Охота [Nicols Nicolson] (fb2) читать онлайн

Nicols Nicolson ОХОТА

ОХОТА ПУЩЕ НЕВОЛИ

Я собственно потомственный охотник. Дед у меня был охотник, отец, ну я естественно заразился от них этим. О нас говорят, что мы буйно помешанные люди. Ну и пусть говорят, а такое время, препровождение мне нравится.

От деда мне досталось ружье где-то 12 калибра, почему где-то, а потому, что из него сделано столько выстрелов, что точно сейчас определить калибр невозможно, такой износ ствола. И сейчас в моей городской квартире оно занимает почётное место на ковре, полностью демилитаризованное.

Конечно, у меня есть современный арсенал: карабин «сайга», ружье вертикалка «Merkel» и тозовское МЦ-34. Храню весь арсенал, как и предписывают соответствующие внутренние органы в несгораемом сейфе, привинтив крепко к полу и стене.

Несмотря на своё пристрастие к охоте, я люблю только зимнюю охоту. Жена говорит, что я образец мужчины, который точно любит холодную водку и не потных женщин, потому и в отпуск хожу исключительно зимой. Любимая жена сетует, что уже забыла, когда мы всей семьёй выезжали отдыхать на море летом. Раз в два года любимая ездит с мальчиками в наш военный санаторий в Крым, принимать солнечные и морские ванны.

Надо сказать, что охочусь я в Коми АССР вместе со своими четырьмя друзьями. Наша компания сложилась ещё в годы учёбы в Тбилисском артиллерийском училище. И даже спустя двадцать лет наша дружба не ослабевает, хотя разбросаны мы по разным государствам бывшего СССР.

Мы обязательно созваниваемся, в первых числах января берём заслуженные отпуска, и едим в с. Корткерос Корткеросского района Коми АССР, наше излюбленное место охоты.

Охота обычно начинается на четвёртый день после приезда. Первый день мы празднуем нашу встречу. Второй день отходим от празднования. Третий день оформляем лицензии на отстрел лося, кабана и медведя. Четвёртый день посвящаем сборам и выдвижению на заветную таёжную заимку, кстати, нами же и срубленную.

Надо отметить, что у нас на протяжении длительного времени есть добровольный помощник Корней Корнеевич, в прошлом первый секретарь Корткеросского райкома партии. Он добрейший человек, хотя немного странный.

Когда кончилась государственная монополия КПСС, Корней Корнеевич занялся коммерцией, но, наверное, это не его призвание, если бы не вмешался его старший сын, то в пыль бы превратилась груда партийных денег, искусно припрятанных до лучших времени.

Корней Корнеевич спокойно ушёл на пенсию по выслуге лет, благо, будучи ещё на комсомольской работе приписал себя к какой-то шахте. Так, что первый список ему был обеспечен, да и пенсия так себе, не очень скромная. Плюс сын ворочает деньгой, спонсирует отца с матерью.

Так вот этот Корней Корнеевич, участник всех наших встреч и выходов на охоту.

Корней Корнеевич частенько травит различные байки про охоту и про рыбалку. Его послушать, так он знает такое место рыбалки, где наживлять червяка на крючок надо стоя за деревом, а то голодная рыба может и руки откусить.

Мы, конечно, воспринимаем слова Корней Корнеевича с долей иронии, он, мягко говоря, любит, чуть-чуть преувеличить и приукрасить, ну и ясное дело отметить свою роль.

Больше всего у нас вызывает недоверие его рассказ, о хождении на медведя с рогатиной и ножом. Правда, не он ходил, а его знакомый. Корней Корнеевич видел только результат, медведя. Вот с тех пор, Корней Корнеевич, возомнив себя отважным охотником, не берет в руки никакого оружия за исключением рогатины и ножа.

И в этот раз он вооружился аналогичным образом. Набрал вяленой рыбы, мороженой свинины, буханок десять хлеба. Не забыл бросить в рюкзак плоскую двухлитровую флягу спирта, как он говорит — не пьянства ради, а согрева для.

Перед самым выходом потянули жребий, кому на этот раз выпадает медведь. Точнее, кто повезёт домой шкуру медведя, так как мясо всех убитых животных мы делим на каждого участника охоты, и Корней Корнеевич тоже получает свою долю.

Повезло мне, вытянул. Это уже четвёртая шкура, правда, дома нет ни одной. Первую подарил ещё, будучи лейтенантом, своему комбату. Остальные две отдал детям, дочке достался медведь покрупнее. Теперь, если получится завалить косолапого, брошу шкуру к ногам своей благоверной супруги.

Покурив на дорожку, встали на лыжи и подгоняемые тридцатиградусным морозцем отправились по известному нам маршруту.

Место нашей заимки глухое. Там никто не пугает зверя, и зверь никого не пугает.

