Герберт вздохнул и принялся сортировать бесконечные приглашения на чаи и банкеты.

Разумеется, вскрытое письмо он вернул на стол Финеасу следующим же днем, но после, убирая золу в камине его кабинета, заприметил полусгоревший краешек конверта с остатками печати. Должно быть, Финеас не оценил раболепный стиль отцовского послания. Вполне возможно, что и на совместных собраниях клуба он не будет уделять Бёрку пристальное внимание.

Юный слуга почти закончил с корреспонденцией, когда до его слуха донесся звук шагов, и дверь кабинета резко отворилась. Герберт поднял голову и замер. В проеме стоял Альтаир; вид у него был решительный.

— Что тебе нужно? — холодно спросил Финеас, не отрывая взгляда от какого-то свитка.

— Забрать его, — Альтаир кивнул на Герберта. — Он со мной не закончил.

— Что именно, позволь узнать? — старший Блэк чуть заметно усмехнулся. — Завязать тебе шнурки может и эльф.

— Я забираю его, — упрямо повторил юный аристократ. — Он должен мне реванш в шахматы.

— Мерлин, какое ребячество, — фыркнул Финеас, а после смерил кузена пренебрежительным взглядом. — Неужели тебе так интересно играть в шахматы с этим?

— Он… — Альтаир бросил на слугу быстрый взгляд, и его бледные щеки слегка порозовели. — Неплох в этом.

— Правда? — Финеас наконец-то оторвался от бумаг и тоже поглядел на Герберта. — Тебя кто-то учил?

— Я часто наблюдал за партиями моего старшего брата, — скромно ответил он, ощущая, как щеки наливаются жаром.

— Что ж, — Блэк вздохнул, а после небрежно махнул кистью. — Если ты закончил с письмами, то можешь идти. До ужина ты мне не нужен.

— Благодарю, милорд, —Герберт поклонился и последовал за Альтаиром. Едва за ними закрылась дверь кабинета, как юный Блэк обернулся.

— А меня поблагодарить не хочешь? — его высокий голос звучал недовольно.

— Простите? — слуга удивленно поднял брови.

— Я вытащил тебя из лап этого зануды, неблагодарный сквиб! — Альтаир обиженно вздернул подбородок. — «Благодарю, милорд!» Да если бы не я, ты бы и дальше сидел над этими пыльными письмами.

Герберт мог бы напомнить ему, что вовсе не просил об избавлении, однако решил не подливать масла в огонь, лишь наклонил голову и пробормотал:

— Спасибо, юный господин. Я с удовольствием сыграю с вами партию.

***

На календаре была вторая половина апреля, когда в дом на площади Гриммо доставили несколько тяжеленных чемоданов. Герберт с трудом дотащил их до лестницы и устало присел на ступеньки, переводя дух. В следующий миг раздался негромкий хлопок — из воздуха появился домовик.

— Похоже, Герберту нужна помощь? — пропищал он, смешно хлопнув ушами.

— Спасибо, Тирли, — слуга улыбнулся. — Но что в этих чемоданах? Господа куда-то собираются?

— Тирли думает, что это портные прислали новую одежду, — задумчиво произнес эльф. — Хозяева обычно так делают перед Рождеством или Пасхой.

«Пасха! — Герберт едва не треснул себя по лбу. — И как я мог забыть?»

В его семье тоже была традиция — шить новые мантии, чтобы встретить весну, что называется, при всем параде. В отличие от магглов, которые придавали Пасхе особый сакральный смысл, волшебники видели в этом просто красивую традицию и повод повеселиться, козырнуть обновами, а также порадовать детей, отправляя их на поиски запрятанных яиц. Герберт сам каждый год с нетерпением ждал этого праздника, мечтая увидеть пасхального кролика. Однако это было до того, как его забрали из родительского дома. С тех пор он перестал верить в чудеса.

Его размышления прервал Тирли, который предложил ему перенести чемоданы на верхние этажи с помощью эльфийской магии. Герберт тут же согласился, поскольку не представлял, сколько понадобится времени, чтобы дотащить такую тяжесть до господских комнат.

— Одежда на Пасху? — спросил Альтаир, застав Герберта за разбором чемодана. В последнее время он почти не капризничал.

— Да, портные отправили несколько новых комплектов, — произнес тот, аккуратно складывая в шкаф целую стопку рубашек. — Юный господин, а вы любите пасхальную охоту?

— Охоту? — в серо-голубых глазах мелькнуло удивление пополам с досадой. — Я еще слишком мал, чтобы охотиться.

— Я имею в виду охоту за пасхальными яйцами, — Герберт бросил на Альтаира внимательный взгляд. — Вы никогда не занимались поиском яиц?

— Нет, — юный Блэк скрестил руки на груди. — Бабушка говорила, что это маггловское занятие. Обычно на Пасху их приглашали в гости, или они устраивали прием здесь. Скука смертная.

Юный Блэк забрался на кресло, подтянув к груди тощие коленки, и угрюмо уставился на шахматную доску, на которой сновали серебряные и золотые фигуры.

Герберт же методично сортировал одежду, украдкой посматривая на Альтаира. За месяц работы в этом доме он уже поднаторел в наблюдении за его обитателями.

Финеас, в сущности, был не таким уж и плохим, однако когда проявлялся его горделивый характер, под раздачу попадали все окружающие. Альтаир же всячески пытался казаться взрослым, однако его упрямство лишь подчеркивало незрелость. Вот и сейчас он тщетно изображал безразличие, хотя Герберт отчетливо видел потаенную тоску в глубине его ясных, совершенно не Блэковских глаз. Ему, как и любому мальчишке его возраста, хотелось поучаствовать в поиске пасхальных яиц. Пусть даже это было так по-маггловски.

Однако вечером того же дня Финеас объявил о том, что в этому году празднования Пасхи не будет.

— Для общества мы все еще в трауре по старушке Фиби, — пояснил он. — Однако открытки, кексы, яйца и прочая чепуха несомненно будут сыпаться, как из рога изобилия. Все это в камин.

— Да, сэр, — Герберт понятливо кивнул и поспешил подлить Финеасу вина.

— Но бабушка всегда принимала подарки, — подал голос Альтаир, бросив на кузена пасмурный взгляд. — Она говорила, что отказывать невежливо.

— Еще раз для непонятливых, — Блэк отпил из бокала. — Бабушка умерла, а вместе с ней и старые порядки. Теперь я в этом доме главный. А если кто-то с этим не согласен, то может выметаться.

Финеас смерил младшего брата холодным взглядом, и тот опустил голову. А спустя секунду вонзил серебряную вилку в говяжий стейк, лежащий на тарелке. Никто и глазом не успел моргнуть, как Альтаир выскочил из-за стола и метнулся прочь из столовой. Герберт незаметно проводил его взглядом.

— Ха, этот маленький негодник решил показать характер? — Элладора, все это время хранившая молчание, коротко рассмеялась. — Что будешь с ним делать?

— Ничего, — устало вздохнул Финеас. — Я обещал бабушке, что позабочусь о нем до совершеннолетия, а после уже не мое дело.

Остаток трапезы брат и сестра провели в молчании, а когда Герберт принялся убирать со стола, Финеас спокойно распорядился:

— Утром подготовь два подноса с завтраком. Моему кузену полезно будет преподать урок.

— Вы собираетесь морить его голодом? — слова вырвались прежде, чем Герберт успел это понять. Глаза Финеаса Найджелуса опасно потемнели.

— Ты что-то имеешь против?

— Нет, ничего, — слуга понятливо поклонился. — Я понял вас, милорд.

— Чудно, — с этими словами старший Блэк покинул столовую. Герберт машинально убирал посуду, когда в груди вновь поселилось неприятное тянущее чувство. Он не понаслышке знал, что такое голод, а учитывая более чем хрупкое тело Альтаира, он вряд ли воспримет такое наказание спокойно.

— Не кормить весь день? — недоверчиво пропищала Милли, когда Герберт передал ей приказ Финеаса. — Совсем?

— Полагаю, что да, — Герберт сгрузил посуду в мойку. — Юный господин плохо вел себя за ужином.

— Мастер Альтаир часто капризничает, — Тирли поднял ушастую голову от сверкающего подноса, который он старательно полировал. — Но завтра ведь Пасха.

— Праздник отменили из-за траура, — вставил Герберт.

Домовиха недовольно фыркнула и занялась грязной посудой. При этом она не переставала бормотать.

— Юный мастер и так очень слаб здоровьем, а тут еще и не кормить! Старая миледи этого бы не допустила!

— Все равно нужно передать ему какой-то еды, — Тирли грустно опустил уши. — Может, оставить в гостиной, чтобы мастер случайно это нашел?

— Вообще-то, — Герберт смущенно почесал нос. — У меня есть одна идея. Только мне понадобится ваша помощь.

***

Пожилая леди в черном платье и чепце, украшенном страусиными перьями, не спеша помешивала ложечкой свой чай. При этом взгляд её подслеповатых морщинистых глаз был прикован к открыткам, которые парили в воздухе, перелистываясь сами по себе. В гостиной негромко потрескивал камин; на столике рядом с софой громоздились посылки, свертки и несколько плетеных корзинок с пасхальными подарками.

Румяные кексы были щедро облиты белой шоколадной глазурью; разноцветные яйца тускло переливались в отсветах камина; марципановые кролики были словно живыми. По крайней мере, так думал маленький мальчик, бросавший на корзинку горящие взгляды. До обеда было еще много времени, а сладости были такими аппетитными! Если он возьмет одного маленького кролика, ничего же не случится, да? Он даже не будет его есть, просто поиграет с ним. Совсем чуть-чуть.

Мальчик неслышно вздохнул, а потом украдкой покосился на старушку — она была полностью сосредоточена на открытках. Поэтому юный проказник улучил момент и стащил из корзины марципановую фигурку, тут же воровато обернувшись. Леди в черном ничего не заметила, но он все же перебрался на пуфик, что был ближе всего к камину, и разжал ладони.

По сахарному тельцу прошла дрожь, и кролик поджал уши. Черные глазурные глазки смотрели на мальчика вопросительно, и тот улыбнулся. У него на ладони сидел живой кролик! Пусть он был всего лишь заколдованной кондитерской фигуркой, но принюхивался совсем, как настоящий.

Маленькие пальчики несмело коснулись сахарных ушек, и вдруг зайчик вздрогнул, в следующий миг выпорхнув из детской ладони, угодив прямиком в камин. Мальчик в немом ужасе наблюдал за тем, как марципановое тельце растаяло, словно снежинка, едва приблизившись к пламени.

Серо-голубые глаза подернулись рябью, и сухой старческий голос произнес.

— Играть с едой — неприлично.

-…дин, юный господин, уже утро.

Спокойный голос Герберта прогнал остатки сонливости, и Альтаир нехотя приоткрыл глаза. Слуга уже вовсю хлопотал над шторами, пропуская в комнату ясное апрельское солнце.

— А где завтрак? — Альтаир поморщился, когда косые лучи осветили его лицо.

— Милорд Финеас велел не приносить вам еду сегодня, — ровным голосом ответил Герберт.

— Решил заморить меня голодом? — зло выплюнул юный Блэк. — Немедленно принеси мне завтрак, это приказ!

Герберт слегка поморщился, но его тело осталось неподвижным.

— Что такое? — Альтаир пожал губы. — Это приказ, грязный сквиб!

— Боюсь, что приказ лорда Финеаса главнее, — Герберт подошел к гардеробу и вытащил оттуда новый костюм. — Я не могу принести вам завтрак, обед или ужин, однако и морить вас голодом не хочу.

— Ну, и что ты предлагаешь? — Альтаир подозрительно нахмурился.

— Все очень просто, — Герберт улыбнулся и протянул мастеру одежду. — Вы сами найдете себе завтрак.

Спустя полчаса умытый, одетый и причесанный Альтаир спустился в гостиную, где уже лежала целая стопка пасхальных открыток. Традиционных подарков, тем не менее, не было.

— Ну, и что ты задумал? — сварливо поинтересовался юный Блэк. — Что значит «я сам найду себе пропитание»?

— А вы знаете, как добывают себе пищу магглы? — взгляд Герберта скользил по гостиной, словно он что-то искал.

— Из печей? — предположил Альтаир, на что слуга улыбнулся.

— Выращивают на полях или охотятся. Это мы и будем делать. По всему дому запрятаны яйца и кексы из посылок. Чтобы не умереть с голоду, нам нужно найти их до того, как они зачерствеют или растаят.

— Нам? — Альтаир все еще был настроен скептически. — Ты тоже будешь искать?

— Конечно, — Герберт обратил на него сияющий взор. — Ведь так намного веселее!

— Ладно, — Альтаир начал озираться. — Только не жульничай!

— Вы снова забылись, юный господин, — слуга хмыкнул. — Я всего лишь жалкий сквиб.

Альтаир открыл было рот, чтобы согласиться, но потом передумал.

— И еще, — Герберт обернулся на выходе из гостиной. — Кроме обычных секретов Милли и Тирли спрятали главный приз.

— Что за приз? — встрепенулся Альтаир.

— Узнаете, когда найдете, — он хитро улыбнулся. — Либо это сделаю я.

— Ни за что! — юный Блэк стиснул кулаки и бросился к дивану с твердым намерением переворошить все подушки. Неважно как, но он найдет этот секретный секрет!

Увы, его поиски были тщетными — софа не скрывала никаких тайн, так что Альтаир сердито плюхнулся на нее, вытянув худые ноги. Его взгляд заскользил по комнате и зацепился за хрустальные вазы на каминной полке. Там, среди прозрачных посудин, виднелось что-то алое.

Мальчик вскочил с дивана и метнулся к камину. Спустя миг в его руках было небольшое пасхальное яйцо. Альтаир довольно улыбнулся и с хрустом разломил шоколадную скорлупу. Внутри было пусто, однако он ничуть не расстроился, просто откусив кусок шоколада от половинки яйца. Удивительно, но его первая добыча оказалась очень вкусной, так что очень скоро от нее ничего не осталось. Альтаир вытер запачканные руки о белый носовой платок и поспешил продолжить поиски. Проигрывать какому-то сквибу он точно не хотел.

— Маггл. Я чую маггла, — скорбно прошипел портрет, когда Герберт прошел мимо него, однако слуге было не до брюзжания очередного предка Блэков. Утром, когда он еще раз объяснил домовикам свой план, они условились, что пасхалки приведут охотников к главному секрету, словно крошки в сказке о злой колдунье. Он нашел восемь тайников, последний из которых привел его к гардеробной на третьем этаже.

Однако прежде, чем Герберт успел повернуть ручку двери, послышался быстрый топот ног и сбивчивое дыхание.

— Стой! — раскрасневшийся от бега Альтаир буравил его взглядом. Его новый костюм был слегка помят и запылился; на рубашке виднелись пятна от шоколада и глазури. — Я первый понял, что секретный секрет здесь!

— А я первый добрался до него, — Герберт отворил дверь.

— Не смей! Это приказ! — воскликнул Альтаир, бросаясь к слуге, но тот и не думал врываться в комнату — только задумчиво оглядел высокие стеллажи.

— Кажется, что-то есть на средней полке, — поделился он своими наблюдениями с господином и указал на плетеную корзинку, явно выбивающуюся из ряда коробок и чемоданов.

— Но она слишком высоко, — Альтаир с досадой закусил губу. — Как нам достать её?

— Вы правы, юный господин, — Герберт бросил на него странный взгляд. — Нам. Мы должны работать сообща.

— Я не буду помогать тебе! — тут же ощетинился Альтаир, но слуга миролюбиво поднял ладони.

— Помогать буду я: подсажу вас, а вы достанете корзинку. Справитесь?

— Разумеется! — выпалил юный Блэк, ощущая как к щекам приливает кровь. — По-твоему, я совсем слабак?!

С этими словами мальчик отступил на пару шагов, наблюдая, как Герберт опускается на колени, подставляя спину. Судорожно сглотнув, он вновь приблизился к слуге и неуверенно поставил ногу на его плечо.

— Не бойтесь, господин, я вас не уроню, — заверил его Герберт, и Альтаир внезапно поверил. Зажмурился и взобрался на плечи слуге, а потом ойкнул, когда пальцы в перчатках сжали его лодыжки, помогая удерживать равновесие.

Слегка паникуя, Альтаир схватил плетеную корзинку. Она была выполнена в форме коробки, напоминая собой ту, что используют для пикников, только немного меньше. Оказавшись на твердой земле, Альтаир опустился на колени, ощущая, как колотится сердце.

— Откроем? — Герберт с любопытством поглядывал на корзинку.

— Не указывай мне, — буркнул Альтаир, но поставил находку на пол и опустился на колени. Дрожащими пальцами отбросил крышку, и две головы — черноволосая и кудрявая — склонились над корзинкой.

— К-кролик? — удивленно выдохнул юный Блэк, не веря своим глазами. Однако внутри и правда сидел маленький ушастый зверек и испуганно таращил на мальчиков темные глаза-бусинки.

— Пасхальный кролик! — Герберт довольно рассмеялся. — Я принесу листья капусты и морковь.

— Зачем? — Альтаир неотрывно следил за тем, как чутко двигается кроличий нос. — Разве он не марципановый?

— Нет, — Герберт выглядел удивленным. — Он живой, и его надо кормить. Неужели вы не знали?

— Конечно знал, — поспешил заверить его Альтаир и крепче прижал к себе корзинку. — А можно дать ему шоколад?

Через несколько минут кролика уже перенесли в комнату к Альтаиру и угостили свежими капустными листьями, салатом и кусочками репы.

Ушастый с удовольствием схрумкал все это и начал исследовать комнату своего хозяина. Заглянул под кровать и кресло, поскреб угол гардероба и сунулся было в камин, но Альтаир поспешно схватил его в охапку.

— Туда нельзя, — строго выговорил он кролику, а потом несмело погладил его по длинным ушам. Несколько минут спустя испуганный зверек пригрелся и заснул.

— Юный господин, мне нужно работать, но если я понадоблюсь — звоните.

Вместо ответа Альтаир кивнул, не отрывая взгляда от своего питомца. Герберт слегка улыбнулся и вышел из комнаты. Странно, но, увидев юного Блэка таким счастливым, он и сам ощутил радость и легкость на душе. Поэтому разбор документации в кабинете Финеаса прошел на удивление быстро, и Герберт уже хотел помочь эльфам на кухне, как вдруг услышал быстрый топот по лестнице.

— Юный господин? Что случилось?

Альтаир выглядел еще бледнее, чем обычно, а серо-голубые глаза смотрели испуганно.

— Он убежал, — тихо и надломленно произнес Альтаир. — Я уснул, и он куда-то пропал. Я пытался его найти, а потом увидел в этом коридоре… В самом конце.

Последние слова Герберт разбирал уже с трудом, но в следующий миг Альтаир вцепился в борт его ливреи.

— Она забрала его! Эта жуткая ведьма!

— Элла? — Герберт похолодел. — Вы уверены?

— Да! — с жаром выкрикнул Альтаир. — Мы должны спасти его! Она ведь сумасшедшая!

— Идем, — Герберт крепко схватил его за руку. — Постучим и вернем кролика назад.

Альтаир мрачно кивнул и даже не стал вырывать ладонь. Путь до самой загадочной комнаты дома занял у них несколько минут.

— Вы уже были там? — Герберт кивнул на простую черную дверь без всяких опознавательных знаков.

— Нет, — Альтаир поджал губы. — Элла сказала, что если я попробую войти, то она превратит меня в крысу и скормит кобре. Но у нее ведь не может быть кобры, да?

«Все может быть», — подумал Герберт, но всё же постучал.

Примерно с минуту ничего не происходило, и он уже хотел повторить стук, как вдруг ручка негромко скрипнула. В проеме мелькнул край глаза с тяжелыми веками и несколько сальных прядей.

— Что тебе нужно? — низкий женский голос звучал, как и обычно, недовольно. — Хочешь стать змеиной закуской?

— Отдай моего кролика! — резко выкрикнул Альтаир и шагнул из-за спины Герберта. — Я знаю, что он у тебя!

— Прекрати визжать, маленький ублюдок, — прошипела Элла, и на её лице появилась тень отвращения. — Убирайся от моей двери, маггловское отродье!

Герберт стиснул зубы, ощущая, что делает шаг назад. Слуга помотал головой, пытаясь побороть приказ, отчего тело бросило в жар.

— Отдай. Моего. Кролика! — требовательно воскликнул Альтаир и бросился вперед, но тут Элла резко захлопнула дверь, из-за чего мальчик ударился о твердое дерево. Потирая лоб, он отступил на пару шагов и покосился на Герберта. Тот прерывисто выдохнул, но тут дверь вновь отворилась.

— Забирай, — грубо бросила Элладора, и в следующий миг в руки Альтаира прилетело что-то мягкое и маленькое. — Он все равно никуда не годился.

Дверь с шумом захлопнулась, но Альтаир не обратил на это внимания. Несколько секунд он бездумно пялился в пространство, а потом упал на колени, тонко всхлипнул и прижал к груди пару маленьких кроличьих лапок.

========== VI. Black sheep ==========

Комментарий к VI. Black sheep

— Что с моим кузеном?

Неожиданный вопрос заставил Герберта вздрогнуть. Он уже долгое время разбирал почту в кабинете Финеаса, пока тот сидел у камина с книгой.

— Простите, милорд, я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду, — Герберт нервно стиснул пальцы на плотном пергаменте очередного письма.

— Он и раньше был со странностями, но после Пасхи его словно подменили, — Финеас перелистнул страницу. — Почти не разговаривает, только таращится исподлобья. Мне уже можно начинать беспокоиться за свою безопасность?

— Боюсь, что не за вашу, сэр, — слуга очень аккуратно подбирал слова. — Мастер Альтаир немного повздорил с мисс Эллой.

— Немного? Из-за этого «немного» за ужином царит атмосфера холодной войны, — Блэк поморщился. — Почему я должен переживать из-за этих детских обид?

Герберт посчитал, что вопрос был риторическим и уже хотел вернуться к разбору почты, как вдруг раздался привычный хлопок, и посреди кабинета материализовался домовик.

— Милорд Финеас, — взволнованно пропищал Тирли. — У нас гостья.

— Я никого не жду, — Финеас наморщил высокий лоб, но тут дверь его кабинета распахнулась сама собой. На пороге замерла полноватая пожилая леди в тёмно-лиловой мантии. Её широкополую шляпу украшали яркие перья и ленты; короткопалые кисти были затянуты в белые перчатки.

— Как любезно с твоей стороны, милый Финеас, — насмешливо произнесла она. — Встречать меня сидя в кресле.

— Вы опережаете вести, тетушка Миса, — Финеас легко поднялся на ноги и шагнул к женщине. — Я узнал о вашем приходе всего несколько мгновений назад.

Герберт тут же навострил уши. Род Блэков был огромен, счет дядям и тетям шел на десятки, но Финеас невольно дал ему подсказку: тетя Миса — это наверняка Мисапиноя. Единственная дочь Ликоруса и Мадженты Блэк.

— Не оправдывайся, гадкий мальчишка, — фыркнула Мисапиноя, протягивая ему руку для поцелуя. — Я послала тебе записку, но ты, как обычно, не ответил.

Взгляд темных глаз устремился к столику с письмами, а потом на лице женщины появилось вежливое любопытство.

— Так это и есть твой слуга? Слухи ходят разные, но я и подумать не могла, что это всерьёз.

Герберт скромно опустил голову, ожидая, когда тетя Финеаса поинтересуется его именем, однако она ничего не сказала, лишь присела на небольшой диванчик.

— Чаю? — спросил Финеас, опустившись в кресло.

— Да, это было бы замечательно. Эта погода меня убивает! Я в Лондоне всего пару дней, но эти бесконечный туман и сырость нагоняют ужасную тоску, — запричитала она. — Всё же в столице отвратительный климат.

— А куда вы ездили? — Финеас щёлкнул пальцами, и Тирли растаял в воздухе, очевидно, отправившись за чаем для господ.

— В Ниццу, дорогой, — вздохнула Мисапиноя. — В Йере в этот сезон слишком много молодёжи, никакого покоя, а я уже достаточно стара для того, чтобы хотеть уединения.

После этих слов леди выразительно глянула на Герберта, и он уже собирался покинуть кабинет, когда Финеас лениво произнёс:

— Останься и закончи дело.

— Милый, я бы не хотела, чтобы слуга…

— Вы что, собираетесь поведать мне какой-то интимный секрет? — Финеас едва заметно улыбнулся.

— Мерлин, избавь меня от своего остроумия! — её бледные щеки покрыл неровный румянец. — Пусть остаётся, мне не жалко.

В ответ на это Герберт неслышно выдохнул и взялся за новую стопку писем, радуясь, что его руки и голова теперь заняты. Однако Финеас не отдавал ему приказа оглохнуть, поэтому он невольно запоминал всё, о чём говорили в комнате.

Дверь бесшумно отворилась. Тирли принес поднос, на котором высился чайный набор на две персоны, вазочки с вареньем и сахаром и черничные кексы, которые Милли подавала на завтрак.

— Как дядя Джимбо? — Финеас принял чашку из рук услужливого эльфа.

— Всё тот же невыносимый зануда, — Мисапиноя не спеша помешивала ложечкой свой чай. — Всё время брюзжал о том, что маггловские технологии подрывают устои волшебного мира. Хотя, признаться, это их новомодное изобретение — перильная дорога — и впрямь ужасна. А в «Пророке» пишут, что уже осенью учеников Хогвартса отправят в школу на этой кошмарной штуке. Рычит как дракон, а пара-то сколько!

— Да, тётя, я в курсе, — Финеас чуть заметно усмехнулся. — Но правильно — «рельсовая дорога», и, я уверен, попечители знают, что делают.

— В моё время мы добирались в школу с помощью порталов, — Мисапиноя поджала губы. — И совершенно неважно, сколько грязнокровок страдали от портальной болезни. К чему все эти нововведения?

— Мир меняется, тетя Миса, — меланхолично отметил он. — Я не против перемен. Но только до тех пор, пока это не вредит целостности магического сообщества в целом и чистокровного общества.

— В следующий раз приведу с собой Джимбо, вам будет о чём поговорить. Но хватит болтать о всякой ерунде, — леди вперилась в племянника цепким взглядом. — Почему ты отклонил приглашение леди Флинт в честь именин её дочери?

— Тётушка, мы ведь в трауре по старушке Фиби.

— Мерлин, прошло почти три месяца! — фарфоровая чашка звонко стукнулась о блюдце. — После смерти мамы ты без угрызений совести укатил с молодым Малфоем в Германию! А тут вдруг начал вести благопристойный образ жизни.

— У меня полно дел в клубе, — уклончиво ответил Финеас. Герберт впервые видел его таким сконфуженным.

— Полагаю, это значит читать книги и рассуждать о политике с такими же достойными джентльменами? — Мисапиноя смерила наследника рода Блэков недоверчивым взглядом. — Просто скажи, что ты не заинтересован в Урсуле Флинт, и точка.

— Разве вы примете такой ответ? — кисло произнес Финеас, делая вид, что его очень интересует узор на чайном блюдце. — Я помолвлен с этой девушкой едва ли не с рождения, так есть ли какой-то смысл в том, чтобы разыгрывать влюблённость…

— Не влюблённость, мой мальчик, — миссис Блишвик покачала головой. — Порядочность. Безупречная репутация среди мужчин яйца выеденного не стоит, если ты не имеешь таковой среди дам. Я не заставляю тебя влюбляться в эту девочку, но ты должен наносить им визиты вежливости раз в месяц, как минимум, а если Флинты сами приглашают, отказываться ни в коем случае нельзя.

— Ладно, я вас понял, — хмыкнул Финеас и, явно пытаясь свернуть разговор, повернул голову в сторону Герберта. — Есть ли приглашения от Флинтов на этой неделе?

— Да, сэр, — Герберт быстро нашел нужный конверт и протянул Блэку. Тот небрежно вскрыл пергамент и принялся читать письмо прямо под удовлетворённым взглядом тетушки. Герберт уже хотел вернуться к своим делам, но тут миссис Блишвик произнесла фразу, от которой его сердце тревожно забилось:

— Кстати, в Ницце я встретилась с Бёрками.

— Да? — равнодушно бросил Финеас, делая вид, что полностью погружён в чтение короткого приглашения на чай.

— Бедняжка Элизабет была совсем плоха, но морской воздух пошел ей на пользу, чего не скажешь о лорде Уинстоне. Его тяжёлый характер только ухудшает её состояние.

Герберт неосознанно сжал в пальцах толстый пергамент.

— Вот как? — Финеас отложил письмо в сторону. — Мне он показался угодливым лицемером, но заботливым супругом и отцом. Только и говорит, что о своём блистательном сыне.

— И это очень жестоко по отношению к Элизабет, — фыркнула Мисапиноя. — Превозносить старшего и ни разу не вспомнить о младшем ребенке.

— У Бёрков двое детей? — Финеас удивленно выгнул бровь. — Мне казалось, что только один.

— Теперь да, но три года назад у них был младший сын… Мерлин, никак не вспомню его имя! Элизабет в нем души не чаяла, а потом он внезапно умер от какой-то непонятной болезни.

Мисапиноя задумчиво пригубила из своей чашки, а потом её взгляд заледенел.

— В чем дело, паж?

Герберт выдохнул, ощущая, как по спине стекают струйки холодного пота. Он уже некоторое время бестактно пялился на господ, сжимая в кулаке письмо.

— Он не паж, тётя, а слуга, — терпеливо пояснил Финеас. — Мы же не в Средневековье.

— Неважно, — Мисапиноя нахмурилась. — Как ты посмел смять письмо лорда Блэка?

— П-простите, миледи, я не специально, — выпалил Герберт и поспешно разгладил желтоватый пергамент, на котором красивым витиеватым почерком было выведено: «Альтаиру Сигнусу Блэку»

— Но это письмо не для милорда, — он поспешно перевернул конверт и взглянул на печать. На алом сургуче филигранно отпечатались геральдические изображения льва, орла, барсука и змеи, обрамляющие готическую букву «H».

— Дай сюда, — в следующий миг письмо выпорхнуло из рук Герберт, и опустилось на ладонь Финеаса. Тёмные умные глаза пробежались по строчкам; тонкие губы скривились в усмешке.

— Это от Фронсака. Что ж, тётя, наш Альтаир зачислен в Хогвартс.

***

Мисапиноя осталась на ужин, так что Герберту пришлось быть вдвойне расторопным. Однако он радовался: её присутствие несколько оживило застывшую атмосферу на площади Гриммо.

— Поздравляю, Альтаир, мой мальчик, — леди бросила на племянника гордый взгляд. — Я очень рада, что в нашей семье будет ещё один блистательный волшебник.

Альтаир слегка порозовел и в пятый раз принялся за чтение письма. Получив заветный конверт, он заметно приободрился, что не могло не радовать Герберта.

— Ну, говорить об этом пока рано, — произнес Финеас. — Ему ещё предстоит распределение.

— Финеас, твое беспокойство излишне, — Мисапиноя слегка рассмеялась. — На Слизерине учились все поколения Блэков.

— В этом и состоит проблема, — подала голос Элладора. — Наша кровь чиста, но паршивая овца есть в каждом стаде.

Услышав это, Альтаир как-то странно дёрнулся, после чего вцепился в кузину ненавидящим взглядом.

— Элла, — строго одёрнул её Финеас. — Оставим эту тему.

— Да, милая, не стоит обсуждать это за столом, — Мисапиноя отставила свой бокал с белым вином. — Есть вопросы и поважнее, например, когда вы планируете визит в Косой переулок? У меня есть несколько поручений, если вас не затруднит.

— Осенью будут выборы в Визенгамот, так что заседания клубов едва ли не каждый день, — Финеас устало вздохнул. — Элла, я могу рассчитывать на тебя?

— Нет, — отрезала она. — Я не собираюсь нянчится с этим отродьем!

— Элла! — Мисапиноя прижала ладонь к груди. — Что за слова?!

— Нравится тебе это или нет, но ты старшая из сестер Блэк, — брат смерил Эллу раздраженным взглядом. — Будь добра, выполняй свои сестринские обязанности.

— Не пытайся льстить мне, Финеас, — холодно отозвалась Элладора. — Я на это не куплюсь.

В следующий миг она резко поднялась из-за стола и удалилась, шурша громадой чёрных юбок.

— Что ж, Элла в своем репертуаре, — хмыкнула Мисапиноя. — Я знаю, о чём ты хочешь спросить, но вынуждена тебя разочаровать. Леди моего круга никогда не посещали Косой переулок, там царит такая нездоровая атмосфера…

— Откуда вам знать, если вы там не были? — Финеас раздражённо отбросил салфетку. — Что ж, придётся заказать все по почте.

— Я не хочу по почте! — внезапно воскликнул Альтаир. — Вы всегда вместе ходили в Косой переулок, а меня не брали, ведь я был младше всех. Но теперь я уже взрослый и могу сам всё купить!

— Альтаир, милый, не говори глупостей, тебе всего лишь одиннадцать, — Мисапиноя покачала головой. — Мы не можем отпустить тебя одного.

— Но я хочу увидеть Косой переулок! — в голосе мальчика появились истеричные нотки.

— Все необходимое для школы покупают каждый год, — равнодушно перебил Финеас. — У тебя будет повод побывать там ещё целых шесть раз. На этом всё, можешь возвращаться в свою комнату.

Герберт бросил на мастера обеспокоенный взгляд: Альтаира трясло от гнева, а в светлых глазах дрожали непролитые слезы. В следующую секунду он метнулся прочь, ударив стол так, что приборы на нём жалобно зазвенели. Когда за Альтаиром хлопнула дверь, миссис Блишвик вздохнула.

— Ох уж эта Блэковская горячность.

— Временами я жалею, — Финеас бессильно прикрыл глаза, — что дедушка записал его в Хогвартс, а не в Дурмстранг. Уверен, что северяне смогли бы вытравить из него всю спесь.

— А потом тебе бы пришлось подвинуться, — Мисапиноя бросила на него чуть прищуренный взгляд, — и освободить для него место главы рода. Добровольно, либо под действием заклятия.

— Полно, тётушка, — он поморщился. — Благодарю вас за ужин и буду рад видеть за этим столом снова.

— Очаровательно, Финеас, — Мисапиноя улыбнулась. — Сохрани свою любезность для чаепития в доме Флинтов, хорошо?

Закончив убирать столовую, Герберт решил подняться к своему подопечному, но застал его уже в кровати. Альтаир лежал на мягкой перине и безразлично перелистывал страницы какой-то книги.

— Юный господин, вы улеглись раньше обычного. Вам точно удобно в непрогретой постели?

— Всё равно, — буркнул он, не отрывая взгляд книги. Его светлые глаза слегка покраснели, равно как и кончик носа. Бледный от природы, он с трудом скрывал последствия слёз.

— Я бы не советовал вам читать в постели, — мягко заметил Герберт. — Испортите зрение.

— А тебе-то что? — зло процедил Альтаир и резко захлопнул книгу. — Избавь меня от своего занудства, грязный сквиб. Убирайся, я хочу спать.

— Вы сильно расстроены тем, что не попадете в Косой переулок?

— Я что, должен приказать? — Альтаир смерил слугу убийственным взглядом. — Пошел вон.

Герберт склонил голову и коротко выдохнул, ощущая тяжесть в груди.

— Доброй ночи, сэр.

Ручка двери негромко клацнула, и Герберт решительно зашагал по коридору, направляясь в комнату Финеаса. Кожу покалывало от страха, но мальчик и не думал отступать.

— Милорд, могу я потревожить вас? — голос взлетел на пару тонов и звучал совсем по-детски.

— Что тебе нужно? — недовольно осведомился Финеас, когда он переступил порог.

Спальня Блэка была смежной с кабинетом, но Герберт никогда там не бывал. По какой-то причине Финеас доверял её уборку только эльфам. Слуга уже успел нафантазировать себе что-то странное, но спальня выглядела вполне обычно, чем-то напоминая комнату Альтаира.

— Так в чём дело? — сам Финеас сидел в кресле рядом с камином и был облачён в халат из темно-зеленого бархата.

— Простите, что тревожу вас в столь поздний час, — неловко произнес Герберт, стараясь не смотреть на него, — но юный господин очень расстроен тем, что не сможет попасть в Косой переулок.

— И почему это должно меня волновать? — Финеас переболтал в стакане янтарную жидкость. — Предлагаешь отправить его в Лондон одного? Он никогда не покидал площадь Гриммо, поэтому и минуты не протянет на оживлённой улице.

— Один — нет. Но я могу сопроводить его.

— Ты? — Блэк скривил тонкие губы в улыбке. — А чем ты отличаешься от моего бесполезного кузена?

— Многим, милорд, и не в лучшую сторону, — Герберт смело встретил презрительный взгляд. — Но я уже бывал в Косом переулке.

***

— Сначала скажите название, очень-очень чётко, а потом…

— Мерлин, я помню что нужно сделать! — Альтаир скрестил руки на груди. — Хватит твоего занудства.

— Юный господин, это ваш первый полёт с помощью летучего пороха, будет очень плохо, если вы промахнётесь и попадёте в камин к какой-нибудь старой леди.

Герберт вздохнул и сунул руку в карман своего жилета, проверяя, на месте ли список покупок. Всё это время Альтаир нетерпеливо топтался на месте, бросая горящие короткие взгляды в сторону камина.

— Я пойду первым, — Герберт не спеша развязал мешочек с летучим порохом, — чтобы встретить вас на той стороне. Как только пламя за мной погаснет, вы можете…

— Эй!

Мальчишки вздрогнули и синхронно обернулись: на пороге гостиной выросла мрачная фигура Эллы. Она смерила их неприязненным взглядом и резко взмахнула палочкой. Герберт похолодел, но вместо заклинания в воздух взметнулся прямоугольный конверт.

— Вот список необходимых мне ингредиентов, — холодно произнесла Элладора. — На конверте указан адрес магазина.

— Тебе надо, ты и покупай! — выпалил Альтаир. — Я не собираюсь тратить время на твои поручения!

— О, правда? — на её одутловатом лице заиграла странная улыбка. — А если так?

С этими словами она взглянула на Герберта, а потом резко приказала:

— Ударь этого сопляка.

В следующий миг Герберт резко замахнулся, против своей воли собираясь отвесить Альтаиру пощёчину, но в последний момент смог отклонить руку, так что всего лишь сбил с его головы шляпу. Горячая волна боли затопила разум, и слуга рухнул на колени.

— Прекрати! — голос Альтаира взлетел на пару тонов. — Выполним мы твоё поручение!

— Чудно, — Элла низко рассмеялась. — Поторопитесь, ингредиенты должны быть у меня к вечеру.

Она покинула гостиную, и Герберт тяжело поднялся на ноги. Тело все еще ныло, но он подобрал с пола цилиндр и мужественно улыбнулся Альтаиру:

— Ну что, идём?

Путешествие по каминной сети прошло на удивление гладко, и спустя четверть часа мальчики уже вышли на залитую солнцем мощёную улочку.

Альтаир изумлённо замер на месте, окинув взглядом длинные торговые ряды, среди которых сновали десятки волшебников в длинных мантиях и головных уборах самых разных мастей. Они осматривали товары, торговались и спорили до хрипоты, пытаясь перекричать горластых зазывал.

— Перья! Самые качественные перья во всей Британии! — выкрикивал полноватый волшебник с моржовыми усами, в которых торчали несколько мелких перьев.

— Котлы! Медные, чугунные, оловянные, золотые, — монотонно бормотал хозяин соседнего лотка, косясь на своего громкого конкурента.

— Идёмте, господин, у нас сегодня много дел, — Герберт ободряюще улыбнулся Альтаиру и протянул ему руку, но тот лишь презрительно цыкнул и двинулся вперед, оставив слугу на несколько шагов позади.

— Амулеты от сглаза! Летучемышинный и веснушчатый! Вредноскопы, приворотные зелья, ловцы снов! — хрипло голосила пугающего вида старуха в потёртой фетровой шляпе.

Альтаир поджал губы и прибавил шагу, но тут на его плечо легла когтистая ладонь, унизанная тяжёлыми перстнями.

— Юный лорд, не желаете прикупить амулетик? — колдунья заискивающе улыбнулась, но Альтаир шарахнулся в сторону. Старуха чем-то напомнила ему Эллу, да и разговаривать с уличной торговкой он считал ниже своего достоинства. Однако настырная старуха нашла себе новую жертву.

— Юноша, вас явно сглазили! Держу пари, что это родовое проклятье! Возьмите этот амулет, и…

— Простите, но со мной все в порядке, — Герберт вымученно улыбнулся и поспешил следом за Альтаиром, который почему-то повеселел.

— Что вас рассмешило, юный господин?

— Уверен, что тебя не сглазили? — он окинул взглядом лицо Герберта. — Эти пятна отвратительны.

— Это точно не веснушчатый сглаз, — щеки Герберта заалели. — И они пропадут ближе к осени.

— Я знаю, — Альтаир почти улыбнулся. — Куда нам пойти первым делом?

— Вы спрашиваете у меня? — Герберт потрясённо распахнул глаза.

— Я впервые в Косом переулке, — хмыкнул юный Блэк. — В этот раз, так уж и быть, ты будешь меня направлять.

— Хорошо, — слуга смущённо улыбнулся. — Тогда, как насчет лавки Оливандера? Вам же нужна волшебная палочка?

— Конечно, — лицо Альтаира приобрело самодовольное выражение. — Это же самый важный инструмент волшебника!

***

Когда Герберт открыл перед господином дверь, в глубине магазина мелодично звякнул колокольчик. Альтаир переступил порог и огляделся, ища взглядом мастера. Внутри пахло деревом, лаком и пылью, так что юный Блэк с трудом подавил желание чихнуть.

— А где же мистер Оливандер? — подал голос Герберт, и тут послышались негромкие шаги. Альтаир слегка наклонил голову и сделал шаг назад.

— Приветствую вас, молодые люди, — за прилавком показался высокий сухопарый старик в белом фартуке, из кармана которого торчала волшебная палочка. — Едете учиться в Хогвартс?

— Да, сэр, — Герберт напротив — выступил вперед. — Моему господину необходимо подобрать волшебную палочку.

— Разумеется, — Оливандер слегка улыбнулся, окинув Альтаира внимательным взглядом. — Могу я узнать ваше имя, сэр?

— Альтаир Сигнус Блэк, — произнес он после небольшой заминки.

— Блэки, ну конечно, одно из величайших чистокровных семейств, — мастер понимающе кивнул. — Я изготавливал палочки для двух поколений лордов Блэков, и, смею вас заверить, ещё никто не жаловался.

— Рад это слышать, — Альтаир нервно сцепил руки в замок. — Так могу я…

— Красное или чёрное? — внезапно задал вопрос Оливандер. Мальчики удивлённо замерли.

— Простите? — тихо переспросил Альтаир.

— Красное или чёрное, мистер Блэк? — мастер волшебных палочек неотрывно смотрел на него. — Что выберете?

— Чёрное, — с готовностью ответил он.

— Ясно, — Оливандер задумчиво почесал нос. — Огонь или лёд?

— Огонь, но я не…

— Грубо или мягко?

— Какое это имеет отношение к…

— Отвечайте, сэр, иначе я не продам вам палочку, — Оливандер повернулся к стеллажам, заставленным сотнями продолговатых коробочек. — Так как?

— Г-грубо, — выдавил из себя Альтаир. — Что за странные у вас вопросы?

— Странные? Мерлин, это замечательные вопросы, — старик начал что-то искать. — С их помощью я смогу подобрать вам идеальную палочку. А вот и она.

Оливандер положил узкий запылённый футлярчик на прилавок и с величайшей осторожностью вынул из него палочку, взвесил её на ладони и вновь обратился к Альтаиру:

— Последний вопрос, мистер Блэк. Подлость или предательство?

— Предательство, — глухо ответил он.

— Тогда она ваша, — Оливандерпротянул ему палочку из тёмного дерева. На лакированной поверхности виднелись прожилки, словно на необработанной древесине.

Альтаир сомкнул пальцы на фигурной рукоятке и ощутил, как кожу словно дёрнуло током; потом она потеплела.

— Чёрная ольха и перо феникса, 13 дюймов, гибкая и прочная, — с улыбкой произнес Оливандер, а потом посмотрел на Герберта. — А что насчёт вас, сэр? Готовы ответить на свои вопросы?

Герберт, все это время наблюдавший за Альтаиром, вздрогнул и поспешно покачал головой.

— Спасибо, мистер Оливандер, но мне палочка не нужна.

— Вы уже приобрели?

— Нет, но…

— В таком случае я с радостью подберу для вас подходящую, — мастер тепло улыбнулся, и из-за этого Герберту стало ещё хуже.

— Н-на самом деле я…

— Вы очень любезны, мистер Оливандер, — резко перебил его Альтаир. — Но моему слуге не нужна палочка. Я куплю у вас эту, во сколько это обойдется?

Солнце уже перевалило за обеденную черту, когда они вернулись в Дырявый котел, где Финеас предусмотрительно заказал для кузена комнату.

— Мерлин, как я устал! — юный Блэк с шумом рухнул на кровать, не заботясь о том, что его костюм значительно запылился. — Надеюсь, мы закончили на сегодня?

— Да, сэр, — Герберт водрузил на каминную полку тяжелую стопку с учебниками. — Надеюсь, вы не забыли о поручении мисс Эллы?

— Меня это не волнует, — фыркнул Альтаир. — Просто скажем, что этот магазин был закрыт. Кстати, где это она закупается?

— Лютный переулок, дом 3, «Ноггин и Боунс», — прочитал Герберт на конверте. — Как думаете, что там продаётся?

— Наверняка что-то мерзкое, — Альтаир ухмыльнулся. — Разве может Элла покупать что-нибудь другое?

— Пожалуй, вы правы, — Герберт вздохнул. — Тогда я пойду. Постараюсь вернуться к послеобеденному чаю, но в случае, если не успею, горничная принесёт вам поднос в номер.

— Я иду с тобой, — Альтаир водрузил на голову свой цилиндр. — Говорят, Лютный переулок очень опасное место. Как думаешь, сколько волшебников моего возраста побывали там?

— Полагаю, немного, — Герберту эта идея не понравилась. — И это правильно.

— Ничего подобного, — Альтаир смерил его злым взглядом. — Ты что, струсил?

— Нет, господин, — слуга надел на голову кепи. — Но вы пропустили обед. Разве вы не голодны?

— Голоден, но это может подождать. И всё же, если ты и дальше будешь задерживать меня, это точно станет проблемой. Поспешим!

***

Лютный переулок располагался в самом низу Косого. Тёмная узкая улочка была значительно меньше главного торгового места магического Лондона и вряд ли пользовалась особой популярностью. Казалось, сам воздух там там был каким-то зловещим и тяжелым.

— Это здесь, — Герберт кивнул на потемневшую от времени вывеску, на которой позолоченными буквами было выведено «Ноггин и Боунс», однако Альтаир внезапно схватил его за рукав и резко дёрнул на себя.

— Смотри, — прошипел он, не отрывая взгляд от витрины. Герберт проследил за его взглядом и похолодел.

За пыльным стеклом висели несколько высушенных голов. Желтоватая кожа, обтягивавшая черепа, потрескалась и стянулась, но всё же сохранила человеческие черты, пусть и в миниатюре. Рты голов были зашиты, однако это не мешало им кривить лица в страшных гримасах.

— Они живые? — Герберту совсем расхотелось заходить в этот магазин. На ум тут же пришла голова несчастной домовихи, прибитая к стене в доме Блэков.

— Заколдованные, — с уверенностью сказал Альтаир и шагнул к дверям.

Колокольчик запоздало звякнул, и они вошли внутрь. В отличие от лавки Оливандера, в «Ноггин и Боунс» витал сладковатый гнилостный запах разложения, изредка перебиваемый спиртовыми нотками. Тусклый свет свечей едва разгонял плотный мрак, так что грубый голос продавца совсем неподалёку заставил мальчишек подпрыгнуть.

— Чего надо?

Плотный мужчина с землистым цветом лица и густыми бровями смерил юных покупателей неприязненным взглядом.

— Мы здесь по поручению мисс Элладоры Блэк, — несмело произнес Герберт и протянул ему конверт.

— Гхм, — Ноггин или Боунс кашлянул и разорвал его, достав письмо. Маленькие глазки забегали по частым строчкам, словно он пытался найти в нем какие-то тайные знаки.

Герберт переминался с ноги на ногу, поглядывая на Альтаира, который всем видом демонстрировал равнодушие, хотя его взгляд нет-нет, да возвращался к головам, которые в изобилии висели то тут, то там.

— Подождите, — проворчал продавец и скрылся за чёрной занавесью, которая, очевидно, отделяла клиентский зал от его мастерской. Герберт поёжился, представив, как хозяин готовит очередную партию товара.

— Они называются «тсантса», — вдруг произнес Альтаир, кивнув на вереницу голов, что висели над стойкой. — Жутко болтливые, так что им зашивают рты. А ещё они знают то, что не знают другие.

— Откуда вам это известно? — удивленно спросил Герберт.

— Слышал от кое-кого, — уклончиво ответил мальчик, но тут раздался громкий визг — верещала одна из голов, висевших над стойкой.

— Маггл! Маггл в нашей лавке! Позор на мои седины!

Следом за ней ожили и остальные головы, яростно перекрикивая друг друга.

— Чернь! Бесстыдство!

— Слуга-маггл! Где это видано?!

Герберт затравленно огляделся, не зная куда спрятаться от обличающих речей. Альтаир демонстративно скривил губы, но очередная порция воплей заставила его измениться в лице.

— Маггл прислуживает полукровке!

— Стыд-позор!

— Замолчите! — воскликнул побледневший Альтаир. — Я не полукровка! Я чистокровный отпрыск дома Блэков!

Головы визгливо захохотали.

— Глупый мальчишка!

— Спроси своего отца!

— Да, спроси-спроси!

Альтаир зажмурился и закрыл уши руками, но тут вернулся хозяин.

— Силенсио! — короткий взмах палочкой, и тсантса замолкли.

Ноггин или, может быть, Боунс, нахмурился и водрузил на стол небольшую банку, наполненную желтоватой жидкостью. В ней плавал какой-то заспиртованный орган. Герберт ощутил как его скудный завтрак подступает к горлу, но тут Альтаир резко повернулся на каблуках и выскочил из лавки.

— Юный господин! — Герберт швырнул на стол пять золотых монет, и бросив напоследок «сдачи не надо», схватил со стола банку и кинулся следом за Альтаиром.

Высокий цилиндр, украшенный тёмно-зеленой лентой, мелькнул в самом конце улицы. Жидкость в банке отвратительно булькала, и Герберт едва сдерживался, чтобы не разбить жуткую покупку о камни. Задыхаясь, он добрался до последнего дома улицы, но внезапно под ногами захлюпала вода.

Герберт с шумом наступил в лужу и скривился, но потом все его мысли улетучились. Узкий переулок внезапно превратился в извилистую грязную улицу. Запах сырости и нечистот окутывал с головой, так что мальчик в очередной раз испытал приступ дурноты, но всё же собрался с силами и вытащил ботинок из лужи. Каким-то образом Лютный переулок оказался примыкающим к маггловскому району.

Прохожие провожали его странными взглядами, и Герберт не мог сказать, что этому виной — его не самый плохой костюм или же банка с заспиртованными внутренностями. Поэтому он поспешно зашагал вниз по улице, выискивая в толпе фигуру Альтаира.

— Руки прочь, грязный маггл! — послышался знакомый голос, и Герберт рванулся вперед. Группа каких-то оборванцев затащила юного Блэка в узкий проулок.

— Ребята, смотрите, какая шляпа! А перчатки-то! — нарядный цилиндр сбросили в грязь и начали топать. — Неужто к нам занесло лордского сынка?

— Как ты там меня назвал, барский ублюдок?!

Последняя фраза принадлежала высокому и тощему как шест парню, который явно был у них заводилой. Грубая мозолистая ладонь прижала тонкую шею Альтаира к кирпичной кладке стены. Перед глазами мальчика поплыли черные круги, и он попытался отцепить железные пальцы от своего горла. Тело трясло от унижения и страха, но тут лицо обожгло тошнотворным миксом табака и кислого вина.

— Хм, а ты точно не девчонка? — грубый голос пустил по его коже рой отвратительных мурашек. — Парни, посмотрим, что под этими дорогими тряпками?!

Воротник мантии жалобно затрещал под чужими пальцами. Свист и улюлюканье оглушили Альтаира, но тут всё перекрыл звон битого стекла, а следом — полный боли вопль главаря.

Чужая рука пропала, и Альтаир, отчаянно кашляя, бессильно сполз по стене. Вместе с запахом воды и нечистот он ощутил гнилостную вонь лавки бальзамировщика.

— Что это, мать вашу, за дрянь?! — заорал тощий парень. — Проучите этого ублюдка!

Ватага попрошаек с воплями кинулась на Герберта. Инстинкты кричали ему: «Беги! Спасайся!», но взгляд его почему-то был прикован к хрупкой фигуре Альтаира.

— Получай, защитничек!

— Девчонку пожалел, что ли?

— Значит, вместо неё огребешь!

Тычки и удары сыпались со всех сторон, и уже через секунду Герберта свалили в грязь. Он поспешно съёжился, защищая голову и живот от пинков тяжёлых ботинок, но спина и рёбра уже разламывались от боли.

«Ничего, ничего, — билась в мозгу упрямая мысль. — Я выдержу. Главное, отвлечь их от Альтаира. Мерлин, пусть у него получится убежать!»

— Отпусти меня, маггловская свинья! Как ты смеешь прикасаться к наследнику дома Блэков?!

Звонкий звук оплеухи был слышен даже за гомоном банды, следом вновь послышался яростный крик Альтаира. Он не сдавал позиции даже в такой ситуации, но Герберт был уверен, что это бессмысленно. Их спасёт лишь чудо или…

«Милорд Финеас! — мысленно позвал Герберт. — Прошу вас! Помогите! Мы попали в беду! Не ради меня, но ради Альтаира! Умоляю!»

— Сдохни! — очередной удар выбил у него из груди остатки воздуха, и Герберт захрипел. На губах появился знакомый солоноватый привкус; сознание подернулось дымкой.

— Нет! Помоги мне! Спаси меня, это приказ! — голос Альтаира вонзился в мозг раскалённой иглой, но потом разум Герберта вновь затянуло туманом апатии. Звуки стали глуше, и всё вокруг смазалось.

— Простите, господин, — разбитые губы двигались с трудом. Герберт прикрыл глаза, ожидая скорой потери сознания, но в следующий миг пространство прорезала серебряная молния.

Магглы испуганно завопили, а потом все как один рухнули на землю. Герберт сипло вдохнул, ощущая, как во рту вновь становится солоно. Совсем рядом с ним прошлась пара лакированных ботинок, но когда он попытался поднять взгляд, его сознание померкло.

Герберт погрузился во тьму.

========== VII. Worse than pigs ==========

Комментарий к VII. Worse than pigs

В спальне привычно царил серый полумрак. На нелепо огромной кровати угадывался силуэт спящего мальчика. Хрупкий, словно фарфоровая кукла, он буквально утопал в мягкой перине, скрытый среди белых простыней. Однако спать Альтаиру осталось совсем недолго; плотные портьеры дрогнули и поползли вверх, пропуская в комнату утренние лучи.

— Оставь меня в покое, наглый сквиб, — пробурчал Альтаир и капризно повернулся на другой бок, пряча лицо от света.

— Мастеру Альтаиру пора вставать, — пропищал высокий голос, и мальчик сонно моргнул, а потом неловко сел на кровати.

— Доброе утро, юный господин, — Тирли поклонился, смешно хлопнув ушами, но Альтаир лишь нахмурился.

— Почему меня будишь ты? — его голос был немного хриплым ото сна. — Где сквиб?

— Герберт, сэр? — в больших глазах домовика мелькнул испуг. — Он не очень хорошо себя чувствует, так что сегодня вам поможет Тирли.

— Нехорошо чувствует? — Альтаир хмыкнул, а потом в голове словно что-то щелкнуло. Он вскочил с постели и бросился к ширме.

В узком зеркале, что было встроено в среднюю створку, отразился невысокий тощий мальчишка. Взъерошенные темные волосы выглядели как воронье гнездо, алебастровая кожа казалось тонкой словно папиросная бумага. Но ни ссадин, ни синяков. Немного смущаясь, он оттянул ворот ночной рубашки, оглядывая худую грудь. Во рту появился отвратительный привкус, стоило ему вспомнить вонь и прикосновения того маггловского отброса.

— Какой сегодня день, Тирли? — Альтаир осторожно коснулся правой щеки, вспомнив жгучую боль от удара.

— Пятое августа, четверг, сэр, — ответствовал Тирли. — Не желаете чаю?

— Да, спасибо, — пробормотал Альтаир, но его мысли были далеки от завтрака. Он не читал газет, потому не особо следил за датами, но такой знаменательный день как поход в Косой переулок, он запомнил — третье августа. Значит он провел в постели целый день? Но как такое может быть?

Мальчик нахмурился, стараясь припомнить события того дня, но в голове возникали лишь неясные образы. Домовик услужливо протянул ему чашку с чаем, но напиток оказался остывшим, да и вкус был водянистым.

— Что за мерзость? — фыркнул Альтаир и тонкий фарфор звонко стукнулся о блюдце. — Кто готовил этот чай?

— Милли, сэр, — пролепетал Тирли. — Что-то не так? Вам же всегда нравилось то, как она заваривает чай.

— Раньше было лучше, — юный Блэк поджал губы и взял с подноса булочку с маслом. — Унеси назад, пусть переделает.

— Тирли просит прощения, — эльф поклонился. — Мы все исправим. Раньше чай для вас готовил Герберт и…

— Что? — на бледных щеках мальчика появился легкий румянец. — Он заваривал мне чай?

— Именно так, сэр, — Тирли забрал поднос с чайником и растворился в воздухе, оставив своего хозяина наедине с его смущением.

***

— Мьсе Альтаир, а где ваш валэ?

— Простите? — раздраженно переспросил Альтаир, отрываясь от французского трактата о хороших манерах.

— Тот услужливый юноша, Гэрберт, кажется, — Фоссе тонко улыбнулся. — Обычно он встречать меня у входа.

— Он встречает всех, и гостей, и учителей, — ответил юный Блэк, возвращаясь к чтению.

— Но сегодня его нет, что-то случиться? — в голосе француза слышалось неподдельное любопытство.

— Все в порядке, — сухо произнес Альтаир. — Сегодня он занят другой работой.

— Очень жаль, — Фоссе картинно вздохнул. — Поскольку вы скоро уехать в Хогвартс, уроков осталось совсем мало, а я так хотеть подружиться с вашим валэ.

Альтаир поджал губы, а после резко захлопнул книгу.

— Мон Дью, отчего вы так раздражены, мьсе? — учитель удивленно вскинул брови.

— В этом нет смысла, профессор Фоссе, — юный Блэк смерил француза холодным взглядом. — Благодарю за наши уроки. Полагаю вам нужна рекомендация? Я скажу об этом моему кузену.

— Мьсе, я сделать что-то не так? — Фоссе всплеснул руками. — По всем правилам я должен закончить ваше обучение!

— Вы дали мне достаточно знаний, профессор, — Альтаир скривил губы в подобии улыбки. — Дальше я смогу заниматься сам.

— При всем уважении, но я обсудить этот вопрос с мсье Блэком, — обиженно произнес Фоссе. — Вы еще слишком юны, чтобы отсылать своего учителя.

— Как вам угодно, — отмахнулся Альтаир и встал с кресла. — Но моему кузену нет дела до ничтожеств вроде вас, так что лучше не питать ложных надежд. Оревуар, мьсе.

Холеное лицо француза исказилось от гнева, а рука сама собой дернулась к мантии. Альтаир напрягся, но вместо того, чтобы выхватить палочку, Фоссе лишь разгладил складки.

— Что ж, оревуар, — патетично произнес он и, повернувшись на каблуках, покинул гостиную.

Альтаир же поднялся из-за тонконогой конторки, но тут двустворчатые двери вновь отворились. Раздался характерный шелест юбок, а после сварливый грудной голос.

— Великая Моргана, ты еще здесь? — Элла скривила полные губы. — Убирайся, ко мне скоро придет гость.

— К тебе? Гость? — Альтаир скрестил руки на груди. — И кто этот несчастный?

— Придержи язык, недоносок, — она сжимала в руке бокал с красным вином. На изрытом прыщами лице алел нездоровый румянец, мгновенно напомнивший Альтаиру о его отце.

— Не указывай мне! — раздражение перелилось через край словно вскипевший кофе.

— Заткнись и выметайся! — вскричала Элла. — Иначе превращу в кролика и скормлю питону. Ты и это маггловское отродье, разбили дорогостоящий ингредиент. Сквиб свое уже получил.

— Ты! — Альтаир смерил кузину ненавидящим взглядом. — Ты наказала его?!

— Очаровательно, — толстые губы скривились в усмешке. — Тебе есть дело до этого ничтожества, тогда ты и сам…

Дальнейшие слова заглушил звонкий треск — бокал в её руке разбился на множество осколков. Вино брызнуло во все стороны.

— Маленький ублюдок! — завизжала Элла и выхватила палочку. — Кру…

От непростительного заклятия Альтаира спас негромкий хлопок.

— Сэр Лестрейндж, — доложил Тирли, а потом на его личике отразился настоящий ужас. — Мисс, вы поранились?!

— Оставь! — рявкнула Элла, поспешно убирая осколки и винные пятна на ковре. — Пригласи лорда Жюльена сюда и подай чай.

— Слушаюсь!

