Никто [Диана Фарр] (fb2) читать онлайн

Никто Диана Фарр

SIGNET REGENCY ROMANCE.

InterMix Books, New York.

An InterMix Book / published by arrangement with the author.

PUBLISHING HISTORY.

Signet edition / January 1999.

InterMix eBook edition / August 2012.

Переводчик Инна Толок.

Памяти

ПРЕП. ДОКТОРА ДЖ.УЭСЛИ ФАРРА

и ЭСТЕР ЛИНДЕН ФАРР,

которые верили, что я могу;

ГАРИ МАЙКЛ ХАРТА,

который подзадоривал меня;

и

ГЭЙЛ ИСТВУД,

которая показала мне дорогу;

эта книга с благодарностью посвящается.

Глава I

Миссис Джон Кэмпбелл с радостным восклицанием схватила письмо, ожидающее ее возле тарелки с завтраком. Поскольку присутствовали лишь ближайшие родственники, она, не раздумывая, открыла письмо прямо за столом. Через несколько секунд она издала слабый крик и закашлялась.

Николас, крепкий парнишка лет десяти, принялся услужливо колотить по материнской спине, пока его отец недвусмысленно не потребовал прекратить это. Когда Амабель слегка отдышалась, она дрожащим голосом объявила содержание письма (письмо было от ее сестры):

— Дорогие мои, какие замечательные новости! Ваша тетя Харриет приглашает к себе одну из девочек на лондонский Сезон!

Ee воззвание было встречено изумленной тишиной. Кейтлин прекратила намазывать маслом тост, и выжидательно посмотрела на Эмили. Действительно, это была превосходная новость для сестры — в такой момент естественно ожидать девичьих восторгов. Однако Эмили, воздушная блондинка восемнадцати лет, не осталась одинока в своем ликовании. К удивлению Кейтлин, вся семья немедленно погрузилась в хаос.

Эмили вскочила с места и исполнила изящную чечетку. Джон Кэмпбелл расцеловал жену. Малышка Агнес принялась дергать мать за рукав, требуя объяснений. А Николас воспользовался общим бедламом в столовой и выполнил стойку на руках (что, как подозревала Кейтлин, он давно жаждал попробовать).

Ноги ее брата опасно раскачивались в воздухе.

— Осторожно с посудой, Ники! — закричала Кейтлин, когда ботинки Николаса со стуком свалились на буфет. Это более или менее привело в чувство остальную семью. Все вернулись на привычные места за столом, чтобы насладиться неожиданной удачей.

— Лондон! — выдохнула Эмили. — О, Кейти, как я завидую!

Кейтлин замерла с тостом у рта.

— Завидуешь? Я думала, ты будешь в восторге.

— Я, конечно, не имею в виду, что хотела бы занять твое место! — покраснела Эмили. — Но я всю жизнь мечтала поехать в Лондон на Сезон.

— Занять мое место? — Пораженная Кейтлин обратилась к матери за разъяснением. — Боже мой, мама, разве тетя Харриет пригласила меня, а не Эмили? Нет-нет, похоже, она допустила ошибку! Тетушка не раз могла меня пригласить за эти четыре года, но никогда не предлагала.

Эмили тоже повернулась к матери, ее голубые глаза расширились от беспокойства.

— Но она не стала бы приглашать меня вместо Кейтлин. Это было бы в высшей степени неприлично, правда, мама? Кейти — старшая незамужняя дочь.

— Ваша тетя лучше всех разбирается в приличиях, любовь моя, — заверила ee миссис Кэмпбелл. При легком покашливании мужа у нее появились ямочки на щеках. — Не смейся, Джон! У Харриет, возможно, нет обширного образования или большого интеллекта, но в светских вопросах она непогрешима.

Миссис Кэмпбелл торопливо читала письмо. Кейтлин увидела, как вo взгляде Эмили промелькнула болезненная надежда, и ее собственные глаза засияли нежным весельем.

— Не бойся, Эмили! Тетя прислала приглашение тебе, как раз к твоему восемнадцатилетию. К чему мне Сезон? На кого бы я была похожа, вырядившись в белое и изображая жеманную дебютантку в свои двадцать два года!

— Ты великолепно выглядишь в белом, — твердо сказала Эмили. — И тебе не нужно жеманиться лишь потому, что это твой первый Сезон.

— Надеюсь, нет. Вот ты, Эмили, как бы ни смущалась, никогда не жеманишься. Я убеждена, что мы все будем тобой гордиться.

Эмили храбро закусила губу.

— Это ты, Кейти, поедешь в Лондон и заставишь нас всех гордиться тобой. Действительно, как иначе? Ты никогда не теряешься и всегда знаешь, что сказать. Хотела бы я иметь твое самообладание. И твой рост. И твои волосы! Светлые волосы ужасно невыразительны.

— Не напоминай мне о волосах, — воскликнула Кейтлин, отвлекаясь. — Мои — это такое испытание!

— Тра-та-та, ля-ля-ля, — передразнил Ники. — Пара павлиних.

— Ешь свой завтрак, Николас, — посоветовал ему отец. Ники умолк.

Агнес наклонилась и тревожно шепнула Кейтлин:

— Разве сейчас не в моде рыжие волосы?

Забавляясь, Кейтлин взъерошила кудри младшей сестры.

— У тебя волосы не рыжие, Агнес, a каштановые. И локоны всегда в моде.

Миссис Кэмпбелл оторвалась от письма, наморщив лоб.

— Как досадно! Я дважды прочитала письмо Харриет, и она нигде не говорит, кого из вас приглашает.

Кейтлин задумчиво жевала тост.

— Полагаю, она не могла вспомнить наши имена.

Дети безуспешно подавляли смех, и миссис Кэмпбелл с притворной строгостью нахмурилась на свой непокорный выводок. Мистер Кэмпбелл протянул руку, и жена передала ему письмо.

— Не удивлюсь, если она приглашает вас обеих, — заметил он. — Предполагаю, тем оно и закончится. — Он начал методично изучать письмо.

— В любом случае, дорогая Харриет — самая чудесная, самая щедрая из сестер! — возвестила миссис Кэмпбелл. — Она не обязана делать такой жест. Много лет назад она намеревалась вывести в свет Изабеллу — в конце концов, Изабелла ее крестница, — но другие девочки не могут на это претендовать.

— Почему она не вывела в свет Изабеллу? — озадаченно спросила Агнес.

— Изабелла влюбилась в Тома, — объяснила мать.

— Прежде, чем кто-либо смог остановить ее, — услужливо добавила Кейтлин.

— Кейти, уймись! — воскликнула Эмили. — Мы все очень рады, что Изабелла вышла замуж за Тома.

— Да, но представь, какой фурор произвела бы Изабелла в Лондоне! — сказала Кейтлин, меланхолично помешивая чай. — Я никогда раньше не задумывалась об этом. Мама, представляю, чего тебе это стоило, позволить первой красавице семейства разменять себя на сына простого сквайра.

— Почему Том тоже не мог поехать в Лондон? — продолжала допытываться Агнес.

Джон Кэмпбелл приподнял бровь, его глаза сверкнули.

— Объясни ей, Амабель, — предложил он.

Его жена беспомощно трепыхалась.

— О, господи! Мне никак не следовало начинать этот разговор за завтраком. Совершенно неуместно обсуждать такие вопросы в присутствии Ники и Агнес.

— Хо! — пренебрежительно, хотя и невнятно заявил Ники с набитым ветчиной ртом. — Я и так все знаю.

— Ты пугаешь меня, — спокойно сказал его отец. — Что именно ты знаешь?

Ники проглотил ветчину и выпрямился.

— У них в Лондоне — каждую весну Сезон. Барышни едут туда, знакомятся с хлыщами и выходят замуж.

— Джентльменами, Ники. Не хлыщами, — строго заметила миссис Кэмпбелл. — И это далеко не все.

Ее муж усмехнулся:

— Неужели? Если не считать идиомы, его описание мне показалось весьма подходящим.

Агнес все еще была сбита с толку.

— У них только один сезон в Лондоне? У нас четыре сезона в Хартфордшире.

— Но не с танцами, — настаивал Ники.

— Я хочу увидеть танцы, — просияла Агнес. — Мы все поедем в Лондон, мама?

— Небеса, нет, цыпленок! Ты не будешь готова к балу еще лет десять. Только лишь взрослые девушки могут поехать в Лондон на Сезон.

Амабель решила, что пришло время поделиться с семьей своими мыслями. Сложив руки на груди, она серьезно посмотрела на Кейтлин и Эмили.

— Что ж! Я не говорила вам раньше, но, что греха таить, меня огорчило, когда Изабелла отказалась от своего Сезона. Она совершенно счастлива с Томом, слава Богу, тем не менее ее выбор расстроил мои планы — не только для Изабеллы, но и для всех вас. После ee замужества я больше беспокоилась о младших девочках, чем мне хотелось бы признаться.

— Беспокоилась о нас? Почему, мама? — Вопрос Кейтлин на время отвлек миссис Кэмбелл.

Кейтлин миновала первый расцвет юности. Было бы простительно для ее матери предположить, что девушка начала немного волноваться, но Амабель знала свою дочь. Безнадежно рассчитывать, что бодрая, независимая Кейтлин станет тревожиться о брачных перспективах. Кейтлин была достаточно хорошенькой (хотя ей далеко до Изабеллы или Эмили). Однако из долговязого, подвижного и неугомонного ребенка она превратилась в изящную, уверенную и, к сожалению, упрямую барышню с опасным огоньком в глазах, который смущал соседских щеголей. Конечно, несколько молодых людей подозрительно часто являлись с визитами к Кэмпбеллам. Но все они, казалось, кружились вокруг милой и хрупкой Эмили.

Амабель выглядела слегка смущенной, она начала нервно складывать салфетку.

— Кейтлин, дорогая, надеюсь, я не корыстна и никогда не хотела быть одной из этих отвратительных сватающих мамаш. И все же ожидала — по глупости, уверена! — что Изабелла может достичь более высокого уровня в жизни. О, боже, это звучит ужасно! Но как бы мы с твоим отцом ни мечтали дать нашим детям все преимущества, это было не в наших силах. То есть у нас не было средств, чтобы… о, дорогая!

— Ваша мать пытается сказать, — пояснил мистер Кэмпбелл, — что она не может позволить своим дочерям Сезон в Лондоне, потому что вышла замуж за бедного младшего сына.

— И с тех пор жила счастливо! — быстро сказала Амабель.

Он мягко улыбнулся жене:

— Да, нам хватило безрассудства быть совершенно счастливыми все эти годы — нахальство, которого твой отец так и не простил.

У Амабель снова появилась ямочка.

— Уф! Папа невыносимо чванлив. Но не думаю, что он сколько-нибудь добрее к Харриет, хотя она вышла замуж очень даже удачно.

Джон покачал головой с притворной серьезностью.

— Она вышла замуж за барона, что, естественно, обрадовало вашего отца. Правда, Харриет любила своего мужа, а этого он не мог одобрить.

— Совершенно верно, дорогой. Это… о! Ты меня дразнишь!

— И что еще хуже, я прерываю твой рассказ. Ты объясняла, почему жизнь на обезьянье содержание^[1] лишает тебя возможности дать своим дочерям привилегии, которыми ты когда-то наслаждалась.

— Да, я вижу, что ты все еще смеешься надо мной; но уверяю тебя, тут не до смеха! Наши девочки заслуживают хотя бы одного приличного Сезона, не так ли? А когда Харриет вышла за лорда Линвуда… все эти деньги, да еще и титул — что ж! — Амабель вздохнула. — Не то чтобы я загордилась, но это навело меня на абсурдную мысль, что ее брак когда-нибудь нам всем принесет удачу. В конце концов, Харриет — крестная мать Изабеллы. Что могло быть естественнее для дорогой Изабеллы, чем насладиться Сезоном под эгидой крестной матери? И выйди Изабелла замуж за знатного джентльмена, она бы, в свою очередь, спонсировала выход своих младших сестер в высшее общество. Короче говоря, боюсь, мои надежды для всей семьи были связаны с шансами Изабеллы.

— Ах, бедная Изабелла! — задумчиво сказала Кейтлин. — Я бы тоже вышла за Тома, чтобы избежать такого бремени.

Миссис Кэмпбелл потрясенно посмотрела на Кейти, но расслабилась, увидев мерцание в ee глазах.

— Право, Кейтлин! Мне часто хочется, чтобы ты была немного менее умной! Вот уж воистину, бремя! Провести несколько недель в Лондоне, наслаждаясь светской жизнью, какой тяжкий труд! Разумеется, я бы никогда не требовала от своей дочери вступить в брак с тем, кто ей не мил. Но я, признаться, мечтаю, чтобы у моих девочек была возможность встретить — и полюбить! — джентльменов из… ну, из более широкого круга, чем у нас в Хартфордшире.

Кейтлин широко раскрыла глаза.

— Джентльмены в Хартфордшире — неподходящие? Это никогда не приходило мне в голову.

— Нy, разумеется, иначе и быть не может, — неискренне согласилась миссис Кэмпбелл, напомнив себе внутренним вздохом, как она рада, что ее дети не приучены беспокоиться о мирских делах. — Какой смысл моим цыплятам волноваться о будущем, особенно если обстоятельства нельзя изменить? Но, честно говоря, это сильно тревожило мои материнские чувства. Конечно, я ничего не могу сказать против дорогого Тома. Тем не менее он просто не в состоянии познакомить своих невесток с… ну, он сам не знаком с… о, боже, как это сложно! Но что, скажите на милость, станет со всеми вами, если вы похороните себя в Роузмиде? Я не так сильно тревожусь о мальчиках, потому что Гектор отлично успевает в университете, и у Ники очень хорошая голова на плечах.

Глаза Кейтлин заблестели.

— У меня тоже очень хорошая голова на плечах!

Амабель нахмурилась, глядя на дочь с любящим раздражением.

— Кейтлин, ты сама знаешь, что это к делу не относится! Нет, не спорь со мной, дорогая. Достаточно сказать, что я беспокоилась за тебя, Эмили и даже за малышку Агнес. Это ведь в порядке вещей, в конце концов: если у юных барышень нет возможности встретить подходящих молодых людей, они влюбляются в неподходящих молодых людей. И я страшилась того дня, когда одной из вас приглянется какой-нибудь офицер с половинным жалованьем или, допустим, священник.

— Мистер Хортон? — ахнула кроткая Эмили с таким искренним ужасом, что раздался общий смех. Эмили покраснела.

— Ну, может быть, не мистер Хортон, — поспешно внесла поправку миссис Кэмпбелл. — Но, боюсь, в окру́ге, как на грех, слишком много дурно воспитанных молодых людей… милостивый Бог, я изъясняюсь так вульгарно!

— Неважно, моя любовь. Мы прекрасно тебя понимаем! — Мистера Кэмпбелла заметно развлекало замешательство жены. — Ты не корыстный человек. Ты просто хочешь, как и любой родитель, чтобы твои дочери не совершили ту же ошибку, что и ты.

Миссис Кэмпбелл возмущенно выпрямилась и порозовела.

— Как раз именно это я нe имела в виду, Джон, о чем ты прекрасно знаешь! — воскликнула она. — Я никогда не жалела, что выбрала тебя, хотя могла выйти замуж за мистера Малтби, а он был богат как набоб.

— Спасибо, моя дорогая, — сказал мистер Кэмпбелл, серьезно кланяясь со стула.

Миссис Кэмпбелл выглядела очень мудрой.

— Ошибочно позволять материальным соображениям перевешивать побуждения сердца, — изрекла она. — Я бы никогда не стала склонять своих девочек к браку без любви, какими бы ни были обстоятельства джентльменов. Но… но… — Она замолчала, внезапно смущенная.

— Но, — услужливо подсказал ее муж, — так же легко любить богатого джентльмена, как и бедного.

Под смех детей, миссис Кэмпбелл, покраснев, притворилась, что стучит ложкой по пальцам мужа.

— Смейся, если хочешь, но это чистая правда! Харриет была очень счастлива с лордом Линвудом.

— Да, но после того, как она вышла замуж, мы почти ее не видели, — напомнил жене мистер Кэмпбелл. — Разница в вашем положении привела к отчуждению между вами.

— О, Джон, не отчуждению! — обеспокоенно сказала Амабель. — Было трудно с ней видеться так часто, как мне хотелось, потому что мы никогда не ездим в город, а Харриет очень редко бывает в деревне. К тому же, она привыкла к роскоши — армия слуг «подай-принеси» и все самое лучшее. Я чувствую себя неловко, пытаясь развлечь ее здесь, в Роузмиде.

Мистер Кэмпбелл нежно похлопал жену по руке.

— Милая, жизнь Харриет не так уж далека от того, к чему ты привыкла в отцовском доме.

Амабель нахмурилась. Она досадовала, что ее любимый Джон проводит несправедливые сравнения между жизнью, которую он дал ей, и жизнью сестры.

— Чепуха! Отец предпочитает игнорировать этот факт, но свое состояние он заработал торговлей, как тебе известно. Причем не такое уж большое состояние! Ты познакомился с ним после его посвящения в рыцари, дорогой. Клянусь, отец никогда не вел себя так напыщенно, когда я была ребенком.

— Ну, ты не должна думать, что я не ценю твоей жертвы — выйти за меня замуж.

Амабель ослепительно улыбнулась мужу:

— Жертвы! Как ты можешь, Джон? Я бы не променяла жизнь с тобой на сто тысяч фунтов!

Она гордо оглядела стол — более здоровых, развитых отпрысков в мире не сыскать! Детей Кэмпбелл учили не восхищаться своей внешностью, но они были красивы, как на подбор: с правильными чертами, здоровой кожей и превосходным цветом лица. К слову сказать, семейное сходство было почти неуловимым. Шотландские предки иx отца наделили Кейти, Гектора, Ники и Агнес высоким ростом и рыжими волосами. Но Амабель была миниатюрным златовласым созданием; от нее Изабелла и Эмили унаследовали льняные кудри и изысканную утонченность.

Миссис Кэмпбелл, не теряя зря времени, приняла приглашение сестры. Шутки шутками, но Кейтлин и мистер Кэмпбелл рассудили правильно: неопределенность в приглашении леди Линвуд объяснялась ee забывчивостью. Она не помнила имен многочисленного потомства Амабель. Как только ей растолковали, что у Кэмпбеллов две дочери подходящего возраста, она немедленно включила в свое приглашение обеих.

Глава II

Кейтлин незаметно проскользнула через элегантные французские двери, ее лицо пылало унижением. Она с благодарностью глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Возможно, это сможет потушить пламя нa щеках, прежде чем кто-нибудь заметит, как она покраснела.

До чего же ей хотелось сбежать! Она чувствовала себя запертой в клетке. Кейтлин пересекла террасу и крепко ухватилась за балюстраду. Холод мрамора сочился сквозь перчатки, и она вздрогнула, приветствуя это ощущение. Она приветствовала все, что могло отвлечь ее в этот момент.

Она все еще не привыкла к жаре, вызванной столплением разряженных людей в салоне, освещенном десятками свечей. С другой стороны, она не привыкла к холоду, который порой исходил от этих людей. Но весенняя ночь была знакома — пахло свежестью, сыростью и чем-то диким. Если она закроет глаза, тo почти сумеет представить себя в Роузмиде… Ее накрыла волна тоски по дому, и девушка смущенно открыла глаза. Что за идиотизм! Она скоро вернется домой. «И, несомненно, останусь там навсегда», — подумала Кейтлин, насмешливо скривив рот. Лондонский Сезон не оказался безоговорочным успехом.

Брызги приглушенных перчатками аплодисментов заставили ее обернуться и посмотреть в сияющее огнями окно за спиной. Стоя снаружи в темноте, Кейтлин оставалась невидима для нарядной, улыбающейся толпы, окружившей арфу мисс Уитлок. Довольно одинокое ощущение. Она с грустью подумала, что все это время была невидима для большинства из них. Oт этого ярко освещенного зала Кейтлин Кэмпбелл отделяла не просто стеклянная панель. Высший свет вдруг показался ей таким же чуждым, как племя готтентотов.

Хотя нет, в ее случае это было наоборот, не так ли? Она была готтентоткой. Смех, который всегда искрился в глазах Кейтлин, на мгновение загорелся — ей пришло в голову, что настоящий готтентот получил бы более почтительный прием у здешних аристократов, чем дочь Джона Кэмпбелла. Было ошибкой надеть сегодня вечером шелковое платье и мамин жемчуг. Если бы она напялила травяную юбку и привязала к волосам кость, могла бы сойти за члена королевской семьи, приехавшего с визитом.

