Мы 2002 №3 [журнал «Мы»] (pdf) читать онлайн
Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
СОДЕРЖАНИЕ
■ ПРОЗА, ПОЭЗИЯ
Светлана Соложенкина. Тень от
облака. Стихи ........................ 6
Альберт Лиханов. Сломанная
кукла. Роман. Окончание ....10
3/2002
Основан в 1990 году
■ ПРОБА ПЕРА______________
Татьяна Линде. Чужое царство.
Стихи ......................................85
ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ
ЛИТЕРАТУРНО- „
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ
ЖУРНАЛ
ДЛЯ ПОДРОСТКОВ
■ ГОВОРЯ ОТКРОВЕННО
Планета-дайджест. Как стать
красивой?.............................. 88
Письма в «МЫ»......................... 2
Главный редактор
Геннадий БУДНИКОВ
Заместитель
главного редактора
Игорь ВАСИЛЬЕВ
■ КУМИРЫ И ЗВЕЗДЫ
Пенелопа Крус высекает огонь
из любого предмета ............. 98
Редакционный совет:
Сергей ЕСИН
Леонид ЖУХОВИЦКИЙ
Аркадий ПЕТРОВ
■ НЕПОЗНАННОЕ ВОКРУГ НАС
Сергей Демкин. Очарователь
ная «ведьма» .......
109
Журнал зарегистрирован
Министерством РФ по делам печати,
телерадиовещания и средств
массовых коммуникаций
Свидетельство ПИ N9 77-5351.
Учредитель - ООО «Литературно
художественный журнал “МЫ”»
■ МИР ТВОИХ УВЛЕЧЕНИЙ
Новости виртуального мира,
или Во что бы нам сыг
рать?...................................... 130
Ищу друга.............................. 134
И Адрес для писем:
Абон. ящик N9 1, Москва, 107005
в Контактные телефоны
(095) 150-11-97, 733-32-48
E-mail: magazine_we@mtu-net.ru
■ МУЗЫКАЛЬНЫЕ СТРАНИЦЫ
Александр
Серов:
«Каждый
слышит то, что способен услы
шать». С певцом беседует жур
налист Сергей Соседов .... 152
Компакт-известия ......
146
Сдано в набор 25.02.2002 г.
Подписано в печать 14.03.2002 г.
Формат 60x90/16. Бумага офсетная.
Печать офсетная.
Тираж 11750 экз. Заказ № 323.
■ ТЕЛЕГА ЖИЗНИ____________
Страницы сатиры и юмора. Вы
пуск посвящен прекрасным да
мам ......................................138
ГП Московская типография N9 13
Денисовский пер., 30.
Москва, 107005.
E-mail: type@printshop13.ru
http://www.printshop13.ru
© «МЫ», 2002
■ ВИДЕООБЗОР_____________
На малом экране ............... 117
1
ПИСЬМА В «МЫ»
И
Я КАК БУДТО ПРОСНУЛАСЬ
сна. А потом я как будто про
снулась. Открыла глаза. И по
няла, что, наверное, все под
ростки проходят такой пери
од - когда кажется, что в жиз
ни есть только одно плохое,
что самое главное - любовь и
секс, и даже здесь пережива
ешь только одни предатель
ства, что жизни без верных
друзей быть не может, а где
найти тех, кто понимал бы
тебя, был бы твоим верным
другом, без которого нельзя
жить? Но разве - по большому
счету - всё это верно, всё это
так? Все эти мысли непра
вильны. Не буду говорить о
любви - тут я всем не судья. А
жизнь - неужели в ней только
всё плохое? Да, плохое есть,
но почему? Не из-за нас ли, изза людей? Разве кто-то нас
заставляет пить,
курить,
употреблять наркотики, во
ровать, убивать, равнодушно
проходить мимо беды соседа?
Нет. Всё это мы делаем
только по своей воле. Так
жизнь виновата в том, что
она плохая, или плох человек?
Но я не буду спорить по
этому поводу, каждый должен
сам всё решить для себя. А
вот друзья... В нашем возрас
те многие очень переживают,
что у них нет друзей (я много
читала писем об этом на
страницах «МЫ»), А я думаю
по-другому: друзья т о всегда
есть, но вот какие? Надо ведь
Я давно хотела написать в
журнал «МЫ», но всё как-то не
решалась. Но теперь, думаю,
настал мой черед. Не буду жа
ловаться на родителей, да и
вообще на кого-либо. Мне про
сто хочется поговорить о
том, что накопилось у меня в
душе.
Мне 16 лет, я живу в Баш
кирии, учусь в педагогическом
училище. Меня волнуют те же
проблемы и вопросы, что и
многих подростков. В нашем
возрасте всегда хочется чегото неопределенного. Казалось
бы, все в жизни нормально семья, хорошие отношения со
сверстниками, много друзей,
но... Но
всегда чего-то не
хватает. Пережила такой пе
риод и я. Мне казалось, что
всё вокруг так плохо, что
хоть кончай жизнь самоубий
ством. Почему? - спросите
вы. Сама не знаю. Почему-то
мне стало казаться, что
жизнь - это не что иное, как
испытание. Испытание перед
нашим будущим существова
нием, тем, которое будет по
том. После смерти. И вот я
решила, что я этого испыта
ния не выдержу. Я слабая. У
меня не хватит сил достойно
прожить жизнь, и дальше
жить мне не имеет смысла.