Воспользовавшись суматохой, Альтаир выскользнул из гостиной и метнулся к лестнице. Пока Элла занята Лестрейнджем, он в безопасности, но после она точно завершит начатое. Во всем доме было лишь одно место, куда эта сумасшедшая ни за что не сунется.

***

Чердак в доме на площади Гриммо был для Альтаира еще одной тайной. Но если комната Эллы представляла собой жуткий, отвратительный секрет, который лучше не знать, то с последним этажом все обстояло иначе.

Поднимаясь по скрипучим ступенькам, Альтаир ощущал себя ликвидатором заклятий, что путешествуют по всему миру в поисках затерянных земель и загадок древних цивилизаций. И абсолютно не важно, что наверху всего лишь хранились сломанные и ненужные вещи прежних Блэков. Потертая медная ручка скрипнула и, спустя секунду, Альтаир оказался на чердаке.

В носу тут же зачесалось, и лишь хорошие манеры, которыми вопреки суждениям Финеаса, мальчик обладал, не дали ему чихнуть. Альтаир поспешно вытащил из кармана шелковый носовой платок.

Удивительно, но за свои одиннадцать лет, он почти не сталкивался с пылью и грязью. С самого рождения его окружала чистота и порядок. Бабушка Маджента очень боялась заразиться, поэтому в доме часто проводили уборку, а наряды и постельное белье меняли чуть ли не ежедневно.

Мальчик фыркнул, прижал ткань к носу, но тут светлые глаза удивленно расширились. Полутемное пространство чердака прорезал мягкий свет, в лучах которого, словно феи на летнем празднике, танцевали пылинки.

Альтаир завороженно замер, а потом сделал шаг. Впервые на его памяти солнечный свет был таким теплым, таким ласковым, таким осязаемым.

Он довольно зажмурился и крутанулся на месте, развеяв пыль. Свет снова рассеялся, и внимание мальчика привлек блеск. На деревянном полу лежал слабый радужный блик. Заинтригованный, Альтаир приблизился к высокому зеркалу в старинной оправе. Должно быть, оно было магическим, раз умеет испускать радугу.

Миг спустя носок кожаного ботинка окрасился в яркие цвета. Потом спектр коснулся и бледного запястья, но магия не исчезла. Альтаир озадачено нахмурился и поднял взгляд на свое отражение. Зеркальную поверхность пересекала длинная трещина, может, дело именно в ней?

Альтаир протянул руку к пыльному стеклу, но потом резко отдернул и круто обернулся. В попытке разгадать секрет радуги он совершенно забыл об отражении и только сейчас заметил самое главное.

Юный Блэк затравленно огляделся, а после несмело шагнул к продавленной софе. Там, на полинявшей от времени обивке, лежали несколько одеял и подушек, среди которых торчала шапка каштановых кудрей.

Судорожно сглотнув, Альтаир неуверенно приблизился к дивану. В груди поселилось нехорошее чувство, а всегда холодные ладони внезапно вспотели. Может это из-за жары?

Шерстяная ткань одеяла оказалась грубой и ключей, и Альтаир почти отдернул руку, но потом все же отогнул край.

Металлический лязг вырвал его из туманной дремы. Голову словно набили мокрой ватой, а во рту все еще чувствовался горьковатый привкус хлеба. Герберт медленно моргнул, а потом с трудом поднял голову, услышав высокий голос.

— Зачем эти клетки, мистер? Почему здесь все эти…

— Заткнись! — последовал грубый ответ, а после вновь звяканье ключей. Решетчатая дверь громко скрипнула, и на земляной пол швырнули нового обитателя клетки.

— Выпустите меня! — мальчишка вцепился в прутья. — Вы обещали, что найдете мне работу! Мистер!

— А ну тихо, недоносок! — надзиратель ткнул в мальчишку палочкой — тот болезненно вскрикнул и отпрянул. Бормоча под нос ругательства, волшебник ушел, оставив Герберта наедине с новоиспеченным пленником.

Это был худосочный остроносый мальчишка в огромном сюртуке, отчего он казался еще более маленьким и хрупким.

— Ч-что это было? — тонким, срывающимся голосом произнес он, глядя на Герберта большими карими глазами. — Почему нас тут заперли?

— Не знаю, — Герберт бессильно привалился к решетке, пытаясь побороть сонливость. — Хочешь есть?

— Да, — мальчишка нетерпеливо заерзал. — Когда меня забрали с улицы, то пообещали накормить…

— Лучше не ешь, — перебил он. — Если не хочешь быть как они.

Герберт кивнул на соседнюю клетку, где сидели, а точнее лежали, еще трое мальчишек. На осунувшихся лицах застыло отсутствующее выражение, а из раскрытых ртов капала слюна.

— Что с ними? Они болеют?

— Едят хлеб, который нам приносят, — Герберт привстал и вытащил из-под себя черствую краюху. А карих глазах сокамерника вновь зажегся голодный огонек. — А потом забывают как разговаривать и двигаться. Только спят и пускают слюни.

— Но без еды — умрешь! — выпалил мальчишка.

— Лучше умереть, чем превратиться в такое, — фыркнул Герберт и прикрыл глаза. На самом деле он тоже ел хлеб, но всего по нескольку крошек в день. Голод это почти не утоляло, но дарило тяжелое забытье. Так он и дрейфовал между сном и явью, просыпаясь лишь по малой нужде, и чтобы выпить воды. Благо она была совершенно обычной.

— Пожалуй, ты прав, — вздохнул мальчик и притянул к груди тощие колени. — Как тебя зовут?

— Герберт.

— А меня Альфонс, — он скривился, словно проглотил какую-то гадость. — Терпеть его не могу.

— Почему? — лениво поинтересовался Герберт.

— Оно означает — благородный или ловкач, но я родился в работном доме, а на улицах постоянно попадался на воровсте. Какой уж там ловкач!

— И то правда, — хмыкнул Герберт. — Значит, ты маггл?

— Что еще за маггл? — с легкой обидой произнес Альфонс. — Обзываешься?

— Вовсе нет, просто так называют… — начал было Герберт, но потом замолчал. — Не важно. Прости, я не хотел тебя обидеть.

— Ничего, — на бледных щеках Альфонса появился редкий румянец. — Раньше передо мной никто не извинялся. Кажется ты хороший, Берт.

— Берт?

— Ну, — Альфонс смутился еще сильнее. — Твое имя сложное, вот я и решил…

— Уж не сложнее твоего, — Герберт улыбнулся, а потом протянул ему ладонь. — Но мне нравится. Спасибо, Ал.

На осунувшемся лице блестела испарина. Герберта била мелкая дрожь, несмотря на несколько одеял и окружающую жару. Дыхание было тяжелым и неровным. Взгляд Альтаира задержался на ссадине, что пересекала его скулу, а руки сами собой сжались в кулаки. Эту магию он узнает из тысячи.

Юный Блэк фыркнул, и уже сделал шаг к двери, когда Герберт внезапно пошевелился, а потом негромко застонал.

— Ал…

Альтаир испуганно замер, глядя на него во все глаза.

— Ал…не уходи, не бросай меня, — Герберт сухо всхлипнул, а потом заметался на постели, сбросив на пол одеяло. Юный Блэк вздрогнул и невольно сделал шаг назад. Грудь, плечи и шею Герберта покрывали тонкие алые рубцы, а на правом боку вспухла лиловая гематома.

— Нет…не хочу…- хрипло пробормотал он, а потом внезапно открыл глаза, подернутые мутной пеленой. — Пить…

На бледных щеках горел лихорадочный румянец, а тонкие губы потрескались и обветрели. Альтаир нервно сглотнул, а потом произнес:

— Милли.

— Звали, мастер Альтаир? — Милли появилась с привычным хлопком, а потом большие глаза влажно блеснули. — Мерлин, этот мальчик опять сбросил одеяло!

Сокрушенно покачав ушастой головой, домовиха принялась хлопотать над больным. Среди подушек отыскался уже никуда не годный компресс.

— Милли, — внезапно оробев, произнес Альтаир. — Что с ним?

— У него сильный жар, — вздохнула Милли, смачивая компресс водой. Оказалось, что за диваном примостился колченогий столик, на котором отыскался бутылек с бадьяном, чашка и кувшин с водой. — Вас тоже лихорадило, но благодаря целителю, которого привел милорд, вы быстро поправились.

— Ко мне приходил целитель? — Альтаир нахмурился. — Я совсем не помню.

— Вы были плохи, когда хозяин принес вас домой, — длинные пальцы домовихи отжали тряпку. — К счастью, все обошлось. Что было бы со старой леди, узнай в какую передрягу вы ввязались!

— Никуда я не ввязывался! — он топнул ногой. — Эти маггловские отродья напали на меня и…

— Юный господин, — Милли смерила его строгим взглядом. — Не кричите так, пожалуйста. Здесь больной.

В следующий миг она приложила компресс к пылающему лбу Герберта, и он испугано дернулся.

— Н-не надо…

— Тише-тише, — на лице эльфийки появилась ласковая улыбка. — Скоро тебе станет легче.

Герберт вновь что-то невнятно застонал, а юный Блэк бросился прочь.

— Мастер Альтаир?! — послышался вслед удивленный возглас Милли, но он уже не слушал.

Скрип ступенек сменился тихим шелестом ковра, когда юный Блэк решительно спустился на второй этаж. Домовик Тирли старательно протирал раму старинного портрета. Кто-то из предков Блэков брезгливо морщился, стараясь спрятаться от сырости.

— Юный господин, ужин скоро будет…

— Мой кузен у себя? — оборвал его Альтаир, нервно вцепившись в рукав своей рубашки.

— Да, милорд недавно прибыл из Министерства.

— Хорошо, — высокий мальчишеский голос прозвучал совсем по-детски, но Альтаир упрямо вздернул подбородок и прошествовал в сторону кабинета Финеаса.

Черное полированное дерево отразило его нечеткий силуэт. Пальцы сомкнулись на узорчатой медной ручке, а после мальчик толкнул дверь.

***

Сегодня был тот редкий день, когда лондонский морок и туман отступил под натиском солнца. Лето, словно предвидя скорую смерть, старалось урвать еще несколько погожих деньков, прежде чем Альбион вновь накроет осенняя пелена дождей.

Однако Финеас Найджелус был не в восторге от такой погоды. Он плохо переносил духоту и жару, именно поэтому отдых на Лазурном берегу, куда его частенько таскали родители, оставил не самые радужные воспоминания.

Благо в кабинете царила приятная прохлада. Блэк тяжело вздохнул и сбросил пыльную мантию. Масла в огонь его недовольства подлил и младший сын Лестрейнджей. Последние пять лет он был желанным гостем на площади Гриммо, а сейчас и вовсе зачастил. И Финеасу даже не нужно было прибегать к легилименции, чтобы прочитать его полные корысти мысли.

Финеас положил мантию на подлокотник дивана, борясь с желанием прилечь и подремать несколько минут. Он почти сдался, но тут за окном послышался шорох крыльев — Гадес, его угольно-черный филин, принес очередное послание. Финеас отворил ставни, впуская птицу в кабинет.

Гадес легко перелетел на свой насест и величаво поднял лапу, к которой был привязан пергаментный свиток. Финеас сломал печать и развернул послание. Витиеватый женский почерк выдал автора с головой: миссис Флинт приглашала его завтра на пикник в их родовом поместье. При одной мысли об этом у Финеаса сводило скулы, так что он небрежно бросил письмо на журнальный столик.

Внушительная стопка корреспонденции опасно накренилась. Финеас раздраженно цыкнул, а потом с шумом рухнул на диван. Жара, Лестрейндж, и своднические потуги старых дам были ничтожны по сравнению с этим.

***

— Милорд, — подобострастный тон целителя плохо вязался с его образом — низенький и полноватый волшебник годился Финеасу в отцы. — Я дал мальчику лекарство, оно мигом поставит его на ноги.

— Благодарю, мистер Моул, — холодно отозвался Финеас. Этого целителя он знал едва ли не с пеленок, но он никогда ему не нравился. Из-за усыпанного бородавками носа и монокля, он напоминал ему крота, что удивительно подходило к его фамилии. А когда Финеас узнал, какие щедрые чаевые отсыпает ему семья Блэков за не самое искусное лечение, все стало еще сложнее.

— Всегда, всегда рад служить во благо вашей семьи, — Моул елейно улыбнулся. — Надеюсь, что когда у вас появится наследник, вы будете также полагаться на меня.

— Не сомневайтесь, — Финеас начал уставать от этого разговора и привычно потянулся за кошельком. Тут из прихожей послышались легкие шаги.

— Ваша мантия, сэр.

Блэк поднял взгляд на слугу. Герберт выглядел измученным и больным. Лицо заливала нездоровая бледность, из уголка губ сочилась кровь, а каштановые кудри запылились.

— Премного благодарен, — небрежно бросил Моул и демонстративно вытянул руки. — Я жду.

Герберт развернул бархатную мантию и попытался набросить на плечи гостя. Однако тяжелая ткань выскользнула из рук и с шорохом упала на пол.

— Мерлинова борода, вы можете быть аккуратнее? — сварливо произнес целитель. — Милорд, ваш слуга, похоже, спит на ходу!

— П-простите, я все исправлю! — Герберт бросился подбирать мантию, но внезапно покачнулся и упал на одно колено.

— Нет уж, я сам все…

— Мистер Моул, — негромко произнес Блэк, но целитель вздрогнул. — На самом деле, у меня есть еще одна просьба.

— В-все что угодно вашей светлости!

— Осмотрите его, — Финеас кивнул на мальчика. — Мой слуга также получил ранения.

— К-конечно, сэр, — Моул поправил свой монокль. — Я сразу заметил, что этот юноша выглядит неважно, но не счел нужным сообщить. Могу ли я воспользоваться комнатой, чтобы осмотреть его?

— Чердак подойдет?

— Не думаю, милорд, я уже не молод и подняться на четвертый этаж будет…

— Хорошо, тогда пройдите в гостиную, — раздраженно перебил его Финеас.

— Милорд, вы так щедры! — Моул крепко схватил Герберта за предплечье и потащил в гостиную. — Идем, малыш, я тебя осмотрю.

Мальчику же, похоже, было все равно. Он бессильно плелся следом за целителем.

— Вот так, ложись на диван, сейчас мы над тобой поколдуем, — Моул закатал рукава пиджака и вытащил палочку. — Диффиндо!

Лакейская ливрея треснула по швам, обнажив худые плечи и грудь. Герберт испуганно дернулся и зажмурился.

— Кажется, сломаны ребра и… — Моул озадаченно почесал кончик носа. — А тут у нас что?

Финеас нахмурился, наблюдая за тем, как целитель проводит палочкой по бледной коже мальчика. Он и сам не понимал, почему остался наблюдать за лечением, но одно он мог сказать наверняка — покрасневшие гематомы выглядели очень болезненными.

— Ну-ну, малыш, я должен осмотреть спину, — Моул заставил его перевернуться на бок, а потом его полное лицо побледнело.

— Прошу прощения, милорд, но я… — лекарь отпрянул от дивана. На его покатом лбу выступил пот. — Не могу лечить этого юношу.

— В чем проблема? — Финеас поднял брови. — Вы некомпетентны?

— Вовсе нет, — Моул судорожно сглотнул. — Я поражаюсь тому, что вы взяли к себе в дом подобного ему. При всем уважении это просто…

— Достаточно, — оборвал его Финеас. — Можете быть свободны, мистер Моул.

— Да-да, сэр, мне очень жаль, — Моул униженно поклонился, а после поспешно заковылял к выходу.

— Милорд, — Герберт поднял на Блэка замутненный взгляд. — Я могу объяснить.

— Кто давал тебе право раскрывать рот? — жестко обрубил Финеас, и слуга тут же опустил голову. — Можешь идти к себе, я пришлю эльфов.

— Спасибо, господин, — прошептал Герберт и слабо пошевелился.

Финеас же вышел из гостиной. Моул шумно надевал свою мантию и явно торопился покинуть площадь Гриммо.

— Постойте, мистер Моул, — окликнул его Финеас.

— М-милорд? — голос лекаря жалко дрожал. — Простите, что я не могу вам помочь, мне право так жаль.

— Мне тоже, — ледяным тоном произнес Блэк. — Прискорбно, что преданность этому дому так легко пошатнулась. Надеюсь вы найдете себе другого покровителя.

— Милорд, но вы же не…

— Вы все правильно поняли, мистер Моул, — Финеас тонко улыбнулся. — Семья Блэков больше не нуждается в ваших услугах, но я не могу отпустить вас так просто.

В следующий миг Финеас выхватил палочку и сделал молниеносный выпад.

— Абелингва!

Моул сдавленно вскрикнул и схватился за горло. Ему казалось, что в язык словно вцепились раскаленные клещи.

— Полагаю, вы знаете это заклятие? — скучающим тоном произнес Блэк. — Боль скоро пройдет, но вернется, стоит вам сказать хоть слово относительно того, что вы видели в этом доме. Особенно, сегодняшнего инцидента. Вам все понятно?

Моул отчаянно закивал, пятясь прочь.

— Но если, — Финеас сделал шаг, и целитель едва не упал на спину. — вы все же захотите распространить слухи обо мне или моей семье, пусть даже через письма или газеты, я об этом узнаю. И тогда одним языком вы не отделаетесь.

После этих слов Моул, с удивительной для своего тучного тела скоростью, скрылся за дверью. Финеас устало вздохнул, но тут до его слуха донесся женский крик.

— Как ты смеешь появляться предо мной в таком виде, отродье!

Финеас стремительно обернулся, и в этот миг из гостиной выскочил растрепанный Герберт.

— Милорд! — срывающимся голосом воскликнул он, а следом раздался сухой щелчок.

Мальчик вскрикнул и упал на колени. Его спину пересекала кровоточащая царапина.

— Стой на месте! — на пороге возникла темная фигура Элладоры. Её рыхлое лицо покраснело от гнева, а в глазах появился странный блеск.

— Как ты посмел разбить ингредиенты для моих исследований?!

Свистнула палочка, и на коже вспух новый рубец. Герберт всхлипнул и скрючился на полу. Его запястья и плечи уже покрылись следами от невидимого кнута.

— Что ты делаешь, Элла?

— Наказываю эту наглую свинью, — фыркнула она. — Будет знать как пачкать хозяйский диван и разгуливать в таком непотребном виде.

— Он был в таком виде, потому что я ему приказал, — Финеас смерил сестру тяжелым взглядом. — И сколько раз я тебе говорил не ломать чужие вещи?

— Чужие? Он же собственность нашей семьи, или ты забыл, братец? — Элла поджала губы. — И кроме того, тебе не кажется, что ты слишком мягок? Таких как он с самого начала нужно приучать к кнуту, иначе…

— Мой.

— Что? — темные глаза удивленно распахнулись.

— Если так до тебя быстрее дойдет, то отныне этот сквиб — моя собственность, — Финеас приблизился, и Элла невольно отступила. — И если ты еще раз попытаешься что-то сделать с моей вещью, я это так не оставлю.

— Это нелепо! — воскликнула Элладора. — Из-за какого-то грязного сквиба ты вздумал мне угрожать?!

— Это не угроза, — спокойно ответил Финеас. — А предупреждение. Умерь свои наклонности, дорогая сестра, иначе не видать тебе внимания кавалеров. Или ты собираешься остаться старой девой?

Полные губы дрогнули, и спустя секунду девушка бросилась наверх, громко шурша платьем по ступенькам лестницы. Но Финеасу было плевать на её обиды. Он окинул взглядом дрожащего на полу мальчика и вытащил палочку.

— Господин? — Герберт с трудом поднял голову. В его светлых глазах мелькнул огонёк страха. — Вы тоже накажите меня?

— Нет, — палочка смотрела ему в лицо. — Но ты не будешь помнить об этом. Обливиейт.

***

Из воспоминаний Финеаса вырвал звук отворяемой двери. Он повернул голову и хмыкнул. На пороге замер его кузен и, судя по горящим глазам он бы настроен на битву.

— Отрадно видеть тебя здоровым, — Финеас остался сидеть на диване, лениво откинувшись на спинку. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Мне тоже, — Альтаир скрестил руки на груди. — Выкладывай.

— А ты стал смелее, — Финеас усмехнулся краем рта. — Неужели это из-за прогулки по маггловскому району?

— Это была не прогулка, — выпалил Альтаир. — Я потерялся и…

— Мне не нужны твои оправдания и ложь, — холодно отрезал Блэк. — Стой смирно.

— Что? — на лице Альтаира отразился испуг, но не успел он что-то предпринять, как голову словно сдавили тисками, а потом в мозгу эхом пронеслись образы.

«Не трогай меня, мерзкий сквиб!»

«Ты видел настоящего нунду?»

«Нет, я не позволю ему залезать в мою голову!»

«Не указывай мне, что делать!»

«Эти пятна просто отвратительны»

«Убирайся! Это мои воспоминания!

«Говорят они знают то, что не знают другие»

«Полукровка! Маггл прислуживает полукровке!»

«Пошел прочь!»

«А ты точно не девчонка?»

«Спасти меня, это приказ!»

— Нет! — Альтаир отпрянул. Спина больно ударилась о дверь кабинета. Перед глазами все плыло, но спустя пару мгновений зрение восстановилось. Тяжело дыша, Альтаир уставился на кузена. Тот выглядел озадаченным.

— Интересно, — Блэк чуть склонил голову. — У тебя наконец-то пробудилась стихийная магия.

— Что? — мальчик был сбит с толку. — Я ничего не делал.

— В этом и смысл, — Финеас почти улыбнулся. — В момент опасности ты неосознанно используешь магию, и её эффект совершенно непредсказуем. Похвально, что тебе удалось прервать сеанс легилименции. Далеко не каждому взрослому магу это под силу. Считай это за комплимент.

— Не нуждаюсь, — фыркнул Альтаир и отлепился от двери. Его все еще трясло, а рубашка на спине неприятно липла к коже. Но он должен был высказать все.

— Раз уж все видел, — его детский голос окреп. — То зачем наказал сквиба? Он ни в чем не виноват, я сам убежал из того магазина и наткнулся на магглов. А он…

— Защищал тебя, — Финеас смерил кузена взглядом. — Я это понял. И что с того?

— Что с того? — Альтаир вновь ощутил гнев. — Этот мальчишка сделал для меня больше, чем ты или кто бы то ни было еще! Пошел вместе со мной в Косой переулок, а потом отправился выполнять это дурацкое поручение от Эллы! Он меньше всего заслужил быть наказанным!

— Довольно, — Финеас резко поднялся с дивана. — Я понял твою позицию, и она меня тревожит. Но ты еще ребенок, поэтому я забуду о том, что ты сказал.

— Я не ребенок! — заорал Альтаир, ощущая странный прилив сил.

— Безмозглый мальчишка, — парировал Финеас. — Стоило этому сквибскому отбросу сыграть с тобой в шахматы, так ты тут же проникся к нему доверием? Защищал тебя? Не смеши, он действовал по моему приказу. Прежде, чем отправить тебя в Косой переулок, я дал ему четкие инструкции. Нарушь он их, и боль сожрала бы его изнутри. Неужели ты правда думал, что это было искренне?

— Н-но… — Альтаир закусил губу. — Он не такой, как те магглы, и вообще!

— Весомый аргумент, — съязвил Финеас. — Альтаир, ты ведь понимаешь, что это неправильно? Я рад, что ты начал взрослеть, но твои добрые намерения не приведут ни к чему хорошему. Неужели опыт Айлы тебя ничему не научил?

Альтаир побледнел и опустил глаза в пол. Его плечи мелко задрожали.

— Ты ведь помнишь, что тогда сказал дедушка?

— Да, — прошептал мальчик, мгновенно растеряв весь свой задор.

— И?

— Магглы — хуже свиней.

***

Он действительно был похож на огромного дракона. Совсем как китайский огненный шар, которого Герберт видел на картинке в одной из книг в домашней библиотеке Бёрков. Точно так же испускал клубы белого дыма и утробно рычал, готовый сорваться в путь, унося в своем чреве юных волшебников.

— С дороги!

Чудесное маггловское изобретение — паровоз, настолько заворожил Герберта, что он забыл о том, где находится.

— Прошу прощения, — он поспешно отступил в сторону, пропуская какого-то ученика, на год или два старше его. Мальчишка смерил Герберта высокомерным взглядом, а потом скрылся в вагоне первого класса — точно аристократ. Несмотря на то, что поездка в школу была абсолютно бесплатной, вагоны все равно делились по классовому признаку. Купе для элиты находились в голове состава, в то время как сиденья для второго и третьего класса в середине и конце.

Многие дети со страхомвзирали на красный локомотив, а кто-то и вовсе не желал ехать на нем. Какая-то женщина пыталась успокоить белокурую малышку в кружевном платье. Она казалась такой маленькой и хрупкой, что с трудом выглядела на восемь лет, не то что на одиннадцать.

Однако вид матери с ребенком стал для Герберта отрезвляющей пощечиной. Волнительная атмосфера перрона на пару минут затмила собой все, даже страх перед возможной встречей с родителями или братом. Но теперь он вспыхнул с новой силой, и Герберт бросил взгляд на часы. Они показывали без трех минут одиннадцать.

— Не забывай писать хотя бы раз в неделю, иначе я буду надоедать твоему декану, — тон Финеаса был сухим и деловитым. Он тоже то и дело сверялся со своими карманными часами.

— Ладно-ладно, — Альтаир закатил глаза и демонстративно расправил складки на мантии. В отличие от других, он сразу же переоделся в школьную форму. — Мне пора.

В этот же миг раздался громкий свист. Кто-то начал зажимать уши, Альтаир же лишь поморщился и взобрался на подножку.

— Удачно добраться, кузен, — напутствовал Финеас. — Очень надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор.

— Не сомневайся, — Альтаир небрежно взмахнул рукой.

— Удачи, юный господин, — Герберт улыбнулся. — Берегите себя.

На какую-то долю секунды глаза юного Блэка влажно блеснули, но уже в следующую секунду он скупо кивнул и исчез за дверью вагона.

Раздался третий свисток, перрон стремительно опустел.

Герберт заглядывал в окна купе первого класса в надежде увидеть знакомый силуэт. Он думал, что после совместных, почти что смертельно опасных приключений в Лондоне, Альтаир изменит свое отношение к нему. Однако он еще сильнее отстранился, практически не разговаривал, ограничиваясь лишь приказами. А когда Герберт пытался как-то его расшевелить, злился и прогонял его. Теперь же он не вернется до самого Рождества.

Хогвартс-экспресс громко выпустил пар, а потом многочисленные колеса пришли в движение. Юный сквиб поспешно отскочил назад — все же он впервые видел такой гигантский механизм в действии. Провожающие на перроне махали и кричали что-то своим детям, но шум паровоза перекрывал все. Под громкий лязг металла поезд тронулся. Дети в вагонах закричали, кто-то высунулся в окно, но состав неумолимо набирал скорость, и через минуту вереница красных вагонов покинула платформу.

Герберт продолжал всматриваться в след уходящему экспрессу, но тут позади раздался холодный голос Финеса.

— Мне подождать до ужина?

— Прошу прощения, — Герберт встрепенулся и последовал за высокой фигурой в черной мантии.

========== VIII. The secrets of Attic ==========

Комментарий к VIII. The secrets of Attic

В середине сентября в дом под номером двенадцать на площади Гриммо вновь вернулось солнце. Всего на пару дней, но этого хватило, чтобы поднять Герберту настроение. После отъезда Альтаира, заниматься было решительно нечем. Уборка, стирка и разбор корреспонденции для Финеаса не занимали так много времени, поэтому большую часть дня юный сквиб сидел наверху, разбирая завалы на чердаке.

Не так давно Финеас недвусмысленно намекнул, что ему придется жить там и зимой. Значит, нужно было подумать, как утеплить стены и пол.

Истлевшие занавеси, изъеденные молью стулья и пуфы, и прочий невосстановимый хлам был сразу же выброшен. Эта же участь постигла книги. Герберту было бесконечно жаль избавляться от них, но большая часть была безнадежно испорчена мышами и сыростью.

Спасти удалось лишь несколько пухлых томов, среди которых — древний учебник по Истории магии, алхимический справочник зельевара, а также «1000 и 1 способ применения волшебных растений для лечения бытовых травм». Последняя книга была особенно ценна.

Разобравшись со стеллажами, Герберт приступил к самому сложному — разбору многочисленных сундуков и ящиков, которые громоздились в центре комнаты почти до самого потолка. Увы, но почти все они оказались заперты, так что Герберт просто сдвинул их к дальней стене. Замков не оказалось лишь на двух из них: красивом резном ларце из розового дерева, непонятно как очутившимся среди пыльного хлама, и огромном металлическом сундуке, в котором поместилось бы два, а может и три Герберта.

Ощущая странное нетерпение, он подтащил ларец к дивану и, смахнув толстый слой пыли, приоткрыл крышку. Точнее, попытался, но она не поддавалась. Герберт нахмурился: на ларчике не было ни скобы, ни замочной скважины. Как же он запирается?

Мальчик провел пальцами по узорчатым стенкам и тут его осенило:

«Это вещь гоблинской работы!» — Герберт вспомнил, что видел похожие изображения в мастерской Сребролюба. Шкатулки и ларцы собирались из сотен деревянных деталей, пропитанных особыми растворами, так что им были не страшны ни огонь, ни время. Крышка же запиралась с помощью хитрого механизма, который можно было открыть лишь вручную.

Герберт в нетерпении закусил губу и опустился на пол рядом с ларцом. Внимательно ощупал крышку, на которой был изображен величественный единорог. Детали картинки двигались, и спустя несколько минут раздался мелодичный щелчок.

Крышка легко распахнулась, и Герберт жадно заглянул внутрь, ожидая увидеть нечто невероятное. Однако там оказались швейные принадлежности: нитки, иголки, измерительная лента и ножницы. Единственной занимательной вещью была плюшевая игрушка. Черное бесформенное тело, короткие лапы и облезлый хвост — все это было сшито неумело, но очень старательно. Герберт осмотрел нелепые пуговичные глаза, стараясь угадать, что же это за зверь, но так и не преуспел.

Подавив разочарованный вздох, он положил игрушку на место, но тут взгляд упал на стопку книг, что покоилась на самом дне. Это оказались пособия по кройке и шитью — Герберт пролистал их без особого интереса, его внимание привлекла небольшая книжица в переплете из белой кожи.

Заинтригованный, он пролистал несколько страниц, исписанных красивым, убористым почерком. Кое-где ему попадались рисунки цветов и птиц, а ближе к середине — настоящие эскизы платьев, шляп и костюмов.

«Должно быть, это дневник хозяйки ларца», — мелькнула в голове догадка, но тут до слуха Герберта донесся требовательный звон колокольчика: Финеас Найджелус звал его к себе. Слуга с досадой отложил дневник, и тут в глаза бросилась надпись на форзаце книги:

«Личный дневник Айлы Патриции Блэк»

***

— Вы звали меня, милорд?

Блэк встретил его там же, где и всегда: за столом, заваленным свитками и письмами. Черный филин по кличке Гадес проводил слугу недобрым взглядом алых глаз.

— Я не просил чай, — хмыкнул Финеас, увидев в руках Герберта поднос.

— Прошу прощения, — Герберт замялся. — Но вы сегодня весь день работаете с документами и наверняка устали.

После этих слов мальчик опустил голову, готовясь к очередной отповеди, а может, и приступу боли. Однако Финеас лишь вздохнул и отодвинул в сторону несколько пергаментов, освобождая место для подноса. Герберт просиял и принялся наливать ароматный напиток.

— Как идет уборка наверху? — внезапно спросил Блэк, и руки в перчатках дрогнули.

— Все хорошо, сэр, почти все закончено.

— Что ж, — Блэк принял чашку. — Через два дня в дом придут представители «Джойнри», чтобы обшить и утеплить чердак. Встреть их как подобает.

— Я понял вас, сэр, — произнес Герберт, ощущая как колотится сердце, а после отвел взгляд.

С момента отъезда Альтаира он начал замечать за хозяевами некие странности. Его еще ни разу не наказали, хотя поводов для этого было предостаточно. Даже слишком пристальный взгляд мог стать причиной их гнева. А Элладора не упускала шанса сорвать на нем злость просто так. Теперь же мисс Блэк смотрела на него словно на пустое место.

Финеас же, напротив, стал интересоваться его жизнью и даже доверил ключ от библиотеки. Конечно, для того, чтобы слуга следил за состоянием некоторых особо ценных книг. Однако Герберту казалось, что за этим кроется что-то еще.

— …поэтому я хочу, чтобы ты поехал со мной.

— Простите? — Герберт испугано дернулся, надеясь, что ослышался. Погрузившись в свои мысли, он упустил начало фразы Финеаса и теперь не знал, чего боится больше — наказания за ротозейство или последних слов милорда.

— Я сказал, — глаза Финеаса холодно блеснули, — что семья Флинтов устраивает бал, и я вместе с сестрой приглашен. Не хочу брать с собой домовиков, но этикет предполагает наличие хотя бы одного слуги. Поэтому ты поедешь с нами, и это не обсуждается.

— Хорошо, милорд, — Герберт послушно кивнул, но потом все же решился. — Однако будут ли лорд и леди Флинт в восторге от присутствия в их доме…такого, как я?

— Если будешь держать язык за зубами, — небрежно бросил Финеас, — все будет в порядке. К тому же леди Флинт была очарована тобой во время последнего визита.

— Очарована, сэр? — Герберт смутился. — Боюсь, я не…

— Мерлин, я что должен объяснять тебе каждую мелочь? — желчно произнес Блэк. — Аристократы падки на всякие красивые диковинки, особенно если это заимствовано из мира магглов.

— Но милорд, — Герберт окончательно запутался, — разве чистокровные волшебники не презирают магглов и все, что с ними связано?

— Презирают, — согласился Финеас. — Но это не мешает им одеваться согласно маггловской моде, пользоваться их изобретениями, а иногда и…

Блэк нахмурился и отпил из чашки, не закончив фразы.

Герберт терпеливо ждал, но Финеас явно не горел желанием продолжать разговор.

— Убери, — коротко приказал он, кивнув на поднос, и вернулся к свиткам. Герберт забрал посуду и уже был около дверей, но его словно что-то дернуло.

— Милорд.

— Что еще? — голос Финеаса звучал раздраженно.

— А вам тоже нравятся такие диковинки?

Несколько секунд его красивое лицо выглядело удивленным, но потом горло Герберта словно сжало удавкой.

— Убирайся! — выплюнул Финеас, и слуга поспешно выскочил за дверь, не дожидаясь действия магии крови.

***

Весь остаток дня, включая ужин, Герберт провел в смешанных чувствах. Он понимал, что задавать такой вопрос гордому Финеасу, который явно презирает все маггловское, глупо и опасно. Вместе с тем Блэк не раз высказывал здравые мысли и слыл человеком практичными. Ведь он же взял его — Герберта — потому что посчитал его полезным? А еще он сказал, что дамы были очарованы. То есть, посчитали его красивым?

Герберт слегка покраснел, что не укрылось от внимания Элладоры.

— Брат, мы правда возьмем это отродье с собой в поместье Флинтов? — она скривила полные губы в презрительной усмешке. — Хочешь, чтобы нас подняли на смех?

— Не переживай, Элла, — скучающим тоном протянул Финеас. — Он не будет прислуживать за столом, лишь помогать на кухне. Большинство гостей не увидят его вовсе.

— Боюсь, Малфой расстроится, — усмехнулась Элла, бросая на Герберта странный взгляд. — Он ведь любит такое.

Мальчик вздрогнул и опустил голову, ощущая, как трясутся руки, до этого спокойно державшие поднос с десертом.

— Да, Онис будет разочарован, — хмыкнул Финеас. — Пропустить бал у Флинтов — многое потерять.

— То есть его не будет? — Элла слегка скисла.

— Именно, — Блэк вытер руки салфеткой и поднялся из-за стола. — Спокойной ночи, сестра.

Когда его высокая фигура поравнялась с Гербертом, он несмело поднял взгляд. На какую-то долю секунды темные глаза встретились с зелеными. Тонкие губы тронула невесомая улыбка, и Финеас покинул столовую, а Герберт вновь ощутил, как щеки наливает жаром.

***

На чердак он вернулся едва ли не бегом — не терпелось прочесть дневник Айлы. И хотя воспитание диктовало ему, что нехорошо читать тайные мысли девушек, здравый смысл подсказывал — в этой белой книжице он найдет ответы на многие свои вопросы относительно семьи Блэков.

Герберт уже схватил дневник и хотел броситься на свой диван, как запнулся об угол того самого гигантского сундука. Шипя от боли, мальчик смерил его уничтожающим взглядом и решил, что немедленно уберет его в сторону, поскольку палец на правой ноге подозрительно хрустнул.

Спустя пару минут тяжелая крышка была откинута, и Герберт заглянул внутрь. Лицо его вытянулось: там было пусто, если не считать прямоугольный предмет, завернутый в белое покрывало.

«Картина, — догадался Герберт, ощупав под тканью резную раму. — Но почему её заперли в сундуке?»

По коже пробежал неприятный холодок.

«А вдруг там что-то страшное?» — подумалось Герберту, но любопытство пересилило страх, и он осторожно снял ткань.

На полотне был изображен франтоватого вида молодой человек в старинном дублете и со шпагой на бедре. Светлые волосы были забраны в низкий хвост на затылке, а высокий лоб и выразительные глаза выдавали в нем представителя благородного сословия. Однако стоило ему увидеть Герберта, как портрет закричал.

— Явился наконец-то! Подлый трус, вынимайте шпагу и сражайтесь как мужчина!

Нарисованный фехтовальщик выхватил свое оружие и начал яростно наносить удары, чем еще сильнее рассмешил Герберта.

— Вы смеете смеяться надо мной?! Смеяться над сэром Дональдом Макдугласом?! Лучшим фехтовальщиком Ирландии?! Умрите, сэр! Умрите, иначе я не вынесу этого позора!

— Простите, — Герберт вытер слезящиеся от смеха глаза. — Я не хотел вас обидеть, сэр Макдуглас. Если вас так раздражает мое лицо, я верну вас в сундук и…

— О нет, нет же! — закричал Макдуглас. — Я ни в коем случае не хотел обижать вас, сударь! Ваше лицо мне кажется самым прекрасным и благородным из всех! Благодарю, что вытащили меня из того ужасного сундука. Вы не представляете, как долго я не видел свет, как долго ни с кем не говорил!

— А почему вас заперли? — полюбопытствовал Герберт, прислоняя портрет к серванту в углу комнаты.

— Ох, сударь, это печальная история, — скорбно произнес Макдуглас. — Мой портрет подарили благороднейшему семейству Блэков в 1820 году, когда у милорда Ликоруса родился старший сын. Долгие годы я висел в комнате юного Сигнуса. Остальные картины, а также члены семьи, находили мое общество слишком навязчивым, но юный мастер никогда не прогонял меня, не завешивал простынею, нет сэр! Сигнус Блэк был терпеливым и сострадательным! Мы могли часами беседовать об истории, музыке, литературе и, конечно же, о фехтовальном искусстве!

С этими словами Макдуглас выхватил шпагу и начал выписывать ею невероятные финты. Герберт вновь улыбнулся, наблюдая за ним. Кажется он начал понимать, почему остальные портреты на площади Гриммо были не в восторге от его компании.

— Кхм, простите, что-то я увлекся, — Макдуглас поспешил убрать оружие. — Так на чем я остановился?

— Вы рассказывали свою печальную историю, — подсказал Герберт.

— Ну конечно! Моя история! — портрет вновь откашлялся. — Мы с мастером Сигнусом были большими приятелями, чего не скажешь о младшем сыне Блэков — Арктурусе. Этот мальчишка не раз пытался прожечь в моем полотне дырку и часто смеялся надо моим ирландским акцентом! Ей богу, сэр! Будь я все еще жив, я бы проделал в его тучном теле несколько лишних отверстий! Ведь помимо глупых угроз и подлых насмешек, этот пренеприятнейший юноша терпеть не мог своего старшего брата, в то время как Сигнус пытался отвечать ему заботой и вниманием. Прекраснейший человек был мастер Сигнус! Именно поэтому в тот злополучный день стены этого дома сотрясались от рыданий, а после он и вовсе погрузился в траур.

— Сигнус умер? — тихо спросил Герберт.

— Да, сэр, — Макдуглас вздохнул. — Был убит на дуэли. Я видел, как его тело принесли в дом. Несчастная леди Маджента совсем помешалась тогда, а его дети, пусть я и не очень жаловал старших, но мне было их искренне жаль. Особенно малышку Айлу! Она была чудо, а не ребенок!

Макдуглас ностальгически замолчал, а Герберт неловко переступил с ноги на ногу. Должно быть фехтовальщик не знает, что Айлу выжгли с семейного древа.

— А что стало с вами дальше? После смерти лорда Сигнуса?

— Старый лорд распорядился убрать мой портрет подальше из комнаты и запереть там, откуда я не смог бы переходить в другие картины. Выходит, они терпели мое присутствие лишь из-за мастера! Представляете какое лицемерие?!

— Да уж, — Герберт грустно улыбнулся и зевнул. — Простите, сэр Макдуглас, я понимаю, что вы истосковались по общению, но мне придется прервать нашу беседу.

— Разумеется, я все понимаю! Главное, что я больше не заперт, а времени на разговоры будет еще много! Еще раз благодарю вас, сэр…

— Герберт, — подсказал он. — Просто Герберт.

***

Спустя четверть часа, когда огромный сундук, служивший тюрьмой для благородного фехтовальщика, был отодвинут к дальней стене, Герберт наконец-то смог забраться в постель, не забыв захватить с собой дневник Айлы. Тусклый свет сальной свечи отбрасывал на желтоватые страницы причудливые тени. Портрет Макдугласа вновь размахивал шпагой, и под легкий свист его оружия Герберт погрузился в воспоминания младшей дочери Сигнуса Блэка.

Первая запись была сделана крупным детским почерком, а кое-где проскальзывали ошибки.

21 июня 18ХХ

Сегодня мой день рождения, и папа подарил мне этод дневник! Он сказал, что абложка из кожи единарога. Она такая мягкая!

10 июля 18ХХ

Элла гадкая! Она сломала маю новую фарфоровую куклу! Хорошо, что Энн её быстро починила.

31 июля 18ХХ

Сегодня Фин получил письмо из Хогвартса! Я так за него рада! А глупая Элла вновь все портит! Она сказала, что в замке водятся призраки и по ночам едят детей прямо в их постелях. Но Фин сказал, что не боится их. Мой брат самый лудший!

1 сентября 18ХХ

Фин уехал в Хогвартс. Теперь Элла будет издеваться надо мной еще сильнее. Ах, как бы мне хотелось поскорее вырасти и тоже уехать в школу!

Герберт вздохнул и прикрыл глаза, чувствуя странное единение с маленькой Айлой. Когда-то он также с завистью смотрел на старшего брата, который уехал учится, оставив его наедине с безответной матерью и безразличным отцом. Кроме того, он не понаслышке знал о том, насколько гадкой может Элладора.

Последующие несколько записей вновь рассказывали о том, как старшая сестра изводит Айлу. Но первая запись следующего года была пугающе лаконичной.

8 января 18ХХ

Черный. Он повсюду. На стенах, зеркалах, окнах. На мантиях и шляпках. И у меня внутри. Папа умер. Его больше нет. Остался лишь черный цвет.

19 апреля 18ХХ

Бабушка меня пугает. Она все время сидит в комнате папы, а когда выходит ужинать, спрашивает о нем. Дедушка ничего не говорит ей, а дядя Аркт постоянно говорит только о себе. Кажется, он хочет на ком-то жениться.

21 июня 18ХХ Солнечно

Сегодня мне десять, но дедушка сказал, что мы не празднуем, потому что все еще траур по папе. Но мне самой не хочется. С тех пор, как он умер, я ничему не могу радоваться.

30 июня 18ХХ Дождь

Наконец-то приехал Фин! Мы не виделись с ним с Рождества, и он так вырос! Мы постоянно болтаем о Хогвартсе, уроках, замке. Скорее бы мне уже стукнуло одиннадцать!

5 сентября 18ХХ Пасмурно

Фин и Элла уехали в школу, и мне стало одиноко. Конечно, Элла не самая приятная в общении сестра, но теперь я осталась одна с бабушкой и дедушкой, которым совсем нет до меня дела. После уроков мне совсем нечего делать, поэтому я стала приходить на кухню. Старушка Энн понемногу учит меня готовить, а Милли показала как вышивать крестиком. Кто бы мог подумать, что работа по дому такая интересная.

31 октября 18ХХ Прохладно

Сегодня дедушка устроил вечеринку в честь Хэллоуина. Пришли много знатных гостей вместе с детьми. Сначала я обрадовалась и даже показала одной из девочек свою вышивку единорога. Кажется, её зовут Урсула. Но она, почему-то, расплакалась и пожаловалась своей маме, а та сказала бабушке. Она отобрала у меня вышивку и заперла в комнате. Надеюсь, эльфов не накажут из-за этого.

9 ноября 18ХХ Снег

Бабушка запретила мне спускаться на кухню, а Энн и Милли отказываются учить меня своему ремеслу. Почему мне нельзя заниматься шитьем и готовкой?

25 декабря 18ХХ Солнечно

Веселого Рождества! Вчера наконец-то приехал Фин, и даже вечно хмурая Элла не смогла испортить нашу встречу. Я так соскучилась, что хотела пробраться к нему в комнату и поболтать, но меня поймала Энн. Слава Мерлину, она ничего не сказала бабушке, иначе мне бы опять попало. А потом мы поехали в поместье к Лестрейнджам. Там очень красиво, но очень холодно. Я весь вечер чихала. Из-за этого младший сын леди Лестрейндж постоянно меня дразнил. «Апчла» — вот как он меня называл! Такой придурок! Хорошо, что Фин велел ему прикусить язык.

10 января 18ХХ Слякотно

Фин и Элла вновь уехали в школу, а я опять скучаю. На днях к нам заезжала тетя Миса и пообещала, что пригласит меня к ним на Пасху. Поскорее бы весна!

Фитиль свечи упал, и Герберт поспешил подправить, не забыв снять жирный слой нагара. Вытер испачканные пальцы о свою ночную рубашку и перелистнул страницу. Строчки там были какими-то неровными, словно их писали в спешке.

13 февраля 18ХХ Морозно

Мерлин, это так волнительно! Сегодня дядя Аркт принес в дом ребенка! Он такой маленький и крикливый, но бабушка сразу же взяла его на руки и унесла из гостиной. Дедушка был в ярости, я никогда не слышала, чтобы он так кричал. Только я не поняла почему. Кажется, ему не понравился малыш. Что же будет?

20 февраля 18ХХ Солнечно

«Альтаир» — так его назвал дядя Аркт, живет у нас уже неделю, а я его уже обожаю! У него такие маленькие ручки, а еще он смешно надувает пузыри, когда спит. Бабушка от него ни на шаг не отходит, хоть я и просила понянчить его. Дедушка же постоянно говорит, что вышвырнет его вон, потому что дядя Аркт «приволок его от какой-то портовой девки». Но мне он кажется настоящим Блэком. Только глаза не темные.

5 марта 18ХХ Туман

Альтаир такой славный! Он начал меня узнавать, и, кажется, я ему нравлюсь. Ночами он часто плачет, наверное, скучает по своей маме. Когда я спросила у дяди Арктуруса, где она, он сказал, что умерла. Моя мама тоже умерла, когда я родилась. Но у меня был папа, Фин и даже Элла. А у этого малютки — никого. Даже дядя Аркт не хочет его видеть.

29 апреля 18ХХ Тепло

Фин и Элла приехали на Пасху и тоже плохо относятся к Альтаиру. Фин боится запачкать мантию, а Элла попыталась ткнуть малыша палочкой. Хорошо, что я вовремя её оттолкнула. Не понимаю, как можно не любить нашего маленького кузена? Он же такой очаровательный!

21 июня 18ХХ Солнце и дождь

Сегодня мне одиннадцать лет! Фин прислал мне в подарок расческу и серебряный гребень, а бабушка заказала у портного новую мантию. Скорее бы август!

1 августа 18ХХ Гроза

Мне пришло письмо из Хогвартса — завтра мы с Фином и Эллой идем в Косой переулок, чтобы купить все необходимое для школы. Я очень счастлива, но мне немного жаль бедняжку Альтаира. Когда я уеду, он останется совершенно один.

31 августа 18ХХ Жарко

Я сделала это! Когда мы ходили в Косой переулок, я упросила Фина зайти в швейный магазин и купила там нитки, иголки, ткань и вату. На пошив у меня ушел целый месяц, но наконец-то игрушка для Альтаира готова. Он часто плачет по ночам, поэтому я решила сшить для него верного сторожа. А разве есть на свете зверь более свирепый, чем нунду? Конечно, я никогда его не видела, но мне кажется, что получилось очень похоже. Теперь осталось положить его в кроватку Альтаира, чтобы он охранял сон моего маленького кузена.

После этого в записях шли перерывы длинною в год, а то и больше. Видимо, Айла не брала дневник в школу и писала только дома. При этом почти все в нем было посвящено Альтаиру.

30 июня 18ХХ Дождь

Моему милому Альти уже два годика, он почти не падает при ходьбе и так смешно коверкает мое имя — Аля. А еще ему очень нравится его плюшевый нунду, он с ним почти не расстается, хотя бабушка уже не раз пыталась сжечь игрушку, потому что она слишком пыльная. Но я почистила её, и она стала как новая.

26 апреля 18ХХ Тепло

Сегодня Пасха, но Альти приболел, и я всю ночь сидела у его постели. Читала ему сказки и поила теплым молоком. Наутро жар спал!

25 декабря 18ХХ Снег

С Рождеством! Дом украсили к празднику, но поскольку дедушка опять решил устроить прием, Альтаира оставили наверху с эльфами. Мерлин, как же я хотела сбежать от этих скучных разговоров и побыть с моим Альти! Лестрейндж раздражает все сильнее и сильнее!

9 августа 18ХХ Дождливо

Альти просился с нами в Косой переулок, и я бы взяла его, но бабушка не разрешила. Она очень сильно его опекает — боится, что он заболеет и умрет.

А еще она часто называет его как папу — Сигнус. Дедушка говорит, что она больна, и целители из Мунго тут не помощники. А еще меня уже несколько раз приглашали на званые вечера к Лестрейнджам — ведь Жюльен мой будущий жених. Чувствую, что скоро мне самой будет нужен целитель.

6 января 18ХХ Метель

Флинты устраивали прием в честь юбилея лорда, и мы были приглашены. Урсула весь вечер от меня не отлипала, расспрашивала о Финеасе. Когда дело касается болтовни, она хуже, чем взбесившаяся тсанса! Но уж лучше так, чем выслушивать насмешки Жюльена или пошлые шуточки Ониса. Мерлин, как Фин его выносит?

24 июня 18ХХ Пасмурно

Третьего дня мне исполнилось шестнадцать, и дедушка вызвал меня для серьезного разговора. Оказывается они с лордом Квентином, отцом Жюльена, уже все решили. Помолвка ровно через год, а свадьба — сразу по окончании Хогвартса. Мерлин, что же мне делать?! Я в отчаянии! Я не хочу становится женой этого глупого жестокого человека! Я пыталась поговорить с бабушкой, но она в последние годы совсем стала слаба на разум. Что же мне делать?!

18 августа 18ХХ Дождь

Мерлинова борода, они как сговорились! Что ни день, то приглашение на чай. Леди Лестрейндж постоянно говорит о помолвке, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сбежать из её кружка почетных матрон. Дедушка ясно дал понять, что от моего желания ничего не зависит. Фин говорит, что Жюльен это еще не плохой выбор: могли бы сосватать за кого-то из Ноттов или за какого-нибудь из кузенов Мальсиберов. Но я любезно напомнила ему о том, что глупышка Урсула — тоже не самый плохой выбор. Больше Финеас со мной не разговаривает. А Элла вовсе готова проклясть — видимо, все еще неровно дышит к моему «жениху». Да пусть хоть целиком забирает, мне все равно. Единственная моя отрада и причина, по которой я остаюсь в этом доме — Альтаир. На днях он увидел, как я плачу, и предложил выйти за него замуж, как только он подрастет. Как же это трогательно!

25 декабря 18ХХ Очень много снега

Какое снежное Рождество! Альтаир очень просил меня вывести его на улицу и поиграть в снежки, но когда мы были уже в прихожей, нас поймала бабушка. Альти заперли, а меня она отхлестала палочкой. С каждым годом она становится все более безумной, а деду, похоже, плевать. Мерлин, в этой семье есть хоть кто-то нормальный?!

Ночью я пробралась в комнату к Альтаиру и положила ему в чулок подарок — шахматный набор, о котором он грезил последние два года. Подумать только! Ему почти семь лет!

Себе я тоже сделала подарок — тайком заказала платье в ателье по эскизу, который нашла в маггловском журнале. Очень модное! Надеюсь, это хоть немного отвлечет меня от мыслей о будущем июне.

30 апреля 18ХХ Пасмурно

Мерлин, я не верю, что это правда. Последние полгода я активно выписывала маггловские журналы мод для пошива новых платьев, но в этот раз решила сама прогуляться по Лондону, чтобы хоть немного развеяться перед «тем самым». Я шла по Ковент Гарден, когда меня толкнул какой-то повеса! Прямо под колеса проезжающего мимо экипажа! К счастью, я успела выхватить палочку и остановить его, но упала на мостовую и ушибла локоть, а еще замарала платье. Но самое удивительно случилось потом! Из экипажа появился молодой человек, он был очень взволнован. Начал суетиться, извинялся и предлагал поехать с ним в больницу. Конечно, я отказалась, но это было очень мило с его стороны. Кажется, он очень испугался моего падения. Магглы такие странные! Он представился Робертом Хитченсом и предложил подвести меня до книжного магазина, а после мы вместе пили кофе на террасе какого-то кафе. И никаких тебе «приличий» молодой леди!

7 мая 18ХХ Солнечно

Пасхальные каникулы заканчиваются, и я впервые не хочу возвращаться в Хогвартс. За эту неделю я столько улыбалась и смеялась, что хватит на целую жизнь. Роберт очаровательный. Он внимательный, чуткий, смешной и очень-очень добрый. Добрее, чем любой из знакомых мне мужчин. Наверное, это потому что он целитель. «Доктор», как говорит он сам. Мы знакомы семь дней, но такое чувство, будто бы целую вечность. Ах, если бы он только был волшебником!

20 июня 18ХХ Дождь

Решено. Целый месяц я металась между тем, что диктует мне долг, и тем, что говорит мне мое сердце. Я не могу выйти замуж за Жюльена Лестрейнджа. Не могу стать женой нелюбимого человека. Не смогу разделить с ним постель, так же как не смогу полюбить наших общих детей. Потому что я люблю Роберта Хитченса. Маггловского целителя-доктора из Лидса. И мне ни капельки не стыдно. Пусть меня проклянут. Пусть вычеркнут мое имя из истории. Пусть считают, что я умерла вместе со своей матерью 17 лет назад. Хватит с меня притворства.

Я оставлю несколько писем для дедушки, Финеаса и, конечно же, Альтаира. Ему придется тяжелее всего. Но я надеюсь, что когда-нибудь он поймет.

Эта моя последняя запись в этом дневнике. Мерлин, я вела его почти десять лет и никогда бы не подумала, что мне придется бросить его на чердаке родного дома. Но я покидаю площадь Гриммо. Сегодня, ровно в полночь, Айла Блэк навсегда исчезнет. Прощайте все. Я вас любила.

========== IX. Still waters run deep ==========

Комментарий к IX. Still waters run deep

Согласно светскому этикету, приглашения на бал доставляли не менее чем за десять дней до торжества. Бал, который устраивали Флинты, открывал сезон и, кроме того, был приурочен к одному из самых важных праздников магической Британии — Хэллоуину. Когда до знаменательной даты оставалось три дня, в дом пожаловала Мисапионоя.

— Надеюсь, ты готов к поездке во Флинтшир-хаус? — спросила она, принимая от Герберта чашку со свежезаваренным чаем.

— Разумеется, — прохладно произнес Финеас, но Герберт мгновенно уловил его дурное настроение. — К чему спрашивать? Я ведь уже был на балах.

— Но не на балах-маскарадах, — возразила Мисапионоя. — Там царит совершенно особенная атмосфера. Пару дней назад мне написала леди Флинт, где невзначай упомянула, что её младшая дочь без ума от вампирской эстетики.

Герберт вздрогнул, а Финеас стоически вздохнул.

— Тетя, — он переплел в замок длинные пальцы. — Вы серьезно? Я терпеть не могу этих кровососов.

— Выбирай выражения, Финеас, — Мисапиноя нахмурилась. — Все мы презираем этих существ, но Хэллоуин на то и Хэллоуин, чтобы на один вечер побыть в этих запретных амплуа.

В ответ на это Финеас лишь недовольно скривил губы и отпил из своей чашки.

Пару дней спустя в дверь позвонили — курьер принес посылку для милорда. Герберт поспешил забрать и отнести её в комнату Финеаса.

— Уже прислали? — хмыкнул он, когда слуга аккуратно опустил сверток на диван.

— Разверни.

— Да, милорд, — слегка нервничая, Герберт взялся за оберточную бумагу, и спустя несколько минут перед ним оказалась роскошная мантия со множеством застежек и шнурков.

Неровный свет свечей невесомо скользил по черной шелковой ткани, так что Герберт невольно залюбовался.

— Мерлиновы портки, — раздался над ухом тихий голос, и мальчик заледенел. Финеас стоял у него за спиной, пристально разглядывая наряд. — Какая безвкусица.

— И-и то правда, — промямлил Герберт и поспешно отошел в сторону, старясь унять колотящееся сердце. Он настолько разволновался, что даже не обратил внимание на то, как аристократ ругнулся.

— Но мне кажется, что вам пойдет, — выдохнул слуга, желая хоть как-то разрядить обстановку.

— Тебе кажется? — Финеас вздернул бровь. — Эти тряпки обошлись мне в триста галлеонов, и если они мне не подойдут, кое-кто горько об этом пожалеет.

— Как скажете, милорд, — тихо ответил Герберт и опустил взгляд, но тут Финеас приказал:

— Подними голову.

Герберт едва не клацнул зубами — подбородок сам собой взлетел вверх. Темная фигура Блэка, казалось, нависала над ним.

— Ты ведь помогал с одеждой моему кузену?

— Да, сэр.

— Значит решено, — Финеас вздохнул. — Сам я едва ли смогу напялить этот костюм.

— Т-то есть, вы имеете ввиду…

— Да, — Финеас чуть заметно поморщился. — Поможешь мне с одеждой, когда мы будем во Флинтшире. И не только с этим вампирским костюмом, но и со всем остальным. Иначе тетя Миса меня со свету сживет.

Вместо ответа Герберт поклонился и поспешил убрать маскарадный наряд господина в его гардероб. Успокоившееся было сердце вновь начало отбивать чечетку.

***

В первый день бала гостей ждали после пятичасового чая. Шляпы, плащи и ботинки были почищены. Герберт, одетый в клетчатый дорожный костюм, замер рядом с двумя неподъемными чемоданами. Наряд был ему мал, так что мальчик поминутно отдергивал куртку и краснел, думая о коротких штанинах, из которых выглядывали худые лодыжки.

Лестница заскрипела под двумя парами ног, и Герберт встрепенулся.

— Все готово? — равнодушный взгляд Финеаса скользнул по багажу.

— Да, милорд, — Герберт едва сдержался, чтобы вновь одернуть короткий костюм.

— Значит, ты все же берешь с собой это отребье? — Элладора, спустившаяся следом за братом, демонстративно прикрыла лицо черным кружевным веером.

— Элла, я ведь сказал, — Финеас не удостоил её взглядом, — это не обсуждается. Милли! Тирли!

В следующий миг раздались два хлопка, и домовики, появившиеся прямо из воздуха, низко поклонились.

— Звали, милорд?

— Мы отправляемся, — Финеас поудобнее перехватил свою трость с серебряным набалдашником. — Позаботьтесь о багаже.

— Слушаемся! — эльфы вновь синхронно поклонились, хлопнув ушами.

— Хорошо, — Блэк вытащил палочку и направил на трость. — Портус.

Темный коридор озарило голубоватое свечение.

— Путешествовал когда-нибудь с помощью порталов? — Финеас поглядел на Герберта.

— Нет, сэр, — он испуганно замер.

— Хватайся, — напутствовал Блэк. — Быстрее.

Герберт поспешно схватился за трость. Элладора тоже прикоснулась к деревянной поверхности, ощутимо толкнув слугу своим грузным телом. Внезапно трость затряслась, и её окутало синее сияние.

— Удачи, милорд! Леди Элла! — пропищала Милли.

— Постарайся, Герберт! — воскликнул Тирли, но в следующий миг Герберт вскрикнул: низ живота дернуло невидимым крюком, а после его закружило как в водовороте.

Десять секунд полета, и его ноги коснулись каменного крыльца. Голова кружилась, Герберт покачнулся. Тут на плечо невесомо опустилась ладонь в кожаной перчатке.

— Выпрямись, — едва слышно шепнул ему Финеас. Раздался скрип, и тяжелые дубовые двери распахнулись.

— Добро пожаловать в поместье Флинтшир! — низковатый, надтреснутый голос старого эльфа был слышен на удивление четко. — Прошу вас, проходите.

Финеас и Элла без слов переступили порог, Герберт шмыгнул следом, держась позади, словно тень. Парадная дома Флинтов встретила их зеркальным паркетом и свежестью цветов. На стенах горели изящные канделябры, а перед лестницей с потолка свисала гигантская хрустальная люстра. Герберт взирал на все это с открытым ртом. После мрачной атмосферы дома на площади Гриммо поместье Флинтов производило впечатление.