Юмористический образ поблек в пылу ее возбуждения, и Кейтлин прошла вдоль террасы в тщетной попытке восстановить настроение. Подслушанное замечание, приведшее ее на террасу, не давало ей покоя. «Рыжая? О, она никто, моя дорогая». Как легко это сказала леди Элизабет. Как небрежно она отшвырнула Кейтлин, жалкого прихвостня титулованной знати. Для леди Элизабет Делакур — дочери герцога, недавно обрученной с наследником графа, Кейтлин Кэмпбелл была ничтожным болваном.

Вернуться в салон, изображая интерес к арфе мисс Уитлок, казалось невозможным. Кроме Кейтлин, на террасе никого не было — уникальное положение, чтобы ускользнуть с бала. О, если б она посмела! Она снова подошла к балюстраде и наклонилась, вглядываясь в сады под террасой. Сверху была видна площадь; прямо к площади вела узкая тропинка. Пять минут быстрой прогулки — и она у тети на Хаф-Мун-стрит.

Импульс к бегству был настолько сильным, что девушка неосознанно сделала шаг-другой в сторону сада, прежде чем спохватиться. Она остановилась как вкопанная. Бедная леди Линвуд грохнется в обморок, если обнаружит свою упрямую племянницу, марширующую в темноте по улицам Лондона! Тетя Харриет не одобряла одинокие прогулки Кейтлин по Лондону даже средь бела дня. Они уже провели несколько жарких «дискуссий» по поводу ее нетерпимости к тетиному указу.

Тем не менее именно сегодня вечером — и только сегодня вечером — возможно, что никто не узнает. Тети Харриет здесь нет, Эмили тоже. Этим вечером состоится официальное представление Эмили, и, не пройдя эту церемонию сама, Кейтлин не могла сопровождать сестру и тетю в гостиные королевы. Вместо того, чтобы сиротливо сидеть в Линвуд-Хаузе, ожидая их возвращения, Кейтлин приняла приглашение своей подруги Серены на этот ужасный прием. Леди Серена Килвертон была единственной родственной душой, которую Кейтлин обрела в Лондоне. Мать Серены, леди Селкрофт, оставалась неизменно добра, но бóльшая часть исключительно избранной компании отнеслась к Кейтлин с намеренной прохладой.

Она разочарованно вздохнула. Ночь звала ее, но это вам не сельский Хартфордшир! Лондон подарил молодой девушке много удовольствий, однако полуночное бродяжничество не было одним из них. Кейтлин неохотно повернулась, чтобы вернуться в душный салон.

Прежде чем девушка успела добраться к французским дверям, они распахнулись, бросив на террасу полосу света. Вышли две молодые женщины: Кейтлин мельком увидела аристократичный профиль леди Элизабет, потом Серена загородила ей обзор. На жизнерадостном личике Серены застыло нехарактерно упрямое выражение.

Как неловко! Кейтлин заколебалась. Следует ли ей заявить о своем присутствии? Или развернуться и поискать другой вход в дом? Они ее еще не заметили. Кейтлин шагнула к ним, но ее остановили первые слова леди Элизабет.

— Большая ошибка — поощрять людей такого уровня, — спокойно сказала леди Элизабет. Она казалась доброй, но твердой, как если бы говорила сo своенравным ребенком. — Умоляю, не примите мои слова за критику, моя дорогая Серена, но я считаю своим долгом подсказать вам. Знаете, к сентябрю я буду вашей старшей сестрой.

Серена с раздраженным смешком покачала головой:

— Спасибо, но вот уже несколько лет мне не требуется гувернантка! A если бы вдруг понадобилась, сомневаюсь, что мама сочтет невесту Ричарда подходящей кандидатурой на эту должность.

Спокойствие леди Элизабет казалось непоколебимым.

— Тем не менее, у меня гораздо больше опыта в таких вопросах, чем у вас, дорогая. Я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как она пользуется вашим добродушием, навязываясь вам.

Ответ Серены был тих, но Кейтлин отчетливо разобрала ее слова:

— Как вы думаете, каким образом она мне навязывается?

Леди Элизабет нежно рассмеялась:

— О, осмелюсь предположить, вы не имеете ни малейшего представления об этом! Но притязания на дружбу с леди Сереной Килвертон могут существенно улучшить статус заурядной мисс Кэмпбелл. Видите ли, вы содействуете ее социальным амбициям, оказывая ей поддержку.

Кейтлин ошеломила несправедливость и очевидная подлость этого замечания. Изысканный прононс леди Элизабет продолжал жужжать, деликатно предостерегая Серену от коварной подруги, но Кейтлин больше не могла стоять и слушать. Слепо повернувшись, она побрела в сад. Вечер приобретал странный, болезненный вид кошмара.

Итак, новый факт, что леди Элизабет выходит замуж за брата Серены в сентябре, многое объясняет. Кейтлин раньше об этом не задумывалась. Неудивительно, что ее светлость вмешивается в вещи, которые в противном случае ee, конечно, не волновали бы.

На глаза навернулись слезы гнева и унижения. Кейтлин не была дурой. Она понимала, что дружба с дочерью графа имеет свои преимущества. Но Кейтлин подружилась бы с Сереной, даже если б ее отец был чистильщиком сапог. Пылкая, веселая, ласковая Серена! Невозможно представить, что ее брат выбрал леди Элизабет спутницей жизни! Виконт Килвертон, похоже, сильно отличается от своей сестры.

Она нетерпеливо смахнула злые слезы, пытаясь успокоиться. В конце концов, какое имеет значение, что думает о мисс Кэмбелл лондонский высший свет? Через месяц-другой она вернется домой в Роузмид и никогда больше не увидит этих людей.

Ах, но это имеет значение. Это имеет значение для Эмили. Если бомонд считает девушек Кэмпбелл выскочками, стремящимися вскарабкаться вверх по социальной лестнице, какие у бедняжки Эмили шансы обзавестись подходящими связями? Тетя Харриет, безусловно, удачно вышла замуж. Как племянниц леди Линвуд, Кейтлин и Эмили принимали почти везде. Но факты остаются фактами. Девушки Кэмпбелл могли быть привлекательными, могли быть благовоспитанными, они могли быть кем угодно, однако не имели ни титула, ни состояния, чтобы их рекомендовать.

Она внезапно осознала, что беспокойные ноги непроизвольно привели ее к окраине сада. Кейтлин остановилась. Еще один или два шага — и она окажется на тротуаре, шедшем вдоль площади. Улица почему-то казалась намного светлее сада. Кейтлин облокотилась о каменную стену рядом и, стараясь оставаться в тени, наклонилась за угол дома, чтобы исследовать это явление.

На площади выстроились каменные фасады особняков; их ухоженные парадные входы освещались факелами, окна полыхали светом. Посыльные и кучеры в ливреях бездельничали, ожидая, когда откроются отполированные двери, и гости начнут покидать вечерние развлечения. Картина величественной, хорошо освещенной респектабельности ослепила деревенские глаза Кейтлин.

Прежняя фантазия — уйти домой — вернулась, чтобы мучить ее. При этой мысли ее сердце забилось чуть быстрее. Шокирующе необычно, но какое это имеет значение? Абсурдно следовать правилам, когда правила и неудобны, и ненужны! В том, чтобы пройти несколько коротких кварталов в этом элегантном районе, не может быть ничего опасного. И быстрая прогулка охладила бы ее рассудок.

Очень хорошо, она так и сделает! Она ни за что не останется покорно выслушивать клеветнические измышления в свой адрес! Кейтлин вышла на свет с видом полного самообладания и уверенности, передала краткое сообщение для леди Селкрофт ближайшему лакею и покинула особняк.

К тому времени, как ee смелый план был приведен в исполнение, Кейтлин почувствовала себя куда бодрее. Действия сразу оказали оздоровительный эффект на ее настроение. Она бойко пересекла площадь, свернула за угол на Керзон-стрит и вскоре оставила позади компанию лакеев и грумов.

Непривычно было видеть Керзон-стрит с закрытыми магазинами, совершенно опустевшей. Если б не чудесные новые уличные фонари, она никогда бы не узнала улицу. Собственные шаги отражались чужим эхом, и Кейтлин сочла необходимым шагать осторожно в этой тускло освещенной, незнакомой обстановке. Тем не менее, ночь была прекрасной, а одиночество освежающим.

Она заметила, что где-то вдалеке суматошно бегали и кричали люди. Это не слишком обеспокоило Кейтлин, пока она не осознала, что звуки приближаются. Уличные фонари внезапно стали менее яркими. Ее сердце забилось немного быстрее, и она ускорила шаг.

Раздался внезапный крик: «Эй! Вот он!» Грубый баритон с акцентом кокни донесся из-за ближнего угла, прямо позади нее. Встревожившись, Кейтлин отпрянула к дверям магазина, мимо которого проходила, и повернулась, чтобы обнаружить причину беспорядка.

Было достаточно светло, чтобы разглядеть высокого мужчину в вечернем костюме, на максимальной скорости бегущего к ней. Она мельком увидела блестящую белую рубашку и летящую накидку, прежде чем мужчина с восклицанием врезался в нее, схватив за руки, чтобы не упасть. В одно мгновение он втащил Кейтлин во встроенный дверной проем и развернул перед собой — теперь ее спина закрывала вид с улицы.

— Простите меня! — C этими словами он, не теряя времени, прижался губами к ее губам.

Кейтлин бессильно замерла, слишком испуганная, чтобы протестовать; слишком пораженная, чтобы думать. Никогда прежде она не чувствовала вкус мужских губ, никогда еще мужские руки не обнимали ee. Эта вынужденная близость с совершенным незнакомцем — мужчиной, чьего лица она даже не видела — была самым удивительным событием в ее жизни.

Сбитая с толку, она все же смогла услышать топот нескольких пар бегущих ног, замедляющихся по мере приближения. Руки незнакомца сильнее сжались вокруг нее. Едва Кейтлин попыталась выразить приглушенный протест, как он еще крепче прижался к ее губам. Она услышала позади себя хохот, грубый насмешливый голос: «Любовь — ах, юная мечта!» и задушенное проклятие.

— Ребята, должно быть, он завернул за угол! — крикнул другой голос, и ноги промчались мимо.

Когда стук бегущих ботинок по булыжникам начал стихать, незнакомец оторвался от ее губ. Глаза Кейтлин распахнулись от потрясения: до нее внезапно дошло, что во время поцелуя она закрыла их, как обморочная девица. Она подняла дрожащую руку, чтобы пригладить волосы, и глубоко вздохнула. Среди бушующих в ней противоречивых эмоций — гнева, унижения, страха и, да, пузырьков веселья — шла борьба за превосходство. Она растерялась. Как ей следует поступить: отвесить наглецу пощечину, пряча лицо, убежать от стыда, кричать о помощи или громко смеяться.

Уличный свет был слишком тускл и неустойчив, чтобы разглядеть черты лица незнакомца. Кейтлин ошеломленно подумала, не представляет ли oн для нее опасность? Кто знает, чьи грохочущие сапоги она слышала; возможно, его преследовала стража. Не исключено, что этот человек — преступник, сбежавший с места преступления.

— Мадемуазель, вы, вероятно, спасли мне жизнь, — прошептал мужчина.

Судя по его произношению, это был джентльмен. Кейтлин приходилось слышать истории о молодых аристократах, разыгрывающих глупые шутки для развлечения. Вероятно, он был одним из этих болванов.

— Как отрадно! — Кейтлин ответила с ледяной вежливостью. — Пожалуйста, не благодарите меня. Я всегда стремилась спасти попавшего в беду джентльмена. И предупреждаю, если вы попросите извинения, у меня будет жуткая истерика. Мои нервы не выдержат очередного потрясения!

— Но я действительно признателен и прошу прощения, — сказал он.

К раздражению Кейтлин, его голос дрожал от веселья. Она напряглась, и мужчина быстро добавил:

— Постыдно, знаю! Но не было времени думать о другой уловке. Эти бандиты шли за мной по пятам.

— О, умоляю, забудьте! Я излишне облагораживаю сущую банальность. Рискну предположить, что леди в Лондоне может ожидать подобные нападения дюжину раз зa день. Убеждена, что привыкну к этому.

— Ах, так вы новичок в Лондоне? — осведомился он.

— Если вы осмелитесь спросить меня, как мне нравится мое пребывание…

— Я бы не дерзнул! — перебил он с тихим смехом.

— Не дерзнул бы? Как странно! — парировала Кейтлин. — Я думала, что вашим не дерзостям нет конца.

— Вы, должно быть, считаете меня законченным негодяем, — констатировал он без тени смущения. — Мне, признаться, нечего сказать в свою защиту. Кроме как указать, что молодые добродетельные женщины обычно не разгуливают одинокими и незащищенными по улицам Лондона. И никогда, могу добавить, после наступления темноты.

— И мне теперь понятно, почему! — возразила Кейтлин, краснея в темноте. — Признайтесь, сэр, вы работаете у моей тети? Можно почти предположить, что она вас натравила… — Тут она спохватилась, сожалея, что так много сказала. К сожалению, незнакомец был слишком проницателен, чтобы пропустить ee прокол.

— Вы попали прямо в «яблочко», — лживо проговорил он. — Вас, определенно, нужно научить более осмотрительному поведению. Как вы угадали, ваша тетя поручила это мне. — Веселье снова вернулось в его голос. — Осталось только выяснить — кто ваша тетя?

Кейтлин с досадой закусила губу. Небеса! Вот, пожалуйста, она мило беседует с негодником, тогда как любая дама кричала бы о помощи и обрушила ему на голову весь Лондон! Что ею овладело? Она вдруг сообразила, что руки джентльмена все еще сжимают ее, и пришла в ярость. Мысленно встряхнув себя, она вырвалась из захвата и, собрав обрывки достоинства, обратилась к нему с заслуженной холодностью:

— Сэр, если вы чувствуете, что опасность для вас миновала, возможно, будете добры отпустить меня?

— Не только злодей, но и трус! Мадемуазель, вы меня унижаете.

Тем не менее он быстро оглядел улицу, которая казалась безлюдной, за исключением их двоих. Ни звука бегущих ног; в городе было странно тихо. Мужчина снова посмотрел на Кейтлин. Она вздернула подбородок и храбро воззрилась на него в ответ, хотя знала, что в темноте он не увидит выражения ее лица.

— В любом случае уловка сработала. Они ушли. — В полумраке она скорее почувствовала, чем увидела его хмурый взгляд. — Что мне теперь с вами делать? Вы не можете ходить по улицам Лондона посреди ночи без сопровождения.

— Вы собираетесь предложить мне свою защиту? — потребовала возмущенная Кейтлин. — У меня действительно будет истерика!

Его белые зубы сверкнули во внезапной усмешке:

— Что? A вы так бесстрашны! Я бы хотел это увидеть.

— Ну, вам не удастся, — сердито отрезала Кейтлин.

У нее возникла новая трудность. Она была совсем близко к Хаф-Мун-стрит. Если этот невыносимый мужчина решит провожать ее, он узнает, где она живет. Некоторое время она стояла в нерешительности, и дьявол, казалось, читал ее мысли.

— Интересно, что вы будете делать? — осведомился он с большим интересом. — Вы в редком маринаде, мэм! Если вы позволите мне проводить вас домой — откроете свою личность. Это никуда не годится. С другой стороны, если вы откажетесь от моего сопровождения, честь заставит меня все равно следовать за вами. Знаете, чтобы защитить вас от всех других негодяев, которые могут бродить по улицам Лондона. Единственный способ предотвратить мою помощь — вызвать стражу. В этом случае меня, без сомнения, доставят к магистрату. Неудобно для меня, безусловно, но только подумайте, какой стыд для вас! Придется давать показания.

Это было уже слишком. Раздражение Кейтлин тут же переросло в гнев.

— Я буду счастлива дать показания! Если вы не уберетесь немедленно, я закричу изо всех сил, и вас схватят — вероятно, те же стражники, которые преследовали вас минуту назад!

— Злодей, трус и преступник! Увы, вы пронзили меня насквозь! — пришел возмутительный ответ. Он все еще смеялся над ней, хам! — Разрешите мне указать вам, мэм, что, хотя ваш голос и манеры выдают леди, ваше присутствие на улице в такой час может кого-нибудь обмануть. А теперь, не объявить ли нам перемирие? Вы действительно не можете действовать в одиночку, и моя защита — как бы иронично это не звучало — лучше, чем никакая.

— Спасибо! Но, судя по всему, я больше всего нуждаюсь в защите от вас. Уверена, что могу обойтись без вашего сопровождения.

— Тем не менее, вы его получите, — спокойно заявил незнакомец. Затем, как будто он почувствовал ее бессильную ярость, его голос смягчился. — Можно на мгновение быть серьезными? Я глубоко в долгу перед вами, мэм, — вас действительно позорно использовали. Поскольку я не вижу другого способа исправить это, позвольте мне, пожалуйста, предложить вам единственную помощь, которая мне доступна.

Кейтлин с сомнением взглянула на затененное лицо незнакомца, и ее гнев угас. Его слова и манеры убеждали, вопреки ее воле, что он — джентльмен. Он, ясно, смеялся над ней и получал возмутительное удовольствие от ее смущения, но не воспользовался никаким другим преимуществом. Она понимала, что будь он мужчиной другого сорта, положение для девушки могло оказаться по-настоящему опасным. Если бы только можно было прочесть выражение его лица!

Мужчина, похоже, почувствовал ее колебания, отступил от нее, и поклонившись, протянув руку. Он проделал это с такой уважительной вежливостью, что Кейтлин еле сдержала смех. Как это забавно! Она взяла протянутую руку, но снова заколебалась. Ничто в жизни не готовило ее к такому происшествию.

— О, если бы я только знала, что делать! — воскликнула она. — Право, сэр, я не могу быть обязана вам. Невыносимо! Разве вы не понимаете, в каком затруднительном положении я нахожусь?

— Я действительно понимаю. Давайте встанем здесь и обсудим это. В конце концов, взойдет солнце, и вы сможете продолжить прогулку в безопасности.

Она подавилась очередным смехом:

— Нет, мы пойдем разными дорогами! Это также позволит мне продолжить прогулку в безопасности.

Он махнул рукой в имитации салюта:

— Touché!

— Уверяю вас, сэр, я абсолютно серьезна. Пожалуйста, отпустите меня и окажите любезность, не преследуйте меня. — Он начал что-то говорить, но она поспешила добавить: — Вы должны понять, насколько это невозможно! Я не могу позволить вам сопровождать меня или, что еще хуже, следовать за мной до самой двери.

Кейтлин почувствовала, как он снова нахмурился.

— В ваших словах есть смысл. В конце концов, у вас нет уверенности, что я тот, кем кажусь.

Она почти ахнула от его бессознательного высокомерия.

— Я скорее надеюсь, что вы не тот, кем кажетесь!

Ага, это наконец сбило с него спесь, удовлетворено отметила она. Наступила мрачная пауза.

— Пожалуй, я заслужил это, — сказал он саркастично. — Могу лишь еще раз попросить у вас прощения. Скажите мне вот что: вам не нужно говорить, в каком направлении, но как далеко вы живете отсюда?

— Буквально в нескольких шагах, уверяю вас.

Теперь настала его очередь колебаться.

— Что ж, мэм, я могу поддерживать вашу точку зрения. С другой стороны, если на пути к двери на вас свалится какое-либо дальнейшее приключение, я — как и вы — буду считать себя злодеем, поскольку бросил вас на произвол судьбы. Как решить эту головоломку?

— Моя судьба, сэр, не ваша забота.

— Ерунда! Это стало моей заботой, как только я вовлек вас в свои дела. — Белозубая усмешка снова вспыхнула. — И так предосудительно!

Кейтлин была рада, что ночь скрыла ее румянец.

— Допустим, — продолжил он, — я останусь здесь, в дверном проеме, пока вы идете к своему дому. Я мигом прилечу к вам на помощь в любой момент, если вы закричите в следующие — скажем, пять минут? Если вы действительно живете так близко, думаю, я вас хорошо услышу, если вы… Что это было? Ах да, закричите изо всех сил.

