Верпентальён [Паша Сид] (fb2) читать онлайн

Верпентальён

Глава 1

Крохотные ручки упёрлись в массивную деревянную дверь, и с максимальным на то усилием, сумели её сдвинуть. Шесть каменных ступенек были огромными, и препятствием они казались ничуть не милее, чем входная дверь и лестница внутри. Она обхватывала обеими ручками каждый столбик балюстрады, преодолевая одну приступку, за другой. Ведь она знала, что если упадёт — мама будет волноваться.

— Мастер Силучи! — малышка Солика бежала с распростёртыми объятиями, раскинув ручки так, словно вот-вот собирается взлететь прямо на уровень, где нужно было обнимать. Её тоненький, около-мультяшный голосок как всегда привлёк к себе максимальное количество внимания, и все стоявшие на лужайке перед заросшим зеленью, каменным поместьем — обернулись. Их лица осветились усталыми улыбками, при виде златовласого солнышка, с желтой бабочкой, просто так подвязанной к коротким волосам.

Аккуратный, седовласый мужчина в старом чёрном мундире, поддался вперёд и присел для неё, встречающе выставив руки. Малышка со всей скорости вбилась ему в грудь, и обняла. А он, бережно приложил свои руки к её спине. Она отогнулась. Прошлась крохотными ручками по его волосам, словно-бы расправляя их, расчёсывая. Спустилась к его аккуратной бороде, зарылась в неё пальчиками, и два раза обрамила его лицо, проводя по нему ладошками.

— Но вы же вернётесь?.. — доверчиво спросила она. Сейчас, её сверкающие надеждой, голубые глаза занимали никак не меньше одной трети её лица. Силучи никак не мог ей соврать…

— Конечно, солнышко! — уверила её тётушка Сая стоящая рядом со стариком. Женщина присела. Её длинные волосы тоже были серыми, но старухой её сложно было назвать. Хотя морщинки, которым уже поддалось её лицо, ясно давали понять, что в её жизни кое-что пошло не так.

— Мы непременно вернёмся, — добавила она, поправляя девочке и без того уложенные волосы, — и глазом не успеешь моргнуть!

Сая солнечно улыбнулась девочке, и Солика, воодушевившись, поверила. Она снова взялась за лицо Силучи, и поцеловала его в колючую щёку. Сразу после этого она радостно убежала. Поднявшись, Силучи потеряно огляделся сквозь тот десяток человек, что стояли рядом с ними, у повозки.

— А где Дисон?

Ему хотелось попрощаться с маленьким разбойником, и он отчаянно пытался его найти.

— Спит, наверное, — сказала Мавришка.

— Сегодня была его череда ночневать, — продолжил Белек, отец мальчишки, — в первый раз!

— Не рано ли?.. — нахмурившись спросила тётушка Сая.

— Не, — ответил Белек.

— И… — оборвал Силучи, всё ещё пытаясь отыскать мальчишку, — и как?..

Белек немного задумался, за тем многозначительно ответил:

— Ссал.

Вслед за этой фразой, мужчина сразу же получил в живот от своей супруги, и согнулся в ровный угол. Могло показаться, что этот чётко поставленный удар она тренировала многие годы. И это было недалеко от истинны. Батиша была хрупкой девочкой. Во всяком случае выглядела она именно так, и Белек охотно, до самого последнего момента продолжал обманываться её субтильной внешностью. Да что уж там говорить, обманывается он и сейчас. Периодически.

Фраза, прозвучавшая из его уст, могла означать только — он снова это сделал. Снова открыл дверь спальни тёмной ночью, и стал бродить по поместью. То в поисках ночневателя, то неумело пытаясь от него спрятаться. Это плохая привычка, о которой знали все. Белек очень плохо спит.

Занять себя в поместье ночью очень сложно, потому, то ли от скуки, то ли от душевной простоты, порой Белеку бывает очень любопытно, как там себя чувствует ночневатель, бродящий по тихому, тёмному поместью, освещая себе путь масляной лампой.

Это очень важное дело. Потому как большинство тёмных зверей не переносят свет. И по правде говоря, когда ты проходишь мимо очередной двери, проводя вскользь неё огонёк, но задерживаешь его напротив чьей-то страшной рожи, тревожно оттеняющейся в приоткрытом дверном проёме… Тут уж волей-неволей согласишься с поступающим вопросом:

— Ссышь?

То, что сегодня никто не проснулся от криков, само собой говорило о храбрости парнишки. Но, судя по лицу Батиши, Белеку сегодня придется несладко. И он уже начал это понимать.

Наконец, Бранипрас вместе с Хмурым Таликом прикатили вторую бочку со специями к повозке.

— Усё, — выдохнув, промолвил здоровяк Бронипрас, — тут мята, кармадон, смола акации, — он ярко покрутил ладонями, — ну и всякое вот такое вот.

Тем временем, Хмурый Талик обошел бочку, и протянул тётушке Сае свёрток слюды, в котором разливалось золото.

— Вот. Не получилось до Вашего отъезда…

— Что это? — удивлённо спросила Сая.

— Вафли, — ответил Хмурый Талик.

— О… — удивилась женщина, — у тебя получилось?..

— Да. Но они не до конца готовы. Развесьте их за ниточки под светом, как прибудете. Несколько дней — и это тоже можно продать!

Хмурый Талик был медовиком. Он ходил по зелёному лесу, и искал мёд. Знал все тонкости и секреты. Да и если уж на то пошло, не такой Талик и хмурый в последнее время.

— Мастер Силучи!! — раздалась серенада радостных детских голосков, источники которых босыми ножками неслись вдоль лужайки прямо к повозке.

Когда Солике надоело подглядывать за всеми из-за балюстрады, она выдвинулась на задний двор. Нужно было покормить пташек. Это была её обязанность, и она об этом никогда не забывала. Но когда девочка зашла за угол дома, то внезапно обнаружила что там, спиной к каменной стене, сидит Дисон.

— Они не вернутся. — сказал мальчишка, когда как девочка и удивиться ему толком не успела. Бровки Солики сошлись, и она рассердилась.

— Мастер Силучи никогда не врёт! Дурак ты Дисон! Дурак дурак дурак!

Она убежала дальше вдоль поместья, а Дисон лишь тихо что-то хмыкнул себе под нос.

Глава 2

Они не вернутся. Глядя на всех этих людей у дороги, и на своё старое поместье, Силучи сидел в повозке, и старался свыкнуться с мыслью, что скорее всего, он никогда ничего из этого больше не увидит. Сая приложила ладонь к замку его кистей, и успокаивающе улыбнулась. У неё всегда получалось подхватить его беспокойство, и сметнуть его своей поддержкой.

Окрестности поместья медленно погибают. Они уже никак не смогут кормить столько ртов, не говоря уже о хоть каком-то разнообразии пищи, в котором так нуждается подрастающее поколение. Еловые каши, сладкие стебли рогоза, и его жаренные корневища — почти ежедневный рацион, разбавляемый специями, и другими изысками вроде виелового лука, или редкого мяса забредшей в эти края зверушки.

Силучи тяжело вздохнул, смотря на уходящее вдаль лысое прополье по обе стороны дороги между лесом. А ведь всего этого упадка можно было легко избежать, вовремя они среагируй на полчища прожорливых крыс, волной захлестнувших зелёный лес. Сейчас, старик смотрел на свои ладони, и втирая пальцы в пальцы, понимал, что следовало тогда прислушаться к Белеку. Хотя бы он, но должен был его послушать. И хотя избавиться от крыс им удалось, ущерб уже был нанесён.

Разорено было практически всё, что имело хоть какую-то ценность. Почти нетронутыми остались только специи. Поля, растения, жуки, птицы, мелкие зверьки… Тут уж нужно отдать должное Сайволю и Белеку. Большинство того, что осталось, уцелело только благодаря им. Это они придумали как избавиться от крыс. Единственное положительное что Силучи мог вспомнить во всём этом, так это то вольное безумие, и дух бесшабашного авантюризма, когда они все вместе отправились воровать самцов миндальных кошек, из их прайда. Это было приключение. О котором его супруга узнала только как о факте свершившемся.

Это помогло. И было приятно снова почувствовать себя мальчишкой, но… Хоть миндальные кошки, которые пришли вслед за своими самцами и перегрызли всех крыс, последующая засуха тоже нанесла свой урон… Мелочь навалилась на мелочь, и теперь всё так, как есть.

Несколько месяцев назад они просто собрались все вместе, и обсудили то, что будет дальше. Так как от переселения все отказались, ведь это крайне опасное мероприятие, выход был только один — восстанавливать окрестности. Для этого — нужно золото. Саженцы и семена стоят очень дорого… К счастью, у общины было что продать.

Изначально, больше половины жителей окрестностей изъявило желание отправиться в какой-нибудь город, и всё там быстренько продать. Но Силучи и Сая, уже жившие до этого в большом городе, видели в их словах святую простоту.

Никому из общины не хотелось, чтобы ушли именно они. Так что когда Сая и Силучи сообщили, что это мероприятие растянется ни на один год, и в большой город поедут именно они… много кто расстроился тогда. Но слово поперёк никто так и не вставил.

Всё-таки это было правильным решением. Так подумал Силучи, когда поместье уже давным-давно скрылось за горизонтом. Почти у всех жителей их дома и окрестностей — есть маленькие дети. А большой город не так-то и прост, как они думают. И очень часто, там бывает намного опаснее, чем даже в лесу тёмных зверей.

За время их поездки, до самой стоянки, Сая и Силучи не перекинулись и словом, а только переглядывались. Извозчик так же молчал. Каждый из них думал о чём-то своём. Так что молчание их было совершенно лёгким.

Уже под вечер, через янтарный свет костра, который обмазывал их лица золотом, извозчик — Сайволь, напомнил — что на дороге к Тиисла вполне могут быть разбойники. В частности, он сказал, что если чего — говорить должен только он. Мужчина дождался, пока Силучи сердито этому кивнёт, за тем посмотрел на Саю, и дождался когда она сделает то же самое.

Все втроём, они сидели у повозки, и ошпаривали на костре виеловый лук, когда со стороны леса, из провала его темноты, оттеняясь светом костра, показалась морда львицы. Она кралась, приближалась к ним. И когда её кошачий нос почувствовал тепло костра, она свалилась между Силучи и Саей. Пара переглянулась, и они улыбнулись друг другу. Потому что это была миндальная кошка. Они обожают свет. Они любят костры. Они буквально питаются теплом. И в большинстве случаев, они ничуть не опасны для людей.

Силучи положил ладонь ей на голову, и сгрёб пальцы в кулак, расчёсывая ей шерсть. Кошка постелила голову к своим лапищам, и включила рокоталку. Воздух вокруг стал пробираться дрожью, и это было хорошо. Это волнение убаюкивало, и к тому же отпугивало большинство насекомых, а звуки её мурчания — способны заставить обойти это место стороной даже самого лютого волка.

Внезапно, Сая почувствовала движение у своей руки. Она отдёрнула её, но быстро увидела, что там был котейка. Самый обыкновенный, кремовый кот, и запросто могло бы показаться, что это котёнок миндальной кошки. Но нет. Это был её кот. Он окрутился на коленях у Саи, и вытянулся мордой в сторону костра. Сайволь сказал что это большая удача, когда вместе с кошкой, приходит ещё и миндальный кот.

Стоило Силучи сомкнуть глаза, прильнув спиной к боку львицы, как разомкнул он их уже по утру, когда костёр отдал своё последнее тепло, и кошка с миндальным котом уже собрались уходить. Когда они убирали за собой, извозчик сказал что завтра, в это же время, они уже будут в Тиисла. При этом, Сайволь ещё раз предупредил, что на ночлег, на той дороге, они останавливаться уже не будут. Силучи понимающе кивнул его словам, потому что хорошо наслышан о шаркунах, обитающих в той части зелёного леса.

Повозка пошатывалась от каждого камушка, на неизнеженной дороге. Погремушка ярко бряцала. Но это уже не утомляло. Силучи было немного страшновато, что же будет там? Всё-таки это новое место, со своими подводными камнями, и ему казалось, что готовы они ко всему, но… вдруг нет?..

Почти на всё золото что у них оставалось, Сая и Силучи заранее купили себе дом в Тиисла. Квартал ремесленников, это был хорошее место, как уверил их улыбчивый человек. Хоть что-то обнадёживало. Им хотя бы было куда идти, и это чувство, особой дрожью вытряхивало почти всё возникающее беспокойство. Не без помощи Саи, конечно-же. Силучи не мог позволить себе выглядеть неуверенно, когда она на него смотрит. Примерно в полдень, когда их неезженая тропа вливалась в дорогу между Тиисла и Аиривоном, повозка остановилась.

— Эгэй! — кричал их извозчик, и махал руками.

Немного погодя, после этого в повозку залез молчаливый человек. Он был укутан в чёрное тряпьё, и накрыт накидкой. Бродяга, не иначе. Иной так бы и подумал, но… Силучи слишком долго прожил в Артирии. Он уступил ему своё место, а сам сел рядом с Саей. Так что бы не напротив него.

Этот человек… он опасен. Силучи повидал воинов, видел убийц. Он знал что чувствуешь, когда находишься с кем-то впечатляющим. Он знал много впечатляющих людей. Но этот человек… То, как он запрыгнул в повозку, что она и не колыхнулась, то как он сел, не издав и шороха. И это ощущение… подобное Силучи испытал лишь однажды, когда мимо него прошел один из капитанов Артирия. Чувство, что ты в любой момент можешь погибнуть. Просто так. И это при всём при том, что угрозы от него не ощущалось. Он казался настолько призрачным, что это вбивало в диссонанс. Чёрт тебя подери, Сайволь. Кого ты к нам подсадил?..

Незнакомец молчал. Он колыхался в такт повозке, и могло даже показаться что он попросту заснул. Но это было не так. Почему-то это было очевидно. Смуглые руки, смиренно сложенные в замок у колен, кончик носа в провале его капюшона, гладко выбритый подбородок, и губы… цвет их перелива был таким, словно к его устам кто-то приложил шелковицу. Они были синеватыми, но совсем не выглядели больными. Больше того, это ощущалось нормой. Но…

— Вам холодно? — участливо спросила Сая, шатнувшись к незнакомцу. Мужчина удивился. Нет. Даже растерялся. Он, кажется, взглянул на неё, но пропасть его капюшона не открыла свету его лицо.

— Нэт. — произнесли его уста. И фраза эта показалась беспомощной, даже жалкой, ведь сказана она была словно бы не ответом на вопрос, а в ответ на заботу, с которой Сая бережно накрывала его пледом, лежавшим до этого на бочке со специями.

— Вот. Вот так. — приговаривала она, а он, казалось, вот-вот и отстранился бы. Но Сая точно знала, когда следует отступить. С чувством исполненного долга, она снова села рядом с Силучи, и была донельзя довольна собой. Особенно, когда незнакомец легонько подтянул на себя плед, при этом было видно, что он тихо попробовал его на запах.

— Это специи! — ярко сообщила она, — мы везём их в Тиисла, и собираемся продавать. Будем рады!..

Сая посмотрела на своего супруга, в надежде получить от него хоть какую-то поддержку, и Силучи, немного неуверенно, конечно же её поддержал. Его кивка вполне хватило женщине, и она доброжелательно продолжила:

— Будем рады, если вы однажды посетите наш-… Наше…

Нашу лавочку! Да. Моё имя Сая, а это мой супруг.

— э.э. Силучи. Силучи Верпентальён! — со старческой хрипцой промолвил старик.

Сая была довольна собой. Она любила заводить знакомства, и справедливо считала, что знакомства сейчас — особенно важны. Так что помимо довольства, сейчас она собою была даже немножечко горда.

Незнакомец молчал. Казалось, он был совершенно растерян, и когда Сая протянула ему обожжённый стручок виелового лука, если хоть немного знать язык тела, можно было даже подумать, что путник защищается. Сперва Силучи это показалось очень странным. Но потом он вспомнил, что каждый по-своему реагирует на добро. Возможно, этот человек забыл как оно выглядит, и сейчас попросту искал какой-нибудь подвох.

Когда запал на лице Саи стих от тишины, она взглянула на Силучи и набравшись от него смелости, отважилась:

— А… а Вас как зовут?

Незнакомец молчал. Но в момент, когда лицо женщины вот-вот бы безвозвратно погасло, мужчина ответил:

— Странник… Я — странник.

Сказал он это так, будто это что-то значило. Но Сае этого хватило. Его акцент… Он произнёс эти слова с такой необыкновенной мягкостью…, что услышав их, извозчик оттянул брезент, и пригнулся, что бы посмотреть на нового пассажира.

— Брат, — сказал Сайволь, — этот говор… ты из Аддана?

Незнакомец повернулся, поднял голову к нему, и, казалось бы, в этот момент хоть какой-то свет должен был ударить ему в лицо… Но тень, укрывавшая его, не отступила ни на оттенок.

— Это было… очен давно.

Сайволь по-доброму усмехнулся, и вернулся к дороге, оставив окно открытым.

— Мой отец тоже был сыном Аддана, — сказал извозчик. После чего достал из кармана небольшую пробирку. Несколько секунд он втирал в неё свои пальцы, а за тем продолжил:

— Он погиб, но… это правда, что каждый из вас всегда носит частицу Аддана с собой?..

С этими словами, Сайволь продемонстрировал незнакомцу пустую колбу. Тот посмотрел на неё, и потянувшись к поясу, показал свою пробирку, которая была полна песка.

— Так это правда. — изрёк извозчик, — это не сказка. Выходит, отец действительно никогда не врал.

Следующие пару часов прошли очень тихо и спокойно. Наличие незнакомца в повозке совсем не напрягало, и Силучи очень быстро перестал этому удивляться. Странник был… интересен в своей неразговорчивости. И Силучи это даже нравилось. Но в какой-то момент, что-то произошло. Старик понял это через незнакомца. Сам он этого не ощутил, но вот странник… Это было нечто неуловимое. Что-то поменялось вокруг, когда его голова немного поднялась, и в этом ощущалось какое-то понимание.

Плед сполз с его плеч, и заметив это, Сая тут же нагнулась что бы поднять его и поправить, но когда она вытянулась и поддалась к незнакомцу, женщина вдруг обнаружила что он пропал. Странник исчез с места перед ней, словно бы тьма что скрывалась под его накидкой в какой-то момент окончательно его поглотила. Женщина была озадачена. Силучи тоже ничего не понял. Разве такое бывает? Он же смотрел на него прямо сейчас, куда он мог деться?..

— Сайволь, — промолвил Силучи, — за чем ты его подобрал?..

— Я маршрутчик. — ответил мужчина, — И мой отец был маршрутчиком. Он был мудрым человеком, и рассказывал он всякое. Однажды я спросил у него то же самое, и тогда он поведал мне, что когда моя мать была беременна мною, ей было сложно. Он повёз её к Карадорской повитухе. К полудню, повозка отца настигла одинокого странника.

Он сказал так как я: — Эгэй! Залезай.

Они спешили, но мой отец всегда подбирал одиноких путников. Он верил, что вместе с ними он подбирает и удачу. Тот человек назвался странником, и молчал всю дорогу, как и этот. Они все молчат. Но тот странник действительно оказался удачей. В ту ночь, на стоянку моего отца напала стая волков. Батиша тогда была ещё совсем мала, и один из волков, в ярости, почти целиком её заглотил. Не успел он её перекусить, как тут, ручища схватилась за верхнюю челюсть его морды, и оторвала её аж по самый хвост. Как банан! Столько кровищи, и что бы она так хлестала, мой отец не видел никогда. Хотя жили мы в Артирии, сами понимаете…

Так вот этот странник… Он стоял и выкручивал своим серебристым посохом как мельница в самый сильный ураган! Взад, вперёд, по бокам. Зверьё прыгало на него, а он всё крутил и крутил. Волки буквально разливались, и наворачивались на его пилон. Лопались как шарики с кровью. Смазывались в пространстве, вход его оружию, а само оно… посох тоже расплывался в воздухе, настолько быстро он его крутил. Батя говорил что порой, проскакивало ощущение что странник дрался литым диском серебра, настолько игра света была прекрасна на нём… Да, — Сайволь кивнул, — отец умел рассказывать истории. Тот странник был первой любовью Батиши. Она беспросветно в него втрюрилась, во многом благодаря разбойникам, на которых они наткнулись следующим днём. Отец такого не понимал. То, что произошло, должно было её испугать… Что было там, я, кстати, не знаю. Кажется, я был слишком мал, чтобы мне о таком рассказывать… Приеду обратно, надо будет у Батиши спросить. А вообще, знаете, что самое смешное?

Сая и Силучи переглянулись, и старик ответил за двоих:

— Давай не томи, Сайволь.

— Тот странник. Это был старейшина Карадоры. Сам господин Квамбэй. Он и с повитухой нам помог! Мой отец и раньше брал с дороги путников, но после этого, он редко когда позволял себе проезжать мимо странников. Так же и я! Так что простите… если он вас испугал.

Силучи уже готов был с чем-то согласиться, на чём-то настоять и распылиться в снисхождении, как он всегда это делал, но тут… Их повозка качнулась. Крепко качнулась, словно бы кто-то рывком попытался её остановить. Силучи придержал Саю, и резко обернулся назад. Руки. Там были руки. Они держались за дальний бортик повозки, и Силучи быстро понял, что кто-то попросту хочет к ним залезть. Предположения были самые разные, и Силучи подумал, что скорее всего за этим человеком гонится дикий зверь. Не дать ему залезть — это убийство. Поэтому он схватился за его руки, и приложив все свои усилия, втянул его в повозку.

— нет… НЕТ! Он гонится за мной!!! — слюняво промямлил незнакомец, словно бы через слёзы, но их не было. Это был не тот странник, которого подобрал Сайволь.

— Спокойно, друг! — кивнул ему извозчик, и уверил, — теперь ты в безопасности!

— Нет… нет-НЕТ! — не унимался он, и выдувая слюни приказал Сайволю — ГОНИ!

— Эй, спокойно!.. — настороженно промолвил извозчик, пока Силучи прятал Саю за своей спиной.

Он был безумен. Лицо его по страшному морщилось, а сдавленные в размер пуговки глазки — метались из стороны в сторону. Он что-то увидел. Но что его могло так испугать? Морок? Неправильный зверь?.. А кто он вообще такой? Кожаная броня и… у него был меч. Силучи слишком поздно это заметил. Как раз в тот момент, когда рука незнакомца схватилась за него.

Силучи боялся, и ненавидел этот звук всем своим сердцем.

Стальной, хищный шелест острого клинка, выдёргиваемого из ножен. После этих звуков происходит самое страшное из того, что вообще может произойти. В этом он был уверен, и знал это точно.

— ГОНИ, ВЫДРОДОК!!! — тряхнув острым мечом заорал разбойник извозчику, с такой силой, что изо рта его брызнула кровь. Сайволь ускорился, но этого разбойнику показалось недостаточно, и он взмахнул мечом. Силучи выставил левую руку, не давая ни единой возможности клинку хоть как-то пройти мимо него, и навредить Сае.

Лезвие меча врубилось в кисть старика между пальцев, и прошло до самого сустава. Старик отдёрнул руку, и задавив порыв вскрикнуть от боли, скрутился вокруг предплечья, и толкнул разбойника въехав в него плечом. Тот упал у самого бортика, откуда Силучи его вытянул.

Сайволь уж было обернулся, в полной готовности проломить голову злодея пилоном, как тут… Повозка снова качнулась. Силучи, отползая назад, поднял глаза когда их всех накрыла тень, и тут же забыл о боли. Потому что весь спектр ощущений вспыхнул пламенем ужаса. Там был человек. Он висел словно паук, ухватившись руками за верхние рёбра повозки, и опершись ногами о нижние бортики. Его непроглядно-тёмный силуэт окаймлялся светом солнечного диска, средней длинны волосы поддавались ветру, а в месте где скорее всего должны были быть глаза, натурально горели два жестоких, жёлтых огонька. Страшно горели, люто и безжалостно. Будто бы сам демон смотрит через них. Разбойник обернулся, и сиплым горлом, жалобно взвыл:

— Нет-НЕТ!! ПРОШУ!!!..

Смуглая рука незнакомца положилась на голову бандита, и до скрипа сжав его волосы в кулак, выдернула его из повозки. После чего спрыгнул и сам демон. Эта накидка… Тот странник, которого Сайволь подобрал на дороге. Это был он! Странник обернулся к вопящему на дороге разбойнику, и взял шаг в сторону него. Силучи слышал только крики.

— НЕТ!!! Я НЕ ЗНАЛ КТО ОНИ! Я БЫЛ НЕ С НИМИ НЕТ!-

… и как они обрываются.

Глава 3

Сайволь гнал как от огня. Благо дорога здесь уже не такая плохая, как от поместья. Он остановился только через час, чтобы дать коням передохнуть. Сайволь очень не любил их переутомлять. Всё-таки кони на Аноксе — удовольствие дорогостоящее. И эти ему достались от отца. Но всё же после этого, спокойно катить повозку ему не удавалось. Так что прибыли они к вратам Тиисла ещё глубоко затемно, когда основная часть города — уже спала.

Где-то это было и к лучшему, ведь поутру им возможно пришлось бы стоять в очереди, а так… тут всего-то пара повозок, которые стояли на обочине по обе стороны дороги. Всё вокруг хорошо освещалось жидким золотом масляных ламп, которыми была увешена дорога, все повозки на ней, и стена-крепость с вратами дальше. Проезжая мимо одной из таких повозок, и увидев одинокого, ярко рыжего бизончика в упряжке, Сайволь остановился.

Извозчик подобрался, снял с крюка свою лампу, и протянул её к лицу человека, сидящего за упряжкой. Хмурое лицо темноволосого мужчины, задумчиво смотрело куда-то вдаль, в темноту. Он резко повернул голову в сторону света, будто тот его в какой-то момент укусил. И не сразу, но его лицо расправилось.

— Филип? — опередил его Сайволь.

— Ну, — отстранённо буркнул мужчина, — что-то хорошее должно было сегодня произойти!

Их предплечья сомкнулись в рукопожатии.

— Рад встрече, друг, — с улыбкой произнёс Филип, и участливо добавил, пытаясь заранее выискать ответ на лице своего старого приятеля: — какими судьбами в Тиисла?..

Не успел Сайволь толком ответить, как его повозка качнулась один, и второй раз.

— Хо-хо-хо! — удивился Филип, и спрыгнул со своего места, — Какие люди!

Филип был важным человеком, и его знали почти все. Он был связующим звеном Карадоры с Тиисла, Аиривоном, и почти всеми небольшими поселениями, куда ведут хоть какие-то дороги. Силучи был не слишком хорошо с ним знаком, однако по тем редким визитам, когда Филип посещал поместье, и тем моментам, когда они с Саей бывали в Карадоре, Силучи успел убедиться в доброжелательности, и обязательности этого человека. Он был из тех, кого если ищешь, то он сам обязательно тебя найдёт.

Мужчина сетовал на какие-то невнятные проблемы, и что они ещё в полдень должны были выдвинуться обратно в Карадору. За тем он спросил, — постойте. А вы какой дорогой сюда приехали?..

Сайволь сказал, что тут всего одна дорога. На что Филип ответил удивлением, и сказал, что им очень сильно повезло. Потому что сейчас, на той дороге, орудует целая банда кровожадных разбойников, с которыми нельзя договориться. Они вылетают из лесу, убивают всех, и забирают всё. Эти разбойники одна из самых главных причин, почему Филип сейчас в Тиисла. Вторая, как добавил он — детский праздник в Карадоре, для которого он закупил целых восемь мешков со сладостями, повозку с которыми он, собственно говоря, сейчас и ждёт.

— В любом случае, я рад что с Вами эта дорога хорошо обошлась, — сказал Филип, и немного погрустнел, будто кого-то вспомнил, — но знаете. Сейчас я дождусь двух своих ребят, и мы тоже собираемся проехаться по этой дороге. И даже не просто проехаться, а поискать сам лагерь разбойников. Уж слишком много хороших людей они погубили.

— Ну наконец-то ты это сказал, — усталым голосом прозвучало из повозки Филипа. На что мужчина обернулся, и пробурчал в ответ — я и не скрывал это.

— Ты ходил вокруг да около. Что это вообще значит: "Восстановление традиций"?

— Это вполне конкретная фраза, мальчишка.

Как только перемолвка с повозкой закончилась, Филип тут же заинтересовался: — Так а что вам-то в городе нужно? Какие у вас планы?.. Странно вас тут видеть, по правде говоря.

В ответ на эти слова, Сая и Силучи вкратце не тая, обрисовали Филипу положение, и выход из этого положения, который они придумали. Выслушав, Филип хмыкнул.

— Но вы же понимаете, что Тиисла — это большой город. Такие затягивают. И очень быстро может получится, что эти стены, — Филип обернулся, демонстрируя высоченные стены Тиисла, — в какой-то момент могут стать границей всего вашего мира. Я знаю много таких людей, — признался мужчина. И ему верилось. Сая и Силучи переглянулись, и без особой радости кивнули ему. Но за тем Филип спросил, — а где вы разворачиваться собираетесь?

На что Силучи ему ответил, что они уже приобрели себе дом, в квартале ремесленников. Филип осторожно этим впечатлялся, но на всякий случай спросил, — за сколько взяли? И кто продал?

Первый звоночек прозвучал, когда они озвучили сумму, за которую купили дом. Да, за 200 золотых можно было бы приобрести лачугу в старом городе. Но в квартале ремесленников место стоит в десятки раз больше… И когда они озвучили имя человека, продавшего им дом…

Из повозки Филипа даже высунулся тот парень.

У него были тёмные волосы и синие, уставшие глаза, которым он внимательно на них посмотрел. Мальчишка озвучил фразу, удивительно точно поставившую магическим образом ускользающее до этого, верное ударение в имени продавца:

— Как можно было довериться человеку, с именем Вальгон Шарлатан?..

Уже тогда Силучи почувствовал, как под его рёбрами греется противная тревога. Уже тогда, медленно но цепко, лицо Саи стало охватываться паническим беспокойством. И от этого Силучи было ещё хуже. Как оказалось, Вальгон Шарлатан был местной знаменитостью. О нём знали буквально все, но почему-то, по какой-то немыслимой причине, ему всегда удаётся найти того, кого можно обдурить. Как у него это получается? Никто не знает. Как он до сих пор живёт?.. Это тоже большая загадка. Дело в том что каждый раз, когда по его душу приходит человек, ему удаётся отвертеться, уболтать, или в крайнем случае — исчезнуть.

Его очень сильно спасало то, что он чертовски обаятельный и позитивный парень. Что бы он ни делал — это происходит играючи. Так сказал тот парень, высунувшийся из повозки. Ещё он добавил, что однажды и его просили набить ему морду. И он до сих пор не понимает, как у него это не получилось. Только от этого известия, только от этой возможности, что быть может их обманули, Сая и Силучи удручились. По правде говоря, старик не знал что такое может быть. Да, Силучи долго жил в большом городе, но в Артирии не было никаких обманщиков. За ложь и обман в граде воинов — убивали. Поэтому дураков не было. Но тут… дураками оказались они. И как же это было противно.

Вспомнив ту приятную улыбку на лице продавца, Силучи тоже улыбнулся. Ведь пока что, было ясно только одно.

— Ещё ведь ничего не ясно, правда?.. — осторожно спросил старик, искренне надеясь на положительный ответ.

— Да, — ответил парень, — не ясно.

Но по его лицу было видно, что всё ему было ясно. Он даже не попытался это скрыть… и в этом была своя простота. По крайней мере всё было понятно. Выслушав всё это, и посмотрев на безнадёжные лица, Филип задумался. А ведь перед ним же не плохие люди…

На самом деле он много чего слышал об этой семье. Много чего хорошего. Он был с ними знаком намного лучше, чем они с ним. Этому была своя причина, но сейчас не об этом. Филип перекатился на ступнях, пожал губами и хлопнув по ладони сложенным шарфом, полез в карман.

Примерно в этот же момент, его повозка качнулась. Туда кто-то запрыгнул.

— Райджен, это ты? — сметнув все мысли, промолвил мужчина.

— Не, — вякнуло ему в ответ. Тогда повозка качнулась ещё раз, и этот же голос добавил, — а вот и он.

— Чёртов Риоли! — разразилось оттуда, — Да как он ВООБЩЕ узнал что это сделали именно мы?!

— Вам двоим что, по полочкам нужно всё раскладывать?..

Несколько секунд послушав что твориться у него в повозке, Филип хмыкнул. В его лице появилась необычайная лёгкость, и какое-то загадочное понимание. С ним, он додавил руку в карман.

После этого в ладони Сайволя приземлилась звенящая гроздь.

— Пользуйтесь, дорогие друзья.

Повозка Филипа тронулась, и когда троица провела её взглядом мимо себя, он добавил, махая им тыльной стороной кисти:

— Утром разбирайтесь со своими делами.

Они махали ему вслед. Ему, и ладоням мальчишек, смотрящих на них.

— До свиданья! — крикнула им Сая.

— Лёгкой дороги! — пожелал им Сайволь.

На какое-то мгновение, опуская руку Силучи тепло задумался. Он вспомнил этот момент, когда Филип полез себе в карман. Одна, казалось бы, совсем неважная деталь бросилась ему в глаза. На поясе мужчины болталась колбочка. Колбочка полная песка…

Забавно. Так подумал Силучи. Сколько он уже живёт в этом мире, а мир всё продолжает удивлять, показывая новое там, где об этом даже и не задумываешься.

Опомнившись, Силучи повернулся к Сайволю, и спросил:

— Что там?..

Развернув ладонь, извозчик показал кольцо с парой ключей. Как он сказал, скорее всего это ключи от той лачуги, в которой они с Филипом когда-то ночевали. Услышав это предположение, Силучи обернулся в темноту, в которой повозка Филипа уже успела исчезнуть. Было похоже, что он хотел что-то выкрикнуть, порыв такой ощущался, но старик так и не отважился.

К большому удивлению Сайволя, стражники у врат были с ними куда обходительнее, чем в любой раз до этого. С чем конкретно это было связанно он не знал, ведь обычно они ненавидели, когда кто-то приезжает ночью. Извозчик связал это с особой аурой, вокруг Саи и Силучи. Он искренне верил, что с ними попросту физически невозможно обходиться грубо. А тот разбойник на дороге — всего лишь статистическая погрешность.

По примерным ощущениям, Силучи прикинул что их повозка добиралась до места назначения не менее часа. И это было удивительно. Ведь старик уже начал забывать, что такое большой город. И по правде говоря, ему не слишком нравилось всё это вспоминать…

Они остановились посреди темноты, Сайволь сказал, что они приехали. Силучи спрыгнул с повозки, и протянул Сае руку. Он бы подхватил её, что бы она прыгнула, как очень любит, но сейчас его перевязанная рука и без того сильно болела.

Честно говоря, на этом моменте всё воспоминания об этом дне оборвались. Никто из них так и не смог бы вспомнить как они подбирали ключи, как открылась дверь, и как все они завалились спать.

Когда по закрытым векам Силучи ударил свет из окна, и его глаза раскрылись, Сая уже была на ногах. Её было видно во свету, через открытый дверной проём. Женщина вытряхивала пыль из какого-то покрывала. И судя по всему, как Силучи понял оглядевшись, уборка была в самом разгаре.

Дом, от которого Филип дал ключи, был не совсем и домом. Скорее когда-то, это место было небольшим магазинчиком. Вон там, у окна, прилавок и полочки. А под другим окном… это скорее всего вывеска вместе с раскладной доской. Уже и не разобрать что там написано.

Было очевидно, что эта кровать, на которой спала Сая, и удлинённый стол напротив прилавка, тянущийся от начала двери, и почти что дотягивающийся до левой стенки, оказались здесь намного позже, чем всё остальное. По крайней мере они ещё не успели так почернеть, как стены вокруг. Да и всё деревянное тоже. А так… ну тут было вполне уютно. Хоть по виду это место довольно сумбурно перебазировалось под жилище, тут было неплохо. Пыльно очень, но неплохо.

Даже печь тут была. Красота.

Почти сразу как Сайволь очнулся, ему пришлось выдвинуться из Тиисла. Он помог Силучи выгрузить бочки со специями, поругался с каким-то мужиком, который попытался наехать на него за то, что кони тут везде наследили. Он убрал за ними, и живенько выдвинулся, предупредив что в следующий раз он приедет не раньше, чем через десять дней.

Силучи помог Сае открыть бочки, и уже хотел оставить её, чтобы самому пойти к вратам квартала ремесленников, разбираться с положением вещей, пока она раскладывает где-что. Но тут его супруга ярко воскликнула:

— Ой! А это что?..

Силучи обернулся, и увидел в её руках сумку. Строгую посыльную сумку, как для документов. Такие обычно используют для почты, но эта была очень старая, и где-то даже истёрта. Сая нашла её под пледом, который занёс Сайволь. Тем самым пледом, которым был укрыт тот странник. Сая простодушно открыла её. Силучи хотел её остановить, но так и не отважился. Там была записка, и синяя книга, больше похожая на громоздкий учётный журнал.

Сая провернула её в руках, и увидела красиво выведенную надпись: "Илло"

— Что бы это значило?.. — спросил Силучи, и Сая пожала плечиками. Узнать можно было только одним способом. Она отложила книгу, которую Силучи сразу подобрал, и взялась за записку, на одной из сторон которой было жестко выведено: "Отдать Филипу". Увидев эту надпись, Сая тревожно всхлипнула, и выбежала на улицу. Оглянувшись, она вспомнила, что Сайволь уехал целых пол часа назад. Его уже нельзя было догнать… Вернувшись, она показала записку Силучи, и сказала:

— Смотри как получилось! Мы же видели этого человека!..

Силучи был вынужден согласиться с её около-радостным личиком. Это действительно было удивительно, что всё вот так сложилось, но заметь они это раньше, всё было бы ещё интереснее.

— Это какая-то история, — в то же время добавил Силучи, как бы показывая своей супруге открытую, вручную исписанную страницу. Заглядывая туда, Сая, своими шкодливыми пальчиками, стала разворачивать записку.

— Что ты делаешь?.. — увидев это спросил Силучи, — это вообще-то неприлично.

Но Сая, на его слова лишь улыбнулась уголком губ, и своенравно повела бровью. Однажды, когда-то давно, Силучи влюбился в девушку, которая умела так смотреть.

" — Здравствуй Филип. Пишет тебе Илло из Эрфи.

Слышал что ты, мой друг, на днях собираешься в сторону Тиисла.

Прошу тебя передать эту посылку старику Тарана. Уверен, ты лучше меня знаешь где он живёт.

Важно!!! (подчёркнуто несколько раз)

Ни в коем случае не бери У с собой!!!

Он обязательно кого-нибудь прикончит.

С уважением, твой друг Илло."

Старик Тарана… Сая и Силучи пришли к выводу, что лучше они не будут никого попусту беспокоить, и сами найдут человека, которому предназначается эта книга. К тому же… это имя. У. Оно вызывало у Силучи какое-то странное бессознательное беспокойство… Выходит, так звали человека, которого Сайволь к ним подсадил?.. Верилось в это без труда. Его странное имя вызывало схожее чувство, как и его присутствие.

Шагая по оживлённому Тиисла, Силучи оглядывался. В последний раз он видел такое количество людей во время последней ярмарки в Артирии. Сегодня какой-то особенный день?.. Торговый квартал поражал изобилием товаров и лиц, многие глаза из которых, не стесняясь, смотрели прямо на него. Силучи оглядывался на них, порой разворачиваясь и идя спиной, и это ещё больше привлекало к нему внимание.

Одежды местных преобладали серостью, и изобилием давно выцветших красок. Мундир Силучи же, сильно выделялся на фоне всего этого. Среди них он был тёмным пятном, встречавшим в ход себе только лица, и ни одного затылка.

По правде говоря, просачиваясь сквозь идущие на него скопления людей, глазами Силучи искал стражу. Все, кто хоть когда-то бывал в Артирии знают, что в таких больших городах следует ходить маршрутами стражи, или от их стоянки до стоянки. Никогда нельзя ходить туда, где нет стражников. Какими бы витиеватыми путями это ни повело.

В Артирии у Силучи было много друзей среди стражи. Он ходил вместе с ними, рассказывал им истории, и слушал сам. Из этого он узнавал много чего, что творилось в городе. Он надеялся завести такую же дружбу и тут, но…

Ни одного. Тут не было ни единого стража.

С каждой секундой, понимание этого заставляло Силучи оборачиваться всё чаще, но он боролся с этими порывами, поддаваясь им очень аккуратно. Постепенно, продвигаясь по торговому кварталу, лавок становилось меньше, и люди тоже убавлялись. Когда Силучи увидел первых стражников — группу из четырёх человек, то быстро подступился к ним. Но они отступили от него.

На секунду, в их глазах он рассмотрел тревогу. Силучи остановился, и в замешательстве сделал шаг назад. Они выглядели… испугано?.. Да. Ещё мгновение назад, они испугались его. Почему? Неужели что-то в нём могло их испугать? Бессмыслица какая-то.

Как оказалось, место которое им одолжил Филип, находится не так далеко от врат квартала ремесленников. Стражи тут шаталось прилично. На самом деле, даже в Артирии Силучи редко видел столько людей в укреплённой форме, и что бы они находились в одном месте. Ему это очень напомнило тот день, когда кто-то ворвался в Орстусово укрепление — огромный Артирийский форт со стороны Аиривона — и устроил там форменную кровавую баню.

Тогда весь Артирий стоял на ушах, и вены города целиком и полностью заструились ратниками. Странно, что он об этом вспомнил — так думал Силучи, проходя сквозь радушно раскинутые врата квартала ремесленников. И его никто не остановил. Стража, иной раз не пропускающая в квартал посторонних, попросту не пожелала к нему подходить. Виной этому, быть может, был его задумчивый вид. Или дорогие одёжи.

Отец Силучи был именитым портным. Мастером своего дела, и уважаемым человеком. Одним из самых уважаемых в Артирии. Его убили, когда Силучи был ещё совсем мальчишкой. Великий портной слишком затянул с обучением своего наследника, и его мастер погиб вместе с ним.

Для кого-то эта смерть открыла дорогу к политической верхушке града воинов, впрыскивая в его организм первую дозу губительного яда интриг, а для всего Анокса и его жителей — она стала тяжёлой потерей. Собственно… потому-то, наверное, Силучи никогда и не скучал по Артирию.

… И всё же родословная не позволила мастерству его отца сгинуть без остатка. Ведь этот богатый мундир, что Силучи гордо носит на своих плечах, сшил он сам, когда-то очень давно. Используя для этого обычное тряпьё.

Силучи долго стоял на белокаменной брусчатке, в десятке метров от небольшого, аккуратного домика. Подобно единственному зрителю, явившемуся на сеанс, он вглядывался в два радостных глаза слюдяных окон, в которых, за пышными васильковыми цветами, мельтешила жизнь. Этот театр играл только для него. Силуэты метались из стороны в сторону, как ходит маятник в часах. Вот, кто-то кого-то поднял, радостно перекрутился, и словно бы танцуя исчез, чтобы угадаться в другом окне.

Почему-то сейчас, в голове Силучи прозвучала угрожающая фраза отца Саи: — Ты снова здесь?!.. что я тебе говорил, если ещё раз тут увижу?..

Мальчишкой, он часто стоял у её окна, так же, как и сейчас, а она танцевала для него. Да, тогда он был совсем ещё юнцом, за плечами у которого не было почти ничего. А она — дочь самого уважаемого, и искусного кулинара. В общем-то, с того момента мало что изменилось. Разве что не предложи он ей сбежать, она бы, наверное, была бы мертва. Вместе со всеми жителями Артирия.

Но сейчас он улыбался, как улыбался и тогда, стоя на своём месте до последнего, полностью давая себе отчёт в том, что если он не убежит, то бить будут очень больно, и никто не станет его жалеть.

В какой-то момент, в паре метрах за его спиной, крепко прозвучали слова:

— Красивый дом, да?

Силучи не слышал, что бы кто-то подходил. Скорее всего, этот человек стоял там уже какое-то время. Кратко пробежавшись глазами по красивому заборчику, крохотной лужайке в цветах, и пройдясь взглядом по лозе хмеля, снизу тянущемуся к крыше, Силучи хмыкнул, ичистосердечно признался:

— Да.

Мужчина подошел к нему. Стал на ровне с ним, и затянул руки за спину, сцепив их так, как Силучи делал это постоянно.

Нет, это был не Вальгон. Очевидность этого подкрашивал грубоватый голос мужчины. Да и когда он подходил, не пытаясь подкрасться, со ступом его сапог на пространство накатывалась определённая тяжесть, подобная той, к которой Силучи когда-то уже успел привыкнуть, часто проходя мимо больших и сильных офицеров Артирия.

Они стояли и разглядывали этот дом вместе. Минуту, может две. Трудно ощущать время радом с чем-то большим и грозным, поэтому, быть может, времени прошло куда меньше, а возможно и намного больше.

— Видишь — сказал мужчина, боком наклонившись к старику, — вон там. Это моя жена.

— Оу, — не слишком удивлённо получилось у Силучи, — я за вас очень рад. Вижу она отличная мать.

— Да. — соглашаясь ответил воин.

У Силучи было много подобных друзей. Большинство из которых слыли сильными воинами. Но какими бы разными все они не казались, почти всех их связывала одна отличительная черта.

Они были исключительно простыми людьми.

Силучи часто становился невольным слушателем их разговоров, и всё сложное, о чём такие люди рассуждали, в их устах было до гениальности простым. После смерти отца, и потери всего что у него было, Силучи очень часто слышал что он идиот. От многих людей. Поэтому у него не было иллюзий на счёт своей гениальности, и именно поэтому, он не стал юлить.

Нужно было видеть лицо офицера, когда старик качнулся к нему, и с усмешкой сказал, что два месяца назад купил этот дом. Это было не просто удивление. Его как будто кто-то укусил. Да, примерно такую же физиономию Силучи видел на лице Дисона, когда Сая укусила его в ответ на беспардонное покусительство на её сладкое печенье, которое она уже держала у себя в руке. Конечно, тогда она просто приложила зубки к его предплечью… но за сладкое печенье Клои, она вполне могла и покусать. Силучи это знал наверняка.

Старик вовремя окликнул сказанное, и не дал безумию в лице воина дозреть. Он сказал всё так как есть. Про Вальгона Шарлатана, на что воин ответил примерно тем же вопросом, что задал парнишка в повозке. Про две сотни золотых, и что всё это оказалось подлым обманом.

Офицер очень осторожно отнёсся к словам про деньги и обман, уверяя, что ничего об этом не знает. Да и если бы он продавал дом, сумма была бы позначительнее.

— Дорогой?..

Их разговор прервала женщина, стоящая у двери с ребёнком на руках.

— Всё в порядке?

Она с волнением смотрела то на своего мужа, то на незнакомого старика.

— Да. — ответил ей мужчина, — я сейчас.

Женщина кивнула, и придержавшись взглядом на старике, зашла за дверь.

Силучи поверил ему. Те эмоции, которые показал этот человек… они были не поддельны. Он действительно был огорошен. Хотя какая в этом разница?.. Незнакомый город, незнакомые люди… Вероятность того, что Силучи смог бы с этим что-то поделать уверенно стремилась к нулю. Даже если бы этот человек ему признался. Знание этого подавляло Силучи немного меньше, чем стыд перед Саей, за то, что он такое допустил. Но тут уже ничего не попишешь. В голову не приходило ни единой мысли, как можно улучшить ситуацию. За то было много догадок, как её можно ухудшить.

Когда Силучи развернулся что бы уйти, он придержался спиной к мужчине, и мимолётом промолвил:

— Мой вам совет, не стоит тянуть со сменой замков. У вас в спальне висит потрясающая картина. Будет жалко если её кто-нибудь заберёт.

Ступая прочь, Силучи ощущал на своей спине взгляд. Тяжёлый, и непонимающий. Проживи несколько веков в Артирии, и ты в идеале научишься это определять. Эстос, который остался в граде воинов, когда-то говорил, что по тому, как долго ты чувствуешь на себе чьи-то глаза, можно определить, преследуют ли тебя. И вывод был очевиден. Мужчина шел за ним. Он отставал, но продолжал идти.

Силучи не боялся. Всё-таки они хорошо поговорили. По-честному. Он — рассказал ему всё об этой покупке дома, описал человека и обстоятельства, при которых он его встретил. Ну а мужчина, на вопрос Силучи, поделился тайной, почему же вокруг так много воинов. Офицер, а как увидел Силучи, он был именно офицером, внимательно разглядывал свою часть лица старика, ведая ему о том, что предположительно вчера вечером, двое неизвестных пробрались в один из городских гарнизонов, и угробили местного капитана. Говорил он про это медленно, ловя глазами каждое сокращение мышц лица незнакомца.

Но Силучи был слишком отвлечён, чтобы на это как-то реагировать.

Офицер не стал дожимать старика в этом вопросе. Да и вообще, он был даже немножечко доволен произошедшим. В конце концов, тот капитан был отвратительным человеком. Он бы даже не удивился, если бы сам Риоли, который рвался взяться за это дело, нанял убийц из старого города, в месть за отравленную собаку. Вот это был бы номер.

Когда спина незнакомца затерялась в толпе торгового квартала, мужчина неторопливо подоспел к стражникам у врат.

— Э-эй. — протянул он без особого энтузиазма, остановившись у ссутулившихся стражей. Те, услышав знакомый голос, струнко вытянулись.

— Капитан.

— Капитан! — вскрикнули они одновременно, даже не оборачиваясь.

Офицер положил руку на плечо одного из них, пригнулся ко второму плечу, и указал в толпу.

— Тот человек в чёрных одёжах. Кто он?

Паренёк сразу понял, о ком идёт речь, — э… н-Не могу знать!.. Товари-..

— Ну Нико. Ну ты что? — устало промолвил мужчина, — я тебя за чем сюда поставил?.. Ты сегодня тут — самый главный, понял?..

— д-Да!.. — радостно ответил паренёк, да так что шлем на его голове даже подпрыгнул.

— Ты должен знать всех, кто проходит через эти ворота. Не смотри на одежду. Никого не бойся. А этот человек…

Офицер указал в толпу, — не пускай его больше сюда. Хорошо?

— хорошо…

Капитан уже намеревался уйти, но вдруг придержался, будто что-то вспомнил, и спросил:

— Как твои руки?

Парнишка тут же, без всяких раздумий, словно восприняв эту фразу не через уши, а прямо как команду у себя в голове, снял с себя перчатки. Его ладони… их будто окунули в раскалённые угли, и хорошенько там придержали. Было похоже, что они дымились, но нет. Хотя свет вокруг них преломлялся и смазывался.

— Не больно. — ярко, но немного надтреснуто ответил парнишка, — Сегодня совсем не болит!

Капитан многозначительно посмотрел на ладони паренька, за тем отвёл взгляд куда-то в сторону, на толпы ратников. Рука его задралась, и опустилась на русую башку мальчишки. Милиш, второй стражник, успел снять с него шлем, и сейчас держал его на весу, чтобы после того как Капитан закончит, положить его обратно. Тогда, мужчина посмотрел на другого стражника, и указал ему, как словно бы просто напомнил:

— Следи за ним.

Тот, в ответ ему, серьёзно кивнул. За тем, Капитан снова выискивая посмотрел в толпу, и обернулся, чтобы вернуться назад.

Толпа в торговом квартале для Силучи уже казалась не такой страшной, да и людей тут было как-то поменьше, чем когда он шел в квартал ремесленников. Если спросить любого в поместье о Силучи, то никто не скажет, что он каким-то образом стеснительный. Но что бы подойти к первой лавке на своём пути, и посмотреть что продают, ему пришлось какое-то время себя уговаривать. Давно он этого не делал. Однако, что нужно делать и как это, он вспомнил едва подойдя к первому прилавку. Очень возможно, что виной этому был добродушный мужичок, который словно подхватил Силучи на пути к себе. Он продавал выпечку.

Силучи внимательно посмотрел на всё чем радовал прилавок этого человека, взглянул на цены, и согнувшись, прижал живот мундира своей перебинтованной рукой, чтобы вытащить из кармана всё что у него есть. Без особой радости, он сверился с той парой медяков, рассыпанных у него на ладони, и двинулся дальше по дороге.

— Эй пастой, — с мягким акцентом прозвучало ему в спину.

Обернувшись, Силучи увидел этого человека, протягивающего ему ладонь, и большой коржик печенья, которое стоило 15 медяков.

Выглядел он радостно, но…

— У меня же всего три?..

Когда Силучи озвучил эту фразу, радости на лице мужичка ни капли не убавилось. Он кивал, мол, давай. Давай. Старик подступился, влил ему в ладонь все свои три монеты, и забрал печенье.

Шагая по дороге, Силучи улыбался, и удивлялся этому. Сколько же радости в один момент может принести такая незначительная мелочь?.. Всё внутри словно приподнялось, и сам он ступал чуть ли не на носочках. Странно было чувствовать такое от одного только печенья. Но почему? Почему он мог подарить его ему? Силучи быстро нашел ответ на этот вопрос.

Это была Сая. И платье, которое он ей когда-то подарил. Она так радовалась, смеялась и прыгала, прижимая его к себе… Но всё же очевидность того, что от этого подарка он получил куда больше, чем она — была неоспорима. Он радовался намного сильнее. Ведь это сделал он. Это всё — было дело его рук. Её улыбка, смех, и это платье. А что может быть лучше, чем признание твоих собственных стараний?..

Так что Силучи не сомневался, что эти 12 медяков, за которые была куплена его благодарность, аукнулись тому мужичку не меньшей радостью, чем ему.

Силучи никогда не был торгашом, поэтому, проходя мимо прилавков со всякими безделушками, шкурами и снастями, он пугался. Его пугали цены. Всё это было очень, и очень дорого. В особенности ткань и красители. Ему и в голову не приходило, что всё это может настолько ценится.

Силучи видел, как отец работает с красителями, как смешивает их, играя получая новые цвета. Кое-что и он сам подчерпнул из этого, и в одно время даже развлекал Дисона и маленькую Солику, выкрашивая их чай в самые разные цвета, добавляя туда особенные цветки. Больше всего, двух малышей завораживал синий цвет напитка, который получался, когда Силучи добавлял в чай сушеный цветок синей орхидеи. Цвет его становился похож на цвет глаз Солики. А в стеклянной чашке он выглядел как настоящий, драгоценный сапфир.

Такой напиток трудно было пить, просто от того, что сложно было отвести глаза.

Определённо, до приезда Сайволя нужно будет выписать названия цветков, которые стоит начать собирать. Обрабатывать и выварить всё это можно и тут потихоньку. Судя по цене, больше всего в Тиисла ценился синий, красный, фиолетовый и, неожиданно, розовый цвет. Силучи не слишком ориентировался в расценках, но увидев цену розового красителя, в сравнении со всеми остальными… она впечатляла. Сотня золотых за баночку в двести мер.

