Дискриминация цинизма [Анри Старфол] (fb2) читать онлайн

– Вы прибыли, сеньор Ромеро.

Резкая боль пронзила голову стальным раскаленным клином.

– Давайте, я помогу Вам…

Цепкие руки больно вцепились в лацканы дорогого пиджака, и из мутной, красно-черной дымки, которая плыла перед взором, словно облачко разведенной в воде акварели, показался силуэт. Меленькие, чуть закрученные кверху ушки стали различать звуки: над головой тихо шумели кроны деревьев и пальм. Сальный, приплюснутый нос уловил пряный запах древесной коры, обильно пропитанной недавно прошедшим ливнем и теплый, сырой воздух. Вокруг, вне всяких сомнений, царил душный, осенний вечер.

– Ну же, сеньор Ромеро, вылезайте!

Боль снова пронзила голову, и рука с пухлыми, коротенькими, словно сосиски, пальцами рефлекторно скользнула по взмокшей лысине, не слишком удачно припрятанной, жиденькими, зачесанными налево, волосами. Цепкие руки, что вцепились в костюм, продолжали упорно тащить. Человек, который помогал выбраться из дорого автомобиля, носил тонкое серое пальто не по погоде, был высок и бледен, а его крупные глаза горели наигранной доброжелательностью и живым, азартным интересом.

– Голова…, – вырвался из легких короткий хриплый возглас.

– А я думал, что коллеги из столицы – ребята крепкие, – бледный человек дружески потрепал по плечу и оскалился собачьей улыбкой. – Переборщили вы с нашим гостеприимством…

«Что он несет?» Раскаленный клин, что головной болью застрял в голове, плавил мысли, и они тут же осыпались обгорелыми, уже не связанными друг с другом клочками. В сознании искрой мелькнул обрывок ускользающего воспоминания: «Мерседес, дорога. Я же ехал куда-то. Дорога по мосту. Мост».

Как только в памяти всплыла дорога по мосту и его высокие, горбатые пролеты, головная боль стала такой сильной, что, казалось, вот-вот разорвет голову, и та лопнет, как перезрелый арбуз. Пухлые ладошки вцепились ногтями в виски, из горла раздался крик. Немного оправившись от этого приступа, Марко Ромеро выпрямился и, хлопая широко распахнутыми глазами, растерянно огляделся, словно только что разбуженная сова.

Сквозь чернильно-синий, разбавленный фонарями и небольшим туманом сумрак, виднелась длинная, четырехэтажная улица какого-то провинциального города. Даже сквозь кружева надвигающейся ночи было видно, что старые фасады некоторых еще колониальных домов, во всю площадь их лицевой стороны, были небрежно спрятаны за распечатанными, «пряничными» баннерами, заменяющими им капитальный ремонт. Здесь же, ярким прямоугольным пятном, горел рекламный щит с лозунгом правящей партии о какой-то там абстрактной стабильности и гербом в виде жирной совы. Поморщившись от этой удручающей картины, Марко Ромеро начал припоминать недавние события. Он ехал в командировку на служебном автомобиле в какой-то маленький городишко, рядом с которым в скором времени должен был вырасти отличный, денежный полигон по переработке мусора. Видимо, чиновник прибыл в пункт назначения и, судя по страшной головной боли, встретили его местные коллеги, как полагается.

– Ну же, сеньор Ромеро, – не унимался высокий человек с хитрыми, как у хорька, глазами, – нам пора идти, девочки ждут…

– Не! Не! Не! – чиновник замолотил в воздухе пухлыми руками, словно отмахивался от очередного увеселительного заведения, – Я смертельно устал и хочу прилечь. Везите меня в гостиницу.

– Но, как же…

– В гостиницу! – то ли прокричал, то ли простонал Марко Ромеро.

Чиновника снова кое-как впихнули в автомобиль, и он забылся поверхностным, тревожным сном, который изредка прерывался из-за ухабистой дороги. Когда сеньора Ромеро снова извлекли из автомобиля, перед ним возвышалась вполне себе солидная на вид, загородная вилла. Высокий человек стоял рядом и, с легкой издевкой на лице, рассматривал потрепанного гостя.

– Это не гостиница, – проворчал чиновник.

– Для вас только самое лучшее! – натянуто улыбнулся высокий человек. – Поэтому сеньор Флорентино распорядился, чтобы вы остановились у него.

