Полустанок [Алексей Чернов] (fb2) читать онлайн

Алексей Чернов Полустанок

ГЛАВА 1

Осень – бывает разной ( как в прочем и все в нашей жизни). Скажем к примеру где то в Сибири, в сентябре запросто может выпасть первый снег и ударить заморозок. На юге сентябрь – это продолжение лета. Лишь незначительные толпы туристов покидают морское побережье. В первую очередь мамочки с детьми и студенты. У которых во всю начинается учебный год. Хотя многие жертвуют первыми деньками сентября и продолжают валяться на еще по прежнему теплом, по летнему жарком солнце. Ну а средняя полоса России – это как говорится не угадаешь. В сентябре запросто может быть тепло, местами даже жарко. Так называемое "Бабье лето". Ну и вполне может быть совершенно обратная картина. Дожди могут зарядить настолько долго, что вся так называемая " Золотая осень" очень быстро тонет, в лужах из грязи и воды. К сожаление в последнее время все чаще происходит именно по последнему варианту…

Но люди особые существа. Способные привыкнуть практически ко всему. Даже дождливая и промозглая осень не способна смутить, некоторые толпы населения. Особенно это касается грибников…Да и в обще всех дачников в целом. Каким проливным не был бы дождь, пригородные электрички переполнены этими товарищами. Да и почему нет? Современные реалии показывают, что не каждый может себе позволить путешествие на море. Нынче " кусаются" цены на билеты, особенно в летний и бархатный сезон. И что же остается? К гадалке не ходи…Конечно же поехать на дачу. Ведь там грибы, рыбалка. А шашлыки и банька…Для поколения по старше дача особенно остается в приоритете. Иногда люди даже имея деньги на поездку к морю, предпочитают отдых на своих загородных сотках земли. У кого то – это вошло в привычку и человек не может позволить себе не простоять в грядках от рассвета до заката. Кто то едет помогать родителям и уже стареньким бабушкам и дедушкам. А кто то банально устав от суеты больших и перенаселенных городов, находит в этом отдушину. Свой маленький и личный рай, который практически всегда под рукой. Где можно забыться, махануть после баньки стопочку другую и не думать о проблемах насущных. Погулять, подышать свежим воздухом…В общем разные причины ведут нас на дачи.

Этот сентябрь был именно таким. Дожди поливали уже вторую неделю практически без остановки. Земля насквозь пропиталась водой. Дороги что не из асфальта, а так называемые проселочные – превратились в одни большие лужи. Но довольно теплая, несмотря на дождь погода, не отпугивала толпы грибников, переполнявших все пригородные электрички. Поезд прибывал на безлюдные полустанки и превращал их на несколько минут в оживленные города. Но буквально через короткое время тишина снова возвышалась над безлюдными остановками. Электричка уходила и ее звук набирающей скорости, быстро развеивался по местным лесам и болотам. По ним же и расползались люди, в поисках грибов и ягод. Но некоторые особи рода людского ( к сожалению) предпочитали тихой охоте – настоящую....И не на живность местных лесов и полей, а именно на людей…

В прошлом на безлюдной и когда то на аккуратной лесной тропинке, толпились люди. Все они были сотрудниками областного управления полиции. Скромный штат, в прочем как и в любом другом управлении, которое находится на "задворках" родины. Всех их можно было пересчитать по пальцем, отсутствовал лишь глава подразделения. Но и он появился вскоре. Он выпрыгнул из служебного УАЗика и уверенно бодрой походкой подошел к толпящимся. Быстрыми, но короткими шагами( начальник был маленького роста), полковник Захаров настиг спины местного опера:

– Ну что у вас? – Полковник потеснил присутствующих и сделал шаг вперед

Мужичок в черной ветровке с капюшоном выкинул бычок и в сторону выдохнул содержимое легких( Полковник Захаров несколько лет назад бросил курить и терпеть не мог запах табачного дыма)

– Труп женщины – как то обреченно выдал оперативник – На вид лет шестьдесят. Никаких документов при ней не обнаружено.

Полковник склонился над лежащем на сырой земле телом:

–Что совсем никаких?

– Совсем!

– Ну как то же она сюда приехала.... – Захаров обратил взгляд, на рядом лежащую плетеную корзинку – она была пуста.

      Опер Степа Кузьменко присел на корточки рядом с начальником:

– А может местная?

Полковник взял корзину и начал рассматривать:

– Да навряд ли…

– Это почему? – Поинтересовался оперативник

Захаров сунул пустую корзину в руки Кузьменко:

– Что делать местной здесь? – Полковник развел рукой, как бы показывая местность – Леса и болота находятся в стороне от железной дороги. Если предположить что из леса она вышла сюда – Иван Лукич на секунду задумался – То уж явно с пустой корзиной не была бы. Тут и ленивый грибов наберет.

Полковник расправился в весь свой довольно маленький рост и отряхнул штанину. За ним поднялся Степа Кузьменко, оставив корзину на земле.

– Так что выходит… – опер посмотрел на начальника – ее убили сразу после выхода с электрички?

Полковник посмотрел в сторону железной дороги. Тропинка явно была в стороне.

– Выходит что так. Может она свернула сюда по нужде например…А он здесь ее и … – Захаров махнул рукой. – Я так понимаю изнасилования не было?

– Судя по всему нет. Навряд ли убийца после совершенного бы одел ее обратно. – Кузьменко указал полковнику на нетронутую одежду убитой.

Полковник снова склонился над жертвой. Он дотронулся на кровавого подтека на куртке и пальцем раздвинул порезанную ткань. Оттуда хлынула кровь. Полковник тряхнул рукой и снова выпрямился.

– Похоже точный удар в печень – пояснил Степа

– Похоже, кажется – Захаров нервно замотал головой – А где эксперт?

– Сейчас будет – спокойно сказал Кузьменко

– А следователь, ссыльный? Его сюда надо подключать.

Оперативник обернулся на звук подъезжающей машины:

– А вот похоже и они…Товарищ полковник…

Белая " Нива" остановилась не далеко от поворота на тропинку. Открылись двери и из нее вышли двое. Это были местный начальник следствия месяц как занимавший свою должность и криминалист местного разлива Герман Зонберг. Имевший в округе кличку " Зомби". Может из за фамилии, а может из за внешнего вида. Дело в том что Зонберг был необъятно большого размера. И передвигался присуще людям с лишним весом(большим лишним весом) с боку на бок и довольно медленно. Так или иначе кличка плотно осела в местном обиходе. За спиной Зонберга медленно, держа руки в карманах стильного короткого пальто, шагал остроносый с уложенными назад волосами Корнилов Михаил Леонидович. Товарищ майор следственного комитета из Санкт Петербурга, был сослан в район, как уже говорилось выше около месяца назад. На все пытки местных сотрудников Корнилов отмахивался, ссылаясь на тяжелый характер. Работа в районе была не пыльная и следователя, а вернее начальника следственного отдела практически никогда не дергали по мелочам. Если было нужно люди сами приходили к нему с заявлением. Скажем к примеру, на пьющего соседа. Или на пацанов сорванцов, которые украли с веревки стираное постельное белье – особенности провинциальной работы. Самому Корнилову – это все было серпом по одному месту и когда позвонили и сообщили о женском трупе недалеко от железнодорожной станции, он тут же прихватив эксперта выехал на место преступления.

Никаких предисловий не было. Короткое и сухое приветствие и вновь прибывшие на место преступления, стали разглядывать бездыханное тело. Корнилов обошел эксперта Зонберга, и склонился над жертвой со стороны головы. Он позаимствовал у Германа Матвеевича одноразовую перчатку и дотронулся до шеи убитой. Захаров и Кузьменко переглянулись. Затем Корнилов откинул волосы жертвы и взялся за скулу. Он внимательно всматривался.

– Подожди, сейчас перевернем – решив облегчить процесс, предложил Зонберг

Корнилов несколько раз покрутил скулу тщательно всматриваясь:

– И так понятно…

Кузьменко не выдержал:

– А что понятно то? – В его голосе чувствовалось недоверие к Питерскому следователю, да к тому же так хорошо одетому. Учитывая место нахождения трупа. Вся группа за исключением начальника полиции, была одета кто во что горазд.

– Напали сзади – спокойно пояснил Корнилов не отрываясь от трупа – зажали рот рукой и ножом нанесли, судя по всему один но точный удар в печень. Затем жертва стала обмякать в руках убийцы. И получается держал он ее лишь приложенной к лицо ладонью.

Кузьменко и Захаров снова переглянулись:

– Ловко – иронично подметил оперативник – А с чего вы это....

Степа не успел договорить. Михаил Корнилов выпрямился и указательным пальцем ткнул в сторону головы жертвы:

– На лице в районе рта – следователь приложил свою пятерню к лицу – гематома от ладони. След четкий, даже пальцы отпечатались.

Эксперт Зонберг приподнял свое тучное тело и дабы проверить выводы следователя перевернул труп на спину. Тут же появилась фотовспышка и на лице несчастной все увидели синеватый след в области рта.

– Документов при ней не было? – Корнилов обратился к Кузьменко

Опер замотал головой

– Герман Матвеевич – на этот раз следователь обратился в адрес эксперта – сделайте фотографии…Участковый же здесь вроде имеется. Надо будет показать ему снимки....Может он узнает кого из местных....Но это навряд ли.

Кузьменко в недоумении хлопал глазами то и дело поглядывая на начальника:

– Откуда такая уверенность?

Корнилов как будто не слышав вопроса, отдалился от группы и стал лазить среди невысоких молоденьких елок. Он медленно раздвигал колючие ветки и вглядывался непонятно куда. Степа не понимая что происходит решил повторить свой вопрос. Ну а как же, его игнорит какой то Питерский следак:

– Ты не слышишь что ли? – Кузьменко подошел к маленьким елкам. В которых как подросток курящий в кустах затаился Корнилов.

– Это хорошо что ты решил перейти на ты, давно пора – следователь вылез из елок – Там в кустах следы от резиновых сапог! – Михаил крикнул громко, что бы услышал Зонберг. – Не забудьте так же снимки сделать.

Кузьменко заглянул в ельник и действительно обнаружил отчетливые следы. Его непонимание накапливалось, но "быковать" опер не стал. Слишком странный этот следак.

Корнилов молча направился к своей " Ниве". Его окликнул полковник Захаров, наблюдавший за происходящим:

– Михаил Леонидович, вы что же уезжаете?

Следователь обернулся:

– Здесь ничего интересного уже не будет. Я вечером к вам заеду – Герман Матвеевич – Михаил прикрикнул Зонбергу. Тот в свою очередь поднял руку вверх, ознаменовав тем самым, что они договорились.

– Подождите пожалуйста – полковник направился к следователю

Иван Лукич настиг Корнилова прямо у машины и почти шопотом, что бы никто не слышал сказал:

– Миша, давай не будем афишировать, то что в прошлом ты был моим зятем? Не к чему эти пересуды…

Следователь сложил руки на груди:

– А в чем дело товарищ полковник? Вы меня стесняетесь?

Полковник поморщился, но Корнилов не стал дожидаться ответа, он все прекрасно понимал:

– В прочем как скажите – он открыл дверь у машины – но считать меня виноватым в том, что тогда случилось....В прочем бог вам судья.

Иван Лукич молча смотрел как белая " Нива" оставляя за собой след выхлопного газа, покидала место тяжелейшего преступления.

ГЛАВА 2

Корнилов остановил машину на обочине грунтовой дороги. Достал телефон, нашел заветный номер и несколько секунд подумав нажал на соединение. Несколько гудков и Михаил услышал знакомый женский голос.

– А я уж думала ты и на меня обиду затаил?

Корнилов улыбнулся и посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Этот голос в любое время дня и ночи вселял в Корнилова надежду. На что? Да просто на что то лучшее и светлое. На то что не все еще потеряно. И не стоит расстраиваться и все можно изменить. Таким своего рода "добрым ангелом" была для Корнилова его коллега по следствию в Питере, Вера Лихницкая. Они довольно долго работали в одном отделе и отношения между ними были – какие то более родственные, нежели дружеские. Вера была чуть младше Корнилова и выглядела очень даже симпатично. Правда в начале на это никто из мужиков внимания не обращал. Строгая форма нагло скрывала природную красоту девушки следователя. Так было до поры, пока несколько следователей не решили после одного весьма громкого дела отметить это в ресторане. Мужчины пришли во время и разглядывали меню. На то что Лихницкая опаздывает никто даже внимания не обратил. Ну девочки они такие. Но когда к столику подошла обворожительная брюнетка в коротком черном платье, в ней никто сразу веру не признал. Потом Корнилов да и чего греха таить все мужики ресторана пытались надолго не задерживать взгляд на пышной и дико сексуальной груди Лихницкой, как будто нагло подмигивающей из декольте. Это был нокаут чистой воды. Она как будто специально пыталась показать себя такой…Другой....Из скромной следачки превратившись в роковую красотку. Дескать ребята – вы меня недооцениваете. И строгая форма следователя лишь камуфляж прикрывающий красивое женское тело.

С первых дней знакомства Корнилов понял, что Лихницкая ему симпатизирует. Но несмотря ни на что вел себя довольно прохладно по отношению к ней. Двойственные чувства кипели в его груди. С одной стороны она была красива и желанна. С другой все с тех же первых дней Михаил стал замечать что при общении с Верой он становится каким то…Умиротворенным что ли. Она была как родной человек, к которому можно прийти за советом. И даже какие то банальные фразы типа " не принимай близко к сердцу" или " Не думай об этом – все будет хорошо", звучали из ее уст так многообещающе, что даже мысленно понимая, что " все хорошо все равно не будет" – становилось как то легче. Ну и конечно одна из железобетонных причин....Корнилов на тот момент был женат, а у Лихницкой был молодой человек, как выяснилось потом, женатый. Таким кувырком дружба между Михаилом и Верой с каждым годом перерастала во что то большее, но не в сексуальном плане, а именно в каком то родственном. Потом спустя годы, когда супруга Корнилова пропадет без вести, а Лихницкая оборвет все отношения со своим ухажером, оба поймут – никого ближе, с кем можно не просто поговорить, а выговориться в принципе и нет. Кто из умных людей сказал " Близкий человек – это человек при котором можно мыслить в слух". Ну как тут поспоришь.

Корнилов смотрел на свое отражение в зеркале заднего вида и представлял лицо Веры, улыбающееся и безумно родное:

– Ты здесь ни причем....Просто…

– …Тебе нужно было собраться с мыслями – закончила фразу Лихницкая

Миша скромно улыбнулся, даже находясь далеко и не видев друг друга почти месяц, она чувствовала его.

– Вроде того

– Как ты?

Корнилов вздохнул, получилось как то по театральному. Он сам это понял и что бы не показаться нытиком коротко ответил:

– Все нормально. Как ты?

Лихницкая ухмыльнулась:

– В целом – нормально. А в принципе – кошмар.

Михаил прекрасно понимал, что сейчас Вера не будет откровенничать. По манере поведения было ясно – она на работе и сейчас не самое лучшее время для исповеди. Но значит самое лучшее время для…

– Но ты что хотел, ведь так? – Лихницкая опередила его.

      Улыбнувшись и поняв что Веру не проведешь, Корнилов продолжил:

– Нужна твоя помощь.

Голос Веры стал строгим и решительным:

– Я слушаю.

– В нашей глухомани – начал Корнилов – сегодня обнаружили труп женщины лет шестидесяти.

– Поздравляю – съязвила Лихницкая

– Спасибо, причиной смерти судя по всему стал точный удар в печень. Документов и личных вещей при жертве не было. Дело в том, что труп нашли недалеко железнодорожной станции. Я конечно заряжу участковых, но мне кажется она из города приехала.

Может в этом и есть родство душ – понимать друг друга с полу слова и не задавать лишних вопросов. Лихницкая сразу все поняла:

– Ты хочешь что бы я подняла заявление о пропаже женщин этого возрастного диапазона?

– Да – без лишних слов ответил Миша

– Хорошо сделаю....Но ты сам должен понимать, если труп свежий, то заявление еще могло не поступить. Сначала родственники обзвонят друзей и знакомых. Лишь потом пойдут в полицию. Фотография есть?

– Скоро заберу у эксперта и сразу пришлю.

Лихницкая спокойно и без эмоций ответила:

– Хорошо.

Корнилов приложил трубку ко рту:

– Люблю тебя!

Вера убирая телефон в карман, нежно улыбнулась.

Корнилов подошел к старой обитой черным дерматином двери. На ней красовалась табличка " Участковый уполномоченный Васильков ". Поступив нагло, не стуча, Михаил открыл дверь. Молодой светловолосый парень в форме лейтенанта полиции, сидел за столом у окна и пил из граненого стакана чай. Увидев Корнилова паренек вскочил.

– Сиди, сиди – скомандовал Михаил и указал рукой что бы парень присел обратно на стул.

Начальник следствия прошел к столу и сел напротив участкового. Было видно что Васильков оторвался от обеда. На газете рядом с чаем лежал покусанный бутерброд.

– Перекусить решил? Понимаю, дело хорошее. Ну ты не отвлекайся продолжай.

Лейтенант хлопал глазами:

– Товарищ майор…Что то случилось?

Корнилов кивнул на бутерброд:

–Ты ешь, ешь – он достал несколько фотографий

– Да как то неловко…может чайку?

– Нет спасибо.

Участковый скромно, постоянно смотря на Корнилова все таки взял бутерброд и аккуратно откусил. Увидев это, Михаил улыбнулся:

– Приятного аппетита!

– Спасибо – кивнул Васильков

Корнилов разложил перед лейтенантом фотографии, как карты в пасьянсе и спросил:

– Узнаешь данную гражданку?

Васильков прихлебнул из стакана и внимательно уставился на снимки. Его лицо заметно поменялось и он подавился. Лейтенант начал сильно кашлять, то и дело выплевывая на стол крошки от непереваренного бутерброда.

– Что это? Товарищ майор!

Корнилов удивленно забрал фотографии и взглянул на них:

– Это женский труп, а что тебя так удивляет?

На секунду Васильков перестал кашлять. Он смотрел на следователя и думал " он серьезно или издевается?"

– Так ты узнаешь гражданку? – Корнилов снова сунул снимки лейтенанту.

Полностью прокашлявшись Васильков снова уставился на фото:

– Откуда это у вас?

Михаил ухмыльнулся:

– Это скорее у вас, гражданин Васильков. На полустанке близи леса нашли данный труп, а вы не сном не духом.

Участковый почувствовал себя неловко. Он стряхнул крошки которые вылетели в порыве его нелепого кашля и уселся за стол. Отставив чай и горе бутерброд, он пристально стал всматриваться в фото:

– Господи, это же…

– …Кто ее так? – Перебил его Корнилов – на этот вопрос мы должны ответить. Мы – это органы внутренних дел – он ткнул пальцем в Василькова – и мы – это органы следствия. Ну так что? Не узнал? Местная или нет?

Участковый скривил лицо:

– Так сразу и не скажешь. Надо обход делать по району....может кто и знает.

Корнилов выдохнул:

– Правильно мыслишь....Я надеюсь задание повторять не нужно.

Корнилов почти вышел из кабинета, но резко остановился и обернулся к лейтенанту:

– А напомни как тебя зовут?

– Коля – взволнованно ответил лейтенант

– Значит Николай?

– Так точно!

– Так вот Николай, поменяй свою табличку на двери. То непонятно как к тебе обращаться. Ни звания ни имени. Не хорошо – Корнилов покрутил головой.

Ничего не понимающий Васильков лишь крикнул:

– Есть, поменять табличку!

Когда следователь покинул кабинет, участковый посмотрел на покусанный бутерброд, но есть не стал. Аппетит каким то "странным образом" пропал.

Герман Матвеевич Зонберг был человеком очень спокойным. Местным операм и следователям не приходилось ни разу видеть эксперта в плохом или раздраженном расположении духа. В свои пятьдесят с хвостиком Герман Матвеевич весил около ста тридцати килограмм и по мнению все тех же окружающих никогда по этому поводу не парился. Да, огромный вес мешал ему на карачках ползать возле трупов, но и признаться трупов в этой местности было по пальцам сосчитать. Нет, конечно как говорится всякое бывало, автомобильные катастрофы, пьяная поножовщина – это неотъемлемая часть любого района, нашей огромной и необъятной Родины. Но здесь как то все проходило более и менее тихо. И вот когда был обнаружен труп возле железнодорожной станции, эксперт Зонберг решил применить все свои знания.