Он все еще смеялся над ней? Кейтлин подозрительно взглянула на него, но темнота не позволяла рассмотреть лицо, а его голос звучал довольно невыразительно. Предложение было сделано в безупречной манере, и она была бы рада знать, что защита в некотором роде под рукой. Так как она не могла придумать достойной альтернативы, тo решила дать ему преимущество сомнения.

— Спасибо, — сухо сказала она. — Я окажусь дома через пять минут и думаю, что буду в пределах слышимости все время.

— Тише! Больше не надо слов! — он прервал ее. — А то вы все-таки дадите мне свой адрес.

Она не могла сдержать крошечное бульканье смеха:

— Вы абсурдны! Обещайте мне, что не будете подсматривать, в каком направлении я иду.

— По рукам, — тепло ответил он.

И Кейтлин изумленно обнаружила, что на самом деле дружелюбнейшим образом пожимает руку дерзкому незнакомцу, после чего продолжила свой путь.

Улица Хаф-Мун фактически была прямо за углом; у дома № 14 приветливо горели фонари. Никогда в жизни она не была так рада увидеть входную дверь в дом! Кейтлин прытко взбежала по ступенькам. Дверь немедленно отворилась, и дворецкий посмотрел на нее с плохо скрытым удивлением.

— В полном одиночестве, мисс?

Кейтлин попыталась придать голосу нотку легкого безразличия и небрежно улыбнулась ему.

— Как видите, Стаббс, — весело ответила она, стягивая перчатки. — Очень любезно с вашей стороны, что вы встретили меня со свечой! Спокойной ночи.

Она поспешно взяла свечу из его возмущенной руки и начала подниматься по лестнице.

— Спокойной ночи, мисс, — последовал деревянный ответ.

Стаббс, застывший от неодобрения, закрыл за ней дверь.

В безопасности своей комнаты она вдруг осознала, что ее трясет. Какая необычная вещь произошла посреди Керзон-стрит! Ее нервы полностью расстроены, a она всегда считала, что в ее теле нет нервов.

Бессознательно она потерла тыльной стороной ладони рот, словно желая стереть память о твердых настойчивых губах, прижатых к ее собственным. Она представляла, что если и когда испытает свой первый поцелуй, то это произойдет при других обстоятельствах — совсем других, действительно! Как позорно, что этот мерзкий мужчина украл у нее что-то настолько ценное! Хотя, ругала себя Кейтлин, сама виновата. В будущем она не станет так беспечно пренебрегать условностями.

Дрожащей рукой она зажгла прикроватные свечи. Повернувшись, бросила перчатки и ридикюль на стул. Именно тогда Кейтлин увидела себя в трюмо. Щеки покраснели, глаза неестественно блестят, волосы растрепаны — словом, обезумевший и невообразимый вид. Но что заставило ее задохнуться, так это пятна на платье. Не веря своим глазам, она подошла ближе к зеркалу… и буквально вперилась в отражение, разведя пальцами складки прозрачной ткани.

Кровь. Определенно, кровь. Кровь в полосках выше локтя, где он схватил ее, капли крови на юбке. И — она извернулась, чтобы проверить — кровь на спине платья, где его руки держали ее.

Что за приключение она только что пережила?! Румянец на ее щеках исчез. Кейтлин побледнела и неожиданно села на скамейку перед зеркалом.

Глава III

К моменту, когда лакей достопочтенного Эдварда Монтегю впустил лорда Килвертона в квартиру друга на Кларджес-стрит, его светлость уже почувствовал, что его знобит и вообще ему немного не по себе.

Килвертон не считал нужным церемониться с Недом Монтегю. Родовые акры м-ра Монтегю лежали менее чем в десяти милях от их поместья, и джентльмены дружили с детства. Обычно в этот час изящная персона Неда радовала сердце какой-нибудь модной хозяйки. Однако, по сведениям Килвертона, Монтегю подхватил простуду, и он был уверен, что сегодня Нэд проведет редкий вечер дома.

Разумеется, лорд Килвертон обнаружил мистера Монтегю, развалившегося у камина, чихающего и зевающего над дымящейся чашей с пуншем. Он был одет в дивный халат поразительного оттенка. Тяжелые глаза Неда заблестели при неожиданном появлении друга.

— Килвертон, нy, это замечательно! Что привело тебя на Кларджес-стрит посреди… — Oн замолчал, увидев, как Килвертон тонет, морщась, в глубоком кресле. — Боже! Что не так?

Лорд Килвертон осторожно пощупал плечо и снова поморщился.

— Твой халат, Недди. Сбил меня с ног. Какого черта ты принимаешь посетителей в этом наряде? Надо было заставить Фарли сказать, что тебя нет дома.

Монтегюусмехнулся и поправил атласный рукав. Его стройная фигура и темные волосы идеально сочетались бы с блестящим пурпуром, если бы он жил в более экстравагантном веке.

— Родился слишком поздно! — Опечалился oн. — Мой дедушка ходил по городу в пурпурном атласе. Тебе не нравится? Я был уверен, что ты позеленеешь от зависти, кинешься покупать такой же, и мы вдвоем вернем его в моду.

Он присмотрелся к другу, и смех покинул его глаза. Монтегю потянулся, чтобы включить лампу.

— Только не нужно сочинять басни, Ричард, — мрачно сказал он. — Ты ранен.

— Царапина, — поправил Килвертон. — Ничего серьезного. Но я бы охотно выпил бокал твоего пунша.

Мистер Монтегю подошел к двери и бесцеремонно крикнул Фарли. Фарли, бывший военный, принес лорду Килвертону не только дополнительный стакан для пунша, но также таз с водой и немного полотна, которое тут же принялся рвать на бинты. Возражения лорда Килвертона отклонили, с него сняли в прошлом элегантное пальто и обнажили уродливую рану на плече. Фарли умело обмыл и перевязал рану, подал его светлости стакан пунша, бесстрастно поклонился и вышел из комнаты.

Килвертон уныло ухмыльнулся через край стакана своему другу, который заметно посуровел.

— Ну же, Недди! Все не так плохо.

Мистер Монтегю возмущенно чихнул и сделал освежающий глоток пунша.

— Напротив, очень плохо! Ты входишь, проливаешь кровь на мое второе по качеству кресло, а затем пытаешься вести себя так, как будто ничего не произошло.

Лорд Килвертон покорно попросил прощения.

— И не пытайся надуть меня, внушая, что произошел несчастный случай! Ты пробовал эту тактику в прошлый раз и нисколько не убедил меня. Не обольщайся, я не поверю во второй нечаянный инцидент в течение месяца.

— Ты очень суров, Нед, — пожаловался лорд Килвертон. — Засада может случиться с кем угодно.

— Не с тобой! У тебя самые проворные руки из моих знакомых и рефлексы пантеры. Ты смертельный стрелок, и мало кто захочет скрестить с тобой мечи. Думаю, ты последний человек в Лондоне, которого можно застать врасплох.

Лорд Килвертон поморщился.

— Очевидно, нет. Спасибо за трогательную, хоть и неуместную уверенность в моей боевой доблести, но меня действительно застали врасплох. На меня напала банда грабителей на Требек-стрит, безнадежно превосходившая меня численно.

Монтегю вздернул подвижные брови. Он принялся за очередной стакан пунша, осторожно вытащив ломтик лимона, плавающий сверху.

— Грабители? — повторил он. Его глаза странно блеснули, но голос остался нейтральным. — В прошлый раз это были разбойники или что-то в этом роде, не так ли?

Килвертон застонал, прикрыв глаза рукой:

— Это действительно были разбойники, и, клянусь, не одни и те же люди. Так что можешь прекратить плести теории заговора! Видишь, я тебя опережаю.

Странное выражение лица мистера Монтегю исчезло, и он неохотно усмехнулся.

— Да, но…

— Но ничего! — твердо сказал Килвертон. — Я очень признателен тебе за то, что ты одолжил мне Фарли помочь с ранами. И буду еще более признателен, если ты не раструбишь эту позорную историю по всему городу.

— Нем, как рыба! — заверил его Монтегю. — Но что случилось, Килвертон? Говоришь, их было много?

— Да, на меня напали полдюжины здоровенных парней. Некоторые с дубинками, и по крайней мере один — с мечом, как видишь.

— Боже! Тебе повезло, что ты спасся!

Лорд Килвертон задумчиво кивнул.

— Да, мне тоже кажется, что я счастливчик. Признаюсь, эти рефлексы, которые ты так щедро хвалил минуту назад, сослужили мне неплохую службу. И у меня была с собой трость — хотя я, кажется, ее потерял. Я сражался спиной к стене, Нед, вокруг ни души. Могу сказать, были моменты, когда я думал… — Его голос прервался. Oн задумчиво смотрел в огонь, потягивая пунш. — Воистину, все хорошо, что хорошо кончается.

Мистер Монтегю разволновался.

— Клянусь Юпитером, Килвертон! — воскликнул oн возбужденно. — Какой удачный побег! Скольких тебе пришлось убить?

— Думаю, ни одного, хотя я определенно вложил не меньше, чем получил.

— Они что-нибудь взяли у тебя?

— Нет, ничего. — На лбу Килвертона появилась слабая складка. — Странно. У них была возможность ограбить меня. Интересно, почему они этого не сделали?

— Слава богу, что они этого не сделали! Как ты ушел?

— Пробился сквозь эту свору и побежал, как будто дьявол гнался за мной по пятам.

Мистер Монтегю выпрямился в своем кресле.

— Ты сумел от них оторваться?

— Не совсем. — На лице Килвертона промелькнула странная улыбка. — Они пробежали мимо меня.

Мистер Монтегю был поражен.

— Они пробежали мимо тебя?

— Я замаскировался, — объяснил лорд Килвертон.

Мистер Монтегю подавился пуншем. Восстановив дыхание, он изумленно переспросил:

— Замаскировался! Ты обманываешь.

— Вовсе нет. Я притворился Ромео, украдкой вышедшим на полуночную прогулку с Джульеттой.

Монтегю аккуратно поставил стакан на поднос рядом с собой и пристально посмотрел на друга.

— Надеюсь, ты объяснишь мне, как человек маскируется — под Ромео или кого-то еще, — когда его азартно преследует банда головорезов.

Лорд Килвертон мягко рассмеялся, размышляя вслух:

— Хотелось бы знать, не предам ли я доверие женщины? Интересная дилемма. Весы склоняются к тому, что, поскольку мне неизвестна личность женщины, я вправе описать этот казус. В конце концов, вряд ли я скомпрометирую даму, если не могу назвать ее имя, верно? Я даже не могу сказать, как она выглядела.

Затем лорд Килвертон поведал своему другу, как он буквально столкнулся с одинокой женщиной на Керзон-стрит, обнял ее и хладнокровно разыграл любовную сцену, обманув нападавших. Мистер Монтегю, почуявший интригу, был в восторге.

— Как романтично! Ты действительно не имеешь ни малейшего представления о ее личности? Ну-ну, Килвертон, давай подойдем к проблеме с научной точки зрения. Мы знаем, например, район, в котором она живет — теперь подумай! Она была высокой или невысокой?

Килвертон отрешенно смотрел на огонь в камине, вспоминая с улыбкой:

— Высокая. И худенькая. — Улыбка росла. — Но не слишком худенькая. На самом деле, уютный обхват, как раз по моим рукам. — Он снова призадумался, все еще улыбаясь огню. — Безусловно, леди. И невинная. Я поставил бы последнюю пятерку на то, что она никогда раньше не целовалась.

Мистер Монтегю рассмеялся:

— Да, обычно это можно определить! Что-нибудь еще?

— Умная. Прямолинейная. Благородное происхождение. Чувство юмора. Приятный голос, довольно низкий. И поразительно бесстрашная.

— Бесстрашная?

— Подумай, Нед: к ней на улице прицепился совершенно незнакомый человек при обстоятельствах, которые должны были напугать женщину без сопровождения. С ней обращались самым предосудительным образом; насколько она знала, я мог быть так же опасен, как негодяи, от которых я убегал. Фактически, для нее и был! И все же она справилась с ситуацией безупречно хладнокровно: обоснованно отчитала меня и ушла не моргнув глазом.

Мистера Монтегю это не убедило.

— Возможно, она тебя узнала.

Килвертон покачал головой.

— Нет, я определенно никогда не встречал эту леди. Она упомянула, что недавно приехала в Лондон. — Улыбка снова промелькнула на его лице. — И я почему-то уверен, что запомнил бы эту девушку, если бы встретил ее раньше.

Однако обеспокоенный Монтегю придержал свои неизбежные размышления при себе. Он знал, что Килвертон (после тщетных поисков невесты, способной вызвать в нем более пылкие эмоции, чем уважение и симпатия) недавно заключил чрезвычайно подходящую помолвку. Хотя до церемонии еще оставалось несколько месяцев, Ричард Килвертон был, считай, женат. В данных обстоятельствах казалось удачей, что ему вряд ли удастся разузнать личность своей загадочной очаровательницы. Похоже, она опасным образом разжигала его воображение.

Монтегю решил, что его другу нужно охладить энтузиазм. Он принял мрачный тон и пессимистично покачал головой:

— По-моему, тебе попалась какая-то разбитная гувернантка, Килвертон. Наверное, ей сорок, ни днем меньше; страшна как смертный грех. При дневном свете ты бы разглядел, что она в пятнах и с торчащими зубами. Запомни мои слова: только дракон может пережить подобное происшествие без истерик.

Но Килвертон победно засмеялся, вытянув перед собой длинные ноги:

— Не с торчащими зубами, Недди! По крайней мере, в этом я уверен!

Его плечо снова разболелось, да и Неду, похоже, стоило лечь в постель. С учетом этого его светлость вскоре вызвал наемную карету, чтобы ехать в семейную резиденцию на Маунт-стрит. Хорошо, что время позднее — все спят, домашних не встревожит его потрепанная внешность. Камердинер незаметно избавится от испорченного пальто, никому не нужно знать о его приключении.

Он поймал себя на том, что выглядывает в окно, когда экипаж проезжал мимо Керзон-стрит, пытаясь вычислить возможное направление шагов некой молодой леди, и нахмурился. Какая ерунда!

Лорд Килвертон откинулся на сиденье и с сожалением задумался о непостоянстве судьбы. Как ни глуп и скоротечен (нет сомнений!) его интерес, он почувствовал боль от открытия, что впервые в жизни не может следовать своим желаниям. Не будь он связан обязательствами, ясно, всеми правдами и неправдами ухитрился бы разгадать тайну и найти незнакомку.

Конечно, Нед прав. Стóит ему отыскать ее, и она, бесспорно, окажется такой же пресной, как любая другая знакомая женщина. Но в данный момент это казалось довольно жестокой шуткой.

После затянувшихся бесплодных поисков он наконец-тo встретил женщину, к которой испытывал хотя бы мимолетный интерес, — и было уже слишком поздно.

Глава IV

В ту ночь Кейтлин долго не могла заснуть и на следующее утро проснулась совершенно разбитой. Одна из горничных принесла ей утренний шоколад, но даже эта неслыханная роскошь не подняла Кейтлин настроение. Она села в постели, мрачно потягивая горячую, сладкую жидкость.

Дела у нее, бесспорно, складывались неважно. Чем больше она анализировала вчерашний вечер, тем хуже он казался. Достаточно плохо, что леди Элизабет Делакур унизила ее, но… щеки Кейтлин вспыхнули, когда она вспомнила о собственном поведении. Удрать сo званого вечера без сопровождения! Небрежно черкнув записку леди Селкрофт! О, она определенно переступила черту. Она совершила непростительную вольность, и ее неизвестный преследователь угостил ее «десертом» по заслугам.

Кейтлин нахмурилась, невидяще глядя на прикроватный столбик. Абсурдно, как ее мысли постоянно возвращались к этому мужчине. Никакие самобичевания не могли изгнать его из воображения. Несмотря на улики (пятна крови, оставленные на платье), не получалось убедить себя, что он зловещая личностью, от которой ей посчастливилось сбежать. Раздражала мысль, что она, вероятно, никогда не узнает, кто он.

«С другой стороны, — с содроганием напомнила себе Кейтлин, — я безмерно рада, что он, вероятно, никогда не откроет, кто я!»

Исповедь сочувственному слушателю принесла бы ей значительное облегчение, но об этом не могло быть и речи. Если бы хоть какая-то часть этой истории дошла до ушей леди Линвуд, тетя Харриет, наверно, умыла бы руки и без лишних слов отправила племянницу-сорванца обратно в Хартфордшир. И Эмили была бы шокирована таким бездумным пренебрежением приличиями едва ли меньше тети Харриет.

Серена могла бы понять. Кейтлин пришла в голову ужасная мысль: своим глупым, возмутительным поведением она поддержала совет леди Элизабет. В следующий раз при встрече с Сереной, определенно, получит сокрушительный удар по носу. Кейтлин оттолкнула единственного друга в Лондоне, и ей некого винить, кроме себя. Ее глаза внезапно наполнились слезами раскаяния.

Кейтлин отставила чашку с шоколадом, смахнула слезы с глаз и решительно выскочила из постели. Даже если это убьет ее, она спустится к завтраку с подобием обычного веселого спокойствия. Эмили не терпится поведать историю своей презентации. Кейтлин надеялась, что минувшей ночью бомонд встретил Эмили теплее, чем ее сестру.

Она не стала дожидаться пока Джейн придет и поможет ей одеться. Кроме того, не стóит привыкать к шикарной жизни в Линвуд-Хаузе. Кейтлин сама обслуживала себя всю жизнь. И поскольку в ближайшем будущем она, несомненно, с позором вернется в Роузмид, ей предстоит обслуживать себя самой вечно. Она торопливо оделась и провела расческой по волосам, пытаясь уложить медные локоны, как учила ее Эмили. Кейтлин скривилась, недовольно глядя на свое отражение в зеркале. В белом кисейном утреннем платье она напоминала горящую свечу!

Она поспешила вниз, опасаясь того, что может найти там: невыносимо, если чувствительной Эмили пренебрегли, как и ею. Но едва она вошла в комнату, Эмили с радостным криком вскочила с кресла:

— Кейти! Как бы мне хотелось, чтобы ты была с нами прошлой ночью!

Кейтлин засмеялась и обняла младшую сестру.

— Да, Эмили, я тоже хотела бы, — ответила она. Боже, Эмили не подозревает, насколько искренне это пожелание. — Тебе понравилось? Все прошло, как ты надеялась?

Мягкие голубые глаза Эмили светились восторгом, щеки розовели ярче обычного.

— О, это было прекрасно! Все были так добры ко мне.

Кейтлин вознесла безмолвную благодарственную молитву. Если Эмили удастся присоединиться к миру их тети, Кейтлин сможет с радостью вернуться в безвестность в Хартфордшире.

— Но это очень хорошо! — она воскликнула, ее глаза мерцали. — Раз все были добры к тебе, Эмили, ты, должно быть, добилась большого успеха.

Это вызвало смешок у тети Харриет, сидящей во главе стола. Утренняя почта лежала возле тарелки с завтраком.

— Девушка из сельской местности, без приданного не может рассчитывать на сенсацию, Кейтлин! — объявила она. Однако удовлетворенное выражение ee лица противоречило утверждению. — Но в целом, наша маленькая Эмили преуспела. Действительно, очень хорошо.

Леди Линвуд была пухленькой миниатюрной женщиной, сохранившей значительную часть красоты далекой юности и почти всю ee безалаберность. Сo своим чаем и корреспонденцией, наваленной вокруг нее наподобие гнезда, она смахивала на довольную курочку, которая лениво прихорашивается и кудахчет из-за вчерашнего успеха.

Чувствуя огромное облегчение, Кейтлин села и встряхнула салфетку.

— Никогда в этом не сомневалась, достаточно только взглянуть Эмили, чтобы ее оценить, благоговея. Стоило нам вытащить такую жемчужину из заводи и вывести в свет, как весь Лондон пал к ее ногам. Это был лишь вопрос времени.

Светлые локоны ее сестры затанцевали, когда она серьезно покачала головой.

— Кейти, я уверена, что грешно говорить такие вещи или даже думать о них.

— Она не думает о них, — убежденно заявила тетя Харриет. — Прошу, не преувеличивай, Кейтлин! Ты огорчаешь свою сестру.

Кейтлин засмеялась, одна каштановая бровь вопросительно изогнулась:

— Неужели я расстроила тебя, моя дорогая? Ничего! Легкомыслие, знаете, всегда было моим главным грехом. Расскажи мне о прошлой ночи!

Эмили умоляюще посмотрела на тетю, и леди Линвуд успокаивающе похлопала ее по руке.

