Без права на ошибку (СИ) [AsteriaWright / a-l-i-n-a] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
====== Глава 1 ======
Бланка
Глупую привычку — сбегать в сад в любой непонятной ситуации я унаследовала от мамы, или же просто переняла ее. По неизвестной мне причине я разволновалась и не смогла сидеть на месте. Извинившись перед мамой и бабушкой, я покинула Женскую комнату с условием, что скоро вернусь, так как с минуты на минуту прибудет королевская семья Испании. Я не остановилась у скамьи и пошла дальше, глубже в сад, мимо бабушкиного любимого розария на поляну, где раскинулся ковер полевых цветов, нетронутый дворцовым садовником. Меня всегда восхищала их красота. Они тут смотрятся, куда естественнее, чем розы, нарциссы и даже мои любимые пионы и гиацинты.
Я трусиха. Я осознано сбежала из дворца, надеясь набраться храбрости, чтобы встретится с ожидавшей меня реальностью. Я принцесса, а значит — должна выйти замуж ради установления прочных связей с другой страной. Политические браки — обычное дело в королевских семьях. Мои родители не давят на меня, не заключают помолвку против моей воли и, совершая немыслимое для большинства современных монархий, предоставляют мне право выбора. Даже в таком важном вопросе мама и папа заботятся обо мне. Я не слышала ни об одной королевской семье, где желание дочери брали бы в счет; королева Николетта — единственное счастливое исключение: она соединила полезное с приятным, заключив выгодный союз для страны и выйдя замуж по любви. Мама готова хоть со всем миром спорить, но не даст никому меня, ни к чему принудить, да и папа не позволит меня обижать. Проблема вся в другом: помолвки в королевских семьях заключаются, когда принцессы еще не вышли из детского возраста. Абсурдный мировой обычай, а мне уже семнадцать. Надо мной тяготеет необходимость выбора. Меня не заставляют, но от меня этого ждут. Каждый раз, когда к нам приезжает королевская семья с юным или молодым принцем, все взоры направлены на меня, потому что цель таких визитов — попытка других заставить меня выбрать их сына. Я каждый раз вижу надежду в глазах отца и бабушки и понимание в глазах мамы. Я боюсь не оправдать надежды родных. Выбор у меня невелик. Почти всех кандидатов я знаю лично, знаю также, кто будет достойной партией, а кто — нет, и от этого всего мне нелегче.
Как объяснить семье, что я хочу любви в браке? Не хочу выходить по расчету, не хочу выходить за страну. Мне нужен муж, человек, а не его титул и положение. Я выросла на истории моих родителей, разве так уж странно, что я хочу нечто такого для себя? Но я же принцесса. Есть мои желания, а есть мой долг. Мне нужно выбрать будущего мужа. Моя помолвка должна состоятся до завершения Отбора Ника, проблема лишь в том, что я не знаю, кто мне нужен.
Британский принц Джордан — приятный во всех отношениях молодой человек, он остроумен, умен и очень привлекателен, но кроме симпатии я к нему ничего не почувствовала. Этот брак был бы приятен во всех отношениях, но что-то мне подсказывает, что любви в нем не было бы, согласись я на него. Похожая ситуация с французским сердцеедом дофином Анри и русским шутником Максимом. Нет искры, но они пока самые вероятные и выгодные претенденты. Остается лишь Анхель. Мы раньше дружили, но он четыре года путешествует с наставником по миру. Сейчас ему почти девятнадцать, и он вернулся домой повзрослевший и с багажом знаний культур и обычаев народов мира. Я помню его еще совсем юным, вытянутым 15-летним пареньком, он меня — веснушчатой угловатой девочкой-подростком без женской фигуры и той женственности, что я имею сейчас. Я знаю: вся моя семья ждет, что именно он будет тем, кому я скажу «да», и, что таить кота в мешке, — я тоже хотела бы этого. В противном случае меня ждет брак основанный на всем, что угодно, кроме любви. Я боюсь, что надеюсь зря.
— Миледи, Вы не заблудились? — Я, задумавшись, почти что налетела на высокого темноволосого молодого человека. Его большие синие глаза полны тепла и смеха, а изящные губы изогнуты в приветливой улыбке. Он красив, его лицо, манера себя держать и идеально подобранная одежда выдает в нем человека благородного происхождения. Знаете, бывает так, что ты можешь долго не видеть человека или не знать его, но при встречи сразу понимаешь, кто он. Вот как сейчас. Я точно знаю, кто передо мной стоит. Его Величество, инфант Анхель Иван Монтеро, старший сын короля Испании и Сицилии. Я резко остановилась, и мои распущенные и завитые крупной максимально естественной волной густые и длинные медные волосы рассыпались по моим плечам, а я остановилась и затаила дыхание. Мы не виделись четыре года. Мы оба изменились. От нас обоих ждут решения о браке, и мы оба связаны долгом, но есть ли шанс чему-то возникнуть между нами? Чему-то большему, чем простая дружеская привязанность.
— Нет, я вышла подышать свежим воздухом. В Женской комнате слишком душно.
— Бланка, ты ли это? Я должен был сразу догадаться. Хулия говорила, что ты изменилась, но я не ожидал, что прям вот так. —
Инфанта Хулия — сестра-близнец Анхеля. Они старшие дети испанских королевы Николетты и короля Энрике. У них есть еще младший брат Луис, ему десять. Хулия — одна из моих лучших подруг, которых всего две. Хулия помолвлена и через два месяца ее свадьба с Португальским молодым королем Карлосом. Если я выйду замуж за ее брата, мы будем править в соседних странах. Но я еще не дала согласия на помолвку, меня не спрашивали; и я не знаю, хочу ли этого. Но все к этому сводиться к этому, так ведь?
— Я. А ты, Анхель, очень легко даже узнаваем.
— Сколько мы не виделись?
— Четыре года, — смущенно добавила я. Нервозность вернулась, но с ней появилась и непонятная легкость. Что-то новое, неведомое и невесомое появилось в этот момент между нами. Эти глубокие теплые синие глаза всегда смотрели с теплотой и привязанностью, но сейчас в его взгляде появилось что-то новое. Но что это? Простой интерес или что-то другое?
— Прости, я недооценил тебя. Я знал, что ты станешь красивой девушкой, но не догадывался, что насколько. Я рад, что ошибся.
— Спасибо. Там уже все собрались? — Я рукой указала на дворец.
— Да. Все ждут только тебя. Никто не может понять, куда ты пропала.
— Ты же понимаешь, чего все ждут?
— Понимаю. Но так и должно быть. Мы должны жениться на тех, кого нам подберут. Таков порядок вещей, — Анхель грустно вздыхает. Я сама много думала об этом и все никак не могу решить, как поступить мне.
— Неужели так плохо хотеть счастья в браке? — я думала, это мимолетная мысль, но потом заметив, как Анхель понимающе улыбнулся поняла, что сказала вслух.
— Не плохо. Кто знает, может между нами возникнет что-то сильнее дружбы. Мои родители полюбили друг друга, а ведь брак их тоже заключался из-за политической выгоды. — Я удивленно вскинула на него глаза. Он тоже об этом думал? Неужели и его волнует супружеское счастье? Я с вниманием стала рассматривать его лицо, пытаясь отыскать в нем черты друга детства. Он уже другой, не тот долговязый веселый юный принц, в нем появилось что-то новое необычное и притягивающее.
— Ты думаешь: это возможно?
— Может. Мы знаем друг друга, и в тоже время, мы не виделись достаточно, чтобы сейчас посмотреть друг на друга другими глазами. — Я взглянула на него и поняла, что он прав. Нам придется заново узнавать друг друга. Эта мысль привела меня в необъяснимый трепет. Мой взгляд с его глаз опустился на его губы, все такие же как раньше, в меру полные и уголки подняты вверх, показывая его оптимистичную натуру. Он авантюрист. Все наши детские шалости — его рук дело. С его губ никогда не сходила улыбка, но сейчас он серьезнее и ответственнее, чем прежде. В голове проскакивает неожиданная волнующая мысль: «Какие на вкус эти губы?». Каково это поцеловать кого-то? У меня еще не возникало такого желания. Я перевела взгляд на его глаза, и они вдруг стали дымчато задумчивыми, я вновь посмотрела на его губы, задержав дыхание. Не в силах отойти и не в силах приблизиться к нему. Анхель слегка наклонился, и я почувствовала что-то невесомое образовавшееся между нами. Меня еще никто не целовал, но я сейчас понимаю, что это вполне может произойти.
— Бланка, Анхель, вот вы где? А мы все решили пойти вас искать, — со стороны сада мы услышали громкий голос Хулии, но никто из нас не отвел друг от друга взгляда, пока она не подошла совсем близко. Ее черные волосы немного распушились от бега. Хулия была импульсивной и эмоциональной девушкой с поистине испанским характером. Мы с ней дружим чуть ли не с пеленок. Сложно не подружиться, когда наши семьи тесно общаются. К тому же мы с ней похожи.
Мы с Анхелем отстраняемся друг от друга так быстро, что Хулия просто не успевает заметить что-то. Мне становиться неловко из-за того, что чуть не произошло или оттого, что это не произошло: я не знаю. Я останавливаюсь на первой мысли и убеждаю себя, что рада тому, что мы все же не поцеловались. Пришлось бы все объяснять Хулии, а она не упустила бы возможность рассказать все нашим и что тогда? Помолвка? Без права решить, нужно ли мне это?
— Мы уже идем. Хулия, как я рада тебя видеть. — После дружеских объятий и быстрых приветствий, мы, держась за руки с Хулией, вместе едва не бегом поспешили приблизиться к остальным, Анхель же шел позади нас. Я снова убегаю, на этот раз от него. Мы вернулись в ту часть сада, где расположен фонтан. Там и правда собрались обе наши семьи в полном составе. К нам даже приехали мои две тетушки. Тетя Кенна держит за руку своего мужа, пока тот о чем-то разговаривает с папой и королем Энрике. Астра, Дерил и Марчелин с Джеймисом и Луисом играют в догонялки. Джеймис — мой младший брат, ему девять лет, у него рыжие волосы и карие глаза, он озорник и сорвиголова, полная противоположность серьезному, ответственному и доброму Нику, самому старшему из нас. Николасу месяц назад исполнилось девятнадцать лет и через неделю начнется его собственный Отбор. Как это было у моего отца. Ник очень нервничает по этому поводу, но это старый обычай, и он не может отказаться от него. Все, что в наших силах — быть с ним рядом. На то мы и семья, чтобы поддерживать друг друга. Вот, кстати, и он. Ник вышел со дворца. Все девушки страны уж точно мечтают заполучить его в мужья. Он почти точная копия нашего отца, как я матери за исключением глаз: у него они такие же голубые как у нее и у меня. В светлых волосах отражается солнце, заставляя их светиться. Природная красота делает его привлекательным, а скромность прибавляет ему особое очарование. Когда я хочу представить папу в 19 лет, я просто смотрю на Ника. Завтра пройдет Церемония Выбора и Ник нервничает более чем раньше.
— Все будет хорошо, мы найдем тебе твою суженую, — говорю я ему, когда мы подходим ближе, и Хулия отлучается на несколько минут, чтобы взять нам напитки.
— А если нет? — Он поднимает свои глаза, и я одобряюще улыбаюсь старшему брату. Из-за небольшой разницы в возрасте мы с ним очень близки.
— Устроим еще один Отбор, — смеюсь я. Но дополнительный Отбор вряд ли потребуется.
— А ты как?
— Я в растерянности. Потяни Отбор. Дай мне время выбрать жениха. Это очень непросто, понимаешь?
— Можешь не переживать, в ближайшие несколько месяцев быть обреченной тебе не грозит.
— Бланка, милая, подойди пожалуйста, — со стороны беседки я слышу мамин голос и, кивнув Ника, поворачиваюсь и иду к ней.
Нас в семье шестеро: Ник, я, тринадцатилетняя мечтательная Марианна, похожая на отца, озорник Джеймис и близняшки Ариэль и Николь, им всего четыре года. У всех, кроме бабушки, папы, Ника и Марианны, в нашей семье рыжие волосы, и только у троих голубые глаза — у меня, Ника и мамы. Мама — самая добрая, смелая и решительная женщина из всех мне знакомых, у нее довольно бурный нрав, но она умеет идти на компромиссы. Все ждали от меня покладистого нрава, как у Ника и отца, но я пошла в маму, от этого и много споров. Мама присела на подушки и облокотилась на спинку. В последнее время у нее болит спина. Но учитывая, что она сейчас почти на седьмом месяце беременности, — это не удивительно. Ник в шутку однажды сказал, что наши родители не остановятся на этом ребенке, а потом, когда у него и у меня появятся свои дети может выйти так, что дяди и тети будут младше своих племянников. А я только рада большой семье и счастью своих родных. В тридцать восемь рожать не поздно, особенно если это седьмой ребенок в семье. Мама положила руку на свой большой живот и немного устало улыбнулась мне. Возле мамы я увидела королеву Николетту, которая тут же принялась меня обнимать. Она очень импульсивная и эмоциональная женщина, немного напоминающая мою крестную Марли, мать моей второй лучшей подруги Амалии.
— Как ты подросла.
— Тетя Николетта, мы виделись в последний раз всего месяц назад, на Дне Рождении Ника, — испанская королева весело и заразительно засмеялась.
— Должна признать, что с того времени ты похорошела. Я смотрю вы уже с Анхелем поговорили. Хороший мальчик, — тетя Николетта, как она сама просила меня называть ее так, никогда не давила на меня и явно не собиралась и в этом вопросе нарушать свои принципы, но судя до блеску в ее глазах, она решила заняться сватовством. В этом ей нет равных. Я перевела взгляд на маму и бросила ей обреченный взгляд, она лишь пожала плечами и понимающе улыбнулась. Началось…
Ариадна
С луга, освещенного светом ярко-рыжего, почти пламенного солнца, расплывшееся на всю синеву неба, поднялась стайка маленьких птиц и быстро работая крыльями, унеслась в сторону заката. Раздался громкий смех из травы, достигавшей моих плеч, а ветерок своим теплым дыханием сдул теплую массу воздуха. Быстро прошмыгнул шмель, только что сидевший на цветках клевера, перелетев на следующий цветок. Он уже заканчивает свою работу, опыляя последние цветы, пока солнце, рыжей краской, расплывалось по небу.
Очередной смешок донесся из густой поросли высокой травы и махровых колосьев, из-за чего еще одна стая несчастных маленьких пташек взмыла в воздух.
— Ариадна, это совершенно не честно! — раздался возмущенный голосок.
— И почему же, Роуз? Ведь, дело не в том, что я лучше играю в салки?
Откинув волосы с лица, Ариадна посмотрела на свою подругу с победной улыбкой. Солнце осветило ее пряди волос, достигавшие длины, чуть ниже плеч, окрашивая каштановые локоны в красивый цвет утренней зари. Многие люди называли, соседскую девчушку символом наступления нового дня, некоторые возлагали на нее шансы в тогда еще казавшемся далеким и нескором конкурсе, Отборе.
— Ты очень быстро бегаешь, Ари, и тебе прекрасно известно, как я боюсь щекотки, — упрекнув подругу, поднялась с колен юная девушка.
Девушка, названная Роуз, была копией маленькой куколки: ее светлая кожа миловидного личика, осыпанная горсткой веснушек, светлые локоны, спускавшиеся с плеч и тонкая, осиная талия, опоясанная пояском. Ее маленькую фигурку окутывало легкое платьице светлого цвета, низ которого был украшен цветами. Встретив победный взгляд подруги, она развернулась и пошла в другую сторону. Быстро спохватившись, Ариадна схватила свой венок, составленный из диких луговых цветов, и побежала вслед за подругой.
— Роуз, да ладно тебе, ты же не серьезно, — почти догнав подругу, призналась Ари.
Ее подруга тихо покачала головой и улыбнулась, обида была забыта, она просто не могла обижаться на свою лучшую подругу детства.
— Мир? — протянув, как в детстве, мизинец правой руки, произнесла Ариадна.
— Мир, — согласно кивнула Роуз.
Пока мы шли по узкой тропинке, нас все время по ногам и рукам хлестали поросли травы, но мы привыкли с Роуз к такой жизни. Жизни в маленькой деревушке, отделенной от более менее населенного города на многие километры. Где-то там, если пройти через все эти поля и луга, можно оказаться в оживленном городе, где семьи живут в больших домах, где есть не сельская школа, работающая только три дня из шести, а гимназии и лицеи. Когда-то я тоже жила в похожем районе, я не раз спрашивала у родителей о причине нашего переезда в столь маленькую и далекую от всего деревеньку. Мне всегда в ответ были одни и те же слова: «Отец был в погоне за вдохновением». Но я всегда знала, что были и другие причины, которые настигли нас не сразу…
Оставался день: уже завтра всем будут известны имена Избранных, имена 35 девушек. Их выберут из миллионов других кандидатур, для участия в Отборе. Но самое главное — где-то среди этого миллиона, есть и моя анкета, запакованная в такой же конверт, как и другие, на котором красивым почерком выведено: ‘Ариадна Стоун’. Впервые, это будет честный Отбор девушек, так обещал принц Николас, так обещала королевская чета. Но даже в честном Отборе мне не победить, мне даже не стать одной из 35 девушек. Какие у меня шансы? К сожалению, нулевые…
— Ты думаешь об этом? — тихо спросила Роуз.
— О чем? — вынырнув из размышлений, поинтересовалась я.
— Об Отборе, конечно! Ари, ты думаешь, что кто-нибудь из нас двоих в скором времени может стать Избранной или даже принцессой?
— Нет, при всем нашем желании, у нас нет шансов, Ри! Как бы я не хотела и чего бы от меня не ожидали, у нас нет шансов!
— Но Америка Скрив, королева, она ведь стала королевой. Я знаю, что моя внешность и мой характер встречаются сплошь и рядом, Ари. — На последних словах голос Роуз стал стихать. — Но ты, твоя жизненная позиция, твоя неземная красота, ты могла бы стать для принца Ника прекрасной избранницей.
Я могла сейчас лишь вдохнуть поглубже теплый, тяжелый воздух, который в данное время суток стал остывать. Даже если в словах подруги и была толика правды, а мое желание увидеть и познакомиться с принцем Ником материализовалось… Я бы не смогла! У меня есть много проблем в семье, которые своим отъездом я вовсе не смогу решить.
— Роуз, ты же знаешь, мама…
Подруга опустила голову, осознавая, мое положение: не было смысла что-либо объяснять. Мы были близки всю свою жизнь и все знали друг о друге, так что не нужно было тратить лишние слова, чтобы выразить неуместность моего отъезда в этот момент. Я впервые должна была быть в кругу нашей маленькой семьи, быть ее частью и помочь ей преодолеть это.
— Ариадна, но подумай, рассуди, — загорелась новой идеей Роза, — только если тебя произведут в ряд 35 девушек, уже тогда ваша семья сможет позволить себя переехать в город. А если ты еще и понравишься принцу Нику, то у тебя великолепные шансы!
Чуть не задохнувшись от предложения Роуз, я впервые в этом свете взглянула на свои возможности. Впервые поверила в честный Отбор.
— Мне надо будет поговорить с родителями, я пока не знаю, что на это ответить! — я была взволнованна в тот день, наверное, больше всего за всю свою жизнь. — Пойдем домой?
— Конечно…
Мы почти побежали в сторону деревни и наших домов, по знакомым с детства луговым тропинкам. Тогда мы еще не знали, могла бы наше жизнь измениться, ведь у Роуз такие же шансы, как и у меня, тогда мы только мечтали.
Я быстро поднялась по ступеням нашего маленького домика, не забыв задеть рукой кустовую розу, раскинувшую свои плети рядом с крылечком. Мои руки тряслись от легкого перевозбуждения, я почти верю, что у меня есть шанс увидеть принца Николаса, королевскую семью, дворец и его бурную жизнь. Чтобы скрыть свое волнение и странное воодушевление радости, я провела ладонями по одежде, после провела по волосам, отправляя прядь волос назад, она очень любит падать мне на лицо и не забыла скрестить за спиной пальцы. Ох, я до жути суеверная, не стоит обращать на это внимание.
Я распахнула дверь дома и забежала в маленькую гостиную, где также была и столовая, поэтому стол, не стесняясь, занимал главное, вакантное место. Справа, в маленьком помещении, расположилась кухонька размером пять на пять, не более. Ну, а что, все самое необходимое есть, большего и не нужно: не ораву ведь кормим, а троих, ну максимум четверых, если Роуз заглянет, человек. На кухне, как и в гостиной никого не было, только на плите стояла парочка кастрюль. Свет в доме на первом этаже был погашен, но последних лучей заката вполне хватало для освещения. Они проникали сквозь тюль, закрывавшая окна и танцами солнечных зайчиков скакали по комнатам.
Долго не задерживаясь на первом этаже, я поднялась по лестнице, перепрыгивая через ступени. На верху было всего три комнаты: две маленькие спальни и одна комната, отданная под кабинет для отца. Постучав по двери кулачком, я открыла дверь и вошла в кабинет. Тут был творческий беспорядок: мой отец до преобразований каст был пятеркой, после стал четверкой и женился на швее, моей маме. Свой талант он не погубил на фабриках, он остался прирожденным писателем, так что творческий беспорядок в кабинете — норма. Ветер задувал через открытую дверь балкона, поэтому все черновики, зарисовки, книги — все находилось в движении и шуршание не прекращалось.
Отодвинув легкую ткань от окна, я увидела, что мой отец сидит в кресле на маленьком балкончике, с которого свешиваются плети с колючками, несшие на себе красные и розовые цветы. Все это создавало картину сказочного домика. Раньше мы с мамой всегда вместе ухаживали за розами и цветами в саду, но после того, как болезнь, которую она скрывала большую часть жизни, отняла большую часть сил мамы, за садом следила я. Я занималась тем, что выращивала цветы и создавая красивые букеты, отправляла их в город. Только таким способом я могла оплачивать хотя бы визиты врачей, необходимые для моей матери. Отец оторвал ручку от бумаги, на которой виднелись десятки строк, выведенные красивыми крючочками и закорючками и посмотрел на меня. Так смотрит только отец на свою дочь, черпая в этой связи свое вдохновение, он не раз говорил, что все его книги посвящены мне.
— Ариадна, ты вернулась! Как поживает Роуз? — тихо проговорил он, убирая свои очки в специальный чехол. Скорее он носит их для общего образа, чем если бы они ему действительно были бы необходимы.
— Да, папа, мы как всегда, убегали в поля, обсуждали завтрашний день, — легонько намекнув на тему дальнейшего разговора, пояснила я, где пропадала пол дня.
— Ох, Ариадна, я уверен в тебе, у тебя есть все шансы попасть в Отбор, но ты знаешь, что тебя там ожидает? — Мой отец всегда меня оберегал; он знал, что, если я влюблюсь, не смогу разлюбить, а Отбор был тем местом, которое могло не только изменить нашу жизнь: оно могло изменить меня навсегда.
— Знаю, отец, но это будет нашим шансом оплатить лечение мамы.
— Ты всегда была добра и отдавала всему свое сердце, я знал, как назвать свою дочь, чтобы дать ей хорошую судьбу, — он улыбнулся уголками губ.
— Но справитесь ли Вы в первое время, пока меня не будет, я переживаю за маму…
— Одна из моих книг получила гонорар, который скоро придет нам, мы справимся, если ты уедешь от нас, — он гордился своими произведениями, как и я, у него были прекрасные книги, которые стоили внимания людей.
— Пап, где мама? — задала я важный вопрос.
Он глубоко вдохнул и посмотрел в сад — там на стульчике сидела моя мама, в руке у нее была белая роза, но даже одежда не скроет, что ее кожа слишком бледная. Почти пепельная кожа ее рук, просвечивала сине-фиолетовые вены. Но темно-каштановые волосы, нисколько не изменились: они так же спускались на ее хрупкие плечи, тяжелыми волнами.
Ей стало хуже, — тихо произнес отец, — но она крепится и не показывает ее истинное состояние.
— Она сама вышла в сад или ты ей помог? — дрогнувшим голосом сказала я.
— Это был момент просветления, когда она чувствует все и ничего. — Его голос был все тише и тише.
Я тяжело вздохнула и так же выдохнула. Затем перевела взгляд на единственную рамку с фотографией в нашем доме. Она стоит как раз на столе отца. На ней изображена вся наша маленькая семья, еще семь лет назад. Мне тут десять лет. За нашими спинами раскинулся наш сад. В то время как раз цвели вишни. Мы улыбаемся, мама тут еще здоровая и улыбается, а папа выглядит значительно моложе и жизнерадостнее. Чувствую, что к глазам подступают слезы. Я закрываю глаза. Мамочка, я найду способ спасти тебя. Только бы меня выбрали, а там я продержусь. Я найду способ остаться во дворце ровно столько, чтобы денег потом хватило на операцию для мамы. Открываю я глаза и чувствую в себе небывалую решительность. Я вновь смотрю на маму, и моя решимость крепнет. Только бы назвали завтра мое имя.
====== Глава 2 (часть 1) ======
Ариадна
С самого утра по телевизору все, что делали — это рассказывали о предстоящем Отборе. Показывали кадры из хроники событий о том, как несколько недель назад в разных уголках нашей страны девушки стояли со своими анкетами, чтобы попытать удачу.
Надоедливые журналисты окружили королевскую резиденцию в Анджелесе; они выпускали все новые и новые интервью, разыскивая и вспоминая подробности из Отбора Короля Максона. Все болтали без умолку в ожидании, когда Иллеа увидит своих дочерей, своих Избранных.
Быстро рассказали о военных очагах; каждый канал стремился показать быстрее и побольше информации об Отборе, не замечая, что говорят одно и тоже. Скорее всего, именно эти занудные журналисты и убивали мой настрой и веру. Я хотела попасть во дворец и ощутить эту свободу от замков обычной жизни, но моя решимость падает, когда, возможно, за каждым твоим движением следят несколько десятков камер.
Даже при включенном телевизоре я услышала тяжелую поступь мамы, она медленно спускалась по лестнице. Поэтому побросав все свои начинания, связанные с поливанием цветов на подоконнике, и выключив звук, я тут же подбежала к лестнице. На третьей от начала ступеньке стояла мама, правой рукой крепко схватившись за перила. Она была в легкой ночной рубашке намного больше ее по размерам, наверное, дело в том, что из-за болезни она потеряла вес, розы на шелковистой ткани расправились, когда мама с трудом вздохнула. Ее лицо изменилось в мученической гримасе, но оно было все так же молодо, как и раньше, только губы потрескались из-за недостатка витаминов. Все так же молода снаружи, если не знать о венах под рубашкой, выступающих из-под кожи, она должна жить, но болезнь убивает ее изнутри.
Я подхватила маму под левое плечо и талию; мы медленным шагом осилили три ступени до первого этажа, а там еще немного и дошли до деревянной качалки с мягкими подушками. Посадив маму, я достала из комода гребешок и медленными движениями, стараясь не сделать ей больно, стала расчесывать ее волны. Они струились по моим рукам так, как будто это были волосы юной девушки, а насыщенность цвета волос поражала даже лечащего врача. Первым делом он сказал, что волосы потускнеют или даже станут пепельно-белыми, я не могла с этим смириться; я заботилось о каждой частичке своей мамы, как будто это она моя дочь.
Приведя волосы мамы в порядок и заколов передние локоны невидимками, я принялась за приготовление завтрака. Маме нужно было набирать энергию для борьбы с болезнью, а также набрать вес, поэтому на завтрак основными блюдами были только те, которые содержали большое количество углеводов. И на самом деле завтрак был самым легким по способу приготовления.
Особое внимание я уделяла предпочтениям мамы, но и не забывала о советах врача, так что основой на завтрак была каша из круп. Пытаясь учесть все пропорции, я делала каждую кашу новой и более усовершенствованной; сейчас я добавила в нее кусочки нарезанного яблока, в котором так же содержались нужные для мамы витамины. Я поднесла к маме поднос с ее завтраком, сперва подав стакан со свежевыжатым соком. Мама прекрасно все понимала, поэтому она была почти послушным ребенком.
После завтрака была одна из самых сложных частей каждого утра, мне приходилось давать маме жизненно важные таблетки и колоть специальные препараты. Достав все необходимое, я как всегда отреклась от всего окружающего, даже жужжание телевизора показалось тихой помехой на фоне всего происходящего. Эти двухразовые операции стали частью моей жизни с 15 лет, но я до сих пор видела, как эти таблетки действовали, они вовсе не вылечивали болезнь мамы, они всего лишь притупляли ее.
Еще до того, как раздался стук в дверь, я услышала легкую поступь Роуз по ступеням нашего дома. Ее походка была равномерной и не быстрой, это во мне горит жилка скорости, и обычно именно я взлетаю по ступеням дома. Роуз говорит, что я брожу еще в детских шалостях и забавах. Возможно, мое детство прервалось в так называемый подростковый период (или в 12 лет), впервые, когда мама почувствовала слабость.
Тройной перестук повторился, это был как тройной шифр, наш собственный пароль. Открыв деревянную дверь, я увидела свою улыбающуюся подругу, она опять надела новое платьице светлого оттенка, так что, безусловно, рядом со мной в шортиках из грубой ткани и легком топике, она выглядела, как куколка или даже принцесса. В ее семье, по женской линии всегда все были прирождёнными швеями, как когда-то и моя мама, поэтому увидеть на ней новый наряд было повседневным делом.
— Привет, Ари! — пропела Роза. — Видела повтор шоу с принцем Николасом? — Я лишь покачала головой в отрицательном жесте. — Ну ты даешь, по-моему, все девчонки сходят с ума сегодня, видела бы ты, что в центре творится…
Впервые, я не находила, что сказать, я понимала, что Роуз говорит об интервью нашего принца, в котором он пытался рассказать о своих предпочтениях в избраннице. Это шоу произвело фурор, а бедному уже с сединой ведущему Гавриилу былую славу.
Я помню, как смотрела это шоу вместе с Розой у нее дома. В тот вечер все девушки от молодых до девушек в возрасте сидели около экранов своих телевизоров. Не знаю, может мне показалось, но в течении всей программы принц нервничал, пусть и говорил легко и даже в разговоре присутствовал юмор, но чувствовалась какая-то неуверенность.
Я попыталась прийти в себя и сосредоточиться на настоящем. Роуз все так же стояла на пороге, поэтому я тут же отошла от двери и пропустила ее в дом. Она мимолетно бросила взгляд на телевизор, который до сих пор работал с выключенным звуком, осмотрела комнату и вернула взгляд ко мне.
— Как мама? Ей стало лучше после новых лекарств? — обеспокоенно поинтересовалась Роза.
— Сейчас ей чуть лучше, но она захотела отдохнуть в саду, — тихо произнесла я, мне не верилось, что таблетки помогают, но моя надежда не умирала в течении пяти лет и не умрет сейчас.
— Надеюсь, ей действительно помогут эти лекарства! — от души произнесла Роза. — А как ты? На улицах происходит, не пойми что, а это еще даже Отбор не начался, представь себе?!
— Боюсь представить, что будет после того, как назовут имена участниц, — я попыталась улыбнуться и немного смягчить свой сарказм.
— На что это ты намекаешь, подруга? — Мы медленно стали подниматься по лестнице на второй этаж. А все только для того, чтобы скрыться в моей маленькой комнатке и побеседовать наедине, то есть посплетничать.
— Все просто Роуз, уже прошло два Отбора, и не в один из них не попала девушка из наших краев. Статистика и вероятность не на нашей стороне…
— Ох, Ари, ты опять за свое? — еле сдерживая вздох безнадежности, произнесла подруга. — Вчера ты была счастлива и возбуждена возможностью попасть в Отбор, а сегодня? — После секундного молчания она продолжила:
— Или ты уже нашла своего принца на белом коне?
— Боюсь, что только коня! — и с дружным смехом попыталась протолкнуть подругу в проем моей двери.
Тихо заскрипели половицы пола, и распахнулась противоположная дверь. Из кабинета вышел папа. Он был одет по-домашнему, а сверху он еще накинул темного цвета халат; отец опять водрузил очки на нос, делая вид старого профессора, из-за чего смотрелся необычно, но подобающе писателю, искавшего свое вдохновение.
— Ааа, Роуз, вижу ты пришла навестить Ариадну! Ты тоже подала свою анкету на участие в Отборе? — поинтересовался отец: иногда он выпадал из настоящего, но я привыкла к этому.
— Да, сэр, и надеюсь попасть в число Избранных, — видимо Роза тоже привыкла.
— Ладно, идите, повеселитесь! — Эта черта моего папы мне всегда нравилась: он вроде следил за мной, но давал волю в своих решениях и делах.
Моя маленькая комната встретила нас легкой прохладой; она была самой маленькой в доме, поэтому даже немного приоткрытое окно легко ее проветривало за пару минут. Думаю, моя комната была не больше кухни, но она была дорога моему сердцу. Интерьер моей комнаты составляли вещи самые необходимые в спальне: маленькая кровать, сейчас накрытая покрывалом нежного голубого оттенка, следующим шел большой дубовый комод с одеждой, стол на крепких ножках стоял перед окном, и рядом с ним задвинут стул. Стены в моей комнате были покрашены краской в теплый оттенок, нежного цвета, но это не помешало в детстве нам с Роуз обклеить его наклейками цветов, жучков и шмелей. Самый большой цветок мы наклеили на стену со стороны кровати, огромная ромашка с желтой сердцевиной, один лепесток оторвался, как будто кто-то пытался поиграть в детскую игру «Любит-Не любит» и парил чуть ниже, медленно опускаясь. Конечно же, всю эту картину ты мог увидеть только с прекрасной фантазией, ну или в детстве.
Эту картину луга поддерживал свежий ветерок, задувавший из окна, его потоки воздуха пролетали по комнате и кружили около полупрозрачной вазы. В ней стоял скромный букетик из фиолетовых, розовых и белых цветов сирени, и именно ее запах вместе с ветерком распространял по комнате успокаивающий, волнующий аромат.
Пройдя в комнату, Роза плюхнулась на мою кровать, не заботясь о том, что та почетно заняла титул старушки.
Я же присела рядом.
— Так чем сейчас занимается твой отец? — спросила Роза.
— Он сказал, что описывает современный мир, заменяя названия и имена. Говорит, через такие произведения люди и могут понять свой мир, в котором они живут… — Я немного задумалась, вспомнив один из вечеров.
Отец тогда дал мне почитать наброски своего романа и пояснил его сущность. Он сказал, что пытается передать мир глазами разных людей и семей. В тот вечер я пыталась найти в тех набросках хоть маленький намек на историю о нашей семье. Но ничего не нашла. Когда я спросила отца об этом, он с лёгкостью, как всегда, ответил мне, не забыв при этом поставить меня в тупик: «Твоя жизнь в нашем мире еще не написана, Ариадна!»
— То есть это будет трудно понять, а никакой любви и романтики, там и подавно не будет, — констатировала факт Роуз, я улыбнулась ей и ее непосредственности.
— Истории моего отца могут понять и дети, а любовь не может появиться на первых же страницах!
— Ты не веришь в любовь с первого взгляда, Ари? — с улыбкой в глазах поинтересовалась она, эх, опять пытается узнать о моей личной жизни. Видите ли, ее смущает, что я так не борюсь за участие в Отборе.
— Я еще не встретила человека, затронувшего меня, и не влюблялась.
— Ммм… может принц затронет твое сердце? — еле сдерживая улыбку, произнесла Роза.
— Роуз, ты забыла: я не нашла принца, а только его скакуна… — я попыталась поддержать разговор, пусть он меня и начал смущать.
— Но ведь есть принц Николас Скрив, — как Роуз могла говорить о подобном с таким спокойствием.
— Не пройдет и полугода, Его Величество найдет себе Избранницу…
— И есть все шансы, что ей станешь или ты, или я! — прервав меня, заговорила Роза.
— У тебя больше шансов, ведь скоро твой отец станет мэром города, — она вздохнула от безысходности, как бы говоря, какая же я непонятливая.
— Зато у тебя есть необычайная природная красота. — Мои щеки зарделись. — И кое-что еще…
— Уже боюсь представить!
— Не бойся, ты только произнеси, Ариадна Скрив — принцесса Иллеа!!!
Я чуть не задохнулась и упала лицом в подушку, пытаясь сдержать громкий, веселый смех. Роза упала рядом со мной, тоже задыхаясь от собственного смеха. Перевернувшись на спину, я посмотрела на потолок, где мелодично лучи света играли в прятки.
— Иногда мне хочется пожить во дворце и почувствовать себя принцессой! — не подумав, ляпнула я первое, что пришло мне в голову.
— Все хотят стать принцессой, иметь власть и подчиненных… — ответила Роуз.
— К сожалению, нам это не дано, — тихо произнесла я, — мы родились теми, кем родились.
— Но у нас всегда есть шанс стать одной из Избранных, — игриво подмигнула мне Роза. — Пожалуй, я согласна прожить рядом с принцем Николасом всю жизнь, даже если у меня не будет власти и подчиненных.
Роза всегда была проста в повседневной жизни, может не особо выделялась, но в ней был чертенок от природы, ей в голову могли приходить такие идеи, которые у других вызывали неудобства. Да, да, это я про себя. Она всегда так спокойно говорила о жизни и о любви, что я засомневалась, испытывала ли она действительно настоящие чувства. Но больше всего меня испугала моя реакция на ее слова о принце. Мои щеки покраснели, как будто вместо крови там потекла раскаленная лава, а руки наоборот стали холодными и чуть липкими. Но от Розы просто так не скроешь ничего!
— Что это такое, Ариадна Стоун застеснялась, покраснела? Уже влюбилась? — о да, вот теперь я явно вижу над головой Роуз черно-красные рожки.
Я попыталась отвернуться от нее, но кровать была маленькой даже для нас двоих, поэтому в следующую минуту я оказалась на полу. Не стоит сомневаться, что сверху раздался громкий смех!
Встав на колени и повернувшись к подруге, я чуть сощурила глаза и произнесла.
— Ничего я не влюбилась, — в ответ опять смех; ненавижу Роуз, но черт меня побери, люблю свою подругу.
— Я заметила, что ты вовсе ничего не испытываешь, просто то краснеешь, то бледнеешь… Ари, ты, наверное, простудилась: у тебя нет лихорадки? — Роза села на кровати и посмотрела на меня взволнованным взглядом, но меня так просто не проведешь.
— Поверь, что я больна на всю голову, как и ты! — Роза улыбнулась мне победной улыбкой, говорящей — сейчас проверим. — Я ничего и ни к кому не испытывала и не испытываю! — Роуз многозначительно подняла брови, а я лишь закатила глаза, упертая.
— Вот и посмотрим: мне почему-то кажется, что Ариадна Стоун не такой уж и ангел. Теперь я буду следить за твоей личной жизнью!
— Еще бы она у меня была. — И в очередной раз я закатила глаза.
Роза протянула мне руку, и я встала с пола и опять уселась на кровать. Она все так же продолжала улыбаться мне улыбкой, говорящей «я знаю то, чего не знаешь ты!» Ее глаза загорелись веселыми огоньками, она явно что-то задумала, обычно по этой части специализируюсь я, но тут что-то новенькое.
— Смотри, что я достала, ну точнее мне достали… — и вот чего я не ожидала, так это того, что она умудрилась спрятать какую-то вещь в свое бра. Но именно оттуда она и достала свою находку.
— Лучше мне, наверное, не знать, что оно у тебя там делало? — Роза улыбнулась.А
— В точку подруга. — Как ни странно, это был листок глянцевой бумаги, сложенный в десятки раз. — Ари, ты когда-нибудь слышала о журнале «Lifestyle»? — безусловно, я знала это журнал, его было трудно найти, а купить — почти невозможно. Журнал имел ограниченную публику, в основном это были Двойки, и то, бывшие ими с самого начала. Ведь теперь в Двойки включают людей, раньше принадлежавших к Третьей касте.
Но как бы редок и не повсеместен ни был этот журнал, все знали о нем, а иногда некоторым удавалось достать может не сам журнал, так копии. Но у Розы в руках, явно был лист из самого настоящего журнала, конечно, помятый, после стольких складываний. Виднелся их стиль оформления листов журнала, их фирменные заголовки; наверное, у меня глаза заблестели от счастья, когда я увидела столь редкую страницу, так как Роуз смилостивилась надо мной и прочитала заголовок статьи: «Подготовка к Отбору идет полным ходом».
Cовсем недавно королевское семейство проговорилось прессе о предстоящем Отборе и о его подготовке. Уже выбрали обслугу и уточнили десерты на завтрак, сейчас дворец наслаждается тишиной, ведь совсем скоро туда приедут 35 девушек, готовых побороться за сердце принца.
У нас есть эксклюзивная информация о будущей жизни девушек. Впервые прессе разрешили узнать планировку комнаты Избранной, увидеть Женскую залу и прогуляться по дворцовому саду. Нам разрешили попробовать несколько деликатесов, которые просто обязаны опробовать будущие Избранные.
Наше путешествие по дворцу произошло очень быстро, но мы смогли увидеть большую часть королевской семьи и даже попросить маленькой аудиенции у принца Николаса. При всей нашей любви к Избранницам, мы бы хотели вам рассказать любимый цвет принца или любимое блюдо, но такой информацией Его Высочество нас не снабдило. Но с нами любезно поделились информацией о том, что принц ждет и надеяться найти девушку, которая будет не хуже истинной принцессы, но, не забывая о том, кто она в душе.
Во время нашего разговора мы попытались перевести тему на недавний его «отпуск» в другой стране. Принц лишь посмеялся над этим и никак не прокомментировал эти данные. Наш журнал не оставляет своих подписчиков, поэтому мы нашли для вас пару снимков, отдыха по-королевски!»
Роуз притихла и посмотрела на меня, видимо что-то было написано на моем лице, ведь она тут же улыбнулась и протянула мне статью. Мои руки немного тряслись, и пришлось сосредоточиться, чтобы прочитать статью. Те же слова, что только что прочитала Роза, но я должна была удостовериться в их реальности. Подстатьей красовалась фотография, сделанная скрытой камерой и имея десяти кратное приближение. Я тут же узнала человека, на которого нацелена камера, его совсем недавно, несколько часов назад я видела по телевизору. Пшеничного цвета волосы, чуть выгоревшие на солнце, аккуратные четкие черты лица, загорелое, подтянутое тело. И то ли мне показалось, то ли я действительно видела через темные стекла его очков теплые небесно-голубого цвета глаза принца Николаса. Это действительно был он.
Кто-то пощелкал пальцами рядом с моим лицом, и я как будто проснулась; передо мной все так же сидела Роуз, с легкой надменной и понимающей улыбкой на лице. В руках я все так же держала журнальный лист с фотографией принца. Я сожалела, что у Розы не было второй страницы, где было продолжение статьи. Она попыталась сдержать смешок, но несколько ноток смеха проскочило мимо. Я взглянула исподлобья на нее, и она тут же приобрела серьёзный вид, глаза вот только выдавали.
— Я не знала, что фотография может вызвать у тебя такое впечатление и ступор на полчаса, — тихо произнесла Роза, продолжая в себе бороться с приступами смеха.
— Полчаса? — Я взглянула на настенные часы и убедилась в ее словах. Я же только просмотрела фотографию: неужели на это ушло так много времени?
— Ты сидела, как заколдованная, так что мои догадки были верны. — Она поиграла бровями, что вызвало у меня на лице улыбку.
— Я не представляю о каких догадках идет речь. — И, опустив голову, покачала ею в разные стороны, из-за чего на мои плечи упали мои темные локоны, прикрывая покрасневшие щеки.
— Думаешь, я не знаю, что ты сейчас покраснела, Ари? Да ладно тебе, ну подумаешь, влюбилась в принца… — Ее голос как бы успокаивал, но он подталкивал меня вступить с ней в дискуссию, где она опять докажет, что я влюбилась в принца Николаса. Хотя не имела на это права!
Стоп, я сказала, что влюбилась в принца? Я тут же прикрыла себе рот ладонью, хотя ничего не сказала, но мои мысли жили своей жизнью. Влюбилась, влюбилась, влюбилась, это повторялось и повторялось. Да нет, он мне просто нравится, как человек, ну и что, что он просто Принц, такое ведь возможно?! Влюбилась, влюбилась, влюбилась…
— Да я даже не знаю, что при этом чувствуют! — и только через секунду я поняла, что сказала это вслух.
Это была война!
Мои ладони сжались в кулаки, после правая ладонь нашла подушку. Схватив ее и крепко зажав ее угол, я приготовилась ее кинуть в кое-кого. Как будто прочитав мои мысли, Роза попыталась предотвратить мои действия, но было уже поздно: я запустила подушку в нее. Она вскрикнула и упала на постель, потом резко подскочив, взяла и кинула запущенный мною же предмет обратно в меня. Я попыталась увернуться, но подушка попала мне в плечо и улетела в дальний угол комнаты. Мои глаза тут же сфокусировались на второй подушке, поменьше, она находилась ровно между мной и Розой, и мы явно обе собрались добраться до нее.
Это была потасовка, включающая в себя вскрики и смех и даже случайные удары пятками и кулаками. Нет, мы не наносили телесных повреждений, мы баловались. В один момент, когда я упустила Розу, она пропела сладким голоском детскую дразнилку: «Тили-тили тесто, жених и невеста!» В ответ в нее полетела очередная подушка, и она не успела увернуться от нее. По комнате разлетелся пух и перья от подушек, а мы, не переставая, подшучивали друг над другом. Наша перепалка продолжалась около часа, и всякий раз по комнате раздавался вскрик или громкий смех. Уже под конец, не заботясь о своей одежде, мы разлеглись прям на полу, чуть задыхаясь. Роуз отбросила от себя подушку, и она прилетела мне в лицо. Роза тут же подскочила и попыталась оправдаться:
— Я честно, честно нечаянно.
— А ты знаешь, что за нечаянно бьют отчаянно?! — и можно сказать накинулась на Розу.
— Ааа, Ариадна…
За нашим разговорами, как-то неожиданно стрелки часов перешли к пяти. Мне нужно было поухаживать за мамой, сделать ей укол и дать таблетки. После нескольких часов безделья, во мне опять проснулась взрослая и сосредоточенная Ариадна. Обычно в это время моя мама любила наслаждаться нашим садом, особенно в такие погожие деньки, как сегодняшний, он что-то, да предвещает!
Мы с Роуз вышли из моей разгромленной комнаты, было чувство, что мы что-то натворили, поэтому мы просто аккуратно прикрыли дверь комнаты и стали спускаться по лестнице вниз. В доме стояла тишина, поэтому я представила, как наша потасовка разносилась по всему дому. Надеюсь, мама все-таки смогла отдохнуть.
Спустившись, я прошла к стеклянным, резным дверям, ведущим в сад. Чуть приоткрыв дверцу, я услышала голос отца и хоть слабый, но голос моей мамы. На моем лице расцвело, наверное, облегчение, но вздохнула я точно легче. Пройдя в сад, я действительно увидела своего папу, а рядом маму, они сидели спиной ко мне, поэтому не знали о нашей с Роуз компании. Если бы я не прожила несколько лет в переживаниях по поводу мамы, то сейчас бы сказала, что мои родители выглядят такими же молодыми, какими их свела судьба.
Они тихо говорили на простые темы, а я наслаждалась тем, что маме стала чуть легче и, видимо, сейчас она не чувствует той же боли, которая ее преследует половину жизни. На моих глазах навернулись слезы, скорее всего счастья, быть в кругу своей семьи, как раньше. И Роуз тоже была частью нашей семьи. Она приобняла меня за плечи, я всегда знала, что она со мной. Тихий голос папы успокаивал, его голос как будто убаюкивал, и, возможно, я могла не услышать следующего диалога, но Роза тут же навострила свои уши, и я сделала то же самое.
— Ариадна серьезно настроена на участие в Отборе, но боится оставить тебя… — папа знал все и все понимал.
— Я не хочу ее держать, милый, — прозвучал тихий голос мамы. — Она как птица в клетке и на цепочке.
— Каждой птице нужно летать… — Их идиллия поражала, они понимали друг друга с полуслова.
— Летать и любить, но наша дочь лишена этих возможностей! — как в сказке я увидела, что мама провела ладонью по щеке папы, так нежно. Я всегда удивлялась их преданности: обычно похожие проблемы со здоровьем убивали и разрушали семью, но моя все время вместе и через все проходит, крепко держась за руки.
— Но вдруг ее сломает Отбор? — Я не могла понять, о чем говорит мой папа, но для родителей это была понятная тема.
— Ариадна не допустит такой же ошибки, как моя сестра, она не сломается, если ее попросят покинуть дворец. Она закалена жизнью, а вера в ней очень крепка. Вряд ли принц не заметит в ней всех ее природных качеств.
— Твоя сестра тоже была сильна, но Отбор Его Величества сломал ее, после того, как она приехала домой в самый ответственный момент Отбора, выбор в Элиту. — Я наблюдала за родителями, как зачарованная, они как по волшебству посмотрели друг другу в глаза и мама произнесла.
— Ариадна не сломается. Это знаю я, это знаешь ты!
Я не хотела тревожить родителей, медленно отходя назад, но под моими ногами хрустнула ветка. Родители медленно повернулись ко мне, но на их лицах я увидела только улыбку. Думаю, ради этого стоит жить и рисковать, особенно если родители одобряют твой выбор. Мама глубоко вздохнула и произнесла:
— Уже пора, да, родная? — Ее тихий, но ласковый голос звучал, как в детстве. Он меня успокаивал при любых падениях и ранах, ведь мои коленки и локти были произведением искусства.
— Да, мама, нужно сделать укол и выпить одно из лекарств, — я старалась говорить об этом обыденно и не показывать свою внутреннюю боль за маму.
— Хорошо, милая! Роуз, а ты останешься с нами за просмотром телешоу по выбору Избранных?
— Я не знаю, миссис Стоун. Но коль Вы приглашаете, я не могу отказать Вам, — Роза как всегда была учтива и вежлива со взрослыми.
Этим вечером моя мама была собою. Она старалась использовать моменты отступа болезни в нашу пользу. После болезненного укола, я знаю, он являлся таковым, хоть мама и не показывала своей боли, она направилась в нашу маленькую кухоньку, пусть и медленно, но она почти порхала над кухней. Через полчаса мама почти приготовила ужин, мы с Розой помогали, конечно: сервировали стол, готовили салат и напитки. Роза меньше, чем за минуту договорилась со своими родителями о том, что вечер проведет с нами. Поэтому мы никуда не торопились, но Роза часто поглядывала на часы, чтобы не опоздать к началу программы.
Мама вышла из кухоньки, и я помогла ей сесть в кресло, после продолжая легкую уборку по дому. Пускай это происходило в тишине, я чувствовала, мама наблюдает за мной. Чуть откашлявшись, она привлекла к себе внимание. Я обернулась посмотреть все ли хорошо, но ее лицо все так же озаряла улыбка.
— Милая, ну расскажи мне, давно я не смотрела новости, как же выглядит принц и будущий наследник престола? — вот такого поворота событий я никак не ожидала.
— Ммм…он красивый, эээ. добрый… — Роза рассмеялась, и я почувствовала, как лицо заливается краской.
Посмотрев на маму, я поняла, что она тоже улыбается искренне, но сдерживая смех. Видимо, это какой-то заговор! Да, мама давно не смотрела телевизор: врач сказал, что возможные излучения могут ухудшить состояние, поэтому мы минимизировали просмотр телевизора. Но расспрос и явно с пристрастием мне не нравился.
— Подойди, Ариадна, — тихо сказала мама, и я ее послушалась.- Ты не можешь заставить себя полюбить человека или почувствовать что-то к нему, но ты можешь разглядеть в нем качества и оценить их. Понять, может ли он тебе понравится, никогда не спеши со своими решениями, хорошо?
— Да, мамочка, — я всегда пыталась впитать в себя советы мамы или папы, они были драгоценны.
Я взглянула на Розу и заметила печаль на ее лице. Она не раз признавалась, что все те, кто за ней ухаживал рано или поздно исчезали или говорили напрямую, что нужна благосклонность ее отца. Мои родители пытались обеспечить меня счастьем в будущем, но они не знали, что я делаю тоже самое для них. Я буду бороться, если мне выпадет шанс стать Избранной, я его не упущу, я не сломаюсь, хотя бы ради мамы!
Моя мама выразила желание отдохнуть минут пятнадцать в тишине, поэтому я отвела ее в комнату наверху. Выходя из комнаты, я обратила внимание на туалетный столик моей мамы, им давно никто не пользовался, а я давно его не протирала, так что легкая ткань пыли покрыла предметы стоящие на нем. К зеркалу были прикреплены парочка фотографий, на них тоже осела пыль, но можно разглядеть запечатленные моменты моей и маминой жизни. Я подошла ближе, что бы рассмотреть их. Сняв одну из фотографий и аккуратно сдув пыль, я увидела мой луг, расположенный за деревней, где так часто мы с Роуз играли в детские салки-догонялки и в мягких длинных колосьях притаились две девушки и маленькая девочка. В одной из девушек я узнала свою маму, а во второй я заметила похожие скромные черты, это ее младшая сестра, Тайни. Девочка на переднем плане усердно пыталась сделать венок из полевых цветов, чтобы подарить его своей тете, и этой девочкой была я. Фотография пылала жизнью и весельем, мама еще была здорова, я не знала никаких забот, а тетя скрывала свою боль, в ее глазах притаилась тени уныния.
Время летело незаметно, спустившись вниз, я заметила, что Роуз смотрит по телевизору сводку новостей. Присев рядом на диване, я обратила внимание на то, что рассказывали журналисты. Каждый репортаж старались сократить, все отчеты отложить на завтра, быстрее перейти к главной теме дня. Раздался гимн нашей страны, на экране появился герб, моя жизнь измениться с минуты на минуту. Я инстинктивно выпрямила спину, расправила плечи и откинула прядь волос за спину. Незаметно ко мне подошла мама и успокаивающе опустила на плечо ладонь, и я сразу успокоилась, с моих плеч упал тяжелый груз.
— Главное, не нервничай! Это самое главное качество, — я согласно кивнула.
На экране появился ведущий, Гавриил Фадей, его кандидатуру на проведение Отбора одобрили сразу же, он улыбнулся в камеру и произнес:
— Добрый вечер, дамы и господа, сегодня самый-самый важный день! Сегодня мы выбираем Избранных дочерей Иллеа, этот день ждали многие девушки уже долгое время. Сегодняшний вечер изменит жизнь 35 девушек навсегда.
Камера немного отвела свой объектив от ведущего и показала обширный зал из которого так часто выходили известные всем в нашей стране «Вести недели». Но в этот раз зал явно пережил не капитальный, так косметический ремонт, его внешний вид изменился, прибавилось пара пьедесталов, их назначение было мне не ясно. Как и всегда, главное место занимали троны королевской семьи, сейчас они пустовали, но возможно вот-вот зайдут король и королева, а за ними и их дети. Нам явно специально дали возможность пересчитать все троны, и Роза не выдержала первой:
— С каждым годом тронов становится все больше и больше! — и возмущенно выдохнула.
— Расслабься, скоро еще два появится, — я старалась говорить оптимистично, не думая о том, что один из них могу случайно занять я или Роза.
Камера Медленно вернулась к своему оратору, и Гавриил рассказал, откуда произошла идея проводить Отбор. Эту историю знает каждая дворовая девочка, и она мечтает стать одной из Избранных, но не каждой выпадает такая возможность. В каждой стране были темные времена и у нас тоже, думаю, главной целью Отбора являлось поднятия духа народа. Но также Отбор оставлял многих девушек сломанных пополам, у них, наверное, даже возникало чувство, что ими воспользовались и выплюнули. Я не знала буквально до сегодняшнего дня историю моей тети Тайни, меня в тот момент еще не было на свет, но теперь я знаю, что она относится к числу пострадавших. Она всегда грустила, сидела и смотрела в одну точку, а улыбка появлялась все реже и реже. Я была той девочкой, которая в детстве крутилась перед зеркалом в красивых платьях, сшитых руками моей мамы, и часто прибегала в гостиную с криком: «Я похожа на принцессу?». В те мгновения моя тетя оживала, помогала делать красивые прически, рассказывала об этикете и правилах, в детстве я не задавалась вопросом, откуда она все это знает, а сейчас, сейчас нет смысла.
Я упала в какое-то забвение, в прошлое, в свое беззаботное прошлое, наполненное детскими впечатлениями и мечтами, но как только оглянулась вокруг, поняла, что сижу в кругу своей семьи, готовясь принять неизбежное, попасть в Отбор и спасти маму или стать тенью веселого создания, как это произошло с Тайни (вспомнить бы фамилию).
Бросив взгляд на экран телевизора, я заметила, что королевская семья вся в сборе. Они сидят строго, по поставленным правилам, на своих местах: Король и Королева в центре, по правую руку от них принц Николас и Джеймис, по левую принцесса Бланка, Марианна, Ариэль и Николь, последние были еще маленькими, наверное, — годика четыре.
Пока я рассматривала королевскую чету и их большую семью, на заднем фоне Гавриил Фадей старательно что-то вещал. Сосредоточившись на его радостной, быстрой интонации и непринужденной речи, я внутренне успокоилась.
— Уже несколько дней нашу столицу навещают члены Испанской короны. Они с радостью откликнулись на наше предложение увидеть начало Отбора.
Камера обратилась к иностранным гостям, конечно, наша страна имела крепкую связь с Испанской короной, поэтому присутствие их королевской семьи не было случаем неожиданности.
— Время набирает обороты, и я думаю все наши телезрители, особенно телезрительницы теряют терпение. И чем быстрее мы начнем, тем быстрее мы увидим этих милых девушек, готовых побороться за сердце нашего принца, — ведущий улыбнулся принцу Николасу, и тот тоже расплылся в улыбке, он явно нервничал, ведь уже сегодня большая часть его жизни решиться. — Так же не забудьте, сегодня вечером в дворце проходит прием, говорят он будет самым великолепным за последние десятки лет, но не расстраивайтесь, уже завтра в утреннем эфире я все вам расскажу о торжественном вечере.
На самом деле, Гавриил сознательно своим слишком блестящими речами подогревал обстановку. Я почти подпрыгивала и кричала от нетерпения. Гавриил Фадей тихо произнес «Пора», но это услышали все, и его глаза заблестели от восхищения.
— И первое слово в начале Отбора будет принадлежать нашему королю, прошу Вас, поприветствуем, Его Величество Король Максон Скрив.
Совсем незаметно королю поднесли микрофон, так что когда кадр переключился на Его Величество, в его крепкой руке уже был включенный и готовый к работе микрофон. Наверное, именно Король Максон объявит о правилах этого Отбора.
Король выглядел молодо, светлые волосы цвета пшеницы убраны с изыском, а легкая щетина на лице придавала ему мужества. Интересно, в молодости он был похож на Николаса? Скорее всего, ведь форма носа, губ и цвет волос были копией друг друга.
Король встал, и я навострила уши, чтобы не упустить ни одного слова. Ведь помимо того, что надо понравиться принцу, так еще всей семье, и, в особенности, королю и королеве. Так что лучше ничего не пропускать, чтобы потом не попасть в жуткую пропасть.
— В этот раз Отбор 35 девушек будет самым честным и не предвзятым! Любая девушка может попытать удачу и попасть в Отбор, независимо от своего происхождения, семьи или профессии! Мы сделали по максимум честный и открытый Отбор. И надеюсь, он таким и останется до конца.
— Спасибо, Ваше Величество, — нежно, словно музыка пропел Гавриил, — но я думаю, у всех осталось два вопроса, — на этих словах камера обвела все королевское семейство, подольше задержавшись на принце Николасе, на его взгляде, обращенном на отца, и после вернувшись обратно к Королю.
— Конечно, я даже подозреваю, о чем Вы говорите…
— Ваше Величество, а что же с первым вопросом?
— Ответом на этот важный вопрос должен заняться человек, который придумал этот способ выбора будущих Избранных, и тому, кто смог его привести в действие. И этим человеком является моя жена, Королева Америка, ей и слово!
Микрофон тут же чудесным образом оказался у Королевы. Все камеры переключились на Ее Величество так, что почти все могли разглядеть мельчайшую деталь в ее образе. Королева в стране была образцом, ее стойкость и утонченность, ее храбрый ум и любящее сердце покорили народ Иллеа и помогли создать более устойчивую систему страны. Ее светлые небесного цвета глаза посмотрели в центральную камеру; и создалось ощущение, что она сидит напротив и общается именно с тобой. Нежная ткань цвета небесного шелка создали неподражаемое платье. Оно не было шикарных размеров, учитывая возможность богатство украшений, которые могла бы себе позволить королева, не имело очень пышную юбку, легкие рукава из шифона достигали длины ¾, создавая контраст различных голубых оттенков. Недавно по всей стране, буквально полгода назад, прошел слух, что королева ждет еще одного ребенка, поэтому платье выгодно скрывало довольно большой живот и будущего юного члена королевской семьи.
Добрый день, Ваше Величество, как Вы себя чувствуете? — Гавриил, как всегда был учтив.
Королева улыбнулась ведущему тихой скромной улыбкой и ответила:
— Приятно снова, Вас видеть Гавриил! И спасибо, что интересуетесь, со мной все прекрасно, ну, а как Вы поживаете? — неужели королеве, в ее-то положении, еще приходится вести такие светские разговоры, это ведь до жути утомительно.
— Мне кажется, с каждым годом Вы становитесь все лучше и лучше, Ваше Величество, и почти каждый год радуете на новым наследником! — очередные комплименты, но в один из кадров мне либо показалось, либо это было реальностью, что за милой улыбкой в глазах королевы читалось, что все это ужасно утомительно для нее и никому не нужно. — Со мной тоже все прекрасно, — продолжал Гавриил, — ведь я вновь удосужен чести провести Отбор по телевидению.
— Хочешь сказать, что ты «Гавриил-соединяющий сердца»? — уже на ты перешла Королева.
— Я не думал об этом, но, возможно, так оно и есть. Вы же с нашим Королем живете счастливо и долго!
После этого расслабленного, дружеского разговора, королева Америка расправила плечи и опять посмотрела в центральную камеру.
— Мне предоставлена возможность рассказать жителям Иллеа о выборе 35 девушек. Сейчас вы можете увидеть на соседней платформе шар, где собраны все анкеты девушек, подавших заявление на участие в Отборе. Правила будут просты, все члены королевской семьи по очереди будут подходить и вытягивать одну из анкет. Всех Избранных Вы увидите на этом экране, — королева показала на огромный экран, расположенный по правую руку от нее, — и так же ключевую информацию о них. Мы решили, что это будет самый лучший способ выбрать будущую принцессу и избранницу моего сына Николаса.
— Леди Америка, пожелаете ли Вы что-нибудь будущим конкурсанткам?
— Безусловно, Гавриил, у меня есть пожелание для девушек, — я видела, что Королева почувствовала усталость, но она держалась крепко, стараясь не подавать вида, поэтому продолжила. — Нет ничего важнее, чем естественность, любую девушку украшает скромность, даже если в ней самой горит огонь, нужно найти тонкую грань между этими двумя качествами. Нужно иметь свою позицию, не забывая о том, кто вы и где находитесь. Природная красота, смелость, отвага, альтруизм и нежность — вот основные качества будущей принцессы и королевы. И каждая Избранная должна стремиться к этому идеалу. Но, прошу Вас, не забывайте о том, кто Вы, откуда произошли, не изменяйтесь под воздействием красоты и помпезности дворца!
По залу разлилась тишина, никто не произнес ни звука, потому что речь Королевы действительно поразила. Она сказала, что надо найти грань между моим огнем и скромностью и никогда не забывать, где моя семья, кем я родилась. Думаю, эти слова подействовали на меня и останутся теперь надолго со мной. Раздалось тихое откашливание ведущего, после чего шоу продолжилось.
— Ваши Величества, приглашаю Вас пройти на подиум, ведь совсем скоро мы начнем церемонию Отбора, — достаточно было увидеть, как в течении двух минут Король и Королева переходят к подиуму, чтобы заметить, насколько слаженно, чувствуя друг друга они идут. Они без слов понимали друг друга. За этим можно было наблюдать вечность.
— А сейчас мы перейдем к наследникам, — Гавриил подошел к принцу Николасу и произнес, — Добрый день, нервничаете, Ваше Величество?
— Немного, но думаю: это будет легче, чем предстоящий мне выбор. — Речь принца была свободна, он уже не в первый раз общается с прессой и никаких проблем с этим у него не возникает.
— Коль мы пока не нашли Вам Избранницу, позвольте проводить Вас к Вашему месту? — произнёс Гавриил.
— Конечно, сэр, нет проблем, — принц Николас так спокойно ответил на его предложение, что мне показалось, он сам должен быть одним из ведущих или телерепортеров. Но он принц и чтобы просто оказаться рядом с ним, нужно быть кем-то больше, чем обычной Тройкой из семьи писателя и в прошлом великолепной швеи.
— Надеюсь, Вы выберете достойною короны принцессу и в будущем нашу Королеву, — с огромной надеждой и легким притворным трепетом понадеялся ведущий.
— По истории моих родителей, я могу сказать точно, пока Вы рядом, мой выбор падет на самую прекрасную девушку Иллеа.
— Благодарю, благодарю Вас, ваше Величество, поднимайтесь, — он показал на маленькую лестничку, ведущую на подиум противоположный тому, где сейчас находятся Король и Королева. — И с Вашего разрешения, я пока поговорю с Вашими прекрасными сестрами.
— Хорошо, Гавриил, но у них сильный характер, будьте осторожны!
— Я в курсе, учитывая характер Вашей мамы, это еще огромное удивление, что королевская семья такая большая, — улыбнулся он знающей улыбкой и подмигнул Королю и Королеве, отчего те, также тихо улыбнулись друг другу, вспоминая какое-то прошлое событие.
Я не поняла ни слова из последнего предложения Гавриила Фадея, на что такое он намекнул, обернувшись к маме, увидела на ее губах тень улыбки. Она явно знала, что это могло означать, видимо это относилось к отбору Леди Америки, тогда меня еще не было. Наверное, позже стоит расспросить ее или тетю об этом событии.
— Добрый день, Ваше Величество, — обратился Гавриил к принцессе Бланке, — а что Вы думаете о сегодняшнем дне? И можете ли Вы что-нибудь сказать будущим Избранницам?
— Здравствуйте, — тихим, но властным голосом произнесла принцесса, — если, конечно, Гавриил, вы не о погоде, то этот день очень сложный и важный, как для нас, так и для моего брата, принца Николаса. Этот день ознаменует о начале древнего и верного своим традициям конкурсе, Отборе. И сегодня 35 девушек, которых мы выберем по способу жребия, будут чествоваться дочерями Иллеа, а их жизнь изменится навсегда! Я бы хотела пожелать всем девушкам удачи, чтобы они не забывали о честности и доброте, — уже более искренне и менее торжественно произнесла принцесса Бланка, — а своему брату Николасу выразить надежду на то, что он найдет свою единственную.
— Прошу Вас, ваше Величество, принцесса Бланка! — к помосту, где уже стоит королевская чета, и расположился огромный сосуд, где лежат все-все анкеты девушек, тут же затерялась и моя, подошла принцесса.
Ее грация и манера подать себя, меня всегда поражала, медные кудри волос аккуратно убраны в естественную прическу, так что волосы ниспадают медным каскадом на плечи, немного завиваясь. Она медленным шагом подошла к Королю и Королеве и встала рядом с ними. Я бы почла за огромную честь стоять рядом с ними, уже это королевское трио вызывало восхищение и показывало необычную, сильную и крепкую власть. Это было бы превосходно, если я только могла бы попасть во дворец, понаблюдать за этой грацией, может получить урок от самой принцессы. Теперь мне хотелось попасть во дворец не только из-за возможности помочь маме, а из-за вероятности увидеть и научиться манерам королевского общества.
— Давайте теперь поприветствуем Ее Высочество, принцессу Марианну!
Гавриил все так же поприветствовал вторую принцессу, подойдя к ней, и пока провожал ее к шарам с анкетами, узнал о ее мнениях и пожеланиях и подозвал следующего члена королевской семьи Джеймиса Скрива. Не забыв тихо произнести, но так чтобы все услышали: «Какая же большая семья!»
С каждой секундой мои нервы все больше и больше напрягались; из-за всей этой прелюдии я только сильнее нервничала, ёрзая на месте. Но вспоминая слова королевы, я знала, что должна показывать спокойствие. Хотя бы ради мамы. По моим пальцам руки нежно проскользнули пальцы чьей-то чуть шероховатой ладони. Я повернула голову и заметила, как мама опять тихо улыбается мне в поддержку, и я тут же расплылась в ответной улыбке.
Через несколько мгновений все члены королевской семьи, которая выберет 35 девушек, в числе которых я хочу оказаться были на месте. Они сидят на маленьком подиуме перед огромным прозрачным сосудом, наверное, с тысячью различных имен и историй, напротив, на подобном подиуме в мягком кресле сидел принц Николас. Он внимательно наблюдал за родными, ведь они сейчас решают его судьбу. По левую руку от королевской семьи во всю стену висел большой экран телевизора, про который сказала Королева. Сейчас там горит герб Иллеа, но уже через несколько минут он будет высвечивать фотографии девушек, готовых побороться, ведь только одна из них станет принцессой.
— Ваше Величество, надо начинать, — обратился Гавриил к Королю и вновь улыбнулся на камеру, кажется это лучшее, что он может делать.
Король Максон только кивнул и медленным шагом подошел к стеклянному шару с именами. Опустив правую руку в сосуд, он прошелся пальцами по нескольким листам анкет, выбирая. Камеры как будто специально, или это я так воспринимаю, показывали все происходящее в замедленной съемке, так что когда король дотрагивался до какой-нибудь анкеты, все внутри меня подскакивало и переворачивалось. Я резко схватила ладонь Розы и сжала, что есть мочи, даже пальцы на руках побелели. Мое сердце отбивало мерный быстрый, глухой стук, и этот ритм отдавался в моих ушах ужасным гулом.
— Кимбра Данчерс. Тройка. — произнес король, вытащив все-таки одну из анкет, больше всего приглянувшеюся ему. Я тут же сделала глубокий вдох свежего воздуха, в котором уже давно нуждались мои легкие.
На экране показали фотографию, все лица обратились туда, чтобы увидеть первую претендентку на будущую принцессу. Если бы меня попросили описать девушку в нескольких словах, то ответила бы я одно: «Снежная королева». Ее серые глаза блестели как лед, и по моим плечам как будто пробежал холодок, светлые, почти белые волосы, как первый снег легкими прядями спускались ей на плечи. Ее светлая кожа, без единого изъяна, блестела, как будто на нее светило ее личное солнце, но по лицу я могла сказать, что она железно настроена на победу.
Королевская семья так же рассматривала первую девушку из числа 35, изучая ее и характер. Принц Николас был приятно удивлен такой девушкой, но пока не сильно увлечен ей, а вот король Максон явно был рад светловолосой красавице.
— Замечательный выбор! — пропел Гавриил, первым оттаявший ото льда красавицы. — Теперь, прошу, Ваша супруга. Королева Америка, Вы знаете, кого хотите увидеть?
— Это нереально предугадать, для этого и придуман такой способ! — Мне показалось, или королева в конце бросила ярый взгляд на короля, говорящий «я с тобой разберусь позже».
— Тогда прошу, выбирайте, — и ведущий сделал жест, указывающий на прозрачный шар. Король благополучно сделал пару шагов назад, освобождая место своей избраннице, для выбора следующей участницы.
Королева не медлила так долго, как король, но решила взять анкету поглубже, а не ту, которая на поверхности, я думаю, это верно. Она надрывает конверт разворачивает анкету с именем новой девушки.
— Карина Ферере. Двойка. — Тут же все как один повернулись к экрану. Это стало напоминать игру, кто быстрей увидит, но такую красавицу сложно не заметить.
Черные с легким коричневым отливом волосы достигали большой длины, наверное они были до талии и ниже. Они естественно закручивались в легкие волны, стремясь выскользнуть из прически, в которую они были забраны. Они, словно живые, струились по плечам красавицы, ниспадая водопадом ниже. Цвет лица граничил между алебастровым и оттенком чуть темнее, создавая необыкновенную красоту в контрасте с темными кудрями и глазами. Ее глаза были как самая черная ночь, затягивая любого человека в их омуты. Теперь принц Николас был шокирован: его глаза расширились в удивлении и восторге, и он восхищенно кивнул, отмечая эту темную красавицу.
Роза тихо поерзала, видимо в ней тоже собрался этот клубок нервов, который так и хочется выпустить наружу. Она немного откашлялась, но голос так и не приобрел силу и прозвучал тихо и сипло:
— Вероятность того, что мы попадем в Отбор, составляет 1 к 33, и пока это нисколько не обнадеживает.
Мой голос совсем пропал, я могла рассуждать сама с собой только мысленно, поэтому в ответ кивнула головой, подтверждая ее не слишком оптимистическую речь.
Я всегда ставила маленький шанс на то, что мое имя будет в списке одной из Избранных, поэтому только надеялась на счастливую случайность.
— Прекрасно, королева Америка, у вас прелестнейший вкус на девушек, — Королева улыбнулась и отошла ближе к мужу, который тут же приобнял ее за талию. Они посмотрели друг на друга влюбленным взглядом, наполненным пониманием. Вот это и есть идиллия.
— Принцесса Бланка, ваша очередь! Кого Вы выберите? — Гавриилу нужно было разбавить программу, поэтому он часто говорил то, что придет в голову.
Принцесса Бланка оправила свое великолепное платье, как бы мне хотелось одеть такое же, походить в нем, покружиться перед зеркалом. И опять в голове всплывают воспоминания из детства, о маленькой девочке, крутящейся перед зеркалом, иногда в слишком больших для нее нарядах. Подойдя к тому месту, где буквально только что сначала стоял король, а потом и королева, она остановилась и посмотрела перед собой, я бы сказала в одну из камер, но нет. Она смотрела на своего брата, но опытному режиссеру не удалось заметить этот факт. Неужели между ними такая связь? У меня нет ни братьев, ни сестер; и я только слышала, какие крепкие узы возникают между детьми в больших семьях. И теперь мой совет для Избранных был один: сумейте понравится не только принцу, но и его сестре!
Принцесса не стала долго медлить, а тут же вытащила одну из анкет в конверте бежевого цвета и с печатью герба Иллеа. Откупорив конверт, принцесса посмотрела на анкету новой участницы, но так и не сказала имя.
— Принцесса? Принцесса Бланка? — Ее величество подняла взгляд и посмотрела на ведущего. — Имя участницы?
— Ариадна Стоун, Тройка! — И перевела взгляд на экран, где появилась фотография следующей участницы, с темными густыми прядями волос, в закатном солнце окрасившихся ярким огнем. А светлые глаза были цвета неба и морских глубин. Это была я! Моя фотография сейчас украшала экран дворцового зала и экраны всей нашей страны! Мои волосы, спадающие огненным каскадом, сейчас видела вся страна, и на мое фото смотрел принц. Какое-то жужжание, дергающие чувство было справа от меня — Роза… она трясла меня за локоть, пытаясь вырвать из этого состояния, она явно кричала из-за радости, счастья за меня!
Повернувшись к маме, я увидела слезы у нее на глазах; она стерла их слабым движение руки и крепко, как могла, обняла меня и прижала к себе. Теперь я знала точно: мне дали шанс — и я должна им воспользоваться, я должна победить!
====== Глава 2 (часть 2) ======
Бланка
— Ариадна Стоун. Тройка. — Я перевожу взгляд на экран, чтобы посмотреть на фото девушки, которую я только что назвала. Необычное имя вполне соответствует ее не совсем обычной, но запоминающейся внешности. Густые темно-каштановые волосы, на свету взрывавшиеся ярким огненным пламенем; глаза цвета моря и моих любимых аквамаринов; большие и глубокие правильные черты лица, немного вытянутые — они показывают ее внутреннюю силу и в то же время делают ее лицо на вид хрупким и нежным. Глаза смеются, а губы приветливо, а самое главное — искренне улыбаются. Она бесспорно красива. Не шаблонно, не канонично. Ведь она довольно маленькая, а не такая, как наши высокие модели с слишком грубоватым, на мой взгляд, лицом, ну, или излишне идеальным. А у этой девушки на переносице едва заметная россыпь веснушек и кожа лица загорелая. В фотографии столько жизни и энергии. Меня впечатляет искренность девушки. Она мне нравится.
Я смотрю на Ника. Он кажется заинтригованным. Эта девушка не первая, кого он отметил, но она отличается от остальных. Ему с ней скучно не будет.
— Кессиди Гроу, — называет Марианна и на экране всплывает фото уже другой девушки с другой историей. Нужно будет просмотреть досье на девушек. Чтобы подобраться к Нику, каждой из них придется пройти через меня. Не позволю ни одной из них разбить сердце брату.
— Марджери Хадсон, — на экран всплывает фотография солнечной девушки. Без преувеличения. Ярко-рыжие волосы цвета моркови барашком обвились вокруг головы, а серые глаза напоминают небо во время грозы. Уже вторая девушка названа мной, и вторая — с яркой внешностью. Ник улыбнулся, и я про себя отметила и эту девушку.
— Селена Чаттертон, — когда вновь наступает черед папы, он снова называет блондинку. В этот раз в девушке нет того высокомерия, что в предыдущей. Эта мне нравится. Она немного похожа на Амалию, мою вторую лучшую подругу, дочь Марли и Картера Вудворк. Ее родители — ближайшие друзья моих ровно настолько, как и королевская чета Испании — Джорджия и Август Иллеа. Не удивительно, что мы все дружны друг с другом.
На экране продолжают мелькать лица в той очередности, в которой мы называем имена. Сначала все казалось простой забавой, но под конец я поняла, что Ник попал в своеобразную ловушку. Он из всех тридцать пяти девушек должен будет выбрать одну. Не спорю: девушки совершенно разные и среди них есть более чем достойные и уникальные кандидатуры, но найдет ли он среди них свою единственную? Его ситуация немного схожа с моей, и я его прекрасно понимаю.
Гавриил вновь появляется в центре перед камерами и растягивает губы в широкой улыбке плута.
— Вот мы, наконец, и узнали имена наших избранных. Они великолепны. Я бы не смог выбрать из них всего одну, — по залу прокатывается легкий смешок и Гавриил обращается к Нику. — Что скажете, Ваше Величество?
— Девушки и правда поразительной красоты, но внешность — это не главное. Главное, какие они внутри, — улыбается Ник в камеру.
— Вы, конечно, правы, но общаться с такими девушками одно удовольствие. Через несколько дней все 35 красавиц прибудут во дворец, чтобы соревноваться за сердце нашего принца. — Пока Гавриил развлекал публику, я бросила взгляд на маму. Ее сильно утомила церемония, и почти незаметно для всех остальных папа подал знак Гавриилу заканчивать. Маме нужно отдохнуть перед приемом, а осталось времени около двух часов. Гавриил едва заметно кивнул: — Наше время с Вами истекло. Мне так жаль расставаться с Вами, — доверительно сказал Гавриил, а я улыбнулась. У него врожденный талант играть на камеру, но нам пора прощаться. Совсем скоро начнется прием устроенный королевской семьей в честь предстоящего Отбора и наших прекрасных гостей; камера выхватила королевскую семью Испании и вернулась к Гавриилу. — Все подробности я расскажу вам завтра. Прекрасного вечера, а избранным удачи. Спасибо, что были с нами на Церемонии Выбора.
Когда экраны гаснут, все кажутся немного уставшими, а Ник в прямом смысле — напуганным. Таким расстроенным я брата еще не видела. Его можно понять. В такой ситуации и я бы растерялась. Поправив легкое муслиновое платье цвета лайма, я подхожу к Нику.
— Ты как?
— А что со мной будет? Ты видела сколько их?
— Тридцать пять девушек.
— Их много. Как из них выбрать одну единственную? Что, если ни к кому из них я ничего не почувствую? Я все равно должен жениться на одной из них? Или мне можно будет устроить еще один Отбор? — Ник устало смотрит на меня, и в его карих глазах я вижу беспокойство и неуверенность.
— Не знаю, Никки. Не отчаивайся раньше времени. Если ты помнишь из рассказов родителей, то папа сначала искал себе удобную жену, жену-друга, а мама приехала с разбитым сердцем. В свою первую встречу с ним она на него накричала и думала, что он быстро отправит ее домой, а посмотри, как все обернулось. У нас скоро появится еще один брат или сестричка, и я не думаю, что это последний их ребенок. Посмотри, как даже после двадцати лет прожитых вместе они не могут отвести друг от друга влюбленного взгляда. Если бы не было Отбора — не было бы их: они бы просто никогда не встретились бы; и не было бы нас: мы бы просто не родились.
— Вот именно, Блу. Я нервничаю оттого, что не смогу найти в своем Отборе то, что в свое время нашел отец. — Все уже успели разойтись к этому времени, лишь немногие замешкались. Конечно, ведь через два часа начнется прием в честь гостей из Испании и выбранных девушек.
— Никки, а что если одна из них твоя половинка? Не глупи. Дай им всем шанс. Попытайся рассмотреть каждую из них.
— Я постараюсь.
— Есть среди них неплохие девушки, — Ник улыбается моему упорству, а я радуюсь, что подняла его настроение. Мы с ним очень близки. Иногда мне кажется, что мы с Ником словно единое целое, бывает, что кроме него меня никто не может понять. — А нескольких я бы сразу отправила домой, — Ник смеется.
— Блу, ты ж только что просила дать всем шанс.
— Некоторых из них видно насквозь. Им нужна твоя корона, не ты. Отправь их сразу домой.
— Может поможешь мне? — Я с интересом смотрю на него, а он улыбается. Зачем ему моя помощь? Чем я могу помочь? — Ты с мамой, Марианной и Хулией будешь сидеть вместе с девушками в Женской комнате, присматривай за девушками. Будь моими глазами, когда девушки будут не у меня на глазах. Не хочу повторять папину ошибку. Хотя, кто знает: может, если бы не было той самой сделки, у родителей ничего не вышло бы.
— С радостью. Можешь полностью на меня положиться, я не подведу тебя. Забавная идея, и ни одна девушка не будет пребывать в заблуждении относительно твоих намерений.
— Кому я еще могу доверить такое ответственное дело, как не тебе? Маме и без того хлопот хватает, а Мари слишком мала. А ты как? — Как себя чувствую или как отношусь к необходимости выбирать себе мужа из немногочисленных вариантов?
Тем не менее ответа не потребовалось: к нам подошел улыбающийся Анхель.
— Тебе крупно повезло, Ник. Все девушки красавицы. — Со вчерашнего дня мы так и не говорили с ним больше. Вчера он ко мне не подходил, а сегодня я весь день помогала маме и бабушке в подготовке Церемонии Выбора и приема.
— Ты осторожнее со словами, Анхель. Сестренка у меня строптивая. Смотри, как бы она чего-то не так не поняла, — Ник улыбается. Что это он задумал?
— Мне нужно пойти подготовится к приему, и вы тут лучше не задерживайтесь.
Ник удалился, а я посмотрела на инфанта. Как и положено любому принцу, Анхель выглядит безупречно. Немалую роль во всем играет и его немалое обаяние.
— Могу я проводить тебя к твоей комнате? Времени у тебя на переодевание не так уж и много, поэтому злоупотреблять твоим внимание не стану, — Анхель приветливо улыбается, а поверх его плеча я вижу выжидательные лица тетиНиколетты и мамы. Не хочется их расстраивать, да и смысл, какой? Не стоит оспаривать то, что я сама хочу пройтись и хоть немного побеседовать с ним.
— Если тебя не затруднит, — отвечаю я, и Анхель улыбается еще шире.
Мимо проходит Гавриил, и я в самый последний момент перед тем как он исчез в комнате спрашиваю его:
— Можете, пожалуйста, позаботится, чтобы анкеты девушек или их копии были у меня в комнате к концу приема? Если это Вас не затруднит, — я подкупающе улыбнулась старому телеведущему. Я могла попросить о чем угодно, и стоило мне улыбнуться, как он не мог мне отказать. Я этим нередко пользуюсь. Стыдно. Каюсь.
— Конечно, Ваше Величество. Все будет сделано, как Вы хотите.
— Спасибо, Гавриил.
Мы с Анхелем выходим из комнаты, и между нами на несколько мгновений повисает неловкая тишина, и я первой решаюсь ее нарушить.
— Когда ты вернулся?
— Две недели назад, — спокойно отвечает Анхель.
— И ты сразу с семьей приехал к нам, не успев толком побыть дома?
— Ну да. Мама сказала, что мы должны приехать до начала Отбора Ника. Она объяснила, что о твоей помолвке должна в скором времени объявить твоя семья, если она хочет сохранить свое положение в мире. — Мы прошли двери в сад и вышли на лестницу. Не считая гвардейцев, мы были одни.
— Так и есть. Все современные монархии недвусмысленно дали папе понять, что хватит потакать моим капризам, и что он дает слишком много свободы.
— Это вовсе не капризы. Желание самой выбирать свою жизнь это вполне естественно. Во многих странах браки по расчету в королевских семьях не являются редкостью и даже приветствуются. Поэтому они никак не поймут наши семьи и не поймут твое желание выйти замуж по собственному выбору.
— А я никогда не пойму их, — с вызовом проговорила я. Я никогда не жалела, что не похожа на остальных чопорных принцесс. А зачем? У меня есть семья и семья Хулии и Анхеля, есть люди, которые любят меня такой, какая я есть.
— От тебя никто этого и не ждет, они хотят, чтобы ты поступала так, как они считают правильным, — грустно смеется Анхель, — есть немало стран, где женщины не имеют никаких прав, в том числе и права голоса.
— Это ведь глупо. Женщина такой же человек, как и мужчина.
Анхель не отвечает ничего, и тогда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. Мы слишком быстро добрались до моих покоев, я и не заметила даже.
— А ты изменилась. — Я смотрю на него вопросительно, словно спрашивая, что он подразумевает под этими словами, и он добавляет: — Ты стала решительнее и независимее, а еще стала более женственной, очень женственной.
Анхель берет руку и целует ладонь с тыльной стороны. Старый, я бы сказала даже древний жест, забытый современными мужчинами и представителями благороднейших семей мира. Многие соискатели даже не сочли нужным хотя бы попытаться понравиться мне. Все воспринимали меня как товар. По их мнению, стоит получить согласие моего отца, и я уже в их руках. Они явно не осознавали, что выбор за мной. Только трое сочли нужным подружиться со мной и добиться моего расположения: русский, француз и британец. Но никто не пытался ухаживать за мной, никто никогда не целовал мою руку, а, казалось бы, совсем простой жест со стороны воспитанного представителя мужского пола. Я это все говорю к тому, чтобы объяснить, почему жест Анхеля меня удивил, я этого никак не ожидала. Сам момент показался мне очень личным. Когда его теплые губы коснулись моей ладони, я обрадовалась, что рука не задрожала. Я должна сохранять ясной голову.
— Оставь для меня танец на приеме, пожалуйста, — не дожидаясь моего ответа, он уходит, а я вхожу в комнату и тут же чуть не наталкиваюсь на Амалию.
— Это был он? Принц Анхель? — Карие глаза подруги полны любопытства и озорства. Амалии не свойственно грустить. Она из тех солнечных людей, которые постоянно улыбаются, ей неведомы понятия «скука» и «грусть». Она все видит только с положительной стороны.
В той степени, в которой я похожа на свою маму, Амалия похожа на свою. Урожденная Марли Теймс была одной из участниц Отбора папы. Своей жизнерадостностью и своим добродушием она покорила всю страну, но не моего отца. Так уж получилось, что папа потерял голову, стоило ему лишь раз взглянуть на маму. Это было как раз перед тем, как миссис Марли встретила Картера Вудворка во дворце и случилась их собственная история. Так же как и мама с тетей Марли, так и мы с Амалией очень дружны.
— Да, это он. — В комнате уже была и Эвелин — моя главная горничная. Милая, но очень скромная девушка. Я села у трюмо, Эвелин занялась волосами, так как времени у нас в обрез, а Амалия села в кресло возле меня.
— Он сильно изменился. Он очень красив. — Я легонько толкаю Амалию, а она лишь смеется. Я так и знала, что она за нами подсматривала.
— Амалия, он принц и когда-то станет королем, — я попыталась урезонить подругу.
— Я знаю, но это не мешает мне признать, что он чертовски обаятелен, — на эти слова Амалии рассмеялась уже я, хотя и была согласна с ней. Но причина моему веселью другая.
— Ты так же говорила и моем брате.
— Я знаю, что он для меня недоступен. — Амалия тряхнула своими светлыми кудряшками и стала подавать Эвелин всевозможные заколки и косметику.
— Я предлагала тебе заполнить анкету.
— Даже если бы я и прошла, то Николас вряд ли меня выбрал бы. Я всего лишь друг, — в голосе Амалии появилось немного сожаления.
-Хорошо, но это только Ник. А как же дофин Анри или царевич Максим?
— Они — принцы. Им положено женится на принцессах или очень знатных дамах, а кто я? Дочь камеристки Ее Величества Королевы Америки. Я им не пара, — вполне рассудительно ответила Амалия, вновь улыбаясь.
— А Март? У него нет громкого титула.
— Да, но он неприступен. Я пыталась флиртовать с ним, но он никак не реагировал. Он влюблен в кого-то, но в кого? — Март — старший сын Августа и Джорджии Иллеа, еще одних близких друзей моей семьи. Ему восемнадцать, у него темно-русые волосы и зеленые глаза, он высок и хорошо сложен. Март — очень хороший друг, но он из тех парней, по крайней мере, для меня, кто навсегда останется другом. Они с Амалией подошли бы друг другу, прояви они хоть немного интереса.
— Ты преувеличиваешь. Просто Март бывает на удивление скрытным.
— Ваше Величество, Ваша прическа готова. Пора переодеваться. — Эвелин никогда не вмешивается в наши с Амалией разговоры. Она прекрасно справляется со своими обязанностями и очень приятная девушка. С ней можно и пошутить и посоветоваться.
Амалия кроме того, что моя подруга, моя камеристка, следит за моим гардеробом.
— Какое платье ты подготовила мне для приема? — улыбнувшись, спросила я. Амалия обладает очень утончённым вкусом, поразительно совпадающим с моим собственным. Подруга обладает еще одним незаменимым качеством: она наперед знает, что мне нужно или что мне пригодится.
Надев платье и посмотрев на себя в зеркало, я поняла, что это как раз то, что нужно, если я хочу привлечь к себе внимание. Атласное синее платье, цвета ярчайших сапфиров, выгодно выделяет глаза. Завышенная талия и довольно смелый лиф привлекают внимание к пышной груди, а зауженная у бедер юбка платья делает акцент на бедрах. Ткань волнами обвивается вокруг ног, создавая плавность линий. Одним словом платье словно пошито для того, чтобы притягивать мужские взгляды, но в то же время оно не выходит за рамки приличия. Ничего лишнего, никакой вычурности и ненужных деталей. Лишь простота и элегантность. Волосы Эвелин сделала, как я люблю: они убраны назад и большая их часть легкими волнами струится по спине.
— Амалия, я не собираюсь его соблазнять.
— Бланка, ты должна сразу уяснить, видит ли он в тебе женщину или нет. Если нет, то нет смысла пытаться даже пробовать строить, какие бы то ни было отношения. Пойми же ты, если ты будешь интересна ему как женщина, у вас что-то в любом случае получится. Между вами должна возникнуть взаимное притяжение. Вам же детей потом делать. Вот скажи мне, тебя к нему тянет? Находишь ли ты его неотразимым? Хотела бы ты, чтобы он тебя поцеловал? — Амалия могла быть застенчивой при посторонних, но в кругу друзей она может запросто превратиться в чертовку.
Мысль о поцелуе согрела сердце и заставила сердце забиться быстрее. Я ощутила трепет, подумав о том, что Анхель может захотеть поцеловать меня. Отвечать не пришлось, так как я покраснела, я поняла это еще до того, как Амалия победоносно рассмеялась.
— Неприступная принцесса Бланка влюбилась, — стоило Амалии это сказать, как в нее тут же полетела подушка с кресла.
— Ваше Величество, где Ваши манеры? — задыхаясь от смеха и пытаясь укрыться, спросила моя подруга.
Когда я появилась в Приемном Зале, большая часть гостей уже находилась там: знать, послы других стран, мало-мальски важные и ценные люди. Я не любила приемы, на которые приглашали нашу знать. Они начинали лебезить перед родителями и перед нами с Ником, так как младшие еще малы и им не положено посещать приемы. Представители знати лезли вон из кожи чтобы заслужить благосклонность моих родителей и не брезговали абсолютно ничем. Маму это раздражает, а папу выматывает так, как это не удается сделать десяткам советников. Вот и сейчас, проскочив мимо двух сцепившихся в споре женщин, я направляюсь к тому месту, где располагаются троны родителей и наши с Ником. Мама также позаботилась и о испанской королевской семье. Таким образом, образовалось место, где можно избежать общества неприятных особей и оказаться в обществе, относящихся ко мне с искренней теплотой.
Мне повезло, но не совсем. К примеру, посол Германской Империи отвесил мне нелепый поклон и с сильным акцентом, стараясь сказать, как можно громче проговорил:
— Принц Йохан передает Вам пламенный привет. — Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть, Йохан Германский не счел нужным даже представиться мне, сразу пошел к отцу. Грубо, очень грубо.
— Спасибо большое. Простите, меня ждет моя семья, — я старалась говорить, как можно учтивее, но я и сама слышала резкость в моем голосе.
И если бы это был один такой эпизодов, это было бы замечательно, но меня так останавливали, раз пять, и я все больше злилась. Да их принцам наплевать на меня. Им нужна моя страна, мой отец и мое приданное. Никому из них не нужна я, и они мне не нужны.
— Милая, что случилось? — спросила мягко мама, когда я дошла до пункта назначения. Мама сидела на троне, положив руку на большой живот, одета в нежнейшего голубого цвета платье с завышенной талией. Нам с мамой идут больше всего одежда голубых оттенков, вот мы и пользуемся этим, если мамино платье сегодня цвета ясного неба, то мое звездной ночи. Мое платье в приглушенном освещении сверкает не хуже дорогих сапфиров. Я расправила юбку платья и села около мамы на свой трон.
— Послы. — Я закатила глаза, а мама рассмеялась, поняв, что меня так разозлило.
— Слишком докучливы? Хорошо хоть нам удалось избежать присутствия самих претендентов.
— А нельзя ли еще потянуть с решением о помолвке? — вполне серьезно спросила я, мама грустно улыбнулась.
— Милая, мы и так делаем все, что можем. Мировое сообщество давит на твоего отца. Он и так удерживает их изо всех сил. — Мама погладила меня по руке, и я заметила, как взволнована она всей этой ситуацией, и мне стало стыдно. Стыдно за то, что причиняю ей волнение, и я не знаю, за кого она переживает больше, за меня или за отца. Как бы там ни было, я знаю маму и знаю, что она волновалась бы больше, уступи я и предай я свои желания и чаяния. Ей было бы стыдно, выбери я мужа только потому, что от меня того требуют.
— Я не хочу причинять вам с отцом столько неудобств, просто я не хочу сухого брака, лишенного всяческих теплых чувств. Я не в силах взвалить себе на плечи эту ношу.
— Мы понимаем тебя милая, понимаем, и нам с твоим отцом очень жаль, что все складывается вот так. Мы хотели бы дать тебе больше времени, но у нас нет такой возможности.
— Мама, не волнуйся, я постараюсь сделать правильный выбор.
— Милая выбирай этим. — Мама прикоснулась к моему сердцу, а потом притронулась к голове. — А не этим. Со всем остальным мы разберемся все вместе.
Несмотря на то, что зал полон гостей и это официальный прием, я потянулась и обняла маму и ее большой животик, неотделимый от нее.
— Что послужило такому проявлению теплых нежных чувств? — спросил папа, подойдя и поцеловав маму в щеку. Мама расцвела, стоило папе оказаться рядом. Как же остро они реагируют на друга.
— Простой разговор между матерью и дочерью.
— Моим девочкам это не мешает даже на приеме, — папа улыбнулся. Наша семья тихая гавань в океане политических интриг. Словно мы, принадлежа к миру современных монархий, живем в своем собственным мире.
— Почему это должно это нам мешать? Если кто-то посчитает предосудительным, что я обняла дочь на приеме, пусть лучше покинет наш дом как можно быстрее, — решительно ответила моя мама и смягчила свои слова улыбкой. Одна из вещей, которые меня восхищают в моей маме, это ее преданность своей семье. Семья важнее для нее, чем что бы то ни было на свете.
— Бланка, а не слишком ли это платье смелое? — строго проговорил папа, садясь подле мамы. Папа никогда не кричит ни на кого из нас. Но я даже не знаю, что хуже было бы — его крик или строгий выговор.
— Это была идея Амалии, — словно оправдываясь, ответила я.
— Максон, успокойся ты. Красивое платье. И пора тебе понять, что наша девочка выросла из скромных детских платьиц. Если ты забыл, мы обираемся выдать ее замуж, — мама прикоснулась к руке папы, и он тут же стал добрее и его взгляд потеплел.
— Она всегда будет для меня моей маленькой Бланкой. Твоя мама права, дочка. Я все не привыкну, что ты выросла, — я улыбнулась папе.
Совсем неожиданно музыканты остановились, музыка затихла и все повернулись к родителям. Кто-то должен открыть танцы, как я поняла, но мама стала немного слабее и вряд ли пойдет с папой кружиться в вальсе. Все-таки седьмой месяц уже. Нужно беречь и ее здоровье и здоровье младшего члена нашей немаленькой семьи.
— Кому-то нужно пойти и начать танцы, — тихо проговорила мама. Мы вчетвером, Ник уже успел занять свое место возле папы, задумались, как лучше это сделать.
— Ваше Величество, а что если прием откроем танцем мы с Бланкой и Ник с Хулией? Дети обеих стран. Символично. И никто ничего не подумает плохого. Хулия помолвлена, а у Ника вот-вот Отбор начнется. Что касается нас, то мне кажется всем и так ясно, что Бланка выбирает себе мужа, мы друзья, и я не такой уж плохой партнер, — из-за моей спины вышел Анхель и лучезарно улыбнулся. Как это только у него так получается? Он меня просил оставить ему танец, а теперь сам беззастенчиво спрашивает у моего отца позволения станцевать самый первый танец.
— Замечательная идея, — подхватывает мама, и я по ее глазам вижу, что ей нравится то, что я буду танцевать с Анхелем. Мама наклонилась и прошептала мне на ухо, — Присмотрись к мальчику. Он хороший парень.
Папе не осталось ничего другого, как одобрить это, а Хулия умудрилась подмигнуть мне. Я поднялась со своего места.
— Сударыня, Вашу руку, — Анхель поклонился, и когда он посмотрел на меня снизу вверх, я заметила, каким лукавством блестят его глаза. Он изменился. Как странно, почему в одно и то же время кажется, что я его знаю и что передо мной незнакомец? Я позволила взять ему мою ладонь, затянутую в короткую кружевную перчатку, в свою и вывести меня вслед за Ником и Хулией на середину Зала.
Заиграли первые аккорды вальса, и Анхель притянул меня к себе. Я посмотрела на Ника и Хулию, они впечатляюще выглядят вместе. Вот интересно, если бы не Отбор стали бы и их сватать друг с другом? Они плавно закружились по паркету. Без предупреждения Анхель закружил и меня. Мы скользили плавно и грациозно. Статус принцессы дает многое, но в то же время от тебя требуют быть совершенной во всем. У тебя должны быть идеальные манеры, идеальный вкус и даже идеальная внешность. Ты должна знать больше языков, разбираться в политике, экономике, социологии, культуре, математике, юриспруденции и еще много в чем. Умение танцевать так, словно это твоя врожденная способность, тоже одна из обязанностей принцессы. Я не жалуюсь, нет. Просто объясняю, что не вижу причин завидовать мне. У меня обязанностей относительно моей страны не меньше, чем у Ника или мамы. Но как компенсация всему этому, у меня есть моя семья и мои друзья. Для меня танцевать, так же легко как дышать, поэтому я могла делать все, что угодно, при этом не сбиваясь.
— Красивое платье, — я посмотрела в глаза друга. Он ведь все еще мой друг? Синева в его глазах стала немного темнее, всего на несколько оттенков. Может из-за освещения?
— Спасибо. Моя камеристка знает толк в нарядах, — в Анхеле не было ни капли насмешки. То он серьезен, то шутит, как его понимать?
— У нее прекрасный вкус, но ты бы его не надела, если бы тебе платье не понравилось. Ты всегда была довольно дерзкой, — Анхель улыбнулся своим воспоминаниям, а я не поняла, почему это замечание не разозлило меня, а польстило. Почему с ним так легко?
— Оно мне действительно мне понравилось. Мои служанки хорошо постарались.
— Дело не в том, как оно пошито, скорее в том, на ком оно, — как понимать его слова? Это комплимент? Мне в любом случае приятно.
— У вас часто проводятся маскарады? — неожиданно спросил Анхель, и я с интересом посмотрела ему в глаза. Вокруг нас закружились другие пары, и мы словно оказались в коконе.
— Не так часто, как того хотелось бы, но когда приедут девушки, думаю их будет устроено гораздо больше, чем за последний год.
— Это хорошо. — Глаза Анхеля подозрительно заблестели.
— Почему?
— Мне хотелось бы увидеть тебя в восточном наряде, или даже индийском сари, и тебе бы очень пошел греческий хитон. — Эти одежды так отличаются от тех, к которым я привыкла. Меня эта идея заинтриговала. Только вот где мне потом взять эти костюмы.
— Боюсь, мои служанки не смогут пошить их. К тому же где ты видел, чтобы принцессы так одевались? Все предпочитают привычные скромные вечерние наряды.
— У меня есть несколько экземпляров. Я привез их с собой. Как подарок. Их носят в тех странах в которых я был. С каких пор ты стала как все?
— Я такая же принцесса, как и множество других.
— Ты никогда не походила на них. Ты другая. Никогда приравнивай себя к этим пустышкам, хорошо?
— Хорошо. — Я не смогла оторвать взгляда от его лица. Я поддалась немного вперед, так как появилось доселе неведомое мне чувство. Мне вдруг показалось необходимым быть к нему еще ближе. Анхель приблизился ко мне лицом; и мне показалось, что вот-вот он поцелует меня. Между нами словно пробежал электрический заряд и каждый замедленный вздох чувствовался острее, а его теплое дыхание щекочет мое лицо и делает ощущение еще острее.
Музыка прекратилась, и меня совсем неожиданно оторвали от Анхеля. Я обернулась и увидела Хулию.
— Бланка, я хотела бы с тобой поговорить, — весело начала Хулия и стала щебетать, я ничего не поняла из ее слов, все еще находясь под впечатлением, — Бланка, что с тобой? — Недожидаясь моего ответа, она перевела взгляд на своего брата, немного растерянного. Когда вновь посмотрела на меня, ее улыбка приобрела лукавый вид, но она ничего не сказала, вместо этого схватив меня за руку, потащила сначала в саму гущу гостей, а затем мы оказались у маленькой дверцы, в дальнем углу, которая ведет в библиотеку. Дверь столь неприметная, что мало кто ее вообще заметил, но я тут живу всю мою жизнь, а Хулия бывает тут так часто, что наш дворец она смело может считать своим вторым домом. В библиотеке, точнее в задней ее части оказалось ожидаемо пусто, никого кроме меня, Хулии и книг.
— Рассказывай. — Хулия пристроилась на небольшой кофейного цвета диванчика у окна, за рядом высоких, до самого потолка книжных полок в два яруса. Прямо над нами расположен своеобразный читальный зал. А тут, внизу, в укромном местечке, которое в первые годы замужества использовала мама, когда больше не могла терпеть всех правил и обязательств. Она и рассказала нам об этом месте. Она с теплотой вспоминала те времена, когда могла найти тут уединение и из всех ее могли найти только бабушка и папа.
— Что ты хочешь услышать?
— Посмотрите на нее — святая невинность. — Хулия откидывается на спинку диванчика и по ее плечам рассыпаются густые локоны вороного крыла. В таких же, как и у Анхеля глубоких синих глазах, горят лукавство, любопытство и веселье, связанные с предвкушением того, что я сейчас могу сказать.
— Что ты хочешь услышать? — Я прямо смотрю на нее. Надеяться, что Хулия отступит, по меньшей мере глупо.
— Что у тебя с моим братом? Я видела, как ты на него смотрела после танца. Ты не сводила с него глаз, и в воздухе явно что-то витало между вами.
— Хулия, между мной и Анхелем ничего нет, — категорично ответила я. Изначально даже не задумывалась над ответом для подруги.
— Да? Да я не видела, чтобы мой братец так на кого-то смотрел.
— Ты не видела его четыре года, — несмотря на то, что довод очень весомый, Хулия ни на йоту не усомнилась в правоте своей теории.
— И что с того? Словно я до этого не видела его с девушками, да и он же не монах. У него в путешествиях были девушки, он снимал видео и присылал нам фото.
— Причем здесь монах или нет?
— Бланка, ты что шутишь? Куда лучше парень с опытом, он знает, как себя вести, что делать. Есть разница, когда тебя целует новичок и когда это делает профессионал. — Я сердито уставилась на Хулию, но это ее только рассмешило.
— Мой отец впервые поцеловался с моей мамой и они счастливы.
— Это прекрасное исключение из правил.
— Обычно новички такие неловкие и все заканчивается очень неловко для обоих. Поверь, я знаю. — Ну конечно, это же я росла истинной пуританкой. Воспитывалась двумя женщинами с высокими моральными идеалами, хотя мама всегда была мягче в вопросах воспитания и самой понимающей. Таким образом, Хулия у нас до помолвки целовалась не с одним парнем, дальше дело не заходило, а я, я еще ни разу ни с кем не целовалась и не знаю, как это, — И тут, казалось, Анхель повидал слишком много девушек в разных странах, но чтобы он так смотрел на кого-то. Не помню такого.
— Ты заблуждаешься. Ну что между нами может быть? Вы приехали только вчера, а до этого мы не виделись с ним четыре года. Если ты считаешь, что двух встреч может хватить, чтобы влюбиться, то ты глубоко ошибаешься, — мне всегда казалось, да и сейчас я глубоко уверена, что любовь приходит постепенно, вот взять хотя бы родителей. Разве можно что-то почувствовать только встретившись?
— Разве имеет значение, сколько вы раз виделись? Ты его знаешь, он ведь не чужой. И что такого странного может быть в том, что он тебя привлекает? Признай же это.
— Хулия!
— Что? Я же видела, как ты смотрела на него. Вы оба выглядели так, словно вас обоих прервали на середине чего-то важного. Ты хотела, чтобы он тебя поцеловал, а до этого ты бы не подпустила к себе никого на пушечный выстрел. — Я опустила глаза, так как прекрасно понимаю, что сейчас покраснела, ведь она права. — Не забывайте, Ваше святейшество Принцесса Бланка, самая непорочная из принцесс, я знаю Вас с пеленок.
— Хулия, чего ты добиваешься? — не выдержав, я вскидываю голову и самодовольная улыбка на лице моей подруги.
— Признания, что тебя тянет к моему брату. Можешь ничего не говорить. Твое раскрасневшееся лицо говорит само о себе.
— Тут душно, — попыталась оправдаться я.
— Допустим, но что означает твое платье? Где скромность и простота принцессы Бланки? — Хулия указала на мою выделяющуюся грудь.
— Это платье — идея Амалии.
— Если бы оно тебе не понравилось, ты бы его не надела. — Я от досады закрыла лицо руками. Как же не хочется признавать правоту Хулии.
— Хулия, я не лезла в ваши отношения с Ником, не лезь и ты в мои с Анхелем, — Хулия подняла красиво очерченную черную бровь. По ее теплой улыбке я понимаю, она вспомнила их с Ником небольшую влюбленность в 15 лет. Их чувства не прожили и года, они смотрелись красиво вместе, но оба понимали, из этих отношений ничего не выйдет, Ник связан по рукам и ногам Отбором. Они расстались хорошими друзьями. Хулия сейчас влюблена в своего Карлоса и ищет влюбленность во всех, кого только знает. Вот и сейчас прицепилась ко мне.
— Это было так давно. И я сама тебе все рассказала. Хорошо, успокойся. Хватит с тебя на сегодня. Рассказывай, что у Вас тут происходило, — я с облегчением вздохнула. Хулия решила пока отступить.
Мы еще немного посидели в нашем укрытии, а потом незаметно проскочили обратно в Зал.
— Где вы были? — первым нас заметил Ник, и он слегка нахмурил светлые брови, с подозрением смотря на нас.
— Мы немного поговорили, как старые добрые подруги, — невинно заявили мы с Хулией, почти одновременно, и обе тихо рассмеялись, привлекая внимания супружеской пары около нас.
====== Бонус 1 ======
Анхель Иван Монтеро
Я присел на подлокотник кресла в дворцовой библиотеке, держа в руках журнал. После того, как Бланка исчезла сразу после завтрака, я решил не терять времени и узнать что-то о Бланке за то время, пока меня не было рядом с ней и с семьей. Расспрашивать Хулию равносильно тому, что бы выдернуть чеку из гранаты. Она расскажет все и даже больше, чем я могу попросить, но потом обязательно последует допрос с пристрастием. А нужно ли мне это? Это вряд ли. Я люблю сестренку, но у нее есть плохая привычка: она любит лезть не в свое дело. Как я подозреваю, жертвой ее любопытства вчера стала Бланка; я заметил, как Хулия схватила ее за руку и как заблестели глаза сестры. Я счел благоразумным исчезнуть и для того, чтобы избежать атаки Хулии и дать Бланке прийти в себя. Боже, я едва не повел себя как глупый простак, едва не поцеловав ее на приеме. Мне этого очень хотелось, но так я бы все испортил. Я собирался дать ей то, в чем ей отказывают другие претенденты: время и романтику. Нужно быть идиотом, чтобы не понять, что ждет девушка, выросшая у родителей, так безгранично любящих друг друга. И даже если не считать это обстоятельство, то можно было бы понять, что каждая девушка хочет любви, теплоты, заботы, а Бланка ведь тоже девушка, а уж потом принцесса. Многие об этом забывают. А зря. К тому же она строптивая и давить на нее рискованно.
Отец мне совершенно ясно дал понять, чем должен закончиться этот визит. От меня ждут, что я буду тем, кому Бланка ответит согласием. Когда мне папа сказал, что подобрал мне невесту, я разозлился. Я что сам не в силах выбрать жену? Знал бы отец, какие у меня были красавицы во время моих странствий, не сомневался бы. Как ни странно, но я успокоился, когда он сказал, что это Бланка.
— Отец, я не собираюсь жениться на жеманной девице, которую и знать не знаю.
— Анхель, успокойся. Я и не собирался устраивать твой брак с глупой девицей, пусть и принцессой. Твоей матери нужна будет достойная замена. Девушка с умом, характером и бесспорно красотой. Наследники испанского трона должны иметь безупречную внешность, — на последних словах отец улыбнулся и я понял, что они — шутка, хотя в каждой шутке есть доля правды.
— И кто же эта чудесная незнакомка? — с сарказмом спросил я отца, но он не отреагировал на это.
— Почему незнакомка? — Глаза отца лукаво блеснули, и этот вопрос заинтересовал меня еще больше. — Ты ее прекрасно знаешь. Я хочу, чтобы ты женился на Бланке Скрив.
— На Бланке? — тут я сильно удивился, хотя не знаю почему. Семья Скрив — наши старые друзья и лучшие союзники. Предположить, что брак между кем-то из нашей семьи и кем-то из их семьи вполне может быть заключен не так уж и сложно. Ко всему прочему, мы с Хулией и старшие дети королевской четы Иллеа очень дружны.
— Да. Девочка умная, хорошо подготовленная, приятная малышка. К тому же вы с ней друзья.
— Отец, мы не виделись с ней четыре года.
— Ничего. Мы предоставим вас столько времени, сколько нужно. К тому же думаю, ты захочешь помочь девочке. Ее осаждают принцы, желая заполучить себе столь лакомый кусочек, ну и большое приданное в придачу. Все было бы не так печально, если бы ее не воспринимали как товар, в лучшем случае, как живую куклу. А девочка упертая, вся в мать. Мировое общество злится и обещает большие неприятности Максону и всей стране, если он не проявит твердость и помолвка его старшей дочери не состоится в течение трех-четырех месяцев.
— А я тут причем?
— Помоги девочке. Может тебе она скажет «да». К тому же девочка выросла и очень похорошела. Сам посмотри. — Отец протянул мне несколько фото, и я поочередно просмотрел их все.
А она изменилась. Ростом осталась такая же, как я помню, но вот черты лица смягчились, скулы вытянулись, а фигура стала более округлой, плавной и очень женственной. Лицо ее стало законченным, словно художник закончил картину. То ли я ее давно не видел, то ли ее густые длинные волосы стали еще более насыщенного медного цвета, а цвет глаз словно стал еще синее и пронзительнее. Одним словом, девочка-подросток превратилась в прекрасную, я бы сказал потрясающую юную женщину. Я видел много красавиц, но Бланка с ее простотой и невинностью затмила всех.
— Если ты скажешь, что она тебе не интересна как женщина, мы найдем другой способ помочь им. — Отец явно понял, насколько меня сразили фотографии, иначе бы ничего не сказал.
Он понял, что я не смогу этого сказать, и я не сказал.
Я промолчал.
Я ехал сюда уже с четким намерением сделать Бланку своей невестой. Пожалуй, я должен быть благодарен отцу за то, что он подтолкнул меня к этой мысли. Если и есть подходящая мне супруга и будущая королева Испании, так это Бланка. Остальные принцессы пресные и невзрачные, а вот Бланка, как и моя сестренка, всегда была яркой. Осталось только осторожно подтолкнуть Бланку к мысли, что я самый лучший вариант из существующих.
Все мои планы резко изменились, стоило мне увидеть Бланку тут, во дворце ее семьи, в саду. Я никак не ожидал, что на меня так подействует наша встреча, но, тем не менее, она взбудоражила меня куда сильнее, чем я изначально предполагал. Меня потянуло к ней как к магниту. Я едва не поцеловал ее там, в саду, не успев и толком поговорить. Я думаю, не стоит уточнять, что такое импульсивное поведение мне не свойственно. Я вдруг себя почувствовал незрелым тринадцатилетним подростком. А Бланка все же принцесса — нужно относиться к ней соответственно. Я пообещал быть себе осторожнее, но это вчера повторилось снова. Я едва не поцеловал ее на официальном приеме. Я видел, как она этого тоже хочет. Значит мое безумие взаимно. Хорошо, что и в этот раз нас прервала Хулия. Это явно что-то новенькое, причем для нас обоих. Я заметил, как возникшее между нами притяжение напугало Бланку. Неужели, для нее это все в новинку. Хотя, что уж там говорить: я со своим опытом чувствую себя неловко и неуверенно. Чтобы между нами с ней возникло — оно в любом случае отличается от всего испытанного мною ранее. Вот так вот у меня впервые.
Я, кажется, совсем забыл, что у меня в руках журнал. Наконец-таки открыв его, я стал листать его. Перевернув его, я наткнулся на статью про подготовку к Отбору. Вполне ожидаемая статья на кону столь грандиозного события, и я не удивился, читая первую половину статьи, но вот вторая заинтересовала меня куда больше. Во второй части, где речь об уик-энде Ника и Бланки у нас в гостях, в родной Испании. Я улыбнулся, читая о том, как брат с сестрой были замечены вместе с Хулией и Санти (Сантьяго, моим кузеном), играющими на частном пляже моей семьи, куда нет доступа ни посторонним, ни тем более представителям прессы. Я улыбнулся находчивости журналистов доставки фото. Пусть и при десятикратном увеличении фотографии получились четкими, словно их делали вблизи. Даже если фото оказались бы и размытыми, не заметить чистую медь волос Бланки было бы очень проблематично. Я всмотрелся в первое фото, на котором Бланка и Николас что-то обсуждают. На Николасе одни плавки да вьетнамки. Так как он с детства занимается спортом, у него и фигура соответствующая. Готов поспорить на что угодно, что любая из девушек в Иллеа готова отдать все что угодно, лишь бы иметь у себя эти фото. Бедный-бедный Ник. Не завидую я ему. Теперь каждая девица Иллеа сочтет обязательным начать на него охоту. А вот за его очаровательной младшей сестренкой я бы и сам не прочь поохотиться, что я и намерен делать.
Бланка на фото в простом черном бикини с белым ободком и совсем небольшим бантом между грудей. Никаких излишеств, никакого буйства красок — простота и элегантность. Что еще нужно? Теперь, когда на ней минимум одежды, можно рассмотреть ее детальнее. У нее замечательная фигура, чистая кожа, а медные волосы рассыпались по плечам. Верх подчеркивает ее грудь, довольно большую, но не перебор, в самый раз, а низ бикини не оставляет выбора, кроме как оценить ее округлые бедра, а затем перевести взгляд на длинные ноги. На втором фото Бланка принимает мяч, взяв руки внизу в замок. Я стараюсь не задерживать взгляд на ее груди, но не добиваюсь успеха, и делаю то, чего делать в принципе не должен делать. Хорошо хоть на заднем плане маячит Ник, отвлекая немного внимания на себя. Теперь все мужчины и парни Иллеа будут любоваться этими фото. Эта мысль неприятно кольнула меня. Этот журнал «Лайфстаил», описывающий жизнь самых важных людей страны, издан тут, в Иллеа, то есть главными фигурами естественно выступают Ник и Бланка, и они мелькают повсюду, хотя на одном из фото Ника нет, зато есть Бланка и мой кузен. Бланка, видимо, поскользнулась и упала, так как Санти помогает ей поднятся и неважно, что они находятся под сеткой. Бланка благодарно улыбается ему, а я жалею, что там был Санти, а не я.
— Merde, — я что ревную ее? Я схожу с ума что ли? Возможно. Мне определенно не нравится и то, как Санти смотрит на нее. Она — моя, пусть не надеется. Что я несу? Бланка же не собственность. Похоже, я медленно схожу с ума.
— Я бы посоветовал тебе не выражаться, это может разрушить образ идеального принца для Бланки. Ты же ведь собираешься ухаживать за ней? — в библиотеку совсем неслышно вошел Ник. Хорошо хоть, что пока он подошел ко мне, я успел свернуть журнал и положить его с краю столика, пока Ник не увидел, чем я тут до этого занимался. Вот это бы точно испортило что-то, так это если бы Ник увидел, как я рассматриваю фотографии его сестры в бикини.
— Я не только собираюсь: я настроен убедить твою сестру стать моей женой. — Неловко как-то обсуждать свои намерения по отношению к Бланке с ее братом. Ник хоть и мой друг, но во всей этой ситуации он больше брат Бланки.
— Значит, у тебя серьезные намерения относительно моей сестренки? — Ник, довольный моим ответом, улыбается и присаживается в кресло напротив меня.
— Ты ожидал чего-то другого? — Я вопросительно смотрю на него, но Николас уверенно отвечает мне спокойным взглядом.
— Нет. Я просто хотел услышать это от тебя. Не играй с ней. Бланка очень доверчивая и ранимая: она не из тех, с кем ты, наверное, привык иметь дело во время странствий.
— Ник, кем ты меня считаешь? Ты знаешь меня большую часть наших жизней и неужели ты считаешь, что я сознательно причиню ей боль?
— Анхель, я затеял весь этот разговор только потому, что хочу, чтобы она не страдала. Бланка — моя младшая сестра.
— Насколько я помню, когда ты встречался с моей сестрой, я не проводил с тобой воспитательных бесед.
— Да. Ты просто с размаху так ударил в глаз, что я с подбитым глазом ходил всю неделю, — Ник рассмеялся, и я тоже не удержался, вспоминая как все было.
— Это потому, что ты не счел нужным сказать мне, что влюбился в Хулию.
— Я боялся, что ты разозлишься.
— А я и разозлился. У ваших отношений не было будущего. Хулия в будущем страдала бы, будь у вас что-то серьезнее. Я не мог думать ни о чем другом тогда.
— Я бы не стал причинять ей боль. Я ее любил, был влюблен. Пусть это продлилось около года, но я вспоминаю об этом с теплотой.
— Особенно, когда я застал вас в нашем бассейне? Ты хоть представляешь, о чем я подумал?
— Могу себе представить. Я-то связан Отбором и ничего не мог предложить Хулии.
— То был ваш первый поцелуй?
— Нет, один из многих. Первый произошел у нее в комнате.
— Ты же понимаешь, что подбитым глазом, узнай я это раньше — просто так не отделался бы?
— Понимаю, поэтому ты и не знал ничего. Но чтобы тогда не происходило — это было давно. — Ник берет как раз тот самый журнал, который я смотрел до его прихода и некоторое время держит его в руках.
— Согласен. Все-таки у тебя послезавтра начнется Отбор, а Хулия помолвлена.
— Речь идет о вас с Бланкой. Ты думаешь, сможешь ее полюбить?
— Я очень надеюсь на это. А почему бы и нет? Она редкая девушка. Лучшей жены мне уж точно не найти. Да и я только начал за ней ухаживать. Посмотрим, к чему это все приведет.
— Тебя влечет к ней? Вы у нас всего два дня, но я думаю: ты уже для себя хотя бы понял это.
— Ник, ты понимаешь, что это не твое дело? — Блондин открывает журнал и лениво пролистывает его, явно обдумывая, что сказать, но тут его взгляду предстает та самая статья, и он победоносно улыбается, поняв все как было.
— Ты этот журнал смотрел до того, как я вошел? — Ник лукаво ухмыляется, вопросительно подняв бровь. — Да, он. Я помню, как ты положил его на край столика. Можешь не отвечать, все и так уже понятно.
— И ты не злишься? — Я поудобнее устроился. Зная, как я отреагировал, когда он стал встречаться с моей сестрой, я ожидал как минимум скандала от Ника. Ник сдержанный, и часто у него покладистый и ровный характер, но при этом у него хорошее чувство юмора — он преданный друг и прекрасный старший брат.
— Почему я должен злиться? Да, Бланка — моя сестра, и я должен ее защищать, я ее люблю и никому не позволю ее обидеть, но я видел всех претендентов на ее руку. Да, все они принцы, как мы с тобой, но я не вижу ни одного из них рядом с Бланкой, — задумчиво проговорил Ник. — Она с ними потухнет. Я не хочу, чтобы Бланка перестала быть собой.
— Значит, ты считаешь, что я не дам ее потухнуть? — хоть мой голос прозвучал немного легкомысленно, но внутри все замерло.
— Да. Ты пока единственный, кому я могу доверить мою сестренку. Ты умеешь ее ценить, а это уже не мало.
— А как же любовь?
— Ты сам сказал, что сможешь ее полюбить.
Дверь в библиотеку открылась, и в нее заглянул сдержанный мужчина средних лет с прямой спиной и отточенными манерами.
— Ваше Величество.
— Уже иду, Рамис. — Дверь за слугой закрылась, когда тот вышел, и Ник поднялся.
— Мне нужно идти. Оставляю тебя с журналами. Если хочешь спросить что-то о Бланке, то обращайся. Я помогу. Я хотел бы, чтобы она выбрала тебя.
— Спасибо. Я запомню.
— И еще, Анхель, я видел, что вчера было на приеме, в конце танца. Вот поэтому я и пришел. — Ник ушел, а я стал пересматривать журналы, в надежде найти что-то о Бланке. Неожиданно подруга детства превратилась в манящую девушку-загадку. Мне хочется хоть немного приблизиться и понять ту Бланку, которой она является сейчас.
Комментарий к Бонус 1 Ко мне в голову пришла совсем неожиданная мысль.
Если Вам будут интересны вот такие бонусы, написанные от лица других героев помимо Ариадны и Бланки то такие бонусы будут появляться время от времени после глав.
Если идея понравилась то могу предложит выбрать героя бонус от лица которого вы хотели бы прочитать следующим. И если хотите можете даже конкретно указать от кого вы хотите увидеть бонус, от меня, или от моего соавтора.
В любом случае мне интересно ваше мнение. Если идея не нравится тогда этот бонус будет единственным.
====== Глава 3 (часть 1) ======
Бланка
— Да, миссис Картелс, надеюсь, к завтрашнему дню все будет готово или же нам придется искать Вам замену, а мне, как и Ее Величеству, этого бы очень не хотелось. Нет, с Ее Величеством все в порядке. Легкое недомогание, не волнуйтесь. Передам. До свидания, миссис Картелс. — Я положила телефонную трубку и устало откинулась на стул. Как хорошо, что мама любит такую простую, но очень удобную мебель. Я, как старшая принцесса и хоть немного обученная всему, помогаю маме со всеми ее многочисленными делами. Также как и бабушка, я изо дня в день выполняю свои обязанности, тем самым облегчая жизнь маме. Как с этим всем бабушка справлялась одна? У меня голова раскалывается, а я только полдня занимаюсь мамиными делами. Дело в том, что мама вчера переутомилась и сегодня себя неважно чувствует: кружится голова и слабость. Мы с папой и бабушкой еле уговорили маму отдохнуть сегодня и остаться у себя. Подействовало лишь то, что папа остался с ней, а все их обязанности на сегодняшний день взяли мы с Ником на себя. Было бы легче, если бы бабушка не была занята сегодня с Марианной, но сегодня как раз тот день, когда бабушка сама сидит с моей сестрой. Так что всеми делами я занимаюсь сама. Сейчас перед самим приездомдевушек не должно ничего сорваться; все должно быть готово в мельчайших деталях, безупречно, безукоризненно, утонченно и в той же мере по-королевски идеально. А чтобы все так и было, нужно проделать колоссальный труд.
Вот сейчас передо мной лежит план расположения комнат для тридцати пяти девушек. Последний час я раздумываю над тем, кого куда поместить. Девушки прибудут послезавтра, а план расселения еще не готов, я разместила только двадцать пять из них, осталось десять. Я посмотрела на место, где на плане размещена мамина старая комната, точнее комната, где она жила, пока была участницей Отбора. Глупые сентименты, но я не хочу отдавать эту комнату, кому попало. Сколько раз я там играла в детстве. Все комнаты заново обставлены, но она все еще не потеряла свою ценность.
В руках я держу две фотографии двух, на мой взгляд, достойных девушек и не знаю, кого из них туда поселить. Я вчера ночью никак не могла уснуть, и так как Гавриил хорошо постарался, и у меня были к концу приема анкеты всех девушек, я внимательно просмотрела их все, от первой до последней. Мне лично понравилось около восьми девушек. Интересные анкеты и естественная внешность, но две из них заинтриговали меня больше. Совпало так, что обеих вытянула я. У обеих, если не рыжие волосы, то хотя бы есть рыжий оттенок, может они мне из-за этого понравились?
Выбрав все-таки одну из них, я прикрепляю ее фото к бывшей маминой комнате, а вторую селю в комнату тети Марли.
Несмотря на то, что я устала, я рада, что завалена работой и что я совсем одна. Нет времени для размышлений, и я ни для кого не доступна. После того самого танца я чудом избежала расспросов Хулии и таким же чудом больше не видела Анхеля. Я трусиха. Мне стало страшно. Я испугалась своих чувств и эмоций, поэтому сегодня мне легче скрываться в мамином кабинете, чем попасть на глаза Анхелю или Хулии.
— Милая, как ты тут? — В комнату зашла бабушка и с заботой коснулась моей руки, подойдя к столу.
— Бабушка, как ты все это выдерживала?
— А у меня был выбор? — Бабушка села напротив и ласково посмотрела на меня. Есть всего три женщины, которыми я восхищаюсь и с которых стараюсь брать пример: мама, бабушка и крестная мать Ника — королева Николетта. Это три самых сильных и выдающихся женщины. Про моего дедушку, короля Кларксона, рассказывали очень мало. Известно только, что он погиб еще до свадьбы моих родителей во время нападения повстанцев на дворец. Все, что я знаю, что он был суровым и не совсем честным человеком, но бабушка любила его искренне и преданно, но смогла найти в себе силы пережить его смерть. — К тому же со временем к этому привыкаешь. И ты привыкнешь.
— Сомневаюсь. Это очень сложно за всем уследить.
— Твоя мама также говорила, — говорит бабушка, смеясь, и я не могу сдержать ответной улыбки, — но как видишь, прекрасно справляется. Ты так на нее похожа.
В двери постучали — и вошел слуга.
— Ваше Величество, Ваша почта.
— Спасибо, Кейнс, можете идти. — Слуга положил немаленькую стопку писем на стол и вышел.
— Милая, может тебе стоит отдохнуть немного? — предложила бабушка, но я не могла бросить работу незаконченной. К тому же, если я выйду из кабинета, то есть большая вероятность наткнуться на представителя семьи Монтеро, а это последнее, что мне нужно.
— Бабушка, тут еще столько работы, а все нужно успеть до послезавтра.
— Тогда не буду отвлекать тебя больше, милая. Только не перегружайся. Все, что не успеешь сделать сегодня, доделаем завтра вместе, — бабушка поднялась и тихо вышла, а я откинувшись на мягкую спинку стула, взяла в руки принесенную почту. Перебирая письма и прочую корреспонденцию, я раскладываю ее в две стопки на важную и ту, которая подождет. Среди прочей корреспонденции встретились и письма от претендентов на мою руку. Три из них я отложила в сторону, остальные же сначала хотела выбросить, но потом все же отложила в стопку писем «на потом». Среди аккуратных конвертов затерялся сложенный вдвое листок бумаги с подписью «Принцессе Бланке». Я развернула его, желая узнать, кто его написал. Это совершенно точно не прислали по почте. Кто-то либо подкупил Кейнса, либо умудрился подсунуть незаметно для всевидящего слуги послание в стопку с почтой.
«Синеглазка,
Может, хватит на сегодня важных-преважных дел принцессы? Знаешь, так ведь себя и замариновать можно. Предлагаю все отложить хоть ненадолго и уделить внимание старому другу, который, между прочим, очень скучал.
М.»
Расшифровывать подпись не было никакой необходимости. Это прозвище дал еще в детстве старый добрый друг. Март Иллеа. Я рассмеялась, а когда подняла глаза от листочка, то увидела, что он уже здесь и с лукавой улыбкой смотрит на меня. Как он так бесшумно вошел?
— Ну так, Синеглазка, прогуляешься со мной по саду? — Зеленые ясные глаза озорно блеснули в свете послеобеденного солнца, я и не заметила, что время уже движется к вечеру, а там и к ужину. Там-то я уже не укроюсь ни от Анхеля, ни от Хулии. Март весело улыбнулся, а потом на его губах заиграла манящая улыбка, только вот отчего-то она на меня не действует, Амалия тут уже таяла бы, я же всего лишь обрадовалась приезду хорошего друга. Так уж вышло, что обаяние Марта на меня не так сильно действует, как на остальных девушек. Ему не мешало немного подстричься, так как темно русые волосы лезут в глаза, но так как он выше большинства людей, то ему не мешают они смотреть на всех сверху вниз.
— Я бы с радостью, но столько всего нужно еще успеть до послезавтра. К приезду девушек должно быть все готово. — Я кивнула на макеты размещения столиков и украшения сада для приема девушек. Мне еще нужно окончательно выбрать, что это будет. Осталось только разобраться с размещением столов.
— А тетя Америка как? — не многим позволено так обращаться к маме, но Март один из тех людей.
— Она немножко переутомилась. Легкое недомогание. Сейчас с ней папа, — словно объясняя, почему я тут одна, сказала я. Тем временем Март подошел поближе, и я смогла обнять старого друга детства. В мире политических интриг не так уж много людей, которым можно довериться, и каждый человек на вес золота. Хорошо хоть, что нам всем повезло куда больше, чем папе в свое время, когда он рос один.
— А Ник занимается государственными делами? — Это скорее было утверждение, чем вопрос. Ник ответственный и очень хорошо подготовленный; для него это не должно быть трудным.
— Хорошую себе замену вырастили ваши родители. В вас с Ником заложено столько знаний и чувства ответственности, что вы с Ником легко можете взять управление целой страной на себя.
— Ты говоришь так, словно это просто. На самом деле это требует колоссальных усилий. Столько всего нужно не упустить из виду, за стольким проследить. Ты не представляешь, сколько разных вопросов решает королева, сколько вещей от нее зависит. Я к этому еще не готова морально. Мне было бы страшно взваливать на себя такую ответственность.
— Но ты бы смогла. И это знаю и я, и твоя семья, и многочисленные поклонники среди наследников государств. Готов поспорить, ты качественно выделяешься среди туманных принцесс, которые только и думают, что о нарядах да украшениях.
— Есть много таких как я. Взять, к примеру, Хулию. Она только со стороны может показаться немного легкомысленной, но она мало чем отличается от меня.
— Может таких как ты и больше, чем я думаю. — Наверное, на моем лице отразилось ликование, потому как он, ухмыльнувшись, поспешил добавить, — заметь, я не сказал, что их много и они уж явно не обладают твоей красотой.
— Я и не предполагала, что ты такой льстец.
— Я не льщу. Зачем? Хотя, может так напрошусь на поцелуй. — Я вопросительно поднимаю бровь, а Март только смеется. — Успокойся, я пошутил с этим и не волнуйся, я не стану заставлять тебя делать что-то из того чего ты бы не захотела. Мы с тобой друзья, так ведь?
— Конечно. — Я устало опустилась на стул и потерла руками виски. — Как лучше разместить девушек? Полукругом или в шахматном порядке. И где поставить столик Ника? Он не должен чувствовать себя одиноким, но, в то же время, нужно дать ему пространство для разговора с девушками.
— Поставь его столик вот сюда. — Март указал на план как раз в правый угол, где рядом уже стоят столик, за которым будут сидеть я, Хулия, Анхель и Март, я только что внесла его в план, и столик родителей и королевской четы Испании; — Так он будет около тебя и твоих родителей, а так же испанцев.
— И будучи в углу, он частично будет скрыт от столиков девушек и находится в некотором уединении. Просто гениальная идея. — Я уверена, что просияла в этот момент. Решения порой нужно искать не где-то глубоко или далеко, а на поверхности и у себя под носом: — А девушек мы рассадим в шахматном порядке, чтобы им было чем заняться, разглядывая друг друга. Чего чего, а возможность рассмотреть конкуренток не упустит никто из девушек. Таким образом, дадим хоть немного свободы Нику. Он и без того сильно встревожен всем происходящим.
Март улыбается в ответ, и мы продолжаем дальше работать. Обрадовавшись удаче, я с удвоенным рвением стала решать оставшиеся вопросы и к тому, как пришли звать к ужину, большая часть была уже готова, так что на завтра останется совсем немного.
— Спасибо за помощь, — сказала я Марту, когда мы вместе шли в столовую. Осталось всего несколько спокойных завтраков, обедов и ужинов, прежде чем весь дом наполнится гулом голос и не только.
— Рад был помочь.
— Как родители? Как младшие? Не собираются к нам в гости? — Мы миновали библиотеку, холл, лестницу и прошли дальше.
— Мы собирались приехать все вместе, но Кейллиан заболел, и мама осталась вместе с ним. Отца отправили по работе в Новый Орлеан, а Рэйдана никто не отпустил бы, пусть и со мной.
— Почему?
— Он наказан. Да и справиться с ним может только отец, а его нет.
— Что он натворил в этот раз? — Рэйдан тот еще проказник, ему тринадцать. Если нашего Джеймиса останавливает иногда статус принца, то Рэйдана не останавливает ничего кроме его отца и пожалуй моего, а так он вообще никого не слушает. Мальчишка любит разные проделки и чем старше он становится, тем его забавы опаснее для окружающих.
— Ничего особенного, он просто напустил в подвал мисс Джелинс крыс и закрыл ее саму там на два часа. — Для соседки Марта это конечно печально, но меня сама ситуация рассмешила, мы как раз вошли в столовую.
— Ты к нам надолго?
— Просмотрим. — Мы как раз проходили около стульев моих родителей. Мама выглядела отдохнувшей, и ей явно стало легче, чем утром.
— Мама, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, милая, мне гораздо лучше, — мама тепло мне улыбнулась и прикоснулась к моей руке, -Прости, что взвалила все на тебя сегодня.
— Неважно. Я справилась мама, все хорошо. Я успела сделать больше, чем рассчитывала. Главное, что вы с малышом в порядке, а остальное неважно. — Я погладила мамин живот, а она накрыла мою руку.
— Какая ты у нас молодец выросла, — с нежностью и гордостью сказал папа, и я поняла, что готова взвалить на себя горы обязательств лишь бы моя семья была мной довольна и мои родные были бы счастливы и гордились мной. Одобрение отца и матери — самая главная похвала из всех возможных.
— Спасибо, папа.
Март отодвинул мне стул и помог занять свое место подле Ника. Мама обрадовалась Марту и тут же стала расспрашивать его о семье. Март отошел в сторону к маме, а я подняла голову, проверяя, кто уже есть. Мой взгляд почти сразу натолкнулся на Анхеля. Он сидит как раз напротив Ника. Наши взгляды встретились, он улыбнулся. Он как всегда был веселым и непринужденным, но в его взгляде сейчас читалось что-то вроде раздражения или злости. Что случилось? Он злится, что я весь день бегала от него? Но что я могу поделать? Он что, не понимает, что-то, что вчера едва не произошло для меня в новинку и меня это могло насторожить. Это очень быстро. Я думала, я смогу быстро сориентироваться, но с ним я быстро теряюсь. Когда я перевела взгляд на Хулию, в ее глазах зажегся огонек и молчаливый вопрос: что это было? Я вопросительно подняла бровь, а Хулия приглушенно фыркнула. Странные они сегодня. За столом не хватало только Марианны и бабушки, но вскоре подошли и они.
— Просматривал анкеты девушек? — спросила я Ника, стараясь отвлечься от мыслей о приеме, и о поцелуе, который едва не произошел, которые вернулись, стоило мне увидеть Анхеля.
— Да. Они все красивы, несколько из них очень даже ничего. Думаю, что есть шанс найти из них свою единственную.
— Да? Ты уже кого-то присмотрел?
— Нет, конечно, но анкеты мне понравились, — улыбнулся загадочно Ник. — Думаю, будет из кого выбирать.
— Это хорошо. Выбор — это всегда замечательно.
— Как идет подготовка?
— Все почти готово. Не волнуйся, девушек встретят с должным вниманием.
— О, я поэтому не волнуюсь. Я переживаю, чтобы вы с мамой и бабушкой не перетруждались. К тому же, мама сегодня приболела, и тебе пришлось трудиться гораздо больше обычного.
— Ничего страшного. Я жива, как видишь, и в хорошем настроении. К тому же, Март помог мне немного.
— Март? — удивился Ник, а потом рассмеялся: — Может, тебе за него замуж выйти?
— Он хороший друг, и ты же знаешь, что если бы я и хотела, я не могу. — Я улыбнулась, легко толкнув его в плечо.
— Я только предложил. — Рассмеялся брат, и в комнату вошли Марианна и бабушка. Начался ужин.
Я то и дело ловила на себе испытывающий взгляд Анхеля. Мы перебросились несколькими фразами. Они удивили меня. Он словно и злится на что-то и хочет поговорить. А я не знаю, чего хочу. И поговорить с ним, узнать его и бежать от него. Разговор с Мартом пошел куда легче и весь ужин мы болтали как всегда обо всем и не о чем конкретно. За столом царила дружеская и теплая атмосфера, почти семейная идиллия, и я удивилась, что мне стало грустно. Это ведь предпоследний ужин, который пройдет в такой атмосфере. Скоро дворец будет полон тридцатью пятью девушками, совсем чужими. Появится неловкость и нужно будет больше следить за приличиями. Прощай легкость и непринужденность времени, проведенного с семьей. С приездом девушек исчезнет возможность собираться в тесном семейном кругу. Девушки будут повсюду. Но это к лучшему. Я надеюсь, Ник на пороге чего-то важного и невероятного. Думаю, я смирюсь с этим ради счастья любимого брата.
После ужина мы все вышли в сад. Он еще ничем не заставлен и не приготовлен к послезавтрашнему приему девушек. Все по старому, так как я люблю. Наш садовник, мистер Фикс, просто волшебник, он удачно составил всю композицию сада так, что она вышла просто волшебной и цельной с большим дубом и полевыми цветами, розарием, небольшим лабиринтом, садовыми скульптурами, кустарниками, фонтаном, лавочками и дорожками для прогулок. Тут можно легко потеряться, так как сад очень просторный и в нем много укромных уголков, поэтому мы так полюбили в детстве с Хулией, Ником, Амалией и Анхелем играть в саду. Играй, во что хочешь, ты не нарушаешь никаких правил и в то же время полная свобода. Правда потом нас постоянно останавливал мистер Фикс и журил, если мы немного вредили растениям, но разве это останааливало детей, которым хотелось хоть немного порезвиться? Но мистер Фикс любил нас, даже когда мы ломали редкий куст цветов, неважно каких, он нас не сильно ругал и всегда делал это с улыбкой.
Мама, тетя Николетта, бабушка, тетя Мэй и Кенна сели на скамейки у фонтана и стали разговаривать о чем-то. Астра, всегда любившая детей, стала играть с младшими. У нее получилось даже немного приструнить таких разбойников как Джеймис и Луис. Другое взрослое поколение королевских детей. Я стала оглядываться по сторонам в поисках близнецов Монтеро. Хулию я отыскала почти сразу, они с Ником над чем-то смеялись, стоя у фонтана, а вот ее брата я так и не нашла. Куда он ушел? Я думала, что он будет где-то здесь, а он словно растворился в воздухе и исчез. Моя многочисленная семья была здесь и его тоже, но он удалился. Я прошла немного дальше и остановилась у вырезанного из кустарника льва, когда меня кто-то схватил за руку.
— Своего жениха высматриваешь? — Я обернулась и встретилась со слегка насмешливым взглядом Марта. Его улыбка была настолько широкой, что он словно рекламировал зубную пасту. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Марта никогда не заставишь делать что-то подобное. Он красив, даже очень, и его бы запросто взяли на сьемки чего-нибудь, но он против всего что связано с телевиденьем, газетами и журналами. А ему ведь предлагали, но он ответил, что это не мужское занятие. Хотите — верьте, хотите — нет. Но Март почти окончил университет и в скором времени начнет карьеру в сфере бизнеса. Он студент, но у него уже столько планов и проектов, что просто в голове не укладывается.
— Нет. С чего ты взял? Я просто стою и смотрю на всех.
— Значит, ты не споришь о том, что он жених? — Я в этот момент, возможно, слегка смутилась и немного покраснела, но из-за слабого освещения это вряд ли заметно. Я и правда упустила то, что он назвал Анхеля моим женихом, хотя может это не такая уж и не правда. От нас все этого только и ждут, может все этим и закончится. Кто знает?
— Почему же? Я ни с кем еще не помолвлена.
— Да брось ты. Это всем прекрасно понятно, как, к примеру, то, что солнце светит только днем. Сама подумай: ваши семьи дружат и ваш брак был бы прекрасным поводом сблизить еще больше ваши семьи. Ник связан Отбором, да и принцесса Хулия помолвлена, а вот вы с принцем Анхелем совсем свободны. Принц Луис слишком маленький, да и кого за него выдавать? Старшую Марианну? Вряд ли. А думать про близняшек, так они еще слишком малы. Только вы и все. Это одним махом и обрадует ваши семьи и решит твою проблему.
— Да, но для этого я должна быть согласна. — Почему все решили, что мой и Анхеля брак решенное дело? Все говорят о нас так, словно мы уже помолвлены, а ведь это не так. Почему всем нравится решать за меня, что мне делать?
— У тебя есть другие варианты? — с сомнением спрашивает Март.
— А если и так? — Я с вызовом смотрю на Марта, а он смеется.
— И почему ты еще тогда не приняла ни одно предложение?
— Потому, что я так хочу. — Я еле сдерживаюсь, чтобы не упереть руки в боки, но воспитание не дает этого сделать.
— Ну-ну. Ты ведь ждешь прекрасно принца. Кстати, где он? — Март посмотрел в сторону другой части сада.
— Не знаю. Я не видела его с ужина. — Я бегло осматриваю сад. Анхель так и не появился, его нигде не видно. Он что, ушел к себе? На что он обиделся? Или он чем-то занят? Что вообще я о нем знаю? Сейчас Анхель — загадка. Он вроде и мой друг и вроде совсем другой человек. Кто же он?
— Ага. Значит, ты все-таки его выискиваешь. Ай-йа-йа-й, Принцесса Бланка. Нехорошо преследовать монарших особ, — смеется Март, а я шутливо толкаю его под ребра.
— Никого я не преследую. Просто интересно, где он. — Ну что ж, раз он раскусил, что я ищу Анхеля, зачем скрывать?
— Просто наша маленькая принцесса влюбилась. — Март не успевает увернуться от моей руки и получает толчок в грудь, затем с блеском в глазах поднимает обе руки, словно признавая свое поражение. — Сдаюсь, Ваше Величество.
— Март! — зовет друга, появившаяся из неоткуда Амалия, и он уходит, подмигнув мне. На его счастье у меня нет под рукой ничего, чтобы зашпульнуть в него.
Я подбираю в руки сиреневые юбки своего платья и шагаю по извилистой тропинке в розарий моей бабушки. По всей тропинке из вымощенного речного камня проходит арка с нежно-розовыми и алыми вьющимися розами, а на отдельных островках за ее пределами растут самые разнообразные сорта роз в немыслимых композициях. Уж тут-то меня никто не достанет. Никто не станет подшучивать, как только что делал Март. Хоть немного побуду одна. Но и тут меня подводит удача. Я в розарии вовсе не одна.
— Что между вами с Мартом? — произнес мягкий и слегка бархатистый голос совсем рядом.
— Ничего. Мы всего-то друзья. Зачем тебе это? — Я подняла глаза и в лунном свете увидела красивое лицо испанского принца. Черные волосы блестят в лунном свете, и мне даже на несколько секунд хочется их коснуться.
— Бланка, наши семьи ждут от нас помолвки. Я приехал сюда, зная, что, скорее всего, в скором времени ты станешь моей женой. И разве я не имею права узнать, почему ты флиртуешь с другим молодым человеком?
— Во-первых, я не флиртую. Мы просто смеялись вместе. Да, такое было, но я не флиртовала. Я даже не знаю, как это делать. — Я подхожу еще ближе к Анхелю и…. И даже сама не знаю, зачем я это делаю. Просто подхожу и все. Останавливаюсь всего в метре от него. Меня тянет его узнать, прочитать эту закрытую книгу. Он человек более сложный, чем это кажется изначально, — а во-вторых, мне казалось, мне предоставили право решать, а все ведут себя так, словно все решено уже давно без меня.
— Ничего не решено. Ты можешь сказать хоть сейчас «нет, никакого брака не будет» и все это примут. Бланка, сейчас во дворце собрались люди, которым небезразлично твое будущее и которые любят тебя. Их ожидания — это не приговор, это просто то, чего они хотели бы. Я знаю тетю Америку, хоть и довольно долго не видел ее. Она никому не позволит насильно выдать тебя замуж. Всем кажется, что так будет лучше, но никто тебя по прежнему не принуждает.
— Но все так хотят, чтобы это был ты.
— Почему ты пытаешься этому противиться? Я тебе так противен? — Анхель серьезно всмотрелся в мое лицо, и я могла бы отшутиться, но ему нужен честный ответ. Где-то в стороне звучат отзвуки детской игры, но тут мы одни. Я не знаю, куда деть глаза, все же смотрю прямо в глаза Анхеля.
— Ты мне конечно же не противен. Я тебя почти не знаю.
— Ты меня не знаешь? Мы с тобой росли почти вместе, мы столько лет были друзьями, — проговаривает Анхель, явно озадаченный моим ответом.
— Мне иногда кажется, что ты все тот же Анхель, что и всегда был. Но тебя не было четыре года, ты уехал, когда мне было тринадцать, я была не старше, чем сейчас Марианна и что ты хочешь от меня? Чтобы я бросилась тебе на шею и сказала что-то вроде «Как я рада, что ты вернулся и приехал свататься ко мне»? Мне нужно узнать тебя теперешнего, чтобы понять, хочу ли я быть с тобой рядом всю жизнь или нет. Ты стал другим, ты столько всего увидел, неудивительно, что ты изменился за 4 года, и я хочу узнать эту часть тебя, но не дави на меня, прошу тебя, мне и так этого сполна хватает. Ты приехал и уже два раза едва не поцеловал меня, а мы ведь даже еще не поговорили нормально. Я не такая, Анхель, я не могу так вот быстро.
— Что ты хотела бы узнать? Не забывай, я все тот же Анхель, с которым ты играла в детстве, который залечивал тебе коленки, чтобы твои родители не увидели, что ты снова бегала по саду и раздерла их в кровь, я тот же Анхель, который учил тебя фехтованию в свое время или с которым ты раньше по утрам совершала верховые прогулки. Я тот же, просто мы оба выросли. — Я смотрю на него и в эту самую минуту не вижу перед собой призрачного незнакомца. Передо мной мой хороший друг. Это он своими шутками помогал мне смириться с необходимостью учить все то, что сейчас из меня делает примерную принцессу. Весь этот этикет, иностранные языки, политологию, танцы, историю Иллеа и всего мира и много чего. Он шутил, а мне становилось легче. Его поддержка помогала мне справится со всем, и вот сейчас я действительно вижу, что передо мной мой друг детства. Мы оба изменились, но он все еще Анхель.
— Я хотела бы узнать, чем ты жил все эти годы, что тебя восхищало, что заставляло тебя грустить, самые невероятные моменты. Я хочу заново узнать тебя.
— Я постараюсь дать тебе все то, что тебе нужно. Просто не отталкивай меня и не убегай, хорошо? — с улыбкой говорит Анхель и нерешительно прикасается кончиками пальцев к моим волосам, локоны которых лежали на плечах, он словно боится спугнуть меня. Хотя я вполне могла убежать. С меня станется.
— Хорошо, — я улыбаюсь в ответ и как завороженная смотрю на его ладонь у моих волос, а затем перевожу взгляд на Анхеля. Поднимаю глаза и смотрю в его глаза, — Зачем тебе это все? Зачем тебе я? Ты можешь выбрать любую из принцесс, так почему же это я?
— Мне не нужна любая, ты — прекрасный вариант, я тебя знаю, мы друг друга понимаем. Ты будешь прекрасной королевой и ты куда лучше очень многих принцесс, поверь мне.
— Тебе нужна удобная жена, а я не хочу быть всего лишь удобной женой. — Я качаю головой и жду, что вот сейчас он засмеется и этот момент понимания и единения разрушится, но он этого не делает. Он не смеется и не подшучивает, не ухмыляется. Передо мной сейчас серьезный и ответственный принц Анхель. Он приехал сюда делать мне предложения и не намерен играть со мной. Это похвально, но что делать мне?
— Я знаю, чего ты хочешь. Ведь если бы не это, все было бы гораздо проще, так ведь?
— Анхель, мне не нужен брак по расчету. Я не хочу рушить наши жизни, ни твою ни свою. Я не хочу быть всегда на втором месте, я хочу быть единственной, самой желанной и любимой. Я хочу быть для мужа всем, как и хочу, чтобы и он стал для меня всем миром. То, что предлагаешь мне ты, я не хочу. Я не хочу терять тебя. Не хочу потерять своего друга.
— Бланка, — мягко улыбается Анхель, — чтобы между нами не происходило, наш брак будет основан на чем угодно, но не на расчете. Разве ты этого не заметила? Нас тянет друг к другу. Я не знаю, к чему все это приведет, но это стоит того, чтобы дать шанс мне, нам. Ты ведь тоже хотела, чтобы я тебя поцеловал? — Луна освещает его красивое лицо. Он стал более мужественным, его черты лица приобрели больше законченности, чем прежде, но все еще что-то в нем осталось вроде как не завершенное. Его глаза стали еще выразительнее, губы немного более пухлые, чем были раньше, на щеках и подбородке появилась щетина, сейчас она едва приметная, но все же. А подбородок стал более волевым. Волосы немного длиннее, чем раньше, но это его только красит, так он выглядит ответственее, таинственнее и притягательнее. Так он выглядит более самостоятельным, более совершенным что ли. С короткой стрижкой он выглядел бы совсем еще юным, а так он выглядит мужчиной, пусть и таким молодым, но мужчиной.
Я улыбаюсь своим мыслям, а Анхель слегка подается вперед. Нужно убежать, но я не хочу. Меня словно приковывает к месту какая-то сила и не позволяет сдвинуться с места. Мое дыхание становится прерывистым, когда расстояние между нашими головами все сокращается и сокращается. Анхель останавливается, когда между нашими губами остается всего несколько сантиметров. Мое дыхание сливается, и я чувствую, как это же происходит с Анхелем. Его теплое дыхание касается моей кожи и посылает нервные импульсы по ней, я вздрагиваю, но не отстраняюсь. Его глубокие синие глаза впиваются в мои призрачно голубые — и я тону в его взгляде. Спустя несколько мгновений наши дыхания смешиваются, и во взгляде Анхеля мелькает улыбка и решительность.
Я знаю, он сейчас меня поцелует.
Его губы приближаются еще ближе, но в самый ответственный момент меня покидает мужество, и когда его губы касаются меня, то поцелуй приходится на мою щеку, так как я слегка поворачиваю голову.
Я поднимаю глаза на Анхеля, а он смотрит на меня озадачено и слегка ошарашено.
— Прости, я еще не готова.
Я подбираю свои сиреневые юбки так высоко, чтобы они не мешали мне бежать и в самом что ни есть прямом смысле убегаю от Анхеля. За моей спиной раздается смех, и когда он произносит следующие слова, я слышу легкую хрипотцу в его голосе и то, как прерывисто он дышит:
— Маленькая бестия.
Я почти пулей вылетаю из розария. Волосы явно растрепались и щеки, скорее всего, раскраснелись, а дыхание все такое же прерывистое, как и минуту назад. Я не могу пойти к семье в таком виде. Я собираюсь свернуть на тропинку за розарием и окольными путями зайти во дворец, но я не смотрю перед собой и только по этой причине налетаю на Хулию. Сложно было бы не узнать ее длинные черные волосы и легкое желтое платье. Только не это. Она вновь устроит мне допрос с пристрастием. Что я ей скажу? Что ее брат хотел меня поцеловать, а я испугалась? Или что оставила его одного, а сама убежала? Хулия самое меньшее рассмеется. Ну конечно, это же я ничего не смыслю в отношениях, это я ни с кем не встречалась и не влюблялась, да что там, я от принцев желающих меня поцеловать сбегала еще быстрее, чем от Анхеля. Только вот от него хочется убегать медленнее. Так, о чем это я только думаю, мне пора уходить отсюда, иначе проблем не оберусь потом. Это Хулия у нас уже встречалась, и Карлос далеко не первый, кто ее целовал. Да, самым первым был мой брат. Они были так влюблены, это мило и завораживающее, но хорошо, что они вовремя одумались. Их никто не осуждает, да, и все считают, что-то было мимолетное увлечение и все давно закончилось.
— Что с тобой, Бланка? — попыталась меня остановить подруга, но я ловко увернулась.
— Прости, мне срочно нужно уйти отсюда. — Я побежала дальше, оставив озадаченную Хулию у себя за спиной.
Я следующий день провела в подготовке приема для девушек, проверила как подготовлены комнаты для девушек, проверила квалификацию подобранных девушек и, тем не менее, у меня осталось много свободного времени. Я не знала, куда деть себя и чем занять. Я даже успела обсудить с Амалией свой гардероб на ближайшие несколько дней, включая все мероприятия. Амалия тоже стала расспрашивать, что да как, но ей было далеко до Хулии и она вполне удовлетворилась ответом, что принц Анхель интересуется мной. А когда я спросила, зачем она вчера позвала Марта, она быстро ушла, сказав, что ее срочно просила мама зайти к ней.
Я неосознанно или осознанно старалась избежать встречи с Анхелем. Я знаю, это малодушие, но я все никак не могу отойти от поцелуя, который едва не случился. Моя щека все еще горит от прикосновения его губ. Я повернулась недостаточно и его губы коснулись так же и уголка моих губ. Я не знаю, как объяснить ему, почему я не дала поцеловать себя, хотя хотела. Мне очень этого хотелось, но все происходит так быстро. И нескольких дней не прошло с их приезда, как я уже не знаю, в каких мы с ним отношениях. Мы друзья или что-то больше? Что между нами происходит? Как назвать все это сумасшествие? Я в своей личной гостиной залезла на широкий подоконник, уселась среди горы лазурных подушек в тон ткани мебели и панелям, и взяв свой блокнот стала писать очередной маленький рассказ. Когда я остановилась и задумалась, какое лучше подобрать слово, в мою гостиную влетел вихрь именуемый Хулией.
— Ах, вот ты где? Я тебя обыскалась по всему дворцу. Никак не могла тебя найти, даже у близняшек проверила, а ты, оказывается, в своих комнатах спряталась. — Хулия плюхнулась возле меня на мягкую обивку, я еле успела убрать блокнот. Ее синие глаза просто светились, значит, она что-то задумала и я очень надеюсь, что это не допрос. Я поправила юбку своего розового дневного платья и посмотрела на лучшую подругу.
— С чего ты взяла, что я прячусь?
— Бланка, я тебя знаю еще с того времени, как ты еще в пеленках в колыбели лежала. Не пытайся меня обмануть. Ты пряталась. Только вот от кого и зачем? Не от моего ли братца? А может от меня.
— Я покачала головой.
— Хулия, ты просто невозможна. Я была занята сегодня, маме подготовила, завтра ведь девушки приезжают.
— А сейчас почему ты здесь?
— Решила немного передохнуть. — Я подняла блокнот и показала подруге, мол, объясняя, что я хотела немного отвлечься. Она что-то положила на колени.
— Переодевайся. Нас уже ждут.
— Это что? — я посмотрела на небольшой пакетик, лежащий на моих коленях.
— Это твой купальник. Я встретила Амалию, и она дала мне необходимое.
— Зачем купальник?
— Мы идем на озеро. — Хулия хитро улыбнулась и я поняла, что это ее задумка. Небольшое озеро располагается в десяти минутах ходьбы от дворца, в противоположную сторону от леса. Озеро — территория дворца; его опоясывает небольшой подлесок, а следом идет высокий забор, по периметру которого стоят на некотором расстоянии стоят гвардейцы. Нас никто не сможет втихую снять на камеру и отправить во все журналы. Я все еще краснею, вспоминая о той самой статье про отдых у тети Николетты. Ведь нужно же было так репортерам нас подловить.
— Мы?
— Я, ты, Ник и Анхель. Парни ждут нас внизу.
— Я не знаю, разумно ли. — Хулия смеется.
— Да брось, Бланка. Не переживай ты так за ту статью. Ну, подумаешь, посмотрели на тебя в бикини твои подданные и что с того? Они — простые люди, а ты — принцесса, выше нос. Или это всего лишь отговорка и ты все же избегаешь кого-то? Или стесняешься показаться в бикини перед ним? — ну и что тут сделаешь? Если я скажу нет, она еще долго будет мучить разговорами обо мне да об Анхеле. Куда проще переодеться и пойти со всеми на озеро. Так хоть смогу избежать повышенного внимания Хулии. Правда есть одно «но», мне придется предстать перед Анхелем в бикини. Надеюсь, ему хоть та статья в руки не попала.
— Подожди немного. — Хулия победно улыбнулась и удобнее устроилась на подоконнике, а я прошла за ширму. Пока переодевалась, я поняла, что Хулия втянула в свою очередную аферу еще и Амалию. Она дала Хулии один из самых открытых бикини, если бы я выбирала я пожалуй взяла красный купальник с шортиками, но выбирали то Амалия и Хулия. Чего следовало ожидать от этих двух сводниц? Увидев, как тёмно-зелёная ткань обхватила и еще больше выделила и без того не маленькую грудь, мне стало стыдно, и я с досадой вздохнула. Послышался смех Хулии и невинный вопрос.
— Что-то не так? Красивое бикини, в меру приличное. — Я еще раз вздохнула и потянулась за платьем, но оно исчезло. Вместо него Хулия протянула мне легкое летнее дневное платьице все в цветном орнаменте. Сплошные цветы по всей ткани платья. Я не стала спорить с Хулией и надела его. Должна признать, оно куда больше подходит к зеленому бикини, чем розовое.
— Зачем на озеро то?
— Как зачем? Сегодня последний день свободы Ника. Завтра приедут девушки, потом Отбор, помолвка и свадьба и все. Нет нашего холостяка Ника. Пусть хоть напоследок повеселится. — По улыбке я поняла, что это была вовсе не инициатива Ника. — К тому же сегодня последний шанс быть теми, кто мы есть, а уж начиная с завтрашнего дня мы все снова станем образцовыми принцами и принцессами, а пока можно немного и отдохнуть.
Внизу нас уже ждали Ник и Анхель. Анхель лениво облокотился на перила у подножия лестницы, а брат остановился в нескольких метрах от него, сложив руки перед собой. Оба были одеты немного попроще, чем обычно. На Нике не было столь привычного строгого костюма, сейчас он просто Ник, не Принц Николас. Оба одеты в простые льняные штаны и Ник надел легкую голубую рубашку, закатив рукава, а Анхель…. Я перевела на него взгляд, он в это время стал изучать меня. Его изучающий взгляд не был нахальным, и в то же время он был заинтересованным. Мне стало приятно и вместо того, чтобы вновь стать Принцессой Бланкой и пристыдить его, я скромно улыбнулась. Подобные взгляды других принцев меня оскорбляли, но этот оказался мне приятен.
— Я думал, возможно, надеялся, что ей не удастся тебя отыскать, — обреченно сказал Ник, но потом он улыбнулся, и я поняла, что это была скорее всего шутка.
— Это же Хулия. Сам прекрасно знаешь, от нее спрятаться просто невозможно.
— Почему мы не берем с собой Марта? — неожиданно просила я. Хулия и Ник замолчали, и я безошибочно поняла в ком проблема. Повернув голову к Анхелю, немного наклонила ее и стала ждать его ответа. Анхель не смутился и не отвел глаза, он просто вопросительно поднял бровь, продолжая улыбаться.
— Мне казалось, мы вчера все по этому поводу выяснили, — я вспомнила, что Анхелю очень не понравилось, что я смеюсь и шучу вместе с Мартом, но почему? Что в этом может быть плохого?
— Так вот от кого ты вчера так стремительно убегала? Что же мог сделать братец, чтобы ты убегала от него как от чумы? — По блеску в синих глазах подруги я поняла, что кого-то из нас двоих ждет допрос с пристрастием и так как в прошлый раз он достался мне, надеюсь в этот раз это будет очередь ее брата-близнеца.
— Ничего, — почти вместе ответили мы с Анхелем, я скорее с легким раздражением в то время как Анхель с улыбкой.
Странно, но Хулия не стала никого допрашивать прям на месте. Мы спокойно дошли до оборудованного пляжа на берегу озера и расположились там. Слуги, принесшие нам напитки в мини холодильнике тут же удалились. Ник и Хулия быстро скинув лишнюю одежду тут же окунулись в озеро. Анхель тоже быстро справился с одеждой, а я решилась не сразу и с опозданием поняла, что лучше было бы, если бы я сняла платье, когда тут еще были Хулия и брат, но момент упущен, вместо этого мое избавление от легкого летнего платье не осталось не замечено Анхелем. Я чувствовала на себе его взгляд, но у него хватило порядочности никак не прокомментировать это. Я даже почувствовала себя вдруг увереннее.
— Почему ты вчера убежала? — спросил он, когда мы подходили к кромке воды. Вот этого я как раз и боялась, боялась, что он задаст именно этот вопрос.
— Потому, что я еще не готова к первому поцелую, я же вчера так и сказала. — Я как раз посмотрела на него, когда он с улыбкой покачал головой.
— Бланка, это обычное явление, поцелуй. Тут ничего нет предосудительного. — Ухмыляясь и словно поучая, сказал Анхель, но я не рассмеялась в ответ, я серьезно посмотрела в глаза ему.
— Ты не понял. Я не готова пока к поцелую. Самому первому поцелую. — Анхель перестал улыбаться и с удивлением смешанным еще с каким-то чувством, я не поняла, что это, посмотрел на меня.
— Тебя еще никто не целовал? — Когда я покачала головой, Анхель втянул в себя воздух. Что его смутило? — Бланка, — уже было начал Анхель, но остановился. Я подняла на него глаза, а он растеряно рассматривает мое лицо. Проходит несколько моментов, когда он выдыхает, я и не заметила, как он задержал дыхание и прикасается губами к моему лбу. — Я подожду Бланка. Ей Богу, подожду, только не отгораживайся от меня.
Чтобы меньше меня смущать, Анхель отходит от меня и заходит в воду, я следую за ним. Пока я медленно захожу в кристально чистую воду, я вижу, как Хулия сзади подкрадывается к Нику, который явно отвлекся и запрыгивает ему на шею и смеется, брат не остается в долгу и обрызгивает ее, так что черные волосы становятся абсолютно мокрыми, но эта проказница не сдается и тогда Ник делает неожиданный маневр, ныряя под воду. Когда выныривает, то его атакуют уже оба близнеца и ему ничего не остается, как спешить ко мне за помощью, чтобы хотя бы счет был равным. Не проходит и минуты, как я становлюсь такая же мокрая, как и все.
— Это не честно, — слегка испуганно вскрикиваю я, когда Хулия и Анхель вместе окатывают меня водой. Они смеются, и я не могу на них злится. Я пытаюсь им ответить тем же, но силы неравные. Почти. Ник остается верен себе и тут же приходит на помощь, ликвидируя Хулию. Нет, он вовсе не обрызгивает ее, как можно было бы предложить. Он просто заключает ее в медвежьи объятия. Хулия брыкается, а Ник смеется. Спустя какое-то время она затихает, ненадолго оставаясь в объятиях моего брата, но затем совсем неожиданно, когда хватка Ника ослабевает вырывается на свободу и, смеясь, убегает глубже в озеро. Оставшись один на один с Анхелем, я все еще осталась в неравных силах. Ну как, скажите, мне такой маленькой справится с высоким широкоплечим испанским принцем? Тем не менее, я не сдавалась; боролась как могла. Водяная борьба продолжалась вплоть до того момента, как я не поняла, что он исчез неожиданно, я уже подумала, что уплыл или что-то вроде этого, а затем совсем неожиданно кто-то схватил за ногу. Я подпрыгнула и закричала, запутавшись в своих ногах начала падать и так бы точно встретилась бы с озерным дном, не поймай меня раньше Анхель.
— Вот и поймалась, — проговорил он, весело смеясь, а я тем временем на несколько мгновений насупилась. Я просто не могла противиться приятному ощущению, когда его жаркие ладони касались моей кожи чуть пониже талии. Мне стало неловко, потому что мысли сразу стали виться около не состоявшихся поцелуев.
— Отпусти, пожалуйста. — Анхель не стал спорить, поняв от чего мне, возможно, стало неловко и, чтобы развеселить, снова брызнул в меня. Я рассмеялась и поплыла от него в сторону Хулии и Ника, как раз туда, откуда звучит звонкий смех подруги.
С пляжа мы уходим, когда уже совсем темно. Родители явно позаботились о том, чтобы мы хорошо отдохнули, слуги принесли нам ужин на пляж и потом убрали посуду, так что нам не пришлось идти во дворец к ужину, мы остались и дальше проказничать на пляже. Как же замечательно на время забыть о дворцовых заботах, манерах и прочем. И как мне кажется, этому довольны все. Мы сейчас выглядит совершенно точно не как принцы и принцессы. Мое платье хоть и сухое, в отличии от платья Хулии, Ник решил отомстить ей за нападение и когда она стояла уже одетая он брызнул на нее воды, но потом хоть проявил галантность и отдал ей свою рубашку чтобы не мерзла и приобнял, чтобы защитить от ветра, но вот мои волосы в полном беспорядке, да и совершенно неожиданно порвались босоножки, так что Анхелю пришлось взять меня на руки, иначе я бы пока дошла до дворца исцарапала бы их в кровь и неделю бы не смогла нормально ходить. Он то не против, но мне все же неловко. К тому же, Анхель тоже оказался безверха. Я умудрилась пролить на его безрукавку совсем немного вина, и она оказалась безвозвратно испорченной. Ник намочил немного штанины, и поэтому он потом их закатил. Если бы кто-то нас такими увидел — долго бы смеялся, и скандала мы бы не избежали, но хоть хорошо отдохнули.
— Эх, еще бы так повеселится. Всей нашей компанией, — довольно проговорила Хулия, когда мы стали приближаться к дворцу, — Скромница, — Хулия указала на меня, а Анхель только приглушенно фыркнул и совсем тихо шепнул: «Ей больше подходит маленькая бестия». Он знал, что я услышала, и улыбнулся как чеширский кот. — Сердцеед. — Она указала на брата. — Что? Это правда, у тебя столько девушек было, что всех и не припомнить, — я в очередной раз смутилась, а Анхель едко поблагодарил сестру за ее «помощь», она лишь разразилась смехом. — Святоша. — Она шутя толкнула Ника в грудь, он вопросительно поднял бровь, а она пояснила: — Ты всегда такой правильный, обо всех заботишься, все стараешься делать без ошибок, ответственный и совсем не заводишь романы.
— А ты кто тогда? — уже улыбаясь, спросил Ник.
— Ну, это я уж не знаю. Сами скажите, — все ненадолго замолчали. У меня в голову крутилось прозвище Сводница, но подруга обидится на него, поэтому я и промолчала. Ей и Бестия подошло бы, но я не смогла предложить. Вспоминая, как с придыханием вчера после неудавшегося поцелуя Анхель назвал меня «Маленькая бестия». Это воспоминание не дало мне предложить и это прозвище, и я просто промолчала.
— Может Искорка? — предложил Ник, улыбаясь. Хулия тряхнула головой и мокрые густые и невероятно длинные черные волосы рассыпались по рубашке Ника, она, отделившись, ненадолго остановилась под таким ракурсом от уличного фонаря, что в ее синих глазах заплясали искры, — Такая же непредсказуемая, яркая и изменчивая. Ты все время разная.
— Мне нравится, — обрадовалась Хулия, и мы снова пошли дальше, ближе к дворцу. Как ни странно, возле дворца ветер дул сильнее и поэтому Ник снова обнял Хулию и еще крепче, чем до этого. Чтобы она не замерзла.
Все следующее утро я провела с семьей. Все почему-то совсем неосознано старались держатся вместе, и поэтому мы оккупировали самую большую, голубую гостиную и проводили там время в тесном семейном кругу. Занимаясь близняшками, я как бы совсем немного была отделена от Анхеля. Я не так уж сильно старалась его сторониться: просто вчера мы слишком много времени провели вместе и не то, чтобы мне не нравилось его общество, наоборот, просто я не хочу торопиться. Анхель прав, что-то между нами все же есть, и я не хочу это портить спешкой или потом излишними сожалениями. Пусть все происходит между нами постепенно.
Когда мы сидели в столовой и обедали, мы услышали сначала цокот большого количества каблуков, а затем и уверенный и строгий голос Сильвии. Эта женщина никогда не стареет. Она еще учила мою маму и вела Отбор моего отца, учит всех нас манерам и этикету, а теперь еще решительно взялась за Отбор Ника. Вот кто уж девушкам спуска не даст. Сильвия очень строгий учитель, но прекрасный человек. Она не давала мне расслабиться, и я теперь только благодарна ей за привитые мне знания. Все приутихли, а я повернулась к Нику и положила руку на ладонь брата.
— Все будет хорошо, Ник. Ты же помнишь, выбираешь ты, а не они. — Ник сдержанно кивнул, и когда я повернулась, случайно заметила грусть на лице Хулии. Это длилось совсем недолго, она, заметив мой взгляд, тут же улыбнулась. Но что это было? До этого. Что значит грусть в ее взгляде?
Комментарий к Глава 3 (часть 1) Герои глазами авторов (если интересно будем подбирать также и всех остальных и в комментарии выкладывать картинки ассоциирующимися с главами, но это только если вам будет интересно):
1) Ее Величество Принцесса Бланка Ариана Скрив:
http://s020.radikal.ru/i719/1409/0b/ef6175ed97c9.jpg,
http://s42.radikal.ru/i095/1409/0b/60f4e4da8332.jpg
2) Его Величество Инфант Анхель Иван Монтеро:
http://s019.radikal.ru/i614/1409/11/f753c86585b1.jpg
http://s017.radikal.ru/i430/1409/d8/9b7dd70c5297.jpg
Часть с Ариадной будет немного позже, как и бонус к 3-й главе. Надеюсь половиной главы от лица Бланки порадует Вас. Просто не хочется и дальше томить всех в ожидании. Надеюсь глава Вам понравиться и жду с нетерпением ваших отзывов, желательно побольше и развернутей, но мы с Таней будем очень признательны за любые.
====== Глава 3 (часть 2) ======
Ариадна
Звонок от тети Тайни, по совместительству моей крестной, раздался в самый волнительный для нашей семьи момент, на следующий день после выбора участниц Отбора. Мы ждали ее уже несколько дней, но никак не думали, что получим весточку сегодня ранним утром. Она жила в совершенно другой незнакомой мне местности, где шумит океан, разбиваясь о крутые берега. Тетя пролетела и проехала по стране несколько дней, чтобы повидать маму, свою старшую сестру. Мы обсудили и продумали ее приезд по мелочам еще несколько месяцев назад, но приехала она именно в этот, самый трудный и волнительный для меня момент.
После разговора на последней пересадки в ее пути, было решено оставить все как есть, особо не меняя планов; как и всегда в наших краях, стояло отличное майское утро, солнце напоминало о приближении лета. Ничего не менялось из года в год, кроме одного. Мой статус жизни изменился, я стала Избранной, дочерью Иллеа, хоть от этого лучше жизнь моя и не стала, и даже маме от этого не полегчало. Боюсь, у нее проявился самый плохой симптом всех смертельных болезней, когда в один из дней больной чувствует себя почти здоровым, а потом оказывается, что это обман! Болезнь вовсе не отступает, она показывает — осталось совсем чуть-чуть, разрешаю попрощаться с родными. От таких мыслей моя голова болела, я пыталась выкинуть все это, настроиться на позитивную волну, но неизменно возвращалась к болезни мамы…
На часах только семь, а солнце уже вошло в свои права, обдавая землю дневной жарой. Где-то через час на городской перрон прибудет поезд с тетей Тайни, в чьей помощи, как ни странно, я сейчас очень нуждаюсь.
Собравшись, я вышла тихо за дверь, надеясь не потревожить родителей. Солнце действительно разыгралось, когда я вышла за дверь, оно меня ослепило, и пока я шла по гравийной дорожке, в моих глазах плясал дикий хоровод цветов, превращающийся в калейдоскоп.
Я чувствовала себя неуютно под взглядами проходящих мимо меня людей. Почти все посматривали, бросали заинтересованные взгляды, шептались. Да, я знала, что соседи по саду меня знают, и я для них была интересной личностью. Девочкой, от природы наделенной необычной, живой красотой, и, к большому сожалению, обремененной каждодневным уходом за больной мамой. Однако со всеми этими взглядами, я чувствовала, что теперь мою историю знают не только соседи, меня заметили и более знатные особы, до вчерашнего дня меня не знавшие.
Дорога от дома до перрона занимала минут двадцать, хотя, если быть честной, перроном это и не назовешь. К сожалению, люди очень часто обступали меня, интересовались мной, и этот путь оказался намного длиннее, чем я предполагала.
Выйдя на старую, испещренную тысячами трещин платформу нашего перрона, я огляделась вокруг. Здесь было не так много народу, но большего ожидать и не стоило бы, обычно все поезда проезжают мимо нашей станции, устремляясь дальше, в более престижные места. Они никогда так и не узнают, какую красоту теряют, стоит только выйти в луг или сад. Над моей головой висели огромные старинные часы, мерно отсчитывающие время, и ожидающие следующего поезда, который, возможно, вновь проедет мимо. Но я замерла с надеждой, что остановится!
Вдалеке раздался свист и показался дым паровоза, стремящегося по рельсам. По перрону забегала толпа ребятишек, в основном мальчишек, подначивающих друг друга выглянуть со станции навстречу приближающемуся поезду. Они уворачивались от людей и отмахивались от грозных речей злых мужчин, пытающихся поймать их за шкирку.
Подъезжая к станции, поезд начал замедлять ход, издавая при этом жуткий скрип тормозных колодок, скользящих по рельсам. На перрон наплывало все больше и больше встречающих, а из вагонов выглядывали люди, готовые выскочить наружу. Я не оставалась без внимания, на меня продолжали бросать заинтересованные взгляды, как бы спрашивающие, о причине моего прибывания здесь.
И вовсе не нужно было запускать в воздух тысячи фейерверков, чтобы я заметила ее. Утонченность, скромность и медленная плывущая походка, без сомнений, выделяли тетю Тайни. Она спустилась одной из первых и всматривалась вдаль, пытаясь найти меня сквозь толпу или где-то в ее гуще. Я направилась к ней, сначала очень медленно продвигаясь между людьми, но позже они стали меня замечать и расступаться на моем пути. Тайни увидела меня, пока я проходила через живой коридор, и улыбнулась, я бы сказала, знающей улыбкой. Крепко обняла меня, как делала это все время в детстве и шепнула мне на ухо, почти не заметно: «Крепись, дальше труднее!»
Взяв весь ее немногочисленный багаж в руки, мы медленно вышли с душного перрона, пытаясь скрыться от любопытных глаз. Некоторый промежуток нашего пути мы шли в неловком молчании, отчего взгляды мимо проходящих людей чувствовались, как радары. Неужели, я свечусь, как новогодняя елка? Почему вдруг, меня, самую обычную и неприметную девушку, все стали замечать? Внутренне я осознавала, что Отбор изменит мою жизнь, если я попаду в число кандидаток, но никак не могла ожидать подобных изменений.
— Ариадна, расскажи о себе, как ты поживаешь?
— В зависимости от того, какой момент жизни тебя интересует, — медленно произнесла я. — До начала Отбора? Или после…
Тайни засмеялась тихим перезвоном тысячи колокольчиков и приобняла меня за плечи.
— Поверь, какова жизнь в Отборе и «после» него я прекрасно понимаю!
— Но ведь тогда ты знаешь, что ничего не изменилось в моей повседневной жизни, я забочусь о маме и пытаюсь жить обычной полноценной жизнью! — и мои губы выдавили тень улыбки.
— Так, ну, а та маленькая, милая девочка? Твоя подруга? Как же ее зовут, совсем забыла…
— Роуз? — спросила я, неужели Тайни и ее помнит, хотя я готова была поспорить, что она милая и тихая.
— Да, да, именно она! — с лучезарной улыбкой на лице подтвердила Тайни. — Так вы с ней еще дружите?
— Конечно, она единственная моя подруга, — я старалась говорить непосредственно, как это удавалось мне делать по телефону. Но чувство, что эта женщина стоит выше меня в иерархии общества не покидало мою голову.
— Расскажи мне об этом? — попросила я, боясь возможной негативной реакции со стороны тети.
— О чем? — удивленно подняв брови, спросила она.
— Расскажи, как это участвовать в Отборе? Что мне делать? Я ведь никогда всерьез не задумывалась о такой возможности.
— Понимаю, — это было первым и последним, что ответила мне Тайни, в течение остального пути до дома.
— Он ни капли не изменился! — радостно произнесла она на ступенях дома.
Войдя в дом, мы увидели, что мама ждет нас в гостиной, тихо улыбаясь нам пересохшими губами. Я видела, как ей было больно, но она держалась, в ней была сила, вера и всепоглощающая любовь к близким, она готова пойти на что угодно. Меня озарило понимание, что вчерашним вечером она потратила много сил, пусть и на радостное событие. Как же она будет без меня?
— Привет, сестренка, — произнесла мама и обняла Тайни за плечи, — как доехала?
— Можно сказать, первым классом! — ответила тетя и тут же поменяла тему: — Ариадна так похорошела, изменилась, понятно, почему ее выбрали! Она настоящая красавица!
Тетя с мамой буквально по хлопку вместе обернулись и посмотрели на меня нежным, счастливым взглядом. Сейчас, когда они стояли рядом, была заметна их схожесть, одинаковые черты лица, вот только волосы у тети были чуть светлее наших с мамой. Они были похожи за исключением одного фактора, резко отличающего их друг от друга: мама смертельно больна, а Тайни наполнена жизнью и энергией, которая и во мне плещет рекой. Вот бы была возможность отдать часть себя маме, дать то чего ей не хватает, забрать ее боль. На глазах собрались слезы, и я из-под ресниц вновь посмотрела на своих лучший наставниц в этой жизни. И не могла не заметить бриллианты слез, скопившихся на их ресницах от переживаний, чувств и эмоций, объединяющих нас как никогда.
Внутри меня было чувство какого-то общего напряжения и боли, висевшей над нами в этой тесной комнатке. Каждая из нас переживала за свое, но мы все были неутешны. Взглянув на маму, я увидела, как она слабо стоит на ногах, из последних сил придерживаясь за твердую руку Тайни. Переведя взгляд на нее, я увидела тяжесть, тяжесть на ее плечах, новый Отбор надломил ее, вскрыл старые раны, из которых только недавно перестала капать кровь. Как же сейчас выглядела я?
Наши глаза встретились, и минутная слабость сменилась на уверенность, медленно передающуюся и мне.
— Кто-нибудь из дворца уже приезжал? — спросила Тайни, я покачала головой. — Значит, они скоро тоже сюда доберутся.
— Что они будут здесь делать? — непонимающе поинтересовалась я.
— Объяснят правила дворца, снимут мерки для твоих будущих нарядов и скажут дату твоего отъезда. И много, много всего в этом роде.
— Им нечем заняться? — уточнила я, но на моих губах появилась улыбка.
— Возможно, но таковы правила, мы не в силах что-либо поделать с этим. Тебе придется потерпеть их надоедливое присутствие здесь!
Мой взгляд переключился на маму, ее кожа была бледной, ужасного пепельно-серого оттенка. Глаза подернуты легкой дымкой, но в них чувствовалась все та же неподдельная настоящая радость матери за свою дочь. Но боюсь, вчера она израсходовала весь свой запас энергии, и за ночь не восстановила свой организм.
— Мам, может лучше тебе присесть или прилечь? — обеспокоенно пробормотала я.
— Наверное, Ариадна, стоит присесть. И я думаю, мне нужно лекарство.
— Но мам, — возразила я, — еще не пришло время, только через несколько часов.
— Я не могу так больше, Ариадна, мне нужно лекарство… — пересохшими губами пыталась убедить меня мама.
Я взглянула на Тайни, следя за мамой, и пытаясь решить, стоит ли дать лишнюю дозу сейчас. Она тихонько кивнула, что означало, я должна действовать. Усадив маму в кресло, я принесла аптечку с лекарствами, тут осталось на два укола и всего пять таблеток. Сняв защитную крышечку со шприца и открыв капсулу, я подошла к маме, чтобы сделать укол. Я медленно ввела иглу в кожу предплечье мамы, она тяжело задышала, но как только лекарство вышло из шприца, облегченно вздохнула.
Ее глаза приоткрылись, и она откинула голову назад, почувствовав, видимо, от лекарства облегчение, скорее всего эти лекарства давали отпор, и боль уходила, но не навсегда, возвращаясь в свое время. Подойдя обратно к столу, где я оставила аптечку с мамиными лекарствами, я спрятала шприц в защитную упаковку, чтобы утилизировать после. Мой взгляд метался из стороны в сторону, стараясь не смотреть на маму. Тайни тихо подошла ко мне и почти шепотом сказала:
— Думаю, надо будет поговорить с ее врачом об увеличении дозы…
День, как и предвещала Тайни, не прошел в тишине, после обеда к нам прибыли первые люди из дворца. Тайни сидела рядом со мной, напротив нас было двое посланников, которые смотрели на меня. К сожалению, мама сильно устала и не смогла присутствовать, но у меня не было другого выбора, кроме как встретится с ними. Тетя сжала мою руку под столом, призывая к спокойствию. На лицах двух гостей не было написано ни одной эмоции, один был молодым, а другой уже в возрасте, но держались оба достойно своей дворцовой службы.
— Мисс, я обязан убедиться, что Вы та, за кого себя выдаете? — начал мужчина в возрасте, но от его слов по моей коже побежали мурашки. Как это понимать? — Назовите свое имя?
— Но… — начала я.
— Мисс, прошу Вас, всего лишь имя, это самая обычная процедура, — краем глаза я увидела лицо Тайни, но на нем была написана неуверенность. Выглянув из своего сознания, я приоткрыла губы, чтобы начать.
— Меня зовут Ариадна Стоун, мне семнадцать. Родилась в семье, принадлежащей третьей кастовой системе…
— Простите, мы Вас поняли, — прервал меня вновь тот же мужчина, — это все, спасибо, передаю Вас в руки моего помощника.
Молодой человек откашлялся, он нервничал, замечательно, я тоже. Поправив свой сюртук, он посмотрел сначала на Тайни, потом на меня.
— Эта девушка представляет Вашу семью или у Вас есть родители? — поинтересовался он.
— У меня есть родители, но сейчас они не могут выйти, поэтому рядом со мной сидит моя тетя, — я старалась говорить твердо, возможно, это конкурс, где я должна показать себя.
Вечер наступил слишком быстро, теперь мне казалось, что время летит, словно пытаясь меня сбагрить во дворец. Мне казалось, что только что послы дворца встали со своих мест и поклонились мне. Как я растерялась, не зная, что предпринять. И тогда более пожилой мужчина обратился к Тайни.
— Леди Тайни, вы должны научить свою племянницу простому этикету Избранной, — он улыбнулся с неподдельной улыбкой нам обеим, и я почувствовала, как жар поднимается по моим щекам. Ну, когда же это пройдет?
— Безусловно, сэр, научу всему, что сама знаю… — ответила почтительно Тайни и сделала книксен. Я последовала ее примеру, и грузный мужчина тихо засмеялся.
— До свидания, Леди Ариадна, привыкайте к своему новому статусу… — напоследок сказал он и вышел за дверь.
На улице так быстро стемнело, и мне действительно показалось, что этот день стремится смениться на следующий, а тот на последующий за ним. И тогда ранний поезд увезет меня из родных краев, почему-то в неизвестный мир, но так желаемый в познание мной. Дворец. Что меня в нем ждет? Взяв плед с дивана, я поднялась и направилась по ступеням в свою комнату. Прикрыв дверь, я подошла к окну и взглянула на небо. Оно было темное, словно кто-то по нему размазал темно-синюю, почти черную гуашь. Не жалея их, закрашивая каждый светлый кусочек. И лишь смиловавшись, добавил красивые мелкие звезды, сейчас блестящие на черном фоне. Усевшись прямо на подоконник, я поджала колени к груди и обвила их руками, опустив на колени голову.
На чернильном небе плыла льдисто-желтая луна, которая сегодня была правильным кругом, наблюдая за всеми в свое время. Я же наблюдала за ней. Дверь тихонько приоткрылась, и в мою темную комнату проникли лучи света из коридора, вслед за ними в комнату проскочила тень. Вглядевшись в нее, я увидела свою тетю, стоявшую еще в свете лучей, и потому ее лицо мне было не видно.
Она сделала пару шагов навстречу мне, и я увидела, что по ее щекам текли слезы. Капая вниз, не оставаясь долго на щеках. Я тут же подскочила на месте, спрыгнув с подоконника, и подбежала к тете.
— Что случилось? Что произошло? — Я стала перебирать все возможные варианты, стараясь, отгородится от очень плохих мыслей.
— Прости меня, Ариадна, — произнесла Тайни, сквозь всхлипы. — Это оказалось очень тяжело для меня. Я все время видела перед собой маленькую девочку, которая хочет увидеть дворец, стать принцессой, и ты была ей, поверь. Но также я знала, что ты попадешь в число возможных будущих кандидаток, я так боялась, что ты повторишь мою судьбу.
— Я не, не понимаю. — Мои руки затряслись. — Что все это значит?
— Я так не хочу, что бы тебя это сломало также. Эти раны, они не хотят заживать, хоть и должны были уже очень давно. Но скорее я просто слишком держалась за это, и ужасно боялась, что в скором времени ты повторишь мою судьбу. — Тайни грустно улыбнулась и посмотрела на меня. — Я так боялась, что с твоего тогда еще детского личика сойдет улыбка. А потом Дебби заболела, но твоя улыбка все так же освещала этот мир. Ты такая сильная сильная, Ариадна, но не позволяй своим чувствам сыграть над собой злую шутку, прошу тебя…
— Конечно, я не позволю, я буду осторожна…
— Ты говоришь неуверенно, — вытирая слезы с глаз, произнесла Тайни, — тебя что-то беспокоит?
— Я не знаю, чего мне ожидать там. Я не жду, что стану фавориткой или кем-то еще в этом роде. Но что там будет, хоть примерно?
— Главное — не бойся, ты сильная и пройдешь все испытания. И на самом деле, надо оставаться самой собой, только так тебя полюбит принц. Но он также будет прислушиваться к мнению…
— К мнению своих родных, да? — предположила я.
— Да, именно, — кивнула Тайни, — а значит, на них тоже нужно произвести впечатление. Но не нужно притворятся, говорить о себе только хорошее, ты должна быть живой, собой, Ари!
Впервые она меня назвала сокращенным именем, хотя обычно придерживалась версии родителей, что мое полное имя прекрасно. И именно оно создает мою индивидуальность.
— Мне стоит говорить с королевским семейством напрямую или только когда меня спросят? Я просто даже не могу представить, как это будет: я и Королевская чета.
— Наверное, Америка будет придерживаться способа бывшей королевы Эмберли. Она держалась отстранено от нас, но я знаю по разговорам с остальными, что после она стала частью их общества и даже называла их своими дочерьми.
— То есть лучше не выступать вперед, стараясь показать себя, быть самой собой, я поняла!
— И потом, не забудь, Королева Америка, Америка сейчас носит еще одного ребенка королевской семьи, и ей будет не очень то и весело участвовать во всем этом. Но я обязательно ей напишу, чуть позже. Но не играй с этим, Ариадна! Это опасная игра, ты не можешь говорить, что ты чем-то лучше остальных, ты с ними наравне. И самое главное, среди них ты сможешь найти настоящих подруг, пусть сначала тебе так и не покажется!
Она положила мне голову на плечо, и мы обнялись, держась друг за друга. Мы провели полночи за своими разговорами. У каждой иногда капали слезы с глаз, но мы сидели, вспоминая прошлое, настоящее, мечтая о будущем. Когда мы не находили, что сказать, то просто молчали, но и это тишина не была угнетающей. Мы чувствовали друг друга, наши судьбы соединились, теперь я тоже была участницей Отбора, девушкой с неизвестной судьбой. Я могу не продержаться там и двух дней, а могу, как Тайни, пройти до Элиты. Или стать принцессой.
Принцесса…
Мое сердце забилось чаще, как это быть принцессой? Я встряхнула головой, для начала надо понять, как быть Избранной. На часах было больше двух, когда мы просто не знали, что еще сказать. Мы молчали очень долго, мне даже показалось, что я медленно засыпаю. Как этот день закончился, я уже и не помню, как я оказалась в постели мне тоже не вспомнить, видимо усталость и сон взяли свое.
С первыми лучами, проникшими в мое окно, я проснулась. Удивление пробежало внутри меня, мне даже не хотелось спать, после полубессонной ночи. Потянувшись, я перевернулась на другой бок, нежась на простынях из самой обычной ткани. Пятка левой ноги выглянула из-под одеяла и чуточку свесилась с кровати. Шикарно! Мне всегда Роуз говорила после наших совместных ночевок, что я очень странно сплю. То руку высуну, то ногу, а то и вообще свернусь калачиком.
Мне так не хотелось вставать, впервые, наверное, я бы осталось лучше в своей кровати, возможно, это был последний мой такой тихий утренний денек. Дверь приоткрылась, заскрипев своими древними петлями. Как-то извернув голову, я посмотрела в проем двери, там стояла Тайни, прислонившись к косяку.
— Не стоило нам так долго вчера разговаривать, — почти неслышно произнесла она с любовью в голосе.
— Нет, я просто наслаждаюсь несколькими часами свободы, от этих людей из дворца, — сладко зевнув, ответила я. И перевернулась набок, подтянув под себя подушку.
— Боюсь, от этих людей ты не скоро отделаешься, — вздохнув с тоской, ответила мне Тайни, — они уже здесь и ждут тебя внизу, почти требуют!
— У них совсем нет совести? — зло буркнула я. Тайни кивнула мне и улыбнулась вновь, это была та самая тетя, которая и не ведала дворца и Отбора, а была самой обычной милой девушкой.
В гостиной стояло три человека, молодого юношу я знала по вчерашнему разговору и еще двое неизвестных мне, тоже молодые парень и девушка. Они усадили меня на диван и окружили, стали задавать странные вопросы, какую одежду и стиль я предпочитаю, какая ткань мне больше всего нравится. Ношу ли я украшения, и что мне больше нравится. Люблю ли цветы. Этому опросы опросу не было видно начала и конца, а они все находили новые и новые вопросы, я же вслед за ними ответы на них.
Тайни вежливо преподнесла нам чай, но они даже не притронулись к нему, не знаю, то ли боялись отравиться, то ли считали это неправильным. Их лица были серьезные и каждое мое слово они записывали в свои блокноты, строча как угорелые. После этого «интервью» молодая девушка повела меня наверх, чтобы снять мерки. В общем, я была не против хоть на время сбежать от мужчин, я бы с удовольствие избавилась и от девушки, хотя ее доброта не знала границ. Девушка все время молчала, в тишине выполняя свою работу, снимая мерки талии, груди, шеи и многие другие. Хоть моя мама и была швеей, я не очень увлекалась профессиональным шитьем, я знала какой-то частью души, это не мое, к сожалению, так же, как и писать книги.
Спустившись вниз, я заметила, что один юноша уже ушел, как ни странно, я этому очень обрадовалась. Но недолго длилось мое счастье, не прошло и скромных пятнадцати минут, как в нашем доме вновь собрались представители дворца. Они громко что-то обсуждали и даже спорили между собой. Но лишь молодая девушка удостоила меня прежним вниманием, после долгого спора, и с нотками сожаления в голосе пояснила.
— Во дворце планируется вечер, устроенный (в честь Избранных) Ее Величеством принцессой Бланкой. И во дворце решили, что все Избранные должны на нем присутствовать.
Я кивнула в ответ, не понимая, в чем весь сыр-бор.
— Вам придется выехать намного раньше, чем планировалось изначально, чтобы подоспеть вовремя, — тихо пояснила девушка, — буквально, с первыми лучами солнца. Чтобы служанки смогли подготовить Вас к вечеру.
Опустив голову, я не могла поверить, что после того, как мое имя было выбрано из тысячи других, я больше не владею своим временем. Никаким. Даже тем, которое уделяла маме. Теперь я буквально пешка, хожу туда, куда скажут, делаю то, что прикажут. Это какой-то ужасный обман, в котором я случайно оказалась, будто сон из которого я не могу вырваться. И, видимо, на долгое время.
— Хорошо, я поняла, — совсем тихо, охрипшим голосом, ответила я. — Я могу рассчитывать хотя бы на то, что завтрашний день я проведу по собственному графику со своими родными?!
Я скорее не спрашивала, а утверждала этот факт.
Все дружно улыбнулись мне, как по команде откланялись и ушли восвояси. И только когда они покинули мой дом, я почувствовала, что моей внутренней птице, живущей где-то у меня в груди, разрешили полетать с цепочкой, крепко держащей меня за лапку. Не дающей взлететь в чистую лазурь неба. Я с тяжелым вздохом опустилась на диван, не прошло и минуты, как ко мне присоединилась Тайни. Она приобняла меня, словно мама, за плечи, как бы говоря, что все понимает. Она помогла мне собраться с силами, внутри я всегда знала, что я сильная, и что у дворца не получится меня сломить, я не доступна им. Я надеюсь на это.
Мама так и не спустилась к ужину, в общем, как и папа, оставшийся работать в своем кабинете. Мы с Тайни ужинали вдвоем, в тишине. Ночь своими темными гуашевыми красками тихо перекрашивало лазурное небо в темное. Означая, что пришел конец еще одного дня, и в моем ларчике остался всего один светлый день, а потом меня накроет своей жизнью дворец.
Новый день я начала с раннего утра, быстро сбежав по ступеням со второго этажа, на ходу схватив булочку, приготовленную заботливыми руками еще с вечера тетей. Я, не замедляя хода, выбежала из дома, подгоняя себя одним «у меня слишком мало времени, чтобы останавливаться». Чтобы дойти до дома Роуз, надо пересечь весь наш городок. Она живет в более богатом районе, в красивом особняке с огромными плантациями роз, думаю имя моей подруге дали не случайно.
Постучавшись молоточком в деревянную дверь, я стала терпеливо ждать. Обычно Роуз могла за несколько секунд добежать до двери, чтобы открыть, видимо, еще спит. Я уже отвернулась, спускаясь по ступеням с крыльца, когда дверь скрипнула и открылась, на пороге показалась женщина в возрасте, но в тонусе, с коротким каре светлых волос. Я знала маму Розы в лицо, и именно она сейчас стояла передо мной, в строгом платье и пиджаке.
— Ариадна? Что-то случилось? — спросила она. — С мамой что-то?
Они были знакомы долгое время, мне кажется, наша дружба с Роуз была запланирована свыше. Наши матери работали на одной швейной фабрике, только мама Розы вышла за довольно богатого, умного человека, сейчас являющегося кандидатом в мэры нашего города, как и пять лет назад.
— Нет, всё в порядке, миссис. Я хотела увидеть Роуз, она дома? — миссис Смит улыбнулась мне с добротой.
— Розмари, она ушла буквально минут десять назад, — с той же улыбкой на лице ответила она мне. — Если она тебе очень нужна Ариадна, то скорее всего, она пошла к озеру…
— Да? — не веря, переспросила я, мы туда не ходили с Роуз с самого детства, после того как вместе упали с помоста в холодную воду озера.
— Да, в последнее время, она часто туда ходит, я думала, ты знала, — удивленно произнесла миссис Смит.
Я, не долго сомневаясь, развернувшись на месте, бросилась вновь в городскую жизнь. Многие уже проснулись и меня, как и вчера провожали любопытные взгляды. Единственным плюсом нашей местности, в основном покрытой равнинами и пустырями, было всегда спокойной озеро, в маленьком, трудно определяемым леском. Многие его и не назвали бы его лесом.
Маленькое озерко открылось моему взору, маленькие подмостки, ведущие к воде, также располагались в разных концах водоема. На ближайшем из них, свесив ноги в воду, сидела Роуз. Ее обычно заплетенные волосы, сейчас разметались по спине, словно светлая ткань шелка. Я сделала еще несколько шагов и наступила на первую из досок деревянного покрытия помоста. Она немного заскрипела и даже, по-моему, прогуливаясь под моим весом, но я не стала проверять увиденное, поэтому пошла в сторону Роуз.
Сделав еще пару шажков, я заметила, что она избавилась от своих обычных платьев, предпочтя им присутствие не очень длинных шортиков и футболки, открывающей ее плечи. Моя тень упала на воду, и она обернулась, с улыбкой посмотрев на меня.
— Привет, Ари.
— Привет, — тихо произнесла я и присела рядом на корточки.
У меня создалось впечатление, что сегодня мы с Роуз поменялись местами. Я была в светлом, нежном и воздушном платье до колена, она же выглядела, ну в общем, как я в самый обычный день.
— Как ты поняла, что я здесь? На тихом озере, которого мы боялись с детства.
— Твоя мама, — не вникая в подробности, сказала я. Роза лишь с тенью улыбки на губах покачала головой.
Мы так и продолжали сидеть в тишине, слушая далекий переклич птиц, звуки ветра в листьях деревьев и тихую мелодию спокойной глади озера. Я почти смирилась с тем, что наше прощание тоже пройдет в безмолвной тишине, как вдруг Роза повернулась ко мне лицом и тихо-тихо произнесла.
— Это так странно, ты никогда не верила в свой шанс попасть в Отбор, но именно твое имя вытянули одним из первых, — на ее глазах появились непрошеные слезы, — Ари, прошу, не забудь меня в стенах дворца!
— Роуз, о чем ты говоришь, я никогда тебя не забуду, будь я Избранной, принцессой или просто Ари! Ты моя лучшая подруга, я буду тебе писать и может даже звонить, Тайни сказала, что им разрешали. А когда приеду, поверь, ничего не изменится…
— Изменится, Ри, очень даже… — совсем неслышно, прервав меня, прошептала подруга.
Но что изменится, она так и не пояснила, через несколько секунд на ее лице появилась лучезарная улыбка, и она громко заявила.
— Раз уж ты сказала, что ничего не изменится, значит и это тоже! — и тут же брызнула на меня целую охапку воды, намочив мое новое платье до последней нитки!
Я не осталась в долгу перед Роуз, но и не забыла о ее странном поведении. И я вовсе не о том, я том как резко меняется ее настроение, этому она научилась у своей мамы: в любой ситуации, самой ужасной, противной или сложной, всегда улыбаться.
Под конец нашей до жути детской игры, игры мы просто сидели и обсуждали все на свете. Розе было интересно то, как проходила встреча с «дворцовыми», вот так хитро она их обозвала. Я затихла и переключила внимание на голубое небо с редкими перистыми облаками.
— Мне больше не хочется уезжать, — лежа на помосте и все еще болтая ногами в холодной воде, произнесла я.
— Я притворюсь, что не слышала это сейчас! Иначе мне захочется тебя прибить, Ариадна.
— А труп куда денешь, поверь, я буду тяжелой, — весело засмеялась я.
— Озеро поблизости, Ри… — вновь ее голос был тихим, и я знала почему.
Мы были виноваты, я, как и Роза считали виноватыми себя, пусть Райт и был старше нас на полтора года, мы были детьми. Детьми, не понимающими ужаса случившегося. Нам еще не было 10, но Райт уже гордился своей цифрой 12 лет. Своей последней цифрой. Райтен вместо вечных игр с мальчишками его возраста все время проводил с нами, с мелкими девчонками, не живущими без приключений. То приключение было самым худшим и последним для одного из нас.
Наша игра была на противоположном берегу озера, на одном из похожих помостов, самая обычная детская игра в догонялки, превратившаяся в трагедию. Доски стали шаткими, а мы продолжали там играть, Райт в пылу игры прыгнул на одной из таких. Наша детская память уже заблокировала эти воспоминания, но я до сих пор помню, как он только что стоял здесь, а вот он уже в воде. Он пытался выбраться, вдохнуть свежего воздуха, но доски помоста не оставляли ему шанса…
Последние часы я помню очень смутно, и я бы не хотела их вспоминать. Но труднее всего было Роуз, ведь тот день одиннадцатилетия был последним в жизни Райтена Смита. В наших играх, после того как прошло несколько лет, было одно главное табу — больше никогда не играть на озере.
— Ты его еще помнишь, Ри? — со слезами на глазах произнесла Роза.
— Не очень, я будто забыла тот промежуток времени, помню, что он был старше нас на год, и вы с ним совершенно были не похожи. Его темные волосы закручивались на концах, а твои светлые в детстве всегда были прямыми, — не стала привирать истину я.
— Ты очень многое помнишь, Ари. Я иногда смотрю на его фотографии, но не могу представить, каким бы он мог стать. А все из-за нас, он считал, что за нами нужно присматривать, и вот как вышло!
На несколько секунд наш печальный разговор прервался молчанием. Каждый вспоминал детство, окрашено трудностями жизни.
— Когда ты уедешь от меня? — резко поменяв тему разговора, сказала Роза, и я ее прекрасно понимала.
— Завтра, рано с утра, наверное, еще даже никто не проснется…
— Я проснусь и приду, Ри, как всегда мы будем вместе! — бодро сказала Роуз, она прекрасно умела прятать свои эмоции.
— Как всегда Роуз! — счастливо улыбнулась ей я.
Роуз отказалась от прогулки и ушла домой, а я не стала настаивать на ней сейчас. Дома меня ждала мама. Она была слабее, чем несколько дней назад, но держалась крепко, давая большие надежды. Как только я перешагнула порог дома, мама буквально налетела на меня и потащила вверх по лестнице, сказав только, что у нее есть кое-что для меня необычное.
В комнате я увидела старый, потрепанный чемодан, уже повидавший много историй. Мама подошла к нему и открыла крышку, после чего попросила меня подойти к ней. На дне лежала белая материя из кружев, лент и чего-то еще. Я не поняла, что это означает и с изумление смотрела на дно чемодана.
— Ариадна, это мое свадебное платье, — тихо пояснила она. — Хотя нет, не так. Оно планировалось быть моим свадебным платьем, но не удостоилось этой чести из-за различных сложившихся обстоятельств.
— Я не знала… я могу посмотреть? — поинтересовалась я. Мама лишь кивнула и достала платье, оно, медленно расправляясь, струилось вниз.
Верх платья было полностью сделан из кружева, низ переходил в шифон с мелким кружевом, отчего платье казалось очень легким и невесомым. Я протянула руку и дотронулась до кружева, почти его не почувствовав, настолько оно было мягким. До не обыкновения прекрасным. Я, как зачарованная, смотрела на него, боялась взять в руку еще ткань платья, только бы не помять, мои глаза исследовали его от кружев на груди до подола. Платье создавало впечатление, несомненно!
— Ариадна, я давно уже его подогнала под твой размер, чуть убрав в талии и бедрах. Теперь оно твое, — и с этими словами она протягивает мне это чудо.
— Что? Нет, я не могу.
— Еще как можешь, у тебя скоро свадьба, и это будет прекрасное платье, если захочешь, можно переделать под твой вкус и все будет отлично! — И только сейчас я заметила черты той мамы, которая была у меня все мое детство: веселая, смешная, шустрая.
— Мам, я лишь попала в Отбор, у меня нет никакой свадьбы, — покачав головой, ответила я, так и не взяв в свои руки платье, притягивающее к себе.
— Будет, даже если не принц, то кто-нибудь другой, а значит, платье понадобится!
— Мам, но зачем сейчас? Я вряд ли смогу его взять с собой, нам сказали, что все из одежды нам будет выдано дворцом даже в большем количестве, чем нам нужно! — я не упиралась, я просто была растерянна, и не знала, что делать.
— Ари, — впервые мама ко мне обратилась сокращенным именем, придуманным ни кем иным, как Райтеном, еще в те далекие годы. — Я не знаю, доживу ли до твоей свадьбы, и поэтому хотела отдать его тебе, чтобы ты знала, оно у тебя есть и оно прекрасно!
На ее губах заиграла улыбка, и я обрадовалась ее состоянию здоровья сегодня, но в глубине души сомневалась, было ли ей лучше, или это момент радости перед ужасным. Ведь с Райтеном было все именно так, хорошее омрачилось плохим.
Не хотелось верить, что я вижу родителей этим вечером в последний раз и в течение долгих дней, недель и месяцев я их, скорее всего, не встречу. Остаток дня я провела, путешествуя по любимым местам моего маленького городка, была и в полях, и в центре — везде. Но, сейчас, когда наступил вечер и за окном вновь потемнело, осталось чувство, что я не успела что-то сделать, забыла какую-то важную деталь. Каждый в нашем семейном кругу знал, это последний вечер, когда мы вместе, но молчание сопровождало весь ужин. На самом деле в этот момент я впервые почувствовала всю тяжесть тишины.
И я под конец ужина, так и не поняла, счастье или горе у меня на душе от того, что через несколько часов наступит долгожданное «завтра»?!
Мне казалось, я была готова, но нет… Когда ранним утром в наш дом постучали, я поняла, я не успела попрощаться с этой частью моей жизни. Хотя от меня уже давно больше ничего не зависело.
За кружкой горячего чая я осознала, как бы мне не приходилось корить это утро, оно было восхитительным.
— Ариадна, солнышко, пора вставать, — первым, что меня разбудило, был нежный мамин голос.
Ее рука нежно поглаживала мое плечо, так как я спала на любимом бочку, чуть-чуть меня раскачивая из стороны в сторону. Конечно, первыми мыслями в моей голове были: «маме плохо», «ей нужна помощь». Я, буквально, подпрыгнула на постели, и рука мамы упала рядом.
— Ариадна, пора вставать. Лучше встать до того, как из дворца приедут, — уголки ее губ поднялись в полуулыбке, а на глазах появились маленькие морщинки.
— Мамочка, — в ее глазах стояла любовь, та самая, настоящая, материнская любовь, — мама, — я так давно не произносила эти слова, в такой же тихой и спокойной обстановке, как эта, что сердце сжалось от воспоминаний о моем детстве.
В детстве, когда я словно мальчишка прибегала домой в ссадинах и с синяками на коленях и локтях, мама всегда усаживала меня на стульчик, перед этим крепко обняв, и тихо-тихо обрабатывала мои ранки. А когда приходила очередь зеленки, мы играли, она спрашивала, какой рисунок нарисуем сегодня, и после нескольких минут на моих коленях красовались зеленые цветочки, ягодки и многое другое. Того детства мне ужасно не хватало, пусть я и не признавалась в этом сама себе.
— Моя милая Ариадна, пора вставать, и прошу тебя, не плачь. — Её пальцы дотронулись до уголков моих глаз и стерли влагу, которую я даже не замечала.
Моя голова качнулась, и я встала с постели, а мама тут же накинула на меня легкий халатик…
— Ариадна? Ты меня слышишь? — Перед моими глазами вновь появилась кухня, теплая кружка чая в руках и Тайни, видимо о чем-то спрашивающая меня все это время.
— Да?
— Ты все еще спишь… — тихо уточнила Тайни.
— Скорее всего мой мозг просто усваивает информацию в замедленном режиме, — улыбнулась я, наблюдая, как пар поднимается над кружкой чая.
— Тайни? Как думаешь, лучше платье длинное или короткое?
— До колен — оптимальный вариант, — крикнула Тайни из кухни, заваривая чай.
Это было минут десять-двадцать тому назад, но только сейчас я поняла смысл этих слов. Вот почему? Почему в самый важный день за всю мою жизнь я умудряюсь тактормозить? Хотя в эту же секунду приходит другая мысль: «Нервы — плохая штука! И надо больше спать по ночам!» Конечно же, раньше эта идея никак не возникала, ведь я полночи сидела на подоконнике и думала, думала, поможет ли мое участие в отборе маме или все-таки это было обыкновенное самовнушение?
Мое сердце тяжело билось в груди, я не знала, что меня ждет через несколько часов. Совсем скоро я буду стоять перед дверьми дворца, а еще через несколько мгновений перешагну его порог, оставшись во дворце, надеюсь, на долгое время.
— Думаю, волосы лучше оставить распущенными, — уточнила мама, они с тетей стояли за моей спиной, решая, в чём же отправить меня во дворец. Мне это представилось в виде того, как выбирают упаковочную бумагу для подарка. Но совесть уточнила, они помогают тебе!
— Что если сделать такую же прическу, как на анкете? — предложила Тайни.
— Я бы все-таки убрала передние локоны в колоски, но оставив основную массу естественной, — добавила мама свою версию.
— Ариадна, тебе выбирать, — уточнив, спросила меня Тайни. Я улыбнулась и, не задумавшись, ответила:
— Мамин вариант!
— Конечно, сейчас все будет, — тут же откликнулась мама.
— Здравствуйте, леди Ариадна! Видимо, вы уже готовы, — я не успела даже возразить. — Замечательно, раньше выйдем, быстрее приедем.
— Но…
— Поезд уже нас ждет, — бесцеремонно заявил мужчина, в первый вечер побывавший в нашем доме.
— Неужели другие Избранные ждут меня уже давно или ждали бы еще час? — я помнила слова молодого человека об отбытии моего поезда.
— Леди Ариадна, вы едете одна, и к сожалению, Вы будете одной из последних последних, кто прибудет во дворец.
Последняя? Это ведь значит, что я даже не увижу девушек, с которыми проживу долгое время. Хотя кто сказал, что я смогу остаться в Отборе надолго. Я же сделаю что-нибудь не так или скажу что-то не то в самый же первый день во дворце.
— Леди Ариадна, какие-нибудь личные вещи?
— Ох, да, вот этот чемоданчик, — поднимая с потрепанного годами дивана свой маленький, тоже видавший лучшие времена чемодан. Все, этот момент пришел, в последний раз я вижу маму, папу и Тайни. Надеюсь, с ними все будет хорошо.
Когда я подхожу к двери, ведущей в новую жизнь, ко мне подходят два человека с хорошими мускулатурными данными, одетые в простую одежду, хотя есть у меня ощущение, что они члены стражи. Незаметно один из них выхватывает мой чемодан, а другой протягивает накидку, не мою, это можно было заметить по ткани, из которой она сделана. Взяв ее просто в руки, я вышла из дома, но краем глаза заметила, как мужчина поворачивается к моей маме и протягивает толстый и плотный конверт с фразой:
— Спасибо за прекрасную дочь, миссис Стоун.
Мама могла только кивнуть, а я надеяться, что там достаточно денег, чтобы родители оплатили лечение мамы.
Хотя на улице меня ждало что-то намного худшее, чем беспокойство о деньгах… Вся улица перед нашим домом уже была заполнена жителями, пришедшими посмотреть, как я буду уезжать на встречу с принцем. До перрона меня будто несли на руках, все смешалось в жутком калейдоскопе: руки, цветы, шляпы, улыбки и выкрики.
Я не видела Тайни или родители, хотя мама сама настаивала на своем присутствии во время моего отъезда.
На станции стоял огромный блестящий на солнце поезд, было ощущение, что эта станция просто не подходит для него, он казался существом из другого мира. Впереди шел один гвардеец, перед которым все расступались. Но мы все равно медленно продвигались к поезду, я несколько раз оборачивалась назад в попытках найти родное лицо, но никого из знакомых я не видела…
Солнце уже стояло высоко, ослепив меня, я не видела куда иду, просто следовала вперед, в попытках увидеть хоть кого-то. И вот уже конец перрона, передо мной огромнейший поезд, который вблизи оказался еще больше. Двери автоматически распахиваются и вниз спускаются две ступеньки для облегченного подъема внутрь. Сопровождающие мужчины обступили меня вокруг, создав маленький кружок, в центре которого стояла я. Гвардеец, до этого шедший передо мной, сделал знак подниматься, и я недолго думая, схватилась за поручни. Ладонь тут же обожгла раскаленная на солнце сталь, прижав одну руку к груди, я поднималась на первую ступень, возвысившись немного над толпой зевак. После подняла ногу на вторую ступень, и в этот момент в последний раз обернулась на окружающих меня людей, все так же громко кричавших и переговаривающихся, они махали руками и привлекали к себе внимание. За мной на первую ступень уже ступил первый мой сопровождающий, это означало, что мне следовало подниматься дальше в вагон. Я отвернулась от ревущей толпы и с глубоким вдохом ступила на платформу вагона, больше я не видела толпы, людей или солнца, до меня доносились только крики.
— Леди Ариадна, добро пожаловать, — мне навстречу вышел молодой лакей в идеальном сюртучке.
Не зная, что ответить, я просто кивнула, молодой человек попросил меня следовать за ним, и мы вошли внутрь вагона. Вагон был огромен, как и сам поезд, внутри располагалось всего два ряда кресел по обе стороны от прохода. Юноша прошел к ним и пригласил меня сесть в одно из кресел, после чего отошел, его не было меньше 5 минут, но с его возвращением, все мои сопровождающие успели рассесться в свободные кресла.
Напротив меня сидел гвардеец и знакомый мне по первому вечеру мужчина, соседнее со мной место пустовало. Юноша подошел к нам и произнес:
— Поезд отбывает через несколько минут, время в пути составит 45 минут, наслаждайтесь видом, леди Ариадна.
Я взглянула в окно, толпа жителей моего родного города нисколько не убывала, а только нарастала. Все эти люди пришли ради меня, чтобы подбодрить, а у меня по щекам катятся слезы. В последний раз, оглядев всю толпу, я готова была отвернуться от окна, и тут я увидела светлую ручку, поднимающуюся над толпой. Я пригляделась получше и увидела то, чего мне не хватало. Роуз протискивалась сквозь толпу народа, а за ней мама и Тайни. Они безошибочно направлялись к моему окну, и когда они приблизились, я встала со своего места и радостно замахала им.
Мы обменивались слезами, улыбками, смехом, строили с Роуз друг другу рожицы, я радовалась, что у меня не отняли этот момент. Я пыталась растянуть эти минуты подольше, но ко мне вновь подошел юноша и произнес:
— Леди, поезд отбывает, пожалуйста, займите свое место, — я кивнула в ответ, но продолжала стоять и улыбаться родным, посылая воздушные поцелуи.
Они не просто так опоздали, они поспешили привести Розу, и это волшебная вещь, которую они мне подарили перед отбытием. Поезд резко качнулся, и меня потянуло в сторону, но удержавшись, я вновь вернулась к улыбающимся лицам моей семьи, да, Роуз тоже была моей семьей. И еще через секунду, поезд, издав торжествующий гул, медленно двинулся в сторону моего будущего.
Перрон медленно уходил из поля моего зрения, а потом и вовсе исчез, я уселась на свое место и просто наблюдала за пейзажем, который мы проезжали. Сухие степи и поля, сменились сначала лугами, озерами, потом более густыми лесами. Вечную желтую картину заменили зеленые оттенки. Действительно, это было потрясающе, когда наш путь пролегал рядом с зеленым лесом, я увидела, как над ним вдалеке возвышается огромная гора с белым пиком на высоте. Скорее всего, я ехала с открытым ртом, наблюдая чудесные изменения ландшафта и великолепие природы.
На секунду отведя взгляд от окна, я тут же увидела молодого человека, буквально подбежавшего ко мне.
— Хотите что-нибудь, леди Ариадна? Попить, поесть, может что-нибудь почитать?
— Спасибо, ничего не надо, — это так странно, чувствовать, как люди прислуживают тебе.
— Может хотя бы стакан воды? — я растерялась, поэтому кивнула, и ровно через секунду стакан с прохладной кристально чистой водой был в моих руках.
Я взглянула на сидевших передо мной спутников, и когда они поймали мой заинтересованный взгляд, я не нашла ничего лучше, чем просто задать вопрос.
— К нам кто-то еще присоединится? — после чего взглянула на свободное место рядом с собой.
— Нет, леди Ариадна, мы едем до аэропорта без остановок, — ответил мне, видимо самый главный среди них, грузный мужчина.
Я не знала, о чем можно спросить еще, потому вновь взглянула в окно, где снова все радикально поменялось, как и в моей жизни…
Не успела я сойти с поезда, как тут же оказалась в здании аэропорта, сейчас меня сопровождало только трое гвардейцев. Я шла между двумя, и сзади нашу цепочку замыкал третий, несший в руках мой чемодан.
После реформ Короля Максона и Королевы Америки, самолетом, как свободным видом, транспорта могли воспользоваться большое количество людей, а не только богатые. Ранним утром народу тут было не очень много, но перед нашей «делегацией» все расступались. Уже через несколько минут после того, как я вошла в здание аэропорта, мы шли по маленькому коридору, сопровождаемые теперь еще миниатюрной девушкой брюнеткой. Она быстро и в тоже время не спеша семенила по мягкому покрытию пола, ловко переставляя свои тонкие ножки на высоких каблуках. Видимо, скоро мне придется научиться так же ходить. Она любезно пояснила мне, что сейчас мы проходим по так называемому, рукаву, чтобы пройти в салон самолета. Она исчезла из моего поля зрения за углом, и когда я проследовала за ней, то увидела широкую площадку и огромную, овальной формы, открытую дверь. Между коридором-рукавом и овальным проходом было расстояние в несколько сантиметров, если присмотреться, то я могла увидеть, что до земли, покрытой бетонными плитами, было метра три.
В самолете уже стояла улыбающаяся девушка, позже назвавшаяся стюардессой. Самолет был не очень большим, но в нем, как и в поезде было два ряда кресел, так же стоявших друг напротив друга. Девушка предложила мне одно из кресел, и я послушно в него села. Помогая мне застегнуть ремень безопасности, она тихо рассказывала обо всех аспектах нашего полета, я так и не поняла, зачем мне ремень безопасности, если самолеты в нашей стране уже несколько лет не падали. Но решила не уточнять, могу ли я отстегнуть его, чтобы походить по самолету во время полета.
Девушка что-то поясняла мне о правилах поведения в экстренной эвакуации, как вдруг какой-то прибор начал пищать, и она унеслась в начало самолета. Она с кем-то переговаривалась, но я ничего не слышала, больше она ко мне не вернулась.
— Леди Кессиди, добро пожаловать на борт, проходите, — послышался сладкий голос бортпроводницы.
Она прошла в салон и за ней я увидела девушку, светлую, не очень высокую девушку с миловидным, утонченным лицом. Пройдя в салон, она не долго думая, уселась в кресло напротив, без объяснений с легкостью застегнула ремень. Стюардесса, убедившись, что девушка сделала все для своей безопасности, кивнула головой и удалилась. Я же осмотрела свою спутницу, это было действительно странно, мне сказали, что всю дорогу я буду одна, а тут. Попутчица? Пока мои глаза бегали, запоминая ее внешность, я продумывала различные варианты ее присутствия, мое зрение зацепили светлые волосы, убранные в объемный пучок, скорее всего с использованием начеса. Она подняла свой взор, и я увидела яркие голубые глаза, обрамленные длинными ресницами. С тем же вниманием девушка осмотрела меня, после чего протянула руку.
— Меня зовут Кессиди Гроу, двойка. А ты? — ее рука еще висела в воздухе, поэтому я протянула свою ей навстречу.
— Ариадна Стоун, тройка, очень приятно.
— И мне, и мне, — откинувшись на спинку, произнесла она. — Скоро уже будем во дворце, я с нетерпением жду встречи с принцем! Что скажешь? Или ты тихоня?
— Да, в общем-то, нет, не тихоня… Пожалуй, я тоже жду встречи с принцем…
— Замечательно, вот и познакомились! — она мне улыбнулась и тут же отвернулась к маленькому окошку.
Я неосознанно стала сравнивать ее с Роуз, но кроме светлых волос и тонкой фигуры не находила ничего общего между ними. Мне будет не хватать ее, а самое грустное, что еще не попав во дворец, я пытаюсь отыскать ее.
— Девушки, наш самолет взлетает, будьте осторожны, — сказала стюардесса и быстрым шагом направилась в нос самолета, где я не могла ее увидеть.
— Ну что? Удачи нам!
— Ага, — улыбнулась я в ответ.
Самолет пошел на разгон и меня буквально приклеило к спинке сиденья, уши заложило, а самолет продолжал набирать скорость все больше и больше. И тут рывок и отрыв, мы летим… Мы летим! Это было странное чувство эйфории, в ушах еще стояло оглушение, но внутри я летела вместе с самолетом. Мы поднимались все выше, заходя за уровень облаков, перед этим в них искупавшись.
По громкой связи нам объявили, что мы поднялись, на предполагаемую высоту и в скором времени прилетим в аэропорт Анджелеса. Через несколько минут стюардесса принесла нам наш обед. Я была удивлена такому с непривычки. Кессиди тут же с боку из подлокотника вытянула мини столик, на которую поставила свой обед. А мне пришлось долго мудрить, прежде чем Кессиди показала мне кнопочку на панели. Это был удивительный полет, многое для меня было впервые, особенно я испугалась, когда моя спутница отстегнула свой ремень безопасности, встала и пошла в конец самолета. И только проследив за ней взглядом, я заметила, что в конце самолета, есть знак, объясняющий, что там уборная.
Пока Кессиди отсутствовала, ко мне подошла стюардесса и протянула несколько журналов на выбор, все как один говорили о моде, красоте и новостях стран. Я взяла первый попавшийся, и каково было мое удивление, когда я прочитала его название «Life style». Стюардесса поспешила удалится, но я ее окликнула.
— Да, леди Ариадна?
— Оставьте какой-нибудь еще журнал для Кессиди, то есть для Леди Кессиди, — девушка посмотрела на меня с улыбкой, кивнула и оставила какой-то журнал на ее месте.
Я решила отвлечься от реальности и полистать журнальчик. На первой странице было краткое содержание всего журнала, которое я тут же пролистала, папа говорил мне, что все надо познавать постепенно, а иначе в чем интерес?! Я листала статью за статьей, где-то останавливаясь и вычитывая интересные факты. Меня не очень интересовало то, что на Отбор принца Николаса для нарядов девушек было завезена огромное количество разных видов ткани со всего мира. В журнале давалась сводка о мировой политике, при этом упоминалось, что на данный момент королевская семья Испании гостит в Иллеа. Но я этому не придавала особого внимания, пока не перевернула очередную страницу и не замерла в удивлении.
Заголовок статьи, выведенный ровными, похожими на письменные буквами, гласил:«Подготовка к Отбору идет полным ходом»
Я провела кончиками пальцев по буквам статьи, вспоминая тот день, когда мы с Роуз сидели в моей комнате и читали копию из этого журнала. Теперь в моих руках была полная версия, настоящий журнал, но слова Розы звучали в голове. «Этим вечером кто-то из нас изменит свой стиль жизни…», «одна из нас сможет увидеть принца в живую, а не фотографии!» «Почему только одна?» «Одна? Сама ведь говоришь, шансы малы.»
Я пропустила статью, прочитанную мной несколько дней назад, и перешла на следующую страницу. Мой палец сам собой следовал по строчкам текста, там рассказывали некоторые подробности из жизни принца, что-то брали из интервью с ним. Но получалась веселая анкета для участниц Отбора, наверное, создатели надеялись, что Избранные не увидят эту статью. На моих губах расплылась улыбка, я просто не могла вернуть их на место, читая статью.
Кто-то откашлялся, и я подняла голову, все повторялось, только теперь передо мной сидела вовсе не Роуз. Кессиди с улыбкой и ямочками на щечках смотрела на меня, наблюдая за моей реакцией.
— Впервые читаешь этот журнал? — заинтересованно спросила соседка.
— Можно сказать, впервые вообще читаю такие журналы, — она кивнула, понимающе что ли, и взглянула на обложку журнала.
— Дааа, у этого журнала интересные статьи! — я тоже кивнула. — Вау, да это новый выпуск? — Я бросила взгляд на журнал, который она отложила в сторону и увидела, что это был простой журнал о модных тенденциях. И правда, не так интересно, как у меня.
— Мне нравится этот журнал…
— Без сомнений, он мне тоже нравился, а сейчас они обладают самой большой копилкой знаний про наш Отбор, поэтому я его и перестала читать.
Она вновь взяла в руки свой журнал и углубилась в его чтение. И все-таки, мой был интереснее, я перевернула на следующую страницу. А там фотографии… В самом начале были напечатаны две фотографии с разных выпусков программы «Вести столицы». На одной был сфотографирован момент «Вестей», где впервые появились с Королем и Королевой, принц Николас и принцесса Бланка. На другой же, запечатлен один из последних выпусков, когда принц выступал напрямую перед камерами, рассказывая о делах страны. Такая огромная разница, столько времени прошло и многое поменялось, но на каждой фотографии принц был великолепным, с иголочки одет. Везде, даже в детстве, он был сосредоточенным, глаза выражали ясность и важность дела.
Ниже редакция вновь вернулась к отдыху принца и принцессы в Испании, больше не было пояснений к фотографиям, но они не нужны. На некоторых фотографиях при высоком приближении можно было увидеть принца Николаса о чем-то беседующего с сестрой или с принцессой Хулией. А на других был уже вид с другого угла и снято чуть позже. фотографии не задерживались только на принце, а вот мой взгляд только за ним и следил. Я уже не ожидала ничего нового, когда посмотрела на следующий лист, но тут мои губы приоткрылись и издали тихое «Ох». Роуз сейчас бы сказала: «Ну, Ариадна, ты прилетела!» На двух фотографиях подряд фотограф успел запечатлеть удивительный момент, принц Николас, который всегда был одет с иголочки, строго по правилам, снимает свою легкую рубашку с коротким рукавом через голову, и всем открывается прекрасный вид его накаченного тела. Боже мой, я не знаю, что сейчас творится в моей голове, тут рой пчел! А точнее, здесь я, Ариадна, воспитанная примерной девушкой, Ариадна-2, перевоспитанная сама собой и Роуз, и сама Роуз. Я была без сил отвести внимания от его гладкого тела, в меру накаченного, с тонкой линией вдоль груди и живота. Я могла заметить его адамово яблоко, напряженность мускулов на руках. Мои мысли пугали меня саму, я взглянула поверх журнала и увидела, как Кессиди ухмыляется своим мыслям.
Надеюсь, она действительно не читала этот выпуск, иначе она меня поймет не правильно…
Сердце ускорило ритм, застучав быстрее, я вновь взглянула вниз, на страницы журнала. Фотографии безусловно никуда не делись, а вот я постыдилась своих же мыслей. Побыстрее перевернув злополучную страницу, я посмотрела более скромные картинки, на них присутствовали принцесса Бланка Скрив, Хулия Монтеро. Я старалась не обращать внимание на принца Николаса, который был на заднем плане большинства фотографий. Меня пугали эти мысли, это было вовсе не характерно для меня.
— Анджелес! Да, мы тут!! — почти закричала Кессиди.
Я посмотрела на нее с легким испугом, она улыбалась от уха до уха, как ребенок, смотря в круглое маленькое окошко. Самолет накренился влево и первой моей мыслью было: «Почему именно на мне удача аэрофлота должна была исчерпаться?»
— Ариадна, иди сюда, тут такой вид, — ее голос был таким вдохновленным, будто она не чувствовала, что самолет вот-вот упадет.
Она повернулась ко мне лицом, оторвавшись от «чудесного вида из окна»:
— Ариадна, что-то случилось? Там действительно прекрасной вид… — я помотала головой, понимая, что мой ответ не информационный.
— Ты не чувствуешь, как накренился самолет? — показав указательным пальцем куда-то вниз.
У нее вырвался тихий смешок, и она приложила ладони к лицу, закрыв свое лицо. Потом открыв глаза, вновь посмотрела на меня:
— Ариадна, самолет просто лавирует перед посадкой, медленно снижаясь! А ты сейчас действительно пропускаешь кое-что интересное, такое не часто увидишь!!
Впервые за весь полет, отстегнув пояс безопасности, я привстала, держась за подлокотники и пересела в соседнее кресло, поближе к окошку.
И как только я выглянула, вид за бортом самолета поразил меня. Здания. Высокие и маленькие домишки, парки, газоны, сады — все смешивалось в огромный город, которому не было видно ни конца, ни края…
Я всю жизнь прожила в маленьком городке, ну не считая раннего детства, которого я совершенно не помню, я с легкостью могла пройти нашу местность вдоль и поперек за несколько часов. Здесь это было нереально!
— Это дворец, да? Это дворец! — закричала Кессиди, и правда, вдалеке мы увидели возвышающуюся королевскую резиденцию, ее размеры были масштабны.
Я не успела все рассмотреть, самолет вновь накренился, теперь в совершенно другую сторону, и я ощутила на себе снижение высоты. Мы с Красиди были готовы побежать к соседним иллюминаторам, но наш путь преградила бортпроводница, вежливо произнеся:
— Леди, наш самолет приземляется, для вашей безопасности лучше оставаться на своих местах и пристегнуть ремни безопасности.
Мой пыл резко уменьшился, я ровно села в кресле и настроила себя на приземление. Мне казалось, я его обязательно почувствую, может меня ударит обо что-нибудь или я подпрыгну, поэтому зажмурившись, я пыталась привести свои мысли в порядок.
Меня потревожила Кессиди, треся за руку, она вновь мне улыбалась:
— Твой первый полет прошел удачно, мы приземлились в Анджелесе!
Что? А посадка? Я посмотрела в окошко, но наш самолет медленно лавировал по бетонному покрытию посадочной полосы, подъезжая к своему месту остановки.
Нас выпустили из самолета и, следуя все за той же бортпроводницей, мы вошли в здания аэропорта. Он был таким же огромным, как и сам город, стюардесса весело пояснила, что это самый маленький аэропорт Анджелеса, но самый близкий по расположению к королевской резиденции. Самый маленький? Вы серьезно? У меня не было слов…
Весь аэропорт был заполнен народом, какие-то таблички, выкрики — все напоминало то, как меня провожали жители моего города, только намного масштабнее. Нас просили не останавливаться и не разговаривать с народом, тут же вывели из здания и посадили в лимузин.
— Прибыли Леди Стоун и Леди Гроу, — как только мы вошли в парадные двери дворца, о нашем приезде объявили на весь холл.
Нас подхватили под локти и потащили вверх по лестнице. Вновь распахнулись шикарные огромные двери, я все еще никак не могла осознать тот факт, что нахожусь во дворце. Огромнейший зал был прекрасен, явно переделанный временно, множество туалетных столиков, слышались голоса, звук фена, все носились по комнате, тут царила кутерьма!
— Леди Сильвия, во дворец прибыли, — наш провожающий посмотрел в планшет с именами и произнес, — Леди Ариадна Стоун и Леди Кессиди Гроу.
— Замечательно! — к нам подошла строгая, с тонкой фигурой, уже в возрасте женщина. В ней чувствовался крепкий, жесткий стержень. Она посмотрела на нас немного свысока, но в глазах чувствовалась любовь, похоже мы теперь ее подопечные, и она отвечает за нас.
— Итак, девушки, проходим, не стесняемся. Леди Гроу сюда пожалуйста, — женщина показала на туалетный столик под номером 4. — Леди Стоун, а Вы проходите за мной, — я увидела, как Кессиди помахала мне рукой и уселась в свое кресло.
Только меня усадили в кресло, ко мне тут же подбежали две молодые девушки. Они заботливо интересовались мои настроением, спрашивали, что мне хочется изменить. Я отказалась изменить прическу, оставив то, что заплела мне на голове мама. Девушки занялись мои лицом, используя какие-то крема, мази, тихо переговариваясь друг с другом.
Я не считала время, которое я сидела в кресле, но знала, прошло довольно много. После девушки наклонились ко мне и поинтересовались, какого цвета и из какой ткани мне бы хотелось платье. Мои глаза разбежались от представленного мне количества одежды. Я выбрала платье наугад и девушки достали шикарное платье в пол светло зеленого цвета. У него было несколько юбок, так что создавалось ощущение пышности, лиф был украшен блестками, которые отражали свет ламп.
Пока девушки помогали мне его надеть, я несколько раз зацепилась волосами за ткань и интересные блестки. Когда же девушки расправили подол моего нового платья, я посмотрела на себя в зеркало и поняла, что моя прическа была безнадежно испорчена.
Кудесницы, а это были именно они, расплели мои волосы, а после сделали прическу нисколько не уступавшей моей прежней. Меня накрасили и теперь я начала верить в то, что я нахожусь во дворце!
Меня проводили в холл перед лестницей, я увидела, сколько девушек стоят здесь. Все были красавицами, нас не делили на лучших или худших. Девушки знакомились друг с другом, узнавали имена, некоторые уже были знакомы по средству перелета и приезда во дворец, как и мы с Кессиди. Хотя ее я тут пока не видела. Я издалека наблюдала за девушками, боясь к ним подойти и познакомиться поближе. Постепенно в холл спустились все 35 девушек, я даже увидела свою старую знакомую, но она была в противоположном конце зала. Вслед за последней девушкой спустилась женщина, встречавшая нас в зале-красоты.
— Девушки! — громко призвала она нас. — Добро пожаловать во дворец, Избранные! Меня зовут Сильвия и я буду Вам помогать осваиваться во дворце, а так же преподавать вам уроки этикета и помогать во всем в чем смогу!
Девушки переглянулись, понимая, что это женщина нас построит.
— А сейчас, я проведу для Вас маленькую экскурсию по дворцу. Предупреждаю сразу для тех, кто во дворце впервые, довольно просто потеряться, поэтому не отставайте!
====== Бонус 2 ======
Николас Самсон Скрив
Я остановился у музыкальной комнаты. Сейчас во дворце 35 девушек, среди которых и моя будущая жена. Девушки осваиваются и осматриваются. Через несколько часов я познакомлюсь со всеми ними, и с той же минуты начнется Отбор. Я воспитывался на истории своих родителей, но какие шансы у меня найти жену, которая будет не просто супругой, а целым миром, как мама стала всем для отца? Вдруг я ошибусь, вдруг сделаю один неверный шаг, который испортит всю мою жизнь. Я пошел и характером и внешностью в отца, но одна страсть мне все же досталась от матери. Я неравнодушен к музыке, а точнее — к игре на музыкальных инструментах, особенно я неравнодушен к игре на гитаре. Музыка всегда успокаивает меня, обволакивает и дарит умиротворение. Все ожидали чего-то выдающегося в сфере музыки от Бланки, но моя сестренка у нас мечтательница. Она пишет маленькие рассказы себе в блокноты. Только семья и друзья их видели. Так уж вышло, что у нас семья творческая: папа — фотограф, мама — музыкант, дедушка и тетя — художники. Совсем неудивительно, что у каждого из нас проявились склонности к чему-то.
Я вошел в комнату и подошел к одной их своих гитар. Уникальные в своём роде инструменты. Вот одно из преимуществ быть принцем — ты можешь позволить себе то, чего другим не достать. О таких музыкальных инструментах, которые можно найти только в этой комнате, многие могут лишь мечтать. Не будь я принцем, я не смог бы держать эту гитару у себя в руках. Она слишком дорого стоит, но по своей сути вообще бесценна.
Мне захотелось побыть одному перед знакомством с девушками. Папа рассказывал, как нервничал, как боялся знакомиться с девушками, но я боюсь вовсе не этого. Я боюсь не найти свою любимую. Это разные вещи. Мой отец до Отбора не знал, что такое любовь, но я то уже знаю. Я боюсь не найти этого здесь, в Отборе. У меня уже были отношения несколько лет назад, и я был и счастлив и влюблен, но мои отношения с Хулией были заранее обречены. И мы оба это знали.
Немного боязно все время думать о том, смогу ли я среди 35 девушек найти ту, которую смогу полюбить, или ни одна из них не затронет моей души. Блу поняла бы меня, но совсем неожиданно для всех нас, она решила помочь Сильвии с первым уроком для девушек, заодно посмотреть на них и сделать первые выводы. Сестренка слишком серьезно взялась выполнять мою просьбу, ей бы своими проблемами заняться, а она за меня переживает. Это я должен о ней заботиться, а не наоборот, старший брат все-таки. Надеюсь, Анхель все же ее не обидит.
Я просматривал анкеты. Да, девушки есть неплохие, и даже некоторые меня заинтриговали только своим фото, но ни фото ни анкета не может рассказать, какой человек, а мне ведь женится не на фотографии. Отец всегда учил читать фотографии, любить их, и там, где это касается природы, семьи или друзей, я понимаю их очарование. Может оттого, что смотря на фотографию близкого человека, я знаю его, понимаю его, а незнакомый человек — загадка. В то время, как фото близкого может пробудить светлые воспоминания, фото постороннего человека кажется сухим. Оно к тому же может быть обманчивым. Внешность никогда не была показателем, по которому можно сказать какой человек внутри. Вместо того, чтобы тратить слишком много времени на рассмотрение фотографий, я перешел к анкетами, больше всего меня интересовали увлечения. Есть ли творческие девушки, или умные, начитанные. Терпеть не могу пустышек. Их и среди принцесс много, так что я уже на них насмотрелся вдоволь. Такие сразу же поедут домой, неважно, насколько они красивы. Я был приятно удивленно тем, что по крайней мере половина из девушек все же чем-то увлекается. Значит, у этой же половины есть шансы, другим будет очень трудно в таком случае меня впечатлить. Имена девушек от чего-то забылись все, но я ведь с ними скоро познакомлюсь, и у всех будут броши с именами.
Открылась дверь, и послышались осторожные уверенные легкие шаги, цокот каблучков, прежде чем я услышал голос.
— Готов к знакомству с девушками? — Хулия опустилась на кушетку около меня, расправив юбку своего изумрудного платья.
— Мне кажется, что я готов, но разве это так важно? Меня готовили к этому с детства. Разве возможно не подготовится к Отбору за 19 лет? Знаешь, я с детства представлял, как это все будет происходить, а когда пришло время, волнение отступило, — я отложил гитару в сторону и мог бы пересесть, и сесть напротив Хулии, но мне этого не захотелось.
— И тебе не страшно? Тридцать пять незнакомых тебе девушек в твоем доме. Ты должен будешь выбирать. Каждый раз, встречаясь с кем-то из них, ты будешь делать выбор, оставить девушку или отправить домой. Выбирать, кого оставить, а кого нет, не зная их, не понимая и не чувствуя. Не сложно ли тебе будет?
— У меня нет выбора. Ты же знаешь, это традиция. Я в любом случае должен пройти через все это. — Я пожал плечами и повернул голову в сторону Хулии. Черные длинные волосы собраны в элегантную, замысловатую, но в то же время и довольно простую прическу, так что часть локонов струится по спине. Надо же, даже в этом совпадают вкусы Хулии и Бланки. Сестра терпеть не может высокие прически или когда волосы полностью подобраны назад.
— Глупая традиция. Я понимаю, она свела ваших родителей, но зачем ограничивать твой выбор? — Хулия встряхнула головой, черные как смоль локоны колыхнулись и заблестели в свете большой люстры. Волосы, должно быть, такие же мягкие как и выглядят.
— Ограничивать выбор? — я улыбнулся. — О нет, никто этого не делает. Что было бы не будь Отбора? Посмотри на Бланку. На нее давит мировое сообщество, а все почему? Она не хочет жить так, как они ей говорят, она не действует по общепринятым правилам, и это им не нравится.
— Бланка очень упряма. Было бы гораздо лучше для нее и всех вас, уступи она хоть немного.
— Ты сама уступила? Все так и не нахвалятся на твой будущий брак. Брак инфанты Хулии и короля Карлоса Португальского будет заключен на небесах. Волшебная любовь принцессы Хулии и короля Португалии Карлоса, — я передразнил забавным голосом, как и статьи нескольких испанских журналов, попавшихся мне на глаза, так и Гавриила Фадея, рассказывающего о помолвке Хулии, где-то два с половиной года назад. Об этом говорил весь мир и сложнее было это не услышать, чем не обратить на это внимания.
— Не знала, что ты следил за всеми этими газетенками, — Хулия лукаво улыбнулась, смотря на меня своими полными любопытства синими глазами. Она явно предпочла ответить на вторую часть моей реплики, чем ответить на вопрос, словно для ответа на него нужно время.
— Тут было сложно не уследить за этой новостью. Все только и говорили об этом. Особенно много говорил Гавриил, — я рассмеялся, обращая свои слова в шутку. Я до сих пор помню испытанную боль, когда узнал, что она обручилась. Я то собирался найти способ обойти Отбор, я понимаю, мы тогда в ссоре были два месяца, но что же случилось такого за то время, что она обручилась с португальцем, я все еще не могу понять.
— Я уступила. Уступила, как и родителям, так и Карлосу. Он может быть очень убедительным, если захочет. Это была простая договоренность между семьями. Ты же знаешь, как это бывает, — Хулия вздохнула, хоть потом и улыбнулась, но улыбка не скрыла тяжесть вздоха, словно что-то все еще мучает ее.
— Я думал, ты его любишь. — Хулия вскинула на меня свои большие глаза и посмотрела со всей серьезностью, словно проверяя, не шучу ли я.
— А что тогда у нас с тобой было? Разве все так легко можно забыть? — поняв, что я не шучу, Хулия с вызовом посмотрела на меня, но в ее взгляде было что-то по-детски невинное и ранимое.
— Я думал, для тебя наши отношения вдруг перестали быть чем-то важным, — я и не заметил, как с простого разговора о девушках и Бланке мы перешли на что-то более личное и серьезное. Я бы мог соврать, но это же Хулия. Она достойна правды и честности. Да, мы когда-то были парой, но сейчас мы друзья.
— Нет, не перестали. Просто так сложились обстоятельства. Зачем ты бередишь старые раны, ворошишь прошлое? — вновь тяжело вздохнула Хулия, уже не скрывая этого. У нее переменчивый характер и чего, а безразличия на ее лице никогда не заметишь. Это красивое лицо с точенными чертами всегда полно эмоций, всегда.
— Не знаю. Просто пытаюсь понять. — Я растерянно смотрю на девушку и действительно не понимаю, почему я заговорил об этом. Мы с Хулией разумно решили оставить все в прошлом, так почему я сейчас вспомнил о тех далеких временах?
— Не нужно, Ник. Это было так давно, что мне кажется, что это было в прошлой жизни.
— Если это и была прошлая жизнь, она была замечательной, — как бы там ни было, я ни о чем не жалею.
— Не спорю, это прекрасные воспоминания, но они в прошлом. У нас у обоих другая жизнь, — Хулия встрепенулась, вскинула голову и сбросила с себя всю серьезность. Не в ее характере долго грустить или оставаться серьезной. Ей больше присущий смех, улыбки, веселье. — Мы говорили не о нас, а о Бланке.
— Думаю, всем и без нас известно упрямство сестренки. — Раз Хулия решила сменить тему, так почему бы и нет?
— Да, и ее упорство ее погубит, если ей не помочь.
— Что ты задумала?
— Нужно помочь им обоим, подтолкнуть их друг к другу.
— Мне кажется, они сами справятся, мы только помешаем.
— Они уже справляются, — с сарказмом ответила Хулия и, заметив мой растерянный взгляд, смеется: — Бланка избегает Анхеля, а когда они находятся в одной комнате, почти не разговаривают, потому что ее постоянно отвлекает Март. А Анхель от этого еще больше злится и еще больше ревнует. Они так скоро в тупик зайдут, а ведь тянет их друг к другу.
— С чего ты взяла, что между ними что-то есть? Часто желаемое мы принимаем за действительное.
— Ты видел их вместе? Обращал внимание на их взгляды? На смущение и растерянность Бланки. Это же очевидно. Она влюбляется в Анхеля, и ее это пугает.
— С чего ты взяла?
— С чего она тогда стала бы избегать его? — В синих глазах загорелся лукавый огонек, хорошо известный всем в ее окружении. Если уж она что-то решила, ее не отговоришь.
— Может ты и права, но Бланка не из пугливых. — Я качаю головой, а Хулия все улыбается.
— Я права. К тому же, любая девушка впервые влюбившись растеряется, ведь это чувство ей в новинку.
— Но только не ты. Ты не растерялась. — Мы уже давно прошли этап неловкости и теперь безболезненно для обоих можем вспоминать прошлое. Мы расстались друзьями и это, пожалуй, лучшее из того, что могло получится. Это большее из того, что нам было доступно. Сейчас мы иногда подшучиваем над прошлым или вспоминаем с улыбкой, но с этим разговором что-то не то. Я чувствую себя неловко, словно вспоминать сейчас о наших отношениях неправильно. Меня ждут девушки, с которыми я должен начать новый этап в своей жизни, но прошлое я все еще не отпустил.
— Еще как растерялась. Я испугалась точно так же, как сейчас Бланка. Странное чувство, когда понимаешь, что влюбилась в своего друга. Что с тобой, Ник? — Хулия заботливо положила свою ладонь поверх моей, и я вскинул на нее свой взгляд и всмотрелся в ее глаза. Кажется, от наших ладоней исходит тепло или электрический ток. Это явно от нервов, почему бы еще? На пороге чего-то нового всегда вспоминаешь о прошлом, — А говорил не волнуешься и готов.
— Возможно, я все же нервничаю немного.
— Не нужно. Не ты должен понравится им сегодня, а они тебе, — одобряюще улыбнулась Хулия и забрала свою ладонь.
— Постараюсь запомнить.
— Я, пожалуй, пойду проведаю Бланку. — Хулия поднялась и ее довольно смелое и яркое изумрудное платье зашуршало. Что-что, а красиво и впечатляюще одеваться Хулия умела всегда.
— Не переусердствуй в своем желании помочь. Не дави на нее, этого ей и так хватает.
— Обижаешь, я буду действовать очень аккуратно и тонко. — Хулия с невинным выражением лица посмотрела на меня, словно говоря «я ничего такого не задумала, тебе просто показалось». — А тебе не мешало бы поговорить с Анхелем.
— Я уже говорил. Он попросил меня не лезть не в свое дело. Предложил последовать его примеру и оставить их с Бланкой в покое.
— Его примеру? Я все еще помню твой подбитый глаз, — смех Хулии наполнил всю комнату. Ту историю из нас уж явно никто не забудет.
— Не считая этого, он и правда не лез в наши отношения.
— Я ему ничего не обещала и собираюсь помочь ему. Вряд ли он будет против.
— Все равно, будь осторожнее, это ведь не игрушки. Ты можешь потерять или подругу или брата, а может быть и обоих, а такое счастье явно никому не нужно.
— Я буду осторожной. — Застучали каблучки и Хулия вышла из комнаты. Я улыбнулся. Меняется все, но только не эта девушка, только не Хулия.
— Зачем ты меня сюда привела? — Хулия завела меня к себе в комнату.
Комната единственной дочери испанского короля была очень просторной и яркой, под стать самой инфанте. Вся в персиковых и оранжевых оттенках, редко встречался оттенок топленного молока и золота. Помпезности, вычурности или вульгарности не было ни грамма. Ничего фальшивого или искусственного: одна простота, естественность и элегантность, что довольно редко встречается у принцесс.
— Я хотела с тобой поговорить. — Мы присели на кровать Хулии, и она стала теребить подол своего лимонного платья.
— О чем? — Ответа не последовало, точнее не было того ответа, которого я ожидал, вместо этого она потянулась и немного неуклюже поцеловала меня. Я оторопел. Я ожидал чего угодно, но поцелуя нет. Он-то и оказался для меня неожиданностью. Хулия отстранилась, и ее щеки раскраснелись.
