В поисках Винни-Пуха [Лина Луисаф] (fb2) читать онлайн

Звонок в дверь отвлек меня от чтения замечательного романа Джонатана Кэролла. Бабули с дедулей нет дома, они на месяц уехали к школьной подруге ба в Смоленск, вспоминать молодость, как выразилась ба, и бегать по магазинам, ворчливо добавил дед, поэтому дверь придется открывать мне. Понадеявшись, что непрошеные гости решат, что дома никого нет и уйдут, я замерла.

Звонок повторился вновь, на этот раз намного дольше и, как мне показалось, уже немножко возмущенно. Я героически делала вид, что меня нет до тех пор, пока за дверью не раздалось:

– Открывай, Пятачок, Винни-Пух пришел!

Дима.

Тихо вздохнув, я поплелась открывать дверь. Дима ворвался в квартиру, словно ураган. Чмокнув меня в нос и бросив «Салют, Пятачок!» друг умчался на кухню, где тут же начал греметь тарелками. Закрыв дверь, я пошла за ним.

С Димой мы познакомились два года назад. Это было осенью, в конце октября, я как раз собиралась перейти дорогу, возвращаясь с университета, когда мимо на огромной скорости пролетел красный спортивный автомобиль, щедро окатив мою скромную персону. На мою осеннюю куртку нежно-бежевого цвета было страшно смотреть – она вся оказалась покрыта серыми пятнами и теперь годилась разве что для мытья полов.

На тот момент эта куртка была единственной приличной в моем скудном гардеробе. У бабули с дедом, вырастивших меня после смерти моих родителей, не было особых средств, и жили мы на крохотную пенсию, что государство выплачивало им каждый месяц, и на те скромные суммы, что мне удавалось добыть, подрабатывая репетитором английского, благо, мое знание языка это позволяло. На прошлой неделе у деда был день рождения, и все заработанные мной деньги ушли на покупку картины, которую мой старик заприметил еще полгода назад, но не имел возможности купить. Мне не было жаль денег – получив подарок, дед радовался, словно ребенок.

Прекрасно понимая, что средств на приобретение новой верхней одежды в ближайшее время у меня не предвидится, я заревела, пытаясь носовым платком оттереть самое большое пятно с куртки и размазывая грязь еще больше, на потеху немногочисленным прохожим. Погрузившись в это нелегкое дело, я не слышала, как остановился автомобиль, окативший меня, и как из него выскочил водитель, поэтому когда над ухом внезапно раздался чей-то голос, я вздрогнула.

– Эмм, слушай, извини, – я обернулась на говорившего. Передо мной стоял молодой человек лет двадцати и виновато улыбался. – Я просто тебя не заметил…

– Ничего, – тихо ответила я, вытирая слезы, – сама виновата, задумалась…

– Мир? – нерешительно спросил он.

– Мир, – слабо улыбнулась я.

Слово за слово – и мы разговорились. Полчаса спустя мы уже сидели в ближайшем кафе и болтали, словно лучшие друзья. Парень представился Дмитрием Титовым, сыном того самого Титова – владельца заводов, газет, пароходов и многого другого, о чем налоговой знать было совсем не обязательно. Дима был младшим сыном олигарха и, как шутил он сам – паршивой овцой в семье. Его старший брат Виктор был примером для подражания: аккуратный, серьезный, ответственный. Титов-отец возлагал на него большие надежды, в то время как младший все больше и больше отбивался от рук.

Дима любил жизнь во всех ее проявлениях: если автомобиль – то самый дорогой, девушка – самая красивая, враг – до самого гроба. Титов не любил размеренности и спокойствия, не признавал авторитетов, ненавидел пребывание в четырех стенах, и на втором курсе был отчислен из элитного вуза за «потерю связи с университетом», не спасли даже деньги и положение отца. Впрочем, на унылое серое заведение Диме было плевать – все двери мира были открыты перед ним, и Титов не заставил себя ждать.

Расстались мы уже лучшими друзьями. Дима отвез меня в один самых дорогих салонов одежды и, не обращая внимания на мой тихий ужас, выбрал мне самое дорогое пальто. Взглянув на ценник, я попыталась вернуть вещь на место, но Титов недрогнувшей рукой оплатил покупку и любезно довез до дома, уже тогда придумав мне забавное прозвище.

– Аня – это неинтересно, – заявил он мне. – Я буду звать тебя… Пятачок! – хихикнул он. – Теперь это твое кодовое имя, о котором знаю только я!

– Как знаешь, Винни-Пух, – улыбнулась я.

Тогда я не знала, что он воплотит свою угрозу в жизнь, но скоро странное прозвище закрепилось за мной твердо и бесповоротно. Сначала я робко пыталась поправлять Диму, потом немного повозмущалась, но Титов был непреклонен – и я смирилась.

Он позвонил мне уже на следующий день – и половину вечера мы болтали обо всем на свете. Казалось, что мы с ним – две половинки целого, настолько были схожи наши мысли. Мы понимали один другого без слов, и месяц спустя уже не мыслили жизни друг без друга.

Забавно, но как-то так получилось, что мы единственные друзья. У Димы полно приятелей, но, наверное, наперекор им всем, он предпочел дружбу со мной. А я обычно трудно схожусь с людьми, не умею строить отношения, да и, если честно, не вижу в этом смысла, и только мой Винни-Пух сумел найти ко мне подход.

Как странно порой складывается жизнь, когда судьба сталкивает нос к носу таких непохожих, казалось бы, людей. Что могло связывать яркого, обращающего на себя внимание сына олигарха и скромную, ничем не примечательную студентку?

Сейчас сей блистательный представитель мужской половины человечества с упоением поглощал плов, приготовленный мной по старинному рецепту, и довольно урчал. Я села рядом.

– Рассказывай.

– Ты о чем? – хитро сощурил глаза Титов.

Я усмехнулась.

– Знаю тебя как облупленного. А сейчас ты просто сияешь, заметно невооруженным глазом. Что случилось?

Дима засмеялся.

– Неужели я так предсказуем? Впрочем, ты права. У меня для тебя новость!

Сказано это было таким тоном, что я забеспокоилась: не хватало, чтобы Титов опять во что-то вляпался. Димка же, совершенно не подозревая о моих мыслях, торжественно заявил:

– Мы с Полечкой решили пожениться.

Секунду я ошарашено смотрела на него, потом радостно завизжала и бросилась его обнимать.

С Полечкой, или говоря нормальным языком – Полиной, Дима познакомился восемь месяцев назад на открытии какого-то нового фешенебельного клуба. Девушка пришла с друзьями отметить семнадцатилетие, и встретила Пуха. Подробностей я не знаю, но месяц спустя Дима, сильно волнуясь, привел ее ко мне знакомиться. Полечка мне понравилась сразу – симпатичная, немного робкая девочка из интеллигентной семьи, цитирующая наизусть Шекспира. Оставалось загадкой, как Дима, предпочитающий роскошных блондинок, вдруг остановил свое внимание на Полечке, но факт остается фактом – Дима влюбился, причем, не безответно. Я искренне порадовалась счастью друга, тихо повздыхав своей невезучести. Мне нравился один парень с нашего факультета, он был старше меня на год и считался звездой нашего университета. Высокий, невероятно красивый голубоглазый брюнет с потрясающей ямочкой на щеке заставлял вздыхать всю женскую половину вуза, но увы, Витя встречался с Ольгой, нашей главной красавицей. Я немного оторопела, когда Дима, выслушав мои фантазии, начал хохотать как сумасшедший и сквозь смех поведал мне, что прекрасный принц, о котором я вздыхаю, никто иной, как его старший брат.

А впрочем, моя невезучесть – это неважно. Сейчас главное – Дима. Таким счастливым я не видела его ни разу.

– Это потрясающе! – снова взвизгнула я, сжимая его в объятиях. – Когда свадьба? А меня позовешь? А кольца ты уже присмотрел?

– Не все сразу, – засмеялся Дима.

Я смотрела на него и не могла узнать – теплые, орехового цвета глаза сияли, на губах – счастливая улыбка. Казалось, что еще чуть-чуть – и друг просто взлетит от любви.

– Мы подадим заявление через три месяца, ты ведь знаешь, Поле еще нет восемнадцати. Ты будешь моей свидетельницей – это даже не обсуждается, кольца я найду, но есть одна проблема…

– В чем дело? – насторожилась я. Улыбка Пуха слегка померкла.

– Родители Поли против того, чтобы она встречалась со мной, ты же знаешь, как они ко мне относятся.

– Как это? – растерялась я. – У вас же вроде неплохие отношения…

Дима вздохнул:

– Да понимаешь, я тут недавно оплошал, и они велели мне убираться, ну и, естественно, к Поле даже не приближаться. А Поля не хочет их огорчать, поэтому мы сделали вид, что расстались.

Я слегка растерялась.

– Странно…

– Ничего странного. Они не хотят, чтобы она со мной встречалась, поэтому мы решили притупить их бдительность. Они решат, что между нами все кончено, и перестанут ее контролировать. Мы тихонько подадим заявление, затем бухнемся старикам в ноги и покаемся. Они прослезятся, благословят нас, и мы будем жить долго и счастливо!..

Дима мечтательно зажмурился, явно представляя, как противные Разумовские пускают слезу.

Я удовлетворенно кивнула – похоже, Титов спятил. Я, конечно, знала, что любовь меняет людей, но до такой степени…

– Твой отец знает? – осторожно спросила я, сомневаясь, что Дима собирается посвящать отца в свои планы.

Титов ожидаемо поморщился.

– Сомневаюсь, что ему это интересно.

Я вздохнула и попыталась еще раз:

– А на что вы собираетесь жить после свадьбы?

– Устроюсь на работу, – беспечно махнул рукой Димка, отправляя в рот тарталетку.

И не приставай с глупостями, ясно читалось в его взгляде.

Не буду, капитулировала я.

– Ладно, я побежал, – вскочил со стула Титов. – Загляну завтра. Пока.

Я привычно поцеловала Димку на прощание и налила себе чай.

Сентябрь еще не вступил в свои права, поэтому на улице ярко светило солнце и слышались веселые детские голоса, перемежаемые редкими окриками матерей и лаем собак.

Мысли крутились вокруг Димы и Поли. Интересно, как эти двое умудряются уживаться вместе? Характером Поля немного похожа на меня, а я прекрасно помню, что я чувствовала, когда в первые месяцы нашего знакомства Титов пытался уговорить меня прыгнуть с парашютом, попробовать жаркое из гадюки, поучаствовать в уличных гонках… К счастью, Дима быстро понял, что все эти занятия не вызывают у меня энтузиазма и отстал. Чего нельзя сказать о кошмарах, преследовавших меня еще полгода. Бедная Полечка…

Утром я рано встала, позавтракала и прогулочным шагом пошла на занятия. Мне нравится раннее утро, когда солнце только-только появляется на горизонте, дует прохладный ветерок, поют первые пташки, и идиллию не нарушает шум машин. В такие моменты меня наполняет необычайная легкость, мысли витают где-то далеко, и время летит незаметно.

Новый преподаватель по социологии Владимир Григорьевич, пришедший только в этом году, пришелся всем по душе: среднего роста мужчина чуть больше сорока лет, с очками на носу и аккуратной бородкой хорошо знал свой предмет и умел его преподнести. На его лекциях была та самая, особенная тишина, когда слышен лишь шелест переворачиваемых страниц и негромкий голос преподавателя.

Прозвенел звонок. Привычно дождавшись, пока основная масса студентов схлынет, я подхватила свою сумку и в дверях умудрилась столкнуться с Владимиром Григорьевичем, который тоже терпеливо дожидался, пока толпа не рассеется.

– Ой, извините, – смутилась я, толкнув преподавателя локтем.

– Ничего страшного, – улыбнулся мужчина, пропуская меня вперед.

Теперь я видела его вблизи – и заметила тонкий шрам на губе, небольшой, всего полсантиметра. Поцарапался, наверное, мелькнуло в голове, и я отправилась на следующую пару.

На перемене ко мне подсела Вера Сорочинская, одна из немногих моих одногруппниц, с кем у меня были приятельские отношения.

– Слышала новость? – не здороваясь, спросила она, плюхаясь рядом со мной.

Я, увлеченная переводом текста, и потому не заметившая ее приближения, вздрогнула. Вот от этого и все мои беды – я совершенно отвлекаюсь от происходящего, слишком погружаюсь в себя и работу и не замечаю реальности.

– Витя с Олькой расстались! – не дожидаясь ответа на вопрос, радостно выпалила Вера.

– Ты серьезно? – слабо зашевелилась я.

Новость действительно была интересной. Жаль только, что мне это ничего не давало – такой парень, как Виктор, вряд ли обратит внимание на меня.

– Ага! – Вера так и сияла от счастья. – Прикинь, Олька закатила ему скандал из-за того, что он якобы посмотрел на другую, а Витька сказал, что ему надоела ее ревность, и бросил ее!.. Как ты думаешь, у меня есть шанс?

– Конечно, – кивнула я. В красоте Вера не уступала Ольге – высокая блондинка с модельной внешностью привлекала внимание, так же, как и Виктор. Они были бы красивой парой – если бы у Веры хватило ума удержать красавца.

Про себя я тихонько вздохнула. Виктор мне все еще нравился, но я прекрасно понимала, что никогда сама к нему не подойду, а ожидать этого от старшего сына Титова было глупо. Хотя, если попытаться… Но перед глазами тут же возник Дима, ухахатывающийся над моими наивными попытками обратить внимание Виктора на себя, и я поежилась. Ну уж нет, позориться не буду.

Вера, совершенно не обращая внимания и на мое молчание, и на то, что пара уже началась, шепотом размышляла о том, где и как будет романтичнее столкнуться с парнем, и что при этом надеть. Я привычно уже погрузилась в сон, когда раздался писк мобильного телефона – пришла SMS-ка от Димы: «Пятачок,» гласило сообщение, «по дороге домой зайди в аптеку и купи бинты. Целую. Твой Пух.»

Сказать, что я испугалась, значит, ничего не сказать. Чертов Пух обладал способностью с легкостью наживать врагов, из-за чего не раз оказывался на больничной койке. Один раз его уже чуть не убили, пырнув ножом в живот, но Димка выкарабкался, только, похоже, одного печального опыта ему было мало. Вот и сейчас, зачем ему понадобились бинты? Ясно, что не одевать мумию.

Я быстро сгребла тетрадь с ручкой в сумку и под удивленными взглядами однокурсников короткими перебежками добралась до двери. Рывок – и я на свободе. Больно столкнувшись с каким-то нерадивым студентом и пробормотав извинения, я торопливо вышла из корпуса, волнуясь за Диму и прекрасно понимая, что напоминаю клушу, растопыривающую крылья над своим выводком, но поделать ничего не могла. Я только вбежала в аптеку, когда вдруг резко сжалось сердце. Охнув, я схватилась за грудь.

– Девушка, с вами все в порядке? – заволновалась фармацевт.

– Все хорошо, – слабо улыбнулась. – Просто друг – придурок… Дайте мне бинты…

Купив бинтов и запасшись на всякий случай обезболивающим, я поторопилась домой. Сердце продолжало ныть, и я попыталась успокоиться.

Дверь в квартиру оказалась открытой, и я снова перепугалась – неужели Диме было настолько плохо, что он даже закрыть ее не смог?.. Но с другой стороны, он ведь прислал мне сообщение, значит, вполне мог напечатать текст. Так что же произошло?

На тумбочке в холле лежал запасной ключ, которым Пух, судя по всему и воспользовался. В кухню я направилась в первую очередь, и на полу заметила разбитую чашку и остатки чая, разлитые по линолеуму. Дрожащими руками собрав осколки и зачем-то сложив их в раковину, я осмотрела всю квартиру. Все остальные вещи были на своих местах, Дима отсутствовал. Я вытащила мобильный телефон и набрала давно заученный наизусть номер – женский голос на том конце провода любезно сообщил, что аппарат абонента выключен. Ноги больше не держали меня, и я опустилась прямо на пол, пытаясь собрать все мысли воедино.

Титов написал, чтобы я купила бинты по дороге домой, значит, он ждал меня здесь. Но тогда почему ушел, не дождавшись и даже не предупредив, куда? Может, Полечка в курсе? Набрав номер девушки и нажав на кнопку вызова, я приготовила пару отговорок, чтобы не волновать девушку на тот случай, если она тоже ничего не знает, но использовать их мне не пришлось. Автомат сообщил мне то же самое, что и минуту назад, значит, на помощь Полины рассчитывать не приходится. Я глубоко вздохнула и снова попробовала рассуждать.

Допустим, с Димой что-то случилось. Он пишет мне SMS-ку с просьбой зайти в аптеку, а сам идет ко мне домой. Возможно, не дождавшись меня, он действительно ушел по какому-то срочному делу, но зачем же было разбивать чашку и убегать, даже не заперев дверь? Ведь достаточно было просто хлопнуть ею, и замок бы автоматически сработал. Да и записку можно было оставить, не зря же на зеркале в прихожей столько стикеров. Так что произошло?..

Я медленно встала на ноги, закрыла дверь и задумчиво уставилась в окно. Ласково светило солнце, шумела детвора, на скамейках старушки оживленно обсуждали какой-то новый мексиканский сериал… Стоп! Старушки! Вот уж кто пораньше занимает стратегически важные места перед домом. Они наверняка видели моего Пуха и смогут ответить на волнующие меня вопросы!..

Я буквально слетела с четвертого этажа, нацепила на лицо дружелюбную улыбку и двинулась к скамейкам.

– Здравствуйте, Клавдия Михайловна, Анна Сергеевна. Хорошая сегодня погода.

– Здравствуй, Анечка, – хором кивнули старушки. – А ты чего это не на занятиях? – строго поинтересовалась Анна Михайловна – учительское прошлое давало о себе знать.

– Да вот друга жду, обещал зайти, а до сих пор нет, – немного слукавила я, не желая волновать почтенных женщин.

– Этого того окаянного, что ль? – сплюнула Клавдия Михайловна. – Зазря ждешь, ушел он уже.

– Как ушел? – насторожилась я. – Давно?

– Да минут двадцать назад, – пожала плечами старушка и тут же заорала:

– Ваня, не подходи к собаке, не подходи, я кому сказала!..

– Он был один? – повернулась я к Анне Сергеевне.

Та отрицательно покачала головой.

– С мужчиной каким-то. Только я его раньше не видела. Да и шел Дмитрий как-то странно, словно больно ему было, скрючился весь, практически на ногах не стоял, все валился на друга.

– А я говорю, пьяный он был, – встряла в разговор Клавдия Михайловна. – Напьются, а потом гоняют и людей сбивают, прости Господи…

– Ясно, – растерялась я. – Спасибо вам…

Старушки снова кивнули и тут же утратили ко мне интерес, и я практически в сомнамбулическом состоянии отправилась к себе.

Из всего того, что я только что услышала, я могла сделать только один логичный вывод – Диму похитили. Пух не пьет, Клавдия Михайловна ошиблась. А вот Анна Сергеевна, скорей всего, была права, и странная походка объяснялась тем, что друг опять нарвался на драку. В том, что Дима ушел с незнакомцем не по своему желанию, я была уверена, стоило только вспомнить разбитую чашку и открытую дверь. Но мне показалось странным то, что Пуха похитили прямо из моей квартиры, не на улице, а из моего дома. Ладно, с этим разберемся попозже. Диму похитили, что, наверное, ожидаемо, учитывая то, кто его отец. Но и тут одна неувязочка – проще было выкрасть Виктора, старшего и любимого сына Антона Титова. Уж за него-то, я была уверена, Титов заплатит с гораздо большей охотой и желанием, чем за Диму. Но преступники предпочли Пуха. Почему? Что-то больно много вопросов…

Значит, если Димку выкрали с целью потребовать выкуп, то скоро похитители должны позвонить Титову-старшему, но ведь бизнесмен не знает, что сын похищен, и вполне может решить, что кто-то просто намерен так глупо над ним подшутить и не придать звонку должного внимания!

Номера Антона Титова у меня не было, поэтому я снова вылетела из дома и побежала ловить такси.

Офис бизнесмена находился в центре Москвы и занимал один этаж в огромном, почти полностью застекленном здании. Площадь перед ним была сплошь забита иномарками, поэтому расплатившись с таксистом еще на подлете, я пешком добиралась до офиса. До двенадцатого этажа, где заседал Титов, я добралась без проблем, но дальше приемной меня пускать не хотели.

– Девушка, – молила я непреклонную секретаршу. – Мне очень надо поговорить с Титовым, это очень важно, дело касается его сына…

– Вы записаны? – хладнокровно поинтересовалась блондинка.

– Нет, – растерялась я. – Но поймите, это действительно…

– Увы, ничем не могу помочь, – развела руками секретарша. – У Антона Степановича важное совещание…

Какого черта?.. вдруг подумала я. Она сидит за столом, и пока выберется оттуда, я уже успею проскочить в кабинет.

И рванула к двери.

Никакого важного совещания у Титова не было. Бизнесмен в одиночестве просматривал бумаги, когда я влетела к нему. Секретарша за моей спиной гневно завопила, но я успела раньше:

– Антон Степанович, мне нужно с вами поговорить о Диме, это очень важно!

Пару секунд мы с секретаршей напряженно ожидали, чья возьмет, затем олигарх кивнул.

– Все в порядке, Машенька, – бросил он девушке. – Можете идти. Садитесь, – это уже мне.

Я облегченно вздохнула и робко устроилась на стуле.

Об Антоне Степановиче я знала не много. Знала, что бизнес он сколотил в неустойчивые 90-ые, оказавшись одним из тех немногих счастливчиков, кому хватило ума сохранить свое дело до наших дней. Жена ушла от него лет пятнадцать назад, по какой причине – не знаю, а спрашивать об этом Диму не собиралась, прекрасно понимая, что это может ранить друга. О материальном положении олигарха, наверное, не стоит и упоминать: одна обстановка кабинета говорила сама за себя. Я даже приблизительно не представляла, сколько все это стоит, но выглядело роскошно. А в остальном господин Титов оставался для меня тайной за семью печатями.

– У вас, – мужчина взглянул на часы, – пять минут. Начинайте.

Этого следовало ожидать, вздохнула я и начала. Весь рассказ занял не больше трех минут. Я в красках расписала, как получила сообщение от Димы, прибежала домой и обнаружила беспорядок, как старушки на лавочке рассказали мне про таинственного незнакомца, и что скоро Титову позвонят с требованием выкупа.

Бизнесмен слушал, не перебивая, и когда я закончила, поинтересовался:

– А с какой стати Дмитрий прислал сообщение и пришел именно к вам?

Я ожидала немного другого вопроса, поэтому поначалу растерялась.

– Мы друзья, и он часто бывает у меня… Было бы странно, если бы он пришел не ко мне.

Титов кивнул.

– Хорошо. А с чего вы вообще решили, что моего сына похитили? Может, ему просто кто-то позвонил, и он побежал на встречу, или же просто решил над вами подшутить?

– А чашка и дверь? – тихо спросила я.

– Задумался, вздрогнул от телефонного звонка, не удержал чашку, услышал некую сногсшибательную новость, выбежал, забыл закрыть дверь. Кстати, – бизнесмен снова взглянул на часы. – Ваше время истекло. Всего доброго.

Минуту я молча смотрела на него, но мужчина уже не обращал на меня никакого внимания, с головой зарывшись в документы. В моем воображении рисовалось, что олигарх должен рваться вызвать полицию, ОМОН, правительственные войска, чтобы помочь вызволить сына, но… этого не произошло. Медленно встав, я направилась к выходу, но у двери остановилась и тихо сказала:

– Знаете, это действительно могло быть так, как вы сейчас описали, если бы ни одно но: Дима обязательно предупредил бы меня, что с ним все в порядке. Он бы никогда не заставил меня так волноваться, если бы имел возможность позвонить. Жаль, что вы даже предположить не можете, что он сейчас может нуждаться в помощи.

Я тихонько вышла и закрыла за собой дверь.

Титов не хочет верить в похищение сына, но я бросить Димку не могу. Значит, мне предстоит самой во всем разобраться.

Прежде всего, нужно выяснить, как выглядел мужчина, с которым ушел Пух. Жаль, что я не догадалась спросить об этом старушек сразу, но что поделаешь.

Когда я наконец добралась до дома, на скамейке никого не оказалось, опустела и детская площадка перед домом. Наверняка сейчас старушки смотрят свои любимые сериалы. Идти к Клавдии Михайловне не хотелось, поэтому спустя минуту я уже стучалась к Анне Сергеевне. Пожилая женщина открыла почти сразу.

– Анечка? Что-то случилось?

– Нет, нет, – я попыталась улыбнуться. Диму в нашем дворе не любили, почти весь контингент составляли божьи одуванчики, не ценящие рев мощного движка и громкий рок, которым Пух «угощал» жильцов каждый раз, как приезжал ко мне, а происходило это часто. Наверно поэтому мне показалось, что имя Титова упоминать не стоило. – Вы извините, что я так отвлекаю, я просто спросить хотела…

– Ты проходи, – засуетилась старушка. – Дома только я и Васька, и то Васька уже куда-то смотался, Наташка с другом на море укатила, вот и кукуем вдвоем…

– Я ненадолго, – отказалась я. – Я только узнать хотела, вы не помните, как выглядел тот мужчина, с которым Дима ушел?

– Там и вспоминать нечего, – взмахнула руками старушка. – У него на голове капюшон был, а на глазах – солнечные очки, я потому и внимание на него обратила, что уж больно нелепо он выглядел. Что еще… среднего роста, чуть пониже твоего Димы будет, худощавый. Больше ничего сказать не могу.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я женщину.

– Что случилось-то? – пытливо взглянула на меня Анна Сергеевна, и я неожиданно выложила:

– Димку похитили.

Не успела я это сказать, как по щекам покатились слезы. Мне было страшно за единственного друга, обидно за его отца, а Анна Сергеевна смотрела так участливо…

– Тааак, ну-ка заходи! – велела старушка.

Я покорно ступила в небольшую прихожую, потянула руку, чтобы снять туфли, как вдруг заметила, что все еще продолжаю сжимать в руке пакетик с бинтами. Осознав, что я ездила с ним в роскошный офис Титова в центр города, я сквозь слезы захихикала, с ужасом понимая, что у меня началась истерика.

Анна Сергеевна тем временем утянула меня на маленькую кухню и накапала валокордин.

– Пей, – велела она.

Я послушно глотнула лекарство.

В прихожей громко хлопнула дверь, и громоподобный голос зычно спросил:

– Мам, есть что пожевать?

И в кухню зашел Васька. Взглянув на него я слегка нервно икнула: Васька был двухметровым амбалом со взглядом исподлобья и длинным шрамом через всю щеку. На пудовые кулаки было страшно смотреть – мне всегда казалось, что такими молотами очень удобно забивать гвозди, не заморачиваясь поиском молотка. И без того маленькая кухонька стала просто ужасающе крохотной.

– О, Анька, привет! – заметив меня, обрадовался Васька. Он взмахнул рукой, явно собираясь хлопнуть меня по плечу, но я даже испугаться не успела – прикосновение огромных лап был крайне мягким и деликатным. – Решила, наконец-то, в гости зайти?

– Привет, – пискнула я. – Да я вообще-то…

– Друг у Ани пропал, – сердито взглянула на сына Анна Сергеевна.

– Тааак, – протянул Васька. Он притянул к себе казавшийся детским на его фоне стул и сел напротив меня. – Рассказывай.

И я снова рассказала то, то уже выложила Титову-старшему, ожидая, что хоть Васька, работающий в полиции, меня поймет, но и здесь мой рассказ не произвел должного впечатления. Узнав, что с момента пропажи Пуха даже трех часов не прошло, Васька расхохотался, даже Анна Сергеевна сдержанно улыбнулась.

– Ой, не могу, – отсмеявшись, заявил мне Васька, рукавом вытирая слезы. – Ты серьезно думаешь, что твоего парня похитили?

– Но это так! – возмутилась я. – Я чувствую!

Васька снова захихикал, а я начала реветь от обиды, когда меня отвлек писк – на мой телефон пришло сообщение. Дрожащей рукой я нажала кнопку, еще не смея верить своим глазам.

«Пятачок, лечу в Албанию, у Косолапого денюха, сорри за чашку, куплю тебе новую. Целую. Твой Пух».

Я снова залилась слезами, на этот раз от облегчения, клятвенно пообещав себе, что когда Димка вернется, я его убью. Решив, что я слишком долго пялюсь на экран, Васька под укоризненным взглядом Анны Сергеевны бесцеремонно сцапал мой телефон и стал читать сообщение.

– Это и есть твой Димка? – дойдя до подписи, спросил он.

Я засмеялась:

– Ага.

– Вот видишь, – сказала Анна Сергеевна, забирая у сына телефон и отдавая мне. – Твой молодой человек просто загулял, а ты переживала.

Я снова засмеялась, чувствуя себя круглой дурой.

– Да, вы извините за беспокойство, я пойду.

Васька вызвался меня проводить.

– Не хотел бы я быть твоим парнем, – вдруг заявил он.

От неожиданности я икнула.

– Отсутствуешь всего пару часов – а твоя девушка уже в истерике. Кстати, мне бы и в голову не пришло называть любимую Пятачком.

Подавив в себе желание свернуть доброму соседу шею (не иначе, как влияние Димы) и вежливо улыбнувшись, я попрощалась.

Но когда я оказалась одна в своей квартире, меня вновь охватила тревога. Быстро набрав номер Пуха, я снова осталась ни с чем – телефон Димки был отключен. Я налила себе крепкого чаю, обхватила чашку руками и задумалась. Почему Димка не оставил мне записку, когда уходил? И кто был тот незнакомец, с которым он ушел? И почему отправил сообщение только сейчас? Почувствовав, что у меня начала болеть голова, я посоветовала себе успокоиться. Предположим, Димка пришел ко мне, рассчитывая получить первую помощь, и тут в квартиру ворвался некто Косолапый, крайне возмущенный тем фактом, что Пух подчистую забыл про его день рождения и увел Титова. А вот откуда он узнал, где искать Пуха, мне совсем не интересно. И мне совершенно не стыдно, что я напрасно обвинила незнакомого мне человека в том, что он не желает помочь сыну. Совершенно не стыдно.