— Дорогой Финеас, Эллочка, как же хорошо, что вы приехали! — на вершине лестницы появилась леди Изида Флинт — худощавая женщина в лиловой мантии, полы которой мерцали, словно были усыпаны бриллиантовой крошкой.

— Для меня большая честь вновь оказаться во Флинтшире, миледи, — произнес Финеас и невесомо поцеловал хозяйке руку.

— Оставь эти формальности, милый! — леди Флинт рассмеялась. — Мы же почти что семья! Элладора, с каждой нашей встречей ты все краше!

На лицах Блэков застыли одинаковые льстивые улыбки, хотя Герберт прекрасно знал, что комплименты миссис Флинт были лестными лишь по её мнению. Финеас совсем не горел желанием породниться с Флинтами, а Элла, несмотря на свой характер, была отнюдь не глупа.

— О, а это ваш новый слуга, — Изида бросила на Герберта любопытный взгляд, и он совершенно растерялся. Обычно гости Финеаса не рассматривали его столь открыто. — Как я рада, что вы привели его! Гостям это будет в новинку.

— Простите, миледи, — Финеас слегка наклонил голову, — но мой слуга будет лишь помогать мне с одеждой, а также может поработать на кухне вместе с вашими эльфами. Я бы не хотел, чтобы он присутствовал в зале.

— Пустяки, Финеас, — леди Флинт улыбнулась. — Пусть он разносит напитки вместе с домовиками. Это будет забавно.

— Как вам угодно, — Блэк вновь наклонил голову, но то, что он опустил вежливое обращение к будущей теще, не укрылось даже от Герберта.

— За мной, — скомандовал Финеас, как только Изида провела их на верхние этажи. Герберт, все еще завороженный роскошью особняка, вздрогнул и поспешил следом за господином.

Флинтшир-хаус был поистине гигантским. Четыре этажа позолоченного мрамора и деревянных панелей. Тридцать комнат, четыре гостиные, две библиотеки, трапезная и бальная зала. Апартаменты для гостей находились в западном крыле, куда и направился Финеас, ведомый тем самым старым эльфом.

— Ваш багаж уже доставлен, — прохрипел домовик и растворился в воздухе, оставив Блэка и слугу наедине.

— Мерлин, — Финеас рухнул в кресло, небрежно отбросив сторону цилиндр, перчатки и дорожный плащ. — Еще даже не вечер, а я уже устал.

— Приготовить вам ванну? — Герберт аккуратно прибрал вещи господина.

— Не нужно, — хмыкнул Блэк. — Лучше попроси на кухне чай. Через час мне нужно быть готовым к выходу.

— Я понял вас, ми…

— И еще, — перебил Финеас, вперив в слугу странный взгляд, — не вздумай болтать попусту, а лучше вообще держи язык за зубами.

Герберт несколько секунд вглядывался в лицо Блэка, а потом понятливо кивнул и отправился за чаем.

Кухня в особняке Флинтов также расположилась в цокольном этаже, но была в несколько раз больше: массивная печь, длинный деревянный стол, рядом с которым сновали с десяток домовых эльфов. Присутствие слуги-человека вызвало среди них настоящий переполох. Домовики побросали работу и обступили Герберта, тараща круглые, блестящие от любопытства глаза.

— Ну и чего?! Чего столпились! — прикрикнула на них старая морщинистая домовиха, закутанная в серую ветошь. — Давно пальцы утюгом не прижигали?! За работу бездельники! А вам чего надобно, господин?

— Вы ошибаетесь, — Герберт скупо улыбнулся. — Я всего лишь слуга семьи Блэков, и мой хозяин желает выпить чашку чая.

— Мята, чайный поднос на одну персону, — домовиха неуверенно пожевала беззубым ртом.

— Так, значит, вы заменяете домового эльфа хозяев?

— Можно и так сказать, — Герберт с благодарностью принял серебряный поднос из рук совсем молоденькой эльфийки. — Но не думаю, что остальные волшебные семьи последуют их примеру.

Старуха важно качнула морщинистой головой. Мальчик поклонился и поспешил наверх.

Путь до комнаты Финеаса занял у него целых десять минут, потому что на лестнице он то и дело натыкался на волшебниц и магов, которые таращились на него почти также, как эльфы. Некоторые пытались завести беседу, но он категорично пресекал это. Конечно, это было невежливо, однако уязвленные взгляды аристократов не жалили в отличие от магии Финеаса.

— Почему так долго? — недовольно спросил Финеас и отложил газету.

— Прошу прощения, милорд, — Герберт опустил поднос на столик около камина и принялся разливать чай. — Мне пришлось идти по главной лестнице, и я невольно привлек внимание.

Вместо ответа Финеас лишь хмыкнул, принимая чашку с чаем. Темные глаза равнодушно скользнули по его помятому костюму и взъерошенным волосам.

— У тебя есть другая одежда?

— Да, я взял с собой несколько ливрей.

— Тогда, я надеюсь, у тебя хватит ума переодеться, а не позорить меня перед всеми этим плебейским нарядом?

Тон Финеаса был холоден, как лед, так что Герберт невольно съежился. Он сам прекрасно понимал, насколько нелеповыглядит, но ничего не мог поделать. Это был его единственный дорожный наряд. Точнее, даже не его — Альтаира.

При мысли о юном хозяине, он как всегда испытал легкую грусть. Он не видел его уже два месяца, но исправно отправлял письма каждые две недели, боясь показаться навязчивым. Но ответов так и не получил. Хотя лаконичные записки, адресованные Финеасу, приходили каждую неделю.

Легкий стук фарфора вывел его из раздумий.

— Хватит витать в облаках, я должен быть в зале через пять минут.

— Х-хорошо, — Герберт метнулся к чемодану и, повозившись с золотыми замками, вынул оттуда сверток с карнавальным костюмом. Однако, стоило ему повернуться, тело застыло, словно кто-то ударил его замораживающим заклятием. А все потому, что он впервые видел Финеаса Найджелуса практически без всего, если не считать длинной сорочки, чуть выше колен.

— Ну и где этот идиотский наряд? — сварливо поинтересовался Блэк, и Герберт встрепенулся.

— Вот он, сэр.

Спустя несколько секунд тяжелый сверток был раскрыт, и Финеас принялся натягивать брюки. Герберт хотел было тактично отвернуться, но Блэк приказал:

— Проследи, чтобы на штанинах не было складок.

Мальчик закусил губу и опустился на одно колено, пытаясь отыскать хоть одну складочку, чтобы как-то оправдать свое присутствие здесь. Брюки сидели идеально, но как только Герберт поднял голову, щеки опалило жаром. Он уже не первый раз был вынужден смотреть на Финеаса снизу вверх. Все же именно там было его место — у ног хозяина. Однако сейчас Блэк совсем не выглядел злым или высокомерным. Широкие рукава и низкий вырез сорочки придавали ему какой-то простой и в то же время эстетичный вид.

Финеас всегда казался ему худощавым, во всяком случае такое впечатление производили безразмерные мантии и плащи. Однако теперь под тонкой хлопковой тканью отчетливо виднелись мышцы.

Герберт нервно сглотнул и поднялся на ноги. Далее на очереди была сама мантия вампира. Бесспорно красивая, она состояла из множества деталей, которые крепились позолоченными шнурами и застежками. Их Герберт успел возненавидеть всей своей душой. Привыкшие к работе в перчатках пальцы, внезапно сделались чудовищно неловкими. Шнуровка расползалась, крючки соскальзывали.

— Мерлин, ты что попал под Конфундус? — раздраженно спросил Финеас.

Вместо ответа Герберт лишь опустил голову, упорно пытаясь застегнуть пряжку на поясе.

— Сними.

— Что? — Герберт испуганно поднял взгляд.

— Перчатки, — четко выговорил Финеас, и на какую-то долю секунды его губы тронула легкая улыбка. — Сними, иначе провозишься до конца бала.

Герберт судорожно сглотнул и стащил лайковые перчатки, почти ставшие ему второй кожей. Стало значительно легче, однако теперь к общему смущению добавились и тактильные ощущения. Пальцы слегка покалывало, когда они скользили по бархатистой ткани мантии, отмечая каждый шов, а вместе с тем и твердость живого тела.

Наконец-то все было готово, и Герберт бросился подбирать сваленную на пол одежду, когда Финеас произнес:

— Ты ничего не забыл?

— Милорд? — Герберт несмело оглянулся. Блэк небрежно поигрывал черной шелковой лентой, которую полагалось подвязать под высоким воротником.

— Похоже, тебя действительно прокляли, раз ты такой рассеянный.

— Простите меня, сэр, — чувствуя себя до ужаса неуютно, Герберт приблизился к Блэку. — Я все сделаю.

Миг спустя шелковая ткань обогнула воротник, ловкие пальцы принялись формировать узел. Герберт с досадой закусил губу и приподнялся на цыпочки: повязывать галстук с такой разницей в росте было сложно.

— Мерлин, ты ведь можешь просто попросить меня наклониться, — вздохнул Финеас. В следующий миг узел был затянут.

— Что ж, недурно, — Блэк критично осмотрел себя в зеркале, а потом покосился на Герберта.

— Не забывай мой приказ, сквиб. Ни с кем не говорить.

— Хорошо, — еле слышно пробормотал Герберт, ощущая себя соляным столбом. Финеас вновь бросил на него настороженный взгляд, а после вышел из комнаты.

Громко клацнул замок, и только тогда Герберт позволил себе выдохнуть. Лоб и щеки горели, словно в лихорадке, а на коже все еще остался след от чужого дыхания. Теплого. Живого. Человеческого.

Мальчик прикрыл глаза, пытаясь унять странную дрожь, но тут раздался громкий хлопок, и Герберт вскрикнул.

— Ох, сэр! Незачем так кричать, — домовик-дворецкий, что встретил их на входе, смерил его осуждающим взглядом. — Занозе казалось, что вы более крепки духом.

— Вас зовут Заноза? — Герберт едва смог унять разбушевавшееся сердце. — Рад знакомству.

— М-да, — Заноса приподнял морщинистые брови. — Давненько со старым Занозой так не здоровались. Вы готовы к банкету? Её светлость ожидает увидеть вас в зале после первых двух танцев.

— Конечно, но мне нужно переодеться, — Герберт совершенно не горел желанием разносить напитки всем этим высокомерным особам. Сейчас единственным его желанием было оказаться на своем чердаке и заснуть, слушая очередную дуэльную историю сэра Макдугласа.

— Ну что ж, — Заноза почти улыбнулся, — давайте взглянем на вашу ливрею.

***

Однообразные вальсовые движения, громкая музыка и шум толпы раздражали. Черная маска закрывала половину лица, что избавляло от необходимости корчить из себя приятного джентльмена. Но тетушку было не провести.

— Мерлин, прекрати так гримасничать, Финеас, — прошипела Мисапиноя, когда он пригласил её на танец.

— Я стараюсь быть в образе, тетя, — парировал Финеас, кружа женщину в неспешном танце.

— Ведь именно так выглядят аристократы-вампиры.

— Что за вздор? — Мисапиноя фыркнула и слегка тряхнула головой. Её платье было оторочено коротким мехом нюхлеров, что придавало ей сходство с черной вдовой. Финеас усмехнулся углом рта. Вряд ли старик Джимбо был в восторге от такого образа супруги.

— Но должна признаться, ты выглядишь эффектно, — Мисапиноя покровительственно похлопала племянника по плечу. — И так считаю не только я. Урсула с тебя глаз не сводит. Почему ты все еще не пригласил её на танец?

— Пытаюсь соблюдать приличия, — вздохнул Финеас.

— Это похвально, — Мисапиноя скептически поджала губы. — Однако ты ведь уже догадался об истинной причине этого бала?

— Конечно, — сухо ответил Блэк. — И когда это будет?

— Сразу же после вашего первого танца, — миссис Блишвик понизила голос. — Так что не заставляй Флинтов ждать.

Уныло взвизгнула скрипка, избавив его от необходимости отвечать. Следуя этикету, Финеас доставил тетю в общество таких же почетных матрон и поспешил ретироваться. Подальше от её проницательного взгляда.

Музыканты вновь затянули какую-то вальсовую мелодию, и группка молоденьких девушек оживились. В самом центре этого цветника благоухала юная Урсула Флинт. Пышное розовое платье придавало ей сходство с молодой розой. Многие называли мисс Флинт прехорошенькой и едва ли не самой завидной невестой во всей Англии. Финеас же находил её внешность весьма заурядной.

Заметив, что он на нее смотрит, Урсула слегка зарделась и опустила взор. Финеас же неслышно вздохнул и отвернулся. Вальс с невестой был неотвратим, но его страшил не сам факт танца, а то, что за ним последует. А значит, без вина не обойтись.

Блэк оглядел зал в поисках подноса с напитками, и тут ему на глаза попался подросток со всклоченными волосами. В черной лакейской ливрее он должен был выглядеть невзрачно, но все вышло наоборот. Финеас хмыкнул и приблизился к слуге.

— Милорд! — зеленые глаза загорелись. — Не желаете вина?

— А зачем бы я еще подошел? — процедил Финеас и взял с подноса сверкающий бокал. — У них только белое?

— Красное подадут чуть ближе к концу вечера, — Герберт незаметно покосился на Финеаса.

Все же в этом наряде он выглядел как настоящий герой готического романа. Аристократическая бледность и общая аура загадочности лишь усиливали впечатление бессмертного создания ночи. Мальчик вздохнул и перевел взгляд на танцующие пары. Все это было замечательно, если не брать во внимание, что настоящие вампиры не были и вполовину так изящны и красивы.

— Как только подадут, — голос Финеаса прозвучал совсем рядом и Герберт вздрогнул, — принеси мне бокал.

— Хорошо, милорд, — Герберт слегка улыбнулся, но тут к ним подошел молодой человек в темно-синей мантии. Черная маска сидела кривовато, так что были видны покрасневшие скулы.

— Вот это да, не знал, что Флинты привечают кого-то вроде тебя! — голос его звучал слишком громко. Герберт слегка вздрогнул, но пьяные злые глаза были направлены вовсе не на него.

— Адриан Мальсибер, полагаю? — тон Финеаса был пренебрежительным. — Не знал, что вас пригласили.

— Здесь мои родители и старший брат, — выплюнул Адриан. Ладонь в белой перчатке схватила бокал. — И к тому же я был претендентом на руку Урсулы.

— Мне это известно, — Блэк поставил опустевший фужер на поднос. — И я бесконечно рад, что это в прошлом.

— Хочешь оскорбить меня?! — лицо Мальсибера покраснело.

— Зачем мне это? — Финеас усмехнулся углом рта. — Я не собираюсь сражаться за внимание Урсулы, поскольку оно и так всецело принадлежит мне. Пожалуй, я бы даже поделился с вами, если вы понимаете о чем я.

Раздался пронзительный звон — хрустальный бокал разлетелся по паркету.

— Подлец! — выпалил Адриан. — Вызываю вас на дуэль!

Герберт в страхе переводил взгляд с одного аристократа на другого. Финеас был спокоен, Мальсибер кипел от ярости.

Стоящие рядом люди удивленно замолкли, с другого конца залы к спорщикам уже спешили лорд Флинт и низенький лысеющий господин.

— Если вам так угодно, — Финеас слегка наклонил голову. — Назовите место и время.

— Адриан! — лысеющий маг выглядел встревоженным. — Как ты себя ведешь?!

— Оставь меня, отец! — вспыхнул Адриан. — Этот подонок оскорбил не только меня, но и леди Урсулу! Я намерен вызвать его на дуэль до смерти!

Герберт заледенел, по залу пробежал взволнованный ропот.

— Я готов предоставить вам сатисфакцию, — равнодушно бросил Финеас. — Только давайте закончим с этим поскорее, незачем тянуть.

— Лорд Мальсибер, думаю это недоразумение можно разрешить как-то иначе, — Флинт попытался сгладить ситуацию. — Финеас, быть может, ваши слова были неверно интерпретированы?

— Не думаю, Ваша светлость, — ответил Блэк. — Я просто отвечал на вопрос сэра Адриана. Если он посчитал мой ответ оскорбительным, то я готов смыть его позор. Его же кровью, разумеется.

— Я тебя убью! — Адриан выхватил палочку. Дамы пронзительно закричали.

— Экспеллиармус! — ровно произнес Финеас, и палочка Мальсибера выскочила из его руки.

— Урсула! Моя девочка! — леди Флинт бросилась к упавшей без чувств дочери. В зале поднялась паника. Домовые эльфы бросились за компрессом и настойкой валерианы.

Джентльмены помогли вывести пышущего яростью Адриана. Финеас же протянул его отцу отобранную палочку.

— Простите великодушно, Финеас, — Мальсибер-старший жалко опустил плечи. — Надеюсь, что инцидент можно считать исчерпанным?

— Я не держу зла на вашего сына, — пожал плечами Финеас. — Но если он захочет поквитаться, я всегда буду готов ответить.

— Мерлин, за что мне такое наказание! — воскликнул лорд Мальсибер и отправился извиняться перед хозяевами дома.

Герберт, все это время исполняющий роль декорации, перевел дух.

— Испугался? — внезапно спросил Блэк и взял с подноса бокал с вином. Сейчас он выглядел даже довольным.

— Нет, — Герберт качнул кудлатой головой. — Но, сэр, что, если он все же захочет вызвать вас на дуэль? Это ведь опасно.

— Опасно? — Финеас негромко рассмеялся. — Что может быть опасного в этом молокососе?

Финеас бросил на слугу насмешливый взгляд, и тот вновь покраснел. Он впервые видел хозяина в таком приподнятом настроении. Однако подоспевшая Мисапиноя не разделяла веселости племянника.

— И чего ты смеешься, гадкий мальчишка? — возмущенно прошептала она, нервно обмахиваясь веером. — Ты ведь специально спровоцировал его на ссору, чтобы оттянуть объявление о помолвке!

— Тетушка, вы как всегда проницательны, — хмыкнул Финеас. — Но даже если так, что вы мне сделаете?

— Ох, будь ты лет на пять младше, — глаза миссис Блишвик опасно потемнели. Однако она так и не закончила фразу, а лишь схватила с подноса бокал с хересом.

— Это и впрямь было глупо, Финеас, — из-за спины Мисапинои показался высокий сухопарый старик. — Молодой Мальсибер учился в Дурмстранге.

— Насколько мне известно, его исключили на втором курсе, — лениво отозвался Финеас. — Но спасибо за предупреждение, дядя Джимбо.

— Мерлин, надеюсь, ты не будешь отвечать на этот глупый вызов? — Мисапиноя раздраженно нахмурилась. — Не повторяй ошибок своего отца, Финеас. Мы и так пережили слишком много горя.

— Не переживайте, тетушка, — Блэк улыбнулся одними губами. — Я не собираюсь умирать.

***

Остаток вечера прошел в напряжении. Мальсиберы уехали, а вместе с ними и половина гостей. Остались в основном молодые люди, которые плавно переместились в одну из гостиных, где затеяли игру во взрыв-карты.

Герберт помог прибрать в зале, но мысли его крутились вокруг вызова на дуэль. Честно говоря, он разделял опасения Мисапинои о том, что Финеас ввяжется в это дело и может пострадать.

Да, Адриан Мальсибер выглядел слабым и незрелым, особенно в сравнении с уверенным и взрослым Финеасом. Однако Герберту он напоминал своего старого неприятеля — Томми. Он тоже был трусом и поэтому не гнушался пакостить исподтишка.

В гостиной еще продолжали играть, поэтому Герберт поспешил в комнату Финеаса: подготовить постель и ванну, поскольку он точно захочет ополоснуться после целого вечера танцев.

Герберт уже закончил взбивать перину, когда дверь комнаты резко распахнулась. Мальчик подскочил на месте, но это оказался всего лишь Финеас.

— Вот ты где, — он смерил слугу странным взглядом. — Кто давал тебе право уходить без разрешения?

— Сэр? — Герберт забеспокоился. Голос Финеаса звучал нетвердо, а всегда бледное лицо слегка раскраснелось. Видимо, он выпил немало. — Простите, я всего лишь хотел…

— Плевать, что ты там хотел, — отрубил Финеас, а после с шумом рухнул на кровать. — Лучше поторопись и раздень меня. Этот наряд просто убивает.

Спустя секунду он закрыл глаза и, кажется, провалился в сон. Герберт нервно сглотнул и замер у постели, не зная с чего начать. Он помогал Альтаиру готовиться ко сну, но чтобы раздевать взрослого мужчину… тем более когда он спит.

Щеки мальчика налились румянцем, но он осторожно протянул руку к манжете и снял запонки. Следом отправились белые перчатки — обязательный атрибут бального костюма. Стягивая лайковую ткань с пальцев Финеаса, Герберт невольно отметил стройность и изящество кистей — столь редких для мужчин.

«Так, хватит думать о всяких глупостях», — велел себе Герберт, поскольку впереди предстояло самое сложное — воротник и шнуровка.

Решив начать с галстука, мальчик осторожно опустился на край постели и, старясь не потревожить спящего Блэка, коснулся пальцами шелковой ленты. В следующий миг раздался предательский скрип. Финеас открыл глаза, а Герберт застыл на месте, ощущая, что сердце колотится где-то в горле.

— Что ты делаешь? — его голос был все так же нетрезв, но в нем начали прорезаться знакомые презрительные нотки.

— Выполняю приказ, — с трудом произнес Герберт, ощущая как язык прилипает к небу. — Вы сказали, чтобы я помог вам раздеться.

— И правда, — тон Блэка немного смягчился. — Но зачем ты полез на постель?

— Потому что вы спали, сэр. Простите мою дерзость, я не должен был… — Герберт с трудом сдерживал дрожь в голосе и хотел было метнуться прочь, когда чужие пальцы сомкнулись вокруг его запястья. Спустя секунду спина мягко спружинила о перину. Сердце бешено колотилось об ребра, но Герберт не мог пошевелиться под изучающим взглядом Финеаса.

— Забавно, — он слегка наклонил голову. В мягком сумраке комнаты его глаза светились словно кусочки фосфора. — Сколько тебе лет?

— Двенадцать, — задушено прошептал Герберт. Он немного слукавил — его день рождения только через десять дней.

— Хм, — Финеас вздохнул. — Выглядишь старше.

— Мне часто это говорят, — отозвался Герберт, но тут взгляд Блэка стал колючим.

— Кто это тебе говорил?

— Многие, — мальчик потупил взгляд. — Когда я работал в цирке, и…

— О, так значит ты был близок с тем поляком? — ядом, которым был наполнен голос Финеаса, можно было отравить весь Флинтшир.

— Вовсе нет, я…

Вторую руку также припечатали к постели, и Герберт задохнулся. Тело пробила нервная дрожь.

— Милорд, прошу вас, не надо, — едва не плача выдохнул Герберт, прекрасно зная, что последует дальше. Запястья онемели, а желудок словно стянули жгутом.

— Но я ведь вампир, — низковатый голос Блэка звучал издевательски. — И я хочу крови.

Кожу на шее защекотало теплым дыханием. Но теперь оно вызывало лишь отвращение. Герберт зажмурился, когда послышался негромкий стук. Финеас повернул голову и чертыхнулся.

— Это сова. Впусти её.

Запястья оказались на свободе, и Герберт молниеносно вскочил с постели, благословляя совиную почту и её создателей. Ноги все еще подкашивались, но он добрался до окна и открыл створку.

Сизый неясыть вытаращил на него круглые желтые глаза и протянул лапку, к которой было привязано письмо. Герберт отцепил послание, когда услышал голос Финеаса:

— Давай сюда.

Жутко нервничая, Герберт приблизился к Блэку — он все еще сидел на кровати. Однако был почти трезв и вместе с тем раздражен. Грубо выхватил у слуги письмо и разорвал пергамент. Темные глаза забегали по строчкам, а после тонкие губы исказила презрительная улыбка.

— Подготовь мой плащ и цилиндр.

— Вас куда-то пригласили, сэр? — Герберт преисполнился самых дурных предчувствий.

— У меня свидание, — саркастично ответил Финеас. — С Адрианом Мальсибером.

========== X. Night duel ==========

Комментарий к X. Night duel

После нескольких секунд полета в водовороте красок и цвета Герберт рухнул на колени. Клетчатая ткань бриджей пропиталась ночной росой.

— Вставай, — послышался холодный голос Финеаса, и Герберт поспешно вскочил на ноги, хотя в голове все еще гудело после портального перемещения.

— Люмос, — тихо произнес Блэк, и кончик палочки засветился.

Герберт опасливо оглянулся. Они оказались в самом центре странного сооружения: исполинские каменные плиты опоясывали поляну, словно частокол. В тусклом свете луны их примитивные силуэты выглядели устрашающе. Однако прежде, чем Герберт успел спросить о назначении этих камней, на другой стороне поляны раздался хлопок, а следом — еще один.

«Держись позади», — эхом пронеслось в голове у Герберта, и он едва сдержался, чтобы не зажать уши.

Тем временем к ним приблизились две фигуры в темных плащах.

— Блэк! — бледное лицо Адриана Мальсибера тускло светилось во мраке. — Я уж думал, что вы струсили.

— Могу сказать о вас тоже самое, — парировал Финеас, лениво поигрывая палочкой. — Вы заставили меня ждать.

— Я пришел вовремя! — огрызнулся Мальсибер и бросил злой взгляд на Герберта. — Зачем вы притащили слугу?

— Он мой секундант, — просто ответил Блэк. — Наша дуэль не официальная, поэтому я не мог обратиться к кому-то из своих знакомых. Тем более, вы вызвали меня в такой спешке.

— Плевать, — буркнул Мальсибер. Его глаза лихорадочно блестели. — Возьмите в секунданты хоть маггла, исход дуэли предрешен.

— Я бы не был так уверен, — хмыкнул Блэк. — А кто ваш секундант?

— Джозеф Нотт, — холодно представился спутник Мальсибера и откинул с лица капюшон. Кислое выражение и землистый цвет лица явно его не красили.

— Средний сын лорда Джерома? Рад знакомству, — Финеас небрежно кивнул. Нотт оставил приветствие без внимания.

— Хватит расшаркиваний! — Мальсибер нервно обвел взглядом поляну. — Пора начинать.

— Дуэль до смерти, — скучающим тоном начал объяснять Нотт. — Разрешена любая магия, кроме Непростительных. Сражение можно прервать, выйдя из каменного круга, тогда победа засчитывается оппоненту. Вопросы?

Дуэлянты молчали. Герберт пытливо переводил взгляд с одного бесстрастного лица на другое — взволнованное и явно испуганное.

— Тогда, начнем по сигналу красных искр.

Финеас слегка поклонился, Адриан коротко кивнул и зашагал к краю поляны. Блэк также взметнул полами мантии и направился в противоположную сторону.

— Возьми, — он снял с головы цилиндр и протянул Герберту. — Чтобы ни одной соринки на нем не было, ясно?

— Да, сэр, — прошептал он, внезапно ощутив сухость во рту. — Но что делать мне?

— Ждать за камнями, — Финеас неспешно подворачивал рукава мантии. — Все закончится быстро.

— Но если…

— Молчать, — темные глаза опасно блеснули. — Будь здесь и не вздумай мешаться под ногами.

В следующий миг сильная ладонь вытолкнула его за пределы круга. Во тьме вспыхнул красноватый всполох, и Финеас вскинул палочку.

— Вивере сепультура! — закричал Адриан, и земля под ногами Блэка разверзлась. Однако он отпрыгнул в сторону, избежав погребения заживо. Палочка рассекла воздух, и Герберт съежился, когда огненный хлыст с треском ударился о невидимый щит Мальсибера.

— Огненная плеть?! И это все, что ты умеешь?! — Адриан расхохотался. — Похоже вас в Хогвартсе совсем ничему не учили! Сектио!

Невидимые когти вспороли воздух в паре миллиметров от плеча Финеаса, но он и бровью не повел, а потом сделал короткий выпад палочкой. Герберт замер в предвкушении, но ничего не произошло. Мальсибер развеселился пуще прежнего.

— Похоже, ты впрямь ни на что негодный колдун! Ангиус Саффокха! — торжествующий Адриан с шумом рухнул на землю, будто бы кто-то поставил ему подножку.

Герберт невольно прыснул, наблюдая за тем, как темный маг вскакивает на ноги, отряхивая мантию от комьев сырой грязи и жухлых листьев. В следующий миг Финеас послал в противника разряд голубой энергии.

Адриан несолидно взвизгнул, но вместо того, чтобы упасть замертво, он лишь покачнулся, а после раздался негромкий хлопок. Герберт поспешно хлопнул себя по губам ладонью, едва сдерживая смех. Напомаженная шевелюра Мальсибера напоминала иголки дикобраза, которого ударило молнией.

— Что за детские фокусы?! — лицо Адриана исказилось от ярости. — Дерись как мужчина, Блэк! Кха!

В следующий миг он рухнул на колени и надсадно захрипел, прижимая ладони к горлу.

— Видимо, в Дурмстранге защитным заклинаниям не учат, — тон Финеаса был скучающим, — настолько, что его учеников можно победить простенькими подножками и обезъязычиванием. Какой позор.

Мальсибера затрясло от гнева, и он взвился на ноги, словно обезумевший зверь.

— Патредине карнис! — хрипло проорал он, Финеас мысленно поставил блок, но тут по коже пробежал холод. Проклятие летело не в него, а за пределы круга, где из-за каменной плиты выглядывал растрепанный подросток в нелепо коротком костюме.

Финеас резко крутанулся на месте, уже успев представить, как тонкая детская кожа слазит с плоти, словно облитая кислотой. Алая вспышка отразилась в ясных глазах, но в следующий миг исчезла без следа. Герберт удивленно моргнул, не понимая, что сталось с проклятьем, однако потом сердце словно сжало стальными тисками.

— Осмортем! — рявкнул Мальсибер, и Финеас покачнулся. Однако в следующий миг палочка со свистом рассекла воздух, и Адриан завопил от боли. Его лицо покрылось ужасными струпьями, а пальцы на руках скрючились так, что он выронил палочку.

— Нет! Хватит! Я сдаюсь! Сдаюсь! — Мальсибер жалко скукожился на земле, пытаясь содрать с лица коросты от невидимых ран.

— Дуэль окончена, — уныло возвестил Нотт. — Победа за Финеасом Блэком.

— Джозеф, помоги мне! — завопил Адриан, и тот стоически вздохнув, приблизился к своему напарнику.

Герберт опасливо покосился на каменные плиты, но все же сделал шаг. Древняя магия пропустила его внутрь круга, и спустя несколько секунд он был уже рядом с Финеасом. Тот бесстрастно взирал на хнычущего Мальсибера и, кажется, был невредим. Только его лицо было чуть бледнее, чем обычно.

— Надеюсь, сегодняшнее действие останется в тайне? — Нотт схватил Адриана за плечо, готовясь отправиться в путь.

— Разумеется, — Блэк вымученно улыбнулся, и Герберт встревожился не на шутку.

— Контрзаклятие…

— Я сам… — Финеас клацнул зубами, — разберусь.

Нотт равнодушно пожал плечами и растворился в ночной тьме, прихватив с собой горе-дуэлянта. Как только они покинули поляну, Финеас глухо застонал и рухнул на колени.

— Милорд! — перепуганный Герберт метнулся на помощь, но тот остановил его взмахом ладони.

— Цилиндр.

— Сэр, вам нужно срочно…

— Цилиндр, живо! — сила приказа обожгла Герберта, словно огнем, и он поспешно протянул Финеасу его головной убор.

— Портус, — слабо прошептал Блэк и коснулся палочкой шляпы. Черный фетр осветился голубоватым светом.

— Держись, — Финеас кивнул на портал. Герберт послушно схватился за поля цилиндра, который уже начал трястись. В ушах привычно засвистело, но он уже не боялся портальной болезни, вглядываясь в мертвенно-бледное лицо своего господина.

***

Спустя несколько мгновений ноги уже коснулись твердого паркета: портал перенес их на площадь Гриммо. Кабинет Финеаса был погружен в непривычную темноту.

— Разожги камин и свечи, — отрывисто велел Блэк, когда Герберт помог ему дойти до дивана.

— Хорошо, — мальчик бросился разводить огонь, то и дело оглядываясь через плечо.

Финеас бессильно откинулся на спинку дивана, а его глаза были плотно закрыты.

Громко чиркнуло огниво, и сухие поленья занялись ярким пламенем. Спустя минуту красноватые язычки вспыхнули и на черных фитилях оплывших свечей, разгоняя плотную темноту кабинета.

— Проклятье, — выдохнул Финеас, и Герберт стремительно обернулся. Его хозяин тщетно пытался снять запонку на манжете правой руки.

— Давайте я, сэр!

Финеас скривился, но позволил слуге заняться рукавом. Герберт осторожно отстегнул бриллиантовую запонку, но потом пальцы, закатывающие манжету, дрогнули.

— Милорд, вам нужен целитель.

— Нет, я и сам справлюсь, — бледное лицо Блэка было покрыто испариной. — Отойди.

Герберт послушно отступил на пару шагов, но его взгляд был прикован к руке Финеаса. Кожа на правом предплечье почернела, словно кожура гнилого фрукта. Кроме всего прочего она пульсировала, будто вот-вот лопнет.

Неловко сжимая палочку в левой руке, Блэк занес её над поврежденной конечностью и пробормотал что-то на латыни. Предплечье осветилось мягким желтым светом. Герберт наблюдал за лечением, словно завороженный, вслушиваясь в замысловатый речитатив контрзаклятий. Наконец, спустя четверть часа Финеас тяжело вздохнул и выронил палочку из ослабевших пальцев.

— Как вы, милорд? — испуганный Герберт приблизился к нему.

— Сносно, — буркнул Финеас. — Жить буду.

Рука действительно стала выглядеть лучше: пугающая пульсация пропала, а цвет кожи из черного превратился просто в иссиня-бледный, словно у покойника.

— Я могу что-нибудь для вас сделать? Принести стакан воды? — робко спросил Герберт, с беспокойством вглядываясь в уставшее лицо Финеаса.

— Вода мне не поможет, — выдохнул он. — Лучше достань набор для зелий.

С этими словами Блэк небрежно указал палочкой на массивный книжный шкаф, который занимал пространство во всю стену. Одна из многочисленных створок распахнулась.

Герберт поспешил выполнить приказ, и спустя минуту на письменном столе оказались маленькая горелка, котел, весы, а также вереница хрустальных бутыльков и деревянных коробочек. Финальным штрихом в этой алхимической композиции стала причудливая конструкция в виде металлической рамки, в которую были заключены несколько песочных часов разного размера.

— Разожги огонь и поставь на него котел, — негромко произнес Финеас, и Герберт удивленно вздрогнул.

— Я, сэр?

— Да, ты, — Блэк досадливо поморщился. — Будешь делать все, что я говорю. Если взорвешь котел, накажу. Все ясно?

— Да, — Герберт, дрожа от волнения и страха, зажег горелку и установил на нее котелок.

— Найди флакон с бузинным дегтем и вылей половину.

Герберт в спешке осмотрел все бутыльки и, обнаружив нужный ярлык, исполнил указание Блэка. Бузинный деготь оказался черным и вязким, словно смола, но, попав в котел, мгновенно стал жидким, наполнив комнату древесным ароматом.

— Дальше щепоть порошка из зубов дракона, — Финеас неотрывно наблюдал за манипуляциями слуги. — Раствори в дегте и доведи до кипения.

Жутко нервничая, Герберт всыпал в котел поблескивающий порошок и слегка перемешал субстанцию специальной длинной ложкой, которая также обнаружилась в шкафу. По прошествии минуты заготовка для зелья посветлела, став серого цвета.

— В одном из флаконов есть настойка лаванды, добавь три унции. Затем помешай по часовой стрелке три полных оборота.

Герберт поспешно откупорил бутылек с нужным ярлыком. Носа тут же коснулся легкий травянистый запах лаванды. Следующим ингредиентом стала слизь флоббер-червя, а после несколько капель эссенции из иерихонской розы. Как только Герберт добавил в котел необходимые пять капель, субстанция зашипела, став мутно-зеленого цвета.

— Неплохо, — вынес вердикт Финеас, когда слуга преподнес ему зелье, налитое в деревянную плошку. Запах от него был премерзкий, но Блэк мужественно принял лекарство.

— Мерлин, какая гадость! — скривился он, всунув Герберту пустую чашку. — Убери со стола. Я отправляюсь спать.

— Слушаюсь, — Герберт послушно поклонился и проводил Финеаса глазами — волшебник был все еще бледен, но на ногах держался уверенно. Как только край его запылившейся мантии скрылся за дверью, Герберт приступил к уборке.

Руки, которые он с таким трудом сумел успокоить, вновь начали дрожать, так что хрустальные флакончики с зельями тонко позвякивали. Подумать только, он смог сварить для Финеаса лекарство! Пусть и под его руководством, но все же. Значит ли это, что зельеваром может стать и тот, кто не владеет магией?

Ободренный такими мыслями, Герберт вылил остатки зелья в пустой флакон — вероятно Финеас еще будет его принимать, вымыл котел и убрал его в шкаф. Однако стоило ему захлопнуть дверцу, как в ушах прозвучал негромкий голос Финеаса.

— Попроси у эльфов настойку бадана и замени в кувшине воду.

«Интересно, почему он не вызовет эльфов к себе?» — подумал Герберт, но поспешил отогнать от себя эти мысли. Отчасти это даже льстило — Финеас начал доверять ему заботу о своем здоровье.

— Крылья докси, ты здесь откуда?! — воскликнула Милли, когда Герберт появился на пороге кухни. — Что с твоей одеждой?

— Герберт? — Тирли, спящий на своем месте, вскинул голову. — Вы вернулись?

— Только Его Светлость, — ответил Герберт. — Простите, что беспокою, но милорд просит настойку бадана.

— Милорд болен? — на лице Милли появилось встревоженное выражение. — У него жар?

— Скорее всего, — уклончиво ответил Герберт, не желая посвящать домовиков в обстоятельства полночной дуэли.

— Вот, держи, — Милли поспешно извлекла из буфета бутылку из темного стекла. — Две мерки настойки на мерку воды. Если жар не спадет, зови.

— Спасибо, Милли, — с чувством произнес Герберт и поспешил наверх, не забыв про кувшин с чистой водой.

— Милорд, можно войти? — спросил он перед дверью в спальню хозяина.

— Да, — последовал короткий ответ.

Комната встретила его привычной прохладой — только что разожженный камин не успел согреть комнату. Финеас уже лежал в постели. Его лицо было все также бледно, но на скулах появился нездоровый румянец. Вокруг темных глаз появился красноватый ободок.

— Принес? — хрипло спросил он, смотря на Герберта воспаленным взглядом.

— Вот, — слуга поспешно наполнил бокал, не забыв добавить жаропонижающую настойку. Легкий аромат бадана мгновенно напомнил ему о детстве: мама давала ему её, когда он простужался.

Финеас взялся за стакан, но тут пальцы его дрогнули, и Герберт едва успел поймать хрустальный сосуд.

— Гоблинова мать, — сдавленно выругался Блэк и бессильно откинулся на подушки. — Оставь рядом с постелью, я приму его позже.

— Но сэр, у вас жар, вы должны выпить лекарство, — возразил Герберт.

— Ты смеешь мне указывать?! — лицо Финеаса исказилось от гнева, но вместо привычного ментального удара, Герберт ощутил лишь легкую щекотку раздражения.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом Герберт наклонился над постелью.

— Ты не слышал, сквиб?! Я сказал…

— Милорд, вам нужно принять лекарство, — твердо заявил Герберт. — Можете наказать меня, но только после того, как жар спадет.

— Нет у меня никакого жара! — выпалил Блэк, но слуга лишь слабо улыбнулся и прислонил прохладные края стакана к его губам. Вязкий привкус бадана обжег язык. Финеас дрожал в лихорадке, перед глазами все плыло, однако тут на его пылающий лоб опустилась прохладная ладонь.

Финеас удивленно раскрыл глаза.

— Я сделаю холодный компресс, — Герберт нахмурился, так что между бровями появилась небольшая складочка. — Постарайтесь заснуть, милорд.

С этими словами мальчик убрал ладонь, и Финеас едва удержался, чтобы не остановить его. Раздались негромкие шаги и привычный скрип двери. Спальня погрузилась в тишину, нарушаемую лишь тихим потрескиванием камина.

— Наглый сквиб, — пробормотал Финеас и провалился в сон.

***

Болезненное забытье, навеянное проклятьем гниения и зельем, было тяжелым и вязким, но развеялось с наступлением утра. Финеас неохотно приоткрыл глаза, щурясь от серого ноябрьского солнца. Во рту было сухо, как в пустыне, а ночная рубашка неприятно липла к телу.

Блэк тяжело вздохнул и приподнял голову. В следующий миг ему на глаза съехало влажное полотенце. Он поморщился и отшвырнул компресс. Раздался звучный шлепок, а потом невнятный стон. Финеас приподнялся на локтях и замер, словно изваяние. У изножья кровати спал его слуга. Непослушные волосы разметались по покрывалу, а тонкие руки были вытянуты вперед. Миловидное веснусчатое лицо дышало спокойствием.

«Глупец, — Финеас нахмурился. — Провел подле меня всю ночь».

Слегка морщась от боли: поврежденная рука все еще не функционировала как надо, он откинул одеяло и поднялся с постели. Колени подрагивали, но Финеас стиснул зубы и сделал осторожный шаг. Пушистый ковер приятно ласкал босые ступни, но все тело пробирала мелкая дрожь, словно Финеас превратился в девяностолетнего старика.

«Драконья залу…» — выругался он про себя, с трудом доковыляв до тумбы, на которой стоял графин с водой. Однако хрусталь показался ему просто неподъемным, так что он направил палочку на бокал и прошептал:

— Агуаменти.

Пальцы слабо сжали граненные стенки стакана, но тут правую руку сдавило спазмом, и Финеас выронил стакан. Раздался пронзительный звон, и Герберт испуганно подскочил.

— М-милорд? — выпалил он, поспешно протирая сонные глаза. — Простите, я заснул всего на мгновение!

«Хм, как же, » — хмыкнул Блэк, возвращая стакану целостность.

— Давайте, я займусь водой, — Герберт, желая загладить вину, бросился к графину. Спустя секунду бокал вновь наполнился водой, и слуга поднес его господину. Финеас фыркнул, но в этот раз руки уже не дрожали.

— Приготовь ванну, — распорядился Блэк, вручив Герберту опустевший стакан.

— Да, сэр, — Герберт поклонился и поспешил скрыться за дверью в ванную комнату.

Негромко щелкнула ручка, и он опустился на холодный мраморный пол, позволяя себе несколько секунд передышки. Ужас, охвативший его в момент пробуждения все еще опутывал сердце ледяными щупальцами. И о чем он только думал, заснув в комнате Финеаса? Да, он несколько раз за ночь менял ему компрессы, но ведь хотел уйти, как только Блэка перестанет лихорадить. А что в итоге? Стыдоба!

Герберт закрыл ладонями лицо и выдохнул, убеждая себя в том, что ничего страшного не случилось. Судя по всему Финеасу сейчас не до наказаний за дерзкие выходки. Он даже забыл о том, как Герберт вчера напоил его лекарством против воли. Или не забыл?

«Так, хватит раскисать, нужно подготовить для господина ванну», — Герберт одернул рубашку и поспешил к позолоченной ванне, расположенной в центре комнаты. Спустя пару минут из медных кранов вовсю хлестала вода, наводняя комнату удушливым паром. Герберт проверил, на месте ли мыло, и уже хотел вытащить из шкафа полотенце, когда дверь отворилась.

— Все готово? — Финеас был одет в свой привычный бархатный халат.

— Д-да, сэр, — выдавил из себя Герберт, заметив, что хозяин взялся за пояс халата.

— Сейчас я достану вам полотенце и…

— Успеется, — оборвал его Блэк. — Лучше помоги мне с халатом.

В ответ на это Герберт судорожно сглотнул и неуверенно приблизился к Финеасу, стараясь не смотреть, как ткань миллиметр за миллиметром сползает с бледной кожи плеч. Спустя мгновение тяжелый бархат накрыл его с головой, а после раздался мерный плеск воды.

Финеас погрузился в горячую ванну и блаженно прикрыл глаза. Он не слишком жаловал жару, однако прошлым вечером заметно продрог, да и с наступлением зимы в особняке становилось все холоднее.

Тут за спиной послышалось неловкое копошение, и Финеас скосил глаза. Мальчишка-сквиб повесил его халат на спинку высокого стула и метнулся к бельевому шкафу. Вид у него был растрепанный: рубашка помялась и торчала из-за пояса штанов, а клетчатый галстук болтался на шее полуразвязанной петлей. Однако сегодня Финеасу даже не хотелось отчитывать его за ненадлежащий вид. Напротив, в таком виде Герберт казался ему более непосредственным и живым, чем когда-либо.

— Ваше полотенце, милорд, — внезапно произнес он, выводя Блэка из задумчивости. Тонкая льняная ткань невесомо легла на сидение стула, а потом мальчишка поспешно отвернулся.

«Он смущается меня?» — эта мысль позабавила Финеаса, и он решил подразнить слугу еще сильнее.

— Помоги мне со спиной, — приказал он, следя за реакцией Герберта. — Только осторожнее с мочалкой, она жесткая.

В ответ на это Герберт покраснел, взял в руки пеньковую мочалку и слегка прикоснулся к бледной коже Блэка. Это было в разы более стыдно, чем помогать ему с одеждой. Ведь там его тело скрывалось под тонким слоем хлопка, теперь же Герберт мог рассмотреть его во всех подробностях и в очередной раз убедиться, что Финеас не такой уж худощавый. Сильная шея и ровный изгиб спины говорили о том, что Блэк с рождения учился правильной осанке и танцам. И, скорее всего, не забывал о спорте.

— Нет нужды быть настолько аккуратным, — саркастически хмыкнул Финеас, и Герберт встрепенулся.

— Простите, сэр, я просто…

— Достаточно, — Финеас забрал у него мочалку. — Вероятно, тебе было неудобно спать в изножье кровати.

— Нет, все в порядке, милорд, — ответил Герберт, застыв словно изваяние.

— Правда? — Блэк усмехнулся. — Тогда может будешь спать там постоянно?

— Мне очень жаль, сэр, — Герберт сосредоточенно изучал узорчатую плитку ванной комнаты. — Больше этого не повторится.

— Надеюсь на это, — Финеас вздохнул. — Подай полотенце.

— Да, сэр, — Герберт метнулся к стулу, но, как только обернулся к ванне, тут же отвел взгляд, надеясь, что не слишком покраснел.

На самом деле он не мог понять, в чем причина такого смущения. Ему приходилось помогать Альтаиру во время водных процедур, и пусть он отчаянно прятался в облаках пены, Герберт видел его хрупкую фигуру во всех подробностях. Так почему же его так смущает вид обнаженного Финеаса?

«Странный мальчишка, — подумал про себя Блэк, обернув полотенце вокруг бедер. — То упрямится, а то ведет себя словно девица на выданье. Это так…мило?»

Последнее слово вызвало у него сардоническую улыбку. Его часто использовала младшаясестра Айла, причем по отношению ко всему на свете. Рисунок единорога? Мило. Морозный узор на стекле, напоминающий гриву кельпи? Мило. Агукающий и пускающий слюни Альтаир? Вдвойне мило. Сам же Финеас предпочитал не давать вещам такую характеристику. Во всяком случае до недавнего времени.

— Прибери здесь, а потом подай мне чай, — распорядился Финеас, и Герберт тут же встрепенулся, словно щенок шишуги, которому швырнули игрушку.

— Хорошо.

Герберт принялся убирать, а Финеас вернулся в комнату, натянул на себя свежую сорочку и опустился на кровать, где услужливые эльфы уже поменяли белье. После ванной ему стало лучше и даже появился аппетит. Однако только он хотел поторопить Герберта, как из воздуха появился Тирли.

— Милорд, — он поклонился так, что его рыльцеобразный нос уткнулся в ковер, — к вам посетитель.

— Кого там еще импы принесли? — фыркнул Блэк, совершенно не горя желанием видеть кого-либо.

— Леди Блишвик, сэр, в гостиной.

— Мерлин, только этого не хватало, — Финеас много бы отдал, лишь бы не слушать очередную мораль от тетушки. — Ладно, подайте ей чай, я спущусь через пару минут.

Домовик вновь поклонился и растаял в воздухе в тот самый миг, когда в комнату вошел Герберт. Несколько секунд Финеас смотрел на его покрытое веснушками лицо, а потом тонкие губы скривились в улыбке.

— Принеси из ванной зеркало для бритья.

***

Мисапиноя Блэк-Блишвик не успела даже прикоснуться к своей фарфоровой чашке, когда на лестнице зазвучали шаги. Она царственно повернула голову, собираясь встретить своего племянника самым осуждающим из всех своих взглядов, однако стоило ей увидеть его лицо, как она подскочила на ноги.

— Великая Моргана, что с тобой приключилось, мой мальчик?

— Странно тетя Миса, мне казалось, вы знакомы с симптомами драконьей оспы, — Финеас нервно дернул углом рта. Его лицо было покрыто болезненной зелено-фиолетовой сыпью.

— Мерлин, но ты ведь переболел ею в детстве, — Мисапиноя всплеснула руками. — В семь лет, заразился от…

Миссис Блишвик замялась, не желая упоминать Айлу.

— В общем вы все тогда ходили словно троллята, — она демонстративно раскрыла свой веер. — Разве ею болеют во второй раз?

— Должно быть да, — хмыкнул Финеас. — Я почувствовал себя неважно после бала, а когда увидел первые отметины, тут же вернулся в поместье. Не хотел подвергать гостей риску заражения.

— Это, конечно, очень благородно с твоей стороны, — Мисапиноя пригубила из своей чайной чашки, — но мог бы и сообщить, мы все так перепугались, когда ты не вышел к завтраку.

— Простите тетя, но я всю ночь провел в лихорадке, — Финеас скорчил страдающую гримасу. — Слуга не даст соврать.

Герберт, который все это время стоял под дверью вздрогнул и прижался ухом к замочной скважине. Он понимал, что подслушивать нехорошо, но ничего не мог с собой поделать.

— Хм, а ты, похоже, привязан к этому мальчишке, — она скривила губы в презрительной усмешке. — Вот только не так давно я говорила с Элладорой, и она раскрыла мне кое-какую тайну. Правда, что этот твой слуга — сквиб?

Герберт вздрогнул и прикрыл глаза, мысленно готовясь к очередной серии порицания. Но стоило ему услышать негромкий ответ Финеаса, как сердце забилось чаще.

— И что с того? — Блэк опустился в кресло. — Думаешь, он украдет у меня магию?

— Сколько я себя помню, — Мисапиноя поджала губы, — в этом доме не держали животных. Так почему тебе показалось забавным подобрать с улицы этого чумазого поросенка? Если тебе нужен был слуга, почему было не взять домовика?

— Значит об этом Элла тебе не поведала? — ядовито произнес Финеас.

— О чем именно?

— Что это она убила старушку Энн, — Финеас отпил из своей чашки.

— Глупости, — фыркнула Мисапиноя. — У Эллы, конечно, не самый покладистый характер, но…

— Причем не просто убила, а обезглавила, — холодно продолжил Блэк, а Герберт поспешно зажал ладонью рот. О чем-то таком он и сам догадывался. Но одно дело — думать, а другое…

— По её словам, Энн была уже очень стара и потому не могла выполнять свою работу, однако это не повод убивать её и прибивать голову на лестнице, — голос Финеаса звучал устало. — Но дело даже не в этом. Каким-то образом бесхозные эльфы прознали о причудах нашей дорогой Эллы, и никто не захотел заключать со мною контракт. Что мне еще оставалось делать, тетя?

— Что угодно, но не брать в дом чистокровного семейства это отродье, — Мисапиноя понизила голос. — Представляешь, какой скандал будет, если кто-то прознает? Хуже только, если бы кто-то из наших родственников был таким.

— И что ты предлагаешь?

Герберт зажмурился, полностью обратившись в слух.

— Самое очевидное, — Мисапиноя отставила опустевшую чашку, — вышвырни его вон и найди эльфа. Так всем будет…

— Нет, не будет, — перебил её Финеас, Герберт никогда не слышал, чтобы он говорил с такой злобой. — Тетя, знаешь, благодаря кому я сегодня смог спуститься вниз, а не мечусь по кровати в лихорадке? Этот мальчишка, да будь он хоть трижды сквиб, умнее и расторопнее сотни эльфов. Думаешь, домовик остался бы бодрствовать у моей постели, менять компрессы и давать мне настройку бадана?

— Конечно, достаточно лишь приказать.

— В том-то и дело, тетушка, — судя по голосу Финеас улыбнулся. — Без приказа. Вам это о чем-нибудь говорит?

В гостиной наступила тишина, но Герберт и так знал, что на бесстрастном лице Мисапинои появилось уязвленное выражение. Зашуршали юбки — дама поднялась на ноги.

— Что ж, мне все понятно, Финеас, — холодно произнесла она. — Я всегда знала, что излишнее общение с молодым Малфоем плохо скажется на твоем характере. Но не забывай, милый племянник, какие бы страсти тебя не одолевали, долг перед семьей превыше всего. Флинты не будут ждать вечно.

— Я понял вас, тетя, — отозвался Финеас, а после Мисапиноя молча вышла в прихожую, а Герберт отнял ладони от губ и обхватил себя за плечи, стараясь унять лихорадочную дрожь.

Тут в голове словно бы звякнул колокольчик, и он хотел было броситься в гостиную, но выждал минуту. Ему совсем не хотелось давать Финеасу повод уличить его в подслушивании.

— Вы звали меня, милорд?

— Да, — Финеас сидел в кресле, его лицо уже полностью очистилось от зеленой сыпи.

— Похоже, нам удалось убить сразу двух джарви одним заклятьем. Тетя Миса поверила в мое повторное заболевание драконьей оспой и теперь не появится до самого Рождества. Равно как и остальные надоедливые гости.

— Рад за вас, сэр, — ответил Герберт, прекрасно понимая, что отвадить Мисапиною удалось вовсе не маскировкой под больного оспой. Кажется, миссис Блишвик была разочарована в Финеасе, но вот почему?

— Да, спасибо твоим оспинкам, — Блэк усмехнулся, и Герберт стремительно покраснел. Он уже устал повторять, что это веснушки!

— Вам что-нибудь нужно? — спросил Герберт, желая сгладить неловкость.

— Да, — Финеас вновь улыбнулся, но теперь уже без сарказма. — Принеси еще чая и поторопи домовиков с обедом. Кто же знал, что симулировать так утомительно.

— Хорошо, сэр, — произнес Герберт и поклонился, надеясь, что это скроет его горящее от смущения лицо.

========== XI. Out of the frying pan into the fire ==========

Комментарий к XI. Out of the frying pan into the fire

Декабрь в Лондоне выдался, на удивление, снежным. Подметальщики улиц сбились с ног, расчищая дороги для экипажей. Однако их лопаты и метлы были бесполезны на крыше вокзала Кингс-Кросс: его высокие стеклянные своды так и остались запорошены плотным слоем снега.

«Вот ведь оказия, — с тоской подумал смотритель вокзала, плотнее кутаясь в полинявшее пальто. — Дежурить в Рождество! И какой недоумок решил, что…»

В следующий миг все его недовольство как ветром сдуло. Впрочем, как и все остальные мысли, потому что из ничем не примечательной стены между платформами 1 и 2 появилась невысокая фигурка в цилиндре. С виду это был щуплый мальчишка, однако одет весьма добротно: в черный подбитый мехом плащ и расшитые серебром перчатки. Высокая шляпа украшена темно-зеленой шелковой лентой.

Смотритель удивленно моргнул, а потом потер глаза, решительно не понимая, откуда здесь взяться ребенку в дорогой одежде. Может быть, он отстал от родителей или гувернера? Однако в последние полчаса к станции не подошел ни один поезд — на часах было уже пять вечера.

Служащий уже хотел подойти к мальчику, но тут его ждало новое потрясение: из кирпичной стены, как из тумана, вынырнул еще один подросток. Он был одет гораздо скромнее и, помимо всего прочего, тащил за собой тяжелый чемодан, украшенный позолоченными заклепками.

— Юный господин, вам не следует выходить так бездумно! — Герберт огляделся по сторонам и мгновенно заметил смотрителя, который продолжал изумленно взирать на удивительную парочку.

— Не указывай мне, что делать! — капризно ответил Альтаир, но стоило ему увидеть маггла, как взгляд его потемнел.

Он сунул руку в карман плаща, но слуга резко схватил его за плечо.

— Господин, не нужно.

— Как ты смеешь?! — бледное аристократическое лицо слегка покраснело. — Убери руки, ты…

— Идемте, нас ждет кэб, — негромко, но твердо произнес Герберт, и тут смотритель наконец-то решил вмешаться.

— Что вы тут делаете, джентльмены? — он попытался напустить на себя грозный вид, однако мальчишки никак не отреагировали. Юный Блэк высокомерно вздернул подбородок и отвернулся, оставив слуге решать сложившуюся проблему. Герберт же стоически вздохнул и сделал шаг вперед.

— Простите, сэр. Мой юный господин вернулся из школы на Рождественские праздники, и мне было поручено сопроводить его до дома. Однако он впервые на вокзале и немного заплутал. Не подскажите, где здесь выход на улицу?

— Вам туда, — смотритель смерил подростка внимательным взглядом. — Но что насчет того, что вы появились прямиком из колонны? Это что, какой-то трюк?

— Трюк, сэр? — Герберт удивленно вскинул брови. — Вы, должно быть, ошиблись, мой господин и я все это время были за колонной и…

— Нет уж, молодой человек, — смотритель упрямо поджал губы. — Вы появились прямо из стены, словно призрак или еще, черт знает, что! Потрудитесь объясниться или я…

Внезапно стоящий за спиной Герберта Альтаир вскинул руку и пробормотал что-то на латыни. Смотритель отшатнулся, а потом его глаза стали размером с чайные блюдца. Снег, все это время плотно укрывавший стеклянный купол вокзала, таял, словно под лучами летнего солнца. Белоснежный покров отяжелел и скатывался вниз целыми пластами.

— Это что же…что же такое? — выдавил из себя смотритель, но когда он обернулся, юный аристократ и его слуга пропали, словно испарились в воздухе.

***

— Это было очень глупо, сэр! — Герберт бросил на Альтаира осуждающий взгляд. — Что если у вас будут проблемы?

— Вообще-то я спас нас от этого зануды, — хмыкнул Альтаир, ежась от холода в углу кэба, — пока ты лебезил перед ним, словно флоббер-червь на разделочной доске.

— Мне бы не пришлось этого делать, не выйдите вы на платформу первым, — Герберт чуть заметно поджал губы: Альтаир скрипнул зубами. После четырех месяцев разлуки слуга, как будто бы, стал еще более дерзким, чем раньше.

— Придержи язык, — холодно приказал Альтаир, — пока я не заставил тебя это сделать.

Герберт вздохнул и уставился в окно, делая вид, что его очень интересуют улицы Лондона, украшенные рождественскими огнями. За время отсутствия Альтаира, он и забыл, каким тот может быть капризным. Отправляясь сегодня на платформу, Герберт надеялся, что юный господин встретит его по-доброму. Однако учеба в Хогвартсе лишь ожесточила Альтаира, сделав его еще более горделивым, чем раньше.

— Площадь Гриммо! — раздался зычный голос, выводя Герберта из раздумий. Он быстро открыл двери и бросился к подножке, чтобы расплатится за поездку.

— Двадцать пенсов, — кэбмен спустил на снег тяжелый чемодан.

— Благодарю вас, сэр, — Герберт отсчитал нужную сумму. — Счастливого вам Рождества!

— Ага, — кэбмен усмехнулся углом рта, а потом ткнул за спину Герберта, — и смотрите под ноги, везде лед.

В этот самый миг позади раздался короткий испуганный возглас. Герберт резко обернулся, но было уже поздно: Альтаир растянулся на мостовой, подскользнувшись на обледенелых камнях.

— Господин! — Герберт кинулся поднимать юного Блэка, но тот вскочил сам, гневно сверкая глазами.

— Пошел прочь! — рявкнул он и зашагал к заброшенному дому под номером 12.

— Счастливого Рождества, парень! — кэбмен рассмеялся и хлестнул лошадь поводьями.

Герберт покраснел и, подхватив чемодан, заковылял к скрытому чарами дому.

— Тирли поможет! — услужливый эльф поспешил на выручку, как только слуга переступил порог прихожей.

— Спасибо, — пропыхтел Герберт, ощущая, как по спине скатываются липкие ручейки пота. Оставив багаж на домовика, он стрелой метнулся наверх: до прихода гостей оставалось всего нечего.

— А, сэр Герберт! Счастливого Рождества! — портрет ирландского фехтовальщика отсалютовал ему шпагой.

— И вам, сэр МакДуглас! — крикнул Герберт, скрывшись за ширмой для переодевания. Там его ждала новенькая ливрея, приготовленная специально для Рождественского приема. Этот и еще несколько нарядов ему сшили в одном из ателье Косого переулка.

После инцидента с Мальсибером Финеас значительно расширил круг его — Герберта — обязанностей. Теперь, помимо сортировки почты, он заботился о гардеробе Блэка, приносил ему завтрак и подавал пятичасовой чай. И даже иногда исполнял поручения в Лондоне: забрать какой-нибудь товар или заказать одежду у портных. Последнее, к слову, было каким-то странным. Герберт сдал ту самую карнавальную мантию — Финеас сказал, что больше не наденет её даже под Империусом.

