Обычная история обычного солдата [Ольга Пензина] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Глава 1

Как же хорошо, тепло, такое умиление, что загрубевшие губы сами собой складываются в улыбку. Светит солнце, грея прикрытые глаза, да так хорошо, что открывать их просто не хочется. С боку слышится знакомый шёпот, это Клава опять перед иконами на коленках стоит, да тихо, чтобы меня не разбудить молитвы свои читает. И сколько раз ей говорил, что это все ерунда, пережитки прошлого и нет ни какого Бога, а она все равно знай свои молитвы шепчет.

Что-то давича пригрезилось, да такое смурное, что до сих пор на душе муторно и в теле ломит. А вот чего, вспомнить не могу, а главное не хочу. Вот сейчас глаза открою, встану, да жинку приголублю, ежели она в меня чем-нибудь не запустит, а то она у меня с характером.

Вот только, что то глаза открыть ни как не могу и пошевелится, не получается. Прислушался, – что там моя кровиночка шепчет, а она знай опять матерь Божию да Отца небесного обо мне просит, мол «дай ему сил, да здоровья, да не оставь его в чужом краю, да защити от врагов, да останови пулю смертоносную».

Постой-постой, в каком чужом краю, какие враги…. И вот тут-то меня как водой колодезной ошпарило. Вот, что мне грезилось, вот, из-за чего душу в узел крутило. Война, мне грезилась война, страх, ужас, боль. Или мне это не пригрезилось, или на самом деле все это было? Тогда ж отчего я дома рядом с жинкой, и отчего шёпот её уже почти не слышен, и почему бока так давят и от былой легкости не осталось и следа.

Глаза раскрыл, а в них ударил солнечный свет, на мгновение ослепив меня. Но вот звуки охрипших и прокуренных голосов, запах сырой земли и пороха, это все ощущалось очень четко. Проморгавшись, я увидел, что сижу возле остывшего кострища, в зад упирается коряга от чего вся спина и нижняя часть занемела, а вокруг мои боевые товарищи и ВОЙНА.

– Едрена ты вошь, да как же так. – Внезапно я почувствовал, как в горле ком отчаяния разрастается, что продохнуть больно и на глазах слезы выступили, от того, что только что испытал. Чувство тепла и нежности ощущение домашнего уюта, а потом опять в этот ад, ужаса и страха. Так обидно, что попадись мне сейчас отряд фрицев, голыми руками разорвал бы.

Дрожащими пальцами я вытащил махорку, но ничего не мог сделать, руки тряслись и махорка рассыпалась. Тогда я подскочил на ноги и подошёл к Акимову, который курил и что-то читал в маленькой книжонке. Выхватив у него горящую папиросу, я жадно втянул горький дым и почувствовал, как вместе с дымом провалился болезненный ком, что мешал в горле, и дышать стало чуточку легче.

– Рязанов ты чего, взбесился что ли? Ты чё, по человечески закурить попросить не можешь? – Вылупив глаза, на меня смотрел Леша Акимов.

Я выдохнул, почувствовав себя не много лучше, потоптался, бросил взгляд на небо, которому было все равно, на то, что творилось на грешной земле. Взглянул на друга, улыбнулся, но чувство тоски поселившееся в сердце не проходило. Сделав еще затяжку, я похлопал его по плечу и ответил.

– Прости Алеш, дом приснился, жинка рядом, хорошо так аж дух сводит, а потом проснулся и понял что это сон, так муторно стало. – Акимов закивал и горестно вздохнул.

– Да друг, что поделаешь, бывает. Мне вон тоже давича мамка с сеструхой приснились, как они меня пирогами откармливали, а Манька, значит мне молоко в крынке принесла еще теплое из под коровы, а я пью да никак напиться не могу, как будто наяву. – Товарищ собрал руки вместе изображая как он молоко пьёт и такая знакомая грусть в глазах появилась, что я застыдившись отвел взгляд в сторону, а он все продолжал.

–Тоже вот апосля никак не мог в себя прийти, все о сестёрке да мамке думал, как они там без меня, отца так уж года три как схоронили. У меня знаешь, мамка сердцем слаба, а Маньке то, только тринадцать годков случилось, мала еще. Вот и думаю как они там? Сердце домой рвется вот и снятся сны, но ты Рязанов не бери в голову, вот фрица прогоним с земли Русской, да по домам, к жинкам, да мамкам разъедимся.

Докурив папироску, я сплюнул на землю и затоптал смятый окурок.

– Знаю я все, да вот только неспокойно мне как-то. Ладно дружище, пойдем, а то старшина всех собирает.