Но судя по тому, что Силучи имел представление как получить почти все имеющиеся тут красители, но и понятия не имел как создать настолько чистый, до нелепого розовый цвет, эта цена имела смысл. Наверное, это что-то необычное.

В прочем, конкретно сейчас это было не важно.

Приглядываясь к каждому прилавку на своём пути, Силучи показалось несколько странным, что ни на одном из них почти не было специй. Молотый желтокорень, труха чёрного перца и редкий кориандр. Всё. Никакого разнообразия. Возможно всё это продаётся где-нибудь не тут, но… как-то это было неправильно. Неужели специи не пользуются в Тиисла популярностью?..

В любом случае, прежде чем что-то делать, следует посоветоваться с Саей, а потом уже с ней пройтись где-нибудь ещё. Всё-таки нужно свериться с ценами. Не хотелось портить с кем-то отношения, по незнанию выставив товар по более низкой цене.

Отец, когда они ходили за тканью и красителями, часто говорил, что торгаши кооперируются, и выравнивают цены, чтобы особо не воевать за клиентов, потому что однажды можно обнаружить, что продаёшь свой товар за бесценок.

Конечно, ткани везде разные, красители тоже, не все могут договориться. Но именно в этом и была здоровая конкуренция. Хочешь продавать дороже и что бы покупали — делай лучше.

В Артирии с качеством было всё строго. Как в этом плане ощущает себя Тиисла — Силучи не имел представления. Хотя… имел, самую малость.

Если бы ту рубаху, в которой Сайволь однажды приехал из Тиисла, ему бы продали в Артирии… То человек, отдающий такой товар за монеты, точно бы провёл пару дней в колодки на центральной площади. После чего, его карьера как торгаша в Артирии — закончилась бы. Потому что в лицо его знал бы весь город. Конечно, это про более ранний Артирий…

В поздней его версии, на милость толпы, позорному столбу придавались зачастую захваченные в плен люди. Силучи застал и это время. Он застал почти всё, от начала и до конца. Он видел, как его родной город — гниёт изнутри. И он чувствовал его нарастающий смард. Им попахивал и Тиисла. Но пока не так сильно.

Расклеившуюся рубаху Сайволя, кстати, Силучи зашил. Но по правде говоря, много проще было попросту сшить новую.

Уже когда до дома можно было примерно подать рукой, а небесный диск бил светом ему прямо в спину, Силучи увидел тень. Две тени. Они растягивались вдоль дороги, и преследовали его.

Старик обвёл взглядом всю дорогу, что была впереди, и с удивлением обнаружил, что она полупуста. Буквально на его глазах, последний человек что был у него на пути — женщина с тазиком воды — завернула в подворотню. И всё. Пустота.

Дальше, эта широкая улица была абсолютно мертва, словно бы всё то, что делало её живой, внезапно рассосалось во все стороны, предательски подсовуя Силучи совершенно пустую дорогу, прямо посреди оживлённого города.

Силучи верил, что бывают особенные типы магии. Разительно отличаемые от той, которой владеют прайдовские чародеи. Магия удачи, неудачи. Магия предметов, знаний, которые возникают в нужный момент. Слов, глаз, звуков и движений.

… магия стечения обстоятельств.

— Эй, старик!..

… что это, как не оно?..

Отец рассказывал, что бывают люди, увидеть которых можно только что зная, что они где-то рядом.

— Классный костюм! Эй!..

Друзья говорили, что встречаются такие, кто словом может уверять о непроходимом безумии, и все вокруг им будут верить.

— … эй! Куда это ты?!

— А ну стоять!

Свирепый сказал, что бывают люди, изначально созданные для войны. Такие просто так сильнее всех остальных.

— Беги-беги, старик!! На долго тебя не хватит!

Силучи знал, что бывают места, созданные для смерти. Особенные места, самопроизвольные. Такие нельзя отметить на карте, потому что они не ограничиваются точкой в пространстве. Они, как пески Аддана — затяжной эффект, в своём безумии возникающий то там, то тут, пустотной плешью расползаясь, и расталкивая всё живое от того, что должно быть мертво.

Силучи бежал по пустой серой улице, с которой словно вытянули все тёплые оттенки. Над которой, словно бы, нависла серая туча. Они бежали вслед за ним. Ругались и выкрикивали, приказывали ему остановиться. А он бежал так быстро, как и подумать не мог что умел. Силучи надеялся добежать до конца. До конца этого места, но оно не заканчивалось. Оно жадно его преследовало, растягиваясь всё дальше.

Он обернулся посмотреть, догоняют ли они его?

Догоняли. Не так быстро, как им хотелось бы. Это было видно по их сморщенным, ненавидящим лицам. В этот короткий миг, в который Силучи на них взглянул, они ему показались даже не похожими на людей. Это испугало его ещё сильнее, и возможно, он сделал рывок. Быть может от этого, в пространстве перед ним вырос дом. Старик врезался в него, ударился плечом и обернулся, вдавливаясь спиной и ладонями в заколоченное, пустое жилище, немного похожее на то, что оставил им Филип.

Он хотел убежать, двинуться, но не мог решиться, в какую сторону?..

Тогда-то, Силучи, наверное, и понял, что самый главный его враг, преследующий его всю жизнь — это нерешительность. Он мог предупредить отца, он его и предупреждал, но… Не достаточно настойчиво. Не слишком решительно, словно бы чего-то боясь. Не нужно было бояться. Нельзя было. Много кого из своих друзей он мог бы спасти, решительно настояв на своём. Много кого не было бы, при падении Артирия. Ну а сейчас, нерешительность пришла и за ним. А ведь Сая точно бы знала куда бежать…

Сейчас, глядя на парочку что за ним гналась, Силучи для себя вдруг обнаружил, что оба они — стоят на месте. Просто посреди дороги. Там, где одна улица тупиком вбивалась в другую. Один из них, выставил перед другим руку, как словно бы останавливая его, и оба они пристально смотрели чуть выше Силучи. Испуганные глаза старика тоже поднялись вверх, и там, у козырька старой халупки над собой, он увидел ножки.

Две свисающие маленькие ножки, плотно затянутые в белые ленты, какими воины в Артирии часто обматывались под доспехи. Они покачивались, при делах тому яростному хрусту, который услышал Силучи как только на них взглянул. Кто бы это ни был, он кушал, и был полностью этим увлечён. Это подтверждала тонкая, тянущаяся янтарная нить, не обрывающаяся от самого козырька до земли.

Его преследователи, пригнувшись пятились назад. Силучи много раз делал так же как они, натыкаясь в лесу на дикого зверя. Казалось, эти двое полностью о нём позабыли, а глаза их, что смотрели в то же место, осторожно что-то выжидали.

И вот тут, ножки перестали ёрзать.

— Чьо. — сердито-непонимающе донеслось оттуда. Сразу стало очевидно, что это девочка.

— Чьо это вы смотрите сабаки. — маленькая, маленькая девочка.

Секунда осознания созрела в понимание, и говор её изменился.

— … вы сдохните.

Нет, она сказала не эти слова. Что-то про вафли, и то что она их не отдаст, но в груди её эти слова прогудели именно соответствующим смыслом.

Силучи видел много детей. Очень много, ведь в Артирии, он жил неподалёку от детского приюта. Он часто проходил мимо него, когда шел к своему приятелю, семья которого плотно занималась специями. Силучи помогал перебирать, расфасовывать. Туда приходили многие люди, постарше, помладше, дети тоже были.

Платили там очень хорошо, поэтому часто там были очереди приютских детей. Но никогда он не слышал, что бы голос ребёнка был настолько решительно опасным. И это откликнулось в лицах парочки, застывшей на дороге.

Они не знали, что делать. Так же, как и Силучи только что.

В их физиономиях читалось что они хотят убежать, но не знали куда. Разве ребёнок может производить такой эффект на взрослых?.. Вместе со всем этим, тёплые цвета вновь наполнили всё вокруг. Где-то накатилось постукивание копыт по каменой дороге, а вот и первые редкие прохожие, без особой заботы выходящие прямо из уголков обозримой картины мира.

— Я не отдам вам вафли!! — вскочила, и разразилась девочка.

Вслед за этим, за секунду до того, как двое на дороге бросились назад, в плечо одному из них легонько вбилась стрела. Она вошла в его тело, но тот, казалось, почти даже не почувствовал этого.

— Ой блин! — растеряно выкрикнула девочка, очевидно чего-то не ожидая, и явно накладывая новую стрелу, рявком прокомментировала это:

— Я промазала!..

Когда Силучи выбежал из под козырька, на ходу он обернулся.

Всё что он увидел, это глаза. Они резко перевелись на него, ещё даже быстрее чем он успел посмотреть. Они были огромными, прямо под цвет той части неба, которую ещё не затянули грозовые тучи. Они сливались с голубым фоном, потому сложно было рассмотреть черты её лица, но волосы этой девочки, немного спадающие на её лик, были под цвет варёного сгущённого молока.

— Чьо. А ты чьо смотришь?!

Негодование от чужих глаз злило её. Её тельце взвилось, когда она сказала ему, но когда Силучи обернулся что бы ускориться, он услышал: — А чьо это там у тебя?

Силучи бежал по улице, примерно так же быстро, как и от тех двоих. Прохожие пропускали его, оборачиваясь в след. Силучи не знал, преследуют ли его, это было невозможно определить. Он не чувствовал на себе чьих-то глаз, но он точно знал, что следовало бежать.

Когда он остановился, увидев где-то там вдали Саю, которая подметала место перед их временным жилищем, он сразу потеряно взглянул на руки. Лепёшка печенья. Он выронил её, когда бежал?.. Это немного удручило его. Ведь Сая бы обрадовалась. Она каждый раз радуется.

Но когда Силучи прошел половину пути до дома, там, впереди на крыше, он увидел… точно такую же девочку.

Она сидела свесив ножки с козырька, и смешно подтягивала их каждый раз, как кусала большущую лепёху печенья… точно такую-же, как была и у него.

Эта лепёшка была для неё слишком большой, и создавалось впечатление, что рот девочки растягивался сверх возможной ширины, в тщетных попытках зачем-то откусить как можно более значимый кусок.

Силучи проходил мимо неё, и они смотрели друг на друга. Странное ощущение. Она всепоглощённо грызла лепёху, а две точки её глаз неотрывно преследовали его, создавая стойкое ощущение, будто бы следующим, после печенья, вполне себе может оказаться и он.

Вот это глазищи.

Где-то в далёком небе блеснула молния, и кувалда грома шарахнула по небосводу, разливая раскатистый бабах по земле. Силучи не испугался. В Артирии часто шли дожди, и он с детства привык к грозам, так что он даже не вздрогнул.

Но вот девочка, от которой его глаза уже почти отлипли — исчезла. Стоило блеснуть молнии, как она тут же подняла милое личико к небесам, а когда ударил гром, так показалось что он и вовсе переключил реальность, в ту, в которой она была где-нибудь не здесь.

Когда Силучи подходил к дому, дождь лился уже во всю силу. Но этого было недостаточно что бы заставить его бежать. По его ногам разливалась жидкая вата усталости, ему и идти то было сложно. Но когда в дождь из дома вышла Сая, растягивая над собой старую шкуру хищного плакстонского зайца, которая лежала у кровати, Силучи ускорился ей на встречу.

Сая напоила его чаем из лепестков календали, найденном в одной из старых баночек в подсобке. Она добавила туда пару зёрен кардамона, и два шарика чёрного перца, как Силучи очень любил. По правде говоря, Хмурый Талик, живущий дальше всех от поместья, только ради Силучи ходил в тропическую часть зелёного леса со своей стороны, собирая там чёрный, зелёный, и белый перец. Сам Силучи никогда об этом не просил. Талику просто нравилось бродить где ни попадя, и это было полезной правдой, которую он использовал, когда его жёнушка начинала беситься, и переживать.

Странно что все кроме неё знали, что за Талика не нужно переживать.

Силучи рассказал Сае всё, что произошло. Почти всё. О толпе, в которой он чуть не потерялся, о сотне воинов, которые стояли у врат, о доме и интересном человеке, которого он встретил. Рассказал он про семью, которая живёт в том доме. Всё было так, как и сказал парень из повозки Филипа. И что бы не омрачать лицо Саи, он упомянул и о приятном продавце выпечки из торгового квартала, который отдал ему лепёху целых в пять раз дешевле, чем она стоила. Так же Силучи добавил, что он, растяпа, и где-то её потерял. Он не стал рассказывать о той парочке, которая за ним гналась, но с удовольствием рассказал о малышке. Сая хохотала как девочка, выслушивая как глупышка испугалась грома. Это радовало Силучи. От её смеха ему становилось намного теплее, чем от этого чая.

В поместье, за большим столом, Сая всегда спрашивала всех:

— Чего хорошего с вами успело произойти за эту часть дня?

Все без исключения задумывались, и постепенно отвечали. Сегодня — Сая ничего не спросила. Просто потому что Силучи её опередил. Она задержалась, загадочно глядя на него растягивая при этом губы в улыбку, а за тем коротко рассмеялась. Картинно подумав несколько секунд, она ответила:

— Сегодня я поняла, что всё у нас обязательно получится.

— В самом деле?.. — отхлёбывая бульон спросил Силучи.

— Да, — ответила Сая. — И эту весть принёс ты.

Силучи не понимал о чём она говорит. Он не видел в своём возвращении какую-то положительную повестку, но, Сая продолжила:

— Те деньги, которые мы отдали за дом… Знаешь, мы их не потеряли. Они обязательно вернуться, но… по-другому.

Она положила свои ладони на его кисть, лежащую у миски.

— Нам повезёт.

Скажи так кто-нибудь другой… Скажи так Талик, Сайволь или Бившик, Силучи рассмеялся бы. Скорее всего. Но Сае он искренне хотел поверить. И у него почти получилось. Даже показалось, что получилось.

Глава 4

Дождь лил весь оставшийся день, и половину ночи. Силучи с опаской смотрел на крышу, но только к вечеру он по-настоящему уверился, что нигде не проливает. Они раскладывали специи, совещались, какие повезут в торговый квартал завтра, а какие лучше оставить на потом.

Их план был прост — найти как можно больше мест где делают пищу, и предлагать им свой товар. Силучи нравилась эта идея. Ему это казалось лучше, чем просто стоять, и продавать. Не видел он себя так. И Саю он тоже так не видел. Хотя в крайнем случае, он был готов поступиться своим взглядам. При этом понимая, что крайний случай — скорее всего неизбежен.

Больше всего, из привезённого с собой, у них оказалось смолы акации. Силучи не понимал, за чем Сая скомандовала Белеку грузить её сразу половину бочки. Он, конечно, знал, что этого добра у них навалом, и в первую очередь нужно попытаться сбыть именно его, но… его одолевали сомнения.

Следующий день был очень жарким. Солнечный диск в мгновение прогрел дорогу и крыши, создавая стойкое ощущение что сегодня, он был куда ниже над Тиисла, чем вчера. Хотя, вскинув голову вверх, накатывая на лицо толстый и тяжелый слой белого света, Силучи жмурился ему, и глядя на небесный диск где-то там, уверенность что он ближе — быстро испарялась. Вместе со всеми этими лужами у них на пути.

Силучи катил тележку со специями впереди себя, и надеялся, что она принадлежит Филипу. Они нашли её у заднего дворика, между домами, и вроде бы как она стояла на их стороне… Но для надёжности, на всякий случай, Силучи произвёл некоторые визуальные замеры, чтобы окончательно в этом убедиться.

В этот день было не так людно, как вчера. Об этом Сая сразу же узнала, как только они повернули к торговому кварталу. Причину этого им поведал один из лавочников, который с интересом подманил парочку к себе.

Сегодня — большая арена. Огромное круглое ристалище, на которое выгоняют десяток опасных преступников, ставя против них умелых воинов. Вход открыт, и каждый желающий воочию может наблюдать за торжеством правосудия.

Мест там хватает всем.

В Артирии тоже была такая традиция. И, в общем-то, в дни, в которые проводилось это мероприятие, улицы города чаще всего были пустыми до обеда. А иногда, и до вечера. Дядька, что подозвал их, был очень удивлён увидеть специи. Силучи это показалось странным, но недостаточно, чтобы об этом задумываться всерьёз.

Мужчина сказал, что монет у него сейчас совсем нет, но он с удовольствием бы обменял щепотку чёрного перца, на эту прекрасную, глиняную свистульку в форме птицы.

Следующие пару часов, между делом, Сая выжидала, когда все вокруг оказывались заняты своими делами, и прикладывая к лицу лодочку своих ладоней — ярко свистела. После чего, оглядывалась вместе со всеми остальными.

Она всегда была такой.

Впервые, Силучи её увидел на большом празднике. Вечером, среди толпы и тёплых огней. Он помнил всё. Руку отца, которая так сильно сжимала его ладонь, чтобы не потерять. Запах ладана, жар ночных костров. И тишина. Которая разорвалась смелым ударом в гонг первого старейшины Артирия. Все обернулись туда, и увидели девочку, одной рукой держащую кисть отца, а в другой колотушку.

Кто такая Сая, и что папка собирается с ней сделать дома, узнал в тот вечер весь город. Он ругал её, тычил кулаком к носу, а она попросту разглядывала его лицо. С интересом ловила каждую деталь его ярости по отдельности, совершенно не поддаваясь её влиянию в целом.

Не ударь она тогда в гонг, наверное, и не появилась бы в его жизни. Потому что после этого, после того как он впервые её увидел, он стал её замечать везде. В магазине, у переулка… Словно до этого, кто-то прятал её от него.

Эти воспоминания вернули боль правому плечу Силучи.

Боль от того, что каждый раз, выходя куда-то с отцом, приходилось почти целый день ходить с задранной рукой, держась за папину ручищу. И как же ему хотелось, чтобы это был не жалкий отголосок воспоминаний. Ему действительно хотелось снова, по-настоящему почувствовать эту боль.

С маленькой Саей, в тот вечер, кстати, ничего не сделалось. Её отец хоть и был уважаемым человеком, но угрожать ребёнку при воинах было очень опрометчиво, даже для него. В тот вечер, к нему подошел сам Парадас, и непрозрачно намекнул, что не поддерживает такое отношение.

Специи оказались мало кому нужны. В общем-то, они и искали не там, где нужно. Но когда подходишь к человеку, который продаёт колбасы, мясо, и мясную выпечку, вряд ли ожидаешь что он станет тебя прогонять только от того, что ты пришел к нему с приправами. Но Силучи подловил очень занимательную тенденцию:

Те лавочники, чей товар не имеет отношения к еде — очень положительно относятся к специям. Правда обменивать их на монеты они чаще всего не в настроении, но вот на свой товар — пожалуйста. Таким образом, Сая обменяла небольшую лопатку красной мамрики, на семена помидора и моркови, а потом, ловко заманив ароматом зерна кармадона, выменяла его щепотку на саженец абрикоса, который, как выяснилось, был совсем не на продажу. От чего Сая собой была неимоверно горда.

В последний раз она ела абрикосы… и не вспомнить.

Они с интересом катались от одной лавки к другой, и их с интересом встречали. Всё шло не совсем по плану, потому что всё это было не то. В какой-то момент они перестали бегать от одного края к другому, и просто катили тележку по правой части широкой дороги, смотря на одни прилавки, и только изредка останавливаясь.

Целью их была небольшая таверна, которую Силучи мельком заметил недалеко от врат квартала ремесленников, когда был там вчера. И теперь, немного подустав, они шли туда целенаправленно, почти не оглядывая прилавки.

Но к одному, Силучи всё же подобрался ближе. Это был тот мужичок, который подарил ему лепёшку. Продавец не сразу узнал Силучи, но, когда тот стал объяснять Сае к кому они подошли, он вспомнил.

— Спасибо вам, за доброту. — с этими словами, по копошившись в повозке, Сая вложила что-то в ладонь мужчины, и они вместе с Силучи выдвинулись дальше по дороге.

— Сто-ой! — зазывающе прозвучало за спиной у парочки.

Сая и Силучи обернулись, и увидели, как лавочник спеша выходит из-за своего прилавка. Он явно был взволнован.

— Что это? — подойдя к ним спросил мужчина, демонстрируя горстку полупрозрачных янтарных камней у себя на ладони.

— Камедь, — удивлённо ответила Сая.

— Смола чего? — переспросил мужчина.

— Акации, — прохлопав глазками и улыбнувшись, добавила она.

Лицо лавочника отогрелось от удивления, и он безоружно усмехнулся.

Как оказалось, в их цеху смола акации давно уже нужна.

В Тиисла имеются некоторые проблемы со специями и добавками… Всё как бы есть, но некоторые аналоги — попросту не достать. Как сказал Пастиш — так звали этого мужчину, для большинства рецептов их мастера, нужна именно смола акации. Они в Тиисла относительно недавно, и пока не смогли найти собирателей, которые смогли бы им помочь. Все почему-то отказываются.

— Так что сейчас, — пожаловался Пастиш, — нам приходится использовать жалкие аналоги. Смазываем яйцами перед выпечкой, добавляем в тесто высушенный клей барбияка, для стойкости эмульсии. В общем всё то, что заставляет нашего мастера страдать…

— У Вас такой интересный говор!.. — ярко отметила Сая, вслушавшись в странно поставленную речь, ударение в которой, казалось бы, немного смещено.

— Да, — смутился мужчина, — мы не из этих краёв.

Пастиш попросил Саю и Силучи сходить в его цех, который находится в старом городе. Там, он сказал, точно заинтересуются тем что у них есть. Мужчина аккуратно положил камедь обратно в тележку, так что бы не рассыпалось, и попросил отдать её туда, что бы его братья точно знали с чем имеют дело. При этом, он с ответственностью подошел что бы объяснить им, где именно находиться цех.

Отошли они от лавочника в приподнятом настроении. Но каждый из них теперь молчал. Тепло молчал, и улыбался. Теперь они знали, что всё будет хорошо. Появилось хоть немного ясности, и это их очень радовало.

Эрсивульс. Так называлась таверна, у входа которой остановилась парочка с тележкой. Здесь повсюду были стражники в красных куртках, обшитыми железными накладками в стратегических местах. И почти все они с вопросом смотрели на чужаков. Как-то не совсем было хорошо заезжать внутрь с тележкой, но оставлять её на улице — совсем уж не хотелось. А оставлять с ней Саю тут одну — и подавно.

Так что выбора особого не было.

Дверь в Эрсивульс была двойная, как два крыла по разные стороны проёма, и Силучи просто продавил тележку сквозь неё. Внутри всё стихло, как они вошли. Разговоры прекратились, гам от них сполз куда-то вниз, и все обернулись посмотреть, кто же там так тяжело и непонятно, преодолел дверной проём? Всё быстро вернулось на свои места, как только намеченный глаз солдат определил, что это простой мундир. Не офицерский.

И это — не господин Брис'Ёс, который тоже любит ходить в подобных одеяниях.

Шум от разговоров, наваливающийся друг на друга, быстро поднялся на уровень ушей, в то время как Силучи осторожно катил тележку между круглых столиков, чтобы никого не задеть. Не смотря на пустые улицы снаружи, очевидно, что в этом заведении никогда не бывает свободных мест. Но удивительного в этом не было ничего. Как-никак, этот трактир находится в непосредственной близости от врат квартала ремесленников. А там, как объяснял Сайволь, всё охраняется, и всегда много городских солдат.

Как только Сая и Силучи подошли к барной стойке, к ним сразу подступился владелец. Силучи легко мог отличить владельца, от обычного бармена. Особенно, когда обычный бармен стоит в сторонке. Их хорошо приняли. С приятной улыбкой и учтивостью. С тёплыми разговорами: кто?; откуда?

Владелец создавал впечатление хорошего, и открытого человека. Так показалось Сае. Он со знанием рассматривал всё, что они с собой привезли, спрашивал, что есть ещё. Ну а когда всё выяснилось, он с той же приятной улыбкой велел им убираться. Проваливать, и пыль свою вонючую тоже забирать.

Любезность. Это очень странная вещь.

Толкая тележку по залу к выходу, на лицах Саи и Силучи всё ещё была слабая улыбка. Одурманенная улыбка непонимания. Что же сейчас произошло? Почему их прогнали?.. Почему это сделали… с таким странным послевкусием?..

Послевкусием, которое создавало ощущение, будто бы сейчас, они отдали что-то за просто так. И теперь им есть о чём жалеть.

Легонько врезавшись тележкой в один из столиков, и извинившись перед стражником, что-то рявкнувшем на это в ответ, дурацкая полу-улыбка сошла с лица Силучи.

Ведь он вспомнил то ощущение. Он вспомнил привкус этой странной доброжелательности… так же было и тогда, когда его отец разговаривал с человеком, который вскоре занял его место в старом совете Артирия. Который, Силучи точно знал, и убил его отца.

Он спешно нащупал руку Саи, идущей вровень с ним, схватил её, и умудряясь толкать телегу одной рукой, ускорился, торопко продавившись через крылатую дверь. Силучи чувствовал взгляд на своей спине. Пристальный, насмешливый. Заставляющий его переживать то, чего ему больше никогда не хотелось бы пережить. Чего он, когда-то, отхлебнул сполна. Поэтому ему хотелось покинуть это место. Уйти отсюда, поскорей. Убежать, от этих глаз.

Сая подхватила его. Ничего не говоря, она молча ускорилась вместе с Силучи, помогая ему с телегой, и направляя её так, чтобы они ни на кого не наехали. Она… ничего не говорила. Просто шла рядом, и молчала. Даже когда кисть, которой он её схватил, из-под бинтов стала обливаться кровью, она и тогда промолчала. Увидела это, и промолчала.

Возможно, само это ей много о чём смогло сказать. Слишком много, для каких-то дополнительных вопросов.

Когда Силучи остановился, он понял что они куда-то пришли. Он понял, что Сая это сделала, как много раз делала до этого.

Всегда, в Артирии, когда ей удавалось улизнуть от отца, они гуляли вместе. И стоило Силучи о чём-то задуматься, он тут же оказывался совершенно в ином месте, в абсолютно другой части города. Как ей это удавалось — он не мог приложить ума. Но удавалось ей это провернуть только когда он витает в облаках.

Силучи не стал спрашивать очевидную вещь: Где они? В воздухе растягивался тёплый, сладкий аромат печенья, так что вывод напрашивался сам собой. Силучи повернулся к ней, и увидел, что она смотрит на него. Молча разглядывает его лицо.

Стук-стук-стук. — гулко раздалось по металлической пластине, которая, скорее всего, выслуживалась дверью. Это было не слишком большое, бесформенное здание, с целой кучей всяких пристроек разной величины.

— Кто там? — приглушенно донеслось из-за отдвижных ворот.

— Если это снова вы, то знайте, сейчас я открою эту дверь, и руки вам переломаю.

Сая и Силучи переглянулись.

— п-Простите!.. — прикрикнула она на дверь, и та, спустя секунду оттянулась в сторону, обдавая парочку крепким порывом густого воздуха, омывая их лица приятным ароматом сладкой присыпки и тёплой выпечки.

На секунду это вскружило голову им обоим. Потому мужчина, что стоял за дверью, появился словно как из тумана.

— Привет!.. — сказал он, медленно проводя выразительным взглядом синих глаз по Сае и Силучи.

Высокий, темноволосый мужчина. Воин, ни дать, ни взять. При чём не просто воин, копейщик. Бывалый. Таких вычислить легче чем всех остальных, достаточно просто взглянуть на спину, но тут и туда не нужно было глядеть.

Крыльевые мышцы из-под его фартука на смуглое голое тело, уже слишком много о чём говорили. Как бы то ни было, очевидность что в своей жизни он месил не только тесто — неоспорима. Сая, по своему обыкновению всегда начинающая всякий разговор, при виде этого мужчины, на этот раз застопорилась. Потому, тот успел молча осмотреть их, опустить глаза на то что они принесли, и присесть.

— Что это? — спросил он, развернув в руке то, что не так давно опустил в телегу его брат.

— Камедь, — опомнившись ответила Сая.

— Камедь чего?..

Лицо этого человека, Силучи напомнило Дисона. Его лицо точно так же расправлялось из хмуро-серьёзного в радостное-удивлённое, когда происходило что-то такое, чего он ну никак не ожидал. Правда в последнее время его всё сложнее становилось удивлять, так как запас вещей, о которых мальчишка не знал, вокруг поместья уверенно иссякал.

В последний заинтересовать мальчишку удалось с помощью жука, которого Силучи притащил из леса. Цвет его в тени, был совсем иной чем на свету, и это до глубины души изумило Дисона. Тогда он впервые отказался принимать это как данность, как магию, а задал очень правильный вопрос, который очень понравился Силучи: Как?..

Секрет был в том, что чешуйки жучка очень по-особенному преломляли свет, но это, они выясняли общими усилиями вместе Соликой и Саей, которые потом к ним присоединилась.

Аквок, как представился пекарь, был очень доволен, и тут же подозвал, кажется, всех кто был в его пекарне. А их тут было семеро. Кто-то выскочил со скалкой, кто-то вышел с кочергой, а один так вообще с настоящей нагинатой. Правда он тут же спрятал её за спиной, как и все остальные, но в его случае этот жест носил лишь показательный характер.

Когда все собрались, Силучи вспомнил что Пастиш, лавочник, просил сказать, что они пришли от него. Просто на всякий случай. И на этот самый всякий случай, а то их тут уже семеро собралось, Силучи решил это озвучить. Это загадочно обрадовало Аквока, и он хмыкнул, воробушком восседая над повозкой, — хэ. Храни Аирив этого счастливчика!..

Все остальные его радостно поддержали.

Эта семёрка… они были интересными людьми. Открытыми, как показалось Сае. Когда они спрашивали сколько смолы, и что есть ещё, то не возникло даже дежавью. Хотя вполне могло бы. Когда Сая показала сколько у них имеется смолы (а изобразила она это руками), выражение лица Аквока немного потяжелело. Он придержался, немного подумал, и с коротким кивком выдал:

— Мы возьмём всё.

И это было несколько странно, ведь никто даже не озвучил цену. Аквока отдёрнули свои же, мол, ты что? Сразу так много?.. За чем столько? Особого внимания на слова за спиной, он не обращал. Но на фразу о деньгах, он всё же обернулся. Сая и Силучи стали невольными слушателями их разговора, в котором братья обсуждали что денег у них сейчас слишком мало, чтобы вот так основательно закупаться непредвиденной позицией.

— Всё у нас будет достаточно, — сказал Аквок, успокаивая всех остальных, — все мы знаем где достать деньги.

— Ты… снова хочешь спуститься?.. — спросил самый младший из них.

— Да. — твёрдо ответил Аквок. Чем вызвал суетливую реакцию всех остальных. Которая была не однозначна. Кто-то стоял с полуулыбкой, кто-то хмурился, ну а самый младший — присел в ожидании, — а я?.. Я же тоже пойду, да?..

— Ты то?.. — спросил Аквок, и выдержав паузу ответил: — Куда же мы без тебя?..

Парнишка едва не подпрыгнул от радости.

— Да! — сдавлено воскликнул он, — Приключение!!

По правде говоря, со стороны было отлично видно, что эта радость подняла настроение всей семёрке, скучковавшейся вместе.

— Чем больше нас, тем больше нам удастся поднять.

— Да, — ответил один из них, — в прошлый раз Таран не скупился, так и мы тоже не будем!

Все легко рассмеялись в ответ этой фразе, и немного погодя, Аквок снова вышел к Сае и Силучи, и уверенно повторил то, что он уже им говорил:

— Мы возьмём всё. Однако я вынужден попросить вас подождать несколько дней, — он качнул плечом в сторону своих, — у нас будут деньги. И мы вас не обидим, но пожалуйста, придержите для нас акацию…

— Да, — тут же ответил Силучи, едва не перебив мужчину.

Чем вызвал довольно положительный мимический ответ.

— Раз такие дела, мы конечно же придержим для вас всю акацию!.. — заразившись кивком от Саи, добавил старик.

Это было как раз то, что и хотел услышать Аквок. Более того, положительный ответ активировал яркое обсуждение за спиной довольного мужчины. Что-то про наконец-мамины рецепты, и наконец-шоколад. Краем уха послушав что твориться у него за спиной, Аквок вдруг посерьёзнел. И пока остальные не слышали, обратился к Силучи.

— Послушайте… могу я ещё кое о чём вас попросить?..

— Да, — участливо ответил Силучи, — конечно!..

— В общем… если мы не вернёмся через семь дней, найдите парня по имени Райджен, и скажите, что мы с братьями спустились. Он поймёт что к чему. Ладно?

— Райджен, — вдумчиво повторил Силучи, но следом утвердительно кивнул, — ладно. Через семь дней, мы вернёмся сюда, и проверим вас. Да? — он повернулся к Сае, и та ярко кивнула, — мгм!

На плечо старика положилась тяжелая ручища. Аквок приложил ладонь к своей груди, и сказал ему, — ты меня очень выручаешь. Камень с души, понимаешь?

Силучи осторожненько кивнул, нехотяпокривив лицом. Но тут, Сая всхлипнула, — ах постойте!.. Райджен… Разве не так звали мальчишку, который уехал вместе с Филипом?

Аквок немного разочаровался таким известием. Однако он был приятно удивлён что они знаются с Филипом. Настолько, что ещё раз переспросил их имена.

— Ну тогда, — мужчина задумался, — ай, да что мы всё вокруг да около?.. Если Райджена не будет, идите к Мастеру Тарана. Он тоже всё поймёт, и точно будет знать что делать. Если что, живёт старик тут недалеко, — Аквок выставил руку в сторону, — у арены старого города.

На этом они и порешили.

Когда Сая и Силучи ушли, Аквок подступился к своим, которые всё продолжали живо обсуждать предстоящее. — Ну, братья мои друзья. Думаю есть смысл выдвигаться уже сегодня. Блиш — ты на заточке. Все остальные — собирайтесь. Малёк… Молодой?!

— Я здесь!

— Ты — метнись за Пастишем…

Айклу нравилось, когда его называют Молодым. Для него это не было чем-то приуменьшительным, нет-нет. Он знал одну вещь, которая заставляла его гордиться этим прозвищем. Ведь так же, как и его, Молодым называют одного из Чёрных. Того, в чьих глазах плещется зелень горящих изумрудов. У Айкла тоже были зелёные глаза. Подлинный проблеск в которых появился несколько лет назад. Когда натуральный Тёмный Лайсерк, шагающий по улицам Тиисла, обернулся на него, охватывая мальчишку светом своих зелёных глаз. Тогда как все другие отворачивали от демона лица, не смея смотреть ему в глаза, мальчишка почему-то знал, что бояться нечего.

Толкая тележку по каменистой дороге старого города, Сая и Силучи улыбались. Сперва они встретили Филипа, который предоставил им временное жилище, потом тот лавочник, который привёл их к этим людям. А сейчас… Они знают где искать человека из записки. Всё складывалось как словно по какому-то пазлу. Плевать на остальное. Оно тоже как-нибудь сложится.

Они шли туда, куда указала им рука Аквока. Туда, где арена старого города, и жилище Мастера Тарана. Старые трущобы, узенькие улочки, почерневшие от старости дома, большинство из которых — очевидно заброшены.

Но это и не удивительно было, учитывая, что произошло тут почти четыре сотни лет назад…

Когда парочка свернула на большую дорогу, то их тележка едва не наехала на двух ребятишек, скачущих у домов. Чумазые моськи проводили их круглющими глазами, и снова начали радоваться и беситься, наслаждаясь собственной беззаботностью.

Проезжая мимо сидящего у распахнутой двери мужика, весьма сомнительной наружности, они немного напряглись. И даже успели расслабиться, когда он уже был позади, но…

— А ну стоять! — раздалось у них за спиной, и они остановились.

Обернувшись, Силучи увидел, что он манит их к себе. Сидит как барин, и толкает воздух головой за себя. Будь Силучи один, он обязательно бы струсил. Но сейчас с ним Сая… а он не мог позволить себе дать ей подумать, что он кого-то боится.

Они молча подкатили к нему спиной, огородившись от него повозкой. Выглядел мужик довольно дико. Очень странный тип. Крохотная чёрная точка в белом море его глаз — плавала там очень неуклюже. С лёгкостью можно было бы подумать, что он пьян. Но кисловатого привкуса бланжа в воздухе совсем не ощущалось. Мужик почесал башку, глубоко врывшись измазоленными пальцами в волосы всех оттенков серого цвета.

— Эт чё? — спросил он. — Пахнет. хе.

После того как Сая объяснила, что это специи, дядька причмокул словно обсасывая мысль, и снова почесал башку.

— Э-э-э-э..!!! — очень громко крикнул он, повернувшись к чёрному провалу дверного проёма.

Сая даже вздрогнула от неожиданности. И взвилась, когда он начал призывающе свистеть. Она могла бы подумать всё что угодно. Могла бы очень испугаться, но кисть Силучи, перехватившая её ладонь, магическим образом остановила зачатки паники в её голове.

Топот. Множественный топот крохотных ножек. Да, этим и ответила дверь на зов мужчины. Потому, когда из её темноты на свет вырвался целый поток разнокалиберных карапузов, Сая и Силучи уже были готовы увидеть нечто подобное. Огромное количество ищущих глазок очень напоминали сбитую горстку икры, смотрящей на тебя из-под развёрнутого брюшка креветочного льва.

Дядька метался из стороны в сторону, пытаясь собрать малышню вместе, подозвать остальных, что бы все успели посмотреть.

— Урай, Малька! Быстро сюда!!! Си ты шо там стоишь?!

А ты чо? Как там тебя… э КУДА ПОШЕЛ СКАЗАЛ!

Тем временем, крохотные ручки детишек тянулись внутрь тележки от всех её краёв. За всеми невозможно было уследить. И тогда Силучи заметил девочку, стоявшую прямо рядом с ним, взгляд который был столь понимающ и многозначителен, что сам собой ставил старику немой упрёк. Только секунду спустя Силучи заметил, что между пальчиками перед собой, она держит половину горошка зелёного перца, а губки её хоть и были противно вздыблены, но челюсть всё ещё смакующе шевелилась.

Он отобрал у девочки половинку горошка, и подсказал ей быстренько пойти попить. Параллельно с этим, тот дядька закинул несколько карапузов себе на спину, других взял в руки, и гучно смеясь, ровным углом согнулся над тележкой.

— Смотрите-смотрите!!! Что бы ВСЁ посмотрели, ВСЁ ПОНЮХАЛИ!!!

Силучи посмотрел на Саю, и увидев, что она улыбается, расслабился. В конце концов ему было совсем не жалко. Просто боязно, что что-то могло пойти не так. Хотя… что могло пойти не так? Стоило Силучи задать себе этот вопрос, как он тут же встретился взглядом с личиком, плотно уделанным сантиметровым слоем жёлто-пыли.

В его защиту могу сказать, что он пытался себя удержать. Пытался не ржать, но это оказалось сильнее его. Ответом на смех старика, мужик, всё ещё возившийся с детьми, резко и агрессивно вскинул голову на Силучи, за тем посмотрел в лик жёлто-пыли, и полностью поддержал дедугана, раздавшись диким гоготом.

Когда интерес детишек поубавился, и всё начало стихать, Сая вдруг поинтересовалась:

— Они что, все ваши?..

Подумав, мужчина ответил, — и да и не.

Как оказалось, это был самый настоящий детский приют, а этот дядька — его смотритель. Ему нравится убивать, и он любит детей — так он зачем-то сказал. Ещё он безумно хвастался, что ему можно убивать всех, кого он захочет, в пределах десяти шагов от этого места. И для этого, человек с печальным лицом дал ему вот этот меч.

— Можно убивать только им, — пояснил безумец. — Так сказал человек с печальным лицом!

Каждый раз, когда он ссылался на этого человека, а происходило это очень часто и в любом контексте, безумец менялся. Его переполняла гордость и.… плебейский ужас.

Нотки нечто похожего Силучи уже когда-то ощущал, когда слышал, как рядовые стражники Артирия обсуждают капитанов. Такой себе страшок отпустить неверное словцо, и страх той неизвестности, которая за этим вполне может проследовать. Но это и то — не одно и то же. В конце концов в разговорах стражников — гордости упоминания ни капли не ощущалось. Кто бы ни был тот человек, этот безумец боится его не от незнания. А как раз-таки потому, что кое-что да знает.

— О а это шо? — удивлённо воскликнул лохматый смотритель, и проткнул булавками своих глаз по странному прелестный цветок, лежащий в повозке. Сая хохотнула, и сказала что это дедьян. В этот же момент, Силучи заметил другую девочку, лицо которой показалось ему почему-то знакомым. Она стояла у тележки, и уже вела к своему лицу небольшой камушек акациевой смолы. Силучи уже пошевелился, и открыл рот что бы возразить. Но что-то внутри не позволило ему этого сделать. Его рука обмякла, качнулась назад и опустилась. А сам он — вымучено улыбнулся. Но следом, его брови нахмурило удивление.

В лоб. Эта девочка ударила камушком себе в лоб… Тихонько приложила его, и повела вниз. К переносице, по носу, и наконец, в открытый до этого рот. Какой странный ритуал — подумал Силучи. Он беспокойно перевёл взгляд на смотрителя, и как раз словил момент, как мужик бьёт себя по лбу звездой бадьяна, и крепко прижимая её к лицу, ведёт к открытому рту.

Силучи одолели очень странные мысли. Он хмурился, и начал вспоминать что некоторые дети тоже так делали. Словно бы до этого момента, этот странный ритуал избегался его сознанием. Но что это за дела?..

— Куда я сейчас показываю?.. — внезапно спросила Сая, выставив руку в сторону.

— э. Право? — быстро ответил смотритель. И это было странно. Потому что Сая показывала в другую сторону.

— … а сейчас? — женщина отшагнула от тележки, и приблизилась к безумцу.

— Лево. — твёрдо ответил он, и не ошибся. Потому что Сая не меняла указываемую сторону.

— Всё понятно. — пробурчала женщина, и начала: — Вам срочно нужно к врачевателю. Вы отравились шаридной грушей.

— К враче… вателю?.. — разодолжено произнёс мужик.

— Мгм, — кивнула Сая, — попросите у него разведённый настой вверхкорня, и перед сном по парочке капель в каждый глаз…

— А чо… — перебил её мужик, — само не пройдет?..

Лицо его вытянулось как у Дисона в те моменты, когда Белек вот-вот собирается его отругать.

Сая дала отрицательный ответ.

Когда они уходили, Силучи спросил у неё, откуда она всё это знает?.. Как оказалось, это очень распространённая проблема. Её отец часто ругался на "бездарей", которые не могут правильно приготовить шаридную грушу, и калечат из за этого своих близких. А иногда, осмеливаются даже продавать.

Это он научил её, как можно избавиться от осложнений неправильной шаридной груши. Более того, оказалось, что Хмурый Талик много лет страдал от последствий этого отравления, и видел мир буквально вверх ногами, с подменой сторон.

Сая не удержалась, и рассмеялась, рассказывая Силучи о том, что Талик даже успел привыкнуть к такому положению вещей. Так что, когда она сделала ему лекарство, и всё полностью исправилось, ему пришлось заново ко всему привыкать.

— А как же дети?.. — спросил Силучи, — выходит, они тоже отравились?..

— Нет, — мотнув головой ответила Сая, — быстрее всего, они просто за ним повторяют. Иначе всё стало бы понятно ещё до того, как они начали кушать. Дети не умеют себя спокойно вести, когда что-то не так.

Когда они отошли от приюта достаточно далеко, на дороге стали появляться редкие прохожие. В Артирии тоже были бедные районы. И осматривая людей, сидящих у своих домов и шагающих на встречу, Силучи пришел к выводу что люди там, и люди тут, не слишком отличаются. Похожее тряпье, словно сделанное одним единственным, великим и неповторимым мастером одеяний бедняг. Такие же дома. Словно бы сделанные с расчётом на то, что тут будут жить обездоленные. Однако нечто всех вокруг отличало от бедняков Артирия…

Силучи понадобилось какое-то время что бы это увидеть.

Эти люди… они не выглядели такими уж несчастными. Тот человек, шедший им на встречу и растерянно мотавший головой, сейчас шел обратно, обгоняя их, ведя за ручку маленького мальчишку, объясняя ему что бы он больше так не убегал.

Глядя на это, Силучи легко коснулся своего плеча, и повернул голову, снова посмотрев на того старика, бесцельно восседающего у деревянной стены своего дома. Сейчас его лицо уже не утыкалось в камни дороги. Сейчас он откинулся, и смотрел вверх, на синее небо где светит небесный диск. Силучи стало интересно, о чём он думает?.. Быть может о чём-то мечтает.

А вдруг он вспоминает?.. Те времена, когда был среди этих облаков.

Силучи поднял голову вверх, и взглянул на барашки в небесах. Это… небо. Оно отличалось от того, что было над Артирием…

По правде говоря… Сейчас Силучи не мог даже вспомнить, каковы были небеса над его родным городом. Как будто их и вовсе не было. Словно будучи мальчишкой, он никогда не задирал голову, и не смотрел вверх. Почему-то эта мысль его печалила. Она же, легонько подхватив, и опустила его голову. Так получилось, что опустилась она на Саю, идущую рядом с ним.

Он увидел её серьезную, немножечко обеспокоенную. Она не заметила, что он смотрит. Силучи коснулся её, она резко повернулась, словно отдёрнулась от мысли. Он улыбнулся, и сказал:

— Смотри!..

Старик указал вверх пальцем, что выбивался из его перебинтованной руки, и Сая взглянула на небеса, синий свет которых словно бы опустился на дорогу и на них. Усмешка выдавила часть воздуха из её лёгких, она перекрутилась, и зажмурив глаза, на несколько секунд отдала своё лицо солнечному свету.

В этих небесах не было ничего удивительного. Они были обычные. Но настоящая магия, волшебство, скрывается именно за обычными вещами.

Силучи привык думать, что большой город, это нечто вроде аквариума. Всё новое и нужное в котором, добывают собиратели и чужаки, живущие вне стен. Поэтому странно было видеть разрушенные оплоты города, где-то там.

Артирий, Аиривон и Тиисла. Создавалось впечатление, что эти города строили одни и те же люди. В любой точке города, где бы ты ни был, если обернуться, можно увидеть верхушку стены, как словно бы поднятый горизонт. Настолько они монументальны. Несколько десятков мер вверх, и десяток в ширь. За чем так много?.. Причина есть.

В лесу тёмных зверей обитают твари, которым и этого может показаться мало.

Где-то, одним единственным зубом в челюсти, столбом стояла одинокая часть стены. Дальше ещё. Где-то больше, где-то меньше. Вон там, над крышами, был виден, казалось бы, целый кластер, но и он обрывался. Странно что за столько лет, ничего так и не восстановили.

Проходя мимо широкой развилки, Силучи увидел, что левая дорога ведёт за стены города. Туда, прямо к лесу, далеко. И там был дом, приплюснутый к холму. Широкий и красивый. Силучи никогда не видел таких. Ни то что бы он вообще много домов видел, но этот — был очень особенный. Дух у него был совсем другой.

Они проходили мимо ристалища у дороги. Здесь уже было много людей, но к удивлению, слышно было только возню кулачного сражения. Плотная стена спин окружала небольшую круглую арену, и невозможно было протиснуться взглядом, чтобы посмотреть на творящееся там безумие.

Да и не слишком то и хотелось.

Силучи твёрдо не любил такие места. Особенно, когда у них скапливается так много людей. Аквок сказал, что Мастер Тарана живёт где-то неподалёку от арены. Можно было спросить у кого-нибудь из этих людей, но Силучи всегда с большим недоверием относится к наёмникам. А то, что это наёмники, было видно по оружию, которое они не стеснялись держать при себе.

Много историй он успел услышать от стражи в Артирии, о подобном контингенте. За золотую монету могут сделать всё… Силучи со здоровым опасением относился к такому типу отношений, потому что не мог принять мысль, что буквально у всего может быть монетный эквивалент.

Когда они завернули вправо, на дорогу которая вела прямо от ристалища, Силучи остановился.

Он увидел человека, струнко стоящего на ровной крыше старой халупки. Чёрный мундир, чёрные отглаженные штаны, с иголочки. Его короткие седые волосы локонами мокрой ваты спадали с его головы, а глядя на его бородку, Силучи коснулся своей.

Ему показалось, что они очень похожи.

Этот человек стоял там и следил, видимо, за происходящим на арене. Пристально следил. Он даже не увидел, что кто-то на него смотрит. Силучи стало интересно, что же там происходит, что такой человек как этот, пришел именно сюда?..

Он обернулся на ристалище, и увидел спину, на которую спадали очень длинные, каштановые волосы. Они были чисты и ухожены как у женщины, но… это был мужчина. Вряд ли женщину бы так избегали. Рядом с этим человеком никого не было.

Все вокруг предпочитали жаться друг к другу, нежели стоять ближе чем в шаге от него. Именно поэтому, с этого ракурса было отлично видно, что происходит на арене.

Два человека сплелись в каскаде стремительных ударов. Они уклонялись, предугадывая движения соперника, наказывали друг друга сильными выпадами, за каждую неверную активность, а их стремительные удары, достигая цели, превращали пот противника — в пыль, выбивая её короткими импульсами с небольшой амплитудой.

Силучи показалось странным, почему кулачный бой?..

Он не слышал о таких традициях, и привык думать, что если говорят об арене или сражении, то в голове всплывают виды мечей, щитов и копий. А если это дуэль, то всё равно очень странная. Но потом, мельком он увидел их лица. В них не было ненависти. Они были… счастливы. Безумие какое-то…

Внезапно, в голову старика ударил дикий ужас.

Силучи обнаружил себя сидящим на земле, у перевёрнутой тележки. Его лицо было натянуло, рот уже готов был что-то выкрикнуть, а глаза распахнуты на всю возможную величину. Придя в себя, он быстро ощупал своё лицо, но ощущал на нём не только свои руки. Сая. Она нагнулась к нему, и тревожно что-то спрашивала. Силучи не слышал что, но догадывался, сквозь мысли о том, что же всё таки произошло?.. Что могло его так ошарашить, и почему?..

Последнее что смутно приходило ему в голову, это тот человек с длинными волосами. То, как его голова пошевелилась, чтобы обернуться, и всё.

— Дорогой, с тобой всё в порядке?.. — протиснулось сквозь затуманенный рассудок.

— Да… — ответил он. — Кажется да.

Следом он качнул головой, чтобы её повернуть, и увидел встревоженное лицо Саи. Ему не нравилось, когда она так смотрит. Но он не успел сказать ей что-то успокаивающее. Их тележка перевернулась на колёса. Тот человек, стоявший на крыше… сейчас он придерживал их телегу, и складывал туда мешочки со специями, которые из неё выпали. Силучи тут же подключился к нему, а следом и Сая.

— Спасибо. — не слишком уверенно промолвил Силучи, забрасывая в тележку очередной мешочек. Незнакомец лишь посмотрел на него. Взгляд его некогда зелёных глаз был по-своему интересен. С изучающей искринкой. Силучи даже показалось что он улыбнулся. Старик не знал кто стоит перед ним. Аристократ?.. может, его слуга?.. Поэтому, когда незнакомец собрался уходить, он не сдержал любопытство и спросил:

— Почему вы здесь?..

Незнакомец с вопросом обернулся, и словно выдерживая ответ, приятно улыбнулся.

— В той арене, — начал он, указав куда-то вглубь города — нет ничего интересного. В прочем… как и в этой, — решил он. — Сегодня не было моего бойца.

— Но я не об этом, — ответил Силучи. — Мне хотелось бы знать, почему человек, похожий на вас, находится в таком месте?..

Осмыслив вопрос где-то в стороне, незнакомец указал на ристалище старого города:

— Когда-то, я был таким же, как они. Это было так давно, что уже и не правда. Но признаться, я до сих пор не понимаю, что же меня отличает от этих людей. И что это со мной делает. Лучше я стал, или хуже?..

Рука незнакомца наконец опустилась, и тогда он строго проговорил слова, которые Силучи слишком близко подпустил к своему сердцу: — Мы — Серки. Насилие — естественная часть нашей природы. Мы не можем от него избавиться, не разрушив себя.

Несколько секунд посмотрев на печально-задумчивое лицо старика, прежде чем показать им свою спину и уйти, незнакомец сказал: — Не берите в голову то, что с вами произошло. Я видел много людей, которые реагировали гораздо ярче, на внимание Этого человека.

Выслушав это, Силучи обернулся назад, чтобы посмотреть в сторону арены, и на человека что там стоял. Голова старика всё ещё была помутнена, потому он не сразу его выискал. А стоило ему это сделать, как слова незнакомца вновь заставили его обернуться.

— И ещё. Вынужден вам сообщить… Это подделка. Мастер Альён всегда оставлял клеймо своего цеха на левой части своих работ.

С этими словами, незнакомец продемонстрировал старику левый рукав своего мундира, на котором, красивой золотой нитью было вышито фамильное имя Силучи.

"Верпентальён"

Торопливо взглянув на свой левый рукав и ничего не обнаружив, Силучи нашел своё фамильное имя на правом. За тем, бросив недоумённый взгляд на незнакомца, который уже успел исчезнуть, услышал смех. Это была Сая. Она стесняясь хохотала, и придерживалась за бортики тележки, чтобы не упасть. Вместе с этим, смута непонимания постепенно сошла с его лица.

Глава 5

Уже дома они вспомнили про Мастера Тарана.

Вспомнили о том, что так и не нашли его. Силучи даже хотел вернуться туда, и был решим, но Сая отговорила его, ссылаясь на то что она устала, а значит и он тоже. Ей никогда не приходилось его долго уговаривать. Пока Сая принялась выдумывать что сегодня на обед, Силучи вернулся на задний дворик, к тележке, чтобы убрать оттуда мешочки со специями. Завтра следует по-новому туда всё заложить, что бы свежо смотрелось.

Когда он вернулся в дом, то с удивлением обнаружил в нём посторонние фигуры. Трое мужчин тёмными силуэтами стояли у входа, и то ли они едва успели зайти, то ли ждали только его.

— Господин Эльсивурс. — Силучи сразу узнал кто стоит перед ним. Сая этому очень удивилась, так как совсем не видела их лиц.

— Неужели вы передумали?.. — с толикой сомнения добавил старик, оттирая руку мокрой тряпкой.

— Да, — с загадочной улыбкой промолвил гость, скидывая со своей головы накидку. — Я посоветовался, подумал, и решил что заберу у вас все специи.

— Отлично, — без особой радости промолвил Силучи. — Кое-что мы уже продали. Но по поводу всего остального, думаю мы договоримся.