Я быстро залезла в ванну, очень надеясь, что больше никогда в жизни не увижу Антона Степановича. В противном случае просто сгорю от стыда, а олигарх наверняка не преминет обозвать меня истеричкой, как это ранее сделал Васька. Я хихикнула, ногой взбивая в ванной пену. Кажется, Васька решил, что мы с Димой встречаемся. Более неподходящую пару, чем мы с Пухом и представить сложно. Вот Титов обхохочется, когда услышит об этом. А еще он просто умрет от смеха, когда узнает, какую деятельность я развела, решив, что его похитили. Я помрачнела. В воображении тут же нарисовались тонны записок, исписанных крупным, немного детским почерком Димы: «Проснулся в 8:00, встал в 8:12, умылся, сделал свои дела, позавтракал в 8:30, оделся, пошел в магазин. Вернусь в 8:45!» , «Ой, совсем забыл, у меня же сегодня запись к парикмахеру, буду в 12:00!», «Немного опоздаю, не обращайся в полицию». И хитрое лицо разводящего руками Пуха: «А что? Вдруг снова решишь, что меня похитили!»

Так, знать о моей глупости Диме совсем не обязательно. Уж я точно не собираюсь его просвещать, и очень надеюсь, что Титов-старший не брякнет что-нибудь за семейным ужином. Впрочем, с отцом Дима видится крайне редко, слишком уж они разные, отец и отец, поэтому здесь, вроде, все тоже складывается в мою пользу.

Побултыхавшись в теплой водичке еще с полчаса, я завернулась в полотенце и включила свою любимую песню.

День прошел с пользой. Я в кои-то веки прибралась в квартире, приготовила обед, позвонила бабуле. Судя по ее довольному голосу, они с дедом не теряли времени даром. Заверив ее, что я нормально питаюсь и пожелав удачно отдохнуть, я отсоединилась. Остаток дня ушел на уроки.

Учеба всегда давалась мне легко, Бог наградил меня хорошими мозгами. Школу я закончила с отличием и без труда поступила в университет на иняз. Сейчас я училась на третьем курсе, и училась с удовольствием. Дедуля нарадоваться не мог, что я пошла по его стезе – когда-то он читал студентам лекции по истории английского языка, и шутя говорил, что это у нас семейное. Правда это или нет, я не знала. Родители погибли в автомобильной катастрофе, когда мне было четыре года. В их жигули на полной скорости врезался пьяный водитель грузовика, все трое погибли на месте. Меня забрали к себе родители отца и воспитали, как свою дочь.

День выдался очень насыщенным, поэтому заснула я сразу, и всю ночь проспала без сновидений. Проснувшись на следующий день, я первым делом набрала Димкин номер – выключен. Поля – то же самое. Подивившись на них обоих, я вылезла из теплой постельки и отправилась на занятия.

Утро был пасмурный. Солнце скрылось за облаками, и лишь редкие лучи время от времени достигали земли. В воздухе явственно запахло дождем. Полюбовавшись на огромную черную тучу прямо над моей головой и вовремя вспомнив, что зонт остался дома, я быстрой газелью доскакала до учебного корпуса. Стоило мне зайти в здание, как хлынул дождь, щедро поливая тех, кто еще только-только шел.

Первые две пары пролетели быстро. Слегка проголодавшись, я на большой перемене добралась до нашей столовой, взяла себе пюре и салат и села за свой любимый столик у окна. Не успела я отправить в рот первую ложку, как рядом со мной плюхнулась Верка.

Это уже становится недоброй традицией, кисло подумала я.

– Ух ты, как аппетитно выглядит, – протянула она, мечтательно смотря на мой мясной салат.

– Он недорогой, – заметила я. – Но если у тебя нет денег, могу одолжить…

Верка засмеялась.

– Деньги – не проблема. Я себе десять таких купить могу. Но я на диете, а здесь майонез. Это, между прочим, очень калорийно, – Верка оценивающе посмотрела на мою фигуру.

Я застыла с поднятой полной ложкой. Кажется, я уже упоминала, что немного полновата, с детства была пухленькой. До встречи с Димой я пыталась сбросить лишний вес, но Пух убедил меня, что моя фигура шикарна и ему очень нравится, а раз так, я не видела смысла в том, чтобы продолжать издеваться над собой и дальше, и в результате волне довольна своими шестьюдесятью шестью килограммами.

Я кивнула своим мыслям и снова поднесла ложку ко рту.

– Смотри! – вдруг пихнула меня под локоть Верка, смотря на двери столовой.

Я обреченно вздохнула и посмотрела туда же. У входа в столовую стоял Виктор и кого-то высматривал. Вся женская половина зала, в том числе преподаватели, заметно оживилась.

Вот сейчас он увидит, наконец, Ольгу, которая сидит в окружении одногруппниц за соседним с нами столиком, попросит у нее прощения, они снова сойдутся, а все остальные останутся с носом, сделала я веселый прогноз, отворачиваясь и раздумывая: может, ложке с пюре повезет больше?..

– Привет, – вдруг раздался за спиной знакомый голос. Я поперхнулась несчастным картофелем и закашлялась. Чья-то заботливая рука протянула мне стакан с соком. В два глотка выпив предложенное, я отдышалась и посмотрела на говорившего.

– Извини, – для человека, просящего прощения, в глазах Виктора было слишком много смешинок. – Я не думал, что ты так бурно реагируешь на приветствия. Можно?..

– Конечно, конечно! – ожила Верка и выкатила бюст на стол.

– Привет, – тихо поздоровалась я, покраснев. Мы даже еще разговаривать не начали, а я уже умудрилась опозориться.

– Ты Аня, верно? – спросил Виктор. – А я Витя, ты меня вчера сшибла, когда из кабинета выбегала. А ты… – он обернулся к моей одногруппнице.

– Вера, – пропела та, обворожительно улыбаясь и взглядом давая понять, что планов на вечер у нее нет.

Я только позавидовала умению некоторых флиртовать. Внезапно взглядом я зацепилась за соседний стол – Ольга выглядела так, как будто ей дали пощечину.

– Ты вчера так торопилась, – снова обратился ко мне Виктор. – Наверное, на свидание бежала?..

Свидание? – удивилась я. А потом до меня дошло – ведь Виктор не знает, что заставило меня очертя голову помчаться домой, а учитывая, какие «дружеские» отношения между

Титовыми-младшими, вряд ли даже догадывается, что с его младшим братом меня связывает дружба. Напоминание о Диме снова заставило меня помрачнеть. Совершенно забыв об ожидающем ответе Викторе, я достала мобильный телефон и снова набрала номер Пуха. Ничего. Вот пусть только он появится у меня!..

Тут я вспомнила о своих собеседниках и покраснела.

Если Виктор и был удивлен, то не показывал вида – видимо, не позволяло воспитание. А вот Верка смотрела на меня немного жалостливо.

– Извините, – прошептала я. – Просто я немного волнуюсь за друга, он вчера так неожиданно уехал…

Виктор улыбнулся, и все мысли о Димке вылетели у меня из головы – старший сын Титова был так ослепителен, что хотелось любоваться на него вечно. Верка, судя по ее взгляду, считала так же. Я заставила себя отвести взгляд, понимая, что неприлично так пялиться на человека.

– Я тебя понимаю, – тихо сказал мне Виктор. – Мой младший брат точно такой же, исчезает, никого не предупредив…

Димка! Боже мой, залюбовавшись красивым парнем, я совершенно забыла о своем друге, который, может быть, сейчас находился в беде! И чем я после этого лучше его отца? Чуть не заревев с досады, я схватила свою сумку и, пробормотав извинения, вылетела из корпуса. Дождь, ливший как из ведра, немного привел меня в чувство и попутно освежил. На лекцию я не пошла, поэтому прямиком направилась домой.

Вечер тянулся вечность.

Еще два дня пролетели как в тумане. В университете я старалась не попадаться на глаза Виктору, впрочем, сильно сомневаясь, что после нашей первой встречи в столовой он захочет иметь со мной что-нибудь общее. Но вот Верка, скрываться от которой было затруднительно, поскольку мы учились в одной группе, высказала мне все, что думала о дуре, которая сбежала от такого парня, как Виктор.

Дело было в субботу, на перемене перед социологией, и я вяло отбивалась от нападок Веры.

– Ну и что? – вздохнула я. – Какая тебе разница? Все равно теперь он не подойдет…

Верка только открыла рот, собираясь мне ответить, как вдруг ее взгляд переместился за мою спину, и девушка улыбнулась:

– Привет, Витя.

Я ошалело обернулась – так и есть, Титов стоял за моей спиной.

– Привет, – улыбнулся он Вере, и затем обратился ко мне. – Мы можем поговорить?

Я немного неуверенно кивнула, и мы вышли небольшой холл.

– Ты тогда убежала как ошпаренная. Я сказал что-то не то? – без предисловий бухнул Виктор.

– Нет, – я покачала головой. – Просто ты кое о чем мне напомнил.

И внезапно спросила:

– Кто такой Косолапый?

Димка написал мне, что он улетел в Албанию отмечать день рождения загадочного Косолапого, может, Виктор знает, кто это?

Парень слегка растерялся от неожиданного вопроса, но ответил:

– Косолапый? Я не знаю никаких косолапых, но у моего младшего брата был какой-то знакомый по фамилии Криворукий.

Я удовлетворенно кивнула. Зная страсть Пуха к придумыванию дурацких прозвищ, можно быть уверенным в том, что Криворукий и Косолапый – одно и то же лицо.

– А когда у него день рождения?

Судя по лицу Виктора, он явно представлял мой интерес к совершенно посторонним личностям неуместным, но говорить об этом девушке не стал.

– Десятого марта.

– Десятого марта? – растерялась я. – Ты уверен?

– Абсолютно. Когда твой родной брат уходит, чтобы отметить день рождения своего приятеля, совпавшее с твоим… Такие вещи запоминаются.

Я застыла. Дима отмечал праздник какого-то Криворукого, забыв про брата? Нет, сейчас важно не это. Главное – Дима солгал мне, написав, что он на дне рождения Косолапого! Значит, друг не на вечеринке, и я абсолютно уверена, что никакой Албанией и не пахнет. Где же ты, Дима?

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил меня Виктор.

– С Димой беда, – прошептала я.

И тут зазвонил мой телефон. Взглянув на экран и обнаружив незнакомый номер, я быстро нажала на кнопку ответа, надеясь, что это Пух.

Но звонил Васька.

– Ань, здравствуй, – раздалось из трубки. Я слегка опешила, узнав голос и пытаясь понять, где Васька достал мой номер, но затем вспомнила, где работает сосед и махнула рукой. – Ты в университете?

– Да, – пролепетала я, сильно сомневаясь, что он позвонил просто поболтать.

– Я сейчас на работе, сможешь подъехать?

– Да, конечно, – собралась я. – А какой адрес?

– Дмитриевская, 12.

– Скоро буду. Вася… Что-то серьезное?

– Даже не знаю, – вздохнула трубка. – Жду.

На сердце стало тревожно. Я вспомнила про Виктора – парень терпеливо ждал.

– Витя, извини, мне надо ехать.

– Ничего страшного, – кивнул парень. – Тебя подвезти?

– Не стоит, возьму такси. Пока.

Виктор снова кивнул. Я залетела в аудиторию, похватала свои вещи и побежала на остановку.

До полицейского отдела я добралась за десять минут. Огромную фигуру Васьки заметила еще издалека. Нахохлившись под противным моросящим дождем, словно воробей, сосед зорко осматривал площадь перед правительственным зданием, выжидая меня. Прибавив ходу, я притормозила перед ним.

– Ну? – спросила вместо приветствия.

Вместо ответа Васька схватил меня за рукав и потащил в ближайшее кафе. Десять минут спустя, устроившись в уютном заведении и сделав заказ, я повторила вопрос.

– Кажется, ты была права, – поморщился друг.

– Ты что-то узнал? – холодея от ужаса, спросила я.

– Мобильный телефон Nokia C3 с сим-картой, оформленной на Титова Дмитрия Антоновича, был найден в подмосковном лесу 16 сентября сего года Русановой Светланой Анатольевной 1989 года рождения, проживающей в поселке Березовка, что находится в семидесяти километрах от Москвы, – выложил Васька. – Связались с отцом пропавшего, но тот о местопребывании парня не знает. Заявление о пропаже сына бизнесмен уже написал.

Я молчала. Телефон Пуха был найден 16 сентября, а за день до этого друг сообщил мне, что он летит в Албанию. Но 16 друг уже был в Подмосковье. Я даже не допускала мысли о том, что SMS-ку мнеотправил кто-то другой, возможно, похититель, для того, чтобы я не путалась под ногами – только Димка звал меня Пятачком. Сложим вместе Косолапого и найденный в лесу Димкин телефон и получаем… А что мы получаем?

Кажется, последний вопрос я озвучила вслух.

Васька вздохнул.

– Титову никто не звонил с требованием выкупа, так что если ты хочешь всерьез рассмотреть версию похищения, стоит обратить внимание на врагов своего парня.

Своего парня? Ах да, Васька ведь думает, что мы с Димкой встречаемся…

– Димка ушел с каким-то мужчиной, – задумалась я. – А потом он уже оказался в Подмосковье… Его действительно похитили…

Принесли наш заказ. Официантка немного испуганно покосилась на Ваську – он хоть и был в полицейской форме, но привлекательнее отнюдь не становился, – торопливо разложила тарелки, пожелала нам приятного аппетита и поспешно ушла. Впрочем, я ее прекрасно понимаю – сосед действительно внушал опасения.

– Что будем делать? – спросил Васька, вгрызаясь в крылышко.

– Будем? – удивилась я.

– Ты же не думаешь, что я позволю тебе одной расследовать дело? – взмахнул руками сосед. – В полиции заведено дело о пропаже, заметь, не похищении человека, так что официально они тебе ничем помочь не могут. А вот неофициально… – Васька широко улыбнулся, и я вдруг порадовалась, что я не одна.

– Наверное, стоит побывать в квартире Димы, ключи у меня есть, вдруг найдем что-нибудь интересное, – неуверенно предположила я.

– Это можно, – кивнул Васька, – но я предлагаю для начала навестить Русанову. Кто знает, может она что-то интересное заметила?..

Отправиться к Русановой решено было вечером, когда Васька покончит с работой. Сосед расплатился за обед, и мы вместе пошли к выходу. Я простилась с Васькой до вечера и направилась к пешеходному переходу, ожидая, пока загорится зеленый и я смогу попасть на автобусную остановку на другой стороне улицы.

Наконец, нужный цвет загорелся, я повертела головой, убеждаясь, что машин нет, и спокойно ступила на дорогу. Потом Васька будет утверждать, что у меня отличный ангел-хранитель, и свое дело он знает, намекая при этом, естественно, на себя. Впрочем, я и не спорю.

Когда я уже была на середине дороги, громкий шум заставил меня посмотреть налево: выскочив на встречную полосу, на меня летела серебристая девятка.

Нет, жизнь не промелькнула перед моими глазами за одно мгновение, лишь секунды превратились в вечность. Я стояла и словно зачарованная смотрела на приближающуюся смерть, не в силах шевельнуться. До неминуемого столкновения оставалась всего пара метров, когда что-то огромное и силой врезалось в меня и толкнуло в сторону.

– Жива? – спросило «что-то огромное». Я сфокусировала взгляд и обнаружила обеспокоенного Ваську, склонившегося надо мной.

Девятка, громко взвизгнув тормозами, скрылась за углом.

– Жива, – кивнула я и с Васькиной помощью встала.

– Ушел, гад, – вздохнул сосед, доставая из кармана телефон и набирая чей-то номер.

Я перевела взгляд вниз: на коленках – кровь, на джинсах – дырка. Надо же, совсем не помню, как ударилась об асфальт коленками. Это ж как надо было упасть?..

– Джинсы порвала, – сообщила я Ваське и вдруг зарыдала. Осознание того, насколько я была близка к смерти, пришло с опозданием. Васька обнял меня за плечи и куда-то потащил. Как по заказу, вокруг появились люди, и слышала, как они обсуждают происходящее.

Дальнейшее я помню смутно. Кажется, Васька потащил меня в свой отдел, потом убежал, но вскоре вернулся с незнакомой мне женщиной с саквояжем. Она сделала мне укол, и я почти успокоилась. Во всяком случае, плакать я перестала, хотя дрожь не прекратилась.

Потом Васька отвез меня к себе домой. Отчего-то обеспокоенное лицо Анны Сергеевны запомнилось мне больше всего. Сосед сунул мне в руки стакан с водой и, глотнув воды, я почувствовала, как меня тянет в сон. А потом – темнота.

Проснулась я вечером. С удовольствием потянулась, отмечая, что прекрасно выспалась, и вдруг наткнулась взглядом на люстру. Маленькую красную люстру в форме цветка, которой в моей комнате никак не было. Равно как и этого платяного шкафа, и бордовых тяжелых штор и даже дивана, на котором я лежу. Сообразив, наконец, что я не у себя, я слегка перепугалась, но потом вспомнила утреннее происшествие и нахмурилась. Это что же получается? Я даже за расследование толком не взялась, а меня уже убить пытались?..

Я почувствовала внезапный прилив злости – если это была попытка напугать, то похитителям это не удалось. Теперь я была твердо настроена идти до конца!

Я встала с уютного дивана, попутно отметив, что заботливая Анна Сергеевна укрыла меня веселым цветастым пледом и пошли на звуки голосов.

Анна Сергеевны с сыном нашлись на кухне.

– О, Анька, ты уже проснулась? – оживился Васька, заметив меня.

– Анечка, садись, ужинать будем, – засуетилась Анна Сергеевна, вскакивая со своего стула и доставая еще одну тарелку.

– Ну что вы, – смутилась я. – Не стоит…

– Нет, стоит, – возмутилась старушка. Васька благоразумно не вмешивался. – А этот оболтус…Ух!… – вдруг замахнулась она поварешкой на сына.

Я ошарашено замерла, чувствуя, что чего-то не понимаю.

– Ты уж извини его, – обернулась ко мне Анна Сергеевна. Васька за спиной матери делал страшные глаза. – Говорила я ему – не лихачь, особенно, если у тебя пассажиры, так ведь нет…

– Ничего страшного, – промямлила я. – Мне уже лучше.

Васька одобрительно кивнул.

Тут в коридоре зазвонил телефон, и Анна Сергеевна, еще раз замахнувшись на сына полотенцем, вышла.

– Что ты ей сказал? – прошептала я.

Васька хитро мне подмигнул.

– Что предложил тебя подвезти, а сам ехал слишком быстро, вот тебя и укачало, – хмыкнул он. – Не хотел ее беспокоить.

Я против воли улыбнулась – как приятно, что сын так заботится о матери!

Скоро вернулась Анна Сергеевна.

– Тамара звонила, что-то у нее там с давлением, – обеспокоенно сообщила она нам. – Пойду, посмотрю, вдруг помочь смогу… А ты, – сердито сказала она сыну, – присмотри за Анечкой.

– Конечно, мам, – улыбнулся сосед.

Анна Сергеевна ушла, Васька протянул мне ароматный суп, про который Анна Сергеевна забыла, развоевавшись с сыном, и уставился на меня:

– И что теперь?

Суп оказался великолепным. Наверное, опыт готовить подобные кулинарные шедевры приходит с возрастом, подумала я.

– Я не отступлюсь, если ты об этом, – пожала я плечами. – Если похитители настроены так серьезно, то Димку нужно найти как можно скорее, пока они с ним что-нибудь не сделали…

Мне вдруг пришла в голову страшная мысль – если похитители Пуха действительно его враги, то вполне вероятно, что моего друга уже нет в живых. Нет-нет, покачала я головой, я бы это почувствовала.

– Значит, к Русановой? – спросил Васька.

– Ты со мной? – обрадовалась я. – То есть, не передумал?

Васька хмыкнул и встал, убирая со стола.

– Не передумал.

Дорога до дачного поселка Березовка заняла сорок минут. Сначала мы заехали ко мне, чтобы я могла переодеться, затем тронулись в путь. Всю дорогу я вслух размышляла о происходящем, Васька изредка поддакивал.

– Слушай, – вдруг вспомнила я, когда мы уже практически доехали. – Я звонила Димке вчера и сегодня, но его телефон был отключен. Ты же говорил, что мобильный в полиции?

– Я сказал, что его принесли в полицию, – поправил меня Васька. – А потом его отдали отцу.

– Тогда почему Антон Степанович не включил его? – удивилась я.

– Может, одного разговора с тобой ему было достаточно, и он решил, что такого счастья ему больше не надо? – предположил сосед.

Я обиженно засопела, но продолжала гнуть свое.

– Но ведь когда ему позвонили из полиции, он должен был понять, что я была права?

– И что с того?

Действительно, и что?

– Приехали, – объявил Васька. – Дом номер 32… Здесь.

Это был небольшой двухэтажный домик с просторной террасой, на которой летом приятно пить чай, и красивыми, ухоженными клумбами.

– Здорово, – протянула я. – Только странно, откуда у моей ровесницы загородный домик…

– Родители подарили, – сказал Васька и, открыв калитку, двинулся к двери. Я побежала за ним, ожидая, что сейчас из-за клумбы выскочит какая-нибудь собака и набросится на непрошеных гостей, но вокруг было тихо.

Васька тем временем уже стучался в дверь.

– Что мы ей скажем? – шепотом спросила я его.

Сосед не успел даже рта открыть, как дверь открылась. На пороге стояла симпатичная девушка невысокого роста с длинными красивыми волосами, заплетенными в косу.

– Вы к кому? – немного удивленно спросила она, с опаской посмотрев на Ваську. Сообразив, что внешний вид соседа не располагает к откровенным беседам, я вылезла вперед.

– Русанова Светлана Анатольевна? – спросила я.

Девушка кивнула.

– Здравствуйте, меня зовут Анна, это – Василий, он из полиции, – кивнула я на соседа. – Мы хотели поговорить с вами насчет вашей находки…

– Проходите, – неуверенно предложила Светлана, открывая дверь пошире.

– Спасибо, – обрадовалась я.

Внутри домик оказался очень уютным: больший окна, легкие, практически воздушные занавески нежно-голубого цвета, цветочные горшки по углам, мягкие диваны. На одном из них мы с Васькой и устроились. Хозяйка села на кресло напротив.

– Может быть чаю, – спросила она.

– Нет-нет, – покачала я головой. – Мы ненадолго. Светлана, я ищу одного человека… Его зовут Дима, он мой очень хороший друг. Несколько дней назад он пропал, и я очень волнуюсь. Мне сказали, вы нашли его телефон в лесу. Это правда?

Девушка кивнула.

– Да, я собирала листья для композиции, когда наткнулась на телефон, только он не работал. Из-за дождя, наверное, – пожала плечами Светлана.

Я мысленно возликовала – вот почему автомат сообщал мне, что мобильный Димы отключен!

– Ничего подозрительного вы не заметили? – включился в разговор Васька.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет, вроде. Телефон под деревом лежал, я еще подумала, может, грибник какой выронил.

– Вы можете показать, где его нашли? – спросила я. Вдруг мы найдем какую-нибудь зацепку, которая укажет нам, где искать Пуха!

– Конечно, – улыбнулась девушка. – только я сомневаюсь, что вы там что-нибудь найдете: недавно был дождь.

– Мы все же попытаемся, – сказала я.

– Ладно, только я сначала переоденусь, – встала девушка. – На улице холодно.

Я кивнула, и мы с Васькой направились к выходу, в то время как Светлана побежала на второй этаж.

Васька внезапно хмыкнул.

– Что? – удивилась я.

– Ничего, – ответил он, но подозрение, что он хмыкал надо мной, меня не покинуло.

Скоро к нам присоединилась Светлана и мы двинулись к лесу, который начинался уже в пятидесяти метрах от поселка.

– В поселке так мало людей, – заметил Васька, переступая через яму. Мне же пришлось ее оббежать. – Не страшно вам одной?

– Да нет, – отозвалась девушка. – Сегодня суббота, дачники потихоньку подтягиваются, скоро здесь будет поло народу.

Звучит, как предупреждение, нахмурилась я.

Внезапно в ногу чуть пониже закатанных наверх светлых брюках впилась колючка. Я тихо охнула и попыталась ее отцепить. Колючка, отцепившись от ноги, прилепилась к пальцам, заставив меня тоненько взвыть. Я резко дернула рукой, и злосчастное растение наконец полетело в кусты. Машинально проследив за ее полетом, я отметила, что в кустах что-то лежит. Оглянувшись на ушедших вперед Светлану и Ваську, я храбро кинулась в кусты. Каково же было мое разочарование, когда вместо бумажки с подробным разъяснением, где и как искать пуха, я нашла всего лишь собачий ошейник! Повертев находку в руках и, не обнаружив даже никакой надписи с именем питомца, я побежала туда, где раздавался Васькин голос.

Они обнаружились не так уж и далеко: всего лишь в пяти метрах от того, места, где я нашла ошейник. Девушка стояла, указывая рукой на березку, под которой она, видимо, и нашла Димкин телефон.

– Нашел что-нибудь? – вылетела я из зарослей.

– Еще и не начинал, – вздохнул Васька.

– Я пойду, – сказала Светлана. – Мне еще Бима кормить.

– Да, конечно, – кивнул сосед. – Спасибо вам.

Девушка улыбнулась и вскоре скрылась за деревьями. Мы с Васькой переглянулись и начали поиски. Светлана была права – если здесь и были какие-то следы, дождь смыл их все.

Полчаса спустя мы с Васькой вынуждены были констатировать, что потратили время зря. Настроения это мне не улучшило, и когда мы возвращались домой, я была чернее тучи.

– Не расстраивайся так, – посоветовал мне Васька. – Глупо было ожидать, что нам вот так сразу и повезет, обычно приходится долго бегать, прежде чем получить какие-то результаты.

– Знаю, – вздохнула я. – Может, в Димкиной квартире что-нибудь найдем? Ключи у меня есть.

– Поехали, – согласился Васька.

У Димки я была пару раз. Если честно, мне было слегка не по себе в его огромной квартире, забитой различными техническими новинками и оформленной в стиле хай-тэк. Жил друг в одном из элитных спальных районов Москвы, где преимущественно жили далеко не бедные люди. Когда мы туда добрались, на улице уже темнело.

Мягкий приглушенный свет озарил прихожую, когда я открыла дверь своим ключом. Васька присвистнул:

– Не хило устроился твой парень.

– Димкин отец подарил ему эту квартиру на его совершеннолетие, – пояснила я. – Только Дима здесь редко бывает, приходит только ночевать.

– Где же он предпочитает проводить время? – поинтересовался Васька, разглядывая огромный музыкальный центр.

– Либо у меня, либо у отца, либо у друзей, – пожала я плечами.

К Поле Дима почти не заходил – как я уже говорили, ее родители не особо жаловали Пуха.

– Наверное, нужно поискать какие-нибудь документы, – предположила я. – Расписки, например. Вдруг Дима дал кому-нибудь в долг крупную сумму денег.

– Проще начать с компьютера, – заметил Васька. – Многие предпочитают хранить информацию в них.

– У Димы нет компьютера, – покачала я головой. – Виртуальности он предпочитает реальный мир.

Васька как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Мы приступили к поискам. Ничего особо подозрительного мы не нашли: кучи счетов из дорогих магазинов, ресторанов, наши с ним фотографии, сделанные на пароме, куда Пух потащил меня отмечать мой день рождения. Я улыбнулась воспоминаниям: мы отмечали мой день рождения только вдвоем, Дима снял паром на весь день, и мы дурачились, словно дети. Драгоценности я не любила, а что дарить девушке еще, Пух не знал. Впрочем, он не растерялся, и подарил мне… желание.

– Исполню любое твое желание, – смеясь, объявил он мне.

– О-о, и луну с неба достанешь? – восхитилась я.

– Ну, целиком не обещаю, но лунный кусочек с какого-нибудь научно-исследовательского центра стащить могу, – захохотал Пух.

Как же здорово тогда было, вздохнула я.

Больше ничего интересного мы не нашли, фотографироваться Дима не очень любил, и поэтому отсутствовали даже его снимки с Полей.

– Ни-че-го, – вздохнул Васька, просматривающий полку с журналами – вдруг среди них что-нибудь да найдется?

Время близилось к трем часам ночи. Вздохнув, я начала собираться. Внезапно взгляд упал на книгу в цветастой обложке, лежащей на подоконнике. Подойдя поближе, я прочитала: Жюль Верн, «Таинственный остров». Я подарила эту книгу Диме давным-давно, пытаясь приучить его к мировой классике. Друг тогда чмокнул меня в щеку и сказал, что обязательно прочтет. Тогда мне казалось, что Пух даже не притронулся к книге, по потрепанная обложка и немного помятые страницы говорили об обратном.

Все-таки он ее прочитал, улыбнулась я, беря книгу в руки.

– Ты идешь? – прямо над ухом гаркнул Васька. Я вздрогнула, книга выпала и из рук и вдруг на ковер плавно спланировала фотография, видимо, заложенная между страницами.

Не сговариваясь, мы с Васькой одновременно нагнулись, чтобы поднять снимок и стукнулись лбами. Голова у Васьки была чугунной, поэтому я схватилась за лоб и прошипела:

– Аккуратней.

Сосед пожал плечами и поднял пожелтевшую от времени фотографию. На снимке Димка стоял рядом с молодым человеком лет семнадцати-восемнадцати. Парни улыбались, глядя в объектив. Пока я растерянно размышляла, каким образом Димка оказался на карточке, которая, судя по ее внешнему виду, старше него самого, Васька перевернул фотографию – на оборотной стороне была надпись: «Выпускной, 1980г».

– Так это же Антон Титов! – наконец, сообразила я. – Надо же, Димка так похож на своего отца…

– Интересно, кто второй? – протянул Васька.

Я перевела взгляд на второго юношу: невысокий, довольно щуплый паренек, одетый в немного большой для него костюм. Из-за качества фотографии было сложно определить, какого цвета его глаза и волосы.

– Наверное, его друг, – предположила я. – Только вот зачем Дима хранил старую фотографию своего отца? Они с Антоном Степановичем не так уж дружны, чтобы сын интересовался его школьными годами.

Васька засунул снимок во внутренний карман своей куртки.

– Личность второго установить не так уж и сложно, – заметил он. – Я займусь этим. Поехали отсюда.

Я поспешно кивнула, взяла свою сумку и мы ушли.

Васька предложил переночевать у них, в комнате Наташи, но я решила не беспокоить Анну Сергеевну лишний раз.

– Уверена? – переспросил сосед. – А вдруг на тебя опять ночью кто-нибудь нападет?

Я вздрогнула – Васька ударил по больному.

– Не нападут, – без особой уверенности ответила я и, когда сосед припарковался под окнами своей многоэтажки, отправилась к себе.

Квартира выглядела немного сиротливо. Это потому что Димка не приезжает, подумала я и легла спать.