— Ник, ты мне очень нравишься. Я знаю, существует Отбор и все с ним связанное, но я же ни на что не претендую; просто хотела, чтобы ты знал, — Хулия и так много говорит, а когда она волнуется, ее словесный поток не остановить. Глядя на нее взволнованную и так близко находящуюся около меня, я понял то, что раньше не замечал особо: до чего же она очаровательна. Заглушая ее беспорядочный монолог, я наклонился к ее губам и поцеловал ее немного неуклюже и неуверенно, но искренне и с восхищением.
Это был ее первый поцелуй.
Это был мой первый поцелуй.
Это был наш первый поцелуй.
Комментарий к Бонус 2 1. Его Величество Принц Николас Самсон Скрив:
http://s017.radikal.ru/i438/1409/2d/4a6cd7319446.jpg
http://s018.radikal.ru/i517/1409/aa/f510a7855df9.jpg
http://i068.radikal.ru/1409/ec/296fb2de4ee9.jpg
2. Ее Величество Инфанта Хулия Луисана Монтеро:
http://i003.radikal.ru/1502/07/b7ddf3914dac.jpg
http://s001.radikal.ru/i193/1502/6e/3b976c767a04.jpg
Я знаю, все ждали вторую часть главы, но мой соавтор очень занята, так что пока Вы ждете часть Ариадны, порадую, надеюсь, вас бонусом.
====== Глава 4(Часть 1) ======
Бланка
После того как леди Ариадна скрылась во дворце, я все же решила продолжить свой путь. Единственное место, которое осталось нетронутым при подготовке к приему, это мой небольшой любимый луг с полевыми цветами и старым дубом. К широким и крепким ветвям дуба приделаны две качели, совсем простые. Четыре длинных каната и две ровные деревянные дощечки. Я привыкла приходить сюда, когда мне нужно подумать или сосредоточится. О чем сейчас у меня нет времени даже мечтать. Все что у меня сегодня есть, это максимум минут двадцать, если не десять, спокойствия и тишины, а потом снова нужно возвращаться во весь этот водоворот событий во дворце. Я подобрала юбки струящегося легкого дневного платья цвета заката и пошла ккачелям. Густые ветви дуба укрыли их от яркого послеобеденного солнца, создавая тень.
Посмотрев на качели, я удивилась, остановившись прямо перед ними и глядя на дощечку. На качелях лежал небольшой букет из розовых пион, полевых цветов и еще чего-то, перевязанный нежно-розовой лентой. Я взяла его, поднесла к лицу и вдохнула чудесный аромат. Букет вышел очень нежным и простым, никакой помпезности и излишеств, все как мне нравится. Я оглянулась, но никого так и не увидела. Кто бы не оставил этот букет, он уже ушел.
Я присела на качели и, немного раскачиваясь, стала задумчиво смотреть на букет. Кто его мог здесь оставить и зачем? Кто знал, что это место мое любимое, и что я люблю приходить сюда время от времени? Кто-то, кто близко знаком со мной. Я приметила небольшой кусочек бумаги, аккуратно вложенный в букет немного со стороны, чтобы не повредить цветы. Я с любопытством и некой странной надеждой на то, что это от Анхеля, вытянула и открыла записку.
«Очень надеюсь, что эти милые цветы заставят тебя улыбнуться. Как видишь, я, если захочу, могу быть очень милым. Спасибо за улыбку, она очень красивая и нежная, маленькая бестия. Не пытайся осмотреться по сторонам. Ты все равно меня не заметишь, дай мне полюбоваться на тебя.
А.»
Моя улыбка стала еще шире, стоило мне прочитать послание. Отчего-то я сильно обрадовалась, что это оказался именно он. И, хотя он в записке просил не осматриваться и не оглядываться, я все же сделала это. Он сейчас, должно быть, едва сдерживает смех. Я привыкла поступать так, как сама считаю нужным, и он, написав эту записку, явно знал заранее, что его совету я не последую. Такая уж у меня вздорная натура, что же он хотел?
Я так никого и не обнаружила. Я теперь знаю, что он где-то здесь и, как мне кажется, я чувствую его взгляд на себе. Смирившись с тем, что так и не нашла его, я вновь уселась на качели и стала равномерно раскачиваться, с глупой улыбкой вдыхая аромат цветов.
Спросите, что в этом такого особенного? Просто подарил парень цветы. Есть одно небольшое обстоятельство, которое может объяснить все. Никто и никогда, кроме семьи, не дарил мне цветов только для того, чтобы порадовать меня. Не потому что должен, а потому, что сам захотел.
Я посидела на качелях в тишине и спокойствии, наслаждаясь ароматом цветов не больше десяти или пятнадцати минут, пока не вспомнила, что во дворце меня ждет Амалия. Она то и должна подготовить меня к приему, а перед этим и к уроку с девушками Ника. Когда я вошла в свою комнату, подруга детства уже сидела на моей кровати и широко улыбалась. В руках она держала небольшой конверт, явно не запечатанный. Судя по ее улыбке, она уже успела прочитать содержимое.
— Это тебе. Когда я пришла, оно уже лежало у тебя на постели, — она невинно несколько раз взмахнула длинными светлыми ресницами. Кто-то другой мог бы воспринять это как невинный жест, но я знаю Амалию столько же, сколько и саму себя. Поэтому вариант того, что это было сделано просто так, следует отбросить сразу же. Дело в том, что Ами делает так лишь когда хочет что-то скрыть и этим же себя выдает. Ей словно в голову не приходит мысль, что это выглядит очень подозрительным. Я взяла у Амалии из рук конверт и присела на кровать.
— Прочитала уже? — я испытывающе смотрю на нее. Ами очень любопытна, особенно, когда это касается чьих-то секретов, но она менее напористая, чем Хулия. Амалия сразу отступает, если ей намекнуть, что она лезет не в свое дело, в то время как это лишь разогреет интерес Хулии. Амалия снова несколько раз взмахнула ресницами, но не ответила. Я продолжала смотреть на нее, и она, в конце концов, сдалась. Ами довольно мягкий человек, открытый и добродушный.
— Прости. Просто ты ничего не рассказываешь, а тут письмо. Я не удержалась, — на ее губах заиграла виноватая, и в то же время, лукавая улыбка. Не знаю как у других, но у Амалии получается соединить их в одну. Что же в этой записке такого? Не ответив ничего подруге, я вытянула небольшой кусочек качественной бумаги цвета слоновой кости. Личный герб испанского инфанта в левом верхнем углу тут же выдал отправителя с головой. Я улыбнулась. Он мог бы быть немного осторожнее, или его не волнует, если кто-то узнает, что он оставляет мне записки?
«Маленькая бестия, совсем забыл тебя попросить оставить мне танец сегодня вечером. Я знаю, мужчин не так уж и много будет присутствовать, но, тем не менее, наберется не так уж и мало. И я знаю, что если не попрошу тебя заранее, то придется ждать в длинной очереди, состоящей из наших отцов, братьев, твоих кузенов, дедушки и совсем забыл упомянуть Марта, но думаю, он в любом случае не упустит возможности закружить тебя в вальсе. Так вот, я заранее прошу хотя бы один танец оставить для меня. Также, надеюсь, ты найдешь возможность уделить мне 10-15 минут твоего драгоценного времени для прогулки по саду. Ты сама говорила, что хотела узнать меня лучше, так что, надеюсь, ты не откажешь мне в небольшой просьбе.
А.»
— Что между вами происходит? — С лукавством, таким присущим ей, Амалия посмотрела на меня. Она от нервного возбуждения подскочила на месте. Я улыбнулась, глядя на нетерпение подруги, и ответила не сразу, не так быстро как должно, и серо-зеленные глаза Амалии зажглись восторгом.
— Ничего не происходит. Мы просто друзья.
— Да? А что это у тебя? — Я не сразу поняла, о чем это она, и только поэтому не успела убрать букет подальше от любопытства подруги, и она отобрала его у меня. Хорошо хоть, успела вытянуть записку, которую я обратно пристроила со стороны. Амалия внимательно осмотрела простенький букет и с горящими глазами вынесла вердикт. — Как мило. От него?
Я не успела что-то ответить, так как ее, ничего не упускающие глаза, заметили клочок бумаги у меня в руках.
— Еще одна записка? — Подозреваю, чего стоило Амалии сдержать себя, что она только приподняла одну бровь. Я невольно ухмыляюсь, чем только подогреваю любопытство Ами.
— Да. Еще одна небольшая записка. Простая записка, ничего особенного. — Я попыталась спрятать записку, но какое там. Амалия быстро заметила мой маневр и стала медленно приближаться ко мне.
— Если ничего особенного, может покажешь ее мне? — Амалия хитро улыбнулась, а я глубже задвинула записку под платье.
— Амалия, тебе не кажется, что это личное? — Я с укором на нее посмотрела, но разве ее успокоишь.
— Ну хоть объясни, что означает «маленькая бестия». Ты такая скрытная стала. Ничего не рассказываешь, не делишься. Что с тобой?
— Ничего, Амалия. Ты же знаешь, я в последние дни была очень занята, — попыталась я извиниться перед подругой, но за что? Что не рассказываю ей о том, о чем сама никакого понятия не имею? Я не знаю, что происходит между мной и Анхелем. Что мне рассказывать ей?
— Я знаю. Мама говорила, что ты вместо тети Америки работаешь в кабинете совсем одна. Но вы все ведь вчера ходили на озеро. Я видела, как вы вернулись, — на губах Амалии вновь расцвела лукавая улыбочка, — и как инфант Анхель нес тебя на руках. Вы смеялись, и ты к нему тесно прижималась. И не уводи разговор в сторону, почему «маленькая бестия»?
— Думаю, ты не поверишь, если я скажу, что не знаю, почему он меня так называет.
— И ты не подозреваешь даже почему? Совсем-совсем? — Амалия совсем неожиданно сделала обманчивый маневр и попыталась отобрать у меня вторую записку, но у нее не вышло, хотя она и завалила меня на кровать.
— Амалия! — я попыталась урезонить подругу в то время, как она не переставала тянутся к записке. С тяжким трудом мне удалось вырваться, и я отошла на безопасное от нее расстояние.
— Что же в этой записке такого? И почему ты так покраснела, когда я заговорила об озере? — Амалия села на кровати и расправила немного свое платье, а затем провела рукой по растрепавшимся светлым волосам.
— Ничего.
— Кажется, наша маленькая принцесса влюбилась, — победоносно произнесла Ами, а я закатила глаза, — да, влюбилась, влюбилась. Ты защищаешь эти записки, это так мило, — Амалия хлопнула в ладоши.
— Какие записки? — с живым интересом поинтересовалась вошедшая Хулия. Она уже оказалась готова к приему. Кружевное платье до колен синего цвета с длинными рукавами и закрытым лифом, распущенные волосы, завитые крупной естественной волной и неизменные туфли на шпильке. Она всегда выглядит шикарно и эффектно, что на нее не надень. Синие глаза испытующе посмотрели на меня, а потом она перевела взгляд на Амалию. Они между собой улыбнулись. Их двоих я просто не выдержу. Мне кажется, или я действительно застонала, а девочки в ответ рассмеялись? — Ну то, что Бланка влюбилась в моего братца, я не оспариваю, но что за записки?
— Анхель написал Бланке две милые записки, но Бланка вторую все никак не показывает, — пояснила Амалия, показывая Хулии вторую записку. Вторую от них я уже не спасу, так хоть первую уберечь. Хулия берет записку из рук Амалии и читает. Постепенно на ее лице появляется хитрая улыбка, а в глазах загорается уже знакомый блеск.
— Никогда не подумала бы, что Анхель может быть таким милым, даже если захочет. Что ты сделала с моим братом? Признавайся, — Хулия внимательно смотрит на меня и подмигивает мне. Я радуюсь хотя бы тому, что они с Амалией забыли о второй записке, которую я все еще сжимаю крепко в ладони.
— Ничего я с ним не делала, — пытаюсь защищаться я, хотя знаю, что, в любом случае, проиграю обеим. Что я могу сделать против них? Я одна, а их двое.
— Бланка, чего ты так? Это так прекрасно, ты же так этого хотела, — вмешалась Ами, стоящая возле Хулии. Они вместе выглядят как день и ночь, блондинка и брюнетка.
— И правда, Бланка, почему ты так сопротивляешься? Тебе же не противен Анхель, ты его прекрасно знаешь, и вы красиво смотрелись бы вместе. Или ты не хочешь становиться моей сестрой? — Хулия попыталась сделать обиженное выражение лица. Я вышла из своего укрытия и невольно подошла ближе к девушкам.
— Что за глупости ты говоришь? Конечно хотела бы, Хулия, но ты должна понять меня, я хочу быть уверена, что это точно то, что мне нужно, я не имею права на ошибку. Моя ошибка будет стоить всем очень дорого, и в первую очередь, очень дорогой ценой это может обойтись нам с Анхелем.
— Так не убегай от него. Почему ты боишься признаться в такой естественной вещи как влюбленность? — с добродушием сказала Хулия, тепло улыбнувшись.
— Потому что я не уверена, что это именно влюбленность. Я ни в чем не уверена. Мне кажется, я должна знать, но я сомневаюсь. — Я, и правда, не уверена, но у меня так мало времени для того, чтобы решить, как обстоят дела. Слишком мало времени для любви.
— Но ты не отрицаешь, что он тебе нравится, — подытожила Ами.
— Бланка, мы же подруги — нам-то можно сказать, или ты стыдишься чего-то?
— Я боюсь спугнуть все, что происходит. — Я смущенно опускаю глаза и совсем не замечаю, что больше не прячу записку, это и подмечает Амалия. Она выхватывает ее раньше, чем я могу среагировать. Она улыбается все шире и шире. Ее глаза начинают сиять, когда она без моего спроса передает записку Хулии. Я тяжело вздыхаю и, сдавшись, отхожу от девушек. Я то думала, они станут уважать мое личное пространство, а они… Я стараюсь подавить в себе обиду, но сама в зеркале замечаю, как начинаю мрачнеть.
— Бланка, прости, мы ведь хотим тебе счастья, — меня сзади обнимает Хулия, — Мы не со зла. И в этом нет ничего постыдного. Мы рады за тебя, ведь любовь это так прекрасно. К тому же могу точно сказать, что ты покорила моего братца. Он ни с кем таким еще не был.
— Бланка, извини. Ну чего ты так нахмурилась. Словно ты не знаешь наши с Хулией секреты, — сказала Ами, касаясь моей руки, а я посмотрела на их отражения в зеркале. После обеда я уже не уверена, правда ли я знаю о них все, или они все же скрывают что-то от меня.
Двери открываются совсем неожиданно, и нашу душещипательную сцену прерывают мои горничные.
— Ваше Высочество, пора Вам переодеваться к приему, — говорит Элисон, присев в реверансе, она то и занимается моим макияжем. Я нерешительно и скованно улыбаюсь подругам. Я не могу на них долго злиться, но они должны понять, что были неправы. Ами уходит за моим платьем, а Хулия остается сидеть рядом со мной, пока горничные занимаются макияжем и плетут косу, украшая ее белыми цветами.
Амалия быстро возвращается, принося с собой мое платье и, как это обычно у нас происходит, садится в кресло по другую сторону от меня. Злость постепенно проходит, и когда девушки заканчивают, и я смотрю на себя в зеркало, мы уже весело смеемся, когда мы с Хулией поочередно парадируем всех принцев. Выходит очень забавно.
— Если бы Карлос не был занят Хулией, я бы может и рассмотрела его кандидатуру, он один из тех представителей королевских семей, которые из себя и правда что-то представляют, но он безнадежно влюблен в нашу Хулию.
— Если бы и я смогла его полюбить, — я слышу едва различимый шепот Хулии и поворачиваю голову в ее сторону. Она вскидывает глаза на меня, и я вижу в них печаль, но она слишком быстро ее прячет. Что с ней происходит? Почему она не поделиться со мной? Не доверяет? Я же могла бы чем-то помочь ей? Неужели все еще Ник?
— Бланка, ты выглядишь как образец всех добродетелей, просто идеально, — широко улыбается Амалия, явно гордая своей работой. Я осмотрела себя и поняла, что она права, я и правда выгляжу именно так, как меня должны увидеть девушки. Образец принцессы. Они должны в первую очередь понять, к чему стремиться. Быть образцом, быть идеальной, соответствовать всем ожиданиям окружающих, быть той, в ком не должно быть ни одного изъяна, меня учили с детства, а теперь я должна показать, как быть такой, как я 35 девушкам. Платье как всегда просто восхитительно. Тончайшее кружево самой тонкой и искусной работы поверх крепа цвета слоновой кости, длинной до колена, с кружевными рукавами и таким же кружевным воротом с небольшим вырезом у самого лифа. То что нужно, не больше не меньше.
— Амалия права, ты выглядишь идеально, скромно и утонченно. Анхелю понравится. Милая, невинная Бланка, — на счастье Хулии у меня нет под рукой абсолютно ничего, что я могла бы запустить в нее, и при этом, конечно, остаться сама живой. После критического осмотра самой себя, от атласных туфелек до рыжей густой косы и вплетенных в нее цветов, я распрощалась с девушками, оставив их обсуждать предстоящий прием, а сама пошла на урок к Сильвии.
Дворец огромен в своих размерах и впечатляет своим великолепием, но когда ты постоянно живешь в нем, находишься в нем каждый день, то все кажется тебе привычным, и ты знаешь каждый его уголок, любишь весь дворец, невзирая на его некоторую помпезность и местами чрезмерную вычурность. Однако это не касается наиболее важных комнат, личных покоев королевской семьи. Среди гостевых комнат есть также совсем разные покои по своему статусу, к примеру комнаты, закрепленные за испанской королевской семьей, это словно их собственные комнаты, никто и никогда не будет спать в них, кроме них самихи. Такие же комнаты есть у наших родственников по материнской линии, у семьи тетушки моего отца. Другие же комнаты могут занимать все остальные гости, но это не касается комнат Избранных, в них никогда никого не поселят кроме девушек, участвующих в Отборе. Я знаю дворец вдоль и поперек, каждый его камушек, все скрытые ходы и выходы, выстроенные моей семьей, чтобы уберечься от повстанцев. Сейчас тихо, но вот 20 лет назад все было по другому.
Я направляюсь к лестнице, и почти дойдя до нее, оказываюсь застигнутой врасплох неожиданным появлением Марта.
— Ты меня напугал, — сердито я смотрю на старого друга, не люблю я его эти шуточки. Постоянно он подкрадывается или неожиданно исчезает. И что вы думаете, он в ответ лишь улыбается, светя всеми своими зубами.
— Прости, я вовсе не хотел тебя напугать, — вот уж эта его самодовольная улыбочка.
— Хотел. Ты знаешь же, что не люблю я это, а все равно делаешь. Ты неисправим, — я пытаюсь сделать выговор, но не удерживаюсь и под конец просто улыбаюсь.
— Вот видишь, ты не можешь долго злиться на меня. — Март облокачивается на перила и с озорством смотрит на меня. Я и правда не могу долго на него злиться.
— Ну у тебя и самомнение. Март, прости, но я тороплюсь. — Я начинаю спускаться по ступенькам, Март догоняет меня и приноровляется к моему шагу.
— К девушкам Ника? Знаю я про эту твою затею. Я провожу, — явно не существует кого-то еще кроме Марта, кто вечно улыбается, такой уж он у нас весельчак.
— А разве тебе не нужно быть сейчас с Ником?
— Ник и без меня справляется, к тому же за несколько минут ничего ведь не произойдет.
— Раз сам хочешь, пошли, — я улыбаюсь другу, и он подмигивает мне.
— Что там с нашим инфантом?
— А что должно быть с ним?
— Похоже, кто-то ревновать начинает. Ведь поэтому вы позавчера гулять ушли без меня?
— Прости, — я все еще чувствую за собой вину, хотя и понимаю, что моей вины нет, но мне неудобно за позавчерашнее.
— Брось, Бланкита, это же так видно, он тобой очарован и его желание оградить тебя от моего общества вполне можно понять, — Март так легко говорит, что его словно не беспокоит произошедшее. Не поймешь, когда он серьезен, а когда шутит.
— Ты говоришь так, словно он ревнует, — я отмахиваюсь от него, а он приподнимает темную бровь, — Что? Он не может меня ревновать. Чтобы ревновать, нужно что-то к человеку чувствовать, а это невозможно. Прошло так мало времени.
— Бланка, поверь, чтобы влюбиться много времени не нужно, нужен лишь подходящий человек поблизости.
— Ты говоришь так, словно сам влюблен, — Март не смеется, и я оборачиваюсь к нему и замираю. Мы уже на первом этаже. Март серьезен, но очень быстро скрывает это за маской веселья, — Кто она?
— Бланка, это не имеет значения, — пытается отмахнуться от меня друг, ну почему он такой скрытный. Хулия что-то скрывает, теперь Март, если еще и Амалия что-то хранит в себе… Я не знаю. От меня требуют честности, а сами?
— Раз ты не хочешь об этом говорить, с ней ничего не вышло, так ведь? Она глупа? Высокомерна? Слишком привередлива? Почему она не с тобой? Настолько тщеславна, что ей не подходит твое положение. Оставь тогда это. Не стоит она твоих переживаний. Ты найдешь еще девушку, которая будет тебя любить, — я пытаюсь поддержать друга, что явно не получается. Это скорее похоже на любопытство. Но я и правда переживаю за него. Я смотрю на Марта, а он лишь улыбается.
— Бланка, она удивительна.
— Почему же вы с ней не вместе?
— Просто так не должно быть вот и все. Ее вины тут нет.
— Она и правда не виновата? Это же грустно тогда? Я могу помочь тебе чем-то? — Мы останавливаемся у входа в зал, и Март кладет руку мне на плечо и улыбается.
— Ты ничем не можешь помочь, но спасибо. И ты не грусти. Ваше Величество, выше голову, если инфант Анхель еще не ослеплен вами, значит, это произойдет в скором времени. — Март касается моего носа согнутым ногтем и приподнимает его вверх. Мы вместе смеемся. — Вот так, так лучше.
— Март, мне пора, увидимся на приеме, — я извиняюще улыбаюсь ему.
— Я понимаю, обязанности. — Март наклоняется и шепчет над самим ухом: — Не позволяй им оскорблять себя или манипулировать собой. Не будь слишком добра. Помни, ты — принцесса, а они всего лишь простолюдинки. Они не чета тебе.
— Обещаю спуску не давать, — я улыбаюсь другу, он целует ладонь и уходит. Я вижу, как в стороне мелькает силуэт. На фоне светлой лестницы черные волосы Анхеля четко выделяются. Что он увидел? Что подумал? Как мне объяснить ему, что мы с Мартом просто друзья. Сердце поневоле бросается в пляс, и у меня уходит несколько минут, чтобы привести его в порядок.
Я выдыхаю, открываю тяжелую дубовую дверь и оказываюсь в одной из самых просторных гостиных дворца. Золотистая комната призвана впечатлять своим великолепием, и она способна вместить в себя гораздо больше людей, чем 35 девушек.
— Ваше Величество, — Сильвия приседает в реверансе. Я сразу отмечаю, что это часть урока. Тем самым она показывает девушкам, чего требуют правила приличия. По своему положению я не обязана ни перед кем приседать в реверансе. Кивок головой или легкий книксен перед королями других стран или их королевами, остальные же приседают передо мной. Таков этикет и девушки пропадут в этом мире политических игр, если не усвоят несколько уроков, вовсе не связанных непосредственно с этикетом. Правда, открыть их для себя они должны сами. Отсюда и первое требование: девушки должны обладать природным умом и сообразительностью.
— Добрый день, Сильвия, — было забавно, когда все девушки условно разделились на 3 группы: первая представляет девушек или запомнивших как делать реверанс или пытающихся повторить за Сильвией, вторая группа не могла понять, что же делать, а вот третья вела себя так, словно поклониться мне — ниже их достоинства. Какие глупые, они не понимают, что тем самым показывают, насколько они мелочны и несерьезны. Они не понимают, что чтобы выжить в мире политических интриг мирового сообщества, нужно не открыто выступать против них, а играть с ними по их же правилам и их же методами.
— Напоминаю Вам, что при вхождении представителя королевской семьи в комнату, где Вы находитесь или наоборот, если Вы входите в комнату, в которой находятся члены королевской семьи, Вы должны присесть в реверансе и подняться ровно тогда, когда Вам это будет позволено, — после слов Сильвии я замечаю, как несколько девушек зашушукались. Они считают это забавой. Напрасно.
— На Вашем месте я прислушалась бы к словам Сильвии. Все, что сейчас она Вам говорит, может показаться Вам всем пустяком и ненужной информацией, но на самом деле, настоящая принцесса должна знать не только это, но и многое другое. Вас же постараются научить всем азам. Настоящее ваше образование начнется после Отбора и будет длиться не один год.
— Зачем нам это нужно? — без тени уважения спрашивает одна из девушек. Она явно не понимает, где находится.
— Леди Миранда, Вы забываетесь. Перед Вами принцесса по крови. Она оказала вам всем честь, придя сюда на Ваш первый урок, она же может и уйти, но учтите, вы все своим поведением можете настроить Ее Высочество против себя.
— Сильвия, все хорошо. Леди Миранда (так ведь?) вовсе не хотела, чтобы ее поведение было воспринято как оскорбление. Просто девушкам еще не было сказано, что за каждым их словом, жестом и движением будут наблюдать все и всегда. Каждая Ваша ошибка может нести за собой очень серьезные последствия. Взаимоотношения между двумя странами — очень тонкая грань. Жена моего старшего брата, принца Николаса, будет в точно такой же мере, как и он, влиять на политические отношения со странами мира. Ваше неосторожное слово может быть воспринято как оскорбление, и это может понести за собой серьезные проблемы для государства, за которое Вы будете в ответе. Все то, что Вам расскажет Сильвия, пригодится Вам для того, чтобы выглядеть достойно и на должном уровне представлять нашу страну в Вашем лице. — Я заметила, что все 35 девушек притихли и с вниманием слушают все, что я говорю, ловя каждое слово и запоминая. Платиновая блондинка, леди Миранда, поднялась и с должным уважением произнесла:
— Простите, Ваше Высочество. Я вовсе не собиралась Вас оскорбить. Я не знала, что мое поведение может быть воспринято таким образом, — девушка сделала реверанс и после моего кивка села на свое место.
— Вот видите, Сильвия, девушка не знала элементарного. Девушки от меня Вам совет. Не поленитесь и спуститесь в библиотеку. Книги о дворцом церемониале должны вам немного помочь. Эти книги должны вас хоть немного подготовить к тому, что действительно ожидает одну из вас после Отбора. Если кто-то из вас еще думает, что быть принцессой легко и забавно и ничего кроме множества возможностей к этому не прилагается, то та девушка смело может паковать вещи. Быть принцессой значит усердно и кропотливо работать, в том и числе и над собой. Если вы не готовы к этому, вам и правда лучше уехать, — и где я набралась столько спокойствия. Раньше я бы просто вышла из себя, но сейчас я сохраняю ледяное спокойствие. Как правильно отметила Сильвия, я — принцесса по крови.
Только я собираюсь девушкам еще несколько советов, как противоположные дубовые двери открываются, и в комнату вбегает Ариэль, а ее преследует Джеймис. Малышка очень быстро замечает много девушек, сокращает бег и старается вести себя скромно, спрятавшись за мою спину. Я хочу пожурить разбойника Джеймиса, ведь сейчас так важно дать понять девушкам, что им невероятно необходимо выучить этикет, но Джеймис на то и Джеймис, чтобы рушить планы. Я глажу Ариэль по голове и смотрю на младшего брата.
— Джеймис, тут идет урок. Ты же прекрасно знал об этом.
— Простите дамы, что помешал. Я совсем забыл про урок, — Джеймис делает кивок головой и дамы улыбнулись. Разбойник лукаво всем улыбнулся. Думать, что с ними делать мне не приходится, потому что в гостиной появляется Ник в строгом бежевом костюме с карамельного цвета рубашкой. Он всегда красив, но девушки ведь должны были встретится с ним позже, Джеймис снова все подпортил. Девушки охают и ахают, и сбивчиво делают реверансы, а затем затаив дыхание смотрят на принца.
— Джеймис, я просил вас не играть рядом с этой гостиной, — заметив девушек и мой строгий взгляд, он делает то, что ему остается, улыбается своей теплой обворожительной улыбкой и поворачивается к дамам. — Простите за всю эту сцену. Буду рад со всеми вами познакомиться на приеме.
Ник почти сразу ловит мой взгляд, которым я просто умоляю забрать Ариэль и Джеймиса и сгладить и без того нанесенный ущерб уроку. Никто теперь и слушать не станет ни меня ни Сильвию. Конечно же, в комнате сейчас сам принц Николас. Ариэль не поверила в благие намерения Джеймиса, и по прежнему прижимается ко мне с правой стороны. Карие глазенки широко раскрыты, а такие же как у меня медные волосы вьются вокруг милого детского личика.
— Бланка, Сильвия, простите за то, что мы с Джеймисом и Ариэль прервали ваш урок, — Ник подходит ко мне и берет Ариэль за руку. — Пошли, милая, не будем мешать Бланке, Сильвии и девушкам.
Сестренка берет его за руку, и они направляются к выходу. По пути к выходу Ник улыбается и со словами «Девушки, прошу прощения» выходит из комнаты.
— Мы может продолжить наш уроком. — Я делаю паузу и жду, пока одна из девушек поднимает руку и с моего позволения задает свой неожиданный вопрос.
— Почему Вы, Ваше Высочество, еще не помолвлены? — Меня вопрос девушки шокирует, и боковым зрением я замечаю, как у самих дверей замер и Ник.
— Простите… — Я делаю вид, что мне послышалось и даю девушке возможность сделать вид, что она ничего не спросила, но она не делает этого.
— Почему Вы все еще не помолвлены? Как, к примеру, инфанта Хулия. По традиции Вы должны быть уже как года два, а то и три помолвлены. Вы недостаточно красивы для принцев? Или Ваши манеры не столь безупречны, как Вы хотите нам показать? — первое, что я делаю — успокаиваю себя. Контролировать свои эмоции, пожалуй, одно из самых ценных умений. Хотя при всем оставаться внешне невозмутимой куда сложнее, чем поддаться эмоциям. Вот и сейчас внешнее спокойствие стоило мне огромных усилий, но моя выдержка меня не подвела. Меня научили всегда и везде оставаться принцессой. Я посмотрела на девушку. В ее ярких и пышных каштановых волосах сейчас играли отблески света, серые глаза с превосходством смотрят на все вокруг. Девушка явно привыкла командовать всеми, но она забылась. Она не понимает, что я значу куда больше, чем она даже смела мечтать. Да как она вообще посмела? Кто она вообще такая, чтобы вот так обращаться ко мне? Как сказал Март, она — простолюдинка, а я — принцесса. Она не имеет права обращаться со мной так, словно выше меня.
— Леди Эстель, — грозно сказала Сильвия и с тревогой посмотрела на меня. Она-то, живя все время во дворце, прекрасно осведомлена насколько это больная и щекотливая тема. Если эта леди Эстель думала, что так произведет впечатление, то она ошиблась. Она получит совершенно не то, что она ожидала. Я выпрямилась еще больше, и когда я заговорила, мой голос звучал неестественно холодно и равнодушно.
— Я отвечу Вам и всем, кого этот вопрос еще интересует. Я не помолвлена еще ни с одним из принцев, только потому, что сама этого не желаю. Я сама выберу себе мужа, а не пойду по указке кого бы то ни было. И это не я жду приглашений, а немало принцев ждут покорно моего ответа на их предложения. Надеюсь, Ваше любопытство удовлетворено? — девушка слегка кивнула, а затем я безразлично добавила, хотя и хотела улыбнуться, — А теперь можете идти собирать вещи. Для Вас Отбор закончен.
— Ваше Высочество, не Вам решать, кто уедет, а кто останется. Это решение принимает принц Николас, — гордо ответила леди Эстель. До чего же она тщеславна и испорчена, и, ко всему, прочему глупа. Я замечаю, что Ник все еще стоит у двери.
— Вы хотели бы услышать его подтверждение моих слов? Или Вы желаете, чтобы Ваши слова передали королю и королеве? — я не на шутку разозлилась. Как эта выскочка могла только предположить, что я не замужем, потому что мне не делали предложений. До чего же узкий кругозор.
Ответа не нужно было. Ник, милый Ник, который лучше всех меня знает, сразу распознал признаки надвигающейся бури и вошел в гостиную. Девушки ахнули, но он не обратил внимания и подошел прямо ко мне, а затем повернулся к леди Эстель.
— Чего Вы ждете? Принцесса Бланка приказала Вам собирать вещи. Или Вы думали, что я поставлю Вас выше своей сестры? Будьте благодарны, что это я услышал, как Вы оскорбляете принцессу, будь это король или королева, простым исключением из Отбора Вы не отделались бы. — Он не проявил к ней больше внимания, в отличие от девушек, провожающих леди Эстель взглядом, — любая, кто станет пытаться оскорблять или вредить моей семье, последует вслед за этой леди. Не заставляйте меня разочаровываться в вас. — Ник серьезно посмотрел на девушек, а затем с заботой посмотрел на меня. — Бланка, ты закончила?
— На сегодня, пожалуй, с девушек хватит, — я принимаю руку Ника. — Было приятно с вами познакомиться. Удачного вам вечера.
Мы с Ником выходим, а девушки остаются.
Ушло довольно много времени на то, чтобы я вконец успокоилась. Когда начался прием, я снова вовсю улыбалась и шутила вместе с Хулией, Мартом и Ами, Анхель появился незадолго до речи Ника, и к моей радости, улыбался. Хорошо хоть он не злиться на меня. Все заняли свои места, но прежде чем занять свое, я проверила, как поживают мама и малыш. Она просто светилась и просила не волноваться за нее. Я с прекрасный настроением вернулась на свое место и отдалась всеобщей праздничной атмосфере. К тому же Анхель решил сегодня повеселить всех забавными историями, и когда вошли девушки, мы смеялись во всю. Ник тут же ушел за свой столик, а Гавриил начал свое шоу.
— Почему девушек 34? — наклонившись ко мне, поинтересовалась Хулия. — Это как-то связано с твоим уроком?
— Это я отправила одну девушку домой, — за нашим столиком сидели я, Хулия, Анхель, Амалия, Март и стоял пустой стул для Ника. Пусть это было ребячеством с моей стороны, но мне захотелось оставить для Ника место за нашим столом, если он захочет присоединится к нам. Как же я хочу, чтобы он никогда не отдалялся ни от меня, ни от наших друзей, но какой будет его жена? Кто знает, может она захочет отгородить Ника от нас, но, в таком случае, ей придется иметь дело со мной. У меня влияния больше, чем когда-либо будет у одной из них. Я никому не позволю забрать у меня брата.
Все отреагировали по-разному. К примеру, Хулия замерла с бокалом в руках, и в ее глазах заплясали лукавым огоньки, Анхель улыбнулся и приподнял черную бровь, Амалия немного прикусила губу, она всегда так делает, когда заинтригована чем-то, Март открыто улыбался и при этом подмигнул мне.
— Что случилось? — поинтересовалась Хулия. Терпение — не ее сильная сторона.
— Леди Эстель в неприкрытой форме выразила сомнение в том, что я достаточно красива, и что мои манеры в достаточной мере соответствую нужному уровню, чтобы мне сделали предложение. Ее волновал вопрос, почему я еще не помолвлена, — у Хулии и Амалии округлились глаза, Март хмыкнул, а вот реакция Анхеля меня удивила. Он посмотрел на меня так, словно пытается понять непостижимое. Неужели то, что кто-то считает меня недостаточно красивой, вызывает у него такое удивление. Его взгляд меняется, и я понимаю, что он означает. Анхель словно изучает мое лицо, всматриваясь в черты лица, оценивая. И то, что я вижу в его глазах после, заставляет меня смутится. В его взгляде столько восхищения, что я чувствую себя от этого неловко. Ну какая разница, что думает обо мне какая-то девушка, когда Анхель смотрит через стол на меня вот так?
— Бланка, румянец, конечно, красивый, но не стоит тешить самолюбие моего братца, — шепчет мне на ухо Хулия, которая сидит как раз по правую руку от меня. Я перевожу на нее взгляд: она улыбается, но в ее взгляде что-то такое, что вернуло меня к мысли о том, что она не только что-то скрывает и том, что от этого ей больно. Если бы она только рассказала, что ее мучает, но нет, она молчит, — будто так лучше.
— Молодец, синеглазка, ты правильно все сделала. Они не чета тебе и должны помнить об этом, — подбадривает Март, хотя я вовсе не чувствую за собой никакой вины.
— Может девушка не хотела тебя обидеть, — делает осторожную попытку Амалия. У нас с ней редко бывают разногласия, но они случаются, и в большей мере из-за того, что каждая из нас не может до конца понять ту жизнь, которой живет другая. Мы знаем друг о друге почти все, но при этом у нас разное положение, и как бы я не старалась, мне до конца так и не понять, что значит быть камеристкой дочери короля, мое положение как моя вторая сущность, и мне никогда не перестать быть принцессой.
— Ами, она как раз это и хотела сделать, — спокойно отвечаю я, — Я дала ей шанс исправить все или хотя бы извиниться, но ей это было не нужно.
— А Ник? Он знает об этом? — спросила Хулия, повернувшись ко мне.
— Я знаю и сам подтвердил, что леди исключена из Отбора. Никто не смеет оскорблять мою сестру. Эти леди не исключение. Ты как? — Ник заботливо коснулся моего плеча и оглянул нас всех, улыбаясь. Он всегда будет с нами. Нас так просто не забыть.
Прием удался на славу и когда я, Ник и испанские близнецы стояли немного в стороне и наблюдали за приемом, я решила, что потрудилась на славу. Ами ушла к Дани, я не знаю в чем причина, но девушка в последнее время ходит подавленной, а меня так вообще сторонится. Я ничего не сделала ей плохого и вроде бы ничем не обидела, отчего же она меня избегает? Март отошел, так как ему позвонила мама, и он ушел поговорить с семьей, так что остались мы вчетвером.
— Бланка никогда не решится на что-то смелое и выходящее за рамки приличий, — Хулия добродушно улыбнулась и хотя слова ее в большей мере были более, чем правдивы, в них было что-то обидное и бросающее вызов, словно я и правда не могу решиться на что-то смелое.
— Ты, к примеру, могла бы станцевать бачату? — очень хитро улыбается Хулия. Она веселится, довольная своей идеей. Бачата — старый латинский танец и было бы все отлично, будь он скромнее и не включал бы в себя очень тесную взаимосвязь партнеров и откровенные движения. Я бы смогла его танцевать, но Хулия явно задумала что-то вместе с этим, чтобы еще больше меня смутить.
— С кем? Есть много кандидатур, сама же знаешь, — стараясь соответствовать ее игривому тону, отвечаю я. Она широко улыбается.
— С Анхелем, — подмигивает мне Хулия, я затаиваю дыхание. С Анхелем танцевать бачату. Как же должно это быть прекрасно, но от чего это меня так пугает? Это будет восхитительно, я уверена, а потом что? Что произойдет после? Сблизит ли нас танец или отдалит? Я представила его ладони у меня на талии и на бедрах, себя, держащуюся за него, как за спасательный круг, и мое сердце забилось быстрее. Я прикрыла на мгновение глаза и представила себе это, как же заманчиво.
— А почему бы и нет? Есть еще условия? — когда отвечаю ей, то невольно улыбаюсь.
— Одно. Совсем небольшое. Решишься станцевать на приеме? Закрытом приеме через 3 недели? — на приеме? Хулия с ума, случайно, не сошла? Там будут две наши семьи и как раз прибудет делегация из Великобритании вместе с их наследником, принцем Джорданом. Они известили нас об этом только вчера вечером. Принцы зашевелились, стоило к нам приехать Анхелю. Неужели они чувствуют в нем угрозу? Ник пронзил меня тяжелым взглядом, чтобы я не смела даже думать о том, чтобы участвовать в авантюре Хулии, но азарт не дал мне откинуть насовсем эту идею. Я перевела взгляд на Анхеля, он обаятельно улыбается и хоть его глаза святятся подобно глазам его сестры лукавством, он смотрит на меня понимающее и с одобрением, я ощущаю, что он не изменит обо мне мнение, что бы я не решила.
— Если я это сделаю, что сделаешь ты? — Ник недовольно качает головой, но мне нравится эта авантюра. Там будут присутствовать не только наши семьи и девушки, но и британская королевская семья. Тем не менее, меня охватывает трепет при мысли, что я буду танцевать бачату с Анхелем.
— Бланка, Хулия, угомонитесь. Неужели вы хотите испортить репутацию Бланки? Вы о маме подумали? — вполне разумно попытался нас остановить Ник, и он прав. Я не хочу и не могу заставить маму так нервничать.
— Хулия, может, действительно, в другой раз? Я не хочу, чтобы мама сильно переволновалась, — обращаюсь я к подруге, а по глазам Ника вижу, что он не этого добивался, но я это и так уже поняла.
— Может тогда через 2 недели, когда приедут Санти и Асусена? — подмигивая мне, говорит Хулия.
— Хорошо. Но что я получу взамен? — если уж играть, так по-крупному.
— Тебе решать.
— В ответ ты сама станцуешь этот танец перед всеми, и я оставляю за собой выбор времени.
— С кем? С Мартом или Шоном? — смеясь, спрашивает испанка, — Боюсь, Карлос ради танца сюда не прилетит.
— С Ником. — Глаза Хулии совсем ненадолго загораются, и я уверена, что как говорится, попала в цель. Почему-то мне кажется, что она и сама чего-то такого хотела бы.
— Бланка, у твоего брата Отбор. Это вызовет пересуды, — нерешительно отвечает подруга.
— Вы же близкие друзья, и я устрою так, что никто ничего плохого не подумает. Так как?
— Если ты сама на это решишься, то я согласна, — Ник тяжело вздыхает, то ли признавая свое поражение и нашу безнадежность, то ли удивляясь тому, как мы ловко во все это втянули и его самого. Мы дружно смеемся.
— Ты же не против? — спрашиваю я, посмотрев на Анхеля снизу-вверх. Я совсем забыла о его мнении. Может он не хочет участвовать во всем этом.
— Нет. Не против, — Анхель улыбается мне, и эта улыбка вдруг кажется мне особенной. Есть ли в ней и правда что-то необычное, или это разыгралось мое воображение? Мое сердце замирает на пару мгновений, прежде чем из мира грез я возвращаюсь в наш мир.
— Я должна была прежде, чем соглашаться, спросить твое мнение. Прости.
— Бланка, все хорошо. Мне нравится эта идея, — не прекращая улыбаться, говорит Анхель. Я оборачиваюсь, чтобы спросить что-то у Ника, но только сейчас замечаю, как он склонился над Хулией и что-то шепчет ей, а она смеется. В ее взгляде нет той грусти, которая была еще минут 10 назад. Неужели та грусть и правда имеет отношение к Нику? Они были бы очень красивой парой, очень жаль, что это невозможно. Мимо нас проходят леди, и я замечаю светловолосую голову Марианны.
К нам подходит слуга с бокалами красного и белого вина. Каждый из нас берет себе по бокалу, я, пригубив любимое красное вино и смотря поверх бокала, ловлю на себе взгляд Анхеля и делаю глоток. То, что происходит дальше, явно никто не ожидал. Одна из девушек — если не ошибаюсь, ее зовут леди Ариадна — оступается и все содержимое ее бокала выплескивается на идеальный во всех планах костюм Ника. Пятно растекается по его рубашке и пиджаку. Девушка приглушенно охает, и, если бы я не была столь удивлена, успокоила бы девушку, но вместо этого я просто замерла на месте. Быстрее всех реагирует Хулия, она выхватывает полотенце у слуги и промакивает им пятно от вина. Она так же шокирована, как и все мы, потому что тут же переходит на испанский.
— Ahora el traje está roto. Nick, tienes que reemplazarlo inmediatamente. Por qué la gente no mira a tus pies? (исп. Теперь костюм испорчен. Ник, тебе нужно его срочно сменить. Почему люди не смотрят себе под ноги?)
— Хулия, — укоряю я подругу.
— Что не так?
— Ты перешла на испанский, — я едва заметно указываю на леди Ариадну.
— Прошу прощения, леди, — она вежливо обращается к девушке, а затем снова смотрит на меня: — Я всего лишь сказала, что нужно быть осторожнее вот и все.
— Простите, Ваше Высочество. Я не хотела испортить Ваш костюм, — робко обращается к Нику девушка, и даже близнецы немного успокаиваются. Я по глазам Ника вижу — он раздражен, но, тем не менее, вежливо отвечает девушке.
— Я и так собирался его сменить, так что не тревожьтесь, леди, — Ник снисходительно кивает девушке, но он словно вовсе не видит ее. Он переводит взгляд на Хулию и уже более тепло говорит, причем тут же переходит на испанский, — Déjalo en paz. No se puede hacer nada con una mancha. Julia, tengo docenas de trajes. Cualquier uno más, uno menos. (исп. Оставь его. Ты ничего не можешь сделать с пятном. Хулия, уменя десятки костюмов. Неважно, одним больше, одним меньше.)
— Еste traje estaba escribiendo a la cara. (исп. Этот тебе к лицу был), — улыбается Хулия.
— Простите, мне так неловко, — бедная девушка не знает, что ей делать.
— Леди Ариадна, не волнуйтесь, у моего брата около сотни таких костюмов. Все хорошо, — как можно добродушнее говорю я, и девушка немного успокаивается, прежде чем Анхель выбивает ее из колеи своей фразой:
— А Нику идет Ривьера двухсотлетней выдержки, — смеется Анхель, Хулия и я бросаем на него укоризненные взгляды, Ник приподнимает бровь, а леди Ариадна непонимающе смотрит на инфанта, но вместо него на ее немой вопрос отвечает Хулия.
— Это сорт вина, которое было у Вас в бокале.
— Мне так жаль, — не знаю что делать, бедная девушка снова обращается к Нику. Чем бы ей помочь?
— Все хорошо, леди Ариадна, — спокойно отвечает Ник немного устав от всей этой ситуации. — Дамы, прошу прощения.
Ник уходит во дворец, и тут же из виду исчезает леди Ариадна.
Анхель наклоняется к моему уху и неслышно для Хулии спрашивает:
— Я могу тебя ненадолго увести в сад? — я вопросительно смотрю на него, и он тут же задает следующий вопрос, — ты не читала вторую записку?
— Читала, и не только я, — ухмыляюсь я. Анхель приподнимает бровь.
— Да? А кто еще читал?
— Твоя сестра и Ами.
— Ты им дала? — удивленно спрашивает инфант.
— Знаешь, они у меня как-то забыли спросить. Просто взяли и прочитали.
— Как так получилось?
— Не стоило оставлять записку на самом видном месте, — улыбаюсь я, а Анхель смеется.
— Хватит шушукаться там. Братишка, хочешь похитить нашу Бланкиту? Перекинул через плечо и унес куда хочешь, — подмигивает Хулия брату и, не дождавшись ответа, уходит в сторону наших семей, а мы с Анхелем отходим дальше в сад, туда, где мы можем побыть в относительном уединении.
— Ты хотела узнать меня, помнишь? Задавай любые вопросы, отвечу на все.
— На все? — с ухмылкой спрашиваю я.
— На все, — с улыбкой отвечает Анхель.
— Сколько у тебя было девушек? — только после того, как слова сделают с моих губ, я понимаю свою ошибку, но отступать поздно.
— Ты и правда хочешь это знать? — широко улыбаясь, вопросом на вопрос отвечает он.
— А почему бы и нет? Стесняешься?
— Нет. То, что было, оно в прошлом. Обещаю, что буду верен тебе, ты будешь у меня единственной.
— Не будет ли тебе скучно со мной? Не затоскуешь за изобилием женского внимания?
— У меня не будет причин тосковать, только не с тобой. Ты скрасишь даже самый хмурый день, — с теплотой говорит Анхель и осторожно касается моей руки, я не одергиваю ее, позволяю волнительному и сладкому чувству заполнить мою сущность. Прикосновение ладони Анхеля к моей заставляет мои нервы обострится, что будет, когда он меня поцелует?
— Ты уверен? Ты и правда хочешь быть верен одной женщине всю жизнь? — Я смотрю внимательно на его точенный профиль и надеюсь, что он сейчас не повернется, и я не буду вынуждена отвести глаза.
— Я хочу быть верен тебе, — простодушно заявляет Анхель, и я теряюсь. Он льстит мне? Или говорит правду? Нет, он не стал бы врать мне, но и вряд ли осознает всю значимость его слов.
— Так сколько было девушек?
— Много, Бланка, — так я буду всего лишь очередным его завоеванием? — Бланка, как бы ни сложились дальше наши взаимоотношения, ты никогда не будешь одной из них. Ты гораздо ценнее любой из них, не забывай этого.
Анхель словно читает мои мысли. Мы уходим еще глубже в сад, и голоса постепенно стихают. Освещение сада становится более блеклым, но в то же время оно создает чарующую интимную обстановку.
— Так что же ты хотела узнать помимо того, сколько у меня было девушек до тебя? — С ухмылкой спрашивает Анхель, повернув на одиноких узенькой дорожку, петляющую между клумб с цветами. Он все еще не забирает руку, а я не отпускаю ее. Так не хочется, чтобы он отстранился или ушел куда-то. Мне хорошо вот так, хорошо рядом с ним, но этого недостаточно для помолвки.
— Что было для тебя самым удивительным?
— Такого было много. И во дворцах, и за их пределами. Так для меня было довольно необычным существование гарема на востоке, — как же. Не поверю, что мужчина будет против наличия у него большого количества женщин, — считай меня старомодным, но я считаю, что раз ты женился, значит будь верен только одной женщине, своей супруге. Брак может заключался по абсолютно разным причинам, но я верю, что в конечном счету можно найти любовь в браке или, по меньшей мере, теплую привязанность. Я провел несколько ночей в гареме турецкого султана и, в некоторой степени, мне это понравилось, но мне было жаль тех женщин. Каково это делить супруга с кем-то еще? И к тому же у них так мало прав. Хорошо, что я — мужчина.
— Существуют ведь и мужские гаремы, — я с лукавством смотрю на Анхеля. — Интересно, как живется женщинам, у которых целый гарем мужчин.
— Даже не думай о таком, — серьезно сказал Анхель, и я растерялась. Он только что смеялся со мной, а тут вдруг такая резкая смена настроения.
— Почему? Что в этом такого?
— Бланка, называй это как хочешь, но я хочу, чтобы ты даже не думала о таком, — на лице Анхеля мелькает что-то, но я не успеваю понять, что.
— Хорошо. Что еще тебя удивило? Я ведь почти не видела мир, кроме нескольких стран, а ты много, где побывал. — Я стараюсь подбодрить Анхель, но он и без моих усилий улыбается.
— Один раз мы с моим наставником заблудились в одной небольшой деревушке в Индии. Мы как раз уже должны были покинуть Индию, но сеньор Хименес решил показать мне, как живут простые люди. Поэтому мы поехали немного на юг от Дели. Все словно оказалось против нас. Сломалось авто, в деревне не оказалось связи, и, ко всему прочему, далеко не каждый ее житель был настроен приютить у себя иностранца. Не поверишь, но никоим образом не подействовало то, что парень, которого они видели перед собой, является наследником испанской короны. Я не привык к тому, что титулы и положения не имеют никакого значения. Нас с детства учили обратному, а тут, в этой деревушке, это не имело смысла. За кров над головой, предоставленной одним местным жителем, мне наряду с остальными, пришлось работать. Хорошо хоть, что я разбираюсь в лошадях. У них как раз было несколько жеребцов.
— Блестящий инфант Анхель работал в небольшой конюшне индуса? — без тени злорадства, лишь с легким удивлением и простодушно веселясь, спросила я. Я даже представить не могу себе эту картину.
— Представь себе. Мы там пробыли около недели, пока не починили наше авто, и мы не уехали обратно в Дели. Но это меня чему-то да научило. Удивительно видеть людей, которых вовсе не волнует, какую выгоду они могут получить, оказывая тебе услугу. Необычно было на время стать простым человеком. Забот больше, но, как ни странно, больше и свободы. У простых людей куда меньше ограничений, чем они думают.
— Ты разочаровался в том, что ты принц? — Мы еще немного проходим глубже в сад. Нас окружает лишь стрекот сверчков и легкая трель птиц, которые еще не уснули. Моя рука по-прежнему находится в руке Анхеля. Мы останавливаемся у одной из волшебных цветных композиций нашего садовника.
— Нет. Не будь я тем, кем я есть, у меня не было бы моей семьи, моих друзей и у меня не было бы тебя. Нет, я не жалею, — улыбаясь, говорит Анхель и я смотрю ему глаза. При таком освещении их цвет напоминает ясную звездную ночь, завораживающее зрелище. Я тянусь к Анхелю, и, если бы я только сама знала, зачем. Между нами снова возникает притяжение, и я чувствую, как вокруг нас словно возникает электрическое напряжение, я не отстранять и не убегаю, мне интересно, чем это все закончится. Анхель, все еще держа меня за руку, второй рукой проводит по моей щеке.
— Ты красивая, очень красивая, — Анхель улыбается; его глаза загораются магическим блеском. — Ты такая нежная, ты особенная.
Анхель наклоняется ко мне и оставляет легкий поцелуй на щеке, затем его губы касаются моего носа. Я думала, он поцелует меня в губы. Я удивленно смотрю на него, но я уверена, что при этом краснею. Даже такой поцелуй вызвал во мне бурю эмоций. Это было так нежно и, в то же время, трепетно.
— Мне кажется, я так могу в тебя влюбиться, — совсем тихо, почти шепотом, говорит Анхель у самого моего уха.
====== Глава 4(часть 2) ======
Ариадна.
Моя спальня была огромна: великолепная, шикарнейших размеров постель с пологом, большущая гардеробная, отдельная, блестящая и сияющая ванная комната и маленький балкончик с прекрасным видом на сад. Тут уже все цвело, когда я находилась на этом маленьком балкончике, мне так хорошо дышалось, я чувствовала легкий запах гортензии и плетистой розы. И, по-моему, ели? Перегнувшись через перила балкона, я взглянула вниз, где действительно росли маленькие декоративные елочки, а по стене дворца разросся куст розы с миллионами мелких красно-розовых чашечек.
Отсюда было прекрасно видно витиеватую паутину дорожек, которые путешествовали даже по самым отдаленным уголкам этого сада, уходящих вдаль. Первой возникшей мыслью в моей голове было, что я обязана там побывать! Обернувшись назад, я увидела, как одинокие из воздушной ткани занавески танцуют под музыку ветра, в комнате никого кроме меня не было. Я тут же развернулась и, не задумываясь, выбежала из комнаты…
Осмотревшись вокруг, я поняла, что коридор огромен с множеством таких же дубовых дверей, как и у моей спальни. Моя комната располагалась в конце коридора, как бы спрятанная от посторонних взглядов, хотя рядом и располагались еще две, где также жили девушки, участвующие в Отборе. Поэтому, чтобы меня никто не заметил, я аккуратно прикрыла дверь и тихими шажками стала красться по длинному коридору. На стенах были позолоченные светильники, картины, цветы в высоких горшках. Каждый раз я замечала, что после каждых двух дверей в комнаты было углубление, для чего оно, я поняла лишь через мгновение и возблагодарила за его существование.
Совершенно неожиданно открылась дверь одной из комнат и, шелестя своими юбками, оттуда выскочили две горничные, они могли вот-вот заметить меня или мою тень. Резко задержав дыхание, я прижалась плотно к стене, стараясь не делать глубоких вздохов. Если меня кто-то заметит то, кто знает, что случится, ведь я, нарушая правила, вышла без разрешения из своей комнаты, направляясь не понятно куда и зачем.
Я осмотрела себя, когда звук шагов девушек затих, на мне было красивое платье из дворца, волосы расплетены и сейчас просто лежали на моих плечах. Думаю, вряд ли меня могут принять за служанку, но я также могу заплутать в этих коридорах, как говорила Сильвия. Так представилась нам это дама, сказав, что будет нашим учителем по этикету. Без сомнений, он мне явно понадобится.
При первом моем появлении в комнате я увидела трех девушек, они с радостью объяснили, где что, и сказали, что на время Отбора будут моими личными служанками. Быстро рассказав о том, как пройдет сегодняшний день, они предложили выбрать мне платье и туфли из моего гардероба. В тот-то момент я и поняла, насколько он огромен, там было такое количество платьев, что мои глаза разбежались. Роуз сейчас бы перемерила все их, но я лишь неуверенно дотронулась до подола нескольких из них. Девушки достали несколько пар туфель и предложили мне их примерить, но реальность была такова, что я не умею ходить на высоких каблуках. Мои горничные тут же начали бегать по комнате в поисках туфелек с плоской подошвой, и даже нашли такие, но они сами же их раскритиковали, сказав, что те не подходят под мой вечерний наряд.
Девушки побежали на поиски обуви, а я с легким комплексом неудачницы осталась одна в своей комнате, пытаясь еще несколько раз надеть туфли. Но моя походка оставляла желать лучшего Поэтому я и ждала наш первый урок этикета, надеясь, что там меня научат, как пройти это испытание.
Было странно, что сейчас я стояла посреди богато украшенного коридора дворца в одном из самых красивых платьев и в своих домашний закрытых туфельках. Мои горничные были настроены жестко против их сочетания с моим платьем, но босиком бегать по дворцу тоже не вариант.
Мой внешний вид желал лучшего, но выглянув из своего укрытия и убедившись, что на моем пути никого нет, я все-таки решилась пойти дальше. Лишь обернулась напоследок, в надежде, что смогу потом найти дорогу обратно. Как бы тихо я не старалась идти, мои шаги все равно раздавались гулким эхом по всему коридору, я могла лишь надеяться, что меня примут за горничную, и не будут выглядывать, проверяя эту теорию.
И вот я вышла к парадной лестнице, по ней мы поднимались на второй этаж, там внизу справа по коридору должна быть столовая, слева… Слева, по моим подсчетом, должен быть выход в сад. Я спустилась по трем первым ступеням вниз и смогла перегнуться через поручни. Там и правда были стеклянные белые двери, за которыми цвели и пахли прекрасные растения, но у меня была преграда. Внизу, около дверей, стояло два стража, они были такими крепкими, высокими, подтянутыми, мимо них мне так просто не пройти. Видимо, вся идея с прогулкой в саду была дурацкой, и не стоило мне так волноваться.
Разочарованно вздохнув, я с досадой развернулась, все еще не спуская взгляда с дверей в сад, неосознанно сделала шаг, чтобы подняться наверх и тут же с кем-то столкнулась лоб в лоб. Я так перепугалась, что даже вскрикнула, не успев сфокусироваться на том, в кого врезалась.
- Ариадна, ты чего? – раздался знакомый голос, голос Кессиди.
Я подняла голову, и, действительно, передо мной стояла моя новая знакомая, всего на ступеньку выше и улыбалась, смотря на меня. Успокоив свое дыхание, я поняла, что ничего плохого пока не произошло. Она спустилась на ступень ниже, чтобы быть наравне со мной и произнесла.
- Ты что, за кем-то следила? – поинтересовалась она.
- Что? Кто? Зачем? – мой мозг с замедлением обрабатывал информацию.
- Я просто захотела прогуляться по дворцу, выхожу к лестнице, а тут ты, внимательно за чем-то наблюдающая, причем тайно! – ее глаза немного расширились от восторга. – И я думаю, наверное, что-то очень интересное, надо тоже посмотреть. Как вдруг ты разворачиваешься, и мы почти сталкиваемся друг с другом, – после чего она издала что-то похожее на «бум», как звук, сопровождавший наше столкновение.
- Кессиди, говори чуть потише, вдруг нас кто-то услышит, – она наклонилась поближе ко мне и ответила.
- А что, это какой-то секрет? – я непонимающе моргнула, либо я чего-то недопонимала, либо нас сейчас услышит стража. И кто знает, что будет дальше?
С Роуз было легче, она меня понимала с первых слов, но тут сложнее, я схватилась за рукав ее платья и потащила новую подругу вверх по лестнице. Ее каблуки стучали по мраморным ступеням, но, надеюсь, это не сильно привлекло внимание стражи внизу.
- Что ты делаешь, Ариадна, – уже на верхней ступеньке спросила Кессиди.
- Мы слишком много привлекаем внимания, так нельзя! – я не могла понять простой вещи, неужели всего этого не понимает она?
- Так ты все-таки за кем-то следишь? – ее глаза загорелись, а вот моя голова опустилась в отчаянье.
- Я не за кем не слежу, просто, если нас кто-то заметит, гуляющими по дворцу, нам не поздоровится! – в последний раз попробовала объяснить я.
Сначала в ответ мне была долгая тишина, после чего на губах моей собеседницы стала появляться улыбка, и вот она уже смеется на весь этаж Избранных. В коридор вышли два гвардейца, и я поняла, нам конец. Они медленным шагом шли к нам на встречу, я слышала, как их шаги раздавались по коридору. Других звуков мои уши улавливать не хотели. Я почувствовала, как по моим коленям пробежала дрожь, и инстинктивно сжала руки в кулачки. Они подошли совсем близко к нам, и я прекрасно оценила их внешний вид, один был повыше, другой чуть пониже, но оба были крепкими на вид. Более высокий начал разговор:
- Девушки, у Вас все в порядке? – я никак не ожидала улышать от него тихий, вовсе не грубый голос.
- Эм, нет, сэр, просто мы с Леди Ариадной решили устроить тайную слежку-экскурсию по дворцу, – тут же весело ответила Кессиди.
Гвардейцы переглянулись, после чего улыбнулись уже нам и, пожелав удачи в наших начинаниях, удалились на третий этаж.
На моем лице был явно написан шок, то, как я смотрела вслед уходящим от нас гвардейцам. На лице Кессиди появилась вновь забавная улыбка, она меня обняла за плечи и весело произнесла:
- Ты боялась, что они нас выгонят из дворца, только за то, что мы тут все обследуем? – ее голос звучал непринужденно, но мне было непривычно от веса ее руки на моих плечах.
- Я действительно так думала, – неловко произнесла я.
- Я собираюсь в большой зал, говорят, там необычайно красиво! А ты куда собралась? – Она общалась со мной, как с лучшей подругой, это было так странно, учитывая, что знакомы мы с ней не более 4 часов.
- Ну, а мне хотелось бы побывать в саду. Ты видела, какая там красота? – я заметила, как Кессиди подняла одну бровь в сомнении. – Там очень красиво, я пыталась понять, какие там растут цветы, но, кажется, я и половины не знаю.
На последних словах я уже тоскливо вздохнула, хотя мне показалось, что Кессиди это не волнует, она не увлекается красотой природы. Но ведь это не так уж и важно? Мы можем оставаться просто хорошими знакомыми, думаю, это будет замечательно!
Кессиди тут же развернулась, я лишь успела заметить светлые пряди ее волос, и она тут же исчезла. Будь смелее, Ариадна, вы ведь только что встретили стражу, и ты цела. В чем проблема? Вздох полной грудью, осталось только пройти мимо стражи на первом этаже, я справлюсь, я это знаю!
Я, не боясь, спускалась по лестнице, хотя мои туфельки не переставали цокать, соприкасаясь с мраморными ступенями. Все, чего я боялась, это заострять внимание на всю помпезность и богатство королевского дворца – это никогда не было моим, хотя все это очень сильно завораживало и привлекало внимание. Подойдя к стеклянным дверям в сад, я поразилась, когда передо мной двое охранников с легким поклоном распахнули двери. Тут, в саду, бродил свежий легкий ветерок, но запахи цветов не перемешивались, а создавали аромат, чудесный и легкий. Я шла туда, где заметила прекрасные бутоны роз, которые, скорее всего и видела со своего балкона.
Я наклонилась к кустовой розе, дотронувшись до стебелька, чтобы поднять бутон поближе к лицу. В нашем саду было множество цветов, среди них красовались и розы, но такие прекрасные бутоны я видела впервые, лепестки мягкие и ровные, таких нежных цветов и оттенков, что их трудно описать словами. Моей маме очень нравились нежные цвета, мне же алые, но я любила выращивать любые виды роз, и каждый раз в комнате мамы стоял новый букет пышных роз, только что срезанных со стебля.
Как она сейчас… Не могу представить, что с ней сейчас, когда я наслаждаюсь первым днем дворца, она, наверное, лежит в своей постели, пока болезнь берет свое. Главное, чтобы деньги, которые я смогу выручить для нее, помогли в лечении, чтобы они прибыли вовремя. Хорошо, что приехала тетя Тайни, она поможет маме справиться с моим отсутствием. Я подняла голову, пробегая взглядом по тысячам больших и маленьких бутончиков. Кто же заботиться о таком богатстве и обилие цветов?
Совершенно незаметно, пока я перебирала в голове всю сумятицу, все страхи, раскладывая по полочкам, моя ладонь бесчувственно опускалась вниз. Очнулась я только в момент обжигающей резкой боли, и тут же все мысли и вся боль ушли, кроме легкого пощипывания в пальце. Как заколдованная, я взглянула на свой указательный палец правой руки, на подушечке которого была маленькая царапина, на ее вершинке начала собираться кровь. Большим пальцем той же руки я стерла эту капельку, тем самым размазав красную консистенцию по ладони, а на ранке вновь появилась кровь. Аккуратно прикусив палец губами, чтобы кровь не пошла сильнее я, не смотря перед собой, двинулась вперед, в надежде по дорожкам выйти к дворцу.
Но моя жуткая невнимательность приводит к столь же жутким последствиям. Развернувшись на 180 градусов, я почувствовала, как вид крови все-таки дошел до моего сознания, и теперь я испытывала легкую панику, понимая при этом, что рана несерьезная. Я посильнее прижала палец к губам, в надежде, что слюна немного успокоит ранку, и перестанет щипать. В моей голове все еще путешествовала неразбериха, а потому я вовсе не заметила, что была в этот момент на дорожке не одна, я это почувствовала, во второй раз за день столкнувшись с кем-то лицом к лицу.
Ну, к чему мне вся эта неловкость?! Я попыталась устоять на месте, и только до конца уверившись в том, что твердо стою на земле, взглянула на человека, чьей погибелью была моя неловкость.
Передо мной стояла молодая девушка с утонченной фигурой и прекрасными волнами медных волос, спускающимися по плечам. Ее лицо было спокойно, но и немного ошеломлено, не знаю, что было написано на моем лице, но я видела, как голубые глаза девушки, словно сканируя меня, проходятся по мне. То же самое делала и я. Еще раз взглянув на девушку, которая была чуть выше меня, я поняла, что до сих пор зажимаю губами свой указательный палец, а потому, вновь опустив голову, чуть слышно прошептала:
- Простите… Это вышло случайно, я не заметила Вас.
- Ничего страшного, – ее голос показался мне таким знакомым, а так как я еще могла краем глаз смотреть на девушку, то заметила маленькую диадему, венчавшую ее голову.
Думаю, именно в этот момент мои губы раскрылись, превращаясь в беззвучное “О”, я, безусловно, узнала девушку передо мной – это была сама Принцесса Бланка Скрив. А самое главное, именно принцесса вытащила мое имя из тысячи других и, думаю, она вспомнила меня намного быстрее, чем я ее.
По моей шее, поднимаясь к щекам, приближалась краска, заполняя меня полностью, я умудрилась врезаться в саму принцессу, в Ее Высочество, и не сразу осознала это. Надо собраться с мыслями, которые в самый главный момент покинули мою голову. Я не знала в точности этикет дворца, но, думаю, планируется, что я должна сделать реверанс или что-то еще в этом духе. Еще раз прошептав извинение, я сделала, думаю, не очень ровный реверанс, но, боже мой, мое волнение полностью заняло весь мой организм, я даже забыла про ранку на пальце.
Я заметила тихую полуулыбку в уголках губ принцессы, поэтому мое стеснение отошло немного в сторону, но красноту моих щек было нереально просто так убрать. Наверное, ее можно было почувствовать на расстоянии в несколько метров и даже согреть еду.
- Как Вас зовут? – услышала я голос принцессы за своими мыслями. И только тут поняла, что не выполняла главный пункт моих горничных, в котором говорилось, что в первое время во дворце я должна прикреплять бейджик со своим именем к любому из нарядов. Я являюсь своим же наказанием! Думаю, если бы тут была Роуз, она бы смогла найти выход из этой ситуации, но она осталась в нашем родном городе, так как жребий выбрал меня.
- Ариадна, Ариадна Стоун, Ваше Высочество, – все так же тихо проговорила я.
Принцесса словно в уме еще раз произнесла мое имя, сделала несколько шагов по дорожке, там, среди кустарников роз, дорожка прорывалась к маленькому фонтанчику с абсолютно прозрачной водой. Не знаю, верен ли был мой порыв пойти за принцессой, но я это сделала. Я следовала за принцессой, но с легким отдалением, чтобы случайно не наступить на подол ее платья, не упасть и не повалить за собой принцессу, думаю, кроме моего стыда на меня навалится множество других проблем после такого. Принцесса Бланка вышла на маленькую площадку, в сердце которой бил фонтанчик, игриво подбрасывая струи воды вверх. Я вновь осмотрелась вокруг, меня окружили ароматы всевозможных цветов, и появилось чувство легкости, хоть я еще нервничала в присутствии принцессы.
- Вам понравился дворец, конечно же, я понимаю, что для Вас он еще является чужим, но… – надеюсь, я не прервала речь принцессы, но после того, как она оставила висеть это НО в воздухе, я решила, что пришла моя очередь ответить.
- Дворец прекрасен, раньше я видела его в новостях, да и то, только внешний вид, но внутреннее убранство дворца поражает. И тут так легко потеряться, по-моему.
- Да, к дворцу надо немного привыкнуть, но потом от него очень трудно отвыкнуть…
- Думаю, это так, – я не знала, что отвечать, самое главное, случайно не начать говорить невпопад.
- Расскажите мне о себе, – попросила принцесса, присев на одну из мраморных лавочек вокруг фонтана.
- Я самая обыкновенная, настолько, что моя жизнь будет не очень интересна Вам.
- Вряд ли это возможно, не случайно же ты оказалась в этом саду? – как ни странно, в голосе принцессы действительно чувствовалась заинтересованность к моей персоне.
- Я увидела этот шикарный сад с балкона моей спальни, и мне захотелось увидеть вживую все эти цветы. У себя дома я тоже имела маленький сад, где выращивала цветы, но, боюсь, я не знаю даже половину из тех, которые растут в Вашем саду.
- Значит, говорите из окна своей спальни, – взгляд принцессы задумчиво блуждал по стенам замка, но уже через секунду на ее губах вновь появилась улыбка, словно она уловила интересную вещь в сказанных мной словах.
- Да, у меня есть маленький балкончик, который выходит примерно на эту часть Вашего сада, – попыталась поддержать я эту тему разговора, ибо о семье говорить я была совершенно не готова.
- Вы уже готовы к приему этим вечером? – вежливым голосом поинтересовалась Принцесса Бланка.
- Девушки, то есть мои горничные, они сделали изумительное платье к этому вечеру, но, боюсь, оно мне не очень поможет, если я так же буду сталкиваться с людьми, как сделала это недавно рядом с Вами, – я старалась говорить не очень громко, но, видимо, это больше походило на шептание листьев на ветру.
- Если я не ошибусь, у всех девушек перед приемом будет урок с Сильвией, так что вы успеете подготовиться к тому, чтобы такого больше не произошло.
Голос принцессы вновь стал задумчивый, как будто она обдумывала что-то, но после вновь переключилась на меня.
- Думаю, Вы бы хотели подготовиться к этому вечеру, сегодня Вы встретитесь с Принцем в первый раз. Так что это будет также его первое впечатление о ваших персонах!
- Да, конечно, как раз перед тем, как встретиться с Вами, я хотела найти выход к дворцу.
- Замечательно, только в следующий раз попытайтесь не забыть бейджик со своим именем, во дворце очень много народу, и Вы можете просто потеряться в его бурной жизни…
- Кажется, я уже потерялась, – как же я не желала признаваться в том, что умудрилась потеряться в пяти дорожках, это было так глупо.
- Простите, – спокойно поинтересовалась принцесса, но с ее губ за весь наш разговор ни разу не сошла улыбка. Я бы могла посчитать, что это была лишь привычка улыбаться всем своим собеседникам, учитывая ее положение в обществе, но я чувствовала искренность в ее движениях, словах.
Боже, я оцениваю принцессу, скорее это принцесса должна оценивать меня, простую неприметную девушку, попавшую во дворец почти случайным образом. Еще раз посмотрев на принцессу, я поняла, что она ждет ответа, а я, наверное, как непробиваемое бревнышко, стою и молчу.
- Это Вы меня простите, – быстро начала оправдываться я, – но произошла неловкая ситуация, дворец для меня совершенно незнаком, а сад настолько большой, что, кажется, я потерялась.
- И эта вся Ваша проблема, леди Ариадна? – меня немного передернуло, когда принцесса обратилась ко мне с этим новым для меня титулом “леди”. – Если Вы планируете бороться за сердце Принца Николаса, за сердце моего брата, думаю, Вам стоит привыкать к Вашему новому положению в обществе, а что касается Вашей проблемы с лабиринтом этого сада, то она всегда поправима.
Думаю, я не скоро привыкну к тому, что общаюсь с принцессой или принцем, а то и с королем или королевой. Но принцесса сделала лишь мелкий, почти незаметный жест рукой, и я увидела, как из-за дальних кустов по дорожке вышагивает гвардеец, направляясь в нашу сторону. Он подошел к нам и с поклоном обратился к принцессе:
- Ваше Высочество?
- Пожалуйста, помогите Леди Ариадне выбраться из нашего лабиринта, и если она не пожелает продолжить свою прогулку, проводите ее до дверей своей комнаты. Ей еще нужно подготовиться к сегодняшнему вечеру.
Гвардеец вновь поклонился принцессе и обернулся ко мне:
- Леди…
Я сделала несколько шагов в направлении, откуда появился охранник, как вдруг услышала голос принцессы, и поняла очередную свою ошибку.
- Было очень приятно с Вами познакомиться, Леди Ариадна.
- И мне, Ваше Высочество, – с улыбкой произнесла я, в последний раз взглянув на принцессу, и в очередной раз, убедившись, что она совершенна.
- Девушки, 10 минут! – у моих служанок явно было разделение: одна из них имела большее влияние, чем другие, но все они были незаменимы.
- Нам не нужно и десяти, мы уже все, – закрепляя нитку, произнесла милая девушка с каштановыми волосами, которые мило вились и спускались ей на плечи. Ее лицо было красиво, она вся была красива и вполне достойна занять даже мое место, но сейчас стояла на коленях, быстро подшивая мое платье.
Она подняла голову, сдув с лица локон волос, и взяла ножницы с тумбочки, чтобы обрезать нитку. На ее щеках появился румянец такого нежного цвета, что она просто обязана была сейчас стоять на моем месте, но жизнь рассудила иначе. Мне так хотелось узнать этих милых девушек, понять их, наладить с ними контакт, и я неприминула этим воспользоваться.
Первым моим же вопросом, скорее, конечно, извинением, были имена. Мне просто нужно было знать их имена, так как первая наша встреча прошла сумбурно, и никто не успел ничего понять.
У моих девушек были прекрасные имена, самую главную из них звали Катерина и, произнося свое имя, она почему-то букву «Е» произносила, как «Э», девушку с каштаново-серыми волосами и легкими кудрями звали Лаура и их третью подругу Оливия. Оливия не имела особо выделяющейся черты в своей внешности, у нее были коротко подстрижены светлые волосы, светлые глаза и улыбка, у них у всех на лице играла улыбка.
Следующим моим вопросом было, подавал ли кто-нибудь из них анкеты на участие в Отборе. Они лишь дружно засмеялись, но, успокоившись, объяснили, что прислуга дворца не может принимать участие в подобном конкурсе. Я считала это жутко нечестным по отношению к той же Лауре, у нее был прекрасный голос, внешность, и я уверена манеры, этикет дворца она знала получше меня. Но моим раздумьям не дано было длиться долго, Катерина хлопнула три раза в ладоши, привлекая мое внимание, и сказала «пора». Девушки все четко успели мне объяснить, когда я пришла из сада. Сейчас у нас будет первый урок у Сильвии, отвечающей во дворце за Избранных и их обучение всему необходимому. Я ждала этот урок с нетерпением, иначе во дворце мне надолго не задержаться, с моей-то пусть легкой, но неуклюжестью.
Оливия принесла мои новые туфельки-лодочки, которые они сумели отыскать для меня, одев их, я не почувствовала никакой неустойчивости или неуверенности, я готова была, гордо подняв голову, смотреть вперед, ну, правда только, я осталась при своем маленьком росте, в каких-то жалких 5 футах и 30 дюймах (5,30 футов ~ 162 см). Наверное, я буду самой маленькой среди всех девушек, которые с явным достоинством будут щеголять в туфлях на высоком каблуке, но я научусь. Да, я буду ходить каждый день по своей комнате, пока не научусь на них держаться, главное, это случайно не вывихнуть или не сломать себе лодыжку. А так, у меня все получиться, я уверена!
Как только я была готова, девушки буквально вытолкнули меня за дверь моей спальни, и, честно говоря, как раз вовремя, к моей комнате подходил один из стражей, впереди виднелось еще парочка его сослуживцев, они подходили к дверям Избранных и после стука оттуда выходили девушки. Кто-то уже подружился и поэтому из некоторых комнат девушки вылетали стайками. Нас собрали группкой и повели вниз по холлу, думаю, я еще не скоро запомню, как устроен дворец. Он настолько огромный, и пока девушки шли, переговариваясь и улыбаясь, я засматривалась на потолок, стены, пол – все было так необычно и волшебно, словно ты в волшебном замке. Шедший впереди всех стражник толкнул резные с позолотой двери, и они распахнулись, показывая богатство, прячущееся за ними. Это был огромный зал, в центре которого стульями был образован маленький полукруг, девушки расселились там, и постепенно тишина стала наполняться разговорами Отобранных, которые знакомились или просто разговаривали. Рядом со мной села девушка, у нее были длинные почти до пояса темные как смоль волосы, милая улыбка и оливковая кожа. Она посмотрела на меня, и сначала мне показалось, что ее взгляд словно охладил всю кровь во мне, но в следующую же секунду она стала абсолютно доброжелательной:
- Я Моргана. А тебя как зовут, – протянув руку для рукопожатия, твердым голосом спросила она.
- Ариадна, очень приятно, – вложив свою ладонь, произнесла я. Я заметила, как напротив нас, с той стороны села Кессиди и еще одна девушка девушка, обладательница ярко рыжих, кудрявых волос.
Зашла еще одна Отобранная, самая последняя, и за ней захлопнув красивые резные двери, затем зашла леди Сильвия. Все тут же притихли, кроме мерного цоканья каблуков Леди Сильвии.
- Добрый день, девушки, надеюсь, Вам понравился дворец, – ее речь была спокойна, она никуда не торопилась во время разговора. – Сегодня во дворце будет проходить прием, устроенный Ее Высочеством принцессой Бланкой Скрив.
Она сделала паузу в своей речи и оглядела нас.
- Платья, макияж, весь Ваш внешний вид вам помогут создать девушки-горничные, которые приставлены к вам. Но никто из вас не должен забывать про меры этикета, нормы морали.
И Леди Сильвия бросила взгляд на группку девушек, продолжающих разговаривать и делиться своими впечатлениями от дворца или от своего нового маникюра.
- Этот урок слишком короткий для того, чтобы всему вас научить, у нас будут еще и другие уроки, но основу вы получите сегодня! Этикет – это сотни мелочей, владение им, придаст вам уверенность и раскованность в обществе. Вы не поскользнетесь на самом гладком паркете и всегда останетесь на высоте. Я вас научу, как войдя в комнату, встать так, что бы создать нужное впечатление.
- Первым, что стоит вам всем усвоить это три вещи: Походка. Осанка. Поза.
Леди Сильвия прошла в центр нашего импровизированного полукруга и остановилась.
- Часто главным элементом первого, хорошего или плохого, впечатления – добавила она, как бы говоря, что не потерпит такого варианта развития событий, – являются эти три вещи. Легкая, раскованная походка это огромное преимущество. Леди, можно Вас попросить?
Леди Сильвия попросила встать одну из девушек, я сидела довольно далеко от нее и не могла рассмотреть ее, но она была прекрасной обладательницей каштановых волос, не таких как у меня, а намного нежнее. По просьбе Сильвии, она представилась, ее звали Айви Коулсон. В ту же секунду Сильвия вытащила ее на середину.
- Я объясню на примере Леди Айви, девушки. Итак, важно держать голову высоко, а подбородок параллельно полу, – не осознанно я сама подняла подбородок, стараясь понять урок этикет, надеюсь, это поможет мне сегодня вечером. – Теперь надо выбрать шаг, который будет соответствовать длине ваших ног. Нельзя идти быстрыми или мелкими шажками или размахивать руками – это выглядит нехорошо.
- Леди Айви, Вы готовы пройтись и показать свою походку? – девушка кивнула и аккуратно прошлась туда и обратно. – Голова приподнята, плечи опущены, – сделала лишь несколько советов Леди Сильвия, – вот так, вот она, элегантная походка. Садитесь, Леди Айви.
- И вот маленький вывод, такая походка придает Вам элегантность, раскованность и женственность!
Девушки в зале зашептались, всем захотелось попробовать пройтись, проверить все на практике. Но Леди Сильвия приостановила наш пыл, сделав три хлопка, которые разлетелись по всему залу.
- Так же не стоит забывать об еще одной важной вещи – это книксен или упрощенный реверанс. Глубина приседания зависит от отношения к человеку, которому кланяются. Чем больше почтения девушка хочет выразить, тем ниже она приседает, и тем дольше остается в этой позе. При выполнении книксена важное значение имеет взгляд, при приседании девушка должна опустить веки, а когда приподнимается, то поднимаются и глаза.
Леди Сильвия вновь осмотрела нас по кругу, пытаясь прочитать по нашим лицам, понятно ли нам.
- Сейчас я покажу, как он выполняется! Левая нога чуть отставляется назад, вот так, и ставится на носок. После правая нога осуществляет полуприсед, а голова должна склониться в легком поклоне. Самое главное в книксене, как и в любом другом женском поклоне, спина должна быть ровная! – она вновь посмотрела на нас, говоря, что будет следить за этим. – Легкая пауза в этом положении и возврат в исходное.
Она элегантно и легко поднялась и улыбнулась нам искренней улыбкой, подбадривая нас.
- Думаю, девушки, теперь Ваша очередь попробовать!
В этот момент двери нашего зала открыли двое стражников, и к нам зашла сама принцесса Бланка, я никогда теперь, после сегодняшней прогулки по саду, не перепутаю ее ни с кем.
Она зашла в зал и леди Сильвия тут же опустилась в глубоком реверансе. Она говорила нам всего несколько минут назад, что глубина приседания зависит от почтения, которое хочет вызвать человек, но все девушки продолжали стоять, пока пока леди Сильвия не кинула на нас взгляд, упрекающий в неблагодарном отношении к ее уроку. И думаю, именно в этот момент до нас дошло, что нам следует, даже не просто следует, мы обязаны сделать книксен, которому леди Сильвия нас только что обучила.
Многие тут же начали пытаться изобразить книксен, у кого-то не получалось, у кого-то получалась плохая копия, но мы старались, честно! Хотя, пока я была среди этих девушек, мне казалось, что они все делали на высшем уровне, я же не могла удержать нормально равновесии во время того, как я стояла лишь на носке левой ноги, а другая осуществляла этот убийственный полуприсед. Конечно же, он убийственный только для меня и рядом стоящих людей, принцесса в безопасности.
Слава Богу, долго нам не пришлось мучиться, нас спасла принцесса, ответив леди Сильвии:
- Добрый день, Сильвия, – по нашему маленькому скоплению прошелся шум и вздох облегчения, в то время как леди Сильвия вновь напоминала нам про правила поведения, когда в зале с нами находиться член королевской семьи.
- На Вашем месте я прислушалась бы к словам Сильвии, – словно замечая невнимание большинства девушек, произнесла принцесса. – Все, что сейчас она Вам говорит, может показаться Вам всем пустяком и ненужной информацией, но на самом деле, настоящая принцесса должна знать не только это, но и многое другое, – и мне кажется, все девушки прислушались к речи принцессы. – Вас постараются научить всем азам. Но настоящее ваше образование начнется после Отбора и будет длиться не один год.
Девушки стояли несколько секунд в молчании, пока где-то с другой стороны нашей толпы не раздался голос одной из девушек:
- Зачем нам все это нужно? – ее голос не был тихим или скромным, она была из той самой компании девушек, весело переговаривавшейся во время урока Сильвии.
Думаю, такого вопроса не ожидал никто. Я перевела свой взгляд на принцессу, я пыталась понять, что будет происходить дальше, как вдруг с другой стороны зала распахиваются двери и из них выскакивают сначала маленькая девочка, я не дала бы ей и трех лет, настолько она была маленькая, а за ней гонится мальчик. Они быстро забежали в зал, и маленькая девочка попыталась спрятаться за спину принцессы. Все девушки обратились к ней взглядами, ведь она всем заправляет в этой комнате. Но в глазах принцесса чувствовалась любовь и забота, и тут я поняла, что мне срочно надо найти общую фотографию всех членов королевской семьи, ибо это просто ужасный стыд и позор, я же гощу у королевской семьи и не знаю их. Мои щеки приобрели алый румянец, главное, что сейчас все были увлечены другой сценой и этого не замечали. Принцесса тихо пыталась отчитать младшего брата за его неосторожность и за то, что он сорвал наш маленький урок. Но это ведь несерьезно? Я бы сама с радостью побегала по всему дворцу, если бы мне это было позволено, и я была бы уверена, что не потеряюсь в нем.
- Простите, дамы, что помешал. Я совсем забыл про урок, – Джеймис делает кивок головой с лукавой улыбкой, чем захватывает внимание всех девушек. Я почувствовала, что он жизнерадостный и активный, но имеет все задатки члена королевской семьи и возможного наследника. Его понимание этикета в десятилетнем возрасте поражает, если принц Николас ведет себя так же, думаю, у нас, девушек, закружиться голова.
И словно по закону любого жанра, в дверях, откуда прибежали юные члены королевской семьи, появляется сам принц. Все, я пропала, как и все девушки в комнате! По залу раздается тихий вздох, одинокое молчание и биение сердец. Уверена, что все девушки сейчас подались чуть вперед, только бы быть поближе к принцу.
- Джеймис, я просил вас не играть рядом с этой гостиной, – так ихочется сказать ничего, все хорошо, все только рады такому развитию событий, но принц поворачивается к нам, хотя ни на ком конкретно свой взгляд не заостряет. – Простите за всю эту сцену. Буду рад со всеми вами познакомится на приеме.
После этого, пытаясь вновь разложить все мысли по полочкам, и понять все сказанное принцем, запомнить его голос вживую, а не по записи, чтобы потом под пытками Роуз все ей рассказать. Но Николас, еще раз извинившись перед всеми собравшимися в зале, берет младших под свою опеку и выводит их из зала. Все происходит довольно быстро, думаю, все девушки могли бы уже сейчас вернуться к уроку, как вдруг вновь та же девушка подает голос:
- Почему Вы, Ваше Высочество, еще не помолвлены?
- Простите… – голос принцессы был растерянным, конечно, ее можно понять, вот так в лоб получить подобный вопрос.
- Почему Вы все еще не помолвлены? Как, к примеру, инфанта Хулия, – голос девушки не казался слабым, словно она точно знала, о чем говорит, – Или Ваши манеры не столь безупречны, как Вы хотите нам показать?
С этого момента хотелось отстраниться от всего происходящего, я внутренним своим чутьем понимала, что ни чем хорошим это не закончится. Но я была тут и смотрела, как и все остальные на происходящее. На то, как нас становиться 34. Недолго продлилась эта сцена, вскоре нас покинули принцесса Бланка и принц Николас, исчезнув в противоположных дверях, после чего из зала ушла и леди Эстель, разгневавшая своим вопросом принцессу. Не уверена, что все это правильно, я видела принцессу за стенами дворца, там она соблюдала весь этикет, но была другой, более доброй…
Я взглянула на леди Сильвию, было видно, как она разочарована в нас и нашем поведении. Но уже через несколько секунд ее ладони сложились в громком хлопке, призывающем нас к вниманию, и она произнесла.
- Хорошо, тяжелый был день, но мы должны продолжить урок. Теперь Вас 34, и вы с легкостью можете разбиться по парам и потренироваться по очереди в походке и книксене.
В то время как я стояла в стороне, все искали себе девушку в пару. Я следила за Кессиди, но вместо того, чтобы взять в пару девушку, сидящую перед этим рядом с ней, и с которой они весело болтали, она пошла создавать новые знакомства. Мне оставалось ждать, ведь, хоть кто-нибудь, а останется один, с той и встану в пару.
Но уже через несколько секунд после моего решения, ко мне подошла моя новая знакомая Моргана. Ее темные волосы теперь спускались по спине ниже талии, честно, я сама всегда хотела иметь такие волосы, но знала, сколько сил нужно, чтобы просто ухаживать за ними.
- Ариадна, можно с тобой? – я обернулась и поняла, что на самом деле стояла в наилучшем месте, где можно прорепетировать, тут была зеркальная поверхность стены, великолепный паркет. Все, что только нам нужно.
- Конечно, правда я думала, ты будешь с кем-то из них, – аккуратным кивком головы указала в сторону собравшихся по парам девушек, которые потеряли одну из своих, леди Эстель.
- Я не с ними… – тихо улыбнулась Моргана, – они уже задумываются, как шокировать и тем самым привлечь принца, хотя видели его вживую только один раз.
- Что значит привлечь? – принц ведь не кот, которого можно колбаской или рыбкой подманить, а если повезет, то и сливками.
- Обычными женскими секретами: побольше вырез, интересные прически, почаще попадаться на глаза. Но я не такая! Ну что, начнем?
- Не уверена, что это прекрасная идея? Обычно, когда я прохожу рядом, всем стоит держаться от меня подальше!
- Уверена, нужна практика! Так что, это то самое время, когда ты можешь попробовать стать более элегантной и женственной, – процитировала Моргана леди Сильвию, и я не могла сдержать улыбки.
Пять шагов, присесть, склонить голову, встать и еще пять шагов. Это легко – я справлюсь! Поднимаю подбородок выше и смотрю на Моргану, она стоит примерно в пяти шагах от меня. Ее идея состоит в том, чтобы я подошла к ней и сделала книксен, а после отошла, как бы к следующему гостю. И, действительно, на словах это был прекрасный план, но на действии… Сжав покрепче ладони в кулачки, я выпрямилась, расправила плечи и взглянула чуть вверх, собираясь с силами.
Я сделала пару шагов и аккуратно присела, мои колени почти перестали трястись, должно быть, хороший знак. Я встала после поклона и подняла взгляд на Моргану, она с торжеством улыбалась.
- Я же сказала, у тебя все получится! – я осмотрела себя и проделанный мной путь, теперь я тоже улыбнулась, у меня был шанс не упасть лицом в грязь на приеме.
Леди Сильвия отпустила нас с урока по своим комнатам, где мои горничные вновь причесали мои волосы. Это так приятно, когда тебя причесывают, нежно проводя расческой в твоих волосах. Они сделали мне совершенно легкие кудри, только нижнюю часть волос, после чего тут же удалились, оставив меня одну.
Сначала я думала прилечь, чтобы отдохнуть, но уже через секунду опомнилась, не хотелось портить прическу. Поэтому я решила устроить себе новые смотрины комнаты, обходя и любуясь всеми ее достоинствами. Проходя мимо кровати, я провожу пальцем по искусной деревянной резьбе одной из колонн, а волны на гардине нежно сменятся друг другом, словно они были живыми, и их ветер распределил таким чудесным образом, а не рука человека. Моя комната – это просто произведение искусства. Я бреду в дальний конец комнаты и задумчиво провожу рукой по большим дверям в гардеробную, не удержавшись, рассматриваю с десяток нарядов. Как мне хочется, чтобы здесь была Роуз, мы бы с ней устроили тут веселый вечерок, посмеялись бы над нашими обычными только девочкам понятными вещами, но ее нет, ее имя не назвали, она осталась там, у себя дома, живя обычной повседневной жизнью.
Вскоре за мной заходит один из гвардейцев, вежливо постучав в дверь и дождавшись, пока я не открою ее, он сообщил, что пора спускаться на прием, и он проводит меня. Хоть я и была сегодня в саду, лучше будет, если меня доведут до места назначения, чем отказываться и потом долго сожалеть о своем решении, переминаясь с ноги на ногу. Гвардеец вывел меня в сад и повел по одной из дорожек, хотя думаю, заблудиться тут было бы нереально, прекрасно видно, что вон там развернут огромный шатер, готовый принять всех гостей дворца, и играет тихая музыка.
Я прохожу в шатер, тут уже много народу, постепенно появляются все Избранные девушки, кроме одной, Леди Эстель, она уехала, не пробыв во дворце и день. В другом конце шатра я увидела принцессу Бланку, вокруг нее было много народу, но принца среди них не видно.
Многие девушки и я среди них, стояли, сплотясь в маленький кружок, некоторые были более раскрепощены и наслаждались обстановкой, рассматривая все вокруг. Сверкающие бра, накрахмаленное столовое белье на столиках, хрустальные бокалы, серебряные приборы и букеты белых роз. Не стоит так же забывать, что мы были в саду, так что легкий цветочный аромат присутствовал в воздухе, витая и окутывая своим одеянием. К нам подошли лакеи и официанты, я не уверена в их должности, и сказали, что сейчас начнется вечер, и нас просят сесть за столики. Столики предназначены на пятерых, но так, чтобы у каждой девушки была возможность смотреть в центр, где и будет проходить действие. Нас предупредили, что вначале на приеме будет присутствовать пресса. Надеюсь, ничего серьезного, и нас вряд ли так сразу попросят дать интервью, мы просто гости, в честь, которых весь этот вечер устроен.
К нашему столу подходит официант, в его руках бутылка с вином, он умело откупоривает пробку и наполняет бокалы каждой из сидящих за нашим столом. Тоже самое выполняют и другие, наполняя бокалы гостей. Вечер проходил спокойно, в веселой обстановке, я познакомилась еще с несколькими девушками, но чувствовала себя не очень комфортно. Поэтому вскоре просто решила пройтись по шатру, в надежде занять себя чем-то интересным. На глаза мне попадалась Кессиди, весело и непринужденно болтавшая со всеми вокруг. За моей спиной раздался чей-то голос, на что я не могла не обернуться:
-Леди Ариадна, – передо мной, присаживаясь в реверансе, стояла Моргана, – вы сегодня прекрасно выглядите.
Заметив на ее лице улыбку, я тоже присела в книксене, сказав:
- Леди Моргана, рада Вас видеть! – думаю, Моргана напоминает мне намного больше Роуз, чем Кессиди, но ни одна из них ее не заменит.
Я вновь взглянула на Моргану, она светилась от счастья, почти, как рождественская елка. Заметив мой интерес, она все-таки решила пояснить, поэтому откинув длинные темные волосы через плечо, она быстро прошептала, словно это секрет миров и народов.
- Я только что разговаривала с ним! Ариадна представляешь, он такой необычный, воспитанный, аккуратный, элегантный, – быстро начала перебирать прилагательные Моргана.
- Кто? – о чем говорила Моргана, я не могла понять.
- Ты что еще не говорила с принцем Николасом? – удивленно переспросила Моргана.
- Нет, – вновь односложно отвечаю я, ну а что еще можно ответить на это.
- Ну, ничего, я думаю, он тебя скоро найдет, и вы мило пообщаетесь, – она что серьезно, мило пообщаемся, он же принц как-никак. – Да, да, Ариадна, тебе нужно будет отложить всю свою стеснительность в самый дальний ящик и поговорить с принцем. Ты же сюда ради этого приехала!
Да, я приехала сюда ради этого и еще ради мамы и ее лечения. Мне просто нужно успокоиться и не искать его глазами по всему саду, он меня сам найдет, надеюсь. Встревоженно, немного трясущимися руками, я поправляю бейджик со своим именем, но заметив пристальный взгляд Морганы, тут же улыбаюсь краешком губ и направляюсь в другую сторону, напоследок попрощавшись с Морганой.
Пока иду по дороге, замечаю, как Кессиди машет мне приветливо рукой, и я улыбаюсь в ответ. Навстречу мне проходит официант с подносом, на котором осталось несколько бокалов с красным вином. Он вежливо предлагает мне, и я не в силах отказаться беру один. Думаю, что последующего я не ожидала никак. Я бы сказала, какое счастье, что я не упала навзничь, но все равно это должно было случиться, моя нога неудачно и совсем не вовремя вылетает из ремешков туфель, и я резко налетаю на человека справа от меня. Еще не осознав все произошедшее, и то, что я сейчас сотворила, я слышу прекрасную как музыку, но совсем не понятную речь. В ней соединяются спокойствие с нежностью, волнением и в тоже время с легким гневом. Я поднимаю голову, чтобы оценить масштабы ситуации, и прикрываю ладошкой рот, все очень глобально. Ситуация пугает меня, и я нахожусь словно в вакууме, не понимая что происходит вокруг, кто что говорит. Лишь вижу потрясенные лица принцессы Бланки и наследников Испанской короны. Самое плачевное, что большей части составляющего моего бокала нет, оно расплывается ужасным пятном на нежного цвета, хорошо отглаженном костюме принца Николаса. Вот и познакомились…
Я пытаюсь извиниться, сказать хоть что-то, готовая самолично уже застирать рубашку принца, но я не могу ничего сказать, голос пропал. Я слышу, через свою прочную завесу оглушения, как принцесса Бланка что-то говорит, после чего ко мне поворачивается Испанская принцесса, и да, она, безусловно, прекрасна, как и голос, что явно принадлежит ей.
- Прошу прощения, Леди, – искренне произносит она, тут же стены вакуума падают. За что она извиняется, я не заслуживаю, звания леди своей неуклюжестью, но инфанта уже оборачивается к Принцессе Бланке. – Я всего лишь сказала, что нужно быть осторожнее вот и все.
Я пытаюсь привести свои мысли в порядок, я так не могу, так нельзя, что я делаю… Нужно извиниться, срочно, говори это, Ариадна!
- Простите, Ваше Высочество. Я не хотела испортить Ваш костюм, – я пытаюсь взглянуть на принца, но мне страшно, очень страшно, неужели это все, моя жизнь во дворце окончена. Но в ответ он вежливо отвечает мне.
- Я и так собирался его сменить, так что не тревожьтесь, Леди, – он кивает и тут же продолжает свою речь с Испанской принцессой, я не знаю, куда мне деваться, что делать теперь. Поэтому я пытаюсь вновь извиниться за содеянное.
- Простите, мне так неловко, – я чувствую, как руки начали нервно теребить ткань моего платья.
- Леди Ариадна, не волнуйтесь, у моего брата около сотни таких костюмов. Все хорошо, – вступает со мной в беседу принцесса Бланка, она пытается меня успокоить, но я-то знаю, что как бы беспечно не звучал голос принцессы, все очень плохо. Я пытаюсь внутренне успокоиться, чтобы оценить обстановку и понять, что же делать дальше, пока инфант весело не перебивает процесс моей концентрации и успокоения, что-то говоря, о сорте вина, но, думаю, мне это не скоро понять.
- Прошу Вас, чем я могу Вам помочь, я могу что-то сделать для Вас? – наконец-то принц Николас вновь обращает на меня взор, и я чувствую, как щеки начинают пылать, при этом руки становятся холодными и чуть липкими.
- Все хорошо, леди Ариадна, – и в следующую же секунду говорит, – Дамы, прошу прощения.
Он уходит, уходит из сада, а вдруг он не только со мной не познакомился, ведь я тогда помешала кому-то увидеть принца Николаса. Боже мой, что же это такое, за что мне вся эта неуклюжесть? Это ведь, просто на просто, не мое место. Вокруг вновь пустота, никого не слышно, по крайней мере, для меня, я быстро делаю книксен, спасибо хоть, во время него ничего плохого не происходит, и растворяюсь в группке Избранных девушек.
Я пытаюсь скрыться в толпе, но мне кажется, что на меня смотрят все вокруг, но оборачиваясь, я понимаю, что все сосредоточены друг на друге. Давно я не чувствовала себя так плохо, мне кажется весь мой мир сейчас разрушится и полетит по кусочкам, мне не к кому обратиться, не с кем поговорить, тут душно. Во дворце душно, в саду душно – эта обстановка, она удушает меня. Я чувствую как слабею, слабею на глазах, ну почему-почему? Моя тетя, она говорила, насколько все это тяжело, как это ломает и выворачивает тебя изнутри, но я не ожидала такого, я была не готова. Почему же все остальные девушки так спокойно со всем справляются, словно ничего не произошло, и они во дворце не в первый раз, чего я не понимаю, в отличие от них. Я вижу блеск темных длинных прядей волос с одной стороны, но мне не нужна сейчас Моргана, я вижу светлые, чуть приподнятые волосы Кессиди справа от меня, но прохожу мимо. Все это не то! Мне нужен другой человек, который тут же поймет, которому не нужно объяснять, но его здесь нет.
Я выбегаю в сад, бегу по дорожке, надеясь, что позже найду обратную дорогу. По моим щекам скатываются первые слезы, но я тут же приказываю себе успокоиться, я не имею право плакать, я не заслужила. Плюхаюсь на каменную скамью, и опускаю свою голову на ладони, пытаясь признать, насколько я неудачлива и ничтожна. Мысли бегают в голове, посылая различные импульсы. Зачем? Зачем я это делаю? Ведь явно заметно, что все это не для меня, это не мое. Но мое имя назвали! И что теперь? Зачем?
Мама. Она больна, я должна помочь ей всем, чем могу. Я должна, у меня нет права на ошибку, нет права оступиться или сделать что-то подобное! Я должна взглянуть правде в глаза, я смогу, я буду тренироваться, у меня все получиться, мной будут гордиться! Все очень просто: Я ДОЛЖНА!
Встаю с холодной скамьи с более стойкими намерениями, чем когда я шла сюда, поправляю выбившиеся пряди и направляюсь, надеюсь, что по той же дорожке обратно к шатру, к основному месту действия. Запутаться сегодняшним вечером почти не представляется никакой возможности, я прекрасно вижу шатер, и я знаю, куда иду. Я прохожу внутрь, многие столики свободны, девушки больше не сидят на месте, тихо притаившись, они ожили, но и я тоже. Я продолжаю свой путь, когда вдруг вижу, что ко мне идет принц. Я замечаю, что он вернулся, переодевшись в новый костюм с синими брюками и жилетом с белоснежной рубашкой под ним. Хотя, что там, зачем мне все эти детали, все равно, как говорится, перед смертью не надышишься. Надеюсь, что все хорошо, и он мне сейчас не скажет, чтобы я собирала свои вещи, он останавливается в нескольких шагах от меня и берет два бокала у официанта, который тут же уходит в другом направлении. Принц приближается ко мне, и я, опустив голову, делаю книксен, у меня получается, это хорошее начало.
- Леди, – произносит принц, пытаясь увидеть имя на моем бейджике, неужели он меня не узнал, может это к лучшему.
Я поднимаю голову, и на секунду в его глазах появляется огонек узнаваемости, быстро кидая взгляд на мое имя, он произносит:
- Леди, которая подарила моему костюму новый оттенок, поделившись своим бокалом вина, думаю, я обязан его вернуть, – я было уж подумала, что сейчас меня обольют, но это ведь будет тогда простой детской забавой, что никак не вяжется с дворцом. Принц протягивает мне один из бокалов, и я беру его, отвечая.
- Да, думаю это я, Ваше Высочество, – но мой голос слишком тих.
- Как видите, я нашел себе новый костюм, и теперь все в порядке, – немного помедлив, принц добавил, – надеюсь, этот бокал не повторит судьбу собрата?
- Надеюсь, что нет, Ваше Высочество, – покорно отвечаю я.
- Леди Ариадна, – словно проверяя, так ли меня зовут, он приостановил свою речь, – я думаю, нам стоит забыть об этой неприятности на время. Прошу Вас, расскажите мне о себе.
На секунду я забываю даже свое имя, так просто забыть о случившемся?! Но беру себя в руки и срочно копаюсь в своей голове, чтобы такого интересного рассказать.
- Вряд ли, Ваше Высочество, Вас заинтересует моя жизнь, наполненная событиями тихого провинциального городка? – он спокойно улыбается, словно подбадривая меня к продолжению, но продолжать то и нечего.
- Честно, я никак не ожидала, что мое имя могут назвать…
- Вы считаете, что Вас выбрали случайно? Вы не хотите находиться здесь?
- Нет, нет, все не так! Я всегда мечтала увидеть дворец, его жизнь, – чуть медлю, но все-таки добавляю, – Вас. Но никак не ожидала, что наша первая встреча пройдет вот так неуклюже с моей стороны. Прошу Вас, простите меня еще раз.
- Я уже сказал, леди Ариадна, ничего серьезного не произошло! Вы сказали, что жили в маленькой провинции, у Вас большая семья? – вовсе нет, и думаю, она может вот-вот сломаться и стать еще меньше…
- Нет, у меня маленькая семья, я единственная дочь у моих родителей, а у тети нет собственной семьи, – произношу я в ответ, но понимая, что говорю лишнее, мотаю головой, в попытке вернуть время назад. – Но вы же всего этого не хотите знать, не так ли? – я пожимаю плечами, мне становиться не уютно, я чувствую, как затараторила. Но принц вновь улыбается снисходительной улыбкой.
- Вы очень открыты, леди Ариадна, мне приятно знать, что Вы говорите то, о чем думаете. Но теперь, я у Вас прошу прощения, меня ждут еще большое количество девушек, с которыми я обязан познакомиться. А поэтому, я вынужден проститься с Вами, наслаждайтесь вечером, и попытайтесь больше ни на кого не пролить, хотя бы этот бокал вина!
Он уходит, и я смотрю ему в след, но он идет вовсе не к девушкам, а туда, где сидит королевская семья. Мои глаза распахиваются, когда он немного оборачивается, чтобы взглянуть на меня. Надеюсь, он не ушел от меня из-за того, что я говорила странные вещи. Я чуть отпиваю из бокала, наслаждаясь его вкусом. Понимаю, что моя судьба пока не решена…
Что же теперь?
Что будет завтра?
====== Бонус 3. ======
Хулия Луисана Монтеро
Я смотрела на девушек, прохаживающихся по саду, и кроме боли ничего не чувствовала. Любая из них может стать женой Ника, в то время как для меня это невозможно. Собственно поэтому я и согласилась на помолвку с Карлосом Кастаньера. Я не любила Карлоса ни тогда, ни сейчас. Да, не спорю, он хороший или даже прекрасный кандидат в мужья. Он умен, но молчалив и скрытен. Он по своему красив, но глаза слишком карие, а волосы слишком черные. Его нос слишком прямой. Он веселый, но его шуткам не хватает некоей утонченности. Карлос высок и широкоплеч, но его фигуре не хватает некоей подтянутости. Он – король, но управление страной ему не дается также легко, и я бы сказала, даже естественно, как другому принцу. И, пожалуй, самым главным и возможно единственным серьезным недостатком Карлоса является то, что он не Николас. Вся проблема в том, что я так и не смогла полюбить принца, а теперь и короля Карлоса, и эта проблема переходит в другую: я так и не смогла забыть Ника. Сочтете меня сумасшедшей? Возможно, я ею и являюсь. Я прекрасно понимаю, что он никогда не сможет быть моим, а что толку то? Я разумом понимаю, что вместе нам не быть, а сердце то не хочет верить. А как ему объяснить?
Мы с Ником все запутали еще больше, поддавшись притяжению. Кто знает, может моя привязанность угасла бы, если бы Ник отверг меня или не смог бы ответить на мои чувства четыре долгих года тому назад. Может я бы не успела его так сильно полюбить, но случилось то, что случилось. Пусть наш роман и был безумством, но я бы не отказалась ни от одной минуты, проведенной с ним, каждое мгновение я берегу с особым трепетом. Я прекрасно осознаю, что у нас с ним было лучшее из возможного. Из того, что могло бы быть. Ведь он не может жениться на принцессе, он обязан выбрать жену из 34 девушек, которые сейчас расхаживают по саду. Чем же им еще заняться, как не ждать возвращения Ника? Для многих из них он – ценный приз, не человек, а так, прибавка к короне и положению в обществе. Я ничего не говорю о богатстве потому, что это сама собой разумеющаяся вещь, непременное условие счастливого брака в глазах большинства этих девушек. Знали бы они только, сколько бы я могла отдать за возможность быть на их месте. Я бы с легкостью отказалась бы от своих денег, огромного приданного, от всех нарядов, от возможности заниматься любимым делом – смешивать духи, статуса инфанты и от помолвки с португальским королем. Обменяла бы все, что имею на призрачную надежду стать женой Ника, иметь шанс быть с ним не как подруга, а как любимая, как жена и мать его детей.
Но я та, кто я есть. Я – испанская инфанта, дочь испанских королей. Во мне течет кровь самых знатных семей Испании, Италии и России. Моя бабушка, экс-герцогиня Надежда в девичестве была русской царевной, до того как вышла замуж за испанского наследника. Таким образом, у моего отца и Анхеля вторые имена русские. Моим долгом является выйти замуж за Карлоса, родить ему наследников и быть прекрасной королевой. Мне не суждено стать принцессой Иллеа, а значит, я и не должна мешать Нику полюбить одну из девушек. Из нас двоих пусть хоть он будет счастлив, раз я все никак не могу забыть или ослабить свои чувства к нему. Я и так сделала все возможное, чтобы он забыл все, что было между нами. Я постаралась сделать все, чтобы Ник перестал смотреть на меня иначе как на подругу. Так будет лучше, как для него, так и для меня. Надеюсь, он сможет полюбить кого-то из девушек.
Я заключила помолвку, чтобы мы не могли восстановить наши отношения после долгой ссоры. Я на некоторое время ограничила наше общение, чтобы его влечение ко мне ослабло. Около года я старалась не оставаться с ним наедине. Я заставила Ника поверить, что влюбилась в Карлоса. Знал бы Николас, сколько ночей я проплакала в подушку, проклиная все на свете и в первую очередь ненавистный Отбор, отделяющий меня от любимого. Знал бы Ник, чего только стоило мне врать о якобы чувствах к жениху, когда все о чем я мечтала, так это чтобы он проигнорировал мои слова, притянул меня к себе и поцеловал, но Николас слушал мои слова, верил им. Для человека, презирающего любое проявление лжи, врать ему мне оказалось на удивление просто. Я убедила себя в том, что это для его же блага. Я не отвечала на поцелуи, избегала объятий, а потом ревела сначала на плече Бланки, а потом исключительно в подушку. Я не хотела беспокоить подругу и со временем я стала врать и ей о своих чувствах к Нику. Сейчас никто из наших семей не подозревает, что я отношусь к нему больше, чем к другу.
Наш сегодняшний разговор едва не выбил меня из колеи, но самообладание меня не подвело. Я не выдала себя перед ним. Только вот скольких усилий мне стоило. Мне пришлось неустанно повторять себе, что просто перед началом Отбора он решил вспомнить прошлое, вот и заговорил о наших прошедших отношениях. Только вот единственное за что я себя корю, так это за то, что я сказала ему, что моя помолвка с Карлосом – простая договоренность между двумя монаршими семьями. Это обычное явление в таких семьях как наши. Хотя нет, в наших семьях много любви.
Перед окном, возле которого я стою, в саду мелькнула рыжая коса Бланки, и я улыбнулась. Бланка такая чистая и наивная, и чертовски упряма. Узнать у нее что-то пока она сама не захочет сказать практически невозможно. На нее можно немного надавить, но не стоит перебарщивать. Можно получить очень негативный результат. Бланка хоть и наивна, но невероятно умна. Ее можно попытаться обхитрить, но нужно действовать очень аккуратно, при этом нужно ее очень хорошо знать. Она влюблена в моего брата, но так стоически это отрицает, словно даже если она признается в этом хотя бы себе, то случиться что-то невообразимое. К примеру, разверзнется ад. А Анхель… Насколько мне известно, девушки у него не задерживались дольше, чем на несколько месяцев. Ни с одной он не был так терпелив и внимателен, ни с одной он так не носился, как с ней. До нее он никому не дарил цветы. И к тому же, он никому никогда еще не писал записки, никому не давал милые прозвища, ни от кого смиренно не ждал ответа. Может все дело в Бланке? Она такая чистая, открытая, естественная. Она совсем не похожа на всех девушек, с которыми он имел дело. Это Бланка. И кажется, мой брат потерял голову от нашей Скромницы.
Несколько девушек за окном рассмеялись, и я тут же вернулась мыслями к Нику. Может, я переоценила свои силы и мне стоит уехать? Уехать, чтобы не видеть, как он будет строить отношения с каждой из этих девушек. Но что я скажу семье? Как я объясню им причину своего отъезда? Не сказать же правду. Я не могу сказать им, что все еще люблю Николаса и для меня наблюдать за его Отбором станет настоящей пыткой, а врать не хочу. Придется терпеть.
Я немного отстранилась от окна и стерла осторожно несколько слезинок. Хорошо, что меня хоть никто не видит.
- Почему ты не в саду? – в комнату неспеша вошел Ник, я сразу узнала его по голосу и размеренному шагу, так как не могла же видеть его спиной.
- Захотелось отдохнуть от шума. А ты почему не с девушками? – я не обернулась, собираясь с силами, чтобы улыбаться ему и казаться веселой.
- Для меня одного их слишком много, – улыбнулся друг, расслаблено подойдя ко мне. Я отошла от окна и мы, скажем так, встретились у камина, – К тому же я хотел бы с тобой поговорить.
- Зачем? – без предисловий спросила я.
- Ты не спрашиваешь о чем? – Ник стал серьезным. Он переоделся в синие брюки и жилет с белоснежной рубашкой под ней. Он как всегда выглядит безупречно. Какой же он красивый.
- Я знаю, о чем ты хотел поговорить, но зачем? Зачем тебе это? Какая тебе из этого будет польза? – я осторожно заглянула в его глаза и увидела в них что-то ранимое и родное и у меня закололо сердце.
- Хулия, два с половиной года назад ты неожиданно заключила помолвку с португальцем, ничего не объяснив. Я думал, ты успела влюбиться в него за время нашего короткого разрыва, но ты сама сегодня призналась, что это была лишь договоренность между вашими семьями. Почему ты это сделала? Ты ведь любила меня, я знаю это. Я все еще помню с каким самозабвением ты целовала меня, как таяла в моих руках. Думаю, я заслуживаю услышать правду, – слезы беспомощности и тоски подступили к глазам. О Боже, Ник, только не заставляй делать меня это снова. Я больше не хочу тебе врать. Я не могу соврать тебе снова. Не заставляй меня это делать. Я не могу врать тебе, когда ты так на меня смотришь, словно в твоем сердце все еще теплиться былое чувство.
- Зачем тебе ответы? Там за окном 34 девушки, и они ждут твоего общества. Одна из них станет твоей женой. Какая уже разница, почему я заключила помолвку? – самообладание очень шаткое, но как хорошо, что оно не подводит меня.
- Хулия, ни одна из них не близка мне как ты. Ты – мой друг. Ответь, пожалуйста, – вот именно я – друг. Я так старалась добиться этого, я делала все, чтобы стать не больше чем другом, но это вовсе не значит, что это слово в его устах не ранит меня. Какое оно жестокое на слух, какое ограниченное после «любимая».
- Что это изменит? – я вскинула голову очень резко, и мои волосы подпрыгнули немного, я посмотрела ему прямо в глаза, – Я не хочу тебе врать.
- Так не ври. Скажи впервые за эти годы правду.
- Ник, прошу тебя, не требуй. Зачем бередить раны? – я на шаг, затем другой отошла от Ника, надеясь установить между нами дистанцию, но Ник, заметив это, быстро нагнал меня, сократив расстояние еще больше. Я едва не наткнулась на кресло обтянутое бархатом цвета слоновой кости. Эта маленькая гостиная часто служила нам с Бланкой укромным местечком, для наших девичьих пересудов. Иногда тут происходили наши тайные встречи с Ником, но он вряд ли помнит это.
- Хулия, что такого в этой правде ужасного? – Ник бережно коснулся моей руки и с мольбой посмотрел мне в глаза, – Пожалуйста.
- Я сделала это ради тебя, – зачем я только сказала? Дура, что мне потом с этим делать? Так долго молчала и врала, а сейчас сдалась? В самый важный момент.
- Ради меня? Ты хоть представляешь, как я с ума сходил? Сколько боли мне принесла твоя помолвка? – я Ника не просто удивила, он шокирован. Надеюсь, он хоть не захочет порвать со мной всяческие отношения.
- Представляю. Я сама проплакала много ночей в подушку и на плече у Бланки, но я правда делала для тебя все это. Ник, ты сейчас можешь легко говорить о прошлом. Ты пережил все, что между нами было и с открытым сердцем готов проводить Отбор. Наши отношения были обречены с самого начала и лучше, что все закончилось тогда, чем ты бы переживал это сейчас. Я хотела для тебя меньше боли сейчас, чтобы ты не оглядывался на меня, – я потупила глаза и опустила голову. Не могу я смотреть ему в глаза. Почему так сложно признаться ему этом? Почему сложно сказать ему правду? Почему так не легко признаться?
- Ты заключила помолвку с Карлосом Кастаньерой для того, чтобы облегчить мне Отбор? – осторожно спросил Ник.
- Да. Я хочу для тебя счастья. Я хочу, чтобы ты никогда не грустил, чтобы ты не перестал быть Николасом, которого все мы прекрасно знаем и любим. Я не хочу, чтобы ты ожесточился в браке по расчету. Разве это слишком много? – я не готова была обнажить душу перед ним, но Николас сломил мое сопротивление, мою защиту. Я снова причиняю ему боль. Почему все должно складываться именно так? Мне действительно лучше уехать и сделать это как можно быстрее.
- Ты отказалась от меня, чтобы мне сейчас было легче? – не веря, переспросил Ник, – Хулия, я ведь через такой ад прошел за это время.
- Прости меня за всю боль, что причинила тебе, – несколько слезинок все же скатилось по щекам. Почувствовав влагу, я поняла, что вконец сломалась. Сколько же я могла бы еще терпеть?
Ник ничего не сказал мне в ответ, он просто притянул меня к себе. Я не могла ничего сказать, меня душили слезы. Я просто плакала на плече у Ника, пока он гладил меня по волосам.
- Хулия, все хорошо. Не плачь, пожалуйста.
- Я не могу, Ник, – он перебрал рукой мои волосы.
- Я не обращал внимания, насколько длинные у тебя волосы, – чтобы отвлечь меня проговорил Ник, и у него это получилось. Я перестала плакать.
- Я их больше не стригу, – я всхлипнув, улыбнулась Нику сквозь слезы, губы Ника тронула ответная улыбка.
Я села на кровать гостевой комнаты во дворце Иллеа, закрепленной за мной, так как мы тут очень часто гостим, и стала ждать, пока Ник доберется сюда. Как и следовало ожидать, Ник ворвался к комнату очень быстро, спустя всего 4 минуты.
- Где твои волосы? – вместо приветствия в виде поцелуя спросил Ник. Я прикоснулась рукой к своим коротким до плеч волосам. Слегка встряхнула головой и улыбаясь спросила у Ника.
- Тебе не нравится?
- Ты все так же невероятно красивая, но я просто сходил с ума по твоим длинным черным волосам. Мягкий черный шелк, о чем еще мечтать? – Ник осторожно прикоснулся к моим укороченным волосам, от его слов мое приподнятое настроение тут же испарилось.
- Я думала тебе понравиться. Все девушки так делают. Алексия сказала, что ее парню очень понравилось, вот я и решила сделать так же, надеялась тебе понравиться, – я так хотела, чтобы он восхищался мной, что и не подумала, что это возможно очень рискованный способ его удивить.
- Не расстраивайся. Тебе и правда идет, просто я слишком консервативен. Мне нравятся длинные волосы, – Ник притянул меня к себе и поцеловал, я снова немного повеселела. Я не стала для него страшной, а это уже хорошо.
- Я обещаю их больше не стричь. Никогда, – дальнейший поток слов так и не вырвался из моих уст. Ник просто заткнул мне рот поцелуем.
Я ведь так после того случая почти три года назад волосы так и не стригла. Ни разу. Более того, я уговорила горничных своих использовать любые средства, но сделать так, чтобы волосы быстро отрасли и их стараниями я довольно быстро вернула прежнюю длину.
Я размышляла о том, как мне приходилось терпеть все эти маски, только для того, чтобы вернуть длину своим волосам, противный или просто резкий запах раздражал, но они давали свой эффект. Я все не могла успокоиться пока волосы не отросли. Анхель все подшучивал надо мной. Он то к этому времени уехал в свое путешествие, но всегда был на связи. Ник в свою очередь говорил, что я нравлюсь ему любой, но я помнила тот разговор и поэтому упорно старалась достичь того, чтобы волосы поскорее выросли. И пока я о всем этом думала, Ник сначала сократил расстояние между нашими лицами, и пока я не успела опомниться или отойти, прижался своими губами к моим. Они в точности такие же, какими я их запомнила, теплые, слегка суховатые и нежные. Ник губами пытался уговорить открыться ему, ответить на поцелуй. Я возблагодарила небеса за то, что нашла в себе силы устоять и сохранить хотя бы видимую безучастность.
- Ну же, Хулия. Ответь мне. Ты не могла забыть! – проговорил Ник оторвавшись от меня, я слегка приоткрыла рот, чтобы ответить ему что-то, но он тут же завладел им. Я прекрасно помню, как Ник целует. Он делает это с придыханием, словно каждый поцелуй захватывает его и восхищает настолько сильно, что он просто забывает обо всем. Это всегда заставляло меня блаженно улыбнуться, и всегда после этого Ник углублял поцелуй. Вот так произошло и сейчас. Мое сопротивление сломил не его напор, а вот то самое, небольшое придыхание, когда он вначале слегка задержал воздух, а затем стал целовать с невероятной нежностью, не атакуя и не заставляя, а заманивая меня в сети поцелуя. Пусть это звучит как угодно, но я поддалась. Я обвила руками его шею и ответила ему, как всегда растворяясь в поцелуе. Его губы все еще хранят привкус шампанского и десерта с корицей. Обожаю корицу, а теперь стану любить ее еще больше. Вы не представляете, какое это наслаждение. Ник притянул меня к себе, очень сильно прижав к своему телу. Я буквально утонула в его объятьях и мой мозг отключился. Огромнейшее ему спасибо. Я не мучилась чувством вины и сожалениями, это придет потом, немного позже. Наш поцелуй быстро перерос в страстный и невероятно чувственный, мы словно утоляли страшный голод и тоску друг по другу. Мы словно боялись умереть, если отстранимся. Дошло до того, что я в самом буквальном смысле стала задыхаться. Воздух в моих легких просто закончился, но я не могла оторваться от него, понимая, что это вряд ли когда-то еще повториться. Я даже не думала о том, что я могу задохнуться, оторваться от него выше моих сил. Это вместо меня сделал Ник.
- Моя Лу, – прошептал он мне на ухо сбившимся хриплым голосом, прерывисто дыша. Я должна была бы убежать, должна была заставить его вернуться к девушкам, накричать на него, дать пощечину за его вольность, я должна была сделать все что угодно, а сделала как раз обратное, я растворилась в его объятии. Два слова разрушили все стены между нами. Он помнит. Он все еще помнит.
- Ник, – тихо позвала я парня, когда мы отдыхали, раскачиваясь, лежа в объятиях друг друга на садовой качели. Ник неторопливо играл с моими отросшими волосами, а я просто прижималась к его груди. Все заняты предстоящим приемом в честь Дня Рождения Луиса и нас никто не хватится еще с час.
- Что? – Ник улыбнулся. Он понял, что я что-то задумала. Я немного приподнялась, чтобы заглянуть ему в глаза.
- Я вот о чем подумала. Хулия и Ник обречены, и мне не нравится думать о том, что между нами все очень быстро закончится. Мне так хорошо с тобой. – Ник тут же перестал улыбаться и хотел возразить, но я приложила палец к его губам, – Выслушай сначала. Что если мы будем использовать вторые имена когда вдвоем? Или мы даже так записки можем писать, – я уверена, у меня загорелись глаза, и Ник рассмеялся.
- Самсон и Луисана. Думаешь, никто не догадается, если услышит? – Ник приподнял бровь.
- А что, если мы сократим их. Как тебе к примеру Сэм, а может и Сэми? – я слегка наклонила голову и мои волосы рассыпались по голубой рубашке Ника.
- Сэм? – проговорил Ник, словно пробуя на вкус свое второе имя, – Мне нравиться. А твое тогда как?
- Может Лус? – Ник качает головой.
- Нет. Лус не то, не твое. Будешь Лу. Моей маленькой Лу, – Ник немного надавливает на мои плечи, и я падаю ему на грудь, губами прижимаясь к его. Вот что он задумал. Проказник.
- Сэми, – не удержавшись, произнесла я, с благоговением прикасаясь ладонью к его щеке. Ник повернулся к моей ладони и поцеловал ее тыльную сторону.
- Это всего лишь я, Лу. Что же мы с тобой натворили? – Я не знала ответа и Ник тоже. От заглянул мне в глаза. Я увидела проблеск былых чувств и поняла, что пропала. Я окончательно пропала. В таком освещении его глаза стали немного темнее и еще больше походят на океан, в них можно безвозвратно утонуть. Они настолько чисты и прекрасны. Все стены, которые я строила между нами начал разрушать поцелуй, а может этот взгляд или наши тайные имена. Я не знаю. Я запуталась. Я совершенно не знаю, что делать теперь.
====== Глава 5 (часть 1) ======
Бланка
- Никки, давай наперегонки до конюшни? – утренние верховые прогулки – одно из моих любимых занятий, благодаря которым я могу почувствовать себя свободно. Чаще прогулки верхом я совершаю с Ником, во время своих визитов к нам присоединяется Хулия, но сегодня оказались только мы с Ником. Я пустила своего скакуна галопом, и мы умчались, оставив брата позади. Я всегда любила скоростную езду. Ощущение полной свободы, ветер в волосах и блаженная улыбка, а под тобой один из лучших скакунов в стране, а может, и за ее пределами. Как бы Эвелин ни старалась заколоть мои волосы, они всегда во время быстрой езды вырываются на волю. Они у меня слишком густые, длинные и тяжелые, чтобы их на ветру могли удержать шпильки. Ветер разметал волосы по плечам и привел их в беспорядок. Мне и это доставляет удовольствие.
Чего и следовало ожидать, в этот раз мы с Гермесом обогнали, лишь на немного, но все же обогнали, Ника и его чистокровного арабского скакуна Хана. Я наклонилась к голове жеребца и потрепала черную атласную гриву. Он довольно заржал.
- Молодец, мальчик, ты сегодня хорошо поработал. Я передам Никсону, чтобы он тебе побольше дал сахара.
- Блу, ты его так разбалуешь. Гермес – мужчина, жеребец, и он должен быть сдержанным и сильным. А так он будет подкаблучником, пусть даже и у тебя.
- Никки, ему тоже хочется, чтобы его баловали и любили. К тому же, я делаю это не так уж часто, но сегодня он поработал на славу.
- Тут я с тобой не спорю, давно он так не резвился, – Ник уже спешился и подошел помочь мне. Правила приличия требуют, чтобы благовоспитанная юная девушка или женщина ездила только в дамском седле, но вы представляете, какой это ужас? В большинстве случаев, я все же использую мужское, более комфортное седло, да и на запряженном в женское седло Гермесе можно запросто убиться, мальчик любит скорость. Для женского седла всегда есть Ирида. Что жеребец, что лошадь – чистокровные андалузские скакуны королевской породы из нашей конюшни. У них одна мать, но разные отцы. Подарок дяди Энрике мне на 14-летие. Ирида, в отличие от тёмно-коричневого с черной гривой Гермеса, полностью белоснежной масти. Она более покладиста, чем ее старший брат. На Ириде я выезжаю во время официальных визитов, а так на ней учится ездить Марианна, но у сестры есть и своя гнедая. Я перекинула ногу и спрыгнула с Гермеса прямо в руки брата, и он поставил меня на пол, – Чем планируешь заняться?
- Для начала нужно привести себя в порядок, а затем у меня урок.
- Ты стала учительницей? – Ник расхохотался.
- Можно сказать и так. Между прочим, я занимаюсь с твоими девушками. Мог бы и спасибо сказать.
- Я благодарен тебе, сестренка, – Ник шутливо приобнял меня, а я легонько толкнула его. Мы оба рассмеялись, – У тебя и так много забот теперь, когда мама быстро устает, а ты еще и с девушками занимаешься.
- Бабушка взяла на себя большую часть дел. Мы все дружно согласились с тем, что мне не мешало бы получше узнать девушек, к тому же, Сильвия не так уж молода, помощь ей не помешает.
- Я бы тоже хотел, чтобы ты была ближе к девушкам, но как ты можешь научить их тому, чему тебя учили едва ли не с пеленок?
- Я стараюсь дать им хотя бы азы, и мне нравится им помогать, – мы с Ником взяли поводья и уже собирались завести жеребцов в конюшню, как у самого входа заметили одинокую, немного растерянную фигурку девушки. Если не подводит память, это Ариадна Стоун, имя которой я вытянула одним из первых. Она явно не ожидала кого-то увидеть, тем более нас сНиком.
- Ваше Высочество, простите, я вовсе не собиралась Вам мешать, просто решила взглянуть на конюшни, – словно в подтверждение своих слов девушка указала рукой внутрь конюшни. Я бросила предостерегающий взгляд Нику, пусть ненароком не испугает девушку еще больше. Но он, видимо, и без меня заметил, как она встревожена.
- Любите лошадей? – учтиво поинтересовался Ник, улыбнувшись для пущего эффекта.
- Очень. У моей подруги Роуз своя конюшня. Они выращивают прекрасных скаковых жеребцов, но их жеребцы далеко не так прекрасны, как ваши, – девушка слегка смутилась, явно решив, что взболтнула лишнего, она выглядит настолько естественной и чистой что ли, что я сразу же проникаюсь к ней симпатией. Я, конечно, не собираюсь сразу же доверять ей, но, думаю, стоит присмотреться к ней внимательнее.
- Охотно верю Вам, леди Ариадна? – я вопросительно поднимаю бровь, вежливо уточняя у девушки ее имя, – Мой отец сам нередко покупает жеребцов в провинциях, но, к примеру, этот – подарок испанского короля. Чистокровный андалузский жеребец, он очень норовистый, с ним нужно уметь справляться, – я погладила гриву Гермеса и улыбнулась девушке одобрительно, стараясь поддержать ее. Леди Ариадна нерешительно улыбнулась, и ее улыбка не была искусственной и дежурной, каких я полно увидела у девушек, – а вы любите норовистых или покладистых?
- Норовистых. Мне всегда нравилась быстрая езда. Моя подруга держит для меня дома Арчера. Никто не хочет покупать его из-за вспыльчивого нрава, а ко мне он привык.
- Так вы у нас укротительница строптивых? – Ник улыбнулся, а в глазах заблестел огонек. Кто-то другой не заметил бы, но я очень хорошо знаю Ника. Посмотрим, хорошо ли это. Ариадна немного смутилась, но не так сильно, как прежде.
- Возможно.
- Значит, у Вас очень много общего с моей сестрой. Жеребец, который столь мирно стоит подле Бланки, не подпускает никого к себе, кроме нее, мамы и старшего конюха Никсона. Даже меня с отцом не подпускает, – Ник добродушно улыбнулся девушке, а она с любопытством посмотрела на Гермеса.
- Не слушайте Николаса, Гермес просто очень любит женское общество, – Ник приглушенно фыркнул, а Ариадна с удивлением посмотрела на меня.
- Гермес?
- Да. Это имя древнегреческого бога.
- Я знаю. У меня папа – писатель, и он очень много мне рассказывал. Я всего лишь удивилась такой кличке.
- А мне нравится, со смыслом, – я непринужденно пожала плечами, а Ник закончил задумчиво смотреть на девушку и обратился к ней с предложением.
- Если вы любите быструю верховую езду, должен признать, наши интересы тут совпадают. Надеюсь, Вы не откажете мне в конной прогулке?
- Сочту за честь, Ваше Высочество.
- Тогда я пришлю Вам записку с датой прогулки и ее временем.
Из конюшни вышел Никсон, и решительности леди Ариадны как ни бывало, но, тем не менее, она не подала и виду. Сделала хоть немного и неровный, но вполне приличный книксен, попрощалась и удалилась. Мы передали Никсону поводья и направились с Ником во дворец.
- Уже назначаешь индивидуальные свидания? – с усмешкой спросила я.
- А почему бы и нет? Она интересная. С ней скучно не будет. Думаю, ее стоит включить в третью пятерку девушек, с которыми я пойду на свидание завтра, а уже через два дня смогу пригласить ее на прогулку, – улыбаясь, ответил брат, взяв меня под руку.
- Не спешишь ли ты?
- Посмотрим. Я ведь должен узнать девушек, вот я и намерен это делать. Что о ней думаешь?
- Она естественная, не носит маски, а это очень редко встречается.
- Посмотрим, что из этого выйдет.
- Посмотрим. Только, Ник, если леди Ариадна не научиться обуздывать свою стеснительность и нерешительность, боюсь, из нее не выйдет принцессы. Она хорошая девушка, но ты же знаешь мировое сообщество. Ее съедят и не заметят.
- Ну, не скажу же я ей это прямо. Тут ей придется самой все осознавать. Она не Хулия, – ухмыляется Ник. Он прав. Леди Ариадна не Хулия. Я не говорю, что она плохая, нет же, она просто другая, совсем другая. Хулия – яркая, беззаботная, решительная, умная и очень любящая, она оправдывает свое второе имя, она и правда солнечная, а вот о леди Ариадне я могу сказать только, что она нерешительная, скромная, но милая.
- Кстати, о Хулии. С ней в последние дни что-то происходит, она словно сама не своя. Ты не знаешь, что ее так расстраивает? Она ничего не говорит, – я смотрю на Ника, он кажется мне растерянным.
- Нет, не замечал, – он хмуриться, а потом спрашивает, – В последние дни?
- С приема. Между вами ничего такого не происходило?
- Почему ты спрашиваешь?
- Вы можете сколько угодно пытаться обмануть всех, но я вижу, не все прошло, история еще не закончена. Только не наломайте дров, – брат выглядит растерянным, словно и правда думал о том, что я не увижу, как он украдкой бросает на Хулию взгляды.
Когда мы почти подходим ко дворцу, нас догоняет служанка.
- Ваше Высочество, Принцесса Бланка, Вам просили передать, – я взяла с подноса сложенный вдвое красивый листок цвета слоновой кости и, поблагодарив служанку, отпустила ее.
- Что там? – спросил Ник, он явно заинтригован, но уж точно меньше меня самой.
- Я еще не смотрела, – я расправила листок и прочитала совсем короткое послание.
«Бланка,
Надеюсь, ты сможешь уделить мне совсем немного времени и прогуляться в полдень со мной в саду. Очень на это надеюсь.
Анхель»
Даже не будь подписи, я все равно узнала бы отправителя по гербу в верхнем углу листа. Личный герб испанского инфанта.
- Анхель приглашает меня на прогулку, – Ник загадочно улыбнулся, но ничего не сказал. Что задумал Анхель? Прогулка в саду? Зачем ему это? Хотя, не стоит отрицать, мне нравиться это.
- А вы не спешите? – передразнил меня Ник, и я рассеянно ему улыбнулась.
- Не знаю, Никки, – моя растерянность только растет. Я смотрю на свои идеальные ногти и вспоминаю слова Ами:
«И Бланка, милая, прошу, будь осторожна, не забывай о репутации Анхеля. Я не знаю, как он относится к тебе, но раньше он менял девушек как перчатки.»
Стану ли я для Анхеля одной из… или это и правда нечто большее для него? Как узнать, честен ли он со мной? Разве мой старый друг может осознанно причинить мне боль?
Мы быстро распрощались с Ником, и я первым делом решила заглянуть к Хулии. Меня ни на шутку встревожило ее поведение, и, чтобы это не переросло в проблему, я поспешила в ее комнату. Прежде чем подняться на 3-й этаж, я вижу в конце длинного коридора на этаже Ами. Она проскользнула на боковую лестницу и испарилась прежде, чем успела заметить меня. Амалия в последнее время ведет себя немного подозрительно. Она явно чего-то не договаривает. Может, боится чего-то или стесняется. Сегодня утром я видела, как она шепталась о чем-то с Линой, и мне почему-то показалось, что я чего-то не знаю. Ами перестала доверять мне, или просто меня ей начали заменять девочки? А может, все дело в словах Марта? Как бы там ни было, Ами словно начала отдалятся немного от меня. Словно то, что как бы должно было нас разделить, начало это делать только сейчас. Я все эти три дня пыталась прокрутить в голове хотя бы последние несколько недель и понять, не высказала ли я пренебрежения к Ами, не обидела ли ее, не заставила ли ее ошибочно думать, что она ниже меня, но ничего так и не вспомнила. Я всегда держалась с ней как на равных, но ее реакция показала, что она, возможно, думает иначе. Я видела, как она помирилась с Мартом, я поняла, что это примирение, так как она улыбалась ему искренне и непринужденно, а до этого ходила как в воду опущенная, но это не изменило того, что между нами появилась некоторая недосказанность. Что я буду делать без ее поддержки? И без поддержки Хулии?
Мои опасения были не беспочвенны, когда я вхожу в комнату Хулии, то вижу ее, в смятении пытающуюся собрать что-то из вещей.
- Хулия, что случилось? – Хулия, едва обращая на меня внимание, продолжает складывать мелкие вещи в свою сумочку, одеждой занимаются ее горничные.
- Я уезжаю, Бланка. Домой. Идея приехать сюда сейчас была ошибкой, – Я смотрю внимательно на подругу. Она пытается сохранить беспечный вид, но я вижу, что в ее глазах стоят слезы.
- Что случилось? – что могло так опечалить Хулию, чтобы она собиралась уезжать?
- Ничего, Бланка. Мне нужно быть в Мадриде и готовится к свадьбе, а не наблюдать за тем, как… Бланка, прошу тебя, не расспрашивай меня, – в ее голосе столько мольбы, что я не решаюсь ничего спросить. Тут дело не в нерешительности, а в том, что я не могу заставить себя еще больше встревожить Хулию, чем уже есть.
- Ты мне нужна. Хулия, ты мне очень нужна, – все, что я могу сказать ей.
- Прости, Бланка. Я не могу так, мне нужно уехать, – стойкость инфанты дает трещину, и я вижу, что ее глаза полны слез. Я подхожу к Хулии, забираю все у нее из рук, кладу на столик и тут же обнимаю подругу. В свое время я провела немало времени, утешая Хулию, когда она рассталась с Ником. Немало слез пролила тогда подруга у меня на плече, но это нас еще больше сблизило. Секрет Хулии, который не знал никто, кроме нас обеих, и, тем более, Ник. Так вот, в чем проблема? Он снова стал тем, из-за кого Хулия плачет? Мне казалось, она все же смогла полюбить Карлоса, но ее решение уехать и то, как она сейчас расстроена, доказывают обратное. Неужели Хулия все еще любит Ника? И как так случилось, что я этого не заметила? Только то, что ее чувства к моему брату никуда не делись, объясняет, почему она так растеряна и рвется уехать. Только это могло подтолкнуть ее к подобному решению. Я понимаю ее, я действительно понимаю, почему она хочет уехать, но не могу я отпустить ее. В таком состоянии уж точно нет, да и она нужна мне тут. Без нее и без Ами я не смогу разобраться во всем.
- Ты хорошо подумала?
- Да, Бланка. Я все решила, не отговаривай, прошу, – когда Хулия немного успокаивается, я, под предлогом того, что мне нужно еще подготовиться к уроку девушек, выхожу из комнаты и направляюсь в кабинет брата. Если он виноват в чем-то перед Хулией, пусть исправляет свою ошибку.
Ник удивляется моему приходу, но тепло улыбается, чему я ответить ему не могу в этот раз. Я слишком обеспокоена тем, что Хулия так встревожена.
- Хулия собралась уезжать, – глаза Ника тут же находят мои, и спокойствие сменяется на взволнованность и удивление.
- С чего ты взяла? – серьезно спрашивает брат, поднимаясь из-за стола.
- Она собирает вещи, и сама сказала, что уезжает. Она настроена серьезно.
- Где она? – деловито спрашивает Ник.
- В своей комнате. Если ты ее обидел…, – но я не успеваю закончить свою мысль, Ник тут же быстро выходит из кабинета, оставив меня одну.
Так как я довольно много времени трачу на разговор с Хулией и мой визит в кабинет Ника, очень мало времени остается на то, чтобы переодеться к уроку, поэтому я решаю не переодевать платье и заглядываю к себе в комнату только для того, чтобы подправить прическу и макияж. Амалия удивлена хотя бы тому, что в этот раз задержалась я, а не молчаливо поджидаю ее. В этот раз у нас очень мало времени, и его хватает лишь на то, чтобы перекинутся парой фраз.
Как бы там ни было, в бирюзовую гостиную я пришла к назначенному времени, ни раньше, ни позже. У окна замер высокий темноволосый парень. Он что-то рассматривает в саду, но тут же оборачивается на стук моих каблуков и улыбается.
- Ваше Высочество, рад, наконец, познакомиться с Вами. Сеньор Фернандез много о Вас рассказывал, – голос у молодого человека грудной, приятный, глубокий. Интонации его голоса выдают в нем жителя южных стран. Мой собеседник подходит ко мне близко. Исходя из традиций, он, сделав глубокий поклон, поцеловал тыльную сторону протянутой ладони.
- Сеньор де Флор, надеюсь, Вы слышали обо мне только хорошее, – я улыбаюсь молодому человеку. Исходя из имеющейся у меня информации, сеньор Гиацинт де Флор лишь наполовину испанец, его отец – англичанин, но смотря в лукаво блестящие и темные, как у больше части испанцев, глаза и на темные волосы, можно с точностью сказать, что он взял внешность от матери. Как и у большинства истинных жителей Испании, улыбка не сходит с его лица, но он не беспечен. Темный костюм, белая рубашка и загорелая, словно позолоченная, кожа сочетаются просто превосходно. Темные глаза и волосы, мягкие черты лица делают его притягательным. Он красив, он более чем красив, и, может, ошибка с нашей стороны – подпускать его к девушкам. Хотя это может послужить для них дополнительной проверкой.
- Конечно, Ваше Высочество, сеньор Фернандез хвалил Вас. Не только Вашу красоту, но и Ваш ум, усердие и дружелюбие, – я улыбаюсь. Пожилой испанец был мне, в свое время, прекрасным учителям, и хотя я сильно изматывалась после уроков, он научил меня мастерству танца, помог овладеть им в совершенстве. Именно поэтому я и обратилась к нему за рекомендацией учителя танцев. Сам сеньор Фернандез решил уйти на заслуженный отдых, но исходя из его слов, он отправил к нам лучшего из своих учеников. Что же, посмотрим, на что способен сеньор де Флор.
- Очень приятно слышать это. Как сеньор Фернандез?
- Замечательно, – темные глаза словно подсвечиваются изнутри, и я представляю, насколько его обаяние может быть губительно для девушек, но они тут ради моего брата, не стоит им забывать об этом. Сеньор де Флор красив, но не так завораживающе притягателен, как его будущий повелитель. Анхель. Одна лишь мысль о нем заставила меня встрепенутся, и мое сердце забилось сильнее. Я вспомнила о предстоящей прогулке в саду и улыбнулась.
- Прежде чем познакомлю Вас с девушками, я хотела бы напомнить Вам об осторожности и о том, что эти леди – участницы Отбора, иметь какие бы то ни было отношения с ними имеет право только мой брат. Нарушившие наши правила и законы сурово караются.
- Что Вы, у меня даже и в мыслях не было, – улыбается молодой человек, и я надеюсь, что он всерьез воспринял мои слова, и он будет более чем благоразумен. Он производит впечатление разумного человека.
Когда мы появляемся в Парадном Зале, который освободили от всего лишнего специально для уроков танцев для девушек, все Отобранные стоят и молчаливо ждут нового урока, усвоив со второго раза, что нас с Сильвией лучше слушать, потому что это нужно им, а не нам.
- Добрый день, Сильвия, добрый день, девушки, – сказала я дружелюбно девушкам, и они присели в легком книксене, – С сегодняшнего дня у вас начинаются уроки танцев. Я хочу представить вам сеньора Гиацинта де Флора – вашего наставника и учителя по танцам. Прошу вас внимать его советам, он учился у лучшего из профессионалов, и я ему доверяю, – я смотрю на часы. 11:45. Через 15 минут я должна быть в саду. Я свою работу сделала, а теперь меня ждут другие дела, – А теперь я должна вас покинуть. Хорошего дня, девушки.
Я вышла в сад и стала осматриваться по сторонам. Перед тем, как прийти сюда, я зашла к Хулии, чтобы проверить, как поживает подруга. В комнате я ее не обнаружила, но вот вещи ее снова разложены, и ее служанки весело себе переговариваются, никаких намеков на отъезд. Значит, Ник все-таки успокоил Хулию и смог уговорить ее не уезжать. Мне Хулия нужна тут. Как я без нее? У меня всегда словно две руки было, одну зовут Ами, вторую – Хулия, а моим здравым смыслом всегда был, есть и будет Ник. Я себе не представляю, каково это – остаться без кого-то из них. Особенно сейчас, когда моя жизнь переворачивается с ног на голову. Пусть каждый из них хранит свои тайны, но они мне нужны. Если бы уехала Хулия, пусть даже просто в Испанию, я лишилась бы важной составляющей себя самой. Мне нужна ее поддержка. Даже ее допросы мне нужны. Обрадованная тем, что лучшая подруга осталась тут, в Анджелесе, я едва ли не бегом спустилась в сад.
На часах полдень, девушки на уроке с Гиацинтом, мама вместе с тетей Николеттой, Ами и тетей Марли сейчас в Женской комнате, а сад совершенно пуст, тут никого нет. Нет, я надеюсь, тут все же есть один человек, тот самый, который пригласил меня на прогулку. Я оглянулась, но Анхеля нигде не оказалось, и поэтому я пошла дальше, глубже в сад. Может, это одна из его игр? Анхель всегда был способен на разные проделки. Что же изменилось за 4 года?
Я осматриваюсь вокруг и снова ничего. Где же Анхель? Он передумал? Ему не нужна эта встреча? Или он затеял очередную проказу? Мальчики никогда не вырастают. Особенно такие проказники, каким всегда был Анхель.
Я уже хочу завернуть в сторону лабиринтов, но тут опускаю взгляд вниз на свои кружевные туфельки нежного голубого оттенка и замечаю, что едва не наступила на лепесток ромашки. Я приседаю и поднимаю его, и тут же замечаю второй, а за ним и третий. Я улыбаюсь, а затем и смеюсь, довольная тем, что оказалась права. Анхель что-то и в самом деле задумал. Я иду по тропе за цепочкой лепестков ромашки, не отрывая взгляда от них. Я совсем не замечаю ничего вокруг, просто иду вслед за дорожкой лепестков. Дорожка из мощенного камня местами обрывается и переходит в траву, но вскоре заканчивается и постепенно переходит в поляну, окруженную жасминами. Идеально очерченный круг – прекрасное место для уединения, тут по кругу стоит несколько лавочек, в стороне еще стоит беседка, но вот этот участок словно отрезан от общей композиции сада. По словам мамы, она любила тут отдыхать, когда была беременна мной. Может, поэтому я так люблю жасмины?
Дорожка кончается, а лепестки еще есть, я слежу за ними и совсем не замечаю, как врезаюсь в кого-то. Так как в саду я никого так и не встретила пока, совершенно ясно, что это Анхель.
- Здравствуй, маленькая бестия, – широко улыбается Анхель, и я поднимаю глаза на него, немного отстранившись от его широкой груди и белоснежной рубашки. На его губах замерла манящая теплая улыбка. Скольким девушкам он разбил сердце этой улыбкой, сколько девушек готовы были отдать все за то, чтобы он им улыбнулся точно так же? Неужели я особенная? Или одна из них?
В темных волосах солнце переливается радужными бликами, а синева ярких глаз затмевает синеву неба. Вот, молодец, Бланка, еще немного, и ты начнешь грезить о нем.
- Здравствуй, – тихо отвечаю я и, наконец-таки сумев оторвать от него взгляд, осматриваю поляну. На одной из лавочек я замечаю брошенный платок, на другой вижу букет ромашек, а на третьей, на третьей лавочке лежит красная шляпа.
- Бланка? – странно, как сквозь поток горячих слез я могу расслышать голос. Теплый голос вырывает меня из пучины самобичевания, и я поднимаю глаза. Перед собой вижу два синих озера и волосы чернее ночи. Я пришла сюда в надежде, что в тишине смогу понять, что со мной не так. Почему в моей румбе не хватает чего-то. Мистер Фернандес расстраивается, а я все никак не могу понять, что делаю не так. Вроде бы все правильно, все движения четкие, но чего-то недостает. Чего же сеньор Фернандес хочет от тринадцатилетней девочки? Хотя, чему тут удивляться? Все ждут от меня одного. Безупречного, идеального выполнения поставленной задачи. Вот я и пытаюсь понять, в чем моя ошибка. Анхель снимает красную шляпу со своей черноволосой головы и с участием смотрит на меня, – Что случилось? Почему ты плачешь?
- Сеньор Фернандес учит меня румбе, я четко отработала все движения, но чего-то не хватает, – Анхель откладывает в сторону букет ромашек и кладет на скамейку свою шляпу. Как всегда, широко улыбаясь, он протягивает мне руку.
- Вставай, – я удивленно смотрю на него, а его улыбка становится еще шире, – Вставай же, Бланкита. Будем учить тебя танцевать румбу.
Я подхожу нерешительно и когда останавливаюсь, Анхель протягивает мне платок, который он достал из пиджака. Пока я утираю слезы, Анхель стаскивает красный пиджак, кладет его к шляпе и остается в белоснежной рубашке и брюках. Он корчит пару смешных рожиц, и я даже смеюсь.
- Вот так лучше. Могу ли я пригласить Вас на танец, Ваше Высочество? – шутливо кланяется Анхель, и я со смехом протягиваю ему свою руку.
- Раз уж ты согласилась на затею Хулии, нам не помешает тренировка, – улыбается Анхель, но я все еще не могу отвести взгляда от красной шляпы. Она, словно магнит, притягивает меня к себе. Анхель быстро перехватывает мой взгляд, – Помнишь?
- Конечно. Ты тогда спас меня от позора и разочарования моей родни. Это было единственным, чему я не смогла быстро научиться. Я не хотела бы, чтобы мама и бабушка во мне разочаровались.
Анхель берет меня за руку и выводит на самую середину поляны. Он одет в такую же белоснежную рубашку и брюки как тогда. Только разница между «тогда» и «сейчас» составляет 4 года. Мы оба изменились. Остались ли где-то “те” мы, или “те” подростки уже испарились?
- Бланка, ты никогда бы не разочаровала своих родных. Я слишком хорошо тебя знаю. Ради своей семьи ты готова на очень многое, ты преданная, верная, нежная, смелая и решительная. Ты восхитительна. Ты все та же Бланка, которую я знал всегда. Ты самая открытая и доверчивая, самая ответственная девушка, – Анхель отходит к той самой шляпе, берет ее в руки и возвращается с ней ко мне. Я слежу за каждым его движением, словно зачарованная, – А я все тот же Анхель. Тот Анхель, который всегда тебя выручал, который всегда был тебе другом. Бланка, не нужно меня бояться и сторонится или избегать. Раньше ты мне доверяла, так куда это делось? Мы выросли, но я ведь остался Анхелем, тем Анхелем, который был всегда где-то поблизости. Я все тот же.
Я смотрю ему в глаза и правда вижу перед собой своего друга, того, такого родного Анхеля. Яркого блестящего Анхеля, но такого веселого, доброго и заботливого. Неужели он и правда мог бы причинить мне боль? Только не Анхель, только не он. Он всегда был рядом, всегда был за меня и на моей стороне, даже когда Ник, Хулия и Ами с Шоном были против, он неизменно стоял на моей стороне. Я закрываю на мгновение глаза и прогоняю прочь все страхи и сомнения. В голове звучат предостерегающие слова Амалии, и, дав себе обещание быть осторожной, я все же не убегаю, а, открыв глаза, игриво улыбаюсь старому другу. Я и правда ощущаю, что это он. Красная шляпа, черные волосы, синие озера вместо глаз и неизменная обворожительная улыбка.
- Говоришь, не помешает репетиция? Что же, я вся во внимании, – говорю я тихо и спокойно, но мне кажется, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, особенно, когда Анхель заходит мне за спину. Он очень близко.
- Помнишь, что я тебе тогда советовал? – тихо интересуется Анхель, а я затаиваю дыхание.
- Бланка, ты должна почувствовать себя женщиной, красивой соблазнительной женщиной. Представь, что перед тобой стоит парень, который тебе сильно нравится, ты хочешь очень ему понравиться, и ты это можешь сделать только с помощью танца. Почувствуй свое тело, ощути каждую клеточку себя и позволь эмоциям вырваться наружу. Не сдерживайся, просто выпусти себя на волю, растворись в музыке, танце и партнере, – я закрываю глаза, пытаюсь последовать совету Анхеля и, не открывая глаз, начинаю вместе с ним двигаться в танце. Я чувствую, как мое тело и без музыки улавливает раньше ускользающую от меня нить. Мои движения становятся более плавными и легкими, и это получается так же легко как дышать. Я открываю глаза и вижу, как ухмыляется Анхель, сверкая синими озерами глаз, – Вот видишь. У тебя все прекрасно получается, а ты переживала.
- Спасибо, – радостно говорю я и в порыве эмоций обнимаю друга.
- Помню, – говорю я. Руки Анхеля ложатся мне на бедра, и у меня перехватывает дух, – этот танец очень легкий, и самое главное – плавно двигать бедрами под довольно быструю музыку, – Анхель толкает мои бедра то в одну сторону, то в другую. Его руки от кожи моих бедер отделяет лишь ткань летнего кружевного голубого платья. Я понимаю, чего он хочет и делаю плавные движения бедрами, – Вот так. Тут все просто. А теперь сама.
Я вспоминаю все его наставления, данные в прошлый раз и повторяю движения. Анхель довольно кивает и показывает еще пару несложных па. Он прав, этот танец очень легкий, главное – правильно двигать бедрами. Потом Анхель подстраивается совсем близко, и эта часть дается мне с трудом. Почему я так остро на него реагирую? Моя голова едва не касается его. Наши лица слишком близко, а тела почти прижаты друг к другу. Движения выходят плавными и все так, как и должно быть, но когда его руки начинают скользить по моей спине, я сбиваюсь.
Мы останавливаемся, но Анхель не делает никаких замечаний. Он тяжело дышит, так же, как и я. Я пытаюсь понять, что же пошло не так, и поднимаю на него глаза. Озера глаз потемнели и стали походить больше на море во время грозы. Его жадный взгляд выхватывает каждый участок моего лица. Я собираюсь что-то сказать, но не успеваю, губы Анхеля накрывают мои. Его, сначала осторожные и неторопливые, словно спрашивающие разрешения, губы дразнят меня, и я едва ли не чувствую, как Анхель хочет ухмыльнутся. Я не выдерживаю пытки, и мои губы приоткрываются в полувыдохе, полустоне, а хитрющий язык Анхеля тут же проскальзывает мне в рот. Поцелуй перерастает в нечто опьяняющее и дурманящее. Я перестаю помнить, кто я, кто он, и что мы тут делаем и вообще, что за мир нас окружает. Я не теряюсь и не пугаюсь, наоборот мне становится очень легко, и я начинаю словно парить в небесах. Я, набравшись храбрости, закидываю руки ему за шею и льну к нему еще ближе. Губы и язык Анхеля изучают меня и пробуют на вкус, у меня подгибаются колени, а когда я пытаюсь повторить то же самое, руки Анхеля стальными прутьями обвивают мою талию и прижимают к груди. Мы словно не существуем по отдельности, а слились в единое целое, нерушимое. Мои руки зарываются в его черные как смола волосы, и мне это нравится. Я чувствую себя живой, сильной и желанной. Это мой первый поцелуй, и он просто невероятен, у меня нет слов, чтобы описать все ощущения, а может и не нужно?
- Какая же ты сладкая, – неровным сбившимся голосом пытается сказать Анхель, но это больше похоже на срывающийся шепот. Для него это было так же волшебно как и для меня? Неужели Анхеля с его то опытом и всеми девушками может так выбить из колеи простой поцелуй? Ответ очевиден, и осознание того, что это из-за моего поцелуя он сейчас едва ли что-то может сказать, заставляет сердце пропустить пару ударов, а потом застучать в бешеном ритме, – Ты меня с ума сведешь, маленькая бестия. Теперь я просто не смогу тебя отпустить, даже не мечтай.
Я не убегаю, не отстраняюсь, просто остаюсь в кольце его надежных рук. Это тот Анхель, которого я знала всю жизнь и который перевернул ее, снова появившись в моей жизни. Разве он может причинить мне боль? Надеюсь, что нет.
Я сразу направилась в свою комнату, втайне надеясь, что никто меня сейчас не потревожит, и так и есть. Я оказываюсь в своей комнате, никем не замеченная, и это просто замечательно. К тому же, в комнате нет никого, и это только радует меня. Я совсем одна.
Я сажусь на кровать и прикасаюсь к губам, они все еще горят от поцелуя Анхеля. Боже, до чего это восхитительно. Это было просто волшебно, непередаваемо. Я на время забыла обо всем на свете. Что со мной сделал Анхель? Почему я так остро чувствовала его каждой клеточкой себя, каждой микрочастицей? Я много раз пыталась представить себе свой первый поцелуй. В моих мечтах он неизменно был связан с уединением и с дворцом. Мне всегда казалось, что это произойдет в комнате во дворце, будь это гостиная или библиотека… Я всегда знала, что мне понравится, но чтобы меня так захватил поцелуй, я даже не мечтала. Он поглотил меня всю, и теперь запах жасмина навечно будет связан с поцелуем.
Я провожу по губам, их словно покалывает от воспоминаний о жарком поцелуе, а мое сознание подливает масла в огонь, прокручивая в голове поцелуй снова и снова. Это всегда так? Все ли поцелуи такие, или этот поцелуй чем-то отличается? Интересно, он для Анхеля особенный? Он понравился ему? Что он теперь обо мне думает?
В голове снова звучит предостерегающий голос Ами, но я открещиваюсь от сомнений, не позволяя им отобрать у меня момент блаженства.
- Бланка, мне Анхель сказал, что, возможно, ты тут…, – в комнату заходит Хулия, но я ее не замечаю сразу, лишь тогда, когда она оказывается прям напротив меня.
- Что?
- Бланкита, что случилось? – добродушно смеется Хулия, – Хотя не отвечай, все и так понятно.
- Что понятно?
- Что вы с Анхелем целовались. Ты такая взволнованная и убери пальцы от губ, сама же себя выдаешь, – глаза Хулии сверкают, и мне удивительно видеть такую перемену в ней. Еще пару часов назад она плакала и рвалась домой, а сейчас она улыбается, и ее глаза от чего-то светятся. Удивительно. И тут явно дело не в нашем с Анхелем поцелуе.
- Это так заметно? – удивленно спрашиваю я. Хулия присаживается рядом и поворачивает голову ко мне.
- Очень. Ты такая встревоженная и взволнованная. Расскажи, как это случилось.
- Тебе интересно услышать о поцелуе твоего брата?
- Бланкита, я сейчас твоя подруга, а не его сестра, так что рассказывай, – хоть Хулия и скрывает что-то от меня, мне, тем не менее, захотелось поделиться с ней своей радостью. Я привыкла делиться с ней всем и привыкла, что она все рассказывает мне. Может, когда она будет готова, она поделится со мной своей тайной. Я рассказываю Хулии все, что произошло на прогулке, и ее победная улыбка становится все шире и шире.
- Как я за тебя рада. Ты ведь этого ждала, так ведь? Ты хотела влюбиться и вот тебе, твоя собственная счастливая история. Ты влюбилась.
- Ничего я не…, – я хочу сказать, что она ошибается, я думаю, что она шутит, но в ее взгляде нет ни тени лукавства, ни смеха, ничего. Она говорит, что думает, – Возможно. Возможно, я и правда влюблена.
- Наконец ты в этом призналась, а то я боялась, что на это уйдет много времени.
- Понимаешь, это так необычно и неловко. Он всегда был мне другом, и тут все так резко изменилось. Он сейчас мне больше, чем друг. Это так пугающе, – говорю я, вконец решившись поделится с Хулией своими переживаниями.
- Бланка, я сама была в точно такой же ситуации. Абсолютно так же я испугалась своих чувств к Нику. Это было страшно, но и так волнующе прекрасно, – синие глаза испанки мечтательно смотрят словно сквозь меня, – Я долго привыкала к мысли, что Ник больше для меня, чем был раньше. Я боялась потерять его, потерять как друга и как любимого, я боялась, что он не поймет и осудит меня. Но все вышло куда лучше, чем я могла надеется. Я так его любила.
- И сейчас любишь, – добавляю я тихо, но Хулия прекрасно слышит меня. Она вопросительно выгибает бровь, теперь моя очередь смотреть на нее так, словно я знаю все ее тайны, точнее я просто вспомнила об этой тайне. Как я забыла или как позволила себе забыть? Какая из меня лучшая подруга?
- И сейчас люблю. Безумно люблю, настолько сильно, что не могу отпустить его.
- Поэтому ты собиралась сегодня уезжать? Отбор, девушки, его свидания с другими? – мне кажется, я понимаю в чем дело, но Хулия качает головой.
- Отчасти поэтому, но я считаю себя не в праве забирать его у них. Это неправильно и нечестно, но я не могу, Бланка, я не могу держаться в стороне. Всем было бы лучше, если бы я уехала, если бы Ник не зашел ко мне в комнату так не вовремя.
- Но не тебе, может и было бы кому-то легче, но не тебе. Подожди, что значит забирать у них? Ник…, – разве Ник знает о ее чувствах? Она же сделала все, чтобы он забыл, забыл про их отношения.
- Да, Ник знает. Где только твой брат набрался коварности? Он умеет убеждать в своей правоте с помощью поцелуя.
- Вы целовались? – я изумленно смотрю на Хулию, а она кивает.
- Да. Это были два невероятных поцелуя. Они еще острее и чувственнее, чем те, которые я запомнила.
- Вы оба сошли с ума, – я качаю головой. Эти двое безнадежны.
- Знаю. А теперь вернемся к поцелую, твоему и Анхеля. Я так рада, что это был именно он, но знай, если он тебя обидит, ему крупно не повезет. Я прослежу, чтобы он был паинькой, – смеется Хулия, и я шутливо толкаю ее в плечо, заливаясь краской. Мне неловко. Я не знаю, что со мной происходит.
- Ты уверена, что у тебя выйдет? Анхель вряд ли сможет быть паинькой, – я поворачиваюсь и улыбаюсь Хулии.
- А то. Не забывай, ближе меня у него никого нет. Родители очень близки, но кто может быть ближе, чем сестра-близнец? – улыбается Хулия, а я тем временем радуюсь, что снова вижу ее такой.
- Не нужно ему ничем угрожать и ни о чем просить, я хочу, чтобы он был искренним со мной. Он не должен притворится.
- Бланка, милая, я вмешаюсь только в том случае, если он обидит тебя. Надеюсь, до этого не дойдет, и мы еще отпразднуем вашу свадьбу.
- Почему сразу свадьба? Ничего ведь не произошло еще.
- Все еще впереди, но это же очевидно, как Божий день, вы оба влюблены до беспамятства и, если братишка тебя упустит, значит он безмозглый идиот. Кажется мне, с опытом брата, я слишком быстро стану тетей. Не пройдет и двух лет, как я буду нянчится с вашим малышом, – хитро ухмыляется Хулия, а я, когда понимаю, о чем это она, тут же бросаю в нее подушку. О чем она только думает? Словно мы с Анхелем… Боже, как неловко. Как она может так спокойно об этом думать?
- Хулия, это всего лишь поцелуй, а ты уже нас поженила, – бросание друг в друга подушек – совсем не то поведение, которое ждут от принцесс, но принцессы ведь тоже девушки. Да и в комнате мы совсем одни. Подушки легкие и почти невесомые, они лишь легко ударяются об нас и отскакивают в сторону. Правда, один из бросков Хулии сильнее других, и он валит меня на кровать.
- Сдаюсь, – я примирительно поднимаю обе ладони, и Хулия, смеясь, ложится рядом.
- Это был не простой поцелуй. Я тебе слишком хорошо знаю. Ты бы никогда не решилась, если бы человек не был для тебя очень важен. Все это обязательно должно иметь для тебя особый смысл. Поцелуй был, а значит, тебе мой брат очень дорог, и даже поэтому он такой особенный, а еще и потому, что он был первым твоим поцелуем.
- О каком это вы поцелуе говорите? – я совсем не замечаю, как в комнату входит Амалия. Ами просто мастер незаметно пробираться в комнаты или оказываться незамеченной тогда, когда она хочет быть неприметной.
Хулия смотрит внимательно на меня, но сама ничего не говорит. Она считает, что это важно, и что рассказывать Ами или не рассказывать ей – мое право.
- Так что за поцелуй? – переспрашивает Ами, садясь у подножия кровати.
- Анхель меня поцеловал, – признаюсь я, вполне уверенная, что начинаю глупо улыбаться. Улыбка сама собой появляется на моем лице, и уже смеется не одна Хулия, а и Ами.
- Поздравляю, Бланка. Как это было? При каких обстоятельствах? Что он делал? Когда это произошло? – начала щебетать подруга, и я не заметила, как оказалась в надежных объятиях. Амалия только с виду может показаться хрупкой и беззащитной, но у нее стальная хватка. Почему они так с Хулией уверены, что это грандиозное событие? Неужели из-за того, что я еще ни одного парня не подпускала к себе настолько близко? В то время, как у них были отношения, я пряталась за маску своей неуверенности и нерешительности.
- Сегодня в саду. Еще утром Анхель прислал записку с приглашением прогуляться в саду. Я не знала, что он запланировал. В саду никого не было, и это очень даже хорошо.
- Ну конечно, хорошо, что никто не мешал вам, – тут же поддела меня Хулия.
- Нас бы и так никто не увидел. Мы были с ним у жасминов. Там мы были словно отделены от внешнего мира.
- И что вы там делали? Ну, кроме того, что танцевали, – тут же спрашивает Ами. Так и мы сидим, забравшись на кровать: я посередине, Амалия и Хулия у изножья кровати.
- Откуда ты знаешь?
- Я видела вас из окна Женской Комнаты. Я не знала, что вы именно делали, но, судя по всему, вы именно танцевали.
- Танец? Какой танец? Только не говори, что в этом была вся гениальная задумка Анхеля, он теряет свое мастерство, – Хулия мотает головой и притворно вздыхает, я же смеюсь. Как же мне хорошо с ними обеими.
- Анхель решил, что раз я согласилась на твою затею, нам нужно потренироваться. И все было просто замечательно, пока он не оказался слишком близко, непростительно близко, и еще его ладони, скользящие по моей спине, – я не смогла закончить, так как мне стало неловко, и я опустила голову, будучи при этом абсолютно уверенной, что мое лицо сейчас точно такое же, как и волосы.
- Вы танцевали бачату? – вопрос Хулии прозвучал скорее как утверждение, и я не стала отвечать, но это и так было понятно, – теперь то понятно, как поцелуй произошел. Страсть разыгралась, – я кинула в Хулию подушкой, но это не помогло, только звонче прозвучал смех девочек.
- Бланка, я же так проиграю спор, – притворно нахмурившись, сказала Ами. Она и хочет, и не хочет выиграть, ее не поймешь. Стоило ей и Дани узнать о нашем маленьком споре, как они тут же заключили свой. Меня удивило, что Ами поставила против меня, она почему-то уверена, что я не решусь на самом деле танцевать этот танец на приеме, но, тем не менее, они поспорили с Дани на меня. Дани, в отличии от Ами, стояла на том, что я сделаю это, еще и с какой радостью. Странное единение с Дани. Мы с ней обычно неплохо ладим, но она в последнее время избегает моего общества и, если бы я еще знала почему, было бы просто замечательно. Я же ничего плохого не сделала ей.
- Ами, я вовсе не говорила, что буду способствовать твоей победе. Да и кажется мне, ты сама не против оказаться в надежных руках Марта, – теперь настала моя очередь смеяться, а Ами бросать на меня колкие взгляды. Ну конечно же, ведь если Ами проиграет, то танцевать будет и она, причем с Мартом.
- Мы всего лишь друзья, а то, что предложила Дани, выходит за рамки представлений о дружбе, – попыталась Ами сделать из всего этого что-то незначительное, но даже Хулия не поверила, что все так просто.
- Стоп. Что за спор? Причем тут Март и кто такая – эта Дани? – глаза Хулии загорелись знакомым блеском, и мне стало жаль Ами, сейчас ее ожидает допрос. Но удача в этот раз была на стороне Ами, потому что, когда я собралась ответить Хулии, дверь открылась, и в комнате оказался Анхель собственной персоной. Я первой заметила его, и он тут же улыбнулся мне обезоруживающей улыбкой. Я смутилась еще больше, когда он подмигнул мне.
- Я так и знал, что ты тут. Хули, ты мне нужна, – Анхель обратился к сестре, но все это время смотрел на меня. Я смутилась, но не отвела взгляда, лишь смущенно улыбнулась.
- Я уже иду, – Хулия быстро поднялась и, подмигнув, вышла следом за братом, в то время как Ами ближе придвинулась ко мне.
- Что это было? – спрашивает Ами, и я вижу блеск в ее карих глазах, – Вы словно зачарованы были.
- Не преувеличивай, Ами. Ничего не было, он мне улыбнулся, я – ему, и они с Хулией ушли.
- Конечно-конечно, а то я не видела твоего влюбленного взгляда. Бланка, да это же очевидно, что вы влюблены, – со взглядом знатока, Ами посмотрела на меня, и подушка в этот раз полетела в нее вместо Хулии, так как та уже ушла.
- Кому очевидно?
- Всем, Бланка, всем. Только вы двое словно не замечаете этого. Все шепчутся, и все ждут, когда вы признаете, что влюблены и заключите помолвку, – Амалия берет подушку, вторую из тех, что оказались около нее, так как первую она кинула в меня, и подсаживается рядом со мной. Мы обе опираемся об изголовье кровати и смотря вперед разговариваем. Давно же мы так не делали.
- Ами, прошло так мало времени, я не могу ничего сказать.
- Бланка, у тебя нет много времени, ты это знаешь не хуже меня, – Ами как раз из тех людей, которые не боятся сказать тебе правду. Я не говорю, что другие ее не говорят или что-то такое, просто много кто побоится лишний раз напомнить о том, что я в таком невыгодном положении, а вот Амалия осторожно напомнит, чтобы я не забыла, чтобы не навредила себе сама. Я прекрасно помню о том, что меня ждет, что ждет мою семью, если хоть немного дольше затянуть решение, чем мне уже позволяют.
- Я знаю. Думаешь, меня это вовсе не беспокоит? Думаешь, я сама не понимаю, на что толкаю семью? Я знаю, что должна выйти замуж, и что для принцесс брак по любви – непозволительная роскошь, но я не могу отказаться от своей мечты. Я не хочу безрадостного брака с чужим мне человеком, я не хочу обрекать себя на мучения и жить с человеком, которого я никогда не смогу полюбить, – веселье куда-то уходит, и я теряюсь. Все прекрасно знали о моих страхах, но я никогда так откровенно не говорила о них с кем-то, кроме Ника. Мне даже неловко говорить так открыто, но это ведь Ами. Я бросаю взгляд, словно уверенная, что это поможет ей понять меня, и она понимает меня, но в ее взгляде я вижу убежденность в том, что о любви можно подумать и потом, после свадьбы. Как странно, подруга и согласна со мной и не совсем. Затем я опускаю глаза вни на свои сцепленные руки, – Я в любом случае собираюсь в скором времени сказать «да». Моя семья и так страдает из-за меня, и это в первую очередь – мой долг. Мне бы еще немножко времени, чтобы удостоверится в том, что у нас с Анхелем есть и правда что-то настоящее, а не воображение. Я не могу разрушить наши жизни. Я не хочу, чтобы лет через 5 он меня возненавидел.
- Он тебя не возненавидит, он в тебя влюблен. Он по уши влюблен, как первоклашка. Он совсем не такой, каким я его запомнила и ведет себя совершенно не так, как я ожидала, учитывая его богатый опыт в путешествиях. Знаешь, то, как он ведет себя с тобой, совсем не похоже на поведения повесы, который и мечтает только о том, чтобы заманить тебя в постель, – я округляю глаза, но Ами мягко улыбается, – Неужели ты думала, что у него за 4 года ни с кем не было интимной связи, физической близости?
Я знала, что у него быломного девушек, и со многими у него явно дело заходило дальше поцелуев, но я раньше как-то особо не задумывалась над этим, а сейчас, сейчас мне очень неприятно об этом думать.
- Не думала я так, но мне неприятно даже говорить об этом или думать, и я не хочу представлять его в объятиях другой. Это так… так…, – Боже, и это я? Неужели я не могу подобрать слова, чтобы объяснить лучшей подруге, каково мне думать о бывших Анхеля, – это очень неприятно.
- Ты ревнуешь, ревнуешь, потому что влюблена в него.
- Даже, если и влюблена, даже если я готова сказать ему «да», Анхель не спешит делать предложение. Мне не на что говорить «да» или «нет», – я в своих же словах слышу горечь, и уж совершенно точно ее услышала Ами.
- Сделает еще, а если нет, то он в своих путешествиях растерял все свои извилины, – я улыбаюсь, благодаря Ами за то, что она подняла настроение.
- Хватит обо мне. Почему ты на днях вся грязная возвращалась во дворец и откуда? Да еще и с Мартом. Где вы оба пропадали?
- Ну, я с Мартом никуда не ходила. Помнишь, я рассказывала тебе о том, что мы с ним нашли карту? – я кивнула, Ами рассказывала о путешествиях по тоннелям с Мартом и о том, что нашла карту тайных ходов дворца. Я кивнула подруге, – Так вот, мы с Линой и Дани отправились в наш выходной их исследовать, – Лина и Дани, а мне даже не сказала, – и не нужно на меня так смотреть, ты занята была с Ником. Забыла? Вы с ним все утро провели за пределами дворца, – я снова киваю, и Ами продолжает, – Так вот, мы пытались найти выход из подземелий, но заблудились. Нашли вход в конюшне, но выхода не смогли найти. Заблудились окончательно, да еще и Дани подвернула ногу, хорошо хоть, все не так серьезно, как казалось сначала, но мы все перепугались. Благодаря Шону и Марту, мы еле оттуда выбрались.
- Ами, – с тяжелым вздохом обращаюсь к ней. Подруга просто не может не искать приключений с неприятностями, ее прямо-таки тянет ко всему тайному, – твоя авантюрная натура до добра не доведет. Вы же могли очень серьезно пострадать.
- Все обошлось, почти. Жаль только Дани. Я больше сама не полезу в эти тоннели.
- Конечно, сама не пойдешь, а вот с Мартом возможно. Я знаю Марта, он уж точно больше не допустит, чтобы ты ходила одна, – говоря это, я в тайне надеюсь, что так и есть, что Март не пустит Ами в подземелья одну.
- Он взял с меня обещание, что я без него не пойду, но и в ближайшее время я сама не суну нос в тайные ходы, мне хватило, – поежившись, говорит Ами, и я верю, что она не скоро забудет эту их вылазку.
- Что у вас с Мартом? – осторожно интересуюсь я.
- Ничего. Мы просто друзья, что же вы заладили с Дани? Она почему-то уверена, что так я пытаюсь забыть Ника, но она ошибается, нам просто хорошо с Мартом, ничего больше, – я могу с точностью до миллисекунды сказать, когда Ами понимает, что взболтнула лишнее. Так вот, в чем вся проблема была? Это то, что оставалось недосказанным. Неужели и Ами все еще влюблена в Ника? Почему так много проблем моих подруг связанно с моим братом? Ник, Ник, Ник. Я люблю его, но это перебор. Сначала Хулия, теперь и Ами. Я делаю тяжелый вздох, но Ами его не так понимает, – Прости, прости, я не хотела взвалить на тебя еще и это. Я все понимаю, Отбор, помолвка, и скоро появится еще одна принцесса Иллеа, жена Ника, и я ни на что никогда не претендовала и не претендую, я уже давно пытаюсь забыть о нем, и только сейчас это начало получаться.
- Ами, он все еще тебе нравится? – тихо спрашиваю я, надеясь, что Ами не закроется от меня.
- Я не знаю, я запуталась. Мне кажется все еще да, и мне неприятна сама мысль об Отборе, но, когда я с Мартом, я даже не вспоминаю про Ника, и, в то же время, мы с Мартом просто друзья. Мне хорошо с ним, и он замечательный, но ничего между нами нет, – с уверенностью говорит Амалия, словно убеждая саму себя. Она и правда запуталась и сейчас выглядит такой растерянной, зажимая в руках цвета морской волны подушку. Возможно, она сама не понимает этого, но она, похоже, тоже влюбилась.
- Посмотрим, время покажет, – говорю я, а про себя добавляю: «надеюсь, Март не разобьет твое сердце как Ник, он просто не посмеет».
За окном, словно противореча солнечной теплой погоде Анджелеса, сегодня (следующий день) шел дождь, такая редкость для наших краев. Я засмотрелась на тяжелые капли, стекающие по стеклу и невольно задумалась о своих страхах. Хулия и Ами утверждают, что я влюблена в Анхеля и просто боюсь себе в этом признаться, но так ли это? Что-то между нами есть, и сердце мое начинает трепетать, стоит мне увидеть его, я постоянно думаю о нем, и каждая такая мысль заставляет меня улыбнуться, но что, если я ошибаюсь? Что, если это вовсе не любовь, не влюбленность и даже не симпатия, а просто помутнения рассудка?
Я боюсь сделать ошибку, на которую не имею права, я боюсь, что такая ошибка может очень дорого мне обойтись, и, в первую очередь, пострадаем мы с Анхелем, я не хочу его терять, он мне дорог, только вот я запуталась, насколько он мне дорог. Как друг или как нечто большее? Он изменился, сильно изменился. Того паренька, каким Анхель уехал в свое путешествие, почти не осталось. Он уехал моим лучшим другом, помимо Ника, а приехал повзрослевшим парнем, начисто лишившим меня покоя. Меня тянет к нему, он интригует, завлекает в свои сети. Я все вспоминаю слова Ами, я должна быть осторожной, но какая осторожность, если мне так хочется верить ему, довериться Анхелю? Мне страшно, я боюсь, что это распадется в считанные минуты как карточный домик. Что если я себя обманываю, и ничего нет, абсолютно ничего? Что если это лишь плод моей фантазии? Что тогда? Мне с этим потом всю жизнь жить. Влюбленность ли это, или мне только кажется?
- Милая, можно? – я обернулась на голос и увидела, как тихой спокойной походкой ко мне направляется мама. Я рассеянно улыбнулась ей, стараясь спрятать все свои страхи как можно глубже внутрь и стать той Бланкой, которую все прекрасно знают. Веселой и жизнерадостной.
- Конечно, мама.
- А я все думала, куда ты пропала. Как только начался дождь, тебя никто не видел.
- Я просто захотела немного побыть в тишине,- спокойно ответила я, – А теперь можно и вернуться ко всем.
Чтобы мама ни о чем не догадалась, я поднялась и собралась направиться к выходу, но мама удержала меня за руку.
- Милая, что тебя гложет? Бланка, я тоже сбегала, когда была растеряна или напугана, а я ведь вижу, тебя что-то тревожит.
- Мама, все хорошо.
- Бланкита, если я беременна, это не значит, что я ослепла, – я сажусь снова на свое место, а мама нежно гладит меня по руке, – Девочка моя, не бегай от него. Так ты ничего не выяснишь и, уж тем более, не решишь все свои проблемы.
- Мама, откуда ты знаешь, о чем я думаю? – я удивилась тому, что мама так легко поняла мое беспокойство.
- Бланка, вы оба словно слепые котята, не видите того, что видят все. Вы влюблены оба, причем довольно сильно. И те страхи, которые одолевают тебя сейчас, они естественны, без них никак, – улыбается мама, и с материнской любовью берет меня за руку, – я боялась не меньше тебя довериться твоему отцу. Наверное, самое сложное в любви это довериться, но без этого ничего не будет.
- Что, если я ошибаюсь? Что, если это не то, чего я так хотела? – с надеждой, как в детстве, я смотрю на маму, словно она и правда может избавить меня от всех тревог, но я уже выросла и должна решить это сама, без маминой помощи, правда как?
- Ты не узнаешь, пока не проверишь. Бланка, я знаю, тебе страшно, но Анхель – хороший парень. Дай ему шанс. Думаю, ты не будешь разочарована.
- Мама, как узнать, что влюбилась?
- Никак, – я непонимающе смотрю на маму, она тепло улыбается и поясняет, – Бланка, хорошая моя, у каждой пары своя история. Это невозможно определить. Ты просто в один момент осознаешь, что не можешь представить себе своего будущего без этого человека. Ты не можешь жить, дышать без него. Просто в одно мгновение ты осознаешь, что теперь ты – это он.
Я на время закрываю глаза и ощущаю нежную руку мамы у себя на плече. Я прислушиваюсь к самой себе. То, как я реагирую на Анхеля, то, как он заполнил все мои мысли, мамины слова, слова Ами и Хулии делают мои чувства к Анхелю более реальными. Я, кажется, и правда влюблена в него, но мне так страшно. Не знаю только, боюсь ли я самого чувства или того, что все может разрушится и сломить меня.
====== Глава 5(часть 2) ======
Ариадна
На третий день во дворце я почувствовала, что привыкаю. Привыкаю к этой жизни, к жизни, когда ты ни в чем не нуждаешься. Дворец удивляет, не только своим богатством и роскошью, но и своей жизнью. Мне всегда было интересно, каково это – жить во дворце? Все здесь было в движении, все знали свое место, предназначение и работу. Думаю, ради этого я и хотела попасть во дворец. Я никогда не знала, кем буду после того как покину этот период своей жизни, мое будущее было туманно, вряд ли вы хоть где-нибудь встретились бы с похожими туманными облаками, как в планах на мое будущее.
В основном, я жила одним днем, а когда мечтала о будущем, всегда боялась, что будущее мое – это потеря мамы. Но находясь во дворце, наблюдая за всей суетой этого места, мне тоже хотелось попробовать все-все в своей жизни.
Три дня. Я во дворце уже целых три дня. После происшествия в первый вечер я уже и не мечтала о таком. Но как ни странно, меня еще тут держат. Три дня, но сколько еще будет у меня в запасе?
Ранним утром, после вечернего приема в саду, я проснулась с каким-то вдохновением и окрыленностью. Вытянувшись вдоль кровати, я не почувствовала, что пятки ног упираются в изножье постели, ну конечно, это ведь не моя постель в доме. Перевернулась на живот, подперев себя кулачками под подбородком, простыни были на удивление мягкими. Это не то что перевернешься, и твое лицо с раннего утра поздоровается с деревянным полом. Даааа, и с такого начинались мои деньки…
Дверь тихонько приоткрылась, и я обернулась, не ожидая никого в своей комнате. Из-за двери выглянуло личико, обрамленное светло-каштановыми кудрями, это была одна из моих служанок, Лаура. Я запомнила ее, потому что посчитала ее достойнее себя для участия в Отборе. Я услышала за дверью легкое шебуршание, после чего голос девушки:
- Она уже проснулась, – в комнату тут же вошли все три девушки.
Они тут же быстро разбрелись по комнате, занимаясь каждая своим делом, пока одна раскрывала шторы, чтобы солнечный свет проник в комнату, другая направилась наполнять ванну, а третья что-то додумывала в моем утреннем образе. Я села в постели, наблюдая за их манипуляциями, дома я могла бы сделать все это сама, но у девушек своя задача.
В рекордные сроки девушки сделали из меня, ну если не принцессу, то хотя бы придворную даму. После чего меня вытолкнули за дверь, сказав в напутствие, где располагается трапезная. В моем сознание пробежала нотка нервишек, говоря: “а вдруг я заблужусь, упаду, сломаю себе что-нибудь, и никто меня не найдет?”, а мозг все это с радостью подпитывал картинками. Ох…
Но мне повезло, здесь во дворце удача была на моей стороне, по крайней мере, сегодня. У ступенек лестницы нас ждала Сильвия, ее утонченность поражала, тем более в ее-то годы. Хм, сколько ей лет интересно? Леди Сильвия встретила нас всех и, дав указания, напомнила нам, что при входе надо будет сделать книксен.
Нас запускали в зал по несколько человек, чтобы не создать неразбериху, в зал зашло еще четыре девушки, я была следующая. Так, главное не нервничать, это ведь вовсе не страшно, и вчера у тебя получился книксен, ты должна справиться!
Леди Сильвия показала знак, чтобы следующие девушки вошли в зал, девушка, шедшая передо мной, решила выглядеть ярче остальных и как-то отличиться. А потому, оттолкнув меня и еще одну девушку в нежно-синем платье, протолкнулась на первое место, в центре нас, где и сделала свой книксен. Мы тут же повторили за ней, из-за чего все-таки произошла неразбериха в движениях, руках, ногах, причем у всех в нашей четверке.
Мы поспешили занять наши места и не мозолить никому глаза. Только здесь я огляделась. Каждый зал был шедевром, искусной работой мастеров. Зеркала, стены, украшения, цветы – все переплеталось в единую, легкую, но торжественную обстановку. Хотя, безусловно, венцом этого зала была королевская семья, которая дополняла своим присутствием зал.
Девушки расселись по своим местам, и вроде все остальные справились без особых происшествий. В зале, словно ниоткуда, появилось огромное количество официантов. Подойдя к столам, они открыли блюда, уже находящиеся здесь. Но как ни странно, девушки не накинулись на еду, ну да, мы же были леди, а не неандертальцы, поэтому кто-то пригубил свой апельсиновый сок, а кто-то ждал, что другие сделают этот первый шаг.
Я думаю, все девушки дружно вздохнули, когда через какое-то время члены королевской семьи первыми приступили к завтраку. После этого оттаяли и некоторые девушки, тоже принявшись за необычные блюда дворца. Я взяла лишь немного еды, неуверенная, что смогу много съесть. Без энтузиазма водя вилкой по тарелке, я наблюдала за всеми.
Несколько Избранных осмелились и стали разговаривать друг с другом за столом, делясь своими впечатлениями. Другие же, просто молча кушали, рассматривая друг друга. Я посмотрела в сторону королевской семьи, они тоже иногда переговаривались, меня привлекла это простота в отношениях. Особенно это было заметно между королем и королевой, они были непосредственными, словно одни в этом месте. И это сильно отличалось от того, что мы могли видеть в новостях и спецвыпусках. Здесь жила гармония и спокойствие.
С Их Величеств я перевела взгляд на принца Николаса и принцессу Бланку, сейчас они тихо что-то обсуждали между собой. И все равно, какой бы титул они не имели, они были всего лишь братом и сестрой. Я так долго была заворожена тем, как живет большая, дружная, Королевская семья, что когда принц Николас поднял голову, чтобы осмотреть девушек, тут же поймал мой заинтересованный взгляд. Я растерялась, чуть не выронив вилку, и быстро отвернулась, скрывшись за занавесом своих волос. После этого происшествия завтрак прошел без каких-либо проблем, но я так и не смогла съесть еще хоть что-нибудь из предложенного рациона.
-Девушки, в свободное время, когда вы не будете на уроке или на встрече с принцем Николасом, вам придется находиться в женской комнате. Обычно, здесь проводят свой день королева и принцессы Иллеа, но во время Отбора вы тоже будете здесь находиться.
Стражники с тем же почтением, что и всегда, открыли двери в наше будущее место пребывания. Тут было просторно, очень просторно, как и во всем дворце.
В неуверенности, я присела на краешек одного из диванчиков, заметив при этом, что некоторые расхватали со стола какие-то журналы и с тихим шепотом начали проглядывать страницы. Почему-то мне не хотелось в этом участвовать, мне это было незнакомо и казалось каким-то не моим предназначением. Рядом со мной присела Моргана, вновь красивая, наверное, ей не хватает лишь тиары, чтобы быть похожей на принцессу.
- Привет, – думаю, теперь была моя очередь начать первой разговор.
- Привет, Ариадна, – ее взгляд пробежался по моему наряду, и она добавила, – у твоих служанок прекрасный вкус.
Прикоснувшись к материалу платья, где были вышиты искусные цветы, я улыбнулась и произнесла:
- По-моему, они у всех замечательные, учитывая то, какой прекрасный на тебе наряд.
- Безусловно, – рассмеялась Моргана, перекинув через плечо темные, густые волосы.
Леди Сильвия уже ушла, а девушки постепенно привыкали к окружающей нас всех обстановке. Я медленно осознавала, что большую часть моего возможного пребывания во дворце я буду проводить в этой комнате. Через полчаса нам принесли чай, которому я очень сильно обрадовалась, ибо еще чуть-чуть и вой подыхающего кашалота могли услышать все находящиеся в данной комнате.
Мои губы прикоснулись к фарфоровой, легкой и невесомой чашке, когда неожиданно двери Женской комнаты распахнулись вновь. Сначала я решила, что это леди Сильвия, когда девушки, сидящие лицом к двери, громко ахнули. Все, как одна обернулись, чтобы увидеть девушку, может чуть младше нас, с прекрасными, почти идеальными чертами лица и заинтересованностью во взгляде. Кто-то из нас первым пришел в себя, остальные уже повторили почтительный книксен. Перед нами ведь стояла еще одна принцесса, Марианна Скрив.
Светлые локоны ее волос упали на плечи, когда она склонила голову в приветствии. За два дня во дворце моя жизнь действительно перевернулась, я увидела почти всех членов королевской семьи. Без лишних слов, принцесса прошла в другую часть комнаты, ближе к окнам, выходившим в сад и занялась своими делами. Девушки приняли это как знак, поэтому тихо зашуршали, как и до этого, перебрасываясь одинокими репликами друг с другом.
На второй день с раннего утра я уже стояла на балконе, наслаждаясь теплыми лучами солнца, согревающими мои руки, пробегающими светлячками по коже. И хотя день начался недавно, солнце уже зашло на свой пьедестал, создавалось чувство, что время за полдень. Я любила солнце, думаю, так же как и оно меня. Наслаждаясь прекрасным утром, я надеялась, что день останется таким на все его протяжение.
Мои горничные зашли минута в минуту, что и в предыдущий дни, Оливия закрыла балконную дверь, и девушки занялись моим внешним видом. Прикусив нижнюю губу, я наблюдала на своим отражением в зеркале, пока Лаура медленно проводила расческой по моим волосам.
Сегодня они были только вдвоем, но справлялись прекрасно, все делая слажено, как будто занимались этим всю жизнь. Оливия достала приталенное хлопковое платье белого цвета с круглым вырезом и полупрозрачной сетчатой вставкой по низу, рукава украшены легкими кружевами, а мои передние волосы собрали милой винтажной заколкой бабочкой. Так начинался мой день, мой второй день во дворце, надеюсь, я останусь здесь еще хотя бы на несколько дней…
А пока, обернувшись к окну, мои глаза ослепил луч солнца, от яркого света которого я прищурилась, в нашей провинции солнце тоже было частью твоей жизни, но там оно совершенно другое, более ласковое, не такое жаркое, милое и невинное.
Сегодня нас не заставили сидеть в Женской комнате, чему я безусловно обрадовалась. К тому, чтобы сидеть в замкнутом пространстве, нужно привыкнуть, но этим утром нам разрешили побыть в саду. Конечно же, мы были не одни, в этот день сад был наполнен людьми, но я старалась держаться рядом с девушками. Все вокруг томно вздохнули и только тогда я обернулась, из дворца в нашу сторону направлялся принц Николас. Проходя мимо нас, он вежливо склонил голову, сказав “леди” и прошел дальше в сторону маленькой беседки. Мы знали, что сейчас там сидят две королевы, мы смотрели в оба, как принц Николас заходит в беседку, конечно, где-то внутри я осознавала, что подглядывать неприлично, но, как и все, не могла оторвать взгляда.
Мы наблюдали, как принц Николас играет со своими сестрами в саду, но все равно никто намеренно не приближался, лишь вздыхали. Неужели вот так выглядит их жизнь? Они всегда под пристальным вниманием и лишний раз не вздохнуть? Это же ужасно… Как они выдерживают?
Я так и не получила ответа на свои вопросы, ближе к вечеру у нас состоялся еще один урок с леди Сильвией, где мы повторяли основы изученного ранее, после чего у нас прибавилась история. И как оказалось, лишь несколько девушек знают историю нашей страны, и я в их число не вхожу, все мои познания были поверхностными, без углубления в суть дела. Теперь уж мне точно придется прислушаться к совету принцессы и пойти в библиотеку за книгами.
Это было странно, вроде во дворце мы не делали много вещей, но дни летели, а мы не могли уследить за их сменой. Зайдя в огромный зал, я не сразу смогла привыкнуть к роскоши великолепию помещения. Еще за завтраком в столовой, где были только Избранные, к нам зашла леди Сильвия, предупредив о следующем уроке. За три прошедших дня во дворце, как мне кажется, я смогла наконец, одолеть этот дворцовый этикет, а представить себя мне уже не создавало особых проблем, как в первый из дней. Оглядевший вокруг, я поняла, что почти все собрались, в центре стояла леди Сильвия, раздавая некоторые советы девушкам, при этом не отрываясь от своих бумаг. Я провела ладонью по драпировке моей длинной, пышной юбки на кринолине, достигавшей пола, и подошла ближе к девушкам. На каждой было роскошное необычайно красивое бальное платье, это было обязательным атрибутом сегодняшнего урока. Мне понравились платья абсолютно у всех, у кого-то оно было украшено кружевами и блестками, у кого-то жемчугом, а кто-то, как я предпочел обычную драпировку с легким намеком на стразы и искусственными розочками, украшающими подол. Думаю, сегодня каждая из нас почувствовала себя принцессой или даже королевой – женственной, стильной, интригующей и неотразимой.
Двери распахиваются неожиданно и без всяких предупреждений, и в зале появляется принцесса Бланка. Почему то я даже рада ее присутствию, правда остается вопрос, знает ли она о наших успехах на уроках леди Сильвии, а то пока я в отстающих:
- Добрый день, Сильвия, добрый день, девушки, – сказала принцесса дружелюбно, и мы, как единый механизм, присели в легком книксене, словно учили это на протяжении нескольких лет. – С сегодняшнего дня у вас начинаются уроки танцев, – она переводит наше внимание на рядом стоящего с ней темноволосого мужчину. – Я хочу представить вам сеньора Гиацинта де Флора – вашего наставника и учителя по танцам. Прошу вас внимать его советам, он учился у лучшего из профессионалов, и я ему доверяю, – принцесса делает паузу, после чего добавляет, – А теперь я должна вас покинуть. Хорошего дня, девушки, удачи.
Принцесса ушла из зала, но наэлектризованность в комнате ощущалась.
- Девушки, прошу Вас, встаньте полукругом, чтобы всем все было видно, – пытаясь привести нас в чувство, попросила Сильвия. Она не кричала и не повышала голос, но сила воздействия была моментальной.
Медленно в наших рядах начались перестроения, образовывая полукруг, толкаясь, сдвигая друг друга из стороны в сторону. Наконец, образовав нужную, пусть и кривую фигуру, все выпрямились в ожидании.
- Здравствуйте, леди, – улыбнулся нам всем темный брюнет, акцент в голосе выдавал в нем иностранца. Ох, о чем я вообще, имя его выдавало, имя! – Меня зовут, как уже сказала ваша прекрасная принцесса, Гиацинт де Флор.
Девушки усмехнулись и широко заулыбались, я видела, что Роуз также иногда улыбалась молодым людям, прогуливаясь по улицам города, но для меня это была непонятная система общения. Я не чувствовала необходимости привлекать к себе внимание, обо мне и так многие могли знать. У этих же девушек чувствовалось намного больше опыта в общении с противоположным полом, они открыто улыбались нашему новому, молодому учителю, привлекая его внимание. О чем же я думала? О каком принце? Если даже в таком обществе меня все затмевали. Принцу просто в один момент станет скучно со мной, ведь все, что я умею – это спотыкаться на каблуках и проливать вино на блузки.
- Итак, девушки, думаю, мы с вами поладим, и вы быстро освоите основу. Первое, чему мы вас решили научить это фигурный вальс.
Больше половины девушек расслабилась, словно это было легко и не нужно серьезно относиться к этому уроку. И тут я поняла, что только я не знаю основы бальных танцев. Да, я же теперь не только подверну ногу, я ее еще кому-нибудь отдавлю, пока мы будем кружиться в танце. Там же нужно кружиться?
- О чем теперь переживаешь? – тихо спросила у меня Моргана, незаметно оказавшись рядом со мной.
- Думаю, как не отдавить кому-нибудь ногу, пока буду изучать этот танец… – у Морганы вырвался тихий смешок, и она прошептала в ответ.
- Не думай об этом, легче будет потом смириться, если сделаешь что-то не так, партнер всегда поддержит.
Все отвлеклись, да и мы с Морганой в этот момент отвлеклись, но призывом к вниманию были три громких хлопка.
- Девушки, я никак не ожидала, что вы настолько оживитесь. Но я обязательно доложу принцу о ваших успехах, думаю, в таком случае у вас будет испытательный срок. После чего мы с принцессой Бланкой определим, кто пренебрегал уроками вальса.
Вновь в зале наступила тишина, все помнили первый урок, и мало кто хотел отправляться домой. Теперь все смотрели на наших учителей с большим вниманием, а я с большим энтузиазмом. Может это будет не так уж и сложно?
- Замечательно, теперь мы можем начать наш первый урок, – и Сильвия обратила наше внимание на сэра Гиацинта.
- Леди, для начала основа всех бальных танцев, думаю, вы прекрасно осведомлены, что они идут по счету: раз, два, три, – запоминай Ари, это может пригодиться, – Это означает, что каждый шаг мы делаем под этот счет, все легко.
Ох, мне бы такую браваду…
- Наверное, стоит девушкам для начала изучить шаги, – вставила свое маленькое замечание леди Сильвия, у меня же было горе, там есть еще и специальные шаги.
- Конечно, с шагами все просто, девушки, – наверное, наш новый учитель все-таки заметил мое растерянное лицо, ну или я, по крайней мере, надеялась, что я такая не одна. – Основа шага заключается в переменных шагах вперед-назад, ничего сложного. Но, как я уже упоминал, все делается под счет, и отсюда приходит новое правило: правая нога – всегда идет вперед, левая же – назад.
Может, еще не поздно привязать ленту к правой ноге? Итак, надо все усвоить: раз, два, три и правая вперед, левая назад. Думаю, это действительно легко… главное тут не усложнять.
– Мне не хотелось бы в первый день нагружать вас большим количеством информации, – правильное решение. – Поэтому предлагаю сейчас Вам отработать шаги на счет, после вы разобьетесь по парам, чтобы отработать эти шаги в парах.
Уже полчаса мы отрабатывали шаги, я с самого начала решила встать поближе к Моргане, не знаю, я почему-то доверяла ей. Но так у меня появился хоть кто-то здесь, с кем можно поговорить. После того как мы несколько десятков раз повторили одно и то же движение: шаг вперед, носочек, зафиксировать шаг и назад, носочек, зафиксировать – в голове создалась каша, когда левая нога, когда правая идет первой, и я споткнулась.
- Аккуратно, Ариадна, – неожиданно подхватив меня под локоть, произнесла девушка, стоявшая справа от меня.
Она улыбнулась мне, и продолжила повторять движения, я же попыталась запомнить ее, эти непослушные кудрявые ярко-рыжие волосы, надо будет узнать, как ее зовут. Неужели может быть такое, что кто-то знает имена всех девушек, а я максимум человек пять.
- Девушки, ну а сейчас самое интересное, – все тут же обернулись узнать, что же такое интересное нас ждет дальше.
Гиацинт подошел к одной из нас, стоящей на той стороне полукруга, и нежно пригласил ее в центр зала. Уже второй раз мы проходим урок на примере другого человека, не хотела бы я оказаться в один момент в центре внимания.
- Девушка в паре – это как украшение, ну а Ваш партнер является оправой этого украшения. На партнере лежит ответственность сохранить так называемую рамку, – нежно обняв правой рукой девушку, в левую он взял ее ладонь, его фигура была выпрямлена и строга, словно он действительно был крепким стержнем. – Дама же, должна положить свою левую руку партнеру на плечо, как видите, это довольно легко, и вы сможете повторить.
Он качнулся немного вперед, и девушка, повторив его движение, сделала только что изученный нами шаг назад. Чувствовалось, что наш учитель был опытен в танце, поэтому он с легкостью повел, если не ошибусь, Саманту в танце, и они медленно, но закружились в вальсе. Остановившись, Гиацинт поклонился своей партнерше, после чего повернулся к нам.
- Дамы, за вами самое простое, разбиться на пары, и попробовать повторить шаги танца в паре.
Я сделала невинный шажок в сторону Морганы, и после того, как она мне улыбнулась, я приняла это за жест согласия. Мы встали в пару, кто-то один из нас, должен был исполнять роль партнера, но Моргана быстро вошла в положение, взяв на себя главенствующую роль.
- Отлично, дамы, начнем!
Моргана сделала шаг вперед, и я чисто на автомате сделала шаг назад. Мы повторили это несколько раз, пока леди Сильвия не подошла к нам и не посмотрела на то, что мы делаем.
- Девушки, сначала шаг вперед делает партнер, а потом наоборот дама, – собравшись с силами, я сделала шаг назад, правда не уверена, шаг или выпад, но что-то среднее это точно. – Хорошо, продолжайте.
Леди Сильвия покинула нас, а мы продолжили познавать искусство бальных танцев. И все-таки, в один момент я запуталась в ногах, наступив на подол платья Морганы.
- Ай, Ари, – воскликнула, но не очень громко она.
- Прости, – почувствовав неудобство, произнесла я.
Больше за время нашего танца, если его можно назвать танцем, ничего криминального не произошло. Поэтому я могла с гордостью сказать, что прошла это испытание на 50% , вот только кто знает, как долго будет длиться этот урок. Мы приостановились, чтобы перевести дух, когда вновь в поле нашего зрения появился Гиацинт, все время урока помогающий девушкам, когда у них что-то не получалось. Из наших рядов, он вывел новую девушку, ту самую, с рыжими кудрявыми волосами.
- Как Вас зовут? – обратился он к своей спутнице.
- Марджери, – ответила девушка спокойным нежным голосом.
- Очень приятно, леди Марджери. Напоследок я покажу вам новое движение, ведь танец на балу надо уметь разбавлять нужными в такт движениями. Смотрите, партнер правой рукой, берет правую руку девушки и поднимает ее над головой, вот так. – Он создал красивую ровную арку из своей руки и руки леди Марджери. – Далее дама будет делать вращение под рукой, оставляя те же самые шаги на счет три.
Марджери легко начала кружиться, словно всегда этим занималась, попадая в совершенный такт. Сделав два поворота, она остановилась, и, опустив руки, они разошлись.
- Вот так, спасибо за внимание девушки. Надеюсь, вы усвоили что-то полезное из сегодняшнего урока!
Кто-то поднял руку, и после ответного кивка спросил:
- А у нас будут еще занятия?
- Конечно, – улыбнулся в ответ наш учитель, после чего попрощавшись, вышел из зала.
Мы же остались ждать приговора Леди Сильвии.
- Ну, что девушки, посекретничаем? – все тут же подняли свой взгляд, в центре стояла, по моим взглядам и убеждениям, абсолютная платиновая блондинка, но, как и все, она гордилась своим природным цветом волос.
- Что вы скажете о нашем милом новом учителе танцев?
Никто ничего не ответил, но по улыбкам было ясно, что его не типичная для наших мест внешность, поразила абсолютно каждую:
- Хэй, а что Вы все такие грустные? Мы должны познакомиться поближе, пообщаться, как вам такая идея?
- Он был ничего, но мы должны думать о принце Николасе, мы ведь даже подписали специальные бумаги, – раздался тихий голос одной из девушек.
- Жизнь для того, чтобы ей наслаждаться! А когда тебя выгонят, ты так же будешь говорить, я была верна принцу Николасу? Поверь мне, мы должны быть свободнее, – никто ей не ответил, – ох, да ладно вам, неужели вы не видели, как эта рубашка облегала его тело, ммм?
Некоторые из девушек вновь улыбнулись и утвердительно кивнули нашей ораторше.
- Вот-вот, я именно об этом, когда он проходил мимо или стоял рядом, все подлетало вверх, не так ли? Он был очень ничего! – почти у всех проступили розовые пятна на щеках. – Давайте же не молчать, нам нужно поговорить, – и с этой фразой она опустилась на диван, – предлагаю начать с тех, с кем наш учитель удостоился потанцевать.
Она выкинула вперед руку, и вначале мне показалось, что ее ладонь указывает на меня, я было уже начала отнекиваться, когда поняла, что со мной рядом сидит Саманта, девушка, первая с кем танцевал Гиацинт за наш урок.
- Что вы от меня хотите услышать?
- Все в подробностях, что ты о нем думаешь, он ведь привлекательный? – поинтересовалась уже подруга блонди.
- Эммм, я соглашусь с комментарием о его груди и мышцах рук.
Все дружно засмеялись, кто-то добавил свои впечатления о фигуре и манере поведения Гиацинта. Но общим решение было, что он очень даже, не считая того факта, что мы участницы Отбора.
- Так у нас есть люди, которые не проронили ни слова, давайте дадим им шанс, – к этим людям относилась я, ну и примерно 1/4 всех остальных девушек.
Прочистив горло, чтобы меня все услышали, я приготовилась сказать какую-нибудь интересную информацию, когда кто-то резким движением толкнул мою коленку. Я обернулась, заметив Моргану, она покачала головой и тихо, одними губами произнесла “Потом”.
- Моргана, – в этот самый момент ее заметила главная в нашем кружке любителей.
- Да, Кимбра, – с улыбкой поинтересовалась Моргана, она прекрасно держалась, не показывая внутренних чувств и эмоций.
- Ты расскажешь что-нибудь интересное?
- Если так хочется всем посплетничать, предлагаю заняться отличительной от сеньора Гиацинта персоной.
- Моргана, твой минус, что ты всегда такая правильная и правдивая, – через выдавленную из себя улыбку произнесла Кимбра.
- И где же тут минус?
Девушки заметно оживились, наблюдая за этой перебранкой между двумя сильными по характеру девушками. Уверена, каждая в уме уже перебрала их положительные и отрицательные качества, а я сразу ставила на Моргану, ей то я могла доверять. – Отлично, Моргана хочет обсудить персону принца Николаса, есть кому, что сказать?!
Все молчали, мы все разговаривали с принцем максимум два раза, остальное время мы просто сидели в Женской комнате и учили этикет. Не стоило и ожидать, что кто-то скажет интересную информацию о его личности, ведь журналы читали тоже все. Но, единственная девушка, думаю, по характеру чем-то напоминающую меня подняла руку, после чего поведала:
- Я слышала, что кто-то из девушек в первый вечер пролила бокал дорогого вина на рубашку принца, – мои щеки приобрели малиновый оттенок, и совершенно случайно, в этот момент, я встретилась взглядом с Кессиди.
- Да, это интересно, многие слышали об этом. Но, самое интересное, что девушка, совершившая это, до сих пор здесь, среди нас!
Все оглядели девушек, сидящих по другую сторону от них, но мне показалось, Кессиди знала прекрасно ту самую персону, как, в общем-то, это знала и я.
Никто не ожидал подвоха, когда двери Женской комнаты распахнулись вновь, мы терялись в догадках, кто пришел к нам: Королева? Принцесса Бланка? Или другие принцессы? Но, в дверях появилась леди Сильвия, в руках она держала толстую папку с какими-то бумагами.
- Добрый день, девушки, рада, что Вы проводите время за совместными беседами, а не за драками, – на ее губах появился намек на улыбку, но она тут же исчезла. – Вы сегодня неплохо поработали, конечно, обо всех ваших успехах я сообщу принцессе Бланке, как и обещала. Но, за каждый успех в работе предоставляется награда.
Награда? Что за награда? Мне казалось, у нас итак все есть: отдельные шикарные спальни, прислуга, регулярные сытные завтраки, обеды и ужины, умопомрачительные наряды. Что же еще нужно?
- Я получила из ваших домов телеграммы, – сообщила леди Сильвия, и я поняла, что это и правда, самая настоящая награда, хоть какая-то весточка из дома, – конечно, это не письмо, но, я думаю, все равно такая мелочь доставит вам приятных эмоций перед следующими занятиями и испытаниями!
Леди Сильвия достала из своей папки запечатанные конверты из дорогой бумаги, она подходила к каждой из нас, вручая свой конверт. Это женщина была Богом, ведь она с точностью за несколько дней выучила каждую: ее имя, фамилию, внешность и я думаю – это лишь малая часть огромного списка.
Получив свой конверт, я подивилась прекрасным каллиграфическим почерком, которым было выведено мое имя, с интересными завитушками. Такой мягкой и гладкой бумаги я никогда еще не встречала, на оборотной стороне был поставлен штамп королевского дворца, и я подумала, что сохраню этот конверт на память об этом этапе моей жизни.
- Желаю удачи, девушки, – напоследок произнесла Сильвия и вышла из комнаты.
Все кинулись открывать свои конверты, я же поднявшись, отошла поближе к окну, где могла побыть в единении с собой и письмом из дома. Только после того как леди Сильвия ушла, я почувствовала желание не открывать конверт, боясь узнать плохие вести. Но, сосредоточившись на главном, открыла клапан конверта. В нем лежали сложенные напополам два листа бумаги. Раскрыв один из них, я с удивлением узнала почерк Роуз, моей подруги.
“Привет, странница,
Ну что, каково это, жить во дворце, соответствует твоим ожиданиям? Надеюсь, что это действительно так! Ари, я рада за тебя, ты заслужила шанс получить в своей жизни нечто большее и даже найти истинную любовь. Но то, что ты стала Избранной, не заберет нашу дружбу никогда! Не хочу рассказывать о себе, ведь у меня ничего измениться не может… Удачи, Ариадна…”
Я перечитывала письмо-телеграмму несколько раз, даже переворачивая на оборотную сторону, надеясь, что Роуз оставила какую-нибудь еще пометку, но больше ничего. В этом тексте чего-то не хватает, в нем словно не было самой Роуз. У меня создавалось чувство, что вся радость выкачена из письма, а смешинка текста затерялась во время доставки. Я видела, как ее рука дернулась, оставив чуть заметную кляксу в месте про “истинную любовь и счастье”, а также в самом конце, где она говорила, что ничего не изменилось, но что-то особенное, изменчивое было в этом предложение. Но, отсюда я не могла ничего понять, не могла сесть напротив нее и щекотать до истерики, пока не выяснится вся правда. Эта телеграмма была единственной ниточкой, сейчас связывающей нас.
Открыв второе письмо, я увидела там такое же маленькое послание от тети Тайни. Она кратко описала, что дома все хорошо, и мой отец вот-вот закончит свой новый роман. Просила не беспокоиться о маме и передала, что денег из дворца хватило на первую партию лекарств, помогающих маме. Это заметно подняло мое настроение. Также Тайни упомянула, о каком-то шоу, но смысла до конца я уловить не смогла. Дочитав телеграмму от тети, мне, как ни странно, не хотелось искать какого-то продолжения, чего-то недосказанного, как с письмом Роуз. Но я грела мысль, что вскоре нам могут разрешить сделать звонок домой или отослать письмо, где я получу ответы на все свои вопросы.
Неожиданно ко мне подошла девушка с прекрасными темными волосами, скорее всего достигавшими ей до талии, но сейчас убранными в красивую прическу, чуть ниже плеч. Я бы сравнила ее с Морганой, но нет, у этой девушки была своя красота, чуть вьющиеся волосы, темные омуты глаз и нежная, словно бархатная кожа. Почему-то мне казалось знакомым ее лицо, но где мы могли познакомиться, мне было неизвестно. Положив свою руку чуть выше моего локтя, она поинтересовалась:
- Все хорошо? – я в растерянности утвердительно кивнула. – Просто ты стояла тут немного потерянная во время прочтения телеграммы. Дома все хорошо? – пояснила свое внимание девушка.
- Спасибо тебе, но у меня все хорошо, просто скучаю, – отозвалась я.
- И я скучаю по своим родителям, а теперь еще и по младшей сестренке. Меня, кстати, зовут Карина Ферер. – Ее имя действительно, было мне знакомо, но когда же я его слышала, когда?
- А я – Ариадна Стоун, очень приятно.
- И мне, – улыбнулась Карина. – Честно говоря, я подошла не просто так к тебе…
- Слушаю, – почему-то я знала, что это был не простой разговор с самого начала, а лишь предлог.
- Я наблюдала сегодня за тобой на занятиях, – о нет, я и так знала, что неуклюжая, но не надо говорить мне об этом в лицо, – честно, у меня тоже многое не получается, может я не предназначена для этого, но научиться хочется.
- Как ты сама сказала, я талантом тоже не уродилась, – с улыбкой произнесла я.
- Да, но я помню, как принцесса упоминала, что в библиотеке дворца есть большое собрание книг по этикету, может у нас получится с помощью книг что-то выяснить.
- Согласна, но думаю, все дело в тренировке, – чтобы не закатить глаза к потолку, я прикрыла их.
- Я бы сходила в библиотеку, но мне немного неуютно ходить по дворцу одной. Ты не хочешь составить мне компанию?
Выйдя из Женской комнаты, мы огляделись вокруг, для меня дворец оставался неизведанным лабиринтом, и почему-то довольно пустым. Я прекрасно знала, сколько народу сейчас находится в этом дворце, но в коридорах стояла тишина, лишь несколько гвардейцев и случайно могла пробежать чья-нибудь служанка. Мы обернулись, когда твердый мужской голос рядом с нами произнес:
- Девушки, Вам что-нибудь нужно?
Мы заметили гвардейца, который нес вахту около Женской комнаты, наверное, он множество наших секретов теперь знает, ох, а как же часто он слышит женский смех. Мужчина был средних лет, его лицо украшала легкая щетина, но, в общем, я бы не дала ему более 45 лет, следовательно, он был уважаемым лицом среди гвардейцев во дворце.
- Нет, – первой опомнилась Карина, – мы хотели пройти в библиотеку. Где она ж?
Гвардеец снисходительно улыбнулся, а в его каре-зеленых глазах можно было заметить толику радости. Он, с огромным количеством ориентиров, объяснил нам, где находится библиотека. Поэтому идя по коридорам, мы с легкостью могли понять, куда нам идти, ориентируясь на цветы, картины, подсвечники – все, как исказал мужчина-гвардеец.
Мы с легкой неуверенностью толкнули дубовые двери, и перед нами предстало, огромнейшее помещение, я бы сказала, чуть ли не весь дворец – библиотека. Множество полок, стеллажей до потолка, картография и глобусы, столы с лампами – это действительно было самым огромным помещение во дворце, по-моему.
- Как мы найдем нужную книгу? – с потрясением спросила Карина.
- Не представляю…
Подойдя к одному из стеллажей, я провела кончиками пальцев по старым переплетам книг, стоящих на полках. Оглядевшись, я не могла поверить в то, сколько книг здесь хранится, наверное здесь имеются даже книги до истории Нового времени, до появления Иллеа.
- Предлагаешь просмотреть все книги? – поинтересовалась Карина, наблюдая за мной.
- Думаю нам это никак не поможет, – ответила я.
Карина подошла к столу и склонилась над ним, рассматривая какие-то рукописи, разложенные на нем.
- Что будем делать?
- Надо у кого-нибудь спросить, где могут лежать книги нужные нам.
Моя спутница обернулась, оглядываясь по сторонам, после чего обратилась вновь ко мне. Я тоже сделала подобный осмотр помещения, это было удивительно, тут царит история.
- Думаю, мы единственные, кто решил навестить библиотечный архив, здесь никого кроме нас нет, – вырвал меня из мыслей голос Карины.
- Должны быть, кто-то должен следить за всеми этими книгами, ни на одной полке нет пыли, а книги в прекрасном состоянии. Поверь, мы не одни, просто надо найти нужного человека.
- На самом деле, мне стало несколько неуютно, вдруг нас будут искать, – произнесла Карина, и мурашки побежали и по моей руке.
- Хочешь сказать, мы все-таки зря сюда пришли? – поинтересовалась я.
Карина посмотрела мне в глаза, поправляя прядь волос за ухо. Ее темные глаза завораживали, и я тут же вспомнила, где уже видела Карину: ее имя назвали передо мной, именно в тот момент лицо принца Николаса озарилось надеждой. Но, видимо, это продолжалась недолго, так как следующее имя было моим.
- Ариадна?
- Мм? – отозвалась я.
- Все хорошо?
- Да, а что?
Карина снисходительно улыбнулась, ответив:
- Раньше ты никогда так много не разговаривала. Даже, когда я упомянула про случай с принцем Николасом, у тебя не было никакой реакции, как у других. Неужели, тебе с нами не интересно?
Мои щеки покраснели, я не хотела никому говорить о случившемся. Но, теперь взглянув правде в лицо, я поняла, что ни с кем не познакомилась по-настоящему, не подружилась, я была закрыта в самой себе.
- Я не выразила никаких эмоций, потому что той девушкой, опрокинувшей бокал, была сама я, – лицо Карины приобрело ошеломленный вид.
Ну вот, я это сказала, и не уверена, сделала я лучше или только хуже?! Кто захочет дружить с такой девушкой, с взрывным механизмом, с выдернутой чекой?!
- Ох, ну хорошо, я никому не скажу, – твердо ответила Карина, – может поищем еще книги? Вдруг тут полки подписаны?
- Сомневаюсь… хотя…- я достала одну из книг, открыв на первой странице, я прочитала название. Книга относилась к разряду исторических, а мое предположение было просто, книги на полках должны стоять по определенной тематике. Конечно, я не уверена в своей логике, но все может быть.
Я поставила книгу обратно и перешла к следующей полке, на ней вытащила новую книгу, распахнув довольно ветхий переплет. Облако пыли вылетело из книги, когда я перевернула страницу, и мы с Кариной закашлялись.
- Говоришь ни пылинки? – с сомнением произнесла Карина, я лишь пожала плечами и скромно улыбнулась.
Я уже потянулась, чтобы поставить книгу на место, когда из-за стелажей показалась тень. Попытавшись запихнуть книгу, у меня ничего не получилось, каким-то странным образом место откуда я взяла книгу, было намного меньше, чем сама книга. Мои руки затряслись, от страха, вдруг я сделала что-то не так, вдруг книга под каким-то запретом, вдруг, вдруг, вдруг…
Из-за стеллажа выглянула девушка, и с моих губ первым слетел крик, после чего его поддержали моя спутница и незнакомка. Книга выпала из моих рук, с громким хлопком упав на пол. Этот звук отвлек нас, и крик умолк сам по себе. Я осмотрела незнакомку, нежное лицо, обрамляемое светлыми волнами волос, с нежным цветом глаз. Она была красиво одета, но она не была участницей Отбора – это я знала точно!
- Ох, у меня заложило уши от собственного крика, – произнесла Карина самой первой. Девушка улыбнулась нам, и я расплылась в ответной улыбке.
- Меня зовут Амалия Вудворк, – произнесла, думаю, теперь наша новая знакомая, – Вы потерялись?
- Я, Карина Ферере, а это Ариадна Стоун, – Амалия кивнула,- мы хотели найти пару книг, о которых нам говорила принцесса Бланка.
- Наверное, что-нибудь по этикету? – улыбнулась Амалия, и я засмотрелась на нее.
Помимо красивой одежды, милого лица, нежного характера, как мне показалось, она обладает прекрасным чистым разумом, чего у меня явный недостаток, а так же у нее было прекрасное имя. Наверное, не считая того факта, что она жила во дворце, у нее было бы больше шансов выиграть этот Отбор, хотя мне все время кажется, что кто-то лучше меня в тысячи раз. Неужели, это действительно так? Или все дело просто в моей неуверенности?
- Пойдемте девушки, я покажу Вам, где вы сможете найти нужную вам литературу, ибо сейчас вы в историческом архиве, – улыбнулась нам нежно Амалия и развернувшись, пошла прямо по коридору, быстро обернувшись, она добавила, – ну, правда, если Вы не хотите найти историю создания этикета?
Я обрадовалась, что мы нашли Амалию, она нам сможет помочь, и у нас появится призрачный шанс улучшить наши “таланты”. Подняв книгу с пола, я по-быстрому кинула ее на стол, надеясь, что потом ее положат на место, и чисто случайно не найдут меня по отпечаткам пальцев на этой книге.
Свидание на пятерых. С одной стороны это казалось чем-то интересным, мы могли сплотиться и узнать что-нибудь новое о принце, поделиться своими впечатлениями, но была и оборотная сторона монеты. Это поняли все девушки после первых двух таких свиданий, ведь кого-то после этого выгоняют. Принц не просто разговаривает с нами, проводит время, знакомится, нет, он выбирает, смотрит, сходятся ли ваши интересы и тому подобное. Отбор начался…
На нежной траве сада, как на воздушной подушке, был расстелен огромный плед с корзинкой фруктов. Все было подготовлено заранее, но в отличие от большинства девушек, я не боялась испачкать платье или мучилась, как бы поудобнее сесть. Почти каждый свой день дома я проводила в саду или на луге, это было частью моего образа жизни. Однако сейчас мы наблюдали за спинами удаляющихся принца Николаса и леди Кары. С одной стороны, я не сильно волновалась о том, что ждет меня через несколько мгновений, наслаждаясь запахом цветения цветов в саду, а с другой – это вводило меня в панику. Что мне сделать, что сказать, о чем вообще говорить? Стоит ли извиниться за событие недельной давности? Или лучше промолчать? Ничего не говорить или расхваливать дворец? У меня не было никакого опыта в ведении подобных разговоров, в то время как я могла наблюдать за веселым разговором удаляющейся пары.
Мы вместе с Марджери, Женевьевой и Валенсией остались на поляне с импровизированным пикником, мы, конечно, не стали пристально следить за передвижениями принца Николаса по саду, но каждая втайне приглядывала. Над нами, как я могла разглядеть, разросся куст куфеи, и мелкие розовые цветочки создавали некую гармонию с ярко-зеленой травой.
- Ариадна? – я обернулась к девушкам. – Что скажешь?
- О чем? – я лишь на миг отвлеклась, как тут же потеряла нить разговора.
- Тебя привлек сад? – спросила Марджери, я кивнула ей в ответ и откинулась на локти, наблюдая за перистыми облаками на голубом небе.
- По-моему, это очень красиво, такое сочетание природы…
Девушки продолжали свой разговор, я не хотела отдаляться от них невидимой стеной, я знала, что если я пробуду здесь еще некоторое время, мне понадобятся подруги. Ведь нельзя держаться только за Роуз, которая за тысячи километров от меня, или за Моргану, до конца не понятную мне своими намерениями. Но я не понимала разговоров девушек, а то, что было интересно мне, было нейтральной темой для них.
Вскоре, мы услышали приближающиеся голоса, и тут же обернулись, принц с леди Карой направлялся в нашу сторону. Похоже, пришло время другой девушки, все сидящие тут же начали прихорашиваться, кто-то пытался заправить выбившийся локон или разгладить складки на платье. Я не думаю, что мои волосы могли сильно растрепаться, поэтому не отдавала отчет своему внешнему виду так же, как все остальные.
Принц Николас и леди Кара подошли к нам, уже закрыв тему своего разговора, я не хотела пристально смотреть, как принц выбирает из нас свою новую спутницу. Рядом со мной присела леди Кара, поэтому вернуться к рассматриванию красот сада у меня больше не получится.
- Леди Ариадна, – произнес принц Николас, и я тут же подняла взгляд на него, – не согласитесь ли Вы составить мне компанию?
Принц протянул мне руку, и я поднялась с пледа. Мое платье было сделано из прекрасной ткани, которая как только я встала, сама расправилась, не оставляя на себе никаких лишних складок.
- Прошу, – и мы с принцем направились вглубь сада, но уже по другой дорожке.
Некоторое время мы шли в тишине, для меня, на самом деле, тишина была спокойствием. В этот момент я ничего не боялась, так я не скажу чего-нибудь нелепого или не поведу себя откровенно неприлично. Но, заговорить пришлось.
- Леди Ариадна, в прошлый раз на мой вопрос о дворце, Вы ответили довольно смутно, по истечении недели у Вас появилось какое-нибудь новое мнение?
Мы шли дальше по узкой тропинке, вымощенной камнем, четверо девушек уже давно остались позади, и отсюда их не разглядеть. Я надеялась, что наедине с принцем я смогу наконец-то вымолвить что-нибудь интереснее. Но почему-то, мое внимание очень часто привлекали цветы сирени, жасмина и других кустарниковых цветов.
- Конечно, принц Николас, – неуверенно начала я, но взяв себя в руки, продолжила, – дворец оставляет мое первое впечатление о нем нетронутым. Он огромен, и поражает собой и своим великолепием.
Принц промолчал, поэтому я решила добавить.
- Наверно, сказано слишком высокопарно, да? – на моих щеках вновь показался румянец, когда принц обернулся ко мне.
- Нет, прошу Вас, Леди, говорите прямо то, о чем Вы думаете, – он пытался сгладить неловкий момент.
- Иногда я себя чувствую неловко, не знаю, когда, где и что мне сказать, чтобы поддержать разговор. Я честно стараюсь, я работаю над собой, – попыталась я убедить принца в том, в чем сама была уверена не до конца. – Может, мы могли бы поговорить на какую-нибудь другую тему?
Я закусила губу, надеясь, что меня воспримут верно. Принц Николас вновь посмотрел на меня, и произнес с блестящей улыбкой.
- Конечно, на самом деле, я хотел бы получше Вас узнать, а не свой дворец.
- Звучит так, как будто Вы произносите эту фразу не в первый раз, – я попыталась перевести наш разговор, в более привычную мне среду общения.
- У меня много девушек, Леди Ариадна, – поддержал меня принц.
- И многие из них очень красивы и привлекательны, чтобы стать Вашей избранницей, – тише произнесла я.
- Но, Вы тоже входите в это число девушек, леди Ариадна. Или Вы считаете, что это не для Вас?
Я опустила голову. Как лучше это сказать, я не могла признаться, что делаю это только для мамы, ведь частичка меня всегда мечтала познакомиться с жизнью дворца. Я не могла сказать, что ни на что не рассчитываю, но и говорить, что я такая единственная тоже не могла. В общем, я давно запуталась в своих собственных мыслях на этот счет.
- Среди Избранных есть множество более способных девушек, чем я. Хотя, я всегда могу научиться что-либо делать, – попыталась объяснить свою точку зрения я.
Мы остановились под чуть нависшей ветвью сирени, поэтому мелкие пятилепестковые цветочки щекотали мою шею. Я подняла взгляд на принца, ожидая, что же он скажет. Молчание затянулось.
- Леди, я задам вам лишь один вопрос, Вы точно хотите остаться здесь, и быть частью Отбора? – его вопрос был справедливым, иначе бы я отнимала у какой-нибудь другой девушки шанс на знакомство с принцем Николасом.
- Я всегда мечтала с Вами встретиться, – искренне произнесла я. – Хотела поговорить, увидеть Вашу жизнь своими глазами, я стремилась попасть в Отбор. Но не ожидала, что в отличие от других девушек, так не подготовлена к этому миру.
Я замолчала, но принц не стал ничего говорить, давая мне шанс закончить начатое.
- Как я сказала, я могу научиться всему, что нам преподают, и знать все это в совершенстве, если понадобиться, чтобы получить шанс остаться в Отборе и не в последний раз поговорить с Вами, – я чувствовала, как слова только что вылетевшие из меня, проникали в голову принца, я ждала его приговора. – А теперь, если Вы считаете, что у меня нет никаких шансов, то я приму Ваше решение и уйду из Отбора.
- Леди Ариадна, мне нравится эта Ваша черта, Вы всегда говорите честно, не пытаетесь приврать или что-то скрыть, – я посмотрела ему в глаза. – Я действительно надеюсь, что Вы будете больше стараться, а поэтому я Вас не собираюсь выгонять. Ведь Вы мне пообещали конную прогулку, надеюсь, Вы об этом еще не забыли.
- Никак нет, Ваше Высочество, – на моих губах появилась радостная улыбка, мне дали еще один шанс.
- А теперь, давайте продолжим нашу прогулку, и Вы мне расскажите еще что-нибудь о себе, – улыбнулся мне в ответ принц Николас.
====== Бонус 4 ======
Николас Самсон Скрив
Уже прошла неделя с тех пор, как девушки приехали во дворец, а я все еще не могу привыкнуть к их присутствию. Их слишком много. И несмотря на то, что нескольких я уже отправил домой, их словно вовсе и не становится меньше. Чем с большим количеством девушек я знакомлюсь, тем мой оптимистический настрой все быстрее уходит и уходит. Как же среди них я найду будущую супругу? Большая часть девушек еще не понимает, куда попали и зачем они здесь, что странно, учитывая, что они сами заполняли анкеты и ехали сюда.
Сегодня я решил пригласить на свидание еще пятерых девушек, в общей сложности это 15 девушек, с которыми я был на своего рода свидании, а это даже не половина. Надеюсь, хоть с ними будет веселее, чем в предыдущие два раза.
В этот раз я пригласил леди Марджери, леди Ариадну, леди Кару, леди Женевьеву и леди Валенсию. Несмотря на то, что вчера был дождь, сегодня земля совсем сухая, поэтому, для разнообразия, я решил вывести их за пределы дворца. Все же, настроившись хотя бы на относительно благоприятный исход этого мероприятия, я улыбнулся черноволосой леди Женевьеве. Многие уже бы на ее месте отвели взгляд, или на их щеках бы проступил румянец, как у леди Ариадны, но она лишь улыбнулась в ответ и продолжила спускаться по ступенькам. Я не стал проверять идут ли все остальные леди, так как знал, что они ни за что бы это не пропустили. Леди Ариадна, стараясь не отстать едва не упала, из чего стоит сделать вывод, что девушка просто не привыкла к каблукам. Тут же вспомнился прием, устроенный Блу в честь приезда девушек, и неприятная ситуация с пролитым на мой костюм вином. Я, конечно, не жалею, что мне пришлось переодеваться, и, тем более, не жалею о разговоре с Хулией, произошедшем после, и о том, что я потом во второй раз пошел переодевать костюм, но, тем не менее, я очень надеюсь на то, что эта неосторожность поправима, и что уроки с Бланкой и Гиацинтом помогут девушке. Леди Ариадна может и не виновата, но что, если такое повторится на официальном мероприятии с представителями других стран, где каждое слово и каждый жест могут нести за собой непоправимые последствия? Я поддерживаю леди Ариадну, и она благодарно улыбается, милая девушка. Она слишком застенчива, как подметила сестренка, но что-то в ней есть. Мы спускаемся по широкой парадной лестнице, и я как раз оборачиваюсь немного к леди Валенсии, чтобы ответить на ее замечание, когда слышу голос леди Марджери:
- Интересно, куда это собираются принцесса Бланка и испанская принцесса, – я тут же оборачиваюсь обратно, и вижу внизу лестницы Бланку и Хулию. Они стоят к нам спиной, и не видят нас. Обе одеты в костюмы для верховой езды, волосы Хулии стянуты сзади атласной лентой, а дальше струятся по спине вниз до самых бедер. Она не лгала, она и правда их не стригла больше, волосы бы так не успели просто вырасти. Черный мягкий шелк, мои руки все еще помнят, насколько эти волосы мягкие. Костюмы для верховой езды в точности повторяют все изгибы фигур, тем самым притягивая мой взгляд к более плавной чем раньше талии и округлым бедрам Хулии. Я привык к тому, что вижу ее в основном в платьях, а они не так подчеркивают фигуру, как эти брюки. До чего же она красива. Я быстро себя одёргиваю. Хорошо, что девушки меня не видят, а те, что идут рядом со мной не подозревают, о чем я могу думать. Я не знаю, что происходит раньше: появляется из-за угла Амалия, почти в таком же костюме, или девушки оборачиваются на звук голосов и стука каблуков в нашу сторону. Я быстро отпускаю руку леди Ариадны, так как она уже твердо стоит на ногах. Я знаю, что я не прав, но я не хочу, чтобы было больно Хулии. Я поворачиваюсь к леди Ариадне, чтобы удостовериться, что все хорошо, и она смущенно и благодарно кивает. Наши взгляды с Хулией встречаются, когда я с девушками спускаюсь вниз. Она приветливо улыбается, от ее улыбки, как всегда это случается, загораются ее глаза, и я понимаю, что меня к ней неудержимо тянет. Она не моя, и я не ее, но природу не обманешь, что ей до наших условностей? Каждая черточка ее лица, каждый изгиб ее фигуры прекрасен, и эта красота такая родная и близкая. Она машет мне рукой и подзывает к ним, я ухмыляюсь. Кто-кто, а Хулия знает границы дозволенного, но к нашему общему удовольствию, очень близким друзьям дозволено много.
Тем не менее, я замираю на середине ступеней. На меня тут же находит не совсем приятное воспоминание.
Я стою на ступеньках, и смотрю на то, как тетя Николетта и Хулия направляются к парадному входу, их визит закончен, и они уезжают в Испанию, а я не знаю, как быть с тем, что я непроходимый глупец. Я все еще злюсь на Хулию за то, что она так мило смеялась над шутками француза, что я счел это флиртом. Злюсь на себя за то, что приревновал ее, так остро реагировал на то, что она улыбалась другому. Злюсь на свою горячность, которая позволила разразится скандалу. Злюсь на свою гордость, которая и сейчас не позволяет мне спустится и попросить прощения, извиниться и поцеловать Хулию, пусть и при всех, но я ничего не сделал. Не пошел за ней, не извинился, просто стоял как истукан и наблюдал, как Лу уходит.
- Ник, – я слышу тихий шепот, тихий мягкий голос Хулии, слегка неуверенный. В ее глазах стоят слезы. Все вокруг словно не видят этого, но она вот-вот заплачет, а я ничего не делаю, лелея свою гордость. Все еще считаю, что неправа она, что Хулия не должна была так мило беседовать с дофином. Я молчу. Она гордо поднимает голову и скрывается из виду. Мое сердце болит. Хоть и в кругу семьи, но я совсем один, вместе со своей глупой гордостью.
Я смотрю снова вниз, вижу улыбчивую Хулию, и мне сразу становится легче. Боже, та глупая ссора стоила нам с ней столько боли. Хорошо хоть сейчас все не так как тогда. Хорошо, что я не позволил ей уехать и неважно, какие будут последствия.
- Николас, – приветливо и тепло улыбается мне сестренка, пока мы спускаемся ниже, и я замечаю растерянность в ее глазах. Она словно пытается решить, насколько образцово она сейчас выглядит, но после того, как я ободряюще улыбаюсь ей, она расслабляется и словно забывает о своей тревоге. Обычно она называет меня Ник или Никки, но я заметил, что перед девушками она использует полное мое имя, чтобы они не вздумали фамильярничать со мной, и в какой-то мере сестренка права. Этикет в нашем обществе не просто красивая обложка, а важная часть жизни, – еще одно свидание?
- В этом вся суть Отбора. Не так ли? – я вижу, как Хулия пытается оставаться беззаботной, и я вроде бы должен как раз радоваться этому, но я знаю, что ее гложет. Я знаю, что ее мучает, и не могу с этим ничего поделать. Рядом со мной 5 девушек, которым я обязан уделять внимание, и некоторые из них и правда симпатичны и интересны, но я чувствую себя предателем. Я словно разрываюсь надвое.
Одна моя часть стремится каждой своей частичкой к Хулии, и ей все равно, что существуют законы и правила, порядки и даже то, что Хулия помолвлена. Эта часть плохо поддается разумным доводам, и ей совсем неважно что правильно, а что нет. Эта часть меня просто любит Хулию, любит слишком сильно, чтобы отпустить ее. Вторая же половина меня более рассудительная, которая в противовес первой помнит, что существует столько всего, что стоит между нами, что это просто непреодолимо, и эта же вторая моя половина твердит мне о том, что у меня есть девушки, на которых стоит обратить внимание. Как говорила Бланка: «Каждая из них заслуживает шанса». Но дело в том, что многие из них попросту не вызывают во мне никакого интереса. Думаю, все были в таких ситуациях, когда разговариваешь с человеком и понимаешь, что вы абсолютно разные и тебе не о чем с ним говорить. Это даже хуже, чем говорить на разных языках, языковой барьер хоть преодолеть можно. Но есть девушки, которым определенно стоит дать шанс. Правда, тут же вступает в бой моя первая половина и настойчиво напоминает о Хулии. Я невольно начинаю искать похожие черты в каждой из девушек. У леди Женевьевы и леди Селены похожие черные волосы, у леди Марджери похожий легкий характер, у леди Катарины и у леди Виттории синие глаза, но в них нет той глубины и той яркой неповторимости, что у Хулии. Леди Карина и леди Айви такого же роста, как и Хулия. Есть леди совсем не похожие на нее, но интересные. Сможет ли кто-то затмить ее? Найду ли ту я девушку, которую смогу полюбить, если всегда где-то поблизости будет Хулия?
- Пять девушек? Не многовато ли? Как ты успеваешь пообщаться со всеми? – мелодичный голос Хулии звучит весело. Это хорошо.
- Успеваю. Мне достаточно небольшого разговора, чтобы понять интересен мне человек или нет. Все просто. Незачем держать девушек, которые совершенно мне не интересны, – девушки незаметно для нас оказываются совсем близко. Бланка, хитрый стратег, отвлекает их внимание на себя, и я задумываюсь над тем, сколько видит или знает моя маленькая сестренка, – Ты как?
- Замечательно. А что со мной будет? Так забавно наблюдать за твоей сестрой, – мы с Хулией всегда умели говорить без слов, глазами. Вот сейчас она сказала мне, что она выдержит, что все в порядке, и мы оба поняли, что речь о девушках. Я в ответ молчаливо извинился за то, что ей приходиться наблюдать за этим всем, но нам никуда не деться от Отбора.
- Бланка скоро устанет играть с Анхелем в кошки-мышки. Хотя, как мне кажется, его забавляет ее нерешительность.
- Анхель привык к тому, что ему не приходиться добиваться девушек, а тут Бланка заставляет его стараться как никогда прежде. У Анхеля проснулся азарт.
- Надеюсь, этот азарт не помешает ему ее полюбить.
- Как и тебе? У тебя свое соревнование. 30 девушек сражаются за твое внимание. Это должно быть очень лестным.
- Хулия…, – я слышу за ее беспечными словами растерянность. Боже, я не могу быть с ней открытым и не могу отпустить ее. Я сошел с ума. А она как птица в клетке.
Прежде, чем я успеваю что-то сказать, к нам подходит трое новоприбывших гостей в сопровождении дворецкого, но представления не нужно.
- Принцесса Бланка, Вы, как всегда, выглядите просто восхитительно, – к моей сестре подошел принц Джордан, наследник британской короны и во всех смыслах отличная партия для Бланки. Блу сама говорила, что, в конечном итоге, общаясь со всеми принцами, выделила троих, и Принц Уэльский как раз один из них. Она к нему очень хорошо относится и он, пожалуй, один из главных соперников Анхеля. Даже по внешности можно найти сходства: оба темноволосы, но, тогда как у Анхеля волосы черные, у Джордана тёмно-русые; у обоих глаза синего оттенка, но у Джордана они скорее серо-голубые, чем синие, а у Анхеля яркие синие, как и у его сестры; у них схожее телосложение, но Анхель более подтянут и, кроме всего прочего, они примерно одного роста, оба принцы и оба хорошие парни. Как бы там ни было, я бы не стал ставить на Джордана, пренебрегая Анхелем, лучшим другом и тем, в кого Бланка уже влюблена, но Анхелю стоит опасаться этого принца.
- Принц Джордан, добро пожаловать в Иллеа. Вы приехали к отцу или погостить? – Бланка тепло улыбается гостю, и сразу видно, что она хорошо расположена к принцу Джордану.
- Я был бы рад сказать, что тут только ради Вас, но, к сожалению, я тут по ряду причин, – Джордан наклоняется к протянутой руке Бланки и целует ее. Это выглядит вежливо и не знаю, насколько честны его намерения, но это определенно стоит проверить. Если Анхелю я доверяю, то Джордану не совсем, – Но я рад возможности увидеть Вас. Надеюсь, у нас еще будет время поговорить. Принцесса Джулия, леди Амалия, дамы, – поприветствовал он всех остальных дам, и я про себя отметил, что он Хулию назвал Джулией. Эта форма имени не подходит ей, она Хулия, она испанка, нечего примерять на нее имена его страны, даже если это просто форма ее имени.
- Принц Джордан, как я рада Вас снова видеть. Как жаль, что Вы к нам ненадолго, – искренне радуясь гостю, ответила ему Блу. Стоит предупредить Анхеля. Пусть присмотрит за принцем Джорданом. Если выбирать, кого бы я поддержал в борьбе за руку и сердце сестренки, я, пожалуй, отдал бы предпочтение Анхелю.
Среди спутников Джордана я заметил младшего сына герцога Пруссии Себастьяна Кэмбела и незаконнорождённого сына короля Великобритании Ричарда Тэйлора. Таких как Тэйлор не так уж и много в мире, но и не мало. Должен признать, что далеко не у всех королей хватит смелости признать своих незаконнорожденных детей и, уж тем более, позаботиться о них. Мой отец один из тех счастливых исключений, он не изменял своей жене и в стране не может быть бастардов, да и отцу явно семерых детей более чем хватит. А вот у дяди Энрике есть бастард, он старше Анхеля и Хулии на 4 года. Самюэлю де ла Молю было 3 года, когда дядя Энрике женился на тете Николетте, а примерно через год родились близнецы.
После приветствий и дежурных вежливых фраз гости собрались уже уходить, как мы услышали шаги, и к нам направился еще один гость. Темные волосы, темные глаза, легкая щетина и белозубая улыбка. Вот уж кого я тут не ожидал увидеть, так это его, а стоило.
- Minha querida,(порт. Дорогая моя,) – Карлос сразу же подошел к невесте, и в эмоциональной манере всех представителей жителей Перинейского полуострова поцеловал ее в щеку, – eu sinto sua falta.(порт. как же я скучал.)
Я титаническими усилиями воли заставил себя сохранять спокойствие, особенно смотря, как он целует Хулию в губы, а затем приобнимает ее так, словно она принадлежит ему. Черт, а так ведь и есть. Карлос – ее жених, и имеет полное право целовать ее, обнимать и все что угодно. Такое приветствие вполне можно объяснить обычаями их стран и тем, что они почти женаты. Он всегда имел право на то, что хотелось делать мне так же открыто.
Моя Лу смеется, и что-то отвечает ему, пока я сгораю тут от ревности. Мне хочется увести ее от него и самому целовать, пока ее губы не припухнут от моих поцелуев, а в легких не закончится воздух, пока я не буду всем, о чем она думает. Мне так нестерпимо этого хочется, что я едва ли не делаю шаг к ней. Мое воображение услужливо рисует Хулию в объятьях Карлоса, все больше и больше причиняя боль. Я более чем заслужил это. Заслужил видеть ее с другим, так как сам же той глупой ссорой толкнул ее к нему. Не приревнуй я ее, возможно, в ее голове не возникло бы и мысли о том, что так она может оградить меня от боли сейчас. Она не была бы тех 2,5 месяца одна, ее сердце не дало бы столько трещин, и каждый из нас не страдал бы эти годы думая, что другой разлюбил.
Блеск черных волос ослепляет меня, и я словно снова в тот солнечный день тут, в Иллеа, в ее комнате, и она снова просит меня объяснить, почему я так груб с ней. Она снова плачет, и ее большие синие глаза не смеются, а полны грусти, непонимания и боли. Ее глаза с такой любовью и доверием смотрели на меня, а я тогда не замечал, что делал. Я ревновал, ревновал без повода. Я и сейчас ревную, только свою гордость сейчас я посылаю куда подальше. Не позволю себе испортить и сейчас то, что есть между нами. Хватит того, что я натворил тогда.
- Простите, дамы. Мое поведение вполне простительно, учитывая, что свою невесту я не видел около месяца. Приятно познакомиться, Карлос Кастаньера, – добавляет в конце Карлос, представляясь девушкам, и только тут я вспоминаю о них. Я совсем забыл о них на короткое время, но теперь же вспомнил. Вот и ради них я должен делать вид, что все прекрасно.
- Король Португалии, – добавляет Бланка девушкам, приветливо улыбаясь Карлосу и указывая девушкам на высокое положение еще одного гостя. В отличие от меня Бланка не питает никаких негативных чувств по отношению к жениху Хулии, они неплохо общаются, но они и не друзья.
Я смотрю на Хулию, и когда наши взгляды встречаются, в ее синих омутах проскальзывает смятение и желание сбежать отсюда, но эти эмоции едва уловимы. Она научилась играть, она мастерски скрывает свои чувства. Все еще злясь на Карлоса за его приезд и вообще существование, я начинаю злиться и ненавидеть себя, в особенности за то, что я делаю с Лу и что уже сделал. Это из-за меня она оказалась между двумя огнями. Ее смятение как наказание и напоминание, что в этом виноват я. Она словно извиняется взглядом передо мной за Карлоса, но в чем ее вина? В том, что к ее Дню Рождения приехал ее жених, который появился опять же из-за меня? Это я должен просить у нее прощение.
- Николас, рад снова видеть тебя. Твои леди просто очаровательны, – Карлос еще раз улыбается девушкам, и потом снова поворачивается ко мне. Мы с ним тоже неплохо ладим, но напряженность между нами существовала всегда. Мы, возможно, и стали бы друзьями, но вся проблема в том, что мы любим одну и ту же девушку.
- Ты прав, Иллеа богата красивыми девушками.
- Тебе очень повезло, выбирать себе жену из таких красивых дам – одно удовольствие.
- Согласен с тобой, но у тебя невеста – настоящий алмаз, – я заставляю себя улыбнуться, смотря на Карлоса рядом с Хулией. Ревность новой волной накатывает на меня, и я принимаю единственное разумное решение, – Прошу нас извинить, но нам с леди пора уходить.
Быстро откланявшись, я увожу девушек к месту пикника. Я стараюсь успокоиться, но перед глазами все еще стоят Хулия и Карлос, я незаметно для девушек сжимаю кулаки. Внешне же я остаюсь вполне спокойным.
Я смотрю на реакцию девушек на появление Джордана Таунсенда и Карлоса, и замечаю совсем разную реакцию: леди Валенсия выглядит так, словно краткое знакомство со столь высокопоставленными особами прибавило значимость ей самой, леди Кара выглядит заинтригованной, леди Марджери и леди Женевьева беззаботно и оживленно завязывают разговор на отвлеченную тему, а леди Ариадна выглядит немного притихшей, словно все произошедшее ее смутило еще больше. Нужно будет попробовать разговорить девушку и попросить Бланку поработать над ее робостью. Эта черта мила, и в ней есть свое очарование, но она слишком робкая для девушки, которая задумывается над тем, чтобы стать принцессой. Я невольно задумался над тем, как поступила бы Хулия впервые в своей жизни встретив короля другой страны. Я улыбнулся, представив черноволосую красавицу, но заставил себя тут же вспомнить о девушках, напоминая себе слова Бланки, мне нужно всем им дать шанс.
- Ваше Высочество, сколько Вы знаете языков? – задорно улыбаясь поинтересовалась леди Марджери. Ее яркие рыжие кудри просто вспыхнули огнем на солнце, со своей улыбкой она и сама напоминает солнце.
- Я никогда особо не считал. Думаю, около десяти, может больше или меньше, а почему Вы спрашиваете?
- Вы с принцессами словно и не заметили, как король Португалии заговорил на незнакомом языке.
- Потому что мы знаем португальский, также, как и он английский и испанский. Это входит в наше воспитание. Мы должны знать, как минимум четыре языка.
- Так та из нас, которая станет принцессой, будет осваивать иностранные языки? – этот вопрос принадлежал леди Женевьеве, и я почувствовал, как напряжение покидает меня. Хоть я каждую минуту вспоминаю о Хулии во дворце и о том, что там сейчас и Карлос, но это первое свидание с девушками, на котором начинаю чувствовать себя уютно. Это уже прогресс.
- Да. Знания нескольких языков, к примеру, отлично помогло инфанту Анхелю путешествовать по странам мира.
- Это должно быть интересно, – заблестели глаза черноволосой девушки.
- А Вы что думаете, леди Ариадна, леди Валенсия? Какую пользу языки могут принести людям? – я повернулся и к другим девушкам, вовлекая их в разговор.
====== Глава 6 (часть 1) ======
Комментарий к Глава 6 (часть 1) Я понимаю, Вы ожидали главу Ариадны, но мой соавтор в последнее время очень занят и главу нужно подождать, надеюсь глава Бланки никого не разочарует. А глава Ариадны скоро появится, надеюсь.
Бланка
- Марианна, не переживай ты так. Царевич Максим хороший, и он не станет к тебе приставать. Он не может предложить помолвку, так как я еще не дала ему ответ, – узнав о телефонном звонке отцу русского царя, Марианна расстроилась. Царь Дмитрий намекнул, что его наследник царевич Максим изъявил желание ближе познакомиться с Марианной. Эта семья стала рассматривать Марианну как запасной вариант, если я откажу Максиму. К тому же, царевич – прекрасная кандидатура для кроткой Марианны. Они бы прекрасно подошли бы друг другу, но решать только сестренке.
