Бог из машины [Елена Станиславская] (fb2) читать постранично, страница - 3

отцовский айфон? Или телефон пропал позже?

«Все равно», – подсказала душа. Бой откинулся на спинку сиденья и провалился то ли в дрему, то ли в свой личный ад.

* * *

…надрывает упаковку батончика, снова вглядывается в полынью и роняет шоколадку в снег.

Теперь Бою ясно, что там за штуковина в пруду. Ясно, что за поплавок – то нырнет, то вынырнет. И эта безжалостная ясность вышибает пот.

– Динка! – кричит Бой. – Это Динка! В воде!

Ужас ледяной лапой хватает за шкирку и бросает к чугунному парапету, отделяющему пруд от парка. Ушли-то всего на десять минут, за «Сникерсами», и Динке пообещали «Киндер-сюрприз», вон он в кармане топорщится. Не то бы разнюнилась от зависти, увидев, как парни уплетают батончики. А потом, за ней не заржавеет, настучала бы родителям, что оставили одну на прудах.

Тащиться с мелкой в супермаркет было неохота. Начнет выпрашивать и то, и се – проверено. К тому же, хотелось пообщаться с Темычем по-человечески: ввернуть крепкое словцо, потроллить друг дружку, обсудить без цензуры намеченную разборку с обнаглевшими «бэшниками». При Динке-то – ни-ни, сразу схватывает. Дома брякнет что-нибудь, мама ахнет, отец нахмурится – и мелкая сразу: «А это о-о-он так говори-и-ит».

Навязал отец соплячку.

Сестричка, родная, ты только не тони.

Динкина шапка с оранжевым помпоном вновь показалась над водой и быстро пропала из виду. Не сводя глаз с полыньи, Бой скинул куртку, сбросил ботинки, перемахнул через ограду и побежал по мартовскому льду. Сердце прыгало, как пластмассовая начинка в «Киндер-сюрпризе». Носки мгновенно намокли, но холода Бой не чувствовал. Наоборот, внутри все горело. Ледяной настил скрипел и хрустел под ногами – звук мог бы напугать, но бегущий уже был напуган. Лечь надо, вот что. Увеличить площадь, что-то такое на физике объясняли. Лег и пополз.

Динкина голова больше не выныривала, а в голове у Боя все выныривали и выныривали вопросы. Почему она не кричала, не звала на помощь? Почему ее вообще понесло туда, на лед? И почему над водой больше не появляется помпон, так похожий на апельсин?

Бой сунул обе руки в полынью и зашарил в мокром холоде, надеясь нащупать и вытащить. Набрал воздуха – погрузил голову в воду. От лица до затылка рыбьим косяком прошла сотня ледяных иголок. Раскрыв глаза, он тяжело заворочал шеей. Ничего не видно. Ничего и никого.

– Вали! Вали оттуда! Ща провалишься! – долетело с берега, когда он задрал голову, чтобы глотнуть воздуха.

Что происходило дальше, Бой помнил смутно. Какие-то люди, не только Темыч, кричали, чтобы он выбирался. Пропали все мысли, канула в пустоту способность принимать решения, и голоса потянули назад, как накинутое лассо. Бой побрел прочь от полыньи, содрогаясь всем телом и стуча зубами, хотя в груди и голове вращались огненные колеса. У ограды его подхватили и вытащили на берег.

– В-вызовите с-спасателей, – прошептали замерзшие губы.

Бой хотел отключиться, потом прийти в себя и узнать, что все это – дурной сон.

Два из трех его желаний исполнились.

Глава 2

Нужно было нырнуть. Нырнуть за ней.

Не плестись покорно назад. Не позволять вытаскивать себя со льда. Не бросать ее там, совсем одну.

Вот что думал Бой, лежа поверх одеяла в комнате (или палате?), куда его привела ассистентка профессора. Поймав себя на том, что опять размышляет о Динке, Бой попытался отвлечься и огляделся по сторонам.

Дома ему почти не удавалось перепрыгнуть с мысли о сестре на любую другую. Разбежишься, оттолкнешься, полетишь – но соседний обрыв так далеко, что достичь его невозможно. Только хуже себе делаешь: падаешь в какое-то междумыслие, в вязкую жижу альтернативной реальности, и барахтаешься в ней: вот если бы отец не велел взять Динку с собой, вот если бы Темычу не захотелось «Сникерс», а чаще всего – вот если бы я нырнул.

Да, дома он постоянно возвращался мыслями к Динке, к полынье, к этому проклятому дню, застрявшему в сердце, как еда между зубами. А здесь, в незнакомом и непонятном месте, где ничего не напоминало о сестре и ее смерти, у Боя могло получиться – еще не получилось, но могло – немного перевести дух. Перейти с кольцевой, где намотал девять кругов ада, на другую ветку.

Бой прислонил подушку к спинке кровати и, усевшись поудобнее, приказал себе ни о чем не думать. Просто наблюдать.

Одеяло под ним было серое, с синими и зелеными полосками. Шершавое – если вести ладонью в одну сторону, гладкое – если вести в другую. Соседняя кровать, аккуратно застеленная таким же одеялом, пустовала, вызывая волнение и интерес – слабые, почти незаметные, как легкий сквозняк. Между кроватями стояли парта и два стула, в изножьях – тумбочки. На полу поблескивал навощенный паркет. Стены вокруг, окрашенные в бледно-зеленый оттенок, навевали ассоциации с мятной жвачкой и, казалось, чуть-чуть холодили спертый воздух в комнате. Пахло одновременно свежим ремонтом и старым зданием.

У Боя над головой висели большие часы: стрелки