Многие мертвы (ЛП) [Энтони Райан] (fb2) читать онлайн

Многие мертвы - повесть из цикла "Тень Ворона" - Энтони Райан

Многие из них мертвы

Кто стоит в свидетелях

За наши преступления.

- Стихотворение Сеорда, Автор Неизвестен

1

Мальчик застыл с широко раскрытыми влажными глазами, его меч безвольно и бесполезно висел в руке, когда лонакский воин подошел к нему. Обесцвеченные черты юноши лишились всякого реального выражения, как будто надвигающаяся неизбежность его собственной смерти каким-то образом ускользнула от его внимания. Соллис уже много раз видел это лицо человека, впервые испытавшего вкус настоящей битвы.

Атакующий Лонак и его несчастная жертва были уже в доброй дюжине ярдов от него. Воин был ранен, одна из стрел брата Сментила торчала из татуированной плоти его правой руки. Конечность болталась, как тряпка, когда он приблизился к молодому стражнику Королевства, используя свою здоровую руку, чтобы высоко поднять свою боевую дубину. Это было трудное расстояние для метания ножа, но Соллис истощил свои стрелы за первые несколько минут схватки.

Маленький нож с треугольным лезвием выскользнул из его руки и описал в воздухе обманчиво ленивую дугу, прежде чем погрузиться в шею Лонака. Соллис разочарованно хмыкнул, увидев, что нож прошел в нескольких сантиметрах от позвоночника мужчины. Тем не менее, его атака внезапно оборвалась, когда нож попал в цель. Он пошатнулся, все еще держа в руке боевую дубинку, и пошатнулся всего в ярде от замерзшего мальчика-солдата.

- Убей его!- Крикнул Соллис. Однако юноша, казалось, был глух к этому призыву, продолжая смотреть влажными, но пустыми глазами на дрожащего человека перед собой. Соллис двинулся было вперед, но остановился, услышав звук шагов, скребущих по камню.

Он присел на корточки, вращаясь при этом, и клинок Ордена мелькнул на покрытом волчьей шкурой туловище другого Лонака. Боевая дубинка мужчины просвистела над головой Соллиса, когда сталь с серебряным лезвием прорезала мех и плоть под ним. Лонак отшатнулся назад, разрезанный от живота до плеча, крик ярости и боли вырвался из его рта. Рана была явно смертельной, но, как обычно у его вида, Лонак отказался сдаться смерти, пока еще был шанс убить ненавистного Мерима. Кровь текла изо рта Лонака, когда он пел, поднимая дубинку для нового удара. Хотя слова были искажены, Соллис обладал достаточным знанием этого языка, чтобы различить ритм песни смерти.

Увидев еще одного Лонака за плечом умирающего воина, Соллис ударил его мечом по горлу и отступил в сторону, чтобы избежать удара копьем своего атакующего товарища. Это был хороший выпад, прямой, быстрый и верный, промахнувшийся мимо груди Соллиса на несколько дюймов, когда он повернулся, протягивая меч, чтобы проткнуть второго Лонака через глаз. Это была женщина, высокая и худощавая, с бритой головой, если не считать длинной пряди волос, торчавшей из основания черепа. У нее не было шанса произнести песню, которая унесет ее в объятия богов. Смерть наступила в тот момент, когда острие меча коснулось ее мозга, хотя она еще некоторое время висела на лезвии, дергаясь, пока Соллис не вытащил его.

Два Лонака рухнули друг на друга, образовав странную пирамидальную картину, когда они опустились на каменистую землю, положив головы на плечи друг друга, почти как любовники, разделяющие последний интимный момент перед сном.

Соллис моргнул и отвернулся, намереваясь продолжить атаку на мальчика-солдата и его противника, ожидая увидеть парня, лежащего на склоне с разбитой головой. Вместо этого он стоял над телом своего бывшего противника, кряхтя и тщетно пытаясь вытащить меч из грудной клетки Лонака. Теперь его лицо оживилось, краска вернулась к бледной неподвижной маске, а по щекам потекли слезы. Если не считать хрюканья мальчика, в каньоне воцарилась знакомая после боя тишина.

Оглядевшись, Соллис увидел, что его братья спускаются по западному склону. Их было шестьдесят, не считая его самого, меньше половины отряда, с которым они только что расправились, но шок от их нападения во многом уравнял шансы. Отвлеченные убийством королевской стражи, Лонаки не позаботились о том, чтобы охранять их тыл.

Когда они спустились в каньон, братья остановились, чтобы прикончить тех Лонаков, которые еще не умерли от ран. В Шестом Ордене давно укоренилась традиция не проявлять милосердия к этим людям, поскольку единственной наградой был удар ножом в спину, как только они достаточно оправились, чтобы попытаться бежать. Несколько выживших Гвардейцев королевства стояли вокруг, сжимая раны или потрясенно глядя на остатки своего полка. Всего четверть часа назад в этот узкий каньон въехало более трехсот всадников. Соллис считал, что в живых осталось меньше трети. Большинство их лошадей, однако, выжили в засаде; Лонаки всегда стремились заполучить в свои руки породистый скот Королевства.

“Ты, - сказал он, подходя к мальчику, который все еще пытался освободить свой меч от упавшего воина. “Кто отвечает за этот фарс?”

Молодой страж Королевства уставился на него в полном непонимании, заставив Соллиса задуматься, не помутился ли его рассудок из-за недавней бойни. Затем мальчик моргнул и поднял руку с рукояти меча, указывая пальцем на основание каньона. Соллис ощутил слабый пульс восхищения тем, как юноше удалось унять дрожь в руке.

“Вот так, сэр, - сказал он, и его голос был окрашен гулом тех, кто поднялся на южном берегу Азраэлина. Он был очень далеко от дома. - Лорд-Маршал Аль Септа.”

“Я брат, а не сэр, - поправил Соллис, следуя за пальцем мальчика к куче тел в центре каньона. По меньшей мере дюжина стражников Королевства пала там, укрытая небольшим лесом стрел с ястребиным оперением, излюбленных Лонаками. Груда трупов слегка дернулась, но опытный глаз Соллиса подсказал ему, что ни один из этих людей еще не выжил.

“По крайней мере, избавил себя от позора суда перед королем, - пробормотал он. “Эта безумная прогулка к северу от перевала была его идеей, я полагаю?”

- Люди-волки разрушили три деревни, прежде чем убежать обратно в горы, - сказал мальчик, и в его голосе прозвучали оборонительные нотки. - Они убили всех людей, которых смогли найти, и сделали это не очень быстро. Лорд Аль Септа был движим жаждой справедливости. Он был хорошим человеком.”

“Хорошо. Соллис оттолкнул мальчика в сторону и схватился за меч. - Все, что ему удалось сделать, - это подтолкнуть большинство из вас к раннему общению с усопшими. Хорошие люди тоже могут быть дураками.- Он схватил меч обеими руками, упершись сапогом в грудь мертвеца, и вытащил клинок. Вырвавшись на свободу, он издал влажный сосущий звук, сопровождаемый коротким фонтаном крови и резким зловонием в ноздрях, когда легкие мужчины испустили последний вздох.

“Всегда лучше целиться в живот или в горло, если можешь, - сказал Соллис, возвращая меч мальчику. - Меньше шансов, что он застрянет.”

- Вера! Сколько тебе лет, парень?”

Соллис обернулся и увидел приближающегося брата Оськина, его обветренное лицо исказилось, когда он разглядывал мальчика-солдата. Красные уши, его неизменная Камбрэлинская охотничья гончая, рысью подбежала к нему, чтобы обнюхать труп Лонака, ее длинный язык высунулся, чтобы полакать кровь, сочащуюся из раны. Оськин позволил зверю еще несколько раз лизнуть себя, прежде чем оттолкнуть ее ударом ботинка. Именно благодаря носу Красноухого они выследили отряд Лонаков, так что было бы невежливо отказать ей в небольшой награде, хотя Соллис жалел, что зверю не удалось найти их достаточно быстро, чтобы предотвратить эту резню.

- Четырнадцать, - ответил мальчик, бросив нервный взгляд на массивную гончую, когда Красноухий неторопливо подошел к нему, слизывая кровь с его ран. “Через месяц мне исполнится пятнадцать.”

- Король посылает детей сражаться с Лонаками, - сказал Оськин, в отчаянии качая головой. - Твоя мать знает, где ты?”

В глазах юноши появилась некоторая твердость, когда он тихо пробормотал: Она мертва.”

Оськин тихо вздохнул и снова повернулся к Соллису. - Сментил взял шамана живым, подумал, что ты захочешь поговорить с ним. Лучше поторопись, если ты это сделаешь, я сомневаюсь, что он долго протянет.”

Соллис кивнул и пошел прочь, отдавая приказы через плечо, пока поднимался по Дальнему склону каньона. - Соберите этих лошадей. Посмотри, можно ли что-нибудь сделать для раненого стража Королевства, и посмотри, сможешь ли ты найти кого-нибудь с любым рангом. Этой компании понадобится капитан для путешествия на юг.”

“Так и сделаю, брат. Оськин хлопнул мальчика по плечу и повел его на дно каньона, где уже собралась большая часть королевской стражи. - Давай, щенок. Ты можешь указать мне на сержанта, если он еще остался.”

“Это Джехрид, - угрюмо пробормотал мальчик, когда Оськин повел его прочь.

Соллис увидел брата Сантила, стоящего над обмякшим и истекающим кровью телом жилистого Лонака средних лет. О его статусе шамана свидетельствовала кружащаяся татуировка, покрывавшая его выбритый череп. Точные значения различных символов, которыми покрывались Лонаки, все еще оставались за пределами понимания Соллиса, но он знал достаточно, чтобы отличить знаки воина или охотника от знаков шамана.

"Рана в животе", - сказал Сментил Соллису, его руки делали знаки с плавной точностью, которая пришла от многих лет необходимой практики. Высокий брат обладал незавидной привилегией быть единственным членом Шестого Ордена, попавшим в плен к Лонакам и пережившим этот опыт, хотя и потерял при этом язык. Следовательно, язык жестов ордена был его основным средством общения, если не считать случайной записки, написанной почти неразборчивым почерком.

Соллис склонил голову набок, разглядывая умирающего шамана, и обнаружил, что смотрит на него с типичной ненавистью. Он говорил, не сводя глаз с Соллиса, кровавая слюна текла с его губ и окрашивала зубы, когда он произносил слова. - Мерим хер, фогашт Эл ментах. Шив иллахк ТРО дохимиш.- Мерим ее, всегда есть еще. Как личинки на трупе.

- Вер дохимишин, - ответил Соллис, - ты умираешь. Он опустился на корточки, продолжая говорить по-Лонакски: “ты хочешь быстрой смерти?”

Шаман зарычал, и лицо его задрожало от усилия встретиться взглядом с Соллисом. “Мне от тебя ничего не нужно.”

- Почти год никаких набегов, - продолжал Соллис. - Теперь ты ведешь в наши земли боевой отряд из множества копий. Вы ничего не крадете, не берете ни сокровищ, ни пленников. Все, что вы делаете, это сжигаете и убиваете. Почему?”

Подозрительный блеск появился в глазах шамана, когда он прищурился. - Ты знаешь, почему... синий плащ” - сказал он хриплым, полным боли голосом.

“Нет, - заверил его Соллис с невеселой улыбкой. - Я не знаю, Скажи мне. Он выдержал пристальный взгляд шамана, не видя никаких признаков того, что тот может уступить. Соллиса так и подмывало выхватить Кинжал и начать ощупывать его рану, хотя прошлый опыт подсказывал ему, что Лонаки слишком привыкли к боли, чтобы подобное поощрение принесло плоды.

“Я могу взять тебя с собой, - сказал он вместо этого. - Возвращаемся к перевалу. У нас там есть целители. Как только ты выздоровеешь, я посажу тебя в клетку и проведу по землям, на которые ты совершал набеги. Мерим хер плюнет на тебя, забросает грязью, и ни один Лонак больше не услышит твоей истории.”

Ноздри шамана раздулись, когда он сделал несколько быстрых вдохов. Кровь начала просачиваться сквозь пальцы, которыми мужчина зажимал рану, и Соллис увидел, что его глаза приобрели знакомый, рассеянный вид. -Нет, синий плащ, - сказал шаман, алый поток теперь тек из его рта, когда он ухмыльнулся Соллису, говоря грубым ворчанием. “Меня ... зовут ... в объятия Богов... где моя история будет жить вечно ... в их ушах.”

- Скажи мне!” Соллис протянул руку, чтобы зажать руку шамана, крепко держась. “Зачем тебе рейд?”

- Ты... из-за тебя... - ухмылка шамана стала шире, позволяя капле крови покрыть руку Соллиса. “Ты пришел в горы... и принес то, что известно только Малессе... она приказала ... отомстить…”

Глаза шамана потускнели и закрылись, голова склонилась вперед, когда Соллис почувствовал его последний пульс, не более чем слабое трепетание на ладони.

Что он имел в виду? - Спросил Сментил, когда Соллис поднялся и поднял флягу, чтобы смыть кровь. Как и большинство братьев, Сантил лишь отчасти понимал Лонака. Соллис же, напротив, использовал годы, проведенные на перевале, чтобы узнать как можно больше. Это было мучительное дело, основанное на редко взятых пленниках и немногих соответствующих книгах, которые он почерпнул из библиотеки третьего порядка. Хотя пленники Лонака почти никогда не разглашали ценную информацию, они всегда с энтузиазмом нападали на своих тюремщиков со всеми оскорблениями, которые они могли собрать, что значительно увеличивало его словарный запас и понимание синтаксиса. Это также означало, что он говорил на языке Лонака еще более грубом, чем оригинал.

- Рова кха эртах Малесса, - сказал он, стряхивая розоватую воду и устремляя взгляд на север. Солнце уже давно перевалило за Зенит, и тени на горах удлинились. Высоко на гранитных склонах усиливающийся ветер гнал снег в ясное голубое небо. Как всегда, когда он смотрел на эти вершины, у него возникало ощущение, что его пристальный взгляд возвращается. Какими бы голыми они ни казались, шансы пройти через Доминион Лонаков незамеченными всегда были в лучшем случае ничтожны. У братьев-ветеранов была поговорка: "у гор есть глаза."Через несколько дней она узнает о том, что здесь произошло", - подумал он. Что она тогда будет делать?

- ”То, что известно только Малессе", - уточнил он, снова поворачиваясь к Сентилю. - В темноте, брат. Он говорил о темноте.”

Он направился к гребню склона и начал спускаться туда, где они привязали своих лошадей. “Лучше приведите этих гвардейцев в некое подобие порядка, - сказал он. “Мы возвращаемся к перевалу со всей возможной скоростью. Брат-командир должен знать об этом.”

2

Потребовалась ночь и день, чтобы добраться до Скелланского перевала. Соллис изо всех сил подталкивал свою смешанную компанию, поддерживая убийственный темп и отказываясь отдыхать с наступлением темноты, несмотря на состояние раненых стражей Королевства, трое из которых скончались еще до того, как путешествие было закончено. Он ожидал некоторого осуждения от своих товарищей-гвардейцев, но они по большей части молчали. На протяжении всего путешествия их глаза постоянно блуждали по вершинам и долинам с настороженным трепетом, лица бледнели от страха, который не исчезнет, пока они не окажутся далеко от этих земель.

“Они были как призраки, - сказал Джехрид, мальчик-солдат, в ответ на просьбу брата Оськина рассказать о гибели его полка. “Просто казалось, что он возник из воздуха. Парни думают, что это было какое-то темное заклинание, наложенное их шаманом.”

- Темное заклинание, да?- Спросил Оськин, весело фыркнув.

“А как еще это объяснить?- Ответила Джехрид, слегка покраснев. - Двести человек просто появились из ниоткуда. И то, как они сражались... - он поморщился и покачал головой. “Не естественно.”

“Сто восемнадцать, - сказал Соллис. Он не потрудился обернуться, ведя коня вдоль гребня, который постепенно спускался к поросшей редкой травой равнине к северу от перевала. “И не все они были мужчинами. Лонакам не нужна темнота, чтобы устраивать засады на дураков, мальчик. Это их земля, и они знают здесь каждый камень.”

Узкие ворота в самой северной стене перевала открылись после обычной задержки, когда часовые на парапете убедились, что приближающийся отряд не переодетый Лонак. Это была уловка, которую их враг не предпринимал десятилетиями, но Орден никогда не забывал тяжелого урока. Соллис повел отряд внутрь, чтобы проложить себе путь через изгибы и повороты внутренних укреплений, пока они не вышли во внутренний двор.

- Отведите раненых в лечебницу, - приказал Соллис Оськину, слезая с седла. “И найди место для остальных, чтобы лечь спать. Я доложу брату-командиру.”

Поставив коня в стойло, он направился к самой высокой из башен, окружавших южную часть перевала. “У него гости, - сообщил брат Артин, когда Соллис вошел в дверь. Он и Соллис были самыми старшими братьями, стоявшими на перевале. Артин отвечал за повседневное управление гарнизоном, в то время как Соллис наблюдал за набегами за пределы укреплений. Он не чувствовал обиды из-за разницы в их ролях. Артин был хорошим командиром и не сутулился в бою, но его флегматичная привязанность к рутине делала его более подходящим для командования крепостью. Соллис, напротив, иногда находил предлог, чтобы патрулировать севернее перевала, если проводил в этих стенах больше нескольких дней.

- Срочное дело, брат, - сказал он Артину, не останавливаясь. “Кое-что, что ты тоже должен услышать, - добавил он, прежде чем постучать в дверь комнаты брата-командира с силой, которая, как он надеялся, не вызовет раздражения. Последовала короткая пауза, прежде чем он услышал приглушенное “войдите”, в тоне, который он с облегчением обнаружил свободным от раздражения.

- Брат Соллис. Брат-Командор Арлин сидел за столом, приветствуя его своей обычной слабой улыбкой и с любопытством приподняв одну бровь. - Как я погляжу, вернулся рано.”

“С умом, брат, - сказал Соллис, и его взгляд тут же привлек другой обитатель комнаты. Она сидела в кресле перед столом брата Арлина, ее светлые волосы шевелились, когда она повернулась, чтобы посмотреть на Соллиса с открытой улыбкой и пытливыми голубыми глазами. Если не считать редких пленниц Лонаков, женщины были редкостью на перевале, хотя он чувствовал, что такая женщина будет редкостью где угодно.

“Вы знаете сестру Эллеру?- Поинтересовался Арлин. - Она приехала сегодня утром. Прошла весь путь из Вариншолда с миссией какой-то важности.

Соллис, поняв, что смотрит на нее, обратил внимание на серый халат женщины, прежде чем перевести взгляд. “Нет, брат, - ответил он. - Добро пожаловать, сестра. Мы всегда можем использовать другого целителя. На самом деле, в настоящее время во дворе есть стража царства, требующая помощи.”

“Сейчас, сестра, - сказала Арлин, когда Элера начала подниматься. “Если они продержались так долго, я думаю, что они могут продержаться еще немного. Наши собственные целители в любом случае знают свое дело. Его взгляд стал более серьезным, когда он снова повернулся к Соллису. “Я так понимаю, вы нашли военный отряд?”

- Да, брат, - подтвердил Соллис. - Наткнулся на них в разгар резни полка гвардейской кавалерии Королевства. Очевидно, их Лорд-Маршал думал, что преследование Лонаков в их собственных владениях мало отличается от преследования банды обычных разбойников.”

“Я не завидую его беседе с королем, - заметил Артин с порога.

“Он мертв, - сказал Соллис. - Фортуна была милосердна.- Он увидел, как сестра Элера неодобрительно нахмурила гладкий лоб, и почувствовал необходимость уточнить. - Король не славится снисходительностью к некомпетентности, сестра.”

- Нет, - согласилась она, слегка пожав плечами. Ее голос был ровным и интеллигентным, в нем не было ни следа улиц или полей. - Но вера учит, что суд должен быть оставлен ушедшим.”

- Наши жертвы?- Спросил брат Арлин.

“Нет, - ответил Соллис. - Хотя брат Хестин жалуется на растяжение запястья. Мы привезли с собой девяносто Гвардейцев Королевства, включая раненых.”

- Мрачная плата, - заметила Арлин. - Но миссию все равно можно считать успешной.”

- Есть еще кое-что, брат. Соллис остановился и бросил настороженный взгляд на сестру Эллеру.

- Говори свободно, - сказала Арлин. “Как я уже сказал, наша сестра находится здесь с особой миссией, и я подозреваю, что ваш ум просветит ее относительно ее мудрости.”

“Среди воинов был шаман-Лонак. Соллис оглянулся через плечо и жестом велел Артину закрыть дверь, подождав, пока тот сделает это, прежде чем продолжить. “Он прожил достаточно долго, чтобы сказать нам, что налет был заказан Малессой в отместку за то, что мы сделали. Перед смертью он упомянул о Тьме.”

- Малесса?- Спросила сестра Элера.

- Верховная Жрица Лонака, - пояснила Арлин. - Кланы постоянно враждуют между собой, но все они откликаются на зов Малессы. Его взгляд остановился на Соллисе. - Каковы бы ни были их недостатки как народа, Лонаки еще менее склонны к суевериям, чем правоверные, несмотря на их привязанность к поклонению богу.”

“Верно, брат, - согласился Соллис. - Для шамана упоминание об этом будет означать беду в горах. Неприятности Малесса, по какой-то причине, свалила на Орден.”

Арлин поджал губы и повернулся к Элере. “Вот видишь, сестра. Это, по-видимому, особенно неудачный момент для продолжения вашего курса.”

Элера коротко улыбнулась в ответ, кивнув на вскрытое письмо на столе Арлина. - Тем не менее Аспекты всех шести орденов выбрали его. Мы не должны пренебрегать их авторитетом, просто выполнять их указания.”

Соллис увидел, как Арлин подавила вздох, когда он жестом указал ему на письмо. “Я думаю, что твой совет будет здесь очень кстати, брат.”

Соллис должным образом извлек единственную страницу пергамента и быстро прочитал ее. Она была написана аккуратными четкими буквами, предположительно писцом третьего порядка, и подписана всеми шестью Аспектами Веры. Он особо отметил тот факт, что Аспект Андрил, пожилой, но весьма уважаемый глава Шестого Ордена, счел нужным дважды подчеркнуть свою подпись.

“Ты хочешь отправиться в горы, - сказал Соллис Элере, нахмурившись, когда прочитал последний абзац письма. “В поисках этой ... травы?”

“Совершенно верно, брат, - ответила она, все еще продолжая улыбаться. Она сунула руку в карман халата и вытащила маленький бумажный свиток, развернув его, чтобы показать рисунок. На ней было изображено то, что показалось Соллису ничем не примечательным растением, скоплением узких стеблей, из которых росли маленькие четырехлепестковые цветы. - Травка Джейдена, если быть точным, - сказала она. - Возможно, вы сталкивались с ним во время одного из ваших многочисленных дерзких походов на север.”

При этих словах Соллис нахмурился еще сильнее, и он увидел, как ее губы слегка дрогнули. “Я ничего не помню, - сказал он, снова взглянув на рисунок и покачав головой.

“Мои исследования показывают, что его можно найти в определенном месте, - сказала Элера, сворачивая свиток. - Досягаемость Морвиля. Вы знаете об этом?”

Брат Артин насмешливо фыркнул. - Мы называем это Безумием Морвиля, сестра, - сказал он. “Ты хочешь туда поехать?”

“Кажется, это самое подходящее место для начала,-ответила она, очевидно, не обращая внимания на его полунасмешливый, полуиспуганный тон. “Это представляет особую трудность?”