— Эмили, дорогая, ты вела себя безупречно. Да, надо сказать также, выбранный нами шелк прекрасно подошел тебе. Просто везение, что мы остановились у Лизетт в тот день, не так ли? Я уже начала думать, что мы никогда не найдем ничего подходящего. И хотя я люблю делать покупки, как все остальные, — или даже больше! — я действительно думала, что дошла до ручки; это последний час изучения модных выкроек. Боже, мы убили на это несколько дней! Все начинает выглядеть одинаково, и у человека кружится голова! Но этот образец, который она нашла, придал тебе правильный штрих. Какое счастливое обстоятельство, что белый тебе так к лицу! Ты отбросила их всех в тень. Видела леди Мэри Эллерсби? Какая уродина! Ее мать была такой жe: наряди ее в пастель, и она мгновенно покажется на десять лет старше. Не знаю, почему так должно быть, но так и есть. И с самого начала было ясно, что мисс Эммонс зацепится за шлейф. O! Бедная девушка была совершенно не в своей тарелке. Неуклюжая!

Кейтлин чувствовала, что история довольно далеко отклоняется от сути.

— Но, тетя, как вы думаете, Эмили…

— О! — Леди Линвуд восторженно вскинула руки. — Лучше быть не может! Такая изящная и держалась с достоинством, красивая как картинка! Я была очень довольна. И знаете, — она впечатляюще наклонилась вперед, — сам герцог Северн сказал мне, что Эмили вела себя мило. Мило! Именно такими словами, клянусь.

Кейтлин увидела, что Эмили стала совсем алой, и засмеялась:

— Действительно, восхваление!

— Дa, верно, — радостно подтвердила леди Линвуд, eе глаза блестели. — Господи, я забыла рассказать самое главное! Какое удачное совпадение! Присутствовала миссис Драммонд-Баррелл. Подумать только! Эта женщина вызывает у меня внутреннее землетрясение, но, ей-богу, я никогда не видела ее в лучшем настроении. И — вот уж редкий шанс! — она заговорила с Эмили. Эмили, конечно, понятия не имела, кто она такая, иначе могла впасть в один из своих косноязычных припадков. Но, по счастливой случайности, Эмили не уловила ее имени.

Леди Линвуд торжествующе улыбнулась своим племянницам:

— Она сказала мне, милая Эмили, что считает тебя безупречной.

Краска сошла с лица Эмили. Она выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок.

— Миссис Драммонд-Баррелл сказала это?

Кейтлин рассмеялась и подавилась тостом.

— Ах, прошу прощения! — Она отдышалась. — Но ведь такого скромного комплимента недостаточно, чтобы ошеломить тебя, Эмили?

— Скромный комплимент? — возмутилась леди Линвуд. — Ничего подобного! Очень надеюсь, теперь мы получим ваучеры в Алмакс. И это немалый подвиг, позвольте вам сказать!

Помимо воли Кейтлин была впечатлена.

— Ваучеры в Алмакс! Итак, Эмили выставит напоказ товары на брачном рынке. Поздравляю вас, тетя.

Эмили слабо протестовала. Леди Линвуд усмехнулась:

— Только пошлые люди расценивают Алмакс как брачный рынок, Кейтлин. Пожалуйста, не повторяй этого больше! И у меня есть все основания надеяться, что вы обе будете «выставлять напоказ товары», так что прекрати озадачивать свою сестру.

Кейтлин поставила чашку и посмотрела на тетю.

— Теперь вы меня озадачиваете! Я не могу пойти в Алмакс. Меня даже не представили.

Она тут же пожалела о своем замечании. Как она и боялась, Эмили начала в сотый раз упрекать себя.

— О, Кейти! — воскликнула она. — Я чувствую себя ужасно; подумать только, ты уступила свое место, чтобы меня представили. Уверена, что это неправильно. Я знаю, что семья не могла позволить представить нас обеих, но почему я должна была быть представлена вместо тебя? В конце концов…

Кейтлин сделала вид, что закрывает уши руками, и обратилась к главе стола:

— Тетя Харриет, умоляю вас! Убедите Эмили, что она напрасно огорчается!

— Не клади локти на стол, Кейтлин, — безмятежно отозвалась леди Линвуд, поливая пышку солидной порцией джема. — И, Эмили, твоя сестра совершенно права! Нет нужды в причитаниях! Тебе восемнадцать — идеальный возраст для первого Сезона. Я не в силах была убедить вашу мать позволить мне вывести вас обеих. Амабель не хотела, чтоб я залезала глубоко в карман — такой вздор! Необходимо было сделать выбор, и даже Кейтлин считала, что именно ты должна быть избранницей.

— Да, — твердо согласилась Кейтлин. — Я никогда не вызывала у хартфордширских красавцев ни малейшего интереса. Естественно, мне казалось, что не стóит выставлять себя на всеобщее обозрение.

Эмили снова вскрикнула, и леди Линвуд указала на Кейтлин своим измазанным вареньем ножом.

— Кейтлин, угомонись! Мы собираемся выставить тебя на всеобщее обозрение, и перестань есть меня глазами, потому что я не передумаю! Право, Кейтлин, довольно говорить на эту тему! Ты красивая девушка — да, это так! И хотя у тебя действительно чересчур рыжие волосы, думаю, нам не стоит отчаиваться. Знаешь, это не морковно-рыжый цвет, и — слава Богу! — у тебя не веснушчатое лицо… Что такого я сказала, чтобы повергнуть тебя в шок?

— Извините меня пожалуйста! — ахнула Кейтлин. — Умоляю, продолжайте. Кроме того, что у меня нет веснушек, за что еще мы должны благодарить небеса?

— Твой рост, — не задумываясь, ответила леди Линвуд. — Ты носишь одежду очень изящно, Кейтлин, и, надо отметить, тебе присуща элегантность! Конечно, многим джентльменам не нравятся высокие женщины, но в целом это скорее преимущество, я считаю. Что до беспокойства насчет Алмакса — фу! Пустая болтовня! Как люди узнают, что тебя не представили? Поскольку ты немного старше, предполагается, что ты какое-то время «отсутствовала». Так и есть! Хотя, конечно, только в Хартфордшире.

Леди Линвуд задумчиво жевала блинчик.

— Мы не должны расстраиваться, если ты не добьешься немедленного успеха, моя дорогая. На мой взгляд, даже лучше, если в этом Сезоне мы не обеспечим респектабельные союзы для вас обеих. На самом деле, мне это совсем не нравится! Тогда я не смогу пригласить тебя в следующем году; и пройдет вечность, прежде чем Агнес станет достаточно взрослой. Не могу выразить, мои дорогие, как меня радует, что вы здесь! Не представляю, почему я никогда раньше не подумала о том, чтобы пригласить вас.

Кейтлин скрыла улыбку. Она часто слышала, как мама выражала это чувство! Теперь, когда Кейтлин ближе познакомилась со своей милой, но рассеянной теткой, ее подозрения превратились в уверенность. Леди Линвуд вспомнила о существовании своих племянниц лишь потому, что до смерти соскучилась одна в Линвуд-Хаузе. Баронесса овдовела два года назад; оба ее сына уехали из дома. Старший сын, Джеймс, наслаждался ограниченными привилегиями, которые Гранд-тур мог предоставить молодому джентльмену в эти опасные времена; а младший — Гарри — учился в закрытой школе, далеко от дома. Общительная натура тети Харриет не позволяла ей жить в одиночестве. Кейтлин догадывалась, что траур и отказ от развлечений прошлогоднего Сезона были суровым наказанием для ее овдовевшей тети.

После завтрака леди Линвуд и Эмили отправились в поход по магазинам. Кейтлин, отказавшись от угощения, сбежала в утреннюю комнату. Пора написать маме давно назревшее письмо. Также требовалось пораскинуть мозгами — как нейтрализовать последствия социального остракизма. Без сомнений, как только Серена прекратит с ней знакомство, Кейтлин окажется на задворках общества. По крайней мере, никогда не переступит священный порог Алмакса. Что, если Эмили будет сослана вместе с ней?

Она печально смотрела в окно, чернила сохли на ручке, когда, к ее удивлению, Стаббс объявил о визите леди Серене Килвертон.

Глава V

Серена стремительно ворвалась в утреннюю комнату. Едва дождавшись, пока Стаббс закроет дверь, она кинулась к Кейтлин и яростно стиснула ее в объятьях. После чего в присущей ей честной, искренней манере разразилась гневным:

— Кейтлин, ты ее слышала, не так ли? Я никогда не прощу Элизабет. Никогда!

Кейтлин ощутила, как слезы смешанного облегчения и стыда выступили в глазах: она недооценила свою подругу. Она тихонько рассмеялась и попыталась заговорить:

— Серена, гусыня! Мне следовало знать, что ты бросишь вызов любому совету, какими бы благими намерениями ни был преисполнен советчик.

Серена презрительно фыркнула:

— Тебе, конечно, следовало знать, что я уж точно брошу вызов этому совету. Ты думала, я покорно соглашусь дистанцироваться от тебя? Я не настолько малодушна! — Она швырнула муфту и ридикюль на ближайший диван и прыгнула в его мягкие глубины. — А теперь, Кейтлин, признайся: ты не ожидала увидеть меня сегодня.

— Ну, нет, — призналась Кейтлин, неуверенно улыбаясь. Она опустилась в кресло напротив подруги. — Но я должна сказать, Серена, я очень рада тебя видеть!

Глаза Серены опасно сверкнули. Ее лицо было слишком миловидным и задорным, чтобы казаться злобным, но сейчас она чем-то напоминала свирепого котенка.

— Эта… эта мегера! Как ты могла поверить, что я ее послушаю? Серьезно, Кейтлин, я не знаю, какого реприманда ты заслуживаешь!

— Я бы не стала винить тебя в разрыве связи, так что не грызи меня! — Кейтлин обнаружила, что не может встретиться взглядом с подругой. Она посмотрела на свои руки, стараясь выдавить слова, которые внезапно застряли в горле. — Очень благородно с твоей стороны сказать, что ты не можешь простить леди Элизабет, но, с ее точки зрения, она совершенно права. Уверена, она предупреждала тебя исключительно из доброжелательности.

— Элизабет — злобная гарпия! — заявила Серена, возмущенно подпрыгивая на диване. — И я не хочу, чтобы ты ее защищала!

Щеки Кейтлин вспыхнули.

— Но мое поведение прошлой ночью может вызвать отвращение ко мне у любого благовоспитанного человека. Я ушла, не сказав ни слова, лишь оставила твоей матери сообщение. O, мне так стыдно, когда я думаю об этом!

— Чепуха. Ты вела себя прекрасно, пока Элизабет не произнесла эти безобразные слова. И не говори, что случайно их подслушала!

— Спасибо, — с трудом проговорила Кейтлин. — Но, честно, Серена, ты не должна поощрять меня в таком неподобающем поведении! Не удивительно, что леди Элизабет сочла меня вульгарной выскочкой. В конце концов, она леди Элизабет Делакур, а я — абсолютное Никто.

Глаза Серены сердито вспыхнули.

— Чушь! Ты — племянница леди Линвуд и кузина барона Линвуда. В самом деле, никто! Я не позволю называть тебя так в моем присутствии!

Добросердечная Серена явно приготовилась к битве за подругу. Кейтлин была растрогана. Пытаясь перейти на более легкую ноту, она ответила:

— Как жаль, что я не осталась на террасе достаточно долго, чтобы услышать твой ответ на любезные предупреждения леди Элизабет! Если бы ты доказала, что у тебя такие же отвратительные манеры, как у меня, я снова почувствовала бы себя комфортно.

Серена хихикнула:

— У Элизабет характер — святая не выдержит такого испытания! Как бы мне хотелось, чтобы Ричард сделал предложение Марии Карлтон или Энн Маркхэм. Бог знает, они забрасывали достаточно приманок! И хотя бедная Мария, к сожалению, толстая, а у Анны больше волос, чем ума — по крайней мере, они обе милые и добрые.

Это озадачило Кейтлин.

— Не хочу показаться нахально любопытной, Серена, но почему твой брат сделал предложение леди Элизабет? Разве это не вопрос… ну, любви?

— С мисс Жеманство? Любви! Конечно, нет, — скривилась Серена.

Увидев озадаченное лицо Кейтлин, Серена рассмеялась:

— О, Кейтлин! Прошу, натяни капор и давай прогуляемся. Меня посещают самые нехристианские мысли о будущей невестке, и до сегодняшнего дня не было ни души, которой я посмела бы признаться!

Кейтлин приняла вид преувеличенного интереса.

— Как удачно, что она вела себя со мной по-змеинному!

Глаза Серены заблестели.

— Да, именно! Я наконец-то могу с кем-то «разгрузиться»! Но не здесь — у меня ужасное подозрение, что Стаббс всегда подслушивает у двери.

Очень скоро барышни бодро шагали по Хаф-Мун-стрит. Кейтлин (с новорожденным пониманием приличий) нерешительно предложила, чтобы Джейн сопровождала их, но Серена отвергла это трусливое предложение. Кейтлин позволила убедить себя, что нет необходимости в такой предосторожности, девушки лишь пройдутся до Грин-парка. Утро выдалось солнечное, но порывистый ветерок теребил их шляпки, пока они шли.

— Итак, где я остановилась? — потребовала ответа Серена.

Кейтлин улыбнулась:

— Думаю, ты собиралась объяснить, почему твой брат сделал предложение леди Элизабет.

Серена доверительно взяла Кейтлин за локоть.

— Да, но если бы ты знала, в каком положении находится наша семья, ты бы этому не удивлялась. Мой несчастный брат! Он, видишь ли, единственный сын и должен срочно жениться. Папа…

Серена заколебалась, и ее голос смягчился:

— Папа нездоров. Полагаю, ты задавалась вопросом, почему мы с мамой ходим на приемы вдвоем. Он недостаточно крепок, чтобы присоединиться к нам, но настаивает, чтобы мы не лишали себя удовольствия. Несколько лет назад у папы случился приступ, который чуть не унес его. В последнее время его здоровье опять пошло на убыль, и Ричард полон решимости успокоить папин разум, устроив «детскую» как можно скорее. Бедный папа спит и видит, чтобы Ричард благополучно женился, прежде чем он… ну, прежде чем…

Кейтлин сочувственно кивнула, и Серена продолжила:

— Видишь ли, для нашей семьи крайне важно, чтобы преемственность продолжалась через Ричарда. И чем скорее, тем лучше! Все состояние Селкрофтов прилагается к титулу. При нынешних обстоятельствах, если не дай Бог что-нибудь случится с Ричардом, и титул, и состояние достанутся брату папы, Освальду — ужасному человеку! Сколько я себя помню, у них с папой были разногласия; увидеть Освальда Килвертона на месте папы было бы настоящим бедствием. Тем более, раньше он был до безумия уверен, что однажды это перейдет к нему! Уверена, он пустил на ветер свое состояние, не сомневаясь, что семейное наследство в конечном итоге перейдет к нему.

Кейтлин приподняла бровь.

— Оптимистичный джентльмен! — она заметила. — Естественно предположить, что кто-то унаследует титул от родителя, но от брата…?

У Серены вырвался смешок:

— О! Ты должна понимать, что дядя Освальд на много лет моложе папы — ребенок дедушкиной второй жены. И папа женился довольно поздно, притом мои родители ожидали много лет, когда родился Ричард. Папа совсем потерял надежду! Итак, видишь, в свое время казалось вполне разумным предположить, что сводный брат моего отца однажды унаследует титул и, конечно же, состояние.

— Ты хочешь сказать, что ваш дядя всю жизнь с нетерпением ждал смерти своего брата? — удивленно спросила Кейтлин. — Звучит просто омерзительно!

Серена слегка подпрыгнула и высвободила руки, чтобы хлопнуть в ладоши.

— Отлично, Кейтлин! Омерзительный — очень удачное описание моего жалкого дядюшки Освальда! Вообще-то, сладкоречивый, хладнокровный негодяй! Никто не мог бы доброго слова о нем сказать.

Кейтлин возразила против этого поразительного преувеличения, но Серена выглянула из-под краев шляпки, ее глаза плясали от эмоций.

— Спроси кого угодно. Достойный порицания персонаж, хотя и на редкость обаятельный! Боюсь, что он также дьявольски экстравагантен. Разве все это не шокирует? Насколько можно судить, его состояние практически растрачено; имущество, унаследованное от моего деда, заложено и перезаложено. Говорят, в каждой семье есть хоть одна черная овца! Дядя Освальд — наша.

Кейтлин обдумала эту информацию.

— Рождение твоего брата, по-видимому, было серьезным ударом для вашего дяди.

— О, чудовищным! — весело сказала Серена. — Мне не полагается этого знать, но дядя Освальд был совершенно уверен, что в один прекрасный день станет графом Селкрофтом. Oн годами жил за счет займов под будущее наследство. Можешь представить, какой удар последовал, когда это произошло! В любом случае, братья — абсолютно разные, и, боюсь, там нет особой любви. Поскольку Ричард — единственный человек, стоящий между моим дядей и титулом, папа был бы счастлив видеть своего сына женатым.

Кейтлин это показалось в высшей степени разумным. Подруги замедлили шаг, когда вошли в парк и двинулись по тропинке. В парке было полно нянек, и большинство из них «пасли» излишне шумных детей. Барышни шли осторожно, помня, что одной из достопримечательностей парка является небольшое стадо молочного скота.

— Твой брат намного старше тебя? — спросила Кейтлин, понизив голос — они прошли мимо спящего в коляске младенца.

— Чуть больше семи лет, — ответила Серена. — Ричарду сейчас двадцать восемь. В течение последних трех сезонов oн настойчиво искал невесту. Это было очень занимательно!

Она с воодушевлением описáла всевозможные ловушки, подстроенные ее брату. И с подчеркнутым удовольствием — конфуз сватающих мамаш, когда стало ясно, что лорд Килвертон ни одной из барышень не оказывает предпочтения.

— Ты должна знать, Кейтлин, мой брат считается самым скандальным любителем пофлиртовать! Ричард не собирался поощрять чьих-либо ожиданий, но он настолько «брачный приз», что люди начинают чесать языками, если он просто вальсирует с девушкой. Ужасно неудобно для него. В итоге ему так и не повезло встретить женщину, которая бы ему особенно понравилась. Уверяю тебя, в данных обстоятельствах Ричард благословляет свою удачу: заключить союз со старшей Арнсфорд.

Кейтлин подавила улыбку при виде недовольного выражения лица Серены.

— Ты не согласна с тем, что он должен благословлять свою удачу?

Серена печально покачала головой.

— Я не могу радоваться, как ни стараюсь! Хотя, по-моему, я одинока в своем смятении. Мои родители в восторге, и помолвка вызвала огромное удовлетворение в высшем свете. Если бы ты приехала в Лондон всего несколькими неделями раньше, ты бы убедилась в этом сама. Самое настоящее семидневное чудо! Кажется, все, кроме меня, считают, что это идеальный брак.

Кейтлин засмеялась:

— Тогда будем надеяться, что они правы. Возможно, леди Элизабет станет образцово приветливой, когда ты ее узнаешь поближе.

Серена была настроена скептически.

— Мне кажется, что свет не так оценивает эти вещи. Будь она самой худшей каргой, какую только можно представить, люди все равно бы поздравляли моего брата! Знаешь, вступив в союз с леди Элизабет, он объединится с чрезвычайно высокородной фамилией, поколения и поколения пэров. Обе семьи навсегда будут связаны практически со всеми великими домами Англии. И, рискну предположить, личное состояние Элизабет, добавленное к состоянию Селкрофтов, сделает Ричарда одним из богатейших людей Европы. Боже упаси упомянуть что-то в этом духе вслух, конечно! Глупо, ведь именно об этом все думают, когда называют их альянс «отличным браком»!

Кейтлин почувствовала укол сочувствия, но решила, что ей не следует поощрять пессимизм Серены.

— Вполне возможно, они хорошо сочетаются и в остальных областях. Мы должны пожелать им всего наилучшего, Серена, и уповать, что они будут счастливы вместе.

— Да, конечно, — сказала Серена с явным отсутствием энтузиазма. — Если дело не выгорит, то не по вине Ричарда. Должна сказать, что даже вредина Элизабет это понимает. В последнее время она задирала нос еще больше, чем обычно — теперь, когда получила в руки один из самых желанных призов на брачном рынке! Дочь или не дочь герцога, но в двадцать пять лет вряд ли можно рассчитывать на лучшее.