Но потом я поняла, что
это было нечто вроде дурного
2
различать настоящих, пре
данных друзей от ложных или
от просто приятелей. И
здесь, мне кажется, всё очень
просто: настоящие друзья это те, кто думают о тебе. А
ложные - это те, кто думают
о себе в первую очередь. О
своей выгоде, о том, с кем им
удобнее быть вместе. А про
блема в том - как отличить
настоящего друга от ложного.
Не могу всем этого совето
вать, но, думаю, нужно устро
ить такому человеку неболь
шое испытание. Как в поговор
ке: друг познается в беде. А
потом просто проанализиро
вать его поступки в сложной
ситуации. И если вдруг обна
ружится, что у тебя и в самом
деле нет друзей, настоящих
друзей, то, наверное, всегда
можно рассчитывать на то,
что ты не одна в этом мире
со своими взглядами и мысля
ми. Мне кажется, что все мы,
подростки, в определенном
возрасте мыслим и чувствуем
практически одинаково. Ну,
конечно, каждый чуть-чуть посвоему, индивидуально. А на
стоящие, верные друзья - это
явление вообще крайне редкое.
Но даже те, кто есть вокруг,
не дают думать, что ты одна
в этом непростом мире.
А сейчас я хочу сменить
тему разговора и написать о
том, что меня тревожит понастоящему. Это наше отно
шение к природе. Ведь природа
- это наша мать. А мы ее
унижаем, оскорбляем, губим!
Хорошо, что сейчас стали об
ращать внимание на экологию.
Если бы мы, люди, об этом не
задумались, нас ждала бы ка
г
тастрофа. Ведь это наши
родители: мать - природа, и
отец - Бог. Это родители че
ловечества. Да, сейчас многие
верят в бога (у каждого своя
вера), но в то же время те,
кто считают себя верующи
ми, губят и загрязняют при
роду. Но ведь какая бы ни была
религия, какой бы ни был бог что стоит эта вера у людей,
которые губят лес, загрязня
ют всё вокруг мусором, а са
мое главное - издеваются над
животными?
Наверное, мои мысли мно
гим покажутся наивными и
нелепыми. Многие мои свер
стники думают только о себе,
своих взаимоотношениях с
родителями, со своими девуш
ками или парнями, с друзьями.
Но ведь, в сущности, они ду
мают только о себе! А неуже
ли нас не должны волновать
вопросы, которые касаются и
других, проблемы тех. кто
рядом? Да, когда нам плохо,
мы не можем (и, честно гово
ря. не хотим) думать ни о ком,
кроме как о себе. Но ведь если
все будут думать только о
себе - получится какой-то
всеобщий эгоизм. Он нас уби
вает - мы становимся агрес
сивными. циничными, жадными
и пошлыми. И при этом дума
ем. что верим в бога. Но вера
в бога начнется только то
гда. когда мы будем больше
думать о других, забывая о
себе. А если этого нет, то
любая вера - обман самого
себя.
Спасибо тебе, «МЫ», если
напечатаешь
мое
письмо.
Ведь МЫ - это все те, кто
хочет больше узнать друг о
3
друге, о чужих проблемах, о их
талантах и свершениях. Само
название журнала отвечает
моим мыслям звучит как при
зыв - МЫ, мы вместе. Навер
ное, только вместе мы смо
жем достойно пройти ту до
рогу, которая нас ждет.
ность? Почему мне не пить,
не курить и не ругаться ма
том, если остальные все это
делают? Даже две мои подру
ги совершенно другие - не та
кие, как я.
И, естественно, у меня
нет бойфренда. А ведь мой
идеал мужчины - совсем не
сказочный принц, а обычный
парень без вредных привычек,
умный, с хорошими манерами и
романтичный,
желательно
симпатичный - вот и все.
Только почему-то я пока не
встретила такого, да в моем
городке это и невозможно. Все
парни, которых я знаю, не
только курят и пьют - так
они за девушками нормально
ухаживать не умеют. К тому
же мне просто не о чем с ними
говорить.
А может, мой идеал старо
моден? Может, мне стоит
снизить требования?
Я пыталась измениться с
седьмого класса, но не смогла.
Не смогла переступить через
себя, изменить своим вкусам.
Не смогла начать пить и ку
рить. Ну не могу я быть как
все! Просто не могу.
А в этом году я вдруг поня
ла, что и не хочу меняться,
что мне нужно общение толь
ко с подобными мне людьми. В
моем городке таких нет. Но
Россия - огромная страна. И я
не верю, что я одна такая.
Тем более что я совсем не мо
нашка, как некоторые могут
подумать. Я хожу на дискоте
ки, в походы и - мечтаю прыг
нуть с парашютом.
Альбина
г. Белебей, Башкирия
НЕ ХОЧУ МЕНЯТЬСЯ
Я долго не решалась от
править это письмо, но всетаки сделала это, и теперь
оно у вас в руках. Я решилась
послать его в «МЫ», потому
что доверяю этому журналу и
надеюсь, что его читатели
поймут меня.