“О, вовсе нет. Артин поднял брови в насмешливой просьбе. “Если не принимать во внимание тот факт, что он находится на добрых шестьдесят миль вглубь гор и находится в самом центре земель, принадлежащих клану Серого Ястреба, самому многочисленному и воинственному клану в Доминионе Лонаков, я бы сказал, что это не представляет никаких трудностей.”

“Брат.- Арлин говорила тихо, но одного этого слова было достаточно, чтобы Артин замолчал. Он скрестил руки на груди и отступил в угол, неодобрительно сдвинув тяжелые брови.

- Братья, - сказала Элера, и ее улыбка сменилась более искренней и открытой. - Пожалуйста, не думайте, что я не осведомлена о рисках, связанных с этим. Я не бралась бы за них и не просила бы об этом других, если бы дело не было одновременно срочным и необходимым.”

“Как говорится в письме Аспектов, - сказала Арлин. “И все же причина такой срочности не объяснена.”

Элера опустила глаза, и все следы юмора исчезли с ее лица. “Ни одно слово из того, что я собираюсь сказать, не должно покинуть эту комнату, - сказала она, поднимая голову, чтобы посмотреть на каждого из них по очереди, взгляд ее был суров и серьезен. “Я требую вашего слова как слуг Веры.”

“Оно у тебя, - сказала Арлин. После того как Соллис и Артин тоже выразили свою уверенность, Элера кивнула.

- Четыре недели назад, - начала она, - корабль из далекого Воларианского порта Верель пришвартовался в Мейлинскове. Половина экипажа была найдена мертвой, а большинство других-больными. Их симптомы... - она замолчала, глубоко вздохнув, прежде чем продолжить. - Их симптомы соответствовали болезни, известной нам как Красная Рука.”

Она замолчала, давая словам успокоиться. Братья Шестого Ордена не были склонны к открытым проявлениям эмоций, но даже так Артин не смог сдержать мягкого и редко слышимого ругательства, в то время как брат-командир просто закрыл глаза, Соллис заметил, как его длинные пальцы на мгновение дернулись, прежде чем он сжал их вместе. Его собственная реакция была внутренней, наплывом воспоминаний, в основном нежелательных и не часто посещаемых. Багрово-красные отметины на шее матери, слезы, которые всегда выступали у нее на глазах, когда она говорила о тех ужасных днях. Она была еще младенцем, когда Красная Рука прошлась по четырем феодам. Тогда еще не существовало Королевства, а сам король Янус был всего лишь неопытным юнцом, едва выжившим после собственной схватки с чумой. В те дни четыре феода постоянно ссорились и воевали, бесконечные колонны солдат топтали посевы, окружавшие пограничную деревушку, где жила его мать. Но однажды они остановились.

Мертвецы не могут маршировать, сказала она ему десятилетия спустя. Мы обнаружили, что поля усеяны сотнями, даже тысячами. Мы с твоей бабушкой пошли грабить мертвых, как это было принято. Не смотри на меня так, мальчик! Лорды и их войны только и делают, что отнимают пищу у таких людей, как мы. Только справедливо, что мы берем что-то назад, когда можем. - Только на этот раз мы взяли то, что лучше было оставить.

Она продолжала рассказывать ему, как умерла деревушка. Бедная, но в основном мирная община, которая существовала в пограничных землях между Азраэлем и Камбраэлем почти столетие, была уничтожена в течение нескольких дней. Мать Соллиса очнулась от лихорадки и увидела, что смотрит в пустые глаза его бабушки. К тому времени, как все закончилось, остались только я, колесный мастер Фрам и безмозглый псих, которого они называли свинопасом. Тем не менее, мы только что собрали урожай, так что в ту зиму нам было чем заняться. Тогда она рассмеялась, как обычно, когда говорила о мрачном юморе. Она редко смеялась иначе, но потом Соллис вспомнил, что ей было не до смеха.

“Значит, она вернулась, - сказал он Элере. “Как далеко она распространилась?”

- К счастью, вспышку удалось быстро локализовать, - сказала она. - Одним из первых действий короля Януса при восшествии на трон было установление строгого протокола для обращения с любым судном, на котором была обнаружена Красная Рука. Корабль был отбуксирован далеко в море, и огненные стрелы использовали, чтобы сжечь его.”

“Вместе с экипажем, я полагаю?- Поинтересовалась Арлин. - Даже тех, кто еще не сдался болезни.”

- Иногда слово короля может быть суровым, - ответила она. - Но часто это спасало нас от беды, как в данном случае. Конечно, в порту царила изрядная паника. Поэтому король организовал распространение определенных слухов, приписывающих гибель корабля отравлению или темному замыслу какого-то богопоклонника. Еще более тревожной была новость, сообщенная одним из членов экипажа перед смертью. Похоже, Красная Рука прочно обосновалась в Вереле, порту, откуда торговые суда отправляются во все концы света.”

“Тогда, - сказал Соллис, - это только вопрос времени, когда еще один чумной корабль появится у наших дверей.”

- Боюсь, что так, брат.”

Он кивнул на свиток в ее руке. “А эта твоя трава?”

- Пятый орден потратил десятилетия, пытаясь разработать лекарство для Красной Руки, но безуспешно. С наступлением нынешнего кризиса мой Аспект поручил мне пересмотреть все исторические отчеты, которыми располагал наш Орден. Оставалось надеяться, что я найду то, что упустили другие.- Она посмотрела на свиток и натянуто улыбнулась. “Я нашла это. Существует отрывочный отчет о кампании Ренфаэлинов против Лонаков. Столетие назад армия рыцарей двинулась в горы…”

“И больше никогда не выходил, - добавил Артин. - Мы знаем эту историю, сестра. Их возглавлял Барон Валерик Морвиль, считавшийся величайшим рыцарем своего времени. Именно он построил Безумие, названное теперь в его честь.- Он покачал головой с профессиональным презрением. - Только ренфаэлинскому дворянину придет в голову построить замок в горах. Я уверен, что Лонак нашли все это очень забавным. История гласит, что они фактически позволили ему закончить его, прежде чем уничтожить всю его команду за одну ночь.”

“Эту кампанию сопровождал брат из Третьего Ордена, - сказала Элера. - Он периодически посылал в Варинсхолд отчеты, которые в конце концов прекратились по вполне понятным причинам. Однако в последнем отчете говорится о захваченном шамане Лонака, использующем эту траву, чтобы вылечить рыцаря по имени Джейден, чьи симптомы указывают на то, что он, возможно, заразился вариантом Красной Руки.”

- Вариант?- Спросил Соллис. “Их больше, чем один вид?”

- Болезни меняются со временем, брат, - объяснила она. - Они растут, становятся более заразными, более опасными. Именно это и сделало чуму такой разрушительной, когда она прокатилась по четырем феодам. Мы никогда раньше не встречались с подобными существами, поэтому у нас не было средств бороться с ними. Рассказ повествует о том, как этот сорняк, - она снова подняла свиток, - был найден в непосредственной близости от аванпоста Морвиля. Если мы найдем его, то сможем остановить Красную Руку, если она вернется.”

“Скорее, шанс покончить с собой, - сказал Артин, подняв руку в ответ на ее хмурый взгляд. - Мне очень жаль, сестра, но это ... …”

“Наша миссия, - вмешался брат Коммандер Арлин. “Как предписано Аспектами Веры, - добавил он, встретившись взглядом с Соллисом. “Скажи мне честно, брат, сможешь ли ты добраться до пределов Морвиля и благополучно вернуться?”

“Возможно, - сказал Соллис. - С небольшой группой. Не больше четырех. Но если Малесса подняла Лонака против нас…”

“Тогда, возможно, вы также обнаружите причину нынешних беспорядков. Вечная слабая улыбка вернулась на губы Арлин. - Двоих с одной стрелой. Выбери своих братьев и будь готов к отъезду к утру.”

“Ты же знаешь, что это безнадежная миссия, - прошептал Артин, когда они с Соллисом вышли в коридор.

- И все же надежда остается сердцем Веры, брат, - ответил Соллис, заработав хмурый взгляд в ответ, прежде чем Артин зашагал прочь, ссутулив плечи от гнева. Соллис, услышав голос Арлин, на секунду остановился, оглянулся и увидел в дверях сестру Эллеру, которая повернулась к брату-командиру. Соллиса поразила осторожная нерешительность в голосе Арлина. Хотя в большинстве случаев он говорил тихо, его голосу редко недоставало уверенности.

- Наша... бывшая сестра, - сказал Арлин. “Она здорова?”

“Очень хорошо, брат, - сказала Элера.

После небольшой паузы Арлин снова заговорил: “А ребенок?”

- Настолько здоров, насколько может быть здоров новорожденный. Сестра тихонько рассмеялась. - Возможно, даже больше.”

Еще одна, более короткая пауза. - Пожалуйста, заверьте ее в моей неизменной дружбе и уважении, когда увидите ее в следующий раз.”

“Так и сделаю, брат. Хотя я сомневаюсь, что она нуждается в подобных заверениях.”

Теплота в голосе Элеры была окрашена слабой ноткой чего-то такого, чего Соллис никак не ожидал услышать от брата Арлина: жалости. Охваченный внезапным чувством вины, Соллис повернулся и последовал за Артином. Он проверит раненых, а потом проведет несколько часов перед сном, обдумывая, как пережить свою миссию. Короткая оценка шансов давала им, возможно, один шанс из трех, хотя при тщательном планировании и капельке удачи он думал, что сможет сделать ставку равной.

3

- Сорняк нужно проверить, - объяснила сестра Элера. - Осмелюсь предположить, что мы найдем больше, чем несколько растений, которые имеют сходство с рисунком. Я подвергну образец различным веществам, чтобы убедиться, что он действительно обладает нужными нам целебными свойствами.- Она похлопала по седельным сумкам на спине своей крепкой кобылы, прежде чем сесть в седло с привычной грацией.

“Ты могла бы научить меня, - сказал Соллис.

“О, у нас определенно нет на это времени. Она одарила его еще одной быстрой улыбкой, направляя свою кобылу к первым внутренним воротам. “У тебя есть задание, брат. У меня есть свое.”

- Это не игра, сестра, - сказал он ей.

“Хорошо. Я ненавижу игры. Такая пустая трата умственных усилий. Она остановила свою кобылу у ворот и оглянулась через плечо, ее улыбка сменилась нетерпеливым хмурым взглядом. “Ты идешь?”

Соллис проглотил свой гнев и отвернулся. Иметь дело с кем-то, кем он не мог командовать, всегда было утомительно, но сестра Элера оказалась очень странным испытанием. - Брат Лемниш, - сказал он, обращаясь к самому младшему из трех братьев, ожидавших со своими лошадьми во дворе. - Слишком много копыт в этой компании. Ты останешься здесь.”

Соллис увидел, как младший брат с сожалением пожал плечами, прежде чем отвести лошадь в конюшню. Соллис знал, что этот человек не трус, но и не дурак. - Садитесь, - сказал он Оськину и Сментилу. Из них двоих только Оськин выказал какие-либо внешние признаки беспокойства, и то лишь едва заметным покачиванием головы, прежде чем взобраться в седло. Они были двумя самыми опытными братьями на перевале, оба служили здесь в течение многих лет до прибытия Соллиса. Рискуя ими в этой миссии, он мог лишить Орден двух его самых ценных активов, но он знал, что у него мало шансов на успех, если он решит оставить их позади.

Венсар, собственный скакун Соллиса, лишь слегка фыркнул, когда он вскакивал в седло. Он ездил на этом жеребце с тех пор, как его отправили на перевал четыре года назад. Происхождение жеребца с равнин было очевидно из его имени-Эорхильское слово, обозначающее комету, которая появлялась в северном небе раз в столетие. Соллис предположил, что имя было выбрано из-за белой капли на лбу животного. Несмотря на то, что Венсар был выведен для охоты, а не для битвы, его в основном спокойная натура исчезала в бою, его копыта и зубы не раз становились смертоносным оружием.

Красноухий бежал впереди, пробираясь через внешние стены и северные ворота. Собака никогда не лаяла, эта черта была выведена из ее родословной много поколений назад. Вместо этого ее сигналы состояли из внезапной тишины, серьезность угрозы проявлялась в скорости, с которой она виляла хвостом. Соллис увидел ее на гребне невысокого холма сразу за пределами досягаемости стрелы от ворот, после чего она резко остановилась, помахивая хвостом в медленном темпе.

- Ну, - сказал Оськин, останавливая лошадь рядом с собакой. - Кажется, сегодня ветер что-то несет.”

- Тот Самый Лонак?- Спросила сестра Элера.

“Нет. Когда она улавливает их запах, ее хвост становится прямым, как стрела. Оськин наклонил голову к Красноухому и тихонько щелкнул языком. Собака посмотрела на него, приподняв брови, и из ее пасти вырвался слабый скулеж. “Похоже, что-то незнакомое, - задумчиво произнес Оськин, потирая заросший седой щетиной подбородок. “Ему это не нравится, что бы это ни было.”

Соллис бросил на гончую короткий взгляд, прежде чем повернуть Венсара носом на Запад. Не имея ни малейшего представления о природе того чужеродного запаха, который беспокоил нос собаки, казалось, что нет смысла останавливаться на этой загадке. “Мы вернемся к Пиле, - сказал он. - Свернем на север, как только пройдем выемку.”

- Прости меня, брат, - сказала Элера, когда Соллис пустил Венсара рысью. Она подтолкнула свою кобылу, чтобы та последовала ее примеру, и быстро поравнялась с ней. “Но ведь мы направляемся на северо-восток, не так ли? Судя по всему, ваш курс ведет нас прямо на Запад.”

Соллис на мгновение перевел взгляд на нее, а затем ударил Венсара поводьями по шее, и жеребец перешел в галоп. - У гор есть глаза, сестра, - услышал он объяснения Оськина Элере. “Здесь не следует слишком внимательно следить за стрелкой компаса.”

Спина Пилы появилась в поле зрения, когда солнце приблизилось к полудню. Это был двадцатимильный хребет, который поднимался от равнины и змеился на север, к горам. Столетия назад Ренфаэлины назвали его так из-за сходства с зазубренными костями спины кабана, но Лонаки называли его хвостом Иршака и верили, что это остатки их бога рождения. Иршак, как учили шаманы, охотно позволил своему духу покинуть его могучее тело, чтобы оно погрузилось в землю, дав начало горам, тем самым дав Лонаку дом на всю вечность.

Соллис шел вдоль гребня горы около мили, пока не показалась выемка. Это был узкий канал, который шел неровным курсом через хребет с востока на Запад. Несмотря на то, что Лонак был идеальным местом для засады, он старательно избегал этого места, и ни один брат никогда не подвергался нападению в его окрестностях. Его попытки добиться объяснений от пленников всегда наталкивались на хмурый отказ произнести хоть слово по этому поводу. Он подумал, не считают ли они эту зарубку проклятой, как будто рискнуть приблизиться к такому шраму в каменной плоти их мертвого бога было каким-то кощунством. Вероятно, он никогда этого не узнает и уже давно смирился с тем, что по-настоящему понять этих людей невозможно.

Они спешились и повели лошадей в ущелье. Кобыла Элеры издала какое-то смущенное фырканье, когда крутые гранитные стены сомкнулись с обеих сторон, но лошади Ордена привыкли к этому маршруту и оставались спокойными. Соллис остановил лошадь примерно на полпути к выемке, где она открывалась, образуя овал, достаточно большой, чтобы устроить что-то вроде лагеря.

- Сегодня полумесяц, - сказал Оськин, глядя на почти серое небо. - Похоже, облако все же немного задержится.”

- Разожги костер, - сказал Соллис Сментилу, прежде чем двинуться к северной стене выемки и начать подниматься.

“Мы остановимся на ночь?- Спросила сестра Элера. “Мы проехали всего несколько миль.”

Соллис не обращал на нее внимания и продолжал карабкаться.

- А разве огонь не выдаст наше положение Лонакам?- крикнула она ему вслед.

- Скорее всего, они уже знают, где мы находимся, - сказал он, не оборачиваясь. “И так будет продолжаться до тех пор, пока ты не перестанешь кричать.”

Он поднялся на вершину гранитной стены и некоторое время изучал Восточный и Западный подходы, но, как и следовало ожидать, не увидел ничего интересного. Соллис повернулся лицом к северу и сел, закрыв глаза и замедляя дыхание, чтобы позволить песне гор наполнить его уши. Долгие годы обучения в Орденском Доме привили ему глубокое уважение к ценности использования всех чувств. Сегодня песня была знакомым припевом о вихревых ветрах, отражающихся от огромного, неровного строения гор, и шелесте и скрежете редкой растительности. Если бы разведывательная группа Лонаков обнаружила себя, то это была бы небольшая диссонирующая нота в песне гор, просто слабая серия тиканья, указывающая на неподкованные копыта на рыхлом камне. Однако сегодня такого не было. На самом деле, он нашел песню необычно приглушенной, и прошло некоторое время, прежде чем он обнаружил что-либо примечательное.

"Ястреб", - подумал он, узнав слабый птичий крик, и открыл глаза, чтобы осмотреть небо. Он быстро нашел его-слабое пятнышко, кружащееся на фоне серого облачного покрова. Присутствие птицы заставило его озадаченно нахмуриться. Горные ястребы охотятся на мышей или кроликов в предгорьях, но ни те, ни другие не были в изобилии на Пиле. Кроме того, обычно они кричали только для того, чтобы предупредить тех, кто мог бы посягнуть на их гнезда, но обычно их находили на вершинах самых крутых скал. Возможно, он пытался привлечь себе пару, хотя, по его мнению, для этого было слишком поздно.

Соллис наблюдал за ястребом, пока его голос не затих и он не перестал кружить, развернув крылья, чтобы улететь на север. Издав тихий стон разочарования из-за незначительной загадки, Соллис поднялся и спустился обратно в выемку. Брат Сантил использовал дрова из своих седельных сумок, чтобы развести приличных размеров костер, посылая высокий столб серого дыма в тускнеющее небо.

Сколько их было? он сделал знак Соллису, чтобы тот расседлал Венсара.

“Ни одного, - ответил Соллис. Он провел рукой по спине жеребца, прежде чем положить седло и вытащить из одного из мешков пригоршню овса. “То есть то, что я смог найти.”

“То есть вообще ничего, - сказал Оськин. “Необычно.”

“Я не могу быть уверен. Мы должны предположить, что они заметили нас.”

“Вы ожидали, что Лонак найдет нас?- Спросила сестра Элера, чем вызвала удивленный взгляд Сментила.

"Мы должны связать ее и посадить на мою лошадь", - сказали Соллису его руки. Он сам доберется до перевала. Любые разведчики Лонаков, скорее всего, оставят ее в покое, если они все еще будут преследовать нас.

Сестра Элера шагнула на линию глаз Сментила, лицо застыло в жесткой маске, а руки двигались быстро, хотя и сердито. Знаки, которые она делала, были краткими, хотя смысл был красочным и, очевидно, искренним.

“Не думаю, что есть необходимость в таких выражениях, сестра, - сказал Соллис, поднося овес к носу Венсара. Жеребец одобрительно фыркнул, жуя закуску.

Элера сделала медленный успокаивающий вдох, сложив руки вместе, прежде чем заговорить снова. - Братья, - начала она размеренно спокойным тоном. “Я понимаю, что у меня нет вашего опыта в этом месте, и я не обладаю вашими навыками. Однако я-ваша сестра по Вере и госпожа целителей в доме Пятого Ордена. Я не прошу вашего уважения, я и заслуживаю, и ожидаю его. Наша миссия, как вы знаете, чрезвычайно важна, и я чувствую, что ее шансы на успех значительно возрастут, если вы будете так добры и просто ответите на мои чертовы вопросы, когда я их задам.”

Сментил поднял бровь в сторону Соллиса, получив в ответ утвердительный кивок. Сментил подбросил в костер еще несколько веток и снова повернулся к Элере. "Если кто-нибудь будет следить, - сказал он, - пока все это горит, они поверят, что мы все еще здесь".

- Понятно, - сказала Элера. - Это значит, что мы скоро уйдем и оставим его гореть.”

“Мы подождем темноты, - сказал Соллис. “Пока Луна остается скрытой, мы сможем двигаться на север незамеченными, по крайней мере какое-то время.”

“Очень умно, брат, - ответила она, слегка наклонив голову.

- Ум-это дело брата Соллиса, сестра, - сказал Оськин, усаживаясь поближе к огню изакутываясь в плащ. - Сероглазый Лис, как его называют Лонаки.”

- Один, - сказал Соллис, заметив, что братья обменялись взглядами, в которых читалось сдержанное веселье. Он был не из тех, кого легко поймать на крючок, но мысль о том, что кто-то назовет его по имени, всегда вызывала у него раздражение, особенно у его врагов. - Один Лонак так сказал, а потом умер.”

“Они обычно так и делают, когда ты их всех утыкаешь стрелами. Запомни мои слова, сестра.” Оськин подмигнул в сторону Элеры. - Мы путешествуем с настоящей легендой. Бич рода Лонаков.”

Суровый упрек сорвался с губ Соллиса, но он прикусил язык. Оськин был братом-ветераном, который заслужил некоторую свободу действий, которой не пользовалось большинство его товарищей. Вместо этого Соллис ограничился раздраженным вздохом. “Это несколько часов, еще до наступления темноты”, - сказал он сестре. “Мы будем давить изо всех сил всю ночь. Лучше всего расседлай свою лошадь, мы не можем позволить ей устать.”

В горах быстро наступила ночь, солнце скрылось за западными вершинами, оставив зазубрину почти в кромешной тьме. Облака задержались в небе, а это означало, что не было никакого предательского лунного света, когда они пробирались к западному флангу Пилы назад, огонь ярко горел у них за спиной. Свет костра померк, когда Соллис повел их через тесный коридор, ведомый осязанием и памятью. Выемка имела несколько боковых каналов, которые могли задержать неосторожного, но он запомнил маршрут много лет назад. Вскоре гранитные стены рухнули, открыв широкий, усыпанный камнями склон, уходящий в темноту.

Соллис приказал остальным сесть в седла, и они двинулись на север, держась верхнего края склона, где он сходился с гребнем хребта. Он пустил Венсара ровным галопом,не желая скакать в темноте. Тем не менее это было рискованное предприятие, и даже опытный орденский конь вроде Венсара иногда чуть не терял равновесие на рыхлых камнях склона. Кобыле сестры Элеры, не обладавшей таким же опытом, повезло меньше. Соллис услышал, как лошадь пронзительно заржала, и, обернувшись, увидел, что она скользит вниз по склону на заднице, вытянув передние ноги и пытаясь замедлить спуск. Элера держалась с мужественной решимостью, натягивая поводья, в то время как галька каскадом обрушивалась на нее.

Лошадь и всадник остановились в беспорядке ярдах в тридцати ниже по склону. Соллис услышал, как сестра приглушенно выругалась и остановил Венсара, готовясь спешиться и прийти ей на помощь. Однако он остановился при звуке сдвинутой черепицы и яростно прошептал инструкции. Вглядевшись в темноту, он увидел, как Элера уговаривает свою кобылу встать и медленно ведет ее вверх по склону. Он был впечатлен мастерством сестры в седле, хотя ее строгое и смущенное лицо, когда она встала в строй, заставило его поверить, что любые комплименты не будут приветствоваться.

“Мы будем гулять до рассвета, - сказал он.

“В этом нет необходимости... - начала Элера.