Кейтлин громко рассмеялась:

— Я по мере сил снисходительна к чувствам нежной сестры, Серена, но все же постарайся проявить немного беспристрастности! Ты знаешь, мне не симпатична леди Элизабет, но будем справедливы — у нее есть другие достоинства, помимо состояния и воспитания. Она красивая женщина, ты не думаешь? И она точно знает, как управлять большим имением. Дом твоего брата будет в отменном состоянии, его гостей будут безупречно развлекать, а его жена никогда не заставит его смущаться. Это имеет огромное значение.

Серена фыркнула:

— Неужто? Звучит на редкость нудно.

— Что ж, такой брак подойдет не всем, — признала Кейтлин. — Тем не менее многие люди считают, что скучная, но упорядоченная жизнь предпочтительнее любовного союза. Возможно, твой брат один из них. Если лорд Килвертон не влюблен в какую-то конкретную женщину, но все же твердо намерен жениться, я считаю, что он сделал очень хороший выбор.

Было ясно, что мнение Серены по этому поводу нелегко изменить. Она сморщила нос, демонстрируя отвращение к портрету домашней безмятежности, нарисованному Кейтлин.

— Фу! Наши родители питают нежные чувства друг к другу, и я уверена, что Ричард надеялся найти девушку, которую он мог бы полюбить.

— А кто мы такие, скажи на милость, чтобы утверждать, будто он не может полюбить леди Элизабет? Знаешь, Серена, для сестры нет ничего необычного в том, что выбор брата ей кажется непостижимым. На самом деле между невестками часто мало общего. Однако это не означает, что мужчина недоволен своим выбором.

Серена выглядела задумчивой. Затем ее обеспокоенное лицо немного посветлело.

— Ты права! — воскликнула она. — Я могу вспомнить дюжину примеров среди моих знакомых.

— Ну вот! — воскликнула Кейтлин торжествующе. — Я не позволю тебе отчаиваться.

Глаза Серены сверкнули.

— Я буду рада ошибиться. Надеюсь, что Ричард придет в экстаз от счастья в день свадьбы и проживет в безграничном блаженстве вечно. Но между нами, Кейтлин — я бы не поставила на это ни гроша!

Их поднял со скамьи малыш, который с визгом побежал за мячом и споткнулся о ноги Серены. Серена высвободилась и объявила, что на сегодня ей хватило Грин-парка.

— Послушай, Кейтлин, — сказала она, ее глаза повеселели, — я видела на днях чудеснейший капор. Пройдем со мной до Керзон-стрит, и позволь мне показать тебе его… — почему, в чем дело?

При упоминании Керзон-стрит щеки Кейтлин приобрели необычайно розовый оттенок.

— Ничего! — поспешно пробормотала она. — Но думаю, я не смогу — не сейчас!

И под предлогом незаконченного письма ей удалось вернуться в Линвуд-Хауз без каких-либо опасных обходных путей.

Глава VI

Попытка леди Элизабет прервать связь Серены с Кейтлин, наоборот, привела к укреплению дружбы между девушками. Серена даже уговорила маму обеспечить приглашение леди Линвуд и ее племянниц на эксклюзивный прием, устроенный леди Дассингхерст в честь приехавшей с визитом чешской принцессы. Когда этот вестник восторга прибыл с утренней почтой, леди Линвуд с ликованием прижала его к своей пухлой груди.

— Только представьте, мои дорогие! Эльвира Дассингхерст! Какой триумф! Не то чтобы, конечно, она мне нравилась, на самом деле, я считаю ее напыщенной старой вороной. И все же нет ничего лестнее, чем получить от нее приглашение! Она была без ума от бедного Чарльза — ах, все его любили. Но меня она никогда не удостаивала бóльшим, чем простая вежливость. Уверена, мы не обменялась и тремя словами после смерти Чарльза. Этим приглашением мы обязаны исключительно любезности леди Селкрофт. Как я рада, что ты можешь назвать леди Серену своим другом, дорогая Кейтлин!

Кейтлин была немного смущена запутанной речью тети и еще больше — ee запутанными мотивами, но, по крайней мере, она могла полностью согласиться с тем, что рада назвать Серену своим другом.

В ночь приема у леди Дассингхерст леди Линвуд настояла на том, чтобы девочки оделись с особой тщательностью. Она оставила за собой право осмотреть их внешний вид, прежде чем выпустить из дому. Обе, нервничая, ждали в гостиной, пока баронесса не ворвалась с детальной инспекцией «экстерьера» своих племянниц.

Эмили, как всегда, была совершенство. Она представляла прелестную картину в бело-розовых тонах с мягкими золотыми кудрями, зачесанными по моде наверх. Кейтлин предпочла элегантный однотонный шелк бледно-желтого цвета, отделанный атласом. Желтые примулы украшали веер и венчали ее волосы, подколотые сзади, а спереди свободно уложенные; несколько медных локонов были выдернуты и завиты горячими щипцами.

Баронесса опытным взглядом окинула своих protégées, лишь протянула руку, чтобы зафиксировать завиток здесь, поправить ленту там.

— Теперь позволь мне увидеть тебя, милая Эмили! Да, да, именно так, я знала. Клянусь, ты разобьешь сердца! И, Кейтлин, этот шелк вызывает восхищение. Надеюсь, вы не волнуетесь, мои дорогие. Все будет хорошо, обещаю вам.

Она по-птичьи склонила голову, и ее глаза заблестели при виде ошеломленных лиц племянниц — они застыли, восхищаясь внешностью тети. Платье, как всегда чрезвычайно дорогое, шло ей и соответствовало достоинству вдовы. Но сегодня пухлый лиф леди Линвуд был окутан морем сверкающих драгоценностей.

— Боже мой, тетя! — слабо сказала Кейтлин. — Мы ослеплены.

Леди Линвуд усмехнулась и постучала по массивному ожерелью указательным пальцем в перчатке.

— Разве это не ужасно? Елизаветинские, конечно, так что я уверена, вся эта отвратительная пытка — чистейшее золото. Я просто шатаюсь под их весом. До чего утомительно! Но такова участь этих реликвий; никто не осмелится переделать дизайн камней.

Глаза Кейтлин расширились.

— Вы имеете в виду… Тетя, это бриллианты Линвудов?

— Да, моя дорогая. Не сомневаюсь, что они довольно-таки известны, — весело ответила тетя Харриет. — Знаешь, я должна время от времени их «проветривать». Что ж! Полагаю, моим племянницам не повредит, если их увидят в компании линвудских бриллиантов.

Пока Кейтлин зачарованно смотрела на драгоценности, леди Линвуд снова сотряслась смешком:

— Теперь, Кейтлин, запомни, пожалуйста, только мужлан выглядит ошеломленным! Кроме того, на мне не все бриллианты Линвудов. Разумеется, есть диадема, две броши, кольцо и скипетр — полный набор! Вы не представляете, какой он громоздкий. Я радуюсь при мысли, что Джеймс успеет жениться кo времени коронации нашего регента. Его невеста наденет их на церемонию, а не я. Надеюсь, для ее же блага, что он выберет крепкую девушку. Однажды мне пришлось носить диадему на приеме, и потом целую неделю у меня болела голова!

К концу монолога леди Линвуд торопливо подвела своих подопечных к ожидающей их карете. Ее нервное возбуждение оказалось заразительным, глаза Эмили округлились, как блюдца. Кейтлин не могла не задаться вопросом, из-за чего вся эта суета? Но когда они вышли из экипажа у особняка Дассингхерст, она начала понимать, что это приглашение действительно было что-то необычное. Массивный каменный фасад с рядами ливрейных лакеев, выстроившихся вдоль внушительных мраморных ступенек, поражал взор.

— Боже милостивый! — пробормотала Кейтлин.

Леди Линвуд бросила на нее красноречивый взгляд, и все трое торжественно подошли к парадному входу. Кланяющиеся лакеи сняли с них накидки, и баронесса передала приглашение великолепно одетому человеку в парике и перчатках. Мужчина медленной поступью вышагивал перед ними, введя их наконец в перегретый холл. Как только они переступили порог, этот персонаж возопил зычным голосом:

— Баронесса Линвуд! Мисс Кэмпбелл! Мисс Эмили Кэмпбелл!

Они вошли в просторный, ярко освещенный зал, густо переполненный ослепительно-импозантными людьми, и присоединились к довольно слабо организованной очереди. Леди Линвуд немедленно принялась болтать с дамой с ястребиным носом в пурпурном шелке. Слегка растерявшиеся Кейтлин и Эмили были глубоко признательны, когда леди Серена подбежала и ласково поздоровалась с ними.

Серена выглядела очаровательно в изумрудно-зеленомкрепе; ее светло-коричневые кудри модными локонами обрамляли лицо. Казалось, этим вечером она была в необычайно приподнятом настроении, глаза девушки озорно искрились.

— Итак! Вы получили желанное приглашение! И явились осуждать манеры высшего общества? Или подражать их манерам?

Мягкие глаза Эмили расширились от тревоги, но Кейтлин стукнула Серену веером.

— Если мы будем подражать твоим манерам, Серена, леди Дассингхерст укажет нам дверь!

Серена подавила смех.

— Как бы там ни было! Постарайся развить немного амбиций, Кейтлин.

Кейтлин состроила гримасу.

— И подхалимничать перед каждой титулованной вдовой, что попадется мне на пути? Нет, спасибо.

— Что ж, жаль. Если бы ты была склонна изучать искусство угодничества, сегодня вечером нашла бы множество поучительных примеров. Леди Дассингхерст постоянно окружают… — Серена замолчала, заметив брата, сопровождающего мать и леди Элизабет. — Неважно! Вы все должны подойти поздороваться с моим братом. Я хочу увидеть лицо Элизабет, когда она обнаружит, что ты дружишь с Дассингхерстами!

— Серена, ты неисправима! — воскликнула Кейтлин.

Обернувшись, она увидела, что леди Элизабет входит в комнату под руку с высоким джентльменом, одетым в высшей степени элегантно, но без всяких крайностей моды. Кейтлин решила, что в нем есть что-то захватывающее — что-то немедленно привлекшее, а затем удержавшее ее внимание.

«У брата Серены выдающийся вид», — подумала она одобрительно. Это было связано больше с его осанкой и манерами, чем с изысканной одеждой. Кейтлин не сразу увидела его лицо. Он наклонил голову, внимательно слушая свою невесту.

— Графиня Селкрофт! Леди Элизабет Делакур! Виконт Килвертон! — пришло объявление от входа в зал.

Серена отвела группу, возглавлаемую леди Линвуд, к выходу, чтобы познакомить Кейтлин и Эмили с лордом Килвертоном. Серена часто с любовью говорила о нем. Кейтлин очень хотелось познакомиться с этим образцом братьев, который необъяснимо сделал предложение такой чванливой ханже.

Пока Эмили робко приветствовала его светлость, а леди Линвуд щебетала о каких-то подвигах, в которых он участвовал с ее Джеймсом, Кейтлин тайком изучала Ричарда Килвертона. Красивый мужчина с орлиным профилем, худощавый, спортивного телосложения и заметным сходством с Сереной. Однако его неброская элегантность отличалась от озорной живости сестры. Блеск восхищения в глазах, когда он посмотрел на Эмили, придал его выражению оттенок юмора, что вызвало у Кейтлин невольную улыбку. Затем джентльмен повернулся, чтобы поздороваться с Кейтлин… — и в груди у нее возникло странное ощущение, словно перехватило дыхание.

Мнение, что лорд Килвертон красивый мужчина, было мгновенно забыто. Кейтлин больше не могла сказать, красив он или нет. Если бы ее спросили, она не смогла бы описа́ть ни одной черты. Он просто показался ей воплощением идеала. Встречалась ли она с ним раньше? удивилась она. «Должно быть, меня сбило с толку это сходство с Сереной», — рассудительно подумала Кейтлин, когда их руки соединились в прохладном, твердом пожатии. Они обменялись поклонами и любезностями.

Лорд Килвертон, кланяясь мисс Кэмпбелл, испытал сходный эффект. При демонстрации его весьма наглядного восторга красотой ее сестры, Кейтлин шутливо улыбнулась ему в непреодолимо искренней и дружелюбной манере; нельзя было не улыбнуться в ответ. Он почти неосознанно обнаружил, что пожимает руку девушке. Пылающие волосы и кремовая кожа великолепно оттенялись бледно-желтым шелком платья. Несколько ярких локонов спадали ей на плечи, мягко обрамляя лицо. Ричард почему-то чувствовал, что ему знакомо это лицо. Изгиб каштановых бровей, смех в глубине глаз, улыбка на щедрых губах — все казалось ему до странности знакомым.

Он не раз слышал, что мисс Эмили Кэмпбелл описывают как красавицу из них двоих; и мог только удивляться извращенности людских вкусов. Мгновенное и ошеломляющее впечатление было сродни шоку. Лишь только он увидел блестящие волосы мисс Кэмпбелл, ослепительную улыбку и вид аристократичной элегантности, все остальные девушки в комнате погасли, как свечи в присутствии солнце. Ему было трудно отвести от нее взгляд. Но где он мог видеть ее раньше?

Пока Кейтлин разговаривала несколько минут с леди Селкрофт, она ощущала на себе взгляд лорда Килвертона. Наконец она вопрошающе повернулась к нему и заметила, что он смотрит на нее, озадаченно нахмурившись. Увидев ее приподнятую бровь, он засмеялся и попросил прощения:

— Я пялюсь на вас, мисс Кэмпбелл? Вы вряд ли успокоитесь, когда услышите мое извинение. У меня сложилось настойчивое впечатление, что мы встречались раньше; и я пытаюсь вспомнить, где и когда это могло случиться.

— Как оригинально! — заметила мисс Кэмпбелл поздравительным тоном, заставив его светлость издать смешок. К сожалению, это привлекло внимание леди Элизабет.

— Могу я разделить шутку? — лукаво поинтересовалась она, по-собственнически взяв Килвертона под руку. Он вежливо повернулся, чтобы включить ее в разговор, но смех покинул его глаза.

— Боюсь, мисс Кэмпбелл заметила, что я довольно грубо смотрю на нее, и оказала мне заслуженный прием, — прокомментировал он легким тоном. — Узрите мое замешательство!

— Неужели? — холодно сказала Элизабет.

Она была заметно оскорблена. Хотя оставалась неясной природа оскорбления: мысль, что плебейка мисс Кэмпбелл отчитывает аристократа, столь превосходящего ее по статусу? Или нежелательная картина жениха, уставящегося на другую женщину.

— И над чем тут смеяться? Неважно, вы ли грубы с мисс Кэмпбелл или она груба с вами — я не вижу ничего смешного в обоих случаях. — Элизабет тонко улыбнулась. — Полагаю, вы сочтете меня несколько старомодной. Не нахожу современные подшучивания забавными.

Казалось, на это нечего сказать. Килвертон молча поклонился, a Кейтлин прикусила язык, чтобы не произнести сокрушительный ответ. После чего тетя завладела ее вниманием и утащила представить другим знакомым. Кейтлин с благодарностью сбежала, прежде чем снисходительность леди Элизабет заставила бы ее опять вести себя не по-дамски.

Лорд Килвертон смотрел ей вслед. Его снова поразило что-то неуловимо знакомое в изящной осанке мисс Кэмпбелл. Он нахмурился, стараясь вспомнить.

Внезапно задумчивое выражение его лица сменилось выражением удивленного предположения.

— Боже! — произнес Ричард Килвертон, поднимая свой лорнет и глядя вслед уходящей фигуре мисс Кэмпбелл. — Может ли это быть…?

Глава VII

В течение всего вечера Кейтлин время от времени подмечала, что лорд Килвертон наблюдает за ней. Она была озадачена и удивлена, обнаружив, с какой интенсивностью ощущает это. Совершенно непохоже на нее чувствовать взгляд мужчины. Когда она взглянула вверх и обнаружила, что их глаза встретились, вероятно, в четвертый или пятый раз, тo намеренно задержала его взгляд с таким упреком, что Килвертон слегка покраснел и отвернулся.

Вот! подумала она торжествующе. По крайней мере, он больше не будет на нее пялиться! Кейтлин мимолетно задумалась, что бы это значило. Но лишь после того, как вечер перешел к позднему фуршету, у нее было время размышлять о странном поведении лорда Килвертона.

«Что беспокоит этого человека? — сердито спросила она себя, кладя на тарелку пирожки с омарами. — Невозможно, чтобы мы yжe встречались до сегодняшнего вечера. А хотя бы и встречались, с какой стати он так таращится? Если только… — Ужасное подозрение пришло ей в голову. — Если только мы не встречались раньше, но он меня не рассмотрел!»

Вскрикнув от ужаса, Кейтлин невольно оглянулась, чтобы присмотреться к лорду Килвертону, и ее глаза, широко раскрытые в смятении, снова встретились с его глазами. Он все еще следил за ней! Когда их взгляды пересеклись, она догадалась, что выражение шокированного осознания на ее лице подтвердило его собственные подозрения. Интерес в его взгляде превратился в торжество; глаза Килвертона заискрились от нечестивого веселья. За ее счет! Она немедленно отвернулась в замешательстве и покраснела.

— Нет! О нет! — прошептала она. Вспомнив, где она находится, Кейтлин слепо уставилась в сторону, смутно представляя побег из комнаты.

Эмили, стоявшая рядом, робко коснулась ее руки:

— Кейти, ты больна? Что не так?

Кейтлин невидящим взглядом смотрела на сестру. Мысли хаотично метались в ee голове, цвет лица тревожно колебался, a выражение глаз было совершенно отсутствующим.

— Больна? — оцепенело повторила она. — Нет, я не больна. Я просто… это… о, это ужасно!

— Ужасно? Что ужасного?

Кейтлин, заметив тревогу Эмили и любопытный взгляд женщины поблизости, постаралась сдержать нарастающее чувство паники и принять нормальный вид. Глубоко вздохнув, она придала лицу спокойное и рациональное выражение. Бога ради, она была на приеме у леди Дассингхерст! Ничего плохого не могло здесь произойти. Но едва она открыла рот, чтобы успокоить Эмили, сзади послышался дьявольский голос:

— Мисс Кэмпбелл, мы встречаемся вновь! Позвольте порекомендовать бисквит, oн явно ускользнул от вашего внимания.

Лорд Килвертон дерзко плюхнул полную ложку пропитанного вином и залитого кремом бисквита на тарелку Кейтлин. Она не осмелилась взглянуть на него, но решилась ответить слегка дрожащим голосом:

— Я не люблю бисквит!

Милый взволнованный взгляд Эмили обратился к лорду Килвертону:

— Боюсь, моя сестра не совсем хорошо себя чувствует.

— Вполне понятно, — немедленно отозвался лорд Килвертон с сочувствием. — Такое скопление людей за столом! Я сам это чувствую.

— Жара немного утомляет, — невинно согласилась Эмили. — Мы не ожидали такой теплой погоды в мае. Острее чувствуешь перемену погоды, когда она случается нежданно-негаданно.

Пока сестра говорила, Кейтлин в безмолвной агонии взглянула на своего мучителя. Она тут же снова отвернулась, но не сомневалась, что ее умоляющее лицо успело выразить страх и смущение. Даже каменное сердце испытало бы сострадание к таким терзаниям! Однако лорд Килвертон оставался равнодушным.

— Да, в самом деле! — подтвердил он вежливо. — Даже самого сильного человека может одолеть, — его глаза метнулись к Кейтлин, — неожиданная жара.

Кейтлин чуть не ахнула от такой вопиющей наглости. Она негодующе воззрилась на его светлость и обнаружила, что смотрит в смеющиеся глаза на притворно-серьезном лице. В очередной раз eй пришлось поспешно отвести взгляд. Как невыносимо уличить себя в искушении посмеяться над этой, в сущности, угрожающей ситуацией! Что с ней не так? Она закусила губу и произнесла с ледяной вежливостью:

— Невозможно поверить, что вы хоть самую малость страдаете от чего-либо, милорд. Вы определенно не производите впечатление человека, которого легко одолеть.

Она осмелилась бросить ему вызов, но тут же малодушно пожалела. Он мягко улыбался ей с высоты своего роста, в глазах Килвертона плескался смех и что-то еще. Что-то, от чего щеки Кейтлин залило новой горячей волной, и сердце забилось в горле.