Герман Матвеевич стоял у окна и романтично смотрел в даль, при этом покусывая пирожок, который ему с самого утра не удалось съесть. И все из за этого следователя, который как фурия обработал Зонберга и потащил с собой. Говорили что он сослан из Питера. Но что, как и почему – никто толком не знал. Но одно было понятно....Характер у парня, мягко скажем не простой.

Зонберг даже не повернулся когда хлопнула дверь. Он спрятал остатки пирожка за своими большими щеками и взяв с подоконника чашку, смачно из нее прихлебнул. Чутье подсказывало ему одно – это снова он.

Корнилов стоял в дверях и смотрел на обильную фигуру эксперта, которая даже не шелохнулась, когда открылась дверь. Следователь ухмыльнулся:

– Это снова я!

Ответа не последовало. Эксперт стоял как вкопанный. Лишь щеки, которые было видно из за спины слегка шевелились. Корнилов подошел ближе:

– Герман Матвеевич?

Опять тишина. Михаил подошел и встал рядом с Зонбергом. Он уловил его взгляд. Тот мечтательно устремился куда то за пределы этого помещения. Наконец Герман Матвеевич сделал глубокий вдох и как будто опомнился:

– Осень.... – задумчиво сказал он, не отводя взгляда от окна

Корнилов посмотрел на эксперта, потом в окно:

– Очей очарование?

Зонберг оторвал свой взгляд от окна и небрежно посмотрел на Корнилова. Видимо подумал" будешь ты мне еще тут Пушкина читать".

Михаил округлил глаза:

– Унылая пора…

Зонберг не выдержал и перебил следователя:

– Вы за результатами по сегодняшнему трупу? – Не дожидаясь ответа Герман Матвеевич отошел в сторону.

Корнилов кивнул головой.

– Ну что я могу сказать…Убийство было совершено часа за два, до того как тело нашли. Один единственный, но определенно точный удар в печень сзади. Убийца схватил жертву за рот. Прижал к себе и нанес удар. По поводу удара – Зонберг подошел ближе к следователю и поставил чашку на подоконник – у ножа, которым был нанесен удар было весьма длинное и довольно узкое лезвие. Его длинна не менее двадцати сантиметров.

Корнилов задумался и спросил:

–Ну двадцать сантиметров – это в принципе не так и много.

– Это не так и много если ширина клинка соответствует, а здесь довольно узкое лезвие.

Михаил внимательно посмотрел на эксперта. В его глазах следователь увидел нечто хитрое, как будто эксперт что то не договаривает:

– Вы что то хотите еще добавить? Я вижу вас что то смущает…

Зонберг улыбнулся:

– Дело в том, что мне кажется орудием убийства мог послужить штык нож. Причем советского образца.

Корнилов нахмурился:

– Поясните!

Зонберг подошел почти в плотную:

– Понимаете, в принципе могло бы показаться, что это мог бы быть обычный кухонный нож. Бывают ножи и с более длинным лезвием. Но судя по внутренним ранам, которые были нанесены, нож был из довольно твердой стали. Все повреждения были нанесены ровно так, как вошло лезвие. Ни на миллиметр в сторону. Кухонный нож без сомнений могу вас заверить, ушел бы в сторону. Но и еще один момент – Зонберг стал говорить почти шепотом – у меня есть такой штык нож. Поэтому я сразу об этом и подумал.

Корнилов внимательно смотрел на пухлого эксперта:

– Значит штык нож? А больше ничего? Следов под ногтями или может что удалось обнаружить на одежде.

– Под ногтями ничего интересного. Могу сказать с увернностью эта женщина не успела пособирать грибы или ягоды. Следы пускай и скрытые я бы обнаружил. А вот на спине ее куртки, я нашел кое какие частицы, другого материала. Но об этом чуть позже. Нужно время.

      Корнилов закивал головой. Похоже Герман Матвеевич знает свою работу довольно хорошо. И зря Михаил предполагал, что придется просить Питерских экспертов по старой дружбе, провести тайком экспертизу.

Корнилов протянул руку эксперту:

– Спасибо, вы не могли бы сразу мне позвонить как , что будет известно по этому неизвестному материалу?

Зонберг пожал руку и вежливо добавил:

– Непременно.

ГЛАВА 3

Полковник Захаров нервно поглядывал на часы. В его кабинете на втором этаже, уже сидели Кузьменко и молодой участковый Васильков. Последний чувствовал себя не ловко, потому как не понимал смысла своего присутствия на данном мероприятии. А о том что лейтенанту Василькову необходимо было там присутствовать, следователь Корнилов дал понять грубым тоном. Однако самого Михаила Леонидовича на совещании не было.

Кузьменко закинув ногу на ногу небрежно спросил:

– Кого ждем то? Ссыльного что ли?

Иван Лукич поднялся со своего кресла и обратил внимание на закинутые ноги оперативника:

– Его самого!

Увидев суровый взгляд начальника Кузьменко сел нормально:

– А участкового зачем дернул?

Захаров нервно ответил:

– Степа, ты мне зачем эти вопросы задаешь? Вот придет начальник следствия у него и спросишь.

Без малейшего стука распахнулась дверь в кабинет. Голова с уложенными назад гелем волосами, просунулась в кабинет:

– Все в сборе?

Полковник вернулся к своему столу:

– Только вас ждем! Михаил Леонидович!

Корнилов как ни в чем не бывало взял свободный стул и сел рядом с Васильковым:

– Ну как у тебя успехи?

Лейтенант вжал губы и развел руками:

– Обошли сколько успели, на данный момент никто погибшею не опознал. Заявлений от пропавших местных жителей пока не поступало

– Плохо лейтенант, плохо.

Иван Лукич уставился на Корнилова:

– Может вы нам расскажите?

Михаил невозмутимо ответил:

– Лейтенант Васильков отрабатывает местных жителей, может кто узнает нашу убитую. Я надеюсь оперативники подключаться на подмогу лейтенанту – Корнилов быстрым взором оглядел Кузьменко.

Иван Лукич уселся в кресле и провел рукой по лицу:

– Так, значит кто она такая установить не удалось?

Корнилов издевательски посмотрел на Степу:

– Не удалось? – Не услышав ответа тут же обратился к полковнику – Видимо не удалось. Молчание – знак согласия.

От таких острых подколов Степа Кузьменко слегка поменялся в лице.

– И что вы собираетесь делать? – Спросил Захаров

Тяжело вздохнув Корнилов пояснил:

– Пока мы не установим личность жертвы – все в пустую. Поясню для тех кто в бронепоезде – следователь повернулся к Кузьменко – Пока мы не будем знать кем была убитая, мы не сможем определить мотив. Нам нужно понимать, что и как, кем она работала, были ли у нее враги и все такое прочее. Вполне возможно, что это убийство не носит местный характер, а убийца просто знал что данная гражданка отправится в лес и подстерег ее здесь. Может это расплата за какие то старые грехи. В любом случае дело сдвинется с мертвой точки, только после установки данных. Я связался с Питерскими коллегами, они дадут знать если поступит заявление о пропаже женщины этих лет.

Полковник Захаров кашлянул в кулак, после слов о Питерских коллегах его глаза явно округлились:

– Михаил Леонидович по поводу коллег из Питера…

Корнилов не позволил полковнику договорить:

– …Не волнуйтесь Иван Лукич, я попросил об этом в частном порядке. Никто ничего не узнает…

– Это правильно – начальник полиции как будто повеселел – не зачем нам привлекать к себе внимание. И так чуть что сразу проверка.

– Ну да своя шкура ценнее других – ели слышно, почти под нос сказал Корнилов. Однако полковник нахмурился.

– Что вы сказали?

– Я говорю, что проверки – это плохо, товарищ полковник! – Иронично командным голосом ответил следователь. – Так что делаем дальше? Смотрите я проверил расписание электричек. По словам нашего эксперта, убитую обнаружили около двух часов после убийства. А в это время могло быть только две электрички. Вот я пометил – Корнилов положил на стол полковнику бумажное расписание с обведенными ручкой цифрами. – Одна в десять утра, другая в двенадцать. Мы можем предположить что наша жертва приехала на какой то из них. – Михаил обратился лично к Захарову – Товарищ полковник, нужно связаться с железнодорожниками. Нам нужно поговорить с машинистами, мало ли что! Ты – Корнилов повернулся к Василькову – продолжаешь отрабатывать местных жителей на пару с товарищем капитаном( этот камень был в огород Кузьменко) только помимо установки личности, спрашивайте у людей, может кто в этот день ехал на этих двух электричках. Тогда шансы опознать гражданку, будут гораздо выше.

– Как будто они знают ее по имени – подал голос Кузьменко – ну ехали вместе…

Корнилов не стал язвить и подкалывать и просто спокойно пояснил повернувшись прямо к оперативнику:

– Возможно они запомнили на какой станции данная гражданка села в электричку. Что в свою очередь поможет нам сузить поиск.

Кузьменко втянул губы и покачал головой не решившись ничего отвечать. Однако посидев так около минуты выдал весьма впечатлительные слова:

– Я думаю надо шабашников тряхануть!

Все кто был в кабинете пристально уставились на опера.

– Ну а что? – Понимая что его особо не поняли Степа решил пояснить – Недалеко от этой станции работает бригада лесорубов. Шабашники они и есть шабашники. Как появляются в чьих то краях то сразу ложки пропадают. А здесь никто нибудь, а суровые мужики валящие лес. Может среди них и ЗЭКи бывшие есть.

Корнилов внимательно слушал оперативника, когда тот закончил Михаил с серьезным лицом спросил у него:

– А что? Все может быть....Как ты говоришь тебя зовут?

Белая " Нива" Корнилова медленно пробиралась по лесной, весьма убитой дороге. До стоянки лесорубов было около двух километров, от места где обнаружили тело. Кузьменко держась за ручку над пассажирским сиденьем пояснил Корнилову:

– Вообще то есть еще одна лесная тропка. Можно было по ней, но там только пешком.

– Да уж ладно, едем уже.

Степа Куьменко глянул на следователя:

– Так то да! Слушай, мне кажется нам пора объяснится…

Корнилов повернул голову на сидевшего по правую руку опера:

– Что ты имеешь ввиду?

– Мне кажется ты принял меня за раздолбая. А это не так. Оперативная работа, мать ее ети, дает некий отпечаток. И порой кажется, что опера не хотят палец о палец стукнуть.

Корнилов ухмыльнулся:

– А ты значит готов стукнуть?

Кузьменко на секунду замолчал. Он думал стоило ли распинаться перед городским следаком, который рано или поздно все равно укатит обратно. А что он подумал, так бог ему судья:

– Готов – уверенно ответил Степа – и не только стукнуть…

Корнилов не отвлекаясь от дороги сказал:

– На следователей тоже разные отпечатки прилипают. А если еще по натуре характер тяжелый, так совсем тушите свет.

      Кузьменко молча кивал. В этом следаке чувствовалась какая то невидимая мертвая хватка. Ну а характер, что характер? Все мы люди со своими заморочками. У каждого на душе есть какие то неизвестные тайны, которые мучают только тебя одного. Плюс к тому, его сослали из Питера. А кому охота после серьезной следственной практики заниматься всякой чепухой. Но как выяснилось и в этой глуши может произойти то, что перевернет жизнь местного населения с ног на голову. И в данный момент, не смотря на сложный характер ссыльного следователя, он как нельзя к стати. В нем чувствовалась уверенность. А – это очень важно видеть, что следователь не зеленый пацан обложившийся бумагами и не шагу из кабинета, а именно настоящий сыщик, который цепляется за малейшие ниточки и сам готов рыть землю, что бы хоть как то приблизиться к поиску убийцы. Да, и конечно нужно понимать специфику работы в условиях сельской местности. Как только люди прознают про убийство женщины близ железной дороги, так начнется настоящий хаос. Особенности провинциального сыска так сказать. Люди в обще по своей натуре непредсказуемы – а люди в провинции это самый настоящий вулкан – бог его знает, когда наступит извержение. И любое мало мальски необдуманное действие властей может привезти к стихийному бедствию, со стороны населения. Хотя если судить в целом, что греха таить, в основном в этом районе было спокойно. И конечно когда нашли женский труп, Кузьменко сам в начале растерялся и может именно поэтому выглядел в глазах Питерского следователя весьма глупо. Если охотиться долгое время за воришками стираных простыней с веревки во дворе, можно запросто растерять хватку.

" Нива" наехала на здоровую кочку и машину сильно тряхануло:

– Я так понимаю приехали… – врубив нейтралку буркнул себе под нос Корнилов

– Ага – Степа потянулся к ручке двери, но Михаил добавил ему в след

– И давай завязывать эти разговоры. Все мы люди, все по своему чокнутые. Наша задача поймать преступника. А все остальное уже дело наживное. Согласен? – Он пристально посмотрел на Кузьменко, облокотившись на руль.

Степа пожал плечами и коротко ответил:

– Так то, да!

На лесной делянке стояла ни чем не примечательная бытовка. От нее был брошен резиновый тент, крепившийся на двух кольях. Именно под ним располагалась обеденная зона. Стоял на скоро сколоченный деревянный стол и скамейка на двух пнях. Рядом на дереве весел рукомойник и вырезанная из под бутылки лимонада самодельная мыльница. На столе довольно небрежно были разбросаны разного рода чашки и металлические миски. Пачка чая и банка кофе так же имелись и стояли в аккурат во главе стола. Судя по всему работяги были предоставлены сами себе и не о какой кухарке речи не было. Скажем прямо следа женской руки тут не виделось и в помине. На бытовке висел хиленький замочек. Но тем не менее было заперто. А значит лесорубы непосредственно за работой.

Корнилов глянул на часы. Интересно как скоро рабочие прибудут. И что самое странное, не было слышно следов заготовки древесины. Лесорубы то они лесорубы, вот только лес уже давно никто не рубит. И все современные люди добывают древа бензопилами. Не говоря уже о специальной технике, которая выпиливает вековые стволы, за считанные секунды. Михаил сделал несколько шагов и оказался под навесом. Он оглядел беспорядок на столе и небрежно подошел к скамейке. Голой рукой он смахнул крошки и прочую грязь и сел облокотившись на самодельный стол. Из грязных кружек пахло остатками судя по всему утреннего кофе.

– Присаживайся, в ногах правды нет – Корнилов обратился к Кузьменко оглядывавшегося по сторонам.

Степа подошел ближе:

– Как будто в жопе она есть!

Они сидели как два мечтателя, разглядывающих могучие леса. Вернее то, что от них осталось.

Корнилов оглядел хаос царящий на столе:

– Ну по ходу работяг то четверо....

– Если судить по тарелкам и чашкам, то да – согласился Кузьменко

– Только если кто то пятый или шестой не прячут посуды в бытовке.

Степа не отрываясь взглядом от когда то дикого леса, добавил:

– Навряд ли…В бытовке две пары двухъярусных нар. Спальных мест – четыре. Не думаю, что кто то ночует на улице. Если опять же… – Степа замолчал

– Что? Если кто то уезжает на ночь домой?

Кузьменко на миг даже улыбнулся. Но быстро улыбку с лица убрал. Что бы коллега не заметил. По разному говорят в народе. Кто то говорит, что мол у дураков мысли сходятся. Кто то про единение двух душ…Степа понял одно, они с Корниловым мыслят в одном направлении.

– Местные могут работать на заготовках? – Михаил еще раз посмотрел на часы

Степа пожал плечами:

– Навряд ли. Шабашники – это. Местные и так в штыки воспринимают, что лес выпиливают. И пойти к ним же работать… – Степа задумчиво смотрел в даль – Хотя…Безденежье может и не на такое толкнуть.

– А что лес законно пилится?

Кузьменко повернулся лицом к Корнилову и на его лице появилась противная гримаса.

– А много, что у нас законно делается?

– А вы на что? – Корнилов говорил спокойно, почти без эмоций. – Или как обычно какой нибудь великий и ужасный местный олигарх, заправляет процессом.

– Типа того – безразлично ответил опер.

      Миша вздохнул:

– Ну и приструнить конечно же вы его не можете?

Кузьменко ухмыльнулся и обратил внимание, что за довольно короткий срок его собеседник уже третий раз смотрит на часы:

– Ты что пытаешься время поторопить? Что постоянно на часы смотришь?

Корнилов скрыл часы под рукавом пальто и положил руки на стол:

– Странно как то… Ни звуков бензопил. Ни шума мотора…Я подумал не собираются ли наши дровосеки обедать. И вернуться к бытовке.

– С чего ты это взял то?

Корнилов хотел пояснить, но мужские голоса помешали ему – это сделать.

– Тихо! Слышишь? – Следователь указательным пальцем направил взор Кузьменко. – А вот и они…

Степа услышал, но больше его напряг тот факт, что Корнилов как в воду смотрел.

–Ты что экстрасенс что ли?

– Угу – спокойно ответил Миша – последнюю битву выиграл. Ты что меня сразу не узнал. Потомственный предсказатель на курином навозе – повелитель кофейной гущи Корнилов.

Кузьменко улыбнулся, но снова сразу же осекся. Голоса приближались и скоро на делянке с бензопилами в руках, появились четверо неопрятного вида мужиков.

ГЛАВА 4.

На опушке леса, возле бытовки лесорубов воцарилась тишина. Один из четверых работяг, что стоял немного впереди разбавил затянувшуюся паузу:

– Здорово начальник! Какими судьбами?

Мужичок был довольно сурового вида, весь взмыленный от тяжкого труда. Корнилов и Кузьменко быстро переглянулись. Следователь ухмыльнулся:

– У меня что же на лбу написано?

Мужик поставил на землю бензопилу и вытащенный из за пояса топор:

– Написано не написано, а по вашим суровым лицам и так все понятно – он хотел сказать наглым лицам, но передумал. Не зачем гневать представителей закона. – Или не прав я?

Корнилов достал удостоверение:

– Начальник местного следствия!

Работяги застыли, лишь разговорчивый мужик как ни в чем не бывало присел за стол напротив следователя:

– Бригадир Степаненко – он положил жилистые руки на стол. Это были руки крепкого работяги, закаленные тяжелым трудом.

Михаил отвел взгляд от бригадира и обратился к другим рабочим:

– Ну а вы что застыли то? Присаживайтесь!

Мужики побросали пилы и топоры и уселись по сторонам от бригадира.

Корнилов оглядел работяг:

– Ну что как лес, валится?

Бригадир был невозмутим:

– Куда он денется – валится.

Следователь достал свой телефон, что посмотрел на загоревшемся дисплее и положил на стол перед собой.

– Ну что мужики, слышали что нибудь про вчерашнее убийство?

После этого вопроса лица работяг явно смутились. Корнилов внимательно вглядывался в каждого. Бригадир округлил глаза больше других:

– Какое убийство? Мы ничего не слышали

– Странно – Михаил говорил спокойным тоном – обычно в деревнях да селах слухи быстрее ветра разлетаются.

Степаненко сложил свои жилистые руки вместе и начал елозить по столу:

– Зуб даю начальник....Ничего не слышали. Да и когда нам. Мы с утра до вечера на просеке. Пришли пожрали и без задних ног.

– А провизию вам кто то завозит? – Корнилов не убирал пристального взгляда от бугра.

– Раз в неделю из города приезжает машина – пояснил Степаненко – Но когда чего то не хватает сами ходим. Тут до магазина два километра. Если через тропку – Бригадир развернулся и показал рукой в сторону леса.

Корнилов вспомнил про лесную тропинку, про которую рассказывал Кузьменко, когда они ехали в машине. Интересно было то, что именно по той тропинке и можно было выйти к полустанку, возле которого обнаружили труп.

– И когда вы последний раз пополняли запасы?

Лицо бригадира и без того густо морщинистое съежилось еще больше, он поперхнулся и кашлянул в могучий кулак, потом повернулся к сидящему по правую руку мужичку:

– Так – он замялся.

–Ну! – Не выдержал сидящий рядом с Корниловым Степа, до этого просто наблюдающий за разговором.

– Ну Толя Грушевич ходил – бугор слегка ткнул соседнего мужика в плечо – У нас сахар закончился да тушенки хоть пару банок нужно было прикупить. Машина только завтра будет.