- Прогулка, - вмешался Соллис, пнув Венсара вперед.

В десяти милях к северу от выемки спина Пилы соединялась с южным склоном крутой горы, склоны которой становились слишком отвесными для лошади или человека. Соллис повел их вокруг западного подножия пика в узкую долину, отмеченную быстрым потоком, несущимся через ее центр. Утреннее солнце вскоре начало прогонять тени, и он пришпорил Венсара, пустив его в галоп, следуя вдоль изгибавшегося к востоку ручья. Он стремился преодолеть как можно больше миль. Они находились на приличном расстоянии от любого значительного поселения Лонаков, но он знал, что это был только вопрос времени, когда охотничья партия наткнется на их след. Следы, оставленные стальными подкованными копытами, были не хуже указательного столба в горах.

Они покинули долину незадолго до полудня, и Соллис замедлил шаг, пока они поднимались по лесистым холмам. Очутившись за деревьями, Оськин послал вперед Красноухого разведать маршрут, пес держался ярдах в тридцати впереди и всегда оставался в пределах видимости. Еще через час езды Соллис увидел, что собака резко остановилась, направив нос вправо. На этот раз ее хвост не качался, но и не был прямым. Вместо этого он продолжал нервно подергиваться.

“Он чует зверя, а не человека, - тихо сказал Оськин, нахмурив брови и оглядывая окружающие деревья. - Что-то с острыми зубами, иначе он бы не остановился.”

Соллис кивнул обоим братьям, и все трое спешились, Сментил сделал знак Элере следовать его примеру и приложил палец к губам. Братья разомкнули свои луки и взяли по стреле. Соллис знаком велел Сментилу остаться с сестрой и лошадьми, а сам вместе с Оськиным двинулся к Красноухому.

“В чем дело, старый щенок?- Прошептал Оськин, присаживаясь рядом с собакой и проводя рукой по редкой шерсти на ее плечах.

Нос Красноухого указывал на густой участок леса в дюжине шагов от них, сосны стояли так тесно, что не пропускали солнечный свет. Из морды собаки вырвалось низкое рычание, и ее губы начали изгибаться, обнажая впечатляющие зубы.

- Каменная обезьяна?- Тихо спросил Соллис у Оськина.

Старший брат покачал головой. - Они не спускаются с гор до самой зимы. На лице следопыта появилось знакомое сосредоточенное выражение, ноздри раздувались в бессознательном подражании его собаке. “Не может быть, - прошептал он, озадаченно прищурившись. “Не так уж далеко на юг.…”

И тут Соллис увидел их-две маленькие точки света во мраке. Глаза, понял он. Кошачьи глаза ловят свет. Его палец напрягся на тетиве, когда еще две пары глаз появились по обе стороны от первой. Скрежещущий, пронзительный визг прорезал затихший лесной воздух за мгновение до того, как кошки вырвались из мрака, серый и серебристый мех мерцал, когда они атаковали, широко разинув пасти, обнажая зубы длиной с Кинжал.

4

Соллис успел лишь наполовину натянуть лук, отпустив древко на расстоянии менее ярда и погрузив широкую стальную головку в пасть кота. Затем он набросился на него, когти его потянулись вверх, чтобы вцепиться в его плечи, и он попытался вонзить свои удлиненные зубы в его шею. Соллис перекатился с силой атаки зверя, выпуская лук из рук и отбиваясь обеими ногами. Его ботинки врезались в грудную клетку кошки, отбрасывая ее прочь.

Соллис, пригнувшись, поднялся на ноги, вытаскивая меч из ножен на спине. Кот скребся по земле в нескольких ярдах от него, хрипя и тряся головой, пытаясь выбить стрелу, торчащую изо рта. Соллис рванулся вперед, уперев рукоять меча в живот, чтобы пронзить кошку в грудь, лезвие было повернуто так, чтобы легко пройти сквозь грудную клетку. Он издал скрежещущий, булькающий вопль, когда острие меча нашло его сердце. Соллис вытащил клинок и отступил в сторону, на мгновение задержавшись, чтобы понаблюдать, как кот бьется в предсмертной агонии, прежде чем повернуться и посмотреть на своих товарищей.

Еще один кот уже лежал на земле, пронзенный двумя стрелами в грудь, а третьего удерживали на расстоянии объединенные усилия Красноухого и Оськина. Пара атаковала зверя с двух сторон, заставляя его кружиться на каждом из них по очереди, хлестая когтями, когда кровь сочилась из ран, оставленных мечом Оськина в его боках. Соллис услышал позади себя тяжелый звон тетивы Сментила. Раздался порыв ветра, и в бедре кота появилось темное древко стрелы, заставив его издать скрежещущий, мучительный вопль. Его задние лапы внезапно обмякли, хотя он продолжал шипеть и хлестать нападавших, пока Красноухий уши не бросился вперед, чтобы сжать челюсти на шее зверя, сильно сжимая. Он тряс кошку, пока та не упала замертво, подергивая конечностями.

Соллис поднял свой лук и, оглянувшись, увидел, что Сментил взял еще одну стрелу. Сестра Элера следовала за ними, сжимая поводья их лошадей. В ее глазах было много страха, но он не заметил ни малейшего панического подергивания, которое демонстрировал тот, кто собирался бежать.

“Здесь их быть не должно, - пробормотал Оськин, прищурившись и окидывая опытным взглядом каждую из упавших кошек. Теперь он ясно видел их, и Соллиса поразил их размер-шесть футов от носа до хвоста с широкими острыми когтистыми лапами. Затем зубы-изогнутые лезвия из слоновой кости длиной восемь дюймов. Он никогда не видел ничего подобного, но Оськин знал дикие места гораздо лучше, чем он сам.

“Что это такое?- Спросил его Соллис.

- Снежные кинжалы, - сказал Оськин. - По крайней мере, именно это слово Эорхил означает для них на языке Королевства. Никогда не видел ни одного к югу от прибрежных утесов.”

“И все же они здесь, - заметил Соллис.

“Не могу толком объяснить, брат. Обычно спокойное лицо Оськина потемнело, когда он оглядел окружающие деревья. “Не знаю, что здесь происходит, но это неестественно. Он присел на корточки рядом с котом, которого убил Соллис, и провел рукой по его шкуре. - Ребра почти пронзают его кожу. И в животе пусто. Я бы сказал, что этот зверь давно не ел.”

“Разве это не объясняет, почему они напали на нас?- Спросила Элера.

- Снежные кинжалы-одинокие звери, сестра, - ответил Оськин. - Они не охотятся стаями, и они достаточно умны, чтобы избегать запаха человека, независимо от того, насколько они голодны. Он встал и кивнул Красноухому, который был занят тем, что беспокоился о ране, которую он проделал в горле другого кота. “По крайней мере, похоже, что поблизости больше никого нет, - сказал он. - Иначе он бы не кормился.”

“Даже так, - сказал Соллис, поворачиваясь к лошадям. “Я не хочу задерживаться, а с едой ему придется подождать. По коням. Никаких остановок до наступления темноты.”

Они прошли еще десять миль, прежде чем Солнце начало клониться к закату, и разбили лагерь под прикрытием большого плоского валуна, возвышавшегося на несколько футов над верхушками деревьев. Лошади были привязаны рядом, и Соллис первым занял пост на вершине валуна, в то время как остальные укрылись внизу. О том, чтобы разжечь костер в такой глубине владений Лонаков, не могло быть и речи, и им пришлось закутаться в плащи, чтобы согреться.

К ночи северные ветры усилились, принеся с собой холод, к которому Соллис так и не привык за годы, проведенные в горах. Не в силах расхаживать из боязни привлечь к себе внимание, он сидел, не переставая бодрствовать, и то и дело шевелил пальцами под плащом. Не было хорошей идеей вытаскивать меч с онемевшей рукоятью. Он считал, сидя, от одного до трехсот, сохраняя ровный ритм. Достигнув своей цели, он закрывал глаза и слушал песню гор на счет сто. Это был трюк, которому мастер дикой природы научил его во время пребывания в доме ордена, способ занять разум, не теряя концентрации, и он не раз спасал ему жизнь.

Во время пятого повторения он услышал его снова: крик ястреба, на этот раз более отдаленный, но безошибочно тот же самый жалобный крик. Его глаза резко распахнулись, блуждая по небу в поисках птицы. Облачный покров стал тоньше, и полумесяц ярко выделялся на фоне черного неба. Что за ястреб летает ночью? он удивился, не найдя нигде и следа крылатой фигуры. Вопрос вызвал в памяти слова Оськина: неестественно. Соллис начал подниматься, намереваясь разбудить Оськина, чтобы узнать его мнение, но остановился, когда до его ноздрей донесся слабый запах. "Дым", - подумал он, опуская взгляд на окружающий пейзаж. Он быстро нашел источник-пламя на вершине невысокого холма милях в пяти к северу.

Услышав скрежет кожи по камню, он обернулся и увидел сестру Эллеру, которая карабкалась на валун, с опаской глядя на далекий костер. - Сигнальный огонь?- спросила она.

- Нет, - ответил Соллис. - Лонаки ими не пользуются. Тебе надо отдохнуть.”

Она робко пожала плечами. “Я не могла уснуть. И я почувствовала запах дыма.- Она кивнула на желто-оранжевое пятно вдалеке. “Если это не сигнал, то что же?”

Соллис снова обратил внимание на пламя. Он был большой, поднимая в ночное небо высокий столб густого дыма. Кроме того, он был намного выше деревьев, что означало, что он, по крайней мере, не распространится. “На вершине холма есть деревня, - сказал он. - Кажется, она горит.”

- Сражение?- она задумалась. - Кланы воюют между собой, - сказал брат Арлин.”

“Возможно, - согласился Соллис. “Но я никогда раньше не видел, чтобы они сожгли целую деревню. У их воинов нет привычки убивать молодых или старых, если, конечно, они не Меримы.”

- Меримы?”

“Так они нас называют. Это примерно переводится как "морская мразь".”

- Понимаю. Полагаю, это отсылка к морской миграции нашего предка много веков назад. Говорят, что Лонаки и Сеорды когда-то владели всеми землями, которые теперь составляют Королевство.”

- Потом мы пришли и забрали все это. Неудивительно, что они все еще немного горьки.”

Соллис снова поднял глаза к небу, продолжая поиски ястреба, но ничего не нашел. Неестественный ночной полет птицы в непосредственной близости от горящей деревни был достаточно тревожным совпадением, чтобы диктовать их следующий курс, хотя он предпочел бы избежать его.

- Утром, - сказал он, - мы осмотрим то, что осталось от этой деревни.”

“Не лучше ли было бы обойти вокруг?- Сказала Элера. - Кто бы ни напал на нее, он все еще может быть поблизости, не так ли?”

- Два парня с одной стрелой, - напомнил он ей. “У тебя есть своя миссия, а у меня-своя. Пожалуйста, сестра, поспи немного.”

Первое тело они нашли на полпути вверх по наклонной дороге, ведущей в деревню. Девочка лет тринадцати лежала лицом вниз со стрелой в спине. "Она бежала", - сделал знак Сментил, критически оглядывая труп. Судя по глубине шахты, расстояние было больше ста шагов. И в темноте тоже. Настоящий подвиг. Он присел на корточки и провел пальцами по флетчингу.

- Перья Чайки, - заметил Оськин. “Очень похоже на одного из наших.”

"Перо не заподлицо с древком", - покачал головой Сментил. Это сделала не рука брата.

“Но рискну предположить, что тот, кто это сделал, хотел, чтобы Лонак думал иначе, - заключил Соллис. Он посмотрел на вершину склона, где тусклая пелена дыма смешивалась с густым утренним туманом. Острия заостренных бревен, образующих деревенский частокол, едва виднелись над гребнем-длинный ряд почерневших зубов во мраке.

“Что-нибудь?- спросил он Оськина, кивая на Красноухого. Хвост собаки непрерывно свистел, хотя направление ее носа колебалось.

“Просто смерть, я думаю, - сказал Оськин. “И в немалой степени тоже.”

Соллис и его братья изготовили стрелы, прежде чем медленно приблизиться ко входу в деревню, в то время как Элера следовала за ними, ведя за собой лошадей. Знакомый запах недавно умерших смешался с запахом обуглившегося дерева, когда Соллис остановился среди развалин того, что было воротами. Большие дубовые двери, которые охраняли это поселение, теперь были разбиты и покрыты почерневшими осколками. За ними большая часть деревни была окутана туманом, но он мог видеть тела дюжины Лонаков, лежащих поблизости, мужчин и женщин. Среди них лежали разнообразные копья, ножи и боевые дубинки, а их раны свидетельствовали об интенсивной схватке в ближнем бою. Большинство из них были лишь частично одеты, и Соллис решил, что нападение разбудило их ото сна.

Прибежали защищать ворота, заключил Сментиль. Я думаю, что они уже упали, когда добрались сюда.

- Брат, - сказал Оськин, кивая на еще один труп, лежащий сразу за воротами, труп, одетый в синий плащ. Соллис быстро осмотрел тело и обнаружил незнакомое бледное лицо под копной коротко остриженных черных волос. У мужчины под рукой лежал меч Азраэлинского образца, а в тонких кожаных доспехах, закрывавших грудь, торчал топор.

- Ну да, как брат, - заметил Оськин. “Но недостаточно хорошо, чтобы убедить кого-то с опытным глазом.”

Соллис внимательно осмотрел остальную одежду мертвеца, обнаружив сапоги и кожаные доспехи незнакомого дизайна. Беглый взгляд на руки мужчины подтвердил, что они грубые и сильные, руки воина, но какого рода?

Он поднял глаза, когда Сментил похлопал его по плечу и жестом велел отойти в сторону. Когда Соллис сделал это, брат опустился на колени, чтобы вытащить топор из груди мертвеца, затем расстегнул его доспехи и отодвинул их в сторону. Охотничьим ножом он разрезал шерстяную рубашку, обнажив узор из старых шрамов на теле мужчины.

Волариан, сказали его руки. Раб-солдат.

- Видел такое раньше, брат?- Спросил его Оськин.

- Много лет назад, - ответил Сментил. После драки с Мелденейскими пиратами. Они взяли Воларианский корабль и плыли на нем к островам. Мы еще не успели выбросить тела за борт, как появились в поле зрения.

- Значит, этот парень проделал очень долгий путь. Оськин отступил на несколько шагов, проницательно оглядывая деревню. “Еще один вон там.- Он указал на вторую фигуру в синем плаще, лежащую ярдах в двадцати от него. Более пристальный осмотр выявил тот же цвет лица и шрамы под доспехами. Однако причина его смерти была иной, большую зияющую дыру в горле Оськин определил как результат укуса.

- Еще один снежный кинжал?- Предложил Соллис, но Оськин покачал головой.

- Они прокалывают горло и душат свою жертву.- Он отодвинулся, сосредоточенно прищурившись и оглядывая грязную землю. - Это было что-то с другими зубами, и побольше.- Он замолчал и опустился на корточки, вытянув пальцы, чтобы зависнуть над отметиной. “Гораздо больше ... - пробормотал он, и Соллис уловил в его голосе нотку недоверия.

“Похоже на волчий отпечаток, - сказал он, заглядывая Оськину через плечо, хотя размер следа заставил его задуматься. Он была по меньшей мере вдвое шире любой волчьей лапы, которую он когда-либо видел.

“Так и есть, - согласился Оськин, поднимаясь и шагая вперед, не отрывая глаз от земли. “У этого парня неплохая походка. Он остановился в нескольких ярдах от нас, кивая на перекрывающуюся матрицу следов. “Похоже, он остановился здесь, а потом ... - Оськин повернулся и зашагал к частоколу. Соллис последовал за ним через щель между двумя хижинами, после чего они оба резко остановились при виде открывшегося им зрелища. В бревнах частокола была проделана большая рваная дыра. Он был достаточно широк и высок, чтобы пропустить взрослого мужчину или что-то в этом роде.

- Вера, - прошептал Оськин, глядя на неровные края дыры. - Что могло это сделать?”

“Все осколки на внутренней стороне стены, - заметил Соллис.

Взгляд Оськина тут же вернулся к земле. - Это произошло вот так.- Его палец прочертил маршрут от частокола до деревни, потом обратно. - Убил одного из солдат-рабов, помедлил секунду-другую и ушел тем же путем. Он с мрачным недоумением покачал головой. - Почему, брат? Что же здесь произошло сверхъестественного?”

“Не такая уж и неземная вещь, брат. Соллис посмотрел сквозь дыру на Туманный пейзаж за окном. “Темные вещи.”

Оськин взволнованно хмыкнул и двинулся осматривать землю за отверстием. - Кругом голые скалы. Мало шансов выследить его, что бы это ни было…”

Он замолчал, услышав крики, раздавшиеся сзади. Соллис и Оськин подняли Луки и быстро пошли назад. Сестра Элера появилась первой, стоя с распростертыми руками на Широкой улице, проходящей через центр деревни. Сментил стоял справа от нее, натянув лук и нацелив стрелу на что-то слева, хотя она постоянно двигалась, явно пытаясь помешать ему прицелиться.

- Опусти это!- приказала он, хотя Сментил, казалось, не желал подчиняться.

Соллис обогнул одну из хижин, готовясь натянуть свой собственный лук, но остановился при виде трех фигур позади Элеры. Старый, тощий, как палка, Лонак стоял, прикрывая двух маленьких детей, мальчика и девочку. Все трое смотрели на Элеру и Сментила со смесью страха и вызывающей ненависти. Увидев Соллиса, старик начал бормотать предсмертную песню, одновременно притягивая к себе детей.

- Брат, - сказал Соллис, опуская лук и качая головой в сторону Сментила. Брат медленно ослабил тетиву, когда Соллис прошел мимо него. Трио Лонака напряглось, когда он приблизился, лица детей скривились, хотя старик удерживал их на месте, и они не пытались бежать. Он выпрямил спину, когда Соллис остановился в нескольких ярдах от него, прорычав упрек маленькому мальчику, когда тот всхлипнул.

“Иск-рех варн ха-Ил dohim сер varkhim ке!” Не омрачай нашу смерть своей слабостью!

Соллис увидел, что старик держал что-то, скомканное, с оборванными краями, длина загорелой козьей кожи, крепко сжимавшаяся в костлявом кулаке. Подойдя ближе, Соллис узнал нашитые на коже знаки: знамя войны. Он медленно вынул стрелу из лука и вернул ее в колчан, держа оружие наготове и подняв другую руку с широко расставленными пальцами. “Сегодня мы не приносим смерти, - сказал он по-Лонакски.

- А почему бы и нет?- спросил старик, скривив губы. “Когда ты столько всего принес вчера вечером?”

Соллис оглядел разрушенную деревню с почерневшими хижинами без крыш и множеством трупов. “Мы этого не делали, - сказал он.

- Ложь!- старик сплюнул. Он поднял кулак, размахивая боевым знаменем в сторону Соллиса. - Убейте нас и покончите с этим, но не пачкайте мне уши своими фокусами с Меримом.”

“Эти люди,-продолжал Соллис, указывая на труп в синем плаще, лежащий рядом, - они носят нашу одежду, но они не из наших земель. Мы пришли, чтобы покончить с ними.”

Соллис увидел, как глаза старика дрогнули, выдавая некий лукавый блеск, когда он немного выпрямился и сказал: Дервахимы уже прикончили их всех.”

Взгляд Соллис метнулся к Красноухому, и он тихонько заскулил. Нос собаки был направлен в сторону разрушенных ворот, хвост прямой и непоколебимый. Среди развалин ворот стояло с полдюжины фигур, черты которых были скрыты туманом, но, судя по их оружию и одежде, это были Лонаки. Во главе их стояла стройная фигура. У него не было оружия, и он рассматривал Соллиса, скрестив руки на груди и склонив голову в явно тщательном осмотре.

- Брат, - тихо сказал Оськин, и Соллис услышал, как скрипнул его лук, натягивая тетиву. Медленно повернувшись, Соллис увидел других Лонаков, выходящих из руин, некоторые с опущенными копьями, другие с натянутыми луками. Он быстро насчитал по меньшей мере двадцать, и еще больше появилось позади. Слишком много, понимал он, скрежеща зубами от самобичевания.

- Сестра, - обратился он к Элере. “Ты была права. Мы должны были пойти в обход.”

- Спасибо, брат, - ответила она удивительно ровным тоном.

“Когда все начнется, - продолжал он, потянувшись за колчаном, когда Лонак медленно приблизился, - садись в седло и скачи так быстро, как только сможешь. Мы должны быть в состоянии создать достаточно отвлекающего маневра, чтобы ты смогла освободиться. Если тебе покажется, что они вот-вот схватят тебя, советую перерезать себе вены. Нисходящий ход работает лучше всего.”

“Я ценю твою заботу, брат.”

Его пальцы сомкнулись на стреле, а взгляд был прикован к ближайшему Лонаку, коренастому воину, стоявшему всего в двадцати ярдах от него. На лице мужчины застыла жесткая маска неминуемой битвы, его собственный лук был полностью натянут. Сзади стояли еще двое, один с дубинкой, другой с копьем. Соллис был уверен, что сумеет добить двоих своими стрелами, прежде чем убить третьего мечом. После этого…

“Рех-иск!- Стой!

Взгляд Соллиса метнулся к воротам, где стройная фигура уже шагала вперед, раскинув руки и пренебрежительно махая приближающемуся Лонаку. По команде они внезапно остановились, хотя их луки оставались натянутыми, а копья опущенными. Когда фигура приблизилась, Соллис увидел, что это женщина. Ее торс покрывала шкура дикой кошки, хотя худые мускулистые руки были обнажены, и каждая была богато украшена татуировками. Длинная прядь волос спускалась с ее макушки вниз по спине. Соллис быстро узнал узор из зеленых и красных чернил, покрывавший большую часть ее бритой головы: шаман.

Она остановилась в дюжине футов от них, глядя на каждого по очереди. Соллиса поразило отсутствие враждебности на ее лице, она даже слегка улыбалась. - Привет, - сказала она на безупречном языке Королевства, с таким же мягким и культурным акцентом, как и у сестры Элеры. - ее глаза снова прошлись по каждому из них, прежде чем остановиться на Соллисе, после чего она нахмурилась, поджав губы в явном разочаровании. “Она сказала, что ты будешь выше.”

5

“Они называются Куритаи,-сказал шаман, пиная труп в синем плаще у ее ног. - Воларианская рабовладельческая элита. Смертельно опасные, но безмозглые.”

Другой Лонак отступил после того, как она выкрикнула серию резких команд. Они все еще держали периметр вокруг Соллиса и остальных, но, по крайней мере, расслабили Луки и опустили копья. По жестким, полным ненависти взглядам на каждом лице Соллис заключил, что единственное, что удерживает их от быстрой и беспощадной резни, - это власть, которой пользуется эта странная женщина.

“А как они тебя называют?- спросил он ее.

- Веркела” - ответила она, повернувшись к нему с улыбкой и поклоном. - Талесса Дервахимов, по слову Малессы.”

- Веркела, Соллис порылся в памяти в поисках смысла. Чертова Стрела. “Я ... - начал он, но она оборвала его.

- Брат Соллис из Шестого ордена, - сказала она, насмешливо приподняв брови. - Сам Сероглазый Лис. Для меня это большая честь.”

Соллис услышал, как Оськин тихо рассмеялся, а потом пробормотал:”

- Лак Дервахим, - продолжал Соллис, не обращая на него внимания. - Ножи Отверженных?”

“Ваш перевод несколько неэлегантен, - ответила Веркела. “Я предпочитаю ‘Изгнанные лезвия.’ Немного поэтичнее, тебе не кажется?”