Вместе с тем слуга передал модистке письмо, в котором Блэк просил сшить несколько новых ливрей, в том числе и парадную. Для себя же Финеас заказал небольшой узкий галстук из темно-зеленого шелка. Он не подходил ни к одному из его нарядов, так что Герберту оставалось только гадать, зачем Блэк заказал себе такой скромный аксессуар.

Часы внизу пробили шесть вечера, Герберт встрепенулся. Через час начнут собираться первые гости, и ему нужно быть в гостиной. А до этого времени позаботиться о наряде Альтаира: после выхода в свет его присутствие на всех званых вечерах семьи Блэк было обязательным.

— Вы прислуживаете на Рождественском обеде, друг мой? — поинтересовался МакДуглас.

— Нет, хозяева устраивают лишь званый вечер, — Герберт нервно расправил полы ливреи. — На обед они приглашены к Флинтам.

— О, ясно, — ирландец важно кивнул. — Но все же будьте осторожны: чистокровное общество может быть невыносимым.

«Не то слово, » — хмыкнул про себя Герберт и поспешил спуститься вниз. К его удивлению, дом совсем не был украшен к празднику. Ни венков, ни гирлянд, ни даже веток омелы — родовое поместье Блэков словно застыло в одном времени, не желая меняться ни под каким видом.

Герберт приблизился к двери с потемневшей от времени табличкой, но тут из комнаты послышался громкий звон битого стекла и яростный крик Альтаира. Преисполнившись самыми дурными предчувствиями, Герберт повернул ручку и переступил порог.

— Я не буду пить эту жалкую пародию на чай, никчемная домовиха! — высокий голос Альтаира срывался на фальцет. — Немедленно убери это и принеси мне пудинг!

— Но юный мастер, — Милли дрожала от пяток до кончиков заостренных ушей, — десерт будет готов только через пару часов. Вам нужно подкрепиться перед…

— Мне все равно! Неси мне пудинг, это приказ! — Альтаир схватил с подноса чайную ложку и швырнул ею в эльфийку.

Милли сжалась в комочек, но тут между ней и господином бросился Геребрт. Серебряный прибор пребольно угодил ему в подбородок, а после гулко ударился о ковер. В комнате повисла гробовая тишина.

— Милли, иди вниз, — негромко произнес Герберт. Нижняя губа горела огнем, но он стоически терпел. Домовиха тоненько всхлипнула и растаяла в воздухе.

— Кто давал тебе право распоряжаться моими слугами?! — взвился Альтаир.

— Если вы хотите кого-то наказать, то наказывайте меня, — все тем же ровным тоном отозвался Герберт, — а домовиков оставьте в покое.

— Замолчи! — юный Блэк дрожал от негодования, и Герберт поморщился: в районе солнечного сплетения разгорался привычный огонёк боли. Похоже, за первый семестр в Хогвартсе Альтаир кое-чему научился.

— На колени!

Герберт дернулся, все сердцем ненавидя собственное тело. Колени коснулись мягкого ворса, а голова сама собой склонилась в унизительном поклоне.

— Кажется, тебе здесь хорошо, — в голосе Альтаира звучало ликование. — А я ведь думал, что ты будешь на стенку лезть от четырех месяцев в компании моих дражайших кузенов.

«Лорд Финеас доверяет мне, » — хотелось сказать Герберту, но он не мог произнести ни звука.

— Но у тебя еще хватало наглости писать мне, — тощие коленки юного Блэка выделялись на фоне черных бриджей. — По-твоему, мы приятели?

В следующий миг Герберт коротко вздохнул и зажмурился: Альтаир наступил ему на затылок, вынуждая опуститься носом в длинный ворс ковра.

— Я — твой хозяин, а ты всего лишь бесправный раб, — презрительно выплюнул Альтаир. — И даже не смей думать как-то иначе! Понял?!

Вместо ответа Герберт лишь чуть заметно дернулся, ощущая, как в глазах закипают обидные слезы. Он ведь хотел, как лучше!

— Хорошо, — Альтаир довольно оскалился. — В таком случае слушай мой приказ: вылижи мне ноги!

Герберт изумленно вздохнул, ощущая резкий протест, однако руки уже обхватили хрупкую мальчишескую стопу.

«Нет! Нет! Нет!» — билось в сознании, словно бабочка попавшая в банку.

Альтаир шумно вздохнул, когда чужие пальцы ловко расстегнули крепления для чулков, а потом не спеша стащили вниз, обнажая бледную кожу, мгновенно покрывшуюся странными мурашками. Когда чужое дыхание коснулось стопы, юный Блэк нервно закусил губу, ощущая, как сердце забилось чаще. Однако в следующий миг слуга резко отстранился.

— Простите, меня зовет милорд Финеас, — бесцветным тоном произнес он и направился к двери.

— Стой! — вскричал Альтаир, лихорадочно нащупывая палочку в кармане мантии. — Это приказ!

— Ваше слово не сработает, пока я не выполню поручение Его Светлости. Полагаю, на прием вы не спуститесь?

— Это еще почему?

— Вряд ли гости оценят ваш внешний вид, — Герберт бросил на него равнодушный взгляд.

Альтаир подобрался, прикрывая голые коленки, но потом горделиво вздернул подбородок и отвернулся. Звонко клацнул замок, и Альтаир рухнул в кресло возле камина, борясь с желанием разгромить все, что его окружает.

***

— Что с лицом? — поинтересовался Финеас, когда Герберт предстал перед ним в гостиной.

— Молодой господин швырнул в меня ложкой, — честно ответил Герберт. — Это пустяк.

Внезапно Финеас сделал шаг, и Герберт почти попятился. Длинные пальцы стиснули подбородок, вынуждая поднять голову.

— Опухло, — констатировал факт Финеас, оглядев покрасневшую губу. — Приведи себя в порядок, гости вот-вот прибудут.

— Х-хорошо, — выдохнул Герберт, ощущая как тело, словно, окунули в теплую ванну.

Все то время, пока он спускался на кухню и Милли хлопотала над его лицом, в животе словно порхали взбесившиеся пикси. Мысли об унизительном приказе Альтаира полностью вытеснились невероятным чувством от прикосновения Финеаса.

— Мерлин, лицо-то как горит! — всплеснула руками домовиха, закончив обрабатывать его губу экстрактом бадьяна. — У тебя жар?

— Н-нет, все хорошо, — выпалил Герберт. — Спасибо Милли! Мне пора!

Звонко стуча ботинками по ступенькам, он взбежал на второй этаж, в гостиную, где уже ждал сервированный закусками стол и подносы с напитками. Около окна точеной статуей замер Финеас, неотрывно глядя в темное стекло.

Вдруг в камине вспыхнуло зеленое пламя, и Герберт поспешно схватил поднос с бокалами, наполненными хересом. Спустя несколько секунд через каминную решетку переступил первый гость — лысеющий волшебник с густыми длинными усами.

— Лорд Сельвин, — Финеас учтиво кивнул. — Благодарю за то, что почтили дом Блэков своим присутствием.

— Добрый вечер, лорд Блэк, — пробормотал Сельвин и, бросив на Герберта подозрительный взгляд, направился к дивану.

Следующими гостями были Алистер Нотт и его кузен Ксандр, потом к ним присоединились главы семей Гойлов и Крэббов. Герберт встречал их учтивым молчанием: от него не укрылось, что все гости этого вечера были исключительно мужчинами.

С прибытием Жюльена Лестрейнджа в гостиную вплыла Элладора. Жюльен был красив, как и большинство чистокровных, однако вызывал странное отторжение. Скорее всего, виной была любезно-лживая улыбка и масляный взгляд. Однако Элла будто бы ничего не замечала.

Герберт украдкой провожал эту парочку глазами, когда в камине вновь вспыхнул огонь.

— Добрый вечер, Герберт, — манерный голос Малфоя пустил по коже неприятную дрожь, но Герберт сохранил лицо, предложив Онису выпить.

— С огромным удовольствием, — он рассмеялся и взял сверкающий бокал. — Вижу, у тебя новая ливрея. Очень тебе идет.

— Благодарю, — выдавил Герберт, проглотив вязкий ком в горле. — Прошу вас, проходите в столовую, ужин вот-вот…

— Ты что это? — Онис хитро прищурил свои светлые, почти что бесцветные глаза. — Прогоняешь меня?

— Вовсе нет, сэр, просто…

— Я не хочу идти в столовую, — перебил Малфой и вернул опустевший бокал на поднос. — Составишь мне компанию? Сомневаюсь, что еще кто-то…

В этот миг за его спиной послышался пронзительный свист. Из пламени вышла сухопарая фигура в богатой расшитой мантии. Герберт подумал было, что это мистер Блишвик — муж Мисапинои, однако в следующий миг его сердце пропустило удар. В гостиной дома Блэков появился его отец.

— О, мистер Бёрк, давно не виделись! — Онис протянул гостю руку. — Как здоровье вашей супруги?

— Слава Мерлину, ей лучше, — Уинстон Бёрк коротко пожал ладонь Малфоя, чуть заметно морщась от винного запаха. — Но раз уж лорд Блэк устраивает вечер только для членов клуба, пришлось оставить её дома.

— Да уж, сегодняшняя встреча точно не для женских ушей, — Онис развел руками. — Не хотите освежиться? Вино у Блэков всегда выше всяких похвал и…

Светлые глаза Малфоя удивленно расширились: мальчик-слуга, что безмолвно стоял рядом минуту назад, испарился, словно трансгрессировал.

Однако не успел он и слова сказать, как из камина появился еще один гость — коротко стриженный юноша в темно-синей мантии.

— Почему так долго? — сварливо поинтересовался Бёрк, и мальчишка опустил глаза.

— Маме стало хуже и…

— Ты заставляешь хозяев ждать, — грубо перебил Уинстон, а потом нехотя обратился к Малфою. — Знакомьтесь, это мой сын Эдвард.

— Наслышан, — Онис хмыкнул, протягивая юноше руку. — Вы ведь учитесь на Рэйвенкло?

— Да, на четвертом курсе, — Эдвард неловко ответил на рукопожатие, но потом его лицо удивленно вытянулось.

— Милорд Финеас приглашает всех к столу, — негромко произнес Герберт, глядя лишь на Ониса.

— Конечно, Герберт, — Малфой усмехнулся, а Эдвард бросил на отца быстрый взгляд. Лицо мистера Бёрка окаменело, но он ничего не сказал, проследовав в столовую вслед за слугой.

Такой оживленной трапезы в доме Блэков не было уже очень давно. Джентльмены, раскрепощенные отсутствием дам, беседовали и смеялись больше обычного. Поминутно звучали тосты и звон серебряных приборов, так что Герберт едва успевал подносить блюда.

К счастью, волшебники были так поглощены уничтожением праздничного ужина, что почти не обращали на него внимания. Особенно в этом преуспели младший и старший Бёрки.

Эдвард не поднимал взгляда от своей тарелки, на вопросы отвечал односложно и ни разу не попросил добавки. Его отец напротив — был неестественно говорлив, то и дело подливая себе вина из граненного кувшина. На Герберта же он смотрел, словно на пустое место, и тот отдал бы все желания мира, лишь бы на этом все и закончилось. Однако он с трудом сдерживал дрожь в руках и пару раз едва не пролил вино мимо бокала.

Наконец-то подали пудинг, после чего мужчины разбрелись по комнатам: курить, играть в вист и обсуждать важные темы. Герберт начал спешно убирать со стола. Потом он сможет подать в гостиную чай и тем самым помешает разговору Финеаса и отца. Если понадобится, он прольет на господина чай, но не позволит ему узнать правду.

С трудом удерживая серебряный поднос, нагруженный фарфоровой посудой, Герберт медленно двинулся прочь. Не отрывая взгляда от шаткой пирамиды тарелок и бокалов, он спустился на первый этаж и уже был около лестницы, когда сбоку мелькнуло что-то белое.

— Хм, это выглядит опасно, — раздался веселый голос Малфоя, и Герберт окаменел.

Посудная башня накренилась, готовая рухнуть в любой момент, однако плавный взмах палочкой вернул ей былую устойчивость.

— Б-благодарю, — выдохнул Герберт, в самом деле ощущая признательность.

— Всегда рад помочь, — Онис криво усмехнулся и вновь взмахнул палочкой. — Давай-ка отправим их вниз?

В следующий миг посуда тонко звякнула и взмыла в воздух, словно стая испуганных уток. Построившись ровными клиньями, тарелки и бокалы устремились вниз по лестнице, а вилки и ножи понеслись следом, словно рой разгневанных шершней.

— Не стоило, сэр, — Герберт неловко опустил плечи, — делать за меня мою работу.

— Вообще-то это была впечатляющая трансфигурация, — с ноткой самодовольства заявил Малфой. — Такому юному магу как ты, она еще не под силу.

— Разумеется, — Герберт не слышно вздохнул и поклонился. — Еще раз спасибо вам, мистер Малфой, но мне пора подавать чай и…

— Постой, — внезапно шеи коснулись ледяные пальцы, и Герберт испугано дернулся.

— Что вы…? — сердце колотилось где-то в горле, но чужая рука продолжала поглаживать его кожу. — М-мистер Малфой…

— Ожидаемая реакция, — Онис прищурился. — Вижу, Финеас не балует тебя лаской.

С этими словами пальцы Малфоя очертили контур уха, и Герберт не выдержал.

— Прекратите! — выпалил он и отстранился. — Прошу вас, — добавил уже более спокойно.

Однако не успел он развернуться, как его больно дернули за волосы.

— Удивительно, — в голосе Малфоя звучала неприкрытая злоба. — Как он еще не вышвырнул тебя с такими-то манерами? Хотя, ему всегда нравились непокорные.

— Все не так, — прошипел Герберт, морщась от боли. — Милорд Финеас ничего не…

— Замолчи, — Онис вновь дернул его за волосы, вынуждая запрокинуть голову назад. — Я не сторонник насилия, но Империусом владею. Если не хочешь стать послушной марионеткой, тогда лучше тебе перестать упрямиться.

Внезапно спина ударилась о твердую панель стены, и Герберт слабо охнул. Глаза застилала пелена боли и слез, но тут совсем рядом раздалось нетерпеливое дыхание Малфоя. Его пальцы сжали подбородок, словно капкан, а потом в нос ударил сладковатый аромат хереса и каких-то духов. Суховатые губы коснулись скулы, и Герберт задрожал.

— Не надо, пожалуйста…

Внезапно мольба подействовала — Онис отпустил его. Но когда Герберт открыл глаза, ему захотелось потерять сознание или ослепнуть: на последней ступеньке главной лестницы стоял его брат. Бледный, как полотно, но на лице у него было написано такое отвращение, словно перед ним материализовался гигантский флоббер-червь или еще что похуже.

— А, юный Эдвард, — произнес Онис деланно беззаботным тоном. — Что привело тебя сюда?

— Отец был прав, — внезапно произнес Эдвард дрожащим от гнева голосом. — Такие, как ты, только для этого и годятся.

— Эд, — собственный голос показался Герберту каким-то далеким, — ты все не так…

Однако Эдвард уже не слушал — резко повернулся на каблуках и бросился в сторону гостиной.

— Странный мальчишка, — пожал плечами Малфой, однако Герберт никак не отреагировал, продолжая пялится в пространство перед собой.

В ушах эхом отдавался голос брата, а в грудь словно натолкали раскаленных углей. Страх и волнение из-за встречи с семьей сменились горьким чувством разочарования и обиды. Он понимал, что отец будет вести себя так, словно у него лишь один сын. Но он и подумать не мог, что Эдвард окажется таким же жестоким и узколобым.

«Подай чай», — прозвучал в голове голос Финеаса, и Герберт хрипло вдохнул — оказывается он не дышал все то время, пока Эдвард был здесь. Однако приказ привел его в чувство. Все уже в прошлом. Он больше не Бёрк. Он Герберт — слуга дома Блэков.

— Простите, сэр, — сухо произнес он, смотря сквозь Малфоя, словно он был стеклянной статуей, — мне пора подавать чай. Пройдите в гостиную.

— Хорошо, — Онис прохладно улыбнулся, — но учти, малыш: третьего отказа я не приму.

***

Остаток вечера прошел без происшествий. Позаботившись о чае для всех желающих, Герберт отнес подносы для Элладоры и Альтаира, но оставил их перед дверью. Видеть юного Блэка ему совершенно не хотелось.

Ближе к полуночи джентльмены начали покидать дом, многих ждали жены, все же Сочельник было принято отмечать в кругу семьи. К счастью, Герберту не нужно было присутствовать при их отъезде. А значит и видеться с Малфоем и Берками. О реакции последних он уже не переживал, а вот Онис вызывал опасения. Как многое он понял из сказанного Эдвардом? Расскажет ли он Финеасу?

Погруженный в этим мысли, Герберт методично убирал гостиную после ухода гостей, когда вновь услышал ментальный приказ Блэка.

«Принеси мне чай перед сном».

Герберт вздрогнул и едва не выронил совок. Его худшие опасения подтверждались.

Убрав с ковра остатки золы, он нарочито медленно вернул метлу в чулан, а потом спустился на кухню.

— Герберт, что-то хотел? — осведомился Тирли, привычно полируя серебряный поднос.

— Милорд хочет чашку чая, — уныло ответил Герберт. — А где Милли?

— Уже ушла отдыхать, — Тирли махнул рукой в сторону котельной, где располагались спальные места домовиков. — Сегодня ей досталось от мастера Альтаира. Что же там случилось?

«Много чего», — подумал про себя Герберт; наскоро собрал для Финеаса ночной перекус и поднялся наверх. С каждым шагом, приближавшим его к комнате господина, сердце бухало в груди словно паровой молот. Как он отреагирует на весть о его, Герберта, происхождении? Удивится? Разозлиться? Или ему будет все равно?

— Милорд, ваш чай, — негромко произнес он, ощущая как дрожит голос. С недавнего времени он обнаружил, что в моменты волнения он мог странно хрипеть, а иногда и вовсе срываться на нелепый фальцет.

— Входи.

Герберт нервно сглотнул и повернул ручку двери. Внутри, как обычно, пахло деревом и кожей, но спустя секунду нос уловил терпкие нотки огневиски. Похоже, Финеас успел распить с приятелями пару бокалов.

— Поставь на стол, — Блэк обнаружился в кресле рядом с камином, облаченный в свой неизменный темно-зеленый халат. Блестящие черные волосы были слегка взъерошены, а взгляд сонным.

— Хорошо, милорд, — Герберт поджал губы, стараясь подавить странное желание улыбнуться, а потом принялся готовить чай.

— Прием прошел, на удивление, гладко, — лениво произнес Финеас. — Никто не устроил скандал и даже не разбил ни одного бокала.

— Это ведь хорошо? — Герберт протянул господину чашку.

— Разумеется, — Финеас усмехнулся. — Все же в мужской компании все становится на порядок легче.

— Пожалуй, — безучастно ответил Герберт, гадая, почему Финеас все еще не спросил про Бёрков.

— Но кое-что меня все же разочаровало.

«Вот оно», — Герберт зажмурился, готовясь упасть на колени и просить прощения.

— Мой кузен снова показывает характер?

— Что? — Герберт удивленно вскинул голову.

— Ты что меня не слушаешь? — сварливо буркнул Финеас. — Почему Альтаир отказался спуститься? Даже нелюдимая Элла соизволила прийти, хоть и сделала это ради Лестрейнджа. Но что с этим несносным мальчишкой?

— Он… — Герберт замялся, не зная как ему ответить, — неважно себя чувствует.

— Как всегда, — раздраженно вздохнул Финеас. — Привык к тому, что наша бабушка оберегала его, словно хрустального, и теперь считает, что мы все должны носиться с ним.

Герберт неопределенно пожал плечами. Он давно понял, что у Альтаира нет никакой болезни, а его слабое тело — всего лишь следствие чрезмерной опеки покойной Мадженты Блэк. Но чтобы перебороть это, нужно было много времени и терпения.

— Ладно, я поговорю с ним завтра, — Финеас устало откинулся на спинку кресла, — а пока вот, открой.

С этими словами он кивнул на столик для писем. Герберт послушно взял небольшую коробочку, перевязанную скромной серебряной ленточкой. Приоткрыл крышку и удивленно моргнул. Внутри оказался тот самый галстук, что себе заказывал Финеас. Темно-зеленый шелк красиво переливался в отсветах камина.

— Надень.

Голос Блэка звучал чуть более властно, чем раньше. Герберт вытащил галстук и растеряно взглянул на Финеаса.

— Вы хотите надеть его под халат, сэр?

— Да нет же, — с нотками раздражения пояснил он, — примерь на себя.

Ничего не понимая, Герберт снял свой черный галстук и осторожно вынул из коробочки шелковую ленту. Внимательный взгляд Финеаса нервировал и заставлял краснеть. В итоге виндзор был завязан лишь с третьего раза, да и то криво.

Ощущая странную робость, Геребрт повернулся к Финеасу, нервно разглаживая ткань.

— Подойди, — Блэк слегка наклонил голову, рассматривая его.

Герберт приблизился, ощущая как деревенеет тело и заходится сердце. Интуиция подсказывала, что сейчас будет и зачем господин позвал его в комнату так поздно. Как назло, в голове всплыли пошлые намеки Малфоя о том, что Финеасу нравятся непокорные. То есть, если он будет сопротивляться, все станет еще хуже?

— Неплохо, — от звука его голоса Герберт дернулся, как от пощечины, — теперь носи его постоянно.

— Д-да, сэр, — еле слышно пролепетал Герберт. — В-вам что-нибудь еще нужно?

— Нет, можешь идти, — Финеас небрежно взмахнул рукой, и Герберт бросился к двери чуть ли не бегом. Однако стоило ему коснуться медной ручки, как Финеас произнес:

«Подожди».

Герберт застыл на месте, словно каменное изваяние, ощущая как во рту становится сухо и горько.

«Такие, как ты, только для этого и годятся!»

Он бесшумно всхлипнул и обернулся. А потом сердце вновь пропустило пару ударов.

— Счастливого Рождества, — Финеас улыбнулся и отсалютовал ему чашкой.

Горло перехватило, и Герберт поспешно зажмурился, ощущая как глаза наполняются слезами. Тело пробила странная дрожь, и он прошептал:

— И вам, милорд, Счастливого Рождества.

========== XII. Glutton for punishment ==========

Комментарий к XII. Glutton for punishment

Февраль в Лондоне выдался необычайно холодным. Работяги, подметальщики и кучера зыбко кутались в сюртуки и плащи, скрывая лица за шарфами и отпуская шляпы до самых глаз. Те же, кому посчастливилось родиться в более состоятельных семьях, оставались дома — поближе к теплому очагу и ароматному пятичасовому чаю.

Именно такое время показывал старинный циферблат, когда Герберт привычно отворил дверь в кабинет Блэка, без труда удерживая серебряный поднос, сервированный на одну персону.

— Уже пять? — осведомился Финеас, когда слуга приблизился к чайному столику рядом с камином.

— Да, сэр, — Герберт аккуратно поставил сервис на зеркальную поверхность. — Сегодня вы опять заработались.

— Ничего не могу поделать, — Блэк устало отодвинул от себя плотный пергаментный свиток. — К концу месяца нужно составить план бюджета на содержание клуба, иначе гоблины из Гринготтса съедят меня живьём. Я и так упустил все сроки из-за этой бессмыслицы.

Герберт чуть заметно улыбнулся, но промолчал, продолжая разливать чай. «Бессмыслицей» Финеас называл свою помолвку с юной Урсулой Флинт. Почти целый год ему удавалось отсрочить неминуемое, но в один декабрьский день в дом пришла миссис Блишвик и безапелляционно заявила: либо Финеас объявляет о помолвке, либо она сосватает его за принцессу русалок из Лох-Несса.

Крыть уже было нечем, и в канун Рождества Финеас Найджелус Блэк и Урсула Мелания Флинт официально объявили о своей помолвке. После этого наступила череда традиционных приёмов и встреч как во Флинтшер-Хаусе, так и на площади Гриммо.

К счастью для Герберта, за полтора года жизни в тени величия Блэков его перестали считать диковинкой и теперь обращали на него не больше внимания, чем на домового эльфа. Единственную опасность представляли отец и брат, однако после прошлогоднего Рождественского приёма они больше не приходили. И это его более чем устраивало. То, что его не устраивало, так это настроение Финеаса.

— Балы, приемы, чаепития… — проворчал он, усаживаясь в кресло у камина, — бумажная работа — просто спасение.

— И все же, не переусердствуйте, — Герберт протянул хозяину чашку с чаем. — Вашей невесте вряд ли понравится, если вы пропустите бал в честь именин её матушки.

— Леди Изиды? — Финеас вздохнул. — Когда он?

— Через две недели, сэр, — Герберт вытащил из-за пазухи маленький блокнот, — а послезавтра день рождения юного господина Альтаира.

— Февраль и его именинники, — Финеас раздражённо скривил губы. — Отправь ему открытку и какой-нибудь подарок на свой выбор, ты знаешь, что ему хочется.

— Уже, милорд, — Герберт слегка улыбнулся. — Вам ещё что-то нужно?

— Да, разбери почту, пока я…

Его следующие слова прервал негромкий хлопок: посередине кабинета появился домовик Тирли.

— Милорд, в гостиной леди Блишвик и…

— Мерлин, только не снова, — простонал Финеас. — Что ей нужно?

— Тирли не знает, сэр, — домовик замялся. — но миледи не одна, с ней юная мисс Флинт.

— Час от часу не легче, — Блэк отодвинул от себя нетронутую чашку. — Приготовь чай на три персоны и подай в гостиную через пять минут. Я сейчас спущусь.

— Как прикажете, — Тирли поклонился и растаял в воздухе.

— Должно быть, хотят переговорить насчёт юбилея миссис Флинт, — Финеас поднялся из-за стола. — Идём, мне нужно сменить костюм.

— Да, сэр, — Герберт поспешил следом за Блэком.

За последний год он настолько привык помогать ему с делами, что теперь без проблем занимался его гардеробом, корреспонденцией и даже был посыльным в банк — невиданная честь для слуги, особенно для сквиба. Это же касалось и досуга. Иногда Блэк устраивал себе шахматные вечера, и, поскольку Элла была не заинтересована в этом, Герберту приходилось быть его оппонентом.

Однако это было чуть ли не самым приятным из всего, что ему поручали. Игра за игрой, вечер за вечером, и вот Финеас, не сдерживаясь в выражениях, рассказывал о делах клуба и жаловался на строгость и дотошность его тётушки. Но после объявления о помолвке Финеас все чаще был занят подготовкой к свадьбе и вновь отдалился.

— Как я выгляжу? — внезапно спросил Блэк, когда Герберт помогал ему с запонками.

— Бесподобно, сэр, — Герберт попытался улыбнуться, но мышцы его лица словно одеревенели. Обычно Финеас не придавал внешности столь большое значение. Во всяком случае, в оценке слуги он уж точно не нуждался. Неужели, это все ради Урсулы?

— Дерзишь? — строго спросил Финеас, и Герберт стушевался.

— Простите, сэр, мне сложно судить, я ведь совсем не разбираюсь в вопросах моды.

— А мне разве нужна экспертная оценка? — Финеас выгнул бровь. — Я спросил твое мнение.

— Ну, тогда… — Герберт окинул Блэка внимательным взглядом и невольно покраснел. Красивый темно-серый фрак сидел на нем как влитой, белоснежная лента и жемчужные запонки матово светились в полутьме спальни.

— Действительно, бесподобно, — произнёс Герберт чуть ниже, чем обычно. Его голос почти перестал ломаться, но временами в нем проскальзывали хрипловатые нотки.

— Что ж, я рад, — Блэк криво усмехнулся и направился к двери. — Разбери письма на моем столе, пока меня не будет.

— Да, сэр, — Герберт опустил голову, стараясь спрятать пылающие щеки. Сердце колотилось так, словно он убегал от табуна взбесившихся гиппогрифов. Он и сам не знал, когда этоначалось, но теперь мог с уверенностью сказать: Финеас привлекал его.

Прислуживая на обедах и приёмах, он невольно слышал разговоры джентльменов не только о своих тайных поклонницах, но и поклонниках. Некоторые были не такими уж тайными. Например, средний сын семьи Розье частенько появлялся в компании приятного молодого человека из обедневшего чистокровного рода. Официально они посещали один клуб, но на деле всем было понятно, какого рода отношения их связывают.

Услышав об этом впервые, Герберт приготовился к осуждающему тону и проклятьям, однако дело ограничилось парой непристойных шуточек. Это и обрадовало и озадачило. Может быть, в обществе чистокровных мужчин такие чувства не кажутся чем-то постыдным?

Хотя какой в этом смысл, если прямо сейчас Финеас сидит в гостиной рядом с Урсулой, держит её за руку, а она не сводит с него влюблённого взгляда? Даже не испытывая к ней нежных чувств, он обязан жениться и завести детей. Разве он будет обращать внимание на грязь под ногами?

Герберт шмыгнул носом и резко вскрыл первое попавшееся письмо — внутри оказалось непривычно формальное приглашение на чай от Ониса Малфоя. Он уже хотел отложить его в сторону, но тут заметил, что в конверте есть ещё одно послание. Герберт вытащил крошечный пергамент и развернул, предполагая, что это какая-то шуточная записка. Однако все оказалось намного хуже.

«Я знаю твой маленький секрет, мальчик-сквиб. Приходи в клуб «Королевский дракон», завтра к 7 часам вечера, иначе Финеас узнает, что пригрел на груди маленькую чистокровную змейку».

С любовью, Онис Малфой

P.S. Нефритовый жезл великолепен.

***

Тонкий звон бьющегося фарфора заставил Финеаса оторвать взгляд от пергамента и недоверчиво нахмуриться. Осколки узорчатой чашки из любимого сервиза леди Мадженты сиротливо лежали на коврике у камина.

— Что это? — холодно спросил Финеас.

— Простите, милорд, я был неосторожен, — глухо пробормотал Герберт и наклонился над осколками. Спустя секунду его левую ладонь обожгло острой болью.

— Какого импа ты творишь?! — в голосе Финеаса звучало бешенство, и Герберт низко опустил голову. — Немедленно убери этот бардак и принеси мне новую чашку.

— Хорошо, сэр, — дрожащими руками Герберт собрал осколки на поднос и вышел из кабинета, держа спину неестественно прямо.

Финеас раздраженно вздохнул и вновь попытался погрузиться в чтение документа, однако перед глазами то и дело вставало болезненно бледное лицо мальчишки. Что с ним в самом деле? Неужели, заболел?

— Ваш чай, сэр, — Герберт вернулся с новым чайным набором. — Простите мне мою оплошность. Я приму любое ваше наказание.

— Похоже, ты и так достаточно наказан, — хмыкнул Блэк, задержав взгляд на повязке, что перевязывала его ладонь. — Глубокий порез?

— Не очень, сэр, — Герберт слабо улыбнулся. — Работе не помешает.

— Нет уж, — Блэк отпил из своей чашки. — Не хочу подвергать опасности фамильный фарфор. Сегодняшний ужин нам подаст Тирли, а ты отправляйся наверх и вылей на себя хоть целый флакон бадьяна. Завтрак должен быть подан во время.

— Благодарю, сэр, — Герберт поклонился, вновь избегая смотреть ему в глаза. — отдых мне не помешает.

— Иди, — Финеас раздраженно взмахнул кистью, выпроваживая слугу.

***

Часы уже пробили без четверти семь, когда Герберт буквально взлетел по ступенькам на чердак. Портрет сэра МакДугласа приветственно отсалютовал ему шпагой:

— Добрый вечер, друг мой! Испачкали костюм?

— Что-то вроде того, — буркнул Герберт и кинулся к ширме, за которой уже висел его повседневный наряд — простой темный костюм и хлопковая рубашка с длинным рукавом. Одеться было делом тридцати секунд, однако, застегнув жилет, Герберт на секунду замер, рассматривая себя в зеркале: блестящие каштановые кудри находились в еще большем беспорядке, чем обычно, а темно-зеленые глаза сверкали лихорадочным блеском.

Герберт протянул перебинтованную руку и нервно пригладил торчащие лохмы, а потом бросился к двери.

— Куда-то уходите? — бросил ему в след фехтовальщик, однако Герберт оставил это без внимания.

Пробираясь по пустынным коридорам поместья, он то и дело прислушивался, силясь уловить знакомый звук шагов. Толкнув тяжелую дверь кабинета, он судорожно сглотнул и, стараясь не смотреть на кресло хозяина, приблизился к камину. Сжав в ладони щепоть летучего пороха, стянутого из общей миски во время уборки в гостиной, Герберт глубоко вздохнул и произнес, стараясь не выдать дрожь в голосе:

«Королевский дракон!»

Огонь жадно лизнул решетку, а потом взвился до самой трубы. Мир вокруг задрожал, и кабинет Финеаса Найджелуса исчез в вихре зеленого пламени.

Спустя тридцать секунд жуткой тряски Герберта вышвырнуло из камина, и он упал на четвереньки. Перед глазами мельтешили черные точки, а желудок болезненно дрожал, грозясь запачкать дорогой персидский ковер.

— Добро пожаловать в клуб «Королевский дракон», — высокий женский голос звучал пискляво, но учтиво. Герберт поднял взгляд, а потом поспешно вскочил на ноги. Красивая длинноволосая девушка в традиционном китайском наряде радушно улыбнулась ему и протянула руку.

— Ваше приглашение?

— Эм… — Герберт сконфужено улыбнулся: ту злополучную записку он оставил в своей записной книжке, решив, что она не важна. — Я прибыл по приглашению лорда Малфоя. Младшего.

— Господина Ониса, — китаянка понятливо кивнула. — Итак, что лучше всего?

— Простите? — Герберт нервно переступил с ноги на ногу. — Я не…

— Тайная фраза, юный господин, — она прохладно улыбнулась. — Я жду. Что лучше всего?

— Н-нефритовый жезл? — Герберт вспомнил постскриптум в записке от Малфоя.

— Прошу, следуйте за мной, — китаянка расплылась в улыбке и суетливо направилась прочь. Герберт вновь ощутил приступ дурноты, но последовал за ней, искренне надеясь, что это скоро закончится.

Убранство клуба поражало своей роскошью: повсюду были алые бархатные занавеси с золотой вышивкой, старинные китайские вазы и картины с изображением драконов. Коридоры же напоминали собой запутанный лабиринт из множества раздвижных дверей и развилок. Поначалу Герберт пытался запоминать дорогу, однако потом сдался. Из-за плотной дымки, висевшей в воздухе, он едва мог видеть силуэт своей провожатой.

— Это здесь, — наконец-то объявила она, указав Герберту на дверь, которая по виду никак не отличалась от десятка тех, что остались позади. Однако он кожей почувствовал присутствие Малфоя.

— Благодарю, — еле слышно произнес Герберт, стремясь оттянуть момент встречи с Онисом.

— Желаю приятно провести время, — пропела китаянка и растаяла в сизой дымке.

Внезапно загородка сама собой отъехала в сторону, и Герберта затянуло внутрь. Плотные клубы дыма окутали его с головой, как будто он оказался на улице в промышленном районе Лондона в самый час пик.

— А, вот и ты, наконец, — манерный голос Малфоя раздался откуда-то сбоку, и Герберт испуганно вздрогнул. — Прошу тебя, Герберт, проходи.

В следующий миг туман стал реже, явив миру Ониса Малфоя в неизменной белой мантии. Он полулежал на диване, облокотившись о ворох подушек, а в тонких пальцах тлела курительная трубка, вырезанная из кости какого-то животного. Скорее всего, магического.

— Присаживайся, — Онис указал мальчику на подушку, лежащую на полу рядом с диваном. — Рад, что ты пришел.

— Вы не оставили мне выбора, — прохладно заметил Герберт, морщась от приторного запаха, витающего вокруг. — Что это за место?

— Клуб, в котором я обычно отдыхаю от тягот жизни аристократа, — Малфой улыбнулся. — И не только я, между прочим. Фин тоже здесь частенько бывает.

Он приложился к своей трубке, блаженно закрыв глаза.

— Я вам не верю, — с вызовом произнес Герберт. — Милорд бы не стал травить себя подобным.

— Травить? — Онис рассмеялся, выпустив изо рта струйку дыма. — Это вовсе не яд, мой юный друг. Кое-кто говорит, что это даже полезно: помогает снять напряжение, очистить мысли. Финеасу это даже нужнее, чем мне, ведь он самый молодой глава рода Блэк за всю историю и вынужден заботиться не только о престиже семьи, но и о браке красотки Эллы, и о судьбе юного Альтаира. Это колоссальное давление, с которым нужно как-то справляться, и этот клуб — не самый плохой выход. Особенно сейчас, когда он примерил на себя роль влюбленного жениха.

— Леди Урсуле это не понравится, — пробормотал Герберт, уязвленный словами Ониса. Ему-то казалось, что он хорошо изучил своего хозяина.

— Леди Урсуле, как и его дражайшей тетушке, ни к чему знать об этом клубе, — Малфой криво усмехнулся. — Хотя старая перечница явно что-то подозревает, но имп с ней. Я ведь позвал тебя сюда вовсе не за тем, чтобы обсуждать Финеаса и его проблемы. Как ты?

— Что вы имеете в виду? — Герберт неловко поерзал на подушке. От удушливого запаха трубки его вновь начало подташнивать, мысли стали вязкими, словно желе.

— Ты в услужении у Блэков уже полтора года, — Онис вновь затянулся. — Еще не надоело терпеть их заскоки?

— Нет, — язык заплетался. — Все в порядке.

— Удивительно, — светлые глаза Ониса блеснули. — Блэки ведь славятся своим жестоким обращением со слугами. На тебе, наверняка, уже живого места нет?

— Все не так, — Герберт прикрыл глаза, надеясь, что так ему станет лучше.

— Милорд Финеас и леди Элладора очень добры ко мне и…

— Мерлин, неужели, ты так жаден до наказаний? — Малфой расхохотался. — У французов для этого даже есть специальное слово. Что это за повязка?

Онис указал трубкой на перебинтованную ладонь Герберта, и тот поспешно спрятал её в рукаве пальто. Он намеренно не обработал её бадьяном, надеясь, что боль станет ему напоминанием о совершаемом предательстве.

— Зачем вы позвали меня сюда? — Герберт бросил на Ониса гневный взгляд. — Откуда вам известен мой секрет?

— Не нужно быть гением, чтобы сопоставить факты, — его тон стал скучающим. — Странное поведение Бёрков на Рождественской вечеринке год назад, пара визитов к несчастной леди Элизабет — и вся правда как на ладони, мой милый Герберт Бёрк.

— Вы были у моей матери? — сердце Герберта болезненно вздрогнуло. — Рассказали ей обо мне?!

— О, я не настолько бессердечен, — Малфой вновь выдохнул в воздух клубы дыма. — Миледи так слаба здоровьем, что весть о твоей настоящей судьбе может свести её в могилу. Мне не хочется брать на себя такую ответственность.

— Милорд… — Герберт сухо всхлипнул, ощущая странную благодарность к этому манерному снобу. — Спасибо, я и подумать не мог, что…

— А вот это обидно, знаешь ли, — Малфой сощурил глаза. — По-твоему, у меня совсем нет чести?

— Нет, я вовсе не это…

— Именно то, Герберт, — Онис скривил губы. — Мужеложец, которому плевать на чистоту крови партнера. Многие и вовсе считают меня извращенцем, ведь подобные тебе в чистокровной среде именуются не иначе, как «свиньи». А это ведь неправильно, испытывать влечение к свинье, не так ли?

— Вы правы, сэр, — Герберт опустил голову, — я — грязное животное, которое не может вызывать таких чувств.

— Но ты их вызываешь, вот в чем парадокс, — Онис отложил трубку. — И не только у меня.

— Что вы… — чужие пальцы больно схватили его за подбородок — в нос ударил приторный аромат курительной смеси. Он попытался отстраниться, но в следующий миг Малфой прижался к его губам, легко раздвинув их языком.

Герберт протестующе замычал, но потом в рту появился сладковатый привкус. Перед глазами замельтешили серебряные мушки, тело стало будто бы ватное, а лицо горело, будто его натерли перцем. Однако самым ужасным было постыдное тянущее чувство внизу живота.

— Прости, что приходится прибегать к подобному, — шепот Малфоя ужом скользнул по коже, — но так тебе будет легче, хотя тебе ведь не впервой?

Герберт невнятно застонал, ощущая, как сердце колотится где-то в горле. Носа коснулся запах дерева, книг и кардамона. Миг спустя кожа на груди покрылась мурашками от холодного прикосновения чужих пальцев, а потом тело резко бросило в жар — бриджи стали как-то неправильно узки.

— Милорд, прошу вас… — задыхаясь от слез, прошептал Герберт. — Не нужно…

— Ну-ну, — холодная ладонь скользнула по щеке, смахивая соленую влагу. — Дыши глубже и все это покажется тебе просто сном.

Услышав, как звякнул ремень, Герберт слабо дернулся. Тело напряглось словно струна. Его мягко потянули за волосы, заставляя поднять голову. Он сморгнул пелену слез, ожидая увидеть ухмыляющегося Ониса, но тут сердце пропустило удар. Темные глаза Финеаса смотрели внимательно и как-то по-доброму.

— М-милорд, — Герберт жарко покраснел, но в следующий миг дыхание перехватило, словно на крутом спуске — Блэк его поцеловал. Прохладные губы коснулись виска, очертили линию скул, а после перешли на шею, чувствуя бешеное биение пульса.

Герберт всхлипнул, не в силах поверить в происходящее, но когда длинные пальцы забрались под ткань бриджей и сжали возбужденный член, тело словно пронзило молнией.

— Хах, — Финеас рассмеялся голосом Ониса: иллюзия растаяла, — как и ожидалось от девственника — кончил от одного прикосновения.

— Хватит, — Герберт попытался оттолкнуть Малфоя, однако спина чувствовала лишь отвратительно гладкую поверхность его мантии. — Отпустите меня!

— Что? — Онис больно дернул его за волосы. — Я предложил тебе расслабиться и ни о чем не думать, но ты не оставил мне выбора. Империо!

Герберт сжал зубы, готовясь противостоять чужой воле, однако ничего не случилось — в голове все еще клубился туман дурмана, но лишь от любовного зелья и запаха опиума.

— Империо! — рявкнул Малфой, ткнув палочкой ему в шею. — Подчиняйся мне! Почему не работает?!

«Магия крови, — промелькнуло в голове у Герберта. — Пока я связан узами с Финеасом, никто другой не может меня подчинить».

— Мерлин, сколько же с тобой возни, — пробормотал Малфой и взмахнул палочкой — невербальное заклятье вжало Герберта в пол, руки стянуло невидимой веревкой. Раздался шорох сбрасываемой одежды, а после к спине прижалась чужая грудь.

— Таких проблемных партнеров у меня еще не было, — прошептал ему на ухо Малфой, — так что я буду груб, ты уж не обессудь.

Пальцы Ониса легли на узкую поясницу. Герберт вздрогнул всем телом и зажмурился, готовясь к уже забытым унижениям и боли, но потом его лица коснулось легкое дуновение ветра. Герберт приподнял голову и ощутил, как кровь застывает в жилах. На пороге комнаты замерла темная фигура Финеаса Найджелуса.

***

— Фин, доброго вечерочка! — Малфой нервно рассмеялся. — Решил присоединиться к нашему веселью?

— Онис, — голос Финеаса был подобен колотому льду, — как это понимать?

— А ты как думаешь? — Онис развел руками. — Твой слуга пришел ко мне в свой законный выходной и попросил показать мир взрослых. Дети в наше время такие любознательные, не так ли?

Герберт, все еще оглушенный появлением Финеаса, стиснул зубы, едва сдерживая ругательства.

— Видимо, веревки и любовное зелье тоже входят в программу твоего урока? — тихо поинтересовался Финеас, пристально разглядывая Герберта, так что тот вновь покраснел.

— А ты не знал? — ладонь Малфоя ощутимо хлопнула по нежной коже ягодицы, и Герберт зажмурился, едва сдерживая слезы. — Твой сквиб самый настоящий мазохист.

— Прекрати, — отрубил Финеас. — Я, кажется, тебя предупреждал, Онис. Тронешь мои вещи — вовек не расплатишься.

— Так дело в деньгах? — Онис хохотнул. — Что же ты сразу не сказал? Сколько стоит этот сквибеныш? Сто? Двести? Вообще я планировал показать его моим друзьям, они тоже могут вложиться и…

— Круцио!

Резкий крик Малфоя ударил по ушам, но Герберт почти не заметил этого, во все глаза смотря на Финеаса: бледное мучнистое лицо и совершенно безумные глаза. Онис перестал корчиться и лишь тяжело дышал, прижимая ладони к груди.

— Не смей больше попадаться мне на глаза, — ледяным тоном промолвил Финеас, а потом коротко кивнул Герберту. — Идем.

Ноги дрожали, сердце выскакивало из груди, но он послушно поднялся на ноги. Миг спустя на плечи легла мягкая шерстяная ткань пледа, сотворенный Финеасом прямо из воздуха. В груди засвербило.

— М-милорд…

— Молчи, — оборвал его Блэк и притянул к себе ту самую курительную трубку. — Держись.

Герберт с отвращением коснулся резной поверхности, вспомнив, с каким наслаждением Онис присасывался к этой гадости. Однако уже через секунду комната осветилась голубоватым светом и портал задрожал. Пространство искривилось, и Герберт просто закрыл глаза, мечтая, чтобы все происходящее и вправду было лишь сном.

Спустя пару секунд его колени ударились о твердый паркет, нос ощутил знакомый запах книг и дерева.

— Вставай, — раздался над ухом холодный приказ Финеаса, — и объяснись.

Герберт закусил губу, чуть не плача от стыда. Дыхание перехватывало, нижняя половина тела горела, будто огнем, конечности сделались ватными.

— М-милорд, — выдохнул Герберт. — Я…простите…

— Ты обманул меня? — раздался легкий скрип: Блэк опустился в кресло рядом с камином, так что слуга оказался у его ног. — Намеренно разбил чашку и порезал руку, чтобы сбежать в клуб и развлечься с Малфоем?

— Нет, сэр… — Герберт ощутил, как по щекам текут слезы.

— Тогда почему ты оказался в таком месте? — в голосе Финеаса клокотала холодная ярость.

— Это элитное заведение только для чистокровных!

— Я виноват! — Герберт зажмурился, ощущая как разум плавится, словно воск. — Накажите меня, я приму все, что угодно!

Вновь скрипнуло кресло — Финеас поднялся на ноги и шагнул к Герберту. Тот сотрясался всем телом, едва сдерживая болезненные стоны. Видимо, эффект от зелья Ониса был долгосрочным.

— А он был прав, — шепот Финеаса пустил по коже рой странных мурашек. — Ты и впрямь мазохист.

Стальные пальцы сжали руку чуть выше локтя, и Герберта потащили к дивану.

========== XIII. Murder will out ==========

Комментарий к XIII. Murder will out

Герберт проснулся резко, словно кто-то громко гаркнул ему прямо в ухо. Он подскочил на кровати, ощущая как бешено колотится сердце.

«Неужели, я проспал?!» — обожгла его страшная мысль, но спустя мгновение паника отступила. Старинные часы, висевшие рядом с портретом сэра МакДугласа, показывали половину шестого утра — его обычное время подъема. Герберт перевел дыхание, но потом ощутил, как внутренности стянуло огненным жгутом: он был раздет. Единственное, что прикрывало его наготу был прохладный шелк простыни, которую он вчера поменял на кровати Финеаса. Это значит…

Кровь прилила к щекам, на глазах навернулись позорные слезы. Если можно было умереть от стыда, Герберт бы уже стал хладным трупом. От одного лишь воспоминания о «помощи» Блэка, тело бросало в дрожь, причем не столько от действий господина, сколько от своей реакции на них. Уж лучше бы он оставил его мучиться от последствий любовного зелья, чем увидел таким бесстыдным.

Герберт стиснул зубы и притянул колени к груди, пытаясь прогнать из головы воспоминания, но потом тело вновь пробила дрожь. Как он оказался на чердаке? Неужели, Финеас перенес его сюда?

Он подскочил на ноги, но пошатнулся и едва не упал. Тело было тяжелым и каким-то неловким, но боли он не почувствовал. Осторожно приблизился к зеркалу и несмело раскрыл простыню. Бледноватая кожа была совершенно обычной: ни ран, ни порезов. Герберт вздохнул и коснулся шеи, нащупывая еле различимый шрам от клыков: отметину кольнуло застарелой болью.

Как ему теперь вести себя с Финеасом? Извиниться? Или сделать вид, что ничего не было? Герберт проковылял к ширме: через час нужно было подать завтрак. Облачившись в привычную ливрею, он немного успокоился. Когда он принялся завязывать галстук, решение пришло само собой: действовать по ситуации.

***

Финеас вздохнул и не спеша снял испачканные перчатки, стараясь не смотреть на диван. Однако взгляд нет-нет, да возвращался туда, невесомо скользя по плавному изгибу спины и худеньким лопаткам. Герберт сонно дышал, прижавшись щекой к кожаной обивке, а чуть ниже диван был покрыт белесыми подтеками.

— Эскуро, — пробормотал Финеас, убирая уже подсохшие следы спермы. Гнев, охвативший его в тот момент, когда он увидел мальчишку вместе с Онисом, немного утих, хотя в груди все еще ворчало глухое раздражение. Во многом из-за собственной неудовлетворенности.

— Отвратительно, — хмыкнул он, вновь мазнув взглядом по обнаженному телу слуги, а потом призвал из спальни простыню. Плотный шелк скрыл бледную фигуру, однако лучше не стало — ткань образовала мягкие складки.

— Мерлин, — Финеас рухнул в кресло рядом с камином и уставился в огонь, стараясь думать о чем угодно, но не о порочном желании наброситься на это беззащитное тело. Все еще по-мальчишески угловатое. Тело сквиба, в конце концов.

«Грязно, извращенно, неправильно, » — словно заклинание произносил про себя Финеас, но желание не утихло, а лишь усилилось, стоило ему вспомнить сцену в борделе.

Сегодня он впервые применил Круциатус, и ему это не то чтобы понравилось. Заклятие боли всегда казалось ему самым несовершенным из всей триады Непростительных. Чтобы применить его должным образом, нужно было утратить контроль, а что может быть хуже этого? По этой же причине он не был любителем спиртного, а курил лишь в исключительных случаях. Стоит ли говорить, что к амортенции и всем ее производным он питал самое искреннее презрение.

Финеас устало потер переносицу, усилием воли заставив себя не думать о выходке Малфоя. Онис был известным извращенцем, ничего удивительного, что он захотел поразвлечься. Но не слишком ли много телодвижений для того, чтобы затащить в постель безродного мальчишку-сквиба?

Финеас прислушался к мерному дыханию слуги, задумчиво вертя в пальцах палочку. Чтобы выяснить правду ему было достаточно лишь захотеть, однако это было слишком просто. Лучше выждать и действовать по ситуации. Применить силу он всегда успеет.

Воспоминания пронеслись перед Финеасом в течение нескольких секунд, пока слуга открывал дверь. Стоило ему ступить через порог, как взгляд Блэка скользнул по его фигуре, отмечая малейшие изменения во внешности и поведении.

— Д-доброе утро, милорд, — произнес он с небольшой заминкой, стараясь не краснеть. — Я принес вам завтрак.

— Доброе утро, — Финеас чуть прищурил темные глаза. — Как твоя рука?

— А? Все хорошо, сэр, не стоит беспокоиться, — Герберт поставил поднос на чайный столик.

— Как же тут не беспокоиться? — фыркнул Финеас и поднялся с кровати. — На кону безопасность посуды моих предков. Достаточно того, что диван пришел в негодность.

Руки в лайковых перчатках дрогнули, едва не расплескав чай: Герберт опустил голову, ощущая как щеки наливаются жаром.

— Этот диван принадлежал моему двоюродному дедушке Эдуардусу, он был большим любителем охоты и лично убил взрывопотама, кожей которого…

— Милорд, — Герберт зажмурился, с трудом сдерживая слезы. — Мне очень жаль. Я сегодня же отмою обивку и…

В следующий миг его подбородок взлетел вверх, повинуясь движению палочки. Дыхание перехватило: их разделяло лишь несколько сантиметров. Темные глаза Финеаса пристально вглядывались в его лицо, будто желая заглянуть под кожу.

— Ми…

— Молчи, пока я не разрешу говорить, — оборвал его Блэк. — Мне плевать на диван, но если ты еще хоть раз предстанешь предо мной в таком непотребном виде, наказания Ониса покажутся тебе детской шалостью. А теперь правду: зачем ты пошел в тот бордель?

— Меня пригласил мистер Малфой, — дрожащим голосом произнес Герберт.

— Зачем? — Финеас скрестил руки на груди. — Вы с ним такие приятели?

— Все совсем не так, — он закусил губу, и Блэк нахмурился, вновь ощущая зудящее возбуждение. — Мистер Малфой шантажировал меня.

— Шантажировал? — Финеас скептически выгнул бровь. — И чем же?

— Грозился… — Герберт вздохнул, стараясь звучать правдоподобно. — Пожаловаться вам на меня.

— Из-за чего? Ты в чем-то провинился? — еще немного и пристальный взгляд Блэка мог бы прожечь дырку в его лице.

— В чем угодно, сэр, — слуга потупил взгляд. — Мистер Малфой придумает.

— По твоему, я настолько наивен, что верю Онису на слово? — Финеас усмехнулся, но тут в глубине зеленых глаз появилось новое выражение, и улыбка сползла с его лица. — Что?

— В тот раз поверили, — негромко произнес Герберт, а после добавил. — Сэр.

Раздражение вспыхнуло, словно летучий порох, но Финеас не подал виду. Его это даже забавляло. Несмотря на внешнюю покорность, мальчишка был с характером. Это он понял сразу же, как увидел его. Успокоить взбесившегося гиппогрифа осмелится далеко не каждый взрослый. Герберт же бесстрашно бросился под когти зверя, пытаясь защитить того гоблина-калеку. Смелость и верность достойная гриффиндорца, подумал он тогда.

Однако со временем понял: мальчишка был на удивление изворотливым, приспосабливался к любым условиями и мог втереться в доверие к каждому — качества настоящего слизерница. Не верилось, что сквиб — ложка дегтя среди волшебного сообщества — может быть настолько впечатляющем.

— Хочешь сказать, что Малфой тебя оговорил?

— Да, сэр, — Герберт помрачнел. — Он не давал мне проходу с того самого вечера поминок леди Фиби. Тогда я впервые отказал ему, вот он и решил отомстить.

— Что ж, это в его духе, — Финеас вздохнул. — Однако что мешало тебе раскрыть его клевету? Язык тебе дан не только для того, чтобы бросаться угодливыми фразами.

— Боюсь показаться грубым, сэр, — Герберт поджал губы. — Но его слово против моего — заведомо проигрышная комбинация.

— Почему? Потому что он мой приятель?

— Не только, милорд, — Герберт слабо улыбнулся. — Чистокровный аристократ против жалкого сквиба, что может быть ужаснее? И кроме того, разве вас волнуют проблемы слуги?

В кабинете повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь тихим уханьем черного филина Гадеса. Наконец, спустя полных две минуты, Блэк произнес:

— Если бы меня не волновали твои проблемы, я бы отправился за тобой в тот бордель? Будь мне все равно, разве я позволил бы испачкать диван?

— Сэр… — Герберт порозовел. — Простите, я…

— Мне казалось, что после событий прошлогоднего Хэллоуина, ты должен был понять, что достоин доверия, — голос Финеаса звучал холодно. — Но, видимо, я такой чести не заслужил.

С этими словами Блэк повернулся и уже хотел шагнуть в сторону ванной комнаты, когда Герберт выпалил:

— До того, как я попал к вам, меня звали Герберт Бёрк.

***

— Прекрати это! — резкий окрик Элладоры заставил Герберта вздрогнуть.

— Простите, миледи, я не понимаю, — он замер с чашкой в руках. — Я чем-то провинился?

— Немедленно убери эту отвратительную ухмылку со своего лица, — мрачно произнесла девушка, смерив слугу презрительным взглядом. — Похоже, тебя давно не наказывали, раз уж ты такой довольный.

— Простите, миледи, — Герберт опустил голову. — Я был несдержан.

— Именно так, грязный сквиб, — Элла скривила полные губы. — Финеас совсем не занимается воспитанием своей зверушки.

В ответ на это Герберт лишь кивнул и аккуратно поставил перед ней чашку. Элла могла говорить что угодно, ни одно её обидное слово не могло затмить чувства, что сейчас теснились в его груди. Финеас внимательно выслушал его и, казалось, совершенно не удивился.

«Пожалуй, Бёрков я больше к нам не приглашу, — он переплел длинные пальцы и чуть заметно улыбнулся. — Тем более, что они мне никогда не нравились».

Стоит ли говорить, что после этих слов Герберт впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности. Постоянный страх разоблачения исчез, оставив после себя лишь бесконечную благодарность и обожание. Хотя последнее Герберт ощущал едва ли не постоянно.

Финеас был для него идеальным воплощением чистокровного волшебника и джентльмена, если не брать во внимание такие недостатки, как снобизм и язвительность. Однако они же доказывали, что ничто человеческое ему не чуждо.

— Кстати, почему его сегодня нет? — Элла отпила из своей чашки. — Снова дела в Министерстве?

— У милорда встреча с гоблинам Гринготтса, — негромко ответил Герберт, — по вопросу финансирования клуба. А после этого он приглашен на пятичасовой чай к Флинтам.

— Ах, эти прекрасные предсвадебные традиции, — Элладора хрипло рассмеялась. — Жду не дождусь, когда Урсула переберется в этот дом. Это будет весело.

— Не знал, что вы в таких хороших отношениях с леди Урсулой, — Герберт несмело поднял взгляд. — Должно быть, вы будете подружкой невесты?

— Моргана меня упаси, конечно же нет, — Элла уставилась на него, словно на сумасшедшего. — У нее мозгов меньше, чем у садового гнома, только и знает как хихикать и делать реверансы. Премерзкое зрелище.

«Иронично, » — усмехнулся про себя Герберт, вспомнив как меняется поведение Эллы в присутствии Жюльена Лестренджа: наигранный смех и жеманные улыбки.

— Однако будет забавно понаблюдать, как они разобьются, — Элладора отодвинула чашку.

— Простите, миледи, но что именно должно разбиться?

— О, а ты еще больший невежда, чем кажешься, — мисс Блэк оскалилась. — Розовые очки, скибеныш. Те, через которые Урсула смотрит на моего братца. Всего несколько недель в обществе Финеаса, и она поймет, насколько ошибалась. Уж лучше бы Мальсибер, право слово.

— Милорд заботиться о чести семьи, — возразил Герберт. — И поскольку леди Урсула станет ее частью…

— Если бы он заботился о чести, то не притащил бы в дом вшивую дворнягу вроде тебя, — Элладора с шумом встала из-за стола. — Я не осуждаю его наклонности, но обычно для такого существуют специальные места.

— Все совсем не так, — Герберт надеялся, что не покраснел. — Милорд Финеас доверяет мне и…

Звонкий хлопок, а следом слепящая вспышка боли. Герберт охнул, прижав ладонь к щеке: огненная плеть была все также болезненна.

— Убери со стола, — холодно приказала Элла и величественно удалилась, шурша громадой юбок. Герберт же негромко вздохнул и принялся за уборку.

Финеаса не было всего пару часов, но Герберту казалось, что он отсутствует, как минимум, полдня. Перед уходом он поручил приготовить его шахматный набор, что значило лишь одно: вечер пройдет интересно.

Чтобы хоть как-то скоротать время до ужина, Герберт почистил столовые приборы, отполировал хрусталь, а также отправил Альтаиру подарок: вредноскоп в серебряной оправе. Сам юный Блэк ни о чем не рассказывал, однако Герберт подозревал, что даже среди слизеринцев, он был белой вороной. А чистокровные дети были чуть ли не хуже взрослых. Последних хотя бы сдерживало общественное мнение.

Привязав сверток к лапе семейной совы Блэков — золотистой сипухе по кличке Марта, Герберт выпустил её в окно и несколько минут глядел ей в след, вдыхая морозный февральский воздух. Часы в гостиной пробили половину седьмого, и Герберт поспешил вниз — Финеас должен был прийти с минуты на минуту.

Он уже открывал двустворчатую дверь, когда огонь в камине взорвался зеленым фейерверком. Задыхаясь от непонятного волнения, Герберт бросился к хозяину, но через пару секунд его радостная улыбка сменилась изумлением: фигура, появившаяся среди языков пламени была гораздо ниже Финеаса. Когда незваный гость переступил через решетку, щедро засыпав пол пеплом, стало понятно, что он одет в простую черную мантию с зеленой подкладкой.

— Мерлин, как же там грязно! — недовольно проворчал Альтаир и вытащил палочку, очищая темную ткань от золы. — Ты так и будешь таращиться или скажешь хоть слово?

— Юный господин, — Герберт натянуто улыбнулся. — Добро пожаловать домой.

— Что-то ты не особо рад меня видеть, — заметил юный Блэк, но тут камин вновь вспыхнул зеленым огнем. — Кто там еще?

Спустя секунду из камина выбрался хмурый, как туча, Финеас.

— С возвращением, милорд, — Герберт поклонился, но Блэк не удостоил его и взглядом.

— Что ты здесь делаешь? — холодно поинтересовался он у Альтаира.

— Это родовое гнездо Блэков, — надменно ответил тот. — Разве у меня должны быть причины, чтобы появиться здесь?

— Ты говоришь, как твой отец, — веско заметил Финеас, и Альтаир гневно покраснел. — Ты можешь приезжать, но не в середине семестра. Что-то случилось?