Двигались мы ходко, иногда с ритма нас сбивал Корней Корнеевич, стоящий в середине, но мы опять же, не обижались на него, делали скидку на возраст, да и предвкушение будущей охоты располагало к хорошему настроению.

Когда уже солнце коснулось верхушек деревьев, мы были в 3–4 километрах от заимки. Корней Корнеевич хотел взять на себя роль проводника, но мы вспомнили, как несколько лет назад по его милости, в двух километрах от избушки ходили по кругу несколько часов. Тогда происшествие Корней Корнеевич объяснил просто. У него на правой лыже оборвалась часть крепления, одна нога отставала от другой, и он повёл нас по кругу. Не смог старик сознаться, что заплутал, ну и ладно.

К избушке мы попали в полной темноте и без происшествий. Откопали её от снега, и зашли вовнутрь. Все было на своих местах, значит, никто не потревожил тишину и спокойствие нашего охотничьего «стана».

Затопили печку, согрели чайник, накрыли стол, и приступили к трапезе. Корней Корнеевич потряс флягой со спиртом, и предложил пригубить по глоточку с морозца, на, что получил выговор.

Завтра начинается активная фаза охоты, негоже осквернять её перегаром. Смирившись с мнением большинства, Корней Корнеевич поживился не слабо, чем Бог послал. Разомлев от тепла и пищи, Корней Корнеевич улёгся, не раздеваясь на нижние нары, и тихонько посапывал.

Посоветовавшись с товарищами, решили первым завалить кабана, потом лося, а медведя последним, так сказать это будет венцом всей охоты. Эту последовательность мы довели Корней Корнеевичу утром, чтобы он чего-нибудь не портачил. Роптания с его стороны не было никакого.

Первые два пункта охоты мы выполнили с интервалом в один день без проблем. Освежёванные и порубленные, на равные куски кабан и лось, мирно мёрзли на высоченной ели возле нашей избушки.

А вот с медведем посложнее. Зима выдалось холодная, снежная. Корней Корнеевич говорил, что осень было мягкой, ягод было много, медведи долго не ложились в спячку, одного даже гоняли на окраине деревни, когда он ел капусту на огородах.

Мы, разбившись на две группы, разошлись в разные стороны в поисках берлог медведей. В таких поисках есть одна особенность. Когда зима суровая, то духовая проталина берлоги, почти не заметна, и тогда нужно более-менее пригодные для берлог места прощупывать длинной палкой, типа болотной слеги.

Три дня прошли безрезультатно. Мы все дальше удалялись от избушки, но найти берлогу не смогли. Честно говоря, меня уже даже посетила мысль, что в этом году с медведями, что-то не так, и уеду домой без шкуры. Ох, и будет подтрунивать надо мной жена. Скажет, что я, как старый пёс потерял нюх.

Чтобы как-то отдохнуть от мотания по тайге и успокоиться, мы объявили один день выходным, т. е. никуда никто не пойдёт.

Корней Корнеевич был очень рад такому повороту дел. Самолично стряпал возле плиты, варил суп, кашу, чудно у него это получалось, и всегда вкусно.

Все вместе мы с аппетитом отобедали. Правда, Корней Корнеевич во время трапезы почему-то отлучался за пределы избушки. Как мы поняли по запаху, проведывал свою фляжку.

После обеда, на крыльце избушки мы уселись осматривать самопальную карту, на которой отмечены все изведанные нами окрестности. Корней Корнеевич, в какой уже раз проверил свою флягу, и с гордым видом, заложив руки за спину прогуливался перед крыльцом. Сказал нам, что отойдёт «до ветру» на минутку нырнул за ближайшую ель.

Мы же с друзьями продолжали изучать и наносить новые направления на карту. Сколько времени у нас ушло, я не могу сказать, ну меньше пяти минут это точно. Оторвать глаза от карты меня заставил душераздирающий крик Корней Корнеевича и звук, похожий на рык медведя. Друг мой Федька бросился в избушку и через пару секунд стоял с карабином на изготовку.

Из-за елей по пояс в снегу, создавая снежную завесу похлеще какого-то снегохода, бежал Корней Корнеевич, а за ним прыжками громадный медведь. С призывами о помощи, используя матерную часть русского языка, Корней Корнеевич пробежал мимо избушки, как бы увлекая медведя за собой.

Федька не оплошал, вложил таки пулю косолапому, прямо в глаз. Медведь остановился резко, не учёл, а может и не знал, что есть такая наука, как физика и второй закон Ньютона никто не отменял. Естественно по инерции медведь перевернулся через голову, резко поднялся на задние лапы, и, размахивая передними лапами, двинулся в нашу сторону. Второй Федькин выстрел был тоже в глаз и был последней точкой в медвежьей биографии. Медведь грохнулся в метре от меня и больше не издал ни одного звука.