- Он указал на окружавших его Лонаков. “Это все лак?”

“На самом деле они являются. Лицо веркелы приняло кислое выражение, когда она оглядела своего товарища Лонака. - Убийцы, Воры, лжецы и клятвопреступники. Все получили шанс на искупление по слову Малессы. Я должна сказать, что они составляют довольно ужасную компанию. Я обнаружила, что ненавижу их всех довольно сильно.- Ее лицо внезапно исказилось от обиды, и она крикнула по-Лонакски:-я только что сказала ему, как сильно ненавижу вас, никчемные обезьяноподобные ублюдки!”

Это заставило многих из наблюдавших за ней Лонаков напрячься и сосредоточить свои злобные взгляды на шамане, а не на четырех Меримах. Однако Соллис заметил, что, хотя их руки крепче сжали оружие, ни один голос не был поднят против нее. Каждый воин переносил оскорбление в строгом молчании.

- Видишь?- Сказала Веркела. “Они были бы очень рады убить меня, почти так же, как и тебя. Но они готовы мириться с чем угодно, лишь бы Малесса могла вернуть их в свои кланы.”

“Полагаю, именно по этой причине мы сейчас не сражаемся, - сказала Соллис, снова кивнув на труп, который она назвала Куритаем.

Веркела встретила его взгляд, улыбаясь и ничего не говоря в течение мгновения, которое растянулось, когда ее взгляд переместился с него на сестру Эллеру. “Ты ведь целительница, не так ли?- спросила она.

“Да, - ответила сестра. - Сестра Элера Пятого ордена…”

“Да, все очень мило и прекрасно, я уверена, - вмешалась Веркела. - У нас есть раненые. Вы будете заботиться о них?”

“Конечно.”

Шаман повернулся и выкрикнул еще несколько команд окружающим Лонакам. - Найди жилище, где еще есть крыша, и собери там раненых. Мерим, ее сука, позаботится о них, и я не хочу слышать никакого ворчания по этому поводу.”

Она снова посмотрела на Соллиса. - Пока твоя сестра исполняет свой долг сострадания, мы с тобой будем рассказывать истории у костра. Я уверен, что у тебя есть интересная история, чтобы рассказать.”

- Снежные кинжалы, да? Веркела удивленно подняла бровь, жуя жареного кролика. Они сидели вдвоем в полуразрушенной хижине, одни, если не считать старика и двух детей. Он приказал Сентилу и Оськину оставаться рядом с Элерой, хотя Веркела заверила его, что им ничего не угрожает. В центральной яме, служившей центром всех жилищ Лонаков, пылал костер-пара свежезабитых кроликов, жарящихся на вертеле над огнем. Прошлой ночью пламя охватило крышу, и дым поднимался сквозь почерневшие стропила в серое небо. Дети жались к старику, сидевшему в углу, жевали мясо, которое Веркела бросила им, и смотрели на Соллиса ясными, полными страха глазами.

“Мы зовем их Кавим кирал, - продолжала она. - Теневые коты, потому что их так редко можно увидеть, особенно так далеко на юге. Одно из многих странных происшествий за последнее время.”

“Мы не нашли никаких следов другого Лонака, - сказал Соллис. “До сих пор. Тоже очень странно по моему опыту.”

Веркела слегка усмехнулась. “Они все дома, по приказу Малессы. С горы пришло известие, что ни один военный отряд или охотничий отряд не должен выходить в течение целого месяца.”

- Кроме твоих Изгнанных Клинков.”

“Довольно. Они... - Она помолчала, нахмурившись. - Расходный материал, по-моему, так оно и есть.”

- Так и есть. Ты очень хорошо знаешь наш язык.”

“У меня было прекрасное образование.- Улыбка исчезла с ее губ, и Соллис заметил, что в глазах у нее появился жесткий блеск. Очевидно, это была нежелательная тема для разговора.

“Ты что-то говорила о том, что я выше, - сказал Соллис. “Вы нас ждали.”

“Просто тебя, на самом деле. Остальные трое-это осложнение, особенно твоя белокурая сестра. Я не могу себе представить, что заставило тебя привести ее в горы.”

“У нас есть задание. И она крепче, чем кажется.”

“Она должна быть там. Веркела откусила последний кусочек мяса от кроличьей лапы и бросила кость в огонь, вытирая жир с лица тыльной стороной ладони. - Малесса в своей мудрости предвидела твой приход, о Лис Сероглазый. Как она предвидела приход тех, кто будет носить твое одеяние и совершать убийства во имя тебя. Где и когда именно, ей не было известно, и поэтому я и моя компания отбросов были посланы выслеживать их.”

“Значит, твоя миссия завершена?”

“Едва. Веркела вздохнула и посмотрела на детей, заставляя их теснее прижаться к старику. “По крайней мере, пока эти двое еще дышат.”

“Они очень важны?- Спросил Соллис.

“По-видимому. Или, по крайней мере, один из них. Заявления Малессы относительно видений, которые она получает от богов, могут быть ... неопределенными. Как загадка, которую нужно хорошенько обдумать, прежде чем решить. ‘Они пришли за ребенком, - печально сказала она, не назвав ему имени. Все, что она могла мне сказать, это то, что они живут в этой деревне, и что кто-то привел Тьму в эти горы, чтобы убить их.”

“Возможно, этот ребенок уже погиб, - предположил Соллис. - Здесь валяются трупы всех возрастов.”

Веркела покачала головой, не сводя глаз с детей. “Нет. Что бы это ни было, оно ждет поблизости, наблюдает. Я чувствую это. Мы убили его солдат-рабов, но это еще не сделано. Оно придет за ними. Будь уверен в этом, брат.”

- Каким образом? Он недоуменно покосился на нее, когда она снова перевела взгляд на него. “Как ты можешь это чувствовать?”

Она моргнула и перевела взгляд на огонь, продолжая молчать достаточно долго, чтобы Соллис понял, что это еще один вопрос, на который она не ответит. Наконец, она сказала: “Ты говорил о миссии. Могу я узнать, что это такое? С тех пор как ты привел целителя, я не думаю, что ты отважишься на убийство.”

Соллис задумался, стоит ли делиться с ней своими знаниями, и решил, что вреда от этого не будет. “Есть одно местечко, - сказал он. - Мы называем его "Досягаемость Морвила". Нам нужно найти там что-то, растение с целебными свойствами.”

Веркела тихонько фыркнула от удовольствия. “Вы пришли в наши земли в поисках растения? Загадка Малессы рассказывала о поисках сказочных масштабов. Я, по крайней мере, надеялся на зарытые сокровища. Или, возможно, потерянный, пропитанный тьмой меч времен древних.”

- Прости, что разочаровал тебя.”

Она пожала плечами и поднялась на ноги. “Неважно. Мы пойдем с тобой в долину. Кстати, мы называем его трел кха лахк дехвар.”

- Вершина холма... человека с неправильной головой?- Спросил Соллис, борясь с переводом.

- Частокол сумасшедшего, - поправила она, качая головой. “У тебя определенно есть дар искажать наш язык, брат.- Она повернулась к старику в Лонаке. “Ты все еще можешь сражаться, или пришло время оставить тебя в снегу?”

“Я умею драться, - ответил он, раздраженно вздернув подбородок. Он поднял рваную козью шкуру в руке, развернул ее, чтобы показать отметины. “Разве ты не знаешь, кого видишь, о слуга горы? Разве ты не знаешь этого знамени? Я-Хела-Хак, кровавая дубина, Сокрушитель черепов, последний из каменотесов. Мы, стоявшие в одиночестве против закованных в сталь людей у Черной реки. Мы, кто положил на дно Кермана Мерима ее в один день…”

“Никогда о вас не слышала, - вмешалась Веркела. “И поскольку ты все еще жив, я бы предположил, что прошлой ночью ты не сильно расшиб череп. Нашел какую-нибудь помойку, чтобы спрятаться, да?”

Старик впился в нее взглядом, костлявая челюсть сжалась в сдерживаемой ярости, когда он опустил знамя, чтобы еще ближе подтащить детей. “Они нуждались в моей защите, - сказал он.

“Это твоя кровь?- спросила она, наклонив голову, чтобы рассмотреть младенцев.

“Я был кровным отцом их матери. Его ярость немного утихла, когда он опустил глаза. “Она погибла, сражаясь с теми, кто носил это одеяние.- Он мотнул головой в сторону Соллиса. “А ты ведешь себя так, будто он нам не враг. Вы делитесь историями у костра с синим плащом. Какая гнусная, постыдная вещь…”

- Слово с горы не подлежит сомнению” - отрезала Веркела, заставив старика внезапно замолчать. - Кроме того,-добавила она, повернувшись к Соллису со скептической полуулыбкой, - по словам Малессы, он будет доблестным защитником твоих щенков.”

Они покинули деревню в полдень, Веркела и Изгнанные клинки вскочили на крепких пони и рысью проскакали через разрушенные ворота. Трупы их собратьев-Лонаков были оставлены там, где они лежали, как это было принято в горах. “Теперь они принадлежат богам, - сказала Веркела, когда сестра Элера поинтересовалась обычаями похорон Лонака. - Они сами решат, как распорядиться своей плотью. Соллис заметил, что лукавая, часто циничная интонация женщины исчезла, когда она заговорила о богах. Очевидно, тема божественного была одной из тех вещей, к которым она относилась очень серьезно.

“Не думаю, что ему нравится наше общество, - заметила Элера, кивая на постоянно хмурое лицо старика. Он и двое его внуков сидели верхом на запасных пони и ехали в хвосте отряда рядом с Соллисом и его товарищем Меримом Хером.

“И правильно делает, сестра, - со смешком согласился Оськин. - Ничто не сделает его счастливее, чем перерезать нам глотки.- Он повысил голос и, наклонившись к старику, спросил: - не так ли, старый дикарь?”

Губы старика гневно скривились, и он выплюнул в ответ несколько отборных оскорблений. Многое из этого было слишком быстро, чтобы Соллис мог уловить, хотя он и различил слова "гребаный петух-глотатель лошадей".

- Оставь его в покое, брат, - приказал Соллис. “И его зовут Хела-Хак.”

Оськин повернулся к нему, насмешливо нахмурившись, а затем пожал плечами, увидев искреннее намерение Соллиса. “Я бы и крысиных яиц не дал за его имя, брат, - пробормотал Оськин, пришпоривая коня. “Но как вам будет угодно.”

- Слуги Веры должны быть выше ненависти, - заметила Элера Соллису, осуждающе глядя на Оськина.

- Легче придерживаться катехизиса, когда живешь в теплых комнатах под надежной крышей, сестра, - ответил Соллис. “И когда тебе не пришлось нести дюжину убитых детей к огню и говорить за них слова, потому что их родители тоже были убиты.”

Ее взгляд метнулся к нему, сузившись еще больше. “Значит, ты их тоже ненавидишь?”

Соллис нахмурился, находя странным, что мысль о том, как он относится к Лонаку, никогда раньше не приходила ему в голову. - Не больше, чем я ненавижу эти горы, с которых однажды могу упасть, или ветер, который может украсть тепло моего тела в ненастную ночь. Лонаки-это просто самая опасная угроза в месте, полном опасностей. Но, - он сделал паузу, чтобы склонить голову к все еще сердитому Кхела-Хак, - независимо от того, что мы можем чувствовать к ним, они всегда будут ненавидеть нас. Даже шаман, который возглавляет этот отряд. Она может говорить на нашем языке и понимать наши обычаи лучше, чем кто-либо из ее рода, но она также ненавидит нас. Я вижу это ясно.”

“Тогда почему они помогают нам?”

- Может, и нет, - Соллис посмотрел на двух детей, сидевших спина к спине на пони. Мальчик, чуть постарше, ответил Соллису свирепым, подозрительным взглядом, в то время как девочка просто смотрела на него с озадаченным любопытством. - Возможно, - мягко добавил Соллис, - мы им помогаем. Но с какой целью, я сказать не могу.”

6

- Частокол Сумасшедшего, - сказала Веркела. Она остановила своего пони, указывая на крутой холм, поднимающийся со дна неглубокой долины примерно в миле впереди. Крепость Морвил-Рич лежала на вершине холма, ее темные, потрепанные непогодой стены были целее, чем ожидал Соллис. Заметив, что западные и северные подступы охраняются изгибом быстрой реки, Соллис пришел к выводу, что, несмотря на все неудачи несчастного Лорда Морвила, он, по крайней мере, имел возможность занять надежную оборонительную позицию.

“Твои люди оставили камни на месте, - заметил он Веркеле, которая пожала плечами.

- Серые ястребы избегают этого места, - сказала она. “Есть старые истории о призраках Мерима, которые бродят по этому месту темными ночами, взывая, чтобы их впустили в потусторонний мир. Похоже, что ушедшие запретили вход, возможно, из-за позора своего поражения.”

“Ты знаешь, что такое Вера?- Спросила ее Элера. В ее голосе звучало довольное удивление, но Веркела повернулась к ней с суровым взглядом.

“Гораздо лучше, чем мне бы хотелось, сестра, - сказала она, оскалив зубы в резком бормотании. Элера слегка побледнела, но не отвела взгляда, выпрямив седло и превратив черты лица в нейтральную маску.

- Усопшие редко бывают столь рассудительны, - сказал Соллис, подталкивая Венсара вперед, чтобы поставить его между шаманом и целителем. - Те, кто погибает в честной битве, могут рассчитывать на место в потустороннем мире.”

- Честный бой? Выражение лица Веркелы смягчилось, превратившись в насмешливое презрение, когда она перевела взгляд на Соллиса. “На этом холме было небольшое поселение до того, как пришли ваши люди. Какова, по-вашему, была их судьба? Возможно, ваш покойный просто отказался войти в банду убийц и воров.”

- Темнеет, - сказал Оськин хриплым от нетерпения голосом. “Будет лучше, если мы заберемся в эти стены и устроимся там на ночь, а утром поищем драгоценную травку сестры.”

Соллис вопросительно поднял бровь на Веркелу, которая кивнула и пришпорила своего пони, выкрикивая команду Дервахимам. - Рассредоточьтесь и разведайте все подходы. Я хочу знать о любом следе, который вы найдете, каким бы маленьким он ни был.”

Когда Лонак развернулись веером, она повела Соллиса и остальных по заросшей тропе, ведущей к воротам крепости. Он оценил высоту стен чуть больше двадцати футов, над которыми возвышалась единственная башня. Железные дубовые двери лежали в ржавых развалинах, открывая вид на небольшой внутренний дворик, поросший мхом. Башня возвышалась в центре двора, ее необычайно широкое основание указывало на то, что она выполняла двойную роль главной башни и наблюдательного поста.

"Типичный Ренфаэлинский дизайн", - заключил Сментил, осматривая строение. Просто намного меньше, чем обычно.

“Войдем, брат?- Спросила Веркела Соллиса, спешиваясь и указывая на незапертые ворота. Она вошла внутрь, не дожидаясь ответа. Соллис велел остальным оставаться на месте и слез со спины Венсара, передав поводья Сментилу, прежде чем последовать за шаманом внутрь.

- Я не вижу никаких призраков, - заметила она, стоя в центре двора и разглядывая узкие зубчатые стены наверху. “Может быть, для них еще слишком рано, а?”

Соллис проигнорировал насмешку, положив руку на рукоять меча и медленно двигаясь по кругу, обшаривая взглядом каждый темный уголок внутри крепости. “Ты идешь навстречу потенциальной опасности без оружия, - сказал он. “Это неразумно. В засаде могут поджидать еще солдаты-рабы.”

“Нет, - ответила она с небрежной уверенностью. - Мы убили их всех. И поверь мне, брат, когда я говорю, что я далеко не беззащитна.”

Несмотря на ее слова, Соллис настоял на тщательном осмотре здания, прежде чем впустить остальных внутрь. Он обнаружил, что впечатлен прочностью этого места, точностью, с которой камни были уложены и выровнены, что говорило о умелых руках.

- Лорд Морвил знал свое дело по крайней мере в одном отношении, - заметил он позже своим братьям. Они сидели вместе в основании башни вокруг небольшого костра, который посылал столб дыма в скелетообразные стропила наверху. Он размышлял о том, стоит ли разжигать костер, который непременно выдаст их присутствие здесь. Однако Дервахимы, казалось, не обращали внимания на подобные опасения, а те, кто не был на стенах, собирались вокруг своих костров, жарили мясо и следовали своему ночному ритуалу обмена историями.

“Или, что более вероятно, это сделали его каменщики, - ответил Оськин. - Бедные ублюдки, последовавшие за своим господином в это забытое место. Вполне вероятно, что они погибли вместе со всеми его рыцарями и слугами. Надеюсь, за это время он хорошо им заплатил.”

Внимание Соллиса привлек необычный звук, который, как он понял, он никогда раньше не слышал в этих горах. Маленькая девочка-Лонак смеялась, прикрыв рот ладошками, и смотрела на Элеру широко раскрытыми от восторга глазами. - Сермахкаш” - сказала сестра, смущенно улыбаясь, когда это вызвало у девушки новый приступ хихиканья. “Это ее имя, - сказала она, заметив насмешливый взгляд Соллиса. “По крайней мере, я так думаю.”

- У тебя немного неправильное произношение, сестра, - сказал Соллис. - Сумерки. Это означает туманный рассвет. То, как ты это сказала, напоминало Лонакское слово, обозначающее обезьянью мочу.”

“О. Элера рассмеялась и легонько ткнула девочку в живот. “Ты смеешься надо мной, малышка?”

Девочка снова рассмеялась, а затем резко замолчала, когда Хела-Хак произнес короткий упрек. Они с мальчиком сидели рядом у другого костра в нескольких футах от него, старик жестом подзывал девочку, нахмурив морщинистый лоб. Она угрюмо надула губы и встала рядом с Элерой, шагнув вперед, но остановившись, когда сестра мягко взяла ее за руку. “Мы просто играем ... - начала она, ободряюще улыбаясь старому воину.

- Сестра, - тихо сказал Соллис, качая головой. Элера вздохнула и отпустила девушку, которая протопала к другому костру, опустившись на землю со скрещенными руками и выражением угрюмого упрека на лице.

“Не расстраивайся, сестренка, - заметил Оськин, жуя кусок вяленойговядины. - Наверное, просто пытается завоевать твое доверие, чтобы она могла перерезать тебе горло, когда ты спишь.”

“Ну и кладезь же ты непрошеных мнений, братец, - заметила Элера с легкой улыбкой.

“Мы знаем, что это за люди, - спокойно ответил Оськин. “Тебе не следует и не мешало бы прислушаться к опытным советам.- Он кивнул головой на Сментила, который сидел и водил точильным камнем по лезвию своего меча. - Спроси нашего брата. Они держали его в течение десяти дней, нанося всевозможные оскорбления его плоти, не говоря уже о том, чтобы взять его язык в придачу. Меня удивляет, как он может выносить их общество.”

Точильный камень Сментила издал резкий скрежет, когда он соскреб его по всей длине лезвия, его глаза остановились на Оськине с предупреждающим взглядом. Старший брат слегка покраснел и опустил глаза. “Прошу прощения, брат, - пробормотал он.

- Как всегда, праздные руки ведут к бесполезным разговорам, - сказал Соллис бодрым тоном, поднимаясь, поднимая лук и кладя меч на спину. - Брат Оськин, возьми свою собаку и разведай за стенами. Лонаки не нашли никаких подозрительных следов, но это не так уж много значит в горах. Оставайтесь на расстоянии выстрела из лука от стен. Брат Сантил пойдет с тобой. Сестра.- Он склонил голову в сторону Элеры. - Мой предыдущий осмотр выявил кое-что, что, как я полагаю, может представлять интерес для нашей миссии, если вы соблаговолите присоединиться ко мне.”

Несмотря на трещины в некоторых местах, винтовые лестницы, которые обнимали стену здания, были еще одним свидетельством прочности конструкции крепости, оставаясь нетронутыми до самого верха. Соллис направлял их шаги пылающим факелом, а Элера последовала за ним в мрачные верхние этажи башни.

- Несмотря на все свои предубеждения, - сказала она, - брат Оськин очень проницателен. Сментил кажется удивительно свободным от ненависти к нашим новым товарищам.”

“Он всегда был трудным человеком, чтобы читать,” ответил Соллис. - Даже в те дни, когда он мог говорить. Во всяком случае, вера учит нас, что месть-это безумие, не так ли?”

- ”Мстительное сердце пятнает запредельное", - согласилась она с цитатой. - Как сказано в Катехизисе истины. Возможно, Оськину следует уделить больше внимания его посланию.”

Соллис подавил в себе желание кратко рассказать о многочисленных испытаниях, выпавших на долю Оськина со времени его высадки на перевал, понимая, что это лишь предлог. Какой смысл в вере, если она должна быть оставлена перед лицом невзгод? он задумался, молча решив поговорить с братом-Командором Арлином, когда они вернутся. Возможно, Оськину пришло время занять место мастера в доме Ордена, где он мог бы передать свою мудрость следующему поколению братьев-послушников.

“Сюда, - сказал он, остановившись в узком дверном проеме. Он опустил факел, чтобы осветить помещение, и жестом пригласил ее пройти вперед.

“Вряд ли это большая комната, - сказала Элера, окидывая взглядом комнату, которая в самом широком месте имела десять футов в поперечнике. “Ты действительно думаешь, что именно здесь Лорд Морвил держал двор?”

“Нет, но рискну предположить, что он спал именно здесь. Несмотря на свою малость, это самая большая комната во всей крепости. Соллис последовал за ней внутрь, оглянувшись на дверь, прежде чем понизить голос. “Я кое-что заметил, - сказал он, отойдя к дальней стене и присев на корточки. - Что-то такое, чего, по-моему, лучше не видеть женщине Лонак.”

Он указал на отметину на кирпичной кладке в дюйме от пола. Она была маленькой,но аккуратно вырезанным в камне-прямоугольный символ с двумя точками. “Заключаться в том..?- Начала Элера, наклонившись и прищурившись глядя на отметину.

- Сценарий далекого Запада, - сказал Соллис. “По-моему, это значит "книга".”

- Ты умеешь читать на Далеком Западе, брат?”

Соллис предпочел не обижаться на удивление, прозвучавшее в ее голосе. В конце концов, зачем брату Шестого знать такие вещи? - Нет, не полностью, - признался он. “Но мне приходилось сражаться с контрабандистами и пиратами, некоторые из которых были выходцами с далекого Запада. Они обычно помечают свои тайники такими символами, полагая, не без оснований, что жители востока слишком невежественны, чтобы распознать в них что-либо, кроме бессмысленных каракулей.”

“Так ты думаешь, Лорд Морвил научился тому же трюку?”

- Рассказы о его жизни красочны, полны невероятных историй о приключениях в далеких землях. Возможно, что-то из этого было правдой.”

Элера издала тихий смешок, придвинулась ближе и провела пальцами по символу. Соллис сделал сознательное усилие, чтобы не заметить мягкую ласку ее волос на своей шее. “Мне кажется, что ваши знания и интеллект могли бы быть лучше использованы в третьем порядке, - пробормотала она.

- Сомневаюсь в этом. Соллис вытащил из-за пояса охотничий нож и воткнул кончик лезвия в раствор, скреплявший помеченный кирпич. “Это может занять некоторое время, - сказал он, протягивая ей факел. “Если вы соблаговолите охранять дверь.”

“Конечно.”