— О, поверьте. Господин Силучи-..

— Верпентальён. — перебил его старик. Эрсивульс недопонимающе переглянулся с остальными гостями.

— Я — Верпентальён. — настоял Силучи.

— Отлично, — со странной улыбкой выдохнулось из лёгких Эрсивульса.

— Видите-ли, Господин Верпентальён. Договариваться нам с вами ни к чему. Так уж получается…

Эрсивульс подхватил стул, стоящий у стола, и поставив его перед собой, сел на него спинкой к Сае и Силучи.

— Так уж выходит, что специи в этом городе, — он мечтательски задумался, — они мои. Все специи в этом городе — моя собственность. Ну и… так уж получается, что я просто пришел сюда забрать то, что принадлежит мне.

— То есть вы хотите сказать, что не станете платить, но намеренны забрать? — хмуро произнёс Силучи.

— Да, — ответил мужчина, — забрать то, что по праву принадлежит мне.

— По какому такому праву? — рассердился старик. — Моя семья собирала эти специи, я их сюда вёз. Откуда у вас могло появиться какое-то на них право?.. Кем вы, Мастер Эрсивульс, себя мните?..

Гость ухмыльнулся, — Тем, кто может у вас их отобрать. За дело, парни.

Двое мужчин прошли по обе стороны мимо старика, по очереди его задев. А ведь всё должно было быть совсем не так… Что плохого они сделали? Быть может поступили где-то неправильно? Возможно сразу стоило ехать в Аиривон. Как говорил Сайволь. Да, он куда дальше чем Тиисла. Да, там холоднее. Но… какого чёрта?.. Им ведь должно было повезти. Почему всё складывается так? За что?

— Где они?!.. Куда вы их спрятали?

Они искали специи повсюду. Перевернули кровать, вытряхнули тумбочку, и вытянули всё из подсобки. Специй в доме не было. И тогда, один из них воскликнул, — нашел!

Это было то, что Силучи не успел занести в дом.

— Не может быть, чтобы это было всё. Ищите ещё!

Когда Мастер Эрсивульс с охапкой мешочков проходил мимо Саи, она случайно встала у него на пути. Он толкнул её, она упала и ударилась. Ничего страшного. Но его слова…

— С дороги, старая карга!

Силучи посмотрел на неё, лежащей на полу, и первая его мысль была о том, что нужно помочь ей, поднять. Но слова, услышанные ушами Саи, отразились мокрыми глазами на её лице.

— Я красивая?..

Раньше, давным-давно, Сая часто спрашивала это у Силучи, отрешённо стоя у зеркала. Тогда она ещё только начала стареть. То, что произошло с Артирием очень сильно подкосило её, и увядание было неизбежным. У Силучи никогда не было матери, и Сая была единственной женщиной в его жизни.

— Да, — всегда отвечал он, и это была чистая правда.

Он всегда говорил это, стараясь придержать перед зеркалом её хрупкие плечи. И сейчас, глядя на тот хрусталь, что собирался у неё на нижних веках под глазами, обида Силучи превратилась в гнев.

Правый кулак старика с завидной амплитудой, на полном ходу врубился в челюсть Эрсивульса. Одновременно с этим, звонко разбилось окно на задний дворик, в сторону которого кулак Силучи развернул лицо своего гостя.

Наверное, в этом и была причина, почему парочка его прихлебателей, не сразу сообразила, что произошло, и Силучи смог постучать по Эрсивульсу ещё несколько раз.

— НЕ СМЕЙ. ОСКОРБЛЯТЬ. МОЮ. ЖЕ-…

Один из них, с разбегу приложился кулаком к щеке старика, и тот бы вылетел прямо на дорогу, через дверь, но к счастью или сожалению, в неё не попал, крепко хлопнувшись об стену дома плечом.

— Эрсивульс! — встрёпывая его в руках, приговаривал один из гостей, — Мастер Эльсивурс, вы жив-..?!.

— Фука. Убевте эту фуку!..

Не успел мужчина спохватиться, как к морде его лица приложилась чья-то нога. Силучи не умел драться. Совсем. Однако, он много раз видел, как это делают другие. Этого было недостаточно, чтобы хорошо ударить ногой. Тот мужчина вряд ли даже что-то почувствовал… но этого как раз хватало, чтобы вполне себе неплохо поставить один единственный удар. Костяшки которого уже вгрызлись в глаз опешившего незнакомца.

— ВАЛЛЕР УБЕРИ ЕГО ОТ МЕНЯ!

Силучи кидался на них и лупил, не жалея своих рук. Как бы сильно они не били его в ответ, он всё равно вставал. Лицо, руки и живот. Всё его тело очень болело. Но Силучи видел боль. Он видел её много. Достаточно для того, чтобы это хорошенько подкорректировало его болевой порог.

Они не знали, что с ним делать. Он бросался на них как безумец, с таким напором, и с такой жаждой сделать хотя бы ещё один удар, что это даже пугало. Настолько, что один из них схватился за кортик, и кинулся на него.

Одно мгновение. Одна секунда, и вот и всё.

— СТОЙ!!! — мужчину с оружием по-всякому обвили руки его же товарища.

— Опомнись идиот!! Мы в старом городе!

Человек с оружием взглянул из-за спины на своего приятеля, который буквально связал его своими руками, и вместе с этим атмосфера стала разряжаться. Силучи увидел оружие и тяжело дыша отступил, а парочка, сгребла своего мастера, который во время потасовки ещё не раз получил, и тоже отошла спиной к выходу.

Они что-то рявкнули напоследок, и мигом выдавились через дверной проём. Сквозь звон в ушах Силучи не расслышал что именно они сказали, но вполне себе догадывался. Как всегда.

Нечто вроде — Это ещё не конец!

Или — Мы ещё вернёмся!

Без разницы.

Отбросив от себя стул, и обойдя упавшую печь, Силучи подступился к Сае. Она сидела, плотно забившись в уголок, и закрывала лицо руками. Силучи ударил коленями в пол перед ней, и коснулся её кистей.

Молебный шепот мантры, что бы всё это прекратилось, в мгновение от этого стих. Но даже так, Силучи было всё равно. Он всё равно его не слышал. Когда её заплаканное лицо открылось крохотными усилиями из вне, то её красные глаза увидели перед собой разбитое лицо. Вся правая часть которого, вместе с левой щекой, наливалась и разбухала прямо на глазах. Это лицо говорило ей какая она красивая. Но теперь, Сая испугалась уже совсем по-другому.

— Я же говорил, — улыбался он ей, — что всегда смогу тебя защитить.

Это последнее, что он смог сказать. Прежде чем хрупкая Сая в буквальном смысле схватила его в охапку.

Впервые это было, когда на Саю поднял руку её отец. Силучи стоял неподалёку и видел всё это. Видел, как она прячется, укрывается и падает. Возможно он и не хотел её ударить, просто испугать… но у него это так хорошо получилось, что в голове молодого пацана в тот момент что-то щёлкнуло. Осознал себя он лишь когда его кисть вдавилась в переносицу её отца.

Силучи тогда сильно досталось. Даже сильнее чем сейчас.

Тяжелые руки отца Саи, который пол жизни рубил кости — знатно его тогда помяли. Но и тому тоже неплохо досталось. И это удивительно, на что можно быть способным, имея за собой одно только желание.

Сая не знала куда бежать. Так что направлялась она в сторону арены старого города — там-то точно должен быть врачеватель. Это первая мысль, которая возникла у неё в голове, и которую она подхватила.

Очень быстро к ней подскочил человек. Это был тот мужчина, которого она видела ещё вчера — он подметал улицы и со всеми здоровался, даже с ней. Большая часть людей его избегала, и мало кто ему отвечал, но Сая была рада кивнуть ему в ответ. Он быстро подхватил Силучи и ускорился, как будто бы точно знал куда бежать. Сая устремилась за ним.

— М-да. — не слишком довольно ляпнул лысый старичок, сидящий напротив Силучи. — Воинов в вашем роду совсем не было, верно?

Это было не правда. Отец рассказывал Силучи, что его дед, Вер, был уважаемым парфом, ещё когда это слово не имело ассоциацию с разбойниками. Но Силучи промолчал, лишь слабо, почти незаметно качнув головой в сторону, совсем и не надеясь, что кудесник заметит. Он заметил.

— Да?.. — опустив его левую руку, слабо удивившись ответил дедуган. — Наверное, это было очень и очень давно.

Они сидели за небольшим столом, приставленном к окну. Силучи по одну сторону, этот старик по другую. Своими холодным, шершавыми ручищами, кудесник держал его левую руку, и с недовольным видом её разглядывал, всё бурча себе под нос.

— … перевязано неумело… очь-чень неумело…

Силучи не знал как он тут очутился. Всё что он помнил, так это лицо Саи, её объятия, и как всё затряслось. А когда перестало трястись, он уже сидел на этом стуле. Силучи опомнился, и начал крутиться, потерянно оглядываясь по сторонам:

— А где… а где моя жена?!

— Она сказала что забыла кое-что, и ей нужно вернуться.

Старик тяжело, сухо откашлялся, и добавил, — не волнуйтесь. С ней моя внучка.

Эти слова не смогли потушить беспокойство Силучи, но кое-что другое на короткое время смогло его затмить.

Хрусь.

Перекат костяшек в его левой кисти откликнулся острым укусом боли, быстро разлившейся вверх по руке, и так же быстро стихнувшей. Силучи дёрнулся, и коротко втянул воздух через зубы.

— О. — словно бы готовился к нечто большему, удивился кудесник. — Действительно. Воин был.

Щупленький старичок снова осмотрел его кисть, как словно бы что-то в ней искал. Рана была глубокая, и половинила ладонь между средним и безымянным пальцем. Но крови не было. Так что ничего не мешало врачевателю детально изучить увечье.

Неприятное зрелище. Силучи не нравилось туда смотреть, но ему было интересно наблюдать за этим стариком. Создавалось слабое, но диковатое ощущение, что кудесник натурально ищет способ поговорить с этим порезом. Он смотрел на него с разных сторон, и казалось, полностью был поглощен этим ранением. Наконец, случилось то, что заставило Силучи мысленно осечься. Старик прильнул к его кисти, и нахмурив густые серые брови, понюхал рану.

— м-Мы работаем со специями, — попытался объясняться пациент, на что старик наградил его довольно выразительным взглядом своих уставших глаз, сквозь пальцы его же руки.

Тут же стало очевидно, что он и так это понял.

Силучи был готов к самому худшему исходу, когда старик вновь приблизился лицом к его многострадальной кисти. Потому что кудесник уже посмотрел, и уже понюхал. Оставалось только одно. Но к счастью, он понюхал снова, и отпустил его руку, нагнувшись к полочкам своего стола.

— Как там ваше имя?..

Старик закинул на стол большой и тяжелый журнал.

— с-Силучи.

— Мгм… — промычал кудесник, открывая своё журналище.

— … Эс значит… Давно эс не было.

Найдя нужную страницу, он принялся старательно что-то записывать. Силучи подглядывал что он там пишет, но хоть и видел старик всё прекрасно, понять широкую волю этих загогулин — он никак не мог.

— Вы… живёте в Старом Городе?.. — не отвлекаясь от писанины спросил врачеватель.

— Да, — с кивком ответил Силучи, — мы недавно приехали!..

Снова этот взгляд. Последовательно и адресно, в один и второй глаз. Силучи даже как-то не по себе стало. Он попытался отвлечься, и это оказалось легко. Такие… приятные звуки. Его перо скользило по бумаге, извлекая из неё необычно мягкое шуршание.

Стоп. Это не перо.

То, чем старик выводил в своём журнале, было похоже на… Шприц, наполненный красителем, и с маленьким шариком вместо иглы.

… Гениально.

— Увечье на вашей руке, — начал врачеватель, всё ещё шурша по бумаге, — было нанесено в Торговом Квартале? Или всё же в Старом Городе?..

— На дороге в Тиисла, — внезапно отвлёкшись ответил Силучи. Шприц кудесника резко остановился на половине слова.

— А… — оборвал он. — Тогда всё ясно.

Он резко и уверенно заключил всё написанное в скобки, и начал писать что-то заново. На всякий случай, Силучи добавил:

— Это был разбойник с мечом. К счастью, эта рана — единственное чем нам пришлось заплатить за эту встречу.

Старательно связывая буквы в некий смысл, врачеватель ухмыльнулся, и помотал головой.

— Нет. — сказал он. — Я вам скажу, что к счастью… К нему именно то, что я под препаратами. Сегодня ночью, мне довелась тяжелая операция, и действие стимуляторов ещё не прошло. Вас отравили.

— ч-Что?.. — удивился Силучи тихо, однако его лицо, которое тоже попыталось это сделать, охватилось коркой боли.

— Да. — подтвердил сказанное врачеватель. — Но не переживайте. Этот яд не смертельный, однако не почувствуй я его сейчас — это в прямом и переносном смысле принесло бы вам много головной боли. Скажите, у вас уже были помутнения рассудка?

Глубоко понимающее лицо Силучи само собой ответило на этот вопрос.

— Ясно. — промолвил врачеватель. — Значит так. Я выпишу рецепт для травника, и завтра моя внучка принесёт лекарство. Сейчас я на всякий случай напишу для вас способ применения и дозировку. Соблюдайте её строго, потому что теми травами тоже можно отравиться.

В какой-то момент Силучи понял, что ему нравится слушать этого старика. Его интонация немножко перепадала, и создавалось ощущение, что кудесник рассказывает ему так, как рассказывал бы ребёнку. Забавно. Хотя была значительная вероятность, что лет этому старику столько, что Силучи для него действительно мог не слишком отличаться от ребёнка.

Внимательно осматривая разбитое лицо, и знающе касаясь его ледяными руками, старик рассказывал, что на самом деле, тот человек что нанёс ему увечье, был полным профаном в алхимии. Этот яд, что он нанёс на оружие, смертелен только в одном случае — если добавить его в пищу.

Когда врачеватель с помощью пинцета вытаскивал из его щеки пятисантиметровую щепку, Силучи смотрел во свет окна. Секунду спустя, он увидел небольшую стеклянную баночку, прячущуюся от улицы за горшочком с ярко жёлтой, полевой фрискелькой. Внутри этой баночки, уже у самого донышка был розовый порошок. Точно такой же, как Силучи видел в торговом квартале, рядом с красителями. Собственно, и баночка была точно такая же.

— Что это?.. — спросил Силучи. На что кудесник без злобы ему ответил:

— Вынужден попросить вас помолчать. Иначе, я могу вас поранить.

Силучи был согласен. Но несколько секунд спустя, кудесник коротко обернулся, туда куда смотрел его гость, и всё понял.

— Это розовый перламутр.

Во избежание иных вопросов, колупаясь в лице Силучи и обмазывая какой-то мазью нужные места, старик продолжил:

— Один из самых дорогих красителей, и, по совместительству, очень сильный антибиотик, которым запросто и сверхэффективно можно вымыть руки перед серьёзной операцией. Единственный минус во всём этом, вода в который его следует разводить — должна быть холодной.

После этого, старик показательно закашлялся.

— … иначе этот краситель, как ни странно, будет красить.

— а… А где его добывают? — в перерыве, между тем как кудесник обмазывал свой палец в какой-то жиже, спросил Силучи.

— О. Забудьте. — сказал старик. Но следом, под ответ добавил: — Вы слышали когда-нибудь о бархатных спрутах?..

Силучи коротко покачал головой, и кудесник заулыбался.

— То-то и оно.

Каково же было удивление Силучи, когда движение его языка во рту, внезапно нащупало кончик пальца врачевалы. Они неловко взглянули друг на друга, и кудесник, дёрнув бровями вверх, объяснил:

— Там отверстие.

Закончив работу с лицом, он откинулся назад, чтобы ещё раз осмотреть эту картину.

— Да, — сказал старик, — хорошенько вас отделали.

— Видели бы вы их!..

— Ну-да ну-да, — без какого либо сарказма ответил кудесник.

Но когда он взял правую руку Силучи, посмотрел колдун на него так, будто в тех слова всё-таки был сарказм. И сейчас он понимал, что напрасный.

Кисть Силучи была раздроблена, словно он подрался с каменной стеной. Старик видел подобное уже много раз. И даже не такое. Он видел как от удара, подобно порванному канату, могли развязаться мышцы на руке, разлапившись от кисти по самое плечо. Кости в таком случае тоже часто ломались. Но такие удары делают в основном люди совсем не похожие на этого старика.

Он ругался на него. Старик ругал Силучи, обмазывая его руку уже совсем другой мазью.

"Вам нужно есть больше тахиновой дыни!" — сердито молвил он, перечисляя, что можно приготовить из этой самой дыни.

В последний раз, Силучи ругал отец. Мальчишка упал, порвал себе штаны, и придя домой не нашел ничего лучше, чем отрезать кусок ткани, и самостоятельно их себе зашить.

Вот папа обрадуется! — подумал он тогда, представляя каким самостоятельным он предстанет перед отцом. Что это было, и от чего он отрезал кусок ткани, уже Силучи не помнил, да и вряд ли когда-либо знал. Но раздосадованное лицо отца — это последнее его лицо, которое ему суждено было увидеть.

— Одевайтесь. — осмотрев тело Силучи, приказал старик.

По всей видимости, почти вся ярость их гостей пришлась на его лицо, потому как никаких серьёзных ранений на теле — колдун не нашел. Снова чиркая что-то в журнале, пока его пациент пытается надеть на себя мундир, кудесник спросил, не отрываясь от рисования:

— Неплохо вас отделали. Позвольте поинтересоваться. Кто это сделал?..

— Конкуренты… — вспомнив о них, сделав паузу ответил Силучи.

Старик хотел ещё что-то спросить. Вопрос уже был на его языке, но Силучи торопливо присел на стул, ещё не до конца разобравшись со своими одеждами. Он вытянувшись к врачевателю, тихонько спросил:

— Скажите… Вы не знаете, где тут можно приобрести… меч?..

Последнее слово, Силучи произнёс особенно тихо. Как в тёмных подворотнях шепчутся заговорщики.

— Меч?.. — так же тихонько переспросил старик, оторвав свой странный шприц от бумаги. Силучи ответил неуверенным кивком, и кудесник от этого чуток нахмурился. Он немного припал к столу, чтобы заглянуть в лицо своему пациенту со следующим вопросом: — за чем вам меч?.. Если у вас какие-то проблемы, я знаю парнишку, который смог бы вам помочь!.. Не стоит вот так бездумно хвататься за оружие. Более того — с вашими руками.

За такой вопрос, про оружие, в Артирии уже могло быть очень много проблем. С этим там было очень строго. Именно поэтому Силучи старался быть максимально осторожным. Именно поэтому, сейчас, он был предельно растерян. Видя, как глаза его гостя шарятся по столу не зная за что зацепиться, старик решил дать ему немного времени. Но вдруг вспомнил:

— Ай, красный подери. Моего парнишки сейчас в городе и нет!.. Но, не беспокойтесь. У меня на примете есть парочка хороших наёмников…

— Нет!.. — резко ответил Силучи, чем сильно удивил старика.

— Только не наёмники!.. Нет!..

На секунду, кудеснику показалось что перед ним сидит какой-то безумец. Но это ощущение быстро прошло, когда Силучи взял себя в руки, и мельком взглянув в окно, повторил свои слова уже более спокойно. Следом за этим, скрипнула дверь в прихожей, и послышались звуки радостного обсуждения, в котором старик врачеватель узнал нотки голоса своей дорогой внучки, а Силучи — безошибочно определил в них Саю.

Они ещё раз взглянули друг на друга.

Ненавязчивый вопрос, который старик задал своим лицом, Силучи словно бы отложил ему ладонью на стол. Мол, при них он не хочет это обсуждать. Старик согласился, и поднялся, чтобы встретить пришедших.

— Деда-дедушка! — ярко восклицала золотоволосая девчуля, вылетевшая из прихожей. — Мне такую историю рассказали!.. Ты не поверишь! — её зелёные глаза искрились изумлением.

Вслед за ней зашла Сая. Они с Силучи тепло переглянулись, и в руках у своей супруги он увидел книжку. Ту самую книжку, которую должны были передать Филипу. Сая подступилась, и показательно положила её на стол, за которым до этого сидел врачеватель. Силучи резко удивился, и быстро перевёл взгляд с большой книжки на Саю, которая загадочно ему кивнула.

— Вы… Вы Тарана?.. — спросил он.

— Да, — удивлённо ответил старик, отвлёкшись от внучки, — так я и представился.

Силучи прислушался к тому, что рассказывает эта девчонка. И это была их история. В общих чертах конечно же. Выслушав всё, Тарана снова обернулся, чтобы хмуро посмотреть на Силучи. За тем он завернулся сильнее, чтобы посмотреть на книжку, и взял её в руки.

— Илло… — промолвил он, взглянув на обложку. Открыв книжку, он увидел записку. Открыв её, он прочитал:

— Илло из Эрфи…

Брови старика потянулись вверх, лицо его начало медленно расцветать, а лёгкие стали наполняться пониманием. Он был рад этой посылке. Так он этого не показал, но это было видно по его лицу. Безусловно, эта книжка имела для него какую-то ценность.

— Простите, — промолвила Сая, когда помогла Силучи застегнуться.

— Мастер Тарана, нам сейчас нечем вам отплатить. Монет у нас сейчас совсем никаких нет, но как только-…

— Не волнуйтесь. — сказала старик. — я предпочитаю бартерные отношения. Жизнь при таких ценится куда больше, чем когда всё можно купить за монеты. Вообще, вы мне оказали хорошую услугу, — старик качнул книжкой у себя в руке, — но вы работаете со специями… Так что на днях я всё же к вам наведаюсь. Хехе. Со специями, в последнее время, у нас в городе беда какая-то. Сложно что-то найти.

Сая и Силучи были рады таким положением вещей. Они даже предлагали Тарана пойти сейчас, но тот отказался, ссылаясь на то, что с часу на час у него начнётся детоксикация от препаратов, которые он принимал для операции.

Это очень неприятная, и затяжная вещь — говорил он.

Выйдя из дома Мастера-врачевателя и повернув голову на право, Силучи увидел ристалище. То самое, которое они уже сегодня видели. Не удивительно что в тот раз они прошли мимо. Ничего даже не намекало о том, кто живёт в этом доме, который так похож на все остальные. Они пошли другой дорогой. Дорогой не домой, а обратной той, которой они сегодня шли. Выбрали они её без слов, одновременно и вместе повернув на право.

Этот день уже делал все намёки на вечер, и в тёпло-золотом свете медленно стухающего солнечного диска, арена была полупуста. Однако даже так людей там было не мало. Кто-то занимался с самыми разными, на скорую руку соображёнными макиварами. Кто-то был в паре, кто-то справлялся один. Тут были даже дети…

Силучи увидел мальчишку, гордо стоящего сдеревянным щитом, и большого дядьку, который объяснял ему что-то на ушко, низко опустившись для этого на колени. Дальше всех по дороге от ристалища, на приставленных абы как к друг другу лавочках, сидела группа бойцов. Один из них, раскидывая широкими жестами во все стороны, рассказывал какую-то историю, а все остальные — с интересом его слушали.

В один момент, глаз сказителя зацепился за Силучи, который смотрел на него, и задержался на старике. И в этом взгляде не было ничего вызывающего. Он не просил отвернуться, не приказывал смотреть куда-то не сюда. Словно бы тебя просто заметили, и на этом всё. Он осмотрел помятое лицо Силучи, опустил глаза на его руки, и одобрительно ухмыльнулся. После чего кивнул на дорогу где они шли, сказав своим что-то не злое.

Подходя к тому месту, где должен быть детский приют, Силучи остановился. Там, на дороге, прямо напротив человека, сидящего у открытой двери — кровавой лужей растекался труп. Что, как и почему, было не важно. Силучи не мог позволить, что бы Сая увидела нечто подобное. Поэтому он затянул её в узенький проулок до того, как она что-то рассмотрела.

Силучи всегда отлично ориентировался в улочках Артирия, а Тиисла был с ним очень похож. И зная это, Сая с лёгкостью положилась на него. Город между домами, в таких кластерах очень отличался от города снаружи. Совсем другое место, совсем другой мир. Мрачновато серо-коричневые тона. Ощущение странного, дремучего простора, там, где его быть не должно. Призрачный ветерок, тянущийся оттуда, откуда тянуться неоткуда.

Он никак не разрывал тот реденький около-болотный туман, который лениво пытался застелить пространство вокруг.

Ощущение было таково, словно до них в этом месте никого не было. Никогда. Словно бы прошмыгнув в один из тех узеньких пролётов, они попали в самый настоящий лес. И если прислушаться, то мирная, но довольно тяжелая тишина, из которой утянулись звуки вечерней городской возни, только подтверждала эту догадку.

В прочем, Сая не беспокоилась.

Это небольшое путешествие по изнанке города, оказалось не просто дорогой от одной точки к другой. Это было путешествие во времени. Так им показалось, когда Силучи вывел себя и Саю прямиком к цеху пекарей. Потому что на Тиисла опустились густые сумерки.

Хотя, когда они затянулись в проулки — было ещё достаточно светло.

На этот раз, не успели они дойти к железной заслонке, в которую ещё сегодня настукивали, как их уже начали встречать. Яростный звон бубенцов, и негодующее кряканья. Растопырив крылья на всю возможную величину, им на встречу вышел сердитый гусак.

В Артирии часто рассказывали, что в Тиисла держат гусей вместо собак, в качестве охранников. Это всегда веселило тех, кто раньше об этом не знал. В частности, однажды это рассмешило и Силучи. Сейчас же, оказавшись с лицом к лицу с натасканным, агрессивным гусаком, ритуально трясущим огромными крыльями с десяткой бубенцов, Силучи уже было совсем не смешно.

Невозможно было предугадать, что эта тварь собирается делать. А то, что гусак точно знает что делать, это ощущалось по его несвойственному поведению. В любом случае, делать ещё один шаг в сторону цеха пекарей — совсем не хотелось.

— Довольно, Васик. — прозвучало сквозь густую бороду, и из тени вышагнул высокий седой старец, волосы которого сливались с клиновидной бородищей.

Услышав эти слова, гусак сложил крылья, и радостно вихляя подскочил к своему товарищу, чтобы вложить голову и понежиться в его открытой, снизу, ладони. Несколько мгновений уделённых своему питомцу, и дядька поднял глаза на гостей.

— Чего надобно?..

Как оказалось, Аквок и братья уже выдвинулись куда хотели. Это стало очевидно судя по всему, ведь уважаемый охранник ничего не подтверждал, и на отрез отказывался что-то говорить. Единственное, он пообещал, что Мастер Аквок обязательно узнает об этом визите. На этом, он попросил их уйти.

Назад возвращаться не хотелось, а идти домой дорогой через Эрсивульс — тем более. Поэтому их снова затянула изнанка Тиисла. И через несколько минут, когда они вышли на дорогу в примерной близости от дома — город накрыла глубокая глухая ночь.

Силучи оглянулся в полнейшей темноте, которую изо всех сил пытался разрядить тусклый свет бледнеющего небесного диска. Где-то там, дальше по дороге, медленно прокладывалась дорожка из вспыхивающих фонарей.

Честно говоря, Сая и Силучи оба решили обождать фонарщика здесь. Потому что продираться через такую густую темноту — им казалось невозможным. Ведь даже в лесу, вокруг их поместья и дальше — было совсем не так. Какое-то время они просто молчали, слушая дыхание друг друга, и ориентируясь по нему. Но потом, Сая сказала:

— мне… Мне очень жаль.

Силучи хотел спросить, о чём она жалеет. Но не успел, и она продолжила.

— Прости меня, что не смогла тебе помочь!..

Её придыхание нашло тревожный ответ в сердце Силучи.

— Дорогая…

Он слышал, что она вот-вот заплачет. Слова тут уже были лишними, и поэтому он обнял её. Чувствуя, как бьется в прерывистом дыхании её грудь, он тихо приговаривал, что всё она сделала правильно. Что не дала себя ранить, и он благодарен ей, что так.

Насилие, жестокость… В первые годы, как они начали жить вместе в одной из лесных общин, стоило ему вскинуть руку, протянув её к чему-то вверху, Сая качалась назад. А когда это происходило особенно резко, то она и вовсе могла закрыться руками. Это происходило неосознанно, и она быстро вытягивалась, простодушно при этом улыбаясь. Но…

Это наводило на определённые мысли. Мысли, которые очень злили Силучи. Сейчас, всё это давно прошло, но до сих пор, каждый раз как Талик, Бронипрас или Белек заводили потасовку (они это очень любили), Силучи приходилось искать Саю по всему поместью.

В конце концов, обнимающаяся парочка и не заметила, в какой момент фонари рядом с ними вспыхнули. Потому что свет их слишком медленно разрастался, расталкивая густую темноту.

Уже дома, растопив печь и подпалив свечу, Сая и Силучи долго разговаривали, сидя за столом. Она была у краюшка, он боком сидел за торцом. Говорили они всяком, с совершенной лёгкостью, зная, что никого кроме них здесь не может быть. Силучи почти откровенно смеялся, когда спросил, и получил ответ на то, куда же она спрятала специи.

Как оказалось, в полу дома есть длинная коробка, в которой обычно прячут оружие и ценные вещи. Она была такая классная, так хорошо спрятана и так приятно открывалась, что Сае тут же захотелось её использовать. Силучи сказал что она умница. И на этот раз, она почти поверила ему.

Они много говорили, думали, что будет дальше.

Люди, которые пришли к ним… они не были похожи на здешних наёмников, которых они видели у Арены. Скорее всего, это были солдаты. А это значило, что идти утром к страже — затеей может быть опасной.

Сая предложила спрятать специи у кого-нибудь. Можно отвезти часть Мастеру Тарана, а камедь, которую они обещали Аквоку, отдать тому дядьке с гусаком, что бы он сложил всё в их цеху. Выслушав это, Силучи одобрительно ухмыльнулся, и что будет дальше — продолжил он сам.

— Дождёмся Аквока, возьмём плату за камедь, а там уже и Сайволь подоспеет.

Они решили вернуться в поместье. Вернуться, и отправиться в Аиривон, как Сайволь и советовал до этого. Раз Эрсивульса поддерживает городская рать, то на что вообще тут можно рассчитывать? Как будто кто-то сможет им с этим помочь.

Ну а пока, пару дней, до возвращения Аквока, Сая и Силучи решились на пожить в лесу. В том лесу, за разваленными городскими стенами. Ну а что? Опыт у них уже был, да и потом, тот дом, который они видели у леса. Туда даже дорога ведёт. Силучи был уверен, что они никому не помешают, остановись они где-нибудь неподалёку того от жилища.

Это всяко лучше, чем темница, которая была весьма вероятна.

Отзывчиво слушая Силучи, Сая приготовила бульон, выварив остатки виелового лука со специями. За тем, она процедила отвар, и хорошенько обжарила отловленный лучок до твёрдой корочки, посыпая его ещё какими-то специями. После чего, она закинула получившееся жарево снова в бульон, и была собой довольна.

Всё это время, Силучи вслух размышлял как быть дальше. Средств, что бы приобрести жилище в Аиривоне у них не было, и это существенно усложняло задачу. По правде говоря, выбор пал на Тиисла именно потому, что тут удалось купить дом…

Грела только одна мысль — у Силучи в Аиривоне был один знакомый. Друг детства, можно сказать. Правда где его искать, и вспомнит ли он его… надеется на это не приходилось. Как-никак прошло уже… А когда это было?.. Две сотни лет назад?.. Нет. Нет-нет-нет. Три?.. Четыре, пять?

Силучи хотел схватиться за голову, но мятежный поток его мысли прервала Сая, прошедшая мимо него с миской душистого супчика. Мерной походкой, она прошла к дальнему концу стола, и положила миску туда.

Единственное, что Сае не нравилось в Силучи, так это его спина. Ни то что бы в ней было что-то странное, отталкивающее… совсем нет. Просто ей гораздо больше нравилось, когда он повёрнут к ней лицом.

Аромат бульона, что наварила Сая — был волшебным. Как в общем-то и у всего, что бы она ни приготовила. Силучи поднялся, и не спеша, как словно что бы не спугнуть, стал подкрадываться к миске, и месту у стола, которое Сая пыталась ему навязать.

Но как только старик к нему приблизился, шумный вздох заставил его резко обернуться.

Сая стояла у открытого окна, за прилавком. Там, где на ниточках были развешены вафли Хмурого Талика. Силучи торопливо подступился к ней.

— Что? Что случилось?

— Смотри, — Сая указала на окно, — уже утро.

Посмотрев туда, для Силучи стало очевидно, что в действительности дело шло уже ближе к обеду, чем к утру. Но как? Они же не могли столько проболтать?.. или… могли?

Стук-стук-стук.

Глава 6

Внезапный стук в дверь раздался тревогой в груди Силучи и Саи. Им даже показалось что это была не правда. Что стука не было. И эта мысль оказалась слишком сладка и заманчива, чтобы не попытаться уверить в неё изо всех своих верительных сил.

Но этих сил у них оказалось недостаточно.

Тух-тух-тух.

Силучи схватил нож, которым Сая ещё пять минут назад нарезала стручки виелового лука, и стал обходить прилавок направляясь к двери. Сая коснулась его. Легонько притронулась к плечу, так что он даже не заметил. Но отступила на шаг, когда увидела, как он прячет свою левую руку, изо всех своих сил сжимая в ней рукоять ножа. Лезвие которого, испугало её страшным проблеском.

Силучи отстегнул замок, притронулся к дверной ручке, и в полной готовности, подтолкнул дверь. Ему было всё равно, кто за ней находиться. Так он считал. Но когда дверь открылась, и глаза Силучи шмыгнули, по песчаного цвета робе, вверх…

— Добрый день. — хотел сказать он. Но вдруг ощутил, что не может. Воздуха в лёгких не хватило. Силучи быстро понял, что стоит в ужасе. В таком, словно бы открыв дверь обнаружил, что перед его лицом застыло летящее копье. Он чувствовал как морщины, которыми покрывается его лицо, натягивают кожу так, что это заставляет его напряженно скалиться. Его лицо оттягивалось, словно бы кто-то сжал кожу на его затылке в крепкий кулак.

Что?.. что это такое?!

Силучи снова попытался его рассмотреть. Но силуэт, который оттенялся солнцем ничего ему не говорил. Одни лишь прорези вместо глаз, смотрящие на него, словно он всего лишь следующий. Один из многих. Словно мгновение назад, этими руками, незнакомец убил сотню человек. И теперь он постучал в их дверь.

Что это за человек?!

Его присутствие подавляло. Однажды, Силучи уже испытывал подобное. Когда ему довелось стать в толпе рядом с одним из капитанов Артирия. Ощущение, что ты в чьей-то власти, и можешь погибнуть в любой из моментов, за любое неправильное слово — по-настоящему сводило с ума. Капитанами — обычных людей не назначают. Но здесь и сейчас, всё было куда страшнее. Там, он знал с кем стоит, и чего стоит бояться. Тут — нет. Это был незнакомец. И это было нечто бессознательное.

— Добрый день. — его слова были подобно пеплу давно угасшей звезды. Они отбивались от старых, деревянных стен как от мрамора, создавая стойкое ощущение гулкого, долгого эха. Человек шагнул вперёд, перейдя порог их дома. И всё вокруг, вся их хижина словно бы заполнилась им. В ней натурально стало тесно.

Что это за запах?..

Тонкий аромат наводнил их дом. Перебивая запах специй, отрезая чарующий вкус Саиного бульона, и сводя на нет оттенок душка старого, прожжённого солнцем, дерева… Человек прошел мимо Силучи, вдоль стола. Словно призрак нарочно касающийся пола.

… это было похоже на холод. Похоже на то, как пахнет снег.

Человек сел за стул в дальней части стола. Как раз на то место, куда до этого хотел сесть Силучи. Он молчал. Но складывалось впечатление, что так и нужно.

Силучи оглянулся что бы найти Саю, и все мысли, что это было конкретно его помешательство — превратились в пыль. Она стояла в метре позади него, и несильно придерживалась за прилавок. Шок на её застывшем лице был очевиден.

— … дорогой… что это за человек?.. — неслышно прошептала она. Силучи и рад бы ответить, но слова, которые он пытался выдавить из себя, застревали где-то в горле.

Наверное, он был слишком близко, когда открылась дверь.

Наверное, он заглянул туда, куда совсем не стоило смотреть.

А возможно мысль, что этот человек пришел от Эрсивульса… Пришел что бы поквитаться… Возможно именно эта мысль и парализовала Силучи так сильно. Он пережал рукоять ножа в своей руке ещё крепче, но вдруг понял, что сейчас попросту задохнётся. Все те слова, что он хотел сказать, стали комом в его горле. Но кое-что заставило его немного отвлечься.

Звук. Короткий и неприличный. Так хрипит пол, когда тащишь мебель по нему. Внимание Саи и Силучи приковал стул, у стола рядом с ними. Тот стул, где сидела Сая. Он отодвинулся. И внезапно, как-то так оказалось, что туда взбирается дитя.

Это была девочка. Та самая девочка, которую он встретил у развилки старого города. Там, где заканчивается торговый квартал. Силучи сразу её узнал, ещё когда она залазила на стул. Умостившись, первое что она сделала, это взглянула на парочку своими огромными, синими глазами. Наивный и чистый ребёнок. Но что-то было не так. Сая уже успела оттаять, но Силучи знал на что обращать внимание. То, как она оглядывается по сторонам… Было в совершенстве понятно, каким взглядом она выискивает угрозу, а когда просто осматривается. Они менялись так явно и отчетливо…

Округлые, детские глаза резко щурились, обретая острые углы, и бегали-бегали-бегали.

В какой-то момент девочка застопорилась на Силучи. Она смотрела на него снизу-вверх, так интересно и проникновенно… Что старик не сразу и заметил тот нож, который она крутила где-то под столом у себя в ручках, проворачивая его словно вертел. Увидев проблеск клинка, старик сжал рукоять ножа, что был в его руке, но… с удивлением обнаружил, что его там нет. Глаза Силучи постепенно стали округляться.

Примерно в это же время, нос молчаливого гостя, сидящего поодаль, перестал сопротивляться Саиному бульону. Его интерес оказался легко ощутим, и Сая, едва отошедшая от его появления, в полушоке, почти на автомате сказала:

— Кушайте-кушайте.

Мужчина осторожно взглянул в сторону Саи, и словно бы не особо хотя, пододвинул миску к себе. Силучи увидел это. Увидел как он посмотрел. Следом они едва не встретились глазами. Но незнакомец смотрел мимо. Мимо Силучи, так же, как и мимо Саи. Тут то и крылась ошибка, которую они совершили. Они оба словили его взгляд, когда открылась дверь. Посмотрели туда, куда не стоило.

Сейчас же, разглядывая незнакомца, Силучи видел уставшего, безсчастливого человека, в котором частично узнал того, кто вчера обернулся на него у ристалища. Длинные волосы… Да. Это был он. Утончённые, благородные черты лица, немного смугловатая кожа, и слабо-различимая щетина. Глаза его были серыми, как небо в дождливых облаках. Но всё это было исключительно на вскидку. Силучи пытался встроить картину его лица, разглядывая стену вокруг его головы. Потому что если предположить, что в тот раз, у двери, он смотрел мимо… То страшно даже представить, что может произойти, если вдруг случайно заглянуть ему в глаза.

Взяв деревянную ложку, и испробовав бульон, он продолжил есть. Его движения были медлительны, даже мановейны. Такая себе нарочитая нерасторопность человека, которому попросту некуда спешить.

Внезапно, как-то так оказалось, что девочка которая пришла с ним, очутилась возле него. В какой именно момент она успела пересесть — было загадкой. Она разглядывала то, что он ест, и нравится ли ему это. Мужчина зачерпнул в ложку бульон, и протянул ей. Девочка широко разинула рот, и поддалась вперёд, но за тем, словно бы опомнившись, сердито отмахнула его руку. Странно было, что ничего не пролилось. Силучи показалось, что незнакомец чуток раззадорился. В то время как девочка, уже восседавшая на прежнем месте — была невероятно сердита.

— что… Что вас к нам привело?.. — Силучи удивился собственной храбрости, когда промолвил эти слова. Мужчина отвлёкся от бульона, выпрямился ещё сильнее, и взглянув в сторону старика, непринуждённо ответил:

— Любопытство.

Лицо Силучи дрогнуло. Он сделал шаг назад. Второй. Увидев это, мужчина не спеша вернулся к бульону, и примерно в этот же момент, послышалось как в лёгкие девочки коротко втянулось изумление. Отойдя, Силучи открыл ей вид на вафли, и она их сразу же заметила. Девочка уже хотела спрыгнуть со стула, чтобы прибрать их к рукам, но тут остановилась.

Втянув шейку, она злобно, хищненько полуобернулась, так и не взглянув на мужчину, который пристально за ней следил. Она ровненько вытянулась на стуле, сложила руки перед собой, и постучав ноготочками по столу, бегая глазками требовательно выдала, в никуда:

— Я люблю вафли.

Как словно бы это было какое-то заклинание. И она, прямо сейчас, выжидала от него эффект. Сая и Силучи переглянулись, и через несколько мгновений, тарелочка с лакомством чудеснейшим образом оказалась на столе перед ребёнком.

Девочка посмотрела на тарелку, за тем на стариков, и заглянула за них, где у окна свисала ещё пара медовых батончиков. После этого, она хмуро, с натуральной угрозой, сдавлено промычала сквозь зубы:

— Я люблю ВСЕ вафли.

Сая и Силучи переглянулись, и через мгновение в тарелочке перед девочкой лежало уже три ломтика желанной сладости, которые буквально искрились от её горящих счастьем глаз.

А мужчина, отхлёбывая бульон, всё продолжал смотреть за ней. Неотрывно, пристально. В какой-то момент, перед тем как приступить к вафлям, девочка победоносно оскалилась в его сторону, хмуря бровками. Краешком своего глаза, Силучи показалось что незнакомец, на короткий миг, обрадовался.

Должно быть… это его дочь. Да, определённые сходства были, и скорее всего, так оно и есть…

В какой-то момент, мысли в голове Силучи перестали так хаотично двигаться, и стало возможным за какую-то из них зацепиться. Он взглянул в сторону незнакомца, сделал шаг вперёд, и намереваясь спросить, качнул рукой.

— За чем вы-…

В это мгновение, не дав Силучи даже договорить, дверь в их дом продавилась вовнутрь. Грохот растянулся такой, как от выстрела корабельной пушки. Дверь хлопнула по полу, подняв пыль с углов и между досок, где Сая не смогла её достать. И вслед за этим, немедля ни секунды, за порог положилась нога.

— ПРИВЕТ ОТ ЭРСИВУЛЬСА, НЕУДАЧНИКИ!

Каких-то десять минут назад, такое появление возымело бы феерический успех против Силучи и Саи. Старик даже проговорил самому себе, что это, в общем-то, было неплохо. Пыль поднялась, и теперь подобно туману медленно оседала, постепенно открывая детали силуэта мужичка, стоящего на пороге их дома. Он держал огромный меч на плече, в полной готовности обрушить его на своего противника, а позади, из яркого света дневного солнца выдавились ещё две тёмные фигуры. Он пришел не один.

Время словно бы замерло на короткое мгновение. На то самое мгновение, когда он потянулся вперёд, чтобы увидеть пресные лица стариков, словно бы он пришел к ним печенье продавать.

На то самое мгновение, в которое он повернул голову и увидел человека, сидящего в дальней части стола. Человека, которому было плевать на их появление. Он даже не подумал отрываться от кушанья, занося очередную ложку ко рту.

… до того самого мгновения, в которое послышался аппетитный, жидкий ляп.

Ложка человека застыла на пол пути ко рту, он остановился. Было очевидно, что глаза его смотрели туда, куда упали вафли, которые девочка ещё секунду назад держала у себя в руках, уже намереваясь засунуть себе в рот целиком весь этот бутерброд. Смотрел он туда сквозь стол, словно бы видел всё через него. И только после этого, его глаза коротко ознакомились с пришельцами. Настолько коротко, что это даже могло оскорбить. Если бы они не знали, кто сидит за тем столом. Но они знали. О, они прекрасно всё знали. Силучи видел это по их лицам.

В прочем, это было не важно.

Пришелец посмотрел под стол, за тем немножечко вверх, и увидел, как на него, оттуда снизу, медленно поднимаются глаза исполненные лютой, убийственной ненавистью. Для такого маленького тельца, той злобы было настолько много, что на короткое мгновение, надулись даже эти впалые щёчки. Вслед за ними, из-под стола, она вынула ручку с ножом, и из последних сил, изнемогая от желания, стукнула рукояткой по столу.

— НЕТ!!! СТОЙ!!!

Пришелец у двери упреждающе вытянул руку, и она единственная, что от него осталось.

тъ-с-с-с-тф.

Всё что увидел Силучи, это как сквозь человека, стоящего в дверном проёме, протянулась сверкающая, серебряная нить, линзой утягивающая пространство за собой. Следом она отпустилась. После чего, мужчину размазало по стенам. Он попросту лопнул, подобно пузырю с мясом и кровью, заляпав почти всё в радиусе нескольких метров. Кровь попала на лицо Силучи, на Саю, которая так и не поняла что произошло. Человек, сидящий за столом, невозмутимо выловил из своей миски попавшую туда каплю, и выкинул её оттуда. В то время как из середины улицы, прозвучало звонкое, сердитое, и яростное:

— Чьо. Ку-уда?! Вы заплатите за мои вафельки!!!

В этот момент, их многострадальный дверной проём вспыхнул лоскутами древесной требухи. Которые раздались во все стороны, и колыхаясь в танце стали медленно опускаться вниз. Из квадратного, их дверной проём превратился в круглый. И в нём было сотня порезов. Сотня отметин от мечей.

Если бы Силучи был воином, возможно и смог бы увидеть, как всё произошло на самом деле. Как последовательно разлипается тело, стоящее впереди всех. Как торс соскальзывает с бёдер. Как по фрагментам разбираются руки, ноги, грудь. В этом не было хаоса. В этом была методичность, ненависть, и желание развоплотить. Будь он воином, Силучи увидел бы тот клубок из мельтешащей стали, летящий поперёк дороги, желающий остановиться и пытаясь изрыть пространство клинками для этого.

Но Силучи не был воином. И это мгновение, не растянулось для него в историю.

На улице поднялся шум. Кто-то кричал — Помогите!!! Это же та бешеная баба!

Другие метались, и просили позвать кого-нибудь, ну а кто-то там, вдалеке, особо отчаянно кликал стражу.

Человек, сидящий за столом, просмаковав очередную порцию бульона, отложил ложку и медленно поднялся, словно бы не особо хотя. Он прошел вдоль стола, к выходу, и резко обернулся, протянув руку что бы остановить Саю:

— Нет! Руки.

От подобного человека, особенно неожиданно было слышать такой взволнованный тембр. Он даже протянул руку, чтобы придать своим словам больше силы. Это помогло. Сая, с совершенно шокированным от всего произошедшего лицом, так и не успела притронуться к вафлям, которые ей вздумалось убрать. Это была первая мысль, которая позволила ей отвлечься. И женщина схватилась за неё обеими руками. Как только Сая выровнялась, мужчина объяснил:

— Я бы не прикасался к этому.

— Всё в порядке?.. — с почти мертвенными, пустыми глазами спросил Силучи.

— Да. — ответил мужчина. — Но их уже не спасти.

Когда человек выступил за порог, Силучи сделал шаг вперёд, и храбро спросил:

— Любопытство. Что вы имели ввиду?..

Мужчина обернулся, и вымучено улыбнувшись, ответил, — уже не важно.

Незнакомец сделал ещё один шаг вперёд, но снова остановился.

— Что это было? Что я только что попробовал?..

Его слова. Они были тихими. Очень тихими. Иного бы никто не услышал. Но само пространство замирало, казалось бы, только для того, чтобы эти слова не прозвучали в пустую.

— Суп, — неожиданно ответила Сая, — это был суп.

Насколько Силучи мог судить, ему показалось что даже этим ответом незнакомец остался доволен. Через несколько секунд, оттуда, с улицы, донеслись слова:

— Ты… убила их?

— Да! — звонко ответили ему, и наголосили: — У них были мечи! Голые мечи, понял? Без ножен! Как ты и говорил!

— Да. Как я и говорил.

— Так что я правильно сделала, ты понял?!

— Да. Тисики. Ты молодец.

— Да?.. д-Да.

Силучи подступился, и выглянул им вслед. Там, на дороге спиной к нему, он увидел отца и дочь, идущих вровень друг с другом. Она — обычно топала маленькими ножками, а он — медленно медленно. Никуда не спеша.

Вернувшись в дом, Силучи увидел небольшой свёрток, лежащий на углу стола. Он был размером с кулак, и бережно подвязан тканью. Внутри была колбочка с отваром, и записка, четверть которой написана слабо-различимой вязью, а всё остальное — красивой прописью. Это был почерк Мастера Тарана. Эти закорючки были очень похожи на те, которые Силучи уже видел, пытаясь заглянуть в его журнал, но второй?.. Должно быть, это его внучка. Но как это?.. появилось здесь? Неужели…

Силучи обернулся к свету двери, но Сая почти сразу отвлекла его.

— Дорогой. — она стояла спиной к нему, держась за деревянную подпорку. — Я прилягу. Что-то мне не хорошо.

Он помог ей. Уложил в кровать, и стоило ему её накрыть, как она тут-же, мгновенно, вымучено уснула. Он посмотрел на неё, оглянулся, и потянулся за тряпкой. Всё вокруг было в крови, и сейчас только в его силах было превратить для Саи всё, что произошло — в страшный сон. Стоя на коленях, и драя пол словно палубу корабля, Силучи ещё раз посмотрел на круглый дверной проём.

Ну… почти всё.

Ползая на коленях, в какой-то момент он заметил, что вафли, которые упали на пол — исчезли с того места.

— … когда она?..

Мысль Силучи прервала тень, накрывшая его. Он обернулся, и увидел человека, осторожно заглядывающего в их дом. Первее всего остального, Силучи заметил рукоять меча, которая свисала с его пояса. Не успел он и слова сказать, как услышал осторожное:

— Привет! Друг…

Силучи немного расслабился, — Добро пожаловать. Что вас-…

— Слыш, ты это… м… Отсюда ж Мастер выходил? Да? Я видел, отсюда. Я наблюдал, хгы.

Он был безумен. Да, это и увидел Силучи. Его повадки, то как он смотрит. Эти странные полу-движения, на ровне с тиком, как будто бы в каждый из моментов времени он норовит уклониться от атаки.

— Да. — спокойно ответил Силучи, понимая о ком идёт речь. Ещё вчера, визит такого человека испугал бы его. Уже сейчас, Силучи было почти плевать. Услышав ответ, мужик растянул радушную, искреннею улыбку, которая продержалась одно мгновение, после которого стёрлась, как и не было.

— Слыш, — сказал он, подтолкнув фразу подбородком, — а можно мне того же, что он жрал?

Силучи встал, выпрямился, и посмотрев на гостя, подумал: А почему нет?..

— Да заходи.

Старик указал ему на место, где была миска, и сказал есть оттуда. Надо будет — он ещё добавит. Не жалко. Сев на место, мужчина сразу заподозрил: — Эт тут Мастер сидел, да?

— Да, — ответил Силучи.

— И жрал с этой миски?..

— Ага, — не тая ответил ему старик, и уже хотел добавить, что мол помыть можно на заднем дворе, но мужик заулыбался, и схватил ложку. Выискав вторую непобитую миску, Силучи сел на место, где до этого сидела девочка, лицом к двери, и прервал уборку трапезой. Что ни говори, не хотелось ему ползать по полу при посторонних.

Мужчина скоро потребовал добавки, и с особой вежливостью заметил, что хлебушка, конечно, не хватает. Силучи не поскупился, и налил ему ещё, отметив при этом что хлеба у них нет.

Дядька оказался наёмником. Сказал, что буквально только что вернулся в Тиисла, после долгого путешествия с собирателями. Ходили в тёмный лес, за особыми травами, и через пару дней собираются выдвинуться снова, на второй заход. Силучи очень заинтересовался, услышав про тёмный лес, но так и не решился спросить наёмника, кого они там повстречали. А то, что кого-то повстречали, было в общем-то видно. Слишком уж он казался шебутным.

Когда мужик доел добавку и встал со стула, стало очевидно что он доволен. Очень доволен. И тогда, опершись руками о стол, он навис над ним и спросил: — н-Ну? Сколько?

Силучи оказался совсем не готовым принять такой вопрос. Более того, старик даже не сразу понял, что от его требуется. Ну а когда понял, то махнул рукой, и устало промолвил наёмнику:

— Иди уже.

Мужик нахмурился, подумал, и обождав заулыбался. Следом, он грохнул по столу ладонью, оставив на нём три серебряные. Безучастно посмотрев на них, старик прищурено взглянул на наёмника. Если бы Силучи стал его отговаривать — это было бы похоже на него. Но он не стал. Потому что это стало интересно. Старик не знал из чего сделан этот бульон, но скорее всего, эта кастрюлька только что окупилась.

Серебро — это предпочтительная валюта. За него без проблем можно купить то, что продаётся за золото (пять серебра к одной золотой монете), и его с особой радостью обменивают на то, что продаётся за медь (одна серебряная монета — десять медных). При том что купить медью вещи, отдающиеся за серебро — довольно сложно. А за золото — попросту невозможно. В основном, наёмники работают за серебро. Но бывают и такие, чья работ стоит золота.

Видя, что гость собирается уходить, Силучи снова опустился на колени, и вынул из ведра мокрую тряпку. Прежде чем покинуть дом, мужик сказал, что зайдет завтра вечером, и даст вдвое больше, если Силучи приготовит ему целую такую кастрюльку, — только крокодильчиков этих туда больше бы чутка!..

Старик был рад согласиться, и услышав положительный ответ, наёмник поделился мудростью, оглядываясь по сторонам на окровавленное всё: — Ты это… сходи к травнику Валешу, и возьми у него чутка порошка фаготита. Скажи шо ты от Бьюбоха, и надо тебе совсем кроху. Он те может даже так отдать! Кинешь щепоть в своё ведро, и хорошенько здесь всё обмаж. Погоди пока высохнет, и метёлочкой всё смети аккуратненько, понял? Чисто будет, вот увидеш! Фаготит любит кровь.

Выслушав это, Силучи стало любопытно. Было бы интересно попробовать, но оставлять спящую Саю одну, в доме без двери… Нет. Позволить себе такого он попросту не мог. Силучи прижал тряпку к деревянным доскам, и выдавливая из них кровь, растянулся по полу.

Не прошло и минуты, как старик снова услышал чью-то речь. На пороге его дома стоял стражник.