Не судите меня слишком
строго...
Мне 16 лет. Проблема, о
которой я хочу рассказать, не
любовная (я заметила, что
большинство девушек пишут в
редакцию о своей любви), а
личная. Так получилось, что я
выросла в своем городке «бе
лой вороной», не такой, как
все. Мама, которая меня вос
питывала, «сделала» из меня
воспитанную,
культурную,
скромную девушку. Я люблю и
часто слушаю классическую
музыку, люблю и часто посе
щаю театры, жить не могу
без книг - не любовных рома
нов, а настоящей литерату
ры. Интересуюсь историей,
психологией и философией.
Но зачем мне всё это нуж
но, если остальные подростки
моего
маленького
городка
полная
моя противополож
Ева
Московская область
>(
От редакции. Знаешь, Ева,
мы целиком и полностью под
держиваем твое решение. На
верное, твое желание «изме
ниться, стать, как все» было
продиктовано не безвыходно
стью ситуации, а просто мину
той грусти. Ничего не подела
ешь - люди бывают разные, и
никогда еще не кончалось ни
чем хорошим, когда отдельный
человек - личность! - пытался
подделываться
под
вкусы
большинства. Поэтому лучше
оставайся такой, какая ты есть.
Что же касается твоих тре
бований к будущему избранни
ку - нам кажется, что хочешь не
так уж и многого. Ну вот только
насчет «вредных привычек» не
очень упирайся. Нет ничего
страшного, если молодой чело
век в меру выпивает — по этой
причине отворачиваться от него
не стоит. Поверь, этот недоста
ток весьма извинителен - осо
бенно если учесть вдалбли
ваемую телевизором привычку
«идти за ‘'Клинским"»: ведь без
него, похоже, молодежь уже не
может проводить свое свобод
ное время. Гораздо важнее
другое - что он за человек.
Пусть он будет не такой, как ты,
но если он способен понимать
и уважать тебя, твои интересы,
увлечения - здесь уже заложе
на попытка успеха.
но живется в родительском
доме - такое ощущение, что
засиделась в гостях. Нет, у
меня есть хорошая одежда, я
нормально учусь, родители не
пьют, внешне всё в порядке...
Но дело в том, что у меня нет
психологического тыла: мои
родители поженились только
из-за того, что на свет поя
вилась я. Возможно, это было
их ошибкой, но вот уже семнадцать лет они вместе, у меня
есть младший брат. Гпавным
добытчиком в нашей семье
изначально была мама - полу
чается, в семье трое детей
(один из них - мой отец). Мама
работает с утра до ночи, по
лучает в десять раз больше
папы, но я ее почти не вижу.
Дом, огород - всё на мне. Брат
живет у бабушки. Я ни разу не
обсуждала с мамой проблемы
моей жизни - я с пяти лет при
выкла все решать и делать
сама.
Я хорошо играю в шахма
ты, нередко уезжаю на неделю
и больше по России на турни
ры - и ни разу не скучала по
дому. Потому что меня там
не ждут. Я уже давно не празд
ную свой день рождения - не
зачем да и с кем? В этом году
мне нужно поступать в вуз, и я
с радостью думаю, что нако
нец-то уеду из холодного до
ма.
Может быть, можно было
бы посоветовать что-нибудь
таким, как я? Ведь, наверное,
ситуацию как-то можно по
править. Но не мне - мне уже
поздно.
ДОМА МЕНЯ НЕ ЖДУТ
Наверное, многие меня не
поймут, скажут что-нибудь
типа: «Ну чего ей еще надо...»
А мне вот кажется, что моя
проблема, увы, не решится,
пока я живу с родителями. Де
ло в том, что мне очень слож
Марина, 17 лет
Томская область
5
Светлана
СОЛОЖЕНКИНА
ТЕНЬ
ОТ
ОБЛАКА
*
*
*
Весна прибежала и дразнится,
кидает в зиму снежком,
чистая, как первоклассница
с беленьким воротником.
То лужи, то вновь поземка.
Серебряною лисой
метнется пурга в сторонку
и выведет вензель косой.
Постой, не спеши, отличница,
не раз еще схватишь «кол»,
старуха-зима обидится,
а нрав у нее тяжел.
Писала бы по линеечке!
Никто ничего не поймет.
Весна сидит на скамеечке,
с досады сосульку грызет.
Это вечно, незыблемо: полка с книгами,
в сирень распахнутое окно...
Оказалось только счастливыми мигами
то, что было навеки дано.
Я бессмертной была, и не знала про это.
Первым снегом бумага ложилась на стол...
Как мне нравилась штора зеленого цвета
тем, что отсвет бросала на пол!
Как мне нравился чай с легким привкусом дыма!
Он весь день кипел на живом огне,
красный уголь в печи, как руины Рима,
открывал величье пурпурное мне.
На закате стрижи с пронзительным писком
проносились так низко, как только могли,..
И казалось счастье не то чтобы близким,
но покорно ждущим на краю земли.
6
И спешить туда мне было не надо.
Я и так, без счастья, - счастливой была,
потому что вливалась прохлада из сада
и, казалось, - звонили колокола.