– Когда Грушевич вы ходили в магазин? – Корнилов отвел взгляд от бригадира.

Грушевич понял что его слова прозвучат как гром среди ясного неба, но молчать смыла не было:

– Вчера!

– Во сколько?

– Перед обедом…

– Конкретней! – Корнилов слегка повысил голос

В разговор как адвокат, включился бригадир:

– За час до обеда мы его с делянки отпустили! Что бы успел обернуться.

Корнилов на секунду замолчал. Потом посмотрел на Степу и снова продолжил:

– Грушевич, почему вы молчите? Получается вы вчера были около места убийства и предположительно в это же время. Вы же шли по лесной тропинке. А вы шли по ней. Если в обход по дороге это крюк какой....Вы бы только к вечеру обернулись. – Затем Михаил снова посмотрел на бригадира – А во сколько вернулся Грушевич?

Степаненко засопел несколько секунд подумал и ответил:

– Так как положено и вернулся! Принес тушенку, сахар мы и сели обедать.

Корнилов слега склонился над столом, тем самым приблизился к лицу бригадира:

– Извольте выражаться конкретнее! Мне эти ваши обеды и как положено, ни чего не говорят. Обед у всех по разному, а как положено – это во сколько?

Бригадир опустил глаза и тихо пояснил:

– Ну обедаем мы около часу дня.

Корнилов сделал вывод в слух:

– Значит отпустили вы его около двенадцати, а пришел он?

– В час, в начале второго – все так же тихо, как будто обидевшись ответил Степаненко.

Михаил прикинул в уме, что вполне печальная картина вырисовывается. Лесоруб Толя Грушевич мог находиться на месте убийства именно в это время. По словам Зонберга убийство было совершено за два часа до находки трупа. А нашли его примерно в два часа. Следовательно в двенадцать часов неизвестная женщина была убита. А некий рабочий бригады по лесозаготовки Грушевич именно в это время шел в магазин пополнять провизию. И что не мало важное, шел он именно лесной тропинкой ведущий аккурат к железнодорожной станции. Вывод напрашивался сам собой – Грушевич мог быть убийцей.

Корнилов встал из за стола. Рабочие закрутили головами в их глазах читался страх.

– Вы не будете против – следователь обратился к бригадиру – если мы с коллегой осмотрим бытовку?

Степаненко встал и пожал плечами. При этом засунул руку в карман:

– Смотрите, нам скрывать нечего. Там только постельное белье и чистые вещи – достав свою жилистую руку из кармана бугор протянул Корнилову маленький ключ, на черном шнурке от ботинок.

Михаил открыл навесной замок. Он держал его в руке и внимательно рассматривал. " Хиленький замочек" – подумал Корнилов и положил его на стол. Когда открылась дверь первым вошел Кузьменко. Он быстрым взглядом осмотрел помещение. Пятнадцать квадратных метров. Вдоль стены стояли двух ярусные нары, одни за драгой. Тем самым практически полностью закрывая правую стенку бытовки. Следом вошел Корнилов и немного удивился.Образцовый порядок. Намытые полы, аккуратно заправленные постели. Складывалось ощущение, что ты оказался в армейской казарме. Все было на своих местах. Ни малейшей бумажки или какой нибудь соринки не валялось в доступном для взгляда месте. И самое важное что подметил Корнилов – это запах. Здесь в прямом смысле пахло чистотой. Смесь стирального порошка и зубной пасты. Это весьма неожиданно, для бытовки суровых лесорубов. Но что же…С другой стороны не стоит вешать ярлыков – это в крайней мере не правильно. Любой человек может быть чистым и опрятным – стоит только захотеть. Вдоль левой стенки стоял обеденный стол. На нем лежала до блеска вытертая скатерть. Все говорило о том, что лесорубы питаются на улице, а этот стол лишь для крайнего случая, если например разыграется непогода. У самой крайней стенки стояло несколько маленьких шкафчиков. В нем рабочие со слов бригадира, хранили чистую одежду.

Следом в бытовку зашел бригадир. В его взгляде читалось слегка наглое " Мол я же говорил, всего лишь чистые вещи"

Корнилов обернулся к Степаненко:

– У вас образцовый порядок, прям глаз радуется.

Бригадир ухмыльнулся:

– А вы думаете если рабочие в глухом лесу, то сраку елкой подтирают?

Корнилов сделал вид, что не услышал грубого подкола. Ему нужно было не выводить рабочих из себя. Он собирался досмотреть личные вещи. А вот Кузьменко будучи человеком прямым, не удержался ответить колкостью на колкость:

– Так сраку елкой вытирать не удобно. Я вам более скажу – это больно.

Бригадир засопел, но ничего не ответил.

– Запрещенные предметы имеются? – Как бы для протокола спросил Корнилов.

Степаненко округлил глаза:

– Оружие? Нету у нас. Наркотиков не держим.

Степа открыл один из шкафов. Чистые куртки и сразу запахло дешевым парфюмом:

– Не страшно в лесу то? Да еще и без оружия…

Бригадир облокотился на верхние нары:

– Да кого нам бояться? Это нас обычно все боятся. Испокон веков в деревнях все беды на шабашников привыкли вешать.

– И все же? – Перебил Корнилов.

Бугор задумался:

– Ну что? Ножи, топоры, бензопилы.

Следователь пристально без доли иронии посмотрел прямо в глаза Степаненко:

– Мы досмотрим личные вещи? Раз уж у вас ничего запрещенного!

Бригадир обреченно махнул рукой:

– Смотрите, нам скрывать нечего.

Кузьменко опустошил все шкафы и проверил все содержимое карманов. Документы, жевательные резинки, разного вида ключи, немного денег – это все лежало на когда то чистом столе. Степа изучив содержимое документов печально кивнул напарнику " Мол, ничего нет"

Корнилов огляделся. Взгляд его упал на аккуратно, прям по армейски заправленные кровати. Но лишь одна из них, была убрана хуже других. И прямо скажем выделялась. Михаил резким движение откинул матрац. Степа и бригадир округлили глаза и подошли ближе. На какой то момент Корнилов даже опешил. Состояние было похоже на удар током.

– Чьи это нары? – Михаил не показывая вида обратился к Степаненко

Бугор тяжело сглотнул, так что его кадык раздулся огромным комком в горле:

– Толи Грушевича!

Кузьменко потянулся рукой.

– Не трогай! – Крикнул Корнилов – На нем наверняка есть отпечатки…

Степа убрал руку. Его взгляд, как в прочем и всех присутствующих был направлен на то что лежало под матрасом. Нож с длинным и узким лезвием. Слова эксперта Зонберга звучным эхом отразились в ушах Корнилова. Это был штык нож. Как и говорил Герман Матвеевич. В бытовке и за ее пределами воцарилось гробовое молчание.

ГЛАВА 5

Поведение подозреваемого Грушевича вызывало сомнительные эмоции. Со стороны было похоже что ему абсолютно все равно. А ведь не мешок семечек украден. Подозрения падали по очень тяжелой статье. А ему что воля, что не воля. Ранее Грушевич судим не был и даже не привлекался по мелочи. Если в целом, то поведение лесоруба было как минимум странным.

Корнилов положил перед собой чистый лист и очень громко щелкнул шариковой ручкой:

– Скажите откуда у вас этот штык нож?

Грушевич был слегка бледен и очень спокойно пояснил:

– Это не мой нож. У меня никогда не было такого. Да и зачем бы мне его было прятать под матрацем. Нары то узенькие. Спать было бы неудобно…

Следователь смотрел на лицо подозреваемого и не мог понять. Он как будто с издевкой разговаривает с ним. В какой то момент Корнилову показалось, что Грушевич прикидывается. Но чем дольше он с ним разговаривал, тем больше ему становилось не по себе....Отчетливо складывалось мнение, что напротив сидит психически не совсем здоровый человек.

– Вы не отрицаете, что покидали делянку и ходили в магазин?

На лице Грушевича еле заметно дернулись скулы и появилась натянутая и сильно неестественная улыбка:

– Так а что мне отрицать? Ходил, да ходил! Ребята могут подтвердить. Да ребята могут подтвердить....

Когда горе лесоруб стал повторять по несколько раз свою же речь, сомнения Корнилова усилились. Если " косит" под дурочка, то больно не убедительно. А если нет?

– Скажите – Михаил решил спросить прямо и посмотреть на реакцию – это вы убили эту женщину? – он положил перед Грушевичем снимки с места преступления.

Лицо Грушевича менялось с каждой секундой. То он округлял глаза и открывал рот, то задумчиво хмыкал и пристально крутя головой всматривался в фото. Но то что он ответил, не ожидал услышать даже Корнилов.

– Так зачем мне ее убивать? Если она уже мертвая была…А?

Корнилов почувствовал как по спине пробежала мелкая сыпь. Глубоко вдохнув он спросил:

– Что вы хотите сказать? Вы видели труп женщины и промолчали об этом?

– Так ей уже не поможешь – сухо ответил лесоруб

Корнилов внимательно смотрел в лицо Грушевича. Его точно нужно проверить на вменяемость. Но факт остается фактом – нож был найден в его кровати. Остается ждать что скажет Зонберг. От этого зависело многое…

Герман Матвеевич, в любимой своей манере – не спеша переваливался с ноги на ногу. Путь он держал в сторону столовой. Хотя столовой – это место общепита назвать было сложно. Скорее буфет, в котором чаще всего кроме выпечки и компотов больше ничего не было. Однако у местных сыщиков и их помощников – это заведение пользовалось успехом. Как говаривали наши предки – " Голод не тетка". Именно в этом месте и перехватил следователь Корнилов Зонберга.

Увидев следователя Герман Матвеевич остановился и сквозь небольшую одышку начал разговор первым:

– Ах – это вы! Да, да я все прекрасно помню. Просто как говорится " Война войной…"

Корнилов подошел почти в плотную:

– Ну что?

Зонберг внимательно посмотрел по сторонам и очень деликатно пояснил:

– Понимаете в чем дело…Этот самый штык нож, который вы доставили мне. – Зонберг еще раз огляделся – как бы вам это сказать…

– Ну – сурово выпалил следователь

– Дело в том, что этот нож абсолютно чист. На нем нету ни каких отпечатков и уж тем более следов крови. Да вообще ничего.

Корнилов хлопал глазами:

– Как такое может быть?

– Кто то стер все отпечатки – абсолютно спокойно ответил эксперт – но интересно другое. Я с долей вероятности девяносто девять процентов могу сказать, что именно этим ножом убили женщину. Все параметры данного клинка говорят об этом. А отпечатки? – Герман Матвеевич улыбнулся – попросту стерли и положили туда, где вы его и обнаружили. И никакой философии.

Корнилов стоял и молча смотрел на Зонберга. Который в свою очередь уже хотел отчалить и приступить поглощать выпечку из буфета.

– Не расстраивайтесь – эксперт подбодрил следователя – как говорится " был бы подозреваемый…"

Корнилову крайне не понравились слова Зонберга, ну и да бог с ним. Как зачастую велись дела, на задворках Родины, секретом не было. Да оно и понятно…Михаил прекрасно понимал, что "тертым" операм, не составило бы труда расколоть Грушевича. Да и он сам бы мог на допросе подвезти дело так, что подозреваемый бы " сломался". Но это был не метод Корнилова. Где то в глубине своей следовательской души, он призирал таких " работников", ибо благодаря таким делам и складывалось годами накопленное, мягко говоря нехорошее отношение простых людей к органам правопорядка.

Корнилову не давало покоя поведение Грушевича. Его подозревают в убийстве, а он тихонько так – " Я не виноват…" Другой бил бы себя кулаком в грудь и сам бы кричал проверьте то, проверьте это. А Грушевич спокоен… По собственной ли воле он так спокоен? Корнилов решил твердо – подозреваемому нужна судебно – психологическая экспертиза. И чем быстрее тем лучше.

На выходе, Корнилова окликнул начальник местной полиции – полковник Захаров. Следователь замер, и не подошел к начальнику ни на шаг. Полковник сам подошел и взяв Корнилова за локоть сказал:

– Миша, тебе не кажется что настало время нам серьезно поговорить? Ты долго будешь в обиженного играть? Взгляд не воротишь в мою сторону…

Корнилов сверху вниз посмотрел на полковника и очень с натяжкой улыбнулся:

– Вы можете приказать.

Полковник не отрываясь смотрел на следователя. Даже после этой фразы ни один мускул не дернулся на его лице:

– Может быть хватит?

Корнилов молча стоял и смотрел на свой локоть, за который держался Захаров.

– Хотя может ты и прав – продолжил полковник и убрал свою руку – я тебе приказываю…Как непосредственный начальник. Хоть ты меня таковым и не считаешь. Сегодня в девятнадцать ноль, ноль жду тебя в кафе " Уют".

Иван Лукич поправил китель и направился обратно. Через пару шагов он остановился и повернулся к Корнилову, застывшему на месте:

– И это приказ!

Под мелодию уже давно забытой песни, Корнилов медленно прошагал к столику, за которым уже сидел полковник Захаров. Он молча отодвинул стул и уселся на него.

– Ну хоть пришел и на том спасибо! – Иван Лукич взял в руки графин и не церемонясь налил две полные стопки водки.

Они выпили не чокаясь и нечего друг другу не говоря. Полковник взял тонко нарезанный огурец из овощной тарелки. Корнилов молча поставил стопку и вопросительно смотрел на Захарова, жующего огурчик.

– Закусывай – предложил Иван Лукич – сейчас горячее принесут. Я с твоего позволения осмелился – заказал.

– Благодарю – сухо ответил Корнилов.

Захаров снова разлил по стопкам. Так же молча выпили.

– Интересный ты человек Миша! – В этот раз и полковник не стал закусывать – Как у тебя интересно все получается. Все вокруг виноваты, а ты на коне. Ты думаешь – это тебе тяжело? Да ты что? Жена у него без вести пропала. Да конечно – это горе! – Иван Лукич начинал повышать голос – А ты не подумал, что у меня пропала дочь? И я с этим живу уже несколько лет. Не зная ничего о своей любимой дочурке. Черт возьми, я похоронить ее не могу по человечески. А в обиженного играешь ты. – Полковник понял что стал слишком громким и стал говорить тише – делая вид, что тебя обидели. А не за дело ли обидели Миша? Сколько раз я тебе говорил, что ты делаешь мою дочь несчастной. Она как собачка на привязи, ждала тебя постоянно из твоих командировок и служебных заданий. Господи, я же ей говорил. Посмотри на свою мать, неужели ты хочешь так же простоять у окна и прождать мужа. За что она тебя любила? И где она теперь? – Полковник последние фразы произнес не ожидая ответа – это были риторические вопросы.

Корнилов молчал. Играл желваками и молчал. Ему показалось, что время перенесло его на пару лет назад. Ведь так заканчивалось, почти любое застолье их когда то " крепкой" семьи. Он сидел и выслушивал от Ивана Лукича, а по совместительству тестя, то что ему нужно уходить из органов. Иначе он сделает его дочь несчастной. Нет, в жизни полковник Захаров был вполне нормальным человеком. И даже тестем он был неплохим. Но часто после выпитого его срывало, особенно когда он видел, как его дочь чахнет в бесконечных ожидания Корнилова.

Видимо полковник немного захмелел, потому что следующей его фразой было:

– Ты прости меня, Миша! Я понимаю, не стоило мне лезть в вашу жизнь. И винить тебя во всех смертных грехах. Она сама сделала свой выбор. Ты пойми – Иван Лукич приложил руку к сердцу – просто она была одна у меня.

Михаил заприметив в глазах тестя слезы, теперь сам взял графин и разлил по стопкам.

Когда принесли горячее, графин был почти пуст. Полковник исподлобья посмотрел на Корнилова:

– О делах я надеюсь мы можем поговорить?

Миша отрезал толстый кусок мяса и запихнул в рот. Он почти с самого утра ничего не ел. А водочка на голодный желудок – не самый лучший товарищ.

– Конечно – ответил он, пережевывая обильный кусок свинины.

Иван Лукич несмотря на выпитое, говорил очень бодро и серьезно:

– Ну что ты думаешь, по этому лесорубу? И что экспертиза?

Корнилов тяжело вздохнул и проглотил все же мясо:

– Я назначил Грушевичу судебно – психологическую экспертизу. Мне кажется он не совсем вменяем. Может конечно косит, но не похоже. А по лезвию, которое мы нашли – все плохо. Отпечатков нет. Следов нет. Но Зонберг утверждает, что именно таким ножом была убита женщина.

– Хрен редьки не слаще – буркнул под нос полковник. Какого хрена, нет никаких отпечатков то. Как этот нож оказался в кровати у лесоруба?

Корнилов промокнул салфеткой губы:

– Говорит что не его. Откуда не знает – Михаил на секунду задумался. А стоит ли сказать полковнику, что Грушевич клянется, что уже видел мертвую женщину. Нет определенно не стоит. Он тут же вспомнил про особенности провинциального сыска и Захарову ничего не стоит подослать к Грушевичу " толковых" ребят. А утром как откуда не возьмись – чистосердечное признание. Нет, нам этот номер не подходит. – …Может врет, а может и нет…

– Странное какое то у тебя спокойствие – подметил Иван Лукич – по факту главный подозреваемый, так сказать в руках. А ты не торопишься.

Корнилов демонстративно отрезал еще один кусок мяса и вопреки этикету, с набитым ртом сказал:

– Дождемся результатов экспертизы по Грушевичу, а там может из Питера какие весточки появятся. Плюс участковый Васильков еще не закончил обход всех окрестных деревень. – Михаил нагло жевал мясо и уверенно добавил – я думаю результаты скоро будут.

Полковник закивал головой:

– Ну, ну. Будем надеяться.

ГЛАВА 6

Белая " Нива" Корнилова мчалась по проселочной дороге. Степа Кузьменко держась за ручку над пассажирской дверью рассматривал осенние пейзажи родной местности. В какой то миг мелькнула чья то фигура. Степа повернул голову назад и всмотрелся в отдаляющий силуэт:

– Это что, Женька что ли?

Корнилов сбавил скорость и уставился в зеркало заднего вида:

– Какой Женька?

– Ну точно, он! – Игриво сказал Кузьменко.

Михаил остановил машину и внимательно не поворачивая головы назад, смотрел на приближающуюся фигуру в сером брезентовом плаще. В одной руке у мужичка была корзина, в другой длинная палка, больше похожая на посох деда мороза.

– Кто это? – Поинтересовался Корнилов

– Это Женька Анисимов – местный учитель. – Степа открыл дверь что бы выйти на улицу. К этому моменту мужчина уже подошел в плотную к машине – здорово! – Протягивая руку произнес Кузьменко.

Мужчина на вид лет сорока улыбнулся и поставив корзину на землю, в ответ протянул руку:

– Привет! Давненько не виделись. Вы что тут?

– Да мотаемся по делам!

Корнилов решил выйти из машины. Он хлопнул дверью, поправил воротник на коротком пальто и подошел к мужикам.

– Знакомься – пояснил Степа – это наш новый начальник следственного отдела майор Корнилов.

Мужчина скромно кивнул головой:

– Очень приятно, Евгений Анисимов учитель в местной школе.

– Корнилов Михаил – следователь протянул руку – ну Степа уже все сказал. Начальник следствия. – А вы что за грибами?

Школьный учитель ухмыльнулся и слегка пнул свою корзину стоящую на земле:

– Да вот....Походил немного.

– Все ясно – понимающе выдал Михаил – Что все грибы собрали, больно у вас пусто в корзинке? Приезжих наверно много?

Анисимов снова закивал, как будто соглашался со словами нового знакомого:

– Ой не говорите! Собирают же все. И местные и приезжие. Да и бог бы с ними как говорится. Пусть собирают на здоровье. Леса наши богаты и грибами и ягодами. Всех природа – матушка накормит. Так другая напасть у нас…

Корнилов внимательно слушал Евгения:

– Что такое?

– Дак пилят лес то! – Продолжил Анисимов – Посмотрите сколько его вывозят. Целыми фурами. В том году была одна делянка. В этом уже на другой пилят. Так за пару лет и оставят наш район совсем без леса.

Корнилов посмотрел сначала на Степу, которому судя по всему разговор о вырубке леса не нравился, потом снова на учителя:

– А что местные власти говорят?