— м-Да… — присвистнув, протянул он. Воин не стесняясь заглянул внутрь, и за тем посмотрел вслед наёмнику.

— Это-ж как нужно было разозлить Бьюбоха, что бы он такое с кем-то сотворил?..

Страж кинулся к середине дороги, и громко подозвал своего товарища. Силучи всё им рассказал. Сумбурно, скомкано, но попытался изложить всё самое важное, что произошло. Сперва стражи записывали, старательно замечая что-то в своём журнале, но когда дело дошло до человека и маленькой девочки, парочка сперва не поняла о ком идёт речь. Но потом, многозначительно переглянувшись, поняла.

Ручонка того, у кого была книжка — сжалась в твёрдый кулак, искомкав исписанный лист.

— Свернём все на Фонарщика. — так они решили.

Силучи с особым любопытством за ними наблюдал. За всем что они делают. До этого он никогда не видел столь юных стражников. Да чего уж тут таить, они были детьми. Каждый из них был немногим старше Дисона. Жутко было бы представить последнего, затянутого в такую же накладную броню, поверх этой красной куртки…

Совсем, видимо, не сладко сложилась их судьба, раз в такой юный возраст подкинула столь опасную работёнку. Это печалило Силучи. Однако радовало его хотя бы то, что было видно — они есть друг у друга. То, что они братья, Силучи увидел наблюдая как они сидят за столом и шепчутся, вместе выдумывая историю про местного фонарщика. Так они были мало друг на друга похожи. Волосы слишком разных оттенков кремового, и глаза тоже не одинаковых цветов. Их выдавали общие черты лица, когда они ухмылялись друг другу, усердно щурились и думали. Чёщи и Слышин. Так они представились, когда спросил Силучи.

— Ребят… — вдруг начал старик. Пара стражей оторвали свои лица от тетради, и тут же спросили — мы мешаем?

— Нет-нет, — ответил Силучи, — мне бы к травнику сбегать. А дом я, как видите, так оставить не могу…

— К травнику? — отложив карандаш спросил мальчишка.

— А что вам надо? — спросил второй.

Когда Силучи сказал о фаготите, мальчишки переглянулись, и ответили ему что вообще-то у них есть аптечка.

— Слактон! — воскликнул тот, кто сидел ближе к двери, и не успел мальчишка подскочить к круглому проходу на улицу, как тот завалился чем-то совсем не понятным.

— Да блин! — сказал маленький страж, продавливаясь во двор. — Дай пройти уже!

Там, перед их временным домом, стоял огромный бэи — четырёхметровый великан, плотно запаянный в броню. Сверху коробки его груди располагался перфорированный цилиндр — шлем, из всех отверстий которого сочился, и отрывисто выдавливался густой белый пар. Сразу после изумления, лицо Силучи охватила печаль. Ведь он знал истинную природу возникновения этих… существ.

— Это наш брат. — видя реакцию старика, сказал вышагнувший из дома страж. Второй паренёк, при этом, взбирался по здоровяку как по скале. Осмыслив услышанное, Силучи спросил мальчишку:

— Как такое произошло?..

Тот почти сразу вымучил усмешку, — просто не повезло.

Чёши вскарабкался на спину Слактона, куда к доспеху великана было пристёгнуто много всяких сумок, включая табельный гамак, который здоровяк использовал как рюкзак-куколку, и складывал туда вся что ни попадя (однажды они нашли там человека) (живого). Чёши выискал нужную сумку, и пытаясь отстегнуть её от крепкого карабина, объяснил:

— У него часто раны открываются под доспехами. Риоли сказал, что это нормально, ему ведь и сотни ещё нет. Но пока приходится таскать с собой целую сумку со всякими мазями и порошками.

— Ага, — добавил Слышин, стоящий рядом с Силучи. — Но за то нам объяснили, как этим пользоваться. И теперь мы даже немного разбираемся в травах! На прошлой неделе я даже выварил ткань в силустье, для бинтов! Сам.

Силучи одобрительно усмехнулся, — я даже не знаю, что это такое!..

— А вот!.. — кичливо произнёс мальчишка.

— Вот правда покупать всё это нам самим приходятся, — сказал Чёши, как только спрыгнул со Слактона.

— Капитан Лябий пытался вписать это в табель расходников, но говорит не пропустили.

— Очень жаль, — искренне промолвил Силучи. — Ну что-ж, придется мне купить у вас этот порошок!..

— Не, — копаясь в сумке ответил ему Чёши, — мы за так дадим немного. Мы не бедные! Нам на всё хватает. И матушке даже помогаем!.. Во.

Мальчишка достал из сумки плотную баночку из бледной смолы, и тут же откупорил её, чтобы сразу зачем-то показать её содержимое Силучи. Возможно это было для того, чтобы старик посмотрел туда, сверился и согласился, что это именно то что ему надо. Силучи, конечно, знал что такое фаготит… Но визуально, ни за что бы не отличил этот порошок от той сладкой присыпки, которой Сая колдовала над своими божественными пирожками с календалью.

Уже когда Силучи развернулся, чтобы зайти в дом, Слышин внезапно взвился и воскликнул, высоко махая руками:

— Добровит! Чё, там Добровит!..

— Дядька Добровит!!!

Мальчишки махали большому мужчине, который сильно спешил в глубь старого города. На спине у его была огроменная, чёрная секира, да и вообще он сильно выделялся среди остальных прохожих вокруг. Поэтому Силучи сразу понял кому они машут. До того, как этот мужчина обернулся, и приветливо показал им ладонь. Больше того, Добровит… это имя Силучи было знакомо. Во всяком случае, так ему показалось.

— Интересно, — звонко сказал Слышин, переступая порог дома, — он разобрался с теми разбойниками?..

— Конечно разобрался! — сердито ответил ему Чёши, — это же дядька Добровит!..

— Надо будет Капитану сказать, что он уже вернулся.

— Ага…

Пока мальчишки разговаривали, Силучи поменял воду в ведре, и придя обратно, присыпал чистую воду щепоткой порошка фаготита так же, как Сая это делала специями над бульоном. Увидев это, мальчишки, как один, нахмурились.

— Эй! — сомкнув брови сказал Чёши. — Ты чё это делаешь?..

— Мы тебе для дела вообще-то давали порошок.

— Так я-аэ… — не ожидая подобной реакции, Силучи подрастерялся. — Так я для дела!..

Парочка стражей переглянулись, и ответили ему, — что-то не похоже.

— Для дела его не так используют, дядь…

— Так я проверить кое-что хочу!..

— Мы дали тебе его, что бы ты раны себе залечил, а не бросал наше добро на ветер. Проверить он хотел…

— Ага!..

Слышин и Чёши разочарованно переглянулись, и так от этого Силучи гадко стало, что он сказал: — Так давайте я вам за это заплачу! Вы не в обиде — и мне спокойно.

Выдержав хмурую паузу, один из мальчишек ответил:

— Да. Видимо так и придется поступить. Две медные монеты!

Силучи такой ответ даже немного обрадовал, и он согласно кивнул. Но тут, второй страж немного подумал и обстоятельно ответил: — Тогда уж, если деньги брать, надо точно увидеть, что наше добро пустили на ветер.

— Ага!..

— Давай дядь показывай, что хотел сделать! А мы уж посмотрим и решим.

Такая юность, и такая рассудительность…

Это отметил Силучи, придержавшись на серьёзной парочке взглядом. Ещё каких-то пару минут назад, при слове "Ребёнок", Силучи обязательно бы представил их в том числе. Теперь он точно знал, что не представит. И это было даже немножечко странно. В прочем, плохо это или хорошо — старик не знал, учитывая в каком эти мальчишки сейчас положении.

Силучи сунул руку в ведро, и размешал на всякий случай. По правде говоря, сейчас он начал сомневаться в этой затее, так как словно бы ощутил, что порошка слишком мало в этой водице. Она даже цвету не поддалась. Не помутнела ни на оттенок. Старик даже хотел ещё попросить, но наглости ему на это не хватило. Мальчишки удивлённо смотрели, как Силучи протирает всё вокруг тряпкой, вымоченной в том ведре. Ножки стульев, стола, рёбра сидушек на стульях, пол и стены. Быстро-быстро он это делал. И прервался лишь единожды, чтобы пойти сполоснуть руки чистой водицей, когда растворённый порошок фаготита стал щипать за раны на руке слишком сильно. Это дало понять, что той щепотки было вполне достаточно.

Справившись, Силучи опрокинул ведро, так что бы вода омыла пол по направлению к двери, и как следует вымыв руки, боком сел на самый крайний стул, приставленный к столу.

— И чё? — обождав минуту, спросил один из мальчишек.

— Нужно подождать пока высохнет, — поспешил объяснить Силучи.

— Ну мы подождём. Спешить нам всё равно некуда, — хитро посмотрев на Чёши, сказал Слышин.

— Ага!.. — утвердительно кивнув, буркнул мальчишка, — некуда!

Просидев несколько минут в тишине, тяжелая вдумчивость которая успела охватить Силучи вдруг развеялась лёгкой фразой: — А чем это так пахнет?..

Вымыв миски, Силучи разделил остатки бульона Саи между мальчишками. Там осталось совсем немного, и вряд ли бы этого хватило что бы наелся хотя бы один из них.

— Простите, ребята, но вашему здоровяку не достанется!..

— А ничего, — тут же ответил Слышин.

— Мы плотно кормим его раз в день, как посоветовал Капитан. Так, чтобы с утра до утра хватило.

— Иначе он не устаёт, и балуется по ночам мешая всем спать!

— Ага!..

Бульон Саи мальчишкам очень понравился. Слышин сперва рассердился на Чёши, и попытался его остановить, когда тот приставил пустую миску к лицу и стал её облизывать. Но потом сдался, и сделал ровно то же самое.

День был тёплый, и солнце распекало Тиисла даже не с заботой, а с жестокостью.

— Ну? — спросил Слышин, — и что теперь? Оно вроде высохло, и ничё не сделалось!

Действительно, — подумал Силучи. Всё высохло, но не похоже было что бы что-то изменилось. В принципе, старику не жалко было монет. Он дал бы им и серебряную, если бы это хоть как-то помогло мальчишкам навсегда забыть эту неприятную ситуацию. Очень уж Силучи было неловко за всё это. В прочем, старик с максимальной уверенностью взялся за метлу, и провёл ею по высушенной луже крови, словно бы пытаясь вытолкнуть её на улицу. И отчасти, у него это отлично получилось.

Кровь, по которой прошлась метла, превратилась в тяжелую бурую пыль, которую пришлось ещё пару раз подмести к выходу, чтобы отправить её во двор.

Не соврал этот Бьюбох… — ухмыльнувшись подумал Силучи, глядя на чистую, бескровную полосу. Пробел, прямо посреди кровавой лужи. Старик подгрёб всё по краям, и там всё было точно так же. Порошок фаготита жадно впитал всю кровь. Всю, без остатка. Черноватые доски пола, от которых Силучи отмёл остатки наёмника, были даже чище чем прежде. На них не было и развода кровавого.

— Чево?!.. — громко изумился Чёши, и жестом, Силучи попросил его быть по тише. Потому что уже от этого, сон Саи мог потревожиться.

— Это… это как так?..

— А вот!.. — радостно ответил Силучи.

Мальчишки были поражены. Они спрашивали, что да как, но Силучи ответил, что они сами всё видели. Просто вода, и щепотка фаготита. Но им не верилось.

— Что?.. Так просто?.. А дай мне!

Слишин отнял у Силучи метлу, и тоже попробовал смести сухую кровь. Получилось у него даже лучше, чем у старика.

— Смотри, Чё. Смотри как просто!..

Они радовались. По всей видимости, кое-какой аспект их жизни этот небольшой секрет им здорово упрощал. Силучи не знал, что такое вундервафля, но как он понял, теперь у этой парочки она есть. И видимо всё же, они куда-то опаздывали.

— Осталось только по шее не получить!..

— Спасибо, дядь!..

— Было круто, вот этот ваш трюк и… и…

— И супчик был очень вкусный!..

Силучи степенно кивнул, довольно поддавшись вперёд. Мальчишки переглянулись, — а… А как вас зовут?

— Силучи, — ответил старик, — Силучи Верпентальён.

После его слов, придержавшись, парочка принимая кивнула, и приказав Слактону гнать, унеслась вместе с ним в сторону торгового квартала. Силучи вышагнул на улицу, чтобы посмотреть им вслед. И когда они исчезли, старик оглянулся. Тогда он увидел, что почти все вокруг — смотрят в его сторону. Там, с другой части улицы и поодаль. Люди с оружием, простые прохожие. Он понял, что стоят ониздесь уже довольно долго.

Ещё вчера, Силучи встревожило бы такое внимание. Уже сегодня, он ощущал тревогу только в их лицах. Все они стояли, и любопытно высматривали что-то, остерегаясь непонятно чего. Силучи медленно провёл взглядом по разрозненным группам, преспокойно вытер руки полотенцем, и шагнул в свою нору.

Через десять минут, когда старик избавлялся от остатков кровавого порошка, и зияющую дыру его дома снова кто-то заглянул.

— Эй! Здоров!..

Это был лысый мужчина, с чубом на башке, маленькими поросячьими глазками и лицом обезображенным страшным шрамом.

— Ну привет. — сухо ответил ему Силучи, счёсывая со спинки стула остатки неизвестного мертвеца.

— хэ. — довольно гаркнул мужик. — А можно мне тоже того, что ел Мастер Сэй?..

Выровнявшись, Силучи извинился, и объяснил гостю что еда закончилась, а Госпожа очень устала, и сейчас отдыхает. Мужик нахмурил брови, и понимающе кивнул.

Уже под вечер, когда Силучи нашел всё что нужно, чтобы кое-как приколотить дверь обратно, в дом заглянула девчуля. Это была внучка Мастера Тарана. Она очень сильно извинялась, и поведала о том, что детоксикация её дедули оказалась осложнённой. Ему было очень плохо, и ей пришлось остаться с ним. Сейчас — всё хорошо, но ему интересно, дошла ли к ним посылочка?

— Дошла. — ответил Силучи. — Нам она очень помогла.

Он благодарил её. Так сильно, что девчуля даже не знала куда деться. Стояла и стеснялась. Видя, что задерживаться она не собирается, Силучи покопался в специях, и выделил ей с собой немного намбиря, внутрицы и жёлтопыли. Эти специи они выменивали у диких, которые жили за тенью полой горы. И Силучи справедливо считал, что они — самое ценное что у них сейчас есть.

— Скажи дедуле что бы выздоравливал, и как только, так сразу пусть приходит, и выбирает всё что ему нужно.

— Агась! — кивнула девочка, и мигом ускакала.

Вскоре после этого проснулась Сая, но она совсем не выглядела отдохнувшей. Она сказала, что ей приснился ужасный сон, и возможно, увидев эту дверь, кое какие мысли всё же задержались в её голове. В конце концов, как бы Силучи не старался, она поняла, что всё это было на самом деле. Расстроится она не успела. Силучи подступился к ней, взялся за её плечи и сказал, что теперь они не будут бояться. Они достаточно жили в страхе ещё в Артирии, и тот, кто хочет их напугать, должен хорошенько постараться.

— Всё что нам нужно, — сказал Силучи, — это показать что бояться — мы не намеренны. Мы — сильные.

— Да, — ответила Сая, плотно обвивая Силучи в свои объятия.

— Мы сильные.

Глава 7

Отдавая тёмной улице аромат Саиного супчика без ничего, Силучи сидел на пороге своего временного жилища, и мучая нужный гвоздь, торчащий в деревяхе, думал. Думал что сказать Филипу, по поводу этой двери. Вдыхая прекрасный аромат из дома, что обволакивал его тёплым потоком со спины, и холодясь прохладой бледного небесного диска, Силучи мучал этот проклятый гвоздь своими ватными пальцами, и думал как будет оправдываться, если вдруг не успеет всё исправить. Тем временем, фонари старого города постепенно вспыхивали, где-то там, в притихшей от ночи тьме. В какой-то момент, Силучи заметил фигуру у фонаря. Кто-то стоял на той части улицы и смотрел на него. Иначе, старик бы никогда туда не взглянул. Силучи поднял руку, и нерешительно помахал незнакомцу. Тот ответил. И внезапно, когда после этого фонарь напротив их дома вспыхнул, оказалось что там никого и не было.

— Странный город, этот Тиисла. — Так подумал Силучи, поднявшись и шагнувши в дом.

— Намного страннее, чем Артирий.

Тогда старик ещё не знал, что повстречал того, по чьей причине ночи в Тиисла намного тише чем в лесу.

Утром следующего дня, Силучи заколотил дверь железным торцом ножа, хорошенько прибив её гвоздями ко входу, так что бы нельзя было открыть. Выглядело это по-варварски, но это была вынужденная мера. После этого, они вместе с Саей потолкали гружёную телегу к цеху Аквока. Они взяли с собой почти всю камедь что у них была, а остальное Сая решила оставить себе. Ведь эта смола — один из ингредиентов вчерашнего супчика, который Силучи попросил сегодня сделать побольше.

Окольными путями они добрались до нужного места, и их снова встретил гусак. Они смиренно ждали и наблюдали, как тот проводит ритуал призыва своего хозяина, и когда возник хмурый старик, Силучи уговорил его спрятать то что они принесли — где-нибудь внутри. Это было сложно. Старик был неприступен, но в какой-то момент, пристально вглядевшись в лица Силучи и Саи, он что-то для себя решил, и согласился.

Когда они вышли на улочку торгового квартала, Сая очень испугалась такого количества людей. Она прижалась к Силучи, обвила его руку своими, и потеряно оглядывалась. Хорошо что они решили заглянуть к Аквоку другой дорогой. Иначе без контроля Саи, гружёная тележка сразу опрокинулась бы.

— Эй, осторожней! — говорили ему, когда он протискивал тележку сквозь толпу.

— и-Извините. Храни Вас Аргус. Простите. в-Виноват.

Они проталкивались от лавочки к лавочке, пытаясь присмотреть там что-то полезное и нужное. К примеру, Силучи очень нужен был хороший молоток. И стоил он в нужной лавке целую золотую монету. Инструменты по своему обыкновению всегда очень дорогие, на какой ни посмотри. У старика пока таких средств не было, а если бы и были, он бы всё равно не решился на такую покупку. За то, удалось выменять две палочки внутрицы на целый набор гвоздей. И лавочник и Силучи были одинаково довольны этой сделкой. Что-то похожее хотелось провернуть и Сае. Ей нужно было унести из торгового квартала побольше виелового лука, но в лавочке, в которой они нашли самый лучший, ещё не тронутый желтизной — сидела маленькая, темноволосая девочка. Она очень испугалась, когда Сая предложила ей обменяться, и сильно растерялась, отказавшись от бартера.

— Очень жаль, — сказала Сая, и они с Силучи отошли к другой лавочке.

Позже они увидели, как девочку сгоняет другой лавочник, чтобы занять её место, а она, как ни в чём не бывало, сграбастав всё своё добро своими крохотными ручками, невозмутимо направилась к другому пустующему месту. С этого момента, выбор у кого сегодня купить продукты — был очевиден. Так как сдачи у девочки не было, пришлось взять у неё весь чеснок что был, и в довесок забрать две шаридные груши. Итого почти всё что у неё было. Они бы взяли только чеснок, даже без сдачи, но девочка сказала забирать. Чем быстрее она всё продаст — тем лучше. Объясняла она это тем, что если её тут поймают — то могут отлупить.

Услышав это, в сердцах Саи и Силучи поселилась печаль. Ничего не говоря, они переглянулись, и вместе подумали купить то, что у неё осталось. Плевать что сдачи у неё не будет. Но вдруг прозвучал притупленный звон медных монет, падающих на прилавок. Следом они увидели мужчину, зашедшего на место продавца. Девочка тут же сгребла монеты, и спрыгнула со стула. Вернее, пришедший прогнал её:

— Давай-давай. Проваливай.

Пока мужчина разворачивал сумку-свёрток с янтарём на прилавке, Сая и Силучи снова переглянулись. Но уже тепло.

— Постой, — внезапно промолвил лавочник. — Ты же тот старик… в доме с круглой дверью, да?

— Точно. — секунду замешкав ответил Силуч, слабо при этом усмехнувшись. Как оказалось, этот мужчина живёт на той же улице что и они с Саей. Он с интересом и небольшой тревогой разглядывал Силучи. Посмотрел, что у них в тележке, спросил, что это и как. Признался сразу что в специях он совсем не разбирается, и попытался напроситься на ужин. Сая рассмеялась, и взглянув на Силучи сказала, что он может приходить в любое время.

Тем временем, толпа понемногу рассасывалась, и пока это происходило, Силучи сумел продать целый мешочек семян аниса за одиннадцать серебряных монет. Получилось так, что проходя мимо лавки с кожей и шкурами, глаза старика внезапно зацепились за подозрительно знакомую шёрстку. Это была шерсть миндального кота. Силучи сразу спросил, так ли это? На что молодой парень ответил ему неуверенностью. И тогда, старик буквально приказал ему спрятать это. Спрятать подальше, и никогда не доставать.

— Вы в своём уме, молодой человек?.. — спросил Силучи, когда парнишка отказался убирать товар.

— Если это увидят охотники, вас же убьют. Убьют на месте, без всякого разбору, я уже видел такое. Они не будут спрашивать, как я.

Парнишка ухмыльнулся, и уже почти что-то сказал, как получил подзатыльник. Хороший такой подзатыльник, который чуть не опрокинул его на прилавок. Это был лавочник, что стоял рядом. Дядька торговал разноцветными мензурками и травами. Он стянул шерсть миндального кота со стола, и закинул куда-то себе.

Он то и купил анис, почти не торговавшись.

Силучи соврал. Он никогда не видел, как охотники делают подобные вещи, но очень много раз слышал об этом. От самих свежевателей, от продавцов шкур и от стражников. Много-много раз от стражников. Тут надо бы сказать, что за такое открытое убийство в Артирии невозможно было уйти от наказания. То есть кодекс охотников совсем не принимался стражами города, и зачастую, группа следопытов, расправившаяся с продавцом — казнилась на месте. Но случались и такие охотники, которые после расправы оставляли за собой сотни трупов потерявших нюх стражников, и не спеша покидали город.

На радостях от сделки, Сая купила мешочек хорошей пшеничной муки, маслица, — буквально ну немножко!

И договорилась о зёрнах для проращивания. Половину цены всего этого, ей удалось сократить за счёт специй. Силучи точно не знал, так как пока ещё плохо ориентировался в ценах, но всё это ощущалось довольно дорого. Однако он не возражал, и с радостью променял почти всё имеющееся добро на возможность пирожков с календалью. Более того, он был очень рад что Сая поделилась с ним своим беспокойством, что почти везде где они прошли — продают аналоги традиционных разновидностей муки. Многое напридумывали. Но как известно, старые рецепты не терпят аналогов. Хоть Силучи и мало что понял, Сая выглядела очень довольной, что нашла и купила то что ей нужно. Хоть и совсем немного.

Этот Мастер Тарана успел ей что-то сказать. Так подумал Силучи, когда Сая схватила тахиновую дыню с овощного прилавка. Расплачиваясь серебряной монетой, она смотрела на него с хищным прищуром и словно бы так и говорила: — вот этим ты и будешь питаться.

Честно говоря, не плевать Силучи было только на этот взгляд, который превращал Саю в девчонку. Ему всегда было безразлично что он будет есть. Уже много лет прошло с тех пор как он понял, что Сая не умеет готовить не вкусно.

— Силучи!!! — внезапно раздалось откуда-то со спины.

— Дядька Силучи!!

Старик обернулся, и увидел там, на другой части улицы трёх стражников. Чёши, Слышин и Слактон. Они яростно махали ему руками, и было бы преступлением не потрясти им ладонью в ответ. Очень неуверенно, но Сая тоже им помахала, следом любопытно посмотрев на своего супруга.

Силучи не сразу заметил, что с ними был четвёртый. Не сразу он понял, что этого человека он тоже знает. Тот офицер, которого он встретил в квартале ремесленников. Он странно посмотрел на Силучи, за тем на свою троицу, и снова на него. Словно у него внезапно возникли какие-то вопросы, и он не мог определиться кому их следует задавать. В прочем, из виду они потерялись довольно быстро, уйдя в сторону старого города. Вскоре Сая и Силучи тоже туда повернули.

Но прежде… Силучи увидел человека… одного из тех, кто приходил к ним вместе с Эрсивульсом. Старик не знал, заметил он его или нет, но так он понял, что таверна Эрсивульса уже где-то рядом.

Уже под вечер, когда Сая дожаривала "крокодильчиков", к ним в дверь постучал довольный Бьюбох. Увидев женщину, он сильно удивился, и попросил Силучи познакомить его со своей дочерью. И хоть эта лесть была совсем неуклюжей, Сая рассмеялась и приняла её.

Но всё же Бьюбоху пришлось немного подождать. Он сидел за столом, и с любопытством наблюдал как Силучи делает какие-то непонятные вещи, прибивая старые доски к дверному проёму. В какой-то момент, внезапно, из улицы в дом затянулась лысая башка. Силучи узнал этого дядьку, ведь вчера он тоже заходил.

Увидев друг друга они с Бьюбохом удивлённо укнули, и тогда, незнакомец без спросу залетел в их дом, и сел напротив их гостя. Силучи и хотел бы что-то сказать, да махнул рукой, посмотрев на Саю, которая пожала плечами.

Они что-то обсуждали.

— Слыхал ты тоже видел?.. — с затаённым трепетом спросил незнакомец.

Бьюбох убрал руки со стола, и кивая ответил:

— Я думав это сказки. Та это ещё страшнее чем говорят…

— о-От. — лысый с укором поддался вперёд, — а ты еще с Агуля смеялся.

— Агуль ссыт всего что видет!..

— … не больше чем то того заслуживает.

— Так-то да…

Сая положила горячую кастрюльку рядом с Бьюбохом, и тот отвлёкся что бы состроить ей щенячьи глазки, и попросить миску с ложкой.

— Но… но какого чёрта?.. — вернувшись к своему собеседнику, растеряно произнёс Бьюбох. — Я видел много тварей. Неправильный зверь железного города, неправильный зверь леса тёмных зверей. Но этот… уо-Оцка.

Мужчину передёрнуло, — страшный шо пипец.

Незнакомец смотрел на Бьюбоха и хитро улыбался, видя с каким безумием тот описывает тварь из местной байки:

— Он же… он же натянул на себя кожу человека!.. и… И этот камзол… Красный подери. Всякий раз, закрывая глаза, я вижу эту хуль перед собой!..

— хе-хе. По делом тебе, — ехидно промолвил лысый дядька. — Може веры прибавится своим товарищам!

Бьюбох наложил себе пару поварёшек в миску, но принюхавшись он нахмурился, и тогда, коротко обдумав мужчина подтолкнул миску своему товарищу, а сам подтянул себе кастрюльку.

— Агуль то ладно, — промолвил лысый, забив ломтик виелового лучка себе за щёку, — но вот Ка'Рог!.. Верищал как девица.

— Да ладно?..

— хе-хе. Мгм… Так он сколько прожил! Мужик думал шо видел всё! А тут такоэ…

Они ещё долго рассказывали друг другу о своих приключениях. Сая слушала их, варя для Силучи кашу, ну а сам старик, кое-как исправив петли и закрыв дверь, присоединился к ним за стол, когда увидел, что его миска уже ожидала на столе.

Что ни говори, а жизнь у этих людей… интересная.

Они хохотали, раскидывали руками и с безумными глазищами рассказывали совершенно немыслимые вещи. Про походы в железный город и дальние части леса тёмных зверей. Про пиратов с конфетами, и кулачный бой с кенгуру. Последнее больше всего было похоже на сказку, но Бьюбох так живо всё рассказывал, что рассмеялся даже Силучи. Хотя, возможно он просто подхватил хохоток Саи.

— Ладно, — сказал наёмник, вставая, и доставая из сумки судочек из белой смолы с крышкой. — Мне пора, скоро хватятся…

— Вы что?.. возвращаетесь?! — сильно удивился лысый дядька.

— Да, — ответил Бьюбох. — Но теперь мы тихонько постараемся обойти его угодья. Чёрт бы побрал эти Южинские Земли.

— Уже побрал!..

Бьюбох ухмыльнулся своему товарищу, и вылил остатки бульона в свой судочек. — Эх, — вздохнул он глядя туда, и с досадой продолжил: — А крокодильчиков больше не стало…

Услышав это, Сая объяснила, что они со своей щепоткой специй испортили бы вкус. И сколько же радости было на лице этого здорового мужика, когда как оказалось его пожелания всё равно были учтены. Сая протянула ему небольшое глиняное блюдце, на котором лежали прожаренные комочки виеловой тавы.

— Я так и подумала, что вы хотите с собой забрать!.. Поэтому и не поднесла.

На радостях, Бьюбох чмокнул Саю в щёчку. Челюсть Силучи отвисла так, что оттуда, обратно в тарелку чуть не скатился комок каши. Он заглотнул его, и подавился. А Сая, покраснев, подступилась к своему супругу. Увидев, это Бьюбох заулыбался. Немного подождав и обдумав, он полез в карман, и вытащив оттуда мешочек, положил его на краюшек стола. Цокот монет в нём был похож короткий перелив стальной цепи.

— Это всё что у меня осталось сейчас, — сказал наёмник. — И всё это я отдаю тебе. Деньги мне в пути не нужны, я купил всё что мне понадобиться. Есть большая вероятность что я не вернусь, так что пусть они лучше будут у тебя, Силучи.

Обходя старика на пути к двери, он похлопал его по спине, и рассмеялся.

— Считай это вложением!.. Если я вернусь, то буду очь-чень голоден!

Когда Бьюбох ушел, лысый дядька выдавил свой фирменный смешок, — хе-хе. — и посмотрев на Саю, а за тем опустив глаза на Силучи, объяснил: — Не обращайте внимания. Он всегда так делает, когда рад. Мы… кажется не представились друг другу?.. Я Диалон.

Как оказалось, это частая практика, оставлять кому-нибудь в городе оставшиеся деньги. Диалон сказал что он тоже всегда так делает. Всегда это бывает на безвозмездной основе, но… не просто так. Сам он зачастую оставляет деньги старику Тарана, так как все дороги в старом городе — ведут к нему.

Сая незаметно спрятала мешочек в ладошках и отошла, чтобы припрятать его где-нибудь в другом месте. Она вернулась с маленькой кастрюлькой, и досыпала в миску Силучи ещё каши.

— Ешь!.. — почти сердито рявкнула она ему, когда он на неё посмотрел. Силучи было проще простого с этим согласиться, и он даже снова взял ложку что бы приступить… Но бросил её в миску, когда Диалон зачерпнул его кашу своим пальцем. Почему палец? Не совсем понятно. Ложка преступника лежала подле его миски.

— м-М… А что это? — спросил лысый дядька.

— Кашка из тахиновой дыньки, — ответила Сая.

Мужик посмотрел в миску Силучи, а за тем снова на женщину.

— Та ты гонишь?.. Она же гадость!..

— Если просто на водице, то да, не вкусная. Но я добавила маслица, внутрицы, немного аниса и нашла капельку мёда.

— о-О — удивлённо прогудел мужчина, и наивно полез в миску Силучи пальцем. Старик к этому уже готовился, и звонко стукнул ложкой по костяшкам Диалона. Тот удивился, и открыл рот.

— А… ау.

Силучи был доволен собой. Однако, старик всё равно брезговал, и ту часть содержимого миски, в которую мужчина успел засунуть палец, Силучи сердито высыпал в его тарелку, туда где до этого был суп.

— Дорогой! Она же грязная…

— Та всё в поря-ядке!.. — лицо Диалона расплылось в улыбке. — Я всё вылизал, чище ужеб не было!

Довольная таким ответом, Сая добавила ему ещё. Ну а за одно и Силучи тоже.

— Ешь! — снова приказала она ему.

Когда она отошла, а Диалон только завёлся рассказывать новую историю, внезапно, Сая подозвала Силучи. Её встревоженный тон заставил старика очень быстро на себя среагировать. Он спрыгнул со стула, и подбежал к ней, стоящей к нему спиной. Краем глаза Силучи показалось что он словил момент, как их гость тянется к его миске ложкой, но обернуться и посмотреть — он так и не смог.

— Смотри!.. — сказала Сая, и развернула перед Силучи свои ладошки, между которыми она держала тот мешочек, что дал им Бьюбох. Там было серебро, вперемешку с золотом. Монет, наверное, не меньше двадцати.

Силучи сложно было поверить, что такой незнакомец мог дать им столько денег считай просто так. Он велел Сае спрятать их. Спрятать и…

— Возьми оттуда шесть серебряных!.. — прошептал старик. — Как он и обещал.

Когда Силучи вернулся на своё место, он посмотрел в свою миску, каша в которой была притоптана ложкой, а за тем на лысого, который тоже смотрел туда. Щёки у него были полны как у хомяка. Он поднял глаза на Силучи, и попытался улыбнуться.

Странно что у него это получилось.

Пару минут спустя, обмыв миску Бьюбоха, к ним подсела Сая со своей кашей, и Диалон начал. Поразительно, сколько всяких историй знал этот мужчина. Он рассказывал про старый мир. Небеса в котором усеяны сияющими кристаллами эмпирей, что пульсируя от света к тьме, бросают мир вокруг ко дню и ночи. Об огромном лесу Серкоралиса, и о гигантских лисах, что там обитают.

Силучи сперва слушал его, за тем повернулся к Сае, и положив голову на свои руки, смотрел как его слушает она. Её улыбки… Игра бровей и ресничек…

Именно под них он закрыл глаза и, наконец, уснул.

Бывало, Силучи мог не спать целых три, или даже четыре дня подряд, без какой-либо усталости. Сейчас, Сая делает вид что не замечает это, но раньше — её это сильно волновало.

Сам Силучи вполне спокойно к этому относится. Потому что точно знает — он такой не один. Много раз он слышал, как к примеру, тот же Парадас совсем спокойно может обходиться без сна целых несколько дней. В то время как стражи Артирия, вполне обычно себя чувствуют в пределах трёх суток без сна. Единственное — Силучи не знал, как активировать этот эффект. У него это происходило исключительно спонтанно.

Когда веки Силучи тронулись, и он открыл глаза, первое на чём они сфокусировались — это кинжал. Красивый, кое-где даже филигранный. Он был слабо вбит в стол и вытягивался столбиком над ним. Силучи поднял голову, и что-то подсказало ему обернуться.

Следующим мгновением, увидев прикованную к стулу Саю, Силучи обнаружил себя за спиной незнакомца, что сидел рядом с ним. В правой руке старика был кинжал, который он приставлял к горлу мужчины, а левой, он оттопыривал его подбородок.

Так странно, — подумалось старику. Ещё какое-то мгновение назад он точно знал что делать. Теперь, это куда-то ушло. Силучи видел, как удивлённые лица парочки, что стояли по обе стороны Саи, постепенно наливались гневом. Он видел в этом что-то ужасное. Что-то более ужасное чем просто гнев, словно бы он сам что-то упустил.

Удар локтем в живот. Всё в глазах Силучи потемнело, лицо и шея растянулись, а из его рта выбрызнула кровь.

— Ах ты маленький засранец!!!…

Незнакомец повалил Силучи. Опрокинул стол, что бы тот никуда не делся, и приговаривая проклятия, бил его ногами. Бил изо всех сил. Боль охватывала тело Силучи. Она пульсировала, разливалась в нём с каждым ударом, и от этого нельзя было укрыться. Спасением от этой боли была лишь дымка. Тёмная дымка, что затягивала его глаза, делая рывок с каждым топотом по его груди.

Видя что делается, Сая дёргалась. Она не знала, что было бы, получись у неё вырваться, но делала это изо всех своих сил. Она бы кричала, но рот её перетягивала лента плотной ткани. И тогда, она почувствовала холод щеки, прильнувшей к её лицу.

— Смотри, — сладко прошептал ей незнакомец, и Сая резко застыла.

— Сейчас, он умрёт.

Незнакомец заглянул ей в лицо, и чистые монеты испуганных глаз Саи перевелись на него.

— Ты же… хочешь его спасти?.. — не спеша спросил он. И, казалось бы, ответ на этот вопрос нашёлся где-то меж вздохов её частого дыхания.

— Скажи… откуда у вас товар?

Очнувшись, Силучи обнаружил себя сидящим на стуле посреди комнаты. Руки его были связанны, а Сая сидела напротив него. Ощущая лёгкую нехватку воздуха, он попытался вздохнуть полной грудью, но резкий укол боли тут же заставил его вернуть весь воздух обратно. Силучи перекосило, и уже это вынудило его попытаться согнуться. В животе старика оказалась сотня маленьких иголочек, которые ежиным комом впивались в его нутро, стоило ему пошевелиться.

Уже сейчас, подняв голову, он увидел людей. Два человека по обе стороны почти парализованной от ужаса Саи, и один ощущался где-то за его спиной. Все они словно вышагнули из тени, ведь только очнувшись — Силучи никого не видел.

Глаза Саи поднялись на него, и старик увидел, как они немного ожили. Что бы ни хотели эти люди, кое-что они уже забрали. Кое-что, за что Силучи возненавидел их больше, чем они смогли его напугать. Это был блеск. Блеск в её глазах.

— Я вас проклинаю.

Сказав это, Силучи вкусил кровь у себя во рту… Он понял, что не может его нормально закрыть, и кровь течёт по его губам, окрашивая бородку и капая на одежду. Ему было бы всё равно, не будь это на глазах у Саи. Он собрал всё во рту, и выплюнул на пол, заодно наплевав и на боль.

— Как смело. — начав движение заметил тот, кто стоял позади него.

— Ни "Кто вы?". Ни "Что вам нужно?". А так. Сразу с проклятий. Это похвально.

Люди, стоявшие у Саи отпустили смешки, но человек позади Силучи, выхаживая по комнате заверил их:

— Действительно похвально. Во времена Короля, проклятие, произнесённое изо всех сил, что-то бы да значило. Возможно, мы бы даже растаяли в тот же миг, но… Времена Короля давно прошли.

Он приблизился.

— И всё же, наше знакомство началось совсем не с тех нот. За что, мне кажется, я вынужден извиниться.

В левой ноге Силучи возник кинжал. Он попросту появился там, вбитый в бедро по самую рукоятку. Странно что боль разожглась лишь когда человек, стоящий позади, возник перед Силучи сидя на корточках, а рука его положилась на кортик.

— Мне очень. Очень жаль. Господин Верпентальён.

Он поддавал лезвие своего клинка в разные стороны, и Силучи ощущал, как его кость натурально вопит. Как она разрывается, лопается, и пламя боли растекается по всему телу даже не думая угасать. Силучи взвопил, и хотел закричать. Но вторая рука мужчины резко придавила его рот, и незнакомец зацокал.

— Нет-нет-нет-нет-нет, — говорил он, и на его лице было пугающе-искреннее сострадание.

— Если ты закричишь, я вставлю этот клинок в её ногу… м?

Что это за сочувствие на его лице?.. Что это за издёвка?.. Если бы не клинок в ноге и не боль, так сильно мнущая лицо и скалющая зубы — Силучи точно бы обманулся об это сочувствие. При чём очень даже охотно, и это сработало бы много-много раз.

— Хорошо. Очень хорошо.

Он внимательно смотрел в лицо старика. С особым милосердием. Словно вот-вот, в любую секунду, был готов броситься ему на помощь. И это ещё сильнее бесило Силучи.

"Нечесть" — это слово само собой возникло в голове старика. Где-то промеж искренних проклятий, что не для слуха выпрыскивались сквозь его плотно сомкнутые зубы.

— Отлично! — доброжелательно воскликнул мужчина, и выдернув клинок, вытянулся над стариком.

— Думаю тон нашей беседе задан! — он обернулся, чтобы получить ответ от остальных.

— Предвосхищая дальнейший вопрос, моё имя — Имирдонес. Имирдонес Ризак.

Ризак… Услышав это имя, лицо Силучи расправилось. Борозды ненависти, стали превращаться в морщинки страха. Медленно. По мере осознания, что именно ему сейчас сказали.

Не Ревинад Ризак, что означало бы ярого последователя, или даже приемника. Не из клана Ризак, что отмечало бы этого человека как убийцу, на которого обратили внимание. А просто — Ризак. Что означало кровное родство с одним из самых страшных, из когда-либо живших, убийц.

— Мы уйдём. — мягко промолвил Силучи. — Уйдём, и не вернёмся в этот город. Специи можете забирать…

— О, друг мой, — обернувшись промолвил убийца, — я не хочу, чтобы вы уходили. Мне это не выгодно, понимаешь?.. Мы с ребятами придумали интересный план, который понравится и вам. Правда ведь? — убийца обернулся к своим, чтобы получить положительный ответ.

— Мы — будем принимать у вас специи каждый квартал, а вы… Вы будете радоваться жизни!

Немного обдумав, Силучи спросил: — Сколько?..

И этот вопрос сильно удивил убийцу, — как это сколько?.. Мы привыкли брать всё.

Посмотрев на лицо этого мужчины, которое олицетворяло всё самое опасное, что творилось в Артирии, и взглянув на потухшее личико Саи, Силучи нахмурился, и ответил:

— Я согласен.

Лицо убийцы толком не успело улыбнуться, как Силучи продолжил: — Мои земли побили вредители и засуха. Эти специи, что вы видите — всё что у нас есть. Так что в свой квартал вы будете получать горсть. Жменю специй. Я бы пожал вам руку-…

Лицо старика завернулось в сторону, а стул его едва не упал. По всей видимости его ударили кистью по щеке, но точно это было сложно сказать, так как убийца толком даже не пошевелился для этого.

— Ты ещё смеешь со мной шутить?..

Лицо Ризака переменилось. Из него вытянулась вся та напущенная доброжелательность, и теперь он смотрел на Силучи с пренебрежением. По правде говоря, когда старик взглянул на него, то так ему даже было комфортнее. По крайней мере, так хотя бы все жилы в его теле понимали, что за человек стоит перед ним.

— Это правда! — хмуро и дерзко заявил Силучи. — У нас нет ничего, и именно поэтому мы пришли в Тиисла. Сам посмотри. Там, — старик кивнул на высокую полочку, — размокают семена, которые мы собираемся проращивать. А на заднем дворе — своего часу ожидает саженец абрикоса. Можешь и это забрать!..

— Мне начинает казаться, — заговорил убийца, задержав на Силучи свои холодные глаза, — что мы снова потеряли тон нашей беседы.

Внезапно послышался грохот. Где-то там, на улице.

Бум-бум-бум… что-то приближалось, быстро и массивно. Все в доме замерли, пытаясь отследить этот звук, который проносился мимо дома.

— Слактон!.. — прозвучало где-то там.

— Слактон стоооой!!!.. — удалялось вслед за ним.

Как только это стихло, Ризак зашагал. Он взялся за спинку стула, что стоял неподалёку, и потащил её с собой, за Силучи. Он приставил стулья спиной к спине, и сел позади старика.

— К тому же… Я знаю, что ты врёшь.

Убийца перекинул руки через плечи Силучи, и стал играть с кинжалом перед его лицом. Сквозь его руки, старик увидел, как один из тех двоих точно так же присаживается позади Саи.

— Я знаю, что у вас есть ещё специи. И… если с тобой, старик, мы не сможем договориться, тогда мы попробуем поговорить с теми, кто живёт там.

Он приблизился. Близко-близко к уху Силучи, и тихо прошептал:

— Неужели ты думаешь, что мы не знаем откуда вы пришли?..

Солика. Дисон. Их счастливые лица — первое что промелькнуло в голове старика, после этих слов. Мелкая дрожь в дыхании Силучи отразилась лёгкой улыбкой на лице убийцы.

Нельзя. Нет-нет-нет. Нельзя было допустить что бы эти люди поехали туда. Любыми способами, а там уж видно будет. На Аноксе много мест, где можно спрятаться, и где тебя не будут искать. Опасно — очень. Но что-то подсказывало Силучи, что это лучший из вариантов.

Старик открыл рот, и уже хотел что-то сказать, но его нижняя челюсть лишь дрогнула, когда промеж рук убийцы, он увидел, как точно так же, руки одного из прихлебателей перекинулись через плечики Саи.

— Я-а-а… аа… Мы можем…

… Прекрати. — устало произнёс он. Его рассудок затуманился на какое-то мгновение, и все вокруг исчезли, оставив лишь его, Саю напротив и мужчину позади неё. Всё очень быстро вернулось на свои места, и Силучи пожалел о сказанном. Но лишь совсем немного.

— Ради всего святого, убери с неё свои руки.

Убийца почти что навалился на Силучи, искренне рассмеявшись. Секунду спустя, его хохот подхватили остальные.

Много раз Силучи был в гадких, неловких и обидных положениях. Много раз он сам себя в них ставил, но этот смех… Этот обычный смех, был самым обидным из всего что когда-либо происходило за его довольно долгую жизнь. Ни та выгребная яма, в которую он решился полезть, чтобы достать бедного тыбани. Ни даже тот день, проведённый в колодках на центральной площади Артирия. Впечатлений много. Но… этот смех… Который так и спрашивал, а что ты можешь?.. И ведь действительно, что он мог? Что он мог против людей, на роду которых предписано убийство подобных себе?..

— Ни то что?..

Ну да. И вот этот самый вопрос. Силучи ждал его, хотя и не знал, что на него ответить. Но даже знай он, ему бы и не дали. Рука убийцы плотно прижала его рот. Силучи дёргался, пытаясь освободиться, но получилось у него лишь тогда, когда перед лицом Саи хищным синим проблеском заиграло лезвие кинжала.

— Я предупреждаю тебя!!! — рявкнул он, и почувствовал как пузырь боли разрывается у него в животе.

— Коснитесь её хоть чем ни будь! И вы подохните… — !!!

Силучи мог сопротивляться только чему-то одному. Этой боли, что изо всех сил пыталась заставить его сознание потухнуть, или руке, что пыталась закрыть ему рот. Но лишь когда к нему подступился ещё один человек, и что бы заткнуть ударил его в живот, он стих.

— Проклинаю, — это последнее, что смог сказать Силучи. Последнее, на что старику хватило сил. Его опущенную голову подхватили и выровняли, так, чтобы его глаза могли наблюдать.

— Твои проклятия, старик, — тихо и сокровенно прошептал ему убийца, — имей они силу, в эту дверь давно бы постучал демон старого города. Со своим мелким, чёртовым недоразумением. Но к твоему несчастью, сегодня ночью они покинули Тиисла.

Ризак взглянул на своего товарища, и подтолкнул ему фразу, которая навсегда поселиться в сердце Силучи.

— Режь.

Лезвие клинка легко коснулось щеки Саи, и словно как из губки, выдавило из её кожи несмелый кровавый ручеёк, который слился с её слезой, и покатился по щеке.

Силучи рыпался. Но всё что он мог, это стряхивать застоявшуюся воду в своих глазах, на руку убийцы, что до боли сжимала его рот.

Стук-стук-стук.

Внезапно напряжение вокруг стало совсем другим. Кто-то постучал в дверь, и это отлично было слышно. Сперва Силучи даже не поверил в это, но увидев, как троица переглядывается, и с каким неподдельным недоверием на него взглянул тот, кто ещё мгновение назад прикоснулся к лицу Саи…

Старик начал ёрзать. Шататься изо всех сил, пытаться вырваться, упасть вместе со стулом, невзирая на боль, что кружила ему голову. Но убийца держал его крепко. Очень крепко. Так, что единственные звуки, которые Силучи мог издать — больше походили на мышиную возню.

Минута тишины. Вторая. Всё стихло, словно бы за дверью никого и не было. Словно бы всё это просто показалось, причудилось, потому что даже изначально, убийцы переглянулись и в смятении покачали друг другу головой, мол: — Там же никого нет.

Когда стало ясно что это закончилось, Имирдонес разозлился на Силучи. Он схватил старика за горло, крепко сжал и выпятил его голову, чтобы он, ни в коем случае не смог отвернуться.

— Смотри, — зло прошептал он, — чего стоила твоя возня.

Один из людей, стоящих возле Саи, присел между ней и Силучи, и вытащив кинжал, размашисто занёс его, чтобы изо всех сил вбить клинок ей в живот. Силучи кричал. Сильно кричал, но этот вопль застревал в его глотке, там где его шею пережимала рука.

Стук-стук-стук.

Всё замерло. Рука убийцы, успевшая отпустить натянувшийся удар, застыла. Все они снова переглянулись, и покачали друг другу головой. Имирдонес, немного обождав, кивнул одному из них, и тот, медленно, не издав ни звука, словно призрак подкрался к двери.

Прикоснувшись к ней ладонью, подождав, и высмотрев что-то между досок, убийца обернулся, и отрицательно покачал головой. И почти в этот же момент, его придавило дверью.

Бум!

Она упала на него, выбившись от удара со всем тем кругом из набитых досок, оставив дверной проём — девственно круглым. Таким же, каким он стал пару дней назад.

Неторопливо, со скрипом, кожаный ботинок поставился на дверь, и из улицы в дом медленно зашагнул человек в чёрной накидке.

— Странник?.. — Силучи не думал, что сказал это вслух.

Шаг, ещё один, и незнакомец остановился, стоя на двери, которую убийца так отчаянно пытался с себя скинуть. Он был похож на зверя. На чудовище, которое обязательно на тебя набросится, стоит только пошевелиться. Он походил на морока, укрытого рваным плащом, от которого непонятно чего ждать. Он был достаточно абстрактен, чтобы выглядеть как само воплощение мощи.

— Ты ещё что за чёрт?! — изрыгнул Имирдонес, но странник ничего не ответил. Он молчал, как и в тот раз, вот только в провале его накидки сейчас виднелись две, слабо переливающиеся в темноте, точки. Точки, которые коротко но хватко цеплялись за отдельные сегменты застывшего происходящего, и изучали. Точки, которые знали куда смотреть.

С руки странника соскользнул какой-то предмет. Силучи не видел, но это был обыкновенный хлебный нож. Он как по везению вложился в щель между досками двери. После чего странник наступил на него. Резко и сильно, так что его стопа продавила часть досок, и раздавила голову убийцы. Она лопнула как арбуз. Расплескалась ошмётками по полу.

— ТАТУ-У-У!!! — вскрикнул второй убийца, и бросив кинжал, который хотел вставить в живот Саи, кинулся на странника попутно освободив из ножен меч.

Воображение успело растянуть лезвие вдоль званого гостя, но что-то было не так. Кровь махом брызнула на лицо убийцы, оповещая что плоть не ушла от меча… Но тут, вниманию душегуба предложили его собственную руку. Руку, которая ещё сжимала рукоять меча. Странник просто вывернул этот обрубок в сторону, то ли просто показывая, то ли отдавая.

Но как она оказалась у него в руке?..

Мгновение, и через отсутствующее предплечье как из шланга хлынула кровь. Вслед за этим вспыхнул вопль, но быстро и резко стих, когда странник приложил левую руку к голове убийцы, и смазал ею пространство резко положив ту на прилавок.

Голова убийцы прогромыхала о прилавок несколько раз. Бум-бум-хрясь. Она разбилась ещё с первого удара, вместе со столешницей, щепки которой разлетелись подобно гусиному пуху из плотно набитой подушки. Но странник ударил ещё несколько раз.

Ужасное зрелище. Даже Имирдонес невольно отшагнул, но Силучи… Ещё каких-то пол часа назад, он испугался бы такой жестокости. Он не смог бы в неё поверить, но сейчас… Кое-что внутри старика оступилось. На его лице проступила лёгкая улыбка, немого опасно походящая на усмешку самого настоящего безумца. Он был рад тому, что происходит. Но больше всего его радовало то, что Сая не видит этого. Всё было прямо за её спиной.

Широким взмахом оголив свой меч, Имирдонес зло замахнулся на Силучи, но ударить у него не получилось.

— Я тво'и противник. — прошептала тень под накидкой, неторопливо отступая от прилавка. Имирдонес замахнулся ещё, но с ужасом обнаружил что не может сопротивляться этому зову.

— Я тво'и враг.

Он пытался ударить ещё, замахнуться, но это снова произошло. Что-то отдёргивало его каждый раз. Что-то было в его голосе. Что-то, чему чертовски сложно сопротивляться.

В какой-то момент Имирдонес понял, что конкретно сейчас, он может или попытаться убить старика, или попробовать защититься. Только одно, или только другое. Потому что момент принятия решений уже начал растягиваться в парадокс восприятия, какой обычно бывает, когда два воина сильных сталкиваются в бою. По правде говоря, подобное он ощущал лишь на ристалище с братьями. Так давно что уже и не правда. И сейчас, столько времени спустя, перед ним стоит человек, противник, чья суть натурально резонирует с его вторым именем. Он убийца. И он зовёт его.

— Моё имя Имирдонес. Имирдонес Ризак. Готовься к сме-…

Так странно… — так подумал душегуб, когда всё вокруг вдруг перевернулось, и на видимую картину мира стал наползать потолок.

Как же… это было быстро… — это последнее что пронеслось у него в голове, прежде чем она разбилась о печь посреди комнаты.

Всё что Сая смогла увидеть, это как фигура в накидке вбилась в пространство перед убийцей, с рукой на его лице. По её личику, Силучи видел, как что-то надламывается внутри неё. Всё сильнее, с каждым ударом, которым незнакомец превращает своего противника в кусок мяса.

Бум-пф-тф-тф-тф.

После того как странник закончил, он сел на кровать перед проделанной работой, и уставился в то, у чего ещё мгновение назад было имя. Смотрел он туда так пристально, будто существовала какая-то вероятность, что в "этом", ещё теплится жизнь, и оно может встать. Досконально в чём-то убедившись, он взглянул на то, что было у него в руке. Нашивка с круглым знаком. Цветок, косой линией разделённый с бело-красного, на красно-белый.

Герб семьи Ризак.

Примерно в этот момент, к выбитой двери торопливо подскочил Слыши, и поднявшись, странник направился к нему.

— Эй?! — воскликнул парнишка, — Какого лешего тут-…?!.

— Ты… — начал незнакомец, показывая мальчишке нашивку, — а что это за знак, знаеш?

— Ты где его… Это убийцы. В клановом дворе, с ними нельзя свя… эй. Эй! Куда пошел?!

— Востанавливат традиции.

Мальчишка бы погнался за ним, попытался бы задержать, но взглянув в дом, мимо связанных рук женщины, он увидел старика, голова которого опасно-мертвенно опустилась к груди.

— Дядька Силучи!!!

Услышав этот звонкий голосок, Сая немного пришла в себя. Дождавшись Чёши со Слактоном, они погрузили бессознательного Силучи на руки огромного бэи, и шустро направились вглубь старого города. К старику Тарана. Уже на месте, их встретила его внучка, и с сожалением оповестила, что её дедушка ещё очень слаб, и сейчас ничем не сможет им помочь.