— Все в порядке, — огрызнулся Альтаир, сверкая голубыми глазами. — Я просто хотел побыть дома, но, видимо, зря!

— Прекрати истерить, — Финеас устало вздохнул. — Завтра твой день рождения, так что можешь остаться на один день. Надеюсь, что этот визит согласован с деканом твоего факультета?

Альтаир угрюмо замолчал, кусая губы, и Финеас стоически вздохнул.

— Отведи его наверх и помоги переодеться к ужину, — обратился он к Герберту. — А я пока напишу профессору Фортескью о том, что моего кузена никто не съел. К моему сожалению.

— Да, милорд, — Герберт послушно наклонил голову, но Альтаир лишь хмыкнул и демонстративно вышел из гостиной.

***

Разумеется, внезапный визит Альтаира разрушил все надежды Герберта на шахматный вечер: нужно было поменять постельное белье и приготовить юному господину ванну. Выбрать наряд, какой он наденет завтра, а также подать чай перед сном. К счастью, после ужина и купания Альтаир забрался в кровать и углубился в какую-то книгу.

— Читаете что-то занимательное, сэр? — спросил Герберт, проверяя как выглажены бриджи.

— Не твое дело, — буркнул Альтаир и отвернулся, не давая ему взглянуть на обложку. Герберт же пожал плечами, решив не докучать юному Блэку. Однако, когда он уже собрался уходить, Альтаир произнес:

— Останься, пока я не усну.

— Я могу оставить вам свечи…

— Ты что, не слышишь? — Альтаир недовольно поджал губы. — Оставайся и жди, пока я не усну.

— Хорошо, сэр, — Герберт послушно замер рядом с постелью, стараясь не выдать своего раздражения. Пусть он не смог сыграть с Финеасом в шахматы, но ему все еще нужно было подать господину чай перед сном. Это он может сделать, как только Альтаир уснет.

Однако он, похоже, совсем не собирался спать, не спеша перелистывая страницы. Судя по всему, в книге попадались иллюстрации, поскольку Альтаир мог рассматривать их несколько минут, задумчиво поворачивая голову. Герберт с интересом наблюдал за чтением, гадая, что так могло увлечь юного Блэка, который никогда не отличался внимательностью и усердием.

Наконец, часы внизу пробили десять вечера, и Альтаир начал клевать носом.

— Кажется, вы устали, юный господин.

— И без тебя знаю, — фыркнул он и осторожно закрыл книгу, а после спрятал её под подушку. — Даже не смей трогать мои вещи!

— Разумеется, — Герберт подправил фитиль на свечке. — Наверняка, это какая-то заумная книжка из библиотеки Хогвартса или…

— Хватит играть в детектива! — оборвал его Альтаир. — Убирайся, я хочу спать!

— Спокойной ночи, юный господин, — Герберт слегка поклонился и вышел из комнаты, едва сдерживаясь, чтобы перейти на бег. Он опоздал с подачей чая на двадцать минут, хотя не позволял себе такого даже в первые месяцы работы!

Громко топоча по лестнице, он спустился в кухню, схватил готовый поднос с чайным сервизом и бросился наверх — в кабинет Блэка. Задыхаясь от напряжения и волнения, он коротко постучал в дверь и, получив разрешение войти, переступил через порог.

— Милорд, простите, что опоздал, — скороговоркой произнес Герберт. — Альтаир хотел, чтобы я…

Герберт не закончил фразы, невольно покраснев: Финеас в халате и с влажными после ванной волосами сидел в кресле, баюкая в ладони граненный стакан с огневиски. В неровных отсветах камина черты его лица казались еще более резкими, а в глубине темных глаз тлели огоньки. А может, дело было в алкоголе?

— И? — Финеас слегка наклонил голову, тонкие губы тронула усмешка. — Что там хотел мой кузен?

— Он читал и хотел, чтобы я подержал для него подсвечник, — Герберт начал привычно готовить чай, хотя сердце колотилось где-то в горле.

— Альтаир и читает, — задумчиво протянул Финеас. — Нонсенс.

— Ваша правда, — отозвался Герберт. — Прошу прощения, кипяток уже успел остыть, я схожу на кухню за новым сервизом и…

— Мерлин, да оставь ты этот чай! — внезапно рыкнул Финеас и вновь приложился к бокалу. — Иди сюда.

Герберт испуганно замер, ощущая как в живот словно бы ухнула целая глыба льда. На ум тут же пришел вечер после бала у Флинтов. Тогда Блэк тоже перебрал и вел себя…совсем не как Блэк.

— Ближе, — негромко приказал он, когда Герберт замер в паре метров от кресла. — Ты и так заставил меня ждать, не раздражай еще больше.

— Милорд, — Герберт судорожно сглотнул, когда длинные пальцы Финеаса сжали его запястье. — Я не уверен, что имею право…

— Именно так, — Блэк притянул его к себе так, что нос уловил терпкий запах огневиски. — Ты не имеешь права мне отказать. Но я не Онис и не буду ничего делать силой. Нет ничего хуже рыдающего партнера. Вчера ты был отвратителен.

— Простите, — еле слышно произнес Герберт, отчаянно покраснев. — Мне жаль, что я разочаровал вас.

— Напротив, — Финеас невесомо коснулся его волос. — Если бы ты был опытен, моему гневу не было бы предела. Твоя зажатость — явный признак невинности. Хоть тот циркач и выглядел, как растлитель.

— Пан Вишневнский меня не трогал, — Герберт опустил смущенный взгляд. — Он вообще не обращал на меня внимания.

— Вот и славно, — ладонь Финеаса скользнула по его щеке. — Ненавижу подержанные вещи.

Последнее слово тяжелым свинцом ударило в грудь, и Герберт шумно вздохнул. Горло сдавило спазмом, на глазах выступили обидные слезы.

— Что? — Финеас недовольно нахмурился, а когда слуга отстранился, его лицо исказилось от злобы. — Я ведь сказал…

— Вы ненавидите слезы, — выдохнул Герберт. — А я ненавижу, когда во мне видят лишь игрушку для развлечений. Вы можете эксплуатировать меня как слугу, можете оскорблять и даже бить. Но использовать меня как безотказную шлюху — лучше убейте.

Фраза, сказанная на одном дыхании, отняла у него все силы. Перед глазами все плыло, в ушах стучало. Лишь спустя мгновение он понял, что это отголоски недовольства Финеаса.

— Гордый сквиб, да? — он скривил губы. — По-твоему, я должен быть нежным и говорить о чувствах?

— Если вы ничего ко мне не чувствуете, то почему помогли мне вчера? — Герберт стиснул ладони в кулаки. — Почему не оставили мучиться от дурмана или не взяли силой, как…

— Достаточно! — отрезал Финеас и залпом допил остатки огневиски. — Я мог бы приказать, и ты охотно раздвинул бы ноги, но теперь — не хочу. Убирайся!

Последнее слово ударом кнута стегнуло Герберта по лицу и он бросился прочь. Громко хлопнула дверь, но ему было все равно. Ноги сами принесли его на черадак — единственное место, где он был в относительной безопасности. Портрет МакДугласа видел уже десятый сон, когда Герберт закутался в одеяло и сжался в комочек, пытаясь успокоить рвущееся наружу сердце.

***

Обед следующего дня было решено сделать праздничным, хоть и без приглашения гостей — Альтаир совершенно не хотел видеть кого-то из высшего общества. Куда больше его интересовали подарки. С самого утра он восседал в своем кресле в окружении оберточной бумаги и лент.

— Леди Гертруда Пруэтт желает вам всего наилучшего и вместе с этим дарит книгу «Сотня выдающихся чистокровных Магической Британии», — прочитал Герберт, распаковав еще один подарок. — Звучит интересно.

— Скукота, — фыркнул Альтаир, вертя в руках серебряную табакерку — подарок от очередного троюродного дядюшки. — Почему все подарки моих родственников такие скучные?

— Потому что они вас не знают? — предположил Герберт, откладывая подарок леди Пруэтт в сторону. — И дарят то, что им посоветовали в лавке или салоне. А может и вовсе передаривают то, что им самим не нужно?

— Что с тобой сегодня? — Альтаир удивленно вскинул брови. — Встал не с той ноги?

— Я всего лишь ответил на ваш вопрос, — Герберт вздохнул и опустил взгляд.

— Ответил на вопрос, который очевидно был риторическим, — Альтаир поджал губы. — Я не нуждаюсь в твоем мнении, сквиб. И нюхлеру понятно, что все эти подарки всего лишь глупая условность!

Миг спустя тяжелая табакерка тяжело взмыла в воздух и ударилась о столбиккровати. Плотное облако табака невесомо осело на шелковое покрывало.

— Спасибо за подарок, дядя, — буркнул Альтаир. — Убери, не хочу, чтобы моя постель пахла, как у старика.

Герберт же молча кивнул и отправился за щеткой и совком. За окном висел плотный морозный туман, но ему казалось, что зимняя непогода пробралась даже под его ливрею. С самого утра его пробивал озноб, а голова была тяжелой, словно налитой свинцом. А виной всему была вчерашняя ссора с Финеасом. Всю ночь Герберт прокручивал в голове каждую секунду из разговора, пытаясь убедить себя в правильности решения. Ему претила мысль быть кроватным мальчиком лорда Блэка. Достаточно того, что Финеас доверяет и ценит его. О большем мечтать нельзя. Хотя нет. Большее его пугало.

Вернувшись в комнату Альтаира, Герберт принялся за уборку, хотя его мысли были далеки от рассыпанного табака. В этот день он незаметно переложил свои обязанности на Тирли, сославшись на требование молодого господина. Однако уже вечером ему придется вновь предстать перед Финеасом: разбирать почту, подавать чай и поддерживать разговор.

От резкого запаха табака чесалось в носу, но Герберт осторожно собрал все до последней песчинки, а потом откинул одеяло, собираясь сменить белье. Тут ему на глаза попался корешок книги, которую вчера читал Альтаир. Герберт не глядя взялся за твердый переплет, собираясь отложить в сторону, но тут в носу противно закололо, и Герберт звучно чихнул.

Книга выпала из его пальцев и с шумом шлепнулась на пол рядом с кроватью. Пергаментные страницы слегка помялись, однако волшебная фотография осталась нетронутой. Герберт застыл, не в силах отвести взгляд от черно-белого изображения.

Мужчина, одетый в одну лишь ночную рубашку, вальяжно развалился на кресле, открыто демонстрируя женщине то, что у него ниже пояса. Однако она нисколько не смущалась, а напротив — лукаво улыбаясь, наклонялась над ним с очевидным намерением. Герберт судорожно вздрогнул, когда мужская ладонь жадно сжала мягкие волосы, наклоняя голову девушки прямо к своему паху.

— Нравится? — голос Альтаира раздался совсем рядом, и Герберт шарахнулся прочь. Сердце выскакивало из груди, по коже пробегали противные мурашки. — Так как? — бледные щеки Альтаира заливал неровный румянец. — Нравится?

— Нет, — честно ответил Герберт. — Мне такое не по вкусу.

— Отлично, — юный Блэк скривил тонкие губы, мгновенно напомнив своего кузена. — На колени.

***

Альтаир вернулся в школу сразу после трапезы. За столом он был на удивление спокоен и собран, словно действительно повзрослел на целый год. Это отметила даже Элла, не удержавшись от колкой реплики в сторону кузена.

— Совсем скоро тебе нужно будет вступить в клуб. Есть ли где-нибудь общество избалованных принцев? Держу пари, тебя бы тут же сделали президентом.

— Я уже состою в клубе, — парировал Альтаир. — Объединение ненависти к уродливым кузинам. Очень перспективно.

Элладора смерила кузена уничтожающим взглядом, но ничего не ответила. Финеас же вовсе никак не отреагировал, погруженный в собственные мысли. Даже его наставление перед отправкой Альтаира в школу было лишено привычной патетики.

— Извинись перед Фортескью и больше не смей сбегать, когда тебе вздумается, — холодно произнес он и кивнул на камин. — Поспеши или получишь наказание за позднее шатание по коридорам.

— В подземельях никто не патрулирует, — отмахнулся Альтаир, но шагнул к камину. Переступил через решетку, недовольно скривившись, когда с кирпичей слетели хлопья сажи.

— Удачи, юный господин, — Герберт протянул ему миску с летучим порохом. — Я буду следить за своим языком.

В ответ на это Альтаир лишь отчаянно покраснел, схватил горсть зеленоватого порошка и швырнул под ноги.

— Хогвартс! — крикнул он и растаял в языках пламени.

Как только погас последний язычок, Финеас развернулся на каблуках и направился к лестнице, абсолютно игнорируя присутствие Герберта. Тот горестно вздохнул, проводив хозяина взглядом. Как бы ему хотелось, чтобы все стало как раньше! Вечерние партии в шахматы, легкие разговоры о погоде и причудах чистокровного общества. Однако сейчас Финеас вел себя так, словно Герберт был домовым эльфом или вовсе предметом мебели. Такого отчуждения он не проявлял уже давно.

— Милорд попросил чай? — спросил Герберт, застав Тирли за сервировкой подноса.

— Да, велел принести через десять минут, — домовик озадаченно опустил уши. — Но Тирли считает это странным. Раньше милорд просил Герберта.

— Мне не трудно, — Герберт улыбнулся. — Давай я сам отнесу, а ты пока займись противнями от жаркого. Баранина сегодня была жирновата.

— Но его светлость может разозлиться, он ведь приказал.

— Не бойся, — Герберт взял в руки серебряный поднос. — Он не рассердится, я обещаю.

Спустя три минуты он уже был рядом с кабинетом Финеаса, чувствуя как вспотели ладони под тонкой кожей перчаток. В горле пересохло, но Герберт был полон решимости осуществить задуманное. Странно, но после подарка Альтаиру, он начал смотреть на ситуацию по-иному.

— Милорд, я принес вам чай, — произнес Герберт и, не дожидаясь ответа, отворил дверь.

— Ты? — Финеас привычно сидел в кресле, читая вечерний выпуск «Ежедневного пророка». — Я велел домовикам.

— Да, но…

— Мне не нужна твоя помощь в этом деле, — перебил Финеас и небрежно махнул рукой. — Но так и быть, завари одну чашку и убирайся.

— Хорошо, — Герберт взялся за чайник, делая вид, что готовит напиток. На деле же он прислушивался к действиям Финеаса, стараясь уловить малейший знак. Однако Блэк не одарил его даже взглядом, полностью поглощенный прессой. Ощутив острый укол разочарования, Герберт плеснул в чашку кипятка, но потом на ум пришла совершенно безумная идея.

Финеас уже прочел половину скучнейшей статьи о финансовых потерях на фондовом рынке, но мальчишка так и не ушел. Блэк мысленно скрипнул зубами и нервно перевернул страницу. Со вчерашнего вечера он не находил себе места, изнывая от безумного желания. Но поддаться искушению — значило проиграть. Финеас Найджелус ненавидел проигрывать. Особенно самому себе.

— Долго ты еще будешь копаться?! — сварливо поинтересовался он, решившись оторвать взгляд от передовицы. Зря. Потому что мальчишка-сквиб стоял перед ним в одном белье и том самом темно-зеленом галстуке.

— Как это понимать? — Финеас окинул его фигуру ледяным взглядом, хотя кровь просто вскипала от возбуждения.

— Я хочу вам кое-что показать, — негромко произнес Герберт, а после повернулся к Блэку спиной. — Боюсь, что после этого вы не прикоснетесь ко мне даже в мыслях.

Шелковая лента соскользнула с хрупкой шеи, явив миру бледную кожу, исчерченную переплетением вен. Однако слева, чуть ниже сонной артерии виднелись две темные родинки. Финеас нахмурился, решив, что слуга над ним издевается, но потом стало очевидно: отметины были слишком симметричны.

— Вампир? — с презрением выплюнул Блэк.

— Да, — голос Герберта был подобен битому стеклу. — Меня продали ему собственные родители.

========== XIV. Blood, sweat and tears ==========

Комментарий к XIV. Blood, sweat and tears

Удушливый жар камина и бесконечная тряска вызывали ужасное чувство тошноты. Однако спустя несколько секунд все закончилось, и Герберт вывалился из пламени, больно ударившись коленями о каменный пол.

— Будь аккуратнее, малыш, — раздался над ухом голос незнакомца. — Ты должен беречь свое тело.

С этими словами он легко подхватил Герберта под мышки и поставил на пол. Мальчик вздрогнул и затравленно оглянулся. Судя по темным покрытым копотью стенам, это было помещение кухни, однако гораздо больше, чем в его доме. От этой мысли горло перехватило, а в глазах защипало. Герберт сухо всхлипнул и прижал руки к животу: там под рубашкой было не отправленное письмо для Эдварда. Может ему удастся закончить его, рассказать о том, что произошло?

— Что это за место? — Герберт несмело взглянул на незнакомца, который был занят очищением своей мантии. — Мистер…

— Это Ведьмин плес, — перебил его волшебник, проводя палочкой по рукаву. — А мое имя тебе знать не обязательно. Ты голоден?

— Немного, сэр, — Герберт ужинал несколько часов назад, но из-за переживаний, желудок скукожился до размеров финика.

— Идем, — волшебник слегка улыбнулся. — Найдем тебе что-нибудь с ужина.

Спустя несколько минут Герберт уже сидел за длинным деревянным столом и осторожно перемешивал ложкой жидкую кашу, полную луковых шкурок и кусочков сала.

— Не нравится? — мужчина усмехнулся и протянул ему краюху серого, пахнущего плесенью хлеба. — Понимаю, что аристократы такое не едят, но советую подкрепиться. Обычно еды на всех не хватает.

— Здесь много людей? — Герберт мужественно зачерпнул немного каши. — И где они?

— Скоро увидишь, — маг протянул руку и потрепал его по кудрявым волосам. Мальчик вздрогнул — он не привык к прикосновениям чужих людей. — Жуй быстрее.

Герберт кивнул и принялся за еду с удвоенной энергией. Когда ложка черпанула по деревянному дну, вкус каши уже не казался таким отвратительным. Однако потом в ушах резко зашумело, и миска выпала из ослабевших пальцев, заляпав пол остатками похлебки.

— Я пришел в себя уже в клетке, — Герберт мелко дрожал. — Еды и правда не хватало, и со временем нас стали кормить одним лишь хлебом и водой.

— Нас? — Блэк нахмурился. — Ты был не один такой?

— Нет, — он покачал головой. — Еще три или четыре клетки, в них держали мальчиков. Всем им было меньше двенадцати лет.

— И что с ними стало?

— Вместе со мной нас было двенадцать, но когда привезли Альфонса, нас отправили в замок.

— Какой замок? — Финеас переплел длинные пальцы, не отводя взгляда от бледной дрожащей фигуры Герберта.

Несколько мгновений он молчал, кусая губы, а потом произнес:

«Замок графа Варгоши»

Герберт не знал, сколько времени они провели в пути. Клетка была защищена какими-то чарами, так что все окружение было погружено в серый сумрак. Когда же магию развеяли, мальчики оказались в очередном подвале с низким каменным потолком и закопченными стенами. В огромном очаге жарко горел огонь, над которым висел бурлящий чугунный котел.

— Это кухня? — прошептал Альфонс, робко выглядывая из-за плеча Герберта.

— Похоже на то, — ответил он, украдкой оглядывая другие клетки. Пленники также испуганно озирались, кто-то бесшумно плакал, свернувшись клубочком на старой соломе. После отъезда из Ведьминого плеса их не кормили, значит и дурман уже рассеялся.

— Берт, — Альфонс несмело потянул его за рукав рубашки. — Я голоден.

— Знаю, — Герберт раздраженно дернул плечом, стараясь не думать о тянущей боли в животе. — Потерпи, я думаю, нас скоро покормят.

В следующий миг, словно в подтверждение его слов, дверь в кухню отворилась, и по ступенькам прошаркали старческие шаги. Герберт настороженно замер, провожая глазами сгорбленную фигуру старухи в черном балахоне. Изъеденная молью остроконечная шляпа скрывала её глаза, но не огромный крючковатый нос.

— Горячий вкусный супчик, бурлит он в котелке, туда добавлю соли, приправу, сухари, чтоб стал он объеденьем для всей нашей семьи! — скрипучий голос эхом отскочил от каменных стен подземелья.

— Кто это? — в светло-серых глазах Альфонса плескался страх.

Герберт уже открыл рот, но тут из соседней клетки послышался голос.

— Эй, кто ты такая и зачем нас сюда привезли?! — говорил самый рослый и крепкий из всех них, кажется его звали Джеймс.

— Крикливых я мальчишек, уж шибко не люблю, — продолжала бормотать старуха, возясь с очагом. — Таким горластым детям я супа не налью!

— Довольно песен, старая карга! — Джеймс сердито пнул ногой прутья клетки. — Дай нам поесть и скажи, зачем мы здесь?!

— Принцессу Белоснежку вам лучше не сердить, иначе придут гномы и вам не…

— Белоснежка? Ты?! — Джеймс захохотал, а следом за ним и остальные мальчишки. — Ты себя в зеркало-то видела?!

Альфонс тоже рассмеялся, и Герберт недовольно покосился на него. Он давно уяснил, что кроме него здесь нет тех, кто был бы хоть немного знаком с магическим миром и его законами. А значит и не воспринимал происходящее всерьез.

Тем временем старуха прошаркала к клеткам, удерживая в руках деревянную миску с густой похлебкой — запах от нее был просто волшебным, так что мальчишки присмирели, бросая на еду голодные взгляды. Однако вместо того, чтобы отдать её Джеймсу, колдунья перевернула чашку: ароматный суп вылился прямо на пол клетки.

— Голодным поросятам помои подойдут, — проскрипела старуха. — Повежливее свинка, иначе сварю суп!

В следующий миг шляпа слетела с её головы, разметав по плечам жидкие седые волосы. Джеймс и его приятели дружно завопили и бросились прочь к самому дальнему углу клетки.

— В-ведьма? — ахнул Альфонс, а Герберт ощутил как по спине бегают противные мурашки ужаса. Она была не просто ведьмой. Джеймс, сам того не подозревая, раскрыл её сущность — карга.

Белоснежка оскалила кривые желтые зубы и расхохоталась — хрипло, словно старая ворона. Зеленоватая кожа, усыпанная бородавками, натянулась, как папирусная бумага. Но Герберта испугала вовсе не её жутковатая внешность. Мама читала ему сказки о волшебных существах, но среди всех историй о великанах и гоблинах, его больше всего пугали рассказы о каргах — лесных ведьмах, которые заманивают к себе уставших путников, кормят и поят их до сыта, а затем съедают.

Поэтому, когда Альфонс жадно схватил свою чашку супа, Герберт остановил его.

— Ал, не ешь это.

— Почему?! — тонко вскричал он. — Я уже устал от твоих запретов, Герберт!

— Это плохая еда, — Герберт нахмурился. — Эта крага…

— Еда — это еда! — Альфонс поджал тонкие губы. — Но, видимо, не для лорденыша вроде тебя.

С этими словами мальчик припал к краю плошки и начал пить, жадно хлюпая и проливая на себя. Герберт же вздрогнул от очередного голодного спазма в желудке и отвернулся.

Предательский нос чувствовал мясной аромат похлебки, однако разум не позволял ему опуститься до того, чтобы есть варево ведьмы. Зная, из чего оно приготовлено.

Однако Альфонс прикончил свою чашку, а потом принялся за порцию Герберта.

Остальные мальчишки также не испытывали проблем с едой, но Герберт смотрел лишь на каргу, которая вновь возилась с котлом.

Несколько часов спустя наевшиеся мальчишки уснули, и даже Герберт начал клевать носом, но скрип отворяемой двери спугнул его чуткий сон. Он приоткрыл глаза и застыл как изваяние. По каменной лестнице спускались три низкорослых карлика. Переставляя кривые ноги, они проковыляли к очагу, и в неверных отсветах мелькнули рваные красные тряпки, покрывающие их непропорциональные головы.

«Красные колпаки», — ахнул про себя Герберт.

— Вон того, — гаркнула карга и указала кривым пальцем на ближайшую клетку. Герберт шумно вздохнул, когда колпаки с лязгом открыли засов, но никто не проснулся.

Бормоча что-то на своем наречии, они выволокли наружу спящего Джеймса и потащили его к дверям. Больше его никто не видел, но на ужин карга приготовила тушеное мясо.

— Берт, — Альфонс осторожно потряс его за плечо. — Поешь, а?

— Нет, — слабо выдохнул Герберт и притянул колени к груди. Он не знал, сколько прошло времени с тех пор, как его забрали в Ведьмин плес, но ворот его ночной сорочки то и дело сползал с плеча, запястье же можно было обхватить пальцами и еще осталось бы место.

— Неужели, ты не голоден? — в голосе Ала звучали слезы. — Берт…

— Ал, оставь меня, — Герберт смежил веки, но сон не шел.

Едкий страх разъедал его изнутри, в каждом шорохе ему чудились дробные шаги красных колпаков. За Джеймсом был Свен, потом Купер. Все трое сидели в одной клетке, но когда забирали одного, остальным было как будто бы плевать. Несколько раз Герберт пытался заговорить об этом с Алом, но тот не понимал.

— Ну и что, что их забрали? — равнодушно спросил он. — Нам же больше еды достанется!

«Значит дело в еде?» — думал Герберт, наблюдая за очередной раздачей ужина. Карга вновь напевала свои несуразные песенки, но теперь в её раскосых злобных глазах блестела жадность. Она со знанием дела оглядывала сытые лица мальчишек, явно предвкушая какой пир устроит из них. Однако при взгляде на Герберта, кривой рот оскалился.

— Кудрявый поросенок не ест мою еду? — карга гневно засопела. — Неужто, зря стараюсь и вкус не по нутру?

Герберт отвел глаза и ничего не ответил. Он понимал, что рано или поздно его постигнет участь остальных, но хотел сохранять рассудок до последнего.

— Берт, — Алфонс замер с чашкой в руке. — Ты хочешь умереть?

— Не так сильно как ты, — буркнул Герберт, даже не посмотрев в сторону друга. Сидя в клетке Ведьминого плеса они поклялись защищать друг друга, но теперь Герберт не был уверен, что сдержит обещание. Голод отуплял ничуть не меньше варева карги, и Герберт не успел опомниться, как красные колпаки уже тащили наверх бессознательное тело одиннадцатого мальчика. Все клетки, кроме их — опустели. Вдруг к прутьям приблизилась карга.

— Вот этот поросенок, одетый как в мундир, — жадный взгляд прошелся по спящему лицу Альфонса. — Он лопал за двоих, а значит будет пир!

— Пошла прочь, старая карга! — выкрикнул Герберт и, пошатываясь, схватился за прутья клетки. — Сама варись в своем котле!

— Последним блюдом станет кудрявый мальчуган, — проворчала она. — Костлявый суп сварю я, ведь мяса ни на грамм!

Гадко посмеиваясь, карга прошаркала к своему месту у очага, а Герберт бессильно привалился к прутьям клетки. Его трясло, не то от истощения, не то от ужаса. Дрожащими пальцами он нащупал под рубашкой письмо для брата — единственное, что придавало ему сил. Последнее светлое воспоминания о своей прошлой жизни, в которой он мечтал поехать в Хогвартс, поступить в Рейвенкло, сделать так, чтобы родители им гордились.

В глазах защипало, по щекам потекли горячие слезы. Первые несколько дней в Ведьмином плесе он только и делал, что рыдал и звал маму. Потом появился тот самый незнакомец и с привычной улыбкой направил на него палочку. Полминуты под Круциатусом показались ему Адом, но больше он не плакал.

— Берт? Что такое? — Альфонс проснулся и сел, кутаясь в свой потрепанный сюртук. — Ты голоден?

— Все в порядке, — сипло произнес Герберт, избегая смотреть на друга. — Сегодня забрали еще одного. Остались только мы.

— Но это же здорово! — Ал просиял. — Теперь мы будем есть еще больше. Посмотри на себя, ты еще худее, чем я, когда меня только…

— Ал! Как ты не понимаешь?! — отчаянный крик Герберта эхом отскочил от стен. — Ты следующий! Ночью они придут за тобой!

— Кто? — ясные глаза Альфонса были затуманены. — Разве остальных не увели потому, что нашли им работу?

— Работу?

— Да, — мальчик улыбнулся. — Когда меня подобрали на улице, то обещали устроить в работный дом. Нас кормят и поят, а когда находят работу у каких-нибудь господ или ремесленников, то…

Герберт лишь вздохнул и обнял худые колени. В голове был сплошной сумбур, мысли путались. Никогда еще ночь не приносила ему столько страха и ужаса.

Когда карга принесла еду, Герберт почти не отреагировал. Альфонс привычно начал уплетать похлебку за обе щеки, а ведьма замерла у клетки, наблюдая за ним, словно мать за птенцом, впервые поймавшим червяка. Когда плошка опустела и карга ушла, Альфонс взглянул на Герберта.

— Берт, слушай, — он неловко улыбнулся. — Когда меня заберут, я попрошу, чтобы и тебе тоже поскорее нашли работу. Я знаю, ты злишься на меня, потому что я такой обжора, но…

— Ал, не говори ерунды, — Герберт слабо приподнял уголки губ. — Я не сержусь на тебя.

— Правда? — Альфонс шмыгнул носом. — Прости, мне так жаль… я очень попрошу, чтобы тебя отправили на ту же работу, что и меня!

В следующий миг мальчик расплакался окончательно и бросился Герберту на шею. Тот прерывисто вздохнул, но прижал к себе его уже далеко не костлявое тело, но все такое же теплое и дрожащее.

Спустя несколько минут Ал успокоился и затих. Клетку окутало сонное спокойствие, но Герберт привычно прислушивался к шагам на лестнице. У очага храпела карга — видимо, тишина подвала и на нее действовала усыпляюще.

Время тянулось, на удивление, долго, и Герберт сам успел задремать, прежде чем услышал шаги. Сердце подскочило и понеслось галопом, болезненно ударяясь о выпирающие под рубашкой ребра. Закусив губу, Герберт приобнял Альфонса, не желая отдавать его этим чудовищам.

— Берт… — внезапно прошептал Ал во сне и улыбнулся.

Горло перехватило, и Герберт почти разрыдался, но тут в голове словно кто-то зажег палочку. Идея, граничащая с безумием. Но это могло сработать.

***

— Значит, — Финеас поморщился. — Карга кормила вас останками тех мальчишек?

— Да, — еле слышно выдохнул Герберт неотрывно глядя в камин. Тлеющие огоньки отражались в остекленевших глазах. — Красные колпаки добивали выживших, разделывали, а потом она…

— Достаточно, — Блэк резко поднялся из кресла. — Я узнал все, что было нужно.

— Нет, — Герберт сонно качнул головой. — Главное еще впереди.

Он машинально коснулся шеи, потирая след от укуса.

— Уж лучше бы меня сварили заживо, чем отдали ему.

Все то время, пока красные колпаки тащили его по лестнице, Герберт думал о том, как ему сбежать. Поменяться одеждой с Альфонсом казалось ему правильной идеей. Одурманенный Ал покорно ляжет под топор, словно кроткий ягненок. Но у Герберта был шанс улизнуть, как только колпаки отвлекутся. Ноги у них кривые и короткие, убежать от них не составит труда даже с его истощенным телом. А потом… он обязательно вытащит Ала из этого проклятого места.

Внезапно бормотание колпаков стало тише, а потом они и вовсе замолчали. Герберт, исправно притворяющийся спящим, слышал как открылась дверь, а потом его внесли в какую-то комнату. Грубо швырнули на каменный пол так, что сбилось дыхание.

«Сейчас или никогда, » — Герберт приоткрыл глаза, готовый в любой миг дать стрекоча, но тут послышался металлический лязг, и вокруг запястья сомкнулся стальной браслет.

— Что?! — Герберт встрепенулся, но спустя секунду его ноги также оказались закованы в цепи. — Отпустите меня!

В следующий миг щеку обожгло острой болью, в ушах зазвенело. Красные колпаки разразились визгливым смехом, но потом он резко затих: из-за раздвижной ширмы показался высокий силуэт в темном плаще. Герберт слегка приподнял гудящую голову, вглядываясь в белое, как мел, лицо в обрамлении темных волос.

— Вы все еще здесь? — произнес незнакомец с легким шипящим акцентом.

В ответ на это карлики что-то забормотали и кинулись к двери, но тут она сама распахнулась, едва не задев их.

— Ваша милость! — хрипло каркнула карга. — Эти олухи все испортили! Не того мальчишку принесли! Вот этот откормленный поросенок!

С этими словами ведьма швырнула на пол взъерошенного Альфонса. Он испуганно таращил серые глаза, не понимая, что происходит.

— Глядите, ваша милость! Вот тот кожа да кости, не жрал ничего с тех пор, как привезли, зато этот его порцию съедал, глядите какой…

— Прочь, — прошипел вампир, и карга ринулась прочь, подгоняя колпаков сердитыми криками. Едва за ними закрылась дверь, как он шагнул к лежащему на полу Альфонсу. Тот несмело поднял взгляд, а потом сдавленно вскрикнул — вампир схватил его за шею и приподнял над полом.

— Не трогайте его! — крикнул Герберт и дернулся, громыхнув цепью, но бессмертный словно не услышал его, равнодушно разглядывая мальчика. Альфонс предпринял слабую попытку вырваться, и тут бледная ладонь сжала его горло, лишая последнего воздуха.

— Ал! — Герберт вскочил на ноги и бросился к вампиру, в тот самый миг, когда острые клыки вспороли нежную детскую кожу. Альфонс захрипел, а Герберт что есть силы вцепился в плащ вампира и дернул на себя. Однако это было все равно, что пытаться сдвинуть одну из каменных стен замка: вампир остался недвижим. Кровь Альфонса стекала с его бледных обветренных губ, в глубине алых глаз плескалось отвращение.

— Снова маггл, — хмыкнул он и отбросил бездыханное тело. Хрупкая фигурка Альфонса с треском врезалась в стену, а потом съехала вниз и осталась лежать, словно поломанная кукла.

— Ал… — слабо позвал Герберт и сделал неуверенный шаг. Громко лязгнула цепь, а потом шею сжали ледяные пальцы.

— Ну, может хоть ты на что-то сгодишься, — шепот вампира был подобен шуршанию змеи. Герберт испуганно дернулся, но тут тело прошила острая боль. Он закричал и попытался вырваться, но хватка у вампира была просто железная.

— Нет…отпустите… — выдавил из себя Герберт, думая что вот-вот потеряет сознание, но внезапно все прекратилось. Он бессильно рухнул на каменный пол. Лязг цепей дошел до его слуха далеко не сразу, но потом он понял, что браслеты исчезли. Герберт моргнул, а потом замер, словно кролик под взглядом удава.

— Невероятно, — бледное лицо вампира расплывалось во тьме. — Никогда не пробовал ничего подобного. Кто ты такой?

— Н-никто, — выдохнул Герберт, чуть не плача. — Просто Герберт.

— Мне безразлично твое имя, — хмыкнул вампир. — Но раз уж ты представился, то я не могу проигнорировать. Граф Варгоши, в прошлом властитель огромной части Мадьярских земель, ныне — опальный вампир, вынужденный скрываться в этой отвратительной стране с её бесконечными дождями и туманами. Неудивительно, что у местных людей не кровь, а соленая вода. Но у тебя…

Варгоши наклонился так, что его нос почти касался лица Герберта.

— Нектар, — прошептал вампир, оскалив окровавленные зубы. — Я уже не помню, когда в последний раз получал такое удовольствие от чьей-то крови. Так, кто же ты? Уж точно не обычный маггл.

— Нет, — Герберт шумно сглотнул. — Я — сквиб.

— Сквиб? — Варгоши потрясенно замолчал, а потом расхохотался. — Чудесно! Кто бы мог подумать, что ваша кровь настолько великолепна!

Герберта легко подхватили на руки и опустили на мягкую перину. Уставшее тело отозвалось благодарной болью, но в следующий миг раздался громкий треск — нелепый сюртук был разорван вместе с ночной рубашкой.

— Стойте! — Герберт испуганно дернулся прочь, но тут его резко перевернули на живот, заставив уткнуться лицом в подушку.

— Успокойся, — тонкие руки намертво припечатали к бархатному покрывалу. — Обычно в этой комнате до рассвета не доживают, но я не собираюсь спешить — деликатесы вроде тебя нужно смаковать.

Герберт слабо дернулся, но холодное бескровное тело вампира было просто неподъемным. Свежий укус на шее вновь взорвался болью, и мальчик заплакал. Обнаженное тело тряслось будто в лихорадке, но когда холодные пальцы скользнули вниз, очерчивая линию позвоночника, Герберту показалось, что его сердце остановилось.

— Открой рот, — вампир больно дернул его за волосы, вынуждая поднять голову. — Оближи пальцы.

Герберт протестующе замычал, но тут железная ладонь больно сжала его скулы. Ледяные пахнущие разложением пальцы вторглись в рот так, что Герберта резко затошнило. Но когда он вновь смог глотнуть воздуха…

— Нет! Что вы делаете?! — выкрикнул Герберт, но тут его голос сорвался на болезненный крик: внутрь проникли сразу два пальца. Поясницу прошило молнией, так что отозвалось в голове. Легкие сдавило спазмом, и он потерял сознание.

С той поры терять сознание стало для него привычным делом. Истощение, потеря крови и постоянный болевой шок должны были давно унести его в могилу, но не по-детски выносливое тело никак не хотело умирать. Во многом, благодаря вампирскому лечению. Варгоши давал ему несколько капель своей крови, которые исцеляли его раны, поддерживая в нем робкий огонёк жизни. Но рассудок начал его покидать. В голове было пусто, словно в разрытой могиле. Постепенно даже боль начала притупляться, уступая место всепоглощающему безразличию.

Он просто лежал на кровати и смотрел на каменный потолок, гадая когда же это закончится. Днем, когда вампир уходил в свой склеп, Герберт забывался тяжелым сном, в котором бродил по темным каменным коридорам, но натыкался на сплошь запертые двери. Едва погасал последний луч солнца, дверь в спальню отворялась и все начиналось по-новой.

Боль вгрызалась в него ледяными клыками, разрывала внутренности, высасывала кровь.

Едва небо на востоке начинало светлеть, Варгоши покидал комнату, оставляя Герберта на смятой постели, измазанного в отвратительной субстанции из запекшейся крови и черной слизи. Последняя исчезала с его кожи, стоило попасть под солнечные лучи. Это позволяло Герберту чувствовать себя несколько чище. Хотя большую часть времени он молил о смерти, мечтая увидеть Гримма — призрака в форме черной собаки, пророчащей смерть. Однако она все не приходила.

Один раз Герберт пытался добраться до окна и броситься вниз, но ставни оказались закрыты, а разбить их было невозможно. Тогда же, возвращаясь, Герберт споткнулся о цепь и рухнул на каменный пол. Тупая боль охватила все тело, но сил плакать уже не было. Казалось, что это умение покинуло его вместе с волей к жизни.

Наконец, спустя несколько очень долгих минут, Герберт слегка приоткрыл опухшие глаза и увидел перед собой мальчишеское тело, одетое в рваные лохмотья. Ясные серые глаза помутнели, а шея была вывернута под неестественным углом. Герберт окинул его равнодушным взглядом. Не было ни горя, ни сожалений, лишь легкое чувство зависти: он умер почти без боли.

Пошатываясь, Герберт шагнул в сторону, но тут под ногой что-то зашуршало. Он опустил взгляд и увидел смятый пергаментный лист. Непослушными пальцами расправил бумагу и сначала даже не сразу понял, что это было его письмо. Послание старшему брату, которое он написал в той, другой жизни.

— Твой младший брат… Герберт, — прошептал он и прикрыл глаза, ощущая странный колючий ком в горле. Слез не было, но истончившееся тело неожиданно наполнилось силой. Герберт отбросил письмо и приблизился к кровати. Мысли стали ясными и чистыми, словно осенний лед.

***

Пыльная ткань одеяла пахла кровью и застарелым потом десятков вампирских жертв, но Герберт зарывался в нее лицом, стараясь заглушить болезненные стоны, что вырывались из его рта. Кожу на спине вновь полоснуло болью — ледяная рука с длинными черными ногтями скребнула между лопатками. Вдруг его резко перевернули; затхлый запах чужих тел сменился сладковатым смрадом разложения.

— Хах… — Варгоши растянул губы в жуткой ухмылке, длинный язык скользнул по бледными пальцам, измазанным в крови. — Кажется, ты начал привыкать: сегодня все время в сознании. Кто знает, может тебе даже начнет нравится. Но твое тело на пределе, а мы ведь не хотим заканчивать веселье так скоро, да?

С этими словами вампир слегка прикусил кожу на тыльной стороне кисти, а потом протянул Герберту, словно для поцелуя. Тот послушно приник к руке, слизывая темную дорожку крови. Вкус был просто омерзителен, однако боль отступила — раны зажили.

Варгоши довольно хмыкнул и уже хотел высвободить руку, но Герберт вцепился в нее, словно в величайшее сокровище.

— Ваша светлость… — голос был хриплый и надтреснутый. — Прошу вас…

— Чего тебе? — Варгоши скривился. — Хочешь еще?

— Да… — Герберт прижался щекой к ледяной кисти вампира. — Останьтесь, мне так одиноко здесь.

В ответ на это граф расхохотался, обнажив выступающие клыки.

— Современные дети такие развратные, — взгляд красных глаз прошелся по бледному худому телу пленника. — Что ж, пожалуй, у меня есть еще силы на один раз…

Его клыки почти коснулись бьющейся жилки на шее Герберта, когда он внезапно взмахнул рукой. Тяжелый бархатный полог с шумом упал вниз, а после комната содрогнулась от нечеловеческого вопля.

— Нет! Нееееет! — Варгоши заметался по постели, прижимая ладони лицу. Герберт слабо улыбнулся, ощутив теплое прикосновение первого луча солнца.

— Карга и красные колпаки спали как убитые, я прошел мимо них, словно призрак, — негромко произнес Герберт. — К полудню добрался до ближайшей деревни и попросился на ночлег. Семья местного фермера была очень славная, и я даже хотел остаться у них, но…

Он нервно сцепил пальцы в замок.

— На утро весь их скот пал, и меня выставили вон, пригрозив утопить в реке. После я несколько дней шел наугад, пока не закончилось действие вампирской крови, а потом меня нашел пан Вишневский.

— Он знал о твоем прошлом?

— Что я сквиб — да, что я был пленником вампира — нет, — Герберт вздохнул, стараясь унять странную дрожь во всем теле. — Я никому не рассказывал, об этом знаете только вы и…

— Моул, — выплюнул Финеас. — Значит, тогда он увидел метку вампира.

— Полагаю, что так, сэр, — Герберт попытался встать, но мышцы одеревенели. — И он был прав, я…

Горло сдавило спазмом, и мальчик удивленно моргнул, ощущая как по щекам катятся слезы. Дыхание стало хриплым и тяжелым, а тело дрожало словно в лихорадке.

— Вставай, — короткий взмах палочкой, и вот Герберт уже сидит в кресле напротив камина.

— Пей, — Финеас сунул ему в руки граненный стакан с огневиски.

— Сэр, но я ведь… — Герберт всхлипнул, тщетно пытаясь унять дрожь в руках и не расплескать напиток, который точно стоил больше, чем его собственная жизнь.

— Это приказ, — отрезал Финеас и скрестил руки на груди. — Пей.

— Х-хорошо, — он сделал маленький глоточек и закашлялся: рот горел будто в огне. — М-милорд…

— Ты должен выпить весь стакан, — темные глаза пристально вглядывались в заплаканное лицо. — Даже если тяжело — пей.

— Да, милорд, — Герберт послушно отпил еще, морщась от горького вкуса.

В голове зашумело, перед глазами все поплыло, но озноб не прошел. Лишь спустя несколько минут Герберт заметил, что на плечах у него лежит тот самый плед, в котором Финеас привел его из борделя. Герберт прикрыл глаза, ощущая странную сонливость, но тут его мягко подняли в воздух.

— Милорд?!

— Тихо, — Блэк без особого труда держал его на руках, отчего Герберт залился ярким румянцем. — Тебе нужно поспать.

— Тогда я пойду к себе на чердак.

— И будешь там дрожать под одеялом в компании болтливого портрета? — хмыкнул Финеас и вошел в свою спальню.

— Откуда вы знаете о сэре Мак…

— Это мой дом, — просто ответил Блэк и опустил Герберта на постель. — Можешь отдохнуть здесь.

— Я не могу, сэр, — Герберт покачал головой, ощущая странную эфйорию. — Не после того, как вы все узнали.

— И? — Финеас выгнул бровь. — Сказка о том, как ты убил вампира должна меня шокировать?

— Это не сказка и… — Герберт обижено закусил губу. — Вы не верите мне?

— Я верю тому, что вижу, — пожал плечами Финеас. — Я видел шрам от укуса и наблюдаю это.

Герберт принялся стыдливо вытирать слезы, но тут рука с длинными изящными пальцами осторожно коснулась его щеки. Сердце мгновенно пустилось в галоп, в горле пересохло.

— Не бойся, — голос Финеаса стал вкрадчивым, словно поступь дикого кота. — Я ничего не буду делать против твоей воли. Но это не значит, что не хочу. Твои откровения были занимательны, но не более.

— Х-хотите, сэр? — Герберт шумно вздохнул. — Все еще?

— Именно.

— Почему? Ведь я…

— Что с того, что ты согревал постель ходячего трупа? Ты делал это не по своей воле, а значит — ни в чем не виноват. Какие-то еще проблемы?

— Н-нет, сэр, — Герберт опустил голову, пытаясь сдержать новый поток слез. В груди все содрогалось, но страха уже не было — лишь всепоглощающая благодарность и нежность. Мерлин, разве можно чувствовать сильнее, чем он сейчас?

— Тогда вытри слезы, — прохладные пальцы скользнули по щеке и коснулись подбородка.

— Иначе…

— Иначе, что? — Герберт поднял взгляд и замер, не в силах поверить в то, что это не сон.

— Я не смогу видеть твои глаза, — Финеас улыбнулся и притянул его к себе, вовлекая в осторожный поцелуй.

========== XV. Iron hand in a velvet glove ==========

Комментарий к XV. Iron hand in a velvet glove

— Спасибо! — полноватая женщина в замызганном переднике без труда подняла плетенную корзину, прикрытую белой тканью. — Знать не знаю, кто такой этот мистер Блэк, но передайте ему низкий поклон и нашу благодарность. Дети уж сто лет на Пасху не лакомились.

— Мой господин рад помочь, — Герберт улыбнулся и почтительно коснулся козырька своего клетчатого кепи. — Спасибо, миссис Хьюз, еще раз поздравляю вас с Пасхой.

— Да благословит вас Господь! — смотрительница детского дома растроганно всхлипнула и переступила порог черного входа.

Герберт же облегченно вздохнул и вышел из переулка. Кожаные башмаки гулко стучали о мощеные плиты мостовой, в кой-то веки не разбрызгивая грязь во все стороны. Весна в этом году выдалась, на удивление, погожая, и парки Лондона уже оделись в цветущий наряд. Пасхальные празднования выпали на 27 апреля, но Альтаир не приехал, и все традиционные подарки — шоколадные яйца и кексы — было велено отправить в камин.

Изначально Герберт хотел исполнить указание, но потом передумал и решил отдать лакомства тем, кому они нужнее — бедным осиротевшим детям, которые едва ли когда-нибудь пробовали шоколад. Блэки занимались меценатством и благотворительностью уже несколько десятилетий, и Финеас вряд ли стал бы возражать. Но в этом деле был один нюанс — подарки от многочисленных родственников и друзей теперь радовали самых обычных маггловских мальчишек и девчонок. Но Финеасу об этом знать вовсе не обязательно. Пусть для этого и нужно будет пойти на хитрость.

Спустя четверть часа Герберт вернулся на площадь Гриммо, но стоило ему войти в прихожую, как горло сдавило ментальными пальцами:

«Ко мне в кабинет!» — последовал невербальный приказ, и Герберт метнулся к лестнице. Сердце выпрыгивало из груди, предчувствуя недовольство Блэка.

— Вы звали меня, милорд? — произнес Герберт, отворяя дверь.

— Где ты был? — недовольно проворчал Финеас, одаривая его подозрительным взглядом.

— Разве ты не должен помогать с ужином?

— Простите, сэр, — Герберт спокойно выдержал испытующий взгляд хозяина. — Я вдруг вспомнил, что еще вчера получил письмо из Флориш и Блоттс: редкая книга, которую вы заказывали, пришла. Вот я и решил забрать ее как можно скорее, но не рассчитал время до ужина. Мне очень жаль.

— Почему же книгу не прислали с совой, как всегда?

— Это редкое издание, милорд, — объяснил Герберт и вытащил из-за пазухи сверток, который забрал на обратном пути в особняк. Ему пришлось сделать круг, чтобы попасть в Косой переулок, но это было надежным алиби.

— Ладно, — Финеас бегло пролистал новую книгу и, похоже, остался доволен, — но впредь сообщай мне о таких походах в город. А не то я могу подумать, что ты сбежал.

— Я понял вас, сэр, — Герберт поклонился. — С вашего разрешения, я…

— Да, — Блэк отложил чтение. — Подай ужин в кабинет. Элладора уже уехала.

— Хорошо, — Герберт кивнул, хотя его так и подмывало спросить, куда отправилась мисс Мрачность.

Финеас, словно прочитав его мысли, ответил:

— Сегодня ночь Бельтейн, и ее клуб организует трехдневный шабаш в замке Глэмис. Элла не принимала участия в таком со дня смерти бабушки, ей полезно развеяться.

— Надеюсь, она хорошо проведет время, — отозвался Герберт, но, заметив взгляд Финеаса, покраснел.

— Даже если нет, меня это мало интересует, — тонкие губы Блэка искривились в усмешке. — А вот я совершенно точно не буду терять даром эти три дня свободы. Поспеши и подай мне ужин.

— Сейчас, сэр, — выдохнул Герберт и поспешил прочь. Негромко клацнула дверная ручка, и он закрыл лицо руками в тщетной попытке успокоится.

Финеас не прикасался к нему вот уже три месяца — с того памятного случая в феврале, когда он оставил его спать в собственной спальне. Все это было настолько странно, что временами Герберт сомневался в том, было ли это взаправду.

Поскольку во снах с ним это происходило едва ли не каждую ночь — еще одна причина контролировать свои мысли, которые Финеас — опытный легилимент — легко прочтет. После такого Герберту останется только броситься с самого высокого моста Лондона.

— Тирли, ужин готов? — эхом отскочило от каменных сводов кухни, но ответа не последовало. Герберт растеряно замер перед длинным деревянным столом: домовиков нигде не было видно. Обычно в это время они вовсю гремят котлами и тарелками, готовясь к ужину. Может быть, они впрачечной или котельной?

Однако эльфов и там не оказалось. Ломая голову над этой загадкой, Герберт рассеяно собрал тяжелый серебряный поднос с ужином и поднялся обратно в кабинет Финеаса. Тот был занят ответами на письма, но с появлением слуги отложил перо и кивнул в сторону чайного столика.

— Оставь там.

— Слушаюсь, сэр, — Герберт привычно разложил для хозяина приборы, гадая как ему лучше спросить об отсутствии домовиков. Может их с собой забрала Элла? Тогда он совершенно им не завидовал.

— Стейк? — осведомился Финеас садясь за стол. — Не верится, что Милли успела приготовить его за такое короткое время.

— Короткое время, милорд?

— Я отослал домиков по одному поручению тети Мисы, — небрежно бросил Финеас, разрезая сочный стейк. — Это также займет у них несколько дней.

— Т-то есть… — Герберт нервно сглотнул. — В доме больше никого нет?

— Именно, — Финеас не спеша отправил в рот кусочек мяса. — Тебя это волнует?

— Н-нет, — Герберт поспешно мотнул кудрявой головой. — Просто, как-то непривычно.

— Во времена моего отца этот дом просто кишел людьми, — задумчиво произнес Финеас, — но после его смерти здесь стало гораздо мрачнее. Тетя Миса постоянно жалуется на мою нелюдимость и отсутствие инициативности. Я же считаю, что как раз таки излишняя инициативность и свела моего отца в могилу. И повторять его ошибок не хочу.

— Это разумно, сэр, — Герберт слабо улыбнулся. — Кроме того, среди лордов вы на хорошем счету. Разве это не достойно похвалы?

— Не в глазах моей тетушки, — пробормотал Блэк и взмахнул палочкой. — Присядь.

Из воздуха появился красивый деревянный стул в мягкой обивке, и Герберт неловко пододвинул его к столу, а потом опустился на самый край.

— Ты голоден?

— Нет, сэр, благодарю, — мальчик наклонил голову, не зная куда деть себя от неловкости. Он никогда не сидел за одним столом с господином и сейчас ужасно боялся повести себя как-то не так.

— Выдохни, — хмыкнул Финеас, а потом вновь повел палочкой, заставив бутылку с вином щедро плеснуть в хрустальный бокал алую жидкость. — Нет нужды проявлять передо мной свои манеры. Ты им явно обучен.

— Немного, сэр, — Герберт закусил губу. — Если помните, меня продали в восемь лет.

— И сколько ты стоил?

— Не знаю, но мешочек с галлеонами был не особенно внушительным, — мальчик сосредоточенно изучал свои колени.

— Судя по тому, что я знаю о лорде Бёрке, он человек предприимчивый и своего не упустит. Как думаешь, насколько пострадает его репутация, если вскроется правда о тебе?

— Не думаю, что это будет иметь хоть какое-то значение для него или Эдварда, — произнес Герберт после небольшого раздумья. Странно, но сейчас он не испытывал горечи, говоря о своей старой семье.

— Твоего старшего брата?

— Да, им абсолютно все равно, что со мной было и что будет. Но моя мать… как и сказал тогда Малфой, она может не пережить эту весть.

— Леди Элизабет, не так ли? Я с ней не знаком, но тетя Миса отзывалась о ней как об исключительно порядочной леди. Такая похвала из её уст дорогого стоит.

— Да, моя мать очень хорошая, но я бы не хотел её тревожить. Она была слаба здоровьем, сколько я себя помню, не стоит лишний раз давать ей надежду.

— А что насчет самого факта твоей продажи? — Финеас отпил из бокала. — Это не слишком соответствует образу правильной чистокровной семьи.

— Боюсь, наличие в этой чистокровной семье сквиба бросает на этот образ куда большую тень, — Герберт вздохнул. — Покупатель нашелся так легко, и я думал, что так поступают со всеми сквибами.

Финеас нахмурился, но ничего не сказал. Остаток трапезы они провели в молчании, а потом Блэк велел убрать со стола.

— Прибери на кухне, мне нужно еще поработать с документами, — произнес он, возвращаясь за письменный стол. — Подай чай к девяти и приготовь ванну.

— Будет сделано, сэр, — Герберт быстро забрал тарелки и также быстро покинул кабинет.

Странный разговор о его родителях заронил в душу зерна подозрения.

Зачем Финеасу знать о положении Бёрков в обществе? Уж не хочет ли он вернуть им его, потому что устал от него. Поэтому он словно забыл о том влечении, в котором признался сам? Но что тогда значила двусмысленная фраза о трех днях свободы?

Совершенно ничего не понимая, Герберт механически прибрался на кухне, не забыв перекусить сэндвичем из холодной грудинки и чаем. Воспользовавшись отсутствием Милли, он починил несколько своих старых рубашек, мысленно поражаясь тому, какими короткими стали их рукава. Он дошивал последнюю заплатку, когда часы пробили без четверти девять.

Приготовив любимый бергамотовый напиток Финеаса — крепкий и без сахара, он взял маленький поднос и поспешил в комнату господина. Судя по отсветам камина из соседнего кабинета — Финеас все еще работал. Герберт оставил чайный набор на столике у кровати и занялся ванной.

Монотонный шум воды перекрывал почти что все звуки, поэтому, когда у дверей мелькнул силуэт Финеаса, Герберт едва не свалился в теплую воду.

— М-милорд! — выпалил он, стараясь не краснеть: хозяин уже был облачен в любимый махровый халат. — Простите, ванна еще не готова.

— Ничего, — Блэк скрестил руки на груди. — Я подожду.

— Ага, — Герберт покосился на уровень воды, который поднимался предательски медленно, однако вопрос Финеаса заставил его забыть об этом.

— Как давно ты принимал ванну?

— Пять дней назад, сэр, — ответил он после небольшой заминки. — Я стараюсь экономить мыло, так что…

— Больше не экономь, — перебил Финеас со странным выражением на лице. — Если нужно будет купить — скажи мне.

— Спасибо, милорд, но… — Герберт стушевался, — почему вы так заботитесь об этом?

— Не задавай глупых вопросов, вода уже набралась, — Блэк взялся за пояс халата, но потом недовольно нахмурился. — Чего ты ждешь? Раздевайся.

— П-простите? — Герберт побледнел. — Я приму ванну внизу, если вам так хочется, но…

— Я должен приказать? — теперь в его голосе слышалось раздражение. — Ты будешь принимать ванну вместе со мной и точка.

После этого Финеас сбросил халат и забрался в теплую воду. Герберт же, чье лицо сравнялось по оттенку со спелым помидором, непослушными пальцами расстегивал ливрею, стараясь не смотреть в сторону ванной. Он был не против раздеться и даже позволить Финеасу сделать с ним все, что он захочет. Однако принимать вместе ванну, обедать за одним столом — все это было настолько непривычным и странным, что Герберт в любой момент ожидал подвоха. Окрика, проклятья или наказания. Но Финеаса это, похоже, лишь забавляло.

— Долго ты еще будешь возиться? — спросил он, лениво проводя рукой по гладкой поверхности воды. — Бери мочалку и забирайся сюда.

— С-сэр, — дрожащим голосом позвал Герберт. — Боюсь, ванна слишком мала для нас двоих…Давайте, я помогу вам помыться, а потом…

— Залезай в воду, — безапелляционно перебил его Финеас, окинув его обнаженную фигуру оценивающим взглядом.

Мальчишка смущенно сутулился — разительный контраст с теми раскованными юношами, что попадались Финеасу до этого. И это невероятно заводило.

Герберт несмело приблизился к ванне и неловко опершись о нее руками, забрался в воду, испуганно прижимаясь к дальнему краю. Однако это слабо помогало — Финеас просто схватил его за лодыжку и подтянул к себе.

— Милорд! — Герберт испуганно воскликнул, но спустя секунду уже оказался в кольце чужих рук. — Стойте, это как-то…

— Тише, — горячий шепот обжег ухо. — Расслабься, я не собираюсь тебя топить.

— А что же тогда? — еле слышно произнес Герберт, явственно ощущая давление в районе копчика. Дыхание сбивалось, а сердце и вовсе колотилось где-то в горле.

— Просто хочу помыться, — пальцы Финеаса скользнули по его плечу, рождая на коже колючие мурашки. — Но не хочу делать это в одиночестве. Так ты мне не поможешь?

— Конечно, — Герберт нервно схватил с края ванной свежий кусок душистого белого мыла и начал яростно намыливать жесткую губку. Но тут длинные пальцы Финеаса несильно сжали его ладони.

— Не торопись, — велел Блэк, осторожно перекатывая мыло в ладонях мальчика. — Иначе сотрешь себе кожу.

— Ум… — неопределенно промычал Герберт, краснея до корней волос. Тело бросило в жар, а внизу живота вновь закручивалась тугая спираль желания. С этим же чувством он просыпался последние несколько месяцев и ужасно страдал, пытаясь привести себя в порядок одной лишь силой мысли.

К счастью, воспоминания о вампирском плене действовали лучше ледяных обливаний или электрошока. Вот только нервное напряжение никуда не делось, продолжая истязать его по ночам в виде пугающе реалистичных снов.

— Что такое? — в голосе Финеаса звучали смешинки. — Думаешь о чем-то непристойном?

— Н-нет, — выдавил из себя Герберт, едва не плача, но тут ловкие пальцы скользнули по груди, задевая напряженные соски.

— Хм? А почему они так торчат? — Блэк слегка сжал маленькую горошину, вызвав у Герберта болезненный стон. — Похоже, это больно.

— Милорд, — Герберт зажмурился. — Прошу вас, не трогайте так, мне…

— Неприятно?

— Сстрашно, — он поджал губы. — Такое странное чувство.

— Такое? — Финеас ущипнул другой сосок, и Герберт шумно вздохнул, сдерживая очередной стон. — Хочешь, чтобы я остановился?

— Не знаю, — вздохнул Герберт, сходя с ума от непонятного жара и неосознанно прижимаясь к груди Финеаса. — Со мной такого еще не делали.

— Мерлин, — Блэк устало вздохнул, едва сдерживаясь от того, чтобы не послать к импу все прелюдии и не взять его прямо здесь. Онис всегда говорил, что с девственниками одни проблемы — больше шума, чем пользы. Но Финеас, всегда предпочитавший опытных партнеров, был более чем доволен. А учитывая кристальную честность Герберта, все становилось еще интереснее.

— Г-господин, — Герберт приоткрыл глаза. — Давайте, я вас помою и… ах!

Финеас осторожно коснулся губами нежной шеи, не спеша поглаживая его грудь и выступающие ребра. Ответом ему стал сдавленный стон и нервное ерзание, что еще сильнее распаляло желание.

— М-милорд, — Герберт всхлипнул. — Вы же сказали, что мы лишь помоемся.

— Сказал, — Финеас тонко улыбнулся, положив ладонь на худой живот, который мальчишка тут же попытался втянуть. — Но ты, похоже, на пределе.

В следующий миг его пальца сжали напряженный член, большой палец прижал маленькую головку, и Герберт попытался вырваться.

— Н-не трогайте там, прошу вас!

— Почему? — Блэк скользнул пальцами по стволу, ощущая легкую вибрацию.