Анисимов развел руками:

–А местные власти то ли глаза закрывают, то ли имеют в этом деле свой интерес. Другого объяснения я не вижу. Лес то хороший, еще тысячу лет бы простоял. А они на тебе…Пилы в руки…

– А позавчера за грибами не ходили? – поинтересовался Корнилов

Учитель твердо ответил:

– Нет, позавчера не ходил.

– Ясно! Ну ладно у нас к сожалению дела – Корнилов кивнул Степе – Может вас подвезти?

– Нет спасибо....Прогуляюсь

– Ну всего хорошего – Корнилов развернулся и подошел к водительской двери – А к вопросу с вырубкой мы еще вернемся!

В лице Анисимова как будто блеснуло солнце:

– Было бы здорово!

– Разберемся! – Сказал Михаил и хлопнул дверью

Корнилов и Кузьменко ехали по проселку. Нужно было забрать участкового Василькова из дальней и последней в его обходе деревни.

– Ну и что это за Анисимов? – Спокойно спросил Корнилов, не отрываясь от дороги

Степа оторвал взгляд от мелькающих одна за одной елей:

– Вы же познакомились! Женька Анисимов учитель местной школы. Их тут всего несколько. Нормальный парень…Сочетает не сочетаемое.

– В смысле? – Михаил повернулся к Кузьменко

– В смысле учителей не хватает в сельской местности. Вот Женька и сочетает Русский язык и литературу, с физкультурой и трудом. Особенности так сказать провинциального образования! – Степа хихикнул.

Корнилов помотал головой:

– Да уж, я смотрю все что касается провинциального вопроса – так сразу какие то дикие особенности. Чего не коснись, все через жопу!

– Что делать… – зевая выдал Степа и " растворился" в пассажирском кресле. Он сегодня очень рано поднялся и в дороге планировал покемарить.

– Ну а что он вообще? – Не унимался Михаил

Кузьминко прикрывая рот от зевоты нехотя добавил:

– Ну а что вообще! Нормальный парень, учит детишек. На таких энтузиастах страна и держится. Только вот до вырубки этой....Сам не свой. Вот больше всех ему надо!

– Человек радеет за родные пенаты. Это абсолютно нормально. Если каждый будет к природе относится как к бесплатному магазину, то лесов скоро и не останется совсем. Это же наш чистый воздух. А вы местная власть, лучше бы помогли человеку.

Камень в огород Кузьменко прилетел как метеорит. Степа пшыкнул что то про себя и добавил:

– Ага! Конечно....Мне еще вот вырубкой заниматься. Ты видел сколько на мне дел весит?

Корнилов ухмыльнулся. Ему нравилось когда Степа оживал и даже заводился:

– Так по мелочи же все. Кто у кого корову украл…

Степа от досады замотал головой:

– Ты это начальству скажи и не только нашему! А то проверки на проверках. По каждому заявлению о пропажи коровы я должен отписаться в несколько вышестоящих инстанций. Я себя чаще писателем чувствую, чем опером. Так еще и твои коллеги из Питера не забывают с проверками приезжать. И если как ты выразился, я не найду эти мелочи, то они с меня три шкуры спустят.

Корнилов посмотрел на заведенного Степу и с улыбкой сказал ему:

– Ладно, спи пока не приехали. То завелся как трактор. Разберемся....

Лейтенант Коля Васильков сидел на лавочке возле деревенского магазина. В руках бутылка кефира, рядом на лавочке половина белого батона. Он напоминал героя Гайдаевских комедий. Когда белая " Нива" остановилась рядом с ним он отставил кефир в сторону. Из машины вышли Кузьменко и Корнилов.

– Обедаем, товарищ лейтенант? – Подколол участкового Степа.

Васильков молча проглотил, то что успел положить в рот и поднялся с лавочки:

– Так точно!

– Да сиди ты – Кузьменко сел рядом. – Ну что, как я понимаю глухо наше дело?

Лейтенант сжал губы и пожал плечами.

– Что никто, ничего? – Поинтересовался Корнилов опершись на капот машины.

– Так точно! – По уставу ответил молодой участковый.

Степа вытянул руки и очень сильно зевнул:

– Хреново, что могу сказать.

Васильков скромно посмотрел на Корнилова:

– Так что же дальше делать, товарищ майор?

Михаил глядя на Степу (научно доказано, что зевота очень заразна) так же сильно зевнул:

– Сухари сушить. Какой вывод можно сделать из этого? Убитая сто процентов не местная. А простой грибник, который знает эти места. Ну может конечно и не простой. Это мы сможем узнать только когда установим личность. Деревня вещь такая… – Корнилов романтично задумался – От людей на деревне не спрятаться, нет секретов в деревне у нас… – Слышал такую песню?

Молодой участковый закрутил головой.

– Ай – Корнилов махнул рукой – молодежь! Невозможно в деревне не знать человека. Даже новеньких знают всех в лицо. Тем более, если бы пропал человек. К тебе бы уже очередь стояла с заявлением.

– Тут к гадалке не ходи.... – добавил Степа – не местная женщина была.

Михаил выпрямился, потянулся и глянул на сидящих на лавочке:

– Ладно поехали, нужно кое что проверить!

ГЛАВА 7

Когда белая " Нива" остановилась в лесу, то ее пассажиры за исключением Корнилова, толком ничего не понимали. Они вышли на улицу. С заднего сиденья кряхтя выбрался молодой Васильков ( Нива следователя была трехдверной). Степа смотрел на Корнилова:

– И зачем мы сюда пожаловали?

Корнилов закрыл машину на ключ:

– За грибами. Учитель же сказал всем хватит, вот пойдем собирать.

Михаил пошел впереди, а Степа и Васильков поплелись сзади.

– Ну, да – это та самая тропинка, по которой можно дойти до делянки лесорубов – не унимался Кузьменко. – Куда мы хоть идем?

Корнилов не сильно реагировал на собеседника, плетущегося сзади и спокойно пояснил:

– Ты только, что сам ответил на свой вопрос. Именно туда мы и идем.

Понимая, что из Корнилова приходится все тащить клещами, Степа пожал плечами и ткнул молодого участкового, что бы тот не отставал.

Сентябрьский лес – это что то из Русской души. Не иначе. Даже понимая зачем ты здесь находишься, все равно в тебя проникает неведомый романтизм. Когда в сентябре не идут проливные дожди, то лес еще не сильно отличается от летнего. Конечно уже чувствуется великий поклон, уходящих теплых дней и природа, как бы начинает прощаться, перед тем как лечь в зимнюю спячку. К сожалению редок без дождливый сентябрь в наших краях и зачастую в сентябре, резко пожелтевшие листья под напором ливней уже лежат на сырой земле. И все равно, даже после продолжительных дождей, когда неожиданно все таки выглянет солнце, состояние в лесу какое то особенное.

Может лишь Корнилов прошел эти почти два километра по лесной тропке, в каких романтических мечтаниях. Степа же шагал нервно и тяжело дыша. Он вообще не любил, когда чего то не понимал. А Корнилов как воды в рот набрал. А если что то и отвечал то это были скорее подколы.

Когда вышли к бытовке лесорубов, все трое затихли. Слышно было лишь дыхание и биение сердца. Но в дали слышалось не только это. Бензопилы работали на перебой. Убедившись, что в лагере никого нет Корнилов пошел к бытовке. Кузьменко и участковый последовали за ним. Медленно шагая и прислушиваясь к посторонним звукам они подошли к запертой на навесной замок – бытовке. Корнилов достал из кармана пальто, черные рабочие перчатки. Степа лишь округлял глаза, но спрашивать уже не решался. Михаил надев перчатки взял в руки замок, висевший на двери. Он его заприметил, еще в прошлый раз, когда они были здесь вдвоем с Кузьменко. Он покрутил его в руках, затем достал из другого кармана – отмычки.

– Ни хрена себе – не выдержал Степа – это мы что рабочих грабить будем?

Корнилов снова промолчал. Он запихнул одну из отмычек в отверстие для ключа и замок " щелкнул" через считанные секунды. Он снял его, затем достал маленький пакет и убрал туда замок.

Степа чуть не закашлял:

– А дальше что?

Корнилов приоткрыл дверь в бытовку:

– А дальше вы встаете на четвереньки и ищете, под бытовкой ключ – сказал Корнилов и вошел вовнутрь.

– Какой ключ? – Степа просунул голову в дверь

– Ключ от замка, который я положил себе в карман – шепотом пояснил следователь.

Михаил медленно прошел до шкафов и тихо начал их открывать…

Кузьменко повернул за угол и услышал чуть ли не крик лейтенанта:

– Нашел, товарищ капитан!

Степа подбежал к Василькову, тот держал в руке ключ:

– Что ты нашел?

– Так вот же – ключ – на лице участкового заблестела улыбка.

Кузьменко взял ключ:

– Что ты лыбишься то? Нашел молодец

С ключом в руке, как с факелом на олимпиаде, Степа пошагал обратно в бытовку. Он вошел и увидел как Корнилов ковыряется в вещах рабочих:

– Я не знаю, как ты это делаешь, но вот – он протянул ему ключ

Корнилов достал замок и сунул ключ в него. Он подошел. Следователь убрал замок и ключ, обратно в пакет.

– А вот это повесьте на место – он достал из другого кармана такой же ключ и замок

Степа молча взял

– Да не хлопай ты глазами – скомандовал Корнилов – делай что говорю.

Степа тут же исчез из бытовки. Ключ повесили на то же место, прямо под порогом на гвоздик, где его и обнаружил Васильков.

Корнилов спрыгнул с маленького приступочка:

– Все закрывай и пошли отсюда.

Кузьменко молча, хотя и в полном стопоре, закрыл дверь бытовки на новый, хотя и в точности похожий замок.

Трое снова вернулись на тропинку.

– А если у них ключ еще есть, а этот запасной? – Теперь не выдержал Васильков – И замок не откроется?

– Тогда они достанут, тот самый запасной, который мы туда повесили и откроют. А с их ключом кто знает что случилось… – Корнилов спокойно ответил лейтенанту и уверенно шагал к брошенной почти в двух километрах от сюда -машине.

– Один вопрос, хотя их много – Степа пытался нагнать идущего впереди Корнилова – если ты знал, что есть ключ, зачем этот фокус с отмычкой?

– Просто хотел руки размять. Проверить, помнят ли еще былые годы – Михаил повернулся к Кузьменко и улыбнулся.

Степа в недоумении замотал головой:

– Ну ты точно какой то с "приветом". Я теперь даже не удивляюсь, почему тебя из Питера сослали в нашу глухомань.

Корнилов продолжая улыбаться игриво стукнул Степу по плечу:

–Зато красота то какая, посмотри!

– Красота – красотой, а что дальше то?

– Сейчас поедем к Зонбергу, пусть снимет отпечатки пальцев с замка…

Белый халат на теле Германа Матвеевича, делал его визуально еще объемней. Он его надевал редко и соответственно особо за ним не следил. Халат был мятым и с явными следами не первой свежести. Он встал из за компьютера и подошел к сидевшему в углу на стульчике Корнилову.

– Ну что я могу сказать…Отпечатки на замке совпадают с отпечатками бригадира шабашников и еще одного рабочего. А если конкретно то отпечатки принадлежат бригадиру Степаненко и рабочему Латкину. Следов Грушевича на замке нет. Но зато есть следы, которые принадлежат ни одному из рабочих.

Корнилов встрепенулся:

– В смысле?

– Есть следы оставленные кем то другим – спокойно пояснил Зонберг – и это сто процентов не оставшиеся рабочие Грушевич и Самохвалов. Их отпечатков на замке нет.

– Может быть мои? Это я снимал замок…

– Ваши отпечатки имеются в базе – продолжил эксперт – к тому же не ужели вы снимали замок без перчаток?

Корнилов обреченно ответил:

– В перчатках…

– Так что имейте ввиду, кто то прикасался к этому замку. И этот кто то, однозначно не из бригады лесорубов.

Корнилов сложил руки и прислонился к стене, к которой был приставлен стул:

– Если только, этот кто то не протер после себя замок. А потом в руки его брал только бригадир и второй рабочий. А Грушевич и Латкин к замку больше не прикасались, как вам такое?

Зонберг наморщил лоб:

– Ну с точки зрения следствия конечно, может быть и такое. Но с точки зрения здравой логики… – на секунду Герман Матвеевич задумался – Понимаешь навряд у рабочих кто то один отвечает за бытовку и за ключ. Тем более вы сами его обнаружили под вагончиком. Значит осмелюсь предположить – он в свободном доступе…

– Ну да, скорей всего – согласился Корнилов – И кто угодно из бригады мог взять и открыть замок. А что ключ?

Зонберг развел руками:

– К сожалению, на ключе только размытые отпечатки всех тех, кто его когда то держал в руках. Слишком маленькая поверхность, что бы определить.

– Ну да – снова закивал Михаил – Тем более последними его в руках держали Кузьменко и Васильков. Ну что же – Корнилов поднялся со стула и пожал эксперту руку – Спасибо и на том. Будем разбираться.

Корнилов вышел на улицу. Свежий сентябрьский воздух, освежил голову. Он глубоко втянул в себя осенние запахи и медлено пошел к машине. – " Интересно, кто же мог оставить отпечатки на замке, кроме членов бригады". Ответ напрашивался сам собой – тот кто в принципе мог подкинуть в бытовку нож. Корнилов решил пока отогнать эти мысли в сторону, ведь подозрения с Грушевича еще никто не снимал.

ГЛАВА 8

Михаил открыл глаза и несколько секунд не мог понять, где источник этого противного звука, так нагло выхватившего его из сна. Взгляд упал на тумбочку. Ну конечно…Телефон разрывался. Он медленно перевернулся на живот и правой рукой небрежно и очень нехотя взял телефон. " Ух ты…Какие люди! " – прикинул в уме Корнилов;

– Да, слушаю!

Такой родной и нежный голос Веры Лихницкой, был очень серьезным. Судя по всему желать доброе утро, она не будет:

– Надеюсь разбудила? – Съязвила Лихницкая

– Ну как ты могла… – Корнилов перевернулся обратно на спину и головой вмял подушку.

– Жаль, я очень на это рассчитывала…

– Не верю, на самом деле ты добрая… – Корнилов протер сонные глаза – Что то случилось?

– Как знать – спокойно ответила Вера – Установили личность вашей убитой. Ну так что случилось или нет?

Михаил утратил возможность шутить и откинул в сторону одеяло:

– Говори!

Лихницкая все в той же официальной манере продолжила:

– Сорокина Алла Сергеевна. Пятьдесят пятого года. Проживает в Санкт Петербурге на проспекте Большевиков. Несколько дней назад отправилась за грибами и с тех пор на связь не выходила. Заявление подал зять пропавшей.

– Зять?! – Корнилов почти крикнул в трубку – А почему зятек лишь спустя несколько дней забил тревогу? Такая пропажа.... Целая теще пропала. Так значит есть дочь?

– Есть – спокойно пояснила Лихницкая – Она на шестом месяце беременности. Именно поэтому с заявлением о пропаже, пришел именно зять.

Михаил встал с кровати и заходил по комнате в одних трусах:

– Милая моя, последняя просьба на сегодня....

Лихницкая недовольно вздохнула:

– Что опять? Я его уже отправила к вам на опознание.

– Это ты молодец… – Корнилов выдержал маленькую паузу – Но все же....

– Ну говори уже – не выдержала Вера

– Запроси биллинг этой Сорокиной!

Лихницкая от данной просьбы мягко говоря была ошарашена:

– Ты с ума сошел? Ты же знаешь что это не так просто. Тем более просить для тебя…

Михаил нервничая приглаживал свои волосы:

– Я понимаю....Для меня там мало кто сейчас палец о палец стукнет. Но ты же – это совсем другое дело?

Вера демонстративно подышала в трубку и наконец смягчила гнев на милость:

– Ладно сделаю что смогу…

– Целую тебя!

Корнилов кинул телефон в кровать и еще несколько секунд стоял посреди комнаты, совсем не двигаясь. Дело явно сдвинулось с мертвой точки…

На пороге отдела, Корнилова встретил Кузьменко. Он явно обрадовался когда увидел следователя. На лице появилась скромная улыбка, а в глазах явно загорелся огонек. Таким заведенным оперативника Корнилову, видеть не приходилось. Они как обычно скромно пожали руки.

– Ты что здесь выжидаешь? – Спокойно спросил Михаил и открыл двери, пропуская коллегу вперед.

Кузьменко слегка семенил и сразу начал рассказывать Корнилову что собственно произошло:

– День чувствую будет веселым – в предвкушении заявил Степа – Значит по порядку…Первое....Пришла экспертиза по Грушевичу

– Ну… – Корнилов на секунду остановился

– Легкое расстройство психики, в связи с пережитым эмоциональным потрясением.

Степа выдал как по заученному. Корнилов округлил глаза:

– А по конкретнее. В чем потрясение то? То что он убил? Или то что он.... – Корнилов вспомнил, что еще ни с кем не делился, информацией, что Грушевич уже видел бездыханное тело. Но факт остается фактом, протокол допроса не скроешь.

– Да хрен его знает – Кузьменко как будто не интересовал данный факт. – Сюрприз в другом.

Корнилов настороженно посмотрел на Степу:

–Что еще?

– Тебя дожидается некто Николай Воронин – это зять убитой женщины. А она значит никто иная как Сорокина Алла Сергеевна…

Михаил ухмыльнулся:

– Пятьдесят пятого года рождения – сухо добавил он

Лицо Кузьменко резко поменялось:

–Не понял…Откуда?

Корнилов по товарищески похлопал опера по плечу:

– Ну ты же говорил про битву магов, вот я тренируюсь. – Он подтолкнул Степу и они пошли по направлению к лестнице – Мне с утра уже сообщили.

– Ясно – Кузьменко опустил голову

– Скажи мне Степа. Как ты думаешь почему зять пришел с заявлением о пропаже тещи лишь спустя несколько дней? Ведь скорей всего он знал, что любимая родственница отправилась за грибами. И уж вряд ли с ночевкой. И тем не менее, в полицию пришли спустя несколько дней.

Степа задумался, но Корнилов его опередил:

– Тут нечего гадать, дорогой мой коллега. Сейчас мы все у этого молодого человека и выясним. А заодно тебе еще одна пища для размышления. По мимо зятя, как ты сам понимаешь, у покойной есть еще и дочь. Так вот она находится на шестом месяце беременности. А проживают они в одной квартире, на проспекте Большевиков, в Питере. Жилая площадь не царских размеров. А скоро появится еще один человечек.

– Угу – Степа кивал головой и как будто ждал продолжения, но Корнилов свернул дискуссию:

– Вот тебе и угу…Размышляй пока. А я поговорю с молодым человеком – Колей.

Корнилов быстро шагнул на лестницу и вскоре скрылся из виду. Степа стоял и думал. Он загружался как старый полный вирусов компьютер. Вдруг он как будто нашел ответ, на вопрос который искал и быстро побежал по каменным ступеням лестницы.

Корнилов подходил к кабинету. На глаза попался молодой парень. Он явно нервничал. Его руки были убраны в карманы джинсовой и что то настойчиво теребили. Сам он ходил из угла в угол, постоянно озираясь. Корнилов остановился у двери своего кабинета:

– Николай?

Паренек как ро команде метнулся к следователю:

– Да – это я!

Корнилов оглядел парня с ног до головы и сделал – это весьма демонстративно, чем вызвал еще большее волнение молодого человека:

– Моя фамилия Корнилов. Я начальник следственного отдела. Вы уже были на опознании? – Корнилов прекрасно понимал, что без него никто опознание не проведет.

– Нет, не был – голос паренька дрогнул – скажите, а…

– Давайте сначала проведем опознание, а все вопросы будут потом – перебил Корнилов.

Парень закивал головой:

– Да, да конечно.