- Россия так далеко. Я буду оторвана от всех вас.
- Марианна, мы семья, мы всегда будем рядом. Нас с детства готовят к этому. Мы уедем в другую страну. Мы не будем жить с родными. Кто знает, может в Россию уеду я, – Марианна мило улыбнулась моим словам.
- Бланка, ты уедешь в Испанию с Анхелем. Это знают все, возможно, кроме тебя самой. Вы влюблены, и это так романтично, – даже милая Марианна говорит о нашей с Анхелем помолвке как о решенном вопросе. Почему я еще сомневаюсь?
- Я не знаю, Марианна. Все запутанно.
- Бланка, это ведь прекрасно. Ты выйдешь замуж за любимого человека. Я же буду обручена с незнакомцем, – грустно вздохнула сестренка. Я посмотрела на Марианну, ее карие глаза печальны. Чем ее утешить? Ей слишком рано думать об этом. Ближайшие три-четыре года ее замуж выдавать никто не станет.
- Марианна, никто тебя принуждать не станет. Родители не позволят давить на тебя. Ты сама решишь, за кого выйдешь замуж.
- А если я не хочу выходить замуж? Но это ведь наш долг.
- Ты права, это наш долг и, в то же время, — это наша жизнь, нам выбирать, с кем ее прожить и как. Запомни это. Я вот все еще продолжаю настаивать на своем. При том, что на нас давят много стран.
- Ты очень упрямая и решительная, – безапелляционно заявила сестренка, но очень мягко и с нежностью.
- Ты тоже упрямая, и ты слишком юна, чтобы задумываться обо всем этом, – мы как раз стали подниматься на третий этаж.
- Мне 13 лет, и я всего на четыре года младше тебя. Не такая я уж и маленькая.
- Я не говорю, что ты маленькая, я говорю о том, что тебе рано задумываться о замужестве. У тебя есть еще несколько лет, и кто знает, как все сложится.
- Бланка, у меня все будет точно так же, как у любой из принцесс: помолвка, брак и королевские обязанности в чужой стране, с чужим языком и чужими обычаями. Я должна в первую очередь послужить на благо своей страны и семьи, а уж потом думать о себе.
- Ты еще не знаешь, что тебя ждет. Я знаю, ты не такая как я, но, Мари, не позволяй чувству долга в будущем перекрыть все.
- Бланка, я не смогу так добиваться своего, как это делаешь ты. Для этого нужна стойкость и вера в то, что ты найдешь то, что ищешь.
- Сможешь, главное, верить в то, что ты сможешь и что это то, что тебе нужно. Мари, послушай меня, бабушка тебе много рассказывает о твоем долге, но послушай и нас с мамой: это твоя жизнь, рискни, борись за право жить свободно. Тебе же нравиться мальчик, Рэйдан, младший брат Марта, – я не договариваю фразу, так как солнечный свет, который льется сквозь высокие окна, загораживает человек в строгом черном костюме. Я поднимаю глаза и вижу перед собой приезжего к нам гостя, британского принца.
- Принц Джордан, Вы нас уже покидаете? – наследник британской короны приехал вчера для переговоров с отцом. Из этого можно было сделать вывод, что остаться и погостить он не может, ну, есть вариант, что и не хочет, но он мне всегда казался куда искреннее многих королевских наследников.
- Нет. Мы с Вашим отцом решили еще не все вопросы. Так что я пока еще остаюсь с вами. Принцесса Бланка, Принцесса Марианна, вы прекрасно выглядите, – Джордан поклонился нам, и я заметила, как он мило улыбнулся. Улыбка тихая и спокойная, как и сам образ принца. Он далеко не такой как Анхель, но по-своему тоже хороший. Он добрый, веселый, с тонким чувством юмора, мягким нравом и ровным характером.
- Спасибо.
- Надеюсь, Вы сможете найти время для прогулки со мной, принцесса Бланка? Мне хотелось бы провести с Вами немного времени, прежде чем я уеду домой, – принц посмотрел на меня с надеждой, а я подумала о том, что некрасиво ему отказывать.
- Я не могу ничего обещать, но я постараюсь что-то придумать, – свой неуверенный ответ я смягчаю улыбкой, и мы расходимся с британцем в разные стороны: он вниз, мы с сестрой вверх, в мою комнату, куда и направлялись изначально.
- Что скажет Анхель на то, что ты соглашаешься на встречи с другими принцами? – улыбаясь спрашивает младшая сестра, когда мы достигаем последней ступеньки, перед тем как оказаться на третьем этаже. На этом этаже располагаются покои только членов королевской семьи, сюда вход девушкам воспрещен и тут гораздо тише, чем на первых двух этажах.
- А что должен сказать Анхель? Мари, он мне не парень и не жених, – Мари что считает, что я должна была спросить разрешения у Анхеля? Еще чего.
- Но скоро им станет.
- Вот когда станет, тогда я и начну думать о том, что скажет Анхель, а пока, Мари, я еще не разучилась самостоятельно принимать решения, – я, словно инфант сейчас может увидеть меня, гордо подняла голову и расправила плечи. Мне показалось, что это необходимо сейчас, и в самом деле, простое движение напомнило о том, что я принцесса и ни у кого, кроме родителей и бабушки, нет права указывать, что мне делать и когда.
- Ты такая смешная. Ты забавная, ты такой не была пока не приехал Анхель.
- Я была такой всегда. Я посмотрю на тебя, Мари, когда приедут тетя Джорджия с Рейданом. Тебе хоть всего 13, но этот мальчик тебе нравится. Посмотрим, кто из нас будет выглядеть забавно.
- Бланка, это так же невозможно, как если бы ты полюбила Марта. Он не принц, а значит, шансов никаких нет.
- Шансы есть всегда.
- Бабушка говорит другое.
- Бабушку, конечно, стоит слушать, но это твоя жизнь, – я открываю дверь в комнату, и мы с Марианной входим внутрь. Первое, что я замечаю, это белая корзина поверх лазурного покрывала на моей кровати. Откуда она взялась? Я подхожу к кровати и присаживаюсь около корзинки. К ней привязана небольшая записка. Я тут же в нетерпении срываю ее и, раскрыв, начинаю читать:
«Маленькая бестия,
Спасибо за волшебный первый поцелуй. Я ни с кем не испытывал ничего подобного. Ты такая сладкая, словно нектар. Надеюсь, в скором времени ты подаришь мне еще поцелуй и не один. Это маленькое симпатичное создание напомнило мне о тебе, и я просто не смог отказать себе в радости подарить его тебе.
А»
- Какая прелесть, – умиленно проговорила Марианна. Я перевела с записки взгляд на нее. В руках у Марианны я увидела маленького щеночка. Молочный пушистый комочек больше напоминает медвежонка, чем щенка, такой же пухленький и пушистый.
- Я могу взять? – я протянула руки к щенку, глупо улыбаясь.
- Да, конечно. Это же подарок тебе, – улыбнулась сестра, – Он от Анхеля?
- Да, – я показала ей сложенную записку, но не дала в руки. Еще чего. Это личное. Очень личное.
- Это так мило, – всплеснула руками сестренка, после того как передала мне щенка. Пушистый комочек имеет молочный окрас, темные глазки и маленькие ушки с милой мордашкой. Я осмотрела щеночка и прижала к груди.
- Так ты у нас мальчик? Какой хорошенький. И как мы тебя назовем тебя? – щенок заскулил, и мы с Марианной рассмеялись.
- Может будешь Linda (*исп. «Милашка»)? – я уткнулась носом в пушистую мордашку медвежонка.
- Бланка, он же парень, у него должно быть солидное имя, – я резко вскинула голову, и взглянула на человека, лениво облокотившегося на дверной косяк. Анхель обаятельно улыбнулся и провел рукой по черным волосам. Он выглядит сейчас таким расслабленным в льняных брюках, светло-голубой рубашке с закатанными до локтя рукавами и расстегнутым воротом, впрочем, верхние 2-3 пуговицы он очень редко застегивает. Его синие глаза просто искрятся, и только поэтому я отвечаю ему, как мне кажется, игривой улыбкой. Марианна подскакивает на месте.
- Я совсем забыла, что у меня сейчас урок русского языка, – не дожидаясь моего колкогоответа, Марианна спешит удалиться. Ухмылка Анхеля становится еще шире.
- Я и забыл, какая Марианна сообразительная, – щенок заворочался, и я, рассмеявшись, опустила его на кровать, поглаживая по спинке. Анхель отрывается от дверного косяка и не спеша подходит к нам.
- Может будешь Coño (*Пушистик)? – щенок радостно утыкается мне в ладонь, а Анхель смеется.
- Бланка, ты просто мастер гениальных прозвищ. Это, конечно лучше, но все еще не подходит.
- Но он такой милый. И если я не ошибаюсь, это мой подарок. Значит, как хочу, так и назову. Да, мой хороший? – я прикоснулась к носику щенка, и он фыркнул, а я звонко рассмеялась. Встряхнув головой, я случайно заметила, как внимательно за мной наблюдает Анхель, – Что?
-Ты очень красивая. Я просто любуюсь, – я смущаюсь, и, мне кажется, щеки начинают пылать, сливаясь оттенком с моими волосами, – и ты очень мило смущаешься.
- Ты всегда так прямолинеен?
- Нет. Не всегда и далеко не со всеми. Но мне нравится говорить тебе приятное.
- Анхель, – выдыхаю я.
- Что? Это огромное упущение со стороны всех принцев. Ты должна была выслушивать комплименты и получать должное внимание. Я не понимаю, как они могли это проглядеть, – Анхель посмотрел мне в глава, а затем улыбнулся, – хотя, знаешь, их недальновидность мне только на руку.
На губах Анхеля снова заиграла обаятельная улыбка, а я рассмеялась.
- Ты слишком в себе уверен, – говорю я с улыбкой, и мне действительно нравится это. Мне нравится его уверенность в себе. В этом есть свой шарм.
- Я же принц, самый красивый и обаятельный, – теперь смеемся мы вдвоем. Милое создание утыкается в ладонь Анхеля, который присел в опасной близости от меня, но я вовсе не против. Вместе с неловкостью пришел трепет, и мне хочется, чтобы он был еще ближе. Я тянусь к щенку, который между нами с Анхелем уткнулся в покрывало и выискивает что-то носом, а затем, не удержавшись на лапках, падает, я тянусь его погладить, и моя рука соприкасается с рукой Анхеля. Словно электрический заряд пробегает между нами, и Анхель осторожно берет мою руку в свою ладонь.
- Этому малышу все еще нужно имя, – констатирует Анхель, а я, игриво улыбаясь, смотрю на щеночка, но мы оба знаем, что улыбка предназначена для Анхеля.
- Как тебе Оsito (*Медвежонок), дружок? – щенок радостно завилял хвостиком и заскулил, я потрепала его по пушистой головке, – Тебе и правда нравится? Будешь Осито.
Я повернулась к Анхелю, ожидая, что он рассмеется, но он лишь улыбался такой манящей и спокойной улыбкой.
- Спасибо, за это маленькое чудо.
- Если бы я знал только, что ты так обрадуешься ему, возможно, подарил бы его раньше, – Анхель сжимает мою ладонь, и я чувствую притяжение, неожиданно возникшее сейчас между нами.
- Не стоило.
- Стоило, Бланка. Твоя улыбка стоит гораздо большего. Она бесценна, а твой смех и поцелуй. Сколько за них можно отдать, – я затаила дыхание, и Анхель не стал терять времени, он с пылом посмотрел на мои губы, затем его взгляд скользнул вниз. Я опустила голову, чтобы удостовериться, что бледно-розовое платье и легкая кофточка поверх него выглядят скромно, а вот когда подняла голову, его губы уже накрыли мои.
Огонь, горевший в его глазах вырвался на волю через поцелуй. Анхель целует дразня, маня, втягивая в водоворот чувств, и желание как мед растекается по венам. Я постепенно превращаюсь в воск в его руках, что он со мной делает? Это только его поцелуи так на меня действуют, или все поцелуи обладают таким умопомрачительным эффектом? Я хочу зарыться в его волосы, хочу быть ближе. Я уже поднимаю руку, но, растерявшись, опускаю. Анхель разрывает поцелуй и с улыбкой смотрит на меня.
- Ты такая сладкая, такая желанная. Что ты хотела только что сделать? Почему не решилась? – он, оказывается, заметил мой неудавшийся жест. Наши прерывистые дыхания смешиваются, и по моей коже пробегают мурашки.
- Я хотела бы, чтобы ты был ближе. Ты далеко, – Анхель смеется, и ловким маневром, подхватив меня, усаживает к себе на колени.
- Так лучше? – ухмыляясь, спрашивает Анхель и проводит рукой по моему позвоночнику, прижимая к себе крепче, – так я ближе?
- Намного, так намного лучше, – я смущаюсь и опускаю голову, а Анхель, подняв мой подбородок, отводит назад мои волосы очень бережно и нежно.
- Я говорил, что мне безумно нравятся твои огненные волосы? Нет? – спрашивает испанец, когда я не отвечаю, я просто не в состоянии вымолвить и слова, – Какое упущение с моей стороны. Что ты еще хотела сделать? Твоя рука замерла в воздухе, помнишь?
Я не отвечаю, а под его испытующим взглядом протягиваю руку, и, сначала неуверенно, а потом решительнее зарываюсь в его волосы. Они такие мягкие, словно шелк. Так приятно прикасаться к ним, ворошить их. Я блаженно улыбаюсь, используя уже обе руки.
Анхель дает мне насладиться этим занятием, а потом впивается в мои губы пылким и очень жарким поцелуем. Я начинаю терять голову и связь с миром обрывается, особенно, когда он, играя, прикусывает слегка мою нижнюю губу.
- Бланка, ты себе не представляешь, что я только что видела там, в саду… – мы так забылись, что вовсе не услышали скрип открывающейся двери, и о присутствии Амалии мы узнаем слишком поздно. Подруга замирает, едва войдя в комнату. Я не оборачиваюсь, мне слишком стыдно. Я утыкаюсь лицом в шею Анхелю.
- Боже, как неловко, – шепчу я, и Анхель обнимает меня.
- Все хорошо, милая.
- Я, пожалуй, позже зайду, – я, даже не оборачиваясь, слышу улыбку в голове Амалии, и мне становиться еще более неловко. Я боюсь поднять голову, – Простите, что помешала вам.
- Все хорошо, Амалия. Если кто и виноват в этой неловкой ситуации, то это я. Я воспользовался моментом, – Анхель спокойно отвечает подруге, и я завидую его стойкости.
- Кто в чем виноват? – В комнату входит Хулия, а я уже начинаю мечтать провалиться сквозь землю. Только не это. Теперь меня ждет расспрос. Я вскидываю голову и вижу, как Амалия тихо улыбается, а вот Хулия сначала удивленно смотрит на нас, а затем на ее губах появляется победная хитрая улыбочка, – Что вы двое тут делали?
- Целовались. Что в этом такого? Не смущайте Бланку, – спокойно отвечает Анхель, не выпуская меня из медвежьих объятий. Я вспоминаю, что сижу у него на коленях, и пытаюсь слезть, но Анхель не отпускает.
- Вы такие милые, – констатирует Хулия, вовсе не собираясь уходить.
- А это кто? – почти одновременно спрашивают Ами и Хулия с умиленной улыбкой. Они тут же подходят к кровати, и Осито становитья объектом всеобщего внимания.
- Осито, познакомься. Это мои подруги, Амалия и Хулия, – по комнате раздается смех, все смеются, и я чувствую, как неловкость постепенно проходит.
- Вы серьезно, ребята? Осито? – спрашивает Хулия.
- А почему бы и нет. Хорошее прозвище, – отвечает ей Анхель и подмигивает мне.
- Прозвище отличное, но с каких пор ты даришь девушкам подарки? – пытливо спрашивает Хулия у своего брата, но тот лишь улыбается ей.
Я не слышу ответа Анхеля так как подскакиваю, увидев, что уже почти нет время на переодевание, а меня ведь ждет очень важный урок с девушками. Правда, никому еще не известно, что я задумала. Я осмотрела себя и поняла, что это платье не подходит для урока, оно не слишком официальное и не вписывается в образ утонченной принцессы. Ко всему прочему, оно слишком скромное и теперь немного помятое. Нужно что-то другое.
- Что-то случилось? – спрашивает Амалия, в то время как близнецы препираются из-за известной только им причины.
- У меня через 20 минут урок с девушками.
- Нам уйти? – вмешивается в разговор Хулия.
- Нет, вы все мне нужны, если конечно, у вас есть время, ну и желание помочь.
- Что нам делать? – оживились близнецы. Да уж, дни бывают довольно скучные, а уж эти двое любое мероприятие превратят в праздник при желании, но мне нужно не совсем эта их способность.
- Для начала, Анхель, позови, пожалуйста, Марта, – он хоть и кривится немного, но кивает. Да за что же он так к бедному Марту? – Ами, принеси пожалуйста то золотистое платье, о котором мы с тобой говорили, а ты, Хулия, просто побудь со мной, пока мои девушки будут заняты прической.
Я вошла в Зал, попросив Хулию, Анхеля, Марта и Ами подождать за дверью. Для этого урока я могла бы позвать и Ника, но девушки постараются использовать его для своей же пользы, да и их с Карлосом лучше держать подальше в первую очередь друг от друга, а во вторую очередь от Хулии, для ее же спокойствия. Так как Карлос сам изъявил желание заглянуть на урок, а отказывать королю Португалии неудобно, то лучше Нику тут не быть.
Девушки привычно встали при моем появлении. Двадцать шесть пар глаз проследили за моим продвижением к центру комнаты. Девушки присели в реверансе и заняли свои места. То, что ожидает их сегодня, является своеобразным сюрпризом. Они ничего не подозревают. Я улыбаюсь девушкам, Сильвии я дала выходной, поэтому сегодня урок я начинаю одна. Ее здоровье немного пошатнулось, и ей нужно отдохнуть, но, чтобы уговорить саму Сильвию, я прибегла к помощи бабушки. Экс-герцогиня Эмберли была только рада помочь.
- Добрый день, леди. Сегодня не будет обычного урока, к которому вы привыкли. Вы уже видите, что тут стоит 26 столиков, и для начала я прошу каждую занять место за столом, садитесь по одной, – когда девушки рассаживаются, я снова обращаюсь к ним, молчаливо про себя подмечая детали: кто как садится, как идет, как смотрит, как говорит и даже как одет. Они, возможно, заблуждаются относительно того, что все детали не важны и их скорее станут больше учить, но не проверять.
- Через неделю у наших хороших друзей, близнецов испанской королевской четы, День Рождения, и по этому поводу будет организован прием, на котором будут присутствовать члены королевских семей других стран. Вы получили достаточный объем знаний для того, чтобы принять участие в этом мероприятии, но это еще не значит, что все данные вам знания вами усвоены в полной мере.
Девушки зашептались, и я замолчала. Может, я, как и вся наша семья, ожидаю от них слишком многого? Разве то, что мы дали им за столь короткий период может подготовить их к столь серьезному приему? Они не смогли усвоить азы в такой обстановке, что же говорить о других правилах этикета? Я уже хотела поправить себя и сказать, что прием будет закрытым, но девушки умолкли, значит, не все безнадежно.
- Как я уже повторяла не раз: одно ваше неосторожное слово и можно испортить отношения с целой страной. За каждым вашим словом, жестом и даже взглядом будут наблюдать. Вам никто не простит оплошность только потому, что вы не знаете правил и менее недели прибываете во дворце. Вы претендуете на статус принцессы, а значит, и смотреть на каждую из вас будут как на принцессу. Вы должны показать себя с лучшей стороны. Я не хочу выказывать недоверие, но я должна быть уверена, что каждая из девушек, внесенная мной в список гостей будет вести себя достойно своему новому положению. Я надеюсь увидеть каждую из вас на приеме. Мне сегодня помогут испанские инфанты, Хулия и Анхель, прием будет организован в их честь, и вполне справедливо позволить им оценить вашу подготовку.
- Принцесса Бланка, – в тишине я слышу размеренный голос одной из девушек. Она говорит не тихо и не громко, именно так как нужно, и голос у нее довольно приятный. Хорошо поработала Сильвия.
- Да, леди Саманта.
- А что будет с теми, кто окажется недостаточно подготовлен?
- Ничего. Они просто не будут присутствовать на приеме, но, будьте уверены, о них принц Николас будет осведомлен. Вы в первую очередь должны понять, что это не сказка, хоть и выглядит таковой. Все намного серьезнее. Я ответила на Ваш вопрос, леди Саманта?
- Да, Ваше Высочество, спасибо, – девушка улыбнулась, и я мысленно отметила ее про себя.
Я пригласила в зал друзей, и лакей закрыл за ним дверь. Девушки поприветствовали ребят, и я довольно улыбнулась. Не зря значит занимаюсь тут, вместо того, чтобы помогать бабушке с делами королевства.
- Леди, перед вами члены королевской семьи, а также приближенные к нам люди. Каждый из них прекрасно знает правила поведения. Оценивать вас будут они. Я буду лишь наблюдать за вашим общением. Все, что для вас необходимо сделать: поддержать беседу несколько минут.
Ну вот, урок начался, и Хулия и Анхель, зная что нужно делать, принялись выполнять мою просьбу. Март с тем же успехом направится к девушкам, а Амалия, побеседовав с тройкой девушек вернулась ко мне.
- Они все очень стараются, и я бы дала им всем шанс.
- Я знаю, но я не могу допустить, чтобы что-то случилось на приеме. Было несколько случаев, которые заставили меня немного поколебаться. К тому же, Ами, это будет довольно-таки серьезный прием, я должна быть уверена.
- Я понимаю тебя, поэтому пусть лучше их оценивают близнецы и Март, а я побуду с тобой.
- Хорошо, и мне веселее будет, – Ами садится рядом со мной за столик, и мы вместе наблюдаем за испытанием. Амалия слишком лояльна к девушкам, и хоть я ее и понимаю, но не могу позволить себе такого же. Нику нужна моя помощь.
- Я уверена, что леди Моргана и леди Карина справятся, насчет леди Мередит я не так уверена, но она выглядит очень способной, – говорит подруга, пока мы наблюдаем за девушками.
- Да, она мне тоже понравилась на уроках, но к ней нужно присмотреться. Также я немного беспокоюсь по поводу леди Ариадны. Она очень милая девушка, но ты же помнишь случай в день их приезда, я тебе рассказывала.
- Я помню, но мне кажется, сейчас она вполне справляется. Хулия не выглядит недовольной и скучающей, – я проследила за взглядом подруги, и увидела испанку в обществе робкой леди Ариадной, которая, как показалось, вела себя увереннее и смелее. Может же, если очень захочет. Они выглядят довольно забавно рядом, кроткая Ариадна и своенравная и эмоциональная Хулия.
- Ты права. Она способна, если сама того хочет. Посмотрим, что о ней скажет Хулия. Ты лучше не за девушек переживай, а за Мартом присматривай, – с улыбкой добавляю я, Ами сначала строго смотрит на меня, а потом, смотрит туда же, куда и я. Представитель младшего поколения рода Иллеа очень даже мило разговаривает с леди Кейтлин. Приятная девушка со светлыми волосами до плеч и такими же светлыми глазами. Она умна и добра. Больше о девушке сказать не могу, она пока мало раскрылась.
– Он не мой парень, чтобы за ним присматривать. Он слишком независим, чтобы позволить кому-то руководить собой и, к тому же, у него, наверное, есть девушка.
- С чего ты взяла?
- Не знаю, как это лучше объяснить, в разговоре со мной он иногда думает о ком-то другом. Да и на вопросы о своей личной жизни он предпочитает вовсе не отвечать. Сердечные дела Марта Иллеа находятся за семью замками, – шутливо заканчивает Амалия, но я замечаю, что это ее как раз и беспокоит. Скрытность Марта как преграда между ними.
- Но если он проводит это время с тобой, а не с ней, значит или их отношения невозможны, или она слишком недоступна. Сама подумай, если и есть кто-то в мыслях Марта, то раз он не с ней потому, там что-то не так.
- Я подумаю над этим, но он пока свободен и может делать все, что хочет, в том числе и общаться с девушками Ника, а вот тебе стоит присмотреть за Анхелем, – я смотрю на что указывает Амалия и вижу, как Анхель смеется над шуткой леди Селены. Она красива и вполне может заинтересовать его, но если он заинтересуется ею или начнет проявлять к кому-то из девушек что-то большее, чем просто вежливый интерес, то он может хоть вечером уезжать обратно в Испанию. Я не позволю чему-то большему, чем есть, появиться между нами, если он не сможет элементарно быть верным мне одной.
- Я присматриваю. Он правда не знает об этом.
- Зачем же ты пригласила его сюда? Не боишься, что уведут?
- Нет. Ты как себе это представляешь? Он – Принц Астурийский, наследник Испании, он не допустит, чтобы трон заняла простолюдинка. Я не хочу обидеть девушек, но Испания – не Иллеа, там нет обычая, из-за которого любая девушка может стать принцессой, он должен взять в жены девушку своего круга, этим дамам рассчитывать не на что, а Анхель ничего не сможет приобрести, лишь потеряет.
- Да я смотрю, ты проверку устроила не только девушкам. Эх, бедный Анхель. Знал бы он, с кем имеет дело.
- Амалия Вудворк, не смей вмешиваться в наши отношения. Пусть все идет, как идет, – строго смотрю я на подругу. Полным именем я называю ее редко, у Ами вырывается смешок и несколько дам обращают на нас внимание. Мы улыбаемся им, и Ами более сдержанно говорит.
- Ваше Высочество, не злоупотребляйте своим положением.
- Я им не злоупотребляю и сейчас, пожалуй, пойду посмотрю за девушками.
- Иди, иди, и не забудь напомнить им, что Анхель почти твой жених и ему не забудь напомнить об этом, – улыбается подруга, уж слишком развеселившись.
Я прохожу мимо скучающих девушек и останавливаюсь рядом с несколькими, чтобы самой немного поговорить. На Ами я не смотрю, но она точно замечает, когда просыпается моя ревность. Анхель переходит к леди Кимбре, и та слишком усердствует, чтобы угодить испанскому наследнику. Стоит сказать об этом Нику. Такой девушке не место рядом с ним, и неважно, что во мне сейчас, ко всему прочему, говорит и ревность. Да, я ревную. Угораздило же меня проникнуться чувствами к принцу с репутацией повесы.
- Принцесса Бланка, – я обернулась к девушке, которая меня позвала, и заметила сразу пышные каштановые волосы леди Айви, – Вы забыли сегодня перед обедом в Женской комнате.
Девушка протягивает мне один из моих блокнотов, а я совсем и забыла о нем, точнее о том, что оставила его в Женской комнате. Я беру его и присаживаюсь к девушке, она сейчас одна сидит и все равно скучает.
- Спасибо. Я и не заметила, что не забрала его с собой.
- Не переживайте, я сама не читала ничего, и никто из девушек прочитать не успел.
- Вам не было любопытно?
- А должно было быть? Это Ваша собственность, а меня учили уважать чужое, – девушка говорит очень уверено, а я удивляюсь тому, что среди девушек есть такие. Другая уже прочитала бы. И не то, чтобы я там скрывала что-то серьезное, это просто мое.
- Другая на Вашем месте бы прочитала хоть что-то и, тем не менее, спасибо, леди Айви.
- Пожалуйста, Ваше Высочество. Другая бы может и прочитала, но я считаю, что, если бы Вы захотели нам показать что-то, Вы бы показали, а излишнее любопытство ни к чему хорошему не приведет.
- Бланка, я могу поговорить с леди Айви? – к нам подошла Хулия и я, извинившись, встала и, пожелав девушке хорошего дня, пошла дальше. Я даже совсем забыла о том, что начинала злиться из-за Анхеля и леди Кимбры, которая уж слишком старается. Их столик оказывается слишком близко, всего через 2 после столика леди Айви. Отступать поздно, поэтому я иду прямо.
- В Испании должно быть очень красиво. Как думаете, Принц Анхель, у меня есть шанс побывать в Вашей стране? – когда я прохожу мимо них, я не могу не заметить, как леди Кимбра наклонилась вперед, и из ее, уже и так слишком откровенного декольте, едва ли не вываливается грудь. Что себе эта девушка позволяет? В расчетливости ей не откажешь. Если не Ник, то Анхель. Только вот на что она надеется? Анхель никогда не возьмет ее в жены, а Нику не позволю этого сделать я. Неужели он мог бы позволить такой девице унижать нашу семью? Сомневаюсь и даже очень. Я начинаю злиться еще больше, стараясь выглядеть по прежнему спокойной и доброжелательной и уже с облегчением думаю, что еще несколько столиков, и я вернусь к Амалии, уж лучше быть рядом с ней и слушать ее подколы, чем смотреть на это.
Я делаю то, что мне остается, и что я и должна делать, сохраняю спокойный и достойный принцессы вид, хотя внутри все кипит от злости и, как это не сильно приятно осознавать, от ревности. Хочется взять Анхеля и увести его подальше от цепких лап этой девицы, но чего я этим добьюсь? Поддерживать или не поддерживать флирт с ней должно быть решением Анхеля. Если я стану его невестой или женой, я не буду постоянно с ним рядом, смотреть, чтобы он не решил мне вдруг изменить. Он осознанно должен выбрать меня, а если он и выберет, одним из основных требований к нему, да и к другому человеку, если тот станет моим мужем, будет верность. Я должна быть уверена, что для него нет других девушек. Да, неуверенность в нем зародила как раз репутация Анхеля. Он бабник, и я не знаю, может ли он быть верным одной девушке. Да и предостережения Амалии играют свою роль. Я не могу позволить себе стать очередным его завоеванием.
Пока я прохожу, погруженная в свои мысли, меня останавливают за руку. Я оборачиваюсь и вижу, что это сделал Анхель, причем он сделал это, не поворачиваясь ко мне.
- Что думаешь, Бланка, дядя Максон позволит после Отбора леди Кимбре посетить Испанию? Моя страна ведь и правда красивая, там есть что посмотреть, – только когда я останавливаюсь, Анхель немного поворачивается ко мне. В синих глазах плещется просто море лукавства. Так он еще смеется надо мной? Сам тут развлекается с этой дамой и смеется от того, что это меня задевает.
- Не вижу причин для отказа. Любой гражданин Иллеа при желании может выехать из странны.
Не знаю, что хотел сказать Анхель, но в комнату заходит мистер Милсон, секретарь отца, и я, извинившись перед Анхелем и леди Кимброй, ухожу, оставив Анхеля радоваться моей злости. Что же тут такого?
- Ваше Высочество, Его Величество просил проводить Вас к нему.
- Марсий, что-то случилось?
- Не знаю, Ваше Высочество, но Ваш отец очень хочет с Вами поговорить.
- Папа, ты меня искал? – когда передо мной гвардейцы открыли дверь отцовского кабинета, я вошла в него и направилась к отцу. Король Иллеа, Максон Каликс Скрив, был примером сосредоточенности и того правителя страны, которого хотел бы видеть народ. Идеальным он не был, но из всех известных мне королей, а согласна своему статусу, я видела их немало, он был ближе всего к тому идеалу суверена, которого бы желал себе народ. Нельзя однозначно сказать, что с политикой отца согласны все, это далеко не так и найдутся недовольные, но он сделал за 20 лет правления гораздо больше, чем все его предшественники. Он был чутким и понимающим отцом и властным и сосредоточенным королем. Многие дети боятся крика родителей, я всегда боялась тихого безэмоционального тона. Отец никогда и ни на кого не повышал голос. Я не беру в счет его перепалки с мамой. В тесной семейной обстановке они нередко спорят, но это носит скорее доброжелательный характер, чем они действительно хотят поссориться. На самом деле, я не видела еще людей, настолько чутко реагировавших друг на друга. Может, это оттого, что они прожили вместе 20 лет?
Папа сидел за большим дубовым столом, на нем были аккуратно сложены документы, а сам король облокотился на спинку своего стула и смотрел задумчиво мимо меня. Заметив мое присутствие, папа устало улыбнулся и жестом позвал подойти. Он редко показывал кому-то из нас, как ему порой бывает тяжело справляться с обязанностями короля. Чего папа никогда не делал и делать никогда не станет, это жаловаться на что-то. Как мне кажется, причина немногих его странностей кроется в его детстве. К примеру, то, что к своей спине он разрешает свободно прикасаться только маме.
- Да. Проходи, милая. Как твои уроки?
- Все хорошо, папа. Девушкам трудно, и мне их жаль становиться, но они ведь должны понимать, на что подписались.
- Ты уж сильно не усердствуй. Не разрушай для девушек сказку о прекрасном принце и сказочной жизни во дворце, – ласково улыбнулся мне отец, он же, зная меня, понимает, что я делаю с точностью да наоборот, точно так же, как и Сильвия в свое время избавила меня от иллюзий относительно роли принцессы. Я села в кресло с противоположной стороны стола отца.
- Папа, они так все мнят себя принцессами, видя лишь блеск дворцовой жизни и Ника, но опять же, только его внешность. Красивое лицо, манеры и, бесспорно, корона, куда уж без нее?
- Бланка, такие всегда были и будут. В моем Отборе до Элиты дошли девушки, для которых важнее была корона, честь семьи, а для кое-кого еще положение и популярность. Я сам, как человек, нужен был лишь двум девушкам из шести, и что-то подсказывает мне, что лишь одной я нужен был бы и без своего титула принца.
- И ты женился на ней? – лукаво спрашиваю я. Я люблю слушать истории из прошлого родителей, красивая и довольно необычная история любви. Отец всегда говорит о том, что нашел гораздо больше, чем ожидал. Мама же говорит, что получила то, чего не искала.
- Да, и она подарила мне шестерых замечательных детей и вот готовится подарить еще одного. Я всегда мечтал об уюте, и она мне его дала. Не будь строга с девушками, одна из них сделает счастливым твоего брата, – я тактично промолчала, не говоря отцу, что мне кажется, любимая девушка брата находится вовсе не среди числа Избранных, но это никому ничего хорошего не принесло бы, лишь одни неприятности. Родителям, как и моим, так и Хулии, лучше и вовсе не знать о том, что что-то между ними сейчас происходит.
- Я постараюсь, но не обещаю.
- Этого и не нужно. Это Отбор Ника, не твой, предоставь ему право самому выбрать себе спутницу жизни. Ты лучше мне скажи, что решила относительно своего будущего? Бланка, если Принц Джордан спросит, каков будет ответ на его брачное предложение, что мне сказать? – папа спокойно смотрит на меня, и его голос не менее спокойный чем прежде, он делает вид, что это простой вопрос простого разговора, который я могу проигнорировать, но мы оба знаем, что это вопрос очень важен, и мой ответ может повлиять на многое.
- Скажи, что я еще думаю, – мне не нравится играть с принцем, давать напрасные надежды, но у меня должен быть выбор даже до самой последней минуты. Принц Джордан мне нравиться, и больше, чем другим принцам я бы не хотела причинить ему боль, но, если у меня ничего не выйдет с Анхелем, я по-прежнему должна буду выйти замуж. И уж лучше Джордан, чем все те принцы, что помимо него сватаются ко мне.
- Хорошо. Думай сколько тебе нужно, я просто хотел узнать, что говорить Джордану. Как там Анхель? – Я опустила взгляд вниз на свои ногти, словно немного посмотрев на них, я смогу найти правильные слова для отца. Что можно ему сказать в ответ на этот вопрос? Правду? Сомневаюсь. Кроме того, что я вовсе не привыкла говорить на эту тему, я никак не представляю себе, как я буду обсуждать свои сердечные дела с отцом.
- Хорошо, папа, все хорошо.
- Я рад. Ты присмотрись к нему. Вы с ним с детства дружите.
- Хорошо, папа.
- Бланкита, не принимай решение поспешно. У тебя есть еще время.
- Леди Каталина, леди Виттория, леди Моргана, леди Айви, леди Кимбра, – я, когда увидела это имя среди рекомендованных к приему девушек, была немного удивлена этим обстоятельством. Мне показалось, Анхель должен был серьезно отнестись к этому, такой девушке не место на приеме, и ее там точно не будет. Ее поведение более чем вызывающее, а ее манеры оставляют желать лучшего. Я быстро вычеркиваю имя из списка, леди Кимбры на приеме не место. Она там лишняя.
- Что не так с леди Кимброй? – неожиданно интересуется Март, когда я уже собираюсь дальше просматривать список.
- Она ведет себя слишком вызывающе. То как она сидит, как говорит. Я считаю ее присутствие на приеме только навредит.
- Она показалась мне вполне нормальной девушкой, но я ведь с ней не разговаривала, – Хулия, которая сидела до этого в кресле, подошла ближе ко мне, она присела на краешек моего стола и посмотрела на меня сверху вниз. Она часто так делала, когда чувствовала, что тут что-то не так.
- Если считается нормальным вызывающе одеваться и заигрывать с принцами, помимо Ника, то да, она нормальная девушка, примерная леди, – стоит словам сорваться с моих губ, как я тут же понимаю, какую огромную ошибку допустила. Выставила ревность напоказ, и, что хуже всего, Анхель сидит тут и тоже слышал мои слова. Я друзьям призналась в том, что приревновала Анхеля к одной из девушек брата. Что же теперь делать? Единственная разумная мысль – сделать вид, что ничего особенного я и не сказала. Я опускаю глаза к списку, так как боюсь посмотреть на одного из друзей, но буквы сливаются вместе. Я не могу сконцентрироваться, так как мое сердце четко отбивает удар за ударом в ускоренном ритме.
- Почему же тогда Анхель включил ее в список рекомендуемых? – удивилась подруга, поправив подол платья, как раз, когда в комнату зашёл Ник. Он выглядит немного измученным, и я даже на время забываю о своей злости на Анхеля. По нему видно, что он очень устает. Зачем тогда вообще весь этот Отбор? Обычные дела вместе с постоянным обществом такого количества девушек утомят любого. Он проводит рукой по светлым волосам и становится у меня за спиной.
- Спроси, Хулия, у своего брата сама. Ее не будет на приеме, или не будет меня, – говорю я это спокойно, и, тихо повернувшись к брату, объясняю ему что происходит тут. Он улыбается моей идее и говорит, что сам бы лучше не придумал. Надеюсь, он и правда считает мой поступок верным.
- Как ты?
- Все хорошо. Сейчас немного больше дел, чем обычно, а так все хорошо. Я смотрю тут уже Анхель в чем-то провинился.
- Да нет, все хорошо. Просто у нас не сошлись взгляды с ним на достойное поведение леди, вот и все. Все очень просто. Так что мне снова вписывать имя леди Кимбры в список или нет? – я, стараясь сохранить спокойствие, смотрю на Анхеля, а сердце-то колотится. В душе появляется неоправданный страх, что он и правда предпочтет общество этой леди. Март в открытую забавляется происходящим, и даже Хулия с Ами не сдерживают себя.
- Стоило мне догадаться, что ты это без внимания не оставишь. Ты и правда подумала, что она мне интересна? Из-за списка? Бланка, это же глупость. Не хочешь видеть ее на приеме, вычеркни из списка, – Анхель, откинувшись на спинку стула, внимательно смотрит на меня, а я снова возвращаю взгляд к спискам, и, закончив с листом Анхеля, приступаю к списку Хулии. Леди Марджери, леди Айви, леди Ариадна. Значит, она сумела перебороть себя. Молодец, девочка. Леди Саманта, леди Женевьева, леди Моргана.
Подводя итог получается, что на приеме будут 16 девушек.
- А остальные 10? – спрашивает Ник.
- А остальные тебе на заметку. Обрати внимание на них. Они не показали достойного результата. Не справились. Задание тяжелое, но и цель их слишком ценна.
- Что же, я подумаю над этим, – Ник берет список с 10 девушками и кладет их в карман.
Двери отворяются, и в кабинет входит принц Джордан. Он проходит немного глубже в комнату, и останавливается ровно за креслом Анхеля. Я невольно начинаю их сравнивать: степенность Джордана ярко противопоставляется чувственности Анхеля, один одет в строгий идеальный костюм, второй сидит в брюках и рубашке, расстегнув пару пуговиц сверху, один стоит ровно, контролируя каждое свое движение, второй сидит расслабленно в кресле. Что же, они довольно разные.
- Простите, что прервал вас. Принцесса Бланка, Вы обещали уделить мне немного своего времени. Если Вы, конечно, не заняты.
- Что Вы, Принц Джордан, мы уже закончили, и я с радостью с Вами прогуляюсь, – я поднимаюсь из-за стола и, извинившись перед друзьями и братом, выходу вслед за англичанином. Проходя мимо Анхеля, я замечаю, как его рука сжимается в кулак, но он ничего не говорит. Что же, его очередь ревновать.
За мной дверь закрывают два лакея, и поэтому мы, не останавливаясь, идем в сторону галереи. Принц славился любовью к картинам.
- Как Принцесса Арабелла и маленький принц Клейтон? – я улыбаюсь парню, он прекрасный собеседник, и с ним я чувствую себя спокойно. Эта прогулка не должна стать обременительной.
====== Глава 6(часть 2) ======
- Привет… – неуверенно произнесла я в трубку телефона.
Нам разрешили сделать звонок домой, но, взяв в руки телефон, я впервые почувствовала какую-то неуверенность. Словно теперь я была чужой для дома, для места, где провела половину своей жизни. Телефонная трубка показалась мне очень тяжелой, когда ее вложили в мою ладонь, но стоять так все время я не могла, поэтому мои пальцы забегали по кнопкам, набирая столь знакомый номер. Конечно, мы редко созванивались друг с другом, ведь нам было проще добежать друг до друга, но номер из семи цифр я знала наизусть. В трубке пошли длинные гудки, и я могла только молиться, чтобы Роуз в этот момент была дома.
Никто не подходил, я потеряла было уже всякую надежду услышать знакомый голос, вместо этого звучали монотонные, однотипные гудки. Но как же мне сейчас был необходим этот бодрый голос, который смог бы поднять во мне дух и стремление активно участвовать в Отборе, а не быть очередным пассивным участником конкурса и своей жизни. Кто-то снял трубку, и я услышала взволнованный голос Роуз.
- Ариадна? – она была удивлена, словно ожидала звонка от кого-то другого, и мое появление повергло ее в шок. Хотя тут же убрала нотки удивления в голосе, поинтересовавшись. – С тобой все хорошо?
- Да, все отлично, – не ожидала, что когда-нибудь настанет момент, когда мне нечего будет сказать своей подруге.
- Ты уверена? – в ее голове появился ревизор, наблюдавший за мной так часто в подобных ситуациях.
Зажмурившись, я начала наматывать телефонный провод на запястья, запутывая его между своих пальцев. Не хотелось врать подруге, но и признаться, что здесь я стала слабее, а та бойкая девочка, жившая по соседству, пропала, никак не могла.
- Уверена, пока я Избранная, а не чья-нибудь служанка…
Фальшивый смех слетел с моих губ, но я тут же себя прервала, нельзя, чтобы Роуз что-либо заподозрила. Нужно держаться, как я держалась до этого 5 лет. Оставаясь сильной и несломленной.
- Я получила твою телеграмму, мне показалось, у тебя что-то произошло, – и в ответ я услышала такой же фальшивый смех. Мы не умели врать друг другу, хотя обе пытались сделать это только что.
- Ариадна, у меня все прекрасно, правда мою жизнь не сравнить с жизнью во дворце, но у меня ничего и не могло поменяться. Собственно, мою жизнь мы сможем обсудить и позже, расскажи побольше о себе, в новостях не многое услышишь!
Роуз не хотела рассказывать о том, что случилось, словно я чужая, а в это посвящают только родственников. Ей было легче мне сейчас соврать, что все хорошо, в то время как наша дружба рушится. Мы не знали о чем друг с другом поговорить, не находили и пяти слов. А раньше нас было не оторвать, мы могли говорить с утра и до вечера. Так что же изменилось? В ком из нас проблема?
- Роуз, я скучаю по тебе, – вонзив ногти в провод, произнесла я.
- Ар, ты же не хочешь сказать, что в свободное время сидишь у себя в комнате, доедая конфеты с завтрака, потому что ни с кем не подружилась? – она засмеялась, и я решила ее поддержать.
- Я тебе как раз и позвонила, ибо у меня закончились конфетки.
Стена непонимания рухнула, и мы звонко засмеялись, хотя были далеко друг от друга. Мы нашли узкую дорожку, и теперь разговаривали, будто ничего и не случилось. Время тянулось, я понимала, что оно вот-вот закончится, и мне придется отдать телефон. А я совершенно ничего не успела!
В дверь моей комнаты тихо постучали, после чего она распахнулась, откуда выглянули мои служанки:
- Леди, пора одеваться к обеду, – я раскрыла ладонь, прося еще пять минуток на разговор, девушки согласно кивнули и удалились.
Прислонив трубку к уху, я услышала задорный смех Розы.
- Леди? Серьезно? Вау, Леди Ариадна, почему же вы сразу не сообщили?
- Замолчи, Роуз, – улыбнулась я, – это иногда достает, словно все считают, что за неделю я изменилась.
- Конечно же, ты изменилась, и я рада, что тебе предоставили такой шанс! – она не засмеялась в ответ, а значит, она говорила на полном серьезе. – Теперь я буду просто обязана посмотреть в эти выходные «Вести Столицы», чтобы увидеть свою прекрасную подругу.
- Ты преувеличиваешь «это событие», – нас предупредили, что теперь все Избранные будут присутствовать на съемках «Вестей», мы будем выступать, буквально проходить конкурсы на камеру, чтобы страна знала свою будущую принцессу. Но, я была не готова выступить один на один перед камерой, хотя пообещала принцу участвовать или уйти. Подругу я в это посвящать не стала, она ведь решила, что я недостойна узнать, что произошло с ней, – я провалюсь под землю или проглочу язык, посмотрев лишь один раз в камеру.
- Ариадна, пора вылезать из своего домика, где тебе тепло и уютно, пора спрыгнуть со скалы….
- …и по пути вниз отрастить крылья, – закончила я нашу маленькую мантру. – Сама ты тоже решила покинуть свой домик?
- Меня заставили, – хмыкнула она, и тут же отвела луч прожектора от себя, – Но, тебе пора самой решиться: позволь принцу увидеть все хорошее, что есть в тебе, докажи, что ты можешь, правда, сначала это нужно показать себе. Я верю в тебя, и тебе нужно поверить в себя, ты сильнее любой, у тебя есть красота, ум, сила, вера и невинная любовь, а она -самое главное в тебе!
- Спасибо, Роуз, – я почувствовала, что под глазами стало мокро, но ведь именно этого я и хотела, чтобы подруга сказала мне: «Ты можешь!» И я смогу!
- Эм, Ар, прости меня, но мне пора бежать, я не успела кое-что сделать, – она быстро затараторила, поэтому, прервав ее тираду, я пожелала ей удачи и повесила трубку, вдохновленная.
Даже если мне не улыбнется удача оставить след в сердце принца, я надеюсь, что найду знак, кем мне быть дальше.
- Этот разговор поднял Вам дух, – произнесла Лаура, одна из моих служанок, заплетая мои волосы.
- Да, именно на такой эффект я и надеялась!
Отрастить себе крылья… отрастить себе крылья…
Девушки весело перебрасывались словечками, иногда я что-то добавляла, рассказывала несколько забавных историй о нас с Роуз, не боясь больше раскрепощаться, не боясь показать себя. Я – Ариадна Стоун. Я Сильная. Я могу доказать. Я могу побороться.
В дверь моей комнаты постучали, и Катерина открыла дверь, за ней стоял молодой юноша, с подносом в руках. Расправив юбку своего платья, я подошла к нему.
- Для Леди Ариадны, – протянув серебряный поднос, в котором я могла увидеть свое отражение, произнес юноша.
На подносе лежала открытка из бежевого пергамента и нежный цветок пиона на длинном стебельке. Я узнала бумагу, точно на такой же написал мне принц Николас, пригласив присоединиться к нему и еще четырем Избранным в ‘мини-свидании’. Тогда-то я и пообещала доказать, что достойна остаться здесь. Взяв в руки открытку и цветок, я улыбнулась юноше, который все это время стоял по стойке смирно. Но, он лишь склонил голову, развернулся и ушел.
Закрыв дверь, я прошла до кровати, положила цветок на подушку, а сама опустилась рядом. Раскрыла открытку, никакой печати и помпезности, все просто и открыто. Хотя, о чем я? Ведь открытка от принца, куда уж тут без помпезности.
«Леди Ариадна, Вы пообещали мне совсем недавно прогулку, причем дважды, надеюсь, Вы не забыли? Как вы смотрите на завтрашний день, обещают солнечную погоду. Если Вы не передумали, прошу Вас дать мне знак!
Принц Николас»
Больше ничего, но и в этих трех предложениях было сказано многое, я вскинула голову, обратив внимание на дверь. Юноша, принесший мне посылку, уже давно ушел. Неужели принц не должен был дать ему наставления подождать, пока я не прочту записку и не дам знать о своем решении. И лишь через секунду поняла, это и было моей проверкой, я должна сама найти способ сказать принцу Николасу свое «Да». Эм, согласие на прогулку, имеется в виду.
Спрыгнуть со скалы, чтобы по пути отрастить себе крылья… Спрыгнуть со скалы…
Встав с постели, я подошла к Лауре, все еще ожидавшей меня около зеркала, чтобы доделать прическу. И протянула ей цветок:
- Сможешь его вплести мне в волосы?
- Конечно, легче легкого, – я села на пуфик, и ее руки проворно заправили цветок на видное место, впервые я пошла не с распущенными волосами. Собранные шпильками волосы около макушки, волнами падали на спину, где на 2/3 длины собирались невидимой резинкой, чтобы не разбредались по всей спине.
Цветок, выглядывающий с правой стороны, лишь дополнял мой образ, и теперь я была готова отрастить крылья!
Зал в моем родном доме был не очень большим, там лишь хватало места для обеденного стола, дивана и нескольких книжных полок. И это вовсе не из-за огромной любви к минимализму, нет, а просто из-за необходимости отдавать большую часть денег на лечение мамы. Но я никогда не нуждалась в большем, ведь крыша над головой была, одежда и еда тоже, а также любовь в доме. Во дворце я жила новой жизнью, когда я зашла в обеденный зал, передо мной тут же расположился длинный широкий стол, покрытый белой накрахмаленной скатертью, с разнообразными яствами на нем.
Я тут же опустилась в легком книксене – это стало привычкой, выработанной за время, проведенное во дворце. Наверное, это была некая память в мышцах, ведь с каждым разом приходилось затрачивать все меньше сил на напоминание, как и что сделать. То же самое происходило и на уроках танцев, сначала ничего не получалось, я не знала куда поставить ногу и как правильно вывернуть руку, но с изучением уже третьего танца у меня не возникало таких глупых вопросов. Создавалось ощущение, что ты плывешь, все девушки раскрепощались вовремя танцев, и мы с удовольствием проводили это время.
Время шло, и я должна была доказать, что я сильная личность и не сломлюсь перед первым же испытанием. Я не раз доказывала, что таковой являюсь, но впервые это надо доказать человеку. И этим человеком вовсе был не Принц, нет, все совсем наоборот, впервые мне надо это доказать самой себе.
В последнее время на обедах не присутствовала вся королевская семья, а иногда смысл книксена вообще пропадал. Все девушки прекрасно понимали, почему не было определенных членов семьи, и никто не собирался сказать что-либо по этому поводу. Сегодня во главе стола сидел лишь принц Николас, и, думаю, это скорее было его новой обязанностью, связанной с появлением в его жизни Отбора. Правда, иногда к нам присоединялись принцесса Бланка и Марианна, и в совсем редких случаях за обедом мы могли увидеть кого-то из гостивших во дворце Испанских наследников. Но сегодня принц был один, оставшийся наедине с двумя десятками молодых девушек, борющихся за его сердце. Хотя иногда мне кажется, тут присутствуют и те, кто борется за его корону. Что насчет меня? Я где-то посередине, и, по-моему, принц это уже заметил.
Все присутствующие девушки за столом переговаривались, я старалась быть более коммуникативной и поддерживать общую тему разговора. С легкостью это конечно не давалось, но все же. Поэтому я прекрасно понимала принца, то, как ему приходится сидеть одному в зале, где только и слышны разговоры, что о прическах, макияже и платьях. За время всего обеда и всех быстро брошенных на него взглядов с моей стороны, у меня создалось ощущение, словно он осматривает каждую из нас, взвешивая все плюсы и минусы, все за и против. Неужели он вновь выбирает. Неужели все должно происходить так быстро? Почему он не может подождать?
Многие уже заканчивали свою трапезу, когда Принц Николас поднялся со своего места. Все тут же обернулись к нему, но он лишь откланялся нам и направился вон из зала. Двери захлопнулись за ним, день вновь проходит по нашему усмотрению и, похоже, вновь в Женской комнате. Но Ариадна подумай, ты должна решиться, забыть про свой маленький домик, в котором ты спряталась, находясь здесь.
Я была первой из девушек, кто поднялся из-за стола, передо мной распахнулись двери, и я выглянула в коридор. Шаги принца прекрасно слышались в его пустом, неживом пространстве. Поэтому я направилась в том же направлении, что и принц. Я не выпускала его из вида, чувствуя себя шпионом и маньяком, слава Богу, у меня нет пристрастия брать чужие вещи, которые понравятся. А то вправду могла бы быть маньяком с серебряным ножом из столовой. Ой, нет, не так, я не заглядываюсь на серебряные столовые приборы, я просто привела пример!
Пока я раздумывала, к принцу подошел один из советников, и они, замедлив шаг, начали обсуждать насущную проблему. Я осталась чуть позади все так же, не спуская взгляда. Я видела, как свободно разговаривает принц Николас со всеми, как он объясняет свою позицию собеседнику, широко и открыто используя свой дар убеждения. Он легонько, как будто по-дружески опустил руку на плечо советника, после чего тот развернулся и ушел в обратную сторону. Я не двинулась с места, как и принц Николас.
- Леди Ариадна, Вы меня преследуете? – наконец произнес он, чем нарушил тишину коридора.
Выйдя на свет всего в нескольких метрах от принца, я тут же присела в глубоком книксене.
- Никак нет, Ваше Высочество, – тихо ответила я.
- Да, – задумчиво произнес принц, – но мне показалось, или Вы за мной шли от самых дверей столовой.
Я смутилась, все это время он знал, что я за ним шла. И теперь это звучит ох как неловко. Но ведь это же Отбор, тут не принц должен давать знаки, а ты. Поэтому, собрав всю волю в кулак, я решила идти напролом. Вновь присела в книксене, но уже в менее глубоком, после чего произнесла, подняв голову.
- Я получила сегодня с утра Ваше письмо, – правильно, начинай издалека, но не слишком. Принц уверенно смотрит на меня, не отводя взгляд. – В нем говорилось, что я должна дать знак…
- Поэтому Вы решили напасть на меня в тихом коридоре? – О Бог ты мой, я не хотела, чтобы это выглядело именно так, он же не захочет иметь дело со мной, решив, что я маньяк, возможный убийца и клептоманка.
Так, Ариадна соберись, говори, как собиралась до этого. Вперед, не начинай паниковать! Вспомни дом, там ты никогда не поддавалась порыву паники, так и теперь держись до конца.
- Нет, принц Николас. Я не хотела, чтобы Вы обо мне подумали в таком ключе. Прошу меня простить за подобное, но я не знала другого способа пересечься с вами, – принц опускает свой пристальный взгляд на мои руки, выкрученные спереди в неизведанных до этого конфигурациях, я тут же расцепляю этот замок-клубок из рук, убирая их за спину.
- Эм, я немного нервничаю, но я бы с удовольствием провела время за стенами дворца, мне бы хотелось принять Ваше предложение о конной прогулке.
Я заметила, как принц улыбнулся. Надеюсь, я справилась. Надеюсь, я справилась…
- Я рад, что Вы все-таки решились подойти, Леди Ариадна, – тихо начал он. – Приглашаю Вас завтра на конную прогулку, скажем в 11-ом часу?
- Конечно, принц Николас, – улыбнулась я и подняла неосторожно свой взгляд.
- Леди Ариадна, – немного склонив голову, произнес принц Николас, и что-то задело меня в его обращении. Я тут же опустилась в легком книксене, – а сейчас Вы можете отправляться по своим делам.
- До свидания.
- До скорого свидания, Леди, – ответил принц.
Вернувшись в свою комнату уже под вечер, я застала своих служанок за работой. Они всегда работали, но тут как будто продумывали какой-то гениальный план. Думаю, в подобном мы легко сойдемся, уже сошлись.
- Леди Ариадна, как хорошо, что сегодня вы вернулись пораньше, – сразу же начала Катерина, со своим неизменным немного французским акцентом, по крайней мере, я думала, что французским.
- Надо же, я думала, обычно я возвращаюсь намного раньше, чем сегодня, – я удивилась, ведь никогда не была особо гулящей, ни с кем не заигрывала, не просила чего-то большего, не убегала, как это уже делало несколько девушек, чтобы привлечь к своей персоне внимание. Особенно обстановка накалилась, когда во дворец прибыло множество гостей, я даже благополучно позабывала из каких они стран, что же говорить о внешности или именах.
- Конечно, леди, – взяла в свои руки инициативу Лаура, – но сегодня вечер особенный, нам надо успеть подготовить ваш наряд для верховой езды.
- Наряд? – зачем наряд, что, неужели мне не найдут пару высокий сапог?!
- Да, для верховой езды нужно специальное обмундирование, Леди, – пояснила Оливия. – Принц Николас сделал особый акцент именно на том, чтобы мы подготовили для Вас хороший и безопасный наряд.
- Принц Николас дал Вам указания? – я была удивлена такому отношению к столь незначительному для принца событию, но это показало, что он заботится о нашем благополучии, о благополучии любой девушки во дворце.
- Да. Такое бывает перед каким-нибудь событием, нам дают указание какой платье сшить, какую одежду подготовить, чтобы утром мы могли не беспокоиться о неизвестном конкурсе, – ответила Оливия.
- Но, у Королевской семьи в реальной жизни такого не бывает, – добавила Катерина. – Девушки, нам надо поторопиться.
Этим утром я волновалась больше обычного, даже не могу сказать, почему? Из-за совместной конной прогулки с принцем? Из-за самой конной прогулки? Или по каким-то другим причинам?
Но, все мои внутренние переживания я смогла отложить на более позднее время, чтобы выйти на встречу с Леди Сильвией. Час казался еще ранним, но все девушки были бодры и при параде. Самым печальным оказалось то, что впервые я не могла справиться с ожиданием. Я думала о том, что сказать принцу при встрече, как вести себя, отдаться на волю в руки конной прогулки или вести себя достойно? Все вопросы перемешивались с огромной скоростью у меня в голове, поэтому я многое не услышала из речи нашей наставницы.
- Итак, из-за сложившейся ситуации, все девушки сейчас отправляются в Женскую комнату, где могут заняться любимым делом, – Леди Сильвия сверяется со своим планшетом и говорит, – кроме Леди Ариадны.
Все обернулись, чтобы посмотреть на меня. Я несколько растерялась, что же я могла пропустить во время своих раздумий? Но услышала, как одна из девушек прошептала своей подруге: «О недальновидности моего свидания с принцем». И тут до меня дошло: пока все девушки будут сидеть в солнечный, погожий денек в Женской комнате, я буду наслаждаться ветром, кружащимся у меня в волосах.
Поэтому я сразу же вернулась в свою комнату, где застала своих служанок, рассуждающих о моих следующих нарядах. О моей прическе на тот или иной случай, возможном макияже и о чем-то еще, я не стала вникать.
- Итак, Леди, вот и ваш наряд для конной прогулки, – девушки торжественно расстегнули молнию кофра.
Бежевые бриджи, которые плотно прилягут к моим ногам во время поездки, светлая рубашка-топ со свободным рукавом, что очень полезно при верховой езде. Ткань была такая мягкая, словно шелк. Наверное, такой наряд для верховой езды мог стоить целое состояние, а я его одеваю для тихой прогулки с принцем. Лаура приносит пару черных сапог, достигавших мне до колен, и перчатки. Теперь всё в сборе.
- Ну что, хотите примерить? – интересуется Оливия.
- Безусловно, – по-моему, слишком радостно сообщаю я.
Девушки справились на славу, я чувствовала себя до безумия уютно в своем новом наряде. Он был сшит именно для меня, и сидел на мне, как второй слой кожи. Прозвучало, если честно, несколько грубовато. Мои служанки заплели передние пряди в две косички, которые сзади скрепили резинкой, при этом оставив основную копну моих каштановых волос на воле.
Я натягиваю перчатки из нежной кожи, которые также ложатся безупречно, создавая ощущение, что мои пальцы намного длиннее и более тонкие. Класс!
- Леди Ариадна, какое вы хотите платье на первый ваш выход в эфир Вестей?
- Что? – Оливия стоит рядом со мной, и от того, что опешила я, опешила и она.
- Эм, Леди, скоро Вести, на которых у девушек Отбора будут брать интервью, надеюсь, Вы не забыли.
- О, да-да, конечно, я помню, – на самом деле, я совсем забыла об этом, хотя вроде еще вчера Роуз упоминала об этом по телефону.
- Так какое бы платье вы хотели надеть? – вновь поинтересовалась Оливия.
- Думаю, если меня сегодня не выгонят, мы обязательно обговорим эти детали, – я заставляю себя улыбнуться.
- Нет, Вас не выгонят, ведь Вы идете на свидание с самим принцем, а значит, Вы – его фаворитка, – весело ответила Лаура, проходящая мимо.
Угу, фаворитка! Фаворитка по идиотским словам, поступкам, мыслям. Неуклюжести и стеснения. Ох, короче по всему тому, что помогало мне ударить в грязь лицом перед принцем и его семьей.
В дверь постучали два раза, отчего Катерина подскочила и тут же подбежала открывать дверь. Ее лицо озарилось, и она присела в глубоком книксене, было легко догадаться, кто стоял за дверью. Я сделала несколько неуверенных шагов, после чего подняв голову, вышла навстречу принцу.
- Ваше Высочество, – произнесла я, увидев принца Николаса.
- Леди Ариадна, вижу, Вы уже готовы? – произнес принц с ноткой вопроса.
- Леди Ариадна, познакомьтесь – это старший конюх королевской конюшни – Никсон, – который с добротой улыбнулся мне, и я, не удержавшись, улыбнулась в ответ. Обычно люди, любящие лошадей, очень добрые натуры.
- Здравствуйте, пойдемте, подберем Вам лошадь, Леди Ариадна. Принц Николас, Ваш конь уже готов, – обратился Никсон к принцу, после чего поманил меня за собой в конюшню, Николас не отставал.
Я осмотрелась вокруг, тут было, наверное, с десяток лошадей, но я уверена, это только королевские, обязательно есть еще для стражи и другие. Но тут стояли лучшие из лучших. Я говорила что-то о том, что мой наряд стоит целое состояние? Я глубоко заблуждалась: вот оно – целое состояние!
- Выбирай любую, – произнес принц Николас.
- Любую? – удивилась я такой доброте.
- Ну, наверное, не стоит брать Гермеса и Ириду – они принадлежат моей сестре, – после чего принц добавил, – принцессе Бланке, – и улыбнулся чему-то известному лишь ему.
Я прохожу мимо стоил, все кобылы и жеребцы разные: разной масти, разного телосложения, разного нрава. Но, лишь одна привлекла мое внимание, она немного склонила голову, а ее светлая грива легким занавесом спускалась по левой стороне шеи.
Я подошла чуть ближе, чувствуя на себе взгляды принца и Никсона. Протянув руку, провела ладонью нежно по скуле кобылы, которая тут же издала фырканье. Я улыбнулась, уверена, она мне подходит.
- Можно ее? – переспросила я.
Никсон обернулся к принцу, как будто уверяясь, что может дать мне эту лошадь. Принц согласно кивнул в ответ, после чего конюх пришел в действие. Он открыл стоило и медленно подошел к лошади, провел ладонью по ее шее, переходя к бокам. Я знала, что тем самым он успокаивает лошадь. Но, зачем?
- Принц Николас, Вы уверены? – еще раз обратился к принцу Никсон, после чего обернулась к принцу и я. Мне казалось, или мне позволили выбрать любую?
- Да, Никсон, леди Ариадна у нас укротительница строптивых, – с улыбкой произнес принц.
И я тут же вспомнила, как он это произнес в прошлый раз, в первый раз нашей неофициальной встречи. Неужели он до сих пор помнил весь тот бред, что я наговорила: про Роуз, конюшню, Арчера….
- Никсон, снаряди пока Белис для Леди Ариадны, мы будем ждать у входа.
Я, как и главный конюх, беспрекословно послушались принца. Мы вышли из здания конюшни, и подошли к уличному загону, где смирно стоял статный жеребец. В прошлый раз я его тоже видела, скорее всего, это и есть жеребец принца, наверное, так говорить нельзя, но я скажу: они чем-то похожи. Одного поля ягоды! Я не удержалась и прыснула от смеха, от собственных же мыслей, Ариадна, ты умница, так ты ни на кого не произведешь впечатление! Ну, если только впечатление девушки-шизофренички.
- Леди Ариадна?
- Простите, Ваше Высочество, я повела себя бескультурно, вспомнила одну шутку….
- Поделитесь? – спросил принц. О, нет, только ни это!
- Как-нибудь в следующий раз, – скромно улыбнулась я в ответ.
Из конюшни вышел Никсон, держа за поводья Белис, она вышагивала торжественно, при каждом новом шаге подбрасывая вверх пряди своей гривы. Я подошла ближе к ней, и мне в руки вручили поводья, которые я тут же перебросила через шею Белис. Левую ногу я вставила в стремя, руками покрепче взялась за седло и, подтянувшись, перекинула правую ногу. Кобыла немного попятилась назад, не готовая к такой наглости с моей стороны, но я прижала коленями ее бока, заставляя стоять на месте.
- Леди, – произнес снизу Никсон, в руках он держал защитный шлем.
- Это обязательно? – спросила я, посмотрев на принца, который тоже уже оседлал своего жеребца.
- Никсон, не стоит, я верю таланту, леди Ариадны, – ответил принц Николас.
- Но, сэр, техника безопасности, – он явно сильно рисковал, поэтому я уже потянулась за шлемом, когда принц оставил меня.
- Всю ответственность беру на себя, Никсон, можешь идти, – Никсон послушно откланялся и ушел в конюшню, где весело заржали жеребцы. – Леди Ариадна, ну что ж, Вы готовы показать, на что способны?!
Мы медленно двинулись вперед, никуда не спеша, а потому придерживались равномерного, легкого движения.
- Принц Николас, думаю, я не посмею Вам предложить нашу прогулку использовать для соревнования наперегонки, – ответила я на скрытое предложение принца.
- И почему же?
- Мне будет неудобно, когда я выиграю у Вас, – рассмеялась я на вопрос Принца.
Принц Николас припустил своего жеребца вперед, оставляя меня с Белис за собой, отчего я могла видеть только мерно качающийся из стороны в сторону хвост его жеребца. При всем моем желании показать принцу, что я намного смелее, чем кажусь со стороны, я понимала, что надо убавить обороты. Подогнав свою лошадь, я достигла Хана и принца Николаса, и вновь мы пошли нога в ногу.
- Принц Николас, можете мне кое-что объяснить, – решила я начать разговор первой. – Почему Ваш главный конюх не хотел сначала мне давать Белис, – проведя рукой по ее гриве, произнесла, наконец, я после одобрительного кивка со стороны принца.
- У нас просто очень много резвых коней в конюшне, но Вы сейчас являетесь наездницей одной из самых резвых кобыл. Хотя, когда я увидел, как Вы легко забрались на лошадь, у меня не осталось сомнений, что у Вас с ней не возникнет сложностей.
- Почему же? Как вы это поняли?
- Как вы видели, леди Ариадна, в стойле она была спокойна, но дайте ей свободу и хорошего наездника, она многое сможет.
- Принц Николас, вы же не сравниваете меня с кобылой? – засмеялась я, поняв нить рассуждения принца.
- Никак нет, Леди, – торжественно произнес он. И все-таки думаю, принц совершенно разный, при различных ситуациях, наверное, такого воспитания требует дворец?! – Я намекнул Вам, что готов проиграть вашей партии с Белис, только не ожидайте этого яро, – добавил принц Николас, когда я мысленно уже ушла от основной темы.
Принц дал мне зеленый свет почувствовать свободу, почувствовать скорость, поэтому убедившись в намерениях принца в последний раз, я рванула вперед, позволяя действительно бурному нраву Белис вырваться наружу.
Мы всегда любили с Роуз убегать в поля, но особенно нас поражала свобода езды на задорных жеребцах. Именно в те моменты мы наслаждались нашей безмятежной жизнью, раскинув руки в стороны, ты мчишься с безумной скоростью на край света. Так и сейчас, я чувствовала в груди свободу, то, как ветер запутывался в моих волосах. Я позволила себе забыть обо всем: о родном доме, маме, о том, что на мне дорогая одежда дворца, я забыла о самом дворце и его правилах, – лишь бы это чувство не оставляло меня. Я была вдохновлена и свободна сейчас, и так будет всегда, я была птицей, я умела летать, и я не сидела в маленькой клетке. Я улетала, становясь свободной. Потянув за поводья, я запечатлела навсегда в своей голове этот миг тишины и гармонии.
- Леди Ариадна, вы действительно не стали приукрашивать свои таланты в области наездничества, – рядом со мной притормозил на своем жеребце принц Николас.
Надо же, в своей эйфории «полета» я совсем забыла о присутствии принца, точнее сразу же после его предложения устроить маленький спринт. И теперь, осознав очередную оплошность, я попыталась отмахнуться от дымки своих фантазий, надеясь найти возможность исправить свою ошибку.
- Принц Николас, Вы же решили побыть джентльменом и уступить мне первенство?
Я нежно провела ладонью по гриве лошади, выделенной мне из королевской конюшни, чтобы не встречаться взглядам с принцем. Я не была уверена, как он воспримет мой вопрос.
- Я держался поодаль, но в любой момент мог оказаться первым, – я подняла взгляд, выпрямившись в седле, принц улыбался мне, – правда мы не успели договориться о месте финиша, а Вы уже пришпорили бедную лошадь.
Ох, и вновь я не подумала о своих действиях, вновь рванулась куда-то вперед, позабыв все вокруг.
- Леди Ариадна, предлагаю дать отдых лошадям, а поэтому давайте прогуляемся немного на своих двоих, – предложил принц, тут же слезая с Хана.
Он подошел ближе к моей лошади, перехватив в свои руки поводья, удерживая лошадь на месте. Я благодарно кивнула, перебрасывая правую ногу через лошадь, держась за седло, и начала соскальзывать вниз, когда почувствовала, что кто-то приобнял меня за талию, помешав тяжелому приземлению. Удачно опустившись, я обратила внимание, что принц действительно придерживал меня за талию и поясницу, но как только я обратила на это свое внимание, тут же отпустил руки, передав мне обратно поводья.
- Хорошо, думаю, мы вовремя остановились, – сказал, словно сам себе, принц, – Это место не должно находиться очень далеко отсюда.
Я огляделась, там вдалеке продолжались поля и леса, мы умчались в другую сторону от Анджелеса, поэтому впереди не было видно ни грандиозных построек, ни городов и их шума. Чуть вдалеке, куда указал принц после пятиминутной пешеходной прогулки, под тенью нескольких раскинувшихся деревьев был разложен огромный плед с несколькими корзинами, стоящими на нем. Думаю, дворец был специально придуман для проведения Отбора, иначе для чего ему такая огромная территория и такая оперативность во всем?
- Что скажите, леди Ариадна? – неужели, очередная проверка?!
- Скольким же людям Вы не даете спать по ночам, чтобы они подготовили все это? – не хотелось бы, чтобы это оскорбило принца, но поверить не могу во все это. Он отдает указания служанкам, слугам, поварам и бог знает кому еще. Да уж, к этому будет сложно привыкнуть…
- Поверьте, все во дворце работают на добрых началах, и им за это платят хорошие деньги, – хорошо, мои слова не были приняты в штыки, а значит, я действительно могу себя вести свободно и раскрепощено, не боясь сказать что-то лишнее и не в тот момент. Ну да ладно, не задумывайся и не зазнавайся Ар. – Присаживайтесь, Леди.
Я опустилась на мягкий плед, а следом и принц. Как бы мне ни нравились все наряды моих служанок, в бриджах и свободной блузке намного проще. В одной из корзин лежали свежие фрукты, я даже немного удивилась, когда принц, достав нож, легко справился, разрезав яблоко на четыре части, очистив его от косточек.
- Я думала, что за вас все делают слуги, – да, Ариадна, правильно, ты на еще один шаг ближе к вылету отсюда, сказав подобное принцу, засомневавшись в его способностях.
- Вы хотели сказать, что думали, я беспомощен? – как же трудно, когда разговариваешь с членом королевской семьи. – Не беспокойтесь, Леди, я не в обиде, но чтобы Вы знали, наследников престола обучают не только править страной.
- Простите, – пролепетала я.
На секунду пролегла тишина, когда принц протянул мне кусочек яблока, и я медленно начала его грызть. Оно было твердым и немного кисловатым, как я и люблю. По-моему, когда яблоки становятся похожими на картошку – это уже не яблоки.
- Кто Вас обучал наездничеству, леди Ариадна? – наконец начал принц.
- Вы удивлены? – принц Николас склонил голову на бок, чем дал мне знак, что «все возможно». – Я научилась сама: залезала на лошадь – падала, вновь забиралась и вновь падала. Так продолжалось очень долго, и потом, рядом всегда была подруга, а когда делаешь что-то вместе, не так страшно.
Прошу, только не спрашивай, не ударялась ли я головой. Прошу, пожалуйста. Друзья часто говорили, что мое поведение вполне объясняется этим фактом. Ну же, пожалуйста, не спрашивай это.
- Хорошо, надеюсь, Вы не получали серьезных травм, – ох, это было близко.
- Нет, со мной все хорошо, – и улыбнулась.
Так мы и продолжали сидеть, тихо беседуя на отдаленные темы. На самом деле стало легче, легче отвлечься от его титула и просто вести обычный разговор. Конечно, в основном разговаривала я, принц же спрашивал и слушал. Но, я смогла раскрыться в новом для себя мире. А это было огромным продвижением.
- Что же вы можете еще, леди Ариадна? – спросил принц Николас.
Я потянулась к лацкану костюма принца, и только потом, одумавшись, переспросила:
- Можно? – указав на платок, выглядывающий из лацкана.
Принц вынул платок красного цвета и протянул его мне. Я увидела вышитые на нем инициалы, но не стала их читать, и так взяла чужое почти без разрешения. Красный, эх, будет труднее, чем я ожидала.
- Вы решили украсть какую-нибудь вещь, которая принадлежит мне? – удивился принц.
- Я не воровка! – тут же воскликнула я, вспоминая свои не радужные мысли вчера. – Я сделаю кое-что по-детски глупое, но я не знаю, что еще могу показать.
Закусив губу, я ждала одобрительного кивка со стороны принца, но он просто с любопытством смотрел на меня. И я решила приступить. Взмахнула платком, чтобы он расправился. Подкинула его, и он плавно опустился на мою руку, после чего взяла его лишь за краешек.
- Итак, будьте внимательны, Ваше Высочество, – по крайней мере, я предупредила, что это детский поступок.
И начала запихивать, утрамбовывать платок, одолженный мной у принца, в свой кулачек. Принц следил за моими движениями очень внимательно, как я и просила. Но думаю, он понял, к чему все идет! Взмахнув свободной рукой, над ладонью, зажатой в кулак, я по одному начала раскрывать пальцы: мизинец, безымянный, средний, указательный и наконец, большой. Распахнув две руки, в жесте ‘я сдаюсь’, показала их принцу. Платка, как вы догадались, у меня не было.
Губы принца расплылись в улыбке, и я тоже торжественно улыбнулась. Сделав несколько манипуляций руками, вновь раскрываю ладони, но теперь красный платок тихо развевается на ветру. Принц Николас еще шире улыбается.
- Эта улыбка, – тихо киваю я, – она настоящая?
- Возможно, – чуть прищуриваясь, отвечает принц.
С прогулки мы вернулись уже после четырех, и кроме дикой усталости в организме, я чувствовала окрыленность от этого «свидания» с принцем. Думаю, сегодня меня окружала фортуна, я отлично провела день, и после не пришлось возвращаться в Женскую комнату, где бы меня ждали девушки для очередной серии сплетен.
В комнате я была пока одна, но после душа меня так и тянуло закрыть глаза и распластаться по мягкой огромной постели. Со всего размаху плюхнувшись на мягкие подушки, я закрыла глаза в блаженстве. Не всем понять эту приятную усталость после хорошей конной прогулки, но когда вы почувствуете это – вы меня прекрасно поймете.
Остаток дня я провела в своей комнате, лишь спустившись на ужин, что было важным, ведь кушать в своих комнатах или в Женской комнате нам запрещалось. Я полностью согласна – это довольно-таки дурной тон, тем более для дворца, когда ты можешь спуститься по лестнице на первый этаж и дойти до Обеденного зала. Но, с другой стороны, сил почти не было. Я даже не знаю, от чего я больше устала, от самой конной прогулки или от общих переживаний по этому вопросу.
Но на следующий день я уже не думала ныть даже у себя в голове. Я собралась за рекордно короткие сроки, спустившись в Женскую комнату. Думала, тут не будет много народу, но, похоже, сломались все бытующие здесь стереотипы.
- Сегодня решили устроить утреннее чаепитие, – произнесла подошедшая ко мне Моргана, рядом с ней была наша новая знакомая Сидни. На самом деле, чаще это были новые подруги Морганы, моими они становились впоследствии того, что она часто проводила время со мной, словно спасая тонувшего зайку.
- И что подразумевается под «утренним чаепитием»? – нужно было понять, что я успела пропустить.
- Посидеть нашей милой компанией девушек, целью которых является влюбить в себя принца, – ответила Сидни веселым голосом.
- И ради этого все готовы были расстаться со своими подушками на час раньше?
- Ариадна, не все такие сони, как ты, – поддела меня Моргана. – Я просто не люблю обычно раньше времени выходить из своей комнаты.
Мимо проходящие Саманта и Женевьева присоединились к нашей компании, и теперь мы стояли маленьким кружком, к которому подтягивались остальные.
- Девушки, а вы готовы к тому, что нас ждет сегодня? – произнес кто-то. – Если нам сказали, что это необычный урок, к нему нужно прийти во все оружие.
- Может, на уроке будет присутствовать принц Николас, – раздалось издалека.
- Нет, это навряд ли, – ответила той девушке Кессиди, неожиданно оказавшаяся рядом со мной.
В общем, все утро мы провели в сплошных догадках, кого-то иногда озаряла идея, но мы сами же ее отбраковывали. Мы гадали на кофейной гуще, к моему удивлению, у нас действительно получилось чаепитие, хотя я прекрасно видела, как некоторые девушки с удовольствием пили кофе из маленьких чашечек за завтраком.
Но, сколько бы мы не гадали, не разговаривали, ни к чему существенному прийти не смогли. Я же была в тайне рада, что меня не поставили на пьедестал и не попросили рассказать все-все о вчерашнем дне. Наконец, пришел тот момент, когда нас позвали из Женской комнаты. Странным оказалось то, что это была ни принцесса Бланка, ни леди Сильвия, это даже был не принц Николас. Но мы послушно встали, направляясь в очередной шикарный зал дворца, с огромными окнами, из которых падали огромные потоки света, делая эту комнату по истине блестящей.
Мы выстроились в произвольную линеечку, не уверена, что она была ровной, так как нам хотелось еще немного пообщаться, пока было время. Знаете, мы сближались, мы действительно начали находить себе хороших подруг, не боясь, что завтра нас предадут.
Двери зала вновь распахнулись, и мы как по мановению руки выстроились, выпрямив спины, прямо как солдатики. Эм, а вы не знаете точно, к чему нас тут готовят? В зал зашла принцесса Бланка, как всегда с головы до пят выглядела она шикарно, держалась легко и изящно, имея нежную спокойную походку.
- Добрый день, Леди, – улыбается нам принцесса, встав напротив. – Сегодня не будет обычного урока, к которому вы привыкли. Вы уже видите, что тут стоит 26 столиков, и для начала, я прошу каждую занять место за столом, садитесь по одной.
Поток девушек медленно поплыл в сторону столиков, думаю, еще несколько недель назад все бы кинулись к ним, но сейчас мы соблюдаем такую же легкость, как и принцесса, следя за каждым движением. Через несколько минут принцесса объяснила нам суть того, что здесь сейчас будет происходить. Мое первое ощущение было: испуг. Не знаю, почему в этом обществе я не могу избавиться от этого чувства, оно само тут появляется, как защитный механизм. Хотя, от чего это меня защищает?
После того, как гости нашего урока зашли в зал, наступил новый момент тишины. Но мне в голову пришло только то, что это второй случай, когда на нашем уроке присутствует кто-то кроме наших наставников и принцессы Бланки.
Хорошо, что нам поставили маленькие круглые столики, за которые мы могли сесть. Я же могла спрятать свои ладони, покрывшиеся от волнения легкой испариной, под крышку стола, и никто бы не заметил, насколько сильно я переживаю по этому поводу. Можно сказать, Отбор только начался, и пусть многие девушки потеряли шанс, нас было многовато для четверых человек.
Шанс, что ко мне подойдут первой был невелик, но я волновалась с того самого момента, как к нам в зал зашла принцесса Бланка. Я ни в коем случае не хотела бы оскорбить имя и честь принцессы, но иногда создается ощущения, что она пытается придумать для нас как можно больше необычных испытаний, как можно больше трудностей, чтобы все, ну понятное дело кроме одной, опустили руки. А может, каждое из заданий, каждый урок предназначен для того, чтобы подготовить нас к чему-то более трудному, к чему-то намного сложнее, чем всё вокруг нас происходящее.
Наши наставники на этот урок, если их можно так назвать, постепенно передвигались от девушки к девушке, я видела, как некоторые находили общие темы для разговора, а некоторые не могли сказать что-то дельное. Боюсь, меня ждет судьба второй части общества, очень малой пока. Я не могла сказать на сто процентов, кто именно подойдет ко мне, потому что разговор с одними девушками занимал мало времени, а с другими затягивался надолго.
Я подняла голову и вовремя увидела, как за соседним столиком меняется ситуация, принцесса Хулия встает, осматривая рядом стоящие столики, и ее взгляд падает именно на мой. Делаю глубокий вдох, стараясь не выглядеть запуганным животным.
- Ваше Высочество, принцесса Хулия, – немного высоким голосом прошептала я.
- Леди, – подсаживаясь за мой столик, ответила испанская принцесса, – можно уже выдохнуть.
И действительно, я выпускаю из легких большую порцию воздуха. Так, но теперь нельзя расслабляться, нужно продолжить вести себя достойно. Ты можешь себя вести по-взрослому, достойно этой жизни, сжимая руки под столом сильнее, говорю я себе.
- Ариадна, Ваше Высочество, – так осталось определиться, первой заговорит принцесса или я. И что будет лучше для твоей шкуры Ариадна?!
- Очень приятно, – ответила принцесса.
Я же, немного волнуясь, подняла ладонь, чтобы поправить непослушную прядь, упавшую на мое лицо, назад. Это произошло не очень гладко, учитывая все сложившиеся факты. Я заметила, как принцесса обратила на это внимание, это плохо. Ведь Принцесса Бланка столько раз говорила нам, что каждое движение может трактоваться по-разному и навлечь на страну не очень хорошие последствия, очень быстро и просто.
- Вам нравится находиться во дворце? – хотя этот вопрос уже задают мне не в первый раз, я, словно впервые, не знаю что ответить. Но ведь такой вопрос могут задать на балу, верно?
- Постепенно привыкаю, – я пытаюсь убедить себя, что это обычный разговор, просто надо придерживаться особых условленных рамок. Так, принцесса Хулия не должна вытягивать из тебя слово за словом, а по тому я уже вслух продолжаю мысль, – в первые дни всегда трудно привыкнуть к новой обстановке, какой бы она не была. Но, как и все – я учусь.
- Безусловно, леди, всегда нужно развиваться и учиться чему-то новому. Мы встречались с Вами на первом приеме во дворце, устроенном прекрасной Принцессой Бланкой? – взгляд моей собеседницы был заинтересованным, но не мог мне открыть тайны, о чем думает испанская принцесса.
Нет, думаю, я ее не забыла. Нет, я не могла забыть Принцессу Хулию. И пусть тот вечерний прием был первым в моей жизни, а так же первой встречей с кем-то столь высоким по рангу, я прекрасно все помнила. Ее скоротечная, наполненная эмоциями и переживаниями испанская речь, которую я не поняла во время приема. Я не знаю ни одного иностранного языка, я даже не пыталась изучать ни один из них, но все и так было понятно, я была такой растяпой, невнимательной и неуклюжей, особенно после того, как смотрела на расплывающееся красное пятно на пиджаке и рубашке принца Николаса.
Я поднимаю вновь взгляд на принцессу, которая ждет мой ответ. Губы чуть раскрываются готовые произнести нужные слова, а щеки начинают краснеть.
- Думаю, мы виделись на первом приеме, правда, не при очень лестных событиях, – я чувствую сначала напряжение принцессы, сидящей напротив меня. А после в ее глазах появляется понимание, она знает, о чем я говорила: «О Ривьере двухсотлетней выдержки».
Не хотелось бы о таком рассуждать, но теперь мы видимо повернули свой разговор на эту не очень удобную колею. Я не сводила взгляда с принцессы, все крепче сжимая ладони под столом, наверное, после этого разговора я там обнаружу следы, оставленные моими ногтями. Принцесса же, словно отмахнувшись невидимой рукой от этой темы, завела другую. Знала бы она, как я ей за это сейчас благодарна.
- Что же Вам помогло привыкнуть к новой обстановке, леди? – наверное, при всем уважении ко всем королевским особам за сегодняшний день, принцесса ушла от темы, но недалеко. Она все равно хотела узнать, изменилась ли я с того вечера, не повторю ли я подобное, на ее празднике.
Что же помогло мне привыкнуть ко всему? Девушки, в числе которых Моргана? Многочисленные уроки принцессы Бланки и леди Сильвии? Наставление принца Николаса, до сих пор висящее темной тучей над моей головой? Поднятие духа в телефонном разговоре с Роуз? Или все-таки понимание, что пока я не знаю, каких действий от меня ждут во дворце, я не должна совершить ни одной ошибки на этом коварном пути, покрытым льдом, и помочь маме?
Нет, все это совокупные вещи, вместе приведшие к тому, что я стараюсь быть лучше. Но. Должно быть хоть что-то, поднявшее во мне стимул намного раньше, давшее силы не опускать руки, после того инцидента. И… вот оно озарение, в тот же вечер я выбежала в сад, где происходило так много событий, сказала себе: соберись и борись. И во время очередного внутреннего толчка, я чувствовала, как меня окружает нежный аромат гортензий, многочисленный аромат других цветов, но путеводной звездой оставалась роза. Она доминировала на фоне остальных, она создавала свой незатейливый букет.
- Это покажется странным, Ваше Высочество, но мой ответ будет: цветы. Они всегда были частью моей жизни, что до дворца, что сейчас. Здесь я смогла найти их огромное множество, многие, из которых я просто не знаю. Но, да, это цветы, всегда были сад и цветы.
Я чувствую, как принцесса анализирует мой ответ, наверное, где-то в уме отмечая его, может быть плюсом, а может быть минусом. Зато я смогла ответить честно на вопрос, поставленный мне, нисколько не приукрасив свою жизнь.
- Цветы — это свободная красота в природе, я полностью согласна с Вами, Леди. Хотя, я уверена, что среди огромного разнообразия, есть и исключительные экземпляры. Какой у Вас любимый?
- Тот, что на самом деле самый популярный во всем мире, и, наверное, самый известный. – Принцесса внимательно меня слушает, а поэтому я продолжаю. – Мне нравится роза, для некоторых примитивный цветок, а для меня он олицетворяет что-то личное, словно душу. Может быть, даже мою.
- Да, думаю, Вы правы. Этот цветок, кажется обычным уже, но в нем есть и тайна. Не знаю, удивлю ли Вас, если скажу, что разнообразие ароматов этих цветов, почти самое большое, и достигает десяти разнообразных.
- Вы меня действительно удивили, я никогда не знала, понятное дело, выращивала я разные сорта роз, и все они имели свой аромат, но не знала, что они еще разбиты на какие-то классификации по ароматам. – Наш разговор протекал медленно, никто никого не перебивал, внимательно слушая, мне даже было интересно узнать столько нового.
- Зато я слышала, что многие качества этого цветка используют в парфюмерии, а некоторые известные люди вдохновляются розой для создания чего-то необычного, – так надо немного остановиться и слишком сильно не умничать.
- Конечно, этот цветок чаще других используют в парфюмерии, его аромат успокаивает, что дает верный тон для любых дневных духов. Мало кто знает, леди Ариадна, и вы будете первой, кто узнает об этом, помимо близких мне людей, я сама очень люблю смешивать духи, создавать новые ароматы и стили, а роза в них играет немало важную роль. Так что, может быть, не такой уж и обыденный этот цветок – роза?
Надо же, как обычный ответ на вопрос мог перерасти во что-то более глубокое, в какой-то познавательный и при этом приятный разговор.
- Вы сказали, что многие известные люди вдохновляются цветами, откуда Вам это известно? – конечно же, принцесса Хулия сейчас маячок, направляющий разговор в нужное русло. Я думаю, еще немного поговорив с принцессой, я сама найду эту грань, как легко переходить на новую тему.
- Я читала в одной книге, у моего папы большая библиотека с разной литературой, что кто-то из далекой от нас Франции вдохновился цветком розы, произрастающей именно в его краях. И выявив интересные свойства ее бутона и листьев, вдохновился ей для создания множества необычайных вещей, которые нравились многим.
Наш разговор продолжался еще некоторое время, но не очень долго. В какой-то момент принцесса вновь подняла голову, осматривая девушек поблизости за соседними столиками. Я почувствовала, что наш разговор подходит к концу, но знаете, было в нем что-то отличительное, ведь за ним я забыла все, что окружало меня в этот момент вокруг. Но, нет, это был не тот момент с конной прогулкой, тогда я даже забыла о дворце. Это скорее был маленький вакуум, в котором я постепенно расцветала, становясь чуть смелее, не боясь, что-нибудь сказать.
- Леди Ариадна, было очень приятно с Вами пообщаться, думаю, если Вы еще немного потренируетесь, хотя бы с теми же девушками из Отбора, Вам станет намного легче в последующие разы. Мне пора перейти к следующей девушке, прошу меня извинить.
- Нет, нет, что вы, Ваше Высочество, я все понимаю. Спасибо, что Вы поддержали вначале наш разговор, я постараюсь вести себя достойно, если меня допустят на Ваш праздник.
- Конечно, рада была помочь.
Принцесса Хулия, переходят к следующему столику, а я остаюсь в легкой эйфории. Осматриваюсь вокруг, встречаясь взглядом с Морганой, словно она магнит, я все время ее нахожу в общей массе девушек, из-за ее столика выходит Март Иллеа. Она же весело подмигнула мне в этот момент, Моргана тоже справилась с поставленной задачей, в чем я и не сомневалась.
Поздно вечером, когда я разрешила девушкам уйти из комнаты, я распахнула тяжелые шторы, выйдя на балкон. Взглянула наверх, в темное небо, освещенное светом луны и многочисленными ее друзьями-звездами. Отсюда они казались такими маленькими и такими яркими. Но, я знала, что это сгоревшие много тысяч лет назад светила, такие же, как наше солнце, чей свет дошел до нас только сейчас. Я наклонилась над балконом, облокотившись на локти, не опуская взгляда со звездного неба.
Я вижу, как с небосвода падает звезда, летит с огромной скоростью, точно я не знаю, почему это происходит. Зажмуриваюсь, как всегда загадывая желания. Но, я никому не скажу, что я загадала.
Когда вечерний мороз проходит по моим предплечьям вновь, я прячусь в комнате, разрешая за собой зайти и ветру. Я надеюсь, что последующие дни пройдут так же легко для меня. Я верю в это, пусть это было и не моим желанием.
====== Бонус 5 ======
Анхель
Март шепчет что-то на ухо Бланке, она смеется, и ее голубые глаза всю силу своего очарования выплескивает на него. До чего же она красивая и моя, будет моей в конечном счете. Даже все условности и то на моей стороне. Я смогу дать Бланке все, что она заслуживает. Заботу, привязанность, любящую семью, преподнесу ей свою страну, дам все, о чем может только мечтать девушка, лишь бы она стала моей.
-Что ты тут стоишь как истукан и ждешь, пока Март уведет ее у тебя? Вперед и с песней, дорогой братишка, – смеется Хулия, проследив за моим взглядом.
- Предлагаешь что-то конкретное? – вопросительно приподняв бровь, смотрю в такие же синие глаза, как у самого себя. Мы с Хулией на удивление похожи, как две капли воды. Все что нас отличает это то, что мы разного пола, а так нас было бы не отличить друг от друга.
- Что скажешь насчет бутылочки? Ну же, такой шанс. И это всего лишь игра. Никто ничего не скажет, а ты украдешь один из 3-х поцелуев, – подмигивает мне малышка Хулия. Она младше меня всего на 15 минут, но все же младшая сестренка.
- Да, но других два достанутся не мне.
- Анхи, где твой авантюризм? Ты не хочешь рискнуть ради одного поцелуя? – Хулия смотрит на меня большими выразительными синими глазами. Да уж, насколько моя жизнь была бы мрачнее, не будь в ней Хулии. Я даже в какой-то мере всегда понимал Ника, моя маленькая сестренка слишком яркая и солнечная, чтобы не заметить ее. Не удивительно, что он в нее был влюблен.
- А тебе что с того будет? Зачем тебе бутылочка? Стоит лишь попросить Карлоса, и он тебя поцелует или просто дать ему такую возможность. Что с тобой? Ты от него в последнее время убегаешь, – Хулия невольно косится в сторону друзей и быстро отводит взгляд, но я успеваю перехватить ее взгляд. Теперь все куда понятнее. Она смотрела на Ника. Эх, моя маленькая глупенькая сестренка.
- Хули, ты же понимаешь, что это не имеет смысла, так ведь? – мы переглядываемся, и я вижу, как она растерянна, и понимаю в чем вся проблема. Моя малышка Хули запуталась. Кого же она хотела обмануть? Она все еще любит Ника. Если это так, то она зря мучит саму себя, продолжая находится тут и наблюдать за его Отбором. Что значит общаться только по видеосвязи: я уже совсем забыл, как читать собственную сестру. Как я мог не заметить, что она все еще что-то к нему чувствует? Ведь самым близким мне человеком всегда была Хулия, а уж потом Бланка, Ник и Мануэль, Маркос и Шон. И именно в таком порядке. Бланка всегда была кем-то очень близким мне, ближе чем Ник, кузен и Шон с Маркосом. Раньше мы и с Мартом и Санти были друзьями, но теперь я не могу не испытывать глупой неприязни к ним, учитывая, что оба проявляют интерес к ней. Март может думать, что никто ничего не замечает, но я то вижу, что он влюблен в нее. Тем не менее, я не отдам ее никому. Она слишком желанна для меня.
- Я понимаю, правда понимаю, но я не могу с этим ничего поделать.
- Ты по-прежнему его любишь? – вопрос скорее риторический, потому, что и так обоим ясен ответ, – Ты меня можешь обмануть по видеосвязи, но вот так нет.
- Анхи, так поможешь мне? Всего поцелуй и не важно, на каком этапе. Тебе самому будет польза с этого. Если конечно, тебе выпадет поцелуй с Бланкитой, – Хулия лукаво улыбнулась, но я уже понял, что скрывается за этой веселостью.
- Хули, ты уверена, что это то, что тебе нужно? – на мой вопрос Хулия лишь кивает.
- Хорошо, я предложу ребятам, – улыбаясь, говорю я. Если она это хочет, пусть так и будет.
- Спасибо. Как же я скучала по тебе. Больше не уезжай так надолго, – Хулия прерывисто обнимает меня, и я обнимаю в ответ. Она самый родной мне человек, и гореть мне в аду, если я не помогу ей и не защищу ее.
- Хули, ты сама скоро уедешь насовсем в Португалию, но обещаю, что всегда буду рядом.
-Португалия очень близко к Испании, – Хулия смеется, и смех ее вполне искренний в этот раз.
- Я уверена, что в первое время ты будешь занят только Бланкой. И думаю, ты не выдержишь больше месяца помолвки.
- Вы там долго еще шептаться будете? Может с нами поделитесь? – прокричал нам Шон, и, переглянувшись с Хулией, я вернулся к нашим друзьям.
Так как возле Бланки было занято Мартом и Амалией, я оказался зажатым между Карлосом и Магдалиной. Хулия ловко примостилась прям напротив Ника и при этом в стороне от Карлоса и оказалась между Шоном и Мартом.
- Кто за то, чтобы сыграть в бутылочку? – как ни в чем ни бывало спрашиваю всех, самым первым отреагировал Март.
- Отличная идея, – рассмеялся друг, и я тут же обо всем пожалел. Один из поцелуев Бланки может достался ему.
- Анхель, ты серьезно? У меня Отбор, а Карлос помолвлен, – говорит Ник, тем временем помогая Лине собрать части рассыпавшегося браслета.
- Вполне. Ник, не будь таким занудой. Всего три поцелуя. Ты своим девушкам не обязан хранить верность. Ты ни с одной из них не помолвлен и мало их знаешь, а тут все свои. К тому же, это всего лишь игра. Бланка, ты согласна? – спросил я у девушки, которая одновременно и смутилась, и вызывающе посмотрела на меня. Ну кто кроме нее еще может так умудриться? Ну только Бланка может одновременно и милой и дерзкой.
- Согласна. Ты же сам сказал: это просто игра, – Бланка подмигивает мне и делает невинное лицо. Вот плутовка.
- Все знают правила? Три этапа: легкий поцелуй в губы, простой поцелуй и французский. Любой может отказаться, но он выбывает из игры.
Все промолчали никто не отказался. Каждый занял удобную позицию, и игра началась тем, что Март положил в центр круга пустую бутылку из-под вина и закрутил ее.
Все затаили дыхание. Игра началась. Все смотрели на кого укажет бутылочка, как ни странно она повернулась «лицом» к Амалии. Не знаю, чему я больше обрадовался: тому, что это оказалась не Бланка или тому, что это Амалия? Пора бы ей подыскать пару. Может стоит попросить Хулию поработать с ними? Так он хоть от Бланки отстанет.
- Ну что ж, давай целуй, – ухмыляется Шон, его забавляет небольшая растерянность на лице его сестры. Амалия и правда немного удивлена, но, тем не менее, улыбается Марту. Между ними сидит Бланка, но немного отклоняется, чтобы Март мог наклониться к Амалии. Прежде чем легко коснуться ее губ, он улыбается на все 32 зуба, и это у них выходит очень легко. А что? Они и правда смотрятся неплохо вместе. Может и правда попросить Хулию? Пусть подтолкнет их? И Амалии хорошо, а уж мне-то тем более. После того как Март возвращается на свое место, мы передаем эстафету Нику, он как раз возле Ами сидит. Ник все еще немного хмурится и качает головой. Из нашей шумной компании Ник всегда был тем умиротворяющим и успокаивающим колесиком, которое заставляет вспомнить о здравом смысле, совсем другое дело его авантюристка-сестра.
Бутылочка заканчивает кружиться и указывает на Дани. Я перехватываю взгляд Хулии, когда Ник тянется к Даниэль, она слегка грустно смотрит на меня, я показываю ей глазами мол «не расстраивайся, еще 2 этапа, так даже лучше». Хулия улыбается мне в ответ, а в это время за бутылочку уже взялся Шон и пока мы обмениваемся с сестрой взглядами, горлышко уже указывает на нее, а Бланка тянет подругу за кофту, чтобы Хулия наконец вернулась в игру.
- Что вы там в смотрелки играете? Больше двух говорят в слух, – подшучивает Амалия. И это ее я когда-то принимал за тихоню? Или это я был слеп, или она надежно маскировалась. Хулия, смеясь целует Шона и, пожимая плечами и лучезарно улыбается, она не умеет по-другому, Карлосу, словно показывая, что тут нет ничего такого, садится на место.
Следующей за бутылочку берется Бланка. Ее маленькая ручка раскручивает бутылку и к удивлению всех, та кружится долго, или мне это кажется, что это тянется слишком долго. Вот она замедляет ход, и мне уже кажется, что она остановится на мне, но нет, она останавливается совсем близко, на Карлосе. Они слегка нерешительно касаются губами друг друга. Карлос хоть и веселый парень, но он слишком влюблен в мою сестру и никого больше не видит, а Бланка, что тут скажешь, это смесь из вызова и нерешительности, а порой и пугливости. Она такая противоречивая. Но даже то, как Карлос касается губ Бланки, заставляет меня сжать кулаки. Глупо, знаю. Он ведь полностью предан Хулии, но черт, почему он целует мою Бланку? Когда настает мой черед я едва ли не молю судьбу выпасть на Бланку, но бутылочка останавливается на Магдалине. Девушка смущается, и я, стараясь не смутить ее еще больше, легко касаюсь губ девушки и тут же сажусь обратно.
Как раз, когда Ник касается бутылки, мы с Хулией снова встречаемся взглядами. Она смотрит на меня с надеждой, я понимаю, чего она ждет. Бутылочка кружит столько же, сколько и у Бланкиты, остановившись на Хулии. Я едва заметно подмигиваю сестре, и вот, когда уже Ник (улыбаясь?) тянется к малышке Хули, Карлос нахмурившись спрашивает:
- Разве это не против правил? Она все-таки моя невеста, а он ее бывший, – все так и замирают. Я с раздражением смотрю на будущего зятя, и, тем не менее, боковым зрением замечаю, как Бланка расстроено поникает (она знает о чувствах Хулии?), а Март и Ами, переглянувшись, смотрят непонимающе на Карлоса, как, впрочем, и все. Я уже собираюсь отшутиться, но меня опережает Бланка. Она невинно улыбается.
- Карлос, это всего лишь игра, забыл? Ну что случится, если он ее поцелует? Это часть игры. Все же согласились. Правила всем известны.
- А Синеглазка права, Карлос, не кипятись ты. Во дворце у Ника 26 девушек, ему их и так хватит с головой, – весело говорит Март, пытаясь разрядить обстановку и Ами спешит ему подыграть.
- Куда уж ему еще больше. И перестань ревновать. Хулия и так твоя невеста. Хотя, это даже мило, – Карлос под атакой всей компании смиряется и спокойно сидит, а тем временем Ник дотягивается до Хулии и легко касается ее губ, но более чувственно, чем было в первом этапе игры. Поцелуй выходит легкий и нежным, и мне начинает казаться, что они вот-вот сильно увлекутся. Чтобы этого не произошло я незаметно через Лину, дергаю Ника за ногу. Он отстраняется от Хулии, и они, улыбаясь, возвращаются на место.
- Ну вот видишь, Карлос, ничего ведь страшного не случилось.
Я перехватываю взгляд сестры и одними глазами спрашиваю «что это было? Рядом Карлос сидит, мы его еле успокоили, а вы тут чуть не устроили спектакль». Она пожимает плечами и одними глазами отвечает «я понимаю, но, Анхи, это ведь Ник». Я в ответ незаметно для других качаю головой «Ты – безнадежна, Хули». Она смеется, и мы смотрим как бутылочка, закрученная Мартом, снова останавливается на Амалии.
- Ты ее что, заколдовал? – смеясь, я спрашиваю у друга, больше всего радуясь, что это не Бланка. Боже, я с ней с ума сойду. Так параноиком стану скоро.
- Конечно. Я скрыл от вас, что владею необычной силой подчинения неодушевленных предметов, в особенности бутылок из-под вина, – смеется Март, а Бланка ехидно улыбаясь, отклоняется назад, давая свободу Марту.
Амалия поддается немного вперед, и их губы встречаются на пути. Поцелуй сначала выходит милым, и я уже начинаю терять интерес, когда Март неожиданно прикусывает ее губу, а Ами толкает его в грудь.
- Ты чего это вытворяешь? – немного хмурясь говорит Амалия, но по глазам и по румянцу видно, что понравилось же ей. Она меня все больше удивляет. В ней куда больше огня, чем я думал.
- А тебе не понравилось? Да брось, Ами, где же твоя бунтарская сущность? – Амалия не выдерживает и смеется, Март наклоняется и целует ее повторно. Этот поцелуй уже куда интереснее, больше страсти что ли. Атмосфера вокруг накаляется и все ощущают азарт, немного раскрепощаются, или это на нас всех так действует Шардоне 2015 года? А может и то и другое? Все смеются, наблюдая за Мартом и Амалией и даже Карлос немного расслабляется, забыв о Хулии и Нике. Кстати о них. Я перевожу взгляд на Хули, а она из-под ресниц подсматривает за Ником, к ее счастью, ее жених смотрит сейчас на парочку, а не на невесту. Я киваю Хулии, и она тут же переводит взгляд на Ами.
И вот тут за бутылочку берется Бланка, я вижу по ее глазам, что она уже выпила достаточно вина, чтобы чувствовать себя увереннее. На ее нижней губе, в уголке блестит капелька вина и повернув бутылочку она ее, по ее мнению незаметно, слизывает языком. Боже, дай мне сил удержаться на месте и удержать свои руки подальше от нее, но как бы не казалось это странным, бутылочка указывает на меня.
Я привстаю и тянусь к Бланке. Стоит моим губам коснутся ее губ, как во мне вспыхивает огонь. Ее в меру пухлые губы с доверчивостью и наивностью прижимаются к моим, и это сводит меня с ума. Ее тяга ко мне выбивает почву из-под ног и кружит голову. Моя Бланка, только моя. Разве я могу позволить, чтобы она целовала кого-то так еще? С вот такой вот сердечностью и самоотдачей как меня? Разве я могу позволять кому-то пробовать сладость этих губ? Ну уж нет. Мне мало простого поцелуя и, рискуя испугать Бланку, я все же углубляю его и уговариваю ее открыть рот так, чтобы мой язык мог проникнуть к ней в рот. Она прикрывает глаза, я чувствую, как ее дыхание бешено скачет. Она сведет меня с ума. Я забываю о нашей компании и притягиваю ее к себе ближе. К черту всех и вся.
- Эй, эй, дружище, ты чересчур увлекся. Мы понимаем любовь, страсть и все такое, но, ей Богу, не на людях же, – одергивает меня Шон, и я опускаю Бланку. Она садится обратно и приглаживает волосы. Боже, это я их распушил? Бланка тупит взор и краснеет, а я не могу сдержать торжествующей улыбки.
- Простите, ребята, немного увлекся. Вы же понимаете, Бланка у нас чувственная девушка, – все смеются, и только Хулия и Ами бросают на Бланку красноречивые взгляды. Бедная моя маленькая бестия.
Дальше все происходит довольно скромно и прилично, ведь Карлос и Лина едва знакомы, а Шон и Даниэль почему-то стесняются. Хотя, может просто я ничего больше не замечаю, думаю о Бланке и о поцелуе. Я даже не замечаю, как начинается третий этап и после поцелуя Ника и Ами, довольно-таки интересного, от которого глаза у Хулии тухнут, я понимаю, что наша игра перестала быть наивной и простой. Сестра внешне выглядит веселой, но внутри пропал весь интерес к игре. Я не могу ее утешить, не выдав ее с головой. Поэтому стараюсь не заострять на ней внимания, чтобы никто не смотрел на нас. Следом за ними наступает черед Шона и Лины, и я вижу что-то большее, нежели проблеск дружеской привязанности, искренне радуюсь, что друг начинает отходить после смерти Алексии. Он заслуживает снова быть счастливым, хотя мне самому не хватает солнечной Али. Как же мне не хватает ее искрящего юмора и теплоты. Кузина была очень дорогим человеком нам всем, и она унесла вместе с собой часть каждого из нас.
Я недооцениваю сестренку и когда выпадает так, что она должна поцеловать Карлоса, она делает это с шиком. Кто угодно увидел бы в поцелуе страсть, но в нем я вижу отражение ее обиды и боли, а также злости и на себя и на Ника. Что между ними, черт побери, творится? Мне кто-то объяснит? Потому что после этого Ник становится еще сдержаннее, чем обычно, привычка, перенятая им у отца. А масла в огонь подливает Март.
- Да уж, ребята, вам и двух месяцев ждать не нужно. Не думали забежать в местную часовню и покончить со всем?
Я вижу, как Ами, Бланка и даже тихая Лина сердито смотрят на него.
- Ну а что? Выплеснут все страсть в постели.
- Март, аккуратнее со словами, – сдержанно говорит Ник. А с ним-то что? Ну ладно Хули, а он? Он-то сам говорил, что забыл уже все. Все успокаиваются немного, когда я кручу бутылочку, она указывает не на мою Бланку, а на Даниэль.
Я весь вечер не обращал внимания на нее, но чего ей ждать? Я влюблен в Бланку, и она станет моей женой, а Даниэль я ничего не обещал. Но она, в отличии от моих ожиданий, вовсе не злится или не показывает этого. Она улыбается мне и притягивает к себе, требуя свой поцелуй, я целую ее и не могу сказать, что мне вовсе не нравится. Да, девушка горячая и целоваться умеет, но она ведь не моя бестия, она не Бланка. Поцелуй выходит лучше, чем я ожидал. Когда мы отстраняемся, она улыбается мне, а я провожу рукой по волосам.
- Так, у нас остались только Март и Бланка. Думаю, тут можно и без бутылочки обойтись. Март, ты как? – Шон смеется, указывая на Бланку и Марта. А ведь и правда, только они остались. Так, только не Март и только не французский поцелуй. В этот раз я старательно пытаюсь перехватить взгляд Бланки, но встретившись с ней глазами, я вижу в них не теплоту и влюбленность, а обиду и гнев, много обиды, слишком много. Я качаю головой, мол «не делай, не смей», а она вскидывает голову и сама целует Марта. Его реакция не заставляет себя долго ждать. Ну что же, в искусстве мстить она Хулии не уступает и поцелуй выходит далеко не таким безобидным, как должен бы быть. А Март только пользуется возможностью. Его руки лежат у нее на пояснице, и он принимает все то, что Бланка ему предоставляет, то есть полную власть над ее ртом. Благоразумия хватает у обоих, чтобы вовремя остановиться. Когда поцелуй заканчивается, я еле сдерживаю себя, чтобы не врезать Марту. Как он посмел так целовать мою девушку, мою будущую жену? Что он себе возомнил? Ладно, она разозлилась, а он? Бланка отворачивается, как только замечает мой испытывающий взгляд, но не упускает возможности испепелить меня своим взглядом, а ведь совсем недавно она таяла в моих руках. Что же за женщину я себе выбрал? И что мне теперь делать? Как успокоить ее? А то, не дай Бог, она пока не успокоится, еще кого-то вот так поцелует. И это еще говорят у испанцев кровь горячая, они просто не знакомы с Бланкой.
Когда мы заканчиваем играть, страсти все еще кипят, а вокруг нас уже поздняя ночь и бедная скромная Магдалина напоминает всем, что пора вернуться. Я подхожу к Бланке, но она шарахается от моего прикосновения и тут же оказывается под защитой брата. Хулия, также злая, держится около меня, и я понимаю, что она сейчас не желает видеть ни Ника, ни Карлоса. Амалия о чем-то идет и преспокойно шепчется с Мартом, ну хоть у них после игры не наступит кризис отношений, которых, собственно, пока нет. Дани идет слегка в стороне, но я даже не рискую с ней заговорить, а то Бланку мне потом уж точно не вернуть. До чего же она вспыльчивая и строптивая. Шон с Линой смеются над чем-то. Красивая была бы пара. Посмотрим, что выйдет.
Ник и Бланка уходят далеко вперед и вдали только и мелькает рыжий огонек. Да уж. Нечего было мне целовать Дани. Теперь придется ломать голову, как доказать Блу, что никакие Дани мне не нужны, а нужна только она. Хулия доверчиво жмется ко мне, пока я укрываю ее от ветра, и я ощущаю, как ее злость стихает. Теперь она начнет казнить себя за свой поступок. Уж кого-кого, а ее я знаю. Ей сейчас уже явно стыдно за спектакль, но ничего уже не исправишь. Что есть, то есть.
- Да уж, поиграли, – тяжело вздыхает Хулия, и я с ней молча соглашаюсь.
Хулия
Когда я окончательно убедилась, что не засну, я накинула на себя халат из очень тонкого шелка и, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, вышла из своей спальни. Поднявшись на последний этаж, зайдя в нужную комнату и надавив на скрытую панель, я нашла выход на крышу. Этим ходом уже почти не пользуются, и только мы с Ником сбегали часто на крышу, чтобы побыть вдвоем. Здесь никто не стал бы нас искать, и это нам нравилось. Я не знаю, почему мне так хотелось попасть сюда. Может потому, что с этим местом связанно так много воспоминаний? Может потому, что на крыше я буду ощущать себя гораздо ближе к Нику, и это съедающее неприятное чувство после игры хоть немного отпустит? Домашние туфли делают мои шаги почти неслышными и единственный звук, который я слышу, прежде, чем открываю тайную дверь на крышу, это стук моего сердца. Хмельной туман в голове начал уже рассеиваться, и я все больше начинаю ощущать стыд за свою вспыльчивость. Как же я могла так поступить? Как я могла так поступить с Ником? Как я могла сделать ему больно? Совсем неважно, что до этого было больно мне.
Я вышла на крышу и сразу увидела переносной компактный уличный фонарь, а рядом сидящего на пледе молодого мужчину. Ник. Он тоже сюда пришел и так же, как и я, не может уснуть. Полуночный ветер немного прохладный, он охлаждает и успокаивает кожу, обещает успокоение. Макияж уже смыт, волосы просто распущены, а из наряда на мне одета лишь короткая ночная сорочка и легкий халат, а на ногах домашние туфли, не лучший наряд, чтобы показаться перед Ником после произошедшего. Я выгляжу не слишком достойно, не как принцесса. Мне стоит уйти.
- Ты врала ему? Врала мне? Или может сразу нам обоим? – слышу я тихий голос, родной такой, но сейчас слишком тихий. Пока я замешкалась и думала уходить или нет, Ник поднялся и теперь стоит, смотря на меня. Незаметно уходить как-то поздно. Он меня уже заметил. Лицо его не злое, хотя этого следовало ожидать, скорее просто сосредоточенное и задумчивое.
- Я не врала тебе, после того приема с поцелуем. Я не врала о чувствах и о мотивах своих поступков. Я тогда была впервые за эти годы абсолютно честна с тобой.
- Тогда зачем? Зачем ты сделала это во время игры? Если ты не любишь Карлоса, то зачем так целовала его? Так, словно он имеет значение для тебя, словно он важен тебе, – Ник развел руками, и его жест был похож скорее на желание что-то ударить, или кого-то. Вот теперь он начал злиться, а принц Николас злиться очень и очень редко.
- Не забывай, что я в первую очередь женщина, импульсивная женщина. В тот момент мне казалось, это лучший способ показать тебе, что я недовольна твоим поступком, – я прошлась по крыше и остановилась на ее краю. Отсюда открывается вид на Анджелес, прекрасный вид и таким образом я избавлена от необходимости смотреть Нику в глаза. Мне стыдно теперь за свое поведение на озере.
- Это все из-за поцелуя? Из-за одного единственного поцелуя? – Ник стал рядом со мной и потянулся повернуть меня к себе, но передумал, поняв, что так мне легче.
- Да. Мне твой поцелуй с Амалией показался большим, чем простой поцелуй в ходе игры. Я приревновала тебя к ней, – мне было неловко признаваться в этом Нику, но я так устала от лжи между нами, я хотела вернуть то время, когда мы не боялись ничего сказать друг другу.
- Хулия, я не должен был так поступать с тобой, но дело все в том, что я должен был Амалии. Она заслуживала хоть один нормальный поцелуй. Я знал, что она испытывает ко мне определенные чувства.
- Знал? – я удивленно смотрю на него. Откуда он знал о том, что к нему испытывает Амалия? Она ведь так старалась это скрыть, и у нее очень хорошо это получалось. Я всегда думала, что он даже не подозревает об этом. Я посмотрела на Ника, он молча кивнул, – почему же ты не сделал ничего? Не сказал.
- Зачем? Усложнить ситуацию? У меня был выбор: ты или она. Я выбрал тебя, потому что это было правильным, учитывая, что мне нравилась ты, а к Амалии я относился как к сестре. Я же бы никогда не полез целовать Бланку, так было и с Амалией. Она не была для меня чем-то большим, чем просто подруга, другое дело ты. Я счел, что лучшее что я могу сделать для Амалии – сделать вид, что ничего не замечаю.
- Тогда почему сейчас? Почему? Ее чувства обрели для тебя большую ценность? Может это ты соврал мне, что все еще любишь. Ник, зачем ты так со мной? Я же тебе не игрушка, – отступаю на шаг, а ветер, подхватив мои волосы, бросает их в лицо Ника. Я быстро собираю их вместе и снова перекидываю за спину. Он решил напоследок поиграть с моими чувствами. Сама же виновата. Дурочка.
- Потому, что я увидел у нее в глазах страх быть отвергнутой. Такой страх я видел в твоих глазах после нашего первого поцелуя, и сам ощущал его, в день приезда девушек. Я подумал так будет лучше.
- Лучше. Конечно, ты прав. Мне пора вернуться в свою комнату, – мне как-то не хотелось верить в то, что у нас все началось с его жалости, или что он жалел Амалию, но что же как ни это значат его слова? Я попробовала пройти к выходу, но Ник не дал мне уйти, как совсем недавно не дал мне уехать. Я уже говорила Бланке, что у ее брата тайное оружие – поцелуи, и он мастерски им пользуется. Ник притянул меня к себе и поцеловал, а когда отстранился – я забыла, что хотела уйти.
- Ты подумала, что я с тобой играл? Но это никогда не было игрой. То, что я чувствую к тебе настоящее, Хулия. Кого и как бы я не целовал, а этого не избежать, Отбор не даст, я люблю тебя всей душой. Это все неправильно, но я готов заплатить любую цену за каждый твой поцелуй и за ласковый взгляд. И я знаю, что у Карлоса есть все права целовать тебя, но прошу, побереги его, не делай этого при мне. Я хотел его убить. Я хотел убить его всего из-за одного поцелуя. Я безумен.
- Ты безумен не больше меня. Хорошая же я невеста. Карлос спит, а я тут, на крыше, и даже не пыталась оттолкнуть тебя, когда ты целовал меня.
- А ты бы могла меня оттолкнуть? Если бы я снова попытался поцеловать тебя? Это как бы было? Я тянусь к тебе, обнимаю тебя за талию, убираю волосы с твоего плеча, прикасаюсь губами, – его голос дурманит, но Ник использует запрещенный прием, он делает все то, что говорит, а мне любопытно, интересно, на чем он все закончит, – Мои губы прокладывают дорожку поцелуев от плеча до губ и там, там нас обоих ждет запретное наслаждение.
Поцелуй еще больше путает мысли, но я, немного насладившись им, отстраняю Ника и отхожу.
- Я буду отталкивать тебя каждый раз после твоего поцелуя с девушками, – я указываю на него рукой и не знаю, как указательный палец вмиг трансформируется в ладонь уже прижатую к груди Ника.
- Хулия, это несправедливо. Отбор, – Ник качает головой, а я присаживаюсь на край крыши.
- Ты не обязан никого целовать и уж тем более Амалию. Я не против Амалии, но, мне кажется, у тебя всегда был выбор как раз между нами и да, мне даже мысль о вашем поцелуе неприятна.
- Хулия, одна из них станет моей женой, даже при всем том, что моим самым заветным желанием было бы, чтобы ты оказалась одна на месте всех этих леди, всех, поцелуи неизбежны.
- Так оставь меня. Оставь меня Карлосу, отпусти, – я-то думала, я начала трезветь, но судя по нашему разговору, мы оба пьяны до безобразия. Ни один из нас бы не сказал это вслух, хоть и каждый думает об этом.
- Не могу и не хочу. Мир? – любимый опускается на корточки возле меня, и я удивленно смотрю на него.
- Мы были в ссоре? – удивленно спрашиваю я. Поцелуи Ника явно лишили меня способности думать. Я умудрилась забыть, что я успела за вечер сильно обидеть Ника и что успела на него обидится сама. А ведь казалось действие спиртного начало проходить.
- Нет, но кажется, я на тебя обижался.
- А сейчас?
- А сейчас не знаю.
- А если так, – я тянусь и целую его так, что Ник в буквальном смысле стаскивает меня с крыши к себе на руки, едва не падая. Я не знаю как, но Ник умудряется удержать себя и меня от падения. Но я все же уговариваю Ника занять куда более положение. Он садится рядом с фонарем на тот плед, на котором сидел, прежде чем я пришла и притягивает меня к себе. Мы смотрим в одном направлении, он обнимает меня за плечи, я кладу голову ему на грудь, а он прикрывается губами к моим волосам. Мы смотрим в тишину и слушаем биения наших сердец. Нам тут хорошо. Тут спокойно. Тут только мы, как и прежде.
====== Глава 7 (часть 1) ======
- Поставь эту вазу в дальний угол зала. Да, в тот самый угол. Эти ленты поместите вот на тот столик в углу. И, пожалуйста, оставьте в покое картины, – прошло три дня, и вот сегодня вечером наконец будет первый маскарад после совершеннолетия Ника. Я просто обожаю маскарады, поэтому с особым рвением решила участвовать в его подготовке. Все уже почти готово, остались мелкие детали.
- Ваше Высочество, я сама могу проследить за приготовлениями к вечернему балу. Вам и без того хватает дел, требующих Вашего внимания, – Сильвия прошла за мной к служанкам, которые поправляли портьеры и, отвлекаясь на слова Сильвии, я забыла совсем что хотела сказать прислуге.
- Сильвия, за приготовлениями должна была следить мама, но, думаю, Вы согласитесь, что ее не стоит беспокоить. Мне совсем не сложно, – я показала слуге, куда отнести очередной букет цветов, а затем второму, где разместить украшение зала.
- Ваше Высочество, если Ваша камеристка все же соизволит подойти, мы с ней присмотрим за всем сами, а Вам бы я посоветовала немного передохнуть. Вы слишком много на себя берете. Ваши родители спасибо уж точно не скажут мне за это.
- Сильвия, Амалия в самую первую очередь моя подруга, а уж потом камеристка. Урок истории с девушками закончился всего немногим больше получаса назад, мисс Вудворк заслуживает небольшой перерыв, и к тому же, главная ее забота – подготовить мой наряд к маскараду. Я уверена, Вы найдете достойную замену Амалии, – Сильвия деловито кивает, довольная тем, что настояла на своем, несмотря на то, что в этот раз ей и правда придется обойтись без Ами. Подруга и так выматывается, занимаясь моими нарядами, так еще и помогает Сильвии.
- Бланка, – я обернулась на оклик, и около входа в бальный зал увидела Марта. Он приветливо улыбнулся и помахал мне, подзывая к себе.
- Простите, Сильвия. Мне нужно идти, – женщина делает реверанс, и я ухожу к Марту. Слышу, как Сильвия раздает указания служанкам и в очередной удивляюсь железной хватке этой женщины. Вот уж кто со стальным стержнем.
- Синеглазка, не слишком ли ты много на себя берешь? – Март предложил мне руку, я приняла ее, и мы направились мимо кабинета отца, а затем и Ника, в библиотеку. Лакеи отсутствовали, поэтому дверь открыл Март. Библиотека – довольно просторное помещение. Много книг и темная обстановка должны были бы сделать комнату мрачной, но большие широкие окна и высокие хрустальные люстры делают ее уютнее.
- Ты хотел о чем-то поговорить? – спрашиваю я, глубже заходя в комнату. Тут совсем никого нет, мы одни, но с Мартом спокойно, это мой старый друг. Мой очень хороший друг. Мы спускаемся по нескольким ступеням вниз, так как библиотека находится на уровне немного ниже, чем весь остальной первый этаж, но к окнам снова ведут ступени. Вдоль стен тянутся книжные ряды в два яруса, и отдельно стоят ряды книжных столов. На второй ярус, который огибает всю библиотеку, ведет лестница, а в середине библиотеки расставленны столы и небольшие диванчики.
-Чтобы поговорить с тобой мне нужен веский повод?
- Нет конечно.
- Мне начинает казаться, что скоро будет нужен. Ваше Высочество, Вы стали очень популярны.
Мы прошли к окну и остановились там. Даже если нас и будут искать, то быстро найдут. Я посмотрела в окно и улыбнулась красоте за ним, перед окном как раз вилась одна из алеек сада, и сейчас по ней прохаживались тетя Николетта и дядя Энрике. Он что-то шепнул ей на ухо, за что получил легкий хлопок по руке, но глаза испанской королевы игриво заблестели. Они словно молодая супружеская пара, и не скажешь, что у них взрослые дети.
- Они такие забавные. Как думаешь, через 20 лет Анхель будет таким же, как и его отец? – я указала на дядю Энрике, который в свои 46 лет оставался очень красивым мужчиной. Этого у него не отнять. Каким будет Анхель в его возрасте?
- Анхель. Ты уже сделала выбор? – Март облокачивается на подоконник, я по-прежнему смотря в сад, улавливаю его взгляд на себе,
- Нет, я не сделала выбор, пока еще не сделала.
- Но ты все больше и больше склоняешься к определенному варианту? – хоть Март и прав, я все же хочу оспорить его слова. Мне не хочется открыто признавать, что он прав. Мои чувства к Анхелю не забота Марта, – Не спорь. Это и так понятно.
- Но что тут такого странного? Я ведь должна выйти замуж.
- Ты никогда не смотрела на кого-то помимо принцев. Анхель, Джордан, Максим, Анри, Лин, Эстебан. Все они принцы, они могут дать тебе все, что же до других?
- Март, ты о чем? – я резко поворачиваюсь к нему, и его действие застает меня врасплох. Я совсем не ожидаю, что его губы коснутся моих в то же мгновение, как его лицо окажется напротив моего. Я теряюсь, не ожидая такого от Марта, я не была готова к поцелую. Пока Март целует меня, я замираю, не зная, что лучше сделать. Этот поцелуй не такой как дурманящие поцелуи Анхеля, но он приятный, теплый и нежный, легкий как ветер. Я лишь на мгновение поддаюсь и немного приоткрываю рот во вдохе, Март тут же пытается углубить поцелуй, но его руки у меня на талии выводят меня из смятения и, ставя руки перед собой, пытаюсь оттолкнуть Марта, он не поддаются. Я не могу так поступать с Анхелем и Амалией. Что он себе придумал?
«Это так же невозможно, как если бы ты полюбила Марта»
Я вспоминаю ответ Марианны на мои слова о Рейдане. Так вот в чем дело? Хоть я и не влюблена в Марта, это не говорит об обратном. Я не могу оказаться тем неприступным увлечением, которое стоит между Мартом и Амалией. Я не хочу быть помехой для своей подруги и не хочу причинять боль другу, но, но есть столько «но», что это все равно невозможно. Я сильнее толкаю Марта, но он не сразу реагирует, когда парень начинает отстранятся, его буквально отрывают от меня. Меня отталкивают в сторону, и я ударяюсь бедром о выступ подоконника. Мне больно, но больше меня пугает то, как на Марта набросился Анхель. Март не остался в стороне, и, когда я прямо встала на ноги, я не смогла уже понять кто кого бьет. Я тут же бросилась к ним.
- Что вы делаете? Вы с ума сошли? – меня никто, ясное дело, не услышал. Я попыталась разнять их, но меня оттолкнули. Я потянулась к Анхелю, может он меня услышит, – Анхель, прекрати! – он остался глух по отношению к моим словам, такое же повторилось и с Мартом. Я попыталась протиснуться мимо них, и как раз в этот момент чей-то кулак задел мою скулу. Это стало последней каплей.
Разъединить их невозможно, как бы я ни пыталась. В конечном счете меня еще и ударили. Вот так в следующий раз и пытайся что-то остановить. Я прижала ладонь к скуле, которая очень сильно разболелась и отошла к окну. А затем решила выйти из библиотеки и только тут заметила Амалию.
- Ами, я не….
- Ты как? Сильно болит? – подруга деловито, словно сама прирожденный врач, посмотрела на мое лицо, а затем обернулась к притихшим петухам, – Вот идиоты. Любуйтесь, что натворили. Вам обоим будет за радость, если из-за вас она пропустит маскарад, который долго ждала?
Через каких-то пять или десять минут мы с Амалией уже сидели в госпитале и миссис Лайтон колдовала над моей скулой. К моему счастью, наши врачи нашли чудо мазь, которая помогает при ушибах и побоях. Она действует за 4-5 часов и не только снимает внешние признаки, но также убирает и воспаление, вот только до этого придется потерпеть. Доктор дала мне обезболивающее, но оно еще не подействовало.
- Ваше Высочество, теперь осталось только спрятать все с помощью пудры, и никто ничего не заметит, – миссис Мелисса Лайтон была невысокой женщиной, едва ли на несколько сантиметров выше меня, с добрыми зелеными глазами и ловкими руками. Она всегда говорила мягко и спокойно, ее голос звучал ровно. Можно было ожидать от нее, что чтобы ни случилось, она не пойдет тут же докладывать родителям, она не вмешивается в наши дела, лишь помогает.
- Миссис Лайтон, не могли вы оставить нас с Амалией наедине?
- Конечно, мне как раз нужно было навестить Вашу бабушку.
Женщина вышла и прикрыла за собой дверь. Людей, подобно Ами, во дворце немного. Мало кто осмелиться и кому позволено вольно разговаривать с королевской семьей, но семья Амалии всегда была особенной.
- Ами, мне жаль. Поверь, я не хотела этого. Он…, – никогда за собой не замечала за собой потерю способности подобрать нужные слова, но сейчас мне кажется невозможным подобрать правильные слова, чтобы объяснить подруге, что я не собиралась становиться между ней и Мартом. Я никогда бы не стала бы причинять боль подруге умышленно, и уж тем более предавать ее таким образом.
- Бланка, все хорошо. Март может делать все, что захочет. Я не его девушка, и, тем более, не жена. Пусть перецелует хоть всех во дворце или даже в Анджелесе, мне то что с того?
- В тебе сейчас говорит обида. Он тебе нравится.
- Да, нравится, но он ничем мне не обязан. Он просто друг, как Николас, – Амалия отмахнулась и внимательно осмотрела мою скулу. Она сама явно не поняла, что только что подтвердила мои опасения. Вот кто уж для нее другом никогда не был, так это Никки. Они дружили, но он ей слишком долго нравился. Она даже не назвала брата привычно Ником, а Николасом. Что сейчас творится у нее в душе? – Больно?
- Уже не так, – Я посмотрела в карие глаза подруги, увидела в них растерянность и то, что она попыталась спрятать от меня – боль и обиду. Я же сделала то, что мне показалось самым правильным. Ами решила сменить тему, я поддержала ее в этом.
- Вот уж два идиота. Устроили петушиные бои. Не нашли другого способа доказать свою привязанность. Я думала, Анхель умнее, – я улыбаюсь тому, как подруга отвиливает от разговора о Марте и нарочно не говорит о нем. Она, наверное, и сама не осознает, насколько сильно ее слова отличаются от ее действий и реакции.
Я собираюсь сказать, что Анхель в последнее время и меня саму удивляет, но в госпиталь зашел мистер Кейнс и вежливо поклонился, а затем подошел ко мне ближе.
- Ваше Высочество, прибыл человек, который утверждает, что он брат Ее Величества и хотел бы повидаться с сестрой, но так как Ее Величество сейчас занято с экс-герцогиней Эмберли и Ее Величеством королевой Испании Николеттой, то я подумал, что разумнее будет позвать Вас.
- Как он представился?
- Кота Сингер.
- Спасибо, Кейнс. Где сейчас находиться мистер Сингер?
- В зеленной гостиной.
- Можете идти. Я сама найду дорогу и поговорю с гостем.
- Ваше Высочество, леди Амалия, – дворецкий поклонился и вышел из госпиталя. Даже не было слышно, как за ним затворилась дверь.
- Даже спокойно поговорить с подругой не дадут, – я не злилась, нет, к постоянным проблемам, с тех пор, как мама стала чувствовать себя слабее и хуже обычного я привыкла, просто ощущение петли на шее становится все отчетливее. Перед тем как уйти, я посмотрела на подругу, завидуя той свободе, которую она имеет. Не то, чтобы у нее было ее слишком много, нет, просто у Амалии ее было гораздо больше, чем у меня. Ее жизнь не протекала все время на виду, и каждая ее ошибка не была известна по крайней мере всей стране. Одежда и та должна соответствовать определенным требованиям, а уж поведение тем более. Не представляю, как девушки добровольно подписались на это.
В нашей семье имя старшего брата моей мамы под запретом, если уж быть точным, под запретом оно и в Анджелесе и в родном городке моей мамы. В прошлом, когда семье мамы была нужна поддержка, он оставил их, а вспомнить о семье решил, когда мама попала в Отбор, и когда многим стало ясно, как привязан папа к ней. Он, когда умерла бабушка Магда, явился на похороны лишь потому, что на них присутствовали мои родители, на то время они уже были женаты, а соответственно, молодые король и королева, и мама носила под сердцем Ника. Он на похоронах пытался убедить моего отца в своем исключительном таланте, совсем позабыв, что находится на похоронах матери. Я никогда его не видела, не разговаривала с ним, и всю мою жизнь у меня был один дядя, дядя Джерард. Хоть нас, маму и дедушку с тетями папа всячески оградил от общения с ним, я сама понимала, что ждать от этого человека что-то хорошее не стоит.
Открывая дверь в указанную Кейнсом комнату, я уже успела подготовить себя к неприятной встрече.
- Америка, мы столько с тобой не виделись. Знаешь, я изменился и хотел бы попросить у тебя прощения, – мистер Сингер явно чувствовал себя как дома, вальяжно рассевшись на софе. Его не смутилодаже то, что в комнату должна была войти королева. Сколько же у этого человека самомнения.
- Что ж, Ваши извинения, могу выслушать я, – я прошла глубже в комнату, сохраняя спокойное достоинство.
- Ты не Америка, – удивился он, наконец потрудившись внимательнее рассмотреть меня. Моя схожесть с мамой была поистине поразительной и нас могли бы путать, если бы разница в нашем возрасте была бы меньше.
- Да, я не Америка.
- Ты Бланка.
- Прошу Вас называть меня как подобает, Ваше Высочество.
- К чему формальности? Мы же родственники.
- Родственники? Я так не думаю, – мои слова заставляют мистера Сингера сесть ровнее, и он смотрит на меня с удивлением. Наверное, он не ожидал, что ему могут и не оказать тот прием, который он ждет.
- Я – твой дядя, – я предпочитаю стоять и поэтому останавливаюсь возле камина. Кота Сингер внимательно наблюдает за мной, пытаясь понять почему я так ему отвечаю.
- У меня всего один дядя,
и его имя не Кота Сингер.
- Но я брат твоей мамы.
- Кровное родство еще не доказывает ничего.
- У тебя все хорошо? – в комнату зашел Анхель, и я посмотрел на меня. Хоть я и была еще зла на него по двум причинам: из-за поцелуя с Даниэль и из-за драки с Мартом, будто бы я сама с ним не справилась, я была рада его видеть. К тому же, я уверенна, Анхель вовсе не защищал мою честь или что-то еще, он вел себя глупо. Ко всему прочему, если я не ошибаюсь, удар, который пришелся на мою скулу, был его. Но все это не помешало моему сердцу пропустить пару тройку ударов, когда он вошел. Что в нем такого, что заставляет мое сердце трепетать? Я не знаю почему, но Анхель решил заговорить на испанском, но это создавало ощущение, что он не хотел, чтобы его услышал мой собеседник, словно его простой вопрос был чем-то личным.
- Да, все хорошо. Это просто мой дядя, – я перевела взгляд на гостя, чтобы Анхель понял, о чем я говорю.
- Дядя? – Анхель всегда знал, что у меня лишь один дядя, и он выглядел совсем не как этот.
- Да. Старший брат мамы.
- Не знал, что у тети Америки есть старший брат, – Анхель приподнимает одну бровь в замешательстве, а я вместе с тем продолжаю пытаться понять, почему у меня злиться на него долго и то не выходит.
- Я сама вижу его впервые.
- Что ему от тебя нужно? – на этот вопрос я бы сама хотела бы на этот вопрос получить ответ. Наша игра в разговор на испанском все продолжалась, и мне это стало нравится.
- Парень английского не знает? Потому что не вежливо с его стороны говорить на чужом языке, – мой «дядя» посмотрел на Анхеля так, словно имел право так разговаривать с наследником другой страны. Перехватив, прежде чем ответить, взгляд испанца, я заметила, как он игриво улыбнулся и покачал головой, словно давая понять, чтобы я не сообщала, что английский для него почти такой же естественный, как и родной испанский.
- Этот «парень» – наследник Испании. С Вашей стороны подобное обращение, это даже не фамильярность, недопустимо, – я расслабленно, но в то же время строго говорю почти что незнакомцу.
- Значит не понимает. Жаль. У меня было бы прекрасное предложение для него, – «дядя» расслаблено облокачивается о спинку дивана, словно это его дом, но он тут лишь гость, причем нежеланный.
- Могу Вас заверить, мистер Сингер, в Ваших скульптурах Альгамбра уж точно не нуждается, я вспоминаю один из любимейших замков семьи Анхеля. Восточная архитектура, очарование мавританского наследия, экзотическая красота. И, возможно, когда-то я смогу часто там бывать и даже называть ее домом. Как бы хотелось оказаться там снова, во дворце ощущаешь себя словно в другом мире, там спокойно и на удивление тихо.
- Кто?
- Что. Одна из резиденций испанской королевской семьи, – мой собеседник кивнул, пытаясь дать понять, что он понял, в чем я сомневаюсь. Анхель перехватил мой взгляд. Я кивнула ему на молчаливый вопрос справлюсь ли, и он ушел.
- Что Вам нужно от моей семьи? Зачем Вы явились сейчас?
- Я не могу навестить свою семью?
- Почему же Вы не делали это все 20 прошедших лет?
- Не было такой возможности.
- А теперь появилась? Почему я Вам не верю?
- Я не знаю. Я ведь говорю правду.
- Почему вы на самом деле тут?
- Я хочу поговорить с сестрой.
- Ее Величество сегодня не принимает, – категорично заявляю я, не пытаясь даже скрыть того, что вовсе не намерена звать маму. Нечего ее напрасно тревожить. Кота Сингер в свое время отказался от семьи, почему бы семье насовсем не отказаться от него?
- Зато мистера Сингера могу принять я, – в дверном проеме появился отец, и я лишний раз убедилась в его тихой силе. Ему не нужно кричать, он спокойным тоном добьётся всего, что ему нужно. Он всегда действует неспешно и размеренно, и только с мамой они часто спорят, повышая тон.
Пока отец разговаривал с мистером Сингером, я решила посмотреть, как там мама. Она должна быть в саду с младшими. Девушки, не привыкшие к дворцу, а вместе с тем и к необходимости очень быстро приводить себя в порядок, сейчас в своих комнатах, готовятся к маскараду. Если бы отец, мама или кто-то из нас с Ником и Мари одевался бы так как девушки, кто бы тогда руководил страной?
Я не осуждаю девушек, нет, но порой они ведут слишком уж легкомысленно и ребячески, словно считая это все одной большой игрой. Для них это сказка, праздник, и все тут крутится вокруг них. В данный период может это и правда, но лишь отчасти. Все устроено не для их радости. Их бы обидела простая правда: если бы не традиции и не обычай, который говорит о том, что Нику пора выбрать невесту, их тут не было бы.
Я спустилась по лестнице и выглянула во двор. Там, в беседке, немного в стороне от главной алеи, я увидела маму и тетю Николетту. Они сидели ко мне спиной, поэтому не видели ни моего приближения, ни того, что в саду вообще кто-то кроме них и близняшек есть. Я сначала хотела известить их о своем присутствии, но то, что было разложено на столе и обе королевы держали в руках, заинтересовало меня. Я стараясь не издавать ни звука, благо мы с Хулией освоили это искусство в детстве почти в совершенстве, незамеченной подкралась ближе. Мама облокотилась на подушки и что-то читала. Я не могла увидеть, что, но мне стало вдруг не по себе. Ну что могли обсуждать королевы двух дружественных стран, у одной из которых дочь на выданье, а у другой уже взрослый сын, который может вполне стать супругом той самой принцессы? Тетя Николетта довольно улыбнулась и что-то показала маме, та загадочно кивнула. Все выглядит так, словно они планируют…
- Шпионишь? – я подпрыгнула на месте и вскрикнула. Я говорила, что не люблю подобные розыгрыши? Если нет, то теперь сообщаю. Смех был ответом на мой испуг, и это меня еще больше раздосадовало. Вот всегда так. Стоит мне чего-то испугаться – надо мной тут же начинают смеяться. И это происходит из раза в раз.
- Не шпионю, я просто хотела навестить маму, а вот что касается тебя, я все еще зла на тебя.
- Ты о драке с Мартом? Прости, маленькая бестия, нужно было ему объяснить, что так не поступают хорошие друзья, – Анхель попытался обратить в шутку, хорошо, что осознает свой промах или ошибку. Как проще об этом говорить.
- Я о моей скуле. Мы же оба знаем, что это был ты. Я все еще жду извинений.
- Прости, Бланка. Если бы я только знал, что удар придется на твою скулу, ни за что не поднял бы руку, – я посмотрела на Анхеля. Я должна была бы все еще злиться на него, но это разве возможно? Наверное, если бы он поцеловал меня сейчас, я бы все ему простила. И тут Анхель наклоняется и, как солнечный луч, легко касается моей скулы, почти невесомо, даря теплоту и нежность и ни капли боли.
- Что ты делаешь?
- Должен же я как-то хоть немного уменьшить нанесенный ущерб, – обаянию принца сложно сопротивляться, поэтому я просто ему улыбаюсь, – Мама, какая приятная встреча, что вы тут такого планируете?
Анхель, словно ничего не произошло, улыбнулся нашим матерям и пошел к входу в беседку, но не спеша, чтобы я успела поравняться с ним. Выбора у меня особо-то и не было.
Немного поговорив с нашими мамами, мы под разными предлогами поспешили удалиться. Хоть обе родительницы от нас всячески пытались скрыть свои приготовление и сослать все на Ника, но наши с Анхелем мысли совпали в том, что это все же касается нас. Нас вроде ни к чему и не принуждают, но даже в таких мелочах ощущается давление. Словно это служит напоминанием того, что от нас чего-то ждут, мы оба знаем, чего именно, но ощущение, когда на тебя давят, не нравится никому.
Мама чувствует себя прекрасно и слухи о визите ее «брата» еще не дошли до нее. Она бы его не приняла, но расстроилась бы точно, а этого не хотелось бы.
- Блу, как хорошо, что это ты, – Ник вышел из-за угла, когда я поднималась на второй этаж. Несмотря на его улыбку, брат был чем-то удручен, и его глаза были немного уставшими. В последнее время государственных проблем стало меньше, да и отец взял на себя значительно больше обязательств, тем самым освободив больше времени Ника для общения с девушками и, если он устал не от многочисленных дел Иллеа, виной тому девушки. Что же случилось такое за эти пол дня? – У тебя есть немного времени для своего непутевого брата?
- Для брата я всегда найду время, – я улыбнулась и подождала, пока Ник подойдет ко мне.
- Сад, оранжерея или может музыкальная комната?
- Оранжерея. Только для начала я заберу свой блокнот из Женской комнаты, я его там оставила перед обедом. Ты как?
- Немного устал, не более того.
- Что произошло? – Ник взял меня под руку, и мы стали подниматься вверх по лестнице. Со стороны это, наверное, могло бы выглядеть смешно, но каждый во дворце знал, на сколько мы близки с Ником, поэтому чаще всего на нас мало кто обращал внимания. Кроме того, я иногда замечала умиленные взгляды то ли старой доброй миссис Ноллис, главной дворцовой кухарки, пожилого слуги, конюха или дворецкого. Этот дворец слишком долго не видел стольких королевских детей и не видели такой привязанности и теплоты между королевскими отпрысками.
- Некоторые из девушек решили, раз я принц, я всесилен и должен решить их проблемы.
- Этого и следовало ожидать. Ты – принц, а значит в твоих руках сосредоточена власть.
- Знаешь, я ведь не всесилен. Тем более решать споры между девушек я не намерен.
- Они просто решили, что знают, как помочь тебе сделать выбор, – я улыбаюсь Нику. Что-то подсказывает мне, он никогда не понимал до конца, что собой представляет такое скопление девушек, тем более, неблагородного происхождения. Я и сама раньше не представляла себе это до конца, но теперь, проводя время с девушками, я понимаю, что происходит в самом эпицентре всего и, самое главное, через что прошла мама. Девушки только начинают привыкать друг к другу, и уже начинаются споры, сплетни, мелкие происшествия и прочее, что является побочным эффектом Отбора. Невозможно избежать конфликтов, когда все девушки соревнуются за один приз, моего брата или его корону.
- Я сам способен сделать выбор.
- Они об этом забывают.
- Как твои отношения с Анхелем? – неожиданно решил сменить Ник тему.
- Не знаю. Я знаю, что начинаю что-то чувствовать к нему, это, наверное, похоже на то сумасшествие, о котором мне рассказывала Хулия, но его поцелуй с Дани и драка с Мартом…. Я боюсь своей реакции на происходящее. Мне кажется, я себе все это придумала и ничего нет.
- Драка с Мартом? – Ник кажется удивленным, значит ему никто еще не сообщил. Мы останавливаемся на верху лестничного пролета на втором этаже.
- Март меня поцеловал, и это увидел Анхель, а с ним и Амалия. Это произошло неожиданно, я не ожидала от разговора с Мартом этого, но я ошиблась.
- Это говорит только о том, что ему ты небезразлична.
- Тогда почему он так поцеловал Даниэль? – я вовремя посмотрела на брата, чтобы заметить, как он над чем-то задумался, но так ничего и не ответил, – Может она ему тоже дорога.
- Не говори глупость, это была всего лишь игра. Да и Ами мне ведь тоже всего лишь подруга.
- Ник, но они не друзья, – мы уже подошли к Женской комнате, вроде бы все тихо, значит девушек тут и правда нет. Я открываю дверь, и нам с Ником предстает интересная картина. Две девушки, леди Моргана и леди Ариадна стоят посредине комнаты. У леди Ариадны в руках находится то ли книжка, то ли что-то еще, а вторая леди стоит немного в стороне. Если бы не слова леди Ариадны, я бы сразу не догадалась, что у нее в руках.
- Тут речь о принце Анхеле. Наша принцесса писала о нем.
- Ариадна, – Леди Моргана первой заметила нас и попыталась остановить подругу, но та все смотрела в мой блокнот. Первая леди побледнела в лице, и ее взгляд стал немного испуганным, и в то же время виноватым.
- Моргана, это так романтично, только послушай….
- Мы тоже с радостью послушаем, – не выдержала я. Меня затопила волна возмущения. Как она посмела взять чужую вещь. Любопытно ей было или нет, это частная собственность, личная вещь представителя королевской семьи. Это мой блокнот, мои личные записи, которые и родные-то не читают, а тут посторонний человек.
- Ваши Высочества, – глаза леди Ариадны расширились от удивления и испуга. Я никогда за собой жестокости не замечала, но сейчас я была рада увидеть вину во взгляде девушки. Мой блокнот выпал из ее рук, упав на мраморные полы комнаты с глухим стуком, и она от этого звука отскочила на шаг или два. Леди Моргана подняла его и протянула мне.
- Ваше Высочество, простите нас, – леди Моргана виновата лишь в том, что не остановила подругу раньше, но она не брала чужого. Ей, по сути, и не за что просить прощения.
- Леди Моргана, думаю, Вам пора готовиться к маскараду.
- Да, конечно, Ваше Высочество, – девушка сделала реверанс, и я даже столь рассерженная не без удовольствия отметила, как у девушки он вышел правильно. Он ведь немного сложнее простого книксена. Леди Ариадна же продолжала испуганно смотреть на нас с Ником, и мне стало интересно, что ее больше пугает: моя реакция или отношение Ника ко всему происходящему.
- Ваше Высочество, я, правда, не хотела, не знаю, как это вышло.
- Леди Ариадна, мне не нужны Ваши объяснения. Вполне достаточно того, что я увидела.
Я была зла и совсем не собиралась этого скрывать. Я не дала возможности леди Ариадне оправдаться, так как совсем не хотела слышать, из каких соображений мисс Стоун позволила себе читать мои записи и рассказывать это кому-то еще. Я не хотела сейчас ее видеть и поэтому старалась держать себя в руках, чтобы не нагрубить девушке. Я повернулась к Нику, тот был задумчив и расстроен, так ничего не сказав.
- Я была добра к твоим девушкам и старалась им помочь. Вот и расплата. Меня ждет Амалия, чтобы готовиться к маскараду, а тебе, думаю, нужно переговорить с леди Стоун, поговорим потом, – я посмотрела на Ника. Стараясь дать ему понять, что решение, что теперь делать с леди Ариадной только за ним. Она ему симпатична, и я не буду решать за него, но будь моя воля… Нет, пусть решает Ник. Я направилась к выходу из зала.
- Ваше Высочество, – попытку объяснится повторила леди Ариадна, но я остановила ее лишь коротким поворотом головы.
- Леди Ариадна, избавьте меня от Вашего общества, – выйдя из комнаты, я постаралась успокоиться, хотя зря.
Сама ведь виновата, слишком доверяла девушкам и нужно быть менее забывчивой.
Я замерла у зеркала в полный рост в своей комнате и уже жалела, что согласилась на эту затею. Я снова отдала инициативу в руки двух сводниц. Амалия и Хулия перестарались в желании помочь мне, но, как ни удивительно, мне нравится результат их работы. Сегодня ведь маскарад – один из тех дней, когда можно почувствовать себя свободней. Когда на одну ночь можно побыть кем-то другим, не принцессой Бланкой, а кем-то еще.
В этот раз я решила стать цыганкой. Свободной, прекрасной, яркой, запоминающейся. Я хочу сверкать, хочу хоть раз быть такой же яркой как Хулия. Хочу, чтобы Анхель не мог отвести от меня глаз. Хочу быть желанной.
Так получилось, что за помощью с костюмом я обратилась к Анхелю, он говорил, что привез в подарок много интересных экземпляров национальных нарядов. Но он же не знал, что вместо того цыганского костюма, который он отправил мне, я получила другой, из его же коллекции. Немного откровеннее, но в то же время этот наряд более утонченный. Черный с красным, он прекрасно гармонирует с яркой медью моих волос и выгодно подчеркивает слегка загоревшую во время отдыха в Испании кожу. Девушки завили мне волосы крупной волной, но ничем не стали скреплять. Наоборот, в волосы с правой стороны Элисон и Эвелин аккуратно вставили яркие бутоны красных роз. Кофта с рукавами на три четверти, от локтя расклешенными. Она заканчивается сразу под грудью и завязывается на груди, лиф довольно смелый, но не переходит правила приличия, при этом привлекая внимание к груди, в моем случае довольно большой груди. Юбка хоть и длинная в пол, но начинается на бедрах и таким образом вся талия открыта любопытным взглядам и привлекает внимание так же к моим бедрам. Несмотря на все это, костюм создает образ благородной чувственной цыганки, а яркий цвет рассыпанных по плечам и спине локонов придает особую изюминку образу. Я не видела, какой костюм отправил мне Анхель, но он явно был не таким эффектным, и он не дошел до меня. Я попросила Элисон повязать красный с серебряным узором платок на талию и тем самым прикрыть немного оголенной кожи. На шею я повесила длинное, но не слишком тяжелое, но в то же время броское колье. Из обуви я не надеваю ничего. Мои горничные позаботились о моих ступнях и с защитными кремами колдовали над ними пол часа, отчего им не должен быть нанесен вред.
Элисон как раз заканчивала с волосами, когда в комнату вошла Хулия. Она была одета лесной нимфой. Венок из рябины, листьев и полевых цветов украшает ее иссиня-черные волосы, которые просто распущенны и свободно струятся по ее спине и плечам, а волосы у инфанты довольно длинные, и со спины они спускаются вплоть до ее талии. Платье легкое из словно невесомой ткани цвета листвы деревьев. Легкие узоры по рукам и плечам вместе с ее дивным нарядом делают ее неземной и нежной. Она словно действительно вышла из тени деревьев и является их частью.
- Вот что значит правильно подобрать наряд, – Хулия внимательно оглядывает меня с рыжих кудряшек до босых ступней. Она ликующе улыбается и подмигивает мне, – Если Анхель сможет отвести от тебя глаза, то я официально признаю, что мой брат-близнец непроходимый дурак. Ты просто невероятно выглядишь. Я тебе давно предлагала одеваться менее скромно. Ты скрываешь свою красоту. Конечно, ты красива и одеваешься всегда утонченно, но слишком скромно.
- Твой брат может смотреть в другую сторону.
- Ты снова за свое? Я же тебе говорила, Дани не собирается отбирать его у тебя, – из другого конца послышался голос Амалии, она оделась охотницей.Коричневые кожаные брюки,синяя футболка и меховая безрукавка, а за плечами колчан и лук со стрелами. Амалия перекинула толстую светлую косу через плечо и тяжело вздохнула. Она-то считает, что говорит мне что-то само собой разумеющееся, но я сама присутствовала на игре и видела этот поцелуй. Это не просто так. Со стороны Анхеля все и правда может быть чисто, но вот Даниель… Я против нее ничего не имею, и мы с ней прекрасно ладим. Подругами нас не назовешь, но все же, но теперь я не могу смотреть на нее и не вспоминать, как она целовала моего Анхеля. Это ставит между нами с ней стену.
- Ты не отрицаешь, что она влюблена в него. Ты не говоришь, что она ничего к нему не чувствует. И она красива, это только глупый станет отрицать. Чего ей стоит привлечь его внимание?
- Бланка, успокойся же ты. Чувства Даниель или их отсутствие — это ее личное дело, я туда не лезу. Только не говори мне, что ты вдруг усомнилась в собственной привлекательности. Бланка, ты не представляешь, сколько девушек завидует твоей красоте. Ты яркая, даже если одета слишком скромно, а если как сейчас, то и говорить не о чем. У тебя уникальная внешность, ты притягиваешь взгляды. Неужели ты решила, что твой Анхель променяет тебя даже на такую красавицу, как Дани? Тебя случайно не лихорадит? Может это все из-за ушибленной скулы? – Амалия начала спокойно, но потом уже начала злиться на меня. Иногда, особенно в последнее время, ей приходиться подрабатывать еще и моим личным психологом. Она вынуждена иногда бороться со мной против меня.
- Ами, они так целовались. Я все еще не могу спокойно вспоминать об этом, – я нервно тереблю складки пышной юбки.
- Бланка, это было игра, – словно для маленького ребенка проговорила подруга.
- Да? Всего лишь игра? Тогда почему ты отвернулась, когда мы целовались с Мартом?
- Тебе показалось. Хулия, скажи ей хоть что-то, – закатывая глаза, Ами попросила помощи у инфанты, на что Хулия звонко рассмеялась.
- Что я могу на это сказать? Бланка так умиленно ревнует, за этим можно часами наблюдать.
- Да ну вас, девочки, – я махнула рукой, открещиваясь от обеих и отошла в сторону, поставив ногу на невысокий пуфик, чтобы Кэлли могла закрепить на щиколотке золотой браслет с небольшими разнообразными подвесками.
- Бланка, успокойся ты. Сегодня его взгляд будет направлен только на тебя. Особенно в этом костюме, – улыбаясь сообщила Хулия.
- Почему ты так решила?
- Костюм тебе очень идет, и кроме того, он явно мечтал увидеть тебя именно в нем, – сказала подруга, подойдя ко мне и поправив колье.
- С чего ты взяла?
- Этот костюм лежал самым первым, когда я стала просматривать их. Значит, он был последним, от которого отказался Анхель, – Хулия подмигнула мне. Амалия рассмеялась, а я, я смутилась.
- Почему он же не отправил его?
- Потому, что боялся спугнуть тебя или обидеть. Костюм и правда смелее, чем тот, который мы с Амалией заменили, – хорошо, что девочки хоть сразу признались в своей маленькой шалости. Мысль о том, что Анхель хотел увидеть меня вот такой, заставила меня широко улыбнуться. Эвелин завязала у меня на глазах черную кружевную маску, и я оказалась полностью одетой. Ами поднялась со своего места.
- Ну что, готовы покорить всех в зале своей красотой?
- А разве может быть по-другому? – рассмеялась Хулия.
Мы появились в большом Приемном Зале, когда уже начался маскарад, но многие взгляды все же устремились к нам. Не удалось нам появится незамеченными. Даже если не брать во внимание наши яркие костюмы, вспышки черного с красным, зеленого и синего с коричневым, наши волосы создают впечатляющий контраст, светлая пышная коса, рыжие кудри и каскад черных волос. Не стоило даже и надеется, что на нас не обратят внимания. Интересно, есть ли тут пара синих глаз, которые смотрят на меня? Или он занят кем-то? Так, Бланка, все, успокоилась, все хорошо. Ты красива, ты принцесса. Голову держим высоко поднятой.
Столько людей на сегодняшнем маскараде я не ожидала увидеть, но вновь прибыли послы с «приветами» от принцев. Я бы волком завыла, не будь в этом зале моей семьи, моих друзей и Анхеля. Но даже эти наглые послы не смогут испортить мне настроение. Как ни странно, но их присутствие не так действует на меня, как прежде. Я вопреки тому, что особо ничего не изменилось, не так уже ощущаю их давление. Оно стало менее назойливым, когда я перестала думать об этом. Мне стало легче воспринимать их, когда я перестала так остро реагировать на ситуацию с принцами. Может все от того, что мое сердце уже само за меня все решило, и мне нечего бояться жадных к моему приданному принцев? Я безумно влюблена в Анхеля и возможно это как раз то, что я так долго искала. Или это всего лишь сладкая иллюзия?
- Боже, Бланка, ты решила подкинуть мне немного забот? – рядом с нами неожиданно оказался Ник в форме офицера армии герцога Веллингтона. Красный с белый и золотистый костюм военного офицера делает его просто неотразимым. Это даже заметно по тому, как замерла Хулия. Совсем незаметно, но она затаила дыхание. Эти двое друг друга с ума сведут. Оба ведь не свободные, а все еще любят друг друга, и чтобы не начиналось, до добра никого из них это не доведет.
Я вопросительно поднимаю бровь, а Ник смеется.
- Твой костюм. Мне нужно будет весь маскарад присматривать за тобой. Ты восхитительно выглядишь, но тут много кто захочет украсть такую красоту. И наш хороший друг, это еще далеко не самый опасный для тебя представитель мужского пола.
- Что тут такого? Замечательный костюм, – я с игривой улыбкой посмотрела на брата, – к тому же, у тебя появится повод чаще отлучатся от Избранных. Их очень много и на всех тебя уж точно не хватит, они будут меньше злиться, если ты будешь отвлекаться на сестру, а не на очередную девушку. Так что не жалуйся, я тебе так помогаю, – я подмигиваю брату, и его смех слышен во всем Зале.
- Я смотрю, Хулия влияет не только на твой стиль одежды, – Ник поворачивается к нимфе, которая в ответ лишь невинно улыбается: «я тут не при чем».
- А что не так? Бланка права, ты не должен забывать о семье и друзьях ради девушек. А то так и обидеть нас можешь.
- Если такое произойдет, у меня за спиной лук, и мы Ника быстро накажем, – рассмеялась Амалия.
- Девочки, да как же о вас забудешь? Вы видите, какой эффект произвели, вместе появившись в Зале. Вас просто невозможно потерять из виду, – мы вместе смеемся, и отходим немного в сторону от лестницы. Анхеля по-прежнему не видно, и, надеюсь, он не обнимается где-то за углом с Дани. Боже, Бланка, хватит ревновать его. Он твой и все. Если нет, мы его быстро вернем.
К нам подходит Шон, старший брат Амалии и ровесник близнецов и Ника. Он не одет в костюм, так как он все еще исполняет свои обязанности. Он должен следить за безопасностью как моего отца, так и Ника, и неважно, праздник это или нет, все что угодно может произойти каждую секунду, и Шон должен предусмотреть все возможные варианты событий. Я не видела человека, которому это давалось бы легче, чем ему. Он словно родился с хваткого лучшего гвардейца дворца.
- Бланка, классный костюмчик. Смотри, как бы Анхель не увел тебя в укромную комнату.
- Шон, – вместе с Ами возмутилась я, и даже Хулия нахмурилась.
- Что такого я сказал? Ты выглядишь очень эффектно и соблазнительно, я бы и сам не прочь станцевать с тобой танец, но Анхель просто оторвет мне голову, все помнят конфликт между Анхелем и Мартом после игры, мне такого не нужно, я все еще жить хочу.
- Что за конфликт? – я посмотрела на Ника, он задумчиво переглянулся с Хулией, но все же ответил мне. О драке сегодня в обед никто, кроме меня, Ами, Анхеля и Марта не знал, и я уверена, что тут что-то другое, я поняла причину его возможной злости, – Они немного подрались.
- Из-за поцелуя? Но это ведь была игра. Ничего больше, – я удивилась, что из-за этого Анхель пошел драться с Мартом в первый раз. Если в библиотеке это не было случайностью, то поцелуй на пляже ведь был всего лишь частью игры. Поцелуй хоть и не был совсем уж невинным, но он ничего не значил. Зачем же было драться? Хотя не спорю, в некоей мере мне приятна реакция Анхеля.
- Наконец ты это поняла, – вмешалась Амалия, и я не сразу поняла, о чем она, пока не дошло, что она говорит о моей ревности к Дани. Сама удивляюсь, почему Анхель полез драться к Марту, а сама на Дани спокойно смотреть не могу. Как же глупо я себя веду. Даже если она и влюблена в него, это еще не значит, что он влюблен в нее, или она ему нравится. Его реакция на мой поцелуй с Мартом доказывает то, что важна Анхелю я, а вовсе не Дани.
- Бланка, чему ты так улыбаешься? – спросил подошедший Март. Никаких следов драки не видно, но мне кажется, они наоборот старались лицо не задевать, хотя небольшая царапина у левого виска и едва заметный проступающий синяк на правой скуле все же есть. Март решил одеться Робин Гудом. Ему этот образ очень идет. Только вот где его леди Мэриан?
- Не мешай ей осознать глупость всего своего поведения, – шутливо отвечает Ами, она пытается сделать вид, что ничего не произошло, но все же стоит поговорить с подругой о случившимся. И я хотела бы уже отругать подругу, если бы Хулия не помогла мне.
- Не обращайте внимание, просто у Бланки хорошее настроение. Разве это плохо?
Заиграла музыка, и пары потянулись танцевать. Ник, улыбнувшись, протянул руку Хулии, и она приняла ее, немного поколебавшись. Никто и глазом не моргнул. Они быстро ушли. Хулия пообещала потом отыскать меня. Остались я, Март, Шон и Ами. Март смотрит на меня. Я понимаю, что он предложит мне танцевать с ним, но может не стоит накаливать их отношения с Анхелем? Да и я еще не знаю, как относится ко всему произошедшему. Он мне не более чем друг, и даже если бы я и была влюблена в него, это ничего не значило бы. Я – принцесса, а значит, обязана выйти замуж за принца. Мой удел стать королевой, а Март хоть и королевской крови, но он не наследник престола и не принц. К тому же, хватить обманывать ожидания Марта, я не стану ему женой, а играть с ним мне совесть не позволит. Да и им с Амалией не мешало бы поговорить. Он заслуживает шанса объясниться.
- Шон, я кажется тебе обещала этот танец, но Ами ведь остается тут без пары. Прости, – я посмотрела на старого друга, в надежде что он поддержит меня и не выдаст мою столь явную ложь.
- Может тогда следующий танец? – подмигнул мне Шон. Ну, Слава Богу, он решил мне подыграть.
- А зачем ждать? Амалия, – Март обаятельно улыбается подруге, словно вовсе и не собирался приглашать меня, словно он изначально задумал пригласить Амалию на танец. Я локтем незаметно подталкиваю подругу, и она смеясь принимает руку Марта, и они уходят. Правда, Амалия бросает на меня красноречивый взгляд. Я лишь невинно улыбаюсь в ответ.
- Значит, танец? – поднимает темную бровь Шон. Все, что мне остается: просто встретиться взглядом с ним и улыбнуться, немного задорно, немного невинно. Шон протягивает ладонь, и я принимаю ее.
- Прости, – шепчу я, когда мы входим в круг танцующих. Шон начинает кружить меня в вальсе. Он вместе с Ником в свое время брал уроки танцевать, на этом настоял папа, и не стоит удивляться, что он прекрасно умеет вальсировать. Он делает это очень легко и поэтому нам обоим не нужно следить за па, мы можем свободно разговаривать во время танца.
- Пустяки. Просто в следующий раз хоть намекни, что ты что-то задумала, – смеется Шон. С ним легко. Общение не такое ровное, как с Мартом и далеко не такое, как с Анхелем, но с ним легко. Он с легкостью может понять, о чем ты думаешь, если знает тебя достаточно, но Шон никогда не поставит тебя в неловкое положение.
- Это была импровизация, – я засмеялась. А что? И правда я ничего не задумывала.
- Ты решила их свести?
- Из них выйдет хорошая пара, и я бы их не трогала, но ты видел их на игре. Между ними может что-то завязаться. К тому же, зачем обманывать Марта? Я бы никогда не была бы с ним, так зачем обманывать его надежды? Я не могу так с ним.
- Понимаю. Ты просто не устояла перед испанским обаянием, – я хочу легонько ударить его, но мы ведь танцуем, я просто хмурюсь, чем вызывает смех друга, – Успокойся, Бланка. Под обаяние королевской семьи Испании попала не только ты. Мы с Ником тоже знакомы с тем, что значит быть влюбленными в представителей испанской королевской семьи.
- Алексия? Все еще любишь ее? – осторожно спрашиваю я, понимая, что скорее всего лезу не в свое дело, но Шон никогда не грубит, по крайней мере, он никогда не грубил мне.
- Маленькая нежная Бланка, любовь не проходит так быстро. Надеюсь ты никогда не узнаешь, каково это, терять любимого человека, – Шон хоть и улыбнулся мне, со временем я быстро поняла, что ему не до шуток. Интересно, сколько мне понадобилось бы времени, чтобы забыть Анхеля. Жаль Шона, ведь одно дело расстаться, а совсем другое – потерять любимую, как это произошло у него. Алексия ведь никуда не уходила.
- Я тоже на это надеюсь. Я не хочу терять то, что у нас есть с Анхелем. Я никогда и не предполагала, что наше общение перерастет в нечто подобное.
- Ты влюблена в него, – по-братски тепло улыбнулся Шон. Заканчивается музыка и заканчивается танец. От меня не требуется ответа, ведь и без него понятно, что так и есть. Шон провожает меня к моей семье. Папа в костюме начальника гвардейцев, мама в легком струящемся платье, нежного бледно-розового оттенка, она кажется невесомой, словно она или ангел, или что-то не менее прекрасное. Тетя Николетта и дядя Энрике оделись в национальные костюмы. Пока мы идем я рассматриваю наряды. Быстро различаю яркое короткое оранжевое воздушное платье леди Марджери и зеленную шляпку поверх ярко рыжих волос. Оригинальный костюм. Думаю, прозвище «морковка» будет теперь считается комплиментом. Дальше я видела леди Карину в костюме чертенка, мимо прошествовала леди Кессиди в костюме ласточки, леди Сидни выгодно выделилась на фоне других дам создав свой необычный образ розы, нежной и сильной в одно и то же время. Леди Женевьева, чей характер, насколько я успела ее узнать, немного бунтарский, вот она и оделась разбойницей. Что ж, как уже показал опыт, Ника привлекают решительные девушки, с сильным характером. На маскараде позволено было присутствовать и Марианне, она оделась художницей и сидела возле родителей.
Когда мы оказались у моей семьи, Шон поклонился им и ушел.
- Бланка, ты потрясающе выглядишь. Амалия постаралась? – с улыбкой спросила мама, подзывая рукой поближе к себе. Когда я подошла она потянулась, и я обняла и ее, и малыша.
- Нет. Этот костюм настоящий наряд цыганки, Анхель привез, – мама переглядывается с тетей Николеттой, и я понимаю, какой допустила промах. Ну кто тянул меня за язык? Прекрасно знала же, что это не останется незамеченным ни мамой, ни тетей Николеттой.
- Так это его идея? Вот проказник, – рассмеялась испанская королева, весело тряхнув, такой же как у Хулии, черноволосой головой.
- Не совсем. Он обещал снабдить меня любым костюмом из привезенной коллекции, если мне он понадобиться, и когда я определилась с образом, то спросила есть ли у него что-то подходящее.
- И он не нашел ничего более скромного? – вот, что мы с Хулией точно не учли, так это реакцию папы. Эх, надеюсь, папа не вернет меня в комнату. Пусть я и взрослая, относительно, папа все еще может лишить меня маскарада.
- Папа, это цыганский костюм, там, за пределами дворца, цыганки каждый день так ходят, – я конечно приврала, цыганки носят и более закрытые костюмы, но ведь папе об этом знать не обязательно.
- А ты откуда знаешь? Ты разве бывала среди цыган? – насмешливо приподнял папа бровь, положив руку поверх маминого живота и с доброй улыбкой посмотрел на меня.
- Нам с Амалией сеньор Фернандез во время уроков танцев рассказывал о том, что увидел во время путешествий, в том числе и о быте цыган.
- Не знал, что мистер Фернандез много путешествовал. Но раз он так рассказывал, – с улыбкой проговорил папа, подзывая к себе. Я подошла к ним и сначала обняла маму и будущего братика или будущую сестренку. Меня приветствовали хорошо ощутимым толчком, и мама широко улыбнулась.
- Видишь, малыш тебя уже очень любит и говорит, что ты сегодня очень красивая, – я с нежностью глажу мамин большой живот.
- Я тоже люблю тебя, маленький. Тебя ждет очень большая и любящая семья.
- Бланка, милая, может накинешь платок на плечи, – посоветовал папа, и я, развязав платок, покрыла им плечи, но папа обратил внимание насколько низко начинается юбка, но промолчал.
- Вот ты где, а я тебя везде ищу, – из неоткуда появилась Хулия, и, сияя лучезарной улыбкой, схватила меня за руку. Извинившись перед нашими семьями, она поволокла меня в толпу танцующих и не остановилась пока не добралась до одной из самых укромных ниш зала.
- Что случилось? – я всмотрелась в подруга, она чем-то очень взволнована. Испанка неожиданно обняла меня и прошептала над самим ухом.
- Бланка, пожалуйста, выручи меня. Помоги мне. Мне очень нужно, чтобы ты прикрыла меня завтра после полудня.
- Хорошо, конечно, я тебе помогу. Расскажи только, что случилось, – я приобняла свою восторженную подругу. Ну конечно, я ей помогу. Разве она не знала, что я при любых обстоятельствах буду на ее стороне?
- Ник пригласил меня на свидание завтра после обеда на озере. Настоящее свидание, только он и я, и больше никого вокруг. Бланка, хорошая моя, помоги мне, пожалуйста, без тебя ничего не выйдет, – так вот от чего ее глаза так сияют, словно два огромных сапфира, хотя нет, сапфиры могут показаться блеклыми по сравнению с глазами этой возмутительно дерзкой и милой испанки.
- Да вы оба с ума сошли. Если вас кто-то увидит, кто-то хватится, будут огромные неприятности у обоих. Зачем вам это?
- Бланка, побудь просто подругой. Я не могу ничего поделать с собой. Я так безумно его люблю. Я не могу противиться этому. Помоги. Пожалуйста, – в голосе Хулии столько мольбы и обреченности, что я просто не могу оставаться в стороне. Ну как им не помочь? У меня сердце болит за обоих, я вижу, как они любят друг друга, как их мучает вся ситуация и с Отбором, и со всем прочим. Я знаю, они поступают неправильно, и знаю, что я поступлю ужасно, помогая им, но разве можно иначе? Это два самых близких мне человека. Я не могу остаться в стороне и не помочь им как могу.
- Я помогу вам. Только как?
- Я еще подумаю и завтра с утра найду тебя. Спасибо, – тихо прошептала Хулия. Отстранившись немного, она прикоснулась своим лбом к моему. В ее глазах было столько признательности, что я почувствовала себя в некоторой степени неловко. Почему же судьба-злодейка мучает ее так сильно? Ведь Ник никогда не сможет быть с ней, зачем же терзать так свое сердце? Хотя, ведь кого любить не выбирают. Ей удобнее было бы любить Карлоса, своего жениха, но нет, это мой братец Ник, связанный по рукам и ногам, – Спасибо.
- Хулия, разве я могла отказаться помочь вам? Ты словно меня не знаешь, – попыталась я укорить Хулию, но она лишь мило улыбнулась.
- Знаю, Бланка, знаю. Я не имею права вешать на тебя свою тайну, но мне никак не обойтись без твоей поддержки и помощи. Чтобы я без тебя делала? Я устала справляться со всем одна, – хоть Хулия и улыбнулась, я увидела грусть в ее глазах.
- Зачем же тогда нужны подруги? Хулия, я всегда буду рядом, если буду нужна. Ты же это сама знаешь. И ты далеко не одна. У тебя есть я, Ник, твой брат.
- Спасибо. Я ценю это, правда. Кстати, о брате, я совсем недавно видела его. Он где-то недалеко был и кого-то искал. Не тебя ли? – Хулия хитро улыбнулась, и ее настроение тут же кардинально изменилась. Она немного подмигнула мне, и ее грусть совсем растворилась, словно ее и не было.
- Мы появились больше получаса назад, мог и успеть найти. И к тому же, костюм довольно броский, сложно его не заметить.
- Я не знаю, почему он все еще не нашел тебя, но я очень хотела бы увидеть его реакцию на твой костюм, – я пожимаю плечами, и сама задумываюсь над тем, как отреагирует Анхель. Интересно, а какой костюм выбрал он? Пока я отвлекаюсь, Хулия выхватывает из моих рук концы платка, а вскоре я лишаюсь и его самого.
Затем, смеясь, подруга убегает с ним толпу.
- Хулия! Вот только я до тебя доберусь, – я долгое время впереди вижу ее силуэт, она мелькает то тут, то там, сложно не заметить яркий зеленый наряд и черные густые волосы. Я почти догоняю ее, как врезаюсь в человека. Мне становиться стыдно. С чего это я веду себя стол неподобающе.
– Простите, я не специально, – пытаюсь я оправдаться, не поднимая глаза вверх, чтобы увидеть лицо человека, облачившегося разбойником. Вопреки моим ожиданиям, разбойник, это видно по его костюму, не дает мне отстраниться, лишь притягивает ближе к себе.
Я резко вскидываю голову и встречаюсь с ярко синими глазами.
- Так вот, почему я тебя так долго не мог отыскать. Как, ради всего святого, этот костюм оказался на тебе? – я вижу, как он нервно сглатывает, и от этого широко улыбаюсь. Ему понравился мой вид. Я заставляю его нервничать, – И где платок к нему, раз на то пошло?
- У Хулии. Я как раз за ней гналась, чтобы отобрать его, – его глаза, синева которых стала на оттенок-два темнее, улыбаются, и губы растягиваются в призывной улыбке. Как же хочется его поцеловать.
- Готов поспорить, что без ее участия не обошлось и в выборе костюма, так ведь? Я ведь отправил тебе другой костюм, и только малышка Хули знала где все остальные, – Анхель не выпускает меня из объятий, и его ладони словно ненароком ложатся, на линию кожи поверх юбки. Его ладони словно воспламеняют кожу, температура воздуха вокруг неожиданно поднимается.
- Тебе не нравится костюм? – с озорством и невинностью спрашиваю я, Анхель окидывает меня оценивающим взглядом, нервно сглатывает, а затем над самим ухом шепчет:
- Ты не можешь себе представить, как я мечтал тебя в нем увидеть, но думал, ты сочтешь это большой вольностью и оскорбишься. Он сидит на тебе в разы лучше, чем я мог себе представить. Знала бы ты, чего мне сейчас хочется…, – руки Анхеля сжимают немного крепче мою талию, словно забыв, где мы, и что тут полно народу. Как бы соблазн не был велик, забыть об окружающем мире не смогла бы. Быть Принцессой стало для меня так же естественно как дышать. Я привыкла контролировать себя, отвечать за каждый свой шаг на людях. Я привыкла быть на виду, привыкла, что за мной всегда наблюдают, поэтому, когда Анхель собрался меня поцеловать, яувернулась от его губ, хотя мне очень этого не хотелось.
- Будет лучше, если я продолжу поиски Хулии. Мне нужно сделать одно объявление, и мне лучше отобрать у твоей сестры платок.
- Ты уверена, что только поэтому хочешь уйти? – Анхель, тем не менее, вовсе не собирался отпускать меня. Его руки по-прежнему на моей талии, и я невольно уже начинаю нервничать, думая о том, что сказали бы окружающие, не будь они так заняты собой.
- Да, что-то не так?
- Это никак не связанно с Даниэль? – почему он спросил о ней? Словно нет других тем для разговора. Может она его интересует? Может она важна для него? Я нахмурила брови, смотря на испанца.
- Бланка, – не успела я сказать и слова принцу Испании, как меня окликнул очень хорошо знакомый и близкий мне человек. Хоть я давно его не видела, пропасти между нами в четыре года нет. Идеальный костюм, темные вьющееся волосы касаются воротника накрахмаленной белоснежной рубашки, но ярче всего этого белозубая улыбка.
- Маркус, – когда он подошел ближе, я поспешила обнять его, даже не подумав, что рядом со мной стоит Анхель, и как он отреагирует на это.
====== Глава 7 (часть 2) ======
Ариадна.
Софиты на потолке резко включились, освещая зал, и на некоторое время они ослепили нас. В огромном зале-студии шли последние подготовки к Вестям. Нам, девушкам, было выделено в них особенное место, ведь об Отборе обязаны много говорить: «Страна хочет знать свою принцессу!»
Для нас выделили специальные трибуны, в пять или шесть рядов, многие девушки рвались на первые ряды, а я бы побыстрее спряталась где-то на галерке. Но сидящая позади меня Моргана, а рядом с ней и Карина, то и дело клали мне руку на плечо, чтобы не смела сдвинуться с места. В зал вошла Королевская семья, по-моему, даже суетившиеся до этого звукооператоры и режиссеры затихли. Все члены Королевской семьи прошли к своим местам, в общем, так всегда начинались Вести, по телевизору нам давали полную картинку членов Королевской семьи. Девушки тоже сидели, затаив дыхание, пока каждой из нас крепили какие-то маленькие черные аппаратики к платьям, или это только я затаила дыхание.
Король Максон наклонился зачем-то к принцу Николасу, давая ему какие-то указания, я видела задумчивое выражение на лице у принца, с моей точки обзора было многое хорошо видно, я видела всех членов королевской семьи, даже то, как принцесса Бланка сидела на своем месте, чуть склонив голову, она выглядела сосредоточено, но спокойно – настоящей принцессой. Наконец, произошли изменения, принц поднялся со своего места, получив одобрительную улыбку от сестры, принцесса скорее всего знала, что сейчас происходит, и направился к нашим трибунам.
- Девушки, – произнес он, стоя совсем рядом с сидящими в первом ряду, – сегодня ведущий Отбора Гавриил Фадей задаст каждой из вас по несколько вопросов. – Проследив за нашей реакцией, принц Николас продолжил. – Не нервничайте перед камерой, говорите размерено и спокойно, я уверен, что у каждой из вас получится пройти подобное испытание, ведь в будущем это станет частью вашей жизни. Гавриил, – принц подозвал ведущего, до этого рассуждающего о чем-то с техниками, как всегда бодрого и энергичного, – я знаю этого человека давно и уверен, что ради меня он поможет каждой из вас, вам остается быть лишь честными, не приукрашайте лишний раз свою историю. Я верю в вас.
На этой ноте он закончил свою речь, всем нам улыбнулся своей искренней улыбкой и вернулся к своей семье, король одобрительно кивнул своему сыну, а королева взяла принца за руку, словно передавая ему свою энергию, я уже не в первый раз замечаю неразрушимую семейную связь у королевской семьи. Вот значит, о чем говорил Король Максон своему сыну. Ну конечно же, ведь он тоже когда-то проходил Отбор и знает, каково все это пережить!
Кто-то за общей сценой прокричал команду, и в зале повисла тишина. Раздались щелчки, камеры включены, мы в прямом эфире, я поправила складки на своем платье, пока камера не смотрела на нас. На сцене перед главной камерой появился Гавриил Фадей в своем утонченном синем пиджаке и с гладко уложенной шевелюрой, уже немного поддавшейся седине.
- Добрый вечер, Иллеа! Добрый вечер, Дамы и Господа! – хорошо поставленным голосом проговорил он, подарив миру – камере – лучезарную улыбку. – Сегодня мы с Вами познакомимся с Избранными, и сможем лично поговорить с ними, узнать о чем же думают эти красавицы. Я очень признателен Его Величеству за данную мне возможность быть причастным к этому Отбору и иметь такой прекрасный доступ к девушкам.
Все фанфары были обращены к королю, и теперь он обязан был дать свой ответ:
- Гавриил, я просто знаю на своем личном опыте, как великолепно ты можешь провести это мероприятие, поэтому наша семья тебе доверяет, но знай, эти девушки принадлежат Отбору Николаса, так что не такой уж и прекрасный у тебя к ним доступ, – Король откинулся немного назад, а его руку накрыла ладонь королевы.
Никаких микрофонов вроде не стояло рядом с королевской семьей, но голос короля разносился по всему залу. И только тут до меня дошло, что маленькие аппаратики, прикрепленные к нашим нарядам, и были микрофонами. Уверена, такие же были у всех членов королевской семьи, кроме самых маленьких из них.
- Ну что ж, прошло две недели Отбора, и желтая пресса, как вам известно, предоставила уже много разномастной информации, – вновь переведя все внимание на себя, продолжил Гавриил. – И все-таки, это великолепно, что у меня есть официальный доступ к достоверной информации и к обладательницам этой информации.
Ведущий засмеялся только ему одному известной шутке, подмигнув в камеру, поэтому я была просто уверена, что по ту сторону экрана тысячи девушек томно вздохнули. Таким образом, он смог помочь и девушкам, не получившим шанс на участие в Отборе, почувствовать себя достойной избранницей. Я же продолжала тихо сидеть на втором ряду, что не сильно скрывало меня, и я была под пристальным вниманием камер.
- В этом Отборе произошло множество изменений, как вам известно, – Гавриил неустанно продолжал свою речь, словно большинство его зрительниц сейчас перед ним, а не у экранов своих маленьких домашних телевизоров. – Одним из таких изменений является перенос нашего всеобщего знакомства с девушками на несколько недель. Ого, и как мы можем заметить, наших Избранных уже не 35!
Словно речь Гавриила и режиссеров была спланирована, потому что камера напротив нас заработала, мигая красным огоньком, сканируя своим всевидящим оком всех нас. Камеры вновь вернулись к ведущему, который с улыбкой поправил свою бабочку, улыбаясь зрителям.
- Пожалуй, я обязан повторить, как счастлив находиться рядом с этими девушками, ведь совсем скоро я возьму у них личное интервью. А это уж точно будет захватывающе! – думаю, немного прищурившись, я смогла бы посчитать всю его белозубую улыбку. Как у него от этого не устают мышцы лица?
Вести продолжаются взбудораженным голосом ведущего, лестными речами с королевской семьей. Лишь месяц назад я наблюдала этот зал, смотря телевизор в компании Роуз. А сейчас сама нахожусь здесь. Нам честно объяснили, что данный выпуск Вестей не будет полностью посвящен только нам и нашему Отбору, но мысли сами уплывали в другом направлении, когда многочисленные министры зачитывали свои документы, законы и поправки.
Какие-то мирные договоры перемешивались с перевыборами лиц местного управления, строительством дорог, восстановлением городов и удачной политикой новых благотворительных организаций. Одна новость следовала за другой, и я изо всех сил старалась вникать во все что говорилось, но это было непосильным трудом для меня. Как подобное можно зачитывать, и еще таким голосом, с одной и той же интонацией. Я засыпала, и я была такой не единственной. Ведь дома, сидя на диване в маленькой гостиной, ты всегда мог нажать на кнопку отключения звука, тут такой возможности не было.
Очередной министр спустился с трибуны, а на его месте материализовался Гавриил Фадей со своей неизменной улыбкой. На месте кафедры также по мановению руки появилось два удобных диванчика.
- Не слышу Ваших оваций, – подставив одно ухо, словно он действительно мог услышать кого-то, начал свой спектакль Гавриил. Я не знаю, как это можно назвать еще. – Итак, в продолжение нашего выпуска «Вестей столицы» мы, наконец-то, вернемся к нашим конкурсанткам, давайте же познакомимся с ними. Юные леди, прошу Вас!
И он вновь обратил внимание всех камер на нас.
- Принц Николас, – пока все камеры были направлены на нас, Гавриил подошел к постаменту с тронами, – думаю, Вы выросли на истории о любви Ваших родителей, поэтому я просто не могу не задать свой любимый вопрос, чего Вы ожидаете от девушки, которая станет Вашей избранницей? У нее есть особые качества?
Все девушки оживились в попытке узнать что-то особенное сейчас из уст принца. Какую-нибудь важную информацию, дающую шанс им победить. До этого легкая минута молчания затянулась. Принц не знал, чего именно хочет от Отбора, и его можно было понять, по крайней мере, я думала, что понимала его. Гавриил вновь взял ситуацию под свой контроль, произнося:
- Похоже, в этой семье бывают проблемы с идеалами девушек? – не знаю, было ли видно по телевизору, как при этой фразе королевская чета посмотрели друг другу в глаза с нежностью и любовью. Их история была известна почти каждому в стране, ведь она подтверждала реальную силу любви, которая прошла испытание Отбором.
- Гавриил, ты просто слишком напрямую спросил, – произнесла принцесса Бланка, сидящая рядом со своим братом, она улыбнулась на камеру, делая паузу.
- Ваше Высочество, это мой стандартный вопрос, ничего личного! Хотя, может быть, Вы нам скажете, что ожидаете от будущей принцессы, ведь она в каком-то роде станет Вам сестрой? – принцесса выпрямилась, показывая всю серьезность своих слов, которые она собирается сейчас сказать.
- Гавриил, я не могу никого выделить из 26 девушек, сидящих здесь с нами сейчас, каждая из них обладает своей индивидуальностью. Но Николас выбирает девушку, конечно же, не по определенным критериям, он выберет ту, что полюбит. А мы обязательно примем ее в свою семью!
- Прекрасно сказано, Ваше Высочество, – радостно пропел Гавриил, направляясь обратно к подиуму с диванчиками для интервью с нами.
Подойдя к месту назначения, он не переставал улыбаться в камеру, быстро сверившись с какими-то бумагами, он торжественно произнес:
- Число Избранных уменьшилось на 9 претенденток, но мы не должны грустить по этому поводу, уверен, среди дочерей Иллеа есть прекрасные девушки, и сейчас мы познакомимся с каждой из них. – Пауза для поднятия интереса. – Прошу вас, леди Женевьева Рейвенскар!
С первого ряда поднялась Женевьева, сейчас был важный момент для каждой из девушек, нужно предстать в хорошем свете не только перед дворцом, но и перед всей страной, а начинать первой всегда тяжело. Хотя умение подать себя у Женевьевы явно присутствовало, аккуратно придерживая подол своего платья, поднимаясь на помост, она с искренней улыбкой смотрела в камеру. В свете софитов мелкие камушки, украшающие ее платье, заблестели, создавая интересный контраст с ее темными волосами, лоснящимися по спине.
- Леди, Вы просто очаровательны, – начал свою немного обольстительную реплику Гавриил.
- Благодарю, – кратко, но с силой в голосе ответила Женевьева. За наше краткое знакомство на уроках и в Женской комнате, я давно заметила в ней железный стержень, но так же она была свободна, не зациклена как я, на себе и каждом своем поступке. Открытый человек – это она показывала сейчас на камеру.
- Откуда же Вы к нам прибыли? – первый вопрос был простым, и девушка с легкостью на него ответила.
- Из провинции Орлеан.
- Совсем близко с морем и теплом, значит, Вы почти не изменили свой климат, как некоторые девушки? – у Гавриила были простые вопросы, но нужно было еще и быстро придумать ответы на эти простые вопросы.
- Да, я жила совсем близко к морской воде, а по моей коже, думаю понятно, что солнце в моих краях просто прекрасно, – она задумалась, – Вам обязательно надо туда съездить, всем-всем, у нас прекрасные края.
- Хорошо, как только закончим Отбор, моя дорогая, – заверил ее ведущий.
Их разговор длился минут восемь, учитывая, сколько информации Гавриил успел узнать из ее интервью. Даже меня разок упомянули, Гавриил просил поподробнее рассказать о так называемом «парном» свидании, и Женевьева не раздумывая назвала наши имена, девушек, которые тоже были с ней. И я была в этом списке, она успела также упомянуть о приезде многочисленных гостей, с которыми нам довелось встретиться в этот момент. Поэтому я даже была благодарна ей за это, сама бы я все детали и не припомнила.
Женевьева возвращается на свое место, после чего поднимается рядом с ней сидящая Джулия Вуд. У нее было платье темного неба, прекрасно оттеняющее ее светлые волосы, пошив был не таким пышным как у Женевьевы, но элегантным, достойным Избранной. Разговор начался на простые темы, я даже решила, если подготовлюсь, то отвечу на любой вопрос Гавриила. Хотя, у нашего ведущего получалось задать нужный вопрос нужному человеку, чтобы разузнать нужную информацию. Джулия вела спокойный разговор с ведущим, держа спину прямо, не делая резких движений, она любила улыбаться и дарила свою улыбку даже в закрытой студии.
За ней вышла Оливия Харрисон, она светилась добротой, я сама почувствовала на себе ее волну доброты. Я не успела уловить первое впечатление Гавриила на Оливию, потому что ко мне наклонилась Моргана, тихо прошептав:
- Видела, как держалась Жули? – я усмехнулась, просто уже привыкла к легкому общению с Морганой.
- У Джулии есть талант в общении, – скромно отозвалась я, не была я особой поклонницей просто так сокращать чьи-то имена, особенно без разрешения.
- Я верю в тебя, а то это неправильно, что принц Николас до сих пор увлечен персоной Джулии. Как думаешь? – и правда, принц до сих пор смотрел на Джулию, сидящую в нескольких метрах от меня, если бы я захотела, могла спокойно дотронуться рукой до ее плеча. Надеюсь, это не значит, что интервью Оливии он пропускает мимо, наверное, у него есть талант делать несколько вещей одновременно. В этот момент принцесса Бланка наклонилась к брату и тихо что-то ему прошептала, я увидела, что принц ответил, но не заметила на это реакции принцессы.
- Удачи, скоро твой выход, – прошептала Моргана, вернувшись на свое место, на несколько секунд отвлекая меня от принцессы Бланки, когда я обернулась, они с принцем Николасом посвятили все свое внимание Оливии.
Следующей пошла Марджери, озарив порцией веселья зал, за ней почти платиновая блондинка Кимбра, она держалась перед камерой с высоко поднятой головой, словно знала, каков будет исход Отбора. Было странно наблюдать за ее попытками то и дело обернуться к принцу и улыбнуться ему, а иногда слишком рьяно описывать свою светлую жизнь. Сменившая ее Сидни Уолш в бирюзовом, была прекрасным изменением в атмосфере, не считая факта, что следующей была я.
- Спасибо Вам, было очень приятно с Вами познакомиться. Леди Сидни, дамы и господа, боевая девушка, – как всегда оформил свое интервью выводом Гавриил и под конец добавил, – такие у нас всегда приветствуются!
Сидни, занимая свое последнее место в первом ряду, успела мне подмигнуть, похоже, это было что-то вроде эстафеты, под названием «передай другому». Гавриил немного откинулся на спинку своего дивана, обращаясь к зрителям:
- И эта лишь малая часть наших прекрасных девушек, а уже такие таланты. Предлагаю, увидеть следующих претенденток, Ариадна Стоун – прошу.
Я поднялась со своего места, чувствуя, как взгляды и камеры направлены на меня. Может мама, папа или Роуз сейчас смотрят на меня, тогда стоит улыбнуться, подать весточку, что все отлично! И я улыбаюсь в камеру, одной рукой чуть всколыхнув подол платья. Оно не отличалось каким-то особым изыском от других, но мне понравилась работа моих горничных. Они предложили мне палитру цветов только вчера вечером, а сегодня платье уже было готово – невероятная скорость. Платье было кобальтового цвета с легким сероватым оттенком, перекрещенный и чуть собранный лиф держался на одном плече. Чтобы скрыть эту лямку, девушки украсили ее ракушками, создав, таким образом, из меня девушку моря. Низ был легким, никаких кринолиновых юбок, спокойная нежная ткань, легко разлетающаяся при каждом моем движении. Волосы были убраны на одну сторону, но не заплетены. Подойдя к Гавриилу, я скромно улыбнулась, из головы выскочили все детали, как вели себя предыдущие девушки в этот момент. Ведущий указал на диванчик, и я присела на краешек, продолжая балансировать, руки нужно было чем-то занять, поэтому я аккуратно поправила подол.
- Леди Ариадна, откуда прибыли Вы? – первый-стандартный вопрос, сказала я себе, улыбнувшись Гавриилу.
- Из провинции Небраски, – ответила я, подавшись чуть вперед. – Это в центре страны, – зачем-то добавила я, но после рассказов других девушек, поняла, что я была пока единственной, не имевшей представление о море или океане.
- Я знаю географию, леди, но спасибо за пояснение, – я чуть смутилась. – Сможете нам рассказать о себе или своем увлечении, – я уже раскрыла рот, чтобы ответить, когда ведущий добавил, – в нескольких словах.
- Я не ожидала немного такого, – произнесла я, задумавшись, и посмотрев поверх плеча Гавриила, чисто случайно встретившись взглядом с принцем Николасом. Он напряженно смотрел на меня, хотел удостовериться, что не зря дал мне шанс, наверное. Принцесса Бланка тоже внимательно смотрела на меня, но скорее каким-то покровительствующим, чем испытывающим, взглядом.
- Ничего, мы подождем, если Вам нужно время, леди, – подбодрил меня ведущий, сосредоточьтесь!
Я засмеялась, не громко, но тихие нотки вырвались все-таки из меня, и думаю, я смогла немного свыкнуться с тем, что сижу перед камерой.
- Скорость, смех, свобода, надежда, наверное, понимание, – перечисляю я то, что приходит мне в голову, точнее я перечисляю свои ощущения в порыве моих лучших свершений, – нежность и сила.
- Сила? Вы бойкая девушка, с характером? – тут же уточнил Гавриил.
- Нет-нет, ну разве я похожа на девушку с характером? – собеседник улыбнулся мне понимающе. – Скорее, я сильная в нужные моменты, когда кому-то плохо, я буду рядом, я пропущу горе и радость близкого мне человека через себя, я буду до конца с тем, кто мне будет дорог.
- Прекрасная речь, вдохновляющая…
- Что вы можете сказать нам о своих соперницах? – соперницах, думаю, я не могу их так называть.
- Где-то только что в моих мыслях проскочило то, что я не могу так назвать всех девушек, сидящих там, – указав на девушек, произнесла я. – Каждая из них, пусть мы и знакомы не очень-то долго, прекрасна, я бы хотела с каждой из них подружиться.
- Так вы здесь ради новых связей и общения? – немного удивился, но скорее всего специально задал такой вопрос Гавриил, чтобы мы перешли к теме Отбора.
– Что Вы, просто принц Николас не может быть с каждой из нас все время, а когда рядом есть девушки, понимающие тебя, находящиеся в похожей ситуации, легче справляться.
- Ну что ж, спасибо Вам, Леди Ариадна, была приятно с Вами порассуждать немного на философскую тему, – я поднялась со своего места, а Гавриил продолжил, обращаясь к зрителям, – Как я и говорил, нас ожидает еще много сюрпризов! Тут девушки как на подбор, так, принц Николас?
– Все особенны в чем-то своем, – ответил принц, – и все эти качества мне нравятся в них.
- Готовы назвать свою фаворитку? – вновь задал коварный вопрос Гавриил. Я уже сидела в своем ряду и наблюдала за реакцией принца.
- Нет, Гавриил, даже если бы таковая была, я бы тебе не ответил, – спокойно произнес принц, неужели, действительно из нас, 26 девушек, уже нашлась фаворитка. У девушек вокруг меня тут же выпрямились спины и загорелись глаза.
- Не доверяете мне, Ваше Высочество, думаете, не умею хранить секреты?
Но данную реплику Его высочество оставил без комментариев, поэтому Гавриил был вынужден перейти к следующей персоне, то есть к Саманте.
После вестей нам дали свободное время, которое будет длиться до самого вечера, ведь вечером состоится бал-маскарад. Для нас это лишь второй опыт подобных мероприятий, но в этот раз всех, в особенности меня, предупредили, что на балу будут присутствовать гости из других стран. Думаю, подобного предупреждения не было бы, если за иностранных гостей считалась только испанская семья и их немногочисленных советников. Но нет, в этот раз все серьезно!
- Пропустить этот вечер невозможно, – сказала позади меня Кессиди, все девушки дружно направились в Женскую комнату – это было нужно нам для эмоциональной разрядки.
- Вряд ли его хоть кто-нибудь пропустит, ведь это шанс показать, чему мы научились на уроках танцев, – ответила Лили, идущая со мной нога в ногу. Мы были чем-то похожи, но во многом и разные, здесь трудно предугадать, кто действительно имеет потенциал стать принцессой.
Мы сами открываем двери и рассаживаемся по диванчикам, еще в прошлый раз мы с превеликим удовольствием сдвинули несколько диванов и соф в импровизированный многоугольник. Присаживаюсь в одно из кресел, расправляя нежную ткань подола платья, сегодня у всех были прекрасные наряды, все попытались сделать что-то особенное. Но каждая из нас делала акцент на своем. Мимо проходящая Моргана весело пнула мою ногу и улыбнулась, конечно же, мы были обыкновенными девушками, любящими подурачиться.
В Женскую комнату за нами зашли и несколько служанок, принесших нам чайный сервиз. А что? Было бы неплохо поговорить за кружечкой чая, особенно, если мы подобное практиковали.
Опустив свою кружку на блюдце,я приподнялась, я привыкла к нашей маленькой компании, и мне действительно хотелось с некоторыми поддерживать связь и после Отбора. Тайни тоже со многими Избранными своего Отбора долгое время поддерживала связь, как это происходит сейчас, мне неизвестно. Подхожу к окну, задумавшись, что же происходит сейчас дома, мне нравится во дворце, но по некоторым вещам я скучаю.
За окнами поблескивало солнце, даря земле свое тепло, я бы все отдала за возможность пробежаться голыми ступнями по траве, орошенной росой. Но, увы, пока я во дворце подобному не бывать, тут есть свои определенные законы, здесь мы живем принципами этикета. Я обернулась на смешок со стороны девушек, они приступили к тому, что начали друг дружке заплетать волосы в интересные прически, ко мне подошла или даже подплыла Оливия, подзывая присоединиться к остальным.
- Оу, нет-нет, я в основном люблю распущенные волосы, – тихо улыбнулась я, хотя мне не хотелось отдаляться от девушек, особенно, когда они давали шанс узнать себя поближе.
Она улыбнулась и отошла, но подол ее платья случайно задел маленький читальный столик, на нем мы всегда могли найти журналы с новой информацией об Отборе и о себе, Избранных, правда я этим особо не интересовалась. С тихим хлопком на пол упала книжка с довольно мягким переплетом средних размеров страницами вниз. Я наклонилась ее поднять, заметив, что уголок одного листа загнулся, нежно расправив его, я заметила текст, написанный от руки нежными и аккуратными буквами:
“Притянув меня к себе, он накрыл мои губы своими в чувственном поцелуе. Никаких шансов устоять у меня не было. Поцелуй был таким дурманящим и сводящим с ума, опьяняющим. Так легко я себя никогда не чувствовала, словно я парила в небесах”.
Боже мой… Я сама не осознано прикрыла свои губы ладонью, провела указательным пальцем по их контуру. Мои губы никогда не испытывали подобного, я хранила свой первый поцелуй для кого-то особенного, для такого же человека, каким был тот, что забрал поцелуй у обладательницы этого дневника.
Я опустилась в свободное креслице, в комнате кроме Избранных больше никого не было, поэтому я позволила себе вольность отбросить правила дворца и подтянула ноги к себе. Я перевернула страничку, проникаясь каждым словом, каждым предложением, словно кто-то читает мою душу. Я наслаждалась прекрасным времяпрепровождением, пока дневник не открыл мне истинную тайну своего владельца. Я захлопнула дневник и подняла голову, пытаясь переварить полученную информацию, Моргана выразительно посмотрела на меня, спрашивая, что случилось. Я с легкостью улыбнулась и лишь губами произнесла: “Потом”.
Девушки продолжают жужжать как пчелы, поэтому я осмеливаюсь вновь заглянуть в дневник. Я не могу сказать точно, что мной движет: Любопытство? Пытливость? Неравнодушие? И это не всё, внутри меня боролось множество внутренних «Я». Но что-то заставляло узнать хотя бы маленький кусочек жизни принцессы, наверное, даже жизнь-сказку, ведь не может принцесса, живущая во дворце проживать свою жизнь за законами, уроками, этикетами, приемами и лишь редкими балами?! Я была уверена, что не может, мне хотелось узнать, что таиться за ее улыбками, жестами, словами, хотелось знать больше, намного больше, чем каждой из нас доступно.
Первой со своего места поднялась Кимбра, мы проследили за ее движением по направлению к двери, она меня чем-то пугала, хотя сначала я была впечатлена ее красотой. С каждым днем, прихожу к пониманию, что попасть в Отбор было простой задачей, труднее здесь задержаться. Выходя из зала, Кимбра обернулась к нам, за ней уже следовали ее две верные спутницы по Отбору:
- Я пойду готовиться к балу, и Вам советую заняться тем же!
После этого медленно многие девушки потянулись к дверям, к тому, чтобы подготовиться. Думаю, мне тоже стоило бы пойти к себе, но меня держало негласное обещание, данное Моргане. Вот я и бродила около окна то смотря вдаль, куда-то за линию горизонта, не зная точно, что хочу там увидеть, а то оглядывалась, вдруг кого увижу в саду.
На мое плечо опустилась чья-то рука, и я обернулась. Моргана. Оглядевшись, я поняла, что мы остались вдвоем. Немного засомневавшись в своем поступке, я все-таки, вобрав в грудь побольше воздуха, начала:
- Мне случайно тут кое-что в руки попало, – Моргана опустила взгляд вниз, внимательно осмотрев в моих руках дневник, не понимая, что же я держу. – Мне не хотелось бы, что бы ты меня осуждала, но…
- Осуждала? О чем ты, Ариадна? – удивленно произнесла моя собеседница.
- Эм, наверное, у меня иногда бывают приступы клептомании, но я ничего не украла, клянусь! – она понимающе кивнула. – Он сам упал, я всего лишь подняла.
- И что же ты подняла? – с улыбкой поинтересовалась Моргана.
- Ну, это дневник. Дневник, как мне кажется, принцессы Бланки.
Лицо Морганы вытянулась в одну секунду, она тут же отпустила мое запястье, которое держала до этого. Только что она улыбалась, она понимала меня, а сейчас смотрела, словно я сделала ужасную вещь.
- Ариадна, ты его читала? – наконец спросила она.
Я согласно кивнула. Не могу ей соврать, раз уж начала. – Но, я прочитала всего парочку страничек, ничего особенного.
- Ничего особенного? Ты понимаешь что наделала, если кто узнает, если кто увидел, что ты читала. Да тебя могут выгнать. Боже мой, такой поступок характерен для Кимбры и ее свиты.
- Да ведь никто не узнает, если ты хочешь, я положу его на место. Честно, я не понимаю тебя, – я ведь доверилась только что Моргане, а она на меня кричит, в буквальном смысле, она впервые серьезно подняла на меня голос.
- Ты меня не понимаешь? – удивлению в голосе Морганы было не занимать. – Я тебе объясню, помнишь Эстель? Ее выгнали с самого первого урока, потому что она не умела держать язык за зубами.
Она крепко схватила меня за запястья, и мы в рекордные сроки преодолели пространство всей Женской комнаты, оказавшись почти у самых дверей.
- Тебе же будет не сладко за то, что ты берешь чужое в свои руки! Мне не хочется такой судьбы для тебя, ты такого не заслужила, но твои поступки…. Ариадна…
- Представь только Моргана, принцесса, она писала такое. Я никогда не испытывала подобных чувств. Я..я.. я была в замешательстве даже, но.. Тут речь о принце Анхеле. Наша принцесса писала о нем, – она должна меня понять, она должна увидеть эти слова, написанные бережно рукой принцессы Бланки. Я открываю дневник, пытаясь найти какой-нибудь момент и зачитать ей несколько строк.
- Ариадна, – вновь повторила Моргана, она чуть отдалилась от меня, полностью отпустив мою руку, я поднимаю лицо на нее. Она кажется растерянной, что я никогда не замечала за Морганой.
- Моргана, это так романтично, только послушай….
- Мы тоже с радостью послушаем, – донесся голос из дверей Женской комнаты, я обернулась, заметив там принцессу Бланку и принца Николаса.
– Ваши Высочества, – лишь смогла пролепетать я. Это было то, о чем минут пять назад меня предупредила Моргана – это разворачивалось на моих глазах во вселенском масштабе. Я видела, как на меня смотрел принц, на его лице читались простые эмоции, но и их хватало, чтобы понять, как мной явно расстроены. Может быть, он сейчас, как и я вспоминает тот разговор в холле дворца, по крайней мере, я вспоминаю свои мысли в тот момент. Что же я наделала?! С глухим стуком дневник ударяется об пол, выпадая из моих рук.
Последующие действия, как дымка проплывают мимо меня. Моргана поднимает дневник, отдавая его принцессе, тут же делает реверанс, лишь раз обернувшись, она печально смотрит на меня, словно сожалея, что ее слова материализовались в жизнь.
- Ваше Высочество, я правда не хотела, не знаю, как это вышло, – как только захлопнулись двери за спиной моей подруги, вырвались из меня слова. На меня словно ушат с холодной водой вылили, я осознала все происходящее в один миг.
- Леди Ариадна, мне не нужны Ваши объяснения. Вполне достаточно того, что я увидела, – довольно грозно произнесла принцесса, после чего обернулась к принцу. Я понимала, что за этим последует, все просто, я повторю судьбу Эстель, только это не будет в огромном зале, когда на тебя смотрят несколько десятков пар глаз.
- Я была добра к твоим девушкам и старалась им помочь. Вот и расплата, – продолжала принцесса, обращаясь к принцу, она была расстроена, сильно расстроена из-за меня. Она ведь и вправду была так добра к нам, особенно ко мне, когда у меня не получались какие-то вещи на уроках, а теперь той доброй девушки, с которой я столкнулась случайно в саду для меня больше не существует. – Меня ждет Амалия, чтобы готовится к маскараду, а тебе, думаю, нужно переговорить с леди Стоун, поговорим потом.
- Ваше Высочество, – я предприняла последнюю попытку объясниться перед принцессой. Не знаю, сколько раз за последние пять минут я уже произнесла их титул.
- Леди Ариадна, избавьте меня от Вашего общества!
Двери с сильным грохотом захлопываются, оставляя меня один на один с принцем Николасом, а я боюсь просто поднять взгляд. Стараюсь себя отвлечь, но все, чего я добиваюсь, это понимания, насколько я ничтожна. Все, так или иначе, уезжали из дворца, как Избранные, как главные претендентки на невест, я же уеду с титулом позора на лице. Я привезу домой позор и огорчение. Я же не смогу спокойно смотреть в глаза мамы.
Нет, принцесса очень сильно разгневана на меня. Иначе быть и не может. И это вовсе не сквозняк, гуляющий по дворцу, с таким грохотом захлопывает двери. Чувствую, как по плечам прошел озноб, наверное, страх, нет, – понимание моей дальнейшей судьбы.
Неуверенно поднимаю взгляд на принца Николаса, дальнейшее мое пребывание после Отбора решает только он и именно сейчас. Его глаза уверенно смотрят на меня, как будто он никогда и не спускал с меня взгляда. Принц Николас, наверное, хочет погубить меня своим взглядом, хотя я уже сейчас готова самолично собрать свои вещи. До чего же я докатилась?
- Мисс Стоун, пройдемте за мной, – поворачиваясь к дверям, где исчезла недавно принцесса Бланка, а перед ней Моргана, принц выходит вон, не дожидаясь моего ответа.
Я следую тенью за принцем, а, выходя из Женской комнаты, замечаю несколько девушек, притаившихся за углом. Не собираясь оборачиваться в их сторону, чтобы дать лишний раз позлорадствовать, я слежу взглядом за спиной принца. Он в костюме, но я вижу черты его напряженной спины или мне просто хочется, чтобы так было. Мы выходим к лестнице, принц ни разу не обернулся, это даже к лучшему, я не смогла бы сейчас посмотреть в его светлые, чистые глаза. Нет, я просто бы сгорела от стыда. У меня уже полыхают кончики волос, я чувствую каждый их взлет и падение. Мы преодолеваем этаж, предназначенный для девушек, благо больше никого из Избранных мы не встретили, и продолжаем подниматься вверх по лестнице. На площадке третьего этажа стояли по вытяжке два гвардейца, почти незаметный кивок от принца, но они даже не двинулись. Гвардейцы стояли, не шелохнувшись, напоминая собой статуй, подует сильный ветер – это им не помешает стоять на том же самом месте и нести свой пост.
Впервые я была на третьем этаже – он принадлежал королевской семье, и тут было раза в два больше стражи, чем на нашем. Внешне выглядел он каким-то другим, тут текла жизнь непрерывно, чувствовалось, что все сделано не только для помпезности, а для удобного и счастливого времяпрепровождения. На стенах картины разных времен, что удивительно. Принц до сих пор так и не обернулся, он идет прямо по коридору, никуда не сворачивая, прекрасно осознавая, где находится конечная цель, поэтому у меня нет времени рассматривать обстановку коридора, я пытаюсь поспеть за принцем.
На самом деле находиться на этом этаже кажется каким-то странным делом, в любой момент одна из этих многочисленных дверей может открыться, и кто знает, кого мы можем встретить. А вдруг это будет принцесса Бланка? Король? Делегация из других стран? Ужас, одно не лучше другого, и все это смешивается в моей голове со скоростью выстрела из ружья. Принц Николас останавливается у резных дубовых дверей, впервые взглянув на меня, пусть и мельком. А мне просто стыдно опустить голову, спрятать свое удивление от всего увиденного на этом этаже, мне даже хочется, чтобы вся эта ситуация просто оказалась сном.
Открыв одну из дверей, принц проходит внутрь, оставляя дверь открытой, я воспринимаю это за приглашение войти. Делаю неуверенный шаг, чуть придерживая дверь, но тут же останавливаюсь, едва одолев порог. Я поражена.
Это кабинет. Кабинет принца Николаса. Об этом говорит множество деталей и вещей, явно принадлежащих только ему одному. И кабинет, должна признать, у него просто огромный. Он даже больше, чем вся моя спальня, ванная и гардеробная во дворце, сложенные вместе. Надеюсь, глазомер меня не обманул. Гораздо больше. Здесь столько места – наверное, так же выглядит зал заседаний директоров крупной фирмы, лично по-моему мнению и представлению. Колоссальных размеров стол из темного дерева, рядом с которым остановился принц, он держит какую-то бумагу в руках, видимо, чтобы не смотреть на меня. За его спиной огромное окно, чуть ли не во всю стену, если бы не занавески, отсюда был бы отличный панорамный вид, наверное. Мой взгляд замирает на нескольких отдельных диванчиков, так же из темной кожаной обивки. С одной стороны стена представляет собой огромный стеллаж, уставленный десятками, нет, сотнями книг. Совсем новые и старые, уже с обветшалыми корешками, стоят плотно прижатые друг к другу, ничуть не запылившиеся, словно их читали несколько минут назад.
И если бы не вся эта ситуация, при которой я оказалась буквально на ковре перед принцем, то комната меня поразила. Она поразит каждого, кто увидит нечто подобное, вовсе не массивное, а что-то личное. А перевожу взгляд на принца Николаса, который смотрит сейчас на меня так, будто не верит собственным глазам. Он кажется каким-то рассеянным, совсем не похожим на самого себя. От чего мне не по себе, ведь все это только из-за меня, наверное, за секунду до всей ситуации с дневником, они с принцессой Бланкой вели спокойный разговор, а теперь его день ничтожно испорчен мной.
Между нами расстояние в метра четыре, поэтому я делаю несколько неуверенных шагов, принц молча прослеживает взглядом мой путь.
- Мисс Стоун, – я замираю, принц уже второй раз называет меня по фамилии, – думаю, я могу сказать, что сейчас нахожусь в полном замешательстве.
Я киваю. Всего один кивок.
- Передо мной стоит непростая задача, надеюсь, Вы это понимаете? – он опирается немного на стол, словно потеряв равновесие.
Я молчу. Молчит и принц. Как будто мы незнакомцы, не знающие что сказать при встрече. Но это же просто смешно, мы действительно незнакомцы. Он – Единица по рождению. Я же, я всего лишь Тройка, не имеющая ничего.
- Леди Ариадна, – он немного взволнован? Обеспокоен? За меня? – знали бы Вы, как с Вами тяжело, когда вы стоите вот так и смотрите с раскрытыми глазами, ожидая от меня какого-то решения.
- Вы не должны осложнять свое решение, – неуверенно произношу я. Черт, что я делаю? Я сама только что предложила выгнать себя?!
- Мне нужно понять, чего Вы хотели этим добиться, зачем Вы решили прочитать дневник принцессы? – он полностью оборачивается ко мне, опускаясь на край стола.
Его взгляд испытывающий, он пытается понять смысл моих поступков так, словно это какие-то давно спланированные планы и решения. Я отвожу взгляд, рыская не понятно какой предмет, вдоль правой стены, не закрытой сплошь стеллажами. Закусываю нижнюю губу, призывая все свое сознание, помочь мне ответить.
- Это был самый ужасный из всех моих поступков, – отвечаю я, подняв взгляд. Ну, кроме что разглядывания фотографий Вашего Высочества в доступных нам с Роуз журналах. У тебя есть еще силы и веселиться, Ар?
- Это был не просто самый ужасный – это был довольно глупый, безответственный поступок с Вашей стороны, леди Ариадна. – Меня отчитали, как маленького ребенка за его проказы. Правда, отчитал не родитель, а сам принц. – Я не могу просто поверить, что не было шанса не брать чужого, не нарушая тем самым уединение этого человека?
Принц тяжело выдыхает, проводит рукой по своим волосам, приводя их в художественный беспорядок. Впервые он выглядит таким естественным, но удрученным, если бы он не был бы принцем, я могла все ему рассказать, все объяснить. Но это не так.
- Я не хотела подобных последствий? – мой голос звучит очень тихо, не уверена, что принц вообще смог меня расслышать.
- Тогда чего Вы ожидали?
- Ничего, – принц посмотрел мне в глаза с недоверием, ну правильно, Ари, вполне нормальный ответ с пояснение всех причин. – Я не хотела ничего из того, что произошло, я очень сожалею. И готова понести ответственность.
На последнем дыхание договариваю я.
- Ответственность? – удивленно спрашивает принц, опуская что-то на стол, какую-то вещичку до этого находящуюся у него в руках. Я киваю больше не в состоянии что-то сказать или посмотреть ему в лицо. – Должен признать, Вы хорошо усваиваете все, о чем вас просят, например, говорить Правду.
- Скажите тогда и Вы правду, какое наказание меня ждет? – мне ужасно не хочется, чтобы вся эта ситуация как-то задела маму, совершенно, а тем более повлияла бы на папу или Тайни. Они того не заслужили.
- Наказание, леди Ариадна? – он ухмыляется. – Вы, похоже, еще в состоянии удивлять и удивлять меня.
- Что? – по плану он должен сейчас сказать, что-то похожее на ту речь для леди Эстель, что сестра ему ближе, чем кто-либо из нас, ну или как-то так.
- У меня есть единственное решение для Вас, – я внимательно слушаю, навострив оба уха. – Я скорее даже пожалею о своем решении, но я уже сделал это. Я даю Вам, – принц призадумался, – напомните, какой по счету это уже шанс, леди Ариадна?
- Эм, не помню, Ваше высочество, – в растерянности отвечаю я, – но точно не второй. Вы не должны это делать.
- Но уже сделал, Вы остаетесь участницей Отбора. Хотя Вам стоит поговорить с принцессой Бланкой, и без лишних свидетелей.
- Спасибо, – совсем тихо произнесла я, не знаю, что еще сделать, конечно же, я постараюсь объясниться перед принцессой, как только увижу ее.
Я вновь оглядываю кабинет, скорее всего это первый и последний раз, когда я вижу все это, то, что я участница, не означает ничего. Но все-таки стоит задуматься, почему принц решил оставить меня. Он смотрит сейчас на меня, но ничего не говорит, он никак не поясняет свое решение. А мне просто хочется верить в свое счастье.
- Моя сестра давно ждала этого маскарада, леди Ариадна, – все свое внимание я переключила вновь на его слова.
Дверь кабинета открывается, почти беззвучно, и если бы принц Николас не выпрямился, я не догадалась бы обернуться. Рядом с входом стоял Король Максон, нам еще не доводилось лично беседовать с королем или королевой, поэтому на несколько секунд его появление ввергло меня в шок. И то ли мне показалось, то ли принц Николас действительно тихо откашлялся, ибо это вывело меня из ступора, и я тут же присела в глубоком книксене, чуть опустив голову, как нас и учила Сильвия.
- Ваше Величество, – у меня не получался столь же элегантный глубокий реверанс, как у Морганы, а в таких случаях лучше не рисковать.
- Отец, что-то случилось? – спросил у короля за моей спиной принц Николас.
Я чуть отошла в сторону, чтобы принц и король были друг напротив друга, оставшись в сторонке, я опустила голову, похоже, делая вид, что я невидима.
- Видимо не важнее вашегоразговора с Леди, – произнес король, в его голосе звучала улыбка. – Похоже, с моего Отбора дворец уменьшился, если ты уже приглашаешь Леди на тихий разговор к себе в кабинет.
Было чуть неуютно стоять здесь и слышать такие разговоры, они точно не предназначались для моих ушей. А тем более, я не ожидала таких разговоров между королем и будущим наследником. Хотя причастность к Единице не делает тебя человеком с другой планеты, верно? Это все чем-то напомнило наши разговоры с отцом, нет, конечно, я была ближе к маме, так как он был по уши в трудах, но когда доходило дело до разговоров….
- Ариадна, – окликнул меня принц, и я тут же обернулась, – можешь отправляться в свою комнату, я думаю, мы пришли к общему решению.
Я послушно кивнула и вышла из кабинета.
Как только дверь за мной закрылась, я прислонилась к стене, медленно сползая. На какое-то время мне показалось, что я отключилась, но тут же опомнившись, оглянулась, в конце коридора стоял гвардеец, намереваясь уже подойти ко мне. Наверное, полураспластавшееся тело Избранной на этаже для королевской семьи – странное зрелище. Оперевшись на стенку позади меня, я поднялась на ноги, но гвардеец не перестал магнитить меня своим взглядом, почему-то мне стало неуютно под его радарами глаз. Времени на повторное, более детальное рассмотрение этого этажа у меня явно не оставалось, и мне пришлось вспомнить былые навыки бега. Почти добравшись до ступеней, мне не хотелось оглядываться, я чувствовала на спине тяжелый взгляд, и этого вполне хватало. Свернув на лестницу, я схватилась за перила, побыстрее бы добраться до своего этажа, там проверенная территория, я не оглядывалась, смотрела лишь под ноги, чтобы на этих смертоносных каблуках не полететь вниз. Наверняка это было странное зрелище, особенно по топоту моих ног, я уже почти добежала до площадки, переходящей на наш этаж, когда случайно задела человека, поднимающегося мне навстречу. Я оглянулась лишь на мгновение, чтобы увидеть двух мужчин в темных костюмах, не решаясь акцентировать свое внимание на их лицах, завернув в коридор Избранных, я, наконец, позволила себе отдышаться. Отчего же я бежала? Я бежала от себя.
Не сразу в своей комнате, я смогла осознать всю ситуацию, натворенную мною, из тяжелых размышлений обо всем случившемся, меня вытянуло странное ощущение, что впервые около моих дверей, в конце коридора, произошли изменения. Словно, теперь там было великое столпотворение народа. Я обернулась, в комнате никого из служанок не было, если не ошибусь, то сама их выгнала, как только проскочила в комнату, мне было ужасно не по себе, а от довольно хорошего отношения принца ко мне, я ощущала себя по-настоящему униженной. Я подошла ближе к дубовым дверям, дотронувшись пальцами до железной ручки, какая-то возня под моей дверью продолжалась.
Собравшись с силами, наконец, повернуть эту чертову ручку, я услышала тихий смешок и какой-то шорох, будто пытались тащить картонную коробку по деревянному полу. И буквально через секунду в маленькую щелку между моей дверью и полом просунули сложенный в четыре раза листок. Моя рука покинула свое пристанище на ручке, и я опустилась, чтобы поднять бумагу. Дрожащими руками развернула ее, чтобы увидеть всего несколько слов: «Не хочешь ли почитать и мой дневник?»
Бумага выпала из моих рук, неужели об этом знали все, неужели теперь все будут смотреть на меня косо, за то, что я сделала при каждом моем появлении. Хотя я, действительно, сделала ужаснейший поступок: позволила себе взять то, что мне вовсе не принадлежит. Ужаснейший, глупый и безответственный!
Распахиваю дверь, почти вовремя, чтобы увидеть, как за соседней дверью, расположенной ближе всего ко мне, скрываются силуэты нескольких девушек. Боже мой, они серьезно? Это ведь значит, какой бы шанс мне не давал принц, не знаю вообще, почему он мне его дал, моя жизнь во дворце, среди девушек, навсегда испорчена. Опускаю взгляд, я не в состоянии больше бороться со своими чувствами, я не хотела плакать, нет, я просто не могла плакать, но теперь это казалось необходимой вещью.
Я уже собираюсь зайти обратно в комнату и закрыть за собой дверь, когда вижу на полу стопку книг, сложенную в стиле «а-ля-кавардак», первой мыслью было посмотреть, что это такое, но приглядевшись получше, я все поняла. Девушки не просто так решили поиздеваться, они решили еще возможно подстраховаться, может быть даже пойти к принцу Николасу, сообщая, что их личные записи тоже пропали. Но у принца и так много дел, помимо меня, я не воровка книг или дневников и никогда ей не стану. Запираю свою комнату на ключ и отхожу от нее подальше, на полу валяется лист бумаги, с надписью, выведенной чьей-то рукой с «любовью». Я поднимаю этот клочок бумаги и сминаю в правой руке, чувствуя, как первые слезы уже скатываются с моих глаз и ресниц, замечаю, как лак на ногтях правой руки облупился, с моим постоянным желанием что-то пожевать для успокоения. Но никакого успокоения не было.
Неужели Моргана рассказала об этом, неужели она могла меня так подставить, я ей доверяла, с поверженным вздохом опускаюсь на край постели. Знала бы я, как все обернется, что из хороших отношений с принцессой Бланкой у меня навсегда останется в голове фраза: «Избавьте меня от Вашего общества». А как же возвышенно говорилось о любви на тех страницах, мне даже показалось, что принцесса сама не знала точно, что такое любовь. Она лишь задавала вопросы, но не переставала искать на них ответы. Но, ответ на свой поступок я уже получила.
За дверью вновь закопошились, я бы не стала обращать на это внимание, уже считая это за обычные глупые проделки девушек, живущих со мной по соседству. Все это стало таким странным, мне хотелось завести среди них новых подруг, и даже почти получилось, сейчас это казалось потерянным. Сейчас казались все слова Тайни об этом какими-то фальшивыми и неверными. За дверью вновь раздались взволнованные голоса, почему же на этот раз девушки ведут себя менее уверенно – это было вдвойне странно. Я подняла голову с мягкой подушки, на ней остались явные следы моего последнего времяпрепровождения. Откинув назад спутавшиеся пряди, я направилась опять к дверям, намереваясь разогнать этих девушек вместе с их разговорами под моей дверью:
- Она точно должна быть здесь, – воскликнула девушка с легким акцентом.
- Ее соседка не видела, чтобы она выходила, – сказал более нежный голос совсем рядом с дверью, – возможно, она заперлась внутри.
Что-то происходит, по крайней мере, возникало ощущение, что говорят обо мне.
- Откройте нам дверь, у Вас есть ключи, – с гневом произнесла третья девушка.
- Где же были вы, когда она там заперлась, если вы ее служанки! – голос принадлежал мужчине средних лет, возможно одному из гвардейцев, наверное, его отвлекли, пока он отдыхал, только из-за этого он и мог злиться.
- Мы не должны Вас посвящать, если Леди нас отослала из комнаты, так было нужно! – я уловила знакомые, немного командные, нотки в акценте голоса девушки, должно быть это была Катерина, но из-за плотно закрытой, отделявшей нас двери, я сразу не смогла это определить. – И если Вас что-то не устраивает, мы прямо сейчас пойдем жаловаться, поверьте, мы дойдем до Его Величества, если это понадобиться, чтобы открыть дверь!!
Я осматриваюсь в комнате, они пытаются просто-напросто открыть дверь в мою комнату, а у меня где-то был ключ. Но где же он в самый нужный момент? Раздается щелчок в замке, и дверь распахивается:
- Леди, – первой в дверях появляется Лаура, в руках у нее чехол для одежды, они часто приходят в комнату не с пустыми руками.
- Отлично, все в порядке, – гвардеец с красными нашивками на плечах развернулся, направляясь в сторону лестницы. Это было не похоже на форму дворцовой гвардии, и тем более, вряд ли он где-то нес в данный момент вахту.
- Грубиян, – отозвалась Катерина, чудесным образом выделив последний слог, отчего захотелось засмеяться, – нам не повезло, что сегодня его смена. Леди, почему Вы не открывали дверь, мы Вас звали?
Я растерялась, ведь ничего не слышала, думая совсем о посторонних вещах, теперь занимавших в моей голове главенствующие роли.
- Я..я потеряла ключ, – с волнением ответила я, посмотрев на обеспокоенные лица моих горничных.
- Но вы нам даже не ответили! – произнесла с упреком и строгостью Катерина, но тут же обернулась к Лауре. – Приступим, мы потеряли целый час.
Лаура, послушно повесив кофр на крючок, расстегнула молнию: – Оно немного не доделано, нужно было убедиться, что оно хорошо сидит.
Я дотронулась до плиссированной пышной юбки платья, его словно достали с обложки детской книжки, нежная голубая ткань со светло-фиолетовыми оттенками. Несколько дней я не могла придумать, что попросить сшить служанок на маскарад – это было непосильной для меня задачей. А теперь, когда они стояли, гордясь своей прекрасной работой, мне больше не хотелось идти в таком светлом наряде, вообще не хотелось идти.
- Накрутим волосы, мы смогли найти подходящую голубую тушь, вам очень подойдет такой образ, – перебивая друг друга, твердили девушки.
- Нет, – прерываю их я, и в комнате воцарилась тишина, – простите, ваш труд неоценим, но я не пойду на этот маскарад.
- Но там будут все девушки, много гостей, – Оливия первой заговорила, – зал просто шикарный, говорят, что его украшали под присмотром принцессы Бланки.
Поэтому я и не пойду, это лучшее, что я могла сделать, не хотелось портить этот день полностью. Доводя его до состояние “апокалипсис отдыхает”.
- Вам не нравится платье, леди? – отрицательно качнув головой на вопрос Лауры, я сама застегнула кофр платья, поблагодарив своих служанок еще раз за проделанную работу.
Оглянувшись через некоторое время на сложившуюся ситуацию, я убедилась, что каждая из нас была занята своим делом, вообще-то у моих служанок никогда не было свободной минуты, и сегодня я им очень завидовала в этом, я потеряла эту частичку себя. Безучастно перебирая платья в своем огромном гардеробе, я гадала, откуда пришла весть о дневнике принцессы, ну я имею в виду, откуда узнали об этом другие Избранные, кроме Морганы.
- Что это? – спросила я, доставая вешалку с черным платьем сшитым, так же не слишком пышно, в каком-то готическом стиле. Я не уверена, что этот стиль можно назвать таковым, лично для меня на это указывало большое количество сетчатой ткани и гипюра, украшавшее подол платья. Боковые ставки были сделаны из материала с имитацией под кожу, что добавляло платью какого-то скрытного, тайного характера.
- Мы пошили для Вас с десяток новых платьев после того, как поняли основную концепцию вашего стиля, – ответила Оливия, на какое-то время потеряв интерес к своей работе, – вы любите довольно простые наряды, минимум пышности и слишком ярких деталей, – продолжала она, поясняя, что они понимали под моим вкусом, мне оставалось лишь удивляться, как точно под этот образ подходил каждый из моих нарядов, будь то это завтраком во дворце или интервью с Гавриилом Фадеем.
- Гардероб Избранной предполагает в себе наличие двух темных платьев, строгое и простое, а так же белое для каких-нибудь торжественных мероприятий, все остальное же по желанию самой Избранной или ее служанок, – закончила введение в систематизацию дворцовых нарядов для Избранной Катерина.
- К какому же разряду относится это? – задаю я новый вопрос, точно не может быть к строгому, но и к простому его не отнесешь.
- К нашей импровизации, – засмеялась Лаура, заразив всех весельем. – В один день шили сразу много черных нарядов, нам пришлось экспериментировать с разной тканью для вашего платья.
- Оно превосходно, – и правда таким оно и было, вновь дотронувшись до нежных кружев в районе лифа, подумала я. – Как вы думаете, мы могли бы его немного переделать?
В моей голове появился маленький план, конечно, я не уверена в своих мыслях. Где-то внутри меня все еще теплился огонек надежды попасть на маскарад, покружиться в танце с кем-нибудь, доказать, что уроки для меня прошли не зря.
- Вы все-таки хотите посетить этот вечер, – с надеждой в голосе произнесла Лаура.
- Мне хотелось бы там побывать, – произношу с извинением в голосе эти несколько слов.
Девушки тут же выхватывают из рук черное платье, принимаясь за расспросы и уже вдевая нитку в иголку.
- Что именно вы хотите изменить, леди, – спрашивает Оливия, рассматривая платье перед ней, пытаясь понять ход моих мыслей.
- Я не хотела бы выглядеть настоящим чертенком, – девушки засмеялись, – может, добавим немного белого?
Я видела, как в буквальном смысле, у трех моих служанок в голове пришли в действие механизмы. Они в нескольких словах обговорили план действий, пока я стояла рядом, отправив уже в следующую минуту Лауру за нужной тканью, которая вернулась с огромным ворохом материала.
Девушки тут же принялись за работу, иногда они быстро о чем-то переговаривались, но через секунду вновь брались за иголки с нитками. У меня были кое-какие познания в том, чем они сейчас занимались, благодаря маме. Так что, оставшись стоять, вновь без дела, у открытых дверей гардероба, чувствовала себя лишней в этой идиллии.
- Может, я могла бы помочь, ведь всё это моя идея? – предложила свою руку помощи девушкам я.
- Не нужно, Леди, – откликнулась Лаура на мои слова, – отдохните пока.
Но я осталась следить за процессом, который кипел, девушки решили добавить света в подол платья, пришивая прозрачную светлую сетку в определенных местах, благодаря чему усилился эффект загадочной дымки и праздника. Так же светлые тона появились в районе плеч и воротника. Руки моих служанок порхали над платьем, с совершенной скоростью пришивая нужные детали, казалось бы, на их законные места.
Неожиданно Оливия окликнула Лауру:
- Нужно подготовить Леди, займись этим, платье мы сами закончим, – Лаура послушно кивнула, направляясь ко мне.
- Леди, какую прическу Вы бы хотели, – странно у меня было столько свободного времени до этого, а я не смогла придумать самое простое – прическу.
Смотрю на Катерину, усердно продолжающую продевать иголку сквозь ткань, я старалась исходить в своих мыслях из идеи самого платья, а оно было спонтанно, и как сказала Лаура, относилась к их импровизации.
- Может, сделаем то, что никогда не делали до этого с моими волосами, – я умела попросить то, не знаю что, но казалось, для моих служанок таких выражений не существовало.
Пересев к туалетному столику, я постаралась держать голову ровно, пока Лаура бережно распрямляла мои локоны. Я удивилась, когда ее проворные руки начали плести упругую твердую косу, собирая ее в корзинку. Она остановилась, передумав:
- Наверное, оставим все равно распущенные волосы, только здесь, – указав на верхнюю часть головы, – оставим эту косу. Хм, мне не хватает пары шпилек, чтобы все это закрепить, – сама с собой рассуждая, твердила Лаура, творческая частичка моей команды волшебниц-служанок. – Подержите, мисс, пожалуйста, – она передала мне в руки прядь, тут же выбегая из комнаты.
Мне не пришлось долго ожидать, когда она вернулась, в руках у нее было с десяток шпилек и флакон с лаком для волос. Раньше они не использовали его для укладки моих причесок, так как я не любила что-то заплетать, но сейчас это было хорошим средством, что бы волосы выглядели еще аккуратнее в задуманной композиции.
- Внизу уже начался маскарад, – уведомила меня Лаура.
- Не спешите, все равно я пойду, когда все гости соберутся в зале, чтобы не привлекать особо много к себе внимания, – мне не хотелось встретиться лицом к лицу с принцессой Бланкой, увидеть в ее глазах разочарованность во мне. Мне не хотелось портить этот праздник, ведь принц был предельно ясен, сказав, что она давно ждала этот маскарад.
- Думаю поздно, мы закончили работу, и на вас будут все смотреть, не отводя глаз,- оборачиваясь к нам, отвечает Оливия, – Лаура, прекрасная работа, – похвалила она свою подругу.
- Тогда пора одеваться, – Катерина всегда была за главную в нашей маленькой команде, не давая нам лишний раз расслабляться по мелочам.
Я вместе с Оливией направилась за ширму, где та помогла мне затянуть более современный корсет платья, для этого мне не приходилось сильно втягивать живот и на последнем дыхании выживать на маскараде. Выхожу к зеркалу, чтобы полюбоваться своим внешним видом и работой своих мастериц, кому-кому, а им точно надо открывать свою личную мастерскую по пошиву одежды. Каждая деталь смотрела идеально, делая меня запоминающейся, если увидят, а если захочешь, такой наряд поможет затеряться в общей толпе.
- Последняя деталь, – подлетая ко мне, Лаура закрепляет с правой стороны заколку бант с вуалью, закрывающей лишь часть моего лица. Сначала я думала, мне будет трудно смотреть правым глазом, но после поняла, если не акцентировать внимание на черной сетчатой вуали, я точно буду выглядеть неотразимо.
Я спускаюсь по ступеням парадной лестницы дворца, как только я вышла из дверей своей комнаты с напутствиями своих служанок, тут же оказалась в какофонии звуков, доносящихся из приемного зала, где и проходил маскарад. Из-за звуков праздника не было слышно, как мои туфли с бархатной отделкой соприкасались с мраморными ступенями. На лестнице или в коридоре для Избранных я никого не встретила, продолжая свой путь, ориентируясь по звукам. Уже около дверей в Большой зал мне стали попадаться люди, часто незнакомцы или люди из прислуги, двери распахнуты, и помимо музыки и шума голосов, оттуда лился прекрасный свет.
Как только я переступила через порог, воздух замер по пути в легкие, то тут, то там, встречались прекрасные композиции из цветов и других ветвистых растений, окна закрывали портьеры, в толпе народу, одетых в чудесные наряды, сновали слуги. Нежную музыку издавали музыканты из своей части зала, в центре образовался круг из танцующих пар, на которых падали отблески с хрустальных люстр в зале. Среди многочисленных пар я видела нескольких девушек из Отбора, кого-то пригласили услужливые кавалеры, а кто-то не боялся танцевать в одиночку. Мне не хотелось оказываться в центре внимания, где я тут же буду замечена, поэтому я шла вдоль украшенных лентами и цветами стен, тут были некоторые люди, тихо переговаривающиеся на волнующие их темы, никого из девушек видно среди них не было, поэтому я не боялась тут находиться, не получив новую порцию не нормативного поведения с их стороны. Не нормативного поведения, хмм, вот бы тебе это раньше в голову приходило, Ари.
Ряды танцующих раздвинулись, выпуская из своего кружка несколько пар и приглашающая к себе других. Танцы продолжались уже в более ускоренном темпе, завиваясь вместе с нотами музыки. Из толпы выглянула Кессиди, которую вел под руку один из кавалеров, по форме, похоже, он был гвардейцем. Он учтиво поклонился, а она сделала легкий книксен, тут же обернувшись за новыми приключениями. Этим вечером она не была похожа на ту девушку, что прожила со мной во дворце несколько недель, все время ухоженная, в прекрасных платьях, сшитых безупречно, и учтивой к правилам и этикету. Она была похожа на нас с Роуз, выбегающих с полей, в скромных легких платьях на тонких бретелях, с венком на голове из полевых цветов, да, именно так она сейчас и выглядела, не беря в счет, что волосы были специально приведены в некий творческий беспорядок. Вновь обернувшись, она посмотрела в ту сторону, где стояла я. Кессиди подняла руку с улыбкой мне, помахав, видимо вместе со стилем одежды в честь маскарада, изменился ее тип поведения во дворце. В ответ я присела в совершенно легком, почти ничего не значащем реверансе, тем самым лучше показывая работу моих служанок. За этот краткий миг Кессиди успела подбежать ко мне, аккуратно обняв за плечи.
- Я боялась, что ты не придешь, – а я ожидала, что ты ничего не знаешь. – Хэй, Ариадна, тебя ведь не выгнали, это хорошо, правда я боялась, что могут.
- Откуда? – произнесла я всего одно слово, но улыбка Кессиди тут же погасла, она поняла, о чем я спрашиваю.
- Кое-кто из девушек проходил в этот момент мимо Женской комнаты, а мы живем здесь в женском обществе, тут все очень быстро расходится, – она была права, среди девушек были замечательные кандидатки не только на будущую принцессу, но и хорошую подругу. Правда всегда в каждой бочке есть своя ложка дегтя, почему-то сегодня этой ложкой оказалась я, по отношению к принцессе, но я уже раз сто поняла, какую неоправданную глупость совершила, а то, что разговор с принцем был для меня таким простым, наверное, просто начало. Я уверена, это не первый и не последний разговор на эту тему, только теперь как принц, так и принцесса будут осмотрительно относиться к моей персоне. А значит, придется делать все в разы, в десятки раз лучше.
- Интересный наряд, похоже, ты знала, к чему готовила тебя жизнь, – задумчиво продолжала Кессиди незатейливый разговор, она без лишней скромности дотронулась до косы на моей голове, которую я и не чувствовала, словно ее не было. – Занимательная идея прически, надо будет тоже сделать нечто подобное.
- У тебя тоже необычный вид, Кессиди, мне даже показалось тебя подменили, – улыбка коснулась моих губ впервые с того момента, как я покинула свою комнату со служанками.
- Ах да, – словно это ничего не значило, указала она на свой наряд, – никогда подобного не носила, было интересной сменой в стиле.
Я вновь осмотрела ее наряд, теперь ведь она стояла совсем близко, и было видно каждую деталь. Легкая, летящая ткань, скорее шифон, тонкий поясок с мелкими камушками, босоножки без намека на каблук, она, действительно, стала чуть ниже в росте, но нисколько не потеряла своей красоты, а также венок из полевых цветов, украшающий ее голову. Я неаккуратно взглянула через плечо Кессиди на пары танцующих. Мне показалось, я встретилась взглядом с принцессой Бланкой, который в ту же секунду похолодел, но после она развернулась в противоположную сторону, и я потеряла ее из виду, даже яркий наряд, который я успела заметить, мне не помог.
- Ар, ты должна знать, что я верю тебе, ты не специально все это сделала, тебе не нужно подобным образом…
- Кессиди, – прошептала я, прошу тебя.
- Но ты действительно не такая, тебе не нужны подобные вещи, чтобы доказать что-либо. Конечно, твой поступок очень некорректен, я не знаю, что могло тебя сподвигнуть на подобное, но все равно буду стоять на том, что это излишнее любопытство, Ар, – продолжала бодрым голосом моя собеседница.
- Кессиди, давай не будем об этом, – почти в мольбе произнесла я, слышать подобное из ее уст было тяжело, она верила в меня, пока я раз за разом совершала ужасные вещи.
- Хватит говорить все время: Кессиди, Кессиди, знала бы ты, что я восемнадцать лет как Кессиди! – возмущенно произнесла она, но тут же засмеялась, моего самоконтроля хватило также ненадолго, и я почувствовала взгляды окружающих, когда они услышали наш смех. – Мои друзья называют меня Кесс или Кейси, иногда мне кажется, родители специально выбирали имя посложнее для меня и моих сестер, с обязательным использованием буквы ‘К’. Но говорю я на полном серьезе Ари, ты можешь на меня положиться, я верю тебе, да, Отбор всех нас немного меняет, но я все та же, что ты встретила в самолете! А теперь пошли – это праздник, а не похороны, надо веселиться и танцевать.
Кейси потащила меня вглубь толпы, заставляя двигаться под музыку, заставляя забыть о том, что я натворила за этот день, заставляя меня поверить, что это обычный маскарад во дворце, который мы, все девушки Избранные, ждали с восхищением. Идея того, что девушки танцуют вдвоем, была не нова этим вечером на маскараде, но меня заставляло что-то улыбаться, я вновь верила в слова Тайни, я знала, что сегодняшний день я переживу, а следующий будет намного лучше. Как только принц Николас в своем интересном наряде какого-то гвардейца, я в этот не имела познаний, пробрался к нашей толпе, чтобы пригласить Кессиди на танец, я тихо отошла в сторону, ускользая сквозь толпу к выходу. Не знаю, видел ли меня сейчас кто, а может платье помогало затеряться мне в толпе, но этот вечер я точно провела не зря.
Комментарий к Глава 7 (часть 2) Отзывы и “нравится” приветствуются!!!!!!
====== Бонус 6 ======
Америка Сингер Скрив
Мы сидели в дальнем конце зала и смотрели на происходящее с небольшого возвышения. Я сама всегда любила повеселиться на маскарадах, но малыш, как и его братья и сестры, оказался очень активным, и все время ворочается и толкается. В такие периоды своей жизни я мало чем могу помочь в управлении страной, на несколько последних месяцев меня раньше заменяла королева Эмберли, сейчас же подросла Бланка. Она все еще кажется мне моей маленькой девочкой, но Эмберли убедила меня, что я могу доверится ей. Свекровь сказала, что так как Бланка в скором времени будет обручена, а затем выйдет замуж, она должна быть готовой без колебаний взять управление страной, причем, возможно, совсем незнакомой. Моя дочь – девочка умная, и мы с ее бабушкой сделали все, что в наших силах, чтобы подготовить ее как можно лучше, но может, новые обязанности, более сложные и ответственные, чем обязанности принцессы, пойдут ей только на пользу. Эмберли сказала, что Бланка справляется. Ей должно быть сложно, но стойкостью она пошла в свою бабушку. Жаловаться она не станет, как бы сложно ей не приходилось.
Я повернулась к своему мужу. Даже после двадцати лет совместной жизни, Максон все еще заставляет мое сердце замирать на пару мгновений, стоит мне посмотреть на него. Он такой же красивый и, кажется, я люблю его еще сильнее, чем прежде. Его светлые волосы уложены идеально, и костюм его просто безупречен. Мой муж смотрел не на меня, а в Зал. Меня заинтересовало, что так привлекло его внимание.
- Ты куда это смотришь? – я проследила за взглядом Максона и увидела, что он смотрит на девушек. Они молоды, красивы и у них нет такого большего живота. Я знаю, Максон скажет, что это наш ребенок, и что он нас обожает, но я уже не та, на которой он женился, и может, ему хочется кого-то молодого и красивого. Только я ведь мириться с этим не собираюсь. Муж он мой. И пусть он король, но я ведь тоже королева. Пусть только попробует подумать об измене.
- Почему у Хулии платок Бланки? – я поискала среди девушек черные волосы крестницы, найти ее оказалось несложно. Хоть все костюмы были яркими, инфанта выгодно выделилась на фоне других в своем ярко-зеленом наряде нимфы или дриады.
- Я не знаю. Может, Бланка сама ей его отдала, – ревнивый монстр внутри меня успокоился, и я смогла вздохнуть спокойнее. Я не сомневалась в Максоне и в его верности, но иногда на меня находит.
- Если платок у нее, значит у Бланки более открыты бедра, и неприкрыта грудь, – голос Максона стал более сердитым, что только позабавило меня.
- Ты так говоришь, будто она голая ходит.
- Ее наряд слишком откровенен.
- Ты не особо был против красного платья, насколько я помню, – я вспомнила тот случай во время Отбора, когда я пыталась соблазнить Максона. Мне все еще стыдно за тот случай.
- Оно прикрывало больше твоего тела, чем сейчас этот костюм скрывает тело нашей дочери, – Максон забыл об оголенной спине, вызывающем лифе, открытых руках и откровенном разрезе. Платье было смелее этого наряда цыганки. К тому же, сейчас маскарад, многое можно простить.
- Успокойся. Максон, это всего лишь маскарад.
- Я не могу успокоится, я – ее отец, моя задача – волноваться за нее.
- А я кто по-твоему? – я устроилась удобнее на троне. Хорошо, что он был сделан достаточно удобным, а то моя спина просто не выдерживала бы нагрузки. Беременность всегда изматывает, особенно на последних месяцах, но я не жалуюсь, у меня прекрасные дети, и этот ребенок будет таким же.
- Америка, ты – замечательная мать и ты прекрасно знаешь, что это я оспаривать не стану, но не проси меня не беспокоится о Бланке. Она еще так юна и доверчива, далеко не у всех мужчин развита порядочность.
- Наша девочка – взрослая, доверяй ей больше. Я бы больше волновалась за Ника. Он становится более скрытным.
- Отбор – одно из тяжелейших испытаний для будущего правителя.
- Бедненькие вы, принцы. Столько девушек, выбирай из них кого хочешь. Только победительница будет одна, а с разбитым сердцем сколько? Думаешь, с твоего Отбора много счастливых уехало? Мне некоторые девушки не отвечали на письма только потому, что тут, во дворце, осталась я, а не они, – мы с Максоном никогда особо не обсуждали Отбор. Он оставил много впечатлений и воспоминаний, но мы по негласному соглашению оставили его позади. Хоть он и дал нам наше счастье, он оставил горький осадок. Несмотря на все мои попытки связаться с участницами Отбора, со мной поддерживало отношений не так уж и много бывших участниц. В основном Марли, Селеста, Крисс (наши отношения со временем только наладились, она вскоре разлюбила Максона, и он перестал быть преградой нашей дружбе), Элиза и Ханна. Ни Натали, ни Тайни, ни даже Эшли не ответили на мои приглашения и письма. Я не знаю, в чем они могли винить меня, выбор был Максона, но результат таков, каким мы все его видим. Марли всегда рядом, я прекрасно знаю, что она счастлива с Картером, у нее прекрасные дети и она лишь жалеет о том, что долго не виделась в свое время с родителями. Крисси вышла замуж поздно, лишь через 10 лет после Отбора, но сейчас живет вполне счастливо на севере, воспитывает двух маленьких дочек и смеется, что отлично, что ее малышки еще маленькие и не смогли бы подать заявку на Отбор. Элиза стала женой младшего сына императора Японии, чем частично оправдала надежды своих родителей. Совсем недавно пришла весть о смерти ее мужа. Но учитывая, что ни о какой любви речи не шло, она не впала из-за этого в глубокую депрессию, а со своими детьми вернулась домой. Ханна – жена министра экономического развития, а Селеста… стоило мне только подумать, как она оказалась передо мной.
- Я смотрю, пока нас не было в Анджелесе, Максон время даром не терял. Ты не устала ходить колобком? – слегка нахальная, но в то же время добрая улыбка оказалась первой, что бросилось в глаза, когда я подняла глаза на подругу. Она знала этикет и присела в реверансе, но правила приличия решила игнорировать, как и всегда.
- Я тоже рада тебя видеть. Что, Дафна и Филипп передумали? Решили вернуть своего посла в Иллеа? – Жофре Арман еще с того времени как Максон только стал королем, был послом Франции в Иллеа и вместе с тем мужем бывшей мисс Ньюсом. Жофре дал ей то, чего ей не хватало, свободу от модельного бизнеса и внимание, в то же время она получила в придачу обожающего ее мужа.
- Да, Ее Величество считает, что у меня получиться склонить Бланку к браку с ее сыном, – слуги быстро сообразив и вспомнив, кто такая мадам Арман, тут же принесли еще два стула и поставили рядом. Один – для Селесты, второй – для улыбчивого француза – ее мужа, он был более сдержан на людях, но оттого не менее предан и добр. Селеста ничуть не изменилась чуть больше чем за год, который мы не виделись. Дафна, королева Франции, считая себя глубоко оскорбленной отказом Ника ухаживать за ее дочкой Жозефиной, отозвала мужа Селесты обратно во Францию. Он не мог не подчиниться своей королеве, и с ним уехала и его семья.