Марко Ромеро попытался припомнить, кто такой этот мифический сеньор Флорентино, но покопавшись в обрывках воспоминаний, ничего путного так и не нашел. К чиновнику и его высокому спутнику, звонко цокая каблуками, словно копытцами, по мощеной дорожке шла стройная женщина. Горящие над живой изгородью фонари придавали ее песочным волосам манящий, светящийся ореол. Чиновник за мгновение оценил фигуру незнакомки профессиональным взглядом и сделал вывод, что, при таких талантах, эта девушка наверняка занимает в здешних политических кругах достойное положение.

– Здравствуйте, дорогой сеньор Ромеро. Мы вас очень ждали. Я – личный помощник сеньора Флорентино. Меня зовут Меридиана.

Чиновник по бульдожьи улыбнулся и без всякого стеснения впился глазами в раскинувшуюся перед его взором глубокую зону декольте местной большой политики.

– Какое у вас интересное имя, милочка, – промурлыкал Марко Ромеро.

– Давайте, я провожу вас? – улыбнулась в ответ девушка.

– С превеликим удовольствием, – чиновник вальяжно взял девушку за талию и пошел рядом с ней по мощеной дорожке в сторону дома. – Знаете, вы настоящая волшебница, Меридиана. Я увидел вас и мою головную боль как рукой сняло…

Пока гость заигрывал с девушкой, высокий человек тенью брел следом за ними. С его бледного лица не сходила злая ухмылка и выражение напряженного, подлого нетерпения.

Как только сеньор Ромеро оказался в просторном холле дома, тут же погас свет. Не растерявшись, опытный слуга народа, словно шаря руками в темноте, вскользь потискал руками свою новую знакомую, твердо убедившись, что личный помощник она, действительно, отличный. Высокий человек – тень рассерженно выругался и, кинув гостю фразу о том, что разберется с проблемой, куда-то исчез. Меридиана кое-как довела чиновника до его комнаты, и, еле вырвавшись из сальных, цепких лапок, так же растворилась в густой темноте. Марко Ромеро набрел в темноте на что-то мягкое и, решив, что это кровать, плашмя упал на нее. Кровать оказалась бугристой и жутко неудобной. Чиновник, словно огромный, пухлый младенец, стал капризно ворочаться, стараясь найти для сна оптимальное положение. В этот момент ему на голову с характерным звуком что-то упало. Сеньор Ромеро вскрикнул и испуганно замахал руками. Оправившись от испуга, он нашел своего обидчика и принялся зло ощупывать его руками. Уж что-то, а щупать он умел. Но даже ему, человеку больших талантов, понадобилось минут десять, чтобы понять, что на него в темноте упала самая обыкновенная, деревянная швабра. Этот факт настолько взбесил Марко Ромеро, что он, как ему показалось, мгновенно протрезвел. Чиновник нашел в кармане брюк свой мобильный телефон и включил на нем фонарик. Тусклое, голубоватое свечение смартфона упало на стройные ряды швабр, метелок, щеток, ведер и разнообразных цветных бутылочек от моющих средств. Кроватью, на которой расположился сеньор Ромеро, оказалась куча приготовленного к стирке грязного белья. Чиновник брезгливо взвизгнул, неуклюже вскочил со своего импровизированного ложе, и, споткнувшись, спиной загремел к швабрам и метелкам. Неуклюже шатаясь, как слон в посудной лавке, он поднимался и снова падал, а на него, неизменно, сверху летели швабры, веники и пузырьки от моющих средств. В завершение этого побоища, чиновник получил по пухлому заду от упавшей, увесистой полки. Рыча, как раненый медведь, Марко Ромеро вывалился в коридор и, хлопая по полу пластиковым ведром, в котором застряла его левая нога, побрел, как ему думалось, в сторону лестницы.

Слуга народа матерился и одновременно звал на помощь, но никто не отзывался на его мольбы. Большой дом, погруженный в кромешную темноту, казалось, был необитаемым.

Немного успокоившись, слуга народа совладал с ведром и, наконец, снял его с ноги. Свет от телефона чиновника выхватил из темноты высокие дубовые двери с позолотой, за которые хозяин этого треклятого дома, очевидно, заплатил круглую сумму. Сеньор Ромеро, пыхтя, открыл одну из тяжелых створок и заглянул внутрь.