Корнилов очень высокомерно молчал всю дорогу до морга. Мысленно он себя проклинал за эти действия, но практика подсказывала, что он все делает правильно. Слишком много было подобных преступлений в его практике. Когда то любимые родственники, после смерти одного из " близких" превращались в сущих дьяволов деля недвижимость. Убитыми оказывались и матери и бабушки и старые моразматичные дедушки. А ценой или скорее виной этого – были пресловутые, но такие дорогие в наше время, квадратные метры. Михаилу очень хотелось ошибиться и этот молодой худощавый паренек на самом деле волнуется о пропаже тещи. А еще дочь…Она на шестом месяце. Ей нельзя нервничать. Поэтому на опознание поехал именно он. Но все могло оказаться куда печальней и попросту банально. Уже в годах женщина, она же теща, она же мать и будущая бабушка просто стала мешать, новой ячейке общества. И тогда выход мог быть очень простым…Но к сожалению таким распространенным.

Герман Матвеевич встретил Корнилова и Воронина на пороге. Он любезно предложил молодому человеку понюхать нашатыря. Тот отказался и они прошли непосредственно в помещение.

Корнилов как фотоловушка не отрывал не на секунду своего взгляда, от Воронина. Он внимательно всматривался в каждую дернувшуюся мышцу, на лице парня. Зонберг откинул белую простынь. Парень закрыл глаза. Его губы затряслись. Потом он руками провел по своему лицу. Корнилов видел как его ноздри раздувались, жадно втягивая воздух.

– Это она… – очень тихо сказал Воронин. – Это Алла Сергеевна.

Он зажал рот своей ладонью, продолжая сильно и громко дышать.

– Что я скажу Юле? – Парень убрал руки обратно в карманы и они привычно задергались.

– Юля -это дочь? – Очень спокойно спросил Корнилов, уже зная ответ.

Паренек не отрывал взгляд от тела, пока Зонберг не накрыл его:

– Да. Мы ждем ребенка. Она на шестом месяце.

Корнилов подошел к трясущемуся молодому человеку и положил руку ему на плечо:

– Нам нужно с вами кое что обсудить. Давайте выйдем на воздух…

Легкий осенний ветерок, как будто остужал слегка голову. Корнилов смотрел на паренька и думал "Хотелось бы мне верить в твою искренность". Он достал подсигар, который специально переложил в карман своего пальто, из бардачка " Нивы". Корнилов курил редко. И в основном в подпитом состоянии. Но брать сигареты из пачки, ему категорически не нравилось. В каком то старом фильме он увидел как главный герой, так элегантно достает из подсигара папиросы, что решил твердо, если курить, то только так. И он стал отдельно покупать хороший, ароматный табак, папиросную бумагу и сам крутить самокрутки. Затем бережно, одна к одной складывать их в подсигар, который приобрел когда то в Одессе. На крышке данного аксессуара красовалась Потемкинская лестница, все того же прекрасного города у Черного моря. Поскольку со временем Корнилов решил курить как можно меньше, подсигар перекочевал из кармана, в бардачок машины. И доставал его Михаил, только тогда, когда собирался выпить. Во хмелю пагубная привычка возвращалась. Однако, когда они пошли на опознание, Корнилов решил взять с собой подсигар. Зачем? Он сам не понимал. Все получилось машинально.

Следователь открыл крышечку с достопримечательностью Одессы и протянул Николаю Воронину:

– Закурите?

Парень внимательно посмотрел на то, что ему преподносят, затем аккуратно вытащил одну папироску:

– Спасибо, я и не представлял, что в наше время кто то курит папиросы – он поднес ее к носу и втянул ароматный запах табака

Корнилов хлопнул крышкой подсигара и убрал в карман пальто, затем достал оттуда спички:

– Это самокрутки. Табак хороший. – Он чиркнул спичкой и дал прикурить Воронину.

Молодой человек выпустил большой клуб дыма и одобряюще кивнул:

– И правда....Табак что надо

Корнилов махнул рукой и спичка погасла. Он поднес огарок к своему носу и вдохнул, так хорошо знакомый и с детства любимый запах потухшей спички. Непроизвольно для себя он улыбнулся. На считаные секунды он очутился в далеком прошлом. Как они с дедом бредуд по заснеженному еловому лесу. И вот наконец они выходят на дорогу и отдышавшись, дед закуривает сигарету. Спичка вспыхивает, пожилой мужчина могучими руками подносит ко рту и прикуривает. Маленький Миша ловит запах только что вспыхнувшей спички. И пока дед не раскурил сигарету, не выдохнул первые клубы синего дыма, в чистом и морозном воздухе, оставался запах только что зажженной спички.

Корнилов вернулся из секундных воспоминаний. Деда рядом не было, но зато молодой парень со смаком курил его самокрутку.

– Она всегда в этом направлении ездила за грибами? – Напрямую спросил Корнилов.

Воронин стряхнул пепел:

– Я точно не знаю. Думаю, что да. Видите в чем дело....У нее по этому же направлению живет сестра. И она часто после грибов заезжала к ней. Мы поэтому не сразу спохватились, что ее так долго нет. А потом Юлька позвонила тете и чуть не упала в обморок. Та сказала, что к ней Алла Сергеевна не приезжала.

– А когда вы последний раз звонили теще на мобильный телефон?

Парень задумался:

– Ну так точно не скажу когда последний. Мы постоянно набирали, но он был выключен. А когда уже я обратился с заявлением, через какое то время мне перезвонили и сообщили, что найден труп и нужно приехать на опознание.

Корнилов огляделся. Он понимал, что в принципе его вопрос почему сразу не забили тревогу, был не актуален. И было логичное объяснение данному поступку. Женщина после грибов, должна была заехать к сестре. И логично, что могла у нее остаться ночевать. Но все же одно но, все таки было. Неужели любящая дочь, не позвонила матери, как та вышла из леса, ну и вообще как дела…

– Какие у вас были отношения с убитой?

– Нормальные отношения. Как у всех – твердо ответил Воронин – Я зять, она теща. Сильной любви конечно не было. Ну надо же понимать. Я с ними живу, своей жилплощади нет. Матерям – это не нравится. Хотя я честно пообещал купить квартиру. Не сразу конечно.

– То есть у вас были разногласия? Алла Сергеевна придиралась к вам, по поводу жилья?

Парень выкинул догоревшую самокрутку:

– Бывало…Но не так что бы серьезно.

– А как на это реагировала Юля – дочь?

Воронин сильно поник. Он сузился в плечах и выглядел понуро:

– Юля была как между двух огней. Она и меня и мать любила очень. И пыталась сглаживать углы.

– А где вы были эти двое суток? – Корнилов прищурился

– На работе и дома -сухо ответил молодой человек

– Это могут подтвердить?

Воронин пожал плечами, но все таки уверенно добавил:

– Конечно!

Михаил поправил воротник на пальто:

– Ну что же, в таком случае не покидайте город до окончания следствия. И…Держитесь.

Корнилов направился к своей машине, но сделав пару шагов, остановился и повернулся к Воронину:

– Да еще кое что…Я понимаю ваша супруга беременна. Но нам будет необходимо с ней поговорить. Привозить ее сюда не стоит. с вами свяжутся Питерские коллеги.

Михаил увидел как парень растеряно кивнул головой. Он молча развернулся и пошел к машине.

В машине Корнилов набрал заветный номер. Он понимал что Лихницкая будет очень зла, но это было необходимо. Находясь здесь он был связан по рукам и ногам. А ниточки преступления скорее всего вели именно в родной Питер.

ГЛАВА 9

Белая " Нива" медленно плелась по проселку. Как бы разглядывая осенние картины, которые дарила местная осень. Вдалеке Корнилов заприметил знакомый силуэт. Без тени сомнений – это был Женя Анисимов. Местный учитель и рьяный борец против вырубки леса. На секунду Корнилову стало неловко. Остановиться бы конечно надо, но ведь он так и не предпринял ни каких шагов, по поводу незаконной вырубки. Да и незаконнойона был именно со слов Анисимова. Голова была занята убийством женщины у станции. И особенно сейчас, когда дело вроде как сдвинулось с мертвой точки. Но не остановится и проехать мимо, дать реальный повод этому скромному учителю, думать что ты с лесорубами за одно.

Михаил остановил машину. Он не стал выходить, а лишь открыл пассажирское окно. Анисимов довольно быстро подошел и склонился над безоконной дверью.

– Добрый день – первым поздоровался Корнилов, натянув милую улыбку

– Здравствуйте… – спокойно ответил Евгений

– Вы все по грибы?

– Люблю природу – она успокаивает.

Корнилов не знал как занять паузу и не придумал ничего лучше:

– Да уж… Давайте я вас, в этот раз все таки подвезу? Заодно поболтаем про вырубку…

Учитель пожал плечами, но практически сразу согласился:

– Почему бы и нет…На самом деле я сегодня много протопал.

Михаил вышел из машины:

– Давайте корзинку вашу в багажник поставим?

– Если это будет удобно…

Корнилов убрал почти полную корзину грибов и хлопнул крышкой багажника:

– Присаживайтесь....

– Благодарю…

" Нива" снова тронулась по проселку.

– Ну и как вам, у нас? – Поинтересовался Анисимов, дабы заполнить паузу – Освоились?

Михаил пожал плечами:

– В общих чертах. Мне если честно деревенская или скажем областная жизнь, далеко не нова. Я все детство по деревням. Потом когда по старше выезды на рыбалку с палатками. Так что я в общем то привыкший, к особенностям провинциальной жизни. Когда все лето в деревне проводишь, то – твоя жизнь делится на две. На городскую и деревенскую. Я до сих пор искренне сочувствую современным детям. Которые все лето в городах проводят. То ли было у нас…Одни " Казаки разбойники" на всю деревню, чего стоили. Бывало день уходил, что бы всех найти. А эти… – Корнилов махнул рукой – сидят в своих телефонах, света белого не видят.

Анисимов понимающе кивал головой:

– Это точно. Странное будет поколение.

– Эт да. – Согласился Корнилов – вы же преподаватель, вам каждый день приходится с детьми находиться.

– Я о том и говорю – Учитель был на одной волне со следователем – Смотрю на них и думаю…Что же из вас вырастет. И ведь потом будут говорить, что учителя плохие были. А как нам быть с ними на одном уровне, так сказать. Когда они в современной технике понимаю лучше меня. – Анисимов улыбнулся – Я свой первый телефон купил в двадцать пять лет. А они с пяти уже с крутыми трубками ходят. И все как один уткнутся, как привороженные.У них зачастую, даже личного контакта нет. Переписываются в своих мессенджерах. И это, позвольте заметить ученики, как вы выразились, провинциальной школы. Что уже говорить о современных детях, больших мегаполисов. Например Москвы и Питера…

– Это точно – подхватил Корнилов – Тут одно удовольствие, гуляй не хочу! Леса, речки. Природа такая что дух захватывает. А они все по клавишам тыкают.

– Ой не говорите…Что мы в школе уже не предпринимали…И запрещали приносить и отнимали – им все едино. Носят и будут носить…

– С другой стороны, сейчас даже представить не могу себя без телефона. Считай как без рук. Да и родителям спокойнее. Всегда можно вычислить, где твое чадо!

Взаимная дискуссия продолжалась бы, скорее всего до дома учителя. Но тут Корнилов поперхнулся и начал сильно кашлять.

– Что с вами? – Испуганно спросил Евгений

Сквозь сильный кашель Михаил смог выговорить:

– Дайте пожалуйста воды – бутылка в бардачке!

Анисимов быстро открыл бардачок и через считаные секунды отвернул пробку и протянул Корнилову.

– Ой спасибо вам – Михаил проглотил воду – Зря мы наверно детей с этими телефонами кошмарили. Вон как получилось – следователь улыбнулся. – Возьмите пожалуйста!

Анисимов взял бутылку, закрыл ее и убрал обратно в бардачок:

– Напугали вы меня. Но это не страшно, просто поперхнулись…

Корнилов хлопнул дверью и скинул ботинки. Он прошел в комнату и прямо в пальто рухнул на кровать. Усталость накапливалась постепенно. Это была особенность организма. Каждый час сна, который не получалось доспать, рос как мыльный пузырь и выливался в дикую усталость. Голова становилась ватной. Все мысли в ней летели как на остановившейся карусели, медленно. И собрать все в кучу было сложно. А подумать было о чем. Тем более что Корнилов не делился всей информацией со своими коллегами. Конечно если бы рядом была Лихницкая, то естественно он как на исповеди, выдал бы всю поднаготную. А взвесить все за и против, стоило. Грушевич – очень непонятный пассажир. Если поверить ему, а Корнилов именно верил, то получалось, что он уже видел труп Сорокиной. Но почему ничего не сказал? Опять же если верить медикам, то у него серьезное стрессовое состояние. И вызвано скорей всего тем, что он увидел…Или стресс вызван убийством? Корнилов закрыл лицо руками. И когда от давления на глаза, начали появляться некие узоры, он продолжил размышлять. Коля Воронин – зять убитой…Вот кому Михаил не доверял в корне. А собственно почему? Простая банальщина, первое что лезло в голову. Мать им попросту могла мешать, да еще эта беременность. Кого ты обманываешь, просто все очень хорошо складывалось в твоем уме. Картинка рисовалась сама собой.

Корнилов поднялся с кровати. Стоп…Хватит…Все это версии какого то плохого сериала. Нужно все проверить, а потом делать выводы. В конце концов методом отсеивания, может что то и будет вырисовываться.

А сейчас нужно собрать все мысли в голову и запустить карусель в полную силу. Выход был найден банальный, но очень действенный. По крайней мере для Корнилова. Он вошел на кухню. Из холодильника достал бутылку водки и поставил на стол. Затем в верхнем шкафу раздобыл граненый стакан. Он дунул в него и пыль разлетелась по кухне, попав Михаилу в глаза. Он посмотрел на стол и что пробухтел себе под нос. Еще раз открыл холодильник, долго стоял всматриваясь в содержимое. Наконец достал открытую банку соленых огурцов, в уже помутневшем рассоле и одно сырое яйцо.

– Да уж....Пища богов – иронично подметил Корнилов.

Звук мобильника вырвал Корнилова из глубокого сна. Сначала ему снилось, что он находится в какой то квартире и в ней играет эта самая музыка. Он глядит по сторонам и не может понять, откуда именно доносится знакомая мелодия. Резко он открыл глаза. Повернув голову он разглядел разрывающийся мобильник.

– Черт, сколько же сейчас времени? – Он потянулся в сторону тумбочки.

Взяв мобильник он плюхнулся обратно на подушку:

– Слушаю!

Голос Лихницокой звучал иронично:

– Я смотрю у вас ненормированный нрафик?

Корнилов поднес телефон к лицу, что бы разглядеть время:

– Ух ты! Это я почти двенадцать часов проспал.

– У тебя прямо там курорт…Сон, свежий воздух…

Михаил протер глаза:

– И не говори…Что меня раньше сюда не сослали. Не служба, а малина! Ладно, о прелестях местной жизни потом. Что случилось?

– Ребята раздобыли записи с камер. Так что как просил…Выслала на почту.

Корнилов растяжно зевнул:

– А то что я тебя еще кое о чем просил?

Вера тяжело вздохнула:

– Пробить мобильник, пока не получилось. Технари по уши в делах. Но я постараюсь. А пока смотри камеры с вокзала. Если что то еще всплывет, сразу позвоню.

Корнилов обреченно добавил:

– Люблю....Целую....

ГЛАВА 10

Зевая и потягиваясь, Миша медленно забрел на кухню. Под мышкой у него был ноутбук. Он отодвинул со стола, все что не убрал с вечера и поставил на стол старенький ноут. Открыл крышку и стал загружать операционную систему. Пока ноутбук загружался, Корнилов убрал все со стола и протер тряпкой. Затем подошел к плите и поставил чайник. Кружка любимого, очень слабого, да еще и с молочком кофе, должна была вернуть его к жизни. Он не гнался за модой в принципе и не желал делать то, что модно. Это и касалось обычного на первый взгляд, утреннего кофе. Все вокруг твердили, покупай кофе машину. Растворимый из банки? Фу, какая гадость. Как – это можно пить? Ну ведь помои. Настоящий кофе, только из кофе машины. Некоторые друзья и коллеги становились стеной…Кофе машина? Какой кошмар…Как бездушный агрегат может сварить кофе…То ли дело настоящая турка. Вот где и как должен вариться настоящий ароматный напиток. Корнилов демонстративно ухмылялся и спокойно, раз за разом открывал банку растворимого. Ему искренне нравилось. И дело было не в жадности или лени. ( Ведь кофе машина стоила приличных денег, а варить в турке нужно уметь). Все было просто и понятно....Ему нравился вкус простого растворимого кофе и обязательно с молоком. И прилично…

Пока старый ноут загрузился в полную рабочую силу, чайник на плите уже пыхтел как паровоз. Корнилов щелкнул на почту. Затем он налил пол кружки черного кофе и залез в холодильник за молоком. Но увы…

– Е мое! Молоко то закончилось… – печально констатировал Миша.

Он хлопнул дверцей холодильника. Пару раз крепко ругнулся и вылив содержимое чашки в раковину, очень сильно недовольный открыл письмо от Лихницкой.

Два видеофайла. Судя по всему с разных камер. Он щелкнул мышкой и первое видео загрузилось. Камера видимо находилась на столбе, около остановки первого вагона, в самом начале перрона. Корнилов подпер голову рукой и огорченный отсутствием молока, а без него он кофе не пил, начал всматриваться в толпы людей, ожидающих электричку.

Михаил включил перемотку. Люди на перроне стали гораздо быстрее двигаться. Это напоминало какой то документальный фильм. Он внимательно всматривался в толпы людей. Наконец люди стали подходить к окраине платформы и их становилось все больше. Видимо сейчас должна была подойти электричка. В толпе будущих пассажиров Корнилов обратил внимание на жещину с большой корзиной. Электричка подошла, двери открылись.

– Это она! – Неожиданно крикнул Корнилов.

Женщина зашла в тамбур. Михаил отмотал запись. И начал пристально наблюдать, уже за одной конкретной дамой. Вот она появилась на перроне. В руках большая корзина. Она достала мобильный телефон. Звонить не кому не стала. Видимо посмотрела время или прочитала смс. Женщина спокойна подошла к скамейке и уселась. Корзину поставила в ноги. Корнилов отмотал вперед. Это безусловно была она. Вот она заходит в открытые двери электрички.

Михаил поставил на паузу. " Так, значит все таки она приехала именно на этой самой электричке…"

Второе видео можно было сразу удалить. Но Корнилов зачем то открыл и его. Может надеялся увидеть эту самую женщину с других камер. Это видео писалось, с дальней части перрона. Народу здесь было мало. Вот несколько пацанов перелезают через ограду, дабы миновать турникет и проехать " зайцем". В уголке на приступочке сидит мужичок и распивает алкоголь. Ну а что? Скромненько в сторонке… Миша хотел выключить видео. С этого ракурса все равно не видно начало платформы. Соответственно и нужной женщины не разглядеть.

Неожиданно в кадре появился парень. Его фигура и одежда показались Корнилову знакомыми. Да мало ли парней. Тем более с фото памятью следователя. Бывало вспомнишь, таких персонажей.... Но Михаил поставил на паузу. Ему казалось, что определенно – этот человек ему знаком. Причем виделись они совсем недавно. Он покрутил колесико мышки и человек застывший на паузе стал ближе. Правда качество резко ухудшилось. Так сразу и не разглядишь....

Миша включил запись…Это был скорее парень, чем мужчина в возрасте. Он ходил по платформе и явно нервничал. Корнилов обратил внимание на его руки. Они были убраны в карманы. Но сами карманы ходили ходуном. Как будто молодой человек там что то сильно, теребил.

– Не может быть! – Выпалил Корнилов и снова поставил на паузу…

Ну конечно…Дерганый паренек, с руками в карманах....Это же тот самый зять убитой....

Миша перемотал запись, на момент когда подходит электричка. Сердце забилось сильнее. Молодой человек, он же Коля Воронин, садится в последний вагон. Вскоре электричка исчезает из кадра и перрон становится абсолютно пустым.

Корнилов захлопнул ноутбук и быстро пошел собираться....

Горе зятя Колю Воронина, задержали в Питере. Благодаря стараниям все той же Лихницкой. Корнилов прекрасно понимал, курьезность данной ситуации. Не смотря на то, что труп Сорокиной нашли в области, с заявлением родственнички обратились, естественно в Питере. И конечно, дело – автоматом перекочует в город на Неве. По очень огромной просьбе Лихницкой, Корнилову было разрешено присутствовать на допросе и если надо, задать нужные вопросы. К слову – если бы не Вера, то ссыльного следака из области и на пушечный выстрел, никто бы не подпустил к задержанному. Даже за былые заслуги Корнилова.