- Ты думаешь, у тебя это получится? – спросила сидевшая поблизости Николетта. Она, как никто заинтересована в этом вопросе, так как мы обе питаем надежды на брак наших детей, и ни в ее, ни в моих интересах, чтобы что-то или кто-то мешал им с Анхелем.
- Это же невозможно. Она упрямее ее матери и, наверное, даже отца, если это возможно, – Селеста улыбнулась немного лукаво, и я поняла ее без слов. Неважно, что хочет королева Франции, Селеста не будет делать так, – До меня дошли, уже тут, во дворце, слухи об интересе, который возник между Бланкой и принцем Астурийским.
Я не обернулась назад, чтобы проверить, я и так знала, что Николетта победно улыбнулась без тени смущения. Меня немного стало беспокоить, что мою дочь везде обсуждают, но этого уж никак не избежать. За спиной неожиданно появилась молоденькая девушка, она бросалась в глаза из-за отсутствия маскарадного костюма, но и ее внешность блеклой тоже никогда не была.
- Ваше Величество, рада Вас снова видеть, – наполовину француженка, выросшая в Иллеа, она была для многих юных знатных парней желанной невестой, но отвергала их с настойчивостью, присущей разве что только Бланке.
- Жаклин, рада тебя снова видеть, ты так подросла, – девушка была младшей дочерью Селесты и такой же бойкой, как мать. Она всего на две недели младше Бланки, и они очень даже хорошо ладят.
- Не больше, чем должны были повзрослеть Бланка и Ник, хотя я вот только беседовала с Марианной, и она поразительно быстро подросла.
- А где Маркус? Он приехал с вами?
- Он пошел на поиски Бланки, ему не терпелось увидеть, что же изменилось в ней, из-за чего так переполошился весь мир.
Мы все дружно рассмеялись. Не то, чтобы Бланка внешне особо изменилась, просто многие были недовольны ее отказами и не свойственным, по их мнению, принцессам своеволию и упрямству. Я посмотрела мимо Жаклин, за ее спину, и увидела, как сюда идет Бланка в сопровождении Маркуса, старшего сына четы Арман, и Анхеля. Заметив взгляд Анхеля, направленный на Бланку, мы с Николеттой тотчас же переглянулись. Ее старший сын был немного раздражен и очарован, что ж, нам остается с ней только ждать, не стоит трогать их. Любое вмешательство может разрушить все то, что возникает между ними. Я хотела бы, чтобы моя девочка была счастлива, и, судя по всему, она уже нашла человека, который ей нужен, осталось ей самой понять это. А об остальном позабочусь я.
- Бланка стала совсем взрослой, такая красавица. А кто этот парень рядом с ней?
- Мой сын, – довольно ответила Николетта. Самой большой ее гордостью были ее дети, каждый из них занимал особое место в ее душе, что не свойственно большинству королев, для которых их собственные дети – лишь продолжатели рода.
- Что ж, слухи не врут. А как же Ник?
- Он сейчас, должно быть, танцует с одной девушек. Сама понимаешь, Отбор, – Селесте не стоило ничего объяснять. Мой маленький и самоотверженный Николас сейчас проходит нелегкое испытание, а я не знаю, чем ему помочь. Есть девушки достойные, есть не очень и, боюсь, очень многим нужна корона, а не он, но как ему помочь? Говорить, кто хорош, а кто нет? Но разве это не оттолкнет только его и все? Или продолжать поступать, как это делала королева Эмберли? Наблюдать за девушками и в конце принять ту, которую он выберет?
Больше меня беспокоит как раз его отношение ко всему. Он стал более скрытным, что меня и волнует. У мальчика с детства была та же особенность, что и у его отца: при проблемах или переживаниях, он немного закрывался в себе, прятал все внутрь и только Бланке позволял помочь ему. Что же его сейчас гложет и тревожит?
Женевьева Рейвенскар
- Леди Женевьева, – принц кружил меня в вальсе, и я лишний раз обрадовалась тому, что с особым усердием пыталась научиться тому, чему нас учил сеньор де Флор, что только оказалось мне на руку. Не пришлось стыдиться своего незнания чего-то, так как я основательно подготовилась ко всему. Я подняла на него глаза, он был выше меня, что было только в пользу принца, и он устало улыбнулся. Я не знаю, почему я замечаю такие проблески эмоций: то ли он доверяет мне, что было бы странно, учитывая, как мало он меня знает, то ли не биться показать мне это, или же просто он вообще не хочет скрывать что-то. Мне импонировала его манера держать себя, спокойствие, рассудительность и вместе с тем честность, – Вы всегда были предельно честны, могу ли я рассчитывать на Вашу честность сейчас?
- Вы хотите поговорить о леди Ариадне? – на лице принца промелькнуло удивление, но оно быстро сменилось серьезностью.
- Откуда Вы узнали о произошедшем?
- Ваше Высочество, все участницы Отбора – девушки, а в женском обществе слухи распространяются быстрее, чем свет. Уже все знают, что леди Ариадна сделала.
- Все? И что же сейчас твориться в вашем женском обществе? – видимо, принц не привык к честности со стороны не членов семьи. Что ж, пусть знает, не все готовы лицемерить на каждом шагу.
- Вы думаете, я стану рассказывать все, что происходит между девушками? Низкого Вы обо мне мнения.
- Я как раз ценю Вашу честность и преданность девушкам, но мне нужно знать, что об этом думаете Вы и другие девушки.
- За многих не скажу, но неужели Вы ждали, что это воспримут спокойно? Те, кто глупее, возможно, начнут подшучивать. И своим поведением леди Ариадна только дает им лишний раз кольнуть ее.
- А Вы? Что думаете Вы? – только то, что принц смотрел на меня без насмешки, и в его взгляде я правда увидела заинтересованность и стремление понять ход мыслей одной из нас на этот раз подтолкнуло меня ответить.
- Я думаю, леди Ариадна совершила глупую и абсурдную ошибку, но ее мог ведь допустить каждый. Ей просто не повезло. Но знаете, мне кажется, то, что Вы ее оставили и последующие события будут отличным толчком, чтобы девушка показала себя. До сегодняшнего дня леди Ариадна была довольно скрытной и старалась не выделяться. Я уже начала думать, что стойкая и любознательная девушка, которую я заметила в первые дни, стала исчезать, но все произошедшее так или иначе заставит ее вылезти из скорлупы. Предоставьте ей шанс самой разобраться со всем и наладить отношения как с Ее Высочеством, так и с другими девушками. А если не справится, значит ей не по силам быть принцессой. Но я бы дала ей шанс все исправить.
- Вы очень мудры, – я услышала нотки восхищения в голосе принца, и маленькая девочка внутри меня едва ли не запрыгала на месте. Я не знаю, какие у него отношения с другими девушками, но я предпочитаю основывать наши на честности и уважении. Кокетство и лукавство излишни.
- Благодарю за комплимент.
- Я Вам уже говорил, как Вам идет это платье? – я улыбнулась, что-то в нем притягивало мое внимание, то ли его утонченная аура, то ли умный блеск в глазах. Его восхищение и одобрение говорили мне, что у меня есть шанс, и я не намерена им пренебрегать.
- Да, Николас, Вы говорили, но я буду против, если Вы скажете об этом вновь.
====== Глава 8 (часть 1) ======
Бланка
Завтрак во дворце на следующее утро был куда менее оживленным, чем обычно и менее радостным. Не знаю, как другие, но я почти не сомкнула глаз. Сам маскарад закончился ближе к рассвету, но после него мы с Ником и близнецами еще некоторое время прохаживались по саду. Почему с нами не захотела пойти Ами, я так и не поняла. Она сказала, что просто очень хочет спать, но было что-то в ее взгляде такого, что говорило о том, что она просто хочет уединения. Я не стала ее тревожить лишний раз. Я с ней поговорю в ближайшее время, если она расскажет, что не так. Несмотря на то, что завтрак перенесли на час позже, мне лишний час ничего не дал. Я совсем не выспалась и поэтому была немного более раздражительной чем обычно. Я зашла в столовую и почти тут же отметила, что за мной наблюдают все. Многие девушки делали это аккуратно, словно невзначай обратив на меня внимание, кому-то же не хватило ума скрыть свое любопытства. Все словно ожидали от меня какой-то реакции, смотрели, как же я поступлю. Хоть я и привыкла ко всеобщему вниманию, за завтраком это было что-то другое.
Стоило нам зайти, как все девушки присели в реверансе, мы сели за стол, и у меня стало больше возможностей отвлекаться от созерцания девушек Ника. Я попросту старалась не обращать на них никакого внимания. Это помогало ровно до тех пор, пока мой взгляд случайно не упал на сидевшую подозрительно близко леди Ариадну. Значит Ник все же оставил ее. Что ж это его выбор.
Я не замечала, как меня удручил этот факт, пока рядом сидевшая Хулия не спросила, что со мной. Я ей вчера рассказала, что произошло Женской комнате, и она поддержала мое решение предоставить принимать решение Никки, и я постаралась забыть об этом. Но сейчас присутствие леди Ариадны не давало мне забыть о ее существовании, хотя хотелось бы.
— Все хорошо.
— Уверена? Ты уже несколько минут водишь ложкой по тарелке и ничего не ешь.
— Аппетита нет.
— Бланка, я тебя слишком хорошо знаю, что случилось? — Хулия никогда не любила ходить вокруг да около и сразу приступала к делу, как настоящий генерал, не меньше.
— Она все еще здесь, — от меня не требовалось объяснять инфанте, о ком шла речь. Она сразу же поняла, что и к чему. Ей не нужно было смотреть на девушек, выискивая ту самую мисс, о которой я говорила, она и так все прекрасно помнила с вчерашнего вечера
— Что тебя так огорчает? Ты сама дала Нику право решать. То, что он ее оставил, это его решение, — я сама не понимала, почему все это так огорчило меня. То, что Николас оставил мисс Стоун во дворце, еще ничего не значит, но это вдруг стало ощущаться как удар в спину. Я за брата готова стоять до последнего, а он проигнорировал оскорбление, нанесенное мне одной из девушек, которая, к тому же, вскоре может покинуть дворец. Ник словно предпочел ее, а не меня, сестру, которая всегда была рядом с ним.
— Да, пусть Ник сам решает как поступить с девушками.
— Так в чем же дело?
— Почему она сидит тут, словно ничего не произошло? Она думает, раз Ник ее оставил, ей все дозволено? Мне было бы стыдно на ее месте появится на глаза человеку, чье доверие я бы не оправдала.
— Ты слишком остро воспринимаешь это. Бланка —ты принцесса, за твоей спиной вся страна, которая не даст любимую принцессу в обиду, а кто она? Ты же не собираешься всерьез тревожиться из-за девушки, которая тебе навредить ничем не может?
— Это было личное. Это были мои мысли и мои чувства. Она вторглась в мою личную жизнь без спроса.
— Бланкита, она и так уже наказана будет девушками, ты же знаешь, как жестоки иногда могут быть девушки, у которых есть за что соперничать. И если в ней все же есть тот толк, который я увидела, ей ее совесть не даст просто закрыть глаза на произошедшее. Не забывай, выбирают не они, а твой брат. Понравиться должны они тебе, а не наоборот. Ты — дочь короля, сестра и будущая жена будущих королей, это они должны добиваться твоего внимания и благосклонности, а не ты должна дарить им это за просто так. Ты слишком рьяно взялась им помогать. Девушки, которые думают, что Ник выберет их независимо от мнения его семьи, просто глупы, — Хулия была права. Определенно и безжалостно права по отношению к девушкам. Девушки не знали одного, или может и знали, но не осознавали, как это важно и насколько сильно может повлиять на их дальнейшую судьбу тут, мой брат слишком высоко ценит семью, и одобрение ее ему очень важно. Девушка, которая поставит его перед выбором – семья или она, проиграет уже тем, что посчитает себя гораздо важнее. Я не знаю, о чем думала вчера леди Ариадна. Мне казалось, я ее немного понимаю, но сейчас этого сказать нельзя. То, что она все еще тут — ее маленькая победа, но посмотрим, что будет дальше.
Я подняла голову вверх, гордо расправив плечи, вновь уверенная в себе, в своих силах и, прежде всего, в решении предоставить Избранным заслужить хорошее к ним отношение. Наш тихий разговор заметил только Ник, но когда он испытывающе посмотрел на меня, я сделала вид, что не заметила его. С ним у меня будет отдельный разговор.
Когда я шла на урок к девушкам, я успела уговорить себя, что поступаю правильно и что не надо отказывать девушкам во внимании только из-за единичного случая. К тому же, они могли посчитать, что меня слишком задело вчерашнее происшествие, а этого позволить я не могла. Как бы на самом деле меня не огорчило случившееся, этого никто не должен видеть, а уж тем более участницы Отбора.
Чайная церемония в саду могла бы показаться мне отличной идеей, если бы она не была бы заговором леди Сильвии и Ника. Это ничего хорошего с собой не несло, и в первую очередь, для девушек. Я была готова говорить не со всеми, далеко не со всеми, девушками, и мой братец это прекрасно знал. Если бы это был обычный урок, я бы могла делать вид, что кое-кого вообще не существует, а так меня Ник вынудил говорить с каждой девушкой. Думаю, он будет абсолютно недоволен результатом. Сам напросился.
Я осмотрела девушек, благо мне никто и не думал указывать, с кого начинать. Я подошла к девушкам, в которых была уверена.
— Леди Марджери, не составите ли Вы мне компанию?
— Для меня будет честью побеседовать с Вами.
Она тепло общалась со всеми и неискренности в ней я не заметила, за все время она показала себя как девушка с устойчивыми моральными принципами. Да и круг ее общения был весьма достойным. Леди Сидни, леди Виттория, леди Селена и леди Женевьева были отличным выбором подруг.
Рыжеволосая девушка с пышными кудрями довольно элегантно присела за столик напротив меня и улыбнулась. На столе уже стоял чайный сервиз с наполненным чайничком, угощениями и прочим. Принцесса никогда не наливает сама себе чай, принцесса никогда не тянется за блюдами и чаще всего сама себе не накладывает еду, принцесса не наливает сама себе вино, это обязательные правила, дворцовый церемониал, но принцесса должна все это уметь, поэтому служанка будет только подносить наполненный чайничек. Раз Сильвия и Ник решили подшутить надо мной, я буду еще более требовательной к девушкам.
Несмотря на то, что леди Марджери волновалось и это было немного заметно по тому, как ее рука пару раз дрогнула, она справилась без особых усилий. Очень способная ученица.
Вместе с прочими обязанностями, принцесса, а ведь каждая из девушек стремилась ею стать, должна была поддерживать легкую светскую беседу.
— Каким находите дворец, леди Марджери?
— Он поражает. Тонкое соединение изысканности и утонченной элегантности. Хотелось бы остаться тут насовсем, будь такая возможность, — обмен ничего не значащими любезностями у леди Марджери оказался куда гораздо удачнее, чем я могла надеятся. Это вселило надежду, что я и впрямь не зря уделяла свое время девушкам. Я могла бы потратить это время на друзей или на саму себя, но леди Марджери доказала, что мне не стоит жалеть, что я пыталась чему-то научить девушек вместе с Сильвией. Я хотела уже распрощаться с леди Марджери, тепло ей улыбнувшись, когда заметила у нее на коленях что-то белое. Оно небольшим белым пятном лежало поверх ее салатового дневного платья.
— Что это у вас?
— Это? — слегка растерянно проговорила девушка, ее кудри встрепенулись, когда она, что-то обдумав, слегка встряхнула головой и взяла в руки то, что лежало у нее на коленях, — Это мелочь. Пока мы ждали начала урока, у нас было немного свободного времени, и руки сами потянулись к салфетке. У меня не было времени отнести его в комнату, а выбросить жалко, – леди Марджери задорно пожала плечами, словно не могла понять, почему такая мелочь привлекла мое внимание.
— Можно?
— Конечно, Ваше Высочество, — леди Марджери тут же протянула мне руку и в ней лежал цветок из салфетки: тонкая, но довольно-таки красивая и нежная ромашка. Судя по словам мисс Хадсон, на этот цветок ушло совсем немного времени. Я бы не смогла такую красоту сделать и за пол часа. Ромашка была аккуратной и хрупкой, но мне она очень понравилась.
— Как красиво. Вы подобное что-то делаете?
— Да, постоянно, и не только из бумаги, мне нравится что-то создавать своими руками, — я выросла в творческой семье, и у нас все высоко ценили творческие способности людей. Что ж, леди Марджери в Нике найдет интересного собеседника, он любит окружать себя людьми, чей мир шире привычных обществу интересов, — Можете оставить цветок себе, если Вам он понравился.
— Спасибо.
Наш урок был четко регламентирован по времени, и на каждую леди должно было уйти по несколько минут, не более, поэтому леди Сильвия дала знак леди Марджери поклонится и удалится. Я наблюдала за уходом девушки и ждала, чего еще интересного принесет этот внеплановый пикник в саду.
Девушки менялись одна за другой, и хоть с некоторыми было приятно поговорить, и чайная церемония шла довольно удачно, нового о них я ничего не узнала.
Когда ко мне за стол села леди Карина, я пришла к выводу, что Нику все же есть среди кого выбирать. Весь ритуал, его можно и так назвать, церемониал звучит не лучше, был всегда один и тот же, а вот старательность девушек была разной. Кто выполнял все без изъяна, кто едва не разлил чай на белоснежную скатерть, тем не менее, я с облегчением отметила, что навыки и манеры леди Карины значительно лучше ее предшественницы. Разговор был приятным, пока мисс Ферере не задала некорректный вопрос, который я никак не ожидала, так как все леди старались обходить эту тему стороной.
— Принцесса Бланка, а что будет с леди Ариадной?
— Она ваша подруга?
— Не совсем.
— Тогда почему Вас так интересует ее участь?
— Я беспокоюсь об этой девушке.
— Не знаю, заслуживает ли она Вашего беспокойства, но раз ее оставил Его Высочество, она будет и дальше учавствовать в Отборе.
Когда леди Карина поднялась, чтобы уступить место леди Брианне. Вихрь, в котором я немного погодя разглядела своего младшего брата, непостижимым образом умудрился вылить на леди Брианну стакан с водой. На платье образовалось большое мокрое пятно. Хоть оно и не было окончательно испорчено, все же имело отнюдь неприличный вид. Должна отдать должное выдержки леди Брианны, которая тут же не подпрыгнула и не стала верещать, как резанный поросенок, а лишь растерянно смотрела на свое немного подпорченное одеяние. Джеймис остановился и улыбнулся обезоруживающей улыбкой, которой пользуется во всех удобных случаях. В отличии от Ника, чье воспитание куда более строгое и серьезное, Джеймис не является наследником, а значит, он может позволить себе куда более свободное и не подчиненное строгим условностям поведение. Все внимание все еще направленно на старшего принца, что дает младшему достаточно много свободы.
— Простите, леди, я Вас не заметил, — Джеймис пытался казаться вежливым, и девушки явно ничего не заметили, но мне тут же захотелось отругать его за столь неприкрытое притворство. Он любил проказничать и ненавидел признавать свою вину. Сейчас он даже не особо старался сделать учтиво-виноватый вид. Он считал раз он принц — ему дозволено все, и неважно, что он младший принц. Он любил повторять, что во всей Иллеа нет мальчика важнее него, а когда Мари ему тонко напоминала о Нике, тот отмахивался, самодовольно сообщая, что Ник уже слишком взрослый.
— Все хорошо, Ваше Высочество, — тихо проговорила леди Брианна, все еще смущенная всем произошедшим.
— Джеймис, подойди пожалуйста, — я старалась говорить мягче, чтобы не привлекать излишнее внимание девушек. Когда он, ничуть не испытывая смущения или вины направился ко мне, я обратилась к пострадавшей девушке, — Леди Брианна, думаю, Вам стоит сменить наряд. Будем считать, что Ваше чаепитие удачно прошло.
Леди ушла, а мой младший брат подошел ко мне. У леди Сильвии было четкое чувство такта и момента. Она позаботилась о том, чтобы ни одна леди не оказалась в зоне слышимости. Лично мне все еще сложно привыкнуть к тому, что в своем собственном доме я должна чувствовать себя словно в гостях я. Девушки всегда и везде, и постоянно нужно следить. Вот чтобы они сказали, увидев меня раскачивающуюся на своей любимой качели у дуба или, как я часто раньше любила это делать, бегающую босиком за Ариэль и Николь, а иногда за Джеймисом, это разрушило бы с трудом построенный образ идеальной принцессы для девушек, как пример, к которому они должны стремится.
— Я тебя слушаю, – он попытался стать серьезным, но, зная брата, я могу сказать, надолго его серьезности не хватит.
— Джеймис, эти девушки очень важны для нас, ты понимаешь? – я внимательно посмотрела на проказника, он кивнул.
— Но что они для нас могут сделать?
— Ты же помнишь, что рассказывали мама с папой. Отбор — единственный шанс наследного принца найти себе жену и королеву для Иллеа. Ты же не хочешь, чтобы Ник всю жизнь был один, а потом наследником стал ты? — все мы, кроме, наверное, родителей, знаем самый большой страх Джеймиса: он боится стать Ником. Нет, не то, чтобы он ненавидел старшего брата или что-то вроде этого, он просто не хотел в один миг оказаться так близко к короне, а вместе с тем и получить огромную ответственность. Джеймис хотел получать от жизни все, особенно то, что он мог получить как принц, но королем или кронпринцем он совсем не желал быть.
— Конечно же нет.
— Значит ты должен мне помочь мне.
— Но как?
— Пообщайся с девушками, отвлеки их. Они сидят группками и следят за каждым моим жестом, прислушиваются к каждому сказанному слову, а это очень утомляет. Понимаешь? А мне еще осталось поговорить как минимум с десятью девушками, — Джеймис подозрительно быстро кивнул и тихо проговорил.
— Я помогу тебе, если ты поможешь Нику найти себе жену.
— Конечно, а чем же я тут, по-твоему, еще занимаюсь? — Джеймису всего десять лет, но он просто обожает, когда с ним разговаривают как со взрослым. Тогда удается хоть немного укротить его непокорный нрав, которым он напоминает меня и маму. Это Ник и Мари спокойные и уравновешенные, мы же с Джеймисом и близняшками куда более дерзкие и неуправляемые, и если меня немного укротили бабушка с мамой, то папа и воспитатели с Джеймисом сделать подобного все никак не могут. Вот такое обращение с ним, как с взрослым – один из ключиков к непокорному принцу.
Мы переглянулись, я подмигнула ему, и он пошел к девушкам, а ко мне направилась леди Моргана.
— Кажется, наша последняя встреча закончилась не сосем удачно. Как смотрите на то, чтобы это исправить?
С урока я ушла раньше, благо никто не рискнул попробовать остановить меня. Видимые приличия были соблюдены, никто не смог бы упрекнуть меня в отсутствии манер, в остальном же я еле сдерживалась, чтобы не выплеснуть свою злость и огорчение на окружающих, да дело в том, что садовники и слуги не виноваты, Луис тоже не причем и Амалия, которая после урока нашла меня у входа в сад. Я не знала, кого мне хотелось убить больше: Ника или леди Ариадну. Не ожидала, что мой любимый брат так меня подставит. Увидев, что в холле нет никого я, не особо скрывая свое состояние, направилась к лестнице, где меня должна была ждать Амалия, чтобы переодеться к обеду.
— Бланка, остановись, — Амалия спокойно обратилась ко мне, положив руку мне на предплечье, когда я едва не налетела на бедную горничную, проходившую мимо, — Что с тобой?
— Давай поговорим у меня в комнате, — Ами согласно кивнула, но руку не убрала, пока не убедилась, что я вновь полностью контролирую себя.
Мы быстро преодолели шесть лестничных пролетов и оказались у меня в комнате. Амалия тут же запрыгнула на мою высокую кровать. Этикет за этими дверями не имеет никакого значения. Только в этой комнате сейчас можно быть Бланкой, а не принцессой Бланкой, хотя есть еще пару мест, но суть не меняется. Ами же знает, в моих комнатах нет надобности создавать видимость взаимоотношений принцессы и камеристки, тут мы просто подруги.
— Так что произошло?
— Она решила, что простого «извините» будет достаточно. Ами, я не получила даже достаточных объяснений ее поступку. Она ничего не сказала, словно то, что оставил ее Ник во дворце — достаточно для того, чтобы вернуть мое к ней расположение.
— Но ты же позволила Нику решить, что с ней делать. Почему сейчас заводишься?
— Потому, что она переманила Ника на свою сторону.
— Никто никого не переманивал, просто Ник, по крайней мере тот Ник, которого я знаю, решил дать ей шанс. Не знаю, что им двигало, но она девушка хорошая, она заслуживает шанса хотя бы раз быть выслушанной,- Ами всегда выступала олицетворением моей совести и здравого смысла. В любых спорах или похожих на эту ситуацию она старалась найти путь все уладить, и если я была неправа, она вовсе не стеснялась мне на это указать.
— Значит ты думаешь, Ник поступил правильно, устроив это чаепитие?
— Нет, не стоило ему сводить вас сейчас, зря он так конечно поступил, но ты пойми его, он не хочет ссорится с тобой.
— Что же он тогда делает? Ему эта леди важнее сестры. Он никак не отреагировал на ее поступок. Мне кажется, он совсем ей ничего не сказал.
— Бланка, его желание еще присмотреться к девушке понятно. Он ищет жену. Тут не до поспешных решений, — в словах Ами есть много здравого смысла, но признавать, что моя обида напрасна, я не собираюсь.
— Ты ее защищаешь?
— Нет. Но Бланка, это ведь не настолько серьезный проступок, чтобы вот так заводится. Что же такого она могла прочитать в твоем дневнике? — глаза Амалии загорелись, она любит тайны, но никогда не выпытывает, если ей не хотят открываться.
— В последнее время я много писала об Анхеле.
— Теперь понятно, почему ты так завелась, — Амалия мягко засмеялась, она уверена, что понимает все, но ей не известно, насколько открыто я писала в дневнике все происходящее, а хуже всего там написаны мои страхи. Лучше бы я ничего не доверяла бумаге.
Я попыталась найти что-то такое, за что можно было бы зацепить внимание, чтобы не разговаривать об Анхеле. Ами снова начнет меня предостерегать на его счет, а я снова начну теряться между разумными доводами подруги и велениями собственного сердца. Оно-то не верит в то, что Анхель способен предать, но его репутация в сердечных делах говорит за него. Рядом с Ами я только сейчас увидела конверт, ярко выделяющийся на фоне лазурного покрывала своим цветом слоновой кости.
— Что это?
— Где? — Ами удивилась резкой смене темы разговора и не сразу отреагировала на вопрос, а я же тем временем успела схватить конверт. Немного размашистый и довольно красивый почерк заставил меня глупо улыбнуться. Его не узнать было трудно. На конверте было написано только мое имя, поэтому я поспешила перевернуть его и открыть. Внутри оказался вырванный листок из блокнота и маленькая записочка. Первым делом я прочитала записочку, в нетерпении желая узнать, зачем это мне прислал принц.
«Я видел, как ты расстроена ситуацией со своим дневником. Ты, должно быть, скрывала в нем что-то необычайно важное и, несмотря на то, что мне бы очень хотелось узнать, что же в нем было, я знаю, что ты пока не покажешь это. Речь даже не об том. Это напомнило мне о том, что ты просила меня помочь тебе заново узнать меня и мне пришла довольно странная мысль, надеюсь она не изменит твое мнение обо мне в худшую сторону. Посылаю тебе часть того, что никто прежде не видел. Этим я начал заниматься только в путешествиях и казалось, уже нет новых мыслей, но тут все пошло по-другому. Надеюсь, это поднимет тебе настроение.
А»
Заинтригованная столь необычной запиской, я тут же потянулась к сложенному листку и развернула его. Совсем забыв о присутствии подруги, я, прикрыв рот рукой, не знаю отчего я так сделала, может оттого, что вовсе не ожидала такого, а может оттого, насколько меня впечатлило само послание, но мне казалось даже, что если захочу, смогу увидеть себя со стороны, как жадно глаза бегают по строчкам, и как губы расплываются в глупой улыбке.
Я влюбился в эти рыжие волосы.
Если рядом ты — то вдруг как-то вмиг
Что-то делается странное с голосом
И к гортани прилипает язык.
Мне улыбки губ твоих чуть насмешливых
Прямо в сердце проникает тепло,
Так что делаюсь несвойственно вежливым
И боюсь тебя разбить, как стекло.
Глаз твоих небесный свет тёмной полночью
Освещает мне заулки души —
Без него и дальше жил бы я сволочью,
С ним — и в мыслях не сумею грешить.
Я люблю твой образ каждою клеточкой,
Ты — мой ангел, нет светлей меж людьми;
Перевязанная шёлковой ленточкой
Жизнь моя — тебе в подарок: прими! ..*
— Что там? Это от Анхеля? — Амалия нарушила мое уединение тихим ровным голосом полным любопытства. Я только сейчас вспомнила о ее присутствии и тут же прижала к себе листок с блокнота. Он вдруг стал казаться хрупким, а откровения, запечатленные на нем, слишком личными и ценными, чтобы ними делится.
— Почему ты так решила? — я посмотрела на подругу, которая с дружеским интересом наблюдала за мной и попыталась понять, как бы отреагировала на все это она.
— У тебя глаза заблестели. Так от него?
— Ничего они у меня не заблестели, — Такого просто быть не может. Или может? Почему я для всех, словно открытая книга? Почему все замечают все раньше меня самой или даже, я бы сказала, вместо меня? Глупая привычка все отрицать, когда речь о личном, стала слишком привычной, чтобы просто от нее отказаться.
— Как знаешь. Может мне и впрямь показалось, — взгляд Амалии был слегка насмешливым, что только подтвердило мысль, что она вовсе не думала то, что сама сказала.
— Ами, — то ли простонала, то ли вздохнула (уж лучше второе, чем первое) смотря на подругу, которая лишь выгнула бровь. Благо от дальнейшего разговора, который непременно снова бы крутился вокруг личности инфанта и того, что он заставляет меня испытывать, меня спасли часы, которые показали полдень, и мы с подругой вспомнили об обеде.
Мы с Ами вышли с комнаты, так как приближалось время обеда и направились в обеденный зал, но внизу лестницы нас поджидал сюрприз. Наш дворецкий, мистер Кейнс, сопровождал прибывших гостей к совершеннолетию близнецов, без которых и праздник не был бы праздником. Я знаю, их будет больше, но пока только это четверо гостей, за ними еще медленно идут тетя и дядя близнецов, но речь пока не о них. Карлос уже у нас был, а теперь, уладив срочные дела, вернулся на праздник своей невесты. Рядом с ним, широко улыбаясь, шествует Самюэль (внебрачный сын короля Энрике, а соответственно, сводный брат Хулии, Анхеля и Луиса). Черные, как и у всех детей Монтеро, волосы и темные глаза его матери, загоревшая под палящим солнцем кожа, белозубая улыбка, и огонь во взгляде. Он высок, такого же примерно роста, как и его младший брат, и это не единственное их сходство: братья обладают поистине таинственным и необъяснимо-притягательным очарованием. Несмотря на свое происхождение, Самюэль занимает далеко не последнее место при испанском дворе, и он заставил считается с собой даже самых чванливых представителей королевских семей. Как никак, он тоже сын короля. Я боюсь представить, что творится с девушками Мадрида, когда оба брата дома в столице. За ним вместе с очаровательной Асусеной — дочерью министра финансов Испании, а вместе с тем и невестой королевского племянника, идет Сантьяго Мартинес, больше известный как Санти, кузен близнецов и старший брат погибшей девушки Шона, Алексии. Светлые, как и у их отца немного кудрявые волосы, добрые, но все же озорные с искрой светлые голубые глаза. Он шутник, любит над всеми подшучивать, но до крайности это никогда не доходит. Так же как Ник составляет контраст Анхелю, это делает высокий, и по своему красивый, кузен.
— Сами, — не успели мы отреагировать, как с другой стороны на встречу к новоприбывшим подбежала Хулия и поспешила повиснуть у брата на шее. Сзади нее, стараясь быть незамеченным, остановился Ник, а затем, заметив нас, присоединился к нам с Ами.
— Как ты тут, малышка? Никто тебя не обежал?
— Конечно, нет. Ну кто меня может тут обидеть? — я буквально представила себе невинный блеск синих глаз. Хулия очень бойкая, и сама кого хочешь обидит, если будет в том нужда. Кроме того, у нее за спиной полно защитников. Я спустилась дальше по ступенькам вместе с Ами и Ником, чтобы поприветствовать гостей.
— Вы с Карлосом поссорились? — неожиданно спросил Санти кузину.
— Нет, с чего ты взял?
— Я думал, ты расцелуешь его при встрече, — мне стало искренне жаль подругу и даже брата, на которого я была все еще зла. Карлос был женихом Хулии и поцелуи, да и прочие нежности были нормальным естественным явлением, но не в присутствии Ника.
— Нет, я просто обрадовалась приезду брата, — Хулия спокойно отстранилась от Самюэля и подошла к жениху. Я краем глаза увидела, как она приобняла его, а он склонился чтобы ее поцеловать. Что же, это и правда выглядело слишком естественно. Нику придется терпеть. Он сам заварил всю эту кашу. Он не посмеет совсем разрушить ее жизнь.
— Принцесса, — ухмыльнулся рядом со мной Санти, он любил дурачится. Королевский племянник использовал мой титул вовсе не для того, чтобы подчеркнуть мое положение. Нет же, он был очередным прозвищем. Санти нравилось называть меня принцессой, и это не имело никакого отношения к моему происхождению. Светловолосый испанец шутливо поклонился, а когда выпрямился, его синие глаза, отличительная черта королевской семьи Испании, лукаво блеснули.
— Я тоже рада видеть тебя, Санти, — я обняла друга и тут же обратила внимание на его спутницу, – Вы, должно быть, Асусена, так? — Санти был иногда очень скрытным и довольно-таки импульсивным. Еще месяца два назад никто не знал об его невесте, пока он неожиданно не решил объявить о помолвке.
— Да, Ваше Высочество.
— Бланка, для друзей я просто Бланка, а Вы вскоре станете одной из нас, — я улыбнулась приветливой улыбкой, рада увидеть наконец кого-то, кто не является моей подругой и кому вовсе не нужен мой брат, — А это мой брат Николас и моя подруга Амалия.
— А теперь сделаете полуоборот в правую сторону. Вот так. Николь, молодец. Ариэль, это движение должно быть более плавным.
Я присела перед младшей сестренкой и помогла ей правильно сделать движение, которое у нее все никак не получалось, а затем попросила Ариэль повторить самой. Стоило па выйти с первого раза, как ее глаза засверкали. Ариэль была немного тише и спокойнее Николь, но иногда ее неожиданная радость была ярче.
— Бланка, смотри как у меня получается, — она сделала еще несколько поворотов, прежде чем остановится.
— Молодец, Ри. А теперь давайте с Николь с самого начала.
Мы разучивали с близняшками короткий и несложный танец, они легко его запомнили. Уже со второго раза у них вышло просто замечательно.
— Вы большие умницы, – я подошла к малышкам ближе, и они обе сразу обняли меня. Проведя с ними немного времени, я ощутила, как мне этого не хватало. Я даже успела немного соскучиться по ним.
— Завтра учить нас тоже будешь ты? — звонко раздался нежный голос Николь. Она даже не пыталась убрать рыжую прядь за ухо, которая мешала ей смотреть. Она была слишком упряма, чтобы признать, что та ей мешает. Она так похожа на меня.
— Я постараюсь, может даже отменю урок с девушками.
— Здорово, – близняшкам не было никакого дела до девушек, естественно, они предпочтут, чтобы старшая сестра проводила время с ними, чем с незнакомками.
Я поднялась и потрепала их макушки.
— А теперь бегите, бабушка уже, должно быть, заждалась вас.
Малышки заулыбались сначала мне, а потом кому-то за спиной у меня и убежали. Я сразу поняла, что кто-то есть еще в этом зале, но я даже не успела обернуться и проверить.
— Ты будешь замечательной мамой, — я не успела даже обернуться, когда голос вдруг разделся у самого уха. Не знаю, как он тут оказался, но я очень обрадовалась его приходу.
— Почему ты так думаешь?
— Ты с сестрами была такой нежной и внимательной, не может быть по-другому, — я обернулась и сразу же встретилась с пронзительными синими глазами. Улыбка сама, независимо от моей воли, расплылась на моем лице от слов на том листе из блокнота, слов, которых я ждать боялась даже, но хотела. Те строки хранили хрупкое признание таких же невесомых чувств, как воздух и столь же необходимых. Сейчас, вспоминая стихотворение и смотря в эти губительные озерные глаза, я впервые четко осознаю, что и впрямь мои мечты и грезы могут стать реальностью, — Когда я уезжал, они еще даже не родились, а сейчас уже такие большие.
— Когда ты уехал, и мы с тобой были совсем другими, — я вспомнила тех подростков из прошлого и задумалась, сколько же их осталось в нас?
— Мне нравится, какой ты стала сейчас. Такая утонченная и нежная. Ты способна сводить с ума.
— Никто еще не жаловался на это, — если инфант затеял игру, что же, я тоже с ним поиграю.
— И не станет. Вот я бы точно не стал.
— А что ты сделал бы?
— Ухаживал бы за тобой, баловал и целовал, вместе с этим следя за тем, чтобы кроме меня никого рядом с тобой не было бы.
— Мне нравится такой план.
— А если я им воспользуюсь? — мне нравился этот легкий флирт. И если раньше я считала себя и вовсе на него неспособной, то с Анхелем это выходит так естественно и просто, что захватывает дух.
Я хитро улыбнулась испанцу, на что он приобнял меня и притянул к себе.
— Я говорил с Хулией, она согласилась немного отложить ваш спор, так как у нас не было времени подготовится, но это всего несколько дней. Нам не мешало бы поупражняться.
— Хочешь заняться этим сейчас?
— А почему бы и нет? Ты против? — Анхель, подобно сестре-близнецу, мастерски использует целую секретную коллекцию взглядов, которые всегда действуют безотказно. Вот сейчас он беззастенчиво захватил мой взгляд и отнюдь не хотел отпускать.
— Нет, что ты. У меня еще есть немного свободного времени.
Благо, он не стал спрашивать какие у меня дальше планы. Врать совсем не хотелось, а сказать правду я не могла. Чтобы я ему сказала? «Прости Анхель, но мне нужно прикрыть твою сестру и моего брата, которые собрались на свидание в то время, как его девушки и ее жених находятся во дворце»? Глупо, верно? Боюсь даже думать о том, что он сделал бы с Ником.
В этот раз Анхель показал мне весь танец от начала и до конца. В нем были достаточно опасные моменты для моей репутации хорошей и скромной принцессы, но в то же время они были самыми волнующими. То как Анхель клал ладони на мои бедра, а затем на мою спину, как я приобнимала его за грудную клетку — было очень будоражащим и заставляющим думать только об инфанте, и о том насколько он близок.
Снова вспоминая его давнишний совет, тогда он был моим наставником, сегодня он стал моей жертвой. Знал ли кто-то из нас, что через время тем таинственным избранником станет он сам? Сейчас я танцевала для него. Я хотела быть для него желаннее самых умелых танцовщиц и красивее самых идеальных красавиц. Хотелось быть лучшей.
Мы заканчивали третий круг танца, когда Анхель резко остановил меня и притянул к себе. Я совсем не ожидала такого, поэтому, подняв голову вверх, чтобы посмотреть ему в глаза, я часто заморгала.
— Бланка, остановись, — голос Анхеля звучит немного резковато, но я этого не слышу, так как вовсе не ожидала такого его выпада.
— Что-то не так? — пытаясь понять, почему все резко прекратилось, я прокрутила в голове последние несколько минут.
— Все так, все слишком так. Ты сегодня очень стараешься.
— А что тут плохого?
— Это очень сильно отвлекает.
— А если я этого хочу?
— Чего ты хочешь?
— Привлечь тебя, понравится тебе.
— Бланка, тебе вовсе не нужно этого делать, я и так все время думаю о тебе, — я не нашлась что ответить, но очень хорошо и то, что Анхель взял инициативу в свои руки. Он больше не боялся меня напугать и оттолкнуть, напротив, он стал более настойчив в своем стремлении убедить меня, что именно он, а не кто-то иной станет для меня лучшим мужем, и что на нем я должна остановить свой выбор. И когда в дело он пускал свои губы и руки, он был очень и очень убедителен. Тогда уже не хотелось больше ничего, кроме как находится в его объятиях. Вот как сейчас, я не знаю сколько времени длился наш поцелуй, но Анхель мягко отстранился и с небольшой хрипотцой в голосе произнес, — Думаю, тебе пора идти.
— Да, да, ты прав, — немного сбивчиво проговорила я, все еще прибывая в тумане наваждения.
В условленное время мы встретились в подземном гараже. Было решено сымитировать наш выезд с Хулией в Анджелес. Так было проще объяснить ее отсутствие во дворце, что касалось Ника, он просто собирался уехать, никому ничего не объясняя. Я постаралась убедить в том, что мы с Хулией едем в город и Амалию. Не вижу в этом особой надобности, но лишняя предосторожность не помешает. В гараже уже была Хулия, которая стояла у моего авто. Она сильно нервничала, но также была в нетерпеливом возбуждении и ожидании того, что будет после.
— Спасибо за то, что делаешь это, — Хулия прикоснулось рукой к моей. Она очень взбудоражена, словно не знает, оставаться ей или убежать. Я положила свою вторую руку сверху, дабы успокоить немного подругу.
— Хулия, ты всегда можешь положится на меня. Ты же знаешь, я всегда тебе помогу.
— Ты вовсе не обязана это делать, — она говорила правду. Я не должна была делать то, что и так уже делала. Это можно было посчитать предательством по отношению к будущей жене Ника, но пока она оставалась для меня безликой и далекой, а Хулия была реальна, и она была моей подругой. Что тут еще скажешь?
— Хулия, я делаю это, потому что хочу помочь тебе. Я знаю, это важно для тебя, не будь это так, нас обеих тут не было.
— Спасибо.
— Ну что? Каков план? — в гараж вошел Ник и быстро подошел к нам. Я не знаю, что он сказал девушкам или кому-то еще, и говорил ли он вообще, но он довольно просто выбрался сюда, учитывая, какая на него охота теперь ведется во дворце.
— Мы уезжаем сначала с тобой, а потом Бланка выезжает на своей машине, через четыре часа мы встречаемся у торгового комплекса «Эдельвейс-Сити», и тогда мы с Бланкой возвращаемся во дворец вместе.
— Значит четыре часа. Хорошо. Спасибо тебе, Блу, — Ник по-братски приобнял меня за плечи, но я достаточно быстро скинула ее. Он что думает, что все прошедшее я быстро забуду? Он предпочел мне ту девушку, вот пусть теперь она заменяет ему преданного друга.
— Я помогаю Хулии, и мне вовсе не сложно это сделать. А в тебе я сильно разочарована.
— Блу, ты же не из-за леди Ариадны злишься на меня, — Ник внимательно посмотрел на меня, пытаясь выяснить шучу ли я или нет.
— И из-за нее тоже. Ты прекрасно показал, что для тебя я ровным счётом ничего не значу.
— Бланка, — Ник попытался удержать меня, чтобы я послушала его объяснения, но я была все еще слишком зла на брата, чтобы его слушать.
— Я не хочу об этом говорить. Или уезжайте, или я передумаю.
— Пусть будет по-твоему, только не думай, что разговор окончен.
Ник уселся на мотоцикл, и Хулия пристроилась за его спиной, обняв за торс. Она спрятала лицо за его спиной так что ее бы не узнали охранники, и они уехали.
Я незаметно вышла из гаража, прикрыв за собой дверь и оказалась на улице со стороны заднего входа в оранжерею. Если бы хоть один человек знал, к чему я причастна и чему только что способствовала, меня, возможно, лишили бы свободы, как минимум, а если мне бы совсем не повезло, мой поступок посчитали бы государственной изменой, препятствием проведению Отбора. Что же, я уже пыталась способствовать этому мероприятию, а что получила? Правильно, нож в спину. Одна из девушек, на которую я возлагала надежды, поступила столь необдуманно и безрассудно. Может, она думает, что все решает Ник и что касается Отбора, так и есть, но она явно плохо осознает, что нарушение личного пространства отнюдь не способствует ее сближению с королевской семьей.
Я вовсе не жалею, что решила помочь Нику и Хулии. Я не чувствую за собой вины перед девушками, они же не считают, что вмешиваясь в мою жизнь, они тоже виноваты. Я увидела несколько слуг и поняла, что остаться во дворце идея неудачная и поэтому, вернувшись в подземный гараж, села в свое авто и выехала за пределы дворца.
Я не знала, куда податься и поэтому даже не удивилась, когда остановилась у ресторана “Эдем”, где обслуживают самых знатных особ страны и мира. Попасть сюда — предел мечтаний любого иллейца, а может, и любого туриста. Этим рестораном владеет моя тетя Мэй, чей живой ум и неоспоримый талант позволили создать столь уникальное место. Картины и роспись стен создавались ею самостоятельно. Она никому, кроме дедушки, не позволила прикоснутся к этим стенам во время работы. Таким образом тетя Мэй справилась с преждевременной кончиной бабушки Магды. Они были гораздо ближе, чем бабушка и мама, но, тем не менее, мама, узнав о внезапной кончине бабушки, едва не лишилась Ника. Она уже была на последних месяцах беременности. Преждевременные роды ничем хорошим не закончились бы для будущего наследника, да и самой королевы.
Так, о чем это я? Ах да, тетя Мэй. Ей сейчас тридцать пять, она одна воспитывает семилетнего сынишку и занимается рестораном. Свои картины она все еще продает на аукционе за большие даже для нее деньги. Она гордится своей независимостью, и я сомневаюсь, что найдется мужчина, способный пошатнуть этот жизненный устой.
Она обычно работает в этом зале, немного в стороне. Тут всегда немноголюдно, а она привыкла работать в уединении. Обычно ресторан посещает много людей, но тут тихо всегда. Сам ресторан разделен на несколько залов и этот только для членов королевских семей. Белоснежная мебель, расписанные искусно стены и подсвечники на стенах создают ощущение элегантного уюта.
Я достаю из небольшой сумочки блокнот, несколько минут размышления, и я вновь начинаю писать. Почему вновь? Из-за нехватки свободного времени я некоторое время не прикасалась к своим блокнотам. Я никогда не строю планов, о чем буду писать. Слова сами выходят из меня наружу. Лист за листом, на кончиках пальцев появляться остатки чернил, но я настолько погружаюсь в процесс, что не замечаю ничего вокруг. Так всегда со мной происходит. Если в моих руках оказывается блокнот, все перестает иметь значение, кроме слов на бумаге. Рассказы занимают обычно немного места. Часто они довольно коротки, но в этот раз поток мыслей занял более десяти страниц, а я все продолжала писать.
— Лани, Лани, — меня беззастенчиво и беспощадно вырвали из мира собственных мыслей, и если бы это был не маленький кузен, ему бы досталось больше, чем получила леди Эстель или чем может себе представить леди Ариадна. Она может хоть сотни раз читать мои дневники, хуже не станет, доверие и так потеряно, но я не потерплю, если кто-то собьет меня с мысли. Озорник же с большими зелеными глазами и рыжими кудрями все же имеет некое подобие иммунитета от перемен настроения всей нашей родни. Он чем-то похож на Джеймиса, но все же он немного более простой и менее самонадеянный. Джеймис все же принц и пока второй в очереди престолонаследия.
— Что случилось, кузнечик?
— Лани, пойдем со мной. Мама сказала, чтобы я не беспокоил тебя во дворце и показал это только когда ты приедешь к нам, — мальчик был очень похож на свою маму, такой же веселый и улыбчивый.
— Здравствуй, милая, — тетя Мэй показалась немного позже сына. Свободно струящиеся локоны и деловой костюм с ярким голубым шарфом создавали образ деловой леди, но его неизменно разрушали озорной взгляд и ласковая широкая улыбка. Спокойствие — это не про нее.
— Здравствуйте. Я смотрю, Грейсон немного подрос.
— Он растет каждый день. Ему вещи скоро станут не в пору. А ты как?
— Во дворце сейчас слишком шумно. Захотелось немного тишины и вот, я тут.
— Америка говорила, что у вас сейчас полон дворец. Ты же знаешь, тебе тут всегда рады. Может, что-то хочешь? Чашечку гляссе? — тетя прекрасно знала мои предпочтения и без усилия отгадала, от чего бы я точно не отказалась.
— С удовольствием. Как продвигаются дела в ресторане?
— Лани, Лани, пойдем со мной.
— Милый, может ты принесешь свою папку сюда? — тетя с улыбкой потрепала по голове сына, и он тот же убежал обратно, через парадную дверь, едва не врезавшись в неожиданного посетителя.
— Принцесса Бланка, — посетитель обладал темными, слегка кудрявыми волосами, высоким ростом и мягкими серо-голубыми глазами. Весь его облик словно состоял из спокойствия, мягкой утонченности и скрытых чувств. Отточенные до идеального состояния манеры, безукоризненно белоснежная улыбка и неизменное вежливое уважение к собеседнику. Это располагало к человеку буквально с первых секунд знакомства.
— Принц Джордан, не ожидала Вас здесь увидеть. Приятный сюрприз, — принц поклонился и затем только поздоровался с моей тетей, которая поспешила удалиться, оставив меня наедине с британцем, при этом незаметно подмигнув мне. Да что же это такое, почему всем так нравится наблюдать и вмешиваться в мою личную жизнь.
— Я сам не думал, что так скоро вернусь, но я очень рад нашей новой встрече.
— Что Вас привело к нам?
— Экономические соглашения, но я очень рад снова оказаться тут. Видеть Вас — одно удовольствие.
— Я тоже рада видеть Вас тут, — мы подошли с принцем к тому столику, за которым я сидела до этого.
— А Вы что тут делаете?
— Вы имеете ввиду, за пределами дворца?
— Да, довольно неожиданно встретить Вас вне его стен.
— Это ресторан моей тети, я заглянула сюда выпить кофе, пока жду подругу, — попыталась я объяснить цель своего пребывание тут, хотя не знаю, зачем мне это понадобилось.
— Так у Вас тут назначена встреча?
— Можно и так сказать. Я жду инфанту, пока она решит некоторые дела касательно свадьбы.
— Я Вам не помешаю? — британец опустил взгляд на мои пальцы в чернилах и на блокнот.
— Нет, совсем нет. Я уже все закончила, — я поспешно закрыла блокнот и сложила все в сумочку. В это время принцу принесли его простой черный кофе.
— Ваше Высочество, Вы что-то будете? — услужливо поинтересовалась официантка.
— Нет, спасибо. Мой кофе скоро принесут, — девушка удалилась, а я осталась с принцем.
— Тоже любите кофе? — Джордан улыбнулся так,словно я сказала что-то интереснее, чем просто подтвердила, что сама люблю тот же напиток, что и он.
— Да, это замечательный напиток, но вот чистым я его никогда не пью, — это была правда. Как ни странно, при всей своей любви к кофе, я никогда не пью его без добавок.
— Почему? — поинтересовался британец, и в его глазах загорелся огонек интереса. Он словно ученый, который только что открыл для себя новую идею и пытается ее все больше осмыслить, раскрыть. Он был довольно-таки красивым и, если бы не Анхель… Так, Бланка, остановись. Зачем тебе думать о том, что было бы, если бы ты ничего не чувствовала к испанцу? Он есть и хватит тебе думать о возможных других вариантах.
— Он слишком прост, нет в нем никакой особенности.
— Интересно. И что же Вы любите?
— Латте, гляссе, капучино.
— Да, Вы вижу любите что-то более мягкое и нежное на вкус, чем черный кофе. Буду теперь знать, чем можно Вам угодить, — Джордан спокойно и тепло улыбнулся. Мы еще некоторое время общались на отвлеченные темы, прежде, чем вернулась тетя и принц сказал, что ему пора. Поцеловав нам обеим руки, он удалился, и тетя еще долго провожала его взглядом.
— Знаешь, он совсем не похож на знойного красавца.
— Тетя, ты о чем? — Я едва не поперхнулась своим гляссе, который, к счастью, не был горячим, как хорошо, что у меня в руках оказалось он, а не что-то более горячее.
— Разве это не тот принц, который тебя так интересует? Только почему-то я думала у него волосы черные, — я рассмеялась. Так тетя решила, что это был Анхель?
— Нет, это не тот принц. Тебе рассказали об Анхеле, испанском принце, а это британский.
— Ну знаешь, он тоже так ничего. Симпатичный, — только не тетя. Мне хватает других, неужели и тетя туда же? Все так спешат выдать меня замуж.
— Тетя, не начинай, — я едва не застонала, что ее только рассмешило.
— Хорошо, хорошо, уже молчу. Захочешь, сама все расскажешь, — тетя лукаво подмигнула мне и резко перевела тему на нашу семью. Где-то еще с полчаса мы обсуждали происходящее во дворце, потом я посмотрела наброски Грейсона, у него и правда был талант, а когда увидела, что время до встречи с Хулией и братом осталось совсем немного, я распрощалась с тетей и кузеном и поспешила к торговому центру. Прикупив для правдоподобности несколько безделушек, да и несколько очередных блокнотов, я стала ждать возле авто. Я смотрела на небо, оно было сплошь усыпано звездами. Я залюбовалась ими, давно я не видела такого звездного неба и давненько не стояла вот так, не думая ни о чем.
— Спасибо, за все, — неожиданно сзади подкралась Хулия. Я обернулась и увидела, что она счастлива и улыбается. Большего я для нее пока не желала бы, раз она счастлива, значит я правильно поступила, помогая ей сегодня.
- Все хорошо. Как провели время?
— Замечательно. Бланка, послушай, — ответил Ник.
— Не нужно, Ник, я не знаю, что ты можешь сказать на все это, ты поступил так, как поступил. Я должна принять это, даже если это означает смириться с тем, что со мной твои девушки не считаются. Я уеду, а ты останешься с одной из них.
— Бланка, я не хочу с тобой ссориться, и тем более, не хочу обижать тебя.
— Ты это делаешь, не обращая никакого внимания на поступки твоих девушек. Ты же не станешь спорить, что леди Ариадна поступила подло. Или ответь на этот поступок как мой брат, или это сделаю я, и леди Ариадне от этого легче вовсе не станет, но при этом моя обида на тебя не испарится.
— Ты не даешь мне объяснить свой поступок.
— Ник, мне не нужно объяснять, почему она осталась, ты вправе сам это решать, но я не могу не отреагировать на то, что она никак не ответила за свой поступок. Поговорим об этом позже, а сейчас, Хулия, садись, нам пора уже возвращаться.
Комментарий к Глава 8 (часть 1) * стихотворения А. Болева.
Очень жду Ваших отзывов и “мне нравится”. Чем больше их будет, тем быстрее появится новая глава.
====== Бонус 7 ======
Хулия Луисана Монтеро
Свидание на пляже. Изначально эта идея казалась мне безумной, до неприличия невозможной. Я не имею права на свидание с ним в той же мере, что и не имею на поцелуи с ним или, тем более, на его любовь, но, исходя из понятий, что правильно, а что нет, сами наши отношения – одна большая ошибка. Тем не менее, я не готова отказаться от нас, да и вовсе не желаю этого. Пока мы мчались сюда на мотоцикле, я прижалась к Нику, обхватив его за талию. Меня переполняло удивительное ощущение единения с ним. Ветер играл с моей мягкой, почти невесомой кофтой и удивительно охлаждал кожу. Я не смотрела, куда мы точно едем. Не считала нужным. Я полностью доверяю Нику. С ним я чувствую себя увереннее, и готова доверить ему все.
Когда мы останавливаемся, я едва сдерживаю разочарованный вздох. Мне так было хорошо и жаль, что это закончилось.
- Вот мы и приехали, – тихо говорит Ник, и я открываю глаза. Мне казалось, мы будем на той площадке, куда ходим обычно нашей компанией, но Ник привёз меня не туда. Этот пляж почти не оборудован. Природную красоту этого места оставили нетронутой, за исключением небольшого деревянного строения, похожего на лодочный домик с деревянными ставнями и навесным замком на них. Древесина покрыта лаком, а не краской, и само строение едва напоминает маленькую кладовую. В остальном же пляж почти пустынный.
- Этот пляж я еще не видела, – Ник кладет свои ладони поверх моих, и мы все не слезаем с мотоцикла. Я все так же тесно прижимаюсь к его спине.
- Его никто больше не видел. Я нашел его после того, как понял, что потерял тебя. Тут я мог быть наедине с собой и лишний раз напомнить самому себе, почему все закончилось именно так.
- Ты не потерял меня. Может ты этого не замечал, но я всегда была где-то рядом.
- Теперь я это знаю. Все не могло так исчезнуть, наши чувства не могли умереть, – тема становится все опаснее то ли для наших разумов, то ли для сердец, но это ничем хорошим не закончится. Я высвободила руки и слезла с мотоцикла, Ник соскочил в мгновение ока. Схватив меня за руки, он не отпускал меня от себя.
- Что случилось? – испытующе посмотрел на меня блондин, словно прожигая меня насквозь своим взором.
- Ник, уже поздно восстанавливать былые отношения, – Ник словно вовсе не обратил внимания на мои слова, услышав лишь грусть и горечь в них. Он не отвел свой взгляд и не дал сделать мне это. Он любил разговаривать, глядя в глаза.
- Ничего не поздно. Ты чувствуешь это, значит ничего не потеряно.
- Если бы я ничего не чувствовала к тебе, была бы я здесь? Это ведь риск. Если кто-то узнает, у нас двоих будут большие проблемы, – с ним так легко забыть о своем долге и помолвке, вместе с его отбором. Несмотря на то, что чтобы забыть это все потребовалось не так уж много, просто его присутствие рядом.
- Бланка нам помогает. Если повезет, все решают, что вы выехали на прогулку, а если нет, не знаю, надеюсь до этого не дойдет, – эти слова должны были меня успокоить, но вместо этого я умудрилась почувствовать прилив вины за то, что втягиваю в это все подругу. Когда я только думала обратиться за помощью, я знала, она не откажет. Ее преданность не знает границ. Она может сделать что-то для дорого ей человека, что самой нанесет вред, но этого она не заметит, или ее это не остановит. Смогу ли я когда-то отплатить ей тем же? Смогу ли показать, насколько ценна для меня ее дружба, и как я благодарна ей за все то, что она для делала или делает?
- Она что-то придумает, я уверена, но мне все еще стыдно, что я втягиваю ее в это. Она не должна прикрывать нас.
- Она делает это потому, что она такая и потому, что ты ее близкая подруга. Она очень предана близким ей людям, я слышу отголосок беспокойства в его голосе. Он обеспокоен тем, что Бланка зла на него, но отчасти он сам спровоцировал это. Руки мои Ник снова захватил в плен своими. Как мне это нравится. Они у него такие сильные, крепкие, а мои такие маленькие и нежные.
- Ты пошатнул ее веру в себя, – тихо проговорила я ему с сожалением. Может у меня еще получится успокоить Бланку? Она слишком завелась, но может это все от нервного напряжения? Скорее всего. Дела королевства, девушки, мой брат, а тут еще и я с Ником, кто осудит ее за ее маленькую обиду?
- О, я прекрасно это знаю. Она совершенно точно дала мне понять, насколько зла на меня, – Ник нахмурился, его смешок вышел сильно удрученным, чтобы можно было посчитать его настоящим.
- Зачем ты это сделал? Ты же знал, что она отреагирует именно так, а не иначе. Неужели эта девушка и правда стоит того? – горло немного сжало. Ревность услужливо подсказала, что это неспроста все, что он не просто так ее оставил, не боясь ссоры с любимой сестрой, или я просто преувеличиваю?
- Хулия, я сам не знаю, отчего я так поступил. Эта девушка стояла в моем кабинете с огромными от испуга глазами и просто смотрела на меня. Я не знаю, что в то время двигало мной, но я поверил в искренность леди. Она и правда не хотела этого делать. Я вдруг решил, что она заслуживает второго шанса, – объяснении Ника было туманным, но суть я поняла. От других принцев Ник всегда отличался добротой и простотой. Я бы никогда не сказала, что он всегда честен, но он старается быть таким с близкими ему людьми. Он не умеет дружить или любить наполовину. Так было всегда, вот почему я серьезно опасаюсь за его будущее. Какой шанс у него найти среди девушек любовь, если я и дальше буду в его сердце? Во что тогда превратится его жизнь?
- Что же в таком случае делать с Бланкой?
- Не знаю, с ней нужно поговорить. Нельзя вот так все оставлять. Не хочу, чтобы отношения с девушками влияли на мое общение с сестрой.
-Это будет нелегко.
- Я справлюсь. А теперь забудь о всех девушках, о Бланке и остальных. Не для того я тебя сюда привез, – взгляд голубых глаз был таким пронзительно доверительным и нежным, что у меня сразу екнуло сердце.
- А для чего?
- Для того, чтобы побыть с тобой наедине.
- Это очень плохая мысль, Ваше Высочество, – я лукаво улыбнулась ему, постаравшись все свои предостережения, внутренний голос и, наверное, даже совесть выключить и наслаждаться каждым моментом, проведенным с Николасом.
- Это очень хорошая мысль, Лу, – последнее обращение он произнес над самим моим ухом, его шепот щекотал слух, а горячее дыхание опаляло кожу. Лу. Маленькое прозвище, но сколько в нем особого смысла.
Ник дразня коснулся губами мочки уха, затем виска, скулы и самих губ, после чего отстранился и мило улыбнулся. Я судорожно выдохнула и возмущенно посмотрела на него. Так вот как он решил поступать? Дразнить и отстраняться. Нужно будет как-то ему отплатить за это.
- Пойдем, у меня кое-что приготовлено.
- Хорошо, но ты должен мне этот поцелуй, – принц громко рассмеялся и, учитывая, что никто не выбежал из неоткуда, мы и правда тут одни.
- Я с радостью верну долг.
Мне казалось Ник хочет что-то показать на берегу, но нет, он остановился у того самого небольшого строения. Оно выглядит немного ветхим, но стоит уверенно. Дерево уже потемнело и хоть было покрыто лаком, все же казалось старым. Замок оказался новеньким, хотя, чего я ждала? Что он будет ржавым? Кто-то все равно наведывается сюда время от времени.
Ник выкопал из песка лом и принялся расправляться с замком. Звук метала о метал был достаточно громким, чтобы привлечь чужое внимание, но тут не было никого, кто мог на него отреагировать. Оказалось необходимо не так уж много времени, чтобы замок поддался. Он с глухим звуком упал в песок, и Ник, обернувшись ко мне, улыбнулся победной мальчишеской улыбкой. Странным было немного то, что Ник открыл только верхнюю половину того, что должно было оказаться дверьми, а оказалось чем-то похожим на перевернутые ставни. Иллейца это нисколько не удивило. Значит Ник знал, что никакого входа тут нет. Я стала внимательно следить за его действиями. Он высоко приоткрыл ставни, подпер досочками и проверил, чтобы они тут же не ударили его по голове. Внутрь заглянуть я даже не удосужилась. Гораздо интереснее было наблюдать за Николасом. Его движения как всегда уверенные, четкие, спокойные. Он знает, что и зачем следует делать. Должно быть, он проделывал это не один раз. Его волосы немного растрепались, а в глазах загорелся поразительно красивый внутренний свет.
- Иди сюда, Лу, – Ник поманил меня к себе, и когда я подошла ближе, он уже успел спрятать лом обратно в песок, и смотря на меня, рукой указал внутрь постройки, – Если я заберусь туда первым, ты сможешь потом залезть сама?
- Зачем нам туда забираться? – с сомнением спросила я, надеясь, что это того стоит.
- Я хочу кое-что тебе показать, да и для того, что я задумал, понадобится кое-что, что находится внутри, – он говорил загадками.
- Хорошо, я попробую, – в голове мелькнула сначала мысль поинтересоваться, а не стоит ли поискать куда более удобный вход, но я тут же отбросила ее в сторону. Когда мне еще представится такой повод поступить безрассудно? К тому же, разве Ник станет подвергать меня опасности?
Он ловко подтянулся, забрался внутрь и исчез там на некоторое время. Я тихо ждала пока «друг» выглянет обратно и долго ждать не пришлось. Я не успела позвать его, как в проеме вырисовалась его светловолосая голова. Он широко улыбался и совсем не был похож на того задумчивого парня, которым он был во дворце. Он устал за последнее время и это отражалось на его лице. Сейчас же он выглядел расслабленным, и я бы даже сказала счастливым. Я не могла не улыбнутся в ответ, наблюдая как на него действует мое общество, он преображается на глазах.
- Попробуй забраться, я тебя тут поймаю, – Ник забавлялся с выражения моего лица, когда я с сомнением смотрела на деревянную перекладину. Я немного поколебалась, но потом решила раз Ник смог, то и у меня все выйдет, да и Ник не позволит мне упасть или пораниться.
Я сняла сначала одну босоножку, потом другую и поставила их на перекладину. Шпильки явно были лишними. В них я туда точно не заберусь. Ник за этим молча наблюдал, но все же вставил свое слово, ухмыльнувшись.
- Может еще и платье снимаешь?
- А тебе бы этого хотелось, да? – решила я поддеть его, самоуверенно смотря ему прямо в глаза. Ник перестал улыбаться и судорожно вздохнул. Я же лишь улыбнулась шире. Он сам решил поиграть, вот пусть теперь и расплачивается.
- Мне бы этого очень хотелось, но тебе не стоит искушать меня.
- Сам же начал, – стараясь как-то сгладить неловкость, я стала залезать на эту самую перекладину. Это вышло не так изящно, как хотелось бы, учитывая, что один из самых дорогих мне людей, перед которым хочется казаться воплощением всех его мыслимых и немыслимых идеалов, быть для него лучшей, особенно учитывая, что он сейчас избалован женским вниманием. Во мне говорило даже не благоразумие и не тщеславие, а простая женская гордость и те чувства, которые я так и не смогла убить в себе. Строение лишь с виду кажется немного ветхим и не устойчивым, в действительности же, оно достаточно крепкое. Моя гордость как принцессы и как девушки способна была выдержать мою неловкость, к тому же, сделать иначе я все же не смогла бы. Я удобно устроилась на перекладине и свесила босые ноги, в то время как Ник пытался найти хотя бы спички, чтобы рассеять полумрак внутри строения. Он не нашел ничего или сделал вид, в любом случае он быстро вернулся ко мне.
Мы не говорили больше о моем платье, но напряжение вновь возникло между нами, особенно когда его взгляд задержался на лифе моего совсем тоненького летнего платья. Когда он поднял на меня взгляд, его голубые глаза немного посинели, и взгляд его заставил вспыхнуть каждую клеточку моего тела, зарыться пальцами в его волосы и не отпускать его никогда. Масла в огонь подливала его рука, которая задела немного оголенное бедро как раз именно там, где платье немного задралось. Это оказалось словно спусковым рычагом. Я потянулась к Нику, но он оказался еще ближе, чем до этого, сам потянувшись ко мне раньше, чем я могла бы коснутся его по своей воле. Потянувшись к его губам, я поцеловала его. До этого инициативу проявлял он, но сейчас мне показалось, что не сделай я этого, сойду с ума. Это просто вдруг из обычной шутки превратилось в бомбу. Или это напряжение копилось все эти дни и требовалась лишь капля, чтобы оно взорвалось вот таким пламенем. Я как тот мотылек с головой бросилась в пламя. Мы были одни, нас никто не мог увидеть, а значит, необходимость сохранять бдительность отпала. Это оказалось очень опасным, так как грань дозволенного перестала быть явной и едва не стерлась. Наши дыхания смешались, сердца бились в такт, вторя друг другу, а руки словно ожили. Губы, его манящие и сладкие губы вытеснили с моего сознания все, что имело значение. Я не боялась ничего и не жалела ни о чем. Я очнулась, когда его руки начали справляться с рядом пуговиц моего платья. Я прервала поцелуй и мягко отстранила его. Поцелуй становился слишком опасным.
- Ник, мы должны прекратить это, остановись, – хоть мое тело и протестовало против такого решения, я заставила себя немного отстраниться. Ник тяжело дышал. Он выглядел немного потрепанным, и это вовсе не помогло мне успокоится, наоборот, еще больше распалило. Светлые волосы в беспорядке, глаза приобрели глубокий синий цвет, дыхание сбилось, рубашка и вовсе отсутствует. Я даже не заметила, как ее сняла, к слову на мне кофты нет, и я уверена, что к этому приложил руку как раз принц, как и к растрёпанным, спутанным волосам и к немного приподнятому подолу платья. Я должно быть выглядела не лучше его, если не хуже. Сейчас мы были вовсе не идеальны, и я уверена, оба не имели приличный вид, но мы были счастливы от этого еще больше.
- Ты права. Хотя мне этого так не хочется, – Ник нежно попытался пригладить мои волосы, немного виновато и в то же время самодовольно улыбаясь. Как бы он ни старался, прическе был уже нанесен непоправимый вред, – Как прикажешь мне теперь вести себя прилично?
- Сам виноват. Нечего было дразниться.
- Откуда мне было знать, что все этим закончится? – спросил Ник, поднимая с пола рубашку и отряхивая ее, я же тем временем отправляю платье.
- Ты хочешь сказать, что, привезя меня сюда, не собирался целовать? – я иронично подняла бровь, прекрасно зная, что без этого не обошлось бы. Ник бы сам не выдержал рано или поздно.
- Собирался. Еще как, но не думал, что все будет так, – когда он говорил это, то смотрел на меня все еще горящим взглядом. Ему не стоит объяснять, что он имел ввиду. Это так было не похоже на все наши предыдущие поцелуи. Мы перешли некую невидимую грань в наших отношениях. Нам было уже мало простых поцелуев, наше влечение может завести нас в очень непростую ситуацию, если мы не остановимся, мы не имели права пересекать ее. Даже не из-за соблюдения приличий, нет, это разрушит нас потом, когда все закончится, а это не может не закончиться.
Я стала с улыбкой наблюдать, как он, подняв с полу рубашку, начал натягивать ее на себя. У Ника невероятно красивое тело. Как же мне хотелось бы… я бы… Держи себя в руках, Хулия Луисана. Держи себя в руках хотя бы ради самого Николаса. Последствия будут более фатальными для него, твоя страна не такая целомудренная и правильная как Иллеа. Тут взгляды другие.
- А почему ты не надеваешь кофту? – Ник указал на мою розовую кофту, которая все так же лежит на перекладине, но его глаза неотрывно смотрят прямо в мои.
-Тут жарко, – я не сразу понимаю оплошность, но вместе с этим я не начинаю жалеть о ней, когда понимаю, что сказала. Ник шумно вздыхает, и в его взгляде вновь вспыхивает огонь. Что-то мы заигрались с ним. Чтобы меньше дразнить Ника, я поспешила спрыгнуть с выступа и все же тут же оказалась перед ним, но уже стоя на ногах. Без каблуков я была гораздо ниже Ника, едва доходила ему до подбородка. Мне нравилось быть невысокой рядом с ним, такой маленькой и хрупкой, даже немного беззащитной, чувствовать себя рядом с ним защищенной. Какая девушка не была бы сильной и стойкой, ей тоже хочется время от времени побыть слабой, особенно в руках своего мужчины. Проблема лишь в том, что Ник мой и не мой одновременно. Ник был достаточно высоким, 187 сантиметров, выше своего отца и уж тем более меня (едва ли не двадцать сантиметров). Что с одной стороны было хорошо, хотя бы потому, что ему такой рост шел.
- Давай осмотрим тут все, – я отхожу от Ника, чтобы не мучить нас обоих. В тусклом освещении мало что можно рассмотреть хорошо, в основном тут только коробки с непонятным мне содержимым, разный инструментарий и две лодки. Строение само по себе достаточно маленькое, но вместительное. Мне нравится, но что-то подсказывает мне, что это вовсе не из-за самого домика, а из-за близости Ника. Рядом с ним все блекнет и становится не столь интересным. Он знает тут все, ему незачем рассматривать то, что здесь находится. Теперь настал его черед наблюдать за мной, и я всем телом чувствовала его взгляд, но старалась его игнорировать, дабы привести мысли в порядок.
- Смотри, что я нашла, – в одном из ящиков я нашла бенгальские огни. Впервые за долгое время я улыбаюсь, смотря на них, а не сгибаю, ломаю или просто выкидываю их. Они не приносят с собой больше боли. В последний раз я радовалась им три года назад, это тоже было связанно с Николасом. Это было Рождество. Тогда мы были еще счастливы, тогда все было безоблачно.
В большой компании легко затеряться, никто не заметит, что ты отлучился ненадолго, а если и заметят, то посчитают, что просто не увидели тебя. Мы этим очень часто и бессовестно пользовались. Сейчас канун Рождества, и в этот раз мы празднуем его в нашем Мадридском дворце, куда приехала по приглашению королевская семья Иллеа, они одни из немногих, кто считается едва ли не членами семьи и допускаются том числе и на закрытые праздники. Я знаю свой дворец и каждый его закуток. Вот сейчас мы незаметно исчезли из-под надзора наших мама и бабушек с помощью тайного хода. Мы оказались в маленькой комнатке, про которую никто не вспомнит.
Чтобы ненароком не привлечь внимание, я включила лишь несколько небольших бра, свет немного тускловат, но полумрак даже способствует романтической обстановке.
- Я, конечно, рад остаться с тобой наедине, но чем вызвано твое нетерпение? – посмеивается парень, смотря на меня с обожанием.
- Я хотела бы вручить тебе подарок, – я достала из маленького шкафчика в тумбочке у одного диванчика маленькую коробочку и протянула ее блондину. Отступив немного, я стала наблюдать за тем, как Ник бережно распаковывает подарок. Я немного переживаю, ведь подарок совсем обычный, но как только я его увидела, сразу подумала о своем друге-парне. В маленькой бархатной корочке находятся запонки, инкрустированные сапфирами. Особенность их в том, что их форма напоминает скрипичный ключ. Я не могла пройти мимо них, не подумав о Нике, а подумав о нем, зная, как он любит музыку, не могла не купить их. К тому же, сапфиры могли бы очень выгодно оттенять его глаза.
- Лу, – это самый лучший подарок на Рождество, – лицо Николаса засияло, стоило ему увидеть подарок. Я уверена, ему подарят гораздо более утонченные и нужные вещи, но я не могла не растаять от вида того, как его осчастливил мой незатейливый подарок.
- Это простой подарок.
- Он твой. Ты выбирала их, думая обо мне. Что может быть ценнее этого?
- Может только наши поцелуи и наши встречи, особенно наедине?
- Они бесценны, Лу, бесценны, – Ник притянул меня к себе и тихо прошептал над самим ухом, – Мой подарок ты найдешь у себя в комнате, но он не идет ни в какое сравнение с твоей красотой.
- Ты не должен был.
- Как и ты. Мне захотелось порадовать тебя, – мне захотелось поблагодарить его за его заботу, но он вопросительно посмотрел на меня и заговорил раньше, чем я, – Что это у тебя в руках?
- Бенгальские огни, – это было немного ребячеством, но мне хотелось поджечь их именно с ним, наедине.
- Давай их подожжём, – он приобнял меня со спины, взял спички, поджег их, и мы просто стояли и смотрели на них.
Я почувствовала своей спиной что-то легкое и теплое, а затем у своего уха я ощутила чье-то теплое дыхание.
- Возьмешь парочку? Все равно никто не заметит их исчезновения, – я не успела ответить, как иллеец взял в руки две штучки, и из неоткуда взялась зажигалка. Откуда она у него, он же не курит, совсем?
Он поджег огни. Первые сгорели в тишине, мы молча смотрели, как они искрятся, сгорая и снова окутывая строение в полумрак. Когда Ник взял новые и зажег их, то все же нарушил тишину.
- Все как раньше. Знаешь, я по этому скучал.
- По бенгальским огням? – я улыбнулась этой мысли. Может, они тоже значили для него больше или пробуждали болезненные воспоминания.
- Нет же, по тому, как с тобой приятно молчать, как хорошо просто быть рядом, – я повернулась к нему, но все же осталась в его руках. Огни сверкали между нами, и его глаза искрились не меньше, чем палочки у нас в руках.
- Знаешь, я ведь тоже скучала. По твоему полному обожания взгляду. Куда же ты его прятал все это время?
- Глубоко. Ты не должна была его видеть, я не хотел, чтобы ты чувствовала за собой вины или сожалела о чем-то.
- Наш разговор опять заходит о прошлом, – мне не хотелось ему в очередной раз говорить, как мне жаль, он, должно быть, и без слов все прекрасно понял, потому что его взгляд всего на миг тоже стал грустным, а потом он его спрятал за тем, в котором не было ничего кроме любви.
- Ну так мы сейчас это исправим.
Ник снова прикоснулся к моим губам и, должна признать, в этот раз мы нанесли вред не нашему облику, а скорее окружающей нам обстановке. Поэтому от греха подальше мы, смеясь кое-как вытащили из строения лодку, донесли до кромки воды и отплыли от берега. Ник все еще не говорил, что хотел мне бы показать. Сомневаюсь, что этим нечто был лодочным домиком или огнями, это напрямую как-то связанно с лодкой. Стоило нам отплыть хоть немного, как я, оборачиваясь вокруг, словно лишилась дара речи. Озеро было почти круглой формы, лишь края его берега были неровными и извилистыми, но в целом круг зелени вокруг нас был удивительным. Столько красок и оттенков зеленого и коричневого в одном месте я, пожалуй, еще не видела. Тут было невероятно красиво. Время близилось к закату, мы, должно быть, уже пропустили ужин, из-за чего я вовсе не была расстроена, и лучи солнечного закатного света окрашивали все деревья в непередаваемый словами цвет. Это было просто непередаваемо, изумительно.
- Как тут волшебно.
- Ты права, это озеро – гордость Иллеа, настолько чистой воды не встретишь больше нигде, кроме как в источниках. Тут водятся самые редкие виды рыб, но рыбная ловля тут запрещена, и это не все, – гордость Ника буквально просачивалась наружу. Он явно был рад тому, что это именно он показал мне эту красоту.
- Я очень рада, что ты меня сюда привез. Что… что ты делаешь? – я забыла, что хотела сказать еще, так как Ник меня удивил. Он взял большое стеганное покрывало, и стал расстилать его на дне лодки. Еще более странным было, когда он сел на дно и улыбаясь протянул руку ко мне.
- Иди сюда.
- Мне и тут удобно.
- Ну же, Лу, давай. Кроме нас тут все равно никого нет, – тут и правда никого не было, никого, кто мог бы потом сказать, что принцессы так себя не ведут и прочитать мне нотацию об этом. Я осторожно, чтобы лишний раз не пошатнуть лодку, присела рядом с Ником. Он все продумал. Я даже не успела заметить, как мы быстро устроились на дне лодки. Он лег, а я положила голову ему на грудь, размеренно поглаживая по его груди рукой.
- Мне давно хотелось так сделать. Тут так спокойно, так хорошо. Я думал уже никогда не смогу показать тебе все это. Посмотри на небо, оно такое умиротворенное, его ничто не тревожит. Знаешь, я ему иногда завидую, – Ник приобнял меня за талию, и мне вдруг стало казаться, что это самое правильное и самое нужное для меня место в мире. Под моим ухом билось его сердце, мне захотелось сравнить это биение с музыкой, но оно было гораздо проще и красивее нот. Я поняла, о чем говорит Ник, небо оказалось безоблачным, таким чистыми спокойным.
- В твоей жизни сейчас просто гроза, пройдет время, и все наладится. Поверь мне, все у нас еще будет хорошо.
- Ты всегда так оптимистична. Мне бы немного твоей уверенности в хорошем будущем.
- Просто ищи во всем что-то хорошее и светлое. Так проще жить, – мы разговаривали едва ли не шепотом. Мне этого не хватало. Не то, что бы мы с ним как-то вдруг перестали быть друзьями, но что-то поменялось после нашей давнишней ссоры с моей ложью и помолвкой, со скрытностью Ника, но сейчас этот барьер пал, мы снова стали такими, как прежде.
- Даже в том, что с нами произошло ты видишь свет?
- Да, даже в этом. Точнее я вижу его сейчас. Ты теперь знаешь, что я не предавала те чувства, что были между нами, я хотела защитить тебя от них же. Ты больше не считаешь, что я это сделала. Несмотря на то, что это обоим причинило много боли, я рада, что ты знаешь, что я тебя люблю как прежде. Это так было больно – молчать об этом.
- Знаешь, ты права. Я рад, что мы с этим разобрались. Чтобы с нами не происходило, мне хотелось бы знать, что я все так же тобой любим, ведь это не бывает односторонним. Словно груз с души свалился, когда мы со всем разобрались. Если бы ты только знала, как я жалел и жалею о той глупой, ничтожной ссоре. Как мне не хватало тебя. Хоть ты и была рядом, но это не то же самое, между нами была вся эта ложь, недосказанность и неопределенность. Так что я очень рад, что все выяснилось.
- Но теперь я тут. Видишь? С тобой. Ты знаешь все мои чувства и, если постараешься, то и мысли. А тебя я никогда не переставала читать как открытую книгу.
- Я так предсказуем?
- Нет, просто я уверена, лучше меня тебя не знает никто, возможно, даже Бланка тебя так не знает.
- Конечно, откуда ей знать, какой я с любимой девушкой наедине? – попытался отшутится Ник, но он был прав, абсолютно прав. Когда мы были вместе он открывался, он становился спокойнее и счастливее, все тревоги словно отступали.
- Неоткуда.
- Ты все еще пахнешь мандаринами, корицей и чем-то еще, не могу разобрать, – уткнувшись носом в мою макушку проговорил Ник. Моим самым любимым занятием, моим хобби, было смешиванием ароматов, созданием духов собственноручно. Я старалась подобрать аромат под каждого человека. Мне нравился запах мандарин, а в сочетании с еще одним моим особым ингредиентом он просто восхитителен. Я постаралась, чтобы именно этот аромат сохранялся в «ноте сердца». В то время как корица с мандарином в «начальной ноте» была очень интригующем соединением. Аромат орхидеи должен был оставаться как «базовая нота». Я не считала себя простым человеком и для самой себя создала не менее сложный аромат, но он меня ни разу не подвел.
- А ты моим парфюмом.
- Что я могу поделать, если нигде не могу найти лучше? – он попытался отшутится, но я прекрасно знала, что он даже не пытался искать. Не хочу показаться тщеславной, но еще не было ни одного промаха с ароматом. Дело в том, что его создание – очень трудоемкий процесс, требующий много времени и сил. Поэтому я не для каждого подбираю аромат, его повторение уже намного проще, сложнее сам подбор. Что касается близких друзей и семьи, то им я делаю с радостью.
- Ничего. Кстати, совсем забыла предупредить, новый флакон я оставила тебе на тумбе в твоей комнате.
- Ты совсем не должна была, – попытался отказаться Ник, но я видела, что ему приятно получить от меня неожиданный подарок.
- Я хотела сделать их к твоему совершеннолетию, как дополнительный подарок, но не успела из-за неотложных дел, мы оба прекрасно знали, что подготовка к свадьбе требовала моего безраздельного внимания. Как я злилась, что из-за этого не смогла закончить свой небольшой эксперимент.
- Спасибо тебе в любом случае, к тому же прошлый флакон уже на исходе.
- Я знаю, так что мой подарок подоспел вовремя. Ник, – позвала я его, когда он опустил взгляд, я улыбнулась ему, – Я кое-что добавила к существующему аромату. Думаю, тебе понравится.
Мне показалось, что запах сандалового дерева и лемонграса стал вдруг неожиданно слишком прост для наследника престола, который сейчас стоит уже на пороге взрослой жизни, поэтому я добавила аромат пряностей для придания некоей терпкости, мужественности и загадочности как запаху, так и принцу.
- Я уверен, что так и будет. Ты никогда не ошибаешься. А сейчас, думаю, я должен вернуть свой долг, – Ник немного хищно (кто бы подумал?) улыбнулся и наклонил голову чтобы поцеловать меня. Долг он вернул за вечер сполна. Сначала мне казалось, я совершаю ошибку, но, когда мы ехали обратно, на встречу с Бланкой, я отчетливо поняла: за такие минуты и часы я готова заплатить очень много. Мне тоже хотелось любить и чувствовать себя любимой и желанной любимым человеком. Даже если я и совершала ошибку (а так и было), я не собиралась от нее отказываться.
====== Глава 8 (часть 2) ======
Ариадна
Вы слышали…. Говорят, что… Не может быть…
За моей спиной, сбившись в маленькую стайку, шептались девушки, склоняя головы друг к другу. О чем они говорят, узнать не составляет труда, только вот надо ли мне это?
- Говорят, принцесса ее заметила первой и …
Все это происходит в Женской комнате в тот момент, как только я отворачиваюсь, подходя к кулеру с водой. Панель сбоку отодвигается, выпуская на маленькой платформе пластиковый стаканчик с водой.
- Но не можете же вы верить всему, о чем говорят, может, она не виновата, – произнесла вторая леди. Она стоит дальше своей подруги, и общий шум в комнате мешает услышать мне ее слова до конца.
- Что ж, если вы не хотите, можете мне не верить, но я уверена, как только на уроке появиться принцесса Бланка или принц Николас, она, – скорее всего, девушка, указывает на меня, я же не хочу знать личность этой девушки, поэтому и не оборачиваюсь, – не будет такой же смелой и… А хотя ладно, не буду продолжать.
- Скорее всего, она сделала это специально, вы знаете, что она…
Голос еще одной девушки опускается до шепота, и конец фразы совсем не расслышать. Сжимаю покрепче рукой ткань своего платья. Если бы не толстый шелк, мои ногти впились бы в кожу.
Ты же прекрасно все понимаешь, да Ар? Если бы на твоем месте была другая такая же несчастная, ты могла бы оказать среди тех девиц. Не стоит злиться на эту стайку неравнодушных.
Хотя тело не слушает этих молчаливых приказов, сжимаю зубы, отпуская ткань платья, как бы не порвать работу своих служанок в попытке выровнять дыхание.
- Итак, – слышу я знакомый голос рядом с собой. – Ты собираешься взять немного воды или будешь остаток дня рассматривать автомат?
Одна из моих подруг, мисс Кессиди Гроу, награждает меня ободряющей улыбкой. Она прекрасна, в общем, как и всегда, в шелковом платье цвета розовых роз. Она свежа и нежна, а ее белокурые локоны, идеально уложенные, блестят в свете ламп.
- Кесси, – она сама разрешила мне так себя называть вчера на маскараде, – к сожалению, рассматривание неодушевленных предметов в последнее время стало моим любимым времяпрепровождением, – беря в руки стаканчик с водой, делаю глоток, тут же ощутив холод ледяной воды в горле.
Она неторопливо оглядела меня, скорее всего замечая синяки под глазами. Я не могла сразу же ей довериться, но было у меня странное стремление иметь перед собой путеводную звезду, помогающую пройти все испытания.
- Хм, а мне показалось, что ты прислушиваешься к разговору по ту сторону комнаты.
Компания девушек ахает, видимо так же услыхав слова Кессиди, а у меня в голове возникает мысль, какую вину мне припишут на этот раз – помимо очевидной, разумеется.
Не считая того, что все утро в Женской комнате тянулось, ну слишком долго, то из-за косых взглядов, брошенных в мою сторону, то из-за тихих перешептываний за моей спиной. Чаще здесь мы находились сугубо нашим коллективом – Избранных девушек, не частыми гостями у нас были принцессы или королевы. Поэтому, когда в дверях появилась принцесса Марианна, обстановка как-то расцвела вокруг, ибо слушать то, что и так мне было известно уже сильно надоело. Все девушки немедленно опустились кто в спокойном книксене, а кто в нежном реверансе и, не успели мы разогнуться, нам тут же пришлось вновь опуститься, ибо следующей зашла принцесса Бланка. Я опустила голову пониже, отмечая, что рядом стоящие сплетницы заметили мое движение.
- Здравствуйте, девушки, – веселым голосом произнесла принцесса Марианна, она была очень открыта с нами, не стараясь лишний раз проверить нас, как это любила делать ее сестра. Казалось, она смотрела на Отбор несколько отстранено, переживая за его исход, но не отдавая всю себя в его деятельность. Так что можно было с уверенностью сказать, что принцессы Скрив отличались не только цветом волос, но и характером.
Принцесса Бланка только улыбнулась нам, направляясь вместе с сестрой в ту часть зала, которая была негласно выделена для Королевской семьи. Девушки продолжили заниматься своими делами, кто-то листал очередной журнал, кто-то отвлекался в прочтении книги, в общем, все были заняты достойным делом Избранной в свободное время, кроме меня. Я взглянула вновь в направлении принцесс, которые говорили с улыбками на свои темы. Принцесса Бланка поднимает голову, осматривая нас и наши занятия, поэтому я тут же хватаю первый попавшийся журнальчик на столе. Но уже через секунду мне надоедает текст, посвященный лучшим нарядам этого сезона и т.п, и т.д. Осматриваюсь вокруг, обращаю внимание на причудливые тени, отбрасываемые резным стеклом на обоях с цветочным рисунком.
День действительно тянулся слишком долго, я уже почти в нетерпении ожидала урока у леди Сильвии, чтобы иметь возможность поменять место деятельности. Но, как только я об этом подумала, здесь стало очень даже ничего, когда принцесса Марианна направилась к компании девушек, весело проводящих время в компании с шаром предсказаний. Иногда с их стороны долетали смешки, поэтому интерес принцессы можно было объяснить.
- Чем вы занимаетесь? – поинтересовалась принцесса Марианна, перекладывая светлую длинную косу на плечо.
Компания из трех подруг подняла головы, не ожидая такого внимания к их занятию:
- Пытаемся узнать свое будущее у шара предсказаний, Ваше Высочество, – ответила Саманта, сидевшая в серединке. – Хотите попробовать?
Принцесса Марианна протянула свою руку за шаром, когда подруга Саманты произнесла.
- Пока нам говорят сконцентрироваться и спросить вновь о наших шансах в Отборе, и никаких сомнений, что на ужин будет индейка.
Принцесса Марианна явно восприняла шутку, поэтому согласно кивнула на предложение попробовать самой свои шансы перед шаром ответов. Взяв его в руки и задумчиво произнеся про себя заветный вопрос, принцесса посмотрела на поступивший ответ от шара предсказаний.
- Оу, редко появляются односложные ответы, тем более “да”, – озвучила, пусть и тихо, Лили, она была третьей девушкой. – Поздравляю.
Но, почему-то улыбка принцессы казалась слегка натянутой, неживой, словно она получила ответ на свой страх, но Саманта тут же произнесла:
- Может, попробуете еще раз?
Закрыв глаза, принцесса Марианна вновь опустила шар, с придыханием ожидая ответ на свой вопрос, в этот раз она никому не показала свой ответ, хотя облегчение почувствовалось в воздухе. Некоторые девушки подтянулись к нашей компании, ожидая тоже своего шанса узнать ответ.
- Блу, – принцесса Марианна оборачивается к своей сестре, все еще держа в руках шар. Блу? Голубой? Как и все девушки, я смотрю на принцессу Бланку, которой действительно шел голубой, учитывая цвет сегодняшнего на ней дневного платья. – Иди сюда, тебе надо попробовать. Я знаю, у тебя много вопросов накопилось в последнее время.
Принцесса Бланка приподнимается с сосредоточенным лицом, поправляет свое платье, только после этого просматривая всех находящихся в этом зале. Скользит по моему лицу, немного задерживаясь, но тут же отворачивается. Берет со столика кожаный блокнот, совершенно другой блокнот, и вновь поднимает взгляд.
- Как-нибудь в другой раз, на сегодня у меня много дел, – после чего она грациозно разворачивается и уходит из Женской комнаты, оставляя ее в полной тишине.
Напряжение в комнате можно было почувствовать, как ничто иное. Оно висело темной тучей над моей головой, указывая на мою персону. Многие девушки смотрели сейчас на меня, словно это я была виновата в уходе принцессы. А может, и правда я была в этом виновата? Все, скорее всего включая и принцессу Марианну, понимали из-за чего весь сыр-бор. Но никто из них — включая также Кессиди — не догадывается, что сплетня лишь преуменьшена, а не ошибочна.
За секунду до того, как гвардейцы распахнули двери в гостиную, где должен был проходить наш урок, все девушки выпрямились, словно мы были струнами. Такими разными и неповторимыми по издаваемым звукам. Первой зашла принцесса Бланка, новое платье смотрелось на ней намного скромнее тех, что я видела среди девушек, окружающих меня. Волосы принцессы не были убраны в прическу почти никогда, это было лишь маленькое сходство между нами, я старалась не смотреть ей в лицо, как бы не встретить взгляд, полный ненависти или других эмоций, не дающий мне никакого преимущества. За принцессойзашла Сильвия – строга как всегда, элегантна, полна внутренней силы. Сильная противоположность принцессе, и дело не в возрасте, свои светлые волосы леди Сильвия всегда собирала в некий пучок, а строгость всех нарядов, в основном серых, темно синих, как мое платье для интервью, цветов дополняло ее образ, обозначая в ней важную фигуру для нашего будущего.
- Здравствуйте, девушки, – произнесла бодрым голосом принцесса, осмотрев наши ряды. – Надеюсь, вы готовы сегодня поработать, – тихий шорох пронесся среди нас, – будете работать в парах, по двое и…
- Прошу прощение, Ваше Высочество, – странно, это впервые когда Сильвия перебивает в чем-то нашу принцессу, забирая ее слово.
Ее Высочество обернулась к леди Сильвии в явном недоумении, написанном на ее лице, похоже, она не понимала, почему Сильвия прервала ее на оглашении нашего “испытания”.
- Изменились планы, Ваше Высочество, – Сильвия оглядела нас по очереди, вновь обращаясь к принцессе. – Должно быть, Вы осведомлены о скором приезде глав местного самоуправления и министров, – принцесса сосредоточено слушала нашу наставницу, пытаясь понять ход ее мыслей, но если принцесса была не осведомлена о некоторых аспектах наших уроков, что же могло ожидать нас?! Конечно же, в наших рядах прошлась волна легкой паники, но мы смиренно продолжали слушать, – принц Николас решил, будет хорошо, если девушки освоят чайную церемонию на всякий случай.
- Чайная церемония? – переспросила принцесса, что-то взвешивая в своей голове, у меня же наоборот настроение поднялось, ну что может быть сложного в том, что ты пьешь чай? Думаю, так решили и другие.
- Я думаю, чуть позже, Вы могли бы обговорить это решение с Его Высочеством.
Принцесса обернулась к нам, но никакой растерянности ее лицо больше не выражало:
- Хорошо, мне кажется, это будет хорошим и более спокойным уроком на сегодняшний день, но думаю, девушкам все равно придется разбиться на пары…
- Ваше Высочество, – с каждым таким предостережением от наставницы, мне думается, это будет намного сложнее, чем просто выпить чашечку чая и весело поболтать. – Может, будет лучше, если я дам Избранным несколько наставлений, после чего Вы сами проведете с каждой из девушек маленькую чайную церемонию. Так мы будем точно уверены в их подготовке, – я видела лишь маленькое зерно здравого смысла в этом, нам не дадут говорить друг с другом о посторонних вещах.
- Леди Сильвия, все это было решением моего брата? – поинтересовалась принцесса, Сильвия не ответила прямо, уклончиво кивнув в ответ. Ее Высочество погрузилась в некоторые раздумья, в то время как наши ряды уже ослабли, и мы перестали быть натянутыми струнками, когда принцесса подняла голову, словно понимая какую-то тайную схему всего этого, она оглядела нашу линию, найдя взглядом меня. Я затаила дыхание, что-то не так, разве может быть что-то не так? Кроме общего настроя принцессы ко мне.
- Хорошо, – с натянутой радостью, ответила принцесса, – тогда я попрошу гвардейцев и слуг подготовить нам все, а Вы, леди Сильвия, будьте добры ввести в курс наших девушек.
Показав в нашем направлении рукой, принцесса удалилась из зала, почти бесшумно.
- Недавно вам провели первые уроки истории, права и общих дисциплин, – только зачем нам это сейчас, – когда вы проводите чайную церемонию с принцессой, послом, министром или просто с важным лицом, это совершенно отличается от разговора с лучшей подружкой, – Сильвия вжилась в роль строгой учительницы начальных классов, объясняя нам все по слогам, но не боясь лишний раз на нас прикрикнуть. – Вы обязаны соответствовать мировому сообществу, знать как прошлое, так и настоящее истории. Вы будете лицом государства, пусть и стоять лишь рядом с королем.
В другом конце шеренги поднялась рука, и леди Сильвии пришлось обратить на это внимание, прервав свою речь:
- Да, леди Марджери? – чуть вперед выдвинулась Марджери, у меня не создавалось ощущения, что она нервничает, задавая вопрос.
- Леди Сильвия, но ведь Королева Америка не стоит просто рядом с королем, она представляет и свое мнение, не так ли?
- Ее Величество обладает великим потенциалом, не прогибаться под мнением оппонента и доводить свою точку зрения до других людей, но это никак не означает, что та из вас, кто станет принцессой, сможет в себе открыть такую внутреннюю силу.
- Спасибо, – отходя на задний план, Марджери не казалась расстроенной ответом, скорее она была готова работать над собой еще усерднее.
- Пожалуй, продолжим, если больше ни у кого из вас нет вопросов, – никто не сдвинулся. – Отлично, первым делом вы должны усвоить…
К концу лекции от леди Сильвии мы были нагружены информацией похожей на огромный товарный поезд, ну и еще маленькая тележка, которая содержала в себе уже изученные правила приличия и этикета в разговорах и светских мероприятиях. Так что мы были рады, когда в зале появилась маленькая служанка, одетая в легкий сарафанчик коричневого цвета и белый фартучек, сообщившая нам о переносе чайной церемонии в сад, чтобы не упускать хорошую погоду. И, конечно же, сад обязательно бы вместил всех девушек, пока принцесса разговаривает за чашечкой чая с кем-то одной.
***
- Совсем недавно у меня было прекрасное свидание с принцем, – нам выделили несколько садовых скамей, пока мы ждем свою очередь для чайной церемонии с принцессой. Столик для этой аудиенции стоял так, что Избранная сидела к нам спиной, в то время как принцесса была к нам лицом. И я успела заметить, что за несколько секунд до окончания церемонии с кем-то из девушек, принцесса Бланка кидала взгляд через плечо своей собеседницы, как бы примериваясь к следующей девушке.
Те из нас, кто успел занять “элитные места”, то есть рядом с принцессой, понятное дело, уже получили определенные сведения, о чем лучше говорить с принцессой, какие темы ей особенно нравятся. Но мало того, что я нахожусь довольно далеко сейчас от тех “счастливых” мест, я еще и не в очень выгодном свете перед принцессой Бланкой. Если говорить проще, мне никто не завидует, это уж точно. Мимо нас прогуливается “трио див”, по крайней мере, так их окрестила Моргана. Среди них ярко блистает Кимбра, настоящая на мой вкус платиновая блондинка и та еще стервочка. Рядом с ней всегда ходят ее две подопечные, но мне не понять, неужели они сами не собираются участвовать в Отборе, для чего они здесь тогда? Но, взглянув реалистичнее на свою позицию в Отборе, понимаю, что не так сильно мы с ними и отличаемся. Трио засмеялось, напоминая звон колокольчиков, но это не звон смеха детей – это больше похоже на смешок исподтишка.
- Привет, подруги, – вновь голосом этой компании выступила Кимбра, мне уже довелось с ней встретиться в коридоре, больше не хотелось бы, – Мы тут как раз делились своими впечатлениями о наших свиданиях с принцем. Нам просто интересно, сможете ли Вы нас удивить чем-нибудь?
- Скорее всего, тебе следует идти куда шла, Кимбра, – первой ответила Моргана. Интересно со стороны наша компания не выглядит так же, как это платиновое трио, где голосом является Моргана, а мы ее подружки-спутницы? Хотя, Карина обладала своим стержнем и не постоянно находилась с нами, Кессиди вообще любит общение, поэтому сейчас на короткой ноге, по-моему, с каждой из девушек. Что же я? Ну я репейник, прилипший к сильной стороне Морганы, и собирающий на свои колючки огромную порцию неприятностей.
- Почему ты вечно воспринимаешь мои идеи в штыки? – Кимбра, казалось, была возмущена. – Если хочешь, можешь не рассказывать, я спрашиваю у других.
- Хорошо, давайте соблюдать правила, которые мы подписали перед приездом сюда, – перевела всю инициативу разговора на себя Карина, сегодня ее волосы были заплетены в боковой колосок, нужно попробовать и мне такой. Кимбра и ее спутницы подняли руки в жесте капитуляции, но почему-то, мне кажется, это не имеет никаких заверений. – Отлично, я была с принцем Николасом в кинотеатре, – я обернулась к Карине, мой вопрос был написан на моем лице: “что за кинотеатр?” – На нижнем кольцевом этаже дворца есть кинотеатр, принц Николас пригласил меня на просмотр фильма, разрешив выбрать его на свой вкус.
- Кинотеатр? В такую жару? – голос приспешницы Кимбры был предвзятым.
- Были определенные причины, – жестко ответила сидящая совсем рядом со мной Карина, сжимая ткань платья, я то думала, только я обладаю такой привычкой. Но девушка этого даже не замечала, пронзая своим взглядом девушку, задавшую вопрос. Они играли в гляделки, кто первым отвернется или моргнет, от чего казалось, между ними что-то большее, чем простое недопонимание.
- У меня была конная прогулка, – не знаю, как это вылетело из меня, но затишье было слишком ощутимым.
Кимбра перевела режущий взгляд на меня.
- Ариадна, да? – зачем-то переспросила она, прекрасно зная мое имя. Я кивнула в ответ. – Конная прогулка, какое совпадение, правда, девушки?
Я обратилась немым взглядом к Моргане, но та продолжала сохранять спокойствие и тишину.
- Я тоже с принцем выезжала на лесную опушку, принц Николас учил меня стрелять из арбалета, – уже обращаясь не ко мне, а к своему окружению, продолжала Кимбра. – Как на самой настоящей охоте, это было так… ну, конечно же, вы понимаете, о чем я…
Кимбра улыбнулась, а ее спутницы с волосами, заплетенными в высокие прически, рассмеялись.
- Так Ариадна, а что тебе показал принц? – я стушевалась, мы ведь просто разговаривали, я ему показала по детски-смешной фокус. – Оу, да, точно, как я могла забыть, ты решила почитать дневник принцессы, чтобы заявить о себе.
- Хватит, – наконец произнесла Моргана, – иди, куда шла, оставь нас в покое.
- Поражаюсь твоей воле помогать тем, кто не достоин места в Отборе, – создавалось ощущение, что и эти две девушки знакомы не при очень интересных обстоятельствах, некие инь и ян, черное и белое.
- Леди, – к нам спешила леди Сильвия, видимо почувствовав, что здесь назревает серьезный конфликт.- Леди, мне же не нужно вам напоминать правила дворца?
Теперь на нас обратили внимания многие, но мы вшестером дружно покачали головой, после чего “трио” удалилось, одарив леди Сильвию порцией комплиментов.
- Так хорошо, – перехватив планшет в другую руку, наставница обратилась к нам, – кто из Вас еще не общался с принцессой.
Может соврать? Может Сильвия не заметит? А принцесса Бланка попытается не обращать внимания на отсутствие диалога со мной?
- Так что, леди? – переспрашивает Сильвия.
И в последний момент я поднимаю руку, Сильвия улыбается, похоже, она ничего не знала, а мою медлительность восприняла за неуверенность.
- Отлично, Вы пойдете за мисс ….
За спиной леди Сильвии проносится мини-ураган или цунами, отчего ее юбки зашелестели. Но ураган несется дальше, случайно сталкиваясь на своем пути леди Бриану, направляющуюся как раз к принцессе для разговора. Этим ураганом оказался юный принц Джеймис Скрив, который в данный момент заслужил серьезный разговор с сестрой. Девушки вокруг меня зашептались, ожидая, что еще одна девушка выбыла из Отбора. Я перевела взгляд на двери дворца, где исчезла Бриана, надеясь хоть на какую-то гуманность в этом Отборе. Передо мной всего две девушки, которые совершенно не бояться предстоящего разговора, я стараюсь сосредоточить свой взгляд на корсете платья Женевьевы передо мной, мысленно следя за переплетением лент. Мимо проходит Моргана, кончиками пальцев еле заметно проведя по моему запястью, прошептав:
- Все будет хорошо, – она исчезла, но когда моя очередь почти подошла, я почувствовала, как внутри меня возросла паника. Мысленно я повторяю все уроки этикета: поклониться, присесть в книксене, лучше держать голову ниже. От всех наставлений в голове становиться тесно и тяжело, я выдыхаю, чем привлекаю ненужное внимание принцессы и леди Женевьевы.
- Простите, – словно ветерок выходит из меня, похожий на писк мышки. Женевьева что-то произносит принцессе Бланке, что заставляет ее тихо рассмеяться.
Когда Женевьева покидает место за столом, служанки вмиг меняют приборы, давая знак, что настала моя очередь. Сжимаю ладони в кулаке, вбирая в грудь побольше воздуха, ну все пан или пропал. Подойдя к принцессе, я делаю самый уверенный из всех возможных книксенов, стараюсь вспомнить все, чему нас учили и не учили.
- Здравствуйте, Ваше Высочество, – замираю, ожидая ответа. Принцесса Бланка поднимает на меня свой взгляд:
- Я бы хотела перед вами объясниться, – крепче сжимая руки, чувствуя вновь, как мою спину прожигают остальные девушки, уже увидевшие во мне слабое звено.
- Мне бы тоже хотелось услышать от Вас что-нибудь, – принцесса опускает на миг свой взгляд на руки, сейчас спокойно лежащие на столе, после чего вновь смотрит вверх на меня.
- Мне не следовало этого делать. Я совершила ошибку, взяв чужое, а главное, прочитав то, что не принадлежало мне никогда. Но, я могу пообещать Вам, что никому не расскажу о том, что прочитала или не прочитала в вашем дневнике. Я могу держать рот на замке, если это того следует, – надеюсь, моя речь не звучала как заученная или еще хуже, как плаксивая тирада.
- Мне стало ясно, что руки держать на замке Вы не умеете, леди Ариадна. Но сможете ли Вы так же пообещать, что случайно о чем-нибудь не скажет леди Моргана или кто-то другой из ваших подруг?
- Моргана ничего не знает, Ваше Высочество, – тут же вылетело из меня, – Она ни в чем не виновата, не наказывайте и ее. Как только я ей рассказала о своем поступке, она пыталась меня отговорить от того, что я делаю. Она не заслужила наказание, только я.
Принцесса внимательно на меня смотрит, обдумывая ответ. Легким движением, отбросив прядь медных волос за плечо, она произносит:
- Никакого наказания и не планировалось. За Вашу кандидатуру постоял мой брат, а значит, теперь Вы полностью зависите только от его решений, – ее взгляд пронизывал меня насквозь, оставляя все эмоции на поверхности. – Леди Артурз же ни в чем передо мной и принцем Николасом не провинилась, и потом, ваши с ней истории произошедшего абсолютно идентичны.
Я выдохнула, понимая, что так просто я не добьюсь прощения от принцессы, но я смогла хоть немного смягчить нашу проблему, надеюсь.
- Не хотите ли присесть, Леди Ариадна, и продолжить наш урок, а то у меня еще впереди много девушек? – поинтересовалась принцесса, дав знать служанкам, чтобы принесли серебряный поднос со всеми не хватавшими чайными принадлежностями.
- Конечно, Ваше Высочество, – я присела напротив, не зная, должна ли первая начинать разговор и тогда о чем следует говорить. Что подразумевает под собой чайная церемония? Я же не могу ни с того, ни с сего начать тему Пируанского мира, с которого началась история нашей страны, как нового государства с монархической формой правления на политической карте мира. Или могу?
Я не смела притронуться к чашке передо мной или чаше со сладким, хотя стоит признать все, что дают из десертов во дворце стоит внимания.
- Леди Ариадна, чайная церемония подразумевает, что собеседники хоть раз притрагиваются к чаю за время разговора, – принцесса Бланка бросает красноречивый взгляд на стол перед нами.
- Конечно, Ваше Высочество, – неуверенно беру чашку с блюдца, понимая, что не правильно ее взяла, быстро перехватываю, но вряд ли это могло ускользнуть от взгляда принцессы.
- Как Вы для себя понимаете концепцию этого урока, леди Стоун? – поставив свою чашку с золотым ободком на блюдце, спросила меня принцесса.
- Возможно, во дворец приедут гости, и мы все должны соответствовать нормам и правилам дворца, ведь одна из нас будет вскоре представлять его.
- А Вы соответствуете этим нормам, леди?
- Я стараюсь следовать всему, чему меня учите Вы и леди Сильвия, Ваше Высочество…
- Хорошо, – констатирует принцесса, – предположим ситуацию, что на моем месте сидит посол из другой страны, о чем бы Вы повели с ним разговор?
Испытание, мой мозг твердил, что передо мной испытание. И я обязана его пройти, хотя бы, на твердую четверку.
- Мне следует говорить с ним на тему, которая ближе для него и понятна, например, о его стране или об интересах, по которым он приехал во дворец.
- Но Вы можете ничего не знать, например, о Новой Гвинее, из которой бы предположительно прибыл гость. Что же тогда?
Новая Гвинея? Новая Гвинея – где это? Кто там правит? На каком языке там вообще говорят?
- Я обязана найти какое-либо схождение в наших интересах или перейти на свободную тему!
В этот момент к нам подходит леди Сильвия, обращаясь к принцессе, не забыв сделать идеальный книксен перед этим:
- Ваше Высочество, время подошло к концу, Вы бы хотели еще поговорить с леди Ариадной?
- Нет, Сильвия, я думаю, мы уже закончили, спасибо за напоминание, – улыбнулась с добротой принцесса, после чего обернулась ко мне.
- Спасибо за разговор, леди Ариадна, надеюсь, этот урок не прошел для Вас даром, – к нам уже спешили служанки, чтобы поставить новые приборы. Я поднимаюсь из-за стола:
- Вам спасибо, Ваше Высочество.
Я ухожу с открытой поляны, проскальзывая мимо девушек, приближаясь к тому месту, где мы сидели до этого с Морганой и Кариной, но как ни странно, в этот раз здесь народу больше, чем около принцессы, словно что-то интересное происходит здесь, а не там. Девушки сбились в одну стайку, тихо посмеиваясь, расспрашивая каждая о своем. Я протиснулась между несколькими из них, увидев, что в центре стоит принц Джеймис, ниже почти всех девушек в два раза, но при этом держа всех во внимание. Создавалось такое ощущение, что именно его ответы заставляли девушек смеяться.
- Ваше Высочество, а Вы знаете, кому отдает принц Николас предпочтение сейчас? – поинтересовался кто-то, на что принц Джеймис тихо засмеялся, казалось, что он понимает, почему девушки задают ему все эти вопросы, но отвечает на них по каким-то своим усмотрениям.
- Вам не следует называть меня полным титулом, ведь кто-то из вас станет, гмм, получается, моей сестрой. А у нас в семье не принято употреблять при обращении друг к другу титулы, – девушки вновь засмеялись, – Так что зовите меня просто Джеймис.
- Это как-то не правильно, Вы выше нас по происхождению, мы всего лишь Избранные, – тихо произнесла Лили.
- Поверьте мне на слово, ничего не изменится из того, как вы меня будете называть, – принц Джеймис был так уверен в том, что он говорил, но его детская внешность, невинность и прекрасные веснушки на лице заставляли улыбнуться, вобрав в себя часть этого детского виденья мира.
- Скажите, Ваше… Джеймис, – начала на этот раз Юник, – а что больше всего любит Ваш брат?
- Хммм, думаю, шоколад, да, он его любит! – уверенно произнес принц Джеймис, заставив своими ямочками на щечках, вновь всех рассмеяться. – Еще он любит конные прогулки, но у него на это мало времени, и очень часто он пытается меня воспитать. Но я не хочу управлять страной, как Ник! Зачем вы все на это идете?
В нашей группке тихо пронеслось: “Что бы взаимно влюбиться в принца”. От чего мы вновь засмеялись.
Я обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд, и правда, на нас смотрела принцесса поверх плеча своей новой партнерши. Возможно, заметив мое внимание, Ее Высочество вернулась к разговору с Избранной, но мне не понять, кто это был из девушек отсюда. Я вновь посмотрела на принца Джеймиса, окруженного девушками из-за своей выплескивающейся через край харизмы. Мои губы растянулись в улыбке, ведь это удачный отвлекающий момент: каждая из нас хочет что-то узнать о принце, так почему бы нам это в какой-то степени и не дать?! Учитывая, что вряд ли принц Джеймис сможет рассказать что-то очень значительное. Выскользнув из толпы девушек, не помяв при этом платье, я направилась в сад, думая, о чем я могла бы поговорить с послом из Новой Гвинеи?
Главный акцент я поставила на то, что в послеобеденное время вряд ли кто-то будет гулять по дворцу. В такую солнечную погоду лучше погулять в саду, набрав на солнце не лишний витамин D. Лично я, так бы и поступила. Незаметно проскальзываю в зал, предварительно прикрыв за собой двери. Эта комната была самой маленькой из всех, что я видела во дворце, а значит, у меня было еще больше шансов на то, что меня здесь никто не заметит.
Одна стена была полностью покрыта зеркалами, от пола до потолка, что отлично могло послужить шансом создать иллюзию наполненности комнаты. Таким образом, я решала еще один вопрос свое одиночество.
Позволяю себе вольность снять туфли, я уже почти привыкла к ним, но без них мне комфортнее. Встаю в центр комнаты, в зеркале лишь мое отражение и немногочисленной мебели зала, но в местах стыка двух зеркал мое отражение плавно раздваивалось. Захватываю переднюю прядь волос, закалывая ее заколкой, поправляя свой скромный наряд, вполне сошедший за тот, что я носила у себя дома.
Как нас и учили, создаю крепкую, уверенную рамку из рук, конечно, обычно в бальных танцах ведут пары партнеры, но у меня такового не имеется в наличие, значит, его просто надо представить. Встаю на носочки, мой партнер, скорее всего выше меня, хотя бы на добрых 15 сантиметров, такое ни одни каблуки не покроют. Такт вальса мне запомнился легко, но в отличие от остальных девушек Отбора, я не имела личного опыта на практике. Поэтому моя задача проста, стараться не забывать ритм, шаги, движения.
Закрыла глаза, представив ритм мелодии, и скользнула вперед в плавном движении. Это проще, чем казалось изначально, лишь представить, лишь поверить. И раз, и два…
Отклони голову, представь, что ты не одинока… Лишь представь… Все легко… Скользнуть вправо, направить голову….
Дверь неожиданно скрипнула, и я чуть не свалилась на пол от испуга. Я обернулась и застыла, в дверях стоял принца Николас, который смотрел на меня, сидящей в данный момент на полу в позе чупокабры.
- Ваше Высочество, – слетел с моих губ испуганный выдох.
- Леди Ариадна? Не ожидал вас здесь увидеть, – поднимаюсь с колен, оправляя платье. Я не знала, что ответить, я вновь ничего не знала.
- Я просто хотела потренироваться, одна, – тихо разносится мой голос по комнате. Принц Николас кивает мне согласно, и я обращаю внимание на то, во что он сегодня одет, вовсе не как принц, а как обычный житель Анджелеса: кожаная куртка, простые брюки. Ничего, казалось, не могло выдать в нем особу принца. Но даже смена стиля не скрывала то, что дала природа и статус. – Вы куда-то собрались?
- Что-то вроде того, захотелось выехать за пределы дворца, – я кивнула в ответ, лучше не углубляться в то, что меня не касается.
- Удачи.
Принц Николас долго смотрит на меня, взвешивая какие-то аспекты. Не знаю, почему он еще не сделал простой выбор, ведь его сестра, принцесса Бланка меня больше не жалует, я довольно никчемная, родители ошибались в моей внутренней силе.
Принц делает несколько шагов навстречу мне, я остаюсь на месте, пока Его Высочество не подходит ко мне вплотную. Он поднимает мою левую ладонь, опуская на свое плечо, а правую закрывает в замке своей ладони, нежно приобнимая другой рукой меня за талию. Я остаюсь неподвижной, я боюсь сделать лишний, ненужный, неправильный шаг.
- Мне кажется, Вы единственная, с кем я ни разу не танцевал, – приподнимаю голову, впервые не боясь посмотреть ему в глаза. Они всегда были такими голубыми, словно чистейшая вода? Или стали такими только сегодня?
Принц нежно повел меня в танце под свой ритм, я даже не заметила, как мои ноги послушно последовали за ним. Мне не приходилось давать себе беззвучных команд или смотреть под ноги, все получалось само, я была заворожена этим колдовством. Я не верила, что все может быть так легко.
- Разве Вы не торопились? – мы соблюдали тишину, но умудрялись попадать движениями под один такт.
- С чего Вы так решили, леди Ариадна? – он приподнимает руку и мимолетным движением заставляет меня крутиться на месте, не прикладывая особых сил.
- Не знаю, Ваше Высочество, но мне бы не хотелось задерживать Вас, если все именно так, как я предполагаю, – что я говорю? Боже мой, что я говорю, мне нужно поставить фильтр и перестать говорить все, о чем только подумала.
- Думаю, если я проведу несколько минут в Вашей компании, и узнаю Вас наконец-то поближе, не изменит ничего в моих планах, – Принц Николас улыбается уголками своих губ.
Я опускаю голову, боясь вновь взглянуть на принца.
- Похоже, я не умею выражать свои чувства через слова, они только живут во мне, – шепчу вниз, надеюсь, меня никто не услышал. – Зачем Вы хотите узнать меня ближе?
- Леди Ариадна, это довольно странный вопрос, Вы участница моего Отбора, если я Вас не узнаю, не пойму и не почувствую что-то ближе, чем обычную красоту милой девушки, то мне…
- Вам придется меня выгнать, я знаю… Но, мой внутренний мир слишком скуден и однообразен, чтобы в нем найти что-либо, я могу только подводить Вас…
Принц Николас останавливает танец, кланяясь мне. Танец закончен, неужели наш разговор тоже?
- Но ведь есть еще что-то в этом мирке, прячущееся за этими глазами?
- Должно быть, есть, – тихо произношу я. – Оно во мне есть, я знаю, но не могу его найти.
- Найдите и покажите мне, – так же тихо вторит мне принц, – думаю, мне действительно пора идти, чтобы не опоздать.
Его высочество уходит по направлению к двери, и в самый последний миг из меня вылетает:
- Почему же вы меня оставили, если не знаете ничего обо мне? – он лишь пожимает плечами.
- Еще надеюсь что-нибудь увидеть, – и исчезает за дверью.
Я опускаюсь на пол, прислоняясь щекой к холодной зеркальной поверхности. Провожу пальцем по ней, оставляя свой неровный отпечаток пальца. Есть ли что-то за этими, моими, светлыми глазами? Всю жизнь я любила какую-то свободу, дворец у меня тоже ассоциировался с этим понятием, но свобода здесь сочетается с миллионами правил. Так есть что-нибудь во мне, кроме простой красоты, подаренной моими родителями? Подтягиваю колени к груди, обнимая их руками. Почему я ничего не могу почувствовать? Я знаю, во мне есть что-то, заставляющее каждый раз подниматься с пропасти, это больше чем простое желание почувствовать свободу. Но Его Высочеству нужно совсем другое, зачем ему такая как я, желающая от всего все время убежать? Хотя, принц Николас все время дает мне все новые и новые шансы, но заслуживаю ли я их, заслуживаю ли я наслаждаться и дальше его компанией…
Хотя, как это было прекрасно – кружиться по залу, не замечая, как проходят мои минуты, чувствовать объятия кого-то большего, чем просто отца. Я совершенно в себе не уверена, но пока я буду такой, мои любые шансы будут таять у меня на глазах. Ведь стоит взглянуть на всех этих девушек в Женской комнате, многие из них преобладают над моей ни чем не выделяющейся простой. И больше половины способны заполучить расположение, любовь и сердце принца Николаса.
Почему я не могу это сделать? Может нужно просто составить четкий план, которому следует следовать? Но вряд ли кто-то из королева Иллеа влюблял в себя принца лишь из-за корыстных целей, скорее это было что-то легкое, с первого взгляда… Мой первый взгляд начался с полета в объятия принца. Воспоминание сейчас даже вызывает смех, хотя это было не так давно, и лучше бы мне стыдиться этого поступка, но уже нет, этот этап я прошла. Сейчас я стою на новом этапе, этапе получения ответов на вопросы, закрытых от моего сердца и разума. Хотя, я всегда знала человека, способного дать мне ответы на многие вопросы, человека, который знает не из телевизора, что такое дворец и участие в Отборе.
Поднимаюсь с паркета, мне больше не место в этом зале, мне нужно действовать, пока эта искра во мне вновь не потухла. Я выбегаю из дверей, держа туфли в руке, пробегаю мимо стражи и по главной лестнице направляюсь в библиотеку. Распахиваю двери, тут пахнет бумагой и деревом, но никого нет, присаживаюсь за стол, доставая из ящиков ручку с бумагой, которые нашла здесь еще в прошлый раз. Просто беру ручку, начиная писать на бумаге все то, что меня волнует, надеясь на здравое содержание текста:
Тайни,
мне больше не к кому обратиться, ты единственная, кто оказывался в подобной ситуации…
Мне кажется, я сломалась, с каждым днем во дворце я убеждаюсь, что наблюдаю за всем со стороны, словно пассивный игрок. Неужели так у всех Избранных? У тебя тоже было такое?
У меня столько вопросов, на которых не хватает ответов, я еще никогда в жизни не была так слаба, как сейчас. Я говорю себе бороться, но за что я борюсь?
Наверно, я не заслуживаю какого-либо шанса здесь, мне просто не место в Отборе. Я не чувствую в себе сил, а ведь Отбор только начался. Для чего я тогда здесь? Я ведь сама хотела этого, ты знаешь, как я мечтала оказаться на месте принцессы. Так что изменилось?
Если ты не сможешь мне ответить – я пойму, – сейчас я на распутье, мне нужно что-то решить, куда-то пойти, заявить о себе, как я это делала раньше. Есть ли у меня хоть какое-нибудь качество, за которое можно и нужно бороться, чтобы стать действительно достойной принцессой для принца? Я убеждаю себя из раза в раз, что есть. А в действительности?
Тайни, что мне делать?
Ариадна…
====== Бонус 8 ======
Избранная Карина Ферере.
Каждое мое утро начиналось с пробежки, бег помогал мне избавиться от лишних эмоциональных нагрузок. И что, что я была двойкой? Мои родители никогда не были против моих увлечений, ничего не говорили, когда я выбегала с волосами, заплетенными в косу, переброшенными через плечо, и в легкой майке. Я не боялась бегать по скалистому берегу, спускаясь к дикому пляжу, где могла отдохнуть от шумного общества, окружающего меня со всех сторон.
Сейчас я во дворце, более двух недель назад мое имя на жеребьевке вытянула Королева Америка. Тогда, сидя перед плазменным экраном в гостиной среди своих подруг, надеющихся на свое счастье и фортуну, мне было тяжело признать саму себя на фотографии. Это был шок, радость, восторг… Правда, меня печалило, что я оставляю свою семью, со дня на день ожидавшую пополнение.
Так и случилось, через неделю после моего отъезда у меня появилась сестренка, жаль мне не выпал шанс поговорить с родителями, узнать ее имя, на кого она похожа, какой у нее цвет глаз и другие ответы на волнующие меня вопросы. А если этот Отбор закончится в течение лета, то вполне возможно, моя сестренка сможет попытать удачу в следующем. Хотя, сколько для этого должно произойти событий. Я усмехнулась.
- Все хорошо, леди? – спросила у меня Дона, одна из моих горничных. Она всегда помогала мне одеваться и готовиться к торжественным мероприятиям, проходящим здесь, во дворце, казалось бы, целыми днями.
Дона была застенчивой девушкой, сначала мне показалось, она не старше пятнадцати лет, со светлыми волосами, туго собранными на затылке. Она ниже меня, и ей все время приходилось становиться на носочки, чтобы дотянуться до верхних пуговиц моих платьев.
- Конечно, просто в голову пришла интересная мысль, – но это ни в коем случае не говорит, что я не буду идти до конца, до последней претендентки.
Да, я понимаю, что в Отборе выбирает девушку себе лишь принц, мы просто верно поданные, отданные ему для выбора. Но даже в таких условиях есть великий шанс найти свою любовь. Хмм, любовь… Каково это было бы – любить принца?
Тянусь за маленькой открыткой, украшенной витиеватыми узорами по уголкам, ее мне передали вчера вечером после ужина.
“Леди Карина, согласитесь ли Вы завтра после полудня присоединиться ко мне на прогулке по саду?
- Принц Николас.”
Все заглавные буквы письма были узорно выведены, я влюбилась в букву “К” своего имени с красивой завитушкой наверху, перечитывая вновь и вновь письмо от Его Величества.
- Дона, – обращаюсь к девушке за своей спиной, пытающейся расчесать концы моих запутавшихся волос, – ты не могла бы меня оставить?
- Конечно, леди, – тут же откладывая расческу, моя горничная присела в книксене. – Вы не хотите, чтобы я закончила с прической?
Смотрю в отражение, у меня светлая кожа, сочетание алебастровой и слоновой кости, темные, закрученные в естественные спирали волосы падают на мои плечи, создавая прекрасный контраст. Иногда мне, конечно, хотелось скрутить эти длинные волосы в твердую канатную веревку и либо отстричь, либо перекрасить, изменив своему естественному цвету. Но, если посмотреть издалека, такая девушка может привлечь взгляды прохожих, остается лишь вопрос: может ли она привлечь взгляд принца?
- Думаю, все и так хорошо, спасибо, – обращаюсь к Доне, которая ровно через секунду исчезает за дверьми моей комнаты.
Разворачиваюсь на пуфике, большая комната с высокими потолками окружает меня, стены покрыты обоями в нежном романтическом стиле из цветов, огромная мягкая кровать с нежными простынями. Зеркала, тюль, косметика, огромный гардероб, – все это может привлечь взгляд неискушенной девушки, я же всегда бежала из своего дома. Я убегала к бушующему океану, брала силы от него, чтобы вновь вернуться в свою богатую клетку, к истинным манерам, прилежному поведению и надежде, как бы сбежать в соседнюю с моей комнату и взять в руки кисть. Уверена, многие бы хотели такую комнату, говорящую о стиле девушки, живущей в ней, или о комнате в моем доме, так почему же я сбегаю от этого? На это придумать ответа мне не хватило времени, даже моих восемнадцати лет.
Вновь вглядываюсь в свое отражение, понимая, что старания Доны пошли насмарку, мои волосы распушились, переставая быть гладкими, вновь выявляя все свои кудрявые концы. Туалетный столик передо мной был усыпан всем необходимым для девушки, и, слава Богу, я прекрасно знала, как всем этим пользоваться. Вытягиваю из комка проводов плойку, чтобы привести свои волосы к временному порядку. Пока она нагревается, я выбираю из предоставленных мне украшений набор сережек. И когда, казалось бы, все готово, я села поровней, поднесла плойку к макушке, раздается неприятный скрип и из моих рук вылетает плойка, в замедленном темпе падая вниз. Подлетая к полу, она ровно на 2 секунды соприкасается с кожей на моей лодыжке, обжигая ее огнем, от чего я вскрикнула по естественным причинам.
Наклоняюсь к полу, чтобы выключить нагрев плойки, замечая прикрепленную к проводу маленькую записку-открытку. Здесь всего одно слово: “С любовью…” Заглядываю под столик, замечая, что все провода подключены к самой дальней розетке. Кто бы это не устроил, он так или иначе хотел, чтобы я либо обожглась, либо меня ударило током, ну или фен закрутил мои волосы в своем пропеллере.
Поднимаюсь с пола, случайно задевая правой ногой мягкий пуф, и в том месте по всей моей ноге разносятся боль и жар. Осматриваю ногу, замечая медленно проявляющееся красное пятно, где на миг к моей коже прикоснулась плойка. Оглядываюсь на часы, принц Николас вот-вот постучит в мою дверь, мне нужно срочно что-то придумать.
Завязываю неуклюжий бантик на ноге, когда раздается стук в дверь:
- Принц Николас, – отворяю дверь, пытаясь сделать вид, что ничего не случилось.
- Леди? – Принц обескуражен. – Где Ваши горничные?
Выхожу за дверь, захлопывая ту за собой, чтобы случайно никто не увидел весь бардак, царствующий там.
- Я их отпустила несколько минут назад, – осматриваю принца, я должна подметить, что все вокруг него наполнено каким-то шармом. Я много раз замечала все нюансы в его образе, будь то одежда, пошитая идеально, внешний вид или каким он вел себя с каждой из девушек. Мне довелось лично побеседовать с принцем всего два раза, первый был на первом приеме по прибытии во дворец, мы тогда прогуливались по каменным дорожкам сада около шатра. Ему нравились мои познания в искусстве и литературе, чем я не преминула воспользоваться на маскараде, став чей-то “невидимой” музой. Сейчас направляясь по коридору к главной лестнице, я не уставала бросать на принца Николаса взгляды, мы тихо беседовали, проходя мимо комнат моих ближайших конкуренток. Думаю, я бы смогла нарисовать с легкостью портрет принца Николаса, а вокруг него отобразить разносторонними по гамме оттенков красками его ауру эмоций.
- В следующий раз мы можем сходить в картинный зал, – это лишь означало, что у меня появиться еще одна возможность побывать с принцем на свидании.
- Это было бы просто замечательно. Вы говорите, что тоже увлекаетесь искусством, в каком жанре? – принц улыбнулся лишь уголком губ, надеюсь, это означало, ему нравился наш разговор. Я старалась выдерживать тон в разговоре, как меня и учили, если бы не постоянное напоминание о боли в ноге.
- Леди, все хорошо? – обеспокоенно спросил принц, наверное, я что-то упустила.
- Да, принц Николас, все отлично. Я рада, что сегодня Вы пригласили меня на эту прогулку, – приходилось прихрамывать на одну ногу, чтобы подол платья и ремешки моих греческих туфель не задевали ожог. Но каждое движение отдавалось неприятной болью, чувствуя прикосновение кожи и ткани, даже через слой бинта, я вздрагивала.
- Уверены, леди? – переспросил у меня принц Николас, моя рука покоилась на его твердом предплечье, пока мы спускались по злосчастной лестнице. – Если у вас что-либо болит, мы можем обратиться в медицинское крыло, где Вам обеспечат квалифицированную помощь.
Я собираюсь уверенно покачать головой, как и полагается избранной леди, за чье обучение боролась бабушка, нанимая лучших учителей и считавшей сдержанность превыше других чувств. Многочисленные учителя старались на славу, не жалея своих сил и зарабатываемых денег, буквально привязывая меня к стулу во время приема пищи, чтобы спина оставалась ровной. Поэтому я обязана была сейчас сквозь скрип зубов кивнуть и продолжить прогулку.
Мы с принцем дошли до последней ступени, когда верхний ремешок скользнул ровно по эпицентру ожога, вызвав яркую боль, отразившуюся слезами на моих глазах. На глазах появилась серая дымка, не давшая мне вовремя сфокусироваться на предстоящей впереди еще одной ступени. Правая нога соскальзывает с края, подворачиваясь, новым потоком ударяя в рану, я чуть не падаю, но меня вовремя успевают перехватить руки принца Николаса. И я нежно опускаюсь на верхнюю ступеньку. Из глаз струятся слезы, совсем неверное поведение для леди:
- Леди Карина, взгляните на меня? – приподнимая мой подбородок двумя пальцами, он опускается передо мной на колени. – Что у вас болит, леди?
Я приподнимаю подол платья, чтобы был виден бинт у меня на ноге, тихо выдавливая из себя слова:
- У меня ожог, и, кажется, я подвернула ногу, – принц обращает внимание на мою оголенную голень рядом с лодыжкой, чуть выше перевязанную белой марлей.
Прости бабушка, кажется, я полностью позабыла все уроки. Скорее всего, подвернув ногу, я вскрикнула, ибо буквально через минуту у лестницы появились два гвардейца, обративших все свое внимание на принца Николаса. Он обернулся к ним, поднимаясь с колен:
- Шон, миссис Лайтон сейчас у себя? – к принцу обернулся брюнет, мышцы явно и выгодно выделялись на его теле, давая понимание, что он довольно долгое время служит при дворе, если принц знает его фамилию.
- Да, она в своем кабинете. Ее позвать сюда? – и вместе с принцем Николасом все оглянулись на меня.
- Я смогу дойти, мне уже легче, – усердно кивая головой, в уме пытаюсь прикинуть, а я вообще в состоянии встать?
- Я вас отнесу, леди, – подходит ко мне принц Николас, с одной стороны, возможно, это было бы очень романтично, а с другой стороны, мне было неудобно позволять кронпринцу носить себя на руках, по любому удобному случаю.
- Нет, принц Николас, не стоит, – отодвигаюсь по ступени в противоположную сторону, но когда боль прожигает участок кожи под бинтом, мое лицо, вновь, искажается, скорее всего.
- Леди, давайте, это сделаю я, – ко мне обращается сэр Шон.
На нем повседневная форма стражника, как и на всех других гвардейцах, несущих вахту около наших с девушками дверей. Он протягивает ко мне ладонь, и я нетвердой рукой, после согласия принца, опираюсь на нее, чтобы подняться.
Гвардеец приобнимает меня одной рукой за талию, а второй подхватывает ноги под коленной чашечкой. Сэр Шон даже не изменился в лице, поднимая меня на руки, словно я была пушинкой для него, но я-то точно осознавала свой вес. Второй стражник, стоявший все это время без дела, по приказу принца занял свой пост, мы же: я на руках у гвардейца и принц Николас – отправились в медицинское крыло дворца.
Его двери были открыты, и оттуда шел запах антибактериального средства и … цветов? Да, легкий аромат лаванды кружил в широком помещении с десятью кроватями. Никого из больных не было, только три девушки сидели на одной из больничных раскладушек, рядом с ними, как заведенная, порхала женщина в светло-зеленом халате, сливавшемся по гамме цветов с тканью, которыми были застелены пустующие кровати.
Как только гвардеец опустил меня на свободную раскладушку, женщина переключила в момент все внимание на меня. Сэр Шон поправил юбку моего платья, прежде чем отойти, и я почувствовала себя крайне неловко, а обернувшись к принцу Николасу, заметила на его лице смешанные чувства, он был чем-то поглощен, словно пытаясь решить в голове сложную арифметическую задачку.
-Ваше Высочество, что случилось? – вырвала его раздумий, скорее всего, та самая миссис Лайтон, завязывая на голове чепчик, убирающий волосы с лица.
К гвардейцу, оставившему меня, подбегает девушка, до этого сидевшая вместе с подругами на кушетке, отбрасывая назад свои светлые локоны. В девушке я узнаю леди Амалию, вчера она преподнесла нам первый урок истории во дворце, а за несколько дней до этого помогла мне вместе с Ариадной в библиотеке. Конечно же, то путешествие между стеллажами я не забуду никогда.
- Шон, с тобой все хорошо? – девушка переживала за юношу, как за родного.
- Все хорошо сестренка, – утвердительно кивнул Шон, похоже, это была не фамилия, а имя гвардейца. Почему тогда принц обратился к нему по имени? Обращаю свое внимание на принца, сейчас находившегося на соседней со мной кушетке, похоже по мимике его лица и нескольким взглядам в мою сторону, ему не нравилось мое внимание к персоне гвардейца. И это можно понять… Правда, неизвестно это из-за конкретного гвардейца или просто общая ситуация. Как художник-портретист я многое могла сказать по лицу человека, но иногда, пока человек сам этого не захочет, его никто не сможет прочесть.
- Леди, покажите, что у вас болит, – обращается ко мне миссис Лайтон, из-за чего я вновь вспоминаю о больном месте на ноге.
Поднимаю правую ногу на кушетку, отбрасывая подол платья в сторону.
- Я обожглась, – замираю, решая, говорить или не стоит, что все это возможные проделки других конкурсанток, – У меня упала из рук плойка и …
Договорить я не могу, потому что результат и так ясен, а открытку с надписью “С любовью…” я порвала и выкинула. Но миссис Лайтон не просит продолжения, развязывая мою неудачную попытку все забинтовать и скрыть. Кожа на месте ожога покраснела и немного опухла, а вокруг красноты скопилась странная светлого оттенка жидкость. Внимательно осмотрев ожог, аккуратно пальцами нажимая по краям ожога, врач поцокала язычком, напоминая мне этим манеру моей бабушки, когда у меня что-то не получалось.
- Леди, нужно было сразу обратиться ко мне, а не ждать у моря погоды! По внешним признакам, похоже на ожог второй степени, но он быстро пройдет, будем надеяться без ненужных нам шрамов, – спокойно произнесла миссис Лайтон, похлопывая меня по коленУ.
Склонив голову, я посмотрела на принца Николаса, мне совершенно не хотелось, чтобы подобным образом продлилось наше свидание, после чего меня бы смогли выгнать из дворца. Замечаю, как нервно тереблю край бахромы, украшающий мой наряд, я вообще очень редко волнуюсь, но сейчас многое происходит не под фортуной моих звезд. Врач отошла в противоположный конец комнаты, и мне вновь предвиделся шанс оглядеть медицинское крыло. Ряд кроватей по обе стороны от прохода, маленькие прикроватные столики, на которых стояли вазы с букетиками лаванды. Несколько стеклянных шкафов с лекарствами в противоположной стороне комнаты, рядом с дверью в личный кабинет.
По всему медицинскому крылу проносится запах спирта, когда с железным подносом, уставленным какими-то тюбиками, ватками и бинтами, к нам спешит миссис Лайтон. Правда по пути оборачивается к девушкам, сидящим на кушетке еще до нашего прихода:
- С Вами я уже закончила, можете идти. Но мы обязательно еще поговорим с каждой из Вас!
Со стороны дверей раздается голос:
- Вы что вновь куда-то ходили, Ами? – приподнимаю голову, чтобы из-за плеча медсестры видеть, что происходит около дверей. Амалия напрягается под весом руки брата, возлагающей на ее плече.
- Но мы ходили вместе с Мартом, – возразила она, после чего разговором стал заинтересован и принц Николас, но четверка уже удалилась за двери.
- Итак, леди, сейчас может пощипать, но надо убедиться, что не занесена грязь, – я вновь смотрю на свою лодыжку и ватку со спиртом, приближающуюся к ней.
Врач тщательно очищала мою кожу от прозрачного выделения, но спирт очень сильно щипал, и мне пришлось прикусить запястье. После этого на ожог тонким слоем лег крем, а накрыла все это повязка опрысканная антисептиком.
- Если вечером будет болеть – выпьешь таблетку, – вручив мне маленькую баночку с пятью таблетками, – вывиха нет, уверена, завтра ты с легкостью будешь ходить на каблуках. – Миссис Лайтон с добротой улыбается мне.
- Спасибо, – осматривая прекрасно проделанную работу, благодарю я.
Принц берет меня под руку, сняв свой пиджак и перебросив его через другой локоть, и я босиком направляюсь в свою комнату. Похоже, свиданию уже не состояться, как мне мечталось, придется с этим смириться, на этот раз у девушек все получилось.
- Мы обязательно сходим на свидание, как только вам станет лучше, – уже у дверей моей комнаты произносит принц.
- Конечно, Ваше Высочество, – принц приподнимает мое запястье к своему лицу, даруя ему поцелуй, отчего чувствуешь себя настоящей леди.
Я закрываю дверь, но не отхожу от нее. Скорее всего, принц Николас сейчас постучит в соседнюю с моей дверь к леди и пригласит ее на свидание. Но таковы условия Отбора, каждой из нас придется побороться за свое место под солнцем.
====== Глава 9 (часть 1) ======
Сначала мне понравилась идея Ами устроить утреннюю пробежку вместо привычной прогулки верхом. Мы с ней время от времени чередуем одно с другим, но сегодня она была очень настойчивой и не только уговорила меня, так еще и Хулию пригласила. Я всегда видела напряженность между ними и думала, что мне кажется это, но теперь я наконец разобралась, в чем проблема, по крайней мере, со стороны Ами. Она все еще не может забыть Ника и главная загвоздка в том, что в свое время он обратил внимание не на нее, а на Хулию. Ами прекрасно понимает, что вины Хулии в этом нет, и что она сама Ника очень любила, но все равно остается обида, и я понимаю ее, но они мне обе очень дороги. Я не могу выбирать между Ами и Хулией и, надеюсь, они не заставят меня делать выбор.
Ами настояла на коротких шортах и спортивных топах, я и не знала, что они у нас есть, но подруга их откуда-то все-таки достала. Основным аргументом выступило то, что на улице жарко и эти топы очень удобны, а я согласилась. На улице и правда слишком жарко для мая месяца, и я только сейчас понимаю, что в футболке было бы куда хуже, чем так.
Заканчивая пробежку, мы выбегаем как раз из-за участка и оказываемся на ровной большой площадке. Мы бы так и побежали дальше, если бы я на замерла на месте как вкопанная. Справа от нас на площадке разминаются парни. Ник, Анхель и Март без футболок и лишь в простых тренировочных штанах. Они о чем-то переговариваются и не замечают нас. Я не смотрю ни на брата, ни на Марта, мой взгляд притягивает к себе только Анхель. Его кожа немного бронзовая от загара, ну конечно, он ведь столько путешествовал и не удивительно, что его кожа приобрела такой оттенок. Он, как и Ник, держит всегда свое тело в тонусе, спортивным и подтянутым. Я знала о том, что Ник любит заниматься поутру, пока еще можно выкроить свободные минуты для самого себя, но я отчего-то не подумала, что к нему может присоединится Анхель.
Анхель что-то сказала Нику и оба рассмеялись.
- Бланка, почему ты остановилась? – неожиданно слишком громко окликнула меня Хулия и как раз на ее голос обернулись парни. Я посмотрела на Хулию и Ами, они с удивлением и интересом смотрели на меня. Я кивнула им головой в сторону парней.
- Мы тут не одни, – довольно тихо сказала я.
- И поэтому мы остановились? Бланка…, – я не знаю, что хотела еще сказать Амалия, но Хулия ее перебила. Такое случается редко, но бывает.
- О, поверь, дорогая Амалия, тут есть ради чего остановится, – рассмеялась Хулия, раньше Амалии обернувшись и проследив за моим взглядом, – Доброе утро, мальчики.
Парни прекратили заниматься и, улыбаясь, стали подходить к нам. Тут парней заметила и Ами. Она слегка смутилась сначала, но в ее карих глазах загорелся огонек. Ну как же она могла не отреагировать на присутствие парней? Тем более, в таком интересном виде. Я попыталась проследить за ее взглядом, но так и не поняла, на кого она смотрит. Ее взгляд едва заметно перебегает с Ника на Марта и обратно. Она и правда запуталась, кто ей нужен. Эх, Амалия, Амалия, не стоит играть с Мартом. Март хоть и веселый и добродушный парень, он может закрыться насовсем и, потеряв его однажды, больше не получишь шанса. К тому же, не стоит ссорить старых друзей. Кто знает, о чем может подумать Март, если узнает, что Ами нравится Ник? Ами и Март в последнее время сдружились, и они были бы красивой парой, может помочь им? Нечего Амалии страдать и думать о Нике, который совершенно точно никогда не был бы ее. Она красива и умна, но ведь в кого влюбляться не выбирают, так ведь? Ник совсем не виноват в том, что не полюбил ее, и она не виновата, и уж тем более не виновата Хулия, на которую он обратил внимание.
Переведя взгляд с Ами на Хулию, я замечаю, что она открыто улыбается Нику, но они ведь друзья, поэтому неладное никто не заподозрит. Хулия играет с огнем, но я прекрасно знаю ее, она никогда не позволила бы себе чего-то лишнего. Она знает меру, хотя порой и любит балансировать на грани дозволенного. Она не сделает ничего, что навредило бы ей или Нику. Я перехватываю взгляд брата устремленный на Хулию, и вижу, что он смотрит на нее как-то по-особому, он быстро переводит взгляд на меня, но я успеваю заметить что-то мелькнувшее в его взгляде.
- Девочки, что вы тут делаете?
- У нас утренняя пробежка, – Ами улыбается парням, и мне начинает казаться, что я тут единственная, кто чувствует себя неловко в такой одежде. Может, все дело в том, что я чувствую на себе пристальный взгляд Анхеля? Может от него мне так неловко? Или я уже начинаю сходить с ума?
- Одноразовый порыв? – ухмыляется Март, скрестив руки на груди.
- Почему же? Мы с Бланкой время от времени устраиваем пробежки по утрам, иногда к нам присоединяется Хулия. В остальное время конные прогулки по утрам, – быстро отвечает Ами, лукаво улыбаясь Марту. Она с ним заигрывает? Это не похоже на Амалию, или в этот раз она просто чувствует, что это имеет смысл? Она с Ником никогда не заигрывала. Думаю, тут сыграл тот факт, что он – принц, связанный Отбором.
Март улыбается Ами, в его глазах разгорается уважение и интерес. Он что удивлен тому, что Ами может устраивать пробежки? Он кем ее считает?
- Так значит синеглазка любит конные прогулки? – Март с лукавством смотрит уже на меня и едва ли не подмигивает мне, в то время как совсем близко стоит Анхель, – Готов спорить, что ты не любишь медленную и спокойную езду, это не для тебя.
- Синеглазка? – с удивлением спрашивает Анхель. Он с подозрением косится на Марта, при этом стараясь смотреть на меня.
- Это старое прозвище. Март дал мне его года два назад. Долгая история, – я смущенно улыбаюсь. Он что, ревнует? Меня? Меня ревнует парень, у которого было много действительно красивых девушек? Внутри меня разливается тепло от этого открытия.
- Расскажешь? – игриво улыбается Анхель, и мое сердце замирает не столь в ожидании разговора, сколько в ожидании будущей встречи. Не думала, что меня когда-то будет так волновать возможность побыть с кем-то вдвоем, к тому же, я не думала, что это будет Анхель.
- Если хочешь, – у меня, должно быть, порозовели щеки и от этого мне еще более неловко, и, вместо этого, я перевожу взгляд на Ника, он улыбается Хулии, и у меня создается впечатление, что они о чем-то разговаривают одними лишь взглядами. Я пытаюсь не мешать им и долго не заостряю на них внимания.
- Ну все девушки, нам пора, а то ты, Бланка, опоздаешь на урок, – одергивает меня Хулия, а я ведь снова умудрилась остановить свой взгляд на красивом лице ее брата, а он, смотря в ответ мне в глаза, широко улыбается. Я едва удержала себя от того чтобы детально не рассмотреть его упругое и обнаженное по пояс тело.
- Да, ты права, мне нельзя опаздывать, – Я поворачиваюсь к Амалии и только сейчас замечаю, как Ами о чем-то уже переговаривается с Мартом. Он выглядит заинтересованным, да и она как-то оживилась, что-то ему доказывая. Может, между ними что-то есть уже? Обоюдное?
- Ами, нам пора.
- А, да, уже иду, – Ами рассеянно смотрит на меня, а потом, быстро сориентировавшись улыбается. Мы весело прощаемся с парнями и бежим в сторону дворца.
- Бланка, что это было? Ты буквально пожирала глазами Анхеля. Если все и дальше так пойдет, то вам нужно уже свадьбу планировать, – смеется Ами, у нее на редкость прекрасное настроение. Мысль о свадьбе меня по-прежнему настораживает и все еще пугает, но разве ее можно избежать?
- Как же ты это заметила? Ты же заигрывала с Мартом, – в ответ на ее колкость, я бросаю свою, но смешки смягчают их.
- Я не заигрывала. Мы просто поговорили.
- Ну конечно.
- Девочки, хватит вам уже. На вас полуобнаженные парни действуют странным образом, – теперь уже очередь Хулии смеяться. Я оборачиваюсь к ней, и мой взгляд красноречиво говорит: «Кто бы говорил. Думаешь, я не заметила ваши переглядки с Ником?». Вот так смеясь мы и забегаем во дворец. Я даже забываю, что хотела сказать что-то Амалии по поводу наших нарядов.
- Ваше Высочество, – когда я готовилась прийти на урок к девушкам, впервые за последних три дня, меня остановил личный секретарь брата.
- Да, мистер Милсон. Я Вас слушаю, – я отошла немного от двери, чтобы мужчина рассказал с чем пришел.
- Ваш брат, принц Николас, просит Вас составить ему компанию. Прибыла делегация из Индии, их нужно принять немедленно.
- А мои родители? – приемом послов обычно занимаются наши родители, но, если возникает такая необходимость, мы с Ником заменяем их, вместе или по отдельности, это уже другой вопрос.
- Они у врача. Королева Америка наконец согласилась узнать пол ребенка, – я улыбнулась. Мама была очень упрямой. Это второй раз, когда она согласилась на подобное исследование. До этого все мы были просто ребенком, пока не рождались и не становилось ясно, кто из нас мальчик, а кто девочка.
- Это приказ Его Высочества? – мы с Ником в последнее время были в натянутых отношениях и, если честно, это начинало меня беспокоить гораздо больше, чем бестактность леди Ариадны. Если бы Ник предпочёл приказать, а он, как наследник, имел право, это дало бы мне право продолжать злиться, но молодой и впечатлительный секретарь брата поспешил меня разуверить в моем заблуждении.
- Нет, Его Высочество просил передать Вам, что это просьба, и он поймет, если Вы откажете, – моя слабость была в том, что я очень высоко ценила семью и ради каждого из них была готова на все. Помочь с делегацией – это самая малость.
- Индия, говорите? – я улыбнулась секретарю, он облегченно выдохнул, – Ведите.
По дороге к Приемному Залу, около которого меня уже поджидал брат, я на короткое мгновение задумалась, что бы на моем месте делала леди Ариадна. Слишком беспечно она рассуждала о том, что ей стоило бы найти общую тему для разговора с послом. Посмотрела бы я, как она справилась бы с этим. Индия. Много ли она знает о ней? Имеет ли леди представление о том, где она вообще находится? Вряд ли бы Ник стал просить ее помощи. Даже если не будет тут меня, еще несколько лет рядом будет Мари.
- Спасибо, что согласилась, – улыбнулся Ник, когда я подошла ближе.
- Я не привыкла пренебрегать членами своей семьи, – мой язык подчас служил мне во вред. Ник немного удрученно и немного виновато посмотрел на меня сверху вниз.
- Знаешь, у нас с леди Ариадной договоренность. Она должна уладить свои проблемы с тобой. Если нет – она едет домой, – я удивленно посмотрела на старшего брата, не совсем понимая, к чему он это сказал. Если честно, я не ожидала, что он вообще хоть что-то ей скажет.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Ты напрасно злишься. Дай ей шанс исправить то, что она сделала.
- Как? Она вдруг забудет, что прочитала? Или может я забуду, что она это сделала?
- Просто поговори с ней. Нам пора, – Ник открыл дверь, и мы шагнули внутрь. – Рады приветствовать Вас, принц Арнав, принцесса Пааль.
- Как поживают Ваша матушка и вторая сестра, Прити, кажется? – индусу польстило то, что я вспомнила о его любимой младшей сестре. Она была красивой девушкой и по праву считалась украшением Индийского королевства, хоть я и видела последний раз ее почти три года назад, она была немного старше Ника.
- Спасибо, что спросили, принцесса Бланка. Она хорошо, просто некоторые обстоятельства заставили ее остаться дома.
- Хорошо мы справились с тобой, да, Блу? – стоило нам выйти за дверь, как мы оба с облегчением вздохнули. Это был необходимый для нас обоих опыт. Раньше самостоятельно мы принимали только делегации наших союзников, странами, с которыми у нас не были установлены долгосрочные взаимовыгодные отношения, занимались исключительно родители и бабушка, сейчас же вышло по-другому. От нас с Ником зависело, какими будут наши отношения с Индией. В наше время Индия является самым большим мировым поставщиков чая, пряностей и, что более важно, самого чистого золота по своему составу. У отца были далеко идущие планы относительно сотрудничества с Индией.
- Да, отец может тобой гордиться, – несмотря на то, что я продолжала злиться на брата, я не могла не подбодрить его, зная, насколько важно для него одобрение отца.
- Ты тоже была на высоте. Если бы у Арнава уже не было жены, я бы сказал, что он обязательно сделал бы тебе предложение, – тихо рассмеялся Ник. Мы любили с ним подшучивать над попытками принцев склонить меня к помолвке. Так уж вышло, что большинство достойных принцев помолвлены или женаты, оставшиеся, кроме четырех принцев, вызывали что-то из трех эмоций: смех, жалость или негодование, – Спасибо, Блу.
- Мне было несложно, – спокойно улыбнувшись, я встретилась взглядом с братом. Он выглядел довольным, – Принцесса Индии? Ты серьезно?
- Сари тебе бы подошло.
- Как хорошо, что принц Арнав женат уже вот как 4 года. Я предпочитаю страны гораздо ближе к дому, – Ник с пониманием посмотрел на меня, все еще улыбаясь. Мы оба знаем, что сейчас я больше всего хотела бы получить предложение от испанского принца. Он заставлял мое сердце вытворять немыслимые кульбиты лишь одним своим взглядом. У меня перехватывало дух, стоило заприметить его в той же комнате, где я находилась. Это пугало. Пугало тем, что в случае неудачи грозило сердечной болью. Она ощущалась как неуловимая, но вполне возможная реальность. Я же хотела, правда хотела стать его невестой, женой. Уже одни наши поцелуи говорят о многом. За последние дни я так отвыкла от Ника, что пустота, которую всегда изгонял брат, страшила меня. Мне его не хватало, – Я устала ссорится с тобой.
- Так не ссорься. Мне тебя тоже не хватает, Блу. Ты же знаешь, как ты важна для меня, правда? – брат немного нерешительно, но все же обнял меня.
- Да? Разве не предполагается, что твоя жена будет самым важным тебе человеком?
- Так вот, почему ты злилась? Ты подумала, что я поставил леди Ариадну выше тебя? Дурочка ты маленькая, – я шутливо нахмурилась, а брат потрепал меня по голове, – Ты моя маленькая малышка Блу, моя самая любимая младшая сестренка. Я просто решил, что она заслуживает шанса, ничего более. Я никого и никогда не стану сравнивать с тобой. Это разное, совсем разное. Это если бы Анхель, – я сделала возмущенный вид, ненавидя, когда все говорят словно все уже давно решено. Ник шутливо поддел кончик моего носа, – ну или Джордан, а может и Максим заменили бы тебе меня. Глупо, согласись. Прости, на француза не ставлю, слишком любит женщин.
Он был совершенно прав. Смотря на все с такой стороны, я поняла насколько, глупо себя вела. Кровные узы не разбить красивым личиком и кротостью. Моя злость поубавилась, но она еще есть.
Я дерзко подняла бровь. Если Анри любитель женщин, то кто тогда Анхель? С его-то репутацией.
- А Анхель святой что ли?
- Брось, Блу, Анхель только играет в плохого парня. Ты точно так же любишь играть в скромную и примерную принцессу, а в душе ты маленький чертенок. Не зря Анхель называет тебя маленькой бестией.
- Спасибо за пояснение, мистер Совершенство. Почему у всех вас я маленькая?
- А какая ты? Ты самая младшая в нашей компании и самая низкая, – Ник показал, что я ему и до подбородка еле дотягиваю и то из-за шпилек. Я и правда была значительно ниже парней и даже многих девушек, но свой рост я никогда не считала плохим, мне нравилось быть такой.
- Хулия выше меня всего на четыре сантиметра.
- Но все же выше. Я слышал, Анхелю как раз нравятся невысокие девушки, – стоило брату договорить, как я несильно толкнула его локтем, он только рассмеялся, – Надеюсь, он знает, как с тобой справляться, а то в последнее время ты становишься неуправляемой.
Бррр. До чего же он может быть раздражающим. Хотя он прав, не такая я уж и идеальная, как многим могу казаться.
- Ваше Величество, Его Высочество инфант Анхель просит позволения войти, – гвардеец остановился около моей мамы, в это время разговаривающей с тетей Николеттой. Мама улыбнулась и кивнула гвардейцу, давая разрешение. Дело в том, что в Женскую комнату без маминого разрешения не могут войти даже отец и Ник. Это единственная комната, куда вход мужчинам воспрещён. Хотя папе мама не запрещает входить в любом случае, но он все равно стучит, прежде чем войти.
Двери открываются и в комнату вместе с Анхелем входит Ник. Эти двое производят ошеломляющее впечатление. Ник – светловолосый с большими голубыми глазами и ровным характером, словно противоположность озорнику и сердцееду Анхелю с его черными как смола, волосами и улыбкой, способной очаровать всех девушек в комнате. Оба высокие, широкоплечие и яркие личности. Принцы. Ну что тут скажешь? Все в комнате замолчали, и я уже было возблагодарила за это небеса. Половина девушек из себя ничегошеньки не представляет, но уже возомнили себя принцессами. Как бы не так. Я сижу с Хулией, Амалией, Женевьевой, Брианной, Джулией и Марджери. Две мои подруги и четыре девушки из Отбора, на мой взгляд самые вменяемые и подходящие моему брату. Есть еще несколько, но они играют с Марианной и близняшками. Я решила на время прекратить уроки с девушками, и это пошло всем только на пользу. По крайней мере, у меня уменьшилась нагрузка, и девушки за эти пару дней начали ценить мое общество, а не воспринимать его как должное.
- Ммм, а они впечатляюще смотрятся рядом, – все естественно обернулись посмотреть на принцев. Кто же пропустит их появление? Никто. Особенно сейчас.
- Амалия! – хоть она и была права, они смотрелись так впечатляюще, что перехватывало дух, как белое и черное, невинность и порок, добро и зло. И это черное сейчас так чарующе, волнующе притягательно, что напрочь лишает способности думать. Мы сейчас тут сидим как палисадник цветов, и этим двум принцам осталось только выбрать лучшие из лучших.
- Что? – Амалия пригубила немного чая и с невинным выражением лица посмотрела на нас, – Ни один из них мне не брат, – она многозначительно смотрит на нас с Хулией, – я не помолвлена, и я не связана Отбором, – она смотрит на остальных.
- Амалия, у Ника Отбор, а Анхель – без пяти минут жених Бланки, – хитро улыбаясь, говорит Хулия. Она не говорит ничего, что не было бы правдой, но я еще сама не пришла к такому выводу, и она меня этим дразнит, знает же, как меня волнует ее брат.
- Хулия! – я тут уже попыталась приструнить другую подругу, а она тем временем с вызовом посмотрела на меня.
- Что? Это ведь правда. Все ждут вашей помолвки. Да ты и на себя посмотри, глаз с него не сводишь. Признайся уже, что хочешь этого и дело с концом. Ты же по уши влюблена в моего непутевого братца,- она выглядит расслабленной, и я почти, как и остальные, верю, что ее не волнует присутствие моего брата, почти. Я вижу проблеск эмоций в уголках глаз и улыбке, немного сильнее стиснувшей чашку руке. Она напряжена, что же произошло на том их свидании? Она сильнее стала реагировать на него, словно они стали на одну щебень ближе друг к другу.
- Хулия, – устало прошептала я, скорее всего смиряясь, но не подтверждая ее слов, она и так знала правду, что же до остальных, я не готова открыть всем ее.
- О чем они говорят? – Марджери, наклонив вперед свою голову с копной непослушных ярко рыжих волос, не цвета меди, как у меня или мамы, а скорее цвета огня или лютиков, еле слышно спросила.
- Я не знаю, – Анхель и Ник о чем-то быстро переговорили с мамами и направляются в нашу сторону. Мама и тетя Николетта улыбаются вслед сыновьям, и я задаюсь вопросом, что их так обрадовало. Они выглядят заговорщицами, интересно что они задумали.
- Как думаете, зачем они пришли? – с любопытством интересуется Женевьева, тряхнув темноволосой головой. Я давно заметила, как преображает ее присутствие моего брата. Она старается оставаться невозмутимой, но ее волнует мой брат. Ну а как же еще? Он просто не умеет не затрагивать нежные сердца девушек.
- Ну инфант явно пришел к принцессе Бланке, а вот к кому пришел Принц Николас, это куда интереснее, – заявила молчавшая до этого Джулия.
Ник не остановился ни у одной из девушек. Значит, он пришёл за одной из тех, кто сидит рядом со мной. Все девушки так и остались стоять, замерев на своих местах. Всем было интересно, чем все закончится.
- Доброе утро, Бланка, Хулия, Амалия, девушки, – учтиво поклонился Ник, на несколько секунд дольше положенного взгляд брата задержался на моей черноволосой подруге, но так как она сидела спиной к нему, она этого не увидела, а Анхель лишь сверкнул белозубой улыбкой, Ник тем временем продолжил, – Леди Женевьева, могу я пригласить Вас на прогулку?
- Конечно, принц Николас. Я буду только рада этому, – улыбаясь брату, говорит девушка. Ник протягивает руку к девушке, которую та принимает и грациозно встает. В ней много жизненной энергии и силы, она очаровательна и что-то в ней есть родное и до боли знакомое, она была бы хорошей парой брату, если бы я не знала о его любви к черноволосой красавице, к которой он сейчас стоял спиной. Я коснулась руки Хулии, подбадривая ее. Я видела, что ей сложнее реагировать на то, как он оказывает внимание другим, но она держалась, и я просто была обязана ее поддержать. Я сжала ее руку как бы сообщая «я с тобой», она благодарно улыбнулась. Уходя, Ник встретился с ней взглядом, и я увидела что он на едва заметное мгновение вздрогнул, но взял под руки леди и отошел от стола.
Брат и Женевьева ушли, девушки очень тихо загудели, по залу прошелся шепот, и я не могла не удивится зависти и злобе некоторых из девушек. Все были удручены тем, что Женевьева первая, с кем он пошел на второе свидание за последние 5 дней. Это был нонсенс, все сейчас вознесли ее в фаворитки, но они были очень далеки от правды. Они считали своей самой главной соперницей сейчас Женевьеву только по нескольким глупым предположением, в то время как реальность была другой. Они бы даже обговорили это все, но громче заговорить им помешало присутствие еще одного принца. Анхель никуда не ушел, все еще стоит здесь и молча смотрит на меня, улыбаясь.
- Девушки, мне нужно Вам кое-что показать, – на помощь то ли мне, то ли брату приходит Хулия и уводит девушек в сторону. Я не успеваю ее поблагодарить. Несколько секунд и ее, как и девушек, уже нет рядом.
- Может все же присядешь? – предлагаю я, и Анхель присаживается за столик.
- Спасибо за приглашение. У вас тут уютненько, – Анхель немного нервничает, что нехарактерно для него. Любопытство становится сильнее, когда из-за волнения его образ всегда уверенного в себе принца меняется. Он явно переживает из-за чего-то.
- Да, в Женской комнате уютно, но сейчас, когда тут полно девушек, это не так заметно.
- Я хотел бы с тобой поговорить, – не прекращая улыбаться, говорит Анхель, но что-то в его тоне подсказывает, что речь пойдет о чем-то серьезном, – Может уйдем отсюда?
- Тебе тут не нравится?
- Нет. Просто тут очень людно.
- Не волнуйся, если мы будем говорить тихо, нас не расслышат. Мы сидим немного в стороне, и это нам на руку, – мою ладонь неожиданно накрывает сильная широкая ладонь Анхеля, и я поднимаю глаза, чтобы встретиться с невероятно синими глазами. В них словно целый океан и в нем легко можно утонуть. Я всегда завидовала глубине цвета глаз близнецов, она была поистине удивительной и завораживающей, а сейчас и вовсе околдовывающей. Рука его была теплой и полностью поглотила мою, но я была совсем не против, мне нравилось быть в плену. Вокруг нас девушки пытались сделать вид, что они разговаривают о чем-то своем, но сейчас вряд ли в этой комнате находился кто-то, кто не собирался подслушать наш разговор.
- Бланка, мы могли бы, – Анхель делает паузу, словно ему нужно время чтобы собраться с мыслями, – попробовать, что выйдет из наших отношений, если мы попытаемся быть вместе. Как пара. Без каких-либо серьезных обязательств. Ты не должна сейчас говорить, кого ты выбираешь из нас, просто я прошу дать шанс, шанс для нас. Неловко говорить о таком, когда у тебя за спиной столько любопытных девиц, – я издаю смешок, разве может быть что-то такое, что может заставить Анхеля нервничать?
- Хорошо, Анхель. Это не помолвка, и я не становлюсь автоматически твоей невестой, просто мы попробуем, что из этого выйдет, – я улыбаюсь ему спокойно и размеренно, а чувствую себя окрыленной. Тем, что происходит между нами. Он мне нравится. Я чувствую себя с ним иначе как-то, и мне это нравится. Я чувствую, что что-то есть между нами, правда ли это и есть любовь, я не знаю, еще рано говорить, но я хочу узнать. Было бы глупо бы отказаться от его предложения.
- Спасибо. Ты не пожалеешь, – Анхель погладил пальцем мою накрытую его ладонью ладонь, и я затрепетала от нахлынувшей нежности. Поразительно, как можно быть в своем собственном маленьком мирке наедине, в комнате, полной людей, ко всему прочему любопытных девушек. Но это так, – Ты не пожалеешь об этом, вот увидишь.
- Я знаю. Я верю тебе, Анхель, – я не знала, что еще можно сказать. Я была слишком взволнованно неожиданным предложением.
- Думаю, лимит времени моего посещения исчерпан, – Анхель потянулся ко мне, я поняла, что он хочет сказать что-то, что уж никто и правда не услышит, и я потянулась в ответ. Над самим ухом он прошептал: – Через 15 минут в библиотеке?
Я кивнула. Я не знала, зачем он просит о личной встрече, но я в любом случае хотела на нее прийти. Я кивнула, когда он отстранился, и искренне понадеялась, что под пудрой не видно, как запылали мои щеки от смущения, когда в его глазах блеснул лукавый огонь, и его взгляд переместился на несколько секунд на мои губы. Теперь уж понятно, чего он хотел, но я возражать уж точно не стала бы.
Испанец поцеловал тыльную сторону моей ладони. Как бы вещь обычная, но сейчас показалась очень даже интимной. Выйдя из зоны нашего «уединения» принц Астурийский снова стал собой. От него слово исходило притягательное обаяние, обворожительная энергия, которая заставила часть девушек смотреть на него широко открытыми глазами.
- Что это было? Занимательный спектакль, но все же, зачем он приходил? – слишком быстро возле меня оказались мои верные спутницы, две лучшие подруги, остальные просто не решались бы сейчас подойти. Хулия выглядела очень взволнованной, и это наводило мысль, что она почти забыла о том, зачем приходил Ник. И тут снова это противное «почти». Почему нельзя без него?
- Что он сказал? – Ами, обычно более спокойная и невозмутимая, чем Хулия тоже заинтригована всем произошедшем и явно хотела бы узнать, зачем тут был испанский наследник, вот только… а что, собственно, мне мешает рассказать, это же не что-то постыдное и неприличное? Чего мне стеснятся то?
- Анхель предложил узнать, что выйдет, если мы будем вместе как пара.
- Проще говоря, он предложил тебе встречаться? – заговорщицки улыбнулась Амалия. Я ожидала допроса от Хулии, но последняя просто обняла меня. Я видела, как она рада этому. Она знала, как для меня это важно, если бы между мной и Анхелем ничего не было, я бы никогда не согласилась на это.
- Ты молодец, что согласилась. Я прослежу за тем, чтобы он тебя не обидел, но не думаю, что это понадобится.
- Спасибо, – пока она была так близко и меня могла услышать только она, и даже Ами не расслышала бы моих слов, я тихо прошептала, – Не расстраивайся, ты же знаешь, у него нет другого выхода. Он не может делать это по-другому, но он любит тебя, я знаю.
Я спустилась вниз по лестнице, направляясь в малую гостиную, где любили проводить время наши гости. В последние дни уроки с девушками я обменяла на общение с родственниками близнецов, которые были и нашими с Ником друзьями. Санти, как всегда, все время шутил. У него был природный талант оживлять общество, где бы он ни находился. Я совсем не удивилась, когда у Асусена оказался такой же характер, как и ее жених. Она была такой же шутницей и проказницей, она любила шутки. Почти сразу стало ясно, как она оказалась невестой Санти, он нашел в ней родственную душу. Самюэль же развлекал всех, рассказывая последние новости из Испании, преподнося их в очень увлекательной манере. Было много всего того, что не замечала королевская семья и что мог увидеть королевский бастард, когда пытался остаться незамеченным. Он с шуткой рассказал, что его брат, вернувшись из путешествия, не мог буквально и шагу ступить без придворных дам. Некоторые усиленно старались добиться его внимания. Хулия со смехом добавила, что, однажды зайдя в покои Анхеля, увидела там дочь немецкого посла, Мартину, которая лежала в пеньюаре на его кровати. Ту ночь наследник престола провел в клубе вместе с братом. Я предполагала, что и в объятиях очередной красавицы, но мне этого никто не сказал и вполне понятно почему: многие знали, зачем приехал Анхель, и я уверена, его родственники ни за что не скажут и не сделают что-то, что может повлиять на мое решение в отрицательную сторону. С друзьями было проще, чем с девушками, они от меня ничего не ждали, перед ними не нужно было играть роль «идеальной принцессы», и вряд ли они меня разочаруют, а на уроках и Сильвии будет достаточно.
Я оказалась почти у самой гостиной, из которой доносился смех, как увидела в коридоре Марта. С того дня, как он меня поцеловал, мы не разговаривали. Я старалась избегать его. Я не могла сказать кто теперь мы. Допрашивая кто та девушка, в которую он влюблен, я и не предполагала, что это я. В моих планах никогда не было причинять ему боль или становиться соперницей лучшей подруги. Я не могла ответить на его чувства так, как он того заслуживает, а есть ли смысл обманывать его?
Не зная, что ему сказать, я убегала, стоило мне увидеть его. Вот и сейчас. Понадеявшись, что Март меня не заметил, я попыталась скрыться в коридоре, ведущем к папиному кабинету. Удача обошла меня стороной. Как оказалось, надеялась я напрасно.
- Бланка, – я остановилась и попыталась сделать вид, что вовсе и не собиралась скрываться, – почему ты меня избегаешь?
- Я тебя не избегаю. Почему ты так решил? – в этот раз я понадеялась, что моя невинная улыбка меня спасет.
- Может потому, что как бы я ни пытался, со времени нашего поцелуя нам не удалось поговорить?
- Я была очень занята. Меня целовал ты, я не ответила, – Мы так и остались напротив двери в малую гостиную в начале коридора, который вел в портретную галерею, отцовский кабинет и кабинет Ника. Нас мог увидеть или услышать кто угодно. Я боялась только, что нас могут увидеть Ами, Дани или Лина и понять нас неправильно, или кто-то из девушек, и могут пойти слухи, которых я хотела бы избежать, но в коридорах было тихо.
- Ты была очень занята испанцем, – я услышала в его голосе раздражение и поняла, что ни к чему хорошему мы с ним не придем.
- Март, мне очень нравится Анхель и, возможно, я даже влюблена в него. Я не стану давать тебе ложных надежд. Я люблю тебя, но как друга и даже если бы могла ответить тебе взаимностью, к чему бы все это привело? Я – старшая из принцесс, мой долг выйти замуж так, как этого хотят другие страны. Ты – мой друг, и я не хотела бы тебя потерять. Это никогда не выйдет за рамки дружбы. Прости, – я хотела уйти, раз он будет злиться на Анхеля за то, что тот привлек мое внимание, а я не смогу никак не реагировать на это, ничего хорошего не выйдет.
- Это я должен просить прощение. Прости, Бланка, что доставил тебе лишних тревог. Ты никогда не должна была узнать о моих чувствах. Я не знаю, почему я так поступил тогда. Я никогда не собирался целовать тебя, но совсем не жалею об этом.
- Почему именно я? – я едва ли не прикусила язык, не стоило мне задать вопрос, но я это сделала. Что ж, раз спросила, осталось получить ответ.
- Ты не такая как другие. Яркое солнце среди огоньков. Ты – Бланка, не уверен, что есть объяснение лучше. Я уверен, что и Анхель не сможет более конкретно ответить, что он в тебе нашел.
- Вокруг много не менее замечательных девушек. Амалия к примеру, – блин. Когда я перестану говорить что-то невпопад? Разговор о нас с ним и о том, что делать с нашей дружбой, а я вплела сюда Ами. Хотя, может это и к лучшему? Может это поможет ему обратить больше внимания на подругу.
- Амалия и правда замечательная, – Март улыбнулся, думая о моей подруге. Это хороший знак, – Но что делать с тобой? Как затмить солнце?
- Оглянись вокруг и найдешь более яркое, – сейчас я говорила об Ами. Не я должна быть его «солнцем», а она или другая девушка, которая сможет ответить на его чувства.
- Я постараюсь. В любом случае у меня нет шансов, – я грустно вздохнула и участливо улыбнулась, – Значит друзья?
- Друзья, – я недолго думала над предложением. Не хотелось затягивать эту неловкость, да и друга совсем не хотелось терять. Мы как-то вконец справимся с этим, – Если не занят и хочешь, пошли со мной к гостям.
Когда мы открыли дверь в гостиную, то увидели всю нашу большую компанию в полном составе. Все расселись, где им удобно, и стоял гул голосов. Асусена стояла укутанная в объятия жениха ближе всего к двери, и никого не смущало такое проявление привязанности. Самюэль сидел рядом с Жаклин, Маркусом и задумчивым Никки. Анхель примостился на подлокотнике кресла своей сестры, а рядом сидел Карлос. В том конце зала чувствовалось напряжение. Интересно, в чем дело? Хотя, можно сказать, что Анхеля оно не коснулось. Стоило мне найти его взглядом, как он тут же мне улыбнулся, я так же глупо улыбнулась ему в ответ. На миг мне показалось, что в комнате одни мы, но это ощущение разрушил смех Марта.
- Никогда бы не подумал, что ты станешь одной из тех девиц, которых один взгляд нашего бабника может превратить в желейную девушку, – недолго думая, я локтем ударила его в живот. Силы у меня, конечно же, было мало, но задеть его я задела. Март что-то прокряхтел, и мы привлекли к себе внимание других.
- Принцесса, я смотрю, ты привела затворника Марта. Где ты его нашла? – спросил рядом стоящий Санти. Его волосы снова были в беспорядке, как, впрочем, и в большинстве случаев. В нем было что-то от бунтаря, как и в его сестре.
- Не буду раскрывать свои секреты, – я подмигнула ему, и он рассмеялся моим словам, – Что тут произошло пока меня не было?
- Карлос решил забрать Хулию к себе в Португалию после приема, – хммм. Мне не нужно было ни говорить с подругой ни смотреть на нее (хотя я посмотрела), чтобы знать, что она думает по этому поводу. Вряд ли она собирается уезжать.
- Зачем? – тихо спросила я.
- Он объясняет, что это нужно для подготовки к свадьбе. Мол срочно понадобилось ее присутствие в Лиссабоне.
- А в чем весь конфликт? – я готовилась услышать, что Хулия отказывается, и тут разыгралась «семейная драма», но Санти меня удивил, сказав следующее:
- Сами против. Ему не нравиться, что Карлос пытается руководить Хулией. Он еще не муж, а уже решает за нее. Впрочем, он никогда Самюэлю и не нравился. Ему кажется, Карлос не делает ее счастливой, с Ником она была счастливее, но это в прошлом, – в прошлом, ага, конечно, но Сами прав. Как так вышло, что единственный, кто видел за бравадой Хулии правду, оказался Самюэль? Анхель был далеко, а я, я, наверное, не хотела верить в то, что это все ложь. Плохая же я подруга, но сейчас я исправлюсь.
- К чему пришли?
- Хулия остается. Карлоса не поддержал никто. Сама же невеста тоже не горит желанием покидать Иллеа. Признаю, у Вас тут интереснее сейчас, чем в Мадриде, – затем Санти, немного отстранившись от невесты, прошептал мне на ухо: «Мне кажется, Карлос боится призраков прошлого».
А призраки ли это? Не зря Карлос опасается, что у него может появится конкурент.
Я посмотрела в зеркало на свое отражение. Черное шелковое платье идеально облегает талию и бедра, плавно струясь вниз, закрывая даже туфли. Лиф достаточно-таки смелый, но не идет ни в какое сравнение с полностью открытой спиной, которая подразумевала собой отсутствие бюстгальтера. Спина оказалась полностью обнаженной. Я бы чувствовала себя неловко, если бы не ощущала себя неотразимой. Это не сможет остаться незамеченным Анхелем, что мне и было нужно. Я знала, что выбор за мной, но моя женская гордость хотела, чтобы он смотрел только на меня, чтобы он хотел только меня, чтобы видел одну меня в океане красавиц дворца. Сегодня их с Хулией совершеннолетие и несмотря на приготовленный ему в спешке подарок, еще месяц назад я вообще не знала о его возвращении, мне самой неожиданно захотелось стать подарком. О нет, я не собиралась что-то ему предлагать или позволять что-то большее. Нет, я хотела показать ему, что я могу сверкать не хуже всех его бывших, без сомнения редких красавиц, показать, что я гораздо лучшеих, и, в случае нашей помолвки, я буду его украшением, а не дополнением. Звучит слегка самонадеянно, но уж как есть. Из украшений я надела простой, но довольно элегантный набор из серёг и ожерелья из чистейших алмазов и топазов, которые, сверкая заставляли сверкать и мои глаза. Удовлетворённо улыбаясь, я обернулась к Амалии.
-То, что нужно. Ты волшебница, Ами, – не отрывая взгляда от соблазнительницы в зеркале, я поблагодарила подругу, которая была очень довольна своей работой. Я попросила ее проследить, чтобы девушки пошили именно то, что я хотела. Помню, как давно, когда еще Хулия встречалась с моим братом, она сказала, что флирт – игра, в которую играют двое. Чтобы Анхелю не наскучила «игра», нужно быть интересным партнером или соперником.
- Я всегда говорила, что стоит тебе попробовать одеваться смелее, и ты будешь неотразима, а это платье делает тебя еще более красивой. Правда, тебе стоит ожидать, что у мужчин, особенно у одного принца, могут возникнуть нескромные желания и мысли.
- Мне как раз это и нужно, – я улыбнулась лучшей подруге заговорщицкой улыбкой. Она тем временем поправила на спине края платья, отделанные белоснежным кружевом и качественно сделанными камеями, которые можно было бы принять за небольшие бриллианты или топазы. Кружева поднимались от самого основания спины, вдоль ее очертаний по бокам и ненавязчиво пересекая плечи спускались к лифу. В руках я держала белоснежный клатч с большим агатом на месте, где должна быть защелка.
- Наша маленькая принцесса вышла на охоту? Сложно представить Анхеля в роли добычи, но это должно быть весело – Амалия смеялась так громко, что ее, должно быть, слышали Ник и Мари в соседних комнатах. Ее смех переливался задорной мелодией. У нее сегодня хорошее настроение, значит ли это, что ее проблемы решились?
- А почему бы и нет? Разве такая добыча не стоит усилий?
- Стоит. Только будь осторожна, как бы самой тебе не пасть под действием его обаяния, а может и не только его. Британец на тебя засматривается.
- Ты о принце Джордане?
- Да, если тебе интересно мое мнение, он очень хорошая кандидатура. Он надежный человек, добрый и, ко всему прочему, очень красивый, Ами подмигнула мне в зеркале, и я не смогла снова сдержать смех.
- Согласна, он очень приятный человек и вовсе не лишен привлекательности, но мы с тобой уже определили, я слишком падкая на чары Астурийского принца, – улыбка моя стала шире. Стоило мне представить реакцию этого самого принца на мой наряд. Я заметила, что подруга открыла рот, чтобы что-то сказать, но я остановила ее, – и прежде, чем ты станешь выговаривать меня за мою беспечность и наивность, скажу, что я предельно осторожна. Анхель никогда не сделает мне больно. Наш случай другой. Я не такая, как его бывшие. Ты же знаешь, он предложил мне стать парой, а делал ли он это прежде?
Мисс Вудворк закатила глаза, словно пытаясь дать понять мне, что я безнадежна. А может так и есть? Может у меня не было ни единого шанса противостоять испанскому наследнику? Может я слишком много ожидала от него, и все это я просто-напросто придумала? Ну уж нет, он реагирует на меня так же остро, как и я на него.
- Как Март? – Ами немного удивилась, но я увидела улыбку на ее губах, что было положительным явлением.
- Мы с ним поговорили. Прояснили некоторые моменты. Все хорошо, – я заметила, что она чего-то недоговаривает. Интересно, причина в том, что она не хочет это обсуждать, не хочет обсуждать со мной (поцеловал же Март меня, а не другую девушку) или в чем-то еще?
- Ясно. Хорошо, что все наладилось. Я не хотела бы вставать между вами.
- Не волнуйся, Бланка, все в порядке. И тебе пора идти.
Я взяла две небольших коробочки и направилась к Хулии. Поздравлять принято на приемах и подарки в основном имеют чисто символическое значение. Ну что может понадобится человеку, у которого и так все есть? Все же я переживала, понравятся ли подарки близнецам. Я очень надеялась на то.
Когда я вошла в комнату к Хулии, она как раз застегивала вторую сережку с рубинами. Она улыбнулась моему отражению в зеркале, когда я подошла ближе. На ней было красное платье в пол без бретелек, с юбкой из легкой струящейся ткани, скорее всего из муслина. Оно отлично контрастировало с чернотой ее волос, выгодно подчеркивало ее загорелую и от природы слегка смуглую кожу, делало яркие акценты на нужных частях тела. Волосы ее были уложены максимально естественной волной.
- Мне стоило догадаться, что ты что-то задумала, – улыбаясь, проговорила подруга, – Шикарное платье, просто идеальное платье для того, чтобы мой брат смотрел только на тебя.
- А мой на тебя. Смею предположить, ты одела это платье не для глаз Карлоса. Ты не станешь оспаривать, что решила подразнить Никки.
- Могу я позволить себе маленькую шалость? В остальные дни пусть смотрит на своих девушек, но сегодня, в свой День Рождения, я хочу, чтобы он не видел никого, кроме меня. Разве многого я хочу? – именинница улыбнулась, а мне стало слегка грустно за нее. Разве должна она вот искать себя оправдание, когда все, чего она желает, внимания и восхищение любимого человека? Так не должно быть. Хулия заслуживает безраздельного внимания и любви, а не их остатков.
- Нет. Все ты правильно решила. Я бы на твоем месте поступила так же.
- И ты не скажешь, что я неправа? Не станешь осуждать меня?
- А зачем мне это делать? Я – твоя подруга, а не судья. Все, что я хочу, чтобы ты была счастлива. Как, с кем и когда – решать тебе. С Днем Рождения, Хулита, – я протянула ей одну из двух небольших коробочек и улыбнулась теплой ласковой улыбкой. В нашем мире сложно найти настоящих друзей, которым ничего от тебя по сути не нужно, они любят тебя, а не твой статус или твое богатство, поэтому за таких друзей нужно цепляться изо всех сил, что я и делаю.
- Спасибо, – Хулия терпением никогда собственно не отличалась. Она была слишком энергична и слишком эмоциональна, чтобы ждать. Я не удивилась, когда она тут же стала распаковывать подарок. Я надеялась, что ей понравится. Дело в том, что этот аромат, сейлен, невероятно редко встречается и стоит достаточно дорого. Его почти невозможно достать, но разве статус принцесс подразумевает собой только обязанности? В качестве компенсации он дает некие привилегии. Сейлен не имеет своего ярко выраженного аромата, но он способен качественно изменить любой другой и подчеркнуть все его особенности. Парфюмеры всего мира готовы выложить за него любые деньги. Необходимо всего две капли, чтобы изменить около 50 мл духов. Флакон в 200 мл, который держит Хулия в руках, продержится у нее несколько лет. Существует всего три источника, где его добывают, и один из них находится в Иллеа, – Бланка – ты чудо.
Хулия принялась обнимать меня, импульсивно реагируя на подарок. За один уже можно не переживать.
- Знаю, знаю, ты очень долго не могла его найти.
- Ты всегда знаешь, что мне нужно.
Я думала, что только мы с Хулией выглядим интригующе в цветовой гамме красное с черным, но стоило мне увидеть перед дверьми Приемного Зала поджидающих нас Анхеля и Никки, как я поняла, что ошиблась. Брат был одет в черный костюм, черную рубашку без галстука и бабочки, и только его запонки выделялись голубизной, чудным образом напоминая о его голубых глазах. Анхель же… Я подождала несколько секунд, прежде чем смогла сформировать мысль. Из уроков Сильвии я запомнила хорошо, что принцы не носят ярких костюмов, принцы не одеваю красные (!) классические костюмы и уж точно при этом не выглядят так ошеломляюще. Он оделся в тон сестре, что было очень мило, но он был прекрасен. Это было восхитительным, то, как он выглядел и то, как он смотрел на меня, словно видел перед собой что-то истинно прекрасное. Его глаза горели внутренним пламенем, а губы изогнулись во впечатленно-удивленной улыбке. Я смущенно и в то же время радостно улыбнулась в ответ, постаравшись при этом скрыть свой взгляд. Улыбка Анхеля от этого стала шире. Мы словно говорили с ним без слов. Раньше я видела, как нечто подобное делали Хулия и Ник, и мне казалось это очень сложным и оттого таким впечатляющим. На деле в этом нет ничего сверхъестественного, лишь простая магия взаимности.
- Выглядите завораживающе. Сомневаюсь, что кто-то сможет не заметить вас, – Анхель, не скрываясь от моего брата, подмигнул мне, и у меня вырвался смешок.
- Из-за контраста цветов?
- Нет. Из-за ваших нарядов и вас самих. Вашу руку, сеньорита, – стараясь соблюдать манеры, Анхель предложил мне взяться за изгиб его локтя, а я собиралась с радостью принять его предложение, как испанца остановил мой брат.
- Не так просто. Сначала хоть поприветствуем родителей, а потом можешь смело монополизировать внимание Бланки. Думаю, будет уместнее, если ты пойдешь со своей сестрой, а я со своей.
Ник был хитрым стратегом и подстроил все так, чтобы я с Хулией оказались посередине, а они по бокам.
- Что с тобой? Анхель ведь твой близкий друг, – спросила я брата, пока мы спускались по лестнице. Естественно, все обратили на нас свое внимание. Куда же без этого? Чего стоили одни близнецы в своих ярких красных нарядах. В их честь был устроен весь этот прием.
- Он мой друг, но ты моя сестра.
- И что?
- Я же вижу, как он на тебя смотрит. Я знаю этот взгляд, – серьезно говорит брат.
- Не потому ли, что сам смотришь так на его сестру? Знаешь, Никки, это не честно. Тебе значит можно, а ему нельзя? – он на это ничего не ответил, лишь продолжил спускаться.
- Не пойму, с чего это Ник решил поиграть в старшего брата, – прошептала я подруге, когда мы стали пробираться сквозь большую толпу гостей, каждый из которых постоянно нас останавливал, чтобы поздравить близнецов. Ник и Анхель оказались впереди, а вот мы с Хулией почти не сдвигались с места.
- Может потому, что он тебя любит? Он, как старший брат, считает себя обязанным оградить тебя от любой опасности, – только стоило нам отойти от одних поздравляющих, как нас остановили послы из Йордании. Они коло десяти минут передавали поздравления и приветствия своих суверенов и лишний раз напомнили о принце Жароме. Мы еле ушли от них. Правда Хулия не упустила возможности подколоть меня, рассуждая, какой женой принца я могла бы стать: пятой или, может, восьмой?
- Какой опасности?
- Он боится, что Анхель разобьет тебе сердце.
- Но Анхель ведь не сделает этого, не сможет, – мы увидели впереди наши семьи и поспешили к ним, так и оставив вопрос братской заботы открытым. Я все еще не понимала Ника.
Когда мы подошли к нашим семьям, то увидели наших матерей, оживленно беседующих с тетей Селестой, тетей Марли, тетей Мэй, Жаклин и Марианной. Рядом я заметила Маркуса, Марта и Шона. Наши отцы отсутствовали, как и Джеймисс с Луисом, которым было позволено присутствовать на приеме. Мама просто светилась от счастья, так на нее подействовало известие, что она носит под сердцем третьего сына. Она из нас старалась никого не выделять, каждый из нас был окружен ее заботой и любовью, и другой реакции я ожидать от нее не стала бы. Я помню, как родители вчера собрали всех нас и сообщили, что у нас будет брат. Я видела, как горели глаза отца, он словно никак не мог поверить своему счастью. Я видела такую реакцию у него и на Джеймиса и на близняшек. Когда родилась Марианна я не помню, так как сама еще была слишком мала.
- Мои дети, какие вы у меня красивые. Не могу поверить, что вам уже девятнадцать. Как же быстро выросли, – после посыпавшего шквала поздравлений от близких и друзей, в которых почти утонули виновники торжества, тетя Николетта повернулась ко мне, – На следующий их День Рождения у моих детей будут уже свои семьи. Хотя я обрету еще одну дочь, – испанская королева подмигнула мне, а я закатила глаза.
- Тетя Николетта, и Вы туда же, – о испанской королеве я всегда была невероятно высокого мнения. Не так уж много представителей королевских семей, которые не зазнались бы только потому, что по их венам течет королевская кровь. В целом, это никогда не было особой заслугой таких, как я, Ник, отец, семья тети Николетты и других. Мы родились таким. Все, что мы сделали для того, чтобы быть теми, кем мы есть и иметь все привилегии – просто родились в нужной семье. Другое дело – бабушка Эмберли и мама. Они прошли непростой путь, прежде чем подняться на вершину социальной лестницы. Вот поэтому тетя Николетта всегда повторяет нам с Хулией, что мы те, кто должен своими поступками доказать, что мы достойны быть теми, кем мы стали просто родившись. Она своим личным примером показала, что королева – это не просто самый высокий титул для женщины в обществе, но и тяжелый труд. При ее правлении Испания расцвела еще больше. Она была не просто супругой правящего короля, она была Королевой, ее обожал народ. И хотя я могла бы только мечтать о такой свекрови, это не значит, что я готова сейчас же идти под венец с ее сыном.
- Милая, я просто высказала свое желание видеть тебя своей невесткой. Надеюсь, у моего мальчика хватит ума добиться этого, но это не значит ровным счетом ничего. Если решите, что не подходите друг другу, так тому и быть, но, птичка, я не собираюсь не от кого скрывать, что хотела бы видеть женатым моего Анхеля на тебе, – тетя Николетта и получила свою репутацию эксцентричной королевы благодаря привычке говорить все открыто, не стесняясь. Хулия очень на нее похожа в этом, хотя и оказалась более скрытной.
- Я бы тоже хотела стать вашей невесткой, но я уверена, что брак – это слишком серьезный шаг, чтобы принимать поспешные решения.
- Конечно, милая. Мы будем рады любому твоему решению, – взгляд маминой подруги говорил, как раз о том, что она еще больше уверена в своих выводах, чем раньше. Может к этому ее подтолкнули мои слова?
- Мама, не смущай Бланкиту. Думаю, она вряд ли хочет в миллионный раз слушать о том, что ей пора замуж. С этим прекрасно справляются другие, – Анхель протянул мне бокал с красным вином и подмигнул, после того, как точно такой же вручил матери.
- Я и не думала смущать. Разве есть что-то плохое в том, что я хотела бы видеть дочь своей подруги своей невесткой?
- Я это слышал и тоже хотел бы этого, – улыбнулся Анхель, а я попыталась спрятать свое смущение за бокалом вина, – но решать Бланке.
- Конечно. Не обращайте внимание, мои дорогие, на старую женщину, – она рассмеялась своей шутке. В ней не было ничего от старой женщины, как раз женщина в расцвете сил, но мне очень нравилась ее естественность. Они с мамой никогда не прятали свой возраст за пластическими операциями, как это делали другие королевы.
- Мама, ты совсем не старая. Или тогда нас с Бланкой можно уже считать старыми девами, – Хулия приобняла меня и с шутливым ужасом посмотрела на свою маму. Я решила подыграть ей, сделав такое же выражение лица.
- Это вам обеим уж точно не грозит, каждая из вас вскоре выйдет замуж. Америка, ты только представь: через некоторое время мы станем бабушками, – шутя обратилась тетя Николетта к маме. Мама громко рассмеялась, поглаживая себя по большому животу.
- Пока я планирую стать матерью в очередной раз. Ты сама могла бы родить, если бы захотела. Не думаю, что Энрике стал бы возражать, – она лучезарно улыбнулась подруге и забавляясь посмотрела на нас.
- Мама! Я вовсе не хочу слышать, как так оказалось, что через два месяца у меня родиться еще один брат.
- Брат? У вас будет сын? – Удивилась мама Хулии, с радостью смотря на свою подругу.
- Да, Максон уговорил меня узнать пол ребенка. Малыш решил разбавить и так большое царство принцесс.
- Как он этого добился?
- У него есть свои методы, – хитро улыбнулась мама, и мне стало дурно. Я даже не стала думать об этих методах. Это же мои родители!
- Мама! Я не хочу этого слышать! – Все вокруг рассмеялись, хотя близнецам и Нику было так же неловко, как и мне.
- Хорошо, милая. Поговорим, когда замуж выйдешь.
- Сомневаюсь, что и тогда буду относится к таким разговорам спокойно.
- А я была бы рада сестре или брату, – отвлеченно заявила Хулия и подмигнула своей матери. Тетя Николетта рассмеялась, а я порадовалась, что разговор с меня перешел на другую тему. Я на короткое мгновение представила, что мои дети будут всего на несколько лет младше моего брата. Забавно, не так ли?
Разговор сначала перешел на моего будущего брата, а затем снова к близнецам, когда к разговору присоединились наши отцы. Я смотрела на дядю Энрике и впервые, казалось, заметила, что он был довольно-таки схож с сыном и дочерью. Сходство усиливали цвет волос и цвет глаз и у всех троих были обезоруживающие улыбки.
- Вот где мои разбойники? – дядя Энрике посмотрел на своих детей и улыбнулся. Никто бы никогда посмел сказать, что он не любит детей своих. Больше всех он любит близнецов (а кто их не любит?), а особенно свою маленькую принцессу. Она могла попросить у него хоть луну, и он бы ей ее подарил. Если у папы дочерей четверо, то у него она одна.
- Папа, мы давно уже выросли, – с улыбкой подметил средний сын короля.
- Да? Я и не заметил, – дядя Энрике, как и его дети, был горазд на шутки и проказы, и возраст ему никогда в этом не мешал. Он любил подшучивать над семьей и друзьями, которых у него было много. Стоит ли удивляться тогда характеру Анхеля?
- Может, ты не заметил, но нам уже девятнадцать.
- А я думал, что вы еще под ногами путаетесь.
- А Луис еще младенец?
- Конечно, – все дружно рассмеялись. Многие завидовали той идиллии, что часто царила в нашем окружении, и если уж на то пошло, я была рада родиться и расти в нем.
- Значит, возможно влюблена? – когда мы оказываемся в центре бального зала, окруженные танцующими, Анхель начинает вести меня в вальсе и наклонившись ближе, чем допускают правила приличия при исполнении этого танца, задает этот вопрос. Мне начинает казаться, что я ощущаю исходящее от него самодовольство. Эти слова я сказала Марту и сомневаюсь, что он их пересказал. Значит Анхель тоже был там, когда я это говорила.
- Возможно, – загадочно улыбаюсь я, не подтверждая и не опровергая его слов. Его правая рука как раз касается моей обнаженной спины и посылает по моему телу электрические импульсы и совсем неважно, что в Зале полно народу, сейчас, находясь в коконе его рук и в плену его синих глаз, мне кажется, что мы с ним совершенно одни. Нас видят наши семьи, послы многих стран и девушки из Отбора Ника, но это ведь неважно, когда эти синие озера смотрят на меня так, словно вокруг больше нет никого, правда ведь?
- Что мне сделать, чтобы это стало реальностью, а не возможностью? – продолжая ухмыляться спрашивает меня Анхель, но по глазам я вижу, что он предельно серьезен.
- Влюбится. Дать понять, что я могу рассчитывать на взаимность, что я для тебя больше, чем просто подруга, -договорив это, я слегка прикусываю губу. Ну почему, когда я просто хочу пофлиртовать с ним, он заставляет меня открыть свою душу и высказать мои надежды, страхи, чаяния? Сам при этом остается закрытой книгой.
- Хочешь узнать, как действуешь на меня, что заставляешь меня чувствовать одной своей улыбкой? – глубина его голоса завораживает и то, как он произносит эти слова… ааа, я готова согласится на что угодно. Ему лучше не знать этого. И все же я хотела получить ответы на вопросы, которые он сам же и озвучил. Чтобы не сказать лишнего, я просто кивнула, – Пошли.
Танец только закончился, и толпа смешался. Кто-то искал себе новую пару, а кто-то возвращался к своей компании, и только мы с Анхелем замерли посреди Зала.
- Нас хватятся. Пойдут пересуды, если мы исчезнем вместе.
- И что? Смелее, маленькая бестия. Все эти люди слишком заняты собой, чтобы следить за нами.
Я не знала, что запланировал Анхель, но без вопросов взялась за протянутую ладонь и последовала за ним. Пока все искали себе новых партнеров и начинали новый круг танца, темноволосый испанец вывел меня к французским окнам, ведущим на один из четырех балконом бального зала.
- Балкон? Анхель, что ты задумал?
- Не волнуйся, маленькая бестия. Нам просто нужно немного уединения, если нас увидят, ты не захочешь принимать все последствия.
- О чем ты? – спросила я, когда он открыл створку и пропустил меня вперед. Воздух был тут прохладным, и нас окутал таинственный полумрак. На Анджелес уже спустилась ночь и если бы не свет из зала, мы бы оказались в темноте.
- Не волнуйся, Бланка, я ничего тебе не сделаю. Ты хотела получить ответы и самое лучшее показать их, а не сказать.
- Но как ты? ... – я не успела договорить, как Анхель обрушил на мои губы свои в немом приказе повиноваться ему. Я бы могла возмутиться и оттолкнуть его, но какой в этом смысл? Я не хотела этого. Мое сердце забилось чаще, разум окутал туман и самостоятельно вряд ли я могла бы стоять. Я подумала, что, наверное, утону в его поцелуе, в том, как его руки бережно и нежно скользят по моей спине, но он прервал поцелуй. Немного отодвинувшись, он взял мою руку и прислонил к своей груди в области сердца.
- Послушай, почувствуй, как подействовал на меня этот поцелуй. Не думай, что ты одна, кого он дурманит, – сердце под моей ладонью билось очень быстро и громко. Оно билось в такт с моим, словно простой поцелуй его взволновал ничуть не меньше, чем меня. Словно для него это было так же впечатляюще и невероятно. Не может быть, я же у него не первая и не знаю последняя ли. Он целовал для меня много гораздо более опытных и красивых девушек, так почему еще его так волнует наш поцелуй?
- Оно бьется слишком быстро. У тебя случайно не тахикардия? – Анхель громко рассмеялся и провел ладонью по моей щеке.
- Нет, малышка. Это все ты. Я не знаю, почему все так происходит, но ты действуешь на меня как дурман. Стоит мне прикоснутся к тебе, и я теряю голову. Называй это как хочешь, но ты мне далеко не безразлична.
Я не знала, что тут можно было бы сказать и ответила ему так, как знала, нам обоим понравится: я потянулась к его губам. В этот раз он был не так осторожен, как всегда. Я выпила достаточно вина, чтобы не беспокоится о том, как оказалась сидящей на каменной перекладине, как руки Анхеля нежно проводили по моей спине, как его тихий шепот у моего уха сообщал о том, насколько сильно ему понравилось мое платье и как оно прекрасно сочетается с моими яркими волосами, а его губы продолжали пробовать на вкус мои. Время от времени он отвлекался от моих губ, чтобы коснутся ими моей скулы, уголка губ, мочки уха, но затем снова возвращался к губам, они словно манили его к себе, а я не могла не радоваться этому.
- Что тут происходит? – голос Ника буквально огорошил меня своей громкостью и неожиданностью. Мы совсем забыли, где мы, и что происходит вокруг. Я не поняла ничего и ничего не видела, но голос брата выдернул меня их тумана.
- Ничего, что тебе стоило бы увидеть, – Анхель не повернулся к брату, когда отвечал, пока не опустил меня снова на твердый пол и не удостоверился, что я смогу самостоятельно стоять.
- Бланка – моя сестра и к тому же принцесса, а ты водишь ее по укромным местам и лапаешь, словно она простая придворная дама или чего хуже.
- Это я слышу от человека, приведшего сюда же мою сестру? – спокойно переспросил у разозленного Ника Анхель и выглянув из-за его плеча, я увидела довольно улыбающуюся Хулию. Ее явно стала забавлять ситуация, в которой мы все оказались.
- Почему тут оказалась Хулия, тебя не касается. Мы говорим сейчас о Бланке.
- Давай отпустим обеих девушек и поговорим как старые друзья, – Ник рассерженно хмыкнул, что означало согласие. Я осторожно вышла из-за спины Анхеля, чувствуя себя смущенно и стыдясь того, что увидели Ник и Хулия, но проходя мимо брата успела сказать ему пару слов.
- Только не поубивайте друг друга и лица оставьте такими же цельными и одноцветными, а иначе, братишка, я найду, как тебе отплатить.
Он удивленно поднял бровь и, возможно, собирался что-то спросить, но мы с Хулией уже ушли.
- Что ж, это было очень занимательное зрелище. Говоришь, что между вами ничего серьезного не происходит? – хитро улыбнулась Хулия, и я легонько толкнула ее в бок. Мы обе рассмеялись. Только мы могли попасть в такую смешную ситуацию. Мой брат застал ее брата, целующим меня, когда пришел на балкон для того, чтобы сделать то же самое с сестрой своего друга.
====== Глава 9 (часть 2) ======
Комментарий к Глава 9 (часть 2) Глава не отредактирована бетой, если кому-то это мешает, можете подождать, пока бета сможет проверить текст. Будем признательны если отметите ошибки публичной бетой))
Приятного чтения)
Ариадна
- Я понимаю, что история – не легкий предмет, и дается он вовсе не каждому человеку. Вы должны помнить все даты, события, причинно-следственные факты, – именно с этой фразы начался наш первый ранний урок во дворце.
В голове мешались всевозможные даты, события, а я пыталась подавить очередной зевок, это было ужасно неподобающе для леди, но и вставать в такую рань – самоубийство.
- Попытаемся для начала узнать рамки того, что вам известно, – пыталась привлечь нас Амалия, вызвавшаяся помочь нам изучить этот предмет.
Через несколько минут идея была отброшена, потому что такими же не выспавшимися оказались многие, не только я одна, но Сильвия глядела на нас, как на врагов народа.
- Мне очень жаль, что вы так мало знаете или не готовы серьезно поработать сегодня. Вам следует знать, что я подаю рапорт Королевской семье после каждого урока о Ваших успехах или неудачах! – Она глядела на каждую из нас, у нее был огромный опыт, который она пыталась передать и нам, но в данный момент я была не готова к этому. – Если Вы думали, что Ваша будущая жизнь это цветочки, платья, да балы, когда подавали свои анкеты, то вы масштабно ошиблись местом!
- Леди Сильвия, мы всему их научим, они буду знать еще историю лучше нас, вот увидите, – пыталась миротворческим путем решить ситуацию Амалия.
- Хорошо, я очень надеюсь на Вас, – она опустилась на стул, сказав напоследок, – давайте начнем урок с войны. С этого обычно стоит начать историю нашей страны.
Кивнув, Даниэль тут же взяла ситуацию под контроль, и мы погрузились в страшные страницы истории:
- Третья Мировая война назревала давно, некоторые государства успели подготовиться и перевооружиться после периода разрядки, другие нет, – в моей голове возникли страшные картины, как люди горбатятся на заводах, изобретая все более новое и совершенное оружие, готовое убить, покалечить и уничтожить все больше и больше людей и городов. – Как мы знаем, Третья мировая война началась через сто десять лет после окончания Второй. Можем ли мы сделать вывод, что прошлая война ни чему не научила государства, а три периода разрядки не помогли? – спросила Даниэль, также преподававшая нам сегодня урок.
- Но как мы можем об этом судить? – переспросила Марджери, которая оказалось была одной из самых любознательных среди нас. – Мы даже не жили в то время…
- История для того и нужна леди, чтобы ее помнить и изучать, без должностного подхода к этим знаниям и случаются повторы многих ужасных событий, – ответила леди Сильвия, являясь наставницей урока, но очень редко вставлявшей свое слово в рассказ девушек.
Вперед выступила Амалия, вновь погружая нас в историю, я успела оглядеться вокруг все смотрели с напряженностью во взгляде на наших учителей. Эта тема задела всех.
- Периодом разрядки называются моменты, когда государства соглашались о совместном отказе от оружия массового поражения, уничтожая их в пустынях, вымерших местностях. Но обычно такие соглашения не длились дольше нескольких лет – это печальная часть. Ибо не успевали уничтожить все оружие появлялось более новое, усовершенствованное.
Наш урок продолжался очень долго, мы обсуждали все возможные причины начала войны, но единым мнение было, что времени рассудительной демократии пришел конец. Под натиском глав правительств друг за другом выпускалось все больше и больше оружия в воздух, уничтожая города, земли, прорезая воздух миллионными траекториями ракет. Мир пришел в упадок, но война продолжалась между сильнейшими из держав: Китай, США, Россия, некоторые страны Европы. Казалось люди обезумели, мы уничтожали собственные города, ничего не изменилось с ослаблением России, после смены правительства, или когда Китай осуществил захват Соединенных штатов, превратив их в Американский Штат Китая. Мировые долги на оружие уже почти ничего не значили – все были банкротами, а некоторые долги просто было некому выплатить, эти страны были стерты с лица Земли.
Амалия с вдохновением сказала слово “Мир”, и весь зал дружно выдохнул, последний час я хотела выбежать из комнаты, закрыв уши руками. Нет, конечно я знала историю в общих чертах, все мы о ней знали что-то в таком ключе, но было трудно выкинуть из головы нарисовавшиеся картинки.
- Везде наступили мирные переговоры, это было огромным облегчением, – поддержала подругу в рассказе Даниэль, и я перевела взгляд на нее. – В России по прошествии нескольких веков вновь восторжествовала монархия, в последние дни войны в АШК пришел Грегори Иллеа, которого называют Освободителем. Он стал символом и ознаменованием чего-то нового на территории Северной Америки, так как никогда до этого раньше, в отличие от России, Испании, Франции или Англии, там не было монархии. Новое государство, образовавшееся под его руководством, получило имя своего нового управленца, положившего начало династии Иллеа и Скрив.
- В Китае не было такой идиллии, образовались очаги сопротивления, – вновь вступила Амалия, поднявшись со своего места и пройдя по залу, как бы подготавливая нас к кульминации всех событий. – Азия разваливалась на куски, как когда-то случилось с Европой и США. Министрами, занявшими важные посты, было проведено множество реформ, кстати, пытались ввести даже “Штаты Китая”. Но идея не прижилась. Совершались набеги между соседними поселениями в попытке, хотя бы одной из группировок захватить большую часть территории. Как мы знаем очаги сопротивления остаются и по сей день, хотя совместными силами дружественных стран, одной из которых является наша, удается их подавить!
- Амалия, – прервала девушку леди Сильвия, – Даниэль, уверена Ваш рассказ надолго теперь запомниться нашим девушкам, и каждая из них серьезнее рассмотрит данную науку. Но я пообещала, что отпущу наших Избранных до двенадцати дня, сами знаете, сегодня во дворце праздник.
Девушки послушно кивнули, и Амалия решила сказать последнее слово:
- Нам было очень приятно побыть с Вами, надеемся Вам тоже, – на ее лице расплылась улыбка, – если все пойдет по плану, то мы еще встретимся с вами.
По всему залу послышались аплодисменты для девушек, они с улыбками и смехом поклонились нам, я тоже хлопала, ибо я давно не слышала такой пугающей, но удивительной истории. Даже папа не всегда рассказывал мне нечто настолько захватывающее. Со всех сторон на наших новоявленных учительниц посыпалось море вопросов: будут ли они еще нам преподавать или присутствовать на других уроках, кто-то задавал вопросы по событиям, рассказанным нам. Мне не удалось задать своих вопросов, я получила на них ответы прежде, ибо мы все сейчас думали об одном.
Постепенно народ рассасывался, и я тоже побрела в свою комнату. Поднимаясь по ступеням главной лестницы, от которой было ближе попасть к моей комнате, чем если идти мимо Женской комнаты, я оглянулась на двери сада. Около дверей стояли два гвардейца, а из стекл на них падал огромный солнечный поток, окрашивая их фигуры в ореол света. Я усмехнулась, через несколько дней лето, неужели совсем скоро наступит эта яркая пора. Правда я не знала проведу я ее под палящим солнцем Анджелеса или на лесном озере рядом с Роуз. Я хотела ее увидеть, как и всех тех, кого мне не хватает, но мечта не оставляла меня. Я верила, что попаду в Отбор, как тетя Тайни, и что влюблюсь в принца до умопомрачения…
Что ж, пришло время подвести итог. Первое, я попала в число Избранных и увидела дворец изнутри. Второе, принц Иллеа оказался намного лучше альбомного изображения. И, в-третьих, если я не прибегу к серьезным и законом разрешенным способам проявить себя, сегодняшний или завтрашний день во дворце может оказаться для меня последним….
Не самая яркая картинка дня.
**~*~*~*~*~*~*~*~
Вокруг была сплошная суматоха, наверное, я должна была уже привыкнуть к ней за то время, что нахожусь во дворце. Но это опьяняло. Подготовка к очередному, но необычному, вечернему приему шло полным ходом, туда сюда бегали служанки, неся в руках то свежие цветы, то атласные ткани для драпировки, с первого взгляда это пугало, но мне было уютно в этом постоянном движении. В Женской комнате увеличили количество диванов для возможных новых гостей.
- Если кто-то из вас, девушки, не уверен, что готов показаться на этом приеме и не выставить себя и свою страну в негативном свете, то… Нет, эти цветы не подходят сюда, разве вы не видите, – конечно же, всем этим балом заправляла леди Сильвия.
Около зеркал собрались девушки, кружась, поправляя свои вечерние платья и прически, либо доделывая макияж. Калейдоскоп разноцветных пышных юбок, вот на что была похожа Женская комната в этот вечер. Думаю, если бы сюда зашел кто-то никогда не бывавший во дворце, то он обязательно бы смутился от всего этого, но я, я начала дышать этими вечными сборами, последовательными действиями, балами и приемами.
Как и в прошлый раз, для торжества был отведен самый большой зал, и как только вместе с другими девушками я шагнула в это огромное пространство, у меня перехватило дыхание. Я подняла голову, где потолок был украшен тканями, сходящимися в центре, у освещающей все вокруг люстре. То тут, то там, спускались лозы с цветами, необычно и волшебно.
Возможно, это был не вечер Избранных, а праздник друзей Иллеа – Испанской короны, но мы оставались почетными гостями. Ибо одна из нас станет вскоре на этих балах значимом лицом, поэтому к нам подходили, с нами знакомились и разговаривали.
Огромные банкетные столы, уставленные всевозможными закусками и напитками, были сдвинуты к стенам зала, чтобы в центре образовать огромная площадка для танцев. Стоило подойти к одному из столов, как тут же несколько слуг окружали тебя и предлагали разнообразные вкусности. Поборов неуверенность в себе, я взяла что-то неизвестное с темного подноса, находящегося ближе всего ко мне. Как только я ощутила вкус того, что положила в свой рот, я побоялась, что сейчас все для меня и закончится. Но мужчина в строгой униформе служащего тут же пришел мне на помощь, поднося пустое блюдце и стакан воды.
Я беспомощно и жадно начала запивать водой неприятный вкус во рту. Оооох, какой же позор! Я кивнула благодарно мужчине, и тот искренне улыбнулся:
- Осенние улитки приходятся не всем по вкусу, в основном эти закуски были подготовлены для французских и испанских гостей.
Я опять кивнула, боясь произнести что-то лишнее. Но скажу вам сразу, что не понимаю этих людей в зале, которые готовы наслаждаться такой пищей.
- Лучше всего помогает белое шампанское, – продолжал повар, как было написано на его бейджике. – Думаю, Вы сможете, его получить в противоположном конце зала, леди.
Кто-то положил мне на плечо ладонь, и я обернулась:
- Ариадна, – улыбнулась мне яркой улыбкой Кессиди, – а я начала думать, что ты опять не придешь, или появишься где-то в уголке зала.
- Эм, нет, сегодня я тоже являюсь одной из гостей этого приема, так что… – указывая на себя, я пытаюсь довести суть до собеседницы.
Кессиди осмотрела стол и потянулась за теми же улитками, на том же подносе, которые чуть было не доставили мне кучу неприятностей.
- Нет, Кессиди, – остановила я ее руку, – они ужасны на вкус.
Но новоиспеченная подруга улыбнулась мне вновь и проглотила одну из них, из-за чего мне пришлось покрепче вцепиться в стакан.
- Их просто надо распробовать, с первого раза, действительно, они кажутся скользкими и противными, а потом..
- Пожалуйста, избавь меня от этой картинки, которую ты рисуешь в моей голове, – засмеялась я, когда Кес задорно пошевелила своими бровями.
К нам неожиданно подскочила Леди Сильвия, и прежде чем заговорить отдышалась, мы же сделали ровный, но неглубокий книксен, как того и ожидала обстановка.
- Наконец-то я вас нашла, мне нужны все Избранные, – Леди Сильвия была непреклонна и говорила строго по делу. – Несколько журналистов, должны сделать фотографии счастливых Избранниц принца, которые попали на торжественный прием, так что жду вас в начале зала Леди.
Когда миллион ярких вспышек отступили, а разговоры утихли, легкая музыка полилась по всему залу, которую словно наколдовывал оркестр. По залу закружились пары, и я удивилась, но быстро взяла себя в руки, когда неизвестный мне до этого гость, пригласил на танец и меня. Платье закручивалась у моих ног при быстрых поворотах, но мне нравилось то, как здесь в сердце зала собирались все звуки музыки, проникая в танцующих. И я почти нисколько не жалела о том, что так сильно желала попасть во дворец, что была готова оставить родителей одних. Такие вечера говорили мне остаться подальше, позабыть обо всех заботах, быть собой.
Около двух ночи, в черное звездное небо был выпущен самый мощный фейерверк, окрасивший все так, словно был разгар дня. Таких громких залпов я еще никогда не слышала, вынужденная иногда прикрывать уши. Сколько же пиротехники было задействовано, чтобы осветить еще надолго все небо над дворцовым садом? Но это было теперь мое самое красочное воспоминание из дворца.
**~*~*~*~*~*~*~*~
Выдался на удивление прекрасный утренний день. Для начала, всем Избранным разрешили, впервые, позавтракать в собственных комнатах, и я совершенно не смогла себя удержать от завтрака в постели. Хотя думаю, мне удалось такое себе устроить только потому, что Королевская семья также желала получить свой завтрак в постель после вчерашнего праздника. За окном светило разгоряченное Анжельское солнце, когда я простилась с прохладными простынями, что причислялось к еще одному плюсу этого дня. И наконец самое лучшее – леди Сильвия отменила все занятия на сегодня, но просила нас находится в саду вместе со всеми представителями дворца.
Многие девушки с удовольствием раскинулись на пледах, устеленных по газону, среди подушек и мягких пуфиков, когда я вышла в сад. Опустившись на колени, среди других Избранных на пледе, я была рада, что рядом опустилась и Юник, звеня своими браслетами и украшениями. Она представляла для меня интересную картину, со мной она почти не разговаривала, предпочитая компанию других девушек, но находясь в общем кругу мы неотъемлемо дружелюбно обменивались улыбками. Убранные с помощью гребня волосы, не мешали мне наслаждаться горячими лучами неба, и соседка тоже наслаждалась всем этим.
- Откуда ты? – ее голос не был грубым, скорее просто твердым с легким южным акцентом, когда она спросила меня.
- Я из Небраски – солнечная провинция, – улыбнулась я, наблюдая как покачивалось маленькое перышко на длинной цепочке, зацепленное за ухо моей собеседницы. Она была очень необычная, и на самом деле, наверное, единственная из нас отличающаяся не внешними данными, а своим стилем.
- Ага, знаю, мы с тобой буквально соседи – я из Айовы, – она усмехнулась. – Знаешь, “сердце страны”?
Мы дружно засмеялись, смеясь над местными названиями наших провинций, такие были почти у каждой центральной. Нас поддержали своим смехом девушки, сидящие рядом и слушающие наш разговор, немногие из них со мной разговаривают напрямую, но тут надо преодолевать внутренние барьеры, как мои, так и их. Солнце пригревало мои открытые плечи, и я была безумно благодарна Оливии, в последний момент протянувшей мне палантин. Юник накручивала цепочку, висящую на ее шее, которая была похожа на какое-то обозначение взятое в ободок.
- Что это у тебя? – меня заинтересовало маленькое украшение, хотя таких на соседке – была вся соседка. Юник озадачено взглянула на то, что терзала в руке, и я думала она уже не расскажет мне ничего, но…
- Это семейная реликвия, – отозвалась Юник. – Знаешь, мы проходим историю в огромных масштабах, не задумываясь, что та самая история происходит каждый день с нами. Я живу в общине, – она призадумалась, а потом продолжила свой рассказ, который заинтересовал опять людей вокруг нас, – когда-то давно нас согнали с юга, но мы держимся друг за друга, семья за семью, а этот амулет говорит о крепкой связи поколений в семье. Честно? Я никогда не задумывалась о каком-то глубоком предназначении его, он просто есть!
Это казалось таким правильным, абсолютным и достойным уважения. Если подумать, то для этого и нужен Отбор – это связь монархии со своим народом. Каждая девушка приносит во дворец свою историю, а будущая королева сможет воплотить в жизнь те реформы, которые действительно нужны людям. Так было с Королевой Америкой, с ее огромной реформой по смещению кастовой системы. Я посмотрела в сторону маленькой белоснежной беседки, где в тени от солнце находилась наша королева. Думала ли я, что когда-нибудь наступит момент, и я буду в нескольких метрах от нее? Нет, однозначно. Рядом с беседкой стояли принцесса Бланка и инфанта, они тоже смеялись, но я не могла услышать их разговор.
- Я бы не стала подслушивать, – над моим ухом прозвучал голос Морганы, и я отпрянула, она только чтоприсоединилась к нам и теперь наблюдала за остальными девушками, которые явно услышали ее комментарий.
- Все равно их разговоры вряд ли касаются нас, – спокойно ответила Юник, не скрывая своего взгляда, следящего за принцессами. – Их жизнь проходит так же, как и до нас. Может с некоторыми изменениями, но в общем…
- Да, все самое интересное начнется, когда нас останется десять, – поддержала ее Моргана, и они понимающе друг другу кивнули.
- Что будет, когда нас останется десять? – непонимающе переспросила я.
Мне ответила Саманта, вступая в разговор:
- Элита. Десять Избранных. Это как финишная прямая, нам всем перемоют косточки, а оставшиеся либо станут лучшими подругами, либо врагами, которых Вы не хотели иметь.
- Да, верно подмечено, – кивнула Марджери, – это пик всего Отбора. Одна девушка из Элиты станет принцессой, и вовсе не факт, что кто-то из нас будет рядом с ней в этот период.
- Но нам ведь не обязательно быть врагами, – что в этом сложного дружить как я и Моргана сейчас?!
- А мы и не враги пока, но будут обстоятельства, – ответила Марджери. Я не могла и представить, что она подразумевает под этими обстоятельствами.
- Коль уж мы не враги, может кто-нибудь хочет заплести волосы? – весело спросила Саманта, с радостью потянувшись к волосам желающих.
Все дружно поддержали идею Саманты рассевшись в полукруг по парам, но главным инициатором всех идей оказалась Юник. Только она могла придумать что-то по истине необычное.
- Позволишь? – спросила она у меня.
- У меня будут на голове перья, как у страуса? – все вокруг засмеялись, а Юник начала всерьез разглядывать мои локоны.
- Если ты это захочешь, мы можем попробовать, но скорее это будет выглядеть как общипанная птица, – наконец вывела она вердикт. Я была вынуждена покачать головой:
- Тогда я, пожалуй, откажусь…
У нас вырвался громкий взрыв смеха, думаю, со стороны мы были странным зрелищем, но самое обыкновенное занятие – плетение волос – оказалось очень объединяющим. Мы болтали и узнавали друг друга, даже в какой-то момент мне все-таки досталось одинокое маленькое перышко.
Неожиданно, как маленький ветерок, напомнивший мне принца Джеймиса, к нам подобрались две маленькие принцессы Ариэль и Николь. Мы редко их видели, слишком уж они были малы хотя за завтраками в основном всегда присутствовали. Маленькие девочки внимательно разглядывали,как умелые руки Саманты быстро переплетали волосы Кессиди, обучая всему Лили. Каждая из нас тепло им улыбнулась, а кто-то поинтересовался не хотят ли и они себе что-нибудь заплести. Девочки дружно кивнули, даже не замечая синхронности в своих движения, и с улыбками сели в центре пледа.
- Я хочу каскад, – обратилась к Саманте одна из маленьких принцесс.
- Нет, это я хотела, – ее сестренка, сидящая напротив Юник, как можно настойчивее произнесла свою волю. Я засмеялась она мне напомнила старшую из принцесс, но я ни с кем не осмелилась поделиться своими мыслями. Никто из нас особо не хотел войну маленьких принцесс, учитывая, что им было не больше четырех лет, а мы даже не знали откуда они выбежали. А так как сегодня всем заправляла Юник, она с улыбкой обратилась к принцессе Ариэль:
- Давай мы сделаем что-нибудь другое, тоже интересное.
Маленькие девочки улыбнулись друг другу, они загорелись желанием узнать, что мы им сделаем. Вряд ли кто-то из нас хотел делать девочкам, пусть и принцессам, слишком сложные прически. Они могли быстро устать, поэтому мы просто начали вплетать им в волосы полевые цветы, растущие вблизи с нашими пледами.
- Никто не видел принцесс? – из прохода с фонтаном вышла пожилая женщина, бывшая Королева Эмберли, она с трудом переводила дыхание. – Ариэль и Николь просто взяли и убежали, где мне теперь их найти?
Все около беседки переполошились, видимо побег маленьких принцесс был не впервые, но территория дворца была слишком большой, а их безопасность была на первом месте. Марджери поднялась, не зная точно что лучше сделать крикнуть или просто помахать, в надежде, что заметят.
- Принцессы с нами, – совместив два решения произнесла Марджери, все обернулись с облегчением в нашу сторону, заметив счастливых девочек, сидящих в нашем кругу.
К нам поспешила принцесса Бланка и инфанта Хулия, думаю, они понимали, что ничего плохого мы с девочками не сделаем, но нужно было проследить за нашими действиями.
- Ариэль, Николь, – обращаясь к сестренкам, произнесла принцесса, – Вы не должны были так поступать с бабушкой, а теперь пойдем.
Принцесса пыталась стать строгой по отношению к своим младшим сестрам, но любовь во взгляде и голосе никак не уберешь. Марджери придвинула к себе поближе Николь, почти усаживая ее на свои колени, и произнесла:
- Мы сможем проследить за ними, они ведут себя хорошо!
Никто точно не мог сказать, что последует дальше штиль или шторм, но кажется принцессам действительно нравилось в нашей компании и они с улыбкой подбирали друг другу цветы для того, что бы мы их им заплели.
- Думаю ничего плохого действительно не случится, Бланка, – произнесла Хулия. – Девочкам скучно в огромном дворце, вспомни нас с тобой в детстве, мы так и искали себе приключений на свою голову, если бы не Ник с Анхелем.
- Да, наверное, ты права, – согласилась принцесса со своей подругой, и они уже собирались развернуться и уйти.
Так что у меня оставалось всего несколько секунд, и я, решившись, поднялась с колен. Принцесса Бланка заметила и обратила на меня внимание. Я сначала замялась, думая притвориться, но все-таки в последний миг отказалась от этого:
- Принцесса Бланка, Вы не могли бы мне уделить немного своего времени?
Принцесса оглядела каждого из присутствующих, ей не хотелось говорить при большом количестве любознательных голов. И тут я ее прекрасно понимала.
- Давайте прогуляемся, леди Ариадна?
Я выбралась из плена мягких подушек и одеял, направляясь вместе с принцессой по маленькой, выложенной камнем, дорожке. Меня до сих пор удивлял дворцовый сад, где казалось собрались растения со всех уголков мира. Возможно, это отнимало много моего внимания, но в первую очередь от меня требовалось внимание во время важного разговора, от которого продолжало зависеть мое будущее. Мы ушли так глубоко в сад вместе с принцессой, что если бы весь дворец не был осведомлен о моем поступке, то точно бы решили, что у нас с принцессой тайной замысел. Но я удивилась, что когда деревья разошлись, вновь была видна поляна, девушки держались за руки, кажется играя вместе с близняшками. Я старалась идти нога в ногу с принцессой, легкой походке которой я до сих пор поражалась.
Я невольно замерла, увидав в конце дорожки принца Николаса и, уходящую от него в направлении поляны, Женевьеву. Принцесса Бланка тоже остановилась на половине предложения, взглянув в ту же сторону, куда был направлен мой взгляд. Мне кажется невольное присутствие принца Николаса рядом с нами сбило нас с нашей главной мысли. Хотя боюсь это безвозвратно, с каждым разом мне все труднее отвести взгляд от принца, особенно когда он с кем-то из девушек. Как и любой из них мне хочется, что принц меня заметил не из-за глупого поступка, а просто как девушку, Избранную, если быть точнее, как возможную кандидатку. Мои щеки, должно быть, покрылись краской, учитывая жар, поднявшийся в моем теле из ниоткуда. Похоже, у принцессы не было таких проблем, которые вертелись у меня в голове, из-за чего она вновь обратилась ко мне с вопросом:
- Ариадна, как вы все-таки относитесь к моему брату? – это был такой простой вопрос, но по напряженному взгляду своей собеседницы, который она то и дело бросала на принца. Я понимала, ей нужен по максимум полный и правдивый ответ. Пока мне вновь доверяют…
- Он… это не любовь… я боюсь назвать это и каким-либо чувством, – я не знала как описать все это, но мне просто следовало это сделать. – Возможно, я никогда не ожидала получить в действительности такой шанс, а теперь просто не могу разобраться со всем что внутри и с эпитетами, которыми я могла бы более точно дать объяснение всему, – уже тише произношу я, обращая внимание на то, что принц Николас двинулся в нашем направлении. – Рядом с ним у меня возникает чувство защищенности, когда мы наедине я не думаю о каждом своем шаге. Но я и не чувствую сейчас безумной привязанности, я же ее просто-напросто и не могу ощущать, верно? – Принцесса пожала одним плечом, продолжая прислушиваться к моей речи. – Я много раз уже себе говорила, что готова стать сильнее, а если будет нужно отпустить. Но пока… я не знаю стану ли я сильнее или все же отпустят меня…
- Как бы мне не было больно от вашего поступка, думаю, это будет тяжело забыть, но ради брата я сделаю все, поддержу любой его выбор и каждое решение.
- Я понимаю и я учусь, – поднимается легкий ветерок, перекидывая наши волосы через плечо своим потоком.
- Следовало бы быстрее, леди Ариадна. Сейчас я не против вас, но и не за вас… Правда, Николас?
К нам подходит принц, и я опускаю голову, не зная точно, что требуется от меня. Я пообещала найти подход к принцессе и я сделала первый шаг. Хотя, если честно, я уже очень много всего обещала и смогу ли это все воплотить в жизнь. Остается вопросом.
- Что именно, Бланка? – я, решаюсь, поднять взгляд на принца и натыкаюсь на льдинисто-голубые глаза, перебегающие с меня на принцессу и обратно.
- Не волнуйся, мы просто говорили кое о чем, – не затейливо переводя разговор на другую тему, произнесла принцесса, – меня кое-кто ждет уже, поэтому я пойду.
- Надеюсь, мне не придется потом разъяснять этому кому-то как нужно себя вести? – полностью сосредоточив свой взор на сестре, спросил Николас.
- Брось, Ник, – я попыталась не заметно отойти, ибо мне было не удобно вновь оказаться в эпицентре неудачного подслушивания информации, которая для меня не предназначалась. но, кажется, меня заметили.
- Ариадна? – Я вновь посмотрела на принца. – Давайте вместе пройдемся до поляны.
Я не могла сказать, что это был вопрос, но и требованием это нее являлось, когда принц Николас подошел ко мне и мы медленно начали покидать место, где еще стояла принцесса Бланка.
- О чем вы беседовали с моей сестрой, если не секрет? – обратился ко мне принц, как только мы отошли.
- Честно, я бы хотела оставить эту информацию при себе, Ваше Высочество.
Была ли я в праве отказывать принцу в ответе на его вопрос? Я не знала, но никакой реакции на это не последовало.
- Согласитесь ли вы со мной завтра сходить на прогулку, леди Ариадна? Сегодня я немного занят, а завтра мы могли бы побеседовать с Вами.
- О чем Вы хотели побеседовать? – Думаю, вот так все и заканчивается. вот так тебе говорят, что бы ты покинула Отбор. Что ж, у меня был шанс – значит, я им не воспользовалась.
- Это не столь важно, есть множество тем, давайте встретимся в саду у центрального фонтана?
- Конечно, Ваше Величество, – я сделала книксен, слава богу, он у меня стал лучше получаться и с разрешения принца, отправилась обратно к девушкам, где уже сидела Женевьева.
Не прошло и получаса, как солнечное небо накрылось, превращаясь в темню сладкую вату. Ох, мне очень хочется попробовать сладкую вату, учитывая, что в последний раз я ее ела лет пять назад. Гвардейцы строгим конвоем провели нас во дворец, объяснив, что иногда с океана на столицу приходит резкое изменение погоды, но также скоро оно уйдет. А пока нам лучше находиться во дворце. Все разошлись по своим делам, многие направились в Женскую комнату, кто-то к себе или в библиотеку, у остальных я не спрашивала. Да это и не важно, уверена, с такими изменениями погодных условий, Сильвия не оставит своей попытки дать нам новое задание, которое соберет нас всех в одном зале.
С грохотом распахнув двери Женской комнаты, внутрь вошла Карина, она смерила нескольких девушек гневным взглядом. С первого взгляда не создавалось ощущения, что с ней что-то не так, но приглядевшись, можно было заметить ее нервозность, злость и легкую растрепанность. Голову покрывал платок из сатина, что я видела тоже впервые. Она подскочила к Сейдж, державшей свежий номер журнала, и, не сдержавшись, вырвала его из ее рук.
- Что? Как ты посмела? – подняв голос, вскрикнула Сейдж и встала с дивана, чтобы быть одного роста с Кариной.
- Что я посмела? А что сделала ты? – еще громче кричала на нее Карина, но та лишь стояла и осматривала свои ногти.
- Ты сломала мне свежий маникюр, – спокойно проговорила она.
- Маникюр? А ты знаешь, что мне сломала? – казалось, их никто не сможет остановить, если они начнут драться, а к этому все и шло. В комнате было тихо, все внимание было приковано к спорящим, даже в части, где располагалась королева Америка со своими приближенными, все затихли.
- Хэй, Карина, в чем твоя проблема? – рядом с Сейдж возникла Кимбра, и вместе они смотрелись злобным сочетанием.
- Как будто ты сама не знаешь, Кимбра? Тоже к этому руку приложила, да?
Рядом со мной выдохнула Моргана, произнеся что-то похожее на: “Началось…”
От напряжения в комнате, казалось, все наэлектризовалось, и если кто-то не примет меру по разрядке, тут быть драке. Но никто из девушек не предпринимал попыток померить ссорящихся, и я была в их числе.
- Где ты нашла зеленую краску? – вскрикнула Карина, чуть не лишив нас возможности слышать вообще.
- Я на самом деле закончила химфак, – без эмоций ответила Сейдж, разглядывая свой маникюр. – А остальное – докажи!
В лицо произнесла она, но из-за тишины в зале это услышали все.
- Вот, черт, – выдохнула рядом со мной Моргана, и, наверное, это было первое ругательство, которое я от нее услышала.
Я оглянулась, и она кивнула мне в сторону Карины, платок с одной стороны спал, показывая, что половина волос Карины неровно была окрашена в тошнотворный зеленый цвет. Многие в комнате охнули, и Карина поправила платок на голове, сверля своим взглядом Сейдж, которая не испытывала вины.
- Это ужасно нечестно с твоей стороны, ты не имела право, – кинувшись с кулаками на Сейдж, громко сказала Карина. И я ее прекрасно понимала, она лишена теперь своего шанса в Отборе. И все это проделки девушки напротив нее, если верить обвинениям Карины.
Со стороны двери громко прозвучал строгий голос:
- Леди Ферере, не смейте! – в дверях стоял Сильвия, прожигая взглядом стоящих в центре девушек. Кимбра тут же опустилась на диван, оставляя их двоих. – Вас предупреждали, леди, и теперь я вынуждена…
- Сильвия, – раздался голос с неожиданной стороны, – пожалуйста, отведи леди Сейдж к себе в комнату, с ней позже поговорит мой сын, с леди Ферере я поговорю сама, – произнесла Королева Америка. Она не поднимала голос, но звучала властно, оказывая на окружающих влияние.
Поправив свой платок, Карина направилась к королеве, на лице стояли слезы, и мое сердце на самом деле болело за нее, оправдывать свои поступки было очень сложно.
Когда комнату покинула Сейдж, королева обратилась ко всем присутствующим:
- Девушки, занимайтесь своими делами, ничего серьезного не произошло.
Но я была готова поспорить, что произошло. Склонив голову, я наблюдала за той частью комнаты, где сидела Королева, она совсем тихо что-то говорила Карине, а та послушно кивала головой.
- Не смотри, – тихо шикнула Моргана, и я послушно отвернулась. Жизнь меня научила, что лучше в такие моменты послушать ее, пусть мне были и непонятны ее намерения.
- Ты знаешь что произошло? – в ответ подруга хмыкнула и ответила.
- Сейдж решила поиграть не по правилам и подставить кого-нибудь, а жертвой оказалась Карина. Хотя… – Моргана перевела взгляд на Кимбру, которая улыбалась на несколько карат, – может, эту схему продумала вовсе и не Сейдж.
Карина исчезла из комнаты через несколько минут, никто так и не узнал, что с ней. Появилась она, уже под вечер, когда мы все собирались на ужин, казалось, забыв случившееся днем. Она торжественно прошла в комнату, не оглядываясь вокруг, и опустилась на диван напротив меня и еще парочки девушек, сидящих рядом со мной. Ее волосы достигали абсолютно короткой длины, учитывая их прежнюю длину. Сейчас они ели-ели достигали ее подбородка, спускаясь каскадом, и она не переставала каждый раз их поправлять.
- Что случилось? – первой спросила Лили.
- Королева Америка рассказала мне одну историю, – улыбаясь своему секрету, сказала Карина, привлекая внимание всех, кто присутствовал в зале. – А после разрешила покинуть дворец, и сходить в какой мне угодно салон, и не бояться совершить что-то необдуманное.
- И что же ты сделала? – восторженно произнесла Юник.
- Кое-что совершенно не обдуманное…
- Думаю, Ариадну уже никто не переплюнет по всей этой необдуманной чепухе, – с улыбкой выразила свою позицию Моргана. И все звонко засмеялись.
- Почему же мне кажется, что я смогу совершить что-нибудь еще? – бодро ответила я, мне нужно было завести подруг, а поэтому следовало включить “Ариадну-до-Отбора”.
- Ибо только в этом ты и можешь быть уверена, – захихикала Сидни, поправляя свои светлые кудри.
- Ну, что ж, наверное, превзойти Ариадну по привлечению общественного внимания будет тяжеловато. Но я решила рискнуть, – вновь переведя все внимание на себя, продолжила Карина. – Когда я сидела в парикмахерской, думая над вынужденной сменой образа, мне попался вот этот интересный журнал, – посверкав обложкой, она продолжила. – Тут кстати и про нас уже сказано пара слов, но привлекла меня одна статья, помните, ходил слух, что принц Николас влюбился в испанскую инфанту, и Отбор может не состояться?!
- На что ты намекаешь? – переспросила Моргана, она всегда, казалось, была начеку.
Помахав вновь обложкой журнала перед нашими глазами, Карина открыла его. Мне почему-то показалось, что смена образа повлияла на ее взгляд, но слушала внимательно.
- Тут подробно, насколько это конечно возможно, рассказывается история их любви. И… у инфанты в то время были короткие волосы! – Карина победно заулыбалась.
- Это все? – переспросила Юник, не поняв, как и я, всю эту информацию про журнал, историю и прическу.
- Нет, там конечно есть и многие другие предположения, что могло привлечь их друг к другу, вы можете почитать на досуге, чтобы тоже стать уникальными.
Юник взглянула на свое платье, в отличие от всех наших, оно было пошито в ее фирменном стиле, нечто смешенное с цыганским стилем и различными мелкими побрякушками, и плюс ко всему заплетенными волосами. Хотя там само имя было уникальным, что ее позиция была понятна.
Другие переглядывались, приходя к своим выводам, я же не знала, что следует сказать в таких ситуациях:
- Прекрасные изменения, Карина, – я не врала, прическа на самом деле подчеркивала ее светлое лицо, давая повод отличаться от всех остальных Избранных. Но во мне, казалось, ничего не было особенного. – Прости, а там не написано, сколько попыток дано, чтобы завоевать сердце принца, если ты уже влип по самое не хочу?
Все в комнате вновь разразились смехом, а значит найти свою прошлую личность за этой пугливой девушкой во дворце, я уже смогла.
- Боюсь, Ариадна, тут тебе придется действовать самой…
В зал зашла Сильвия и посмотрела строгим взглядом на нашу компанию, словно мы нарушили какое-то очередное правило дворца. Хотя со мной никогда не знаешь точно, все-таки следовало выучить те брошюры, что она раздавала…
- Девушки, вам стоило бы уже находиться на ужине! Вы не имеете право задерживать подобные процессии, не будь это серьезным происшествием, а я думаю, что оно таким не является, – смерив нас своим орлиным взглядом, обратилась к нам леди Сильвия. – В Вашем положении не принято опаздывать на важные мероприятия и ужины с королевской семьей, просто не имеете право задерживать их!
Мы со смехом под неодобрительную речь выскочили из комнаты, а Сильвия сказала нам вслед что-то вроде, что в ее время таких нарушений не было. Направляясь по коридору в сторону обеденного зала, мы продолжали делиться своими впечатлениями, и я старалась принимать в этом участие, без помощи Морганы.
Почти рядом с дверьми мы поравнялись с принцем Николасом, и улыбка на наших лицах расцвела сама по себе, мы больше не были закадычными подругами – мы стали Избранными.
- Добрый день, девушки, – ласково улыбнулся каждой из нас принц, запечатляя долгий взгляд на Карине. Думаю, она добилась желаемого эффекта. Принц вежливо пропустил каждую из нас в зал, но почему-то мне показалось, что в последний миг я увидела страх и ошеломление в глазах принца. Что это могло значить?
Новый день был не простым для меня, мне хочется иметь шанс показать себя с правильной стороны, ведь: я вновь начала строить связи с девушками, и как пообещала, я старалась наладить отношения с принцессой Бланкой. С самого утра я не знала куда себя деть, ведь сегодня решиться останусь я или мне придется все-таки собрать свои вещи. Хотя у меня ничего и не было моего во дворце. Я надеялась, что внимание со стороны принца Николаса было не вынужденным, а самым обычном явлением. Как бы это не было странным, особенно в моем возрасте, я продолжала верить в силу любви, возможно, она не могла быть с первого взгляда, но как и у моих родителей она родилась казалось бы из ниоткуда. Просто в один момент ты понимаешь, что не можешь жить без этого человека! И да, я верила в такие совпадения, я верила, что Отбор дает такой шанс одной из Избранных. Надеялась ли я оказать ей? Конечно, как и все Избранные во дворце!
Что-то во мне окрыляло от мысли об очередной возможности просто поговорить с принцем, он был добр и все время слушал. Боже, он же должен был запомнить столько историй девушек, это было непостижимо.
Вновь поправив ткань платья, я посмотрела в зеркало перед выходом из комнаты. Девушки, представленные ко мне хлопотали над моим внешнем видом, хотя я уверена все было на высшем уровне, даже будь это моим последним утром во дворцовой комнате с личными служанками. Я знала, время еще не пришло, но мы договорились встретиться с принцем в саду, прекраснейший вид на который открывался с моего балкона. Принц Николас очень точно объяснил мне, что будет ждать у центрального фонтана, в центре сада, и я знала, что не заблужусь. Я верила в это! Но не собиралась опаздывать ни на секунду.
Я старалась держать себя в руках и не бежать сломя голову, я знала, что все девушки и королева с принцессами сейчас должно быть в Женской комнате, но есть и другие люди, которые могут донести на меня, если я поведу себя не корректно. На мне сейчас было великолепное легкое платье с летним цветочным принтом, круглым вырезом горловины и спинкой с небольшим разрезом на пуговице. Верх спереди и вставка в талии украшены складками и немного расклешенная юбка. Все создавало легкий весенне-летний стиль, а туфли лодочки на ногах с маленькими каблучками не переставали цокать по ступеням огромной парадной лестницы во дворце. Мои горничные на всякий случай дали мне в руки легкий вязаный кардиган, я не стала отказываться, помня, что вчерашний палантин сберег меня от ярких солнечных лучей.
Соблюдая все правила этикета, которые я помнила, честно не слишком много, я спустилась по мраморной лестнице и направилась к стеклянным дверям, ведущим в сад. Я скромно улыбнулась стражникам, которые галантно приоткрыли для меня двери, и прошла дальше в сад. Дорожка в саду была выложена мелкими круглыми белыми камнями, можно сказать, создавая легкую неустойчивость, но придавали шикарное дополнение такому дивному саду. На каждой ветке, в каждом кустике, – везде перекликались птицы различных размеров и видов. Их песни веселой, тихой, спокойной музыкой лились по всему саду, создавая гармонию с природой.
Я оказалась почти у фонтана, когда в кустах раздался хруст веток. Листья кустовой розы немного шевелись под дуновением ветра, но я четко слышала хруст веток. Неужели показалось? Я отвернулась, смотря в сторону стеклянных дверей, где стоял одинокий стражник, и я прекрасно знала, он наблюдает за мной. Соединила руки перед собой, заламывая их в разные стороны, я еще не смогла избавиться от этой своей неуютной привычки, а должна бы проведя здесь несколько недель.
Вновь послышался шорох листьев и веток, но я не стала сразу оборачиваться, решив подождать, вдруг это со мной слух и воображение играет злую шутку, я бы не удивилась. Хотя явно мне не послышалось, и я медленно обернулась, пытаясь тихо-тихо ступать по дорожке и траве. Листья цветов чуть приподнялись, и оттуда выглянула маленькая мордочка, которая долго следила за мной. Вслед за мордочкой появилась крохотная лапка светло коричнево-серого оттенка шерсти. Я подошла чуть ближе и присела около кустика. Лапка опять спряталась в свое убежище, но глаза все так же пристально наблюдали, оценивая обстановку.
- Тише, не бойся, иди сюда, – я протянула правую руку, пытаясь подманить к себе маленькое создание.
Оно вновь высунуло носик, дальше показалась вся мордочка, а потом и маленькие заостренные треугольные ушки. Белая, будто пухом усыпанная грудь, медленно переходила в светло коричневую спинку и маленький темненький хвостик.
- Котенок!! – и мой смех раздался по всему саду. Он тут же прижался к земле и пополз назад, я почти руками постаралась остановить его.
Он был таким маленьким, крохотным, с прелестными глазками. Я просто не удержалась, ведь всегда хотела иметь такое маленькое создание дома, но из-за здоровья мамы не имела возможности. Сейчас же просто не могла дать случится тому, чтобы маленький котенок остался на улице. Он же погибнет! А этот казался таким ласковым и маленьким…
Но что же мне с ним сделать?
Оглядевшись вокруг и не заметив никого, кроме птиц, чирикающих свои песни. Я сделала кое-что кардинально опрометчивое, пока не пришел принц Николас. Я не знала, что ему пришлось бы сделать с одиноким котенком. Если он отдаст его страже, то те просто могли бы утопить его? Но наблюдая за этими прекрасными глазками, с интересом изучающими меня, я поняла, что самым наиглупейшим способом постараюсь его спасти.
Еще раз, осмотревшись вокруг, я никого не увидела, и быстро накинув на котенка свой кардиган, спрятала в надежном коконе, чтобы не заметила стража. Котенок начал издавать протестующее рычание, и я ощутила на своей руке через ткань кардигана, как он выпустил острые коготки, вцепившиеся в меня.
- Да, успокойся же ты, тебя спасают! – в сердцах проговорила я, и пошла в сторону дворцовых дверей.
Проходя мимо, я вновь вежливо улыбнулась гвардейцам, они лишь проводили меня взглядом, но ничего не заметили. Я быстро поднялась по лестнице и не замедлившись в проходе, быстрым шагом прошла коридор до дверей своей спальни. Открыв дверь, я вошла внутрь, мои служанки явно обладали магией – им удалось прибраться в комнате за то время, что меня тут не было. Положив сверток с котенком на кровать, подыскивая, куда можно спрятать маленькое создание. Наконец найдя коробку, скорее всего из под обуви, я обернулась к кровати, на ней валялся опустошенный кардиган, а ближе к подушкам, выбравшись из своего убежище, лежал, найденный мной котенок, потихоньку засыпая.
Его глазки прищурились в полудреме, показывая, как сильно он устал и измотался. Не знаю, почему я решила, что это маленькая кошка, но моим решением было показать юной девушке ее личную кроватку.
- Нет уж, барышня, здесь сплю я! – она приоткрыла один глаз и потянулась. – Ничего не знаю! – раздалось тихое урчание и я, не выдержав, опять засмеялась. – Понимаю, королевская жизнь тебя вполне устраивает, как и меня если честно, но тебе надо переселяться!
Вновь потянувшись, она улеглась на одну из маленьких подушечек, всегда разбросанных в творческом беспорядке по моей кровати. И посмотрела мне в глаза, как бы уже набираясь смелости и говоря: «Продолжай…»
Посмотрев на маленькие часы, я поняла, что уже опаздываю на свою прогулку с принцем, а вряд ли он будет ждать, когда я соизволю спуститься. Взяв котенка за шкирку, мне пришлось перенести ее в коробку, заранее постелив на дно, испорченный кардиган.
- Не шали, – пригрозив пальцев, указала я котенку, и прикрыла коробку крышкой.
Выскочив из комнаты, я вновь понеслась по лестнице, в голове была лишь мысль о том как бы поспеть к фонтану вовремя. Пока бежала, волосы развевались на ветру, но я этого не боялась, я привыкла бегать с распущенными волосами с детства, обогнув кустарниковое насаждение, я оказалась перед фонтаном и принцем Николасом, ждавшим меня. Его голубые глаза прошлись по мне, прослеживая выбившиеся волосы, растрепанный вид, в общем запыхавшуюся меня. Сделав кривой и неуверенный книксен, я чуть не упала, пытаясь выровнять дыхание. Принц сделал рывок ко мне, но я уже была в норме, только не могла посмотреть в глаза принцу. Мне было ужасно стыдно…
- Леди Ариадна, – тихо произнес принц. – Надеюсь, с Вами все хорошо?
Я знала, что веду себя не эстетично, но не смогла ответить, не восстановив до конца дыхание, и пришлось просто кивнуть. Обычно после пробежки я легко восстанавливаю свое дыхание, но жизнь во дворце меня изменила.
- В следующий раз, я буду приходить за Вами, чтобы вы не потерялись в саду, – улыбнулся принц Николас. В следующий раз, стоило ли мне вкладывать надежду в эти слова?
- Конечно, Ваше Высочество, – уже не так сильно задыхаясь, произнесла я.
- Отлично! Ну, так что, давайте пройдемся? – он вел себя очень учтиво со мной, как будто это не я давала много причин на недостойное поведение Избранной, и вовсе не он был тем кронпринцем, которому приходится решать многие проблемы, в том числе связанные со мной.
Мы медленно проходили по аллеям сада, принц интересовался моими увлечениями, я рассказала о моем незанимательном увлечении заниматься в саду, ведь он уже знал, что у меня была возможность кататься на лошади все свободное время. Я старалась честно разговаривать с принцем, признала все причины не желания пойти по стопам отца и стать писательницей, ведь на это нужно вдохновение и огромный багаж личных впечатлений, но боюсь, что работа швеи также была не моим призванием. Вся информация, которая еще была не известна принцу до этого, вылетала из меня медленными предложениями. Иногда принц Николас переспрашивал какие-то детали, но мне казалось это было больше для поддержания разговора.
- Разве по мне не видно, я не занимаюсь ничем особенным в свободное время. Хотя очень люблю уходить в поле и проводить там так много времени, сколько могу, – ответила я на очередной вопрос принца Николаса. Обычно все свое время я трачу на маму, но вслух я этого так и не сказала.
- Что же тебе нравится делать там, в поле? – поинтересовался принц.
- Это трудно объяснить, поле настолько огромно, что не видно ему конца и края, ты заходишь в самую глубину, там, где колосья ржи достают тебе до локтя, – я показала пусть чуть-чуть и преувеличенный размер тех колосьев. – В закатное время ты встаешь, и солнце освещает тебя, наполняет энергией, ветер развевает волосы, ты чувствуешь себя свободным!
