В поисках Винни-Пуха [Лина Луисаф] (fb2) читать постранично

Звонок в дверь отвлек меня от чтения замечательного романа Джонатана Кэролла. Бабули с дедулей нет дома, они на месяц уехали к школьной подруге ба в Смоленск, вспоминать молодость, как выразилась ба, и бегать по магазинам, ворчливо добавил дед, поэтому дверь придется открывать мне. Понадеявшись, что непрошеные гости решат, что дома никого нет и уйдут, я замерла.

Звонок повторился вновь, на этот раз намного дольше и, как мне показалось, уже немножко возмущенно. Я героически делала вид, что меня нет до тех пор, пока за дверью не раздалось:

– Открывай, Пятачок, Винни-Пух пришел!

Дима.

Тихо вздохнув, я поплелась открывать дверь. Дима ворвался в квартиру, словно ураган. Чмокнув меня в нос и бросив «Салют, Пятачок!» друг умчался на кухню, где тут же начал греметь тарелками. Закрыв дверь, я пошла за ним.

С Димой мы познакомились два года назад. Это было осенью, в конце октября, я как раз собиралась перейти дорогу, возвращаясь с университета, когда мимо на огромной скорости пролетел красный спортивный автомобиль, щедро окатив мою скромную персону. На мою осеннюю куртку нежно-бежевого цвета было страшно смотреть – она вся оказалась покрыта серыми пятнами и теперь годилась разве что для мытья полов.

На тот момент эта куртка была единственной приличной в моем скудном гардеробе. У бабули с дедом, вырастивших меня после смерти моих родителей, не было особых средств, и жили мы на крохотную пенсию, что государство выплачивало им каждый месяц, и на те скромные суммы, что мне удавалось добыть, подрабатывая репетитором английского, благо, мое знание языка это позволяло. На прошлой неделе у деда был день рождения, и все заработанные мной деньги ушли на покупку картины, которую мой старик заприметил еще полгода назад, но не имел возможности купить. Мне не было жаль денег – получив подарок, дед радовался, словно ребенок.

Прекрасно понимая, что средств на приобретение новой верхней одежды в ближайшее время у меня не предвидится, я заревела, пытаясь носовым платком оттереть самое большое пятно с куртки и размазывая грязь еще больше, на потеху немногочисленным прохожим. Погрузившись в это нелегкое дело, я не слышала, как остановился автомобиль, окативший меня, и как из него выскочил водитель, поэтому когда над ухом внезапно раздался чей-то голос, я вздрогнула.

– Эмм, слушай, извини, – я обернулась на говорившего. Передо мной стоял молодой человек лет двадцати и виновато улыбался. – Я просто тебя не заметил…

– Ничего, – тихо ответила я, вытирая слезы, – сама виновата, задумалась…

– Мир? – нерешительно спросил он.

– Мир, – слабо улыбнулась я.

Слово за слово – и мы разговорились. Полчаса спустя мы уже сидели в ближайшем кафе и болтали, словно лучшие друзья. Парень представился Дмитрием Титовым, сыном того самого Титова – владельца заводов, газет, пароходов и многого другого, о чем налоговой знать было совсем не обязательно. Дима был младшим сыном олигарха и, как шутил он сам – паршивой овцой в семье. Его старший брат Виктор был примером для подражания: аккуратный, серьезный, ответственный. Титов-отец возлагал на него большие надежды, в то время как младший все больше и больше отбивался от рук.

Дима любил жизнь во всех ее проявлениях: если автомобиль – то самый дорогой, девушка – самая красивая, враг – до самого гроба. Титов не любил размеренности и спокойствия, не признавал авторитетов, ненавидел пребывание в четырех стенах, и на втором курсе был отчислен из элитного вуза за «потерю связи с университетом», не спасли даже деньги и положение отца. Впрочем, на унылое серое заведение Диме было плевать – все двери мира были открыты перед ним, и Титов не заставил себя ждать.

Расстались мы уже лучшими друзьями. Дима отвез меня в один самых дорогих салонов одежды и, не обращая внимания на мой тихий ужас, выбрал мне самое дорогое пальто. Взглянув на ценник, я попыталась вернуть вещь на место, но Титов недрогнувшей рукой оплатил покупку и любезно довез до дома, уже тогда придумав мне забавное прозвище.

– Аня – это неинтересно, – заявил он мне. – Я буду звать тебя… Пятачок! – хихикнул он. – Теперь это твое кодовое имя, о котором знаю только я!

– Как знаешь, Винни-Пух, – улыбнулась я.

Тогда я не знала, что он воплотит свою угрозу в жизнь, но скоро странное прозвище закрепилось за мной твердо и бесповоротно. Сначала я робко пыталась поправлять Диму, потом немного повозмущалась, но Титов был непреклонен – и я смирилась.

Он позвонил мне уже на следующий день – и половину вечера мы болтали обо всем на свете. Казалось, что мы с ним – две половинки целого, настолько были схожи наши мысли. Мы понимали один другого без слов, и месяц спустя уже не мыслили жизни друг без друга.

Забавно, но как-то так получилось, что мы единственные друзья. У Димы полно приятелей, но, наверное, наперекор им