Потребовался почти час работы, чтобы расшатать кирпич, Соллис упрямо соскребал раствор, пока не нашел достаточно места, чтобы просунуть пальцы в щель и освободить камень. - Факел, сестра, - сказал он, протягивая руку и наклоняясь, чтобы заглянуть в небольшое пространство. Он удовлетворенно хмыкнул, когда в свете факела тускло блеснул кожаный переплет. Сунув руку внутрь, он извлек небольшой томик, на обложке и корешке которого не было никаких надписей. Кожа, которой он был обтянут, высохла и потрескалась от времени, рассыпавшись в порошок, когда Соллис провел по ней пальцами.

“Я думаю, тут нужны более мягкие руки, - сказал он, протягивая книгу Элере.

Сестра осторожно открыла книгу, открыв страницы желтого пергамента, исписанные плавным изящным почерком. Несмотря на четкий почерк, Соллис обнаружил, что не может прочесть ни слова. “Это не язык Королевства, - сказал он.

- "Покорение северных гор и покорение людей-Волков", - прочитала Элера, водя пальцем по словам, начертанным в верхней части первой страницы. - "Будучи правдивым и честным рассказом барона Валерика Морвиля, рыцаря Ренфаэля.- Она язвительно подняла бровь. - Очевидно, парень не лишен чувства собственного достоинства.- Она улыбнулась, увидев озадаченный взгляд Соллиса. - Это древний Воларианец, брат. В свое время все научные труды в четырех феодах были написаны именно этим шрифтом. На самом деле, это оставалось обычной практикой среди более претенциозных ученых, пока король Янус не запретил его использование в течение первого года своего правления.”

“И все же ты можешь прочесть его, - заметил Соллис.

“Моя... - начала она и замолчала, Соллис узнал знакомое выражение лица служителя Веры, напомнившего себе, что упоминание о прошлой жизни не принято. “Я многому научилась до того, как вступила в Орден, - добавила она, возвращаясь к книге. - Первые несколько страниц посвящены его подготовке к походу, закупке провизии, найму людей и так далее.- Она ткнула пальцем вперед, морщась от ужаса. - Похоже, самоуважение барона сравнимо только с ее многословием. Потребуется несколько часов, чтобы полностью изучить это на предмет упоминания о сорняке.”

“Очень хорошо. Соллис направился к двери. - Лучше всего найти для этого тихий уголок. Я бы предпочел, чтобы Лонак не видел тебя с ней.”

“Они возражают против книг?”

“Нет, они их любят, вернее, их Малесса любит. Когда они совершают набеги, единственной добычей, которую они ценят больше, чем лошадей, являются книги. По-видимому, гора дает великую награду любому воину, который приходит предложить книги в качестве дани. Если они увидят тебя с этой, они почти наверняка попытаются забрать ее.”

Элера кивнула и спрятала книгу во внутренние складки своего одеяния. “Ты ей веришь?- спросила она. “Что бы или кто бы ни разрушил эту деревню, он все еще там.”

- Я знаю. На самом деле, я подозреваю, что именно поэтому мы все еще живы. Малесса приказала сделать это, по крайней мере до тех пор, пока сохраняется угроза ее народу.”

- Угроза, которую она увидела в каком-то темном видении? Элера покачала головой. - Мне трудно поверить, что в нашем затруднительном положении виноваты одни суеверия, брат.”

- То, что для нас-суеверие, для них-реальность. Малесса верит, и, следовательно, они тоже, что мы должны сыграть свою роль в прекращении зла, наводнившего эти горы. Даже если мы найдем траву, я сомневаюсь, что мы пойдем куда-нибудь, пока это видение не сбудется. От нас ждут, что мы захлопнем ловушку, а эти дети внизу-всего лишь приманка.”

“И поэтому заслуживает нашей защиты, не так ли?”

Соллис заметил в ее взгляде настороженную оценку, как будто ее вопрос был испытанием, и она боялась, что он может его провалить. - Будь уверена, сестра, - сказал он. “Я буду защищать их, как защищал бы любого ребенка, рожденного в Королевстве, верного или нет.”

Она натянуто улыбнулась, шагнув вперед, чтобы положить руку на его руку, ее плоть была теплой, несмотря на холод, который пронизывал крепость. “Я должна признаться, что всегда испытывала некоторый ... дискомфорт из-за необходимости вашего заказа, - сказала она. - Зачем Вере, прославляющей жизнь, нужны слуги, столь искусные в делах смерти? Теперь я понимаю, что мои вопросы были неуместны…”

Она замолчала, когда он поднял руку, и его взгляд привлек новый звук, слабый и жалобный зов, доносящийся сквозь частично разрушенную крышу башни. “Что это такое?- Спросила Элера.

- Хок, - сказал Соллис, протягивая ей факел. - Спускайся вниз, сестра. Я скоро буду там.”

Слабый лунный свет позволил ему без особых затруднений добраться до крыши башни, где он обнаружил ожидающую его Веркелу, склонившую голову набок. - Вы с сестрой много времени проводили наедине, брат, - заметила она. “Что вы могли делать?”

- Обсуждаем тонкости Катехизиса истины, - ответил Соллис, поднимаясь по последним ступеням на пятнистую каменную кладку, образующую вершину башни. Толстые балки, поддерживавшие стену, виднелись сквозь щели в полу, как обнаженные ребра массивного гниющего трупа. Вершина была окружена низкой зубчатой стеной, которая осталась выветренной, но нетронутой. Соллис подошел к нему, подняв глаза к частично затянутому облаками небу и прислушиваясь к крику ястреба.

“Значит, ты тоже слышал?- Спросила Веркела. - Крик в ночи птицы, которая никогда не летает в темноте.”

“Не только сегодня, - сказал он. “Я слышал это уже три раза, один раз незадолго до того, как на нас напали снежные кинжалы.”

- Информация, которой ты мог бы поделиться со мной раньше.”

Соллис бросил на нее осуждающий взгляд и слегка пожал плечами. “И ты поделилась со мной всей необходимой информацией?”

Ее лицо приняло бесстрастное выражение, что говорило об очередном отказе отвечать, поэтому он снова поднял глаза к небу. “Никаких следов, - пробормотал он.

“Он там. Какие бы команды он ни отдавал, он будет следить за нами.”

- Командует им?”

Очевидно, в его голосе прозвучал скептицизм, потому что ее тон был резок, когда она ответила: “Вы вполне готовы поверить, что призраки мертвых собираются вместе в каком-то мистическом, невидимом царстве, и все же вы избегаете свидетельств того, что вы называете Тьмой, когда она смотрит вам в лицо.”

- Ваши люди избегают этого, не так ли?”

- Да, потому что у них хватает ума понять, какую опасность это представляет. Ваши люди прячутся за презрением или предпочитают обвинять Тьму на тех, кто отрицает Веру, Веру, которая проповедует мир, но вполне счастлива держать еретиков в клетке и вешать их на виселице, чтобы они голодали. Тебе когда-нибудь приходилось это делать, брат?”

Соллис до сих пор был избавлен от обязанности сопровождать Третий орден в их охотничьих экспедициях на Денье. Тем не менее, было много историй от братьев, которые были, и они были далеки от назидания. - Нет, - сказал он.

“Но ты бы сделал это, - настаивала она. “Если бы приказал твой орден, ты бы так и сделал.”

- Вера требует всего, что у нас есть. Как Ваша Малесса, я уверен, требует всех вас.”

Она начала было отвечать, но остановилась, когда резкий крик прорезал ночной воздух за зубчатой стеной, быстро сопровождаемый криками и щелканьем тетив, которые говорили о битве. Соллис немедленно снял с плеча лук, взял стрелу и подошел к стене, вглядываясь в темноту. Он видел только неясные очертания во мраке внизу, темные фигуры, кружащиеся в хаотическом танце, когда шум битвы продолжался, Соллис узнал крики. Каменные обезьяны!

Он заметил внизу скачущую тень, длинные руки и короткие ноги двигались по земле быстрее любого человека. Соллис натянул лук так, что оперение стрелы коснулось его уха, сосредоточив вертикальную линию наконечника стрелы на бегущей обезьяне. Прежде чем он смог выстрелить, громкий, рычащий лай вызова раздался справа от него. Он резко обернулся и увидел, как Веркела отшатнулась от стены-покрытая шерстью фигура с собачьей мордой прыгала по стене в погоне. Слюна текла из оскаленных зубов обезьяны, и когтистые руки потянулись, чтобы вонзиться в плечи женщины, ее массивный вес нес ее вниз, когда челюсти щелкнули на ее горле.

7

Стрела Соллиса попала обезьяне прямо за голову. На таком близком расстоянии стрела обладала достаточной силой, чтобы пронзить шею существа насквозь. Она содрогнулась в шоке, издав сдавленный, хриплый вой, кровь окрасила слюну, текущую из его рта, когда она повернулась к нему лицом, слишком медленно, чтобы избежать удара меча, который расколол ее череп. Лезвие рассекло плоть и кости, чтобы найти мозг под ними. Соллис хрюкнул, с усилием выдернув его, прежде чем покончить с дергающимся животным искусно нанесенным ударом, чтобы вскрыть вены на ее горле.

Он повернулся к Веркеле, намереваясь осмотреть ее раны, но остановился при виде ее сурового, неумолимого лица, устремленного на что-то за его плечом. Соллис пригнулся и откатился в сторону, почувствовав порыв воздуха, когда коготь полоснул его по голове. Его бросок привел его к краю провала в крыше. Он присел на корточки, низко опустив меч и разглядывая вторую обезьяну. Этот был крупнее первого, с густой гривой меха, покрывавшей его шею и плечи, что выдавало в нем взрослого самца, возможно, вожака стаи. Встретившись с ним взглядом, самец обезьяны зарычал, опускаясь ниже и напрягаясь для выпада. Соллис знал, что в таком ограниченном пространстве у него будет только один шанс на убийство, и решил улучшить свои шансы, используя свободную руку, чтобы достать метательный нож. И тут камни у него под ногами подломились.

Он остановил свое падение, ухватившись рукой за край балки крыши, удар выбил меч из его хватки, и клинок улетел во мрак под его болтающимися ногами. Увидев зияющую пасть обезьяны, Соллис приготовился последовать за своим мечом в глубину, решив, что падение предпочтительнее зубов. Прежде чем он успел это сделать, обезьяна резко остановилась, ее челюсти отвисли, и она покачала головой, пыхтя в замешательстве. Затем его внезапно охватил сильный спазм, голова дернулась назад, и из пасти вырвался крик боли. Соллис увидел, как из его глаз, носа и рта густыми потоками сочится кровь. Затем он, казалось, взорвался изнутри, сдуваясь, как пронзенные мехи, когда его жизненная кровь потекла из каждого отверстия, пока он не превратился в неподвижный мешок из меха и костей.

Соллис наблюдал, как поток крови омывает крышу и часть рухнувшего камня сверху, стекая вниз, чтобы покрыть балку, за которую он держался обеими руками. Поняв, что его хватка вот-вот ослабнет, Соллис начал подниматься. Однако кровавый поток был слишком густым,и он разочарованно застонал, когда его левая рука потеряла равновесие на балке. Он завис в воздухе на секунду, прежде чем другая рука схватила его за запястье. Соллис поднял голову и увидел над собой лицо Веркелы, бледное в тусклом лунном свете, с темными пятнами под носом и вокруг глаз. Похоже, у нее тоже было много крови.

“Ты еще не должен умереть, - сказала она ему, застонав от усилия поднять его наверх.

Четыре тела лежали во дворе, черты убитых воинов Лонака были испещрены глубокими следами когтей, которые вырвали глаза, носы и челюсти. Один из них был явно поражен сразу несколькими нападавшими, у его трупа не было ни лица, ни живота. Их товарищ Лонак втащил их в крепость, а Оськин и Сментил стояли в воротах, их луки срезали полдюжины преследующих обезьян. Спустившись с башни, Соллис передал окровавленное тело Веркелы на попечение сестры Элеры, а сам поспешил присоединиться к братьям. Однако к тому времени обезьяны уже скрылись во мраке. Остаток ночи прошел без происшествий, хотя ни одному из обитателей Рича не удалось заснуть.

“Должно быть, их было около сорока, брат, - мрачно сказал Оськин. Он повернулся, чтобы пнуть труп обезьяны, которая перелезла через стену, чтобы загрызть воина до смерти, прежде чем пасть жертвой дюжины или более стрел.

Ближе к пятидесяти Сантил поставил свое заключение. Они молча приближались с севера. Южный ветер означал, что Красноухий не уловил их запаха, пока они не оказались почти у нас.

- Просто чудо, что они забрали только четверых, - сказал Оськин. “Если бы у нас не было этих стен, за которыми мы могли бы отступить... - он замолчал и покачал головой, лицо его было напряжено от неохотного заключения. - Сначала снежные кинжалы, теперь это. Действительно, Темное дело.”

Соллис обернулся, когда с основания башни донесся сердитый крик. - Ой! Ты злобная сука!”

“Держи свою собаку на парапете, - сказал Соллис Оськину, направляясь к башне. - Посмотрим, повезет ли его носу при дневном свете. Сментил, займи позицию на вершине башни и продолжай наблюдение. Я скоро присоединюсь к вам.”

Внутри башни он обнаружил Элеру, скорчившуюся рядом с Веркелой. Шаман постоянно вздрагивал, когда сестра вводила иглу зашивая ее кожу, чтобы запечатать рану на плече. “Она намеренно тянет слишком долго, - проворчала она Соллису. “Я могу сказать. И сначала она замучила меня какой-то мерзкой смесью.”

“Масло из дерева Корр, чтобы она не гноилось” - пробормотала Элера, по-видимому, невозмутимо, сосредоточив все свое внимание на работе. Соллис предположил, что это был далеко не первый трудный пациент, которого она лечила. “И ты отказалась от красного цветка, чтобы притупить боль, - добавила сестра, завязывая последний стежок быстрым, отработанным движением.

- Малесса распорядилась, чтобы мы не принимали у Мерима ее лекарства, - ответила Веркела, стиснув зубы, пока Элера смазывала законченные швы маслом дерева Корр. - Чтобы наш ум не стал таким же тупым, как твой.”

Пока Элера накладывала повязку на рану, Веркела медленно выдохнула, успокаиваясь. - Сколько же мы потеряли?- спросила она Соллиса.

“Четырех. Раненых нет, что странно.”

- Обезьяны редко оставляют своих врагов в живых. Есть причина, по которой мои люди никогда не охотятся на них.”

- Мы оцениваем их численность в пятьдесят штук. Мои братья убили дюжину или около того…”

“Будут еще, - вмешалась Веркела. “И не только обезьяны. Что бы там ни было, с нами не покончено.”

Соллис подошел ближе и понизил голос: “Что там произошло?- сказал он, бросив взгляд на вершину башни. “Я никогда не видел, чтобы зверь или человек так умирали.”

- Это очень большой мир, брат, - сказала она ему с пустой улыбкой. - Я полагаю, что существуют методы убийства, выходящие за рамки вашего обширного опыта.- Она сделала паузу, чтобы бросить язвительный взгляд на мрачное нутро башни. Когда она снова заговорила, то снова перешла на язык Королевства. - Лонаки сражаются в открытую. Замки и осады нам чужды. Но я думаю, что это то, о чем ты очень много знаешь.”

“Я знаю, как защитить крепость, если ты это имеешь в виду.”

“Хорошо. Она повернулась и позвала группу воинов, ожидавших у входа, подзывая их ближе. - Синий плащ покажет вам, как приготовить это место, - сказала она им на Лонаке. “Ты последуешь его слову, как следуешь моему.”

Судя по застывшим лицам воинов, повернувшихся в этот момент к Соллису, он поймал себя на мысли, что их желание снискать расположение Малессы было таким же абсолютным, как утверждала Веркела. Однако никто из них не протестовал, продолжая смотреть на него в выжидательном, хотя и обиженном молчании.

Зная, что любые слова примирения будут потрачены впустую, Соллис кивнул и направился во двор. - Следуйте за мной и слушайте внимательно, - сказал он им. “У нас много дел.”

“Ничего не выйдет.”

Имя Лонака было Фель-ахким, что переводилось как "человек из камня" или "строитель", в зависимости от интонации. Он был старше и выше большинства изгнанных клинков, его руки были толстыми от мускулов, которые впечатляюще изгибались, когда он скрещивал их, глядя на руины ворот с презрением эксперта. До своего позора, который, по-видимому, был связан с роковым спором с соседом из-за владения ценным пони, он был известен своим мастерством в строительстве хижин и поддержании оборонительной стены крепости своего клана.

- Ржавчина и гниль, - сказал он Соллису, качая головой. “С этим ничего не построишь.”

“Нам нужно закрыть ворота, - настаивал Соллис.

Фель-ахким бросил на него кислый взгляд, сжав челюсти, вздохнул и обвел взглядом внутренности Морвиля. “Там, - сказал он, кивая на ряд каменных оград без крыш, которые когда-то были складами крепости. - Пустая трата камня. Мы могли бы снести его и использовать, чтобы запечатать портал. Он подошел ближе к развалинам ворот, задумчиво поглаживая подбородок и касаясь носком сапога одной из ржавых железных скоб. - Вокруг нет ничего, что можно было бы использовать в качестве раствора, но мы можем подкрепить это. Здесь все еще есть сила, несмотря на ржавчину.”

“Очень хорошо. Соллис расстегнул пояс с мечом, снял плащ, отложил их в сторону и направился к складам. “Тогда нам лучше поторопиться.”

Под руководством Фель-ахкима Лонаки использовали свои ножи и боевые дубинки, чтобы отколоть старый раствор, скреплявший камни у основания стен склада. Как только они были достаточно ослаблены, он велел им закрепить веревки вокруг верхней части стен, чтобы тащить их вниз. Через несколько часов они были вознаграждены приличных размеров грудой строительных материалов, которые строитель начал формировать в каменный и железный барьер толщиной около двух футов у основания.

- Нужно, чтобы дно было шире, - сказал он Соллису. - Элст, он опрокинется при первом же ударе тарана или еще какой-нибудь хитрости, которую в него швырнут.”

Барьер поднялся на высоту трех футов к тому времени, когда Соллис услышал резкий, настойчивый зов охотничьего рога Сментила с вершины башни. Подняв глаза, он увидел, что брат перегнулся через край зубчатой стены, указывая на запад, а затем сложил руки в ряд срочных знаков. На таком расстоянии Соллис не мог разобрать всего смысла, но суть была ясна: враг приближается. Много.

-Продолжайте работать,-сказал Соллис Фел-ахкиму, прежде чем собрать оружие и быстро взобраться по ступенькам на парапет западной стены. Оськин уже был там, с Красноухим с боку. Гончая издала низкое, ровное рычание, глядя на отряд, выстроившийся из лука на дальнем берегу реки. При первом же взгляде Соллис принял бы воинство за трехполковый контингент Королевской гвардии, чьи ряды были так аккуратно выстроены, а дисциплина столь абсолютна в отсутствии звуков и движений. Но тут же стало ясно, что это не люди.

“Не только обезьяны, - пробормотал Соллис, вторя Веркеле, когда его взгляд скользнул по неподвижному воинству. Длинный ряд снежных кинжалов стоял неподвижно, как статуи, рядом с таким же неподвижным сборищем волков в белых шкурах. Небольшие отряды черных медведей были окружены горными львами и рысями.

- Как... - выдохнул Оськин, и глаза его заблестели от удивления и ужаса. “Это невозможно.”

Соллис уловил подобную нотку страха и недоумения в нарастающем беспокойном шепоте окружающих Лонака. Он поймал жесткий взгляд Оськина, и брат резко выпрямился, вымученно улыбаясь в знак извинения.

- Прости меня, брат, - сказал он. - Я всю жизнь слышал шепот Тьмы. Это странное чувство, когда шепот превращается в крик.”

- Тише, вы, никчемные козлоноги!- Рявкнула Веркела, проталкиваясь сквозь толпу изгнанных клинков. - Малесса никогда не обещала легкого пути к прощению. Так что наденьте намордник на это ворчание.”

Она подошла к Соллису, прищурив глаза, глядя на зверей, и проворчала: “впечатляет”, на мягком языке Королевства. “Должно быть, у него настоящий дар.”

- Кто это?- Спросил Соллис.

Она поджала губы и указала на одинокую двуногую фигуру, появившуюся из рядов собравшихся животных. - Я думаю, мы скоро это выясним.”

Фигура была одета почти так же, как и убитый Куритай, которого они нашли в поселении, ее плащ был разорван и изорван, а волосы-неопрятное темное месиво, развевающееся на ветру. Фигура приблизилась к западному берегу реки без особой спешки, остановившись, чтобы рассмотреть простор, склонив голову набок, что свидетельствовало одновременно о любопытстве и веселье. После короткой паузы фигура поклонилась и развела руки в явном приглашающем жесте.

- Переговоры?- Поинтересовался Оськин.

“Скорее, возможность позлорадствовать” - сказала Веркела, отвернувшись и пренебрежительно пожав плечами. “Игнорируй его. Он не нападет до наступления темноты, и любой, кто пойдет туда, скорее всего, станет пищей для его армии.”

“Тебе не любопытно?- Спросил Соллис. “Нужно использовать любую возможность, чтобы узнать больше о враге.”

Шаманка замолчала, закатив глаза. “Еще один урок из твоих многолетних пыток в орденском доме, брат? Она усмехнулась в ответ на его раздраженный взгляд и снова отвернулась, равнодушно махнув рукой. - Иди и поговори с этим существом, если хочешь. Держу пари на бурдюк вина, что ты ничему не научишься.”

Он был вынужден перелезть через недостроенный барьер Фель-ахкима, прежде чем обогнуть северный фланг пролива и выйти к реке. Когда он подошел ближе, то смог разглядеть еще больше деталей фигуры в рваном плаще, и самым заметным было то, что это была женщина. Она смотрела, как он приближается, все еще склонив голову под тем же любопытным углом. Соллис заметил слабую улыбку на ее бледных, впалых чертах, когда подошел ближе. По цвету кожи он определил, что женщина была либо Воларианского, либо королевского происхождения, хотя по ее голодному виду трудно было сказать наверняка. Однако, когда она заговорила, ее акцент был чисто Азраэльским, интонация обладала резкой точностью аристократа.

“Думаю, этого достаточно, - крикнула ему женщина, как только Соллис достиг восточного берега реки. Стремительный поток, разделявший их, был громким, но не настолько, чтобы заглушить ее голос, и Соллис уловил в нем странную детскую нотку восторга. “Не хотелось бы, чтобы твой запах пробудил низменные инстинкты моих друзей, - добавила женщина, указывая на животных за ее спиной, все еще сидящих в своих разнообразных позах статной неподвижности.

“Чего ты хочешь?- Спросил ее Соллис. Он держал руки по швам, пустые, но достаточно близко к метательным ножам, чтобы быстро выхватить их, если понадобится. Он также носил свой меч, но предпочел оставить свой лук позади. Если эта беседа обернется плохо, он сделает все возможное, чтобы убить эту женщину, а затем повернется и побежит под прикрытием луков своих братьев и лучников-Лонаков на стене.

“Я думаю, эта сучка Лонак уже сказала Тебе, чего я хочу, - сказала женщина, мышцы ее истощенного лица напряглись с явным облегчением, а улыбка стала шире. - Дети у вас там, - продолжала она, указывая на простор. - Отдай их мне.”

“Нет, - сказал Соллис твердым и ровным голосом. Он увидел, как улыбка женщины превратилась в приглушенный смех, а в глазах блеснуло то, что Соллис принял за радостное предвкушение.