Почему? Откуда? Ведь я же помню:
храм снесли когда-то на высоком холме,..
Но вставало облако, светло и огромно,
и бежала тень от него по земле.
Я укрывалась голубою шалью,
я грелась возле красного огня...
Печаль глядела на меня с печалью а как еще глядеть ей на меня?
Нахохленною золотою птицей
она сидела в сумрачном углу...
И сладко было мне сомкнуть ресницы,
и не хотелось уходить во мглу.
Я поднималась, шевелила угли,
опять садилась около огня...
И золотая птица глазом круглым
внимательно смотрела на меня.
Что в сердце у меня прочесть хотела?
Когда-то я, любимых не виня,
сама тревожно и светло горела...
А вот теперь - лишь греюсь у огня.
Не ставь бокал на краешек стола.
Пожалуйста, ведь я тебя просила.
Неловкое движенье, всплеск стекла...
Мне больше смерть ничья не выносима.
Не ставь бокал на краешек стола.
Я Ибсена читаю. Мне пятнадцать.
По капле тонкий яд Пер Гюнта пью...
Я вечерами так люблю шататься
и кланяться знакомому репью.
Живу, как на вселенском перекрестке,
плыву корабликом средь вешних льдин...
А тетя Галя в плащике неброском
опять бежит с кошелкой в магазин.
7
И Коля Водолеев - вечный Коля! корову в стадо проводив, идет...
И звонкий ор грачиный слышен в школе,
а также - пенье ангелов с высот.
Заречка! Теплый космос мой родимый,
где куры, козы и лошадка есть.
Труба развертывает свиток дыма,
в нем - письмена, которых не прочесть.
Петух поет. Сегодня он в ударе,
еще бы, ослепительна весна!
А папа все играет на гитаре,
и мама вышивает у окна.
Все отцвело, отпело, отсверкало,
но даже тень былого на отдам,
когда, в пятнадцать, Ибсена читала,
не ведая своих грядущих драм...
Фонарь слепил глаза прохожим,
край их сознанья теребил,
и было вовсе не похоже,
чтоб он кого-нибудь любил.
Свет должен намекать, тревожить,
просачиваться из-за туч,
а этот - не кричать не может,
он - серп и молот, а не луч.
Он все крушит, он все сминает,
победно комкает снега,
полутонов - не понимает,
его девиз: убей врага!
Нас всех преследует прожектор,
настойчивый и злой, как зной...
Вон человека ищет некто,
фонарик бы ему - ручной!
Лучи - как хлещущие плети,
я и не знала до сих пор,
что можно тосковать о свете,
когда он бьет и бьет в упор.
Луна, тебе поэтов жалко?
Меня в толпе за локоть тронь
и, хоть я вовсе не гадалка, позолоти мою ладонь!
к
«Пастушья сумка» - скромная трава,
ее легко узнает каждый школьник...
Со вздохом глянув на нее, вдова
припомнит вдруг солдатский «треугольник».
Без марок с фронта доставляли их,
те письма, а хранили - за иконой,
и был закат непоправимо-тих
тогда, на волосок от «похоронной».
Нет, не причем пастух тут... В тишине
Иная в сердце западает думка:
всем, кто писал войною - о войне,
есть травка-памятник - «пастушья сумка».
Приходит ностальгия по Уралу.
Она могучей, светлою волной
сто тысяч раз мне сердце омывала,
но вновь, как в детстве, я хочу домой.
Я прохожу с закрытыми глазами
по улице, где знаю каждый дом,
с любым прохожим поделюсь я снами,
но он, боюсь, поймет меня с трудом.
Какие сны? Пора сажать картошку!
Зевая, бабка мелко крестит рот.
И триумфальной аркой встала кошка,
победно спину выгнув у ворот.
Обычный день. Поют негромко птицы джаэофрения не коснулась их,
и тень былинок зыбко серебрится
на камешках, как небо, голубых.
Я вдоль реки бреду, куда - не знаю,
свой путь не ведает сама река...
Я вечером вернусь домой иная:
меня весь день касались облака.
И точка пресловутая опоры
мне больше никакая не нужна:
довольно, что вдали синеют горы...
Жемчужиною в сердце - тишина.
9
Альберт ЛИХАНОВ
СЛОМАННАЯ КУКЛА
Роман
Иллюстрации Левона ХАЧАТРЯНА
Перемены внешней жизни совпали с прямо-таки революцией
того, что происходит за кулисами, тайно от иных, и тем не ме
нее, играет не просто важную, а все определяющую роль.
Речь идет об интимной жизни.
По старым временам частное обитание человека оставалось
яством психологов, а паче того - психоаналитиков, теперь оно
стало жратвой быдла, трясущегося ночными часами у окошка те
лека в мире чужих страстей. Мне же придется окунуться в эту сф е
ру, увы, по необходимости, которая много, если не все, объяснит,
ведь не зря М ася так любила разгадывать скрытый смысл, тайные
причины,
Впрочем, упрятанное от лишних глаз - не только повод для раз
гадок и удивлений, особенно детских, а вовсе недетские пружины
весьма серьезных поступков. Не зря же так многое объяснил авст
риец по имени Зигмунд Фрейд, основатель анализа человеческих
действий, скрываемых, но не скрытых...