Зато Корней Корнеевич продолжал поминать всех святых и нехристей известным ему способом, уходил от избушки все дальше и дальше. Что такое страх, мы люди военные, знаем не понаслышке, и поэтому, быстро надев лыжи, бросились догонять нашего кашевара, благо колея, проделанная им в снегу не была бы занесена даже в самую сильную пургу. Федька же остался приводить в порядок медведя, имея к этому громаднейший талант.

Страх страхом, а физические силы немолодого мужика не безграничны. Через час преследования мы настигли нашего беглеца, спеленали верёвками, чтобы не дрался и не кусался.

Всю дорогу Корней Корнеевич икал, и просил его не есть. Мы думали, что старик спьяну несёт разную чепуху. Притащили его к избушке, попытались привести в чувство, растиранием снегом — результат ноль. А когда поднесли пол стакана спиртика, заглотил моментально и попросил водицы, запить оный, потому что в горле дерёт, вроде бы съел верблюжью колючку.

Чуть — чуть оклемавшись, попросил нас принести из избушки, чистую одежду, а то во время происшествия, произошло самопроизвольное выделения адреналина. И как говорил знаменитый наш юморист Евдокимов, невзначай замарал форму содержанием.

Корней Корнеевич лихо избавился от ненужного ему белья, повалялся в снегу, выполнив все требования гигиены, и только после этого позволил себе зайти в избушку.

Мы, конечно же, угостили Корней Корнеевича из его же фляги, подкормили, и расселись вокруг него, приготовившись слушать рассказ.

Корней Корнеевич обвёл нас взглядом и попросил плеснуть ещё грамм несколько в стаканчик, а то без этого слова застряли в горле и дыхание чего-то перехватывает. Да, чё нам жалко его спирта, а человека надо уважить.

И Корней Корнеевич начал повествование.

Справив малую нужду за огромной елью, Корней Корнеевич решил преодолеть какие-то тридцать метров до избушки другим путём, напрямки, а не по старым следам. Пройдя метров пять, неожиданно, почти с головой он провалился в сугроб. В момент присугробливания, он немного присел. Ноги упёрлись во что-то мягкое. Почти в ту же секунду, его нос уловил специфические запах медвежьей берлоги. Послышался оглушительный рёв и последовал сильнейший толчок, который выбросил Корней Корнеевича из жилища лесного обитателя.

Получив, таким образом, необходимую стартовую скорость, не думая о своём реноме прожжённого медвежатника, Корней Корнеевич предпочёл за разумное спасать своё душу и тело бегством.

Косолапый, обиженный вмешательством в его общение с товарищем Морфеем, кинулся доходчиво объяснить Корней Корнеевичу свою точку зрения по данному вопросу.

И только наше вмешательство, вернее Федькино, позволило избежать нежелательных, я бы сказал, трагических последствий.

Корней Корнеевич вкрадчиво добавил, что от таких гонок и страхов у него волосы на голове никак не могут занять исходное положения, а торчат как негнущиеся гвозди в доске, шапка не налезет вообще.

Естественно мы были удивлены тем, что Корней Корнеевич своим малым весом смог таки разбудить медведя, да ещё так сильно раздразнить.

Как оказалось все очень просто. Обычно Корней Корнеевич носил на поясе своего верного спутника — добротный охотничий нож, правда, ножны уже были довольно сильно потрёпаны, и конец лезвия ножа сантиметров так пять без зазрения совести скалился на окружающую действительность. В момент попадания в берлогу, а вернее при выполнении преседательных упражнений, Корней Корнеевич ненароком попал ножом куда-то в очень чувствительное для животного место. Установить истину помог наш друг Федька, который продемонстрировал присутствующим, только что снятую шкуру с разрезанным почти пополам носом косолапого.

Хохот стоял неимоверный, что даже птицы притихли в девственной тайге.

В связи с чудесным избавлением Корней Корнеевича от страшной напасти и с успешным окончанием охоты, сухой закон самозакончился, и мы все вместе произносили тосты за красоту природы, за успешную охоту, за……

И наступило утро.

Взрыв нашего алкогольного боезапаса не прошёл даром, все были им поражены и накрыты однозначно. Наверное, каждый из нас в тот момент отдал бы половину своей охотничьей добычи за объёмистую кружку капустного или огуречного рассола. Но его к большому нашему сожалению не было, а пришлось отпаиваться чаем из лесных ягод, не Бог весть что, но все же лучше, чем ничего.

Кое-как поправив здоровье, мы двинули в обратном направлении в с. Корткерос, куда добрались без происшествий.

Пока мы готовились к отъезду, а Корней Корнеевич успел всему селу рассказать, что он лично вывел на нас медведя, а чтобы подогнать его как следует, порезал ему нос. Мы с улыбкой согласно кивали, не расстраивать же уважаемого человека, он до очередного нашего приезда расскажет эту историю сотню раз, в разных вариациях, но свою роль не приуменьшит это уж точно.

Вот так у меня в спальне возле кровати появилась медвежья шкура с разрезанным носом на морде.