“Конечно же, нет, - сказала она. “Даже если это не принесет тебе ничего, кроме ужасной смерти.- Она разразилась хриплым, скрипучим смехом. “Я действительно наслаждаюсь теми редкими случаями, когда нахожу кого-то из ваших людей. Так отчаянно жаждет славы самопожертвования. Так влюблены в миф о собственном героизме. Это всегда такой блаженный момент, когда я смотрю в их глаза в конце, наблюдая, как их иллюзии исчезают, наблюдая, как они плачут и умоляют, как любой другой умирающий и мучимый несчастный. Разве ты не хочешь избежать этого, брат? Отдайте мне детей, и вы сможете вернуться к своей жизни, полной притворного мужества и пустых призывов к духам умерших, которые, уверяю вас, совершенно глухи к вашим мольбам.”

Соллис встретил пристальный взгляд женщины, наблюдая, как ее веселье перешло в непоколебимый взгляд глубокого презрения. Соллис увидел, как покраснели ее глаза, а из носа потекла тонкая струйка крови, напомнившая ему лицо Веркелы прошлой ночью. Искушение схватиться за ножи было очень велико. Расстояние делало бросок трудным, но он был уверен, что сумеет всадить в нее хотя бы один клинок, прежде чем ему придется бежать. Нужно использовать любую возможность, чтобы узнать больше о враге, напомнил он себе, подавляя порыв.

“У тебя есть имя?- вместо этого спросил он.

“Я привыкла, - ответила женщина, пожимая плечами. “Я давным-давно перестал вспоминать об этом. Вместо имени у меня есть цель.”

“И что же это такое?”

- Он меняется в зависимости от места и времени. Однажды я предупредила богатого купца о необходимости отравить его брата. Однажды я шепнула одной королеве о предательстве, которое окружало ее, чтобы ее двор покраснел от крови ее знати. Я убедила генералов обречь свои армии на гибель, а священников-на проклятие своих просителей. И сегодня, брат, я говорю тебе, ясно и честно, чтобы ты отдал детей, или ты и все остальные, съежившиеся в этой куче камней, умрут такой медленной и мучительной смертью, какую я только смогу организовать. И... - она замолчала, облизывая языком губы, прежде чем приоткрыть их, обнажив зубы, окрашенные в красный и желтый цвета. - Я приберегу худшие мучения для сестры с льняными волосами. Ты когда-нибудь мучил красивую женщину, брат? Должен сказать, что это действительно захватывающий опыт.”

- Не надо! - Приказал себе Соллис, от ярости Его руки судорожно сжались. Каждое ее слово ценно. - Но почему?- спросил он, позволив своему гневу окрасить его тон. “Что вы хотите от этих детей?”

“О, разве это не очевидно? Женщина подняла брови в притворном удивлении. “Я хочу увезти их подальше от этих варварских горных дикарей, чтобы они могли расти в прекрасном дворце и наслаждаться жизнью в мире и комфорте в течение всех своих дней.”

Внезапность, с которой все остатки юмора исчезли с ее лица и осанки, была шокирующей, как будто вуаль была сорвана, чтобы показать пустое, невыразительное здание, почти такое же неподвижное, как животные, которыми она командовала. - Хватит болтать, - сказала она уже другим голосом, более глубоким и властным. К тому же изменился и ее акцент: благородная интонация сменилась чем-то, что говорило о далекой стране. Соллис принял бы это за Воларийский акцент, если бы не диссонирующие нотки, которые окрашивали каждое слово, словно два языка говорили одновременно. - Дайте мне то, что я хочу, - сказала она, - или я обещаю вам, что выполню все ваши угрозы.”

- Сомневаюсь, - ответил Соллис. - Элст, зачем тебе понадобилось вести переговоры? Если твои силы так велики, почему бы просто не прийти и не забрать их? Или там есть что-то, чего ты боишься?”

Женщина на мгновение перевела взгляд на протянутую руку, а затем снова посмотрела на Соллиса. Мертвенно-бледное лицо решительно дернулось, оскал то появлялся, то исчезал с побелевших и потрескавшихся губ. Соллис гадал, не сошла ли она с ума и не находит ли слов, но знал, что то, что мучило эту женщину, выходило далеко за рамки простого безумия.

Решив, что он узнал все, что собирался, Соллис повернулся и пошел обратно к выходу. - Кроме того, - сказал он. “Мне достоверно сообщили, что я не должен здесь умирать.”

- Пророчество?!- Это слово было произнесено пронзительным, почти визгливым тоном. Соллис продолжал идти, поддерживая устойчивые ворота, отказываясь поворачиваться. “Это ложь, жалкий тупица! женщина закричала ему вслед, и голос ее был почти детским от ярости и отчаяния. - Знай же, что бы ни сказала тебе эта сука, это ложь! Ты умрешь здесь, Брат!”

Соллис устремил взгляд на простор, испытывая некоторое облегчение от вида своих братьев на стене, по обе стороны от которых стояли изгнанные клинки, каждый лук был готов к бою. Женщина продолжала разглагольствовать, пока он шел, ее разнообразные угрозы переходили в едва понятный лепет.

“Я заставлю тебя смотреть... когда я разорву сестру от преисподней до шеи ... я, блядь, заставлю тебя смотреть - ”

Затем наступила тишина. Соллис остановился, когда обличительная речь женщины оборвалась, оставив лишь слабый стон горного ветра. Подняв глаза, он увидел, что его братья и Лонак опустили Луки и обменялись озадаченными взглядами. Когда он повернулся, то увидел пустой берег реки и увидел лишь слабое темное пятно, когда последний из зверей поднялся на вершину холма и исчез из виду.

“Ты, должно быть, был ужасно убедителен, брат, - окликнул его Оськин, и в его голосе послышались неуверенные нотки оптимизма.

- Нет, - ответил Соллис, продолжая свой путь. “Я не был.”

8

Ворота были опечатаны за несколько часов до наступления темноты. Под руководством Фель-ахкима камни были сложены достаточно высоко, так что наверху оставалась лишь небольшая щель в несколько дюймов. Затем он использовал пять железных контрфорсов, чтобы закрепить барьер на месте, используя болты, извлеченные из разрушенных первоначальных ворот, чтобы прикрепить ржавые кронштейны к стене с обеих сторон.

- Он выдержит?- Спросила Веркела, с сомнением глядя на сооружение.

“Против атакующих зверей-да, - ответил строитель. Соллис заметил, как он старательно сохранял нейтральный тон, не выказывая ни уважения, ни презрения, хотя последнее светилось в его глазах достаточно ясно.

“Так будет лучше, - сказала она ему с пустой улыбкой. “Ты можешь остаться здесь на всю ночь, чтобы убедиться. Если она упадет, то и ты тоже.- Она махнула рукой в сторону трех воинов-Лонаков неподалеку. - Вы все, оставайтесь с ним.”

“Меня больше волнуют стены, чем ворота, - тихо сказал Соллис, когда они поднялись на парапет. “Ты же видел, как обезьяны без труда добрались до вершины башни, да еще и молча. Они, скорее всего, проигнорируют ворота и просто взберутся на стены, ошеломив нас своей массой.”

“Надеюсь, ты собираешься предложить решение, брат, - сказала Веркела.

- Огонь, - ответил Соллис. - Зажгите факелы вдоль всех стен и бросьте горящие фашины, когда начнется атака. Если мы увидим, как они атакуют, наши стрелы срубят их прежде, чем они успеют подняться.”

“Я видел, как взрослая обезьяна получила шесть стрел, прежде чем соизволила замедлить свой бег. И среди них есть не только обезьяны. У лака примерно по двадцать стрел в каждой. Они не продержатся долго, если эта тварь пошлет всех своих тварей против нас сразу.”

Услышав негромкое вежливое покашливание, они обернулись и увидели стоящую рядом сестру Элеру. “У меня есть кое-что, что может помочь, - сказала она, протягивая фарфоровую банку размером с яблоко.

“Что это такое?- Спросил Соллис, подходя ближе, когда Элера сняла крышку с банки. Содержимое оказалось зеленой пастой, которая издавала слабый цветочный аромат, когда Соллис наклонился ближе, чтобы понюхать ее.

“Лучше не надо, брат, - предупредила Элера, слегка отодвигая банку. - Это смесь паслена и желтых грибов с несколькими другими ингредиентами для повышения потенции. Я придумала его случайно в прошлом году, когда пытался состряпать новое лекарство, чтобы успокоить лихорадочное сердце. Вместо этого я произвела то, что мои начинающие ученики привыкли называть черным глазом.”

- Черным Глазом?- Спросила Веркела, подозрительно скривив губы и вглядываясь в вещество.

“Когда его пьют, он производит странный эффект, - объяснила Элера. - Белок глаз становится темным, не совсем черным на самом деле, но мои ученики склонны к чрезмерному драматизму, как это часто бывает с молодыми.”

“Это яд, - сказал Соллис.

“Да. Всего лишь небольшого количества достаточно, чтобы убить взрослого человека за считанные секунды. Я думаю, что большая доза наверняка убьет одну из этих обезьян, даже медведя.”

“Почему сестра Пятого ордена таскает с собой банку с ядом?- Поинтересовалась Веркела.

- Члены моего ордена часто делают вид, что они беззащитны, - ответила Элера. “Это не значит, что мы такие.”

“Это все, что у тебя есть?- Спросил Соллис, на что Элера кивнула.

- Этого будет достаточно?- Спросила его Веркела.

“Если потребуется только небольшая доза, нам хватит ее, чтобы покрыть каждый наконечник стрелы, который у нас есть.”

“А что будет, когда у нас кончатся стрелы?”

- Если дар сестры может быть использован для покрытия наконечника стрелы, он также может покрыть лезвие. У некоторых из твоих людей есть копья. Остальным придется воспользоваться своими ножами.”

- Помещая их в пределах досягаемости когтей и зубов.”

- Какая битва вообще бывает легкой? Кроме того, - Соллис встретился взглядом с Веркелой, - у нас есть по крайней мере еще одно оружие в этих стенах, не так ли?”

Ее лицо оставалось бесстрастным, когда она молча ответила на его взгляд, прежде чем повернуться и уйти, сказав: “Я попрошу их собраться в башне, чтобы добрая сестра могла помазать их оружие.”

Соллис убедился, что она вне пределов слышимости, прежде чем повернуться к Элере. - А книга?- спросил он.

Она сделала несколько глуповатый вздрагиваний. - Боюсь, что медленно, брат. Покойный Барон Морвиль посвятил много страниц рассказу о своей жизни, предшествовавшей строительству крепости. Я вынуждена сделать вывод, что он был либо закоренелым лжецом, либо вел, возможно, самую авантюрную жизнь из всех когда-либо живших душ. Я пыталась забежать вперед, найти какое-нибудь упоминание о траве, но как писатель он не любил линейного повествования.”

Она остановилась, чтобы оглядеться, прежде чем подойти ближе, понизив голос. - Ближе к концу был один интересный пассаж. Она написана торопливыми каракулями, так что читать ее нелегко. Она закрыла глаза, чтобы прочесть по памяти: "люди-волки нападают на нас с утра до восхода Луны. Скоро все закончится. Даже в своем отчаянии я знаю, что усопшие примут меня, потому что я был мудр, построив артерию. Позже он пишет свою последнюю запись: "я отослал тех, кто остался. Возможно, они найдут безопасный путь на юг, но я не пойду за ними. Лучше я умру среди этого монумента моей глупости, чем буду страдать от стыда перед глазами моего отца.’”

- Артерия?- Нахмурившись, спросил Соллис.

- Старый Воларианец часто использует телесные термины, когда говорит об архитектуре, - сказала она еще тише. “На современном языке Королевства наиболее близкий перевод - "туннель".”

Соллис издал очень тихий смешок. - Он велел своим строителям вырыть путь к отступлению.”

“Казалось бы, так.”

- Где же он?”

“Я прочесала это место, но безуспешно, разумеется, осторожно. В здании нет ни подвалов, ни подвалов, нигде нельзя было бы найти такой проход. Похоже, его каменщики были искусны в маскировке.”

В верхнем углу глаза Соллиса мелькнуло слабое движение. Подняв глаза, он сразу же увидел темное крылатое пятнышко, кружащее высоко в небе. Ястреб вернулся.

- Вот, - сказал он, беря Элеру за руку. Он провел пальцем по ее раскрытой ладони, и она удивленно нахмурилась. - Дальневосточный символ шахты или туннеля. Ты можешь это вспомнить?”

Ее хмурый взгляд сменился улыбкой, и она кивнула. “Он любил помечать свои тайники, - вспомнила она.

“Именно так.” Он отпустил ее руку и начал спускаться во двор. “Я скажу нашим братьям, чтобы они присмотрели за ним.”

“Я не уйду без детей, - сказала она, заставив его замолчать.

Соллис обернулся и увидел, как она разминает пальцы и смотрит на свою раскрытую ладонь, прежде чем встретиться с ним взглядом с твердой решимостью.

- Понятно, сестра, - сказал он.

Пока Элера покрывала оружие, Соллис вывел дюжину изгнанных клинков за стены, чтобы собрать топливо для факелов и фашин. Окружающая местность была богата густыми кустами утесника, которые, как он знал, воспламенятся и ярко загорятся, как только с ветвей сорвут листья. Обнаженные кусты были связаны в тридцать или около того тугих пучков и пропитаны жирным животным жиром, который Лонак использовал для лампового масла.

Когда наступила ночь, Соллис равномерно распределил воинов по стенам, приказав зажечь фашины и бросить их в темноту при первых признаках нападения. Сментил, будучи лучшим лучником, занял пост в башне. Соллис приказал Оськину отойти к южной стене с приказом направиться к башне и защищать сестру Элеру до конца в случае падения Рича. Соллис встал над воротами на восточной стене, решив, что это наиболее вероятный путь нападения.

Он приказал зажечь факелы, когда наступила ночь, и оранжевое сияние разогнало мрак за стенами на расстояние около дюжины футов. Это было не слишком подходящее место для убийства, но его должно было хватить до тех пор, пока фашины не будут зажжены. Соллис надеялся, что лунный свет даст ему дополнительное освещение, но стихии сговорились его разочаровать. Облака оставались густыми на небе, оставляя пейзаж за пределами света факелов почти пустым занавесом.

“Почему ты думаешь, что они нападут здесь первыми?- Спросила Веркела, вглядываясь в темноту.

“Перед воротами склон пологий, - ответил Соллис. “И мы услышим их, если они попытаются перейти реку вброд в большом количестве. Кроме того, у меня было чувство, что наш враг стремится к тому, чтобы это было быстро завершено. Судя по ее виду, я сомневаюсь, что у нее осталось больше нескольких дней жизни.- Он искоса взглянул на шамана. “Кто она такая? Учитывая то, с чем мы столкнулись здесь, кажется справедливым, что Вы делитесь тем, что знаете.”

Веркела сдержала его взгляд, она дала лаконичный ответ. - Некоторые вещи известны только Малессе.”

- И все же я подозреваю, что ты все еще знаешь больше, чем хочешь поделиться. Она ведь не человек, правда? По крайней мере, то, что живет в ней, нельзя назвать человеческим.”

- Ты многое видишь, брат.”

- Я вижу, что Малесса поместила нас сюда, чтобы вытащить его. Я полагаю, вы намереваетесь убить его. С твоим ... даром.”

- Если смогу.”

“А если не сможешь?”

“Тогда эта тварь будет продолжать опустошать эти земли, пока не найдет то, за чем пришла.”

- Это значит, что дети, которых мы здесь держим, не те, за кем он пришел.”

Наконец, она повернулась к нему, и в ее взгляде промелькнула веселая искорка. “Да. Возможно, ты сможешь сказать ему это, когда он доберется сюда.”

“Мне не нравится быть фигурой Кешета в игре твоей Малессы.”

“В ее игру играют столько же ради защиты твоего народа, сколько и моего.- Веселье исчезло с ее лица, когда она насмешливо фыркнула. - С такими, как ты, всегда так. Несмотря на все претензии вашей веры на мудрость, вы не видите ничего, кроме своих собственных предрассудков.”

“Это звучит как голос опыта.- Он изучал ее лицо, которое становилось все жестче. “Ты ведь жила среди нас, не так ли? Вот почему ты так хорошо знаешь наш язык. Разве Малесса послала тебя изучать наши обычаи?”

- Послала меня?- Она издала резкий смешок. - Нет, она меня не посылала. Меня похитили. Украли у моего клана, когда я был еще моложе детей, которых мы защищаем. Человек, который взял меня, был ренфаэлинским рыцарем с большой славой. Безрезультатно загнав военный отряд в горы, он и его слуги обрушили свой гнев на небольшое поселение, убив всех, кого смогли найти, кроме меня. Он отвез меня на юг, в свой замок, где представил своей жене. У них не было своих детей, видите ли, она потеряла двух дочерей при рождении. Я должна была стать даром, который исцелит ее сердце.”

Веркела замолчала, чтобы снова рассмеяться, звук был мягче, но богаче горечью. “И я это сделала. Поначалу я, конечно, сопротивлялась. Я не знала ни этого места, ни этих людей с их бессмысленной болтовней. Их огромные хижины с комнатами, полными красивых, блестящих вещей, которые не имели очевидной пользы. Их одежда зудела и цеплялась за ноги, когда ты пыталась бежать. Но она…”

Шаманка замолчала и опустила глаза, печаль сменилась презрением, когда она продолжила говорить. “Она была доброй,как моя кровная мать, хотя никогда не била меня. И так со временем мои укусы, визг и звон посуды уменьшились. Их болтовня превратилась в слова, одежда стала не такой неудобной, и я начал видеть смысл в знаках, которые они нацарапали на пергаменте. В течение двенадцати лет она воспитывала меня, учила и называла дочерью, хотя никогда не слышала, когда были другие уши. Они не поймут, сказала она. Я пряталась всякий раз, когда приходили гости, и слуги хозяина обещали мне смерть через порку, если они когда-нибудь заговорят о моем присутствии в его доме. А потом ... - она провела пальцами по предплечью. - И вот однажды он привел домой новую охотничью собаку. Он укусил меня.”

Она замолчала, ее черты были искажены нежелательными воспоминаниями.

“Ты убила его, - сказал Соллис. - С твоим даром.”

- Ты имеешь в виду Тьму, брат?- Она сверкнула на него глазами. “Это слово они произнесли, когда все отошли от меня с ужасом и отвращением на лицах. Я думаю, что мастер убил бы меня прямо там, если бы она не остановила его, не оттащила обратно в крепость и не заперла там. Глубокой ночью она пришла за мной и отвела во двор, где ждала лошадь. ‘Здесь тебе не место, - сказала женщина, называвшая меня дочерью. ‘Они убьют тебя из-за Тьмы, которая заражает тебя. Ты должна идти домой.’”

“Она боялась, - сказал Соллис. - Способность убивать взглядом вызовет страх в самом добром сердце.”

- Убить одним взглядом. Веркела раздраженно вздохнула и перевела взгляд на вершину зубчатой стены. “Это то, что ты думаешь? Видишь это?- Она указала на небольшое пятно влаги на камне, наперсток воды блестел в свете факелов. Соллис наблюдал, как она сосредоточенно наморщила лоб, и не смог сдержать вздоха, когда вода начала менять форму, образуя длинную слезинку, которая разделилась на две одинаковые бусинки, которые мигнули ему, прежде чем исчезнуть в облаке пара.

“А ты знаешь, - спросила Веркела, - что все живое состоит в основном из воды? Деревья, растения, звери Земли и неба, ты и я. Мы все-просто мешки с водой, и, похоже, Боги передают власть над ней в мои руки.”

Она выпрямилась, испустив вздох, полный сожаления и смирения. - И я отправилась домой. Годы комфорта сделали меня неуклюжей, и меня легко было выследить, как только я добралась до гор. Мне удалось убить одного из воинов, который нашел меня, прежде чем другой уложил меня с дубиной. Они крепко связали меня и отвели к Малессе, как она велит поступать со всеми, кто носит дар богов. Тогда она была очень стара, гораздо старше, чем сейчас. Ее тело изгибалось, но глаза светились знанием и проницательностью. Она видела меня всю, Все, что было сделано, чтобы превратить меня в нечто, что больше не было Лонаком. ‘Ты не можешь быть моей, - сказала она. - Меримцы ограбили тебя.- И я заплакала. За мать, которая отослала меня, и за Малессу, которая теперь видела мою никчемность. Я плакала долго и горько, пока она не дала мне пощечину. ‘Не хнычь, как они!- сказала она. - Как бы ты ни была испорчена, знай, что твоя Малесса все еще нуждается в тебе. Иначе боги не послали бы тебя.’”

Веркела бросила взгляд на окутанный туманом пейзаж. “И так оно и происходит. После долгих лет, проведенных на горе, годы, потраченные на то, чтобы собрать эту нечисть в лак Дервахима, годы размышлений о тайне видения Малессы. Наконец-то я добралась сюда. Момент, для которого я была создана.”

- Судьба-это ложь, - сказал Соллис. - Наши жизни-это то, что мы из них делаем.”

“И все же мы здесь, Брат. Как она и предсказывала.”

Ее взгляд внезапно стал острым, глаза сузились, когда она вгляделась в темноту с хищной интенсивностью. “Он здесь, - прошипела она. - Похоже, мы собираемся подвергнуть пророчество испытанию.”

9

Соллис успел выкрикнуть команду поджечь фашины, прежде чем появились первые звери. Четверо чудовищных котов выскочили из темноты и бросились к стенам, они не успели выпустить ни одной стрелы. Острые когти легко находили на камне опору, когда они с пугающей быстротой подтягивались вверх. Соллис вскочил на зубчатую стену, одновременно натягивая и опуская лук, нацелив наконечник стрелы на рычащую пасть кошки, распахнувшую пасть в предвкушении убийства. Соллис послал стрелу ей в пасть, покрытая ядом стальная головка глубоко погрузилась. Эффект оказался гораздо более быстрым, чем он ожидал. Конвульсии кота начались почти сразу же, он потерял хватку на стене, упал на землю, немного помялся и затих.

“Это работает, - услышал он голос Веркелы с ноткой удивленного одобрения, когда он выпустил вторую стрелу. Повернувшись влево, он послал свою следующую стрелу в бок другой кошки, когда та поднялась на вершину стены. На этот раз действие яда продолжалось чуть дольше, но результат был тот же. Оглядевшись, он увидел двух других кошек, лежащих мертвыми перед воротами. Изгнанные клинки, очевидно, проявили чрезмерный энтузиазм в своем ответе, так как каждая кошка была покрыта перьями по меньшей мере полудюжиной стрел.

- Поберегите свои стрелы!- Крикнул Соллис по-Лонакски, повторив приказ, который он отдавал несколько раз во время их подготовки. - Одной на каждого зверя достаточно!”

Он приказал фашинам перебросить их через стену. Они выгибались дугой наружу и вниз, подпрыгивая на земле, пока не остановились шагах в двадцати. Смешанный свет костра окрашивал пейзаж в изменчивые оттенки красного и золотого, что делало вид наступающей Орды зверей еще более отвратительным. Первыми появились еще кошки, снежные кинжалы и рыси плотной массой скакали вверх по склону, за ними шли бледные, похожие на призраков волки, а сзади виднелась масса обезьян.