В общем, Маня еще до загса кинулась в интимную связь с Вячиком словно в омут - со страхом, очертя голову. Перед сим была
выпивка, она наглоталась водки, как снотворного, чтобы анестези
ровать себя, не дум ать ни о чем - ведь долгих пять лет у нее не
было мужчин. Она считала это главным условием верности погиб
шему Лехе.
Букеты роз, проводы домой и встречи у Бауманки, приглашение
на работу за неслыханную зарплату - все это были приманки к на
стоящему соблазну, и не следовало строить из себя мудрую Кас
сандру, чтобы разобраться в непроизнесенных словах и неизъявленных желаниях. Ни она, ни он не были детьми, тинэйджерами напротив, взрослыми, немало повидавшими людьми, и весь этот
ухажерский ф лер означал более или менее приличную упаковку
неведомого, но ясного. Запрос выглядел вполне очевидным, и М а
ня была откровенно поражена, когда за первыми же интимными
встречами последовало предложение Вячика зарегистрировать
брак.
6
Окончание Начало в №2.
10
Итак, выпившая, страшащаяся, закрывшая глаза от грядущего
ужаса искушения и предательства, Маня нежданно, без больших
переходов, ощутила сначала облегчающее освобождение и сразу
за ним - радость удовольствия.
Мужчина, добившийся от нее самого последнего, оказался не
обыкновенно сильным, неутомимым, энергичным, основательным
- все активные определения годились ему.
Дело, по требованию Мани, происходило в полной темноте, и
хотя это чудачество начинающих, оно помогло ей разобраться в
радуге накативших плотских радостей.
Если уж признаваться до конца честно, происходящее напом
нило ей ее дебют на предпоследнем курсе с Алешкой, но отлича
лось тем, что первый ее мужчина был юн и неопытен, как и она
(впрочем, она отталкивала, выпихивала из сознания это воспоми
нание или, точнее, сравнение), а новый мужчина, второй по счету,
был просто виртуоз, если дозволено будет так выразиться.
В ее голове мелькнуло молнией, тотчас же и погашенной, что
исступленность, с которой осуществляется близость, не может
быть русской, она точно непонятно восточная, необъяснимая - но
поразительно сильная, наполняющая, высокая.
Она расслабилась, развалилась, как разваливаются человече
ские тела на хирургическом столе под влиянием небольшой доли
яда кураре - чтоб сподручнее было доктору резать и шить люд
скую плоть, и этот ее чудесный хирург резал и шил, вбрасывая в
сознание сияющие, радужные, мучительно постыдные картины.
Во время первой их близости Вячик просто измучил ее. И в то
же время открыл ее: распахнул все форточки бабьей плоти.
Женские радости многообразны. Но, увы, не всем удается даже
просто проснуться, если речь об интимной жизни. В сущности, утро
самосознания похоже на выигрышный лотерейный билет - не каж
дой он достается, и миллионы уходят из жизни, так и не отведав
полноценной радости. Замученные работой, готовкой, стиркой,
глажкой прекрасные и несчастные женщины державы, кичащейся
собственным величием, миллионами так и не одарены простой
радостью ощущения полноты собственной плоти.
Но - помните? - Мария Николаевна всегда была отличницей.
Мотаясь по магазинам и выбирая мебель, расслабляясь в сауне
фитнес-клуба, посещая галантерейные магазины и парикмахер
ские салоны, она немало дум посвящала тому, что ждет ее гряду
щей ночью, а потому заглядывала в книжные магазины. Ведь зна
ние, которого ей не хватало, не займешь, например, у матери, ко
торая и без обмена словами сама-то пещерный человек относи
тельно скрытых обстоятельств бытия.
В каком-то магазине она купила книжку с привлекательным на
званием «Любовь и воля» знаменитого, по всему, американского
психиатра Ролло Мэя. По дороге из магазина в клуб, развалясь в
кожаном удобстве «мерседеса», она подчеркнула полированным,
ухоженным ногтем указательного пальца такие строчки:
11
«На Западе традиционно говорят о четырех типах любви. Пер
вый - это секс, или то, что мы называем вожделением, либидо.
Вторым является эрос, любовь, как стремление к воспроизводству
или творчеству - высшим, по мнению древних греков, формам бы
тия и отношений между людьми. Третий тип - это филия, или
дружба, братская любовь. Четвертым типом является агапэ (или
каритас, о которой говорили древние латиняне) - забота о благе
другого человека, прототипом которой является Божья любовь к
человеку. Любое человеческое чувство подлинной любви является
смесью (в различных пропорциях) всех четырех типов любви».
Маня откинула голову на кожаный подголовник, втянула нозд
рями устойчивые мерседесовские ароматы. Он знала теперь, чем
пахнет машина ее патрона и мужа - сладострастным мужиком,
большим восточным умельцем, немногословным, но выразитель
ным в своей особенной тайной жизни.
Еще до загса, может, после той, первой ночи, он кратко при
знался ей:
- Ты такая большая... Люблю, когда тебя много.