— Мне… стыдно, — прошептал вареный от смущения Герберт.

В ответ на это Финеас рассмеялся и несильно сжал его подбородок, заставляя посмотреть на себя.

— Открой рот.

Герберт удивленно моргнул, но разомкнул губы. Теплое дыхание Финеаса коснулось лица, а затем последовал неспешный поцелуй. Дыхание сбивалось, но язык Финеаса умело скользил в его рту, периодически касаясь его собственного. Из уголка губ скатилась прозрачная дорожка слюны, и вдруг свободная ладонь Финеаса болезненно схватила его за волосы, углубляя поцелуй.

— Мх… мн… — Герберт испуганно застонал, но в следующий миг чужая ладонь жестко сжала его член. Тело будто бы ударило молнией, а напряжение лопнуло, словно мыльный пузырь.

Мышцы превратились в желе, поэтому, когда Финеас осторожно поднял его на руки, у Герберта даже не было желания сопротивляться.

— Милорд? — сонно позвал он, млея от прикосновения к его влажной груди. — Куда…?

— В спальню, — в темных глазах Блэка плясали бесенята. — Помнишь? Я не собираюсь терять ни минуты.

***

Тонкий солнечный лучик робко коснулся плотной бархатной ткани полога и, осмелев, перебежал к изголовью кровати, где среди гигантских пуховых подушек торчала растрепанная шапка каштановых кудрей. Спустя несколько минут солнца стало больше, и часть назойливых лучей осветили спящее мальчишеское лицо, дышавшее блаженным спокойствием.

Но как только утренний свет прикоснулся к светлой коже, он нахмурился и приоткрыл один глаз. А потом резко подскочил на постели, путаясь в одеяле. За окном вовсю светило солнце, а это значит, что время готовить завтрак уже давно прошло!

Тело слегка ломило, но Герберт почти не обратил на это внимания, осматривая спальню в поисках своей одежды. Рукав верхней части ливреи виднелся на другой стороне постели, и Герберт осторожно подполз туда, но вдруг почувствовал осторожное прикосновение к ноге.

— Милорд? — слегка порозовев, пролепетал он, оглядываясь на своего господина. Финеас лежал облокотившись о ворох подушек и смотрел на него из-под полуоткрытых век. — Доброе утро, сэр, — Герберт опустил взгляд, ощущая как по коже пробегают знакомые волнительные мурашки. За прошедшие три дня он должен был уже привыкнуть к его прикосновениям, но сердце никак не хотело успокаиваться.

— Куда ты? — произнес Финеас — спросонья его голос был чуть ниже обычного.

— На кухню готовить завтрак, — Герберт ловко схватил верхнюю часть от своего костюма, но тут сильные руки подхватили его под мышки и вернули на подушку. — М-милорд!

— Завтрак подождет, спи, — буркнул Финеас, притягивая к себе желанное тело. — Или хочешь заняться чем-нибудь другим?

— Сэр, я… — Герберт слабо охнул, когда длинные пальцы привычно очертили контур его бедра. — Ведь сейчас утро!

— Именно, — Финеас улыбнулся. — Как раз утром испытываешь наибольшее напряжение. Поможешь мне снять его?

— Но вы ведь… — Герберт густо покраснел, ощутив горячую плоть между своими бедрами. — Только вчера ночью это делали!

— Ты устал? — Блэк усмехнулся, легонько целуя красноватое пятнышко под яремной веной.

— Нет, но я не могу оставить вас голодным, — прошептал Герберт, чувствуя как подскочил пульс.

— Я не голоден, — Финеас чуть прикусил нежную кожу шеи. — Во-всяком случае завтрак меня не интересует. Тем более, что домовики уже должны были вернутся.

— Они вернулись?! — Герберта бросило в холодный пот, и он попытался метнуться прочь, но Финеас и не думал отпускать. — Милорд, я не могу тут оставаться!

— Тебе не все равно, что они подумают? — Финеас погладил его по мягким волосам. — Они же просто слуги.

— Как и я, — Герберт пожал губы и опустил голову. Блэк же стоически вздохнул и убрал руку.

— Можешь идти, — он устало откинулся на подушку. — Но у меня есть одно поручение.

— Какое, сэр? — Герберт опасливо покосился на господина, предчувствуя неладное.

— Поцелуй, — Финеас лукаво улыбнулся.

Сердце сделало болезненный кульбит, щеки затопило жаром. Герберт судорожно сглотнул и робко склонился над Финеасом. Кровь стучала в ушах, дыхание сбивалось, но он все же неловко клюнул губами в уголок его рта.

— И что это?

— П-поцелуй, — выдохнул Герберт, и уже хотел ретироваться, но сильные пальцы сжали заднюю часть шеи, притягивая назад.

Удивленно-возмущенный крик застрял в горле, поскольку рот мгновенно заткнули грубым поцелуем. Искусанные еще с ночи губы кольнуло болью, но потом сознание начало плавиться, словно свечной воск. Умелый язык Финеаса проникал внутрь, оглаживая каждый миллиметр рта, сплетаясь с его собственным языком. По подбородку стекала прозрачная дорожка слюны, но Финеас продолжал терзать, жадно сминая ртом мягкие податливые губы. Наконец он разорвал поцелуй, протянув между ними вязкую паутинку слюны.

— Ха… ахам… — зеленые глаза Герберта подернулись мутной дымкой, а тело сотрясала мелкая дрожь.

— Это, — Финеас слегка приподнял подбородок, встречаясь с ним взглядом, — настоящий поцелуй. В следующий раз постарайся не путать.

***

Лицо все еще горело так, словно он натер его красным перцем, но Герберт собрался с силами и, перепроверив свой костюм в четвертый раз, толкнул дверь на кухню.

— Милли! Тирли! С возвращением! — поприветствовал он эльфов, которые уже вовсю трудились у плиты.

— О, явился наконец! — Милли раздраженно фыркнула, снимая с противня свежеиспеченные булочки. — А мы думали, что ваше величество проспит до самого обеда.

— Прости, Милли, я… — Герберт скупо улыбнулся. — Милорд загрузил меня работой в эти дни.

Вместо ответа Милли лишь вздернула рыльцеобразный нос и, схватив помазок из гусиных перьев, начала смазывать выпечку маслом.

— Не обращай внимания, — Тирли возился с заварником. — просто Милли сегодня не в духе. Леди Мисапиноя критиковала её все время.

— Охотно верю, — Герберт начал привычно сервировать поднос для господина. — А для чего вас вызвали?

— Герберт не знает? — Тирли вытаращил глаза. — Миледи поручила нам подготовить особняк в Дорсете, там, где раньше жила старая леди Фиби.

— Подготовить? Для чего?

— Для свадьбы, конечно, — Милли всплеснула руками, явно подражая манере леди Блишвик. — Церемония уже через десять дней, и все должно быть просто идеально!

Пальцы в перчатках внезапно дрогнули, чашка выскользнула и со звоном разбилась о каменный пол кухни.

========== XVI. It’ll be okay till the wedding day ==========

Комментарий к XVI. It’ll be okay till the wedding day

Переливистое пение птиц, радующихся теплым майским денькам, легкий ветерок и ясное весеннее солнце обещали еще один прекрасный день. Но слуховое окно на чердаке дома под номером 12 на площади Гриммо было наглухо закрыто, и кроме того — занавешено плотной портьерой. Худощавый подросток замер напротив треснутого зеркала, привычно завязывая галстук. Простой черный костюм слуги в сочетании с черной же лентой смотрелся траурно, но Герберт почти не обратил на это внимания. В эту ночь, как и всю неделю до этого, он не сомкнул глаз, стараясь отогнать навязчивые мысли о грядущей свадьбе и того, что его ждет после нее.

— Друг мой, вы сегодня рано, — портрет сэра МакДугласа сонно потер глаза. — Волнуетесь перед церемонией?

— Вовсе нет, — бесцветным голосом ответил Герберт, критично поправляя аккуратный узел—виндзор. — Просто мне нужно многое сегодня успеть.

— Да, свадьбы — это всегда такая морока, — поморщился фехтовальщик. — Я в свое время был на нескольких таких мероприятиях и смею заметить — скучнейшее занятие!

— Хорошо, если эта будет такой же, — Герберт попытался улыбнуться, но мышцы лица будто бы одеревенели.

Послышался негромкий перезвон — на часах шесть утра.

— Удачи, друг мой! — МакДуглас отсалютовал ему шпагой. — Будьте осторожны во время приема.

— Спасибо, сэр, — Герберт в последний раз расправил несуществующие складки на воротнике и поспешил вниз. На кухне вновь было необычайно тихо: еще после ужина Милли и Тирли уже отправились в Блэкбёрд-хаус — место проведения свадебной церемонии. Герберту же поручили заботу о господах.

Несмотря на то, что сегодня особенный день, завтрак должен быть подан вовремя. К счастью, Милли облегчила задачу, приготовив все заранее, ему же нужно было лишь разогреть и заварить свежий чай. Менее чем через час все было готово, и Герберт отправился будить хозяев.

Ответа на стук в дверь Элладоры не последовало, но вряд ли мисс Блэк пропустит завтрак в такой день. Поэтому Герберт с тяжелым сердцем направился к покоям Финеаса. Всю предыдущую неделю он был занят делами клуба, а также посещал Министерство, так что Герберт почти с ним не виделся. Но воспоминания о трех днях наедине были свежи, как и прежде.

Герберт сдержанно постучал и, получив разрешение, вошел в спальню.

— Доброе утро, сэр, — произнес он, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Завтрак готов.

— Оставь там, — Финеас появился из ванной комнаты, завязывая свой халат. Его волосы были слегка всклокочены, а на лице лежала недовольная маска. — Эльфы уже отбыли?

— Да, милорд, — Герберт начал разливать чай. — Еще вчера ночью.

— Одной проблемой меньше, — Финеас устало вздохнул. — Что с моим нарядом?

— Мантия выглажена, обувь почищена, — четко отрапортовал Герберт. — Письма и приглашения собраны.

— Хорошая работа, — Блэк уселся за столик. — К десяти прибудет Альтаир. Встреть и позаботься о его гардеробе. Если он появится на пиру в школьной мантии, тетя Миса будет припоминать мне это до гробовой доски.

— Я понял вас, сэр, — Герберт наклонил голову, избегая смотреть Финеасу в глаза.

Горло перехватывало не то от волнения, не то от страха.

— Что с твоей одеждой? — внезапно спросил Финеас, отпивая из чашки.

— Что-то не так, милорд? — Герберт нервно отдернул жилет.

— Слишком мрачно, — отозвался Финеас, окинув его фигуру проницательным взглядом. — Где тот галстук?

— Простите, сэр, я посчитал, что он плохо сочетается с цветом ткани, — промямлил Герберт, стараясь не краснеть. — Кроме того, он повседневный, а сегодня особенный день…

— Особенный, — хмыкнул Финеас и со звоном вернул чашку на блюдце. — Как же мне это надоело.

Атмосфера в спальне стала тяжелой, и остаток трапезы прошел в мрачном молчании. Герберт замер в паре шагов от столика, боясь лишний раз вздохнуть. Он кожей чувствовал взвинченность Финеаса и не понаслышке знал, чем это может обернутся для окружающих.

— Одень меня, — холодно приказал он, отодвинув от себя тарелку с почти нетронутой яичницей. — По-живее.

Герберт уже кинулся к ширме, но Финеас добавил:

— Обычную мантию, ту несуразицу для торжества привезешь в Дорсет вместе с Альтаиром. Тетя настояла, чтобы я лично съездил за букетом, а это на другом конце Лондона.

— Хорошо, сэр, — Герберт схватил плечики с повседневным нарядом Блэка, радуясь, что приготовил его заранее. На то, чтобы одеть его, потребовалась четверть часа и еще пять минут на то, чтобы привести в порядок волосы.

— Церемония начинается в час дня, — повторил он, натягивая черные перчатки. — Не вздумай опаздывать.

— Непременно, милорд, — Герберт передал ему любимую трость с серебряным набалдашником в виде птичьей головы. — Счастливого пути.

На какую-то долю секунды лицо Финеаса просветлело, но потом он резко запахнул мантию и переступил порог дома. Герберт же вздохнул, борясь с желанием ослабить галстук. Тут на лестнице зазвучали шаги, и он поспешил обратно.

— Мой брат уже ушел? — осведомилась Элла, кутаясь в длиннополую узорчатую шаль из черных нитей, что придавало ей сходство с огромной паучихой. Густо подведенные глаза и толстый слой пудры лишь усиливал это ощущение.

— Только что, миледи, — Герберт наклонил голову. — Вам что-нибудь нужно?

— Да, чтобы ты убрался с глаз моих долой, — хмыкнул она, поправляя на голове черную же шляпку со странными жесткими перьями. — Поверить не могу, что Финеас притащит на свадебный пир такое отродье как ты. Это неуважение ко всем чистокровным, что придут поглазеть на него и его глупую невестушку.

— Я всего лишь помогу милорду надеть свадебную мантию, — негромко ответил Герберт.

— Интересно, — Элла изогнула полные губы в ухмылке. — А снимать её тоже ты будешь?

Щеки налились жаром, но Герберт не отвел взгляд, лишь поджал губы, сдерживаясь от колкости. Еще один шрам сегодня ни к чему.

— Хватить пялиться, свинья, — Элладора вздернула нос. — Не думай, что после свадьбы брат продолжит защищать твою смазливую мордашку.

Мисс Блэк тяжело протопала мимо Герберта, не забыв хлестнуть шалью по его лицу. Спустя несколько минут в камине полыхнуло зеленое пламя, и она исчезла.

Герберт уже хотел перевести дух, но тут старинные часы пробили десять, и огонь вновь взорвался зеленым фейерверком. Фигура в темной мантии переступила через каминную решетку, и высокий голос Альтаира произнес:

— Как мило, что ты ждешь меня при всем параде. Есть что-нибудь на завтрак?

***

Негромкий плеск воды ласкал слух, а ненавязчивый запах трав успокаивал. Альтаир лежал в жестяной ванне, расслабленно прикрыв глаза. В Хогвартсе он редко позволял себе подобное во многом из-за того, что душ был общественный, а значит — все могли видеть его обнаженное тело. В особенности, эти маггловские отродья. Правда, один из таких сейчас замер рядом с ванной, словно истукан.

Альтаир покосился на Герберта из-под опущенных ресниц. За почти два года работы здесь он стал выше его на полфута, да и вообще смотрелся старше своего возраста. Особенно сейчас с этим уставшим и угрюмым выражением лица.

— Добавь еще горячей воды, — приказал Альтаир, но Герберт словно не слышал, смотря в пространство отстраненным взглядом.

«Ну держись, сквиб!» — Альтаир стиснул зубы и зачерпнул из ванной целую горсть душистой пены, а потом что есть силы швырнул в слугу. С негромким шлепком мыльный снаряд угодил в его правое плечо.

— Юный господин, — спокойно спросил Герберт, — что вы делаете?

— Пытаюсь не замерзнуть насмерть! — выпалил Альтаир. — Вода остыла, пока ты пытался рассмотреть призраков перед своим носом!

— Я просто задумался, простите меня, — пробормотал он все тем же невыразительным голосом, закатывая рукав рубашки. Миг спустя он по локоть коснулся пенной поверхности.

— Вы уверены, что вам холодно?

— Да, — Альтаир скрестил рука на груди. — Давай живее!

— Как вам угодно, — Герберт тяжело вздохнул и обернулся к столику, на котором стоял кувшин с теплой водой. Но прежде, чем он коснулся глиняных ручек, очередной пенный снаряд угодил ему в спину. Шея и область между лопатками мгновенно отсырели. В груди заворочалось глухое раздражение.

— Юный господ… — Герберт не закончил фразы, так как новый ком пены попал ему на волосы, а потом шмякнулся на грудь. Теплые мыльные струйки промочили тонкий хлопок рубашки. Его единственной выходной рубашки.

Альтаир довольно рассеялся, наблюдая растерянное выражение лица своего слуги, но тут смех внезапно оборвался — Герберт шагнул к ванне. Влажные волосы прилипли ко лбу, а серо-зеленые глаза потемнели.

Альтаир нервно сглотнул, но гордо вздернул подбородок готовясь ответить наглому сквибу в ответ на неуважение, но тут взгляд упал на его мокрую рубашку. Влажная хлопковая ткань стала почти прозрачной, плотно облепив бледную худую грудь, и выделив небольшое округлое пятнышко чуть ниже ключицы. Альтаир нахмурился и уже хотел спросить, за что ему поставили это синяк, как вдруг Герберт резко поднял руки и опрокинул кувшин. Прямо на голову Альтаира.

— Кха! Как ты смеешь?! — закричал он, шарахнувшись прочь, но Герберт лишь рассмеялся.

— Просто я решил, что так вы быстрее согреетесь, — он откинул с лица влажные волосы. — Полотенце и халат на стуле, как закончите с омовением, я буду ждать вас в вашей комнате. Нам следует поторопится, иначе леди Блишвик рассердится.

— Куда ты собрался?! — Альтаир вцепился в края ванны. — Это твои обязанности!

— Мне следует сменить костюм, — миролюбиво произнес Герберт и отдернул рубашку. — Не волнуйтесь, это недолго.

— Кто тут еще волнуется?! — воскликнул Альтаир, но слуга уже исчез за дверью. Юный Блэк рассержено фыркнул и неловко выбрался из воды. Оскальзываясь на кафельном полу, с трудом завязал пояс от халата и прошлепал босыми ногами в свою комнату.

С мокрых волос капала вода, и он раздраженно мотнул головой, выхватил палочку и пробормотал заклинание теплого воздуха. За такой специфической сушкой волос его и застал Герберт, уже переодевшийся в свой привычный костюм слуги: темно-серую ливрею и любимую ленту. И Альтаир невольно поймал себя на мысли о том, что этот наряд идет ему больше.

— Давайте поторопимся, юный господин, — Герберт вынул из гардероба его парадную мантию темно-синего цвета, отороченную белым кружевом.

— Я и в первый раз прекрасно слышал, — огрызнулся Альтаир, но все же позволил облачить себя в нарядную мантию. Высохшие волосы, впрочем, торчали словно воронье гнездо, так что слуге пришлось усмирять их с помощью волшебного воска. Все то время, пока Герберт орудовал расческой, Альтаир морщился и шипел: он терпеть не мог прилизанные волосы — модная тенденция среди всех представителей высшего сословия.

— Простите, но на завивку попросту нет времени, — объяснил Герберт, критично осматривая темные волосы. — Вы должны успеть к началу церемонии.

— Можно подумать, кузену есть дело до того, увижу ли я эту глупую свадьбу, — хмыкнул Альтаир, борясь с желанием растрепать блестящие локоны.

— Дело не только в этом, — Герберт убрал на место парикмахерские принадлежности. — Мне нужно помочь милорду со свадебным костюмом.

— Жених, а туда же, — юный Блэк скривил губы, — не способен одеться самостоятельно.

«Уж кто бы говорил,» — хотел поддеть его Герберт, но удержался. Ему хватило промокшего костюма.

Наконец, спустя еще четверть часа они стояли рядом с камином в гостиной. Альтаир скучающе скрестил руки на груди, пока Герберт возился с летучим порохом.

— Как и всегда, — произнес он, швырнув в огонь горсть зеленоватого порошка. — Я встречу вас на той стороне.

— Нет уж, — Альтаир насупился. — Там будет много знати, и как по-твоему это будет выглядеть? Хозяин появляется позже слуги. Я пойду первым.

— Как скажете, — Герберт послушно наклонил голову, но тут раздался знакомый свист, а после подбородок обожгло болью. Во рту появился солоноватый привкус.

— Это тебе за то, что облил меня водой без предупреждения, — злорадно усмехнулся Альтаир и шагнул в зеленое пламя. — И не смей залечивать её!

Миг спустя его фигура исчезла в ярком всполохе, а Герберт прикрыл глаза, мечтая, чтобы этот день поскорее закончился.

***

Пронзительный скрип двери заставил Герберта подскочить на месте, а Финеас, до этого критично рассматривающий себя в зеркале, закатил глаза.

— Тетя, вы в курсе, что у мужчин тоже должно быть личное пространство?

— Ах, прости, что не постучала, — миссис Блишвик окинула племянника внимательным взглядом. — Но сегодня особый день, и я должна убедиться, что ты выглядишь соответственно.

— Полагаю, что для беспокойства нет причин, — устало вздохнул Финеас. — Все же вы лично курировали работу над этим костюмом.

— Да, серебристый и правда тебе к лицу, — Мисапиноя задумчиво постучала палочкой по ладони. — Осталось добавить вот это.

Она начертила в воздухе замысловатый символ, сотворив изящную бутоньерку из голубой веточки гортензии в обрамлении шелковой ленты.

— Вот так, — леди Блишвик аккуратно закрепила цветок в петлице нарядной мантии. — Теперь ты точно готов.

— Спасибо, тетя, — Финеас благодарно улыбнулся.

— Ладно, уж, — Мисапиноя часто заморгала и отвернулась. — Поспеши, не стоит заставлять твою леди ждать.

— Хорошо, — Финеас вздохнул и вновь повернулся к зеркалу. Герберт же, почти не дышавший все это время, уткнулся взглядом в пол, поскольку не глазеть у него не получалось. Серебристая мантия с темным отливом сидела на Финеасе словно влитая, аккуратно уложенные волосы блестели от лака, белые же перчатки матово светились в полутьме комнаты.

— Что с твоим лицом? — внезапно спросил Финеас, и Герберт вздрогнул. Аналогичный вопрос он задавал в позапрошлое Рождество, когда Альтаир затеял швыряться посудой.

— Пустяки, сэр, оступился на лестнице.

— Лжешь ты все также неважно, — холодно ответил Финеас. — Разве я не велел тебе быть честным со мной?

— Право, милорд, — Герберт мужественно улыбнулся. — не забивайте голову всякой ерундой, особенно когдааам….

В нос ударил легкий аромат одеколона, шелковые перчатки коснулись шеи, а после саднящую губу кольнуло болью. Медленный тягучий словно патока поцелуй забрал из легких остатки воздуха, и когда Финеас наконец отпустил его, Герберт едва не рухнул на колени.

— Залечи рану, — велел Блэк, расправляя манжеты. — И не смей больше показываться перед другими в таком виде.

Негромко хлопнула дверь, и Герберт остался один. Щеки и губы горели огнем, а сердце заходилось в безумном галопе. И как понять этих чистокровных?

***

Церемонию бракосочетания было решено проводить в большой бальной зале Блэкбёрд-хауса. Удивительно, однако снаружи особняк покойной леди Фиби в самом деле представлял собой аккуратный домик для птиц и занимал совсем малую площадь. Но внутри не уступал по размерам родовому гнезду Блэков на площади Гриммо. А с наличием большой залы и вовсе превосходил.

— Это лорд и леди Пруэтт, очень именитые персоны, — прошептала Милли, кивнув на молодого человека в сопровождении полноватой женщины. — Хозяева были на их свадьбе два года назад.

— А это лорд Макнейр, — дрожащим голосом пропищал Тирли, со страхом косясь на широкоплечего верзилу в грубой кожаной мантии. — Его семья потомственные охотники, и он получил титул совсем недавно — за истребление особо опасных волшебных существ.

— Каких это? — спросил Герберт, рассматривая могучую фигуру Майнейра, испытывая при этом странную неприязнь.

— Гиппогрифов, грифонов, — Тирли покачался на носках. — Говорят, он даже мантикору как-то убил. И даже спас дикарей от нападения людоеда-нунду!

— Угу, — Герберт поджал губы. Макнейр ему определенно не понравился. А все потому, что нунду никогда не нападают на людей без причины, а гиппогрифы и вовсе держатся в стороне из-за своего гордого характера.

— Тихо, начинается! — Милли чуть отодвинулась, давая им место перед узким решетчатым лазом вентиляции. Он выходил недалеко от камина, давая прекрасный обзор на всех гостей праздника. Разодетые лорды и леди с шумом усаживались на свои места, возбужденно переговариваясь между собой. В первом ряду сидели ближайшие родственники новобрачных: леди Изида Флинт с дочерями, Элладора и Мисапоноя, а также Альтаир, явно ощущавший себя не в своей тарелке.

По левую сторону от прохода сидели несколько девушек в блеклых золотистых платьях — подружки невесты. А завершал эту цветочную композицию Онис Малфой в неизменной белой мантии и с ярко-фиолетовым гладиолусом в петлице. На холеном лице змеилась легкомысленная улыбка, так что Герберту вновь захотелось ударить Малфоя чем-нибудь тяжелым. И как после той ссоры Финеас позволил ему быть своим шафером?

Вдруг разговоры стихли — к импровизированному алтарю подошел сухопарый старичок в бордовой мантии и смешном колпаке. Он жестом фокусника вытащил из рукава палочку и махнул ею в сторону оркестра. Волшебные музыканты, специально приглашенные на торжество, заиграли медленную грустную мелодию. Боковая дверь отворилась, впустив в зал жениха — по рядам прошелся взволнованный шепот.

— Наш господин совсем как с картины сошел! — восхищенно прошептала Милли, утирая слезы гордости и умиления.

Герберт же не мог оторвать от него взгляд, ощущая как по коже пробегает привычный озноб восхищения. Финеас замер по правую сторону от алтаря, спиной к главным дверям залы. Малфой встал чуть позади него. В следующий миг послышался скрип двустворчатых дверей, и зал вновь зароптал.

— Леди Урсула! — Тирли почти прижался пяточком к решетке оконца. — Как цветок!

«В самом деле роза», — подумал Герберт, провожая глазами пышный силуэт мисс Флинт, идущей рука об руку со своим отцом — лордом Робертом. Многослойное свадебное платье ниспадало на сверкающий паркет, словно пышное розовое облако. Воротник был усыпан жемчужной вышивкой, а лицо невесты закрывала узорчатая фата из кружев. В руках Урсула несла изящный букет из белоснежных роз в обрамлении пушистых веточек мирта и темно-зеленых побегов плюща.

В благоговейной тишине Урсула приблизилась к алтарю и замерла по левую руку от жениха. Растроганный отец вложил её ладонь в ладонь Финеаса и поспешил на свое место. Новобрачные же повернулись к старичку в смешном колпаке, и он звонко откашлялся.

— Милорды и миледи! Мы собрались в этом гостеприимном доме, чтобы засвидетельствовать союз двух молодых сердец…

Устроитель начал перечислять все достоинства высокородных домов Флинтов и Блэков, а Герберт с сожалением отвел взгляд. Он не видел лица Финеаса, но судя по тому, как трепетно он держал ладонь Урсулы, милорд тоже проникся атмосферой момента.

— Берешь ли ты, Финеас Найджелус, Урсулу Меланию — дочь чистокровного семейства Флинтов, в законные жены?

— Беру, — голос его звучал твердо и сухо.

— Согласна ли ты, Урсула Мелания Флинт, стать женой этого чистокровного волшебника из рода Блэков?

— Да, — воскликнула Урсула с плохо скрываемым ликованием.

— Объявляю вас мужем и женой! — волшебник улыбнулся и взмахнул палочкой, из которой вырвался сверкающий дождь серебряных и золотых звезд. Опутал новобрачных, словно паутина, и растаял без следа. По залу прокатились сдержанные аплодисменты — таинство брака свершилось.

— Быстрее! Нам пора разносить подносы! — прошипела Милли и растаяла в воздухе.

— А что будет делать Герберт? — Тирли тоже поспешно вскочил на ноги.

— Милорд приказал мне подготовить чемодан для поездки, — Герберт нервно улыбнулся. — Удачи, Тирли! Осторожнее с Макнейром.

— Тирли постарается, — домовик испуганно дернул ушами и тоже переместился в зал.

Герберт же бросил последний взгляд на решетку: Финеас и Урсула стояли в окружении гостей, принимая поздравления. На лице Блэка застыла любезная улыбка, а его теперь уже жена просто светилась от счастья. Мягкие каштановые кудри были уложены в замысловатую прическу, закрепленную старинной диадемой, инкрустированной темно-синими сапфирами.

«Что-то новое, что-то старое, что-то гоблинское, что-то синее», — вспомнилась Герберту известная поговорка о наряде невесты. Надобно думать, при выборе платья и прочих аксессуаров все это было соблюдено.

Из зала вновь послышалась музыка, загремела посуда — видимо, гости рассаживались за столы. Обычно празднество могло длится до трех дней, но молодожены не задерживались на нем дольше двух часов, спеша покинуть отчий дом и отправиться в свадебное путешествие. Именно к этой поездке Герберт должен был уложить чемодан. Правда, он сделал это еще прошлым вечером и теперь просто сидел в кресле рядом с камином и бездумно смотрел в пол.

Конечно, он мог бы пойти в зал и помочь домовикам с обслуживанием, но не мог заставить себя смотреть на счастливую улыбку Урсулы и благосклонный взгляд Финеаса. Как человек, всего неделю назад ненавидевший и эту свадьбу и саму невесту, может выглядеть таким радостным?

Герберт тяжело вздохнул и спрятал лицо в ладонях. Он презирал себя за подобные мысли, но те три дня, привязали его к Финеасу крепче любого контракта или обряда. Ощущение значимости и важности в моменты их близости, и горящий взгляд господина, когда он всего лишь подавал ему чай — все это делало Герберта самым счастливым сквибом во всей Британии. А может, и во всем мире. Но теперь все исчезло, словно карточный домик из взрыв-карт, который построили не по схеме. И что ему делать с обгоревшими останками?

Вдруг ручка двери негромко скрипнула, и Герберт поспешно вскочил на ноги, машинально поправляя костюм. Однако стоило ему увидеть визитера, как в голове все перемешалось.

— М-милорд?

***

Черная карета, запряженная четверкой фестралов ожидала перед входом в поместье. Пока лорд и леди Блэк спускались по лестнице, гости бросали в воздух лепестки цветов и выпускали из палочек сверкающие звезды. Наконец, молодые расселись по местам, свистнул кнут и фестралы, взмахнув кожистыми крыльями, поднялись в воздух.

Герберт, наблюдавший за этим из окна одной из комнат, с тоской проводил карету взглядом, но, заслышав звук шагов, резко обернулся.

— Приветствую, мальчик-сквиб, — раздался манерный голос, а следом за ним из тени вышел Малфой с неизменным бокалом вина в руках. — Развлекаешься?

— Разве похоже? — Герберт смерил Ониса колючим взглядом, и тот рассмеялся.

— Чресла Морганы, а ты осмелел, — Онис сузил светлые глаза. — Что, статус любовника лорда Блэка сделал тебя таким? Но ведь его здесь нет, не так ли? Так неужели ты думаешь, что я не накажу тебя за дерзость?

— Простите, если я вас как-то обидел, — Герберт наклонил голову и пробормотал без всякого выражения. — С вашего разрешения, я пойду, мне нужно работать.

— Я такого разрешения не давал, — почти весело ответил Малфой и прошел к мягкому дивану в середине комнаты. — Давай присядем, у меня к тебе несколько вопросов.

— Спасибо, но сидеть в присутствии аристократа как-то…

— Брось, я ничего тебе не сделаю, — Малфой плюхнулся на диван и похлопал по обивке рядом. — Присядь, или мне стоит приказать?

Герберт нервно сглотнул, но все же опустился на краешек дивана, как можно дальше от Ониса. Тот отпил из своего бокала и бросил на него проницательный взгляд.

— Все-таки боишься? Я тоже боюсь — после того Круциатуса меня порой мучают фантомные боли. Так что, пока мой друг Финеас тобой заинтересован, я не буду ничего предпринимать. Но эта ситуация может очень скоро измениться.

— Что вы имеете ввиду? — Герберт нахмурился.

— А, тебе интересно? — Малфой усмехнулся. — Твой драгоценный милорд сейчас в свадебном путешествии со своей прекрасной молодой женой. И если ты думаешь, что девушки его не интересуют, то глубоко ошибаешься. На пятнадцатый день рождения мы всем Слизерином выкупили ему пару часов в Хогсмитском борделе наедине с самой дорогой куртизанкой. Разумеется, он был раздражен, но по прошествии этого времени его настроение стало очень благостным.

Герберт поджал губы, осмысливая услышанное. Нет, он подозревал, что Финеасу нравятся не только юноши, но, чтобы аристократ опустился до связи с бордельной… хотя, в глазах господина, та девушка наверняка была чистейшим ангелом, в сравнении со сквибом вроде него.

— Так что, как бы умело ты не ублажал его…

— Вы ошибаетесь! — перебил Герберт, стараясь не краснеть.

— Правда? — Онис хохотнул. — Я видел его лицо перед тем, как он вошел в свою комнату за вещами — им можно было обратить в камень всех присутствующих, в особенности болтушку Урсулу. А когда он вернулся, то был образцовым джентльменом. Скажешь, что он выпил умиротворяющий бальзам?

Герберт не нашелся, что ответить, упрямо гипнотизируя собственные колени. Он не собирался обсуждать с Малфоем подробности отношений с Финеасом, но в его словах было рациональное зерно. Милорд будет наедине с Урсулой целый месяц и, наверняка…

— Знаешь, ты похож на зверька, — внезапно сказал Малфой, лениво переболтав в бокале вино.

— На какого зверька?

— Домашнего, — Онис лукаво улыбнулся. — Щенка шишуги или низла, подобранного на помойке — грязного, но очень милого. Тебя отмыли, окормили, повязали на шею красивую ленточку и даже пускают спать на хозяйскую постель, однако…

Малфой замолчал, отпивая из бокала, а потом придвинулся к Герберту.

— Стоит в доме появится кому-то милее тебя, как о питомце все забудут. Еда станет скудной, лента порвется, а дверь в хозяйскую спальню закроется для тебя навсегда.

— Сомневаюсь, что леди Урсула сможет заменить меня, — Герберт уже хотел встать с дивана, но тут на плечо легла бледная ладонь.

— А кто говорил об Урсуле? — Малфой пьяно улыбнулся и наклонился к его уху, обдав резким запахом алкоголя. — Я говорю о милом маленьком лорде Блэк или же о леди. Как только у Финеаса появится наследник, он вряд ли посчитает уместным играть со своим домашним зверьком. И тогда…

Влажный язык легко коснулся щеки Герберта, и тот резко отпрянул, вжавшись в спинку дивана.

Малфой рассмеялся и пошатываясь направился прочь, но перед самой дверью замер и оглянулся на мальчика.

— Знай, милый Герберт, когда Финеас вышвырнет тебя вон, у тебя не останется выбора, как прийти ко мне. И я буду ждать столько, сколько понадобится.

Онис скрылся за дверью, а Герберт бессильно рухнул на мягкую обивку дивана.

========== XVII. The Pig-Faced Lady ==========

Комментарий к XVII. The Pig-Faced Lady

Монотонный стук приборов о фарфоровую тарелку навевал сонливость, но Герберт постоянно отдергивал себя, понимая, что любой просчет может вызвать неадекватную реакцию.

— Как там мой брат? — поинтересовалась Элла, лениво размазывая по тарелке соус из стейка. — Уже прибыл в Париж?

— Да, миледи, — отозвался Герберт. — Еще два дня назад милорд вместе с леди Флинт…

— Леди Блэк, — поправила Элладора, скривив полные губы. — Мерлин, как же непривычно это слышать.

— Милорд и миледи посетили весенний бал в Версальском замке, — закончил Герберт. — Об этом писали в Ежедневном пророке.

— Похоже, мой брат намерен затаскать свою новую жену по банкетам и приемам, даром, что сам терпеть не может подобные сборища, — Элла наколола на вилку кусочек свинины. — Вот только он не сможет сбегать вечно.

— Сбегать? От чего, миледи? — Герберт понимал, что ему лучше прикусить язык, но Элладора, несмотря на свой скверных характер, явно знала Финеса лучше него.

— От своих супружеских обязанностей, конечно, — Элла с наслаждением принялась жевать мясо. — Однажды ему придется, вы только подумайте, лечь на женщину и постараться, чтобы внутрь нее попала…

Герберт внезапно испытал приступ тошноты и благополучно прослушал все, что говорила мисс Блэк.

Воображение ярко нарисовало перед ним отталкивающую сцену соития, как на тех картинках, что рассматривал Альтаир. Странно, но Герберт не считал свои отношения с Финеасом чем-то отвратительным, но при одной мысли о том, что его господин будет с этой глупой, болтливой…

— Чаю! — резкий окрик вывел его из прострации, и он поспешно наполнил чашку для Элладоры. С момента отъезда Блэка прошло три дня, а он уже успел возненавидеть свои обязанности, которые раньше его совсем не тяготили. А все потому, что Элла постоянно придумывала новые и новые поручения, порой очень унизительные, вроде чистки уборной без перчаток или стирки её исподнего. Элладора открыто пользовалась временным статусом главы дома, поэтому домовики тоже получили свою порцию наказаний.

— Сегодня к семи ко мне придут несколько знакомых из клуба, — Элла стукнула чашкой о блюдце. — Дом к этому моменту должен просто блестеть, а на ужин подайте молочного поросенка с яблоками. Скажи этим бесполезным домовикам и сам заруби на носу — не справитесь, проверим, насколько у вас крепкие кости.

— Будет исполнено, миледи, — Герберт послушно поклонился, но по спине пробежали противные мурашки страха.

— К семи?! — Милли гневно стукнула половником по кастрюле. — У нас что по семь рук?

— Мы не успеем, и миледи снова накажет, — Тирли трусливо прижал уши. — У Тирли еще последние шрамы не затянулись.

— Без паники, — Герберт поставил на стол опустевший поднос с обедом. — У нас есть еще пять часов, а дом не то, чтобы очень загрязнился с момента отъезда милорда. Я займусь гостиной и столовой — там гости бывают больше всего. Тирли проверь спальни — нужно взбить там перину и подушки. И убери пыль с окон, хорошо.

— Герберт, ты прямо как настоящий дворецкий у магглов! — Тирли радостно хлопнул в ладоши и растворился в воздухе, спеша исполнить указание.

— А мне что делать, мистер дворецкий? — Милли скептически нахмурилась и скрестила худые руки на груди.

— Милли, твое королевство — кухня, — Герберт слабо улыбнулся. — Думаю, поросенок готовится не быстро. Так что, не буду мешать.

— Посуда, — внезапно произнесла домовиха, когда Герберт уже был у двери наверх. — Пока свинина маринуется, я отполирую серебро и фарфор для сервировки. Иначе, нам всем попадет.

— Спасибо, Милли, — Герберт просиял и бросился наверх — убирать главные комнаты.

Он уже заканчивал сервировку стола, когда до его слуха донесся пронзительный звон, а потом полный отчаянья крик. В мгновение ока он взлетел на третий этаж.

— Тирли? Что произошло? — домовик обнаружился в глубине коридора, тараща на Герберта круглые, словно блюдца, глаза. На толстой ковровой дорожке же поблескивали мелкие осколки.

— Т-тирли нес вазу, чтобы поставить любимые цветы мисс Эллы на стол, но… — эльф покосился на останки вазы, — оступился и разбил её. Тирли плохой! Ужасный домовик!

После этого он с жутким воем бросился на пол, прямиком на острые осколки. Герберт, привыкший к подобному, вовремя подхватил его под мышки и встряхнул.

— Так, Тирли, ты достаточно себя наказал, — Герберт успел отметить острые порезы на ладонях и коленях домовика — видимо, первый отчаянный крик боли был первым актом самобичевания. — Теперь ступай на кухню, останови кровь и залечи раны, а потом помоги Милли с готовкой. Гости придут уже меньше чем через час. Я найду другую вазу и уберу осколки.

— Спасибо, Герберт, Тирли не может сказать, насколько он…

— Поторопись, — он тепло улыбнулся, а когда домовик с треском телепортировался из коридора, поспешил к себе. В одном из шкафов у него стоял не востребованный хозяевами фарфор и хрусталь, а купленная в Косом переулке ткань с антипылевым эффектом надежно защищала посуду от загрязнений. В итоге изящная ваза заняла подобающее ей место — в центре стола с пышным букетом белых георгинов. Несмотря на внешнюю мрачность, Элладора питала странную привязанность к таким цветам — символу верности и преданности.

Часы пробили половину седьмого, и Герберт вновь поспешил наверх — ему еще предстояло убрать осколки, рассыпанные непосредственно рядом с комнатой Элладоры. Невозможно представить, какой скандал она закатит, если увидит такой беспорядок у своей двери.

Сверкающие частицы тяжело осели на дно совка, но тут в груди появилось нехорошее предчувствие. Что, если несколько фрагментов злополучной вазы попали под дверь? Элладора будет выходить и непременно наступит на них. Маловероятно, что её ногам, всегда обутым в тяжелые ботинки на шнуровке, что-то угрожает. Но зато это будет отличным поводом наказать их всех.

«Я всего лишь взгляну на пол перед дверью и все» — успокаивал себя Герберт, медленно протягивая к ручке ладонь. Он прекрасно понимал, что за такое грубое вторжение на территорию мисс Блэк, его могут не только высечь. Однако, если это случится, наказание получит только он. Эльфов эта ненормальная не должна тронуть. С этими мыслями он повернул медную ручку и приоткрыл дверь.

За все время жизни в доме Блэков Герберт не раз задавался вопросом о комнате Элладоры. Воображение постоянно рисовало ему пыльный затхлый кабинет, сплошь увешанный сушеными внутренностями и черепами её врагов. На деле же эта оказалась опрятная, просторная комната. Темные портьеры делали её несколько мрачной, но мягкие кресла и столик у камина создавали ощущение своеобразного уюта.

Герберт оглядел пол в поисках осколков и, ничего не обнаружив, вздохнул с облегчением. Он уже собирался покинуть комнату, как вдруг его внимание привлек странный блик на темном паркете. Здравый смысл твердил о том, что нужно убраться отсюда как можно скорее, но неуемное детское любопытство и желание узнать еще одну тайну этого дома — было сильнее.

Свет падал из-под боковой панели у самой стены. Ступая бесшумно, словно тень, Герберт приблизился к тайнику и легко отодвинул потайную дверь. Слабый зеленоватый свет стал ярче, а потом и вовсе почти ослепил мальчика. Когда глаза привыкли, Герберт нервно сглотнул. Сияние исходило от целой батареи склянок и колб со странным раствором, в котором плавали отвратительного вида человеческие органы. Сердца, желудки, почки и, как это ни странно — ободранные крысы.

С трудом перебарывая отвращение, Герберт привстал на цыпочки, силясь рассмотреть их поближе. Лысые и скрюченные, они прижимали к себе тонкий хвост, но на короткой крысиной шее виднелись крошечные отверстия, словно у рыб.

«Может, это какой-то вид магических крыс?» — нахмурился Герберт, но тут его взгляд упал на нижнюю полку с книгами. Пальцы в перчатках скользнули по кожаным корешкам. Названия все сплошь отсылали к темным искусствам и… советам по красоте?

«100 и 1 совет как стать привлекательной», «Секреты Клиодны», «Как разбудить свою внутреннюю богиню?» и еще несколько книг, которые так привлекают молодых леди, стоит им только войти к Флориш и Блотс. Однако вся эта девчачья чепуха совершенно не вязалась с траурным образом и тяжелым характером мисс Блэк. Книги по темной магии — очень в её духе, но вот советы о моде и искусстве обольщения?

«Выходит, даже у злобных паучих вроде неё есть свои слабости, » — Герберт усмехнулся краем рта и поспешил вернуть панель на место. Однако, когда он обернулся, все тело застыло, словно замороженное — позади него стояла Элладора.

— Ми.леди, — пролепетал Герберт, но короткий взмах палочкой заставил его руки прижаться к телу, а после он доской рухнул на пол. От удара в глазах потемнело, но он успел заметить, как полные алые губы изогнулись в привычной усмешке.

***

— Святая Моргана, что за чудесный прием! — Лорейн Нотт — невероятно тощая девушка с вытянутым лицом, расплылась в любезной улыбке, обнажив крупные выступающие зубы. — Элла — ты прекрасная хозяйка. Я впервые в этом доме, но уже влюбилась в каждый его уголок. А что за прелестное украшение рядом с лестницей в холле! Высушенная голова домовика смотрится крайне необычно!

— Да, это на самом деле забавно, — Элладора спокойно приложилась к своему бокалу. — Думаю сделать из этого семейную традицию. Нехорошо, если наши слуги будут забывать о своих корнях.

Она бросила насмешливый взгляд на Тирли, который дрожал от ушей до пяток, вцепившись длинными пальцами в початую бутылку с вином.

— Как точно подмечено, — Лорейн энергично закивала. — А тебе, Медея, понравился ужин?

— Да, все было замечательно, — сухо ответила Медея Роули, промакивая салфеткой губы. — Как жаль, что Элла зовет нас в гости так редко. А теперь, когда твой брат женился, мы и вовсе перестанем собираться вот так, вне собраний ковена.

— Уверяю тебя, дорогая Медея, — Элладора чуть прищурила темные глаза, — как только я переберусь в Блэкбёрд-хаус, такие встречи станут регулярными.

— Да? Звучит многобещающе, — Медея протянула бокал Тирли, который метнулся к её креслу, едва не расплескав вино. — И когда же это будет?

— Сразу же после моей свадьбы с Жюльеном, — голос Элладоры смягчился. — Совсем скоро.

— Это замечательные новости, Элла! — Лорейн картинно прижала руки к груди. — Поздравляю!

— Значит ли это, — мисс Роули задумчиво оглядела свой бокал. — что ты нашла нужные ингредиенты для ритуала? И готова его провести?

— Еще не совсем, — Элладора допила остатки своего вина, а когда Тирли поспешил к ней с бутылкой, нетерпеливо махнула рукой. — Я бы показала вам свои изыскания на этот счет, но не в моих правилах демонстрировать незаконченную работу. Но это не значит, что я не смогу вас сегодня развлечь. Вы ведь слышали о чудачествах моего братца?

— Ты о мальчике-слуге? — по лицу Медеи скользнула тень любопытства. — Я видела его на одном из приемов, кажется, он сопровождал Финеаса. Довольно миловидный.

— Но разве это не маггловский обычай? — Лорейн покачала головой. — Волшебникам всегда хватало домовиков.

— Об этом ему не сказал только ленивый, — Элладора встала из-за стола. — Но неужели вы и правда думаете, что мой брат притащил этого мальчишку только ради уборки и готовки?

— А зачем же еще? — Лорейн удивленно округлила глаза. — Неужели твой брат общается с ним на равных?

— Если бы, — Элладора поправила на плечах шаль и бросила Тирли, — убери со стола, через пару минут сюда придет еще один гость. Проводи его в комнату моего брата.

— Да, миледи, — испугано пискнул Тирли. Едва ведьмы покинули столовую, он прижал тоненькие ручки к лицу и, рухнув на колени, тихонько заплакал.

***

Пробуждение было подобно всплытию со дна глубокого озера. Зрение все еще не восстановилось, а в ушах стоял неприятный гул. Однако, как только носа коснулся знакомый аромат книг и кардамона, Герберт слабо улыбнулся — кабинет Финеаса.

Он глубоко вздохнул, решив, что задремал на диване, но тут по спине пробежал холодок. Герберт испугано дернулся и открыл глаза. Взгляд уткнулся в ажурные завитки каминной решетки. В очаге не было ни углей, ни золы — поскольку милорд был в отъезде, камин не топили. Однако это была не единственная причина сквозняка — Герберт был раздет. Обнаженная грудь неприятно терлась о короткий ворс ковра, но хуже всего были веревки, плотно спутывающие его тело, словно паутина.

— Помогите… — прошептал Герберт, но из его рта не донеслось ни звука. — Эй… кто-нибудь!

Он дернулся, пытаясь разорвать путы, но почти тут же зашипел от боли. Жесткая бечевка врезалась в тело, не ослабевая ни на йоту. Несколько минут спустя Герберт попытался откатиться к чайному столику, на котором лежал нож для писем. Но стоило ему немного двинуться, как за дверью раздался звук шагов. Герберт отчаянно рванулся прочь, но едва не закричал от боли — веревка жгла будто огнем. В следующую секунду дверь отворилась, и незнакомый женский голос воскликнул.

— Великая Моргана, что же это?!

— Знакомьтесь, дамы, — низкий голос Элладоры дрожал от смеха. — Любимый зверек моего брата Финеаса.

— Любопытно, — еще один голос — очень приятный и учтивый. — Что только не придумывают мужчины для удовлетворения своих отвратительных желаний.

— Медея, ты что, — первая леди — судя по всему она была младше Элладоры на несколько лет, — хочешь сказать, что Финеас и этот мальчик…

— Именно, — каблук Эллы клацнул совсем рядом с лицом Герберта и тот вздрогнул. — Мой брат завел себе домашнюю шлюху.

— Мерлин, Элла, — девушка, которую назвали Медеей, приблизилась, внимательно рассматривая Герберта. — Выражайся не так грубо.

— О, это я еще сдерживаюсь, — мисс Блэк оскалилась. — Будь моя воля, я бы выпотрошила этого крысеныша прямо здесь!

В следующий миг она выхватила палочку и указала на распластанного слугу. Герберт зажмурился, готовясь к Круциатусу или чему похуже, но вместо этого тело взмыло в воздух и приняло вертикальное положение. Затекшие ноги отозвались ноющей болью, но тут в щеку уткнулся кончик волшебной палочки.

— Давай, крысеныш, поздоровайся с леди, — почти ласково произнесла Элладора. — Ты ведь обучен манерам.

— П-приветствую, миледи… — дрожащим голосом прошептал Герберт, едва сдерживая слезы. Младшая девушка смотрела на него со смесью страха и отвращения, Медея же, напротив, почти улыбалась.

— Милая Лорейн, — Элладора скривила губы. — Ты верно шокирована?

— Почему он в таком виде? — Лорейн слегка порозовела, скрестив костлявые руки на груди. — Неужели, этот слуга ходит в таком виде по дому?

— Вовсе нет, дорогуша, — палочка Эллы переместилась к его шее. — просто перед тем как вы пришли, я обнаружила этого гнусного мальчишку за отвратительным занятием. Он копался в моих личных вещах.

— Неслыханно! — Лорейн вспыхнула как помидор. — За такое нужно наказывать!

— Что я и делаю, — Элла коротко рассмеялась, и в следующий миг кожу дернуло током.

— Отвечай, негодник! Зачем ты залез в мою комнату?!

— М-миледи, — Герберт прикусил губу. — Я не хотел ничего плохого, я просто…

— Рылся в моих вещах! Трогал мои книги своими грязными руками! На колени!

Ментальный приказ удавкой сомкнулся на шее, и Герберт рухнул на ковер, вскрикнув от боли.

— Признавайся, мерзкая крыса, зачем ты проник в мою комнату?! — когтистая лапа Элладоры пребольно схватила его за волосы, вынуждая поднять голову. — Что тебе поручил мой никчемный братец, кроме раздвигания ног перед ним?

— Ничего! Совсем ничего, миледи! — Герберт ощутил как по щекам катятся слезы. — Я просто убирал осколки от вазы, которую нечаянно разбил в коридоре! Простите меня!

— Ложь! — хрипло рявкнула Элла. — Домовик признался, что это он разбил вазу, а не ты! Придумай оправдание получше, прежде, чем начнешь шпионить!

— Я не лгу, миледи! — Герберт дрожал всем телом, но тут острый конец палочки вновь коснулся его щеки, и он замер, как изваяние.

— Если я вырву твой лживый язык, Финеасу это не понравится, — Элладора растянула губы в безумной улыбке. — Не, полагаю, два глаза — слишком много для такого никчемного лгуна. Представь, как красиво он будет смотреться в моем шкафу?

— Нет… прошу вас, — сердце колотилось где-то в горле.

— А когда мой братец вышвырнет тебя вон, я подарю ему его как напоминание о чудесных днях холостяцкой жизни. Что скажете?

Элла оглянулась на своих подруг, которые уже чинно сидели на диване, с интересом наблюдая за происходящим. На их лицах не было ни осуждения, ни сочувствия.

— Да, как ингредиент он будет бесполезен, но как украшение в самый раз, — Медея прищурила глаза. — Кроме того, я никогда не видела заклятие извлечения в действии. А ты, Лорейн?

— Я тоже нет, — мисс Нотт обнажила кривоватые зубы. — Но это, должно быть, очень занятно.

— Что ж, — руки Элладоры дрожали в предвкушении. — Начнем!

У Герберта перехватило дыхание, и он уже приготовился к худшему, но тут в дверь звонко постучали.

— Ну что там еще?! — рявкнула Элла.

— Л-лорд Малфой, мисс! — послышался истеричный возглас Тирли, а после дверь распахнулась. Малфой шагнул через порог, прошелестев длинными полами белой мантии. На холеном лице лежало выражение смертельной скуки, но при виде Герберта светлые глаза удивленно расширились.

— Лорд Онис! — Лорейн вскочила на ноги и сделала неловкий книксен. — Сколько лет, сколько зим.

— Мисс Нотт, леди Роули, — Онис учтиво кивнул им. — И конечно же, леди Блэк, спасибо, что пригласили на ужин. Но, боюсь, я опоздал к подаче блюд?

— О, совсем нет, — Элладора отпустила Герберта, и он со стоном рухнул на пол. — Ваше блюдо здесь.

— Что вы имеете ввиду?

— Да, Элла, зачем ты пригласила… — тон Медеи был холоден как лед, — Мистера Малфоя? Мне казалось, что это будет встреча только для членов ковена.

— Не волнуйся, Медея, — Элладора усмехнулась. — Я не собираюсь посвящать Ониса в наши дела. Но вы же хотели немного развлечься? Приходилось ли вам видеть связь между мужчинами?

— Элладора! — Лорейн густо покраснела. — Мне не хочется это видеть!

— Уверена? — Элла усмехнулась. — А вот у нашего дорогого Ониса большой опыт в этом, да? Правда ли, что при свидетелях вы испытываете большее возбуждение?

— Не всегда, — Онис улыбнулся. — Все зависит от партнера. Так, что это за игры ты затеяла в отсутствии Финеаса? Держу пари, ему это не понравится.

— И как он об этом узнает? — каблук Элладоры опустился на спину Герберта. — Одного заклятия стирания памяти будет достаточно, чтобы обезопасить всех нас. А учитывая, что мой братец еще только колесит по Франции, он не вернется до конца лета. Можешь приходить, когда захочешь, никто тебе и слова не скажет.

Герберт вздрогнул всем телом, ощущая как в горле встает горький ком. Он должен был догадаться, что Онис так просто не отступит!

— Какая щедрость с твоей стороны, — Онис поглядел на ведьм. — Вы правда хотите это видеть?

— Да, почему нет, — Медея облокотилась о диван. — Только вызовите домовика, я бы выпила чашечку чая.

— Мисс Нотт?

— Мне такое не нравится, — Лорейн трусливо поджала губы, но, судя по поблескивающим глазам, стеснение уступило место любопытству. — но не зря же Элладора все это устроила?

— Вот видишь, — мисс Блэк приблизилась к Малфою. — Зрители в предвкушении, да ты, я думаю, не откажешься от такого.

С этими словами она вложила в его ладонь маленький пузырек с пурпурным зельем.

— Эрос?

— Да, — Элладора рассмеялась. — Нам ведь нужно зрелище.

Герберт, все это время лежащий на полу, боясь пошевелится, резко вскрикнул, когда его перевернули на спину. Веревка все также безжалостно натирала кожу, но это было ничем по сравнению с чувством отчаяния, что сдавливало горло, не давая дышать. Тут на щеку легла холодная ладонь.

— Успокойся, Герберт, — шепот Малфоя обжег мочку уха.

— Тирли, принеси нам выпить, — распорядилась Элла, а её подруги поддержали.

Ледяные пальцы скользнули по шее, напомнив прикосновения вампира. Герберт судорожно вдохнул, не в силах побороть дрожь отвращения, но в следующий миг нестерпимый зуд от веревок стал меньше, а потом и вовсе исчез.

— Что ты делаешь, Онис?! — Элладора, минуту назад занявшая кресло Финеаса, вскочила на ноги.

— Простите, дамы, — Малфой отвесил ведьмам шутовской поклон. — Но у меня сегодня настрой не тот. Мне жаль, что разочаровал.

— Пф, скукота, — Медея поднялась с дивана. — Спасибо за бесцельно проведенный вечер, Элла. Лорейн? Ты остаешься?

— Я тоже пойду! — мисс Нотт подскочила следом. — Увидимся, Элладора!

— Можешь не провожать.

— Стойте! Вы же хотели увидеть, как я вырву ему глаз! — завопила она, но спустя секунду ведьмы покинули кабинет.

Герберт, тяжело дыша, переводил взгляд с нее на Ониса, который, как ни в чем не бывало, вытащил из-за пазухи трубку и запалил концом палочки. В тот же миг в воздухе появился сладковатый аромат.

— Как ты смеешь быть таким спокойным? — Элла смерила его убийственным взглядом. — Ты испортил мне вечер!

— Я могу сказать тоже самое, — Малфой затянулся, а потом нагнулся к Герберту. Тот попытался отстраниться, но ледяные пальцы сжали скулы будто капканом, и Онис выдохнул ему в лицо прозрачный клуб дыма.

— Милорд… — выдавил из себя Герберт, а после закрыл глаза, проваливаясь в сон.

— Что? Разве ты не говорил, что хочешь заполучить этого грязного мальчишку? — Элла с отвращением покосилась на слугу.

— Твоя правда, хочу, — Онис вновь приложился к трубке. — Но есть одна загвоздка.

— И какая же? — сварливо выплюнула Элла, но тут раздался негромкий хлопок и рядом с камином материализовался домовик, с трудом удерживая тяжелый поднос.

— Убирайся! — рявкнула Элла, но Онис поднял ладонь.

— Оставь напитки и забери его отсюда, — он кивнул на бессознательного Герберта.

— Кто дал тебе право распоряжаться в моем доме?!

— Мой статус лучшего друга твоего брата, а также будущего главы дома Малфоев, — равнодушно ответил Онис и присел на диван.

Тирли, тараща испуганные глаза, схватил Герберта за запястье и растаял в воздухе.

— Ну, — Элла грузно рухнула в кресло Финеаса, — теперь ты скажешь, что на тебя нашло? С каких это пор ты отказываешься от веселья?

— Насиловать мальчика на глазах у твоего ковена — сомнительное веселье, — Онис разлил вино по бокалам. — И кроме того, противоречит моему собственному плану.

— Плану? Ты в самом деле думаешь, что мальчишка оставит моего братца? Да он останется, даже если я сломаю ему половину костей, — Элла фыркнула, принимая свою порцию. — Просто невиданная преданность для жалкого сквиба.

— Кстати о костях, — Онис прищурился. — Что еще за «вырву ему глаз»?

— Эта наглая свинья рылась в моих вещах, — лицо Эллы залил кирпичный румянец. — И за меньшее убивали.

— Резонно, — Малфой тонко улыбнулся. — Но я не думаю, что твой брат будет рад такому повороту событий.

— Я же не собиралась его убивать, — Элладора сделала большой глоток. — Для такого отребья и одного глаза много.

— Что ж, глазные повязки — это даже эстетично, — Онис отложил трубку. — Но я хотел бы тебя предупредить, просто потому что я тебя уважаю, дорогая Элла.

— О чем?

— Чтобы ты больше не лезла к мальчику, — Малфой поднялся на ноги. — Если он пострадает, тебя могут ждать неприятности.

— Собираешься рассказать брату? — Элладора презрительно скривила губы. — Как будто бы я боюсь его! Финеас никогда не предаст свою кровь ради какой-то сквибской подстилки.

— Возможно, — Онис вытащил из кармана жилета золотые часы, — но я говорил не о Фине. А, вот и время.

— Что? — Элла стиснула в руке бокал, но тут её и без того раскрасневшееся лицо приобрело ярко-розовый оттенок. — Ты мне…

— Угрожаю? Да, — Малфой приблизился к мисс Блэк. — Как ты, наверное, знаешь, я — эстет. Внешность для меня очень важна, и, поскольку я хочу обладать телом этого мальчишки, я бы очень хотел, чтобы оно было совершенным. Поэтому постарайся больше не связывать его веревками из побегов тентакулы — это опасно. А уж тем более не пытайся вырвать ему глаза или другие части тела. Иначе…

— И что ты сделаешь?! — завопила Элла, но потом она отбросила от себя бокал. — Нет! Чем ты меня напоил?!

Но было уже поздно — её пухлые руки с черными ногтями превратились в поросячьи копытца. Уши удлинились и обвисли, а нос сплюснулся, приняв форму идеального пяточка.

— Ониииииииис! — завизжала Элла, но потом её речь превратилась в неразборчивое хрюканье.

— Знаю, ты всегда считала меня извращенцем, недостойным жить среди чистокровного общества, — Малфой не спеша натянул перчатки. — Но ты, похоже, забыла, что в зельях я был лучшим. Свинорылое зелье всегда казалось мне идеальной иллюстрацией женщин вроде тебя — сварливых и заносчивых свиноматок. Я его немного усовершенствовал, так что под юбкой тебя ждет сюрприз. Но не спеши бежать к мяснику — эффект от зелья пропадет.

— Кхогха! — прохрюкала Элла, тараща маленькие злые глаза.

— Думаю, — Онис задумчиво почесал подбородок, — к концу лета все должно пройти. Первым делом восстановится речь, потом руки. Но лицо и уши пробудут с тобой до самого августа. Так что придется на время приостановить собрания ковена, и, разумеется — чаепития с Жюльеном. Вот он, бедняга, расстроится.

— Убьхрю! — Элла вскочила на ноги, но тут же с громким визгом завалилась на бок — стопы в тяжелых ботинках также превратились в свиные копытца.