Соллис снова сделал взял стрелу и прицелился в снежный Кинжал, идущей в начале стаи, но прежде чем он успел выстрелить, одна из стрел Сментила полетела вниз с башни и попала ему в бедро. Соллис изменил прицел и сбил рысь в нескольких ярдах слева. Он выпустил еще четыре стрелы в быстрой последовательности, делая и выпуская их со скоростью и автоматической точностью, которые свидетельствовали о бесконечных часах практики. По обе стороны от него Лонаки стреляли из луков с одинаковой скоростью, но с меньшей точностью, и Соллис заметил, что несколько стрел промахнулись, когда Орда приблизилась еще ближе. Тем не менее, с таким количеством мишеней они были менее склонны тратить свои стрелы впустую. Как только звери преодолели расстояние до прохода, промахнуться было невозможно, и вскоре земля под стеной была усеяна корчащимися трупами кошек и волков. Но многие из них все еще были живы, и еще больше нападало из темноты за пылающими фашинами.

Увидев, как несколько волков вскочили, чтобы вцепиться в стену, Соллис вонзил стрелу в массу животных внизу, прежде чем отложить лук и вытащить меч. Он рванулся, чтобы перехватить первого волка, покрытый ядом клинок пронзил переднюю лапу зверя, когда тот взобрался на зубчатую стену. Он издал странный гортанный вздох, когда токсин затопил его вены, и Соллис увидел правду в его имени в темно-сером тумане, который наползал на глаза животного в момент смерти. Страдальческий крик заставил его посмотреть направо, где воин-Лонак отшатнулся от стены с тремя глубокими порезами на руке. Обезьяна, ранившая его, перепрыгнула через зубчатую стену в погоне, вытянув когти, чтобы прикончить свою жертву, и упала замертво, когда другой Лонак вонзил ей копье в грудь.

Быстрый осмотр стены не выявил больше никаких врагов на данный момент, хотя поднимающийся шум тревоги от зубчатой стены на вершине ворот указывал на то, что их проблемы были далеки от завершения. - Медведи, - мрачно сказала Веркела, когда он подошел к ней. Переведя взгляд на склон холма, Соллис увидел, что большая часть Орды отступила к границе света, отбрасываемого фашинами, а земля между ними была покрыта трупами. На несколько секунд воцарилась странная тишина, которую вскоре нарушило громкое фырканье нескольких крупных животных, бегущих.

Восемь черных медведей вынырнули из темноты плотным клубком, воздух затуманился от их дыхания, когда они рванулись вперед, плотная масса плоти нацелилась прямо на ворота. Соллис быстро поднял свой лук и послал стрелу в плечо ведущего медведя. В отличие от других зверей, он продолжал идти, его скачущая походка замедлилась, но не остановилась из-за яда, бушевавшего в его теле. Соллис проглотил проклятие и снова выстрелил, целясь в стык между шеей и туловищем зверя, рассудив, что это наиболее вероятное место для зараженного наконечника стрелы, чтобы найти вену. Медведь споткнулся, выгнув спину от боли, и испустил долгий последний вздох, прежде чем рухнуть на землю.

По команде Веркелы изгнанные клинки разлетелись градом стрел, унося с собой еще трех медведей. Оставшиеся четверо продолжили путь, преодолев последние несколько ярдов до недавно созданного барьера и бросившись на него с коллективным ревом ярости. Соллис отодвинулся, чтобы посмотреть вниз, во двор, и увидел Фель-ахкима и трех его спутников, прижавшихся всем своим весом к барьеру, который содрогнулся от удара. По выражению отчаяния на лице строителя было ясно, что долго он не продержится.

Соллис выпустил еще одну стрелу, одну из четырех оставшихся, и снова вскочил на стену. Он наклонился, чтобы прицелиться в медведей, и обнаружил, что все они встали на задние лапы, что означало, что их большая часть была скрыта краем арки ворот. Он удовольствовался тем, что воткнул стрелу в выставленную вперед лапу, а затем повернулся и крикнул ближайшему воину-Лонаку:”Мне нужна веревка!

“Все в порядке, брат, - сказала Веркела, поднимаясь и становясь рядом с ним. Он смотрел в озадаченности на руку, она протянула к нему. “Обними меня”, - сказала она, протягивая руку, чтобы поймать его руку крепко. “Мне нужно их увидеть.”

С этими словами она поставила ноги на край зубчатой стены и наклонилась под низким углом, Соллис крепко держал ее обеими руками, пока она смотрела на медведей. Они немного попятились назад, чтобы снова броситься на барьер, но атаки так и не последовало. Соллис услышал, как низкий, пронзительный стон вырвался из горла одного, а затем и всех, образовав нечто вроде жуткого хора боли и смятения, который вскоре захлебнулся влажным бульканьем. Бросив взгляд вниз, он увидел, как один из них, спотыкаясь, отошел от ворот и рухнул в нескольких футах от них. Казалось, он съежился, когда упал, а окружающая земля потемнела от жидкости, вытекавшей из каждого отверстия. Остальные вскоре присоединились к нему в смерти, каждый из них упал вниз, чтобы выкашлять потоки густой, темной крови, пока они не превратились в большую кучу пустого меха, натянутого на обнаженную кость.

Веркела осела и обмякла, ее ноги соскользнули с края зубчатой стены. Соллис быстро втащил ее обратно на парапет, резко выпрямившись при виде ее лица. От глаз вниз она превратилась в красную маску, кровь свободно текла из носа, глаз и рта. - Все кончено, - сказал Соллис, успокаивающе положив руку ей на лоб и обнаружив, что он ужасно холодный. - Они ушли.”

Глаза Веркелы затрепетали, и слабая улыбка заиграла на ее губах, когда поток крови замедлился до тонкой струйки, а затем остановился. - Я же говорила... - пробормотала она, отчего на ее губах вздулся и лопнул красный пузырь. - Все... только вода…”

- Она будет жить?”

Элера, казалось, не хотела давать немедленного ответа, потратив несколько секунд на то, чтобы прижать пальцы к запястью Веркелы, прежде чем испуганно нахмуриться и прижаться ухом к ее груди. - Ее сердце все еще бьется, - сказала она. - Но едва ли. Она выпрямилась, озадаченно глядя на лежащую без сознания женщину. - Такого я еще никогда не видела, брат. По правде говоря, я не знаю, есть ли какое-нибудь лечение, которое я могу предложить.”

“Что-то должно быть, - настаивал Соллис. - Какое-то лекарство.”

“У меня есть стимуляторы, которые могут вывести человека из комы, если это так. Но она потеряла так много крови, что это, скорее всего, еще больше напряжет ее сердце. Я не стану рисковать.”

Соллис подошел ближе и понизил голос: - Без ее ... способностей это место не выдержит еще одного нападения.”

“Тогда я предлагаю тебе найти способ. Я-целитель, я оставляю убийство тебе.”

Соллис отшатнулся от резкости ее тона, увидев в ее взгляде решительный гнев. - Прости меня, сестра, - сказал он.

Гнев Элеры сменился хмурым взглядом, и она склонила голову в знак признательности, прежде чем снова повернуться к Веркеле. - Я подозреваю, что это состояние вызвано тем, что она потеряла так много крови, - сказала она, беря тряпку из миски с водой и вытирая ею засыхающую кровь с лица женщины. - Ее телу потребуется время, чтобы возместить потерю. Я сделаю все возможное, чтобы влить в нее воду, это может помочь процессу.”

“А вопрос, который мы обсуждали раньше?”

Она бросила на него осторожный взгляд и покачала головой. “Никаких следов, хотя я был занят зашиванием ран в последние часы.”

Соллис оглядел дюжину раненых Лонаков в башне, большинство из которых нянчились с различными ранами на лице и конечностях. После неудавшейся атаки на ворота их враг попробовал другую тактику, послав стаю обезьян к южной стене, в то время как Объединенные силы Волков и кошек окружили их, чтобы атаковать с запада. К счастью, Сментил быстро заметил маневр, и Соллис успел перебросить достаточно сил, чтобы сдержать его. Тем не менее, обезьянам удалось на некоторое время захватить парапет, убив четырех изгнанных клинков, прежде чем Оськин повел встречную атаку. Красноухий был в самой гуще сражения, о чем свидетельствовало красное пятно, покрывавшее ее морду, когда она съежилась у ближайшего костра. Оськин сидел, лениво поглаживая ее мех, и смотрел на огонь.

- Довольно старая, а, брат?- сказал он с улыбкой, когда Соллис приблизился. “Не могу припомнить ничего подобного со времен восстания разбойников, а это было больше десяти лет назад. - Конечно, тогда мы были воинами. Нищие, бездушные негодяи, но все же люди.”

“Тебе надо отдохнуть, брат, - сказал Соллис, опускаясь на корточки и протягивая руки к огню. Теперь, когда неистовство битвы угасло, горный холод вернулся с удвоенной силой. Он и раньше замечал, как обостряются ощущения после боя, словно тело напоминает себе, что оно все еще живо.

“Думаю, скоро я получу все, что мне нужно, - ответил Оськин с едва заметным смешком.

И тут Соллис увидел, как бледна его кожа на фоне темной маски бороды, как влажно блестят глаза. Соллис перевел взгляд ниже, заметив, как брат крепко прижимает левую руку к груди. Протянув руку, он откинул плащ Оськина в сторону, открыв рваную дыру на его куртке и окровавленную повязку под ней.

“Я позову нашу сестру, - сказал он, начиная подниматься.

- Оставь ее в покое, - сказал Оськин. Мягкая, но твердая настойчивость в его голосе заставила Соллиса остановиться. Он встретился взглядом с Оськиным, найдя в нем потребность, мольбу о понимании. “Я узнаю смертельную рану, когда вижу ее, - продолжал Оськин. - Большой ублюдок-обезьяна поймал меня на удачу. Он снес ему за это голову, но не раньше, чем оставил один из своих когтей внутри. Слишком глубоко, чтобы его можно было вытащить. Я чувствую, как он движется. Оськин поморщился, черты его лица напряглись от боли. Соллис наклонился вперед и схватил брата за плечо, чтобы тот не упал в огонь. Красноухий издал пронзительный вой и прижалась носом к своему хозяину, хвост двигался с бешеной энергией.

- Хороший щенок, - сказал Оськин, проводя дрожащей рукой по голове собаки. - Лучшее, что я когда-либо вырастил. Ты ведь позаботишься о нем, правда, брат?”

- Обязательно, - сказал Соллис. Почувствовав, что Оськин еще больше осунулся, он протянул руку, чтобы схватить его за плечи и осторожно уложить на спину.

- Умираю среди Лонаков, - пробормотал Оськин с горьким вздохом. - Моя награда за жизнь в Ордене. Возможно, это наказание за то, что я так их ненавижу. Ненависть-это не от веры после смерти.-”

Он дернулся в объятиях Соллиса, издав болезненный крик, который эхом разнесся по замку, притягивая Элеру к себе. - Старый дурак, - сказала она, увидев его повязку. Теперь она была насквозь пропитана кровью, потоки которой стекали по его боку. “Почему ты не пришел ко мне?”

- Оставь это, - сказала Соллис, наклоняясь ниже, чтобы осмотреть рану. - Пожалуйста, сестра.”

Она отстранилась, на мгновение встретившись с ним взглядом, прежде чем отвернуться. “У меня есть кое-что, что облегчит его боль, - сказала она, вставая и направляясь к одной из своих седельных сумок.

- Соллис, - прошептал Оськин, подзывая его ближе. - Знак ... знак, о котором ты говорил... - его голос понизился до хрипа, когда Соллис наклонился и приложил ухо к его губам. - Конюшня ... третье стойло от ворот ... - он замолчал, и его дыхание коснулось щеки Соллиса. Раз, другой, и больше ничего.

- Красный цветок с толченым зеленым хмелем” - сказала Элера, возвращаясь с бутылкой в руке. “Я никогда не встречала боли, которую он не мог бы прогнать... - она замолчала, увидев, как Соллис снимает медальон слепого воина с шеи Оськина. Когда Соллис натянул плащ Оськина на лицо, скулеж Красноухого превратился в жалобный вой, наполнивший замок и притянувший Лонака ближе.

“Вы сжигаете своих мертвецов, не так ли?-Спросил Фел-ахким, глядя на безжизненное тело Оськина.

- Мы не можем тратить топливо, - сказал Соллис.

- Рассвет быстро приближается. Строитель мотнул головой в сторону своих товарищей, которые, как положено, подошли, чтобы поднять тело Оськина. - Человек, который сражается рядом с тобой, заслуживает уважения в смерти. Синий плащ он или нет.”

Они сложили все дрова, какие смогли собрать, в центре двора, несколько осколков от старых разрушенных ворот и хворост, оставшийся от изготовления фашин. Труп Оськина был положен на него, после чего Лонаки использовали свои скудные запасы лампадного масла, чтобы развести костер. Один из воинов освободил Сментила от дежурства на вершине башни, и он произнес свое завещание, пока Соллис зажигал факел.

"Этот человек был моим братом по Вере", - подитожил Сментил. И мой друг по жизни. Он никогда не колебался ни в том, ни в другом отношении. Он опустил руки и, повернувшись к Соллису, выжидательно кивнул.

Соллис предпочел говорить по-Лонакски, чувствуя, что собравшиеся изгнанные клинки заслужили подобающую вежливость за проявленное внимание. “Этот человек был моим братом, - начал он. “И он многому меня научил. Он научил меня идти по следу, проложенному по голому камню. Как читать песню ветра в горах. Как можно доверять нюху хорошо воспитанной собаки. Но он приберег свой лучший урок для последнего вздоха: нехорошо умирать в сожалении, отчаявшись в ненависти, которую ты лелеял в жизни.”

Несмотря на их готовность уважать обычаи Мерима, Соллис все еще не видел никаких признаков того, что его слова вызвали какое-то дополнительное уважение среди Лонаков. Скорее, все они продолжали демонстрировать лишь суровое, неохотное уважение. Подавив вздох, он поднес факел к костру и отступил на несколько шагов, когда пламя охватило его. Оно быстро окутало тело Оськина, вызвав еще один жалобный вой Красноухого. Собака опустилась на живот и попыталась подползти к огню, но остановилась, когда Элера присела и успокаивающе провела рукой по его шкуре.

“Я знаю, что вы пришли сюда, чтобы почтить слово с горы, - продолжал Соллис, обращаясь к Лонаку. “Но если звери снова нападут на нас в том же количестве, это место не удержится.- Он обменялся коротким взглядом с Элерой, прежде чем продолжить. “Там есть выход, туннель. Мы можем сбежать.”

Изгнанные клинки слегка шевельнулись при его словах, но выражение их лиц стало скорее озадаченным, чем полным надежды.

- Видение Малессы еще не завершено, - сказала одна из них, коренастая женщина с зашитой раной на лбу. - Мы не получим возмещения, пока оно не будет получено.”

Ее слова вызвали общий ропот согласия со стороны остальных, Соллис заметил некоторое презрительное презрение на нескольких лицах. Он думал, что с падением шамана их преданность этому безнадежному предприятию может ослабнуть. Однако было ясно, что они не нуждались в Веркале, чтобы поддерживать свое послушание. Слово горы не подлежало сомнению.

“Мой брат погиб, защищая вас, - сказал Соллис, внезапно разозленный их раболепием перед женщиной, которую они никогда не видели. Женщина, которую он иногда подозревал, могла быть каким-то мифическим созданием их шаманов, бессмертной иллюзией, созданной для того, чтобы держать их в страхе перед несуществующими богами. “Если вы все умрете здесь, его жертва ничего не значит.”

“Это значит, что человек, который был нашим врагом, помог нам вернуть нашу честь,-ответил Фел-ахким. “Это значит, что наши кланы снова произнесут наши имена, и наши истории будут рассказаны у костра без упрека и стыда.- Он протянул руку к сооруженному им барьеру, указывая на то, что находилось за ним. - То, что командует этими зверями, еще не убито. Беги, как никчемная собака, если хочешь, синий плащ. Мы-лаковые Дервахимы, которые скоро будут искуплены в глазах богов. Мы останемся здесь.”

Соллис искал в уме какой-нибудь довод, чтобы поколебать их, но знал, что это напрасно. Что оставляло ему выбор: остаться и умереть, после того как он был вынужден наблюдать, как женщина выполняет свои ужасные обещания, или найти туннель и уйти со Сментилом и Элерой... и детьми.

“Нет,-решительно заявил Фель-ахким, когда Соллис поднял этот вопрос. - Они остаются с нами. Существо идет за ними. Они остаются.”

- Они невинны!- Взорвался Соллис, надвигаясь на строителя и протягивая руку к мечу. “Они не заслуживают того, чтобы быть обреченными кровавой игрой твоей Малессы.”

Сментил подошел к нему, а Красноухий отвернулся от костра Оськина, чтобы присоединиться к ним и посмотреть на изгнанные клинки, и низкое рычание вырвалось из его горла. Фель-ахким скрестил руки на груди, а Лонак за его спиной напрягся в ожидании боя.

“Да, они невинны, - сказал строитель. “Но они Лонахимы и с рождения научились чтить слово горы. Если ты будешь сражаться с нами, ты умрешь, а они останутся.”

Рука Соллиса напряглась на рукояти меча. Он не сомневался, что Лонак прав. Их было слишком много для него, его брата и Скорбящей собаки, чтобы победить. Тем не менее, он обнаружил, что его гнев нарастает. Ярость была для него редким чувством. Частые раздражения в жизни Ордена и возбуждение в бою-это одно, но ярость-совсем другое. Это было то, что, как он думал, он отдал тростям мастеров в доме ордена. Теперь он обнаружил, что она вспыхнула вновь. Это были дети, он знал это. Их бедственное положение всколыхнуло давно похороненные воспоминания о голоде и холоде, перенесенных в дюжине разрушенных лачуг, о том, как мать тащила его из одной горящей деревни за другой, когда они бежали от войн короля. А потом настал день, когда она отвела его в миссионерский дом Шестого Ордена в пограничной деревне, названия которой он до сих пор не знал. Она держала его за плечи и говорила отрывистым, бесцветным голосом, в котором не отражались редкие слезы, блестевшие в ее глазах. Я больше не могу тебя кормить. Я поговорила с братьями. Теперь они о тебе позаботятся.

Он встретился взглядом с Фел-ахкимом и выхватил меч, скрип лезвия, покидающего ножны, был заглушен криком боли, раздавшимся сверху. Соллис перевел взгляд на вершину башни и увидел, что она окутана каким-то темным облаком. Часовой-Лонак, занявший место Сментила, корчился в нем, размахивая своей боевой дубинкой, а его крики свидетельствовали об ужасных мучениях.

Ни облачка, понял Соллис, приглядевшись. Птицы.

Птицы, вороны, соколы и ястребы, двигаясь с неестественной целеустремленностью, кружились вокруг борющегося воина все более плотной спиралью, пока он не скрылся из виду. Они продолжали теснить его, пока он не свалился с края башни, рухнув во двор в кровавом зрелище содранной кожи и раздробленных костей. Вверху птицы отлетели от башни, прежде чем спуститься на зубчатые стены внизу, темный поток сверкающих когтей и острых клювов терзал часовых на стенах.

Соллис направился к ближайшим ступеням, намереваясь достать свой лук и использовать оставшиеся стрелы, чтобы остановить атаку, но затормозил при звуке чего-то очень большого, ударившегося о барьер Фел-акима. Каменная и железная конструкция содрогнулась, металлические болты заскрипели, отрываясь от стен.

- Позовите детей!- Сказал Соллис, беря Элеру за руку и подталкивая ее к Сментилу. - Найди туннель.”

Она начала что-то спрашивать, но ее слова замерли, когда Сментил потащил ее к башне. Соллис крепко ухватился обеими руками за меч и подошел к точке, находившейся шагах в двадцати от ворот, наблюдая, как барьер снова содрогнулся, когда тот, кто искал вход, снова принялся колотить в него.

“Он нашел еще медведей,-заметил Фел-Ахким, подходя к нему с боевой дубинкой в одной руке и ножом в другой. Другие изгнанные клинки развернулись веером с обеих сторон, некоторые из них использовали свои плоские луки, чтобы метать стрелы в птиц, все еще нападающих на их товарищей на стенах, большинство из них готовили свое оружие, глядя на ворота в напряженном ожидании.

“Я думаю, это может быть что-то другое, - ответил Соллис, видя, как камень в центре барьера начал выпячиваться под повторяющимися ударами. Он был удивлен, обнаружив, что его гнев исчез, сменившись знакомой смесью предвкушения и уверенности, которая, казалось, всегда охватывала его в моменты перед боем.

“Не знаю, волнует ли это вас,-сказал он Фель-Ахкиму. “Но я рад, что мне не пришлось тебя убивать.”

Строитель оскалил зубы, издал лающий смешок и начал отвечать, его слова навсегда потерялись, когда барьер рухнул и монстр ринулся в зону досягаемости.

10

Барьер разлетелся на куски от взрыва камня и искореженного железа, Соллис и Лонак увернулись от валунов, летевших через двор. Четвероногий зверь, ворвавшийся в ворота, был по меньшей мере шести футов ростом, его массивное горбатое тело было покрыто густой шерстью черно-коричневого цвета. Его широкие, бычьи черты были обрамлены парой массивных рогов, изогнутых в кинжальные кончики из плотной массы костей в центре лба.

“Овцебыки! Соллис услышал, как зарычал один из Лонаков, коренастая женщина с копьем. Она рванулась вперед, ловко нырнув и перекатившись под один из его рогов, чтобы вонзить свое копье в бок зверя, что, очевидно, было давно отработанным движением. Овцебык взревел в пределах досягаемости и развернулся, женщина Лонак оставила свое копье вонзенным в его плоть, когда она уклонилась назад, немного слишком медленно, чтобы избежать наконечника Рога, который ударил ее в грудь.

Другой лонак с копьем рванулся вперед, когда овцебык отшвырнул тело женщины в сторону. Он впал в исступление от мелькающих копыт и косящих рогов, срубив еще двух Лонаков, несмотря на отравленные лезвия копий, которые они постоянно вонзали в его плоть. Соллис рванулся вперед и присел на корточки, скользя по мшистой поверхности двора, чтобы проскользнуть под брюхом овцебыка. Звездно-серебряное лезвие его меча глубоко вонзилось, выпустив поток кишок и крови, прежде чем Соллис успел соскользнуть. Он поднялся на ноги, наблюдая, как животное издало еще один рев, боль вырвалась из его рта в виде струи пара, когда он упал на колени. Изгнанные клинки упали на него, копья вонзились в безумном порыве.

Новый крик привлек внимание Соллиса к уже открытым воротам как раз вовремя, чтобы увидеть Лонака, сбитого тремя обезьянами, когти и зубы глубоко впились в землю, в то время как волна волков, кошек и обезьян хлынула в ущелье. С криком изгнанные клинки бросились им навстречу, и на какое-то время двор превратился в хаос из зубов, когтей, ножей и копий.

Соллис уклонился от рубящей руки обезьяны, затем отрубил ее по локоть, и животное упало замертво секундой позже, когда Черный Глаз схватил его. Обернувшись, он увидел снежный Кинжал, приближающийся к нему, длинное тело вытягивалось и сжималось, как пружина, когда оно сокращало расстояние, разинув рот. Слева от Соллиса раздалось громкое рычащее рычание, и коричневое пятно мелькнуло на краю его зрения, когда Красноухий рванулся, чтобы перехватить кошку. Челюсти собаки крепко сжались на шее кошки, прежде чем они обхватили друг друга в яростной схватке, кувыркаясь прочь в сумятицу двора.