Утро встретило меня не самым лучшим образом – в коридоре отчаянно трезвонил домашний телефон. Спросонья запутавшись в одеяле и не сразу сообразив, как из него вылезти, я наконец добралась до источника шума.

Звонила бабуля. Вчера я совершенно забыла про нее. Встревоженная моим молчанием, она решила дозвониться до меня сама. Заверив ее, что со мной все в порядке и пообещав впредь так не поступать, я попрощалась.

Взглянув на часы и увидев, что уже десять утра, я пошла умываться. У меня не было никаких мыслей о том, что делать дальше. Лениво помешивая ложечкой чай, я размышляла над сложившейся ситуацией.

Наверное, стоит рассказать Виктору о том, что Дима пропал. Конечно, следовало сообщить ему об этом заранее, чего я, увы, не сделала. Кстати, кто может знать о врагах Пуха лучше, чем его старший брат? Они, конечно, не особо общались, но хоть что-то знать о недругах Димы Виктор должен. Решено, завтра в университете я поговорю с Титовым!

Ближе к вечеру мне позвонил Васька, сообщив, что Анна Сергеевна ждет меня на ужин. Я хотела отказаться, но тут сосед сурово заявил, что чем киснуть в одиночестве, лучше хоть немного развеяться. В общем, остаток дня я провела у них. Ужин был великолепен. Я помогла убрать со стола, и мы с Анной Сергеевной, устроившись перед телевизором, стали живо обсуждать последние новости. Вечер пролетел незаметно.

Уже провожая меня до двери и ожидая, пока я надену обувь, Анна Сергеевна сердито обернулась к сыну:

– Уже почти тридцать годков набрал, а девушки все нет! Вот Анечка, умница, красавица, чем не невеста?..

– Невеста! – дернулась я, больно ударившись головой об тумбочку. – Полечка! Ну конечно!

– Извините, Анна Сергеевна, – воскликнула я, хватая Ваську за рукав и выволакивая его в коридор. – Васька меня проводит, спасибо за ужин, всего доброго!..

Последние слова я прокричала, уже вылетая на улицу и таща на буксире соседа, совершенно не обращая внимания на то, что Васька в домашних тапочках. Мой дом находился по соседству, но я пошла не туда, а потянула Ваську на скамейку.

– Чего-то я не понял, – глубокомысленно протянул сосед, плюхаясь на сиденье.

– Полечка! – снова воскликнула я, словно это что-то объясняет, нервно нарезая круги вокруг скамейки. – Как до меня сразу не дошло! Я ведь звонила ей, как только Дима пропал, но ее телефон тоже был отключен, а потом позвонил ты, и она просто вылетела у меня из головы!.. А если бы мы сразу поехали к ней после того, как навестили Русанову, может быть, мы бы уже знали, кто похитил Димку, ведь она наверняка должна знать, кому Пух перешел дорогу!..

Устав от того, что я постоянно мельтешу перед глазами, Васька резко выбросил руку вперед, схватил меня за куртку и насильно усадил с собой. Впрочем, целиком погрузившись в свои мысли, я даже не обратила на это внимания.

– Но она тоже не отвечает, ее телефон отключен, как и у Димки… Господи, а если ее тоже похитили!.. – внезапно пришло мне в голову. Я вцепилась в Ваську:

– Мы должны сейчас же к ней поехать!

– Едем, – покорно кивнул Васька. – А кто такая Полечка?

Я, уже вскочившая со скамейки и кинувшаяся к его машине, споткнулась, чуть не пропахав носом землю, и недоуменно уставилась на Ваську. Только пару секунд спустя до меня дошло, что Васька считает девушкой Пуха меня, а про Полю не имеет никакого представления.

– Полечка, то есть Полина, невеста Димы, – сообщила я. – Они собирались пожениться в декабре.

Челюсть соседа отвисла.

– То есть как? – не понял он. – Ты разве не его девушка?

Несмотря на трагизм ситуации, я хихикнула – настолько забавно выглядел сейчас Васька.

– Нет, – покачала я головой. – Мы с Димкой друзья.

– И почему ты сразу мне об этом не сказала? – недобро сощурил глаза сосед.

– А зачем? – пожала я плечами. – И вообще, мы зря теряем время, нужно не медленно ехать к Полечке!

Васька бросил на меня еще один нехороший взгляд и двинулся к машине, попутно вытаскивая из кармана брюк ключи.

– Где она живет? – наконец, спросил он.

Я растерялась, и тут до меня дошло: я ведь не знаю ее адреса! Это Поля приезжала ко мне, а не я к ней! И что теперь делать? Я посмотрела на Ваську, все еще терпеливо ожидающего ответа.

– Не знаю, – покаялась я. – Я ни разу к ней не ездила, только она ко мне…

Васька так же молча вытащил ключ из замка зажигания, вышел из машины и захлопнул дверь. Я выползла следом.

– Извини, – заканючила я. – Я найду ее адрес, еще раз съезжу к Димке, у него наверняка где-нибудь записано…

– Не надо, – вздохнул Васька. – Завтра пробью по своей базе. Ее данные?

– Разумовская Полина, отчества не знаю, в декабре исполнится восемнадцать, – отчиталась я.

Васька кивнул.

– Иди домой, завтра будет тебе адрес, – сказал он.

Я радостно подпрыгнув, чмокнула его в щеку и порысила домой, гадая, от чего сосед разозлился больше: от того, что я не сказала ему про то, что мы с Димкой только друзья, или о того, что я заставила его совершить бессмысленный рейд к машине, добавив дополнительной работы?..

Утро следующего дня выдалось солнечным. Быстро побросав учебники в сумку и совершенно забыв про завтрак, я побежала на занятия. Две первые пары тянулись долго, я едва усидела на месте. Когда прозвенел долгожданный звонок, я побежала в столовую, надеясь, что встречу там Виктора.

– Какой-то он сегодня нервный, – без предисловий сообщила мне Верка, садясь рядом со мной.

– Кто? – напряженно разглядывая входящих в помещение студентов, спросила я.

– Владимир Григорьевич, – поморщилась Верка. – Ты что, не заметила, что творилось на социологии?

– А что творилось на социологии? – удивилась я.

Верка закатила глаза и только собиралась ответить, как я подпрыгнула:

– Виктор!

Взгляды всех присутствующих обратились ко мне, но я уже не обращала на них внимания. От группы студентов, только что вошедших в столовую, отделился Титов и двинулся в нашу сторону.

– Привет, – улыбнулся он, садясь рядом.

– Привет, – изогнулась Верка, а я бухнула:

– Нам нужно поговорить. Срочно.

Виктор удивленно на меня посмотрел, Верка досадливо поморщилась.

– Хорошо, – согласился Титов. – Через дорогу есть кафе, идем?

– Конечно, – засуетилась я.

Спустя десять минут мы уже устроились за свободным столиком, взяв каждый по чашке кофе.

– Знаешь, я тоже хотел с тобой поговорить, – вдруг немного смущаясь, начал Виктор.

– Димка пропал, – не слушая парня, брякнула я.

– Как пропал? – растерялся Дима.

Значит, Антон Степанович не посчитал нужным поставить старшего сына в известность. Вздохнув, я начала свой рассказ.

Виктор слушал молча, хмурясь и смотря на чашку, что держал в руках, взглянув на меня только тогда, когда я замолчала.

– Так ты думаешь, моего брата похитили его враги? – спросил он.

Я кивнула, немного обескураженная тем, что Виктор и не особо волновался о судьбе Димы.

– Мы с Димой не были близки, – подтверждая мои мысли, сказал Титов. – Брат редко появлялся дома, поэтому наши отношения… не было отношений. И в то, что его похитили, трудно поверить.

– И тем не менее, все указывает на это, – заметила я. – Так ты можешь нам помочь?

– Я не знал даже, что Дима дружил с тобой, – криво улыбнулся Виктор. – Что уж говорить про его недругов…

Я устало откинулась на стуле и сделала еще одну попытку:

– А этот… Криволапый? У тебя есть его номер?

– Криворукий, – машинально поправил меня Виктор, комкая салфетку. – Нет, но я могу достать. Скину вечером. Хотя… – вдруг задумался он, я вопросительно на него взглянула. – Давай я сам с ним поговорю.

– Сам? – удивилась я.

– Дима мой брат, – напомнил мне Виктор. – И пусть мы не образец братской дружбы, но я сделаю все, что в моих силах для того, чтобы его найти.

Я кивнула.

– Значит, по рукам?

И внезапно вспомнила, как два года назад Пух, вот так же чуть наклонив голову, спрашивал меня: «Мир?».

Я найду тебя, Дима, мысленно пообещала я и пожала протянутую руку Виктора:

– По рукам.

На пары мы не пошли. Виктор поехал домой, выяснять номер и адрес Криворукого, а я медленно побрела в парк, не зная, чем себя занять. Никакие дельные мысли в голову не лезли, и я просто прогуливалась по аллеям, наслаждаясь уже не таким ярким солнцем и тихим щебетом спиц.

Мелодия вызова вырвала меня из состояния нирваны. Я поспешно вытащила мобильный из сумки – звонил Васька.

– Разумовская Полина Юрьевна, 1993 года рождения, проживает с родителями Разумовским Олегом Павловичем и Надеждой Эдуардовной по адресу: город Москва, Краснокаменная, 12, квартира 6, – сообщил сосед. – Личность парня с фотографии еще устанавливается. Я подъехать прямо сейчас не смогу, дела, но через полчаса освобожусь? Откуда тебя забрать?

– Давай так, – азартно предложила я. – К Полечке я отправлюсь сама, а ты подъедешь туда, когда сможешь. Только объясни, где Краснокаменная.

Васька в подробностях расписал, где находится искомая улица, и я побежала на остановку. Полчаса спустя я уже приставала к проходящим мимо людям с соцопросом с целью выяснить, где находится двенадцатый дом. Последний оказался прямо в двух метрах передо мной, как насмешливо сообщил мне один подросток, выразительно крутя пальцем у виска. Порадовавшись, что рядом со мной нет Васьки, а то остался бы подросток без этого самого пальца, я зашла в подъезд.

Квартира номер шесть оказалась на втором этаже, поэтому поднималась я пешком. Позвонив в старенький дребезжащий звонок, я приготовилась ждать. Дверь не открывали. Я нажала на кнопку звонка – тот же результат. Разочарованно решив, что хозяева на работе, а Поля, скорее всего, на занятиях, я развернулась, собираясь уходить, как вдруг дверь соседней квартиры открылась, и в коридор выглянула неопрятного вида старушка.

– Чаво трезвонишь? – нелюбезно осведомилась она, запахивая старый халат. – Не видишь, нету их дома.

– Это я уже поняла, – кисло улыбнулась я. Не стоило портить отношения с бабулькой – вдруг она что-то знает? – А вы не подскажете, где они?

– Так знамо дело, – прошамкала старая карга. – В больнице они.

– Как в больнице? – испугалась я. – Случилось что?

– Так их доча под машину попала, – заявила бабулька.

Я почувствовала, как у меня холодеет сердце.

– В какой они больнице? – не слушающимися губами прохрипела я.

– В четвертой, кажись, других-то поблизости нет…

Старушка еще продолжала что-то говорить, но я уже вылетела из подъезда, остановившись на секунду, чтобы отправить сообщение Ваське.

Такси я поймала сразу, благо обреталось оно поблизости. Водитель, наметанным глазом определив, что я спешу, затребовал пятьсот рублей. Я и не думала спорить, без колебания сунув ему банкноту, и уже через десять минут мы тормозили у большого здания, откуда то и дело выходили люди в белых халатах.

Влетев в помещение, я схватила за рукав первую попавшуюся медсестру.

– Девушка, у меня здесь подруга лежит, Разумовская Полина…

– Вам лучше обратиться в справочную, – кивнула направо девушка.

Поблагодарив ее, я подлетела к стойке:

– Подскажите, где я могу найти Разумовскую Полину Юрьевну? Я ее сестра, – предупреждая вопрос женщины, солгала я.

– Минуточку, – раздалось в ответ. – Разумовская Полина Юрьевна в данный момент находится в реанимации, это шестой этаж.

– Все так серьезно? – перепугалась я. – она поправится?

– Это следует спрашивать у ее лечащего врача, – ответила медсестра.

Забыв ее поблагодарить, я развернулась и побежала к лифту. Кабинка была заполнена до предела. Какой-то парень с костылем прижал меня к стене и, чтобы выйти на шестом этаже, мне пришлось изворачиваться.

Выйдя из лифта, я оглянулась: стерильно белые стены, люди в белоснежных палатах, специфичный запах лекарств… Все это действовало на меня не самым лучшим образом. Заметив табличку с красной надписью «Реанимация», я бросилась к ней. Какой-то санитар успел меня перехватить.

– Вам туда нельзя, – строго сказал он мне, – посторонним вход воспрещен, читайте надпись.

– Вы не понимаете, – попыталась я вывернуться из его схватки, – у меня там подруга лежит, Полечка…

– Полечка? – вдруг неуверенно раздалось за спиной.

Я обернулась – на скамеечке, обитой мягкой тканью, сидели двое. Женщина с усталым горестным лицом и седыми волосами, смотрящая на меня, вдруг показалась мне смутно знакомой.

– Вы подруга Полечки? – снова спросила она.

Я, наконец, сообразила, кто передо мной.

– Надежда Эдуардовна?

Мужчина, по-видимому, был отцом Поли. Олег Павлович, вспомнила я его имя. Санитар, удерживающей меня, наконец, ушел.

– Да, мы с Полей дружим, – кивнула я. – Надежда Эдуардовна, что случилось? Я звонила Поле, но ее телефон был отключен…

Женщина тихо заплакала, отец Поли помрачнел.

– Полину сбила машина, – сказал Олег Павлович, обнимая жену и усаживая ее на кушетку. – Пять дней назад. Водитель скрылся.

Пять дней назад? То есть, пятнадцатого, за день до того, как похитили Диму? Боже мой, когда Пух пришел ко мне донельзя счастливый с новостью о том, что они с Полей решили пожениться, девушка уже, может быть, была в реанимации?..

Я почувствовала, как подогнулись мои ноги, и наверняка рухнула бы, если бы Олег Павлович не успел меня подхватить.

– Что говорят врачи? – тихо спросила я.

– У Полечки множественные переломы, сотрясение мозга, большая потеря крови, – словно нехотя ответил мужчина. – Она очень неудачно упала, врачи опасаются за ее жизнь.

Надежда Эдуардовна, до этого молча раскачивающаяся из стороны в сторону с судорожно зажатым в руке носовым платком, вдруг сказала:

– Это мы виноваты. Если бы мы не запретили Полине встречаться с этим… этим…

Женщина снова зарыдала. Я вопросительно посмотрела на отца Поли. Тот, прижимая к себе жену и баюкая ее, словно ребенка, устало взглянул на меня.

– Мы с Надей поженились совсем молодыми, – вздохнул он, – нам едва-едва восемнадцать исполнилось. Родители Нади подарили нам квартиру, мои купили машину – как подарок на свадьбу, они были достаточно богаты.

Молодые были счастливы, и только одно омрачало их жизнь – отсутствие детей. Олег и Надя отчаянно хотели завести ребенка, девочку, но, видимо, судьба посчитала, что дала им всего с избытком, и Разумовские оставались бездетными. Куда они только не обращались: и в местные медицинские центры, и к народным целителям… Все было бесполезно. Шло время, Олег работал в местном НИИ, Надежда устроилась в институт читать лекции по отечественной литературе. Супруги, наконец, смирились с тем, что детей у них не будет, когда Надежда забеременела. Счастью Разумовских не было предела. Роды были легкими, и весной восемьдесят седьмого года Надежда родила мальчика. Сына назвали Григорием, мальчик был шумным и непоседливым, доставляя родителям много хлопот. Время шло, а желание Надежды иметь дочь никуда не пропало. И вот, наконец, в далеко не самый благополучный девяносто второй год Надежда забеременела вновь. Врачи честно предупредили будущую мать о том, что беременность будет тяжелой, и есть вероятность того, что ребенок с матерью могут не выжить – слишком уж слабой здоровьем была Надежда. Олег перепугался не на шутку, боясь потерять жену, но Надежда была непреклонна, и беременность не прервали.

Эти девять месяцев были тяжелым испытанием для обоих: постоянные перепады настроения Надежды, токсикоз, угроза выкидыша… Уже на пятом месяце Разумовской пришлось лечь на сохранение. Было нелегко, но в ночь на двадцать третье декабря на свет появилась Полина. Врачи сделали чудо, сумев сохранить жизнь и матери, и ребенку. Родители были на седьмом небе от счастья.

Полиночка была хрупким, болезненным ребенком, поэтому до семи лет ее даже на улицу боялись выпускать. Стоило девочке немного подышать свежим зимним воздухом, как она мгновенно подхватыла простуду, и Надежда Эдуардовна проводила ночь напролет над кроватью дочери, разогревая ей молоко и читая сказки.

Григорий с Полиной были очень близки. Мальчик, старший сестренки на шесть лет, предпочитал проводить время с ней, опекая и оберегая ее. Не раз Полина, упав и поцарапав коленку, с ревом прибегала именно к брату, который и утешить мог, и царапину безболезненно обработать.

В семь лет Полина пошла в первый класс. Потихоньку ее здоровье улучшалось, она уже не так часто болела, но все еще предпочитала дом улице, коротая вечера за томом Сергея Есенина. В шестнадцать у нее появился молодой человек: скромный, интеллигентно воспитанный Паша Плещеев, сын старого друга Олега Павловича. Родители радовались, Павел пришелся им по душе. Но скоро между молодыми что-то не заладилось, и они расстались, предпочтя остаться друзьями. Разумовские, хоть и расстроились, но на дочь не давили: если Полина так решила, значит, они не будут настаивать. Григорий тоже поддерживал сестру, считая, что тихий Павел не сумеет пробиться и обеспечить его любимой сестренке достойную жизнь.

В общем, Разумовские уже потихоньку приходили в себя, когда в жизни дочери неожиданно появился Дима. Полина первый раз в жизни отправилась в клуб с друзьями, чтобы отметить свой день рождения, и там встретила Диму.

Титов сразу не понравился родителям девушки – шебутной легкомысленный прожигатель жизни произвел на интеллигентных Разумовских далеко не самое приятное впечатление. Выбор Полины поддержал только Григорий, но главное слово оставалось за Надеждой и Олегом. Скрепя сердцем, те приняли выбор дочери, но Дмитрий, казалось, поступал им назло.

Прекрасно зная Пуха, могу с уверенностью сказать – иногда Титов действительно зарывается и не знает меры, и не знающие его люди могут подумать, что Дима просто над ними издевается.

Вот и Разумовские решили так же. Они покупают дочери билет в театр – Дима в тот же вечер везет ее в кино, родители зовут на выставку Шагала – Дима везет на уличные гонки, Разумовские пытаются вытащить на оперу – Дима везет на дискотеку, ипподром, ресторан… И так до бесконечности. Григорий только посмеивался, глядя, как родители воюют с необразованностью Титова.

Поняв, что скандалами ничего не добьешься, Разумовские решили перевоспитать парня. Занятия ликбезом оптимизма не внушили – мировую классику парень не признавал, правда, довольно неплохо разбирался в приключенческом романе Жюля Верна «Таинственный остров». Как позже выяснилось, книгу ему дал некий пятачок (в этом месте я тихо хрюкнула, чуть не выдав себя, но вовремя замаскировала неприятный звук под кашель). В остальном же молодой человек был полный бездарь.

Следовало признать, Разумовские обладали воистину ангельским терпением, но однажды и ему пришел конец, когда дочь пришла домой с прогулки в два часа ночи. Олег, до тех пор откачивающий потерявшую дочь жену валокордином, сорвался. Он впервые поднял голос на Полину, прикрикнул на Григория, попытавшегося за нее вступиться, и велел Диме убираться и близко не подходить к его дочери. Дима покорно ушел. Утром он позвонил Полине, и молодые люди долго что-то обсуждали по телефону. Затем дочь сказала родителям, что они с Димой расстались. А вечером она бросилась под машину.

– Это все моя вина, – вздохнул Олег Павлович. – Если бы я тогда не вышел из себя, не накричал на Полину и не велел ему убираться… Сейчас бы все могло быть иначе. И Полина не решила бы свести счеты с жизнью…

В этом месте Надежда Эдуардовна, казалось, убаюканная звуком его голоса, вновь тихо заплакала, и я почувствовала, как сжалось сердце.

Разумовские винят в происшедшем себя. Они ведь не знали, что Дима с Полиной просто решили усыпить их бдительность и только сделать вид, что они расстались. У Полины не было смысла кончать жизнь самоубийством. И я должна их успокоить.

– Вы ни в чем не виноваты, – тихо сказала я. – Поля и Дима не расставались. В то утро, когда Дима позвонил вашей дочери, он сделал ей предложение.

Разумовские посмотрели на меня с одинаково-ошеломленным выражением лица. Кажется, такая мысль даже не приходила им в голову.

– Вы… уверены? – с надеждой спросила мама Полечки.

Я кивнула:

– Абсолютно. Скорее всего Полина побежала делиться радостной новостью с какой-нибудь подругой, и не заметила машину…

Стоп, мелькнуло в голове. Сначала Полю сбивает машина, потом похищают Пуха, затем пытаются убить меня… Вдруг это как-то связано? Или то, что Полю сбили за день до того, как пропал Димка – простое совпадение?..

Надежда Эдуардовна снова расплакалась, на этот раз от облегчения, осознавая, что это не их необдуманный поступок едва не стоил их дочери жизни. Лицо Олега Павловича разгладилось.

– Боже мой, – вдруг прошептал он. Я напряглась,– ведь Гриша об этом не знает… Как бы чего не натворил…

Гриша, внезапно поняла я. Брат всю жизнь опекал свою младшую любимую сестренку, а тут она расстается с парнем и кидается под машину! Наверняка Поля не успела рассказать ему правду (может, даже не собиралась, предпочитая, как и родителей, держать его в неведении – не суть важно), и Григорий решил, что в произошедшем с Полиной виноват Дима!

– А где сейчас ваш сын? – как можно невиннее спросила я.

– Наверное, у себя, он живет отдельно от нас, – ответила Надежда Эдуардовна.

– А где он живет?

– Зачем вам? – насторожился отец Поли.

– Узнаю, как он там, – вывернулась я.

– Зорина, 7, квартира 9.

Я вскочила со стула, попрощалась с Разумовскими и побежала к лифту. Уже когда я почти влезла в кабинку, мне вдогонку неуверенно донеслось:

– А почему Дмитрий не пришел?..

Я подавила внезапное желание расплакаться.

– Он сейчас не может, – крикнула я, – но он обязательно придет!

Выбегая из здания больницы, я со всего маху врезалась во что-то большое. Вокруг раздались смешки.

– Аккуратней, – поморщился Васька, потирая плечо и помогая мне подняться, но я уже вскочила на ноги и выпалила, от возбуждения не замечая боли:

– Я знаю, кто похитил Димку!

Васька внимательно на меня посмотрел и кивнул:

– Выкладывай.

Следующие десять минут я выкладывала ему все, что успела узнать: и про то, как Поля попала в больницу, и как Разумовские считали виноватыми в происшедшем себя, и про то, что у Поли есть брат, любимый старший брат, который оберегает ее неприятностей, как может… Последние два слова я выделила, выразительно глядя на соседа.

– Думаешь, Титова похитил он? – нахмурился Васька.

Мы загрузились в автомобиль, который нагловатый Васька припарковал прямо на больничной стоянке, предназначенной лишь для служебных машин, и тронулись с места.

– Я знаю! – уверенно заявила я. – Зорина, 7, квартира, эээ, 9, кажется.

– Получается, убить тебя пытался тоже он?

– Получается, да, – не стала я спорить.

– С какой стати ему это делать? – не унимался Васька.

– Вот у него и спросим, – невытерпела я.

Дорога не заняла много времени. Скоро мы уже парковались на тихой улочке, где один на другую громоздились унылые серые многоэтажки. Я споро вылезла из машины, краем глаза заметив, как Васька достал из бардачка пистолет и сунул его пояс брюк.

– На всякий случай, – хмыкнул он, заметив мой испуганный взгляд.

Я поежилась, надеясь, что до этого не дойдет.

Мы дошли до нужного нам подъезда, и тут возникла проблема: на двери висел кодовый замок. Пока я растерянно топталась на месте, Васька подошел к двум женщине с коляской, наблюдавшей за нами со скамейки, и что-то ей сказал. Молодая мама ему ответила, сосед довольно кивнул и быстрым шагом направился ко мне, набрал четырехзначный код и открыл мне дверь.

– Вуаля, – улыбнулся он.

– Как ты получил код? – удивилась я.

– Надо уметь общаться с народом, – подмигнул он мне и первым направился к лифту. Заглянув внутрь кабинки и испугавшись, что нашего с ним веса он точно не выдержит, я трусливо улыбнулась и сказала:

– Я лучше пешочком, второй этаж всего лишь… Физкультура и спорт, знаешь ли…

Васька только закатил глаза, но вышел из кабинки и пошел за мной следом. Дверь квартиры номер девять была самой обыкновенной. Васька нажал на кнопку звонку и тут же принялся барабанить в дверь рукой. Я испуганно притихла.

Прошла минута, дверь открывать никто не спешил. Напряжение потихоньку оставило меня, зато накатила уверенность в том, что Пуха похитил именно Григорий. Васька тем временем позвонил к соседям. Здесь нам повезло больше – дверь открыли после второго же звонка. В коридор выглянула сильно накрашенная девица лет пятнадцати, недовольно посмотрела на меня, увидела Ваську, тихо ойкнула и сделала попытку закрыть дверь.

Я хмыкнула.

– Не боись, – «ласково» сказал сосед, схватив дверь за ручку и не позволяя ее закрыть. – Мы не кусаемся.

Подивившись на занятное местоимение «мы», я откашлялась и сказала:

– Извините за беспокойство, мы ищем вашего соседа, Григория Разумовского, только он дверь не открывает.

– Так нет его, – пискнула девица, пытаясь отцепить пальцы Васьки от ручки. Тот только снисходительно улыбался и с интересом наблюдал за ее попытками.

– Это мы уже поняли, – терпеливо заметила я. – А где мы можем его найти?

– В баре каком-нибудь, – хмуро ответила тинейджер.

Я растерялась.

– Как в баре? Он что, пьет?

Девица с жалостью на меня посмотрела, на время забыв про попытки отобрать дверь у Васьки.

– Сестра его в больницу попала, – пояснила она, – здесь все только об этом и говорят. И знаете, – она вдруг понизила голос, – он кому-то мстить собрался!

– С чего ты это взяла? – ожил мой сосед.

– Я мусор выносила, три дня назад, а тут он, – затараторила девчонка. – Я тихонько у стены застыла, мало ли что пьяному в голову придет. Гришка ключи достает, а руки трясутся, и сам что-то бормочет. Мне интересно стало, и я малость подошла. Он там что-то про какого-то Диму говорил, мол, теперь он к его сестре и близко не подойдет, и еще что-то, только я уже не слушала. Шмыгнула мимо него и домой.

Мы с Васькой переглянулись. Сосед улыбнулся девице и отпустил дверь. Та тут же шмыгнула внутрь.

– Надо его найти, – заметила я, выходя на улицу.

– Надо, – согласился Васька.

– Только в каком баре его искать?

– Вряд ли он далеко, – заметил Васька, – ведь после добротной попойки надо и дома добраться. Прочешем близлежащие пивные заведения, если не найдем здесь, двинемся дальше. Ты знаешь, как он выглядит?

– Откуда? – удивилась я. – Я его в жизни ни видела.

Васька задумался:

– А если попросить у Разумовских его фотографию?

Я вспомнила усталых, погруженных в свое горе родителей и Поли и отрицательно покачала головой:

– Нет, им и так досталось.

Васька взглянул на часы:

– Четыре часа, а я еще даже не обедал. Пошли в кафе?

– Может, лучше домой? – предложила я. – Приготовлю чего-нибудь, заодно подумаем, как достать фотографию Григория. Или тебе скоро на работу?

– Да нет, – улыбнулся Васька, – домой так домой.

Мы зашли в местный супермаркет.

Народу было много, и я с трудом пробилась к отделу с овощами. Справа от меня гламурно одетая женщина в розовых очках визгливо уточняла у матери по телефону, что такое кабачки. Слева старушка придирчиво выбирала капусту. Хмыкнув, я принялась набирать тележку. Вдруг Васька, вокруг которого образовалось пустое пространство (народ предпочел обтекать его стороной), принялся хлопать себя по брюкам:

– Черт, – буркнул он, – ключи от машины потерял…

– Где? – переполошилась я, задавая самый дурацкий в данной ситуации вопрос на свете.

– Наверно, где-нибудь у дома обронил, – задумался Васька. – Ты меня подожди, я скоро, – бросил он, устремляясь на выход.

Пожав плечами, я прошла к кассе. Народу передо мной была тьма, поэтому я облокотилась на тележку и задумалась.

Может, стоит рассказать Антону Степановичу о том, до чего мы докопались? Все-таки он олигарх, у него должна быть служба безопасности, выделил бы нам пару-тройку своих охранников для того, чтобы найти Григория. Все же, Дима его сын. Или не стоит? Я вспомнила свой первый визит к нему, когда Пух только-только пропал. Черт, а я ведь переживала, что наговорила Титову-старшему столько всего нелицеприятного, когда Дима прислал мне SMS-ку про Албанию! Так стоит говорить или нет? Или Виктор ему уже все рассказал? И кстати, почему Антон Степанович не сообщил своему старшему сыну про поход в полицию, где ему отдали мобильный Димки? Неужели олигарх все еще думает, что это розыгрыш или, что Дима нагуляется, и сам вернется?..

– Девушка! Девушка, я к вам обращаюсь! – настойчиво ворвался в мои мысли визгливый голос.

Я очнулась: очередь уже дошла до меня, кассирша, видимо, уже давно пытается до меня докричаться, вон, даже голос сорвала от усердия…

– Извините, – покраснела я, – задумалась.

– Бывает, – бросила на меня красноречивый взгляд девушка, видимо, вспомнив про остатки вежливости и принимая товар.

Я расплатилась по счету и, сопровождаемая насмешливыми и негодующими взглядами стоящих за мной в очереди людей, пулей вылетела на улицу.

Васьки все еще не было. Поудобнее перехватив пакеты с покупками и раздумывая, стоит ли пойти и помочь ему, я медленно двинулась к его машине.