Малфой рассмеялся, наблюдая за копошением мисс Блэк, а потом шагнул к камину. Элладора визжала и кряхтела, пытаясь встать на ноги. Но прежде, чем она смогла это сделать, Онис швырнул в камин шепотку летучего пороха и растаял в зеленом огненном вихре.

В следующий миг дом семьи Блэк сотрясся от полного ярости свиного визга.

========== XVIII. Love converts a cottage into a palace of gold ==========

Комментарий к XVIII. Love converts a cottage into a palace of gold

Мягкий свет позолоченного канделябра отбрасывал на стол причудливые тени, освещая внушительную стопку не разобранной корреспонденции, доставленной совами за последний месяц. Обычно Герберт занимался сортировкой писем каждые три дня, но с отъездом Финеаса их присылали не так часто. Однако главной причиной почтового коллапса были плохие воспоминания, связанные с этой комнатой.

Даже сейчас, спустя три недели после инцидента с Эллой, Герберт испуганно вздрагивал от каждого шороха. Тирли заверил его, что мисс Блэк заперлась в своей комнате и почти не притрагивается к пище — подносы, которые он оставляет перед дверью приходится выбрасывать. Но Герберт слишком хорошо знал мстительную натуру этой семьи.

Опасаясь возмездия он несколько дней просидел на чердаке, мастеря веревку из старых простыней, рассчитывая с её помощью сбежать через слуховое окошко, если Элладора вздумает ворваться наверх. Однако ничего не происходило. Ни через три дня, ни через неделю.

Постепенно Герберт осмелел и вернулся к своим обязанностям — готовил, полировал серебро и фарфор, а всю прошлую неделю помогал Тирли с генеральной уборкой холла, лестниц и коридоров. Единственным местом, куда он не отваживался заходить, был кабинет Финеаса. Стоило ему оказаться поблизости, как обнаруживалась позорная дрожь в коленях, а дыхание перехватывало. Следы от веревок сошли, но порой Герберту казалось, что палочка Эллы до сих пор находится у его горла, почти протыкая тонкую кожу.

Лишь сегодня, опасаясь погребения под лавиной газет и свитков, он собрался с духом и вошел в некогда любимую комнату. Знакомое пространство пахло пылью и книгами, но пряный аромат кардамона куда-то пропал. Удивляясь этой закономерности, Герберт принялся сортировать бумаги, потратив на это почти целый день. В итоге на столике остались послания личного характера — письма и записки от многочисленных знакомых, но больше всего там было открыток со свадебными поздравлениями. Те, кто не смог прийти на церемонию или попросту не был приглашен, но хотел выразить свое почтение молодым и, быть может, напроситься в гости.

Герберт просматривал карточку за карточкой, от формальных однотипных пожеланий уже начинало рябить в глазах, но тут ему в руки попалась простая белая открытка, где была изображена милая иллюстрация в виде мальчика и девочки, сидящих в тени пышного куста белых гортензий. Девочка плела венок, а мальчик читал книжку, явно не интересуясь тем, что делает его соседка.

«Счастливого дня свадьбы», — прочитал Герберт и перевернул карточку. Красивый каллиграфический почерк сразу же выдал пол отправителя — женщина. Но когда Герберт пробежал глазами послание, у него перехватило дыхание.

«Милый братец! Поздравляю с женитьбой и надеюсь, что ты будешь счастлив со своей избранницей».

Твоя младшая сестра Айла Хитченс (урожденная Блэк).

Не веря своим глазам, Герберт еще раз перечитал послание, но ошибки быть не могло — младшая из дочерей Сигнуса Блэка поздравляла своего брата с женитьбой, очевидно, рассчитывая, что Финеас не сожжет её послание, едва увидев подпись.

Он вновь взглянул на открытку, уделив особое внимание иллюстрации. Что-то подсказывало, что это была не стандартная картинка, какие можно найти в любом почтамте. Возможно, Айла сама её нарисовала, желая напомнить брату о детских годах — времени, когда они были очень дружны. Скорее всего, Айла все еще надеется на доброе к себе отношение, несмотря на то, что её имя выжгли с семейного древа. Но Герберт был почти уверен, что Финеас точно не простил сестре побега с магглом.

Он решил спрятать открытку в дневнике Айлы. Может быть, через пару лет он покажет его Финеасу, и тот смягчится?

Вдруг за дверью послышались шаги, и Герберт похолодел. Элла!

Тело прошила противная дрожь, и он в панике огляделся в поисках укрытия. Единственным вариантом был стол, но прежде, чем Герберт успел нырнуть под полированную столешницу, дверь в кабинет распахнулась.

— Как это понимать, наглый сквиб?! — звонкий мальчишеский голос звучал чуть ниже, чем обычно, но в остальном остался таким же надменным и требовательным. К собственному удивлению, Герберт облегченно вздохнул и распрямился. Альтаир стоял на пороге, недовольно скрестив руки на груди и прожигая слугу гневным взглядом.

— Юный господин, — Герберт поклонился. — С возвращением.

— И почему я сам должен идти к тебе через весь дом, чтобы ты меня поприветствовал? — Альтаир фыркнул.

— Прошу прощения, я запамятовал, но разве Хогвартс-экспресс не приезжает завтра вечером?

— Эта уродливое маггловское чудовище тащится со скоростью глизня под петрификусом, — Альтаир протопал к столу. Герберт же поспешно отошел в сторону, незаметно спрятав открытку за спиной. — Поэтому я прибыл раньше.

— Вы сообщили об этом своему декану? — миролюбиво спросил Герберт, но судя по колючему взгляду юного Блэка — он вновь сбежал тайком.

— Похоже, постоянное общение с моим кузеном заразно, — проворчал Альтаир и рухнул в кресло Финеаса, а после водрузил ноги на стол. — Можно подхватить занудство.

Герберт же с трудом сдержал улыбку, вспомнив развязное поведение Элладоры несколько недель назад. Похоже, похозяйничать в кабинете Финеаса было тайным желанием всех младших членов семьи.

— Так чем ты таким занят, что не услышал, как я вернулся? — Альтаир со скучающим видом осмотрел стопку открыток.

— Я несколько запустил разбор корреспонденции милорда Финеаса, — Герберт неловко переступил с ноги на ногу. — Еще раз прошу прощения, что не смог поприветствовать вас как надо.

— Ну и скукота, — Альтаир откинулся в кресле и развернул газету. — Принеси мне сюда чай и какой-нибудь десерт. Я жутко устал после перелета.

— Вы не боитесь испортить аппетит перед ужином?

— Если я не получу свой десерт, боятся нужно будет тебе! — выпалил Альтаир, оторвавшись от чтения «Ежедневного пророка» недельной давности. — Живо тащи чай!

— Хорошо, сэр, — Герберт вздохнул и, убедившись, что Альтаир не смотрит, втиснул открытку от Айлы в общую стопку, в надежде, что юный Блэк не обнаружит её среди десятков скучных посланий.

На то, чтобы приготовить чай и нарезать бисквит с яблочным джемом, Герберту понадобилась четверть часа, по истечению которой он уже вернулся в кабинет Финеаса.

— Ваш чай, юный господин, — произнес он, отворяя дверь, но тут носа коснулся сухой аромат жженой бумаги и треск огня. Сгорбленная фигура Альтаира замерла перед камином.

— Юный господин? — Герберт поставил поднос на стол и неуверенно приблизился к нему.

Бледное лицо выглядело отрешенным, и только темные глаза влажно блестели, наблюдая за тем как догорают последние свадебные открытки.

— Он бы все равно их сжег, — глухо произнес он в ответ на немой вопрос Герберта. — Он всегда так делает.

— Чай, сэр, — Герберт слегка улыбнулся. — Остывает.

— Ну и пусть, — буркнул юный Блэк и направился к дверям. — Мне уже не хочется.

Негромко клацнула ручка, и он почти вышел в коридор, но потом обернулся, смерив Герберта странным взглядом.

— Ты же не читал то, что было в этой пачке?

— Читал, но не все, — Герберт внимательно следил за его реакцией. — Несколько посланий, те, что были на самом верху.

— Хорошо, — сухо ответил Альтаир. — Я не буду ужинать, так что не вздумай беспокоить меня сегодня.

— Вам нездоровится?

— Нет, — юный Блэк скривил губы. — Просто аппетит пропал.

Едва край его мантии скрылся за дверью, Герберт метнулся к камину и осмотрел останки открыток. Ажурного края с золотистой тесьмой среди них не было. Значит, послание Айлы сгорело. Или же Альтаир не совсем искренен в своих чувствах.

***

Следующие несколько недель Альтаир вел себя как обычно — язвил, ругался, швырялся посудой, а иногда пускал в ход палочку. К счастью, заклятие огненной плети для третьекурсника было слишком сложным, поэтому он ограничивался щипками и тычками, куда менее болезненными.

Однако было в поведении юного Блэка кое-что нетипичное, совершенно несвойственное его характеру. Перед сном он несколько часов проводил в библиотеке. Герберт было подумал, что Альтаир вновь увлечен журналами и альбомами для взрослых. Однако среди книг, которые он убирал после чтения господина, были только фолианты о магических искусствах поиска предметов и людей.

«Даузинг: что это и как им пользоваться?» — было написано на одной из книг, и, судя по загнутым страницам, Альтаир уделял ей особое внимание. Равно как и сборнику карт старой части Лондона. Некоторые страницы были щедро исписаны пометками и комментариями, но судя по всему — поиски Альтаира не приносили ожидаемого результата.

Так продолжалось вплоть до середины июля, и в один дождливый день юный Блэк разошелся не на шутку. Герберт был в гостиной, когда он буквально ворвался в комнату, дрожа от злости.

— Госпо…

— Заткнись! — рявкнул Альтаир и взмахнул палочкой. — Диффиндо!

Нарядный гобелен с родовым древом Блэков словно полоснуло ножом.

— Редукто!

Ваза, стоящая на каминной полке взорвалась: Герберт едва успел отскочить в сторону и не попасть под осколки.

— Что случилось, господин? — он вновь попытался успокоить его, но тут в голубых глазах зажегся опасный огонек.

— Кру…

— Нет! Юный мастер! — непонятно откуда под ноги Альтаира бросился Тирли. — Мастер не должен этого делать! Это плохое заклятие!

— Убирайся! — выкрикнул юный Блэк и взмахнул палочкой. Герберт, все это время сжимающий в руке кочергу, отреагировал инстинктивно. Черный металлический кончик дернул Блэка за рукав, и заклятие промазало, врезавшись в стену так, что штукатурка пошла трещинами.

Трясущийся, будто лист ивы, Тирли растаял в воздухе, восприняв последние слова хозяина как приказ. В гостиной повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь громким тиканьем часов в прихожей. Герберт с опаской оглядывал фигуру Альтаира, пытаясь предугадать его следующий шаг. Неужели, он и правда был готов применить на нем Непростительное?

— Ты… — Альтаир смерил слугу презрительным взглядом. — Как ты посмел поднять руку на своего хозяина?!

— Я вас не задел, — ответил Герберт, на всякий случай делая шаг назад, — всего лишь немного испачкал манжету.

— Ты пытался меня ударить! — взвился юный Блэк, и в следующий миг сила ментального приказа швырнула Герберта на колени. — Помешал мне наказать домовика.

— Он ни в чем не виноват.

— Виноват, он перечит мне! И ты тоже!

— Тирли просто останавливал вас, — миролюбиво произнес Герберт, ощущая что снова может выпрямиться. — От страшной ошибки.

— Какой еще ошибки?! — вокруг светлых глаз Альтаира появилась красная каемка, явный признак начинающейся истерики. — Я волшебник! Ваш господин! Я должен вас наказывать!

Вдруг Герберт сделал шаг вперед, так что Альтаир невольно попятился. Наглый сквиб оказался выше него на полфута. Да и плечи, раньше торчащие словно крылья нетопыря, стали вдруг шире и крепче.

— Что ты…? — Альтаирсудорожно сглотнул, когда пальцы в перчатках осторожно обхватили его запястье. — Отпусти!

— Вы испачкались, — негромко произнес Герберт, рассматривая черную полосу, пересекавшую белый манжет рубашки и часть бледной кисти Альтаира. — Позвольте мне очистить.

Светлые глаза потрясенно расширились, когда кожи коснулся влажный теплый язык. Мгновение спустя раздался звучный шлепок, и Герберт отстранился, прижимая ладонь к горящей щеке.

— Не смей прикасаться ко мне, маггловское отродье! — рявкнул Альтаир, сорвавшись на фальцет, а потом молниеносно выскочил из гостиной, громыхнув дверью. Герберт же вновь рассеяно потрогал щеку, а потом улыбнулся. Странно, но метод Ониса Малфоя оказался, на удивление, действенным.

Следующие три дня Альтаир не показывался из комнаты, так что подносы приходилось оставлять у двери. Однако, судя по перепутанным книгам и сгоревшим свечам, он продолжал наведываться в библиотеку. Но просмотр карт старой части Лондона ничего не давал. Оно и понятно, ведь Альтаир понятия не имел, что Айла вышла замуж за Роберта Хитченса — маггловского врача из города Лидс.

Именно поэтому Герберт подбросил в стопку книг небольшой путеводитель по графствам Англии, ожидая, что юный Блэк захочет его просмотреть. И он действительно его использовал, но результата не добился.

«Может, Айла переехала с мужем в другую страну?» — это было единственное объяснение, почему Альтаир не может найти её местоположение. Герберт уже смирился с тем, что его поиски не увенчаются успехом, но на пятый день после инцидента в гостиной, Альтаир призвал его ментальным приказом.

Герберт обнаружил его в кресле рядом с потухшим камином, а в руках у него была тоненькая книжица-карта.

— Вы звали меня, юный господин?

— Да, — его тон был серьезен, как никогда. — Ты знаешь это место?

Герберт взглянул на карту и удивленно поднял брови.

— Да, это Хаммерсмит, на западе Лондона.

— Мне нужно туда попасть, — Альтаир поднялся с кресла. — Подбери костюм, в котором на меня не будут пялится.

— Хорошо, сэр, — Герберт подошел к гардеробу, украдкой наблюдая за господином. Он нервно перелистывал карту и чесал волосы — одна из его привычек во время волнения.

Спустя четверть часа два пары мальчишеских ног уже стучали по мощеной поверхности площади Гриммо. Пока Герберт ловил кэб, Альтаир хмурился и плотнее кутался в темный плащ. Привыкший путешествовать по сети каминного пороха, он почти не бывал на улицах и сейчас чувствовал себя до ужаса неуютно. Хотя он очень старался не подавать виду, надеясь, что все эти маггловские отбросы ощутят всю силу его презрения.

— Господин, — послышался глухой звук шагов, и к нему подбежал запыхавшийся Герберт. — Кэб ожидает вас.

— Долго возишься, — буркнул Альтаир и зашагал в сторону черной кабины. Внутри отвратительно пахло лошадиным потом и кожей. Кроме всего прочего было тесно, а когда Герберт забрался следом за господином, то едва не прижал его к боковой стенке.

— Какого импа ты не взял нормальную карету?! — прошипел Альтаир, пытаясь отодвинуться от слуги и рискуя при этом вывалиться из коляски. Кожаный козырек, по случаю погожего дня, был поднят.

— Это самый быстрый экипаж, — невозмутимо ответил Герберт. — Обычно я доезжаю на нем до Чаринг-Кросс Роуд за пятнадцать минут. Путь до Хаммерсмита же займет немногим меньше часа.

— Мерлин, какие же эти магглы медленные, — фыркнул юный Блэк и поспешно прикрыл нос узорчатым платком, закрываясь от удушливого лондонского смога. — И вонючие!

Герберт же криво усмехнулся, ощущая непривычное для него удовлетворение. За последние два года он успел изучить большую часть английской столицы, избегая лишь самые злачные места вроде Уайтчепела, где его могли прирезать за один только неправильный взгляд. В остальном же он неплохо ориентировался в хитросплетениях столичных улиц. Когда они проезжали мимо Ковент-герден, в легкой дымке промелькнули стройные силуэты дам в корсетных платьях и с зонтиками, защищающими их бледную кожу от не такого уж яркого солнца.

Он провожал гуляющих любопытными взглядами. Они не привлекали его в романтическом плане, но Герберт находил их красивыми. Многие так и вовсе могли дать сто очков вперед родовитыми представительницами чистокровного сословия. Маггловские женщины явно лучше следили за собой, хоть и пытались соответствовать одному стандарту — бледного хрупкого существа с оленьими глазами.

Когда Сити остался позади, кэбмэн хлестнул поводьями и пустил лошадь крупной рысцой. Экипаж опасно подскакивал на поворотах, так что Герберт украдкой посматривал на Альтаира, судорожно вцепившегося в край дверцы. Наконец, спустя еще четверть часа, возница остановил повозку и буркнул:

— Хаммерсмит, джентльмены.

— Благодарю вас, сэр, — Герберт выбрался из экипажа и расплатился с кучером, а потом бросился к Альтаиру, который никак не мог открыть дверь со своей стороны.

— Эге, вы что иностранцы? — хмыкнул кэбмэн, закуривая трубку.

— Англичане, просто мой господин редко покидает дом, — отозвался Герберт, отворяя дверцу. Альтаир бросил на извозчика гневный взгляд и неловко спрыгнул на мостовую.

— Оно и видно, — кэбмэн понизил голос и усмехнулся. — Экий субтильный лорденыш. Я уж подумал, что ты, парень, не сына, а дочь хозяина везешь. Уж больно смазливый.

— Всего хорошего, сэр, — Герберт коснулся козырька своего клетчатого кепи и поспешил к господину. Странно, но подтрунивания незнакомца показались ему чрезвычайно грубыми.

Да, Альтаир не выглядел на тринадцать, а из-за длинных волос его легко можно было принять за девочку. Однако то, как он держался и смотрел на окружающих, не оставляло сомнений — перед ними не младшая дочь обедневшего лорда, а самый настоящий мальчик, который может вырасти в не менее настоящего джентльмена. Если постарается, конечно.

— Долго ты еще будешь там плестись? — сварливо поинтересовался будущий джентльмен, демонстративно скрестив на груди руки. — Подойди сюда и встань поближе.

— Конечно, господин, — Герберт шагнул к нему, невольно отметив, как порозовели бледные впалые щеки.

— Заслони меня от них, — прошипел Альтаир и вытащил из-под мантии палочку. Герберт придвинулся почти вплотную, так что его дыхание защекотало прямые темные волосы.

— Хватит дышать на меня, мерзкий сквиб! — юный Блэк хотел было отшатнутся, но тут крепкая мальчишеская рука обхватила его за талию, притягивая ближе.

— Успокойтесь, господин, — прошептал Герберт. — Сосредоточтесь на заклинании.

— Кьюаерит, — выдохнул Альтаир, и кончик палочки указал на юг, в сторону аккуратного ряда однотипных домиков. Заметно волнуясь, юный Блэк направился к первому дому, следя за поведением палочки. Герберт же едва поспевал за ним.

Они прошли почти половину квартала, когда палочка наконец-то замерла, указывая на чистый и светлый особняк в два этажа. Вывеска над дверью гласила: «Волос единорога».

Прочитав её, Альтаир слегка улыбнулся, но потом на его лице отразилась неуверенность и даже страх. Герберт внимательно наблюдал за ним, решив что больше не будет вмешиваться. Рука в перчатке замерла в паре дюймов от массивной железной ручки, когда дверь внезапно отворилась наружу и сшибла Альтаира с ног.

— Господин! — Герберт бросился на выручку, а посетитель лавки сдавленно выругался и бросился бежать. Юный Блэк шипел сквозь зубы, а на лбу у него красовалась глубокая кровоточащая ссадина.

— Боже мой, что тут случилось?! — в дверном проеме мелькнула крупная фигура в белом переднике. — Доктор Хитченс! Скорее, беда!

— Что там, Хезер? — послышался взволнованный мужской голос. — Заводи их сюда!

— Идемте, молодые люди! Бог ты мой, как же так получилось?! — розовощекая дородная женщина в старомодном чепце буквально затащила Герберта и Альтаира в небольшую прихожую.

— Вот так, дружок, садись на стул. Как же повезло, что доктор оказался здесь! — она обхватила Альтаира за щеки пухлыми ладонями, заставив посмотреть на себя. — Господи, какой же красивый мальчик и такая ссадина! Ну ничего, доктор Хитченс у нас просто волшебник! Вмиг все залечит!

Фразы сыпались из рта женщины словно горох, так что ни Герберт, ни уж тем более потерявший дар речи Альтаир, не могли и слова вставить. Наконец, юный Блэк понял, что нельзя вот так запросто позволять какой-то маггловской толстухе его трогать, и когда он уже был готов выпалить что-то в духе «руки прочь, грязная свинья», из соседней комнаты появился худощавый мужчина в очках и потертом твидовом костюме. Рыжеватые волосы были слегка всклочены, а нос забрызган бурыми капельками йода.

— Ну, что за несчастный случай? — спросил он, подойдя к Альтаиру. — Мне бесконечно жаль, что вы пострадали на пороге моей клиники. Как я могу к вам обращаться, сударь?

— Б…ерк, — выдавил Альтаир, прожигая маггла ненавистным взглядом.

— Так, мистер Берк, давайте посмотрим, насколько все серьезно, — Хитченс улыбнулся и протянул руку, чтобы осмотреть ссадину.

Но Альтаир упрямо мотнул головой и попытался встать со стула.

— Господин, позвольте им помочь, — поспешил вмешаться Герберт, осторожно коснувшись его плеча, а потом прошептал на ухо. — Вы же не хотите, чтобы мисс Айла видела вас в таком виде?

При упоминании кузины лицо юного Блэка вспыхнуло румянцем, и он, пыхтя от недовольства, сел на место. Хитченс же тем временем расставил на столе несколько склянок.

— К счастью, рана не глубокая, зашивать не придется. Более того, я обработаю её специальным раствором, так что к утру не останется даже шрама. Его изготавливает моя супруга из настойки аниса. Удивительный заживляющий эффект.

«Значит, Айла помогает мужу в работе с помощью магии?» — отметил в голове Герберт, украдкой осматривая помещение. Внешне это выглядело как обычная юридическая контора, коих были сотни по всему Лондону. Однако чуть дальше маячила белая ткань, отделяющая приемную от зоны для пациентов.

Герберт подавил желание подойти и заглянуть за ширму и познакомиться с медициной магглов, но тут послышался звук отворяемой двери, и толстушка Хезер воскликнула:

— Миссис Хитченс! Вы уже вернулись?

— Да, сегодня в магазине не так много клиентов, — послышался приятный женский голос, а потом на белой ткани мелькнула стройная тень дамы в шляпе. — Боб с пациентом?

— Да, подумать только, миледи, опять этот несносный Уркхарт! Едва не убил дверью двух прехорошеньких школяров! Одному так и вовсе разбил лоб, а мальчик явно не из бедных! Ох, как бы не было нам с вами худо!

— Не волнуйтесь, Хезер, все будет в порядке, — даже не видя Айлы, Герберт почувствовал, что она улыбнулась.

— Моя жена, — с гордостью прошептал доктор Хитченс, промакивая ссадину настойкой бадьяна. — Сейчас я её позову и познакомлю вас. Она чудесная!

Роберт просиял счастливой улыбкой и скрылся за ширмой, а юный Блэк, все это время не сводивший глаз с ткани, вскочил на ноги. Его взгляд в панике заметался по лавке, словно он искал место, чтобы спрятаться.

— Господин, — Герберт с тревогой наблюдал за ним, но тут вновь раздался голос Айлы.

— Боб! Вот и ты. Что опять учинил этот Уркхарт? Те мальчики в порядке?

— Да, милая, — в голосе Хитченса звучала настоящая нежность. — Это всего лишь царапина, я обработал её твоим чудесным средством, и она затянулась почти что на глазах. Идем, думаю они захотят тебя отблагодарить.

Ткань с шорохом отъехала в сторону, выпустив на свет красивую девушку в модном кружевном платье. Пышные карамельные волосы были уложены в замысловатую прическу, а большие темно-серые глаза смотрели с невероятным участием. Герберт невольно замер, наблюдая за Айлой, впервые осознав как были правы почитатели, сравнивая её с изящным единорогом, а Эллу с гиппогриффом. Сестры отличались как небо и земля.

— Вот, это моя жена Айла, а это… — Роберт осекся и удивленно замер. — А где же ваш друг?

Герберт круто обернулся, а потом негромко выругался — Альтаир будто бы испарился.

— Имп его забери, — он прижал ладонь к лицу, а потом обернулся к чете Хитченсов.

— Я приношу вам свои искренние извинения, сэр, миледи, — Герберт кивнул Айле и та удивленно подняла брови. — Мой хозяин все еще не в себе после того удара. Я немедленно найду его и приведу назад! Обещаю!

— П-постойте… — Айла сделала шаг, но Герберт уже бросился к дверям и был таков.

***

— Невысокий мальчик в темном плаще? — полисмен нахмурил кустистые брови. — Да, вроде бы видел, еще и в цилиндре? Он едва не сбил с ног какую-то пожилую леди, так что я хотел было его в участок отвести, это ж хулиганство!

— Простите, сэр, — Герберт виновато склонил голову. — Мой господин немного не в себе, поэтому мне следует найти его раньше, чем он кому-нибудь навредит.

— Он побежал туда, — полицейский махнул рукой в сторону каменного арочного моста. — Осторожнее, там берег обваливается.

Содрогнувшись от дурного предчувствия, Герберт поспешил к мосту. Грунт рядом с берегом и правда проседал под его ботинками, видимо сказывалось недавнее летнее половодье из-за обильных дождей. Внимательно смотря под ноги, Герберт спустился к воде. Альтаир прятался в тени моста, всего в паре футов от серой кромки. Его фигура была очень напряжена, тонкие руки сжимали полы мантии.

— Господин…

От звука его голоса юный Блэк дернулся, а потом круто обернулся.

— Оставь меня! — выпалил он, и Герберт отшатнулся. Альтаир в самом деле не хотел его видеть. Однако он не приказал ему молчать.

— Вам следует вернутся к мисс Айле.

— Не смей произносить это имя! — Альтаира трясло, в голубых глазах дрожали слезы. — Я больше не вернусь в эту маггловскую дыру! Что они вообще о себе возомнили?!

— Доктор Хитченс помог вам залечить рану, а ваша кузина…

— Она предательница! — рявкнул Альтаир и гневно топнул ногой. — Оставила свою семью и свой дом ради какого-то жалкого отброса! Отдалась свинье и…

— Хотите сказать, что с Жюльеном Лестрейнджем ей было бы лучше?! — не выдержал Герберт.

— Замолчи! Что ты вообще знаешь?! — мальчишеский голос подскочил на целую октаву, но следом раздался влажный шелест. Время будто бы остановилось. Герберт беспомощно наблюдал, как целый пласт прибрежной земли с шумом съехал в воду, унося с собой хрупкую фигурку в черном цилиндре.

— Что?! — юный Блэк испуганно рванулся к берегу, но увяз в грязи по самые щиколотки.

Спустя мгновение Темза подхватила часть берега и понесла, переворачивая мальчишеское тело, словно игрушку.

— Альтаир! — воскликнул Герберт и бросился в реку.

— Нет! Помогите! — Альтаир барахтался в волнах, словно новорожденный щенок. Паника захлестывала его с головой. Холодная вода заливала нос и рот, одежда тянула ко дну, но каким-то чудом он все еще держался на поверхности. Тело мотало в воде, словно щепку, сил практически не осталось.

— Держись!

Едва живой Альтаир дернулся, когда рядом мелькнула рука, и слепо ухватился за протянутую ладонь. Последнее, что он помнил, как кто-то перехватил его поперек груди и потащил.

***

— И раз! И два! — нестройный хор голосов доносился до Герберта будто бы издалека, но закоченевшая ладонь крепко держалась за конец бечевки, которую тянули несколько мужчин на берегу. Полноводная Темза ревела и бесновалась, недовольная тем, что у нее хотят отнять такую ценную жертву. Однако спустя несколько минут река сдалась, и Герберта в обнимку с бесчувственным Альтаиром, вытащили на берег.

— Сударь, я же сказал вам, что берег обрушивается! — в сердцах воскликнул недавний полисмен. — Уже третьих за этот день вылавливаем!

— С-спасибо, — стуча зубами от холода, выговорил Герберт, а потом посмотрел на Альтаира — тот был бледен и не дышал. — Прошу вас, помогите моему хозяину.

— Это тот самый, что не в себе? — полицейский поджал губы. — Видно, что не в себе, раз пошел гулять по берегу, который вот-вот сойдет. Ладно уж, закройте нос пальцами и дуйте в рот. Досчитайте до трех, и снова дуйте. Должен ожить.

Герберт надсадно закашлялся и убрал со лба Альтаира мокрую челку. Мертвенно-бледный и недвижимый, сейчас юный Блэк напоминал фарфоровую куклу, что стоят в витринах маггловских магазинов. Только глаза у него были плотно закрыты.

Стараясь не думать о том, что с ним сделает Альтаир после пробуждения, Герберт зажал его нос пальцами и наклонился к губам, резко вдохнув в них воздух. Худая грудь бессильно приподнялась и опустилась обратно. Герберт мысленно отсчитал до трех и повторил процедуру. На пятый раз Альтаир дернулся, из рта и носа у него полилась вода.

— Слава богу, живой! — раздались облегченные возгласы.

— Надо позвать местного доктора! Пусть кто-нибудь сбегает за мистером Хитченсом! — зычно крикнул полисмен, но Герберт поспешно вскинул голову.

— Вы очень добры, сэр! И вы все, — он обвел взглядом столпившихся магглов. — но я сам отведу своего господина домой. Благодарю вас за помощь!

— Но вы же еще дети! — какая-то пожилая дама всплеснула рукам. — Где воспитатель, кто ваши родители?!

— Уверяю вас, все в порядке, — Герберт вымученно улыбнулся. — Мы справимся. Спасибо.

По толпе прошел недовольный ропот, но вскоре все разошлись. Даже полисмен пробурчал что-то про слишком самоуверенных аристократов и направился прочь. Избавившись от внимания свидетелей, Герберт прижался ухом к груди Альтаира, уловив неровный ритм сердца, а потом прошептал:

— Тирли.

***

Неровный свет канделябров едва освещал мрачную гостиную Блэков, разительный контраст с тем, что маленький Альтаир видел всегда — светлая, уютная комната с горящим камином.

Правда, камин горел и сейчас, но в темноте это выглядело как-то зловеще. Финеас — худой и высокий выглядел еще более мрачным, чем обычно. Элладора же была его полной противоположностью. Её круглое лицо светилось, словно новенький сикль.

Однако больше всего Альтаира испугал дед, чья сгорбленная фигура маячила рядом с камином, напоминая собой уродливую горгулью.

— Встань рядом, — проскрипел Ликорус, не удостоив младшего внука взглядом. Альтаир вздрогнул и несмело встал по левую руку от Финеаса, но чуть поодаль, оставив место для любимой кузины. К слову, он не видел её с самого утра. Неужели, она опять убежала гулять по Лондону?

— Думаю, — голос деда напоминал собой воронье карканье. — Все вы знаете, зачем мы здесь собрались, но я все же спрошу. Девиз дома Блэков?

— «Чистота крови навек», — четко произнес Финеас, а Элла важно кивнула.

— Верно, — Ликорус прищурил морщинистые веки. — И что это значит?

— Что мы должны, — пафосно изрекла Элладора, — связывать себя узами брака лишь с теми, в чьих жилах течет чистая кровь волшебников.

— Да, — темные глаза Ликоруса вцепились в Альтаира. — А теперь ты, мальчик. Скажи мне, почему нам нельзя сношаться с магглами, сквибами или грязнокровками?

Альтаир замер, словно каменное изваяние, не в силах произнести ни слова. Три пары одинаковых темных глаз прошивали его, словно копья.

— Я… не знаю, сэр, — выдавил он из себя, нервно выкручивая край своей матроски. — Потому что это плохо?

— Плохо? — Ликорус скривился, словно ему на язык попала какая-то гадость. — Не просто плохо. Отвратительно. Аморально. Грязно.

С этими словами он вытащил палочку и шагнул к гобелену, где были увековечены все поколения Блэков. Прошелся вдоль позолоченных нитей, рассматривая их, словно предмет искусства, а потом замер рядом с самыми молодыми ветвями.

— Ваша сестра, — глухо произнес он, кивнув на линию Айлы. — Предала вас. Она спуталась с грязным магглом вместо того, чтобы исполнить свой долг перед семьей. Она запятнала себя и весь наш род. Именно поэтому её имя больше не будет звучать в этом доме, а её дети не будут иметь никакого права наследовать наши богатства и носить славное имя Блэков. Никогда.

Кончик палочки вспыхнул, словно раскаленное железо, и воткнулся в ткань гобелена. Альтаир вздрогнул всем телом, горло перехватило от ужаса. Ему казалось, что Ликорус прожег не гобелен, а ткнул палочкой ему в грудь, достав до самого сердца. По щекам покатились слезы, но он не издал ни звука, наблюдая как на месте имени «Айла» образуется угольно-черное пятно.

Элла едва сдерживала злорадную улыбку, Финеас же презрительно кривил губы.

Наконец, Ликорус закончил и повернулся лицом к внукам. При виде заплаканного Альтаира его морщинистое лицо потемнело.

— Вытри слезы, — холодно бросил он. — И не смей больше плакать о ней. Ты плачешь о свинине, что тебе подают на ужин?

Альтаир яростно мотнул головой.

— Именно, — глава семьи Блэк подошел к младшему внуку, смотря на него сверху вниз. — Поэтому прекрати это. И запомни раз и навсегда, магглы — хуже свиней.

— Хуже свиней, — прошептал Альтаир и приоткрыл глаза. Взгляд уперся в знакомый с детства вид: темный полог с тяжелыми складками. Он видел его с тех самый пор, как бабушка велела убрать из его комнаты детскую кроватку. Совсем еще малышом, он ужасно боялся спать один, видя в очертаниях ткани чудовищ и монстров из сказок, которыми его пугала Элла.

При мысли о кузине его губы сами собой сложились в злорадную улыбку. Обычно он терпеть не мог Ониса Малфоя, но, узнав о его маленьком трюке, был готов пожать ему руку. И узнать рецепт того зелья, чтобы дражайшая кузина осталась в своем свинячьем обличье еще чуть дольше.

Альтаир глубоко вздохнул, но тут грудь прошила тянущая боль. Миг спустя в голове что-то щелкнуло, и он все вспомнил. Нелепое желание увидеться с Айлой, побег и падение в реку. Дальше его воспоминания обрывались, но бледные щеки залила стыдливая краска.

Он потратил целый месяц на то, чтобы найти дом Айлы и убедиться, что она несчастна. Он был уверен, что кузина живет в какой-то жалкой лачуге, спит на полу и мечтает вернуться домой. Он представлял себе, как она будет плакать и просить прощения за свой побег. Однако увиденное потрясло его до глубины души. Айла была… счастлива. И судя по голосу — так, как никогда. Она совершенно не скучала по дому, отдавая себя тому мерзкому магглу и всем этим жалким отродьям вокруг. Но зачем она тогда отправила Финеасу ту открытку?

Альтаир нервно взъерошил волосы, и морщась от боли в груди, потянул за край полога. Тяжелая ткань нехотя отъехала в сторону, явив его взгляду шапку непослушных каштановых кудрей.

Юный Блэк удивленно поднял брови и подполз к краю постели, где спал его слуга. Одетый в свой обычный костюм, он, тем не менее, выглядел неопрятно. Рубашка помялась и была в пятнах от какого-то зелья, а зеленая лента галстука болталась на шее незатянутой петлей.

— Ну что за убожество, — негромко фыркнул Альтаир и уже хотел разбудить нерадивого сквиба, но тут ему в голову пришла интересная мысль. Что произошло после того, как он упал в реку? Кто его вытащил? И почему он вновь чувствует себя больным?

Секунда потребовалась ему, чтобы схватить с тумбочки палочку и направить в лоб спящему Герберту.

— Легилименс, — прошептал Альтаир и зажмурился, позволяя чужим воспоминаниям затопить свой разум.

Альтаир!

Прошу вас! Помогите моему хозяину!

Тирли, быстро за целителем!

Его будет лихорадить несколько дней, так что запаситесь компрессами и настойкой бадана.

Не волнуйтесь, сэр. Я позабочусь о вас.

Лицо Альтаира вспыхнуло, словно помидор, и он отпрянул прочь, прижимая ладонь к губам, словно борясь с приступом тошноты. Но ничего подобного не было — лишь странный жар в груди и дрожащие пальцы.

— Хуже свиней, хуже свиней… — бормотал он, словно мантру, прожигая спящего Герберта ненавистным взглядом, не в силах решить, каким заклятием его лучше наказать.

Но тут сквиб чуть перевернулся во сне, так что Альтаиру стало видно его лицо. Под глазами залегли глубокие тени, щеки и подбородок осунулись. Должно быть, он и правда провел рядом с ним несколько дней, сбивая жар и вытирая пот.

— Ал… — внезапно пробормотал Герберт и слегка улыбнулся.

— Наглая свинья, — прошептал Альтаир, неотрывно гладя в его лицо. — Кто позволил тебе прикасаться ко мне своими грязными губами?! Еще и несколько раз!

Секунду спустя тонкая ладонь схватила торчащие во все стороны лохмы, которые порой ужасно бесили.

— Вот тебе, — прошипел юный Блэк и наклонился к его лицу. Губ коснулось теплое дыхание, и он чуть прикрыл глаза. Ему оставалось преодолеть каких-то несколько дюймов, но тут дверь комнаты распахнулась.

— Что за выходки, Альтаир? — на пороге вырос злой, как сотня импов, Финеас. С его мантии стекали дождевые капли, громко ударяясь о паркет. — Зачем ты ходил в маггловский район?

Альтаир смерил кузена колючим взглядом, но его появление разбудило Герберта. Сквиб подскочил на ноги и бросился к главе дома.

— Милорд! С возвращением! Простите, я не ожидал, что вы вернетесь так скоро!

— Пришлось, — сухо ответил Финеас, а потом бросил Альтаиру. — Судя по всему, ты еще не очень здоров после заплыва в Темзе. Выздоравливай. А ты…

Он перевел взгляд на Герберта.

— Следуй за мной, надо о многом с тобой поговорить.

— Конечно, милорд, — Герберт поклонился и поспешил за Финеасом. Негромко хлопнула дверь, оставив Альтаира в одиночестве. Он несколько секунд пялился на нее, а потом откинулся на подушки. В груди снова поселилась ноющая боль.

========== XIX. Thorn in the flesh ==========

Комментарий к XIX. Thorn in the flesh

Пока Герберт шел следом за Финеасом в его кабинет, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Внезапное появление господина было сродни Конфундусу — мысли путались, а тело сотрясал непонятный тремор.

— Итак, — Финеас сбросил мокрый плащ прямо на пол и повернулся к Герберту. — Потрудись объяснить, что такого занимательного в маггловском Хаммерсмите? С каких пор грязная, как подмышки тролля, Темза стала привлекательным местом для купания?

— В-все не так, сэр, — пролепетал Герберт и едва не попятился. Волны холодной ярости Финеаса были почти осязаемы. — Юный господин Альтаир упал в реку из-за размытого берега, а я просто…

— Что? — Финеас опасно сузил темные глаза.

— Сделал то, что должен был, — закончил Герберт, твердо встретив взгляд Блэка. — Сомневаюсь, что вы были бы рады, позволь я ему утонуть.

— Когда тонешь — полагайся на себя, — процедил Финеас, продолжая прожигать слугу взглядом. — Неужели ты думаешь, что волшебник мог вот так запросто утонуть в какой-то жалкой речке?

Герберт опустил голову. Он мог бы много сказать на этот счет. Например о том, что Темза после дождей сносит целые мосты. Или о том, что Альтаир даже не пытался использовать магию — так он был напуган. Или о том, что никакое заклинание не вернуло бы его к жизни, если бы не стоящие рядом магглы и подсказка полисмена — вдохнуть в него воздух, чтобы избавить легкие и горло от воды. Но Герберт предпочел промолчать, прекрасно понимая, что ничего не докажет. А если будет усердствовать, может и нарваться на сеанс легилименции и невольно показать господину то, что ему видеть совсем не следует.

— Простите, сэр, — глухо пробормотал Герберт. — Я действовал инстинктивно и совсем не подумал об этом.

— Оно и видно, — буркнул Финеас и сжал пальцами переносицу. — Ты никогда не думаешь.

В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом дождя за окном. В конце июля в Лондон вновь пришли туманы.

— Ладно, — Финеас вздохнул. — Мне пришлось нанимать повозку, чтобы перебраться через Ла-Манш, и я очень устал. Приготовь мне ванну.

— Да, милорд, — Герберт коротко поклонился и, подобрав с пола мокрый плащ, выскочил за дверь. Едва стих звук его шагов, Финеас закрыл глаза и буквально рухнул на диван, ощущая, как стеснение в груди проходит, вновь позволяя дышать. Несколько часов назад он проснулся в номере отеля, позавтракал и уже собирался отправиться на очередной прием, когда рядом с камином появился Тирли и, заливаясь слезами, начал бормотать что-то об упавшем в реку юном господине и Герберте.

Первым порывом было приказать домовку перенести себя на Гриммо немедленно, но статус и оплаченный на месяц вперед отель требовали уладить формальности. В итоге он потратил целых два часа на то, чтобы оповестить родственников и знакомых о своем немедленном возвращении в Лондон.

Еще полчаса, чтобы найти карету, в итоге на мощенную плитку Гриммо он ступил лишь когда солнце перевалило полуденную черту. И все это время у него внутри все сжималось, словно молодые побеги дьявольских силков.

— Сделал то, что должно, хах… — Финеас скривил губы, вспомнив упрямый взгляд мальчишки.

Мерлин, как же он скучал по нему. Пожалуй, его еще никогда так не тянуло домой, как во время этой поездки. Бесконечные балы, приемы и чаепития ужасно утомляли, но, к счастью, не только его. Его новоиспеченная жена уходила спать еще до полуночи, а потом и вовсе распорядилась, чтобы ей выделяли отдельную комнату. Видимо, устала просыпаться в три часа ночи, разбуженная его возвращением. Финеасу же это было только на руку, так что он мог сидеть за картами до рассвета, прогоняя навязчивые мысли о доме. И о Герберте.

— Милорд, ванна готова.

Звонкий мальчишеский голос почти перестал ломаться, превращаясь в низкий тембр. Финеас открыл глаза и взглянул на слугу. Герберт уже успел переодеться в чистую, выглаженную ливрею. Что ж, зря.

— Хорошо, — Блэк поднялся на ноги. — Идем, поможешь мне освежиться.

Знакомое пространство ванной встретило его холодной плиткой и паром. Позолоченная ванна уже была наполнена теплой ароматной водой. Причудливый микс лаванды и жасмина защекотал ноздри, но Блэк скривился. За месяц в обществе Урсулы от цветочных запахов его начало мутить.

— Зачем эти благовония?

— Простите, сэр, я подумал, — Герберт слегка покраснел, — что вам не помешает расслабиться после дороги. Вот и…

Финеас усмехнулся и дернул завязки на мантии. Расслабиться? Да, ему не помешает. Вот только лаванда тут вряд ли поможет.

— В спальне, в прикроватной тумбе есть металлическая баночка, — велел Блэк, неспешно расстегивая запонки на манжетах рубашки. — Принеси сюда.

— Хорошо, — Герберт облегченно вздохнул и метнулся прочь. За почти месяц отсутствия Финеаса, он и забыл, насколько его господин привлекательный. Однако он вряд ли разрешит ему остаться рядом во время купания. Все еще злится из-за падения в реку.

Без всякой задней мысли Герберт взял из тумбочки металлическую емкость и вернулся в ванную. Финеас уже забрался в воду, так что слуга мгновенно стушевался и замер на пороге.

— Чего ты там застыл? — Блэк слабо улыбнулся. — Иди сюда.

Герберт судорожно сглотнул и несмело приблизился, вертя в пальцах баночку.

— Сними одежду, — темные глаза Финеаса лукаво блеснули, — и забирайся сюда.

— Н-но ведь, — Герберт покосился на дверь. — Альтаир здесь, да и эльфы…

— Если тебя это так волнует, можешь закрыть дверь, — разрешил Блэк. — Но если ты заставишь меня ждать еще сильнее, вода остынет. Неужели ты позволишь своему господину замерзнуть?

— Да, — Герберт ощутил как щеки наливаются жаром, а после начал неловко расстегивать пуговицы на ливрее.

***

Финеас проснулся, потому что не услышал шума дождя. За минувшую ночь он не стихал ни на миг, словно желал выплеснуть на Лондон все водные запасы, что скопились на небесах.

«Темза опять выйдет из берегов», — лениво подумал про себя Блэк и тут же вспомнил о Герберте. Мальчишка спал без задних ног, крепко обняв подушку, так что Финеас даже на секунду позавидовал пуховому телу. А потом усмехнулся, поправляя сползшее с плеча одеяло. На светлой коже не было и следа, но Финеас отчетливо помнил, что именно это плечо было разодрано когтями гипогриффа в день их первой встречи.

Промозглое апрельское утро — не лучшее время для прогулок, особенно в компании невротичного поляка, который поминутно промакивал покатый лоб платком и бормотал извинения.

— Мне правда очень-очень жаль, милорд! Но у нас в жизни не было домовиков, циркачи — сами себе хозяева, вот и… но если я вдруг узнаю, что где-то есть домовик без работы, я тут же…

Финеас раздраженно поморщился, желая поскорее убраться из этого места. На фоне унылого весеннего леса яркие шатры цирка должны были производить впечатление, но для Блэка они выглядели словно блеклые тряпки.

Еще в детстве воспитатели заметили за ним такую особенность: он часто путал цвета и почти не различал ярких оттенков. Мир существовал для него в серо-голубой гамме с редкими вкраплениями зеленого. Еще со времен учебы в Хогвартсе Финеас полюбил этот цвет и все его оттенки, которые ему удавалось различать с особенной четкостью. Но листвы на деревьях еще не было, а шатры и палатки циркачей все как одна были выкрашены в красные и желтые тона. Или в какие-то другие. Как бы там ни было, Финеасу было плевать. Он уже месяц искал нового домовика, но безуспешно. Конечно, кто в здравом уме пойдет работать в дом к тем, кто обезглавливает слуг?

Блэк коротко вздохнул, но тут до его слуха донесся громкий рев гиппогриффа. Финеас повернул голову в тот самый миг, когда кудрявый мальчишка бросился прямо под копыта зверя, закрывая собой гоблина-калеку. На какую-то долю секунды Финеасу показалось, что он увидел, как белый рукав безразмерной рубашки окрасился в ярко-алый цвет. Однако мальчишка даже не пикнул, повиснув на кожаных поводьях коня всем весом.

— Эк, как завизжал, — Вишневский нервно рассмеялся. — С этими тварями нужен глаз да глаз.

Финеас удивленно хмыкнул, но тут уловил, как из-за шатра выскочил тощий парень в каких-то обносках. Бросив в сторону загона ненавистный взгляд, он зашагал прочь, засунув в карман странную штуку, обмотанную резинкой. Кажется, такие носят маггловские мальчишки, чтобы стрелять в птиц и бить стекла.

— Пан Вишневский, — Финеас неотрывно следил, как гоблин на чем свет костерит своего помощника. — Как насчет этого мальчишки?

— Г-герберта, сэр? — толстяк удивленно выпучил глаза. — Но ведь он…

— Выглядит крепким, — произнес Блэк. — и явно знает свое дело.

— Так-то да, паренек смышленый, — Вишневский вновь протер лоб платком.

— Но вот только не гоже человеку вашего статуса держать при себе такое. Мальчишка - сквиб.

— Сквиб? — губы сами собой скривились в презрительной усмешке, и Финеас вновь бросил на него пристальный взгляд. Герберт замер перед сокрушающимся гоблином, но смотрел словно сквозь него. Глубокими зелеными глазами.

— И все же, я бы его посмотрел, — Финеас отвел взгляд. — Позовите его.

— Конечно, сэр, — поляк был совершенно сбит с толку, но все-таки окликнул мальчишку. Герберт неловко поплелся к выходу из загона. Судя по бледному лицу ему было очень больно, но он оставался странно спокойным.

— Быстрее же! Не заставляй милорда ждать! — Вишневский продолжал обильно потеть, промакивая платком покатый лоб. — Познакомься, это мистер Блэк.

Финеас окинул мальчишку холодным взглядом: и без того бледное лицо стало практически серым, так что веснушки, щедро покрывавшие щеки и нос, выделялись, словно нездоровая сыпь. Огромные зеленые глаза вглядывались в Финеаса так, будто он был каким-то диковинным зверем. Со смесью недоверия и страха. Великолепное выражение.

— Какое неуважение! — в голосе циркача появились истеричные нотки. — Ты говоришь с чистокровным волшебником, одним из…

— Достаточно, пан Вишневский, — деланно скучающим тоном произнес Блэк, — меня все устраивает.

Услышав это, Герберт вздрогнул и как будто бы сделал шаг назад, но потом остановился, напряженно смотря перед собой. И только дрожь по-детски пухлых губ выдавала его страх.

Палец Финеаса скользнул по нежным губам, очерчивая линию подбородка. Сначала он никак не хотел принимать тот факт, что увлекся ребенком, и более того — сквибом.

Ему хотелось видеть в Герберте верного слугу и соратника, вырастить из него компаньона, который всегда будет на его — Финеаса — стороне. Однако чем взрослее он становился, тем сложнее было контролировать это неправильное желание.

Временами Блэк не верил в то, что сделал своим любовником сквиба, пусть и из чистокровной семьи Берков. Однако, лежа с ним в одной постели, прижимая к себе это юное, теплое дрожащее тело, он начинал мыслить в несвойственных для себя категориях.

За прошедшую ночь он не давал ему передохнуть, наверстывая месячный перерыв, но сейчас отчетливо понимал, что его тянуло не просто к его телу. А к самому Герберту. К его голосу — почти сломавшемуся, но все такому же соблазнительному. Особенно, когда он срывается на стоны. К его волосам, торчащим во все стороны, но очень мягким и густым, словно грива кельпи. К его застенчивой улыбке и ловким поклонам. И к тому, с каким особенным трепетом он произносит излюбленное «милорд».

«Чушь какая, — хмыкнул про себя Финеас, машинально убирая непослушный локон со лба мальчишки. — может, еще стихи начнешь писать?»

Герберт едва заметно нахмурился, а после приоткрыл заспанные глаза.

— Милорд? — хриплым тот сна голосом произнес он. — Доброе утро.

Блэк тяжело вздохнул и покачал головой. Как можно быть таким… очаровательным?

— Доброе утро, — Финеас улыбнулся. — Не думал, что ты проснешься так быстро, особенно после вчерашнего.

— Привычка, сэр.

— Да, но на часах почти полдень, — он бросил взгляд на часы у каминной полке. — Похоже, ты совсем разленился, пока меня не было.

— С вашего позволения, сэр, — Герберт насупился, — с Альтаиром о лени не может быть и речи.

— Да, прогулки по маггловским районам, заплывы в Темзе.

— Милорд! — Герберт покраснел. — Вы же обещали, что не будете больше об этом.

— Ты мне обещал, — парировал Финеас. — А я не устану тебе напоминать об этом инциденте. Надеюсь, это все, что случилось за время моего отсутствия?

Герберт испуганно замер, ощущая как темные глаза норовят заглянуть в самую душу. Он не должен узнать о случае с Эллой и Онисом!

— Герберт, — голос Блэка звучит строго, и он вынуждает поднять голову.

Тонкие брови недовольно морщатся, и Герберт решается на отчаянный шаг.

Миг спустя его руки уже обвивают шею Блэка, а губы неумело, но искренне, накрывают его рот. Ловкий язык проникает внутрь, ощущая терпкий вкус кардамона и табака.

— И как это понимать? — Финеас отстраняет слугу, хотя вид у него довольный.

— Мне нечего скрывать, милорд, — Герберт улыбнулся. — И да, я хотел показать, что не забыл вашу науку о настоящем поцелуе.

— Неплохо, — Блэк усмехнулся, а потом опять притянул к себе Герберта. — Но техника все еще хромает. Повторим?

Он не успевает ответить, как в ту же секунду оказывается втянут в новый поцелуй. От пряного вкуса во рту скапливает горечь, из уголка губ сочится слюна, но Финеас не отпускает, продолжая терзать мягкий податливый рот.

Герберт невнятно стонет, судорожно цепляясь пальцами за обнаженные плечи Блэка, не зная куда деть себя от нахлынувших ощущений. Тело ныло, словно его целую ночь колотили дубинками, а спина и вовсе отказывалась сгибаться. Но внизу живота опять закручивалась тугая спираль желания.

— Милорд, прошу вас… — рвано дыша, Герберт откидывает голову, и в этот миг кожу на шее пронзает тянущая боль, и там расцветает красноватый кровоподтек.

— Герберт, — шепчет Финеас ему на ухо, пощипывая маленькие соски. — Тебе же нравится, когда я зову тебя по имени?

— Да… мммм, — Герберт закусывает губу, стараясь сдержать протяжный стон. Действительно, звук собственного имени, сказанного Блэком вызвал у него просто бурю эмоций. Наверное потому, что он называл его так лишь в моменты их близости.

— Грязный мальчишка, — судя по голосу Финеас улыбается. — Может, мне стоит наложить на это имя заклятье «Табу»?

— Н-нет, просто… продолжайте звать меня… — затуманенные желанием глаза встречаются с горящим взглядом Финеаса, и тот, издав странный полурык-полустон, набрасывается на его губы.

Герберт задушено стонет, и в этот миг в комнате раздается хлопок.

— Милорд! Леди Урсула ожидает вас в гостиной!

***

— Финеас! — сияющая улыбка юной миссис Блэк, казалось, осветила каждый уголок мрачной гостиной. — Как я рада тебя видеть!

— Что ты здесь делаешь? — по лицу Финеаса скользнула тень неудовольствия. — Так рано.

— Рано? Но ведь уже время дневного чая, — Урсула удивленно распахнула глаза. — Ты не рад мне?

— Я имел в виду, почему ты прервала поездку и вернулась? — терпеливообъяснил Финеас. — Для тебя посещение родственников очень важно. Коль скоро ты стала моей женой.

— Я объяснила Лестрейнджам, что ты вернулся домой, потому что переживал за бедняжку Альтаира. И они, конечно же, отпустили меня следом, ведь ему может понадобится уход. Кстати, как он?

— Жив и здоров, — послышалось из-за дверей, и на пороге появился мрачный, как туча, Альтаир. — Это была просто речная вода.

— Альти! Мерлин, какое счастье, что ты цел! — Урсула всплеснула руками, а мальчик нервно дернулся, покосившись на Финеаса. Тот едва сдерживал смех.

— Меня зовут Альтаир, — холодно процедил юный Блэк. — Пожалуйста, зовите меня так, кузина Урсула.

— Разумеется, как скажешь! — она перевела взгляд на мужа. — Я могу распорядится, чтобы слуги подали чай? Перелет из Франции в Англию весьма утомителен.

— Конечно, прикажу, чтобы принесли в твою комнату.

— Нет-нет, я хочу остаться с тобой, — Урсула вновь улыбнулась. — И Альтаир тоже может к нам присоединиться. Пусть подадут прямо в гостиную.

— Хорошо, — Финеас скривил губы в подобии улыбки.

***

— Чай на три персоны! — звонко воскликнул Тирли, появляясь прямо посреди кухни. — Велели подать в гостиную.

— Сию минуту, — Герберт, слегка морщась от мышечной боли, начал сервировать поднос. Обычно чай подавали вместе с обедом в столовой или же персонально каждому члену семьи. Но с появлением Урсулы, некоторые порядки неизменно должны измениться.

— Тирли принес кипяток, — домовик водрузил на поднос чайник с горячей водой и принялся раскладывать по тарелкам бриоши с кремом — любимую сладость леди Блэк. Герберт же слегка покраснел, украдкой поглядывая на щуплую фигуру эльфа.

— Эм, Тирли… — протянул Герберт. — То, что ты видел утром, это…

— Тирли ничего не видел! — пропищал он, тряхнув лопоухими ушами и умчался помогать Милли.

Герберт же горестно вздохнул и взялся за поднос. Да, завоевать доверие Тирли обратно будет непросто.

Уже перед входом в гостиную он обескураженно замер, услышав из-за двери веселый женский голос. Как ему вести себя с новоиспеченной хозяйкой? Чего ожидать? Забавно, но реакция Урсулы сейчас страшила его больше, чем все задумки Эллы.

Собравшись с духом, Герберт сдержано постучал, а потом отворил дверь.

— А, вот и чай! — миссис Блэк лучезарно улыбнулась, но при виде Герберта её и без того большие глаза в обрамлении пушистых ресниц стали еще больше.

— Мерлин, я совсем забыла о вашем слуге! Не напомните его имя?

— Герберт, — внезапно выпалил Альтаир и стремительно покраснел.

Финеас выглядел недовольным, и только Урсула ничего не заметила.

— Герберт, какое славное имя! — она просто светилась от восторга, а увидев на подносе бриоши, едва не запищала. — Мерлин, как вы узнали, что я их люблю?!

— Слуга должен знать предпочтения своих хозяев, — негромко ответил Герберт, но, наткнувшись на тяжелый взгляд Финеаса, понял, какую глупость сейчас сморозил. Но Урсула восприняла это по-своему.

— Ах, ты в точности такой, как говорил Онис! — она приняла узорчатую чашку. — Милый и такой обходительный! Держу пари, из тебя вырастет превосходный волшебник! Кстати, сколько тебе лет, Герберт?

— Тринадцать, миледи, — ответил Герберт, радуясь, что избежал щекотливой темы о волшебстве. — Четырнадцать исполнится в этом ноябре.

— Кстати об этом! — Урсула обратила на мужа сияющий взгляд. — Я придумала, как мы отметим мой дебют в качестве хозяйки на площади Гриммо! Устроим бал-маскарад к Хэллоуину! Помнишь, в тот раз пришел этот грубиян Мальсибер и все испортил! Никогда его не прощу!

— Да, было бы славно, — Финеас улыбнулся, но это выглядело так, словно у него разом заболели все зубы.

Альтаир же едва сдерживал злорадный смех. Урсула оказалась в точности такой, как её описывала Айла: болтушка, не обремененная интеллектом. В другое время Альтаир может и посочувствовал бы кузену, но сейчас появление леди Блэк было ему на руку. Пока Финеас занят со своей благоверной, он — Альтаир — сможет проводить со сквибом больше времени. Разумеется, для того, чтобы отомстить ему за осквернение собственных губ. Этот грязный свин и его рот годны лишь для того, чтобы снимать напряжение. Но никак не для поцелуев.

— И поэтому нам нужно полностью поменять внутренний облик дома! — закончила Урсула, обведя взглядом темные стены и мрачный гобелен. — Родовое гнездо Блэков не может выглядеть как лачуга бедняка!

— А ты бывала в лачугах, дорогая? — шелковым голосом спросил Финеас, но у Герберта волосы на затылке встали дыбом. Блэк был взбешен не на шутку.

— Нет, но…

— Вот и не сравнивай, — жестко отбрил Финеас, и в комнате повисла тишина. Альтаир увлеченно жевал бриошь, уже третью по счету, наблюдая за поведением пары. Не то, чтобы его интересовала личная жизнь кузена, но видеть как Финеас срывается не на него — бесценно.

— Ладно, может, этот интерьер не так уж и плох, — деланно бодрым тоном произнесла Урсула. — Но кое-что точно нужно поменять. Починить гобелены, почистить люстры и покрыть лаком дерево. Так дом будет смотреться новым и свежим.

— Я за обновление, — пожал плечами Финеас, — но без фундаментальных изменений. Наши предки жили в этом доме пять веков, я не хочу быть единственным Блэком, которого выжгут с семейного древа из-за перестройки дома.

— Тогда решено! — Урсула хлопнула в ладоши. — До бала три месяца, поэтому начнем прямо завтра. И ты, Герберт, мне в этом поможешь!

— Я? — Герберт, до этого исправно изображавший статую, едва не выронил поднос с опустевшим чайником. — Но почему, миледи?

— Но ты ведь любимый слуга Финеаса! — Урсула улыбнулась. — И кроме того, эльфы бывают такими бестолковыми.

Миссис Блэк начала с азартом перечислять то, что нужно будет заказать или купить лично в Косом переулке, но Герберт уже не слушал. Оба Блэка — и Финеас и Альтаир, бросали на девушку враждебные взгляды и, пожалуй, впервые на памяти Герберта, были солидарны друг с другом.

========== XX. Trick or Treat? ==========

Комментарий к XX. Trick or Treat?

Последующие две недели Герберт провел в бесконечных трудах. Урсула оказалась человеком дела, поэтому к его обычным обязанностям добавилась подготовка к декору всех комнат в доме, даже в тех, где никто не жил.

— Сделаем еще несколько комнат для гостей, — щебетала леди Блэк, осматривая потемневшие от пыли и времени потолки. — Моя мама рассказывала о том, какие чудесные приемы устраивались в этом доме при леди Мадженте. Пришло время возродить старые традиции.

Иронично, но это желание Урсулы в корне противоречило привычкам нынешних Блэков. Даже ежегодный поход в Косой переулок Герберт провел не в походах по книжным лавкам и ателье, а навещая плотников и красильщиков, покупая обои, шторы и средства для чистки серебра. Стоит ли говорить, что предоставленный сам себе Альтаир закатил истерику и не разговаривал с Гербертом несколько дней.