С другой стороны, если бы не Михаил, следователи не сразу бы вышли, на Воронина. Он сам после просмотра записей, еще раз позвонил Лихницкой и потребовал задержать, зятя убитой.

В любом случае Корнилов прекрасно понимал, что быть на первых ролях, с Питерскими сыщиками не получится. Они естественно все вырулят в свою пользу. Но именно – это интересовала Михаила в последнюю очередь. Главным было – пусть и банально, но все же поймать именно убийцу.

Сева Марьин, как его называли коллеги, он же Всеволод Алексеевич, был человеком, что в народе принято называть " моя хата с краю". Он был внешне спокоен и очень редко мог себе позволить " выразить эмоцию". Он никогда ни с кем не конфликтовал, но при этом раскрываемость у него была приличной и доведенных до суда дел, не отнять. Может по этому Лихницкой все же удалось договориться, что бы на допросе присутствовал Корнилов. Дружеских отношений между Марьиным и Корниловым никогда не было, да и в принципе за Севой не наблюдалось стремления с кем то дружить. Он конечно общался с другими следователями, но делал – это как то, без интереса. Банальные " как дела?" и следователь Марьин спокойно удалялся от собеседника.

Сева встретил Корнилова у кабинета. Они скромно пожали руки.

– Спасибо, что позволил присутствовать – не привлекая внимания, довольно тихо сказал Корнилов.

Марьин огляделся по сторонам:

– Лихницкая сильно просила, да и не чужие все таки люди…

Миша кивнул головой. Таких слов от Севы он не ожидал. Обычно он был очень скромен в общении. Марьин открыл дверь и тут же прикрыл ее, оставив маленькую щелочку:

– Давай только сразу на берегу договоримся. Я начинаю....Если у тебя возникнут какие то вопросы, я дам тебе слово. Только не перебивай и без эмоций…Договорились?

Корнилов положил руку на плечо Севе и направил его в кабинет.

Воронин сидел на стуле, его руки ходили ходуном. Увидев следователя Марьина, он на несколько секунд успокоился. Но когда из за спины Всеволода Алексеевича показался знакомый силуэт, с аккуратно уложенными назад волосами, в Николая как будто демон вселился. Его всего затрясло. Он начал прикусывая губы задавать разные вопросы:

– За что меня? А он что тут делает? Что вообще происходит?

Марьин как истинный педант, в строгом порядке разложил перед собой на столе, какие то бумаги, достал ноутбук и щелкнув шариковой ручкой, очень спокойно с невозмутимым лицом, уселся напротив задержанного:

– Обо всем по порядку – пояснил следователь – вас задержали по подозрению в убийстве, гражданки Сорокиной. Я думаю вам известна такая? Она же ваша теща. Это что касается первых вопросов. – Марьин обернулся на Корнилова – А это мой коллега. Я думаю он вам так же знаком. Я надеюсь вы не возражаете, если он будет присутствовать?

Корнилов крепко сжал зубы. Но этого конечно никто не увидел. По случайному стечению обстоятельств, свет в комнате, падал таким образом, что расположившись, за Марьиным, Миша в прямом и переносном смысле оказался в тени. И лишь силуэт был виден подозреваемому Воронину. Зачем Сева спросил у него против тот или нет? Ну конечно же он скажет....Марьин последующей репликой расставил все точки над "и".

– Дело в том – продолжил следователь – труп гражданки Сорокиной, нашли в области. И за эту территорию отвечает, мой коллега. Но получилось так, что заявление о пропаже, вы подали в городе. Если вы сейчас скажите, что против, присутствия моего коллеги. То после нашего допроса, вас повезут в областное управление внутренних дел. И там, вам предстоит еще один допрос. Если же вы не против, то на все вопросы, можете ответить прямо здесь.

Корнилов замер. Марьин оказался, очень хорош.

– Я не против – недовольно ответил Воронин. – Он у меня уже все спрашивал. Я вообще не понимаю, что происходит.

Марьин с присущим ему спокойствием, открыл ноутбук:

– Обо всем по порядку. Скажите Николай, что вы делали в день когда ваша теща, уехала за грибами?

Воронин задергал ногами:

– На работе! Где мне еще быть…

Марьин что то пометил в бумагах:

– Значит вы утверждаете, что находились на работе?

– Утверждаю! – Брезгливо ответил Воронин.

Следователь, положил ручку и пододвинул к себе ноутбук:

– У нас есть другая информация. Во первых, вы уже почти как месяц являетесь безработным. Ну а во вторых.... – Марьин включил видео с камер на перроне – У нас есть доказательства, подтверждающие, что вы в этот день оправились в след за своей тещей. И даже сели за ней в электричку. Правда в последний вагон, подозреваю, для того, что бы она вас не заметила. Я хочу сразу заметить, что прения по этому поводу, будут не в вашу пользу. Доказательства у нас железобетонные – Сева развернул ноутбук к подозреваемому.

Глаза Коли Воронина, становились все шире. Он всматривался в экран ноутбука. Корнилов внимательно смотрел на него. В какой то момент, стало не по себе. Глаза Воронина, наполнялись страхом. Они стали какие то мертвые. Он практически не моргал. Корнилову даже показалась, что в его зрачках, отражается видео.

Марьин хлопнул крышкой ноутбука и задержанный первый раз моргнул.

– Как вы можете – это объяснить? – Поинтересовался следователь.

Но Воронин молчал. Его дыхание стало медленным. Он как будто застыл.

– Николай? – Попытался реанимировать подозреваемого Марьин – Вы меня слышите? – Что вы скажите?

Коля молчал. В какой то момент его взгляд ожил. Он исподлобья глянул на мрачный силуэт, в котором угадывался Корнилов....

– Ловко вы! Но больше, я вам ничего не скажу! Раскопали это, копайте дальше…

Корнилов молча смотрел на лицо этого паренька. Еще пару дней назад, когда Миша лично с ним разговаривал, назвать его сходу убийцей, не поворачивался язык. Хотя и думал Корнилов об этом. Но сейчас на лице молодого человека, появился звериный оскал. С него слетела маска. А под не зверь, попавшийся в капкан и способный сам себе откусить лапу, лишь бы убежать…Это был другой человек…

Полковник Захаров расстегнул китель и откинулся в кресле. Он ожидал приезда Корнилова из Питера. Новости в принципе были радостными. Убийца женщины около полустанка – пойман. Им оказался никто иной, как зять убитой. Иван Лукич " летал в облаках" и мысленно представлял, как выступает перед журналистами. Убийца пойман. И причем в очень короткие сроки. Можно сказать, преступление раскрыто по горячим следам. Конечно он упомянет начальника следствия Корнилова, но основные лавры победителя, лягут на его плечи. Мысль об этом грела Захарову душу. Он не был тщеславным. Просто такие преступления в районе крайне редки. Убийства конечно случались. Но практически все из них, Иван Лукич мог пересчитать по пальцам. И все как один – они были совершены по " Пьяной лавочке". А тут…Холоднокровное убийство, собственной тещи.

Резко открывшаяся дверь, выдернула Ивана Лукича из мечтаний. У полковника не было сомнений…Лишь один человек, мог войти в кабинет начальника без стука – это был Корнилов.

– Разрешите, товарищ полковник? – Михаил закрыл за собой дверь, не дожидаясь ответа Захарова.

Иван Лукич махнул рукой:

– Валяй! Ну что, удачно съездил в родные пенаты?

Корнилов прошел к столу полковника и сел на самый первый стул:

– Как сказать…

Иван Лукич встрепенулся:

– В смысле? Что то не так?

Миша положил руки на стол:

– Воронина задержали, но в убийстве теще, он не сознается. Он в принципе вообще ни в чем не сознается. Когда ему предъявили записи, он явно опешил, но замолчал. Сказал лишь одно – что больше никому ничего не расскажет.

Полковник потрепал себя по лысеющей голове:

– Хрен, редьки не слаще. А смысл молчать то. В чем, как говорится прикол? Он садится в ту же электричку. Камеры – это фиксируют. Он скрывает, что уже месяц, как находится без работы. А с дочкой удалось поговорить?

Корнилов покрутил головой:

– Это уже Питерский следователь будет с ней разговаривать. Но он обещал, держать меня в курсе.

– Эх… – Захаров встал с кресла и медленно заходил по кабинету – А я уже размечтался. Значит стою, такой перед журналистами в новой форме. И рапортую – "Мол убийца пойман, район может спать спокойно"

Корнилов ничего не ответил. Иван Лукич медленными шагами подошел к маленькому шкафчику и достал оттуда бутылку коньяка.

– Накатим по рюмахе? – Обратился он Корнилову

Миша пожал плечами. Рюмка коньяка не помешала бы, в заключении довольно трудного дня.

Полковник вернулся к столу и сел в свое кресло. Он засунул руку, куда то под стол и достал два граненых стакана. Корнилов увидев эту картину, ухмыльнулся:

– По рюмочке говорите?

Полковник улыбнулся:

– Стопок у меня нет. Так по стакашке мазанем…

Иван Лукич налил по пол стакана:

– Слушай, а значит этого работягу то, которого ты на экспертизу отправил, можно отпускать?

Корнилов взял стакан:

– Я думаю, да! Правда пока Воронин молчит – Миша на секунду задумался – нет, правда Грушевича нужно отпускать.

Захаров поднес свой стакан к руке Корнилова:

– Ладно, давай…Авось он еще заговорит…

Корнилов на удивление для самого себя, очень хорошо выспался. Откинув одеяло в сторону он протер глаза. Благо вечер с полковником не затянулся. Взяв телефон с тумбочки и убедившись, что никто не звонил,Миша медленно поплелся на кухню. Поставил чайник и в один трусах, закинув ногу на ногу, уселся за стол. Полностью не отойдя от сна, он внимательно смотрел, как чайник постепенно нагревался на газовой плите. Вот он начал постукивать и потрескивать, метал быстро нагревался. В этот момент из комнаты раздался звук телефона. Корнилов пошел вернулся в спальню. Схватил мобильник. Звонок от Марьина....Миша напрягся:

– Да, слушаю!

– Здравствуй Миша – голос следователя был спокойным – Тут открылись, кое какие обстоятельства…

Корнилов сел на кровать и зажмурил глаза. Что то подсказывало ему, что сейчас будут весьма не радостные новости:

– Привет, что случилось?

– После ночи в камере, наш товарищ, решил покаяться. – Продолжил Марьин – дело в том, что в этот же день, когда вы обнаружили тело Сорокиной, в радиусе тридцати километров от находки, было совершено ограбление, частного дома. В поселке под названием Ореховое. Были украдены золотые украшения и немного наличных денег. Грабители воспользовались открытой форточкой. Мы проверили…Все так. Заявление гражданки Твердохлебовой легло на стол, местному участковому. Курьез ситуации в том что, наш с тобой хороший знакомый, а именно Николай Воронин, сегодня утром сделал чистосердечное признание, в данном ограблении. Воронин говорит, что именно он " выставил" частное домовладение. И в электричке ехал, именно туда, дескать что бы совершить кражу. Мотивация с его слов такова, что он остался без работы, а кушать что то надо. Вот он и решил, позаимствовать, некую сумму денег, у гражданки Твердохлебовой.

Корнилов крепко выругался. Марьин уже более тихо и вообще без иронии добавил:

– Это мягко сказано. Сегодня мы вывезем его на " Выводку". Ну а дальше ты сам все прекрасно понимаешь…Если подтвердится, что хату " ломанул" именно Коля, то на момент убийства, у него сто процентное алиби.

Чайник разрывал утреннюю тишину. Корнилов сидел на кровати и как будто не слышал, голосящий с кухни " свисток".

– Все ясно – безнадежно выдал Миша. Ему хотелось швырнуть трубку о стену – Пожалуйста, позвони после " выводки".

– Да, конечно… – Марьин замялся, но добавил – Но я думаю, что все так и было…Не мог он за ночь, узнать про это ограбление. Ну ни как не мог. И решил тогда, уж лучше кражу признать, чем " Мокруху". А совершить оба преступления, без автомобиля....Просто не успеть…

Чайник "орал" так, что казалось, вот вот и вылетят окна. Удар соседей по батареи, вернул Корнилова к реальности. Он быстро метнулся в кухню и выключил источник шума. Пить кофе, не было никакого желания.

ГЛАВА 11

Корнилов почти открыл свой кабинет, когда на его плечо легла чья то рука. Но привычные интонации, мгновенно рассекретили человека, стоящего за спиной.

– Здравствуй Степа – без интонации сказал Михаил и продолжил открывать дверь.

Кузьменко хихикнул:

– Нет, ты точно экстрасенс. Мной что, за версту пахнет?

Дверь в кабинет открылась:

– Если быть точным, не тобой, а перегаром – Корнилов сделал страшное лицо и и указал Степе зайти.

– С чегой то? Откуда? Я же....

Миша оборвал цепочку рассуждений:

– Я пошутил, присаживайся. Кофеку выпьем. То сегодня с утра, не полезло…

Кузьменко с довольным видом, подошел к чайнику и убедившись, что воды почти нет, горько парировал:

– У тебя воды, кот наплакал…Пойду раздобуду…

– Давай… – Корнилов снял пальто и повесил на вешалку – Может у тебя и пожевать что нибудь найдется?

Степа застыл в дверях с чайником:

– Ну и наглые вы Питерские....

Кузьменко скрылся в поисках и воды и чего нибудь пожевать, а Корнилова зазвонил телефон. Он с опаской достал трубку и поняв, что звонит Лихницкая, недовольно ее поприветствовал:

– Привет, я уже боюсь сегодня трубки снимать.

– Я тоже рада тебя слышать – с издевкой произнесла Вера – А что так?

Миша сел в свое кресло и откинулся к спинке:

– Марьин с утра звонил....

– Ах, ну да. Я уже слышала. Паренек решил повесить на себя кражу, что бы не "престегнули к мокрому".

– Ну повесить не повесить, а если на следственном эксперименте, он не будет путаться и покажет, где и что брал, то " пристегнуть" его все равно не получится. Слишком большое расстояние между нашими поселками. А машины у Воронина – нет. Так что скорей всего, не он отправил тещу на тот свет.

Лихницкая спокойно выслушала " исповедь" друга:

– Ну тогда у меня, для тебя еще одна пища для ума. Я вышлю тебе на почту результаты биллинга. И давай договоримся – на этом твоя " лампа Аладдина" больше не работает.

Корнилов ухмыльнулся:

– Ладно, джин ты свободен! Погоди, а что там? Ты смотрела?

– Извини дорогой, своего геморроя хватает. Со своим убийством, давай как нибудь сам.

Миша тяжело вздохнул. Благодарить Веру не было никакого смысла. Вернее он знал, что она сразу сменит тему. Он как обычно закончил разговор, как в последнее время, говорил только ей:

– Люблю, целую!

Миша включил рабочий компьютер и залез в почту. Письмо от Лихницкой вскоре в распечатанном виде, лежало перед ним. Он медленно читал. В этот момент в кабинете появился Кухьменко. С деловым видом он поставил чайник и положил перед Корниловым пачку печенья.

– Чем богаты! – Произнес Степа, видя что Миша не реагирует.

Корнилов не отрываясь от чтения резко выдал оперу:

– Похоже, кофе отменяется!

Кузьменко хлопал глазами. Миша встал с кресла и быстро нацепил на себя пальто:

– Поехали, надо кое что проверить!

Степа стоял и печально смотрел, как Корнилов уже почти покинул кабинет:

– Ты резкий, как понос! За тобой не угнаться. То кофе пей – то морду бей…

Дверь захлопнулась. Через минуту электрочайник отключился…

Когда белая " Нива" свернула на знакомый пролесок, Кузьменко не находил себе места. Он ерзал на пассажирском сиденье, то и дело кидая злобные взгляды в сторону Карнилова. Миша же спокойно вел машину и не отвлекался от дороги. Когда " Нива" "запрыгала" по ухабам, Степа не выдержал томительной паузы и затянувшейся тишины:

– Так, хватит в молчанку играть, я понимаю, что мы едем снова к бригаде лесорубов, что происходит? Почему ты как ошпаренный бросился сюда?

Корнилов сбавил скорость и машина начала, как бы " переваливаться" с кочки на овраг. Из внутреннего кармана пальто, он достал свернутый белый листок и всучил его Степе. Кузьменко развернул лист формата а4. Он внимательно изучал, то что написано. Наконец дочитав до конца Степа отложил бумагу в сторону:

– Так, я ничего не понял. Получается телефон убитой Сорокиной работал, почти сутки после ее смерти?

Толи Корнилов кивнул головой, в ответ на слова Кузьменко, толи лесная дорога сделала – это за него:

– Получается…

– Так – Степа снова заглянул в бумагу – Так что же -это? – Удивлению опера не было предела. Он сначала смотрел в то, что написано, потом хлопал глазами и таращился на Мишу – Получается телефон сейчас находится где то рядом с бытовкой работяг?

Корнилов остановил машину:

– Ну если верить сведениям, которые нам прислали из Питера, то да! Вот точные координаты, где сейчас находится мобильник. – Миша достал из кармана свой телефон – я вбил показания в навигатор – он сунул свой телефон Степе.

Кузьменко внимательно смотрел в дисплей телефона:

– Так, что – это за точки?

Корнилов заглушил машину:

– Синяя точка – это координаты, где предположительно находится телефон Сорокиной. А красная – это мы.

Степа смотрел на Корнилова с уважением и не совсем пониманием:

– Нельзя конечно отрицать прорыв технического прогресса!

Они вышли на улицу. Вдалеке слышался шум бензопил. Судя по всему, лесорубы были на делянке. Корнилов остановил машину около пяти ста метров от лагеря рабочих. Если кто то в этот момент находился в бытовке, лучше бы ему не видеть визита следователя и оперативника. Ведь сейчас вроде как все улеглось и убийца пойман. Пусть мужики себе спокойно работают. Грушевич кстати уже наверно присоединился к коллегам. Миша не стал привлекать его за недонесение. По крайней мере пока…Во многом еще нужно было разобраться.

– Ну что пошли? – Корнилов махнул рукой и Степа поплелся следом.

Полковник Захаров лишь в редкие дни мог позволить себе, убежать с работы по раньше. А сейчас казалось – именно такой день. Убийца пойман, преступление раскрыто. Он заскочил в квартиру, как ветер. Расстегнул китель и принялся снимать ботинки. Супруга была в кухне, оттуда доносилось позвякивание тарелок.

– Ты суп будешь? – Раздался голос жены

Захаров выпрямился, отдышался:

– Буду!

Иван Лукич не видел своей жизни без первого. Он мог отказаться от чего угодно. Нет, поесть полковник очень любил и это было заметно. При росте около ста семидесяти сантиметров, весил Захаров почти сто килограмм. Суп – был самой любимой пищей полковника. Когда супруга готовила борщ, Иван Лукич всегда нарезал сало и черный хлеб. Затем в прикуску в месте с чесночком, закусывал рюмку холодной, запотевшей водки. В эти мгновения, товарищ полковник был самым добрым и счастливым человеком на земле.

– Мой руки и проходи, я наливаю! – Снова послышался голос с кухни

Полковник расквитавшись с ботинками пошел в сторону ванной, дабы вымыть руки и лицо. Иван Лукич предвкушал, как сейчас " маханет стопочку белой", закусит как обычно, сальцом, да с черным хлебушком. И будет наслаждаться, прихлебывая      в свое удовольствие.

Дверь в ванную открылась. Вошла Галина Семеновна – супруга Захарова. Она поднесла мужу чистое полотенце:

– Там на тумбочке в прихожей, тебе письмо.

Иван Лукич не обращая внимания, продолжал умываться.

– Ты слышишь? – Переспросила Галина Семеновна

– Какое письмо? – Без интереса спросил полковник

– Не знаю, лежало в почтовом ящике. На нем ручкой написано " Полковнику Захарову Ивану Лукичу, лично в руки" – я положила при входе и не трогала. Вдруг там, что то важное.

Захаров выключил воду, взял из рук жены полотенце:

– Ладно, разберемся. Наливай супец!

– Так налито уже – Галина Семеновна вышла из ванной.