– Эй! Здесь есть кто-нибудь?

Под потолком комнаты, взрывом света, преломлённого о множество кристаллов «сваровски», тут же вспыхнула раскидистая, словно крона золотого дерева, люстра. Марко Ромеро хватило одного мгновения, чтобы понять, что он набрел на спальню хозяина дома. Покои были настолько огромными, что могли сойти под помещение для какого-нибудь ресторана. По центру у стены стояла не менее выдающаяся по своим размерам кровать, на которой можно было разместить, как минимум, шесть симпатичных личных помощниц в красивом кружевном белье. Недолго думая, чиновник разделся до мешковатых семейных трусов и аккуратно присел на край кровати. Он потрогал ее рукой, словно боясь, что та может обратиться горой грязного белья. Убедившись в ее подлинности, Марко Ромеро расслабленно улыбнулся, растянулся на приятном одеяле, как толстая морская звезда, и захрапел.

Посреди ночи на слугу народа нелегкой ношей улеглось что-то дурно пахнущее и мохнатое. Сеньор Ромеро дернулся и, болезненно вскрикнув, попытался вскочить, но не смог, так как оказался придавлен поперек тела массивным датским догом. Потревоженная собака зло фыркнула и зарычала. Чиновник испуганно пискнул и вжался спиной в одеяло, плотно сдвинув дрожащие ягодицы. Дога такая реакция вполне устроила. Он успокоился, широко зевнул, показал гостю длинные, острые зубки и устроился на ночлег. Вдыхая придавленной грудной клеткой гамму источаемых собакой запахов, Марко Ромеро зло скрипел зубами и чуть не плакал. Каждая попытка чиновника пошевелиться тут же сопровождалась басистым рычанием собаки и оскалом ее зубов. Через час все тело государственного служащего затекло до последней клеточки и ужасно ныло. Дог не разрешал даже почесаться, всем своим грозным видом показывая, что вот-вот может вцепиться в двигающуюся руку. Когда тихо завывший от беспомощности сеньор Ромеро решил, что хуже уже не будет, в спальне раздались звонкие удары когтей о пол. Под звонкое «Только не это!», еще один, не менее крупный дог, плюхнулся на чиновника, положив ему на голову свою тяжелую, слюнявую морду. Когда государственный служащий заплакал от бессилия, раздался характерный треск. Через какое-то время треск повторился, и Марко Ромеро, к своему нескончаемому отчаянию понял, что на эту ночь окончательно лишился свежего воздуха.

Собаки поднялись только с рассветом. Один из догов уже в дверях спальни обернулся на измученного чиновника. Громко фыркнув, собака принялась ходить по комнате и деловито собирать пастью разбросанные вещи сеньора Ромеро. Под громкие протесты и мольбы чиновника не делать этого, дог сложил его костюм и дорогие часы в мятую кучку, аккуратно сжал зубами и озорной, собачьей походкой унес из хозяйской спальни.

Чиновник галопом заскакал по комнате и, в гневе размахивая затекшими руками, бессвязно завопил. В дорогую панель из мрамора полетела и разбилась от звонкого удара синяя ваза. Прикроватный столик с треском был перевернут. Из гардероба на пол со злым остервенением полетели вещи – все они были женскими. Когда Марко Ромеро это понял, его гневная буря поиссякла. Он принялся копаться в горе брошенных на пол вещей, желая найти среди них хотя бы одну мужскую. Не добившись успеха в этом начинании, чиновнику пришлось довольствоваться розовым халатом с павлинами. Натянуть на себя женскую блузку с вырезом или платье, сеньор Ромеро не решился. Подтянув поясок халата вокруг объемного живота, чиновник схватил с кровати свой смартфон и попытался позвонить своему помощнику. С нетерпением ожидая гудков, чиновник прокручивал в голове наиболее броские ругательства, которыми собирался наградить своего лопуха-секретаря, но телефон упрямо молчал. Марко Ромеро пробовал снова и снова, звонил жене, любовнице, друзьям и коллегам, но все было безуспешно. В ответ – гнетущая тишина.

Когда чиновник переключился на социальные сети, то с нескрываемой радостью открыл для себя, что они работают. Найдя контакт своего личного помощника, чиновник настрочил ему длинное гневное сообщение с вопросом о том, где того носит, которое заканчивалось требованием немедленно вызволить его отсюда.