– Да кого ж собирать, ведь не осталось ни кого, и то половину по госпиталям развезут.

Вздохнув мы поплелись к общему сбору, то что нас перекинут в новый батальон, я догадывался не в первой, мы ж пехота, живое мясо вот нас и кидают с места на место как самых живучих.

Глава 2

Машину потряхивало на ухабистой дороге и я протирая глаза от пыли поднявшейся от проезжающих машин, все смотрел по сторонам. Все же, как прекрасна наша Русь матушка. Вот так смотришь на цветущие яблоньки, на заливные луга, да журчащую речку, так и хочется спрыгнуть с грузовика, снять опостылевшие сапоги, размотать портянки, да босиком пройтись по влажной траве. Растянуться под яблонькой, вдыхая благоуханье маленьких цветочков. А потом, взять удочку, да посидеть в тенечке возле прозрачной речушки, грядя как плескаются карасики или подначить важного сомика. И так что бы теплый ветерок в лицо и тишина. В сущности как мало человеку надо и даже этого он получить не может. Ну это пока.

– Ты чего губы растянул, аль о чем смешном вспомнил? – Степанюк с интересом поглядывал в мою сторону, знать любопытство разбирает.

– Так об чем бы еще вспомнить, веселье ж вокруг. – Иван Степанюк отвернулся и прикрыл глаза, видимо не нашел ни чего веселого.

Он парень молодой, после последнего боя уж очень долго в себя приходил, такая трясучка на парня напала, вязать пришлось. Тяжело ему с непривычки. Его в пехоту сослали, за какую-то провинность, но он не сильно рассказывает. Хотя во время боя себя молодцом показал.

Потом уже, как все отгремело, когда вокруг оглянулись, уж больно стало, да не в теле, а душе. Всю её немец поганый выкрутил. Парень рыдал как девица, ели успокоили, да я и сам хоть и бывалый, слезу пускал. Не в первой нам, после боя, когда зубы сводит от отчаянья и тело ломит от ссадин, ран и усталости, еще надо похоронить тех, кому не повезло, хотя…а может и повезло, тут как посмотришь.

Раненых отвезли в госпиталь, мертвых схоронили, а вот нас в новую часть отправили. Долго приезжий капитан говорил, как мы важны нашей родине, как гордится он тем, что мы бой отстояли и не дали врагу пройти дальше, а нам медали пообещали.

Вот вроде бы понимаю, что ладное дело делаем и все правильно и что гордиться надо, да вот только не выходит. Вот только гляну вокруг и хочу на речку с удочкой, да кровать мягкую, да жинку под бочок, и ни какие медали не нужны.

Повернулся к Ваньке и улыбнувшись спросил.

– Ну чего хмурый такой? Глянь, красота, то какая.

– Устал я Толик. От войны этой поганой, от боли, от безнадеги.

– От усталости отдых нужен, вот ты и отдохни, покемарь пока едем. А война, чего уж с ней поделаешь, ведь закончится когда-нибудь. – А я опять про сон свой чудной вспомнил, вот как будто даже и не сон, а я сам там побывал, да ведь такого не бывает. Степанюк видя, что я примолк сказал.

– Ну да ладно, чего уж там горевать, бывает и хуже, вон как у Коромыслова, немец всю деревню спалил, ни кого из родных не осталось, вот это страшно, когда и возвращаться не куда и ни кто не ждет.– Товарищ нахмурился, от чего на молодом лице появились морщины делая его старше, а я кое-что, вспомнив, продолжил.

– То, то, он в последнем бою как зверь лесной на фрица шел.

– Ага, только вот знаешь что странно, вот смотрел я на него, летит вперед всех, а пули как будто отскакивают, вокруг все падают, а он бежит. – Иван почесал макушку, задумавшись, а я ответил.

– Судьба видать такая. – Чего еще скажешь, а сам все забыть не могу, как во сне Клава обо мне молилась, чтобы пули смертоносные мимо пролетели. Может поэтому, я до сих пор жив. Почесав бороду, прислонился ладонью к левой стороне груди и проверил на месте ли мой оберег. Вспоминая, как перед тем как отправится на фронт, жена молитву на плотной бумаге написала, да к гимнастёрке пришила, да наказала, – «чтобы не потерял и всегда с собой носил». Я и носил, вот и сейчас новую форму выдали и первым делом истрёпанную бумажонку к левой стороне пришил. Уж не знаю, что меня защищает, а наказ Клавдии выполняю.

Грузовик еще раз тряхнуло на повороте и остальные ребята проснулись недовольно ворча.