– Девушка, – вдруг раздалось над ухом.

Я подпрыгнула, удивляясь, что натворила на этот раз. Вроде иду по тротуару, никого не задерживаю, никого не толкаю…

– Девушка, – повторилось снова. Я обернулась – передо мной стоял скелет в джинсах и улыбался, обнажая немного кривоватые зубы. Боясь, что сейчас скелет может просто рассыпаться у моих ног, если на него дохнуть, я торопливо сделала шаг назад. – У вас прикурить не найдется? – осведомился мешок с костями.

– Не курю, – стараясь дышать в сторону, пискнула я.

Скелет радостно осклабился:

– Да я просто познакомиться хотел!

– А ну брысь отсюда! – вдруг грозно раздалось за его спиной.

Мы со скелетом дружно подскочили.

– Не видишь, девушка не одна! – рявкнул Васька.

Я радостно заулыбалась – знакомиться с таким персонажем мне действительно не хотелось.

– Понял, – сглотнул скелет и растворился в воздухе.

Я захихикала:

– Спасибо. Нашел ключи?

– Нашел, – все еще сердито отозвался Васька, отнимая у меня пакеты. – Возле лифта лежали.

– Это хорошо, – закивала я, не зная, что еще сказать. Сосед тем временем уже открывал дверцу своей машины и закидывал внутрь пакеты. Я кинулась следом.

– Ты чего такой мрачный? – пять минут спустя, устав от неуютного молчания в кабинке, спросила я.

– В магазине что-нибудь стряслось? – вместо ответа вдруг спросил сосед.

– Откуда ты знаешь? – подпрыгнула я.

Васька удовлетворенно кивнул:

– Так и знал. Ни на минуту нельзя оставить тебя одну.

Я неуверенно захихикала, решив, что это шутка. Дальнейший путь мы проделали в полном молчании.

Дома я быстро переоделась и за полчаса сварила вполне сносный обед. Во всяком случае Васька, отведав его, остался доволен и перестал выглядеть букой.

– Держи, – сыто отвалившись от стола, бросил он мне фотографию.

Я взглянула на снимок: ничем не примечательный молодой человек в очках улыбался, глядя в объектив.

– Григорий Разумовский, – пояснил Васька, налегая на салат.

– Откуда у тебя снимок? – нахмурилась я.

– Та мелкая откопала, – хмыкнул Васька, – когда я ее попросил.

– А откуда он у нее? – у меня было смутное предчувствие, что что-то не так.

– Не знаю, наверное, втихаря стащила. Может, она его тайно любит?

А теперь мне упорно казалось, что Васька надо мной издевается.

– Судя по тому, как она про него говорила, мне так не показалось, – продолжала я гнуть свое.

– Маскируется, – хихикнул Васька.

– А тебе вдруг открылась? – съязвила я.

– Слушай, – не выдержал сосед, – чего ты так ко мне прицепилась? У нас есть фотка, мы знаем, как выглядит Разумовский и можем приступить к его поискам. Что тебе еще надо?

Я заткнулась. Действительно, и чего прицепилась?

– Извини, – вздохнула я, – когда приступаем?

Васька взглянул на часы.

– Мне надо заскочить на работу, часов в семь заеду за тобой. Ты пока поройся в интернете, посмотри, какие там поблизости развлекательные заведения.

Я кивнула и проводила его до двери. Оставшись одна, я тут же побрела к компьютеру.

Довольно-таки странно, что Григорий сидит в каком-нибудь питейном заведении. Наверное, ему стоило бы сидеть возле похищенного им человека, если только он не… Нет-нет-нет, зажмурилась я, Димка жив. Попробую с другой стороны. Предположим, я – Разумовский. Моя младшая сестра бросилась под машину, порвав со своим молодым человеком. Она в больнице, врачи и родители опасаются за ее жизнь, я ничем не могу помочь, с каждой минутой накручивая себя все больше и больше. И внезапно мне приходит в голову – если сестра действительно порвала со своим молодым человеком, почему она бросается под машину? Ведь люди расстаются, когда остывают чувства. Если бы Дима действительно любил мою сестру, он бы никогда не отступился от нее, даже если на него взъелись наши родители. Значит, Диме было все равно, он бросил Полину, он во всем виноват! И доведенный до отчаяния Разумовский решает отомстить.

Он похищает Диму (однако оперативно он действовал – веди Пух исчез уже на следующий день, после того, как с Полей приключилась беда) и везет его в Подмосковье. Но Дима ухитряется отправить мне сообщение, а потом его телефон был найден неподалеку от дачного поселка Березовка. Если Пух сумел сбежать, по почему все еще не дает о себе знать?.. И если Дима действительно сбежал, то почему Григорий Разумовский, вместо того, чтобы его искать, наливается алкоголем? Или та девочка-подросток ошибалась? Слишком много вопросов.

Спустя полчаса на руках у меня оказалась распечатка, и я подивилась тому, что в таком маленьком районе, где жил Разумовский, аж три бара, один подпольный притон (его я нашла по хитроумному объявлению, данному, видимо, владельцем) и два клуба. Прикинув объем работы, я приуныла. Я уже собиралась звонить Ваське с отчетом о проделанной работе, как телефон зазвонил сам.

– Аня, это Витя, – раздалось на том конце. – Я нашел твой номер в справочнике… Надеюсь, не помешал?

– Нет-нет, – заверила я его, – все в порядке, ты что-нибудь узнал?

– Вот об этом я и хотел поговорить, – ответил Виктор. – Я приеду?

– Да, конечно, – засуетилась я, – записывай адрес.

Попрощавшись с Виктором, я кинулась прибираться в квартире, пытаясь одновременно расчесаться и закинуть вещи в шкаф. Васьки я не стеснялась, сосед привык ко мне такой, какая я есть, а вот Виктор… Не хотелось выпадать из образа, к которому он привык, видя меня в университете, поэтому домашние джинсы и свитер полетели в сторону, и их место заняло симпатичное скромное платье нежно-бирюзового цвета.

В дверь позвонили. Едва не разбив по пути дедушкину любимую вазу, я кинулась открывать. На пороге, смущенно улыбаясь, стоял Виктор.

– Привет, – поздоровался он.

– Салют, – улыбнулась я и посторонилась, – проходи.

Главный красавчик университета безошибочно нашел кухню. Вот теперь верю, что они с Димой братья, хмыкнула я, закрывая дверь и устремляясь за ним.

– У вас очень мило, – вежливо озираясь, сказал Виктор.

– Спасибо, – покраснела я, – может, чаю?

– Да, спасибо, – Виктор благодарно кивнул, принимая из моих рук чашку. – я говорил с Криворуким.

– И что? – мгновенно насторожилась я.

Парень сделал маленький глоток.

– Он сообщил, что они с Димой особо не общались, что Дима мало с кем поддерживал близкие отношения, но то, что у моего брата нет врагов, Криворукий уверен.

– Это еще почему? – нахмурилась я.

– Дима никогда никому не отказывал в помощи, всегда помогал деньгами или услугами, – пояснил Виктор. – Многие были ему должны и хотели бы с ним дружить, но брат – такой сложный человек…

Я задумчиво уставилась в окно.

– Ты говоришь, он помогал деньгами. Вдруг у кого-то не было возможности их вернуть.

– Исключено, – отрезал Титов, – Дима давал деньги просто так, никогда не брал расписок. За это его и любили.

Ну что ж, этого следовало ожидать, подумала я.

– Тупик, да? – грустно спросил Виктор.

Я ухмыльнулась.

– Да нет, кажется, мы нашли его похитителя…

– Как? В смысле, я же только что…

Я вздохнула и начала рассказывать. По мере прослушивания глаза Виктора округлялись все больше и больше и, когда я замолчала, он неверяще посмотрел на меня.

– У моего брата есть невеста? То есть, у Димы есть невеста? Девушка, на которой он собирается жениться?..

– Три раза да, – немного раздраженная таким неверием в собственного брата, сказала я.

Виктор немного помолчал.

– И что ты собираешься делать сейчас? – спросил он.

– У меня есть распечатка с адресами увеселительных заведений, где сейчас может находиться Григорий, – напомнила я, – мы собираемся их проверить.

– Мы – это кто? – полюбопытствовал Виктор.

– Мы – это я и Васька, он мой сосед, работает в полиции, сейчас неофициально помогает мне. Кстати, он скоро уже должен приехать, если хочешь, я вас познакомлю.

Виктор не успел ответить, как зазвонил мой телефон. Я бросилась к аппарату.

– Жду внизу, – раздался Васькин голос, – спускайся.

– Васька уже внизу, – радостно сообщила я Виктору, заходя на кухню.

– Аня, я с вами, – вдруг заявил мне парень.

Я слегка растерялась, но мне было вполне понятно его желание.

– Хорошо. Тогда давай спускаться.

Титов кивнул и двинулся к выходу. Я же забрала из своей спальни распечатку с адресами, сунула ее в сумку и побежала за ним.

Скажу честно – мужчины невзлюбили друг друга с первого взгляда.

– Это еще кто такой? – насторожился Васька, заметив Виктора.

– Вася, – старательно заулыбалась я, – это Витя, Димкин брат. Он поедет с нами. Витя, это Вася. Я тебе уже о нем говорила.

– Очень приятно, – выдавил Виктор и протянул руку. Васька бросил на него косой взгляд, но руку не пожал, а направился к машине.

– У него сегодня был трудный день, – пролепетала я. – Ты поезжай за нами.

Виктор кивнул и направился к новенькому БМВ. В отличие от Димки, предпочитающего легкие, гоночные марки, старшему сыну Титову больше по душе были солидные, серьезные автомобили. Я тихонько вздохнула, и потрусила к старенькой девятке Васьки.

– Ты почему ему руку не пожал? – прошипела я, садясь рядом. – У него, между прочим, брата похитили, а тебе хоть бы хны…

– У него брата похитили, а он и не заметил, – бросил на меня насмешливый взгляд Васька.

– Э-э, – мудро сказала я, – ну они не очень между собой общались…

– Так значит, ему и переживать незачем, – бросая недобрый взгляд на зеркало заднего вида, изрек сосед.

Я тоже посмотрела назад – черный БМВ ехал за нами, как приклеенный.

– Он с Криворуким встречался, – внезапно вспомнила я.

– Кто? – не понял Васька.

– Виктор. Помнишь, Димка мне тогда сообщение прислал, что он к Косолапому в Албанию полетел. Так Косолапый – это Криворукий и есть, Димка всем любит прозвища придумывать…

– А какое прозвище у этого? – кивнул в сторону черной иномарки Васька.

– Не скажу, – покраснела я, – слушай дальше. Виктор встретился с Криворуким, других-то Димкиных знакомых мы не знаем, и поспрашивал его насчет тех, кто точил на Пуха зубы…

– Пуха?

– Димку… Не перебивай… У Димки нет врагов. Наоборот даже, он многим помогал, с ним подружиться хотели.

Васька вдруг захохотал.

– Так этот Виктор, мужественно рискуя собственной жизнью, узнал, что у его брата… нет врагов?

Я молча отвернулась к окну, понимая, что бы я сейчас не сказала в защиту Виктора, Васька все равно вывернет мои слова не в пользу последнего.

– Не обижайся, – вдруг сказал Васька, – просто не нравится он мне. Но если тебе это так важно, я постараюсь относиться к нему получше.

– Спасибо, – удивилась я.

Васька деликатно сжал мои пальцы и улыбнулся. Такой улыбки у него я никогда не видела: нежной, немного грустной и такой теплой. Я удивленно изучала его лицо, узнавая и не узнавая его одновременно.

Васька вдруг откашлялся, прерывая волшебство момента.

– Приехали, – сообщил он.

Я выглянула в окно – мы парковались неподалеку от дома Григория. Рядом остановилась машина Виктора.

– Что будем делать? – подошел ко мне Титов. На Ваську он не смотрел.

– Нужно сначала проверить, вдруг он вернулся домой, – вздохнула я. – Если нет, – я вытащила распечатку, – будем искать.

Дома Григория снова не оказалось. В этом мы смогли убедиться, впустую простояв под его дверью десять минут. Мужчины вопросительно уставились на меня.

Я свернула распечатку, и аккуратно разорвала ее на три маленьких листочка, на каждом из которых было по два адреса.

– Ты разделиться предлагаешь? – возмутился Васька. – Ну уж нет, на это даже не рассчитывай. Мало ли, что с тобой опять может случиться!

– Здесь шесть заведений, – терпеливо пояснила я, – если каждое проверять всем вместе, можем зря потратить всю ночь. Гораздо проще взять по два адреса и отправиться туда одному. На это уйдет всего лишь пара часов.

– Он прав, это может быть опасно, – подал голос Виктор. – А вдруг ты наткнешься на Разумовского? Он может напасть на тебя.

– Ну я же не буду орать «Это ты похитил моего друга! Хватайте его!» – возмутилась я. – Если я его замечу, позвоню вам.

В общем, победа осталась за мной. Мужчины сфотографировали на свои мобильные телефона изображение Разумовского, и мы разошлись.

На улице похолодало. Пожалев, что не догадалась взять с собой куртку, я, зябко ежась, побежала в кафе «Вероника», который находился буквально за углом.

Статус кафе явно не соответствовал данному роду заведения. Помещение было небольшим, разделенным на две примерно равные части. На одной половину разместились столы с простой клеенчатой скатертью и дешевыми пластмассовыми стульями. Другую занимал полупустой бар. Народу было немного, и Разумовского среди них я не заметила. При моем появлении никто даже не шевельнулся, чему я, честно говоря, обрадовалась. Скромно подойдя к барной стойке, я нерешительно остановилась, не зная, с чего начать разговор с барменшей, хмурой женщиной с брезгливым взглядом. Рогачева Вера Павловна, гласил бейджик на ее груди. Так ничего и не придумав, я заказала себе простой воды и робко пристроилась на высоком стуле.

Барменша, налив мне в весьма сомнительной чистоты стакан воды (явно из под крана), тут же потеряла всякий интерес.

Я нерешительно потерла нос и наконец, тихо спросила, обращаясь к ней:

– Вера Павловна, извините, вы не могли бы мне помочь?

Женщина бросила на меня хмурый взгляд.

– Наркотой не торгуем, – бросила она.

– Нет-нет, – зачастила я, выхватывая из сумки фотографию Григория и показывая его Рогачевой. – И ищу своего друга, мне сказали, он может быть здесь. Вы его не видели?

Женщина мельком взглянула на снимок.

– Не помню, здесь знаешь сколько народу бывает?

Наверное, нужно ей заплатить, мелькнуло в голове. Я быстро залезла в сумку, достала кошелек и обнаружила, что у меня осталось только двадцать рублей. Вспомнив, что следующим в моем списке значится клуб, где наверняка платный вход, я схватила фотографию Разумовского, вылетела на улицу и горько заревела. Я оказалась просто никчемной тупицей, которая даже не сообразила взять с собой денег, чтобы оплатить вход в клуб и которая не сумела вывести на откровенность даже барменшу! Такая идиотка, как я, определенно не сможет помочь своему другу, и теперь Димка обречен вечно томиться в плену похитителей! Я заревела еще горше, испытывая к себе и Пуху огромную жалость.

– Ну и чего слезы льем? – вдруг весело раздалось надо мной.

Я подняла голову и сквозь слезы разглядела давешнего скелета. На этот раз джинсы он сменил на теплый свитер и черные брюки.

– Эге, – удивился скелет, – так это я к тебе сегодня подкатывал. А где твой упырь? – спросил он, немного нервно озираясь по сторонам.

Я хихикнула – Димке обязательно понравится Васькино новое прозвище.

– Нету, – всхлипнула я, – в баре он.

Скелет с жалостью посмотрел на меня, видимо, решив, что «упырь» наливается.

– Ты из-за этого плачешь? – вздохнул он.

Я растерялась.

– Нет.

И вспомнив про свою неудачу, снова заревела.

– Тааак, – протянул скелет, – хватит топить тротуар. Идем, – и, схватив меня под локоток, куда-то потащил.

Я так оторопела от его приказного тона и свойского жеста, что без пререканий пошла за ним.

– А куда мы идем? – наконец, догадалась спросить я.

– Домой, – просто сказал скелет.

– А-а-а, – протянула я и подпрыгнула,– к кому домой?

Скелет вздохнул.

– Иду я по улице, – вдруг сказал он. Вижу – девушка плачет. Сама в платье, красивая такая, а плачет. Вот и решил помочь. Не бойся, приставать не буду, не люблю плакс.

– Я не плакса! – возмутилась я.

Мы уже зашли в подъезд, который показался мне смутно знакомым и поднялись на второй этаж.

Да ведь здесь живет Разумовский! – сообразила я. В квартире под номером девять… к двери которой только что подошел скелет и, немного повозившись, открыл собственным ключом!

– Прошу, – улыбнулся скелет, приглашающее распахивая дверь, – только аккуратней, у нас в прихожей света нет, лампочка вчера выгорела.

Я осторожно зашла внутрь, с интересом озираясь по сторонам.

Квартира оказалась небольшой, состоящей из крохотной спальни, маленького зала и совсем уж со спичечный коробок кухоньки.

– Надо же, – внезапно задумчиво протянул скелет, оглядывая зал. – Кажется, книга лежала левее, а шкаф слегка приоткрыт был…

Васька! Вот откуда он достал фотографию! А еще врал мне, что соседка дала! Вот ведь… полицейский хренов!

– Тебе, наверное, показалось, – промямлила я.

– Наверное, – согласился скелет и тут же встряхнулся. – Айда на кухню, чаю попьем.

Я пошла вслед за гостеприимным хозяином дома и, помыв руки, села, с трудом втиснувшись в тесное пространство между столом и стеной. Скелет, тем временем, все вытаскивал и вытаскивал тарелки, и вскоре на столе уже громоздись вазочки с печеньем, конфеты, варенье и пирожные.

– Люблю сладкое, – заметив мой удивленный взгляд, пояснил скелет. – Меня, кстати, Дима зовут.

Услышав имя, я поперхнулась и снова приготовилась реветь.

– Это у тебя профессиональное? – грустно спросил Дима.

– Что? – не поняла я.

– Слезы лить, – последовал ответ.

Я всхлипнула раз, другой и замолчала.

– Уже лучше! – обрадовался скелет. – Пей чай, остынет.

Я послушно глотнула сладкую жидкость – похоже, Дима положил туда никак не меньше трех ложек сахара. Пять минут слышалось только упоенное хруст – это я налегла на печенье. Дождавшись, пока гостья насытится, скелет по имени Дима велел:

– Теперь рассказывай.

Я заерзала – а вдруг этот Дима с Григорием заодно? Впрочем, вряд ли.

– Ты здесь один живешь? – спросила я.

Дима растерянно моргнул.

– Нет, мы с другом эту квартиру снимаем, только его сейчас нет дома, а что?

Вот ведь Васька! Облазил квартиру, а не сообразил, что здесь двое живут!..

– Несколько дней назад пропал мой друг. Его зовут Дима, – тихо сказала я.

Тезка моего друга кивнул – кажется, он начал понимать причину моей слезливости.

– Парень, с которым ты живешь, Григорий Разумовский, – продолжала я, – может что-то об этом знать…

Не говорить же парню, что его сосед и похитил Пуха!

– С чего ты это взяла? – удивился Дима.

– Мой друг встречался с сестрой Разумовского, поэтому они и были знакомы. Вот только… Разумовский куда-то исчез. Я заходила сюда сегодня днем, но соседка сказала, что его нет дома.

– Ну и правильно, – пожал плечами хозяин квартиры, – Гриша у Ларисы, наверное.

– У какой Ларисы? – не поняла я.

– Девушку его так зовут – Лариса, – хихикнул Дима, – такое распространенное русское женское имя…

– У Григория есть девушка? – продолжала я тупить, не понимая, как можно было даже не подумать о том, что у Разумовского есть возлюбленная. А у кого может скрываться парень, похитивший человека и совершивший попытку убийства прямо напротив отдаления полиции? Конечно же, у своей девушки. Следует отметить, что особым умом парень не блещет. – А где она живет?

– О, чуть ли ни в другом конце города, – улыбнулся Дима, – они с Гришей познакомились в институте на первом курсе, с тех пор вместе. У меня где-то была бумажка с ее адресом, Гриша оставлял на всякий случай, подожди…

Скелет вскочил со своего стула и бросился в зал. Тотчас там что-то загремело, зашуршало, потом даже грохнуло, и затем появился довольный Дима, весь в пыли. В руках он держал клочок бумаги.

– Улица Зенитная, дом 49, квартира 49, – радостно прочитал он. – Держи!

– А тебе он больше не нужен? – удивилась я. – Вдруг понадобится?

– А, – отмахнулся Дима, – если понадобится, Гриша снова напишет.

А вот это вряд ли, подумала я, но вслух сказала:

– Спасибо, ты мне очень помог. Кстати, меня Аня зовут.

Дима улыбнулся, вдруг превратившись в довольно симпатичного парня с красивыми карими глазами, немного встрепанными волосами и смешными веснушками на носу.

Мои губы сами собой разошлись в ответной улыбке.

Дима проводил меня до двери, пожелал удачи в моих поисках и пригласил зайти как-нибудь в гости. Я, снова от души поблагодарив гостеприимного парня и пообещав навестить его, вышла на улицу.

Уже стемнело, везде зажглись огни.

Проснулась ночная Москва.

Радостно улыбнувшись своим мыслям и удачным поискам, я достала мобильный телефон, намереваясь позвонить Ваське и Виктору, когда вдруг увидела на дисплее… 36 пропущенных вызовов! Мамма миа! Эти двое просто убьют меня! Направляясь в кафе, я почему-то поставила мобильный на беззвучный режим. Наверное, сработала привычка отключать звук, входя в общественное помещение, дабы не беспокоить других внезапной мелодией, но ведь Васька и Виктор об этом не знают! Черт, вот это я влипла!..

Я добрела до остановки, плюхнулась на сиденье, от страха не чувствуя холода и, собравшись с духом, отправила два одинаковых сообщения: «Я на остановке, рядом с домом Разумовского». Позвонить им я не решилась.

Спустя десять минут грянул ад. Первым до меня добежал Виктор:

– Анечка, ты в порядке? – бухнулся он передо мной на колени. – Почему ты не отвечала на звонки? Я уже не знал, что думать, ты не отвечаешь, номера твоего соседа у меня нет, адреса какого-нибудь бара, куда ты могла отправиться, тоже… Я так испугался за тебя, думал, с тобой что-то случилось…

Если честно, мне была даже приятна такая забота, вот только я немного побаивалась реакции Васьки. Васька – это вам не Виктор, нежничать не будет, кааак треснет по голове!.. Нет, шучу, конечно, трескать меня по голове он не будет. Или будет?..

– АННА! – от Васькиного рева зазвенели стекла, и обрушилась штукатурка во всех близлежащих домах. – Ты жива? – рявкнул Васька, осматривая меня с головы до ног, видимо, в поисках повреждений.

– Да, – пискнула я.

– Где ты была? – продолжал он допрос.

– В квартире Разумовского, – осторожно ответила я.

– Как ты туда попала? – удивился Виктор.

– Дима открыл, – созналась я, – и он сказал мне, где искать Григория! Он у своей девушки, Ларисы, она живет на улице Зенитной, дом и квартира 49!

Мужчины настороженно переглянулись. Я же, не понимая их замешательства, возбужденно вскочила со скамейки, где сидела, и побежала к Васькиной девятке.

– Нужно ехать туда прямо сейчас! Надо же, мы такие идиоты, искали его в кафешках и клубах, а про то, что у него есть девушка, даже не подумали!– радостно подпрыгивала я, удивляясь, почему Васька и Виктор не разделяют моего энтузиазма. Ведь мы, наконец, нашли похитителя, а значит, скоро увидим Пуха!

– Дима сказал тебе, где искать Разумовского? – откашлявшись, спросил Васька, как-то странно глядя на меня.

– Да, я ведь уже сказала, – я начинала потихоньку терять терпение, – так мы едем или нет?

– Поздно уже сейчас, – обращаясь ко мне, словно к ребенку, сказал Виктор. – Давай ты сегодня отдохнешь, отоспишься, – Титов приобнял меня за плечи и повел к своему автомобилю, – а завтра мы все вместе поедем к Ларисе…

– Он прав, – вдруг согласился с Виктором Васька, распахивая дверь Витькиного БМВ. – Завтра с утра и поедем…

– Да вы что? – возмутилась я. – Мы нашли Разумовского, надо ехать к нему и выяснить, куда он увез Димку!..

– Обязательно, – мягко улыбнулся Виктор, прыгая на водительское кресло и трогаясь с места. – Только завтра. Ты устала, мы устали…

– Идиоты, – буркнула я и отвернулась к окну. Их поведение показалось мне в высшей степени обидным – мы же только-только наткнулись на димкин след – а эти двое все испортили! А вдруг завтра, когда мы приедем к Ларисе, Разумовский снова скроется? Ну тогда я задам им жару!

Виктор еще продолжал что-то говорить мягким, успокаивающем голосом, но я его не слушала. Когда мы подъехали к нашему дому, я, все так же не говоря ни слова, открыла дверцу со своей стороны, не дожидаясь помощи Виктора, и пошла к своему подъезду. Впрочем, далеко отойти от машины я не успела. Уже через пару метров меня схватил за плечи сосед и проворковал, поворачивая меня по направлению к своему дому:

– Давай ты сегодня переночуешь у нас, – старательно улыбался Васька, – и тебе спокойней, и мне… Мама нам что-нибудь к столу накроет…

– Я не голодна, – буркнула я.

– Тогда ляжешь спать, – не стал настаивать сосед, – Наташкина комната свободна…

Говорите, из огня да в полымя? Нет, скорее уж: от скелета да к упырю. Вернее.

Я тихо вскипела, но посоветовала себе успокоиться. Вырваться из лап Васьки просто нереально, поэтому я позволила отвести себя к его дому. Дверь сосед открыл своим ключом, не желая беспокоить наверняка спящую Анну Сергеевну.

Я уже привычно зашла в спальню Наташи и захлопнула дверь прямо перед Васькиным носом, вознамерившегося проскочить туда за мной. Уже знакомый по прошлому разу плед лежал на диване, казалось, поджидая меня. Я тихо опустилась на него. В коридоре раздался приглушенный Васькин голос, названивающего кому-то по телефону. Я напрягла слух – сосед просился в отпуск. Фыркнув, я разочарованно отвернулась, уже не слушая, кому и зачем он звонил снова.

Вот дождусь, пока упырь ляжет спать, подумала я, и сама поеду к этой Ларисе! Пуха надо вызволять! Вот сейчас Васька свалит в свою комнату, и я сразу же… Додумать замечательную мысль я не успела – меня сморил сон.

Утро следующего дня ласково встретило меня веселыми солнечными лучами. Я довольно потянулась, спросонья удивляясь, почему снова просыпаюсь у Анны Сергеевны. Впрочем, уже

через секунду накатили воспоминания о вчерашнем дне, заставив помянуть ласковым словом двух хорошо знакомых персонажей.

Было уже десять утра. Поняв, что занятия в университете я благополучно проспала и мне уже все равно, я выползла из Наташиной спальни. Из кухни доносились аппетитные запахи, но прежде чем отправиться туда, я заглянула в ванную комнату умыться, надеясь, что хозяева не сочтут мое хозяйничество невежливым. Мое красивое платье бирюзового цвета, в котором я вчера пережила такое занимательное приключение, было изрядно помятым. Ну ничего, я его постираю и поглажу, и к Димкиному появлению оно будет как новое, и Пух обязательно скажет мне, какая я в нем красивая! Изрядно повеселев, я направилась на кухню.

К моему огромному удивлению, там находились не только законные хозяева в лице Анны Сергеевны и ее сына, но и Виктор, с упоением попивающий чай с печеньем.

– О,– первым заметил меня Васька, – вот и наша соня! Как спалось?

И Васька с Виктором впились в меня одинаково обеспокоенными взглядами.

– Замечательно, – сухо ответила я. – Доброе утро, Анна Сергеевна.

– Ох, Анечка, доброе утро, – оторвалась от духовки старушка, – а я вот тут печеньица лимонного испекла, будешь?

– С удовольствием, – улыбнулась я, садясь за стол и нахально тесня Виктора. Тот, впрочем, не обиделся, только продолжал все так же на меня смотреть.

Анна Сергеевна налила мне чаю и придвинула тарелочку с печеньем. Это было восхитительно! Забыв обо всем на свете, я за минуту смяла целую гору восхитительных домашних эклеров.

– Ммм, вы просто божественно готовите! – похвалила я хозяйку.

Женщина просто расцвела.

– Ты ешь, ешь. Может, еще?

– Нет, нет, – перепугалась я, – я и так уже столько съела…

Не слушая возражений Анны Сергеевны, я быстро перемыла посуду и убрала со стола.

– Спасибо за все, Анна Сергеевна, – еще раз поблагодарила я хозяйку, – и за ночлег, и за завтрак…

– Ну что ты, – улыбнулась она, – ты же знаешь, Анечка, тебе в этом доме всегда рады…

Она ушла. Я обернулась к притихшим мужчинам.

– А мы занятия прогуляли! – вдруг радостно брякнул Виктор.

Я молчала.

Васька откашлялся.

– Хм, что делать будем?

– Можем, все-таки поедем к Ларисе? Или вы еще не отдохнули? – съязвила я.

Мужчины подскочили.

Спустя пятнадцать минут я, уже выходила из своего дома, переодевшись в простую белую рубашку и джинсы. Решено было всем вместе отправиться на Витькином БМВ, чтобы не разделяться по дороге.

– Так ты говоришь, адрес Ларисы дал тебе Дима? – пережидая, пока на светофоре не загорится зеленый свет, спросил Виктор.

Я молча кивнула.

– А что он тебе еще сказал?

– Ничего особенного, – пожала я плечами.

– А где ты его видела? – подключился Васька.

Ну не все ли им равно?!

– Рядом с кафе, куда я ходила, – процедила я и вдруг накинулась на Ваську. – Ты, полицейский херов, обыскал чужую квартиру и даже не догадался, что там живет не один человек!

– Не понял, – впал в ступор сосед, – откуда ты?..

– Так мы зайти не успели, как Дима заметил, что шкаф закрыт, и книга лежит не там, где должна была!

– Таак, – вздохнул Виктор, паркуясь у обочины и поворачиваясь ко мне. – А какое дело моему брату до того, что вещи из квартиры Разумовского лежат не на своем месте?