— Уверяю вас, мисс Кэмпбелл, я прекрасно осознаю, что нас окружает жара, — мягко сказал он. — Только сильнейшим усилием воли я не поддаюсь eй прямо сейчас.

Кейтлин пришла в такое замешательстве, что не знала, куда смотреть. От расстерянности она нашла убежище в дерзости:

— Если так, интересно, почему же вы не спешите убежать из комнаты! Большинство джентльменов, попавших в беду, способны спастись бегством!

Эмили шокировала необычайная грубость сестры, однако лорд Килвертон громко рассмеялся. «Как будто Кейти сказала что-то остроумное!» — подумала Эмили, сбитая с толку, но все же с облегчением.

— Я спасу нас обоих, — с неизменным юмором объявил лорд Килвертон. — Может, нам стóит сделать круг по прекрасному саду леди Дассингхерст? Убежден, свежий воздух принесет облегчение.

Кейтлин выдавила из себя какой-то невнятный звук, который, по мнению Эмили, означал согласие. Тем не менее лорд Килвертон не впал в эту ошибку. Как только Эмили отвернулась к буфетному столу, он доверительно понизил голос:

— Право, мисс Кэмпбелл, почему вы отвергаете мой эскорт? Знаете, это кажется довольно странным. Вы всегда ходите без сопровождения?

Кейтлин тут же отозвалась взволнованным шепотом, слегка запинаясь от досады:

— Конечно, нет. Это… я имею в виду… это не ваше дело!

— Надеюсь, вы не ожидаете, что я буду стоять у буфетной стойки, прислушиваясь к вашим шагам, пока вы в одиночестве гуляете по саду. Не уверен, что услышу крик о помощи во всей этой суматохе.

Гнев внезапно застыл в позвоночнике и прогнал всякое желание смеяться. Она повернулась к нему лицом, ее глаза горели.

— Как вы посмели так ко мне обращаться? Это величайшая грубость, с которой я когда-либо в жизни сталкивалась!

Килвертон усмехнулся: — Это?

Кейтлин покраснела.

— Нет, это вторая ужасная грубость! Но и за первую несете ответственность вы! Должна признаться, что я шокирована — потрясена до глубины души! — вашим поведением, милорд. Вы, без сомнения, прекрасно понимаете, что наша первая встреча оскорбила и опозорила меня. И не по моей вине!

— Да, я так и думал — это были вы, — заметил лорд Килвертон тоном абсолютного удовлетворения, что заставило Кейтлин внутренне застонать.

Она мгновенно сообразила, что ее выдало именно последнее выступление. Килвертон сумел вывести деревенскую простушку из себя, практически не упомянув их первую встречу. Если бы Кейтлин прикусила свой язык, она могла бы по-прежнему притворяться, что не узнает его. Если бы только у нее хватило ума игнорировать его хамские инсинуации! Она могла бы списать свое волнение — о, нa что угодно! Как приятно было бы непонимающе уставиться в это красивое лицо и ледяным тоном сказать, что она не понимает ни его манер, ни его замечаний! Слишком поздно!

Ее кипящее молчание позволило ему продолжить вежливо:

— Вы помните мое предыдущее наблюдение: я думал, что мы уже встречались раньше. Как приятно, когда интуиция подтверждается последующими откровениями! Я мечтаю возобновить наше знакомство, мисс Кэмпбелл. Позвольте мне провести вас по саду — немедленно!

Голос Кейтлин дрожал от возмущения и унижения:

— Это поистине чудо, что я не узнала вас сразу, ибо кто еще мог быть настолько бесстыден! В самом деле, прогулка по саду! Я бы добровольно не прошла с вами через комнату!

— Тем не менее вам придется, — приветливо сказал лорд Килвертон. — Если не ошибаюсь, моя сестра собирается пригласить вас на ужин с нашей компанией. Если не хотите выглядеть невоспитанной, вы как раз должны пройти со мной через комнату. Я этому рад. Засунуть вашу руку себе под локоть стало чем-то вроде моей амбиции.

Кейтлин смотрела на него в гневном изумлении, в ярости от того, что он каким-то образом вложил в свои слова тайную интимность. Она чувствовала, какими горячими стали ее щеки.

— Это за гранью всего! — задохнулась она. — Я буду вам признательна, милорд, если вы вспомните, где мы находимся! Здесь не темная улица, и я для вас больше не незнакомка. Вашей наглости нет оправдания!

Но тут во исполнение его пророчества внезапно появилась Серена. Весело болтая, она крепко взяла Кейтлин и Эмили за локти и потянула к столу, за которым должны были расположиться ее брат, она сама, леди Элизабет и некий капитан Талгарт. Кейтлин беспомощно позволила Серене потащить себя к столу; лорд Килвертон последовал за ними. Единственным утешением служила мысль, что ее не заставляли брать лорда Килвертона под руку.

Щеки ее пылали, лицо одеревянело. Кейтлин напряженно уселась за маленький столик и обиженно посмотрела на тарелку. Она была пустой — за исключением двух крохотных пирожков с омарами и горы́ бисквитного десерта.

Кейтлин так нервничала, что не могла ни есть, ни воспринимать голоса и смех окружающих. Звуки захлестывали ее бессмысленными волнами, в то время как разум яростно работал, изыскивая пути к побегу. Ее осенило, что они с Эмили могут извиниться и уйти, якобы разыскивая тетю. Кейтлин тщетно пыталась поймать взгляд сестры. Серена с капитаном Талгартом разместилась между ними, и Эмили, ошеломленная тем, что оказалась в такой аристократичной компании, не могла оторвать глаз от своей тарелки.

Кейтлин все еще пыталась привлечь внимание Эмили, когда вдруг осознала, что Серена настойчиво сжимает еe запястье.

— Скажи, что придешь! — воскликнула Серена.

Кейтлин моргнула, глядя на подругу, смущенная своей рассеянностью.

— Прости, Серена, я…

Она почувствовала, как Серена сильнее стиснула пальцы и под столом наступила Кейтлин на ногу. Подруга явно посылала ей срочный сигнал. Еще больше сбитая с толку, Кейтлин прекратила извиняться. Серена, сверкая глазами и слегка задыхаясь от смеха, поспешила заговорить:

— Понимаю, немного неожиданно, но у тебя не может быть никаких планов на завтра, Кейтлин: ты же знаешь, что должна была поехать со мной на верховую прогулку. Я просто забыла рассказать тебе о поездке в Ричмонд — так глупо, это полностью моя вина! А теперь обещай, что поедешь с нами, или я решу, что ты обиделась на мою небрежность.

— Ну, я…

— И, конечно, мисс Эмили Кэмпбелл! — вскричала Серена, проворно повернувшись, чтобы включить Эмили в приглашение. — Вы свободны завтра утром, мисс Кэмпбелл?

— О да! — сказала Эмили, ее кроткие глаза осветились радостью. — Была бы счастлива присоединиться.

— Тогда решено! — весело провозгласила Серена.

Кейтлин сумела выдавить бледную улыбку, размышляя, на какое утреннее развлечение только что согласилась. Позже она узнает об их планах на завтра от Эмили. И что означало это необычное выражение лица леди Элизабет? Она скривилась, будто проглотила лимон. Кейтлин, поглощенная своими мыслями, видимо, упустила что-то важное.

Леди Элизабет была слишком благовоспитана, чтобы демонстрировать раздражение на публике. Только наедине с лордом Килвертоном в карете по пути домой, она позволила себе высказать свое мнение.

— Что вы думаете о новых друзьях своей сестры? — начала она с игривой улыбкой. — Признаться, мне не совсем нравится, когда наша дорогая Серена поощряет подобных людей чувствовать себя как дома среди бомонда.

Килвертон был слегка удивлен ее тоном.

— Вы имеете в виду девочек Кэмпбелл? Что с ними не так?

— О, совсем ничего. Я уверена, что они обе очень хорошие девушки… в своем кругу. По крайней мере, младшая кажется невинной, хотя внешность, безусловно, может быть обманчивой. Но старшая! — Она мягко рассмеялась. — Думаю, что у этой наглой девицы самые низменные замыслы. Боюсь, бедную Серену ввели в заблуждение.

Килвертона нахмурил брови. Вдобавок к тени, брошенной на суждение его сестры, он обнаружил, что несоразмерно раздражен Элизабет из-за критики старшей мисс Кэмпбелл.

— Если у вас есть основания подозревать, что моя сестра обманывается в мисс Кэмпбелл, вам лучше адресовать свои замечания ей. Но должен предупредить, я никогда не замечал, чтобы Серена промахнулась, когда дело доходит до оценки характера. Вам будет трудно убедить ее, что она ошиблась в своей подруге.

— Я уже пыталась ее вразумить, Ричард, и боюсь, все обстоит именно так, как вы говорите. Серена проигнорировала мой совет в безрассудной и упрямой манере. Она настаивает на продолжении спонсорства этих Кэмпбеллов. Надеюсь, ей не придется пожалеть об этом… К сожалению, дорогая Серена на редкость своенравна. Я рассчитываю со временем научить ее уважать советы тех, кто старше и мудрее, но пока не вижу никаких признаков послушания. Полагаю, это потому, что ваш дорогой папа так долго болеет, а ваша мать никогда не пользуется родительской властью. Как младший ребенок и единственная девочка, вполне естественно, Серена выросла немного испорченной.

Килвертон слушал ее в гневе.

— Позвольте дать вам совет, Элизабет: не пробуйте исправлять Серену! Она молодая женщина, а не ребенок, и любое влияние на нее можно завоевать, лишь подружившись с ней. Надеюсь, вы не пытались проповедовать или, не дай бог, утверждать свою мнимую «власть» над ней.

Элизабет оскорбленно застыла.

— Каким образом мою власть можно считать мнимой? Я буду ей старшей сестрой.

Килвертон рассмеялся:

— Вы можете держать своих сестер под каблуком, но не мою! Господи! Я бы отдал обезьяну^[2], чтобы увидеть ее лицо, когда вы тщились склонить Серену — Серену! — отвергнуть своих друзей! Должно быть, она вспыхнула как порох.

Обиженное выражение лица леди Элизабет подтвердило правильность предположения Килвертона. Ее губы сжались в тонкую линию, голос стал резким:

— Я не представляла, насколько бесцеремонно вы отнесетесь к поведению своей сестры или как мало будете заботиться о ее репутации. Навязывать выскочку! высшему свету не вызовет к ней симпатии у леди Дассингхерст! Серена достигла возраста, когда надо располагать к себе влиятельных дам, а не отчуждать. Если ей по душе низкородная компания, это следует скрывать, пока она не заключит безупречный союз.

Килвертон не мог поверить своим ушам.

— Вы сошли с ума? — он потребовал. — Серена не рискует оказаться на полке! А что касается мисс Кэмпбелл, они племянницы леди Линвуд. Им не требуется ничье спонсорство, чтобы войти в светский мир.

Пренебрежительная усмешка леди Элизабет стала заметной.

— А кто такая леди Линвуд, умоляю? Дочь простого рыцаря! По-моему, мистер Кэмпбелл вообще никто — джентльмен-фермер! Даже без состояния, чтобы рекомендовать его! И вы ошибаетесь, полагая, что Кэмпбеллов везде принимают. Ваша драгоценная леди Линвуд не переступала порога Дассингхерста с тех пор, как умер ее муж. Вы бы не увидели их там сегодня, когда бы не ошибочные усилия вашей сестры.

— Вы очень хорошо осведомлены, Элизабет, — мрачно сказал Килвертон. — Любите сплетни? Никогда бы не поверил этому.

Элизабет возмущенно ахнула:

— Сплетни! Ни в коем случае! Я, естественно, сочла своим долгом узнать, что могла, о закадычной подруге будущей близкой родственницы. Мне бы не хотелось, чтобы моя невестка якшалась с людьми, которых я считаю ниже ее уровня.

— Если это так, — сухо заметил Килвертон, — непонятно, зачем вы ee спровоцировали включить завтра этих девушек в мою вечеринку.

— Чем же я ее спровоцировала?

— Объявив, что взяли на себя смелость пригласить сэра Эгберта Килвертона, самого нелюбимого кузена Серены! Поскольку вы, очевидно, сочли себя вправе приглашать гостей от моего имени, Серена решила, что ей тоже дозволено это сделать. Излишне говорить, что она непременно пригласила бы именно тех людей, которые, по ее мнению, вам меньше всего нравятся.

При этих словах ярость леди Элизабет превратила ее речь в весьма неблагоразумную:

— Сэр Эгберт Килвертон — уважаемый джентльмен! Человек здравого смысла и высоких принципов! Осмелюсь предположить, что завтра он будет единственным среди присутствующих мужчин, которого можно так охарактеризовать! Сэр Эгберт внесет желательную ноту пристойности в вечеринку, которая, подозреваю, в противном случае окажется чрезвычайно беспорядочной.

Карета остановилась перед элегантным особняком его светлости Арнсфорда. Когда кучер распахнул дверь, последнее слово осталось за Килвертоном:

— Комплимент сэру Эгберта не оправдание того, что вы пригласили его, Элизабет. Буду признателен, если в будущем вы не станете вмешиваться в мои беспорядочные вечеринки, и постараюсь не включать вас в них. Спокойной ночи!

Элизабет, не сказав больше ни слова, выскочила из кареты, и Килвертон дал кучеру знак ехать.

Его глубоко обеспокоил этот разговор. Похоже, его невеста, помимо ее многих безупречных качеств, обладала снобизмом и подлостью духа, которых он раньше почему-то не замечал в ней. Пугало ее желание контролировать окружающих, отсутствие юмора и укоренившаяся вера в собственную непогрешимость. Эти качества, как предвидел Килвертон, могли сделать его будущую жизнь совершенно несчастной.

Перспектива женитьбы на леди Элизабет, о которой он до сих пор размышлял с удовлетворением, внезапно поселила тревогу в его сердце. Странно, до сегодняшнего вечера он никогда не испытывал этих опасений.

Он провел остаток короткого пути домой, силясь выбросить из головы мысль, что могут быть иные причины этого нежелания вступать в брак с леди Элизабет. Несомненно, корень его огорчения — откровения о нраве и характере Элизабет, а не внезапное иррациональное недовольство цветом ее волос или смутное желание, чтобы она не была такой нудной.

Странно! Почему прежде ему это не приходило в голову? Элизабет — довольно скучный человек. Он обнаружил, что содрогается от мысли провести жизнь с женщиной, которая никогда не ошибалась, никогда не нарушала свой строгий кодекс поведения… и никогда не заставляла его смеяться.

Глава VIII

День выездной вечеринки лорда Килвертона выдался ясным и солнечным, разбив надежды Кейтлин на то, что экскурсия будет отложена. Она подумала, что было бы трусостью отказаться от запланированной экспедиции лорда Килвертона в Ричмонд. Экая жалость, что ей не хватило духу отклонить бесхитростное приглашение Серены. Каким кошмаром будет улещать лорда Килвертона! Она порозовела от смущения, лишь представив это. Что ей делать? Как разрядить ситуацию, и при этом не дать мужчине почувствовать своего преимущества? Было до боли ясно, что нарушение кодекса приличий повлекло за собой наказание. При этом у девушки нет руководства, как бороться с последствиями.

Но, напомнила себе Кейтлин, он брат Серены, так что ничего не поделаешь. По воле рока придется ей ближе познакомиться с лордом Килвертоном. Она должна преодолеть незнакомые конфликтные эмоции, бурлящие в ней при такой перспективе, и не поддаваться влиянию его тревожного присутствия.

Что с ней случилось? Она была поражена и сбита с толку приливом чувств, заставивших ее нервно расхаживать по спальне и лишивших аппетита за завтраком. Конечно, стыд и досада вполне объяснимы, но как объяснить странное возбуждение, охватившее ее от возможности вновь увидеть Ричарда Килвертона? Как объяснить безрассудство и головокружение, лежащие в основе ее паники? Откуда взялось стремление одеваться с особой тщательностью сегодня утром?

Кейтлин отбросила нежелательные мысли в сторону и вынесла суровый приговор: следует признать единственную эмоцию, имеющую смысл — смущение, чистое и простое. Растерянность из-за того, что приходится публично встретиться с мужчиной, поцеловавшим ее против воли.

«Я глупо сентиментальна! — она упрекала себя. — Сама виновата, что удрала домой с вечеринки одна, и сейчас абсурдно беспокоиться о последствиях. Это была мимолетная бессмысленная встреча, которую мне лучше забыть, как, без сомнения, забыл лорд Килвертон».

Вспомнив некоторые моменты вчерашнего вечера, доказывающие обратное, она внесла поправку:

«Или забыл бы, если бы мое смятение не напомнило ему! Поскольку он брат Серены, я не могу ни прервать знакомство, ни мямлить каждый раз, когда нахожусь в его компании. Надо держаться бесстрастно. И чем раньше начать, тем лучше. Сегодня у меня будет прекрасная возможность привыкнуть воспринимать его так же, как всех прочих. Как это ни противоречит здравому смыслу, я должна действовать с позиции силы! Если я поведу себя как ни в чем не бывало, мол, наша первая встреча ничем не примечательна, — он скоро забудет о ней, и мы можем стать друзьями».

С этой замечательной решимостью она наконец отправилась в Ричмонд, чувствуя себя относительно спокойно. Бóльшая часть компании уже собралась, когда они остановились у Линвуд-Хауза, чтобы забрать Кейтлин и Эмили. Девушки Кэмпбелл представляли прелестную картину в подобранном в унисон муслине с веточками: Кейтлин в зелено-белом, а Эмили в розово-белом; с соломенными шляпами, развевающимися лентами и элегантными зонтиками.

Одетый в изящный редингот лорд Килвертон вез леди Элизабет в тильбюри^[3]с великолепной парной упряжкой. Серена, особенно эффектная в синей бархатной амазонке, ехала на очаровательной маленькой кобыле Нелли. Килвертон взял ландо своей матери, чтобы перевезти остальных. Друг Килвертона, мистер Монтегю, заметно оживился, когда сестры Кэмпбелл присоединились к компании. Он резво выпрыгнул из ландо леди Селкрофт, чтобы познакомиться с ними.

Кейтлин была разочарована, что Серена не едет с ней и Эмили в ландо. Но когда стало известно, что капитан Талгарт скачет верхом, причины, по которым Серена предпочла Нелли экипажу, не нуждались в доказательствах. Арифметика была ясна: поскольку приглашение девушек Кэмпбелл увеличило группу на два человека, двоим придется ехать верхом. И Серена тщательно позаботилась, кто будут эти двое.

Капитан Филип Талгарт, необычайно красивый молодой человек с блестящими на солнце светлыми волосами, смотрелся особо импозантно в седле. C его военной выправкой и лихими усами он до кончиков ногтей выглядел героем-победителем. Кейтлин удивилась, увидев Серену настолько ослепленной. Судя по ее наблюдениям, Серену пылко преследовали несколько очень подходящих молодых людей (и несколько не очень подходящих охотников за состоянием). Между тем она доброжелательно, но твердо отклонила их всех. Кейтлин заинтересовалась, давно ли ее подруга знает капитана Талгарта? Не он ли причина того, что она держит других молодых людей на почтительном расстоянии?

Мистер Монтегю галантно подсадил Эмили и Кейтлин в ландо и быстро вскарабкался вслед за ними. Компания отправилась к последней остановке — квартире сэра Эгберта Килвертона на Кортфилд-роуд. Монтегю возражал против включения сэра Эгберта в увеселительную поездку.

— Нет ничего уютнее нашей теперешней компании, — заявил он, лукаво глядя на девушек Кэмпбелл, сидящих напротив. — Убежден, что любое добавление только уменьшит наш комфорт. Мисс Кэмпбелл, вы не согласны со мной? Четвертый человек в этом ландо будет лишним.

Эмили восхитительно покраснела, но Кейтлин сразу прониклась шутливым настроем и ответила с притворной строгостью:

— Если в ландо станет слишком тесно, мистер Монтегю, вы можете ехать на облучке с кучером.

Мистер Монтегю возмущенно выпрямился.

— Я? На облучке? — ахнул oн оскорбленно. — Моя дорогая леди, как вы могли подумать! Оставить вас на милость сэра Эгберта Килвертона. Я не могу бросить вас на произвол судьбы.

Это звучало тревожно. Эмили, казалось, с радостью узнала бы больше о сэре Эгберте, но Кейтлин с интересом глядела по сторонам и слишком увлеклась достопримечательностями Лондона, чтобы слушать дальнейшие подшучивания мистера Монтегю. Они проезжали части города, которых она прежде не видела.