Сая чуть не всплакнула, но обернувшись, увидела, что три маленьких стража уже куда-то торопливо плетут своими ножками, захватив с собой её супруга. Догнав их, она спросила, и один из них ответил, что в шарашке при тюрьме, где они каждодневно уму да разуму набираются, есть дядька, заключённый, который смыслит во врачевании. Так-то он вполне нормальный мужик — объяснил Слышин, и Чёши ему поддакнул.

— Сидит за долги, вместе с другими интересными людьми!..

— Рассказывает истории, — продолжил Чёши, и обмолвил, что они часто прогуливают арифметику, сидя у него. На что, заметила Сая, второй мальчишка на него очень хмуро посмотрел. Это немного отвлекло её. Совсем немного подбавило крови в молоко её лица. Чуток оживило расплывшиеся глаза.

Мальчишки были замечательными.

Поднявшись по торговому кварталу, уже доходя к вратам города ремесленников, Сая повернула голову, и увидела Эрсивульса. Он смотрел на неё. Отвлёкся от разговора, и смотрел. Совсем быстро, его лицо растянулось в улыбке. Что-то знающей улыбке, в чем-то уверенной. Немного посмотрев на неё, в сердце Саи стало гадко. Очень, очень противно. И тогда, она тоже улыбнулась. Легко, и совсем непринуждённо. Потому что она тоже кое-что знала. Знала, что неспроста, там, вдали, тихо слышался звон колоколов.

Эрсивульс ожидал любого ответа, но совсем не такого. Усмешка Саи ввела неизвестность в формулу его улыбки, и та рассыпалась по кусочкам. Уже тогда, в тот самый миг, когда уголок губ Саи натянулся, в душе Эрсивульса поселилось семя тревоги.

— Эй, Слышка!.. Новые друзья? — усмешливо кинул им стражник, стоящий у арки града ремесла.

— Ага!.. — ответил Чёши.

— Мы людям помогаем! Чем можем! — серьёзно ответил им второй мальчишка.

— Ага-ага. Ты давай, иди, я слежу. Только попробуй снова по над стеной пойти, я догоню всех вас и отлуплю.

Слышин ему только усмехнулся, и помахал рукой на прощание. За тем, когда они свернули по улочке направо, он сказал, что их лупят каждый раз, когда они ходят под стеной. Так ближе получается, но Капитан считает, что со стены голову может что-то упасть, и разбить её "ко всем чертям!". Чёши поспешил добавить, что всё это сказки. Они вот вон сколько ходят, и ничего на голову ни разу не падало.

Глава 8

Улочки в городе ремесленников были очень красивыми. Аккуратная брусчатка, осторожные домики. Известь и доски. Всё это немного напоминало Артирий, ещё в те времена. Но тревога в сердце Саи не давала ни малейшей возможности всем этим полюбоваться. К тому же, шли они всё-таки довольно быстро, и ноги женщины уже сильно устали.

То, что мальчишкиназвали своим фортом, было большим укреплением, пристроенном прямо к стене. Один из них сказал, что зайти в форт с со стороны старого города не получится, но вот выйти туда с этой — можно. Тут и начинается их каждодневный маршрут.

У арки дворика их встретил молчаливый страж, который открыл перед Слактонам врата. Двор их форта был совсем небольшой, и в разных местах он был заставлен штангами, гирями и гантелями разного калибра. Сае показалось странным что тут почти никого нет. Хотя она и не знала, как оно должно быть.

Уже у двери, у самого входа, они прошли мимо двух парней в таких же красных курточках. Те обсуждали что-то своё, но отвлеклись, как только к ним подошел Слактон.

— Урод. — насмешливо, тихо, но так что бы точно было слышно произнёс один из них. Слыш пошевелил головой, чуть опустив её как бы намереваясь обернуться, но не сделал этого. Горечь и недовольство мальчишек, можно было свободно ощутить по перемене ауры, которая витала вокруг них до этого. Однако цвет её быстро стал возвращаться.

По команде, Слактон передал Силучи человеку, встретившего их за дверью, и сам по привычке свернул в сторону своей коморки, которая раньше была денником для лошадей.

Дальше всё закрутилось очень быстро, и Сая совсем не понимала, что происходит. Силучи положили на стол в какой-то небольшой столовой, где было всего три столика, и велели ей ждать. Очень быстро они привели туда человека. Старик, с ещё не посидевшими, смоляными волосами и увесистыми мешками под глазами, увидев посиневший живот Силучи, сказал, что он не волшебник.

— Он не воин. Тут поможет только силькриот.

К счастью, врачевала сказал что в припасах он сохранял себе несколько сушеных лепестков этого растения. Но к сожалению, вероятность что их уже украли — слишком высока. Он сказал им где найти его дом, и примерно где нужно искать заначку, а на вопрос,

— что нужно ещё?

Старик пожал плечами, и ответил, что он не травник и не алхимик. После этого мальчишки переглянулись, и через минуту в столовой был ещё один заключённый. Они пообщались друг с другом, изучили Силучи, и второй старик написал им список ингредиентов, вместе с утварью, которая точно понадобиться.

Посмотрев на листок, Слыш прошелся по нему глазами, и остановился на чём-то.

— Маковая лигия?.. Ты сейчас серьёзно, дядь?..

— Да. — ответил старик.

— Она ведь запрещена!..

— Да, — подтвердил он, — Вам её никто не продаст. Но вот ей, — дядька указал на Саю, — ей продадут.

Так и решили. Они закрыли заключённых в столовой, а сами отправились в восточную часть старого города. Дом его они нашли быстро, но вот с заначкой — пришлось постараться. Книг у дядьки оказалось очень много, и они были самые разные. К своему превеликому удивлению, Сая даже нашла повесть о звероловах. Она лежала на полу. Когда-то давно, истории о Звероловах были её любимыми. Тревога ненадолго сползла с лица женщины, когда она подняла этот том, и придалась воспоминаниям.

О прекрасной лунатичке Алуе, о забавном Йошичке — мальчишке с чёрным котом, о непонятном Элайдже, мудром Сордаше, и загадочном У…

У?..

Сая расправилась. Вытянулась. На её удивлённом лице пыталось созреть понимание, но чего-то для этого ему катастрофически не хватало. Посмотрев на неё, Слыш подумал, что она что-то нашла, и уже хотел спросить, но Чёши, рыщущий где-то в другой части дома, вдруг воскликнул: — Вот оно!

Всё было так, как и говорил травник — лепестки, повторяющие форму глефы. Сая была рада. Впервые за этот день. Все они были одинаково довольны.

Теперь, Сая сказала, что ей нужно вернуться в дом, чтобы забрать монеты. Всё по списку не получится достать бесплатно. На что мальчишки хмуро переглянулись, и сказали, что это очень далеко, и вообще-то нужно сильно спешить.

— Мы за всё заплатим, деньги у нас есть…

— Но вы нам должны будете, понятно?!

Саю растрогали эти слова, но виду она не подала. Всё-таки она понимала, что ей сложновато будет не расплакаться. Когда он выдвинулись к следующей точке, Слыш попросил Саю, что если чего, сказать Капитану что это она за всё заплатила. Иначе, он снова будет на них ругаться.

Это действительно было далеко. А если бы Сая возвращалась обратно — то в два раза дальше. Цех Густера — кузнеца, находился вблизи окраин старого города, прямо рядом с восточными вратами в город ремесленников. Там делали не только инструменты, оружие и броню, но ещё и стекло, вместе с около-ювелирными изделиями.

Кузнец со своими подмастерьями, был очень рад видеть мальчишек. И по-честному, очень удивился, когда они попросили у него круглую колбу, и асбестовую сеточку. Мужчина задумчиво почесал затылок.

— А вы уже молодцы, да?..

Мальчишки радостно переглянулись, услышав его слова. Тем не менее, кузнец отослал их к травнику Валешу, ведь всё что было из подобного — старик забрал ещё вчера. Дядька Густер сказал, что новая партия алхимической утвари уже сегодня будет в работе, так что пусть старик не жадничает.

— А пока вот, передайте ему, он очень просил.

Густер вручил Слышу колбу с жидкостью, и фитилём. Мальчишка сразу узнал в ней горелку.

Травника дома не оказалось. Там вообще никого не было, что очень смутило мальчишек, потому что если и можно было у кого купить маковую лигию, так это точно у него. Покрутившись вокруг его дома, Чёши обнаружил незакрытое маленькое окошко, в которое пролез бы только ребёнок. К счастью, Чёши был ребёнком, и Слыш не стал его останавливать.

— Смотри вевека не разбуди!.. — вспомнив про приветливого ящера, прошептал мальчишка в окно. Но судя по негодованию Чёши, которое доносилось из глубины дома, ходячий куст уже взобрался на него. Чёши не знал какую колбу нужно брать, поэтому найдя где они лежат, выбрал ту что не очень большая, и не слишком маленькая. Как выглядит асбестовая сеточка он слабо представлял, потому что не знал что такое этот асбест, поэтому даже не искал.

Справедливости ради скажу, что мальчишки заплатили за колбу, накормили вевека, и плотно закрыли окно.

Следом все они помчались к торговому кварталу. В этом его кластере было не слишком много точек, где продают травы, так что мальчишки точно знали куда идти. Остановившись так что бы было далеко, они положили в ладони Саи три серебряные монеты, и отправили к продавцу.

— Добрый день!.. — сказала Сая, но по её уставшему лицу совсем не проглядывалось, что день этот действительно добрый.

— Добрый, — ответил ей лавочник, старичок с пролысиной ото лба. Кажется, он сразу что-то заподозрил.

Осторожно приложив ребро кисти к щеке, Сая заговорщицки его оповестила: — Мне нужна лигия. Маковая. — взметнув бровки добавила она. Старик осторожно оглянулся, и коротко помахал головой.

— Я такого не продаю.

На что Сая, молча положила сразу три серебряные монеты на его прилавок. Старик нахмурился.

— У меня такого нет.

— Послушайте. — не выдержав сказала Сая, — у меня нет времени играть с вами в эту игру. Мне нужна чёртова, макова лигия!

Для храбрости, Сая стукнула кулачком по прилавку, и только после этого удивилась самой себе. Оглядываясь по сторонам, и ловя взгляды людей, которые возможно всё это слышали, старик опасливо покачал головой. Увидев это, Сая полезла в сумку, которую ей дали мальчишки что бы она сразу всё спрятала, и достала оттуда книжку, в которой Чёши нашел силькриот.

— Я вам дам один вот такой лепесток, — сказала она. — Я знаю, как он цениться, и не намерена торговаться!.. да.

Едва лишь увидев очертания лепестка, травник потянулся к нему сразу двумя руками. Его лицо, на какое-то мгновение, преисполнилось почти детским восторгом. Но всё это померкло, стоило ему рассмотреть лепесток в руках.

Уловив всё это, Сая немного замешкала.

— н-Не хотелось бы вас расстраивать… — осторожно произнёс старик, — но этот лепесток… он испорчен. Покажите мне другие?

С досадой в голосе, травник забраковал все три лепестка, что были в той книжке, и с его словами, душу Саи постепенно охватывала пустота.

— Вот эти прожилки, — показал он. — Тёмные, видите? Пятна вот эти. Это ферментация, и эти лепестки частично её прошли. Мне очень жаль, но такой силькриот не годиться в лекарство…

Старик осторожно протянул Сае лепесток, что был в его руках, и безвольным, ватным движением она приняла его, положив к остальным. Видя, как обида расцветает на её лице, травник аккуратно вложил в её руку свёрток. И это всё что он мог сейчас сделать. Ведь силькриот — один из самых редких даров Анокса.

Позабыв о мальчишках, Сая медленно повернулась в сторону ремесленного квартала, полностью отдавшись на волю своим ногам, которые куда-то её вели. Она шла, и вытирала глаза. Нет, она не плакала. Просто очень, очень сильно устала.

Люди, проходящие мимо неё, растягивались и смазывались с окружением до того, что это напускало стойкое ощущение полного одиночества. Ей казалось, что идёт она по этой улице совсем одна. И её это ни капельки не волновало.

Должен быть ещё какой-то путь… Нужно спросить. Посоветоваться…

В какой-то момент, Сая увидела, что не все фигуры в её глазах размылись. Она почти остановилась, вытирая лицо и смотря на троицу парней, идущих по левой части дороги ей на встречу. Сая оглянулась, и всё вокруг ей показалось таким странным… Совсем неправильным. Окружение превратилось в мазки самого себя. Дома, люди, и даже солнечный диск с облаками… Всё это словно вышло из-под кисточки на холсте художника. Всё, кроме этих мальчишек.

Два высоких блондина, один из которых придерживал на своём плече завёрнутое в ткань копье, и темноволосый парнишка. На пару голов меньше чем его приятели. Он шел самый первый, и что-то нёс в своих руках, неимоверно этим гордясь. Ящерица. Дендропсид, вевек. Что само по себе не было чем-то необычным, они очень распространены на Аноксе, но то, что этот вевек выращивал на своей спине, заставило Саю открыть рот, и несколько секунд провести идущих глупым взглядом.

Этот вевек, выращивал на себе силькриот.

Сая подступилась. Ей хотелось спросить, попросить… Но когда она приблизилась, произошло то, чего она совсем не ожидала. Вытянув руку что бы придержать молодца, её кисть почему-то пошла другим путём, и внезапно Сая обнаружила, что два её пальца обернулись вокруг черешка одного из множества лепестков. Мгновение и…

Хвать!

Сая дала дёру оттуда как последняя воровка. Троица недоумённо обернулась ей в след, и парнишка, который держал в руках гордого вевека, не веря промолвил:

— Она украла… Силькриот…

!!!

Парень не глядя отдал своим приятелям ящерицу, и кинулся за воровкой.

— А НУ СТО-…

Он перецепился и упал, прямо на полном ходу. Это была подножка, не иначе.

— Ой, — удивлённо промолвил мужчина, стоящий в стороне, и почти насмешливо добавил, театрально поклонившись, — виноват.

Присмотревшись, стоящий с векеком молодец указал на незнакомца пальцем, и не веря воскликнул:

— Это же Вальгон!..

— Хватай его!!!..

Совсем ничего не помешало Сае затеряться в толпе, и что странно, никто не остановил её у врат города ремесленников — стражи там не было. Она остановилась только на половине пути к укреплению в стене, чтобы как следует отдышаться. И это затянуло её. Сая шаталась, и её тело решительно намеревалась упасть. Всё-таки в последний раз она так бегала… так давно, что уже и неправда.

Тут то мальчишки и догнали её. Она не стала рассказывать, что произошло, просто показала им свежий лист силькриота. И уже по пути, поведала им о поводе думать что эти листья, которые в книжке — скорее всего испорчены.

Подходя к укреплению, мальчишки нахмурились, и Сая почти сразу это заметила. Страж у арки. Его нет, и это — очень дурной знак. Поэтому, они замедлились. Дворик был пуст, как и всегда, но сейчас, в глазах мальчишек он был каким-то дополнительно пустым. И сильно подозрительным. В воздухе витала ощутимая тревога, и она очень усилилась, когда они открыли главную дверь, и их никто не встретил.

Чёшин и Слышин как по команде вынули свои короткие мечики из ножен, и этот железный шорох рябью прошелся по сердцу Саи. Левой рукой, Слыш прикоснулся к Слактону, который продавился вперёд, а Чёши положил руку Слышу на плечо. Так они и протискивались вперёд. Благо строение первых этажей большинства подобных укреплений — подразумевало бэи в своих рядах. Чего не скажешь о последующих уровнях укрепления, куда гигантам ходу нет.

Сая тоже решила так сделать. Она положила руку на плечо Чёши, и тот сразу оповестил, что если её рука спадёт — он тут же обернётся.

Тут действительно было что-то не так. Нет, их форт почти всегда пустой, но не на столько. Тут почти всегда было тихо, но… совсем не так.

Пройдя к столовой, Слыш остановил Слактона, и переглянувшись с Чёши, прикоснулся к двери, намереваясь протолкнуть. Но дверь ушла от ладони маленького стража, и в открывшемся проёме оттенились черты лица. Страшного лица, которое заглядывало мальчишке прямо в душу.

Не успел Слыш толком хрипнуть удивлением и оступиться, как рука, выбившаяся из-за двери, схватила его, и затянула в столовую. Следом за ним, внутри оказались Чёши, и Сая.

— Чёрт возьми!.. — разразился капитан, обернувшись к пришедшим массивной спиной, укрытой плащом.

— Я же по-хорошему вас просил! Ходить по оговорённому маршруту!

Он развернулся, — Я два круга сделал. ДВА!!!

Лябий был зол. И это совсем уж было на него не похоже. В лёгком шоке стояли все. Пятёрка стражников, с нашивками конкретного форта, два молодых сержанта, лейтенант, и констебль, вместе с ефрейтором и двумя новенькими.

Обычно, их капитану не нужно было повышать голос, чтобы что-то донести. Так что сейчас, его негодование имело настолько сильный эффект, что справедливо виноватым себя почувствовал даже тот целитель, которого капитан сам сюда и привёл.

— … но хвала Королю, — Лябий вдруг расслабил плечи и вздохнул. Примерно это же сделали и все остальные.

— Как же я рад что вы вернулись.

Капитан взял Слыши за плечи, поднял как игрушку, и отставил его к стене. То же самое, он повторил и с Чёши, и это же попытался сделать с Саей. Но она сама подступилась к мальчишкам. Тут то он и поздоровался с ней, неуверенно кивнув.

— Здрасте.

По нему было видно, что он торопится. Что-то произошло, или происходит, и он совершенно растерян. Уходя, стоя у двери, Лябий обернулся ко всем, и сказал, чтобы они ни в коем случае не выходили отсюда. Не при каких обстоятельствах не открывали эту дверь, даже если он сам их будет звать.

Когда дверь за капитаном закрылась, и ключ провернулся в замочной скважине, было слышно, как он пытается спрятать Слактона.

— Пойдём, Морда. — так он его называл.

И скорее всего, судя по звукам, получилось у капитана спрятать его дальней части укрепления, в брифинговой, где высокий потолок, и ярус ставки командования со второго этажа. Многие удивляются, почему такое чудище как бэи — почти без препирательств слушается Лябия. Но мальчишки знают, что в тайне ото всех, их капитан из жалости подкармливает братца сладкими рулетами.

— Мы всё достали!.. — опомнившись, Сая подступила к столу, на котором лежал её супруг. Она рыскала в сумке, когда один из старцев ей сказал:

— Припозднились вы, мадам…

— Что?.. — не веря, насторожено переспросила Сая. — Что вы такое говорите?..

Проходя мимо стола, глаза Слыша зацепились за медальон. Хрустальный медальон в виде сердца, лежащий на столе. Слыш знал, что это такое. Всегда, когда он видел его, и всегда, когда вспоминал — этот медальон был рубинового цвета. Сейчас же он стеклянно чист, как драгоценный бриллиант. Слыш положил его в ладони, и поднёс к своим старшим.

— Он что… Правда это сделал?..

— Да, — с кивком ответил Биш, улыбчивый лейтенант, лицо которого не меняется даже когда он злиться.

— Всё что надо, мы нашли в своих шкафчиках, — сказал сержант Бальяш.

— Осталось только узнать, за чем нашему Бишке маковая лигия, — добавил констебль Раст, так, словно бы Биша рядом совсем и не было.

— Да чёрт возьми!.. — разразился лейтенант. — Я использую её в шлифовальный раствор!!..

Тут же послышался весёленький смешок ефрейтора Нико, которым всегда сопровождается всякий спор их небольшой компании.

Этот медальон, который Слыш показал своим товарищам, был тем, что капитану подарил человек, убивший его отца. Сам Лябий никогда об этом не распространялся, но Биш узнал часть этой истории, когда выпил вместе с капитаном.

"Я дам тебе силу убить его. Так он сказал, перед тем как дать мне эликсир, способный исцелить. Он ушел со словами: Теперь, в твоих силах его спасти."

Отец Лябия тоже был капитаном. Но он был страшным человеком. Это всё что знали мальчишки.

То, что дал ему тот человек, именовалось как красное варево — настоящий целительный эликсир, без каких-либо прикрас. Эта вещь по праву называется вторым шансом, и в Тиисла, скорее всего, не нашлось бы и второго такого варева. Поэтому мальчишкам показалось странным, что их капитан сделал это для совершенно незнакомого человека. В прочем, это было его дело.

— Он… в порядке?.. — не веря что всё вот так обошлось, спросила Сая.

— Да, — ответил один из старцев. — Сейчас он спит.

Услышав это, на лице Саи промелькнула улыбка, сдувающая всю ненужную, лишнюю смуту. А ведь ещё мгновение назад, всё на чем стоял её мир — едва ни рухнуло. Она прикоснулась к его холодному лицу тёплыми ладошками, и нащупала бархат синяка, на половину лица своего супруга.

— Что это? — спросила она. — Этого же не было…

На что старики переглянулись, и рассказали ей что, когда они решили его прооперировать, чтобы достать поломанные рёбра и подшить лёгкие, пациент вдруг очнулся на самом интересном месте. Было принято решение его вырубить. Вот они и вырубили. Сая с сожалением вздохнула, на секунду взглянув на Силучи, но снова посмотрев на врачевал, она вдруг заметила кровавый ручеёк, который побежал из носа одного из них.

— У вас здесь-… — она указала под свой нос, и старец сразу понял в чем дело.

— Ах да, — вытирая промолвил он, и уже сейчас, свет от свечи пролился на левую часть его лица, показав Сае фингал.

— Ваш старик тоже оказался не промах.

Прильнув к уху Силучи, Сая положила свою голову на кисти, и нашёптывала ему всё интересное, что произошло за этот день. Как они носились по городу, как она проехалась на Слактоне, и как покупала что-то запрещённое. Разбавляя всё это дюжиной всяких мелочей.

Тем временем, красные курточки этого форта обсуждали то, почему их собрали да заперли. И слушая неудачные предположения каждого из них, Биш не выдержал, и выдал всё как знал:

— В клановом дворе большой переполох.

Все вдруг обернулись на него, как по команде.

— Кто-то напал на поместье наших достопочтенных Ризак. Они наконец-таки доигрались.

— Я знал, что Господин Брис'Ёс когда-нибудь решиться избавиться от этого гнойника в своём дворе, — обдумав, уверенно изрёк Бальяш.

— Да! — радостно подпрыгнув, воскликнул Слыш, — Дювали им там сейчас понаддают!!!

Расту уже хотелось добавить свои пять монет, как тут Биш уточнил:

— Я не думаю, что это дело рук старика Брис'Ёса. Когда колокол впервые ударил, Риоли сопровождал внучек своего Мастера, и они проходили через врата. Я видел, что он был удивлён не меньше чем я. Логично предположить, что если удивлён Риоли — то клан Дюваль тут не при чем.

Ребята хмуро переглянулись, осмыслив эти слова.

— Но… постой, — нарушив тяжелую тишину, промолвил Бальяш, — Это не объясняет то, почему нас с вами собрали здесь!..

— Вообще-то, объясняет, — тут же заметил Раст. — Это же очевидно. Мы молодые, и таких как мы, в случай чего, часто пускают прощупывать почву.

— Но… но мы ведь могли помочь!..

— Нет, не могли, — ответил лейтенант. — Такие как мы — погибают в первую очередь, и за просто так. Поверь, я много чего видел, когда служил у Капитана Ворольяса. Честно говоря, сейчас я рад, что пару дней назад, ублюдка запинали до смерти. Далар, Нетрас, и Кулик, которого вы все знаете, сейчас были бы там, будь жив этот подонок. И тут я, пожалуй, отмечу. Вдумайтесь — там есть кто-то, кто долбит Ризаков. Это не то, с чем мы могли бы помочь. Нас закрыли здесь для того, чтобы мы не попадались на глаза другим офицерам. Если до кого-то не дошло, скажу прямо — о нас позаботились. И мы должны ценить это.

Не часто случается, когда все служащие форта собираются вместе вот так. Некоторые из них, могут месяцами друг друга не видеть, хотя и обедать в одной столовой. Поэтому им было о чём поговорить. Их и без того небольшая компания разбилась по группкам. Кто-то остался у стены, рассуждать о внучках господина Брис'Ёса, кто-то остался на прежнем месте, обсуждая происходящее в городе, и пытаясь понять, у кого ещё хватило бы людей, чтобы напасть на поместье Ризак. Ну а Слыш и Чёши, потащили Нико к дальнему столику, чтобы узнать каково это, стоять на страже врат, и о колдунстве, что тлеет в руках паренька.

В один момент к ним подсели двое новичков, с которыми мальчишки даже ещё не знакомы, но которые уже успели пару раз оскорбить Слактона. Слыш сразу стал хмурее тучи, а кисти Чёши сжались в кулачки. Такая резкая перемена ауры тут же обратила на себя внимание. Нико сразу всё это ощутил. Но с ним-то было всё понятно, по-другому, в силу того, что с ним происходит, быть попросту не могло. Поэтому, он тоже нахмурился, и уже это крепко отдалось в пространстве.

— Говорят этот уродец ваш брат, — сев рядом, сразу сказал один из них.

— Ну и каково это, быть в родстве с таким выродком? — не успел он договорить, как тяжелая рука вроде-бы хлипкого с виду лейтенанта Биша, положилась на его плечо, и плечо Слыша.

— Э-хе-хей. Привет. Я тут стал невольным слушателем начала вашего разговора. И мне кажется, тут что-то произошло!..

Биш подогнулся к Слышу, и спросил его, — журнальчик-то твой, с собой?

— Аха, — кивнул мальчишка, немного испуганно смотря на лицо своего офицера. Потому что хоть он и улыбался, это было его злое лицо.

— Что запишешь?.. — как змей спросил он.

И они начали записывать. Слыш не очень хотел этого делать, но Биш его подначивал. Помогал, что-то подсказывал. Иногда клал свою тяжелую кисть на руку мальчишки, и выводил слова чернильным карандашом, что был в ней. Содержимое их письма стращало. Что-то про сломанные руки, челюсти. Синяки, выбитые зубы. Много чего можно было услышать, из того что Биш неаккуратно шептал себе под нос. В какой-то момент, лейтенант выхватил журнал из-под рук мальчишки.

— Ну вот и всё. Думаю, этого будет достаточно, — оживлённо произнёс он. И стоило его взгляду перепрыгнуть со страниц журнала на парочку новеньких, как один из них, уверившись в не ладности происходящего, тут же подорвался.

— Эй. Эй слушай, — обратился он к Слышу, — ты прости, лады?

— Не лезьте к нам просто больше, ладно?.. — отстранённо произнёс мальчишка.

— Эй, — парень поддался к лейтенанту, и затараторил — он простил. Мы извинились, ты слышал!..

— Да, слышал, — ответил Биш, но перехватив журнал, развернул его для них.

— Но тут уже всё записано. Ничего не поделать. Пошли.

Лейтенант осторожно взял под руку уже стоявшего парнишку, и по дружеский поднял второго.

— Пойдем-пойдем. Всё будет хорошо, — заботливо приговаривал он, отводя парочку на кухню.

Биш не умеет подолгу злиться. Это чувство предательски быстро проходит сквозь него, оставляя за собой призрачную пустоту неотмщённости. А это очень бесит лейтенанта, и поэтому — он часто хитрит.

Где-то со стороны входа послышался грохот. Кто-то приближался по коридору, и это осторожно оборачивало на закрытую дверь выжидающие взгляды. Все, кто был в столовой, взвились, когда дверь продавилась, и без труда выломав замок, с треском шарахнула по стене. К счастью, это был капитан. К удивлению, он запыхавшись, тяжело дышал. Согнувшись, он без каких-либо объяснений вытянул руку, и указал на старика, лежавшего на столе.

— Это Силучи, — как будто бы подтверждая, для самого себя промолвил он, за тем повёл пальцем, и указал на женщину.

— Значит вы — Сая.

Никто из тех, кто был сейчас в столовой, никогда прежде не видел капитана в таком ужасе. Хотя будь здесь Биш, он подумал бы, что Слактон снова схватил в охапку Мастера Сэя, и побежал показывать ему всех своих друзей, и всё что ему нравится. И хоть демон старого города в тот раз вынес всё предельно обыденно, голова Лябия обзавелась с того дня парочкой прядей седых волос.

Капитан забрал её. Увёл Саю куда-то, приставив дверь столовой обратно, и даже попытавшись снова её закрыть. На выходе их встретила карета, с упряжкой из четырёх лошадей. Лябий усадил Саю рядом со стражником, и сел сам, закрыв её ряд.

Напротив Саи сидело два человека. Седовласый мужчина в красивом камзоле с аксельбантом, и отличительными знаками. Сая не знала, что они означали, но на броне парнишки, что сидел рядом с ним, были похожие. Статный и крепкий темноволосый мужчинка. Воин ни дать, ни взять. Он качественно отличался от всех остальных стражей, что Сая успела заметить в Тиисла, и скорее был похож на кого-то, вроде Аквока. Но не это её сейчас тревожило. Сая сразу догадалась, что везут её не иначе как в тюрьму. И она крепилась. Старалась крепиться, первую половину дороги, но за тем, сквозь глухое молчание, мятежная мысль просочилась достаточно глубоко в её сознание, и Сая вдруг поняла, что ей совсем не хочется в тюрьму.

С первым её всхлипом, лица людей, что сидели перед ней — побелели. Неизвестно насколько это возможно, но даже седые волосы того мужчины сейчас могли показаться ещё седее. А уж когда лицо Саи горько измялось, и она жалобно подвыла, мужчина в камзоле вжался в угол диванчика, и воскликнул:

— Пресвятая троица, Риоли, сделай что-нибудь!..

— Анекдот! — поддавшись вперёд с лицом дознавателя, предвосхищая выдал мужчинка, облокотившись на свои колени.

Карета мчалась, захлёбываясь в слезах и хохоте. Сая ревела как дитя, и никто из мужчин не мог понять, что с этим делать. На все вопросы она отвечала невнятно и обрывисто.

— Мне не хочется. Мы же ничего не сделали. За что.

Истерика прекратилась лишь когда карета остановилась, и через открывшуюся дверь Сая увидела свой дом. С выбитым, круглым дверным проёмом.

Стражник, что сидел рядом с ней, спрыгнул и любезно подал ей руку. Сая оглянулась, когда сошла с кареты. Вокруг была целая стена из воинов. Их было очень много, и все они были очень напуганы. Они держались за своё оружие настолько крепко, слово сейчас оно единственное, что удерживает их в мире живых. Сая обернулась вокруг себя, не понимая, что происходит. Оглянулась, посмотрев в экипаж кареты, и быстренько забежала в дом.

Уже там она отметила тишину, накрывшую Тиисла. И почему-то создавалось ощущение, что эта самая тишина тянулась именно отсюда. По крайней мере для неё точно было именно так. В доме было пусто. Тела, которые оставил странник — давно вытянули отсюда, оставив от них лишь кровавые следы на полу, и на всём том, обо что странник решил их размазать.

Странное ощущение.

Странная тишина.

Странная лёгкость.

Не важно.

Сая подняла стул, к которому ещё утром была привязана, отставила его в сторону. Стянула простыню с кровати.

Так и не найдя дверь, которая куда-то исчезла, Сая попыталась поставить на ножки опрокинутую печь, и тут она мазнула ладонью, пройдясь ею по густой кровавой жиже. Уже этого она не выдержала. Подавляя рвотные позывы, она выбежала во внутренний дворик, к насосу, и быстро всё смыла.

Вернувшись с мокрой тряпкой, она решила начать уборку с другого конца дома. От входной двери. Стёкла, подоконник, стол… Протирая его, она заметила миску, лежащую в дальней его части. Сая потянулась за ней, но тут, миска вдруг отодвинулась. Сама по себе, как живая. Сая не поверила своим глазам, и потянулась сова, но это опять произошло. Придержавшись и нахмурившись, она вдруг увидела пальцы, что держат миску за край блюдца. Пройдясь по ним взглядом дальше и вверх, тень стала обретать форму, и осознание, что там сидит человек, пришло к Сае лишь когда она своими испуганными глазами, она упёрлась в проблеск янтарных глаз, что смотрели на неё пробивая густую тьму.

Она шарахнулась. Отпрыгнула, поскользнулась, удержалась, и только когда их разделил целый пролёт стола, она остановилась, придерживая сердце в груди. Неужели всё это время — он был тут? Нет. Такого попросту не может быть. Так думала она, пока её глаза отчётливо наблюдали возникновение нечта, из ничего. Туда, где ещё мгновение назад никого и быть не могло, сознание Саи постепенно впаивало силуэт человека, сидящего на стуле. Словно бы до этого, ей кто-то сказал, что там никого нет, и вот она убедилась в обратном. В конце концов Сая решила, что всё это — помутнение рассудка и она слишком устала.

— Вкусно. — сказало её помутнение.

— Этот пирог. Очен вкусно.

Да, там действительно кто-то был. Теперь Сая это точно видела. Смуглый мужчина, с непослушными, чёрными волосами. Этот подбородок, синеватые губы и нос… Странник. Убийца. Сая испугалась, внутри неё всё взвилось, но следом… Следом она увидела в нём ещё кое-кого.

— Вы… — обронила она, и тут же растерялась. Но когда его блестелки вновь поднялись на неё, она в миг собралась.

— Вы знаете Элайджа?..

— Это мои друг. — положив ложку и выдержав короткую паузу, ответил зверолов.

Услышав это, Сая ощутила, как что-то внутри неё налилось теплотой, легко оттесняющей весь тот холодок, что тянулся на неё из открытой двери. Она улыбнулась. Не только потому, что напротив неё сидел персонаж, буквально вышагнувший из книжки, а ещё и оттого, что в тарелке у него был совсем не пирог. А обветрившаяся каша, которую Силучи со вчерашнего вечера оставил на столе.

В Сае проснулась девчонка. Та самая девчонка, которая читала истории, когда отец запирал её в комнате. О первопроходцах и бесстрашных звероловах, которые очищали Анокс от самой настоящей нечисти. Злые на огонь бельветы, живущие в тенях картигулы, смертоносные неправильные звери, и хтоники, всех мастей да размеров.

Сая спрашивала его. Спрашивала много. Сперва он не отвечал, но потом… потом начал. Она оттирала стол, стулья, мыла стены и говорила с ним, а он отвечал ей с интересной, гуляющей интонацией.

А где сейчас Йоши? А правда? А правда?..

Сая звонко и глубоко смеялась, когда он отвечал. Или не смеялась… Чаще всего не смеялась. В какой-то момент он спросил её, откуда она всё это знает? Сая не видела, но скорее всего он был удивлён, услышав про книжку, персонажем которой он являлся.

— Возможно это всё Сардаш с братом, — предположила Сая. — В книге говорилось, что после парящих островов, когда вы вернулись из леса неправильных зверей, они осели где-то неподалёку от Тиисла, и-…

— Они мертвы, — перебил её зверолов. Сая повернулась к нему медленно, — что?.. Они же были самыми опытными из вас. Вы же обращались к ним за советом после этого много-много раз!..

— Сардша разорвало на части вблиз парящей земли. Он хотел залетет на один из островов, и его размазало по воздуху. Ташар прожил ровно ден после этого. Потом, он оторвал себе крыля и сгинул. У Алуи был дневник. Мы искали совета у него.

Сая опустила голову, придавливая тряпку к окровавленной стене. Слова зверолова были тяжелыми. Только что, она узнала, что почти всё, о чем она читала в своем детстве — было правдой. Эти люди, со страниц книг, с которыми она так крепко сдружилась, оказались настоящими. Весьма тяжело оказалось узнавать об их судьбе.

— А Алуя?.. — спросила она. — Возможно имея дневник, это она написала книгу?

— Она мертва. — сказал зверолов. — Четыре сотни лет назад.

— Как?.. — не веря промолвила Сая. — А как же Сверепый?.. Неужели он оказался выдумкой?..

На этот вопрос зверолов промолчал. Но только потому, что попросту его не услышал.

— Вы… вы любили её?..

— Мы все её любили.

Несколько минут тяжелой тишины заставили Саю задуматься, и совсем отойти от прошлого, в пользу настоящего.

— Странник. — сказала она, и зверолов чуть выпрямился над миской, из которой он буквально мышиными порциями отщипывал кушанье.

— Почему вы пришли?

— Ты же сама пригласила мена. В повозке помни-..

— Да, — с лицом расцветающим в понимании, обернулась она. — Да, пригласила.

Позже он сказал, что потерял вещь и теперь ищет её. На что Сая заверила его, что не о чём беспокоится. Они нашли эту вещь, и всё сделали правильно. Передали кому надо, и он был счастлив.

Сколько лет назад это было… Оставляя ложку в миске, странник не мог вспомнить, когда он ощущал подобную приветливость и учтивость от других людей. Тогда, в повозке… Он правда испугался той теплоты… Да, каждый из тех кого он встречал, по своему всё это проявлял. Друзья, забота от которых исходит просто от того, что они как и все остальные считают его подобным зверю. Путники, которые всегда больше жалеют, о том что остановились для него. В большей степени, и тем и другим попросту страшно. Это всё равно заметно, как бы сильно они ни пытались это скрыть. Но сейчас… Сейчас он словно бы повстречал старого друга. Кого-то из своей прошлой жизни. Общие воспоминания с которым разворошили память, и он вспомнил что-то, что давно забыл.

Он остановился у двери, взялся за проём и обернулся. Она вытирала стол, и даже не догадывалась, что он уже ушел. Никто из них об этом не знал. Он протиснулся сквозь пацанву в доспехах, и вряд ли они даже увидели его. Кто-то обернулся ему вслед, но это было не важно. У всех у них были одинаковые лица. Лица людей, мальчишек, увидевших, что такое война.

--------

Весть о том, что в Тиисла явился У — губитель убийц, почти моментально расползлась по всему городу, и весь оставшийся день, аж до утра, Тиисла был нем, каким обычно бывает только ночью.

В тот день, по предварительным данным, было убито порядком восьмидесяти человек. Других подсчетов не было, так как в том кровавом месиве, что мститель оставил после себя в коридорах поместья Ризак, сложно было что-то посчитать. Погибли все, на ком была нашивка дома, и пара стражей, которые успели взять оружие, и не успели его бросить.

Выживший парнишка-стражник с седыми волосами, что был в доме Ризак по поручению своего офицера, рассказал, что все они сразу поняли — кто-то пришел. А когда они выбежали в коридор — это уже началось.

Кровь плескалась вверх и в стороны, где-то там, над головами выбежавших убийц. В воздух подбрасывались запчасти тел. Это приближалось. Кровавые шлейфы, обдаваясь замысловатыми завихрениями, размазывались ровными линиями от пола до потолка, от стены до стены, от угла до угла. Сильные импульсы стягивали за собой разорванные ошмётки тел. Вот стоит десяток спин, и вот их нет. Все они словно бы ждали своей очереди. Мальчишка, с выцветшими глазами, не знал, как выжил.

В ходе проверки дома Ризак, силами гарнизонов Тиисла и дома Дюваль, были выявлены подземные казематы, штат которых сдался практически без боя. При казематах так же оказался целый пыточный холл, вместе с темницей и тёмной ямой, исследование которой отложили на неопределённый срок. Пленники разделялись на подавляющие группы — женщины и некогда исчезнувшие стражники.

Все они были тщательно допрошены, и большинство из них поместили в изолятор для выяснения всех обстоятельств, и главным образом поиска близких.

Особое внимание уделили фигуре обезумевшего человека, которого заточили вместе со всеми стражниками. Позже оказалось, что это никто иной, как гончар Русиктион — самый выдающийся мастер-глиномес на всём Аноксе.

Почти всех известных членов дома Ризак, которые на тот момент отсутствовали в поместье — взяли под стражу. Кроме отступника Тиадалька, который уже не первую сотню лет служит великому храму.

В тот же день, рыцарь-герольд Тиисла развернул свои крылья над родным городом, и выдвинулся к Эрфиалису, с особым письмом и настоятельной просьбой:

— Пожалуйста, заберите У.

Уже на следующее утро, ступни герольда Эрфиалиса припечатались к дорожке на стене Тиисла, и он воззвал к своему товарищу. Его глас эхом разнёсся на многие мили, и зов его слышал каждый кто был тогда в городе, и далеко за его пределами.

---------

Глава 9

Силучи вернулся к Сае уже к обеду следующего дня. Она плакала. И ему всё никак не удавалось её успокоить. Хотя он быстро понял, что это и не нужно. Он обнимал её и рассказывал, что его могли отпустить ещё вчера, но врачевалы мурыжили его. Что-то проверяли непонятное, спрашивали. И скорее всего, всё это было от неохоты возвращаться в клетку.

После того дня, Силучи уже не мог передвигаться без трости. Мастер Тарана, когда приходил осматривать своего пациента сказал, что это можно легко исправить. Но Силучи отказался.

— Пусть это будет мне напоминанием.

Тарана посмотрел на него, плотно сложил губы, и коротко кивнул.

Два дня они не покидали свой дом. Нужно было отойти от всего, к тому же было чем заняться и тут. Сая проращивала семена и саженцы, а Силучи колотил молотком, где нужно было колотить. Инструмент ему, кстати, подарил Диалон. Это был хороший молоток. Но хитрец, вместе с ним, притащил две большущие тахиновые дыни. Улыбался он до последнего, а когда Сая принялась за готовку, то тут случайно оказалось, что у него и миска своя есть, и черпачок тоже.

Под вечер того же дня, к ним присоединился сосед, который обещал как-нибудь зайти. Он подарил Сае пестик и ступку из особого, обработанного янтаря. Такой не треснет и не разобьется. Это был очень дорогой подарок, и то с какой простой душой Сая его приняла, немного даже встревожило Силучи. Но посмотрев на гостя, который буквально вздохнул с облегчением, он понял, что тревога ни к чему.

Это было замечательно. Диалон сразу сдружился с Мартиволем. И вместе они сидели и вспоминали, сколько ещё волей они повстречали на Аноксе, и с кем знакомы. Сая и Силучи ничего не сказали, но интересно переглянулись, услышав в редком потоке имён своего Сайволя.

Как оказалось, люди, в окончании имён которых присутствует "Воль" — это дети войны. Дети тех, кто имел отношение к настоящей войне. Такой, остановить которую мог только спящий Кроль, или кто-то из его свиты.

Каста волей не даёт почти никаких плюсов, кроме того, что услышав твоё имя, другой воль может заулыбаться, пожать тебе руку, и отнестись к твоей фигуре заведомо лучше, чем к кому-нибудь другому. Казалось бы, это и всё, но ходит много слухов, что воли активно мстят друг за друга. Хоть все они редко пересекаются, но если убили одного — остальные вероятнее всего, узнав об этом придут мстить.

Силучи бы не поверил в это, однако такое положение вещей много чего объясняло. К примеру, Сайволь, когда выходил к разбойникам на дороге, часто очень быстро от них избавлялся, просто поздоровавшись и сказав всего несколько слов, после чего они отходили к обочине, или снова прятались в зарослях. Уж кто-кто, а разбойники точно должны знать что-то о мести.

Когда Диалон ушел, Мартиволь остался ещё на какое-то время. Он сказал что был очень удивлён, тому что Мастер Сэй к кому-то вот так заявился, кроме старика Тарана, и тем более — у кого-то пообедал. Последнее было вдвойне удивительно, так как всякий в старом городе знает, чем бы любой храбрец не попытался его угостить, Мастер Сэй ест только свою еду.

В городе много людей которые его ненавидят. Но, как сказал Мартиволь, до его появления в Тиисла, десяток лет в разрушенном старом городе невозможно было жить. Капитаны делили территорию с капитанами, бандиты делили с бандитами, а жизни простых людей, которые не умели держать оружие в руках — ни во что не ставились. Это было страшное время, после разрушений, которые навлёк на себя Тиисла. Старый город тогда нельзя было даже покинуть — стража оцепила всё. Но в какой-то момент, проснувшись утром, уши многих жителей старого города могло заложить от тишины. Больше не слышны были крики, никаких лязгов мечей и грохота сражений. Всё словно бы замерло в то утро. Оно было самым ярким и светлым, за последний десяток лет. Многие говорили, что поглядывая в окно, видели человека, неспешно тянущуюся по пустынным улицам, и в конце концов уходящего за стену города, через разлом к опушке зелёного леса. Это был день, когда стража Тиисла вместе с бандитами торгового квартала, забыли дорогу в старый город. Это был день, когда старый город обрёл своего демона.

— Рад был с вами познакомиться! — собираясь уходить наголосил Мартиволь, и тут же закивался, напоследок показывая Сае миску, бережно накрытую тарелкой.

— Обещаю вернуть!..

— Да, — ответила Сая, — конечно! Надеюсь ей понравится.

— Тут, я бы на вашем месте, не сомневался, — придержавшись ответил мужчина, и рассмеялся уходя, — это самая вкусная гадость, которую я когда-либо ел!

Это рассмешило Саю. И усладившись её смешком, Силучи примостил дверь к дверному проёму, и крепко прибил её гвоздями на ночь. По утру следующего дня, они снова выкатили свои специи на прогулку. Правда теперь уже не Силучи придерживал тележку, а она его.

Что-то переменилось в торговом квартале. Нечто неуловимое… цветов что ли стало больше? Возможно. Воздух стал чище?.. Определённо. Хотя скорее всего, Силучи так показалось просто оттого, что за пару дней это его первая вылазка из дома.

В большей степени, Сая и Силучи надеялись присмотреть что-то для рассады, нежели на продажу. Что бы Сайволь, когда привезёт следующую заготовку, увёз с собой как можно больше всего для освоения. И как же они удивились, когда один из прохожих придержал их тележку, и вытащив из мешочка звезду дедьяна, посмотрел на неё, задумался и спросил:

— А что у вас ещё есть для напитков?

Эта остановка добавила в кассу Саи и Силучи целых три золотых. Две монеты, даже не покривившись, мужчина отдал за дорогие специи, и ещё одну — за интересный рецепт, который ему подсказала Сая. Отец всегда говорил Силучи, что таинства ремесла, рецепты и секреты — стоят очень дорогого. Только сейчас старик увидел, что это действительно была правда, и отец говорил не о ревнивом желании сохранить свой секрет, а о выборе правильных людей, которые способны узреть его ценность.

Ещё, мужчина очень спрашивал о цитрусовых. Лимоны, пельсины. Цедра. Что угодно. Говорил, что дорого заплатит, но ничего подобного у Саи и Силучи не имелось.

Мартиволь у своей лавки встретил их как старых друзей. Первее всего, Силучи отогнул голову и приметил веник виелового лучка с вкраплением других трав, лежащий у вещей мужчины.

— Ну как Ваша дочь? — не теряя времени спросила Сая. — Ей понравилось?

— Да! — неожиданно громко воскликнул Мартиволь. — Набила себе щёки, и сидела на меня смотрела! Сказала, что как жидкий рулетик. С этим я, конечно, опростоволосился…

Он зацепился кистью за свой затылок, когда Сая задала вопрос:

— Почему?..

— Да она ждёт сегодня ещё…

— Так приходите! — воскликнула она.

— Что?.. Вы непротив? — с надеждой переспросил лавочник.

— Да. С ней приходите! Мой супруг любит детей.

— Ага, — буркнул старик, усиленно оглядываясь на проезжающую мимо тележку, в которой было столько календали, сколько он не видел за всю свою жизнь.

— … моя супруга… их так вкусно готовит.

Сегодня, Чёши и Слыш кричали махали руками не только для Силучи, но ещё и Сае. На этот раз с ними был Биш. И хоть парнишка не махал, было видно, что он тоже приветствовал. С этого дня, какое-то время мальчишек было видно только с лейтенантом.

Через пару дней, когда Силучи уже начал волноваться, вернулся Аквок вместе со своими братьями. Волосы у него, ровно как и остальных, были гладко улизаны, и вообще когда Силучи открыл дверь, воздух наполнился солоноватым привкусом. Они были уставшими. Довольными, но сильно измотанными.

Ребята сказали, что уже видели камедь, и Аквок намекнул что позже им понадобиться ещё. После этого он сел за стол, и опустошил мешочек с монетами, отсчитав ровно до сотни. Сотни серебряных монет. За смолу это были очень хорошие деньги, и по правде говоря, Силучи не надеялся и на половину этой суммы.

Сая попыталась уговорить их остаться, и она что-то приготовит, но Аквок отказался, сказав что у них ещё очень много работы. Но, немного подумав, он запустил руки куда-то в столпотворение своих братьев, и вытащил оттуда самого молодого из них.

— Вот, — сказал Аквок, — если сможете засунуть в него что-нибудь съестное — буду очень благодарен.

Мальчишка стоял в шоке. Чумной-чумной паренёк, толком не улавливающий ничего, что происходит вокруг. Плавными движениями глаз он осматривался по сторонам, и в какой-то момент его полупустые зелёные смотрелки поднялись на Силучи. Только потом старик заметил, что в углёной головке паренька прорезались когти седины.

Сая заварила ему чай, сделала его для Силучи, и положила между ними тарелку со вчерашними пирожками.

— Ну? — как бы невзначай промычал Силучи, отпивая из кружки.

— Что расскажешь?

Старик не торопил паренька, и паренёк не торопился. Только через несколько минут, когда Айкл отпил чай, то заговорил в никуда:

— Там было… так страшно!..

Мы шли по какому-то коридору. Там было… так темно. Так темно!.. А потом жуки! Они были такие огромные! Они встали и вытянулись прям над нами, и я давай тикать! Пастиш схватил меня, задавил, и потащил дальше. Мы шли а жуки за нами! Просто шли за нашими спинами и ничего не делали! А потом на нас напали. Кто-то из темноты. Акви такой РАС РАС, копьем так ХЕРАК и ВСЁ! Он убил такую страшную зверюгу, а я даже заметить её не успел! Потом там была вода. Много воды! Глубоко. Аилис такой сразу нырять, и все давай за ним. Я так устал… уже совсем не мог плыть, но Милик меня такой ХВАТЬ, и потащил за собой. Потом там была пещера. В ней бы поместился весь Тиисла! Нет. Целых два Тиисла!.. Там была вода, и всё сияло как небо в ясный день. Потом Аквок начал объяснять, но я ничего не понял. Мы нашли хорошее место, они нырнули втроём, и их уже вообще там не было видно!.. Потом из воды такие щупальца! Мне дали копье, я такой посмотрел на Пастиша, а он такой ШВЫРЬ копье и прямо метко в щупальце! Там всё такое БУМ копье прибило щупальце к пещере, а я упал потому что очень рядом с Пастишем стоял. Он такой смотрит на меня, забирает копье и сова ШВЫРЬ! Потом мы услышали рык из другой тёмной пещеры! Оттуда выпрыгнула какая-то хрень и давай грозно нестись на Ришку! Но тот подбросил её копьем в воздух, и раскрутив древко превратил её в мясо! Там ещё кто-то сильно рычал и Балитриш такой давай копье вокруг себя накручивать, а потом так ЧУХ В ТУ ПЕЩЕРУ! А потом мы ели…—

Он рассказал всё. Всё что отпечаталось в его сознании, а потом выдал, что до этого даже не догадывался насколько его братья могут быть крутыми. Куда там тому Бельбияму, который только на Арене кулаками махать умеет!.. На них можно положиться. Они много знают, много умеют и вообще — он больше никогда не скажет ни одного плохого слова, ни про кого из них. И никому не позволит.

Молодой остался без ума от Саиных пирожков с календалью. Только после них его лицо оживилось, и запивая чаем, он уплетал один пирожок за другим. В какой-то момент, опасаясь прозевать их исчезновения, Силучи ревниво оттянул от него плетёное блюдце, так что бы Сая этого не заметила. Но парнишка всё равно дотянулся до своего последнего пирожка. И уходя, своровал ещё один, которым он решил поделиться с кем-нибудь из братьев.

— М-м-м… — тщательно пережёвывая промычал Аквок. — Хм-м-м..

Уже через пару дней, Силучи втихаря покупал у Пастиша булочки с календалью. Они были слабо похожи на то что делала Сая, но определённые привкусы ощущались, и Силучи решил, что ему этого вполне хватает.

Однажды утром, когда они готовили проросшую рассаду к приезду Сайволя, Силучи зашел в дом с заднего двора, и увидел девочку у своего стола. На ней была куртка песочного цвета, с прочным стоящим горлом воротника. Гость сидел, и ковырялся меж досок пола. Прежде чем она вскочила, Силучи успел приметить благородный проблеск света у её ушка. Серёжка.

— Эй ты! — бойко рявкнула она, и старик сразу узнал в ней девочку, затянутую в ленты под доспех. Она проткнула воздух пальцем, в сторону кое-как восстановленной столешницы прилавка.

— Где?! — спросила она так, словно бы точно знала, что от неё тут что-то прячут.

— Пока нет, — пожав плечами, спокойно ответил Силучи. Старик стоял на месте, натирая руки чистой тряпкой, не имел ни малейшего желания двинуться вперёд. Хотя ему надо было. Нет, он не боялся. Но знал, что следовало бы.

— А когда?! — сердито наголосила она, сомкнув бровки над своими негаснущими голубыми глазами. Силучи не успел ответить. Она услышала что-то неслышное, как будто бы совсем в другом диапазоне, и это утянуло её через дверь.

Она пришла следующим днём, и потом. Всё проверяла и проверяла. А когда приехал Сайволь, с новой партией специй, и оказалось, что Хмурый Талик не подготовил вафель, то Силучи с Сайволем пришлось исколесить почти весь Тиисла, чтобы найти где бы их купить. И он нашел, буквально на противоположной части города. Правда если бы не Сайволь, который однажды возил туда мёд Талика, Силучи ни в жизнь бы не нашел это место. Удовольствие стоило целых пять золотых — в последнее время вафли в Тиисла это самая настоящая редкость. У Сайволя чуть глаза на лоб не повылазили, услышав эту сумму, но Силучи купил.

— А дела у вас идут хорошо, да? — отъезжая от места спросил извозчик, но Силучи только ухмыльнулся ему.

Дела шли не то что бы хорошо, но намного лучше, чем в первые дни. И Сайволь в этом убедился, когда на следующий день, вместе с Силучи и Диалоном, загружал свою повозку. Сая и Силучи потратили почти все свои накопленные деньги, чтобы докупить зерна, саженцев, и продуктов с фруктами, для детей. Получилось так, что больше всего у них оказалось именно золотых монет, и продавцы подобных товаров очень охотно обменивали их на свой ассортимент, не редко предлагая хорошие скидки. Так что повозку вышло набить до отказу. Пришлось даже выбирать что оставить.

Следующим утром, Силучи проснулся от холода. Поднявшись, он увидел, что дверь в его дом открыта, а под ней, у стола, съёжившись сидит комочек, и тихо скребётся. Увидев, что хозяин поднялся, гость вскочил и убежал.