– ДА ПРИЧЕМ ЗДЕСЬ ТВОЙ БРАТ?! – взорвалась я. – Если ты до сих пор не заметил, его-то мы как раз и разыскиваем! Я говорю о Диме, парне, вместе с которым Григорий снимает квартиру!

В салоне автомобиля повисла тишина, которую внезапно разорвал громкий хохот мужчин.

– Господи, – вдруг дошло до меня, – вы что, про Пуха подумали? Решили, что его дух указывает мне дорогу? Поэтому вчера так со мной сюсюкали? Потому что решили, что я с ума сошла?

– Извини, Ань, – выдавил сквозь смех Виктор, – но мы очень рады, что ошибались.

Слов не было. Одни эмоции. Поэтому рта я решила не открывать.

– Поехали уже,– наконец, успокоился Васька.

Виктор послушно завел машину.

Район, в котором жила Лариса и где предположительно скрывался Григорий Разумовский был довольно тихим и уютным. По тротуарам прогуливались молодые матери с колясками, детей не было видно – в половине двенадцатого утра они все наверняка были на занятиях. Я вдруг забеспокоилась, подумав: а если Лариса тоже на занятиях в университете?

Васька уже тем временем узнавал, где дом под номером сорок девять. Получив ответ от одной из матерей (почему-то с ним откровенничают только матери с колясками), он махнул нам рукой и двинулся к многоэтажному блоку.

На двери висел кодовый замок, но не успели мы разочароваться и отправиться на поиски четырех цифр к местному населению, как дверь открылась и на улицу вывалился довольно полная женщина в цветастом платье и на высоких каблуках. Виктор тут же кинулся вперед, придерживая перед ней дверь и не давая ей закрыться.

Один за другим мы быстро зашли в подъезд и двинулись по лестнице наверх. У двери с номером сорок девять мы замерли и дружно переглянулись. Васька поднял руку и нажал на звонок – раз, другой, третий… Я даже дышать перестала, от напряжения вцепившись вспотевшими руками в Васькин рукав.

– Кто там? – наконец, раздался женский голос за дверью.

– Служба доставки, – крикнул Васька, – вам посылка!

Щелкнул, открываясь, замок. Не дожидаясь, пока дверь откроется полностью, Васька влетел в квартиру, мы с Виктором – за ним. Негодующе вскрикнула Лариса, но мы уже не обращали на нее внимания. Влетев за Виктором в хозяйскую спальню, я застала занимательную квартиру: Васька уже скрутил вопящего парня, чье лицо уже было знакомо мне по фотографии.

– Отвечай, где Димка?! – бросился к нему Виктор.

– Откуда я знаю? – Григорий попытался лягнуть Ваську ногой, но сосед весьма грубо встряхнул его, и парень тут же успокоился.

– Я сейчас полицию вызову! – надрывалась Лариса, вбегая за нами в спальню.

– Успокой ее! – бросил мне Васька, продолжая удерживать Разумовского.

– Как? – растерялась я.

– Придумай что-нибудь, – перекрывая крики хозяйки квартиры, рявкнул сосед.

Я обернулась к Ларисе.

– Слушай, твой парень похитил человека, – сообщила я ей, – поэтому и отсиживался у тебя. Если вызовешь полицию, тебя могут арестовать за сокрытие преступника.

Ничего умнее мне в голову не пришло, но этого хватило, чтобы Лариса замолчала. Я снова обернулась к мужчинам.

– Пусти меня! – вдруг тихо попросил Григорий. – Я не сбегу.

Васька осторожно его отпустил, Виктор встал у дверей, но Разумовский, казалось, действительно не собирался сбегать.

– Гриша, – тихо позвала я его, – где Дима Титов?

– Не знаю, – хмуро взглянул на меня парень, – отсиживается где-нибудь.

– Расскажи нам все, как было, – попросила я.

– А что рассказывать? – буркнул Разумовский. – Они с Полиной расстались, она из-за него под машину сиганула, а ему хоть бы хны…

– И ты решил отомстить, – подсказала я.

– Ну решил, – согласился парень, – а как бы вы поступили?!

– Что было дальше? – спросил Васька, буравя Григория взглядом.

– Я всю ночь его искал, – продолжал парень. Он не смотрел на нас, рассказывал тихим безжизненным голосом. – И нашел. Он ехал к новой девушке. К ней.

Разумовский кивнул на меня. Я удивилась, но промолчала.

– Зашел к нему со спины. Ударил битой. Он не ожидал нападения, уже после первого удара упал. Я бил его минут пять, затем услышал голоса, испугался, что меня увидят, и сбежал. Он остался в подворотне.

Мы молчали.

– А Полине все никак не становилось лучше. Если бы не эта Анна, он бы не бросил сестру, и она бы не стала с собой кончать. Я нашел адрес его новой пассии и стал за ней следить. А потом, когда она переходила дорогу, я решился. Вот только не получилось, – Разумовский хмыкнул.

Виктор бросил на меня испуганный взгляд – он не знал о том, что меня едва не убили.

– И это все? – поторопила я парня. – Избил Диму, попытался наехать на меня. Твоя месть свершилась?

Григорий бросил на меня недоуменный взгляд: кажется, он ожидал от меня несколько иной реакции. Впрочем, я тоже рассчитывала на нечто совсем другое по пути к Ларисе.

– Ну да, – осторожно ответил парень.

– А почему ты здесь прятался? – спросил его Виктор. – Почему к сестре в больницу не поехал?

Разумовский посмотрел на него с некоторой жалостью, словно на слабоумного.

– Так я едва на нее не наехал передзданием полицейского отдела. Естественно, там полно камер, я как-то сразу не сообразил, ее увидел, и в голове все помутилось. А потом, когда в глазах прояснилось, понять, что линять надо, у ментов уже наверняка номер моей машины остался, а по нему вычислять, кто хозяин…

Васька крякнул. И судя по его лицу, я прекрасно поняла, что никаких видеокамер на площади нет, и Григорий зря беспокоился.

– Откуда ее адрес узнал? – снова спросил Виктор. Видимо, парень вошел во вкус.

– Приятели помогли, – неохотно ответил Григорий. – Что, сажать будете?

Мужчины вопросительно взглянули на меня. Я отрицательно покачала головой.

– Дурак ты, Гриша, – уже выходя из квартиры, вздохнула я. – Димка и не думал с Полиной расставаться, они просто спектакль перед родителями разыграли, а сами уже собирались подавать заявление в загс.

Разумовский ошарашено застыл, во все глаза глядя на меня.

– А почему Полина мне не сказала? – прохрипел он.

– Не успела, наверное, – пожала я плечами. – А ты из-за своих «гениальных» догадок избил ни в чем не повинного человека и едва не убил второго.

Квартиру мы покидали в полном молчании.

– Облом, – глубокомысленно заметил Васька, плюхаясь на пассажирское сиденье.

– Точно, – огорченно согласился Виктор, открывая передо мной дверцу.

Я молчала. Только что оборвалась единственная ниточка, которая могла привести меня к Диме. Неужели я его больше никогда не увижу? Сердце сжалось, и я постаралась взять себя в руки. А что, если Разумовский солгал? Вот мы сейчас уедем, а он, радостно подхихикивая над наивными следопытами в лице нашего трио, сядет в свою девятку и помчится в какой-нибудь подвал, в котором томится Пух. Хотя, вряд ли. Это действительно нелогично – похищать человека, из-за которого твоя сестра якобы бросилась под машину. И что бы ты потом с этим человеком делал? Нотации читал, что бросать девушек плохо, и так поступать нельзя? Глупость какая… Но я так обрадовалась, когда мы вышли на Разумовского, что совершенно не подумала о логичности нашего предположения, зато теперь прекрасно вижу, что наша версия притянута за уши.

И что же теперь делать?

– Ань, – подал голос Виктор, – может, в кафе?

Я подозрительно взглянула на него: человек только что потерял ниточку, ведущую к его похищенному брату, и совершенно спокойно предлагает мне заехать в кафе?! Видимо, мой взгляд был настолько красноречив, что Титов тут же принялся оправдываться:

– Нет, я огорчен, конечно, только ты сама подумай, какой будет прок от того, что мы будем плакать или расстраиваться? Диме от этого станет легче? Нет. А так ты поешь, придешь в себя и выдашь еще какую-нибудь версию, у тебя это хорошо получается…

Я заподозрила в его словах подвох – мы только что зашли в тупик, а он говорит, что у меня хорошо получается?!

– Не хочу, – процедила я, – отвезите меня домой.

– Хорошо, – покорно согласился Виктор.

БМВ плавно катился по дороге, я смотрела в окно. В голове было абсолютно пусто, ни одной мало-мальски значимой идеи, зато горечи хоть отбавляй. Эх, Пух, плохая у тебя подруга… Книги о приключениях гениального инженера гораздо совать, а вот помочь… Книги…

В голове у меня щелкнуло, и я заорала:

– Стоп!!

Виктор от неожиданности нажал на педаль тормоза, и БМВ остановился как вкопанный. Васька, не пристегнувшийся чисто из упрямства, больно ударился головой; водитель джипа позади нас, истошно сигналя, вывернул руль налево и чудом избежал столкновения с нами, но я не обращала на это внимания.

– Ты зачем остановился? – накинулась я на Виктора.

– Так ты же сказала, – пролепетал Титов.

– Я сказала «Стоп!», а не «Стой!». Поехали скорее, пока нас не оштрафовали.

Виктор послушно завел мотор, и мы тронулись.

– И что это было? – спросил Васька, ощупывая свою голову. – Чего ты орала?

– Книга! – воскликнула я. – Помнишь, у Димы мы нашли роман Жюля Верна, а внутри оказалась фотография?

– Ну помню, – мрачно откликнулся сосед. – И что с того?

Я смутилась – действительно, чего это я так разоралась?

– Я подумала, что это может быть важно. Зачем Дима хранил фотографию своего отца?

– Что за фотография? – не выдержал Виктор.

Я быстро ввела его в курс дела.

– И ты думаешь, снимок может помочь нам в поисках? – недоверчиво глядя на меня в зеркало заднего вида, спросил Виктор.

– Других зацепок у нас все равно нет, – пожала я плечами, – мы только что лопухнулись с предыдущей версией. Что мы теряем? Вась, – обратилась я к соседу, – а где фотография? Ты говорил, что установишь личность второго парня.

– Она у Жорки, – кивнул Васька, – сейчас позвоню.

Сосед вытащил свой мобильный и набрал номер, затем поднес аппарат к уху и принялся ждать.

Скоро неведомый Жора ответил. Мы с Виктором прислушивались к разговору.

– Слышь, друг, – продолжал радостно скалиться Васька, – помнишь, я тебе фото давал? Ты ничего не узнал?

Трубка словно взорвалась – Жора верещал так громко и отчаянно, что даже мне, сидящей на заднем сиденье, было слышно, впрочем, я ни слова не разобрала – говорил Георгий слишком быстро.

– Да, да, хорошо… Завтра вечером заедем… Спасибо, брат.

Васька отключился.

– Ну что, все слышали? – спросил он у нас.

– Если честно, я ничего не разобрала, – созналась я, – что там у него?

– Личность второго выпускника он установил, – передал сосед, – вот только вчера к Жорке приехала теща, и теперь у них дома война – они друг друга терпеть не могут. Договорились встретиться с ним завтра в парке, в восемь.

– Вот и отлично! – радостно хлопнула я в ладоши. – Кто знает, может, к чему и выйдем?..

Виктор высадил нас у моего дома. Попрощавшись с мужчинами, я направилась в свою квартиру: у меня впереди целый свободный вечер, следовало провести его с пользой. Например, сесть в обнимку с любимой чашкой Пуха и порыдать, мысленно пошутила я. Хотя, уборка квартиры тоже сойдет. В последние дни я совершенно забыла про хозяйственные дела, следовало это исправить.

Целый вечер я приводила в порядок свой дом: мыла, скребла, терла. К вечеру квартира блестела. Мысленно поздравив себя, я позвонила бабуле. Разговор с ней не занял много времени, мои старики торопились на ужи к общему другу детства, поэтому я быстро закруглилась, и остаток вечера провела за учебниками. Сегодня я пропустила занятия, но учебу никто не отменял.

Утро следующего дня было хмурым и пасмурным, моросил мелкий дождик, дул промозглый ветер. Захватив с собой зонт, я побежала в университет.

Утро пролетело быстро. Заметив меня, Верка просто вцепилась в меня своими длинными красными ноготками и принялась допрашивать: о чем это я говорила с Витей Титовым два дня назад, почему не была вчера, и какие у нас с ним отношения? Слава богу, меня спас звонок. Преподаватель по фонетике английского языка был довольно суровым, что позволило мне на целых полтора часа отдохнуть от веркиного голоса.

После третьей пары к нам зашел Виктор. Приветливо улыбаясь нашим девочкам, он двинулся ко мне.

– Тебя подвезти?

– Нет, мне тут десять минут ходьбы, – улыбнулась я.

Титов немного помолчал и вдруг спросил:

– А можно я к тебе в гости зайду?

– Прямо сейчас? – растерялась я.

– Ну да, – пожал он плечами, – у нас встреча с этим несчастным Жориком, и ни на чем другом все равно сосредоточиться не смогу. А вдвоем веселее как-то.

– Хорошо, – кивнула я, – идем.

– Слушай, – уже сидя у меня на кухне, вдруг сказал Виктор, – чем обращаться к кому-то левому за информацией, было бы проще спросить у моего отца, кто на снимке. Уж он-то определенно это знает.

– Ну уж нет,– открестилась я, – давай пока не будем трогать твоего отца.

Виктор немного удивленно взглянул на меня, но что-то подсказывало мне, что лучше к Антону Степановичу пока не обращаться.

До восьми мы с Виктором играли в шахматы. Карт у нас не было, поскольку мои дедуля с бабулей их не признают, и из всех развлечений в нашем распоряжении была только эта замечательная старинная игра. Виктор оказался хорошим шахматистом. Дважды поставил мне шах и, пока я пыталась обезопасить слона, съел мою королеву.

Васька позвонил в половине восьмого. Мы с Виктором похватали свои вещи и побежали на выход, где сосед озабоченно пинал колесо своей девятки.

– Привет, – улыбнулся он, завидев меня, – мама спрашивает, почему ты сегодня не ночевала у нас.

Я покраснела.

– Наверное, потому, что окружающие мужчины перестали считать меня сумасшедшей.

Виктор хмыкнул, как бы в этом сомневаясь. Я бросила на него подозрительный взгляд, но комментировать свое хмыканье он не стал, и потихоньку я успокоилась.

Несчастный, как выразился Виктор, Жорик, жил в двадцати минутах от нас. Неподалеку от его дома находился небольшой парк, перед воротами которого Васька и остановился.

– К чему такая конспирация? – проворчала я, когда Васька, велев нам с Виктором оставаться на месте, вылез из машины.

Сосед улыбнулся, но не ответил. Через боковое окно его девятки я наблюдала, как его огромная фигура постепенно скрывается за деревьями.

– Аня, – тихо позвал меня Виктор.

Я испуганно дернулась – надо же, совсем про него забыла!

– Что? – спросила я.

– Что у тебя с ним?

Я удивленно посмотрела на Виктора. Неужели он мной интересуется?

– Он мне помогает, если ты не заметил.

– Поверь мне, это-то я как раз и заметил. А кроме того?

– А что еще?

– Анна!

– Да?

Черт знает, почему я включила дурочку.

– Он тебе нравится? – не выдержав, Виктор спросил напрямую.

Я задумалась – нравится ли мне Васька?

– Не знаю, – наконец, честно ответила я.

– А я? Я тебе нравлюсь?

Я снова задумалась.

– Не знаю, – заело меня.

Виктор бросил на меня далеко не самый приятный взгляд и отвернулся, но мне уже было не до него – возвращался Васька.

– Порядок, – радостно сказал он, садясь за руль и заводя машину. – На снимке – Быков Валерий Иванович, бывший партнер по бизнесу Титова Антона Степановича.

Я ждала продолжения, но его не последовало.

– И это все? – не выдержала я. – Твой Жорик потратил несколько дней на то, чтобы узнать имя этого парня?

– Женщина! – вскипел от моих слов Васька. – Мои возможности не безграничны! Жорик и так много времени потратил, чтобы узнать хотя бы это!

– Черт знает что! – буркнула я.

Один пристает с дурацкими вопросами, другой радуется, словно ребенок, добыв имя парня на фото, и оба обижаются, стоит мне подать голос. Молчание в салоне васькиной девятки стало просто гробовым.

Я задумалась – неужели я так многого требую? Наверное, да, вон как мужиков обидела – надулись и молчат.

– Я была не права, – сдалась я, обращаясь к обоим, – Вась, я погорячилась, Вить, я действительно не знаю. Мир?

«Мир? – дружелюбно спрашивает взъерошенный парень, глядя на меня.

«Мир, – неуверенно улыбаюсь я.»

– Мир, – проворчали они хором.

Я хмыкнула.

– Полагаю, адреса этого… Быкова, да? Жорик не нашел? – спросила я Ваську.

Тот отрицательно покачал головой.

– Адрес можно найти самим, – заметил Виктор.

Я вопросительно уставилась на него.

– Подниму старые бумаги отца, у меня есть доступ в его кабинет, найду адрес и двинем туда. Можно прямо сейчас.

– А если нас застанет твой отец? – поинтересовался Васька.

Виктор засмеялся.

– Так он сейчас в офисе, раньше десяти все равно не вернется, а мы к нам домой поедем.

Мы с Васькой переглянулись – такой вариант был вполне приемлем.

За адресом Быкова Виктор пошел сам, отсутствовал минут тридцать, и мы с Васькой, сидя в кафе напротив особняка Титовых, уже начали скучать.

– Нашел! – ввалился в помещение Виктор, размахивая бумажкой и привлекая внимание немногочисленных посетителей кафе.

– Город Москва, улица Комсомольская, 12, квартира 2! – объявил он нам, садясь за столик.

– Ты долго, – упрекнул его Васька. В его взгляде читалось: «Я бы быстрей управился!»

– Так я весь кабинет перерыл! – возмутился несправедливому обвинению Виктор. – У меня папа очень педантичный, он старые бумаги не выкидывает, а складывает их в коробки. Я, когда имя этого Валерия Ивановича услышал, сразу понял, что надо ворошить старые бумаги, потому что сейчас папа работает один, то есть единолично владеет бизнесом, и никаким Быковым в его окружении даже не пахнет.

– Поедем сейчас? – спросила я Ваську. Тот озабоченно взглянул на часы.

– Поздно уже, – поморщился он, – завтра с утра двинем. Да и вообще, наверное, мне лучше туда самому поехать. Вам с утра на учебу, а я как бы в отпуске, вот и двину на… – Васька взглянул на бумажку с адресом, лежащую на столе, – на Комсомольскую,12.

Мы расплатились по счету и загрузились в васькину девятку. Виктор поехал с нами, он оставил свой БМВ в нашем дворе. На мой взгляд, ему было бы намного проще сразу пойти домой, благо находился двухэтажный особняк практически через дорогу от того кафе, где мы сидели, а утром в универ добраться на попутном транспорте. Хотя… Я поморщилась. Куда уж сыну олигарха раскатывать на маршрутке, он и слова-то такого не знает.

Мысли мои вернулись к Быкову, бывшему партнеру Титова Антона Степановича. Мне было интересно, что это за человек? Не ошиблись ли мы снова? С момента пропажи Пуха прошло всего несколько дней, а я уже жутко соскучилась по своему другу. Надеюсь, мы на верном пути, и этот Быков выведет нас на Пуха. Ты только дождись, Дим, я скоро…

Я рассеянно посмотрела по сторонам, и мой взгляд наткнулся на задумчивого Виктора. Виктор и Дима. Небо и земля. Как два брата могут быть такими разными? Диме ничего не стоило ворваться в мою комнату и сказать: «Чего развалилась? Двинули в Грецию!». И ведь двинули! Из-за этого сумасброда я оформила загранпаспорт, гадая, куда его занесет в следующий раз. Но Пух никогда не повторялся. Однажды он с ветерком прокатил меня по ночной Москве, удирая от ГИБДД. Господи, да мне после того случая месяц кошмары снились, и я зарекалась, что больше никогда не соглашусь на новую сумасшедшую идею друга, но появлялся Пух, кричал с порога: «Салют, Пятачок! А давай…», и все начиналось сначала. Виктор же… Я бросила на парня задумчивый взгляд. Слишком серьезный, стабильный, ответственный. Он похож на отца, наверное поэтому Титов-старший и любит его больше.

– Приехали! – объявил Васька.

Я очнулась и медленно вышла из машины.

– Ну, до завтра? – как-то странно глядя на меня, попрощался Виктор.

– До завтра, – зевнула я, – пока, Вась.

Васька промолчал, но я, почему-то практически засыпая на ходу, этого уже не заметила.

Впрочем, поспать в тот вечер мне так и не удалось. Уже открывая дверь квартиры, я услышала, как в прихожей разрывается домашний телефон. Решив, что это бабушка, я подняла трубку:

– Салют, солнце, – веселый голос на том конце провода даже отдаленно не напоминал бабушкин голос, – гляжу, вы уже добрались до Быкова?

Сон как рукой сняло.

– Кто это? – вцепившись в телефон мертвой хваткой, прошептала я.

– Зови меня Феникс, милая, – засмеялся парень.

– Скажи, Феникс, – тут же сориентировалась я, – что ты знаешь про Быкова?

Парень хохотнул.

– Шустрая ты, – хмыкнул он, – скажу одно: вы на верном пути.

– Так это он похитил Димку? – завопила я, но Феникс уже не слышал – он бросил трубку.

Я медленно дошла до кухни, налила себе соку, села на стул и задумалась.

Итак, в нашей пьесе появился новый действующий персонаж – некто Феникс. Судя по его голосу, парень довольно молодой, вряд ли старше двадцати пяти. Вопрос – кто он такой? Знакомый Димы? Узнал, что его похитили и решил помочь? В таком случае прозвище Феникс было бы как нельзя более подходящим, если предположить, что так его назвал сам Пух. Но зачем парень не присоединяется к нам открыто? Почему звонит мне поздним вечером, практически ночью, предварительно дождавшись, пока я останусь одна? Откуда он узнал про Быкова? Ведь мы сами только сегодня вышли на его след. Это что же получается, кто-то ему об этом рассказал? Но кто? Неужели кто-то из моих добровольных помощников ведет двойную игру? Или нас выдал васькин знакомый, Жорик? В таком случае, мне следует быть осторожной, кто знает, вдруг за нами приглядывают?

Внезапно мне в голову пришла другая мысль: с какой это стати этот Феникс нам помогает, говоря, что мы на верном пути? Я могу предположить только два варианта: ему самому позарез необходимо найти Диму, вот он и надеется, что мы выведем его на след Пуха. Хотя, нет, глупость какая-то получается… Если он сам хочет найти Титова, откуда он знает, что мы на верном пути? Ведь по идее, это мы должны направлять его, а не он нас. Ну что ж, тогда второй вариант: Феникс как-то связан с похитителями Димы, возможно, это он и есть, и звонил он мне с одной-единственной целью – сбить со следа, заставить взяться за Быкова. Черт, опять нестыковка: мы бы так и так вцепились в бывшего партнера Антона Степановича Титова, других-то зацепок у нас нет, и, судя по осведомленности Феникса о наших делах, он об этом знает. Кстати, возвращаясь к осведомленности – кто же все-таки сообщил ему о Быкове? И что, собственно, я знаю о Ваське и Викторе, кроме того, что первый работает в полиции, а второй – брат Димки? Или все-таки нас выдал Жорик? Черт, этак всех вокруг себя подозревать начнешь. Но одно я знаю точно – я стала слишком зависеть от Васьки и Титова в своем расследовании, пора это прекращать. Неважно, пусть даже я ошибаюсь в своих предположениях насчет них, но я не могу рисковать. И лучше по мере возможностей действовать одной. Если я заблуждаюсь насчет них, уверена, потом они меня поймут.

Заснула я только под утро, и мне снился Димка. Он весело смеялся и шел вперед по долгой дороге, постепенно растворяясь в тумане, но даже тогда я продолжала слышать его смех, эхом отдававшийся в моей голове, когда я уже проснулась. Открыв глаза, я еще пару минут полежала в тишине, успокаивая разбушевавшееся сердце.

Интересно, как чувствует себя Полечка? Пришла ли она в себя? Надо обязательно съездить сегодня в больницу, проведать ее, Разумовских, Григория.

Было только шесть утра. Сон больше не шел. Я встала, умылась, и принялась готовить завтрак. Следовало подкрепиться основательнее, кто знает, когда мне сегодня удастся еще поесть.

В университет я пришла за полчаса да начала занятий. В коридорах еще никого не было, и мои шаги казались мне самой оглушительно громкими. Я старалась ступать потише, не зная, кого я боюсь потревожить, и как раз проплывала мимо деканата, когда открылась дверь, и я нос к носу столкнулась с Владимиром Григорьевичем, преподавателем социологии.

– Извините, – пролепетала я, – я не хотела…

– Ничего страшного, – улыбнулся мужчина, приглядываясь ко мне. – Мы ведь, кажется, не первый раз сталкиваемся? Вы Смирнова, если не ошибаюсь, да?

Я подивилась его памяти – не прошло даже месяца с тех пор, как он устроился на работу в наш университет, а уже запомнил фамилии своих студентов!

Владимир Григорьевич правильно понял мое замешательство.

– Годы практики, – пояснил он, – за несколько лет, что я работаю в сфере образования, я придумал свою систему запоминания фамилий.

– Правда? – засмеялась я. С этим человеком мне было невероятно легко общаться – он не давил своим авторитетом, не занудствовал, у него был приятный мягкий голос, которым он просто зачаровывал студентов на своих лекциях. – Не поделитесь?

– С большим удовольствием! – охотно согласился преподаватель. Мы медленно двинулись по коридору. – Вот вы, например, полностью оправдываете свою фамилию – скромная, серьезная, мирная девушка, вас легко запомнить, так же как, например, Веселовских, Хорошевских, Грустных, Буяновых, особенно, если они соответствуют своим темпераментом. Самые заметные студенты, которые всегда на виду, запоминаются, конечно, быстрее. Труднее обстоит с середняком, которые ничем не выделяются из общей массы. Здесь действует метод ассоциаций. Возьмет, к примеру, Гномовых, Таракановых, Безнадежных, ну, вы понимаете ход моих мыслей… – Я кивнула. – Такие студенты, как правило, смущаются, когда зачитываешь их фамилии перед аудиторией, ну, это и понятно. Но что самое смешное, – Владимир Григорьевич понизил голос, и я невольно к нему наклонилась, – это когда студент с такой фамилией вдруг начинает ей соответствовать, сам того не сознавая.

– Как это? – не поняла я.

– Очень просто, – улыбнулся преподаватель, – возьмем, например, какого-нибудь Комарова и приглядимся к нему повнимательней – и что мы видим? Мы видим, что недаром его предка наградили такой замечательной фамилией, поскольку он постоянно звенит под ухом, таращит на тебя огромные жалобные глазенки и пьет твою кровь!

Я расхохоталась, понимая, что преподаватель просто дурачится.

– У вас, кажется, литература? – спросил Владимир Григорьевич, когда мы подошли к двери кафедры зарубежной литературы.

– Да, – улыбнулась я, – но вы еще не рассказали мне всей системы.

– Расскажу, – пообещал он, – как-нибудь попозже. Заходите, всегда буду рад.

– Обязательно зайду, – заверила я.

Владимир Григорьевич шутливо мне поклонился и пошел дальше, я же, все еще очарованная его обаянием, двинулась в свой кабинет.

О новом преподавателе социологии мы знали немного – только то, что он живет один, у него нет жены. Довольно странно, учитывая, с какой легкостью он находит общий язык с окружающими людьми, как с мужчинами, так и с женщинами. Наверняка в его жизни была несчастная любовь, подумала я, садясь за первую парту, поэтому он сейчас один, не в силах забыть ту, единственную, и начать новую жизнь с другой.

Надо же, раньше я не замечала за собой такой сентиментальности.

Первая пара пролетела быстро. На время я отключилась от расследования и полностью погрузилась в учебу. К счастью, я была старательной студенткой, и несколько дней, проведенные мной в поисках Пуха, не отразились на моей успеваемости.

А вот во время второй лекции мне позвонил Васька. К счастью, телефон стоял на беззвучном, поэтому никого не потревожил. Я схватила телефон, и бочком, по стеночке, пока профессор Зинаида Ивановна писала на доске художественные направления, вышла в коридор.

– Да?

– Ань, я только что с Комсомольской. Быков Валерий Иванович там давно уже не проживает, но нынешние хозяева отыскали его старый адрес. Вот сейчас туда собираюсь.

– Постой! – крикнула я, лихорадочно соображая, как бы его остановить. Этих двоих следовало держать перед глазами. – Мы с Виктором сейчас приедем, а по старому адресу поедем все вместе.

– Зачем? – не понял Васька. – У вас сейчас занятия, я бы и один управился.

Я принялась лихорадочно соображать, как бы его остановить:

– Это все Виктор! – озарило меня. – Ему словно вожжа под хвост попала, поедем, говорит, все вместе, и точка!

Я замолчала, отчаянно надеясь, что Васька не вспомнит – вчера в кафе Виктор был совсем не против такого расклада.

– Ладно, – проворчал Васька, – я сейчас к универу подъеду.

Я объяснила соседу, как к нам проехать, и перевела дух. Кажется, получилось.

Набрав номер Виктора, я отправила ему сообщение и зайдя в кабинет, тихонько пробралась на свое место. Охота за Быковым объявляется открытой!

Когда мы с Виктором вышли из корпуса, Васька уже дожидался нас на стоянке. Радостно поприветствовав меня и хмуро кивнув Титову, он завел мотор. Я юркнула к нему в машину.

– Куда едем? – весело спросила я.

Вместо ответа Васька сунул мне под нос свой потрепанный блокнот с адресом, который. В принципе, ничего мне не говорил.

– Далеко это? – спросила я.

Васька покачал головой:

– Минут за сорок доедем.

Я вздохнула и уставилась в окно.

Дом, в котором раньше жил Валерий Иванович Быков, был невероятно старым и покосившимся. Лично я бы побоялась даже переночевать там, не говоря уже о том, чтобы жить.

– Почему дом еще не снесли? – поразилась я, когда мы остановились во дворе. БМВ Виктора плавно притормозил сзади. – Он же скоро рухнет!

– Это ты у меня спрашиваешь? – хмыкнул Васька, с интересом оглядывая двор.