Соллис подавил укол вины и перестал бежать в погоню. Несмотря на обещание, данное Оськину, одного беглого взгляда на двор было достаточно, чтобы убедиться, что надежды на победу больше нет. Последний из воинов на стене лежал, подергиваясь, когда ворона клевала его в глаза методичными, точными ударами клюва. Изгнанные клинки все еще сражались во дворе, но Соллису казалось, что один из них умирает с каждым ударом сердца. Он увидел, как Фель-Ахким ударом боевой дубины сбил с ног волка, а затем снежный Кинжал прыгнул ему на спину, глубоко вонзив свои длинные клыки в шею строителя. Он все еще пытался бороться, размахивая дубинкой, даже когда кровь фонтаном хлынула из двух ран. Соллис потерял его из виду, когда четверка Волков приблизилась, скрыв его в массе красно-белого меха.

Оторвав взгляд, он побежал к конюшне, сбив в воздухе ястреба, который низко опустился, чтобы вонзить когти ему в глаза. Он нашел Сментила с луком в руке, скорчившегося за громоздким телом Венсара. На жеребца явно напали сразу несколько зверей, его позвоночник был изодран когтями и прокушен в нескольких местах, а ребра белели среди массы запекшейся крови, которая была его грудью. Соллис немного успокоился, увидев обезьяну, лежащую с раздробленным черепом под копытом Венсара.

“По крайней мере, он упал, сражаясь, - пробормотал он, перескакивая через тело и присаживаясь рядом со Сментилом. - В туннель?”

Его брат дернул головой назад, затем резко напрягся и выпустил стрелу. Соллис оглянулся и увидел, как в нескольких ярдах от него замертво падает рысь. Войдя в полуразрушенную конюшню, он увидел Элеру, сидящую на корточках у основания стены, двух детей и их дедушку, сгрудившихся неподалеку. Веркела сидела слева от Элеры, поникшая и посеревшая, и Соллис с удивлением увидел, что глаза ее открыты.

“Она засунула мне в нос что-то отвратительно пахнущее, - сказала шаманка с усмешкой, больше похожей на гримасу. Она замахала на него рукой. - Помоги мне встать. Нам нужно найти…”

“Мы уходим, - вмешался Соллис. - Рич вот-вот падет.”

Он подошел к Элере и увидел, как она с помощью длинного ножа соскребает известковый раствор с камня, на котором был изображен символ Дальнего Запада, обозначающий туннель. Большая часть раствора уже исчезла, и Элера хмыкнула, просовывая пальцы в щели, тщетно пытаясь освободить камень.

“Не выйдет,-выдохнула она. Впервые Соллис увидел страх во взгляде, который она бросила на него, хотя и сомневался, что это было сделано ради ее собственной безопасности. Он наклонился ниже, пытаясь высвободить камень, но обнаружил, что тот крепко застрял. Услышав еще один звон тетивы Сментила, он попробовал снова, кряхтя от напряжения и ругаясь, когда камень не сдвинулся с места.

“Можно попробовать толкать вместо того, чтобы тянуть, - предложила Веркела странным тоном. Ее голос звучал глухо и отстраненно, как у человека, который вот-вот потеряет контроль над миром.

Соллис помолчал, потом приложил ладонь к камню. Сначала ничего не произошло, но потом он почувствовал, что он немного поддался, и толкнул сильнее. Камень скользнул в стену на несколько дюймов и остановился. Соллис возобновил свои усилия, Элера присоединила свой вес к работе, пока то, что преграждало путь камню, не было либо раздавлено, либо отброшено в сторону, и он не выскользнул из их рук. Соллис услышал, как он упала в какое-то пустое пространство за стеной, оставив щель шириной не более фута.

- Не очень-то похоже на туннель, брат, - заметила Элера и отпрянула назад, когда нижняя часть стены рухнула. Проход за ней был тесным, около четырех футов в высоту, но достаточно широким, чтобы можно было войти.

- Брат!- Соллис окликнул Сентиля. Он огляделся, нашел потухший факел, который, должно быть, упал с парапета наверху, и быстро чиркнул кремнем. - Веди их, - сказал он, передавая зажженный факел Сментилу. Его брат колебался, с сомнением наморщив лоб, пока Соллис не ободряюще кивнул ему. “Я пойду, - сказал он, взваливая Веркелу на плечо.

Сментил присел на корточки и двинулся в туннель, Элера толкала детей впереди себя, а сама шла следом. Соллис кивнул Хела-хаку, который бросил короткий взгляд в темный коридор, прежде чем сплюнуть и покачать головой.

- Ты хочешь лишить меня шанса на хорошую смерть, синий плащ?- он сказал. Подняв свою боевую дубину, он повернулся ко двору, затем остановился и вытащил из-за пояса старое боевое знамя. - Вот, - сказал он, бросая его Соллису. “Если знамя никогда не упадет, то и Каменные Мельницы тоже.”

Мелькание множества когтей вернуло его взгляд во двор, и он нетерпеливо махнул рукой Соллису. - Иди!”

Соллису пришлось держать Веркелу на руках, пока он брел по коридору, часто и болезненно касаясь головой грубо обтесанной крыши. Он не сводил глаз с частично затемненного Факела Сментила, не обращая внимания на тихие, но настойчивые протесты женщины, которую нес.

- Нет, - простонала она. “Это не ее видение.…”

Позади них по туннелю разнеслось Эхо финальной битвы старика. Суматоха продолжалась гораздо дольше, чем ожидал Соллис, и это заставило его задуматься, не было ли хвастовство Разрушителя черепов преувеличено. К тому времени, когда звуки боя резко оборвались, Соллис увидел впереди проблеск утреннего света.

Туннель выходил на узкий выступ шириной не более двух ярдов. Он змеился по гранитному утесу, возвышавшемуся по меньшей мере на сотню футов. Бросив короткий взгляд через край утеса, он увидел отвесную скалу, уходящую в туманные глубины каньона далеко внизу. Он не видел никакой надежды подняться или спуститься, не оставляя им другого выбора, кроме как идти вдоль уступа. Сментил шел впереди, Элера-следом, мальчик и девочка крепко прижимались к ней. Соллис был благодарен хотя бы за то, что наконец-то рассвело, заливая скалу солнечным светом, который на этот раз не был затянут облаками. Идти по этому маршруту в темноте было бы невозможно.

Пройдя шагов сто, уступ резко обрывался и упирался в огромный изогнутый выступ скалы. Там, где выступ соединялся с выступом, лежал одинокий, закованный в сталь труп. На нем были ржавые доспехи Ренфаэлинского рыцаря, плоть давно выцвела из костей, оставив удивительно чистый череп. Он уставился на Соллиса, когда тот остановился, его оскаленные зубы выражали явное чувство насмешки.

“Кажется, по крайней мере один из людей Морвиля выбрался оттуда, - заметила Элера.

“Он был ранен, - сказал Соллис, заметив засохшие остатки стрелы, лежащие рядом с горжетом павшего рыцаря. Он опустил Веркелу на землю, шаманка застонала и прислонил ее к скале.

“Должно быть, были и другие, - продолжала Элера, оглядывая гранитные стены. - Возможно, они выбрались наружу.”

Или устали голодать и прыгнули, - подитожил Сентиль. Он окинул скалу опытным взглядом, прежде чем повернуться к Соллису и мрачно покачать головой. Никаких поручней.

Странный стонущий звук привлек внимание Соллиса к дальнему концу уступа и маленькому темному отверстию туннеля. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что это дыхание множества животных в замкнутом пространстве.

“Должен же быть какой-то выход, - настаивала Элера, опускаясь на колени и выглядывая из-за края уступа. “Если они не смогли взобраться наверх, то, возможно, они... - Она замолчала, а мгновение спустя тихо и удивленно произнесла “ - О!”

“В чем дело?- Спросил Соллис, присаживаясь рядом с ней на корточки в надежде, что она, возможно, нашла какой-нибудь способ ориентироваться на утесе. Вместо этого он увидел, что она смотрит на группу маленьких растений, растущих на покрытой мхом скале в нескольких футах внизу. Растения с узкими стеблями, из которых прорастали четыре бледно-белых цветка.

- Травка Джейдена” - сказала Элера одновременно грустным и радостным голосом. Она протянула руку и еще ниже опустилась над краем.

“Я думаю, у нас есть более насущные проблемы, сестра, - сказал Соллис, протягивая руку, чтобы помочь ей расслабиться.

Почувствовав настойчивое похлопывание по плечу, он обернулся и увидел, что Сментил присел на корточки, нацелив лук на выходящих из туннеля зверей. Обезьяны появились первыми, вырываясь из норы плотной массой не менее тридцати человек, растекаясь по скалам сверху и снизу. Они казались невосприимчивыми к падению, их когти легко скользили по камню. Следом шли кошки, их было гораздо меньше, но они проявляли такую же ловкость. Рысь и снежные кинжалы, казалось, скакали по камню. От волков Соллис не видел и следа, что заставило его задуматься, не погибли ли они все от рук изгнанных клинков.

Лук Сментила зазвенел, и Соллис увидел, как большой самец обезьяны безжизненно соскользнул с утеса, сбросив двух своих товарищей падая в глубину. Следующая стрела Сментила снесла снежного кинжала, третья-еще одну обезьяну, после чего тетива затихла. Он беспомощно пожал плечами, указывая на пустой колчан, потом отложил лук и вытащил меч. Соллис последовал его примеру, подойдя к брату и остановившись, чтобы бросить на Элеру настойчивый взгляд.

- У тебя остался Черный Глаз?- спросил он.

“Немного. Но какая от этого польза..? Она замолчала, когда он перевел взгляд на детей. Они сидели, прижавшись друг к другу, на краю уступа, бледные, хотя и без слез. Соллису пришло в голову, что за все это время он ни разу не видел, чтобы они плакали.

“Я не знаю, зачем они ей нужны, - сказал он. “Но я знаю, что это будет более добрый конец.”

Лицо Элеры, казалось, лишилось цвета и выражения, когда она снова посмотрела на него. В гневе или мрачной решимости он не мог сказать. “Очень хорошо, - сказала она хриплым шепотом, потянувшись за своим рюкзаком.

Соллис повернулся к приближающимся животным и увидел ближайшую обезьяну не более чем в десяти ярдах от себя. Он уже потянулся за метательным ножом,когда зверь внезапно замер. Тишина быстро распространилась на остальную часть Орды. Все обезьяны и кошки останавливались, чтобы повиснуть на камне, дыша затуманенным воздухом, когда они смотрели на свою добычу, в глазах не было ни голода, ни ярости.

“Из них получаются отличные солдаты, - произнес голос, эхом отразившийся от входа в туннель. Женщина вышла на свет, пригнувшись, выпрямилась и двинулась по карнизу несколько нетвердой походкой, напоминая Соллису пьяного пьяницу, пытающегося убедить других в своей трезвости. Теперь ее черты были еще более изможденными, испещренными пятнами крови, что превращало их в нечто из ночного кошмара.

Она истекает кровью, как Веркела, понял Соллис. Эти дары, похоже, стоят дорого.

“Никакого ворчания, никакой жажды добычи или грабежа, - продолжала женщина, подходя ближе. - Никаких своенравных мыслей или снов о прошлых жизнях, которые могли бы помешать мне удержать их.- Она остановилась в двадцати ярдах от меня. Слишком далеко для точного броска ножа. - Если бы это всегда было так просто.”

Она наклонила голову, чтобы рассмотреть их, обнажая покрасневшие зубы в ужасной улыбке, когда ее взгляд остановился на детях. Соллис заметил, как ее губы дрогнули в предвкушении, когда она перевела взгляд на Веркелу.

“Еще не умерла, - сказала она с тоскливым вздохом. “Мне показалось, что я чувствую, как искра все еще трепещет вдали.”

К удивлению Соллиса, Веркела издала резкий, полузадушенный смешок. “Какая дура, - сказала она, качая головой и поднимаясь на ноги. Она прислонилась к камню, и Сментил протянул руку, чтобы помочь ей подняться, вызвав слабую улыбку благодарности. Она тяжело прислонилась к скале и подошла к Соллису, понизив голос до шепота. “Баронесса Янна Форвил, - сказала она. “Ты найдешь ее на крепостной стене у северного Ренфаэлинского побережья. Если она еще жива, я хотел бы, чтобы она знала, что я никогда не винила ее, никогда не ненавидела за то, что она сделала.”

Соллис протянул руку, чтобы поддержать ее, когда она покачнулась, но она покачала головой, лицо ее исказилось от боли, когда она пробиралась по карнизу, чтобы встретиться лицом к лицу с женщиной. - Волк уже забрал то, за чем ты пришла, - сказала она ей. Соллис заметил, как она прислонилась к скале, упершись обеими руками в камень. - Ребенок теперь вне твоей досягаемости.”

Улыбка исчезла с лица женщины, когда ее пристальный взгляд, теперь уже с неистовым любопытством, вернулся к детям.

- Просто приманка, - сказала ей Веркела, снова рассмеявшись. “И как охотно ты сунула ногу в силок. Все эти годы вы наводнялиэтот мир, и все же у вас не больше ума, чем у тех зверей, которыми вы командуете.”

Женщина издала рычание, такое же звериное, как и все, что произносил один из ее зверей. Орда немедленно возобновила атаку, обезьяны и кошки роились по камню.

- Воды, - услышал Соллис голос Веркелы и увидел, что она улыбается ему, а из ее носа и глаз течет свежая кровь. - Она во всем, брат. Воздух, земля, даже горы.…”

И тут он почувствовал, как глубоко задрожал камень под его сапогами. - Назад!- сказал он Сментилу, подталкивая брата к дальнему концу уступа. Раздался громкий, оглушительный треск, и он обернулся, увидев расщелину в скале, куда Веркела положила руки. Осколки камня полетели, когда трещина растянулась по всей длине утеса, отправив несколько зверей кувырком в каньон. Он увидел женщину, несущуюся по карнизу с коротким мечом в руке и убийственным взглядом на изможденном лице, когда она приблизилась к Веркеле.

Поток вырвался из расщелины, как лезвие топора, и быстрым, яростным ударом отбросил прочь женщину и Веркелу. Они ринулись в глубину каньона, и Соллис услышал последний крик женщины, полный ярости и отчаяния, но не услышал ни звука от шамана. Вода издавала чудовищный рев, продолжая литься из расщелины, все новые трещины змеились по камню, высвобождая новые потоки, сметая всю Орду зверей в считанные секунды. Он утих после нескольких минут ярости, оставив их разинувшими рты на затуманенном склоне утеса, пронизанном радугой, когда солнце поднялось над восточным хребтом.

Из зверей остался только одна-обезьяна, сидевшая высоко над расщелиной и озиравшаяся вокруг в явном ужасе и замешательстве. Она издала жалобное уханье, когда ее глаза блуждали по каньону, без сомнения ища исчезнувших товарищей по стае. Ее крики стихли, когда ответа не последовало, и Соллис увидел, как она бросила любопытный взгляд в его сторону, прежде чем взобраться на вершину утеса и скрыться из виду.

Соллис поднялся с низкого приседа, опустив взгляд, чтобы проверить остальных. Сментил, как и дети, с облегчением огляделся по сторонам. Однако лицо Элеры не выражало радости по поводу их освобождения. Вместо этого она сжимала банку с Черным Глазом с такой глубиной стыда и вины на лице, что Соллис было трудно смотреть на нее.

“Вы не... - начал он, подходя к детям и вглядываясь в их глаза в поисках надвигающегося серого тумана.

“Нет,-ответила Элера тихим от упрека голосом. - Я не могу... я трус, брат. ”

“Ерунда. Соллис наклонился, взял ее за локоть и помог подняться. - Здесь не было трусов. А теперь давайте посмотрим, как вернуть вашу травку.”

11

Карниз чудесным образом остался нетронутым потопом, и они безмятежно вернулись в туннель и вошли в ущелье. Крепость была усеяна трупами изгнанных клинков и десятками убитых ими зверей. Из всех душ, сражавшихся за это место, только одна осталась в живых.

Красноухий сидел на трупе снежного кинжала, которого она убила, издавая мягкий приветственный вздох, когда Соллис подошел, чтобы потереть рукой ее окровавленную морду. Его шкура была покрыта многочисленными шрамами, но ничто, как он полагал, не могло оставить после себя серьезных повреждений. Он поднял глаза от прикосновения Сментила и увидел, что тот указывает на трех Лонакских пони у западной стены. Каким-то образом выжив в этой бойне, они стояли, дрожа от горя, но в остальном невредимые.

"По крайней мере, мы не пойдем домой пешком", - сказал Сментил.

Наступила ночь, когда они приблизились к поселению Лонаков на милю. Повсюду на оборонительной стене горели факелы, свидетельствуя о продолжающемся чувстве неуверенности среди жителей. Факелы также убедили Соллиса, что было бы крайне неразумно подходить ближе.

“Ты уверен, что они их примут?- Спросила Элера, когда Соллис снял детей со спины ее пони.

- Это поселение Серого Ястреба, - сказал он. - Ни один клан никогда не откажется от своей крови.”

“Но без родителей кто будет о них заботиться?”

- Все Лонаки-родители детей своего клана. Их обычаи-не наши, сестра.”

- В моем Ордене много сиротских приютов. Места, где о них будут заботиться, воспитывать…”

- А также избегать и ненавидеть.”

Соллис опустился на корточки перед детьми, снял с пояса лонакское боевое знамя и протянул его мальчику. “Если знамя никогда не упадет, то и Каменные Мельницы тоже, - сказал он на Лонаке.

Мальчик бросил короткий взгляд на знамя, прежде чем оттолкнуть его. “На самом деле он не был нашим кровным дедушкой,-сказал он. - Просто хвастун, у которого нет живых родственников. Он забрал нас только для того, чтобы Лак не убил его за трусость.”

Он бросил хмурый взгляд на каждого из них по очереди, маленький рот искривился, когда он произнес слова: "Мерим ее! Мальчик сплюнул на землю, а потом схватил сестру за руку и потащил ее к поселку. Девушка лишь один раз оглянулась на Элеру, и на ее лице промелькнула едва заметная улыбка, похожая на благодарность. Затем они растворились во мраке-две маленькие тени, спешащие к убежищу.

Соллис шел к перевалу как можно более коротким путем. Он не знал, пользуются ли они по-прежнему покровительством Малессы, и стремился поскорее покинуть горы, пока среди кланов не распространился слух, что Сероглазый Лис теперь путешествует по их владениям практически без защиты.

Они добрались до перевала после трех дней тяжелой езды, спешились перед внешними воротами и отпустили пони. Оказавшись внутри, Соллис и Элера подробно рассказали о своей миссии брату-командиру Арлину, который все это время молча слушал. Соллис ожидал каких-то вопросов или даже сомнений, когда они дойдут до описания того, что, несомненно, было использованием тьмы, но реакция Арлина была лишь слегка приподнятой бровью. Когда они закончили, он кивнул, одарив их одной из своих скудных улыбок.

“Благодарю Вас, брат и сестра, - сказал он. - Ваш доклад должным образом принят к сведению.”

Соллис поймал себя на том, что удивленно моргает. - Женщина, брат, - сказал он. “Мне было ясно, что она действовала как часть большого замысла. Мы должны предупредить другие ордена, передать слово королю…”

“Как я уже сказал, брат, - вмешался Арлин, и в его голосе прозвучала несвойственная ему жесткость, в которой ясно слышался приказ замолчать. - Ваш рапорт принят к сведению.”

Арлин поднял с письменного стола длинный пергамент с надписями, и его тон смягчился до искренней печали. - К сожалению, похоже, у меня есть для вас печальные новости.”

- Красная Рука?- Сказала Элера. - Она распространилась?”

“Насколько мне известно, нет, - ответила Арлин. - Это относится к другому вопросу. Аспект Андрил умер от старости и болезней. Наши старшие братья вызвали меня на конклав. Они хотят, чтобы я представил себя для утверждения в качестве Аспекта Шестого Порядка.”

“Лучшего выбора и быть не может, - сказал Соллис.

Арлин слегка наклонил голову. - Посмотрим. В конечном счете решение остается за Конклавом. Через неделю я вернусь в Варинсхолд. Во время моего отсутствия ты будешь братом-командиром на перевале Скеллан.”

“Как пожелаешь, брат.”

“Что касается вашей замечательной истории, - продолжала Арлин, вставая и подходя к узкому окну позади его стола. - За долгие годы служения Вере я пришел к выводу, что подобные вещи лучше оставить в тени. Не будет никакого письменного отчета о вашем путешествии, и я требую, чтобы вы не говорили об этом ни одной живой душе без моего прямого приказа.”

Он лишь неопределенно кивнул, когда Соллис и Элера выразили свое согласие, и уголки его тонкогубого рта слегка приподнялись, когда он посмотрел на стены прохода. “Мне кажется, я действительно могу скучать по этому месту.”

* * *

“Вы уверены, что сможете его найти?”

- Крепость барона Форвила у северного Ренфаэлинского побережья.- Элера затянула ремень на седле своего скакуна, одного из самых спокойных орденских скакунов из конюшен. - Сомневаюсь, что его будет трудно найти, брат.”

“Спасибо. Я бы и сам пошел, но ... …”

- Вера требует, чтобы ты оставался здесь и выполнял свои обязанности. Я знаю.- Она провела рукой по седельным сумкам, нахмурившись. - Брат Оськин отдал свою жизнь за сорняк. Лекарство от болезни, которая может никогда больше не беспокоить это царство.”

“Это облегчит его душу в потустороннем мире, зная, что по крайней мере теперь мы можем защититься от него, если понадобится.”

“Потребуются годы, чтобы разработать лекарство, и, возможно, более острый ум, чем мой собственный. Но да, по крайней мере теперь у нас есть шанс.- Она повернулась к нему, и ее хмурый взгляд стал еще печальнее. - Сражение состоялось. Проявлено большое мужество. Все эти люди проиграли. И эта история никогда не будет рассказана.”

- Лонак все расскажет, - заверил он ее. “Когда стемнеет и они соберутся у своих костров. Они будут говорить о Лаковых Дервахимах, которые искупили себя в глазах богов. И шаман, который вел их и умер, чтобы почтить слово с горы.”

“А мы? Как ты думаешь, они будут говорить о нас?”

- Так и будет. Соллис подумал о последнем, насмешливом прощании мальчика-Лонака. - Но не очень хорошо.”

Она слегка рассмеялась, но быстро протрезвела. - Что это было? Эта штука?”

“Хотел бы я иметь хоть какое-то представление, сестра. Возможно, это было что-то, что не поддается нашему пониманию. Но я сомневаюсь, что этот мир видел его в последний раз.”

Она потянулась, чтобы сжать его руку, ее хватка была сильной и уверенной. - Что-то шевелится, брат, - сказала она. - Что-то темное и ужасное. Мы будем нужны. Все другие потребности или желания должны быть отброшены в сторону.”

Она на мгновение встретилась с ним взглядом, ее глаза были более яркого оттенка голубого, чем он видел раньше, и Соллис понял, что они были близки к слезам.

- Ну ладно, - сказала она, прежде чем он успел ответить. Она отпустила его руку и повернулась, чтобы сесть в седло. - Лучше уходи. Не забудь попрощаться за меня с братом Сантилом и, конечно, с вашей собакой.”

С этими словами она пришпорила лошадь и поскакала через Южные ворота. Хотя Соллис и пытался сопротивляться этому порыву, он обнаружил, что поднимается по ступеням на зубчатую стену. Взглянув на юг, он заметил маленькую серую фигурку среди покрытых вереском склонов, которая ехала с привычной легкостью, не отрывая взгляда от тропы впереди. Каким-то образом, в маленьком, редко исследованном уголке своего сердца, Соллис знал, что она ужасно хотела развернуться так же сильно, как он хотел пойти за ней.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11