Зимняя роза Айяно [Павел Владиславович Колпаков] (fb2) читать постранично

– Пойдем в дендрарий?

– Нууу, нееет, пап, я не хочу.

– Почему же?

– Сейчас не двадцатое столетие – цветы немного устарели. – она говорит это, не отрываясь от экрана. – Тем более в твоем дендрарии не осталось настоящих цветов. Так. Одни картинки.

В темной комнате её лицо озаряют только отблески компанели. В окружении жидких мониторов оно кажется безжизненным, глаза жадно поглощают информацию: в большей степени – это реклама. В былое время такое называли телевидением. Суть осталась та же.

Раньше мы умели это обходить, умели регулировать количество ненужной рекламы, но из-за современных тенденций делать это стало сложно, даже будучи человеком старой формации. Что уж говорить о детях новой эпохи. Цифровой хаос.

Конечно, совсем ограничить доступ дочки к киберпространству я не могу. Слишком уж это радикальная мера – она настолько не косячит. Да и какой я отец после этого?

– Мне кажется они всё ещё способны заинтересовать маленькую непослушную девочку десяти лет.

– Я не маленькая, пап!

Я на секунду задерживаю взгляд на одном из экранов.

– А что я тебе говорил про Adblock?

Движением пальца вызываю диспетчер и включаю блокировщик рекламы. Дисплеи на секунду мутнеют, а дочка кривит лицо в недовольной ухмылке. Белена. Словно по волшебству закрываются все нежелательные ссылки и вкладки, на экране остаются два свободных окна, одно из которых я открыл только что – “Дендрарий. Два входных билета”.

***

Погода выдалась совсем не для прогулок. Солнце скрыли тяжелые грозовые облака. Казалось, вот-вот пойдёт дождь, но его всё не было. Пасмурная погода для всех стала привычкой, особенно, когда метеорологи перестали врать людям.

– Паап, ну может не пойдем?

– Да ладно тебе, говорят у них есть что-то потрясающее.

Глаза её на секунду заблестели.

– Что там? Новых анонсов у них я не видела.

– Так тебе все и расскажи. Мне по секрету нашептали, что у них сегодня новое шоу. Вот так-то.

– Да врешь ты все, я же тебя знаю.

Я всегда удивлялся, как она умудрилась так быстро повзрослеть. В новую эру быстрорастущие дети тоже стали далеко не диковинкой. Со всеми этими гормонами роста, имплантатами, которые нынче продаются в каждой аптеке. Но она повзрослела по-другому. Не телом, а скорее душой и миром внутри, оттого говорила совсем как взрослая, все понимая. Я всегда думал, что это Марлин так её воспитывала. Но с тех пор, как её не стало, Айяно развивалась самостоятельно.

Вот и сейчас за детским игровым азартом в глазах я вижу осознанность.

– Ладно, как хочешь, можем вернуться домой. Если тебе, конечно, совсем не интересна последняя мамина разработка?

Огонек в глазах блеснул с новой силой. Потом она задумалась, заглянула мне в глаза: проверяла не вру ли. И, наконец, не увидев ни капли лукавства, ехидно заулыбалась и побежала к входным дверям.

***

С тех пор как на земле совсем не осталось растительности, популярность дендрариев сильно упала. Все когда-то живые цветы в них заменили голограммами. Да, очень качественными и безумно красивыми, но этого все равно было недостаточно для привлечения гостей. Хорошим световым шоу людей теперь не удивить, особенно, когда такое шоу нынче на каждом шагу. Поэтому людей внутри было совсем немного.

Те редкие зеваки, которым нечем занять свободный день: парочка влюбленных, грезящих в романтических порывах; небольшая группа студентов, пришедших скорее наблюдать за технической стороной вопроса, чем просто смотреть на растения; два улыбчивых старика, ностальгирующих по прошлому – наверняка ещё помнят и настоящие живые цветы; да в общем-то и все. В этой толпе мы даже при всем желании не могли бы затеряться, но хотя бы хорошо вписывались.

***

– Привет и добро пожаловать в мир цифровых растений.

На входе в каждый зал посетителей встречал женский голос, от которого мне становилось немного не по себе: это был голос Марлин, моей ушедшей жены.

Она очень увлекалась растениями и, в основном, была заинтересована восстановлением вымерших видов. Так она и попала в дендрарий, при котором работала в передовой даже по современным меркам лаборатории.

Её оцифровали для внутренней системы дендрария – что-то вроде гида. Помню, как она ночами напролет записывала экскурсионные программы и приветствия, а ведь Айяно тогда еще даже не родилась.

В последние месяцы Марлин все время проводила здесь, внутри этой огромной многоуровневой системы дендрария, говорила, что работает над чем-то потрясающем и грандиозным. Айяно тогда была 2 года, и с мамой она почти не виделась. В какой-то момент работа для Марлин стала важнее семьи, и я мог услышать её голос только в трубке коммуникатора, а увидеть лицо только на холодном экране.

– А у