Я, следуя его примеру, тоже посмотрела по сторонам. Детская площадка перед домом была пустой, впрочем, я сомневалась, что там могли резвиться дети: качели уже покосились, краска на ограде давно облупилась, бревна избушки с небольшой горкой почернели от времени. Скорее всего, ребятней здесь даже и не пахло.

Васька направился к первому подъезду, где, к счастью, не наблюдалось никаких кодовых замков и зашел внутрь. Виктор, поздоровавшись с бабульками, оккупировавшими скамейки, хотя еще было только утро, последовал за ним. Я, хотела было последовать его примеру, но внезапно меня что-то остановило, словно какое-то шестое чувство подсказало, что ничего мы там не найдем.

– Ань, ты идешь? – высунулся Виктор.

Я, вспомнив о своем намерении держать их перед глазами, юркнула за ним.

Васька уже стучался в дверь третьей квартиры – замок отсутствовал. Стучать пришлось долго. Наконец, щелкнул замок и дверь открылась. Я поморщилась – на порог стоял нетвердо стоящий на ногах мужичок неопределенного возраста с упоительным «ароматом» перегара. Виктор, явно раньше не сталкивающийся с реалиями русской жизни, закашлялся. Васька озадаченно почесал затылок.

– Вам кого? – заплетающимся языком спросил мужчина, пытаясь собрать глазки в кучу.

– Вы знаете Быкова Валерия Ивановича? – справился с собой сосед.

– А хто это? – изумился хозяин.

– Он раньше жил в этой квартире, – пояснила я.

– Не знаю я никого, – икнул мужик, – а квартиру мне за заслуги дали, я ветеран труда, вот…

Виктор скептически посмотрел на «ветерана труда».

– Когда дали-то? – спросил он.

– Когда? – мужичок крепко задумался. – Да лет семь назад.

Я удовлетворенно кивнула – значит, мое предчувствие меня не обмануло, и здесь нам искать больше нечего.

– А супруга ваша? – не сдавался Васька. – Может, она его знает?

Мужичок довольно хихикнул:

– Баба моя в санатории, – радостно сообщил он, – ей путевку с работы дали. Приедет только недели через две.

– Спасибо, – поблагодарил хозяина Виктор и язвительно добавил, – вы нам очень помогли.

На улицу я вышла первой. Старушки, оживленно что-то обсуждавшие, при нашем появлении замолкли. Я направилась к ним:

– Здрасьте, – поздоровалась я.

Бабки кивнули.

– Хорошая сегодня погода, – продолжала я, присаживаясь рядом, – только утром подморозило малость…

– И не говори! – подхватила одна из них. – Я ведь как знала, Мишке своему сказала, а он, окаянный…

Я терпеливо ждала, когда она не наговорится, но скоро в разговор включилась вторая, и когда речь зашла уже про Советский Союз, здорово перепугалась, что придется просидеть с ними весь вечер.

– Скажите, – вклинилась я, – вы здесь всю жизнь живете, наверное, всех знаете?

Старушки захихикали:

– Ой, милая, какое там, – всплеснула руками одна, – сюда многие после перестройки понаехали, из старых жителей, почитай, только Валентина осталась, она сюда с родителями то ли в пятьдесят пятом, то ли в пятьдесят шестом приехала, да и осталась. Все, кто тогда здесь жил, разъехались кто куда, да и Вале дочь предлагала к ней переехать, только отказалась она.

Есть ниточка, мысленно усмехнулась я.

– А где она живет? – спросила я.

– Да вон там, – словоохотливая старушка махнула рукой.

Я оглянулась – напротив дома, где когда-то жил Быков, находилось еще одно многоэтажное здание, не менее старое, чем первое.

– Квартира вторая, – подсказала та же старушка, – зовут Валентина Семеновна, она сейчас дома.

Я поблагодарила бабулек и подошла к мужчинам.

– Ну что, идем? – подпрыгнул Виктор.

Я покачала головой:

– Будет лучше, если к ней пойду я одна.

– Это еще почему? – возмутился Васька.

– Вы двое слишком колоритные, привлекаете много внимания. Глядишь, напугаете пожилую женщину, она и говорить-то не станет…

Естественно, я волновалась о здоровье Валентины Семеновны. И естественно, я не хотела давать Фениксу дополнительную информацию, которая как-то к нему поступает.

Не слушая возражения моих спутников, я двинулась к нужному дому.

Женщина оказалась у себя.

– Здравствуйте, – улыбнулась я, когда она открыла дверь, – вы Валентина Семеновна? Меня зовут Аня, ваши соседки посоветовали мне обратиться к вам…

– Да вы заходите, не стойте на пороге, – засуетилась женщина.

Я зашла в зал и в восхищении замерла. Все небольшое пространство было просто завалено разными поделками: вязаными салфетками, небольшими пейзажами, цветными подушками, лоскутными одеялами, мягкими игрушками.

– Нравится? – улыбнулась женщина.

– Очень! – честно ответила я, с восторгом разглядывая маленького связанного крючком лебедя. – Это все вы сделали?

– Я. Люблю поделки, знаете ли. Раньше не особо-то времени было, работа, а вот как вышла на пенсию… Вяжу и шью в свое удовольствие. Может быть, чаю?

– С удовольствием, – откликнулась я, следуя за хозяйкой на просторную опрятную кухню. Валентина Семеновна поставила электрический чайник, и принялась накрывать на стол.

– Домашнее? – утвердительно спросила я, кивая на вишневое варенье.

– Угадали, – засмеялась хозяйка.

Чайник быстро скипел, и минуту спустя мы уже сидели за столом с чашкой чая.

– Итак, мои соседки посоветовали вам обратиться ко мне, – напомнила Валентина Семеновна.

– Да, – я отложила чашку, – видите ли, я ищу одного человека, Быкова Валерия Ивановича, вы его знаете?

– Как же не знать, – усмехнулась старушкой, – они с Антоном Титовым были теми еще сорванцами…

Моя челюсть тихо отвисла: с Антоном Титовым? Титов раньше тоже жил здесь? Так они что, не только деловые партнеры, но и друзья?

– Валентина Семеновна, – пришла я в себя, – расскажите мне про них все, что знаете.

– Ну что ж, – улыбнулась хозяйка, – тогда слушайте…

Валентина Семеновна с матерью и отцом въехали в эту квартиру в пятьдесят шестом году. Здесь им понравилось: доброжелательные соседи, большая площадка для детей, клумбы с цветами. Девочка ходила в школу, скоро у нее появились подружки, она с отличием закончила девятый класс и поступила в строительный техникум, все еще продолжая жить с матерью и отцом. К тому времени они крепко сдружились с Титовыми, Степаном и Марией. В шестьдесят третьем году у Титовых родился сын, которого они назвали Антоном. Мальчик рос чересчур живым, просто гиперактивным, везде поспевал, перелазил на всех деревьях в округе, его избегали все местные коты и собаки, предпочитая обходить забияку стороной…

Я почувствовала, как у меня закружилась голова. Об одном и том же Антоне Титове ли мы говорим? Детство того мужчины, которого я сейчас знаю, представлялось мне несколько иначе, чем описывала сейчас Валентина Семеновна: строгие родители, заумные книжки, занятия музыкой…

Время шло, Антону Титову исполнилось двенадцать лет, но мальчик ни с кем не дружил, презирая домашних, маменькиных сыночков. Учебу давалась мальчику с трудом, он едва отсиживал положенное количество уроков в школе, терпеть не мог наставления и поучения и совсем отбился от рук. Степан и Мария только за голову хватались. Они пытались перевоспитать сына, но парень оказался слишком свободолюбивым, и все их старания пошли коту под хвост. Титовы надеялись только на чудо, и скоро оно произошло. В семьдесят пятом году их тихий дворик был взбудоражен новостью – приехали новые жильцы, Быковы, с одиннадцатилетним сыном Валерием. Валерий оказался тихим, скромным мальчиком, который предпочитал все свободное время проводить за книжками. Что такое лазать по деревьям и прогуливать занятия он не знал. И какого же было удивление всего двора, когда мальчики внезапно сдружились!

По прошествии месяца Антон и Валерий стали друг другу ближе, чем братья. Под воздействием Быкова Антон стал меняться. Нет, он по прежнему ненавидел учебу, избегал библиотек, и с удовольствием продолжал гонять мяч по двору, но он перестал перечить родителям, воровать яблоки с чужих садов, лезть в драки с задиристыми мальчишками. Правда, исключение составляли случаи, когда эти самые мальчишки задирали тихого Валерия – обиду единственного друга Антон стерпеть не мог, и летели перья, и щелкали клювы.

Антон и Валерий много времени проводили вдвоем. Чаще всего, Валерий читал вслух свои любимые приключенческие рассказы, которые его дядя-дипломат привозит из-за границы.

Родители Валерия были против такой дружбы, и сначала пытались ограничить общение сына с таким неблагонадежным субъектом, каким был Титов, но послушный мальчик внезапно воспротивился, и родители отстали. Так парни отстояли свою дружбу.

Шло время, мальчики выросли и превратились в завидных женихов. Отметили выпускной в школе, затем их дорожки разошлись: Валерий поступил в архитектурный институт, Антон с грехом пополам сдал экзамены и поступил в инженерно-технический. Что случилось с ними дальше, Валентина Семеновна не знает. Парни сняли квартиры и переехали из этого района. Последний раз женщина видела их на похоронах родителей Антона, попавших в аварию. Больше они здесь не появлялись.

Я сидела, словно оглушенная – история взаимоотношений Антона и Валерия до ужаса была похожа на нашу с Димой. До появления Пуха я была скромной, тихой студенткой, предпочитающей все свободное время проводить дома, и только Димка сумел пробудить у меня интерес к жизни. Конечно, тогда я этого не понимала, но сейчас…

Попрощавшись с Валентиной Семеновной и поблагодарив ее за рассказ и угощение, я медленно побрела на улицу.

Васька и Виктор скучали, сидя каждый в своей машине.

– Ну что? – первым подскочил ко мне Виктор. – Что она рассказала?

– Ничего особенного, – пожала я плечами, – твой отец и этот Валерий Быков были большими друзьями в детстве, а что стало, когда они поступили в институты, Валентина Семеновна не знает.

– И это все? – нахмурился Васька, чем здорово напомнил меня саму, когда я точно так же хмурилась ему в ответ вчера. – А почему так долго?

– Чай пили, – улыбнулась я, – поехали по домам, что ли, потом придумаем, что делать.

Мужчины как-то недоверчиво посмотрели на меня, но я в ответ выдала свой самый любимый взгляд – немного наивный и кристально честный. Кажется, прокатило, во всяком случае, каждый поскакал к своей машине. Я села к Виктору.

Это что же получается, Димка не просто сам по себе такой жизнерадостный и легкомысленный, он пошел в отца? Да, вот и ответ на вопрос: почему Титов-старший так старался укротить младшего сына. Дима был слишком похож на отца в молодости, что по характеру, что по внешности, недаром же я их спутала, когда нашла у Пуха фотографию. Но если Титов-старший сумел с возрастом измениться, значит, и Димка сможет? Я с трудом представляла себе Пуха в официальном костюме с галстуком, сидящего в своем собственном кабинете в каком-нибудь офисе, и деловито отдающего распоряжения своим подчиненным. Вот Виктора представить в этой роли легко, он просто идеально подходит на роль шефа, наверное, Антон Степанович очень гордится своим старшим сыном.

Мы высадились в нашем дворе. Я выпорхнула из БМВ, помахала ручкой мужчинам и была такова. Мне просто необходимо было побыть одной, подумать, что делать дальше.

Было уже четыре часа, я позвонила бабуле, наскоро приготовила обед и вдруг поняла, что не хочу есть. Со вздохом отправила кастрюлю в холодильник и уставилась в окно.

Остро стал вопрос – куда топать дальше? Валентина Семеновна потеряла связь с Титовым и Быковым после похорон родителей Антона. Я нахмурилась – мать и отец Антона Степановича погибли точно так же, как и мои, правда мне в момент гибели моих родителей было всего четыре, поэтому я даже их лиц не помню, но Титову, наверное, пришлось очень тяжело.

Как узнать, что стало с парнями дальше? Каждый поступил в свой институт, и можно было бы предположить, что между ними оборвалась всякая связь, если бы не одно но: мы знаем, что позже Валерий и Антон открывает свой бизнес. Значит, и после поступления парни продолжали дружить. Может быть, стоит пошарить по этим самым институтам? Если Валерий был скромным студентом, то Титов наверняка обращал на себя внимание, значит, стоит поговорить с каким-нибудь выпускником инженерно-технического института, который учился вместе с Антоном.

Я набрала номер Виктора.

– Аня? – удивился он.

И я прекрасно его поняла – мы расстались где-то час назад. За это время точно не успеешь соскучиться.

– Знаю, – вздохнула я, – но у меня есть к тебе поручение.

– Ты что-то нашла? – тут же оживился парень.

Я пожала плечами:

– Может быть. Слушай, твой отец учился в инженерно-техническом институте, уточни годы, я хочу поговорить с каким-нибудь выпускником его потока.

– Есть, сэр! – откликнулся Виктор.

До вечера меня никто не беспокоил. Я переделала гору домашнего задания, как никак надо оправдывать гордое звание студента, и затем, от нечего делать, завалилась спать.

Разбудил меня звонок мобильного. Пошарив рукой под подушкой, я достала телефон. Судя по голосу Виктора, Титов был невероятно собой доволен, и я вдруг подумала, что не так уж Дима был неправ, присваивая своему брату прозвище.

– Отец учился в институте в 1980-85 годы, я нашел его сокурсников, один из них живет в Москве, неподалеку от твоего дома, между прочим.

Я взглянула на часы – четверть девятого. Не слишком ли поздно для визитов к незнакомцу? Но Виктор уже решил все за меня:

– Я заеду за тобой через двадцать минут.

Возразить я не успела, Титов просто отключился. Пришлось звонить Ваське и объяснять ситуацию. Сосед прибежал через пять минут довольно взвинченный.

– В чем дело? – перепугалась я, увидев выражение его лица. Мда, я бы и врагу такого врага не пожелала, хех…

– Наташка замуж выходит, – буркнул Васька.

– И что? – не поняла я. – Ты что, не рад, что твоя сестренка замуж выходит? Анна Сергеевна, наверное, на седьмом небе от счастья…

– Ей всего восемнадцать! – процедил сквозь зубы Васька. – Какая свадьба в восемнадцать лет? Она же еще ребенок!

Так, как я понимаю, лучше мне пока не встревать. Вот Васька успокоится, тогда и попробую с ним поговорить, а то, глядишь, треснет меня по кумполу в приливе величайшего раздражения, и поминай как звали! Сочувствую я Наташке – иметь такого брата… Небось, ее кавалеры, провожая ее до дому, застывали от ужаса, когда от двери подъезда в свете единственной не разбитой лампочки к ним угрожающей походкой приближался Васька с хищным выражением лица и похрустывающий своими кулаками. Бррр, кошмар какой… Ничего удивительного, что при таком раскладе Наташа, вырвавшись на волю, решила так быстро соединить свою жизнь с парнем, которого еще Васька не напугал до потери сознания.

Внизу просигналил Васька – на этот раз он прикатил на джипе, цвет, впрочем, не изменился – такой же черный, блестящий. Я вытолкала соседа из квартиры, хлопнула дверью, благо замок автоматический и побежала вниз.

Виктор красиво прислонился к капоту своего автомобиля и улыбался. Димка сделал бы это красивее, вдруг пришло мне в голову, изящество присуще ему от рождения, и никакие модели не могут выглядеть так же роскошно и естественно, как это делает он.

– Прошу, – улыбнулся Титов, распахивая передо мной переднюю дверцу.

– Ты же сказал, сокурсник твоего отца живет неподалеку от нас. Проще пойти пешком, – скептически заметила я.

Улыбка Виктора несколько поблекла.

– На машине было бы быстрее, – вяло попытался он отстоять свой джип.

– А пешком полезнее, – завредничала я.

Васька хмыкнул, но я уже направилась к выходу из двора.

На улице было довольно прохладно, но я наслаждалась такой погодой. Лето выдалось невероятно жарким, горожане просто плавились, дышать было нечем, не спасали даже кондиционеры. Одного воспоминания об этом было достаточно, чтобы насладиться вечерней прохладой сентября.

– Как его зовут? – обратилась я к молчаливо вышагивающему слева от меня Виктору.

– Крахмалов Кирилл Сергеевич, – отрапортовал Титов, – учился в том же институте, что и папа. Сейчас трудится над каким-то проектом…

Крахмалов, хихикнула я, вспоминая систему Владимира Григорьевича. Значит, судя по фамилии, мужчина должен быть белым, мягким и находиться в порошкообразном состоянии. Я хихикнула.

– Что смешного? – не понял Васька.

– Ничего, – невинно ответила я.

Кирилл Сергеевич не был похож на крахмал. Ему бы больше подошла фамилии Пышкин или Сдобрин, при его-то роскошной фигуре. Весил он добрый центнер, но обладал довольно приятным, мягким выражением лица.

class="book">– Вы ко мне? – весело спросил он.

Я внезапно затормозила, вспомнив, что мы так ничего не придумали, чтобы объяснить внезапно вспыхнувший интерес к его бывшему сокурснику.

– Если вы Крахмалов Кирилл Сергеевич, то да, – перенимая веселую манеру собеседника, широко осклабился Виктор. – Меня зовут Антон Титов, это мои друзья, Анна и Василий, мы хотели бы поговорить с вами…

– О вашем отце, – торжественно закончил за него Крахмалов.

– Откуда вы знаете? – продолжал улыбаться Виктор, но подозрительность из голоса убрать не сумел. А может, не захотел. Мы с Васькой насторожились.

– А о чем еще со мной мог бы говорить сын Антона? – заколыхался Кирилл Сергеевич, и я поняла, что он просто смеялся.

– Точно, – протянул Виктор, – о чем еще?…

– Только давайте выйдем на улице, – вдруг засуетился Крахмалов, – дома слишком душно, внучок маленький заболел, вот жена и устроила тропики…

– Да, конечно, – подхватила я – сидеть в духоте мне совсем не улыбалось.

– Милая, я пойду прогуляюсь! – крикнул мужчина, хватая с вешалки куртку.

– Не ори ты! – раздался из квартиры сердитый женский голос. – Ваня только уснул!

– Извини! – шепотом ответил мужчина и первым кубарем скатился вниз.

Мы только рты пооткрывали: был центнер живого веса – и вдруг нет его. Васька опомнился первым и побежал по ступенькам вниз вслед за беглецом. Мы с Виктором переглянулись и дернули следом.

Крахмалов поджидал нас на улице. Заметив нас, он принялся виновато оправдываться:

– У меня Мариша, когда злится, знаете, какая боевая становится? Если ей под горячую руку попасть, мало не покажется, она Ваню укачивала два часа, вдруг я его разбудил?

– Ну и сел бы на свою Маришу, – тихо буркнул Васька.

Я ткнула в него локтем и успокаивающе улыбнулась:

– Уверена, ваш внук еще спит. Когда мы шли вниз, в квартире было тихо. Пройдемся?

– Это хорошо, – протер лоб Крахмалов, – да, идемте.

Мы медленно направились к парку, ярко освещенному уличными фонарями.

– Кирилл Сергеевич, – обратился к мужчине Виктор, – вы помните моего отца?

– Как же не помнить? – к Крахмалову быстро возвращалось веселое расположение духа. – Ваш отец был тем еще парнем…

– В каком смысле? – растерялся Титов.

Он ведь не знает, каким Титов-старший был в молодости, сообразила я. Историю, рассказанную Валентиной Семеновной, я выложила Виктору и Ваське в двух словах, опустив многие детали. Вот Виктор удивится, когда узнает правду!

– Я тебе потом объясню, – пообещала я парню, – Кирилл Сергеевич, то, что вы хорошо помните Антона Степановича, мне понятно. Скажите, он в институте с кем-нибудь дружил?

– Нет, – уверенно откликнулся мужчина, – парень он был видный, жизнерадостный, многие хотели бы с ним сблизиться, но Антон только морщился. Был у него один единственный друг, не с нами учился, как же его зовут-то… – нахмурился, вспоминая, Крахмалов.

– Валерий Быков, – подсказал Васька.

– Точно! – гордо поднял вверх указательный палец Кирилл Сергеевич. – Валерий Быков! Так Антон только его мнение и уважал, на наши студенческие вечеринки его приглашал…

– Значит, Валерий с Антоном хорошо общались? – подытожила я.

– Не то слово, – возобновил движение мужчина. – Они как братья были.

– Хорошо, а вы знаете, что было после института? Быков и Титов поддерживали связь?

Мужчина вдруг засмущался.

– Ну, вы только ничего не подумайте, – замялся он, мучительно краснея.

Мы недоуменно переглянулись.

– Они же довольно колоритной парочкой были. После института Антон ни с кем из наших связь не поддерживал, но я издалека следил за тем, как сложилась их судьба, добьется ли чего-нибудь…

– И? – поторопил его Васька.

Мужчина откашлялся:

– Каждый из них женился, у Титова двое сыновей было, у Быкова дочь родилась. В конце восьмидесятых, когда началась перестройка, и было узаконено частное предпринимательство, они открыли свое дело, быстро пошли в гору. А потом там какое-то темное дело было, – мужчина понизил голос и заговорщически наклонился к поморщившемуся от такого соседства Виктору, – и Быкова посадили!

– Что? – неверяще выдохнула я. – Вы уверены? А за что?

Крахмалов развел руками:

– Этого, голубушка, я уже не знаю. А теперь извините, мне пора – Мариша волноваться будет.

– Стойте! – крикнула я вслед шустро убегающему мужчине. – А фотографии Быкова у вас нет?

– Чего нет, того нет! – раздался голос уже за деревьями парка. – Он ведь с нами не учился!

– Получается, Титов друга своего подставил и засадил в тюрьму, а тот вышел и…

– Не смей! – зашипел на Ваську Виктор. Я вдруг перепугалась, что он может сейчас вцепиться в соседа. – Мой отец бы никогда этого не сделал!

– Никто никого не подставлял! – влезла я между ними, хотя должна была признать, что в словах Васьки есть резон. – Давайте лучше успокоимся. Васька прав в одном…

Виктор уже вскинулся было, решив, что я тоже буду винить Титова-старшего, но я спокойно продолжала:

– Быков вышел из тюрьмы и решил отомстить твоему отцу, поэтому и похитил Диму. Наверняка он выдвинул Антону Степановичу какое-нибудь условие, и вполне вероятно, что жизнь Пуха целиком и полностью в руках вашего отца. Теперь нам нужно найти Быкова.

– Наверное, стоит разыскать его дочь, – предложил Васька, – кто, как не она, должен знать, где сейчас ее отец.

– Найдем, – кивнула я, – Вась, ты работаешь в полиции, тебе проще узнать, за что посадили Валерия Быкова.

– На это понадобится время, – предупредил сосед, – нужного нам человека сейчас нет в городе.

А вот это уже не есть хорошо, мрачно подумала я. Мы и так вон сколько времени потеряли, безрезультатно погонявшись за Разумовским. Разумовский! Завтра с утра надо позвонить родителям Полечки, узнать, как она там.

– Можно порыться в архивах, – вдруг сказал Виктор, – об аресте бизнесмена наверняка должны были написать в газетах.

А ведь верно! Как же я сама не догадалась? Ай да Виктор!

– Вот и отлично! – подскочила я. – Завтра двинем в городскую библиотеку, поищем газеты за конец восьмидесятых – девяностые, вдруг что-нибудь найдем!

На том и порешили. На следующий день с утра пораньше мы с Виктором, забив на занятия, двинули в городскую библиотеку.

Васька с нами не пошел – сегодня домой приезжала Наташа со своим женихом, и сосед с предвкушением ожидал этой встречи, маньячно поблескивая глазами и хищно скаля зубы.

В огромном помещении можно было заблудиться среди стеллажей с книгами, и я с восхищением, на несколько минут забыв обо всем на свете, крутилась возле журналов, женских романов, детективов и фантастики. Димка в тот момент обязательно обозвал бы меня книжным червем, но Виктор был более снисходителен. Он быстро поговорил с библиотекаршей, пожилой женщиной в огромных круглых очках, делающих ее похожей на сову, и скоро вернулся с огромной кипой старых газет, перевязанных веревкой.

– Это только восемьдесят седьмой год, – кисло сообщил он мне.

Я едва не рухнула мимо стула – стопка была высокой, примерно метр в рост, шрифт был мелким, а рисунков практически не было, не то, что в современных изделиях массовой печати. Я вздохнула, и потянулась к верхней газете.

В библиотеке было холодно – спустя полчаса у меня закоченели пальцы, и я захлюпала носом, отчаянно подавляя в себе желание сорвать с библиотекарши прекрасную пуховую шаль…

Виктор выглядел несчастным, переворачивая очередной лист печатного изделия. Вот не наворотил бы твой отец делов, сердито подумала я, не сидели бы мы здесь.

Через два часа, когда я отложила в сторону последнюю газету, появилась библиотекарь с двумя новыми стопками – за восемьдесят восьмой и восемьдесят девятый годы. Я застонала и уронила голову на грудь. Повезло нам только ближе к вечеру, в шестом часу, когда перед глазами у меня прыгали разноцветные точки, руки уже практически не слушались, а в животе утробно урчало. К тому моменту мы нашли пару статей про дуэт Быков – Титов, где говорилось о том, что рестораны под их началом быстро приобретают популярность в Москве, и от клиентов нет отбоя, но по-настоящему на стоящий материал я наткнулась только в девяносто четвертом году.

– Виктор! – тихонько позвала я Титова.

Парень поднял на меня мутный взгляд.

– Слушай, – сказала я и стала вслух зачитывать статью некоего В.Говорунка:

«Несчастный случай произошел накануне на пересечение Дмитриевской и Озерной улиц. Тридцатилетний водитель Волги В.Б., будучи в нетрезвом состоянии, сбил на перекрестке двоих пассажиров: восемнадцатилетнюю Ольгу Рустамову и девятнадцатилетнего Александра Истомина. Молодой человек скончался на месте, девушка доставлена в больницу в тяжелом состоянии. Водитель ожидает суда.»

– Думаешь, это В.Б. и есть Быков? – нахмурился Виктор, дослушав до конца.

– Возраст и инициалы совпадают, – заметила я.

– Но почему такая маленькая заметка? – не успокаивался он. – Если верить Крахмалову, мой отец и Быков быстро добились успеха, и к девяносто четвертому их имя все-таки было на устах. Если бы Быков действительно сбил двоих пешеходов, то статья была бы намного больше, и заголовок бы гласил что-нибудь в роде «Бизнесмены творят беспредел!» или «Сенсация! Олигархи убивают наших детей!».

– Хорошо, давай поищем еще, – разозлилась я.

Тихо шелестели переворачиваемые страницы, за соседним столом шепотом переругивались насчет теории относительности двое студентов, пять или шесть женщин устроились на диване и с упоением читали женские романы, и никому до нас не было дела.

Я почувствовала, что если не выпью чашку горячего чая, скоро превращусь в ледяную статую, поэтому решительно закрыла свою газету и потащила сопротивляющегося Виктора к выходу. Ближайшее кафе располагалось в двух кварталах от здания библиотеки и выглядело вполне приличным.

Сделав заказ, я принялась исподтишка разглядывать Титова. Мне казалось, что он хотел бы верить в то, что тот самый В.Б. и есть наш Быков, потому что в этом случае ни один скептик не смог бы сказать, что Валерия подставил Антон Степанович, и я его понимала – кому же хочется узнать, что его отец предал собственного друга и отправил того в тюрьму.

– Что? – заметив мой взгляд, спросил Виктор.

Я, пойманная на месте преступления, ляпнула:

– Ты симпатичный.

И застыла, осознав, что только что сказала. Не могла придумать отговорку поумнее? Хоть правду бы сказала… Нет, правду говорить нельзя, вон он как вчера на Ваську набросился из-за его догадок.

Виктор закашлялся. Он явно не ожидал такого ответа.

– Э, ты тоже, – наконец, откликнулся он.

Я хмыкнула – вот что значит вежливость.

– Идем, мы еще только девяносто восьмой год посмотрели, а библиотека через два часа уже закроется, – поторопила я его.

Виктор наспех допил свой кофе и мы побежали обратно.

За оставшиеся до закрытия библиотеки два часа мы все же успели просмотреть газеты вплоть до второго года нашего века. С нулевым результатом. Оптимизма нам это не прибавило, и мы покидали славное книгоприбежище далеко не в самом радужном настроении, решив добить его на следующий день.

Васька, гад, так и не появился.

Довезя меня до дома и странным тоном пожелав спокойной ночи, Виктор укатил, а я отправилась к себе, намереваясь хорошенько отоспаться. Впрочем, когда я приняла душ и собиралась нырнуть в теплую постель, мои планы были нарушены – зазвонил домашний телефон.

– Да? – недовольно откликнулась я.

– Салют, солнце, – хмыкнул собеседник, – не разбудил?

– Феникс? – мигом проснулась я.

– Угадала, – засмеялся парень, – а вы знатно продвинулись, никогда не думала стать детективом?

– Что тебе надо? – не слушая его, нахмурилась я. – Откуда ты знаешь, что мы продвинулись?

– У меня свои источники, солнце, – засмеялся Феникс, – только знаешь, милая, в архивах библиотеки вы ничего не найдете. Зря потеряете время.

– Откуда ты зна…– договорить я не успела – парень уже привычно бросил трубку.

Я с досадой взглянула на телефон и, чертыхнувшись, побежала заваривать крепкий чай – сейчас мне необходимо было сосредоточиться.

Этот Феникс знал, что сегодня мы были в библиотеке. Вопрос – откуда? Предположим, ему рассказал об этом Виктор, который сегодня весь день провел со мной. Тогда получается невесть что: ведь Титов сам предложил нам посетить архивы, а теперь мне звонит Феникс, который судя по моим догадкам, является его подельником, и говорит, что мы зря теряем время. Да и с другой стороны – зачем Виктору докладывать о наших шагах этому жар-парню? С какой целью? Но если это не Виктор, то Васька, который сегодня, по идее, целый день провел с семьей! А этот-то какие цели преследует? Ничего не понимаю!

Ладно, с этим разберемся потом, если получится. Теперь важнее всего то, где дальше добывать информацию про Быкова. Я нашла только одну зацепку, которая могла бы привести меня дальше – та коротенькая заметка в старой газете девяносто четвертого года, автором которой был… Говорняк? Говорюк? Говоряк?