- На самом деле, если выехать чуть за приделы дворца, там тоже можно найти необыкновенную, нетронутую красоту. – Я почувствовала на себе быстрый взгляд, который был тут же мне объяснен. – Тебе очень нравится говорить о природе, как о чем-то живом. Раньше я этого не замечал… – задумался принц.
- Ваше Высочество, Вы должны признаться, что я доставляла другие проблемы, чтобы замечать такие детали, – не знаю, было ли разумно шутить о таких вещах, но я это сделала.
Принц Николас усмехнулся своим мыслям:
- Похоже все так и было. Почему тогда, леди Ариадна, Вы подали заявку на Отбор, если Вам так нравятся родные края, дома не хватает свободы? – непонимающе спросил принц, сейчас его руки были спрятаны в карманах брюк, и он явно был немного озадачен. – В семье с тобой плохо обращаются?
- Нет, нет, все не так, – прервав его, я попыталась объяснить. – Моя жизнь превосходна, у меня очень добрая, маленькая и дружная семья, мне в этом очень повезло. Но иногда ты открываешь глаза, и тебе хочется избавиться от всей своей повседневной рутины, вот тогда тебе и хочется выйти в поле, где солнце согреет тебя своей энергией. А насчет Отбора, принц Николас, я много думала об этом, думаю, я подала заявку на участие, так как надеялась влюбиться, как и все остальные девушки.
Принц остановился и обернулся ко мне, внимательно всматриваясь в мое лицо. Он будто искал разгадку, но вряд ли она написана у меня на лице. Он перевел взгляд чуть выше, и на его губах появилась мечтательная улыбка. Он протянул ко мне руку, и тихо дотронулся до пряди моих волос, сейчас покоящихся на моих плечах.
- Ты любишь солнце, а солнце любит и дарит свои лучи тебе! – очень тихо произнес Николас, он указал на прядь волос, которая в закатном солнце стала красной, как само светило.
Я улыбнулась, опустив голову, это был один из первых комплиментов в мою сторону, особенно от принца. Принц приблизился ко мне на шаг, и большим пальцем поднял мое лицо за подбородок, вглядываясь в глубину моих глаз, что-то разыскивая.
- Ариадна, чьей же любви Вы искали? – совсем тихо, почти неслышно спросил принц, я смогла только выше поднять взгляд.
- Как и все девушки – Вашей, – мое лицо покрылось краской, как только эта фраза вылетела наружу.
Мы стояли, всматриваясь в омуты глаз, друг друга, я была заворожена его льдисто-голубыми глазами, в них горели уверенность, терпение, спокойствие, можно было перечислять и перечислять все эти эпитеты. Но глаза принца таили намного больше оттенков эмоций. Хотя помимо этого, взгляд был изучающим, он словно пытался разгадать меня. Но неужели не видно, что я не представляю никакую загадку.
- Как и все, – тихо усмехнулся принц, опуская ладонь, только что находящуюся у моего лица.
- Ну да, правда шанс выпал мне, – я осмелилась вновь взглянуть принцу в лицо открыто. Он вновь обдумывал в своей голове что-то, казалось, решая очень тяжелую задачу.
Я неосознанно приблизилась к нему, неужели из совсем неуверенной девушки, которая пролила на принца вино в первый же вечер, доставившая хлопот с неугомонностью рук и любопытством, я стала той, кто заявляет о возможности влюбить в себя принца? Это казалось таким невозможным, даже наверное не совсем правильным. Ведь не было особой причины, по которой принц мог бы заметить меня в этом плане, увидеть во мне то, что придется ему по душе. И, боже, я опять думаю о чем-то совсем не о том. Что же за кошмар творится в моей голове?
- Кхм, простите, Ваше Величество, что помешал, – громко и ясно проговорил гвардеец.
Николас тут же отошел от меня на несколько шагов и повернулся к стражнику, прервавшему нашу игру в гляделки. Я так и хотела спросить у принца, что же происходило в моих глазах?
- Слушаю, надеюсь, у Вас действительно что-то важное, – вкрадчивым голосом произнес принц Николас.
- Да, Его Величество король Максон, хочет видеть Вас, что бы обсудить важный вопрос, сир, – произнес стражник почтительным голосом, Николас повернулся ко мне, в его глазах сейчас купалось извинение и неудобство. Он подошел ко мне, взял мою правую руку и наклонившись поцеловал ее, нежным и абсолютно легким поцелуем.
- Ты совсем замерзла, тебе надо удалиться в свои покои, офицер проводит тебя, а меня ждут дела. Прошу прощение, что приходится прервать нашу встречу, – он еще раз поклонился и развернувшись ушел. Я еще долго смотрела ему вслед, но на моей руке, как маленькое клеймо, горел запечатленный им поцелуй. Так вот оно, какого быть леди?
- Проследуйте за мной, леди Ариадна, – вырвал меня из транса офицер, прервавший нас с принцем десять минут назад. Я послушно кивнула и направилась с ним, в сторону дворца.
Войдя в свою комнату, все так же завороженная моментом, я, не гладя, прошла дальше, и плюхнулась на кровать. Мои волосы разметались по покрывалу постели, завиваясь на концах. Я вспомнила наш разговор с принцем, и как он дотронулся до моих волос, теперь мне хотелось вновь почувствовать это невесомое прикосновение. Я по секундно пыталась вспомнить весь сегодняшний день, вновь и вновь задаваясь вопросом: хотелось ли мне узнать, какого это чувствовать любовь принца? И да, это оставалось такой же мечтой…
Вернувшись к началу своего дня, я наконец вспомнила, что принесла в свою комнату котенка.
Вскочив с постели, я подбежала к коробке, в которой оставила маленькое создание, откинув крышку, я увидела, как мирно она посапывает в коробке, как будто в своей маленькой кроватке. Наверное, я все-таки потревожила ее, ибо она открыла свои изумрудно-серые глазки и умным взглядом оглядела меня. После сев на мягкой подушке из моего кардигана, она чуточку принюхалась к моей ладони и облезала ее два раза. Неужели, она узнала меня?! Теперь я не хотела ее кому-то отдавать, взяв маленькое сокровище на руки, я перенесла ее на кровать, поглядывая на пушистый комок шерсти передо мной.
- Ну и как мы тебя назовем? – она потерлась мордочкой о мою ладошку и нежно промурлыкала маленькую мелодию, – Что ты думаешь, если мы назовем тебя Атиллой?
Как будто поняв, наконец, о чем идет речь, она взглянула на меня и в подтверждение издала тихое, почти не слышное «Мяу».
====== Бонус 9 ======
Просматривая анкеты девушек, я запомнил интересы некоторых из них. Не то, чтобы я много надежд возлагал именно на них, но эти бумажки могли оказаться ключиком, способным открыть для меня девушек как личностей. Признаться, я все еще терялся в обществе некоторых из них и, хотя 11 уже отправились домой, многих девушек я еще не знал, а с некоторыми не имел никакого представления, о чем можно было бы поговорить.
Отбор давит на меня, и иногда я чувствую себя Атлантом, держащим весь небесный свод на своих плечах. Я обещал Блу, что потяну с выбором будущей жены, и я собираюсь сдержать свое обещание. Это меньшее из того, что я могу сделать для нее – дать время принять свое собственное решение.
Мне нужно выбрать жену. Не знаю, как я это сделаю, учитывая вновь открывшиеся обстоятельства, но это мой долг. Я должен это сделать в первую очередь для своей семьи очередь и для всей страны. Я – наследный принц. Хотелось бы мне поступить по велению сердца, но у меня есть долг, и я не имею ни малейшего права отказываться от него.
Что я могу дать своей будущей жене? Заботу? Дружбу? Привязанность? Все это, конечно, хорошо, но что, если ей нужно будет больше? Если она захочет, чтобы ее любили? Станет ли она довольствоваться второстепенной ролью? Сможет ли, пусть даже мысленно, делить меня с другой? Достаточно ли ей будет того, что я могу предложить? Хватит ли моей жене хорошего заботливого мужа не любящего ее, но относящегося к ней с должным уважением?
Или может, я смогу разлюбить эту черноволосую синеглазую Искорку? Разлюблю ее и полюблю кого-то из девушек? Абсурдно. Как, скажи на милость, Николас Самсон, ты это сделаешь, когда не сумел сделать это почти за три года? Или ты глуп, в чем я сомневаюсь, или слишком самонадеян.
Как бы сказал Анхель, мой хороший друг и, вполне возможно, мой будущий зять: «Я облажался!».
- Почему мы здесь? – голос, решительный и звонкий принадлежал вовсе не Искорке, она сейчас во дворце, вместе с мамой, Мари и Блу, и, как бы мне этого не хотелось, пытается смириться с тем, через что я волей-неволей заставляю ее пройти. Я презирал самого себя за то, что делаю с ней, но отказаться от нее я тоже не могу.
Обладательницей голоса была очаровательная озорная девушка, с которой у меня сейчас свидание. Я напомнил себе об этом и вылез из машины, уговорив не предавать сейчас хотя бы эту девушку. Я открыл дверцу и подал ей руку. Черные волосы, смеющиеся голубые глаза, средний рост и вызов во взгляде. Что же, она определенно в моем вкусе.
- Это ресторан моей тети. Я хотел бы познакомить вас и кое-что показать, – мы зашли внутрь этого просторного и необычного помещения. Много лет его хозяйкой является моя тетя Мэй, мамина младшая сестра. Ресторан поделен на несколько залов, и сейчас я вел свою спутницу в самый дальний из них. Он только для королевских особ. Там всегда уютно, тихо и светло. Сразу за ним находится тетина мастерская. Она, как и дедушка с Мари, художница. Ее картины имеют большой успех и большую ценность. Она добилась своего успеха своими руками, в прямом смысле.
- Всегда думала, как же выглядит этот зал, – довольно и с деловым интересом рассматривая помещение, проговорила моя спутница. Из ее анкеты я узнал, что мисс Рейвенскар – начинающий модельер, стилист, своего рода художник. Мне показалось хорошей идеей привезти ее сюда. Думаю, ей будет интересно посмотреть на работу тети вблизи, да и мне было с ней интересно. Она отличалась сильным характером, независимым мнением и притягательной энергетикой.
- И как? Оправдал Ваши ожидания?
- Более чем. Понимаете, Николас, идеи для своих работ можно найти в чем угодно. Что может быть лучше источника вдохновения, чем работы талантливого и выдающегося художника? Этот зал – произведение искусства, – мы прошли в зал, и я закрыл за нами дверь. Сюда никто из посетителей не решится зайти сам по себе. Тут часто обитает хозяйка ресторана. Она любит этот зал, да и кроме нашей семьи тут редко ктобывает.
Сейчас тетя сидит за крайним столом и делает легкий набросок, точнее, когда мы подходим ближе, я замечаю, что она наводит тени. Она всегда так делает, прежде чем взять в руки акварель. Тетя Мэй слишком углубилась в свою работу и не заметила нас. Не хотелось нарушать ее уединение и мешать, но раз мы тут, уже ничего не поделаешь. Я звонил тете утром и предупреждал, что планирую приехать с девушкой. Она, должно быть, увлеклась и совсем забыла об этом.
- Тетя Мэй, вижу, ты, как всегда, в работе, – женщина поднимает на меня свой взгляд и тепло улыбается. В свои картины она погружается головой, причем во всех возможных смыслах. Ничего вокруг не существует больше. Мне нравится всегда наблюдать за тем, как она работает.
- Прости, совсем увлеклась и забыла. Вы, должно быть, леди Женевьева? – тетя откладывает свой набросок в сторону и с приветливой улыбкой обращается к моей спутнице. Я прекрасно знаю, о чем она сейчас думает: Женевьева может в конце всего этого оказаться моей женой, и я бы не сказал, права она или нет. Женевьева определенно привлекательная, интересная и умная девушка. Я бы оставил ее еще на некоторое время точно. С ней интересно. И кто знает, возможно она сможет соперничать с инфантой.
- Да, меня зовут Женевьева Рейвенскар, и мне очень приятно познакомиться с Вами, мисс Сингер, – да, моя тетя так и не вышла замуж и все еще носит девичью фамилию, хоть у нее и есть маленький сын.
- Тетя, Женевьева – начинающий модельер, а значит, отчасти тоже художник, – мы присели за столик тети, и она ненавязчиво стала расспрашивать Женевьеву о ее увлечении. Я время от времени вставлял и свои вопросы. Так за час, пока мы обедали с тетей, я успел узнать, что Женевьева все еще учится в университете на факультете искусств, но ее приняли на работу в модный дом Линье, который популярен так же и у нас в Анджелесе. Если не ошибаюсь, Бланка иногда наведывается туда, чтобы купить что-то из одежды, хотя это ей вовсе не нужно. Просто вырывается из дворца на свободу. Мисс Рейвенскар, как и я, из творческой семьи, но если у нас никто не запрещал тебе заниматься любимым делом (это если забыть о прямых обязанностях члена королевской семьи, а в моем случае это обязанности наследного принца), то в ее семье к ее увлечению относились с подозрением и неодобрением. Мистер и миссис Рейвенскар хотели, чтобы дочь пошла по их стопам. Ее решение было воспринято крайне скептично и с недоверием, но она уже начала доказывать, что в ней ошиблась ее семья, и она вовсе не неудачница. Как бы не было там, вся страна теперь знает эту семью не из-за успехов ее родных, а потому что Женевьева – участница Отбора, но я думаю, она и без этого добилась бы многого.
- Может Вам, Женевьева, стоит показать свои эскизы моим племянницам? – глаза тети заблестели, словно она уже придумала что-то. Я с интересом наблюдал за обеими. Пусть делает, что хочет, будем потом разбираться с тем, к чему это приведет, – Марианна – начинающий художник, ей будет интересно, а что касается Бланки, ей нужно обновить свой стиль, сделать его более открытым и менее скромным. Она скоро станет обручённой девушкой, а вскоре и замужней дамой. Хватит быть ей невинной скромной принцессой.
Если бы Блу знала о мыслях тети… Хотя она, наверное, подозревала нечто подобное, если задумывалась об этом. Как бы там ни было, этот самый образ нравится Анхелю, а значит, все нормально. Тетя Мэй все же хитрая женщина, она решила найти, как устроить будущее этой девушки, если она не победит в Отборе вдали от ее завистливой семьи.
- Спасибо за совет, обязательно покажу им эскизы.
- Тетя, если можно, я бы хотел показать леди Женевьеве твои картины. Они у тебя в мастерской, как и всегда? – улыбаясь тете Мэй, спросил я. Я знал, как можно было уговорить ее на что угодно. Все, кто был ее племянником или племянницей, знали о ее любви к нашим шаловливым улыбкам. И пусть мне без малого уже девятнадцать лет, и я – наследник Короны, но этот номер, как оказалось, все еще действует безотказно.
- Да. Только будьте там осторожны, – снисходительно улыбаясь, ответила тетя.
- Конечно. Обещаю, что все останется на своих местах.
Тетя вернулась к своей работе, а я повел спутницу к крохотной, почти неприметной дверце. Мало кто тут бывал, в этом зале, и еще меньше тех, кто мог бы пройти через эту дверцу. Она вела в большую, просторную и светлую комнату, которая была визуально разделена на две половины. В одной находились все инструменты и заготовки тети, в другой мини-галерея. Все три стены этой части мастерской были завешаны картинами, не было видно стен за ними. Еще с десяток стояли на полу, так как для них не хватило места.
- Никогда не думала, что окажусь в личной мастерской мисс Сингер.
- Что ж, значит происходит невозможное, Женевьева. В Отборе есть свои плюсы, согласны?
Сначала мы осмотрели левую половину комнаты, где тетя всегда работает. Здесь было много всякой всячины: кисточки, краски, грифельные доски, графитные и угольные карандаши, холсты, акварель, альбомы, ткани и прочее. Меня все это интересовало, но не так как тетю, дедушку или Мари. Я скорее был всегда сторонним наблюдателем. Любил смотреть со стороны на их работу, на ее результат. Мне никогда особо и не хотелось пытаться сотворить что-то самому. Моя страсть – музыка, вот там я с разумом и душой отдаюсь делу.
Так как я бывал тут сотни, а то и тысячи раз, я помню каждый уголок этой мастерской, и мне просто незачем все осматривать тут заново. Вместо этого я стал наблюдать за тем, как загорелись глаза мисс Рейвенскар, с каким интересом она осматривала все, как осторожно брала и клала обратно тот или иной предмет. Чувствовалась ее тяга к этому или хотя бы отчасти схожему. Она была в своей стихии. Казалось, в любой момент она возьмет в руки лист, карандаш и тут же, при мне, сотворит очередной шедевр. Я всегда был неравнодушен к творческим людям, и я всегда был ими окружен. Очень часто я наблюдал за тем, как Блу что-то увлеченно пишет в своем блокноте, Мари и тетя Мэй работают над картиной, как папа берется за свою камеру, а, мама подобно мне, устремляется к роялю или скрипке. Очень редко, но я наблюдал, как Хулия смешивает ароматы, создавая что-то поистине волшебное или как ее звонкий мелодичный голос сливается со звуками моей гитары или фортепиано. Сейчас, наблюдая за Женевьевой, я чувствовал что-то родное, словно она понимала меня и всех моих близких.
Когда мы перешли к правой стороне, Женевьева все с таким же молчаливым восхищением рассматривала все вокруг себя.
Женевьева – человек, прекрасно чувствующий красоту. То, с каким восторгом она осматривала картины, как блестели ее голубые глаза, как улыбка делает лицо ее выразительнее. Она привлекательная и яркая, думаю, она заслуживает шанса попасть в элиту, у нас, возможно, могло бы что-то получиться.
Одна из сторон тетиной мини-галереи посвящена картинам, которые не продаются, там изображена наша семья. Моя спутница как раз остановилась у картины пятнадцатилетней давности. Там были изображены мы с Блу. Мне было уже четыре года, Бланке едва исполнилось два, она была таким забавным ребенком. Я и забыл об этом.
- Вы, наверное, были всеобщим любимцем, – задорно улыбаясь проговорила Женевьева, обернувшись ко мне, – не потому, что Вы наследный принц, нет. Посмотрите только на этого ребенка, – она снова обернулась к портрету, а я подошел к ней и встал рядом, – у этого мальчишки светлые, как у маленького ангела волосы и добрые ясные глаза. Все его лицо словно освещается внутренним светом, таким ребенком будут восхищаться, неважно, кто он. Все Вас очень любили, особенно Ваша семья. Только посмотрите, с какой любовью и нежностью нарисованы Вы и принцесса Бланка. Это восхитительно. Картина такая живая.
Она снова повернулась ко мне, и я вдруг подумал, каково было бы поцеловать ее, поцеловать кого-то, кто мне нравился, но к кому моя душа не принадлежала, кого-то, кто не был Хулией Монтеро. Я не был уверен, что она не оттолкнет и не ударит в пах, как это сделала мама с отцом, но все же я потянулся к ней, к ее губам. Женевьева возражать не стала.
Губы ее были сладкими, все еще с привкусом латте, которое она только недавно пила. Поцелуй оказался очень даже приятным, но ему не доставало огня. Мне казалось, что все поцелуи ощущаются одинаково, но это было не так. И хотя мне понравилось целовать эту девушку, это не было похоже на то, как целует Хулия. Это было совсем по-другому. В этом поцелуе было больше неловкости, любопытства и неуверенности, но для первого он был хорош.
В ресторане мы побыли еще немного, при этом чувствуя некоторую неловкость. Прежде, чем целовать Женевьеву, я должен был дать ей возможность отказаться, но поступил эгоистично. В течении всего остального времени я пытался хоть как-то сгладить свой опрометчивый поступок и, как мне кажется, мне это удалось.
Когда мы возвращались во дворец, я мысленно продолжал сравнивать поцелуй с леди Женевьевой, который понравился обоим, с поцелуями с Хулией, от который взрывается весь мир. Смогу ли я подобное почувствовать с кем-то из девушек? Или мне всегда чего-то будет недоставать в поцелуях? Неужели каждую девушку я буду сравнивать с Хулией? Это ведь нечестно по отношению к ним, и это предательство по отношению к инфанте.
-Спасибо, за то, что составили мне компанию, – проговорил я, останавливаясь возле Женской комнаты и прощаясь с девушкой. Я не хотел заходить в комнату. Там могли быть сестра и Лу. Я не мог сейчас ее видеть. Я испытывал стыд. Мне было неловко. Я знал, что она испытывала, когда я уходил с Женевьевой и не хочу, чтобы она это почувствовала, наблюдая как я привожу ее обратно в зал. Мне физически было больно причинять ей боль. Я не мог наблюдать за тем, как меняется выражение ее глаз, я не хотел видеть, как ее любовь ко мне заставляет ее проглотить обиду, как она усмиряет свою гордость ради меня. Я не хочу менять и, тем более, не хочу ломать ее. Что же, черт возьми, я тогда делаю?
Я поднимаюсь к себе. Мне нужно побыть наедине с самим собой, подумать обо всем и понять, что мне сделать, чтобы в конечном итоге не уничтожить все вокруг себя. Когда я открываю свою дверь, слышу звонкий смех, который доносится из комнаты сестры.
- Бланка, ты просто неисправима. Ты моего брата скоро так с ума сведешь. Перестань паясничать. И как я теперь смогу в Португалию уехать и оставить вас? Мне Анхеля жалко.
После слов Хулии я услышал снова ее смех и смех Блу. Они снова подтрунивали друг над другом. Они веселились, а я едва ли не сжал кулаки от злости.
Португалия. Карлос. Свадьба Хулии.
Меня затопила волна ревности. Мне не хотелось отдавать ее Карлосу, но быть с ней я сам не могу, не могу дать того, что в состоянии дать ей он. Что же, Николас, ты в любом случае в проигрыше. Ты не можешь ничего обрести, не потеряв.
В мою комнату вскоре заглянул Шон, неся в руках коробку, бережно и аккуратно, как я и просил.
- Вот твой заказ. Донес ничего не повредив, не разбив и не растеряв, – проказливо ответил друг, на что я благодарно улыбнулся и бережно забрал у него посылку.
- Что там? – поинтересовался Шон, присаживаясь в кресло, пока я ставил свой ценный груз на подоконник.
- Подарок, – улыбнулся я, думая о том, как она на него отреагирует. Ей он обязательно понравится. По-другому и быть не может.
- Девушке? – продолжал допытываться друг. Интересно, Амалия такая же, как и ее брат? Если да, мне искренне жаль Блу. Любопытство мистера Вудворка было необычайно велико.
- Да, – я не хотел распространятся на этот счет, поэтому ответ был краток.
- Кому?
- Неважно, – отмахнулся я, он никогда не узнает о Хулии, пусть лучше думает, что это одна из девушек.
- Не хочешь говорить – не говори. Твое дело. Но должно быть она красавица и успела очень заинтересовать тебя, раз ты послал за подарком меня, а не любого другого гвардейца, – кроме Шона я не мог это доверить больше никому. На него я точно мог положиться.
- Так и есть, она особенная, – я снова улыбнулся. Да, она не моя, да, Хулия никогда не станет моей так, как я того хотел бы, но я буду с ней, пока это возможно. Я буду использовать свое время, пока это еще возможно. И она определенно особенная.
====== Глава 10 (Бланка) ======
Комментарий к Глава 10 (Бланка) Я прекрасно знаю, что перед ней должна была идти глава от лица Ариадны, но в последнее время Таня очень занята, как и я впрочем, и там осталось совсем немного чтобы ее закончить, но для этого нужно немного свободного времени, так что ее 9 главу придется подождать. Вместо нее предлагаю пока почитать 10-ю главу от лица Бланки. Надеюсь, Вам понравится.
P.S.: некоторые моменты из второй части главы будут понятнее после появление главы Ариадны.
Р.P.S.:http://s019.radikal.ru/i603/1604/50/eea63ec00108.jpg – скульптура Амур и Психея.
Я, накинув на себя халат, проскальзываю в коридор и тихо, почти неслышно ступая, продвигаюсь в сторону противоположную главной лестнице. По обеим концам коридора почти неприметно для глаз располагаются две служебные лестницы для слуг. Одна из них ведет прямиком в кухню, вот как раз к ней я и стремлюсь.
На дежурный пост у моей комнаты и расположенной напротив комнаты Ника на смену в полночь как раз только заступил Шон. Он ухмыляется, видя в каком виде я выбралась из своей комнаты. Если вернусь в комнату, только развеселю его, так что я делаю вид, что ночная сорочка, едва прикрывающая бедра и халат, всего сантиметров на 15 сантиметров ниже – обычная моя одежда. И неважно, что я почти никому не попадаюсь на глаза в таком виде.
— Куда Вы в таком виде собрались, Ваше Высочество? — ухмылка и блеск карих глаз делают вопрос шуткой, да и Шон никогда не называет меня серьезно «Ваше Высочество». Он так говорит лишь когда хочет подшутить надо мной. Как и в этот раз.
— Совершить небольшой набег на кухню, — я тепло улыбаюсь старому другому и тем временем потуже затягиваю пояс халата. Мало ли кто меня еще увидит в таком виде.
— Не спится? — понимание проскальзывает в ухмылке, но его глаза по-прежнему искрятся смехом.
— Слишком много мыслей.
— Об Анхеле? — ухмылка Шона становится еще шире. Он по-прежнему считает, что может запросто разгадать все мои и Ами секреты, и все дело возможно в том, что он слишком наблюдательный и в том, что я плохо скрываю свои эмоции и в том, что Ами почти не может ничего утаить от Шона. Она не рассказывает ему только чужие тайны, если он сам не догадался, но, как бы то ни было, для близких друзей я всегда открытая книга.
— Нет. О Нике и его Отборе, — я конечно и об этом думала, но Шон прав, все мои мысли в последнее время начал занимать инфант. Все не казалось уже таким однозначным и простым.
— Может быть, но не в той мере, что об Анхеле. Готов поспорить на это, — друг самодовольно улыбается, словно он прав и, хотя он и правда прав, не стоит сообщать ему это.
— Шон, — то ли сердито, то ли жалобно говорю я, и он ухмыляется, — как там Лина?
— А что с ней такое? — кто-то говорил, что нападение — лучшая защита? Посмотрим, как это действует.
— Это я у тебя спрашиваю. Как ваши отношения?
— Какие отношения? Между мной и Линой ничего нет. Да и разве может быть? Прошел всего год.
— Али… — приглушенно говорю и тут же перед глазами возникает образ кузины Хулии. Они так были не похожи между собой, но Али все любили. У нее были светлые волосы и серые глаза. Мама часто повторяла, что Али пошла в отца, который умер, когда малышке было всего два года. Шон хотел что-то сказать, но мы увидели силуэт девушки, очевидно одна из избранных, я не знаю почему она здесь, но она уж совершенно точно должна находится в своей комнате.
— Шон, можешь проводить ее в комнату? Возможно девушка просто заблудилась, — Шон кивнул и тут же пошел к девушке. Я не рассмотрела ее лица, оставаясь в тени, чтобы девушка меня не заметила. Я пошла в противоположную сторону от Шона и девушки, к служебной лестнице, чтобы спустится за молоком.
Эта лестница, в отличии от парадной, освещается не так хорошо, но все же видно, куда ступать и где поручни. У нее есть еще преимущество в том, что меня кроме слуг никто больше не увидит. Кухня находится в полуподвальном помещении, и когда деревянные панели вместе со ступенями заканчиваются, я оказываюсь в просторной кухне.
Странно, как тут все выглядит и большим и в то же время таким приветливым. Забавно, что в таком большом помещении с громадными плитами, холодильниками и столами может быть так уютно. Везде расставлены кастрюли, сделанные заготовки и много специй и продуктов. Все уже спят, но то тут, то там можно найти записки-указания на утро с нарисованными рожицами и милыми букетиками цветов. Тут полным-полно различных запахов приготовленных блюд и различных пряностей. Включатель света находится немного в стороне от того места, где я сейчас остановилась, но так как сегодня лунная ночь и кухня просто залита лунным светом, я не стала его включать, и без света светло. Я бесшумно продвигаюсь к одному из холодильников и, достав кувшин с молоком, наливаю его в приготовленный ранее стакан.
— Не спится? — я едва не подпрыгиваю на месте, когда слышу совсем близко бархатный голос. Хорошо хоть стол совсем рядом, и я умудряюсь поставить стакан, не расплескав молоко.
Даже не включая свет, обернувшись, первым делом я замечаю синие выразительные глаза. Хоть можно было и так догадаться кто тут, по голосу, но синие глаза – наглядное тому подтверждение.
— Ты меня напугал, — обвиняюще говорю я, но уже на втором слове мой голос теплеет. Не могу я долго сердится, особенно когда в лунном свете его улыбка так сверкает. Анхель не может не знать, как он на девушек действует, и он этим пользуется. Он знает же, что от этой улыбки у меня путаются мысли и все тело словно плавится под его взглядом.
— Каким образом? Я тут уже был, когда ты тихо, как воришка, пробиралась к холодильнику.
— Неправда, я не воришка, я просто спустилась за стаканом молока.
— В полночь? Когда тут никого нет, и к тому же ты вот так одета, — ухмылка Анхеля становится заразительной, мои губы сами растягиваются в улыбке, но только до тех пор, пока я не слышу последние слова, услышав их, я опускаю взгляд и только тогда замечаю, что все попытки потуже затянуть пояс халата оказались напрасными, и он вовсе распахнулся, обнажая мои ноги. Ночная сорочка довольно короткая, но вообще-то не предполагалось, что меня кто-то увидит в таком виде. Я уверена, что покраснела и с облегчением отмечаю про себя, как хорошо, что я свет все-таки не включила. Мне было бы стыдно вдвойне, если бы Анхель увидел, как меня смутила сама ситуация и его интерес.
— А почему бы и нет? Я не могла уснуть вот и решила спустится вниз за стаканом молока.
— Только не говори, что ты вот так спускалась по главной лестнице. Придется убить каждого гвардейца, который тебя видел вот так, — Анхель рукой указывает на меня, и плавно повторяет изгиб моей талии.
— Нет. Я спустилась лестницей для слуг и меня никто не видел.
— Отлично.
— А ты что тут делаешь? Ночью, — неожиданно задаю теперь вопрос я, в то время как Анхель подходит ближе.
— Я не мог уснуть и сам решил выпить немного молока и заодно остался немного перекусить. Составишь мне компанию? — соблазн оказался велик, особенно когда я оторвала взгляд от его красивых глаз и опустила его на словно выточенный из мрамора идеальный торс.
Подобно Нику он занимается спортом и его тело просто идеально подтянутое и рельефное, а стойкий загар придает только шарма. Я уже видела его на пляже без рубашки, но сейчас его вид в одних пижамных штанах воспринимается как-то острее. Что он там говорил о моем виде? А сам? Разве так можно разгуливать по дворцу?
— Смотря, что ты можешь предложить, — немного нерешительно спрашиваю я и, надеюсь, он не заметил, как меня взволновал.
— Могу предложить небольшие булочки с корицей, немного ветчины, сыра и несколько ломтиков хлеба, — предлагает Анхель, рукой указывая на стол позади себя.
— М-м-м, корица, — я закрываю глаза, услышав о любимом лакомстве, и в то же время слышу тихий смешок. Быстро открыв глаза, я замечаю, что Анхель все еще смеется. Его смех приятно ласкает слух, и я начинаю задумываться о том, что нужно как можно чаще его веселить.
— Пошли, сладкоежка, — Анхель берет меня за руку и ведет к столу. Пока я ем булочки с корицей, он наблюдает за мной, мне становится неловко, но я делаю вид, что не замечаю ничего, это легче всего. Он, видимо, уже успел перекусить до моего прихода, так как сейчас не притрагивается к еде.
— Что? Некрасивая без косметики? — не выдерживаю я, оторвавшись от лакомства. Я и правда сейчас должно быть выгляжу не очень, без макияжа, красивой прически и приличной одежды.
— Бланка, ты прекрасна, неважно как ты одета, накрашена или нет. Но сейчас с распущенными волосами, чистым лицом и в таком неофициальном наряде ты просто очаровательна.
Я опускаю взгляд и убираю руку, которая уже тянется за второй булочкой. Хватит.
-Ты и правда так думаешь или просто говоришь, потому что положено говорить комплименты?
— Я говорю то, что думаю, — я встаю из-за стола, смущенная его словами, и не знаю, куда деть глаза, я не привыкла к вот такому вниманию. Может со временем привыкну, — Уже поела? Ты как птичка. Совсем немного поклевала.
Я смущенно киваю, и он предлагает проводить меня в комнату. Свет мы так и не включаем поэтому крадемся обратно снова в темноте. Мы идем тихо, но сохранять осмотрительность, когда тебя отвлекает полуобнаженное тело красивого инфанта просто невозможно. Я зацепляюсь за метлу и едва не падаю, но умудряюсь немного увернутся и опереться об один из столов. Анхель также, как и я оступается и едва ли не падает на меня, но вовремя опирается о край стола, это вовсе не означает, что он не оказывается в опасной близости. Его лицо совсем близко, его нос едва не касается моего, а между нашими телами едва ли больше двух-трех сантиметров.
— Это была метла, — голос мой срывается и хрипит, а взгляд сосредотачивается на губах Анхеля. Зря, ой как зря. Я делаю судорожный вздох и пытаюсь упорядочить дыхание. Какой там. Как можно быть спокойной, когда он так близко? Пульс самопроизвольно ускоряется, дыхание сбивается, а в голове то и дело начинают возникать мысли о поцелуе. Я на миг представляю, как его губы прикасаются к моим и меня пронизывает желание прикоснутся к нему. Я подавляю себя, все-таки осознавая, что мы сейчас в кухне и оба полуодеты. Если нас кто-то заметит так вот, будет скандал.
Анхель словно читает мои мысли, и когда я открываю глаза, сокращает расстояние между нашими лицами, а уже в следующее мгновение, после того, как его губы расплываются в ухмылке, они касаются моих. Поцелуй, как впрочем и всегда, просто захватывает меня, особенно когда привкус молока смешивается с привкусом корицы, и я уже не знаю чей он, все смешалось.
Его губы горячие, словно его температура выше, чем у обычных людей, искушают меня, дразня… Он играя слегка прикусывает нижнюю губу, в ответ на что у меня вырывается легкий стон, но он едва слышен. Каждый раз, когда Анхель меня целует, я с некой неприязнью замечаю, что у него было у кого учится и что девушек у него явно было не мало. Он знает, как целовать, он знает, как лишать меня воли и делать так, чтобы я подобно воску плавилась в его руках. Анхель играет против правил, но в данный момент мне это нравится. Я снова становлюсь глиной в его руках, но я не хочу сейчас ничего другого.
Воздух заканчивается, но он нам словно и не нужен, я дышу им, он дышит мной. Я растворяюсь в поцелуе, в Анхеле, в ощущении близости, но, когда руки инфанта опускаются мне на бедра, и правая рука приподнимает край ночной сорочки, это словно возвращает меня в реальность. Я отстраняюсь, точнее пытаюсь отстранить Анхеля от себя, он не поддается, не сразу понимает, что что-то не так. Я немного уклоняюсь в сторону, и он резко отпускает меня. Я задеваю ногой пустое ведро под столом и грохот просто оглушает кухню.
— Какая же я сегодня неуклюжая, — едва говорю я. Что это было? Не грохот, а руки Анхеля…. Что он собирался сделать? Нет, нет, нет. Я не такая, как десятки его бывших. Я не поставлю мимолетное помутнение рассудка выше любви, чести и долга. Я не знаю, что позволяли ему другие, но я — не они. Меня воспитали иначе. Как бы там ни было, все, к чему это могло вести, не произойдет раньше, чем положено. Я так не могу.
— Бланка, прости меня. Я не должен был… — на лице Анхеля отображается сначала понимание, а потом смущение.
— Я не они, Анхель, не они. Я так не могу, — мой голос едва слышен, но я уверена, что он слышит каждое слово. Анхель, несмотря на то, что я отскочила в сторону, в два шага преодолевает расстояние между нами.
— Ты никогда не была такой, как они. Я тебя никогда не обижу. Я не знаю, что произошло, я потерял голову, но я не собирался делать с тобой что-то плохое. Слышишь? Я никогда так не поступлю. Все будет, когда ты захочешь и тем более не так. Ты мне веришь? — я киваю, и он притягивает меня к себе, проводя рукой по спутанным им же волосам. Мне с ним и тревожно и спокойно одновременно, — Какой же я идиот. Мы на кухне. Прости меня, ты не заслуживаешь такого.
— Анхель, все хорошо. Ты же сказал, что ты вовсе не собирался делать что-то большее, чем поцелуй, что ты увлекся. Все хорошо, — Анхель улыбается и уже собирается что-то сказать, когда мы различаем шаги.
Анхель реагирует куда быстрее меня и обвив руку вокруг моей талии тянет меня в кладовую. Мы едва успеваем скрыться за дверью, как загорается свет в кухне и шаги становятся громче. Анхель прикрывает дверь и на всякий случай прячет меня за собой, я худенькая и невысокая, всего каких-то 1,63 метра. Меня полностью скрывает Анхель.
Это одна из самых просторных кладовых, тут много чего спрятано, но сохраняется и много пространства. Свет мы, естественно, не включаем. Я прижимаюсь к спине Анхеля и чувствую, как колотится его сердце, не меньше моего. Нас могут поймать, скандала не избежать.
— Стивенсон, и зачем Вы меня сюда привели? — я слышу такой знакомый с детства голос, чаще всего для меня добрый и со смешинкой, как у Шона, голос дяди Картера. Сейчас же мистер Вудворк серьезен, и его голос строгий, деловой. Отец Амалии и Шона на работе, тут не до доброты. Он должен следить за нашей безопасностью.
— Я слышал шум и голоса. Я подумал, что это могут быть воры или преступники, — неуверенно ответил молодой гвардеец. Да уж, преступники и воры. Что мы украли? Два стакана молока, булочку с корицей и бутерброд. Серьезная кража, ничего не скажешь. Это если забыть, что это мой дом.
— Ты уверен? — дядя Картер серьезно спрашивает у молодого офицера, я не слышу, что тот отвечает, но шаги то удаляются, то приближаются. Слышатся шорохи, и я почти уже формирую вывод, но Анхель раньше меня озвучивает его.
— Они осматривают кухню и, возможно, скоро заглянут сюда, — шаги и правда приближаются, я лихорадочно пытаюсь сообразить, что же делать. Мы полураздеты, прячемся в кладовой и к тому же вдвоем. Сомневаюсь, что нас ждет что-то хорошее. Наши семьи, причем в полном составе, узнают об этом в два счета, и не то, чтобы я была против помолвки и брака с Анхелем, конечно же нет, но я не хочу, чтобы это было все вот так. Я хочу, чтобы это произошло правильно.
— Что нам делать? — спрашиваю я едва слышно и тут же вижу выход. Мы чудом оказались в единственной кладовой, самой большой во дворце, с тремя выходами: этим, за спиной Анхеля и одним еще где-то и только один из них ведет в небольшой закоулок под парадной лестницей, а там пару ступенек и мы в главном холле. Я указываю Анхелю на дверь рукой и, надеюсь, это поможет, это должна быть именно та дверь.
— Стивенсон, ты тут смотрел? Тебе не показалось? Все спокойно, — дядя Картер совсем близко. Я в панике мотаю головой, а Анхель берет меня за руку и уводит к двери. Мы очень быстро проскальзываем к ней и выходим. Нам везет, и мы оказываемся именно в том закутке под парадной лестницей.
— Нас едва не застукали, — переводя дыхание говорю я, а Анхель смеется. Сердце мое все еще колотится, а в голове по-прежнему мелькают картинки того, как смотрели бы на меня родители, узнав, что их дочь бродит по дворцу в полураздетом виде вместе с парнем. Пусть она, то есть я, и влюблена в него и ждет предложения, но все же это был бы позор. Я не должна забывать о том, что я принцесса и девушкам из Отбора брата должна подавать пример.
— Успокойся. Все ведь обошлось, — Анхель притягивает меня к себе и успокаивает.
— Был бы скандал, если бы нас увидели.
— И что? Ничего бы нам не было. А если бы и закончилось все помолвкой, что в этом такого?
— Я уж точно не хочу этого вот так, — я пытаюсь отстранится, но он не дает мне.
— Я понимаю. Ты заслуживаешь другого, но мне все равно, как это произойдет. Все, что я хочу, чтобы ты стала моей невестой, а затем женой, но я рад, что нас не застукали. У меня будет шанс сделать все правильно, — Анхель наклоняется и целует меня. Поцелуй выходит поспешным, но напрочь лишает меня воли. Испанец отстраняется и шутливо касается моего носа указательным пальцем, — Пошли, вернем принцессу Бланку в ее комнату.
Я улыбаюсь и мне нравится, как он снова берет меня за руку. Так хорошо и надежно. Мы молча выходим из закутка и едва ли начинаем подниматься, как слышим голоса. Анхель тянет меня назад, и мы скрываемся под парадной лестницей.
— Я не уверен, что мы должны говорить им об этом, — папа. Боже, да что ж мне так везет? То дядя Картер, теперь папа… Если бы папа увидел меня такой растрепанной, в такой одежде, едва ли что-то прикрывающей, да и еще и в компании полуодетого или скорее полураздетого в глазах папы Анхеля, помолвки уж точно не избежать и это лучший из вариантов.
— Максон, девочка у тебя умная, она понимает, что чем дальше она тянет, тем все только хуже. Вы уже теряете. Германия расторгнула уже третье торговое соглашение. И я более, чем уверен в том, что все дело в том, что их наследник обижен тем, что ему не просто отказали, а тем, что якобы твоя дочь ставит себя выше него. Мне так доверительно поведал посол, — беда не приходит одна. Еще и дядя Энрике.
— Ты же знаешь Бланку с первых дней. Не ставит никого она выше, она просто хочет иметь выбор, это понятно.
— Максон, я знаю ее и люблю девочку, но она так может навредить себе. Еще и мой сын. Все остальные чувствуют в нем угрозу и чем дольше это длится, будет все только сложнее.
— Я не стану давить на Бланку, хочешь, можешь поговорить с Анхелем, объяснить все, но мы еще в состоянии немного подождать.
— Понятно в кого Бланка такая упрямая, не только в мать. Что ж, подождем. Надеемся наши дети как-то все уладят, — словно смирившись говорит дядя Энрике, и его спокойный голос становится все тише и тише.
— Все в любом случае, закончится помолвкой Бланки, очень надеюсь, что ее выбором будет Анхель, — голос папы едва доносится до нас, когда я понимаю, что меня немного начинает трясти.
Анхель обнимает меня, но слова уже возымели свой эффект. У моей семьи из-за меня проблемы. Я приношу своей стране беды. Может уже завтра стоит сказать свое слово и никого не мучить и неважно чем мой выбор обернется для меня?
— Бланка, ты не обязана принимать поспешных решений. Все будет хорошо.
— Я уже приношу вред своей семье.
— Нет. Немцы глупцы, и я бы перестал с тобой даже разговаривать, выйди ты за Йохана. Он же слабоумный, урод и карлик, — я рассмеялась, Анхель состроил забавную рожицу.
— А если бы я вышла замуж за Анри? — меня начал забавлять наш разговор, я совсем отвлеклась от тревог. Он умел развеселить.
— Напыщенного француза? Сомневаюсь, — ухмыляясь, заявляет Анхель, при этом прекрасно зная себе цену и что из себя представляют другие принцы. Анри, хоть и интересный собеседник, симпатичный парень, но он и правда довольно высокомерный.
— Тогда есть же еще Джордан и Максим.
— Неплохие, — выносит очередной вердикт Анхель, перед этим делая вид, что серьезно обдумывает ответ, — но нет. Один слишком серьезен, второй чересчур веселый, — меня все больше и больше забавляет этот разговор. Тем временем Анхель выводит меня мы и поднимаемся по лестнице.
— А Санти? Что скажешь про него? — бросаю я удочку, пусть его кузен уже помолвлен, но это ведь всего лишь шутливая перепалка.
— Если забыть, что у него уже есть невеста, то ты не променяла бы наследника трона, на простого герцога, — спокойно заявляет Анхель, словно разговор его совсем не беспокоит.
— Ты или слишком самодоволен, или ревнуешь.
— Все может быть, — беспечно заявляет Анхель, и мы чудом оказываемся между вторым и третьим этажом, — И не забывай, я — принц, мне по статусу положено быть самоуверенным, к тому же, я тебе таким нравлюсь, — я улыбаюсь, а Анхель прижимается к моим губам чтобы украсть мимолетный поцелуй. Больше нельзя, нас не должны заметить. Из-за этого я едва не оступаюсь, когда мы дальше поднимаемся по ступенькам, но испанец меня поддерживает.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — улыбается Анхель, и мы поднимаемся выше. Анхель чему-то улыбается и на моей вопрос, что его так рассмешило он беззастенчиво отвечает, — Ты такая красивая сейчас: немного растрепанная, немного зацелованная.
Шон уже вернулся на свой пост. Он ухмыляется, как кот объевшийся сметаны. Ну конечно же, он ведь оказался прав. Он вот-вот рассмеется и тем самым побеспокоит Ника. Сомневаюсь, что брат сейчас спит. Я прикладываю палец к губам, предупреждая чтобы ничего не говорил. Друг молча подмигивает, а мой спутник провожает меня до самой моей двери.
— Больше никуда так не выходи посреди ночи, — Анхель специально подчеркивает «так» и кивает на мое одеяние, — Если уж сильно захочется — зови меня, — говорит Анхель, — А теперь марш в комнату, — у него отлично получается командовать. Интересно, он об этом знает?
— А ты… ты ничего не видел, — говорит он уже Шону, который хоть и молчит, но откровенно забавляется, смотря на нас.
— Конечно, — отвечает Шон, который все еще ехидно ухмыляется. Теперь подколов и издевок не избежать. Он не скоро забудет мое «триумфальное» возвращение, при том, что он и трети произошедшего не знает.
— Есть, сир, — смеюсь я и скрываюсь за дверьми своей комнаты.
— И почему таких беседок нет при французском дворе? — смеется Жаклин, расслабленно потягивая из стаканчика освежающий коктейль. Несмотря на то, что по календарю еще весна, но по ощущениям настоящее лето. На улице жарко, в Женской комнате во дворце душно. Девушки с Сильвией сейчас на уроке, а мы нашли укрытие в одной из беседок в восточном стиле. Мягкие подушки, расшитые золотыми и серебряными нитями поверх разноцветной атласной и шелковой ткани, невысокие удобные пуфики и небольшие диванчики. Райский восточный уголок в королевском саду. Все остальные слова лишние.
— Может потому, что королева Дафна слишком кичится вычурным великолепием Версаля? — смеется Хулия, сидевшая рядом со мной.
Королева Франции Дафна в юности была влюблена в моего отца, он не ответил на ее чувства и несколько лет они не общались, после восстановилось некое подобие дружеских отношений, но все же она по-прежнему недолюбливает маму и нас всех, потому, что мы дети той, кто, как она считает, украла у нее папу. Звучит хоть и нелепо, но все же достаточно правдоподобно. Она никогда бы не сделала у себя в Париже такие вот беседки только потому, что это была идея мамы.
— Все может быть. Как бы там ни было, у нас они есть, — улыбнулась я, устраиваясь поудобнее, на одной из золоченных подушек.
— Меня интересует больше другое, — подмигивает мне Ами, и я нутром чую, что без Шона тут не обошлось. Если Ами так заговорщицки улыбается, значит она знает о ночном приключение, а раз она решила об этом заговорить, сейчас узнают и другие, — Как ты ночью оказалась в компании Анхеля? И что гораздо интереснее, что вы с ним делали?
— С Анхелем? Ночью? А вот это уже интересно, — рассмеялась Хулия. Она повеселела с празднования их с Анхелем совершеннолетия. Пока не выдалось возможности поговорить с подругой без свидетелей, но я знала, что что-то все же произошло.
— Шон сказал, что видел, как Бланка сначала вышла из комнаты, чтобы спустится в кухню за стаканом молока, а вернулась уже в компании Анхеля, а учитывая ваш внешний вид, очень интересно, чем вы оба были заняты.
— О чем ты говоришь, Амалия? В каком виде Бланку с Анхелем увидел Шон? — заинтересовавшись происходящим спросила Хулия. Она любила секреты, но только те, которые ей доверяли и хотя она иногда мастерски выпытывала их, все же если человек не рассказывал, то отступала, никогда не пересекая грань. А сейчас, сейчас мое маленькое приключение перестало быть секретом. Именно в тот момент, когда Шон рассказал его сестре.
— В халате. Я не могла уснуть и так в сорочке и халате решила спустится за молоком, — как можно спокойнее ответила. Уж лучше сделать вид, что ничего не произошло ночью, совсем ничего. В том числе и поцелуй на кухне и попытки скрыться от наших отцов и дяди Картера.
— И как? Выпила молока? — подразнила Амалия.
— Да. Выпила. И не смотрите так, я не знала, что на кухне есть кто-то, — ответила я на саркастичные взгляды подруг. Что ж. Это ведь было правдой. Я не знала, что там Анхель, пока не оказалась очень близко.
— Что там делал Анхель? Тоже спустился за молоком? — рассмеялась Хулия, выражая тем самым сомнение относительно моих слов.
— Анхель — это твой брат? — спросила Жаклин у Хулии, с любопытством наблюдая за нами.
— Да. Тот, которого не было дома и в Иллеа последние четыре года.
— Где он был? — я была рада любопытству Жаклин, которая отвлекала подруг от расспросов, что я делала с Анхелем ночью, но в какое-то мгновение мне перестал нравиться ее интерес к нему. Наверное, когда после ответа о путешествиях, она с лукавым блеском в глаза сказала, что стоит его расспросить о путешествиях как можно подробнее.
— Я бы не стала этого делать, — улыбаясь предостерегла ее Амалия. В ее глазах загорелось огонек, который поняли только мы с Хулией, Жаклин же пробыла во дворце совсем немного и не знала, что тут происходит.
— Почему? — потому, что он — мой, мысленно ответила я про себя, но в слух ничего ответила, собираясь сказать что-то менее грубое и ревнивое, но слова тут же вылетели из головы, когда поверх ее головы я увидела приближавшегося к нам объекта наших с ней мыслей.
И почему Анхель выглядит всегда так неотразимо, словно Анхель — не его имя, а отражение сущности? Черные волосы ярко выделялись на фоне залитого солнцем сада, его синие глаза захватывали в плен мои, и я не смела и не хотела отвести взгляда, от чего на его губах появилась самодовольная соблазнительная улыбка. Мне в последнее время казалось, что он безупречен в одежде ярких цветов, но в чисто белой футболке и джинсах он был настолько восхитителен, что, если бы сделал мне предложение, я бы тут же, несмотря на свой страх и панику в отношении помолвки и ожидаемой всеми свадьбы, тут же ответила бы согласием или сделала бы все, что угодно, чтобы он не попросил.
— Девушки, — приветливо склонил голову в сторону испанец, продолжая смотреть на меня и улыбаться, — Как проводите время?
— Да вот о тебе говорили, — ухмыляясь отвечает Хулия и мне уже хочется кинуть в нее подушкой.
— Обо мне? Интересно, — он облокотился о белоснежную балку беседки и скрестил руки на груди. Почему, спрашивается, он должен быть таким красивым? Почему Ник предложил ему проводить тренировки вместе, вместо того, чтобы Анхель просто праздно расхаживал по дворцу и чтобы его тело не казалось столь притягательным и загорелым? Эх, а потом еще этот заботливый старший братец пытается оградить меня от пагубного воздействия одного европейского принца.
— О твоих путешествиях. Жаклин интересно было бы услышать что-то из твоих историй, — улыбаясь, продолжила Хулия вести понятный похоже только одним близнецам разговор. Что она делает? Какого черта? Боже, я уже и ругаться начинаю.
Наша французская подруга словно услышала призыв в словах Хулии и тут же постаралась включить все свое женское обаяние и направить его на Астурийского принца.
— Мне очень интересно узнать о диковинных уголках нашей планеты, — немного кокетливо стала посматривать на него Жаклин, будучи наполовину француженкой она как никто другой знала все о тонкостях флирта, наученная бабушкой и тетей француженками, за тетей Селестой ничего подобного я никогда не замечала.
— Буду рад поделиться своим опытом, — интересно каким же. Не тем ли, о котором слагают легенды? Не зря у Анхеля репутация любителя женского общества. Я почувствовала, как мое хорошее настроение стало улетучиваться и бросив недовольный взгляд на Хулию я быстро поднялась со своего места, но пройти мимо испанца не вышло. Ну и почему у него ко всему еще ноги оказались длинными, как и руки и преградить мне путь ему не составило особого труда.
— Ты куда? — так же беззаботно поинтересовался наглый брюнет.
— К Нику. Нужно кое-что с ним обсудить, — обсудить может что-то и стоило с братом, но явно не сейчас, но не скажу я что я ревную его к своей подруге. Это стыдно, это неловко, это унизительно.
— Сейчас? А я хотел с тобой поговорить.
— Поговорить? О чем?— удивленно спрашиваю я, совсем забыв, что хотела уйти, чтобы не смотреть, как он флиртует с Жаклин.
— Отойдем? — предлагает Анхель, и я молча киваю в ответ, после чего мы отходим в сторону, где оказываемся на расстоянии, на котором нас не могут услышать.
Я шла на шаг, а то и два впереди, а Анхель немного позади и поэтому его ладонь на моей спине в районе талии стала для меня неожиданностью, я отстранилась и скинула ее, хотя я не сказала бы, что мне не понравилось, наоборот, это вызвало очень приятные ощущения, но я все еще была зла на него.
— Что с тобой? Вчера ты была не против моих рук на твоей спине, а моих губ на твоих губах, — немного наклонившись ближе сказал Анхель и, хотя по моей коже тут же пробежала куча мурашек, я резко обернулась и с раздражением посмотрела на «друга».
— Ничего. Ты хотел поговорить — говори, или возвращайся к Жаклин и продолжай с ней флиртовать, — в сердцах выпалила я и потом только до меня дошло, что я выдала себя с головой. Ухмылка Анхеля стала еще более самодовольной, но глаза стали такими ласковыми, что мне захотелось тут же его обнять.
— Да ты ревнуешь. Не знал, что это так приятно, — я нахмурилась еще больше. Вот наглец. Еще дразнить вздумал. Пусть сам стоит и тешится, а я и правда лучше пойду к Нику. Шага я так и не сделала, Анхель просто схватил меня за предплечья, — Подожди. Я не флиртовал с ней, просто хотел быть дружелюбным с твоей подругой. Зачем мне она? Стал бы я флиртовать, когда пытаюсь за тобой ухаживать?
— Ухаживать? Ты? Но, Анхель, я ведь и так уже согласилась попробовать, что выйдет из наших отношений, — я удивленно посмотрела на него снизу-вверх, а он и глазом не повел.
— А что если мне твоего согласия мало? Бланка, я действительно хочу видеть тебя своей женой, другом, любовницей и матерью моих детей. Полумерами довольствоваться я не собираюсь. Мне нужно все или ничего, а на ничего я тоже не согласен.
— Ты коварный, — попыталась я остаться строгой, но его слова растопили меня, как магму.
— Я знаю, — Анхель наклонился ко мне ниже, но я отступила на шаг, хотя и мечтала о поцелуе. Он, быстро догадавшись в чем дело, обернулся в сторону беседки, — Ты их стесняешься?
— Да. Нет. Анхель, они смотрят, — рассеянно и смущенно сказала я и сама мельком посмотрела на подруг. Как и ожидалось, три пары глаз наблюдали за нами.
— Пусть себе смотрят и, если ты все еще переживаешь по глупому поводу, что меня интересует француженка, это будет лишним поводом доказать, что ты ошибаешься.
Он не дал мне шанса ответить, он не дал мне возможности отклониться, а просто мгновенно, как ястреб, завлек свою добычу в ловушку, из которого ей не выбраться. Я могла сколько угодно говорить о приличиях, но он сам прекрасно знает, как на меня его действуют его поцелуи. Только я вошла так сказать во вкус, растворилась в поцелуе, он закончился, слишком быстро. Анхель попытался отстраниться, но я притянула его в себе обратно за его футболку.
— Ненасытная моя бестия, — засмеялся Анхель, и не дав мне даже задаться вопросом, что я больше хочу: поколотить его или чтобы его губы снова были на моих, он поцеловал, приобняв за талию так сильно, что казалось еще немного, и он мне что-то сломает.
Когда все закончился, и мы прервали поцелуй, я раскраснелась и тяжело дышала, а вспомнив о том, что за всем наблюдают подруги, покраснела еще сильнее.
— Ты милая, когда смущаешься, но не волнуйся, это всего лишь твои подруги, среди которых моя сестра, — Анхель нежно убрал мне назад выбившийся локон.
— Вот именно, тут твоя сестра, — Анхель только засмеялся, а я решила сменить тему, — Ты хотел поговорить.
— Точнее попросить об одолжении, — став немного серьезнее сказал испанец, вытянув из заднего кармана небольшой журнал и протянул его мне, — Покажи это Хулии до того, как вы вернетесь во дворец. Ей стоит об этом знать.
— Что там? — Анхель перевернул журнал правильной стороной и открыл один из начальных разворотов. Там было несколько старых фото Ника и Хулии, частных фото, на которых они или обнимаются или целуются, местами просто мило шепчутся. Статья содержала краткую информацию трехлетней давности об их отношениях и возможных причинах разрыва, а также пожелания участницам брать пример с принцессы, которой уже удалось завоевать сердце Ника.
Не знаю, какой реакции ожидают от самих Ника и Хулии, но я разозлилась. Какое желтая пресса имеет право лезть в личную жизнь моего брата и моей подруги? Если эти отношения не предавались огласке, значит так было нужно, так почему это всплыло именно сейчас? Во время отбора Ника?
— Хорошо, я покажу ей. Только не понимаю, кто это и зачем делает. Если это дело рук Гавриила…
— Нет, это не Гавриил. Бланка, он у вас знает, что может выйти за дворцовые стены, а что нет. Этот шутник не столь опытен, как он, чтобы рисковать всем, — неужели и мою личную жизнь выставят вот так на всеобщее обозрение? Анхель прикоснулся к моей щеке и нежно заговорил, — Бланкита, не переживай, повторения не будет, а сейчас мы должны позаботится о том, чтобы Ник с Хулией знали об этом, как и наши семьи. Ты иди к Хулии, я пошел к Нику.
— Хорошо, — Анхель наклонившись, легко коснулся моих губ, — Знаешь, к этому легко привыкнуть.
У меня вырвался смешок, а он ухмыляясь ушел к моему брату.
Я вернулась в беседку под заинтересованные взгляды подруг. Хулия, которая видела нас на балконе ничуть не удивилась поцелую и тому, что мы с Анхелем устроили, чего не скажешь об Амалии и Жаклин.
— Хорошее представление, Блу, — смеется Ами со своего места. А вот Жаклин выглядит немного смущенной и виноватой что ли.
— Если бы ты сказала, что он занят, я бы даже не пыталась…
— Он… он занят, — немного замявшись, сказала я. Непривычно было как-то говорить такое, но почему-то сказав, я обрадовалась этим словам. Они значили многое, или это я им придавала большое значение, но так приятно было осознавать, что Анхель со мной.
— Когда свадьба? — смеясь, спросила Жаклин, и я легко толкнула ее в плечо, — Эй, не буянь. Я просто спросила.
— Что это у тебя? — неожиданно спросила Хулия, указывая на журнал у меня в руках, о котором я уже успела забыть. Мне как раз нужно было передать его ей, показать до того, как вернемся во дворец.
— Журнал, — я протянула его ей, ведь именно это и попросил меня сделать ее брат, — Пятая страница.
Я ожидала от нее любой реакции, всего чего угодно, только вот не смеха. Ее звонкий смех разнесся по всему саду, и мы с Ами и Жаклин удивленно посмотрели на нее. В то время как девушкам было интересно что произошло, меня волновала ее реакция. Почему смех? Как бы я отреагировала на ее месте? Наверное, просто смутилась бы.
— Теперь хоть понятно поведение девушек из Отбора Ника. Если это можно понять, — продолжила смеяться Хулия. Мы все удивлялись резким переменам в девушках: леди Карина после неудачной и жестокой шутки с ее волосами резко подстриглась коротко, да и перекрасилась в цвет темнее, чем у нее был до зеленого, леди Элис вдруг тоже решила сменить свой природный русый на черный, еще несколько девушек резко изменили свой стиль одежды, а еще две или три девушки вдруг проявили интерес к другим языкам, это похвально, но подозрительно. Мы не понимали причину так перевоплощений, но теперь и правда причина этого вполне понятна, — Я совсем не понимаю их. Они хотят, чтобы он выбрал их, но стараются выдавать себя за меня. Это глупо. И все из-за этой статейки.
— Ты о чем, Хулия? — обратилась к ней Амалия.
— Ты только посмотри на это, — Хулия передала раскрытый на нужной странице журнал и к нему сразу же наклонились Амалия с Жаклин. Пока они читали статью, я с удивлением смотрела на Хулию. Я не могла понять ее реакцию. Разве ее не задевает, что лезут в ее личную жизнь и пытаются очернить то, что было прекрасным и светлым? Меня бы это совершенно точно задело бы, но я не была Хулией и не знала, о чем она сейчас может думать.
— Почему люди так стремятся быть кем-то другим? Разве всем этих девушек, которые из-за этой статейки вдруг стали себя менять, не беспокоит то, что он может выбрать кого-то из них, только потому, что она похожа на его бывшую девушку? Они совсем не понимают, что делают? — тут я наконец ее поняла, уловила ход мыслей подруги. Она видела в статье не вмешательство в ее личную жизнь, а скорее вмешательство в жизнь девушек. Кто-то захотел проверить их и получил то, что получил. Пока эти девушки будут брать пример с нее, они будут постоянно напоминать брату о Хулии: прической, цветом волос, стилем одежды или чем-то еще. Мне не нравилось то, что вызвала эта статья и сейчас стало больше жаль девушек, но они сами выбирают как им поступать. Но разве он сможет полюбить девушку, которая постоянно будет напоминать ему о другой? Или он будет думать только о той, кого ему напоминают? Зная своего брата, я склоняюсь ко второму варианту.
— Знаете, а тут есть логика, — удивленно сказала Жаклин, мы с Хулией посмотрели на нее, ожидая пояснений, — Девушки знают о том, что у Николаса были отношения. Они знают кто ему нравился, они могут судить исходя их этой информации судить о его вкусе. К примеру, то, что он предпочитает брюнеток блондинкам.
— А как же леди Джулия? — я вспомнила о бойкой светловолосой девушке. Она мне нравилась и более того, она нравилась Нику, даже со светлыми волосами.
— Если думать, как девушки, можно решить, что тут свою роль сыграли имя и бойкий характер, — задумчиво заговорила Амалия, подняв свои карие глаза от статьи. Я раньше не задумывалась, что Ник сблизился с девушкой по этим причинам, но сейчас они бы не казались смешными или нелепыми. Джулия была очень открытой и общительной девушкой и при внешнем ярком различии, они с Хулией были чем-то похожи характером. Скорее всего дело в одинаковом имени.
— Леди Женевьева, леди Моргана и леди Оливия? — спросила я, обращаясь к Жаклин и Амалии. Француженка еще не знала имен, но уже успела с большей частью девушек познакомится.
— У них темные волосы, а у Женевьевы даже голубые глаза, — ответила мне Амалия, которая с недавних пор проводит много времени с девушками на уроках истории, — но леди Марджери и леди Брианна напоминают ему дом, с ними тепло и уютно, а с Марджери еще и весело, очень яркая девушка.
— Почему он тогда оставляет леди Ариадну? Она полная противоположность. Да, у нее темные волосы и глаза голубого оттенка, но и все. Глупость все это про вкус. Я уверена, что среди бывших Анхеля нет рыжих девушек, — закончила я спор, посмотрев на Хулию, которая ненадолго замолчала. Когда наши взгляды встретились, она хитро улыбнулась. Тому, что я упомянула ее брата?
— Вы поняли, что назвали девушек из тех, кто ничего в себе менять не стал? — кстати да, она права, но может все дело в том, что они уверены в симпатии принца и своем месте в Отборе? — Я бы все равно никогда в себе ничего менять не стала. Я предпочитаю, чтобы любили или ненавидели меня, а не кого-то другого в моем лице.
— Жаклин, — неожиданно в нашей беседке показалась темноволосая голова Маркуса, который сразу же обратился к младшей сестре, — мама ищет тебя последние сорок минут. Лучше тебе ее поскорее найти, — девушка кивнула и засобиралась, а Маркус тем временем посмотрел на Ами, — Леди Сильвия просила напомнить, что урок истории скоро должен начаться.
Пока девушки собирались мы успели немного переговорить с Маркусом, и он ушел вместе с Амалией и Жаклин. Мы с Хулией так и остались в беседке. Тут было хорошо.
— Тебя разве не расстроила статья? — решила я спросить подругу, все-таки тут уже кроме нас никого больше не было.
— Нет. Не понимаю, почему должна была, — потягивая коктейль через трубочку, спокойно ответила испанка.
— Они лезут в твою личную жизнь.
— Пусть лезут. Они написали о событиях трехлетней давности. Мне нет из-за чего переживать. Если бы это настоящее время, тогда да, переживать стоило бы, но то, что они узнали о прошлом, неважно. Важно то, что я знаю, что он меня любит, — все так же спокойно продолжила Хулия, внимательно смотря на меня.
— Я бы разозлилась если б появилась статья о мне и Анхеле, — я на короткое мгновение представила такую статью, и мне стало не по себе. Я не хотела бы, чтобы мою личную жизнь выставляли на показ, но Хулия права в том, что это прошлое. А о настоящем никто не знает, или бы это обернулось катастрофой.
— Так вот в чем все дело? — рассмеялась подруга, я рада, что у нее хорошее настроение, — Ты и Анхель. Насколько далеко все зашло уже? Нам ждать вашей помолвки?
— Все зависит от твоего брата, — честно отвечаю я. Мысль о помолвке меня уже так сильно не пугает, но только в том случае, если это будет обручение с Анхелем. Наоборот, мне кажется это уже хорошей идеей. Стоит только представить его в парадной форме, а себя в подвенечном платье, идущей к нему по проходу в Мадридском соборе, как я начинаю улыбаться и понимаю, что эта идея мне очень даже нравится, — Я не могу оспаривать то, что я влюблена в него. Он то, чего я ждала, но я не буду облегчать ему задачу, и ты не смей. Если он все еще хочет жениться на мне — он должен сделать предложение.
— Я рада за тебя, очень, — Хулия притянула меня к себе и обняла, — и не потому, что Анхель — мой брат, и я буду очень счастлива от того, что ты станешь моей сестрой. Нет, я счастлива за тебя, за то, что ты нашла это счастье и он — тот, кто сделает тебя счастливой.
— Спасибо. Но, Хулия, никаких ему подсказок. Его предложение должно быть искренним. Он не должен потом жалеть, что сделал его, — я нарочито строго посмотрела на подругу, зная, что, если не возьму с нее это обещание, она тут же поспешит к брату, желая помочь нам обоим, но я этого не хотела. Мне нужно не его предложение, а его взаимность.
— Обещаю, что ничего ему не скажу. Не волнуйся, — улыбнулась подруга и еще раз обняла меня, — Я ведь пока тебе так и не показала, что мне подарил твой брат.
— Ты ведь не про комплект украшений? — Хулия загадочно улыбнулась, но все же отрицательно покачала головой.
Я была рада, когда по пути в ее комнату мы никого так и не встретили. Не хотелось, чтобы кто-то помешал нам, мне не терпелось увидит этот «тайный» подарок и учитывая, что во дворце все еще был Карлос, мне было вдвойне интересно, что это за подарок. Мы прошли в комнату Хулии, и она заперла дверь. Затем подошла к стенному шкафу и отодвинув в сторону стеклянную панель вытянула оттуда сундучок размером 25*25 см и поставила его на трюмо. Я, заинтригованная, подошла ближе. Не знаю, чего я ждала, но искренне удивилась, когда она достала из него статуэтку из редкого маарийского хрусталя. Он был очень дорогим и ценился больше, может потому, что был более хрупким, чем любой другой хрусталь, но на солнце сверкал бликами не хуже алмазов. Статутка была невероятно тонкой и миниатюрной работы.
— Это просто волшебно, какая красота, — я с восхищением смотрела на это произведение искусства. Статуэтка была в несколько раз уменьшенной копией статуи Амура и Психеи. Когда он только успел.
— Я знаю. Человек подаривший такую красоту никогда намеренно не обидит меня. Зачем переживать мне из-за статьи, если она никак не повлияет на нас с Ником? Он всегда будет где-то рядом. Другом, любимым, братом моей «сестры», — Хулия выразительно посмотрела на меня, напоминая о ее словах совсем недавно, — но я боюсь, как эта статья повлияет на самого Ника. Он очень переживает из-за Отбора, и статья может только усложнить ему жизнь. Я могу попросить тебя поговорить с ним? Пока тут Карлос я не могу сделать этого, он меняется в лице каждый раз, когда я заговариваю с Ником. Я не хочу добавлять Нику проблем.
— Конечно, поговорю, не переживай.
— Передай ему это, — Хулия отошла и быстро вернулась с чем-то в руках. Только когда она мне передавала его, я заметила, что это был любимый галстук моего брата. Чисто синий галстук, без всяких полосочек, звездочек или чего-то еще, просто темно синий галстук.
— Что это? — удивилась я. Странно было, что он оказался у нее в комнате, если только между ними ничего не было, а может и было.
— Галстук твоего брата, — спокойно ответила подруга и заметив, как я испытывающе смотрю на нее, она продолжила говорить, — Ничего не было. Бланка, ничего.
Я ей кивнула, Хулия врать не стала бы, в этот раз не было, но зачем-то же он его снял, и почему-то забыл он его в ее комнате. Он понимал, что сделал, учитывая, что во дворце сейчас ее жених? Мне повезло, он в кабинете был один и когда я подошла, он поднял глаза отрываясь от документов и посмотрел на меня, приветливо улыбаясь. Я решила приступить сразу к делу, поэтому положила перед ним на стол его же галстук.
— Что это?
— Галстук, — я закатила глаза, получив второй такой ответ на свой вопрос. Они с Хулией во многом неуловимо похожи. К примеру, в своих ответах на мои вопросы. Только вот взгляд Ника вдруг стал одновременно смущенным и решительным. Словно ему было стыдно за эту оплошность, но читать нотации он никому не позволит. Упрямец же он.
— Почему он был в комнате Хулии? Ник, неужели все равно, что ты делаешь ей больно? Что подставляешь ее репутацию под удар? — я готова была кричать на брата, хотя прежде этого никогда не делала. Вместо этого голос мой звучал сдавленно.
— Между нами ничего не было. Мы просто целовались, не более, — Ник выглядел виновато и искал своими глазами мои, наверное, приняв мой сдавленный голос как осуждение и разочарование в нем, искренне желая, чтобы я ему поверила, и я верила. Верила и ему и Хулии, только вот боялась я за них, боялась за обоих. Куда это все заведет?
— Я верю. И тебе верю и Хулии, но поверил ли бы Вам Карлос, если бы нашел это?
====== Глава 10 (Ариадна) ======
Ариадна.
Я встречаюсь с Кариной по пути вниз, к Женской комнате. Это утро началось, как обычно. Как это бывало обычно во дворце…
С ранними лучами солнце в мою комнату заглянули мои девушки, с уже приготовленным платьем. Мне оставалось только гадать, неужели они их шьют за одну ночь, но если так, когда же они спят, ведь днем убирают невидимые пылинки в моей комнате?! Хотя было отличие сегодняшнего утра от других, Катерина с порога передала мне сообщение от леди Сильвии. Сегодняшний день у нас начнется не с королевского завтрака, а со встречи с наставницей в Женской зале.
Карина мне улыбнулась искренней улыбкой, и я не могла не заметить, что новая прическа действительно ей идет. Передние темные пряди обрамляли лицо, делая его еще более миловидным.
- Ты тоже идешь в Женскую комнату?
- Да, и до этого момента, мне казалось, что я опаздываю, но встретив тебя… – Карина перебила меня, не дав договорить.
- Если честно, Ариадна, то ты опаздываешь! И нас таких двое, – она со смешком улыбнулась и направилась быстрым шагом вниз по лестнице. Я не могла отставать, поэтому тоже почти летела по лестнице, дабы не навести на себя порчу в виде леди Сильвии.
В женском зале уже собрались все девушки, поэтому мы с Кариной заняли свободные места, почти у стены Женской комнаты, за спинами других Избранных. Наставница зашла меньше, чем через минуту после того, как двери за моей спиной захлопнулись.
- Доброе утро, девушки, – обратилась она тут же к нам, прерывая все смешки и разговоры в комнате. – Я сообщу Вам несколько новостей, после которых вы проследуете в обеденный зал и сможете позавтракать.
Эта мысль мне вполне нравилась, поэтому я приготовилась к оглашению нашего приговорного списка, что на этот раз ждет нас.
- Сегодня днем во дворец прибывает много делегаций, в основном из разных провинций нашей страны, поэтому в их честь будет организован мини-бал. Это не продлиться долго, но каждая из Вас должна быть этим вечером в бальном зале и произвести хорошее впечатление на будущих подчиненных.
Поднялся громкий шепот по всей комнате, но леди Сильвия знала свое дело, тут же прервав любое обсуждение своим голосом:
- Ваши служанки уже осведомлены и готовят вечерние наряды. И так же, Его Высочество принц Николас, попросил меня передать, что на ближайшие два дня, назначенные свидания с девушками придется отменить, так как он будет занят переговорами с гостями. Но он обязательно переговорит и встретится с этими девушками в другое время. На этом все, можете отправляться в обеденный зал, но не забудьте про дневной урок истории!
Завтрак, как всегда, был шикарен. Вкуснейшие панкейки с клубничным сиропом, свежие фрукты и горячие напитки, так что как только я увидела всю эту прелесть, у меня сразу же потекли слюнки.
Все расселись по своим излюбленным местам и принялись за прием завтрака, как только собралась вся королевская семья. Я отломила первый кусочек, который в ту же секунду растаял у меня во рту. Сладкая клубника и ваниль – все то, что я люблю, а теплое тесто панкейка, думаю, я не удержала стон удовольствия и промычала что-то неразборчивое. Ох, тоже мне леди.
В остальном завтрак и новый урок в компании Амалии прошел отлично. Было странно узнавать о той истории, что происходила минимум лет 40 назад, но казалось, это было с кем-то в другой жизни, и уж точно не должно было происходить с нашей страной. Я никогда не задумывалась, как это смотреть на историю своей страны с другого ракурса. Ведь знала я только отрывки тех времен, и только из рассказов папы. Это были обрывки разговоров, ничего конкретного, я и не могла предположить, что когда-нибудь история сможет увлечь меня.
А так четыре часа моего дневного времени пролетели быстрее ветра, и вот я вновь была в своей комнате, примеряя свой новый воздушный наряд. Мои служанки настаивали на том, что выбрали светло-голубую, почти белую, воздушную ткань, которая струилась по моим плечам, переходя в свободного покроя юбку, чуть схваченную на поясе.
- А вам не кажется, что я похожа на неокрашенную сладкую вату? – в очередной раз со смешком переспросила я своих девушек.
- В последний раз, когда я ела сладкую вату – она была розового цвета, – с улыбкой ответила Лаура, доделывая последний стежок у моего подола.
- Дааа, наверное… – смущенно ответила я. – Я не пробовала сладкую вату с детства, боюсь, что даже позабыла ее вкус.
Девушки тоже смущенно замолчали, словно я сказала что-то лишнее или не предназначенное для них. Но я не боялась признать, что все деньги наша семья отдавала на лечение мамы, а у тети Тайни мы не смели брать больше положенного, хоть она и предлагала. Я подняла голову и взглянула на себя в зеркало, которое начиналось у потолка и доходило до самого пола. В нем отражалась сейчас девушка с нежного цвета кожей, чуть загоревший под лучами яркого летнего солнца, часть ее волос была убрана назад в нежный пучок, в то время как другая локонами спадала на плечи. Но это была вовсе не незнакомка – это была я, все та же Ариадна Стоун, стоило признать, что дворец изменил меня.
Прием начался ровно в восемь вечера, я пришла за десять минут до того, как Король Максон произнес речь, здороваясь с новоприбывшими гостями. Я далеко не отходила от закусочного стола, того, где я была уверена, нет непонятного деликатеса из улиток, будь они весенними или летними.
По всему залу танцевали одинокие пары, сновали туда-сюда фотографы, надеясь на хороший снимок к утреннему выпуску новостей. Я уже перестала задумываться, как давно я стала понимать все эти причуды дворца и его жизни, но это больше составляла какой-то тайны и загадки.
Я оглядывалась вокруг, люди проходили мимо, кружились в вальсе, разговаривали друг с другом, но почему-то мне приходилось стоять в стороне. В очередной раз подняв голову вверх, с мыслью, что я леди, и должна заявить о себе, мой взгляд столкнулся с парой стоявшей чуть поодаль от меня. Это был принц Николас, он в защитном жесте приобнимал девушку за талию, улыбаясь ей неподдельной, искренней улыбкой. Девушка обернулась немного, и в ней я узнала инфанту Хулию, которая была также заворожена кавалером своего танца. Они тихо переговаривались, словно у них было что-то понятное только им, то, что, безусловно, заставит улыбаться обоих. На ее месте хотела оказаться и я. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь также мог меня обнять и прижать к себе. Думаю, мне хотелось бы даже, чтобы этим человеком был принц Николас. Но сейчас он там, я здесь. И нас разделяет вовсе не десяток метров, нас разделает положение в обществе, характер – все. Да, я Избранная, но она у меня получается на двоечку с плюсом. Я похожа единственная без эмоций наблюдаю за всем происходящим, например, как сейчас принц Николас еще сильнее прижимает к себе свою партнершу, и она прогибается в спине.
И, именно в этот момент, мой внимательный взгляд заметили. Принц смотрел на меня, я сжала невесомую ткань платья, понимая – это вовсе не сладкая вата, они напоминали мне цвет глаз принца, которые неотрывно сейчас смотрели на меня. Боже мой, отвернись Ар, ты не можешь вот так стоять и смотреть на это. Уйди, развернись, опусти голову! Разорви контакт глаз!
Щеки покраснели, и я отвернулась, продолжая крепко сжимать в своих кулаках ткань платья. Что со мной происходит? Я отошла от своего места «постоянного базирования», проходя по залу и отмечая мельчайшие детали, украшающие его. И я была не одной такой гостьей, завороженная красотой. Огромное количество незнакомых мне людей, тоже наблюдали.
Я была совершенно в другой части зала, стояла особняком, хотя на танцплощадке многие Избранные кружились в танце с кавалерами. Я оставалсь не при делах, когда ко мне подошли. И этим кавалером оказался принц Николас, без лишних слов предложивший мне руку, приглашая на танец. Чувствуя легкий румянец на своих щеках, вновь начавший проявляться, я приняла протянутую ладонь, согласно следуя в центр зала. Туда, где все внимание будет приковано к нам.
Николас закружило меня в вальсе, так быстро, как я еще не танцевала до этого, на несколько секунд я позволила погрезить в свои мечты, стать вновь той пятилетней девочкой, верящей в сказку о принце и замке. Разрешила себе окунуться в голубизну его глаз, забывая, что таких девушек как я, желающих почувствовать его ответную любовь до сих пор приближенно к двум десяткам. Оркестр у дальней стены берет несколько новых, более рьяных аккордов, и пары вокруг нас начинают кружиться еще быстрее. Я хочу забыться в этом танце, сегодня – я Избранная.
Смычковые весело скользят по своим нотам, завершая музыкальную композицию, пары замирают в легком поклоне. Принц делает маленький шаг назад, все еще поддерживая меня за талию.
- Леди Ариадна, с каждым разом у Вас, получается, танцевать все лучше и лучше, – улыбаюсь, чуть приподняв вверх подбородок, так я себе кажусь выше.
- Принц Николас, с каждым разом у Вас все более лестные комплименты в мою сторону, – широко улыбнувшись, он вновь сокращает между нами расстояние, приготовившись к новым аккордам музыкантов.
Интересно, что сейчас делают остальные девушки? Бросают в мою сторону гневные взгляды за то, что отобрала у кого-то танец с принцем? Не знаю точно, и пока не хочу об этом знать. Я хочу, чтобы этот миг длился вечность, его крепкие руки на моей талии, его искренняя улыбка, тихий смех и глубина голубых глаз, обращенных ко мне. На этот раз ко мне. Но мы не успеваем начать новый танец, когда принц обращает внимание на кого-то за моим плечом, словно спрашивая о важности разговора.
После чего выполняет легкий поклон и оборачивает меня к гостям бала. К нам подходят двое юношей, и на вид не скажешь, что они сильно старше меня, но оба одеты в прекрасные по фигуре сшитые костюмы, с нашивками на плечах. Я делаю легкий книксен, и что? Что я могу сказать? Ничего. Я вновь превращаюсь в тихую, скромную девушку, сильно контрастирующую с той, что только что кружилась по бальной зале.
- Ваше Высочество, – обращается один из них к Николасу.
- Здравствуйте, рад, что вы смогли прибыть уже этим вечером, – принц оборачивается ко мне, похоже, решив представить гостям. – Это леди Ариадна, одна из моих Избранных, – с теплотой в голосе, от чего мое сердце тает, произносит принц.
Молодые люди кланяются мне, тихо произнося «миледи». Юноши стоят рядом друг с другом, но я с легкостью замечаю между ними с десяток различий, вряд ли они родственники или даже из одной страны. Перевожу взгляд на того, что стоит ближе ко мне, его светлые волосы отражают свет от хрустальных люстр в зале. Он выше меня, наверное, на целую голову, а светло-серые глаза мне кажутся такими знакомыми. Но не это привлекает мое внимание, а то, что он неотрывно наблюдает за мной.
- Добро пожаловать во дворец, Андреа Морритт и, если не ошибаюсь, Льюис Спенсер, – светлый юноша на секунду отвлекается от меня, чтобы согласно кивнуть принцу, после чего вновь перевел взгляд на меня. – Удачно доехали?
Принцу Николасу отвечает юноша, отозвавшийся на имя Андреа:
- Мой перелет пусть был долгим, но вполне комфортным, а Льюис в Иллеа, покуда я знаю, уже несколько дней, Ваше Высочество, – наверное, с моего лица стоило писать картины в данный момент, ибо юноша говорил на идеальном английском без единой помарки или акцента.
- Да, и где же вы были, сэр Спенсор? – в голосе принца прозвучала заинтересованность, интересно была ли она не поддельной.
- Должно быть, Вы слышали, что я вступаю в должность мэра провинции Небраски, – о, нет, вот именно теперь нужно было писать картину моего удивленного лица, я считала, что мэром нашей провинции вновь станет отец Роуз, но им никак не должен был становиться молодой человек, не знавший наших краев. – Поэтому я ездил в несколько городов, чтобы познакомиться ближе с их жизнью и начать продумывать план действий, – продолжал блондин свой рассказ, пока он и принц Николас не заметили моего шокированного лица.
Я тут же попыталась взять себя в руки, но от принца уже было ничего не скрыть:
- Что-то случилось, леди Ариадна? – В тот же миг поинтересовался он.
- Нет, принц Николас, я просто была немного удивлена, так как сама из провинции Небраски.
Принц легко кивнул, в то время как новый знакомый смотрел на меня, почти не скрывая прорывающуюся сквозь плотно сжатые губы улыбку. И я совершенно не могла понять ее смысл…
- Что ж, джентльмены, вынужден просить прощения и покинуть Вас, мы с Вами еще переговорим на завтрашнем собрании, а меня еще до конца этого вечера ждет множество Избранных девушек. – Молодые люди тут же поклонились и удалились, а принц обернулся ко мне. – Леди Ариадна, спасибо за танец. Отдыхайте, ибо уверен, что в ближайшее время моя сестра придумает новое задание для Избранных. – И с улыбкой удалился.
Я продолжала оставаться в большом зале, иногда пересекаясь с другими девушками. Мы улыбались друг другу, словно уже сейчас не пытались бороться за внимание принца. Но меня беспокоили вовсе не другие Избранные, мне казалось, что я до сих пор чувствую взгляд незнакомца на себе…
После приема мы шли маленькой группкой девушек, уставших от тяжелых нарядов, оттанцевав, наверное, все ноги, надеясь побыстрее скинуть неудобные туфли с ног, уж я-то точно на это рассчитывала. Каждая растворялась, с тихим «до завтра», за дверьми своих комнат. В какой-то момент меня покинула и Моргана с Кариной. Я же шла до конца коридора, так как моя комната была самой последней, но как я успела выяснить с самым лучшим видом из окна.
В комнате никого из служанок еще не было, поэтому я со вздохом облегчения стянула с себя эти пыточные устройства на каблуках, отбросив их в дальний угол. Я направилась к своей постели, когда услышала скрип открывающейся двери и увидела проскользнувшую в свободное пространство тень. Мои служанки никогда так тихо не пробирались в мою комнату, а перед этим обязательно стучались, но я и не ожидала, что во дворце может быть воришка. В комнате было темно, так как я не стала включать свет, но из проема открытой двери лился легкий свет, который подсветил фигуру незнакомца, которая вошла в мою комнату.
- Кто Вы и что здесь делаете?! – мой голос в конце предложения дрогнул, когда голова незнакомца резко обратилась в мою сторону, словно он не ожидал здесь моего присутствия. И сейчас я была лишним свидетелем, которого по всем законам жанра надо убрать.
- Тсс, я не причиню вред…
- Серийный убийца всегда так успокаивает свою жертву!
- Серийный убийца? – удивился незнакомец, чей голос казался мне знакомым.
- А кто Вы еще, если пробираетесь в ночи в мою комнату?! – Заспорила я, хотя логичным решением в данной ситуации было бежать сломя голову или на крайний случай крикнуть, чтобы стража дворца узнала о взломщике. Но я стояла на месте и смотрела в глаза своей возможной смерти.
- Как всегда упряма и смешна, – хмыкнула тень, и я впервые увидела профиль неизвестного.
- Вы ничего обо мне не знаете! – Мне казалось, что я видела где-то это лицо, просто профиль, но он мне знаком, и голос. В моей голове начался мыслительный процесс, наверное, не вовремя, учитывая обстоятельства, за это время можно, и убить, но молодой человек не приблизился.
- Вообще, знаю: Ариадна Стоун из Небраски, – продекламировал он, а в моей голове щелкнул механизм узнавания.
- Это знают все, ведь я Избранная. А с вами мы встречались сегодня на приеме, – на секунду мне показалось, что его удивило, узнавание с моей стороны. – Вас зовут… эм.. – я щелкнула несколько раз пальцами, чтобы припомнить фамилию, – Льюииис..
Я не успела договорить, так как тень размашистыми быстрыми шагами направилась ко мне, и я вскрикнула от испуга. Слишком долго разговаривала…
- Нет, прошу тебя, Ариадна, – схватив мои запястья, умолял молодой человек.
- Уходите из моей комнаты, а то я закричу, поверьте, за нашей безопасностью следят! – Откуда во мне проснулась эта храбрость?
- Я не заметил стражу, пока пробирался в эту комнату, – хмыкнул юноша, а я еще старательно начала выдергивать свои запястья из его крепкой хватки. – Стой, Ариадна, прош…
Он не успел договорить, так как освободившейся рукой я нащупала подушку и запустила прямо в него. Он выругался куда-то в сторону и перехватил на этот раз меня выше локтя, паника впервые ощущалась скользкими холодными щупальцами в моей душе, так ярко и страшно.
- Ариадна, я скажу все быстро, только удели мне несколько минут своего времени. Ты знаешь меня, и я не причиню тебе вреда, – говорил тот, кто обездвижил беззащитную девушку, надо было сразу делать отсюда ноги, шептало мне мое подсознание. – Льюис Стивенсон не мое настоящее имя.
- Да кто б сомневался, – попытавшись наступить ему на ногу, прошипела я, впервые пожалев, что сняла туфли с каблуком.
- Нет, не так, меня зовут Райтен Смит, и мы знакомы с детства!
В ярости выкрикнул парень, и я вскинула голову вверх, врезавшись в его подбородок. Мне было знакомо это имя, но я не хотела верить этому жуткому обману, но слезы на глазах уже начали наворачиваться, а я медленно начала сползать в руках незнакомца. Последнее, что я услышала это очередное ругательство незнакомца, перед тем, как в моих глазах потемнело…
На мой лоб опускается холодный компресс, и я тут же открываю глаза, подскакивая, когда вижу перед собой парня с песочно-золотистой копной волос, но это не Николас. Я падаю опять на подушки, пытаясь осознать, что же здесь сейчас происходит.
- Тихо, это всего лишь я, – сажусь в изголовье кровати, пытаясь в темноте распознать силуэт незнакомца.
- Кто ты?
- Я же сказал, Ариадна, меня зовут Райтен Смит.
В его голосе я чувствую печаль и растерянность.
- Зачем ты пробрался в мою комнату поздно вечером, Райтен, – он долго смотрит на меня, после чего движением головы отбрасывает прядь волос, падающую ему на лоб.
Я задыхаюсь. Это движение – оно такое знакомое, потому что я знала человека, который так же недолюбливал прядь своих светлых волос, мешающей ему на лице. Его звали Райт. Райтен Смит, если говорить его имя полностью, старший брат Роуз. Правда, он погиб у нас на глазах около 7 лет назад.
- Ариадна, прошу, ты должна вспомнить меня, – он опускает ладонь мне на колено, но я тут же выдергиваюсь.
- Не трогай меня.
- Да, знаю, ты уже взрослая, – шепчет он на одном дыхании, не отводя своего взгляда.
Осторожно пододвигаюсь к нему ближе, всматриваюсь в его глаза, светло-серые зрачки с карими прожилками, следят за каждым моим движением. Неужели мое воображение еще в силах так играть со мной? Может меня кто-то хочет подставить? Нет, это все-таки ужасное воображение.
Что я помню о Райте? Он был старше меня на год с лишнем, имел пшенично-светлые пряди, по неизвестной мне причине, любил меня не хуже родной сестры Роуз и … и он умер в свои 11 лет. Вот что я знала о Райте, вот, что я вспоминаю, думая о нем.
Но почему парень, сидящий в ногах моей кровати, выглядит столь знакомым, почему мне хочется ему поверить. Я не знаю ответа на этот и последующие вопросы. Мне нужно посмотреть на него при свете солнце, наверное, наткнуться на неумолимую шутку со стороны девушек или людей, способных узнать глубоко запрятанные тайны. Тянусь к ночнику в тот же момент, что и незнакомец, мы встречаемся своими указательными пальцами лишь на миг. Лишь на миг мне дано время, подумать: хочу ли я поучаствовать в этом розыгрыше или перевернуть всю свою жизнь с ног на голову.
Светильник освещает комнату нежными тенями на стенах. Пытаюсь привыкнуть к свету и только потом смотрю на своего соседа. Концы его волос были светлее, словно чистое золото, светлый тон кожи, тот же разрез глаз, что я помнила, спокойная линия губ, легко переходящая в улыбку. Сейчас, когда этот молодой человек находился от меня всего в нескольких миллиметрах, он был так похож на мальчика, с которым я дружила, только мальчик вырос, превратившись в юношу. Мои глаза бегали по его лицу, рукам, телу, сверяя все данные, но те давно устарели. Я и не замечаю, как моя нижняя губа в задумчивости выпячивается. Обращаю на это внимание лишь, когда он протягивает к моим губам ладонь, произнося:
- Не выпячивай губу, а то ветер подует с такими и останешься, – после чего указательным пальцем щелкает меня по носу.
Мозг не успевает обработать всю поступающую в него информацию, особенно ему не поспеть за движением моих рук и тела, когда я бросаюсь на шею незнакомца, называющего себя Райтом. Почти неуловимый мужской аромат будоражит мое сознание, когда я утыкаюсь в ямку между его шеей и плечом. И выдыхаю туда: «Как бы мне не хотелось, чтобы это было очередной шуткой дворца или моим сном».
Райт сильнее сжимает меня в своих объятиях, запутываясь ладонями в локонах моих волос:
- Это не сон, обещаю, – шепчет он в мою макушку.
- Ты многое мне обещал, – вырывается из меня тихий всхлип, который я не успеваю заглушить.
Он прижимает меня еще ближе к себе, сминая остатки простыней, запутавшихся между моими ногами. Совсем тихо, он шепчет мне на ухо то, что я мечтаю услышать, хоть какое-нибудь доказательство. И с каждым его словом, мне кажется, я узнаю и познаю вновь его голос, спокойный тембр, удерживающий меня на месте.
- Помнишь, как я обманом затащил тебя на озеро в середине зимы, – его теплое дыхание согревало местечко на моей шее, прямо под ухом. – Ты до последнего верила, что нас там ждет Роуз, и послушно шла за мной.
Райт продолжал выискивать в глубине моих воспоминаний те, что принадлежат ему в какой-то степени. Совсем тихо, смешиваясь со всхлипом, я выдохнула порцию воздуха, засевшую до этого в моих легких.
- Мы пробирались через жуткие, покрытые снегом деревья и кустарники, а потом ты сказал, что…
- Я произнес: «Я соврал тебе… но я люблю тебя, Ариадна, ты в моем сердце, навсегда…»
Оторвавшись от его шеи, я приоткрыла губы, в попытке возразить. Сейчас, даже если парень передо мной действительно был Райтом, я не должна была слышать эти слова. Мое сердце, по плану, должно принадлежать принцу, только если тот не решит обратное. Райт заговорил первым:
- Я люблю тебя до сих пор, милая Ариадна, – и мысли в моей голове взрываются, – правда, теперь эта любовь превратилась во что-то другое, и, к моему сожалению, это вовсе не романтическое чувство, скорее ты мне стала дорога – ты стала моей семьей.
- Но мы не виделись…
- Больше восьми лет, я знаю, – его голос становится тяжелее с каждым произнесенным словом. – И теперь у меня новое имя, новая жизнь…
- Как? Как это могло произойти, мы видели с Роуз, что ты.. ты..
- Утонул, – мое дыхание замирает, когда он кивает в подтверждение своих же слов. – Мне очень многое нужно тебе рассказать, а главное в точной последовательности. Я…я сожалею…
За дверью раздается шорох, кто-то пытается открыть дверь в комнату, и я тут же отскакиваю от Райта, не зная, что предпринять. Осматриваю комнату. Три варианта развития событий: за занавеску, в шкаф или в ванную.
Откидываю одеяло, резко подскакивая к двери, чтобы приоткрыть лишь маленькую щелку, надеясь, что Райт догадался где-нибудь спрятаться.
- Леди, – за дверью ожидала Лаура, уже достав запасной ключ, – я пришла помочь Вам перед сном.
- Лаура, может чуть позже, – переступая с ноги на ногу, пытаюсь придумать какой-нибудь предлог.
- Вы хотите сегодня лечь позднее? – Согласно киваю в ответ, видя в этом решение, – тогда, давайте я посижу с Вами и составлю вам компанию.
- О, нет-нет, не стоит, – тут же воскликнула я,Лаура с сомнением взглянула на меня, – подожди секунду, хорошо? – захлопнув дверь прям перед ее носом, я разворачиваюсь к Райту, который продолжает сидеть на краю моей постели.
- Я не знаю, что делать, – взмолилась шепотом я, смотря на него, ведь он сюда пробрался, ему и придумывать выход.
- Попроси ее принести тебе молока, – он поднимается, подходя ближе ко мне, и задорно поднимает кончик моего носа. – Почему ты стала такой неуверенной в себе?
- Я уверена в себе, – толкаю его в плечо, но моих сил не хватает, даже просто сдвинуть его с места.
Он усмехается себе под нос, произнося что-то похожее на: «Говорил ведь с детства, что слабачка!»
Вновь открываю дверь, за ней в ожидании остается стоять Лаура. Хотя нервно поглядывает по сторонам.
- Лаура, ты не могла бы принести мне стакан молока, перед тем как приготавливаться ко сну, – у меня никогда не получалось врать, но главным правилом любой лжи было поверить в нее самой, поэтому я стараюсь естественно улыбнуться, произнеся просьбу.
- Конечно, леди, я буду через несколько минут, – тут же откликнулась на просьбу моя служанка и направилась выполнить ее.
Я закрываю за ней дверь, оборачиваясь и рассматривая таинственного блондина, мне действительно хочется верить, что это Райт…
- Мне пора, идти, – смотря поверх моего плеча, туда, где спряталась дверь. Он делает несколько шагов, сокращая расстояние между нами, мне хочется верить, что передо мной именно Райт, я прикасаюсь к пряди его волос, что спадает на глаза и смахиваю ее в сторону.
- Мне нужны ответы, – он утвердительно кивает мне, растворяясь в тенях коридора.
Через некоторое время простоя посреди комнаты, я решила направиться в ванную, чтобы смыть с лица признаки не пролившихся слез, пока не пришла Лаура. Включив свет, я долго старалась привыкнуть к ряби в глазах и только потом огляделась вокруг. В мраморной раковине туалетного столика, имеющей идеальную форму эллипса, свернувшись клубком и спрятав мордочку, беззаботно дрых котенок. Похоже, ему надоело прятаться в коробке, и он отправился в разведку по моей комнате, не забыв наведаться сюда, здесь же и уснул. И как его только не заметили служанки?
Обреченно взглянув в зеркало, висевшее напротив, я выглядела сильно уставшей и потрепанной. Отражение нахмурилась вместе со мной, и я отметила, как неосознанно похлопывала подушечками пальцев по темным кругам под припухшими глазами. Честно не знала, это результат стресса и усталости или все-таки тушь, но похоже это все было идеальной смесью.
Потянувшись к котенку, чтобы погладить его пушистую мягкую шерстку, я старалась осознать ситуацию. Подхватив котенка из раковины и разбудив при этом, я поднесла его к лицу, глядя в заспанную маленькую мордашку с яркими зелеными глазами, спросила, а у кого еще-то:
- Ну, скажи мне, кто в здравом уме, поверит мне, что все проходящее вокруг происходит без моего ведома?!
Я отнесла его в свою постель и легла сама, не хотелось дожидаться Лауры.
Слишком много всего для одного дня, даже во дворце…
====== Глава 11 (Ариадна) ======
Солнце согревало все вокруг, я чувствовала его теплые лучи на своей коже. Оно опаляло мои плечи и щеки, нещадно даря им загар. Я бежала, быстрее, чем когда-либо. Не знаю, зачем я бежала, от кого или за кем?! Я чувствовала, как острая и сухая трава оставляет огромные безобразные царапины на обнаженной коже моих ног. Но я не собиралась замечать палящее солнце или адскую растительность, я бежала, потому что у меня была цель, и в то же время ее не было.
Споткнувшись, я почувствовала, как острый прут вонзился в мою ладонь, однако, тут же подскочив, я бросилась опять преодолевать препятствие. За кем я бегу? Зачем я это делаю? Кого хочу догнать или перегнать?!
Позади меня — лишь сплошное поле пожухлой травы, впереди тоже. Солнце нещадно продолжало согревать землю; на небе, словно позабыв про это место, не желали появляться облака, способные скрыть от ярких солнечных лучей. Даже ветер не спасал: лишь разгонял душный воздух, обжигая легкие своей тяжестью.
Вновь осмотревшись, я заметила вдалеке крышу деревянного, немного перекосившегося от старости, дома, к которому и поспешила. Не щадя обнаженные ступни своих ног, я попыталась бежать еще быстрее, не решаясь обращать внимание на все то, что впивается в них. Полю приходит конец, и я выбегаю на опушку перед своим домом, потрепанным от времени, с покосившейся крышей, но до сих пор остающимся родным.
Однако, где-то на задворках своего сознания, я понимала, что внутри никого нет. Так же знала, что ни в одном из тех домов, что стоят чуть поодаль, тоже никого не будет. И я бегу. Вновь. Но теперь поле и пожухлая трава сменяются неровным гравием, старым асфальтом. Передо мной вырисовывается второй дом, знакомый с детства. Его белый фасад поражает любого, кто проходит мимо. Скрытый за живой изгородью плюща, он словно охраняет какую-то тайну. Приоткрыв кованую калитку, я оказываюсь в саду перед домом, в следующий миг — я уже отворяю дверь дома, зная, что что-то внутри не так.
Белый гарнитур кухни, одинокие картины на стенах, никаких личных вещей хозяев дома. Кажется, здесь никто не живет, просто нашелся доброволец, который раз в неделю протирает пыль с памятных вещей. Я не вижу ничего, что когда-либо принадлежало моей подруге, Роуз. Здесь нет, ни одной ее фотографии или фотографии ее родителей, словно она здесь и не жила….
Я задыхаюсь. Слезы подступают к горлу, мешая нормально вздохнуть.
Грудь сдавливает невидимая сила. И я тут же просыпаюсь…
На небе только начали пробиваться одинокие розовые лучи, заглядывая тайком в комнату и тут же исчезая. Моя комната…. Раньше это была маленькая комнатка, где я могла найти все, что мне только нужно: удобный подоконник, дружные посиделки допоздна с моей подругой Роуз Смит…
Смит… Я вздохнула, вновь попытавшись произнести ее фамилию; что-то в ней мне абсолютно не понравилось, но это казалось до ужаса абсурдно. Что может быть плохого в фамилии моей подруги?! Пока реальность и страх не накатили на меня огромной волной.
Райтен Смит?! Райт?!
Как это вообще возможно? Возможно ли?!
Я сидела в центре постели, простыни вокруг меня были измяты, но я не отрываясь всматривалась в одну точку, надеясь, что не сошла еще с ума. У меня не получалось предъявить собственному мозгу логическое решение задачи, вставшей передо мной. Я не могла быть уверенной, что все произошедшее вчера, действительно случилось. У меня не было ни единого доказательства на руках, лишь воспоминания. Но кому они нужны?
Когда наступило утро, ко мне в комнату заглянули служанки, а я продолжала все также сидеть в центре среди взбитых подушек, смятого одеяла, с огромными красными глазами. Казалось, кто-то пробежался внутри моей голове с маленьким динамитом, после чего с улыбкой нажал на кнопку. Я превратилась в маленького болванчика, которому скажут сесть — он сядет, сплясать — он спляшет.
В моей голове смешивался сон с реальностью, похоже, что недостаток сна все-таки дал о себе знать. Вчерашний вечер расплывался, и я не могла вспомнить более точные детали, что было раньше, а что позже.
Помню, как захлопнула дверь за Лаурой, вместе с этим хлопком перевернув всю мою жизнь вверх дном. Посреди моей комнаты стоял молодой человек, который должен был умереть восемь лет назад, о котором я ничего, абсолютно ничего не знаю. И я ему верила. Почему? Ответ все тот же: «Не знаю».
Когда он намеревался выскочить из комнаты вслед за Лаурой, я успела схватить край его пиджака, и он вновь повернулся ко мне:
— Мне нужны ответы, — голос дрожал от подступивших в ненужный момент слез.
— И я тебе их дам, Ар, — его голос был тверд, я верила в его слова, хотя это было как минимум по трем причинам глупо. — Завтра, после полудня, ты должна выйти в сад. Одна. Дойдешь до опушки перед лесом. Никуда не сворачивай — и я тебя найду!
Его светло-серые глаза блестели, отражая свет одинокой настольной лампы, единственной, которая горела сейчас в моей комнате, а я — глупышка — кивала, уже собираясь хоть сейчас бежать туда. Он исчез за поворотом, а я так и стояла около распахнутой двери в свою комнату, надеясь, что он вернется…
Прошло несколько часов, и после недолгих приготовлений, я спустилась к завтраку. Войдя в зал, я прошла к своему месту; за каждой из девушек было негласно закреплено то или иное местоположение за столом. И сейчас уже и не скажешь, как давно это произошло. Я спустилась немного раньше назначенного времени, в столовой присутствовало от силы человек двадцать — и это вместе с обслуживающим персоналом, несколькими советниками и принцем Николасом. Короля и королевы видно еще не было, поэтому все Избранные оставались стоять, пока нам не предложат занять наши места за столом. Заняться было нечем, а зал, я осмотрела еще в первые дни, давно подметив большую золоченую люстру на потолке, поэтому я перевела взгляд во главу стола, где стоял принц, напряженно о чем-то спорящий с…
С Райтом.
Точнее с Льюисом Спенсером.
И все же — это Райт. Черт. И какое же тогда имя у него настоящее?
Я бы могла проводить эти мысленные дебаты еще долгое время, если бы один из объектов мысленной дискуссии не обернулся в нашу сторону. Я заметила, как Райт отводит непослушную прядь волос со лба, и его глаза плотно примагничиваются к моей персоне. Я обомлела. Если бы кто-нибудь спросил меня сейчас о погоде, книге или чего хуже политике, я бы стояла все той же немой рыбой, не зная, каким должен был бы быть мой следующий шаг.
И все было бы не так плохо, но вслед за этим обернулся и принц Николас, я перевела взгляд немного в сторону, встретив по пути голубые глаза. Они были намного ярче, вовсе не серые, они, как льдинки, но не холодные.
— Девушки, доброе утро, присаживайтесь, пожалуйста, и начинайте завтрак, остальные присоединяться чуть позже, — с улыбкой произнес принц Николас; он посмотрел на каждую девушку, словно его речь была предназначена к каждой в отдельности. Завершив круг, он вновь обратил свое внимание на меня. — Леди Ариадна, у вас все хорошо?
Я моргнула один раз, второй, и только на третий осознала, что происходит. Передо мной был накрыт огромный стол, вокруг все Избранные, что присутствовали в зале, заняли свои места; лишь я стояла и не садилась. Мой взгляд был неотрывно прикован к принцу Николасу. И он сейчас смотрел на меня, но вместе с ним весь зал с интересом наблюдал за мной.
Что-то невнятно сказав, боюсь даже представить, что именно, я резко отвернулась и опустилась на свое место. Следующие минут пять-десять, пока зал наполнялся припоздавшими девушками, членами королевской семьи, я продолжала сидеть на месте, разглядывая свою тарелку, но ничто там не могло привлечь моего внимания. Как я могла повести себя настолько глупо?! Просто зависнуть на месте, смотреть в никуда, но в тоже время…
Черт, черт, пусть, он не особо обратит внимание на это мое стопорное состояние. Нужно было больше спать ночью, а не сидеть как истукан в простынях. Я вновь медленно повернула голову в правую сторону, волосы прикрыли часть обзора, но я могла четко разглядеть его напряженный взгляд. Нет, он не смотрел на меня пристально, но иногда бросал напряженные взгляды, и я боялась того, что он мог заметить мои взгляды украдкой. Мысленно взвыв от бессилия, я положила на свою тарелку какую-то нарезку, продолжая считать себя ужасной дурой. Думаю, что я могла бы вечно бороться со своими демонами, но принц откашлялся и обратился … ко мне:
— Леди Ариадна, Вы уверены, что все в порядке? Может Вам стоит обратиться в медицинское крыло? — я тяжело взглотнула: хорошо хоть, что в этот момент я ничего не ела, а то получилось бы совершенно неудобно.
— Нет, Ваше Высочество, я просто не голодна…
Я вновь бросила взгляд на окружающих, несколько напряженных взглядов были направлены в мою сторону. Но самым хорошим и главным — я не заметила взгляда светло-серых глаз. А значит, он уже покинул этот зал и не увидел очередной позор всей моей жизни.
Принц продолжал вглядываться в меня, наверное, в серые круги под моими глазами, которые ни одна косметика не способна была убрать, пока его не отвлекла рядом сидящая с ним Инфанта Хулия. Она что-то произнесла, и все внимание принца было обращено к Хулии. Как и вчера на балу. Ей стоило ему улыбнуться — он словно мотылек летел на свет. Неужели их дружба с детства может быть настолько сильна? Могла ли сохраниться такая же связь между мной и Райтом? Она его магнит. Он возвращался к ней вчера весь вечер, почти после каждого танца с любой из Избранных. И нет, я не следила. Ну, я не считаю это слежением.
Но в свое оправдание могу сказать, что его улыбка, смех или поза были другими, менее напряженными, не такие как рядом со мной или Морганой, или кем-либо еще: он был полностью раскрытым перед ней. Они смотрелись очень счастливо возможностью все время пересекаться, а так как большую часть времени на балу мне нечем было заняться, я смотрела на них.
Ох, что же со мной происходит? Неужели опять приступ маньяка пробудился. И как вообще я могу осуждать их общение, ведь у нашего государства очень тесные и хорошие отношения с Испанией. А у меня несколько часов назад в комнате был незнакомец, с которым я захотела встретиться. Хуже всего то, что остаток завтрака я пыталась сравнить свое положение, Райта и отношения принца Николаса и инфанты Хулии. Почему-то я уверена: ни у одной Избранной нет такой каши в голове, а тем более происшествий на одну пятую точку!
Поднимаясь из-за стола, я увидела, что принц Николас сообщил что-то принцессе Бланке, и она также взглянула в сторону Избранных, медленно выплывающих из столовой. Однако сосредоточил свой взгляд на мне, но я вновь отвернулась, боясь, что все мои эмоции, мысли можно увидеть невооруженным взглядом. Да, я была слаба. Той Ариадны, что смело, делала уколы больной матери, не боялась брать на себя груз ответственности — ее словно не существует. Она пропала, утонула в бездне ненужных, абсолютно глупых эмоций и чувств.
Из окна Женской комнаты можно было разглядеть огромный сад, в котором распустилось, наверное, до сотни новых красных бутонов роз, одиноких садовников, обрезавших засохшие ветки и листья, маленькую опушку перед лесом, окутанную тенью деревьев. Эти деревья разрастались, пока могли видеть мои глаза, окутывая те места неизвестностью. Интересно, почему Райт выбрал именно это место для нашей встречи? В какой-то момент, я пожалела, что согласилась на такую оферу, но лишь на мгновение. Чуть правее кромки леса можно было разглядеть огромные кованые ворота дворца, около которых дежурило четверо гвардейцев. Сейчас солнце было на востоке, поэтому их лица ослеплял этот солнечный свет, словно пришедший из моего дикого сна, но они упорно стояли на своих постах, не шелохнувшись.
Однако привлекли мое внимание вовсе не ворота и не гвардейцы, а возвышающиеся вдали огромные здания. Они были из стекла и бетона, смотрели в небо, пытаясь разорвать его своими шпилями. Рядом с ними можно было увидеть примостившиеся маленькие домики. И это сочетание казалось совсем несовместимым. Это как маленькая я в испачканном платье, с коленками, измазанными зеленкой, чтобы заживить боевые ранения, и королевская семья. Они, как эти огромные и блестящие здания, возвышались, несли всю тяжесть на своих плечах. От этого сама идея Отбора казалось несколько утопичной: девушка, пришедшая и ставшая частью королевской династии, должна была вырасти на глазах, позабыв детские забавы, глупые идеи. Нет, я понимаю, что быть частью королевской семьи не означало отказаться от всего, встать выше всех. Но стоит признать, что в моей голове давно никто не прибирался среди глупых и невразумительных идей.
Тихо усмехнувшись своим мыслям, я отвернулась от окна, когда на меня налетела Кибра с чашкой чая. Мы столкнулись лоб в лоб, и сладкий чай с кусочком лимона нежно расплылся по всему моему платью. Я онемела от беспомощности и злого блеска в глазах девушки напротив меня.
— Нужно смотреть перед собой, или тебе все равно перед кем опозориться? — зыркнув в мою сторону, заявила она и отошла в другой угол комнаты.
Я еще некоторое время стояла на месте, пытаясь осознать, что произошло. Пока по всей комнате разлетались тихие возгласы Кимбры о том, что ее чай испорчен, новый она не желает, а я самое безалаберное существо, встретившееся ей по пути. Ладно, признаю, что последнее, возможно, было моей фантазией; хотя кто знает?!
Ко мне подскочила Моргана с Кессиди, которые и вывели меня из легкого ступора. Я давно заметила, что они вдвоем не особо сдружились, словно были какие-то барьеры. Мои подозрения были подтверждены, когда они одновременно поинтересовались о моем состоянии и тут же с ненавистью переглянулись. Не желая ни одну из них обидеть, я что-то ответила каждой из них и вышла из зала, наполненного девушками. Я придерживала юбку платья, чтобы чай не расплывался дальше по ткани, иначе платье придется отправить на тряпки.
Вздохнув, я отворила дверь в свою комнату и уже собиралась ее закрыть, когда увидела, что в мою сторону направлялась Моргана. Она остановилась, после чего произнесла:
— Я могу зайти? — я бы с легкостью могла ей сейчас отказать, но сидеть в одиночестве — означало смириться со своим легким безумием.
— Конечно, проходи!
Служанки были опечалены испорченным платьем, но быстро позабыв о своих эмоциях, принялись за дело. Они были особо рады, что в нашей комнате появился еще один новый человек. Моргана же с воодушевлением отвлекала меня от всего произошедшего за этот день.
— Почему она так поступила? — выдохнула я, смотря, как мои девушки повесили платье на дверку шкафа, но бледное пятно на груди оставалось заметным. — Я конечно же слышала, что она и ее свита доставали девушек, делали какие-то пакости, но зачем?
Моргана взглянула на меня, как только решила, что я высказалась:
— Ариадна, я не знаю, что сегодня произошло с тобой за завтраком, возможно, ты была немного не внимательна, но принц Николас вел совершенно не умудренную беседу с нашей «общей знакомой», — обведя пальцами невидимые кавычки, усмехнулась она. — Поэтому я не удивлена, что тебе захотелось поспать, — она рассмеялась на мой возмущенный взгляд, — и тут — совершенно неожиданно — Его Высочество, замечает твое сонное состояние. Или это был приступ лунатизма, о котором ты мне не рассказывала?
— Она решила, что кружка чая хорошая месть за то, что у нее не получается привлечь внимание принца? — переспросила я, подняв одну бровь.
— Ну, знаешь, я бы тоже взяла у тебя пару уроков привлечения внимания Его Высочества, — схватив одну из подушек с моей постели, она кинула ее в меня.
Хотя я вовремя успела ее перехватить налету, пока она не встретилась с моим лицом, ведь Моргана была не осведомлена, что за моими плечами был курс выживания борьбы подушками с Роуз Смит.
Я замерла. Смит. Вновь эта фамилия; казалось, она преследует меня, ведь вместе с ней приходит в голову, случившееся этим вечером. Не успев укрыться, я получила очередной подушкой в лицо, и, переведя взгляд на гостью, узрела, как та согнулась в две погибели от смеха. Похоже, что мой внешний вид давал много поводов для смеха и я не преминула высказать вслух. Уже через секунду Моргана привела себя в порядок и глядела на меня честными глазами. Пожалуй, я бы тоже хотела научиться такому умению владеть ситуацией и своим телом, как это совершает Моргана, из раза в раз.
— Успокоилась?
— Конечно, прости, Ариадна, но я не ожидала, что ты пропустишь этот огромный снарядище, — указав на огромную подушку у моих ног, усмехнулась Моргана. — Лучше скажи, что с тобой происходит? У тебя появились синяки под глазами, усталость, невнимательность…
Ох, если бы ты знала….
— Райт, неуверенно произношу я в темноту чащи леса. Полночи я лежала без сна, пытаясь все осознать, весь день не могла выбросить его из своей головы. И следовало признать: многое было мне не понятно и туманно. Сначала я прокручивала в голове наш личный разговор с Райтом, но мысль, что на балу Николас представил его сэром Спенсером, просто не давала мне покоя.
У меня еще был шанс вернуться назад, я старалась в последнее время запоминать сад по каким-то особым предметам, цветам — всему, что поможет мне вернуться во дворец без очередного спектакля с моей стороны. Был шанс, но мне следовало все выяснить, даже если ради этого придется вляпаться в ужасные, очередные на мою голову, неприятности.
— Здесь есть кто-нибудь, — страх зародился комком у меня в груди, как бы я не настаивала, что должна все узнать, была во мне и более разумная часть, предлагающая делать отсюда ноги.
— Ари, — из глубины леса вышел Райт, через плечо у него был переброшен пиджак, словно он вышел только что не из леса, а из зала совещаний.
— Привет, — под конец мой голос дрогнул, создавая ощущение, что я заика.
— Привет, малышка Ари, — я скривилась, не то чтоб мне было неприятно услышать что-то знакомое из детства, просто я уже не малышка. — Прогуляемся?
— Только, если ты обещаешь, что эта не подстава, и ты все-все расскажешь мне!
Он улыбнулся мне покорной улыбкой:
— Хорошо, — ему понадобилась минута на ответ, — мы пройдемся до озера…
— Тут есть озеро? — летом слово озеро казалось словом-спасением, особенно в такую жару, которая стояла тут в Анджелесе, разносимая теплыми потоками воздуха.
— Боюсь спросить: знала ли ты, что на территории дворца так же имеется бассейн?
— Откуда ты…
Он вновь поощрительно улыбается, как бы говоря, он многое знает о планировке дворца. Но откуда? Эта информация находится, скорее всего, под десятью замками:
— Я тебе обещаю, что не собираюсь подставлять тебя или твою репутацию, я проверил: сегодня никого там не будет. Поверь, я сам не сторонник засветится лишний раз не там, моим настоящим родителям не стоит все знать.
— Когда ты говоришь настоящим, — он говорил иногда смутно, словно скрывался от кого-то.
— Я имею в виду наших с Роуз родителей, — согласно кивнул он на мою догадку, — в это трудно поверить, но они приложили немало своих сил в попытку меня спрятать и организовать мою фиктивную смерть.
— Хочешь сказать: ты тогда не умер? — в груди все сдавило, пока мы шли по гравийной дороге, в сторону озера.
— Я стою перед тобой, похоже, что я умер?!
Это был риторический вопрос, не требующий ответа. Получается, что нас тупо обманули, заставили верить, что мы убили Райта, ради чего?! Похоже, последнее я произнесла вслух:
— Поверь, я долго просил отца сделать все это как-нибудь по-другому. Ведь понимал, что вновь сломаю твое детство Ариадна. Но они утверждали, что дети будут склонны говорить, что ты жив, если сами не убедятся в жестокости смерти.
— Но это не смерть жестока, а их цели и поступки, — мой голос повысился на несколько опасных нот. Мы могли бы сейчас жить у себя, бегать в поля к нашему дубу, возможно, только возможно, мне бы не понадобился этот Отбор, будь все как раньше.
Как раньше, кого я обманываю? Ничего уже не изменить.
— Ты объяснишь, ради чего мы с Роуз через это прошли? Где ты был все это время? — он собирался уже начать рассказ, когда я вспомнила главный вопрос, так же беспокоящий меня ночью. — Роуз знает?
Райт тяжело вздохнул, после чего отрицательно покачал головой.
— Нет, Роуз не знает, я собирался ей рассказать, но в отличие от меня над ней влияние родителей еще не пропало, поэтому я не смог с ней встретиться.
Я открывала и закрывала рот, как рыба, я не могла понять, о каком влиянии говорит Райт. А если он прав, то получается, что я ничего не знала о жизни своей подруги за стенами дома. Может ее принуждали к чему-либо, вдруг ее жизнь была вовсе не такой радужной, как она пыталась мне показать. Знали ли об этом мои родители? Знал ли, вообще кто-либо в нашем городе, об истинной причине пропажи Райта?!
— Потом меня вызвали во дворец, я теперь занимаю почетное место в управлении провинции. Честно говоря, я думал еще дома навестить тебя, но почему-то не решался, а тут во дворце совершенно неожиданно встретил тебя.
Мои щеки загорелись алым, он не забыл обо мне, просто нам мешали различные обстоятельства.
— И, как я вижу, ты хорошо общаешься с принцем, — после чего краснота моих щек перешла дальше, я краснела до жути не мило, моя шея покрывалась мелкими красными пятнами. А чувствуя этот жар, я от неловкости, краснела еще сильнее.
— Мы пришли, — тихо объявил Райт, и я, наконец, оглянулась вокруг. Чистейшей озеро расплывалось перед нами, стоило ожидать, что на озере, находящемся на территории королевского дворца будут деревянные настилы, лестница, спускающаяся в воду. Но только природа делала это место таким тихим, умиротворенным, сказочным.
Скромное озеро, спрятанное за кронами деревьев, на другом берегу виднелась кромка песчаного пляжа, маленький деревянный домик, где, скорее всего, были спрятаны лодки. Постелив на помост, непонятно откуда взявшийся плед, Райт предложил присесть мне рядом с ним, спустив ноги вниз, они не доставали воды, но приятная прохлада все равно ощущалась.
— Это долгая история, придется длительное время слушать, ты готова к этому, маленькая Ар? — переспросил Райт, от чего я не могла не возмутиться.
— Я больше не маленькая и спокойно смогу высидеть долгое время на одном месте!
— Хорошо, тогда стоит начать с самого начала…
Я поразилась насколько были связаны их с Роуз родители с властью, они не хотели ее выпускать из рук, с того момента, как только она пришла к ним. Во мне поднялась ярость; хотелось что-то избить, чтобы вытравить ее, но вместо этого я продолжала внимательно слушать Райта, проникаясь в его маленькую историю, словно сама была ее частью.
Отец придумал этот план уже давно, оставалось только верно подтасовать все факты, обеспечить, так скажем, алиби. И честно, казалось, что может быть лучшим, чем переждать, дать подрасти своему сыну, после чего поставить его управлять местом. Но было две проблемы. Первая почти сразу решилась, мальчик должен был жить в другом месте, в другой семье, иметь совершенно другую фамилию и имя, и ничто, совершенно ничто не должно было их связывать, до того момента, пока он вырастет и его можно будет назначить управленцем. Вторая же, возникла стихийно, неожиданно, мальчик не хотел покидать свою семью, дом, а главное сестру и маленькую подружку. И это не входило, ни в какие планы. Между прочим, этот мальчик пытался не раз все рассказать своим подругам, но все время его что-то останавливало.
Смерть была подстроена, определенные люди настолько подкуплены, что отбыли «улучшать свое здоровье», а мальчика тем же вечером отправили далеко. И если вначале ожидалось простое переселение в соседний город, то со временем стало ясно — такой план изживет сам себя, люди начнут шептаться. Так, он оказался в Италии, у приемной, совершенно незнакомой семьи.
Он был неразговорчив, не знал языка, ни с кем не общался. Конечно же все изменилось со временем, но это время текло слишком медленно, ибо не было в его жизни того же смеха, тех же пейзажей, не было настоящей семьи и друзей.
«Я пропущу все абзацы текста, где я взрослел, это довольно скучно и однообразно, — я согласно кивнула, до сих пор переживая историю на том моменте, на котором она остановилась. — Скажу только, что я выучил язык, закончил школу почти на отлично, готовился к новому раунду политической игры в своей жизни».
Да, в скором времени политика вернулась в его жизнь, он должен был обучаться, чтобы занять место, которое, казалось бы, ждало его годами. Но я оставался прежним, я не хотел всей этой напускной, захваченной власти, проплаченной огромными суммами денег. Я был за справедливость и изучал все, что могло бы мне помочь по этой части. Старался построить собственные связи, зная, что они пригодятся, но это будут связи обусловленные не на коммерции, а на выгоде короне и народу, который проживает под ней.
Однако, денег, которые когда-то заплатил мой отец за фальсификацию, кому-то стало не хватать. Встречались разные интересные люди на моем пути, пытающиеся вывести меня на чистую воду. Но стоит заметить, я все-таки был хорошим учеником, удачно выбираясь из всех передряг. И вот настал тот момент, когда я должен был отправиться обратно в Иллеа, тут уже намечались определенные событие, которые не должны были пролететь без моего присутствия. К сожалению, я прикипел душой к месту, где вырос, там появилась новая семья, новые друзья. Я жаждал встречи с тобой и Роуз, но Вы не были посвящены во все передряги, и втягивать вас в это мне не хотелось. Поэтому прибыв в Небраску, я скрывался, даже отец не знает о моем присутствии там. Честно, я горжусь этим. Но, я не успел, принц Николас несколько опередил меня, и одна из моих подруг уехала покорять и усмирять его сердце.
Сейчас, я выполняю свою целенаправленную задачу во дворце — собираю контакты, предлагаю идеи. И какова была моя радость, что я смог встретить здесь тебя! Конечно, вся эта история, лишь жалкий пересказ, но он уже дает определенные сведения обо мне…
Его голос затих, а я перебирала мысленно все факты, что он мне предложил. Я переживала за него, но была рада, что за все то время, что мы не виделись, он не забыл обо мне, о своей сестре, и не изменился, он пошел наперекор своему отцу.
— Почему ты так задумалась? — выдохнул Райт, после чего опустил одну руку в прохладную воду озера, и брызги окатили мое лицо. Я тут же подскочила со своего места, боясь намокнуть полностью.
— Хватит, Райт, если намокну, мое платье будет сохнуть очень долго! — Воскликнула я.
— Да, ты что? Правда что ли? — удивился Райт, как будто действительно узнал об этом только сейчас. — Тогда может, проверим, как хорошо ты бегаешь, маленькая Ари?
— Что? Как я бегаю? — мои эмоции впервые были не подделаны, потому что удивление от его фразы было настоящим, особенно после его длинного рассказа. — Я не могу Райт бегать в платье, это безумие!
— Хммм, — он в задумчивости, начал закатывать правый рукав своей рубашки, — тогда я даю тебе маленькую фору. Беги, Ариадна, беги.
И я побежала. Не знаю для чего, что именно меня подбадривало бежать. Глухие шаги его шагов, неуместный смех, поднимающийся из легких, или желание забыть о правилах, приписанных ко мне вместе с приездом во дворец. Мне нравилось бегать: это расслабляло, не знаю, в какую игру мы сейчас играли с Райтом, это было и не важно. Главным оставалось бежать. Я бежала, но из меня, то и дело вырывался смех. Деревья сменялись помостами озера, и я надеялась запутать свой след, но слишком хорошо этот парень знал меня в детстве, чтобы повестись на простую уловку, казалось бы, уже взрослой девушки.
Ощутив его крепкую хватку на своей талии, я резко остановилась, и мы чуть кубарем не полетели по грязной земле леса. Но Райту удалось нас удержать на ногах, и хуже всего, что даже в этот момент, я не смогла улизнуть от него. Он держал и не собирался отпускать меня.
— Ну что самая быстрая девочка Небраски, твои ноги начали тебя подводить? — под дружный смех, он приступил к тому, что начал щекотать мой живот, и я согнулась, пытаясь не пустить его руки, но они перешли к бокам. Я выгибалась радугой, кошкой и не знаю какими еще предметами и существами, пока он не прислушался к моим просьбам, остановив пытку.
Обернувшись к нему, я громко выдохнула, так как смех при щекотке отнимает весь кислород, по крайней мере, у меня это было постоянно. Совладав со своим тяжелым дыханием, я обратила внимание на его хитрющее и довольное лицо, все отпечатки его истории, казалось бы, ушли вместе со смехом. И я была рада этому. Вновь оглядев его, я впервые заметила то, что скрыла темнота комнаты, рукава пиджака и рубашки во дворце и перед озером.
Сейчас же никакие рукава не мешали мне увидеть, что предплечья его рук были оплетены темными разводами чернил. Конечно не в огромном количестве, но на внешней стороне одной руки, были слова. Буквы переплетались друг с другом, необычные закорючки спускались в низ, но я не могла понять ни слова из тех, что были там написаны. На второй же был какой-то рисунок, но, не дав мне его разглядеть, Райт опустил рукава.
— Ты сидел в тюрьме? — воскликнула я, ведь только там можно сделать незаконно татуировки, но после скрывать их в высшем обществе.
— От чего такие мысли, Ар, — беззаботно переспросил Райт, сделав шаг на встречу, но я тут же отскочила от него. Он бессильно опустил руки, — Нет, я не сидел в тюрьме, почти…
Мое лицо в этот момент, явно стоило видеть, поэтому он поспешил поправить свою фразу:
— Я не совершал никаких преступлений, за которые отсиживал в тюрьме, клянусь. Просто в какой-то момент жизни, содержался под стражей.
И как я ему могла верить? Он обещал рассказать все, а в итоге, я услышала только то, что было удобно ему. Не помню точно как, но он довел меня обратно к тому месту, где мы сидели до этого, и усадил рядом с собой.
— Я не хотел, чтобы ты это услышала, потому что те люди, что пытались меня запрятать в одиночную комнату, где бы небо, я мог видеть только в клеточку до сих пор на свободе, — с моих губ сорвался тихий возглас. — Они пытаются поймать меня, потому что знают, кто я на самом деле, а так как большую часть своей жизни, я провел в Италии. Для них это было идеальным местом и временем, чтобы скрыть все под очередные деяния мафии.
Выпрямив перед собой руки, он вновь начал закатывать рукава рубашки. Вот рядом с одним запястьем появилась витиеватая строчка букв, а на другой рисунок. Протянув мне свои руки, он буквально отдал их на растерзания мои пальцев. На левой руке, оплетая своим стеблем, красовалась роза. Она казалась живой, с идеальными махровыми лепестками, аккуратно уложенными по кругу.
— Я сделал эти татуировки, после того как мне исполнилось семнадцать, там можно найти людей, которые не смотрят на твой возраст, но в тот момент, это казалось мне самым правильным решением, — заметив, как внимательно, я рассматриваю розу, он произнес. — Она символизирует тебя и Роуз. Это Амулитт — маленькие розочки, они известны своими ровными бутончиками и тем, что в центре словно расцветает буква «А».
— Это необыкновенно, — выдохнула я, и он скромно улыбнулся, убрав руки, но больше не пряча их за тканью. — У тебя есть еще татуировки.
Он улыбнулся с хитрицой, словно ему было что скрывать, но мой взгляд был строг, поэтому он указал на свою грудь с правой стороны:
— Здесь есть крест, оплетенный лентой, — быстрый взгляд в мою сторону. — Даже не проси меня раздеваться перед тобой, это будет не эстетично, особенно перед леди. Я его сделал спустя год, честно, не придавая какой-то особо скрытый смысл, каждый раз придумывая новую идею, почему он покоиться здесь.
— И какая идея на этот раз? — подыграв ему, улыбнулась я.
— Крест — это не конец, жизнь продолжается, нужно только найти смысл, ради чего ты готов жить и продолжать бороться!
— Мило. Я так понимаю, остальные ты мне не покажешь? — усмехнувшись, переспросила я. В ответ, я получила лишь ответную улыбку.
— Теперь ты исчезнешь? — тихо поинтересовалась я, обнимая его за талию. Мне так не хотелось терять его вновь, найдя его, я не спешила расставаться с ним, прощаться или вновь его забыть. Хотя кого я обманываю, я очень часто вспоминала о нем, правда всегда в прошедшем времени.
— Нет, Ари, я буду здесь еще некоторое время и, надеюсь, еще не раз увидеться с тобой, — его улыбка отозвалась в моей груди эхом. Я уже ждала в нетерпении следующей встречи и терялась в догадках, какие могли бы быть для этого причины. — У меня есть определенные дела и обязанности во дворце…
Еще стоял день, но солнце медленно скатывалось с небосвода, приобретая огненно-рыжий окрас; именно тут до меня и дошло: он остается не из-за меня во дворце, да и вряд ли он вообще скучал по мне как-то больше, чем просто по вечной подружке его сестры. Просто сложились звезды, и он встретился со мной раньше, чем с ней, не более.… Поднявшись с помоста, я направилась по старой, протоптанной тропинке, ведущей к дворцу, именно по ней до этого мы пришли к этому чудесному озеру. Неожиданно сзади меня обнимают крепкие руки, останавливая на полпути к намеченной цели:
— Ариадна, — я оборачиваюсь, не желая смотреть ему в глаза, не желая признать в себе слабость. Он прикасается к моему подбородку и поднимает мой взгляд. — Я скучал по тебе так сильно, моя маленькая Ари.
Я всхлипнула, хотя мне казалось, что я давно должна была забыть, что такое слезы, и уткнулась ему в грудь, пока его руки с нежностью обхватили мою спину. В его объятиях было так хорошо, как в детстве, и сейчас я чувствовала к нему неизменное, никуда не исчезавшее, вечное дружеское тепло.
— Я вовсе не маленькая уже, — прошептала я в место между его шеей и плечом.
— Я знаю, но боюсь что, я бессилен признать это, когда ты такая хрупкая в моих руках, — его грудь сотряслась смехом, от чего мне тоже захотелось улыбнуться. Здесь я могла признать, что слабость во мне является одной из моих сильных сторон. — Пожалуй, я замолвлю о тебе словечко перед принцем…
И с этой фразой он начал поднимать по пригорку вверх, а я стояла, как глыба льда, не понимая, что происходит вокруг меня. Все всё решают без моего участия. Почему?
— Что??? — я услышала хриплый смех с его стороны.
— Я просто собираюсь замолвить о тебе словечко, как о самой лучшей подруге моего детства. Тебе явно не помешает легкая поддержка в этом вопросе. — Очередной глухой поток смеха. — Не стой на месте — замерзнешь!
Я вбежала наверх, не забыв прихватить свои туфельки, пытаясь догнать Райта и отговорить от его глупой затеи.
— Ты не можешь, это не правильно, это… это… подставит тебя, меня… нет, ты этого не сделаешь.
— Успокойся малышка, я не настолько рисковый человек, но я что-нибудь придумаю, — мой рот открывался и закрывался, как у немой рыбы, хотя рыба и есть немая. Его улыбка согревала меня, а волосы отбрасывали идеально золотой отблеск под закатными лучами солнца; со стороны он выглядел прежним юным парнем, героем моей мечты, пока он все не испортил… — Представь, какой меня ждет успех, если моя скромная подруга детства охмурит принца?!
Комментарий к Глава 11 (Ариадна) Дорогие читатели, огромное спасибо Вам за поддержку, за то, что дождались выхода прошлой главы. Особенно спасибо за тёплые слова в комментариях, и вот Вам за это конфетка – новая глава!
УДИВИТЕЛЬНО, как так произошло, но Вдохновение, вся эта “чушь” по поводу музы, действительно, приходит в самый неподходящий момент. К примеру, во время сессии, когда ты должен учить билеты, но вместо этого пишешь главу за два дня. Что ж ПРОВЕРЕНО муза – очень странное существо!
Приятного времяпрепровождения….
====== Глава 11 (Бланка) ======
Комментарий к Глава 11 (Бланка) Всех с Рождеством!)) Счастья, здоровья и успехов!)
Надеюсь, еще остались преданные читатели, которые ждали главы и будут рады ей.
Всем приятного времяпровождения и хорошего настроения.
— Осито по тебе скучает, — улыбнулась я, смотря Анхелю в глаза. В последнее время мы слишком редко виделись. Маме неожиданно стало плохо, и доктор прописал ей постельный режим. Отец, не пожелав оставлять ее в одиночестве, переложил большую часть обязанностей на нас с Ником. Были ли мы к этому готовы или нет, но выбора у нас не было. Мы не хотели, чтобы случилось что-то с мамой или нашим братом, а поэтому старались из всех сил. Даже если раньше мое отсутствие на уроках было капризом, то теперь у меня не было на это времени. За девушками присматривали Сильвия, Амалия, Марианна и частично бабушка, которая следила и за близняшками. Тетя Николетта и Хулия помогали мне, чтобы я совсем не выбилась из сил, дядя -Энрике и Анхель — Нику. Начинало казаться, что я поселилась в мамином кабинете вместе с подругой, ее мамой и маленьким кремовым щенком в большой корзине. Утром маме стало легче, и всем дали немного отдохнуть.
— Я обязательно навещу его вечером. А что касается его хозяйки? Она скучала? Всю неделю я ее почти не видел. Или может она передумала иметь со мной дело?
— Его хозяйка тоже скучала. Вы и правда в этом сомневаетесь или хотите, чтобы я потешила Ваше и без того не слабое самолюбие?
— Что-то, — мне стало неловко, оттого что его смех мог привлечь внимание всех наших друзей. Озеро было не таким большим, а этот пляж тем более, чтобы его не услышали.
— Кто-то не верит в мою искренность. А я ведь изо всех сил стараюсь угодить своей даме.
— Дама впечатлена, но ты не обольщайся: чтобы окончательно ее завоевать, нужно еще хорошенько потрудиться, — я не могла отказать себе в этом легком поддразнивании. Мне было так легко, так просто рядом с ним.
— Я и не думал, что ты легкая добыча: все мои усилия с тех пор как мы приехали, были направлены на то, чтобы завоевать тебя, и я не уверен, что достиг этого, — прошептал Анхель, немного наклонившись ко мне, и именно в этот момент верх моего купальника упал на воду. Я знала, что это не Анхель; его обе руки были на моей талии, а когда я вскрикнула, тут обнял меня, укрывая от взгляда любопытныхглаз.
— Кто это сделал? — угрожающе поинтересовался испанец, укутывая меня своим телом.
— Это просто шутка, Анхель, — рассмеялся Санти, и я еще сильнее спрятала лицо на плече у друга. Ничего себе шутка. Иногда я просто не понимала его шуток. Они не были жестокими или грубыми, но отличались от шуток других людей. Сейчас же он превзошёл самого себя. Как хорошо, что рядом оказался Анхель. Хорошо, что он не начал смеяться, и вместо того, чтобы отшутится, рассерженно посмотрел на кузена.
— Не смешно, Санти, — Анхель, как мог, старался прикрыть меня взглядов других, но это сделать было довольно сложно. Особенно, когда я потянулась, чтобы поднять упавшую в воду часть купальнику и услышала смешки Шона и Марта.
— Может не смешно тебе, но другим понравилась шутка, — не унимался Сантьяго. Я заметила, как напрягся Анхель и, немного повернувшись в его руках, заставила посмотреть на меня.
— Поможешь мне выбраться на берег? — я не могла побороть смущение и растерянность, но была благодарна, что он кивнул и, так и ничего не ответив кузену, направился со мной к берегу.
— Умеешь ты все испортить, Санти, — услышала я за спиной голос Ника, но оборачиваться не стала.
— Идиот, — пробубнил себе под нос Анхель, когда мы выходили уже на берег.
— Это всего лишь шутка, неудачная, но шутка. Санти просто не знает чувства меры, — попыталась я смягчить неловкость, но, учитывая в каком сейчас я виде, это было не так уж просто.
— Санти пора научится отвечать за свои поступки, особенно за шутки.
— Ты слишком строг к нему, — стоило моим ступням немного «утонуть» в море влажного песка, как я почувствовала себе спокойнее, но в то же время прибавилось смущения. Анхель отстранился и позволил мне самой обхватить себя руками, чтобы теперь спрятаться и от его изучающего взгляда. Он старался не смотреть ниже ее лица, но он же был парень, и я прекрасно это понимала. Мне хотелось злиться на него, да вот только мне одновременно и нравилось это и раздражало, и я не знала, что с этим делать.
— Это не я отправил девушку домой, только потому, что она начала задавать неправильные вопросы, — рассмеялся Анхель, припоминая мой проступок каких-то шесть недель назад. Я сильно вспылила и поступила опрометчиво, но в целом — все вышло как надо. Так что ни Анхелю, ни кому-то еще нет смысла осуждать меня.
— Но это ты сначала влюбил в себя Даниэль, а потом бросил.
— Я так и знал, что ты еще думаешь об этом, — вздохнул Анхель и почему-то виновато посмотрел на меня. Да, я много об этом думала: сегодня ночью, вчера ночью, последние пять ночей с тех пор, как узнала о том, что связывало Даниэль и Анхеля. Я понимала, что к ней у него нет никаких чувств и что он поступил правильно, отказав ей в надежде на что-то с ним, но странное гнетущее чувство, словно паразит, не дает мне покоя. Я все думаю «а что, если…» вариантов много, а суть одна: я боялась потерять Анхеля, меня это пугало так сильно, что я опасалась этих чувств. И все же… я не могла теперь смотреть на Даниэль: она была влюблена в того же самого парня, а это явно не способствовало дружбе.
— Я не думаю об этом, — совсем неубедительно ответила я; и по взгляду Анхеля я поняла, что он такого же мнения.
— Бестия, — вздохнул он, касаясь моей руки, но я при этом прижимала обе к груди, поэтому вышло очень неловко, и он опустил руку, — я к ней ничего не испытываю.
— Не прикасайся ко мне, — нас прервал крик, и мы увидели выбегающую из воды Хулию, так же, как и я, лишившуюся верхней части купальника, и теперь спешащую скрыться от всех, но в отличие от меня, не прикрывая стыдливо грудь. Она была слишком зла, чтобы переживать о том, кто и что увидит.
— Подожди! Хулия, это был не я, — за подругой еле поспевал ее жених. Всегда собранный и невозмутимый Карлос сейчас был слегка взлохмаченным, чего совсем не замечала его разозлившаяся невеста.
— Не могу поверить, что Карлос мог сделать что-то такое, — я обернулась к Анхелю, но он вовсе не смотрел на свою сестру; его взгляд был направлен в сторону озера.
— Это не он сделал, — Анхель указал на забавляющихся Сантьяго и Шона, которые уже не смотрели ни в нашу сторону и даже ни в сторону Хулии и Карлоса: они наблюдали за тем, как Амалия пыталась отобрать ту же часть купальника, которой лишились, и мы с Хулией, у Марта, пока Ник одним сердитым жестом не выхватил у него из рук и не передал подруге, тем самым прервав жестокую забаву парней.
— Что это на них нашло?
— А разве Санти нужен повод устроить спектакль? — спросил Анхель, незаметно подталкивая меня к раздевалкам; приятно было наблюдать, что он больше заботился обо мне, чем смотрел на мою обнаженную грудь.
— Но Шон и Март. Я не ожидала от них, — я зашла за ширму, надевая платье, в котором сюда пришла. В озеро я уж точно не вернусь, да и не думаю, что у кого-то, кроме шутников, осталось настроение еще играть.
— Им стало скучно, — отмахнулся Ахель, я не видела его лица (из-за ширмы то), но знала, что, пытаясь казаться беспечным, он зол, очень зол.
— Вы же с Ником не додумались до такого, — я вышла из-за ширмы и посмотрела на испанца, который сейчас был странно задумчивым. О чем он думал?
— Титул наследника делает людей ответственнее, — ухмыльнулся Анхель, что дало понять, что он не серьезно, но отчасти он был прав: особенно, если посмотреть на моего брата. Иногда кажется, что он грузнет в этих всех обязанностях. — Это случайно не твое? — чтобы избавить меня от грустных мыслей, Анхель решил отвлечь меня на верхнюю часть моего купальника. Оказывается, он умудрился подобрать ее, когда мы выходили из воды.
Я протянула руку, чтобы забрать у него свою вещь, но он быстро отвел ее назад.
— Не так просто. Поцелуешь — отдам, — синие глаза Анхеля бросали мне вызов. Хмм, он получит то, чего хочет. Я приблизила свое лицо к нему, совсем близко, и потянулась на носочках к его лицу, почти целуя, но замерев в нескольких миллиметрах. Его дыхание изменилось, и я почувствовала, когда на него подействовала моя близость.
— Можешь оставить себе, — прошептала я, понизив голос; и тут же отстранилась, смеясь и отбегая от него.
— Сеньор де Флор, простите, что нарушила Ваше уединение, — я не ожидала встретить кого-то на крыше и последний, о ком бы я подумала, был бы нанятый для девушек учитель танцев.
— Не уходите, — улыбнулся парень. Что я о нем знала, кроме того, что поведал в своем рекомендательном письме Сеньор Фернандес, мнению которого я доверяла и поручилась перед бабушкой и Сильвией за его ученика? Ничего. Этот парень по-прежнему оставался для меня загадкой.
— О чем Вы думали, когда я пришла? Вы выглядели задумчивым, и я сказала бы что печальным, — на лицо Гиацинта снова легла тень тоски. Я снова лезу не в свое дело. — Простите, это меня совсем не касается.
Я обоперлась о перила и посмотрела вниз на раскинувшийся город перед нами. Он завораживал своей красотой и каждый раз напоминал мне о том, почему собственно мы делаем то, что делаем. Эти люди доверяют нам, и меньшее, что мы можем делать для них, — стараться улучшить их жизнь и защищать, как можем.
Де Флор кивнул, принимая мое извинение, и задержал на мне свой задумчивый взгляд. Он был типичным испанцем с темными волосами и золотистой кожей, но при этом он не был таким темпераментным. Этот испанец был спокойнее, чем все те, которых я знала прежде. При этом был столь же обаятелен. Мне стало интересно, что он за человек и почему оставил свою страну, чтобы приехать сюда. Я уверена, в Мадриде у него нет недостатка в работе.
— Я думал о брате, — все-таки признался он, продолжая наблюдать за мной.
— Не знала, что у Вас есть брат, — как бы я ни хотела, я не смогла скрыть любопытства в голосе.
— О нем мало кто знает, — Гиацинт сжал руки в кулаки, но довольно быстро разжал их. — Он болен и мне не хотелось, чтобы за его спиной говорили всякое.
По тому как напрягся испанец я поняла, что жалость ему не нужна. Ее лучше оставить при себе. У меня у самой были братья и сестры, и я не хотела, чтобы кто-то вмешивался в наш тесный круг. Я всегда подпускала незнакомцев к себе с небольшой опаской и все еще не до конца верила, что смогу принять девушку из отбора, которую выберет Ник. Может поэтому я с большей охотой начала прикрывать их с Хулией? Ее я знаю, ее люблю, а девушки… они все еще чужие для меня. Что если они сделают моего брата несчастным? Могу ли я доверить им Ника? Его судьбу?
— Я понимаю. Мой брат здоров, но я тоже хотела бы его защитить, помочь ему, но у нас не всегда хватает на это сил. Он сам должен пройти через это, ведь это ему с его выбором жить всю жизнь и воспитывать детей, — улыбнулась я последним словам. Надеюсь, с этим у него будет лучше, чем у всех наших предков до папы и Нику не придется мириться со своим выбором. Он должен быть счастлив, он заслуживает этого. Его ноша столь велика, что любовь и поддержка жены — опора, которая просто обязана быть у него, как все это время мама была опорой нашему отцу.
— Мы можем только принять и постараться понять их выбор, — кивнул Гиацинт и повернулся обратно к Анджелесу. — Эллиасу было всего десять, когда у него обнаружили болезнь и он перестал ходить. Сложное название (упорно не хочет запоминаться), что-то со спинным мозгом. Когда мы сказали, что он не сможет больше ходить, он не разозлился, не впал в депрессию, а улыбнулся и сказал, что рад, что хоть остался при памяти и руки его по-прежнему подвижны. Это не сломало его. Он предпочитает видеть во всем хорошее и не теряет надежды даже там, где у меня уже опустились руки.
— Таких отважных людей мало, — я представила себе парня, сидящего в инвалидной коляске и смотрящего на меня ясными глазами, как и у его брата, и с доброй подбадривающей улыбкой. Сколько же у него должно быть мужества и веры.
— Эллиас необычный человек, — голос Гиациант дрогнул. Он любил брата, любил так, как любят в самых дружных семьях. Я узнала эту любовь, потому, что такую самую делила между шестью своими братьями и сестрами. Я хотела сказать ему что-то приободряющее: мне стали понятны его печальные взгляды и частые попытки уединиться, он скучал по брату, но прежде, чем я смогла что-то сказать, он резко сменил тему. — А почему Вы здесь, Ваше Высочество?
— Тишина, — на его честность я решила ответить своей. — Тут тихо.
— Я не понимаю.
— Здесь тихо, — повторила я, провожая взглядом, уходящее за горизонт солнце; здесь было спокойно и легче дышалось, — никто не разговаривает без остановки, не слышен стук десятков каблуков, гомон непрекращающихся сплетен. Я скучаю по времени до Отбора.
— Не только из-за девушек, ведь так? — хмыкнул испанец. За то время, что он в Анджелесе он вполне ожидаемо слышал и о ситуации с моей помолвкой.
— Не только. Не только Николас должен сделать свой выбор. И от меня ждут ответа, — я не знала почему мне стало так легко откровенничать с этим испанцем, но может легче было в чем-то признаться незнакомому человеку, чем тем, кто тебе дорог? — Мне страшно.
— А так и должно быть. Вы стоите перед сложным выбором, на Вас давят ваши обязанности принцессы и желания обычной девушки, — одобрительно сказал Гиацинт, не стараясь нарушить мое личное пространство, хотя Анхель уже попытался бы меня обнять.
— Я никак не могу отделаться от ощущения, что обязательно сделаю ошибку, — я крепче сжала пальцами поручень, страшно было думать о своих страхах, и еще страшнее — высказывать их другому человеку.
— Не совершите. Чтобы сдерживать такое давление и не сломаться, пойдя на поводу, у этих зазноб, нужна немалая сила, а Вы ею бесспорно обладаете. Вы и так уже приложили к достижению своей цели, не отступайте перед самим концом, вера чужого человека, приободрила меня, и я поняла, что и правда зря я поддаюсь сомнениям. Ведь я почти получила то, что хотела.
— Спасибо, что выслушали.
— Был рад помочь, — откланялся Гиациант. — Я хотел бы с Вами еще поговорить, но меня ждут девушки.
— Конечно, идите, — Гиацинт улыбнулся и направился к двери, но вдруг остановился. — Оставьте для меня танец на вечернем приеме, — попросил он.
— Не думаю, что это разумно. У меня есть молодой человек и…
— Наш принц не любит делиться, — рассмеялся Гиацинт, у него был достаточно приятный смех, — но я ему не соперник, так ведь?
Я не ответила, но мы оба прекрасно знали, что он прав.
— Ты можешь этого не делать. Это всего лишь глупый спор, — заботливо проговорил Ник, заметив, как я начала нервничать, представляя реакцию папы на эту выходку.
— И тем самым дать повод Хулии подшучивать надо мной как минимум на ближайшее полугодие? Ну уж нет, — я посмотрела немного вправо и увидела инфанту, разговаривающую с кузеном. Она подмигнула мне, и я поняла, что и не хочу отступать от задуманного. Завтра гости разъезжаются, а пока мы устроили им небольшой прием в закрытом тесном кругу, на котором из посторонних только девушки из Отбора. Не то, чтобы они были чужими и мы к ним не привыкли, но они не были ни нашей семьей, ни нашими друзьями, по правде говоря, мы едва были знакомы.
— Я могу с ней поговорить, если хочешь, — проследив за моим взглядом и неправильно истолковав его, предложил брат. Уж его-то Хулия точно послушает, но в этот раз заступничество брата мне не нужно было и стоило хоть ненадолго отвлечь их от них самих. Подруга видимо думала так же, и половину приема находила множество предлогов, чтобы не так часто пересекаться с Ником, иначе могли пойти слухи. К тому же, в поле зрения постоянно мелькал Карлос.
— Чтобы она дольше надо мной смеялась? Спасибо, но нет.
— С вами одна головная боль, — недовольство его оказалось слишком уж притворным, он не продержался и двадцати секунд и улыбнулся. Ему нравилась эта самая головная боль, и вряд ли бы он променял ее на что-то.
— Но ты нас любишь, — с лукавой улыбкой проговорила я, как раз в тот самый момент, когда к нам подошел Анхель. Он был невероятно красивым, и мне тут же захотелось поцеловать его, даже учитывая, что зал был полон людей; но с недавних пор, после случая на балконе, Ник решил присматривать за нами. Вот и пришлось ограничиваться одним только взглядом.
— Ты уверена? — наклонившись к моему уху, спросил испанец.
— И ты туда же?
— Ты не обязана этого делать. Ты не должна кому-то что-то доказывать.
— Ты знаешь свою сестру? Нет, поздно отказываться. Не хочу, чтобы кто-то решил, что я трусиха, — а я была ею. Не всегда, но слишком уж часто.
— Ты не трусиха, — уверенно заявил испанец, все еще не оставив попыток отговорить меня.
— Мне страшно, — я посмотрела на него снизу-вверх, он в ответ ухмыльнулся, — но я хочу станцевать этот танец сегодня и сейчас.
— Тогда пошли, — Анхель выставил передо мной свою ладонь и вызывающе посмотрел на меня. Проверяя, правда ли я так решительно настроена или нет. Я отстегнула верхнюю юбку и с молчаливой просьбой посмотрела на брата, Ник лишь покачал головой, но забрал юбку и, вложив свою ладонь в ладонь Анхеля, я направилась к центру зала, оставшись в коротком платье искрящимся голубым светом.
Анхель дал знак музыкантам, которые заранее были предупреждены, и зазвучала одна из чувственных испанских баллад, просто идеально подходящая для нашего танца. Девушки удивленно стали оборачиваться на нас; и я знала, что скоро нашу шалость увидят наши семьи, но я слишком быстро утонула в ощущении близости испанца, его рук на моих предплечьях, руках, талии, спине, бедрах. Его запах смешанный с ароматом, который создала для него его сестра, а, значит, совершенно уникальным (единственным уж точно) обещал стать моим любимым. Хотя почему обещал? Уже стал им. Он кружил голову не хуже любого спиртного.
Одно па сменялось другим, и я все больше погружалась в нашу непонятную другим игру. Он был самим собой — парнем, способным одним только взглядом очаровать любую девушку, но еще и моим близким другом, который всегда проявляет трепетную заботу, а с недавних пор — и любимым. Любимым? Меня немного встрепенула мысль о любви к этому мальчику-мужчине. Но затем я глупо улыбнулась (как раз тогда, когда Анхель склонил черноволосую голову к моему плечу на несколько коротких мгновений) хоть мысль все еще пугала. Да, я люблю его. Я же сейчас на удивление тоже была собой, в некоторой степени той Бланкой, которую знали друзья, но еще больше я была именно той, которую знал только Анхель, и мне не было ни страшно, ни неловко. Это было слишком замечательно, чтобы портить его чем-то вроде сожаления.
Девушки, друзья, родные, музыка, свет — все слилось в один невзрачный фон и отошло на задний фон, я видела перед собой только одного Анхеля и чувствовала его руки. Этот танец не предназначен для королевских бальных залов, но именно это подогревало эмоции от него. После первых па, все это перестало быть простым спором, а стало чем-то большим.
— Если я тебя поцелую?.. — прошептал над моим ухом испанец, во время очередного па, когда я оказалась тесно прижатой спиной к его груди.
— Я отвечу, — как и было задумано, он развернул меня к себе, но вместо того, чтобы затем с равнодушным видом уйти, как мы планировали, он поцеловал меня, на глазах у всех присутствующих людей. Это было просто невероятно. Его губы казались еще горячее, чем обычно и уж точно слаще. Его одна рука все еще лежала на талии, а второй он словно боялся прикоснуться ко мне и не успел он дотронутся ею к моей спине, как рядом с нами мелькнула светлая голова папы. Он ничего не сказал, но был рассержен, а девушки тем временем решили осыпать нас аплодисментами, словно это было забавное представление.
— Мне кажется: у нас проблемы, — прошептал мне на ухо Анхель, выпуская из объятий.
— Тебе не кажется, — хмыкнула я, и мы смешались с толпой, пытаясь отстрочить разговор с моим папой.
— Что за представление вы устроили? — буквально буравя нас с Анхелем взглядом начал отец, при этом сохраняя удивительное спокойствие внешне. Я знала, что, когда папа стоит ровно, как натянутая струна, жди беды.
— Папа, я, мы… Мы ведь не сделали ничего плохого, — начало было я оправдываться, от растерянности запутавшись в своих словах. Я боялась отца, когда он злился или еще хуже — пребывал в ярости. Он тогда смотрел на меня разочарованный взглядом, словно я его подвела, а это было хуже, чем он на меня накричал бы или (что почти невозможно представить) ударил бы. Папа — не дедушка. Мой дедушка, бывший король, был извергом. От нас, конечно, это пытались скрыть. Не знаю: ради бабушки или нас самих, но однажды, сразу после отъезда Анхеля на Восток, я не вовремя заглянула в родительскую спальню (очень не вовремя), увидела я немного, но на целую тайну больше, чем мне положено знать.
Отец стоял ко мне спиной и что-то увлеченно объяснял маме, лежащей на кровати. Вся бы ничего, если бы отец не был обнаженным, не считая полотенца, обернутого вокруг его бедер. Его спина была вся испещрена старыми грубыми шрамами, словно с него сдирали кожу живьем. Я тогда вскрикнула и испуганно отскочила к стене, больно ударившись головой о рельефный выступ на ней и начиная сползать в низ. Родителям понадобилось всего несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Отец подхватил меня, не дав бесформенной лужей растектись по полу, а мама, набросив на себя пеньюар, поспешила закрыть дверь.
Я боялась, что меня ждет наказание, или как минимум очень серьезный разговор (который все-таки был, но не так серьезен, как я ожидала), но все оказалось не так, как я думала. Дав мне стакан воды, папа первым делом накинул на себя халат, а затем они с мамой объяснили мне все. Никогда они не были со мной так откровенны, как в тот раз, но я не знаю до сих пор было ли это хорошо. Дед издевался над отцом годами, и поэтому отец поклялся, что никогда нас и пальцем не тронет. Он не позволит нам почувствовать то, что было для него привычным. Я не рассказывала об этом никому, даже Ник не знал, каким был на самом деле король Кларксон и надеюсь не узнает. К моему огромному счастью, отец не был таким.
— Что это за выходка, Бланка? Разве так ведут себя принцессы? — отец прав, так принцессы себя не ведут, но это просто танец.
— Дядя Максон, это просто шутка, — тут же встал на мою защиту Анхель.
— Шутка? Анхель, ты взрослый парень, ты знаешь, как на такое отреагирует народ? У нас порядки все же строже, чем в Испании.
— Дядя Максон, это моя идея, — откуда не возьмись — появилась Хулия, а на другом конце зала Гавриил во всю старался отвлечь все внимание девушек на себя, надеюсь, удачно.
— Не защищай своего брата, Хулия. Эта шалость может навредить Бланке, а ее положение сейчас и так незавидное.
— Успокойся, Максон, — тут же вмешалась тетя Николетта, и я очень обрадовалась, что она тут, — не утрируй и не кричи на свою дочь, ты ее пугаешь.
— Я не кричу, но она быть осторожнее.
— Это ведь просто танец, папа, — я улыбнулась папе, и, кажется, он перестал меньше хмурится. — Ты зря завелся.
— Совсем не зря, но лучше не попадайтесь мне сегодня на глаза вместе, — отозвался папа; и я лишний раз порадовалась тому, что он совсем не похож на своего отца, — А с тобой, Анхель, мы еще поговорим.
— Хороший мальчик, — я погладила Гермеса по смоляной гриве, и жеребец довольно фыркнул. Что бы там ни говорили папа и Ник, жеребец вовсе не вредный и неуправляемый, он просто предпочитает общество женщин и ревниво относится к мужчинам.
— Ты балуешь его, уделяя больше внимания Гермесу, чем мне, — рассмеялся Анхель, останавливая своего вороного, которого еще маленьким своенравным жеребенком мы с Ником назвали Аидом. Было что-то в нем темное и таинственное. Он стал прекрасным к Гермесу и Ириде. Они с Анхелем составляли невероятный дует. Черные волосы испанца словно оттеняли черную гладкую шерсть жеребца и его блестящую, словно атлас, гриву. Они оба были ослепительными.
Когда Анхель подвел Аида ближе к нам с Гермесом, мой скакун не был против, и Анхель, посчитав это хорошим знаком, наклонился ко мне.
— Так ли это? — спросила я, прежде чем поцеловать его. В последнее время я ему уделяла больше всего внимания. Гораздо больше, чем его сестре или моему брату. Он еще жалуется. Гермесу же не понравилось все это действо, и он взбрыкнул, легко, чтобы не выбить меня из седла, но, чтобы привлечь к себе внимание.
— Эй, парень, она моя девушка, — возмутился Анхель, а Гермес насмешливо заржал, словно хотел сказать: «Мечтай, принц, мечтай».
— Ник прав: у твоего жеребца несносный характер, — Гермес и это не оставил без внимания, презрительно фыркнув.
— Нет, он просто считает, что защищает меня, — улыбнулась я, похлопав по крупу скакуна.
— От меня? — забавляясь, переспросил Анхель и снова наклонился ко мне.
— А от кого еще? — отозвался подъехавший к нам Ник; они с Хулией отстали, и нам пришлось их немного подождать. Мы планировали сделать круг в сторону озера, но собравшиеся грозовые тучи тонко намекали, что лучше нам поспешить во дворец.
====== Глава 12 ======
Комментарий к Глава 12 Вот еще один подарочек читателям за их терпение и понимание. У нас не всегда получается писать, но спасибо, что вы все еще с нами!)
Никогда не бывает слишком поздно и слишком рано. Все происходит тогда, когда должно произойти.»
Митч Элбом «Хранитель времени».
Хулия Луисана Монтеро
У вас есть упрямые подруги, которых как не убеждай в неразумности и ошибочности их решений, они будут стоять на своем? Если нет, я вам искренне завидую, если да, то вы меня поймете. Мне повезло с подругой, очень верной и доброй, но, когда она упрямилась, ее невозможно было просто переубедить, на уступки она не шла и до конца отстаивала свою точку зрения.
— Я говорю, что дорога через озеро короче, и мы, если повезет, успеем добраться еще до того, как начнется дождь, — не унималась Бланка, едва не уперев руки в бока. Я уже упоминала об ослином упрямстве подруги? Она очень редко сдается и это один из той массы случаев, когда она решила стоять до последнего.
— Мы можем сократить немного путь, поехав через охотничий домик, — почему она не понимает очевидного? Так и правда дорога может оказаться короче. Хотя Бланке ведь иногда ничего не докажешь. Не зря говорят, что люди с рыжими волосами самые упрямые. Тетя Америка, Бланка, ее брат и младшие сестры-близнецы яркое тому подтверждение. Лучше с ними не спорить.
Тем временем, пока мы тут спорим, тучи над нашими головами сгущаются и темнеют. Гроза приближается, и чем дольше мы будем решать, какой путь выбрать, тем возрастает вероятность попасть под дождь.
— Предлагаю компромисс: вы с Анхелем скачите через озеро, мы с Хулией через охотничий домик, — примирительно предлагает Ник, и все соглашаются. — Заодно и проверим каким путем быстрее.
Анхель и Бланка пустили своих скакунов легким галопом, и скрылись из виду. Я оборачиваюсь к Нику. Он с улыбкой смотрит на меня, пока я пытаюсь унять досаду. Знала же, что с Бланкой бесполезно спорить, но каждый раз я не могу удержаться оттого, чтобы не попытаться ее образумить.
— До чего же она упряма.
— Она вся в маму, но твоему брату это нравится. Я никогда не думал о них, как о возможной паре, но они прекрасно подходят друг другу. Пожалуй, только если она с ним, я за нее не волнуюсь, — серьезно отвечает Ник. Я знаю, как он опекает младших и представляю, что подросшая Бланка для него тоже нелегкое испытание. Да что там младшие, у меня у самой душа болит за брата, когда я думаю, что что-то может сделать его несчастным, поэтому я прекрасно понимаю страх Ника. К тому же его сестра — моя лучшая подруга и она слишком доверчива и открыта. Кто-то может воспользоваться этим, только вот Анхель не станет ей вредить.
— Он не обидит ее. Анхель влюбился, и это ведь Бланка, он не смог бы ее обидеть. Ты напрасно волнуешься, придерживая поводья одной рукой, я коснулась его плеча, так как он был в пределах досягаемости.
— Это моя маленькая Блу, маленькая сестренка. Я в любом случае буду переживать за нее. Она такая ранимая и доверчивая, я не хочу, чтобы ее сломали.
— Этого не произойдет. Это же Анхель. Ты же сам видишь, как он влюблен.
— Я вижу и, надеюсь, она не будет страдать, — какой же он заботливый. Все готов всех защищать и оберегать. Готов взвалить на себя ответственность за всех близких ему людей.
Мне на плечо падает капля, и я поднимаю к небу глаза. Тучи сгущаются, а, значит, предвещается гроза.
— Нам нужно спешить, — Ник кивает, и мы пускаем скакунов галопом. Мы скачем через густой лес. Лес ухожен и лесные дорожки четко видны, но это вовсе не уменьшает растительность леса. Он впечатляет природной красотой, но сейчас, когда начался дождь, как-то не до этой красоты. Сейчас главное укрыться бы где-то от дождя.
Лесная опушка хоть и укрывает нас листвой, но гроза разразилась не на шутку, и мы едва успеваем проскакать треть пути, прежде чем оба вымокаем до нитки. Небо словно решило утопить нас в дождевой воде. Вода застилает все перед глазами, и ориентироваться куда труднее, чем можно было ожидать. Я пытаюсь что-то рассмотреть, но кроме стены дождевой воды ничего не вижу. Мокрая одежда прилипла к коже и словно слилась с ней, и в тоже время сделалась в разы тяжелее.
— Ник, Ник, ты где? Я ничего не вижу, — я редко поддаюсь панике, но это как раз один из тех случаев; особенно учитывая, что я ничего не вижу и не знаю, куда уносит меня скакун.
— Хулия, я позади тебя. Метров через сто пятьдесят будет охотничий домик и нам лучше переждать там. До дворца мы сейчас не доберемся, — его голос раздается совсем близко.
— Хорошо, — я Ника не вижу, но слышу, а, соответственно, и боятся нечего. Не одна, значит все хорошо.
Мы скачем так еще метров сто двадцать или сто тридцать, и мой скакун брыкается и едва не выкидывает меня из седла. Его что-то напугало, но я ничего не вижу и поэтому не знаю, что именно. Перед нами падает сосна, и он окончательно становится неуправляемым, вскидывается на дыбы и почти выбрасывает меня. Я бы так и оказалась под его копытами; я уже начала падать вниз и представляла, как сейчас меня затопчут копыта скакуна, если бы из седла меня не выхватил Ник. Он словно пушинку схватил меня и, посадив перед собой, прижал к себе. Я утыкаюсь ему в мокрую рубашку и реву. Так легче справится с потрясением, так легче справится с мыслью, что я оказалась на волосок от гибели. Если бы я упала под копыта жеребца, мои шансы выжить были бы невероятно низки, если бы они были.
— Лу, все хорошо. Я с тобой. Слышишь, Лу? Все обошлось, — Ник прижимается губами к моим мокрым волосам у самого моего уха. От него исходит тепло, несмотря на то, что он так же вымок, как и я, он такой родной, такой теплый и надежный. Он отвлекает от ненужных мыслей.
Спустя совсем немного времени мы оказываемся в маленькой пристройке к охотничьему домику. Ник спрыгивает из седла, и я начинаю дрожать, потеряв его тепло. Я обхватываю себя руками. Ник снимает меня и просит подождать, пока он привяжет Хана. Я все стою и дрожу, стараясь прийти в себя от произошедшего. Я ведь могла умереть, погибнуть под копытами своего скакуна. Меня могло уже не быть. Я пытаюсь стряхнуть с себя оцепенение, но не выходит. Я едва не погибла. Ник быстро возвращается и, подхватив меня на руки, заносит в дом, остановившись лишь в одной из спален.
— Хулия, все обошлось, ты в безопасности, — Ник пытается утешить и успокоить меня, и, хотя я прекрасно слышу его, это не приносит должного успокоения. Когда я не отвечаю, он тесно прижимает меня к себе и целует, как раз именно это и выводит меня из оцепенения. Я не смогла бы не ответить Нику, не смогла бы не откликнутся на прикосновение жарких родных губ. Я обвиваю его руками за шею и впиваюсь в ответ в его губы. Ник улыбается, не отрываясь от меня. Оцепенения, как и не бывало. Я жива, рядом Ник — значит все хорошо.
— Не пугай меня так больше, родная. Я готов отдать тебя Карлосу с тем условием, что он сделает тебя счастливой, но я не готов потерять тебя вот так насовсем, — шепчет он прерывисто, оторвавшись от моих губ. Только сейчас я понимаю, что все произошедшее стало потрясением и для него.
— Я жива, Сэми, жива.
— Если бы я не оказался рядом, ты могла бы уже быть мертва, — я тянусь к его губам и между нами снова начинает полыхать огонь, но Ник довольно быстро отстраняется и отходит в сторон шкафа. Меня обескураживает его поведение, так как он сам всегда, когда мы оставались в последнее время наедине пытался украсть несколько поцелуев, а тут…
Он исчезает за дверцами, а потом выглядывает с небольшой стопкой одежды. Спустя некоторое время он протягивает мне сухие брюки и рубашку, так вот о чем он подумал. Второй комплект оставляет у себя. Значит это его комната и его одежда.
— Нам нужно переодеться иначе заболеем. Прости, всю одежду Бланки и мамы Ами и тетя Марли забрали для чистки, — Ник виновато смотрит на меня, а я лишь улыбаюсь в ответ, отойдя полностью от оцепенения. Это Ник постоянно действует на меня гипнотически. После его поцелуев, я словно забываю о происшествии в лесу, и едва не случившейся трагедии.
— Все в порядке, Ник, кроме нас тут никого нет. Так что если ты не против, то и я не возражаю.
Ник уходит, а я с вещами иду в ванную комнату. Стараясь не смотреть в зеркало, я снимаю шелковое, цвета мяты, платье и белье и залезаю в душ. Некоторое время греюсь под теплыми струями воды, которая отлично расслабляет. Выйдя из душа, я вновь натягиваю на себя мокрое белье. Без него я к Нику не выйду. Придется терпеть. Рубашка Ника велика и прикрывает бедра, но она хоть не спадает, как штаны. После тщетных попыток удержать их на талии, я откладываю их в сторону, осматриваю себя и остаюсь довольной тем, что рубашка прикрывает бедра. Я решаюсь взглянуть на себя в зеркало, только после того, как насухо вытираю голову. Что ж, я довольна тем, что вижу. Не бледна, не напугана, без увечий; только мокрые волосы напоминают о ливне и о скакуне, и я вздрагиваю, словно он снова сбрасывает меня. Я довольно резко отхожу от зеркала и вхожу в спальню.
В камине полыхает огонь, на кровати стоит поднос с двумя чашками, небольшим блюдом с круассанами и кувшинчиком со сливками. Ник помнит, что я люблю кофе со сливками. Эта мысль радует. Не знаю, почему я этому удивилась.
Я оглядываю комнату, и мой взгляд снова останавливается на камине. Когда он успел растопить его? Ника нигде нет. Аккуратно складываю брюки и кладу на стул в стороне.
— Я подумал, что ты не откажешься от чашки горячего кофе. Выпечка, прости, вчерашняя: осталась после нашей охоты с отцом; почти сразу же, как только я избавляюсь от штанов в руках, слышу голос их хозяина.
— Все хорошо, Ник. Мы должны быть рады тому, что что-то есть, — я оборачиваюсь и замечаю, как Ник замер у камина. Он выронил несколько деревянных бревен и не мигая смотрит на меня.
— Хулия, ты меня с ума сведешь, — я замечаю, как он нервно сглатывает, осматривая с головы до пят. Наверное, не так все просто, как мне казалось.
— Прости, твои брюки великоваты для меня, пришлось отложить их в сторону, — я игриво улыбаюсь, полностью поворачиваясь к нему. Бланка бы уже смутилась, но я вместо этого просто делаю вид, что все так и должно быть. Ничего ведь не случиться, если я его немного подразню, — тебе что-то не нравится?
— Хулия, мне больше, чем нравится. Твой вид в моей рубашке просто сводит с ума, — закусываю губу, а Ник судорожно вдыхает, подкидывает полено в камин и подходит к кровати.
— Присаживайся. Кофе так быстро остынет, — мы садимся на середину кровати. Ник учтиво обслуживает меня, добавляя в кофе все в нужных количествах, именно так, как я люблю. Я пью горячий напиток и невольно поглядываю на Ника, мне так легче не думать о происшествии, он отвлекает от всяких ненужных раздумий. Он тоже принял душ, переоделся в джинсы и рубашку; его светлые волосы все еще мокрые и взлохмачены. Даже сейчас он выглядит идеально.
Я беру в руки круассан и откусываю кусочек. Засмотревшись на Ника, особенно когда он совсем неожиданно растягивает рубашку и стаскивает ее с себя, объясняя все тем, что в комнате стало жарко, я совсем не обращаю внимания на то, что немного шоколада остается на губе. Я слизываю его, проведя языком по верхней губе. Я почти сразу замечаю пристальный взгляд Ника.
— Лу, что за поведение? — с лукавой улыбкой говорит он, — Ты же принцесса.
Я замечаю, что он сам вымазался в шоколад и, прежде чем успеваю осмыслить, что же делаю, я тянусь к Нику, пальцем стираю крем с его нижней губы и подношу руку к своему рту.
Я не успеваю даже облизать крем, как Ник резко притягивает меня к себе, что уж говорить о том, чтобы возразить. Он впивается жарким поцелуем в мои губы, а я, отвечая на поцелуй, обвиваю руками его шею. Остроты поцелую придает привкус шоколада, и я едва не задыхаюсь от удовольствия. Я совсем не сопротивляюсь, когда Ник расстегивает рубашку и снимает ее с меня. Я остаюсь перед ним в одном черном кружевном белье, в то время как на нем все еще его джинсы. Я не могу удержать свои руки в бездействии, и они лихорадочно начинают исследовать столь любимое и желанное тело, сейчас принадлежащее только мне одной. Оно подтянутое и упругое, я знаю, что Ник регулярно занимается спортом и поэтому его тело сейчас такое, такое… Что же со мной творится, даже мысли воедино собрать не могу? Я провожу руками по его торсу, по грудной клетке и чувствую, как под моими ладонями оживает его тело, оно так чутко отзывается на мои прикосновения, что я не могу сдержать победной улыбки. Он мой.
— Лу, моя милая, любимая Лу, ты так восхитительна. Как же ты прекрасна, — Ник отстраняется и проводит ладонью по моей спине, рукам, шее, плечам, груди… Он оставляет огненную дорожку поцелуев вслед за своими пальцами. Они словно огонь, но не обжигают, а только воспламеняют кожу. Они такие нежные и в то же время в его прикосновениях отчетливо чувствуется его попытка сдержать себя. Я не могу равномерно дышать, дыхание сбилось, а с телом творится что-то неладное. Ник словно растопил его и творит с ним невообразимое.
— Лу, какая же ты пылкая и манящая. Я не могу противиться этому магнетизму, — Ник спускает бретельку и все свое внимание уделяет основанию шеи и левому плечу. Мысли путаются где-то между прошлым, настоящим и дурманящими поцелуями Ника. Он словно захватывает в плен не столь мое тело, как мое сознание. Его губы принимаются за второе плечо и руки скользят по моему телу. Я тоже не остаюсь безучастной. Мои руки спускаются вниз между нашими телами, и я глажу ладонями его упругое тело.
Ник возвращается к губам и, отвлекая мои мысли на его губы, он ловко расстегивает мой бюстгальтер и снимает его. Мне казалось, я должна испытывать стыд, но этого не было, может мой разум затуманился или может мне так сильно надоело сдерживать себя, что я попросту заставила голос внутри меня заткнуться. Вместо этого я прижимаюсь к нему как можно плотнее, словно желая слиться с ним воедино, чтобы ни один человек после не мог нас разделить.
Совсем потеряв голову, я тянусь к пряжке его ремня и ловко расстегиваю ее. Мои пальцы должны были бы дрожать, но почему-то я делаю это спокойно. Я хмыкаю, задумавшись над тем, что он может решить, что я это не раз уже делала, но он ведь знает правду, должен знать, что я еще — ни с кем не была, несмотря на все слухи обо и мне Карлосе. Сплетники просто не представляют, как можно быть помолвленными почти три года и не переспать. Просто, если объект твоего желания не жених.
— Что тебе так развеселило? — хриплым голосом интересуется Ник. Я наклоняюсь к нему, обнаженной грудью прикасаясь к его неприкрытому тканью коже.
— Забавно, что весь мир думает, что моим первым мужчиной стал Карлос, — мне почему-то становится смешно, хотя я должна испытывать угрызения совести: я сижу на полуобнаженном парне в одних стрингах и мысль о том, чтобы лишится девственности с ним, а не с женихом меня не только не пугает, а кажется чертовски идеальной идеей.
— А это не так? — беспечно спрашивает Ник, но под моими ладошками над его сердцем оно словно замирает на мгновение.
— Нет. Он хотел, но я не могла, — тихо отвечаю я, и из груди всегда такого сдержанного принца вырывается рык, смешанный со стоном. Он бережно, но очень быстро снимает меня с себя. Потеряв его тепло и жар, я недовольно хмурюсь.
— Эй, — Ник интимно улыбается, словно голоден, а я та пища, которая может усмирить этот голод.
— Ты понимаешь, что это все только испортит.
— Ты хочешь, чтобы мы остановились? — спрашиваю я, пытаюсь как можно обольстительнее ему улыбнутся. Он сглатывает и качает головой, — И я не хочу.
Я протягиваю к нему руку и хочу притянуть к себе, но он качает головой и одним ловким движением сбрасывает с себя всю оставшуюся одежду. Он просто идеален. От кончиков светлых голос до кончиков ногтей на ногах, а его гордо вздымающаяся плоть… О Боже, у меня просто не хватает слов, чтобы описать это.
Ник набрасывается на меня словно изголодавшийся зверь, и я понимаю, что это единственное место на земле, где я бы хотела быть, только тут, только с ним, когда поблизости больше нет никого, а за окном гроза. Когда он входит в меня, я прикусываю его плечо и, наверное, на его спине останутся царапины от моих ногтей. Это больно. Яркая, режущая вспышка боли, которая режет глаза, а следом она превращается в нечто вязкое и тягучее, словно решило поселиться во мне надолго. Николас шепчет что-то успокаивающее и в его голосе столько вины, что хватило бы на сотню человек, но я быстро затыкаю ему рот поцелуем и прошу не спеша продолжать. Боль не уходит, она остается, но постепенно смешивается с удовольствием и в конце почти исчезает во вспышке ярчайшего удовольствия.
Я никогда не испытывала ничего подобного. Это похоже…. Мне снова не хватает слов, чтобы описать, что я чувствую, но это слишком, все слишком: слишком прекрасно, слишком волнительно, слишком невероятно, чтобы быть правдой, и я бы сказала, что слишком чувственно, страстно. По тому как Ник замирает во мне и издает протяжный стон я понимаю, что удивительным образом пика наслаждения мы достигли вместе. От этого становится еще приятнее. Он падает сначала на меня, но потом из последних сил откатывается в сторону и ложится на спину, притягивая меня к себе. Я поднимаю голову вверх, но вижу только его подбородок, кончики волос и немного искаженный профиль, но затем я замечаю красный след от укуса на его плече и мысленно представляю, как может выглядеть его спина, у меня вырывается смешок.
— Что на этот раз тебя так развеселило? — лениво и вяло интересуется блондин.
— Когда вернемся, тебе придется некоторое время ходить, не снимая рубашку, — я нежно провожу подушечками пальцев, по следу, который сама оставила. Ник касается губами моих волос, и я кожей головы чувствую, как он улыбается.
— Я же не знал, что ты такая страстная, но знаешь: мне это даже нравится.
— Еще бы тебе не нравилось, но тебе лучше и правда быть осторожным. Девушки, если увидеть не поймут тебя и у нас обоих будут огромные проблемы.
— Не волнуйся, я ничему не позволить бросить тень на твое имя.
— Я люблю тебя, — я целую все тот же укус, а он теснее притягивает меня к себе.
— Не больше, чем я тебя.
Я прикрываю глаза и думаю о том, чтовсе могло бы закончиться по-другому. Мы могли бы остановиться, спрятаться в наши одежды и вновь позволить всему вокруг руководить нашими жизнями. Могли бы, если бы хотели, если позволили бы хоть маленькому зернышку сомнения зародиться в наших сердцах и мыслях, но мы были поглощены друг другом и желанием оказаться ближе друг к другу.
Закончится гроза — мы вернемся во дворец, и мне снова придется делить его с девушками, точнее каждый раз забирать его у них, а он будет продолжать забирать меня у Карлоса, но это неважно. Эта гроза, словно благодать для нас. Словно сама природа дала нам время побыть только вдвоем. Это был наш единственный шанс совершить безумство, и мы им воспользовались сполна.
Мы просыпаемся, когда на часах еще ночь и за окном темно. Гроза все еще не кончилась, и к нам просто невозможно добраться. Могли бы отправить за нами вертолет, да нет в этом смысла. Сильный ветер, да еще и гроза. Очень большой риск для пилота. Зачем рисковать жизнью человека, когда мы тут в тепле? Нас спасать не нужно. Мы можем спокойно пережить грозу. Ник еще спит, когда я приподнимаю легкую простынь, которой мы укрылись и, накинув на себя его рубашку, подхожу к окну. За стеной дождя не видно абсолютно ничего. Зелень деревьев различить, конечно, можно, как и насыщенные темные оттенки земли и хмурого неба, но это все так расплывчато. Не видно даже тропинки ведущей к домику. Я смотрю на дождь, да что там дождь: самый настоящий ливень, и впервые в своей жизни я счастлива, что он идет.
Я никогда не любила дождь. Бланка любила, но не я. Али любила дождь, даже Ник в некоторой мере любил его, но не я. Дождь всегда навевал на меня скуку, он казался мне слишком давящим и я не видела в нем особой прелести, как милая наивная Бланка. Теперь же я полюбила грозу одним мгновением. Даже не за особые прелести, а только потому, что она подарила мне рай.
Я прокручиваю все у себя в сознании и пытаюсь понять поступила ли я правильно или только все запутала, сильнее поддавшись уговорам Ника и своей слабости. И тут войну с сердцем проигрывает и разум, и гордость, и даже инстинкт самозащиты. Все доводы и советы забываются вмиг или просты рассыпаются на ничтожно мелкие частицы перед простой истиной.
Я люблю его.
Эта любовь настолько сильно завладела мной, что я просто не в силах помешать этому происходить со мной. Я потом, возможно, буду жалеть о всем этом, но сейчас я просто счастлива. Я осознаю, насколько я виновата перед Карлосом, но еще острее чувствуется осознание того, что поступи я по-другому, я жалела бы всю оставшуюся жизнь. Я думала бы о том, что могло или не могло бы произойти. Что было бы с нами не окажись я не способной сказать «нет» столь сильному желанию?
В то же время поступи я иначе, я перестала бы быть собой. Предав то, что поистине было моим всем, осталась бы я Хулией Монтеро? Жизнь настолько непредсказуема, что не знаешь порой, куда она тебя заведет. Перед тобой всегда несколько дорог и два советника — прошлое и будущее. Первый показывает к чему привели схожие решения, второй помогает понять для чего ты вообще делаешь выбор и к чему это может привести. Мое прошлое говорило о самых прекрасных моментах в жизни — рядом с ним, будущее же отталкивает своей безрадостностью, недоверием и полным отсутствием тепла. У нас с Ником есть только настоящее, есть только краткие искры счастья, которые мы бесстыдно воруем у судьбы. Нечего тратить время на сожаления, на это у нас будет целая жизнь. А она уж точно предъявит свой счет по всем статьям.
— Почему ты встала? — за этот голос, полон нежности, любви и страсти можно отдать очень многое. Я знала, что это неправильно, но в этом же была и особая прелесть этих отношений.
— Знаешь, я ведь только сейчас заметила все волшебство дождя, — Ник обвил руки вокруг моей талии, и я блаженно закрыла глаза, откинув голову ему на плечи. Вот мой рай.
— И в чем оно? — в его голосе слышались смешинки и любопытство.
— Оно подарило мне тебя, — наша близость была особенной, так как сливались души вместе с телами. В каждой его ласке, в каждом прикосновении и слове я ощущала его всего, абсолютно всего: со всеми его достоинствами и недостатками, мыслями и чувствами, за которыми пряталась его душа. Я знала его всего. Так причудливо сложились наши отношения, что мы не могли друг другу врать. Я знаю о его отношении к девушкам, все его надежды и ожидания, а он знает все о Карлосе и моей помолвке и о том, что я надеюсь хотя бы на дружеские отношения с ним. Вряд ли я когда-то смогу полюбить кого-то так же сильно, как Ника. Мое сердце вряд ли на это способно.
— Я и так твой.
— Но ты не был моим полностью, как здесь.
— А если гроза не закончиться, у нас есть еще некоторое время, прежде чем мы будем должны вернуться во дворец.
— Пусть тогда она не кончается, — как бы я не хотела снова увидеть солнце, это последнее что мне нужно. Солнце означало бы, что делать нам тут нечего и необходимо было бы вернуться во дворец, пока же гроза, мы можем оставаться тут и… и это единственное чего я сейчас желаю. Хотя не совсем, больше всего я желаю Ника, снова.
Он рассмеялся моим словам, по всему его телу разнеслось веселье и, так как он довольно тесно прижался ко мне сзади, я тоже это почувствовала.
— Мне самому этого хотелось бы, но ты же сама знаешь, грозы долгими не бывают.
— А если это шторм? И мы тут застряли на неделю или больше? — тратить время на грусть мне совсем не хотелось, поэтому я решила найти во всем происходящем что-то хорошее, а оно, безусловно, было.
— Я буду только рад. Только вот что мы будем есть все это время?
Мой желудок, словно услышав в словах Ника призыв к действию, тут же заурчал. С нашего импровизированного завтрака круассанами и кофе я ничего не ела, как и Ник, нам было не до еды, но сейчас очень хотелось есть. Может появлению аппетита способствовало и наше очень интересное времяпровождение, Али говорила, что после этого всегда хочется есть, и теперь я с ней согласна.
— Ты проголодалась? — я тихо кивнула в ответ на его заботливый вопрос.
— Вот же дурак, столько времени прошло, а я и не подумал.
Ник отстранился от меня и, повернув меня к себе, взял за руку. Всегда, когда я смотрю на него, это начинается с глаз, потом уже все остальное. Глаза еще никогда не подводили, они не умеют лгать. В них всегда можно увидеть всего человека, а не только его часть, которую он не старается скрыть за улыбками и ничего не значащими фразами. Глаза всегда как открытая книга; по ним можно читать человека. Не зря говорят, что глаза — зеркало души. Особенно я всегда любила смотреть в глаза Николасу, там всегда такой ураган чувств и эмоций, который он скрывает за внешним спокойствием.
Сейчас в его глазах я увидела, что ему хочется совсем не то, о чем он говорит. Его взгляд красноречив настолько, насколько это возможно. Голубые и чистые глаза поддернула дымка желания. Он смотрит на меня, как на самую ценную драгоценность, которую он когда-либо держал или будет держать в руках. Чтобы не дразнить его, или себя, я опускаю глаза вниз по его плечам, грудной клетке, торсу…, но от этого только хуже. Мои мысли все больше сосредотачиваются не на голоде, а на полураздетом любимом принце. Меня сводят с ума его широкие плечи, рельефный торс и… о Боже, эта линия его тела над спортивными штанами. Они начинают меня раздражать. Они совершенно лишние; ему гораздо лучше без них. Мамочка моя милая, когда же твоя девочка успела стать такой легкомысленной и немного распутной? Раньше меня не сильно беспокоили его штаны или шорты, или плавки, когда мы были на пляже, потому что я особо не задумывалась, что под ними или просто запрещала себе это. Сейчас нестерпимо хотелось раздеть его и оказаться с ним в кровати, чтобы нас ничего не разделяло, абсолютно ничего. Да, это будет большой проблемой, когда мы вернемся домой.
— Перестань смотреть на меня так, а то до кухни мы не дойдем, — его глаза потемнели от нахлынувшего возбуждения, а голос стал немного хрипловатым. На него, похоже, сильно подействовал мой взгляд.
Я была бы только «за» его предложение, если бы в самом интимном месте не саднило. Небольшая передышка пойдет только на пользу. Я отвела взгляд в сторону, отчего Ник облегченно вздохнул и повел меня из комнаты, не выпуская моей руки. Я не хотела его дразнить, но выходило, само собой. Улыбнувшись его мгновенной реакции, я последовала за ним.
Кухня оказалась просторной, но создавалось впечатление, что ей редко пользовались. Вся мебель и техника была или белоснежной, или деревянной. Сказать насколько она светлая сложно, сейчас ночь и поэтому источником света стала большая люстра, свисающая с потолка, она была достаточно элегантной, для королевской семьи и достаточно простой, подходящей для людей, которых не волновала роскошь. Так же было и со всей остальной обстановкой.
К своим достоинствам я не могла отнести умение готовить. Где бы я ни находилась прежде, там всегда были люди, которые отвечали за приготовление пищи, не было нужды беспокоиться об этом. Я впервые оказалась в таком положении, что нужно позаботится об этом самой. Мне вдруг стало стыдно, что я не знаю ничего, что связанно с приготовлением еды.
— Ник, — нерешительно позвала его.
— Что?
— Что мы будем делать? Я не умею готовить, — то, что я была принцессой, не оправдывало меня, как и то, что об этом всегда заботились за меня.
— Не волнуйся, я не повар, но кое-что умею, — Ник, обернувшись ко мне задорно улыбнулся. — Нужно же было как-то себя занимать в свободное время после нашей ссоры.
— Прости, — осколки его боли все еще ранят меня. Я ведь виновата в том, что он пережил за последние годы.
— Хватит. Хулия, что было, то было. Мы оба виноваты. Нечего мне было ревновать к французу, а потом верить в неожиданно возникшие чувства к Карлосу. Мне стоило быть более уверенным в твоих чувствах и в тебе.
— Ты прав: что было, то было. Это стоит оставить в прошлом, — принц только молча улыбнулся мне. Из какого-то шкафа вытянул два фартука и один из них протянул мне.
— Давай сначала испечем хлеб, мясо, масло и немного варенного картофеля у нас есть.
— Хлеб? Испечем? Но как? — Ник уже знает, что я на кухне бесполезна. Я не имею ни малейшего представления как это сделать.
— Я кое-что умею, помнишь? — Ник подмигнул мне и где-то нашел муку, яйца, соль и другие необходимые ингредиенты. Я решила помочь и достать большую миску, поставив ее перед моим героем-поваром, я нечаянно задела его бедром. Ник резко притянул меня к себе, а сам оказался за моей спиной. Нас разделяла легкая хлопковая ткань его рубашки, фартуха, и его штанов.
— Сначала мы должны насыпать в эту большую миску нужное количество муки. Вот видишь, мы делаем так, — дыхание блондина щекотало оголенную кожу шеи и ее основания, что значительно уменьшило мои попытки сконцентрироваться на его словах и уж тем более на муке в миске. Мы месили с ним тесто в четыре руки, так сказать. Я едва заметила, как мы приготовили тесто. Ник постоянно отвлекал: своим телом, голосом и дыханием. Он постоянно подсказывал, что и зачем делать, но я очень быстро забывала это, все дело было в его близости. Я просто не могла сконцентрироваться. Невыносимо стало, когда мы стали месить тесто, мои руки постоянно касались его, моя спина была прижата к его спине, а его губы почти постоянно находились у моего уха, дразня своим дыханием. Я словно находилась на пороховой бочке, которая вот-вот взорвется. Так отчаянно хотелось прикоснуться к нему, что кажется: это начало причинять боль.
Стоило подумать о том, какой красивый Ник взъерошенный и в одних только штанах, не знаю, когда он успел снять свой фартук, как моего затылка коснулись жаркие губы. У меня вырвался стон. Одобренный таким образом блондин перешел на плечо. Должна признать это была сладкая пытка, основание шеи очень чувствительное место, и он это прекрасно знает.
— Мне кажется, что нужно поставить хлеб в печь, — мой голос стал хриплым. Вот черт. Ник теперь уж точно будет знать, что это заставляет меня нервничать. Хотя… почему я переживаю? Мы и так нарушили все границы. Совсем недавно мы были частью друг друга, не уверена, что можно быть еще ближе с кем-то, чем это было с нами. Это ощущалось просто невероятно: единение душ и тел. Он был во мне, он был в моем сердце, в моей душе и в моих мыслях, как и я в нем. Мы буквально дышали друг другом. Вот, что значит разрушить все границы.
— Для этого нам нужны две формы, — он не собирался отстраняться: все так же приживаясь ко мне со спины, и я решила сама взять эти самые формы, для этого мне нужно было повернутся, но, когда я это сделала, его губы оказались в нескольких сантиметрах от меня. Я заметила, как он улыбнулся, прежде чем поцеловать. Его губы только коснулись моих и разгорелся пожар, пожар был такой силы, что угрожал нам поистине катастрофическими проблемами. Ник обнял меня так сильно, словно хотел бы привязать меня к себе накрепко. Его руки были жаркими или мне просто казалось, что от них исходил жар, который может заставить мою кожу плавиться, так словно и происходило. Его прерывистые поцелуи были жадными и жарким, словно он был голоден и это был вовсе не тот голод, который можно было бы утолить пищей. Его руки были везде, и сам Ник тоже был везде. Напрочь забыв о тесте и о формах для хлеба, мы были поглощены друг другом, не замечая ничего вокруг. Я также не осталась безучастной. Сначала я разрывалась между желанием запустить пальцы в его волосы и пробежаться пальцами по его обнаженной спине, но последнее в конец победило, когда мои руки случайно коснулись резинки его штанов, у Ника вырвался полустон. Он сгреб меня в охапку и усадил на высокий стол, не прекращая осыпать жаркими поцелуями мое лицо, скулы, шею, губы. Он немного отстранился, но только для того, чтобы снять мой фартук, а затем снова вернулся к моим губам. Я обвила ногами его бедра и когда он начал расстёгивать пуговицы его же рубашки, я возражать не стала, мне хотелось как можно быстрее почувствовать своей кожей его. Он словно специально расстегивал медленно, словно специально дразня. Все, чего хотелось сейчас, это чтобы он быстрее справился с пуговицами. Мне не хотелось сдерживать себя, я хотела быть свободной от всего и не врать ни себе, ни ему о своих желаниях. Чтобы подстегнуть как-то я немного надавила ногтями на его спине. У Ника вырвался гортанный звук, что-то вроде рычания, я самодовольно улыбнулась.
Нас привел в себя грохот, сильный грохот. Ник отступил немного, и мы оба начали осматриваться вокруг, пытаясь понять, что произошло. Не могли прилететь за нами в такую рань, да и Ник сказал, что все входные двери в дом запер. Представляю, каким был бы скандал, если бы нас застали так вместе, полураздетых, разгоряченных и таких взъерошено счастливых. Никто бы даже не усомнился в том, чем мы тут занимались, это было бы совсем не сложно понять.
Оказалось, что мы опрокинули вниз упаковку с мукой, она упала и рассыпалась, окутав нас в белое облако. Мы с ним оба одновременно зачихали и рассмеялись. Это было, по меньшей мере, нелепо. Мука осела мелкими крупинками на его лицо, волосы и тело. Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что я выгляжу точно, как он, как белое изваяние из фарфора с белыми волосами и такой же забавной.
— Ты соблазнительна, даже когда покрыта слоем муки, — звучит нелепо, что заставляет меня рассмеяться, но очень приятно в то же время.
— Ты же понимаешь, что возбужденной девушке говорить такое опасно? — я провела ладонью по его груди, он шумно вздохнул в ответ, а я прикусила губу.
— Возбужденной девушке? Лу, не дразни меня. Ты сама говоришь, нам еще нужно поставить хлеб в печь, — Ник немного отстранился, и я пыталась восстановить дыхание. Напрасная попытка. Плохая идея.
— Хлеб. Нужно поставь хлеб в печь, — тяжело дыша, напомнила я Нику, он рассмеялся. Достав быстро формы, он уложил в них тесто так ловко, словно делал это сотни раз. Его руки мяли тесто, а я, еще не отойдя от наших жарких поцелуев, вспоминала, что они делали с моей кожей. Он взял поднос с формами и пошел к печи, чтобы поставить их на огонь, а я босиком тихо-тихо прошлась за ним следом. Стоило ему открыть печь и поставить туда все формы, как я встала позади него. Его кожа была такой гладкой, идеальной, что нестерпимо хотелось к ней прикоснуться. На его коже так и остались следы от моих ногтей, царапины и, не удержавшись, я прикоснулась к ним губами. Ник тяжело вздохнул и с большей силой, чем нужно закрыл дверцу печи, а я крепко обняла его за талию.
— Если бы ты только мог быть моим, — прошептала я, уткнувшись носом в его спину.
— Если бы ты только могла быть моей, — вторил мне его голос полный сожаления, эти слова сказали больше, чем мы оба могли бы сказать друг другу словами. Я снова поцеловала царапины на его спине, и он вздохнул, — Знаешь, нам лучше принять душ.
— Совместный? — улыбаясь, спросила я; готова поспорить, что и он тоже улыбнулся в ответ.
— Если ты хочешь.
— Хочу.
Мы пошли именно в тот душ, который находился в комнате Ника и в котором еще вчера я думала, что лучше выйти к Нику в мокром белье, чем вообще без него; а сейчас оно, как ненужное валяется на полу у кровати, и мне становится неловко за этот бардак и свой распутный вид сейчас. Неужели это я все устроила? Мы переспали, и я не знала, как к этому относиться. Хотела я этого? Очень сильно. Любила ли я Ника? Безумно. Жалела ли? Нет, если об этом не жалел он, но мне все же немного неловко из-за всего произошедшего.
— Забавно: я столько усилий приложила, чтобы отдалить нас друг от друга, а сейчас сама же рушу воздвигнутые собой стены.
— Не сама. Это были глупые и ненужные стены, ты не должна была их возводить. Не нужно стесняться того, что между нами тут было, это было прекрасно.
— Я не стесняюсь и не жалею, но когда я думаю о твоих девушках и Карлосе…
Ник знал, что делал, когда затыкал мне рот поцелуем. Несмотря на то, что его поцелуи вначале были нежными, я вспыхивала как спичка и свой огонь передавала ему. Это происходило очень быстро и могло показаться, что в этих отношениях нежности совсем не было, но она была. Мой огонь смешивался с нежностью Ника и образовывал что-то странное, но захватывающее. Не знаю, как это происходит у других пар, но у нас каждый поцелуй заканчивается пожаром, в котором сгорает все то, что должно нас останавливать. Мы ударились несколько раз, прежде, чем зашли в ванную комнату: сначала о стол, потом о стену и в конечном итоге о дверь. И это нам еще повезло, мы не смотрели себе под ноги, шли вслепую, поглощены друг другом, и попутно стаскивая друг с друга ту одежду, что еще осталась на нас.
Мы ввалились в душ, и я даже не почувствовала, что сначала полилась на нас холодная вода. Мне было так жарко, что, казалось, могла бы растопить небольшой ледник. Я прикусила ухо Ника, и он резко прижал меня к стеклянной дверцы душа, и я понадеялась, что стекло достаточно крепкое, чтобы выдержать нас, когда поцелуи Ника стали яростнее…
— Не могу, она спит сейчас, — сквозь сон услышала я приглушенный голос Ника и улыбнулась. Я так и уснула в его руках возле камина. Гроза продолжала бушевать и косые капли стучали по окнам, но я была самой счастливой тут и сейчас, — С ней все хорошо. А как там Бланка?
Не услышав ответа, я только утвердилась в том, что он разговаривает по телефону. И немного приподнялась. Ник заметив, что я пошевелилась, улыбнулся мне.
— Присматривай за ней. Я не виню тебя, просто будь рядом с ней, хорошо? — я не знала, с кем он говорил, но ответ был долгим, и Ник тяжело вздохнул. Я потянулась к нему выше и поцеловала в подбородок.
— Анхель, не нужно. Нам есть, что есть, да и твоей сестре нужно отдохнуть, — так вот с кем он говорит, с Анхи. Отдохнуть? О да, мне определенно нужно отдохнуть, особенно от Карлоса и обязательно в компании Ника. Больше мне так не повезет. Я продолжила цепочку поцелуев до мочки его уха и прикусила ее. Ник нервно вздохнул и притянул меня как можно крепче, а я улыбнулась. Выдержка у него не такая сильная, как он хочет показать.
— Так успокой его. Хулия тут в безопасности, — Ник нахмурился, а это могло означать только одно, они заговорили о Карлосе. Он явно недоволен сложившейся ситуацией.
— Он идиот, если думает, что хоть один вертолет сможет пробраться сюда в такую грозу или он никогда не летал, — чтобы он меньше злился, я села на его колени, обхватив ногами его бедра. Я отстранилась и посмотрела на него, сейчас сверху-вниз. Он улыбнулся мне, и пока Анхель ему что-то говорил, я успела поцеловать его.
— Он хочет выдернуть ее в такую грозу, только бы она не осталась со мной наедине? — удивленно спросил Ник, — Он или не в себе или совсем не ценит свою невесту. Она и так едва не оказалась под копытами скакуна. Что он хочет? Чтобы она еще заболела как Блу?
Я вопросительно посмотрела на Ника. Что значит, заболеть, как Бланка? Что с ней случилось? Блондин кивнул, мол, потом расскажет.
— Спасибо. Конечно, а ты присмотри за Блу, — они обменялись еще несколькими фразами, но я уже не слушала, просто принялась целовать его шею и потом прикусила плечо. Когда Ник положил телефон, то обеими руками обхватил меня за талию, переместив руки немного ниже и положив их на мои бедра.
— Ты специально меня дразнила? — улыбнулся наследник.
— Конечно, — выдохнула я ему в сами губы и игриво посмотрела на него. — Так что там с Бланкой?
— Хулия, вернись в дом, — я улыбнулась, услышав немного недовольный голос Ника. Гроза закончилась всего минут пятнадцать назад. Когда мы проснулись еще шел дождь. Мы пробыли в этом домике около четырех дней и пяти ночей. Слишком много времени для того, чтобы сойти с ума, и слишком мало, чтобы насладиться этим безумием. Сейчас еще нет восьми утра. Во дворце готовиться завтрак, наши семьи одеваются и собираются приступить к своим обязанностям, а значит прежде, чем за нами пришлют вертолет, пройдет не меньше двух часов. У нас слишком мало времени осталось, и все же я не смогла удержаться и не выскочить на улицу, когда этот дождь закончился. Впервые мне за этот затянувшийся уикэнд захотелось посмотреть на мир вокруг, на что-то кроме восхитительного принца Иллеа, — Ты простудишься. Кто же выбегает на улицу после такой бури босиком и в одной рубашке.
— Тебе все это время нравился такой мой вид, — поддразниваю я его, сама же любуюсь его красивым подтянутым торсом. Вслед за мной он выбежал в одних только спортивных штанах, даже не успев накинуть на себя рубашку. Его тело буквально создано для любования и, мне кажется, что я смогла бы смотреть на него вечность, будь хоть малость терпеливее.
— Да, но я не хочу, чтобы ты заболела, — Ник спустился со ступеней ко мне, на небольшую гравийную площадку перед домом, — Хотя знаешь что? Я тебя еще не целовал перед этим домиком и в таком очаровательном виде.
Он даром времени не терял, подойдя ко мне максимально близко, тут же завладел не только моими губами, но и разумом и волей. Мне слишком быстро стало этого мало, а Ник еще подливал масла в огонь, касаясь своими руками оголенных бедер, но когда мы одновременно отстранились: к обоим пришло горькое осознание: у нас нет времени, больше нету, мы и так украли слишком много времени у девушек Ника и у Карлоса.
— Нам нужно собираться. Звонили из дворца, у нас есть сорок минут. Этого должно хватить, чтобы привести себя в порядок, — с сожалением шепчет мне на ухо мой Ник, совсем не собираясь меня выпускать из своих рук, — И тебе нужно тщательнее принять душ.
— Почему? — недоумение сменяет подавленность от необходимости покидать этот маленький рай.
— Ты пахнешь мной, — ох, что же он со мной делает, говоря таким проникновенно чувственным голосом?
— И тебе это не нравится? — заранее зная его ответ, самодовольно улыбаюсь я. Он расплывается в улыбке, но она грустнеет вместе с его словами.
— Слишком нравиться, но сомневаюсь, что это понравится Карлосу.
====== Глава 13 (Бланка) ======
Комментарий к Глава 13 (Бланка) Привет всем!)
Поздравляю всех с Днем Святого Валентина!) Всем любви, очень и очень много)
Ловите от меня небольшой подарочек)
Скакать под открытым небом во время грозы — плохая идея, а еще хуже скакать через озеро, где ветер от грозы и воды еще сильнее.
— Нам нужно было послушаться Хулию, — прокричал сквозь порывы ветра Анхель, когда мы, промокнув до нитки, гарцевали через пляж на озере, — в лесу было бы не так ветрено.
— Так короче путь, — продолжала настаивать я. Не хотелось признавать, что он и его сестра были правы; даже Ник и тот был прав, только я ошиблась. Упрямая часть меня (значимая часть) не соглашалась, хотя бы признать свою неправоту. Вместо этого я сильнее натянула поводья, пуская Гермеса галопом.
— Ты так разобьешься, — перекрикивая свист ветра, который буквально резал уши своими пронизывающими нотами, испанец пытался предостеречь меня, но я знала, что чем дольше мы будем в этом урагане — тем больше у нас шансов подхватить простуду или даже воспаление легких. И если Анхель был сильным и закаленным, то что можно было сказать обо мне, привыкшей к теплой погоде и на ком любая смена климата сказывалась далеко не лучшим образом.
— Не отставай, — прокричала я ему в ответ, опустив голову и прижавшись к крупу скакуна, я всецело доверилось Гермесу, но это меня не особо спасло.
По прибытии во дворец я дрожала как осиновый лист на ветру. Пронизывающий северный ветер и ледяные капли сделали свое дело: меня колотило от холода и только через час разных попыток согреться, я поняла, что тепло возвращается ко мне. Вернулось оно правда в двойне, и уже к полуночи температура моего тела стала опасно высока, а я едва могла различать голоса, и я едва узнавала силуэты приходивших и уходивших людей в мою комнату. Мама Магдалины (я не смогла вспомнить, как ее зовут), подруги Амалии, наш придворный врач напоила меня чем-то, и я понадеялась, что мне станет легче. Легче мне стало, и я проспала тридцать шесть часов.
— Ваше Величество, Вам нельзя к ней, — проснувшись, я услышала уставший голос мистера Метьюса, он, видимо, сменил маму Лины и сейчас пытался кого-то из моих родителей удержать от меня подальше. Почему?
— В этой комнате моя дочь, и я хочу знать, что с ней, — услышала я голос мамы, упрямые нотки говорили о том, что она настроена решительно и будь на ее месте кто-то другой, решил бы, что безопаснее отступить; но пожилой мистер Метьюс, долгие годы прослуживший при моем дедушке, казалось, он был готов ко всему и уж точно не боялся мою маму.
Чем больше я просыпалась, тем хуже мне становилось: все тело ломило, желудок словно хотело вывернуть наизнанку, а голова словно весила тонну, не меньше. Меня не могло так размочить гроза, чтобы я чувствовала себя едва живой. Что-то не так, определенно не так.
— У принцессы лихорадка. Редкий вид. Ченайская лихорадка. У вас недавно были гости из Индии? — поинтересовался доктор, и я с досадным вздохом опустилась обратно на подушки, что отозвалось болью во всем теле. Как же иначе. Индия. Разве не забавно, что я заболела болезнью со столь далекой от нас страны у себя в Анджелесе? Повезло же мне.
— Да. Делегация из Индии недавно была у нас в Иллеа.
— И принцесса Бланка принимала их? — закончил за маму доктор. — Тогда все понятно. Сейчас в Индии обострение лихорадки и могу предположить, что принц совсем недавно был в Ченнае. Кто-то из свиты принца или сам принц были носителями лихорадки, и ее бактерии передались вашей дочери.
— Делегацию приняли Бланка и Николас, — с опаской и встревоженно уточнила мама. Боже, Ник, я о нем совсем не подумала. А если он заболел тоже?
— Где сейчас принц? Его тоже нужно осмотреть.
— Он с Хулией, принцессой Испании, укрылся в охотничьем домике, по словам ее брата, они разделились, и Хулия с Ником должны были укрыться в домике.
— Тогда вам нечего волноваться. С принцем Николасом все в порядке. Его организм сильнее, чем у принцессы, к тому же он не успел бы так промокнуть. Охотничий домик находится на достаточном расстоянии от дворца и неважно, откуда они туда скакали; принц не смог бы так вымокнуть, как Ваша дочь.
Значит, Ник и Хулия укрылись в домике? Одни? Надеюсь, они не наделают глупостей. Их нельзя оставлять вдвоем. Они могут натворить много всего, особенно наедине, когда ничего сдерживать их не будет.
— Но как же Анхель? Он был с Бланкой и сейчас здоров, — а вот это мне тоже интересно. Вирус мог передаться ему от меня, через наш близкий контакт, в том числе и поцелуи, и он также промок, как и я, но он здоров, если мама и правда это сказала.
— Это ведь тот самый молодой человек, объездивший мир? Я уверен, что у него прекрасный иммунитет ко многим вирусам. Принцесса тоже бы не заболела, вируса в ее организме было немного, и он бы никак не сказался на ее самочувствии, не прояви она неосторожность и не попади под такую сильную грозу, — сочувствие в голосе мистера Метьюса вряд ли могло бы мне помочь чувствовать лучше и сомневаюсь, что оно уменьшило бы решимость мамы прорваться в мою комнату, но мне было приятно слышать не осуждение, а поддержку в свой адрес.
— Что теперь будет с Бланкой? До меня дошла информация, что ей все хуже и хуже.
— Не буду о Вас скрывать, что так и есть. У нас есть еще два часа, чтобы вколоть ей лекарство или лихорадка усилится и, кроме того, что саму принцессу будут ждать серьезные последствия: вирус быстро распространится по дворцу, а там и всему Анджелесу.
— Так чего мы ждем?
— Моего внука, он должен привезти лекарство, — я думала, что сейчас закончится разговор и доктор с мамой разойдутся в разные стороны, но вместо этого мистер Метьюс заговорил с третьим собеседником. — Вы, должно быть, и есть тот самый Анхель? Состояние принцессы не изменилось.
— Я хочу ее увидеть, — услышала я голос Анхеля по другую сторону дверей, и меня бросило в жар, несмотря на то, что все мое тело и так горело. Он мог волновать меня так, как не удавалось никому другому, как сейчас. Мне вдруг самой очень сильно захотелось его увидеть. Я хотела встать и попросить доктора пропустить его; совсем безрассудное желание, учитывая, что я могу заразить его. — Я уже переболел ченнайской лихорадкой. Вы ведь как доктор знаете: ею почти невозможно заболеть повторно. И я знаю, что, если она сейчас не проснется, это способствует развитию болезни. У Вас лучше меня получится ее разбудить? — я представил себе, как Анхель самодовольно улыбается пожилому мужчине, не оставляя тому доводов для отказа. Такой уж он, Анхель, если он что-то решил. Даже не пытайтесь его остановить.
— Пустите его. У них с Бланкой особая связь и он не рискует своим здоровьем как я или Максон. Бланка будет рада ему, — попросила мама. Странно, конечно. Приятно, но странно. Я-то думала они с папой настороженно будут относиться к Анхелю после нашей выходки, но она сама помогала нам. Какая еще мать оставит свою несовершеннолетнюю дочь с парнем наедине в комнате? Наверное, та, у которой дочь серьезно больна и совсем без сил.
Доктор дал Анхелю несколько указаний, и по удаляющимся шагам я поняла, что они с мамой ушли; примерно в это же время открылась дверь и в мою комнату вошел брюнет с подносом в руках. Нет, там не было завтрака, лишь бульон и кувшин, скорее всего с лечебным отваром.
— Ты уже не спишь, — улыбнулся мне Анхель, и подошел ближе ко мне, ставя поднос на прикроватный столик и беспечно беря меня за руку. — Ты как?
— Так, словно меня постирали вместе со всем дворцовым бельем или нечаянно сбросили в каменоломню, — вздохнула я. Его присутствие действовало на меня успокаивающе. Казалось, от одного взгляда на него мне становилось легче. Я ведь могу попросить его не уходить?
— Необычное сравнение, но я знаю, как ломит тело во время лихорадки. Доктор Метьюс уверен, что это поможет тебе. — Анхель помог мне сесть и дольше чем нужно задержался на расстоянии всего нескольких сантиметров. — Опасно, Анхель, разве ты не знаешь? Но почему мне так сильно захотелось, чтобы он поцеловал меня? Может я бы на это и решилась, если бы он резко не отстранился и не протянул мне чашку с отваром, которую я в растерянности тут же выпила.
— Я слышала что-то о лекарстве. Без него я и правда подвергну риску весь Анджелес? — спросила я, устало смотря на Анхеля. Я не хотела причинять такой вред своей стране, но это было вне моего влияния, так ведь?
— Да, но я уверен, что внук доктора Метьюс уже недалеко от дворца, а пока я присмотрю за тобой.
— Вирус и правда для тебя безвреден?
— Не с полной уверенностью, но да, — улыбнувшись, ответил испанец, а затем подмигнул мне: — Все же хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
— Нет, просто обними меня, — брюнет без лишних вопросов сделал, как я и просила и знаете что? Мне стало легче дышать. Ну или я себя в этом убедила.
Лекарство подоспело вовремя и мне хватило недели, чтобы поправится и ровно столько же, чтобы понять, что я бессовестно перебросила свою часть работы на маму и бабушку. Неделю семьи еще никто не отменял, а я вместо того, чтобы помогать с ее подготовкой, лежала овощем в своей комнате.
К нам должны были приехать родственники всех оставшихся избранных, число которых стремительно уменьшалось. Ник, после возвращения из домика отправил домой еще пять девушек, и теперь их осталось всего тринадцать. Интересное число, но это все равно означало подготовку мероприятий на целую неделю, подготовка комнат и всего остального, что требовало немало усилий. Я же в этом не участвовала. Мой карантин закончился за день до прибытия гостей, что значило, что им опасность заразиться не грозит, а для меня работы уже не осталось.
Что касается брата и Хулии, в охотничьем домике они провели почти пятеро суток и в отличии от меня никто из них не заболел. Мистер Метьюс был прав, они очень быстро добрались до домика. Хулия, как и ее брат, не стала спрашивать разрешения, и тут же вломилась в мою комнату, крепко меня обняв, так, что я почувствовала большую часть своих ребер; но к счастью, я уже почти выздоровела, поэтому на ней ее поступок не сказался.
Мы с ней долго болтали, она рассказала о событиях в домике и до него. Не знаю, что меня больше встревожило, их неосмотрительность или то, что она едва не погибла, скорее всего последнее, оно было бы необратимым. Высказывать свои опасения из-за их безрассудности я не стала: Хулия и сама понимала, что ни к чему хорошему это в конечном итоге не приведет, а усиливать ее терзания я не собиралась, особенно после ее ссоры с Карлосом, который с недоверием отнесся к тому, что происходило в домике, но доказать он ничего не мог, а его невеста научилась очень хорошо скрывать правду. В итоге португалец был воспринят нашими семьями как глупый ревнивец, но трое из нас знали, что он был прав в своих выводах. Он уехал на второй день, чтобы проверить подготовку к свадьбе. Они с дядей Энрике, который просто не пустил дочь с женихом, сошлись на том, что ему, Карлосу, нужно остыть, что он слишком много значения придает пошлому и переживать ему незачем.
Я отстраняюсь от Анхеля, разрывая поцелуй и хитро улыбаюсь.
— Если догонишь меня, я тебя поцелую. Если нет, подождешь приема. — Я очень быстро выскальзываю из его объятий и убегаю по вымощенной дорожке сада к фонтану. Гости пока только прибывают во дворец, отдыхает после долгого путешествия, у нас есть немного времени, пока гости не пришли в себя. Вечером нас всех ждет приветственный пир, а пока, как самые свободные жители дворца мы предоставлены сами себе.
С ним легко и просто, как дышать. С Анхелем я могу никем не притворяться, я могу не следить за манерами и поступать глупо и необдуманно не боясь испортить его мнение о себе. Он принимает меня настоящей и не ждет, что я стану кем-то другим. Я привлекаю его не только как девушка, хотя это и немаловажный факт, но и как цельная личность. Мне не нужно рядом с ним утихомиривать часть себя. Я могу быть просто собой, такой какая я есть и это захватывает.
Мне нравится тот Анхель, которым он стал. Он изменился, очень изменился и меня тянет к обеим сторонам Анхеля: к той, которую я знаю с детства и той, которую только недавно начала узнавать. Я люблю его. Это также легко как дышать, говорить или может ходить. Это прекрасно, но в то же время охватывает трепетный страх, что это все может рассыпаться как карточный домик и ничего не остаться. Как бы там ни было, я все же безумно влюблена в испанского инфанта.
С глупой счастливой улыбкой я бегу к фонтану, но не слишком быстро. Я очень хочу, чтобы он догнал меня, хочу снова оказаться в кольце его рук.
И он догоняет, как раз там, где заканчивается дорожка. Его руки обвивают мою талию сзади и губы его оказываются у меня над ухом. Анхель осторожно убирает мои волосы с плеча и тихо шепчет.
— Вот ты и попалась. — Я закрываю глаза, когда губы Анхеля находят чувствительное место в основании шеи. Все разумные и не совсем мысли тут же вылетают из головы, я не могу ни о чем думать, находясь в его руках, а Анхель продолжает свою сладкую пытку. Его горячие губы, словно огнем, обдают нежную кожу шеи, и мне кажется, что вот-вот начнут подгибаться колени. Я должна сказать ему о своих чувствах. Стоит заканчивать этот спектакль. Пусть Анхель делает предложение, я отвечу согласием, все страны успокоятся, наши семьи будут довольны, а я буду помолвлена и счастлива. Я нашла то, что искала. Я получила больше, чем хотела.
— Анхель, нас могут увидеть.
— И пусть. Кому еще не известно о наших отношениях? Я могу остановиться только в том случае, если тебе неприятно, но тебе приятно, тебе нравится, поэтому я не собираюсь останавливаться. Ты хотела, чтобы я поймал тебя. Ты бегаешь быстрее, я знаю, и, если бы ты хотела убежать, ты бы убежала, — я почувствовала кожей его улыбку или ухмылку и мое сердце пропустило несколько ударов, но хорошее быстро заканчивается, только у сказок есть счастливый конец.
— Анхель, — мы услышали звонкий мелодичный женский голос с сильным восточным акцентом. Руки Анхеля замирают у меня на талии, он крепче прижимает меня к себе, словно боясь, что я убегу. Я теряюсь и открываю глаза.
К нам направляется высокая восточная красавица. Красивые густые каштановые волосы, большие серо-зеленые глаза — характерные аристократические черты лица представительницы королевской семьи Индии; красивая фигура выгодно подчеркнута ярким сари. На руках она несет маленького ребенка, примерно полугодовалого малыша. Ребенок — девочка. Первое, что меня настораживает — абсолютно черные волосики девочки, гораздо темнее, чем у ее матери, но очень знакомый мне оттенок сверкающего черного шелка. Я ведь ошибаюсь, да? Пожалуйста, скажите, что я ошибаюсь, и этот ребенок никак не связан с семьей Монтеро.
— Прити, что ты тут делаешь? — голос Анхеля неприветлив и сух. Он словно застыл на месте. Они знакомы. Она соблазнительно улыбается ему, сразу видно, что она рада видеть его, чего не скажешь про Анхеля. Я не могу точно сказать, чему он больше не рад: ее приезду или тому, что сейчас тут, рядом с ними, есть я. Учитывая все это, сразу становится понятно кто перед нами — его бывшая. Понимая это, я замираю в его объятиях. Он осознанно или нет, притягивает меня к себе еще ближе.
— Я хотела познакомить тебя с твоей дочерью. — Девушка поворачивает к нам малышку. У нее поразительной чистоты синие глазки, они могут изменить цвет, но что-то мне подсказывает, что этого не будет. Даже чертами милого детского личика она похожа больше на Анхеля, чем на свою мать. В ней больше от испанки. — Знакомься, Кири, это твой папа.
Мое сознание притупляется в то время, как боль вытесняет всю радость и счастье. Одно дело встретится с его бывшей — совсем другое с его бывшей и его ребенком. Тут и тест ДНК не нужен. Девочка и правда ребенок Анхеля.
Мир вокруг меня словно разбитое витражное стекло на солнце: блестит слишком ярко, опасное своими многочисленными краями и безнадежно безвозвратно разбито, уничтожено, испорчено.
— Он… он Вам что-то обещал? К примеру брак, — неожиданно задаю вопрос. Не знаю, почему я задала этот вопрос и какой ответ ожидала, но, но что-то было не так и горькие сомнения закрадывались в мою душу. Даже не сомнение, а скорее осознание всей горькой правды жизни, руша вместе с тем хрупкий призрачный замок из грез, к слову глупых грез слишком доверчивой и наивной принцессы.
— Анхель обещал жениться на мне, когда вернется домой. Он обещал сделать меня астурийской принцессой, — самодовольно отвечает индианка с сильнейшим акцентом, а я чувствую, как боль постепенно растекается по венам. Сердце отбив еще три удара падает и разбивается на миллионы осколков.— Это твоя очередная игрушка, Анхель? А ты не меняешься.
— Это моя будущая жена. — Как можно быть таким лицемером? Он играл со мной, а теперь думает, что я стану его женой. Это невозможно.
— Нет, — я вырываюсь из его объятий и оборачиваюсь. Слезы душат меня, я ничего не вижу, все сливается в одно огромное смазанное пятно, и я едва не задыхаюсь от боли. — Как ты мог так со мной поступить? Как посмел?
— Бланка, не делай поспешных выводов. Выслушай меня, — Анхель протягивает руку, пытаясь удержать. Как хорошо, что из-за слез я не могу четко рассмотреть его лица с притворными эмоциями и чувствами, которых он не испытывает.
— Я не хочу тебя больше ни слышать, ни видеть. Ты играл со мной. Ты влюбил меня в себя, вовсе не собираясьстановиться моим мужем. Ты лгал мне. Ты предал меня, — я даю ему пощечину и не в силах больше смотреть на него, убегаю во дворец. Я едва не зацепляюсь за небольшие выступы на дорожке и не падаю лицом в камни, но желание оказаться подальше от Анхеля и его дочери и индианки куда сильнее всего остального. Я слышу, как он следом бежит за мной. Спешит во дворец, чтобы догнать меня, но это удается ему только в холле, где мы оказываемся не одни.
— Бланка, что с тобой? Ты белее муки, — ко мне спешит Хулия, за ней не отстает и тетя Николетта, я не знаю, откуда они тут появились, может, спешили в сад, но я рада их присутствию, как возможному избавлению. Я не успеваю ничего ответить, меня догоняет Анхель.
— Бланка, пожалуйста, выслушай меня. — Руки Анхеля опускаются мне на плечи, я вздрагиваю, но Анхель так и продолжает удерживать меня. Я вырываюсь и поворачиваюсь к нему.
— Зачем? Это разве не твой ребёнок? Ты разве не имел интимных отношений с этой девушкой? Ты не обещал ей сделать ее своей женой? — Слезы ручьем текут из глаз, но мне уже все равно. Я не сдерживаю их. Мне становится абсолютно все равно.
— Ничего я не обещал ей. Я не врал тебе. Я не предавал тебя. Эта девушка никогда не была моей невестой. Я чист перед тобой.
— Эта девушка утверждает обратное. А в одном она явно не лжет. Девочка поразительно похожа на тебя. Почему я должна верить в то, что ты ей ничего не обещал?
— Я бы не посмел приблизиться к тебе и давать тебе надежды на наше общее будущее, если бы это было правдой.
— Но ты сделал это. Ты влюбил меня в себя, лишил воли и покоя, а теперь растоптал. Я не желаю больше тебя видеть, — слезы так и струятся из глаз, Анхель пытается дотянуться до меня, прижать к себе, но я его отталкиваю, бью его ладонями по груди, дрожащими руками, и осколки сердца все нестерпимее и нестерпимее болят.
— Бланка, я люблю тебя, — с болью в голосе говорит Анхель. Эта боль, как и слова — ложь. Я не верю ему; не могу, не хочу, не буду верить. Он специально это сказал, чтобы причинить больше боли. Ами была права. Как же она была права. Такие как Анхель не меняются. Я оказалась для него очередным завоеванием, ничего больше. Почему я не послушала подругу раньше? Почему мне обязательно нужно было так сильно заиграться во все это?
— Убирайся. Тебе мало той боли, что ты причинил мне? Тебе нужно добить меня? Тебе мое разбитое сердце приносит удовольствие, наслаждение? — Анхель качает головой и снова тянется ко мне, я же отскакиваю от него, не видя через пелену слез куда. — Убирайся вон из моей жизни. Не будет никакой помолвки и никакого брака. Через неделю прибывают царевич Максим и принц Джордан за моим ответом, и я одному из них отвечу согласием, а тебя, надеюсь, больше никогда не увижу, — я разворачиваюсь и пытаюсь куда-то убежать, но утыкаюсь в широкую грудь. Поднимаю голову и сквозь слезы различаю светловолосую голову брата Никки.
— Что ты с ней сделал? — Ник обнимает меня и очень крепко прижимает к себе. Он самый родной. Он та стена, за которой я всегда буду себя чувствовать уверенно. Старший брат, который никогда не придаст и не обидит, который всегда станет на мою защиту.
— Бланка, пожалуйста, — Анхель снова пытается заговорить со мной, а я так уже нарыдалась, что сейчас словно просто задыхаюсь. Меня всю трясет, и я вовсе не думаю о том, что меня кто-то сейчас может видеть такой.
— Что ты с ней сделал? — более громко и угрожающе повторяет Ник. Анхель не отвечает. Когда я слышу стук каблуков я вся съеживаюсь, думая о бывшей (или настоящей?) Анхеля, но, когда затуманенным взглядом замечаю черные длинные пряди, расслабляюсь. Это Хулия. Еще один верный человек, от которого не стоит ждать предательства. И, хотя она его сестра, я не думаю, что она предаст меня, она не из тех, кто разбрасывается друзьями.
— Ник, как я понимаю речь о бывшей брата и каком-то ребенке, я больше ничего не поняла, но нам нужно увести Бланку, она вся дрожит, — она пытается говорить шепотом, но я слышу все. Меня и правда трясет. И мне, правда, лучше уйти, пока мы не переполошили весь дворец.
— Я тебя убью, Анхель. За каждую ее слезу ты ответишь. Я предупреждал тебя? Предупреждал. Это моя младшая сестра, — я больше не слышу, что они говорят друг другу. Меня окутывает пустота. Я слышу отголоски фраз, но в них нет ничего хорошего. Я слышу робкий голос леди Ариадны; она должно быть была с моим братом и стала свидетелем моего унижения; слышу уверенный голос Хулии, которая пытается увести Ника вместе со мной в мою комнату — и ко всему примешивается голос индийской принцессы, все словно в тумане, и я ничего не могу разобрать. Я только чувствую, как Ник поднимает меня на руки и как Хулия заботливо касается моей руки, плеча, давая понять, что я не одна и что она рядом. Как я ей за это благодарна
Сколько я проплакала, уткнувшись в уже безнадежно испорченный пиджак и рубашку Ника? Не знаю, около часа, может больше, может меньше. Сколько я пролежала, уткнувшись в синий атлас платья Хулии, когда Ник ушел? Наверное, несколько часов, пока не пришла Амалия и не присела рядом с нами, взяв мою руку в свою, молча оказывая свою поддержку. Я плакала, пока слезы не высохли и мне не осталось чем плакать. Глаза пекло, но на сердце было еще более мерзко, а на душе тяжело.
Я знала, куда пошел Ник и знала, что он будет делать, но уязвленная часть меня злорадствовала, считая, что так и нужно, что он заслужил, а та часть, которая и правда любила предателя жалела и желала остановить брата. До убийства не дойдет, но Ник хотя бы сделает то, на что у меня не хватило духу.
Ближе к вечеру мне надоело плакать. Я знала, что соберется много народу на приеме. Ведь начиналась неделя праздников (не забавно ли что для меня она началась с моего крушения), приехали родственники наших Избранных. Разве я могла я подвести их и свою семью и не появится на приеме? Нет, определенно нет.
— Сколько времени? — спросила я у Ами, она даже встрепенулась от неожиданности. — Восемь.
— Значит, у нас есть час, — поднимаясь сказала. Я не имела права сегодня себя жалеть, слишком важное мероприятие.
— Для чего час? — спросила Ами, внимательно всматриваясь мне в лицо, словно проверяя не показалось ли ей.
— Я должна появиться на приеме, — прямо заявила я и Ами нахмурилась, неодобрительно смотря на меня; но спорить так и не решила, чего о Хулии не скажешь. Я же говорила, что они разные? Амалия более мягкая и спокойная. Она даже не сказала чего-то вроде «Я предупреждала тебя», а ведь у нее было полное право на это. Она предупреждала меня.
— Ты уверена? Не думаю, что это хорошая идея. — Хулия тоже приподнялась, но все еще не убрала руку с моего плеча.
— Да. Не позволю невесте твоего брата унижать себя в моем доме. Пусть куда хотят туда и катятся. Все трое, но Иллеа — мой дом. — Я видела по глазам подруги, что она хочет что-то сказать, но она так и не сказала, оставив это недосказанным.
— Позвать Элинор и Лилиан? — все еще хмурая Ами решила уточнить Ами, надеясь, что я не такая ненормальная, чтобы издеваться над собой смотря на Анхеля и на его Прити. Что ж, Ами впервые ошиблась во мне. Я собиралась смотреть на это, точнее заставить их смотреть на меня.
— Пусть Скай подготовит то черное платье, от которого я вчера отказалась, — кажется, я добила Ами своей просьбой – ее глаза словно увеличились от удивления.
— Не думаю, что это хорошая идея, — она покачала головой, вспоминая черное платье из слоев темного прозрачного габардина и шелка с достаточной долей кружева и россыпи камей по платью. Оно было смелым, очень смелым для встречи гостей, с открытым лифом и плечами, но вот чтобы показать Анхелю, что он потерял, самое оно.
— Я думаю, что это прекрасная идея, — улыбнулась Хулия, поняв, о чем я думаю.
— И, девочки, вы мне сегодня очень нужны. Обе. Ами, очень прошу тебя, ты должна быть там, со мной. Я знаю, ты не хотела идти и у тебя были свои планы, но прошу тебя, ты нужна мне.
— Ты же знаешь, что после такой просьбы я не могу сказать «нет»? — вздохнула и улыбнулась подруга, а мне на короткий миг полегчало. — Пойду посмотреть, что могу надеть.
Прием удался. Он вышел таким же хорошим, как и запланировала его мама. Я познакомилась с таким количеством родственников девушек, что все они у меня смешались в голове, переговорила с каждой девушкой, перетанцевала, по меньшей мере, с двумя дюжинами гостей мужского пола, немного флиртуя с каждым из них, повсеместно чувствуя на себе тяжелый взгляд испанца. Ревновал? Нет, злился. Злился, что я слетела с его крючка, так и не дав ему доиграть до конца.
С семьей я пересекалась редко; их сочувственные лица ясно давали понять, что они обо всем уже знают и это заставляло держатся меня подальше от них. Я не хотела, чтобы меня жалели. Я не просила жалости, я хотела чувствовать эту боль, я хотела, чтобы она резала все мои внутренности, что еще остались целыми, напоминая мне, какой наивной дурой я была. Я заслужила это. Не нужно было так слепо верить ему. В одном была права эта индианка. Такие, как Анхель, не меняются, зря я только надеялась.
— С тебя на сегодня хватит, — услышала я над своим ухом голос Марта, когда оступилась, и он удержал меня от падения. Ой, а я и не заметила, что танцевала с ним. Почему? Слишком много вина. Я столько еще не пила, но как потом я спросила у Хулии, – я вела себя довольно прилично, со стороны я казалась просто веселой и общительной. Если бы кто-то из гостей знал, как мне было в это время больно, не улыбались бы они мне так, как в тот вечер, но это даже было к лучшему.
Март повел меня к выходу, делая вид, что мы просто решили прогуляться.
— Еще бокальчик. — Я взяла с подноса официанта, который собирался зайти в зал, бокал розового игристого вина, который у меня тут же отобрал у меня Март. — Эй, тебе не кажется, что это мое?
— Я сказал, что тебе хватит. Тебе пора спать. — Друг поставил бокал на столик и двери и поволок меня в сторону главной лестнице.
— Нет, я не хочу уходить, мне весело. — Я споткнулась и налетела на друга, едва не сбивая его с ног. — Хотя знаешь, мы ведь можем с тобой вдвоем прогуляться…
— Нет, — улыбнулся Март. — Ты так не поступишь с Ами, ты ведь помнишь, что мы почти пара с ней?
Я рассерженно кивнула. Я совсем забыла. Хороша же из меня подруга. Я бы никогда не посмела ее предать, но алкоголь запутал мой разум, и я едва не допустила серьезную ошибку. Я вдруг заплакала. Никого, кроме Марта, рядом не было, и сдерживать слезы я просто не могла; и так весь вечер прятала их за маской. Мне было слишком больно и слишком противно от себя самой.
— Ш-ш-ш. Я знаю, что ты ничего плохого не хотела. Тебе просто больно, ты не должна подавлять ее. Прочувствуй ее всю и тебе полегчает.
Я измочила уже вторую рубашку за сегодняшний день. Интересно, будет ли третья? Из-за вина снова появились слезы, и труды моих горничных пошли насмарку. Весь макияж смазался от того, в какую я плаксу превратилась.
— Иди к Амалии, ее я сама отведу в комнату, — откуда не возьмись, снова появилась Хулия. Не надоело ли ей еще нянчиться со мной за весь день? Я всхлипнула и отстранилась от Марта. Хулия повела меня дальше, и через несколько метров мы услышали, как захлопнулась дверь в бальный зал, значит, Март еще провожал нас взглядом.
Думаете, что мне повезло? Нет, не в этот раз и уже, наверное, не в этой жизни. Возле лестницы меня поджидал ни кто иной, как принц-предатель собственной персоной. Словно мне не хватило его физиономии весь вечер мелькающей где-то рядом.
— Бланка, пожалуйста, дай мне возможность высказаться, — попросил он, в этот раз не решаясь прикоснуться ко мне.
— Ох, мне хватило твоих объяснений на приеме. Как ты прижимал во время танца эту индийку. Знаешь, вы очень как там? А да, гармоничная пара. Совет да любовь вам, — выплюнула я ему в лицо и засмеялась.
— Бланка, — повторил попытку Анхель, но вместо этого получил от меня пощечину. Мне стало легче. Может повторить?
— Не смей ко мне подходить. Я — не она. У меня еще осталась гордость и честь. Я старалась стоять ровно и гордо, но немного пошатнулась от его пронизывающего взгляда.
— Она пьяна? — спросил он у сестры. Молодец, мне от одного его голоса тошно.
— А ты как думаешь? — Хулия взяла меня за руку, и мы так и пошли вверх по ступенькам, а Анхель остался там внизу. Правильно: нужно его оставить там, позади, если выйдет и хватит на это сил.
====== Глава 13 (Ариадна) ======
В женскую комнату вваливаются две девушки, но можно было заметить, что одна девушка подталкивала вперед другую. Вместе со всеми я подскочила с места, когда Женевьева — а это была именно она — упала на белый пуфик посреди комнаты. Он перевернулся, оказавшись вверх ногами, а сама девушка сидящей на полу. Однако, это не остановило надвигающуюся на неё Кимбру.
— Прекратите! Вас же выгонят!
Прокричал кто-то среди общей суматохи, но у меня язык словно присох: я боялась что-либо сказать, ни то что сделать. А ведь были те, кто решился разнять девушек!
— Нас и так всех выгонят, — на это прошипела Кимбра, на секунду позабыв о своей оппонентке и обведя всех присутствующих змеиным взглядом. На моей душе похолодело, я помню своё первое впечатление от этой девушки по фотографии: от неё веяло холодом, глаза прожигала ослепительная, но ледяная красота. — Кроме одной…
Она продолжала свою тираду, уже смотря на Женевьеву:
— И ей не станет та, кто флиртует, а даже возможно спит с другим человеком во дворце!
По комнате пролетел вздох удивления; и только через секунду я поняла, что мои губы также приоткрыты в немом «о». Я постаралась прикрыть ладонью своё лицо, стоило мне заметить, как сначала Кимбра, а потом и Женевьева поднимаются с опрокинутого во время их драки пуфа и оправляют платья. Лицо последней горело, как сигнальные огни автомобиля, а вокруг глаз была размазана тёмная осыпавшаяся тушь.
Похоже, эта борьба началась ещё за дверьми комнаты. Хотела бы я сказать, как сильно понимаю ее, возможно, подойти и обнять, но было несколько НО. Я не знала точно всей ситуации, чтобы говорить кто виноват, а кто — нет (пусть Кимбра никогда и не была святошей — ситуация оставалась непонятной). И последнее, жизнь во дворце научила меня не влезать во все, что напрямую меня не касается, иначе — убьёт! Только поэтому я оставалась за спинами внешнего круга людей, окруживших пару девушек в центре комнаты.
— Ты не понимаешь, что говоришь, Кимбра, — воскликнула Женевьева, отбрасывая назад выбившиеся из прически пряди волнистых волос. — Все не так, как ты могла бы подумать.
— Конечно, все не так, — едко усмехнулась ее оппонентка. — Я всего лишь раз от раза замечаю, как ты флиртуешь и строишь глазки!
Кимбра вновь окинула аудиторию, заметив, что все, затаив дыхание, ждут кульминации или быстрой развязки:
— Однако кому она строит глазки, — это вполне резонный, на мой взгляд, вопрос, — играя на публику, продолжала она, видя мучения Женевьевы. — Нет, не принцу Николасу, его же сейчас НЕТ! Она, — указав вновь на девушку пальцем, — флиртует с членом Королевской семьи Испании.
Вздох застрял у меня где-то по пути в лёгкие. Неужели это Анхель Монтеро?! Я переводила быстрые взгляды с одной девушки на другую, пока Кимбра сохраняла театральную паузу. Ещё из записей злополучного дневника, я знала о чувствах Её Высочества к инфанту, но если одна из Избранных… Я боялась думать даже в этом ключе…
— Это признанный бастард Короля — Самюэль де ла Моль. Но думаю, более подробные регалии нам произнесёт сама Женевьева: она же лучше знает.
Но та стояла и молча глотала слезы; мне было больно смотреть на неё, мои глаза тоже начинали наполняться слезами и становилось сложно дышать.
— Ты не понимаешь, все не так. — Лицо уже заливали слезы, но она продолжила говорить: — Зачем ты все это говоришь здесь?
— Зачем? — подбоченившись, спросила Кимбра. — Ты же очень хочешь поменять касту, да? Так вот, я тебе помогу, очень скоро ты станешь нулевой — без имени, фамилии и предназначения!!!
Слезы собрались в глазах Женевьевы, образуя, буквально, огромные озера пресной воды; но она не позволяла им прокатиться по своему лицу градом. Это было заметно по тому, как крепко она стиснула скулы, держась из последних сил. Я сама несколько раз попадала в подобную ситуацию, когда все смотрят на тебя, ждут, что же ты сделаешь дальше… Но стоит признать, что у нее все было намного сложнее. Ее только что на весь зал обвинили в том, что она спит с членом королевской семьи и это совсем не тот человек, за любовь которого она приехала сюда бороться.
Спросите: в чем же скрытый смысл этой ситуации? На лицах всех девушек были написаны непонимание и жуткая заинтересованность. Мы не могли знать насколько правдивы слова Кимбры; единственный же человек, способный прояснить ситуацию, отвергал все сказанное, боролся внутри себя со взглядами десятка людей. Такой ситуации не было еще до этого, да и не могло бы быть — все мы были здесь впервые. Осваивались, проще говоря. Теперь же… Как все усложнилось с течением времени, в комнате нет никого, кроме девушек, во дворце нет принца; однако, драки и романы на стороне — караются без разбирательств.
По другую сторону круга, я заметила некоторое движение среди девушек, пока наконец в центр не вышла Марджери:
— Прекрати, Кимбра, — спокойно, но с невидимой силой в голосе произнесла она. — Ты не имеешь права вершить суд ни над чем не повинным человеком. — Указав на её оппонентку, продолжила Марджери: — Над Женевьевой!
Кимбра на это только усмехнулась:
— А кто тебе давал права меня поучать? — Подойдя поближе к вышедшей вперед на защиту Женевьевы девушке, она царственно возвысилась над ней. — О, каждом в этом зале можно сказать такое, что навек перечеркнет всю репутацию Избранных девушек. И ты, Марджери, не исключение в этом списке.
Всё в ее голосе сквозило льдом и ядом, она его выплевывала прямо в лицо, подкрепляя все еле уловимыми движениями кисти. Я даже не удивилась, заметив, что ее ногти были идеальны до самых кончиков, накрашенные алло-красным лаком, заостренные, словно когти.
— Ну, так что? — Вновь играя на публику, продолжила Кимбра: — Может, есть еще кому, что сказать? Например, в ее защиту, — махнув рукой в сторону Женевьевы, — или в твою Марджери? Ты же сама невинность, правильность во всем — согласись, ты была рада попасть сюда, но если ты думаешь, что твоя рыженькая шевелюра поможет тебе победить. Ты очень сильно заблуждаешься.
Последние слова Кимбра буквально прошипела в лицо, опасно понизив голос, но в общей тишине Женского зала, каждая слышала ее слова. Однако Марджери не подала ни единым движением то, что испугалась, она смело стояла на своем месте и смотрела на свою оппонентку. Зная себя, я понимала, что если бы вышла в центр я — не выдержала бы и секунды в обществе злобной Блонди, которая явно встала сегодня не с той ноги.
— Я думаю, пора заканчивать шоу Кимбра. — Из толпы вышла Моргана, и казалось, она была настроена более воинственно, так как вышла не просто защитить честь Женевьевы. Я перевела взгляд опять на девушку, о которой каким-то странным образом мне удалось абстрагироваться. Она стояла чуть в стороне, постоянно сжимая и разжимая ладони, похоже, в попытке успокоить себя.
— Тебя никто не спрашивал, защитница слабых, — усмехнулась Кимбра, забывая об очередной своей жертве. — Ты всегда стремишься защитить эту мелочь, — кивнув на стоящих в кругу девушек, — они того не стоят, ты же это прекрасно понимаешь! Почему же защищаешь?
Стоило Моргане скрестить руки на груди, я впервые осознала всю ее силу, она была наравне с Кимброй — и если бы захотела, могла бы стать такой же как он или легко могла ее поставить на место, что читалось сейчас в ее глазах:
— Как ты сказала, за каждой из нас есть грешок. — И впервые на лице Кимбры можно было различить какой-то испуг, она ровно на секунду потеряла свою маску. — А мы обе с тобой знаем пару секретов друг о друге, не так ли?
— Ты не посмеешь, Моргана! Я тоже многое знаю о тебе! — Настоящая злость скрасила ее бледное лицо, однако мне показалось важнее то, что медленно к двери начали пробираться две девушки, которые могли сюда позвать более важные лица. И тогда под перекрестный огонь попадет еще и Моргана. Допустить это я не могла, и тоже начала пробираться к дверям зала, в надежде, перехватить выходящих девушек.
— Ты не знаешь же, о чем я говорю, к чему такой страх? — Пусть я и не смотрела на главных действующих лиц сцены, я слышала всё, о чем они говорят.
— Тебе будет лучше помолчать, перестанешь кидать тень на фамилию своей семьи!
Скорее всего, их взгляды продолжали прожигать друг друга, в тот момент, когда я встала перед дверьми, в последнюю секунду, иначе бы две беглянки вынесли сор из нашего нового дома. Никто еще не успел заметить, однако в одной комнате было на один очаг войны больше. Мы не говорили ничего, не кидались едкими фразами, а лишь смотрели друг на друга, пытаясь понять, кто же из нас сильнее.
Лили вначале предприняла попытку пройти мимо меня, но вновь встретившись со мной взглядом, тихо отошла назад. За ней последовала и ее подруга. Я не чувствовала себя победительницей, понимая, что на самом деле они испугались не меня, а того, что будет потом: они сделают подножку своим же. Посмотрев на главную сцену действий, я заметила, как Женевьева медленно подходит к Кимбре, и та с хищной улыбкой оборачивается к ней:
— Кимбра, ты такая слабая! Ты всего лишь захотела отомстить мне, за ту встречу, — в комнате послышались перешептывания, так как никто точно не знал о чем идет речь. — Принц Николас пообещал тебе тогда свидание, но он был с другой из нас. И теперь ты пытаешься излить всю свою злость на нас с Кариной.
Искривив губы, она произнесла:
— Не пытайся найти глубокий подтекст в моих действиях, тем самым оправдав свои!
— Но не мы виноваты, что ты не интересна принцу! — Эти слова Женевьевы были как звонкая пощечина. По лицу Кимбры прошла невидимая трещина, показав боль, вызванную этими словами. Похоже, они были правдой, а значит, не я была последней в списке Избранных.
— Оу, — тихо прошептала Моргана за спиной своей оппонентки, — заметь, это сказала не я!
Данная фраза оказалась катализатором, последней каплей, которой не хватало в чаше с водой, чтобы та опрокинулась на Кимбру. С громким рыком, словно зверь, она оттолкнула Женевьеву в сторону и начала пробираться к выходу, где продолжала стоять я. Все девушки расступались перед ней; я могла бы успеть улизнуть, но что-то держало меня на месте. Когда Кимбра поравнялась со мной, она постаралась плечом оттолкнуть меня в сторону, при этом бросив:
— Не стой на моем пути, шавка.
Все что произошло дальше, после этой фразы, было покрыто серой пеленой, я очнулась только, когда услышала вскрик блондинки. Оглянувшись, я натолкнулась на то, что она не ушла; ее рука вытянута и зажата в запястье моей рукой. Мои ногти уже начали впиваться в мягкую светлую кожу, оставляя полумесяцы рядом с голубыми венками. Я посмотрела на Кимбру: её лицо было искажено злостью и болью, перевела взгляд на запястье, которое до сих не отпустила, и вновь на неё. После чего, наконец, обернулась к ней всем корпусом:
— Повтори, как ты меня назвала? — Я почувствовала высокие нотки в моем голосе, но она молчала. — Не смей больше называть меня подобным образом…
— Не смей мне указывать, — прошипела зло Кимбра, но впервые я могла сказать, что не боюсь ее. Злость, неожиданно поднявшаяся из моего нутра, застилала страх.
— Ты можешь продолжать делать вид, что ты тут самая главная, но я ничуть не отличаюсь от тебя! Мы стоим на одной ступеньке этой лестницы, — подняв между нами, сплетенные руки, я медленно, один за другим убирала пальцы. На секунду что-то треснула внутри меня, стоило мне заметить кровавые следы в тех местах, куда только что были вонзены мои ногти, но я не позволила себе остановить на этом. Мои глаза не отрывались от ее, и, созерцания страха на лице напротив, наверное, впервые она поняла, что не главная здесь и что каждая из нас может дать отпор ее силе.
Дверь громко захлопывается за ледяной королевой, а я продолжаю смотреть на свою правую ладонь, которая ещё минуту назад сжимала в крепких тисках чужую. Из мыслей меня вытягивает прикосновение к плечу Морганы, она что-то тихо говорит, а когда я наконец обращаю на неё взгляд, мой слух улавливает:
— …у нашей Ариадны появились коготки…
Я киваю и перевожу свой взгляд обратно на ладонь, я легко могла разглядеть под пластиной ногтей грязь. Только это была не грязь, она не могла быть бордово-красной… Мне срочно захотелось надраить свои руки хозяйственным мылом, чтобы не видеть этого. В следующий миг двери Женской комнаты захлопнулись уже за мной.
Я стояла на верхней ступени лестницы, ничего особого и не ожидая, с каждым открытием и закрытием главных дверей дворца. Мысленно я смирилась с демонами в своей душе, спокойно улыбаясь всем входящим взрослым людям, маленьким детям, тетям, бабушкам и дедушкам.
Иногда стоило дверям открыться и в них заходили родственники сразу нескольких девушек, из-за чего там внизу была суматоха. А в следующий момент, скромно переступала порог одинокий мужчина или девушка. Девушка…
Что-то в этот миг заставило меня напрячь все в себе, выпрямить спину и вглядеться в девушку, которая только что появилась в дверях. Обычно в этот миг, родственников уже встречала Избранная девушка, но почему-то на этот раз возникла заминка. Никто не опознал в гостье свою родственницу?
Молодая женщина подняла взгляд, осматривая девушек, что еще стояли без своих родных, ведь только они были словно в воду опущенные, пока рядом раздавались громкие вскрики, всплески радости и восторженных слов. Она вновь и вновь сканировала девушек, видимо ожидая нужную, на секунду в мою душу прокралось сомнение: не выгнали ли кого-нибудь вчера вечером еще? Может, просто они не пересеклись по пути и теперь кто-то совершил лишнюю трату времени и денег… Но мои раздумья были прерваны так же резко, как они начались, ведь я тоже встретилась взглядом с гостьей. И в ней не опознала свою родственницу Я!
Это была Тайни, я могла сказать на все сто процентов, что это была она! И стоило этому контакту глаз случиться, я припустила вниз по лестнице, пока какой-нибудь стражник не попросил ее удалиться, пока кто-нибудь еще не вошел в резные двери, пока она не исчезла, словно нещадный мираж. Тут же, ничего толком не продумав, я кинулась на ее шею, лишь через секунду поняв, что забыла обо всех правилах. Но в ответ мне был лишь смех и аккуратное объятие. Отойдя на полшага назад, я заметила искры улыбки в глазах тети, почувствовала любовь и нужность, однако в этот миг двери вновь распахнулись, и нам срочно пришлось отодвинуться в сторону, пропуская родителей другой Избранной.
— Как мама? — это было первым, что я вымолвила, вместо правильных вопросов о перелете, пути, ее самочувствии. Мама, я должна была знать — здорова ли она.
— Все хорошо, — нежный голос успокаивал, — но ты понимаешь, перелет…
— Да, конечно. — Я вновь потянулась и обняла тетю, она не заменит мне тех самых объятий мамы, но она ее сестра…я просто могла помечтать, пусть всего на несколько секунд. — Я так рада, что ты приехала!
Эти слова я прошептала совсем тихо, но, учитывая, как усилились объятия — Тайни все прекрасно поняла. Отодвинувшись, я дала возможность осмотреть ей прихожую, которая больше была похожа на музейный и бальный залы, скрещенные между собой.
