Хозяин Ноября (СИ) [Дэйнерис] (fb2) читать постранично

========== Хозяин Ноября ==========

Ноя ждёт осень с последних дней Марта.

Март приносит слишком много света, разгоняет хлыстами безответных ветвей Туман и его Гончих: хозяин и собаки попрятались в дуплах, забрались в осыпавшиеся гнездовища не переживших холодов воронов, зарылись в наметённый и намешанный с подлеском прошлогодний компост, но Март находит их и там.

Выдувает. Выметает. Выскрёбывает картавым длинным когтем.

Март тщеславен, вечно молод, непостоянен, ветрен, горделив: Ноя знает, что он на самом деле слабый и почти все три десятка утр и вечеров давится под лапой усатого Имира-Февраля, а потому, пока старик спит, рыщет тощим потрёпанным псом по городу и врывает в каждую грядку, в каждую невзрачную клумбу подснежник — чтобы знали, помнили: он здесь.

Ное не нравится Март, Ноя хмуро смотрит из окна, где под седьмым этажом кровянятся венами голые пока тополя и на их верхних ярусах, заменяя листву, сидят гроздьями притворяющиеся чучелами лупоглазые воро́ны: покачиваются туда и сюда и делают на сердце плохо.

Воро́н Ноя то любит, то не любит, тщетно копается в стирающихся воспоминаниях, быстро прекращая находить на тех прежние спасающие рельефы, а окна, сутуловато отворачиваясь, задёргивает — слишком скрипуче-уныло смотреть на то, как тает под лапами взбесившегося Марта последний рыдающий снег.

˙˙•٠•❆ ❆•٠•˙˙

Апрель приносит семнадцать дней дождей, льющихся с задумчивыми и изумлёнными, как выпученные глаза научившихся летать рыбин, перерывами, и Ное становится почти хорошо: на время он забывает о постоянном сосущем чувстве, будто что-то — или кого-то — потерял, полая пустота под сердцем превращается в булькающую лужами и фонарями аквариумную ёмкость, он, ёжась, кутается в длинный белый шарф и радуется, что снова может дышать.

Апрель — правильный Апрель — по-своему напоминает осень, угрюмый чёрный зонт не успевает просыхать, небо, кашляя дымкой и стылым смогом, проседает, напарываясь на древесные свечи и шпили разрастающихся чумой домов, и хоть на душе нечто возится, ноет, скребётся — Ноя остаётся доволен.

Достаёт из глубины плесневелого дедового шкафа пережившие самого деда книжки, копается в запаутиненных ящиках, облизывает пальцы, листает жёлтые страницы, забирается с выбранным переплётом на излюбленный подоконник, набрасывает на спину одеяло и, обложившись кружками с чаем, вскрытым печеньем и выдранными из блокнотов листками, принимается почему-то не читать, а рисовать на клочках бумаги перекошенных оголтелых котов.

Немного йольско-чудовищных, кривобоких и зеленоглазых.

Больше Апрель не рассказывает о себе ничего, дождь превращается в мягкое грязное небо, мягкое грязное небо потихоньку прочищается, выкатывается неуверенное соловое солнце, накаливающееся горячим боком огромной настольной лампы, деревья брызгают темнотой своих древесных волос, и собственный Ноин кот, впаянный в ребристую кость, начинает всё чаще и беспокойнее выть.

˙˙•٠•❆ ❆•٠•˙˙

Май вторгается в город с запахом жареных с картошкой лисичек, завезённых и раскупаемых из углового супермаркета на перекрестии Сиреневой и Фонарной, чуть более — или чуть менее — настоящие фонари разворачиваются в ирреальную бездонную плоскость, солнце трещит оголённым проводом, и жизнь Нои неотступно превращается в сбывающийся наяву кошмар.

Ноя не терпит лето, Ноя ненавидит лето: летом из-под каждой тени, приподнятой и сдвинутой в сторону, выползает, обвиваясь вокруг лодыжек, беспричинная на первый взгляд грусть, в голове до прозрачного звона пустеет, глаза становятся слепее, в груди что-то колотится, бухнет и болит.

Ное кажется, что он должен вспомнить о чём-то важном, только вот само это важное как будто вспоминаться не хочет и всеми способами водит его за нос. Жестокий приступ привязанности к книгам, котам и подоконникам улетучивается вместе с прохладной сумрачной дымкой, дни делаются длиннее, жизнь — удушливее и резче.

У Мая много лиц, глаз и имён: поначалу он чудится Ное искренним и открытым, позже — лживым и витиеватым, как Лис.

Ещё после так называемый Лис, вальяжно расхаживающий на задних лапах, приостанавливается на распустившемся жимолостиевом холме и, распутав тугой узелок шарфа, небрежным жестом снимает с морды маску, улыбаясь созвездием зелёных папоротников, сиреней и всё тех же непуганых летающих рыб.

Наверное, он не так и плох, — думает иногда Ноя, вслушиваясь, как где-то у соседей звенят кисличные китайские колокольчики, подвешенные к оконным рамам, — и похож на книгу без строк и букв…

Но лучше от этого не становится всё равно: Май слишком далёк от осени, и безумный чёрный кот, завывая собакой из паучьей низины, дерёт и дерёт несчастный подсердечный аквариум, пуская наружу