Промучившись еще пять минут, но так и не вспомнив точной фамилии журналиста, я вздохнула и включила компьютер. Интернет – великая вещь. Найдя в электронном виде выпуск той газеты, я с радостью наткнулась на В.Говорунка, однако через полчаса активных поисков радость заметно поутухла. В экземпляре за май 2003 года я нашла короткий некролог, посвященный восьмидесятисемилетнему журналисту: коллеги вкратце описали биографию Говорунка и выражали соболезнование его семье, оставшейся без сына, мужа и отца. Я едва не заревела – единственная тонюсенькая ниточка и та оборвалась.

Я просидела на кухне всю ночь, обдумывая варианты. К утру у меня разболелась голова, я приняла таблетку аспирина и собиралась уже позвонить Виктору, чтобы сообщить – бесполезно впустую тратить время в библиотеке, когда вдруг подумала – какого черта? Скажусь больной, и пусть Виктор и Васька сами копаются в архивах, поднимая горы пыли и озябая в холодном помещении! И ведь отказаться они не смогут, прекрасно понимая, что если они начнут сопротивляться и предлагать другие варианты, то этим обнаружат свою связь с Фениксом – парни-то якобы не должны знать, что в библиотеке ничего не найдут! Тихо порадовавшись на себя-умницу, я по очереди набрала номера Титова и Васьки и тихим, очень грустным голосом сообщила им о болезни и о том, что вряд ли сегодня даже из дома выйду – так раскалывается голова. Ребятам надо отдать должное – ни один из них не отказался от визита в библиотеку и каждый с трогательной заботливостью осведомился, нужно ли мне что-нибудь купить. Вежливо отказавшись от всех предложений, я положила трубку.

Решив сегодня опять пропустить занятия в универе (все равно при таком раскладе учеба мне дастся), я застыла посреди комнаты, размышляя, что делать дальше. Своих компаньонов я благополучно сплавила, осталось решить, куда деться самой.

Я выглянула в окно – на улице было довольно холодно: солнце скрылось за тучами, дул прохладный ветерок, только дождя не было. Делать дома нечего, поэтому я надела свой любимый белый плащ, который Димка привез мне два месяца назад из Германии, взяла сумку и отправилась куда глаза глядят.

Глаза глядели в сторону «Виктории» – небольшую кофейню неподалеку от моего дома. Я взяла себе экспрессо с маленьким пирожным и села за столик у окна, бездумно глядя, как мимо торопливо пробегают люди, кутаясь в куртки, как проезжают машины, заляпанные недавней грязью, как хмуро и неприветливо выглядят серые здания, лишенные солнечного света. Мое внимание привлекли три черных блестящих автомобиля, следующих один за другим. Я вздохнула – когда-то Пух пытался научить меня различать марки автомобилей, только я оказалась абсолютно в этом бездарна. Ну-ка, попробуем сейчас – вон, первый и последний наверняка мерсы, а вот посередине… Я нахмурилась, вспоминая марку, когда вдруг все трое затормозили перед «Викторией», и из того самого автомобиля, марку которого я так тщетно пыталась вспомнить, вылез Титов Антон Степанович. От удивления я выронила чашку, которой уже полчаса размешивала несчастный трижды остывший кофе.

Краем глаза я заметила, как неприлично широко раскрыла рот хозяйка «Виктории», сама обслуживающая немногочисленный люд. Довольно затрапезная кофейня явно никогда не принимала у себя таких роскошных клиентов, коим, судя по его помпезности и внешнему виду, являлся мужчина, который сейчас шагал к дверям и заходил в помещение, не дожидаясь, пока его внушительного вида телохранители осмотрят зал.

Я осторожно сделала глоток остывшего экспрессо и поморщилась – вкус был еще тот.

Интересно, что здесь делает Титов-старший? Неужели… Додумать я не успела: заметив мою скромную персону, Антон Степанович двинулся прямо ко мне.

– Ну, здравствуй, Аня, – садясь напротив, поприветствовал меня бизнесмен.

– Здравствуйте, – хмуро откликнулась я, принимаясь за пирожное.

– Добралась уже до Валерки? – внезапно спросил олигарх.

От неожиданности я поперхнулась сладкой массой и закашлялась. Титов терпеливо дожидался, пока я не восстановлю дыхание.

– Феникс доложил? – недовольно брякнула я.

– Какой феникс? – не понял Антон Степанович, и внезапно я поняла – он действительно не знает парня.

– Что-нибудь закажете? – пискнула за широкими спинами охранников владелица кофейни.

Титов поморщился, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Так какой феникс? – повторил он.

– Никакой, – вздохнула я.

Антон Степанович откинулся на спинку стула, глядя на меня необычайно серьезно и задумчиво.

– Знаешь, – вдруг сказал он, – когда ты занялась расследованием похищения, я решил не вмешиваться – это твое право. С Разумовским, признаю – ты оказалась на высоте. Но тревожить имя моего друга я тебе не позволю, – твердо заявил он мне.

Я бросила на него злой взгляд.

– А вам не приходило в голову, что этот ваш друг, возможно, и похитил Димку? – прошипела я.

Бизнесмен поджал губы.

– Валерка не мог сделать это по одной простой причине – его нет в живых.

Я выронила чашку, которую до этого вертела в руках – она упала на кафель, разбрызгивая остатки кофе.

– Его нет в живых? – эхом повторила я, не смея верить. – Но как? Я имею в виду…

Я замолчала, сама не зная, что сказать. Антон Степанович поднялся:

– Давайте пройдемся, – предложил он, – этот разговор не для чужих ушей.

Я автоматически накинула плащ, схватила сумку и последовала за олигархом. Один из его телохранителей любезно придержал мне дверь.

– Здесь можно где-нибудь пройтись? – спросил у меня Антон Степанович.

Я немного заторможено покрутила головой:

– Там есть небольшой скверик, – наконец, вспомнила я, кивая направо.

Мы неспешно двинулись в ту сторону. Телохранители пошли было за нами, но бизнесмен велел им оставаться на месте, и в сквер мы вошли уже вдвоем.

– Анна, – начал Титов, – вы должны понимать, что все сказанное мной сейчас должно остаться между нами. Я знаю, вам сейчас помогают ваш друг Василий и Виктор, я не хотел бы, чтобы мой сын узнал об этом. Но я также не хотел бы, чтобы вы в чем-то обвиняли Валерия, и я прошу вас после моего рассказа оставить его в покое и прекратить расследование. Я уже нанял частного детектива, и он приступил к работе. Вы же только можете все испортить.

Я нахмурилась.

– Если я сочту, что мне здесь больше делать нечего, я прекращу поиски, – помолчав, выдавила я. – Вы должны понимать: Дима – не только ваш сын, но и мой единственный друг.

Олигарх кивнул – кажется, на другой ответ он и не рассчитывал.

– Как вы уже знаете, – начал он, – мы с Валеркой дружили с самого детства…

С двенадцати лет мальчики больше не расставались. Даже поступив каждый в свой институт, они продолжали поддерживать связь, жили неподалеку друг от друга, часто встречались, ходили друг к другу в гости. Затем устроились на работу, но и тогда продолжали поддерживать друг друга. В восемьдесят шестом году Титов женился на Тамаре, спустя год у них родился Витя, еще год – и на свет появился Дима. Быков встретил свою будущую жену Светлану на свадьбе Антона и Тамары, в девяностом он делает ей предложение и уже осенью въезжают в новый дом, на Комсомольскую, где в девяносто первом рождается их дочь.

Оба парня обладают светлым умом, но Титову не нравится та обстановка, что его окружает: старенький жигуленок, вечно орущий начальник, тупые коллеги. Валерий относился к этому более спокойно. Будучи от природы наделенным уравновешенным темпераментом, он не жалуется.

Во время перестройки, в восемьдесят девятом году, Титову приходит в голову мысль – а почему бы не попытаться открыть свое дело? Он бежит к Быкову, красочно описывает, какое прекрасное будущее их может ждать, и Валерий, не умеющий отказывать другу, покорно соглашается. Парни закладывают квартиры, продают старые жигули Антона и на свой страх и риск открывают кафе. Быков, как более мягкий и располагающий к себе человек с легкостью находит клиентов, мирно договаривается с местными рэкетирами, уверенно располагая к себе людей. Он вообще быстро сходится с окружающими людьми, что в своем роде является природным даром и помогает идти по жизни. Титов, как более хищный и знающий цену деньгам, занимается финансами и бухгалтерией. Он решает, во что вложить деньги, кого и за сколько нанять, кому давать на лапу. Друзья работали невероятно слаженно и с большим трудолюбием, у них не возникало ссор, они полностью полагались друг на друга.

И дело пошло. Год спустя они уже открыли небольшой ресторан в центре Москвы, где предпочитали заседать далеко небедные люди, с некоторыми из которых Антон Степанович и сейчас поддерживает хорошие отношение. На одном ресторане ребята не ограничились: два года спустя у них уже была небольшая сеть ресторанов, раскиданных по всей столице. Один из них облюбовали местные братки, и проблем с «крышей» у друзей больше не возникало. Титов радостно потирал руки: он собирался прикупить небольшую полуразрушенную гостиницу на севере Москвы и. предварительно приведя ее в порядок, тоже пустить в дело. Он купил роскошный двухэтажный особняк, куда и перебрался вместе с семьей, а вот Валерий с женой не захотели покинуть насиженное местечко, поэтому Быков просто выкупил квартиры соседей, убрал стены, провел капитальный ремонт, заставил дорогой итальянской мебелью и получил типичное убежище бизнесмена.

Казалось, все идет прекрасно: деньги текли рекой, посетителей было хоть отбавляй, в шикарных домах под присмотром нянечек росли дети.

А в тысяча девятьсот девяносто пятом году произошло несчастье, которое разрушило их наладившуюся размеренную жизнь. Жена Антона, Тамара, подала на развод и сбежала на Мальдивские острова с его охранником, оставив детей на мужа. Титов только радовался – Тамара жутко его достала. С появлением больших денег, жена Титова превратилась в циничную стерву, совсем забросила детей и устраивала мужу истерики по пустякам, поэтому Антон Степанович с легкостью ее отпустил, мысленно посочувствовав своему бывшему телохранителю. Но порадоваться он не успел – два дня спустя к нему пришла Светлана, прознавшая про проступок бывшей жены Титова.

О том, что происходило дальше, Антон Степанович говорил неожиданно злым голосом, сбрасывая с себя маску отчуждения.

Как оказалось, Светлана еще с института любила Титова, и вышла замуж за Валерия только для того, чтобы быть к любимому поближе. Но сейчас, когда он снова был свободен, она больше не собиралась терпеть.

– Я был просто в шоке, – нахмурился Титов, – и ее признанием, и тем, как она выглядела. Губы намалеваны яркой алой помадой, одета в кричаще-красное платье… Я даже сообразить ничего не успел, как она набросилась на меня с поцелуями. Казалось, она просто сошла с ума, такой я ее раньше никогда не видел: всегда спокойная, собранная, скромно одетая она была идеальной парой Валерию. Я даже подумать не мог, что Света притворяется… А Валерка любил ее. И когда в тот вечер увидел нас…

Титов замолчал. У меня тоже не было слов – было отчаянно жаль Валерия.

– Наверное, со стороны казалось, что мы с ней целуемся, – справился с собой мужчина, – ведь кто бы мог подумать, что я просто застыл как истукан… Он закрыл за собой дверь и вышел. Но его выражение лица… Никогда его не забуду. Я оттолкнул Свету и бросился за ним, но увидел только, как он выезжает со двора. На звонки он не отвечал. Я поехал к нему домой, там были его родители и дочь, Валерия они не видели. Затем я ездил по Москве. Черт знает, зачем… А уже ночью, в половине второго мне позвонили из милиции и сообщили, что гражданин Быков Валерий Иванович, находясь в нетрезвом состоянии, сбил двоих пешеходов. В поехал в отдел, только… Валерка не хотел меня видеть. Парень, которого он сбил, оказался сыном большого человека, было много свидетелей происшествия. До самого суда Валерка отказывался со мной встречаться, а двадцать четвертого августа девяносто пятого года его приговорили к пятнадцати годам лишения свободы. Я сделал все, что было в моих силах: давал на руки влиятельным людям, нанимал самых лучших адвокатов для пересмотра дела, даже ездил к тому самому большому человеку, сын которого погиб. От аппеляции Валерка отказался. Но я смог добиться того, чтобы в газетах не появилось ни одного упоминания об этом происшествии, чтобы его содержали неподалеку от Москвы, в поселке Смирновка, ему поселили в одиночную камеру и предоставили все необходимое: вплоть от телевизора до холодильника. Только от всего этого Валерка отказался. И я прекрасно его понимал, но все же надеялся ему что-то объяснить, чтобы между нами все было по старому… За месяц до его освобождения, в июне две тысячи девятого года тюрьма, в которой он содержался, сгорела. В огне погибло тридцать шесть человек, в том числе и Валерий.

Я молчала, не чувствуя холода. Погибнуть в огне за месяц до освобождения…

– Его дочь сражу же после суда забрали к себе родители Валерия, – тихо сказал Титов. – Кстати, ее тоже звали Анной.

– Что стало со Светланой? – спросила я.

– Она уехала. Куда, я не интересовался. Надеюсь, теперь вы меня понимаете: Валерий не при чем, он не мог похитить Дмитрия.

Я кивнула и медленно двинула домой. В голове было пусто.

– Антон Степанович! – вдруг крикнула олигарху я. – А какое прозвище было у Валерия?

– Чебурашка, – автоматически ответил бизнесмен и удивленно на меня посмотрел.

Я удовлетворенно кивнула – так и знала, что будет что-нибудь дурацкое: Титовы не умеют иначе!

Путь до дома не занял много времени. Устроившись на своем излюбленном месте – на кухне, я застыла.

Быкова нет в живых.

Уже два года.

Мне было плохо. Наверное, Быков чувствовал себя просто ужасно: предательство любимой женщины и друга, происшествие на дороге, тюрьма и долгие пятнадцать лет… Он не дожил до своего освобождения всего месяц. Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы не этот пожар. Они могли бы все обсудить с Титовым, выяснить правду, восстановить дружбу. Его предала жена, но у него еще оставалась дочь, маленькая Аня, моя тезка. Наверное, ей пришлось тяжело, она потеряла и мать, и отца.

Быков мертв, и значит, я снова в тупике. Диму похитил не он. Титов попросил меня не путаться под ногами, но это было излишним: у меня больше ничего нет, и даже при всем желании я не знаю, куда бросаться, кого упрашивать, где искать.

Пиф-паф. Покойтесь с миром, Валерий.

Пиф-паф. Прощай, Винни-Пух.

Я бессильно сползла под стул и заплакала. Мне казалось, что я больше никогда в жизни не увижу своего Димку. Неужели то же самое чувствовал Титов, когда ему сообщили о гибели его единственного друга? Сердце сжала тоска, и я просто захлебывалась слезами. Что я скажу Полечке? Почему ее жених ни разу к ней не пришел? Как я посмотрю ей в глаза? Димку похитили неделю назад, и с тех пор о нем ни слуху ни духу. Если похититель не Быков, то чего он добивается? Денег? Но почему не позвонил с требованием выкупа Антону Степановичу? Мести? За что? Зачем держать человека в плену столько времени? Что, если Пуха пытают? Что, если его…

Убили?

Слезы все текли и текли. Я съежилась на полу и раскачивалась из стороны в сторону, слишком погруженная в себя, чтобы на что-то реагировать. Я еще держалась, когда у меня были зацепки, когда я хоть приблизительно знала, куда идти, когда была вероятность того, что я сумею найти друга. Сейчас ничего не было, и я вовсю предавалась унынию.

Вот в таком состоянии меня и нашли Васька с Виктором, невесть как оказавшиеся в квартире. Кажется, они меня звали, только я их не слышала.

– Аня! – передо мной нависло перекошенное от страха лицо Васьки. – Что случилось? Почему ты плачешь? Где-то болит? – Сосед бестолково пытался поднять меня на ноги, не соображая, что стоять я просто не в состоянии.

Виктор оттолкнул его, подхватил меня на руки и понес в спальню. Сквозь туман, застилавший глаза, я видела его бледное лицо и выделявшиеся на нем испуганные глаза.

– Анечка, – аккуратно уложив меня в кровать и накрыв одеялом, тихо позвал он, – Анечка, что случилось?

Пух случился, хотела я ответить, но вместо этого опять залилась слезами.

Перед глазами возник стакан с водой – это сосед метнулся на кухню. Виктор осторожно поддержал меня и поднес стакан ко рту. Выпив все до последней капли, я обессилено откинулась на подушку. Сон сомкнул глаза.

Проснулась я, когда за окном было темно. Часы показывали два часа ночи. В свете уличного фонаря, освещавшего комнату, я увидела, как на кресле и стуле, скрючившись в невероятных позах, тихо сопели сосед с Васькой. В голове мгновенно вспыхнули недавние события: встреча с Титовым, моя истерика, появление невозможного дуэта. Интересно, как они попали в квартиру, лениво подумала я, заворочавшись под тяжелым одеялом.

– Аня? – проснулся Васька. От шума его голоса открыл глаза Виктор.

– Да? – немного хриплым от слез и сна голосом откликнулась я.

– Ты чего плакала? – включая в комнате торшер, тихо спросил сосед. Спальню залил мягкий неяркий свет.

– Да так, – беспечно ответила я, откидывая одеяло и вставая, – голова болела.

Мужчины недоверчиво на меня посмотрели, но я обещала Титову-старшему никому не рассказывать, верно? Да и потом, я бы и без его просьбы никому не рассказала. Слишком уж эта история личная.

Я прошлепала на кухню. Мужчины – гуськом за мной. Наверное, со стороны мы смешно смотрелись – этакий паровозик.

– Чаю будете? – спросила я, включая электрический чайник. Мужчины хором кивнули. Я открыла холодильник и замерла: с утра пребывавший девственно пустым, сейчас его нутро было полностью забито всевозможными банками, бутылочками, с яркой наклейкой.

– Это здесь откуда? – поинтересовалась я, тыча пальцем в нектаринки.

– Мы купили, – пожал плечами Виктор, отстраняя меня от холодильника и накрывая на стол.

– Решили тебе приятное сделать, – добавил Васька, разливая чай. – Ты ж заболела, вот мы по дороге и зарулили в магазин.

Мы молча сели за стол. Трапеза «всей семьей» в два часа ночи – это что-то, невесело подумала я.

– А мы сегодня все газеты просмотрели, – сказал Виктор, налегая на шоколадное печенье. – Вплоть до нашего года.

– И ничего, – удрученно поморщился Васька.

Я кивнула. То, что «ничего», я знала и без них, спасибо Фениксу. Вот ведь зараза, нахмурилась я. Когда мы крутились вокруг биографии вот уже два года покойного Валерия, этот умник заявил, что мы на правильном пути. Поиздеваться решил? Найду – убью гада.

– Выходи, кроме той заметки, мы больше ничего не имеем, – сделал вывод Виктор, – да и то неясно – про нашего там Быкова или нет?

– Быков погиб два года назад, – мрачно просветила я парней, – там что мы зря теряли время.

Васька с Виктором застыли. Прекрасно их понимаю. Сама так же отреагировала, услышав эту новость из уст Титова.

– Откуда знаешь? – отмер Васька.

– Птичка на клювике донесла, – буркнула я, – так что отбой. Не там искали.

– Ладно, – пожал плечами все еще немного растерянный Васька.

– Поздно уже, – вздохнула я, – ночуйте здесь, я постелю.

Разместив мужчин в зале, я закрылась в своей спальне и села на кровать, глядя на стену перед собой.

Наверное, мне действительно лучше не встревать в это дело, как бы только хуже не сделать, если это возможно. Пусть похищением занимаются профессионалы. У них и опыта больше, и ресурсов. А я подожду. Глядишь, и найдут Пуха. Кстати, чуть не забыла…

Я набрала номер Григория Разумовского и принялась считать гудки. Парень ответил после третьего.

– Григорий? Здравствуй, извини, что так поздно, это Анна Смирнова, подруга Димы.

– Да-да, я прекрасно вас помню! – радостно откликнулся парень.

Что-то он больно довольный…

– Я хотела узнать…

– Насчет Полины? Все в порядке, ее уже перевели из реанимации в отдельную палату, она недавно пришла в себя!

Я почувствовала облегчение. Слава богу, что с ней все в порядке!

– Она не спрашивала про Диму? – осторожно осведомилась я.

– Спрашивала, – голос Григория слегка помрачнел, – я сказал, что он укатил за границу, и о произошедшем с ней не знает. Она обрадовалась, велела ему не сообщать.

– Ты молодец, – одобрила я, – правильно поступил.

– Анна, – парень смялся, – есть какие-нибудь новости о Диме?

Я проглотила комок в горле.

– Нет, – шепнула, – пока нет.

– Ясно, – расстроено откликнулся парень, и я отключилась.

С Полей все в относительном порядке, это не может не радовать. Надеюсь, что все же увижу, как эти двое идут под венец.

Следующий день тянулся невероятно долго. Быстро позавтракав, мы разбежались каждый по своим делам: Васька помчался домой, мы с Виктором на его джипе – в универ. Прибыв в здание корпуса, Виктор чмокнул меня в щеку и побежал в свою аудиторию, я медленно побрела к своей. Даже в том заторможенном состоянии, в котором я пребывала, я все же не могла не отметить косые взгляды студентов. Как-то отстраненно недоумевая по этому поводу, я уселась за последнюю парту, где ко мне тут же присоединилась Верка.

– Ты встречаешься с Титовым?! – воскликнула она.

Я несколько обалдело на нее уставилась:

– С чего ты взяла?

– Вы приехали вместе, на его тачке, это все видели! Только не говори, что он просто тебя подбросил – вы живете в диаметрально противоположных направлениях от нашего корпуса!

– И не собиралась, – пожала я плечами, доставая из сумки учебник – первой парой была грамматика немецкого языка. – Он просто ночевал у меня.

Челюсть Веры отвисла – в кабинете наступила невероятная тишина: оказывается, все прислушивались к нашему разговору и после моих слов впали в ступор.

– Вы… ты… – млеяла одногруппница.

– Не в том смысле, дура! – рявкнула я, поняв ход их мыслей. – Просто они вчера поздно вернулись из библиотеки и…

– Библиотеки? – слабым голосом повторила Верка, глядя на меня во все глаза.

– Да, из библиотеки, – процедила я, понимая, как неправдоподобно это сейчас звучит, – между нами ничего не было. И точка.

– Так я тебе и поверила, – недоверчиво протянула красотка.

– Твое дело, – нахмурилась я.

Странно, но эта пикировка привела меня в себя. Защищаясь от нападок Веры, я потихоньку пробуждалась к жизни, синонимом которой для меня являлся Пух, и это не могло не радовать.

Я с трудом отсидела четыре пары, мысли витали далеко от учебы. Освободившись, наконец, я вышла из корпуса, собираясь идти домой, и с удивлением увидела Виктора. Титов скучал, сидя в своем бандитском автомобиле, слушая музыку и игнорируя заинтересованные взгляды проходящих девушек. Завидев меня, он с радостной улыбкой вышел из джипа и распахнул передо мной дверцу.

– Привет! – воскликнул он. – Давай, я тебя подвезу.

– Зачем, – задумчиво поинтересовалась я, – я живу в двух шагах.

– Затем, что на машине быстрее. И потом, когда парень предлагает тебя подвезти, проще согласиться, – подмигнул Виктор.

– Езжай домой, – вздохнула я, – расследование закрыто.

Я развернулась и пошла. Виктор, поколебавшись, догнал меня и двинулся рядом.

– Я понимаю, – тихо сказал он, – ты устала. Мы снова ошиблись, кто же мог подумать, что Быков мертв? Но, знаешь, я верю, что у тебя все получится, и ты найдешь Димку. Не знаю, откуда такая уверенность, но ты уже неплохо проявила себя в начале, я даже не ожидал от тебя такого, – Виктор вдруг хмыкнул, – и Василий, кажется, тоже. Недаром же он на тебя так уважительно смотрит и за твоей спиной величает шефом.

Я улыбнулась – приятные слова согрели душу.

– Может, – неуверенно продолжил Титов, – еще не все потеряно?

Мы остановились. Поток пешеходов недовольно огибал нас стороной, но мне было плевать – Виктор терпеливо ждал ответа.

– Знаешь, – наконец решилась я, – если мне что-нибудь придет в голову, я обязательно позвоню тебе. Тебе и Ваське. И мы снова соберемся нашей замечательной, немного странной компанией и кинется спасать если не Димку, то весь мир как минимум.

– Ты обещала, – серьезно заметил Виктор без малейшего намека на улыбку. – Я запомню.

Я кивнула, легонько поцеловала его в щеку и ушла.

Извини, Виктор, но я сомневаюсь, что позвоню.

А вечером, уже привычно нарушая мои планы на заслуженный отдых, снова появился Феникс.

– Салют, – видимо, другого приветствия он не знает, – как жизнь, милая?

– Пошел к черту, – посоветовала я, без особой, впрочем, злобы.

Он засмеялся.

– Не хами, солнце, – укорил он меня, – я и так тобой разочарован.

– Да ну? – делано удивилась я. – Чем же я тебе не угодила?

– Больно быстро лапки кверху подняла, – последовал ответ, – что, думаешь, раз пожар, то и концы в воду?

– О чем ты? – насторожилась я. Что-то подсказывало мне, что Феникс действительно что-то знает.

– А ты сама подумай, – усмехнулся он. – Надеюсь, сделаешь правильный вывод.

Я, прекрасно понимая, что сейчас он просто отсоединится в своей доставшей меня манере, поэтому даже не полезла с вопросами – бесполезно.

Что значит: «раз пожар, то и концы в воду»? Неужели он намекает на то, что здесь что-то не так? Титов-старший мне солгал? Но с какой целью? Если бы речь не шла о его собственном сыне, я могла бы предположить, что он покрывает Валерия, но в данном случае… К тому же, сказав мне неправду, он должен был понимать, что я могу попросить Ваську все проверить. Черт, черт, черт!

Я лихорадочно забегала по комнате, пытаясь собрать мысли в порядок. Я ошибалась еще в одном: Васька и Виктор никак не могли сообщать Фениксу о наших шагах, потому что разговор с Титовым я сохранила в тайне! То есть ни один из них не был в курсе того, что мы даже встречались с Антоном Степановичем, не говоря уже о том, о чем мы с ним говорили! Следовательно, парни вовсе не предатели. С души словно огромный камень свалился – так своим заблуждениям я еще никогда не радовалась!

Я схватила мобильный и нашла номер Васьки. На часах всего лишь восемь, вряд ли он спит.

Сосед ответил быстро:

– Ань, что-то случилось?

– Вась, – возбужденно зашипела я в трубку, – надо немедленно ехать в Смирновку и разузнать, что к чему! Что-то там с этим пожаром нечисто, и может быть…

– Стоп-стоп-стоп, – притормозил меня сосед, – о чем ты говоришь? Какая Смирновка?

Я нетерпеливо запрыгала, досадуя на него за задержку и совершенно забыв о том факте, что ему-то как раз я подробности местопребывания бывшего делового партнера Титова и не рассказывала.

– Смирновка – это поселок неподалеку от Москвы, где содержался Валерий Быков!

– И зачем нам туда ехать? – не понял сосед. – Быкова-то там уж точно нет.

Я чуть было не ляпнула ему про Феникса, но вовремя сдержалась – не время откровенничать.

– Там что-то не то с этим пожаром, не спрашивай, откуда я знаю, но думаю, нам необходимо проверить.

– Слушай, – примирительно ответил сосед, – ехать на ночь глядя в тюрьму в поселок, расположенный черт знает где – не самая лучшая идея. Давай сделаем так – я сейчас свяжусь с одним человеком, я тебе о нем говорил, а завтра с точной информацией на руках поедем в Смирновку, договорились?

– С точной информацией? – подозрительно повторила я. – Это фамилия, имя, отчество Быкова и год его рождения?

Васька зашипел и бросил трубку. Ну ничего, никуда ты от меня не денешься!

Заснула я только в три часа ночи – лихорадочное возбуждение брало свое, и снился мне Димка, которого осудили на пятнадцать лет за то, что он сбил меня и Виктора, и Васька, в одиночку поднимающий бизнес и растящий двоих сыновей: скелета-Диму и Антона Степановича. Проснувшись в семь часов утра, я долго стояла под холодным душем, прогоняя из головы образы Васьки в дорогом черном костюме и Виктора, отчего-то в полицейской форме.

Даже не позавтракав, я побежала на занятия и, как всегда, оказаласьединственной студенткой, явившейся в университет в такую рань.

Виктора я поймала в столовой. Вернее, он сам нашел меня там.

– Какие новости? – видя мое нетерпение, он правильно истолковал его источник.

– Мы решили проверить тюрьму, в которой содержался Быков…

Владимир Григорьевич за соседним столом поперхнулся супом, видимо, заслышав мои слова, и как-то шокировано на меня посмотрел. Я, сообразив, какое впечатление должна была произвести на профессора своим заявлением, улыбнулась как можно милее.

Виктор хихикнул:

– С чего это вдруг? – понизив голос, поинтересовался он.

– У меня возникли подозрения, – туманно отделалась я.

Титов скептически поднял бровь, но никак комментировать не стал. Чему я, стати, была очень рада.

После пар я предложила парню заехать в ближайший книжный магазин, чтобы приобрести карту столицы и ее окрестностей, но Виктор только хмыкнул и помахал перед моим носом своим навороченным мобильником.

– И что? – нахмурилась я.

Титов закатил глаза.

– Здесь встроенный GPRS, карта не понадобится, – пояснил он, заводя машину.

Мы решили дождаться Васькиного звонка в моей квартире. Время тянулось слишком долго: минуты ожидания растягивались в часы, поэтому когда в прихожей зазвонил телефон, мы были наготове.

– Аня? Дуйте вниз.

Ехать решили на Витином джипе – кто знает, какая дорога ведет к этой Смирновке, девятка соседа может и не справиться.

– Васька, что ты узнал? – набросилась я на соседа. Виктор навострил уши.

– Тюрьма была открыта в конце восьмидесятых, – Васька сел вполоборота ко мне, – сама понимаешь, какие люди сидели там в девяностые. Начальником там был некий Ларионов Виталий Петрович, мужик серьезный и неподкупный, правил железной рукой и! Приятельствовал с нашим Быковым!

– В каком смысле? – округлила глаза я.

– В прямом. Между заключенным и начальником тюрьмы были на редкость хорошие отношения. Валерию позволялось многое, благо был он редкость интеллигентным и спокойным парнем.