— Хотелось бы мне сказать, как тут все изменилось, — усмехнулась моя родственница тихо, — но нет, как все было, так и осталось! Однако…
Однако, она не успела договорить свою мысль, так как к нам подошел вначале принц Николас, а за ним я увидела — шел король. По телу пробежала дрожь, я не увела вести светские рауты, особенно в присутствии принца и короля, ибо именно они сегодня принимали гостей во дворце. Мне оставалось надеяться, что страх и неуверенность в моей душе, лишь лично моя проблема; но, когда моей ладони коснулась рука тети, я поняла, что не одна в этом. Почему-то я не подумала о том, что это может быть семейным.
— Леди Ариадна, — поздоровался со мной принц, после чего сделал кивок в сторону Тайни. — Вы нас представите?
— Принц Николас, Ваше Величество, это моя родная тетя — Тайни Ли. —
Скромно улыбнувшись, Тайни медленно и нежно опустилась в книксене, после чего также легко поднялась. Стоило упомянуть, что у меня так идеально не получалось, из-за чего я отдавала свое предпочтение реверансу.
— Приятно быть приглашенной во дворец…
Но она не успела договорить, так как в разговор вступил Король.
— Не может быть. — Протянув руку к Тайни, он продолжил: — Это действительно ты.
Мне стало понятно все в ту же секунду, Его Величество легко сложил два и два: фамилия, имя и идеальный книксен — вряд ли простая девушка сможет настолько соответствовать дворцовому этикету. Так же я с уверенностью могла сказать, что внешность моей тети не сильно изменилась, лишь неуловимые морщинки в области глаз, испещрили лицо, а солнечные лучи и морской воздух позволили ее лицу загореть. Во всем остальном она, наверное, была все той же девушкой из Отбора бывшего принца Максона, теперь короля. Пока я позволила себе задержать на этой мысли, моя тетя согласно кивнула на догадку Его Величества, ставя принца Николаса в некоторое замешательства. В данный момент, он вглядывался в мое лицо, на котором проступали красные щеки, в надежде найти ответ на не заданный вопрос. Но меня спасли от лишних объяснений.
— Леди Тайни была одной из Избранных моего Отбора, — наклоняясь к тыльной стороне ее ладони, произносит король, и я могу с уверенностью сказать, что в этот момент легкая дрожь исходит от тети.
— Не понимаю, — подает голос Николас, — мне казалось, мама всегда приглашала всех Избранных хотя бы раз в год. Но я не видел на них Леди Ли.
От меня не ускользнуло, что принц использовал именно фамилию, обращаясь к тете. Но та не стушевалась, оборачиваясь к нему, она нежно улыбается, прежде чем заговорить:
— К сожалению, я, действительно, ни разу не приезжала на эти приемы во дворце, и тому есть причина, — Тайни указала быстро на меня, чем поспособствовала, чтобы две пары глаз сосредоточились на мне. — В этот же раз, я не могла отказаться, ведь приехала навестить свою племянницу.
Не зная, что делать дальше, и боясь, что еще чуть-чуть и мои собственные ноги смогут прожечь дыру в полу, я сделала неуверенный книксен, словно впервые во дворце. Боже, кажется, это было моим очередным позором.
Я не могла сказать, сколько именно времени мне пришлось гореть в этом праведном огне; и его жар усиливался, когда я встречалась с леденисто-голубыми глазами. Наверное, мне стоило бы упомянуть, о такой детали, когда наши разговоры с принцем Николасом затрагивали тему семьи, ведь он не прятал своих родственников от меня. Однако в скором времени, путы разговора были ослаблены, так как помимо нас были и другие девушки.
— Я обязательно сообщу Америке, думаю, она будет рада услышать такую новость, слишком давно мы ничего не слышали о тебе Тайни, — напоследок ответил король Максон, и уже уходя, вновь обернулся, а за ним и принц Николас. — Во дворце сейчас также Селеста, наверное, Вам будет о чем поговорить…
Далее мы созерцали лишь спины в темно-синих пиджаках, когда два члена Королевской семьи удалялись от нас, направляясь к леди Марджери и ее большой семье. Вскоре нас пригласили в Женскую комнату, которая была свободна и приготовлена для большого числа новоприбывших…
— Почему ты никогда не приезжала во дворец, — наконец, смогла спросить я у Тайни, стоило нам занять маленький диванчик в Женском зале. — Я всегда думала, что тебя не приглашали?!
Тетя мне нежно улыбнулась, явно скрывая все свои эмоции за маской спокойного выражения лица. Никогда раньше за ней такого не замечала, хотя, может, людей меняет дворец, и тут начинаешь на все смотреть совершенно по-другому?!
— Меня приглашали, я просто не видела смысла ехать… — оглядевшись вокруг, она словно вспоминала обстановку Женской комнаты. — Я до последнего не желала возвращаться туда, откуда однажды уехала.
— Ты сказала, что у тебя была другая причина. — Пусть во время разговора с принцем и королем, я была немного в прострации, но точно помнила, как она согласно кивнула на фразу, что не одинока. Однако, дома я столько раз замечала, как она грустит, а любая фраза об Отборе заставляла ее вспоминать о чем-то, не отрываясь смотря в окно.
— У меня действительно была причина, Ари. — В попытке успокоить роившиеся во мне мысли, она чуть сжала своей ладонью мою коленку, вновь нежно улыбнувшись. — Просто, дворец не совсем то место, где нужно рассказывать подобные истории!
— Что это зн…
Но я не успела договорить, так как дверь зала распахнулась вновь, и к нам зашла принцесса Бланка. Наш диванчик располагался почти рядом с входом, поэтому я могла заметить, как тысячи эмоций плескались в глазах Ее Высочества, а на лице была нарисована спокойная улыбка.
— Добрый день, — оглядев всех, произнесла принцесса. — Надеюсь, я Вам не помешаю: мне бы очень хотелось познакомиться со всеми Вами поближе.
Озвучив своё предложение и получив немое согласие, она направилась в дальний конец зала. За ней залетели служанки, держа в руках подносы с чаем. Принцесса общалась с семьёй Оливии, но на несколько секунд наши взгляды пересеклись, и я тут же отвернулась.
— Как понимать это? — тихо произнесла тетя; я лишь пожала плечами, понимая, что не могу посвятить ее во все детали.
— Это симптом поведения Ариадны Стоун, — усмехнулась мимо проходящая Моргана, после чего присела к нам на диванчик, по левую руку от меня. А после, перегнувшись через меня, протянула руку Тайни: — Моргана Артурз, помогаю Ариадне здесь не заскучать, хотя она иногда сама может дать жару.
— Очень приятно, — пожав в ответ руку, произнесла Тайни. — Я ее тётя — Тайни Ли.
По загоревшимся в восторге глазам Морганы, я поняла, что имя это ей знакомо. А мои щёки вновь обдало жаром, ведь я никогда, а теперь понимаю, что и никому, не упоминала, кем была моя тетя. И теперь мне это будут припоминать всю мою жизнь!
— Ариадна не рассказывала, что ее тётя бывшая участница Отбора, — двусмысленно взглянула на меня, отчего мне захотелось зарыться с головой в песок.
Посмеявшись над моей неосознанной реакцией, Тайни ответила:
— В этом нет ничего особенного, это было так давно, что уже и не правда, поэтому…
Шумные разговоры в женской комнате были прерваны стуком в дверь, после чего там появился молодой слуга:
— Ваше Высочество, — учтиво поклонившись принцессе. — Я решил обратиться к Вам, так как Вы сейчас в обществе девушек.
Оторвавшись от разговора с семьёй другой девушки, Бланка согласно кивнула, направившись к дверям зала. Так как мы сидели около входа, я нехотя прислушалась к разговору. Однако через секунду почувствовала сильный толчок в бок:
— Жизнь не учит? — я с улыбкой покачала головой.
— Сейчас все подслушивают, хочешь ты или нет, — прошептала я в ответ.
Около двери продолжился разговор между принцессой и слугой, а в Женской комнате лишь иногда раздавалось шуршание чьего-нибудь платья или одинокий звон чашки о блюдце.
— Там пришла девушка, она утверждает, что ее подруга одна из участниц Отбора, — доложил мужчина твёрдым голосом.
— Странно, — неуверенно произнесла Бланка, — никто из девушек больше не упоминал, что ждёт кого-то ещё. Где эта девушка?
Дверь приоткрылась, и мужчина пригласил кого-то стоящего у входа в зал. Во входе показалась девушка в светлом платье, в руках она держала, скорее всего, тяжёлую, кожаную сумку-чемодан. Лицо девушки было скрыто шляпой с большими полями, также мешало то, что она была повернута лицом к принцессе и смотрела только на нее, не оглядываясь.
— Как Вас зовут? — поинтересовалась принцесса.
— Розмари Смит, Ваше Высочество. — После чего девушка, наконец, оглядела комнату, а я смогла рассмотреть её лицо. Светлые волосы были уложены в короткое каре, но неожиданное изменение во внешности не помешало мне узнать в девушке — Роуз.
Я вскочила с диванчика, и меня даже не успела остановить тонкая рука Тайни, протянувшаяся ко мне. Было поздно, я вновь привлекала внимание. Принцесса Бланка обернулась в нашу сторону, заметив то, что я встала.
— Мисс Стоун, — я кивнула и опустила голову. Ну почему все правила этикета в нужный момент — покидают меня! — Леди Смит, действительно, приехала к Вам?
Переведя взгляд с принцессы на Роуз, я не могла не отметить слишком короткую стрижку, которой не было, когда я уезжала, и лицо не озарялось больше той же яркой улыбкой. Однако в чертах девушки передо мной, спокойно угадывалась моя подруга.
— Да, Ваше Высочество, это моя подруга — Роуз! — твёрдым голосом ответила я. — Она могла бы остаться, учитывая, что у нее не было приглашения? —
Наши взгляды с принцессой пересеклись, и в этот миг, я не ощущала больше отягощающего состояния, учитывая наше разное происхождение. Я знала, что сильно поменялась, ради пребывания здесь. Но при этом оставалась собой.
— Думаю, что проблем с этим не возникнет, дворец большой! — сделав легкий жест в сторону Роуз, принцесса Бланка согласна кивнула, отойдя от дверей зала.
А это было знаком, что можно на секунду отбросить все правила, вспомнить то, что было до дворца, глупых правил и вечных каблуков. Хотя Роуз успела опередить меня в этом на несколько секунд:
— Привет, Ар…
— Роуз. — И с этими словами мы бросились друг другу с крепкими объятиями, которых я не ощущала уже чуть больше месяца…
Обернувшись к остальным присутствующим, я заметила, что все вновь были увлечены своими разговорами. Мимоходом я вновь встретилась с принцессой взглядом и с благодарной улыбкой кивнула — это было моим немым «спасибо». В ответ я увидела такую же улыбку.
Время улетало незаметно, казалось кто-то стоит и собирает каждую секунду, минуту в свой большой мешок за нашими спинами, не давая нам наговориться. При этом меня не покидало ощущение, что больше всех, после того как Моргана вернулась к своим родным, говорила я, чем Тайни или Роуз — вместе взятые. Последняя размыто ответила о своих внешних изменениях, ни словом не обмолвилась о доме и родителях, в то время, как у меня так и чесался язык рассказать ей о чудесной «реинкарнации» Райта. Поэтому мне ничего не оставалось, как говорить о некоторых из своих приключений во дворце, умело огибая и скрывая ненужные для их ушей детали. Правда, самым сложным было осознание, что они делают то же самое. Словно зная какую-то еще несуществующую деталь. И у них получалось намного лучше!
Через какое-то время люди в Женской комнате начали рассасываться, кто-то отправлялся на поиски мужской части гостей. А это дало повод подняться с наших мест и нам. Выйдя из зала, мы направились по коридорам дворца, в которых я ощущала себя уже довольно по-домашнему. Скорее всего, это сказывалось время, проведенное здесь и количество раз, что я совершила, проходя мимо картин в холле, одиноких торшеров и колонн. Тайни, так же, как и я, уверенно шла, точно зная, где располагается крыло Избранных-девушек. Роуз же, удачно подстраивалась под наш ритм шага и вовремя сворачивала в коридорах. Все это напоминало мне какую-то игру: мы играли в прятки. только это была не детская игра, а игра с тайными, что мы хранили за семью печатями. Однако понимание этого скрашивало кое-что другое…
Еще с утра я думала, что ко мне никто не приедет, стоя там на лестнице, я понимала: мама не сможет приехать. Дворец платил за все: перелет, проживание и питание. Все, кроме лечения. А такой путь мог стать катастрофическим для моей мамы — следовательно, не приехал бы и отец. Вот и все, еще ранним утром, стоило моим служанкам обмолвиться, что первые гости во дворце, я решила — мне некого встречать. Теперь же, все по-другому.
Свернув на очередном повороте и спускаясь по лестнице на нижний ярус, по пути нам встретилась юркая служанка в черном платьице, передавшая маленькое послание для моей тети:
— Леди Тайни, Вас хотела бы видеть Ее Величество в своих покоях. Она надеяться, Вы ей не откажите! — передав сообщение, она также не заметно исчезла, а Тайни вместо второго этажа направилась на третий.
Мы же с Роуз направились в мои покои…
Лучи, проникающие через занавески в мою комнату, отражались от белоснежных ламп, длинного в пол зеркала, которое в свою очередь проецировало на стенах и потолке стаю солнечных зайчиков. И все это я замечала, пока молча следила за передвижениями Роуз по комнате. Она казалась какой-то неестественной. И дело было вовсе не в том, что окружающие вещи не подходили ее статусу, скорее даже наоборот — они не подходили мне. Просто она была иллюзорной, такой светлой, словно не настоящая, готовая через минуту или секунду растаять, как след на стекле.
Я не могла понять, что меня смущало. Скованность движений? Нет. Она легко порхала от одногопредмета интерьера в моей комнате к другому. Усталая улыбка? Нет. Она была после долгого пути — и я это понимала. Короткие волосы? Тот же ответ, я к ним быстро привыкла, стоило ей снять свою шляпку. Однако, она не желала часто поворачиваться ко мне лицом, а если все-таки смотрела на меня, то буквально сквозь. При этом ее взгляд то и дело прыгал с одной вещи на другое, не находя на чем можно сосредоточиться. Была и еще одна деталь: в комнате стояла тишина!
— Ну и как это, — оторвавшись от осмотра моего огромного гардероба и забрав серого котёнка, устроившегося на моих коленях, улыбнулась Роуз. На секунду я заметила в ней тень той самой девушки из Небраски, которая явно что-то задумывала.
— О чем ты? — Мне хотелось, чтобы она опять заговорила, чтобы она призналась, что ее гложет.
— Какого это целоваться с Его Высочеством? — Это было не тем, что я хотела от нее услышать. Но не помешало мне зардеться, успев в один миг из светло-розового превратить в бордово-красный помидор. — Не могу поверить, что ты будешь утаивать такие подробности от меня, учитывая, стопку тех журналов под твоей кроватью в старом доме, на обложке которых есть одно привлекательное лицо?!
Она подтолкнула меня в плечо, ослепительно улыбнулась — а я ей не верила… Встряхнувшись, я попыталась отогнать эти мысли от себя. Я понимала, что молчу уже долго, а Роуз ждет и могут пойти более компрометирующие вопросы, на которые я просто не могу ответить. А если вдруг моя комната прослушивается, я не желаю, чтобы кто-либо слышал слишком неудобные детали моей личной жизни, которой как бы и нет.
— Роуз прекрати, — взмолилась я на ее миловидное личико, но бросив милое «почему?», она продолжала вводить меня в краску ещё сильнее. — Потому что я не целовалась с принцем Николасом!
Резко поднявшись с постели, я обернулась к Роуз, которая замерла на месте и теперь возмущённый её бездействием к его персоне, котёнок, попытался укусить её своими маленькими зубками. Однако, Роуз смотрела на меня, боясь что-либо произнести вновь.
— Ты не целовалась с ним, — я смиренно кивнула. — Но что ты тогда делала несколько недель, проведённых во дворце?!
Ох, Роуз, ты бы только знала… Я пыталась удержаться во дворце, понять себя и я чуть не поцеловала твоего брата! Однако все это осталось только в моей голове, а озвучила я следующее:
— К сожалению, ничем таким, чем я бы могла с тобой похвастаться…
Между нами опять пролегла тишина, мы смотрели друг другу в глаза, но не предпринимали никаких попыток сказать что-то еще. В секунду, когда я решила отвернуться, прервать этот бездумный зрительных контакт, она вскочила с постели, и котенок все еще сидевший на ее коленях, не успевший вовремя зацепиться за ткань платья, соскользнул на пол. Фыркнув, он направился подальше от нас, явно обидевшись на то, как с ним обращаются. Тишина продолжалась, поэтому Роуз произнесла в никуда:
— А что у каждой Избранной в комнате есть домашний питомец. — Я проследила за моей маленькой партизанкой, которая забралась в шкаф и улеглась там, на упавшее платье, которое похоже сдернула ранее.
Я улыбнулась этому серому комку шерсти и произнесла:
— Нет, это нелегальный мигрант, подобрала на границе.
По комнате разлетелся наш звонкий смех, и уже через секунду я вновь была в крепких объятиях Роуз. Мне этого так не хватало, всего этого: дружного смеха в стенах комнаты, разговоров ни о чем, дерзких шуточек. Я стала забывать те времена, чего поклялась себе никогда не делать. А еще мне не хватало ее тихого голоса, что произнес:
— Я скучала по тебе. — На мое простое «и я», последовало столь же простое: — Правда, чуть меньше, чем по длине своих волос!
Отодвинувшись от нее, я не разглядела пусть и маленькую, но разницу в нашем росте, похоже, каблуки удачно скрывали эту особенность между нами.
— Зачем же ты их отстригла? — На мой взгляд, это был резонный вопрос, Роуз же отвела глаза, а после как-то неуверенно провела по ним левой ладонью. Словно надеялась, что вот сейчас они возьмут и отрастут вновь до знакомой длины.
— Пыталась избавиться от лишних эмоций, — задумавшись на секунду, ответила она.
— Помогло? — Протянув руку, я тоже провела по выпадающей вперед прядке ее волос.
Она тут же перехватила мою руку, и стоило мне перевести немой взгляд на нее, как я заметила яркий блеск на ее пальце. Вновь посмотрев на руку, я действительно увидела, что на безымянном пальце, переливаясь в свете солнечных лучей, блестело кольцо. Оно было простым, но с легкими изысками. Таким, какое и должно быть обручальное. С одной стороны, я боялась смотреть на Роуз, особенно когда она вырвала свою левую руку из моей ладони, но оставлять все так, я тоже не собиралась. Она сделала несколько неосознанных шагов назад от меня, отвернувшись вполоборота, и только тогда заговорила, прижав руку к груди:
— Это не то, что ты подумала…
— Правда? У меня в голове нарисовалась другая картина…
Отбросив в сторону все спокойствие, Роуз принялась вышагивать взад и вперед напротив моей постели, я же следила за каждым шагом, пока она не заговорила вновь:
— Еще ничего не решено, это лишь мечты парня, которые я попытаюсь с прахом расстроить! — После чего она подошла ко мне, приобняв за плечи и посмотрев в глаза. — Прошу Ар, я бы не стала тебе врать…
Как же мне хотелось ей верить… Она не могла врать. Особенно мне. Почему же делала это? И вновь я ничего не знала. Собрав всю волю в кулак, я не смела позволить какой-либо лишней эмоции вырваться из меня, так было нужно:
— Я верю тебе!
В остальном же разберусь позже…
Для родственников Избранных в этот вечер был назначено скромное пиршество, начавшееся с совместного ужина и медленно перетекшего в большую гостиную, где уже поджидал оркестр, а желающие могли либо пообщаться друг с другом, либо повальсировать. Нам объявили, что это было решено самим королем, — дать время девушкам подольше побыть в компании своих близких людей, и только потом, на следующий день, устроить шумное пиршество.
И все начало этого вечера мой взгляд бегал туда-сюда, на секунду я усомнилась, не получу ли косоглазие. Ибо я старалась не отрывать взгляд от Роуз, которая в большинстве случаев молчала, лишь весело переговаривалась с другими Избранными за ужином, если того требовал случай. А может, она бы лучше смотрелась здесь? Эта мысль меня не покидала ежесекундно: вдруг я украла ее шанс на счастливую жизнь, потому что в компании оставшихся девушек, она казалось одной из Избранных. Но вместе с этим я не уставала бросать взгляды на принца Николаса.
Эти двое: моя подруга и принц — напоминали мне чем-то друг друга. И нет, дело было не в цвете волос, они казались опущенными в воду, погруженными в свои мысли. И если Роуз умудрялась скрывать свои беспокойства — пусть и за не очень уверенной улыбкой — Николас же бесцельно бегал взглядом по всему залу, кого-то разыскивая в этой разношерстной толпе. Эти взгляды служили тем, что мы очень часто переглядывались, но подобное не заставляло его останавливать свои поиски, самое главное — это также не мешало ему вести светские беседы с людьми, которые то и дело окружали его персону.
В какой-то момент я заметила Тайни, но она была в другом конце зала и разговаривала с женщиной, что я не знала. Ее осиная талия, идеальное платье и уложенные волосы говорили сами за себя: она была из высшего круга лиц. Откуда тогда девушку с темным каскадом волос знала Тайни? Одни секреты… имеющие своей целью давить на меня именно в этот день!
— Мерлин, побери, — выдохнула мимо проходящая Моргана, чем заставила меня, Кессиди, Юник и еще пару девушек засмеяться. — Это не капли не смешно!
— Мне просто всю жизнь казалось, что ты ругаешься лишь с Кимброй! — Продекламировала на это Кессиди, заставив всех нас облегченно засмеяться.
— Да-да, на ней я тренируюсь, чтобы потом всю свою злость выложить на старшего брата — Мерлина, — выдохнула Моргана, протянувшись за бокалом с шампанским, она отвлеклась от своей первоначальной цели. — Кстати, Вы его не видели?
— А это не он, случайно, стоит за твоей спиной, — нервно подергивая перышко, спускающееся на цепочке с ее уха, указывает Юник. И мы все оборачиваемся, к юноше, подошедшему несколько мгновений назад.
Моргана покачала головой, отрицая этот вариант, но ничего не произнесла, так как гость повернулся к нам, и я узнала в нем Райта. Идеально выглаженный костюм, приглаженные волосы и легкий шарм, так даже и не скажешь, что он мог бы скрывать несколько десятков тайн и витиеватые чернильные рисунки на запястьях. Он улыбнулся нам, чем заставил меня тут же обернуться к Роуз, понять узнала ли она в этом молодом человеке своего брата. Но ее взгляд казался каким-то лишенным: смотрела и не видела.
— Добрый вечер, дамы, — соблюдая правила этикета, поклонился нам Райт; на лицах всех присутствующих расплылась милая взгляд. А же уверилась в том, что к концу вечера заработаю косоглазие, так как мои глаза бегали в бешанном ритме, изобретая новую фигуру в геометрии: Роуз, Николас, Тайни, Райт. И вновь тот же самый круг. Лишь иногда менялся порядок лиц.
Каждая из нас по очереди представилась, (хотя думаю, наши имена и так всем были известны), но сейчас я не могла позволить себе выйти из роли, тихо произнеся «Леди Ариадна». В последний момент очередь дошла до Роуз, она очнулась от своих раздумий и с улыбкой сказала:
— Розмари Смит, правда, я не Избранная!
Я перевела взгляд на Райта: он стоял, замерев на месте; и я боялась, что прямо сейчас он скажет свое настоящее имя, но частичкой своей души, я бы хотела разрешить всю эту ситуацию. Роуз не должна себя винить в несуществующей смерти, а Райт слишком многое пропустил. Но встряхнув головой, он ответил:
— Очень приятно, Льюис Спенсер, — и его имя разрезало воздух своей ложью.
Однако ничего не произошло, ни голос, ни фигура, ни взгляд — ничего не заставила мою подругу признать в нем своего родного брата, который в скором времени поспешил удалиться, а все наше внимание вновь было сосредоточено на Моргане:
— Пожалуй, мне все же следует отправиться на поиск своего брата… — Оглядывая толпу людей, что заполняла всю гостиную. — Он, конечно, старше меня, но дурак и ловелас тот ещё!
Кессиди ухмыльнулась, и мне даже на секунду по ее блестящим глазам, показалось, что она ощутила его шарм в этот вечер, что в следующую секунду было подтверждено:
— Он слишком напористый, учитывая то место, где находится. А в целом понять его можно: тут слишком много красивых девушек.
Моргана под наш общий смех ответила на это:
— Это-то меня и пугает, иногда такое ощущение, что нас выбирали не жребием, а по мордашкам…
Я обернулась к моей подруге по Отбору, обладательнице смольных волос, так как это было впервые, когда она кинула в общем разговоре, столь неуместную для дворца фразу. Но то ли никто не заметил, то ли пожелал не вступать в очередную бурную дискуссию на этот счет…
Вечер длился бесконечно долго, я успела переговорить со многими людьми, хотя все разговоры сводились к одному — Отбору. Поэтому засыпая, мне оставалось надеяться только на то, что завтрашний день поможет разобраться со всеми деталями ушедшего сегодня. Как же сильно я заблуждалась…
С полки достаю старый, немного потрепанный по краям фолиант, что-то мне говорит — это книга может мне понравится. Обязательно прочитаю. Аккуратно откладываю ее в стопку тех сборников, что у меня в левой руке: она заметно потяжелела, и стоило бы остановиться с выбором книг, ведь прочитать их я не успею и за месяц. А столько ли мне здесь отведено? Подхожу к высокому дубовому столу, стоящему неподалеку, и опускаю выбранные мной книги.
… и не знаю, с какой лучше начать…
Первая в стопке темно-серая книга не то от пыли, не то от времени, буквально подмигивает мне: «Я знаю много всего интересного». Поэтому именно к ней я и протягиваю руку, на обложке можно разглядеть легкие золотые завитки, но похоже надпись уже не восстановишь. Почему-то мне казалось, что в библиотеке дворца все книги — во всем идеальны, похоже, кроме этой. Подхватываю сразу с десяток страниц, перескакивая через множество глав. Отец говорил, что не в начале книги таиться ее красота, а в сердце — там, где сплетаются нити переплета. Первое, что бросается мне в глаза, — произведение написано в стихах. Моя ладонь скользит по строкам, я замираю в тишине, листая страницу за страницей. В этом есть какая-то волшебная сила стихов, ты не замечаешь, как переворачиваешь главы, , но история рисуется в ярких тонах. Неожиданно, словно издалека, я слышу свой собственный голос, зачитывающий строки перед моими глазами:
«Ах, если бы глаза ее на деле
Переместились на небесный свод!
При их сиянье птицы бы запели,
Принявши ночь за солнечный восход.
Стоит одна, прижав ладонь к щеке…»
За спиной раздается мужской голос:
«О чем она задумалась украдкой?
О, быть бы на ее руке перчаткой,
Перчаткой на руке!»
Обернувшись, я заметила, у стеллажа с книгами Райта, небрежно сложившего на груди руки. И он стоял и улыбался мне. Я бы даже улыбнулась ему в ответ, но в душе было не спокойно. Гнев, поднимающийся у меня внутри, я не преминула вылить наружу:
— Ты меня испугал, — и я не врала; на секунду в моей голове успели пробежать все картинки моей жизни, прежде чем я повернулась, прежде чем с громким эхом упал тяжёлый фолиант, лежащий на все еще высокой стопке из книг.
— Прости, — он улыбается, показывая свои ямочки на щеках. Однако я вижу, как в детстве, словно и не прошло много лет, что ему совсем не жаль. Я помню все, как вчера. Пусть это и было давно.
Это была ещё одна картинка из моего детства. Как Райт сидел на краю моей кровати, и мило извинялся, отчего моя мама, сидящая также в изножье, вновь улыбалась, как не делала уже много лет. Он так серьёзно говорил, что сожалеет, и я почти верила. Мне было очень плохо, после того, как он заставил меня съесть комок земли, с размером в целую ладонь. Вот моя мама, улыбаясь, выходит из комнаты, а Райт спрашивает:
— Я не успел тогда спросить, ибо тебя вырвало, как она на вкус? — И тут я понимаю, что под личиной его искренней улыбки кроется жуткая, садистская усмешка.
Ему доставляло особое удовольствие, что я сопротивлялась ему, боролась с ним, но продолжала следовать его пути. Шла с ним в ногу, иногда переходя на бег, чтобы поспеть.
Вот и сейчас он стоял, с одной из его фирменных улыбок, по которым я скучала, ни у кого на свете больше не было столь заразительной улыбки, даже у его родной сестры. Та тоже все время улыбалась, старалась быть солнечной, но это был ее способ борьбы, способ показать, что ей все равно на то, что происходит — она сильнее, она справиться, поэтому она улыбается.
Но не Райт. Он жил, ради улыбки, ради того, чтобы найти ей применение:
— Я тебе не верю, ты же знаешь? — Зачем скрывать то, что мы и так знаем.
— Вот именно. — Он сделал несколько шагов по направлению к столу, за которым я стояла. — А в чем тогда смысл? Я могу проводить эти минуты, так как захочу, почему бы не вспомнить…
Я покачала головой, вспоминая то, что не должно было вылететь из моей головы:
— Ты не сказал Роуз! — Кивок головы. — Она стояла в метре от тебя, смотрела в твои глаза, и ты сказал, что тебя зовут Льюис?! Почему?
— Это не то, что ей нужно Ар, — отрицая все, он присел на уголок стола.
— Откуда тебе знать, что ей следует знать, а что нет — это был шанс, и ты им не воспользовался.
За одну секунду я увидела, как все вскипело в нем, он подскочил со своего места, от прежней спокойной, но дерзкой улыбки не осталось и следа:
— Она уедет через несколько дней и забудет о каком-либо парне по имени Льюис!
На этот раз не выдержала я, подскочив вслед за ним и захлопнув книгу, не подумав о хрупких страницах и закладке, я впервые подняла голос на кого-либо в разговоре:
— Но она не забыла бы Райтена Смита! Потому что он был ее братом, и она винит себя — в его смерти. — Его глаза наполнились печалью, он понимал все — просто не хотел себе в этом признаваться. — Не она виновата во всем, а Ваши родители, испортившие жизнь сразу нескольким людям!
— Ари, прекрати, ничего не изменишь, так было нужно!
— Ты не должен их оправдывать! НИКОГДА!
Подхватив со стола книгу, я ушла к дальнему стеллажу, откуда и взяла этот фолиант, я слышала, что он шёл за мной, не отставая ни на шаг. Подойдя к нужной полке, я замерла в нерешительности. В руках ощущалась тяжесть и шершавость обложки, в структуру которой уже навечно были запечатлены мелкие крупицы пыли. Переплёт в моих руках казался мягким, словно ещё одно неаккуратное действие и он надорвётся, как могу надорваться я от того, как быстро меняется моя жизнь. Я обернулась к Райту, который буквально дышал все это время мне в затылок:
— Они мои родители, Ариадна. Признаю — фиговые. Но какие есть, мы не можем их выбирать.
— Понимаю, — что-то в горле болело, там стоял неприятный комок из эмоций и слез, что просто не имели права скатываться по моим щекам, поэтому нашли себе другое тайное местечко.
— Если бы это были твои родители, ты бы их тоже защищала, чтобы они не сделали. И поверь, много секретов существует, о которых мы может никогда и не узнать, поэтому давай не ворошить то, что уже произошло и более не изменить.
Я боялась, что в моих глазах он увидит слезы, я чувствовала их тяжесть и влажность, только поэтому я отвернулась от его пронизывающего взгляда. Я все понимала, почти все и в чем-то он был прав. Поднявшись на носочки, я задвинула книгу на ее законное место.
— Уильям Шекспир, значит? — Присмотревшись к книге, что только что убрала, я увидела на корешке не потухшие еще золотистые буквы.
— Думаю, это довольно интересно, — отвечаю, вновь оборачиваясь к нему, — история о любви, борьбе против установленных порядков.
В задумчивости Райт кивал головой, пока не спросил:
— Так понимаю, ты ещё не дочитала эту сказку о любви? — На его губах вновь расцвела та самая улыбка.
— Я бы дочитала, если бы ты. — Указательный палец моей руки, был направлен на него. — Не испугал меня. Кстати, ты знаешь… — оборачиваюсь на секунду к полке, чтобы свериться с названием книги, — наизусть «Ромео и Джульетту»?
— Предположим, что да…
— Я читаю ее впервые. Но согласись, она необыкновенная, влюбиться в человека, лишь раз его увидев, и понять, что он твой суженный, — моё сердце нежно ускорило свой бег, в душе я тоже хотела такой любви, но мои первые взгляды с Его Высочеством были уже слишком давно.
— Довольно слащавая история, должен сказать. — Его лицо в задумчивости исказилось десятком морщин, но это его совершенно не портило, а наоборот делало живым. — Я тебе дам дочитать, и только потом спрошу твоё мнение вновь. — Надувшись от его ответа, я уже хотела возразить, но он меня опередил: — Однако про Любовь, должен согласиться, ты права, это единственное, что задерживает взгляд на книге. Я помню, как в первый раз увидел тебя. — Я подняла взгляд на него: он нежно улыбался своим воспоминаниям, и я не удержалась от ответной улыбки. — У тебя было милое платьице спринтом из красных цветов, и ты все жаловалась Роуз, что тебе не идут те косички, что заплела мама. А я стоял и с восхищением смотрел на алые ленты в твоих волосах, впервые мне стало наплевать на все эти гонялки с мальчишками по дворам…
— Пока ты не понял, что я имею характер не хуже любого дворового пацана? — Он согласно кивнул, и прядь пшеничных волос упала на его глаза. — Роуз тогда не понравилось, что ты смотришь на меня!
— Она как моя сестра, уже тогда знала о планах в моей голове. — Моя правая бровь взлетела вверх, как бы говоря: «О каких планах?»
— О планах влюбить в себя маленькую соседку… — Мы вместе засмеялись; но казалось, в моем голосе было больше радости, чем в его. Что-то не давало ему улыбаться от всей души:
— Глупый план родителей, все испортил, — не смотря мне в глаза, прошипел он.
— Он ничего не испортил!
— Нет, ты так и не влюбилась в меня…
Эти слова повисли тяжелым грузом на наших плечах, здесь между полок с книгами. Я могла продолжать и дальше вглядываться в черты его лица, но что-то говорило мне: все должно быть по-другому. Наплевав на все, мне захотелось просто узнать…
Я потянулась к нему, привстав на носочках. Мне никогда не понять, почему все парни такие высокие, наверное, переели в детства белка или чего-либо еще, но стоять долгое время так, было бы сомнительно тяжело. Меня поддерживали руки Райта, тут же опустившиеся на мою талию, окутывающие меня в теплый кокон нежности. Я ощутила, как прядь светлых волос спадает на переносицу моего носа и от щекотки побежали маленькие мурашки по моей коже. Крепче сжав его руки в предплечьях, я могла ощущать под тканью белоснежной рубашки мышцы его рук, а возле своего лица теплое дыхание. Наверное, никогда до этого, я не была в столь тесном контакте с мужчиной, даже в танце, не приходилось вставать так близко друг к другу, до ощущения колик в руках, странной легкости в животе, теплоте кожи, при прикосновении друг к другу.
Проведя по его рукам вверх, я остановилась на плечах, ощущая странную близость между нами, могла ли я представить, что друг моего детства, когда-нибудь окажется так близко ко мне, что я буду ощущать что-либо к нему. Но вот — он, стоит совсем рядом со мной, около огромного стеллажа с книгами в дворцовой библиотеке. Я тянусь к его лицу вновь, переходя на носочки, наверное, меня держало в таком положении, только сила этого мимолетного мгновения. Я была без понятия, что ожидать, это было страшно и волнующе, когда он опустил голову еще чуть ниже ко мне. Наверное, Роуз когда-то была права о том, что смогла бы весело погулять на моей свадьбе, из-за чего я усмехнулась, и на моем лице отразилась скромная волнующаяся улыбка. Райт улыбнулась в ответ, и мне показалось, я утонула в ней и его теплом взгляде. Сократив миллиметровое расстояние между нами, я приготовилась, что сейчас, именно в этот момент, впервые почувствую эту легкую тяжесть чьих-то губ. Как вдруг, он прошелся носом по моей щеке, со смешком отодвинувшись от меня:
— Малышка Ар, ты же не думала, что я тебя поцелую?!
И я сдулась, словно шарик, не перевязанный ниткой.
Сладкий момент, окутанный тяжестью положения, ударил меня буквально в живот. Если там до этого момента и летали бабочки, то теперь они свалились грудой мусора, с переломанными крыльями, больше не имеющими возможность взлететь. Выбравшись из плена рук и подхватив жакет со спинки стула, я направилась вдоль по коридору, между еще тысячами таких же однотипных полок, где стояла минуту назад. И думала, что впервые нашла место, где я бы могла быть собой.
— Ариадна, — придя в себя, окликнул меня Райт, но я остановила его взмахом руки.
— Не сейчас….
И больше никогда… Отвернувшись, я почувствовала как по моим щекам падали горячие слезы. Кто Вам сказал, что слезы, как холодная вода озер? Абсолютно нет, она обжигает, оставляет ожоги, там, где скатывается по щекам. Выхожу за двери библиотеки, и понимаю, что впервые, мне нельзя спрятаться в своей комнате. Никто не ожидал, что приедет Роуз, поэтому пока ей подготовят комнату и найдут свободную служанку, мои помогают ей примерять платье для вечернего приема. Стараюсь абстрагироваться от этих мыслей, ведь думая о Роуз, в голову лезут те самые — нежелательные — о Райте.
Однако, я знаю одно место, где могу ближайшее время оставаться незамеченной. С этой мыслью, я выбегаю из дворца — дорогу до дворцовой конюшни, я все еще помню хорошо, пусть с той прогулки прошло много времени.
Земля, смешанная с сеном, влажная, поэтому мои туфли уходят с каждым новым шагом. Но я продолжала идти вперед, лошади, буквально ожили, когда я зашла, наверное, давно не видели гостей в стенах своего дома. Прохожу мимо одного пустого стоила, вижу Гермеса, гордо держащего голову над перегородкой. И наконец, замечаю того, кого и искала: она стоит также неподвижно, как и в прошлый раз. Склонив голову так, что грива спускалась по левой стороне шеи нежным потоком. Я до последнего момента помнила нашу первую встречу с Белис, а по поднявшейся голове, когда я протянула руку, через железные прутья, могла сделать вывод, что была не одной.
Она сделала несколько резких шагов, после чего уперлась в решетку загона, наши взгляды пересеклись, и я тихо произнесла:
— Я не могу открыть, у меня нет ключей. — Я сразу заметила тяжелый замок, который явно не открыть шпилькой, как говорилось в глупых романах. Меня не пугало, что я говорю с животным, лошади были, наверное, единственными, кто точно все понимал.
Наш безмолвный разговор продолжался, Белис тихо фыркала в мою ладонь, я просто получила шанс выговориться. Но идиллия была недолгой, вскоре, я услышала шум за дубовыми воротами конюшни. Спрятаться мне бы уже не хватило времени, притвориться, что потерялась — я слишком плохая врунья. Поэтому оставалось надеяться, что это Никсон — конюх, что был здесь в прошлый раз, и он без лишних вопросов отпустит меня на волю. Одна створка ворот открылась, в просвете я могла различить только ноги мужчины в бежевых брюках, а рядом с ним идеального жеребца, оставляющего вмятины в земле правым копытом. Я знала этого жеребца, сейчас вальяжно проходящего в конюшню, и словно знающего все наизусть, заходящего в пустое стоило, соседствующее с тем, где располагался Гермес. И вот через минуту, за своим скакуном зашел хозяин — принц Николас.
Еще некоторое время мы играли в гляделки, пока я не промолвила:
— Прошу прощения, не знала, что здесь кто-нибудь еще будет. Хотела привести мысли в порядок…
Даже издалека я увидела чуть сощуренные глаза принца, поэтому он не преминул спросить:
— Почему Вы не с родственниками? К Вам же приехала Ваша тетя, я бы провел все свое время, на вашем месте, рядом с ней, как сделали это и другие девушки!
— Возможно, мне следовало именно этим заняться, — согласилась я, заметив, что принц Николас медленно подходит ко мне, с одной стороны небрежно, а с другой продвигаясь по определенной траектории. — Но она сейчас немного занята…
— То есть… — переспросил принц. А я удивилась: неужели он не знал, ведь весь разговор произошел на наших с ним глазах.
— Ее Величество выразила желание поговорить с Тайни — моей тетей — и с этого момента, я не видела ее.
— Боюсь, она не скоро появится, зная мою маму, — весело подмигнул мне принц, после чего подошел к железным воротам, отделяющим друг от друга стоила.
— Однако, Вы тоже не во дворце, принц Николас? — закрывая загон, принц о чем-то задумался. — Я просто хотела сказать, что лес еще не высох после той дождевой недели и, возможно, не безопасно куда-либо ездить верхом.
Я не знала, почему еще продолжаю говорить, ведь предложения, что вырываются из меня, кажутся абсолютно бессмысленными. Тишину прерывало лишь изредка ржание какой-то лошади в дальнем вольере.
— Да, это было не совсем разумно, Ариадна, — опустив руки, ответил Николас. — Но мне нужно было подумать… обо всем…
— Получилось? — поинтересовалась я. — Это просто кажется, интересным, и Вы, и я пришли сюда за одним и тем же, — немного опустив голову, я направилась вдоль по коридору, что вел к створам ворот. — И, наверное, мне будет лучше уйти, чтобы не мешать.
Поравнявшись с принцем, договорила я, мне не хотелось смотреть ему сейчас в глаза, я впервые осознала, что наделала. Несколько недель назад, я не переставала думать, как принц Николас общается с инфантой Хулией, какие между ними взаимоотношения, понимая, что не смогу добиться такого же отношения к себе. И что же я делаю? Одна, в библиотеке, не думая о действиях и последствиях, которые они понесут, встречаюсь с бывшим другом, давно сменившим имя, семью и страну. Почему, когда я потянулась к Райту — совершенно не вспомнила о цели пребывания здесь, о Николасе. Только о нем, я должна думать, еще вчера — я наблюдала за ложными обвинениями в сторону Женевьевы. Но если кто обвинит меня в подобных обстоятельствах, я не смогу отвергнуть это. Всё это было и происходило по моей воле, и даже, возможно, инициативе.
Кто-то легонько сжал мою ладонь, и я обернулась: принц Николас все также стоял рядом со мной, всматриваясь в эмоции, так ярко написанные у меня на лице. Взглянув на пальцы левой руки, что незамысловато переплетались с его, я в полной мере осознала все, что сделала. И вновь, по моей щеке скатилась слеза. Она была одна, и я тут же постаралась незаметно смахнуть ее.
— Ариадна, можешь не уходить, — тихо ответил Николас, и похоже заметив все же слезу, протянул к ней вторую ладонь. — Почему ты плачешь?
Мы впервые стоим так близко, что мой невинный наклон головы, лишь сближает наши лица. Поэтому, когда я вижу, как принц Николас сокращает это маленькое расстояние — в моей голове пусто! У меня не было шанса подумать. Чего я хочу? Кого? В моей голове билось столько мыслей, перемешиваясь друг с другом. Николас? Или Райтен? Мне нельзя было выбирать, не у меня проходил Отбор! Так почему я продолжаю сравнивать? Принца Николаса, с которым я знакома месяц, что держится превосходно в любой ситуации, и при этом сохраняет простоту в разговоре. И Райта — всего лишь друга детства, погибшего и вновь воскресшего, которому, по плану, мне не стоило так быстро доверять, но все равно я доверяю.
Я чувствую теплое дыхание, в районе своих губ, и в самый последний момент, всего на полсантиметра поворачиваю лицо. Нежное соприкосновение пришлось в уголок моих губ. Оно действительно было легким и нежным, отчего я возненавидела свои мысли и действия сегодня в библиотеке с новой силой. Вырвав левую ладонь из крепкого захвата, я сделала несколько шагов назад, отдаляясь от принца, продолжавшего стоять и смотреть на меня в недоумении. И только после я бросилась бежать. Щеки горели нещадно, по ним хлестали распущенные волосы и капли слез, вновь собравшихся в уголках глаз. Мне не хотелось больше плакать, но я не могла это никак остановить. Упав на скамейку в саду-розарии, напротив фонтана, я позволила себе выплакаться, избавиться ото всех лишних мыслей.
Раздался стук в дверь, заставивший меня подпрыгнуть на месте. День уже давно вошел в свои права, приближая вечернее время, но занятия ещё пока не начались, а сидеть постоянно в Женской комнате, мне надоело. Поэтому в этот час я была одна в своей комнате, и неожиданный стук в дверь меня удивил.
Подойдя к резной двери, я опустила ручку и приоткрыла створку. За дверьми стоял принц Николас, он смотрел немного в сторону, задумчивым взглядом сканируя стены коридора. Лицо было напряжено, а руки надежно скрыты в карманах брюк.
— Добрый день, — тихо сказала я, не зная, как теперь следует общаться с принцем. Ведь я на самом деле убежала после того, думаю, «недопоцелуя». И что теперь?
— Ариадна, — ответил мне Николас, обернувшись ко мне. — Могу я зайти?
Оглянувшись на комнату позади меня, я подметила, что в целом комната была прибрана и ничего лишнего нигде не вылезало. Главное, чтобы из своего укромного местечка за это время не вылез котенок.
— Безусловно, ненадолго, — неправильно расценив мой взгляд, пояснил принц.
— Ничего, я могу уделить все то время, что еще есть до урока, — приоткрыв створку входной двери пошире, сделала приглашающий жест в комнату. —
Остановившись по центру комнаты, Николас внимательно оглядел мои покои, буквально, останавливаясь и подмечая каждую деталь, пока я нервно стояла и не знала, куда деть свои руки.
— Честно признаться, я в первый раз в комнате Избранной девушки, — хмыкнул принц. — Но именно так, я и представлял ее.
— Правда? Я просто думала. — В голове вспомнились сплетни, теперь я была уверена, что это лишь сплетни, девушек в Женской комнате. — В общем, не важно…
И в секундной тишине, что повисла между нами, противно скрипнула дверца платяного шкафа. Оглянувшись, я заметила легкое колыхание ткани внутри и немедленно поспешила закрыть одинокую створку, пока оттуда не выбрался незваный гость. Направившись обратно в центр комнаты, где стоял принц Николас, я вновь услышала скрип двери и обернулась:
— Эм, разболталась, наверное, — скромно улыбнулась я, взглянув на своего собеседника, который еле заметно приподнял правую бровь. — Вы хотели что-то сказать?
Теперь это «Вы» звучало как-то неестественно, учитывая обстоятельства, но с другой стороны, как ещё… Неожиданно в комнате послышалось какое-то шуршание, словно кто-то усердно драл обивку дивана или шторину, и тихое поскуливание. Именно в этот момент, я увидела, как Принц Николас смотрел на что-то в районе моей постели, обернувшись туда, я заметила, как из-под тяжелой атласной ткани покрывала высовывается серый, пушистый хвост.
— Это не то, что ты подумал! — хватая ртом воздух, сказала я и бросилась к изножью большой кровати в попытке скрыть как-то маленького котёнка, в итоге просто встав перед ним.
— Не то? — скучающим тоном спросил он и, кажется, чуть не закатил глаза на мою попытку набросить одеяло поверх покрывала.
— Нет?
В голове набатом била мысль: «Ты такая ужасная лгунья»! Николас, словно не замечая отчаянных попыток, подошёл к платяному шкафу и прислонился спиной к косяку; все это время я оставалась на своём месте. Дотронувшись до створки шкафа, он несколько раз открыл и закрыл ее: — Возможно, и правда немного разболталась. — И пока я выдохнула с облегчением, он скрестил руки на груди и кивнул в сторону кровати:
— А что тогда это?
— Одеяло? — словно ничего не понимая, улыбнулась я.
— Угу, а ты знаешь, что твое одеяло шевелится? — спросил парень, наблюдая, как котенок начал игриво бороться с одеялом.
И в следующий миг маленькое существо показалось на свет. Я встретила пронизывающий взгляд принца, который якобы говорил: «Вот и я об этом подумал!» Прикрыв глаза, я начала тихо про себя молиться всем имеющимся в этом мире богам, не заметив, как Ник…
Опустившись на мою кровать, посадил к себе на колени котенка, который тут же обустроился на новом месте. Выгнув серую спинку, котенок приноровился к мерному почесыванию за ушком, тихо замурчав. Все это время я стояла в стороне, наблюдая удивительную картину: вместо того, что выкинуть четвероногое создание за двери дворца, а следом и меня, Его Высочество принялся играть с диким питомцем. Привыкнув, котенок уже сам начал выпрашивать дозу нежности и ласки, перебирая лапками по дорогой ткани костюма принца, он приподнялся на задние лапки.
— Ник, стойте, у нее очень цепкие когти, и костюм может испортиться, — сделала я неловкое движение в сторону этой удивительной компании в моей комнате.
— У нее? — подняв на меня взгляд, переспросил принц, словно не замечая, что я вслух сократила его имя, как это делали только его родные.
— Ну да, у котенка… — На секунду я замялась под твердым взглядом голубых глаз, отчего мои щеки окрасились в цвет малины.
Хмыкнув что-то не разборчивое, принц подхватил моего питомца под передние лапы, поднимая на уровень глаз. Секунда перетекала в минуту, прежде чем серый комок был вновь опущен на четыре лапы. Со стороны я видела, как Николас настойчиво вглядывался в его зеленые глаза, будто общаясь с животным:
— Тебя не заслуженно оскорбили, не так ли? — Я опешила, к кому только что обратился принц? — Леди Ариадна, вы же не присматривали для этого создания еще розовых бантиков?!
— Что?
На меня посмотрели две пары глаз: зеленые и голубые, как будто я не понимала простых истин.
— Боюсь, Ариадна, у тебя не очень хорошие познания в анатомии. — На щеках у принца проявились ямочки от тяжело сдерживаемой улыбки, после чего он произнес. — Должен буду огорчить, но теперь придется придумывать новое — мужское — имя, этому милому созданию.
— Я…не понимаю. — Мне оставалось глупо моргать ресницами. — Откуда такие выводы? — спросила я и увидела, как светлая бровь моего собеседника задорно подскочила на его лице.
— Мне нужно это объяснить? — уже не сдерживая улыбку.
— Боже… — воскликнула я, спрятав покрасневшее лицо за ладонями и завесой из волос, — не стоит…
По моей спальне разнесся наш дружный смешок, а вслед за ним возмущенное урчание. Мне не хотелось оправдываться, тем более объяснять, почему сама не проверила, а просто решила для себя, что это девочка. И теперь в моей комнате жил маленький разбойник, который рассекретив свое присутствие, улегся поверх шелкового покрывала, продолжая сканировать комнату своими умными глазами.
Я опустилась рядом на кровать, по правую руку от меня сидел Николас, а по левую возлегал котенок. Пригладив его хохолок на голове, я улыбнулась всей нелепости ситуации.
— Думаю, мне не придется менять имя, — произнесла я в минуту повисшей над нами тишины. — Ему… понравилось, когда я его назвала Аттилой.
Принц весело засмеялся, взглянув на меня:
— Аттила, да? Моей бы сестренке понравилось…
— Что с ним теперь будет, — кивнув на лежебоку, спросила я.
— Ничего. Он останется жить с тобой, если захочешь, — одними губами я прошептала: «Спасибо». — И Николас меня понял. — Честно говоря, я пришел сюда по-другому вопросу. — Захватив мое внимание, он продолжил: — Насчет того, что произошло у конюшни. Следовало сначала спросить… — Мое смущение мешало четко сформулировать то, что я хотела сказать, поэтому получился какой-то набор несвязанных между собой слов.
— Мне не следовало убегать, и я… ну… не должна была… я просто… не очень… во всем этом… и не знала, как правильно себя вести что ли?
Наши взгляды пересеклись, и мы вновь засмеялись над сложившейся ситуацией. Но затих смех, утихла и моя смелость, уже через секунду я нещадно приступила к тому, что выдергивала нитки из близ лежащей подушки. И в момент, когда я почти собралась с силами продолжить разговор, принц Николас произнес вместе со мной:
— Ариадна…
— Вам не стоит извиняться…
Я боялась вновь заговорить первой, поэтому инициативу в свои руки взял принц:
— В первую очередь, это мне не стоило приставать к юной леди, — с улыбкой на губах заговорил он, но через пару секунд взгляд голубых глаз потух. — Я не уверен, что это было то, что следовало сделать в той ситуацию; думаю, мне просто хотелось выяснить…
— И мне хотелось, — проронила я.
Но Николас услышал мой тихий шепот.
— Что именно… — Мы не повышали голоса, словно боялись спугнуть этот момент.
— Я… — Щеки вновь заалели. — Мне хотелось попробовать, ну, поцеловать кого-то, эм, в первый раз. И когда это случилось, пусть и так сумбурно, я испугалась…
— Не знаю точно чего! Наверное, я оказалась не совсем готова, — оправдываясь, продолжила я свой монолог. Эх, то из меня слова лишнего не вытащишь, а то разговорилась о какой-то сентиментальной чуши. Оооох, сейчас бы достать из-под подушки револьвер и нажать на курок, пока еще что не сказала! «Но ведь там нет никакого револьвера?!» — грустно пропищал голосок в моей голове.
— А сейчас? — спросил Николас, но тут же поняв свою ошибку, дополнил вопрос. — Еще хочется?
Я боялась что-либо произнести, ведь это бы означал полный провал. И «да», и «нет» звучали здесь пустыми, не нужными междометиями, пока щеки горели в пламени. Мне было страшно сейчас встретиться с синевой глаз принца, но когда это произошло, мне расхотелось чего-либо бояться, мне нужно было стать сильной. И я не уверенно кивнула головой.
Придвинувшись ко мне, я ощутила теплое дыхание принца на своей коже и как его левая рука легла на мою скулу, очерчивая ее контур. Казалось, все длилось вечность, наверное, мне стоило бы закрыть глаза и просто чувствовать, но нет. Я всматривалась в голубизну его глаз и нежный ободок светлых ресниц, что казалось, могли достать до его щек, и продолжала ждать…
И словно через призму чужих чувств, я ощутила на своих губах легкую тяжесть, от которой в месте соприкосновения наших губ, будто разлетелся сноп искр. Я боялась пошевелиться. Испортить что-либо в этот миг. Воздух застыл где-то по пути в легкие, когда я ощутила легкое прикосновение и ответила на него своим. Наверное, время остановилось, когда ладонь Николаса соскользнула с моей скулы, а за ней и отстранились его губы.
Мы не попрощались, просто разошлись, но мне и не хотелось говорить, хватило лишь ответной улыбки на его губах, когда он закрывал дверь моей спальни. И как только его шаги стихли в коридоре, я позволила себе выдохнуть, опустившись на постель. Мои дрожащие руки прикоснулись к губам, которые также мелко подрагивали. В голове роились навязчивые мушки, шепчущие всякий бред: «Ты только что поцеловала принца. Ты только что… поцеловала… ПРИНЦА».
Нет, не так. Ариадна, это принц только что поцеловал тебя, а ты сидела и не знала, что делать дальше! Ты просто сидела!!! Было ли это тем, что ожидал Николас от своих Избранных? Не знаю. Означало ли это, что между нами будут теперь не толькоразговоры? Не знаю. Смогу ли я покорить сердце принца? Без понятия. Я просто продолжала лежать поверх покрывала, пока под боком своим теплом меня согревал комок моего маленького счастья, что останется рядом со мной.
На следующее утро, после завтрака, я решилась вновь заглянуть в библиотеку. У Роуз были последние примерки платья. Тайни же не явилась на завтрак, на котором присутствовали родные абсолютно всех девушек, что еще числились Избранными Отбора принца Николаса. Однако, она не забыла обо всех возможностях дворца, прислав мне с лакеем маленькую записку, в которой говорилось, что она навестит меня ближе к обеду. А я не смела и спорить… Я многое не знала о своей тете, а здесь, на нее могла накатить буря эмоций, от которых она надеялась на время скрыться.
Проходя мимо знакомых уже полок, я взяла несколько книг, что приметила еще в прошлый раз. Уже собираясь покинуть читальный зал, я остановилась напротив прохода, к тем самым полкам, где чуть не позволила себе совершить опрометчивый поступок, где осталась еще одна заинтересовавшая меня книга. Сделав глубокий вздох, я направилась в ту сторону. Привстав на носочки, я достала нужную книгу, быстрым взглядом пробежавшись по ее страницам, я намерилась закрыть ее и отложить к себе, в стопку для чтения. Когда заметила что-то темное на первой странице. Там, черными чернилами было выведено несколько строк, которые я прочитала:
«Не верь, что в звёздах есть огонь,
Не верь, что солнце встанет вновь,
Не верь, что в истине нет лжи,
Но верь в мою любовь.»
СЭР
Я не знала, как все это понимать?! Единственное, что я понимала без лишних подсказок это то, что означают эти три буквы — «СЭР» — выведенные твердой рукой одного человека. Это были инициалы очень знакомого мне человека.
« — Что ты там делаешь, — свешиваясь с дерева, на котором мы обосновались уже несколько месяцев, спрашиваю я. Но Райт продолжает усердно работать, словно и, не замечая меня. — Я к тебе обращаюсь!
Похоже, мой голос все-таки был услышан, так как друг вскинул голову вверх:
— Не дуйся, лучше просто спустись и посмотри. — После чего вернулся к своей работе.
Спрыгнув с толстой ветки, я встала плечом к плечу с Райтом, вглядываясь в то, как он аккуратно врезается в толстую кору дерева перочинным ножиком. На нем элегантно появляются буква за буквой, сначала я увидела „С“, за ней, не желая долго вырубаться, показалась „Э“, идеально вписавшаяся с уже стоящей рядом „Р“.
— СЭР? Что это такое?
— Я решил, что раз уж мы обосновались здесь, надо заявить на это место права, — пожав плечами, ответил Райт.
— И как три буквы могут это прояснить? — вновь переспросила я после того, как нож был аккуратно собран в единое целое.
— СЭР — это моё сокращённое имя от Райтен Эндрюс Смит. — После чего улыбнулся.
Я ещё некоторое время вглядывалась в эти буквы, навсегда оставившие свой след в коре дерева. И тут меня осенило:
— Но это не только твоё дерево, мы нашли его вместе. — Райт согласно кивнул и, взяв меня за руку, обвёл вокруг него. На ту сторону, что сейчас была подсвечена закатным солнцем.
— Я уже кое-что придумал…
И действительно, с этой стороны уже красовалась маленькая надпись „Ар“… а рядом какой-то непонятный значок.
— Что это за ромб, рядом с моим именем, — указав на не понятный символ, спросила я.
— Это не ромб, а камень (от англ. „Stone“ — камень), если прочитать, получается „Арстоун“. Ну, так что ты об этом думаешь?
Я не хотела признавать это сразу, но мне нравилось, в этом было что-то лично наше. Об этом бы никто не узнал… лишь те, что знали о существовании таких инициалов, мог их расшифровать, а таких людей было всего трое: Я, Райт и Роуз.»
Кто оставил записку внутри этой книги, мне не составляло трудности понять. СЭР — это Райтен Эндрюс Смит. Осталось лишь понять, что теперь с этим делать.
Мои не сформировавшиеся детские мечты не должны повлиять на то, что происходит сейчас. А я была участницей Отбора, и мне следовало бы подумать дважды над каждым из своих действий. Над каждой своей мыслью, а ещё вчера я думала то о поцелуе с Райтом, то о состоявшемся через некоторое время с принцем Николасом. И что-то мне говорило: при любом раскладе второй был в десятки раз лучше.
Взгляд был затуманен, поэтому я не заметила, как споткнулась обо что-то незаметное. И все книги из моих рук с громким грохотом вывалились на пол. Именно в этот момент вдалеке послышались шаги…
====== Глава 14 (Бланка) ======
Бланка
Я пыталась понять, что делаю не так и почему второй раз за день я наталкивалась на Анхеля, но он словно ходил за мной по пятам. Я не знала, куда мне пойти, чтобы там не было его. Раньше я только мечтала о том, чтобы постоянно пересекаться с ним, а теперь желала найти место, где его бы не было.
— Бланка, — ласково позвал меня Анхель, поджидая меня в моей личной гостиной. И кто только пустил его сюда? Кого он подкупил, чтобы ему позволили войти в мои личные комнаты? Сначала я хотела просто уйти, но потом решила, что не могу позволить ему видеть, как меня волнует его присутствие. Вместо этого, игнорируя его, я прошла к столу и потянулась к верхнему ящичку за своим блокнотом. Тонкая гладкая кожа успокоила меня хоть на самую малость. Мои пальцы сомкнулись на бархатном переплете, и я попыталась скрыть своё напряжение нарочито преувеличенной беспечностью и расслабленностью.
— Да? Ты что-то хотел? — Я наклонилась к ящичку стола и вытянула оттуда любимую ручку. Не обращая внимания на Анхеля, я открыла блокнот и стала делать вид, что увлеченно что-то записываю, но слов я не разбирала; пальцы двигались автоматически, а чернила перед глазами словно плясали в неизвестном мне танце, мешая прочитать то, что писала рука.
— Нам нужно поговорить, — начал Анхель, и я закусила губу, пока он не видит моего лица, чтобы не закинуть голову и истерично не рассмеяться.
— Разве нам есть о чем разговаривать? — поинтересовалась я, придавая голосу ноты небрежной скуки, а рука продолжала порхать по бумаги; нажим становился всё сильнее, и казалось, что бумага вот-вот порвётся.
Почему он преследует меня? Что ему нужно? Что он еще не сломал? Что не испортил?
— Я клянусь, что я никогда не обещал на ней жениться. Я люблю… — запальчиво начал Анхель, прикоснувшись к моему локтю, и рука с ручкой замерла, а я натянулась, как тетива отцовского лука. Это была самая гнусная ложь, самая мерзкая и самая жестокая. Он не мог придумать ничего более изощренного, даже если бы это принесло ему больше удовольствия.
Во мне вскипела ярость. Он играл тем, что было для меня священно. Он пытался добить меня теми словами, за которые еще позавчера я отдала бы все, что у меня было. Я повернулась, вырывая руку из его хватки. Он не ждал этого, не ослабил нажим и чуть выше локтя обязательно останется синяк, но я почувствовала себя лучше, увидев на его лице отпечаток разочарования. Я хотела причинить ему боль, но я ненавидела то, что это невозможно, не причинив её себе.
— Не смей врать мне! Не говори мне о любви! — выкрикнула я ему в лицо, и гнев, разлившейся по венам месте с кровью, не дал привычным слезам вырваться наружу. Я смотрела в его прекрасные и чистые, как горное озеро, глаза и видела всё, что раньше заставило бы меня трепетать и таять рядом с ним, а сейчас я удивлялась, насколько же умело он пытается выдать ложь за правду.
Анхель хотя бы раз послушал меня. Он перестал говорить, но решил действовать. Испанец резко притянул меня к себе и поцеловал. Жар его сильного спортивного тела, пламя его ловких губ не помогло мне скрыть то, что я по-прежнему хотела его, хотела его поцелуев и любви. Прошло мало времени, чтобы я забыла всё; слишком мало мало времени, чтобы я научилась управлять собой рядом с ним.
Я ответила на поцелуй потому, что мое сердце, истерзанное последними днями, искало тепла, потому, что мое тело помнило его и предало меня, как только появилась возможность и потому, что несмотря ни на что я любила его.
Анхель одновременно был и нежным и страстным, сплетая хрупкое полотно поцелуя из противоречивых эмоций. Мне он показался таким искренним и честным, что я не отстранилась и позволила сладкому туману спутать мои мысли. Я снова растворилась в нем, в поцелуе и даже, когда он отстранился, я сама потянулась за ним следом.
— Бланка, — прохрипел он после следующего глотка воздуха, и тут меня словно ударили по голове.
Он предал меня, посмеялся с моих чувств, а я позволила ему целовать меня. Запоздало я поняла, что его ладонь сейчас лежала на моем бедре под юбкой, а вторая была на затылке. Я опустила взгляд вниз и увидела, как замысловатый бант моей шелковой кофты развязан, и меня сковало оцепенение, а потом дикое разочарование в себе. Я ведь позволила ему всё это, а он воспользовался. Бант красноречиво показывал, что от меня хотел Анхель, всегда хотел.
Вот что ему нужно от меня — моё тело, а на мою душу ему плевать.
Я потянулась к пуговичкам кофты и стала расстегивать одну за другой.
— Бланка, — уже вопросительно окликнул меня испанец.
Я не замечала изменившегося поведения Анхеля: сначала он убрал ладонь с плеча, затем с бедра, а потом схватил меня за руки, останавливая, но кофта уже была расстегнута, полы ее сами разошлись в стороны, открывая ему мою грудь обтянутую тонким слоем белого кружева.
— Остановись, — прикрикнул он, с осуждением смотря на меня. Ему противно? Почему? Если он хотел мое тело, почему тогда останавливал меня? Я не понимала его.
— Разве это не то, что ты хочешь? Тебе ведь только и нужно, чтобы я стала твоей очередной шлюхой, еще одной галочкой в твоём длинном списке. — Я словно со стороны слышала своей язвительный, но дрожащий голос (и откуда у меня только взялись силы пытаться бороться со всеми этими чувствами?). Не зная, куда подевалась моя скромность, но я не пыталась прикрыть перед ним полуобнаженную грудь; я даже наслаждалась в этот момент происходящим, но это наслаждение было каким-то неправильным, так не должно быть. При этом наблюдая его горящий взгляд: так давай закончим, прямо тут, на столе. Каждый получит то, что хочет.
— Если бы мне нужен был один секс, я бы уже давно овладел тобой, — это звучало грубо. Он был так в себе уверен. Его слова задели меня за живое, будто тупым ножом он прошелся по моей душе, разрывая её. Он думал, что я настолько легкодоступна, что позволила ему бы всё, причем давно. Это было слишком. Анхель, и правда, был неотразим, но не настолько бы чтобы забыть о гордости и чести. — Но, бестия, это первый раз, когда секс — последнее, о чем я думаю, — Анхель попытался застегнуть мою кофту, но я вырвала ткань из его рук, больше не позволяя к себе прикоснуться.
— О, ты просто решил поиграть сначала. Так же веселее, правда? — хмыкнула я, чувствуя в уголках глаз предательскую влагу. Я наклонилась к нему ближе, продолжая вести себя так, как никогда бы раньше не посмела.
Испанец отошел от меня, видя, что я колеблюсь между истерическим смехом и слезами. А к истерике я, и правда, была близка, и именно он довел меня до такого состояния.
— Я бы воспользовался твоим предложением, если бы не было двух небольших причин отказаться. — Он наклонился к полу возле меня, не отрывая от меня взгляда, и я не знала что мне делать, но прежде, чем я решила хоть что-то, он поднялся и выпрямился.
— Каких?
— Я люблю тебя, — снова повторил ложь Анхель и протянул мой блокнот, который упал на пол. Вот за чем он наклонялся. — И мне никогда не нужна была твоя боль.
Я взяла у Анхеля блокнот, после того, как наши ладони соприкоснулись моя рука начала дрожать и, заметив это, Анхель ушёл, не сказав больше ничего.
Я посмотрела на блокнот, открытый на том самом месте, где я что-то шкрябала до этого.
«Пожалуйста, хватит», -повторялось из раза в раз и чем дальше, тем сильнее нажим и тем беспорядочней почерк.
Я осела на пол и снова расплакалась. Что только что произошло? Почему я вела себя как шлюха? Почему я позволила ему довести себя до такого отчаяния, и отличалась ли я чем-то от всех его бывших и будущих? Ведь я тоже поверила ему. Даже сейчас поверила.
Я не знаю, сколько бы просидела так: униженная и разбитая на полу у своего стола, если бы меня не нашла Хулия спустя какое-то время. Я не слышала, как она вошла, просто почувствовала её руки, притягивающие к себе и встряхивающие меня, приводящие в себя. Она ничего не сказала, просто подняла меня, быстренько застегнула мою кофту и отвела меня в мою спальню, уложив на кровать и примостившись возле меня. Она по-прежнему молчала. Просто была рядом, понимая, что слова были лишними.
4 года назад.
— С нами это тоже произойдет? — Мы сидели под широкой кроной дуба в дальней части сада и делали вид, что не замечаем, как наши брат и сестра целуются. Это им кажется, что они спрятались достаточно, но осторожности им бы не помешало. Хоть немножечко. И как Ник не боится злости папы? Ему запрещены любые отношения с девушками, у него будет отбор, но сейчас он упрямо нарушал запрет, и что-то мне подсказывало, что мало думал о последствиях.
— Что? — спросил сидящий рядом со мной на пледе Анхель. Он оторвал взгляд от придворных девушек, которые, хихикнув от его пристального внимания, скрылись на ближайшей к ним садовой дорожке, и повернулся ко мне. Он был красив: чёрные волосы, выразительные синие глаза и красивая улыбка; но я не понимала, почему остальные девочки и девушки сходили по нему с ума. Он ведь был просто Анхелем.
— Мы тоже влюбимся друг в друга, как они? — стоило мне высказать свои мысли вслух — мне стало неловко. Они звучали так глупо, так наивно… Я наклонила голову и спрятала свое лицо в ворохе локонов, благо, Ами помогла мне их сегодня завить и я не дала убрать их в тугую прическу. Анхель рассмеялся, и мало мне было унижения от осознания абсурдности своих слов, как он взял на смех нелепую фразу: — Забудь.
Я поднялась с пледа и поправила юбку своего платья. До чего же мне было стыдно. Анхель перестал смеяться и поднялся тоже.
— Я не хотел тебя обидеть. Прости, — серьёзно попросил Анхель, и в его глазах плескалось достаточно раскаяния, чтобы я не вырвала руку. — Почему ты так решила?
— Потому, что я пытаюсь понять, что изменилось между Хулией и Ником. Как они поняли, где грань между дружбой и чем-то большим, не случится ли этого с нами? Мы тоже росли вместе, так же хорошо знаем друг друга, а разве можно полюбить того, кого не знаешь?
Анхель несколько мгновений ничего не говорил, просто смотрел вниз на меня, на тринадцатилетнюю наивную угловатую девчушку; и я знала, что во мне нет ничего, что могло бы понравиться ему, да и я не знала, хотела ли. Зря я вообще обо всём этом подумала.
Я ожидала, что он снова рассмеется, но он как-то неуверенно улыбнулся.
— Я не знаю, Бланкита. Все может случится, и если и будет, то точно не как у них, но сначала тебе нужно подрасти, — последние слова он сказал со смешком, и я толкнула его, а он отбежал. — Я не хочу загадывать наперед, но сейчас ты мне как сестра.
— Сестра? — переспросила я, думая параллельно о том, как можно было бы его обхитрить.
— Младшая приставучая сестра, — рассмеялся Анхель и скрылся за деревом.
— Не слишком-то красиво, старший брат, — с сарказмом поддела я его и попыталась нагнать, когда он скрылся в кустах жасмина.
Смотреть на идиллию было просто невыносимо. В Женской комнате мама, тетя Николетта и Хулия ворковали над маленькой дочерью Анхеля. Я не имела ничего против маленькой черноволосой девочки, кроме того, что её мать лишила меня почвы под ногами, буквально вырвав мое сердце из груди своим появлением. Эта малышка была живым доказательством обмана и того, насколько я была глупа и доверчива.
Девочка сидела на руках у тети Николетты и улыбалась, ей было хорошо у бабушки, но сердце сдавило от воспоминания, что еще пару дней назад я думала о том, какие у нас с Анхелем могут быть дети. Теперь же не будет никаких.
Повернувшись к маме, испанская королева что-то сказала и тут же заметила меня. Ее взгляд стал понимающим. Я только сейчас поняла, она знает, что я чувствую, она прошла все это в свое время и, вместо Кири был Самюэль.
Она понимала то, что я отказывалась понимать.
Я опустила голову и отошла от дверей, закрывая их за собой. Мне не хотелось больше смотреть на это. Мазохизмом заниматься я не привыкла, и начинать не стоит. Я пошла дальше по коридору, стараясь не сильно цокать каблуками.
— Бланка, — позвала меня мамина подруга, прикрывая за собой дверь. И почему я не смогла исчезнуть до того, как меня кто-то заметит? В последнее время я только и делаю, что избегаю свою семью, своих друзей; они слишком хорошо знают меня, чтобы верить в плохую игру. Я просто не могу так. Я остановилась и натянула на себя улыбку.
— Да? — я попыталась сделать вид, что ничего не произошло.
— Ты не должна была уходить.
— Я не хотела мешать. Кири… она часть Вашей семьи, Ваша внучка, а я. — Я закрыла глаза, вздохнула и снова открыла, справившись, наконец, со своими эмоциями. — Я не могу смотреть на эту девочку.
— Знаю, — ласково и участливо ответила тетя Николетта, притягивая меня к себе и обнимая, словно сейчас я была ее дочерью, а не Хулия. — Кири — моя внучка, я не сомневаюсь: она очень похожа на моего сына, но я её совсем не знаю, а ты мне как дочь. Я не стану оправдывать Анхеля. Он весь в отца: может наломать дров, а затем думать, но знай, я всегда буду и на твоей стороне.
— Я не могу просить об этом.
— А просить и не нужно. Ты выросла у меня на глазах, ты всегда была мне как вторая дочь, думаешь, я отдам предпочтение какой-то индианке? — рассмеялась она. — Прежде, чем что-то сделать, подумай об этом. И мне жаль. Не знаю, почему Анхель так поступил, но мне жаль.
— Я, я пойду, — мне стало неловко от такого участия, и я поспешила распрощаться, чтобы еще не расплакаться при ней. Что вполне могло случиться, учитывая, что глаза мои снова были словно на мокром месте.
— Да, конечно, тебе нужно побыть одной, — отозвалась моя собеседница, и свет её карих глаз преследовал
Я шла по коридору, стараясь совладать с дрожью, пробравшей всё тело. По пути, весьма кстати, попалась библиотека и, прошмыгнув туда, я почувствовала себя в относительной безопасности и уединении. Здесь я вряд ли повстречаюсь с Анхелем или его бывшей-настоящей.
Я прошла глубже в библиотеку, побродила между рядами, проводя пальцами по корешкам книг, но жалость к себе, чувство мировой несправедливости и гнетущее чувство ничтожности подкосила меня и, прислонившись к резному подоконнику, я позволила себе расплакаться. Казалось, в последнее время я только и делала, что плакала, но слезы все никак не кончались.
Со стороны первого ряда послышались шум и тихие ругательства-причитания. Я вытерла слезы и поспешила на шум. В середине небольшой кучи разбросанных книг присела леди Ариадна. Она держала в руках небольшой томик поэзии прошлого века и выглядела порядком несуразно, замерев в неудобной позе.
— Вы не можете не встревать в неловкие ситуации, так ведь? Знаете, леди Ариадна, мне кажется у Вас талант, — девушка смутилась, поднявшись, и потупила взгляд. Ну вот, свою злость на других срываю. Она же ни в чем не виновата. По крайней мере, в этот раз.
— Простите, я сейчас же все уберу. — Девушка склонилась над книгами, но я остановила ее рукой, прикоснувшись к предплечью.
— Не нужно, слуги все поставят все на место. — Мисс Стоун неуверенно заморгала, пытаясь понять, что же ей делать.
— В таком случае я лучше вернусь в Женскую комнату. — Девушка слегка неловко махнула рукой в сторону дверей. Я поняла, что снова останусь одна, и что-то в сердце кольнуло от этой перспективы.
— Не уходите, — почти приказала я, и, поняв, насколько грубо это прозвучало, я более мягко добавила, пройдя к небольшому диванчику и присаживаясь на него. — Пожалуйста. С некоторых пор, я не выношу одиночества.
— У Вас много друзей. Почему Вы одни? — удивилась девушка, присаживаясь около меня.
— Вы были в Женской комнате — значит, знаете причину. — Сначала девушка удивленно смотрела на меня: может, она не видела меня замершей в дверном проеме, а может, только сейчас связывала все воедино. Я решила дать ей подсказку, хотя это было сложнее произнести, чем казалось: — и Вы были тогда в холле, я помню.
Девушка кивнула и нерешительно поправила подол платья. Ей неловко. Почему? Неловко должно быть мне: она стала свидетельницей того, что я тщательно стала бы скрывать от посторонних, но, может, ей как раз неловко, что она это видела?
— Разве это может разрушить Вашу дружбу, хотя бы с инфантой? — тихо и удивленно спросила леди Ариадна. Сразу заметно, что дружба для нее нечто незыблемое, постоянное; и я почувствовала небольшую симпатию не только поэтому, но и потому, что она никому не рассказала о произошедшем в холле. Значит, она иногда может хранить секреты.
— Разрушить? — рассмеялась я. Разве я могу поссориться с Хулией только потому, что она играла со своей племянницей? Это глупо.— Конечно нет, но я не могу смотреть на этого ребенка, не могу думать о ней, ее матери. Как она Вам?
— Красивая, — опасливо ответила девушка в ответ на мой пристальный взгляд; и я перевела его на противоположную стену, смотря, словно мимо дорогих фолиантов, — у неё большие глаза и красивая фигура, мягкий голос…
— Да, Анхель всегда был падок на красоток. Не пойму только почему среди них затерялась я. Я не такая. — Я не считала себя некрасивой и, более того, была довольна своей внешностью, но, если сравнить меня и Прити, сразу видно, насколько мы разные. Мы совсем разные, абсолютно и любое сравнение было не в мою пользу.
— Вы правы, — непривычно твердо сказала леди Ариадна. Она смелая, говорит, что думает. — Вы не такая, Ваша красота, она другая. Робкая, нежная, упрямая и словно не принадлежит нашему миру, неземная. Вас любит народ, Вами восхищаются.
— Вы писательница? — удивленно спросила я, обратив на подбор слов. — Прекрасно управляете словами.
— Нет, мой отец — писатель.
— Ваш отец Аарон Стоун? — спросила я, вспомнив одного знакомого мне писателя с фамилией Стоун, девушка смущенно кивнула. — Вы полны скрытых сюрпризов, леди Ариадна. Мистер Стоун — Ваш отец, леди Тайни — тетя, есть еще что-то, что Вы скрываете?
— Ничего, кроме того, что я теряюсь на фоне своей семьи, — хмыкнув, улыбнулась девушка. Неужели она начала чувствовать со мной себя комфортно? Я сама часто терялась в своей разношерстной семье со своим скромным увлечением, среди музыкантов, художников и неизвестных миру фотографов.
— Мне это знакомо, — Ариадна посмотрела на меня так, словно я говорю чушь, — Вы знаете мою тайну, я пишу: дневники, маленькие рассказы, новеллы. — Девушка удивилась еще больше, и я рассмеялась: — Да, поэтому я с легкостью забываю по дворцу свои блокноты, их слишком много. Но, согласитесь, это увлечение не такое впечатляющее, как, например, у моего брата, музыка. Вы знали, что он волшебно играет на гитаре? Рояль он тоже любит, но гитара — его страсть.
— Нет. — На щеках девушки появился румянец. Ей неловко говорить о Нике? Что ж, это определенно прогресс с его стороны. — Мы об этом не говорили.
— Значит, теперь будете знать, — улыбнулась я. Наш короткий разговор помог понять мне одну важную вещь, девушка была именно такой, какой я ее считала изначально, а недоразумение с блокнотом, возможно, было случайностью.
Дверь открылась, и в библиотеку вошел секретарь Ника.
— Ваше Высочество, Ваш брат просит прийти к нему, ему нужен совет. — Мужчина поклонился и опустил голову.
— Передайте, Кейнс, что я уже иду, — мужчина кивнул и вышел.
— Что ж, мне пора, — озвучила я очевидное с явной неохотой.
— Конечно. Не плачьте, если он Вас бросил, ради нее, это самый глупый поступок, — я улыбнулась запальчивости девушки: если бы только и я так в себя верила.
— Будьте осторожны, Ариадна, с мужчинами, даже с теми, которых Вы знаете всю свою жизнь. Они могут предать. — Не знаю, что потянуло меня на эту откровенность, но все же я сказала то, что думала: — Я не могла представить, что Анхель способен причинить мне боль, но он смог.
— Даже Ваш брат? — серьезно спросила девушка.
— Даже он. Ник — мужчина; они смотрят на мир не так, как мы. — Я взяла в руки, лежавшую на подлокотнике диванчика забытую ранее записную книжку и направилась к двери. — Спасибо, Ариадна, — сказала я напоследок и вышла из комнаты.
— Что случилось? — спросила я, заходя в кабинет брата; он как раз стоял ко мне спиной и, смотря на него сейчас, я ощущала некую уверенность, что все будет хорошо, сколько бы я не плакала в подушку.
— Ничего. Я просто решил, что мы очень давно не проводили время только в вдвоем. — Брат обернулся, и я увидела на его столе корзину для пикника. Она была уже собрана, и с приоткрытого конца выглядывало горлышко бутылки с вином.
— Что ты задумал? — спросила я, прикрывая за собой дверь и опасливо посматривая на Ника.
— Ничего, — беспечно ответил брат, пожав плечами и улыбнувшись детской улыбкой. — Правда. Я всего лишь хочу провести день со своей сестренкой. — Ник слегка прищурил глаза, когда я не двинулась с места, а скрестила руки на груди. Я-то шла сюда с мыслью, что ему нужна моя помощь, а он решил просто устроить пикник. — За мной должок, помнишь?
Кроме этих слов Ник мог ничего больше не говорить, и все было бы предельно ясно. Пару лет назад я помогла брату справится с его драмой, а теперь он хочет сделать тоже самое. Я почувствовала предательскую влагу в уголках глаз, и мне хватило одного понимающего взгляда голубых глаз брата — и я поняла, что все выходит за грань моего контроля.
— Эй, лисенок, я не пытался тебя расстроить. — Ник приобнял меня одной рукой, когда я подошла к нему ближе, а второй провел по моим волосам.
— Я знаю, но я не могу больше, — призналась я брату, уткнувшись в его плечо, — не могу больше сдерживать это. Я постоянно хочу плакать. Это так надает, что не можешь представить, что с этим делать. Я не… это сложно, Никки.
— Думаешь я не знаю? — горько улыбнулся брат, но он знал, может, даже лучше меня знал.
— Думаю, что мы с тобой родились такими, невезучими. Как думаешь, Мари обойдут сердечные драмы?
— Только в том случае, если в ней и дальше будет отсутствовать наше семейное упрямство, — улыбнувшись, ответил Ник.
Это было хорошо. Нет. Просто замечательно, сидеть на солнечной поляне рядом со старшим братом и говорить, по сути, не о чем. Я пыталась не думать о том, что придется возвращаться в реальность, то есть во дворец и снова натыкаться на Анхеля или на его пассию, а это последнее, что мне нужно, но дворец не такой большой, чтобы мы не наталкивались друг на друга хотя бы раз в день.
— Ты снова нахмурилась, — сказал Ник, с укором смотря на меня. Мы сидели под большим раскатистым дубом и смотрели на залитую солнцем поляну нежных голубых цветков.
— Прости, — я улыбнулась и потянулась за кусочком сахарного ананаса. Как бы я ни пыталась прогнать мысли об Анхеле, они возвращались, так часто, что мои старания были едва заметны.
— Не думай о нем, — строго посмотрел на меня Ник. — Я тебе приказываю.
— Приказываешь? — возмутилась я и, приподнявшись на пледе, взяла одну из подушек, которые мы захватили с собой, чтобы не сидеть на все еще прохладной земле, прикрытой лишь одним пледом, — я бросила в него. — Ты не можешь приказывать мне это!
— Могу, — все так же строго ответил Ник, и я не обратила внимания, как он потянулся за подушкой рядом с ним. — Я старше тебя почти на два года, я наследник и ты ведешь себя глупо, как маленькая дурочка.
— Дурочка? — снова возмутилась я, но получила подушкой по лицу. — В этой ситуации, я — пострадавшая сторона. Обманули меня.
— Ты позволяешь всем вокруг видеть твою боль. Индийская принцесса упивается твоим унижением: она считает, что победила.— Я зашпульнула в него ту же подушку, что угодила в меня, но червячок здравомыслия подсказывал мне, что он прав.
— Ты хотел бы что, я пожелала им счастья? — язвительно поинтересовалась у Ника, он придержал подушку у себя.
— Да. Сделай вид, что тебя это не волнует. Не показывай обоим, как тебе больно. — Ник кинул в меня подушку, и пока я следила за ее полетом, я не видела его лица, когда он закончил свою мысль. — Разве не это ты мне советовала, когда Хулия обручилась с Карлосом?
— Конечно, советовала. Ты бы все испортил, — отозвалась я раньше, чем подумала. Я думала, он разозлится, но он лишь улыбнулся. — Почему ты хочешь, чтобы я сделала так же?
— Потому, что я люблю тебя, лисенок, и я знаю, что это помогает. Последнее что я хотел бы, чтобы ты через это проходила, но я буду рядом, слышишь? — Подушка так и не полетела в него, и я опустила взгляд на красивый узор ручной вышивки, который переливался золотыми бликами на солнце.
— Потому, что я помогла тебе? — спросила я, немного сконфужено.
— Нет, потому что я беспокоюсь о тебе. Разве может быть по-другому. — Растроганная его заботой, я хотела бы обнять Ника, но он вдруг рассмеялся: — Но ты в последние дни была просто ужасной плаксой.
Я разозлилась и замахнулась подушкой, но, увидев, как одна птичка из кроны деревьев весьма четко спикировала свои фекалии на лоб Ника, я разжала пальцы, и подушка упала на траву, а я зашлась смехом, и мне правда было сейчас весело; брат присоединился ко мне, вытирая салфеткой птичий помет. Видели бы его девушки в этот момент. Истинный красавец.
Смех помог вернуть мне чувство уверенности в себе и восстановить как-то свои силы, которые казалось уже были на пределе: он стал как спасательная подушка, и я с благодарностью посмотрела на Ника. Он даже не подозревал, что сейчас делал для меня, и я была ему очень благодарна за это.
— Спасибо, — еще раз поблагодарила я Ника, когда мы вернулись во дворец. Возвращались мы медленно и неохотно. Ведь обоих нас ждала тут скирда проблем, и никто не хотел с ними разбираться, а ведь откладывать было нельзя. Брат собирался к концу «родственного уик энда» домой вместе с их семьями отправить несколько девушек, а сам он был настолько потерян, что помощь нужна была больше ему под конец, чем мне. Но что-то советовать ему было тоже сложно.
Он по-прежнему любил Хулию, но было слишком много болезненных и удушающих «но», делающих эти отношения бессмысленными и обреченными, он понимал это, осознавал, но отказывался с этим мириться, и были девушки… к большей части которых он уже что-то чувствовал, но ростки этих чувств были слабыми, тоненькими и хрупкими, как хрусталь. Он хотел и боялся развивать эти чувства, более того, временами он стыдился их. Брат понимал, что другого выхода, как закончить отбор и жениться, у него нет, и было бы замечательно, если бы он что-то к жене испытывал, но он понимал, что тем самым предает Хулию. Каждое свидание с другой — нож ей в спину, каждый поцелуй с ней — подлость по отношению к участницам отбора. Как он еще не свихнулся со всем этим?
— Я был рад провести с тобой время. — Ник приобнял меня за плечи и отдал слуге корзинку. Холл был привычно пустынным. Это было замечательно, учитывая, что в нескольких гостиных и Женской и Мужской комнатах сейчас было полным полно людей. У меня появилось трусливое желание задержаться тут, чтобы после столь хорошо проведенного времени не встретить никого, но я не могла повести себя так эгоистично и хотя бы вечером не показаться в обществе. — И, Блу, ты не должна благодарить меня за то, что я был хорошим братом.
— Почему?
— Это лишний раз напоминает мне, каким плохим я был в последнее время, — виновато улыбнулся Ник, и только я хотела сказать ему, что это не так, как он сконцентрировал внимание на ком-то за моей спиной: — Добрый вечер. Мы не ждали Вас сегодня.
— Обстоятельства изменились. Надеюсь, мы Вас не побеспокоили, — голос был мне знаком, и, когда я обернулась, увидела, что к нам из стороны главного входа приближаются двое высоких темноволосых молодых человека. У одного были прямые волосы и насмешливые карие глаза; а волосы другого вились, и серые глаза были похожи на грозовое облако, которое привычно нависает над Лондоном. Первый был одним из сыновей Прусского герцога, второй — наследник британской Короны.
— Конечно нет. Мы рады видеть Вас, — я едва сдержалась, чтобы не сказать, что он как раз вовремя. С ним мне будет легче избегать Анхеля.
— Принцесса Бланка, — учтиво поклонился англичанин и поцеловал мою руку, в этот раз не затянутую по правилам этикета в перчатку, но я ведь и не готовилась встречать его сейчас, ожидая только к завтрашнему полудню: — Я рад, что все обошлось и Вы в добром здравии.
— Я тоже рада видеть Вас, Джордан, — улыбнулась я, позволив задержать ему губы на своей руке дольше, чем того требовал этикет. Он был как всегда учтив, но в его глазах я увидела спокойную размеренно теплоту, словно надежный оплот во время жизненного шторма. Я видела то, кем он мог стать для меня, и этого мне было достаточно. Может эта простая теплота даст покой, который мне так необходим? По крайней мере, не обожгет, как страсть Анхеля. — Как Ваши родители? Как Ваша сестра?
— Спасибо, все они в добром здравии, — улыбнулся британец, и я задумалась: «Почему бы и нет?». Почему я должна отказывать ему даже в простом внимании только из-за того, что он не вызывал у меня бурю эмоций, как Анхель? Но я не хотела больше бури. С меня их пока достаточно. — Могу ли я попросить Вас прогуляться со мной по саду?
— Вы, должно быть, устали. — Я посмотрела на довольно уставшее лицо Себастьяна, но его кузен казался невозмутим. И, получив слабый толчок в бок от брата, я решила загладить свой не совсем вежливый ответ: — Но, если Вы хотите, можем прогуляться.
День постепенно заканчивался, и так как на улице была прекрасная погода, как оказалось мама с девушками и их родственниками обосновались в саду. Чтобы не мешать им и чтобы они не мешали нам, мы пошли по окольным, не популярным, садовым дорожкам. Я не любила публичность, и меня мутило от одной мысли, что больше, чем нужно из моей жизни станет достоянием общественности, даже если это будут избранные и их семьи.
Некоторое время мы молчали. Неловкое молчание повисло между нами, и я не знала, как разбить его. Все, что я придумывала, казалось нелепым. Я словно стала неловкой школьницей, которая боялась разговаривать с мальчиком. Я бы не сказала, что мой опыт в общении с противоположным полом был удачным, скорее наоборот, если не считать разговоров с братом, но он ведь не считается. Я не знала, что мне делать, чтобы не убежал с криками: «Спасите!». Просто быть собой уже не поможет. Я была «собой» с Анхелем, и ничем хорошим это не закончилось, а играть роли у меня получалось скверно. И зачем Анхель только снова ворвался в мою жизнь?
— Я слышала в Лондоне сейчас прекрасная погода, — только закончив говорить, я поняла, что сделала неправильный выбор темы, но уже отменять не было шанса. Как же глупо и жалко это должно звучать со стороны.
— Да, сейчас в Лондоне редкие солнечные дни, которые вскоре закончатся, — улыбнулся британец, и червячок во мне уполз куда-то в глубь, — но после привычного дождя и тумана, эти дни кажутся еще замечательнее.
— Вы любите свою страну, — с улыбкой ответила я; он был таким трогательным, когда рассказывал об Англии, что я б только из одного только уважения поехала бы посмотреть на зеленые равнины и старинные дома, бережно укутанные туманной дымкой.
— Как и Вы свою, — отозвался британец и протянул мне небольшую розу. Я удивленно посмотрела на него, останавливаясь на месте. Небольшой бутон, едва распустившейся розы был причудливым сочетанием насыщенно алых и белых лепестков, которые смешивались между собой и являли собой причудливый контрастный танец противоречий. Роза была слишком коротко подстрижена и легко пряталась в ладони. Я легко догадалась, что он скрывал ее в пиджаке, но почему мне? Цветок явно не должен был стать подарком и все же… — Королевская английская роза, — объяснил принц, неловко убирая и так задержавшуюся ладонь из моей, — редкий сорт, выведенный в память о войнах двух ветвей королевского дома, Красной и Белой розы, и символизирующий единение Британии. Мой предок, король Георг, вывел этот сорт, чтобы мы не забывали, что Корона должна быть единой.
— Волшебно, — прошептала я, думая о том, каким хитрым и мудрым был его предок, уберегая своих потомков от распей, напоминая, к чему может привести гонка за властью.
— Она напоминает мне о доме, — тоже тихо ответил Джордан, вот почему роза казалась такой неприметной, она должна была оставаться незамеченной, она была чем-то личным, связью с родиной, где бы он ни был, и, поняв это, я протянула ему розу, но он вложил обратно мне ее в руку. — Нет. Она ваша.
— Почему? — спросила я, отрывая взгляд от цветка и поднимая взгляд к его серым глазам. Они были такими добрыми, такими умиротворяющими.
— Внутри Вас борьба. Вы кажетесь слишком печальной. — Я закусила губу, он знал, ему сказали обо всем происходящем. Какое унижение. — Нет. Я не прошу Вас рассказывать, что происходит. Просто знайте, чтобы не происходило, гармония внутри Вас ведет к гармонии с окружающим миром.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась я, слегка сжимая пальцы вокруг тоненького стебелька цветка, но смотря в глаза Джордану.
— Мне нравится Ваша улыбка, Бланка, — повеселел принц. — Мне стоило привезти сюда не меньше сотни роз. Если бы я только знал, что они Вам так понравятся.
Анхель
Я остановился на пороге в кабинет дяди Максона. Не знаю, зачем меня позвал отец, но я уже насторожился. Мы не разговаривали с ним после короткой беседы на вчерашнем приеме, но даже тогда он не был счастлив от всего происходящего, словно у меня это вызвало дикий восторг. К тому же я задавался интересным вопросом: почему я здесь, а не в любой другой комнате?
— Я разговаривал с Максоном, — начал отец, внимательно наблюдая за мной. Его сжатый подбородок и слова не предвещали ничего хорошего. Сразу стало ясно, о чем пойдет разговор.
— Что он сказал? — Я опустился в кресло, ожидая, как очередной камень вышибет из меня очередную порцию тупости. Все было идеально, пока не приехала Прити и подчистую не уничтожила все, что я строил последние месяцы. Как мне теперь вернуть бестию? Как доказать, что с ней я не притворялся?
— Что если ты в короткие сроки не исправишь все, помолвки не будет и даже наша многолетняя дружба не поможет, сынок. — Я ожидал этого, и куда более радикальных мер, но всё же то, что король Иллеа давал мне шанс, удивило меня. Я знал, что он горой встанет за Бланкиту, но не думал, что он позволит мне хоть попытаться исправить всё.
— Я думал, он выставит меня вон, — осторожно ответил я.
— Ты думаешь, он не хотел? — рассмеялся отец, откинувшись на спинку от кресла. — Он обожает своих дочерей, особенно старшую. Я бы сам убил любого, кто посмел бы обидеть твою сестру. Я решился провести с ним довольно долгую беседу и ткнуть носом в то, что девочка без памяти влюблена в тебя.
— Она слышать меня не хочет и видеть.
— А ты хотел, чтобы она прыгала от счастья? Анхель, сынок, я почти так же едва не потерял вашу маму. Нет легче способа обмануть, чем смешать правду с ложью. Тебе будет не сладко, поверь мне. Если Бланка хоть немного похожа на Николетту, а так и есть, да и еще от Америки она унаследовала упрямство, но верни себе свою девочку.
— Откуда ты знаешь, что я не обманывал Бланку?
— Откуда? — рассмеялся отец, словно я сказал сейчас отличную шутку. — Да ты смотришь на нее, как на манну небесную. Ты не смог бы этого сделать. Не с ней.
Манну небесную? Возможно, он прав. Я не знаю, как это выглядит со стороны. Так почему если это видят другие, не видит Бланка? Все мои попытки поговорить с ней, она пресекает на корню, не подпуская к себе даже приблизительно близко. А мне всего лишь нужно объясниться с ней.
— Как мама простила тебе Самюэля? — Я от дяди слышал всю историю, которая нам едва не стоила отца. Маме соврали, переиначив правду; и это почти разрушило брак родителей. Кто-то даже пытался навязать отцу и Эрнеста, как еще одного бастарда, лишая его тем самым родного отца. Влип папа тогда не меньше моего.
— Она меня уже любила, да и вы с Хулией немало помогли, — хмыкнул отец, откинувшись на спинку стула и наблюдая за мной такими же, как у меня синими глазами. Мы были с ним в многом похожи и поэтому он так хорошо сейчас читал меня, как открытую книгу. Из трех сыновей отца именно я был больше всего на него похож.
— Мы? — переспросил я, присаживаясь напротив.
— Николетта была беременна, и я не горжусь тем, что сделал, но выхода у меня не было, — отец нахмурился и я заметил явное нежелание говорить то, что он собрался сказать. Мне стало даже интересно это услышать.
— Ты ведь не… — когда я дольше подумал о том, что же отец мог сказать маме, когда та была беременна, что-то неприятное во мнезашевелилось.
— Да, я сказал вашей маме, что она не может забрать у Короны наследника. Я знал, что родитесь вы и по всем законам я имел все права забрать тебя и без ее согласия. — Такое право у него, и правда, у него было. В каждой королевской семье сыновья принадлежали отцу, я бы даже сказал Короне. В случае развода, размолвки, разрыва или чего-то в этом роде, сыновья оставались в семье мужа, а их мать имела право только навещать их.
— Это подло, — и все же манипулировать этим, особенно в случае с любимой женщиной, было низко. Особенно когда я думал, что это сделал отец в отношении моей мамы, а я служил как инструмент примирения.
— Не спорю, но она никогда бы не оставила тебя, а это дало мне время на примирение. В любви все средства хороши, запомни это, Анхель. — Я не был с этим согласен. Я видел что с Бланкой делает вся эта ситуация и от этого я едва не бился головой об стену. Во мне вскипала такая ярость по отношению к себе и Прити, что мне было противно даже в зеркало смотреться. Как я только допустил это? — Ты любишь её?
— Да, — просто, кратко и исчерпывающе ответил я.
— Тогда делай все, чтобы ее вернуть. Если она тебе простит это, она простит и остальное, что ты сделаешь, чтобы вернуть ее.
— Она не мама.
— Бланка, в первую очередь, женщина, а женщины предсказуемее, чем думают. — Я не знал, согласен я с отцом или нет, но у него за плечами было больше прожитых лет и пережитая похожая ситуация в отношениях. Возможно, и только возможно, он прав. И все же, если Бланка предсказуемая, мне будет совсем непросто вернуть ее. Очень непросто.
====== Бонус 10 ======
Комментарий к Бонус 10 Надеюсь, этот небольшой бонус скрасит ожидания главы от лица Ариадны))
Николас
Признание Женевьевы не то чтобы удивило меня, но смутило. Я был признателен ей за её честность и доверие: не каждая бы решилась с такими словами подойти ко мне; я уверен, было более чем достаточно девушек, которые бы на её месте скрывали всё до последнего, но разве она не была с первого дня со мной честной?
Самюэль и Женевьева. Никогда бы не подумал о них как о паре, но, очевидно, я многое не замечал или не хотел. Я слишком много внимания уделял своим проблемам и как результат — не обращал внимания на происходящее вокруг. И это касается не только Женевьевы. Я не заметил, как Блу успела влюбиться в Анхеля и теперь страдала, а я… а я не знал, чем могу помочь.
Я был слишком взвинченным, чтобы уснуть или бродить по дворцу как привидение. Поэтому сняв пиджак и повесив его на спинку стула, на которую немного ранее я кинул галстук, направился в единственное место, где я мог найти успокоение.
Дверь открылась не сразу: только после третьего стука я услышал едва слышные шаги, а затем почти беззвучный скрежет поворачиваемого ключа в замке. Дверь открылась — и в шаге от меня показалась фигура, которая была сейчас немного ниже обычного. Я почувствовал облегчение от того, что она не спала, и стыд, от того, что пришел со всем этим к ней, но к кому ещё я мог пойти? Бланке своей боли и проблем хватает, а я… я не мог оставаться больше один в своей комнате.
Она уже приготовилась ко сну: чёрные волосы рекой сияющего шелка струились по ее спине, лицо было освобожденным от макияжа, с которым её можно было увидеть в любое другое время, а тонкая, едва ли не полупрозрачная ночная сорочка на тоненьких бретельках, которые казалось едва держались на ее плечах была не предназначена для моих глаз, и что-то мне подсказывало, что и для любых других тоже. Хулия не стала завязывать халат, закрываясь от меня единственно возможным способом. Она была другой. Где казалось естественным поведением для девушки, было отвергнуто ею. Она не боялась быть честной, не боялась быть искренней и прямой. Смотря на нее, никто бы не поверил, что ещё неделю назад она была невинна. Слишком свободно она себя вела для невинной девушки, но никто бы не стал спорить с тем, что она прекрасна.
— Привет, — улыбнувшись, произнес я, неуверенно проведя рукой по волосам. Меня сковало непонятное смущение от того, что в час ночи я стою у её двери, как дерзкий нарушитель покоя.
— Привет. — Удивление на её лице сменилось ответной улыбкой. — Зайдешь?
И всё: никаких замечаний, по поводу того, что я пришел ночью, никаких жалоб за нарушенный покой, просто короткое приглашение войти.
Хулия открыла шире дверь и прошла глубже в комнату оставив за мной выбор заходить или уйти. Я вошел в её комнату и закрыл за собой дверь, повернув ключ. Понимал ли я, что, если увидят меня в её комнате в это время, пусть даже и в костюме, но за закрытой на ключ дверью, в первую очередь у неё будут проблемы? Наверное, нет, раз сделал это.
Я сел рядом с ней на диванчик и посмотрел в блестящие глаза. Они не были заспанными, несмотря на не раннее время, она ещё не ложилась.
— Почему ты не спишь? — вдруг решил ни с того ни с сего поинтересоваться у неё, хотя сам пришел сюда за её поддержкой. Она кивком головы указала на плотный конверт из дорогой бумаги перламутрового цвета.
Я взял его в руки и тут же вынул содержимое. Приглашения на свадьбу. Идеальные и элегантные прямоугольники с вписанными именами Хулии и Карлоса и даты их свадьбы, позже будет добавлено обращение к тому или иному гостю. Несмотря на траур в стране из-за смерти дяди Карлоса, свадьба переносится всего на пять недель, и всё же это слишком быстро и совсем неизбежно.
— Я должна утром отправить их обратно со своим решением, и уже послезавтра их получат все особые гости, — слишком безэмоционально, как для самой себя, ответила Хулия. Она не была такой безразличной почти никогда, кроме той лжи о якобы угасших чувствах. Я знал, почему она не может уснуть и почему не может выбрать. Я мог бы попытаться сказать ей, что она не должна выходить замуж за Карлоса, но разве это не будет ложью? Я не мог отговаривать её, понимая, что не смогу дать ничего взамен, и я ощутил бессильную ярость от того, как все складывалось. Но я мог помочь ей решить хотя бы одну проблему.
— Вот эту. — Я протянул ей карточку, делая выбор за неё.
— Почему? — удивленно спросила она, смотря на то, как замысловато её имя сплетается с именем Карлоса на бледно-желтом толстом прямоугольнике пергамента.
— Мне нравится цвет. Он напоминает мне тебя, — Хулия благодарно улыбнулась и отложила остальные карточки в сторону, а эту поместила в конверт. Она даже не стала задерживать взгляд на выбранном мной макете, что говорило о том, как все это ей уже надоело и как не терпелось сделать окончательный выбор. Посмотрев ей в глаза, я увидел тень облегчения, и словно самому стало легче на душе.
— Что тебя беспокоит? — неожиданно спросила девушка, а потом слабо улыбнулась: — Должна же быть причина твоего появления в моей комнате в час ночи.
— Самюэль и Женевьева, — произнес я и сделал паузу, чтобы подобрать слова, но в глазах Хулии не отразилось удивления. — Ты знала?
— Догадывалась. — Ну конечно же. Это только я слепой тут. Стоило ли удивляться? — Ты что-то к ней чувствуешь?
— Нет. Мне казалось, но после разговора с Женевьевой я понял, что нет, она просто напоминала мне тебя. — Я подумал, какое испытал облегчение, и вместе с тем смятение от понимания, что мои чувства к Женевьеве, которые, как мне казалось, у меня были, — всего лишь проекция моих чувств к Хулии. Это обрадовало и огорчило меня. Как мне найти жену, если я в девушках, ищу Хулию?
— Что-то есть, — ответила девушка, и по взгляду я понял, что она тоже думает о моем выборе, но она ничего не сказала. — Но таких, как я, больше нет, — рассмеялась Хулия, а я с охотой согласился. Такой, как она, больше нет, и какой смысл искать похожую?
— Я не знаю, что делать, — честно признался я. Женевьева ждет утром моего решения, а я не знаю, что делать со всей этой ситуацией. — Я должен публично наказать её, но я не хочу. Разве я могу судить её за её чувства?
— Поговори с Самюэлем, — предложила Хулия, положив свою ладонь поверх моей, сплетая наши пальцы. — Если он тоже что-то к ней чувствует, оставь её, пусть проверят, что из этого выйдет. Дай им шанс узнать друг друга, оставь её не только ради финала, но для моего брата. А, если для него это ничего не значит, в чем я сомневаюсь, отпусти её. Это мука — видеть каждый день того, кто запал тебе в сердце, и не иметь возможности быть с ним.
— Отличная идея. — Я чувствовал отголоски её собственной боли в её словах и в очередной раз подумал о том, какими мы были с ней дураками, но сейчас она говорила о своём брате-бастарде и моей девушке, предлагая лучший выход из возможных, который уж точно удовлетворял мою совесть. — Перестань быть такой идеальной.
— Я не идеальна, — Хулия покачала головой и поправила халат, соскользнувший с левого плеча. Я посмотрел на её гладкую кожу, аккуратные тонкие пальцы, которым позавидовала бы даже мама, и мой взгляд неумолимо опустился на её грудь. Меня бросило в жар от одного только воспоминания о нашем затянувшемся неожиданном рандеву в охотничьем домике. Она была такой красивой, такой страстной, так любимой и такой понимающей. Последнее — я никак не мог понять. Почему она всё понимает? Почему прощает? Разве всё происходящее не должно разрушить общение между нами? Но она просто сидит рядом, наши ноги соприкасаются, а её рука доверчиво лежит в моей.
— Для меня ты совершенна, — тихо отвечаю я, пытаясь отвлечься от вида её прекрасного тела, прикрытого лишь тонким шелком, потому что ей сейчас не до этого, потому что она гораздо большее, чем объект страсти, и потому что я и так подставлял её, находясь сейчас здесь. — И в этом основная проблема. Как мне выбрать себе жену, когда есть ты?
— Это сделало бы всё проще? — спросила Хулия, слегка нахмурившись, но потом печально и понимающе улыбнувшись. — Если бы меня не было.
— Да, — честно ответил я. Я не хотел больше лжи между нами, никогда, даже если нам никогда не быть вместе, я не хочу лжи, я сыт ею, — но я бы не хотел такой жизни.
— Я не могу сделать выбор за тебя, Ник, — меня её слова удивили. Я никогда бы не посмел просить ее, я просто… я просто не знаю, что мне делать. Взгляд Хулии опускается на ненавистные карточки-пригласительные, и я почти ненавижу Карлоса и её отца, за то, что всё это происходит, но я виноват куда больше их. — Даже если бы хотела.
— Я не представляю, что буду делать без тебя. — Я думал над этим. Долгими одинокими ночами в холодной постели, пытаясь уговорить себя прекратить это, не мучить ни ее, ни себя, но утром я наступал на те же грабли. Я едва различал девушек, которых отправлял домой, но мной овладевала такая ярость, что я не мог найти выход из этого тупика, что у меня не было сил тратить время на девушек, которые не вызывали у меня ни малейшего интереса.
— Я никуда не денусь, — успокаивающе говорит Хулия и прислоняется ко мне ближе. Я чувствую её тепло, чувствую заботу и понимание, и мне хочется поцеловать её и накричать на её. Она должна меня ненавидеть за то, что я делаю, а она продолжает любить… Заслуживаю ли я этого? И вместо всего что я хотел бы сделать, я просто обнимаю её. — Есть гораздо важнее чувства, чем любовь. То, что между нами не изменит ни одна из девушек.
— Ты в этом так уверена, — печально говорю я, понимая, что единственное, в чем я ещё уверен, — так это в том, что когда-то я унаследую корону; остальное же мне кажется такой зыблемой почвой, что стоит стать на неё — и она распадётся, как и моя жизнь.
— Конечно же нет, — качает головой Хулия, и я пытаюсь предугадать её дальнейшие слова, но в этот раз у меня не выходит. — Но, Ник, скажи, с кем из девушек ты смог бы разговаривать обо всем? Кому бы ты открыл свою душу полностью, без остатка? Я знаю тебя, Сэмми, тебе тяжело довериться. Ты не откроешься, пока не будешь уверен, что примут тебя всего. Хорошего и не очень. Прости, но я не вижу в Отборе девушек способных на это.
— Я боюсь этого… боюсь, что больше ни к кому не почувствую что-то хоть отдаленно напоминающего то, что я чувствую к тебе. — Я наклоняю немного голову и целую её в висок, не выпуская из объятий. Как бы я хотел, чтобы никаких преград никогда не существовало.
— А я боюсь, что почувствуешь. Так ведь должно быть, Ник. Твой Отбор должен закончится свадьбой, а я так и останусь тайной.
Я хотел бы сказать, что она не будет тайной, но я бы соврал. Чтобы не навредить, в первую очередь, я никому не расскажу, кто она на самом деле для меня и что было между нами. Я также осознавал, что конец неизбежен. Я должен буду жениться, но не на ней, а сделать Хулию любовницей я никогда не посмею. Она считала, что кто-то сможет заменить её, но я был уверен, что этого никогда не произойдет. Может, простая симпатия и интерес к одной из девушек перерастут в нечто большее, может, даже я и полюблю кого-то из них, но заменят ли они Хулию? Разве это возможно? Как она сказала, есть нечто важнее любви.
====== Глава 14 (Ариадна) ======
— Может, расскажешь мне что-нибудь интересное?
Подавляя рвущийся наружу смешок, попросила Роуз; в то время как я распласталась на кровати, она сидела по-турецки в изголовье, наблюдая за волнами моих волос, разбросанных по подушкам и покрывалу. Аттила сбежал от нас, спрятавшись где-то под кроватью, перед этим затащив туда огромное покрывало.
— Ты смеешься надо мной? — Изогнувшись дугой, чтобы встретиться с ней взглядами, я убедилась в серьезности её вопроса. Но, если рассуждать логически, я не могла рассказать что-то, что заинтересует её. Перехватив её руку, которая проводила по моим волосам, я вновь поднесла ее к своим глазам, на нем поблескивало действительно дорогое кольцо. — Может, лучше ты мне побольше расскажешь об этом?
Она взглянула на своё украшение, словно видела впервые, и на её лице не поменялось ничего, будто она и не чувствовала от этого ничего. Не верю, что она могла смириться с идеей замужества по воле родителей, хотя если верить Райту, то в подобном у них с сестрой и не было особого выбора.
— Ари, если бы это была интересная тема, я с удовольствием ее рассказала бы, — как-то не естественно рассмеялась подруга, — нооо… когда я знаю нечто более интересное, о чём со мной не хотят делиться это обидно!
Я завизжала, когда её проворные руки дотянулись до моего живота, ведь я терпеть не могла щекотку. Она была противопоказана мне и всему моему организму. Но, слава богу, пытка быстро прекратилась, когда Роуз заговорила, пародируя, как мне казалось, голос леди Сильвии:
— Леди Ариадна, Вы же помните, что я живу в соседней комнате. — Об этом было сложно забыть, потому и было тяжелее понимать, что скоро её там уже не будет. — И я уверена процентов на двести, что кое-кто навещал мою соседку вчера днем!
Я не могла поверить, что она только что пыталась вывести меня на чистую воду, разве я не имела права на личную жизнь? Хотя понятия жизнь во дворце и личная жизнь были несколько несовместимы. Я поднялась, не желая в этот момент быть фигурально ниже ее, а значит быть управляемой.
— Ты ведь и так всё знаешь. — Она согласно кивнула, пока я боролась со своими непослушными волосами. — Тогда зачем тебе знать?
— Безусловно, чтобы смущать мою подругу, — обняв меня со спины, заговорила она. — Например, ты всегда знала, с кем я поцеловалась в первый раз, после чего мы разбирали все в деталях еще долгое время. — Обычно мы не могли сдержать смех, когда она делилась своими познаниями со мной по этой части. — Представь, как я хочу узнать подробности твоего первого опыта.
Её брови прыгали, как бешеные кролики, выражая нетерпение. Закрыв своё горящее от стыда лицо руками, я поняла, как мой язык сам собой раскрывает всё:
— Боже, мне кажется, что никто другой и не смог бы меня так поцеловать. Ты рада такой подробности? — выглянув из своего укрытия, поинтересовалась я. Мне покачали головой, давая понять, что хотят продолжение. — Ррр, думаю, я могла бы наслаждаться этим долго, может, вечность. И, если бы он поцеловал меня ещё раз, я бы влюбилась в него навсегда!
Теперь у меня горело всё тело, и скрывать лицо руками было бессмысленно. Однако, Роуз лишь хитро улыбалась, словно нечто подобное и хотела узнать.
— Так в чем проблема? — невинно спросила она, заправляя упавшую на лоб прядку. — Поцеловаться ещё раз…
— Серьезно, Роз? Ну, во-первых, он принц. — Она подняла левую бровь, как бы подбадривая меня пояснить, что мне мешает. — Я не могу к нему подойти на глазах у всех во дворце и поцеловать!
Пояснила я, как будто передо мной сидел отсталый в развитии ребенок.
— Почему же? Ты Избранная, и на время Отбора делай, что хочешь!
— Я всего лишь одна из Избранных, тут буквально всё расписано между нами. Наверное, сегодня он встречается с Марджерри, а завтра с Морганой и так далее по списку.
— Хочешь сказать, Вы стоите у него в алфавитном порядке? — громко засмеялась подруга, падая на кровать от несдерживаемого смеха. Конечно, мы вряд ли шли в таком порядке, но моей целью было довести суть, которую вновь перевернули в шутку. — Ты всё не правильно понимаешь, Ар.
Поднимаясь с постели, пояснила Роуз.
— Ты можешь сидеть в своей комнате и ждать «своего» дня, как в очереди с талончиком, но поверь, никто из твоих потенциальных соперниц так не делает. Нужно заявлять о себе: брать и привлекать внимание!
Знала бы ты, как я хорошо умею привлекать внимание, но продолжить свой высокопарный монолог ей не дала, заглянувшая в комнаты Катерина с подносом в одной руке.
— Занесла Вам попить лимонад, — улыбнулась она. — В такую жару хорошо помогает.
— Спасибо, Катерина, — ответила я, наблюдая, как она, поставив поднос на столик, начала удаляться из комнаты. Но не успела дверь за ней захлопнуться, как с кровати вскочила Роуз.
— Катерина, постойте. — Служанка остановилась, готовая исполнить любую просьбу. — Подскажи, есть ли в шкафах Ариадны самое шикарное платье, которое привлечет внимание к её скромной персоне абсолютно всех! Я собираюсь заняться её образом на сегодня…
И стоило мне заметить, как их взгляды пересеклись, я поняла, что моя счастливая и свободная жизнь закончена. А потому плюхнулась с громким вздохом в гору подушек…
Встав на цыпочки, Катерина извлекла из вороха одежды платье, от которого я мгновенно пришла в восторг. Серебристо-белое, с блёстками, оно выглядело так, словно тысячи звезд упали на него с неба. Все пайетки причудливо переливались, когда на них падал свет из окна.
— Признаюсь, я хорошенько его припрятала. — Заговорщицки мне улыбнувшись, она продолжила: — От других девушек, служанок и прочих лиц, чтобы в нужный момент Вы были готовы.
— Я поняла. И оно стоило того, чтобы быть спрятанным: оно очень красивое.
Рядом со мной подала признаки жизни Роуз; подойдя к Катерине, она выхватила плечики, на которых покоилось шедевр из ткани и блёсток.
— Мне тоже нравится это платье, — усмехнувшись, она провела по боковому шву платья, расстегивая малозаметную молнию, — особенно если ты кого-то собираешь поразить.
— Ты так считаешь?
Сейчас, как никогда, мне нужна была поддержка подруги, и её улыбка была одним из главных пунктов в том, чего не хватало моему пребыванию во дворце. Я понимала, что те крохи разговора, что у нас состоялись, не помогли пролить свет на то, что ещё скрывает от меня Роуз. А значит, многое останется секретом, когда она уедет. Бросив взгляд в мою сторону, она улыбнулась так, словно что-то давно замышляла.
— Конечно, но я пойму лучше, только после примерки, — и с этими словами платье полетело мне в голову.
Стоило признать, что платье смотрелось ещё лучше, стоило мне его примерить. Пышная юбка не была тяжёлой и не стесняла движения, благодаря своей ассиметричной форме спереди и сзади, а также аккуратный белый ремешок на талии делил верх и низ. Рукава три четверти, созданные из кружев и тех же пайеток, идеально подходили в столь жаркую погоду, которая стояла в Анджелесе уже как минимум неделю. Я посмотрела на постоянно переглядывающихся Роуз и Катерину, было ясно: с платьем решено.
— У меня к тебе есть предложение, — вновь подводя меня к зеркалу, сказала Роуз, — правда, оно немного экстравагантное, но… в нашем случае все средства хороши!
Я не успела возразить, потому что обычно, если что-то было экстравагантно для моей подруги — для меня это было неприемлемо. Однако она уже поправляла рукава платье, оголив мои плечи. Платье действительно преобразилось, что не забыла подчеркнуть моя служанка, конечно, такое решение было смелое, и оно мне шло, хотя меня останавливал тот факт, что это был обычный обед в кругу всех девушек, родственников и самой королевской семьи.
— Боюсь, у меня нет подходящей обуви к этому шедевру, — расстегивая молнию и отворачиваясь от своего отражения, вместо всего этого произнесла я. Накинув на плечи тонкий халатик, чтобы не разгуливать по всех комнате почти раздетой, я в последний раз провела пальцами по сложному узору из блесток.
— Насколько я помню, у меня есть пара серебристых туфель на каблуках, и они идеально подойдут сюда. — И Роуз смотрела на меня, словно знала всё, о чем я только могла подумать, поэтому отказ не принимался. — Я тебе их одолжу, и поверь, ты мне ещё скажешь спасибо.
С этими словами она опустила вешалку с платьем на крючок, рядом с гардеробом, утверждая его на роль участника событий на сегодняшнем обеде, который, к слову, ещё был не скоро. Поэтому мы решили присоединиться ко всем остальным обитателям дворца, что продолжали находиться в саду, разрастающемся сложными паутинами дорожек на несколько сотен метров.
— Ари, платье действительно стоит того, чтобы его надели, — когда ушла моя горничная, поделилась со мной подруга. — Иначе, потом ты не найдешь нужное время, но мысли будет прожигать тот образ, что мы тебе создали, уж поверь мне.
— У тебя такое было? — попыталась я вернуть Роуз к волнующему меня вопросу о том, что она скрывает. За нами захлопнулась дверь моей комнаты, и только после этого она ответила:
— Сейчас это не самое важное, Ар, я пытаюсь намекнуть тебе, что при должной подачи от тебя не смогут оторвать глаз. — В её глазах блеснули озорные искорки. — И уж точно самый важный человек этого спектакля обратит на тебя внимание.
Но моим желаниям на последний спокойный день в кругу подруги и девушек, с которыми нас связала нелёгкая быстро пришёл конец. Именно поэтому я проклинала себя на чём только стоит свет уже около пятидесяти раз за последние десять минут, лишь за своё желание покинуть сад и отправиться за охлажденным лимонадом. Который, между прочим, сейчас приобретает тепло от моих рук, и лёд, тая, начинает конденсироваться каплями воды на стенках пластикового стаканчика. Из-за этого я уже несколько раз пожелала вытереть свою руку, но в тоже время боялась выйти из тени ниши, скрывавшей меня. Если бы я вышла, то объявила своё присутствие третьим лицам, спрятавшимся от любопытных глаз, таких, как у меня, за соседней дверью.
Да, все было максимально просто; я не знаю, кому пришло в голову прятаться по пустым комнатам дворца в такое тёплое время суток, но в то же время я боялась подумать, для каких целей они это сделали. И главный вопрос: кто? Рука соскользнула со вспотевшего пластиковой стакана вниз, и на долю секунды моё сердце сделало кувырок назад, понимая: ещё чуть-чуть — и весь напиток стал бы сладко-приторной лужицей на полу у моих ног.
Откуда-то издалека, скорее всего, из сада, до куда мне не хватило дойти буквально одного поворота за этим коридором, раздался веселый смех, но я оставалась на месте. Так как одинокая дверь неподалёку от меня была приоткрыта, а всё моё душевное нутро сопротивлялось идеи подслушать, подсмотреть из-за понимания, что это будет последнее, что я успею сделать, кто бы не оказался за той дверью.
Раздался шорох за дверью, заставивший меня вжаться в каменную стенку позади до боли в лопатках, только бы по полу не поползла моя тень. Одинокий щелчок замка — после чего кто-то вышел из комнаты, устремившись в противоположную сторону коридора, по звонким ударам каблуков, я могла определить, что это была девушка, но я полностью была уверена, что изначально туда заходило два человека. Аккуратно выглянув из своего укрытия, я заметила одиноко удаляющийся силуэт девушки в изумрудном платье; лица я безусловно разглядеть не могла, лишь длинные темные волосы, подпрыгивающие при каждом новом шаге. Ситуация заметно осложнилась, потому что по стечению обстоятельств я знала довольно большое количество девушек с тёмными волосами, проживающих сейчас во дворце. Никто из комнаты больше не выходил, хотя девушка давно скрылась за нужным МНЕ поворотом, могло ли это означать, что во дворце произошло преступление? Или даже убийство? Хотя нет, я бы услышала звуки, но… но если это правда, то я являюсь соучастником…
Мою нить расследования, не существующего преступления, прервал очередной щелчок двери, после чего оттуда вышел не кто иной, как принц Николас. Не уверена, что именно меня сдало: одинокая тень, тихий и одновременно громкий выдох или просто должная наблюдательность принца, по сравнению с его гостьей. Однако он оглянулся, и, безусловно, наши взгляды пересеклись, что заставило нас обоих забыть о дальнейших запланированных действий.
— Леди… — он помедлил, после чего откашлялся и произнес моё имя: — Ариадна, что Вы здесь делаете?
Мне показалось, что он нервно оглянулся на дверь, из которой сам вышел несколько секунд назад. Могло ли быть изначально три гостя в комнате? А в целом, надо прекращать читать на ночь книги, в которых только и говорится о кровавой вражде и ненависти, обычно заканчивающейся чьей-то смертью.
— Я…я ходила за лимонадом. — Подняв руку со стаканом, я немного потрясла им в воздухе, как бы в попытке объяснить свои действия. — А Вы…?
Не знаю, зачем нужно было заканчивать вопрос не оконченным, но он явно ввёл принца в ступор, так как Ник провел ладонью по голове, ещё больше взъерошивая пряди пшеничных волос. И только тут я поняла, что до этого они также находились в беспорядке… Мысли в моей голове столпились в пробке, словно на митинге с транспарантами, подкидывая различные идеи, которые одна другой была глупее, неоправданнее и ужаснее.
— Я видела, как… — В моей голове начался перебор имён всех оставшихся девушек, подходящих под описание той, что вышла. Но это мог быть кто угодно, например, Моргана или Женевьева или… — простите, это не мое дело, я не должна сейчас ничего…
— Стойте, леди Ариадна. — Николас поднял ладонь, подходя ближе ко мне, и я бы сделала шаг назад, но сзади была только стена. — Не делайте поспешных выводов, Хулия была здесь, чтобы…
— Инфанта Хулия?
Наверное, мне не стоило перебивать принца на полуслове, это показывает меня бестактной, но я ожидала совсем другого. Я прекрасно понимала, что остальные Избранные давно продвинулись дальше скромных разговоров с Его Высочеством, о чём они не раз упоминали в Женской комнате, однако в эту схему никак не вписывалась Испанская принцесса. Мой вопрос повис в воздухе, создавая некий словарный коллапс, кажется, мы запутались в предположениях друг друга. Николас тяжело выдохнул, после чего вновь начал свою речь:
— Давай проясним, что именно ты увидела? — Его голос оставался ровным и непоколебимым, и я понимала, что какую-то деталь упускала во всей ситуации.
— Я увидела, как девушка покинула эту комнату и ушла в сторону сада. — Выпрямившись, он отвернулся от меня, закинув голову вверх, зло прошипел что-то сам себе. Он обернулся, тихо извинившись, и уже направился в другую сторону, но я его опередила.
— Николас. — Наши глаза вновь встретились. — Вы же… ты можешь мне доверять…?
О чём я вообще говорила? Он лучше всех знал, что я попадала в разные ситуации, а самое главное — я затаскивала в эти ситуации всех близ стоящих людей. И всё это я увидела в эмоциях, на секунду проявившихся на его лице.
— Ариадна, давай мы просто пройдем обратно в сад.
— Я не могу понять многих Ваших поступков. — Через секунду молчания, продолжила я: — Вы прощаете мне многое, начиная от моих поступков до желания оставить бродячего котенка, не требуя объяснений. Но при этом, когда я.,
— Вот именно, — вздохнул мой собеседник, — я не требую объяснений, может, не надо и у меня их спрашивать?
Я понимала, что это был чисто риторический вопрос, но не могла не задать ответный:
— Но как же тогда строить доверительные отношения?
Самым страшным было получить ответ, а еще хуже услышать слова прощания со мной. С чего, с какого момента я начала дерзить?! Однако, эти мысли не помешали мне пройти мимо принца, направляясь в сад. И я знала, что он идет следом, но в моей голове решалась новая задачка: что делал Николас в той комнате, причем здесь инфанта Хулия, сейчас сидящая в беседке и, к моему пониманию, действительно, в изумрудно-зеленом платье.
Отвесив серебристо-белое платье, я принялась за поиски чего-то другого в ворохе одинаковых плечиков, на которых покоились все мои платья. Одно было слишком открытое, другое — слишком торжественное, а третье — слишком простое, в каждом я находила что-то «слишком», и это расстраивало меня ещё больше. При этом каждый раз убирая очередное платье, мой взгляд натыкался на то самое — белое с блёстками, что отражали свет, переливаясь перламутром. Первоначальный план Роуз потерял всю свою актуальность, как только я запуталась в своем же сознании: каждая идея, что туда приходила, подробно мной анализировалась, приводила меня в ещё более жуткое недопонимание и отбраковывалась.
Я не знала, о чем сейчас и тогда думал принц Николас и почему за мной ещё не пришла маленькая гвардия, способная в миг выпроводить меня из дворца за некорректное поведение с Его Высочеством. И при этом я оставалась здесь, в своей комнате, когда кто-то постучал в дверь. Оглядев бардак, что сама развела, я поняла, насколько ситуация была похожа на вчерашний день, когда дрыхнувший комок шерсти обнаружил себя. На секунду я задумалась над тем, что это могли быть и те же самые стражники, но с пришедшей в тот же миг паникой я постаралась отогнать столь не радужные мысли. Открыв дверь, я обнаружила, что моим визитером оказалась Тайни:
— Тётя, — я улыбнулась, понимая, что она действительно сейчас одна из самых близких и родных мне людей, — ты все-таки решила меня навестить?
Она покорно покачала головой, улыбаясь:
— Должна признать, что я в первую очередь приехала к тебе, чтобы поддержать, так что вынуждена, попросить прощения у своей племянницы и надеяться, что она меня пустит к себе в комнату?!
Я сделала вид, что призадумалась над ее словами, но уже вскоре улыбнулась, пропуская её в комнату. Она прошла внутрь, оглядывая всё вокруг:
— Что ж это комната сильно отличается от той, что она была раньше…
— Хочешь, сказать, это твоя комната? — Я услышала неподдельное удивление в своём голосе, но следовало согласиться, что подобные совпадения были бы уже слишком.
— Нееет, — смеясь, продолжила Тайни. — Но она принадлежала довольно значимой фигуре прошлого Отбора, и в какой-то момент мы с ней сильно не поладили…
— А сейчас? Вы с ней общаетесь? — Тётя всегда скрывала от меня подробности своего времени после Отбора, особенно связанного с ним, но сейчас она делилась со мной чем-то, казалось, важным. Её взгляд казался несколько затуманенным, словно там пролетали воспоминания, которым она улыбалась.
— Сейчас да, общаемся.
— Хочешь сказать, что после Отбора я буду тоже приветливо общаться с кем-то вроде Кимбры, и ее уже немногочисленной свиты?
Тай громко рассмеялась, покачав головой, отвергая мое предположение: — Надеюсь, тебе не придется так сильно страдать.
Повисла очередная минута молчания, в течение которой мою голову начали вновь посещать те невеселые мысли, что были в ней до этого:
— Расскажи мне что-нибудь ещё. — Она непонимающе подняла на меня взгляд, как бы спрашивая, что конкретно. — О своём Отборе. И я опережу тебя: знаю, ты никогда не рассказывала о нем, потому что он не принес тебе счастья, но сейчас мне кажется, что у меня то же самое, но как мне поступить?
Я проследила взглядом, как она погрузилась в кресло, рядом с кроватью, не забыв на спинку откинуть сброшенные туда ранее мной же платья; её локти соединились с коленями, а щека пристроилась на кулачок.
— Моя жизнь не окончилась с Отбором, — она вздохнула.
Я подождала, но она не продолжила.
— Тогда, что случилось, — подбодрила я, и она посмотрела на меня с какой-то тяжестью в глазах.
— Да, я уезжала с тяжелыми мыслями: с одной стороны меня не взяли в Элиту, но с другой, в тот день я поговорила тогда еще с принцем Максоном, — она усмехнулась этой детали, — и, казалось, если я останусь, то ничего не изменится. Потом прошел год, и наступил один из тех дней…
Наверное, всё было понятно по моему взгляду, когда я умостилась напротив неё, поэтому она продолжила:
— Один из тех дней для одиноких женщин, когда они просыпаются и понимают, что они в одиночестве уже больше года и пора что-то менять. — Всё начало вставать медленно на свои места, по крайней мере, мне так казалось. — Я в отличие от своей старшей сестры, твоей мамы, не знала ни одного мужчины, кто бы идеально подошел мне. И я уехала.
— Просто собрала вещи и уехала из родительского дома, — она как-то не однозначно выдохнула, — но мне нужно было придумать историю, почему я так поступаю, и на тот момент ничего гениальнее мысли о боли от окончания Отбора и самого моего участия в нем, я не придумала…
Это объясняло очень многое, но не поясняло, почему она продолжала поддерживать свою легенду на протяжении стольких лет. И лишь сейчас согласилась рассказать обо всём мне.
— Мне казалось, я вздохнула новый глоток жизни, оказавшись на восточном побережье страны, где живу и сейчас. Я встречалась, — она ушла в свои воспоминания, закусив краешек нижней губы, совсем тихо рассказывая свою историю, — лучше, я влюбилась. Но эта любовь не продлилась долго, кое-что случилось, когда мы приехали сюда, в Анджелес. С того дня я во всем начала обвинять этот город, этот дворец, для близких это просто были последствия Отбора, но поверь за этим стояло намного большее.
— Но почему ты сейчас не ходишь на свидания, — она пожала плечом. — Ты должна, — не знаю, откуда взялась эта сила, с которой я нажала на Тайни. — У тебя было достаточно времени, чтобы побыть одной. Теперь настало время вновь пожить для себя, сбежать куда-нибудь, показать себя. Разве нет?
— Ах. — Похлопав меня по колену, она ответила: — смотрю, именно поэтому сейчас ты устроила в своей комнате извержение платяного шкафа?
Немного пристыженная я оглядела свою комнату, она действительно видела и более лучшие времена, чем последний день Помпеи.
— Нет, я просто сначала думала попытаться стать смелее, сделать так называемый первый шаг, но в итоге я отвергла это решение, — и вряд ли Тайни только что поняла хоть слово.
— Можно я скажу кое-что важное, Ари, — спокойно переспросила она, и я не могла не согласиться. — Я делаю свой вывод на том, что ты мне писала, что рассказывала в телефонных разговорах: я не уверена, чего ты вообще хочешь.
Я нахмурилась, стараясь вникнуть в её слова, которые только что, казалось, ударили меня. Мне всегда верилось, что я знаю, чего хочу.
— Пойми, то, что ты делала тут, — она указала на бардак в моей комнате, — означает, что ты осознала, на какой ступени в Отборе ты находишься. Ты хочешь это изменить, но не делаешь ничего, чтобы это изменить. Боишься ступить на неизведанную ранее территорию, отправится на «охоту». Ты не должна ожидать, что мужчина просто так упадет с неба в руки, исповедуя свою непоколебимую любовь к тебе!
— Конечно, нет, — сухо сглотнула я, улыбнувшись. — Я просто хочу, что-нибудь серьёзное. Хочу настоящую любовь, а не оформленную в краски конкурса на выбывание, где я все время крайняя. Мне хочется таких отношений, где я смогу просто быть собой и буду знать, что он никогда не захочет покинуть меня.
— Но такие отношения нужно строить, Ари, — твердо ответила мне собеседница. — Принц уже сделал все первые шаги за тебя, но, если он не получил отдачи, он не вернется. За него нужно бороться, если он тот, что воплотит твои желания.
— Хорошо, я поняла, — кивнула я, опустив взгляд.
— Ну что, мысленно подобрала наряд на сегодня? — поинтересовалась Тай, и я согласно кивнула, поднимаясь с края кровати. Потянувшись к вешалке, я сняла с нее платья.
— Его.
В руках у меня поблескивало и переливалось всеми цветами белое платье с блёстками.
Я оглядела большой зал: все обедали и тихо переговаривались, но на самом деле все надеялись в последний раз по максимуму наговориться со своими близкими. Это был один из тех последних мигов в кругу наших семей. Вечером они все отправятся в обратный путь. Ну и кто сказал, что вместе с ними не соберет свои чемоданы кто-то из нас — девушек? Однако сейчас никто не хотел затрагивать эту тему, но совсем скоро наступит завтра и нас останется чуть больше одного десятка. Как следствие борьба за принца, за корону, какая бы она не была до этого, разыграется в двойном, тройном эквиваленте.
Неуверенно поерзав на месте, я в очередной раз поправила платье, которое, казалось, каждый раз, поднималось выше по ногам. Из-за моих постоянных дерганий, на меня кидали строгие взгляды «соседки»: то Роуз, а то Тайни. Иногда я замечала взгляды других девушек, будто я оделась не по случаю, но в этом и была затея Роуз: мне оставалось просто дождаться нужного момента. Придвинувшись ближе к столу под видом очередного поправления платья, я наконец-то смогла краем глаза разглядеть Ника, и в следующий момент отец другой Избранной, крупный мужчина, вновь закрыл мой обзор. Не знаю, чего я хотела добиться этими маневрами, скорее всего, просто получить видимую реакцию.
Мой взгляд перекочевал на ту часть стола, что была мне доступна: король Максон перебрасывался шутками с ближайшими соседями, а рядом с ним сидела принцесса Бланка. Для всех она была погружена, наверное, в незначительные мысленные думы, но я же стала свидетелем, вновь, того, чего не стоило мне знать. Ей было больно, но эта боль была запрятана в душе, скрыта от всех, кто о ней не знает. Но не это больше всего жгло у меня в душе, совсем иное: как бы я не желала, слова были выжжены у меня в подсознании. Те слова, что принцесса выводила когда-то в своем дневнике, в этих словах она чувствовала, она любила, она уже знала, чего хочет. И теперь чья-то история тоже сломалась здесь, как и у Тайни, я понимала, что последняя рассказала свою историю не до конца и там есть что-то большее. Однако, казалось, этот город, этот дворец действительно живет историями любви и историями разбитых сердец.
Я и не заметила, как обед подошел к концу, как с моей тарелки исчезла почти вся еда, но это случилось. Поднявшись нерешительно со своего места, я направилась в компании Роуз к дверям, в какой-то момент все же останавливаясь, понимая, что надела это платье и пришла сюда, я ведь немного для другого, в голове всплывали слова из разговора с тетей, жалящие слова, не оставляющие выбора.
— Ар, мы идем или ты позже присоединишься? — остановившись уже около дверей, спросила Роуз, понимающе улыбаясь. Я не успела ей ответить, когда она бодро закивала головой, смотря куда-то за меня, заставляя тем самым обернуться.
К выходу из зала следовал принц Николас, рядом с ним, улыбаясь, шла испанская гостья. Вместе они были увлечены своим разговором, и я вновь потеряла уверенность, вспоминая, как закончился предыдущий разговор. Но что-то продолжало держать меня на этом месте, ожидать, когда мы поравняемся.
— Леди Ариадна, — первой меня заметила Хулия, и я была тайно рада, что мне не пришлось их прерывать самой, я бы просто не осмелилась.
— Если это не сложно, я хотела бы поговорить, — подняв взгляд на принца, произнесла я наконец. Николас перевел вновь взгляд на свою спутницу, и я могла поклясться, что они умели читать мысли друг друга по взглядам: только это бы объяснило их немой диалог с улыбками, после которого мы с принцем остались одни в полуопустевшем обеденном зале.
Проследив за покидающей зал инфантой, я краем глаза увидела, как мне подмигнула Роуз, тоже скрывшись за дверьми. Но это не помогло мне справиться с нервами, от которых руки потрясывало, как от холода; вцепившись в ткань своего платья, я водила по узорам и завитушкам подушечками пальцев в попытке успокоиться.
— Мне хотелось для начала извиниться за то, как я повела себя. — Мои глаза бегали туда-сюда, боясь остановиться на чем-то одном. А так как Николас продолжал молчать, то мне пришлось говорить что-то ещё: — Поэтому я хочу пригласить тебя на свидание.
По неожиданно поднявшейся в удивлении голове принца, я поняла, что поразилась своим же словам не только я сама. Мне казалось, что эти слова продолжали звучать в отдаленных уголках комнаты, передаваясь эхом. Тяжело сглотнув, я ждала вердикт.
— На свидание? — переспросил Николас, а я могла только кивнуть. — Хорошо, — я не была уверена: была ли это констатация моих слов или согласие… — И куда мы пойдем?
Я задумалась над тем, где я была во дворце, а где еще нет.Куда мы могли пойти, чтобы просто побыть вдвоем, при этом не быть прерванными случайными прохожими. Вывод был прост: я совершенно не знала возможностей дворца, что было подтверждено смешком принца на мою потерянную гримасу лица.
— Хорошо, — смирился мой собеседник, кажется, начиная оттаивать. — Похоже, только что, Ариадна, ты поняла, насколько сложно мне удивлять всех моих Избранных, с местом для встреч.
— Со мной пока трудностей ведь не возникало, — улыбнулась я в ответ, — я нахожу приключения на свою пятую точку самостоятельно.
И в следующую секунду я была повержена в шок, когда Николас громко рассмеялся на мою шутку:
— Да уж, с этим проблем не было. И мы пойдем на свидание, — согласным кивком, подтвердил свои слова Ник. — Что думаешь насчёт того, чтобы встретиться через час?
В половину я уже спустилась по винтовой лестнице на минус первый этаж, как и было оговорено, тут же ощутив холодное дыхание здешних коридоров. Потоки воздуха проносились по ним с понятной только им регулярностью, опоясывая меня своим холодом. В очередной раз содрогнувшись в попытке прижать руки чуть ближе к груди, я пожалела, что поторопилась выйти пораньше из Женской комнаты. Вокруг было безлюдно, что заставило меня усомниться, туда ли я пришла, и вообще, что здесь можно делать. Селена, помнится, рассказывала о домашнем кинотеатре на этом уровне дворца, но почему-то за описанием своим подругам поцелуев с Николасом в стенах этих коридоров, она не упоминала про дикий холод.
Тайни сказала, что мне давно пора определиться: никто за меня этот выбор не сделает. Точнее, Отбор пройдёт, но я в нем могу так и остаться безымянной участницей, если не проявлю себя. И при этом я продолжала молчать на уроках, по минимуму задавать вопросов. Наверное, со стороны это выглядело, что мне ничего было не интересно, но знали бы они, как я пыталась все впитать, словно губка. И в отличие от других девушек стала постоянным посетителем дворцовой библиотеки… Из-за угла вначале показалась тень, принёсшая вместе с собой новый поток воздуха, поэтому мои озябшие руки вновь вздрогнули, однако в следующий миг я увидела Николаса, растаяв от счастья, что не ошиблась с местом.
— Ну что, готова, Ар? — словно пробуя на вкус мое сокращенное имя, приблизился ко мне Николас. — Если не ошибусь, именно так к тебе обращается подруга…
— Да. — Улыбка расцвела у меня на губах при упоминании Роуз. — Она любит сокращать имена, а моё — в особенности.
— Пока еще не перешла на простое «А»? — пошутил принц, и мой смех разнесся в безлюдных коридорах. — Хорошо, похоже, мне придется заняться самому сокращением твоего имени и научить твою подругу этому. А пока пойдем…
И мы направились по одному из коридоров, который привел нас к железной двери. Повернув ручку, Николас распахнул её, приглашая меня пройти первой. Но по ту сторону была лишь тьма. Не знаю, что подтолкнуло меня сделать в эту бездну шаг, но стоило мне там оказаться, как друг за другом на потолке начали включаться светильники, освещая огромное помещение. В глазах зарябило от резкой перемены тьмы и света, а также блеска, который исходил от идеального десятка автомобилей, уместившихся в ряд. Одна была лучше другой, по крайней мере, на мой неискушенный взгляд: маленькая, большая, темная или яркого окраса. Пока я оставалась у входа, Николас успел подойти к ближайшей припаркованной, заставляя меня оттаять от первичного шока.
— Машина? — в моем голосе можно было услышать множество не сочетающихся эмоций, но стоило признать, что красный вызывающий цвет и открытая крыша салона машины, у которой стоял Ник, производили впечатление.
Словно боясь подойти достаточно близко, я вытянула руку, проводя невидимую линию пальцем по фасаду машины, поражаясь её элегантности. Николас успел испариться на некоторое время, после чего вновь появился в поле моего зрения. В руках у него позвякивала связка ключей.
— Кто поведёт? — оглядев подземную парковку дворца, я усмехнулась неожиданно пришедшей мысли о том, что та словно дворцовая конюшня, где были собраны все масти. Идеальные машины стояли в ряд, привлекая взгляд, но никого, кроме нас, из живых людей здесь не было. Вновь посмотрев на принца, чей силуэт был освещён искусственный светом нескольких неоновых ламп, я встретила его улыбку, а после взглядом наткнулась на блестящие от смеха глаза.
— Конечно же, я! — И с этой фразой он обошёл машину, встав у пассажирской двери, открывая её. — Поедешь со мной Ариадна? Или останешься здесь на время своего свидания, куда ты же меня и позвала?
Его игривая интонация отражалась от стен, и я понимала, насколько глупо себя веду, боясь подойти к машине ближе, чем на вытянутую руку. Сделав несколько решительных шагов, под взглядом Иллейца, я оказалась по одну сторону от раскрытой двери салона, а напротив меня стоял принц.
— Ты уверен в этой затее. — На самом деле я не знаю, что именно я хотела получить в доказательство: права на вождение или гербовую бумагу, что моей жизни ничего не угрожает.
— А ты? — Мой ошарашенный взгляд, должно быть, действительно был стоящим зрелищем, коль уж он смог вызвать вновь громкий смех, разносящийся по этажам дворца эхом.
— Видишь в том конце Харлей, — он подождал, пока я оглянусь, наткнувшись взглядом на просто громаднейший мотоцикл, наверное, короля всех мотобайков. Его колеса были раза в три шире моего запястья, а металлические серебряные детали были идеально отполированы. — Его я научился водить еще в тринадцать. — Я обернулась обратно, где Ник вновь взялся за ручку двери машины, которая призывно была открыта. — Надеюсь, больше вопросов нет?!
Быстро кивнув, я опустилась на мягкое сидение салона, который в отличие от красного корпуса был чернее ночи, а панели блестели, как темный обсидиан. Я вздрогнула, когда сбоку захлопнулась соседняя дверца, и рядом со мной уместился принц. Мой взгляд был, скорее всего, ошалевшим, когда я посмотрела на него, и ему пришлось указать мне куда-то за спину, подкрепляя каждое свое слово жестами:
— Следует пристегнуться, для твоей же безопасности!
После чего он нажал одну единственную кнопку на передней панели, и машина зарычала не хуже дикого зверя, а все датчики и спидометры пришли в активность, подсвечиваясь голубой подсветкой. Я не заметила, на что еще успел нажать Ник, но прямо перед нами, до этого абсолютно глухая железная стена начала отъезжать в сторону, показывая за собой бетонный выезд в виде подъема вверх, голубое небо вдалеке и неизвестность…
Когда двигатель заревел, я ощутила, как машина тронулась с места с высокой скоростью, мои глаза сами собой закрылись. И раскрыла я их только, когда в них ударил яркий солнечный свет, а сбоку послышался тихий смех. Обернувшись, я увидела, что Ник уверенно держит на руле одну руку, умудряясь следить и за моей реакцией, когда он увеличил скорость, и за дорогой, чтобы мы не врезались в какое-либо дерево.
— Ари, когда ты в последний раз ездила на машине? — усмехаясь понятной только ему шутке, спросил Николас.
— Когда нас везли ко дворцу, — неуверенно отозвалась я, — но тогда водитель не игрался со скоростью.
— Скорость? — переспросил мой водитель на сегодня. — Это всего лишь восемдесят километров в час, мы пока плетемся как улитки, нам надо выехать на главное шоссе, чтобы побыстрее разогнаться.
— Нет, — тут же воскликнула я, — давай оставим ту скорость, что есть.
И моя реакция, безусловно, не была обделена смехом и парочкой шуток. Я была впечатлена, как волосы, подхваченные резким потоком ветра, улетали назад, спутываясь, но мне было сейчас не до этого. Чтобы хоть как-то отвлечься от бесконечных пальм, чьи силуэты были едва различимы, когда они проносились мимо нас, а точнее — мы мимо них. Я начала оглядывать салон машины при свете яркого солнца, а не искусственных ламп. Мягкая обивка сидений утягивала в себя, поэтому мои пальцы просто пробегались по ряду неизвестных мне кнопок, но страх не позволял нажать хоть на одну из них. Наконец моя рука достигла солнцезащитного козырька, предназначенного для защиты глаз от яркого солнца, уже собираясь опустить руку обратно на колени, я заметила секретное отделение у козырька и, не задумываясь ни на секунду дольше, отодвинула его.
На мои колени тут же вылетела какая-то маленькая карточка, лишь на мою удачу не подхваченная ветром и не унесенная вдаль из салона автомобиля. Взяв её в руки, я на ощупь поняла, что это была фотография, по форме напоминающая ту, что делал любой полароид. Я перевернула ее в руках, вверх изображением, всматриваясь в лица на фотографии, тут же замерев. Никакой ошибки возникнуть не могло, на ней были Николас и инфанта Хулия в салоне этой самой машины, причем фотографировала именно принцесса, положив голову на колени Николасу. Они улыбались друг другу, так искренне и так счастливо, словно влюбленная пара, урвавшая счастливые минуты наедине друг с другом. Но кусочки пазла в моей голове все никак не могли сложиться в единую картину, для того, чтобы ответить на вопрос, что это могло значить. Как не странно Николас не заметил всего этого, внимательно следя за дорогой, поэтому я максимально быстро вновь потянулась к козырьку, спрятав фотографию в ее тайнике.
Машина начала притормаживать, пока мы медленно кругами съезжали вниз, оказавшись почти у самого берега, но даже тогда не остановились, продолжив движение по песку, приближаясь к кромке огромного, не знающего конца и края океана. От шин поднимались огромные облака пыли и песка, привлекающие, я уверена, внимание людей. Но стоило нам полностью затормозить в нескольких метрах от приливающихся волн там, где песок становился из жёлтого серо-коричневым и влажным, как я услышала щелчок, после которого крыша медленно начала закрывать салон от любопытствующих взглядов. Николас обернулся ко мне в полкорпуса, откуда-то достав солнцезащитные очки, теперь водруженные на его переносицу.
— Ты не сказал, что мы поедем к океану, — в моём голосе боролись два чувства, но главным было желание побыстрее оказаться ТАМ за пределами машины, пробежаться голыми ступнями по мокрому песку, узнать какого это, когда к берегу прибивают морские волны.
— А тебе не нравится эта идея? Мы можем уехать, — положив руку на коробку передач, уверил меня Ник, и в последний миг, пока машина вновь не была заведена, я положила на нее свою. Уверяя его, что хочу остаться.
— Просто в отличие от тебя, я несколько не была готова, — указав на свой наряд, его было жалко, но и покидать ради него столько восхитительное место, я не хотела, — в смысле подбора одежды, и…
Посмотрев в окна, я заметила, что совсем неподалеку от нас, собралась еще группка молодых людей, точно так же на машинах. Неужели мы и не собирались выходить за пределы этой машины, ведь иначе Николаса увидят — мы не могли рисковать. Громко выдохнув в пустоту, я устроилась, а на своём сидении получше, смотря на то, как в каких-то пяти метрах от меня плескается, должно быть соленая, вода. Рядом со мной зашевелился Николас, я услышала, как щелкает замок ремня безопасности, после чего он перегибается через сиденье к тому, что лежит позади него. А через секунду возвращается на свое место:
— Ты права, я действительно немного лучше тебя подготовился, — водружая себе на голову кожаную коричневую шляпу с полями и ремешком, опоясывающем цилиндр, словно ковбой Дикого Запада. Это заставило меня потерять дар речи, стоило признать: вкус Николаса было не пропить и не приобрести ни за какие коврижки, сейчас сидя рядом со мной, он казался был человеком-всех-эпох. Немного потертые джинсы, которые вряд ли бы надел принц во дворце, рубашка в крупную клетку, ковбойская шляпа и солнцезащитные, отражающие черные очки. На его фоне я в блестящем платье, выглядела более несуразно, учитывая, что мы были на пляже.
— Вопрос о том, что тебя могут узнать: отпал! А у тебя есть что-нибудь и для меня тут, — и не дожидаясь ответа, я сама перегнулась через сидение в поисках какого-нибудь головного убора.
— К сожалению, там, есть только шапка в виде тигра, тебе достать? — спросил у меня Николас, на что я угрюмо помотала головой. — Не волнуйся, тебя не должны узнать, плюс будем держаться в отдалении от любопытных людей.
Окончание его фразы улетело в открытую дверь, которую он распахнул со своей стороны, элегантно выходя из салона, мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Он встретил меня у капота машины, переплетя наши ладони, он действительно направился в другую сторону от компании молодых ребят на берегу, не забыв закрыть машину. Мы шли по пляжу, и мои ноги утопали в песке, загребая босоножками целые кучи, однако песок не обжигал, а лишь дарил тепло, как и ладонь в моей руке.
— Мы пришли немного раньше, — сказал в никуда Николас, заставляя меня обернуться к нему.
— Так у тебя был заранее хорошо продуманный план?
— Конечно был, это же ты пригласила меня на него, — засмеялся Ник, и я не могла не поддержать его, пусть и смеялись вновь надо мной, — а так мы пособираем ракушки и посмотрим закатное солнце, как во всех мыльных романтичных сказочках.
Я не сдерживала больше улыбку, просто наблюдая за тем, как солнце действительно окрашивалось в ало-рыжий цвет, спускаясь к кромке воды, там вдалеке.
— Прошу, — пригласил меня Николас сесть на одинокий камень, который больше выглядел как глыба огромной скалы посреди абсолютно чистого песка, — на сегодня это наш партер.
Сам при этом опускаясь на песок рядом, хоть на камне могли уместиться и двое, и трое человек при должном стеснении. Что-то в душе говорило мне — это не правильно, не так все должно быть! Только поэтому уже через пару мгновений, я умостилась рядом с юношей на песок, позабыв обо всех приличиях и милом белом платье. Ведь именно так поступила бы Ари до Отбора!
Водрузив локти на колени, мы сидели молча, но я не переставала краем глаза наблюдать за своим «собеседником», на секунду наши взгляды пересеклись, чем дружно был вызван громкий смех. Мы столкнулись плечами, пока старались отдышаться и так и остались, просто я опиралась на него, вглядываясь в бесконечную даль. Вот он — мой океан, лишь руку протяни. Хтоническое, ласково-энергичное и непостоянное в своей ограниченной берегом вечности. Изысканность, сочетающаяся с кристальной ясностью, что в нем таится множество тайн. Вновь образовавшаяся между нами тишина с одной стороны расслабляла, а с другой стороны давило своей неопределенностью.
— Я хотела поговорить, — по легкому кивку головой, я могла понять, что меня слушают, — о том, что произошло днем… Мне стоило остаться на месте, дослушать, а не делать неправильные выводы.
Казалось, Николас был вновь странно напряжен рядом со мной, стоило мне начать говорить. Может, было лучше оставить молчание?
— И какие же ты сделала выводы? — прочистив горло, поинтересовался он.
Действительно, Ар, какие? Была ли какая-то важность в том, что ты видела? Но столько всего сейчас билось в моей голове, словно намекая мне сложить детали в единую картину, но я не могла. Я так часто видела принца рядом с инфантой Хулией, что иногда казалось, именно им надлежало быть вместе, ведь от их улыбок и понимания, написанных на их лицах по отношению друг к другу, замирало сердце. Но они знали друг друга с детства, насколько я была осведомлена по статьям в журналах, что посвящались лишь одной персоне в течение уже последнего полугода. Вдруг на самом деле я выглядела так же, когда сбежала из дворца, для встречи с Райтом, может мы выглядели идентично?! Тогда зачем было закрываться в той комнате, что они могли скрывать, чтобы не доверять лишним ушам свои тайны? Хотя да, глупый вопрос. И почему вообще все эти вопросы сейчас возникают у меня в голове? Наверное, так сложилось с выше, эта встреча, фотография, о целях создании которой я не могла быть осведомлена.
— Не знаю, — Николас обернулся ко мне, не понимая, что я только что сказала, — в моей голове все несколько запуталось.
Получив кивок понимая, я осмелилась продолжить.
— Я просто наблюдала. — Плечи принца были напряжены, я чувствовала это, находясь в непосредственной близости от него. — Наверное, все это началось в последние дни, после той статьи, что шествовала из рук в руки в Женской комнате, а потом я просто смотрела, но не могла понять.
— О какой статье идет речь? — переспросил Николас, ему наверняка казалось, что мы давно отошли от темы, но нет, я просто ходила по кругу.
— О той, что была в журнале, которая посвящена Тебе. — Его левая бровь поднялась вверх, говоря как бы: «Вообще-то обо мне много статей написано!» — в ней пытались найти идеал той девушки, которая тебе могла бы нравиться.
Я поняла и без громкого хмыка, насколько абсурдна была эта мысль, но ведь сама внимательно читала ее:
— Нашли?
— Это чисто из любопытства, или посмеяться, над нашими стараниями тебе угодить по всем тем предположениям, что мы вывели из статьи?!
— Так вот, что было со всеми Вами в последнее время? — уточнил Николас. — Я списывал все на приезд родственников, но, кажется, было что-то поинтереснее.
Ага, и именно с него началась в моей голове неразбериха. Ведь редакторы не обошли стороной, описав на целую страницу дни минувшего прошлого девушки, в которую был влюблен принц. Хулии. На самом деле, все последующие выводы и строились на её вкусах, предпочтениях, ни чем не подкрепленные на тот момент. Однако задумываясь сейчас, вспоминая ту фотографию, я уверена, она была сделана не так давно, а их глаза не переставали блестеть, даже передавая свой блеск через безжизненное фото.
— Вопрос был в другом, — наконец я решилась задать самое важное за сегодня, но прежде чем произнести его вслух, я глубже зарылась ногами в мокрый песок, надеясь там спрятаться от возможно осуждающего взгляда. — Что между тобой и Инфантой?
— Откуда вообще взялся этот вопрос? — произнес с улыбкой принц; кажется, мне можно не ждать грозы сегодня.
— Статья, — вначале вымолвила я, но вовремя осознав, что Николас просто не читает их, пояснила: — там очень многие идеалы строится на том, что было… ну то есть… в прошлом…
Не знаю, почему я не могла спокойно разговаривать об этом, что с Роуз, что с Ником — нужные слова просто не приходили в голову.
— На том, что было между мной и Хулией? — задумчиво переспросил Николас.
— Именно на этом, но лично я замечала и другие детали, Вы так часто вместе, понимаете друг друга с полуслова. — Я замолчала, пытаясь подобрать нужные слова.
— И эта фотография ваша…
— О чем ты говоришь, Ариадна, — но ведь я не сказала вслух про фотографию? Или сказала?
— О фото, что я увидела в машине. — Я замерла под его взглядом. — Я не специально, честно. И мне не нужно объяснять, для чего оно было сделано; мне просто бы разобраться в сумятице всех этих не состыковок моего личного пазла!
Николас молчал достаточно долго, чтобы я засомневалась в том, была ли я услышана вообще. Но позже он вновь обернулся, сжав одну мою ладонь в своей, нежно улыбнувшись:
— Это было именно то, что я хотел сказать в том коридоре днем. Мы с Хулией, дружим так давно, что наверное и не смогли бы назвать, когда впервые встретились. И да, чтобы не было написано в той статье, оно было, — замерев и вглядываясь уже в волны, продолжал Ник. Я же не отрываясь наблюдала за его профилем, как ветер колышет пряди волос на его макушке, а скулы двигаются, пока он говорит: — Однако тем отношениям не суждено было случиться, у меня всегда был Отбор и Вы — мои Избранные! Но такую дружбу невозможно забыть: она останется навсегда… Вот, наверное, и все, что я могу сказать! —
Он вновь посмотрел на меня, не отрывающую взора от его лица, казалось, между нами были считанные миллиметры, когда он их с легкостью преодолел, оставляя с одной стороны долгий, а с другой быстрый поцелуй на моих губах. И когда он отодвинулся на миг, я услышала:
— Представление началось…
И действительно, медленно, словно густой кисель, вода отходила назад, оставляя свои владения с беспомощными ракушками и мелкими растениями. На самом деле движение можно было заметить лишь по тому, как стремительно на свет появлялся мокрый песок. Я вскочила на ноги, наблюдая за этим представлением природы, но обернувшись к Нику спросила:
— Что это?
— Отлив, — пояснил он, — воздействие Луны и Земли, которое порождает подобные явления, чуть ли не каждый день, как по часам.
— Впервые вижу, — прошептала я уже сама себе, хотя я впервые видела и океан. Но то, как такая толща воды, будто засасываясь в какую-то невидимую воронку, уходила вдаль, было безумием на грани фантастики.
Поднявшись с песка и отряхнув налипший к одежде песок, мы направились вдаль. Теперь я уже не могла различить и кромки воды на горизонте. Лишь песок, укутанный водорослями и раковинами когда-то живых существ. Картину дополнял опустившийся с неба туман, который лишь нагонял таинственности и чуда на это явление природы. Мы шли вдоль берега, чтобы можно было уследить, когда вода начнет возвращаться, как объяснил Николас. Но я могла наслаждаться всем этим, лишь потому, что именно со мной принц решил разделить это и что наконец-то запутанные схемы в моей голове улеглись. Ведь они действительно не могли забыть те дни, когда были вместе, но у каждого из них сейчас своя дорога. Эти спокойные мысли заставляли расслабиться, довериться ветру, вслушиваться в голос и смех Николаса.
Уже издалека показался старый пирс, чьи огромные деревянные ноги, уходящие глубоко во влажный песок, были покрыты зелёными растениями. И здесь никого, кроме нас, не было; мы могли наслаждаться этим, наверное, вечность, но на землю меня вернул голос Николаса:
— Если мы хотим, чтобы ты успела попрощаться со своей тетей и подругой, нам следует в скором времени возвращаться…
====== Глава 15 Бланка ======
У меня было над чем подумать в одиночестве, мне нужно было успокоить свои мысли и чувства. Мне вдруг стало казаться, что я разрываюсь на две части. Одной хорошо с Джорданом, а вторая считает, что я предаю Анхеля. Но все началось с того, что он уничтожил меня. Я не должна чувствовать себя плохо от того, что пытаюсь строить отношения с кем-то другим, но осколки сердца всё ещё кровоточат. Он не стал уродливее или менее обольстительным от всего произошедшего, что только усложняет попытку забыть его. Я молчу о его попытках объясниться или просто поговорить, что только сродни пытке. Мне нужно забыть его и Джордан как нельзя кстати приехал.
— Бланка, что Вы делаете совсем одна? — Я обернулась и над собой увидела Джордана. Я совсем не слышала его приближения и вовсе не ждала увидеть его сейчас здесь. Всё, что мне оставалось сделать, — улыбнуться, чтобы не казаться грубой.
— Мне захотелось немного подышать свежим воздухом.
— Я не помешал? — Джордан вышел вперед и остановился рядом.
— Нет, совсем не помешали. Я собиралась уже вернуться во дворец, к девушкам.
— Могу ли я проводить Вас, — тепло и добродушно улыбаясь, предложил британец. Я удивлялась тому, насколько у него ровный и спокойный характер. С ним было спокойно и уютно, с ним было надежно.
Я увидела в отдалении, в темноте дворцового холла, чёрные волосы Анхеля и тут же повернулась к Джордану.
— Знаете, я передумала. — Я постаралась невинно улыбнуться и отвести его в другую сторону. — Мы можем прогуляться по саду, как смотрите на это?
— Прекрасно, — отозвался британец, и мы свернули на одну из дорожек.
— Сегодня я говорил с вашим отцом. — Джордан свернул на одну из самых извилистых аллей. Я согласна была идти куда угодно, лишь бы только не встречаться с Анхелем.
— Я просил его благословения на наш с Вами брак, если Вы согласитесь. — Моя рука замерла на локте Джордана.
Брак? Так скоро? Я совсем не была готова к этому. Не в браке в целом — к помолвке я подготовилась уже максимально хорошо, но брак… Я не готова покидать Анджелес, семью и друзей. Во мне проснулся дикий страх неизвестного. Я не знала, что сказать на это, только поглядывала то на свои руки, а затем на аккуратно подстриженные тюльпанные деревья.
— И что он ответил? — спросила я, смотря куда угодно, только не на британца.
— Что всё зависит только от Вас, — именно так папа и сказал. Он всем так отвечает, и я всегда была невероятно благодарна ему за это. — И что я должен обращать внимание на определенные обстоятельства.
— Какие обстоятельства? — поинтересовалась я. О чём таком мог предупредить папа моего потенциального жениха? Если только не… Но ведь он не мог так поступить, так ведь?
— Ваши чувства к Анхель Испанскому. — Я закатила глаза от досады; отлично, что Джордан этого не видел.
Как папа мог? Мои чувства? Похоже, их не щадили даже мои родители. О чем тогда речь? Все о них знали, все использовали их… — Да и я ведь не слепой, Бланка. Вы сторонитесь его, но смотрите при малейшей возможности, избегайте, как сейчас, но печальны, словно Вам разбили сердце. Я слышал о его связи с индийской принцессой и о последствиях, но все не так, как Вы хотите всем показать.
— Я не хочу страдать, Джордан. Не хочу чувствовать этого. Я больше не буду настолько глупой, чтобы позволить чувствам руководить собой.
— Если Вам нужно время, только скажите, но не играйте со мной. Я тоже человек, Бланка, не играйте со мной, — попросил Джордан, и я почувствовала укол стыда, ведь я использовала его в независимости хотел ли того он или нет.
— Я могу… Подумать?
— Конечно, — ответил он, и я решила попробовать кое-что, что было важным для меня, хотя я и не знала, чего ожидать.
Я потянулась и поцеловала британца. Поцелуй почти мгновенно разочаровал меня. Он не был так плох, как можно было бы подумать, но он определённо не оправдал моих ожиданий. Было приятно ощущать его тёплые губы на своих и лёгкий налёт удовольствия, но это не было так ярко и так ошеломляющее и будоражащее, как когда целовал меня Анхель. С испанцем я забывала обо всем в этот момент, с британцем мои мысли были свободны, как птицы.
Я цеплялась за поцелуй из последних сил, но ничего во мне не отозвалось на него. Я отстранилась, испытывая жгучее разочарование. Не о таком поцелуе я думала, когда тянулась к губам Джордана, но что я хотела получить, если в моем сердце по-прежнему другой? Чуда не случилось.
— Мне нужно подумать, — ответила я, отстраняясь. Подобрав юбки, я развернулась и позорно сбежала от Джордана. Он ждал от меня слов, которых у меня для него не было.
— Что случилось? — спросила поджидающая меня в моей комнате Хулия. Я совсем забыла, что мы договорились встретиться тут, прежде чем отправиться на урок к девушкам. Союз с Испанией очень важен для Иллеа, несмотря на многогодичную дружбу наших семей, это сотрудничество позитивно проявлялось и в экономическом, социальном, научном и политическом аспекте политики нашей страны. Несмотря на то, что королевская семья знала английский язык почти так же идеально, как свой родной, будущая принцесса, а затем и королева обязана знать их язык.
Я совсем забыла об уроке, слишком сосредоточившись на поцелуе.
— Я поцеловала Джордана, — сходу призналась я. Посмотрела на подругу: Хулия выглядела озадаченно.
— Ты что сделала? — переспросила она, пытаясь осмыслить все правильно. Она положила на кровать свой любимый цветочный камень — штучное химическое каменно-образное соединение, способное приобретать не только необходимый цвет, но и запах. Его поэтому и называли цветочным: запах сохранялся до двух суток, цвет также. Многие знатные дамы носили его в колье, браслетах, кольцах, гребнях, кто-то как Хулия в качестве талисмана. Сам камень переливался сейчас бликами жёлтого и оранжевого, напоминая о ярком солнце… полуострова, а аромат, исходивший от него, напоминал лёгкий морской бриз, мускусный запах жары, пряный запах специй и легкий налёт аромата цитрусов. Я словно снова оказалась в закрытой королевской резиденции на берегу моря в Валенсии. Единственная резиденция её семьи, которую они любили ничуть не меньше Альгамбра или дворца в Мадриде.
— Поцеловала Джордана Английского. — Я упала на свою кровать и закрыла лицо руками.
— И как это было? — с азартным блеском в глазах, спросила испанка, откидываясь на подушки рядом со мной. Она смотрела на меня своими пронзительными синими глазами, такими понимающими и добрыми, словно все мои печали были её, и как ей не довериться?
— Словно я поцеловала Шона… или Марта… или Маркуса или Ника. — Я посмотрела на неё, как она улыбнулась. — Ты ведь понимаешь о чем я?
— Твой брат отлично целуется, — рассмеялась она, прикоснувшись пальцем к губам, словно на них ещё остался след поцелуев Никки. Ладно. Её взяла, нужно было остановиться на Маркусе.
— Вот именно, он мой брат. Мне никогда в голову не пришло бы поцеловать Ника, как-то иначе, чем по-сестрински в щеку. — Я закусила губу, думая о том, как точнее описать свои ощущения. Слов оказалось слишком мало на всех десяти языках, которые я знала. — Я словно целовала друга, брата, хорошего знакомого.
— Анхи тоже был твоим другом, но его поцелуи расплавляют тебя, как масло на солнце, — рассмеялась она, специально подтрунивая надо мной, чтобы вывести из того встревоженного состояния, в котором я была. Это у неё определённо получилось.
— Эй, — возмутилась я, но она была невероятно права. У меня сносило крышу от её брата, а ведь долгое время он был просто другом мне.
— Мой тебе совет: выбирай с сердцем, а не того, с кем легче, — отозвалась подруга, — не превращай Джордана в Карлоса.
Она не стала объяснять, что имела в виду. Я не должна пытаться заменить одного другим, ничего из этого не выйдет. У неё не вышло, и я сомневаюсь, что мой результат будет другим.
Я должна была расслабиться, ощутить гармонию и тончайшее ощущение единения с миром, и так и было, пока я не услышала шум рядом с собой; я попыталась сохранить балансирующее ощущение покоя, но девушке внутри меня стало любопытно. Я приоткрыла глаза и увидела напротив своего наставника Амира. Он по-прежнему был невозмутим и находился в своём дзене, а, повернув голову вправо, увидела рядом с собой Анхеля, в точности повторяющего нашу позу (со скрещенными ногами) и подмигивающего мне. Умиротворения как не бывало.
— Что ты тут делаешь? — почти прошипела я. Как ему только хватило наглости помешать мне даже тут? Нигде от него не спрячешься.
— Тише, бестия, а то потеряешь связь со вселенной, — поучительно ответил Анхель, но я видела, что он просто смеётся надо мной.
— К черту вселенную, что ты тут забыл? — процедила я сквозь зубы.
— Я тоже ищу гармонии в себе. — Похоже, он задался целью вывести меня из себя, что у него успешно получалось.
— Ты можешь использовать любое другое время. — Или наставника и страну, но нет, он пришел именно на мою тренировку.
— Но я хочу с тобой. — Он постоянно делает только то, что хочет, никакого чувства ответственности!
— Ваше Высочество, — обратился Амир к Анхелю, — не желаете ли вы присоединиться к нам?
— Нет! — мгновенно ответила я.
— Да, — тут же отозвался Анхель с широкой улыбкой. Где-то внутри себя я обречённо застонала. Ведь мне стоило догадаться, что даже мужчины идут у него на поводу.
Казалось, даже маты в зале приняли сторону Анхеля, давая полную свободу движений. Могло показаться, что йога — его стихия: так уверенно он себя ощущал. Он словно дышал ею или она им. Каждое движение его было продолжением предыдущего, продолжением его тела и его самого.
Сначала я злилась всё больше и больше, наблюдая, как те же упражнения давались ему с меньшими усилиями, чем мне; как он был своим даже здесь, хотя, как мне известно, поклонником йоги никогда не был, но чем дальше мы продвигались в занятии, тем раздражение мое постепенно уходило, уступая место легкости, которую я раньше ощущала с Анхелем.
— Не хотите ли попробовать парную йогу? — поинтересовался Амир, отреагировав на притягательную энергетику между нами с Анхелем. Еще каких-то минут пятнадцать назад я категорично отказалась бы, так энергично замотав головой, что она определенно отвалилась бы, но в тот момент я просто рассеянно кивнула.
Анхель в ответ нежно улыбнулся. Если бы он стал заигрывать или его улыбка имела оттенок самодовольства, это предрешило бы весь момент, а так, я оказалась заложницей своих чувств к испанцу и умиротворенной обстановки.
— Примите положение друг к другу спиной, — попросил Амир, и мы так и сделали. Я бы сказала, что легче не видеть испанца, но я своей спиной ощущала его и… чёрт, это ничуть не помогало забыть о присутствии или отгородиться от него. — Главная ваша задача — максимально почувствовать друг друга для большего сближения.
Я хотела возразить, но эта мысль плавно и легко сошла на нет, пока я успокаивала дыхание с закрытыми глазами и незаметно для себя стала прислушиваться не к своему телу, а к его. Я чувствовала его тепло, как он делает вздох, как выдыхает, как бьется его сердце и как мое подстраивается под него.
Мы синхронно задышали, и я расслабленно откинула голову на его плечо, почувствовав, как он улыбнулся. Было так легко, так уютно с ним. Я знала его всю жизнь, я любила его; Анхель был частью меня, и сейчас это так поразительно ясно ощущалось.
— Ваша энергия начала переплетаться. Почувствуйте, как становитесь одним целым, — медленно и умиротворенно сказал Амир. — А теперь сядьте, Бланка, между его ног и сведите ступни за его тазом, приблизившись корпусом к его. Вы тоже сведите ступни, Ваше Высочество, выровняйте дыхание. Положите ладони друг другу на заднюю часть шеи. Расслабьтесь. Почувствуйте друг друга.
Я чувствовала его, чувствовала и тогда, когда смотрела в пронзительные синие глаза и когда он держал мои ноги в «берёзке», прикасаясь к ним своим разгоряченным телом, дотрагиваясь до бедер так, словно они были фарфором, а не плотью. Прикасаясь нежно, мягко. Я чувствовала его во время каждого упражнения, каждой позы…
Проскочила бешенная искра, и пиком всего этого безумия стала просьба Амира обхватить Анхеля ногами и повиснуть на нем. Не знаю, чего я ждала, соглашаясь на всё это, но я полностью растворилась в Анхеле и в том, что мы делали. Я не заметила, как мы оказались на полу, я у него на коленях, неспешно целуясь, словно на это у нас была целая вечность. Мы вкушали каждое движение губ, каждый вздох и выдох, настроившись друг на друга так сильно, что сложно было бы сказать, где кончались ощущения одного и начинались другого.
Это было невероятно.
Это было прекрасно.
Это было отрезвляюще.
Эти ощущения разбивали мне сердце снова и снова. Когда Анхель отстранился в следующий раз, он увидел дорожки слёз на моих щеках.
— Бестия, — прошептал он, стирая их сначала пальцем, а затем и поцелуем.
— Как ты мог предать это? — с дрожью в голосе спросила я, обретя снова голос, — Как мог очернить нечто столь волшебное? — правда лежала между нами и переливалась бесчисленными гранями вечности. Я не верила его словам любви, но она ощущалась сейчас как живое создание между нами. Он любил, я не могла это больше отрицать, но его же любовь рвала душу в клочья.
— Я не делал этого, Бестия, — Анхель покачал головой и прикоснулся губами к моим волосам.
— Ты позволил ей это сделать. — Я встала, вырываясь из его объятий, и ушла, а он не стал удерживать меня.
Я всего лишь хотела найти убежище от своих мыслей, от самой себя и того, что я делала со своей жизнью, запутываясь во всем этом все сильнее и сильнее. Я не любила Джордана, но любовь к Анхель принесла мне больше боли, чем счастья. И всё же я хотела его — наша йога наглядное тому подтверждение; я думала о нем, искала его взглядом, а поцелуй с Джорданом оставил меня равнодушной, почти, но этого было слишком мало. Я запуталась. Как мне выбрать Джордана, если я постоянно думаю об Анхеле? Как заставить сердце замолчать? Как примирить себя с выбором нелюбимого? Испанец и не собирается помогать мне, то и дело преграждая мне путь. Я не знала, о чем я думала, когда брала ключ от комнаты Ника и направлялась к разделяющему наши комнаты коридору. Ключ брат дал мне несколько лет назад после того, как мы неожиданно сблизились с ним. Он всё ещё закрывался временами ото всех, но мне разрешал войти.
Почему я решила разбудить его в час ночи для самой меня осталось загадкой. Скорее всего, одиночество просто начало давить на меня, а ближе всего и проще было сбежать к Нику. Я тихо повернула в замочной скважине ключ, стараясь не разбудить Ника резким скрипом двери, но брат не спал. Осторожно ступая, я вошла в его комнату и оторопела от увиденного.
Ник лежал в своей постели, откинувшись головой на ворох подушкой, с непонятной, непривычной мне улыбкой и горящими в свете ламп глазами, а над ним склонилась обнаженная Хулия. Я никогда не видела её нагой, разве что была близка к этому на пляже, при переодевании, и всё бы ничего, если бы к этому не был причастен мой брат. Я знала, что они были близки, что занимались любовью там в охотничьем домике, но знать это одно, а видеть своими глазами это другое… Я не смогла сдержать визг, и, когда он как расклад небольшого грома прозвучал в комнате, это встряхнуло не только меня. Я прикрыла рукой рот. Любовники оторвались друг от друга и посмотрели в мою сторону. Я видела их и не узнавала: она растрёпанные, вспотевшие, в лихорадочно блестящими глазами и раскрасневшимися лицами. Они были другие, и мне явно не стоило их такими видеть.
Мы все трое несколько секунд смотрели друг на друга, осознавая, что произошло. Они уж точно гостей не ждали. Первой пришла в себя, хотя может даже Хулия, которая потянула простынь вверх, прикрывая грудь.
— Я лучше вернусь к себе, — невнятно пробормотала я себе под нос и повернулась к двери, чтобы уйти. Видеть всё это было не так уж совсем неприятно, но это уж точно никоим образом не касалось меня.
— Я заберу у тебя ключ, — услышала я голос Ника, через два шага, но слишком смущённая не нашла что ответить. Вот потянул же меня чёрт сюда именно в это время, и не сиделось мне с моими тараканами в голове. Пойду я дальше разбираться со своими проблемами сама, оставив двух близких мне людей заниматься тем, чем они до моего прихода развлекались.
— Бланка, — услышала я снова Ника уже ближе и рефлекторно обернулась. Взволнованность в его голосе заставила меня остановиться. Обернувшись, я увидела, что Ник утянул с собой вторую простынь, благоразумно оставив одну Хулии. Он по-прежнему был на половину обнаженным, и чёрт, хоть я видела его таким миллион раз (не в простыне, а по пояс раздетым), я никогда не связывала это с подобными моментами. Бог ты мой, я никогда даже не думала, что застанут его в постели с кем-то. — Зачем ты пришла?
— Я хотела… Эммм… Поговорить, — смущённо промямлила я, не зная куда деть глаза, лишь бы не смотреть на брата, который ещё каких-то две минуты назад занимался сексом с моей лучшей подругой. — Ты мог бы одеться.
— Ты собираешься оставаться? — выгнув угольную бровь и улыбнувшись, словно такой вариант был бы нелепой, но своеобразной шуткой, спросила Хулия. Ведь мне стоило просто уйти, и тогда и разговора об одежде не было бы вообще.
Казалось она была единственной, кто не испытывал сейчас смущения. Ох ты ж… Чёрт… Мне даже не стоило думать над её словами, но картина в моей голове нарисовала б слишком абсурдной. Я не собиралась больше наблюдать за ними. Неа. Не за какие коврижки на свете.
— Конечно нет, — я покачала головой, стараясь не думать, что под её простыню одежды совсем не было, а то я не смогла бы смотреть на подругу.
— Ты не пришла бы просто поговорить в час ночи, — нахмурился Ник. Он прекрасно знал, что просто так, я не приду к нему в час ночи. Только когда очень припечет. Раз я тут, для меня это очень важно, но они… Я… Меня определенно тут не должно быть.
— Я лучше пойду к себе, — пискнула я и раньше, чем Ник ухватил бы меня за руку, скрылась за дверью.
Дверь открылась через пару мгновений, в дверном приёме показался Ник. Уже в пижамных штанах, наспех натянутых на него. Ни халата, ни кофты от пижамы он не надел, но всё же его вид больше не был таким смущающим.
— Блу? — обратился он, присаживаясь рядом. Я сначала не могла поднять на него глаза, смущенная произошедшим, но потом он мне знакомо понимающие улыбнулся, прочитав всё по глазам. — Я тут, Блу, я рядом.
И я разревелась на его плече, выплескивая наружу все, что меня беспокоило и что болело на его плече. Он обнял меня и придвинул к себе.
— Он не стоит стольких твоих слез, — прошептал он, целуя меня в макушку.
— Я люблю его, — всхлипнула я, шмыгая носом и снова начиная рыдать.
— А Джордан, как он? — спросил брат, приглаживая мои волосы.
— Он мне нравится, он хороший и приятный, но он не Анхель, — шмыгнула, выплакавшись вдоволь и отстраняясь немного от брата. Он вряд ли хотел выслушивать моё нытье, пока его ждала Хулия. Или не ждала? — Я запуталась, Никки. Я не знаю, кого выбрать.
— Представь себя лет через тридцать, — посоветовал Ник, — с кем из них ты себя видишь? Кто будет отцом твоих детей, кто будетзаставлять тебя улыбаться, смотреть на мир в ярких красках, кто будет делать тебя лучше. Как только представишь — не отпускай, выбирай его. Неважно, что происходит между вами сейчас.
— Ты уже представил?
— Да, — грустно улыбнулся Ник, и улыбка эта была слишком горькой, — но я не могу быть с ней.
Ник посмотрел на дверь моей комнаты, и я поняла, что он видит не её, а дверь напротив.
— Знаешь, что больнее всего? Я никогда не узнаю, какими могли бы быть наши дети, — печально посмотрел на меня брат. Это и правда было ужасно. Это не та боль, о которой легко забыть, не та, которую можно отпустить. Я подобно Нику представляла своё будущее с Анхелем, но у нас оно ещё может быть, возможно, а у них только с громадными потерями с обеих сторон.
— У тебя будут дети. Любая из девушек с радостью подарит тебе маленьких карапузов, — я попыталась приободрить его, но вы вышло как-то кособоко.
— Любая, но не она, — досадно хмыкнул Ник, — я бы, возможно, душу отдал за нашу маленькую копию Её.
— Иди к ней, — мягко улыбнувшись, я показала ему туда же рукой, приглашая к действию. — Не упускай дарованные свыше мгновения.
— Я нужен тебе сейчас больше, — возразил Ник, потрепав мою макушку. Любого другого убила бы на месте, но сейчас было не до этого, кроме того, Никки можно.
— Мне уже легче. Да и я буду тут всегда, — улыбнулась я, — а она?..
Вопрос был риторическим. И так ясно, что это украденное счастье, им не разбрасываются.
— Больше не вламывайся ко мне, Блу, — рассмеялся Ник, — по крайней мере пока все не закончится. А то и правда отберу ключ.
Я любила Анхеля как сумасшедшая и поплатились за это. Я не думала дважды, когда собиралась отправиться к нему после завтрака. Впервые за всё это время я собиралась поговорить с ним и услышать от него, что произошло тогда на самом деле. Принимая решение за нас двоих, за троих, так как мой выбор в любом случае повлияет и на Джордана, но после ухода Ника я так и избавилась от чувства, что что-то упускают, нечто важное и способное в корень изменить всё. Когда Ник попросил представить себя через лет тридцать, я вовсе не видела себя с Джорданом. Точнее, представляла, но это было бы не так, как я мечтала и не так как могло бы быть с Анхелем. Первым, о ком я подумала, был Анхель. Так легко было представить нас через много лет в окружении достаточно большого количества детей. Все было так ярко, так живо, так восхитительно, что это пугало меня. Пугало той четкой предрешенностью, которая казалась неоспоримой, несмотря ни на что, даже на его бывшую с дочкой.
Мне достаточно было бы пары слов и всё было бы как прежде: только мы и длинная дорога жизни перед нами, но для этого мне нужно услышать его, позволить ему объясниться, исправить всё. Может, всё было не так, ведь я знала, что любая девушка не отпустила бы его просто так, так почему же это делала я? Почему не давала даже возможности высказаться.
Анхель пропадал вместе с Ником в последнее время в кабинете брата, бильярдной зале и ещё нескольких местах, но нигде присутствие испанца не было обнаружено. Решив не сдаваться, я снова пришла к ряду гостиных. Возможно он в одной из них. Мои догадки оказались верны, и в первой попавшейся я нашла его и то, что был не один, так ещё и с индианкой, заставило меня замереть на месте. Рука девушки лежала на сгибе его локтя; она очевидно пыталась его в чем-то убедить, но испанец судя по всему не возражал. Даже если их ничего кроме дочери не связывало, то почему он проводил с ней время,? Почему не стал искать моего общества? Потому, что ему достаточно её? Или он снова скажет, что я вижу то, чего нет. В таком случае мне интересно, а чего, собственно, нет? И в таком случае что-то есть.
— Бланка, — быстро заметил меня испанец и улыбнулся, в ответ я только нахмурилась. Почему он снова был с ней? Почему она занимала столько места в его жизни?
— Не буду вас беспокоить.
— Стой на месте, — приказал Анхель. Он разозлился, смотрел на меня так, словно я была одной сплошной головной болью. Была ли я в самом деле ею или чем-то большим? Кем я была для него.
— Анхель, дорогой, если принцесса Бланка хочет уйти, мы не должны её задерживать, — елейным голосом прощебетала бесспорно красивая индианка. Она прекрасно знала это, как и то, что на её фоне я казалась невзрачной.
— А ты и не задерживаешь, это я и сам делаю прекрасно, — отозвался Анхель, подходя ко мне.
— Ты меня искала? — спросил он, заглядывая мне в глаза, ища в них ответ, очевидно больше не сильно доверяя моим словам. Впрочем, я сама не была склонна им доверять. Они начинали как слова Хулии о Нике до недавнего времени очень красиво врать, когда дело касалось его.
— Искала, но уже неважно, — отмахнулась я, отворачиваясь. Анхель взял мой подбородок большим и указательным пальцами и повернул к себе, — всё, что касается тебя, нас, важно.
— Мы? Анхель, нас уже нет, — я покачала головой, желая от него избавиться, не выяснять отношения при Прити, но она так притихла, что легко было забыть, что в комнате есть кто-то другой.
Анхель мгновенно и слишком резко наклонился, прижавшись к моим губам в яростном поцелуе. Он наказывал меня за всё, в чём я была виновата и в чём нет
Он был бессовестно красив, нагло умен и, как оказывается, поразительно самонадеян, но испанца казалось это вовсе не заботило: он старался доказать, что неправа я, что я вру нам обоим и это было чистой правдой, да только я не собиралась так легко сдаваться ему. И всё же, несмотря на своё упрямство, моего сопротивления на долго не хватило, но для меня это был уже определённый прогресс, учитывая то, что мы уже определили с его сестрой, Анхель был способен расплавлять меня как воск, но сегодня воск выстоял пусть и недолго. Когда он вот так сердито прижимал меня к себе, я всерьёз задумывалась над тем, чтобы остаться тут надолго, очень надолго, но рядом была индианка, и это всё определённо портило.
Испытывала ли я в тот момент удовольствие, зная, что она все видит? Скорее всего, но куда больше меня смутил сам факт этого. Я не хотела делать из всего этого показательное выступление, и, когда я собиралась уже оттолкнуть Анхеля, он отстранился сам.
— Мы будем всегда, — ответил Анхель и позволил мне уйти, когда разозленная его поступком я сверлила его глазами.
И всё же окончательной причиной моего решения было не это. Несмотря на то, что он спокойно проводил с ней время, он и глазом не повёл, чтобы поцеловать меня при ней. Успокоившись, я собралась снова найти его, но всё оказалось слишком просто. Дверь в гостиную, где мужчины пили бренди, виски или что-то другое перед обедом или когда пожелают. Эта гостиная была своеобразным мужским аналогом Женской комнаты. Только в тёмных тонах, в которой пахло зачастую сигарами или же просто мужским парфюмом.
На общем фоне голосов больше всего выделялись два, которые, очевидно, стояли ближе всего к двери. Им стоило бы быть более осторожными, но, очевидно, это их не смутило. Я остановилась и прислушалась, узнав голос Джордана.
— Вы должны позволить ей сделать выбор самой, — спокойно и, как всегда размеренно, обратился британец к собеседнику, даже не услышав ответ — я знала к кому он обращается.
— А разве она его ещё не сделала? — хмыкнул Анхель. Его голос звучал слишком расслаблено, слишком уверенно.
— Она ещё ничего не ответила ни мне, ни Вам.
— Бросьте, Джордан. Вы сами всё прекрасно видите. Я сильно её обидел, но, в конечном итоге, она простит, а Вас она не любит. — Я услышала вздох Джордана, когда он собирался ответить, но его перебили. — Скажите, Вы знаете, что она больше всего любит, когда целуют одно небольшое, но очень чувствительное местечко под ухом и ещё одно в основании шеи? Знаете ли, как она судорожно вздыхает, стоит сделать перерыв в поцелуях? Знаете Вы, как важно для неё одобрение семьи, но стоит дать волю чертёнку внутри неё, подыграть её демонам и она преображается. Вы хотя бы раз целовали её? Забывала ли она с Вами об окружающем мире? Со мной да.
Я не слышала спокойный ответ Джордана. Во мне расцветала многочисленными красными лепестками злость. Да как он только мог говорить такое? Как мог обсуждать всё это с посторонним, как мог похваляться тем, что он заставлял меня чувствовать и какой я была с ним. Он красовался перед соперником, он не так…. У меня даже не было слов, чтобы описать, что на самом деле делал Анхель, но это всё выглядело как очередное предательство наших чувств, нашей с ним связи.
Я вошла в комнату, не желая дальше слушать этот разговор, уже порядком разозлившись, чем удивила наших отцов и мужской половины гостей. Натянув неуверенную улыбку при неважной игре, я подошла прямо к Джордану.
— Я не отвлекают Вас? — улыбнулась я, заметив, как Анхель нахмурился, но Джордан покачал головой, показывая, что свободен. — Я хотела бы поговорить с Вами наедине.
— Конечно, — отозвался Джордан, предлагая мне руку, за которую я ухватилась, как за спасательную соломинку.
— О чем Вы хотели со мной поговорить? — спросил британец, стоило нам отойти немного дальше по коридору.
— Как скоро Ваша семья может прилететь в Анджелес?
— Для чего? — удивлённо спросил Джордан, сворачивая в обширный холл.
— Для нашей помолвки, — отозвалась я, уже сейчас сдерживаясь, чтобы не убежать куда угодно подальше от своего выбора.
====== Глава 15. Ариадна ======
Закрывая глаза, я теряла нить с реальностью; мне казалось, что я чувствовала мягкость того мокрого песка, что покрывал пляж у побережья, ощущала ветер, а вдалеке продолжала видеть странное сооружение, больше похожее на сломанного паука. Да, именно паука, тысячи деревянных балок поддерживали пирс, но в связи с отливом, его ноги были покрыты миллиардами ракушек и отдельными водорослями, создавая чувство, что ему много десятков лет. Наверное, тут было то самое место, где мне вновь хотелось встречать рассветы и провожать закаты, как сегодняшний — огненный, опаляющий, сжигающий. Но самым главным стало то, что всё то время я провела не одна: он шёл рядом; впервые я могла забыть о его статусе, мне показалось, что он совершенно ничем не отличается от Райта. Мне было столь же легко рядом. Может, я могла бы влюбиться? Вдруг всё-таки весь этот конкурс не огромная ошибка, точнее была моей ошибкой, как сказала Тайни — я не старалась, не желала. Я просто не знала, чего я хочу и хочу ли?!
Иногда мне казалось, что я слишком много думаю о каждом из своих шагов, поступков, не замечая, что не делаю ничего нужного. В какой-то момент пока мы шли вдоль безлюдного пляжа, я даже не заметила, как перестала говорить. Мне хотелось понять, занимаю ли я сейчас правильное место во всем этом. Почему-то показалось удивительным, как Женевьева поняла, кому должно принадлежать ее сердце. Николас шёл рядом; он был совсем другим здесь, а точнее — нет, он не поменялся внешне или качественно, просто стал на несколько секунд более свободным. Я бы могла вечно смотреть на него, задаваясь тысячью вопросами, не находя ответов, боясь совершить ошибку.
Могли быть ошибкой те поцелуи, от которых замирало сердце, а потом вновь устремлялось куда-то? А вдруг так у всех, но мне же это не проверить никак. Я честно не знала, как называется то, что между нами происходит, но мне это нравилось. Нас объединяло какое-то глуповатое и хрупкое, но очень доброе чувство.
— О чем задумалась, — вырвал меня из задумчивости его голос; мы почти подходили к пирсу, до этого казавшегося миражем вдалеке.
Вначале я отвернулась, но после мой взгляд вернулся вновь к нему, подобное тому, что творилось в моей голове было трудно рассказать или передать. И стоит ли это делать? Я не видела его глаз: их скрывала тень, падающая на лицо, благодаря шляпе, до сих пор покоящейся на его голове. Она мне нравилась: каким-то магическим способом она смогла превратить из принца обычного человека, но при этом не уничтожила привлекательности, что была в каждом движении Ника.
— Думаю, как забрать твою шляпу себе, — наконец ответила я на вопрос, заставив Николаса рассмеяться.
— Никак, — доверительно поделился со мной информацией Ник, — она не продается и не сдается во временное пользование.
— То есть даже ради леди, Вы бы это не сделали, Ваше Высочество?
Он, конечно же, видел мою улыбку, но решил подержать этот обмен незначащими предложениями. Думаю, при удачном стечении обстоятельств, я смогла бы его заболтать, а потом резко сорвать с него шляпу. Уверена, что при всей той же удаче, я бы смогла убежать с ней — я не могла разучиться делать то, чем занималась большую часть своего детства.
— Считаю, мне следует знать, о какой леди мы говорим, леди Ариадна?
— Прошу заметить, — развернувшись к нему всем корпусом так, что теперь я шла задом наперед, ради того чтобы видеть его лицо, указала на него пальцем, — это сказал ты! Так что, я леди, неужели ответ будет, нет?
Я надеялась, что загнала его в ловушку слов, однако Николас даже не изменился в лице. Лёгким движением он приподнял шляпу над своей головой и, остановившись, сделал поклон. Цокнув языком, обозначая свое неверие, что он мог сделать подобное, я решила продолжить напор:
— Ну, а что насчёт Принцессы Бланки? — Я продолжала идти задом, поэтому не могла не заметить, как его взгляд быстро прошелся по моим губам, когда я немного закусила нижнюю.
— Боюсь, она моя сестра, — уточнил Ник, разведя руками, словно это все объясняло.
— Уверен, она сделает всё ради меня, поэтому и я совершу не меньшее в честь ее имени.
— Это нечестно, — наконец высказала я свой вердикт, развернувшись лицом к приближающемуся пирсу. В ответ мне прозвучал быстрый вопрос: «Почему же?»
— Потому что если я спрошу насчёт кого-то из Отбора, ты мне ответишь, что мы все на равных правах, а значит… — Я замерла, обдумывая вопрос. — А что, если это будет Хулия Монтеро?
И все-таки я пожалела о сказанном, услышав тишину в ответ. Мне не стоило начинать вновь разговор, казавшийся законченным и закрытым некоторое время назад. Но мне не удалось успокоить свой внутренний интерес, возможно, я бы хотела быть похожей даже на инфанту. Ведь быть ей значило так много, я бы могла стать смелее, знать цель в жизни и идти к ней — многое мне бы давалось совсем по-другому.
— Многое, — за своими мыслями, я почти прослушала то, что ответил Ник, поэтому попросила повторить, — я бы сделал многое. И шляпа вообще не в счёт…
Я услышала нотки грусти в его голосе, но не могла быть уверена, что их вызвало. И даже не хотела знать, уж точно не сейчас.
— Раз уж она, — имея в виду шляпу, — никому не нужна, я заберу ее себе!
И на этих словах я срываю ее с головы Николаса, и все, что я знаю сейчас — мне нужно бежать. Быстро, насколько это возможно. Песок заглушает все звуки шагов, поэтому я точно не знаю, проникся ли моими махинациями сам Ник. Остановившись на миг, я водрузила трофей на свою голову, обернувшись (возможно, это было моей ошибкой, так как следом за мной бежал Николас). И я вновь рванулась с места.
Над моей головой, в добрых трёх метрах, пошли деревянные перекрытия помоста, которые я не заметила сразу; у меня было лишь понимание, что мне далеко не убежать. Песок замедлял бег, а ноги быстрее уставали. Кто-то ухватил меня за левую руку, сжимая запястье, останавливая на месте.
— Леди Ариадна. — Дыхание Николаса было сбито, как в целом и мое. — Вам стоит отдать мою шляпу.
— И почему же, — уточнила я в попытке освободить свое запястье.
— Меня могут увидеть, этого нельзя допустить, плюс, я Вам приказываю!
Его голос был строг, но я чувствовала, что он просто сдерживал смех, как и улыбку.
Просто потому что это была слишком детская забава, чтобы радоваться ей, как маленьким.
— Вы превышаете свои обязательства, принц Николас, — и с этими словами я наконец-то высвободила руку, отбежав на несколько метров за ближайшую деревянную колонну.
Мои ноги петляли между десятками одинаковых опор, но благодаря эху, которое царствовало под помостом, я могла слышать его шаги. Зная, куда не стоит сворачивать заранее:
— Ариадна, начинает прибывать вода.
И сквозь смех, я выкрикнула куда-то за спину: — Значит, есть больший повод догнать меня!
Я чувствовала свободу здесь, я танцевала — двигалась, словно в одном ритме. На самом деле я двигалась навстречу ему, не замечая этого совсем… Так как в один момент мы оказались по разные стороны одного столба друг напротив друга, могли почти достать рукой один другого. Каждый шаг был решающим, и первым его сделал Ник, обогнув сваю, он двинулся на меня. Я лишь помню, как начала двигаться назад, ощущая помимо обычного песка — воду, теперь достигающую лодыжку. Я пятилась назад, ощущая, что шляпа немного спустилась мне на лоб, скрывая лучший обзор, а Николас шел лицом ко мне, полностью ощущая себя главным. Опомнилась я, когда моя спина натолкнулась на очередную деревянную сваю, окутанную растительностью и морской живностью. Прятаться было негде: меня загнали в ловушку, стоило его рукам опуститься по обе стороны от меня.
— Итак, что будем делать с этим недоразумением, Ариадна, — поинтересовался Ник; на его губах давно играла улыбка. Хищник поймал свою жертву, и добавить тут было нечего.
— Решим его, как и все предыдущие, — пришлось переспросить мне, — в которые я попадала…
И стоило мне закончить фразу, я сама для себя первой приблизилась к его лицу на расстояние возможного поцелуя и, недолго думая, я дала на него добро. Когда наши губы сомкнулись, я ощутила вновь энергию, которая буквально простреливала во мне все, начиная от макушки и заканчивая пятками ног. Вряд ли бы я смогла объяснить себе когда-нибудь, что это означает. Казалось бы, просто поцелуй, но, почувствовав ответную реакцию, показалось, его было слишком много — этого поцелуя, и при этом все равно не хватало. Это чувство контраста было странным и прекрасным. Ник поднял голову, наши взгляды столкнулись, и в его голубых глазах бушевала настоящая буря чувств. Неужели я могла вызвать подобное? И было ли такое в моих собственных?
— И всё-таки эта шляпа мне идет намного больше, — водрузив себе на голову головной убор, перед этим сняв его с меня, произнес Николас, отходя на несколько шагов. Но меня радовало, что с наших лиц при этом не сходила улыбка. Глупо ли?
Металлические двери подземного гаража дворца громко захлопнулись за нашими спинами; Николас вел меня за руку по еще не знакомым мне коридорам подземного этажа, то сверяя каждое движение, то срываясь на быстрый шаг. Вместе мы достигли винтовой лестницы, хотя я была уверена, что спускалась сюда я по совсем другой, которая располагалась намного дальше.
— Ты уверен, что это нужная лестница? — в очередной раз наклонив голову, переспросила я; это было странно, ведь мой рост желал оставлять лучшего, из-за чего Николасу вообще приходилась нагибаться в половину. Зачем же тогда выбирать эту лестницу? А для начала вообще строить такую?!
— А ты вновь сомневаешься во мне, — через плечо поинтересовался блондин; его глаза цвета яркого кобальта восторженно светились в этом полутемном коридоре. — Просто напомню, что я с раннего детства жил в этом дворце…
— Принимается, Ваше Я-все-умею-и-знаю, — стоило этим словам сорваться с моего языка, как я тут же захлопнуло свой рот — я смела дерзить принцу (вновь), — так почему мы идем этим коридором?
— Потому что, Леди Любопытство, — шпилькой на шпильку ответил Ник, — эти коридоры построены вместе с дворцом, так как королевская семья чуть ли не ежемесячно подвергалась, хммм… террористическим актам.
В свете одиноких безликих светильников коридора, Николас казался темной тенью, от странных мыслей в моей голове спасал лишь его голос и теплая ладонь, держащая мою. В таком сочетании темные картинки, рисовавшиеся в сознании о тех временах, когда дворец подвергался нападкам мятежников, казались простыми страшилками. Хотя Амалия на своих уроках истории рассказывала, что прошло не так уж и много времени; девушкам прошлого Отбора, в котором участвовала Королева Америка и, конечно, тетя, чуть ли не каждую неделю приходилась прятаться в тайных комнатах. Были Северяне. И Южане. Кровь. И смерти. А самое главное, все это происходило в стенах, казалось, такого спокойного, статного и неприступного дворца.
— Так вот, убежище для Королей и их приближенных находится ниже подземного паркинга. — Николас сделал жест пальцами, означающий, что намного глубже, чем я могла бы себе представить. — Избранные, если проводился в это время Отбор, к примеру, как у моей мамы, тоже должны были спускаться туда или прятаться в любых других убежищах. Для этих целей были возведены целые сети тайных коридоров.
— Но если это так, то каждая девушка должна была знать, где находится входы в эти коридоры, — уточнила я, вполне понятную вещь, — неужели Избранные должны были бежать в другой конец дворца из своих спален, в которых могло быть намного безопаснее…
Ник обернулся, и я поняла, что сейчас его лицо я вижу намного лучше, словно где-то вдалеке был более яркий источник света. И чтобы это ни было — с нашим приближением к нему он усиливался. Принц откашлялся, привлекая мое внимание:
— Именно поэтому на этаже для Избранных более 6 тайных ходов, в случае опасности служанки помогали девушкам спуститься в безопасные места.
И с окончанием этой фразы, мы выходим в светлый коридор, который кажется смутно знакомым. Из одной арки мы ныряем в другую, проходя в приоткрытую дверь одной из комнат. Здесь все тоже было выполнено в светлых тонах, почти белых, хотя местами встречалось голубые оттенки. Однако внимание привлекало аккуратно покоящиеся музыкальные инструменты — всех видов и размеров.
— Это вторая музыкальная комната, — пояснил Николас, видимо заметив мое замешательство, — её построили по заказу моей мамы пару лет назад; мать верила, что среди Избранных девушек будут те, кто занимаются музыкой, поэтому на втором этаже была создана она — для удобства.
Николас отпустил мою руку, поэтому я медленно начала оборачиваться вокруг своей оси, удивляясь тому, сколько здесь всего. Я видела целый ряд струнных инструментов, огромных видов рояль, установки с ударными, но за проведенное здесь время мне не удавалось проводить его в этой комнате. Хотя стоит признать, что я никогда раньше серьезно и не увлекалась музыкой. Пока Ник стоял в центре залы, спрятав руки в карманы брюк, наблюдая за тем, как я осматриваю новую комнату, подмечая, что ни единой пылинки здесь не было. Неужели кто-то ей все-таки пользуется из девушек?
— Цели этой комнаты оправдались, я так понимаю? — оглянувшись на молчаливого сейчас принца, спросила я, уже зная ответ. Однако мой рассказчик двинулся медленным шагом ко мне, и сейчас я могла любоваться им самим — ему шли костюмы, и я видела его в кожанке, подчеркивающей его мужество, но совсем другим был вид, когда он оставался в простой рубашке на выпуск, чуть помятой от сильного ветра. Мне действительно нравились те моменты, когда можно было забыть об условностях, когда Ник становился простым. Простым соседом, признаю, который имел средства, чтобы жить на широкую ногу.
— На самом деле, — остановившись передо мной, он вновь откинул передние пряди назад, — здесь репетирует дворцовый оркестр, так как мои девушки, — взяв нежно мои ладони в своих, продолжил Ник: — занимаются всем, чем только захотят: танцами, чтением, верховой ездой, изучением иностранных языков, бегом, модой, — последнее он выделил голосом, — но с музыкой что-то не задалось.
Странно, я была уверена, что кто-то из нас увлекался музыкой и точно не одна, но мои вопросы были прерваны на корню:
— Многих их тех, кто все же был близок к музыке, покинули Отбор по тем или иным причинам.
— И теперь нас одиннадцать…
Он вздохнул:
— Да, и мне казалось, что это будет легче.
— Ты думал, что та, которую ты выберешь, будет играть на инструменте или петь, — уточнила я и получила громкий смех в ответ. Конечно же, все не должно быть настолько банально, но и войти в семью, где у каждого свой талант в искусстве, не имея подобного за своей спиной, казалось странным.
— Нет, я не выбираю по таким критериям, Ариадна, — успокоившись, доверительно пояснил он, — но это было бы приятным дополнением.
Я не думала и лишней секунды, когда произнесла то, что произнесла:
— Зато ты мог бы научить кого-нибудь своему увлечению…
— И чему бы ты хотела научиться. — Его голос был заинтересованным, когда я обернулась на 180 градусов, указывая туда, где на стене были подвешены различные по форме и цвету гитары.
— На этом…
В гостиной, переделанной для наших уроков, почти с каждым днем уменьшалось количество столов: сначала в дальний конец зала был отодвинутым один, за ним еще два и так постепенно их осталось шесть. Пять для нас и один для преподавателя, обычно им выступала леди Сильвия или Амалия. Но сегодняшний, первый день, без наших родственников, в моем случае без Роуз и Тай, отличался, тем, что мы ожидали нашего наставника уже некоторое время.
— Видимо, дворец не справляется с наплывом гостей, — прозвучало в полной тишине с крайнего стола, который заняла Кимбра, заставив всех обернуться к себе. Она же продолжала спокойно листать глянцевый журнал, лежащий на столешнице стола. Безусловно, Королеве нужно было внимание и вопросы благопристойных журналистов! И этим человеком, точно не станет Моргана или Карина, расположившиеся за соседним столиком от меня, и если с последнее все было понятно, то темноволосая, но такая же ледяная королева, как мисс Артурз, просто не раскалывалась. Хотя и признавалась, что за ее обоюдной неприязнью с Кимброй имеется собственная история. В итоге Джулия взяла статус миротворца:
— В Иллеа всегда много гостей, Кимбра, — спокойно начала она, — и наше ожидание может быть нашей же проверкой…
Вскинув плечами, последовал выверенный ответ:
— Верь, во что хочешь. Но, когда нас за полдня выгонят, не говори, что я не предупреждала!
И это впервые звучало, как прорицание в будущее; никто из нас не мог гарантировать свое присутствие дольше пары часов, ведь Николас был подвержен самым обыкновенным чувствам. Сегодня он еще мог дать тебе шанс, но что будет завтра? Заправив прядь волос за ухо, на подсознательном уровне, я подала голос:
— Ты нас ни о чем не предупреждала, а всего лишь выдвинула обвинение, я считаю…
— Никто не слышит тебя, — не дав мне договорить, почти прорычала блондинка. Наши отношения не могли и не хотели налаживаться, особенно после того случая, когда мои ногти плотно впивались в ее хрупкую белоснежную, почти прозрачную кожу. Именно с того момента, все мы начали жить в аквариуме с разъяренной акулой. Где-то я читала, что для них, акул, мы — люди, не интересны и бесперспективны в плане еды, но если животное сойдет с ума или будет выброшено сильным течением в неизвестные воды, оно начнет топить и тянуть ко дну абсолютно всех. Наша компания особо ничем не отличалось от мелких рыбешек, коими нас считала Кимбра, и акулы предводительницы, взбешенной до чертиков! — Если ты думаешь, что твои связи помогают тебе чувствовать здесь свободной, то делай, что хочешь, только, — подняв указательный палец, — не открывай свой ротик!
— Ты не можешь мне указывать, — тут же ответила я, не задумываясь над словами, но с опозданием понимая, что захожу в умело расставленные силки. Ведь стоим кому-угодно зайти и увидеть нас спорящими, вновь проблемы. — Точнее, я хотела сказать, что ты начала говорить первой, ожидая от нас эмоциональной отдачи и теперь, по непонятным нам причинам — она тебе не нравится.
Закончила я более холодно, буквально чувствуя осколки льда в своем голосе, я уверена, что мне не стоит обращать на это внимание. И если понадобиться, я смогу дать отпор такой девушке, как она, медленно набираясь опыта в этом котле, под названием дворец. Я не собираюсь с ней якшаться в подругах, но и нельзя ее бояться, а тем более показывать свой страх ей самой.
Она не успела мне ответить, прерванная вошедшим в зал слугой, в руках которого было достаточное количество книг, но стоило заметить за ним следующего еще одного молодого человека с письменными принадлежностями, в душе закралось сомнение, что это были простые книги. И действительно, пока между нашими столами ходили, раскладывая принесенные вещи, люди в форме, появились наши «преподаватели» на сегодняшний день.
— Здравствуйте, девушки, — поравнявшись с первым столом, поздоровалась принцесса Бланка, но по ее голосу нельзя было определить ее настроение: там чувствовался лед, сковавший ее мысли и чувства на этот час. Однако, вполне доступно суть урока нам пояснила ее напарница:
— Buenos días, — словно пробежалась по словам: столь быстро, она выговорила эти пару слов инфанта Хулия. Но за время, что я прожила в стенах этого места, данное приветствие слышалось очень часто, перестав быть для моего слуха секретом. — Я помогу сегодня Бланке в непростом деле, провести урок испанского языка для Вас.
Она оглянулась на подругу, которая пока молчала, поэтому бодрым голосом продолжила свою речь.
— Не буду говорить, что мой родной язык является интуитивно понятным и легким в изучении, так может лишь показаться в начале. — Инфанта охватывала взглядом каждую из нас, рассказывая, от чего создавалась ощущение живого разговора наедине с ней. Склонив голову, я проследила взглядом по ее фигуре: конечно, она была пределом мечтаний в своей комплекцией. Ее идеальная фигура, выпрямленная по тросточке, в то время как мои плечи были чуть ссутулены, но я не могла избавиться от этой привычки за проведенные здесь месяцы. Нежные черты лица, всегда ухоженные волосы — знала ли она о чувстве свободного бега, также как я, о том, какие бывают лохматые, но легкие волосы в те моменты? — И за одно занятие изучить его будет не возможно, как и во всем: правилах этикета и походки, приеме гостей и чувстве такта — здесь нужно терпение и время, постоянное повторение.
Оглянувшись назад, за собственными мыслями, я не заметила, как она подошла ближе к нам, отдаляясь от подруги:
— Блу, добавишь что-нибудь?
Словно очнувшись от минутного ступора, она встряхнула плечами, оставляя свои мысли, волнующие ее за спиной, следом за этим на губах Бланки появилась улыбка, и завершил все нежный голос.
— Хулия, во всем права, — подтвердила она, — та из вас, кто станет принцессой Иллеа, моей названной сестрой, будет изучать иностранный язык и не один, ведь наш родной знают не все представители великих монархий и правительств. Однако бывает приятно, на встрече с гостями узнать, что делегация с Востока знает, к примеру, тот же испанский или французский язык! Вот, что означает фраза найти общий язык, — пожав плечами, она обернулась к Хулии, — на нашем опыте с Хулией, могу Вам сказать — это очень важно.
— От Вас зависит будущее Вашей же страны, — поддержала ее подруга. — Пожалуй, начнем с простого, не думайте сейчас, что испанский не важен, так как между Вашей страной и Испанией давнишний союз или факт того, что Ник. — Бланка в тот же миг оглянулась на подругу, словно мысленно пыталась передать что-то ей, но та лишь улыбнулась, тоже пожав плечами. — Николас знает испанский, как свой родной. Около пятидесяти стран и их народов, говорит на этом языке, поэтому он вам всегда сможет пригодиться!
— Именно, — сказала Бланка, — я попросила слуг раздать вам блокноты и все необходимое, если вы захотите что-нибудь записать. Потому что мне будет приятно, если вы извлечете из этого урока пользу в первую очередь для себя и задумаетесь о надобности языков в вашей жизни. Как Вы уже поняли, мы можем долго говорить о вспомогательных вещах и важности, но урок сейчас важнее, итак, испанский алфавит почти ничем не отличается от нашего.
— Даже скажу больше: в нём есть столько же исключений и важности произношения, как и в вашем языке. Особую важность имеет то, что все согласные следует произносить максимально четко, не мягчите, не пытайтесь торопиться, — добро улыбнувшись, испанская принцесса закончила свое вступление. — Быстро говорить вы научитесь потом, достигнете легкости, хотя возможно моего природного уровня добиться не получится!
— Эта фраза разрядила обстановку легким смешком, прошедшимся по залу.
Мы просто повторяли простые звуки то за Хулией, то за Бланкой, выучивая совершенно другое произношение известных нам букв. Странно, почему так придуман мир, неужели, мы действительно не могли говорить все на одном языке, чтобы не возникали проблемы и недопонимания? За полчаса практики я поняла несколько основных правил, таких, как твердость артикуляции с согласными буквами, непроизносимость в словах звука «эйч», но звонкая передача звука ч.
В целом голова начала в какой-то момент просто распираться изнутри количеством правил и условий, я и не задумывалась, что в нашем языке может быть столько же проблем для других. Однако каждая из нас старалась в силу своих возможностей — наиболее усердно занималась Юник. Она подтвердила свое желание выучить как можно больше иностранных языков, заключив тем, что два европейский уже знает. И этим заявлением многих из нас она поставила в тупик, в то время, как Бланка смогла порадоваться ее таланту и даже что-то поспрашивать ее на французском.
— Думаю, со звуками и отдельными словами, мы уже достаточно поработали, — прервала очередные наши звуки раненных животных, Хулия, — перейдем к самому приятному в испанском языке, ведь научиться простым фразам намного легче.-
И пояснила: — А чем больше фраз и конструкций Вы будете тренировать, заучивать, тем больше будет ваш опыт языка. Это можно назвать приятным бонусом в изучении моего языка!
Таким образом, в скором времени, за нашим столиком, как и за всеми остальными, разразились не шуточная борьба в произношении маленьких диалогов. Конечно, в рамках большого мира, они почти ничего не значили, но восторг от получающихся слов вдохновлял нас еще больше.
— ¡Hola! Buenos días [Привет. Добрый день], — послышался диалог за нашим столом между Юник и Кессиди; теперь наступила моя очередь к ним присоединиться, из-за чего я еще не уверено произнесла.
— Buenos días, — и следом добавила: — Me llamo Ariadna, ¿y tú? [Меня зовут Ариадна, а вас]. Юник вновь взяла на себя первенство и, сверяясь с записями, представилась сама и спросила, кем мне является Кессиди. Мимо нас в этот момент проходила Хулия, и, когда она была у соседнего столика, где расположилась Оливия, я могла судить, что инфанта помогала, если что-то не получалось. Похоже, настал именно тот самый момент.
— Es Cassidy. Es mi amigo.* [Это Кессиди. Моя подруга.]
И стоило сказать, что это тут же привлекло внимание:
— No, señiorita. (*Предполагается, что Ариадна сказала amigo, в переводе друг, подруга же будет amiga).
Хулия присела за свободный стул напротив нас, поддерживая нас перебрасываться незначительными репликами, исправляя иногда подкосившиеся произношения или ошибки в словах. Мы немногое могли, поэтому часто смеялись над всем, однако из инфанты вышел бы неплохой педагог: она в нужный момент вбрасывала необходимые нам слова, отрабатывая их произношение почти по слогам. Но самое главное, ей с нами было также интересно, по крайней мере такое впечатление складывалось со стороны, она смеялась и поддерживала нас не бояться ошибок. Резюмируя то, что я видела раньше, все свои выводы, я действительно могла понять, почему Николас любил ее больше, чем подругу детства. Она очаровывала. Она могла сама себя подать. И нужно было сделать слишком многое, чтобы дорасти до ее уровня. Кстати, о последнем, словно мои мысли могли материализоваться, краем сознания я заметила, что вокруг стало достаточно тихо, так как наш диалог, уже на четверых никто не перекрикивал, однако, я, как и мои соседки не ожидали услышать за своими спинами мужской голос с испанским акцентом.
— Lo siento, no debería interrumpirle.[Прошу прощения, я не должен был перебивать Вас.]
— Está bien, Nicolás, no pasa nada. [Все хорошо, Николас, нет проблем], — вновь быстро произнесла Хулия, подняв взгляд. Но остальные пару предложений, которые сказали они друг другу мы понять не могли, возможно, кроме Бланки, которая тоже прислушивалась к их беседе. Николас прошел немного вперед, туда, где стоит она, и теперь нам не нужно было крутить головой, чтобы увидеть его. Уверенный и, кажется, даже не повинившийся в том, что прервал наш урок.
— Девушки, — обращаясь ко всем, произнесла Хулия, слава богу, что уже на английском, — наш урок действительно пора заканчивать. Надеюсь, Вам понравилось то, что вы услышали и смогли сами произнести, а главное — надеюсь, Вы запомнили хоть что-то из изученного. До свидания!
Каждая из нас засобиралась, так как принц Николас, что стало ясно через пару мгновений, не собирался делать никаких собственных объявлений. Бланка одной из первых удалилась из зала, что, казалось, расстроило его, и это было понятным — я не раз замечала родственную связь. Я поравнялась с Морганой, почти у самых дверей, но напоследок обернулась туда, где осталась инфанта и Николас. Он приобнял ее, что-то произнеся на испанском с улыбкой на устах. Я помедлила на последних шагах. Мне бы, как и любой другой девушке, хотелось иметь возможность запатентовать что-то в человеке, к которому мы испытываем симпатию или чувства. То, что принадлежало бы именно нам. Но похоже, это не возможно, тем более в нашем мире, ведь Николас мог улыбаться точно также не только мне или принцессе Хулии, но и Кес, Моргане, возможно даже Кимбре. Ведь по какой-то причине она еще тут. Оглянулась в последний раз, если бы я не знала то, чем поделился со мной принц, я бы решила, что они идеально подходят друг другу. Прямо сейчас, в этот самый миг. Улыбаясь, вспоминая то, что есть и было только между ними.
С раннего утра моя комната превратилась в третью музыкальную залу, хотя она была бы таковой только при условии, что здесь бы действительно рождались настоящие звуки музыки, а не их подобие. Натянутые струны вновь оттолкнули мои пальцы:
— Нет, Ари. — Голос Николаса был возмущен моим неумением и вечным смехом. — Надо быстрее перемещать пальцы левой руки с одного аккорда на другой, иначе…
— Иначе получается новая мелодия! — отвечаю ему с новой усмешкой.
— Нет, новой не получается, — смиренно произнес он, — это же просто надо передвинуть указательный палец ближе к началу лада и соскользнуть им на нижнюю струну. Что в этом сложного?
Мою улыбку не могла скрыть и ладонь, но было прекрасно заметно, что возмущение Ника являлось столь же наигранным. Я действительно оказалась неумехой, возможно теряя свои позиции в глазах Его Высочества. Хотя Николас был так добр, найдя для меня минутку, чтобы провести урок обучения игры на гитаре. Но я даже не могу без проблем перескочить с одного аккорда на другой.
— Это легко на словах, а не на практике! — указывая на гитару, обратилась я к своему учителю. Его тяжелое дыхание пронеслось по комнате, тут же прерванное достаточно громким мурлыканьем. С самого прихода Ника, котенок лоснился к нему, то и дело запрыгивая на колени, покусывая и зализывая кожу рук.
— Как раз, наоборот, на практике должно быть легче! — возразил мне Ник, поглаживая своего собрата за загривком, отчего тот прогнулся в спине, стоя на коленях у принца. Почему-то эта картина не давала мне отвернуться, она как-то завораживала, привлекала внимание. Серый кардинал был в действии, понимая, что оставаясь на своем месте он не только не получит новую порцию причитаний, так еще и перепадет что-то вкусное. И Ник стоит отдать ему должное, действительно озаботился этой деталью, правда, я не знаю, где он взял то, что лежало на том блюдце
— Хорошо, попробуй еще раз, — уже спокойно произнес он.
Я внимательно попыталась воспроизвести тоже расположение пальцев рук на струнах гитары Николаса, которое он добивался от меня в начале этого импровизированного урока. Конечно, пока он сам не возложил мои пальцы на предназначенное для них место, как он сказал для самого простого аккорда.
Мой палец соскользнул со струны под пылким взглядом Ника, и я от досады закатила глаза к потолку, но через секунду вновь вернулась к своим пыткам. Краем глаза я видела, как Ник снимает котенка с колен, укладывая его рядом на покрывало, придвигаясь чуть ближе ко мне, теперь находясь за моей спиной. В моей спальне было спокойно заниматься, по крайней мере, так я себя успокаивала в начале, но стоило ли мне нервничать, пока мы сидели на краю моей постели, а Николас за моей спиной? Его правая рука проскользнула над моей, а левая парила над пальцами моей левой ладони, неумело пытающимися попасть в нужный аккорд. Его руки нежно опустились на мои, и теперь мы вместе могли играть на гитаре; я чуть облокотилась о его плечо, чтобы Николас смог увидеть струны гитары, хотя неуверенна нужно ли ему это вообще было. Почему-то казалось, что он умеет играть и с завязанными глазами. Он с легкостью повел мои пальцы левой ладони, при этом правой пролетая над струнами — и из гитары вылетел чудесный звук.
— А сразу так нельзя было, — пытаясь сдержать смех и радость за первую истинную мелодию, которую я выудила из гитары, спросила я.
— Никак нет, это секретное оружие! — присоединился он ко мне сосмешком.
— Согласитесь, это хорошая новость, — уже у дверей танцевального класса нас догнала Селена; озадаченность, написанную на наших лицах, она расшифровала по своему: — я имею в виду, что принцесса объявила о помолвке!
— Это должно означать, что мы приглашены на свадьбу?
— Правильно, — поддержала обладательница тёмно-каштановых волос Кессиди, — а это значит модные платья, безумные танцы, может это будет последняя королевская церемония, на которой мы побываем!
И пожав плечами, прошла в проем двери, где и остановилась. Взгляды каждой были прикованы к одной точке в одном направлении, из-за которой мы потеряли на миг дар речи. В центре зала стоял станок с деревянными поручнями, а за ним, выполняя сумасшедшие па, подпрыгивая и по десять раз в одном прыжке перекрещивая ноги, репетировал молодой человек. Если быть точнее, то им оказался не кто иной, как наш учитель сэр Гиацинт. Наверное, эта сцена не произвела такого эмоционального происшествия из-за нескольких деталей.
Стоило признать, что идеально сложенное тело от природы, не единственный плюс любого человека, но если им заниматься, то можно добиться чего-то подобного. Крепкие руки напрягались при каждом прыжке, предплечья и плечи Гиацинта были обнажены, так как все упражнения он выполнял в майке, сидящей в обтяжку. Каждая из нас привыкла видеть его в костюме тройке, максимум в спортивной форме, как и любого другого мужчину в дворце. Но уж точно не обтягивающие темные леггинсы и оголенные плечи.
— Похоже, каждой теперь будут нравиться задания танцами, — за нашими спинами вновь появилась давняя знакомая, по имени Кимбра. Она прошла в считанных сантиметрах от нас, как бы отделенная невидимой стеной. — Что ж, теперь будет хорошо не только некоторым, правда, Женевьева?
Риторически подняв одну бровь, спросила девушка, не забыв ее задеть плечом. И это лишь со стороны могло показаться простым соприкосновением, на деле было ясно, что Женевьева не просто так прижала свободную ладонь к своему плечу.
— Не имею представления, о чем ты говоришь, — гордо откликнулась она, проходя вглубь комнаты. Эта ситуация не могла не привлечь внимания мужчины в зале, который тут же обернулся к нам.
— Девушки, — распахнув свои руки в приветливом жесте, воскликнул он, приглашая тоже присоединиться к нему в этом зале. Словно репетируя не первый день, мы разошлись полукругом так, что хореограф оказался в центре. — Рад видеть Вас на новом уроке!
Растягивая согласные звуки во время речи на французский манер, он продефилировал по залу, концентрируя взгляды всех девушек на себе, из-за чего стоило ему двинуться в любую из сторон — голова той или иной девушки следовала за ним.
— Мы будем готовиться к торжественному приему, в честь помолвки, — неугомонно спросила Селена, немного выходя вперед, она становилась с каждым днем всё более активной. Это наталкивало на мысль, что чем ближе и четче в конце маячил конец Отбора, тем больше иных качеств просыпалось в нас.
У нас было две крайности: либо мы ссорились до потери пульса, умудряясь скрыть это от глаз свыше, либо шли вместе в коридорах, громким смехом сопровождая любую шутку. Мы перетасовывались в своих компаниях, меняя старых знакомых на новых, к примеру Моргана часто держалась теперь особняком. Я же, подмечая пагубные черты в тех, кто окружал меня, казалось, судила их, не имея права. Отбор был уже не просто игрой, а если он таковой когда-либо и являлся, то довольно извращенной.
— Мисс Селена, Ваше любопытство похвально, — спокойно отреагировал тренер, — однако наши занятия для других целей, хотя, как Вы выразились, подготовка к церемонии сегодня также будет иметь место быть.
Разбредаясь по залу, мы встали в хаотичном порядке, таким образом, что я случайно оказалось одной из тех, кто стоял в первом ряду. Выполняя легкие па с невидимым кавалером, мы-то приближались к тому месту, где все движения повторял вместе с нами Гиацинт, то отдалялись назад, словно волны бушующего океана. Они то медленно, то быстро накатывали на берег, похожие на нас. Многие связки, что показывал нам хореограф, были заучены мной на зубок из-за того, как часто они повторялись на наших занятиях. Иногда он нас удивлял, вставляя новый переход в движениях; наблюдая, как мы путаемся; поясняя вновь связки, где мы оказались не сильны.
Очередной отсчет, который помогал нам попадать в единый ритм, прервался хлопнувшей дверью, и этот звук заставил нас синхронно повернуться, как будто готовили это движение не первый день. Но многих из нас, в том числе и меня, вел интерес. Ведь с уменьшением числа в наших рядах, заметить отсутствие одной из нас — было делом нескольких секунд, при этом мы и не ждали никого, раз уж занятие началось около получаса назад. Наш интерес и любопытство было удовлетворено, стоило заметить, как прижавшись к двери со сбившимся дыханием, оглядываясь вокруг, стояла принцесса Бланка. На секунду в её глазах смешался удивление, страх, неуверенность, но в следующую она смахнула их невидимым движением руки, выпрямив спину, но не отойдя от дверей.
— Ваше Высочество, — первым заговорил Гиацинт, а мы в книксене последовали за его приветствием. Она кивает, переводя взгляд немного в сторону, будь я на ее месте, такой взгляд говорил бы, что я ищу выход из трудной для моего понимания ситуации. Принцесса оставалась на своем месте, пока:
— Ваше Высочество, может, Вы бы хотели присоединиться к нашему уроку, — уточнил у принцессы Гиацинт, — Вы можете просто понаблюдать или дать какие-то советы девушкам!
И это стало той фразой, что вырвало ее из состояния покоя, она чуть громче, чем нужно согласилась с его предложением. Пройдя по скользкому паркету, ни разу не поскользнувшись на своих каблуках, как это бывало у удачной-меня, она опустилась на предложенное место, заниженный белый пуф. Таким образом, занимая позицию наблюдателя. Секундная растерянность прошла, поэтому мы продолжили наши плавные движения, подбадриваемые наставлениями сэра Гиацинта. Однако принцесса Бланка при этом сидела так тихо, словно ее здесь и не было. Интересно, о чем она думала в этот миг?
— Молодым девушкам не принято вступать в танец без приглашения кавалера, как Вы все знаете, — напомнил Гиацинт, но на протяжении всей своей речи он, не замечая собственный действий, покачивался с носков на пятки. — Хотя данная церемония после протокольной части станет более свободной, и думаю при желании, вы сможете не беспокоиться о партнере.
Он оглянулся на сидящую все это время на софе принцессу: она не сдвинулась с места, мыслями находясь в совершенно другом месте. Это было яркой противоположностью той ее энергии, которую можно было заметить, как только она вошла в зал. Краем глаза я заметила сбоку какое-то движение, оглянувшись, заметила, как Женевьева вышла немного вперед:
— Сэр Гиацинт, — привлекая к себе его внимание, тихо, но вполне четко и ясно, заговорила она, — может, мы могли бы отвлечься от идеи с церемонией, и вернуться просто к уроку.
Женевьева желала привлечь внимание только Гиацинта на тот момент, но в итоге в ее сторону повернулась и принцесса, вглядываясь в ее лицо. Показалось мне или нет, пока я переводила взгляд между ней и Бланкой, что с последней будто сняли тяжелый груз, вместе с этой фразой.
— Просто, я подумала, мы могли бы… — Договорить она не успела, ее мысль тут же подхватил Гиацинт, хлопнув в ладони.
— Отлично. Да. Этим мы и займемся, — ухватился, как за призрачную ниточку хореограф, — предлагаю начать с наших шагов. Ведь при должной грации и умении подать себя, любая красавица может создать танец без партнера…
На этот раз он был прерван, заметив, как встала принцесса, присоединившись к нашей компании лицом к тренеру. Бланка кивнула головой, давая знак, чтобы урок продолжался:
— Гхм… итак, девушки, три шага, легкий поворот, — вместе со словами приступил к демонстрации Гиацинт, перебегая взглядом от одного предмета к другому, от девушки к девушке, ни на чем конкретно не останавливаясь, — и не забывайте про руки… раз, два, три, четыре…
Стоило режиссёру сказать, что мы в эфире, как Гавриил тут же запорхал по всей аудитории, как неумолимая стрекоза. Его артистичности позавидовали бы многие, столь ловко он преодолевал эти баррикады постаментов, которые были сооружены для сегодняшнего вечера.
— Дамы и Господа, дорогие мои телезрители, — он подмигнул в камеру, словно ему было лет 30, возможно, с очень даже большой вероятностью кто-то по ту сторону экрана начал тяжело задыхаться, — прежде чем мы перейдём к анонсированному событию, вновь увидим красавиц Иллеа, — быстрый взгляд в нашу сторону, и одна из камер я была уверена, перевела свой объектив на нас в первом ряду. Однако я старалась просто смотреть вперёд, за бодрыми и быстрыми шагами ведущего. — Позвольте в cамом начале обратиться к другой нашей красавице…
Он оказался рядом с принцессой Бланкой, которая уже не была расслаблена. По ее лицу тенью прошлась сосредоточенность, но она не показала испуга или неподготовленности, какую испытала бы я, если считать, что сегодняшний выпуск новостей не коснется меня. Он обязательно коснется меня! Сегодняшний вечер казался чем-то грандиозным, гостей на съемочной площадке было очень много, поэтому, обращаясь к принцессе, Гавриил заставил всех замереть, забыть, как дышать. Зал представлял из себя большую сцену в центре комнаты, выполненную в форме ромба: в одном конце устроилась королевская семья, в общем, как и во всех других передачах. По левую сторону от невидимых телезрителей выставили одиннадцать стульев для нас, а по другую сторону — гости из Испании, Англии, как я могла судить и еще пара послов других стран. Мне досталось место посередке, я была пятой в общем ряду Избранных, и для этого вечера нам приготовили абсолютно одинаковые наряды, лишь с одним отличием — цвета.
— Ваше Высочество, говорят, пока Ваш брат продолжает Отбор, Ваш выбор уже сделан, — привлек мое внимание ведущий, один взгляд на принцессу — ледяное лицо — и как ей удается его сохраняться не ясно. — Поделитесь с нами кто же этот избранник?
Бланка обернулась к нему, и с нежной улыбкой на устах ответила:
— Вынуждена отказать Гавриил, думаю, у меня есть право приберечь свою сердечную тайну до завтрашнего дня, когда я и объявлю всему миру человека, с которым пойду под венец.
На последнем слове ее голос дрогнул, но она не показала внешней неуверенности, полностью вверяясь в собственные слова. Рядом со мной Селена прошептала сидящей по левую руку от нее Оливии:
— Смысл скрывать принца Джордана, ведь если об этом знаю во дворце — об этом знает вся страна?!
Но никто не обратил внимания на шепчущихся девушек, пока Гавриил благодарил принцессу и выходил на главную сцену, куда реквизиторы успели выставить два кресла. Все поняли: пришло время, теперь наша очередь отвечать на нескучные вопросы ведущего Вестей. Каждая из нас выпрямилась, желая того или нет, из-за чего идея одинаковых по фасону платьев сейчас казалось гениальной, мы были на равных правах, не пытаясь выделяться на фоне друг друга, тем самым превращаясь в безвкусную массовку.
— Приглашаю сюда, всеми нами любимого Принца Николаса Скрива! — громко пропел Мистер Фадей, ожидая приближения главного участника Отбора. Уместившись на своих местах, так чтобы было нам видно их, и наоборот, ведущей начал разговор:
— Что ж прошло чуть больше месяца, и что мы можем видеть… — Жест в нашу сторону.
— Их всего лишь одиннадцать…
— Хочешь спросить, не поторопился ли я? — опередил с вопросом Николас, и получил утвердительный кивок головой. Откинувшись немного в кресле, он продолжил:
— Нет. Со всеми девушками я старался найти единую волну, среди тех, кого ты видишь там, я думаю и сидит…
— Да, Вашего Высочество, — поддержал принца ведущий, когда он запнулся. Это было странным, в отличие от сестры он не смог сохранить бесстрастную маску на лице, утеряв на секунду контроль. Неужели, он уже сделал выбор, и сейчас играется со всеми кроме одной из нас?
— Уверен, в этом зале сидит та, кто станет моей единственной, — доверился Гавриилу Николас, и тот тут же обернулся к нам.
— Девушки, Вы все просто удивительные сегодня, — пропел он, — сегодня вспоминал нашу с Вами первую встречу, великолепные изменения. Не могу дождаться того момента, когда одну из Вас объявлю нашей принцессой!
Среди нас пробежал легкий смешок, ведь какие бы изменения ни были: немногие из нас готовы к принятию такого высокого статуса. Нам столько всего еще нужно изучить, понять, тысячи уроков, чтобы достичь тех знаний, которые вкладывают другим принцессам с раннего детства. Николас перевел внимание Гавриила вновь на себя, сказав что-то не в микрофон, дабы это не слышали все:
— Прошу не торопи события, пока я могу тебе пообещать, что у Иллеа будет лучшая принцесса.
— Как всегда уверенный в себе, — по-отечески улыбнулся ему ведущий, и в этот момент мой взгляд скользнул за его спину, туда, где сидели иностранные гости.
Интересно, как они воспринимают эту традицию Иллеа, по которой из обычных девушек выбирают будущую принцессу и королеву? Испанская чета давние друзья короны нашей страны, и еще недавно, всем казалось вполне очевидным союз принцессы Бланки и принца Анхеля. Разумеется, до тех событий, которым я стала свидетельницей. С того дня она не взглянула на него без важной причины. Однако мой взгляд привлек юноша рядом с делегацией из Королевства Англии, все время, что мы были тут — он не отрывал взгляда от нас, похоже, он считал такой конкурс неправильным. Хотя, не видя его глаз и эмоций, описанных на лице, не следовало, наверное, делать подобные выводы.
— Дорогие мои зрители, — обращаясь к камере, — до меня дошла новость, что сегодня мы не просто поговорим с нашими девушками, — переглянувшись с Николасом, он продолжил:
— Принц подготовил задание для них, остался вопрос: в чем оно. Поэтому передаю слово Вам, Ваше Высочество.
И с этой фразой покинул сцену, Николас же поднялся, пройдясь немного по сцене ближе к нам; по тому как в руках он крутил микрофон, я могла предположить, что он не уверен до конца в своем же задании. Но не нам было выбирать, а лишь ему. И когда он поднял на нас взгляд, обводя каждую, как свою единственную, поднес к губам микрофон и заговорил:
— Девушки, каждая из Вас стала мне дорога, Вы заставляли меня смотреть на все с особенной, иной точки зрения. Одни из Вас покоряли искренностью, другие бесконечной верой, силой, что заложена в Вас. Другие тем, что отличает Вас от тысяч других, — последнее он явно сказал, обращаясь к Юник, умудрившейся даже сегодня не забыть свои украшения. — Ваш заразительный смех, любовь к окружающим Вас вещам, я благодарю Вас и тех, кто был в этом Отборе до этого за этот опыт. Но сейчас я обращаюсь именно к Вам: Моргана, Джулия — по порядку какому мы сидели называл нас Ник — Кимбра и Юник.
Я была следующей и на секунду я обеспокоилась: вдруг он сейчас называет тех, кто останется дальше, впервые решил сделать это на камеру перед всей страной. Но через ту же секунду, его голос произнес: Ариадна, Селена, Оливия, — перевел взгляд дальше, он также назвал имена Карины, Марджерри, Женевьевы и Кессиди.
— Любой выбор делать очень сложно, уверен, Вы это знаете не понаслышке, — продолжил Ник, обведя еще раз нас внимательным взглядом. — Но никто, кроме вас, не знает друг друга столь близко, боюсь, даже я. Поэтому моя просьба с одной стороны проста, а с другой — ляжет тяжелым грузом на Вас, однако лишь так я смогу быть уверенным, что не ошибусь. Я прошу Вас высказать свое мнение: к кому мне следует присмотреться, в ком я ошибаюсь, а кого следует оставить…
Он больше не сказал ни слова, как в целом и все в зале. Сегодня он из нас сделал полноценных соперниц. Он ставил на то, что мы поможем ему сделать верный выбор, но подумал ли он, ведь таким образом некоторым из нас он открывает дверь для своей собственной игры. Слишком многое зависело от того, что каждая из нас произнесет вслух под внимательными объективами камер.
====== Глава 16. Бланка ======
23 часа до…
Я сидела поверх одеяла в своей комнате, отказавшись от любой компании, включая Ника, Хулии и Ами, которые были самыми настойчивыми. Не хотелось никого видеть, никого слушать, просто притворяясь, что, кроме меня и моей комнаты, никого и ничего нет.
Я запуталась. Устала. Хотелось ни о чем не думать, забыться и сделать вид, что мне не нужно ничего решать. Как все просто было раньше. Было куда легче, когда я была младше, когда все проблемы решали за меня старшие, а все, что от меня требовалось, — быть примерным ребенком настолько, насколько позволяла детская неусидчивость. А сейчас, сейчас я увязала в своих проблемах, словно в тягучем болоте, и нет из этого никакого выхода, никакого спасения.
— Милая, — в дверь постучались — и я услышала обеспокоенный голос мамы. Сначала я хотела отказаться и попросить ее уйти, но я не могла так поступить с ней. Она начнет волноваться еще больше, и это может навредить братишке и ей самой.
— Входи, — предложила я, убирая с кровати бумажные салфетки и обертки из-под конфет. Все не должно выглядеть так, словно мне плохо, словно я несчастлива. Если мама будет сомневаться, она отменит помолвку во что бы то ни стало, даже если это навредит Иллеа. Она глубоко уверена, что важнее семьи не существует ничего. И как мне ее обмануть? Я засунула весь мусор под подушки, надеясь, что они не откроются в ненужный момент.
— Почему ты здесь, одна? Вся семья внизу в гостиной, а ты тут. — Мама прошла в комнату, идя смешной перекачивающейся походкой. Мой дорогой братишка начал доставлять ей много неудобств. Как же хочется поскорее увидеть этого неугомонного мальчугана. Он, скорее всего, будет похожим больше на взбалмошного Джеймса, чем на спокойного Ника, или может будет кем-то средним.
— Хочу побыть одна, — ответила я уклончиво, нужно еще придумать, зачем мне нужно побыть одной. Мама не должна понять, что весь мой мир рушится, и я пытаюсь удержать разваливающиеся его кусочки.
— Откажись. Бланка, радость моя, не совершай эту ошибку, — попросила мама, беря мою руку в свои и сжимая ее. Она была очень проницательной, когда хотела и когда кому-то из всех нас припадало больше внимания, чем другим.
— Это не ошибка, мама. Я уже подумала обо всем, — отмахнулась я и улыбнулась, пытаясь врать как можно убедительнее: — Джордан очень хороший человек. Честный, добрый, умный, в конце концов, красивый. С ним хорошо, уютно. Я не жалею о своем выборе.
— Но с ним ты не светишься. Уют и спокойствие — это еще не все. — С понимающей улыбкой посмотрела на меня мама, ласково убирая выбившуюся неаккуратную прядь мне назад, заботливо успокаивая своими мягкими пальцами. — С одним только уважением и хорошим отношением не проживешь с человеком всю жизнь. Ты достойна большего.
— Мне хватит этого, — ответила я, чувствуя, как застревает ком в горле. Мне этого недостаточно, никогда не будет хватать. После того, как я окунулась в ураган чувств с Анхелем, мне мало легкого ветерка Джордана. — Я боюсь сгореть.
Мама притянула меня к себе, и я устроилась на ее коленях, как когда-то в детстве или в редкие моменты спокойного уединения, где не было больше никого из братьев и сестер и мама была только со мной.
— Но только так ты будешь ощущать себя живой, — горько улыбнулась мама. — Только любя мы живем. Даже если это больно.
— Я просто хочу спокойной жизни. Разве это много? — спросила я, пока мама играла с моими волосами.
— А разве этого достаточно? Для тебя, — спросила мама, и по ее взгляду я поняла, что она все понимает и, чтобы я ни говорила, она знала, что я чувствую еще до того, как постучала в мою дверь, она ведь мама. — Марианне этого хватило бы. Она спокойна и размеренная, как и Максон, ей нужна тихая гавань, а ты — моя. Тебе мало того, что может дать Джордан. Не для тебя спокойное море, тебе нужен шторм.
— Этот шторм может уничтожить меня, — прошептала я.
— Но он делал тебя счастливой, возносил к небесам, — улыбнулась мама, не спрашивая, что я чувствовала рядом с Анхелем. Неужели это было так очевидно? — Подумай. Еще есть время.
— Но семья Джордана? Я не хочу стать причиной неприятностей с британским королевством.
— Не думай об этом. Мы с папой все решим. Только бы ты была счастлива, — ответила мама и, наклонившись, укутала меня в океан материнской любви, в котором было так хорошо, так уютно и надежно.
11 часов до…
— Они прибыли, — сообщил мне Никки, входя в мой кабинет. Не стоило даже уточнять кто: все и так знали. Семья Джордана, королевская чета с двумя дочерьми, сын их уже был здесь.
Я собрала документы в аккуратную стопку и посмотрела на брата, вздохнув и набравшись решимости, вышла из-за стола. Готовясь к неизбежному и уже ощущая тиски той ловушки, которую сама для себя создала да еще и в нее с радостью прыгнула.
— Пойдем, — неуверенно ответила я Нику, поравнявшись с ним.
— Ты уверена? — остановил он меня, задержав рукой. Разве я могу быть уверена в чем-то? Сейчас? Когда душа уходит в пятки. Разве я могу быть уверенной в том, что не ошибаюсь именно тогда, когда всё и все вокруг кричат что это ошибка?
— Уверена, — ответила я, стараясь сделать уверенный вид, но братишка посмотрел на меня таким взглядом, что мне стало некомфортно в своем теле, он словно говорил: «Не рассказывай мне тут эту чушь», — и он был прав, эта была худшая ложь, а врать так же искусно, как Хулия, я не умела. — Не уверена, но уже поздно.
— Не поздно, Блу, никогда не поздно, — уверенно ответил брат и решительно посмотрел на меня. — Мы можем отменить все.
— Поздно, Никки, они уже приехали, — трусливо отмахнулась я от возможности все исправить и вышла в коридор. Я не хотела говорить и с Ником. Мне было нелегко врать всем и, увидев в холле родителей и сестер Джордана, я испугалась. Я не готова к этому. Боже, как я не готова к этому. Спасите меня кто-то. Срочно.
— Все в порядке? — спросил Ник, шедший рядом со мной. Он словно чувствовал, что я хочу или провалиться сквозь землю или выпрыгнуть из своего тела.
— Ага, — невнятно пробормотала я. — Нет. Или да, может быть.
— Я так и понял. Ладно уж, раз пришли, пошли поздороваемся, — хмыкнул Ник, едва ли не силой потянув меня вперед, чтобы я не сбежала, а я ведь умею, можно сказать, специалист широкого профиля по части побегов.
— А вот и Бланка, — улыбнулась мама, указывая на меня. Британская королевская чета тепло улыбнулась мне: они были такими красивыми, такими радушными и приветливыми. Интересно, что будет, если я отменю помолвку? Как скоро они возненавидят меня.
— Какая же ты красавица, — улыбнулась королева Шарлотта после скучных, формальностей целуя меня в щеку в знак приветствия. — Я буду рада иметь такую дочь, как ты.
— Я тоже, я тоже, — сбивчиво ответила я. Ох, дочь, невестка… ужас просто. И во что я вляпалась? Я-то была уверена, что моей свекровью станет Николетта, я привыкла к этой мысли настолько, что растерялась тому очевидному факту, что сама выбрала себе в свекрови эту совсем незнакомую мне женщину. Она казалась далеко не такой приятной и любящей, как мама близнецов.
— Тебе понравится в Вестминстере, я приказала уже подготавливать тебе комнату. У моей невестки будет все самое лучшее, — нова прощебетала королева, вгоняя в меня все больше и больше страха. Вестминстер. Комната. Невестка.
— Ты права, мама, у моей невесты будет лучшее, что может предложить Англия, — рядом оказался Джордан, приобняв меня за плечи, но мне стало неловко, неуютно, вот только я не знала, куда деться. Я подняла взгляд, повернувшись к Арабелле и Маризе, британским принцессам, но поверх их голов увидела у дверей сад Анхеля: он оперся о косяк и наблюдал за нами. Воздух словно неожиданно нагрелся и кислород куда-то испарился.
Стало неловко, неуютно, но вместо с этим тепло внутри. Почему я не могу его ненавидеть даже сейчас?
7 часов до…
Почему я не сказала «нет», когда на пороге моей комнаты появилась Хулия и с загадочным «пошли со мной» потянула меня к выходу, а затем и в подземный гараж. Как она затем сказала, мне нужно развеется, а то я похожа на печальную деву в заточении. Она понимала все, что я чувствовала. Знала, что эта помолвка для меня ничего не стоит, как для нее помолвка с Карлосом, но упрекать она меня не стала. Все вокруг интересовались: уверена ли я; действительно ли я хочу сделать то, что запланировала; я бы свихнулась если бы еще и она начала выпытывать все как да почему. Хулия этого не сделала, но она решила, что смена обстановки пойдет на пользу.
Всю безнадежность ситуации я поняла, даже не тогда, когда мы остановились у торгового центра, и не тогда, когда мы вошли в магазин нижнего белья, а когда Хулия протянула откровенный комплект, загадочно улыбаясь и прося примерить.
— Ты ведь шутишь? — надеясь, что так и было спросила я, но с другой стороны это ведь была Хулия, а от неё можно ожидать всего, что душа пожелает и особенного чего не пожелает.
— Нет, конечно, — рассеялась испанка, подталкивая меня к примерочным, — через несколько часов ты станешь ей, а потом и женой. Тебе пора думать о самой важной части гардероба.
— Мне всегда казалось, что самая важная часть любого наряда — внешний вид.
— Несомненно, — хмыкнула Жаклин, — но твоего мужа будет интересовать не платье, а то что под ним.
— Оно ничего не прикроет, — пожаловались я, бельё было не то что слишком откровенным, но невероятно и чересчур прозрачным, слова за, а вовсе не бельем.
— Просто примерь, — просит Хулия и задергивает за мной шторку. Не знаю, по какой такой удивительной причине я подчиняюсь. Уходит совсем немного времени на то, чтобы снять одежду и натянуть на себя эти прозрачные лоскутки материи, куда больше я присматриваюсь к себе, стараясь понять, что в таком белье нравится подругам. Я была все равно, что обнаженной.
— Если быть замужней девой — означает носить это, я лучше останусь старой девой, — отозвалась я после того, как насмотрелась на свое отражение в зеркале. Если бы моим мужем должен был бы стать Анхель, подобное белье было бы уместнее, но я собиралась выйти замуж за Джордана, а он было более скромный, а значит, это очень глупая затея.
Несмотря на обиду и прочее, мне очень хотелось чувствовать уверенность Анхеля в том, что наше будущее, общее будущее еще возможно, что оно не призрачный мираж, а что-то реальное и наша с ним размолвка не значит ровным счетом ничего. Я хотела пойти к нему, безоговорочно вверить ему свое будущее, чтобы решение не весело на мне тяжким грузом, чтобы не было удушающего чувства саморазрушения, словно то, что я делала, было неправильным, ужасным и несправедливым по отношению ко всем, включая меня, включая Анхеля.
— Но это так скучно, — отозвалась, смеясь, Жаклин. — Ходить везде с пожилым колли, как тетушка Маргаретта, ворчать на всех и выглядеть так, словно подавилась лимоном. Ты этого определенно не хочешь. К тому же белье скорее особый вид флирта, чем одежда.
— Ничего подобного. Белье нужно чтобы на него любовались, — возражаю я, разве не для этого столько внимания уделяют этой части гардероба? Разве не потому на белье столько денег тратят жены? Смеются все, и даже слышен тихий смешок девушки-продавщицы, которая пытается сделать вид, что ее нет и вовсе, но все же, не может скрыть полностью присутствие. Отодвигается шторка, соединяющая мою кабинку с соседней, и Хулия окидывает меня оценивающим взглядом и довольно прищелкивает язычком и улыбается.
— Белье нужно для того, чтобы его хотели снять, а не любоваться им, — улыбается она. Оказывается, она тоже решила примерить один из комплектов. Заметив мой интерес, она легко и естественно повела бедрами, словно исполняя па одного из латиноамериканских танцев:
— Как думаешь, понравиться?
— Если ты хочешь, чтобы с тебя тут же его сняли, определенно, — отвечаю я ей той же хитрой улыбкой, но быстро смущаюсь, все еще помня мое несвоевременное появление в комнате брата. Бог ты мой, боюсь, что это не сотрется с памяти, как бы я ни старалась.
— Зачем же еще мне его покупать? Значит, понравится? — подмигнула Хулия. — Тебе, кстати, очень идет, кое-кому очень понравилось бы.
