Кислород (СИ) [Дэйнерис] (fb2) читать постранично

========== Chapter 1. Prosthesis ==========

— Собираться! Всем немедленно собираться! — орала надрывным железным басом красная мигающая сирена, управляемая умной инфернальной машиной нагрянувшего двадцать второго столетия. — Поднимайтесь! Приказ: всем явиться на инвентаризацию! Приказ: всем явиться на инвентаризацию!

Мертвенно-худосочный и настолько грязный, что кожа давно впитала в себя болотно-угольный оттенок, позабыв о былой неповинности, мальчишка с пепельно-седыми волосами, некогда хранившими предопределенный каштаново-рыжий цвет, не без труда разлепил больные слезящиеся глаза, поморщился под заползшей на слизистую оболочку жирной и жидкой толченой солью. В горло, едва-едва успевшее вернуть себе определяющие рецепторы, тут же ударил привкус едкой тошноты, скручивающейся в готовый вот-вот перелиться через край омерзительный рвотный позыв.

Терпеливо и приученно сглатывая всё, что практически кишело, перемещалось от щеки к щеке и булькало под ложечкой придавливающего языка, мальчик прикрыл ладонью рот, стараясь ползком, не прибегая к помощи слабых ног, выкарабкаться из кучи заросшего грибковой плесенью и белыми тычинками личинок тряпья, где имел глупость накануне заснуть: после подобных ночей многие уже либо никогда больше не просыпались, попавшись под загребущий ковш увозящей помои машины, либо просыпались, да только делали это отнюдь не одни — о тварях, что приучились, пробираясь нырком через уши, рот или нос, откладывать в человеческих мозгах своё проклятущее плотоядное потомство, истории на свалке ходили страшнейшие.

Кое-как он перебрался, извиваясь неуклюжим тощим головастиком, вниз по проваливающемуся зловонному склону, бессильно морщась от поскребывания крысиных носов, хвостов, когтей и костлявых линяющих спинок по обнаженным исцарапанным голеням: мышастые твари, влекомые на чужое тепло, давно заимели привычку спать там, где спали и люди, время от времени предпринимая ту или иную попытку вонзить острые желтые резцы в пригревающее жесткое мясо. Блохи, рассыпанные и ими, и бродячими умирающими кошками, и самими двуногими да двурукими деградировавшими животными, свободно шныряли по телу, не гнушаясь забираться ни в уши, ни промеж бедер, с особенной остервенелой яростью — хотя именно они не знали дефицита в пище, оставаясь всё такими же толстыми, круглыми и блестящими — выжирая — заразную или нет — кровь. Между пальцев ног и той руки, которой получалось загребать, застряли, повязнув в дырке подгнивающих носков и в струпящейся наладонной царапине, вяло шевелящиеся опарыши, прижимающиеся склизким холодом вытягивающихся и снова сокращающихся трубчатых боков…

Мальчик, которого когда-то звали Уиндом Фениксом, покуда дохлая компьютерная система не присвоила ему безликого порядкового номера, пожизненно оклеймив тем болезненно-тусклую кожу, всё-таки не выдержал, перегнулся через покачивающийся край и, жмуря брызнувшие щиплющими слезами глаза, испражнил с тихим булькающим хрипом желудок, заливая густой желтой лужей возящееся в отбросах белесое клопьё.

Теперь его звали Четырнадцатым, волосы потеряли малейший намек на былой цвет, обратившись в чахлую копну нездоровой жеваной соломы, выпирающее ребрами и позвонками недоедающее тело приобрело пугающе лихорадочный вид.

Левый глаз, выгрызенный бродячими мусорными собаками, с несколько лет назад сменил дешевый хромающий имплантат, туго ловящий меняющуюся картинку, зато исправно зависающий на одном и том же изображении и посылающий по сведенным нервам отравленные импульсы, выбивающие то из носа, то из горла, то и вовсе из калечной глазницы стекающую ржавыми каплями кровь. Левая же рука, лишенная заживо снятой кожи — спасибо старой доброй кислоте, время от времени проливающейся заместо благословенного прозрачного дождя, — отпугивала сырым инкарнатным мясом, худо-бедно обернутым в силиконовый кожзаменитель, снятый с производства облучающего сырья.

— Всем явиться на инвентаризацию! — визжащим отголоском, разрывающим внутреннюю перепонку оглушенных ушей, повторила проклятая аварийная аларма; мимо Феникса, пытающегося прийти в себя, собраться с силами и подняться на продолжающие отказывать ноги, замельтешили, утопая в смешавшемся говоре и выпрыснутом удушливом страхе, чужие перекошенные лица, грязные босые ступни, оттенки смешавшейся серо-коричнево-желтой кожи, нарывающие язвы, лишаи, выбритые волосы, напоенные ужасом полуслепые глаза. Люди, гонимые выпущенными на задворки машинами, до смерти боялись оказаться раздавленными, люди бежали, орали друг на друга, отталкивали с дороги тех, кто был слабей, нерасторопней, кто сомневался, не решался или образовывал мешающую движению пробку. Люди ползли по вколоченным в жидкую землю головам, рвали тому, кто не мог защититься, одежду и шкуру, готовые на всё, лишь бы не вызвать наблюдающий господский гнев, лишь бы те,