– Ну ты чего едрёна корень, не дрова чай везешь. Смачно потягиваясь, Алешка улыбнулся и запел любимую фронтовую песню, а остальные хлопцы тот час же подхватили. Я тоже решил горло продрать хоть и певец из меня неважный, а все же песня и настроение поднимает и не дает в отчаяние скатится.

– Эх жаль гармошку не сберегли, сгорела горемычная.– Гармошку я любил она мне от старшины досталась. Убили его, а я и того наследства да не сберег, ну да ни чего. Вот так весело да с песнями мы и добрались да новой части.


**********

Новая часть нас встретила не приветно, капитан нехотя скинул наши документы на молодого замполита и отдав честь попрощался с нами и уехал.

Замполит представился как Полищук Макар Егорович, повелев ждать, отправился в штаб, но а мы присели на поваленное дерево, видимо служившее скамейкой да закурили. Все, как ни странно молчали, после весёлой дороги стало грустно, да чего греха таить боязно, что нас впереди ждет? Где то через три четверти часа пришли уже знакомый Полищук да седовласый, улыбчивый майор.

– Здорово хлопцы, вовремя вы ребятки, а то у нас потери великие, сейчас каждый боец на вес золота. – Он тряхнул головой и продолжил.

– Не буду скрывать времена сейчас тяжелые, готовим наступление, так что у вас пару дней на отдых и штопанье портков, и на передовую. Все ясно!

– Так точно! – Ответили мы хором.

– Разойтись! Полищук устрой бойцов да накорми, удачи. – Устало улыбнувшись, майор развернулся и пошел в сторону деревушки, которую мы проезжали.


Разместили нас в сарае, временно ставшем казармой. Узкие походные койки, тюфяки и просто сваленные на пол матрацы, вот и все удобства, но ничего мы народ привычный. Кое-где лежали и отдыхали солдаты, кто спал, кто читал, кто то равнодушно смотрел на нас. Молчаливый боец, назвавшийся Фёдором, который привел нас в эти хоромы, тихо сказал.

– Вот эти с краю две койки пустые, а там матрацы и одеяла в углу размещайтесь, уж не обессудьте, мебеля нынче роскошь. Кухня за углом, я сейчас кашевару доложу, он вас покормит, а то обед уже прошёл.

Оглядевшись мы не сговариваясь уступили койки самым старшим, Кузьмичу и Степану, а сами побрели за подстилками на которых предстояло спать в ближайшие дни.

Старик спавший с краю поднялся и протерев глаза скривившись сказал.

– О, пополнение, чё мордой кривите, хоромы наши не нравятся, так не переживайте скоро места освободятся. – Сплюнув на пол, так же недовольно взял папиросу и вышел на улицу. А мы остались, размещая свои постели и с опаской поглядывая на остальных.

– Вы это к нам откуда, такие чистенькие? – Спросил, поднимаясь с кровати и откладывая в сторону книгу, здоровенный мужик с ярко-рыжей шевелюрой.

Оглядев друг друга мы засмеялись, потому что были похожи на чертей из преисподние. Дорожная пыль, грязь осевшая на лицах и одежде говорили о том что мы явно не из дома.

– Петр, – протянул руку рослый парень, – а потом, улыбнувшись добавил. – Можно просто «Рыжий»

По очереди мы пожали руки и представились, Петруха ввел нас в курс дела, рассказал где баня, где кухня, а так же о том, что все в напряженном настроении потому что через пару дней намечается серьезная мясорубка.

Глава 3


Через два дня

– Ну ребята с Богом, артиллерия уже проработала танки пошли вот и нам пора.

– С Богом ребятки – перекрестившись, пробормотал Кузьмич, а я привычным движением проверил свой оберег.

Вперед всех рванул Коромыслов со словами «ну держись сучий потрох» за ним и все остальные, но уже выкрикивая обычное «За Родину!». Обходя с фланга прикрывая наши танки, вперед бежали бойцы. В руках мой родненький ППШ как продолжение руки, иногда мне кажется, что он сам как живое существо, и самостоятельно ведет бой. Вот и сейчас ощущение, что это не я бегу по выщербленной земле, а кто-то другой выполняет все движения, а я всего лишь наблюдатель и вижу, как вокруг творится ад. И если он действительно существует, то там должно быть так же.

Справа загорелся танк, фриц поганый все же попал, надо бы тоже подобраться поближе и гранатой гадов фашистских. Алешка что кричит и показывает кому то рукой видимо просит прикрыть, но это не мне так что не буду отвлекаться. Не слышно не голосов, не криков, только взрывы снарядов, да жуткий гул от танков.