Полковник вытерся, повесил полотенце на сушило и вышел в коридор. Он подошел к тумбе, на которой лежал белый конверт. Полковник прочитал, то что было на конверте. " Странно" – подумал Иван Лукич, не марок не адреса. Полковник аккуратно разорвал конверт. Достал свернутый, белый лист, открыл его и начал читать. В ту же секунду, Захаров поймал себя на том, что ноги его подкашиваются, а сердце как будто прошило электрическим током. Он схватился за тумбочку, что бы не упасть. Рядом стояла маленькая табуретка. Полковник с трудом уселся на нее, стал поглаживать рукой в области сердца и продолжил читать:

" Дорогой папа. Как ты наверно понимаешь – это я, твоя дочь. Пожалуйста, молю тебя, не показывай – это письмо маме. Я знаю, ты у меня сильный. Прости меня пожалуйста, я знаю, как вам сейчас тяжело. Почти два года вы думали, что меня уже нету в живых. Но я жива! Слышишь, жива! Со мной все в порядке. Я сейчас не могу тебе всего объяснить, просто знай – твоя дочь жива! Прости меня пожалуйста! Я надеюсь скоро мы увидимся и я все тебе расскажу. Люблю вас…

Твоя дочка Вика. "

Корнилов плавно наступал, на покрытую мхом дорогу. Степа шагал практически след в след. Несмотря на частые дожди, в лесу воды было мало. Обычно наступая на поверхность, покрытую мхом, под ботинком остается водяной след. Сейчас же оставленная во мху " ступня", оставалась сухой. Корнилов переступил через поваленную от старости и почти сгнившую ель.

– А вот и он – Миша наклонился что бы поднять находку.

Кузьменко быстро оказался за плечом следователя:

– Что телефон?

Корнилов достал из кармана прозрачный пакет. Надел его на руку и взял мобильник, лежавший как на мховой подушке. Старая " Нокиа" была отключена. Миша попробовал включить телефон и вот чудо – старая но " верная" техника издала фирменный сигнал.

– Не может быть – поразился Корнилов – вот – это аппарат. Пролежал в лесу хрен знает сколько и работает.

На дисплее загорелось ввести ПИН код.

– Понятно! – Сухо добавил Миша и убрал находку в карман.

– И что теперь? – Кузьмнко стоял у поваленной ели и не решался переступить

Миша повернулся к нему и указал на дорогу в обратном направлении:

– Зарядка почти целая, телефон отключился не по собственной воле.

Они пошли к машине. Степа на этот раз шел впереди и не унимался:

– Получается убийца подкинул телефон к бытовке лесорубов, что бы подставить Грушевича? Но как он надеялся, что мобильник найдут?

Корнилов практически " дыша в спину" Степе, выдал единственное, что пришло на ум и хоть как то объясняло – этот поступок:

– Возможно преступник полагал, что здесь будут служебные собаки. И надо заметить правильно полагал. Любая овчарка, моментально бы отыскала телефон. И тогда, против Грушевича, вообще железобетонные улики. Хотя они и так… – Миша махнул рукой.

Степа резко остановился и повернулся к следователю:

– Получается, тем, что мы не нашли мобильник, мы круто спутали карты. И по факту, лесорубы изначально шли на " подставу". Кто то намеренно хотел подставить кого то из них....

Корнилов уперся рукой в плечо Кузьменко, что бы тот продолжил идти:

– Я рад, что вы обо всем догадались, мой друг. Вы делаете поразительные успехи – иронично подметил Миша. – А теперь пожалуйста, продолжайте идти вперед. У нас с вами очень много дел.

Степа быстро и размашисто зашагал к машине.

ГЛАВА 12

Герман Матвеевич с присущим ему аппетитом, поглощал пирожное . Он смачно причмокивал, облизывая языком сбитые сливки, размазанные по губам. Он сидел на стуле, держа перед собой маленькую тарелочку, на которой и находилось лакомство. Когда открылась дверь, Зонберг лениво повернул шею. Увидев знакомых людей, он продолжил трапезу.

Корнилов достал из кармана мобильник и держа его за прозрачный пакет, как факел перед собой, показал эксперту.

– Мобильничек – фыркнул Герман Матвеевич, не отрываясь от десерта.

Корнилов подошел ближе:

– Вот! – Он крутил пакетом почти перед лицом эксперта.

– Спасибо, у меня уже есть телефон. К тому же модель – слишком устарела – юмора Зонбергу было не занимать....

Миша демонстративно положил находку на стол, рядом с чашкой ароматного чая, которую Герман Матвеевич себе налил, дабы запить лакомство.

Затянулась " немая сцена". Зонберг проглотил остатку пирожного и очень спокойно, как будто ничего не происходит, облизал пальцы. Корнилов стоял, как вкопанный и сверху вниз "пилил" взглядом эксперта. На заднем плане у двери, застыл Степа Кузьменко. Он вообще недолюбливал Германа Матвеевича. Может из за того, что тот делал все довольно медленно. Но Корнилов сразу понял, что Зонберг – эксперт криминалист " от бога". А уж в местных реалиях, так вообще, приходилось на него молиться.

Не выдержав " сварливого взгляда", Герман Матвеевич отставил уже пустую тарелку и вытерев руки, об когда то белый халат, взял принесенную Корниловым находку.

– Ну и? – Деловито спросил эксперт

– В первую очередь отпечатки! – Пояснил Корнилов

Тяжело кряхтя, Герман Матвеевич поднялся со стула и удалился в другую комнату.

Полковник Захаров стоял у окна и внимательно смотрел в одну точку. Вот уже как сутки, не находил он себе места. Письмо, которое кто то кинул в почтовый ящик, перевернуло его жизнь, еще раз. Эти два года, он жил как на " автомате". И постепенно привыкая, быть несчастным. Ему казалось, что той, другой жизни, вовсе не было. И он всегда был таким несчастным. Окружающим, Иван Лукич старался не показывать своего состояния. Все конечно все понимали, но так же старались виду не подавать. А сам собой полковник становился наедине, со своим вечно, сильно бьющимся сердцем.

А теперь рана, которая может хоть на мгновенье стала затягиваться тоненькой пленкой, вновь была потревожена и кровоточила с новой силой. Тяжелейшим испытанием для полковника, было молчать и не показывать виду перед супругой. Улыбаться ей, делать вид, что он очень хочет отведать ее стряпню. Так и было раньше.... Галина Семеновна вероятно спасалась этим. Она всю любовь и заботу посветила своему мужу. Каждый день в семье Захаровых, стол накрывался, как на праздник. Возможно, в этой суете Галина Семеновна забывалась. И ей было легче пережить, страшную трагедию.

И вот сейчас после прочтения, злополучного письма, кусок в горло не лез Ивану Лукичу. Но ему приходилось натягивать улыбку, причмокивать и нахваливать очередную стряпню, любимой супруги. И теперь, побыть самим собой, в полном потрясении и опустошении, он мог только в своем кабинете.

Он стоял " как вкопанный" и курил. Пагубная привычка вернулась, как только он первый раз вышел из дома, после прочтения письма. Иван Лукич сразу купил пачку крепких сигарет и тут же открыл ее. Вспомнив, что зажигалки у него нет, решил дотянуть до кабинета.

И вот уже полная пепельница окурков, стояла на подоконнике. Привычным движением полковник, потушил в ней еще одну выкуренную сигарету. Его терзали сомнения. Вопросов было много, но ответов на них, как водится, не было. Почему, почти спустя два года, дочь решила выйти на связь. И она ли это? Почему именно ему, Ивану Лукич, она адресовала – это письмо. Ладно, пускай не матери, решила пожалеть или еще что. Но своему мужу, почему она не отправила письмо Корнилову. Ведь они по настоящему любили друг друга. На секунду полковник поймал свое отраженье в окне. А почему не отправила? Может Корнилов так же получил весточку и просто напросто молчит.

Иван Лукич терялся в догадках. Может все таки стоит, поговорить обо всем с Мишей? Он парень толковый и вдвоем они решат что делать…Или все таки стоит подождать? Захаров протянул руку к полупустой пачке сигарет. Через секунду, очередной клуб дыма, почти заволок, весь кабинет полковника.

Герман Матвеевич появился в комнате, как фокусники появляются на манеже цирка. Он держал перед собой мобильник. На лице эксперта появилась лукавая улыбочка.

Корнилов молча, но очень внимательно следил за каждым движением Зонберга. Степа в свою очередь, соскочил со стула, на котором сидел и как телохранитель, почти в плотную "прилип" к огромному туловищу Германа Матвеевича:

– Ну что? – Не мог удержаться Кузьменко – Ну, ты там нашел?

С виду походило на картину, когда хозяин играет с собакой, держа на головой кость. Та прыгает, а хозяин ловко ее убирает. Не смотря на высокий рост, Кузьменко не решался на слишком активные действия:

– Ты можешь не молчать? – Не унимался Степа.

Вальяжно расположившись, на своем стуле, Зонберг положил находку перед собой:

– Ну что я могу сказать… – Герман Матвеевич выдержал паузу – один, пускай и не значительный, но отпечаток, я все таки нашел. Видимо человек, который выкинул его, забыл протереть с боковой стороны. Потому что остальные части мобильника, затерты, что называется до основания. Но и бог, как говорится с ним. Зонберг включил компьютер, который находился в " спящем режиме".

– Гораздо интереснее другое – эксперт защелкал мышкой. – Этот отпечаток, полностью совпадает с тем, что оставлен на орудии убийства. То есть на штык ноже. Здесь у нас один пальчик – Герман Матвеевич вывел на монитор, отпечаток и увеличил его. Корнилов и Кузьменко всматривались и переглянулись. Затем эксперт еще раз щелкнул мышкой – Вот, теперь мы с вами видим одно целое. – На экране появилась новая картинка. – Вот его отпечатки. На штык ноже, он оставил их гораздо больше, а на телефончике всего один. Вот этот – Зонберг ткнул своим толстым пальцем в монитор.

Корнилов стоял не отрываясь. Неожиданно никому ничего не сказав, он пулей вылетел из помещения.

– Что это с ним? – Спокойно поинтересовался Герман Матвеевич

Кузьмекно пожал плечами:

– Черт, его знает. Я же говорю, резкий как понос!

Около минуты не было Корнилова. Степа думал, что случилось. Уже хотел набрать номер, как вдруг дверь распахнулась и на ее пороге с бутылкой из под воды, стоял Михаил. Он так же как и с телефоном, будто с добытым трофеем подошел к эксперту. По лицу Зонберга, было не понятно, волнуется он или удивляется…

– Вот! – Корнилов ткнул бутылкой из под минералки, эксперту в грудь

В помещении воцарилась тишина. Кузьменко не решался задавать вопросов. Он прекрасно знал – Корнилов все равно, ответит лишь тогда, когда посчитает нужным. Ну как обычно – с начало нужно проверить…

Герман Матвеевич снова медленно поднялся. Легкие нотки недовольства, все же появились на его большом лице:

– Ждите здесь! – Командным голосом добавил эксперт и снова удалился.

Корнилов тяжело вздохнул и поймал на себе взгляд Степы:

– Ой, не спрашивай!

Степа развел руками и уселся на свободную табуретку. Дескать " ну я так и думал".

Чудо Российского автопрома, неслось по местной грунтовке. Пыли за собой машина не оставляла, дорога была мокрой. Резко объезжая крутые ухабы, Корнилов виртуозно крутил рулем. Степа Кузьменко уже привык, в последнее время, он все чаще хватался за ручку над головой. Он так и думал, что в какой то момент, она останется у него в руках.

После того как Зонберг снова вышел к коллегам, прошло не больше десяти минут. Он как судья, объявил приговор и Корнилов сорвался с места. Герман Матвеевич констатировал:

– Отпечатки на бутылке и на телефоне, принадлежатодному человеку.

Степа выскочил вслед за Корниловым и успел почти на ходу запрыгнуть, в уже отъезжающую " Ниву".

Когда машина Михаил остановил машину у местной школы, Кузьменко не выдержал:

– Что самое время пополнить знания?

Корнилов заглушил двигатель и склонился, почти облокотившись на руль. Он повернул голову в сторону Степы:

– " Пальцы", которые были на бутылке, принадлежат твоему хорошему знакомому.

От слов следователя у Степы пробежали мурашки по спине. Ответ напрашивался сам собой:

– Не может быть…Как? – Кузьменко ударил рукой по торпеде – вернее откуда?

Корнилов повернулся к лобовому стеклу и тихо добавил:

– Я его подвозил пару дней назад. Все так же, встретил его на проселке. Неудобно стало мимо проезжать, предложил подвезти. Он согласился. Сел на твое место. Что то мы сидели, за жизнь разговаривали. Мол, какое сейчас поколение, туда сюда. А потом я поперхнулся…

Корнилов замолчал, а Степа округлил глаза и с большим непониманием требовал продолжения:

– Интересная история, дальше что?

Миша тяжело вздохнул:

– А дальше, я начал дико кашлять. В бардачке была бутылка минералки. Я попросил ее достать.

– Ну! – Не выдержал Степа

– Баранки гну! – Рявкнул Корнилов. – Поэтому отпечатки, учителя Жени Анисимова остались на бутылке.

– И на телефоне значит тоже.... – обреченно произнес Кузьменко.

– Браво, кэп! – Миша поднял большой палец вверх.

Степа сильно поменялся в лице. Бледность появилась, как говорится, "откуда не возьмись". Он откинулся на спинку сиденья и протер ладонью, по бледному лицу:

– Ну что, берем его?

– В школе? – Корнилов закрутил головой – Черт знает, что у этого человека на уме.

– Так, какого хрена, мы сюда приперлись? – Настороженно спросил Кузьменко.

Корнилов приоткрыл дверь:

– Пойдем, пообщаемся с завучем. Пусть поведает нам, какой хороший парень – Женя Анисимов.

      ГЛАВА 13

Когда Корнилов назвал Анисимова хорошим парнем, он не шутил. К сожалению, практика показывает, что практически про всех серийных убийц, их соседи и знакомые, коллеги по работе, говорят одно – такой хороший парень был. Тихий....Всегда поздоровается. А работник какой…Ух…Передовик. Конечно Анисимова нельзя было назвать серийником. Но что то подсказывало Корнилову, не выйди они на него, то убийства могли бы продолжится. К тому же требовалось понять мотив. Ну и конечно нужно сперва задержать учителя, а уж потом делать выводы. Кое какие пазлы, уже сложились в голове следователя. Но он держал их, как обычно при себе.

Поднялись по бетонному крыльцу и вошли в здание школы. Дорогу перегородил совсем старый дедушка, в черной куртке с надписью " Охрана". Корнилов достал удостоверение и сунул его почти в плотную, уставившемуся стражу:

– Спокойно отец, не отвлекайся, гадай сканворд!

Дедушка оторвал взгляд от удостоверения и внимательно разглядывал не прошенных гостей.

– Уроки давно закончились? – Поинтересовался Корнилов

– Часа два назад – уверенно ответил охранник.

– Детей в школе нет? – Миша взглядом окинул пустое фойе школы.

– Только продленка – пояснил старик

– Кабинет завуча где найти?

Дедушка указал рукой в сторону длинного коридора:

– На втором этаже.

Корнилов и Кузьменко пошли по пустынному, школьному коридору, на стенах которого висели рисунки детей. Слева был безжизненный гардероб. Миша заметил лишь пару, тройку курток. Видимо – это и есть одежда тех, кто на продленке. Ближе к концу длинного помещения, Степа заметил, что рисунки на стенах сменились на фотографии. Он убавил шаг и вглядывался в них. Какие фотоснимки, могут висеть на школьных стенах? Конечно – это были преподаватели, в окружении детей. У одного снимка Кузьменко остановился:

– Смотри! – окликнул он Корнилова, прошедшего вперед

Миша вернулся и взглядом уставился на фотографии. Он понял, что имел ввиду его коллега. Они смотрели на снимок, на котором красовался молодой человек, в окружении ребят. Он улыбался, стоя у школьной доски. Виднелись спины учеников, сидевших за партой. Видимо – это был " открытый урок". Подпись под снимком гласила " Наша гордость, Евгений Анатольевич Анисимов"

Корнилов и Кузьменко переглянулись. Они оба тяжело вздохнули.

–Да уж, вот тебе и гордость… – печально промолвил Степа.

Кабинет завуча, находился на втором этаже, в так называемом учительском коридоре. Корнилов только хотел постучать, как дверь сама открылась. Удивленная женщина спросила:

– Вы ко мне?

– К вам! – Твердо ответил Михаил

– Вы из родительского комитета? – поинтересовалась застывшая в дверях дама.

Корнилов вновь достал удостоверение:

– Из комитета, только не из родительского. Давайте вернемся в кабинет. Наш разговор займет, буквально пять минут.

Завуч отошла в сторону, тем самым разрешив мужчинам войти. В маленьком кабинете, было светло и уютно. Женщина вернулась к своему столу и села в кресло.

– Я вас слушаю…

Корнилов без приглашения присесть , отодвинул стул и быстро очутился напротив женщины. Степа остался стоять в дверях. Дело в том, что второй стул, в принципе был в кабинете. Но он был завален разными бумагами, папками, Кузьменко не решился проходить дальше. Он как грозный охранник, стоял и подпирал двери.

– Меня интересует ваш преподаватель, Евгений Анисимов – без прелюдий, Корнилов перешел сразу к делу.

Женщина сняла стильные очки и положила их перед собой. На ее лице появилась скромная улыбка:

– Женя? – Удивленно переспросила она – А что бы вы хотели узнать о нашем, не побоюсь сказать, лучшем преподавателе?

Миша положил руки на стол. Он не ожидал ничего другого. На секунду он даже задумался. А был ли в его практике случай, когда опрашивая людей об очередном подозреваемом в убийстве, ему отвечали обратное. Разводили руки в сторону и говорили " – Ну что вы голубчик. Я же давно говорила, он отпетый уголовник. Никогда, тебе здрасте не скажет. Фу. Одним словом, я всегда его подозревала". Нет, конечно если речь не шла, о действительно отпетых товарищах. Однозначно, Корнилов не мог припомнить такого случая. Все как один, " пели песню", про хорошего и доброго человека.

– Действительно лучший? – Вернулся из раздумий следователь – такой молодой…И уже лучший…

– На таких учителей, как Женя – молиться надо. С его талантом, нужно в Питере или в Москве преподавать. А он у нас. Практически за идею работает. На таких людях, страна и держится – как то с горечью, добавила завуч. – Государство нам копейки – мы им образованную молодежь.

Корнилов сочувствующе кивнул головой:

– А все таки....Со всех сторон положительный? И ученики любят? И активист каких поискать? На субботник в первых рядах!

– Зря иронизируете – женщина убрала улыбку, ее лицо стало серьезным. Корнилов хотел даже улыбнуться, но сдержался. Он вспомнил своего завуча. – Все именно так! Женя Анисимов ведет несколько предметов. Даже тех, что не по его профилю. А что делать? Учителей не хватает. А у нас с экрана кричат, что нужно защищать Русский язык! От кого? Родные мои! – Женщина стала резко повышать голос. Было видно ее задели за " живое". – Может, нужно поднять зарплаты учителям Русского и литературы? Что бы учитель мог с гордость сказать " – Я преподаю Русский язык и литературу!". И все такие " – Ничего себе, завидный жених" Может нужно сделать так, что бы на кафедру Русского очередь была, как на актерский факультет? Что бы люди знали, в нашей стране, учитель – это звучит гордо! А у нас как считают? – Завуч как будто обратилась прямо к Корнилову – А у нас считают, если учитель, значит нищеброт. Простите меня за откровенность. То защищают они русский язык!

Корнилов молча сидел и смотрел на женщину, которая весьма покраснела от неловкости. Видимо правда накипело.

– Что то я разошлась, давайте к делу – завуч снова стала говорить спокойно.

– Скажите.... – Корнилов решил больше выводить даму, на глобальные вопросы и спросил прямо – Шестнадцатого числа, Анисимов находился в школе?

Менее двух секунд, потребовалось увлеченной в тяжелый разговор женщине, вспомнить:

– Нет! Шестнадцатого у Жени выходной. Уроков не было.

– Это точно?

– Ну конечно – дама снова скромно улыбнулась – Я же сама составляю расписание. Шестнадцатого у него выходной.