Силучи ожидающе смотрел в открытый дверной проём, после чего взор его обратился к столешнице, над которой он вчера повесил вафли. Их не было, и этому он вымучено усмехнулся. Идя к двери что бы её закрыть, Силучи не смотрел на свет, усиливающийся с каждым его шагом. Взор его был направлен вниз, и проходя мимо стола, он заметил блеск. Блеск, спрятанный между досок пола. Старик пригнулся, попытался вытащить, но пальцы его не влазили туда. Тогда он сходил за щипцами, и повозившись, кое-как вытащил блестелку.

Это был нож. Самый обыкновенный, старый хлебный нож, но… Что-то в нём было не так. Он был тупой. Но Силучи боялся притронуться к лезвию, чтобы действительно это проверить. Блеск его ребра был синеватым. Особенным. И в этом проблеске Силучи узнал, что держит в руках не простой хлебный нож, а оружие. Самое настоящее оружие, суть которого — смерть. Такое не купишь ни у одного кузнеца. Они такие не умеют делать.

Разглядывая нож в руках, старик вышел на улицу, и сел на порог своего дома. Он много думал обо всём, что произошло за время пребывания в Тиисла. Но в какой-то момент, его вскользь накрыла тень, и он увидел, как волосы на его руке превращаются в уверенные иголочки. Повернув голову вправо, старик увидел знакомые очертания. Человек, с длинными ровными волосами. Как тогда, у ристалища.

Ненависть. Да, это то что и вбивает в ужас всех, вокруг этого человека. Теперь у Силучи было с чем это сравнить. Нечто похожее он чувствовал, когда лезвие кинжала слилось с плотью Саи, у её щеки. Это было нечто, что горит у тебя в животе и лёгких, и хочется поскорее это выдохнуть, иначе, оно сожжет тебя изнутри. Его — сожгло. Произошло нечто ужасное, с чем даже он справиться не смог, и теперь ненависть — это часть его сути. Он — демон. Настоящий демон. И он об этом знает.

В один момент, человек, извечно подметающий улицы старого города, потянулся к Сэю с солнечной улыбкой, выставляя вперёд себя руку. Мастер остановился, и взявшись за его кисть, ответил на улыбку. Тогда, отложивши метлу, человек накрыл кистью их руки, и что-то коротко промолвил, а Сэй, степенно ему кивнул.

… а он не знает, да?..

Мастер Сэй… Если вспомнить старые наречья, сэй — означает единицу. Один. Так же, это слово синоним одиночеству. И он похож на одного из тех, кому суждено быть одиночкой. Таков путь, людей чью ярость или ненависть окружающие способны ощутить физически. Очень редко такие встречают подобных себе. И ещё реже — уживаются с ними.

Мастер Сэй остановился, повернул голову вправо и вверх, и только после этого Силучи смог заметить девочку, сидящую там. На крыше, как и в тот раз. Свесив ножки, она активно цапала острыми зубками кусок медовой вафли, расплывающийся у неё в руках. Она отвлеклась. На лице Мастера лениво разожглась лёгкая усмешка. Девочка поддалась к нему вниз, и на её милом личике вспыхнула хищная улыбочка.

Следом они растворились, оба. Как мираж, которого никогда и не было.

После этого, девочка приходила ровно раз в пять дней, и исправно забирала своё лакомство. Почему именно пять дней? Возможно она нашла закономерность в этом количестве. Ведь именно столько прошло от её первого визита после возвращения, до появления вафель. Однажды Бьюбох сломал стул, увидев её тянущуюся за оставленной для неё вафелькой. Он просто пригнулся и сел в него, а тот разошелся ножками в разные стороны. И хоть девочка быстро убежала после этого, Бьюбох поведал, что от неё нужно как от огня. В принципе, Силучи не стал с этим спорить. Однако старику нравилось, что она захаживает. Проблемы не закончились, и хоть в какое-то утро можно проснутся без опасений о незваных гостях. За это, ему даже не жалко было отдавать по 4–5 золотых, каждые пять дней.

Их часто пытались запугать или обокрасть, и последнее у кого-то даже получалось. Но Бьюбох с Диалоном часто им помогали. Даже слишком часто, что заставляло Силучи чувствовать себя должником перед ними. А им только и нужно было что вкусно покушать. Со временем к ним присоединялись друзья. Силучи наконец познакомился с Ка'Рогом, и остальными, о которых было чуток меньше историй.

Но всё это никак не помогало, когда нужно было возить специи по ресторанам и тавернам. Силучи выучил маршруты стражников, и они часто ходили вместе с тремя патрульными старого города, и другими, чьи маршруты пересекались. Правда и это не всегда помогало. Однажды им встретилась уже знакомая парочка. Силучи уже когда-то от них убегал. Они повалили повозку, толкнули старика что бы он упал, и уже на земле, Силучи увидел что выронил нож, который нашел между половиц своего дома. Сая тогда здорово помогла, ударив по лицу одного из них мешочком с молотым перцем. С того дня, резко пригвоздить ножом чью-то кисть, и с остервенением лупить кого-то своей палкой — было в стиле Силучи.

Позже, они придумали оптимальный маршрут, на случай если не удастся словить стражей старого города. Сая и Силучи катали тележку большим крюком через восточную часть старого города, минуя основной массив торгового квартала, и проходили вдоль стены города ремесленников, где расположена основная часть таверн и ресторанов. Силучи любил этот маршрут. Он завораживал и пугал, потому что именно в восточную часть Тиисла, почти четыре сотни лет назад, ворвалось чудище. И огромный ров, от выброса силы, которым оно испепелило часть защитников города — виднелся отсюда во всей красе. Он выбивался сквозь разрушенную стену, и тянулся туда, куда-то вдаль, выжигая лес и плавя горы. Ярость, с которой это было сделано, до сих пор держит огромные камни, выбившиеся из-под земли — застывшими в воздухе по над бороздой, а куски стены, которую прошило чудовищной силой, затянуло в воронку импульса, время для которого словно бы перестало идти.

Силучи часто останавливался, чтобы посмотреть на тот лесок, которым засадили шрам Тиисла. Лесок с парящими камнями.

Однажды, во время очередной прогулки со Слактоном и его маленькими, старшими братьями, Сая и Силучи стали свидетелями самого настоящего задержания. Мальчишки налетели на разбойника и мигом его повязали. Это было действительно круто, и очень неожиданно.

Складные, отработанные движения. Мальчишки били где надо, чтобы согнуть как надо свою цель, и действовали как единый механизм по скручиванию тех, кто больше тебя в несколько раз. Если признаться, то до этого момента у Силучи были кое-какие сомнения в компетентности ребят как стражей… Но то что произошло… Это поразило его. Бэи тяжело сопел, и ходил вокруг возни, рыча и гаркая на каждого, чья нога неправильно ступила. А после того как преступник был зафиксирован, великан поднял его, и путь их продолжился как ни в чём не бывало.

Дядька приговаривал им что-то сверху. Угрожал, брыкался и обзывался. Говорил, что будет искать, и отомстит, а Слыш всё это записывал. В какой-то момент мальчишка убрал свою книжку, с прятал карандаш и сказал:

— Ну дядь… теперь ты точно наговорился на свидание с Бишем.

Тогда они попрощались с Саей и Силучи, и свернули на другую дорогу. Это был во всём интересный день. Потому что вечером, Бьюбох и Диалон, сидя за столом, рассказали ещё парочку историй про этих парнишек, и сказали, что их, в общем-то, в старом городе уважают. Не только потому, что они как-то связанны с Мастером Сэем.

В этот же вечер, их разговор прервал плачь. Плачь ребёнка, где-то на улице. Начиналась ночь, и рыдание приближалось. Тогда, дверь дома открылась, и вышедшие оттуда Бьюбох, Диалон и Силучи, увидели Мартиволя, ведущего за руку свою дочурку. Одежда мужчины была изорвана, а лицо разбито в кровь. Кто-то подкараулил его по возвращению домой. Забрали всё что было, и избили, так что бы убить. Но он не умер. Он же Воль.

Мартиволь попросил о помощи, не за просто так. Ему плевать было на деньги, он желал отмщения. За себя, и за слёзы дочери, которая уже успела подумать, что осталась одна. Всё что заинтересовало Бьюбоха и Диалона, это: — Где?

Мартиволь уже достаточно долго жил в Тиисла, что бы точно знать кто это сделал.

Утром следующего дня, стало известно о пожаре в ювелирной мастерской братьев Солирол. Погибли все, включая Астерса, Гластерса и шестёрки мордоворотов. Причина возгорания — перевёрнутая печь в коморке охранника. Были существенные подозрения о насильственной смерти всех восьми человек, ещё до огня, но дом Дювалей отказался от расследования. Хоть и оказалось бы оно совсем не сложным.

Перед заплывшим огнём домом, во свете пылающего пламени, Диалон сказал, что было бы очень символично положить им на порог янтарный камушек. Глупость, но Мартиволь сделал это. Даже этот камень, положенный Риоли на стол Господина Брис'Ёса, не переубедил того по поводу расследования.

— Ты, разве не находишь в этом одолжение?

Это всё что Дюваль сказал своему Ревинаду.

Через два дня, к дому Силучи пришел ещё один человек. Это был незнакомец, старик, живущий на стыке старого города, и ремесленного квартала. Пара стражей уже который месяц не даёт ему спокойно жить, и он просил помощи. Говорил, накопил меди на целых десять серебряных монет.

Силучи подумал и решил, что Бьюбоху и Диалону опасно иметь какие-то дела со стражниками Тиисла. Но старику он решил помочь. Он взял его деньги, и обменял на две свои золотые. С ними, он вместе со стариком и тремя стражами старого города, нашел Биша, и попросил старика рассказать всё ему.

— … они меня били. Хоть бы сказали что я им такого сделал. Я всю жизнь тяжело работал, никому никогда зла не желал. Эти стены, — старик провёл рукой вокруг, указывая на то что огораживает Тиисла от того что извне, за там вывернул руки, и показал Бишу набитые мозолями ладони. — Вот.

Биш нахмурился, улыбка его потускнела, он задумался. Силучи пихнул старика локтем, и тот опомнившись полез в карман. Трясущимися руками, он растерял всё золото, и простодушно прильнул к земле, пытаясь его найти.

— Слыш, — сказал офицер, кивнув на мальчишку.

— Чё?

— а?.. — откликнулся Чёши.

— Чё запишешь?

— чево?

Когда Биш увёл старика с собой, что бы тот тыкнул пальцем на кого надо, Силучи был искренне рад, что офицер взялся за это дело. Уж он то точно должен был решить всё как-нибудь по-офицерски. Так думал Силучи.

Правду он никогда не узнает.

После этого их видели ещё много раз. Биша и этого старика. Тот ему постоянно что-то рассказывал, разводил руками, а Биш слушал. Он любил истории. Мальчишки говорили, что он так и не взял с него золото, а уговорился, что старик расскажет ему про стены и о вестельтриксах — огромных червях, которые как-то помогали в их строительстве.

Слухи расползались, и постепенно, в дом со странной дверью стали приходить и другие люди. Сперва с любопытством, а за тем и за помощью. В доме Силучи всегда кто-то был. Ка'Рог, Диалон, Бьюбох. Часто к ним захаживали мальчишки. Им очень полюбились лепестки синедали запечённые в кляре, и Сая готовила их почти каждый день. За помощью обращались самой разной, и всегда не за просто так.

Однажды Силучи вернулся домой и обнаружил записку, прибитую к стене гвоздём, горсть которых он спрятал под лавочкой. Там была просьба от Морала. Старик просил избавиться от гнезда бурокротов, которые терроризируют его огород. За это он готов заплатить два серебряника. И ещё два — за вскопанный огород, как дополнительное, необязательное задание.

Когда к дому подоспел Мартиволь, вместе со своей дочуркой и Саей, Силучи уговорил Воля перекусить, и выдвинуться за быстрыми деньгами. Но когда через какое-то время они вышли, и увидели, что вместо записки в стене торчит голый гвоздь, у обоих мужчин сложилось ощущение что их обокрали. Где жил дядька Морал, Мартиволь знал. И придя туда, они обнаружили то, на что злиться ну совсем было нельзя.

На огороде дядьки Морала самозабвенно бесилась троица — Чёши, Слыш, и Слактон. Последний — особенно бесился, вскапывая и раскидывая землю голыми руками, а два старших брата всё никак не могли загнать последнего бурокрота, и носились за ним по всему огороду, грязные и чумазые. И всё это под дикий хохот спонсора этой тусовки.

Через пару дней, на стене дома со странной дверью появилась ещё одна записка, всё от того же Морала. А чуть позже, в довесок к ней пристроилось объявление от кожевника, который искал себе помощника. Сумма была хоть и не большая, для ремесленника, но Диалон как увидел это — тут же сорвал.

— Тут не золотом платиться, — сказал он, — а опытом. Может подсмотрю чо. Научусь.

Со временем, записок на стене становилось больше, и дом со странной дверью стал привлекать всё больше внимания. Когда Сая и Силучи выходили, не редко им встречался какой-нибудь незнакомец, рассматривающий объявления, а когда их прогулка с тележкой заканчивалась — часто записок становилось заметно меньше.

Без Бьюбоха и остальных, по правде говоря, было довольно страшновато. Но как только они вернулись из похода на морока, вышедшего из леса тёмных зверей, всё закрутилось своим чередом. Очень много незнакомцев — почти сразу стали знакомцами. Увидев, как Бьюбох и Ка'Рог напрашиваются на покушать, многие тоже стали так делать, и однажды вечером, когда большинство наёмников осмелело, кое-что произошло.

Конфликт между двумя мужчинами назрел очень стремительно. Правильно даже будет сказать спонтанно. Сая была рядом. Она подносила к столу суп, в своей новенькой кастрюльке, в то время как один из них случайно её толкнул. Сая упала, обожгла себе руку, а всё остальное спас плотный фартук, который Силучи сшил ей когда-то давно. Старик подступился к ней, коснулся её предплечья и почувствовал, как она дрожит. Сая в ступоре уставилась в сторону ругани, и это сковало её. Вставая, Силучи обернулся к ним и грозно рявкнул, прочертив рукой линию:

— Достаточно!

В тот же миг, у его носа, почти в притык, возникла коробка груди одного из наёмников.

— Ни то что, старик? — спросил здоровяк. — Что ты сделаешь?.. Кто ты вообще так-…

В тот миг Силучи кое-что осознал. Он отвёл взгляд в сторону, наивно пытаясь что-то им словить, но ощутил в своей руке предмет, который непонятно как там оказался. Он холодил его ладонь, и Силучи взглянул на него. Это был нож. Обычный хлебный нож.

Когда Бьюбох вломился в дом, снова, в который раз сломав дверь, от увиденного лицо его расправилось, а рот беспомощно разомкнулся. До этого кажущийся хлипкий старичок, крепко держал кого-то за волосы, и с щедрой амплитудой, ухватившись второй рукой за шкирку, припечатывал голову бедолаги к столу.

Бум-бум-бум.

Сам Силучи метался для этого, и едва не подпрыгивал. Как столешница не треснула и не обломилась — непонятно. Но лицо у наёмника было разбито. В тёплом и уютном свете помещения, сильно выделялся холодный проблеск ножа, которым к столу была прибита кисть мужчины.

— Кто я такой, да? — прошипел Силучи ему в ухо.

Он убрал от него руки, и медленно обходя пришпиленного к столу мужчину, степенно закатил своей левый рукав. Отвлёкшись, Силучи чуток подвинул ногой поломанную трость, лежащую рядом, которую обломил то ли об голову несчастного, то ли об его ноги.

— Отец рассказывал мне истории, — спокойно начал старик, обойдя мужчину, и положив на него руку.

— Что якобы его дед, мой прадед, Вер, был парфом. Некогда воеводой. Когда это звание ещё никак не связывали с разбойниками.

Силучи положил руку на стол, и надавил на неё, словно бы он весил втрое больше, чем было на самом деле.

— Я не верил в это. Потому что мой дед, Пенталь, — продолжил он, и все молчали, слушали.

— … Отец моего отца. Был учеником ткача Аливьёна. Великого Мастера своего ремесла. Лучшего из лучших… и мой отец, Альён. Вышел портным. Он был ремесленником. Достойным своего отца.

… но знаешь что?

Силучи схватил нож, которым была пришпилена рука мужчины, и изо всех сил, несколько раз проткнул свою кисть, лежащую на столе. Он и не пискнул. Почти даже не покривился. За тем, старик закинул руку мужчины на стол, и крепко её держа, сделал с ней то же самое. Мужчина взвыл, попытался вырваться, но Силучи крепко держал его дрожащую руку.

— ПОЧЕМУ ЖЕ ТЫ, БОЕЦ, ВОЕШЬ ОТ ЭТИХ РАН КАК ШЕЛУДИВЫЙ ПЁС?!

В то время как я, сын ремесленника, не вижу эту боль значительной?..

Могло показаться, что этот вопрос он задал наёмнику, скатившемуся со стола. Но нет. Этот вопрос, на самом деле, Силучи задал себе. Он вытер слюни со своей бородки, расправил мундир, заправил воротник, как вдруг вспомнил, что в помещении есть ещё кое кто. Силучи провёл взглядом по ошарашенным лицам подорвавшихся наёмников, ещё раз поправил свой мундир, провёл по нему рукой, и кивнул им.

— Господа.

Когда он отлучился вглубь дома, где пряталась Сая, и разделил помещение шторой, все кто был там ещё несколько минут стояли в ступоре.

— Слыш, дружище, — прорезав тяжелую тишину промолвил Диалон, стоящий у двери подле Бьюбоха. — Силучи, конечно, славный малый. Но…

…

Наёмники тихонько доедали свою кашу, и был слышен только клёц железных ложек, по новёхоньким металлическим мискам. Он, и хруст как снег под ногами, от запечённых лепестков синедали. Так что то, как Господин Верпентальён успокаивает свою супругу — слышали все.

— Дорогая. Дорогая, ты где? Ты… м… Всё хорошо. Ну же. Ну-же. Я поговорил с ними. Они больше не будут… Да. Никогда.

Позже, когда Сая успокоилась, Силучи потянул её к Тарана. Нужно было дать врачевале осмотреть её руку. Диалон занимал наёмников, рассказывая им свои истории, и сказал что присмотрит за всем. Дверь-то теперь снова не закрыть. Уже на улице Силучи увидел того мужчину. Он стоял, опираясь на стену дома и держался за голову. Тогда, Силучи подозвал Бьюбоха, и тот подхватил наёмника.

— Нет. Нет, пожалуйста!.. — успел обронить тот, но ему велели молчать.

Ожег был весьма серьёзный. В роду Саи воинов даже близко не было, поэтому Тарана велел своей внуче разварить какой-то раствор, в котором позже замочили ленту кай, как под тяжелый доспех. После чего Тарана обмотает этим делом её кисть, ну а пока, ему подсунули наёмника.

— А с этим что? — спросил врачевала, глядя на разбитое лицо бедолаги.

— заболел. — ответил Бьюбох.

Оттягивая нижние веки бойца вниз, Тарана осматривал его глаза.

— А Вам неплохо досталось. Кто это Вас так?..

— Упал. — после короткой паузы сухо ответил мужчина. Тарана понимающе вскинул головой. За тем мельком взглянул на Саю, несчастно сидящую в ожидании пропитки кай. Так же посмотрел на Силучи и Бьюбоха, сидящего там, у двери.

— Как Ваша нога? — спросил врачевала у Силучи. Эти слова словно было кольнули старика в нужное место, и Силучи сразу вспомнил о увечье, сквозь штаны приложив к нему руку.

— Где Ваша трость?

— Поломалась.

Услышав ответ, старик Тарана лишь странно ухмыльнулся.

Он всё оплатил. За лечебную пропитку кай, и за наёмника, которого привёл. Ожидая Саю, Силучи вышел из домика врачевателя. Она вот-вот должна была выйти, но что-то задержалась, разговорившись с Тарана. Силучи ходил кругами, вдумчиво оборачиваясь вокруг своей оси. И вот он остановился, лицом к дороге, ведущей домой. Это произошло как будто бы само собой, и понимание, что позади него ристалище, промелькнуло в его сознании как бы невзначай. Ровно как и ясность, что там, на том же месте стоит Он.

Силучи пошевелился, чтобы обернуться. Рывок. Осторожно. Дальше-дальше. Еще. Он был там. Стоял, как и тогда. Человек в песочной робе и с длинными волосами, как у женщины.

Голова демона пошевелилась, качнулась в сторону.

— Что?.. — пронеслось в голове Силучи, и брови его потянулись вверх.

— Он сейчас… обернётся?.. Нет. Нет-нет.

Силучи хотел выровняться, как-нибудь отвернуться, но у него не получалось. Что-то не давало ему это сделать. Что-то приковало его взгляд туда.

Робко и не спеша, Мастер Сэй обернулся. Сперва он посмотрел куда-то мимо Силучи. Но потом, взор серых глаз демона резко врубился в лицо старика. В каком-то смысле, это оглушило Силучи. На одно мгновение, всё вокруг померкло белым, и были только эти глаза. Словно бы свет, бьющий из них, ослепил его. Но света не было. Ещё бы немного, и звон в ушах просверлил бы барабанные перепонки, ещё бы совсем чуть-чуть, и кулак паники продавил бы его грудь.

— Дорогой?.. — Силучи отвлёкся, и всё это исчезло.

— Домой?

— Да, — сказал старик, бросив робкий взгляд к ристалищу. — Домой.

Всё было не так, как в прошлый раз. Что-то изменилось. То ли в глазах демона, то ли в самом Силучи. Старику показалось что Мастеру Сэю это понравилось. Ему показалось, что он уловил лёгкое движение уголка его губ.

Когда они возвращались домой, Силучи надеялся что теперь-то в их доме будет пусто. Он мог стерпеть Бьюбоха, Диалона и Ка'Рога с остальными. Но сразу столько незнакомцев… Нет. Особенно когда происходит такое…

Вид кисти Саи, плотно затянутой в кай — туманил старика. Он и не заметил, как быстро они подобрались к своему жилищу. Уже у дверного проёма было ясно, что все надежды Силучи о пустом доме остались несбыточными. Оттуда доносились разговоры. Они были тихими, но плотными. Кто-то словно бы шептался о чем-то сокровенном.

Стоило Силучи заступить в дом, всё это стало. Замерло и затихло.

— Спокойно. — сказал Диалон. — Это свои.

— Батюшки… — зайдя в дом обронил Бьюбох, — это же Мурашки!..

Лицо мужчины, многозначительно нависавшего над картой, растянутой вдоль стола, расцвело в радушной улыбке. Они с Бьюбохом поздоровались, и не удержавшись по-братски обнялись.

— Давно я не видел столько наёмников вместе. Хочешь заработать?..

— Да, — немедля ответил Бьюбох. Он подсел к остальным, но с этого момента, Мурашки объяснял всё словно бы только ему. Так, чтобы остальные тоже слушали, и вникали.

— Помнишь рассказы о повозке Агалая?

— Да, — ответил Бьюбох. — груз заплаток с рунами, и по мелочи всякой ремесленной белиберды. Об этом знают всё. Мы же сами с тобой её искали.

— Да. — довольно кивнув сказал Мирушки, и тыкнул карандашом по карте, — мы искали тут. А груз — вот здесь.

Мужчина провёл черту от забытой богом дороги, к лесу тёмных зверей.

— Что?.. — удивился Бьюбох. Все остальные оживились, тихо пришептывая себе что-то под нос.

— Но погоди, — едко возразил Диалон, — за чем бельвету тащить повозку аж туда?.. Это не логично. Они так не делают.

— Да, — сказал Мурашки. — Но это был не бельвет. Это была олегака.

Подарив всем вокруг пару секунд на переваривание поступившей информации, Мурашки продолжил:

— В Карадоре я встретил старика. Ремесленник, делает хорошую кожаную броню. Мы с ним разговорились, я его похвалил, пошутив что-то про Агалая, а он расплакался. Сказал что был его учеником. Слово за слово, мы разговорились и вот.

Мурашки снова указал на карту.

— Он оказался единственным, на кого не попал клей олегаки… Вообще, по правде говоря, версия с бельветом как минимум оскорбительна. Я не думаю, что вокруг Агалая был хотя бы один настолько тупой человек, чтобы зажечь светильник на той дороге. В общем, план таков. Готовимся к встрече с олегакой, идем туда, надеемся, что её там уже нет, находим что осталось от повозки, добываем что уцелело и выдвигаемся в Карадору. Мне дали отметку на этой карте с единственным уговором. Старик хочет ознакомиться с рунами на заплатках. После этого мы делим всё поровну, и расходимся. На этом месте я должен напомнить, что если кто-то из вас убьет другого ради лишней заплатки — то жопа тому. Я за личные деньги куплю у Дибласиля волчий билет.

— хе-хе такое уже было, — ехидно улыбаясь промолвил Диалон.

Они уговорились встретиться в этом же месте, в это самое время, завтра. День на подготовку, и выдвижение к ночи. Все были согласны ещё до того, как Мурашки сказал в чём суть дела.

Когда все разошлись, он пожал руку Силучи и представился. Он был похож… он не был похож на наёмника. Цепкий взгляд, не такой как у остальных. Он точно знал на что смотреть, в то время как остальные наёмники, словно бы всё время что-то выискивали. Его запах… нет, скорее дух. Он был несколько иным. Да и то как он стоит. Он выглядел обязательным человеком, в то время как в остальных, даже в Бьюбохе, ощущалась некая ветреность.

В чём была суть, Силучи понял только на следующий день, когда всё они собрались. Большая часть наёмников — бывшие разбойники. Мурашки — военный. Почему-то в какой-то момент это попросту стало очевидно.

Глава 10

Этим днём Силучи катал тележку в одиночестве, оставив Саю отдыхать и восстанавливаться. Поэтому, когда она вынесла всем наёмникам по одному фаршированному яйцегрибу — он попытался на неё рассердился. Но Сая убедила его, что её уже ничего не тревожит, и он не смог этого сделать. Он не умел на неё сердиться, да и к тому-же, вышло так что заработала она сегодня даже немного больше, чем он сам.

Весь следующий день, дом Саи и Силучи был пустым. Редко слышались стуки забивающегося гвоздя, а так, почти никто даже не заглядывал. Однако позже, следующими днями, их стена с записками, всё же начала привлекать к себе должное внимание. Постепенно, записок становилось то больше, то меньше. Немногим позже к ним стали заглядывать сами заказчики. Чаще всего это был старик Морал, который сперва сидел на лавочке у дома, в ожидании мальчишек, а потом Сая стала приглашать его в дом. У старика почти не было зубов, и с ним довольно тяжело было общаться, но из того что точно стало понятно, так это что каша из тахиновой дыни ему очень понравилась. Он даже думал, что Сая обманывает его, когда она ответила на его вопрос о том, что это.

В первый раз, денег заплатить у него не было, да Сая и не просила. Но когда он пришел на следующий день, то принёс с собой свежих овощей. Это, на самом деле, уже был второй поставщик продовольствия в их дом. Первый — Андашка. Девочка с виеловым лучком, грибами и другими травами. По правде говоря, как её зовут — они узнали только от Мартиволя, который однажды пришел к ним очень взволнованным, по поводу того, что уже пару дней как не видел её в торговом квартале.

Платили ей серебром, по рыночной цене, а она, додавала к товару свою крайне неумелую, но радостную улыбочку. Ну а за помощь с рассадой, Андашка почти всё время ходила сытой. Всё это началось после того, как Силучи напоролся на неё бегущей в слезах, прочь от одного из прилавков. Силучи подкатил тележку со специями туда, и там увидел мужчину. Он продавал булочки, и прямо на глазах старика прятал свежие стебли виелового лука себе в сумку.

Старик остановился у него, тот поздоровался с ним, но Силучи не стал здороваться. Вместо этого, он просто на него смотрел, пристально, словно бы изучающе. Лавочник сразу понял, что-то происходит. Это продлилось совсем недолго, несколько мгновений, и потом, рука Силучи потянулась за булочкой. Он просто взял её, и начал есть. Откусывать, как яблоко

— Ты чё творишь? — спросил его лавочник, но старик снова ничего не ответил. Просто смотрел на него, с холодным интересом, и как будто бы выжидал да угадывал, что предпримет мужчина. Как будто бы ему было всё равно. Несколько секунд поглядев на это, лицо лавочника стало медленно расправляться. Он понял, что ему совсем не хочется выходить из-за прилавка. Выходить, и прогонять этого старикашку. Он понял, что боится.

— П-псих. — услышал Силучи, когда уже уходил оттуда.

Постепенно, в доме со странной дверью стали появляться другие наёмники. Новые знакомства, новые друзья. Снова сломанная дверь, и на этот раз это был Слактон. Силучи даже не злился.

Однажды, вернувшись с со специями домой, старик увидел звезду стражей у своей стены. Это был не простой патрульный отряд, такие не ходят впятером. Он испугался, подумал что-то случилось, и быстро ускорился что бы поскорее попасть в дом и посмотреть, всё ли с Саей в порядке.

— Дайте. Дайте пройти! — прокричал он, пытаясь протиснуться сквозь них. Но его оттолкнули, и он упал.

— Исчезни руина, — сказал один из красных курток. Не успел Силучи возмутиться по этому поводу, как появился другой. Один из стражей провёл рукой по стене с объявлениями, и сорвал половину из них, отпустив их хлопьями вертеться к земле.

— Что вы делаете?! Этим людям нужна помощь!

Через мгновение, за спинами стражей открылась дверь, и Силучи услышал оттуда греющую его сердце, теплую фразу, которая буквально вскружила ему голову:

— Дорогой?..

Он услышал её сквозь всю эту стену возни, что одним лишь своим присутствием создавала перед ним пятерка воинов. Фраза Саи была гораздо громче для него, чем все другие звуки. Силучи выдохнул.

— Всё хорошо…

— Что ты там шепчешь?! — спросил один из стражей, нависнув над Силучи. И вот тут, на его плечо положилась здоровенная ручища, а за спиной послышалась вибрация здоровенной глотки:

— Привет.

Все наёмники, что были в доме, в миг оказались на улице. Их было человек семь, по меньшей мере, и все они выглядели вполне себе недовольно. А когда увидели пачку скомканных объявлений в руках того стража, то с того момента их вообще можно было бы назвать сердитыми. Но когда пара стражей попыталась взять ситуацию в свои руки, и произвести нечто вроде задержания одного из наёмников, то все они резко заулыбались. Словно было в этом нечто милое. Один даже руки себе дал связать, а за тем поинтересовался:

— Вы небось впервые в старом городе, да?..

— Ну раз такое дело!.. — радостно подхватил другой наёмник, не дав стражу и малейшей возможности ответить.

— … думаю следует провести для вас экскурсию по этому месту! Пойдем.

Наёмники выдвинулись, непроходимой стеной проталкивая замешкавших стражей вглубь старого города.

— Познакомим вас с Мастером Тарана! Вы поладите.

Они шли и смеялись, а Силучи ещё долго не мог отпустить Саю из своих объятий. Сперва она удивлялась, наивно хлопая глазками, но потом приложилась к его плечу как к подушке, и обвила его спину руками.

После, они рассмеялись. Потому что эта дверь… Она снова сломана.

Немного позже, Силучи собрал все записки, которые стражники успели сорвать. Большая часть из них была в неважном состоянии. Он бы выкинул их, но дело в том, что Силучи видел кто их чаще всех оставляет. Это были старики. Немощные старики, которым не к кому больше обратиться. Поэтому, он взял набор карандашей, которые задумывались как подарок Солике и Дисону, оттуда же взял хорошей бумаги, и стал всё переписывать. Он долго выводил, и даже не заметил, как напротив него села Андашка, которая пришла с очередной партией трав, из своей хвалёной заначки.

— А што это?

— Да вот, — не отвлекаясь промолвил Силучи, и посмотрев на неё улыбаясь глазами, добавил: — скучно старику.

— ууу — понятливо и многозначительно протянула девочка. Но посмотрев за тем что делает Силучи ещё пару минут — Андашка возмутилась: — нужно использовать все цвета!

И действительно. Под рукой Силучи было столько цветных карандашей, что все они отсвечивали совершенно разноцветными искорками в глазах малышки.

— И правда, — согласился Силучи, и подтолкнул к ней упаковку. — Так что давай помогай!..

Силучи стал подкладывать ей уже готовые, переписанные объявления, полностью доверившись её чутью. А она, смыкала сообщение в рамочки самых разных цветов. От зелёного, до фиолетового. Те немногочисленные объявления, в которых было что-то негативное и прямо связанное с насилием, Силучи не отдавал ей, а выводил в рамочку своим чёрным карандашом, как бы помечая их и для себя. Ни то что бы девочка сильно умела читать, но всё же некоторые слова она точно понимала. Хотя, возможно задерживаться глазками на тексте её заставлял вычурный почерк Силучи. Что ни говори, а старик умел красиво писать.

— С этой дверью нужно что-то делать, — не отвлекаясь, в никуда промолвил Силучи, но так что бы Сая это услышала.

— Напиши объявление! — воскликнула она с конца дома, и хохотнула. Старик призадумался.

На следующий день, открыв глаза, Андашка обнаружила себя неизвестно где. Здесь было тепло и уютно. Ей нравилось. Рядом с ней кто-то спал. Должно быть, это была мама. Ей часто снились такие сны. Андашка приложила крохотную ручку к плечу, немного оттянула одеяло, и нет. Это была не она.

Скрипнуло окно, и Силучи очнулся. Когда он встал со стула, расправил спину и плечи, от Андашки остался только стылый след. Видимо сегодня, он как и она — слишком себя переоценил, и заснул в одном шаге от оконченной работы

Прохаживаясь с тележкой по Тиисла, Силучи заглянул в несколько мест, захватив с собой пару объявлений, которые обвел чёрным карандашом. Всё же обратно вешать себе на стену это будет он. И он должен знать причину. Кое-где его прогнали сразу, ещё и оскорбили. Это объявление он порвал. В другом месте ему быстро всё объяснили, да так что он и сам проникся возмущением. А где-то, достаточно было только взглянуть на человека что бы понять — это не просто так.

И всё же такие объявления вешать было тяжело. Повесив одно, Силучи опустил голову, и взглянул на другое. Возможно, если сейчас он оставит это тут, то убьет кого-нибудь. Старик не спеша поднял руку, чтобы приложить объявление к стене, как тут, на пол пути к этому, оно сорвалось с его кисти. Честно сказать, Силучи даже не понял в чём дело, и осознал, что в его руках ничего нет лишь когда приложил ладонь к стене, и собрался полезть за гвоздём.

— Чёрт возьми!.. — прозвучало совсем рядом, и Силучи, шарахнувшись, обернулся. Возле него стояло два высоких паренька, на плече у одного из которых было копье, завёрнутое в ткань.

— Смотри! — яростно процедил брюнет, и показал объявление своему русому товарищу. — Этот ушлёпок снова в городе!..

— М-да… — вдумчиво произнёс второй парнишка, холодным взглядом проходясь по сообщению. — Стоило нам исчезнуть на пару дней, как все крысы торгового квартала повылазили со своих нор. О, погоди, — брови парнишки взмыли вверх, и он взглянул на товарища, — помнишь того мужичка, с которым мы хлопок собирали?..

— м… Мелистриас?

— Да, — подтвердил он, и отдал своему другу объявление.

— Шивли — это его сын.

После этих слов, русый юноша обратил внимание на старика, стоящего перед ним. Он быстро осмотрел то, во что он одет и дерзковато заключил:

— Так это ты Силучи?

— … Да, — промедлив ответил старик.

— Я — Райджен. А это — мой брат, Аджен. Привет от Филипа.

Как оказалось, это те самые мальчишки, которые были в повозке Филипа на подъезде к Тиисла. Посланник Карадоры попросил их проверить как тут дела.

— Так вы только вернулись?..

— Не… — вякнул один из них, а другой продолжил:

— у нас были кое какие проблемы… с законом. Поэтому мы смогли прийти только сейчас. Филип передал, что по возможности приедет, и поможет разобраться с проблемой жилья. Он был уверен, что всё у вас тут нормально, но Пацан переубедил его.

И, видимо, всё правильно сделал. — добавил Райджен, ещё раз осмотрев дом.

— О. Глянь. Тут ещё чёрная. — сказал Аджен, сорвав объявление, которое Силучи повесил пару минут назад.

— Так, а вот это странно.

— Что? — спросил Райджен.

— Похоже Арсис снова накуролесил. Надо разобраться. Пошли.

Аджен резко выдвинулся, прихватив с собой копье, ну а Райджен кинулся за ним, за тем вернулся, и сорвал ещё пару объявлений со словами: — Возьму красные.

Почему красные?.. — эта мысль медленно пронеслась в голове Силучи, когда он смотрел им вслед. На следующий день, вывозя тележку гораздо позже чем обычно, Силучи увидел паренька у своей стены. Какое-то знакомое лицо.

— Ну здрасте, дядька Силучи.

И голос знакомый.

— Привет от Филипа.

— … а-а-а… — понимающе протянул старик, — Привет этот мне уже передавали, хе-хе.

— Ну да. — парнишка положил кисть на свою шею, — Они мне ипосоветовал зайти сюда. Но по правде говоря сейчас я оказался здесь совсем случайно. Шел по запаху.

— По запаху?.. — удивился Силучи.

В этот момент, их уже наметившийся диалог резко прервала парочка диких мужчин, которые навалились на стену с объявлениями. Они вскользь поздоровались, и сорвав почти все фиолетовые, унеслись туда, откуда прибежали.

— Нас так и не представили тогда, да?..

— Ага. Я Ладо…

После этих слов, парнишка ухмыльнулся, и показал Силучи объявление, сорванное заранее. Объявление, в подписи которого было имя Силучи.

— Ты… — губы старика поддались непроизвольной улыбочке, — ты хочешь дверь нам запилить?..

— Да, — ответил Ладо, — я уже всё померял. Придется отрубить часть стены вот тут, и подровнять здесь. Дверь выйдет широкая и высокая, но это и хорошо, да?

Ладо медленно, тяжеловато затянул воздух в лёгкие через нос, и словно бы чем-то усладившись, продолжил:

— Ну а если накормите… У меня есть пара заготовок, из которых я могу стеночку вам тут собрать. А то такими темпами, скоро тут придется делать большущее окно…

Его глаза… Силучи с любопытством за ними наблюдал. Они были интересные. Когда мальчишка смотрел на изрытую гвоздями доску стены, затеняя лицо от солнечного диска — зенки в его синих глазах казались совершенно обыкновенными. Но стоило ему перевести взгляд на Силучи и отдать лицо солнцу, как зрачки его словно бы пытались растянуться. Они пульсировали вверх и низ, к полюсам его радужки. Очень хотели до них дотянуться, но ничего у них не получалось.

Какой необычный молодой человек.

Наверное, нечто подобное и увидела Сая, когда столкнулась с ним лицом к лицу в тот момент, когда нога его ступила в их дом. Она задержалась взглядом на его лице, и он встретил её тем же.

— Мы с вами… нигде больше не встречались? — спросил он её, совсем чуток прищурившись. На что Сая помахала головой, и ответив что так не думает, удалилась к печи, которую Силучи выложил для неё на заднем дворе. Она всё нарадоваться ей не могла. Потому что печь была такая же, как и тогда, в лесу.

— Вы нашли тех разбойников? — спросил Силучи, присев за стол следом за мальчишкой.

— И да, и нет. — ответил Ладо.

Как оказалось, они очень долго ездили по той дороге туда-сюда, но никто на их повозку так и не напал. Ну а по следующему утру, они решили поискать в лесу. Это тоже было долго, Филип часто уставал, а оставаться одному — ему совсем не хотелось. Нашли их лагерь глубоко в лесу… и там уже кто-то побывал.

— Не знаю что туда пришло, не знаю какое чудище они разозлили, но все они были пр-росто в дермище. Я серьезно! Там людей размазывали по земле. Филип, когда пришел в себя, сказал что это похоже на работу того, чьими устами говорит мститель. Кто-то сильно проклял этих разбойников, а те ребята, как говорят, чувствуют такие дела. Но Филип слишком суеверный. — сказал Ладо, ещё раз бросив взгляд на Саю, мелькающую в окне заднего дворика.

— Мстители, защитники… если они когда-то и были, мы оставили их на Серкоралисе, вместе с Королём. Так говорит отец. И быстрее всего, я думаю, это был полуночный шаркун. На той дороге из-за этой нечисти и не останавливаются на ночь…

В этот момент, Сая поднесла к гостю блюдце, до верху наполненное небольшими, размером с кулачок ребёнка, цилиндрическими булочками, сверху украшенными рёбрами тонко нарезанного яблока. Выглядело это дело как красивый цветок. Ладо посмотрел в миску, за тем поднял глаза на Саю.

— Это вы сделали?.. Только что?

— Сейчас я их только испекла… сделала я их раньше.

Сая проследила за рукой юноши, которая потянулась к миске. Провела её глазами обратно, и отвлекалась куда-то в сторону. Максимально не специально.

— А вы… воровка. Тётушка Сая.

Под рёбрами женщины что-то неприятно провернулось. Она медленно, не принимая собственный ужас, прерывисто повернулась в сторону парня, а он смотрел на неё. Его плотоядный взгляд словно бы ухмылялся ей. Он корил её. Сая чувствовала, как сердце её замерло, в ожидании его следующей фразы. Чёрт побери, как же она была рада, что Силучи сидит к ней спиной.

Ладо торопливо схватил ещё одну булочку, и показательно закинув её в рот, промолвил:

— Только что, вы своровали моё сердечко!

Обернувшись, Сая обливалась испаринами.

— Полуночный шаркун… — вдумчиво промолвил Силучи, разглядывая булочку у себя в руках.

— А больше некому, — ответил Ладо, съев уже третий яблочный цветок.

— Я не знаю больше никого, кто мог бы разнести целый лагерь вооруженных разбойников, при этом не закусив ни одним из них, и сделать всё это словно бы показательно жестоко. Как человек.

— А почему ты думаешь, что это не человек?.. — быстро промолвил старик, взглянув на пацана. Они смотрели друг на друга несколько секунд, за тем, Ладо откинулся на спинку стула, и съел ещё одну булочку.

— Я бы поверил в это, если бы там был мой отец… В любом случае, скоро всё проясниться. Там были пленники в клетке, их никто не тронул, и они всё видели.

— Что рассказали?

— Ничего, — ответил Ладо, — только скулили что-то. Бедолаги. Филип забрал их в Карадору, там о них позаботятся. Кстати!..

Ладо рассказал Силучи о невероятной находке, которую они сделали в лагере разбойников. Об очень уж необычном вевеке…

Когда Ладо уже собрался уходить, в открытую дверь дома вбежала Андашка. Она была очень удивлена увидеть Ладо, и даже отошла назад.

— Эй, — бросил ей паренёк, — Андашка. Хочешь я отлуплю кого-нибудь?..

Девочка замешкала, немного испугалось, но внезапно как вспыхнула: — Там дядька на базаре! Он меня вот так вот бил, и забрал всё моё! Я потом бежала и упала. Больно мне было!..

Простодушная улыбка Ладо чуть смеркла, глядя как губки малышки обидно подсасываются.

— Забрал, говоришь?.. Найди меня завтра.

Андашка прятала что-то за спиной. Она дождалась пока Ладо уйдет, и достала это, показывая Силучи. Это были цветные карандаши, открытую упаковку которых старик всё никак не мог сегодня найти.

— Давай снова рисовать! — промолвила девочка, и честно пояснила: — Я взяла их чтоб не потерялись.

Утром, Силучи развесил объявления которые переписал, и укатил тележку со специями в торговый квартал. В какой-то момент старик подметил, что с каждым днём ему приходится всё чаще окликаться и здороваться с людьми, которых он вроде бы даже и не видел никогда.

— Здравствуйте! Здравствуйте. Добрый день. Ой, виноват. О-о, здравствуйте!..

— Дядька Силучи!!!…

… и по правде говоря, его это сильно утомляло.

Когда Силучи прикатил тележку домой, то увидел, что та часть листов на его стене, которую он с Андашкой вчера переписал — уже почти иссякла. В то время как белые объявления были почти нетронуты. Немного подумав, он сорвал половину белых листов, и занёс их домой, где пара наёмников — муж и жена, вкусно обедая, ярко рассказывали Сае одну из своих историй.

— Здравствуйте!

— Добрый день, — не отвлекаясь от белого листа промолвил Силучи.

Он не стал присоединяться к ним за стол, а сел напротив него — за тот самый прилавок, об который, казалось бы, совсем давно, разбилась голова проклятого убийцы. Переписав одно объявление, он задумался. Андашка вчера говорила, что читать она почти не умеет, но видит где циферки.

— Там, где маленькие — нужно зелёненьким, как незрелый стебелёк! Где побольше — синенький, как цветок кислой лисошки, потом фиолетовый, как сладкая ягодка календали, и красный! Как руки после шелковицы! Так и разукрашую! — поделилась она секретом. И это была самая длинная тирада от Андашки за всё время.

Суть Силучи уловил. Он распаковал вторую упаковку карандашей, предназначающуюся для Солики. Старик осознал насколько мало тут цветов, и было совсем не жалко это делать. Если и отправлять им что-то, так нечто посолиднее. Силучи сложил пустой лист бумаги вдвое, и первой записью в его будущем блокноте стало: Купить цветных карандашей.

Когда старик выполнил уже половину работы, в дом вошла женщина. Она сказала что у неё проблема, с которой власти города не смогут ей помочь. Выглядела она богато, но иной глаз не смог бы этого подметить. Её совершенно обыкновенное платье старалось выдать из своей хозяйки простолюдинку. Но ткань и сам пошив, говорил совсем об обратном.

Дело заключалось в том, что её муж — офицер, и сейчас ему поручено собрать поход в руины небольшого городка, под павшим Артирием. Суть была в том, что эта женщина точно знает — вокруг её супруга собрались неприятели. Зложелатели, которых он считает друзьями, но это совсем не так. Добор добровольцев в этот поход будет открыт ещё целый месяц, и за это время женщина, попросила Силучи найти человека или парочку, которая вступит в эту кампанию, и, если потребуется — защитит её супруга. Тайно.

Она сказала, что наёмники — это последний шанс как-то повлиять на обстоятельства, ибо если обращаться к кланам, то нужен официальный запрос, а это значит, что об этом узнают все.

Силучи сказал, что постарается ей помочь, и она, закрепляя эту мысль, протолкнула по столешнице серебряную монету.

— Это предоплата.

Старик посмотрел на монету, за тем поднял глаза на женщину. Видя непонимание в его глазах, она приятно, снисходительно улыбнулась.

— Возьмите это, и сходите завтра в лавку Мастера Эквильвона, что на западе от ближайших врат ремесленного квартала. Откажите ему пару раз, и вы удивитесь.

Серебряная монета, на одной стороне которой было отчеканено хищное око, а на другой надпись на староаийском: Подобный зверю.

Это серебро Акуратов. Об этом Силучи поведал человек в непонятном магазине. То ли это была барахолка, то ювелирный. Это стало совсем не важно, когда человек за прилавком озвучил цену: 150 золотых монет.

В тот момент Силучи рассматривал затылочную маску, от взгляда которой невозможно было спрятаться. И тогда его челюсть отвисла. Он с недоверием повернулся к лавочнику, и увидел, что тот тоже стоит в шоке.

— Двести.

Что-то повело голову Силучи в сторону, и лавочник рассмотрел это как отказ.

— Триста пятьдесят!

Возможно, стоило ещё раз отказаться, но Силучи побоялся. Это были огромные деньги, и старик даже не представлял, что так бывает.

— Это не совсем серебро. — так сказал Мастер Эквильвон, выписывая вексель. — Металл хоть и похож, но он совершенно другой. Такой не водится на Аноксе, и это, — как сказал лавочник, — скорее всего одна из тех самых монет из сказочной истории, в которой сын Лантифа, обменял сотню таких монет на лук, из-под рук сына Мишина.

Вернувшись, Силучи хорошенько спрятал вексель. И как только это произошло, странный гул в его голове, вместе с напряжением — стихли. Тогда он услышал Саю, которая ему что-то говорила, и увидел, как у двери его дома кто-то копошится.

Сая была взволнованна, — дорогой, всё в порядке?

Силучи убедил её что всё отлично. Он немного постоял, наблюдая за Ладо у двери, а за тем подошел к нему.

— Здравствуй, — промолвил старик, став в дверном проёме.

— Снова здрасте, дядька Силучи, — почти не отвлекаясь промолвили ему в ответ.

Старик совсем не хотел стоять над душой, но Ладо другого варианта и не оставлял, после того как Силучи увидел, что парень без какого-либо труда, большим пальцем вдавливает гвозди в дерево, словно бы по прочности его можно сравнить разве что с печеньем. Хотя на ощупь, это дерево было скорее даже каменным.

— Послушай… — обронил Силучи, и как-то сразу об этом пожалел. Но было уже поздно.

— М?

— Ты… заработать хочешь?

— Этим я сейчас и занимаюсь, — лицо Ладо расцвело. — Не поймите меня неправильно, но я рассчитываю на булочки. Много булочек.

Силучи коротко рассмеялся, но следом отдалённо объяснил парнишке суть дела, заменив некоторые детали, чтобы всё было понятно, и Ладо прекрасно понял, о чем он говорит.

— Не-е-ет, — протянул он и признался, — это точно не ко мне. Иной раз я могу и не понять, когда что происходит, и профукать самое основное. Не уверен, что я смогу среагировать должным образом, когда это нужно будет.

— А как на счёт тех двоих?

— Аджи и Райджи?.. Деликатная работа, конечно, не их конёк, но они бы подошли. Этим идиотам нравится окружать себя врагами, что бы можно было нападать в какую угодно сторону.

Старик уж было обрадовался, ведь на вид парнишки были точно крепкими, да и потом, то что Филип им доверяет — уже о многом говорит. Правда…

— Но я бы на вашем месте обождал пару дней, — внезапно добавил Ладо. — Они сейчас на взводе. Из-за проблем с Тиисла.

— Что-то случилось?

— Да нет. Всё как всегда. Но теперь их не хотят брать на родину.

— М-м… Понятно. — задумавшись промолвил Силучи, и спросил — а откуда они?

Поднимая массивную дверь, и приставляя её к подготовленному проёму, Ладо ответил: — Отец сказал… Что подобрал их в Артирии.

Всё внезапно стало чуточку сложнее. Ни то что бы это изначально казалось Силучи плёвым делом, и ни то что бы всё было сложнее, чем до того как он взглянул на Ладо, но… Возвращаться на исходную позицию было неприятно. Поэтому он спросил у паренька, кого бы он мог посоветовать? На что Ладо довольно проницательно на него посмотрел, и сказал, что для советов ему нужно знать больше обстоятельств. Чуток обдумав, Силучи сказал ему немного правды. И Ладо стал предлагать свои варианты. Парень сказал, что идеальные кандидаты для подобного это Добровит и Мурашки. Ещё Палак, но этот вариант Ладо отмёл почти сразу как предложил, ведь здоровяк со щитом не появлялся в Тиисла уже очень много лет.

Ладо назвал ещё несколько имён надёжных наёмников, среди которых лишь одно имя Силучи показалось знакомым — Маливонк. Так звали мужчину, который вчера развлекал Саю историями, со своей женой. Ещё, когда Ладо заканчивал с установкой двери, на него внезапно снизошло озарение, и он посоветовал Силучи словить Слыши и Чёши, и попросить их отвести его к Бишу.

— Этот парень хоть и в красной куртке, но он тоже из тех кому можно доверять. К тому же, это предложение его точно заинтересует, потому что он, как Райджен и Аджен, тоже из Артирия. В первую очередь, я бы пошел к нему. Но… должен вас предупредить, он довольно специфический парень. В прочем, как и все дети Артирия.

… Готово. Принимайте работу.

Силучи отвлёкся на дверь, и она была отличная. Солидная. Она ничего не меняла, его дом всё ещё можно было назвать домом со странной дверью, потому что эта дверь сильно выделялась новизной, на фоне старого, почерневшего от времени дома. Цвета волнились, затенялись, от светло-коричневого, до тёмного. Выглядело всё это дорого. Даже слишком.

— Красиво, — резюмировал старик, и отчасти пораженно взглянул на пацана, — её ты сделал?..

— Да, — ответил Ладо, — я обработал её воском, и немного масла. Смотрится всё это вместе пока странно, — он провёл рукой по всему дому, — но когда я поставлю тут доску… Она будет большая. Всё выровняется, и будет смотреться органично. Ладно, я пошел.

Удивившись, Силучи спросил в спину парнишки:

— Ты не зайдешь?

— Не, — ответил он, — я зайду, когда запахнет яблоками.

Старик постоял у двери, и немного посмотрев ему вслед, взялся за ручку. Дверь почти сама ему открылась. Так легко и приятно. Без противных скрипов, с ощущением массивности, словно бы ты одной рукой открываешь врата крепостной стены, и они без препирательств поддаются тебе. Волшебное ощущение.

Силучи снова взглянул вслед парнишки, с мыслями о том, что скорее всего, его отец — настоящий мастер по работе с деревом. Тогда-то, Силучи и подумал, что он занимается совсем не тем, чем ему суждено. Именно эта мысль, через пару дней, подарила Сае платье, похожее на то как у той женщины, с особой серебряной монетой. Правда с некоторыми замечаниями, красивым фартуком в придачу, и подписью фамильного имени Силучи.

Верпентальён.

Сая была на седьмом небе от счастья. Как и тогда. Как и давным-давно… Позже, Силучи обменял свой мундир на ткани, чем крайне удивил старика Джэфэкаде — ательиста, который с удовольствием и недоверием согласился на эту сделку. И там же, у входа в ателье, он встретил Тисики, которая вынудила его купить ей новый рулон кай. Могло показаться, что девочка была измазана красным линовым вареньем. С ног до головы. Но пахло это всё совсем не вареньем.

Домой он шел в одной рубахе, и увидев его, Сая сперва испугалась. Даже наёмники, которые сидели за столом, грозно повставали с мест, подумав, что старика обокрали, но Силучи мигом всех успокоил, и был приятно удивлён таким вниманием.

Много дней у него ушло, на то что бы сшить себе мундир. Занимался он этим делом в свободное время, между продажей специй, и переписыванием белых объявлений. Их, кстати, становилось всё меньше и меньше. Старик Морал, к примеру, уже давно перестал стучать по стене, а напрямую обращался к патрульным старого города. Та же история была и с большинством других людей, которых свело сообщение на доме со странной дверью. Однако даже так доска изо дня в день пополнялась самыми разными объявлениями. И большинство из ни проходили непосредственно через Силучи. Белых объявлений потому и стало меньше, что почти каждый наниматель теперь вместо того что бы стать под козырёк, и собственноручно прикрепить сообщение к доске, заходил в дом, и просил Силучи оформить всё как надо. А некоторые, зачастую старики и женщины из торгового квартала, так боялись лишней встречи с наёмником, что и оплату сразу отдавали Силучи. Он ничего за это не просил, но благодарили его часто.