Вот тебе и вся наука. Она рассмеялась, а что можно было отве
тить? Поколение отца и мамы, как некий гранитный барьер, отде
ляет от нее именно это: умение и неумение не только владеть, но
управлять новыми виртуальными технологиями. И вот она, масте
рица сложных математических эскапад, подчеркивает ухоженным
ногтем азбучные прописи высокой грамоты. Бог ты мой! Какая же
она темная в светлой своей сверхобразованности! Выходит - она
хохотнула про себя, - теперь попала на кафедру профессора,
большого специалиста в области совершенно особых наук. Со
кращенно: СОН.
В сауне после фитнеса она оказалась среди еще троих полусветских дамочек и, разнежившись от жара, пересказала им чуть
не дословно прочитанный в машине абзац. Оживление это вызва
ло пренеобычайное. Дамочки, едва прикрытые простынями, кто
постарше, кто помоложе, оглядывали выдающуюся и без одежды
Маню какими-то новыми, возбужденными взорами, и такая развер
нулась в предбаннике дискуссия - радостно визгливая, почти ще
нячья и совершенно непрофессиональная, - что Маня всерьез ре
шила: надо учиться.
Как и все иные дисциплины, эта давалась ей легко. Сходив к
7 врачам и купив целый комплект таблеток, облегчающих жен
щин от опасностей и страхов, она освобождено кинулась в стихию
Вячика, не забывая при том ни Мэя, ни Фрейда, ни Юнга - впро
чем, она скупала все новинки на заданную тему, пренебрежитель
но отвергая, конечно же, горы макулатуры ширпотребного свойст
ва для особей женского пола низших степеней развития. Почти
сразу Маня поняла, что книги, которые она держит в руках, - не
просто прежде скрытое (похоже, не только от нее) серьезное зна
ние, а ключ к вещам куда более важным и ранее небывалым.
12
Поразительное дело, чем дальше удалялись они от простран
ства, называемого медовым, тем Вячик становился все более
оголтелым и требовательным. Однажды Мане даже пришло в го
лову сравнение: она - породистая корова, а он горный баран с уп
рямо закрученными рогами, сильный, запальчивый, неутомимый,
но баран, которого только его переполненность и влечет к богато
му телу. Тем не менее, корова плавала в наслаждении, покоряясь
любым поворотам тел и изощренной игре воображения.
Кроме метафоры о корове и горном баране, была еще одна
трудно преодолимая данность: рост. Еще в самом начале их по
стельных утех Вячик со смехом сообщил Мане, что в постели все
равны - это было его главное интеллектуальное постижение, на
что Мане следовало поддерживать его согласительным смехом. В
быту же она спрятала все туфли с каблуками, доставая их лишь по
особым случаям и непременно откликаясь на пожелания Вячика, и ходила в плоской обуви, не приближаясь к нему близко.
Всякий раз, когда это правило нарушалось, она смотрела на
него сверху вниз и терялась, если шел разговор, точнее, сбива
лась - и это был ее сформированный и укрепленный комплекс
прошлого: Маня вспоминала облегчение и радость в разговоре с
ректором, высоким, как и она, но особенно - Леху. Ей было просто
иметь дело с равным себе, пусть хотя бы по росту, и неудобно с
тем, кто ниже, а, может, и выше: был однажды такой разговор на
перекрестке коридоров Бауманки с длиннющим баскетболистом,
который пытался к ней подкатиться.
Она вздрагивала, что-то искрило в ней, какое-то короткое замы
кание, она торопливо садилась, например, или делала несколько
шагов в сторону, так, чтобы Вячик ничего не заметил и разговор
шел по прежнему кругу, - и никакое материальное благородство
мужа, никакие волнующие воспоминания о ночных развлечениях,
ни даже гости, если они случались, не могли перебить это чувство
неравенства, которое мгновенно, как электроток высокого напря
жения, ударяло Маню.
После чтения этих книг, разбросанных по кабинету Вячика - уж
так получилось с первых же дней, что кабинет стал ее любимой
комнатой, а любимым местом Вячика оказалась спальня, - Маня
подолгу лежала на диване, глядела в окно, без всякого, впрочем,
отчаяния или особенной раздумчивости - просто лежала, смотре
ла, потом встряхивалась, думала, улыбаясь, что становится похо
жей на отца, который так любит глядеть в окно, что это стало его
привычкой. Что происходило с ней в детстве? Ведь она прожила в
родительском доме, как безмолвная герань на окне. Расцветала от
тепла, причем не обязательно вёснами, но и зимой. Ее радовали
книги, она едва ли не единственная из класса освоила все, что по
лагалось по программе внеклассного чтения. Но в равной степени
Мане была любопытна математика с ее тяжелой для кого-то логи
кой, которая внимательному и неленивому оказывается потаенной
и удивительной радостью.
13
...Маня бросала книжку на стол, промахивалась, и она с шумом
падала на пол, но это никого не беспокоило в доме. Мася была в
школе, Вячик в офисе. Мане позволялось жить, как ей захочется, и
это сбивало ее с толку. Работница и жена сразу, попробуй-ка в
этом разобраться? Она путалась в деньгах, которые ей платили в
качестве зарплаты, и тех, которые давал Вячик на расходы, не
знала, где время для работы, а где настает пора общественных
связей, что тоже ведь работа. Право слово, нелегко было разлино
вать, расчертить эту божественно вольную жизнь, не ограничен
ную звонком будильника, автобусной давкой, получкой два раза в
месяц - аванс и расчет, какие глупые, забытые слова! - которой не
хватает и на пару недель, счетами за квартиру, тайной арифмети
кой у застекленного прилавка - хватит или не хватит того, что за
жато в кулаке, на пельмени и молоко...