«Только отсюда – это откуда?» – задался вполне резонным вопросом сеньор Ромеро. Чиновник, как в первый раз, растерянно оглядел стены дома, в котором находился. Он так и не смог вспомнить, куда приехал в командировку. Решив, что секретарь точно знает, куда отправился его босс, Марко Ромеро закончил гневное сообщение предложением: «Забери меня, сам знаешь, откуда!» и ткнул пухлым пальцем по кнопке «Отправить». К безграничному удивлению чиновника, текст сообщения тут же изменился. В нем не осталось ни единого правдивого слова:

«Эдуардо, привет! Приняли меня шикарно! Выспался, как следует! Здесь очень уютно. Прямо, как дома. Сегодня будем решать наши дела. Не задерживайся и поскорее, тоже, приезжай».

Сеньор Ромеро протер вспотевший лоб и во второй раз набрал гневное, правдивое сообщение своему личному помощнику. После отправки оно тут же снова изменилось на то, которое он прочитал минутой ранее. Но мало того, на экране телефона появилось уведомление, что секретарь уже печатает ему ответ:

«Я очень рад, сеньор Ромеро! Сегодня, около 16.00, буду на месте».

Пальцы чиновника нервно забарабанили по экрану:

«Эдуардо, здесь творится что-то неладное? Куда я, вообще, попал?».

С нажатием кнопки «отправить» сообщение за секунду изменилось:

«Эдуардо, знал бы ты, какие здесь приветливые, заботливые люди! Это что-то! Я всем доволен!»

– Ложь! Издевательство! – закричал сеньор Ромеро, обратив свой бегающий, гневный взгляд к сводчатому потолку спальни. – Вы все мошенники! Я выведу вас на чистую воду!

Мобильный звякнул новым сообщением, которое отправил Эдуардо:

«Марко Ромеро, успокойтесь, вы же знаете, что существует только удобная правда. Все остальное – неудобная ложь…»

– Ч-ч-что? Не понимаю… Немыслимо! Да что здесь происходит!?

Чиновник бегом спустился по лестнице в просторный холл первого этажа и сразу направился к входной двери, которая оказалась заперта. Боясь новой встречи с этими ужасными собаками, которые явно бродили где-то неподалеку, сеньор Ромеро решил остаться у двери – благо через ее закругленное окошко просматривался весь двор. Когда государственный служащий в очередной раз заглянул в окошко, то испуганно дернулся – прямо на длинном крыльце дома, подметая плитку метлой, стояла темнокожая старушка в выцветшей футболке и джинсовом комбинезоне. В ту минуту чиновник был готов сам с собой побиться об заклад, что секунду назад ее на этом месте не было. Он прижался ладонями к двери и окликнул ее – никакой реакции не последовало. Чиновник попробовал еще раз:

– Бабуленька, а бабуленька, ты меня слышишь?

– Слышу, – пожилая женщина даже не посмотрела в его сторону, продолжая меланхолично мести крыльцо метлой. – Не совсем еще глухая…

– Бабуленька, открой – ка эту дверь!

– Еще чего. Некогда мне! О делах думать нужно!

– Послушай, бабуленька, – чиновник нервно облизал пересохшие губы, – просто открой эту дверь и выпусти меня. Для меня это очень важно! Понимаешь?

– Всем нам что-то важно, – старушка по-прежнему не смотрела на Марко Ромеро, продолжая работать метлой. – У меня дел невпроворот. Не мешай.

– Да ты уже как пять минут метешь одно и то же место! Какой в этом смысл?

– Ты в мою работу, сынок, не лезь. Не твоего ума это дело. Вот будет у меня «окошко», тогда я тебя и выслушаю. Может быть, чем смогу – помогу. Месяца через два-три, если не забуду. Ты ходи сюда иногда, напоминай мне…

– Да что ты несешь? – сеньор Ромеро уперся лбом в окошко и ударил кулаками по двери. – Чокнутая, старая карга! Просто открой мне эту чертову дверь! Просто открой мне дверь…

Старуха впервые посмотрела на Марко Ромеро, и чиновник отшатнулся назад. По его дряблой спине побежали мурашки. Лицо пожилой женщины было похоже на кривую, небрежно натянутую кожаную маску, а из-под нее мутно-желтыми, хищными глазами смотрел совсем не человек. Дрожа всем телом и охая, чиновник побежал вглубь первого этажа – перспектива встретить двух догов уже не казалась ему такой плохой, главное, оказаться подальше от той двери, отделяющей его от этого ужасающего «нечто».