– И в школе он не появлялся? – Подал голос Кузьменко, продолжая стоять у двери.

– Нет…Ну по крайней мере, мне на глаза не попадался.

      Корнилов встал и задвинул стул:

– Благодарю вас, всего доброго – он кивнул женщине головой, после " жаркой" лекции, о " проблемах" Русского языка и литературы, она стала ему в душе очень симпатична. Он и сам любил " задушевные разговоры" о политике. Но обычно, они происходили в состоянии, крепкого подпития. – Да! И о нашем разговоре – ни, ни!

Завуч понимающе развела руками.

Евгений Анисимов спокойно гулял по лесу. Грибы за которыми, он якобы отправился, его не интересовали. Он медленно ходил, по узким тропинкам и жадно, как будто напоследок, вдыхал свежий осенний воздух. В лесу он чувствовал себя как дома. Здесь было тихо и спокойно. И когда в этот "дом" пришли, так называемые лесорубы – спокойствию Жени, пришел окончательный крах. Местные власти лишь разводили руками. Мол, что мы можем – это все приказ из Питера. Анисимов переживал вырубку леса, как личную утрату. И он решил всеми силами, помешать этому.

Женя бродил и думал. В какой то момент зазвонил телефон. Он " вынырнул" из раздумий. Увидев кто ему звонит, Анисимов удивился:

– Да, слушаю!

– Женечка Здравствуй! – Женский голос был слегка взволнован, но завуча родной школы, было ни с кем не спутать – прости, что отвлекаю тебя, в той законный выходной. Но тут понимаешь в чем дело?

Каким то звериным чутьем, Анисимов почувствовал опасность:

– Ничего страшного – выдавил он спокойным голосом – Что то случилось?

Сердце забилось сильнее. Он был готов к тому, что скажет завуч.

– Глупость какая то – усмехнулась женщина, думая, что делает благое дело – тут из полиции приходили. Про тебя расспрашивали!

– Странно, а что именно они хотели? – Анисимов старался держаться. На самом деле ему хотелось, бросить телефон и бежать не оглядываясь.

– Да глупости какие то спрашивали. Был ли ты шестнадцатого в школе. Потом просто спросили, какой ты человек. Ну говорю, глупости какие то! Я просто подумала, что тебе нужно знать.

      Евгений стоял в лесу и слушал. Он слушал, но уже ничего не слышал. Шум в ушах и собственные мысли как будто парализовали его:

– Спасибо, вам. Я разберусь… – Это все что он смог ответить. Он выключил телефон и швырнул его в глухую чащу.

Корнилов и Кузьменко приехали к дому, где жил Анисимов. Кирпичное, советской поры, двухэтажное здание, находилось в пяти минутах езды, от школы. Дом на два подъезда. По шесть квартир на блок. В одной из таких и жил школьный преподаватель, Евгений Анисимов.

Корнилов стоял у двери. Кузьменко же было велено, обойти дом и наблюдать за окнами. Все таки второй этаж. Высота не критичная. При желании можно спрыгнуть. Тем более за домом, начинался лес. Скрыться не составило бы труда.

Миша позвонил. Советский " трель" звонка, разнеслась по всему этажу. В соседней квартире залаяла собака. Но к двери Анисимова никто даже не подошел. Не слышать то, что творится на лестнице было попросту невозможно. Собака из соседней квартиры, " голосила" как сирена. Раздался поворот ключа в замке. Корнилов напрягся. Открылась дверь и едва сдерживая огромную голову собаки, женщина уставилась на следователя. Стараясь перекричать своего питомца, дама спросила:

– Вы что хотели то?

Корнилов жмурясь от громкого лая подошел поближе:

– Я к Евгению, вашему соседу! Вы не подскажите где он?

Хозяйка устав прислушиваться, вышла на лестничную клетку и закрыла собаку в квартире:

– Что вы говорите? – Переспросила она.

– Я говорю, ваш сосед, Евгений Анисимов – Корнилов указал пальцем на дверь – не знаете где он?

– Женечка то? Так за грибами ушел. Он всегда в свой выходной в лес ходит. Ой знаете – женщина подошла к Корнилову почти в плотную. – Он по моему один за наш лес переживает. Когда вырубка началась, Женечка сам не свой стал. К начальству районному ездил, в разные инстанции писал. Молодец парень!

Корнилов тяжело вздохнул:

– Ну да, молодец. А вы не подскажите, куда он мог пойти? Мне ему нужно бумаги кое какие передать. Ждать времени совсем нету. Может быть вы знаете, куда он конкретно пошел?

Соседка развела руки:

– Ну так, тут одна дорога в лес. А потом все по своим местам разбредаются. Но Женечка обычно ходит, с проселка. Там где поворот, к соседней деревне.

Корнилов кивнул женщине, поблагодарил и пошел вниз.

Степа Выглядывал из за угла дома. Увидев Корнилова, он пошел к нему. Вопросительно кивая головой, он подошел почти в плотную:

– Что? Сбежал?

Миша нажал на брелок сигнализации и открыл машину:

– За грибами пошел, наш Женечка! Район поиска вся область – с досадой, сказал Корнилов и плюхнулся на водительское сиденье.

Степа подошел к машине:

– А кто тебе – это сказал?

– Соседка!

Кузьменко покрутил головой и потер шею:

– Час от часу не легче! Ну так, что надо засаду оставлять? Придет же он когда нибудь!

Михаил откинулся на водительском кресле:

– Меня пугает, специфика сельского " сарафана".

Степа пристально смотрел на Корнилова:

– Что ты имеешь ввиду?

– Ну ты же местный…Сам понимаешь, с какой скоростью в деревне распространяются слухи. Да и надежды, что завуч будет держать язык за зубами, нету. Сейчас она по секрету всему свету, скажет, что к Женечке менты приходили. Потом соседка – эта сверху – Миша кивнул головой в сторону подъезда – расскажет например в магазине, что мы приходили. И вот – Корнилов развел руки в стороны – вся деревня проинформирована.

Кузьменко положил руку на открытую дверь " нивы":

– Да уж. Специфика… Ну и что будем делать. Не по лесу же за ним гонятся.

Миша пристально посмотрел на Степу:

– А что? Было бы не плохо. Так сказать взяли бы без шума и пыли!

– Так, а что соседка то сказала?

– Сказала, что ушел за грибами – нервно пояснил Корнилов – типа с проселка у поворота на соседний поселок. Там хорошее место…

Кузьменко прервал следователя:

– Так, я знаю – это место. Я сам бывает, туда хожу.

Взгляды опера и следователя схлестнулись:

– Садись! – Резко сказал Миша и завел машину

Степа обошел " Ниву" и прыгнул на пассажирское сиденье…

ГЛАВА 14

Бросив машину на обочине, Корнилов и Кузьменко вошли в лесополосу. Степа шел впереди, он выглядел очень уверенно:

– Сейчас проходим лесополосу, затем будет небольшое поле. Его огибаем…Ну и начинаются грибные места.

Корнилов нахмурился:

– Слышишь грибник, ты уверен, что – это то место? – Следователь повернулся назад – там еще одна тропка в лес!

Степа задумался:

– Да какая на хрен разница! Все тропинки здесь, ведут в одно место – это лес, который за полем. И только местные знают, как к нему выйти.

Корнилов отодвинул Степу с дороги и пошел вперед:

– Что там знать то? Иди себе…

– А вот и нет! – Окликнул его Кузьменко – Если поле по прямой пересечь, то упрешься в канаву. А она зараза широкая. Не каждый и перепрыгнет.

Миша недовольно оглядел опера и уступил ему дорогу:

– Ладно, веди Сусанин…

Они шли тихо, стараясь прислушиваться к любым посторонним звукам. Но осенний лес, кроме естественных, никаких звуков не издавал.

Прошли лесополосу и вышли в поле. Осенняя, золотого цвета трава, была почти по грудь. В дали, виднелся стоящий могучей стеной, лес. Кузьменко кивнул напарнику:

– Обойдем здесь по краю.

В какой то момент, высоченная трава осталась по обе стороны, от узенькой тропки, видимо проложенной местными. Они шли не быстро, крутя головами. Внезапно Корнилов обратил внимание на отпечаток на земле:

– Стой! – Крикнул он идущему впереди оперу – иди сюда!

Степа развернулся:

– Что случилось?

– Смотри – Миша встал на колено – след, совсем свежий.

Степа склонился над свежим отпечатком ноги:

– Ну и что? Я же тебе говорю, местные здесь ходят.

Корнилов не отрывался от следа:

– Только он в обратную сторону и совсем свежий!

– Ну и что? Кто то возвращался…

Миша поднялся и медленно, как охотничья собака пошел по следам. Они резко обрывались. Корнилов сделал шаг в рослую траву и увидел продолжения отпечатков.

– Да? А почему мы на пути никого не встретили. Люди же должны были выйти на дорогу и топать в сторону деревни. Так?

Степа задумался:

– Ну логично!

Миша почти скрылся в траве:

– Вот тебе и так. А мы никого не встретили. Тут еще тропинка есть? – Крикнул Корнилов.

Степа пошел на голос следователя:

– Ну есть, чуть ниже. Только там почти никто не ходит. Воды там много…

Обронив последнюю фразу, Степа вышел к Корнилову. Он стоял и смотрел, как на сырой и покрытой осенней грязью, маленькой тропке, виднелись отчетливые и свежие, удаляющиеся следы.

– Твою мать! – В досаде выдал Степа

Корнилов плюнул на землю:

– Эх ты, Сусанин! В родных пенатах, тебя перехитрил, какой то учитель…

Степу – это сильно задело и он не обращая внимания на грязь, быстрым шагом, пошел по следам…Обреченно Корнилов пошел следом, пытаясь огибать лужи и обильную жижу.

Следы с грязной тропинки, вели в лесополосу. В считанные минуты Корнилов и Кузьмекно вернулись на исходную позицию.

– Он сильно перепачкался, ползя по этому болту – довольно тихо сказал Степа – Навряд ли он выйдет на дорогу…

Корнилов прислушивался к звукам осенней природы:

– А почему нет? Он не из ресторана вышел. Из леса…Здесь его каждый знает....Спокойно пройдет по деревне…

– Я бы на его месте, на попутке выбирался.

– Как много машин, проезжает по проселочной дороге? Можно до вечера ловить попутку…Тихо.

Корнилов преложил указательный палец к губам. Степа мгновенно замер и лишь его голова крутилась на триста шестьдесят градусов. Неподалеку хрустнула ветка. В то же мгновенье сыщики бросились на шум. Вдалеке мелькнула фигура.

– Стой! – Не выдержал Степа.

Понимая, что тихой охоты не получится, Миша побежал, что было сил. Кузьменко выхватил пистолет и ринулся следом. Силуэт убегающего почти скрылся из вида. Корнилов резко повернулся к висевшему " на хвосте" Кузьменко.

– Дай сюда! – Миша выхватил пистолет и быстро упал на колени.

Первый выстрел эхом раздался по лесополосе и прошил кроны деревьев. Воцарилась тишина. Учащенное сердцебиение, мешало полностью погрузиться в звуки природы.

– Ты что делаешь? – Задыхаясь выпалил Степа

Корнилов молча поднял указательный палец к небу. Кузьменко нехотя замолчал. Он находился за спиной следователя, стоявшего на коленях и закрывшего глаза. Тишина нарушил еще один хруст ветки. В ту же секунду, Конилов выстрелил в направлении хруста…

Женя Анисимов поднял голову вверх. Он стоял пытаясь спрятаться, у могучей сосны. Его глаза увидели ободранную кору дерева. Сразу после того, как раздался выстрел. Пуля прошла в нескольких сантиметрах и повредила дерево. Он тяжело вздохнул. Громкий голос послышался не столь далеко:

– Анисимов! Сдавайся! Я все равно не дам тебе уйти…

Это был голос проклятого следака. Он сразу насторожил Анисимова.С первого знакомства. Что он тут забыл? Питерский пижон.

– Я лучше убью тебя! Но уйти не дам. Ты наверно задавался вопросом, какого хрена я здесь делаю? Так вот, на последнем задержании, я убил подозреваемого. У меня не было выбора. Иначе бы он ушел.

Кузьменко стоял за спиной Корнилова и слушал его выкрик в пустоту. – "Так вот значит как. Убийство при задержании…"

Послышалось шуршание. Затем знакомый голос:

– Не стреляйте! Я выхожу!

Степа не верил ни своим глазам, ни своим ушам. Медленно пиная упавшую листву и подняв руки, к ним двигался Евгений Анисимов.

Над кабинетом Корнилова, как будто повисли тучи. Он казался мрачным и серым, не смотря на то, что за окном был день. На стуле сидел Женя Анисимов и опустив голову рассказывал.

Тихо в уголочке сидел полковник Захаров. Он делал серьезное лицо, но мысли грызли его изнутри. Письмо еще раз раскололо его и без того, тяжелую жизнь. Он смотрел на Анисимова, тихо рассказывающего, страшные подробности убийства женщины. Затем переводил взгляд на Корнилова, внимательно слушавшего исповедь убийцы. Но все слова, сейчас произносились эхом, в голове полковника. Таким же эхом, вновь и вновь звучали строчки из письма…

Степа Кузьменко стоял у окна, облокотившись на подоконник и не верил тому, что слышал. Он ни как не мог подумать, что за убийством, около полустанка, стоит хороший знакомый, добрый парень Женя.

И тем не менее в голосе Анисимова звучали страшные нотки, от которых кажется даже у бывалого опера, высыпали мурашки по коже. Особенно Степа почувствовал некий ужас, когда Анисимов заговорил о причинах убийства.

– …Это вы все виноваты, в том, что произошло – с обидой и досадой вымолвил Анисимов – если бы не вы, то ничего бы этого не было. Я сколько раз, вам говорил, что займитесь незаконной вырубкой? А вы! Разводили руками, что мы можем сделать? Вы оборотни!

Корнилов сделал какие то пометки на листке и положил ручку:

– Вы хотели привлечь внимание? – Миша для себя, давно знал ответ о причинах убийства. Но хотел услышать – это из уст самого…

– Я все инстанции обошел. Везде разводят руками. Сволочи, честное слово. Кормитесь с этих вырубок. Твари…Да, да, да!! – Анисимов громко кричал – я хотел этим убийством привлечь внимание к этим местам. На кого конечно же все должны были подумать? Конечно на шабашников. Заодно бы и о незаконной вырубке бы поговорили. Один репортаж пролил бы свет на этих оборотней. Но вы! – Анисимов злобно посмотрел на Корнилова – спутали мне все карты.

Анисимов говорил. В его голосе просыпалась злоба и резко менялась на спокойствие. Корнилов практически не слушал его. Ему уже все было ясно. После длинного монолога он еще раз обратился к Анисимову:

– Можно я задам вам, последний вопрос?

– Ну!

– Не получив должного общественного резонанса, вы не хотели убить еще? А что…вдруг серия неизвестного убийцы привлекла бы внимание общественности…

Глаза Анисимова сверкнули звериной злобой:

– Убил бы! И не раз! Если бы не ты, Питерский пижон!

Корнилов смотрел в полные злости глаза. Но к удивлению, для самого себя, ничего не чувствовал. Ни страха, ни волнения, ни какой эмоции, которая хоть на секунду бы, заставила его сердце биться сильнее. Этого ничего не было. Он тихо вздохнул и поймал взгляд полковника. Он тихо сидел в углу. Корнилов смотрел на него…что то необычное было в лице Ивана Лукича. Он как будто смотрел в некуда…Что же случилось с полковником? По факту, он должен ликовать. Настоящий убийца пойман. Рапортуй в район. Готовь карман для премии.

Мысли Корнилова оборвал вошедший без стука, Зонберг. Он своей привычной, переваливающейся походкой подошел к столу следователя:

– Разрешите преступить? Откатаем голубчика по полной программе.

Корнилов поднял взгляд и увидел в лице Германа Матвеевича, издевательскую ухмылку. Миша скромно улыбнулся и поднялся со стула, рукой указывая на сидящего и понурого Анисимова:

–Прошу вас Герман Матвеевич! Он ваш!

На скамейке около управления полиции, Корнилов почувствовал как краски снова вернулись в его жизнь. Свежий осенний воздух, выдернул его из мрачных лап, своего кабинета. Бывает такое состояние, что ты просто ни о чем не думаешь. Сидишь себе спокойно, разглядываешь деревья растущие рядом с тобой. И просто любуешься, независимым от тебя процессом.

Миша сидел и рассматривал, как порывы ветра, пытались уронить на землю, очередную партию, разноцветных листьев.

В дверях УВД показался Захаров. Увидев Корнилова, он на секунду застыл в дверях, не обращая внимания, на молодых полицейских отдающих ему честь.

Корнилов не обращал внимания, на происходящее в дверях УВД. Взгляд его был прикован к цеплявшемуся к ветке листу, не хотевшему падать на землю, сопротивляясь осеннему ветру.

Миша увидел рядом с собой силуэт. В этот миг,"бойкий" листочек все же пал, от порыва ветра. Корнилов проводил взглядом как он коснулся земли. В какой то момент, даже показалась он услышал удар.

      Полковник сел рядом. Корнилов машинально посмотрел в его сторону.

– Надо поговорить! – Сухо сказал Захаров.

– Что то случилось?

Иван Лукич долго вздыхал. В уме перебирал слова, но они путались и не давали полковнику начать разговор. Корнилов внимательно оглядел Захарова.

– Что то с Анисимовым?

Полковник покрутил головой:

– Короче – он достал из кителя смятый лист. – Я не могу от тебя – это скрывать.

Корнилов внимательно смотрел, как Иван Лукич разворачивает мятую бумагу.

– Это пришло пару дней назад!

Миша взял из рук полковника " жеванный" лист.

– Что – это? – По привычке спросил Корнилов

– Прочти – спокойно пояснил Захаров. Пытаясь казаться невозмутимым.

Те эмоции, которые Корнилов не получил при исповеди убийцы, он моментально выхватил сидя на лавочке. Быстро прочитав текст, он окинул взглядом полковника. Он поднес письмо к лицу Ивана Лукича и не мог произнести ни единого слова.

– Подкинули в почтовый ящик – пояснил полковник. Как бы отвечая, на немой вопрос Корнилова.

Миша провел ладонью по лицу и стал перечитывать. Он как будто слышал голос, свое жены.

– Я решил, ты придумаешь, что с этим делать! – Полковник легонько похлопал Корнилова по плечу и встал со скамейки.

Миша сидел уткнувшись взглядом в никуда. Он смотрел вдаль. Мимо полковника. Мимо всего что окружало его в данный момент.

– Отдыхай и набирайся сил. Похоже у нас еще очень много дел. И как минимум одно, мы должны довести до конца. – Полковник медленно стал уходить.

Миша ничего не ответил…Он смотрел в никуда

В дверях УВД появился улыбающийся Кузьменко. Увидев хмурого полковника он сделал шаг на встречу:

– Ты что такой кислый, Лукич? Вроде нет поводов для печали… – Степа улыбнулся, хотев подбодрить начальника.

Захаров остановился протянул оперу руку:

– Молодцы!

Полковник быстро ушел. Кузьмекно быстро подлетел к лавке, на которой смотрел в одну точку Корнилов:

– Леонидыч, ты куда пропал то? – Степа уселся рядом

– Воздуху глотнуть – без эмоций ответил Миша

– А – это хорошее дело. Только у меня предложение. Может нам глотнуть, чего нибудь по крепче воздуха? А? Ну ты понимаешь!

Увидев, что реакции на его предложение не последовало, Кузьменко не собирался сдаваться:

– Да вы что елки палки? Хмурые как тучи. Лукич вон, серый ходит. Ты молчишь сидишь. Радоваться надо, дело сделано. Злодей пойман. Самое время, по писярику закинуть! А, ты как?

Корнилов встал и повернулся к оперу:

– В следующий раз Степа, обязательно закинем! – он скомкал бумагу, держащую в руке и убрал в карман.

Кузьменко сидел на лавке и в непонятках крутил головой. Миша медленно пошел в сторону оживленной улицы. Он резко остановился и обернулся к провожающему его взглядом Степе:

– Хотя, ты прав! Нужно напиться!

Степа в одно мгновенье соскочил с лавки и направился к товарищу:

– Так и я про – это!