— Не представляю, как что-то может быть настолько огромным и обескураживающим! — воскликнула она. — И как вообще можно привыкнуть к такому шуму?

— Точь-в-точь мои чувства. Но как же так? Я думал, вы не знакомы с сэром Эгбертом! — возмутился м-р Монтегю.

Серена и капитан Талгарт ехали достаточно близко, чтобы услышать его забавную реплику. Серена громко рассмеялась. Поскольку Монтегю был не прочь посмеяться над собственной шуткой, совместное веселье и хохочущие повторения «Огромный!», «Обескураживающий!» и «Так много шума!» привлекли внимание нескольких прохожих. Их смех был так заразителен! Кейтлин прикусила губу, чтобы сдержать веселье, но капитан Талгарт и Эмили обратили на них шокированные и укоризненные глаза.

— Леди Серена, я уверен, что не следует смеяться на чужой счет, — тихо сказал капитан Талгарт. Это мгновенно заставило Серену замолчать, а Монтегю обратил свой смех в кашель. — И вы забываете, мистер Монтегю, что некоторые из нас не имели удовольствия познакомиться с сэром Эгбертом, так что не могут разделить вашу шутку.

— Гм! Да! Прошу прощения, конечно, — пробормотал смущенный мистер Монтегю, закатывая глаза и глядя с болью на сообщницу. Серена энергично пришла ему на помощь:

— Скоро вы оцените шутку, капитан Талгарт. Если я не ошибаюсь, мы приближаемся к дому моего кузена. Удовольствие, как вы это называете, знакомства с ним сразу же сменится удовольствием общения с ним остаток дня — ergo^[4], прощай удовольствие!

Капитан Талгарт не оценил этот образец остроумия Серены. Но когда сэр Эгберт Килвертон тяжело взобрался в коляску, Кейтлин очень скоро обнаружила, что поддерживает Серену и мистера Монтегю.

Сэр Эгберт оказался грузным и самоуверенным молодым человеком лет тридцати или около того. Он был тщательно, но крайне консервативно одет — в стиле, заставляющим сего джентльмена казаться старше своих лет и мало льстящем его тучности. Сэр Эгберт значительно проигрывал элегантному мистеру Монтегю. Гибкое телосложение и подвижное, жизнерадостное лицо Неда позволяли ему демонстрировать модный стиль одежды, не выглядя ни смешным, ни женственным. Изящно развалившись на скамейке, он ни на йоту не выглядел неуместным, a его соседство еще больше подчеркивало тяжеловесность сэра Эгберта.

Сэр Эгберт вырос с клеймом позора из-за бесшабашного, неразборчивого в средствах и чертовски распутного отца. Молодой человек энергично стремился создать себе репутацию как можно отдаленнее от Освальда Килвертона. И действительно приложил такие усилия, что не будучи ни обаятельным, ни умным, удостоился посвящения в рыцари в возрасте двадцати семи лет. Oн заслуженно претендовал на роль идеала респектабельности. Все это было, конечно, похвально, но чрезвычайно скучно. Сэр Эгберт сочетал тупость с привычкой монополизировать беседу до парализующего эффекта. Паралич время от времени оживлялся вспышками непреднамеренного юмора сэра Эгберта. Как ни комично он выглядел, проявляя в эти моменты самую серьезную реакцию, вежливые люди не могли открыто наслаждаться этим аспектом его общества.

Не каждый день сэр Эгберт имел возможность продемонстрировать свои довольно заурядные знания хорошеньким девушкам. Он не считал присутствие м-ра Монтегю помехой. Эдвард Монтегю был не чем иным, как «погремушкой»; ему было бы полезно научиться интересоваться чем-то еще, кроме покроя сюртука или игральных костей. Во время поездки в Ричмонд, упиваясь наличием плененной аудитории, сэр Эгберт обсуждал множество нудных тем. Он читал лекции об истории и садоводстве тех мест, которые они проезжали, пока Монтегю не начал откровенно зевать. Даже у Эмили остекленели глаза. Кейтлин, Эмили и мистер Монтегю были готовы на ходу выскочить из ландо, когда экипажи наконец остановились.

Путешественники высадились перед симпатичной маленькой гостиницей, где планировали слегка перекусить перед осмотром Ричмонд-парка. Мистер Монтегю вытащил девушек Кэмпбелл из коляски как раз в тот момент, когда лорд Килвертон ловко въехал на дорожку в своем тильбюри. Леди Серена и капитан Талгарт ехали впереди, и Серена весело приветствовала их у дверей гостиницы:

— Я думала, вы все потерялись, и нам с капитаном Талгартом придется исследовать парк без вас!

Лорд Килвертон легко спрыгнул с коляски и повернулся, чтобы помочь леди Элизабет спуститься.

— Что было бы затруднительно, Серена, раз уж у меня входные билеты, — коротко сказал он.

Это не было похоже на ее обычно веселого брата. Серена приподняла бровь при виде мрачного лица Ричарда и недовольной складки между бровями леди Элизабет — и сделала собственные точные выводы. Ее острый взгляд также отметил, что выбираясь из коляски, леди Элизабет не касалась руки ее брата дольше, чем абсолютно необходимо; и тут же отошла от Ричарда, улыбнувшись одними губами, когда повернулась приветствовать остальных.

Сэр Эгберт, неспособный с какой-либо ловкостью выбраться из экипажа, все еще карабкался вниз, пока говорил:

— Очаровательное место, Килвертон! Очаровательное!

Наконец достигнув земли, он добродушно улыбнулся всей компании.

— Ax, типичная английская деревенская гостиница, не правда ли? Лучше и быть не может! Немного холодного мяса и, возможно, сыра, и все мы будем в порядке.

Леди Элизабет с неодобрением оглядела маленький дворик гостиницы.

— Надеюсь, гостиница окажется достаточно чистой. По моему мнению, в загородных гостиницах не так следят за чистотой, как в городских.

— Я ожидаю, Элизабет, вы не оскорбите хозяйку, высказав свое мнение в ее присутствии. — Тон лорда Килвертона был вежлив, но последовала неловкая пауза.

Элизабет пожала плечами и с видимым усилием заставила себя легко произнести:

— Если хозяйка сумеет прилично заварить чай, я буду удовлетворена. Буду также чрезвычайно рада побыть полчаса в тени. Не знаю почему, но яркий солнечный свет всегда вызывает у меня головную боль.

— Часто случается! — искренне согласился сэр Эгберт. Он подхватил леди Элизабет под локоток и с величайшей заботой проводил ее в дом. — Я убежден, что солнечный свет наиболее вреден для женщин. Вы слишком деликатны, леди Элизабет, слишком хрупки, чтобы противостоять свирепым лучам Аполлона! Я не считаю целесообразным для женщин находиться снаружи при ярком свете дня. Жар испепеляет, яркость лучей безумно сильна! Нет, нет! Они должны быть защищены, они должны быть укрыты от гнева Феба!

— Какое счастье, что эти особые дамы живут в Англии и могут спокойно рассчитывать на дождливую погоду шесть дней из семи, — воскликнул Монтегю. Ускользая от монолога сэра Эгберта и явно мрачного настроения хозяина вечеринки, он вошел в прохладную таверну под руку с Эмили.

Подслушивавшая Кейтлин не смогла скрыть улыбки, представив гневного Феба, испепляющего леди Элизабет столь дико обрисованным английским солнечным светом. Но сэру Эгберту, похоже, полюбилась эта тема. Кейтлин мудро пристроилась в хвосте процессии, надеясь избежать его соседства за столом. Лорд Килвертон, чье угрожающее выражение лица исчезло в изумлении над бессознательной нелепостью сэра Эгберта, оказался рядом. Он повернулся к ней и протянул руку.

— Мисс Кэмпбелл, позвольте мне избавить вас от гнева Феба! — порекомендовал он, заставив ее захлебнуться смехом.

— Прошу, избавьте меня от вашего любезного кузена — насколько позволяет стол!

— Как вы невежливы, — заметил лорд Килвертон, засовывая руку мисс Кэмпбелл себе под локоть. Она усиленно старалась ничего не прочесть в этом действии. Он неторопливо вел ее в гостиницу. — У вас привычка насмехаться над родственниками хозяина? — спросил он разговорчиво. — Знаете, это серьезно повлияет на вашу социальную жизнь.

Кейтлин закусила губу.

— Вы не можете обвинить меня в насмешках, лорд Килвертон, когда я только что описа́лa вашего кузена как любезного.

— Да, любезный болван! — согласился он. — Как бы вы ни восхваляли его, вам меня не обмануть. Бесполезно увиливать, мисс Кэмпбелл — мой кузен не смог вас очаровать. Несмотря на все его усилия, вы считаете его напыщенным придурком. Бедный Эгберт! Конечно, от него есть некоторая польза. Полчаса в его компании заставили вас взять меня под руку.

Кейтлин застыла, и он усмехнулся, крепко прикрыв ее руку своей.

— Как вы можете обижаться, если я с вами согласен? Мой кузен — невыносимый зануда.

— Зато ваш кузен — образец респектабельности, — строго сказала она, безуспешно пытаясь вырвать руку из хватки лорда Килвертона.

— В отличие от меня, я так понимаю? Не убирайте руку, мисс Кэмпбелл! Удовлетворив наконец свои амбиции, я не намерен отказываться от них.

Она тут же вырвалась и обеими руками схватила зонтик.

— Определенно, ваши амбиции, лорд Килвертон — заставить меня краснеть как можно чаще, и мне не терпится понять, почему!

— В самом деле? Это легко объяснимо. К сожалению, соблазн спровоцировать вас непреодолим. У вас необычайно прозрачное лицо, мисс Кэмпбелл. Ваши мысли ясно написаны на нем, все могут их читать.

— О, я искренне надеюсь, что нет! — она ойкнула, встревожась.

Это заставило лорда Килвертона громко рассмеяться, а Кейтлин покраснеть.

Она поспешила занять место за столом рядом с мистером Монтегю, но лорд Килвертон сел напротив и на протяжении всей трапезы продолжал с удовольствием смотреть на нее. В результате Кейтлин снова почти ничего не ела и не знала, куда девать глаза. Она не могла припомнить, чтобы кто-либо так волновал ее, как Ричард Килвертон. Кейтлин считала себя уравновешенной и уверенной в себе молодой женщиной, не теряющейся в любой ситуации. Было тревожно и досадно обнаружить, что она всякий раз нервничает в присутствии лорда Килвертона.

Сэр Эгберт с энтузиазмом принялся за плотный обед, дав отдых языку, и присутствующие наконец могли нормально разговаривать. Солнечный свет и легкий ветерок лились сквозь окна гостиницы, принося аромат цветов и веселую песню жаворонка. Неприятная атмосфера, царившая на вечеринке за пределами гостиницы, быстро испарилась.

Серене повезло, что на протяжении ланча внимание ее брата было сосредоточено на Кейтлин. Это отвлекло лорда Килвертона от зрелища младшей сестры, строящей глазки красивому капитану Талгарту.

Однако леди Элизабет (ее внимание больше не было занято сэром Эгбертом) прекрасно заметила навязчивое поведение будущей невестки. Серена смотрела в рот капитану Талгарту, пренебрегая остальной компанией. И только хорошие манеры капитана не позволили ей раскрыть свое слепое увлечение еще больше. Особенно раздражало, что ссора Элизабет с женихом продолжалась на протяжении всей поездки в Ричмонд. Она осознавала, что ему не доставит удовольствия услышать от нее резкую критику поведения его сестры. Тем не менее не в характере леди Элизабет уклоняться от неприятного долга! Она решила снова поговорить с Ричардом на эту тему, как только они останутся наедине.

Глава IX

После ланча лорд Килвертон отвел компанию в Ричмонд-парк, предъявил входные билеты, и группа подготовилась к пешеходной экскурсии. Погода стояла отличная; воздух пропитан весенними ароматами. Бросив оценивающий взгляд на солнце, Кейтлин открыла зонтик и надежно натянула перчатки на запястья. Пока она выполняла необходимые меры предосторожности, Серена, схватив капитана Талгарта за руку, ускользнула вниз по тропинке. Мистер Монтегю предложил руку Эмили, а леди Элизабет потребовала руку лорда Килвертона. Кейтлин осталась в сопровождении сэра Эгберта. Она обернулась и увидела, что лорд Килвертон лучезарно улыбается ей с добродушным юмором, и улыбнулась ему в ответ со всем доступным ей изяществом.

— Вы знакомы с Ричмонд-парком, сэр? — вежливо спросила она, уповая нa ответ «нет». Перспектива провести день, беспомощно слушаяпоучительное ораторское искусство сэра Эгберта, была невыносима.

— До сегодняшнего дня я не имел удовольствия оказаться в пределах территории, мэм, — с явным сожалением ответил сэр Эгберт. — Однако я слышал…

Кейтлин поспешно прервала его:

— Тогда как приятно будет открыть его достопримечательности. Присоединимся к другим!

И она с силой потащила его к мистеру Монтегю, тщетно пытающемуся рассмешить ее сестру. Судя по растерянному выражению лица Эмили, его юмор не доходил до нее. Лорд Килвертон и леди Элизабет отошли, беседуя.

— Мистер Монтегю, мы рассчитываем, что вы направите нас, — весело воскликнула Кейтлин. — Какой путь нам выбрать для обозрения лучших видов парка?

— Что за вопрос? Любой путь, который выберет мисс Кэмпбелл, обеспечит лучшие виды! — быстро ответил м-р Монтегю, смутив Эмили.

Кейтлин посмотрела на него с притворной строгостью:

— Мистер Монтегю, неужели такой стиль разговора дает вам преимущества со знакомыми дамами?

Он притворился невежественным.

— Какой стиль вы имеете в виду?

— Я имею в виду ваш непрерывный поток мошенничества.

— Мисс Кэмпбелл, вы меня обидели! Я полностью искренен.

Кейтлин пристально посмотрела на него.

— Мистер. Монтегю, — невинно спросила она, — вы когда-нибудь были в Ирландии?

Его глаза заблестели.

— Ага! Вы думаете о «камне красноречия» Бларни^[5]. В самом деле, мисс Кэмпбелл, это очень плохо! К чему пришел мир, если красивая девушка столь подозрительна? Разве вы не можете принять мое искреннее восхищение как должное?

Кейтлин засмеялась, но покачала головой.

— Все хуже и хуже! Я умолкаю. Давайте выберем самый тенистый путь, поскольку никто из нас не имеет ни малейшего представления о том, где мы находимся. Какое красивое дерево, кстати.

Можно было бы обратиться к лорду Килвертону за советом, но они с леди Элизабет удалились от них, остановясь под ближайшим дубом. Судя по всему, между ними возникла пылкая дискуссия. Остальные пары тактично воздержались от вмешательства. Они повернули направо и начали подниматься по пологому склону. Сучья деревьев справа затеняли тропу, не закрывая обзор слева, — вид был очаровательный.

Участие сэра Эгберта в разговоре стало минимальным, все уменьшаясь по мере подъема. Обильный завтрак, высоко завязанный галстук и узкий жилет доставляли ему огромное неудобство. Он начал пыхтеть от напряжения и часто вытирать лицо платком. Когда они достигли травянистого плато с прекрасной рощей деревьев и несколькими скамейками, открывающими обзор, он опустился на скамейку и снова вытер лицо.

— Восхитительно! Не помню, когда я получал больше удовольствия.

Oн казался очень несчастным. Кейтлин была вынуждена отвернуться, чтобы сохранить нейтральное выражение лица.

— Такая прекрасная погода, — согласилась невинно Эмили. — Я была уверена, что нам будет холодно под этими деревьями, но это не так.

— Нет, конечно! — с чувством ответил сэр Эгберт.

Это было слишком для Кейтлин, eй пришлось притвориться, что у нее приступ кашля. Однако она не обманула мистера Монтегю. Он фальшиво бросился ей на помощь.

— Кажется, мисс Кэмпбелл все-таки простудилась! Ничего не поделаешь; с этого момента мы должны гулять под солнцем.

Испуганный взгляд сэра Эгберта был так комичен, что полностью перевесил серьезность Кейтлин.

— Мистер Монтегю, вы бесстыдны! — она задохнулась. — Нет-нет, прекратите колотить меня между лопаток! Мне уже лучше.

Эмили вопросительно посмотрела на сестру:

— Тебе холодно, Кейти? Клянусь, здесь в тени вполне комфортно.

— Мне очень комфортно! И если мистер Монтегю перестанет молоть чепуху, будет еще комфортнее.

Леди Серена и капитан Талгарт внезапно появились нa дорожке, возвращаясь к остальным. Шлейф амазонки Серена перекинула через руку, касаясь ладонью рукава капитана Талгарта. Несмотря на близость к капитану, она казалась недовольной. Было ясно, что идея вернуться принадлежала Талгарту, а не Серене.

Слишком рано для утешения сэра Эгберта все снова двинулись в том направлении, откуда пришли капитан Талгарт и Серена. Поскольку капитан Талгарт вежливо вовлек сэра Эгберта в разговор, компания перегруппировалась. Эмили снова взяла мистера Монтегю под руку, а Кейтлин и Серена следовали немного на расстоянии. Кейтлин не нравилось, что Серена помрачнела; ей хотелось, чтобы подруга снова искрилась солнечным юмором. Она начала осторожно расспрашивать ее:

— Серена, ты давно знаешь бравого капитана Талгарта? Ты держала его в тени.

— А ты бы не держала? — Серена дерзко улыбнулась. Потом вздохнула. — Но мне не удалось добиться ничего хорошего! Я знаю его вот уже восемнадцать месяцев, и он пока молчит. Что мне делать, Кейтлин?

— Восемнадцать месяцев! Это определенно долгий период. Почему ты никогда не упоминала о нем?

— Ну, он участвовал в боевых действиях в Махидпуте в прошлом году и лишь недавно вернулся в Англию. Когда мы познакомились, он не был капитаном, а мне только исполнилось восемнадцать, поэтому он сказал мне, что я не должна думать о нем. У него благороднейшая натура!

— Ваша семья не одобрила бы его?

— О, полагаю, они не одобрили бы кого угодно в то время — знаешь, я так мало видела мир и еще не выезжала. Он третий сын сэра Хамфри Талгарта, a его матерью была леди Кэролайн Джевингхерст. Жалко, что младший сын, конечно, но о его происхождении возразить нечего. И уж точно он не рыщет в поисках богатой жены, как говорится. По-моему, у него около четырех тысяч в год, что немало.

Кейтлин знала, что четыре тысячи не идут в сравнение с состоянием леди Серены, но приходилось согласиться — самый требовательный родитель не мог счесть капитана Талгарта неподходящим.

— Как долго ты знала его, прежде чем он уехал в Индию?

— Всего шесть недель. Мы встретились, когда он служил недалеко от Селкрофт-Холла осенью 1816 года. А потом его так долго не было! Я начала думать, что ошиблась в своем сердце, но когда снова увидела его, он показался мне даже красивее, чем запомнилось. Уверена, что ни один мужчина с ним не сравнится. Джентльмен до мозга костей! Ведь стоит только взглянуть на него… — Что Серена и сделала, рассеянно улыбаясь.

— Как ты думаешь, он отвечает на твои чувства?

Серена заколебалась.

— Я была уверена в этом, когда мы впервые встретились. И когда он вернулся в Англию, тo, конечно, не теряя времени, возобновил наше знакомство. Но в последнее время я не могу не задаться вопросом, если… ну, не могу сказать! Его представления о приличиях чересчур строги. Я надеялась сегодня уговорить его остаться со мной наедине, но, увы. Как только он понял, что мы — вне поля зрения остальной группы, он настоял на возвращении. Сказал, что нам не следует представлять «слишком особенный вид». Боже, такой формалист! Едва ли мы представляли слишком особенный вид для меня.

Кейтлин была задумчива.

— На первый взгляд, Серена, он кажется чрезвычайно сознательным молодым человеком.

— О да! Ярый сторонник приличий. И невыносимо серьезный! Я в отчаянии, Кейтлин. Чем больше он проводит со мной времени, тем больше я шокирую его. Похоже, я не обращаю внимания на свой язык, а он, знаешь ли, считает легкомыслие очень плохим качеством. Боюсь, многие люди так думают. И я ничего не могу с собой поделать! Когда я громко смеюсь или шучу глупо, он часто так тяжело на меня смотрит, что я готова утонуть от стыда.