Я нахмурилась, злиться на нее долго не получалось, но не отреагировать на ее сватовство тоже не могла. Она тонок в аккурат напомнила о своем брате, и моя рука замерла на шторе. Как бы я хотела чтобы этого ничего не было: ни приезда индийской новости, ни появления его дочери, ни слов Прити. Я хотела бы снова летать в прежних ярких облаках и не знать ни боли, ни разочарования и этой неловкой и замораживающей растерянности. Я бы наверное была бы только рада, найдись кто-то, кто сделает главный выбор за меня. Мне надоело постоянно думать только о том, не совершаю ли я ошибку.
— Карлос будет в восторге, даже если ты наденешь мешок, — рассмеялась Ами, которая не видела нас. Мы с Хулией находились за шторками. Боюсь, если бы нас видели наши спутницы, я бы выдала подругу с головой. Конечно, Карлос будет доволен, и не только Карлос. Хулия легко толкнула меня в плечо, чтобы я выглядела менее самодовольной. — Но разве это не под запретом?
— Дорогая Амалия, за пределами Иллеа близость до свадьбы не считается зазорной, — хохочет где-то с Ами Жаклин; в словах чувствуется приобретенный очаровательный акцент во Франции. — Я прожила достаточно в Версале, чтобы с уверенностью заявить, что наша Хулия — просто образец целомудрия.
Тяжелая бархатная штора, разделяющая нас с наполовину француженкой, не мешала мне «увидеть» блеск ее глаз и кокетливый взгляд. Прожив на родине своего отца, она приобрела особый лоск и шарм, свойственным французам, а королевский двор отточил ее природные способности к кокетству до идеала.
Я закатила глаза и Хулия снова слегка ударила меня в плечо. Сама святая невинность. В сравнении с ней я сущий дьявол, обманчивая сирена, завлекающая в свои сети ни в чем не повинных молодых людей.
— К тому же я б сама не против была бы нарушить законы с таким-то королем, — продолжила со смешком Жаклин. Послышались шорох и новая порция смеха. Очевидно, Ами не высоко оценила шутку француженки. По крайней мере, я надеялась, что она шутила.
— Притормози, Жаззи. Карлос уже занят и сомневаюсь, что он передумает перед самой то свадьбой, — подала голос я, пока Хулия растерянно смотрела на свое отражения. Я задавалась уже давно одним и тем же вопросом, который я никогда не решалась задать ей: чувствовала ли она вину за то, как поступала с Карлосом? Я понимала все причины и обстоятельства, некрасивость ее положения, то, как она оценивала сои поступки в отношении жениха? Я чувствовала. Я убеждала себя, что вся вина моя только перед Джорданом, но малышка Блу внутри меня прекрасно знала, что это чувство было адресовано тому, кто и сам меня предал.
— А жаль. Такой шикарный мужчина.
— Жаззи, у тебя все мужчины шикарные, — рассмеялась Амалия, а Хулия продолжила мою пытку, протянув новую вешалку, которую захватила с собой в примерочную.
Пять часов до…
Когда мелодия стала резать душу, подобно хорошо отточенному ножу или реальности, я убрала пальцы с клавиш и захлопнула крышку, закрыв глаза и судорожно дыша. Чем ближе приближался прием, тем хуже становилось. Я понимала, что делала; убеждала себя, что это правильно, что так нужно, но принять было куда сложнее, даже невозможнее. Соленые дорожки уже высохли, казалось, вся влага испарилась, оставив за собой щепотку горечи и никому не нужных сожалений.
— Ваше Высочество, — услышала я оклик со стороны дверей. В них замерла решительная брюнетка. В руках она держала книгу, и ее взгляд был задумчивым.
— Леди Женевьева, — отозвалась я, смазливая уже высохшие слезы. — Вы давно здесь?
— Нет, не очень, — ответила девушка и подошла ближе, — Вы забыли в саду. Я не читала.
Это уже повторяется. Такое было. Женевьева уже возвращала мне мой ежедневник. Похоже, я никогда не перестану их терять.
— Спасибо, — поблагодарила я ее; она кивнула и нерешительно посмотрела на рояль и на пустую подставку для нот. Очевидно было, что я выплескивала наружу свои эмоции. Хотя не должна была. — Могу я спросить?
— Конечно, — отозвалась она, я пригласила ее присесть рядом на табурет. Иногда я не могла понять столь она приветливая или не хочет вызвать мое недовольство, но ее светлые глаза подсказали мне, что она не против, хотя начинает догадываться, о чем я хочу спросить.
— Вы и Самюэль. У вас все серьезно? — поинтересовалась я. Признаюсь, мне было любопытно и я совсем не настаивала на ответе, но так хотелось отвлечься, — Простите, что лезу не в свое дело, но Сами — мой друг, понимаете? Я переживаю за него.
— Нет, все нормально, Ваше Высочество, — размеренно ответила девушка, словно подыскивала слова. Она чувствовала себя неловко, и я уже пожалела о вопросе.
— Бланка, — улыбнулась я ей. — Называйте меня просто Бланкой.
— Бланка, — девушка попробовала на вкус как это, обращаться когда мне без титула и улыбнулась: — Я не знаю насколько все серьезно, но это больше, чем я когда-то испытывала и чем-то, что я могла бы предложить Вашему брату.
— Вы честная. Знаете, в моем мире это редкость, — ответила я, чувствуя симпатию к девушке. Если бы я выбрала Анхеля, мы могли бы стать сестрами. Я была бы этому только рада. Получив в сестры, пусть и названные Хулию и Женевьеву, прекрасный подарок.
— Охотно верю, — отозвалась девушка. — Вы грустная. Мелодия грустная. Я мало что понимаю в том, как живёт знать, но девушка не должна быть такой в день своей помолвки. Не делайте этого.
— Вы не понимаете, — отозвалась я, удивляясь, каким неровным стал мой голос.
— Возможно, — кивнула она и улыбнулась, слегка грустно и немного, — но знаете, что я знаю? Вы любите брата Самюэля. Вы не будете счастливы с британским принцем.
— Возможно, нет, а может, и да, — откликнулась я, не зная, куда деть глаза, что ещё сказать. — Он сделал то, что я не готова простить.
— Он мог не знать, не понимать, — Женевьева закусила губу, а потом решительно посмотрела на меня. — Подумайте, прежде чем сегодня вечером Вы дадите своё согласие, подумайте. Все поправимое, пока с Ваших губ не слетел короткое слово.
Я кивнула, пообещав подумать. Я только то и делала, что думала, и от мыслей становилось все хуже и хуже.
— Хотите попробовать? — неожиданно спросила я, указывая на рояль и боясь одиночества.
— Да, но не ожидайте многого, — рассмеялась девушка. Мы могли бы подружиться.
Три часа до…
Аккуратно вложив письмо в конверт, я запечатала его сургучом. В наше время редко кто пользовался этим способом запечатывания конвертов, но мне нравился легкий налет романтичности и аромат древности и шарма давно прошедших времен. В этом было особое очарование и мне нравилось верить, что восковая печать может обеспечить письму неприкосновенность. Существует множества способов вскрытия посланий, особенно, когда дело касается сильных мира сего, любое письмо может быть вскрыто, прочитано и запечатано обратно так, что не возникнет никак сомнений по поводу его неприкосновенности, но иногда мне хотелось побыть наивной дурочкой, отрицающей очевидные факты. К тому же кого может заинтересовать мое письмо к кузине?
Астра была тихим островком в бурлящем океане придворной жизни. Она жила в Анджелесе с новоиспеченным мужем, но светскую жизнь обходила сторон. Стараясь как можно меньше щеголять своим титулом племянницы королевы. В общении я находила с ней особое умиротворение, которое у меня не вызывал даже Никки. Дочь моей тети была последней инстанцией, в которой я искала покоя, последней надеждой и тихой гаванью. Она была лучом света с ее светлыми волосами, взятыми от отца, и мудрыми и умиротворенными серыми глазами. Она была полной противоположностью меня, родственной душой нежной и робкой Мари, но в то же время была любимейшей моей кузиной.
Я рассказывала ей далеко не все, но сочинение легкого и обыденного письма Астре помогло мне успокоиться и отвлечься. Я позвонила в колокольчик, вызывая слугу, которому хотела передать письмо и попросить позвать моих горничных. Умиротворение хорошо, а готовиться к приему необходимо.
Маленький комочек вдруг соскочил к двери и с неуверенным лаем кинулся к двери. Я тут же подскочила следом за ним. В силу своей молодости, даже ребячества, ведь он и правда был еще щеночком, он был игривым, непоседливым и любопытным. Нужно вернуть его прежде, чем пострадает или он или кто-то другой.
— Осито! Осито, вернись, — я выскочила в коридор, но никого не заметила, когда метрах в десяти от меня мелькнула знакомая кремовая мордочка. — Что ты нашел такого интересного?
Я поравнялась со своим питомцем и присела на корточки. Из-за пушистого «медвежонка» я не сразу обнаружила маленький воинственный комочек пуха, который был похож на маленького храброго генерала перед великой и могучей напастью. Казалось бы, он должен убежать, спрятаться, только заметив такого хищника, но котенок остался на месте и с не меньшим удивлением, чем сам Осито, уставился на щенка. Они совсем недолго изучали друг друга, прервать замкнутый круг изучения друг друга решил Осито, который наклонился вперед и своим мокрым носиком ткнулся в котенка. Видимо любопытство пересилило все остальное. Котенок совсем не ожидал этого и упал на спинку. Прежде, чем бедняжка убежал бы и спрятался где-то в укромное местечко, где бы его никто не нашел, я взяла его на руки и погладила его по маленькой головке. Он был крохотным, ему не было не больше месяца, совсем еще дитя, впрочем, как и мое любимое пушистое создание.
— Чей ты? И как сюда попал? — наклонилась я к котенку и носом пощекотала участочек между ушками. Естественно котенок мне ничего не ответил. Осито то ли из-за ревности, то ли из чистого любопытства поставил свои лапки мне на ноги, поверх юки, завилял коротким хвостиком и загавкал, привлекая к себе внимание.
— Вот видишь, Осито, напугал малыша, — Осито в ответ загавкал, словно отвечал мне:
— Да, я знаю, что ты не хотел, но он совсем кроха, в сравнении с тобой, медвежонок. Будь аккуратнее.
Оказалось котенок не так храбр, как показался, оказавшись высоко от пола, для него ужасающе высоко, бедняга испугался и начал мяукать.
— Тише хороший, — погладила я его по холке. — Давай отнесем его, Осито, на кухню и напоим молоком.
Щенок радостно завилял хвостом и заскулил, очевидно соглашаясь. Я прижала котенка и груди и направилась к кухне, но сделав пару шагов, я наткнулась на леди Ариадну.
— Простите, Ваше Высочество, — сбивчиво прошептала девушка, растерянно поднимая голову, она словно кого-то искала, не моего ли брата? Который совсем недавно ушел от меня. — Я вовсе не хотела… Вот ты где? — облегченно ответила Ариадна, смотря на котенка.
— Он Ваш? — Я не стала мешать девушке, когда она взяла котенка у меня из рук и прижала к себе.
— Да, я нашла его пару недель назад в саду, — ответила она, успокаивая маленького серого пушистого генерала. Котенок успокоился в ее руках, очевидно, что он знает ее. Вот и отлично. Пропажа и ее хозяйка нашли друг друга, а значит наше дело с Осито закончено.
— Почему Вы не сказали? — Чтобы его не выгнали. Он понравился мне, и я не знала, можно ли взять его себе, — пристыжено ответила Ариадна, словно я могла отругать ее за сочувствие к маленькому котенку или проявление доброты.
— Бросьте, Ариадна. Мы же не звери. Хотите держать у себя котенка, пожалуйста, — улыбнулась я, прикоснувшись к маленькому любопытному серому носику. — Зайдите на кухню и пусть Вам дадут молока, если будут возражения…
Осито снова сорвался с места и побежал куда-то за мисс Стоун. Вот уж неугомонный.
-… скажите, что это мое распоряжение. Простите, леди Ариадна, я должна пойти за своим питомцем, пока не потерялся уже он.
— Конечно, Ваше Высочество, — присела в легком книксене Ариадна, а я тем временем обошла ее и бросилась бежать вслед за Осито. Он скрылся в одной из гостиных. Благо, я успела заметить за какими дверями.
— Ах ты, проказник, — готовилась я отчитать щенка, но сначала увидела кремовый комок, потом ногу, в которою он уперся лапами, а рядом с ней пару изящных туфель. Туфли я узнала, как и яркие броские брюки алого цвета, а моя злость начала подниматься вместе со взглядом. Я хотела сказать Прити, чтобы она отстала от него, даже если он ей что-то и обещал, может быть случайно, мимоходом, а она восприняла его слова слишком серьезно. Я готова была повернуть назад, собиралась признать, что большая ревнивая дура невысокого роста, встретиться с последствиями своего поступка в отношении Джордана и простить Анхелю все. Я устала от сомнений и не хотела ничего, кроме как перестать чувствовать вину и неуверенность в том, что делаю. Была. Пока не подняла голову и не увидела, как Анхель целует свою бывшую.
Он снова врал. В очередной раз. Даже когда пытался помириться. Это снова была ложь. Я подобрала юбку в руки, чтобы мочь бежать и не останавливаться, переципаясь через подол побежала по коридору, куда угодно,подальше от Анхеля, даже позабыв об Осито, куда угодно, лишь бы только не находится тут. Я споткнулась через ступеньку ближе к холлу и упала на пол, наблюдая, как по коридору ко мне приближается Анхель с Осито на руках, как неизбежность. Его решительное лицо не сулило мне легкого избавления от его ненужных оправданий, но стоило мне попытаться подняться, как кто-то другой пришел мне на выручку.
— Бланка? — вопросительно посмотрел на меня Гиацинт, явно не ожидая меня увидеть на полу, но бывают и непредвиденные обстоятельства, так ведь? Мы неплохо подружились с ним за последнее время. Он не претендовал на мою руку и сердце и не был моим родственником, это очень и очень сближало.
— Можешь помочь убраться отсюда? — сказала я тихо, обращаясь к новому другу и кивком указывая на приближающегося Анхеля.
— Конечно, — я приняла руку Гиацина, и мы словно не замечая Анхеля стали направляться к лестнице. — Я, кстати, искал тебя.
— Зачем? — Мы остановились на площадке второго этажа. Мне было интересно, зачем я понадобилась ему, особенно сегодня.
— Отмени помолвку или не приходи на нее, — попросил Гиацинт, чем меня очень озадачил. Я и сама подумывала отменить ее, но для этого нужна причина, а моя причина всадила нож мне в спину. Очень не благородно с ее стороны. А не прийти — это самый ужасный поступок по отношению к англичанам. Они никогда не простят этого ни мне, не моей семье. Это мировой скандал. Я на это не пойду.
— Ты с ума сошел? Почему? — нахмурилась я.
— Плохое предчувствие, — отмахивается хореограф; я ему не верю, но мне сейчас не до разгадывания тайн. — А у меня предчувствие, что если я не приду, разверзнется ад…
30 минут до…
— Всего лишь танец, — настоял Анхель, смотря на меня с вызовом. Если я откажу ему в третий раз, все присутствующие обратят на это внимание. Что ж, придется согласиться.
— Всего один танец, — холодно отозвалась на этот раз я, попутно извиняясь посмотрела на Джордана, на что он, улыбаясь, кивнул и отошел в сторону, уступая нам дорогу.
Мне не повезло уже тогда, когда оказалось, что этим танцем обязательно должен был стать вальс. Я ж не выдержу так близко с ним. Вплотную к предателю и обманщику, но самому прекрасному мужчине, которого я знала. Его рука не оставалась неподвижно, а выводила меня из себя легкими маневрами подушечек пальцев. Он играл, Анхель любил играть, будто то слова, тело девушки, ее чувства, может даже судьба. Умелый лживый, но очень обаятельный игрок. Мое тело спорило с разумом и таяло в его ладонях, как бы я не старалась держаться отчужденно.
— Долго мы будем молчать как незнакомцы? — поинтересовался Анхель, наклоняясь ко мне, а я отклонилась тут же от него.
— Нам не о чем говорить, — формально ответила я, стараясь не поддаться его голосу, его обаянию, его присутствию, ведь он снова соврал мне. Зачем не знаю, но он снова предал меня. Я не могу закрыть на это глаза.
— А мне кажется, что есть о чем, — настаивал Анхель, держа меня в своих руках уверенно и настойчиво.
— Нет, нету, — ответила я. — Я не хочу.
— Я люблю тебя, — прошептал, наклонившись над самым моим ухом Анхель. Я вспыхнула. Да как он смеет? После всего того, что сделал… Скажи он это раньше, я бы поверила ему, а сейчас, сейчас я вижу, что это очередная его ложь.
Я дернулась рядом с ним и отошла, прервав танец. Я знала, что должна вести себя сдержанно, как требует мое положение, но его слова вывели меня из себя. Как он может врать о таком?
— Ты любишь только себя, — еле слышно ответила я. У меня не осталось больше сил с ним ругаться. Все что я бы не говорила ему, больнее бьет по мне, все больше и больше втаптывая в землю меня и мои глупые мечты.
Я отвернулась и увидев совсем недалеко Джордана и решила подойти к нему, чтобы Анхель не смог последовать за мной, но каким бы последний был испанцем, если бы не устроил из этого сцену?
— Бланка, — громко позвал меня Анхель, но я не оглянулась, из последних сил стараясь игнорировать его. — Бланка! — еще громче позвал он, словно я и с первого раза его не услышала, я сжала кулаки, но сделала еще несколько шагов. — Бланка, если это заставит тебя поверить, то я могу и закричать об этом: я люблю тебя!!!
В зале притихли, я зажмурилась, собирая остатки своей выдержки, чтобы не бросится ему на шею. Эти слова, все, что мне было нужно, даже после всего произошедшего в последнее время, поэтому мне пришлось напомнить самой себе, что это все ложь. Жестокая и мерзкая ложь. Он умел лгать, да так, что ему поверил бы кто угодно. С чего бы ему сейчас быть со мной честным?
Британец казался все ближе и ближе, но Анхеля это не останавливало, хотя я не уверена, что есть что-то, способное заставить его оставить меня в покое. Я сделала шаг в сторону Джордана и достаточно громко сказала:
— Нам пора сделать объявление, — я знала, что Анхель и наши друзья слышали мои слова, но я должна сделать хоть что-то прежде, чем рассыплюсь тут на кусочки. Послышался звон битого стекла, даже не оборачиваясь, я знала, что это был бокал Анхеля, запущенный в стену.
— Merdе! — выругался Анхель, в его голосе чувствовалась тоска и боль, а ещё злость, которые я сама, казалось, ощущала за него или с ним. — Бланка не делай этого. Прошу не делай.
— Почему Вы с ним так? Вы разбиваете ему сердце, — тихо спросил Джордан, словно мне не хватало моей стонущей в агонии души, так еще и британец встал на сторону испанца-предателя. Мужская солидарность или как они это называют?
— Он заслужил это. Ему стоило подумать, прежде чем растаптывать меня, — я взяла Джордана за руку, подталкивая вперед, боясь, что сорвусь и отступлю. Это ведь было ТПК близко, так реально.
— И все же Вы его любите, — печально улыбнулся Джордан. Разве это так всем очевидно, даже посторонним? Даже тем, кому кажется, что они знают меня. Окружающие сделали вид, что не смотрят на нас, не подслушивают, но старательно пытались уловить каждое слово, если бы Джордан или я говорили немного громче, чтобы кто-то посторонний мог услышать. — Подумайте, прежде чем принимать окончательное решение.
— Я уже приняла решение, — с едва не ломающимся голосом ответила я. Я осознавала весь ужас для самой себя того, на что шла, но это были отчаянные попытки спасти то, до чего еще не добралась жестокость Анхеля. Что еще осталось от моего сердца.
— Вы уверены, что не будете жалеть потом? Лет через десять или пятнадцать? — Доброта Джордана поражала меня. Он-то вообще не должен никого жалеть или пытаться понять. Он-то должен радоваться всему происходящему или отказаться от всего изначально, но вместо этого британец пытается позаботиться о других. — Подумайте. Я не прошу любить меня, но будьте честны хотя бы с собой.
— Вы и так многого просите. К чему это? Внезапное сострадание к сопернику, — внезапным выпадом, казалось, была озадачена не только я, но и сам британец. Он не ожидал такой реакции, но очевидно же, что его поведение не было обычным.
— Потому, что я не хочу начинать семейную жизнь с сожалений, а Вы будете сожалеть. Если не сейчас, так потом. Когда я ехал сюда, я надеялся на согласие, но я не ожидал, что все будет так.
Я рванулась вперед, как раненный зверь, понимая, что уже жалею о своем выборе, но оставить его одного, после всей его доброты, разозлить его семью, разве я могла бы это сделать? Отступать поздно. Я знала, что отец Хулии и Анхеля горы свернет, но защитил бы не только свою страну, но и нашу, если бы я передумала, но с меня хватит. Достаточно с меня одного испанца, как его лжи, индийской принцессы и их общей дочери.
Джордан не пошел за мной, а повернулся к своей сестре, словно так и было задумано. Арабелла прям светилась. Она-то считала, что все гладко и сказочно. Я тоже так думала еще недавно, я даже почти поверила Анхелю, а он продолжал лгать, словно я не заслуживала и щепотки правды.
— Ты в порядке? — спросила оказавшаяся рядом Жаклин. Она не знала и пятой доли происходящего в моей душе, что подразумевало, что у меня всего один ответ для нее.
— Да, все хорошо, — улыбнулась я, натягивая на лицо маску счастья.
— Если бы что-то случилось, ты бы мне сказала? — как бы невзначай обронила она, встряхивая темными кудрями и улыбаясь одному из кузенов Джордана.
— Конечно, мы ведь подруги, — хоть часть из сказанного быда правдой, мы были подругами, но куда меньше, чем с Хулией. Когда Жаклин ушла с тем самым кузеном, сказав мне что-то, что я не расслышала, так как была слишком растеряна, я оглянулась в поисках Хулии. Я готова была молить её, чтобы она побыла со мной хоть немного. Её компания успокаивала меня, а мне казалось, сейчас я была на грани истерии.
Обнаружить её было не так сложно. Она смеялась в компании Ника. Им было хорошо вместе и она вполне дружелюбно и оживлённо что-то объясняла заинтересованной Марджери, но несмотря на присутствие последней, казалось Хулии и Ника там больше никого нет. Что ж, они определённо могли производить нужный эффект, сейчас они казались просто отличными старыми друзьями, но были мелкие детали, которые говорили о большем, их только никто не замечал. Начиная с взглядов украдкой и заканчивая тем, что в её волосах нить сапфиров и аквамаринов лежит совсем не так, как в начале вечера, но, в конце концов, это их дело. И все же я не стала беспокоить их. В первую очередь пришла мысль, что это было слишком эгоистично дергать её, когда она была счастлива, а во вторую очередь я увидела впереди мелькнувшую светловолосую голову Ами.
— Знаешь, забудь все, что я тебе говорила об Анхеле, — сказала подруга, стоило мне только подойти к ней.
— Почему мы должны говорить о нем? Разве нет темы интереснее? Я через пол часа буду обручена с Джорданом.
— Но этого ли ты хочешь? — Ами внимательно посмотрела на меня, заглядывая в самую сущность. — Я видела тебя сегодня. Ты плакала в узорчатой гостиной. Так не поступают девушки перед помолвкой, если все и правда хорошо. Но это ведь не так?
— С чего вдруг ты изменила мнение об Анхела? Ты ведь не Хулия, ты не его сестра, — попыталась защититься я. Все были за него, все переживали за Анхеля, был ли кто-то, кто безоговорочно был за меня.
— С ним ты светилась. Он, конечно, не ангел, несмотря на имя, но может она врёт? Может он не предавал тебя?
— Ами, — прошептал я, — я видела их, днём, они целовались…
Амалия закупила губу, не найдя можно было бы ответить, но разве был бы какой-то другой ответ, которого я ещё не знала? Индийской принцессы нигде не было видно, и я наслаждалась её отсутствием, но когда Ами нахмурилась, я повернула голову влево и увидела в дверях пассию Анхеля.
Я ощутила, что сердце снова рассыпается на осколки, когда в зале показалась Прити, но вместе с ней ворвался хаос в бальный зал. Я не думала, что это связанно с ней, и все же это было удивительное совпадение.
Раздалась серия выстрелов как аккомпанемент музыке, которая продолжала литься журчащим потоком по залу. Это было жутко. Что-то столь прекрасное смешивались с чем-то столь ужасным. Я никогда прежде не слышала выстрелов помимо кино, но они казались чем-то неприятным, нереальным, а сейчас все происходило наяву.
Вокруг воцарился ужас. Гости сбивались в кучи и вопили от ужаса, билось стекло, бокалы, вокруг то и дело сверкали пистолеты и кинжалы, которые были в большинстве своем бесполезны, против огнестрельного оружия.
Всех охватила паника, а я оцепенела.Первой мыслью моей было спрятаться, убежать. Я знала, что нечто подобное происходило во время правления предыдущего короля, но папой народ был доволен, его любили. Что же началось сейчас? Да только прятаться было негде.
— Ты должна уйти, — перекрикнула общий шум и гам Амалия; в её руках оказался острый и тонкий кинжал, такие кинжалы обычно называют иглами, и он весьма удачно оказался у подруги Джеймиса.
— Куда? И откуда у тебя кинжал? — встрепенулась я, но все же, подобрала в руки немного кремовой парчи, чтобы можно было бежать.
— Я — дочь начальника королевской стражи. На любой такой большой приём папа не выпускает меня без оружия. Говорит, что в жизни всякое бывает, — вот в тебе и всякое, хмыкнула про себя я. Дядя Картер всегда начеку и очевидно привил осторожность своим детям. — В десяти метрах на юго-восток Март. Он выведет тебя.
— А ты? — забеспокоилась я. Ами могла казаться слишком храброй, но ведь она была простой девушкой, без военной подготовки.
— А я поищу близняшек или Джеймиса. Я должна помочь папе и Шону, — ответила она, уже не смотря на меня. Она осматривала зал, и что-то в её облике было такого, что я перестала волноваться о себе, и начала переживать за неё.
— Оставь эту работу им. Пошли со мной. Ами, — она не слушала и растворилась в ток прежде, чем я смогла ещё что-то сказать.
Девушки вокруг меня визжали, люди, одетые как гвардейцы стреляли без разбора и хватали девушек, ехидно и злорадно ухмыляясь. Я не хотела думать, что будет с ними дальше, иначе моя голова просто лопнула бы. Я почти опустила руки, но потом вспомнила о том, что где-то, совсем рядом Март и пошла в ту сторону, о которой говорила Амалия.
Меня охватил дикий ужас. Я побежала в сторону боковой двери, инстинктивно желая спастись, но вдруг услышала выстрел совсем близко, куда ближе, чем раньше, но выстрел не задел меня, он предназначался не сне. В этот раз. Никто не обещает, что следующий раз пуля будет для меня. И все же я остановилась и повернула голову. Обернувшись, я увидела, что выстрел едва не задел Хулию, на которую навалился Ник, чтобы сбить с ног, или может предназначался не ей, а брату. Рядом с ними уже был Шон и люди его отца, что значило, что они в относительной безопасности теперь. Я отключила мысли, чтобы не ужаснутся еще сильнее от того, что едва не потеряла брата или подругу или обоих сразу. Это заставило меня еще больше желать выбраться из ада, но тут меня резко дернули за руку.
— Спрячься за штору, — услышала я голос Марта над своим ухом. Как он вообще оказался рядом? Я уже и забыла, что, доверившись подруге, шла именно туда, где должен был быть он, я не видела его, не видела никого. Он толкнул меня к портьерам, и я почти последовала его совету, он был повстанцем, северянином и очевидно, что в вопросе спасения чьей-то жизни он понимал больше меня, но тут увидела, как в дверном проеме исчез подозрительный мужчина с Ариэль на руках. Она извивалась в его руках и кричала, но ее крик тонул в общем шуме, царившем в зале. Не было никого, кто рванулся бы ей на помощь, никого, кто заметил происходящее, кроме меня и Марта. Ее глаза на время остановились на мне, и меня пронзил ее страх, ее беспомощность, ее надежда. Она ждала, что я спасу ее, и разве я могла подвести ее?
— Ри, — крикнула я и рванулась вперед, мне было даже все равно, пострадаю ли я сама: лишь бы только помочь Ариэль. Март схватил меня и удержал. Он был сильнее меня, и, сколько бы я не пыталась вырваться, это было безнадежной затеей.
— Не кричи, или тебя заметят, — прошептал он. Я понимала, что он прав, но думать перестала в тот момент, когда мою сестренку стали выносить из комнаты неизвестно куда.
— Они забрали ее, маленькую Ри, — выдохнула я, полная страха и отчаяния за маленькую девочку куда больше, чем за себя. Мы должны ей помочь, должны, ведь больше никого. кроме нас нет, никто больше не видел этого.
— Я позабочусь о ней, — пообещал Март, но я не могла оставить все как есть. Ари ждала меня, я нужна ей. Это все, что имеет значение.
— Хорошо, — согласилась я с ним, делая вид, что согласна. По-другому он не пустит меня к сестре и хотя я понимала лучше всего было бы спрятаться за штору, пока все не утихнет, но Ри ждала меня, надеялась.
— Спрячься за шторы, а я пойду за Ри, — снова словно приказал Март, и я сделала несколько шагов к окну и почти скрылась за тяжелым бархатом, но потом резко рванула к выходу со всех ног, бежа настолько быстро, насколько позволяли каблуки. Я должна спасти Ариэль. Больше никто не пошел за ней, никто не заметил, а Март, неужели он думал — я спрячусь, как трусливая мышка, когда Ри в опасности?
— Блу! — закричал он и бросился за мной, но что-то его остановило. Он не догнал меня ни в коридоре, ни у выхода в сад, ни когда на садовой тропинке я увидела того самого похитителя и маленькую напуганную Ри.
— Отпустите ее, — закричала я, но к горлу Ариэль тут же был приставлен небольшой, но — я уверена — очень острый кинжал.
— Блу, — заплакала Ариэль; ее темные глазки расширились от испуга, а я запаниковала. Нужно что-то сделать. Нужно как-то освободить. Что-то сделать, что сказать, всё, что угодно, лишь бы она оказалась в безопасности.
— Она ничего Вам не сделала, — взмолилась я. Я не могла видеть лезвие, приставленное к горлу моей маленькой сестрёнки. — Она ещё ребенок.
— Блу, — снова заплакала Ариэль, а я не могла ее утешить, не могла обнять и сказать, что все будет хорошо. Все было бессмысленным, я не могла помочь ей, потому, что стоило мне сделать ещё шаг, как лезвие подобралось ещё ближе к ее горлу.
— Эта девочка — принцесса, — рассмеялся похититель, — она никогда не была простым ребенком.
— Я тоже принцесса, старшая из принцесс, — твердо произнесла я. Я знала, что у меня только один выход, он правильный, так и должно быть. — Возьмите меня, вместо нее.
— Бланка, — из дворца на тропинке появился Март. Весь взволнованный и сердитый, — что ты делаешь?
— То, что должна, — я лишь на мгновение оторвалась от Ри и посмотрела на Марта. — Ты можешь предложить что-то лучше?
— Все, что угодно, кроме этого, — отозвался он, и я услышала в его голосе злость и панику. — Не будь глупой, Блу, возвращайся во дворец, я разберусь.
— Стой, где стоишь, — за спиной материализовался ещё один нападающий, когда Март рванулся ко мне, желая схватить за руку или хоть как-то защитить. Ему приставили пистолет к виску, и он застыл на месте. Он может увернуться, может увернутся от пули, но если мужчина нажмёт на курок пострадает либо Март, либо я. Это понимал и сам Март, и его злость стала ещё сильнее.
— Возьмите меня, я буду полезней, чем Ариэль. Если вы хотите шантажировать короля, я подойду лучше, отец любит больше меня, — Март сцепил зубы, но я отвернулась, я не могла видеть его осуждения. У него было мало шансов спасти Ри, у меня куда больше. Он поймет, потом поймет, что я права, что он сейчас бессилен.
— Да, ты определенно будешь полезней, красотка, — зычно рассмеялся тот, кто держал Марта на прицеле, друг дернулся, но потом зашипел, я не оборачивалась, так как не сводила взгляда с Ри. — Аппетитная штучка.
— Молчать. Ты о принцессе говоришь, — буркнул на него тот, который держал Ри. Ну хоть кто-то уважал мое происхождение. — Хорошо, ты пойдешь вместо сестры, Бланка Ариана.
— Мы разве знакомы? — Я внимательнее посмотрела на похитителя и с удивлением обнаружила, что лицо его я так и не смогла увидеть: оно было скрыто капюшоном, но что-то в голосе пробирало до дрожи.
— Нет, но у нас будет много времени. Думаю, тебе должно польстить, что мы пришли именно за тобой.
====== Бонус 11 ======
До похищения Бланки
Не стоило мне заходить в портретную галерею. Я даже не знаю, что тут хотела найти. Может, отчасти мне хотелось увидеть портрет, написанный тетей Бланки. На нем изображены моя мама и тетя Америка в моем возрасте. Мне он всегда нравился, и поэтому я иногда приходила сюда, чтобы сравнить нас с Бланкой с нашими матерями. Мы с подругой очень похожи на девушек на картине. А может мне просто захотелось посмотреть на маленького Ника на соседнем семейном портрете? Увидеть доброту и заботу в больших голубых глазах. Или просто остаться одной и подумать о том положении, в которое сама себя поставила.
Они стояли в боковом «крыле» галереи, прям посреди коридорчика и совсем не подозревали, что их видят, настолько были поглощены друг другом. Слишком жестоко было смотреть на это, но это было той горькой правдой, от которой не сбежать. Было что-то правильное в том, чему я нежеланно стала свидетельницей. Все происходящее оказалось ощутимой пощечиной и напоминанием, что и диадема на голове не избавляет от боли. Все мы люди под этим небом и никто не застрахован от страданий, будь ты попрошайкой или принцессой с длинной родословной.
Он был в привычном синем костюме, так подходящим к его глазам, а девушка была окутана в облако бледно голубого шифона и мягкого фатина, словно сама была легче пуха и вот-вот сейчас возьмет и взлетит. Они смотрелись красиво. Они могут стать красивой парой. Как и должно быть, как задумано, только почему сердце так сильно сжимается, раз это правильно?
Я не ожидала, что тут кто-то будет, а тем более не ожидала увидеть тут Ника с леди Ариадной, особенно того, что они будут тут целоваться. Он нежно обнял ее и поцеловал так, словно она что-то для него значит, словно она важна для него, словно он чувствует что-то к ней. Я видела, как он начинал привязываться к девушкам по мере того, как их становилось меньше. Я знала, что одна из девушек займет в его сердце особое место и сама хотела, чтобы у него была возможность полюбить кого-то, но я оказалась совсем не готовой к этому. Увиденное напрочь лишило меня способности говорить или шевелиться, я замерла на месте.
Девушка, хрупкая на вид, хоть и того же роста, что и Бланка, изгибы ее тела гораздо менее выразительны, чем у подруги, а ее внешность спокойная, хоть и волосы необычайного оттенка. Она совсем другая, она так не похожа на меня, но она важна для него. Это оказалось особенно жестокой пыткой: смотреть, как он целует ее, как его руки касаются ее спины, как он смотрит на нее. Ник провел по ее щеке рукой, и это стало последней каплей. Я просто не могу на это смотреть. Никогда не замечала за собой мазохистских наклонностей.
Хулия Луисанна Монтеро, ты — инфанта Испании, в твоей крови течет королевская кровь, ты не позволишь никому из этой пары, да и обитателей и гостей дворца увидеть твою боль, ты используешь все свои знания, чтобы не ударить в грязь лицом. Да, мне пришлось напомнить себе, кто я, и, заставив себя повернуться на каблуках, пойти к выходу тихо, медленно и уверенно, как истинная инфанта.
Я хотела бы убраться отсюда как можно быстрее, но я не хотела переполошить весь дворец. Тем не менее, я направляюсь к выходу максимально быстро. Когда я выходила из галереи, я спиной ощущала взгляд Ника, но не остановилась. Высоко подняв голову, шла по коридору. Теперь мне совершенно точно нужно побыть одной. Мне нужно обдумать увиденное, заставить себя принять то, что кто-то занял мое место, заставить себя принять произошедшее, отпустить Ника.
Я должна отпустить его, но я не могу и, важнее всего, не хочу.
По пути мне встречаются лишь гвардейцы и девушки из Отбора. Я не обращаю ни на кого внимания, я даже замечаю Амалию уже после того, как сталкиваюсь с ней на лестнице.
— Хулия, все хорошо? — Хорошо хоть я не сбила ее с ног, и она осталась цела и невредима.
— Да, все хорошо, — рассеянно отвечаю я, стараясь услышать, не гонятся ли за мной.
— Тебя искали Бланка и Марианна, — Амалия подозрительно смотрит на меня, но ничего не говорит. Если бы она и спросила, я бы ей не ответила, и это только подпортило бы наши налаживающиеся отношения, которые и так пошатнулись из-за Ника. Не повезло нам обеим в него влюбиться, но обеим взаимностью он бы не ответил. Ник прав: у него был выбор — я или Амалия, и теперь, как оказалось, выбирая между мной и девушкой из Отбора, он выбирает последнюю. Что ж, я испытала на себе участь Амалии, которая, к ее радости, уже переболела.
— Спасибо. Я найду их и узнаю, зачем им нужна.
— Хулия, — останавливает меня девушка, когда я собираюсь подняться выше.
— Да? — Я вижу, что она хочет что-то сказать, но быстро передумывает.
— Они должны быть в комнате Бланки.
— Спасибо.
Я не успела сделать и шаг, как услышала мягкий мужской голос, который сейчас меньше всего хотелось слышать.
— Хулия, подожди.
Я поступила как раз наоборот: подобрав подол платья, я поспешила как можно быстрее подняться по лестнице. Ник буквально дышал мне в затылок и на верхней ступени лестничного пролета, ведущего на 3-й этаж, он догнал меня и схватил за руку.
— Нам нужно поговорить.
— Не прикасайся ко мне.
Стряхивать его руку мне не пришлось, так как из комнаты Бланки вышла Марианна. Она тихо притворила за собой дверь и отошла от нее. Все трое старших детей королевы Америки разные, хотя Марианна немногим больше напоминает старшего брата, чем сестру. Она самая благочестивая из всех троих и самая доверчивая. Ее убедить гораздо легче, чем Бланку. Там нужно больше изворотливости и убедительности.
— Ник? Что ты тут делаешь? — искренне удивилась принцесса.
— Я забыл документы в комнате, — серьезно говорит этот обманщик, врет сестре и даже не краснеет. И где он этому только научился?
— Мне показалось, ты спорил с Хулией.
— Нет, что ты? С чего бы нам спорить? — не поверила Марианна, но спорить не стала, просто кивнула и перевела свой взгляд на меня.
— Хулия, тебя Бланка ждет.
— Спасибо, Марианна, — стараясь использовать присутствие Марианны, я пробую пройти к комнате подруги, не привлекая внимание. Все проходит гладко, и я бы успела скрыться за дверью старшей из принцесс, но мне не везет, младшая быстро спускается по лестнице, что в свою очередь дает полную свободу действий ее брату. Едва я успеваю скрыться за дверью, как тут же в нее начинают стучать.
Стараясь особо не акцентировать свое внимание на стуке в дверь, я ищу взглядом подругу. Бланка сидит в подоконной нише вместе с одним из своих блокнотов. Когда забарабанили в дверь сильнее, она подняла голову и посмотрела на меня.
— Кто за тобой гонится? — Подруга отложила блокнот в сторону и спустила ноги на пол, обувая легкие туфльки.
— Ник! — удивленно воскликнула Бланка, так как ее брат тут же вошел в комнату, шумно распахнув дверь и, наверное, привлек внимание горничных, но им не повезло. Слишком уж быстро принц закрыл дверь в комнату сестры. — Что ты тут делаешь?
— Мне нужно поговорить с Хулией, — отвечая сестре, наследник престола наблюдает за мной.
— Я не буду с тобой разговаривать. Мне нечего тебе сказать.
— Зато мне есть что. То, что ты увидела… — Блондин застыл и напряженно смотрел на меня, пытаясь найти правильные слова.
— А что я видела? Ничего нового я не узнала.
— Хулия, если бы я только знал, что ты там будешь, я бы туда не зашел.
— Ты бы целовался с ней в другом месте.
— Я никогда не врал тебе в отношении других девушек и сейчас не стану. Хулия, мне нужна жена, я должен закончить Отбор.
— Так заканчивай, только оставь меня в покое.
— Не могу и не хочу.
— Ты — эгоист!
— Если потому, что не хочу терять тебя, то я согласен.
— Хочу — не хочу, могу — не могу, люблю — не люблю. Ты никогда не думал обо мне. Ты хоть раз задумывался, что делаешь со мной?
— Мне казалось, ты любишь меня так же, как я тебя. Что я тебе так же необходим, как и ты мне.
— Я люблю тебя так, что трудно дышать без тебя. Твой поцелуй с мисс Стоун выбил все из меня. Мне было так больно, что даже вдох боялась сделать.
— Это ведь был просто поцелуй.
— Ты целовал ее так, словно она заняла в твоем сердце мое место, мое. Словно она важнее всего.
— Никто и никогда мне не заменит тебя. Ни она, ни другая не займет твое место, оно только твое. Мы с тобой связанны неразрывно, это не исчезнет, разве мы уже не пытались? Хулия. — Ник попытался за плечи притянуть меня к себе, но я сбросила его руки и попыталась увернуться от него. Я была меньше, а значит, у меня меньше шансов противостоять ему. Я все-таки оказываюсь в его руках, и он держит так крепко, что нет шансов увернуться. Я вскидываю голову вверх, желая приказать отпустить меня, но он не дает. Ник буквально накидывается на меня, словно желая поцелуем стереть все мои воспоминания об увиденном, но разве это так просто?
Поцелую принца Иллеа сопротивляться невозможно. Счастливая, злая или просто рассерженная, я всегда реагировала одинаково: бросалась сломя голову в этот омут. Все было бы куда лучше, если бы в голове настойчиво не засела мысль: а ведь он примерно так же целовал ее. Ник отстранился, когда соленная влага оказалась на моих, а значит и на его, губах. Я не знала, что плачу, пока поцелуй не прекратился. Слезы сами текли ручьем по щекам, а я ничего с этим не делала.
— Хулия, прости меня.
— Ник, она уже занимает мое место. Когда ты меня целовал, она была тут.
— Хулия, я буду повторять это столько раз, сколько нужно, пока ты не осознаешь это в полной мере. — Он немного сдавил мои плечи, чтобы я подняла на него глаза. Я так и сделала и в его глазах я увидела его душу, я знаю его взгляд, когда он открывается передо мной весь. — Никто никогда не заменит мне тебя и не займет твое место, я больше никого и никогда не полюблю как тебя.
Слезы потекли сильнее потому, что я знала, что он говорит искренне и от этого еще больше заболело сердце. Зря я не уехала раньше.
Ник отпустил меня, отошел на шаг и снова попытался мне что-то сказать, но, почти коснувшись меня, опустил руки. Он был сейчас похож на раненого зверя, метался словно в агонии, и я не могла ему ничем помочь. Так или иначе, мы оба должны пройти через это.
Ник никогда не умел справляться с моими слезами. Я не знаю причину, но он уходил, словно не было у него сил видеть их. Я не смотрела в его глаза, и не знала, что он в это время чувствовал, но он тяжело вздохнул и ушел, ничего не говоря. Почти в неестественной тишине раздался шум слишком громко захлопнутой двери напротив и мое сердце очередной раз ёкнуло.
Ник словно сделал это в подтверждении своих слов. Если бы он ушел к мисс Стоун, чтобы утешить ее, если она вообще поняла, что произошло, если видела хоть что-то, или просто объяснить, все его слова и действия в комнате его сестры (я совсем забыла о Бланке!) потеряли бы всякий смысл, его заверения в любви и открытый взгляд, его душа, которую я видела словно на блюдце потеряли бы свою ценность, но Ник остался верен себе, за его каждым словом не было фальши, он не врал.
Я о Бланке не сразу вспомнила, она ничего не сказала и не сделала, просто подошла и молча обняла меня. Как это знакомо: она снова утешает меня, и снова я лью слезы из-за ее брата. В этот раз мое сердце разрывается из-за жалости к нам обоим. Что же мы с Ником творим, мы ведь только губим друг друга?
Я не знала, что делала, когда стояла у порога комнаты Ника и стучала в его дверь. Наша ссора не очень хорошо закончилась, а я ненавидела ругаться с ним. Он прав, он должен выбрать из девушек себе жену, просто я не ожидала, что это будет так больно и что в итоге я на это отреагирую так остро. Мне было больно, слишком больно, но я понимала, что рано или поздно все к этому придет, так зачем мне сжигать все мосты? Женитьба Ника, его будущая жена — неизбежное зло, так зачем разбивать маяк света об эти мрачные утесы?
— Да, — нетерпеливо и все еще не в духе ответил Ник с другой стороны. — Я занят, Блу. Помощь психолога мне не нужна.
— Если бы сейчас тут была Бланка, ты бы не скоро исправил свою ошибку, — уверено отозвалась я, оппоненту через дверь, которая мигом открылась. Ник был в расстегнутой наполовину рубашке, с закатанными рукавами и растрепанной светлой гривой. Самый красивый, самый родной, — Слишком жестоко по отношению к девушке, столько делающей для тебя.
— Ты права. Мне не стоило этого говорить. Она такого не заслуживает, — вмиг подобрев, отозвался Ник, так и замерев на пороге.
— Ты — маленький хулиган. Когда перестанешь отталкивать близких, когда тебе плохо? — спросила я, словно мы не ссорились, словно ничего этого не было, словно все хорошо.
— Когда ума немного прибавиться, — блондин запустил руки в карманы брюк и по-щенячи доверчиво и трогательно посмотрел на меня. — Я — безнадежный болван, Лу, полный придурок. Что будем с этим делать?
Он сейчас походил на нашкодившего и виноватого щеночка. Ему необязательно было говорить как он сожалеет, его побитый вид сказал это за него. Он был таким знакомым, таким уютным и таким потерянным, что я не выдержала, шагнула к нему и потянувшись, поцеловала в макушку, затем взъерошила его волосы. Ник был моим наркотиком и сколько бы я не спотыкалась, сколько бы не падала, я все равно тянулась к нему, даже если это причиняло боль, даже если это разрушало. Я была зависима и освобождаться от этой зависимости мне не хотелось. Он толкнул дверь, закрывая нас от нежелательных, но вполне возможных свидетелей.
— Если бы я только знала, что с тобой делать, беда моя. — Я поцеловала его в висок, когда его руки обвили меня, укутываая в тепло и любимый запах наследника Иллеа.
— Что у тебя за вид, кстати? — спросил блондин, опустив руки вниз на бедра, которые были облачены в простые обтягивающие черные брюки, а вверху я просто надела одну из простых рубашек, чтобы в случае вылазки не особо привлекать к себе внимание.
— Может, сбежим? Хоть на время. В Анджелес. Давно мы этого не делали, — предложила я. Это определенно должно пойти на пользу. Обоим стоит развеяться, вспомнить, кем мы были до его отбора, чтобы не потерять это, не упустить из-за стольких внешних факторов в наших жизнях.
— У меня есть предложение лучше…
— Ты целовал ее, — утверждала, а не спрашивала Хулия, заполнив свое все вокруг, темные волосы струились по спине, плечам и всему телу, расстегнутая рубашка открывала прелестный вид на полные соблазнительные полушария, которые мне так хотелось свободными, неприкрытыми слоями ткани. Ощутить мягкий шелк нежной кожи с мягким золотистым загаром, забраться под полы клетчатой ткани и любить, любить эту невероятную девушку пока оба не обессилим до такой степени, что попытка оторвать голову от подушки будет сродни смерти…
— Ты говорил ей нежные глупости. — Хулия наклонилась ко мне ближе, так что полы ее рубашки стали щекотать мою кожу и, проскользнув по моей груди и бокам, частично укрыли нас обоих, как и волосы, загородив мне любой другой обзор помимо ее лица, но я больше ничего не хотел видеть, так что не жаловался.
— Ты позволил ей поверить, что она — единственная, что только она делает тебя свободным, — Хулия, наклонила свое лицо слишком близко, так, что теперь я чувствовал ее слова на своих губах, мог разглядеть каждую вкраплинку ее глаз, ее грудь почти вплотную прижалась ко мне, я почувствовал, что мне стало тесно в моих штанах и кондиционер совсем бы не помешал в этой комнате, хотя до ее прихода, я не жаловался, — но на самом деле свобода для тебя ничто, ты не твоя сестра, ты одержим идеей кому-то принадлежать.
Любимая испаночка наклонилась еще ближе, оставляя легкий, едва ощутимый поцелуй на правом уголке губ, а затем и на самих губах, после чего отстраняясь, заставляя возжелать ее еще сильнее, потянуться за предложенным и сорвать с ее губ жаркий поцелуй не встретив никакого сопротивления, лишь радостное приветствие, словно я был самым желанным гостем. Она манила, соблазняла, уничтожала и все же была горько-сладкая, пламенно-обжигающая. Разве можно такую забыть?
— Но знаешь, чего она не знает? Почему ты не подпускаешь никого к себе достаточно близко, чтобы они увидели это, держишь их в священном неведении от того, что твориться здесь, — она положила свою ладошку мне на грудь, и тягуче-нежно, завлекая, маня, одурманивая, поцеловала меня, лишая последних остатков воли и сдержанности.
Я хотел поиграть, медленно насладиться ее близостью, не переходя слишком быстро к телесной близости, но ей Богу, она сама виновата, провоцируя меня.
— Скажи это. Произнеси то, что мы оба знаем, — брюнетка наклонилась к уху и тихо прошептала, чтобы даже стены не слышали ее. — Или я могу уйти, и ты сам будешь виноват в своем одиночестве этой ночью.
— Я — твой, — выдохнул я, завладевая ее губами в яростно-нетерпеливом поцелуе. Хватит меня дразнить, хватит наказывать за неприятную ситуацию с Ариадной, за боль, которую ощутила Хулия ранее. Мне казалось, наш разговор отдалил нас, но она пришла ко мне, как всегда чарующе прекрасна и убийственно решительна. Все ее действия была продиктованы ревностью, желанием доказать себе, что она по-прежнему самая желанная, и я совсем не собирался ей в этом мешать. Я определенно был должен ей это.
После похищения Бланки
Ночь, последовавшая за неудавшейся помолвкой Блу, оказалась самой тяжелой.
Сначала исчезла Бланка, как оказалось она пошла спасать Ариэль, исчезновение которой никто не заметил, пока ее не привел Март, не передал мне на руки, а сам, пробормотав что-то не особо внятное про Бланку, Ри, похитителей и то, что ему срочно нужно вернутся, испарился. Затем, посл того как волнение в зале улеглось, оказалось бабушке стало плохо. Ее срочно увели в ее комнату и вызвали докторов для нее, но не это оказалось самым ужасным.
Когда переодетые гвардейцы и подсадные гости прекратили хаос и испарились так же внезапно, как и проявили себя, когда все начали осматриваться вокруг, проверяя целы ли все, есть ли пострадавшие, когда родители, решили проверить наличие нас всех живых и здоровых, и не нашли Бланку, когда ее отсутствие стало очевидно для всех, и повисла тишина, поражающая своей неприкрытой жестокой реальностью, в которой неожиданно не стало места моей сестренке, когда в переполненный зал все еще напуганных и встревоженных гостей вернулся разбитый Март, один, без Блу, и сообщил обо всем случившемся, разверзся ад, и постепенно до всех и каждого, начиная с меня, Мари и родителей дошло, что это нападение было подстроенно с одной целью: похитить Блу, а заодно и устроит переполох, оторвавшись по полной.
Исчезновение Бланки стало для всех ударом, как и её самопожертвование. Она почти не задумываясь бросилась вслед за Ри, понимая, что идёт в ловушку. Были ли в этом зале ещё девушки, способные на такой решительный и отчаянный шаг? Очевидно нет, все жались в угол, спасая свои жизни, а она, принцесса, пошла спасать жизнь сёстры.
По словам Марта он пытался остановить её и в зале и в саду, но когда Бланка чего-то хотела, её невозможно было сдвинуть и бульдозером с намеченной цели, если она что-то решила, то уже все, она сделает все мыслимое и немыслимое, чтобы осуществить задуманное. Этим пошла она в маму и маму больше всего ударило произошедшее. Она пыталась держаться, но слёзы против её воли лились из глаз, когда она принимала к себе напуганную Ри, постоянно называя её именем старшей сёстры. Из-за стресса начались преждевременные роды, и на рассвете свет увидел Кристиан Эллиот Скрив, нас снова стало шестеро, но его рождение было омрачено отсутствием нашей сёстры. Она бы хотела увидеть это маленькое чудо в первые часы его жизни.
К десяти часам шумиха улеглась, после долгого разговора с отцом Джордж Таунсенд, король Великобритании, а вместе с тем и неудавшийся свекр Бланки, увез свою семью обратно домой, но никто не придал этому значения. У всех на уме был только один вопрос: где Блу?
К этому времени обитатели замка и девушки уже ложились спать или видели третий сон, я пытался, но не смог сомкнуть глаз. У меня словно оторвало обе руки, вырвали сердце или перекрыли кислород. Из всех братьев и сестер, Блу была мне ближе и дороже всех, так уж сложилось, и именно ее похитили, именно она сейчас неизвестно где, неизвестно с кем и жива ли? Папа просил сохранять спокойствие и доверить все людям отца Марта, но я не мог, не мог бездействовать.
— Ты куда собрался? — Хулия ворвалась в гараж, как ураган. Я уже собирался оседлать своего Харлея, как меня остановил ее голос. Пребывая в той ярости, в которой я находился сейчас, я не услышал бы и голоса родителей, и только она заставила меня остановиться.
— За ней. — Я старался не смотреть Хулии в глаза. Она знала меня лучше любого знакомого мне и родного человека. Она знала меня лучше меня самого.
— Это безумие, — покачала головой Хулия, ее глаза были красными от слез, лицо бледное и уставшее, словно похитили ее сестру, а не мою, хотя может она ей была и ближе, чем сестра, — ты — наследник, похитители только и ждут, чтобы взять кого поважнее.
— Я должен был быть там, не она. — Я стукнул по металлу своего железного коня. Как я мог это допустить?
Малышка Блу полезла на рожон, чтобы заменить собой Ариэль. Сколько там той Блу? Она ведь лёгкая и хрупкая, а сделала для сестры, что не сделал ни я, ни отец, ни вообще один из мужчин, присутствующих в зале, в том числе и гвардейцы. В маленькой хрупкой принцессе оказалось больше отваги, чем у бывалых стражей. Уволить бы всех их к чертям, но не только они виноваты, я тоже там был, я также должен был что-то сделать, но не смог, не успел.
— Бланка была ближе всего к Ри, она сделала то, что считала нужным. — Хулия обошла байк и обняла меня. — У меня тоже разрывается сердце о ней, но мы должны позволить сделать это другим, найти ее.
— Я не могу потерять ее. — Я почувствовал, как слезы обожгли глаза, и заплакал, впервые за последние несколько лет, уткнувшись носом в шею Хулии, вдыхая ее аромат, ощущая теплоту ее тела, почти растворяясь в ее теплоте.
— Мы не потеряем ее, —отозвалась она, прижимаясь ко мне как можно сильнее. Я только сейчас понял, что и ей нужна опора. Она тоже была на грани, но скрывала это лучше меня. Блу и Хулия были неразлучны, если не рядом, то по телефону. Моей Лу тоже сейчас не сладко.
— Я не могу ничего не делать, понимаешь? — прошептал я, подняв голову от ее шеи к ее мягким волосам.
— Тогда я поеду с тобой, — решительно ответила она, я оторвался от нее, чтобы посмотреть ей в глаза. Она должна понимать насколько это опасно, прочесывать Анджелес, после нападения. Она не должна рисковать собой. — Только со мной. Я не отпущу тебя одного. Да и тебе не понравится шум, который я подниму, если ты скажешь «нет».
Она просто не оставила мне выбора, я протянул ей шлем.
— Держись за меня так, словно погибнешь, если немного ослабить хватку, — предупредил я. Я не собирался ползти черепахой, и я лучше умру, чем позволю ей пострадать.
— Ниик, пригнись! — услышал я крик Хулии, как раз когда мы проскочили мимо одного из окраинных закоулков Анджелеса, возвращаясь во дворец. Как и стоило того ожидать, мы не нашли ничего и разочарованными возвращались обратно.
— ЧТО?! — крикнул я ей. Ее голос терялся в свисте ветра на такой скорости, как мы мчались. Оставалось несколько поворотов, и мы снова окажемся у дворца.
— Пригнись! — крикнула она снова и толкнула меня, а сама упала на меня.
На такой скорости мы разбились бы, если бы не чудо. Я разозлился. Она подвергла наши жизни опасности и ее ожидает серьезный разговор после. Хулия теснее прильнула ко мне и положила голову мне на плечо, но злость моя никак не утихала, и все же ее крики закончились, я все еще ощущал как едва не потерял управление, а это значило бы мгновенную гибель. Обоих. Если она не волновалась о себе, то должна была представить, каково было бы мне на том свете, отвечать за ее гибель.
Я немного успокоился, когда въехал на территорию дворца через тайные автоматические и едва приметные ворота. Я злился на нее за ее фокус и поэтому мы ничего не говорили вплоть до того, как оказались в гараже. Она слезла, а я сначала предпочел снять шлем.
— Чем ты думала, когда толкала меня? — начал я, желая услышать причину, но ответом мне был шум падающего тела на пол. Я мгновенно обернулся, и моя злость в мгновение сменилась ужасом. Вместо того, чтобы стоять позади меня, Хулия лежала на полу, прижимая руку к ключице, а ее светлая блуза вокруг ее ладони была окрашена в кроваво алый.
— Прости, — тихо сказала она и зажмурилась, морщась от боли.
— Что случилось? — Я подскочил к ней, попутно стягивая кожанку, и, упав рядом, отнял ее руку от раны. Пятно уже было большим и все больше и больше расплывалось по шелку ее одежды, окрашивая ее в алый цвет крови.
— Стреляли в тебя. Я сбила прицел, — прошептала она. Совсем никого не стесняясь, я разорвал на ней блузу, жемчужные пуговицы рассыпались по бетонному полу подземного гаража, но мне было плевать, я должен был знать, куда попала пуля.
— Но какой ценой, дуреха? — спросил я ее, вытирая рукавом своей рубашки ее кровь. Пуля не сделала смертельное ранение и не попала в жизненно важный орган, но очевидно порвала артерию и не одну, крови было многовато. — Тебя могли убить.
— Я предупреждала тебя, — слабо улыбнулась она. — Говорила, что это опасно.
— Я — идиот, — согласился я, стаскивая с себя рубашку и прижимая к ране, чтобы как-то остановить кровь, — довольна? Никогда не прощу себе, что ты пострадала.
— Ник, — позвала она меня тихо, когда я подхватил ее на руки и помчался к выходу из гаража, — Я сама приняла решение поехать с тобой. Я понимала, чем все может закончиться. К тому же, я не могла позволить убить наследника Иллеа.
— У Иллеа есть еще два наследника, а ты у Испании одна.Больше никогда не подставляй себя под удар, — отругал я ее и поднялся по лестнице на первый дворцовый этаж.
Она прижалась ко мне и я почувствовал мимолетное прикосновение ее губ к моему подбородку. Это заставило меня ускориться. Я хочу почувствовать это снова. Хочу снова ощущать ее тепло, слышать ее голос, чувствовать прикосновение ее губ. Рвясь найти сестру, а едва не убил Хулию. Какой же я придурок.
— Доктор! Срочно! — закричал я, и из музыкальной комнаты выскочила Ариадна. Сначала непонимающе, а потом с ужасом смотря на плечо Хулии. Я знал, как мы выглядим: я без рубашки, Хулия с разорванной блузой, но она была ранена, а на остальное плевать. — Найди докторов. Кого угодно. Неважно, главное чтобы кто-то пришел в больничное крыло как можно скорее.
— Как я их найду? — расстерянно заломила руки Ариадна, не зная, что ей нужно делать. — Что произошло?
— Все потом, Ариадна. Доктора сейчас должны быть с мамой и бабушкой. И найди Анхеля, скажи, что Хулию подстрелили. Это важнее, чем бутылка виски в его руках, — Ариадна кивнула и побежала куда-то в сторону, а я понес Хулию в больничное крыло. — Потерпи немного. Доктора скоро будут.
— Мне кажется, больше волнуешься ты, — хмыкнула Хулия и скривилась от боли. Будет мне уроком, как не следить за дорогой.
— Мне необходимо увидеть ее, — уже раз пятый я пытался пробраться к Хулии, но постоянно что-то отвлекало меня или мешало (или кто-то, в этот раз Анхель). Все они были бесспорно правы, я был виноват в ее положении, я поставил ее жизнь под угрозу и не мне сейчас просить о встрече, но я больше ничего другого не хотел.
— Нет. Хватит того, что это из-за тебя она в таком состоянии, — Анхель хоть и был пьян, все же сохранял достаточно уверенности в себе и здравого смысла, чтобы казаться заботливым старшим братом, не позволяющим обидеть сестру. Он даже после бутылки бренди выполнял свой долг лучше, чем я. Отвращение, вызванное такой его реакцией на похищение Блу (пока я искал малейший ее след, он искал решение на дне стакана), сменилось признательностью. — Сначала ты позволил Бланке уйти, теперь Хулия приняла на себя твою пулю. Кто следующий?
— Ты прав, я должен был пойти за Ри сам, я должен был остаться во дворце или не брать с собой Хулию, но если бы не ты, этого злосчастного приема не было бы, сердце Блу не было бы разбито и все было бы в порядке. — Если бы не его оплошность, если бы он успел вовремя решить свои проблемы со своей бывшей, моей сестренке не было бы так больно, все не зашло бы так далеко.
— Теперь ты обвиняешь меня? Ты — ее старший брат, ты должен защищать ее от всего, а не думать о том, как залезть под юбку к моей сестре, — разозлился пьянный Анхель, — Бланкита больше не доверяет мне, я сам в этом виноват, — с болью ответил он, одна только мысль о разочаровании Бланки очевидно слишком сильно ранила его, в его глазах было столько тоски, отчаяния и вины, что мне стало неуютно и совестно за плохие мысли о нем. Как это должно разрушать: знание, что твоя любимая где-то далеко, совсем одна, неизвестно с кем и неизвестно где, одинока, напугана и зла на тебя. — Но ты, ты — крепость в которую все еще верила Бланка и ты не защитил ее. Ты — чертова зависимость Хулии, она не понимает что творит, она гробит свою жизнь в угоду тебя, а ты делаешь вид, что так и должно быть. Я больше не узнаю тебя.
— А я себя, — подтвердил я, Анхель пьяно пошатнулся и недоверчиво посмотрел на меня, очевидно не ожидая этих слов от меня. — Я делаю слишком много того, чего никогда бы делать не хотел и причиняю боль тем, кого бы хотел никогда не расстраивать, но мы все делаем это, Анхель, даже ты не пустишь?
— Нет, — ответил он, сменив гнев на милость, но все еще оставаясь Цербером у комнаты своей близняшки, — и не надейся. Знаешь ли, Хулия мне дороже любого друга.
— Почему ты сделала это? — спросил я, когда тайная панель отъехала в сторону. Ни Анхель, ни Самюэль меня категорически не хотели пускать в комнату к Хулии. Первый, зная все, и слушать не хотел, второму не нравилось что причиной ранения Хулии был я, он слышал общую версию об осечке стрелка. Он же не знал, что эта сумасшедшая сама подставила себя под удар, ради меня, а ведь не стоило. При этом оба позабыли о бытности дворц, когда нападения повстанцем были привычным делом, а тайные ходы спасали жизни. Я сам не застал этих времен, но хода изучил и знал как можно легко пробраться в комнату Хулии, которая сейчас преспокойно читала в кровати.
— Вспомнил все-таки, — улыбнулась она, не удивившись моему появлению, — я ждала тебя.
— Решил встряхнуть стариной и вспомнить о нашем ходе, — по пересечению нескольких проходов и лестниц можно было незаметно пробраться из моей комнаты в ее, что мы часто раньше и делали, когда были детьми и когда встречались. Я прошел внутрь, поправляя костюм и садясь на ее кровать рядом, с беспокойством посматривая на ее перебинтованное плечо. — Ты так и не ответила.
— Я же говорила уже, ты — наследник. Джеймис уже слишком большой, чтобы начинать готовить его, вместо тебя, — улыбнувшись, ответила она и расправила плечи, ее явно раздражала необходимости соблюдать постельный режим, но сейчас даже Кит был бы не на ее стороне, а учитывая, что ему всего несколько часов, это весомый аргумент.
— С каких пор тебя так волнует наследие Иллеа? — хмыкнул я, усаживаясь рядом.
— С тех самых, как наследник — ты, — ответила полушутя Хулия, хотя шутки в ее словах совсем не было. Я. Все из-за меня. Только моя вина. — Когда я увидела темный силуэт человека там, где его в принципе не должно было быть, я поняла, что не могу позволить убить тебя. Все, что угодно, но не твоя смерть.
— Они могли убить тебя. Разве ты этого не понимаешь? — вспылил я, но ее лицо не изменилось, она даже не моргнула. Как она могла быть такой безрассудной? Как могла посчитать мою жизнь ценнее своей? Если бы она умерла, я бы… Внутри меня все холодело. Нет, она жива, все почти в порядке.
— Но ведь не убили. Ник, я люблю тебя. Я бы никогда не простила себе, если бы убили тебя. Если бы у меня был выбор, повторить ли все снова, я бы поступила так же, — я крепче сжал ее руку. — Будь на моем месте ты поступил бы иначе?
— Конечно нет, но сейчас речь о тебе. Ты подумала, что будет со мной, если бы ты умерла за меня? — растеряно произнес я, сжимая ее ладонь, не зная как найти успокоение. Еще пару часов назад я думал, что смогу ее когда-то отпустить, но сейчас меня охватил ужас, что я ее едва не потерял, даже если рана не была смертельной, во мне что-то умерло с мыслью, что она была в смертельной опасности и все из-за меня. Как я мог?
— У тебя были бы твои девушки, — горько улыбнулась она. И ее глаза заволокла дымка печали. — Ты сам говорил, что они стали дороги тебе, что есть те, с кем ты мог бы составить семью.
— Для того, чтобы я был счастлив, ты должна быть жива, счастлива, даже если не со мной, — тут же отозвался я. Она должна понять меня, я должен объяснить, что не смогу жить в мире, где не будет ее.
— Без тебя? Это возможно? — искренне удивилась она. — Я ведь пыталась, но ничего…
Я наклонился и поцеловал ее. Я не хотел ничего слышать о нашей жизни друг без друга. Настанет момент, когда нам придется разойтись, но это не сейчас, а значит, говорить и не за чем.
====== Глава 16. Ариадна ======
Комментарий к Глава 16. Ариадна Если это появилось на страницах Книги Фанфиков, значит произошло что-то нереальное и я осталась жива, после тысяч угроз и невозможности выполнить простую задачу – сесть за компьютер и написать пару строк. Это также значит, что фанфик – не совсем заморожен, и у меня глубоко в душе есть маленький намек на совесть.
Ваш ленивый соавтор…
Дверь в ее комнату была открыта, словно приглашая зайти, узнать, как дела, но впервые это делать совершенно не хотелось. А вот и через секунду мимо проема двери пролетела хозяйка комнаты, которая не могла не заметить меня:
— Ариадна. — В дверях стояла Моргана, все с той же искренней улыбкой, которая была у неё все эти недели и месяцы, искажающаяся лишь в миг появления Кимбры, ставшее уже чем-то естественным. — Может, поговорим? — Я уже собралась было ответить, что и вовсе разговаривать с ней не собираюсь, но стоило задуматься на момент, почему же остаюсь на месте, как Моргана развернулась. Она прошла вглубь своей комнаты, оставив лишь облако своих, таких же дорогих, как и она сама, духов. Едва уловимый, но одурманивающий с ног до головы, аромат тянулся за своей обладательницей невидимым шлейфом, точно королевская мантия. Задумчиво посмотрев ей вслед, я не успела засечь тот момент, как сделала шаг вперёд — в ее комнату.
Та не отличалась особо от моей, да и возможно от любой другой отданной одной из Избранных выделялись лишь фиолетовые васильки на светлых обоях. Я не в первый раз перехожу порог этой комнаты, но впервые в душе чувство отчужденности. Из личных вещей почти ничего не осталось: одинокая сумочка да минимальный набор косметики, пусть платья и висят каждое на своих плечиках, возникла их обезличенность, хотя ещё вчера каждое из них имело шанс выйти в свет.
— Присаживайся, — с улыбкой, но не с той теплотой, сказала Моргана, заканчивая разбор вещиц в шкатулке. Я присела на край полуприкрытой темно-синим одеялом постели, с таким же пологом, как и у меня. Чему же я тогда удивлялась в первый свой день во дворце?
— Я не хотела особ…
Она взмахнула рукой, не давая мне договорить.
— Я знаю это, Ариадна. И если ты думаешь, что мне стыдно за то, что я назвала твоё имя — то нет, — и эта фраза заставила меня подорваться на месте в желании покинуть эту комнату. Но прежде чем я успела с гордой головой покинуть комнату, мне в плечи уперлись ее ладони, заставляя опустится назад на постель. — Дослушай меня…
— Зачем, Моргана? — я подняла взгляд на неё, отмечая искусную прическу в виде свободного пучка, ярких серёжек; она уходила истинно по-королевски. В то время, как я представляла, что если, возможно, и уйду, буду в том же скромном летнем платье, в самых простых босоножках, чуть ли не с сумкой на перевес. — Твоя позиция ясна, ты хотела расчистить путь для себя, назвав мое имя и Селены. Когда до тебя дошла очередь — имя Кимбры было названо столько раз, что если ее и не выгонят сейчас, то обязательно через пару дней, и тут ты выделяешься, называешь мое имя. Что я должна чувствовать, сидя рядом с тобой, доверяя тебе?
За время моей реплики она не сдвинулась ни на шаг, зорко смотря на меня. В ее глазах, однако, действительно не появилось и капли раскаянья.
— Я лишь хотела тебе показать, что будет дальше, то, куда ты отправляешься. Мир высших каст требователен, поверь, я уж знаю, как знают это и Карина с Кимброй, — тихо, но доходчиво начала пояснять она. — Ты же можешь остаться на месте, а так я назвала твои слабые места, ты можешь работать над ними, в ближайшие дни Николасу показать якобы ошибочность моих слов, и если пройдёшь дальше, стать максимально готовой к этому миру.
Я выдохнула, припомнилась старая детская забава: надо зажмуриться и в наступившей темноте сказать себе, что ты волшебник, готовый создать свой собственный мир, за который будешь нести ответственность только ты сам. Это должно настроить тебя на спокойный настрой и готовность спокойно продолжить любой диалог.
— Ты хочешь сказать, что какие бы не были мои отношения с Николасом сейчас, в ближайшем будущем они должны строиться на вранье?
— Открыв глаза, поинтересовалась я. Моргана в ответ лишь покачала головой.
— Иногда хочется и верится в то, что все происходит именно как в сказке, но, Ари, — присев рядом со мной, она постаралась взять мою ладонь в свои руки, но я вовремя ее вывернула. — Ты можешь считать, что я сделала тебе хуже, однако, оглянись, — она рукой указала на интерьер комнаты, где мы находились, — ты продолжаешь идти дальше, я же возвращаюсь домой. «Девушка, которая когда-то участвовала в Отборе», — вот, что меня ждет, у тебя еще есть шанс.
Я посмотрела вновь на нее, пытаясь прочесть что-то, скрытое за этой мимикой и жестами. Ведь мы начинаем дружить и влюбляемся, доверяясь исключительн мелким деталям: цвет глаз, форма улыбки, тембр голоса…
— Возможно, вскоре я могу стать такой же «девушкой», у меня не такие шансы, как у Карины или Марджери.
— Какие бы у тебя ни были шансы, — пожала она плечами, — я буду также считать, как и раньше, что ты не нашла себя, поэтому ты слаба. В любом другом ключе, ты можешь бороться.
Моргана опустила взгляд, а когда вновь очнулась, какими-то слепыми движениям начала ощупывать свою шею, после чего быстро завела руки за голову. Секунда-другая, и вот в ее раскрытую ладонь падает подвеска, до этого покоящаяся на шее.
— Вот, — протягивая украшение мне, сказала Моргана, — пускай оно будет теперь твоим, и знай, то, что я сказала в Вестях, никак не должно отразиться на том, что я говорила или делала до этого.
Я не успела опомниться, отказаться от ее подарка или принять, как она уже наклонилась, находясь совсем близко от меня, и застегнула легкое переплетенье цепочки на моей шее. Так, что маленькое сердечко повисло на открытой части моего декольте. Не знаю, что именно ее сподвигло отдать мне это украшение, и что точно означали все ее слова вкупе. Однако, она действительно мне помогала во время Отбора, давала советы — она стала для меня второй Роуз, не заменяя ее, а просто став человеком, направляющим меня. Поддавшись этой секунде, я обняла девушку напротив меня за плечи, не зная, увижу ли ее еще когда-либо…
Когда мы отстранились друг от друга, послышался стук в дверь, Моргане пришлось обернуться, в то время как я уже видела ее гостя. Поднявшись с постели, я присела в легком книксене:
— Ваше Высочество, — Ник также склонил голову, проходя в комнату, и уже обращаясь к Моргане.
— Мы могли бы поговорить перед твоим отъездом? — Она согласно кивнула, что означало — мое пребывание здесь подошло к концу.
Приблизившись еще на миг к ней, я в последний раз поверхностно обняла ее. После чего направилась к выходу из комнаты, провожаемая внимательным взглядом Николаса. И лишь у самого выхода замерла, окликнутая Морганой:
— Ариадна, помни то, что я сказала тебе… — я кивнула на ее слова, покидая эту комнату, скорее всего, навсегда!
Но после этого разговора я не пошла обратно к себе в комнату, хотя Аттила часто скучал, что объясняло его частые заигрывания и попытки удержать меня в комнате. Перила лестницы холодили кожу, а все пролеты и коридоры были пусты, совершенно не сочетаясь со всегда шумным дворцом в разгар летнего дня. Особого выбора у меня не было, и если я не найду себе занятие по душе, то придется вернуться в Женскую комнату.
Нет, у меня не было проблем именно с самой комнатой или постояльцами этого зала — просто с выбыванием девушек она пустела и становилась необъятной, а от этого пугающей. Там перестали шуметь, разговоры утихли, никаких новый впечатлений никто не привносил в зал. Каждая из нас научилась заниматься чем-то своим — кто-то вышивал или складывал из салфеток замысловатые фигурки, кто-то читал или музицировал. Все чаще это становилось местом разборок — начиная с Карины и заканчивая последней ситуацией, включающей в себя Кимбру и Моргану, после которой обеих исключили. И я. Я все еще помнила, как мои ногти впивались в мягкую кожу чужого запястья, и этого пугало. Что же с нами делали эти стены?
Хотя было и другое место — за пределами стен дворца — в саду мы могли отдохнуть, на секунду отвлечься от правил и законов этикета. Но и там постоянно звучали слова обиды, предательства и горя. Почему-то я была уверена, что многие прогуливались там, в одиночку, не от счастливой жизни, задумчиво вглядываясь в листву или небо. В голове всплывало лицо принцессы Бланки, когда она увидела гостью-незнакомку с ребенком на руках, или инфанты Хулии — случайная встреча, заключающаяся во встрече опечаленного взгляда.
Так было ли во дворце сейчас место, где хотелось оказаться больше всего и забыться? И найдется оно когда-либо?
И именно в этот миг я услышала тихую музыку клавиш, из зала, который был впереди. Возможно, там репетировал оркестр перед торжественным приемом, но других инструментов было не слышно… Доносившаяся до меня мелодия сначала как бы поднималась вверх по лестнице, а потом, потоптавшись на месте — со всей душой кидалась вниз по лестничным пролетам. Чем ближе я подходила к белым дверям, тем четче я могла слышать мгновения тишины между звуками — будто-то это была музыка, шедшая из души в данный момент, именно так и только сейчас. Пальцы пианиста ловили мелодию в полете, ставя ее на нужные ступеньки невидимой лестницы, после чего все повторялось вновь, просто мелодия летела дальше по пролетам огромной лестницы. А та уходила то вверх, то вниз, насколько могло хватить глаз, и, вполне вероятно, была бесконечной. У каждой мелодии есть свой смысл, а эта описывала чью-то жизнь…
Я продолжала некоторое время стоять у полузакрытых дверей, лишь в щелочку замочной скважины замечая движение какой-то темной тени. Но больше всего я была поражена, когда эта тень запела — нежный баритон иногда срывался в тенор, еще больше окутывая мелодией. Я так и не решилась заглянуть в зал, но мысль, могла ли я еще где-либо слышать этот голос, не давала мне покоя…
— Ариадна, — окликнула меня Женевьева в огромном холе, и стоило мне обернуться, как она тут же догнала меня, подстраиваясь под мой шаг.
— Привет, — откликнулась я, поднимая на нее сосредоточенный взгляд. Эта девушка была не похожа на ту, кто без причины нарушает неписаные правила дворца, громко обращая на себя внимание.
— Тебя не было в Женской комнате, и я решила тебе сообщить, — я обратила уже большее внимание к ее словам, но помимо этого мой взгляд прошелся по ее фигуре, пытаясь понять — насколько хорошие или плохие новости она мне сообщит. Женевьева прижимала к груди маленькую книжку-блокнот, осанка спокойная, что привлекало больший интерес. — Леди Сильвия рассказывала, что по этикету завтра мы, как представительницы дворца, будем встречать гостей. И она хотела бы, чтобы мы не опустились в грязь лицом.
Я с облегчением выдохнула. Нет, конечно, подобная встреча была важна, так как Леди Сильвия оставалась нашей основной преподавательницей, в то время как история и танцы подошли к концу, эта женщина продолжала нам рассказывать о сочетании цветов, о правилах сервировки стола, заявляя, что нам не раз придется проверять работы слуг перед важными совещаниями и встречами. А из всего этого следовало, что и мы, и каждая вещь в зале должна быть идеальной.
— Спасибо, что сообщила, — улыбнулась я девушке, замечая, как ее лицо изменилось, после чего она добавила.
— Это не все, — мы успели пройти несколько пролетов коридоров, прежде чем она неуверенно заговорила вновь. — Сильвия сказала, что обратит внимание Николаса на отсутствие тебя и Карины на этой встрече.
Улыбка с моего лица исчезла, я могла бы долго оправдывать свои желания и нежелания где-либо присутствовать, однако подобные встречи, даже если они были не запланированы — обязана была посещать. Я чувствовала всю неестественность улыбки, вновь украсившей мое лицо, когда в последний раз поблагодарила Женевьеву за рассказанное. Подобное доверие казалось чем-то новым и еще неестественным, однако при этом нужным и правильным. Именно подобного, мне всегда казалось, не хватало дворцу — честности между людьми.
Поднявшись по ступеням, я уже было свернула в коридор, ведущий к нашим комнатам, столкнувшись с продолжающей идти прямо Женевьевой. Сделав шаг вправо — я вновь оказалась перед девушкой в бежевом платье, так как она зеркально повторила мое движение. Как-то негласно кивнув друг другу, мы вновь сделали шаг, и ничего не изменилось. Сначала на наших лицах расплылась легкая улыбка, а потом послышался смех, и, жестикулируя руками, нам удалось разойтись в довольно большем холе. И уже собираясь разойтись в разные стороны, я спросила у нее.
— Женевьева, — она обернулась ко мне, — а куда ты идешь?
Секунду-другую она не отвечала, склонив, задумавшись, голову на бок, однако после паузы все-таки произнесла:
— Самюэль пригласил меня поиграть в бильярд, в парах, — уточнила она под конец, ее лицо немного осветилось, когда она это говорила, казалось, обычные слухи все-таки перестали быть слухами. — Но, думаю, если тебе хочется ты могла бы присоединиться!
— Эм, я не умею играть, — разведя в разные стороны руками, уточнила я. Но она покачала головой, как бы говоря «да какая разница», после чего, взяв меня за руку, направилась в нужном направлении. Это не выглядело, словно я была ведомой или не желала куда-либо идти, хотя легкая напористость этой девушки приятно удивляла.
Мы остановились у очередных дверей коридора, Женевьева не очень громко постучала, после чего приоткрыла одну из створок. Присутствующие в зале обернулись, заметив вначале только Избранную передо мной:
— Хенни, проходи скорее, мы тебя заждались, — произнес с явным акцентом испанец. Он не часто выходил на первый план на всех мероприятиях во дворце Иллеа, но мы, все Избранные, знали Самюэля. И даже не из-за полу-выдуманной истории о романе одной из нас с членом испанской семьи, а просто за счет полу-светских раутов, за обедами и ужинами.
Девушка шагнула в комнату, позволяя в поле зрения показаться и мне, за счёт чего я, в свою очередь, увидела присутствующих. Николас как-то совершенно спокойно улыбался, смотря на то, как к нам направляется Самюэль, почти незаметно касаясь руки Женевьевы, которую он ласково только что назвал «Хенни». Около огромного стола, обтянутого какой-то специальной материей, стояли также принцесса Бланка и Хулия. Рука последней покоилась на предплечье нашей принцессы, словно за миг до этого они беседовали о чем-то важном и сокровенном, а точнее о душевно-важном. Но сейчас обе смотрели на нас, стоящих у входа в комнату.
— Вы же не против, что я позвал леди Хенни? — Уточнил испанец, делая незначительный знак, чтобы она проходила вперед. Каждый покачал головой, с улыбкой на лице, но каждый в нее вкладывал что-то свое. Но интересной была реакция принца Николаса, он не казался удивленным или шокированным, словно знал об этой ситуации долгое время, а сейчас на миг он свободен от этой тайны.
— А я в свою очередь пригласила леди Ариадну, — указывая уже на меня, полу-спрашивая, проговорила Женевьева, хотя стоит сказать, что имя Хенни ей также абсолютно подходило. — Мы встретились по дороге, случайно, и…
— Все хорошо, Женевьева, — впервые за это время, произнес принц, а потом обратился ко мне. — Леди Ариадна, проходите тоже.
И тут его вновь прервал Самюэль, громко заявив:
— Мы не кусаемся, леди Ариадна. Правда, кажется вместо товарищеского матча, намечается серьезная битва трое против троих: Испания против Иллеа! — Но, словно не замечая этого или привыкнув, Николас ему твердо отвечает.
— Боюсь тогда, Сэми, будет четверо против двух, — однако Самюэль, приобнимая за талию Женевьеву, отводит ее к стойке с различными киями, при этом говоря что-то на подобии: «Хенни будет бороться за Испанскую корону».
— Бланка, поможешь? — принцесса согласна кивнула своему брату, после чего на меня посыпались все правила игры, которые только возможны. Если рассказать наиболее кратко, то это выглядело, как письменный вариант всего дворцового этикета, который преподает леди Сильвия, приправленный четким описанием каждого шага во время вальса на уроках сэра Гиацинта, и немного истории из пыльных талмудов королевской библиотеки.
— В центре выставляется 16 разноцветных шаров, — выкладывая их на мягкой зеленой поверхности, в форме треугольника, — поясняет Николас, — шары нашей команды розовые, а наших испанских коллег, — делая легкий жест в их сторону, учитывая, что Женевьева тоже прислушивается к правилам, — полосатые.
— Это означает, что ты можешь забивать в лузы только наши, если туда, даже случайно, попадут полосатые шары, баллы записываются на группу соперников, — продолжает рассказ Бланка. — Если наша команда попадает в луз, то следующий из команды делает удар, и так до тех пор, пока кто-то не промахнется, тогда ход переходит к Хулии, Самюэлю и Женевьеве.
Основные правила были и правда легки, не считая того, что куча условностей о способе удара, его силе и касания мячей имели свои последствия на турнирную таблицу. Еще не начиная играть, я тяжело сглотнула, понимая, что стол действительно большой, и не попасть в лузу это лишь начало проблемы, сложнее не промазать по мячу.
— Это кий, — протянули мне в руки огромную палку, которую я тут же взяла, понимая, что внешняя легкость — обманчива, — им нужно забивать! — Глупое пояснение в конце, но наверное оно было сделано после наблюдений реакций, отражающихся на моем лице.
Последнее в целом было сразу понятно, но трудность, кажется, создавало то, что он был почти с меня ростом. И как рядом стоящая Бланка, с которой мы были почти равны в росте, свободно могла крутить его в двух пальцах — было загадкой.
Игра началась легко, так как бил Николас: секунда раздумий, удар — и первый шар, словно сам знающий свою траекторию, упал в лузу. Но при этом все остальные разбежались в разные стороны. За братом приступила к своему ходу Бланка, вначале выглядывая более правильную позицию, о чем мне пояснила она сама, а следом делая точный удар. А это было знаком к началу моей партии.
Отставив назад одну ногу и наклонившись над поверхностью стола, я честно старалась помимо того, что целиться в забивающий мяч, проследить траекторию того, что забью. Проходили секунду, складывающиеся в минуты, после чего я отпустила кий, соприкасая наконечник с белым шаром. С замиранием сердца, мои глаза следили за тем, как медленно катится шар, толкает своего собрата, даря ему движение. Который в итоге соприкасается с бортиком, в считанных миллиметрах от луза. Право владения мечом перешло команде напротив.
Самюэля, забившего без промаха, сменила Хулия, которая вглядываясь долго в расположение каждого из шаров, наконец, завершила с победой свою партию. Позволяя перейти ходу к Женевьеве. Немного в душе я лелеяла надежду, что она также не сможет попасть в лузу, однако она всех поразила, метко ударив по мячу, оставляя на бильярдном столе мячи в соотношении пять к шести. И Самюэль направился к столу, уже намереваясь выиграть и эту партию. Мои плечи опустились от понимания, что без меня бы Николас и Бланка вполне могли выиграть, я вздрогнула, когда последняя положила мне ладонь на плечо, подбадривая. Я скромно улыбнулась, и Бланка повторила мою улыбку в ответ, в тот же момент, когда раздался громкий рык разочарования оттуда, где стоял Самюэль.
— Спасибо, — улыбаясь, ответил ему Николас, я быстро огляделась, подсчитывая шары на зеленой поверхности стола, понимая, что наших стало тоже 5. Это уже была маленькая, но Победа!
Николас уже выбрал нужную позицию, когда из группы напротив вышла вперед Хулия. Она, на этот раз в нежно-желтом платье, медленным шагом начала обходить стол по кругу, словно выискивающая жертву акула, ведя указательным пальцем по бортику стола. Прошла в считанных сантиметрах от Николаса, когда огибала его по неровной дуге, заставляя принца обернуться к ней с вопросом в глазах.
— Что она делает? — обратилась я к все еще рядом стоящей Бланке, та витала немного в своих мыслях, а отвлекшись долго вглядывалась в происходящее у стола. Ее взгляд был тяжелым, и теперь она тоже внимательно следила за тем, как ее подруга нарезает круги. Я уже и не ожидала услышать ответ, когда, наконец, до меня донесся спокойный голос.
— Хулия рассматривает возможные партии.
На ее спокойное пожатие плечами, я задала очередной вопрос, боясь стать надоедающей: — Но сейчас бьет Николас. Он же все поменяет, верно?
И пока моя партнерша обдумывала ответ, заговорила Хулия, облокотившись по другую сторону бильярдного стола от Николаса:
— Не нервничай, Никки, если ты проиграешь — я прощу долг, — подняв взгляд на нас, она поинтересовалась: — А на что мы играем?
— На соблюдение тишины, Хулия, пока я делаю удар, — сверкнул глазами блондин, но больше для устрашения, чем на самом деле.
— Я же сказала тебе не беспокоиться, если что, я могу тебе поддаться в следующем раунде, — доверительно поведала девушка. И я уже думала тоже подойти ближе к столу, когда вновь в обход двинулась испанка, задумчиво оценивая ситуацию. И почти обходя за спиной у Ника, резко остановилась, потом наклонилась в считанных сантиметрах от его плеча. — Думаешь над семеркой? Тебе не кажется это слишком рискованным, в свете близко расположенных наших красных и зеленых?
Николас вновь отвлекся от игры, их лица заворожено смотрели друг на друга, передавая телепатически какие-то мысли: — Вообще-то присутствие и различные виды отвлечения другого игрока карается штрафными баллами.
Подняв руки в жесте «не мешаю», Хулия отдалилась от Николаса, в последний миг проводя рукой по его напряженным плечам.
— Не буду тебя отвлекать, удачи!
Однако насколько бы опасной не была данная партия, Николас точно попал в луз, освобождая место для Бланки, отходя в сторону. Но его глаза, казалось, метали молнии в сторону представительницы «испанской команды». Хотя я не была в этом уверена, так как сама инфанта не обращала никакого внимания на это, а Самюэль что-то рассказывал Женевьеве, лишь изредка бросая взгляд на Бланку, выбирающую позицию для удара.
Всю первую партию, слабым звеном в команде была я, хотя Женевьева тоже била через раз. Поэтому итогом стала победа наших «противников». Начало второй партии проходило напряженно, но став второй в очереди, после Бланки, я, кажется, привыкла к кию в руках, забивая первые шары в лузы. Однако под конец партии, напряжение можно было черпать огромными ложками, когда на перебой у нескольких человек не получалось забивать, а, казалось, тактика Хулии в первой партии перестала работать. Ибо Николас был максимально сосредоточен, но основные баллы приносила Бланка, выбивающая шары один за другим с каким-то остервенением, словно они ей что-то сделали. Итогом нашей игры послужила ничья 1:1, прерванная личным помощником Николаса.
После позднего ужина я шла тихими коридорами первого этажа, почти все незаметно расплылись, поэтому по пути я никого не встречала. В холодных нишах прятались тени, да и в целом ничто не вызывало чувство теплоты на душе, пусть пролеты и были освещены огнями. Где-то скрипнула дверь, вместе со сквозняком захлопнулась оконная рама — вырисовывающаяся картина заставила меня уже в эн-нный раз пожалеть о выборе платья с полуоткрытыми плечами. Перед тем, как я услышала быстрые шаги прямо по коридору, но разглядеть никого не удалось.
Продолжив свой путь, полу крадясь, боясь испугать того, кто мог идти мне навстречу, я старалась согреть свои руки, пока в очередной нише не увидела тени людей и не услышала их тихие голоса.
— Зачем ты это сделала? — послышался знакомый голос, в мутном свете луны из окна и уличных фонарей, можно было легко разглядеть светлый затылок Николаса. Это заставило сердце успокоиться в груди, и я уже почти хотела выйти вперед, когда осознала, что он был не один.
— Что делала? — невинно поинтересовалась девушка, выглядывая из-за его плеча, но даже без этого, всего лишь услышав интонацию ее голоса, я могла узнать Хулию.
Я понимала, что вновь следила за происходящим между другими людьми, и совесть не позволяла мне показаться полностью, лишь часть лица, скрытая тенями коридора, и дрожащая рука, которой я ухватилась за косяк. Холод стен в ту же секунду начал передаваться ей, от чего ладонь затряслась. А может, это было не от холода, а от того, что предстало перед моим взором? Николас медленно наклонился ближе к девушке, произнося:
— Не играй со мной. — Мои глаза расширились от увиденного, когда губы Ника сомкнулись на мочке ее уха. — Ты меня изводила при всех, Лу.
Прохрипел Николас, и, думаю, если бы не сводчатые стены — это услышали бы лишь одни уши, но благодаря им, слова долетели до меня. Я оторопела на секунду: не могла уйти, но и не понимала, на что смотрю.
— Не припомню такого, — оттолкнув его одной ладонью от себя, игриво улыбнулась Хулия, словно такое тесное общение было нормой, выработанной годами дружбой. Но дружбой ли?
Николас отступил, но ненадолго, продолжив словесную баталию:
— Сегодня, в бильярдной комнате, ты схитрила, — я видела лишь ее глаза, которые на секунду сощурились, но в них плескался смех. — Ты отвлекла меня!
— На войне все средства хороши!
Со смехом, выскочив из его захвата, ответила Хулия, и я уверена, если бы ее не отвлек Николас, она заметила бы меня в тот же миг. Спрятавшись за стену, я больше не осмеливалась выглядывать, прислонившись спиной к холодному камню — но я продолжила слушать.
— То была не война, а хитрое использование преимуществ твоего тела, — смешок со стороны девушки, а потом звук, похожий на соударение ладоней со стеной. Перед глазами всплыли события сегодняшнего дня, и я могла согласиться, стоило Хулии прикоснуться случайно к локтю Ника или рассмешить, казалось, он тут же терял концентрацию: бил слабее, либо не попадал в лунку. — Там было столько людей…
— Ага, — откликнулась темноволосая красавица, — так много: Ты, твоя сестра, я и…
— Вот именно, твой брат и две девушки из моего Отбора! — Воскликнул Ник, а уже в следующую секунду его голос стал тихим, охрипшим, низким. И я позволила себе выглянуть из-за угла во второй раз, чтобы увидеть, как Хулия была захвачена в плен его руками, упершимися в стену по обе стороны от ее головы. — Ты сводишь меня с ума, Лу. Заставляешь забыть обо всем и желать лишь тебя! И это при всех — я готов был послать ко всем чертям эту игру и забрать тебя оттуда, как ты этого не понимаешь? — Он уже склонился к ее губам, в каких-то считанных миллиметрах. Я же пыталась вникнуть в то, что слышат мои уши, с какой страстью срываются эти слова с губ принца. И понимать, как он это говорит, даже не одной из его Избранных: — Я мог просто закинуть тебя на плечо при всех и унести из комнаты, и мне было бы наплевать на выражение лица твоего брата!
— Сэми уже взрослый, — уточнила Хулия.
И после этих слов, лично я желала, чтобы мои глаза больше ничего не видели, чтобы мозг забыл то, что успел зафиксировать, а уши не слышали. Когда их губы слились в поцелуе, и это казалось одновременно и правильным, и грязным. Я слышала слова Ника, звучавшие в пустом коридоре, и я видела доказательство его слов — вырывающейся страстью их сердец. Моим желанием стало закрыть глаза, которые от предательства горели, пока по щекам текли непонятно откуда взявшиеся слезы. Закрыв холодной ладонью рот, мне показалось, что я больше не смогу двигаться, когда я совершила первый шаг назад. Словно в прострации, на ватных ногах, я уходила вдаль, подальше от коридора, где еще могла видеть, слышать и чувствовать.
И лишь отсчитав восемь глухих шагов, позволила себе развернуться и побежать по коридору назад. Мне было все равно, что так путь займет в два раза больше времени, что каблуки слишком громко соприкасаются с полом. Мне нужно было уйти!
Мое зрение застилали слезы, я не видела, куда иду, в голове стоял туман, по моим ресницам и щекам, не переставая, капали слезы. Нас осталось шестеро девушек из 35 возможных кандидаток. Еще вчера Он смел выбирать. Решать наши судьбы, буквально выкидывать не приглянувшихся, прикрываясь идеей, что не сошлись их звезды. А в итоге — ему не нужна ни одна из Избранных, ни одна из Элиты. Мы были лишь для красоты, для того, чтобы скрыть от остальных его истинное желание сердца. Неужели он не понимал, что каждая из нас чувствовала себя ценной и важной для принца, даже когда уходила — она принимала это, как приняли это Селена и Оливия, исключенные по результатам телешоу. Мы — Я — готовы были кинуться в омут с головой, позабыть прошлую жизнь, открыть свои сердца, ради особого удара под дых!
Я шла словно лунатик по все тем же пустым коридорам дворца, хорошо хоть на приличном расстоянии оттого места, где стала свидетельницей очередной тайны дворца Анджелеса, тайны семьи Скрив. Неужели, чтобы построить счастье с кем-то одним, нужно сломать сердце десятерым. Ведь в его руках только что было сломано мое сердце — я не могла говорить о вечных чувствах в рамках Отбора, но если бы меня выбрали… Только бы выбрали, как Единственную, я бы была готова отдать свое сердце и душу, человеку с которым мы стали близки вовремя этого конкурса. Однако Николас Скрив выбрал совершенно другую тактику — он безнадежно врал. Врал мне и всем девушкам, с улыбкой произнося возвышенные слова о любви, о поиске среди нас половинки своего собственного сердца. Но тогда ему не было надобности полностью открывать свое сердце и душу. Однако, он продолжал врать, даже когда я у него спросила лично, в тот день на берегу, когда мое сердце было полностью и бесповоротно вложено в его ладонь.
«Но ведь ты знала, ты чувствовала, что была не единственной» — тихо прошептало мое внутреннее я.
Но одно — знать, что ты часть Отбора и у тебя шансы такие же, как и у всех, и совсем другое — видеть эту девушку каждый день, принимать ее советы и не знать о ее тайном участии в этой игре. Я проклинала себя за то, что осталась смотреть на картину, развернувшуюся передо мной, ведь могла пройти мимо и остаться в священном неведении. А что теперь делать с этим знанием? Когда тебя буквально прокрутили через мясорубку и выжали, как сок.
Мое сознание разрывали тысячи мыслей, головагудела от слез. Внутри меня сломался стержень, позволявший оставаться сильной, рассыпался на тысячи осколков, задев сердце, легкие и все важные для жизнедеятельности органы. Я подкосилась, все то, что я увидела, мысленные образы, всплывающие перед моим взором, сжигая меня изнутри, давя и превращая в пепел. Мне стало плохо, казалось я схожу с ума. Каблук хрупких туфель-лодочек подкосился, и я начала падать. И все происходящее пролетало в замедленном режиме ожидания.
Почти у самого пола, меня неожиданно подхватили чьи-то крепкие мужские руки, не давая встретиться с ним лицом к лицу. Первой мыслью было присутствие Ника рядом, заметившего мой побег, Ника с безумной верой в глазах лгавшевго о чем-то высоком, смотря нам в лицо. Сохраняя свою маску честности, хотя в душе его грели совершенно другие мысли и ощущения. Я начала брыкаться, пытаясь, высвободиться и встать, но меня держали крепко, не отпуская и поддерживая от нервного срыва, который сотрясал все мое тело. Сквозь слезы я взглянула на молодого человека, все еще державшего меня в своих крепких руках, почти около пола. Он бережно склонился надо мной и его черные, как смоль волосы упали на глаза, чистого янтарного цвета. Они с волнение смотрели на меня, пытаясь что-то разглядеть во мне, словно прочитать меня по глазам.
Не прерывая зрительный контакт, он медленно поднял меня и помог привести себя в порядок, соблюдая абсолютную тишину. Мои щеки покрылись румянцем, ведь совсем не знакомый мне мужчина, сейчас проявил необыкновенную учтивость, даже для дворца. Я вновь посмотрела на него из-под ресниц, пытаясь выяснить, знакомы ли мы, могла ли я его видеть уже в стенах этого места, однако лишь встретилась с его внимательным взглядом, который изучал меня.
— Миледи, с Вами все хорошо? — тихо поинтересовался незнакомец.
Он поправил свои волосы, и теперь они хоть и были в легком беспорядке, но смотрелись так же впечатляюще. Отчего в грудной клетке закололо, когда представила, как выгляжу я сама. Наверное, тушь давно растеклась темными лужицами под глазами, и если что-то и осталось от подводки — она смотрелась абсолютно не эстетично, чтобы называть меня миледи. Волосы казалось, продолжали лежать нежными волнами на плечах, но ты никогда не мог сказать это наверняка. Я совершенно точно не была сейчас и приближена к тому лоску, что окутывал юношу, стоявшего передо мной. Мои щеки заалели, под внимательным взглядом теплых, янтарных глаз, пытавшихся всмотреться вглубь меня. Рука все это время поддерживающая меня за талию, опустилась, и я не могла не отметить, что он был обладателем смуглой кожи. Не такой как у испанских гостей, ставшей такой под влиянием солнца в их стране, а иной — нежной. Меня передернуло при мысли об Испанской королевской семье, и я тут же постаралась запрятать это в самый глубокий, темный ящик.
Где я могла его видеть? Я уверена, он был членом знатной семьи, однако что-то не давало покоя. Он изогнул одну бровь и улыбнулся, похоже, заметив мое неприкрытое ничем любопытство. Видимо осознав мое не далекое положение, он вновь задал мне вопрос, о котором я была уже и забыла.
— Нет… то есть да.нет. я не знаю, — заикаясь и спотыкаясь на каждом междометии, промямлила я.
Он посмотрел на меня с удивлением, отчего мое сердце в волнении забилось еще сильнее. Так провалиться в разговоре с важным человеком, могла только я.
— Наверно, Вам нужна помощь? — поинтересовался он. — Я могу проводить Вас в медицинское крыло или к вашим покоям.
— Но Вы не знаете, в какой комнате я живу, если, конечно, Вы не гвардеец… — мой язык сейчас отказывался дружить с головой, выдавая не связные между собой предложения. Наверное, я все-таки ударилась при падении.
— Я не гвардеец, миледи, — ответил молодой человек, наградив меня тихим, гортанным смехом. — Но, уверен, мы сможем найти одного и спросить, как пройти к вашим покоям.
Я зарделась, отрицательно покачав головой, проскользнула мимо молодого человека, по пути вновь произнеся что-то не связное, про то, что сама найду свои покои. В груди было не спокойно, голова словно находилось под огромной толщей воды, но слабые, не гнущиеся ноги, продолжали попытки идти прямо по коридору.
— И все же я бы хотел проводить Вас, — его голос нежно обволакивал меня с ног до головы. В попытке совладать с собой — я обернулась, заметив, что он не сводит с меня внимательного взгляда. Остановившись как вкопанная, я продолжала смотреть на его улыбку, не в силах продолжить путь, по неведомым мне причинам. Он сделал один шаг мне на встречу, который заставил меня в ту же секунду отмереть и сделать шаги в нужном направлении. Незнакомец шел ровно на шаг позади меня, следуя за мной по пятам, и останавливался за миг до того, как остановлюсь я, будто зная об этом заранее. Подобное не должно было мне приносить спокойствие, но приносило, поэтому я шла вперед. Развернувшись почти у самой двери, я взглянула на юношу, не зная как дать понять, что мы дошли:
— До встречи, миледи, — учтиво произнес он и склонил голову в легком поклоне. — Надеюсь, остаток дня пройдет у Вас в более спокойном ключе.
Я и сама на это надеялась, боялась, что сегодня мне приснится то, что видели и слышали уши. И я не представляла, как должна себя вести завтра, увидев Николаса или Хулию. Знали ли они, что их увидели? Или до сих пор предавались своей страсти? А самым больным ударом оказалось осознание, что принцесса Бланка меня предупреждала…
Этим утром все во мне противилось выходить за двери комнаты. И я бы действительно осталась в четырех стенах своего маленького укрытия, если бы не одно, но… Сегодня был важный день во дворце, в судьбе нескольких людей сразу, но в особенности нашей принцессы Бланки.
Солнце за окнами омывалось холодными серыми тучами, так не свойственными Анджелесу, иногда пленник выглядывал из своей клетки, чтобы осветить владения дворца, пройтись скользящими линиями по половицам в моей спальне, осветить мое лицо. Я зажмурилась от яркости луча, который словно целился, когда же я отодвину занавеску, и он ударит в цель. Прислонившись лбом к прохладному стеклу, я могла наблюдать, как медленно от ночи просыпается все вокруг, и хотелось последовать их примеру. Солнце вновь опустилось в свое самобичевание, что ж нас таких было двое…
Но тогда еще я не знала…
…что нас было намного больше…
Служанки суетились с выбором одежды, какой же глупостью казались эти спешки, вечный выбор блестящего наряда, на который бы клюнул принц. Однако ему была не нужна вся эта мишура, она уже давно была потеряна в попытке привлечь его внимание. Я отпустила ткань, отстраняясь от стекла, с остававшимся на нем следе, девушки не переставали причитать, смешивая различные оттенки тонального крема, чтобы убрать следы полу бессонной ночи. Мои эмоции были на нуле.
Хотя, войдя в Большой зал, я не осознано задохнулось, от красоты, удивляясь, как слуги умудрились изменить всю обстановку, за какую-то одну ночь. Зал дышал легкостью и свободой, и это смогло передаться мне, хотя в той степени, чтобы я могла гордо поднять голову, нарисовать улыбку на своих губах и пройти мимо гостей, приглашенный на торжественное событие. Слава Богу, не мы сегодня были точкой притяжения всей Галактики, однако некоторые оглядывались на умелую работу моих горничных, создавших легкий и воздушный наряд. Ткань платья переходила от фиолетового к темно-синему, к голубому и бирюзовому, нежными волнами шифона спадая в пол. На поясе оно чуть собиралось, и было украшено различными камнями. Я проследовала туда, где уже собрались девушки, мы были последними — шестеро финалисток. Мы остались путем изощренной игры, в которую с нами сыграл Николас, попросив выбрать несколько кандидаток. На самом деле лишь сейчас я могу сказать, что действительно не услышала знак судьбы, когда мою кандидатуру выдвинула никто иная, как сама Моргана. Но я осталась в числе Элиты. Каждая из нас имела свои достоинства, необычайную красоту или качества, то, что возможно не могли оставить принца равнодушным, но только я знала, чего каждой из нас не хватало.
Мы не были инфантой.
Я вобрала побольше воздуха в грудь, делая последние шаги, чтобы присоединиться к девушкам, улыбка, скромной линией, была призвана отвлечь от припухлостей вокруг глаз. Нет, слез не было, они все уже вытекли в подушку в моей спальне, сейчас остался лишь осадок, который я могла побороть.
— Тут в основном только представители посольства Английского королевства, — оглядываясь вокруг, произнесла Кессиди. Она была права, и пусть все разговаривали на родном для нас языке, ощущалась мешанина звуков, диалектов, взглядов к нашим персонам. Мы были теми, кто вскоре начнет представлять интересы нашей страны — Иллеа. И Бог ты мой, сколько же всего станет чьей-то тайной, вечным секретом — может быть ошибкой?!
— Конечно же, их тут большинство, принцесса Бланка же сделала свой выбор в пользу Крон-принца Джордана, — ответила ей Женевьева, — но я точно уверена, что видела здесь Короля Максона и некоторых представителей Испанской короны.
По нашему ряду пробежался смех, пока своей оппонентке не ответила Карина: — Безусловно, ты их видела!
Так или иначе, основное большинство поверило словам Кимбры, покинувшей число Элиты, о найденном счастье Женевьевы. Я была максимально верна своему слову — не говорить никому из девушек об увиденном: о том, что происходило в бильярдной. Ведь Самюэль первым выбрал в свою команду Женевьеву, и пусть старался держаться на почтительном расстоянии от нее, я могла видеть одинокие взгляды. Поэтому стоило нам выйти из гостиной, Женевьева попросила, если не сказать даже потребовала от меня молчания. Знала бы она, что от меня ничего не нужно требовать, я по какому-то негласному договору — не могу рассказать никому-то, что видела, слышала и узнала. Может, это был остаточный опыт?
Но моим мыслям не дано было завершиться идеальной цепочкой, вновь заговорившей Женевьевой:
— Вы сами можете убедиться, что я не ошибаюсь в своих словах.
Еще не обернувшись, я услышала его голос, ставший уже частью каждодневного ритуала наших встреч. Николас. Именно его я увидела, развернувшись на 180 градусов, направлявшегося в нашу сторону, о чем-то беседуя в сопровождении… Хулии Монтеро…
Испанской инфантой, как я знаю помолвленной девушкой, с той, ради которой он решил изменить всем обычаям и традициям своей страны. Он был в хорошем расположении духа, когда поприветствовал нас, одаривая каждую по отдельности своей доброй улыбкой. Неужели она была идеально отрепетирована для таких случаев? Или секретом его хорошего настроения стала девушка в ярком бирюзово-зеленом платье, нежно окутывающем всю ее фигуру? Я усмехнулась про себя, подметив столь похожий выбор цветовой гаммы у нас с ней, уже не говоря о переливающихся элементах, которые украшали каждую линию ее тела. Но я не могла ничего сказать, у меня не было сил, внутри меня все еще билось сердце, готовое безгранично отдаться во власть Ника. Хотел ли он его?
Хулия почти не заметно сжала его локоть, мимолетно привлекая его внимание, улыбнулась, понимая, что значение ее улыбки останется только между ними, однако вновь нет. Развернувшись, она ушла в другом направлении, что-то произнеся о «нужно угомонить своего братца…», позволяя Нику проследить за вырезом своего платья на спине.
Однако стоило ей отойти, внимание Николаса было перехвачено новым гостем, который направлялся в нашу сторону, поддерживая под руку нашу вдовствующую королеву Эмберли. Молодой человек уверенно шел вперед, словно уже зная дворец, как свой второй дом, подойдя к принцу, первой к своему внуку обратилась Эмберли:
— Николас, тебе следует лучше выполнять свои обязанности, чтобы гости не скучали, — с легким наставлением произнесла она. Николас наклонился к ней, целуя ее невесомым поцелуем в щеку.
— Конечно, бабушка, — отозвался он, — я лишь подошел к своим девушкам, ведь они также мои гостьи.
Но я то понимала, что его внимание частично было занято совсем другой личностью, хотя и пыталась не подавать виду, рассматривая все, что угодно. И подняла взгляд, только когда королева Эмберли изъявила желание отойти в более спокойную часть зала. Однако наткнулась на внимательно следящей за мной взгляд янтарно-золотых глаз, молодого человека, что был встречен мной нынешним вечером. На его лице появилась тень улыбки, я же лишь сглотнула и сделала побольше вдох. Николас заметив изменение в настроении госте перед собой, обернулся и тоже улыбнулся мне. Он еще улыбался? Ни что его не расстраивало, он был все таким же, ничуть не изменившимся. Могло ли мне показаться? Послышаться, присниться? И нет, я все же видела это все своими глазами. К сожалению…
— Итак, наконец-то мы встретились с нами, девушки, — ласково обращаясь к нам, произнес Николас. — Как у Вас дела? И все в унисон пропели, с радостными нотками в голосе, лишь я не могла сказать и слова, оставаясь под внимательным наблюдением другой пары глаз. Вся ситуация чем-то напоминала мне знакомство с Льюсом Спенсером, под личиной которого скрывался на самом деле Райтен Смит, давно погибший друг.
— Хочу Вас познакомить с моим давним другом, это Себастьян, второй сын Прусского герцога, — указав на брюнета с глазами цвета янтаря, представил нас Ник. — А это мои девушки, к сожалению, их осталось только шестеро, но они все мне очень дороги!
Семеро, Николас, семеро, и я знаю, кто эта седьмая девушка, также как и ты.…
— Очень приятно с Вами познакомится, дамы, — все тем же тихим, словно сладкий сироп, голосом произнес Себастьян. Он покосился на меня, и я больше не могла оторвать от него взгляда. Все замерли в каком-то подобие ожидания, словно не зная, что делать дальше.
— Думаю, будет не вежливо игнорировать музыку оркестра, — наконец улыбнулся парень, указывая на несколько независимых пар, уже начавших кружиться под тихую музыку оркестра, создающий немного романтичную обстановку. Но только не в моей душе.
— Девушки, не составит ли кто-нибудь пару в танце мне и нашему гостю? — поддержал его Николас, все присели в глубоком книксене, отвечая глубокой взаимностью. Мой взгляд еще смотрел в пол, когда я увидела носы чьих-то ботинок, я так боялась поднять голову и увидеть перед собой Николаса, я просто не в силах смотреть в его глаза. Не осторожно взглянув из-под ресниц, я увидела перед собой сэра Себастьяна, Ник не сказал какой у него титул, только упомянул о титуле его отца. Но важно ли это? Сам же принц казалось был на секунду потерян и озадачен, подав руку рядом со мной стоящей Женевьеве.
Молодой человек повел меня в одновременно быстром и легком темпе, поддерживая и ведя в каждом из движений. В то время как я сама ощущала себя только что прибывшей во дворец, каждое движение не было отточенным или уверенным, мое тело просто поддавалось общему движению. В глазах напротив сквозила беспомощность, беспокойство, доброта и сожаление, пока мы кружились по всему залу в завораживающих душу танцах, мимо людей плотно стоявших в зале. Но как бы мы не кружились, насколько бы быстро не пролетали мимо меня лица гостей, мои мысли были только об одном. Ведь я видела их раньше вместе, они составляли великолепную пару, сочетались, как что-то единое целое, дополняя друг друга. Они оба были благородной королевской крови, и Принцесса Хулия была лучше меня и любой другой избранной в сто тысяч раз. Пришло время признать, что Тайни права, даже если вкладывала в это свой смысл, но этот мир действительно жесток — мир королевских интриг, тайн, он так легко ломает тебя, не оставляя после себя ничего.
Но не успели мои мысли до конца сформироваться, как раздались громкие крики со всех сторон зала, музыка оркестра смешивалась с ужасными звуками. Голова не сразу смогла сфокусироваться на происходящем, когда мы остановились, казалось народу стало в десять раз больше, кто-то в панике падал, наступал на свои платья, и в этот миг я услышала первый выстрел, пронесшийся по всему залу, как покрывало. На секунду кроме него ничего не было слышно и в следующую, все ринулись к дверям, стенам, в любое другое место, пытаясь спрятаться. Вокруг воцарился ужас.
Я оцепенела, замечая, что была такая не одна, кто-то тоже стоял посреди суетившейся толпы, не зная что делать. Недалеко от меня замерла королева Эмберли, она старалась сохранять спокойствие, но даже стоя просто рядом можно было заметить, как это шокировало ее. Словно возрождая давно забывшиеся картинки. Невысокий юноша поднял свой пистолет в вытянутой руке, слишком комично, не по-настоящему, словно это были обыкновенные стрельбища в тире: одна рука за спиной, а другая прямая, не способная дрогнуть. Все произошло в несколько секунд, я кинулась вперед, еще до того, как кто-то окликнул Ее Величество и она начала оборачиваться, а в следующий миг, раздался выстрел.
Один жалкий метр, именно на столько я успела оттолкнуть Королеву, десять жалких сантиметров, именно столько разлучило нас с пулей, выпущенной почти в спину Ее Величества. Пять секунд, в которые поменялось абсолютно все: только что я стояла — и вот моя нога начала скользить по паркету. Первой приземлилась моя пятая точка и рука чуть отставленная назад, проехавшаяся в чем-то скользком еще дальше. Я огляделась, поднимая ладонь к своему лицу — она была покрыта бордово-густой субстанцией. Кровь — подсказало подсознание. Слишком густая, чтобы быть настоящей, реальной, слишком неестественная, чтобы оказаться на полу бального зала королевского дворца.
Все это время я находилась в прострации, не слышала голоса, выстрелы, звон стекла, точнее все это доносилось поверхностно до моих ушей. Кто-то попытался поднять меня, подхватив под руки, но мне это не сильно помогло. Я вновь оказалась в грязи, нет это была кровь, и мое платье, руки и ноги непонятным образом было укутано в ней.
— Нам нужно идти, — говорил кто-то над моим ухом, — вставай же!
Во второй раз я поддалась силе молодого человека, тянувшего меня вверх, вырывавшего из этого кошмара. Им оказался сэр Себастьян, переплетя наши ладони, он протянул вторую руку Ее Величеству, уводя нас в другой конец зала. Я смогла наконец оглянуться, замечая, что выстрелы стали затихать, появилось больше гвардейцев дворца, но все равно было не ясно — что произошло и происходит. Не замечая дороги, которой мы следовали, я только поняла, что мы выбрались из когда-то светлого зала, направляясь коридорами в неизвестном направлении. Королева Эмберли отстала и я обернулась к ней:
— Ваше Величество, нам нужно идти! — Она не откликнулась, что-то на ощупь ища в стене перед ней. Себастьян успел пройти еще пар метров, выглядывая за угол, прежде чем обернуться к нам. — Что Вы делаете, нам нужно где-нибудь спрятаться?!
Себастьян подошел сначала ко мне, мы переглянулись, после чего он одними губами произнес: «Точно», присоединяясь к королеве.
— Вы уверены, что она здесь? — поинтересовался он.
— Такое не забывается, — впервые за все время произнесла Королева Эмберли, и с этой фразой часть стены отъехала, открывая площадку, с лестницей, которая спускалась вниз.
— Тайные проходы… — прошептала я, следуя за своими спутниками…
Мы плутали коридорами, то тут, то там раздавалось непонятное эхо возможных испуганных разговоров. Непонятно было только то, где находились эти люди: также среди потайных коридоров или это эхо страданий людей в бальном зале. В скором времени мы достигли огромного каменного зала, который, как мне показалось, был расположен на три уровня ниже подземного паркинга. Дуло холодом, отчего мы все зябко поёживались, однако главным нашим разочарованием стало то, что никого кроме нас в нем не было. Абсолютная тишина сопровождала наше здешнее присутствие, без возможности связаться с кем-то из вне, не указав на наше расположение.
Королева была совсем опустошена морально, несколько моих попыток разговорить ее увенчались провалом. И какого же было мое удивление, когда в очередной раз справиться о ее здоровье подошёл Себастьян, а не я, ибо через пару секунд, она впервые что-то ответила ему. Они тихо о чём-то переговаривались, пока я смотрела на все это со стороны.
Я отвернулась, наблюдая с тяжестью за огромными дверьми, что привели нас сюда. Там наверху осталось столько гостей, и только мы втроём были здесь — в неком коконе безопасности. Спаслись ли остальные Избранные? Сколько раненных? Я уверена, что такие были, учитывая количество крови на полу, и то как проскальзывали мои туфли, пока мы спешили на выход. Сколько человек больше не увидят этот мир?
Я вновь посмотрела на свой наряд. Из когда-то прекрасного, он стал жутким, напоминающий какую-то грязную мешанину. В попытке хоть немного оправить запутанное платье, я взглянула на свои руки, завороженно поднося ладони к лицу. Запекшаяся кровь, покрывала их неровными подтеками. Чья-то чужая кровь! С жутким остервенением я попыталась оттереть эти следы с помощью ткани платья, которое, понимала, пойдёт на помойку при любом раскладе. От следов все равно оставались бледные бордовые полосы, на глазах стали собираться обжигающие слезы бессилия.
Мне на плечи легли ладони, насильно разворачивая к себе. Влекомая этой силой, я уткнулась в тёплое плечо, стоящего рядом со мной Себастьяна. Я не обязана быть сильной, и я никогда не была храброй. И сейчас я позволила себе это.
Мы просидели в полной изоляции около часа, прежде чем услышали шаги и скрип открываемой двери, которую мы не решились закрывать на механизм, в надежде что кто-то ещё появится в этом зале. В начале зашло двое гвардейцев, вооружённые и готовые выстрелить в любой момент, но стоило им заметить нас, как оружие было опущено. Атака, природа которой пока не установлена, оказывается была предотвращена более получаса назад. Именно поэтому сейчас, сопровождаемые конвоем гвардейцев мы поднимались наверх, к свету. Наше появление в зале, симметричном тому, в которым состоялся приём, было встречено с лёгким воодушевлением, но с грустными улыбками на лицах. Что было вполне понятно, поиски людей продолжались, велись списки раненых, может даже и убитых. Дежурная медсестра выхватила меня, тут же преступая к осмотру на возможные ранения, убеждаясь через какое-то время, что кровь была не моей. Но эта пауза отдалила меня от сэра Себастьяна и Королевы Эмберли. Следом после медсестры о моем самочувствие справился Николас, задавая односложные вопросы и получая на них такие же односложные ответы. Краем уха, я услышала, что-то о шоке, но все равно пыталась рассмотреть людей, окружавших меня. Не находя только одного.
Отряды гвардейцев возвращались один за другим, иногда с кем-то, иногда одни, докладывая Королю Максону об обстановке во дворце и в каждом его крыле. Я сидела на одном из диванов, не очень далеко от королевской семьи, пытаясь понять, чего же не хватает во всем вокруг меня. Наконец-то с Новым докладом к королю подошёл сэр Вудворк, который как я знала был главой королевской стражи, сказав что-то совсем тихо и покачав при этом головой, отрицая какую-то деталь. Мои глаза следили за всем очень внимательно, пусть иногда мозг и замедлял всю активность, но я не могла не заметить, как Король переглянулся с Королевой обреченным взглядом. Королева Америка не издала не звука, но ее лицо исказилось маской жуткой муки, а губы постоянно повторяли одно и тоже слово, которое постепенно достигло моих ушей. И это было не слово — это было имя. Бланка.
Я обвела всех присутствующих в зале взглядом, понимая, что одной незаменимой и всегда готовой помочь принцессы не было. Той, в честь помолвки которой собралось столько людей — просто не было, ни ее улыбки, ни вечно рыже-огненного блеска ее волос, продуманных нарядов, голоса. Николас сидевший на корточках напротив Карины, в замедленной съёмке поднялся, проходя мимо нас, направляясь к своим родителям. Горькая, тяжёлая тишина опустилась на зал, погребя всех нас под горем и болью, неизвестностью произошедшего…
Во дворце царила тишина, никто не выходил из своих покоев, и нас настоятельно просили их не покидать. Однако мысли получившие постоянное место прописки в моей голове оживали в столь замкнутом пространстве, как моя комната. Я прекрасно помнила как взялась за медную ручку и повернула ее, прошла несколько метров по коридору второго этажа, а дальше все вновь как в тумане. Пока…не оказалась у дверей все той же комнаты, по ту сторону было тихо, в один миг распахнув двери я оказалась в музыкальной комнате. И если все мое мироощущение не заметило присутствие музыки, бегающей по ступеням и флигелям дворца, то войдя внутрь, я оказалась в ней не одна.
— Леди Ариадна, — бархатный голос собеседника означал, что меня заметили раньше и уже успели справиться с первичным удивлением.
— Сэр. — Сын Прусского герцога повернулась на крутящейся банкетке, опустившись в лёгком книксене, я не могла не заметить его улыбку. Она заканчивалась ямочками на щеках, скрытыми сейчас лёгкой щетиной, словно я его чем-то смешила.
— Просто Себастьян, — уточнил он, когда я поднялась из поклона.
— Как вы уже знаете — Ариадна.
С соглашающейся ухмылкой, он поднялся со своего места, обратившись вновь ко мне, используя его новое преимущество:
— Ты хотела помузицировать, Ариадна?
Я? Помузицировать? Поэтому в ответ я покачала головой, отрицая его предположение. Он вновь опустился на свое место, с какой-то особой манией задавая мне новый вопрос.
— Тогда с какой целью? — И тут же со смехом прервал любую мою попытку заговорить. — Веду себя как хозяин, хотя все наоборот.
— Ничего, я тоже здесь не хозяйка, — и как ему ответить, что привело меня сюда? Тяжелые стены неизвестности комнаты? Желание услышать ту же мелодию? — Несколько дней кто-то из оркестра дворца исполнял удивительную мелодию — легкую, но при этом глубокую…
Поделилась я, захваченная в плен его янтарными, яркими как само солнце, глазами. Они затуманились дымкой раздумья. Потом отошел обратно к инструменту, и его пальцы зависли над клавишами. Словно это была мелодия из моего сна, она казалась не такой глубокой, как в прошлый раз, но такой же волнующей, создаваемая лишь одной ладонью.
— Похожа? — поинтересовались у меня, и я смогла выдавить лишь жалкое подобие улыбки.
Я подошла ближе, позволяя ему сесть за инструмент, а сама же следила за тем, как пальцы его рук перебегали по клавишам, высвобождая из инструмента мелодию. И она успокаивала меня, напоминая тот голос, что я слышала пару дней назад в этой комнате. Пытаясь понять, неужели то пел он?!
— Как давно ты играешь? — поинтересовалась я, все ещё запинаясь на этом простом обращении на «ты». Ведь этот человек видел мое моральное падение, но не посчитал слабой, а потом помог спастись, когда меня охватил испуг и бездействие, а главное не только мне.
— Наверное, всю жизнь, — опуская руки с клавиш, ответил Себастьян.
Я провела кончиками пальцев по холодным пластинам, решаясь задать следующий вопрос:
— Это сложно? — Внутри я спорила стоит ли такое задавать или лучше спросить не надоедает ли делать одно и то же, но мой голос уже озвучил то, что озвучил. Себастьян проследил за мной внимательным взглядом, словно читая мои мысли, зная наперёд мои последующие вопросы.
— Тебя интересует другое, — он сделал вид, что не замечает мой взгляд, продолжая свою мысль. — Ты думаешь, не наскучит ли тебе изучать игру на фортепиано? А если не будет получатся есть ли в этом толк.
Возможно так оно и было, но я не озвучила это вслух.
— Ты знаешь почему я начал играть? — через несколько секунд спросил он.
— От неразделенной любви? — спросила я, заставляя его засмеяться то ли над собой, то ли над моими словами. Он пригласил меня жестом сесть рядом за инструмент, и я послушно исполнила этот молчаливый указ.
— Нет, но если ты закроешь глаза, то поймешь, — он положил свои ладони на мои руки, перед этим положив их на холодные клавиши, — когда музыка начинает играть, ты успокаиваешься, ты все отдаёшь мелодии, а значит перестаёшь думать о ненужных вещах.
Его ладони надавили сильнее, заставляя нажать на сами клавиши, издавая звук, но уж точно никак не мелодию. Его пальцы вели, стараясь перенести с одной клавиши на другую мои пальцы. Я открыла глаза, опуская руки с инструмента, понимая, что он не опускает взгляда с меня.
— Хватит так на меня смотреть, — произнесла я, даже не оборачиваясь. — Я же не теорема по геометрии.
— Нет, — гордо согласился он, продолжая изучать меня. — Ее я хотя бы могу решить.
На моих губах расцвела улыбка, ведь я точно была не сложнее задачи по геометрии. И я не понимала, как в компании почти незнакомца можно чувствовать себя столь легко, забыть про условности, про правила установленные во дворце со вчерашнего дня. Как вдруг…
В холе раздался шум, совершенно не естественный полупустым залам дворца. Даже в более радостные, наполненные жизнью дни, когда его наполняли все мы — все 35 девушек — была шумиха, связанная с незнанием дворца, неразберихой и простой суетой. Теперь же звуки наполнившие пространство за пределами музыкальной комнаты, напоминали больше с грохотом упавшие тяжёлые вещи или вешалки с платьями, или, что ещё хуже, падение человека. Перед глазами вновь замерцали картинки падающий тел в тронном зале, заставляя сердце сжаться, с трудом переправляя кровь. Себастьян казалось тоже насторожился от звука, намереваясь подойти к дверям комнаты, когда до моих ушей донёсся громкий крик, на грани с болью и слезами.
— Срочно, доктора!!! — Я могла делать его не видеть, но, в связи с проведённом временем, этот голос я услышала бы и узнала уже из тысячи.
Не понимая до конца, что происходит, я лишь заметила, как мои ноги сами рванули к двери, опережая любые протесты и советы об осторожности, стоящего рядом молодого человека. Распахнув одну из створок дверей, я выскочила в просторный хол, оглядевшись — я заметила его. Николаса опустившегося на колени, он удерживал на руках тело девушки, укачивая ту на руках, словно это могло помочь. Мой взгляд остановился на полурасстегнутой блузе, пропитавшейся кровью, в целом весь каменный пол был покрыт следами размазанной крови, создавая очередное жуткое зрелище. Казалось кровь в какой-то степени начала преследовать меня, и я не смогу больше никогда смыть ее с себя.
Нужно было подбежать, постараться помочь ему, но я замерла на месте, словно не живая копия меня с самой, так как голова работала на все 100%, но не отдавала никаких приказов к действиям. И дело было вовсе не в девушке, что сейчас истекала кровью, а точнее Хулии, и не в том, что по прям обнаженный Николас, удерживая ее на руках, старался плотнее прижать к ее плечу ткань, напоминающий сгусток крови. Ник посмотрел на меня:
— Найди докторов! Кого угодно, немедленно, пусть как можно быстрее придут в больничное крыло.
— Как я их найду? — выскочило из моих уст. — И что вообще произошло?!
— Все потом, Ариадна. Врачи должны быть с мамой и бабушкой.
Я кивнула на протяжении его указаний с десяток раз, пытаясь запомнить каждую мимолетную деталь, и наконец то вырваться из этого оцепенения, накрывшего меня. Развернувшись, я направилась в другую сторону, чтобы как можно быстрее подняться по ступеням лестницы. Руки как-то сами сплелись передо мной, ощущая холод, кровь не желала поступать и согреваться каждый уголок моего тела. Но мне нужно было добраться до третьего этажа, туда где располагались комнаты королевской семьи, и… И что Ариадна? Позвать врача, сказать, что инфанта Хулия по неизвестным тебе причинам истекает кровью на руках принца Николаса?! Я замерла на середине пути.
Развернулась вполоборота туда, откуда пришла, только что на моих глазах развернулось чёткое подтверждение тем секундным, замеченным мной, взглядам, жестам, а тем более словам и действиям, которые в тайне скрывали эти стены. Принц, который был связан обязательством с девушками, такими как я, любил и отдавал своё сердце другой. А самое главное в тот момент, когда его сестра пропала.
Но… запрокинув голову, я задалась вопросом, что это было? Что заставляло меня прокручивать в голове все эти мысли? Желать развернуться и направится в противоположную сторону. Неужели возможно проснувшаяся в груди ревность сможет меня заставить сделать ужасную вещь? Поперёк горла встал комок от возможности существования во мне таких мыслей. Облокотившись на перила, я постаралась взять себя в руки, направляясь вперёд по предыдущему маршруту.
В начале коридора, где как я знала и находились королевские покои стояла усиленная охрана. Около восьми гвардейцев вооруженные до зубов вдоль всей протяженности. И стоило мне подойти, как двое стражников тут же преградили мне путь.
— Мне нужен врач, — замерев перед ними, проговорила я, — это просьба принца Николаса.
Добавила я в конце, от чего двое гвардейцев переглянулись между собой. Один из них на секунду задумался, пытаясь похоже сформулировать достаточную для отказа мне фразу.
— Леди, — откашлявшись, — все медсестры заняты, а главврач дворца находится рядом с королевой.
— Но принц Николас…
— Принц Николас в своих покоях, и никуда оттуда не выходил, леди, — отозвался его помощник. — Возвращайтесь к себе в комнату, и не покидайте ее без постановления о снятии чрезвычайного режима!
Пока они тут стоят, думая, что я играю в какие-то игры, в то время как они охраняют жизни всех членов королевской семьи, но вспомнив о Бланке, я поправилась, почти о всех. Николас умудрился покинуть свои покои, и к тому же не он один, если уж говорить об истекающей кровью инфанте Хулии. А самое главное, что секунды уплывающие и отнимающие ее жизнь, сейчас находились в моих руках, от моей медлительности, зависит сразу несколько жизней. Хулии, как раненой, Николаса, который может потерять ещё одного родного человека, Анхеля, который может лишиться сестры, как и его родители, а также моя жизнь и судьба оставшихся Избранных, ведь с потерей несостоявшейся участницы Отбора, мы теряем принца, за сердце которого приехали бороться. За то сердце, которое никогда и никому из нас не принадлежало.
Пока вся эта запутанная цепочка мыслей проносилась у меня в голове, я согласно кивнула гвардейцам, делая первые шаги к отступлению. Заставляя их также уверовать в мою послушность, они вновь заняли свои посты по обе стороны коридора, в середине оставляя место для быстрого, рискованного пробега. И я им воспользовалась. Неожиданно для них кинувшись вперёд, оставляя их чуть позади, но суматоха, не осталась не замечена остальными гвардейцами, тут же преградившими мне путь.
Мои запястья были захвачены с двух сторон, без возможности вырваться, единственным шансом было вновь сказать то, зачем я пришла.
— Мне нужен врач, — мой голос сам сорвался почти на крик, уносясь в глубь пустующего коридора, — Вы не понимаете, там человек ранен, ему нужна помощь!
Одна из дверей открылась, но я не видела, кто из неё собирается выходить, однако рискнула:
— Инфанта Хулия ранена!
Моим глазам предстала следующая картина, в считанные секунды ко мне направился брат Амалии Вудворк, также в форме гвардейца дворца. Он, вышедший из той самой комнаты, казалось был готов мне поверить сразу же. Стражники немного расступились перед ним, когда он с напряжением в глазах строго у меня спросил, положив одну ладонь на плечо.
— Ты уверена? — Я лишь кивнула головой, не уверенная, что смогу что-либо ещё произнести. — Откуда эта информация?
— Принц Николас, он на втором этаже вместе с инфантой, именно он просил меня позвать на помощь. — Его взгляд был не читаем, пока я отвечала на поставленный вопрос. После чего вперёд вышел стражник, остановивший меня до этого вначале коридора.
— Сэр, девушка была нами осведомлена, что Его Высочество не покидал покоев и…
— Тогда ты мне прямо сейчас сможешь ответить, почему ни его, ни инфанты Хулии нет в их покоях, и те абсолютно пусты? — Без лишних пререканий прервал Шон Вудворк стражника. — Вызовите врача, но постарайтесь не говорить при этом, что у нас во дворце есть пациент с огнестрельным ранением и тем более, что это инфанта.
Быстро раздавая указания, приступил Вудворк, и в его голосе точно слышалась сила и власть в этот миг. После чего он вновь посмотрел на меня:
— Ты можешь идти… — Его прервали шаги по коридору, когда двери одной из комнат открылись, и оттуда вышла врач. — Миссис Лайтон, — уже обращаясь к ней, максимально понизив голос, — у нас ЧП, ранена инфанта, пока при неизвестных обстоятельствах.
Лицо женщины исказилось от боли, при упоминании личности, которая находилась в опасности. Но уже через пару секунд она взяла себя в руки, приказав отвести ее к месту для оказания помощи. Шон потеснился, пропуская меня вперёд, как бы прося показать дорогу.
— Но мне нужно найти Анхеля, принц Николас просто меня передать ему информацию.
Кивнув мне мимоходом, я было уже думала, что меня прослушали, он махнул в направлении все того же светловолосого стражника:
— Ты, найди Анхеля Монтеро, не говори, что произошло, но заставь немедленно прийти к больничному крылу, — и сделав уже несколько шагов вперёд развернулся, добавив. — Любыми способами, даже если придётся силком или на плечах!
Наши шаги отражались громкими раскатами, пока мы спускались, но стоило завернуть за угол, как нам предстала почти не изменившаяся картина. Лишь крови на плитках пола стало больше, где-то уже превратившись просто в засохшее пятно. Николас максимально низко наклонился к лицо инфанты на его коленях, словно пытаясь передать своё тепло ей. И отодвинулся, лишь в тот момент, когда мы оказались в секунде от них.
— Ох, Ваше Высочество, — тут же опустившись на колени, миссис Лайтон перехватила кулёк ткани, пропитанный кровью у Николаса.
— Миледи срочно нужно перенести в мед.крыло. Сэр Вудворк, — обращаясь к Шону, оставшемуся стоять рядом со мной, — помогите перенести.
— Нет, — впервые в присутствии всех нас заговорил Николас. — Я сам отнесу!
Быстро поднимаясь со своей ношей на ноги, словно и не замечая никакого веса. Конечно же, он сам ее отнесёт, теперь, когда тайна была открыта для меня, а пелена спала, я знала, что за этим стоит нечто большее… совершенно безумное, но максимально сильное…
Наши взгляды пересеклись, когда он проходил по коридору. В его голубых океанах плескалась настоящая стихия беспокойства, не желающая переставать бушевать. Его голова чуть склонилась, как бы давая мне знать, что он благодарен за то, что я сделала. Понимал бы он, как на самом деле я хотела уйти, не выполнить поручение, и как теперь я вижу его — абсолютно, насквозь. И что единственное, приказавшее мне двигаться вверх по лестнице полчаса назад — было ужасно, просто по настоящему ужасно, глупое сердце, орган, который бился на какой-то нереальной частоте…
====== Глава 17. Бланка ======
Комментарий к Глава 17. Бланка Всем доброго времени суток!)
Очень рада тем, кто еще заглядывает на страницы нашего фанфика в ожидании продолжения. И вот оно. Глава переписывалась пару раз, надеюсь вышла в этот раз интересной.
Всем приятного времяпровождения. Жду выживших читателей и новоприбывших (если вы еще с нами) внизу под главой с комментариями.
Весь путь я проспала. Спать мне не хотелось, но каждый раз мне давали выпить, очевидно, снотворное, после чего я сразу же засыпала. Я не могла сказать, насколько далеко оказалась от дворца или от Анджелеса, когда наконец мне позволили бодрствовать, единственное, что я могла увидеть, выглянув в окно, что этот дом был окружении деревьев и сейчас был день — приблизительно за полдень. Меня уложили в три раза меньшую комнату, чем моя во дворце. Она выглядела значительно проще, без изыска, но при желании её можно назвать уютно. Если только возникнет желание искать что-то позитивное в моем положении.
Мебели было не слишком то и много: кровать, прикроватные тумбочки, комод, трюмо да стол со стульями и небольшая софа. Никто не входил в мою комнату, пока я осматривалась. Чтобы как-то убить время, я делала вид, что мне и правда интересны единственная картина стене, цветочный узор панелей и преломление света на хлопковых шторах, но и это помогало не очень. Я села на кровать все еще в своём помолвночном платье. Да, парча совсем не шла той обстановке, в которой я была. Я слишком выделялась не только богатством одежды — украшения вполне ожидаемо исчезли (хорошо хоть это были подарки Джорждана, а не фамильные украшения или подарки семьи), но и цветом волос, совсем не вписываясь в общее убранство комнаты. Меня вообще не должно тут быть.
Как я тут оказалась? Несмотря на продолжительный сон, я прекрасно помнила все произошедшее, начиная с танца с Анхелем, заканчивая тем, как я обменяла себя на Ариэль. Сейчас мне не кажется это особо умным поступком, нужно было придумать что-то умнее, чем самой броситься к похитителям, и все же я не жалела. Возможно, если бы задуматься, можно было бы найти выход получше, но у меня не было на это времени, а значит, приходилось довольствоваться тем, что Ри в безопасности. А я… как-то найду выход, да и семья не оставит меня.
Моя помолвка сорвалась — не скажу, что сильно расстроилась, скорее разозлилась. Я столько усилий потратила на то, чтобы не собраться и не отступить, не отказаться от помолвки и все пошло прахом. Смогу ли я так снова сделать? Стать той, кто с уверенность, глядя в глазаАнхеля скажет «да» другому человеку. Если бы его только не было, если бы он просто наблюдал, а не пытался переубедить меня, но нет же, Анхель так легко не сдается. Получится ли у меня снова довести с кем-то другим все до помолвки, особенно если моя честь будет запятнана этим похищение? Смогу ли снова обмануть себя?! Ведь что бы я ни делала, это не уменьшает того, что я как сумасшедшая люблю Анхеля.
Неожиданно в почти полнейшей тишине раздался стук каблуков, сообщая, что кто-то идёт, а я не знала бояться мне этого или встречать похитителя с облегчением. Может, я узнаю, что мне уготовано, но, когда дверь открылась, передо мной появилась девушка: выше сантиметров на 10, длинные русые волосы и самоуверенный взгляд.
— Ваше Высочество, — ухмыльнулась она, не издеваясь, но показывая весь каламбур того, какой лишней я в этой комнате казалась. — Я принесла обед и платье. Это слишком дорогое и не удобное, как мне кажется.
— Я не голодная, и платье мне не нужно, это хоть и неудобное, но оно мое, — отвернулась я от девушки. Я не хотела видеть ни лица, ни слышать голоса, которые замешаны во всем этом. Я отказывалась признавать, что всё должно так произойти, что никто не пойдет за меня, никто не освободил меня. Да, это казалось невозможным, особенно, когда я сама не имела представления где оказалась, но надежда умирает последней.
— Как хочешь, — безразлично ответила девушка, и послышался шум: звон и шорох и звук закрывающейся двери.
Уже потом обернувшись, я увидела, что девушка оставила поднос с принесённой едой на столе и платье повесила на стул. При виде еды заурчал желудок, но я заставила себя отвернуться. Не стоит идти на поводу у людей, решившихся напасть на дворец и похитить одну из принцесс. Сначала я и правда думала, что Ри они взяли случайно, но в саду один из похитителей признался, что им нужна была я, а не кто-то другой из нас. Возможно, если бы получилось похитить Ника, это понравилось бы им куда больше, но увы и ах, Ник оказался не таким легкодоступным, как я: я же сама бросилась им в руки, даже не пришлось стараться.
Прошло ещё несколько бесполезно проведенных часов, в течение которых ко мне никто не приходил. Голод стал сильнее и сохранять невозмутимость, и лелеять гордость стало куда сложнее. Сначала я взяла кусочек хлеба с подноса, затем ещё один и еще. Хлеб быстро закончился, его было всего лишь несколько ломтиков, но он так быстро закончился, что я и не наелась. Пришла очередь сыра. Когда я взяла второй кусочек, в дверь постучали, я быстро схватила еще несколько кусочков и спрятала их под подушкой, а потом отошла подальше от подноса. Пришла та же девушка, ничего не сказала, просто хмыкнула и забрала поднос.
Так прошло три дня. Ко мне приходила одна и та же девушка, приносила еду и снова уходила, оставляя меня наедине с моими мыслями, которых неожиданно стало слишком много, и они были подобно раскатам грома почти в гробовой тишине.
Только закрылась дверь за девушкой, я легла на кровать и тупо смотрела в потолок. Как сейчас моя семья?
Как мои родные? У бабушки ведь давление, как бы ей не стало только хуже. А мама? У нее очень опасный срок для таких волнений. Не станет ли это катастрофой для моего нерожденного брата? Я не хотела быть тем, кто станет причиной смерти. Наоборот мечтала, чтобы все обошлось, но я совсем не представляла, что должна чувствовать сейчас мама.
Я думала и о папе с Ником. Они должно быть слишком подавлены и ищут меня не покладая рук, но найти не могут, иначе были бы уже здесь.
— Кто вы такие и что хотите от меня и моей семьи? — спрашивала я каждый раз, но и это ни чем особо не помогло мне.
— Кто вы? — спросила я, когда ко мне наконец пришёл человек, который меня и похитил. По крайней мере, мне казалось, что это он. Телосложение было очень похожим, а лица я по-прежнему не видела. В вечер похищения было темно в саду, да и лицо было скрыто просторным капюшоном, а сейчас он продолжал оставаться в неосвященной части комнаты, в удобном ему полумраке.
— Что ты знаешь о своём дедушке, девочка? — спокойно ответил вопросом на вопрос похититель. Какое отношение ко всему мог иметь человек, которого я никогда не видела. По документам, скупым рассказам родителей и папины исполосованной спине, человеком мой дедушка был прискорбным.
— А что я должна знать? — ответила я вопросом на вопрос. Сколько бы я о нем не знала, я была уверена, что этого все равно было мало. Парень рядом со мной ударил меня плетью, а мой скрытый в тени собеседник рассмеялся, его смех стал громче, когда мои руки потянулись к ушибленному боку.
— В тебе больше огня, чем я подозревал. Явно не от слабка Максона, — все ещё смеялся похититель, и что-то в его смехе и голосе казалось мне знакомым, это чувство было и раньше, но я все ещё не могла понять почему.
— Мой отец — не слабак, — возмутилась я. Папа для всех нас был всегда примером и никогда не был слабаком. В противном случае он бы не смог подавить восстание, упразднить касты и порядки, царящие при моем дедушке. Он бы не поднял народ с колен и не поднял страну на новый уровень развития. И снова удар хлыстом.
— Ты слишком бойкая для принцессы, — задумчиво сказал незнакомец. — Почему тебя никто не научил покорности? Куда смотрели твои родители?
— Мои родители растили сильной личностью, а не безвольной куклой, — спокойно ответила я, и получила следующий удар плетью. Тело горело при каждом её соприкосновении с кожей. Я понимала, что должна была молчать или отвечать так, как бы это понравилось незнакомцу, но беда была в том, что я не могла сдержать свой язык, и говорила первое, что пришло в голову.
— Если бы я был твоим отцом, ты бы не была такой дерзкой, а знала бы своё место, — как бы я не пыталась рассмотреть, меняя ракурс обзора, я не смогла увидеть лица собеседника, и это меня раздражало. Кем он был и чего от меня и от моей семьи хотел?
— И прекрасно, что вы — не мой отец, — да я бы повесилась, имея родителя, который с лёгкостью и удовольствием наблюдал как бьют девушку, к тому же принцессу. — Чего вы хотите?
— Неправильный вопрос, — ответил голос, и снова удар, и снова спина. Он нарочно бил туда, где не будет видно, Лучше бы ты спросила, что ты сделала, чтобы получить все это.
— И что же я сделала?
— Родилась.
Я попыталась понять, чем заслужила все это. Все, что я сделала плохого за последнее время: согласилась на помолвку с Джорданом. И не столь важно, что таким образом я сделала хуже себе, важно, что я сделала больно Анхелю.
Пробыв здесь достаточно времени, я пришла к пониманию, что помолвка с Джорданом была плохой идеей. Я никогда не любила его и уж точно никогда не была бы с ним счастлива зная, что совсем недалеко живет человек, которому я могла простить абсолютно все.
Даже сейчас я уже не так злилась на него и могла бы принять его слова за правду. Я не редко думала о том, как мы вообще пришли к той ситуации, в которой оказались.
Мы были близки в детстве, стали еще ближе после его возвращения. И как нас развело в разные стороны появление его бывшей? Меня свела с ума ревность, но правда состояла в том, что он не искал с ней встреч, не был рад ее появлению и все то время, пока я игнорировала его, пытался примириться со мной, а не объясниться с ней.
Даже поцелуй… был ли он тем, что я видела тем, что я приняла за правду? Или я вспылила и придумала того, чего не было? Могла ли она его поцеловать? Ведь вполне очевидно, что она приехала за ним. Очевидно, в ее интересах было рассорить нас и развести нас в разные стороны. Я хотела снова увидеть его, поговорить, выслушать его и услышать. Ведь у него должны быть объяснения. Хоть какие-то. Я хотела все исправить, все вернуть как было.
Смотря ночью из окна на звезды, я просила только одного — снова оказаться дома с семьей и близкими. Остальное казалось таким неважным и ничего не стоящим, но и это удовольствие у меня забрали. Меня увели в подвальное помещение, где не было ничего, кроме странного тюфяка на полу и кособокого стул.
Я не успела опомниться, как меня закрыли в этой комнате на замок. Кроме противостояния и того, что я не сдавалась и не поддавалась похитителю, я не делала ничего, чем заслужила бы такое обращение с собой. Я так и не узнала, что он хотел от меня и моей семьи, кто он такой и причем здесь дедушка, которого я не знала, и имела к нему отношение лишь родственной связью, которой я никогда не гордилась. Мне ничего не стали объяснять, просто отобрали то немногое, что было, и я по-прежнему никак на это не реагировала.
За мной пришли, как и позавчера, ровно в полночь. Странно, что похититель выбрал именно это время, будто ему нравилось устраивать изуверства под покровом ночи, будто так никто ничего не узнает, но если я когда-нибудь выберусь отсюда, он заплатит за все.
— Почему Вы так ненавидите меня? — я снова сидела с завязанными руками за спиной и ногами привязанными к ножкам стула. В очередной раз похититель смотрел, как его люди бьют меня и не говорил ничего, абсолютно ничего, получая садистское удовольствие от этого зрелища. Я повторяла вопрос раз за разом, снова и снова, и уже и не надеялась получить ответ, но мужчина в капюшоне нарушил тишину вместо того, чтобы приказать своим людям бить сильнее ответил.
— Я не ненавижу тебя, — спокойно будто мы сидели и пили чай, а он вовсе не наблюдал за издевательствами. — Сама ты мне безразлична.
— Почему тогда?
— Потому, что ты — дочь своего отца, а он сын своего.
— Разве это причина, — хмыкнула я, пусть и было больно из-за разбитой губы, — Разве похищают и бьют за то, что от нас не зависит?
— Верно. Но мне достаточно того, что ты внучка покойного короля. Он бы гордился тобой, такая красивая и чистая, может и полюбил бы. Именно поэтом ты здесь. Ты самая любимая и желанная принцесса Иллеа, драгоценность Максона. Именно через тебя я могу лучше всего отомстить.
— За что отомстить?
— Хочешь расскажу историю? — спроси похититель, но как я подозревала, в ответе он не нуждался.
— Была страна, которой правила королевская семья, и когда пришло время наследнику супругу, король собрал тридцать пять девушек во дворце, — эта история была мне хорошо знакома. Эта традиция продолжалась долгое время и не закончится ни на Нике, ни на его сыне. В целом она была красивой сказкой, но я чувствовала подвох. Заранее насторожившись, я стала слушать, радуясь хотя бы тому, что меня перестали бить.
— Одной из них была легкомысленная Тея из Атланты. Она была слишком глупой, чтобы, поддавшись честолюбивым мечтам и обаянию принца, спать с ним. Ее устраивало все, и она думала, что это только увеличит ее шансы на победу, но, как оказалось, ее сказка закончилась, как только об этом узнала королева. Она выгнала Тею, которая к своей глупости успела забеременеть, — похититель говорил слишком правильно, как для мошенника, хорошо поставленная речь, манера говорить… Кем он был? — Печальная история? Что думаешь сделал принц, когда узнал о ее положении? Сначала прислал письмо и деньги на аборт, а когда она этого не сделала, начал преследование. Бедняжке пришлось бежать в другую страну.
— Ребенок — Вы? — спросила я, еще до того, как мужчина откинул капюшон и показался мне.
Четко прослеживалось сходство между этим человеком и дедушкой, и даже папой. Он говорил правду, рассказал свою историю и, кроме того, и правда был бастардом предыдущего короля, но поразительнее этого было другое — как он невероятно напоминал нашего дворцового учителя танцев — Гиацинта. — Гиацинт — Ваш сын?
— А ты сообразительная, племянница, — сладкая улыбочка и обращение ударили словно пощечина, и, прежде, чем я переварила полученные ответы, меня увели обратно.
Последующие дни «дядя» не появлялся, но это не мешало его людям издеваться надо мной. Принятие всей истории оказалось непростым делом, но наконец в голове что-то начало проясняться.
Этот мужчина был зол на мою семью за то, что оказался ненужным ребенком. Так как дедушка был мертв, этот человек решил мстить сводному брату — законному сыну. И все же. Оказалось принять это было легче, чем предательство Гиацинта. Он знал кто мы, кто он и позволил своему отцу напасть на дворец. Он не стоил и капли того доверия, которое мы ему оказали. Похититель объявился спустя только три дня, чем-то очень и очень довольный. Я не знала чем, но предположить было не так уж и сложно, если вспомнить, как он ненавидит моего отца. Эта новость могла быть только о них.
— У меня для тебя есть новость, — радостно произнес этот человек, а я внутренне сжалась ожидая плохую весть из дома. — У королевы были тяжёлые роды, и сейчас она и новорожденный принц борются за жизнь.
Мама и маленький брат были сейчас в опасности из-за этого чудовища, только потому, что он был ущербным, он вымещал свою злость на других, тех, у кого была нормальная судьба. Никто не виноват в том, кем он родился и кем вырос, возможно, кроме дедушки, с которого тот не мог спросить. Но сейчас Эта особо стояла и получала несказанное удовольствие. Все, что она могла: радоваться когда другим плохо и унижать слабых.
— Вы трус, Вы только то и можете, что запугивать меня, бить, оскорблять. Это не особенная месть, Вы просто боитесь противостоять папе открыто. Ведь все, что у Вас есть — сомнительное родство со Скривами, — я прекрасно понимала, что мне лучше помалкивать, не подорвать масла в огонь, но я устала быть жертвой и покорно ждать, пока меня освободят, с меня достаточно издевательство. Я и хотела бы промолчать, но уже не могла. — Мой отец — законный наследник, а Вы всего лишь ублюдок.
— Ты хочешь настоящей мести? — с вкрадчивой и холодной угрозой поинтересовался, а когда рявкнул на своих людей, меня одолел ужас. На что, черт возьми, я только что подписалась? — Все вон. Пора научить нашу принцессу послушанию.
Все быстро ретировались, а я внутренне сдалась, ожидая ударов, но все было куда хуже, гораздо ужаснее. Он швырнул меня к столу и задрал на мне юбку. Не смотря на резкую боль от удара, я старалась оттолкнуть его от себя, но какой толк был с моих попыток? Я была маленькой и слабой, к тому же со связанными руками, а он здоровым и сильным мужланом.
— Да, моя мать — шлюха, вы все шлюхи. Она, ты, твоя мать и бабушка, нет никакой разницы, я сейчас тебе это покажу на твоем примере, — он расстегнул молнию на своих брюках и потянулся к тому, что скрывал за ними, я решила воспользоваться моментом и ударила его в пах, он скрючился от боли и на короткое время перестал меня держать. Я не помня себя от радости кинулась к двери, но он слишком быстро меня догнал.
— Сука, — прошипел он, и, схватив за волосы, резко рванул на себя, обслюнявив меня своим противным ртом, а затем швырнул обратно к столу. Бок ныл от двойного удара о жесткую поверхность тяжелого стола, и кожа головы пекла от такого насилия, но охвативший меня ужас был сильнее. Я не была настолько глупой, чтобы не догадаться, что меня ждет и пока могла, я пыталась бороться.
— Ты думаешь ты лучше нее? Ты такая же. Уверена, ты уже давно отдалась тому испанцу. Ради материального благополучия и красивого личика вы готовы на все, — довольно прокаркал дядюшка. — Ты слишком много о себе думаешь, но пора тебе кто ты на самом деле. Думаешь после этого испанский принц захочет тебя? Никому не нужна женщина, которую имел другой мужчина.
Я пыталась, что-то сделать, но что мне было делать против бугая в два раза больше меня и тяжелее. Бой был заведомо проиграшный. Поняв это, я смирилась со своей участью, мне не было от кого ждать спасения, а собственных сил у меня и не было. Все, что мне оставалось: терпеть боль, и не кричать, не показывать, что я тону в океане боли, чтобы не доставлять ему еще больше удовольствия, а так хотелось. Хотелось хотя бы потерять сознание и не чувствовать ничего, но как назло разум мення не покидал, заставляя заживо гореть в аду снова и снова.
Хулия
4 дня назад
Утро. Кабинет Николаса.
Когда я вошла в кабинет Ника, который из такого превратился в штаб-квартиру поисковой операции пропавшей принцессы. Он бросил все силы на поиски Бланкиты, но этого было недостаточно. Что бы он не делал — результата не было. С каждым днем все теряли надежду, даже самый оптимистичные Луис и Джеймисс повесили носы. Всем не хватало Бланки. Не только тем, для кого оно была важной частью жизни, но и тем, что был просто с ней знаком. Даже девушки Ника предлагали помощь, чем могли: Женевьева использовала свои связи, подключив знакомого сыщика к поискам Бланкиты, Юник пустила в ход опрос по людям ее общины не слышал ли кто-то что-то подозрительное или не видел девушку, подходящую под описание Бланки, Ариадна выбивалась из сил, ухаживая за близняшками Ариэль и Николь, и развлекая королеву, отвлекая ее от грустных мыслей…
Чтобы мы не делали, все было напрасно. Но был тот, кто страдал больше остальных, исключая родителей, тот, кто успел ее слишком сильно полюбить и казнил теперь во всем только себя одного, и именно он стоял сейчас возле карты Анджелеса и его пригородов. Как только стих шум и все поняли, что Бланки не хватает, отец Амалии дал указания городским стражникам и страже окрестных городов проверять все дороги. Похититель сейчас явно в пределах штата и залег на дно.
— Мы делаем слишком мало, — стукнул по столу Анхель, распалившись так, что мог бы убить кого-то одним взглядом, будь это только возможно. Он стал почти приведением, контролирующим все, разрабатывающим новые идеи, планы, но ничего не помогало, и от этого ему становилось только хуже. — Я чувствую, она близко, совсем близко, а мы просто не замечаем этого.
— Ты спал? — я подошла и потрогала его лоб, убеждаясь, что он хотя бы не заболел, он выглядел совсем уж плохо, как приведение. — Ты должен отдохнуть. Ты Ей ни чем не поможешь, если выбьешься из сил.
— Я должен что-то сделать, что-то большее, гораздо большее, — убежденно ответил Анхель, будто не услышав меня.
— Отдохни, ладно, прошу тебя, — я потянулась к одной метке на карте и пошатнулась. Такое не редко случалось в последнее время. Рана еще не затянулась, и соблюдай я постельный режим, давно поправилась бы, но я не могла быть в стороне от поисков и делала все, что могла, а когда должна была отдыхать, смотрела в потолок и думала о том, как сейчас подруга и что с ней. Даже эту ночь я почти не спала. — Если не ради нее, то хотя бы ради меня.
— Хорошо, — согласился он, но у него определенно было условие, я поняла по его взгляду.
Бланка
Я смутно воспринимала происходящее вокруг меня. Если Анхель был тут, мне это скорее всего привидилось. Он не мог быть здесь, не мог драться с этим подобием на человека, как бы мне не хотелось, а причиной того, что этот человек слез с меня было лишь то, что он получил свое.
Я видела то, что мне очень хотелось видеть: как человек, подобный бастарду предыдущего короля (я даже в мыслях не могла назвать его дядей), получил по заслугам, как кто-то отплатил ему за причиненную мне боль, но нужно быть реалистами, Анхель если и хотел мне помочь, не знал где я и какие ужасные вещи со мной происходят, но помечтать, что это именно он, что его черные волосы мелькают справа от меня, и мне правда слышаться звуки борьбы.
— Бланка, — услышала я совсем рядом такой родной голос. — Как хорошо, что моя, — фантазия разговаривает, да с такой нежностью будто я не растоптала все хорошее, что между нами было. — Бланка, ты меня слышишь?
— Конечно слышу, — улыбнулась я. Мое видение приподняло меня, и я смогла прикоснуться к его лицу. — Прости меня. Я должна была тебя выслушать, поверить тебе.
— Окажемся в безопасности и тогда обсудим все, что мы оба наделали, но сейчас нам нужно убираться отсюда. Я вырубил их, но ненадолго.
— Как было бы хорошо, если бы это было бы правдой, — я пыталась, а этом видении прильнуть ближе к Анхелю, вдохнуть его запах, чтобы он остался со мной, когда это блаженное не восприятие действительности покинет меня.
— Я и так здесь, — растерянно ответил Анхель, будто не ожидал от меня такого недоверия.
В следующий раз, когда я открыла глаза и увидела над собой ясное небо листву деревьев почти сплетенную вместе будто венок. Тело ныло и было будто не моим. Здесь было красиво, но определенно не так, как должно быть. Точнее лишь меня не должно быть здесь. Я должна сейчас и дальше находится в подвале этого мерзкого дома, ожидая новой пытки. Я закрыла глаза, но открыв снова я увидела что ничего не изменилось. Я была в лесу и, пропустив между пальцами листву, я лишний раз убедилась в этом.
— Ты проснулась? — услышала я над собой голос Анхеля. Он мне все ещё сниться? Это должно быть и правда новый сон. Я поднялась и только, а в процессе поняла, что в уже ненавистном платье для помолвки, которое я оставляла в комнате с окнами и звёздами. Как оно снова оказалось на мне?
— Что ты здесь делаешь? — спросила я, когда он подошёл и сел рядом на траву.
— Я пришел за тобой, — улыбнулся Анхель, а я отказывалась подниматься. Мне и на траве хорошо. — Ты думала я тебя оставлю? Я бы никогда этого не сделал.
— После того, как я почти обручилась с Джорданом? — спросила я, снова оторвав взгляд от листвы к Анхелю, он был красивее, гораздо красивее и, Боже, как я скучала по нему, как мне его не хватало.
Даже если бы ты вышла за него, — хмыкнул испанец и будто маленькому ребенку объяснил: — Я бы нашел способ как разрушить ваш брак, даже если пришлось бы сделать тебя вдовой.
Его взгляд снова был полон любви, нежности и восхищения. Будто все, что я наделала и все что наговорила было сущим пустяком. Он смотрел на меня как раньше и я не могла не таять от этого. Как я скучала по его отношению, заботе, жаль, что больше такого не будет.
— Почему? Ведь я не дала тебе даже объясниться.
— А я не настоял, — все так же спокойно улыбнулся Анхель. Какой он красивый, и как я только думала отпустить его? Да я бы пожалела уже после помолвки, может, даже сразу же, как только прошло бы время и я остыла бы.
— Что ты мог сделать? Я ведь не давала тебе и шанса.
— Если я скажу, это не сработает в следующий раз, — Анхель улыбнулся той белоснежной и немного даже нерешительной улыбкой, которую я обожала больше всего. Он был таким… Я осмотрела его с ног до головы, любуясь любимым, пока у меня была такая возможность. В этой одежде он мало походил на принца, скорее на просто уличного паренька, но ему шло, определенно шло.
— Следующий раз? — непонимающе спросила я, смотря в его глубокие, как горный родник глаза.
— О да, не думаю, что это вообще закончится, — развеселился Анхель, подмигивая мне. — Ты очень ревнивая. Моя маленькая собственница.
— Будто ты не злился, когда видел меня с Джорданом.
— О, еще как ревновал, но я тоже был виноват в том, что ты так себя вела. Ты делала все только потому, что злилась на меня и имела право.
— Что произошло? Тогда в гостиной, — наконец я дошла до этого вопроса.
— Прити поцеловала меня. Она думает, что есть надежда для нее и меня, но она мне не интересна. Она ничего меня не значит. Нас никогда и не существовало. Я допустил всего одну ошибку: она мечтала и строила планы, а я не мешал ей. Просто решил не вмешиваться в это. Она придумала себе и обещание жениться и мои чувства к ней, — это было именно то что я хотела услышать, и даже, если он соврал, пускай, я хотела вернуть то, что было. Я хотела тут же поцеловать его, но побоялась все испортить.
— А Кири? Что будет с ней? — маленькая девочка, яблоко раздора, ящик Пандоры, и всего лишь чистое невинное дитя, которое оказалось лишь инструментом своей алочной матери. Создание, которое мне ничего не сделало, но на которое я не смогла бы взглянуть еще хотя бы раз.
— Она моя дочь и ни в чем не виновата. Я буду о ней заботится, но на Прити не женюсь. Я не хочу отвечать за то, чего не обещал.
— Правильно ли это? Девочке нужны и отец и мать.
— Я не отказываюсь от нее, к тому же не уверен, что она нужна Прити. Складывается ощущение, что она привезла ее только как аргумент, чтобы женить меня на себе. Мне кажется в один день она просто оставит ее и улетит.
— Не могу сказать, что мне это не нравится такой вариант.
— Вот о чем я и говорил, — снова рассмеялся Анхель, а потом стал очень серьезным, словно боялся моего ответа. — В таком случае Кири поедет с нами в Мадрид. Ты…?
— Я не буду тебя останавливать, но и одобрять тоже. С помощью этого ребенка Прити едва не разлучила нас. Я не смогу думать ни о чем другом, смотря на нее. Эта девочка будет только напоминать мне, что сделала ее мать.
— Я не стану переубеждать, ты имеешь полное право так злиться. Просто будь рядом, это все, что мне нужно.
Бланка, Бланка, — голос Анхеля неожиданно стал напуганным, и его звучание было искореженным, будто пропал сигнал, а затем картинка пошла рябью, а голос становился как никогда четким. — Бланка, открой глаза. Ну же. Не заставляй меня вернуться и убить их всех.
Хулия
4 дня назад. Вечер
Проснулась я уже ближе к вечеру, немного отдохнув и частично восстановив силы, и сразу бросилась на поиски Анхеля, вспомнив, каким он был при нашем расставании несколько часов ранее. Как бы он не натворил глупостей. А он это может. Ни в его комнате, ни в кабинете Ника, ни у родителей, ни в еще парочке мест его не было. Это настораживало и пугало, оставался еще один вариант, где он мог быть: любимые качели подруги в саду, где он проводил свободные минуты, когда не участвовал в поисках, но хоть я и спешила туда, понимала каким-то шестым чувством, что его там нет, и все равно почти бежала туда, надеясь, что окажусь неправой.
Музыкальная комната, холл — и я уже в саду, осталось совсем немного. Вот беседка, розовые кусты, жасмин, шаг за шагом — и я почти на месте. Один шаг, второй шаг — мир немного покачнулся, я остановилась, чтобы вдохнуть и восстановить равновесие, но мир покачнулся, завертелся, и здравствуй, темнота.
====== Глава 18. Бланка ======
Комментарий к Глава 18. Бланка Всем привет)
Так как большинство было за продолжение линии Бланки, я удалила обращение и дописала главу. Рассказывать финал я не буду хотя бы потому, что потеряется интрига и раскроются некоторые специально проработанные заранее сюжетные повороты, которые должны удивить.
Отклоняться от плана я не собираюсь и сразу заверю, что даже без глав от лица Ариадны финал будет именно таким, как был задуман изначально.
Главы Ариадны возможно появяться, но это будет зависеть от Тани, если будет у нее такая возможность.
Всем большое спасибо за то, что продолжаете читать и за то, что помогли принять решение о судьбе фанфика.
Мы бежали через лес пока могли, а когда силы, казалось, заканчивались, мы останавливались у больших кустарников, чтобы хоть как-то спрятаться на то время, пока мы восстанавливали силы. Я все еще не могла поверить, что Анхель меня нашел, и, если бы его рука не держала мою, решила бы, что спятила окончательно. Надолго меня не хватило, так что Анхелю пришлось нести меня на руках снова. Мы давно петляли по лесу молча, не говоря друг другу ни слова, будто каждый боялся, что если скажет хоть одно, то другой сразу исчезнет.
Когда совсем близко, впереди, показался свет домов, Анхель качнулся, но не опустил меня. Оставалось совсем немного до спасения, я видела очертания крайнего дома на опушке леса, но сил добраться до него у нас не осталось, а ведь спасение так близко. Мы не слышали погони, но знали, что она есть: долго наше отсутствие тайной не будет.
— Отпусти меня, — попросила я, видя, что он уже совсем выбился из сил, но продолжал крепится и делать вид, что все в порядке, — я попробую дойти сама. Я смогу, Анхель.
— Не сможешь. Ты едва дышишь, бестия, — выдохнул Анхель.
— Смогу. Ты сейчас упадешь. — Анхель послушался, не став со мной спорить, и опустил меня на землю, но сам присел рядом. Даже так проявляя свое ослиное упрямство.
— Бланка, — он попытался перехватить мой взгляд, но я старательно игнорировала его, опустив голову вниз. Я не могла, не хотела, смотреть на него и видеть, как он разочарован. Мой родственничек был прав в одном: Анхель вряд ли захочет иметь со мной дело. Кем я сейчас была? Грязной жертвой, безрассудной тупицей, испорченным товаром? Я не заслуживала ни его, ни Джордана, ни любого порядочного принца, не после того, что произошло в той хижине. Я просто не могу принести в его дом свой позор. А я ведь просто хотела спасти сестру. — Оставь все эти мысли. Ты ни в чем не виновата, и я не позволю тебе взвалить всю вину за произошедшее на свои плечи и считать себя ущербной.
— Ты не можешь, — отрицательно покачала я головой.
— Могу, — упрямо возразил Анхель и поднялся, очевидно решив, что долго отдыхать нам слишком опасно. Я была с ним согласна и поднялась, собираясь идти рядом с ним. Анхель не успел возразить, и я шагнула вперед раньше, чем он смог бы взять меня на руки, но я не смогла далеко уйти. Сделав пару шагов, я упала навзничь: ноги меня не несли.
Мне стало стыдно за мою неуклюжесть и неспособность позаботиться о себе, но Анхель просто молча поднял меня на руки и понес к виднеющемуся впереди дому.
— Не волнуйся, ты совсем не тяжелая, — возразил он, заметив мое пристыженное выражение лица. Я ведь хотела помочь ему, а не получилось: я просто не могла дойти сама, — и не зря я проделал весь этот путь и освободил тебя, чтобы сейчас оставить. И не думай, если падать, то вместе. Не смотри так на меня.
Я утыкаюсь в потрепанную рубашку Анхеля. По телу разливается тепло от того, что он так рьяно отказывается оставлять меня. Если бы не инфант, я бы по-прежнему была в том грязном подвале и сейчас бы все еще подвергалась издевательствам. Все еще не могу поверить, что свободна.
Анхель прижимает меня к себе и идет, не сбавляя шага и удерживая меня на руках. Я настолько устала, что не сразу замечаю, что он остановился, только после того, как распознаю скрип двери, осознаю, что мы куда-то пришли.
Я проснулась в незнакомом месте и впервые за последние недели почувствовала себя в безопасности. Я смутно помню, как оказалась в этой комнате. Чудесное спасение Анхелем все еще кажется сказочным, но меня больше не окружают грязные стены подвала, а значит, все это правда. Все тело болело, и малейшее движение причиняло боль, но я на свободе, в безопасности.
Я заставила себя сесть. Меня уложили спать на жестковатый диван, но в сравнении с грубым и жестким матрацом в том подвале, он похож на перину. Меня переодели. На мне больше нет ободранного и грязного светлого платья, на мне — простая хлопковая сорочка и все. Я была рада этому. Спустив ноги вниз, я ступила на немного жесткий, но теплый ковер. Какое же это благо после всех лишений оказаться в окружении даже такого минимума комфорта, как тут! Комната оказалась очень простой: лишь диван, комод и трюмо, ничего лишнего, но я готова была расплакаться.
Я нетвердым шагом подошла к трюмо. Мне было страшно на себя смотреть, но я должна была это сделать. Я должна была знать, насколько все отразилось на моем теле. Трюмо было стареньким и ветхим, словно ему было около ста лет. Что на нем стояло, я не знаю: одни лишь старые полупустые баночки да несколько прочных пластмассовых гребней. Владельцы этого дома не были богаты, скорее бедны, но все же приютили незнакомцев.
Подойдя к зеркалу, я опустила вниз глаза, испугавшись того, что могла увидеть. Я начала осмотр с рук, потом перешла на ноги. Повсюду были царапины и синяки. Это выглядело очень удручающе и жалко. Набравшись смелости, я подняла взгляд на свое отражение в зеркале. Я ожидала, что буду выглядеть ужасно, но мое отражение заставило меня вскрикнуть.
Мои волосы были спутаны, кожа невероятно бледной, под глазами — синяки от недосыпания, и несколько — на лице от ударов, царапины на щеках от колец насильника. Грудь и предплечья так же покрыты синяками разных размеров. Я была словно оживший фильм ужасов.
Я прикрыла рот рукой, но поздно: тут же раздался шум. Дверь открылась, и в дверном проеме показалась черноволосая голова.
— Ты как? — не дождавшись ответа Анхель нахмурился.
— Бланка, ты как? — Синие глаза внимательно всматривались мне в лицо. Мне стало стыдно за то, как я выгляжу: я была жалкой, я больше не была красивой или даже симпатичной.
— Выйди, — выдохнула я, не в силах отвернуться от зеркала. Эта пытка доставляла изощренное удовольствие, или давала немалый запас причин для самобичевания, а я иногда грешила этим.
— Что? — переспросил Анхель, уже зайдя в комнату.
— Выйди из комнаты, — пристыженно попросила я, заглушая свой голос до шепота.
— Почему? — недоумевал он, все больше и больше хмурясь.
— Я не хочу, чтобы ты видел меня такой. — Я сжалась вся перед зеркалом и обняла себя руками, словно могла скрыть то, какой была: грязной, некрасивой, уродливой, позором для своей семьи.
— Какой такой?
— Разве ты не видишь всего этого? Анхель, разве не видишь, какая я сейчас? Я не достойна тебя. — Ком в горле вырос в размерах и слезы, которые я стоически пыталась удерживать, полились из глаз. Мой «родственник» разрушил мое будущее. Как мне теперь относиться к самой себе? Разве я смогу теперь позволить Анхелю смотреть на меня, прикасаться ко мне? Я не красивая, может когда-то была, но не теперь. Я сейчас скорее уродлива, чем красива, чем была когда-то, до всего произошедшего.
Анхель резко подошел ко мне и осторожно приобнял за плечи. Мне показалось, что я должна была бы бояться любого мужчину, малейшего шага в направлении ко мне, но это был Анхель: я не боялась его. Было только смятение и страх, боязнь, что он оставит меня. После того, как он видел все, я не могу ни осуждать его, ни быть уверенной в том, что он не оставит меня.
— Бланка, посмотри на меня, — попросил испанец, но я не могла этого сделать. Мне было очень неловко и… я просто боялась посмотреть ему в глаза.
— Бланка, — более настойчиво повторил Анхель, и после очередного моего мотания головой взял меня за подбородок, и поднял мою голову так, чтобы я так или иначе смотрела ему в глаза. — Ты все та же Бланка, которую я люблю.
— Любишь, — мечтательно произнесла я. Когда он признался в своих чувствах, я не поверила ему. Не могла тогда поверить его словам из-за недопонимания, но сейчас они дали робкую надежду.
— Безумно люблю. Бланкита, ты удивительна. Ты — моя. Ни ты, ни я не виноваты в том, что случилось с тобой. Я отказываюсь верить, что это должно повлиять на нас. Я никогда не откажусь от тебя, потому что какой-то ублюдок посмел сделать все это с тобой, — мне стало трудно дышать. Анхель был таким искренним и продолжил бороться за нас даже тогда, когда я опускала руки.
Я почувствовала себя как никогда виновато и благодарной ему. Как я могла поверить, что он намеренно хотел причинить мне вред своим обманом? (которого и не было). Почему я поверила завистливой принцессе из Индии, вместо него? Я дура. Самой себе стало противно от этого.
— Я тоже, — прошептала я, позволяя теплу Анхеля окутать меня. — Тоже люблю тебя.
— Я знаю, бестия, — улыбнулся он, целуя меня в макушку, пока я успокаивалась в его руках.
— Давно? — переспросила я. Почему я это понимала так долго?
— Давно, — прошептал он, обволакивая в кокон своих сильных рук еще сильнее, словно ограждая от всех напастей мира. — Я никому не отдам тебя и больше не позволю забрать тебя у меня.
— А то что? — нерешительно поинтересовалась я.
— А то этого человека ждет мучительно медленная смерть.
— Ты кровожадный, — прошептала я, прижавшись ухом к его широкой груди и слушая размеренное биение сердца.
— Возможно, но еще я безумно влюбленный, а испанцы те еще собственники, — хмыкнул Анхель, тоже успокаиваясь. Он, очевидно, ожидал от меня истерику, но у меня не было на нее сил.
Переодевшись в предложенное мне скромное хлопковое платье и хоть немного приведя волосы в порядок, я вышла из комнаты и пошла на запах еды. Я была невероятно голодна, почти позабывшая вкус нормальной еды. И когда нос защекотал запах домашней вкусной еды, только от него одного у меня закружилась голова от предчувствия. Ноги едва слушались меня, но я постепенно сама дошла по короткому коридору до маленькой кухоньки. Весь дом казался кукольным: таких маленьких комнат не было даже в доме дедушки в Каролине, но я была рада быть здесь.
Домочадцы — пожилая супружеская пара, которая вчера без лишних вопросов приняла нас к себе — сидели за столом и слушали рассказы Анхеля, а он умел говорить, когда он рассказывал: его хотелось слушать и слушать, не останавливаясь, не перебивая, что я и сделала, остановившись у порога. Он рассказывал об Испании, о ее красотах, и в каждом его слове чувствовалась такая любовь к родине, что собеседнику ничего не оставалось, кроме как влюбится в неизведанные красоты.
— Вы хороший человек, — с одобрением сказал хозяин дома, когда Анхель закончил очередной свой рассказ. — Было бы очень хорошо, если бы наша принцесса и выбрала Вас, вместо британского принца.
— Она так и сделала, Уилл, — хмыкнула женщина, очевидно хозяйка этого дома и женщина любезно одолжившая не свое платье, — до меня доходили разные слухи… и то, что вы вместе появились на этом пороге много о чем говорит.
— И что Вы слышали? — спросил Анхель, озвучивая тот вопрос, который интересовал и меня, и хотя я и не спешила оповещать всех о своем присутствии, я прислушалась, — и прошу называть меня просто Анхель. Вы приютили нас, когда на очень нужно было укрытие, я очень благодарен вам.
— То, что Ее Высочество влюблена в тебя, — хозяйка очень легко перешла на ты, будто каждый день общалась с принцами — мне это понравилось очень. Ее простота, — Подозреваю были причины, чтобы наша принцесса разозлилась на тебя, но не думаю, что она и правда собиралась выйти за британца.
— Постояннно ты во всем ищешь двойной смысл, — пожурил жену Уилл, покачав головой, но при этом добродушно улыбнулся, — но я буду рад, если принцесса изменит свое решение.
— Уже изменила, — неуверенно улыбнулась я и так же нерешительно шагнула вперед, устав быть нерадивой гостей, скрывающейся от гостеприимных хозяев. Мне было неловко от того, что мои руки были открыты и эти добрые люди могли видеть царапины и синяки — доказательство моего плена и издевательств. Я была уверена, что они или уставятся на них, или отвернутся от отвращения, но ни Уилл, ни его жена не подали и виду, что что-то заметили того, чего не должно быть. — Спасибо большое, за то, что приютили нас и дали нам одежду. Если бы не вы…
Меня передернуло от мысли, где были бы мы сейчас, если бы не вышли к этому дому, и учитывая, как мы устали, нас бы совершенно точно поймали. Мы — все еще непонятным мне чудом — смогли бежать, но это совершенно не значит, что нам повезло бы в дальнейшем, приспешников моего родственника было гораздо больше, чем нас, и никто бы не смог гарантировать нам спасения и тому, что ужас не повторится снова.
— Вот и прекрасно, что мы живем возле леса, — хмыкнула женщина, протягивая к свободному месту на столе тарелку с супом. — Думаю, тебе сначала хотелось бы поесть. Меня зовут Грейс, а моего мужа Уилл.
— Спасибо Вам большое. Я — Бланка, но, думаю, Вы и так знаете, кто я, — учитывая сколько дней я не ела нормальной еды, сев возле Анхеля, я тут же накинулась на суп, напрочь забыв о манерах. Я и не подозревала, насколько сильно я была голодна. Сначала мне было неловко, и взгляды всех присутствующих казались мне заостренными кинжалами, которые то и дело царапали кожу, хотя у них вовсе не было плохих намерений, но стоило Анхелю в защитном жесте приобнять меня, как мне стало легче, он успокаивал меня.
— Вы можете оставаться у нас сколько хотите, Вы оба очень устали, и обоим пойдет на пользу отдых, — любезно предложила хозяйка, но, если быть честной, я хотела бы вернутся домой, в безопасность, где есть охрана и шанс, что меня найдет бастард деда очень уменьшится.
— Спасибо за предложение, но будет лучше, если мы отправимся дальше. Мы не знаем, как быстро нас найдут похитители, и чем раньше мы вернемся во дворец, тем лучше, — вежливо отказался Анхель, будто зная, что я не смогу успокоиться, пока я так близка к лесу и к той хижине.
— К тому же моя семья, — решила высказаться я, как только доела и спряталась в обятии Анхеля, — они с ума сходят от неизвестности. Наши семьи. — В таком случае нам останется пожелать благополучно добраться домой, — хозяин дома поднялся и похлопал Анхеля по плечу, а мадам Грейс увела меня в комнату, сказав, что это платье не годится для дальнейшего путешествия, как и то, в котором вчера к ним попала, и я была с ней согласна, но только не хотелось обременять ее лишними заботами.
— Вот, надень его, — мадам Грейс протянула мне платье с такой трогательной заботой о предмете одежды, что было совсем не сложно догадаться, что оно очень много значило для нее. Возможно с ним связано много воспоминаний или оно принадлежало дорогому ей человеку — и в таком случае я не могла взять его. Несмотря на то, что мне действительно нужна была одежда, моя совсем непригодна для того, чтобы просто выйти из комнаты, что говорить о том, чтобы идти по улицам Анджелеса, я не собиралась забирать нечто важноеу этих людей. — Это платье моей дочери, она была бы счастлива, что его надела принцесса.
«Была бы», — важная оговорка. Я не знала, что случилось с дочерью этой милой женщины, но очевидно ничего хорошего, и бередить старые раны женщины я совсем не собиралась, как и забирать вещь, которая была связана с ее ребенком.
— Я не могу его взять, — отказалась я, прекрасно понимая, что это может обидеть добрую женщину, но мне было неловко забирать нечто столь дорогое.
— Я настаиваю, — непоколебимо ответила миссис Грейс, и чем-то она напомнила мне сейчас Сильвию, которая не отступит, пока ты не сделаешь то, что она хочет, упрямо сжав губы в тонкую линию, — оно не должно лежать без дела, да и идти тебе, девочка, не в чем.
— Хорошо, — улыбнулась я, признавая свое поражение, — но я обязательно верну его Вам, как только вернусь во дворец.
— А вот это уже другое дело, но обратно я приму его только из твоих рук.
Я надела любезно отданное мне платье, которое было не только легким по ощущениям, почти воздушным, но также скрывало и все мои увечья, делая мой вид хоть немного приличным. Как бы я не благодарила женщину, она отказывалась признавать, что они с мужем сделали что-то заслуживающее стольких благодарностей, но они не представляли, как выручили нас. Мадам Грейс также одолжила мне красивую шляпку, под которую я надежно спрятала волосы. Мне понравилось мое отражение в зеркале, и, если я буду держать голову немного опущенной, меня вряд ли узнают.
С окраины поселения мы быстро выбрались окольными улочками, где меньше людей. Мы потеряли много времени на сон, и теперь постоянно приходилось осматриваться по сторонам, но нашей стороне теперь были силы, хоть и частично восстановленные, также новый внешний вид, отличный маскировочный прием, за что большое спасибо Уиллу и Грейс. Но, как только мы дошли до автобуса, отправляющего в Анджелес, меня охватила паника. Несмотря на то, что людей было немного, я не могла заставить себя войти в него.
— Я не могу, — тихо прошептала я Анхелю, уткнувшись в его жилетку, я не знала, какого решения ожидала от него, просто доверилась, будучи абсолютно уверенной в том, что он не причинит мне вреда.
— Закрой глаза и сосредочься на моей руке, — я послушно сделала, как он попросил, и он повел меня по ступенькам во внутрь автобуса. Я дважды споткнулась (с закрытыми то глазами), но не упала. Так как я сосредоточилась на ощущении руки Анхеля, сжимавшей мою ладонь, мне действительно стало легче, и я так и просидела всю относительно недолгую поездку до окраины Анджелеса.
По прибытии в Анджелес мы сразу направились к трамвайной остановке. Мы могли бы нанять такси, но решили раствориться с толпой и не вызывать у простых иллейцев удивление больше того, что уже вызвали своей одеждой. Такси привлекло бы к нам слишком много внимания, особенно в окрестных поселениях и на окраине Анджелеса — об этом можно будет подумать только в центре, и то я сомневалась, что это будет хорошей идеей.
Анхель все время держал меня за руку то ли успокаивая меня, то ли самого себя, давая самому себе понять, что я здесь и еще не испарилась. Мы сели в трамвай, идущий в центр, и как и с автобусом — людей было немного, и прекрасно сработал прием с закрытыми глазами. Разговаривали мы мало, стараясь больше внимания уделять окружающим нам местам и людям, пытаясь предугадать возможное появление преследователей, но так никого мы и не встретили, это не только радовало, но еще и настораживало, сея семена сомнений и в так истерзанной переживаниями душе.
— Подожди, — как только мы вышли из трамвая, Анхель отвёл меня немного в сторону. Мы были в самом центре Анджелеса, знакомые места, но которые тем не менее сейчас больше будоражили, чем успокаивали, особенно увеличившемся количеством окружающих нас людей. Было не так сложно добраться до дворца, мне казалось, что ещё немного, и я снова буду дома. Ещё не верится, что мы улизнули из-под носа нежеланного родственничка, но мы сделали это.
Анхель потянулся к моей широкополой шляпе и снял ее с моей головы, и волосы, с трудом спрятанные под нее, посыпались по плечам и спине. Я в панике посмотрела по сторонам, а Анхель невозмутимо и даже с улыбкой расправил мои волосы и надел шляпу обратно.
— Что… Что ты делаешь?
— Пора менять стратегию. Тебя должны узнать, — ещё две минуты назад нашим заданием было слиться с толпой, а уже сейчас он говорит, что меня должны узнать. Что изменилось? Это я и спросила у него, на что он также беззаботно ответил. — Это Анджелес, бестия, мы добрались до самого многолюдного района города. Если тебя узнают и мы будем среди людей на протяжении всей дороги домой, шанс что на нас не нападут значительно увеличивается.
Может, он прав, может, это сработает, но я боялась, что меня узнают. Я не была готова к встрече со своей семьёй, которые видели меня любой, а что уже говорить о тех, кто меня знал только через экран телевизоров или с обложек журналов? Для последних я была чаще просто красивым лицом, принцессой, которую они любили, но едва ли знали. Я не хотела бы, чтобы меня знали такой: измученной, неуверенной, запуганной и некрасивой, но у Анхеля был опыт путешествий по многим странам, он знал о чем говорил.
— Я верю тебе, — кротко согласилась я и постаралась придать себе более уверенный вид, чтобы хоть немного соответствовать своему титулу, хотя едва ли ощущала себя принцессой.
Анхель крепче сжал мою руку в ответ на мои слова. Может, где-то и для кого-то эти слова значили мало, но сейчас они значили гораздо больше, чем могли бы и Анхель понял все, что я хотела этим сказать. Я вложила ладонь в его, и мы пошли вперёд по брусчатке.
Люди время от времени оборачивались в нашу сторону, но как мне показалось, больше из-за того, что мы выделялись на общем фоне, а не потому, что узнавали меня. Начать стоит хотя бы с того, что мы шли держась за руки и, несмотря на жаркую погоду, я была одета в платье с длинными рукавами и юбкой в пол, скрывающей ноги. Редко кто носил шляпы, а я шла в одной из элегантных и широкополых, а Анхель достался винтажный брючный костюм. Как бы ему не хотелось оставить свою одежду, он признал, что должен выглядеть приличнее, и мы будем ещё больше привлекать внимания, если оденемся в кардинально разных стилях. Учитывая все это, мы были больше похожи на героев старых фильмов, актеров играющих роль, чем простой парочки, прогуливающийся по улицам Анджелеса.
Мы прошли три квартала и сели в трамвай, который, по словам местных, ближе всего подъезжал к Лазурной площади, а оттуда было рукой подать до дворца. Анхель в полной мере наслаждался нашей прогулкой, а я наконец слегка успокоилась, если это можно так сказать. Ровно до тех пор, пока на одной из остановок не зашла толпа людей и места стало не хватать. Стоило кому-то дотронутся ко мне, как мне хотелось кричать и Анхелю пришлось отодвинуть меня в самый угол и загородить собой.
— Я тебе сегодня говорил как ты красива? — прошептал Анхель мне на ухо, пытаясь то ли отвлечь, то ли успокоить.
Я нервно покачала головой, пытаясь совладать с внутренней паникой. Меня била мелкая дрожь будто меня знобило в летнюю жару, и самым разумным, что я могла придумать было закрыть глаза и дышать максимально медленно, сосредоточив внимание по максимуму на дыхании.
— Нет, — выдохнула я, пытаясь совладать со своим голосом и отвлекаясь на Анхеля: ощущения, что он рядом и его голос.
— Ты — все, о чем может мечтать смертный мужчина, — Анхель наклонил голову ко мне ещё ближе и почти коснулся губами моего уха. Такая его близость совсем не пугала меня, скорее даже успокаивала и мне было все равно, почему он действовал на меня по-другому, главное, это работало. — Что бы ты там себе не напридумывала бы, не думай, что я отпущу тебя. Я едва не сошел с ума, когда ты исчезла. Вот, что ты со мной делаешь, бестия, ты — мой воздух, так о какой Армии может быть речь? Это всегда была ты, и всегда ею будешь.
— Я запаниковала. Все было слишком хорошо, — я растворилась в голосе Анхеля и сосредоточилась исключительно на его словах. Стало легче.
— И поэтому ты устроила это все? Я смог бы тебя успокоить, если бы ты только рассказала мне, — Анхель не упрекал меня, но ему и не нравилось все это.
— Прости, — в очередной раз произнесла я. Не было никакого разумного объяснения почему я поверила в то, что поверила. Так сложилось и пора было признавать свои ошибки.
— Больше так не делай, бестия, — я подумала о том, чтобы я не устраивала спектакли, но Анхель имел ввиду немного другое. — Не играй такими высокими ставками.
Я прекрасно поняла его, он хотел, чтобы я больше не рубила с плеча и, оглядываясь назад я, ужасаюсь тому, насколько решительно я собиралась испортить собственную жизнь.
— А ты больше не давай мне повод рубить с плеча, — я совсем расслабилась, позабыв об окружающих нас людях. — Или у тебя ещё есть дети?
— Надеюсь, что нет, — рассмеялся Анхель. — А даже если и неким образом есть, это все было до тебя. Я не монах, бестия, и не Ник, который до Хулии не был ни с кем, я не могу обещать тебе, что не появятся новые Прити, но люблю я только тебя.
— Мне кажется, трамвай — совсем не место для таких разговоров, — заметила я, будучи совсем не против продолжать разговор.
— Почему же? Отличное место, — все ещё смеясь спросил Анхель, а затем потянул меня на себя. — Кстати, наша остановка.
Мы еле протолкнулись к выходу, и Анхель едва смог оградить меня от новой истерии. Оказавшись на Лазурной площади, названной из-за цвета выложенной плитки и тем, что в ярмарочные дни сюда свозили со всей Иллеа изделия из лазурита. Нам повезло, и сейчас площадь была многолюдная, и хотя меня смущали толпы иллейцев, так было безопаснее. Раньше я спокойно гуляла по этой площади даже без толпы гвардейцев поблизости, а сейчас была бы не против, чтобы кто-то из них встретился бы нам. Мы были в шаговой доступности от дворца, и стоило предположить, что люди этого ублюдка где-то поблизости, он уж точно отправил кого-то сюда. Нам стоит быть предельно внимательными.
— Чем займёмся? — не сразу обратил внимание на мою панику Анхель и попытался отвлечь. — У нас есть отличная возможность прогуляться по площади.
Я бросила на него косой взгляд, прекрасно понимая, что он специально дурачится.
— Я бы пошла сразу домой.
— Прежде, чем мы вернёмся во дворец, я хотел бы кое-что прояснить, — гораздо серьезнее начал Анхель, — больше никаких разговоров о том, что было до похищения. Будто Прити не приезжала. Об этом было бы сложно забыть, но я сама хотела чтобы все было как прежде, поэтому и согласно кивнула. Оставалось только надеяться, что нам обоим получится забыть обо всем что произошло за последние недели. Я представила жизнь, которой мы можем жить дальше, мечта была очень красочной, но я не представляла как Анхель сможет распутать весь этот узел с его ребенком и псевдо обещаниями Прити.
От Лазурной площади до дворца можно было дойти пешком по центральной улице Анджелеса, минуя здание Ратуши и Городскую библиотеку, всего около трех километров, но тут казалось самый опасный участок путешествия. Я повернулась в руках Анхеля, пытаясь высмотреть Ратушу, и сориентироваться по местности где же мы были, но как только я увидела Ратушу, я увидела и одного из тех, кто меня похитил, точнее того мужчину, который держал Марта, единственный чье лицо я видела в тот вечер.
Я застыла, выглядывая из-за плеча Анхеля и не решаясь отвернуться: окоченев от испуга, потеряв любой контроль над своим телом. Я слишком быстро обрадовалась, что свободна, нужно быть гораздо аккуратнее. Мужчина из похитителей был всего в каких-то ста пятидесяти метрах от нас.
— Бестия, — Анхель хотел что-то сказать, но, увидев, как я окоченела от напряжения, оборвал мысль. — Бланка, что случилось?
— Позади тебя, метрах в ста пятидесяти тот, кто держал Марта, пока я торговалась за Ри, — тихо, даже шепотом ответила я, чувствуя, как голос мне не поддается из-за охватившего страха, но Анхель был решительнее меня. Он тут же дернул меня за руку и потянул меня в сторону.
— Мы не сможем скрыться, — сказала я ему, стараясь поспеть за испанцем.
— Если будем идти, — бросил он назад и когда мы проходили мимо, как мне казалось, повозки цыганей, Анхель подхватил меня на руки и усадил к ним и сам запрыгнул рядом. После того, как он расплатился с возницей и повозка тронулась, он снова обнял меня. — Всегда есть выход, бестия.
Цыганки вокруг нас ничего не сказали против такого вмешательства, и будто ждали нас, и знали, что нам понадобится их помощь. Это меня удивило, но я устала переживать. Я просто хотела домой, хотела чтобы все это закончилось. Мне хотелось вернутся назад, и даже если это буквально не было возможно, так как это похищение оставило на мне свой след, я мечтала снова оказаться в родимых стенах.
Мужчина, которого я так испугалась, в итоге не заметил нас: он смотрел в другую сторону и я не могла поверить, что все обошлось так легко и просто, но Анхель был реальным и цыгане тоже, а значит мы и правда смогли скрыться. Так что я могла спокойно выдохнутьи перестать трястись как осиновый лист. — Все теперь будет хорошо, — совсем рядом с нами заговорила женщина, и я обернулась к цыганке. Она была уже седой, но взгляд был все еще живым и пытливым, только годы наложили след мудрости. Она положила свою ладонь поверх моей, и я с удивлением для самой себя не отдернула ее в паническом испуге. — У тебя будет долгая счастливая жизнь. Проживи ее для других — и не будешь знать боли, а в день своей свадьбы скажи матери своего суженного, что долг оплачен.
— Какой долг? Почему именно в день свадьбы? — Я не понимала, о чем эта женщина. Неужели она так отвлекала меня от явного стресса? Да нет, это не в правилах цыганок, да и их предсказания всегда такие смутные.
— Она знает, — коротко ответила женщина и больше ничего не обяснила, — лишнее знание приносит только вред.
Я все еще пыталась разгадать этот ребус, когда цыгане высадили нас у ворот дворца, не сразу осознав, что я наконец добралась домой, но я и правда вернулась, и когда я увидела, как к нам приближается дежурный гвардеец, я позволила себе расплакаться от облегчения.
====== Бонус 12 ======
Комментарий к Бонус 12 Всем привет)
Перебирала старые зарисовочки и нашла пару интересных моментов из прошлого.
Сильно на сюжет не влияют, но мне показалось, они могут быть интересны. К примеру кусочек с Карлосом, он ведь хороший человек и что-то о нем мы совсем забыли, а ведь он никуда не исчез или одна из причин почему Энрике (испанский король) все же решился выбрать жениха для своей дочери вместо нее.
Надеюсь Вам понравится.
Всем доброго времени суток)
Бланка. 4 года назад
— За тобой не увяжется твой хвостик? — Я спешила к Хулии и решила сократить дорогу по малообитаемой части дворца, но меня остановил голос одной из пассий Анхеля, и очевидно, сам испанский наследничек был где-то поблизости. Невольно я остановилась на месте и прислушалась. Я не любила подслушивать, но сейчас у меня было предчувствие того, что говорили обо мне, это заставило меня остановится. Я спряталась за приоткрытой дверью и старалась дышать как можно тише, чтобы не выдать себя.
— Нурия, — услышала я голос Анхеля, значит, я оказалась права. Он был здесь, и сейчас и я попыталась понять, почему его привлекают такие девушки, как Нурия — пустые, помешанные на своей внешности и на украшениях; девушки, которые считают всех вокруг хуже себя. Я ненавидела их и искреннее не понимала, как мой друг вёлся на это все. Решительно не понимала, как устроен мозг этих мальчишек. — Бланка — не мой хвостик, она — мой друг.
— Но она вечно ходит за тобой, я не могу с тобой встретиться из-за того, что когда они в Мадриде, то вы не отделимы.
— Потому, что она — мой друг, — я услышала смешок в голосе Анхеля, а затем какой-то шум. — Тебе незачем волноваться, она ещё маленькая, Бланка только мой друг, и поверь мне: она не станет преследовать нас, если мы куда-то поедем.
Я посмотрела вниз, осматривая себя. Хоть я и не претендовала на симпатию Анхеля, это было глупо, он — мой друг, мне достаточно этого, и я никогда не рассматривала его с другой стороны: я не была маленькой и мне не хотелось думать, что я недостаточно красива, чтобы мной кто-то интересовался. Да если бы я только захотела, любой, даже Анхель, был бы у моих ног.
— Мне не нравятся, что у тебя есть красивые подруги, — все ещё злилась Нурия. Конечно же ей это не нравилось: она хотела бы быть самой лучшей, и что никто не смог даже косвенно подвергнуть сомнению ее превосходство. — И что будет, когда она подрастёт?
— Она все ещё будет маленькой, — рассмеялся Анхель, и я отстранилась от стены и быстрым шагов пошла дальше.
Маленькая. Это все, что он может обо мне сказать? Мне уже тринадцать. Я всего на два года младше его, и возраст никогда его не смущал, но в разговоре с Нурией он использовал мой возраст как основной аргумент. Это уж слишком.
Хулия. 3,5 года назад
Расстроенная неудавшейся прической, я пыталась отвлечься, а самым лучшим способом было заняться делом. Расставив все нужные баночки, колбочки, эссенции, масла и просто ароматы на столе, я открыла широкое окно и позволила прохладному Анджелесскому воздуху.
Он не оценил. Ему не понравилось. Счел это глупым поступком, а ведь я старалась только ради него. И почему я решила, что раз Шон оказался в восторге от эксперимента Али, это понравится Нику? Потому, что они оба из Иллеа? Это верх глупости, Хулия. Ты никогда еще не была такой дурой.
Я попыталась отвлечься, смешать новый аромат, название и предназначения ему. Я еще не знала, просто руки сами лихорадочно порхали над баночками и колбочками. Я с собой в дорогу брала немного, скорее всего, даже пятой части ингредиентов не было в моем чемоданчике, но без этого я была как без рук. Это мое увлечение было продолжением меня самой как рука, нога, глаза… Я с легкостью растворялась в этом деле и забывала обо всем. Все переставало иметь значение: только я, мои баночки и мое воображение.
Я вдохнула полной грудью вечерний воздух, почувствовала бодрящий аромат хвои, ведь лес был совсем недалеко, и к моим окнам он подбирался ближе, чем к другим участкам дворца.
Хвоя. Да, она подойдет. Как и экстракт дуба, васильков, цитрусов, обязательно цитрусов, щепочку аромата корицы и пряностей, немного лайма и базилика…
Руки порхали над баночками, и все было волшебно, как и всегда, если бы короткие волосы не падали на глаза, закрывая обзор и напоминая о моей грубейшей ошибке.
«Ты ошиблась, Хулия. Ты не должна ошибаться, но раз ты сделала уже это: встань, отряхнись и исправь все или то, что можешь. Начни с себя. Отпусти ошибку», — крутились у меня в голове слова папы. Он всегда учил, что важнее не ошибка, а то, что мы делаем, когда ее совершаем. Не стыдно ошибаться, стыдно жалеть себя и позволять ошибке разрушать нас.
«Ты прав, папа, всегда прав».
Я почувствовала легкое, как перышко, движение воздуха на своей шее, но ветра почти не было, и он ни в коем случае не дул бы из середины комнат. Прерывистое дыхание. Легкое и воздушное, как шелк, и теплое, как солнечный луч. Я бы узнала его из тысячи. Разве это было сложно? Мое тело и так реагировало на него, как на магнит, мне не обязательно было видеть его, чтобы знать, кто это.
Я отступила на небольшой шажок и прижалась к теплой и родной груди своего парня (хотя можно ли было его так назвать?). Мы несколько минут стояли так, ничего не говоря, просто наслаждаясь друг другом и тишиной.
— Лу, — прошептал Ник, словно боялся спугнуть эту легкость между нами, прости меня.
— Все в порядке, — отозвалась я, улыбаясь и повернув голову так, чтобы видеть его лицо хоть боковым зрением. Он поцеловал меня в висок. Весь его вид говорил, насколько виноватым он себя чувствует.
— Нет. Я обидел тебя, и мне очень-очень жаль. — Его голос был хриплым, и я поняла, что это вовсе не от моей близости. Он переживал, переживал за то, как отреагировал на отстриженные мной волосы. Ведь это были всего лишь волосы, но сейчас начало казаться, словно я отрезала часть его любви.
— Перестань. Все хорошо. Я не обижаюсь, — я покачала головой, и мои волосы защекотали его лица — он чихнул от изобилия ароматов, и я рассмеялась, а он больше не мог оставаться грустным.
— Если ты и правда простила — поцелуй, — улыбнулся Ник, и слегка повернул меня к себе, но все еще прижимаясь своим телом к моей спине.
— Что? Сэми… нас увидят, — запротестовала я, но он ничего не сказал на это, и я потянулась к его губам, оставляя легкий поцелуй и отстраняясь. Он потянулся за мной, за моими губами, и я потянулась на встречу, даря такой же легкий поцелуй, но уже глубже. И снова отстранилась. Поцеловала. Отстранилась. Я дразнила, манила его, завлекала, и ему нравилось это. Я делала это, пока он не перенял инициативу на себя и не стал управлять поцелуем. Он получился ленивым, неспешным, легким и сотканным из невесомых ароматов и мгновений.
Когда мы отстранились, оба глупо улыбнулись и машинально провели по губам, словно не верили, что чужих губ на них уже не было.
— Что это? — спросил Ник, заглядывая мне через плечо. Я пожала плечами. Я не знала, что у меня вышло, просто смешивала то, что казалось нужным. — Можно?
Я кивнула, и Ник поднял вверх бутылочку, со смешанным мной ароматом легкого светлого цвета, колеблющегося на грани между солнечно-желтым и лиственно-зеленым.
Ник пораженно вздохнул, я прикрыла глаза и улыбнулась. Аромат вышел причудливым, но невероятно красивым: причудливое соединение безумства и покоя, зноя и лесной прохлады, пряностей и утренней свежести. Это аромат впитывался в кожу, вплетался в сознание и будоражил мысли. Он был живым, сверкал многочисленными невидимыми, но ощутимыми гранями вечности. Он был прекрасен. Он был нами. Или мы были им.
— Невозможно, — прошептал Ник, касаясь свободной ладонью моей щеки. — Поразительно. Этот запах словно… я чувствую, что он… он похож…
— Он похож на нас, на наши чувства, — улыбнулась я. — Сэми, я люблю тебя.
— Я тоже. Неважно, какие у тебя волосы, это ведь по-прежнему ты.
Карлос. Чуть меньше четырех лет назад. Лиссабон
— Я приказал подготовить самолет. Мы вылетаем через два часа, — я заглянул в кабинет мамы, которая в это время давала распоряжения своему секретарю, — твои служанки уже собирают необходимый минимум вещей.
— Что случилось? — спокойно спросила мама, отправляя секретаря и давая знак мне присесть. — С чего такая спешка вдруг? И куда мы летим?
— В Мадрид. Я собираюсь поговорить с Энрике, — мама вполне ожидаемо не стала спорить, она сама часто повторяла, как я похож на покойного отца, особенно ослиным упрямством, но все же покачала головой.
— Девочка не любит тебя. Ты же знаешь это?
— Знаю, мама, — ответил я, пытаясь не заводиться из-за того, что ту, которую я полюбил так сильно, сейчас обнимает и целует другой, особенно тот, кто не может дать ей что-то большее, чем пустые обещания. — Она любит Николаса Скрива, но он связан своим отбором. Он оступится рано или поздно, а я буду рядом, чтобы утереть ее слезы, чтобы подставить свое плечо. Я подожду.
— Даже если он и оступится, даже когда они разойдутся, она может продолжить его любить. Даже если она и будет с тобой, она может тебя никогда так и не полюбить, — внимательно посмотрела на меня мама, словно проверяя мою решимость, но я знал, чего хочу и как этого добиться. И то, о чем говорила мама меня не пугало. Придется не сладко, но, возможно, когда-то мои старания окупятся.
— Ну и пусть. Я буду любить за обоих. Постараюсь сделать ее счастливой, и, может, ее сердце постепенно откликнется. — Я сжал ладони в кулак, мысленно готовя себя к войне с синеглазой сиреной. Я был бы рад оставить ее в покое, как она того много раз просила, но вот беда, после нее, я больше не могу смотреть на других. Все девушки даже близко не похожи на нее, больше никого я не хочу хотя бы в половину так же сильно как ее и если моя участь ждать, я подожду. — Ты против Хулии, мама?
— Нет, что ты, мой хороший, — отозвалась мама, ласково смотря на меня и накрывая мою ладонь своей. — Дочь Энрике — прекрасная девушка, честнее и достойнее многих, но она упряма, вспыльчива и непредсказуема. То, что ты хочешь сделать… Это только отвернет ее от тебя.
— Я готов к этому, мама. Ее отношения с Николасом обречены, Энрике скоро будет искать ей пару, ты же не хуже меня знаешь, что так и будет, а я не хочу ждать, пока кто-то другой, кто может предложить ей больше Николаса, заберет ее у меня. Пусть ненавидит, пусть злиться, но рядом со мной.
Мама покачала головой и задумалась. Мне не нравилось, что она не одобряет меня, но я вынужден был идти на это. Я не хочу смотреть, как моя любимая достанется другому. Лучше я буду годами добиваться ее любви, чем всю жизнь смотреть на нее со стороны. И все же мне хотелось, чтобы мама меня поняла, чтобы приняла Хулию как будущую невестку.
— Она станет испытанием твоего терпения, — все же заговорила мама, а я хмыкнул: Хулия уже сейчас испытывала пределы моего терпения, но я знал, что это только начало, если она и была кошкой, то определенно с острыми коготками, — а если выдержишь — причиной твоего счастья. Таких девушек среди нашего круга не так уж и много. Если ты выбрал Хулию и такой сложный путь, что ж, я могу только поддержать тебя.
Хулия. 3,5 года назад. После ссоры с Ником из-за его ревности
— Хулия, солнце, как ты? Ты нас всех испугала очень, — я приподнялась c кровати и посмотрела на встревоженное лицо отца. Я никогда не видела отца таким испуганным и встревоженным.
Чувство вины укололо меня десятком иголок: он не заслужил этого, не заслужил. Я не хотела никому доставлять неудобства, а уж тем более папочке. Я просто хотела побыть одна, я просто хотела расслабиться. Все вышло случайно. Я лишь на несколько мгновений увлеклась своими мыслями, лишь на пару секунд забыла о дороге, и к чему это привело? Я проснулась в белоснежной палате, а рядом в кресле спали мама и папа. Я едва не погибла. Авария, в мою машину врезался водитель, мужчина сорока лет, потерявший управление и едва не загубивший жизнь единственной дочери короля.
— Прости, папа, я просто отвлеклась.
— Может быть. Виноват водитель второй машины, мне доложили, но о чем ты думала? Хулия Луисана, ты была за рулем, ты должна была следить за дорогой.
— Папа, это была случайность.
— Если это все было из-за него, — папа, мой любимый папа был сейчас необычайно зол. Я таким прежде его не видела. Глаза папы хоть и были добрыми, но его голос звучал грозно и на несколько октав выше обычного. — Если это все из-за вашей ссоры, я запрещу вам видится. Сын Максона плохо на тебя влияет.
— Он тут не при чем, — вспылила я, едва не вскочив с больничной кровати. На самом деле, всему виной были мои мысли о Нике и о том, почему он так себя повел. Я думала об этом постоянно и надеялась, что хоть скорость избавит меня от этих мыслей.
— Я ничему не позволю отнять тебя у нас. Солнце, ни один парень не стоит того, чтобы твоя жизнь оборвалась, запомни, ничего и никто не стоит этого.
— Энрике, оставь ее. Наша девочка только пришла в себя, а ты тут напал на нее. — Ощутить ласковые и успокаивающие объятия мамы, сейчас оказалось самым необходимым. Меня ужасала мысль: через что я едва не заставила пройти всех своих родных и близких.
— Прости, солнце, твоя мама права. Надеюсь, это были самые худущие часы в моей жизни и больше такого не произойдет никогда. Как ты себя чувствуешь? Только честно.
Алексия Альба (кузина Анхеля и Хулии) и Шон (сын Марли и Картера). Год назад.
— Я думаю, это плохая идея, — ответил он ей после нескольких секунд молчания. Али свернула на нужный поворот и прибавила скорость. Здесь было почти безлюдно, лишь дорога, она и Шон на другой стороне телефонной линии.
— Малыш, я не советуюсь, я говорю, что прежде, чем встретится на месте, я заеду к Ли. — Алексия поправила солнцезащитные очки, посмотрела в зеркало заднего вида, удостоверившись, что на дороге все нормально и вздохнула. Не стоило ей говорить ему заранее, просто нужно было поставить в известность, но он бы переживал, если бы она не появилась вовремя. — Я не могу сбежать, не поговорив с ней.
— Уверен, Хулия все поймет, как только мы вернемся, — она слышала, как он начинал злится, но по-прежнему был спокойным.
— Ли нас не выдаст, если ты об этом.
— Я не сомневался, но я не хочу, чтобы все сорвалось, — они хотели сбежать, в Средиземном море были острова, браки, заключенные на которых, были действительны во всем мире. И самая большая их прелесть, там не смотрели ни на положение, ни на гражданство, ни на расы. Им это подходило, они ломали несколько устоев сразу, но оба не хотели иначе.
— Всего час меня не будет. Не парься, — Алексия постучала острыми ногтями по рулю, потянувшись переключить аудиостанцию, которая фоном играла в машине.
— Я краду достояние испанское короны. Я имею полное право париться, — она хмыкнула в ответ на его слова, а в следующий миг ее ослепил свет фар встречной полосы. Она отвлеклась, она не увидела приближающемся на слишком большой скорости авто, которое немного занесло, прям на встречную полосу…
— Али… Алексия… Малышка… — напрасно он звал ее, держа в руках телефон и холодея с каждой секундой без ответа. Он слышал грохот столкновения, шум и много еще чего, но сознание не хотело пускать в его разум мысль, что с ней что-то случилось. С ней ведь не могло ничего случится, это ведь его Али. Куда он без нее? Как? Зачем?
Его нашли через четыре часа. Девушка, так похожая на его малышку, но с темными, как глубокая ночь волосами, нашла его в тайной квартире, подаренной Алексии отчимом. Мало кто знал, что они тут встречаются.
— Она мертва, — дрожащим голосом сообщила девушка; Шон отдаленно заметил, как тряслись ее руки, но она постаралась быть стойкой. Как же Алексия обожала кузину за ее стойкость и выносливость, за открытый характер. Он не отстранился, когда она обняла его, просто замер, что-то умерло в нем на трасе 6548, а он никак не мог понять, что пошло не так.
Хулия. Три месяца назад. Где-то в Южной Америке.
— Возвращайся. — Я посмотрела на брата снизу-вверх. Когда-то я была выше него, когда-то мы были одного роста, но сейчас он выше меня как минимум на полголовы. Мы не виделись восемь месяцев. Восемь долгих месяцев. Это был самый долгий отрезок времени, когда мы были порознь. — Скоро моя свадьба с Карлосом, и я не знаю, как часто мы потом сможем видиться.
— Пусть только попробует помешать мне видеться с моей сестренкой. Сомневаюсь, что он захочет ссорится с будущим королем Испании, — как всегда немного легкомысленно ответил Анхи, при этом приобняв меня за шею и поцеловав в висок.
— Ты мне нужен. Возвращайся, — я постаралась сказать это так же легко, как и он, но не вышло. От кого, но от близнеца мне было сложно скрыть свои переживания. Ближе Анхеля у меня никого никогда не было, он был частью меня. Брату я доверяла безоговорочно, но кое-что мне все же пришлось скрыть от него, и все потому, что его не было рядом, когда я рассталась с Ником. Он не знает, как мне было больно и как это меня едва не уничтожило. Даже сейчас он думает, что меня беспокоит свадьба, но на самом меня ужасает мысль о предстоящем Отборе Ника. Я не смогу смотреть на него с другими.
— Я вернусь, Ли, — уже серьезно и тихо сказал брат, не выпуская из братских объятий, поняв, что без крайней необходимости я бы не стала говорить ему, как сильно он нужен мне рядом.
— Когда?
— После вашего возвращения из Анджелеса, — после Рио мы с родителями, Санти и Сами отправлялись в Анджелес праздновать совершеннолетие наследника Иллеа, и я удивленно подняла взгляд на брата. У нас никогда не было друзей ближе старших детей королевской четы Иллеа. Он не хочет их увидеть? Спустя 4 года? Это было странно, будто они перестали быть для него важны.
— Почему не сейчас? — было бы куда лучше, если бы у меня получилось уговорить его вернутся вместе с нами. Я все еще не оставляла надежд свести его с Бланкой, чтобы мы с ней, как мечтали в детстве, стали сестрами, но из-за ослиного упрямства Анхеля я не могла даже попытаться что-то сделать.
— Я не готов еще, но я вернусь, малышка, вернусь, когда вы вернетесь в Мадрид.
— Бланка скучает, — я решила попробовать его заманить. Я помнила, как он был привязан к маленькой рыжеволосой иллейской принцессе и моей лучшей подруге, после погибшей Али. Может напоминание о ней, склонит его к тому, чтобы он наконец вернулся и я могла бы попробовать свести их.
— Я тоже, — тихо признался он, но не выглядел особенно убежденным, скорее, неожиданно немного растерялся и выглядел довольно неловким, — но я не знаю, чем объяснить то, что ни разу не написал, не позвонил.
— Она изменилась, ты ее не узнаешь, — я улыбнулась про себя. Бланка очень изменилась за прошедшее время, она давно уже не ребенок, хоть столь же наивна, как и раньше, но гораздо привлекательнее для мужчин; Анхелю пока везет — она отшивает всех подряд, и пока не нашелся ни один, кто сможет перебороть ее упрямство.
— Посмотрим, но сейчас тут только ты и я, и мне стоит вернуть тебя через час, чтобы родители ничего не заподозрили, — подмигнул брат, а я улыбнулась ему.
— И чтобы они не узнали, что я виделась с тобой. Возвращайся, нам всем тебя очень не хватит.
====== Глава 19. Бланка ======
— Уходите, сейчас не время для посещений, — гвардеец, который приблизился к нам оказался довольно грубым, — королевская чета не принимает никого.
Гвардеец постоянно оборачивался назад, будто опасался, что нас заметит кто-то другой.
— Вы приняли нас за других, я… — Я хотела объяснить гвардейцу кто мы, но кажется он прислушивался только у своим доводам.
— Уходите. Я ещё раз повторяю, что нет никого, кто мог бы вас принять. Все заняты поиском пропавшей принцессы, — важно заявил гвардеец будто и правда что-то решал, но вполне вероятно он был младшим звеном в цепи охраны.
— Она и есть твоя принцесса, идиот, — не выдержал Анхель и, обернувшись к нему, я поняла насколько на самом деле он сейчас зол.
— Я лично знаю принцессу Бланку, и могу заверить, что эта девушка не принцесса.— Я недоуменно посмотрела на гвардейца. Да, я была не в лучшей форме и успела снова надеть шляпу, но интересно, когда я успела стать столь неузнаваемой? Я не нашла, что ответить, и, возможно, Анхель так бы и сорвался на бедного паренька, но помощь подоспела с другой стороны.
— Что за шум, Смоук? Я же просил не создавать проблем, — услышав голос Шона, я выдохнула с облегчением. Уж он-то узнает меня в любом состоянии.
Шон вышел с правой стороны и решительно направился в нашу сторону.
— Девушка утверждает, что она принцесса Бланка, — тот кого назвали Смоуком всё продолжал смотреть на нас, как на надоедливых мух. Он-то точно был уверен в своей правоте и ещё и гордился тем, что как бы сдерживал порядок и не пропускал самозванцев.
— Придурок, — Шон отвесил незадачливому гвардейцу подзатыльник, — это и есть принцесса Бланка, а с ней наша вторая пропажа — наследник Испании. Живо открывай ворота.
Гвардеец бросился извиняться и попутно открывать перед нами ворота. Выглядел он нелепо и побагровел от стыда, что мне стало совестно за всю эту ситуацию.
— Шон, — попыталась я пожурить старого друга.
— Живая, — улыбнулся он и начал подходить ко мне, чтобы обнять, и хотя я понимала, что он не причинит мне вред, он мой друг и не может делать мне зла, отступила назад и позволила Анхелю в защитном жесте обнять меня. Шон удивлённо посмотрел на меня, но остановился, а я от неловкости опустила глаза. Мне было стыдно за свою трусость. — Бланка…
— Не стоит, — остановил его Анхель от возможных проявлений жалости, что добило бы меня. — Думаю лучше будет, если я отведу Бланку в ее комнату, а ты известишь наши семьи о нашем возвращении.
— Ты прав, это будет лучше, — кивнул Шон, все ещё держась на почтительном расстоянии, (сказать он хотел многое, я увидела это по его взгляду), но молчал.
— Прости, — неловко попыталась изменится я перед другом.
— Все хорошо, — улыбнулся Шон, — теперь все хорошо. Можете подниматься по парадной лестнице, все в своих комнатах — дворец пуст.
Шон быстро ушел, будто боялся, что не успеет обрадовать родителей, а мы тем временем поднялись по лестнице в мою комнату. Мы действительно никого не встретили по пути, и обычно оживленной дворец будто вымер, но сейчас меня это даже обрадовало. Я была не готова встречаться с большим количеством людей.
Я неловко села на край своей же кровати. Странно, после нескольких недель пребывания в грязном обветшалом доме, где меня удерживал против моей воли незаконнорождённый сын моего деда, а отвыкла от того, что мне всегда казалось само собой разумеющеемся. Я не замечала насколько удобная моя кровать, пока не поспала на жесткой скрипучей кровати, которая издавала шум при малейшем движении и была настолько пыльной, что мне казалось, что я давно должна была задохнуться там. Я едва ли могла там уснуть, а сейчас словно не имею права прикасаться к вещам, которые по-прежнему принадлежат мне, как и прежде. Тут все такое чистое и элегантное, а я… а я нет. Мне кажется теперь я для этой комнаты не столь идеальная, как раньше.
— Бланка, милая, что случилось? — Анхель присел возле меня на корточки и нашел своими глазами мои, хотя я и пыталась избегать его взгляда. Я не знала, как объяснить словами то, что происходит внутри меня. Это сложное гнетущее ощущение, которое вряд ли можно описать словами и объяснить почему родное вдруг стало чужим.
— Все кажется чужим, словно я перестала иметь право находиться тут. Понимаешь, эта комната словно принадлежит другой Бланке: более идеальной, более честной, — Анхель часто заморгал, и я увидела в его глазах боль, боль и решимость. Он крепко, но нежно сжал мои ладони в своих, словно стараясь их защитить от чего-то. Мои ладони в его ладонях казались слишком маленькими и почти тонули в них, и я сосредоточилась на них, чтобы не видеть лица Анхеля.
— Бланка, ты все та же наша Бланка, которую мы знаем и любим. — В его голосе был океан нежности, а мне когда-то казалось, что ее я больше никогда не услышу. Как бы я справилась без нее? Чтобы делала без его поддержки?
— Заслуживаю ли я этого? После всего? — Я подняла на него глаза и всмотрелась в синеву его глаз. Они были как никогда сосредоточены и встревожены. Я и ему причиняла боль. Он должен был попытаться меня понять. Он видел, хоть часть, но видел. Я хотела бы, чтобы он никогда не узнал, что со мной происходило, но его знание всегда будет где-то между нами. Видеть и слышать это разные вещи.
— Еще больше заслуживаешь. Ты поставила под угрозу свою жизнь, чтобы защитить свою сестру. Ты подверглась такому, от чего любой мог сломаться. Ты очень храбрая и самопожертвенная. Я люблю тебя все так же сильно, не пытайся в этом сомневаться, — он положил свои руки на мои колени и склонил на них свою темноволосую голову. Я тоже люблю его, и одна лишь мысль, что он мог отвернуться от меня, заставляла кровь застывать в жилах. Нет, никогда. Я бы не выдержала его отвращения или пренебрежения.
— Какой ты хороший. Даже если ты и заблуждаешься, — я запустила пальцы правой руки в его черные волосы и пропустила их сквозь пальцы. Они мягкие и такие приятные. Что я сделала, чтобы заслужить его самого и его любовь? Чтобы он следовал за мной даже в самые темные уголки нашего мира или даже души. Каким же пустяком теперь казалась история с индийской принцессой. Он мой, абсолютно мой.
— Бланка, я убью этого человека за то, что он сделал с тобой. Ты не должна чувствовать себя недостойной, чего бы то ни было. Твоей вины во всех твоих несчастьях нет. Это все произошло с тобой незаслуженно. Ты пострадала из-за чужой злобы и жажды мести, к тому же необоснованной, — я посмотрела на него, мне так хотелось верить в его слова, чтобы все было так просто. — Дядя Максон.
Стоило мне услышать папино имя, как меня тут же обняли крепкие и сильные руки моего отца. Я оказалась в его медвежьих объятиях как в детстве. Я почувствовала себя за нерушимой крепкой стеной и сломалась. Я могла держаться перед чужими людьми, могла сдерживать себя перед Анхелем, чтобы еще больше не расстраивать его, чтобы его гнев не становился все сильнее, но с папой я вмиг стала маленькой девочкой, все проблемы которой мог решить папа лишь одним своим объятием. Он всегда был моей опорой и тем, чего мне не хватало последние недели. Папа мог снести весь мир, я верила в это в детстве и всё ещё верю. Ради нас и мамы он и правда был готов на многое. Несмотря на боль во всем теле я была рада присутствию папы. Я сначала просто всхлипывала, а потом слезы обильно заструились по лицу.
— Папочка, — я прижалась к нему ещё крепче, пытаясь как можно сильнее впитать его тепло и его заботу, словно только его присутствие могло меня избавить от всего плохого, вылечить меня.
— Ш-ш-ш, малышка, все теперь будет хорошо, — папа легко поглаживал меня по спутанным волосам, и хоть я не видела его лица, я слышала егонадломившийся голос.
— Пап, мне больно, — сказала я, когда он прижал меня к себе сильнее. Он тут же ослабил хватку, чтобы едва касаться моей спины.
— Нужно позвать за доктором. Бланку нужно срочно осмотреть и избавить от боли, — Анхель тут же встрепенулся. Быстро поднявшись, он сердито хмыкнул, словно упрекая самого себе в том, что не додумался до этого раньше. Я хотела сказать, что не стоит, но врать не могла: болит всё, и долго я так не продержусь. Неожиданно для меня на плечо Анхеля опустилась рука, и рядом вырисовалась светловолосая голова брата.
— Я уже об этом позаботился. Доктор Метьюс скоро прибудет, — Ник был бледным, и его лицо еще хранило отпечаток сильного беспокойства и бессонных ночей. Как же я измучила их? Из-за того, что меня похитили страдала моя семья. Мне даже страшно подумать, как все отразилось на маме.
— Молодец, сынок. Что же с тобой сделали, моя Принцесса? — папа пригладил мои волосы, когда вместо слез остались одни всхлипывания. Я вспомнила все удары, каждое сказанное мерзкое слово, неприятные грубые прикосновения. Я поняла, что не хочу все это рассказывать. Папа не должен знать этого, Ник не должен знать. Это будет слишком. Я не могу рассказать им, не могу.
— Я… я… пап, давай забудем об этом, хорошо? Пусть это останется страшным сном, — отец напрягся, я буквально чувствовала исходившее от него напряжение.
— Если ты хочешь, — сдержанно проговорил отец, я представила, чего ему это стоило. Ник сжал кулаки, но промолчал. Они оба знали, что я что-то прячу за своей просьбой, но Анхель не был столь сдержанным. Я перестала всхлипывать и немного с беспокойством посмотрела на любимого. Он разозлился не на шутку. Он метался словно раненный зверь, пока не выпустил всю ярость на стене у изголовья моей кровати. Панель хрустнула, и на костяшках пальцев испанца проступила кровь, когда он заговорил, то еле сдерживал себя, чтобы не закричать.
— Этот ублюдок тебя изнасиловал, а ты просишь забыть? Лично я не успокоюсь, пока он не ответит за все сполна, — папа стал словно комок нервов, как камень. Все время после побега из того мерзкого помещения, я думала о том, как отреагирует папа, если узнает о произошедшем. Я знала, что он придет в ярость. Он — король. Он заставит всех платить. Поднимется шумиха, и тень всего падет на нашу семью. Нет, пусть лучше все верят в идеальность нашей семьи.
— Это правда? То, что сказал Анхель, правда? — спросил Ник. Брат выглядел куда менее спокойным отца, он просто не умел так мастерски прятать свои эмоции. Три мужчины, которых я очень любила, сейчас были в ярости, а я и правда хотела все забыть.
— Я не хочу об этом говорить. Анхель, пожалуйста. — Я с мольбой посмотрела на испанца, но он решительно покачал головой.
— Я выполнил бы твою любую просьбу, Бестия, но я не стану помогать спустить все на нет. Тебя били, держали в жутких условиях, и я не смог помешать изнасилованию. Он заслуживает самого жестокого наказания.
— Анхель, зачем? Зачем ты заставляешь меня вспомнить об этом? Чтобы было больнее? — я не могла понять, что им двигало. Вряд ли желание сделать еще больнее все произошедшее, но он это делал хотел того или нет. Я просто хотела не вспоминать, а ему нужна была месть. «Дяде» нужна была месть, отцу теперь она нужна, как и Нику, а я уже сыта ею.
— Нет, малышка, нет. Чтобы все знали, что такое не прощается, чтобы никто даже не думал повторить подобное. Дай нам позаботится о тебе, дай мне, и твоим отцу, и брату наказать твоего обидчика, — я осторожно выбралась из объятий отца, превозмогая боль я подошла к любимому, разговор становился непростым и слишком болезненным.
— Анхель, никто не отменит того, что произошло. Ты же не думаешь, что наказание обидчика поможет нам обоим забыть то, что ты видел? Что делать с тем, что мне больно оттого, что ты видел меня такой? Грязной, раненной, слабой, униженной, полураздетой, — я чувствовала себя слишком слабой и сильно измученной, но все же стояла и смотрела ему в глаза. Он поддерживал меня, не давая упасть, но лицо его было твердым, он не собирался отступать.
— Мне станет спокойно от того, что он заплатит за все. Я больше никому не позволю тебя обидеть.
— Тогда делайте, что хотите. Просто не оставляй меня.
— Мы не оставим тебя одну. Даже не мечтай. — Я совсем забыла о брате, пока он не потрепал меня по голове. — Прости, что не помогли раньше, но сейчас, сейчас мы сделаем все возможное, чтобы помочь тебе и защитить тебя.
— Я никогда не сомневалась в вас, — я посмотрела сначала на Ника, затем на папу, оба смотрели на меня с виноватыми и пристыженными взглядами. Они винили себя за то, что случилось, как и за то, что не они, а Анхель рискнул своей жизнью, чтобы меня спасти. — Спасибо за поддержку.
— Ты не должна нас благодарить, — Ник удручённо покачал головой, отказываясь снимать со своих плеч груз вины, который сам на себя же и возложил. — Это моя ошибка, что ты подставила себя под удар, чтобы защитить Ариэль, тогда как я должен был позаботиться о вас обеих.
— Ты должен был присмотреть за своими девушками и за Хулией, которая была рядом с тобой.
— Я должен был присмотреть за своими сестрами и не сделал этого, — я знала эту слабость Ника, он привык брать на себя вину даже за то, в чем никогда не был виноват. Он спасал девушек и Амалию с Хулией, которые были рядом, я была слишком далеко от него, чтобы он мог попытаться сделать хоть что-то. Я строго посмотрела на Ника, чтобы он понял то, что у меня не было сил говорить.
Анхель помог мне сесть обратно на кровать, Ник сдался — я видела это по его глазам, но это не значит, что он перестал винить себя. Я поморщилась, когда Анхель задел рукой особо болезненный порез на правом боку. Хотя у меня все тело болело так, словно по нему проехалось несколько танков, и мясник разделил меня на тонкие кусочки. Мне хотелось бы поспать, но учитывая, что боль начала нарастать, это казалось невозможным.
Действие обезболивающего начало проходить, и все тело снова начинало «закипать». Поскорее бы пришел доктор, но вместо доктора ко мне в комнату тут же ворвалась мама. Ее лицо было бледнее, чем у Ника, папы и даже Хулии, следующей за мамой по пятам. У меня остановилось сердце, когда я увидела измученное тревогой и беспокойством лицо всегда такой воинственной королевы и любящей матери. Не стесняясь ни мужа, ни сына, ни детей лучшей подруги, мама плакала, и ее слезы оставляли мокрый след на ее прекрасном зеленом платье.
Она быстро подскочила ко мне и притянула к себе, снова усадив меня на постель.
— Девочка моя, доченька моя, — я была не в силах сдерживать свои слезы и смотреть на то, как подкосило произошедшее маму. Она была сама не своя. На ней не было лица, и даже руки и те тряслись. Я знала, что брат уже родился, но было необычно видеть ее, начавшую возвращаться в норму фигуру. Именно из-за меня мой брат родился раньше срока, из-за меня мама пережила весь этот стресс. — Что они с тобой сделали?
— То, что не должны были? — ответила я рассеянно. Так как почти все в комнате слышали стыдную правду и со временем за дверью поделятся ею с теми, кто не слышал, чтобы не донимали меня болезненными вопросами и только с близкими, кому и правда было небезразлично.
Как бы я не любила своих родных, как сильно они бы не были мне дороги, через несколько минут такое скопление людей в одной комнате начало меня душить и угнетать. Я бы ни за что не сказала им, что они лишние, но дискомфорт с каждым мгновением усиливался. Заслуживала ли я таких переживаний с их стороны?
Я хотела спросить за близняшек и за Март, узнать, как Джеймис, и самое главное, как Кит, ведь из всех братьев и сестер я видела сейчас только Ника и знала, что он в порядке, но замолчала после короткого разговора с мамой. Для меня все было слишком, и я просто хотела отдохнуть.
Я обернулась в поисках Анхеля. Его присутствие успокаивало меня, сейчас даже больше чем присутствие мамы или папы, странным, но в то же время правильным образом он стал тем якорем, который помогал мне держаться на плаву, не утопая в воспоминаниях и жалости к себе. Анхель стоял в небольшом отдаленнии и разговаривал с папой и своим отцом, которого я раньше не замечала. До этого я не слышала их, так как была сконцентрирована на маме, но теперь, когда я обратила на них внимание, я услышала обрывок фразы.
— … Испания позаботится о своей будущей принцессе. Ни одна обида, нанесённая моей невесте, не будет прощена, — решительно ответил на что-то, сказанное папой Анхель, ведь и смотрел он сейчас на папу.
— Ничего прощать никто не будет, необходимо все обдумать и четко спланировать действия, чтобы не причинить больше вреда самой Бланке, — слова папы прозвучали как гром среди ясного неба в повисшей тишине.
Я не знала, что больше вызывало у меня недоумение: его яростное желание уничтожить моего насильника (а ведь он даже не знал кем тот был на самом деле) или то, что он назвал меня своей невестой.
Невеста. Невеста Анхеля. Мне нравилось, что это значило, и все же я решительно не понимала, почему он сказал так, не спросив меня. Ведь предполагалось, что это решение принимать мне. И все же от осознания того, что он хотел этого, что ему это было важным, мне становилось спокойнее и легче.
— Невеста? — спросила я, скрывая от него облегчение, которое снова пришло с пониманием, что все произошедшее не оттолкнуло его, ведь он просил не вспоминать…
— Да, ты против? — шаловливо улыбнулся Анхель, будто гордясь тем, что удивил меня и тем, что мы косвенно коснулись темы нашей помолвки.
— Нет, — рассеянно и устало улыбнулась я, чувствуя, как этот день постепенно оставляет меня без жизненных сил.
— На этой приятной ноте думаю нам стоит дать Бланке отдохнуть, так как наше путешествие оказалось очень утомительным, знаете ли, — мягко, но в то же время непреклонно Анхель попытался всех сплавить, пытаясь обеспечить так необходимый мне покой. И никто не стал возражать.
— Ты решил уже? — спросила я, когда все вышли из комнаты, а Анхель присел возле меня и положил руки мне на колени, приблизившись ко мне. Он молчал, а я смотрела на него, словно пытаясь понять, что значат его слова. Сначала я оттолкнула его, отрицая его чувства и планы на общее будущее, затем смирилась с тем, что это невозможно, а когда он открыто сказал папе, что собирается защищать свою невесту во чтобы то не стало, я растерялась. — Даже не спросишь меня?
— А ты против? — улыбнулся Анхель, убирая локоны с моего лица, нежно, почти невесомо. — Я не представляю себе жизнь без тебя. Я не хочу пытаться строить свое будущее, если ты не станешь центром вселенной. Ты — моя жизнь. Я не отпущу тебя. Больше никогда.
— Ты не спрашивал меня, — тихо ответила я, стараясь скрыть улыбку. Слова никогда не были произнесены. Они много раз зависали между нами, но никто ничего не говорил.
— Да? Мне казалось я спрашивал, — подмигнул Анхель, улыбнувшись.
— Нет. Не спрашивал, ни разу, — покачала в ответ головой, пряча улыбку.
— Тебе нельзя давать выбор, снова убежишь, — поцеловал меня в лоб испанец, задержав губы под линией волос, — а я найду тебя. Везде найду. Всегда найду.
Я коснулась ладонью его щеки и провела большим пальцем по его скуле, чувствуя под рукой колкость четырехдневной щетины.
— Тебе не кажется, что я заслуживают предложения? Как любая другая девушка.
— О, предложение будет, — рассмеялся испанец, — но даже не думай, что сможешь избавиться от меня.
— Я разве пыталась?
— А разве нет? Все эти разговоры о том, что ты недостойна теперь меня. Да этого же никогда не будет. Ты всегда будешь моим сокровищем.
— Ты так красиво говоришь, — улыбнулась я, но я все равно жду свое предложение.
— Запомни, пожалуйста, очень простую истину: я никогда не говорю то, чего не думаю, и я никогда не делаю то, чего не хочу, — Анхель подмигнул мне, заканчивая наш спор, который мне выиграть было просто невозможно.
После осмотра доктора Метьюса мне едва удалось отправить Анхеля отдыхать, ведь он устал не меньше меня.
Анхеля пришлось выставить за дверь при осмотре, чтобы мне не было стыдно ещё и перед ним за свой вид, но потом он вернулся и не соглашался идти отдыхать, пока я не приняла снотворное, которое помогло мне уснуть без тревог и кошмаров. Анхель вернулся утром и был со мной большую часть времени, а когда он уходил, приходила мама, которая решительно взялась за меня и за мое восстановление, и всё же меня трясло от малейшей мысли о том, что было и визиты дяди Картера, отца Ами и Шона, который пытался выведать детали похищения, совсем не помогали мне успокоится. После каждого визита у меня случалась истерика, и у меня едва получалось успокоиться. Я просидела в своей комнате два дня, и легче мне не становилось. Вот в тот момент я поняла, что мне стоит отвлечься, поэтому я решила спуститься к завтраку.
Я замерла у входа в общую столовую. Столы убрали, и стало гораздо меньше людей за столом. Там кроме семьи и друзей из Испании была только Элита. Девушек из отбора осталось пятеро, а гости из Великобритании отсутствовали, явно говоря о том, что помолвка их больше не интересовала.
Все разговаривали, и, казалось, меня никто не замечал. Никто не ждал меня. Все думали, что и сегодня я останусь в своей комнате. Снова спрячусь от всего мира, притворюсь, что ничего и никого вокруг нет, но я попросила горничных помочь мне привести себя в порядок, спрятать под косметикой все видимые синяки и ссадины, чтобы выглядеть сносно или хотя бы прилично. Я хотела вернуть хотя бы часть былой Бланки, но я едва могла собрать ее по крупицам.
Сделав глубокий вдох, я сделала один шаг, затем второй, потом третий в комнату, и меня заметили. Хулия застыла на полуслове, у леди Ариадны дернулась рука с вилкой, мамина улыбка куда-то исчезла, а Ник, казалось, насторожился и стал совсем как папа, походить на безэмоциональную скалу. Только Джеймис не удивился и не потерял дар речи. Он вскочил из-за стола и, наплевав на этикет бросился ко мне, чтобы обнять.
— Как я рад, что ты решила присоединиться к нам, — он не хотел отпускать меня, ибо с моего возвращения не видел меня. Ему не давали, как и близняшкам. Чтобы не напрягать меня, чтобы не расстраивать их.
— Я тоже рада. Я скучала по тебе, разбойник, — улыбнулась я, запустив пальцы в его непослушные рыжие волосы. Обычно он злился и психовал, стоило кому-то прикоснуться к его волосам, но сейчас покорно позволял мне играть с ними.
— Больше не исчезай так. Пожалуйста, Блу, — Джеймис поднял на меня карие глаза и в них было столько волнения, что мне самой стало не комфортно. Как они все переживали за меня, особенно младшие, хотя я еще не видела близняшек. — Мы все очень-очень боялись за тебя.
— Обещаю, Джей. — Я поцеловала его в макушку и еще раз обняла, прежде чем отпустить его. — Всем доброе утро.
Я заняла свое место за столом, и вопреки осторожным взглядам всех присутствующих, я спокойно принялась завтракать. Волнение постепенно улеглось, все немного обвыклись, сидевшая рядом Мари подала мне сливки, и постепенно разговоры возобновились. На фоне оживленной беседы я старалась сохранять нейтралитет.
Сам завтрак уже был большим испытанием для меня. Казалось непривычным и даже неправильным снова сидеть тут, словно ничего не изменилось, словно все осталось прежним, но так и было, только меня все изменило, насколько сильно я сама еще не понимаю, но изменило. Стены давили, шум голосов, привычных и знакомых, словно пробирался под черепную коробку и там потихоньку точил мозг. Вся дружеская атмосфера играла на нервах, и я никого ни в чем не винила, но казалось еще немного, и я сорвусь. И все же истерика отступала, каждый раз почти выплескиваясь наружу, пряталась в глубины разума.
После очередного такого приступа я прикрыла глаза и вздохнула, а затем почувствовала прикосновение к моей ноге под столом и сразу вскинулась, но тут же столкнулась с испытывающим, а затем подбадривающим взглядом Анхеля напротив. Он улыбнулся и снова коснулся моей ноги своей, а затем что-то прошептал своими губами, я не слышала слов, но знала, что он говорил: часть прочитала по губам, часть догадалась.
«Все хорошо. Ты отлично справляешься»
«Спасибо», — неуверенно я улыбнулась в ответ.
— Сегодня такой хороший день, — начала тут же его сестра, когда стало очевидно, что завтрак подошел к концу, — я хочу прогуляться в саду. Бланка, составишь мне компанию?
— Да, конечно, — немного рассеянно ответила я, поднимаясь из-за стола.
Хулия… Я вздохнула с облегчением. Мне все еще было тяжело долго общаться с кем-то помимо Анхеля, родителей и Ника, но Хулия была мне как сестра, и я чувствовала себя с ней спокойно. Я бы не смогла сейчас выдержат чье-то другое общество, помимо самых близких, но завтрак пережила, значит постепенно все вернется на свое место…
Когда мы вышли в сад, я вздохнула с облегчением. Идея с завтраком казалась мне отличной, но это было до того, как я пережила его. Возвращение к обычной жизни казалось мне слишком тягостным и сложным. Могу ли я вообще снова жить как раньше, после того, что было? Способна ли я стать той, кого ждёт моя будущая семья и страна, которой мне тоже править. Не получат ли они лишь красивую обёртку, а внутри пустоту.
— Как же жалко это должно быть выглядело, — выдохнула я. В саду сейчас кроме нас были только три садовника, но они были слишком далеко, чтобы я беспокоилась. Сад мне нравился: стены не давили на меня, и большое скопление людей не душило. Здесь было хорошо.
— Ты держалась отлично, — подбодрила меня Хулия. Я вздохнула, зная, что она не позволит мне отчаиваться, как бы я не хотела поплакать и пожалеть себя, но я бы сделала для нее тоже самое, чтобы не случилось я была бы рядом, как и она сейчас. — Это ведь наши родные, им не нужно, чтобы ты сразу стала прежней.
— А Элита? Девушки Ника, — если бы на завтраке присутствовали только наши семьи все было бы куда проще, но там были девушки из отбора и им, я теперь отчётливо это понимала, не стоило видеть меня такой.
— Почему тебя вообще волнует, что они думают? Ты не обязана всегда быть идеальной, чтобы быть примером для них. Они дошли до Элиты, они должны уже понимать, что значит быть принцессой, — слова Хулии хоть и были резкими, но звучали мягкими. Я удивлённо посмотрела на нее: я знала, почему она недолюбливает всех оставшихся девушек, за исключением, пожалуй, Женевьевы, но она никогда не говорила о них столь категорично. Может пока меня не было случилось что-то важное?
— Почему ты зла на них? — спросила я ее, уже не думая о своих тревогах.
— Я просто устала. Вся эта ситуация: Ник, девушки, Карлос, она очень утомляет, — вздохнула она, и в ее взгляде я увидела смирение. Начала ли она принимать то, что это был тупик? Выход был всего один, и он был не тем, чего они оба хотели бы. — Подумай сама, ты скоро уедешь в Мадрид (Анхель — не Карлос, годами ждать свадьбы не будет), той, которая станет невестой придется справляться самой. Пусть лучше начинают привыкать, что ты не пример, а человек, попавший в ужасную ситуацию. Перестань заботится обо всех, кроме себя.
Мы повернули на одну из боковых аллей, и перед нами неожиданно появился Гиацинт. Не ожидала его увидеть, не так быстро, да и вообще сейчас он был последним человеком, которого я хотела бы видеть. Я смотрела на учителя танцев и на хорошего тебе знакомого, а видела его отца. Сначала я замерла как вкопанная ничего не говоря. Я пыталась все свести вместе и переосмыслить. У моего «дядюшки» должен был быть сообщник, кто-то, кто помог ему, кто позаботился о том, чтобы бастард короля Кларксона пробрался во дворец и чтобы он имел возможность похитеть одну из принцесс. Этим кем-то и был Гиацинт, как напоминание о том, что нельзя никому доверять.
— Бланка, что с тобой? — встревоженно спросила Хулия, — это всего лишь Гиацинт.
«Всего лишь Гиацинт виновато опустил голову, ничего не говоря, даже не пытаясь оправдаться. Он все знал, и он был тем, кто открыл дворец для психа, собравшегося причинить вред моей семье и почти уничтожившего моё будущее. Это из-за него моя семья пережила весь этот ужас, а я ему доверяла.
— Бланка, — попытался он что-то сказать, но не смог. Его голос оказался спусковым механизмом для моей расшатанной психики. Я бросилась в перед и стала бить по всему, к чему дотягивалась, а он меня не останавливал и не пытался защитить себя.
— Это все ты, это все из-за тебя. — Я колотила его пока могла. Била и плакала, но легче не становилось, но я и не останавливалась. Было некое освобождение от всего этого. — Это все из-за твоего отца.
====== Глава 20. Бланка ======
Ножницы. Они лежали на столике. Мама оставила их вместе с другими принадлежностями для рукоделия, когда ее позвала Сильвия. Я могла позаботиться о себе сама; да и к тому же я знала, что у мамы всегда много работы, но пока я приходила в себя (особенно после встречи с Гиацинтом) как это называли все, она решила быть рядом. Ножницы терялись на фоне других предметов, но я смотрела только на них. В них было что-то магнетическое, притягивающее к себе. Я встала и отошла к окну. Мысли, которые закрадывались мне в голову, меня пугали. Я не доверяла ни им, ни себе. Проще было убрать их подальше от глаз или самой убраться.
— Ты думаешь, что ты уникальна, но все, что ты из себя представляешь: милое личико и хорошая фигура. И волосы. Ты знала, что мужчины обожают рыжих? Особенно с такой копной. — Я снова будто услышала голос «дяди», неделями издевавшимся надо мной. — Я понимаю, на что клюнул мой брат. Тебе повезло унаследовать внешность своей мамы.
Его смех отдавался в ушах. Я вспомнила,
как он прикасался к волосам, и мне стало до жути противно. Стало настолько гадко, что казалось меня сейчас стошнит. Он мог бить меня столько, сколько хотел; мог оставлять на теле синяки, порезы, ссадины, но ни разу не дёрнул за волосы и не срезал длинную косу, чего он ожидал.
— Может, именно твои волосы помогут тебе сохранить внимание испанца, даже после того, как с тобой наиграюсь я. — Я никогда не видела дедушку, но именно в тот момент мне казалось, что он был таким, как его ублюдок —жестоким и беспринципным человеком.
Я посмотрела вниз, на волосы: они меня больше не радовали, они вселяли в меня страх, напоминали мне о том, о чем я хотела забыть. На какой-то безумный миг мне показалось, что если отрезать их, мне станет легче; и именно в то же мгновение ока рука будто самостоятельно потянулась за ножницами. Если меня будут любить только из-за локонов, они не нужны мне. Я хочу, чтобы любили меня, а не мою внешность или отдельную ее часть.
Прядь за прядью длинные локоны превращались в неуклюжее каре, будто обскубывали меня, специально издеваясь, но где-то на задворках сознания, я чувствовала облегчение, будто оставляла за спиной все то плохое, что произошло за последние недели.
— Бестия, — с порога ко мне бросился встревоженный Анхель, и сразу опустился возле меня на колени, и взял мои ладони в свои; нежно и осторожно забрал из моих рук ножницы, отложил в сторону, не отвлекаясь от меня и заглядывая мне в глаза, словно пытаясь что-то по моему взгляду понять.
— Бланка, родная моя, ты в безопасности, я с тобой.
— Ему нравились мои волосы, — попыталась я объяснить, почему я сделала это, из-за чего избавилась от длинных кос, оставив вместо них короткое нечто. — Он всегда относился к ним с трепетом, говорил, что из-за них ты и будешь меня терпеть. Я стану обузой.
— Я буду любить тебя даже лысой, — улыбнулся Анхель, поцеловав мои ладони и склонив свою темноволосую голову мне на колени, будто стараясь унять мою дрожь, — сейчас немного подправим твою стрижку и ты будешь ещё прекраснее, чем была. Это не главное.
— Лысая я была бы страшная.
— Я хочу уехать, Никки, — призналась я брату, после продолжительного молчания. Все сейчас были в саду, но с недавних пор компания больше трех человек душила меня, поэтому я слишком быстро ушла от всех к дубу с качелями. Как оказалось, только Ник решил последовать за мной. Мне становилось неспокойно от сочувствующих взглядов и понимающих лиц. Всем им казалось, что они понимали, через что я прошла, но никто, никто из них на самом деле не представлял себе, что значило быть похищенной обозленным дядюшкой. Мне не нужна их жалость, их сострадания, никто не понимал, что делает только хуже, продлевая мучения. Каждое их слово, каждый взгляд лелеял и укачивал самые мерзкие воспоминания. Хотелось выть волком, но это ничего не изменило бы. — Я больше не могу. Я устала.
— Куда ты хочешь уехать? — спросил брат, продолжая опираться о ствол дуба и смотреть на его листья.
— В Мадрид или Гранаду. До помолвки я побуду там. — Брат слегка нахмурился, но потом медленно кивнул. Казалось, он понял.
— Все, что угодно, Блу, — вздохнул Ник; я знала, что ему это не нравится, что он хотел бы, чтобы я была под боком, чтобы я была под его защитой; он все еще чувствовал себя виноватым, сколько бы я не пыталась его переубедить. Он был самым старшим: нес ответственность за всех нас, но я тоже была старшей сестрой. От одной мысли, что на моем месте была бы Ри, меня передергивало. Моя маленькая нежная Ри, она этого не заслуживала, — смена обстановки должна помочь тебе, но мне не нравится, ты будешь там одна.
— Я не буду одна: со мной будет Анхель и Хулия. — Я прямо посмотрела на Ника. В последнее время я редко на кого-то из семьи и друзей смотрела открыто: они бы легко увидели страх и опустошение, которые разрывали мою душу и мысли. Я не хотела пугать их; не хотела, чтобы их затянуло в болото, в котором погрязла сама. Врать девушкам было легче. Они слишком легко проглатывали ложь: пару беспечных фраз, пустых картонных улыбок — и они убеждены, что все в порядке; другое дело — те, кто знает меня с пеленок. Ник не смотрел на меня, возможно, это и было к лучшему.
— Я никогда не пытался притворяться, что понимаю, как тебе. Все, чего я хочу, чтобы то, что мешает тебе жить, оставило тебя. — Ник в этот раз повернулся и посмотрел на меня, сказав: — Если так будет лучше, уезжай. Ты и так бы скоро покинула дом, как невеста. Хочешь я поговорю с родителями?
— Нет, я сама. — Это решение им не понравится, но я надеюсь, они согласятся. В конце концов я не поеду к чужим людям.
Мне не дали поговорить с Гиацинтом после того, как я успокоилась. Сколько бы я не говорила, что в этот раз я буду спокойна, мне никто не верил, и неважно, с кем я говорила: с родителями, близнецами или Вудворками; все как один отказывались мне что-то сообщать. После, наверное, двадцатой попытки, я бросила это гиблое дело — узнать, как Гиацинт (я не могла объяснить почему волнуюсь о том, что сделали с ним), поэтому я решила продолжить эксперимент и спустилась в Женскую комнату.
С недавних пор тут стало так тихо; не то, чтобы совсем тишина, но после гула тридцати пяти участниц, тут было непривычно тихо и уютно. Меня снова никто не ждал здесь. После истерики, устроенной мной, я и сама не ждала бы себя здесь как минимум пару дней, но доктор Метьюс был прав: чем больше я себя жалею, тем тяжелее мне будет выбраться из всего этого.