Были и такие, кто приходил и думал, что чем-то ему все вокруг обязаны. Именно из-за таких людей, Силучи прослыл среди наёмников как тихий, но довольно вспыльчивый старичок, предел терпения которого с лёгкостью можно было отследить по карандашу, который он предельно щепетильно отставляет в сторону. За тем слушает ещё несколько секунд, вглядываясь в лицо напыщенного гостя, и спрашивает:

— Кто я… по вашему? Я похож на прислугу?

Ещё никто не отвечал правильно.

Силучи ласково просил Саю выйти на задний двор, и хорошо прикрыть двери, а за тем объяснял гостю, что он может быть кем угодно, но точно не его прислугой. Хуже было, когда затрагивали саму Саю. Дошло даже до того, что когда что-то такое проскакивало, наёмники, сидящие за столом, на всякий случай брали в руки миски. И, надо сказать, чаще всего не прогадывали.

Всё это прекратилось, когда он закончил работу над своим мундиром.

Последним штрихом в этой работе, должно было стать фамильное клеймо. Силучи потянулся к левому рукаву, расправил его и замер, с иголкой на готове.

"Нет" — рассеялось в его сознании, и он опустил левую руку мундира, переводя взгляд на правую.

Отец бы не хотел, чтобы его сын стал одним из подражателей. Именно поэтому Силучи и не стал. Он поставил клеймо на правый рукав своей работы, и теперь это было осознанное решение, потому что он и не смел претендовать на то, чтобы казаться похожим на своего отца. Он заслуживал большего. Имя его отца, клеймо, заслуживало на то, чтобы о нём снова говорили, а не просто помнили.

С этой мыслью, Силучи засмотрелся на старую вывеску, которая лежала у окна за прилавком, где он всегда сидел. Он вытащил её, и начал примерять на неё оставшиеся лоскуты ткани.

С тех пор много чего произошло. Много изменилось. Через полтора месяца, после того дом со странной дверью в устах всех вокруг превратился в "Верпентальён", вернулся Мурашки, вмести со всеми своими соратниками, которых забрал в тот день. Всеми, до единого.

Он одичало залетел в дом, испугал всех кто там был, и отчаянно, сильно-сильно просил у Саи то, что она давала им в поход. Сам он потом признался, что грибы терпеть не может, но это… Это было нечто иного плана. Как словно бы с другого мира. Он всё это время помнил тот вкус, и сейчас, почему-то, очень боится его забыть. И пока знающая Андашка пустилась за продуктами, вместе с приставленным к ней носильщиком — Смятом — дядькой, ширина плеч которого была как два приставленных друг к другу шкафа, Мурашки со всеми остальными набились в дом, окружили стол, и стали рассказывать всем что видели, что было, и что может быть.

Любопытных было много. Среди которых особые места занимали Сая, вместе с Силучи. Это было настоящее приключение.

Изначально казалось, что самой большой проблемой будет найти место куда олегака затянула повозку. Но как раз это таки оказалось проще всего. К норе олегаки вели почти все канаты жилистой паутины, обволакивающие деревья за многие километры до места назначения. Поле, вокруг её норы было затянуто покрывалом серой паутины. Чем-то оно напоминало место под кладбище. Только-только выделенное, чистое, без единой могилы, но это место уже всё понимало. Тут словно бы оборвался чей-то крик, и вот-вот, с секунды на секунду он обязан был продолжится. Эта тишина… она казалась слишком затянутой, и исходила она из места всем понятного и видного. Места, где по всем традициям должна была бы стоять цитадель, но вместо неё — зияла наклонная дыра, всовавшая в себя паутину.

— Чёрт возьми, — сказал Мурашки, — да если бы мы сразу туда пошли, там бы и остались!..

— Хорошо, что Дэнар отпустила Элайджа! — торопливо проговорил Бьюбох.

— Да, — кивнул Бармак, — это была хороша мысль заглянуть в Карадору, а потом вернутся.

Олегака была крайне непростой. Гигантская, массивная туша похожая на кисть руки, висела на стене своего подземного убежища. Обычно мягкая, бледная плоть очерствела и покрылась самой настоящей бронёй. Но это были только цветочки. Ягодками стали руны от заплаток, которые налипли на её плоть в самых разных местах. И то что они горели — как бы намекало, что пробить её будет совсем не просто.

— Хорошо что Элайджа напомнил про кладку, и большую часть яиц мы успели побить, прежде чем она проснулась…

Как сказал Диалон, самое страшное в этом всем было то, что мелкие олегачки, вылупившиеся из яиц, тоже были помечены рунами. И некоторые из них даже работали!

— Даже учитывая то, что олегаки не слишком плодовиты, сейчас по лесу тёмных зверей бегать должно достаточно таких вот… Улучшенных. — сказал один из пришедших. Мужчина с седыми бровями-домиками, и тоскливым лицом. Его, кажется, не было в тот день. Скорее всего, он один из охотников. И всё же его лицо… Силучи не покидало ощущение, что он уже видел его однажды.

— хехе. Это-ж сколько заплаток можно будет наделать!.. — раззадорился Диалон.

— Так то оно да, — ответил ему тот же мужчина, — но нам то свезло. Другим может и не свезти. Ты же видев, Шара из лука того малька не пробив. А мы сейчас говорим не о мальках.

— Та да… — сказал Диалон, резко и неловко поубавив пыл, за тем потянулся к Бьюбоху, и попытался его растормошить.

— Без нашего здоровяка, с его топорищем, смысла идти на такие авантюры нет, ага? Герой.

Бьюбох, сложив руки где-то под столом, застеснялся. Все вокруг заулыбались, и каждый кто там был — толкнул его рукой.

— Как в старые добрые, правда, дружище? — тепло произнёс Мурашки, и Бьюбох мельком, как словно бы виновато, бросил на него короткий взгляд.

Могло показаться, что глаза Бьюбоха разбегаются, ловя вспышечки, которые почему-то видел только он. На самом деле, его глаза рассыпались почти всегда, а эти вспышечки — были самыми настоящими искорками детской радости.

Как и много лет назад…

Вся эта кампания обошлась не без потерь. Да, никто не погиб, но к этому было слишком близко. Благо в Карадоре есть отличный целитель. Настоящий чародей, кудесник, который и подлатал всех по просьбе Элайджа. Но там, внизу… всё было на грани. На глазах Бьюбоха, один из его товарищей — Лиз, в одно мгновение потерял руку, по самое плечо. Он не успел уйти, и олегака попросту раздавила её своей острой, длинной лапой. Сейчас всё нормально, мужчина стоял возле Бьюбоха с перетянутым туловищем, но если бы не Мурашки, который отвлёк чудище, для Лиза всё было бы кончено в следующий миг, и Бьюбох… Он обезумел.

Раздышавшись, он обернулся на твань, и во всё своё могучее горло дико заорал на неё. Импульс этого был таков, что вся та пыль вокруг него — метнулась прочь. А большинство мелких олегачек и самцов — разметались во все щели. Вместе с Диалоном и ещё парой человек, которые тоже испугались.

Это сразу привлекло внимание олегаки. И как только она снова повернулась к Бьюбоху, он стиснул зубы и рывком метнулся на неё, на встречу её лапам, которые уже летели в него. Но он не уклонялся. Слишком много было чести. Вместо этого, он словно бы в танце, он раскручивал вокруг себя тяжеленую секиру.

Первым проворотом он набрал амплитуду, и со следующим, на землю свалилась первая лапа олегаки. С третьим оборотом упала вторая, а потом и ещё одна. Потеря стольких конечностей — подкосило тварь, и когда Бьюбох уже был совсем рядом, огромная головогрудь чудовища уже почти лежала на земле. С шестым проворотом, подпрыгнув, Бьюбох отдал весь импульс почти двух тысяч градусов что он накрутил вокруг себя — в голову твари, и панцирь времени на её башке не выдержав этого, раскроился.

Гахнуло тогда здоровски. Под олегакой даже потрескался пол, и кое-где пещера осыпалась. Мурашки сказал, что если бы не паутина, которой затянуло кублище этого чудища, всё вокруг вполне могло бы даже обвалиться.

Повозку они так и не нашли, но это и не нужно было. Идея выковырять руны прямо из тела олегаки пришла почти сразу. Они сделали это и с маленькими олегачками, которые успели вылупится, и с парой самцов, которые ошивались вокруг. Элайджа сотнями перебил этого добра — большинство в кашу, из-за нестабильных рун, но из тех что прошли проверку стабильности, кое-что собрать удалось. Сейчас это всё у старика, Карадорского кожевника, исследуется. На радостях, дядька пообещал сделать каждому по две заплатки. В принципе, лоскуты плоти олегак, что принесли наёмники, тоже можно использовать как заплатки, усиливающие броню…

— Но чёрт его знает как работают эти руны, — сердито промолвил один из наёмников. — Я видел чудака, которого наизнанку разворотило, когда стрела попала гравировку на его доспехе!

— Да, — вставил Мурашки, — пусть лучше дядька разберётся, и сделает всё по красоте.

В этот вечер, Силучи уже по-настоящему задумался о бессмысленности своих каждодневных прогулок с повозкой со специями. Это приносило какие-то деньги, но основной доход, сейчас он увидел, приносит именно Сая.

Она — сияет. Глядя на неё сейчас, смотря как она крутится вокруг двух печек, Силучи увидел, что это то, чем она и должна заниматься. Так было предписано у неё на роду. Не зря отец Саи был мастером-кулинаром.

Когда Мурашки подошел лично к Силучи, он сказал ему:

— Привет из Карадоры.

Силучи сразу заулыбался, ведь он знал от кого этот привет.

Мурашки сказал что ему нравится идея с доской, и вообще это место в целом. Потому что раньше, что бы найти всех своих друзей и знакомых — приходилось обходить весь город. А сейчас, достаточно просто прийти сюда и немного подождать, как он сделал это в прошлый раз.

— Так же, — он сказал, — думают и люди, которые оставляют сообщения на доске. Им не нужно никого искать.

В тот вечер пришло много людей. Знакомых, незнакомых. Большинство из них пришли повидаться с Мурашки, и наверное, это был один из переломных моментов, после которого, очень редко какие объявления болтались на доске больше одного дня. Приходили интересные люди. Ремесленники, торгаши, и неожиданно много собирателей, которые искали надёжную защиту на время своих походов.

Однажды, к ним заявился высокий, темноволосый мужчина в нарочито простом одеянии. Словно бы всю верхнюю одежду он снял лишь для того, чтобы прийти сюда. На нём была бесцветная футболка, бугрящаяся от его мышц, и такие же штаны. Он сказал, что ему нужен человек, который починит стулья и столы. Много. Силучи написал объявление, а мужчина внимательно за ним наблюдал. После того как всё было готово, гость потянулся за листом, чтобы взять его и повесть где надо, но Силучи его не отдал, встретив непонимание словами:

— Я знаю кому это передать.

Незнакомец задержал взгляд на старике, за тем ухмыльнулся.

Риоли. Так его звали, и это имя Силучи слышал уже не один раз. Сая сказала, что видела его уже, в тот день, когда пришел странник. Он был в карете, которая отвезла её домой.

Передавая записку Ладо, Силучи оповестил его обо всём этом. Парень поблагодарил, но сразу сказал, что ему плевать кто там, и что. Самое забавное в этом было, что пришел Ладо ровно после того, как по просьбе Силучи, Сая начала готовить яблочные булочки, которые так полюбились парнишке.

Какой-то он слишком своевременный — заподозрил старик.

В одно утро, очнувшись, Силучи вышел из дома, накинув на рубаху мундир, чтобы как всегда, сесть на порог, и наблюдать как улицы постепенно заполняются людьми. Но в этот раз, только успев присесть, старик застал человека, стоящего на середине улицы.

Это был Филип. Он просто стоял рядом со своей повозкой, рассматривал дом, и медленно наминал апельсин, откусывая его как яблоко, вместе с кожурой.

Тяжело поднявшись, с помощью чьих-то ножен от меча, Силучи опираясь на них приблизился к мужчине, и стал возле него, лицом к своему небольшому заведению. Пару минут они постояли вот так вместе, ничего не говоря. Силучи даже подумал, что Филип попросту его не заметил, но потом, мужчина резюмировал:

— Прикольно. А что с дверью?

Силучи неловко усмехнулся, потому что дверь снова была выломана.

До этой встречи, старик долго думал, что ему делать с этим домом. Он понимал, что их жилище, сейчас по сути им не принадлежит. Но в момент, когда он оказался рядом с Филипом, всё вдруг стало очевидно.

— Я выкуплю этот дом.

Филип рассмеялся, — прекрати, ради Короля. Вот ещё, мне за эти развалины денег брать. Я же знаю, что вы делаете!.. Был я у вас, когда из Тиисла возвращался, и сейчас, когда сюда путь взял.

— И-и-и… и как? — робко спросил Силучи.

— Ну я бы сказал, что вы тут без дела не сидите.

— Как Солика? Дисон?..

— Солика… это та мелкая? Просила её с собой взять, к вам. Тоскуют они все без вас, Господин Верпентальён. А так, изменения на лицо. В прошлый раз, меня и моих попутчиков накормили бульоном со специями. А пару дней назад — это были котлетки.

— С макарошками? — спросил Силучи, вспомнив ту упаковку, которую он сам, мимо Саи, решил им прикупить.

— Нет, — качнув головой ответил Филип, — с пюрешкой.

В ходе разговора, Филип посоветовал всё же когда-нибудь привезти детей сюда. Что бы они посмотрели, как выглядит большой город. С жителями цветочной поляны — большого приюта Карадоры, они тоже так делают. Везут в Аиривон, что бы те погуляли, и посмотрели, что да как. Это очень большой опыт, и Филип посоветовал ни в коем случае его не игнорировать. Правда он добавил, что лучше бы никто из тех деток не видел, что они живут в таких развалинах.

— Ваша Солика расстроится ещё больше. У меня есть идея.

Она заключалась в том, чтобы занять только что вернувшегося старейшину Карадоры. Дело в том что дядьке скучно, и приходя после путешествия через лес тёмных зверей, он только и делает что дома строит. Любит он с деревом возиться, и сейчас это единственная его отдушина. В Карадоре — много пустых домов, за которыми нужно ухаживать. Целые улицы. И было бы замечательно сконцентрировать старейшину на чем-нибудь другом.

— Вы хотите, чтобы он нам дом перестроил?..

— Нет-нет! — хохотнув ответил Филип, — если он явиться в Тиисла, это будет скандал!.. Я говорю про ресурсы для этого. Людей, которые построят, я вам и так найду. Есть тут у меня должник один, который всё не знает, как мне угодить. Надоел.

Силучи опустил голову, задумавшись, за тем честно обратился к Филипу, — на самом деле я и не знаю, можем ли мы себе такое позволить…

— Можете, — твёрдо ответил Филип. — от вас тут совсем ничего не нужно, я уже всё решил.

— Но-о… почему? — удивлённо проронил Силучи, — за что?.. Я не понимаю.

Глядя на лицо старика, Филип развеселился, но тут же опомнился.

— Постойте, я сказал что от вас ничего не нужно?

Силучи робко кивнул, словно бы и сам сейчас засомневался в том, что слышал прекрасно.

— Я отдам вам это место, но у меня есть одна единственная, нескромная просьба. Услуга за услугу, так сказать…

— Какая?.. — настороженно спросил Силучи.

— Как бы так выразиться… Ай, плевать. Я хочу такую же куртку, как у вас. Эту же хочу! — не терпеливо произнёс мужчина, и хохотнув, добавил: — прямо сейчас!

Силучи показалось, что Филип тянется к нему, чтобы в сей же миг снять с него мундир. Старик даже попытался отпрянуть от неожиданности, но это была всего лишь шутка.

— Он же не налезет на вас! — попытавшись рассмеяться ответил Силучи. Филип был согласен с этим, однако настоял на своём.

— Нормально будет. Растянется.

— Нет, — качнув головой сказал старик, — не растянется.

Филип был немного разочарован. Он пытался это скрыть, но это было видно по его глазам и морщинкам, которые изо всех сил старались держать его натянутую, почти опустевшую улыбку.

— Будет лучше если я для вас новый сошью, — поправив лацканы сказал Силучи. Лицо Филипа вспыхнуло, — что?.. Так это… Это ваша работа? Не Альёна?.. — он повертел рукой, указывая на мундир старика.

— Да, — ответил Силучи, — и в прошлый раз тоже была моя.

Филип возбудился, мигом успокоился и уточнил: Он отдаёт это место, помогает со строительством, и получает, он покрутил рукой указывая на Силучи — вот такой вот камзол, чисто на меня?

Силучи опустил голову, посмотрев на грудь своего мурдира, за тем взглянул на Филипа и кивнул, — мундир.

— Со штанами? — закинул удочку хитрец, и Силучи, опустив голову, посмотрел на свои брюки, за тем взглянул на Филипа и кивнул, — брюками.

Каким-то немыслимым образом, кисть Силучи оказалась в ладонях Филипа, и он согласно её сотрясал. По правде говоря, он даже спросил старика, нужны ли ему деньги на ткань? Силучи изумился, и отказался. Тогда Филип решил спросить его, не хочет ли он снять мерки прямо сейчас? Чего старик совсем не понял, и объяснил, что вообще-то, у него есть глаза.

Мужчина оставил ящик с апельсинами напротив дома Силучи, и потянул своего рыжего бизончика в сторону торгового квартала. Уходя, Филип попросил не обижать его. Надеясь, что понял всё правильно, Силучи просто махал ему вслед.

Глава 11

Проснулась Сая под пышные ароматы сладкого цитруса, и на сегодня, это было её вдохновением. Что интересно, следующие несколько дней Силучи наблюдал по паре повозок с апельсинами, мандаринами и лимонами, которые надвигались в сторону торгового квартала. Но там никто не торговал всем этим. Добро, которое везли все эти люди — шло в клановый дворик, в поместье Господина Брис'ёса. Где у маленькой госпожи вот-вот намечается день рождения. Это Силучи узнал просто спросив у дядьки, который проезжал по дороге к арке ремесленного квартала.

Андашке очень понравился апельсин. Хотя сперва — не очень. Всё потому что как только он оказался у неё в ручках, она укусила его. Вкусного в кожуре было поменьше чем в сладких яблоках, которые лежали совсем рядом, так что она тут же отложила его, как только цепкий привкус апельсина схватил её за нос. Только когда Сая расчистила апельсин и забрала кожуру себе, Андашке снова стало интересно.

В тот день Сая сделала пирог, и по просьбе гостей, даже не один. Но по большей части, апельсинами она его просто украшала. В основном — в выпечке ей нужна была кожура, и немного сока. Так что чуток поглядев как Андашка буквально обмазывает свою мордашку апельсином, Сая и Силучи приняли решение просто взять, и принести этот ящик в приют, который они видели ещё когда приехали сюда. Конечно, пару апельсинов они оставили себе, один дали Бьюбоху, что бы он помог всё донести, и конечно же Андашке, которая, не жалея себя и свои глаза, помогала очищать всё это дело от нужной цедры.

На подходе, как и ожидалось, их встретил Ваф — так звали стража этого приюта, по словам Бьюбоха. Ваф грозно вскочил, и попытался отогнать пришедших. Но потом вгляделся в лицо здоровяка с ящиком, и немного расправил лицо. Он понюхал, присмотрелся, и стал заглядывать за спину Бьюбоха, чтобы посмотреть, с кем-же он пришел. Бьюбох в свою очередь не давал ему этого сделать, пряча Саю и Силучи за своей спиной.

Однако, Силучи не думал прятаться:

— Привет. Дружище.

— Я тебя помню, дядька со звёздочками и порошками! — нагло заглянув за Бьюбоха, воскликнул Ваф.

Ваф, по своей натуре, никому никогда не рад. Он не любил никого вокруг, кроме детей. Других — он умел только бояться, и то, исключительно тех, кого стоило бы. Так что увидев неумелую полуулыбку на его лице — Бьюбох очень удивился, и тоже оглянулся.

Ваф указывал на глаза, и сказал что ему всё помогло. Он ходил к врачевале, тот его сильно журил, и что-то уколол сперва в один глаз, а потом во второй. Ваф громко рассказывал, что месяц ходил сперва с повязкой на одном глазу, а потом месяц с повязкой на другом, как пират! Но теперь, он всё хорошо видит, ничего не дёргается, и мир в глазах не перевёрнут. А самое главное — он снова может читать книжки.

— Про пиратов. — осклабившись добавил он.

Правда когда стало ясно что гости принесли что-то для детей, лицо Вафа снова нахмурилось. Он внимательно всё осмотрел, попробовал, и сказал:

— Пираты тоже жрали апельсины. Э-э-э-э!!! — громко зазвал он, и если к этому и можно было приготовиться, то к пронзительному свисту — точно нет. Но на этот раз, Сая и Силучи хотя бы не испугались. Каждая гроздь того грохота, который доносился из распахнутой двери, отдавалась тёплым трепетом в сердцах парочки.

Хватило всем. Но даже так, Бьюбох отдал им и свой апельсин, который, подобно рок-звезде прыгнувшей в толпу своих фанатов, дошел по маленьким ручонкам прямо в ладони Вафа. Тот нахмурился, внимательно осмотрел апельсин, понюхал, и сообразив, что это то же самое, отлучился в дом. Вероятно, там тоже кто-то был.

Они приглашали Вафа к себе. Сая ему заметила, что он занимается очень нужным делом, и сказала, что они с Силучи готовы выделять для него кое-какой паёк. Что бы он не питался неправильно приготовленными блюдами. Ваф отказался, сказав что Мастер Тарана строго на строго запретил ему питаться чем либо ещё, кроме как крупой, которую он ему назвал. Это связанно с его глазами, и их выздоровлением.

Когда они вернулись домой, наёмники, что были внутри, сидели за столом застывшими статуями, и совсем не двигались, словно бы в какой-то момент — они натурально превратились в скульптуры самих себя, остолбенев в полудвижении.

Но не это увидел Силучи, как только зашел в дом.

Первое, что попалось ему на глаза — девочка, затянутая в кай, сурово стоящая на столешнице прилавка, деловито расставив ноги на ширине плеч. Она жевала медовую вафлю, и пусто пялилась перед собой, в конец того стола, словно бы чего-то ждала.

Почти сразу, как увидев её, Силучи подступился к прилавку, взял её под плечики, и поставил на пол. Она посмотрела на него, и старик сказал, подтолкнув её к выходу:

— Давай. Иди-иди.

И она ушла. Без лишних слов, как и много раз до этого.

Когда Силучи повернулся к наёмникам, на него смотрели лица, преисполненные то ли ужасом, то ли изумлением. Это был момент, когда Силучи, стал настоящим авторитетом среди наёмников. Теперь уже без всяких прикрас и смешков.

В последующие дни, всё реже он слышал "Привет". Но всё чаще "Здравствуйте".

В один из тех дней, когда Силучи вышел в торговый квартал, старик понял, что знает почти всех вокруг. Буквально. В каждом лице было что-то знакомое. Но это не значило, что всем этим людям он нравился. Были и те, кто ненавидел его. И на это было слишком много причин, что бы задумывался почему.

Однажды ему перевернули повозку. Просто так. Тому мужчине, Силучи разбил коленную чашечку, ударив тростью по ноге. Дальше этого не зашло. Они убежали, как только старик поддался к ним, показав, что он не намерен этим ограничиваться. Такое случалось совсем не часто, но периодически. Иногда — всё складывалось очень плохо. Но порой оборачивалось так, что очень плохо становилось тем, кто по какой-то причине оказывался у него на пути. Жил старик, всё же, в старом городе, и хоть у этого были кое-какие недостатки, Силучи довольно быстро научился видеть в своем положении несомненные плюсы. После одной из самых последних таких остановок, когда путь тележки Силучи перегородил один из бандитов торгового квартала, ставший на дороге вместе со своей шайкой. Тогда старик снова узрел, как натурально ломается лицо. Только уже не о столешницу. Предшествовала этому фраза, сказанная где-то за его спиной, когда бандит перешел к активным требованиям, и все вокруг стали обходить их стороной:

— Эй, старик. Это твои друзья?

— Нет.

Это был завсегдатай боец ристалища старого города, с парой своих друзей. И это было массивно, устрашающе, и ещё бы немного — фатально. Голова того мужика буквально завернулась вокруг импульса, что придала ему кисть бойца, и пролетела не меньше десяти метров, завихрив всё остальное тело, веретеном обернув его вокруг эха руки. Случилось всё это недалеко от врат ремесленного квартала, и всех троих потом схватила стража, но Силучи выкупил этот треугольник ещё на подходе к крепости, за сущие копейки — по две золотые с каждого.

Мастера Доская — бойца ристалища, это очень воодушевило и обрадовало. Силучи молча провёл их по городу ремесленников, вывел к вратам торгового квартала, и забрав у недавно вернувшегося Биша свою тележку со специями, исчез среди толпы. Тогда, шагая по кварталу ремесленников, Силучи задумался и осознал всю странность, что теперь в его сердце ничего не дрожит, когда на его пути оказывается кто-то, кому он чем-то не понравился. Потому что даже если бы не Доскай, Силучи точно знал, что вряд ли бы он остался в обиде. Любопытство — уже почти полностью сменило собой страх.

Позже, Бьюбох рассказал, что Доскаем того бойца стали называть оттого, что однажды в него разрядились небеса. Шрам от молнии заплёлся от его костяшек, и расплетался белыми проплешинами на его могучем торсе. Хоть он всегда носит кай, Бьюбох сказал, что боец очень гордиться этой отметиной, и не бывает так, чтобы он дрался не с голым торсом.

Ещё бы — отметка самого Храбреца.

И действительно, это имя подходило ему как нельзя кстати. Силучи убедился в этом, после очередного визита к старику Тарана. Глаза его зацепились за возню на арене старого города, и он приблизился. Доскай был тем ещё громилой, но… очень юрким громилой. Тот бой заинтересовал Силучи, и он остался у арены на следующий. Позже он часто стал сюда приходить.

И даже вызывался подраться.

Однажды, в один из дней, робкая стопа Аквока положилась за порог Верпентальён. Когда мужчина зашел, огляделся, и неуверенно озвучил что ему нужна услуга, Силучи по привычке достал карандаши, и вытянул чистый лист, но… Аквоку нужна была помощь Саи.Услышав это, женщина подступилась к нему с вопросом, и мужчина показал ей старую бумажку, на которой был написан рецепт. Рецепт его матушки.

Аквок сказал, что ничего не понимает в нём. Как бы ни пытался, сколько бы не перечитывал, усвоить написанную информацию, и изобразить её на кухне — у него совсем не получается. И таких рецептов у него… много. Их с каждым годом становится меньше, потому как из года в год, некоторые каким-то образом становятся понятнее, но в последнее время — никакого прогресса.

Взглянув на рецепт Сая нахмурилась.

— Какое… интересное блюдо.

— Вы понимаете?..

— Конечно. Это похоже на овощное рагу с мёдом… Могу я?..

— Да. Да! Конечно!

Силучи, под диктовку своей супруги, выписал Аквоку ингредиенты, выделил ему средства, и отправил за покупками. Когда он вернулся. Всё было готово, чтобы сразу приступить к работе. Аквок внимательно наблюдал за руками Саи. Как заколдованный, порой даже на какое-то время забывая о собственных задачах. Он спрашивал, и на каждый его вопрос, Сая давала развёрнутый ответ.

Когда они закончили, и после того как разговорились на общую тему, Аквок взял ложку, и попробовал их блюдо. Он запрокинул голову, напряг губы, а глаза прослезились так, что могло показаться что рагу слишком горячее. Сая отметила это, но всё было не так. Этот вкус… Тот самый вкус.

— Мама готовила это каждый раз, когда мы с отцом возвращались домой. Выходит, всё же она обманывала нас. Теперь я точно знаю, что мяса там нет.

После этих слов Аквок рассмеялся, набив за щеку всё то что осталось у него во рту.

— Потрясающе!..

И это было меткое заявление. Сае нравилось даже как выглядело это рагу. Каждая его частица, каждый овощ блестел и отсвечивал на свету, как словно бы покрыт самым настоящим лаком. А тщательно подобранная смесь из специй, в любой момент была готова изящно обмануть рецепторы даже самого прожженного гурмана, выдав овощную смесь за нежное, тающее во рту мясо.

После этого, Аквок стал часто приходить. Он показывал Сае рецепты, а она буквально переводила их для него. Иногда они готовили их вместе, и очень часто, Аквок просто приходил ей помогать. Безо всяких причин.

Бьюбох даже хихикал, и спрашивал Силучи о ревности, но тот сказал, что не может думать о таком, глядя как Она сияет, когда делится своими мыслями с кем-то, кто её понимает. К тому же, совсем вскоре, взаимовычёркивающий повод для ревности появится и у Саи.

Однажды днём, Силучи вышел на улицу на звуки яростного зазывания.

— ЭЙ! Я ЗНАЮ ЧТО ТЫ ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ! У-у-У-у! ДАВАЙ ВЫХОДИ!

Неподалёку от его дома, вертелась женщина. Из самого привычного, более-менее укрывающего, в её наряде был только нагрудник, высокий сапог на острой шпильке закрывающий её левую ногу, и пластиночные перчатки. Всё остальное, включая длинный белоснежный чулок на правой ноге, было кое как затянуто ремнями. Это казалось практичным, однако трудно было сказать для чего всё это нужно.

Она крутилась, оглядывалась и выкручивалась, что-то ища. На её длинные, сильные ноги было посажено хрупкое девичье тельце, поддавшееся загару настолько, что грива волос цвета молочного шоколада, копнами уложенная на её миниатюрной голове — практически сливалась с кожей.

Силучи не видел её лица, но то что она злилась, или по крайней мере раздражена — было очевидно. И вот она крутнула голову в его сторону, её волосы запружинили, а глаза с упрёком воззрели на вывеску над домом старика.

Её глаза…

Глаза, радужка которых словно серое зеркало, которое ничего не отражает. В них не было даже зрачка. Силучи уже слышал о таких глазах. Это отличительная черта рода Дювалей.

— Эй, привет. — бросила девушка, опустив свои стекляшки на старика.

Наверное, — подумал Силучи, — это одна из дочерей Ириари.

— Я Ириари.

По правде сказать, в тот момент Силучи чертовски не хватало глотка чая, чтобы выплеснуть его изо рта. Поистине, странно было осознавать, что это миловидное создание, с упрёком идущее на тебя — самая влиятельная женщина на Аноксе. Она кивнула на вывеску, пока ещё шла:

— И какое-же ты право имеешь использовать Это имя? Старик.

Она остановилась возле него, ожидая ответа. А он… не знал как это сделать. Чёрт возьми, будь перед ним сейчас мужчина, он бы не позволил себе это секундное замешательство. Ириари славилась не столько своими дочерями, сколько скверным характером. Возможно именно поэтому, фразу которую Силучи хотел сказать, он сперва обдумал со всех сторон.

— Я-а-э…

Но с ней, ему пришлось повременить.

Ириари наклонилась в сторону, и интересно, но всё ещё сердито заглянула за старика. Андашка сделала полушаг, попытавшись спрятаться за спиной Силучи, но увидела улыбку. Мамину улыбку на лице чужой женщины. Девочка испугалась, и убежала в дом. С этого момента, старик перестал быть интересен воительнице, и она, размеренным темпом прошла мимо него, стуча крепкими стальными каблуками в сторону открытой двери.

Уже там, в доме, спустя какое-то время, поедая сладкие лепестки синедали и разговаривая с Саей, Ириари мельком заметила клеймо на фартуке женщины, и снова заинтересовалась, почему Верпентальён? Сая простодушно поведала ей, почему.

Узнав причину, Ириари взглянула на старика, который сидел за прилавком и выписывал что-то. Позже она села напротив него, и сказала как есть.

— Ты сын Альёна.

Уголки губ Силучи на мгновение вздёрнулись.

— Простая причина, не правда ли?

Ириари попросила совет. Из разговора стало ясно, что она тоже шьёт. Или по крайней мере работает с тканью. Силучи сразу её предупредил, что отец не успел его научить. И всё же, на некоторые вопросы ей удалось найти ответ. К примеру, как он выбирает ткань, и как он её обрабатывает, чтобы она выглядела так дорого и плотно. Ириари самоучка, поэтому большинство простых тонкостей достаточно приятно удивили её. Больше того, некоторые вещи Силучи даже показал ей, на примере своего мундира. И это пролило для неё немного больше света на загадку, почему же работы мастеров портняжного искусства оцениваются в такую большую копеечку.

Женщина призналась, что решила выбрать этот путь, потому что у неё много дочерей, и ей очень хочется, чтобы все они выглядели красиво. Однажды, она уже разорилась на каких-то тряпках, и ей стало очень интересно — почему? Так это дело и затянуло её. И с помощью него, она решила сама делать вещи для своих девочек, удобно на этом экономя.

— Тётушка? — сказал Аквок, переступивши порог дома. Он снова ей что-то принёс.

— Это вам! От всех нас!..

Ириари обернулась на его голос, и на несколько мгновений уткнулась в его сильную спину, уходящую вглубь дома. После этого энтузиазм в вопросах о портняжном деле у женщины поубавился. А когда Аквок ушел, она обождала несколько секунд, и тоже вышла, даже не попрощавшись.

Аквока обнаружили только спустя три дня. Замученного и потрёпанного. Под сладкий смех девиц, его кубарем выкатили из кареты прямо под ноги Мурашки, который стоял у доски наёмников и попивал чай Саи.

Мурашки посмотрел на зашуганные глаза мужчины, спокойно взглянул вслед уходящей кареты, и подал Аквоку руку.

— Добро пожаловать в клуб.

Всё мигом стало известно, потому что искали его многие. Аквок ловил лукавые взгляды, усмешки и фразы по типу:

— Везунчик!

— Счастливчик!

Но никто из них не понимал, каково ему было. Почти никто. На пару дней, Мурашки взял Аквока под свою опеку. Он познакомил его с интересными людьми. Воинами, и даже… с легендами. Одной из которых был отступник Тиадальк, принявший Аквока в Великом Храме Тиисла. Он то и помог мужчине окончательно прийти в себя.

В один из дней, когда Силучи успел уже позабыть об уговоре, из Карадоры прибыла первая партия сырья — целых пять повозок со строительной древесиной. Ещё через день, приехало столько же, и на третий день, вместе с очередной партией, притянулся рыжий бизончик Филипа. Честно сказать, мужчина не уставал бросать Силучи всяческие намёки, делать подводки, но только когда он не выдержал и сказал:

— Надеюсь вы уже начали работу над моим костюмом!..

Силучи опомнился, и потянул Филипа в дом.

Когда посланник Карадоры затянулся в мундир, Силучи немного испугался. Выглядел Филип в нём, мягко говоря, по-щегольски. Растрёпанные волосы, твёрдый воротник мундира и играющие искорками глаза, в купе с небеспочвенными опасениями по поводу размеров, придавали Филипу где-то даже эпатажный вид. Силучи сразу озвучил, что всё это можно быстро расшить, но Филип мгновенно возразил:

— Нет! Это идеально!..

Что ни говори, но Филип умел носить вещи с достоинством. Вышел он на порог дома как настоящий генерал, и воздух затянул в лёгкие — тоже по-генеральски. Всё это правда прекратилось, когда о его плечо постучала кисть паренька.

— Простите, вы не видели… Ах ты засранец!..

Филип, положивший руку на плечо парнишки, долго сопротивлялся, но за тем выдавил весь хохот ему в лицо:

— Красный тебя подери, Элайджа! Ах-ха-ха. Рожу бы ты сейчас свою видел!..

Парень сердито смахнул руку Филипа с плеча.

— Ещё раз вот так исчезнешь — и я пойду гулять. Поверь мне, хорошим это не кончится. Ненавижу этот город.

— Да ладно тебе, я же-..

— Сколько мы ещё тут проторчим?

— Не долго. Уедим засветло. А пока, хочу представить тебя своим друзьям. Это Силучи. Сын Альёна. Вот этого.

Филип отвернул левый рукав старой курточки юноши, показывая ему клеймо на предплечье.

Верпентальён.

— Серьёзно? — лицо Элайджа расправилось.

— Да, — ответил Филип. Тогда парень протянул Силучи руку, и старик схватился за неё.

— Очень приятно. Я был знаком с Вашим отцом.

У этого парнишки, было очень крепкое рукопожатие. После него стало почти очевидно, что ему много больше лет, чем может показаться.

— А это, — продолжил Филип, — Сая. Э… Её отца я не знаю.

Элайджа на секунду задумался, за тем расцвёл в понимании.

— А. Погодите-ка. Так я Вас знаю! Сая и Силучи да? — сказал парнишка, схватив двумя ладонями руку Саи.

— Это же вы помогли Талику улучшить мой рецепт медовых вафель? Гуммиарабик, подери! Это же гениально!..

Сая обомлела. Она так ничего и не смогла ему сказать, ничего не смогла спросить, но это и не нужно было. Ведь кулон-колба с миниатюрным цветком, что висел на шее парнишки так и говорил: Да. Я это он. Легендарный зверолов.

Элайджа вздохнул, — Эх, ладно. Пойду поищу ристалище.

— Эй-эй-эй! — Филип торопливо бросился за ним.

— Да расслабься ты! Я просто посмотрю. Эй! Отстань!..

С этого дня, Силучи стал наблюдать как его старенький дом, уже успевший стать почти родным — затягивается в прожорливую пасть двухэтажного домищи. Смешно, но оказалось что Филипу принадлежал весь тот жилой квадрат. Все те дома, которые примыкали стенками друг к другу. Это многое объясняло, так как Силучи ни разу не видел соседей, и никто так и не стал спрашивать с него по поводу тележки, которую он без всякого спроса взял с заднего двора. Застройщики сломали всё вокруг оставив лишь тот домик, который обжила пара, и планомерно, день за днём выстраивали вокруг него домину, достойную квартала ремесленников. Пока наконец, стены лакированной древесины не проглотили чернющую от времени хижину со странной дверью.

Это строительство много кого сблизило. В новом Верпентальён, была частичка труда почти каждого наёмника города. Кто-то мог пробежаться за травами для лакировочного состава, или пройтись с Андашкой за продуктами, чтобы накормить всех. Помощь принималась самая разная. Больше всего энтузиазма было от Ладо, который с первого дня ходил вокруг да около, всем видом показывая скепсис к завезённой древесине, и работе строителей. Но позже, Силучи очень часто стал наблюдать парнишку за работой среди них. И оказывается, он был хорошо знаком с той мелкой девчонкой, для которой, исправно раз в пять дней, Силучи развешивал за прилавком медовые вафли.

Она тоже помогала. Брала гвозди, носилась с ними и забивала где ни попадя. С этим ничего нельзя было поделать. Это невозможно было остановить. Порой доходило даже до того, что её натурально видели в двух местах одновременно.

Спасением от неё была Андашка, когда ей давали карандаши. Девочка садилась рисовать, а та наблюдала за ней, откуда-то сверху. Андашка приглашала её с собой, но та ничего ей не отвечала. Ей нравилось просто смотреть.

Сказать по правде, Силучи опасался, что в какой-то момент, Мастер Валой — говорящий за строителей, назовёт ему непосильную сумму. Но всё оказалось куда проще. Валой был должником Филипа. Посланник Карадоры однажды его сильно выручил, и теперь — у него наконец-то появился шанс выслужиться перед ним, и он с сыновьями намерен использовать эту возможность на полную.

Так что работал Валой только за еду, и был этому бесконечно рад.

Однажды, в день, когда работа уже близилась к концу, в воздухе что-то замерло. Это почувствовали все без исключения, даже Сая тревожно взглянула на Силучи. Это продлилось несколько секунд, но за тем, небеса Анокса разорвались исполинским воплем.

Кто-то тихо шепнул себе под нос, — Гора встала…

Повеяло холодком. Неприятным таким холодком, особенным. Силучи не мог понять, почему ему вдруг стало так тревожно. Ещё сильнее, чем после вопля. Но за тем, уши старика ощутили тихий, едва различимый шелест в глухой тишине. Он оглянулся, и увидел, что большинство людей смотрели вверх. Вверх где расцарапанные облака, затянувшие небо, покрываются росчерками в сторону вопля, который накрыл город.

Кто-то сокровенно шепнул, — Храмовники…

— Ладо.

Парнишка мигом отвлёкся, и тревожно отозвался, — Отец?

— Нам пора.

Через насколько мгновений, когда Силучи отвлёкся и посмотрел в даль дороге, ведущей к ристалищу, он увидел спину человека в песочной робе, рядом с которым шел тот прекрасный паренёк.

— Отец?.. — не веря прошептал он себе под нос.

Когда работа над домом была закончена, Силучи обнаружил себя стоящим перед красивым двухэтажным зданием, дверь в которое, как полагается, была странной — большой и круглой. Она была сдвоенной, и открывалась в середину, как в таверне Эрсивульса. Из окон уже горели янтарные огни. Все, кто хоть чем-то помогал были там. Почти все. Вдоволь надышавшись вечерним воздухом, Силучи присоединился к своим друзьям.

Валой очень просил старика написать Филипу письмо, и рассказать ему о том, что всё сделано в лучшем виде. Мужчина добавил, что это не обязательно, но было бы замечательно.

Уже когда повозка за ними прибыла, Силучи, вместе с Саей и стариком Фэкадэ, отдали в руки Валою, который ожидал отправления, упаковку из пяти свёртков. Где-то на стоянке, у костра, мужчина развернёт всё это и растянет уголки губ.

"Искренне надеюсь, что здесь будет достаточно карманов и петелек"

— Верпентальён.

Ту пятерку строительных фартуков, Силучи сшил с помощью Фэкаде. Сам бы он, наверное, никак не успел это сделать, так как тоже почти всё свободное время проводил на стройке. А старик портной был только рад ему помочь, и даже не дал заплатить за сырье. С одним единственным уговором — шить они будут только вместе.

Вскоре, примерно через месяц после завершения работы над новым "Верпентальён", Аквок со своими братьями окончательно перебрались на кухню Саи. Теперь, места для этого там было достаточно. Ещё через полгода, в Тиисла прибыла маленькая Солика, вместе с Мавришкой и Хмурым Таликом. Дисон почему-то отказался от этой поездки.

К этому делу Силучи подошел обстоятельно, поместив в повозку Сайволя, которая должна была привезти гостей — одного из доверенных наёмников. А таких уже было достаточно много.

Солика и Мавришка — очень испугались большого города, и за ту декаду между приездами Сайволя, вышли в город всего лишь пару раз. Однако, как потом рассказывал извозчик, когда они вернулись в поместье, Солика быстро поняла, что в общем-то, ей всё очень понравилось, и она сразу стала готовиться к следующему визиту. Хотя, мужчина не упускал вероятности что возможно это было из-за столь тяжелого прощания.

В следующий раз, через полгода, Солика приехала уже с Дисоном и Белеком. Обычно спокойный и невозмутимый мальчишка, спрыгнул с повозки и увидев Силучи — замер. Через мгновение, его лицо измялось, и он разрыдался.

Очень жаль, что первое время их так и не удалось познакомить с Андашкой. Девочку под своё крыло подобрала Ириари, и в Тиисла она появлялась только иногда, но каждый раз, забегая в Верпентальён, она спешила поделиться впечатлениями. О белых песках и синей водице, о небесах, лежащих прямо на земле, и об особенных людях, рядом с которыми в воздухе витают красивые искорки. Из разу в раз, когда она приходила — каждый раз была чуточку взрослее.

В прочем, с постройкой нового "Верпентальён", почти ничего не изменилось. Для Саи и Силучи. Но вот на доске, стало появляться всё больше интересных заданий, от всё более интересных людей. Ещё, часто стали захаживать совсем уж далёкие от старого города личности. Посмеивающиеся девчушки, с издевающимися взглядами своих зеркальных глаз.

Уж они точно были Её дочерьми.

Иногда приходили люди в красных куртках, просто что бы вкусно покушать. Говорят, порой и они присматривают себе что-то на доске. Довольно часто Силучи стал видеть Мастера Сэя. Он ходил с закрытыми глазами, и вежливо просил Саю приготовить тот самый бульон. Только этим, в основном, он и питался. Он всегда садился за одно и то же место — столик у окна, в правой стороне от входа, у самой стены. И никто другой, даже в те моменты, когда зал был полон, не смел занимать тот укромный уголок. Силучи даже пришлось поставить небольшую перегородку, которая совсем немного прятала то место, что бы остальные не особо переживали, когда Он тут.

Часто он приходил не один. Ладо, и мелкая козявка, из-за которой медовые вафли в Тиисла приходится завозить чуть ли не контрабандой. Что интересно, первые несколько раз Мастер приносил её с собой наглухо связанной, запеленав её так, что только голова была видна. Носил он её как сумку, а она, словно бы всё это оставалось в порядке вещей, молча разглядывала мир вокруг с позиции созидания. И всё же свою порцию медовых вафель ей как-то удавалось съесть.

Весть о Верпентальён постепенно расходилась по всему Тиисла, и спустя какое-то время, рецептами Саи заинтересовались другие повара. Приходили совсем разные люди, со всего Тиисла. Вежливые и не очень. В основном они просили рецепты, и кое-какие свои наработки Сая простодушно им предоставляла.

Позже, правда, большинство из этих людей приходило снова, с этими же рецептами и просьбой показать, потому что сами они, почему-то, разобраться не смогли. И Сая показывала.

Но однажды, когда Силучи решал формальные дела, в Верпентальён заявились люди, и стали обвинять Саю во лжи.

— Что это ты нам дала, жадная стрипуха? — говорили они.

— Думаешь мы поверим, что из-за этого пресного рыгалова, о тебе говорят даже наши завсегдатаи клиенты?

Сая хотела им всё объяснить, подступилась, но они продолжали её оскорблять. Аквок с ребятами защитили её. Вытолкнули к наёмникам, а те пинками погнали их прочь. Одного даже выкинули через дверь, но… Было поздно. Их слова глубоко задели Саю, и она разрыдалась, закрывшись в комнате на втором этаже. Аквок просил её открыть, но всё без толку.

Только когда пришел Силучи, она открыла ему. И она была… в порядке. Даже улыбалась. Возможно, год или два назад — Силучи с удовольствием обманулся бы об эту улыбку, но не сейчас.

Она сказала, что просто устала, и тогда он улыбнулся ей в ответ, велел ей отдыхать, а сам схватил Аквока за предплечье, и спустил его на кухню.

Силучи был в ярости. Зол как сотня красных. Он метался, и едва не рвал на себе волосы. Кинувшись к двери, старик бросил сердитый взгляд на наёмников, скучковавшихся над столом, и проревел:

— Ты Ты и Ты!! За мной!!

И они пошли. Пошли не только они, а почти все кто там был.

Пару лет назад, если бы кто-то из этих людей заявился в таверну Эрсивульса — выйти оттуда было бы очень проблематично. Наёмники избегали этого места. Поэтому, когда через крылатый дверной проём таверны стражи, внутрь, протиснулся целый десяток людей в кожаных куртках — повисла гробовая тишина. Замерло почти всё что происходило. Только суровый стук туфель Силучи раскатисто набивал ритм скорого возмездия.

— Как ты смеешь тут появля-!.. — воскликнул Эрсивульс, попытавшись встать на пути у Силучи. Но тот, не церемонясь, положил руку ему на лицо, и оттолкнул назад, бросив его за прилавок. Так, что Эрсивульс упал и проехался на спине, а сам Силучи протолкнул дверь на кухню. Ту самую кухню, в которой когда-то давно, в прошлой жизни, хотел продать специи.

— Добрый вечер! — громко донеслось с вот-вот закрытой двери, — Кто из вас Бьёх?..

— Какого лешего ты тут делаешь?! Выставьте его к чёрту отсюда!

— Ну-ка нахрен отсюда поше-… — Ва-а-А-А-А!!! Моя рука! Этот ублюдок проткнул мою ру-

— КАКОГО ХРЕНА?!

— Чёрт подери УБЕРИТЕ ЕГО ОТ НЕГО!!!

Приглушенные звуки всего, что там происходило, просачивались в главную залу, где кожаные и красные куртки молча и напряженно играли в смотрелки. В то время как там, за той дверью, всё гремело и кувыркалось.

— !!!.. Ходи сюда, старикашка!..

— Давай Банбияк!

— Покажи ему!!!

Красные куртки стали натягивать ухмылку на свои лица, пронзительно глядя на наёмников.

—..? всмысле. Та-а-А-А-А!!! МОЯ НОГА!!!

— Не смотри туда!

— … ЭТА ТВАРЬ СЛОМАЛА МНЕ НОГУ!!!

— НЕ СМОТРИ НА НЕЁ!

— Таврий берегись!!!

*бум. тух-тух-тух-тух…*

Теперь, слушая цикличные звуки ударов обо что-то, улыбались уже наёмники. А когда из кухни донеслись крики о помощи, и парочка красных курток пошевелилась, чтобы ринуться туда, их остановила спокойная фраза здоровяка Ка'Рога:

— Я бы не советовал.

— Это было бы очень, очень опрометчиво, — добавил Диалон, чем посадил красных курток обратно на свои места.

Через несколько мгновений, дверь кухни тряхнулась, и кто-то попытался её открыть. Но у него не получилось.

— Эй. ЭЙ-ЭЙ. Старик, погоди!..

— Ну что. Дружочек. ВОт что я тебе хочу сказать, — проговорил старик, садясь на старшего повара Эрсивульса, и в главной зале, все отчётливо слышали его выкрики, перед каждым высвистом кулака.

— НИКТО! * НЕ СМЕЕТ! * ОСКОРБЛЯТЬ! * МОЮ! * ЖЕНУ! *

Вскоре после этого он вышел. Остановился у двери, выпячив подбородок поправил галстук словно бы никто этого не видел, и слитным с этим движением взглянул на Эрсивульса. Тот отшагнул назад. Очень красноречиво.

Звонкая поступь туфель Силучи снова зазвучала в тихой зале, наполненной людьми. Он шел к выходу и сломанной кистью кое-как расправлял рукава своего мундира. Случайно он задел человека, который спал прильнувши к столу. Тот негодующе замычал, проснулся, и предвосхищая его ругательство, Силучи остановился что бы извиниться. Но взглянув на мужчину уголком своих глаз, старик понял, что не должен. От этого, его взгляд стал больше походить на укоризну. И от этого, опьянённый бланжем мужчина подскочил, и растерявшись, громко попросил прощения. Не сводя с него глаз, Силучи застегнул верхнюю пуговицу своего мундира, и двинулся дальше, к своим.

Уже когда наёмники расступились, чтобы пропустить его к двери, старик осёкся, увидев знакомое лицо, которое с крайним недоумением за ним наблюдало.

— Добрый вечер. Капитан Лябий, — промолвил Силучи, степенно кивнув. Следом за этим старик вышел во двор, а удивлённый капитан так и не успел ему ничего ответить. Каждый наёмник, который вытянулся во двор вслед за Силучи, так же поздоровался с ним.

— Здрасте, — спружинив телом сказал Бьюбох.

— Привет, — промолвил Мурашки.

— Здарова, — сказал неизвестный наёмник.

— Добрый вечер, — прогудело в груди Ка'Рога.

— Здравствуйте. — чуток неуверенно промолвил Мартиволь.

— хехе. Прет! — почти издевательски воскликнул Диалон.

В тот вечер, без всяких слов, наёмники сразу повели своего старика к Мастеру Тарана. И нет, это было совсем не из-за кистей, пальцы которых подвешено болтались. А из-за мясницкого ножа, который торчал в его спине.

…

Точно и не скажешь, этот день был самым переломным в жизни Силучи, или в действительности всё началось тогда, когда он сидел напротив привязанной к стулу Саи… Но именно после этого вечера, все вокруг постепенно стали забывать его имя.

Господин Верпентальён. Так его называло большинство новоприбывших, большинство знакомых. Только в редкие случаи, тет а тет, он мог услышать своё собственное имя. Ну и ещё, конечно же, от Чёшки и Слышки, которые радостно махали руками и вопили:

— Дядька Силучи!!!

Каждый раз, когда видели его.

У наёмников, жителей старого города и торгового квартала было много причин называть его так. Тот пугливый старичок, который приехал в Тиисла — погиб на том деревянном стуле, к которому его когда-то привязали.

Господин Верпентальён был опасным человеком. За десяток лет в Тиисла, он подчистую изжил из города несколько бандитских формирований, выискивая и отслеживая гнойники в просьбах простых людей.

Поговаривают, однажды ночью, за ним в таверну даже приходили убийцы. Одного из них, если верить слухам, он задушил собственными руками, когда как его супруга спала рядом и даже не проснулась. Говорят, это было в ночь, когда торговый квартал Тиисла захлестнули пожары. Расследования по этому делу шли долгие годы, потому как горело пламя очень выборочно. Это были исключительно конкретные дома.

В таверне Верпентальён было много проблем, и очень много решений. Как-то Силучи даже сидел в тюрьме. С ним хотели покончить, путём казни на арене, но вместо него, на верную смерть против дюжины палачей Тиисла, вышел Ка'Рог. Он убил их всех, и даже тех, кто вышел после. Чем прозвенел на весь Тиисла.

Силучи освободили в тот же день, и через пару ночей, в кровати одного из советников города, обнаружили тело с кинжалом в груди и запиской, приколотой таким экстравагантным образом. В ней, было обвинение в покровительстве, приступных сговорах и похищении людей.

Когда эту записку передали Господину Брис'Ёсу, старик расшифровал скрытое послание с адресами, по которым в срочном порядке были высланы особые отряды дома Дюваль. И написанное в записке частично подтвердилось.

Каждый раз, когда наёмник, завсегдатай Верпентальён попадал за решётку, Силучи требовал открытого суда. Порой, если это был Бьюбох или кто-либо из особо близких, Силучи попросту выкупал их. Наёмничество официально под запретом в Тиисла, так что это происходило стабильно раз в год. А порой и много больше. Поэтому старик принципиально ходил на суды даже самых последних разбойников, и, если ему что-то не нравилось, он намеренно усложнял процесс.

Что ни говори, но старик несомненно обладал кое-каким влиянием, так что слова, сказанные из его уст, кое-кого да заставляли задуматься. И, так как не всех наёмников судили за один лишь факт наёмничества, то порой, на суде, старик мог играть совсем в другие ворота, пытаясь потопить разбойника.