Никто ничего от нее не требовал. Скинуть халат, принять душ,
набрать номер - и у подъезда объявится «мерс» с запахом ночно
го зверя, а дальше можешь следовать, куда заблагорассудится...
Но что будет, если... Как подумаешь, что ведь теперь у Мани нет
собственной квартиры, пусть убогой; что работы при некоторых
обстоятельствах можно лишиться в любой миг, а, значит, и денег;
что муж - это единственный владелец ее жизни, и не будь его с
его работой и деньгами, что останется?
Маня думала все чаще о своей зависимости, о своей принад
лежности, даже рабстве, и когда ночью Вячик требовал от нее
прежде немыслимого, покорно подчинялась.
Роскошная мамина спальня была расположена в противопо
ложной от Масиной комнаты стороне: их отделяли дверь
8спальни,
коридор, дверь в гостиную, пространство гостиной, дверь
из нее в совсем маленький коридорчик перед комнатой девочки и
еще одна дверь. Звукоизоляция полная. И все же порой Мася
слышала сквозь сон смех, разговоры, шум воды в ванной.
Девочка переворачивалась на другой бок и продолжала спать, а
то и вовсе ничего не слышала. Жизнь взрослых ее не касалась при всей любви разгадывать тайное. Прежде она страдала за ма
му, думала о ней почти беспрестанно, но вот жизнь Мани устано
вилась, они с Вячиком, как две здоровые касатки, нырнули на глу
бину, невидимую и недостижимую Масе, и играют друг с другом,
что ж, это их, взрослое дело, а касатенку, который зависит от них,
но не может так глубоко за ними нырнуть - да и не требуется этого
- надо плыть своей дорогой, и если на глубине, то небольшой, те
плой, прогретой добрыми лучами солнца.
Новая школа заполнила Масю по самое горлышко: не так-то
легко в двенадцать лет менять товарищей и подруг, учителей, да
же сам класс. И хотя класс этот оказался приветливо-светлым, вы
ходил на солнечную сторону, а лица учителей излучали сплошное
сияние, она сразу поняла решительное отличие новой школы от
старой Первая ее, останкинская школа была какой-то простоватой
14
и учителями, и их обличьем, и разговорами, даже, кажется, са
мим образом обучения, и детьми, простого, как выяснялось тепврь, происхождения.
Школа неподалеку от Кремля - каких-нибудь пять-шесть квар•. нюо во-первых, походила на даму с высоким, наглухо застегнуii.iM воротничком. В Останкине, по нынешним временам, при входе
юже стояли охранники, но какие-то небритые, пожилые и сильно
р.пгильдяистые, совершенно небдительные и благодушные. Они
просто присутствовали при входе - вот и все. Здесь же охранник
| тоял прямо перед входом, подражая американской морской пехо
те в берете с какой-то аббревиатурой по борту, в серых навыпуск
(трюках и в высоких ботинках со шнуровкой, рубашка с такой же
аббревиатурой была туго заправлена в брюки под широкий и бле
стящий ремень. А стоял охранник на дороге, и попробуй оставь
дома нагрудный пластиковый квадрат с именем и эмблемой шко
лы, которая считается пропуском в школу! Крику будет, вызов за
вуча прямо к двери или дежурного учителя!
А уж взрослых в школу, и родителей поперед всего, пускают
только после предварительно созвона, записи в специальную кни
гу и предъявления документов. Так что школа по имени лицей
прежде всего была изолирована, полузакрыта и, как постепенно
понимала Мася, не только по причине безопасности - это было
удобнее ее взрослым обитателям.
Закрытость почти автоматически означала строгость, а стро
гость - власть над учениками, да-алеко не всегда беспристраст
ную. Директриса лицейская напоминала вождя в юбке. И хотя тако
го слова нет, дети звали ее вождицей. Возраста скорее преклонно
го, наверное, за пятьдесят, вождица специально носила каблуки,
окованные латунью, так, чтобы если она идет по коридору во вре
мя уроков, все слышали ее приближение. И, соответственно, виб
рировали. Вибраж распространялся не только на учеников, но и на
учителей.
С детьми прилюдно она говорила крайне редко, в пожарных
случаях предпочитала вызывать в свой кабинет. Там же общалась
с учителями. И с родителями. Пару раз, во время перемен, Мася
встречала у дверей вождицы расстроенных и растерянных взрос
лых, только женщин, ведь отцы в школу не ходят. Эти женщины
походили на провинившихся учениц: было ясно, что их призвали
на выволочку или еще какой другой неприятный разговор, и одеты
эти женщины всякий раз посредственно, а то и бедновато, без
особинки, отличающей людей состоятельных или влиятельных.