Так Марко Ромеро оказался в гостиной с длинным столом для переговоров, камином и чучелами голов животных на стенах. Всю боковую стену занимали высокие, заостренные к верху окна с витражами, выполненные в стиле готического собора. Рассеивая дневной свет, они бросали на затененное убранство гостиной причудливые, горящие разными красками узоры. Чиновник закрыл изнутри двери и, пыхтя, подпер их ручки маленьким креслом. Немного успокоившись, сеньор Ромеро положил ладони на план будущего мусороперерабатывающего завода, что лежал на длинном столе. Здесь же, рядом с бумагами и чертежами, лежала пачка сигар с металлической зажигалкой. Чиновник, словно сапёр, работающий с взрывным устройством, предельно осторожно извлек из коробки одну из сигар. Он понюхал ее и зажмурился. Она была хороша, действительно хороша. А больше, чем симпатичных личных помощников или помощниц, Марко Ромеро ценил только хороший алкоголь и, конечно же, качественные сигары.

Изнемогающий перед табаком из-за переживаемого стресса, он сомневался лишь минуту и закурил, выпустив в воздух облачко молочного дыма. По телу, с легким покалыванием, растекалось приятное тепло и легкость. На кристально чистой душе чиновника стало гораздо спокойнее. Выпуская в воздух дым от исцеляющей его сигары, сеньор Ромеро принялся с профессиональным интересом рассматривать чертежи полигона по переработке мусора.

«Отличный будет проект. Наконец смогу прикупить квартирку в Италии».

Чиновник обратил свой взор на толстую стопку листов, что лежала рядом. На каждом из них были подписи местных жителей против его грандиозной задумки. «Ничего, поскулят, поскулят, да успокоятся. В конце концов, мы – здесь власть. Я - здесь власть…».

– Макулатура…, – ехидно пропел Марко Ромеро и, преисполненный удовольствия, в очередной раз извлек из ухмыляющегося рта табачный дым.

К нескончаемому удивлению чиновника, он выдул из себя столько белых табачных клубов, словно вместо головы у него была труба от старого паровоза. Нервно почмокивая губами, он с сомнением посмотрел на сигару, которую курил и на этот раз затянулся ею чуть-чуть. На этот раз, дыма оказалось еще больше. Сеньор Ромеро рывком затушил сигару о дорогой стол и отступил назад – к двери. Сигара лежала на плоскости стола, но табачный дым, с каждым выдохом чиновника, все выходил и выходил из его легких. Белая молочная дымка, словно зловещий, клубящийся туман, расползлась по всему полу гостиной комнаты.

Маленькое кресло, которым Марко Ромеро подпер ручки дверей, неожиданно потяжелело килограммов на сто и словно вросло в пол. Чиновник кряхтел, охал и ахал, но никак не мог отодвинуть его от дверей. С каждым сдавленным выдохом из легких сеньора Ромеро неизменно вылетал густой табачный дым. Красные глаза наполнились слезами, в горле засаднило от колкой боли – стелющееся по полу табачное марево уже доходило до колен чиновника.

– Помогите! – Марко Ромеро хрипло раскашлялся и упал прямо в дымку, которая тут же, словно затаившийся хищник, поглотила его.