Так что там с нашим подбитым танком, а вижу, ребят вытащили. «Бабах ох ёй» прямо рядом бомбануло. Упал на землю, сердце из груди выпрыгивает, дыхалки не хватает, но так вроде цел, руки ноги слушают, поднял голову, но все равно от дыма ни чего не видно. Ползу по-пластунски, кашель падлюка разбирает, нос землей забит. Глаза вроде чуть прозрели, так что цель вижу, тут с боку стон услышал, подполз, а это тот самый солдат, который был недовольный нашим приездом. Подобрался к нему поближе

–Ё… как же тебя так. – Рука вместе с плечом буквально наизнанку вывернуты, я подобрал куски свисающего мяса и попытался собрать, так как было. Руки у меня дрожали и вытащив из-за пазухи тряпицу, специально на такой случай припасённую, попытался перевязать. Кое как скрутив, уложил бойца по удобней и пробормотал воющему от боли, чтоб он держался, там уже санитары должны подоспеть, а я дальше рванул. Ноги не слушаются, руки дрожат, но надо вперед, вон танк 85 без защиты, я к нему и ППШ мой верный работает как положено. Смотрю, удачная позиция достал гранату и под днище немецкому «Тигру». Бабах, ого знатно получилось, разворотило бедолагу. Потом опять бег, опять стрельба, дополз до окопа и буквально свалился в него.

Боже мой когда же это кончится, опять поблизости снаряд разорвало опять в грязи лежу, опять кашель разобрал, и из рта куски земли вылетают. Откашлявшись и тяжело дыша, прислонился к прохладной земле лицом слегка остужая, разогретую до красна голову. Немного отдышавшись, огляделся, рядом боевые товарищи, кто лежит, кто сидит. Но все в относительном порядке, мало знакомый дед стонет с перевязанной окровавленной головой, а рядом с ним Петруха хлопочет вот и Степан неподалеку разложился.

– Вроде все стихло, глянь Рязанов чего там? – Прохрипел Зинченко, подозрительно тряся головой, или контузия, или тик не иначе. Я приподнялся и выглянул, действительно было тихо, встал в полный рост и увидел как оставшиеся немецкие танки и хромающие солдаты покидают поле боя.

– Отступают! – радостно возвестил я, и перевел взгляд на своих. Рядом сидел Степанюк.

– Ты как Иван? – На что тот лишь устало кивнул, видимо сил на разговоры уже совсем не было.

– Рыжий, ты Акимова не видел? – задал вопрос, глядя на всегда бодрого здоровяка.

– Неа не видал, здесь по крайней мере его нет.

Подползший Коромыслов постучал меня по плечу и сказал.

–Ежели тут нету, знама там остался. – Сердце болезненно кольнуло, неужто Алешку зацепило. Все же верный товарищ.

Бой закончился, теперь уже не по-пластунски идем пожинать плоды. Собираем брошенное оружие, как нашими так неприятелем, танкисты занялись своими боевыми конями, а нам теперь самое сложное собрать и похоронить мертвых. Санитары уже позабирали раненых, я вызвался копать могилу, уж лучше копать, и руки заняты, и мыслей меньше. Копаю, а сам посматриваю на тела которые складируют рядом. Все ж свои родные, хоть многих и не запомнил как зовут, но все парни были хорошие.

– Вот и дружек твой, отмучился бедолага – произнес равнодушный голос над ямой.

Я бросил лопату и выпрыгнул из почти готовой могилы. Руки трясутся, легкие так и просятся из горла вылезти, я подполз к своему другу, не раз спасавшему меня. Глаза у Акимова были открыты, и смотрели в равнодушное небо, лицо расслабленное и от этого выглядевшее как будто юным. Я взял его за лицо и заглянув в него, сначала не понял почему все так расплывчато. Только потом осознал, что это слезы, и грудь подозрительно трясется. «Да что ж это такое, что я баба что ли, чтоб рыдать». Прикрыл глаза товарища и тихо прошептал.

– Что же ты Алёшка, а как же мамка твоя, как сеструха, что же ты их совсем без мужика оставил. – Тут я почувствовал, как меня по плечу кто то стучит.

– Иди Рязанов, вон подсоби ребяткам оружие пособирать, а мы тут сами. – Сказал старшина.

– Есть – привычно отрапортовал я, но все равно остался, чтобы проводить усопших в последний путь.

Душу рвало на части, глядя как земля постепенно накрывает истерзанные тела солдат. Старшина говорил прощальные слова благодарности, а потом Кузьмич читал заупокойную молитву. Мы устало побрели на позицию, впереди еще много работы, прежде чем забудешься тревожным сном.