Это и свело однажды Силучи и Дибласиля — парфа разбойников. Их знакомство было феерическим, и возможно всё сложилось бы лучше с самого начала, но Господин Парф разом решил продемонстрировать границы своего влияния.

Когда Силучи возвращался со стороны ристалища старого города, где проходил месячный турнир, то ещё на подходе увидел столпотворение у своего дома. Всех, кто был внутри, включая Аквока и Саю — выгнали. Когда старик зашел в дом, то увидел, что длинный стол, который обычно использовался только наёмниками — был занят. Его обсели странные люди. Все они шумели, что-то громко обсуждали, и вряд ли даже заметили, что кто-то пришел. К счастью, к этому моменту Силучи уже отлично умел завладевать вниманием таких людей.

Многие из них даже не сразу заметили, что кто-то залез на стол. Но когда Силучи медленно прошел до середины стола, неспешно и пристально оглядывая лица по обе его стороны, тут уж гама поубавилось. По нормальному, кто-то должен был вскочить и спросить его, что же он делает? Но каждый из тех разбойников, которые сидели за столом, ждал, что это сделает кто-то другой. И добровольцев, тоже по нормальному, нашлось бы много. Будь сейчас на столе кто-нибудь другой. Не этот. Не он. Почему-то.

Каждый, кто сидел тогда за столом, сразу понял — что-то не так. Что-то происходит. Так бывало каждый раз, когда злился Дибласиль. Никто из них не думал, что когда-нибудь ощутит нечто подобное не от своего парфа.

Заходя на второй круг, уверенно, и ни капли не стесняясь заглядывать в лица чужаков, Силучи начал:

— Я бы попытался понять, если бы вы сумели выставить за дверь моих друзей, в кожаных куртках.

Старик тихонько пригнулся в сторону, чтобы подобрать стоящую на столе бутылку. Он провернул её в руке, и нахмурившись ознакомился с этикеткой.

— Так и быть, я прощаю вас за Аквока, и даже Мартиволя. Я правда попытаюсь это сделать. — приложив ладонь к груди, проникновенно промолвил старик. Но за тем, снова провернувшись на краю стола, он нервно хохотнул.

— Но… кто из вас выставил за дверь мою жену?

Он остановился посреди стола, и обернулся, — Ну же. Женщина в фартуке. Смелее, храбрецы.

Тишина над столом стояла такая, что не было слышно даже вздохов и дыхания. Одина лишь поступь туфель Силучи, и редкие блымы оробелых глаз. Пристально вглядываясь в лица, Силучи прошел ещё один круг, и остановился боком к мужчине. — Ты…

Колючий взгляд старика врылся в глазницы незнакомца. Нечто внутри Силучи безошибочно определило, в ком из этих людей есть то, что он ищет. Мгновение, и стопа старика вбилась в лицо разбойника, столкнув его со стула. Вслед за ним, вниз полетела бутылка. А мгновение, когда Силучи спрыгнул на него, совпал с моментом, когда Дибласиль, парф разбойников, выносил из кухни охапку сладких булочек.

В тот же миг ветром принесло наёмников, которые по зову Мартиволя кинулись в Верпентальён, оставив ристалище старого города полупустым.

Разбойники с трудом отодрали Силучи от своего соратника, а наёмники с трудом забрали старика у разбойников. Но тот всё не унимался. Когда гости подняли своего бедолагу, тот зло взглянул на Силучи, и уже было хотел что-то сказать. Но старик, крепко придерживаемый Бьюбохом, буквально снял его слова с языка:

— МЫ С ТОБОЙ НЕ ЕЩЁ НЕ ЗАКОНЧИЛИ!..

Зло, на лице разбойника, мигом сменилось глубочайшим изумлением, и с кривым лицом он обернулся на своего парфа, словно бы ища у того ответ на какой-то вопрос. В те времена, у здоровяка Дибласиля ещё была нижняя челюсть, и от его дикого, затяжного хохота вполне могли бы выдавиться стёкла.

В общем, это всё что Дибласиль хотел знать. Что за человек этот самый Верпентальён. И хоть большую часть всего парф пропустил, за столом в тот день сидел почти весь костяк его парфирия. Люди, чтящие традиции, гораздо старшие его. И ему понравилось то, что он от них услышал.

После такого знакомства Силучи ещё долго предвзято относился к Дибласилю и его людям. Стух этот запал когда парфу действительно понадобилась помощь старика. Точнее через него, одному из людей Дибласиля удалось выйти на Тарана, и обеспечить врачевале убедительную безопасность, что бы тот согласился на небольшое путешествие.

Много лет после этого, Дибласиль отплатит Мастеру Тарана за это медвежьей услугой, найдя родителей его внучки, о которых девочка так часто говорила. Парф запомнил это, и теплота с которой она вспоминала о них — никак не выходила из его головы. Крики старика Тарана в тот день слышал весь старый город. Силучи никогда не видел Мастера врачевалу таким злым, и прежде, Тарана никогда не приходил в Верпентальён с личной просьбой.

Выдворить парочку гостей из Аиривона прочь из Тиисла.

Учитывая, что Тарана наёмники любили столько же, сколько и Силучи, спрятаться родителям девушки не удалось даже в городе ремесленников. У многих тогда руки чесались покончить с ними, но старик говорил только выдворить. А все они привыкли без лишних придумок следовать указаниям кудесника. Поэтому их выкинули прямо на дороге, в четверти пути до Карадоры.

Но всё это произойдет на заре новой вехи в истории Анокса.

Их прибытие в Тиисла запустит череду событий, при которых девушка испытает весь спектр эмоций, начиная от короткой радости, заканчивая прострацией и горем самых разных мастей.

Сейчас же, Силучи сидит на своем месте, и перешивает льняную ткань в более плотный материал, показывая Ириари как именно он это делает, отмечая тонкости, которые сразу и не поймешь. А она смаковала ими. Вдумчиво и сладко выдавливая остатки непонимания. Часто, она могла поцеловать Силучи в лоб, когда он решал закончить на сегодня. После чего выравнивалась, и глядя на Саю сыто улыбалась. А она упирала руки в боки и хмурилась, всегда как в первый раз.

Но Сая знала, что это всего лишь игра. Только для неё. Всё-таки она сама её начала, когда решила заступиться за Аквока, и сказать гостье что бы та больше не трогала его. Всё это было до мурашек не ловко, и Сая это понимала. Но больше, пожалуй, она была рада что отважилась это сделать. Аквок и его братья были для неё как для Силучи наёмники. Но на Ириари злиться она попросту не могла. Каждый раз, когда воительница приходила, а это было достаточно редко, то приносила с для неё свежую порцию скабрезных любовных романов от Хорверта Плюм. Без которых Сая уже не представляла себе досуг.

Однажды, дожидаясь Силучи, Сая сидела на скамье Мастера Тарана с книжкой в руках. Глазами она пожирала строчку за строчкой, а ртом — лениво прикусывала яблоко. Рядом с ней, уже по привычке сидел Бьюбох. С кое-каких пор, он почти никогда надолго не отходил от Силучи… И потому, в тот день произошла вещь, которой никогда не должно было произойти. Глаза мужчины робко нырнули в открытую страницу, и задержались там. Задержались слишком на долго. С того дня, Сае наконец-то стало с кем обсуждать похождения Эйса Бельмонда, и надеяться, что он когда-нибудь найдет свою истинную любовь.

Концентрация на чтении, со временем помогла Бьюбоху избавиться от бегающих глаз, но никто и никогда не узнает, о чем там постоянно читает этот здоровяк, с таким-то серьёзным лицом.

Что касаемо Силучи, то многие наработки, которые остались из наглядных примеров для Ириари, со временем дорабатывались, и старик менял их на изделия других мастеров.

Таким образом, многие наёмники получали отличные, новенькие кожаные куртки, иногда оружие. Но в основном это была одежда. Ткань не сходила за броню, а о коже Силучи не знал почти ничего. Но, за то он знал много кого, кто в ней разбирается.

— Что?.. Что это? Это мне?..

— Да.

— Но я… к-Как?.. Серьёзно? У меня нет столько дене-…

— Просто одень это на свою рубаху.

На такие вещи, не грешно было даже использовать те самые заплатки.

Часто, под серьёзные походы, Силучи шил особые камуфляжи. Самые разные. К примеру, когда прошла весть о взбесившемся миндальном коте, который лишился своей кошки, Силучи сшил для дюжины своих наёмников маскхалаты в чёрную и белую полоску, что бы безумный кот не мог сконцентрироваться. И хоть раненых было много — досталось всем, но это сработало. Никто не погиб.

Иногда сами ремесленники приходили к нему, с просьбой о пошиве. Силучи никогда не брал за это деньги, но услуга была за услугу, так что те, кто приходят не в первый раз, сразу осматривали стол наёмников, и спрашивали:

— Ну что, у кого из этих мерки снимать?

Силучи всегда нравилось, когда начинали вот так. Шитье его успокаивало. Помогало ему отвести душу. Ведь в начале пути, в Верпентальён не было такого понятия как быт. По крайней мере для него. Это потом всё наладилось, но изначально, Силучи часто приходилось ругаться с наёмниками, а подставы были настолько частым явлением, что Силучи почти всегда сидел на измене.

В основном это были люди из торгового квартала, и много реже кто-то из города ремесленников. Но каждый раз, с каждым заскоком и проскоком, сердце Силучи ожесточалось. И в определённый момент, подстава стала означать смерть. После парочки расправ, желающих нажиться на его имени стало куда меньше.

С предательствами среди наёмников тоже было много мороки. Правда о подавляющем большинстве таких дел Силучи даже и знать не знал. Об этом заботился Диалон, и его острый кинжал. Почтение самого непостоянного человека в кругу своего общения, старик заслужил много раз вытаскивая его из-под молота судьи, и даже из казематов. Чаще всего совсем не сразу, но это было не важно.

Ведь Диалона зацепил совсем не сам факт такой помощи.

Силучи никогда за это ничего не просил. Даже за еду в Верпентальён, Диалон никогда не платил монетой. Забавно, но именно бескорыстность подкупила человека, которого то и дело судят за мелкое воровство.

Но как бы удивительно это ни было, в большинстве случаев старик почти всегда умудрялся со всем справляться сам. Всё-таки как-то он выживал, когда никого из старичков не было рядом. И даже больше того, всякий раз, когда его не слышали, Силучи всегда…

*Бум!*

… Каждый раз…

*Хрясь!*

… Каким-то образом…

*Туф!*

… находил общий язык с теми, кто почему-то с первого раза его не понимал. Даже если это был круглый незнакомец.

И вот однажды, держа в опущенной руке длинные волосы мужчины, лоб которого приложился к половице, и ведя конструктивный диалог с парочкой наёмников, вниманием которых он искромётно завладел, Силучи кого-то почувствовал позади себя.

Хотя, даже не оборачиваясь он знал кто там стоит. Мурашки, покрывшие его спину — шепнули ему это на ухо.

— Веру бы понравилось то, кем вы стали. Господин Верпентальён.

Сперва, Силучи почти даже не отвлёкся на эти слова. Но мгновение спустя, он с ужасом обернулся. Мастер Сэй смотрел на него краем своего глаза, и проталкивал дверь таверны. Не известно, сколько старик стоял и смотрел на ту дверь. Но когда он вышел, Мастер Сэй уже был достаточно далеко.

Глава 12

Быт в таверне проходил своим чередом. Сая каждый день готовила всё, что ей только хочется, создавая свою особенную колонку в меню, а Аквок с братьями оттягивали на себя индивидуальные заказы, в промежутках между выпечкой.

Постепенно, их пирожки с календалью становились всё менее отличимые от пирожков Саи. А чай и кофе со специями — были совсем уж идентичны, чему Аквок неимоверно гордился.

Баловаться бланжем, и другими пьянящими напитками в Верпентальён было запрещено. Да, Силучи всегда высказывался против всего этого, но основная причина, пожалуй, была за мелким бесёнком, который обитал на балках под потолком, в перманентном ожидании внезапных вафель. И который, очень раздражался от характерного запашка бланжевого чая.

Потому, львиная доля наёмников полностью перешла на обычный чай с необычными ароматами, или кофе, с глубоким вкусом душистого перца.

Иногда случалось такое, что Сая и Силучи покидали Тиисла. Впервые это было, когда старик вспомнил что Сая сказала Солике ещё в самом начале. О том, что они обязательно вернуться. Силучи попросту не мог позволить, что бы Сая солгала. И мог себе позволить сделать из этого правду.

Это была приятная неожиданность. Для всех жителей старого поместья. Там было много новых людей, и Силучи обрадовало, что община растёт. Земли вокруг поместья сильно преобразились. Всё цвело, и пестрило красками всё больше с каждым требовательным чириком глупых тыбани, которых тут развелось пруд пруди. И даже свет солнечного диска тут был совсем другим. Словно бы под призмой заботы и ухода.

Дисон и Солика очень выросли, со времени их последнего визита в Верпентальён. Силучи даже шутил над девочкой, что вскоре это он будет смотреть на неё снизу-вверх, а она в ответ бурчала на него своим сломанным голоском.

Они остались в поместье на пару дней, и Силучи показалось странным, что никого не призвали ночневать. Уже на утро ему объяснили, что ночневать уже не за чем. Тёмный зверь, который бродил вокруг — был пойман звероловом, и некого теперь пугать светом фонаря.

Это маленькое приключение в старое поместье стало лишь небольшой прелюдией к чему-то большему. Потому что в один день, Сая и Силучи оставили таверну на Аквока, и отправились в пустой Артирий, за книжкой рецептов Саиного отца.

Но это уже другая история.

Как и про внезапный визит к Андашке в Аиривон. С помощью девочки и связей Байлет, дочери Ириари, которая забрала Андашку в помощницы, Силучи удалось осуществить то, что не давало ему покоя многие годы. Хоть и вылилось это в довольно значительную сумму, даже имея на это самый важный ингредиент, работа мастеров стоила своих денег.

Однажды утром, в дверь дома Капитана Лябия тихонько постучали. Когда мужчина открыл, то увидел, что на пороге стоят четыре старца. Среди которых был Силучи.

— Добрый день, Капитан Лябий, — строго промолвил он, и оглядываясь, без спросу прошел внутрь, — напомните-ка мне, где у вас тут стол?

Три старика хвостом прошли за Силучи на кухню.

Там, они прямо перед Лябием развернули показательное действие. Странный спектакль, значение которого до мужчины стало доходить только когда он увидел пустое хрустальное сердце. Кулон, который когда-то висел на его шее. Лябий притронулся к груди, снова, как и много раз до этого попытавшись его нащупать, но уже привычно там его не обнаружил.

Старики продемонстрировали Лябию его кулон, показательно залили в него какую-то жидкость, которая быстро вспенилась и вытянулась густым паром из горлышка сердца. Следом, один из них открыл шкатулку, в которой по-королевски была уложена небольшая пробирка, с кроваво-красной жидкостью. Под внимательные взгляды окружающих, старик откупорил колбу, вымочил кисточку в шипящей водице, и взяв пробу провёл длинную горизонтальную линию, по заранее приготовленному пергаменту.

Старик прошелся по своему творчеству взглядом, отдал другому, тот тоже молча посмотрел, и когда пергамент попал в руки последнему Мастеру, тот расправил его на столе, и принялся вглядываться в линию так, словно бы натурально пытался в ней что-то прочитать. Это было долго. Он стоял так минуту, или даже две.

За это время, Силучи и Лябий успели переглядеться, и даже похмуриться друг другу. Но Силучи очень вовремя понял в чём дело, и обернувшись к лестнице на второй этаж, спугнул своим вниманием любопытную мелюзгу. После чего, к счастью, Лябий к перестал на него хмуро смотреть.

— Достоверно подтверждаю, что синей примеси не обнаружено! — воскликнул старик так, чтобы все вокруг это отчетливо услышали. Следом, он показал пергамент Силучи, а уже после его рук, он оказался у Лябия. Пока мужчина читал и рассматривал, что за бумагу ему дали, Мастера закупорили хрустальное сердце, и поставили пломбу с печатью. Следом, каждый из них расписался в пергаменте, каждый поставил свою печать, и скрутив сертификат в цилиндр, его тоже пломбировали, такойже печатью, как и на кулоне.

Ушла четвёрка, в общем-то, так же, как и пришла. Они попросту оставили Лябия на кухне, и сами нашли выход из дома, воркуя о чём-то своём.

До этого момента, у Лябия было очень предвзятое отношение к Силучи. С его появлением, в Тиисла стали происходить очень странные дела. Не сказать, что расплата с должком сильно на что-то повлияла, но по крайней мере, теперь, в редкие моменты Лябий сам становился инициатором приветствия. Тогда как из-за своего шаткого положения, он вообще старался избегать любых разговоров с теми, кто живёт ниже торгового квартала. Это запросто могло причинить ему много проблем.

Однако, когда Силучи пару раз побывал на заседании совета города, Лябий стал куда смелее. И даже когда старик отказался от чести быть в совете, прямо сказав, что не желает обсуждать бессмысленные вещи, Лябий всё равно заглядывал в Верпентальён каждый раз, когда проходил там со своими подчинёнными.

Силучи стал человеком, к кому жители старого города идут в первую очередь, когда возникает какая-то проблема. Раньше, таким человеком был Мастер Тарана, и с появлением Силучи головной боли у врачевалы стало куда меньше.

Сейчас, зайдя в таверну, почти всегда там можно обнаружить старика, сидящего за небольшим столиком в стороне от всех остальных.

— Добрый день, Господин Верпентальён!

Он поздоровается с вами даже не посмотрев кто пришел. Он никогда просто так не отвлекается от своих бумаг, реагируя по-другому лишь на определённые голоса.

На очередном собрании наёмников, путём голосования было решено сделать таверну и её окрестности зоной, в которой запрещено хвататься за рукоять меча. Таким образом, ратники Тиисла получили доступ к знаменитым походным мешочкам тётушки Саи. До этого, заполучить их можно было только по знакомству, или с помощью засланного казачка.

Это история не про Саю и Силучи. Она не о старом городе и не о Тиисла. Это история о возникновении места, которое стало отправной точкой для тысячи историй. Места, где на балках под потолком, слушая истории наёмников, скучают легенды. Места, где в стороне ото всех тлеют самые настоящие демоны.

Это история о месте, под названием ВерПентАльён.

Глава 13. Веха Сотни Клинков

Много лет спустя.

Бьюбох сидел в стороне от стола, опершись него локтем, придерживая свою голову одними лишь пальцами. Он думал. Много думал. Сейчас, в таверне собрались почти все его друзья. Люди, которых он действительно может так назвать. Почти все. Обычно, когда они вот так собираются — все веселятся, смеются и шумят. Но в этот вечер всё было совсем иначе. Все вокруг молчали, стихла даже возня на кухне тётушки Саи.

Радость, от окончания тяжелого дня, словно вобралась в тот сквозняк, который разлился по таверне, когда распахнулась дверь — вытянув её на улицу, когда она резко захлопнулась.

Проныра Вик, обычно оказывающийся у стола одним из самых первых — в этот раз опоздал. Но по-хорошему, сегодня его никто не ждал. Грязный и изодранный мелкими ветками, он медленно вышел в сторону, чавкая мокрыми ботинками и роняя грязь. Он становился посреди холла таверны, и смотрел на всех, а все, смотрели на него. Господин Верпентальён должен был выругаться на него. Вручить швабру и отправить в увлекательное путешествие, по всем закоулкам своего заведения, но…

Что-то было не так. Это стало ясно ещё до того, как он открыл рот, и дрожа губами сказал:

— Они мертвы…

Бум!

Бьюбох громыхнул кулаком по столу, вскочил со стула. Все подпрыгнули, но молчание продолжилось. По нормальному, обычный стол бы развалился посте такого удара, но не этот. Этот как раз и рассчитывался на них.

Мужчина вышел из таверны. Дождь бил по козырьку, обрываясь ровной линией под зданием. Бьюбох сел на лавочку, приставленную к таверне, упёр локти в колени и схватился руками за голову. За тем врылся пальцами в волосы, и со следующим ударом сердца, слитным движением выломал доску наёмников швырнув её на землю.

Несколько мгновений посмотрев на то, что сотворил, пыл Бьюбоха поубавился. Гнев почти до конца сошел с его лица, оставив место сожалению.

— Нет… — шепнул он, глядя на доску, лежащую в луже.

— Нет-нет, — коротко помотав головой, наёмник кинулся под дождь, и подобрал что натворил. Он попытался это исправить, вставить доску, вернуть её на своё место, но у него не получалось.

— Мг… — вздохнул он, и опустил голову — проклятье…

Следом, из-под руки, которая держала обрубок, Бьюбох заметил туфли. Он выровнялся, и увидел, что Силучи стоит в двух метрах от него и смотрит.

— Прости… Прости, Старик, я-…

— Это всего лишь доска.

Силучи сел на скамью, и отставив доску, Бьюбох сел рядом с ним. Мужчина сперва подпёр стену Верпентальён своей спиной, но за тем положил локти на колени.

— Я-а… я не могу, — сказал он, глядя на руки старика, которые палец от пальца были перемотаны лентой кай, как перчатки. В последнее время он почти всегда так ходил.

— Да, — ответил Силучи, — я тоже.

— Ка'Рог, Диалон… Лиз. Я знал его с малку. Он же был мне как младший брат…

— Они были и моими друзьями тоже.

— Может, это какая-то шутка?.. — с надеждой спросил Бьюбох, но старик отрешенно покачал головой.

— Ты же видел Вика.

Бьюбох опустил голову, и взглянул на свои руки.

— Как мне поступить? Я должен отомстить, но… каждый из них был в чем-то сильнее меня.

… Смогу ли я?..

Силучи услышал тихий, отрывистый вздох. На грани с ощущением. Не смотря увидел, как его друг вытирает лицо. Бьюбох поднялся.

— Стой.

— Мне всё равно для кого это кончится. Для меня, или для них. Для кого-то должно. Я не могу, Старик…

— Сядь. Мы что-нибудь придумаем.

— Мы?.. Мне терять нечего, а у тебя семья. Не вмешивайся, Силучи. Вик ясно сказал, что там Ризак. Тебе ли не знать, что это значит.

— То-то и оно, друг мой. Там — Ризак.

Силучи поднялся, и дёрнув за полы расправил мундир.

— А это значит мы отомстим.

С этими словами, Силучи развернулся к Бьюбоху спиной, и направился к двери.

— Предельно жестоким способом.

Несколько дней спустя.

За многие годы, которые Сайволь исколесил дорогу к Тиисла и обратно, он припомнил её так, что запросто мог проехать по ней от начала и до конца с закрытыми глазами. И в этих словах нет прикрас, потому что его кони тоже примазались к этой дороге, и даже если случится так что Сайволь заснёт, они всё равно уведут его в правильном направлении. Однажды он так устал, что, очнувшись — обнаружил себя посреди Карадоры. Дело было глубокой ночью, весь городок спал, кроме, казалось, Карадорского стражника, который даже табурет себе притащил, чтобы дождаться, когда гость проснётся, и сказать ему что он дурила. Произошедшее сильно испугало Сайволя, потому что дорога по которой он проехал, в лучшем случае занимала бы пять дней. А он никак не мог столько проспать. Об этом никто никогда не узнает, и с того дня, Сайволь всегда давал себе перерыв по приезду в точку. Хотя бы пока его повозка загружается. Но сегодня, рейс был особенный. В повозке Сайволя был крайне важный груз, который он обязался доставить в целости и сохранности. Поэтому, ему даже пришлось остановиться этой ночью.

Та дорога, на которую свернул извозчик, покидая маршрут Тиисла-Карадора-Аиривон, уже почти не отличалась от основной. А кое-где, по правде говоря, казалась даже более изъезжена. Расстояние до общины Сайволь с лёгкостью мог определить по запаху. Когда душистый аромат акации начинает закручиваться с тонким и сладким привкусом раннего абрикоса — значит уже совсем близко. Уже вот-вот.

— Сайво-о-ЛЬ!!! — радостно воскликнул тонкий голосок, и сразу зашуршали кустарники у деревьев по левую сторону дроги.

— пацаны Дядька Сайволь!!!

И тут из леса выбежала целая горсточка маленьких разбойников. Они сломя голову бежали вдоль дороги, стараясь держаться наравне с повозкой, и смеялись, смеялись, смеялись. А Сайволь ругался на них.

— Эй! Смотри, упадешь! Не лезь под копыта!! Папке расскажу!..

Пацанва, смеясь, обогнала его и унеслась вдоль дороги, к поместью. Потому что они точно знали — Сайволь привёз вкусненькое. И получить что-то вне очереди можно только там, и только сейчас.

Когда детвора пронеслась мимо Мавришки, которая возилась с клумбой пурпурики, девушка выпрямилась, глядя им вслед. За тем обернулась, и увидев надвигающуюся повозку — устало крикнула себе за спину:

— Солька! За Батишей сбегай. И Дисона позови.

Когда девочка вернулась, повозка вот-вот остановилась. Приезд Сайволя уже много лет не вызывал тот вихрь эмоций, который каждый раз обуревал всех вокруг когда-то давно. Его приезд был обыденностью. Но в этот раз… В этот раз всё было совсем иначе.

Солика остановилась, выпрямилась, а её корзинка с цветом пурпурики упала на изумрудную траву. В аккуратном носике девочки стало что-то пощипывать. Она кинулась к повозке, шепнув себе что-то под нос, и ярко вскрикнула:

— Тётушка Сая!!!

Женщина приняла девочку в объятия, и для этого ей даже не пришлось опускаться на колени.

— Какая ты уже большая!.. — отметила Сая, опустив руки и приложив их к спине Солики. За тем, она всё же немного опустилась, что бы сказать девочке:

— Совсем уже взрослая!

Та, радостно кивнула, и крепко обняла голову гостьи. Услышав Солику, все вокруг ускорились. Дисон так вообще перешел на спринтерский бег. Потому что не бывает так, что тётушка Сая была где-то без Мастера Силучи.

Община… очень сильно изменилась, со времени последнего визита. Когда это было?.. Уже и не вспомнить. Она уже больше походила на небольшое поселение. Вокруг поместья, места в котором раньше хватало почти всем, выросло ещё несколько небольших домов. Да и если оглянуться, по периметру леса тоже были постройки. Теперь тут живет намного больше людей чем раньше.

Усталые но тёплые улыбки, которыми Саю встретили знакомые лица, смешивались с удивлением и недоверием, которое было натянуто на лица незнакомцев. В прочем, они этого и не скрывали, подходили и тянули руки, знакомились. И когда Сая прятала их кисти в своих ладонях, каждый раз это впрыскивало немного искренности и теплоты в их принужденные улыбки.

— А где Белек?.. — выискивая спросила Сая, — и Бранипрас?

— Они на охоте, — ответила незнакомая женщина, которая только что пожала Сае руку, но даже имя своё сказать забыла.

— На западе, рядом с общиной Вальфа, по ночам стало шастать какое-то чудище, — сказала Батиша, — Ну и наши молодцы пошли им помогать.

— В следующий раз и я пойду, — сказал какой-то парнишка. Присмотревшись к нему, бровки Саи вздёрнулись.

— Дисон?..

Мальчишку было не узнать. Черты его лица немного огрубели, голос сильно изменился, а ростом он стал уже почти как Силучи. Может только немного ниже, но всё ещё впереди. Парнишка ухмыльнулся, и скрестил руки.

Всё это время, он ожидающе поглядывал на повозку. Там ощущалась какая-то возня. Кто-то был там, и у паренька не было никаких сомнений, кто именно там находился. Впрочем, как и у Солики. Девочка обошла Саю, подкралась к заду повозки, откуда вот-вот спрыгнула её цель, и рывком схватила её со спины, крепко-крепко прижимая к себе.

— Поймала! — резко проговорила она, попытавшись вдохнуть знакомый аромат, который уже давним давно выветрился из поместья.

— Я Вас словила-… — Солике пришлось оборвать эту фразу, когда она поняла, что пахнет гость совсем по-другому. Не так, как тот, кого она ожидала увидеть.

— Отлично. — сказал незнакомый голос. — Наверное, теперь я в Вашем плену.

Солика отпустила его. Её потянуло назад, она сделала несколько коротких шажков, упала на мягкую траву, но быстро поднялась, не сводя взгляд с незнакомца. Он обернулся, и это был не Силучи. Парень, уже почти мужчина. Его взгляд чуть опустился, и крепко зацепился за неё. Но она не испугалась.

— Даже жаль. — промолвил он, не сводя с неё глаз, и закидывая сумку себе на плечо. Она была тяжелая. Но, не для него.

Гость вышел из-за тележки, и солнечный диск сразу ударил ему в лицо, заставляя его жмурится от света, и играя, ярко отсвечивая на кольце его в правом ухе. Серьга, с древних времён отмечающая последнего юношу в роду. Когда солнечный диск сжалился над ним, и подслеповатость прошла, он задержал свой взгляд на поместье, что обросло зеленью. Ему неуловимо понравилось, что он увидел.

Обернувшись, Сая подступилась к нему, сделав шаг назад.

— Это Биш, — сказала она, — в этот раз меня сопровождает он!..

— А где Мастер Силучи?.. — опустив руки, тревожно спросил Дисон.

— Он… Он сейчас очень занят. Готовит сюрприз мне, и вам!.. Силучи обязательно приедет немножечко позже.

Последняя фраза Саи прозвучала так, словно бы она сказала это не иначе как сама для себя. Когда она вместе со всеми остальными выдвинулась в сторону поместья, Биш придержался, всё ещё глядя на него. За тем, он подтянул сумку на плечо, и не спешно проследовал за ними.

Силучи знал, что Сая может столкнуться с непониманием. Он знал, что место, которое они когда-то называли своим домом, изменилось слишком сильно, и там появились новые люди. Которые, справедливо это или нет, могут посчитать его супругу угрозой своему авторитету. И что бы попусту не распыляться в своих опасениях, и не выпячивать их на вид, вместо того что бы отправлять с Саей парочку наёмников, Силучи выбрал настоящего арта. Искусного воина, который уже успел зарекомендовать себя как первоклассного телохранителя. Одно только присутствие которого, запросто заставит чувствовать себя очень неуютно всякого, кто скажет нечто вроде:

— Ну мы здесь и без вас неплохо справлялись, знаете ли.

Он всегда хлестко захлопнет книжку перед своим лицом, так что бы все это услышали, и опустит её, внимая что будет дальше, тщательно прислушиваясь к каждому слову.

Дорога в Карадору была дальней. Да, за всё те годы постоянных рейсов из общины в Тиисла, семидневный маршрут к точке — уже воспринимался Сайволем как затяжной. Хотя раньше он постоянно мотался от Аиривона до Тиисла, а это, простите, очень далеко. И не редко на дорогу у него уходило целые три с половиной декады. Именно в те времена он по-настоящему осознал мудрость, о которой всегда говорил отец. Потому что когда Сайволь не торопился, на дроге становилось гораздо меньше приключений, и зачастую получалось прибыть к точке куда быстрее, чем если бы он гнал. Именно поэтому, сейчас, он никуда не спешил.

Солнечный диск, чертящий овал от Карадоры до Аиривона — заметно светлее чем тот, который курсирует в небе над Тиисла и окрестностях. У всех солнечных дисков немного разные оттенки. С чем это связанно — одному только Фрада известно. Но, это было удобно. По крайней мере, Сайволь всегда знал, когда большая часть пути к Карадоре уже позади.

Вдоль Анокса витает много солнечных дисков. Собиратели говорят, что в зависимости от их света, можно найти совершенно разные травы. Самые дороги и редкие — растут на земле, которая лучится под светом красного. Но такие самые опасные. Они плывут медленно, гораздо медленнее, чем все остальные. И их преследуют твари, которым лучше не попадаться на глаза.

Сам Сайволь никогда не видел красных солнечных дисков, а ведь бывал он много где. Точно он знал только то, что места, где белые небесные пластины проходят очень редко — называют тёмным лесом. А там, где они не бывают никогда — лесом тёмных зверей.

Почувствовав, как его повозка легонько качнулась, Сайволь немного притормозил. Как только это произошло второй раз, он занёс поводья что бы вернуть утраченный темп, но к удивлению, женщина с ребёнком — которые так сильно испугали его этой ночью, внезапно появившись во свете костра у стоянки — за чем-то обошли его повозку. Сайволь остановился.

— Спасибо вам, добрый Господин! Без вас пропали бы мы на этой дороге! — чувственно промолвила женщина. Сайволь только почесал затылок. Возможно, он бы и нашел слова, чтобы ответить ей, если бы не первое что он увидел, повернувшись к ним. Та девочка. Маленькое чудо смотрело на него максимально задрав голову вверх, и настолько самозабвенно ковырялось в носу, что Сайволю не беспричинно казалось, что смотрит она не просто на его лицо — а в его нос, надеясь поковыряться и там.

— Ну? — женщина поддёрнула за ручку своё дитя, — Мадочка, что нужно сказать? — мама пригнулась, заглядывая в лицо своей дочурке, и быстренько убрала её ручку от носа. Та мгновенно опомнилась.

— Хыани вас Аыгус. — Миленько присев, девочка вырвалась, и убежала куда-то вдоль повозки, а мама, не сразу и сообразив, торопливо унеслась за ней.

— К-куда? Куда опять?.. Мадочка!..

Мгновение спустя, Сайволь поднялся над повозкой, и помахал своим попутчикам, — Счастливо!

Женщина отвлеклась, изящно улыбнулась, но быстро опомнившись, снова потеряла своё сокровище. Сайволь указал ей в сторону, куда оно унеслось.

Он обернулся, глядя на тот отрезок дороги среди леса, который ещё только предстоит преодолеть, поднял глаза вверх. Там, сквозь разлапистые ветви деревьев зелёного леса, уже можно было разглядеть гору, вокруг которой разлилась Карадора.

Говорят, эта гора — настоящий Титан. Ходят слухи что когда-то, Господин Квамбэй спас эту скалу от ярости плеяды чародеев, что зверствовала в те времена. А она, в ответ — влюбилась в него. Смешно и не правда, да. Но Сайволь несколько раз видел старейшину Карадоры, и он верил, что если есть хоть какая-то вероятность что это возможно, то это действительно так.

Забавно, но многие жители Тиисла, как и Аиривона, до сих пор считают, что Карадора — это небольшая община, которая выстроилась вокруг того, кого вообще-то стоило бы опасаться. Возможно именно поэтому ареал обитания жителей Карадоры расползается на километры от этой самой Карадорской горы… Но всё же та небольшая община, с которой всё началось, давным-давно превратилась в полноценный городок. Со своими правилами, традициями и обычаями, а дорога, уже за пару дней до той самой общины — часто бывает куда оживлённее, чем рядом с Тиисла и Аиривоном. Тут можно встретить кого угодно, начиная от самых откровенных проходимцев, заканчивая теми, о которых слагают настоящие легенды.

Так, однажды, везя в Карадору рыболовные снасти, с целой коробкой крючков, на этой же дороге Сайволь повстречал человека. Крепкого и Сильного.

— Эй, — сказал он, сидя на большом камне, задумчиво разглядывая наконечник стрелы.

— Ты мог бы мне помочь.

Сайволь остановился чисто из интереса. "Мог бы помочь". Вот ещё, — подумал тогда он.

Мужчина отдал ему этот наконечник, и попросил выяснить, кто в Карадоре делает такие же. Он был необычный, ребристый и разлапистый. Когда Сайволь спросил за чем, мужчина лишь перемнулся с дальнего локтя на ближний, и загадочно усмехнулся. Только после этого Сайволь заметил, что миндальный кот, так отчаянно ищущий внимания этого человека — ранен в бедро. Оно было перевязано, но красная отметина на белом кай — всё ещё кровила. Первая странность была в том, что Сайволь не забыл об этой встрече. Вторая — он действительно прошелся по мастерам.

— Никто из ремесленников не делает такие наконечники, — сказал Сайволь, когда тот незнакомец, непонятно как вышел на его повозку по пути в Тиисла.

— Но один из них слышал что-то о людях, которые знают, как их нужно подточить, что бы дичь точно далеко не убежала.

Выслушав слова Сайволя до конца, мужчина кивнул, и уже было хотел уйти, но извозчик полез в свою сумку, и достал оттуда бумажку.

— Вот, — сказал он тогда, — я выписал их имена. Один из этих людей — тот, кто тебе нужен.

— А ты хорош, братишка!.. — приятно удивившись воскликнул незнакомец, и похлопав Сайволя по плечу, ушел в лес.

Только когда Сайволь тронулся, люди, сидящие в его повозке, в праведном ужасе поведали ему, что это был Таон, сын Лорда Лантифа — величайшего стрелка всех времён. И по сути, сейчас его похвалил самый богатый, и влиятельный человек на Аноксе.

Что дала ему эта встреча — Сайволь не знал. Однако он верил, что та стрела, вбитая в повозку рядом с лампой, с нанизанными на древко странными монетами, которую он обнаружил после этого — приносит ему удачу. Она до сих пор там торчит, весело звякая почти на каждой кочке. И Сайволь неоднократно видел, как пристально порой на неё смотрят незнакомцы. А некоторые, замечая её, начинают тревожно оглядываться, как словно бы она что-то означает. Сайволю не нравилось внимание. Но в любом случае, ему слишком нравился тот звонкий перелив, который отзвучивают те монетки, когда проводишь по ним пальцем.

На подъезде к Карадоре уже сейчас можно увидеть только одного стражника. А это всегда означало только одно — сегодня конец третей декады месяца, и в свою очередь это значило, что Сайволь укладывается по времени.

Даже не вглядываясь в лицо Карадорского стража… да что уж там говорить, тот синяк на его половину был виден даже с приличного расстояния. Сайволь проезжал мимо него, и с восхищением глядел на эту красоту. А стражник улыбался, и смотрел на него в ответ шальным, дурновато-любопытным взглядом.

— Давно тебя не было! — крикнул страж в полупустую повозку, и это была чистая правда. В последнее время, Сайволь появлялся в Карадоре только с грузом смолы акации для Элайджа, в то время как раньше, он почти без перерыва мотался из города в город. Но выхлопа от этого едва хватало что бы прокормить общину.

Карадора была почти пуста. Даже факторные дельцы в своём ангаре куда-то подевались, поставив караульного — стража цветочной поляны. Карапуз в деревянном доспехе хмуро глядел на Сайволя, когда тот проезжал мимо, и в любой момент был готов воспользоваться своим щитом, тоже деревянным, и тоже деревянным мечиком. По измазанной щекастой моське, над серьёзными глазами, легко можно было догадаться что заплатили ему за это Аиривонским шоколадом. Не меньше целой плитки.

Вообще, эта фактория по сути занимается тут цирком. За все те годы, что Сайволь исколесил дорогу от Аиривона до Тиисла, он видел тут очень много странных вещей, потому что так или иначе дорога от одного исполина к другому — идёт через эту факторию. И очень часто бывает так, что для того что бы привезти товар из Тиисла — совсем не нужно было ехать в Тиисла.

В Аиривоне очень ценятся Тиисловские яблоки. Но дело в том, что вокруг Тиисла яблоки почти не растут. Полноценный яблоневый сад есть только в Карадоре, и факторные дельцы попросту на месте делают бумаги, как словно бы груз этих яблок поступил из Тиисла. И так делается почти со всеми товарами Карадоры, в обе стороны. Этого бы не было, не относись торгаши исполинов к товарам маленького городка так предвзято. Ведь в том же Тиисла, яблоки Карадоры берут крайне неохотно. А вот яблоки Аиривона — разлетаются в миг.

Как только в сторону Сайволя сердито сотрясли мечиком, мужчина был вынужден отвернуться. С детьми в Карадоре лучше не конфликтовать — как только в его уме прозвучали эти слова, внезапное — А ну стоять! — заставило его поднять глаза.

Там, прямо на пути его повозки, стал ещё один мальчишка, в деревянном доспехе и шлеме с забралом. Сайволь остановил повозку, от греха подальше. Мальчишка протопал к нему, нарочно пытаясь бряцать своими доспехами. Выходило у него это кое как, но он старался.

— Ты кто такой? — звонко спросил он Сайволя, остановившись рядом с ним, — тебя я тут раньше не видел! И ослы у тебя какие-то здоровые. Ты часом не злодей?

— Нет, — честно ответил Сайволь, — не злодей.

— Точно? — спросил мальчишка, словно что-то заподозрив. Извозчик щедро кивнул, — точно.

За тем он приложил ладонь к груди и сказал, — Я Сайволь.

После чего по очереди приложил кисть сперва к одной лошади, за тем к другой: — А это мои друзья — Водай, и Вотна.

— Вот как, — сказал мальчишка, и снял свой шлем, — а я Да'Ар.

Сквозь растрёпанные волосы цвета солнца над Тиисла, на Своля взглянули ярко-голубые глаза.

— Воин Да'Ар, — дополнительно уверенно добавил мальчишка, безмерно гордясь своим словам.

Этот страж проверил всё, что было в повозке Сайволя. С такой дотошностью, что так его даже Бристволь не проверял. Ему даже пришлось вскрыть обе бочки, в которых была смола акации для Элайджа. Он всё спрашивал и спрашивал: — А что это? А это для чего? Не врёшь?

Сайволь ему исправно отвечал, потому что спешить-то по сути, не было куда. И когда страж Карадоры его отпустил, отъезжая от фактории, Сайволь помахал ему тыльной стороной кисти.

— До встречи, Воин Да'Ар.

Мужчина не знал, увидел ли это мальчишка, ведь у маленького воина были свои проблемы.

— Эй, Кайто!.. Ты что? Съел весь шоколад?!

Подъезжая по пустынным улицам к главной площади Карадоры, уже тут можно было увидеть где и почему собрались все горожане. На просторной мостовой, куда ведут почти все главные улицы, сбившись в плотную кучу толпились почти все жители городка. Они кричали, веселились, смеялись.

Конец третьей декады месяца — день красных лиц в Карадоре. День, в который решаются все разногласия и распри, накопившиеся за целый месяц. Каждый желающий, может вызвать любого на честный поединок. Всех тонкостей Сайволь не знал, но точно был в курсе, что это нечто вроде суда. Где некоторые дерутся за обиду, а другие для души.

В Карадоре нельзя драться. Как некоторые о ней говорят — это город для детей, и всё здесь, по сути, делается только для них. Даже на продажу, как давним давно признался Филип, идут только излишки. Так что день красных лиц — единственная возможность, без каких-либо последствий, набить кому-то рожу.

Сайволь обернулся, как словно бы только для того что бы увидеть, как ему машут. Там, у домов, в стороне ото всех стояла небольшая группа людей. Общие черты человека, зовущего его — хорошо узнавались, и поэтому Сайволь свернул туда.

— … я же не хотел!..

Подъехав ближе, извозчик увидел незнакомца, стоящего на коленях, вокруг которого и собрались эти люди. Все они хмуро смотрели на него, словно бы решая какой-то вопрос. Тут явно что-то происходит.

Как только Сайволь приблизился, из этой группы выбился Филип, и радушно встретил его. Как оказалось, тот мужчина сильно накосячил. А что делать с такими, чаще всего решают отдельно ото всех. Этому сильно повезло, старейшины нет в городе, и день красных лиц сейчас ведёт Элайджа. Будь хоть кто-нибудь из этих двоих сейчас тут — ему бы уже оторвали башку.

— А что он сделал? — спросил Сайволь.

— Много лишнего сказал, и руку поднял, как я понял. На того, кого совсем не стоило. Дэнар в ярости, у-у. Давно её такой не видел. Ты это… Смолу привёз? Или абрикосы? Письмо дошло?..

— к-Какое письмо?..

Филип зло цыкнул, и коротко взглянул в сторону, — о-От-чертов пьяница!.. Ладно. Ты куда сейчас? В Аиривон?

Дорога от Карадоры до Аиривона в целом куда скучнее, чем все остальные. Она долгая, и на ней редко что происходит. Даже за разбойников тут не стоит волноваться. По крайней мере, за все те годы, Сайволь ни разу их тут не видел.

Повозка остановилась. На какое-то мгновение, Сайволю показалось что он кого-то увидел. Кто-то пробежал через дорогу, из леса в лес, и это было очень быстро. В смазанных чертах он увидел… Нет, этого не могло быть.

Внезапно, лес по правую сторону дороги, яростно шурша кустами выплюнул группу людей. За ними тянулись ветки и листья, а сами они, с сомнительной пользой, даже руками гребли воздух перед собой. Они на мгновение остановились на дороге, согнулись к земле, и гаркая пытались отдышаться. Один из них поднял голову, и присмотревшись к повозке удивлённо промолвил:

— Сайволь?..

— Монот? — скривившись выдавил извозчик. Следующим мгновением один из них вскрикнул, указывая куда-то пальцем: — ВОН ОН!

И все они унеслись в указанную сторону. Немного постояв на месте, Сайволь тронулся.

— И всё же это был голый мужик…

Монот — один из пятёрки разбойников, которые сами по себе составляют костяк парфирия Дибласиля. Этакие офицеры. Странно было увидеть его в этих краях, обычно они редко появляются так близко к Карадоре. Что интересно, людей парфа, по-настоящему сложно когда-либо увидеть на дороге. Чаще всего этим занимаются вольные разбойники, а сам парфирий питается в основном за счёт охоты, и благодарственных от помощи общинам. Но так было не всегда.

Вообще, Сайволь познакомился с Монотом и остальными, когда к ним в общину заявился купец. Так как деньги общине в общем-то были не нужны, а почти всё сырьё целиком и полностью уходило в Верпентальён, продать купцу они ничего не смогли. Тот разозлился, и в следующий раз вернулся уже с разбойниками. Что он им там наговорил — не ясно, но злющие они были страшно. Вот Мавришка и испугалась. Она расплакалась, увидев их злые, поджатые лица. А купец всё кричал:

— Вот! Это они меня обокрали, они!.. Все мои специи забрали!

Батиша тогда разозлилась, и вышагнула вперёд, сказав, что чужое им никогда не нужно было. Позже подоспели мужчины, и уж они-то объяснили, что все специи, имеющиеся в поместье — добыты и выменяны лично ими. Ворованного нет, и на продажу — тоже нет. Все это принадлежит Верпентальён.

Услышав это название, это имя, черты лица торговца подсушились.

— ч-Что?.. — успел промолвить он, прежде чем разбойники схватили его, и увели обратно в лес. Где он сейчас — не совсем понятно. Но через пару дней, в общину явился сам Дибласиль. Он сказал, что купец в порядке, однако отметил, что у лжи есть своя цена. Со слов Мавришки, парф разбойников много любопытствовал, и в общем-то оказался довольно обходительным, и даже смешным. Солика очень веселилась от того, как он разговаривал. И маска на челюсть у него была прикольная. Он даже разрешил ей потрогать её.

По правде говоря, Сайволь особенно не понимал, чем занимался Силучи. Да, он видел таверну, он видел людей, которые туда заходят, но не более этого. Так что когда Дибласиль попросил его передать приветие Старику, он немного об этом задумался. Что-то он понял, кое-что нет, но в общем это было совсем не важно. Главное теперь у общины есть такие друзья.

Сайволь притормозил повозку. На дороге, спиной к нему, стоял человек. С его головы на всё тело сползала чёрная накидка. Извозчик тихонько приблизился к нему, немного объехал и остановился вровень с ним.

— Эй, дружище. Тебя подкинуть?

Незнакомец смотрел вперёд и вверх. Верхнюю часть его лица срезала плотная стена тьмы под накидкой. Он вытянул руку в сторону Сайволя, и выставил указательный палец, призывая к тишине. Всё вокруг остановилось. Секунда молчания, вторая.

— Ты… слышишь? — почти томно прогудел незнакомец, медленно повернув голову к Сайволю. За тем, его взор, так же не спеша снова устремился вверх.

— Оно приближается. — сказал он так, словно бы Сайволь знал о чём он говорит.

— Что-то идёт.

Непонимание. Да, именно о нём и хотел улыбчиво намекнуть извозчик. Но взглянув и присмотревшись на перчатку, которая всё ещё была выставлена в его сторону, черты его лица заострились от ужаса. Лёгкие Сайволя до отказу затянулись воздухом, и он вдарил. Вдарил отсюда, во всю силу своих лошадей.

Та рыцарская, когтепалая перчатка, те письмена, которыми она была вытравлена и выгравирована… Такие носят только инквизиторы высших чинов. Одни говорят, носят они их для того, чтобы случайно не уничтожить всё вокруг себя. Другие твердят, что руны на этих перчатках делают инквизиторов буквально невидимыми для зла. Сайволь не знал, что из этого правда. Он знал только одно — носителей этих перчаток следует избегать всеми возможными способами. Поэтому он гнал. Гнал практически пол дня, не останавливаясь ни для кого.

Отец когда-то рассказывал, что сражение двух магов — это самое страшное, из всего что можно увидеть. Даже просто битва с магом… Отец умел рассказывать истории…

Остановившись на высоком холме, открывающем виды, Сайволь придержался там, перед самым спуском. Вот она, белая обрубленная скала тянущаяся к небу, выбивающаяся из густого покрывала зелёного леса.

Эрфиалис.

Любопытно, но живущие со стороны Аиривона чаще всего называют Эрфи тёмной скалой. В то время как люди, живущие по эту сторону, кличут её белой. И действительно, с этой стороны почти не видной той копоти, которой обдана та часть Эрфиалиса. Только подобравшись ближе, можно увидеть розбрызг острых клиньев пепла, растянувшихся с той стороны, изо всех сил, пытающихся обволочить и сломить этот блокпост. Знал бы тот, кто это сотворил, что подобным жителей Эрфиалиса можно только разозлить…

Подьехав уже к самим стенам блокпоста, Сайволь увидел что там, у врат по правую часть дороги, сидит и держится за голову незнакомец.

— А где Бристволь?.. — подобравшись ближе, спросил извозчик. Мужчина взглянул на него, выпрямился и поднялся. Высокий. Очень высокий. Он вошел кистью в свои длинные, каштановые волосы зачесав их в правый бок, и уже было хотел что-то сказать, как тут, из двора Эрфи раздался вопль, граничащий с боевым кличем:

— А ну слезай оттуда гном!!!

Там, в глубине Эрфиалис, прямо у самой горы стоял Бристволь. Его не сложно узнать по спине, стати которой позавидовал бы даже сам Смят. Он упирал руки в боки, и глядел куда-то на гору, где если хорошенько присмотреться, кто-то поглядывал на здоровяка сверху вниз, и кричал что-то в ответ. Что именно — совсем не слышно, но вот Бристволя было слышно замечательно:

— Слезай оттуда говорю!!!

— Э-ах… — устало вздохнул незнакомец, — он немного занят. Тебе бумаги нужны, друг?

Этот голос… Очень сильный. Даже устало, этот человек говорил необычайно глубоко и громко.

— Вы Акабарай?.. — спросил Сайволь. И услышав своё имя незнакомец тепло усмехнулся и кивнул, — Да.

— … я к тебе сейчас туда полезу!!! Уо-Цка ты об этом пожалеешь!!!

— Нет, мне не нужны бумаги… — сказал извозчик, чем сперва немного удивил мужчину.

— Я привёз вам человека из Карадоры. И вот эту записку, от Дэнар.

Взяв послание в руки, Акабарай развернул его, и быстро пробежавшись по нему глазами оборвал, — А… Лас, Лир! Заберите человека!

— Там сумка с провизией на дорогу. Можете и её забрать.

— Да? — переспросил Акабарай, — Спасибо. Это очень пригодится.

Сайволь даже не заметил, как два паренька подобрались к его повозке, и вытащили из неё человека. Он увидел их только когда они прошли с ним через ворота.

— Аск!! — снова донеслось из глубины Эрфи и Сайволь вместе с Акабараем снова туда повернулись.

— … Давай сюда мою секиру!!

Оттуда, из подножья горы к вратам, сломя голову кинулся мальчишка. Совсем ещё пацанёнок. Он бежал, чуть ли не спотыкаясь, изо всех сил. Посмотрев на него, такого мелкого, и завернувшись, чтобы взглянуть себе за спину, Акабарай посмотрел на здоровенную секиру Бристволя, поднять которую даже ему было бы сложно. Аск прибежал, схватил рукоять и потянул. Потянул на месте, но это его не остановило. Он продолжал тянуть, не сдавался. И вот рукоять упала. Упала вместе с ним, но помощи он не попросил. Он поднялся, снова схватил рукоять и снова потащил на месте.

— Давай, друг, — сказал Акабарай. — Это сделает тебя сильнее.

Через мгновение, дело пошло. Секира сдвинулась, и увидев это, Бристволь, где-то там, снова вскинул голову вверх.

— Последний шанс, чёртов лушпаечник!!!..

— Это… — оборвал Сайволь, и Акабарай снова отвлёкся на него.

— Да. Если тебе не нужны бумаги, можешь езжать.

— Нет, — осёкся извозчик, — Есть ещё кое-что. Мне нужен У.

— Что?..

Акабарай осторожно улыбнулся, как если бы кто-то пошутил, а он совсем не понял эту шутку.

— Тебе нужен… У?..

— Да, — ответил извозчик. — у меня для него письмо.

— Письмо для У?.. — словно бы с чем-то сверяясь, приглушенно промолвил Акабарай. Его глаза… Всё остальное было в порядке, его лицо как бы улыбалось, но как же недоверчиво он смотрел, выискивая подвох сквозь натянутые губы.

— Да. — кивнул Сайволь.

Выждав удара сердца, Акабарай нерешительно протянул ладонь, — можно взглянуть?..

Ещё бы мгновение, и Сайволь отдал бы письмо. И не опоздай Акабарай его взять, то получил бы послание. Но Сайволь опомнился, и отвёл свою руку назад.

— Лично в руки. Меня попросили.

— Вот как… — не слишком то и разочарованно промолвил Акабарай. — Ну ты немного опоздал.

— В каком смысле?

— Он только что ушел.

— к-Куда?..

— А чёрт его знает. Когда вернётся тоже не известно. Он месяцами может пропадать.

— Проклятье… — Сайволь откинулся на спинку своего седла.

— Что? Срочно?

— н-… Да.

Акабарай долго смотрел в спину уезжающему в Аиривон извозчику. И только когда тот ушел вниз по холму, он взглянул на запечатанное бардовым сургучом письмо.

— ДА!!! — взорвалось во дворе Эрфиалиса. — Ушка, красавчик!! Кидай его сюда! Ловлю!

Распечатав письмо в полуобороте назад, Акабарай холодно впился в него глазами.

— … ты нахрена туда кинул?!.. На меня надо было!!

Опустив послание, Акабарай задумчиво мазнул глазами по дороге, и сжал кулак, в котором было письмо. Следом, из его спины выбились огромные крылья, и он, растянувшись в пространстве скользнул по воздуху вверх, пробив высокие облака.

Веха Сотни Клинков.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12