Пожар произошел в две тысячи девятом году, в ночь с шестнадцатого на семнадцатое июня, погибло тридцать шесть человек. Многие спали, поэтому случившиеся было для них полной неожиданностью. Ларионов действовал оперативно – заключенных с южного крыла вывели мгновенно, а вот подходы к северному были перекрыты огнем, туда невозможно было пробраться. Пожар смогли потушить только через шесть часов, затем из пепелища стали доставать трупы. Потом эксперты установили, что причиной возгорания был поджог, но найти виновного так и не смогли.

Я откинулась на сиденье. Какие интересные дела творятся в датском королевстве…

– Здесь держитесь, – предупредил Виктор.

Не успела я поинтересоваться, что это значит, как джип стало качать из стороны в сторону – мы подпрыгивали на кочках, с щедростью рассыпанных на дороге, затем последовали рытвины – мы гармонично съезжали вниз и тут же с утробным воем лезли вверх. Я почувствовала, как содержимое желудка просится наружу, поэтому быстро открыла окно и высунула голову наружу, надеясь, что свежий ветерок немного приведет меня в порядок.

– Все! – довольно объявил Виктор, выравнивая наконец автомобиль. Васька, судорожно вцепившийся в ручку дверцы, заставил себя ее отпустить.

Спустя десять минут мы были на месте, вот только нашли совсем не то, что ожидали.

– А вот об этом Вадик мне ничего не говорил, – озадаченно почесал затылок Васька. Я бросила на испепеляющий взгляд.

Поселка Смирновка как такового в природе больше не существовало. Все, что от него осталось – десяток покосившихся домиков, в которых, видимо, проживали охранники, и посеревший остов здания исправительного учреждения. Видимо, повреждения были настолько серьезными, что тюрьму решили не восстанавливать. На фоне серого неба и начинающих желтеть деревьев выглядело это довольно уныло.

Скрестив руки на груди, я наблюдала, как мои товарищи с мрачным видом разгуливают среди обломков, наивно рассчитывая что-то найти.

Я залезла обратно в джип и забарабанила пальцами по дверце, гадая, какого черта мы сюда вообще притащились.

Парни, еще немного покорчив из себя Пинкертонов, присоединились ко мне, причем Васька выглядел довольно сконфуженным. Домой ехали в гробовом молчании, я недоумевала, почему мне звонил Феникс – должны же быть какая-то причина, по которой он посоветовал нам сунуть нос в тюрьму.

– Виктор, – на подходе в Москву я нарушила тишину, царящую в салоне, – мне нужен список людей, работавших в смирновской тюрьме на момент возникновения там пожара. Желательно, с адресами.

– Я могу достать, – предложил Васька.

Я покачала головой:

– Мы и так потеряли слишком много времени, список охранников необходимо достать как можно скорее.

– Будет, – кивнул Виктор, – есть у меня приятель, вскроет любую базу данных. Едем?

– Едем! – воскликнула я.

Приятель Виктора жил в небедном районе. Мы с Васькой вертели головой в разные стороны, с восхищением рассматривая архитектурные строения, являющиеся по совместительству место жительства отечественных бизнесменов. Мы остановились перед небольшим двухэтажным коттеджем из красного кирпича, сбоку от него лепился гараж, а перед ним располагался декоративный пруд в кувшинками.

– Здорово живут хакеры! – восхитилась я, когда мы преодолели ворота и остановились перед коттеджем.

Виктор хмыкнул. Он уже договорился со своим приятелем по телефону, благодаря чему мы без проблем преодолели охранников у ворот, снабженных рациями и камерами видеонаблюдения.

Мы поднялись по лестнице на крыльцо. Титов уже поднял руку, чтобы постучать, но тут дверь открылась сама – и из черной коробочки, висящей на стене, донесся бодрый голос:

– Долго ж ты добирался, старик. Не мог приобрести тачку с мигалками?

– Это он так шутит, – пояснил Виктор и приглашая меня войти первой.

Обстановка впечатляла: отделанный белым кафелем пол – при желании в него можно было смотреться, как в зеркало; кадки с роскошными пальмами, раскиданные по углам и… фонтан в центре огромного холла. С круглыми глазами я медленно приблизилась к весело журчащему чуду, посмотрела вниз и вновь обалдела: там, под толщей воды не было видно дна. Только по улицам города плавали многочисленные рыбки: маленькие, юркие, деловитые, пятнистые, полосатые… Мое внимание привлекла одна маленькая желтая рыбешка – медленно доплыв до конца улицы, она свернула в парк, деревья которого медленно раскачивались под невидимым мне порывом ветра, пересекла его, миновала дорогу, доплыла до освещенного яркой неоновой вывеской кафе и… юркнула в дверь!

Я почувствовала легкое головокружение.

– Что это? – ткнув пальцем в рыбий город, слабым голосом спросила я.

Виктор подошел ближе и без всякого интереса посмотрел вниз.

– А, это, – улыбнулся он, – чудеса современной технологии. Нам на второй этаж.

– Ага, – вяло откликнулась я, поднимаясь по лестнице вслед за ним и Васькой, мысленно все еще пребывающая там, в неведомом городе.

Виктор уверенно миновал несколько совершенно одинаковых дверей и, даже не постучав, толкнул одну из них. Войдя в комнату, я снова почувствовала себя не в своей тарелке: все помещение было завалено компьютерами, мониторами, клавиатурами, ноутбуками, нетбуками и еще черт знает чем. За разглядыванием всего этого великолепия. Я совершенно забыла о хозяине, восседающем в кресле с колесиками за одним из компьютеров.

– Толик, – радостно улыбнулся Виктор, подходя к нему. Парни зачем-то стукнули друг друга кулаками, Титов отодвинулся, и у меня появилась возможность разглядеть хакера.

Больше всего на свете Анатолий был похож на мышку – серые волосы, невыразительные маленькие глаза, немного бледноватое лицо с острыми скулами.

– Знакомься, Толя, это Аня и Василий, ребята, это и есть мой хакер.

– Очень приятно, – улыбнулась я и осторожно пожала мягкую ладошку.

– Взаимно, – расплылся в улыбке Толик, с интересом разглядывая меня и игнорируя Ваську, – Витька еще никогда не знакомил меня со своими девушками.

– Нет-нет, – подскочила я, – я не его…

– Толик, – решительно перебил меня Титов, – нам нужна распечатка с данными работников Смирновского исправительного учреждения.

– Без проблем, – откликнулся хакер и принялся с пулеметной скоростью строчить по клавиатуре.

Васька нахохлился, бросая взгляды на меня и Виктора, я молчала, Титов с интересом следил за работой Толика. Решив, что ждать придется долго, я присела на краешек стула, предварительно отодвинув в сторону кучу проводов, лежащих на нем.

– Готово! – вдруг объявил Толик и принтер выплюнул листок.

– Как готово? – не поняла я. – Ты же только начал!

Толик прыснул:

– А ты и вправду смешная!

Титов ткнул его локтем, и хакер замолчал.

– Виктор, – немного растерянно начала я, но Виктор меня перебил.

– Спасибо, Толик, – поблагодарил он хакера, взяв распечатку, – нам пора.

– Э, – заволновался хакер, – ты меня не дослушал! Я краем глаза просмотрел историю тюрьмы, наткнулся на пожар. А после него один из тюремщиков внезапно открыл свою автомастерскую, напротив его фамилии я поставил восклицательный знак.

– Что? – переполошилась я, выхватывая лист из рук Виктора. – Ты имеешь в виду, что поджог устроил он?

– Я просто сообщаю то, что мне показалось интересным, – широко улыбнулся Толик, – вот и все.

– Я твой должник, друг, – признательно сказал ему Виктор и вытолкал нас из комнаты.

Восклицательный знак стоял напротив фамилии Ерошина Владислава Альбертовича, 1977 г.р., в данный момент проживающего по адресу г. Москва, ул. Революционная, 57. На этой же улице жили Титовы. В 2009 году исправительное учреждение, в котором работал Ерошин, сгорает, но охранник не ищет новую работу, а в сентябре того же года открывает свое дело. Неужели мы нашли того виновного? Я вижу только один вариант развития событий: кто-то предложил Ерошину деньги для того, чтобы тот устроил поджог.

Мне непонятно только одно – кому понадобилось устраивать пожар в тюрьме, из-за которого погибли тридцать шесть человек?

Телефонный звонок отвлек меня от размышлений.

– Добрались до Ерошина? – Феникс.

Только голос у него серьезный, и нет в нем больше веселья.

– Добрались, – кивнула я.

Васька с Виктором бросили на меня вопросительный взгляд, но я только покачала головой, прижав палец к губам.

– Предлагаю сделку, – вдруг заявил мне парень. – У тебя влиятельные друзья. Вы находите доказательства вины Ерошина и сажаете его за решетку, в обмен я даю тебе то, что может привести тебя к Дмитрию Титову.

– Это займет много времени, – нахмурилась я. – К тому же, мы вовсе не уверены, что поджог устроил именно он.

– Мы оба знаем, милая, что из-за жадности Ерошина погибли тридцать шесть человек. Да будет тебе известно – не все погибшие были заключенными. А насчет времени… Тебе лучше поторопиться.

Феникс отсоединился. Я взглянула на номер, отобразившийся на моем дисплее, и протянула его Ваське.

А затем события завертелись с бешеной скоростью. Виктор обратился к отцу, и Ерошина взяли под плотный колпак. Я встретилась с Антоном Степановичем и ввела его в курс дела. Бизнесмен долго буравил меня взглядом, но затем вздохнул и сдался – целая армия наемных ищеек снова подняла дело о возгорании. Титов-старший пообещал не вмешиваться. Он даже не упрекнул меня за то, что я, вопреки его воле, все же решилась потревожить Валерия Быкова и, глядя на его уставшее, осунувшееся лицо, я вдруг поняла – он жутко беспокоится за Диму.

Три дня спустя ко мне в квартиру ввалился возбужденный Виктор. Мы с Васькой, сидящим в тот момент у меня, насторожились.

– Ерошин во всем сознался! – еще с порога заорал Виктор с сияющими глазами. – Он сейчас в следственном изоляторе, дожидается суда!

– Как вам это удалось? – ахнула я.

– Люди отца подбросили ему газетную статью, посвященную произошедшему в тюрьме, и написали на обратной стороне – «Я все знаю!» Ерошин жутко занервничал, заперся в доме, никого не пускал, никуда не выходил, а на третьи сутки не выдержал и уехал. За ним проследили и выяснили – он дернул к криминальному авторитету Батонову Якову Владимировичу по кличке Батон. Максиму удалось записать их разговор, и выяснилось, что этот самый Батон сейчас должен сидеть в тюрьме!

– То есть? – не понял Васька.

– Из разговора стало ясно, что два года назад Батон, которого осудили на восемь лет за хищение государственного имущества в особо крупных размерах, предложил Ерошину большие деньги для того, чтобы тот организовал ему побег. Тюремщик не придумал ничего лучше, чем устроить поджог!

– Он надеялся вытащить Батона под шумок? – предположила я.

– Именно! – воскликнул Виктор. – Да только парень не учел, что северное крыло, в котором и сидел наш бандит, было частично сделано из дерева, поскольку именно там раньше находился деревянный склад, принадлежащий одному бывших из жителей Смирновки! Как вы помните, тем летом было жарко, и сухой горячий воздух быстро раздул пожар. Многие скончались не от огня, а задохнувшись угарным газом и не сумев выйти. Ерошин жутко перепугался, он рассчитывал лишь на небольшой переполох. Но дело сделано, Батон на свободе, деньги у Ерошина. Охранник недолго мучился от угрызений совести – уже два месяца спустя он открывает мастерскую.

– Подожди, – вдруг озарило меня, – но если Батон сумел сбежать, вполне вероятно, что и Быков тоже жив!

Виктор бросил на меня растерянный взгляд – такой поворот событий явно не приходил ему в голову. Мы принялись лихорадочно обсуждать, где в таком случае может находиться бывший заключенный, и в тот момент я как-то не подумала, что сбегать из тюрьмы, тем самым прибавляя себе солидный срок, за месяц до освобождения было бы глупо.

– И где же твой Феникс? – бросил на меня сердитый взгляд Васька.

Он здорово возмутился на меня за то, что я не рассказала ему про этого парня с самого начала.

– Он обязательно появится, – заверила я его.

– Почему ты в этом так уверена? – удивился Виктор.

– Потому что в ту ночь в пожаре погиб его отец, – призналась я.

У Васьки отвисла челюсть.

– Он сам тебе сказал? – уточнил сосед.

– Эх ты, – я ласково улыбнулась, – ты же сам достал мне данные владельца того номера, по которому звонил Феникс.

– Семенов Филипп Борисович, 1989 года рождения, – подтвердил Васька, – и что?

– Если бы ты заглянул в распечатку, которую нам предоставил любезный Анатолий, то в списке охранников под несчастливым числом тринадцать ты бы нашел Семенова Бориса Андреевича, погибшего при пожаре Смирновского исправительного учреждения, – просветила я парней.

– Там он хотел отомстить за отца, – догадался Виктор, – но почему он действовал через нас?

– Потому что у него нет таких связей, чтобы засадить в тюрьму бизнесмена Ерошина Владислава Альбертовича. По прошествии двух лет никто ничего не докажет, а вот Антону Степановичу это удалось за три дня, – пояснила я.

Васька с Виктором переваривали услышанное, я же ожидала, когда Феникс сдержит обещание и проявит себя. Парень не заставил долго ждать – час спустя в дверь позвонили. Я первой выскочила из коридора, мужчины, одновременно ринувшиеся за мной, застряли в дверном проеме.

На лестничной площадке никого не было, зато на полу лежал конверт. Я подняла его – на лицевой стороне было коряво выведено «Спасибо», внутри оказалась фотография.

Я быстро разорвала конверт и дрожащими руками достала снимок. На обратной его стороне было написано: «Валере от Вити Ларионова». Я перевернула фотографию – на ней двое мужчин улыбались в кадр. Тот, что слева, наверняка Ларионов, высокий черноволосый крепыш, а вот во втором я узнала…

Снимок выпал у меня из рук. Сзади напряженно охнул Виктор, разглядевший лицо Валерия Быкова, Васька громко что-то у нас спрашивал, но я его уже не слышала.

Боже мой, какая же я идиотка! Если бы только я в самом начале потрудилась хотя бы поинтересоваться, как выглядит уже состоявшийся Быков, я бы пришла к ответу намного раньше, не мыкалась бы в поисках его биографии!

– Знаешь, где он живет? – обернувшись к Виктору, севшим голосом спросила я.

– Пять минут, – откликнулся Виктор, доставая свой мобильный. – Але, Толик?..

Двадцать минут спустя мы уже стояли перед дверью квартиры, в которой проживал Валерий Быков. Виктор бросил на меня вопросительный взгляд, но я покачала головой и дрожащей рукой постучалась, забыв про звонок.

– Открыто!.. – раздалось изнутри.

Я вошла в небольшую прихожую, развернулась и закрыла дверь перед носами мужчин, заперев ее на задвижку. Васька, в последний момент догадавшийся было о моих намерениях, дернулся вперед, но я оказалась быстрее.

Одной проблемой стало меньше.

– Я на кухне!.. – крикнул хозяин.

Следуя его голосу, я вошла в небольшое помещение. Хозяин квартиры возился с мукой, видимо, намереваясь что-нибудь приготовить на ужин.

Увидев, кто к нему пришел, он удивленно застыл.

– Здравствуй, Чебурашка, – тихо сказала я, – Гена просил передать тебе привет.

Владимир Григорьевич мягко улыбнулся.

– Я очень рад, – вытирая руки кухонным полотенцем, откликнулся он , – что ты догадалась.

– Где Димка? – тихо спросила я.

Грустно улыбнувшись, он покачал головой:

– Не знаю.

– Вот как?

– Он сбежал, – засмеялся Владимир Григорьевич, – он у тебя шустрый малый.

Я усмехнулась – зная Димку, я практически уверена в том, что бывший заключенный говорит правду.

Я села за стол. Хозяин налил мне чашку чая и поставил ее передо мной, подвинув поближе тарелочку с эклерами. Я потянула носом – от чашки шел восхитительный запах смородины.

– Зачем вы пришли в наш университет? – спросила я. – Изучить поближе Титовых? Виктора?

– Нет, – усмехнулся Владимир Григорьевич, – я хотел быть ближе к дочери.

Моя челюсть медленно отвисла:

– Ваша дочь тоже учится здесь?

– И более того – сейчас она прямо передо мной.

– Что? – упавшим голосом спросила я. – Как это понимать?

Владимир Григорьевич вздохнул:

– Позволь, я расскажу тебе все с самого начала. День, когда я застал мою жену, целующей Антона, стал худшим днем моим жизни.

Я не мог поверить своим глазам – женщина, которую я благословлял, была в объятиях моего лучшего друга. Мне было горько. Я убежал из того дома, меня душили злость и ревность, мне хотелось все забыть, забыться. Я зашел в первый попавшийся бар и… Ты знаешь. А потом я почему-то испугался. Мне вдруг показалось, что как Антон отнял мою жену, так же отнимет и дочь. И я помчался домой. Тех ребят я даже не заметил… А затем милиция, суд, приговор. Антон пытался со мной встретиться, я потом узнал, что он сделал все, чтобы смягчить приговор или как-то облегчить мою участь, но в тот момент я не хотел его видеть. Не буду описывать годы заключений, там было много всего. Я подружился с Виталием Ларионовым, начальником тюрьмы, оказалось, он тоже в детстве зачитывался приключенческими романами, – Владимир Григорьевич слабо улыбнулся. – Затем пожар. Он начался ночью, было подожжено северное крыло, сквозь дым я заметил, как в стене медленно образовался проем, в который выбежал один заключенный. Я побежал за ним. Дым жег глаза, угарный газ проникал в легкие, было нечем дышать. Я натыкался на горящих людей, что-то им говорил, показывал проем, но меня не слышали. Я же сумел выбраться.

Оказавшись на улице, на свежем воздухе, я потерял сознание. Пришел в себя уже после того, как закончился пожар – Виталий распоряжался раскопками. Я двинулся к нему, помогал вытаскивать людей из завала.

Когда все было кончено, я ждал указаний Виталия – за заключенными уже прибыли машины, чтобы перевезти их в другую тюрьму, но он вдруг перехватил меня. Не буду утомлять тебя долгим рассказом, скажу только – уже на следующий день я оказался свободным человеком. Виталий похлопотал, и за помощь пострадавшим я был освобожден досрочно. Если честно, такой расклад меня слегка напугал, я хотел бы оказаться на воле с новым именем, увидеть свою дочь, начать жизнь с чистого листа. И Виталий снова мне помог – он привел меня к начальнику паспортного стола, своему другу, и неделю спустя я стал Смолиным Владимиром Григорьевичем.

– И вы стали искать свою дочь, – напомнила я, чувствуя, как в груди вдруг что-то заворочалось.

– Да, Аня, – улыбнулся Владимир Григорьевич, и у меня перехватило дыхание от того, как тепло он произнес мое имя. – Два годя я хватался за любую работу, копил деньги, искал… И однажды Виталий сообщил мне, где сейчас находится моя семья. И я, опять же с его помощью, устроился к тебе поближе.

– Нет, – прошептала я, чувствуя, как по щеке катятся слезы, – мои родители погибли в аварии, а все остальное – просто совпадение…

– Я понимаю, – кивнул Владимир Григорьевич, – тебе нужно время. Но если ты вдруг не захочешь иметь такого отца, я тоже пойму.

– А Димка? Почему вы похитили Димку?

– Этого забавного молодого человека? – улыбнулся мужчина. – Когда я стал наводить о тебе справки, я обнаружил, что рядом с тобой постоянно крутится этот юноша. А когда я узнал, что он сын Антона… Признаться, в тот момент я сильно забеспокоился. Мне казалось, что Титовы отобрали у меня все: Антон – жену, Дмитрий – дочь. Знаешь, ведь парень полная копия своего отца. Когда я увидел его в первый раз, мне даже показалось, что я вернулся во времена своей молодости, и вижу двадцатилетнего Антона. Только представь, как порой любит пошутить судьба: мы с Антоном были лучшими друзьями, такими же, независимо от нас, стали наши дети. История повторилась. Со временем, изучив Дмитрия получше, я начал успокаиваться, но у меня все еще оставались насчет него некоторые подозрения. Я не мог допустить, чтобы человек с фамилией Титов причинил боль моей дочери. И я решился – нанял одного проезжего паренька. Поверь, у меня не было никаких злых умыслов, я просто хотел с ним поговорить. Но в день, когда должно было состояться похищение, наемник, следивший за Дмитрием, прислал мне сообщение о том, что твой друг избит и направляется к тебе домой. Я заметил тебя, когда ты выбежала из коридора и догадался, что ты бежишь к нему. Я велел наемнику отменить похищение, ведь могла пострадать ты, но парень сильно занервничал. Как потом выяснилось, ему были необходимы деньги, поэтому он действовал вопреки моему указу. Наемник зашел в твою квартиру и вывел Дмитрия. Я сильно подозреваю, что твоему другу ударили по голове, чтобы он не сопротивлялся. Наемник отвез его в один из заброшенных дачных домиков в Подмосковье, и затем позвонил с докладом мне. Если честно, я был в растерянности, но вечером следующего дня, не сумев освободиться пораньше, я туда поехал. Каково же было мое удивление, когда я застал только Игоря, того наемника! Он был без сознания, похоже, твой приятель пришел в себя, набрался сил и бежал, оглушив своего стражника. Игорю я все же заплатил, он в тот же день вернулся на родину, а вот твой Дмитрий… Истинный сын своего отца.

По щекам у меня текли слезы, мне отчаянно хотелось хохотать. Кажется, это истерика.

Владимир Григорьевич, экс-Быков – мой… отец. Нет-нет-нет, об этом я подумаю позже, чтобы не сойти с ума… Сейчас главное – Дима… Или Быков? Ведь я Пуха искала? Или отца? Пух – мой отец?!

Кажется, я слишком себя загрузила, мозг отказывается работать, и организм пришел на помощь – меня накрыла темнота.

Когда я пришла в себя, надо мной уже привычно маячило лицо Васьки. Оттолкнув от себя радостно скалящуюся физиономию, я села на диван и тут же схватилась за голову: навалилась слабость, звенело в ушах, перед глазами маячила темнота.

– Полежи, – услышала я родной голос, затем чьи-то руки подложили под мою спину подушку и заставили на нее прилечь. – Скоро пройдет.

Сквозь шум в ушах я сумела расслышать голоса спорящих парней.

А эти-то откуда здесь взялись, – отстраненно подумала я и закрыла глаза. Спустя пять минут я уже почти полностью пришла в себя.

– Как ты? – мягко спросил меня Владимир Григорьевич и осторожно коснулся моего лба. – Ты вся вспотела.

Я кивнула, даже не вслушиваясь в его слова – рядом с ним было так спокойно…

– Аня, – тихо позвал меня Виктор.

Я вопросительно на него посмотрела. Он прокашлялся и выразительно приподнял брови. Сообразив, что я практически навалилась на Владимира Григорьевича, я покраснела.

– Можно мне воды? – тихо попросила я.

– Да, конечно, – улыбнулся мужчина и скрылся на кухне.

– Ань, – рядом тут же оказались Васька с Виктором, – о чем вы так долго говорили? Где Димка? Это он его похитил?

Я поморщилась – от их жужжания снова начало звенеть в ушах.

– Нет, это не он его похитил, – ответила я правду.

Ведь похищал-то наемник…

– То есть как? – растерялся Виктор.

– Так, – сердито отрезала я.

В зале появился Владимир Григорьевич со стаканом воды. Мои товарищи посторонились, пропуская его к дивану.

– Ну, мы, наверное, пойдем? – неуверенно спросил Виктор, дождавшись, пока я глотну.

Владимир Григорьевич вопросительно на меня посмотрел.

Я же перевела взгляд на Титова. Что-то не давало мне покоя…

– Ошейник, – вдруг сказала я.

– Ань, – протянул Васька, – ты в порядке?

Все части головоломки наконец встали на свои места.

– В полном, – широко улыбнулась я. – Ну что, поехали за Пухом?

– Куда? – растерялся Васька.

Несмотря на столь поздний час – на часах уже было одиннадцать – в доме Русановой Светланы Анатольевны горел свет.

Уверенно зайдя в калитку, я направилась прямиком к крыльцу. Мужчины в количестве трех штук растерянно шли за мной.

Светлана открыла дверь сразу, как будто давно меня поджидала.

Очень может быть, подумала я, а вслух сказала:

– Светлана, передайте Винни-Пуху, что за ним пришел Пятачок.

Вот так и закончилась эта совершенно сумасшедшая история.

В тот день Светлана, услышав мои слова, вдруг всхлипнула и побежала наверх, я устремилась за ней.

Димка с перебинтованной головой лежал на кровати в одной из спален на втором этаже. Заслышав шум, который мы производили, он устало открыл глаза и, заметив меня, радостно улыбнулся:

– Пятачок, ты сегодня выглядишь чертовски сексуально!

Я захохотала и бросилась к нему. Любой девушке было бы невероятно приятно услышать комплимент из уст такого ловеласа, как Димка, особенно если она предстала его взору, одетая в слишком широкую для нее куртку своего отца, бывшего заключенного, и широкие, потасканные джинсы.

Позже, лежа в больнице с вывихами ноги и руки, сотрясением мозга и многочисленными ссадинами и ушибами, Димка рассказал мне всю историю.

Он направлялся ко мне, когда в подворотне его ударили сзади по голове. Пух рухнул как подкошенный, и напавший принялся его избивать. Дима не из тех, кто легко сдается, но удар по голове был слишком силен, и Димка просто согнулся калачиком, прикрывая от ударов наиболее уязвимые места – живот и пах. Вскоре нападавшего спугнули и убегая, он бросил напоследок Пуху:

– Это тебе за мою сестру, урод!

Откуда ж Титову было знать, что речь идет о Полине? Ведь в тот момент он даже не знал, что его невеста попала под машину якобы из-за него. Придя в себя на следующее утро и, слегка пошатываясь, Пух все же добрался до моего дома. Ключи у него были, поэтому, попав в квартиру, он отправил мне сообщение с уже знакомым нам текстом, только вот дождаться меня не успел. Его планы снова нарушил удар по голове, пришедшийся так некстати. Да что же это за день такой, а, – успел подумать Дима, падая. Наемник вывел его из квартиры, но так как Димка идет согнувшись от боли, у почтенной Клавдии Михайловны, недолюбливающей парня, складывается впечатление, что он пьян.

Игорь отвозит похищенного на заброшенный склад в Подмосковье, неподалеку от Березовки, но, придя в себя, Димка мстительно трескает того по голове попавшимся под руки камнем и скрывается в лесу. Прекрасно зная, что я буду волноваться, он отправляет мне SMS-ку, содержание которой ясно говорит о том, что с ним все в порядке. Больше сил у него ни на что не остается, и он снова теряет сознание. Ночью в лесу прошел дождь, Дима промок, продрог и подхватил температуру. Вот в таком состоянии его и нашла Светлана.

Прогуливаясь с собакой по лесу, девушка собирала листья для гербария, досадуя на себя за то, что не успела сделать это до дождя. Внезапно Бим яростно зарычал. Светлана бросилась к нему и наткнулась на человека, лежащего под деревом. Сначала она решила, что он мертв, но вдруг парень заворочался и закашлял, хватаясь за грудь. Девушка, отгоняя непрерывно лающего на чужака пса, кое-как поставила парня на ноги и, сгибаясь под его тяжестью, потащила домой.

Она хотела вызвать Скорую помощь, уж больно плохо выглядела находка. Но вдруг парень, придя в сознание на несколько секунд, попросил ее этого не делать. В том, что с ним произошло, виновата девушка, именно такой вывод сделал Димка после нападения Григория Разумовского, но за ним обязательно придет некий пятачок, а чтобы пятачок смог его найти, Светлана должна отнести в полицию его телефон, якобы найденный ею в лесу. Затем Димка снова теряет сознание.

Светлана делает так, как он просит – она относит телефон в полицию и ждет гостей, но чертов Бим все портит. Он чует присутствие в дома чужака и лает не переставая, нарезая вокруг дома круги. Собака может навести гостей на подозрения, понимает девушка, и отводит Бима в лес, где тот, видимо, пробираясь через кусты, и теряет ошейник.

Скоро к Светлане заявляемся мы, но речь даже и близко не заходит о герое детских мультфильмов, и девушка молчит.

Дима приходит в себя, но он еще слишком слаб, к тому же у него множественные повреждения. Светлана, являясь студентом медицинского университета, вправляет вывихи, но определить, есть ли у него другие повреждения без специального оборудования, она не может. К тому же из-за болезни Дима практически постоянно находится в бессознательном состоянии, часто бредит каким-то Быковым, заключенном в тюрьму, чем пугает Светлану до смерти – ей мерещится, что за парнем охотятся бандиты, поэтому она молится и ждет появления Пятачка.

Вот так все и было.

Из Смоленска вернулись бабуля с дедом, и между нами четырьмя, включая Владимира Григорьевича, состоялся серьезный разговор. Теперь я потихоньку учусь звать его папой.

Антон Титов, узнав, что Валерий жив, заявился к нему прямо среди ночи. Я не знаю, о чем они говорили, но, кажется, призраки прошлого начали их покидать, и они делают первые шаги по восстановлению прежней дружбы.

Димка с Полей поженились, как и собирались, в декабре. Свидетельницей со стороны жениха была я, а вот свидетелем Поли внезапно стал Виктор. Невеста была великолепна в белом свадебном платье, Диму тоже было не узнать – эти двое просто сияли от переполнявшей их любви. К счастью, это поняли и родители, и брат Полины, поэтому никаких препятствий к браку с их стороны не возникло.

– Ну, что ты скажешь? – подходя ко мне, спросил Виктор.

– Ты о чем? – удивилась я.

Новобрачные уже укатили в аэропорт, у них были заказаны два билета в Рим, город любви. Гости разделились на маленькие группы и прогуливались по шатру – свадьбу Титов-старший устроил с размахом.

Мимо, чинно держа под локоток пожилую, элегантно одетую женщину, рассказывающую что-то про своих котов, прошел Васька. При виде меня глаза его радостно засияли, и за ее спиной он сделал вид, будто вешается. Я захихикала.

– Может, и нам пора перейти на более высокий уровень? – тихо заметил Титов, вертя в руках бокал с шампанским.

– Не знаю, – вспомнила я тот вечер в парке, засмеялась и потащила его танцевать.