Мася ловила себя на мысли, что опять ищет тайное в явном, но
шаг придерживала, к женщинам этим, к родительницам несчаст
ным, приглядывалась с недетским пониманием и'жалостью.
Однажды она увидела тут и маму, но совсем в другом состоя
нии: дверь вождицы распахнулась, из нее вышагнула ее любимая
красавица-верста, толкающая перед собой запах как минимум
«Живанши» номер пять, метра два этого запаха, как будто паро-
15
воз, двигающий впереди себя платформу, но только с пленитель
ным и воздушным ароматом, за ней, семеня, выкатилась вождица,
они, не замечая ни перемены, ни редких учителей в коридоре и уж
тем более детей, включая Масю, пошли к выходу, и Маня снисхо
дительно как-то склоняла голову вбок, к директрисе, а та, несрав
ненно ниже Мани, головы на две, на три, приплясывала обочь и
чуть сзади, поднимала высоко кверху свое рыльце, понятно, ис
полненное самого высокого радушия и подобострастия.
Мася механически сделала вслед за ними несколько шагов, по
том остановилась и повернулась спиной, чтобы, не дай Бог, не за
метили и не позвали.
Эта картина вписалась в Масин компьютер: в норковой шубе, на
каблуках, с короткой стрижкой, высоченная стройная мама, благо
ухая, идет с мелкотравчатой вождицей в суете школьного коридо
ра, спиной к ней, а потом покровительственно, но и дружески по
хлопывает начальницу по плечу. И та - ничего, глотает. Даже, ка
жется, с удовольствием.
За ужином Мася потребовала от матери отчета. Похоже они с
Вячиком уже пережевали эту тему, остались одни объедки.
- Да так, - лениво объяснила Маня, - пустяки. Тебя, в общем, не
касается. Требуется спонсорство - на ремонт, оборудование,
учебники, типичное вымогательство.
- Брось ты, - вмешался Вячик, - это жизнь. По крайней мере,
можешь выбросить одну проблему: Машину учебу.
- Но почему наличными-то? - не то поразилась, не то восхити
лась мама. - Разве не ясно? Ну попроси оплатить счета - строи
телей там, магазины, еще кого! Так нет, наличные!
- Угомонись, - рассмеялся Вячик, и мама угомонилась, а Мася
смотрела на них во все глаза, по-взрослому понимая: ей в этой
школе будет лафа.
И хотя она без того не ленилась, учиться здесь, у Кремля, стало
совсем легко: пятерки летели в дневник целыми стайками, будто
красивые бабочки в сачок на жаркой летней поляне.
Все это, однако, не было главным в жизни маленькой Маши,
хотя и волновало и заставляло задуматься, однако двигалось
9
по боку, и если уж говорить о поляне, то находилось на краю.
Главной была классная жизнь, уроки, учителя, но еще главней народ, девочки и мальчишки разной масти и качеств.
Посадили Масю рядом с хрупкой, тоненькой девочкой Аней
Бочкаревой на вторую парту у окна, отправив с этого места Вовика
Лебединского в угол симметрично противоположный - на вторую
парту с конца, в ряду у двери. Он что-то такое пробормотал нев
нятное, зато Анечка приветливо повернулась к новой соседке и
протянула: «Сла-ава Богу!»
В этот первый миг своего перемещения из жизни в жизнь Маша
сразу заприметила только одну еще личность - сероглазого русого
мальчика на параллельной с ней парте и месте. В первый же день
16
мна узнала от учительницы, вызывавшей его к доске, что зовут его,
к.н< отца, Алексей, а фамилия так просто удивительная - Благой.
Алексей решал алгебраическую задачу на доске, плюхался,
< -п.нил трояка, а Мася разглядывала это привычное, в общем-то,
||>олище с новым для себя интересом, мальчик ей понравился.
У доски он нервничал, что-то знал, но не точно, и учительница,
сух.ы и застегнутая до горла, как и сама школа, надменно ему
подсказывала, демонстрировала свое «фэ» неблестящему учени
ку, л в конце концов снизошла до тройки, разделяя слова, забивая
нлк бы алгебраические гвозди в мозги класса, сформулировав праиило и показав неправильности, которые совершал Алексей.
11»зред тем как сесть за парту, он вытер влажной губкой пальцы,
испачканные мелом, и вернулся на место с брезгливым лицом.
Мася хлопала глазами, внимала происходящему с улыбкой
примыкания: новые люди, учителя, класс еще много сил потребупи Анечка шепнула:
Пронесло!
Пронесло, удивилась Мася, тройку получил, и пронесло? В от
личие от мамы, маленькая Маша никогда не была круглой пяте
рочницей, но с математикой, видать, по наследству, дела обстояли
благополучно. К ним примыкала физика. А в остальном она не напрягалась, относясь к литературе просто с любовью - ведь она
обожала читать, но совершенно не могла запомнить правил рус
ского языка - и запросто хватала трояки. Тосковала на истории, в
общем, была равнодушная гуманитарка.
Впрочем, это почти не имеет отношения к повествованию, про
Последние комментарии
6 часов 10 минут назад
23 часов 31 минут назад
23 часов 54 минут назад
1 день 8 минут назад
1 день 9 минут назад
1 день 10 минут назад