Глава 4


На следующий день

Опять взрывы, опять стрельба, опять бег но уже даже усталости не чувствуется, ни чего не чувствуется сплошное равнодушие. Ни чего не хочу, даже молитву Клавкину сегодня не взял с собой, все надоело, война эта проклятая, смерть, боль. Бегу отстреливаюсь, враг сегодня свирепствует, но и мы не сдаемся. Бабах..

– А, а, а, ё… больно то как, – тут я почувствовал, что всю правую сторону как огнём шибануло, бочина, нога, – ну все видать отвоевался. Боль такая что мозг отключается, зубы в крошево стираются, а из рта вой звериный выходит, и чувствую что темнеет вокруг. Все конец, и вспомнилась мне родина и мать с отцом и жинка как она мне молитву пришивала, а ею пренебрёг вот и наказал меня Боженька.

– Эх, Клава, Клава прости. – На последнем вздохе прохрипел я, и вдруг мне почудился родимый жинкин голос.

– Толя, Толенька, где ты? И столько надежды и тревоги в нем, что я улыбнувшись провалился в бездну.


Боль, какая же боль, повернул голову, и сначала не понял вроде бы нога и ботинок мой, а почему напротив глаз, это ж как меня скрючило, или ногу оторвало? Только не это, попробовал пошевелить, больно аж в глазах темнеет, но ежели больно знать нога на месте, только вывернута. Начал вспоминать, что да как и понял, что видать осколком меня лупануло. Прислушался вроде тихо, снаряды не слышны, знать бой закончился, только вот кто ж победил. Хоть бы мы, а то не дай Бог немчуре достанусь, тогда б уже лучше сразу помереть.

Тихо вокруг, где то вдалеке вроде голоса слышны, но ни чего не разобрать. И нога болит, и ребра, да так что дышать трудно. Попытался крикнуть, ещё больней стало, вдох, выдох, дышать сложно, попытался перевернуться и от боли опять в пропасть провалился.

Очнулся, слышу голоса поблизости, и речь наша русская. От радости я даже застонал, хотел позвать да из груди только хрип. Вдруг услышал шорох, будто идет кто то, да так осторожно, повернул голову и увидел собаку.

Овчарка, черная, довольно крупная с высунутым языком, вроде как рада меня видеть. Это была собака санитар у нее опознавательный знак на ошейнике. Она подошла поближе и наклонилась надомной, принюхалась и хвостом завиляла. Я с трудом поднял руку и вставил палочку в петельку, что были привязаны у неё на шее. Таким образом, санитары узнают, что она нашла раненого. Собака отбежала и громко залаяла, а я улыбнулся «Значит помощь скоро»

Эпилог

В больнице я был долго. Нога, слава Богу срослась, но была немного короче другой, поэтому дорога в пехоту мне была закрыта, кому нужен хромоногий пехотинец. Полгода я пробыл при госпитале, выполнял разные поручения, в основном слесарничал, затем на пару месяцев вернулся на фронт, но в наступлениях не участвовал, то окопы рыл, то кашу варил, а там уже и ПОБЕДА.

Был награжден медалями, вернулся на родину и вот что самое интересное. Когда жене рассказывал про все свои приключения, она мне сказала. Что в тот день, когда я был ранен, она прилегла в обед поспать после ночной смены и вдруг говорит «подскочила как ужаленная» – потому что услышала взрывы, а потом мой голос и сама выскочила из дома и крикнула – «Толя, Толенька, где ты?».

И про молитву её рассказал, как мне привиделось, и опять же она сказала, что чувствовала, как будто за ней кто-то наблюдает. Так что досих пор думаю, как оно так, толи души наши где-то там пересекаются, толи волшебство какое. Ну вот пожалуй все, и весь рассказ про боевого пехотинца Рязанова Анатолия, вот только, почти все что я поведал, правда.


Конец.


От автора: История почти правдивая про моего деда. К сожалению его давно уже нет в живых и рассказ на половину вымысел. Но то, что он воевал в пехоте, был ранен и награжден медалями, это чистая правда. А также момент про молитву, собаку и голос на расстоянии, все было на самом деле, эти истории я с детства помню. К сожалению, про остальные подробности узнать не у кого.

Я очень горжусь своим дедом, а так же всеми кто участвовал в военных действиях и был в тылу.

С ДНЕМ ПОБЕДЫ!!!

– УРА!!!

– УРА!!!

– УРА!!!


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Эпилог