Я оглянулась вокруг, оценивая царящую обстановку: мама и тетя Николетты сидели на софе, и рядом с ними стояла колыбель с моим младшим братом; Хулии не было видно, как и Амалии, которая казалось подозрительно часто исчезала из поля зрения, а девушки небольшими кусками расположились в стороне. Самой спокойной среди всей пятерки казалась Женевьева, очевидно, у них с Самюэлем все пришло к нужной точке, и ее присутствие в Элите было лишь номинальным; остальные же словно прибывали в невеселой задумчивости, особенно неуверенной казалась Ариадна, мне стало жаль книгу в ее руках, которая очень даже возможно могла пострадать. Марджери усердно пыталась собрать букет, но откладывала в сторону цветы с тем же успехом, что и выбирала, даже Юник не казалась такой беззаботной, как могли предположить жители Иллеа, думая об участниках отбора.
Я выбрала самый простой из возможных путей и подошла к маме и брату, которого ещё ни разу не видела. Ему-то было все равно: он слишком маленький, а мне очень хотелось с ним познакомиться.
Меня заметили, и в этот раз только тогда, когда я подошла к колыбели, но не сделали вид, что удивлены, напротив мама мягко улыбнулась, а Николетта заговорила со мной почти сразу же, тоже улыбаясь.
— Я рада, что мой сын сделал правильный выбор. Не буду обещать тебе лёгкую жизнь в Мадриде, кортесы могут прилично подпортить все вокруг, они постоянно чем-то недовольны, но у тебя всегда будем мы. — В приступы отчаяния я боялась, что родители Анхеля, пусть и наши старые друзья, не обрадуются невестке — испорченному товару, но его мама вовсе не высказывала ни осуждения, ни отвращения, наоборот, принимала в семью, к которой я всегда мечтала принадлежать.— И конечно же я счастлива, что вы уладили с ним, вот уж, чего я не хотела бы, чтобы Прити или кто-то вроде нее стал бы моей дочерью.
Прити. Бывшее увлечение Анхеля, которое стоило нам больших неприятностей. Я совсем забыла о ней и не видела ни малейшего намека на ее присутствие. Где она? Ведь индийская принцесса явно не из тех, кто упустит свое: она попытается добиться желаемого всеми доступными способами.
— А где она? Где Прити? — Сначала я думала мне скажут, что меня просто оградили от такой неприятной компании, но ответ будущей свекрови меня удивил.
— Она уехала, — коротко ответила мамина подруга. Не может же быть все так просто, что-то скрывалось за этим отъездом. — После того, как исчез Анхель, когда отправился искать тебя, все мы окончательно поняли, что его совсем не пугает опасность, которой он подвергал себя, и как сильно он полюбил тебя. Наверное, она тоже поняла, что все ее действия бессмыслены и уехала.
— А девочка? — Я вспомнила, как Анхель говорил о дочери, и представляла, как ему будет больно от разлуки со своим ребенком. Я почти пожалела, что так обрадовалась отъезду Прити. Я бы не хотела, чтобы Анхелю было больно.
— Она оставила ее. — Я сначала подумала, что мне послышалось, но Николетта не добавляла ничего и не улыбнулась, а значит это было правдой. Индийская принцесса вернулась домой без дочери, бросив своего ребенка во всех возможных смыслах. Я не ожидала такого поступка от любой, но Прити удалось неприятно меня шокировать.
— Как можно оставить своего ребёнка? Каким нужно быть для этого человеком. — Я решительно не понимала, что было у нее в голове. Да, у нее не вышло женить на себе Анхеля, но Кири была ее ребенком; это был ее собственный выбор родить этого ребенка или ей нужна была дочь только для того, чтобы привязать к себе Анхеля.
— Возможно, девочка стала для нее обузой, — попыталась придумать объяснение мама, но ее, как мать семерых детей это приводило в полнейшее замешательство; это было видно по ее взгляду.
— Мы не можем ее бросить, Бланкита, Кири — наша внучка, — Николетта посмотрела на меня с опаской, будто я начну сейчас возмущаться и протестовать, что, возможно, было бы логично, зная все о сложившейся ситуации, а главное, о том, какой я переполох устроила именно из-за этого ребенка и его мамы, но я почувствовала только облегчение. Анхель не будет страдать из-за невозможности видеть свою дочь, и Прити не будет рядом, а я… я что-то придумаю, найду способ, как примириться с этой девочкой; Николетта же в свое время смогла и даже приняла Самюэля.
— Я понимаю. — Хоть я и принимала присутствие девочки в своей жизни, я больше не хотела говорить ни о ней, ни о ее матери, и чтобы сменить тему, я склонилась над колыбелью брата. Он сейчас спал и выглядел умиротворённым и беззаботным, хотя его жизнь в нашем мире и началась со стресса.
Я улыбнулась: он был как две капли воды похож на отца и на Ника, оставалось только загадкой, какой цвет глаз у него будет.
— Добро пожаловать в семью Кристиан Элиот Скрив, — я коснулась крохотной ручки младшего брата и не смогла сдержать улыбку. Какое же это маленькое чудо и как я рада, что он не пострадал, — ты пришел в очень большую семью, и ты самый маленький, готовься к тому, что тебя будут все опекать.
— Нянек у него больше, чем нужно, — рассмеялась мама, но я видела, как ей нравится то, что все ее дети сейчас вместе, пусть и большинство сейчас не в этой комнате.
— Говоря о семье… Бланкита, милая, ты же помнишь, что у Хулии через десять дней свадьба? — Я удивлённо посмотрела на будущую свекровь. Так скоро? Неужели прошло так много времени? — Мы не можем больше оставаться в Анджелесе. Кроме того, что мы должны закончить приготовления непосредственно к свадьбе и начать готовиться к вашей помолвке, к тому же есть вопросы, требующие личного присутствия Энрике и Анхеля в Мадриде. Мы улетаем завтра после завтрака.
Завтра, так быстро. Я только собиралась обсудить мой отъезд с родителями и совсем не ожидала, что в е случиться так быстро. Мне хотелось бы ещё побыть с семьёй, но в то же время я представила, как мне будет не хватать Анхеля, насколько тяжело будет без его поддержки, и мне стало плохо от непонимания, сколько я так продержусь. Он мой якорь между безумием и покоем; если убрать его из уравнения, останемся только мы с безумием, но при этом я не могла просить их остаться, я понимала, что есть много важных вещей, о которых им нужно позаботиться.
— Мы хотели предложить тебе поехать с нами. После вашего примирения с Анхелем было бы неправильно вас разлучать, к тому же кортесам нужно привыкнуть к тебе. — Поехать в Мадрид, который через некоторое время окончательно станет моим домом… это именно то, чего мне хотелось и о чем я боялась спросить родителей. К тому же мне не придется разлучаться с Анхелем. Я не могла скрыть своей радости даже после того, как увидела, как это расстраивало маму, но при этом я буду в безопасности, и она не будет переживать за мое благополучие: я буду с теми, кто не обидит меня, кто не позволит мне снова пережить свой собственный ад. Не то, чтобы я сомневалась в своей семье, но здесь каждый шаг напоминал о произошедшем. Может быть, если я сменю обстановку, будет только лучше.
— Я буду очень счастлива поехать с вами, — и все же мне было неловко перед мамой, которая не хотела отпускать меня, что было естественно и понятно, — если, конечно, я не нужнее здесь, в Анджелесе.
— Мы справимся, милая, эта поездка пойдет тебе на пользу, — мама отказалась от возможности запретить мне покидать Иллеа, и я была благодарна, что она позволила.
— А что с Джорданом? Очень некрасиво оставлять его так, на полпути, и обручаться с Анхелем. Меня очень беспокоило то, что я некрасиво поступала с британцем, ведь он был совсем не виноват в том, что я не люблю его; и в том, что поняла свою ошибку, которую хотела исправить. Несмотря на то, что я не хотела никому навредить, я оставляла Джордана на полпути.
— Таунсенды передумали, Бланка, — мама выглядела опечаленной, будто опасалась того, как я на все отреагирую. Мой несостоявшийся жених отказался от меня прежде, чем узнал жива ли я, вообще; и разве стоит жалеть о том, кому я настолько безразлична? — Они были обеспокоены тем, что вы с Анхелем были вдвоем те несколько дней, пока возвращались домой.
Вместо того, чтобы злиться или расстраиваться, я радовалась и испытывала облегчение. Последняя преграда между мной и Анхелем самоустранились. О чем тут можно жалеть? Даже, если они и считают, что после плена меня интересовала близость.
— Какая цена у неожиданной свободы? — Насколько я знала британцы были слишком гордые и консервативные. Именно поэтому они и отказались от помолвки, усомнившись в чистоте моей репутации, но при этом они не могли не потребовать чего-то взамен, чтобы не раздувать скандал.
— Другая помолвка, — коротко ответила мама, и по сжатым губам я поняла, что она очень зла на британцев.
— Они знают, что у меня нет сестры- близняшки? — попыталась отшутиться я, но когда увидела, что никто не развеселился, я поняла, что дело серьезное. У Таунсендов был всего один наследник, и он просто не мог захотеть.
— Они хотят заключить помолвку Джордана и Мари, — невесело подтвердила мои опасения мама. Джордан старше Мари на пять лет. Это ненормально, она ещё маленькая, слишком маленькая. Я хотела начать спорить, но мама меня остановила, — или они погубят всех вас и начнут с тебя. Джон довольно мстительный. Ты не представляешь, какие слухи он может пустить.
— Но это же Мари, мам, — я не могла мириться со всем этим, но и сделать что-то было не в моей власти. — Она ещё ребенок.
— Мари приняла решение, и мы с отцом не позволим заключить брак раньше, чем ей исполнится семнадцать, а ещё лучше пока она не достигнет совершенолетия.
— Этого недостаточно. Мари не понимает, на что подписалась.
— Мы не видим с папой другого выхода, — попыталась оправдаться мама, — мы не могли решать, кому из вас причинят больший вред; мы дали возможность Мари самой решать.
У меня было очень много возражений, но все они исчезли, когда открылась дверь и в Женскую комнату вместе с Хулией и Ами вошли Джорджия Иллеа и тетя Мэй, а за ними несколько девушек, отдаленно напоминающих элиту Ника.
Мэй тут же поспешила к нам и обняла меня. Как часть семьи, она точно знала о том, что я вернулась; официального же объявления о возвращении пропажи, родители пока не делали; не знаю, почему они медлили, но оно и хорошо, меньше внимания прессы.
— Ты в порядке, морковка, — тетя погладила мои короткие волосы и отстранилась, я удивлённо посмотрела на нее: несмотря на эмоциональный порыв, она была слишком серьезной и сосредоточенной, что для нее было необычным. Я посмотрела на всех вошедших, и они были такими же. Что-то затевалось, и зачем-то прилетела мама Марта, но меня никто даже не предупредил.
— Нет, только не Мэй, — возразила мама, смотря на Джорджию и качая головой. Она знала, была в курсе что что-то планируется.
— Близняшки, Мари, Джеймис и вдовствующая королева уже в убежище, не хватает только вас, — доложила Амалия, пытаясь предотвратить спор, но тщетно.
— Я против использования в этом Мэй, — настаивала мама, не собираясь никому уступать.
— В чем в этом? — не понимая, что вообще происходит, я посмотрела на маму, но она промолчала, явно думая о другом.
— У нас нет времени на споры. Это был приказ Максона спрятать всю семью, — ответила Джорджия и кивнула своим девушкам располагаться у комнате, создавая иллюзию обычного дня обитателей дворца, но зачем?
Неожиданно во всей этой суматохе Хулия схватила меня за руку и потянула из комнаты в сторону ближайшего укрытия, не сказав ни слова. Я едва поспевала за ней и не смотрела, следуют ли за нами остальные.
— Что происходит? — попыталась я допроситься ответа уже у подруги, может, хотя бы она ответит мне: казалось, Хулия была в курсе происходящего, все были в курсе и только я ни сном ни духом.
— Раньше, чем ты будешь в безопасности даже не пытайся, — легко отказала мне испанка и затолкнула в открывшийся проход.
— Мы уже в убежище, — попыталась я выдернуть свою руку из ее цепкой хватки, но это же была Хулия. Руку было бы легче отрезать, чем вырвать из ее хватки, пока она не отпустит. Не зря же Анхель учил ее новым приемам по видеосвязи.
— Пытайся лучше, — предложила она, но хорошо хоть сбавила темп, или мы бы скатились по ступенькам, а не спустились. — Пока не заблокируется дверь, ты и слова не услышишь.
— Почему? — спросила я, ежась в подвальном помещение, которое хоть и было просторнее и лучше обставлено, но очень напоминало мою камеру у похитителя. Я встряхнула головой, но не помогло.
Мы слишком редко пользовались этими убежищами, случались нападения на дворец, но они были так редки, что в этих комнатах почти не нуждались, почти.
— Так надо, — твердо ответила подруга и оглянулась, осматривая наше укрытия.
Мы не видели, но слышали бабушку и близнецов. В какой-то период этот огромный зал разделили на несколько маленьких ниш, в которых можно было уединиться, если нужно было здесь оставаться слишком долго, а так людей здесь могло быть много, это было хорошей идеей.
Я заметила боковым взглядом маму с Китом на руках и маму Хулии, а за ними девушек. Значит, мама уступила, и мне было от того спокойнее, что она и младшие в Беларуси; опасности, чтобы, черт возьми, не происходило, но где папа и Ник, где Анхель? Мне совсем не нравилось все это.
— Где папа и Ник? Где твой брат? — Я села на ближайший к нам диван и зажала голову руками. У нее так и лезли воспоминания, и от этого начинало подташнивать. — Очевидно же, что за девушками дверь заблокировали.
— Они устроили ловушку для твоего насильника, — тихо ответила Хулия, чтобы девушки не услышали и не испугались. Она присела рядом со мной и приобняла, зная что это тяжёлая новость, — они пустили слух, что все гвардейцы отправлены на ваши поиски, и что королевская семья беззащитная. Поэтому официально и не объявляли о вашем возвращении.
— А приманка — папа? — вспомнив, как похититель хотел отомстить, именно так было логично сделать такой вывод, но интуиция подсказывала мне совсем другое и я боялась, что именно она и окажется правой.
— Приманка — Ник, — тихо ответила Хулия, будто боясь, что если скажет вслух, то сорвётся сама.
Нет, только не Никки, только не он. Я замотала головой, нодействительность от этого не менялась. Это просто не мог быть Никки. Папа казался несокрушимой скалой, Ник же был другим, он… Он не сможет справиться с этой сволочью.
В голове начали мелькать образы воспоминаний, в которых бастард Кларксона рассказывал свои мерзкие мысли о том, что он сделал бы, если бы мог похитить кого-то кроме меня. Если только они не справятся, то, что сделали со мной, окажется меньшим злом в сравнении с несчастьями для Ника.
— Нет, только не Никки, Никки просто не может…— затараторила я, дергая Хулию за руку.
— С ним все будет хорошо, — попыталась успокоить меня Хулия, но верила ли она сама в это. Я не могла позволить уроду причинить ещё кому-то вред из нашей семьи. К тому же сама мысль, что этот гад окажется совсем близко, приводила меня в дикий ужас. Одна только мысль оказаться с ним в одном помещении пугала меня, а близкие мне люди собрались рисковать собой.
— Ты не понимаешь, Никки он… — Я не могла придать своим словам убедительности и сделать так, чтобы меня услышали, но молчать тоже не могла. — Как ты можешь быть такой спокойной?
— С ним наши отцы, все гвардейцы дворца сосредоточены только на их защите, к тому же подключились северяне, — объяснила подруга, перечисляя всех, кто был задействован в операции, — с тобой был только Март, и он не справился, потому, что там была ещё и Ариэль, но с Ником сейчас все. Подумай, нас всех спрятали, чтобы никто не отвлекался.
— Тогда почему ты такая бледная? — спросила я, уже давно обратив внимание на неестественный оттенок кожи Хулии.
— Потому, что я тоже переживаю, — ответила она, будто я спросила глупость, — в операции задействован не только Ник, но и папа с Анхелем.
— Анхель, — повторила я, начав переживать ещё и за него.
— Он в безопасности, в ближайшем к месту ловушки укрытии, но он отказался идти с нами и поможет нашим при первой необходимости.
У Хулии и у мамы ушло немало времени, чтобы успокоить меня и объяснить всю суть операции. Наше возвращение было специально скрыто не только от всего Иллеа (хотя отец уже успел рассказать новость британцам), но и от моих похитителей, которые, по данным Августа Иллеа, сейчас все ещё прочесывали окрестности Анджелеса. Гиацинт выдал всю информацию, которой владел и сдал тех, кто мог подсказать больше. По словам Хулии он будто испытывал облегчение, участвуя в поимке отца, но пока держал в тайне причины своей помощи родителю. Я вспомнила наш разговор на крыше и то, как он сильно переживал и был привязан к брату. Ещё Хулия добавила, что Гиацинт все время спрашивал обо мне, заставив тем самым Анхеля ревноватьи врезать парню, но сама она была уверена в том, что тот просто чувствовал свою вину во всем произошедшем и просто хотел убедиться, что я в порядке, даже если и в относительном.
Подставные люди пустили и донесли до людей «дядюшки», что вся страна отправлена на мои поиски и поиски Анхеля, принципиально разграничивая эти две операции, словно они между собой не связаны. При этом специально было добавлено, что гвардейцы на перевооружение вернутся во дворец после обеда, а значит, у насильника в запасе должно было быть всего несколько часов, чтобы напасть на дворец и причинить вред ещё кому-то. По прибытию они должны обнаружить свободного прогуливающегося по саду Ника в компании своей неизменной подруги, испанской инфанты. Август Иллеа, как оказалось, нашел замену и Хулии, которая, впрочем, и сама хотела принять участие в операции, но никто ее не поддержал, зная, что она может поставить себя под удар ради защиты Ника. Ей пришлось смиренно спуститься в укрытие, и она согласилась только после слов, что мою безопасность поручает только ей. Именно поэтому она так усердно тянула меня в убежище, чтобы оправдать доверие брата. Когда она, Джорджия, тетя и Ами вошли в Женскую комнату, у них уже была информация, что похититель клюнул на наживку и направляется во дворец. Задержись мы там, тоже были бы в зоне риска.
Я не могла спокойно сидеть на месте, и маме с Хулией постоянно приходилось успокаивать меня, но зная, что там сейчас наверху происходит, я не могла остепениться. Я не замечала ни девушек, ни младших; все мои мысли были наверху, но по прошествии трёх долгих часов мы услышали шаги на лестнице, и спустя пару мгновений перед нами показался Ник, целый и невредимый.
Я бросилась ему на шею и повисла на старшем брате, чувствуя громадное облегчение от того, что с ним все было хорошо.
— Все в порядке, Блу, — успокаивал он меня, но я не могла успокоиться, только сейчас в полной мере ощутив, в каком ужасе я была все эти несколько часов.— Я в порядке, Блу.
— Ты дурак, — резюмировала я, как только внутреннее волнение хоть немного улеглось. — Я хотела тебя убить, все ещё хочу. Ты хоть представляешь, как заставил волноваться меня, маму, девушек?
— Оно того стоило, Блу, — серьезно ответил Ник, успокаивающе приглаживая мои волосы. Почему им, мужчинам, так важно было отомстить? Они готовы были подвергать опасности себя, чтобы отплатить, но месть ведь абсолютно ничего не меняла, она ничего не упрощала и не делала легче, в ней не было никакого смысла.
— Ещё раз устроите подобное, и я побью тебя, — пригрозила я, и Ник рассмеялся.
— Хорошо, Блу, я даже защищаться не буду.
— Конечно не будешь, — согласилась я и хотела остроумно пошутить, но за спиной Ника раздался голос Анхеля, и ударить теперь мне захотелось его, но если в случае с Ником я ограничилась только угрозами, Анхелю досталось немного больше: отойдя от Ника и обойдя папу и дядю Энрике, я набросилась на своего жениха, но мои кулаки не причиняли ему особой боли, да и я совсем не старалась, я просто выплескивала наружу накопившееся возмущение после пережитого стресса.
— Ты обещал не оставлять меня, но ты оставил меня, ты ушел с остальными мстить, — я ругалась, но сама понимала, что мои претензии напрасны, он же не сделал ничего предосудительного.
— Я оставил с тобой свою вторую половинку, разве этого было так мало. — Я нахмурилась, но вынуждена была признать его правоту, он попросил сестру побыть со мной, сестру, которую ценил больше всех.
— Ты не должен был уходить, — сдалась я, не имея сил долго злиться на него. Мне достаточно было того, что он был рядом, а остальное, остальное было уже не так важно.
— Все уже сделано, так что можешь или продолжать бить меня, или целовать, но перестань смотреть на меня так хмуро, — Анхель задел своим носом мой, наклонившись вниз и выпрямился, предоставив выбор за мной. Бить его было интересно, но я хотела вспомнить, что из себя представляет правильный поцелуй: чистый и искренний.
Я боялась, что меня парализует от страха, пока я тянулась вверх к его губам, или может само прикосновение причинить мне боль, но я не чувствовала ничего из этого, когда наши губы соприкоснулись — только нежность и наслаждение расплавленной нежности. Поцелуй был коротким, но это был громадный шаг вперёд, и я внутренне ликовала от того, что решилась на него.
После того, как все устаканилось и мы узнали все важные детали, то поднялись из подвального помещения в Женскую комнату. Мама благодарила Джорджию за то, та присмотрела за Мэй; Анхель что-то обсуждал со своим отцом, но часто бросал на меня взгляды, словно проверял все ли я ещё нахожусь в той же комнате, что и он. Папа улыбнулся, замечая эти взгляды.
— Анхель — хороший парень, он действительно любит, — с одобрением сказал папа, после неловкой беседы о моем отъезду зде. Я понимала, что для него я всегда буду маленькой девочкой, но это жизнь, и нам обоим нужно принимать новые обстоятельства, как бы ему от этого не становилось грустно и как бы я не опасалась проблем в Мадриде. Все ведь будет хорошо, верно? Не может быть иначе, когда ты ищешь правильным путем, с правильными людьми.
— Он — все, о чем я даже не мечтала, — улыбнулась я, но заставила себя перестать пялиться на Анхеля. Хотя бы пару минут.
— Я хотел бы этого для всех вас, — задумчиво проговорил папа и, казалось, он сейчас подумал о Мари, и о ее роли во всей этой истории, но потом слегка кивнул и смахнул задумчивость с лица: — Твоя мама права: по проблеме за раз. Сначала ты, затем Ник, а дальше посмотрим.
— Я уверена, вы найдете выход, — за часы дикого страха за Ника я поняла, почему родители так поступили в ситуации с Мари. Невозможно исправить все одновременно, только предпринять меры для уменьшения ущерба, а после… Нет ничего окончательного, кроме смерти, а никто ведь не умер. Мари ещё слишком юна, и родители обязательно найдут способ позаботится и о ней.
И все же, я чувствовала умиротворение и спокойствие от того, что все, наконец, нормально; что насильник больше никому не причинит вреда. Мое спокойствие не пошатнули и стёртые костяшки пальцев на ладонях папы и Анхеля. Оба старательно прятали от меня руки, но я заметила бинты и поняла, в чем дело. Это было не столь важным, как и желание Гиацинта переговорить со мной. Нам не о чем было разговаривать. Папа и мой будущий свекр поделили обвиняемых между собой: в то время, как ублюдок короля Кларксона будет отвечать перед законом (или перед папой) в Иллеа, Гиацинт и большая часть виновных попадут под юрисдикцию Испании, как ее подданные. Спокойствие не ушло, и когда Анхель вышел с Ником и в Женской комнате остались одни девушки и женщины, не считая Кита, но он был на особом статусе. Я чувствовала себя до того расслабленной, что даже решилась присесть к девушкам.
— Почему принц Анхель? — спросила Марджери, ставя чашку с чаем на стол. Так, как завтра я улетаю в Мадрид, возможно, это моя последняя встреча с некоторыми из девушек. По крайней мере, я очень надеялась в скором времени увидеть в Мадриде Женевьеву. Сидевшая рядом с Марджери Кессиди заинтересовано поддалась немного вперед.
— Потому, что я люблю его, — просто ответила я, улыбнувшись, подумав о любимом испанце, — и самое важное — он любит меня больше всех, кого я знала, и чем смела надеяться. У меня большая семья, много друзей… но, когда я была совсем одна, когда не было никого рядом, чтобы помочь, только он рискнул всем, чтобы найти меня, чтобы вытащить из моего собственно ада. Что бы ни было до этого стало неважным. Он ценит меня больше всего, я не смогла и дальше идти против своего сердца.
— Это так романтично, — вздохнула Кессиди. — Влюбиться, живя во дворцах. Это кажется сложным.
— Это почти невозможно, но бывают исключения, — улыбнулась я. — К тому же Анхель не совсем обычный принц, скорее тоже исключение из общих правил. Таких, как он больше нет.
Я обвела девушек взглядом и заметила, как улыбнулась Женевьева, она знала, что такое любить одного из Монтеро. Братьев невозможно не заметить, невозможно не любить, они так притягивают… Ариадна же была в замешательстве, казалось, в ней внутри идет тяжелая борьба, но я не чувствовала в себе сил откликнуться на ее молчливый призыв о помощи. Я морально была истощена, и собственных сил едва хватало для самой себя, но мысль об Анхеле грела душу.
Дверь открылась, и в комнату просунулась черноволосая голова. Только о нем говорили.
— Бланка, тебя можно? — спросил Анхель, тепло улыбаясь. Я растаяла только от одного взгляда на него и даже не заметила, что просто пялюсь. — Бланка? — было непривычно слышать от него свое имя, но при девушках он не использовал прозвище. Очевидно поняв, что я пока витаю в облаках, он решил поздороваться с девушками, а потом вернуть взгляд ко мне. — Девушки, я могу украсть у вас свою леди? Она, кажется, немного потеряла дар речи.
— Конечно, Ваше Высочество, — хихикнула Кессиди, прикрыв рот рукой, и я наконец пришла в себя.
— Можно, — улыбнулась я ему. — Девушки, прошу извинить меня, мне нужно удалиться.
Как оказалось Анхель просто соскучился и просто захотел меня обнять. Забавная мелочь, а приятно. Ничего плохого не происходило, и оставалось надеяться, что и не будет. Может, в качестве поощрения нас дальше ждёт несколько лет безоблачной счастливой жизни. А если нет, если проблемы не закончились мы были друг у друга. Этого должно хватить.
Последний вечер во дворце я провела с семьёй и девушками. Играя с Китом и близняшками, я чувствовала себя в порядке, иногда наплывами меня сковывала паника, но я прогоняла ее. Ничто не испортит мне последний вечер с семьёй.
Из всех близких не хватало только Ника и Хулии, но я догадывалась, что происходит: им нужно было спокойно, вдали от посторонних глаз, проститься. Это был их финал, окончательная точка, после которого возврата не будет. По крайней мере, мне оставалось надеяться, что и они это понимают. У них больше не было времени, закончилось.
Утро началось с плохих новостей: Амалия нашла неподходящее время и способ сообщить, что она не едет со мной. Эвелин и Элинор я не могла взять с собой, у них здесь были свои семьи, и я не могла срывать их, но я надеялась, что подруга меня не оставит, но она только поставила меня в известность, что едет учиться и больше не может быть моей камеристкой. Ами хочет чего-то большего, и я ее понимала и сама хотела для нее большего, но она выбрала неправильное время и неправильные слова. Ссоры было не избежать.
Приятным пополнением в нашей компании отбывающих стала Женевьева, которая решила перейти к решительным действиям и не оттягивать уход из Отбора до его конца. Женевьева Рейвенскар стала первой девушкой, которая сама ушла из отбора за последние три поколения. Что ж, она знает, как произвести фурор.
Я не любила долгих прощаний, но мое мнение не принималось в расчет родителями и бабушкой, они будто прощались со мной на несколько лет, а не на десять дней. Хорошо хоть Мэй разрядила обстановку своими шуточками. Ами я настоячиво игнорировала. Я была на нее зла, может, когда-нибудь потом. С Мартом я попрощалась до завтрака, он с семьёй уехал раньше нас.
— Береги себя, — попросил Ник, когда обнимал на прощание, но я заметила, как он был подавлен. Я понимала его: в следующий раз, когда он увидит Хулию, она уже будет невестой. Я видела, как ему хочется оставить ее, крепко обнять и, наплевав на все не отпускать, но он понимал все обстоятельства и поэтому молчал. Я могла бы проявить сострадание, облегчить ношу Ника и подтвердить, что он поступает правильно, но я снова промолчала. Это их история, и я приму и поддержу любое их решение, каким бы оно ни было.
— Постараюсь, — улыбнулась я, и кивнула в сторону оставшихся девушек. — Сделай правильный выбор, — и тихо прибавила: — или не делай никакого.
Вместо того, чтобы что-то говорить ему или Хулии об их поступках, я подошла к Ариадне. Я уже попрощалась с девушками, но внутреннее ощущение подсказывало мне, что мы увидимся с ней ещё не раз и даже больше.
— Что бы Вас ни беспокоило дам один совет: ничего не бывает безупречного, мы или двигаемся дальше, или застреваем в проблеме. Решение только за нами — Ариадна кивнула, но я так и не поняла услышала ли она меня.
Я остановилась в небольшой гостиной частного самолёта моей будущей семьи. Хулия была бледной и выглядела подозрительно притихшей и печальной. Притворившись, что мне стало плохо, я ушла сюда, дав подруге возможность тоже удалиться вслед за мной. Я стала посматривать на дверь, которая быстро открылась.
— Что с тобой? — сходу начала я, стоило Хулии войти в комнату. Она присела на подлокотник кресла и как-то беззащитно посмотрела на меня.
— От тебя ничего не скроешь? — выдохнула она, складывая ладони вместе.
— А ты разве пыталась? — Я оперлась о тумбочку, внимательно смотря и пытаясь понять, что же в ней изменилось. Мелочей было так много, что я не могла понять, о чем они свидетельствуют.
— Я закончила все, Бланка. Простилась с Ником и нашей историей, теперь мы просто друзья. — Хулия опустила голову, ей тяжело далось не только сделать это, но и сказать вот так прямо.
— Почему? Почему сейчас? — Хулия замялась, ожидая такого вопроса. Она как сумасшедшая бросалась в огонь и воду, чтобы прожить лишний момент с Ником, а теперь сама прекращала все. Этому должна быть причина. Что-то очень и очень серьезное. — Что изменилось?
— Я беременна, — призналась Хулия, но я не сразу обратила на ее слова внимания, слишком невероятным мне казалось это.
— Я понимаю, ты помолвлена, у него отбор, но с чего тебе это стало так… — Я не договорила, до сознания дошел смысл ее двух слов. — Ты что? — оторопела я.
— Жду ребенка. Или возможно детей. — Я уставилась на нее, как на инопланетянина. Мне всегда казалось чем-то незыблемым, основополагающим, что дети появляются в браке. Я не жила в выдуманном мире, не знающим о незаконнорождённых и, впрочем, но для меня эта всегда было исключением из общих правил, как мой кузен, но я никогда не ожидала этого от самых близких. Вот так просто оказалось зачатие ребенка в неправильное время, неправильном месте, не у тех людей. Столько всего было против этой беременности, что это пугало.
— Как?
— После того, что у нас было с твоим братом, такое бывает, Бланка, — рассеянно улыбнулась Хулия. — Не все происходит так, как мы хотим или планируем.
— Господи, — только и смогла прошептать я. У меня не было слов, а в эмоциях я слишком запуталась. Я не знала, рада ли я или напугана, огорчена или счастлива, все смешалось. Я словно попала в эпицентр урагана, а сама осталась неподвижной. Как это случилось? Почему все так обернулось? Кто прав? Кто виноват?
— Ты осуждаешь меня? — спросила Хулия, как только молчание затянулось. Осуждала ли я? Конечно нет. Все происходило на моих глазах. Уж лучше нарушать законы по велению сердца, чем быть пустой внутри и благочестивой снаружи. Так честнее. — Я пойму.
— Нет, что ты, я не осуждаю тебя. — Я подошла к ней и обняла свою будущую сестру. — Я всегда буду на твоей стороне. Просто я в шоке: ты, Ник, ребенок. Что ты будешь делать?
— Поговорю с Карлосом. Он заслуживает знать, прежде чем решит женится на мне или нет. Как думаешь, что он скажет? — спросила Хулия, которая явно запуталась в своих мыслях. Я не представляю, каково ей сейчас. Я не хотела бы быть на ее месте. Не хотела бы разрывать такую связь, чтобы детям будущее, ведь с Ником ничего не светит.
— Не знаю, Хулия. Мне ли судить? — отозвалась я. Я не считала вправе себя судить кого-то за что-то теперь. Я больше не была прежней Бланкой, не была достойна всего. Тот плен сломал меня.
— Бланка, то, что произошло с тобой… — начала она, и я энергично замотала головой. Я не готова. Не готова говорить об этом. Даже с ней. Не сейчас. Прошло слишком мало времени. Ужас пережитого наполнял меня снова, я чувствовала себя вновь загнанным зверьком, весь холод и страх тех дней. Тьма дышала мне в затылок, но я была сыта ей по горло. Я даже не заметила влагу на щеках, пока все не поплыло перед глазами.
— Я не готова. Не могу, Хулия, не заставляй меня.
— Хорошо, поговорим о другом, — Хулия сжала мою руку, то ли принимая поддержку, то ли оказывая мне свою, а может все вместе. — Как бы все дальше не сложилось, будешь крестной?
— Конечно, — сквозь слезы улыбнулась я, — Конечно да.
====== Бонус 13 ======
Комментарий к Бонус 13 Всем привет)
Я знаю, что очень многие растроены таким сюжетным поворотом, как беременность Хулии, но думаю этот бонус что-то, но прояснит. Пару небольших ответов о мотивах Хулии перед отъездом домой. Не смогла пройти мимо и оставить такой важный момента ее истории.
Приятного чтения и жду вашего мнения под бонусом. Любопытно ваше мнения о событиях, любое мнение.
Хулия
— Ваше Высочество, — окликнула меня дворцовый доктор, когда я хотела повернуть направо и спуститься в маленькую мастерскую, комнатушку, которую мне любезно выделили, чтобы я и в Анджелесе могла заниматься своим хобби. Я хотела порадовать Бланку, а даже если не порадовать, то хотя бы отвлечь. То, что с ней произошло, — просто ужасно, и я чувствовала себя обязанной помочь ей с этим справиться. Как именно — уже не важно.
— Сеньора Лайтон? — я вопросительно посмотрела на немолодую женщину. С небрежно скрученными волосами в простенький хвост Лайтон выглядела на редкость уставшей: работы у неё было очень много. Слишком свалилось на её хрупкие плечи. Несмотря на приезд сеньора Мэтьюса, который всё время проводил с Бланкой, на сеньоре Лайтон остались королева, экс-герцогиня и новорожденный принц. Не думаю, что это легко.
— Верно, — кивнула она, устало поправив рабочие очки на носу. — Мне нужно с Вами поговорить.
— Сейчас? Вам не мешало бы отдохнуть. — Я осмотрела её внимательнее: женщина едва держалась на ногах.
— Сейчас нет такой возможности, Ее Величество и Его Высочество нуждаются во мне, — с сожалением покачала она головой, а потом улыбнулась: — Спасибо за заботу, но наш разговор с Вами очень важен. Можете уделить мне пару минут? Я бы не беспокоила Вас, не будь это чрезвычайно важно. Думаю, лучше если мы поговорим наедине.
— Конечно, не переживайте, — согласилась я, — пройдемте ко мне в мастерскую.
Обычно в свою «святая святых» я пускала лишь избранных, но женщина едва держалась на ногах, да и выглядела она на редкость взволнованной и даже встревоженной, что у меня не было другого выбора.
Миссис Лайтон немного мялась, но как только мы разместились и прошло немного времени, она всё же решила начать разговор.
— Когда Вы получили ранение, Ваше Высочество, мы сделали Вам два анализа крови: общий, который был срочным, и мы его получили через несколько часов; и обширный, который пришёл к нам только пять дней назад, но как раз в тот день вернулись принцесса Бланка и Ваш брат. В общей суматохе я забыла про этот анализ, ведь Вы поправились, и видимых осложнений не проявлялось, а моего внимания требовали другие обитатели дворца. Прошу прощения.
С каждым новым словом доктора мне становилось всё страшнее. Что же могли показать эти анализы, раз она так разволновалась и подняла эту тему? Ведь я и правда уже достаточно окрепла, и, кроме едва заметного шрама, мне ничего не напоминало о ранении. Что могло пойти не так? Обычное огнестрельное ранение ведь было.
— Что в этих анализах? Я больна? — слегка взволнованным голосом поинтересовалась я, не имея ни малейшего представления, что она скажет, я представляла все, что угодно, готовилась услышать самые страшные диагнозы, но не то, что она сказала.
— Вы ждёте ребенка, Ваше Высочество. Вы беременны, — тихо произнесла она, будто это было тайной, словно я совершила преступление, и она опасалась, что, если кто-то услышит, меня посадят в тюрьму или ещё хуже. У меня вырвался нервный смешок, но потом я вспомнила, где нахожусь: это Иллеа с её старыми взглядами и предрассудками, несмотря на все старания короля, сама Иллеа будет меняться слишком медленно и долго. Это было мне только на руку. Я не хотела использовать бедную женщину, но без нее мне не выкрутится из этого.
— Прошу Вас хранить это в тайне, — я не пыталась скрыть от нее своей растерянности, удивления и даже шока, который я еще сдерживала, как и мысли относительно моего положения, — до свадьбы никто не должен узнать. Понимаете, мы с Карлосом…
— Прекрасно понимаю Вас, — сочувственно кивнула женщина, — дети — дар, и только Вам решать, когда о нём Вы поведаете миру, но могу я дать пару советов?
— Конечно, — кивнула я, собираясь, как губка впитать важные советы опытной женщины; всё же учитывая складывающиеся обстоятельства, я не могла поговорить с мамой и попросить у нее совета, я ни с кем не могла поговорить.
— Гуляйте больше на свежем воздухе и ешьте побольше витаминов, а также советую как можно скорее обратиться к своему врачу, — я кивнула, соглашаясь со словами сеньоры Лайтон. Она внимательно посмотрела на меня, а затем поспешно поднялась.— Если будет нужен совет, найдите меня, а сейчас простите, но мне нужно вернуться к Ее Величеству.
— Да-да, конечно, — рассеянно кивнула я, едва заметив, как за доктором закрылась дверь.
Беременна. Боже, ещё этого мне не хватало. Я не готова к этому. Совсем не готова. То, что сейчас происходило в моей жизни, никак не вписывалось в новость о ребенке. Если бы только…
Я положила руку на всё такой же, как и обычно, плоский живот. Как бы я не отрицала произошедшее, ребенок был, и с этим нужно было что-то делать. Нет, аборт категорично исключался как вариант, его не было. Эта душа была подарком судьбы, и я ни при каких условиях не убью её, но вот что делать с Ником был вопрос.
Ник не сможет обойти закон и не пойдет против семьи. Мы уже обсуждали это. Он изо всех сил пытался найти лазейку, которая бы позволила нам быть вместе, но её не существовало. Закон есть закон, а мы не всесильны, чтобы рушить все из-за своих желаний.
Нику лучше не знать о ребенке. Потом, может, через пару лет, когда все придет в норму, можно будет ему рассказать, но не раньше. А пока, пока мне нужно уехать, оборвать эти отношения, пока не стало хуже.
— Ты совсем не помогаешь мне, — прошептала я, когда его губы замерли на моем плече. Это было невыносимо. Это было больно. Это было уничтожающе, но это так же было и необходимо. — Мы обязаны спуститься к завтраку.
— Я не могу, — прошептал Ник, зарываясь лицом в мои волосы, вдыхая их аромат и посылая мурашек по моей спине от его жаркого дыхания. — Не могу отпустить тебя.
Я подняла взгляд к потолку, сдерживая непрошенные слезы, только после слов сеньориты Лейтон я поняла, почему в последнее время так резко изменилась моя реакция на происходящие события. Меня удивляла моя чрезмерная эмоциональность, но теперь я поняла ей причину: всё дело было в ребёнке. Если бы не он, не знаю, сколько бы ещё потребовалось времени, чтобы решиться разорвать этот замкнутый круг из этой запретной связи между нами.
Сообщение о беременности быстро отрезвило меня. Я знала, что Ник никогда не пойдет против своей семьи, чего бы ему это ни стоило. Семья для него превыше всего, и после всего, чего добились его родители, он не сможет уничтожить репутацию семьи, а заодно и их труд. Эти отношения были и так обречены, и мы и так заигрались. Слишком далеко зашло всё. Что было важнее всего — пострадать может невинная душа, которая беспокоила меня с каждой секундой после того, как я узнала о своем положении, всё больше и больше. Только ради неё я решилась на этот шаг.
— Ты должен, — ответила я, кладя руку на живот и напоминая себе, почему я всё это делаю. Ради ребенка, только ради нашего ангела, я разбивала себя. Не ради королевской семьи Иллеа, не ради его страны, и не ради
его девушек, а ради ребенка, который не должен нести наказание за наши ошибки. И он не будет. Потому, что
мы закончим все здесь, закончим сейчас, — Пообещай мне, — прошу я, не сумев сдержать дрожь в голосе.
— Всё, что угодно, — тихо ответил Ник, слишком поспешно, будто это может изменить что-то.
— Будь счастлив. — Его руки замерли у меня на талии, и дыхание стало тяжёлым. Я подняла голову и встретилась с ним взглядом в отражении. — Я не прошу тебя забыть меня, забыть нас. Я этого никогда не попросила бы, но, пожалуйста, будь счастлив.
— Не уезжай, — попросил Ник, и в его взгляде я прочитала всё, что он не сказал мне: как ему не нравится мой отъезд и как он ненавидит необходимость отпустить меня, а с ней и предстоящую свадьбу, но это было именно тем, что нам было необходимо сделать.
— Ты же сам всё прекрасно понимаешь, — прошептала я, боясь, что голос подведёт меня и выдаст Нику, насколько мне самой тяжело сейчас. — Эти отношения прокляты с самого начала. Мы не победили судьбу, мы всего лишь украли время у других.
— Почему бы не украсть ещё? — спросил Ник, и мне до боли захотелось согласиться с ним, но мне пришлось сдержать себя. Иначе это не оборвать. — Скажи, что не любишь меня, скажи, что не одержима мной, как я тобой, и я тебя отпущу.
Я промолчала, не смогла соврать, я врала Нику об этом годами, но сейчас мне претила мысль вернуться к этой лжи. Он этого не заслуживал.
— Мы должны, ради наших семей, ради будущего наших стран. Ради нашего ребенка, — дополнила я мысленно. — Это конец, Ник.
Я поспешно оделась, и в последний раз поцеловав Ника, выскочила за дверь. Мне пришлось сотни раз повторить себе, что это правильно, чтобы не передумать. И, когда я обнимала Ника на прощание, прежде, чем закрыть дверь дворца, а заодно и поставить точку в самой безумной истории любви в моей жизни, я с горечью подумала, что в следующий раз, когда его увижу, он будет мне просто другом и никем больше.
— Хулия, открой дверь. — Голос брата кажется таким далёким, словно между нами, как минимум две бетонные стены, но нет, он находится по ту сторону двери. Он беспокоится, напрасно, я не собираюсь резать себе вены или топиться, ему есть за кем присматривать, я просто… Я просто пытаюсь собрать себя снова и безболезненно это не получится. — Хулия, я с кем разговариваю? Не смей запираться от меня.
Вода всё лилась, и хоть и смывала слезы, но легче не становилось. Ком в горле не давал дышать, давя на сердце, лишая возможности хоть как-то справляться со своей жизнью. Это было похоже на ломку.
«Человеконедостаточность» — вот мой диагноз. Мне катастрофически не хватало Ника, или моя агония усилилась от понимания, что это на самом деле конец, ничего никогда больше не будет, и я сама поставила точку. Мне хотелось к нему, мне хотелось его и, хотя я понимала, что так правильно, так должно быть и так будет лучше для всех, в первую очередь для моего ребенка, который ни в чём не виноват, но разве от этого становилось легче?
Я хотела выплакать душу, которая кровоточила, или память, которая резала сердце, но легче не становилось. Было всё так же паршиво, и я не знала, что с этим делать.
— Хулия, открой дверь. Давай поговорим, — попросил Анхель, уже переходя на просьбу. — Пожалуйста, Хули, не делай так со мной.
Только сломленный тихий голос брата помог мне подняться с пола душевой кабинки. Он не заслужил всего этого, на него и так слишком много свалилось. Он не сводил глаз с Бланки, чувствуя постоянную тревогу, ведь только вчера умудрилась обжечь себе руку, задумавшись о том времени, когда была в плену, и вылила кипяток себе на руку. Она не говорила, что с ней произошло, но было достаточно посмотреть на неё и на её мелкие царапины, садины и шрамы в первые дни, часть которых ещё убрали. Бланка заверяла, что ожог — чистая случайность, но это всё последствия долгих издевательств. Совесть услужливо подсказала, что у меня меньше поводов убиваться, чем у подруги и, тем более, доводить брата до отчаяния. Мне ничего не оставалось, кроме, как собраться и жить с тем, что у меня осталось. И начну я с разговора с Карлосом.
center>***
— Карлос, я беременна! Я не просто изменяла тебе, и не раз, я ношу под сердцем ребёнка Николаса, как ты можешь это прощать? — Я понимала, что должна быть благодарна ему за то, как он реагировал на всё, и что делал, и я была, я была бесконечно благодарна ему, но я не понимала, не понимала, почему он это делает.
— Я люблю тебя, мне этого достаточно, — ответил Карлос, но мне казалось это не всё, не может быть все, — я не смогу дать тебе этого, и рад, что он дал тебе возможность стать матерью.
— Твой диагноз тут не причем, — разозлилась я.— Я ведь предала тебя, я спала с ним, не раз, не два и не три. Я никогда не думала о тебе. Как ты можешь сейчас не кричать на меня, не выгонять?
— Ты была ослеплена любовью к нему. Я всегда отказывался принимать это. Ты всегда любила его, не меня. — Я покачала головой. Это все не то. — Должен быть у тебя кто-то, кто всегда выберет тебя.
Я заморгала, но ресницы тут же намокли, предательские слезы выдали меня. Карлос притянул меня к себе.
— Я ведь постоянно делала тебе больно. Мне так жаль, — тихо прошептала я в его рубашку. Его объятия были уверенными, надежными и нежными. Он оберегал и ничего не просил взамен. Я принесла ему пригоршню осколков, то, что осталось от прежней Хулии, а он пытался собрать их, восстановить то, что безвозвратно сломано.
— Я тоже сделаю когда-то больно. Это неизбежно, Хулия. Это жизнь, — успокаивающе проговорил жених. Я разрушила наши с ним отношения, а он возвращал мне веру в людей. Вот то, что делало Карлоса невероятным человеком, которого я увы, не могла полюбить, как должно: он подбирал осколки, а не разбивал. — Любовь не только разрушает, Хулия, любовь созидает.
center>Анхель
— Хулия? — Я замер у дверей в небольшой крытый сад, в этой закрытой резиденции. Пока родители подготавливали всё к помолвке, я решил, что мне стоит увезти Бланку и Хулию подальше от дворцовой суеты, а этот особняк на берегу океана, где никого не было кроме нас и парочки слуг. Обеим нужен был отдых, обеим восстановить жизненные силы, и, смотря сейчас на хрупкую фигурку сестры, я в очередной раз задавался вопросом, кому из них обеих это было нужнее.
Сестрёнка встрепенулась и повернула голову в мою сторону. Бланка сейчас спала, она много спала днём, ведь ночью её беспокоил один и тот же кошмар, и только при свете дня ей становилось легче, а мне оставалось лишь молиться, чтобы настал день, когда произошедшее сможет отпустить её. Оставив её, я спустился вниз, чтобы проверить, как Хулия, и нашёл её в саду с чашкой тёмного дымящегося напитка.
— Горячий шоколад, — грустно улыбнулась Хулия, — помнишь, как мама обычно говорит? Нет проблемы, которую нельзя решить с помощью чашечки горячего шоколада.
— Если б это было так, я бы искупал вас с Бланкитой в нём, но не все так просто. — Я подошёл к ней со спины и положил руки на её плечи. Я хотел бы унять её боль, но Хулия всегда была сильной, ей не нужны утешения, ей нужно чтобы кто-то был рядом, просто рядом, без слов.— Я люблю тебя, малышка.
— И я тебя, — улыбнулась она и положила голову на мою правую ладонь.— Как она?
— Спит. Ей снова снились кошмары, они ей каждую ночь снятся. Иногда мне страшно, что она никогда это не отпустит, что этот ублюдок украл её навсегда, — перед всеми я был сильным, особенно перед Бланкой, источая уверенность в лучшем из вариантов исхода этой ситуации, и только Хулии я мог открыться, несмотря на её личную драму. — Хотя я уверен, что часть Бланки уже умерла, но я не могу потерять.
— Она сильная, она справиться. После помолвки лучше на время уехать в Альгамбру. Она её особенно любит. — Хулия сделала ещё глоток напитка, и я подметил, насколько бледнее стала её кожа. Казалось, мелкая деталь, а она так красноречиво кричала о допущенной ей ошибке, что я боялся оглохнуть.
— Спасибо, Хулия. Ты как? Снова утром обнималась с унитазом? — обеспокоенно спросил я её: она выглядела неважно. Оно и не удивительно: организм её перестраивался, готовился к материнству, но готова ли была она сама?
— Должны же в этом быть свои минусы, — рассмеялась она и поставила чашку на столик, сдав мою ладонь обеими руками, — посиди со мной.
Я не мог отказать ей в просьбе и, поцеловав её в лоб, уселся в соседнее кресло. Я столько упустил, столько потерял, столько не заметил, но я был рад, что она по-прежнему доверяла мне.
— Что ты будешь делать? Еще есть время… — Я ненавидел предлагать ей аборт, но этот ребёнок может сломать жизнь, как и его отец, которого я поклялся ей не трогать. К тому же увечья Николаса могут больно ударить по Бланке, и только благодаря им обоим он по-прежнему жив, всё ещё цел и невредим.
— Никогда, больше никогда не предлагай это, — почти что разозлилась Хулия, но быстро остыла, понимая, что это только из-за беспокойства о ней. — Я поговорила с Карлосом. Это честно, это правильно.
— И что он? — я понимал, что не каждый согласиться воспитывать чужого ребенка, а в случае, если это мальчик, отдать ему корону, которую мог бы унаследовать и родной ребёнок, но, по крайней мере, Хулия дала Карлосу выбор: он заранее знал, на что идёт.
— Он сказал, что это ничего не меняет. Он не может иметь детей, и этот ребенок — дар свыше, но мне страшно, Анхи, мне кажется я сломалась.
Я встал и притянул к себе Хулию. Я представлял, чего ей стоили эти слова. Она никому и никогда не позволяла увидеть свою боль, свои слезы, и раз она это сказала, то Ник и правда сломал её.
— Я рядом, Хулия, рядом, и ребёнок тоже всегда будет с тобой. Ты нужна ему. — Я гладил её чёрные волосы и понимал, что никакого времени в этом маленьком Рае не хватит чтобы исцелить душу хотя бы одной из них.
====== Глава 21. Бланка ======
— Почему мы сюда пришли? — Анхель отпустил мою руку только тогда, когда мы остановились посреди комнаты для жены наследника. Он перегибает. Я даже его невестой ещё официально не стала, не то, что женой, — Мне лучше занять свою прежнюю комнату.
Анхель нахмурился и хотел что-то сказать, но я перебила его.
— Не будем злить совет ещё больше. Кортесы могут создать много проблем, а мы и так разочаровали их, – они уже успели дать это понять, стоило нам спустится с трапа самолета и они увидели меня возле Анхеля.
— Мне все равно, что они скажут. Чем больше мы будем им позволять, тем быстрее они залезут нам на голову. Править страной мне, а не им, — Анхель поднес мою ладонь к своим губам и поцеловал её, задерживая её у своих губ, — Ты — единственная, кого я хочу. Другой хозяйки этой комнаты не будет, пока наш сын не обручится. Я хочу тебя рядом. Просто знать что ты за соседней дверью, что ты настолько близко ко мне, насколько позволяют наши отцы.
Я улыбнулась и осторожно забрав у него свою руку, прошла вглубь комнаты. Телесные контакты все ещё напрягали меня. И хоть Анхель был одним из тех, кого я не боялась, он был первым в списке, с кем я чувствовпла себя спокойно, я знала что должно следовать после таких признаний, то, что я раньше любила, а сейчас боялась. И я не хотела чтобы он видел и это, видел насколько сильно меня сломал этот плен.
Комната по-прежнему была заставляла мебелью в чехлах, лимонные панели выцвели от времени, а пол поскрипывал в некоторых местах. Этой комнатой не пользовались последние восемнадцать лет. Как и до приезда Николетты она пустовала многие годы. Эта семья выделялись ещё и тем, что супружеские пары, обычно, делили одну комнату на двоих что было не принято в высшем свете, но мне нравился этот бунтарский дух Монтеро. Я снова оглянулась вокруг и словно перенеслась на пять лет назад.
Мы с Анхелем сидели на подоконнике и смотрели на пустынную комнату, заставленную укрытой мебелью и от того, что столько времени она была заперта, таинственную.
— Когда-то эта комната будет принадлежать твоей жене, — сказала я, смотря на чудесный Тосканский пейзаж, на картине, с которой Анхель сдернул ткань.
— Конечно, если я смогу выбрать одну из миллионов, — весело ответил испанец, а я покачала головой, он слишком несерьёзно к этому относится.
— Ты будешь обязан это сделать, — продолжила я мотылять ногами, — ты — наследник и твой долг продолжить род, родить следующего наследника.
— У меня есть Луис, — безпечно отмахнулся он, — К тому же, ты же помнишь, что у нас невесту для наследника выбирает король. Дедушке и папе повезло, они полюбили своих жён, а что если удача отвернется от меня?
— И почему это должно произойти? Твой отец не сделает ничего, что испортит твою жизнь.
— Она может оказаться страшненькой, — Анхель даже поежился, представляя себе не особо привлекательную невесту, — или пустышкой.
— С жабрами или свинячим пятачком, — предложила я, смеясь.
— Смейся смейся, а я не хочу жениться на незнакомке. Я бы лучше на тебе женился.
— Выдумщик ты, — покачала я тогда головой, не воспринимая всерьез его слова. За друга замуж не выходят. По крайней мере тогда я была уверена, что это невозможно, я мечтала о сказке, как у родителей и в нее уж никак не вписывался друг детства, которого я уж никак не видела в роли своего будущего мужа, — Вот увидишь: ты отцу ещё спасибо скажешь.
- Ты была права, – будто подумав о том же, что и я, сказал Анхель, сдернув ткань с картины, – Я бесконечно благодарен отцу, что моей женой станешь именно ты.
- А ты оказался прав, что твоей невестой оказалась я, – улыбнулась я ему в ответ, – Будто знал заранее, но все же это плохая идея злить кортесов.
— Что она здесь делает? — услышала я смутно знакомый голос и остановилась. Я спускалась к Николетте в ее кабинет. Девушки и без меня удачно распаковывали мои вещи и отказывались от помощи, а бродить по дворцу без дела я не хотела. Я могла бы пойти к Хулии, но она была очень бледной после приземления и сейчас должна все ещё отдыхать. Так что я решила спуститься и может быть чем-то помочь будущей свекрови.
Вся ситуация отдавала четким чувством дежавю. Такое уже было и когда я услышала голос Анхеля, я вспомнила почему мне все показалось таким знакомым. Такая ситуация уже была. Я уже раз случайно подслушала разговор Анхеля и Нурии, это было несколько лет назад.
— Бланка приехала в Мадрид чтобы подготовится к помолвке, — наши родители договорились немного повременить с помолвкой, устроить ее после свадьбы Хулии, и это впрочем было довольно скоро и давало мне возможность свыкнуться с мыслью, что Мадрид в очень скором времени станет моим домом, прежде, чем на меня обрушатся кортесы и испанская знать и пресса. Зная Анхеля, думаю в его родной стране найдется немало девушек, которых опечалит новость о помолвке наследника. Ещё сочтут меня воровкой. Но при этомскрывать намерения обручить нас никто не собирался. Девушкам вроде Нурии стоит знать, что шанса у них уже нет.
— Она собирается замуж за Самюэля? — неудачно пошутила Нурия, питая ложные надежды в отношении Анхеля. Я не хотела снова подслушивать, но и удержаться от этого тоже не смогла.
— Бланка собирается замуж за меня, — в тон ей ответил Анхель и я улыбнулась, — Если тебя интересует невеста Сами, обратись к нему.
— Значит оба брата Монтеро вернулись с грузом из Иллеа? — язвительно начала Нурия, уже не удерживая на лице маску воспитанности, — Поговаривают, что Таунсенд от нее отказался. Ты решил выступить в роли героя и спасти подругу детства? Это вовсе не обязательно женится на ней.
— Я. Люблю. Ее, — четко и с расстановкой сказал Анхель и мне нестерпимо захотелось поцеловать его, но я хотела дослушать и чтобы они окончательно проговорили это, а не возвращались к этому вопросу, — Запомни, чтобы мне не пришлось повторять и объяснять снова.
— Ты же говорил, что она маленькая и всегда будет такой. Что изменилось? — я помнила эти его слова, они в тот раз очень обидели меня, несмотря на то, что я и правда тогда была ещё маленьким ребенком, это звучало очень неприятно, но Нурия очевидно тоже запомнила этот разговор, — Неужели она выросла?
— Да, выросла, и украла мое сердце, — ответил Анхель и я не могла сдержать улыбку, делая два очень тихих шага к двери, ещё немного и они меня увидят.
— Что есть в ней, чего нет во мне? — разозлилась Нурия, — Я ждала тебя четыре года, а ты вернулся с этой недотрогой. Да, Анхель, так твою ненаглядную называет половина Европы, если ты не знал. Мир давно не видел таких переборчивых. Ей даже красавчик Анри не угодил.
— Анри, к твоему сведению, уже
месяц как счастливо женат, значит не так он был заинтересован в Бланке, — рассмеялся Анхель, а затем более серьезным голосом продолжил, — Она чистая и искренняя. Ты не представляешь какой на вкус поцелуй любящего человека.
— Я тоже тебя любила. Все эти годы, — попыталась защититься Нурия, но может хоть теперь Анхель понимает, что такие, как она любить не умеют, они вообще не знают, что значит это слово.
— Ты любила себя. В постели с Хавьером, Диего, Виктором и даже моим другом Маркосом. Большая, видимо, у тебя была любовь, — от удивления у меня упала челюсть, образно конечно, но как так можно, так лицемерить и при этом бегать от одного к другому?
— Четыре года это слишком долго, я не могла забыть о себе на все эти годы, пока ты ездил по миру в поисках приключений, — неправдоподобно решила оправдаться Нурия и мне стало даже жаль ее. Может она и правда верила, что любит Анхеля, но любовь же не бывает выборочной. Не получится любить кого-то только, когда тебе это выгодно, или это не любовь вовсе.
— Вот в этом и разница между тобой и Бланкой, Нурия: если бы я попросил, она бы ждала меня, — без злости, с теплотой в голосе ответил Анхель, поняв, что нет смысла ругаться с ней, — и я только рад, что она оказалась такой переборчивой. Сама того не подозревая она оставила для меня шанс.
— Это не может быть концом нас, — запротестовала Нурия и я наконец решила обнаружить себя и перестать притворяться шпионкой.
— Нас уже давно не существует, — ответил Анхель и повернул голову в мою сторону, услышав стук каблуков и улыбнулся, будто неприятного разговора с Нурией не был, — Я думал, ты отдыхаешь.
— Уже отдохнула, — ответила я, подходя к нему и позволяя себя сразу же обнять, будто мы не виделись несколько дней, а не пару часов, — Сеньорита Нурия, рада Вас видеть.
— Ваше Высочество, — с маской приветливости поздоровалась она в ответ, и я тут же задалась простым вопросом не издевается ли она. У меня с Нурией всегда были натянутые отношения: она видела во мне угрозу, а я никак не могла понять почему, только спустя столько лет ее опасения оправдались, — Поздравляю с предстоящей помолвкой.
— Спасибо, — улыбнулась я и бросила короткий взгляд на Анхеля. Он наблюдал за мной, а не смотрел на бывшую, я не смогла сдержать внутреннего ликования. Когда-то я научусь контролировать себя и спокойно воспринимать его бывших, но пока я буду помнить опыт с Прити, я буду вздрагивать и переживать, пытаться проверить любимого. Я доверяла ему и знала, что это низко так поступать, но это был один из моих недостатков, который у меня пока не получалось контролировать: я была той ещё собственницей, если мое — значит только мое, — желаю и Вам найти свое счастье и быть счастливыми как мы.
— Благодарю, Ваше Высочество, — сдержано поблагодарила девушка и удалилась, оставив нас с Анхелем одних. Я повернулась в его руках и уткнулась ему в рубашку. Мой.
— Довольна? — спросил Анхель спустя пару минут мирного спокойствия, которым мы наслаждались в тишине.
— Чем?
— Моим разговором с Нурией, — хмыкнув, ответил Анхель. Он знал — догадалась я, почему-то расстроившись. Значит все это было чтобы разыграть меня? — Я слышал твои шаги, а потом они резко прекратились в аккурат под дверью.
— Откуда ты знал, что это я? Это могла быть твоя сестра.
— Я знаю цокот твоих каблучков, да и никто другой бы не остановился, — очень догадливо с его стороны. Я знала, что напрасно расстраивалась, ведь он любил меня и был со мной, а не с ней. Анхель наклонился и поцеловал меня в висок, — а что касается Хули: ей нужно отдохнуть в ее то положении.
Я промолчала. Он не мог знать… Или мог, они ведь близнецы и очень близки друг с другом. Хулия могла поделиться с ним, но я не буду той, которая выдаст тайну подруги, если он не знает, так и останется.
— Если бы мне пришлось навсегда оставлять тебя, я бы чувствовала себя также, — быстро нашла что ответить ему, если б он только поверил, что все дело в этом. Не хочу чтобы мой будущий муж убил моего любимого брата. Я слишком любила своего старшего брата, несмотря на все его грехи, чтобы рисковать его здоровьем, кто знает что сделает с ним Анхель, если будет знать правду.
— Твоя преданность ей похвальна, но можешь не врать мне, — строго сказал Анхель, но когда я подняла голову, увидела, что за маской строгости скрывается обожание во взгляде, что портило все впечатление. Он наклонился ко мне и тихо добавил, чтобы никто не услышал. У стен тоже могут быть уши, — я заставил ее признаться, я думал она заболела, а во всем виноват твой брат. Я знаю о ребенке.
— Что ты будешь делать? — также приглушённо спросила я, отчасти, чтобы оставить этот разговор только между нами, а отчасти боясь его ответа.
— Серьезно поговорю с Николасом, — беспечно отозвался Анхель, но первым звоночком было полное имя Ники, Анхель так называл его только… Никогда. Они были друзьями с пелёнок и Анхель даже в приступах ярости не называл его полным именем. В этот раз Нику придется постараться наладить отношения с ним. Вторым звоночком был настороженный взгляд, будто он делал тяжёлый выбор.
— Не бей его. Я понимаю, Хулия — твоя сестра, но Ник — мой брат, причинив ему вред, ты сделаешь больно мне. Пожалуйста, Анхель, — я с опаской посмотрела ему в глаза, он же не может быть окончательно настроен против своего будущего родственника. В приданное со мной он получит и всех моих родственников, в том числе и главного обидчика любимой сестры, — Мне жаль, что так получилось. У меня у самой болит сердце за Хулию, но Ники я люблю не меньше.
— Я прекрасно знаю, что ты — их поддельница, — строго сказал сказал Анхель, словно помогать двум любящим друг друга людям — преступление. А если и так, стыдно мне не было, они бы всю жизнь оглядывались с грустным «а если бы». Так они получили свой кусочек счастья. Поэтому я и не жалела о своем участие во всем этом, — Но ты не защищаешь Ника, а значит признаешь, что он виноват.
— Я тоже виновата, — Анхель наклонил голову и поцеловал меня в лоб.
— Ты помогала им, потому, что верила в их правоту и может ты и была права, но моя сестра плачет, а моему племяннику грозит участь бастарда, руки так и чешутся побить Николаса.
— Пожалуйста, — попросила я, зная, что неправильно оправдывать Ника, он заслужил ярость Анхеля, но я не могла не встать на его защиту.
— Я уже поклялся Хулии его не трогать, — с досадой ответил Анхель, на что я не смогла сдержать улыбку, — и тебе клянусь, но если Карлос откажется от Хулии, я заставлю его отвечать за все.
— Справедливо, — поспешно согласилась я, боясь как бы он не передумал, и пока он это не сделал поспешила сменить тему, — Что нас ждёт?
— С кортесами? С двором? Или ты говоришь о нашей совместной жизни? — улыбнулся испанец, — с последним все будет божественно.
— Со всем вместе. Кортесы прилично подпортили жизнь твоей маме, нет гарантии, что они не начнут компанию против меня? Происхождение Николетты идеальное, мое же могут поставить под сомнение, ведь все королевы Иллеа из народа.
— Они тебя любят, как и двор, — хмыкнул Анхель, будто я переживала из-за пустяка.
— Им нравлюсь я, как твоя подруга, а не невеста. Вот увидишь, найдутся те, кто будет меня ненавидеть.
— Тебя нет за что ненавидеть, — Анхель сильнее приобнял меня. И мне было приятно, что он делал это только потому, что хотел этого, а не потому, что нужно было меня защитить или успокоить. Просто так, без всякой причины, — но ты права, девушки будут злиться. Увела самого завидного жениха страны у них из-под носа.
— Ты как всегда очень скромный, — рассмеялась я. Как же я скучала даже за его самомнением. И как я могла думать о том, чтобы променять его на Джордана?
— Значит не оспариваешь,что увела у девушек?
— А ты разве был их собственностью? Но даже если и так, мне не стыдно.
— Люблю тебя, — улыбаясь прошептал Анхель, — Я хочу увезти тебя и Хулию на неделю в домик на берегу.
— А как же подготовка к свадьбе и к помолвке?
— Мама с бабушкой и Санни все уладят, — я удивлялась как Николетта и Санни, мама Самюэля, смогли стать такими подругами ведь до брака Николетты и Энрике, Санни была его любовницей. Я бы не смогла даже поддерживать дружескую беседу с Прити, а о дружбе я вообще молчу. Я восхищалась этими двумя женщинами, сумевшими поделить мужчину и не перенести злость на другую.
— Было бы прекрасно. Хулии это очень необходимо…
Ужин оказался очень непростым. Так как мы решили подождать с объявлением помолвки, за столом я заняла прежнее место рядом с Хулией. До свадьбы инфанты я здесь всего лишь гостья, а не будущая принцесса и королева. Слева от меня в этот раз сидел Гектор — кузен близнецов, и как сын младшего брата короля был одним из претендов на трон, после своих кузенов и отца, красивый парень, мой ровесник, но если Анхель прослыл ловеласом, Гектор имел репутацию ещё большего бабника. Мадрид время от время гремел от скандалов связанных с Гектором. Радовало только, что напротив меня через стол сидел мой любимый. По всем правилам он должен был сидеть напротив сестры и по левую руку от отца, но вижу Николетта проявила хитрость и поменяла братьев местами, что, впрочем, не было запрещено. Таким образом я имела привелегию смотреть на Анхеля без зазрения совести, делая вид, что взгляд случайно спотыкался на наследнике.
Анхель время от времени подмигивал мне или просто улыбался, подбадривая меня, ведь ужин был накрыт также и на часть кортесов и нескольких герцогов с их семьями. Энрике решил подбросить им новость о готовящейся свадьбе среднего сына и увидеть их реакцию до официального объявления. Кортесы были очень экстравагантные люди и думали, что могут решать все. Их власть была слабее, но все же, как я понимала, их одобрение моего брака будет только приветствоваться, но не будет решающим. Испанцы всегда были сторонниками традиций и поощряли нововведения, одинаково почитая прошлое и будущее. Таким образом они сохраняли непонятное мне почтение к кортесам, которые были пережитком прошлого.
— Перестань так глазеть на братца, — прошептала Хулия, когда я не смогла отвести взгляд от Анхеля. Я же не виновата, что он настолько чертовски красив, разве можно смотреть на что-то ещё, когда он в том же помещении? — попытка родителей отсрочить хоть на неделю вашу помолвку окажется бесполезной.
— Я не глазею на него, — попыталась защититься я, хотя сама же это и делала, — скажи ему, чтобы перестал быть так нагло красивым.
— Это не срабатывает, уже пробовала, — хмыкнула подруга, намекая на другого человека, которого тут не было, но к которому она могла выставить аналогичные претензии.
— Жаль, — я снова бросила взгляд на Анхеля и в этот раз он не смотрел на меня, как в предыдущих случаях, а объяснял что-то своей соседке.
Сеньорита Констанция — дочь влиятельного герцога. Она буквально липла к Анхелю, стараясь быть как можно ближе к нему.
Неприятный червячок зашевелились где-то внутри, когда я лучше рассмотрела Костанцию: ростом лишь немного ниже, чем Анхель, яркая брюнетка с большими карими глазами и смугловатой кожей. Все в ней казалось идеальным, даже то, как она пыталась привлечь внимание Анхеля. Со стороны казалось, что они просто идеальная пара. Оба бессовестно красивы и прекрасно знают об этом, оба умели пользоваться своей красотой. Я никогда не была такой же. Да и особенной красотой не отличалась. Была милой, но при этом непростительно для Испании бледноватой и рыжеволосой. Глупая я, надеялась на одобрение кортесов, но если были герцогини, такие как Констанция, нет вероятности, что кортесы не начнут протестовать.
-… состоится помолвка моего сына, — речь короля я почти полностью прослушала и последние несколько слов услышала только потому, что поднялся шум и окружающие меня со всех сторон люди загомонели. Как же, помолвка и свадьба наследника были событиями величайшего масштаба и как мне кажется, кортесы и знать не надеялись на подобное в ближайшие несколько лет.
— Вы сделали правильный выбор, Ваше Величество, — одобрительно кивнул один из кортесов, кажется сеньор Энрикес. Я не особо сильна в знании важных людей Испании и будь у меня времени побольше, и не устраивай я концерт с неудачной помолвкой с Джорданом у меня было бы больше времени, чтобы подготовится, но я упустила возможность и теперь мне не остаётся ничего, кроме как догадываться кем был очередной чиновник, из тех, что не были представлены мне ранее.
— Я тоже так думаю, — ответил король и посмотрел на Анхеля, но судя по шепоту, прошевшемуся среди гостей им показалось, что он смотрел на Констанцию, тем самым будто говоря о том, что речь идёт о ней. Сама же Констанция просияла, будто звезда на новогодней ёлке, сразу стало понятно, что она мечтала стать принцессой и будущей королевой, а, возможно, ей даже пообещали. Нет, не семья Монтеро, они не были двуличным и не стали бы инициировать нашу помолвку, если бы дали обещание другим, но вот кортесы вполне могли.
Как бы я не любила Анхеля, как бы не хотела и этой помолвки и этого брака, я не могла не признать, что в сложившейся ситуации Констанция более подходящая кандидатура, да и знать испанская не станет возражать.
— Я рад, что у кузины есть такая подруга, как ты, — Гектор наклонил свою голову к моей и тихо заговорил, отвлекая меня от размышлений об Анхеле и Констанции и том, как все восприняли новость о скорой помолвке принца. Я полуобернула голову к кузену близнецов и увидела как тот мягко улыбнулся, — Кто же ещё на несколько недель оставит дом, чтобы помочь ей пережить свадьбу?
Так вот, как все воспринимали мой приезд: поддержка для Хулии? Что ж, я не спорила, я хотела помочь своей названной сестре, но это была не единственная причина, кроме этой было ещё большее множество. Забавно, что никто даже не предполагал, что Анхель может захотеть женится на мне, а не на ком-то другом.
— Хулия мне больше, чем подруга, она мне как сестра. Естественно я не оставила бы ее в такой важный момент, — ответила и обрадовалась, что в этот самый момент принесли второе блюдо и нам пришлось отвлечься. Я не хотела обидеть Гектора, но я знала о его привычках и прекрасно помнила, что уже третий мой приезд он проявлял ко мне повышенный интерес. Мне это совсем не подходило и не хотелось обижать королевскую семью, поэтому Гектора я старалась по возможности избегать.
— Мы слышали, что Джордан потерпел неудачу, — снова начал разговор испанец, стоило прислуживающим пройти дальше, — Ему почти получилось поймать неуловимую птичку, но я доволен, что он оказался достаточно неуклюжим, чтобы упустить тебя.
После слов Гектора мне ложка и в горло не полезла. Он даже не представлял себе что именно Джордан и отказался от помолвки и самое важное, что не догадывался почему. Его слова лишний раз напомнили о пережитом ужасе и мне захотелось тут же убежать из столовой, но я сдержала себя в руках и сдержанно улыбнулась кузену близнецов.
— Я не совсем понимаю к чему ты это говоришь, — притвориться дурочкой один из самых лёгких способов избежать неловкого момента и если есть те, кого эта уловка никогда не обманет, будут те, кто поверят.
— Хорошо, скажу по-другому, — улыбнулся ещё шире Гектор, — Как смотришь на то, чтобы вместе куда-то выбраться, хорошо провести время?
— Гектор, я не думаю, что это уместно, — тихо ответила я, стараясь отодвинуться от него. Ещё не хватало мне войны между кузенами из-за меня, и если бы Анхель слышал его…
— Почему? Ты — одна, я — один. Не вижу проблемы, — он наклонился ещё ближе, отчего мне хотелось визжать. Близость всего нескольких людей я переносила спокойно и Гектор не был одним из них.
— Гектор, я… — я едва не призналась, что помолвлена, но тут моего плеча коснулась рука, и когда я обернулась, то увидела, что надо мной навис Анхель.
— Она — занята, — ледяным тоном сказал Анхель, и потом наклонился ко мне ближе, уже совсем другим, очень мягким голосом предложил, — Бестия, не хочешь поменяться местами с Луисом?
— Зачем? — спросила я, но при этом послушно поднялась и позволила взять себя за руку при всех присутствующих.
— Захотел тебя рядом, — улыбнулся он и подмигнул, совсем не заботясь, что за нами наблюдают десятки пар глаз, — Мне надоели разговоры о Констанции.
— Разве твоя невеста не Констанция? — удивился Гектор и когда Анхель смерил его красноречивым взглядом, сдался, — Прости, брат, я не знал.
— Не скучай, — бросил ему Анхель и повел меня к месту, которое уже успел освободить его младший брат. Луис радостно улыбался, проходя мимо нас и зная его характер, представляю как он счастлив, что скучный ужин разбавился чем-то интересным. Ему нравилось, когда что-то происходило не по сценарию.
Когда мы сели на свои места, дядя Энрике улыбнулся мне и кивнул в сторону жены.
— Я с самого начала говорил Николетте, что разделять вас — плохая идея.
— Это всего лишь ужин, — защитилась моя будущая свекровь, — откуда мне было знать, что Анхель такой ревнивец.
— Да уж, это было сложно предположить, — весело хмыкнул король, а затем королевская чета начала разговаривать между собой и я отвлеклась на Анхеля, который не скрываясь наблюдал за мной.
— Зачем ты это сделал? — спросила я, когда прислуживающие поменяли наши с Луисом тарелки и приборы.
— Ещё немного и он бы съел тебя, — серьезно ответил Анхель, при этом предлагая мне кусочек сыра.
— Ты ведь шутишь?
— Нет, — ответил Анхель беспечно и бросив ещё один предостерегающий взгляд на кузена и объяснил, — Он взглядом раздевал тебя с самого начала ужина, а когда заговорил с тобой…
— Но ты же сам так мило беседовал с Констанцией. Ты только подтвердил подозрения всех присутствующих кто твоя невеста, — вырвалось у меня прежде, чем я смогла сдержать себя и не выглядеть как ревнивая жена.
— Теперь все знают кто моя невеста, — улыбнулся Анхель и наклонил голову к моей так низко, что его губы касались моего уха и прошептал, — Для тех кто ещё сомневается, я могу тебя сейчас поцеловать.
— Нет, — испугалась я, хватит и того скандала, что он уже учинил, знать и так будет на меня косится, — ты же не хочешь, чтобы все молодые сеньориты попытались меня убить?
— Хорошо, хорошо, подожду пока ужин не закончится, — я задумалась над поцелуем Анхеля и уж точно покраснела до цвета волос. Разве можно после всего произошедшего так хотеть проявления любви и желания другого? Но я почти уверен, что доктор Мэтьюс сейчас сказал бы что это проблеск улучшения.
Домиком на берегу оказался двухэтажный коттедж в Валенсии. Живописное тихое место, а главное тайное и уединённое, о котором журналисты ещё не знали и надеюсь никогда и не узнают. Мы уехали в Валенсию сразу после завтрака и до того, как кортесы смогли бы набросится со своим недовольством или пожеланиями. Общение с ними мы решили отложить на потом, на что Николетта только рассмеялась:
— Молодец, дорогая, сразу освоила основной подход общения с этими нудными скрягами.
В домике на берегу было тихо, уютно и хорошо, но меня там поджидала новая напасть: кошмары. Каждый раз снилось новое воспоминание, бывали повторения, но чаще всего они отличались друг от друга в своей ужасающей реалистичности. Из-за кошмаров дни и ночи смешались и только на четвертый день я смогла вырваться из этого замкнутого круга.
Когда я вошла в комнату Хулии, она сидела в кресле возле окна и смотрела в него. Она думала. Не в ее манере было долго придаваться унынию и после нескольких истерик и парочки безсонных ночей, проплаканных горькими слезами (я слышала их, так как сама почти не спала по ночам), она собралась с мыслями и начала обдумывать что ей делать дальше. Я прекрасно знала ее и знала, что ей не стало легче за несколько дней, но у близнецов была удивительная способность реально смотреть на вещи и отпускать события, когда нужно, чему я очень сильно завидовала. Как же мне хотелось быть как они, но вместо этого я каждую ночь мучилась от кошмаров.
Хулия держала руку на животе, наверное, это помогало ей не расскиснуть и не потерять четкий ориентир в жизни. Ее беременность все ещё вызывала шок у меня, но при всей сложности ситуации, я была рада этому обстоятельству. Общий ребенок был, как им казалось, несбыточной мечтой мечтой обоих, но некоторые невозможные мечты сбываются, и я рада, что смогу стать тетей такого неожиданного ребенка.
Подруга выглядела не убитой, а чересчур задумчивой и ее нужно было выводить из этого состояния хотя бы разговором.
— Как смотришь на то, чтобы прогуляться вдоль пляжа? — я предлагала ей это каждый день, что мы были здесь и каждый раз она отказывала мне. У нее находился миллион причин чтобы отказаться и стоило ожидать, что и в этот раз будет также. Подруга предпочитала лишь изредка покидать свою комнату и чаще всего, чтобы посидеть во дворе и снова же подумать.
— Почему бы и нет? — неуверенно улыбнулась Хулия, перемена в ее поведении была новым сигналом того, что она возвращается к обычной жизни. Если бы не ребенок, я уверена, этот период затянулся бы немногим больше.
Она встала и подошла ко мне, выглядя все ещё неважно, но поменялся взгляд, будто она приняла важное решение.
— Ты выглядишь лучше, — одобряющие кивнула подруга, подходя ближе. Проницательный взгляд синих глаз испытывающе всматривался мне в глаза, напоминая, что Анхель переживал не только за сестру, но и сама доставляла ему массу неприятностей.
— Время здесь… — я не могла подобрать слов, чтобы описать что сделал этот маленький райский уголок. Жаль, что здесь нельзя провести гораздо больше времени. Я бы осталась здесь по крайней мере на месяц, но мы не были обычными людьми, а значит и рассчитывать на такую роскошь, как изобилие времени было просто невозможно, — оно помогает.
— Скорее освежает голову и приводит в порядок мысли, — хмыкнула подруга и я обрадовалась такому ее расположению духа.
В последнее время мы походили с ней на двух побитых щенков, жалкое зрелище, но по крайней мере мы были в этом не одни, — Мне жаль, Бланка, жаль, что с тобой все это произошло.
К этому времени мы уже вышли из дома и после слов Хулии, не зная куда смотреть, я подняла взгляд к небу, когда же оно надо мной сжалится? Если ещё и Хулия отвернется меня так же легко, как это сделала Амалия, я просто не выдержу его. Я до сих пор не понимала, как Анхель продолжал любить меня после того, что видел, но Хулия была для меня очень важным человеком.
— Я… — я хотела сказать, что все в порядке, но Хулия ведь была все эти дни рядом, она то знает, что не все в порядке и мне хотелось узнать станет ли мне не легче, если я произнесу это вслух, если я поделюсь с подругой, которая мне как сестра, — мне стыдно.
— Почему? Разве ты виновата в том, что тебя держали в плену, били и издевались? — я удивлённо обернулась к ней. Мне все время казалось, что все вокруг меня знают все ужасные детали произошедшего за те дни. Что Анхель или Ник уже рассказали ей, как и родители Николетте и Энрике, но если Хулия не знает, значит все осталось между теми, кто это слышал.
— Это все, что ты знаешь? — спросила я, наблюдая за подругой. Она была сестрой-близнецом Анхеля и он ничего ей не сказал. Я боялась просить его о чем-то подобном. Ведь между ними не было секретов. Даже беременность Хулии не осталась тайной.
— А разве этого мало? — спросила она так, будто я говорила нечто странное.
— Это не все, — ответила я, собираясь с мыслями, — значит Анхель скрыл это от тебя.
— Что случилось? — встревожилась подруга, и я пожалела, что разговор завела в эту сторону, но без объяснений я уже не смогу оборвать все. Хулия терпелива, но она беременна и будет нервничать, а это может навредить моему племяннику.
— Он… — я задохнулась, чувствуя подступающую панику, но собралась с силами и закончила, — изнасиловал меня.
— О Боже, — немного побледнела Хулия, а я зажмурилась ожидая ее реакции на эту постыдную правду. Вот примерно сейчас Хулия поймет, что я уже не стою ее забот и постепенно наша дружба сойдёт на нет и ее не спасет мой будущий брак с ее братом. Хулия резко потянулась в мою сторону и обняла. Она знала о моем отношении к телесным контактам с недавних пор, но сейчас, наверное, действовала чисто импульсивно, — А я-то думала почему Анхель и Ник были такие злые. Стоило остаться в Анджелесе и настаивать на кастрация этого недоноска.
— Хулия, — возмутилась я. Часть моей души была солидарна, но все же я не хотела больше касаться этой темы, никогда.
— Что? Я знаю, дядя Максон найдет как его наказать и никто не вернётся в Анджелес ради ублюдка, но не мешай мне проклинать его. Это все, что мне сейчас доступно, — решительно заявила подруга, взяв под руку и направляя к калитке, отгораживающей территорию коттеджа от территории пляжа.
— Значит ты не разочарована?
— Разочарована, очень разочарована в людях. Как можно такое сделать со своей принцессой? Уму не постижимо, — Хулия у нас была невероятно эмоциональной личностью и сдерживала себя только тогда, когда это было необходимо, особенно у присутствии посторонних, но при своих она не беспокоилась о таких мелочах, как правила этикета на проявление эмоций и чувств, считая все это излишними хлопотами.
— Хулия…
— Не думаешь же ты, что я бы оборвала нашу дружбу? — Хулия наклонила голову в сторону и проницательно всмотрелась мне в глаза, — Ты этого боялась. Дурочка, — резюмировала подруга и слегка толкнула меня, — Ты — моя сестра, а это навсегда.
— Значит все как раньше? — спросила я с надеждой, ведь после Амалии я боялась потерять ещё одну лучшую подругу.
— Как раньше уже не будет, — спокойно ответила Хулия и поспешно продолжила свою мысль, — Ты официально станешь моей сестрой и тетей моему ребенку, а это гораздо больше и лучше, чем раньше.
К этому времени мы уже вышли на пляж и я в очередной раз обрадовалась тому, что этот коттедж располагался в отдалении от муниципальных и частных пляжей, отгороженный от других отдыхающих двумя скалами и тем самым делая этот пляж закрытым от папарацций и любопытных взглядов. Расположение этого место гарантировало нам уединение и позволяло не беспокоится ни о чем, а просто наслаждаться прогулкой.
— Ты не думаешь, что стоит сказать ему? — я ни разу до этого не осмеливалась задать ей этот вопрос, будучи абсолютно уверенной в том, что это ее право сообщать кому-то о ребенке или нет, но я не могла отделаться от ощущения, что если она расскажет все Нику, все поменяется местами и ей не придется выходить замуж за Карлоса, которого она не любит.
— Карлос прилетает сегодня и я говорила же, что собираюсь все ему рассказать, — Хулия повернула голову в сторону гор, будто не видела их раньше, хотя бывала тут гораздо чаще, чем в Анджелесе.
— Ты же знаешь, что я говорю не о Карлосе, — уточнила я, понимая, что ступаю на очень зыбкую почву.
— Ему не нужно это знать, — тихо ответила Хулия, — так будет только сложнее.
— Ник имеет право знать, что станет отцом, — Хулия вздрогнула, когда я назвала имя брата и мне было неловко из-за того, что я бередила ее раны, но что если все ещё можно спасти? Не понимая до конца, что я собираюсь сделать, я достала телефон из класса, который предусмотрительно захватила с собой, — Позвони ему, так будет правильно.
Хулия покачала головой и я задумалась над тем же, что я творю, я же нарушаю все мыслимые законы общества, пытаясь сделать что-то для них обоих, но смотреть на то, как мучается подруга, знать, что Нику ничуть не лучше, я не могла. Кто бы из девушек не стал избранной, она никогда не будет мне дороже лучшей подруге и собственного племянника. Что ж я за человеком буду, если молча стану наблюдать за мучением подруги и ничего не сделаю?
— Сделай это ради вашего прошлого, — попросила я, — ты же не сможешь причинить такую боль… не знать о своем ребёнке.
По взгляду Хулии я поняла, что она сдалась, а затем протянула руку к телефону. Ее пальцы тряслись, когда она набирала номер по памяти, он и так был забит в систему, но подруга и без того была расстеряна.
— Алло, Бланка, — услышала я подозрительно весёлый голос брата. Хулия поставила на громкую связь, чтобы я могла услышать ответ Ника и потом не задавала лишних вопросов или просто ей захотелось чтобы я была с ней в этом до конца, — Ари, подожди, я же ничего не слышу.
Я прикрыла рот рукой от удивления. Вопреки моим ожиданиям Никки вовсе не грустил, он отлично справлялся с расставанием и в этом ему прекрасно помогала леди Ариадна. Нет, я не ждала от него, что он будет ходить по дворцу чернее тучи, но что он будет смеяться в компании одной из девушек… это было за гранью моего понимания. Я не знала, радоваться мне за брата или огорчатся за Хулию, но это определенно не делало положение леди Ариадны в моих глазах сомнительным по той простой причине, что она косвенно причиняла боль моей лучшей подруге. Да, она помогала моему брату пережить расставание и я была ей благодарна, но смотря в глаза Хулии, поддернутые дымкой сильной душевной боли, я почти ненавидела ее. Если бы я только знала это, я бы ни за что на свете не стала настаивать на этом звонке.
— Бланка? — послышался голос Ника, а затем он гораздо приглушеннее сказал, — Ари, я же просил…
Хулия резко оборвала вызов и вернула мне телефон.
— Может в другой раз, — тихо произнесла она и когда я хотела спросить как она, подруга попросила оставить ее одну, взамен пообещав, что она и ребенок будут впорядке.
Мне не захотелось возвращаться в дом, там делать было нечего и сам дом был пуст, Анхель должен будет вернутся только через час-два. Он и так не хотел оставлять нас одних, но было дело, которое он не мог проигнорировать. Я заверила его, что все будет в порядке. К тому же сегодняшная ночь была первой, когда я наконец смогла уснуть. Рецепт хорошего сна оказался прост: чтобы не видеть кошмаров, нужно чтобы Анхель обнимал меня пока я сплю. Тогда все просто, становится так уютно, что подсознанию просто нет надобности подкидывать неприятные фрагменты в сон.
Я посмотрела на время, в Анджелесе совсем не так давно закончился завтрак, и набрала маму, могла бы позвонить и Нику, но… не хотелось. Мне все ещё было неловко после предыдущего звонка, а вот мама — другое дело, мы с ней разговаривали каждый день, ее интересовали малейшие детали и мне было спокойнее, сохраняя эту ниточку с домом.
— Здравствуй, милая моя, — ответила мама на мое приветствие приветливым и мягким голосом. Ее весёлый тон был неизменный и мне уже начинало казаться, что так она делала специально, чтобы я не чувствовала себя виноватой за то, что так поспешно оставила отчий дом, — Я как раз собиралась тебе позвонить.
— Что-то случилось? — встрепенулись я. Неужели что-то опять не так. Семья была большой и я даже не могла решить о ком стоит беспокоится в первую очередь.
— Ничего плохого, — поспешила успокоить меня мама, но голос ее стал взолнованным, а значит не все так гладко, — но есть кое-что, что я должна тебе сообщить.
— Что же это? — уже спокойнее поинтересовалась я, садясь на садовую качели наблюдая за калиткой, надеясь, что оставив Хулию одну, я не оказала ей медвежью услугу.
— Ник вчера закончил Отбор, — осторожно сказала мама, будто боялась, что я буду ругаться и может я и ругалась бы, но осадок после звонка брату прибавил мою злость, — Он попросил не делать пышного приема. Все скромно и просто. Сама помолвка состоится сразу после твоей и Анхеля.
— Он даже не позвонил, — я сама удивилась спокойному тону, которым произнесла это, будто говорила о том, что Ник не сказал мне об очередном свидании, — Никто не позвонил.
Меня будто вычеркнули из семьи. Хорошо хоть о таком событие не узнала из газет, хотя если бы подождала до завтра, эту новость мне бы принесли с утренней газетой.
— Мы решили не волновать тебя. Все произошло так стремительно и ты бы не успела прилететь, а только бы расстроилась, — «я и так расстроилась» — мысленно ответила я, но маме этого так и не сказала. Я знала и чувствовала, что она хотела как лучше, но вот Ник мог бы хотя бы сообщить.
— Кто стал счастливиц ей? Кого выбрал Ник? — спросила я скорее просто для приличия, так как уже знала ответ.
— Ариадна Стоун.
====== Глава 22 Бланка ======
На следующий день после приезда Карлоса мы вернулись в Мадрид. Нас ждал неприятный разговор с кортесами, но отец Анхеля настоял на том, чтобы мы встретились с ними перед свадьбой Хулии и дали им возможность смирится с этой мыслью до того, как мы уедем в Лиссабон, чтобы избежать проблем после нашего возвращения.
По вчерашнему ужину мы все хорошо поняли, что кортесы не особо рады такому выбору Анхеля и им бы хотелось другого. У них даже имелась своя кандидатура. Констанция же Кориньи де Лакрон, единственная (законная) дочь герцога Кориньи, любимица знати и просто настоящая красавица. Я отлично понимала почему кортесы видели ее будущей королевой, она подходила всех их мыслимым и немыслимым требованиям, и, что не менее важное, она была для них своей, а значит делала бы все, для улучшениях их положения, которое значительно пошатнулось после многолетней войны кортесов с королевой, которую народ просто боготворит, но вместо этого их поджидало разочарование.
Сегодня у них было рабочее заседание на которое они пригласили Анхеля, зная, что он наконец вернулся в Мадрид, но совсем не подозревая, что он придет со мной. С нами дружной компанией увязались Хулия, Карлос, который не захотел оставлять беременную невесту одну, дабы она ничего не учудила, Самюэль с Женевьевой, которую домашние стали называть Хенни, перехватив от Самюэля уменьшительное имя, и порывался даже Санти, но нас и так оказалось предостаточно. Не нужно было превращать встречу в балаган.
— Неужели ваши кортесы настолько плохи, что нам стоит ехать вместе с Анхелем и Бланкой, — немного неловко Женевьева опустила наши титулы, тренируясь в общении с венценосными особами. Молодец, Самюэль, добился успеха в прививании невесте нужных правил.
— О, они действительно ужасны. Клыкасты, зубасты и с отвратительными щупальцами вместо рук и ног, — впервые с нашего приземления в Мадриде неделей назад, я услышала смех Хулии. Он был не таким ярким и звонким, как обычно, но я была рада, что он был искренним, а значит ей становилось лучше.
— Хули, — смеясь пожурил сестру Самюэль, и уже спокойно пояснил Хенни, — Они просто сварливые старые маразматика, которые стараются навязать всем свои правила.
— И что им может не понравится? Бланка ведь принцесса, — не понимающе возразила Женевьева. Она все ещё видела королевскую жизнь в розовых оттенках, но в ней было достаточно много проблем, с которыми ей ещё предстоит познакомиться.
— Они хотят видеть королевой испанку, — объяснил Карлос. Те слова, которые не сказал бы Анхель и сами его поддерживал. Для Анхеля это звучит словно признание того, что я не подхожу ему по мнению советников.
— Абсурд, — возмутилась Хенни.
— Я тоже так говорю, — хмыкнул Анхель и прикоснулся губами к моим волосам, — Мне плевать, если в итоге они будут против моего решения. Отказываться от Бестии я не собираюсь.
До того, как открыть массивную дубовую дверь, Анхель взял меня за руку. Я хотела пожурить его, что не стоит дразнить кортесов, но он не дал мне на это времени, сразу вошёл в зал заседания.
Кортесы сначала спокойно отреагировали на наше появление, но как только увидели наши руки, сразу недовольно загомонели, тем самым показывая свое отношение ко всему.
— Доброе утро, Ваши Высочества, — поприветствовал нас самый старший член собрания сеньор Монтала, — Мы ради приветствовать Вас на нашем собрании.
— Мы тоже рады присутствовать здесь, сеньор Хулиан, — ответил на приветствие Анхель, и, видимо, решил не ходить вокруг да около, огорошил всех собравшихся буквально с порога новостью, — Надеюсь Вы также рады моей невесте и Вашей будущей принцессе, Бланке Ариане Скрив.
— Рад приветствовать Вас, Ваше Высочество, — обратился уже ко мне сеньор Монтала, я улыбнулась ему в ответ, но не все были так приветливы как он. Один кортес сказал, что это невозможно, второй сказал, что Совет это запрещает и что согласно их решению Анхелю стоит выбрать кого-то из своих подданных, говоря, что есть много желающих, но дальше всех пошел сеньор Луна.
— Вы с ума сошли, Ваше Высочество, — обратился к Анхелю один из кортесов. Хмурый мужчина с костлявым телом и въедливым взглядом, будто своими болотнистыми глазами проникал в самое нутро, самую душу.
— Что Вы, сеньор Луна, я в своем уме. Гораздо больше, чем Вам бы хотелось, — спокойно улыбнулся мой жених, — Как думаете, понравится ли народу, что Вы лишаете их королевской свадьбы.
— Мы не лишаем их свадьбы, мы советуем Вам подумать и присмотреться к девушкам из нашей страны. Дочери герцогов… Очень красивы, обладают прекрасной родословной и подходящей внешностью.
— Подходящей внешностью? Простите? — переспросил Анхель, начиная заводиться.
— Оливковая кожа, темные волосы, карие глаза, высокий рост — идеальный портрет королевы, — с гордостью озвучил параметры кортес. Я не подходила не под одно из требование: невысокая, рыжеволосая, бледная и с маминым голубыми глазами.
— И спать с ней будете Вы? — я подавила смешок, спрятав лицо на плече у своего жениха. Неважно, как они отреагируют на это, но это будет гуманней, чем смех в лицо. Со стороны послышался смешок Хулии и Сами. Всем прекрасно был известен характер их брата и всех так же раздражал сеньор Луна, поэтому никто слова Анхеля не воспринял за грубость, кроме сеньора Луны, разумеется.
— О чем Вы говорите, Ваше Высочество? — возмущённо поинтересовался тот, пытаясь сохранить лицо и светские манеры.
— Об исполнении супружеского долга. Или Вы за воздержание? — снова опасно резко парировал Анхель и мне хотелось сказать ему, что не стоит так резко говорить с кортесами, все же их одобрение было бы нам очень кстати, но я понимала его они не приняли его мать и отказывались принимать его возлюбленную… любой бы на его месте так злился бы.
— Испании ведь нужен наследник, — настаивал сеньор Луна.
— Конечно, — согласился с ним Анхель и подмигнул мне. От мысли об общих с ним детях у меня подогнулись колени.
— Так вот, я не собираюсь спать с той, которая была бы привлекательнее для Вас. Если Вам так нравятся дочери герцогов — женитесь на одной из них, а меня оставьте в покое. Если я правильно помню, Вы уже третий год вдовец.
— Я беспокоюсь о будущем Испании. Вы, как наследник престола, должны обеспечить преемственность, — возмутился Луна, сверля меня взглядом полным ненависти и враждебности, но у меня был Анхель, а с ним спорить сложно.
— О, я вам ее обеспечу, — ухмыльнулся Анхель, — но я не спрашиваю вас на ком мне жениться, я ставлю вас в известность о своем выборе.
Я проходила мимо ряда однотипных и похожих друг на друга комнат, спеша к своему жениху. Это все еще казалось странным. Не только то, что я была почти обручена, скоро моя свадьба, а с ней и груз ответственности упадет на мои плечи, но и то, что я начала так сильно зависеть от одного человека. Мне постоянно хотелось быть рядом и даже несколько минут, проведенныхпорознь, стали казаться мне вечностью. Вот и сейчас. Казалось бы мне стоило немного передохнуть после тяжелого разговора с кортесами и небольшой выволочки за тот скандал от Энрике. Нет, он ругал только сына, но на протяжении всего разговора я чувствовала себя виноватой, не будь меня, не было бы и всей этой непростой ситуации. И все же, только разойдясь в разные стороны, я почти сразу стала искать его снова
Меня остановил детский плач. Совсем близко. И приглушенные голоса.
Плач. Ребенка. Кири. Кроме нее у королевской семьи детей не было, а детские других обитателей замка находятся не только в другом крыле, но и на три этажа выше. Королевская же детская расположена в том же криле, что и покои монаршей семьи. Что же девочка делает в этой половине дворца?
— Тише, хорошая. Зубки режутся? Ничего, со всеми бывает? Мою Йоли они тоже очень мучили, — когда я приоткрыла дверь, то увидела, как няня нежно и бережно пытается убаюкать капризничающего ребенка. Стоило мне пройти немного, как стук каблуков привлек внимание молодой женщины, она испуганно посмотрела на меня, — Ваше Высочество? Как Вы здесь оказались? Вас ведь…
— Не должно здесь быть? Но этот дворец — мой дом. Где мне еще быть? — я как завороженная смотрела на девочку на ее руках. Ребенок Анхеля и другой женщины, оставившей дитя тут. Раньше я не могла смотреть на девочку, так как она была напоминанием того, насколько я была слепа и глуха (что на самом деле было не так), а сейчас… не было больше ничего. Все, о чем я могла думать, смотря на нее: как можно оставить свое дитя и уйти, словно ее никогда и не было? Эта малышка не виновата в том, что родилась. Это поздно дошло до меня, но я рада, что осознала это, — Могу я ее взять?
— Его Высочество дал определенные указания, — нерешительно ответила няня, очевидно пытаясь понять кого лучше послушать и что сделать, — Вы не должны были даже замечать нас.
— Но я заметила, — терпеливо и подбадривающие заметила я, — Не волнуйтесь, все в порядке. Как Вас зовут?
— Лейра, миледи, — няня попыталась поклониться и это с ребенком то на руках, капризным ребенком.
— Лейра, я сама поговорю с Его Высочеством, Вам не о чем переживать, — я подошла ближе, ореховые глаза облегченно блеснули и няня расслабилась, — Так я могу подержать ее?
— Конечно, — няня передала мне малышку, и я уселась со своей ношей на софу. Кири притихла и стала изучать меня, — Пора нам с тобой познакомиться. Как думаешь? Мы с тобой очень любим одного и того же человека, твоего папу, как думаешь, мы сможем найти общий язык?..
Имея столько младших братьев и сестер, у меня был немалый опыт и запас знаний в обращении с меленькими детьми. Мама категорически отрицала перекладывания всей ответственности на нянь, и нас отучивала от такого мышления. В этом плане я была полностью готова к материнству, ибо от мамы узнала очень много всего.
— У Вас дар в общении с детьми, — улыбнулась няня., — особенно учитывая, что ребенок — не Ваш.
— У меня шестеро братьев и сестер, пятеро из них младших. Опыт какой никакой да имеется, — улыбнулась я, снова опуская взгляд вниз, в маленькой черноволосой девочке. Тепло разлилось в груди от созерцания маленького невинного ангелочка, которого я больше не могла ни в чем винить, — Можете отдохнуть, я сама уложу ее.
— Но как же… — начала няня, но, очевидно, решив не перечить поклонилась, — Как скажите, Ваше Высочество.
Кири притихла и даже отвечала что-то на своем детском языке, но очень быстро стало понятно, что она устала и хочет спать. Напевая любимые колыбельные, знакомые с детства, я качала малышку и не заметила, как та уснула.
По всей логике вещей, я должна была переложить ее в кроватку и уйти, но что-то не давало мне это сделать. Что именно я сама еще не понимала. Я просто держала спящего ребенка на руках, все еще пытаясь разобраться в себе.
— Ты невероятна, — услышала я нежный баритон от входной двери, — Я не знал, как подойти к тебе с тем, что Кири осталась со мной, а ты поешь ей колыбельные.
— Она ведь твоя дочь, — улыбнулась я, когда Анхель подошел ближе и присел на корточки.
— И Прити тоже, — осторожно дополнил Анхель, прощупывая почву.
— И ее. Как она могла оставить своего ребенка? Как ушла? — Анхель положил ладони поверх моих и улыбнулся, смотря на контраст цветов: моя бледность и его бронза.
— Это ее выбор. Она решила: что Кири — баласт. Думаю, моей дочери будет так лучше. Здесь, со мной, — Анхель коснулся темных волосиков девочки и все еще выжидающе смотря на меня, а вдруг я сорвусь.
— С нами. Ты принял меня после всего, как я могу не принять ее? — Анхель наклонился и сорвал быстрый поцелуй с моих губ.
— Ты мне ничего не должна. Я люблю тебя. Я и так благодарен судьбе, за шанс быть с тобой. Если ты примешь ее, я буду бесконечно счастлив, но не делай этого потому, что считаешь, что должна мне, — Анхель снова поцеловал меня и оторвавшись на миг, снова завладел моими губами, словно это было ему так необходимо, — Ты не имеешь ни малейшего представления насколько ты желанна. Нет ничего и никого, чего я хотел бы больше, чем тебя. Ты — моя вселенная.
— И что мне на это сказать, сеньор Совершенство? — улыбнулась я, игриво дотронувшись носом до его, стараясь не потревожить малышку на руках.
— Начни с ответных признаний в вечной любви и то, что жить без меня не можешь.
— Ты неисправим, — тихо рассмеялась я, передавая Кири ему на руки, — Уложите, сеньор Идеал, Вашу дочь в колыбель.
— А затем?
— А затем я подумаю…
— Почему Вы не злитесь на меня? — спросила я Карлоса в самолёте, когда мы летели из Мадрида в Лиссабон. Хулия и Анхель вышли выпить чая, в чем я сомневалась, скорее всего они просто хотели поговорить без нас, а их родителям пришлось ненадолго задержаться в Мадриде. Как итог мы с Карлосом остались вдвоем.
— А почему должен? — ответил португалец. Он зачастую настораживал меня. Слишком спокоен и учтив, казалось он был одновременно и упрямым и мягким, и в то же время непоколебимым. Его сложно было понять, но большая часть его решений меня приятно удивляла. Ему можно было доверить Хулию и племянника.
— Вы же знаете все, значит догадываетесь, что во всем произошедшем я сыграла не последнюю роль, — он казалось даже не понимал почему я задала ему такой вопрос, но я не хотела с ним враждовать. Так или иначе мы вскоре станем одной семьёй и нам придется часто встречаться, а это лучше делать, когда нет больших обид.
— Я догадался, что Вы были их пособником, но я не злюсь на Вас, — спокойно и вполне дружелюбно ответил Карлос, — и думаю мы можем не тратить время и опустить формальность. Вы — лучшая подруга Хулии и вскоре станете ее названной сестрой. Зовите меня просто Карлосом и предлагаю перейти на «ты».
— Я не против. Почему Вы… — я замялась, вспомнив что только согласилась перейти на «ты» и говорить без титулов, но сразу же исправилась, — почему ты не злишься?
— Ты сейчас здесь, а не в Анджелесе. Ты замечательный друг, Бланка, — улыбнулся Карлос, — Хулии очень повезло, что у нее есть подруга, такая как ты, преданная и понимающая.
— Спасибо, — поблагодарила я его, но не стала врать, что думаю, будто он — лучшая партия для подруги, но кое-что я все же могла сказать королю Португалии, — Я уверена, ты сможешь позаботиться о ней лучше, чем кто-нибудь смог бы.
— Спасибо за честность, — продолжая улыбаться сказал Карлос. Он прекрасно понял о чём бы я смогла сказать ему, но не стала врать и оценил это. Все же я была из тех, кто своими стараниями едва не разрушил его будущий брак и все же он закрывал на это глаза, — Если честно, мне казалось, что понадобиться много времени, чтобы заслужить твое доверие.
— Мне тоже, — улыбнулась я, я слишком редко доверяла посторонним людям, но поступки Карлоса говорили сами за себя, — Ты не отказался от Хулии после всего того, что она сделала тебе, да и ты собираешься защитить и признать своим ребенка от другого мужчины, моего племянника. Ты делаешь для них больше, чем я ожидала.
— Я люблю Хулию и я прощаю ей все, что они с Николасом делали ради возможности быть с ней рядом всю остальную жизнь, — Карлос задумчиво посмотрел в иллюстратор, а затем снова повернулся ко мне, — думаю ты понимаешь о чем я, ты ведь сама делаешь то же самое.
Да, я понимала. Ведь в самолёте с Николеттой полетит и Кири, которая постепенно становится частью моей жизни. Они немного задержаться в Мадриде и как раз к моменту вылета малышка проснется.
— Кири не виновата в том, что делали ее родители, — мой голос дрожал, ведь я только начинала отделять девочку от ее матери у себя в голове и в памяти все ещё всплывали мысли и воспоминания о Прити, — никому не пожелала бы такой участи, быть брошенной родной матерью.
— Ты любишь ее не из-за сочувствия, а из-за ее отца, — мягко и словно наставляя ответил Карлос, — так же и я. Неважно, кто отец, ребенок которого носит Хулия — ее, а ничего другого и не нужно.
В эту самую минуту вернулись близнецы и я тут же отвлеклась на черноволосого испанца, который тут же взял мои ладони в свои.
— Нас не было всего несколько минут, а ты уже успела очаровать Карлоса, — рассмеялся Анхель, поцеловав меня в макушку, — я скоро начну беспокоится.
— Каждому свое счастье, — спокойно и мягко прокомментировал Карлос и я наконец окончательно признала, что сейчас он именно то, что нужно подруге.
— Добро пожаловать в Португалию, — улыбнулась, слегка наклонив голову в знак приветствия и уважения к титулу родителей. Кроме того вокруг нас было много вездесущих папарацций и они снимали все, отступить от этикета было просто невозможно. Так как Хулия проснулась с сильной головной болью, встречать делегацию из Иллеа отправили меня и Анхеля. Вполне логично, закономерно и к тому же никоим образом не обидит родителей, да и как разумно заметила Николетта, подобные встречи вскоре станут нашими прямыми обязанностями, как будущих правителей.
— Мы тоже очень рады быть здесь, — улыбнулась мама и позволила сухо, по правилам этикета, приобнять себя, хотя я знала, скучала она не меньше меня, — Ты очень хорошо выглядишь.
— То же я могу сказать о всех Вас, — я обвела взглядом родных и наткнулась на Ариадну, которая смущённо стояла возле Ника, — Рада приветствовать Вас, леди Ариадна. Поздравляю с помолвкой.
— Бланка, — начал Ник, чувствуя подвох в моем радужном приветствии. Он знал меня с пеленок и вполне естественно предполагал, что я должна рвать и метать после его поступка, но не стану же я позорить себя, свою семью и мисс Стоун при посторонних и к тому же СМИ?
— Не сейчас, — улыбнулась я ему больше для камер, чем на самом деле хотела этого, и даже позволила себя приобнять, но, стоило нам приехать во дворец и скрыться за его стенами, как я предпочла тут же отделиться от своего брата и его невесты, переключиться на маму и обсудить с ней все, что произошло за это время в Анджелесе. Пока я разговаривала с родителями он мне не мешал, чувствуя свою вину, но он и представления не имел почему именно я на него зла и насколько сильно.
В большой гостиной нас ждал Карлос, Николетта и Энрике. Очевидно Хулии за это время лучше не стало. Что ж, может так было даже лучше. Ее бы добил вид руки Ариадны в руке Ника и ее счастливое выражение лица. Мой взгляд снова наткнулся на настороженный взгляд Ника. Я прочитала немой вопрос в его глазах, который я проигнорировала, а вслух он так ничего и не спросил. Я знала, что его интересовало, но не собиралась сообщать ему ничего.
— А как же Хулия? — поинтересовалась Мари, невольно взяв на себя роль помощника Ника.
— Она чувствует себя неважно, но, думаю, к обеду она к нам присоединиться, — ответил за всех нас Карлос и пригласил прибывших пройти в отведенные им комнаты чтобы отдохнуть с дороги. Тем, кто не хочет отдыхать предложил пройти в янтарную гостиную для чая.
— Не злись, — прошептал мне на ухо Анхель, — Ты прекрасна даже когда хмуришься, но я не хочу чтобы ты расстраивалась.
— Как он мог так поступить? Я хотела как лучше для обоих, — после всего произошедшего в тот день в Валенсии я все рассказала Анхелю: тот, как мы позвонили Нику и услышали его и Ариадну, то как я позвонила в Анджелес и узнала об окончании отбора, то как рухнули мои мечты обеспечить своему племяннику полноценную семью. Он долго молчал, и, когда я решила, что он слишком зол на меня и он меня не простит за вмешательство в жизнь его сестры, он обнял меня и сказал, что понимает меня, ведь я хотела как лучше, только как оказалось мои желания не совпадали с реальностью. Нику это просто не было нужно или уже не важно.
— Бланка, — позвал меня брат, когда я уже решила, что все ушли и позволила Анхелю поцеловать себя украдкой, даже не проверив, что все действительно ушли, — Мы можем поговорить?
— Нет, — я была слишком зла на Ника и на удивление на то, что в его руке была рука Ариадны, а не Хулии. Мне казалось я спокойно принимала тот факт, что их дороги должны разойтись, что им не суждено построить семью, но новость о племяннике и вид Хулии, похожей на бледный призрак самой себя, изменил мое восприятие ситуации. Я начала понимать Анхеля и его злость на Ника. Как можно было предпочесть кого угодно вместо Хулии? Как можно было сначала сделать ребенка, а потом с такой лёгкостью отказаться от человека, которого любил? Мое сердце кровью оборвалось, когда я пыталась заключить помолвку с Джорданом, а вот Ник кажется вполне счастлив с леди Ариадной. Да и все равно у меня оставалась ещё одна претензия к нему, единственная, которую я могла ему озвучить: почему он так легко вычеркнул меня из своей жизни? Неужели ему и правда не было когда сделать всего один звонок? Просто поделиться новость. Неужели я перестала быть ему дорога?
— Ты же не можешь дуться на меня за то, что я не пригласил тебя на прием на который ты не успела бы прилететь, — убеждённо заявил брат, словно мое отсутствие в Анджелесе объяснило то, что он не счёл нужным поделиться со мной новостью.
— И поэтому ты решил, что будет неплохо если обо всем я узнаю из газет? — я не понимала, когда упустила то, что перестала что-то для него значить. Казалось все было хорошо и вот получила то, что получила.
— Нет, я собирался тебе позвонить, — попытался оправдаться брат, виновато опустив голову.
— Но не успел, — закончила я за него. Я злилась. Очень злилась и эта злость не пройдет после одного извинения, которое он ещё даже не произнес. Затем я перевела взгляд на руку Ариадны в его руке и красноречиво кивнула на нее, — Был очень занят, как я вижу.
— Бланка, — попыталась заговорить леди Ариадна, и, хотя я понимала, что она ничего мне не сделала, но это из-за нее Ник забыл обо мне., из-за моя лучшая подруга, которая мне как сестра, плакала так, что мне казалось она больше никогда не станет прежней, из-за нее мой племянник никогда не сможет расти с родным отцом. Я понимала, что она — спасательный круг для Ника, как Карлос для Хулии, но должно пройти время, прежде чем я смогу принять все и простить ее за боль, причененну мне и моей названной сестре, даже если она и не собиралась никому из на вредить.
— Принцесса Бланка, — поправила я ее, на что девушка смутилась, — Не помню, чтобы я соглашалась опустить титулы, леди Ариадна.
— Я думала, как невеста Николаса я могу отбросить формальность, — попыталась объяснить девушка свою фамильярность и будь все при других обстоятельствах я знаю я реагировала бы гораздо приветливее и мягче, но стоит отталкиваться от того, что имеем.
— Зря Вы так решили, — ответила я холодно. Я совсем не была расположена к налаживанию отношений, — Мы с Вами недостаточно близки, чтобы общаться настолько свободно, и, будь Вы даже женой моего брата, это не давало бы Вам права пренебрегать моим положением.
— Бланка, — оддернул меня Ник, — ты можешь злиться на меня, но я не позволю тебе оскорблять Ариадну.
— А разве я оскорбляю ее? — я вопросительно подняла бровь и посмотрела вверх, надеясь донести до Ника что так легко ему не отделаться, — Я готова оказать твоей невесте тот прием, который ожидается от меня по этикету, но нигде не сказано, что я должна дружить с ней только потому, что она — твоя невеста.
— Бланка, — разозлился Ник, но я его проигнорировала и повернулась к леди Ариадне, — Вы не с того начали, мисс Стоун, — я кивнула ей и взяв Анхеля, который полностью игнорировал парочку, под руку пошла в сторону лестницы, сказав напоследок, что мне нужно проверить как моя подруга.
Свадьба Хулии и Карлоса состоялась через день после приезда гостей из Анджелеса и все это время я была занята неблагодарным делом: попытками сократить встречи Ника и Хулии к минимуму, чтобы уменьшить и без того большое волнение подруги перед свадьбой. К слову племянник или племянница неплохо мне в этом помогали. У Хулии разыгрался токсикоз и ей было совсем не до Ника и его невесты, да и предсвадебные хлопоты отнимали все время.
Таким образом я не успела моргнуть, как мы стояли в Кафедральном соборе Лиссабона и Хулия нервно улыбалась каждой подружке и мне казалось, что ещё немного и она сбежит. Девушки по очереди исчезали в проходе к алтарю, а сама невеста все чаще смотрела на букет в своих руках и я думала, что минута-другая и он окажется в камине. Я понимала ее, она пыталась перебороть себя, можно даже сказать сломать себя, чтобы дать ребенку будущее, но это был ее выбор, самый правильный в этой ситуации, особенно учитывая, что свой Ник уже сделал, а значит обратного пути попросту нет. Все будто не замечали ее состояния, списывая все на переживания невесты, даже не подозревая, что на самом деле творилось у нее в душе. Когда осталась только я и она, Хулия заговорила слишком тихо и я едва расслышала ее слова из-за гомона гостей.
— Если бы я только знала, что такой будет будет расплата, я бы ни за что не приехала бы в Анджелес, — она закрыла глаза и будто собиралась с силами, понимая, что только я и длинная дорога к алтарю отделяли ее от вынужденного брака.
— Мне кажется то, что произошло гораздо лучше, чем всю жизнь жалеть, что не призналась ему. Ты бы всю жизнь наказывала бы себя мыслью «а что если…» — мне дали знак и я жестом показала подруге улыбнуться, — Оно ведь того стоило.
Я шагнула в проход и шум притих, все поняли, что я последняя подружка и следующей по проходу пойдет невеста. Я ощущала себя неловко, словно это была репетиция моей собственной свадьбы и увидев впереди Анхеля я улыбнулась такой перспективе. Наш путь к этому моменту был довольно тернистым и нам повезло куда больше, чем его сестре и моему брату, нас ждало прекрасное, а все произошедшее ранее можно считать своеобразной платой.
Кажется мои слова правильным образом подействовали на подруга, так как когда она появилась в проходе, выглядела гораздо увереннее, а когда она произносила свои клятвы, голос ее звучал твердо и ни разу не дрогнул. Казалось будто не она едва ли не сбежала с собственной свадьбы.
— Она подозрительно спокойна, — сказал тихо Анхель, как только приблизится друг к другу нам позволил четко распланированный по минутам сценарий дня.
— Думаю она наконец поняла, что это лучшее, что можно получить в сложившейся ситуации, — по крайней мере я надеялась, что она понимала это.
— Я больше ожидал, что она сбежит, — признался Анхель и был совершенно прав, ведь я видела, что Хулия думала над тем, чтобы сбежать и мне казалось почти решилась на это.
— Хулия не враг своему ребёнку, да и она прекрасно понимает, что лучше кандидата в мужья, чем Карлоса ей не найти. Увы, с Ником Ничего не вышло.
— Я хотел бы для нее больше, чем просто лучший муж, — горестно вздохнул он и положил руку мне на талию, приобнимая. Я хотела тут же скинуть ее, вокруг нас было много людей, но… Но не стала этого делать. Какая по сути разница, если кто-то и заметит этот жест? Я и так собираюсь за этого человека замуж.
— Я тоже этого хотела, — призналась я, — и пыталась что-нибудь сделать, но ничего не получилось.
— Ты просто невероятная, знаешь? — пропел испанец у меня над ухом, — Ты пыталась спасти заведомо обречённые отношения, причем чужие, а затем потерпев неудачу облегчила боль и начало других для Хулии.
— Я ничего не делала, — удивилась я, имея ввиду последнюю часть слов Анхеля, — у твоей сестры есть один очень весомый аргумент, чтобы принимать решения тщательно все обдумав.
— Я слишком хорошо знаю Хулию, все же я ее близнец, — хмыкнул испанец, не упустив возможности похвалить себя, — да и ты была последней, кто ее оставил перед ее выходом к алтарю. Ты в курсе, что ты немного задержалась?
— Да? Это было так заметно? — переполошилсь я, представляя как слухи зарождаются и переходят от одного гостя к другому.
— Сомневаюсь, что ещё кто-то, кроме меня и Карлоса заметил эти короткие секунды задержки, рассмеялся Анхель и тише добавил, — я мечтал увидеть тебя идущей по проходу к собору, пусть и в качестве подружки невесты. Будто репетиция нашей свадьбы.
— Тебе нужно подождать всего полгода и…
— Четыре месяца, — перебил меня Анхель, не дав договорить — Я готов ждать не больше четырех месяцев и это только потому, что я не хочу давить на тебя после всего произошедшего.
— Но это слишком мало. Мировое сообщество решит, что это сверх неприлично, они…
— Мне плевать кто и что скажет. Четыре месяца — мое последнее слово, — упрямо заявил Анхель и тут нам пришлось разойтись. Поговорили.
— Ты делаешь всё правильно, — после большого и искреннего поздравления прошептала я ей на ухо. Прекрасно зная Хулию, я смело предположила, что эти слова сейчас ей нужны как никогда прежде. После того, на что она решилась любому было бы важно услышать, что жертва его не напрасна. Как бы там ни было она спасала не только себя и Ника, Хулия спасала из ребенка от незавидной участи.
— Я просто отпустила его, — умиротворено ответила подруга, — Ты права, все мои ошибки нужны были, чтобы привести нас к этому моменту и дать мне такое чудо, о котором я даже не смела мечтать.
И несколько часов спустя, когда Хулия танцевала с Ником на банкете я увидела, что даже если она и не отпустила его, то изо всех сил пыталась это делать. Они казались просто хорошими друзьями и вряд ли кому-то бы у голову пришло предположить какая история произошла между ними и чему положила конец эта свадьба. Жизнь не заканчивается после расставания, она просто меняется.
— Знаешь, что самое печальное? — спросила я Анхеля, который приобнимал меня, пока я переводила дух, отдыхая между танцами и наблюдая за моим братом, с которым так и не поговорила, и его сестрой, которые выглядели идеальной парой, как бы парадоксально это не звучало в сложившихся обстоятельствах, — Ник никогда не узнает, что в этот момент их трое, а может даже и четверо.
— Он сам выбрал этот путь, — угрюмо отозвался любимый, он все ещё злился на него и не скоро сможет даже просто разговаривать с Ником, но это все неважно. Пока он рядом, все остальное неважно. Я рассмеялась, радуясь, что наша с ним история не закончена и что ни у кого из нас нет ни грамма желания ее заканчивать.
====== Глава 23. Бланка ======
Я оглянулась вокруг. Уже прибыли гости из множества других стран, но ни Ника, ни его невесты нигде не было. Мама сказала, что он обещал прилететь к самому приему, но то ли он не спешил, то ли его что-то задержало в дороге, а может он и вовсе не стремился сюда.
— Ты не видел Ника? — спросила я Анхеля, как только он вернулся, переговорив с кузенами из Италии. Он старался далеко не отходить. Не то, чтобы я чувствовала себя плохо или я все ещё не могла прийти в себя после похищения. Нет, Слава богу, я чувствовала себя хорошо, но Анхель не хотел надолго отходить от меня. Впрочем, как и я не хотела быть от него вдали. Как Хулия это называла? Человекозависимость? Я постоянно думала о нем, хотела всегда быть с ним, видеть его и не представляла уже себя отдельно от него.
— Не упоминай при мне его, если хочешь сохранить его физиономию невредимой, — попросил он, а затем смягчившись все же ответил на вопрос, — Нет не видел, а должен был?
— Он обещал приехать на прием, но я его нигде не вижу, — я рассеянно снова поискала брата взглядом, но его по прежнему нигде не было, — Он не мог не приехать, он ведь знает как для меня это важно.
— Подожди ещё немного и увидишь своего ненаглядного братца, тебе ещё придется снова просить меня не бить его, — попытался отшутиться Анхель, но я была слишком взвинчена, вместо того, чтобы радоваться нашей помолвке и это было неправильно.
— Бланка, — сквозь скопление гостей ко мне просочилась Мари с сотовым телефоном в руках и протянула его мне, — Ник. Он хочет поговорить.
Анхель посмотрел на меня взглядом мол «я же говорил», я взяла у сестры сотовый и приготовилась пожурить брата, но услышала только гудки.
— Никого, — ответила я Мари, пожимая плечами. Это мне нравилось ещё меньше, чем-то, что брат опаздывал, — Где он?
— Ник хотел сам все объяснить, — не смотря мне в глаза ответила Мари. Что за этим крылось и что объяснять он собирался? Что он творит? Мари набрала быстро номер Ника, но тот не ответил, — Он в Анджелесе. Маму Ариадны выписывают из больницы, он не смог оставить ее одну. Ник не хотел чтобы ты злилась.
— Плевать я хотела на то, что он хотел или нет, — отмахнулась я, и от обиды и досады к глазам начали поступать слезы. Он мог не отвечать мне днями, он мог сводить на нет мои попытки обеспечить его ребенку полноценную семью и ни разу за все это время не приехать в Мадрид, но пропустить мою помолвку, когда я хотела, чтобы рядом была вся моя семья… это уже слишком… Конечно, сестер у него четверо, а леди Ариадна -одна, черт бы ее побрал.
— Бланка, — виновато обратилась ко мне Мари, будто она была предательницей вместо Ника.
— Потом, Мари, все потом, — я не могла опустить голову, так как слезы уже почти выливались наружу.
— Забудь о нем, сегодня наш вечер, — прошептал Анхель, приобнимая меня. Он был прав, это был наш с ним вечер, открытое и торжественное признание нашей любви и обещание друг другу. Если Ника здесь нет – значит для него есть нечто важнее этого, и что ж, раз так, значит стоит принять это. Его выбор не должен омрачать мой.
Я наконец справилась со слезами и опустила голову.
— Ненавижу мисс Стоун, — выдохнула я, заставив себя проглотить обиду. Это все же моя помолвка и мы сейчас не одни.
— Почему ты ненавидишь свою будущую невестку? — неожиданно услышала голос позади себя. Я не ожидала ее здесь увидеть. Они с Карлосом должны быть в свадебном путешествии. Я была абсолютно уверена, что она не прилетит, не успеет. Мы разговаривали с ней несколько часов назад и Хулия ни разу не обмолвилась, что собираются в Мадрид.
— Потому, что из-за нее Ник остался в Анджелесе, — мы так и не поговорили с ним ни на свадьбе Хулии, ни после, и вот, спустя неделю после возвращения из Лиссабона, он не то, что не прилетел на мою помолвку, но не потрудился даже объяснить почему его нет, — Ненавижу то, что мне больно от этого.
— Разве стоит портить себе такой день? Даже из-за брата, — подбадривая сказал Карлос и я благодарно ему улыбнулась, — Главное — любимый человек рядом с тобой.
— Ты прав, — благодарно улыбнулась я в ответ, но легче от этого не стало.
— Главное, что рядом с тобой мой брат, — рассмеялась Хулия, пытаясь развеселить меня, — И разве тебе нас мало? Мы с готовностью заменим Ника и мисс Стоун.
Я обняла ее и постаралась смириться с тем, что брат решил проигнорировать меня. Они правы, есть вещи поважнее этого, к примеру что мой племянник посетил мою помолвку, пусть и инкогнито.
— Как вы оказались в Мадриде? Как ты себя чувствуешь? Не стоило из-за нас прерывать ваше путешествие.
— Как раз стоило. Ты серьёзно решила, что я могла бы пропустить вашу помолвку? Да я надеялась свести вас ещё с тех самых пор, как ты начала злиться из-за дочерей герцогов и других принцесс, которые так и липли к Анхи, когда тебе было двенадцать. Просто невозможно пропустить тот момент, когда мой гордый братец встанет на колено перед девушкой, — смех Хулии в этот раз звучал уже гораздо убедительнее, чем при прошлой встрече и как бы она сама не отрицала это, брак шел ей на пользу. Карлос удивительным образом начал сглаживать ее острые углы, и, кажется, давал ей в первую очередь покой, — Ты только вспомни как ты обижалась на Анхеля за Нурию…
— А вот этого знать ему совсем не обязательно, — мне стало стыдно за то, как я вела себя тогда. Я же даже не попрощалась с ним, когда мы улетали домой, настолько задел меня подслушанный разговор.
— Продолжай, — попросил Анхель сестру, — я никак не мог понять какая муха ее тогда укусила.
Хулия смеясь рассказала о том, как я тогда злилась на Анхеля за то, что он назвал меня маленькой и что считал, что во мне нет ничего, что могло бы заинтересовать, умолчала только о том, что я тогда не понимала как его могли интересовать такие пустышки. Я с удивлением пришла к мысли, что наша история начиналась ещё до того, как мы сами начали это понимать. Справедливости ради Хулия рассказала как ревновал Анхель меня к Марту как только они прилетели в Анджелес или к примеру то, как он переживал, чтобы я не ошиблась в выборе жениха, ещё до того, как мы встретились снова, потому что я была дорога ему. Я улыбнулась Анхелю и коснулась его ладони: он может не переживать, я выбрала лучшего из всех.
— Спасибо, что ты есть, — поблагодарила я подругу до того, как ее брат, взяв меня за руку, повел к самому неожиданному месту во всем бальном зале, а именно к просторной ниши у французских окон, ведущих в оранжерею. Хулия подмигнула мне и улыбнулась, и как бы она не старалась это скрыть, я увидела в ее улыбке грусть. Не стоило напоминать ей о Нике.
Все присутствующие притихли, стоило им заметить, как мы остановились на открытой и видной всем местности. Я ждала этого, мечтала об этом, но когда до заветной фразы остались считанные мгновения, мне стало страшно. Я даже самой себе не могла объяснить почему. Ещё секунду назад в голове было столько мыслей, а сейчас ни одной. Я безвольно наблюдала как Анхель отпускает мою руку и привлекает внимание гостей и как зал для приемов постепенно погружается в темноту.
— Несколько лет назад я сказал, что вот эта девушка маленькая и всегда останется такой, успокоил тогда свою девушку тем, что Бланка всегда будет моей подругой и ей не о чем беспокоится. Я оказался прав лишь в одном: Бланка так и осталась маленькой, — большая часть гостей улыбнулась, некоторые даже рассмеялись, — но лишь внешне она выглядит такой хрупкой, в этой упрямой рыжеволосой девушке силы на нескольких людей. Откуда же мне было знать, что она окажется именно той, которая сведёт меня с ума и заставит забыть о всех других девушках? Она просто невероятна и даже не представляет насколько. Я ни перед кем ни разу в жизни не ставил на колени, но перед ней сделаю это с радостью, — Анхель, как и полагалось в лучших традициях мелодрам, встал на одно колено, чего никто от него не ожидал и взял мою ладонь, – Самая удивительная, упрямая, вздорная, чистая и нежная девушка, станешь ли ты моей женой? Эта привилегия только твоя, для меня просто не может существовать другой.
Я кивнула, потому что слова пропали, словно их никогда и не было. Меня сильно тронула его речь и я боялась, что сейчас все испорчу, но ощущение правильности происходящего постепенно помогло мне совладать с моими эмоциями.
— Да. Конечно да. Всегда да. Бесконечно да, — улыбнулась я, и, стоило Анхелю надеть кольцо мне на палец и встать с колен, он тут же поцеловал меня, наплевав на все условности. Кажется мы и без того нарушили все правила хорошей помолвки, ведь такое открытое проявление чувств было для мирового высшего общества дурным тоном, но мне было совершено не важно, что они в этот раз подумают.
На следующее утро я проснулась будучи уже совершенно другим человеком, оставшись самой собой. Нет, я не менялась ни внешне, ни внутри, но мой статус в этой стране вмиг изменился. Все началось с того, что я, имея все на то основания, села за завтраком возле Анхеля и как бы это не нравилось некоторым из наших гостей, это было мое законное место. Анхель довольно улыбался как чеширский кот и все наши близкие и друзья тоже были рады и счастливы за нас, а на досадливые лица кортесов я не обращала никакого внимания. После этого Николетта пригласила меня поучаствовать в рабочем совещании с несколькими министрами. Я в основном слушала. По большей части вопросы касались намеченных Николеттой благотворительных мероприятий, чтобы собрать средства для улучшения жизни детей из мало состоятельных семей. Какой бы успешной и развитой не была страна, такие семьи всегда были, есть и будут, вопрос только в проценте таких семей к общей численности населения страны.
— Что скажешь, Бланка? — Николетта активно втягивала меня в обсуждение вопросов, давая министрам понять, что так будет и впредь и с моим мнением также стоит считаться.
— Идея с привлечением таких детей очень хороша. Думаю им пойдет на пользу ощущать свою причастность к мероприятиям, но что если они сами будут представлять свои работы? Думаю это принесет гораздо больший эмоциональный эффект для них. И конечно же я готова принять участие в этом деле.
Бальзамом для души была гордость Николетты, уважение в глазах министров после нескольких замечаний, а также раздражение нескольких кортесов.
— Я хочу передать этот проект тебе, — сказала тетя Николетта, когда мы остались одни, — мне понравилось как ты показала себя. Думаю у тебя все получится и ты быстро утрешь нос кортесам, которые уже начали свои военные действия.
— Вы о чем? — после той встречи, перед свадьбой Хулии, я больше не общалась с кортесами и вряд ли могла что-то им сделать или сказать.
— Посмотри на это, — Николетта протянула мне газету, которую достала из папки с документами. В статье журналисты начали рассуждать на тему моей переборчивости, как они это называли. По их словам ни одна из принцесс ещё не отказывала стольким претендентам. Они размышляли все ли принцессы настолько переборчивы, как я, или я делала это специально, дожидаясь Анхеля. Было много всего нелестного высказано в статье, но я обрадовалась, что они не стали разбирать мою неудавшуюся помолвку с Джорданом, там было бы все гораздо сложнее.
— Зачем они это делают? — я не понимала какой толк им с таких статей, но у Николетты было больше общения с этими снобами.
— Затем, чтобы уменьшить твой рейтинг ещё до того, как ты успеешь проявить себя, — Николетта вздохнула и с сожалением посмотрела на меня, — Это их стиль работы, они все делают чужими руками. Я хотела бы, чтобы тебя это обошло стороной, но кортесы не принимают ничего, что отличается от их желаний.
— И пусть. У меня есть Анхель и Вы, — улыбнулась я будущей свекрови. Иметь в союзниках против кортесов королевскую чету и наследника – очень даже большое преимущество.
— Согласна, поддержка Анхеля тут очень пригодиться, но не стоит недооценивать кортесов. Не забывай, у них большой опыт, — Николетта повернула в боковую веть коридора и я удивилась, ведь думала мы пойдем в ее кабинет.
— Я справлюсь, — пообещала я то ли ей, то ли себе.
— Я и не сомневаюсь, — улыбнулась моя собеседница, — тебе стоит поговорить с Николасом. Я знаю, что тебя очень обидело его отсутствие вчера вечером, но семья — это единственно настоящее и самое важное в нашем мире.
— Я не знаю. Я не могу перестать злиться.
— Николас — хороший мальчик, если его вчера не было, значит у него были очень веские на то основания. Я знаю о чем говорю, и если бы я не давала Ди возможность объясниться, мы бы давно перестали общаться, — Диего Ристори, насколько я знаю, был самым любимым братом Николетты и самым верным, как Ник для меня, по крайней мере я надеялась что так когда-то было, — Просто поговорите.
— Я сейчас не готова, может позже, — я не спешила отрицать такую возможность, но на самом деле я была не готова вот так просто забыть обиду и сделать вид, что ничего не произошло. Может через несколько дней, а то и недель.
— Тебе самой решать, — улыбнулась Николетта и толкнула ближайшую дверь, приглашая меня войти, но сама осталась на месте, — Сильно не шалите.
Николетта прошла мимо, а я, не понимая к чему были ее последние слова, вошла в комнату. За письменным столом сидел Анхель. Я улыбнулась ему, понимая, что как бы это смешно не звучало, но я до сих пор не имела представления где его рабочий кабинет.
— Привет, — глупо улыбнулась я, немного смущаясь того, как резко ворвалась сюда и тому, что отвлекала его от важных дел.
— Какой приятный сюрприз, Бестия, — улыбнулся брюнет, откладывая в сторону бумаги и вставая со своего места. Он не задумываясь бросил то, что делал, подошёл ближе и остановился в шаге от меня, — Как прошло совещание?
— Я ожидала худшего, — призналась я. После неудачи с кортесами, я боялась, что и министры будут вести себя подобным образом, но они оказались гораздо мудрее и дальновиднее, — но все прошло замечательно. Министры оказались довольны моим участием в обсуждении проекта и к моему удивлению они были не такими предвзятыми, как кортесы.
— Министры — более молодое и лояльное поколение, — серьезно ответил мне Анхель, но долго оставаться таким он просто не умел, — к тому же они прекрасно понимают, что лучше поддержать мой выбор, чем спорить со мной.
— Они просто мудрее, — улыбнулась я и позволила своему бессовестно красивому возлюбленному втянуть меня в поцелуй и отвлечься от всего за пределами этой комнаты и объятий этого человека.
Шли дни, недели, которые постепенно переходили в месяцы, а мы с Ником так и не говорили. Сначала я не брала трубку, так как злость моя стихала слишком медленно, затем он пропускал мои звонки. Мама говорила, что в то время он был занят, но я не знала не было у него времени или желания говорить со мной. Мама переживала нашу с братом размолвку может даже тяжелее нас самих, но мы оба были слишком упрямы и горды, чтобы так просто решить сложившуюся ситуацию, а поэтому все ее старания были напрасными, ведь что Ника, что меня было сложно переубедить.
Мама несколько раз приезжала в Мадрид, пытаясь уговорить меня прилететь в Анджелес или пригласить брата в Мадрид и наконец решить нашу розмолвку, но я ничего не делала, а Ника, казалось, это совсем не заботило. Я уверяла себя, что общения с Хулией, Сами, Санти и их парами мне будет достаточно, мы с Женевьевой достаточно быстро стали подругами м поддерживали в нелегкой судьбе: быть невестой одного из братьев Монтеро, ведь все девушки, что были во дворце ненавидели нас, но я не позволяла самой себе признаться, что мне не хватает моего старшего брата.
Спустя некоторое время мы узнали, что Хулия ждёт близнецов, она наконец призналась в своем положении семье, а через несколько дней они объявили об этом Португалии, а с ней и всему миру, но за этой волнующей радостностной новостью в наших сердцах появился запоздалый страх, который не скоро пройдет: что если дети родятся светловолосыми в отца. Это будет катастрофа если заподозрят, что они не те, кем их собираются сделать. После долгих раздумий Карлос решил в таком случае ограничиваться объяснением, что дети унаследовали его от его покойной матери, что было сомнительно, но хоть немного успокоило Хулию.
Постепенно жаркое лето сменялось осенью, приближался день моей свадьбы, которая должна состояться сразу после моего Дня рождения, и жизнь почти наладилась. История с незаконорожденным сыном моего деда меня почти полностью отпустила, я освоилась в Мадриде и всего несколько причин портили мое счастье: кортесы, страх перед физической близостью и ссора с братом.
Однажды я едва не села в самолет и не улетела в Анджелес разбираться с ним, но государственные дела и мой жених меня не пустили. К тому же погодные условия не гарантировали в тот день полной безопасности. Мне оставалось только надеяться, что наша ссора не окончательна.
Мне было нечем занять себя в этот непривычно теплый, даже по мадридским меркам, осенний день. Я спустилась в нижний ярус Мадридского дворца в поисках хотя бы будущей свекрови или Женевьевы, которая активно помогала в подготовке свадьбы, но ни в кабинете Николетты, ни в излюбленной семейной гостиной их не было, и тогда я отправилась на поиски жениха.
Он мог быть где угодно, но сегодня он собирался выпить бренди с братом, а значит его стоило искать в его кабинете.
Я почти дошла до нужной мне комнаты. Окрыленная предстоящей новой встречей с любимым, я не замечала ничего вокруг, пока меня не дёрнули за руку и грубо не затолкнули в пустующую сейчас мужскую гостиную.
— Да как вы смете…? — разозлилась я. В отличии от королевской семьи и народа, не вся знать приняла меня. Все ждали, что будущей королевой станет дочь герцога Кориньи, а вместо этого Анхель привез в Мадрид чужестранку. Не всем это понравилось, несмотря на то, что я значительную часть своей жизни провела в Испании гостьей, — С будущей принцессой так…
— О, мы посмотрим, что сделает Анхель, увидев твоё обезображенное лицо. Уродина не может быть лицом страны, — привыкнув кполумраку, ударившему в комнате, я разглядела собеседницу, а это определенно была она, к тому же я прекрасно знаю ее голос. Любимица знати – Констанция де Лакрон де Кориньи. Проще сказать несостоявшаяся невеста Анхеля, — Он вмиг забудет о тебе, без твоего смазливого личика.
В свете камина блеснули лезвие перочинного ножа для вскрытия писем. Серьезных ран он нанести не может, а вот оставить шрамы – запросто.
На несколько мгновений, почти минуту, меня сковало оцепенение, я так до конца и не оправилась после похищения, хотя считала себя готовой ко всем опасностям. Сначала я долгое время занималась самообороной с учителями нанятыми мне будущим свекром, затем Санти, которому пришлось через неделю после начала наших тренировок отправиться в Бразилию, но он успел дать много важных советов. Я даже пыталась научится у Анхеля восточным секретам самозащиты, но я не могла эмм… бить по тому, что ночью доставляло мне удовольствия, поэтому в последнее время мой тренер — Самюэль. Уроки давали мне уверенность и прогоняли моих демонов, но, не смотря на подготовку физически, я оказалась не готова морально. Этого хватило, чтобы ножичек оставил надрез на моей щеке, царапину, которая кровоточила, не больше.
— Ты собиралась замуж за человека, которому нужно от тебя лишь твое лицо? — я попыталась собраться, но у меня это никак не выходило, за исключением того, что я могла говорить вполне связно.
— Если бегала за ним хвостиком годами, расставила перед ним ноги, значит можешь указывать мне, чего мне ждать, а чего нет? — я не понимала ее логики, но очевидно, она была такой же непонятной для нее самой.
— Расставила ноги? — переспросила я, не сводя взгляда с ее руки с ножом.
— Почему еще он собрался жениться на тебе? — в воздухе повисло окончание ее вопроса, то, что она не сказала, но было так очевидно, что она не могла найти объяснения почему Анхель выбрал не ее, — Очевидно же, что ты залетела от него, только чтобы удержать.
— Прити это не помогло, — уверенно улыбнулась я, восстанавливая душевное равновесие, — Я хочу от него ребенка, но пока этого не случилось. Он любит меня. Он хочет меня. В данную секунду думает обо мне, а не о тебе.
— Да, ты всего лишь жалкая… — разозлившись, начала она, приближая к моему лицу руку с лезвием, но прежде меня, ее остановила сильная мужская рука.
— Еще одно слово и тебе нечем будет говорить, — яростно с расстановкой предупредил Анхель. Он хотел ее ударить, но, заметив в каком я состоянии, он просто грубо дернул ее за руку к брату, — Самюэль.
Сами не понадобилось больше ничего. Он, кивнув мне, удалился из комнаты, а Анхель прижал меня к себе, и я обмякла в его руках.
— Я не готова, — удрученно сказала я, а в глазах стояли слезы, — При первой же опасности я сплоховала. Столько времени потрачено зря.
— Бестия, ты смогла дать ей отпор, не физически, но дала же. Это большой прогресс, — Анхель поцеловал мою макушку, а затем поднял мой подбородок, — Ты же знаешь, что она меня никогда не интересовала.
— Конечно, я не представляю, как тебя могла бы привлечь такая пустышка, как она, — я подставила лицо для его поцелуя, а руками обвила его словно лиана. Неважно, как себе объясняли другие наш предстоящий брак, главное, что мы сами и нужные люди знали, что он будет основан на любви и только на ней.
====== Глава 24. Бланка ======
Я устала.
У меня не осталось больше сил находиться во дворце и выслушивать все обвинения и оскорбления в свой адрес. Мне казалось случаи с Даниэль и Прити подготовили меня ко всему что могло бы меня ждать в нашей с Анхелем жизни, но это оказалось только начало. Но я ведь сама оказалась виноватой. Я знала кого полюбила, знала, что он обладает слишком большой притягательной энергетикой, что за ним по пятам будут следовать очарованные им девушки, но почему-то не подумала, что на меня будет направленно столько агрессии.
В своих любовных неудачах с Анхелем, помолвленным парнем, они винили меня. Словно не будь меня в его жизни, каждая из многочисленных обитательниц дворца получила бы кусочек от него. Ни одна не ставила в расчет его чувства, его желания, его выбор. Будто все зависит только от них, девушек.
Раньше я видела жизнь в Мадриде словно в розовых очках. Мне казалось все обитатели дворца будут столь же приветливы и любезны, как тогда, когда я была тут всего лишь гостьей, но это оказалось небом и землей. Меня с любезностью воспринимали, ведь я не рушила ничьи планы, поддерживая дружбу с королевскими близнецами, совсем другое дело, когда я, согласно их словам «завлекла в свои сети» их принца, причем старшего из них, самого желанного парня Испании.
Я остановила авто у входа в дом, и выскочив из него, сразу же направилась внутрь. Дом оказался почти пустым, за исключением разве, что седовласого дворецкого с серьезным лицом, но добрыми глазами.
— Добрый день, Ваше Высочество, — поклонился он, — Если бы мы знали, что Вы приедете, мы бы подготовились.
— Добрый день, Энрикес, — поздоровалась я с ним, снисходительно улыбаясь, — Неважно. Это моя вина, я приехала без подтверждения. Если Вашей жене будет не сложно, пусть приготовит что-то легкое на ужин и можете быть свободны.
— И конечно же мороженное? — улыбнулся немолодой дворецкий. Не так давно я в Испании и не так часто бываю здесь, но он запомнил. Как приятно.
— Конечно же. Но только если это не доставит хлопот, — ответила я. Я и так ворвалась неожиданно, не стоит еще утруждать так внезапно других.
— Что Вы, не волнуйтесь. Все необходимое будет в скором времени доставлено, — ответил дворецкий и помог снять мне плащ, — Может стоить сообщить принцу где Вы?
— Нет, не нужно, я сама ему сообщу, — пообещала я и прошла в дом.
Все же хорошо, что я приехала одна и без предупреждения, пустынный дом успокаивал. Помогал успокоить расшатавшиеся нервы, восстановить внутреннее спокойствие. Чего так не хватало в последнее время в переполненном дворце с пираньями.
Как же хорошо мне жилось в Анджелесе, где во дворце кроме семьи и прислуги никого не было, за исключением гостей, но их обычно было немного, и они не доставляли беспокойство. Другое дело Мадрид, с его бурлящей дворцовой жизнью. С одной стороны, это очень удобно, когда министры или советники круглосуточно находятся в пределах досягаемости, но с другой стороны стирается грань, отделяющая личную жизнь королевской семьи от публичной, позволяющая некоторым личностям нарушать субординацию согласно их желанию.
— …. Они это от нас скрывают, чтобы мы все поверили в их сказку, которой на самом деле нет. Нет никакой большой любви, — заканчивала длинный монолог Альба, рассказывая все, что узнала от меня, Хулии или кого-то еще из близкого окружения, — Джордан Таунсенд отказался от помолвки с нашей дорогой принцессой, а Анхелю не оставалось ничего, кроме как выручить ее, сделав предложение, иначе репутация и будущее Бланки было бы погублено.
— Бедняжка, — вздохнула одна из девушек, кажется Лукреция, которую я хотела взять в свои фрейлины, но вместо того, чтобы остановить Альбу, которую я считала подругой, мы все считали ее другом, она верила ее словам так легко, а это не могло не огорчать. Какой же жалкой я выгляжу, если испанская знать так легко верит каждому слову обо мне?
— Его Высочество поступил очень благородно, но разве не было другого выхода, — я узнала еще один голос. Катарина, дочка одной из фрейлин Николетты. Одна из пустышек, наряженных в шелка кукол. Вот уж в ком я точно не сомневалась.
— Говорят, что это как-то связанно с тем, что произошло во время ее плена, — снова заговорила кузина Самюэля. Мне надоело это слушать, я выпрямила спину и гордо зашла в комнату под удивленные и опасливые вздохи, а затем вышла через другие двери…
Побродив по пустынному дому, наслаждаясь тишиной и спокойствием, я зашла в свою комнату, переоделась в запасную удобную одежду, взяла один из своих блокнотов, карандаш и спустилась вниз. На кухне вкусно пахло, но ни сеньора Энрикеса, ни его жены Дерьи нигде не было видно. Очевидно я много потратила времени на прогулку по дому и переодевание, написание сообщений Хулии и Женевьеве, чтобы не волновались. Если Анхель узнает, что я сбежала из дворца до того, как сам вернется из двухдневной поездки в Каталонию, он сразу же примчится сюда, а я пока не хотела этого. Мне хотелось побыть одной, наедине. С кружкой приготовленного гляссе и эклерами с творожно-кокосовым кремом я вернулась в основную гостиную, где дворецкий заботливо распалил камин.
Конец октября выдался на редкость прохладным, немного согреться не помешает. Удобно устроившись на софе и частично успокоившись и настроившись на творческий процесс, я принялась выстраивать забавные, а иногда и причудливо закрученные цепочки из слов и рассыпая их по кремовой поверхности блокнота.
Слово за словом, строка за строкой, и я не заметила, как поленья в камине начали догорать, а сумрак опустился на землю, приближая ночь. Чашка давно опустела, лишь легкий темно-коричневый осадок напоминал, что когда-то там было кофе, карандаш слегка затупился, а руки устали писать, но голова прояснилась, волнение улеглось и даже скрежащее чувство внутри меня от поступка Альбы улеглось. Я почувствовала себя почти что умиротворенно.
Отложив в сторону блокнот и карандаш, я взяла чашку и направилась на кухню за новой порцией кофе. Пока оно готовилось, я размышляла над тем, что делать дальше. Вариантов было немного: посмотреть фильм, отыскать недочитанную в прошлый визит беглянку Пруста, позвонить Хулии или позвонить любимому. Так и не придя к решению я взяла чашку и сделав глоток собиралась направиться обратно в гостиную, чтобы там уже решить и заодно подкинуть из поленницы в камин деревяшку, но оказавшись в холле я услышала скрежет поворачиваемого в замке ключа и замерла в ожидании. Первой мыслью было, что это пришел господин Энрикес, проверить все ли у меня в порядке, хоть я и заверила его в этом, но все же.
Пока открывалась дверь, я почему-то замерла на месте, делая три размеренных глотка кофе, в голову совсем не закрадывалась мысль, что это может быть похититель, периметр домика даже в наше отсутствие хорошо охранялся, так что мысль о воре была бы слишком глупой.
Когда я делала очередной глоток, вторая дверь в холл открылась и в нее вошел мужчина, выше сеньора Энрикеса, моложе и определенно желаннее в моих глазах. Анхель облегченно вздохнул, увидев меня, словно сомневался, что найдет меня тут, но обрадовался.
Я и не подозревала, что так тосковала по нему, пока не увидела его родное лицо, шаловливую улыбку, которой он одарил меня, направляясь сразу ко мне, даже не снимая своей куртки, не думала, что мне нужен был только он, а не побег сюда и что его синие глаза — то успокоительное, что удерживало меня во дворце все это время. Он — мой якорь, где бы мы не были, мне хватит Анхеля, и я буду согласна на любые условия, лишь бы он был со мной.
Любимый остановился в шаге от меня, мы несколько долгих секунд смотрели друг на друга: он оценивал мое состояние, как физическое, так и душевное, я же, просто наслаждаясь тем, что он теперь со мной. Мягко улыбнувшись он прикоснулся к мое щеке и у меня снесло крышу.
Да, именно так.
Отказала тормозная система, внутренняя служба безопасности дала сбой, а разум выдал ошибку с просьбой в ближайшее время его не беспокоить, мысленный процессор перегрелся, перегруженный в последнее время мыслями, страхами, всевозможными делами, связанными с подготовкой к свадьбе, поддержкой Хулии, помощи Женевьеве, совсем не знающей испанского языка и обычаев адаптироваться к жизни в качестве невесты, а в последствии и жены сына короля, пусть даже и незаконнорожденного.
Я устала от оцепенения, каждый раз, когда наши поцелуи с Анхелем заходили все дальше и дальше. Я понимала, что это следствие пережитого страха и того, что почти случилось, но мне надоело быть жертвой, надоело дышать в полвдоха и жить вполсилы. Пора покончить с этим.
Привстав на носочки, я потянулась к его губам и поцеловала его с почти потерянной в лесу Анджелеса решимостью. Я хочу быть свободной от всего, хочу снова летать и только он может помочь моим крыльям снова распрямиться.
Губы Анхеля были слегка прохладны, он только зашел с улицы, мои же несли терпкий вкус эспрессо и сладость ванильного мороженного. Анхель улыбнулся, сквозь поцелуй, узнавая вкус моего любимого напитка, чашку с которым я по-прежнему держала в руках. Анхель ответил мне с жарким нетерпением, но потом, словно вспомнив нашу проблему с близостью, усмирил внутреннего волка и прекратил поцелуй, отстранившись от меня и заглянув в мои глаза ища ответ, показалось ли ему, что я намерена делать и как далеко готова зайти, насколько рискнуть.
Я решительно кивнула ему. Наша близость — неизбежность, тайный гость, замерший у порога, но не решающийся зайти. Точнее этот гость вошел бы в наши жизни, не цепляйся я так усердно в дверь, но может ее уже пора открыть? Через две недели мы уже будем мужем и женой и кроме того, я хочу его, хочу этого мужчину, даже не понимая, что в конечном итоге это значит.
Я просто хочу быть к нему еще ближе, ощущать его еще лучше, дышать с ним одним дыханием, видеть одними глазами. Каждый раз, когда он меня целует, когда увлекается, я ощущаю, что есть что-то еще, чего прежде я боялась, как огня, как самую страшную ночь, да я и сейчас боюсь, но теперь мне стало любопытно, с чем мы имеем дело и почему моя названная сестра и любимый братец перешагнули через все, чтобы изведать это.
Анхель, не спрашивая, уверенно, взял мою руку, в которой все еще была чашка с недопитым гляссе, и одним глотком опустошил чашку, а затем сам поцеловал меня, чтобы через несколько мгновений попытаться вновь отстраниться, что удалось ему лишь отчасти. Губы оказались оторваны друг от друга, но носы и лбы соприкасались, а глаза не видели ничего, кроме глаз другого.
Чтобы доказать ему свою решительность, я потянулась к его куртке и стянула ее с его плеч, с вызовом глядя ему в глаза, на что он отреагировал незамедлительно, наступая на меня и оттесняя назад, заодно завладев моими губами, указывая путь, ведомый ему, но неведанный мной.
Им завладело безумство, Анхель был словно опьянен, одурманен и все так же восхитительно сладок, как и всегда, но что-то неуловимо изменилось: в том, как смело он начал меня целовать, при этом сохраняя тень привычной мне нерешительности и осторожности, как уверенно поддерживал меня, когда ноги мои начали заплетаться и я почти, что не падала несколько раз, как сам запутывался в собственных ногах и прижимал меня к стене, дабы не уронить на пол или чего еще хуже.
Первым делом мы оказались в кухне. Это я поняла по неожиданно и отвлекающему действию жениха, когда он забрал из моих рук чашку и поставил куда-то, по звуку рассыпанных и упавших со стойки фруктов из перевернутой вазы (блюда), по яркому контрасту кожи и одежды Анхеля на фоне белоснежной мебели и кафеля.
Воздух вокруг нас поднялся на несколько градусов, и я почувствовала, что пылаю или может все дело в Анхеле и во всем происходящем? Я прерывисто вздохнула и Анхель хмыкнул, снова завладевая моими губами, даря и воруя все новые и новые поцелуи, как маленькие безболезненные ожоги на губах, на сердце…
Мы не говорили друг другу ни слова, казалось если из уст кого-то из нас вылетит хотя бы одна буква, момент будет бесконечно испорчен, шанс утерян, а волшебство и страсть испаряться. Мне всегда было интересно какова эта страсть, которая столько раз дышла мне в затылок, не здоровалась и уходила быстро, как весенний ветер: незаметно и не прощаясь. Сейчас же она, как божественный нектар растеклась по венам, впиталась в кожу, проникла в разум. Утверждают, что она не осязаема. Возможно, но она жива, живее нас всех, живущих на планете и древняя, как мир.
Как мы выбрались из кухни я не знаю, знаю, только что в этот раз Анхель зацепил что-то, перекинув что-то бьющееся с сыпучим на пол. Я плохо замечала что-то кроме Анхеля, его рук, свободно гуляющих по моему телу, губ, сводящих меня с ума, и синих глаз, окунающих в лед, когда все вокруг горело.
Нас занесло куда-то не туда, где-то на задворках сознания голос кричал, что мы должны были уже добраться до лестницы, но я услышала лишь противный звук клавиш рояля, когда не справилась со своим телом, а именно с ногами и появившейся в них сладкой слабостью, найдя опору в музыкальном инструменте, после того, как Анхель стал осыпать сладкими, как мед и такими же тягуче волшебными поцелуями в основание шеи. Мы на несколько мгновений отстранились друг от друга, но лишь затем, чтобы встретиться взглядом и снова слиться в жарком и долгом поцелуе.
Из маленькой гостиной мы довольно быстро, как для слепых котят, добрались до лестницы, попутно раз за разом врезаясь то в стены, то в подставки для ваз. Анхель решил сделать перевал где-то между этажами, зажав меня между собой и перилами. Я красноречиво посмотрела на его свитер, и он все так же молчаливо освободил мне расстояние, позволяющее снять с него эту часть гардероба. Когда мы оказались на верхней площадке лестницы, у меня уже не было сил, а может желания идти самостоятельно, и я буквально повисла на Анхеле, уткнувшись ему в шею и переводя дух между поцелуями.
Страх не появился и тогда, когда в нетерпении Анхель прижал меня к себе и поцеловал ключицу, посылая странные мурашки по коже и искрящееся тепло по телу куда-то вниз, кажется в самый центр естества, и тогда, когда замерев, после яркой вспышки безумство, в бесконечной нежности у кровати в первой же попавшейся нам на пути спальне. Я даже не думала о том, кому она принадлежала, это даже не мелькало в моем сознании, впрочем, там и так было пусто.
Страха не было и когда Анхель неторопливо, смотря с любовью, нежностью, восхищением и даже робостью неспешно расправлялся со змейкой платья на спине, когда освобождал, не спеша, от одежды, словно у нас была вечность, словно он не сходил только что со мной с ума.
Страх отсутствовал, когда я помогала ему сбросить с себя оставшуюся одежду, разделявшую нас, мешавшую нам.
Страх не показался и тогда, когда мы сливались с Анхелем воедино, изучая новые грани наших чувств, новые пределы, неосязаемые грани вечности, дарованные нашим душам. Я слишком много боялась, чтобы бояться теперь. Казалось все прожитые после воссоединения с Анхелем и семьей дни, недели, месяцы лишили меня способности бояться. Запас этого отнюдь неприятного чувства исчерпался, оставив после себя лишь решимость и наслаждение.
Каждое прикосновение было обещанием, каждый поцелуй молитвой, каждый вздох питательной силой двум заблудшим в этом саду невиданных ощущений и переживаний душам, каждый взгляд — признанием, что отныне мы были едины, что он никогда по своей воле не обидит меня, что я никогда не оставлю его, что мы вместе, несмотря ни на что, что наши души слились.
Это было прекрасно. Это было незабываемо, немыслимо. Это было нами.
Утром я обнаружила себя свободно почти полностью лежащей на Анхеле, точнее уютно свернувшейся у него под боком, как маленький ребенок. Сначала я удивилась, приготовилась с визгом подпрыгивать в кровати, переполошить весь дом, но поразительное спокойствие и умиротворенность, с незнакомой мне раньше удовлетворенностью, наполненностью поразила меня, заставив глупо улыбаться. Я погладила Анхеля по груди, он не проснулся, крепко спал, может это я его вымотала? Стоило мне подумать об этом, как щеки начали пылать, и я поспешила высвободиться из-под его тела и вылезти на свет Божий.
Одежда, часть одежды, за исключением его свитера и куртки, была разбросана по полу, но в целом комната не пострадала, что радовало. От воспоминаний, то и дело накатывающих на меня, меня бросало каждый раз в жар, когда думала о нашем безумии. Два сумасшедших. Мы, очевидно, нашли друг друга. Эта мысль согрела меня, но в то же время смущение так и не исчезло.
Я попыталась влезть в платье, но оно порвалось и выглядело слишком потрепанным, чтобы казаться приличным, особенно для моего жениха, особенно после всего нового, что мы пережили. Я не хочу, чтобы он видел меня такой… такой… помятой. Осмотревшись вокруг, я поняла, что это комната Анхеля и мы как раз оказались по нужному адресу. Обрадовавшись и поддавшись банальному сентиментальному порыву, я достала из его шкафа рубашку и босиком выскочила в коридор. Мне резко захотелось кофе и, хотя мне хотелось наблюдать за спящим Анхелем, я предпочла позорно сбежать от него, пусть и на кухню, учитывая, что эта грань отношений для меня внове и я не привыкла к тому, что происходит между нами. Это правильно, но необычно, непривычно.
Пробираясь на кухню, я все больше и больше наталкивалась на разрушения, которые создали мы с Анхелем: перевернутые вазоны, разбитые вазы, съехавшие на пол подставки для вас, перекошенные картины. Любой, кто увидел бы эту живописную картину, посчитал бы, что тут произошло по меньшей мере ограбление, или вооружённое нападение, а может и то и другое сразу.
А вот кухня была целой и прибранной. Сначала я обрадовалась, но потом вспомнила о яблоках и сыпучем и стала осматриваться, глубже пройдя в комнату. Сначала я никого не увидела и спокойно пошла к стойке с кофе машиной, но голос, который раздался за моей спиной, заставил меня подпрыгнуть на месте.
Пока готовилось кофе, я приготовила тосты и намазывая на них малиновый джем, стала слегка пританцовывать. Я была счастлива. Безмерно, беспредельно, безгранично счастлива. Последняя преграда, отделяющая меня от этого блаженства, была стерта этой ночью и теперь у меня больше не было страха, ни перед собой, ни перед неизвестной и тайной частью нашей будущей с ним жизнью. Это вовсе не ужасно, не больно, это просто сказка, и я бы вряд ли отказалась от повторения.
Пригубив кофе, я глупо улыбнулась. Интересно, заговорим ли мы сегодня? Так очаровательно прекрасно было молчать, читать друг друга по глазам, по прикосновениям, дыханию. Это было так восхитительно. Так волнительно. У Хулии и Ника было так же? Подруга тоже взлетала в небеса? Ведь я сейчас там и не хочу спускаться.
— Доброе утро, Ваше Высочество, — я обернулась и увидела улыбающегося дворецкого, который как раз убирал в холодильник продукты, — Я привез еще немного продуктов, если Вы с принцем захотите задержаться.
Лицо вмиг вспыхнуло, как соломинка. На что я сейчас была похожа? Растрёпанная, босая, в мужской рубашке… Боже, да ни у кого не останется сомнений в том, что тут произошло, или все еще происходило, я бы уж точно поняла, увидев кого-то вот так…
Я прикоснулась к щекам, жара не ощущалось, но я была уверена, что стала красной, как морковка, и мое лицо по краске слилось с цветом волос, до чего же уродливой я должна выглядеть. К тому же, дворецкий теперь понял все, что можно было понять, то теперь и ему известно, что я не совсем та чистая и целомудренная принцесса, которой он сам считал меня. Это… это… я даже не могу подобрать определение тому, насколько все плохо, опозориться вот так…
— Спасибо, не нужно было, — смущенно поблагодарила я, не находя себе место и пытаясь увидеть насколько короткой была мне рубашка Анхеля, сколько тела она прикрывала. Вроде бы ничего лишнего не видно, но она определенно открывает вид почти на всю длину ног, а это совершенно не то, что я привыкла показывать людям, за исключением пляжа и бассейна.
— Нужно было. Все правильно, Хуан, — раздался все еще слегка сонный, но привычно обворожительный голос моего любимого, самого прекрасного и самого наглого человека на всем белом свете, который только чтобы смутить меня, подошел ближе, к парализованной от смущения мне, убрал волосы на одно плечо и поцеловал сначала в уголок подбородка, а затем и основание шеи.
— Что ты делаешь? — вскрикнула я, подпрыгнув, очевидно краснея еще куда больше и не зная где мне спрятаться, — Не на людях же.
— На людях? Тут все свои, так Хуан? — дворецкий неуверенно улыбнувшись кивнул, в отличии от Анхеля понимая, что мне неловко, — Мы, возможно задержимся на несколько дней, — Анхель поцеловал меня в висок и снова улыбнулся, определенно задержимся, но пока ты можешь быть свободным.
— Если понадоблюсь, звоните, — откланялся дворецкий, — У нас с Дерьей осталось несколько незаконченных дел.
— Прекрасно, — отозвался Анхель, целуя мои волосы и вдыхая их запах. Энрикес вышел, тихо прикрыв за собой дверь, но я не замечала этого, только самодовольную ухмылку своего будущего мужа, пока еще будущего мужа.
— Доброе утро, — улыбнулся он, даже не пытаясь извиниться, но уже не издеваясь. Прекрасно.
— Доброе утро, — с досадой и смущением ответила я, — Я думала ты еще поспишь некоторое время.
— Без тебя одиноко в постели, — подмигнул искуситель, перейдя в наступление. Эх, и зачем эти намеки? Я и так как рождественская елка, а он еще со своими намеками, — Вкусно пахнет.
— Хочешь? — я протянула ему свою чашку, чтобы хоть как-то увести тему, но он наклонился и снял языком каплю, замершую в правом уголке нижней губы и отстранившись лишь на немного лукаво подмигнул еще раз:
— Очень вкусно, — а затем и вовсе отстранился, смотря на меня сверху вниз, — Кажется я не все вчера распробовал.
— Тебе обязательно это делать? — я ударила его не с полной силой по груди, обнаженной груди, только сейчас осознав, что он наполовину голый. Бог ты мой, почему я раньше этого не заметила? Или заметила…? И просто любовалась… Ну уж нет… Хотя… почему нет? Что он делает с моими мыслями.
— Что делать? — выгнул бровь Анхель, опираясь о столешницу позади себя.
— Смущать меня, — ответила я, дернув рубашку вниз, что не укрылось от него, отчего дьявольская улыбка стала еще шире.
— Не дергайся напрасно, бестия, я вчера видел уже все, что хотел, — рассмеялся он, — Вчера ты такой стеснительной не была. Соблазнила меня, посягнула на мою честь.
— На твою честь? Может напомнить, что это за тобой тянется вереница до Москвы из твоих бывших, с которыми у тебя определенно был… — я стушевалась, не произнося и так последнее слов. Он должен понять. Я и так все ясно сказала, но он решил поиздеваться.
— Кто был? — спросил он, делая вид, что не понимает.
— Секс. Секс был. Прити даже забеременела и родила тебе дочь.
— А ты родишь мне много, очень много детей, — хитро улыбнулся испанец и резким выпадом притянул меня к себе и прижал крепко. Сначала я попыталась отстраниться, но он не отпустил, да и я переходила от тока, который прошелся по коже, от этого действия. Как бы я не возражала, я хотела его, хотела того, что было ночью, — Да, у меня с ними был секс, — признался Анхель и я почувствовала отвращение и к нему, и ко всем, кто был у него до меня, — Не спиши злиться, бестия. Секс у меня был с многими девушками, но занимался любовью я лишь с одной. С тобой.
— И в чем же разница? Секс и занятие любовью, имею я ввиду, — неловко и неуверенно спросила я, пытаясь осмыслить то, о чем еще вчера имела призрачное представление.
— Секс — лишь физическая близость, вызвана ничего незначащим вожделением, она может связывать чужих людей. А любовью заниматься могут только люди искренне любящие друг друга, всей душой. До тебя, у меня такого не было, — терпеливо, но ласково улыбаясь объяснил любимый, попеременно оставляя поцелуи на разных участках лица.
— Значит то, что было у Хулии с братом, она не сможет испытать с Карлосом? — неожиданно и для себя поинтересовалась я. В голове это было хорошей идеей, но не на деле.
— Боюсь, что так, — тяжело вздохнул Анхель, но потом отбросив плохие мысли в сторону, он потянулся рукой к вороту рубашки и нежно провел пальцами под тканью, — Тебе так идут мои вещи.
— Говоришь? — смутилась я, — Я снова красная, как мои волосы.
— Этот румянец тебе идет, — Анхель поцеловал меня в кончик носа, и я прикрыла глаза от удовольствия. И как я только думала променять его на Джордана?
Я потянулась, чтобы поцеловать его, но подпрыгнула от неожиданного звонка. Анхель нахмурился.
— Не буду отвечать, — решительно ответил он, даже не доставая телефон и целуя меня так, что я забыла бы обо всем, не звони телефон все вновь и вновь.
— Ответь. Вдруг важное что-то, — попросила я его. Кто бы это ни был, он очень настойчивый. Вместо ответа, Анхель достал его с кармана и не глядя принял вызов.
— Слушаю, — раздраженно ответил он, — А, это ты, Сами. Все хорошо. У меня к тебе просьба: можешь побыть мной? — с перерывами отвечал Анхель, слушая ответы брата, — Нет, на нее это не распространяется, — рассмеялся брюнет, целуя меня в висок, — Буду в долгу.
Он отключился и набрал другой номер, дав знак подождать мне, когда я решила ответить на его игры, целуя в шею, куда дотянулась.
— Привет, сестренка, — Анхель улыбнулся, как всегда, когда говорил с сестрой. Так он улыбался только ей, даже мне не улыбался, я и не претендовала на ее часть его сердца. Она же была его частью, второй частью души любимого, и я обожала ее за это, — Можешь взять на себя обязанности Бланки на несколько дней? Да, она со мной. Да, нас не будет некоторое время. Оставь это. Да, передам. Береги себя.
Я не понимала ничего из этого разговора, но приятно было осознавать, что теперь у нас появились незапланированные каникулы на несколько дней. И как удачно Хулия с Карлосом решили навестить нас.
— Все улажено, — подмигнул Анхель, — Чем займемся, любовь моя?
====== Глава 25 ======
За месяц до свадьбы
— Вот, держи, — Николетта поставила передо мной большую стопку журналов с изображением моделей свадебных платьев. Я как раз пила кофе со своей «сестрой». Я удивлённо посмотрела вверх на будущую свекровь, уж она то знала, что я не была той, которая быть просматривать тысячи моделей, чтобы выбрать платье. Замуж за Анхеля я была готова выйти хоть в мешке и босиком и это ни для кого не было секретом, но это было не так просто в плане организации.
— Что это? — я прекрасно видела, что передо мной, но вот что важнее я не понимала зачем и почему. Я уже знала, чего хочу, и эти журналы совсем мне не нужны. Даже девушкам рекомендации о том, в каком стиле будет подвенечное платье и мы начали подготавливать эскиз, чтобы сделать все идеальным, но эти журналы были лишними.
— Тебе нужно выбрать платье из этого, — решительно, будто это было уже решено произнесла мамина подруга. Ее взгляд выражал сочувствие, будто даже она, королева, была бессильна в этой ситуации, что было глупым.
— Почему?
— Кортесы смирились с вашим браком, но они хотят, чтобы ты была отражением величия Испании, как будущая королева, — Николетта чувствовала себя очень не комфортно и я подозревала, что она тоже считает это чушью, но ей поручили передать мне условие, что она и делала. Это было глупо, хотя отдаленная логика в этом все же виднелась, Они выбрали эти варианты и как им кажется любезно предоставили тебе возможность сделать окончательный выбор.
— Какая разница в каком платье я буду выходить замуж? От этого никак не зависит какой королевой я стану? — раньше я хотела что-то пышное, словно громкий крик на все общество, но теперь я задумывалась о чем-то гораздо более скромном, элегантном и нежном, как символ чистоты и нежности, но я начала понимать, что от меня хотели кортесы.
— Они считают, чем сложнее и шикарное платье, тем лучше для будущего Испании. Если наша принцесса имеет возможность надеть что-то столь дорогое, значит и вся страна не бедствует, — ответила мне мама близнецов и хмыкнула, сама, выражая сомнения по этому поводу, — Я все понимаю, Бланкита, но тебе нужно уступить им в этом вопросе. Или они объявят тебе войну без повода, и это уж точно тебе не понравится. Они могут быть очень назойливыми.
Анхель рассказывал, что его мама не редко вступала в словесные схватки с кортесами, уж ей то отлично известно, как это спорить с ними и где стоит уступить. Я улыбнулась и пододвинула стопку к себе. Лучше лишний раз не накалять и без того непростую ситуацию с кортесами, если будущая свекровь говорит, что лучше уступить, значит уступлю.
— Значит что-то из этого? — Николетта кивнула, и присела рядом со мной. Наши отношения и без того всегда хорошие в последнее время стали еще лучше. Она относилась ко мне так, словно я была второй ее дочерью, и я никак не могла нарадоваться. Я не хотела чтобы мой новый дом стал бы для меня тюрьмой, и пусть с испанскими придворными было не все так просто, но у меня за спиной была эта семья, что мне было еще нужно?
— Значит.
— Хорошо, устроим для кортесов шоу, которого они так хотят, — как я сказала раньше, мне неважно в чем выходить замуж, лишь бы за Анхеля.
За неделю до свадьбы
Ещё до того, как я открыла глаза, почувствовала лёгкое прикосновение к щеке чего-то воздушного и лёгкого. Я улыбнулась, зная, что это мог делать только мой жених. Марисса никогда на такое не решилась бы, а больше никто и не знал, что я ночевала не в своей спальне. Предполагалось, что я должна была рано утром перебраться к себе, но если меня будили пером, значит я просыпалась поздно.
Я резко открыла глаза и над собой увидела лицо улыбающегося Анхеля. Он улыбнулся, как делал это всегда, но сегодняшнее утро не должно было отличаться от предыдущих дней после возвращения из домика у моря. Анхель предлагал мне сразу же переехать в его комнату, я же свела все к тому, что утром я буду возвращаться к себе, ведь он был категорически против, чтобы мы засыпали порознь, да и, собственно, его интересовал не только сон. Испанец наклонился и поцеловал в уголок рта.
— С Днём Рождения, Бестия, — прошептал он так сладко, что я вмиг растаяла и позволила себе понежиться в его руках всего несколько лишних секунд. Утро может подождать, когда на тебя смотрят вот так.
— Спасибо, — поблагодарила я, и нехотя приподнялась на локтях, но любимый несильно толкнул меня за обнаженное плечо обратно на кровать рядом с собой, — Мне пора к себе. Сейчас придут Марисса и Эльза. Я не хочу думать о том, что будет, если меня не будет в моей комнате.
— Бестия, мы и так женимся, перестань беспокоиться о приличиях, — проворчал Анхель, как только я вывернулась из его рук и все же встала с кровати. Этот вопрос уже сколько времени оставался постоянной темой споров по утрам, Анхель не хотел отпускать меня, я не собиралась оставаться в его постели утром до самой свадьбы.
— Я не буду портить репутацию своей семьи, — весело отозвалась я, нарочно не надев пеньюар, а закутавшись в простынь шагнула к смежной между нашими спальнями двери. Хорошо хоть бегать по дворцу на рассвете не приходилось, а всего лишь перейти в соседнюю комнату.— потерпи всего семь дней и я не буду больше сбегать к себе.
— Бесконечно долгих и мучительных дней, — все так же проворчал Анхель, но, сдавшись, откинулся на подушки, будучи невозможно красивым все еще сонным и растрепанным после сна, и мне не хотелось ничего другого, кроме как вернутся к нему, но существовали правила и я не собиралась нарушать хотя бы их видимость.
Принятие душа ограничилось возмущенным сопением коварного испанца, который ожидал, что сможет пробраться ко мне и оттянуть появление внизу, но его ждало разочарование в виде закрытой двери.
— Бестия, это жестоко.
— Тебе придется потерпеть, — смеясь, ответила я и услышала недовольные шумные шаги. Он ушел и ждал меня возле двери в мою комнату после того, как мои горничные помогли мне перевести себя в надлежащий вид. Сегодня был особенный день и впереди поздравлений и пожеланий на меня будут сыпаться любопытные детали, которыми меня потом можно будет уколоть.
— Это смешно, прелесть моя, — выдохнул в мои волосы Анхель, как только взял меня за руку и мы пошли к лестнице, таким образом он пытался отвадить от меня сплетниц, а заодно и потенциальных воздыхателей. Анхель ревновал, причем ничем не слабее меня и стоило кому-то проявить ко мне внимание, которое переходило рамки дозволенного, как у него срабатывал собственнический рефлекс и можно было только пожалеть того, кто решился перейти ему дорогу, — Прятаться от всего мира, когда мы почти женаты.
— Не смешно, если вспомнить, что я — принцесса Иллеа, с ее строгими взглядами и законами о близости, — отозвалась я и прикоснулась губами к его щеке, а затем рассмеялась, когда он попытался за талию потянуть меня обратно к спальням, плохой номер, — Не будь таким эгоистом, я хочу увидеть сегодня и твою семью.
— Ты видишь их каждый день, — возмутился он, понимая все же, что сам неправ, а точнее то, что ему все-таки придется мне уступить или мы поссоримся на ровном месте.
— Тебя не меньше, — рассмеялась я, и потянула его за руку к лестнице, — к тому же сегодня приедет твоя сестра. Я ужасно соскучилась.
Когда мы спустились в столовую, кроме родителей Анхеля, вопреки моему мнению, что мы опоздали, не было никого. Николетта и Энрике кричали друг на друга, чего нельзя было предположить даже в самых безумных мыслях. Они всегда были примером понимания, взаимоуважения, почитания и глубокой любви, к которой стремились все. Они создали моду на любящие пары у себя в стране, они восхищали, а сейчас ругались, как два продавца на рынке. Анхель притянул меня к себе поближе и то ли защищая, то ли успокаиваясь самому, надёжно и крепко приобнял меня.
— Девочка — почти ровесница наших детей, младше всего на год. Значит, когда я занималась детьми, ты развлекался на стороне? Не могу поверить, что ты сделал это, — злилась Николетта и мы почувствовали себя лишними, такие разговоры были слишком личными и уж точно их свидетелем не должен был стать любимый (если бы это были мои родители, я бы предпочла не видеть этого), но когда я подала Анхелю знак, что нам стоит уйти, он не сдвинулся с места, словно приросший к полу. Я его прекрасно понимала.
— Я тебе ещё раз говорю: Мишель — не мой ребенок. Я не изменял тебе. За эти годы ни разу, — защищался Энрике и четкое чувство дежавю буквально кричали мне в уши, что это уже было. Казалось ситуация как у сына повторилась у его родителей, но все было гораздо хуже, чем история с Кири. Если девушка и правда дочь свекра — нас проблемы ждут похуже, чем ссоры с кортесами или недомолвки между мной и Ником.
— Хочешь сказать, она — не Монтеро? Да она похожа на тебя почти так же как наша собственная дочь, и даже больше, чем Луис, — голос Николетты дрожал и руки Анхеля буквально окаменели. Я понимала его, увидь я родителей в таком состоянии, вряд ли чувствовала бы себя хорошо. Супружеская верность была незыблемым идеалом, в котором нас обоих растили и тут такое… Ему хотелось защитить маму, но может мы не все так понимаем? Вдруг есть что-то, чего мы не знаем. Не только мы, но и Николетта.
— Я сделал тест ДНК, чтобы доказать тебе, что я не предавал тебя, — попытался взять себя в руки Энрике, но казалось, что он сейчас что-то сломает. Едва сдерживаемая ярость — худшая эмоция мужчин этой семьи. Я старалась не судить, ведь мы всего не знали, но чтобы мой будущий свекр изменил своей любимой супруге, да это казалось невозможным.
— А разве он нужен? Девочка — твоя чертовая копия, — Николетта отвернулась от мужа, пытаясь сохранить лицо и тут заметила нас, притихших у двери. Поспешно вытерла слезы и улыбнулась нам ак, словно ничего не происходило сейчас и этот завтрак должен был быть таким же, как и всегда, — Доброе утро, хорошие мои. Как себя чувствуешь, дорогая?
— Прекрасно, — отозвалась я, делая шаг к будущим свекрам и таща за собой Анхеля, который не сопротивлялся, но явно не хотел находится сейчас здесь.
— С Днём Рождения, милая, — приобняла меня Николетта, а Энрике поняв, что она поставила точку в этом разговоре стукнул по столу, от чего я подпрыгнула на месте.
— Прости, Бланка, — извинился он, поздравив меня вслед за своей женой и занимая место за столом. Что мне нравилось в этой семье: умение держать себя в руках, даже когда все катится в черную дыру, но куда сейчас это умение испарилось?
Я не могла поверить в то, что слышала. Николетта и Энрике казались мне непостижимо любящей и верной парой, идеалом супружеской пары, но даже такая безупречность может дать трещину. Я перевела взгляд на Анхеля, чтобы узнать, что думает он об этом, но он сделал вид, что ничего не происходит, совсем ничего. Я решила не трогать его и принялась завтракать, с благодарностью принимала поздравления, но всеми мыслями была с Анхелем, не с того началось это утро, ой не с того.
Как только закончился завтрак, Анхель встал и увел меня из столовой. Долго не думая мы скрылись в одной из комнат и я поспешила обнять любимого, словно могла забрать его боль, как он делал это постоянно.
— Ты как? — прошептала я, надеясь, что он сейчас не будет делать ничего необдуманного.
— Как он мог? Как мог так поступить с мамой? — спросил Анхель, уткнувшись носом мне в макушку, ища поддержки. Почему этот счастливый день должен был стать таким тяжелым.
— Я не верю что он это сделал, они всегда были такой замечательной парой, просто невозможно чтобы твой отец сделал подобное твоей матери. Я не верю и ты не верь.
— Хорошо, подождем, — сдался Анхель, сжав меня в своих объятиях, — Раз ты так в это веришь, и я не буду сомневаться.
— Куда ты меня ведёшь? — спросила я уже раз десятый, но стоило предположить, что и сейчас Анхель не ответит мне, только придумает новую отговорку. Он сегодня былслишком загадочным. После его замечательного подарка, я не ожидала еще сюрпризов, но моего жениха оказалось остановить было несложно. Он даже не дал насладиться редкими изданиями любимых произведений, а сразу повел меня в неизвестном направлении, говоря, что второй сюрприз мне понравится гораздо больше.
— Потерпи немного, Бестия, осталось совсем немного, — отозвался он слишком близко, над моим ухом, я хотела уже открыть глаза и проверить все сама, но он прикрывал их своими ладонями и только безграничное доверие мешало мне открыть глаза и прекратить все это. Спустя несколько шагов, Анхель приостановился, а затем ещё шага через три сообщил, что мы наконец пришли. Я открыла глаза и увидела перед собой Ника и Ариадну, которую брат держал за руку. Ну уж нет.
— Да ты издеваешься, — разозлилась я, повернувшись на каблуках, желая поскорее уйти. Ещё чего. Я не собиралась разговаривать ни с Ником, ни с его невестой. Это было слишком, и подобного предательства от своего жениха я не ожидала. Он же, кроме того, что привел меня сюда, крепко держал за плечи, очевидно, чтобы я не убежала. А мне ведь именно этого и хотелось.
— Я думала ты зол на него, — отчитала я испанца, но мой голос дрогнул от того, насколько шокировал его поступок, это было невозможно, чтобы он сделал это специально, — Я думала ты ещё не скоро заговоришь с ним, не то, чтобы строить коварные замыслы против меня.
— Я ничего не делал против тебя, я всегда буду только на твоей стороне, — Анхель говорил тихо и спокойно, будто не видел моего нервного состояния и не знал насколько сильно я недовольна появлением брата в Мадриде.
— Тогда чем ты объяснишь их присутствие в этой комнате? — я указала рукой в сторону Ника и его невесты, которые предусмотрительно молчали, а иначе злость вылилась бы на них.
— Ваша ссора затянулась и она с каждым часом причиняет тебе все больше боли. Я не хочу чтобы тебе было больно, — просто и нежно ответил Анхель, развернув меня к Нику лицом, — Позволь ему объясниться, ради меня.
— Хорошо, — нехотя согласилась я. И почему я не могу отказать ему в чем бы то ни было? Нужно будет научиться сопротивляться его магнетическому обаянию и не поддаваться на провокации, а иначе это заведет меня неведомо куда. Я повернулась к Нику и уже серьезным тоном сказала непосредственно ему, — У тебя десять минут.
— Леди Ариадна, — обратился Анхель к девушке, цеплявшейся за руку Ника, будто боясь, что я сейчас начну кусаться, и не сказала бы что она напрасно боится. Кусаться я не стану, но я зла на обоих, — Пойдёмте, уверен Хенни будет рада Вас видеть.
— Хенни? — переспросила она, но нерешительно шагнула в его сторону, понимая, что ей придется оставить нас с Ником наедине. Нам было что обсудить и любимый прав, без посторонних, пусть и будущих супругов, ведь разногласие возникло в первую очередь, между мной и братом.
— Хеневьева — невеста моего брата, — объяснил Анхель и вывел Ариадну из комнаты. Мне хотелось уйти с ними, но раз я решила выполнить просьбу жениха, это стоило закончить.
Я прошла в глубь комнаты и присела на софу, оставляя за Ником право выбора. Он сел напротив меня и посмотрел на меня виноватым взглядом.
— Прости меня, Блу, — тихо и без лишних предисловий попросил он, что бы только сделало все ещё хуже, если это вообще возможно.
— За что? — спросила я, подняв на него взгляд. Вряд ли он понимал или догадывался с чего началась наша размолвка.
— За то, что пренебрег тобой, за то, что сделал больно, — я всмотрелась в его глаза, пытаясь понять насколько он искренен. Он и правда сожалел, именно это позволило моей злости начать стихать, он не лукавил.
— Почему? — тихо поинтересовалась я, — Ты оставил меня, когда был больше всего нужен.
— Мне жаль, Блу, что я подвёл тебя, — Ник был расстроенным, мы все расстраивались из-за происходящего, но во всем его вины было больше, чем моей, — Сначала я пытался справиться с отъездом Хулии, затем Ариадне нужна была моя поддержка.
— Больше, чем мне? — пусть это звучит и довольно эгоистично, но свои проблемы я не считала пустяковыми, я едва с ними справилась, но для моего брата они были не столь важны, как проблемы его невесты? Что же у нее такого произошло, она выглядела счастливой.
— Нет, но у тебя были Анхель, Сами, Хулия и Женевьева, а у нее никого, кроме меня, — попытался защититься Ник.
— А что делать с тем, что мне нужен был ты? — помню сколько слез я выплакала на плече у Анхеля, поняв, что брат игнорирует меня. Я привыкла искать у него поддержки, а он так резко лишил меня ее.
— Выслушай меня хотя бы. Мама Ариадны была серьезно больна, в день твоей помолвки у нее была первая из четырех операций. Ариадна ни за что не оставила бы ее, а я был должен ей за поддержку, после того, как Хулия ушла. Она снова научила меня радоваться жизни, я полюбил ее, Блу, — я вопросительно подняла бровь. Я понимала тревогу Ариадны и сразу же простила ее, семья — святое, но Ник, с ним ещё стоило разобраться, — Неужели ты думаешь, что наше с Хулией расставание никак на мне не отразилось?
— Очевидно нет, раз Ариадна так быстро заняла ее место, — я удивилась насколько обиженным прозвучал мой голос. Я верила в любовь брата и подруги как в нечто незыблемое, постоянное, настоящее и только сейчас, разговаривая с ним, я поняла, что все это время чувствовала себя обманутой и это сыграло важную роль в моей обиде.
— Я по-прежнему ее люблю, и не думаю, что это измениться. Ариадна не заняла ее место, она заняла свое собственное, — я посмотрела растерянным взглядом на брата, ведь в чем-то он сейчас соврал, в любимом человеке растворяется полностью, он же сейчас признавался в любви сразу к двум таким разным девушкам.
— Это невозможно, — покачала я головой. Да, я знаю, что ему не было никакого смысла сейчас врать, но, то, что он говорил, шло вразрез с моими представлениями о правильном и не совсем. Любить двоих было противоестественным. Или не было? — Я не могу представить себе, что способна чувствовать нечто похожее даже на любовь, к кому-то ещё, кроме Анхеля.
— Я сам был уверен в этом, но это правда, — тяжело вздохнул Ник, — Возможно, если бы мне не пришлось отпускать Хулию этого никогда бы не произошло. Любовь к Ариадне ничуть не потесняет любовь к Хулии, она другая.
— Но как это? Кто-то из них значит для тебя больше все равно.
— Я не сравниваю. Чувства к ним, такие же как и сами девушки, они совсем не похожи, — брат подался вперёд и взял мои руки в свои, — Блу, мы не выбираем кого любить, но выбираем кого продолжать любить. Я не обманывал ни тебя, ни Хулию: то, что было между нами было настоящим, но и то, что между мной и Ариадной тоже настоящее. Прошу тебя оказать немного понимания, которым ты баловала меня раньше, я задыхаюсь без твоей поддержки.
— И это после того, как ты лишил меня своей? — Спросила я подняв бровь. Если я уступлю легко, Ник не поймет ничего и когда нибудь все может повториться, а я бы этого не хотела.
— Я готов искупить свою вину, — Ник не отпускал мои руки, не позволяя ни отодвинуться, ни отвернуться, — Что мне сделать?
— В разумных пределах, — попыталась пошутить я, но Ник не засмеялся и мне тоже пришлось стать такой же серьезной.
— Что угодно, — ответил он и я задумалась, чтобы попросить, ведь нескоро представиться такая возможность. К тому же в будущем это может мне пригодится, никто не знает как сложится жизнь.
— Никогда больше не поступай подобным образом, — меня пугала пропасть, которая успела между нами развернуться и я больше никогда не хотела бы так терять близких, — И я хочу оставить за собой на будущее просьбу, которую ты выполнишь, какой бы она не была.
— Лихо ты закрутила, — улыбнулся Ник, даже не подозревая, что эту просьбу я просила не для себя, а для его детей, — но я согласен. Клянусь выполнить любую твою просьбу несмотря на время и обстоятельства. Даже две, или может три.
— Не обещай так смело, ты не знаешь что я попрошу.
— Неважно, что ты именно попросишь, — брат подмигнул мне, — ты — моя любимая младшая сестренка, лучший мой и самый верный друг, какая просьба может быть дороже твоего прощения?
— Даже не знаю. Может начнем с нескольких дней в Мадриде? Ты должен мне.
Ник улыбнулся и без слов обнял меня. Как хорошо и приятно было наконец убрать эту стену между нами. Помирившись, мы быстро нашли Анхеля и Ариадну и стоило мне оказаться в любимых руках, как я почувствовала уже почти забытую легкость. Наконец все было хорошо, даже с братом помирились. Что касается леди Ариадны, тут и без того было все сложно. Никто из присутствующих и не ожидал этого от меня. Хоть мисс Стоун и расстроилась, натолкнувшись на мою холодность, я не могла ничего с собой поделать. Так легко простить ее было не в моих силах.
День омрачался только не разговаривающей друг с другом королевской четой и отсутствием Хулии. Она позвонила и сообщила, что не может приехать, так как неважно чувствует себя. Извинялась и обещала наверстать упущенное после, но я не злилась, ведь прилети она в Мадрид, встретилась бы с Ником и ей стало бы только хуже. Интересно, наступит ли день, когда встреча не принесет обоим большой боли? А вечером, до того, как приехала моя семья, и мы отпраздновали мой День Рождения в уютном семейном кругу, Энрике получил результаты того самого теста ДНК. Девушка, из-за которой утром ругались родители близнецов, оказалась его племянницей, дочерью его младшего брата, что и объясняло такое сильное сходство. Только после этой новости Анхель решил познакомится с той самой Мишель.
За три дня до свадьбы
— Может пропустим этот этап? — спросил Анхель, наклонившись ближе, его глаза заблестели, а улыбка постепенно начала превращаться в шаловливую и увы я не придала этому особого значения, увлеченно заворачивая фарш в капустный лист.
— Как можно? Ты ведь говорил, что голоден, а прислугу мы не взяли. Твоя, впрочем, была идея. Сказал только мешать будут. Что же я за женой буду тебе, если не смогу накормить тебя? — улыбнулась я, продолжая делать свою работу руками, а Анхель снова стал отлынивать, но неважно, пусть вот так сидит и смотрит на меня, а большего мне и не нужно, — То, что я родилась принцессой, еще ничего не значит. Ты ведь знаешь, что моя мама выросла в небогатой семье в Каролине и была простой девушкой. Она многому научилась до того, как попала в Отбор и дворцовая жизнь избаловала ее и она очень вкусно всегда готовила. Мы с Ником, Мари и мамой раньше любили спускаться на кухню и притворятся, что мы обычные люди, а вовсе не королевские отпрыски в компании королевы, — заворачивая голубцы, я попутно время от времени жестикулировала, слишком воодушевившись рассказом, — Ты только представь, какое веселье начиналось, когда мама пыталась показать нам как печь хлеб, вся кухня в муке, мы все чумазые, но нам весело, а повара с ужасом наблюдают со всем из-за угла. Иногда к нам присоединялся папа, но он обычно был слишком занят для таких шалостей. А вот мама другое дело. Ты не представляешь, как повара ее любили. Она могла столько всего интересного рассказать, да и сейчас рассказала бы, но мы уже выросли, и я уехала к тебе, но зато мне будет что рассказать и показать нашим детям, а пока наше место успешно заменили Джеймис и близняшки. Мама с Мэй и дедушкой нас много чему научили и если мы с тобой попадем на безлюдный остров, то ты не останешься…
Неожиданно мою длинную речь (признаю, я слишком увлеклась), прервал резкий поцелуй Анхеля, я ведь видела, что его лицо стало подозрительно близким ко мне, но поцелуй застал меня врасплох своей внезапностью и пылом, который вмиг подпалил фитиль внутри меня. Анхель казался слишком нетерпеливым, выхватывая меня из стула, увлекая сначала просто вверх, а затем в сторону от стола и к стене того небольшого кирпичного домика, который мы сняли в одной из деревушек вблизи гор (Альпы). Он был мастером сливаться с толпой и исчезать так, чтобы тебя никто не нашел, если не хочешь. Семьи были предупреждены, необходимые меры безопасности предприняты, продукты закуплены, а вот готовить было некому, ведь мы притворялись среднестатистическими туристами. И это за три дня до свадьбы. Увидев, что я практически валюсь с ног, Анхель почти насильно уволок меня в самолет и отвез сюда.
Анхель и правда был голоден, очень, но, как оказалось, дело касалось вовсе не еды. То ли свежый воздух, то ли всеобщее многодневное напряжение и невозможность не то, что остаться наедине, а даже перекинуться парой слов, сделали свое дело, довели обоих до предела физического напряжения и выпустили на волю этого опасного хищника, который с грацией льва наступал на свою жертву.
Жертва, к слову, была не против быть захваченной в плен и руками, и настойчивыми губами вместе с прочим и жертву даже не волновали испачканные руки. Жертва мечтала быть сведенной хищником, да только боялась сердце всего не вынесет. Вот только жертва была не в восторге от столкновения спиной и головой о кирпичную спину, а затем легкому головокружению, право хищник, заметив свою оплошность взял ситуацию в свою руки, обхватив талию жертвы, т.е. меня, и буквально неся ее, ибо ноги едва касались пола в дом…
Ожидался очередной голодный вечер, неприготовленный ужин так и остался на столе во внутреннем дворике, а недоповара-самоучки вспомнили о нем только на следующее утро, когда он, увы, уже был ни к чему непригодным.
====== Глава 26 ======
— Алло, Блу… — я взяла трубку, отложив на время работу над прической и дав Марии возможность немного отдохнуть. Знакомое чувство дежавю подсказало, что от Ника на другом конце связи не стоит ждать ничего хорошего. Это напоминало другой случай в не менее важный для меня день, и в тот раз звонок брата значил, что его не будет на моей помолвке. Что он хотел сказать сейчас, в день моей свадьбы?
— Если ты сейчас скажешь, что и в этот раз вас не будет, — я перевела дыхание, пытаясь успокоиться: мне не хотелось верить в то, что мой любимый брат способен пропустить мою свадьбу. Я могла взболтнуть лишнего, разозлившись, но рядом сидящие Мари и Женевьева покачали головой, чтобы я не сделала необдуманных действий, — это будет последнее, что ты мне скажешь, это будет последний наш разговор.
— Мы будем, — сразу же поспешил успокоить Ник, но если бы все было хорошо, разве стал бы он звонить? Я ждала его «но», которое обязательно последует, и дождалась, — но мы задерживаемся, была обнаружена поломка и мы не успеем прилететь к церемонии…
Я отложила в сторону телефон, выругалась, но быстро взяла себя в руки. Просто превосходно. Любимый старший братец снова бросал меня. И снова из-за мисс Стоун. Сколько еще боли принесёт мне ее присутствие в наших жизнях? И Ник хотел, чтобы я одобрила его выбор? Он серьезно этого ждал? Даже если закрыть глаза на то, что из-за нее страдала моя самая близкая подруга, мой собственный брат постоянно выбирал ее в любых ситуациях, даже в ущерб своей семье. И я бы простила ей все ради него, но не мою свадьбу. Я сделала пару медленных вдохов и вроде бы помогло.
— Блу… — осторожно позвал меня Ник на другом конце связи, явно опасаясь моей реакции, и правильно делал. Если бы я только могла сейчас до него добраться…
— Я никогда не прощу тебя снова, если тебя не будет банкете, — уже спокойным тоном ответила я, — и не смей сейчас говорить, что я не права.
— Я буду, Блу, — пообещал Ник, — и ещё Ари хотела…
— Ники, давай раз и навсегда уясним: наладить отношения со мной через тебя у твоей невесты не выйдет, — перебила я его, прежде, чем он сказал бы что-то ещё в защиту Ариадны. Я на нее больше не злилась, но и делать первый шаг не собиралась. Если она хочет стать мне другом, пусть не привлекает к этому брата. — Пусть сама говорит за себя все, что хочет, кусаться не буду.
— Как скажешь, Блу, как скажешь, — примирительно начал он, а затем резко сменил тему. — Я хотел бы поговорить с тобой лично перед венчанием, но уже не успею, придется по телефону. Я знаю, ты любишь Анхеля, но ты готова? Ты готова связать с ним всю свою жизнь? Скривы не разводятся, Монтеро тоже. Брак — это навсегда. Ты уверена?
— В Анхеле я уверена больше, чем в самой себе, — ответила я и словила себя на глупой влюбленной улыбке. Анхель был моим всем и верил в меня больше, чем я когда-либо могла бы поверить в свои силы. Кроме всего прочего, он спас меня из пропасти, из которой я без него никогда бы не выбралась. — Он — самое прекрасное, что есть у меня, самое дорогое. Его счастье — мое счастье, его печаль — моя печаль. Думаю, ты знаешь, как это бывает, думаю, ты знаешь…
»…Как любить Монтеро» — я не договорила, не могла сказать, но могла подумать и намекнуть. Ради близнецов Монтеро мы оба готовы были разбить себя, и если жизнь кого-то приобретает такую ценность, разве могут быть сомнения?
— Знаю, — тише согласился Ник, и по его тону я поняла, что он услышал скрытый намёк. — Тогда я спокоен. Будь счастлива. В следующий раз я буду говорить уже с Ее Высочеством Бланкой Монтеро, принцессой Астурийской.
— Я всегда останусь дочерью Иллеа, — улыбнулась я, и на глазах проступили слезы. Пожелав удачного приземления, я отключилась.
— Кто заставил невесту плакать в день свадьбы? — в комнату решительно вошла Хулия, неся в руках футляр со свадебным комплектом украшений — подарок будущего свёкра, который как нельзя лучше подходил под платье, и мне было приятно иметь нечто, символизирующее одобрение и благословение отца Анхеля и Хулии. Даже если меня не любила испанская знать, даже если кортесы продолжали оспаривать выбор Анхеля, родители Анхеля были мне как родные, и когда вчера вечером дядя Энрике приподнёс этот подарок и назвал дочкой, я была невероятно счастлива.
Хулия была удивительно проворной для беременной двойней, да ещё и на шестом месяце, и я завидовала ее грации даже сейчас, с ее уже большим животом, в котором росли мои племянники. Но тем не менее она все равно казалась уставшей. Не легкое бремя — носить в себе еще две жизни.
Жаклин, улыбаясь, жестом показала, что она не при чем, а Мари сдала меня и Ника прежде, чем я успела ее остановить. Я хотела бы оставить это без внимания, упустить деталь отсутствия брата до тех пор, пока она сама не обратит на то внимание, что скоро и произошло бы, но не так, не от нас и не с самого утра. Не стоило тревожить Хулию напрасно. Но может, оно и к лучшему, что Ника и его невесты не будет в соборе? Меньше встреч брата и Хулии помогут обоим быстрее выздороветь от чувств, которым не суждено было стать реальностью.
— Значит, опаздывает? — переспросила она, критично осматривая работу девушек над моим макияжем и почти законченную прическу. — Они многое потеряют, раз не увидят эту красоту у алтаря, сестрёнка.
Хулия шутила, и меня это радовало, она подбадривала меня, когда я, совсем распереживавшись, едва не сбежала с собственной свадьбы и даже позволила мне почувствовать, как толкаются племяши, которые совсем не давали ей покоя.
Я смотрела в сторону удаляющейся по проходу собора вслед за Жаклин Женевьевы и пыталась унять приятную дрожь волнения. Ещё немного, и я стану замужней девушкой и самой счастливой на всем свете. Остались только мы с папой. Повернув к нему голову, я заметила слезы в его глазах. Это мне показалось таким забавным, что я совсем забыла о своем волнении. Не помню, когда в последний раз видела его таким расчувствовавшимся.
— Ты чего, папа? Все ведь хорошо, — я улыбнулась и жестом показала ему последовать моему примеру, что он и сделал.
— Никогда не думал, что увижу кого-то прекраснее, чем твою мать в подвенечном платье, но ты… Моя маленькая девочка, ты — само совершенство, — папа неуклюже пожал плечами, словно такое изобилие чувств было слишком для него.
Это было так трогательно, что я потянулась и обняла папу. Ещё немного, и я перестану зависеть от него, сменю его фамилию на фамилию мужа, окончательно уйду из отчего дома, но это совсем не значит, что я буду любить его меньше. Я всегда буду его маленькой девочкой, его старшей дочерью, и ни Анхель, ни океан и сотни километров расстояния между нами никогда не изменят этого.
— Спасибо, папа, — оставив лёгкий дочерний поцелуй на его щеке, я отстранилась, подняла вверх глаза и часто заморгала, прогоняя непрошеные слезы. — Я сейчас заплачу.
— Только в том случае, если ты несчастлива, — улыбнулся папа, и я рассмеялась. Я не представляла, что можно быть ещё более счастливой. Я выходила замуж за единственную любовь, входила в семью, о которой даже не мечтала и которую любила лишь немногим меньше, чем свою собственную. Я годами завидовала девушке, которая станет женой Анхеля и заберёт у меня привязанность семьи Монтеро, отодвинув меня, как дочь друзей и подругу близнецов, на второй план, ведь невестка куда ближе. А порой я даже ненавидела мифическую незнакомку, не в силах даже предположить, что окажусь ею сама.
— Если бы я только могла описать насколько счастлива, я бы сделала это, — я замолчала, подбирая слова, но сердце было так полно, что казалось невозможно озвучить все грани моих чувств к Анхелю. — Я больше не завидую вам с мамой, я знаю, как это — дышать другим человеком.
— В таком случае, нам пора, — папа указал на проход и предложил руку, чтобы я взяла его под локоть. Он еще никогда не был таким торжественным и величественным, разве что на церемонии окончания отбора Ника, которую мне довелось смотреть только по видеозаписи. Папа был выдающимся королем, таким же мечтал стать и Ник, но как отец он был самым лучшим.
Непривычная тишина насторожила меня, но потом я поняла, что все ждут меня, а я задерживаю церемонию. Я растерялась, думая, что же делать, но папа одобряюще улыбнулся и, подождав, пока я буду готова, повел меня к любимому, чтобы передать ему свою жемчужинку, как он сам сказал минут десять назад.
Стоило мне ступить на длинную дорожку к алтарю и увидеть Анхеля в испанском мундире, как я с удивлением поняла, что все волнения и мелочные сомнения остались позади. Передо мной был целый мир, и я была восхищена им и той жизнью, которую мне предстояло ещё прожить. С Анхелем это будет увлекательным и незабываемым приключением. Мой брак никогда не будет спокойным: мы не были простыми людьми, чтобы нас оставили в покое, у нас будет много обязанностей, которые подчас меня пугали до дрожи в коленях, но при этом он будет наполнен безумной любовью, смехом и счастьем, а также незабываемыми впечатлениями и моментами, ведь с Анхелем никогда не бывает скучно.
Идя к нему по проходу, я вспоминала о каждом шаге, который привел нас двоих к этому моменту: вот мы совсем дети бежим по кромке воды по пляжу и смеемся, вот мы постарше забираемся на дерево и наблюдаем, как нас ищут родители, затем Анхель сбрасывает меня с лодки, чтобы я быстрее научилась плавать, ссора из-за того, что я не рассказа ему о Нике и Хулии, его отъезд, наша новая встреча, первый поцелуй, первое признание, его появление в той хижине, наша помолвка и вот он, настоящий и такой прекрасный, передо мной, улыбается и с торжественным видом перенимает мою руку у папы. Теперь я его. Как же это правильно. Все так и должно быть. Вот мое место.
— Привет, — прошептала я, пряча улыбку, когда папа отступил на шаг, занимая свое место во всей этой процессии. Он был красив, бессовестно, нагло красив, бросая вызов всему миру своим дерзким взглядом, и весь он, от кончиков волос до пят мой, только мой и у меня перехватывали дух от осознания этого.
— Привет, бестия, — хмыкнул он, а затем вместо того, чтобы повернуться к епископу или сказать ещё что-то, наклонился и поцеловал меня. В голове промелькнула забавная мысль, что кортесы явно будут в ярости от нарушения церемониала, но я откровенно наслаждалась этим, впитывала, как губка, любовь Анхеля и даже не пытаясь отстраниться. Правила время от времени нужно нарушать, а иначе зачем они вообще существуют?
Мы бы так и увлеклись, но епископ решил вернуть нас к действительности негромким покашливанием. Под смешки близких Анхель отстранился и подмигнул мне. Вот такой и будет моя жизнь, а другой мне и не нужно.
Ник и Хулия будто по молчаливой договоренности избегали друг друга и появлялись только после того, как другой исчезнет. Можно было бы предположить, что они сговорились, но нет же, по чистой случайности они создавали друг для друга возможность излечиться. Я с удивлением поняла это, пока наблюдала за тем, как Хулия с Карлосом скрываются в темноте коридора сквозь одну из дверей, ведущих из бального зала, а сквозь другую заходят Ник и леди Ариадна.
— Когда-нибудь он узнает, — прошептала я своему уже мужу, когда мы отдыхали после очередного танца. Ноги уже горели, да и голова кружилась от бесконечной череды танцев, и если брат сейчас попросит станцевать и с ним, я его придушу. Анхель сначала промолчал, провожая взглядом сестру, и как только убедился, что Хулия и Ник действительно благополучно разминулись, ответил мне.
— Я бы предпочёл, чтобы это никогда не произошло, — немного нахмурившись, сказал он, грозно смотря на Ника, но когда я прикоснулась к его подбородку и тем самым привлекла его внимание к себе, его взгляд смягчился и потеплел.
— Это когда-нибудь произойдет, Хулия не сможет вечно скрывать от него. Но пока, по чистой случайности, сама судьба разводит их, — это мне казалось лучшим выходом. До тех пор, пока Ник не женится, для обоих будет лучше, если они не будут разговаривать. — Он же был твоим другом.
— Был, — признался Анхель и нехотя снова посмотрел на приближающегося Ника. — До тех пор, пока не позволил себе переспать с моей сестрой. Так ему не хватило того, что он разбил ей сердце, он сделал ей детей.
— Анхель… — с укором начала я, хоть и не могла долго злиться на него, но он был несправедлив к Нику, был жесток в отношении чувств Хулии, он не мог не замечать, что они любили ничуть не меньше нас с ним, просто у них другая судьба.
— Николас — хороший парень, бестия, — примирительно начал он, и незметно для гостей теснее прижал меня к себе. — Но у него удивительная способность все рушить, когда дело касается моей любимой близняшки, и, уж прости, она дороже мне всех друзей. Если бы я сделал нечто подобное с тобой, он бы первый приставил к моему виску пистолет.
— А-то ты ничего не сделал, — подмигнула я ему, припоминая события в домике у моря, да и ночи во дворце после тех нескольких дней отдыха. — Не ты ли оказался таким нетерпеливым, что не дождался свадьбы.
— Ты была моей невестой, почти женой, бестия, — улыбнулся Анхель, совсем не сожалея ни о чем, да и я бы не отказалась от моментов, которые мы прожили, но ему недоставало немного понимания, немного смирения.
— Думаешь? — переспросила я. История, которую я видела своими глазами, не была ложью, это была правда, любовь, которую близкие нам люди не смогли прожить в полной мере.
После формальных приветствий и извинений от Ника и Ариадны я заметила, насколько оба были измотаны волнением, и тут же простила обоим все, что они могли бы натворить. Они приехали, не оставили меня в столь важный день, пусть и с опозданием. Я приняла то, что это было из-за болезни матери Ариадны, и окончательно успокоилась тем, что им действительно было важно прилететь сюда. Больше злиться у меня не было сил.
Анхель предложил выйти в сад и, пока мой муж разговаривал с моим старшим братом, несмотря на ярое нежелание, он дал возможность поговорить мне с невестой брата, а точнее, наладить контакт и сгладить еще одну шероховатость, которая мешала мне быть абсолютно счастливой.
— Я… я хотела бы попробовать все сначала, — нерешительно произнесла Ариадна, будто боясь, что я действительно могу напасть на нее и укусить. — После нашей свадьбы с Николасом мы станем одной семьей, но я не хотела бы формального общения между нами. Если Вы позволите, я хотела бы стать Вашим другом, принцесса Бланка. Я знаю, как Вы близки с Николасом, и хочу стать Вашим другом, пусть и не таким же, как он, или как королева Хулия, но другом.
— Вы правда этого хотите? — я внимательно посмотрела на девушку, отбросив в сторону все предрассудки. Она делала Ника счастливым, его боль, после расставания с Хулией, — выносимой и только за это я могло дать ей хоть с десяток шансов. Это ведь жизнь, и мне самой пора научиться отпускать некоторые вещи и события.
— Да, я бы очень этого хотела, — улыбнулась девушка, и я попыталась смириться с тем, что именно ей, а не моей близкой подруге суждено занять место рядом с моим горячо любимым братом. Я заставила себя проглотить все свои несбывшиеся надежды и сделать то, что уже несколько месяцев делают Ник и Хулия: простить судьбу-злодейку за то, что развела их, и благодарить Бога, что он дал им тех, кто излечит обоих.
— Зови меня просто Бланкой, — улыбнулась я и предложила ей немного прогуляться по саду, — но никаких Блу — это право только Ника, — рассмеялась я. — Расскажи что-нибудь о себе, позволь узнать тебя.
Крики ликующего народа под зданием собора и на подступах к дворцу, искренние поздравления близких и родных, и не совсем искренние других гостей и испанской знати, танцы, цветы, улыбки, вспышки фотокамер и, казалось бы, тысячи улыбок. Этот день был просто невероятным, к моему удивлению, я так увлеклась этой атмосферой и тем, что любимый был весь день со мной, что к вечеру не поняла, как смертельно устала. Раньше меня это заметил Анхель, придержав за талию, когда я чуть не упала, расслабившись и перестав контролировать собственную координацию.
— Нам пора, бестия, — прошептал Анхель мне на ухо, и Жаклин, загадочно улыбнувшись, бросила взгляд на дверь.
— Пора? — переспросила я, и Самюэль с Женевьевой, стоявшие в нашем тесном уютном кружке, рассмеялись.
— Я же вижу как ты устала и хочешь спать, — продолжал намекать муженёк, и тут до меня наконец дошло, о чём он говорит.
— Пожалуй, нам действительно пора, — согласилась я, вспомнив, что со свадебного банкета уходят первыми новобрачные, и все только того и ждут, чтобы проводить их знающими ухмылками и добродушными шутками. Взяв Анхеля под руку, я позволила ему увести себя в новую, но такую прекрасную жизнь, оставив позади абсолютно все тревоги…
— Нам нужно вставать, — слабо запротестовала я, когда Анхель стал опускаться поцелуями с шеи, через лопатки и вниз, пробуждая своими действиями голод внутри меня. Я задавалась вопросом, стану ли я когда-нибудь реагировать на него и на его прикосновения иначе, смогу ли игнорировать шаловливый блеск в глазах мужа, и ответа так и не нашла. А если быть совсем честной, то мне и не хотелось, чтобы что-то менялось.
— М-м-м, — протянул Анхель, прикусив нежную кожу. — Ты хочешь, чтобы я остановился?
— Нет, но… — вот же хитрец. За прошедшую ночь и утро, когда мы поспали всего два часа максимум, он умудрился удивительным образом показать новые грани того, как он меня любит и как торопится подарить Испании нового наследника, — но мы должны… Ах, — выдохнула я, когда в своих ласках испанец стал смелее.
— Мы никому ничего не должны, бестия. Мы молодожены, — улыбнулся, как чеширский кот, Анхель и снова навис над моим лицом. — Мы новобрачными, и нам решать, когда выйти из комнаты.
Я думала, что покраснею, но после того, что мы с ним делали при свете дня, я вряд ли смогу краснеть вообще. Опыт Анхеля в этой области говорил сам за себя, и я старалась не думать о тех красотках, с которыми он его приобрел. Главное было другое: сейчас рядом с ним была я, целовал и хотел он меня, и именно я носила его фамилию, его кольцо, и подарить ему наследника предстояло мне. Все, кто были до меня, разве имели значения?
— Пойдут слухи…
— И пусть… — улыбнулся Анхель, поцеловав меня в уголок губ. — Я не собираюсь спрашивать у них, что мне делать со своей женой. Испании срочно нужен наследник.
— Папа тебя убьет, — довольно парировала я, но его рука с талии начала ползти вниз, а я в предвкушении стала растекаться по кровати, словно подтаявшее желе.
— Уверен, он не оставит своего внука безотцовщиной, поэтому нам нужно много практиковаться, жизнь моя, — подмигнул мне Анхель, и я была готова выбросить белый флаг, сдаться на милость захватчику и утонуть в его объятиях, но дверь открылась, и в спальню Анхеля, а теперь, надеюсь, нашу общую, вошла его сестра.
— У вас совесть есть? — улыбнулась она, увидев, что мы не спим. Анхель упал на меня, придавив своим неслабым весом, но хоть полностью закрывая меня от пронзительного и всё понимающего взгляда его сестры. Попутно он натянул на нас обоих покрывало, его горячее дыхание опаляло шею, пока он перебирал все известные ему ругательства. — Вы не пришли на завтрак. Оно и понятно, но обед. О чем вы думали?
— Плевать я хотел на обед. Хули, это мое первое брачное утро, и прошу, выйди из моей комнаты, пока я не вытянул тебя сам, не смотря на твое положение, — проворчал Анхель, скатываясь с меня и при этом натягивая простынь мне до самого подбородка.
— Тебе плевать, а мне нет, — я подняла голову и увидела ее, хорошо отдохнувшую и вполне счастливую, ставящую еду на стол. — Я принесла вам поесть. Одной любовью сыт не будешь.
— Это месть? — спросила я, вспомнив, как сама застукала их с Ником, но это было не специально, а тут она нарочно. Я нахмурилась, но до меня, точнее, до моего носа быстро дошел аромат булочек с корицей. Я быстро выдернула нижнюю простынь у Анхеля, обмоталась ею и подошла к его близняшке.
— Я тебя обожаю, — поцеловала я подругу в щеку, забрасывая в рот любимое лакомство. — Ты невероятна.
— Вот с этого нужно было начинать, — рассмеялась Хулия, инстинктивно кладя руку на свой живот. Близнецы были беспокойными, впрочем, как и их родители, но я была счастлива, что они были. Пусть и подруга уставала от них, она была счастлива, что они есть.
— Хулия, вон! — нахмурился Анхель, приподнимаясь в постели. — Хватит красть у меня мою жену.
— Слушаюсь, грозный старший брат, — рассмеялась девушка, растрепав мне волосы и направившись к двери. — Я вернусь с ужином.
Мы спускались по мраморным ступеням к пляжу Санторини. Я была только рада сбежать из кишащего недовольными молодыми леди Мадридского дворца. Они мне проходу не давали, ведь я не оставила им шанса даже на попытку привлечь внимание Анхеля. Они считают, я украла у них это будущее, у каждой девушки во дворце, которая хотя бы раз пересекалась с Анхелем. Обстановка накалялась ещё и тем, что Анхель редко оставлял меня одну, а когда был рядом, постоянно касался меня: руки, локонов, колена, виска, чего угодно, до чего могли дотянуться его руки или губы. И это их особенно раздражало, некоторые считали, что я приворожила его, другие думали, что я в положении, и ещё несколько девушек утверждали, что это просто политический союз и мы просто друзья, а спим в разных комнатах (знали бы они, что в своей комнате я бываю только чтобы сменить наряд или понежиться в ванной). И никто из них особо не верил, что Анхель любит меня.
— Бестия, — позвал меня любимый испанец, и я обернулась через плечо, смотря на шикарного молодого мужчину, который до сих пор по
непонятной причине достался мне. Я закусила губу, смотря на его обнаженный торс, но он, казалось, даже не замечал моего взгляда или только делал вид, — как смотришь на то, чтобы отправится после Греции на Восток?
— Ты ведь знаешь, что наш медовый месяц заканчивается послезавтра? — как бы невзначай спросила я. С ним так легко было потерять чувство времени, что я и не заметила, как пролетели четыре недели наших странствий и наслаждений друг другом.
— Кто мешает нам продлить его? — подмигнул Анхель, подходя ко мне ближе и ненавязчиво кладя свою широкую ладонь мне на поясницу. Он хочет, чтобы мы в очередной раз до пляжа так и не дошли? Но какой тогда был смысл уезжать из Мадрида? Мы могли бы запереться в нашей комнате и не покидать её днями. Но нет, Анхель привозил меня в прекрасные места, но так и не отпускал от себя, чтобы я полюбовалась ими. Не то чтобы я возражала, но некоторые места я действительно хотела бы увидеть.
— Куда угодно, лишь бы не в Индию, — отозвалась я, прикрыв глаза и наслаждаясь солнечным теплом и близостью любимого человека. Может, и правда нет смысла спускаться на пляж?
— Индия — прекрасная страна, — хмыкнул наглец, и я скинула его руку. Какой красивой эта страна не была бы, её принцесса порядком попортила мне жизнь. Уж спасибо, обойдусь как-то без этой красоты. — Понял. Я думал о мусульманских странах. Щербет, шелка, лукум…
— Гарем, — елейным голосом продолжила за него я, забавляясь.
— О нет, я никогда не променял бы свою бестию и на полсотни восточных красавиц, — Анхель наклонился и едва прикусил кончик моего уха: он явно добивался того, чтобы мы вернулись в свой домик. — Но я понимаю восточных мужчин, которые не хотят, чтобы кто-то ещё любовался их женщинами.
— Как хорошо, что ты всего лишь испанский наследник, а не восточный шейх, — улыбнулась я. — Мы цивилизованные люди.
— Ага, но когда тебя раздевают глазами, мне так и хочется уменьшить население нашей планеты, — прошептал мне на ухо Анхель, обдавая жарким дыханием.
— Вместо этого ты можешь сделать то, что им недоступно, — улыбнулась я, играя в его же собственную игру, в которой быстро поняла все правила. — Сам раздеть меня.
— Это просто слова или предложение? — спросил Анхель. Хмм. Мы ведь собирались на пляж, там будет много мужчин, а, соответственно, и тех, кто, по словам Анхеля, желает избавить меня от лишней материи на теле.
— Ты сам как думаешь? — поддела я его. Я только купила новое бикини на местном пляже, но ведь не проблема, если оно увидит свет на несколько часов позже…
— Я уверен, что это предложение, — выдохнул испанец и коснулся губами ямочки у основания шеи. К черту весь этот пляж.
Комментарий к Глава 26 Доброго времени суток всем тем, кто дошёл вместе со мной до этого момента с самого начала или с середины.
Спасибо всем читателям, которые читали эту работу и тогда, когда мы исчезали на год с продолжением и когда соавтор в силу объективных причин оставила эту затею и выбрал жизнь вне фикбука. Я рада, что остались те, кому не безразличен этот фанф.
На этом я ставлю точку. История Бланки логично закончена, фанфик завершен, но есть один маленький сюрприз. На протяжении всех лет (почти шесть, сама удивляюсь насколько все растянулось) написания этого фанфика создавались зарисовки “на потом” о дальнейшей судьбе героев. Если есть те, кого интересуют такие короткие мгновения, события из будущего, могу предложить выкладывать их бонусами. Они далеко не всегда от лица Бланки, но как по мне, там есть очень даже забавные ситуации и ответы на некоторые вопросы: как Карлос отнёсся к детям своей жены, узнал ли Ник о своем отцовстве, как сложились взаимоотношения Ариадны и Хулии, ведь они будут вынужденны пересекаться и от этого обеим не убежать, узнают ли близнецы Хулии и Ника, о том, кто их настоящий отец, и немного из жизни Бланки и Анхеля и их большой семьи (а детей у них будет много, а также Кири) :-)
Жду мнения в комментариях, заодно узнаю сколько выживших читателей собралось) Или как вариант остановлюсь на простом эпилоге.
Всем большое спасибо за поддержку лайками и отзывали или просто просмотрами, я была рада поделиться с вами этой историей. Надеюсь, она вам понравилась.
====== Эпилог ======
Комментарий к Эпилог Доброго времени суток всем, кто случайно забрёл в эти просторы.
Не знаю зачем я это делаю, но спустя столько времени мне захотелось поставить более явную точку в этой истории, а заодно и поделиться еще несколькими моментами из жизни героев.
Во избежание недовольных замечаний скажу сразу: у Ариадны и Ника будут две замечательные девочки и сын.
Всем спасибо :-) Буду рада, если кто-то помашет ручкой (в отзывах). Мало ли, вдруг есть те, кто еще помнит эту историю.
Спустя полтора года
— Близнецы так подросли, — я посмотрел на своих племянников, которые сейчас сидели в окружении игрушек в детской. Хулия отослала нянечек, позволив им немного отдохнуть. Пока мы могли быть с детьми, в них не было никакой нужды. Алексия и Матео казались совсем большими, хотя им было всего неполных восемь месяцев. Дети были очень похожими на Хулию, что успокаивало их родителей и нас с Анхелем тоже. Сами того не зная близнецы этим скрывали тайну своего рождения и оставалось только надеяться, что со временем так и останется.
— А что ты хотела? Чтобы они всегда были крохами? — рассмеялась подруга, то и дело дотрагиваясь до кого-то из детей. Она была похожа на одну из тех сумасшедших мамочек, которые стараются оградить своих детей от всего. Не знаю, чем именно это было вызвано: всем, что произошло с ней или тем, что как у королевы, у неё было слишком мало времени на детей, которых она любила до безумия, но она старалась каждую свободную минуту быть рядом с ними. Её едва ли не клешнями приходилось оттягивать от них.
— Твои родители будут рады увидеть их на Дне Рождении вдовствующей королевы, — дедушка Хулии и Анхеля умер четыре года назад вовремя внезапно вспыхнувшей эпидемии еще тогда не изученной лихорадки, бабушке повезло больше, она пережила эту болезнь, но не приходило и дня, чтобы она не вспоминала о муже. Я взяла на руки Алексию, и она что-то заагукала, — Да, моя хорошая, бабушка будет просто счастлива увидеть какая ты уже большая. Она вам с Мати уже столькоприготовила игрушек, что вам времени не хватит наиграться всем.
— Половину подарков мы можем оставить для ваших с Анхелем детей, — рассмеялась Хулия. В отличии от других родственников и советников, она не лезла к нам с вопросами, когда же ждать наследника и сейчас это была скорее шутка, чем вопрос, но я стушевалась. Меня так и тянуло поделится с ней радостью, несмотря на наше решение с Анхелем подождать до праздника, — Что, уже? Анхи время не терял. Поздравляю.
— Спасибо. Мы пока никому не говорили. Хочется, чтобы эта новость пока немного задержалась с оглаской. Не хочу лишнего шума вокруг себя.
— А этого ожидать стоит. Когда я была беременной, советники Карлоса едва ли не пылинки с меня сдували. Слишком долго в Потругалии не было наследника. Думаю, над тобой будут трястись так же. В Испании всегда не густо было с наследниками, но может вы с Анхи это исправите, — рассмеялась подруга, целуя в крохотный лобик Матео, который во всю смеялся от маминой щекотки.
— Хулия! — раздосадовано воскликнула я, но потом смирилась. А чего, собственно, я от нее ждала? — Может сначала я этого ребенка рожу?
— А что тут такого? Ты из многодетной семьи, а Мадрид будет только боготворить тебя за каждого рожденного тобой наследника. Чтобы ты не делала, самое важное, что ты можешь сделать для страны — подарить им уверенность и надежду в лице маленького крохотного мальчика, — она на несколько секунд замолчала, смотря на сына и я подумала, что она жалеет, что её надежда оказалась украдена у Иллеа и подарена Португалии, но я ошиблась, — Есть новости из Анжелеса?
— Нет. Слишком мало времени прошло с их свадьбы, да и у Ника есть два наследника: Джеймис и Кит, — Хулия понимающе кивнула и с облегчением вздохнула. Это был первый раз, когда она позволила себе задать прямой вопрос не беременна ли Ариадна. Как сестра Ника я узнала бы об этом раньше, чем остальной мир, но к сожалению в будущей королеве Иллеа билось пока одно сердце. Хотя, подобно мне, на Ариадну начали давить окружающие, ожидая услышать радостную весть. Не представляю, как на неё давило то, что у Ника с этих проблем не было, а на неё давила неопределенность. Я даже не знала кого из них больше жалеть: Хулию, которая каждый раз при упоминании новой принцессы Иллеа натягивалась как струна, или Ариадну, которая смотрела на близнецов Хулии и видела в них то, что постоянно будет отдалять часть Ника от неё самой и чего она пока еще была лишена — счастья быть матерью.
Настал День рождения вдовствующей королевы Софии, за ним еще несколько мало-мальски важных праздников, но мы так и не решились сказать семьям о самой сокровенной тайне, которую мы хранили. Так сильно не хотелось делиться этой правдой с остальными, что мы едва не прогадали время, когда моё положение само красноречиво о себе заявило бы. Удобный случай представился, когда мы все собрались в Анджелесе по случаю Дня семьи, одного из любимых моих праздников, но я и тогда побаивалась рассказать об этом близким.
— Кит, малыш, — я наклонилась и подкинула в воздух самого младшего члена нашей семьи. Боже, как же сильно он подрос, словно развивался не по дням, а по часам. Казалось в прошлый мой приезд он был гораздо меньше. Он что-то защебетал на понятном только ему языке и рассмеялся. — Ты не представляешь, как я скучала по тебе.
— Бестия, — начал Анхель, протягивая руки чтобы забрать у меня брата, но Кит был таким тёплым, таким уютным, его так не хотелось отдавать. Вместо этого я прижала к себе младшего брата, впитывая его тепло. — Он тяжёлый.
— Не тяжелее, чем был Джеймис, — отозвалась мама со стороны (они с Николеттой сидели всего в метре от нас), а я крепче прижала к себе Кита, вызвав еще больше недовольства у мужа. В последнее время он слишком сильно меня опекал и хоть я и понимала причину его беспокойства иногда мне хотелось его отругать за чрезмерность.
— Бланка, — всё также твёрдо попросил он меня, с видом строгого учителя.
— Оставь её, Анхель. Она давно не видела младшего брата, — обратилась к нему Николетта, и я спрятала улыбку в светлые волосики Кита. Он даже пах так по-домашнему, так привычно. Так не хотелось спускать его с рук, но он заворочался, и я поставила его на пол. Он пробежал немного и уткнулся папе в ноги, который только зашёл в гостиную вместе со свекром. — Что на тебя нашло в последнее время? Ты слишком давишь на Бланкиту.
Я посмотрела на Анхеля: он, перехватив мой взгляд, вопросительно поднял бровь. Я прекрасно понимала, что он хотел наконец-то покончить с недомолвками и поделиться радостью с родителями. Что ж, была ни была. Чего нам бояться? Мы и так женаты. Я едва заметно кивнула.
— У нас для вас новость, — улыбнулся Анель, притягивая меня ближе к себе и красноречиво кладя свободную ладонь на мой живот, — мы ждём ребенка.
Хулия и наши мамы улыбнулись, дядя Энрике, проходя мимо нас хлопнул сына по плечу, Ариадна неожиданно стушевались, тогда как Ник был первым кто поднялся поздравить. Не обрадовался и даже нахмурился один только папа.
— Вы могли бы пару лет подождать, — недовольно проговорил он, подхватывая Кита на руки.
— Пап, — возмутилась я, — Когда мама родила Ника ей не было и девятнадцати, как и мне.
— Америка — моя жена, а не дочь, — недовольно проворчал в ответ папа и все рассмеялись. Сколько бы не было лет Кири или нашим дочерям, если они будут, я уверена, Анхель будет вести себя так же.
— Не обращай на него внимания, милая, — все ещё смеясь попросила мама, обнимая меня, — Это он так радуется за тебя. Я боюсь того времени, когда подрастут близняшки. Они его с ума точно сведут.
— Значит мама, — улыбнулся Ник, опершись о каминную полку рядом со мной, после того, как я сбежала от хмурого папы и хитрых взглядов мамы и свекрови. Хулия была права: стоило поделиться этой новостью с семьями, и я превратилась в диковинного зверя с редким драгоценным мехом. Я думала, хуже Анхеля с его гипер опекой и быть не может, но наши мамы умудрились показать, что это ещё не предел. Всего за четверть часа. Будто они никогда не носили в себе новую жизнь и не видели беременных, а ведь у мамы нас было семеро.
— Да, мама, — улыбнулась я в ответ брату, а потом вспомнив о всеобщем безумии и предостерегающие посмотрела на Ника, — Ещё слово в стиле «наша маленькая Блу беременна» и я, ей Богу, не ручаюсь за себя. Прирежу.
— Охо-о, да тут уже почти извержение вулкана, — рассмеялся наглец, за что получил легкий удар в правый бок, — Тише ты, бандитка. Маленькие Блу делают тебя просто невыносимой. И как тебя наш ангелок ещё терпит?
— Маленькие Блу? — сомневаться, что будут близнецы не приходилось, у королевской семьи Испании почти всегда первыми рождались близнецы, но почему маленькие Бланки? — Скорее маленькие Анхели. Их цвет волос не переводится.
— Это мы ещё посмотрим, — подмигнул Ник и неожиданно крепко обнял, — Я рад за тебя, очень.
— Знаю, — растаяла я совсем неожиданно, — Ты будешь лучшим дядей.
— Конечно. Ради своих дорогих племянников сделаю что угодно, — Ник поцеловал меня в макушку и многозначительно кивнул на мой живот, к которому долго присматривался, — Долго же вы ждали, они почти сами выдали вас.
— Эй, грозный старший брат, привыкнуть к мысли, что в тебе кто-то живёт не так-то просто, — начала защищаться я, хотя мне банально было страшно и страх сковал меня, заставляя хранить свою тайну, — Вам ведь тоже пора. Полгода прошло после вашего возвращения со свадебного путешествия.
— Не выходит. Не знаю в чем причина. С Хулией вышло сразу, мы и не пытались, а тут… — неуверенно начал брат, его взгляд подсказал, что это совсем не все.
— Все ты знаешь. Вы или несовместимы, или…
-… Проблемы с Ариадной. Ты права, я думал об этом, но разве я могу сказать о таком? Она ополчится на меня и больше возненавидит Хулию и близнецов. Я не хочу ещё больше накалять обстановку, — Ник выглядел слишком нервным и задумчивым и это вряд ли укроется от Ариадны. Ему стоит расслабиться.
— А ты не говори ничего, подожди, — положила я ладонь на локоть брата, — Просто получай от процесса удовольствие, а там само получится.
— Вот чем вы занимались всё это время: просто наслаждались, — рассмеялся Ник и ойкнул, как только получил локтем под рёбра, стараясь делать рассерженный вид, что у него совсем не получилось, — Ты и Ари…
— Не начинай, — оборвала я его. Мы уже, наверное, раз сотый начинали этот разговор и ни разу не продолжили. После того, как Ариадна узнала правду о близнецах Хулии (Ник не смог хранить от неё эту тайну), мы с ней сильно поругались из-за того, что я поддерживала лучшую подругу и племянников, особенно в те долгие несколько месяцев после того, как все приходили в себя после её тяжелых родов. С того времени уже прошло достаточно времени, но ни одна из сторон не собиралась уступать: я не собиралась сожалеть о своей роли во всей непростой ситуации, Ариадна не желала принимать мою поддержку её соперницы. Я старалась стать ей другом, ведь она стала женой моего любимого брата, искренне пыталась, но, очевидно, та хрупкая дружба, которая зарождалась между нами, подверглась слишком серьёзному испытанию. Оставалось надеяться, что когда-то каким-нибудь образом мы всё же придем к взаимопониманию.
— Ей не хватает тебя, — всё же вставил брат, смотря на меня так, словно мог убедить меня уступить, — Хоть я и благодарен тебе за помощь Хулии, я не хочу, чтобы это разрушало твоё общение с Ари.
— Я бы тоже этого очень не хотела, но каждый отвечает за свой выбор. Только вот знаешь что? Если отдалишься от меня, как Ариадна из-за этого, их, — я указала на живот, — ты не увидишь, дядя Ник.
— Ох, ужасная перспектива, — рассмеялся Ник, соглашаясь снять напряжение разговора…
Девятнадцать лет спустя
Главными героями этой маленькой части выступают старшие близнецы Бланки и Анхеля. К этому моменту у них было еще четверо: -)
— Она может быть уродливой, — Нереа села на крышку моего рабочего стола так, что дальше заполнять отчет было практически невозможно. Я, отказавшись от напрасной идеи закончить работу, ведь сестренка не уйдет, пока не добьётся своего, а когда помимо неё занимаются чем-то другим, она становилась особенно несносной.
— Мы виделись с ней, Неро, — я оттолкнулся на спинку стула и улыбнулся, скрещивая руки на груди, приготовившись к длительному и, возможно, тяжёлому разговору.
— Шесть лет назад, — воскликнула сестра, встряхнув копной непослушных и таких же своевольных кудрей, как и она сама, — Шесть лет! — Нереа округлила глаза и наклонилась вперед, словно думая, что я её так пойму, — За шесть лет она могла растолстеть, облысеть, — начала перечислять по пальцам Неро, — остаться такой же коротышкой… Хотя нет, Мар говорит твоя Аврора высокого роста.
— Мар, Мар, Мар, — ехидно улыбнулся я. Французский принц был одной из слабостей Нереи. Они всегда были дружны, но еще больше сблизились за время помолвки кузины Алексии со старшим братом-близнецом Марина, Этьеном. Мне доставляло особое удовольствие поддевать её каждый раз, хотя между ними ничего и не было, но она тут же начинала забавно раздражаться, — Всегда Мар.
— Ревновать не хорошо, дорогой братец, — хмыкнула ведьмочка, наклонив голову в сторону. Огненные кудри и пронзительные синие глаза действительно делали её слишком яркой личностью, а вспыльчивый и вздорный характер мог побудить остальных называть её за глаза, но сестрица была довольно безобидной и доброй.
— Из-за него ты отказываешься от помолвки с Рафаилом? — продолжал провоцировать я сестру, понимая, что вся эта ситуация действительно когда-нибудь плохо кончиться. Вряд ли дедушка и папа оценят как выбор второго сына французского короля.
— Не будь смешным, Нат, — беспечно ответила Нереа и все же отвела взгляд, — Я уверена мы с Рафаилом совершенно не подходим друг другу, и он это поймет сразу же как только приедет.
— Я не сомневаюсь. Ты дашь это ему понять. Вот только есть то, что ты не учла, — я наклонился и щелкнул её по носу, — родителей, а точнее папу. Он не позволит тебе так просто соскочить и в этот раз.
— Да он будет на седьмом небе от счастья за тебя и Аврору, — Нерея скривилась, произнося имя моей будущей невесты, которую увидим мы только в день помолвки, через две недели.
— Оставь ты Аврору в покое, — вздохнул я, устав от её беспочвенных нападок в адрес девушки, — Я сам так решил. Всё будет как у дедушки. К тому же с папой ездил Михаэль, судя по его улыбке она ему очень понравилась.
— Еще бы, Михаэлю нравятся все девушки, — рассмеялась сестра и хлопнула меня по плечу. Спорить с ней я не стал, за братом водилось такое, но на чужих он редко посягал, а тем более когда речь шла о семье.
— Давай, рассказывай, что нужно, — решил перейти уже к делу я.
— Ты должен помочь мне, — выдохнула раздраженно Нереа, потеряв весь свой запал, — Я не хочу этот брак.
— После того, что ты сделала? — я покачал головой, но так и не смог сдержать улыбку, — Я не рискну защищать тебя и в этот раз.
— Я ничего не сделала, — смутилась Нереа, и все же её взгляд стал виноватым.
— Ты сказала, что мама старая, — напомнил я ей, и сестренка подняла на меня свои просящие большие синие глаза.
— Я такого не говорила. Я просто сказала, что в их возрасте заводить ребёнка глупо, — начала оправдываться Неро, но я взглядом указал ей что именно этими словами она и вырыла себе могилу, — Пожалуйста, Нат… Я иссохну там, стану ворчливой и скучной. Спаси меня, ты не можешь быть таким жестоким.
— Я попытаюсь, — сдался я, никогда не сдерживаясь и не имея силы отказать близняшке.
— Ты лучший, Нат, — Нереа кинулась обнимать меня за шею, а я почувствовал, что своим обещанием затянул и на своей шее узел. Папа никогда не спускал с рук оскорбления или некрасивые слова в сторону мамы. Он к этому относился особо ревностно, и если я попробую выгородить Нерею, может достаться и мне. Оставалось рассчитывать только на мамину мягкость: она же не позволит нашей маленькой ведьмочке связать себя с тем, с кем та быть совсем не хотела.
====== Бонус 17 ======
— Какой сюрприз, Бланка, — стоило нам выбраться из авто, как тут же к нам поспешила Хулия. Я передала Натаэля Майте, няне близнецов и по совместительству моей хорошей подруге и помощнице, а сама взяла на руки полуторагодовалую Нереа. Хотя Майте и Сарита возражали, чтобы не навредить ребенку внутри меня, но мне так необходимо было чувствовать тепло своего ребенка, что я выбрала самого лёгкого из троих, мою малышка Нереа. — Почему не предупредили? Мы хотя бы встретили вас.
Подруга была очень оживленной и так светилась счастьем и умиротворённостью, вопреки тому, что творилось внутри меня.
— Пошли, милая, — я взяла Кири за руку и убедившись что с ней все в порядке подняла взгляд на подругу.
— Прости, всё вышло спонтанно, — о да, слишком резко, даже Хенни не успела понять куда исчезла я и дети. Она вышла проверить своих мальчиков, а когда должна была вернутся, я уже садилась в авто. Она, Самюэль и Николетта пытались дозвониться мне, но я не могла с ними говорить, не сейчас. Единственная из всей семьи, кого я хотела бы видеть сейчас, непонимающе смотрит на меня, не имея ни малейшего представления о том что произошло.
— Ты ведь знаешь, в этом доме вам всегда рады, — отмахнулась Хулия, — но где мой брат? Вас отдельно почти не увидишь.
— Он… — я запнулась. Мне самой все ещё казалось невероятным. Я не верила тому, что прочитала в газетах, но если слова могли врать, то вот фото… Человек, которому я доверила свою душу, своё будущее смог так поступить. Я отказывалась в это верить, но правда была таковой. — Он с ней…
— С кем с ней? — переспросила Хулия, очевидно никак не понимая меня.
— С Ней, — ответила я и лёгким кивком головы указала на Кири, говоря о её матери, — с Прити.
— Это шутка? — переспросила Хулия, упрямо заглядывая мне в глаза. — Ибо Анхель просто не способен сделать что-то во вред тебе, я уже не говорю о предательстве.
— А похоже, что я шучу? — Хулия покачала головой. Я бы и сама не поверила во все это, если бы не видела статью своими глазами. — Я сама не понимаю как такое стало возможным, но сказав мне что он уезжает на важные переговоры, он улетел к Ней.
Чтобы снова не разреветься как маленькая девочка, я уткнулись в макушку Нереи.
— Майте, отведи детей в детскую, — попросила моя названная сестра, забирая из моих рук дочь и передавая её няне, а та в свою очередь подозвала Кири к себе. — Алексия и Матео как раз должны проснуться. А ты, — она посмотрела на меня, — пошли со мной.
Мы не говорили об этом пока не разместились в личной гостиной подруги, пока нам не принесли чай, ромашковый, и пока мои нервы слегка не успокоились.
— В любое другое время я предложила тебе, что-то более крепко, но ради него, — Хулия указала на мой уже выступающий, пусть и немного, живот, — не стану.
— Ромашковый чай — хороший вариант, — вымученно улыбнулась я, — Я не хотела тебя беспокоить, но в Мадриде я б свихнулась, а в Анджелес я не могу поехать. Папа и Ник, если они увидели бы меня вот такой, они бы… я не знаю что они сделали бы, но вряд ли это мне понравилось бы.
— Даже не начинай. Ты можешь приезжать сюда когда хочешь и когда тебе нужно. Мой дом — твой дом. Не обижай меня, — Хулия отставила чашку и всё же решилась задать вопрос. — Но как ты узнала всё это?
— Их видели. СМИ засняли их в одном ресторане в Вене. Я не знаю, как она оказалась там, но их увидели, и теперь об этом знает вся Испания, если, конечно, всё ещё не вышло за пределы страны.
— Но зачем он это сделал? Должна быть веская причина, чтобы он пошел на такое, — часть меня была признательна ей, что хоть кто-то пытался разобраться во всем, в то время как все оставшаяся я совсем не хотела слышать его имя.
— Мне откуда знать? Он мне ничего не говорил, уехал на встречу, но теперь я знаю с кем, — я словно загипнотизированная смотрела в чашку, наблюдая за игрой света в янтарного цвета чае, оттенки которого солнечные лучи превращали в расплавленное золото, — Она едва не разрушила наше будущее, она бросила своего ребенка. Я сама теперь мать и не понимаю как можно оставить своего ребенка. Но, что хуже всего, он соврал мне глядя прямо в глаза, соврал и уехал к Ней.
— Тебе нужно поговорить с ним, — Хулия положила руку мне на запястье, чтобы я обратила свой взгляд к ней. — У него должно быть разумное объяснение.
— Может оно у него и есть, но я не готова говорить с ним, — я покачала головой. Впервые за годы брака я не хотела видеть своего мужа, а казалось такой день никогда не настанет. Сейчас мне было более чем достаточно его поступка и того, что об этом уже знал каждый испанец. — Не говори ему, что я и дети у тебя.
— Хорошо, — быстро отозвалась подруга, — ты только не волнуйся. А теперь не хочешь ли увидеть племянников? Я как собиралась к детям.
Я прикрыла глаза и блаженно расслабилась в ароматной ванной с успокаивающими и расслабляющими солями и маслами. Мы у Хулии были уже неделю, Анхель должен был вернуться в Мадрид ещё четыре дня назад. Если бы мы были ему так нужны, он уже приехал бы и забрал нас домой, но его не было, он не спешил нас искать. Значило ли это, что ему все равно? Или он не догадывался где меня искать? Нет, он определенно знал, что меня стоит искать у его сестры. Я бы ни за что не поехала с семейными проблемами к родителям, только в самом крайнем случае, но даже и тогда это было бы маловероятно. И все же Анхеля не было и с каждым новым днем я теряла веру в наше примирение. Очевидно мне лучше будет вернутся домой. В Анджелес.
— Майте, — позвала я помощницу. Горничных Хулии я к себе не подпускала слишком близко, они выполняли лишь простейшие поручения, да и помыться я могла сама, не неженка, но я боялась того, что мне может стать плохо в ванной, сеньора Аркос и так запретила принимать ванные на некоторый период, когда у меня усилились головокружения, и поэтому просила Майте посидеть со мной, — можешь, пожалуйста втереть мне в волосы масло? Оно на табурете стоит.
Я редко просила её помочь с чем-то, но сейчас мысли о муже снова разволновали меня, а я хотела лишь расслабиться, к тому же, постоянный стресс скажется на детях. Уже тут, в Лиссабоне, я узнала у доктора Хулии, что я снова жду близнецов. Сначала меня это напугало, затем я обрадовалась, но кроме подруги и Карлоса поделиться мне было не с кем.
Я едва не замурчала довольно, как кошка, когда волос коснулись руки и стали плавными движениями массировать кожу головы. Это так расслабляло, так убаюкивало, умиротворяло, что я была бы не прочь немного вздремнуть, что приходилось напоминать себе, что я все еще в воде.
— Как прекрасно, — довольно протянула я, не открывая глаз. Удовольствие закончилось, правда длилось дольше, чем я ожидала, но все же было жаль прощаться с таким спокойным наслаждением. Тем не менее вода начала остывать и пора было вылазить из ванной и готовиться ко сну. Я приподнялась в ванной и наблюдала как капли воды стекают по телу. — Подай полотенце и можешь быть свободна. Детей я проведаю сама.
Полотенце Майте подала мне слишком быстро, словно держала его в руках. Она была сегодня на редкость бесшумной и молчаливой. Что-то мало похоже на нее. Я повернулась чтобы вылезти из ванной, вытерев волосы и обмотавшись полотенцем, как увидела того, кто подал мне полотенце и это была вовсе не Майте. Я взвизгнула, выпустила из рук кончик мягкой ткани и поскользнулась на скользкой плитке.
Падая, я предпочла уцепиться за что угодно, но не за него, но меня быстро и ловко схватили знакомые крепкие руки и вместе с облаком распавшегося кокона полотенца вытянула из ванной прежде, чем я навредила бы себе или детям.
— Отпусти меня, — потребовала, почувствовав себя вне пределах воды и скользкой поверхности, — Что ты себе позволяешь?
— Не глупи, бестия. Я поставлю тебя на пол, как только перестанешь брыкаться, — бархатный голос, который я так хотела услышать, по которому так истосковалась за эту неделю, сейчас будоражил нервы, а я просто хотела покоя.
— Я перестану брыкаться, когда ты отпустишь меня! — я нахмурилась и постаралась угрожающе посмотреть на Анхеля, хотя знала, на него это не подействует, никогда не действовало, так с чего сейчас начнет? — Ты не имеешь права врываться в дом, в ванную комнату, только потому, что тебе так хочется.
Наконец Анхель отпустил меня и я отскочила в сторону, заново укутываясь в полотенце и стараясь спрятать как можно больше тела в полотенце.
— Мы во дворце, а не доме. К тому же это дворец моей сестры, если ты вдруг забыла, бестия, — спокойно парировал Анхель, протягивая мне халат, я упрямо отказывалась принимать его у него из рук, — Как знаешь, — отозвался он и перекинул себе через плечо.
— И она тебе разрешила устраивать беспорядком в её резиденции? — Если она сама не сдала меня, а если она сделала это, я не посмотрю на нашу многолетнюю дружбу и на то, что она мать моих племянников…
— Хулия еще не знает, что я тут, — быстро прервал мои мысли Анхель, приближаясь ко мне, а я отступала. — У меня будет с ней отдельный разговор. Укрывать от меня мою жену и детей. Моя любовь к ней безгранична, но она перешла границы.
— А что ей следовало предать меня? Я — её названная сестра и лучшая подруга, — ощетинилась я, продолжая пятиться. Анхель продолжал наступать.
— А я- ее близнец. Как думаешь, кто должен быть ей ближе? — Анхель вопросительно поднял бровь. Вот черт, он прав, хотя признавать поражение я не собиралась.
— Не забывай о женской солидарности, — почувствовав как холодный гранит обжигает обнаженные плечи я поморщилась и отчетливо почувствовала, что отступать было больше некуда.
— Вы, мои ведьмочки, всегда заодно, — на какой-то миг губы Анхеля искривились в ухмылке, но потом он снова насупился. — Что это было, Бланка? Как произошло так, что я вернулся, а ни тебя, ни детей нет дома? Ни в Мадридском дворце, ни в резиденции на пляже, ни в Альгамбре. Я летал в Анджелес, но и тебя там не было. Бланка, что за фокусы?
— А ты разве не знаешь? — я скрестила руки на груди и постаралась выглядеть грозной, но смешинки в его глазах подсказали что не вышло, что разозлило еще больше. Ну да, очень устрашающе, маленький рыжий эльфик с круглым пузиком, страааашно, аж коленки трясутся. — По-твоему я должна была молча смотреть на то, как вся Испания обсуждает тебя и Прити? Ты сказал, что уехал на встречу, а поехал к Ней!!!
— Не хочешь спросить зачем я с ней виделся? — предложил Анхель, слишком уж уверенно в себе.
— Я хочу разбить тебе лицо!!! — я замахнулась, не зная и правда ли я собиралась ударить отца своих детей, но моя рука замерла, когда я услышала его дальнейшие слова.
— Я встретился с ней, чтобы она подписала официальный отказ от Кири. Чтобы мы удочерили ее, как и ты хотела, — Анхель взял и поцеловал пальцы той руки, которая замерла в воздухе. — Бестия, нет ни малейшей вероятности, чтобы я полюбил кого-то, кроме тебя. К тому же, женщину, бросившую моего ребенка.
— Если бы я сомневалась в твоей верности, я бы подала на развод, — важно парировала я, стараясь сохранить лицо.
— Правда что ли? А этот весь концерт к чему был? — смеясь спросил Анхель, притягивая меня к себе, уже не сопротивляющуюся.
— Ладно, я сомневалась, я ревновала. Когда заходит речь о тебе и других женщинах, у меня сносит крышу, — хмуро и неохотно призналась я, когда его руки обвились вокруг меня.
— Я заметил, — снова рассмеялся Анхель, — но я не вижу никого, кроме тебя. Для меня нет никого другого, только ты. Бланка, ты — моя душа, а это не лечиться.
Я довольно улыбнулась и подставила лицо для поцелуя, полностью оттаяв. а Анхель смело и игриво потянулся к заправленному краю полотенца.
— Дети. Нужно поверить детей, — слишком слабо запротестовала я.
— Я отправил к ним Майте, — ответил Анхель и склонил голову над моим ухом, хрипло прошептав. — Я соскучился. Я целую неделю провел в постели один, без моей дорогой супруги. Кто-то задолжал мне немного тепла.
— Ты ещё предъявляешь мне счет? — с вызовом поинтересовалась я, но мне нравилось куда ушли его мысли.
— Конечно, Ваше Высочество…
Последние комментарии
4 часов 54 минут назад
5 часов 2 минут назад
11 часов 14 минут назад
11 часов 18 минут назад
11 часов 29 минут назад
11 часов 35 минут назад