Крича от ужаса, чиновник забарахтался в дыму, словно утопающий. В комнате с каждой секундой становилось все жарче и жарче. Выбравшись из розового халата, скользкий, как мыло, сеньор Ромеро кое-как поднялся и, поднимая клубы дыма, побрел к окну. Голова снова раскалывалась и кружилась. Чиновник чувствовал, что-вот вот потеряет сознание и задохнется. Он схватил пуфик и бросил его в узкое окно. Предмет мебели отлетел обратно и ударил Марко Ромеро по ноге. На витраже появились трещины, похожие на маленькую паутину. Из последних сил, крича от рвущегося вместе с дымом наружу отчаяния, хромающий чиновник снова запустил пуфик в окно. Стекло разлетелось на множество пестрых осколков с оглушительным грохотом, который почему-то напомнил сеньору Ромеро шквал оваций. Дыра, образовавшаяся в окне из-за второго удара, расширялась. Вот и оконная рама с треском оторвалась и улетела в сад, словно во дворе была зона сильно пониженного давления. В дыру, подобно большим насекомым, полетели ручки, карандаши, документы, чертежи, фужеры, светильники и принадлежности для растопки камина. А следом за ними, как ядро из пушки, с поросячьим визгом, вылетел и сам чиновник. В глазах потемнело, и снаряд в шелковых семейных трусах претерпел резкое приземление обо что-то жесткое. Охающий Марко Ромеро открыл глаза, но вокруг была кромешная темнота. Откуда-то сверху, с характерным хлопком зажегся луч от прожектора и упал на тушку беспомощно лежащего чиновника. Лучи прожекторов появлялись один за другим и все впивались в пухлую дрожащую фигуру. Чиновник не без труда поднялся на дрожащие ноги. Он услышал его снова – шум оваций. Сначала тихий, как шипение ползущей змеи, он стремительно нарастал, пока не набрал силу оглушающего морского прибоя в скалах. Вместе с овациями, под огромным, сводчатым куполом театра зажегся свет. Он узрел своих зрителей и закричал. Нет, не люди, а самые мерзкие и страшные существа, которых не может объять даже самая больная человеческая фантазия, сидели в красных креслах и на балкончиках, смеялись и неистово хлопали ему в садистской агонии. Они сверкали множеством страшных глаз, шелестели рваными крыльями, лязгали пастями, тянули в сторону сцены свои щупальца и когтистые лапы. Марко Ромеро ахнул и, закрыв лицо руками, упал на колени. На сцену, постукивая тростью с рукоятью в виде мертвой головы, вальяжно вышел высокий, бледный человек в сером пальто. Чиновник сквозь щели от пухлых пальцев, что закрывали его лицо, сразу узнал вставшего перед ним. Это был он – человек, который помог ему выбраться из машины, человек, который привез его в тот злосчастный дом.

– Ах, что за успех! – воскликнул человек в сером пальто. – Спасибо, спасибо вам, дорогие зрители! Наша комедийная пьеса «Дискриминация цинизма» подошла к концу! Я, как хозяин этого театра, заявляю, что нашей звезде, – он легонько ткнул дрожащего чиновника в дряблый живот концом трости, – нашему замечательному гастролеру, к сожалению, пора…

– Оставьте! Оставьте меня! – завизжал Марко Ромеро.

– Пора, – повторил высокий человек и сверкнул глазами на чиновника, – но это пока что…

Прямо над сценой образовалась широкая, сияющая белым светом трещина, и сеньор Ромеро, оторвавшись от пола, воспарил, как бесформенный воздушный шар. Под снова поднявшийся шквал оваций, он медленно улетал, нелепо перебирая в воздухе руками и ногами.

– Возвращайтесь поскорее, – высокий человек задрал голову и с ухмылкой наблюдал за полетом слуги народа. – У нас вы будете суперзвездой. Растите, как актер в жанре цинизма и по возвращению будете играть более серьезные роли. Вас ждет огромный успех. Мы будем ждать…

Резкая боль пронзила голову стальным раскаленным клином.

По глазам, словно скальпель, ударил яркий свет. Приплюснутый нос уловил гамму неприятных больничных запахов. Чиновник пошевелился, и половину тела тут же холодным огнем прожгла острая боль. Рядом послышался возглас медсестры. Хлопнула входная дверь, и, меньше, чем через минуту, над ним навис силуэт взволнованного врача.

– Как вас зовут? – спросил доктор.

– Марко… Ромеро,

– Вы помните, что с вами произошло? Следите за моей рукой глазами, – врач стал водить рукой слева-направо, – ужасная авария, какое счастье, что вы остались живы, дорогой…

– Доктор, я же чиновник, верно?

– Да, безусловно, – восторженно пропел врач.

– Я все так же богатый и влиятельный?

– Полагаю, да…

– Это хорошо, – Марко Ромеро улыбнулся и размяк на подушке, – знаете, мне такое приснилось, доктор. Такое приснилось…

– Что же вам приснилось, сеньор Ромеро?

– А, так, – блаженно улыбнулся чиновник, прикрыв глаза, – сущая ерунда…

Конец.

Для обложки книги использовано изображение «Дискриминация цинизма». Правообладатель: Canva. Адрес сайта: https://www.canva.com/. Тип лицензии: бесплатное использование.