Однако самым сложным испытанием для него стали отношения с Финеасом. Господина будто не волновало, что он женат, и более того — его супруга сейчас живет с ним одном доме. Он мог приказать сесть к нему на колени во время разбора корреспонденции и зачитывать письма в слух. Отказывался принимать ванну без присутствия Герберта, а ночью не выпускал его из постели до рассвета, так что слуге приходилось красться к себе на чердак, словно вор, пугаясь каждого шороха. Но остаться в кровати вместе с господином до завтрака ему не позволяла совесть.

К счастью, с приближением осени Финеас все чаще бывал вне дома, будучи занят делами клуба или заседаниями в Министерстве. За десять дней до первого сентября к завтраку спустилась Элладора, и Герберт едва узнал в ней прежнюю мисс Блэк. Тучное тело превратилось в костлявый силуэт — видимо, сказалась голодовка, а черные спутанные волосы отросли практически до колен.

— Эллачка! — Урсула всплеснула руками при виде золовки. — Мерлин, что с тобой случилось? Неужели эта болезнь тебя так подкосила?

— Приветствую, Урсула, — проскрипела мисс Блэк, но взгляд черных глаз был направлен исключительно на Герберта, замершего за креслом хозяйки. — Прости, что не смогла выйти к тебе раньше.

— Ничего-ничего! Присаживайся! — Урсула жестом указала Элладоре на стул, и Герберт заметил, как та нервно дернула головой. Видимо, получать предложение присесть в собственном доме было для нее в новинку.

— Герберт, немедленно принеси Элладоре завтрак!

— Слушаюсь, — Герберт коротко поклонился и поспешил покинуть столовую. Элладора действительно изменилась, хотя он не мог сказать, что эта болезненная худоба её красила — скорее наоборот. Но её взгляд — тяжелый, с примесью безумия, не изменился ни на йоту.

— О, наша мисс свинка выползла из своей дыры? — Альтаир встретил Герберта, когда тот возвращался из кухни с наполненный подносом.

— Юный господин, — предостерегающе начал Герберт. — Я бы на вашем месте…

— А ты не на моем месте, грязный сквиб, — перебил его Альтаир и самодовольно усмехнулся. — Идем, думаю, я должен поприветствовать мою дражайшую кузину.

Юный Блэк решительно зашагал к столовой, а Герберт лишь горестно вздохнул. О том, как опасно дразнить Элладору, он убедился на своем опыте. Но Альтаир явно этого не понимал.

— Доброе утро, кузина Урсула! — бодро воскликнул он, распахнув дверь. Взгляд голубых глаз метнулся к Элле, и Альтаир зажал нос. — А почему здесь воняет свиньями?

— Альтаир, не выражайся так грубо! — Урсула слегка покраснела. — И какие еще свиньи?

— А вы не чувствуете, да она же рядом с вами си…

— Юный господин, — Герберт незаметно подтолкнул Альтаира к столу. — Ваш завтрак уже остыл.

Альтаир бросил на него недовольный взгляд, но все-таки уселся на свое место. Элладора все это время молчала, прожигая кузена ненавистным взглядом.

— Да, давайте поедим, — Урсула отпила из своей чашки с чаем. — Очень жаль, что Финеас уходит так рано и завтракает в клубе. Скажи, Элла, он правда так занят со всеми этими встречами?

— Полагаю, да, — голос мисс Блэк остался таким же низким и грудным. — Порой он пропадает до самого Хеллоуина. Но сейчас он должен бывать дома немного чаще, все-таки у него есть забавы поинтереснее, чем резаться в карты и глушить огневиски.

В следующий миг когтистая ладонь Элладоры схватила Герберта за рукав и сжала так, что затрещала ткань.

— Достаточно овсянки, — выплюнула она, но тут вновь встрял Альтаир.

— Может тебе принести желудей, сестрица? Говорят, свиньи их обожают.

Герберт буквально увидел, как зашевелились мышцы на челюстях у Эллы, но она вновь промолчала, решив уделить время своему завтраку. Альтаир выглядел разочарованным, но дальнейшие попытки поддеть Элладору прервала Урсула, вновь заведя разговор о реставрации дома.

Не легче было и с домовиками. Милли, которая явно давно знала об отношениях милорда и его слуги, вела себя как обычно, лишь иногда Герберт замечал на себе её внимательный взгляд.

Тирли же сделался угрюмым и молчаливым, а с учетом того, что именно он помогал Герберту с уборкой и ремонтом, работа стала еще тягостнее. Обычно домовик болтал без умолку, жалуясь на засилье докси или рассуждая о том, какое средство для полировки фарфора самое-самое. Теперь же он молча выполнял свою часть работы и отправлялся на кухню. Хотя обычно всегда старался помогать юному сквибу, чем мог.

В итоге Герберт тратил на замену обоев в одной комнате по нескольку дней, что, конечно же, не устраивало Урсулу.

— Почему ты делаешь все руками? — спросила она, когда он чистил люстру в одной из гостевых. — Ты ведь не домовик, тебе можно использовать магию.

— Простите, миледи, — Герберт нервно улыбнулся. — Я не очень хорош в этом.

— Если ты не учился в Хогвартсе, не значит, что у тебя нет таланта, — пожала плечами Урсула. — Найди в библиотеке какую-нибудь книгу о хозяйственных заклинаниях и выучи парочку. Иначе провозишься до самого Рождества. Третий этаж нужно закончить до начала сентября.

Услышав это, Герберт похолодел, ведь на календаре было двадцать пятое августа. Оставалось меньше недели.

«Интересно, в семье Урсулы принято наказывать слуг», — невесело подумал он, поднимаясь по шаткой стремянке к потолку. Тяжелая люстра дребезжала в его руках, никак не желая прикручиваться к креплению. Пыхтя от натуги, Герберт чуть тряхнул серебряную конструкцию, и крюк наконец-то вошел в паз.

Победно улыбаясь, он отпустил люстру, но в следующий миг сердце ушло в пятки. Стремянка опасно накренилась, и Герберт сорвался вниз. За полторы секунды полета он успел подумать о сломанном позвоночнике и разбитой голове, но тут звонкий мальчишеский голос выкрикнул:

— Арресто моментум!

Тело зависло в воздухе, а потом плавно опустилось на гладкий паркет. Герберт коротко выдохнул, ощущая как по спине скатываются струйки ледяного пота.

— Мерлин, какой же ты бесполезный, — произнес Альтаир манерно растягивая слова. — Ничего без меня не можешь.

— Спасибо, сэр, — Герберт сковано улыбнулся, на самом деле ощущая благодарность. — Вы спасли меня.

— Просто вернул тебе долг, — небрежно бросил он, хотя бледные скулы слегка порозовели. — За тот случай у реки.

— Я сделал то, что должен был, — Герберт неловко встал на колени, которые все еще дрожали от пережитого страха. Однако тут Альтаир приблизился, глядя на него сверху вниз. На бледном кукольном лице застыло странное выражение неуверенности и досады.

— Но есть кое-что, чего ты не имел право делать, — проворчал он, и в следующий миг его рука цепко схватила Герберта за волосы, вынуждая поднять голову.

— Господин?

— Это тебе в отместку за то, что ты прикасался ко мне, пока я был без сознания! — выпалил Альтаир, а после поцеловал его.

Хотя, это скорее был укус — отчаянный и неумелый. Герберт удивленно распахнул глаза, так, что прекрасно видел его трепещущие ресницы и чувствовал нервную дрожь. Во рту появился легкий привкус шоколада — значит, Альтаир вновь стащил из кухни какой-то десерт.

— Хах… — спустя секунду Альтаир оторвался от его губ, а после и вовсе отскочил на пару шагов. Герберт так и остался стоять на коленях, совершенно сбитый с толку.

— Как? Нравится, когда это делают с тобой без твоего желания?! — зло выкрикнул Альтаир, но его лицо пылало, словно каминное пламя в морозный день.

Герберту внезапно стало смешно, и он поднялся на ноги, а после шагнул к юному Блэку.

— Стой на месте! — Альтаир попятился.

— Должен признаться, — Герберт оперся о стену, заключая его в своеобразную клетку. — Ваша техника — безнадежна.

Последнее словно он прошептал ему на ухо, а потом резко отпрянул, ощутив как в бок уперся кончик палочки.

— Держись от меня подальше, грязный сквиб! — рявкнул Альтаир и выскочил из комнаты.

Герберт же задумчиво провел пальцами по губам. Странно, Финеас был единственным (поползновения Малфоя не в счет), с кем ему довелось целоваться, и это его более, чем устраивало. Но сейчас ему почему-то захотелось повторить это с Альтаиром. И, желательно, без палочки под ребрами.

***

Жесткие сроки, поставленные Урсулой, не могли не сказаться на его обычном расписании, в итоге Герберту приходилось вставать до зари, а ложиться заполночь, порой пренебрегая приемами пищи. Стоит ли говорить, что Финеас не оценил таких стараний.

— До этого глупого бала два месяца, куда она так спешит? — недовольно произнес он, наблюдая как Герберт рассеяно застегивает рубашку.

— Кто знает, сэр, — отозвался Герберт, ощущая легкое раздражение. Быть может, если бы Финеас уделял миссис Блэк больше времени, чем сухой разговор за ужином, она бы умерила свой пыл?

— Угораздило же меня жениться на самой деятельной из всех девиц Флинтов, — вздохнул Финеас. — Малфою хотя бы досталась тихоня Анита.

— Мистер Малфой помолвлен? — от удивления Герберт даже позабыл об усталости. — Кто бы мог подумать.

— Да, нас сосватали за сестер Флинт примерно в одно время, но он не торопится обременять себя узами брака. У него же нет под боком вечно недовольной тетушки Мисы.

— Ваша правда, сэр, — Герберт улыбнулся и уже шагнул к двери, когда неведомая сила потянула его назад. — Г-господин!

Сильные руки обняли его со спины, а кожу на шее защекотало теплым дыханием.

— Я мог бы приказать тебе остаться, — прошептал Финеас, жадно вдыхая запах бумаги, клея и древесной пропитки. — Хоть ты и пахнешь, словно подмастерье красильщика.

— Вы нюхали подмастерьев?

— Не дразни меня, Герберт, — ладонь Блэка скользнула по его груди. — Или накажу.

Герберт тихонько застонал, когда сухие горячие губы прихватили тонкую кожу шеи, ставя на ней свежий засос.

«Опять придется надевать рубашку с глухим воротником», — мелькнула у него досадная мысль, но в следующий миг Блэк отпустил его.

— Поторопись к себе, иначе уснешь прямо здесь, — напутствовал Финеас, едва сдерживаясь, чтобы не затащить мальчишку обратно в постель.

За этот месяц он побледнел и осунулся, и Блэк всерьез начал думать о том, чтобы нанять бригаду строителей для этой глупой реставрации. За мешочек галлеонов они будут исполнять любую прихоть его не в меру энергичной супруги, и у Герберта появится больше времени. Все-таки он — его слуга.

В голове все еще роился легкий туман эйфории, когда Герберт начал привычный подъем по лестнице. Часы в холле показывали четыре утра, но он надеялся, что сумеет прикорнуть часок перед тем, как готовить завтрак. До чердака оставался всего один пролет, но тут наверху мелькнул яркий луч.

— Какого импа ты топочешь по лестнице в такую рань? — сварливо поинтересовался Альтаир, замерший на верхней ступеньке в одной лишь ночной рубашке. — Мне утром вставать на поезд!

— Юный господин? — Герберт опасливо покосился на палочку в его руке. — Простите, что разбудил. У меня еще были дела.

— Какие? — Альтаир нахмурился. — Снова чистил фарфор или серебро?

— Помогал господину с письмами, — Герберт решил, что стоит говорить максимально приближенно к правде. — В последнее время я совсем запустил его корреспонденцию.

— Ты ненормальный, — покачал головой юный Блэк. — Заниматься подобным всю ночь. Похоже, ты действительно создан для того, чтобы работать на волшебников.

— Мне это нравится, сэр, — Герберт улыбнулся и машинально потер шею. Альтаир поджал губы, но тут его голубые глаза подозрительно прищурились.

— Что это? — кончик палочки почти ткнулся ему в шею. — Убери руку!

— Господин, это…

— Диффиндо!

Пуговицы на рубашке брызнули во стороны, с грохотом покатившись по деревянным ступеням. Белая ткань висела клочками, а Герберт стоял ни жив не мертв, вспомнив, как это заклятие располосовало гобелен в гостиной.

— Это… — бледный как простыня Альтаир тупо пялился на его обнаженную грудь, где тоже алели следы свежих засосов. — Ты с ним…?

Отрицать было бессмысленно, и Герберт коротко кивнул. Несколько секунд на лице Альтаира отражалось недоверие, а потом он как-то странно всхлипнул.

— Л-лицемер! — выплюнул он и ринулся прочь. Герберт же так и остался стоять на лестнице, не зная, как описать неприятное чувство, что сейчас сжимало его горло.

***

За завтраком Альтаир вел себя так, словно Герберт был пустым местом. Финеас, как обычно, ушел в клуб, так что Урсула велела домовикам подать французские блины.

— Мама готовила мне их всякий раз, как мы с сестрами отправлялись в Хогвартс, — улыбалась она. — Альтаир, ты ведь приедешь на бал по случаю Хеллоуина?

— Не знаю, — юный Блэк без интереса ковырялся в тарелке. — Может быть.

— Ну-ну, не грусти и обязательно приезжай! Это будет грандиозно!

— Не сомневаюсь, — Альтаир вздохнул. — Мне уже пора, иначе я опоздаю на поезд.

— Но ты ничего не поел! Ты просто обязан доесть эти прекрасные крепы. — Урсула махнула Герберту рукой. — Принеси багаж Альтаира и поймай кэб.

— Хорошо, миледи.

Он бросил на Альтаира обеспокоенный взгляд и поднялся в его комнату. Там все было как прежде — разобранная постель и опущенные шторы. Герберт взялся за ручку тяжелого чемодана и потащил к выходу. Вдруг под ногой что-то хрустнуло.

Герберт попятился и увидел на ковре маленький осколок черного стекла. Неужели Альтаир снова что-то разбил? Но почему тогда не починил? И где другие осколки?

Решив оставить эту загадку на потом, Герберт подхватил чемодан и спустился вниз. Судя по звукам, семейство было еще в столовой. Чтобы поймать кэб, ему понадобилось несколько минут — в дождь транспорт был нужен всем. Когда он уже помогал закреплять чемодан в багажном отсеке, на тротуаре появилась хрупкая фигура в высоком цилиндре.

— Счастливого пути, юный господин, — Герберт открыл перед ним дверь. Прямо под экипажем расползалась огромная дождевая лужа, и Альтаир, скривившись, шагнул на подножку. Внезапно каблук соскочил, и мальчик упал в грязь. Точнее упал бы, если бы не Герберт, поспешно схвативший его за локоть.

— Вы в порядке, господин?

— Руки! — ментальный приказ был таким сильным, что Герберт почти ослеп. — Не смей прикасаться ко мне, грязное отродье!

Горло сдавило спазмом, и Герберт рухнул навзничь, чудом не угодив под колеса кэба. Свистнул кнут, и повозка тронулась, почти тут же исчезнув в мутной пелене дождя.

Герберт тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Тело двигалось на автомате, в то время как перед внутренним взором все еще стояло искаженное болью и слезами лицо Альтаира.

Его ливрея промокла насквозь, и он уже хотел подняться к себе и сменить костюм, но в прихожей его ждала сама леди Блэк.

— Миледи? — он поспешно убрал с лица мокрые волосы. — Простите мне мой вид, я сейчас же…

— Уберешься отсюда, — всегда мягкий, переливчатый голос Урсулы сейчас звучал холодно. — Немедленно.

— Ч-что? — Герберт надеялся, что ослышался. Может, это из-за падения?

— Грязным сквибам не место в этом доме, — Урсула скрестила руки на груди. — Выметайся. Вон.

«Откуда она узнала? — Герберт потупил взгляд. — Неужели, это Альтаир?»

— Миледи, простите, что утаил это от вас, но милорд Финеас…

— О, насчет этого. Уверена, что мой муж поймет. В конце концов, я уже давно хотела привести сюда моего личного домовика. Думаю, что с таким штатом слуг мы справимся и без твоих услуг. Ты ведь понимаешь, что сквибы во всем уступают домовикам?

— Да, миледи, — хрипло прошептал он. — Позвольте хотя бы взять свои вещи…

— Твои вещи? — Урсула прохладно улыбнулась. — Те, что тебе покупал Финеас? Прости, милый Герберт, но тебе здесь ничего не принадлежит. Но так уж и быть.

С этими словами она взмахнула палочкой, и ливрея Герберта стала сухой и теплой.

— На улице, похоже, дождь, так что не забудь зонтик, — сахарным голосом пропела Урсула. — Спасибо, и прощай.

Миссис Блэк улыбнулась, а Герберт не смог произнести ни звука. Просто повернулся и вышел на крыльцо под проливной дождь.

***

Герберт не знал, сколько прошло времени, но ноги сами принесли его на Чаринг Кросс Роуд — единственное место, в котором он мог сохранить свою связь с волшебным миром. В «Дырявом котле» трактирщик Эймс поприветствовал его прямо с порога.

— Герберт, какой сюрприз! Снова за материалами для отделки дома?

— Привет, Эймс, — Герберт попытался улыбнуться, но мышцы лица словно одеревенели. — Нет, сегодня я… отдыхаю.

— Мерлин, да ты совсем промок, — бармен поспешно вытащил палочку и высушил одежду клиента. — Садись, налью тебе чая за счет заведения.

— А можно чего-нибудь покрепче?

Эймс недоверчиво нахмурился, но все-таки наполнил стопку янтарной жидкостью.

— Только для сугрева, — проворчал он и подвинул шот Герберту. Закоченевшие пальцы неловко сжались на стопке. Он судорожно сглотнул и опрокинул в себя огневиски. Горло вспыхнуло болью, на глазах выступили слезы, но стопку он поставил на стойку очень аккуратно.

— Неплохо, для первого раза, — Эймс ухмыльнулся краем рта. — Еще?

— Да, пожалуйста, — просипел Герберт, ощущая как в голове начинает шуметь. Ощущение было пренеприятное, но лучше уж это, чем слышать в голове приторно-сладкий голосок Урсулы Флинт. Называть её его фамилией он не хотел из принципа.

***

На часах было без четверти полночь, когда на двери вновь звякнул колокольчик, приветствуя позднего клиента. Эймс поднял голову от финансового журнала, а потом и вовсе вскочил на ноги.

— Добрый вечер, ми…

Незнакомец в черном плаще взмахнул рукой, призывая бармена к тишине, а потом обратил свой взгляд последнего клиента. Мальчишка с вьющимися каштановыми волосами спал, положив голову на руки. Рядом с ним стояла пустая стопка.

— Сколько он выпил?

— Три шота, сэр, — Эймс нервно вытер руки. — Я предупреждал, что виски крепкий.

— Спасибо за труды, — маг швырнул на стойку галлеон. — Есть свободная комната?

— Простите, но…

— Утром получишь еще пять галлеонов, — бросил он, а потом схватил мальчишку за локоть.

— Последняя комната на втором этаже, — вставил Эймс, поспешно забирая со стойки золотую монету.

— М? — Герберт поднял голову и сонно моргнул. — М-милорд?

— Идем, — Финеас буквально стащил его со стула и повёл за собой. Герберт что-то невнятно бормотал, но вырваться не пытался. Быстрый подъем по шаткой лестнице, и вот они уже в комнате. Внутри пахнет сыростью и пылью, но Финеасу плевать. Он швыряет Герберта на кровать и взмахом палочки разжигает в камине дрова. Сырое дерево занимается неохотно и дымит.

— Сначала нужно просушить, — слышится позади нетвердый голос Герберта. — Иначе не растопите.

— Да? — Финеас оборачивается, обжигая слугу гневным взглядом. — Примерно с этим же я столкнулся сегодня в своем кабинете, вернувшись после пятичасового заседания в Визенгамоте. Как ты объяснишься?

— У вас есть эльфы, — буркнул Герберт. — Вызвали бы их, они управятся в два счета.

— Дерзишь? — Блэк скривился. — Похоже, соскучился по плети? Лучше придержи язык, ты и так сегодня провинился.

— Провинился? — Герберт улыбнулся, и Финеасу стало как-то не по себе. Такого выражения он у него еще не видел.

— Разве я виноват в том, что родился сквибом? Виноват, что хочу, но не могу жить среди вас как равный? Виноват, что видят во мне лишь смазливое лицо и крепкое тело, но на мои чувства всем плевать? Разве я… выбирал такую жизнь?

Последнее слово он произнес практически шепотом, а затем опустил голову, дрожа с головы до ног.

— Герберт, — Финеас протянул руку, собираясь погладить мягкие кудри, но мальчик оттолкнул его ладонь.

— Вам не следовало сюда приходить, сэр, — заикаясь выдавил он. — Возвращайтесь домой. Вас там ждут.

— Нет, — Финеас сбросил плащ и присел на кровать рядом с Гербертом. — Я не могу спать в холодной постели.

— Разве леди Урсула не согреет её для вас?

— Ты, что, ревнуешь? — Финеас рассмеялся, но Герберт никак не отреагировал. — Эй, посмотри на меня.

Он попытался коснуться его лица, но тот вновь отстранился. Наконец, терпение Финеаса дало трещину, и он просто повалил Герберта на отсыревшее покрывало. В темноте бледное заплаканное лицо казалось матовым, словно у античной статуи. Зеленые глаза были широко распахнуты и смотрели словно в никуда. Искусанные губы беззвучно шевелились.

— Герберт? — Финеас снял перчатку и осторожно коснулся его щеки. — Посмотри на меня.

Мальчик коротко выдохнул, но бормотать не перестал. Финеас нахмурился и прижал к себе дрожащее тело.

— Тише-тише, — прошептал он, поглаживая его по спутанным волосам. — Успокойся.

— Я не…не… — еле слышно выдохнул Герберт.

— Да, все в порядке, все хорошо, — Финеас невесомо поцеловал его в лоб, вспоминая, что так делала в детстве мама, когда он просыпался посреди ночи из-за кошмаров.

Горячие пальцы скользнули по мокрым от слез щекам, стирая соленые дорожки, и тут Финеас услышал то, что так отчаянно пытался сказать ему Герберт.

— Я… не грязный, — прошептал он и закрыл глаза, проваливаясь в тяжелое забытье.

***

В очаге уютно потрескивал камин, за окном вновь накрапывал дождь. Герберт сидел на диване в кабинете Финеаса и неотрывно глядел в огонь, баюкая в ладонях теплый фарфор, наполненный ароматом бергамота. Временами до него доносился приглушенный гул толпы, звон посуды и взрывы смеха.

Пресловутый бал-маскарад, одно упоминание которого могло вызвать у Герберта тошноту, был в самом разгаре. К счастью или к несчастью, Урсула выставила ультиматум — никаких сквибов при гостях. Поэтому теперь разносить подносы, убирать со стола и предлагать мужчинам сигары должны были домовики. Финеас же приказал ему сидеть наверху и заниматься письмами. На это у Герберта ушло меньше часа, и теперь он откровенно скучал, выпивая уже третью по счету чашку чая.

После того инцидента с Урсулой Финеас стал относиться к нему с какой-то непонятной заботой. Почти не язвил и не приставал, если видел его уставшим. Освободил от необходимости прислуживать в столовой, а чай велел подавать лишь себе. Иными словами, он вновь стал его личным слугой, тем самым почти не пересекаясь ни с Урсулой, ни с Элладорой.

Миссис Блэк вообще выбрала уже известную ему стратегию пустого места и никак не реагировала на его присутствие. Однако Герберт прекрасно помнил слова, сказанные ему в тот день. И в очередной раз поражался ханжеским взглядам аристократов.

Шум дождя за окном убаюкивал, и через какое-то время Герберт привалился плечом к подлокотнику и задремал. Книга, которую он старался, читать выпала из ослабевших пальцев.

Ему показалось, что прошло несколько секунд, когда его сон спугнул скрип отворяемой двери. Герберт поспешно вскочил на ноги, отчаянно моргая.

— Успокойся, это всего лишь я, — Финеас выглядел уставшим, но довольным. Костюм, который ему подобрала Урсула немного напоминал ту вампирскую мантию, но только насыщенного бордового цвета с черным орнаментом. Видимо, ей это казалось вершиной эстетики.

— Как прошло, милорд? — Герберт поспешил к господину. — Гости разъехались?

— Слава Мерлину, да, — Блэк вздохнул и взъерошил ему волосы. — Успел заскучать без меня?

— Да, — Герберт слегка покраснел. — Я не привык бездельничать во время таких мероприятий.

— Надеюсь, теперь Урсула угомонится, во всяком случае до Рождества, — Финеас прошел к своему столу, параллельно развязывая шнуровку на горле. — Но как же я устал от этих танцев!

— Приготовить вам ванну, милорд? — Герберт замер рядом, готовый принять верхнюю часть его наряда, но Финеас усмехнулся.

— У меня есть вариант получше, — он кивнул в сторону шкафа. — Достань вино, что-нибудь не позднее 1855 года.

— Хорошо, сэр, — Герберт был немного сбит с толку, но поспешил исполнить просьбу.

В боковом отсеке шкафа из черного дерева обнаружилась целая вереница пыльных бутылок, среди которых он отыскал полусладкое вино, производства одной из Лангедогских виноделен, почти тридцатилетней выдержки. Решив, что это подойдет, Герберт обернулся, и едва не выронил бутылку. Финеас вышел из спальни одетый в простую черную мантию, но на носу у него поблескивали тонкие очки.

— Удивлен? — он усмехнулся и бросил на диван какой-то сверток. — Примерь-ка.

— Что это? — Герберт поставил бутылку на стол, а потом с опаской ощупал ткань.

— Твой маскарадный костюм, — Финеас взмахнул палочкой, сотворив из воздуха парочку хрустальных бокалов. — Сегодня же Хеллоуин.

— Мне надеть его?

— Нет, просто полюбуйся, — саркастически произнес Блэк. — Разумеется, надень.

Немного смущаясь, Герберт развернул сверток. Это оказалась черная мантия с темно-зеленым подкладом. На груди серебряными нитками был вышит герб в виде змеи.

— Школьная мантия?

— Да, я носил её во время учебы, — Финеас наполнил бокалы вином. — Может быть, немного длинновата, но в остальном должна подойти.

— Но, сэр, разве я имею право носить одежду волшебников?

— А все эти идиоты сегодня на балу имеют право рядиться в костюмы фей, оборотней или вампиров? Это игра, не стоит воспринимать её слишком серьезно. Поэтому поторопись и переоденься.

— Х-хорошо, — Герберт покраснел и, подхватив мантию, скрылся за дверью в комнату Финеаса. Блэк же в свою очередь криво улыбнулся и отпил из бокала. Он знал, что мальчишке это понравится.

— В-вот, — спустя пару минут он показался из-за двери, неловко путаясь в длинных полах. — Простите, я не привык.

— Тебе идет, — и Финеас не лукавил. Сейчас Герберта было не отличить от любого другого студента Хогвартса. — Ты стал бы отличным слизеринцем.

Герберт покраснел, но ничего не сказал. На самом деле он с детства мечтал попасть на Рейвенкло, как и его брат. Но похвала из уст Финеаса была для него дороже всего.

— Ну, а теперь, мистер Бёрк, — взгляд Блэка стал хитрым. — Проверим ваши знания?

***

В первую неделю ноября Герберт также откровенно скучал, поскольку Урсула отправилась наносить ответные визиты тем великим родам, что присутствовали на её дебюте в качестве миссис Блэк. Элла же была занята делами ковена и вовсе пропустила бал — шабаши за неделю до и после Самайна были чуть ли не самыми главными в году.

Герберт хотел было обрадоваться лишнему поводу провести больше времени с Финеасом, но и того увлекли дела клуба: он уехал в Париж на какой-то европейский конгресс магов. От нечего делать Герберт успел по два раза прибрать во всех комнатах и уже взялся наводить ревизию в библиотеке, но получил записку от Финеаса.

«К счастью, эти занудные европейцы уже готовятся к закрытию. Надеюсь, что к завтрашнему утру, в худшем случае — ночи, я вернусь. Все-таки не каждый день кое-кому исполняется четырнадцать.»

Прочитав последние строки, Герберт ощутил, что сердце вот-вот вырвется из груди и пустится в пляс вдоль пыльных стеллажей. Он запомнил! День его рождения!

Герберт спрятал записку на груди под ливреей и весь остаток дня провел в приподнятом настроении. Даже возвращение Эллы, а затем и Урсулы, не смогло испортить его. Отправляясь спать, он еще раз прибрался в комнате Финеаса, зная, что после посещения общества его господин мог расслабиться лишь в идеальном порядке.

— А вот и наш именинник! — портрет сэра МакДугласа вопреки обыкновению не спал, а приветствовал Герберта взмахом шпаги. — Вы уже полчаса как стали взрослее на один год. Поздравляю!

— Благодарю, сэр, — Герберт улыбнулся. Все прошлые года единственный, кто поздравлял его с днем рождения был нарисованный фехтовальщик. И какое же счастье, что Финеас тоже помнит об этом дне!

Герберт быстро забрался в постель, ощущая себя словно пятилетний ребенок в ожидании Рождества. Перед сном он вновь захотел перечитать записку от Финеаса, но не нашел её. Это было странно, но он вполне мог выронить её во время уборки.

«Ну, какое мне дело до клочка бумаги, если уже завтра увижу милорда во плоти?» — улыбнулся Герберт и смежил веки, проваливаясь в сон.

К сожалению, утром Финеас так и не приехал, но на прикроватной тумбе его ждал сюрприз — маленькая бутылочка, наполненная вином.

«Буду к вечеру, — гласила записка, рядом с сосудом, — но подарок прибыл раньше. Лучшее вино во всей южной Франции. Выпей немного за обедом, вечером расскажешь мне о впечатлениях».

— Милорд, — Герберт улыбнулся. Это было весьма в его духе. Хотя, после того случая в Дырявом котле, он строго контролировал все, что пил его слуга. Аргументируя тем, что чрезмерное употребление опасно для здоровья.

Портрет сэра Дугласа мирно посапывал на стене, когда Герберт отворил дверь и спустился вниз. Домовики уже вовсю готовили завтрак, он же чувствовал себя лишним, поэтому вновь пошел в библиотеку — там время тянулось не так долго.

Когда часы пробили половину второго, он вернулся на кухню и, захватив немного сыра и хлеба для закуски, поднялся обратно на чердак. С недавнего времени он привык трапезничать там, беседуя с портретом, подальше от косых взглядов эльфов.

— Друг мой, а вам еще не рано пить? — обеспокоенно спросил МакгДуглас, когда Герберт плеснул в бокал немного красного напитка.

— Не волнуйтесь, сэр, — он осторожно взялся за тонкую ножку. — Это очень хорошее вино, и кроме того есть повод.

Герберт приложился к бокалу, стараясь подражать Финеасу — он смаковал вино с особым изяществом. На языке осел терпкий вкус лесных ягод и чего-то еще. Желая разобрать, Герберт отпил еще немного, и тут у него в голове словно звякнул колокольчик.

«Я дома, — негромко произнес голос Финеаса, и Герберт чуть не выронил бокал. — Жди меня в кабинете».

Сердце забилось, словно птица в клетке, и Герберт рванулся к дверям, но потом вернулся и схватил бутылку. Все же пить в одиночестве было скучно.

Громко топоча по лестнице, он спустился на второй этаж и уже через пару секунд был у дверей его кабинета. Сдержано постучал, хотя руки дрожали от волнения. Ответа не последовало, и Герберт уверенно вошел в комнату.

Дыхание перехватывало, по лицу катился пот, но он списал это на близость встречи с Финеасом. Он уже шагнул к серванту, чтобы вытащить бокалы, но тут дверь негромко скрипнула. Герберт стремительно обернулся и не смог сдержать улыбки. Финеас в неизменной черной мантии удовлетворенно хмыкнул и кивнул — условный знак, что его можно обнять.

— Милорд! — Герберт сделал три шага, и тут сердце, стучавшее так, что отдавалось в ушах, запнулось. Горло сдавило спазмом, и он рухнул прямо под ноги Финеаса. Вино расплескалось по полу, окрасив белую рубашку в кроваво-красный.

========== XXI.Black lies ==========

Комментарий к XXI.Black lies

Негромкое потрескивание поленьев в камине, сытный ужин на чайном столике, и лиловые сумерки за окном. Этот вечер должен был стать особенным. Финеас планировал хорошенько отдохнуть после утомительной поездки во Францию, но вместо этого он в сотый раз перечитывал короткую записку, написанную четким витиеватым, но, определенно — не его почерком.

«Выпей за обедом, вечером расскажешь мне о впечатлениях», — такое мог написать только тот, кто знал его досконально. Начиная от пристрастия к вину, заканчивая его отношением к Герберту. А именно то, что мальчишка из кожи вон вылезет, исполняя его волю.

Ну, и последнее — отравитель должен отлично разбираться в ядах. Сложив все это воедино, на ум приходил лишь один человек.

Негромко скрипнула ручка, из комнаты появился светловолосый маг в нарядной мантии. Финеас медленно повернулся, смерив его внимательным взглядом.

— Успокойся, Фин, — Малфой миролюбиво поднял ладонь. — Он выживет. Хорошо, что ты не прогуливал зельеварение на шестом курсе и вспомнил про безоар.

— Но он не исцелил его полностью, — Блэк зажмурился, сдавив пальцами переносицу. — Чем его отравили?

— Судя по отсутствию симптомов — напиток живой смерти, — пожал плечами Онис и указал на стоящую на столе бутылку. — Это ведь оно?

— Да.

— Мне нужно провести анализ, тогда мы будем знать наверняка. Завтра к утру я…

— Нет, — Финеас перехватил его руку, тянущуюся к бутылке с ядом. — Делай здесь при мне.

— Финеас, неужели ты подозреваешь меня? — светлые глаза Малфоя потемнели. — Неужели ты забыл, что мне этот мальчишка тоже небезразличен.

— Ты просто хочешь его, — выплюнул Блэк. — Откуда мне знать, что это не твой хитрый план, чтобы забрать его у меня?

— Ты прав во всем, кроме одного, — Онис невесело усмехнулся. — Я никогда бы не стал делать того, что могло бы навредить его телу или рассудку. Мне нужен любовник, а не кукла для утех.

— Думаешь, я в это поверю?!

— Придется, если ты рассчитаешь на мою помощь, — Малфой вырвал рукав своей мантии из захвата. — Оставь свою глупую ревность и подумай здраво. Ведь в этом доме маленького сквиба все просто «обожали».

Финеас фыркнул, но отступил.

— Все необходимое найдешь в шкафу, — бросил он и направился к своей спальне.

— Никаких развратных действий! — крикнул ему в след Онис, но Блэк лишь поморщился. О таком мог подумать лишь кто-то вроде Малфоя.

В комнате царил прохладный полумрак, нарушаемый лишь подсвечником в изголовье кровати. Финеас неспешно подошел к ней и отодвинул полог. На шелковых простынях угадывался стройный силуэт юного тела, но всегда теплая мягкая кожасейчас была холодной и бледной, словно мрамор.

Герберт был совершенно недвижим, и, если бы не слова Малфоя, Финеас точно принял бы его за мертвеца. Длинные пальцы скользнули по щеке, очертили линию губ, которые он так и не смог поцеловать сегодня при встрече. Далее рука скользнула к шее, тщетно пытаясь уловить биение пульса. Спустя полминуты, Финеас убрал ладонь и опустился на колени, прижавшись ухом к холодной груди.

Собственное дыхание разрывало глотку, но и когда он уже отчаялся, почувствовал еле различимую пульсацию. Сердце Геберта билось.

— Мерлин… — прошептал Финеас и погладил тонкое мальчишеское запястье, ощущая как липкий страх, заполнявший легкие последние пару часов, отступил, сменяясь ледяной яростью.

— Фин, — в комнату заглянул Онис. — Я кое-что нашел.

Блэк бросил на спящего мальчика полный боли взгляд и поспешил вернуться в кабинет. Онис превратил его письменный стол в алхимическую лабораторию в миниатюре, но сейчас это его не волновало.

— Ну, что там?

— Зелье сварено по особому рецепту, но очень несбалансировано, — Малфой возмущенно скривил губы. — Сразу видно, что наш горе-отравитель ничего не смыслит в этом.

— Почему ты решил, что отравитель приготовил его сам? Может просто купил в Лютном переулке у какой-нибудь старой карги.

— Оно совсем не настоянное, хотя для продажи его обычно выдерживают от трех до семи дней в темном месте. Так эффект держится дольше. Наша же особа явно хотела убить мальчика и не слишком задумывалась о последствиях. Поэтому и выбрала этот яд — из школьного курса, но даже его не сумела сварить как надо. Если бы не твой безоар, Герберт умер бы очень быстро.

— Значит, это Урсула, — Финеас стиснул зубы. — Она всегда была безнадежна в зельеварении.

— И замаскировать яд под вино — очень в её стиле, романтично, я бы сказал, — Онис взмахнул палочкой, гася горелку под котлом. — И что ты намерен делать?

— Ты еще спрашиваешь? — Блэк вздохнул. — Вышвырну её вон, а после попрошу председателя Визенгамота одобрить развод. Под предлогом её бесплодности.

— Будет сложно доказать это, учитывая, что Урсула невинна. Или ты…

— Теперь я даже думать о таком не хочу! — гнев снова сжигал его изнутри. — Как у нее только рука поднялась! Еще и выставить все так, что это я прислал ему эту отраву.

— Думается мне, это на случай, если мальчик выживет, но будет помнить, что именно его обожаемый милорд преподнес ему яд, — Малфой усмехнулся, но под убийственным взглядом Блэка осекся. — Ладно, Фин, успокойся. Вообще я хотел узнать не о твоих тяжбах с Урсулой, а о том, как нам разбудить спящего принца Бёрков. Рябиновый поцелуй тут вряд ли сработает.

— Почему? — Финеас похолодел. — Ведь рябиновый отвар…

— Мерлинова борода, Фин, — Онис рассмеялся. — Тебе, что, десять лет? Ты правда веришь, что волшебник из сказки разбудил принцессу, смазав губы настойкой рябины? Тех, кто находится в состоянии живой смерти, нужно поить этой гадостью просто, чтобы они не превратились в костлявых мумий. Согласись, что вставлять лучше в мягкое, податливое тело, выделяющее смазку, чем в…

— Онис, меня сейчас стошнит прямо на твою мантию, давай без подробностей! — выпалил Финеас.

— Ладно, я это к тому, что без точного рецепта этой вариации, я не смогу приготовить антидот, который не усугубит состояние Герберта. Тебе нужно найти рецепт этой дряни, иначе малыш проспит еще очень долго.

— Хорошо, — Блэк устало вздохнул. — Спасибо, Онис. Не думал, что ты…

— О чем речь, — Малфой усмехнулся и взял со стола злополучную бутылку. — Не против, если я возьму для эксперимента? Уж больно заковыристый состав попался. Кто знает, может мне удастся разгадать его раньше, чем ты разговоришь Урсулу.

С этими словами Онис шагнул к камину, но потом обернулся.

— И еще, — светлые глаза задорно блеснули. — Рябиновый отвар на самом деле полезен.

— Избавь меня от своих пошлых намеков, — процедил Финеас, но Малфой посерьезнел.

— Без шуток, Фин. Ты должен давать ему этот раствор три раза в день, иначе к моменту пробуждения на твоей постели останется лишь скелет, неспособный даже говорить. Этот яд не просто так называют — живой смертью, ведь обычная смерть куда милосерднее.

***

Едва силуэт Малфоя растаял в зеленом огне, Финеас бросился в комнату. Там все осталось как прежде — Герберт был бездыханен и бледен.

Блэк тяжело вздохнул и начертил палочкой замысловатый узор. В тот же миг вокруг тонкой шеи возникло слабое свечение, превратившись в руническую вязь на бледной коже.

Точно такой же узор появился на запястье Финеаса. Руническая связь с предметом — очень специфическая магия, но так он мог точно сказать, что Герберт в порядке.

— Акцио, — прошептал Финеас, и спустя несколько минут в комнату влетела бутылка из темного стекла. Он наколдовал из воздуха мензурку и наполнил до краев зельем светло-коричневого цвета. На вкус оно было чудовищно горьким, но Финеас даже не поморщился, склонившись над спящим Гербертом.

Несколько секунд спустя он уже оторвался от бледных тонких губ и увидел результат. Цвет лица спящего стал более человеческим, и на краткий миг Финеасу даже привиделось, как дрогнули его ресницы.

— Ничего, — Блэк осторожно погладил спутанные локоны. — Я обязательно тебя разбужу.

***

— Финеас! Открой, Финеас! — громкий стук в дверь вывел Блэка из зыбкого забытья. Чувствуя слабость во всем теле, он поднялся из кресла и шагнул к постели. Герберт был все также бездыханен, но на его лице виднелся румянец — рябиновое зелье приносило плоды.

— Финеас, если ты сейчас же не выйдешь, я…

— Тетя Миса, — Блэк отворил дверь, смерив тетушку недовольным взглядом. — Странно видеть вас в такую рань под моей дверью.

— Во-первых, здравствуй, — Мисапиноя поджала губы. — А во-вторых, уже вечер. Я понимаю, что ты только вернулся из вояжа по Франции, но…

— Я такой не из-за поездки, — огрызнулся Блэк. — Вы что-то хотели?

— Да, позвать тебя к столу, — леди Блишвик скрестила руки на груди. — Урсула пригласила меня на ужин, и мне кажется странным трапезничать без главы дома.

— Хорошо, — при упоминании Урсулы, туман усталости, что роился в его голове, рассеялся без следа. — Возвращайтесь в столовую, я спущусь через пару минут.

Мисапиноя удовлетворенно кивнула и посеменила прочь, Финеас захлопнул дверь, а после прижался к лбом к твердой поверхности, выстраивая план действий. Его трясло от мысли, что придется сесть за стол с этой отравительницей. Но это нужно было сделать, чтобы вывести её на чистую воду. Чутье подсказывало ему, что Урсула слишком глупа и слабохарактерна для того, чтобы составить такой изощренный план убийства. Значит, ею кто-то руководит.

И раз уж Малфой доказал свою лояльность, остается единственный кандидат.

— Элла, — прорычал Финеас и бросился к гардеробу.

После реставрации столовая выглядела непривычно светлой и какой-то неуютной. Когда Финеас вошел в двустворчатые двери, Урсула даже не подняла взгляда от своей тарелки, хотя обычно едва ли не подскакивала при его появлении. Элладора напротив — смерила его темным взглядом и прогудела.

— Добрый день, братец.

— Простите, что заставил вас ждать, дамы, — холодно произнес Блэк и занял свое место во главе стола.

— Наконец-то можно поесть, — Миспаиноя с готовностью ухватилась за вилку. — Знаешь, Финеас, твоя сегодняшняя выходка напомнила мне ваши детские годы. Помнится, в десять лет ты также отказывался спускаться к обеду, потому что не хотел отрываться от книги. Что же случилось сегодня?

— Просто устал с дороги, — Финеас бросил на Урсулу быстрый взгляд. — И меня не разбудили.

— А что же этот твой слуга? — Мисапоноя протянула пустой бокал, и Тирли с готовностью его наполнил. — Если задуматься, я не видела его и на балу. В чем же дело?

— Он немного приболел, но ничего серьезного, — Блэк без интереса копался в своем блюде. — Через пару дней будет как новенький.

Урсула чуть заметно вздрогнула, тонкие пальцы сжали узорчатую салфетку. Элла же осталась невозмутимой. Неужели она провернула это в одиночку?

— До чего мы дошли, — патетично воскликнула леди Блишвик. — Стоит этому мальчишке заболеть, как ты тут же забываешь в том, в какое время вставать и как есть? При эльфах ты был более самостоятелен.

— Тетя, оставим этот разговор, я ведь уже извинился, — Финеас едва удержался от того, чтобы не подвергнуть заклятью оцепенения всех присутствующих и вернуться к Герберту. А еще лучше обыскать комнату своей супруги и сестры заодно. Он был уверен, что рецепт зелья где-то там.

— Мерлин, я всего лишь констатирую факт, — Мисапиноя покачала головой. — Но да ладно. Урсула, милая, ты писала, что у тебя есть, что нам сообщить?

— Да, — голос леди Блэк слегка дрожал. — Ради этого мне пришлось прервать ответные визиты.

В столовой воцарилось молчание. Финеас прожигал жену взглядом, в голове билась всего одна мысль.

«Неужели она признается?»

— Ну же, Урсула, не томи! — Мисапиноя капризно поморщилась. — Я ненавижу этот драматизм.

— Я… — Урсула бросила на Финеаса испуганный взгляд, — жду ребенка.

Леди Блишвик всплеснула руками и запричитала:

— Урсула, да это же просто…

«Бред», — Финеас скривил губы. За время их свадебного путешествия он исправно добавлял в её напитки несколько капель сонного зелья, ловко уклоняясь от исполнения супружеского долга. Не то, чтобы он не мог. Но в то время все его мысли были только о возвращении домой и Герберте. Поэтому она никак не может быть беременной. Во всяком случае — от него.

— Поздравляю, Урсула, — скучающим тоном произнесла Элладора. — Когда предполагаемые роды?

— Я… Я не знаю, у целителя еще не была, — Урсула сковано улыбнулась, и Финеас понял — она блефует. Вот только зачем?

— Значит, тебе нужно срочно к нему попасть! Финеас, завтра же отведешь её в Мунго! Я не доверяю вашему домашнему эскулапу. И вообще, хватит так смотреть! Ты что, не рад тому, что скоро станешь отцом?

— Почему же, тетя, — Блэк улыбнулся одними губами, не отрывая взгляда от побледневшей Урсулы. — Очень рад.

Остаток ужина они провели в молчании под аккомпанемент причитаний тети Мисы. Кажется, она была рада этой новости больше, чем все присутствующие. Наконец, вдоволь наговорившись и вновь раздав ценные указания, леди Блишвик отбыла восвояси.

— Что ж, я тоже пойду, не хочу мешать будущим родителям, — произнесла Элладора, но Финеас жестко отрубил.

— Ты останешься. У меня есть разговор. К вам обеим.

Урсула, тоже поднявшаяся было со стула, опустилась обратно. Её миловидное лицо было бледным, словно простыня, и только карие глаза сияли каким-то лихорадочным блеском.

— Помочь тебе выбрать комнату для будущего юного лорда Блэка? — Элладора скривила полные губы. — Прости, но давай-ка ты сам…

— Зачем вы это сделали? — Финеас переводил взгляд с сестры на жену. — Вы понимаете, насколько это было опасно?

— О чем ты говоришь братец?

— Не прикидывайся, Элла, — Блэк едва сдерживался. — Мой слуга. Вы отравили его напитком живой смерти с измененным составом. Такой могла приготовить только ты, сестра.

— Мне лестно, что ты так высоко оцениваешь мои алхимические способности, Финеас, — мисс Блэк цокнула языком. — Но стоит ли делать из этого трагедию? У тебя никогда не умирали питомцы?

— Он не питомец, — процедил Финеас. — И он не мертв.

— Что? — на лице Эллы дернулся мускул. — Но…

— Безоар, — Блэк стиснул в пальцах палочку, отчаянно желая ударить её заклятием. Может быть, даже непростительным.

— Хм, ну и ладно, — Элладора дернула плечом. — Даже если зелье не подействовало как надо, теперь он все равно, что труп. Хотя, тебе же, наверное, лучше, да? Мальчишка стал еще более безотказным.

— Закрой рот, — выплюнул Финеас.

— Как страшно, — Элла рассмеялась. — Этот сквиб получил по заслугам. И, кроме того, ведь это не я придумала послать ему эту бутылку.

Темные глаза Элладоры насмешливо сузились, когда она взглянула на Урсулу. Финеас скрипнул зубами.

— Урсула, ты правда хотела убить этого ребенка?

На её лице не было ни кровинки, но потом красивые губы изогнулись, и она произнесла:

— Больше всего на свете.

Как только последние гости покинули дом, Урсула метнулась в свою комнату. Подумать только! Она была женой Финеаса уже больше трех месяцев, но он до сих пор не переехал к ней. Они ни разу не спали в одной постели, потому что он работал допоздна. Вот и сегодня он сбежал сразу же после финального танца, сославшись на неразобранные письма.

Однако сегодня Урсула была настроена серьезно. Спустя несколько минут она уже сняла с себя бальное платье и, оставив его на полу кучей шифона и шелка, шагнула к гардеробу. Там, в самом темном углу, висел потный одежный чехол. Дрожащими руками Урсула отбросила ткань и густо покраснела.

Этот пеньюар она купила во время поездки в Париж. Бледно-голубой шелк, кружева, но самое главное — подол, поднимающийся почти что до колена. Неслыханная откровенность по английским меркам. Но Финеасу должно понравится.

Все еще краснея, Урсула облачилась в ночную одежду и, набросив на плечи теплый халат, шагнула к дверям. Но в последний момент метнулась назад, к прикроватной тумбе, на которой стоял маленький пузырек с умиротворяющим бальзамом. Все таки не каждый день предлагаешь любимому мужчине забрать свою невинность.

Сделав три глотка, Урсула поставила пузырек с зельем обратно и вышла в коридор. Поначалу мрачный особняк Блэков её ужасно пугал, но после проведенной ей реставрации, коридоры и комнаты наполнились уютом.

Бесшумно ступая по толстой ковровой дорожке, она приблизилась к кабинету Финеаса, памятуя о том, что он занят работой.

«Бал был великолепным, спасибо, что разрешил его устроить, » — Урсула плотнее запахнула халат, мысленно выстраивая их диалог. Вспотевшая ладонь легла на полированную ручку. Вежливо было постучать, но Урсула не хотела портить интригу.

Смазанная намедни дверь приоткрылась без единого звука, Урсула ступила через порог, и в следующий миг до нее донесся тихий стон.

— Господин…

Урсула в ужасе прижала ладонь ко рту, наблюдая отвратительную картину. Мальчишка-сквиб лежал на столе со связанными руками в одной лишь черной мантии. Светлая кожа матово светилась в полумраке, а над столом, словно ворон над узником, нависал Финеас и терзал губами его грудь и живот.

— Не господин, мистер Бёрк, — хрипло пошептал Финеас. — Профессор.

— П-профессор Блэк, прошу вас…

Длинные пальцы Финеаса скользнули по впалому животу и раздвинули бедра.

— Я не могу отказать своему любимому ученику.

Финеас улыбнулся так, как никогда не улыбался Урсуле — мягкой любящей улыбкой. В следующий миг мальчишка развратно застонал, а Урсула метнулась прочь, едва сдерживая рыдания. Наутро домовиха Милли нашла в камине осколки от бутылочки с лауданумом.

— Урсула, ты серьезна? — Финеас не мог поверить своим ушам. Как эта наивная девчонка, без умолку болтающая о платьях и балах, могла решиться на убийство?

— Абсолютно, — она улыбнулась. — И если это отродье все еще живо, я доведу дело до конца.

— Осторожнее, — Блэк сверлил её взглядом. — Мне ничего не мешает вышвырнуть тебя вон, разорвав брак. Ты этого хочешь?

— Тебе не мешало, но сейчас все иначе, — внезапно встряла Элладора. — Раньше Урсула была всего лишь твоей женой. Теперь она — мать твоего будущего наследника. Как ты будешь выглядеть, если выгонишь её?

— Нет никакого ребенка, — устало выдохнул Финеас. — Я не притрагивался к ней. Ни разу. Либо, она…

— Нет! — истерично воскликнула Урсула. — Я… я никогда бы тебе не изменила! А ты! Ты! С этим отвратительным, грязным…

— Следи за словами! — громыхнул Финеас и выхватил палочку. — Фальшивый ребенок не спасет тебя от Круциатуса.

— Если ты ударишь меня, я скажу твоей тете и всем остальным, что ты убил нашего ребенка! — Урсула сорвалось на крик.

«Имп всех вас побери!» — Блэк скривился. Ему поставили шах, и кто — женщины. Все-таки, иногда их нельзя недооценивать. Но с ними легко можно договориться.

— Ладно, — Финеас вздохнул. — Я не буду ничего тебе делать. Можешь и дальше лгать про ребенка, мне все равно. Я забуду о том, что вы обе сделали, но с одним условием.

— Каким? — Урсула поджала губы.

— Вы отдадите мне рецепт зелья, — он бросил острый взгляд на Эллу. — Немедленно.

— Откуда мне знать, что ты не нарушишь свое слово после того, как получишь его? — Элладора скрестила руки на груди. — После Рождества я собираюсь переехать в Блэкбёрд-хаус. Будет нечестно, если ты лишишь меня приданого из-за какого-то сквибеныша.

— Да, — эхом отозвалась Урсула. — Нам нужны гарантии.

Целую минуту в столовой висела давящая тишина. Финеас подошел к камину и уставился в огонь. В голове проносились все возможные варианты и решения этой ситуации. Может, подождать Малфоя? Он должен вывести формулу. Блэк прижал ладони к вискам. Перед глазами вновь встал бледный образ Герберта, медленно усыхающего на постели. Словно цветок, сорванный для гербария.

— Хорошо, — он отнял ладони от лица и взглянул на девушек.

— Какие ваши условия?

***

Герберту казалось, что он тонет. Медленно погружается в бездонную яму, а тело сдавливает со все сторон неподъемными водяными прессами. Дышать получалось через раз, а сердце билось так медленно, что между ударами успевала пройти вечность.

Зрение и слух его покинули, но он помнил бутылку с южным французским вином, теплую улыбку Финеаса и жуткое ощущение запнувшегося сердца.

Он вспомнил, как молил о смерти в плену у Варгоши, но в то время его спасло письмо для брата. Собственная мечта попасть в Хогвартс и поступить на Рейвенкло — факультет смышленых мудрецов. Сейчас же он почти ни о чем не жалел. Все, к кому он испытывал симпатию презирают его. Единственной отрадой был господин. Да что там, он был для Герберта целым миром. Богом. Дьяволом. Смыслом существования. Да, пожалуй, он и правда сожалеет, что не смог побыть с ним чуть дольше.

«Милорд», — мысленно позвал он. — Хочу увидеть вас еще один раз».

Герберт попытался обратиться к нему через кровную связь. Несколько секунд ничего не происходило, но потом он ощутил прикосновение. Чужая ладонь скользнула по животу, а потом опустилась ниже. Дыхание перехватило, и Герберт задушено всхлипнул — легкие работали все также неохотно. Однако неизвестный продолжил свое дело. По непонятной причине его кожа стала куда более чувствительной, чем раньше, поэтому даже легкие пощипывания вызвали нестройный рой мурашек, а потом грудь пронзило судорогой — горячий язык скользнул вниз от шеи до пупка.

С каждой секундой к Герберту возвращалась чувствительность, но не способность двигаться. Руки и ноги все также напоминали собой обрубленные веревки. А чужие ладони тем временем жадно скользили по болезненно-чувствительному телу.

— Н-нет… — еле слышно выдохнул Герберт, с трудом приподнимая ресницы. Несколько мгновений он видел лишь размытые тени. Внезапно он различил темный силуэт человека, но прежде, чем сумел его рассмотреть, тот резко подхватил его под колени, притягивая к себе.

Сбивчивое дыхание и нетерпеливые движения выдали его с головой.

— О-отпусти! — слабо выкрикнул Герберт, ощущая давно забытый страх, но вампир рыкнул и рывком перевернул его на живот. Стальная ладонь впечатала голову в подушку.

«Это сон, просто сон, — мысленно бормотал Герберт, словно мантру, пока Варгоши вжимал его в перину. — Нужно просто перетерпеть».

По бедрам потекло что-то холодное, и он испугано дернулся. Ощущения были до ужаса реалистичными, а после, когда внутрь вторглись два пальца, Герберт и вовсе застонал против воли. Все это казалось странно-знакомым, и потом, когда он ощутил между бедер горячую плоть, сердце тревожно кольнуло.

Вампиры

Не

Теплые

В следующий миг тело пронзила острая боль, и Герберт закричал. Тело все еще было словно ватное. Единственными движениями были резкие, грубые толчки и болезненная хватка ладоней на пояснице.

Каждый рывок причинял боль, так что Герберт просто не мог сдержать голос. Не мог пошевелить ни одним мускулом, но и внутри и снаружи все было натянуто, словно тетива лука.

— Н-нет… прошу не надо, — хрипло выдохнул он, когда хватка на шее ослабла. Но вместо этого насильник лишь ускорил темп, продолжая вколачиваться в него, словно в бесчувственную куклу.

— Х-хватит! — Герберт прижался щекой к покрывалу, уже не сдерживая слезы. — Милорд! Милорд! Помогите!

Внезапно насильник прекратил движение, и Герберт уже хотел было повернуться, чтобы увидеть его лицо, но тут чужая ладонь грубо сжала его член. С сиплым рычанием мужчина продолжил.

— Не трогайте меня! — вскрикнул Герберту, когда большой палец прошелся по головке, одновременно в толчками. — Я не хочу! Не хочу!

В следующий миг все тело пронзило судорогой, так что достало до кончиков пальцев. Герберт хрипло застонал и излился прямо в ладонь насильника. Он кончил следом, почти придавив своим телом Герберта, но ему было уже все равно.

Все тело превратилось в один оголенный нерв, и, даже когда мужчина вышел из него с громким развратным звуком, Герберта скрутило от боли. Зрение и слух вернулись почти полностью, но он едва смог приподняться на локтях. Неизвестный сидел на другой половине кровати, ссутулив плечи и опустив голову.

— К-кто вы? — выдавил Герберт, всматриваясь в его силуэт сквозь пелену слез.

— Похоже, ты забыл? Я ненавижу слезы.

Герберту показалось, что сердце вновь остановилось.

Нет.

Этого не может быть.

Ему показалось.

Но в следующий миг мужчина обернулся, и Герберт с хрипом втянул в себя воздух.

Глаза Финеаса были полны презрения, а тонкие губы кривились в одной из его излюбленных усмешек.

— Г-господин?

— С пробуждением тебя, прекрасный принц, — Блэк отсалютовал ему бокалом. — Счастливого Роджества, долго же ты спал.

— Сегодня Рождество? — Герберт ничего не понимал.

— Да, ты провел в моей постели почти два месяца, — Финеас наколдовал из воздуха еще один бокал. — Хочешь вина?

— Не шутите так, сэр! — по его щекам вновь потекли слезы. — После вина, что вы прислали, я…

— Спящим ты нравился мне больше, — Финеас отпил из своего бокала. — Не рыдал и не задавал вопросов. Жаль, что действие зелья закончилось сегодня. Я так надеялся, что ты пробудешь со мной до конца года.

Герберт неверяще помотал головой, а потом уставился на Финеаса пустым взглядом. Он ведь не серьезно?

— Но хоть успел напоследок отметиться, — Блэк протянул руку, собираясь коснуться его шеи, но Герберт отстранился. Силы постепенно возвращались к нему.

— Что, тебе противно? — Финеас вздернул бровь. — А раньше ты был таким податливым.

— Прекратите! — Герберт прижал ладони к ушам. — Это все неправда! Вы не могли…

— Что? — Финеас рассмеялся. — Мое терпение не безгранично. Думаешь, мне нравилось уламывать тебя каждый раз? Я взял тебя из цирка лишь для этого, а ты напридумывал себе невесть что. Ты был прав тогда, в Дырявом котле. Все, что у тебя есть — это твое тело.

Последнюю фразу Финеас практически выдохнул застывшему Герберту в губы, а после грубо поцеловал. Горячий влажный язык жадно скользнул внутрь, но Герберт протестующе замычал.

— Не дергайся, пока я не применил приказ! — прорычал Финеас, отрываясь от искусанных губ, но в следующий миг он отпрянул, прижимая ладонь ко рту.

Герберт тяжело дышал, сглатывая вязкую слюну с примесью крови.

— Понятно, — Финеас прижал к прокушенной губе платок. — Не буду тебя заставлять. Приведи себя в порядок и убирайся.

— Что? — севшим голосом прошептал Герберт. — Милорд…

— Разве слуги кусают своих хозяев? — Блэк фыркнул. — Ты никудышный слуга и еще более безнадежный любовник. Я тренировал тебя почти год, но ты так и не научился покорности. Лишь зря потратил время.

С этими словами Финеас направился к двери, но Герберт воскликнул.

— Назовите меня по имени!

Блэк, уже взявшийся за ручку двери, обернулся.

— Тем самым, от звука которого ты позорно кончаешь? Если так хочешь испытать это снова, можешь пойти к Онису. Он не гнушается подержанного товара, — он презрительно усмехнулся. — Но если ты еще раз попадешься мне на глаза, пожалеешь, что не остался с тем вампиром.

Негромко щелкнула ручка, и Блэк вышел из спальни.

***

Резкий порыв декабрьского ветра растрепал полы белой щегольской мантии. Но Малфой не обратил на это внимания, подставляя лицо свежему воздуху и каплям зимнего дождя, прогонявшему похмелье лучше всякого зелья.

Этой Рождественской ночью он пил как никогда, а потом отлично скоротал пару часов с одним симпатягой из клуба. Имя его он, конечно же, не помнил, но зато отметил неплохое телосложение и выносливость.

Онис блаженно улыбнулся, вытащил палочку и, наколдовав над собой прозрачный купол-зонтик, бодро зашагал к воротам Малфой-менора. Черный частокол забора стал четче, но тут Онис замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.

У входа сидел тощий подросток, закутанный в черный плащ. Всегда задорно торчащие кудри сейчас были пропитаны дождем и висели, словно пакля. Мальчишка обнимал колени и смотрел в одну точку мутными зелеными глазами.

Онис вытянул руку с палочкой так, чтобы тот попал под действие щита, и улыбнулся.

«И тебе счастливого Рождества, Финеас».

Конец первой части