Сапфир и золото [Джин Соул Джин Соул] (fb2) читать постранично

Джин Соул Сапфир и золото

«Отдам принцессу в хорошие руки»

— Да как вы не понимаете, господин хороший! — Редактор то и дело вытирал набегающий пот платком, тряс обвислыми щеками и хлопал по столу мясистой липкой ладонью. — Я ведь уже десять раз вам сказал, что мы такие объявления не принимаем!

— Да как же не принимаете? — Стоящий напротив него посетитель как-то звучно клацнул зубами и ткнул пальцем в газету, которой размахивал. — Вот, таких здесь не меньше десятка: «Отдам котят в хорошие руки». Чем вам моё не нравится?!

— Не возьмём, — устало повторил редактор, — вы ведь не котёнка предлагаете.

— Да какая разница? — Посетитель опять клацнул зубами, тут же спохватился и прикрыл рот ладонью, как будто это клацанье могло что-то значить.

— Дверь там, господин хороший, — тоном, не терпящим возражений, сказал редактор. — Такие объявления на столбах клейте, а не в приличные газеты приносите!

Посетителю ничего не оставалось, как покинуть кабинет несговорчивого редактора. Он вышел на улицу, привалился ненадолго к стене и тяжело выдохнул, как будто этот отказ разбил ему сердце, не меньше! Прохожие на него поглядывали, поскольку в этом захудалом городишке незнакомцы были редкостью, а уж такие и подавно.

Мужчина был хорошо одет: из-под добротного плаща с откинутым капюшоном выглядывала золотом расшитая куртка, из-под которой, в свою очередь, виднелась издевательски белая для этого изгаженного пылью и нищетой места рубашка с тонким кружевным воротником; высокие сапоги, не иначе как в столице стачанные (такой кожи в захолустье днём с огнём не сыщешь!), и пояс с прикреплённым к нему увесистым кошельком дополняли картину. Мужчина был сухощав и подтянут, выправка выдавала в нём человека военного, да ещё и благородного происхождения, потому как не могло быть такое величавое лицо у простолюдина: правильное, с острыми скулами и подбородком, с бровями вразлёт, с красивыми глазами редкого в этих местах янтарного оттенка. А ведь у него ещё и волосы были того же цвета, что и глаза, и кончики ушей немного заострены — точно заезжий, поди-ка из соседнего королевства! В общем, персонаж во всех смыслах примечательный, и не пялиться на него было просто невозможно.

Мужчине явно не понравилось, что на него глазеют зеваки. Он накинул на голову капюшон и быстрым шагом пошёл вниз по улице, иногда всё так же клацая зубами в досаде. А ведь он сюда такой путь проделал и всё зазря! Это был уже третий городишко, в котором ему отказали, и надежды на благополучный исход дела оставалось всё меньше.

У первого же столба мужчина остановился, будто собираясь последовать совету редактора, потом рассерженно клацнул зубами, скомкал объявление, зашвырнул его куда подальше и отправился к ближайшей таверне.

Наблюдавший за ним уже давненько человек в грязновато-серого цвета плаще с надвинутым на лицо капюшоном — так глубоко надвинут, что и лица не разглядеть, лишь поблескивают из темноты настоящими сапфирами глаза — по-кошачьи проворно метнулся к канаве, выудил оттуда скомканную бумагу, развернул её, чтобы прочесть, издал невнятное восклицание, как будто содержимое записки его удивило или по крайней мере позабавило, и поспешил окликнуть уходящего:

— Подожди, господин хороший!

Тот обернулся, сурово смерил незнакомца взглядом и, решив, что это какой-то проходимец, сделал такой жест рукой, точно гнал от себя назойливое насекомое. Человека в капюшоне подобное обращение ничуть не смутило, он подошёл и спросил:

— Так ты, господин хороший, рыцаря подыскиваешь?

— Допустим, — ровно ответил мужчина, — да что тебе до этого?

Вместо ответа незнакомец локтем приподнял полу плаща, и стало видно, что одет он в доспехи — видавшие виды, но всё-таки доспехи — и что чресла его препоясаны мечом в потёртых кожаных ножнах, несомненно некогда имевших достойный вид. Должно быть, из обедневших рыцарей, коих по королевствам скитается превеликое множество.

— Хм, так ты рыцарь?

— И возьмусь за любую работёнку, — охотливо подтвердил человек в капюшоне, звучно хлопнув себя рукой по латам.

Мужчина вскинул брови. Рука-то была явно не рыцарская: слишком тонкое запястье, слишком длинные пальцы, слишком нежная для человека меча кожа…

— И во сколько же ты, господин рыцарь, мне обойдёшься? — всё же спросил мужчина, поскольку других вариантов у него просто-напросто не осталось.

— Если накормишь меня, господин хороший, так я тебя выслушаю, — живо ответил назвавшийся рыцарем, — а уж там поглядим. Опасная, поди, работёнка-то?

— Ещё какая опасная… — пробормотал мужчина и повёл плечами, вдруг ощутив промозглый, пробирающий до самых костей холод (а на деле это ветерком дунуло). — Хорошо, идём со мной.

Они пришли в таверну, в этот час ещё пустующую, взгромоздились за неудобный, рассохшийся от времени стол, покрытый следами былых «сражений» с