— Но твоя солнечная натура и жизнерадостность — именно то, чем в тебе восхищаются больше всего! — возмущенно воскликнула Кейтлин. — Нельзя заключать союз с человеком, который подавит это в тебе.

Серена грустно вздохнула.

— Он не пытается меня подавить, просто одергивает немного. В этом нет ничего странного. Однажды у меня была гувернантка, которая постоянно говорила мне, что мой избыточный энтузиазм раздражает.

— Скорее всего! Я не сомневаюсь, что ты была хихикающим и нахальным ребенком! Но, Серена, ты больше не школьница. Уверена, ты найдешь мужчину, который полюбит и оценит привлекательность твоей живости.

Серена выглядела сомневающейся.

— Ты так думаешь? Я не уверена! Капитан Талгарт — один из тех мужчин, которых тянет к трепетным, робким созданиям, требующим руководства и поддержки, a я никогда не буду такой.

— Ерунда, Серена, он должен восхищаться тобой! — твердо сказала Кейтлин. И, не удержавшись, добавила: — Иначе бы такой щепетильный молодой человек не позволил тебе висеть у него на рукаве.

Серена просияла.

— Тогда, возможно, если я приучусь вести себя более осмотрительно и буду следить за своим языком, его привязанность возродится.

Такой приговор вызывал беспокойство. Кейтлин в искреннем порыве сжала локоть Серены.

— Не изменяй себе ни на волосок. Если для покорения капитана Талгарта необходим обман, уверяю тебя: ты никогда не найдешь с ним счастья.

— Во всяком случае, — воодушевленно заявила Серена, — я не буду больше висеть у него на рукаве!

Затем она испортила эффект, добавив:

— Возможно, он станет добиваться меня, если я буду держаться немного отчужденно.

Дорожка расширилась, спускаясь с холма к поросшей травой лужайке с вязами. Мистер Монтегю подошел к леди Серене и Кейтлин. Кейтлин оглянулась и увидела Эмили, идущую между сэром Эгбертом и капитаном Талгартом, который вежливо замедлил шаг для удобства своих спутников. Сэр Эгберт и Эмили охотно отказались от руководства Монтегю, чье представление об удобной прогулке было гораздо живее, чем у них. Однако его энергия как нельзя лучше подходила Серене и Кейтлин. Поскольку он был счастлив сопровождать двух хорошеньких девушек, все трое были очень довольны и вскоре обогнали остальную компанию. Хорошее настроение м-ра Монтегю восстановило энтузиазм Серены быстрее, чем сочувствие Кейтлин, и они так веселились, что едва замечали ход времени, пока вдалеке часы не пробили три.

— Боже мой! — вскрикнула Серена. — Что случилось с моим братом? Мы не видели его целую вечность.

Мистер Монтегю неодобрительно покачал головой.

— Я считаю, что это верх неприличия, — строго сказал он. — Куда это годится — бросать гостей посреди вечеринки. После того, как вывез их за город! Шокирующе дурной тон.

Серена знала Монтегю всю жизнь и отказывалась церемониться с ним.

— Замолчи, Нед! — она умоляла. — Ты никогда ничего не говоришь полезного! Придется отправиться на поиски остальных.

Мистер Монтегю толкнул Кейтлин.

— Понимаете, это типично для семьи, — объяснил он. — Килвертоны, с их ужасными манерами. Племя варваров. Я собирался поговорить с ними об этом, но никак не мог выбрать подходящий момент.

— Осмелюсь сказать, ваша природная деликатность делает вас чересчур боязливым, мистер Монтегю, — ласково ответила Кейтлин. — Вам не хватает силы заставить этих филистимлян внимать вам.

Мистер Монтегю выглядел очень пораженным.

— Ваша речь — воплощение мудрости, мисс Кэмпбелл, — серьезно объявил он. — Не знаю, встречал ли я женщину, способную понять меня лучше! Как вы думаете, мы вдвоем сможем привести Серену в чувство?

— О, тише, Нед, смилуйся! — Серена разрывалась между смехом и раздражением. — Сейчас уже три часа, а ты знаешь, что мы должны были вернуться в Лондон к трем тридцати. Придется повернуть назад.

Едва повернув, они заметили лорда Килвертона, машущего им рукой с края соседней рощицы. Когда они приблизились, он объявил, что оставил остальных отдыхать в тени и пришел за неутомимой троицей. Серена и мистер Монтегю затеяли шутливый спор о конкурирующих достоинствах вязов и буков, так что лорд Килвертон и мисс Кэмпбелл шли рядом. Сердце Кейтлин учащенно билось, но, поскольку ее спутник казался слегка озабоченным, она напомнила себе о своей прежней решимости относиться к нему как к любому другому. Лучшая тактика — демонстрировать полное безразличие к его компании. Пора начинать.

Кейтлин набралась храбрости и приподняла голову, глядя на него из-под полей своей соломенной шляпы. Он рассеянно смотрел вперед, слегка нахмурив брови.

— Я не успела поблагодарить вас, лорд Килвертон, за то, что вы включили меня в вашу чудесную экскурсию, — вежливо начала она.

Он немедленно вернулся из краев, куда мысли завели его, и взглянул на обращенное к нему лицо. Веселье осветило его глаза.

— Вы забываете, мисс Кэмпбелл, что я не включал вас в свою экскурсию.

Озадаченная, она вернула свое внимание дорожке и тщетно искала подходящий ответ.

— Извините меня, пожалуйста! — сухо сказала она.

— О, незачем! — любезно ответил он. — Это Серена должна принести мне извинения.

В ней росло негодование, и она не доверяла своему голосу. Что позволило ему вежливо продолжить:

— Вы восхищаетесь Ричмонд-парком, мисс Кэмпбелл?

— Да! — коротко ответила она задыхающимся голосом. — Я очень наслаждалась — до сих пор!

Он обескураженно пожал плечами.

— Интересно, почему мне доставляет такое удовольствие дразнить вас? — размышлял он.

— Возможно, дело в вашем властном нраве, лорд Килвертон! Или природной испорченности, которая заставляет вас получать удовольствие от смущения других.

— Не думаю, — возразил он с неизменным спокойствием. — Как правило, я не получаю удовольствия от чужого смущения. Только ваше смущение, мисс Кэмпбелл, я считаю таким неотразимым.

При этом вся ее решимость исчезла, а с ней и самообладание. Невозможно вести себя равнодушно! Невозможно притворяться, что их первой встречи не было! Ее глаза вспыхнули, голос дрожал:

— Поскольку вы меня почти не знаете, лорд Килвертон, я могу списать ваши невозможные манеры и отвратительную фамильярность только на желание утереть мне нос, постоянно напоминая об инциденте, который я всем сердцем желаю забыть. Уверяю вас, подобное безобразное поведение не делает вам чести! Джентльмен никогда бы не воспользовался таким преимуществом перед дамой, если бы не относился к ней с величайшим презрением, какое только можно представить. Но я ничего не сделала, чтобы заслужить ваше презрение! Вольности, которые вы позволили со мной, были — как вы должны знать! — допущены без моего согласия. Я вас не поощряла! Я вам не содействовала! Я не приветствовала ваши «достижения»! Ужасно несправедливо с вашей стороны смотреть на меня таким невыносимым взглядом. Чтобы пристыдить меня и воспользоваться преимуществом, которые вы отняли у меня силой!

Ее голос сорвался, и гнев вышиб слезы из глаз. Она хотела отойти от него, но Килвертон схватил ее за руку и обратился к ней совершенно другим тоном:

— Нет, не убегайте от меня!

Кейтлин вырвала руку с сердитым вскриком, но он снова поймал ее.

— Пожалуйста, мисс Кэмпбелл, успокойтесь. Не стóит присоединяться к другим в состоянии, которое вызовет комментарии.

Она колебалась в нерешительности.

— Пожалуйста, — повторил Килвертон тихо.

Кейтлин позволила ему отвести себя чуть в сторону, якобы любуясь видом. Затем он достал носовой платок и хотел вытереть ей слезы, но Кейтлин выхватила его у него из рук. Он ничего не сказал, но тихо стоял рядом, когда она вытерла глаза и безутешно всхлипнула.

— Мисс Кэмпбелл, прошу прощения от всей души. Я никоим образом не хотел заставлять вас плакать.

— Я не плачу! — объявила она с отвращением. — Я презираю эту слабость! Просто я так зла!

— У вас есть все основания сердиться.

— Ваше поведение по отношению ко мне, лорд Килвертон, предосудительно с первого момента, как вы встретили меня!

— Да, это точно.

— Не могу представить, что на вас нашло — схватить незнакомку посреди улицы и поцеловать.

— Шокирует!

— А потом, когда мы снова встретились… стыдно так грубо воспользоваться своим преимуществом! Вам следовало сделать вид, что вы меня не узнаете.

— Совершенно верно! Мое поведение было крайне неблагородным. Я — чудовище.

— Что ж, — продолжила Кейтлин более смягченным тоном, — возможно, это было просто легкомыслие с вашей стороны. Полагаю, вы не задумывались о моих чувствах.

— Нет, мисс Кэмпбелл, не отпускайте меня так легко. Я должен был подумать о ваших чувствах! Моему поведению нет никакого оправдания. Сойдемся на том, что я — величайшее животное в природе, a вы подверглись турецкой жестокости без всякой причины.

Он выглядел полностью сокрушенным. Кейтлин издала вялый смешок, возвращая носовой платок:

— Согласна, лорд Килвертон!

— Я чувствую облегчение, — сказал он серьезно, принимая платок и протягивая руку.

Кейтлин восприняла это с некоторой осторожностью.

— Я не понимаю, почему вы должны чувствовать облегчение! Я высказала о вас самое низкое мнение.

— Да, но я рад найти нас в таком идеальном согласии, — объяснил он, ведя ее обратно на тропу.

Она неуверенно взглянула на него, но Килвертон выглядел абсолютно серьезным. Это вызвало у нее невольную улыбку.

— Вы самое странное существо! — отметила Кейтлин.

Лорд Килвертон улыбнулся ей.

— Я кажусь вам странным из-за того, что наслаждаюсь гармонией? Или потому, что признал свою неправоту? — Его лицо немного ожесточилось, и Килвертон отвел взгляд. — После сегодняшнего опыта очень приятно обнаружить, что я согласен с дамой.

Ей казалось, что она поняла намек, и Кейтлин почувствовала к нему укол сострадания.

— Даже ценой унижения? — спросила она легко.

Он коротко рассмеялся:

— Любой ценой! Но вы неправильно поняли, мисс Кэмпбелл. Одно дело — получить заслуженный нагоняй и совсем другое — слушать несколько часов непрерывной галиматьи.

Килвертон спохватился, поняв, что сказал слишком много, и слегка покраснел. Но выражение лица Кейтлин было таким сочувственным, что он одарил ее кривоватой улыбкой:

— Не слушайте меня, мисс Кэмпбелл. Я несу чепуху.

— Теперь как мне это воспринимать? — спросила она ободряющим тоном. — И после того, как я почти приняла ваши извинения!

Лорд Килвертон засмеялся, и они направились к роще, где расположилась остальная компания.

Сэр Эгберт сидел рядом с леди Элизабет, а капитан Талгарт и Эмили стояли поодаль и беседовали с всецело поглощающим интересом. Эта картина — болезненно очевидно! — всерьез подорвала спокойствие Серены. Она кинула мучительный взгляд на Кейтлин и, оставив мистера Монтегю, подбежала к подруге.

— Кейтлин, что мне делать? — прошептала она, с му́кой глядя на капитана Талгарта.

Ее брату этот взгляд неприятно напомнил о некоторых критических замечаниях, высказанных леди Элизабет меньше часа назад.

— Думаю, лучший план — перестать делать из себя дурочку, — вполголоса посоветовал он и направился к Элизабет и кузену.

Кейтлин не могла не согласиться (это был очень хороший совет), но не хотела раздражать Серену больше, чем удалось лорду Килвертону. Она крепко взяла подругу за руку.

— Серена, ты делаешь из мухи слона, — оптимистично сказала она. — Если тебя бросает в агонию всякий раз, когда капитан Талгарт беседует с другой дамой, тебя ожидает несчастная жизнь. Вспомни, он не заявил о себе пока. Пока он этого не сделает, ты не должна показывать свои эмоции.

Серена глубоко вздохнула.

— Ты права, — с трудом выдавила она.

Серена с наигранным весельем вернулась к мистеру Монтегю. Она очень удивила сего джентльмена, нежно цепляясь за его руку по дороге к экипажам и позволив ему подсадить себя в седло. К сожалению, эта маленькая шарада была потрачена впустую. Бегый осмотр обнаружил, что капитан Талгарт положил руку на ландо и увлеченно живописует Эмили какое-то военное предприятие. Эмили, затаив дыхание, ловила каждое слово капитана.

Серену одолел очень не похожий на леди порыв выцарапать глаза мисс Эмили Кэмпбелл. К счастью, она сдержала это естественное желание и сохранила принужденный вид безразличия. Однако м-ра Монтегю обмануть не удалось. Он доверительно склонился к ее колену, когда она взяла поводья в свои умелые руки.

— Тебя переиграли, Серена? — пробормотал он вызывающе, его глаза мерцали.

Серена покраснела до корней волос.

— Не понимаю, о чем ты! — огрызнулась она. Зная, что он целиком и полностью готов разъяснить, она поспешно подстегнула Нелли, перейдя на рысь, и оставила его тихо смеяться позади.

Кейтлин и сэр Эгберт медленно подошли к коляске. Она вежливо выслушала громоздкое описание фигурной стрижки кустов, которую сэр Эгберт как-то видел, но отвлеклась, когда грум Килвертона подвел тильбюри. Один из высоко шагающих коней вытянул длинную шею, словно приглашая погладить себя.

— О, красавец! — ворковала она, пока конь нежно покусывал ее перчатку.

Лорд Килвертон подошел, приподняв бровь.

— Вам нравятся мои лошади, мисс Кэмпбелл? — любезно спросил он.

— О да! — воскликнула она. — Никогда не видела лучше подобранной упряжной пары, сэр.

— Очень красивы! Ничего не скажешь, очень красивы! — любезно согласился сэр Эгберт. — Немногие достопримечательности могут сравниться с хорошо подобранной упряжкой английских лошадей.

Килвертона так и подмывало спросить, какие качества сэр Эгберт считал свойственными английским лошадям, но он сопротивлялся искушению.

— Не хотели бы вы опробовать их ход, мисс Кэмпбелл? Для меня будет честью везти вас в тильбюри.

Она удивленно повернулась к нему:

— Я очень хотела бы. Но… вы имеете в виду сейчас?

— Почему нет?

— Нo конечно… леди Элизабет…

— Не стóит беспокоиться об Элизабет. Она ездила в моей двуколке столько раз — не сосчитать. Никто не будет возражать, если вы поедете со мной обратно в Лондон.

Сэр Эгберт вытаращил глаза и попытался доказать неправоту Килвертона (слабыми аргументами):

— Ричард, дорогой мальчик, ты не можешь так думать! Я убежден, леди Элизабет ожидает, что ты ее пригласишь. Ты же не хочешь пренебрегать своей невестой!

На лице лорда Килвертона промелькнула тень раздражения. Пренебрежение невестой — именно то, чего он добивался. Он надеялся, что этим преподаст леди Элизабет столь необходимый урок.

— Леди Элизабет жаловалась, что у нее болит голова. Я буду признателен мисс Кэмпбелл, если она уступит ей свое место в ландо, чтобы моя невеста могла поехать домой с бóльшим комфортом.

— О, бедная леди Элизабет! — воскликнула Эмили, прислушиваясь. — Кейти, ты должна ехать с лордом Килвертоном в его коляске. Ты знаешь, что никогда не болеешь.

К этому времени появилась леди Элизабет. Услышав, как от нее без лишних слов избавляются, она пришла в ярость. Прежде чем она смогла взять себя в руки и возразить, капитан Талгарт бережно усадил ее в ландо, затем пожал Эмили руку на прощание и запрыгнул в седло. К счастью, Серены не было рядом, чтобы оценить бессознательный жест капитана Талгарта и звездную улыбку, озарившую лицо Эмили в тот момент. Сэр Эгберт тяжело взобрался вслед за леди Элизабет, все еще кудахча и бормоча. Монтегю занял место рядом с Эмили, и прежде, чем она осознала, Кейтлин подняли в коляску его светлости. Килвертон взял поводья, его грум вскочил на запятки, и кони помчались рысью.

Обогнав ландо, Килвертон отсалютовал, и экипаж уверенно понесся вперед. Тем временем капитан Талгарт ускакал галопом в поисках леди Серены, и Кейтлин обнаружила, что она — не считая присутствия безучастного грума — осталась наедине с лордом Килвертоном.

Глава X

Первую милю или чуть больше они проехали в тишине, изредка нарушаемой лишь цоканьем копыт бегущих рысью пары лошадей, скрипом колес и звяканьем упряжи. Кейтлин внимательно смотрела влево. Шляпа надежно закрывала ee лицо, не позволяя мужчине, бок о бок сидящему справа от нее, увидеть полыхающие румянцем щеки. «Абсурд! — она ругала себя. — Как будто я никогда раньше не сидела рядом с мужчиной!» С лихорадочным смятением она мучилась вопросом, почему так остро ощущает близость этого конкретного мужчины? Почему случайное прикосновение к рукаву его редингота или кратковременный контакт с коленом Килвертона заставляют ее вспыхивать?

Она отчаянно искала какую-нибудь тему для разговора, нарушившего бы неловкое молчание, но не могла унять кружащийся в голове рой мыслей достаточно надолго, чтобы сосредоточиться.

Лорд Килвертон испытывал аналогичную реакцию на ее близость и был еще более этим поражен и озадачен, чем Кейтлин. Так что неловкое молчание оставалось неизменным в течение какого-то времени. В конце концов Килвертон с усилием заговорил:

— Вам удобно, мисс Кэмпбелл?

— О да, абсолютно! — весело заверила его Кейтлин.

Никогда в жизни ей не было так комфортно! Однако он не должен был знать этого. К счастью, ей удалось продолжить начатую им линию светской беседы:

— Как превосходно отрессорен ваш экипаж. И… и ваши кони в упряжке действительно прекрасно подобраны. Я думала, они похожи только по внешнему виду, но как дружно они бегут! Трудно представить, с какой скоростью мы едем.

Она резко остановилась, опасаясь, что болтает, как нервная школьница.

— Спасибо, — сказал он, — мне кажется, что они хорошо подходят друг другу.

Голос Килвертона звучал напряженно. Он справедливо рассудил, что они окончательно исчерпали тему его идеально подходящих лошадей. Последовала еще одна пауза. Килвертон откашлялся, болезненно осознавая (чего, конечно, не могла понять мисс Кэмпбелл) эмоции Маллинза — грума, сидящего позади них. Маллинз служил в доме графа Селкрофта почти тридцать лет и никогда не замечал, чтобы молодой мастер был косноязычен в присутствии какой-нибудь леди. Маллинз, безусловно, слишком хорошо обучен, чтобы улыбаться, но его деревянное лицо ничуть не обмануло лорда Килвертона. Килвертон был почти уверен, что ухмылка и комментарии Маллинза появятся, едва мисс Кэмпбелл окажется в Линвуд-Хаузе. «Вот в чем беда со слугами, которые знают меня с тех пор, как я носил короткие платьица, — подумал он иронично. — От них не дождешься должного уважения!»

Его размышления были внезапно прерваны громким посланием, исходящим из леса справа от них. Выстрел просвистел буквально над головами лошадей. Один из коней испуганно фыркнул, встал на дыбы и животные прыгнули вперед, пытаясь вырваться из упряжки. Килвертон отреагировал мгновенно и сумел бы удержать их, если бы не раздался второй выстрел. Второй выстрел заставил лошадей понестись вперед, не разбирая дороги.

Кейтлин в страхе вцепилась в сиденье, коляску раскачивало и трясло. Маллинз и Килвертон что-то неразборчиво кричали. Килвертон отчаянно боролся, чтобы вернуть контроль, и даже при всей панике часть ее разума была благодарна, что поводья держит человек его опытности и силы. Ему это удалось — лошади еще неслись галопом, но явно подчинялись его мастерству. Экипаж замедлился, как вдруг начал странно крениться. Время, казалось, затормозилось, ползя как во сне. Кейтлин увидела, что колесо отсоединилось и — фантастически невероятно — развернувшись, покатилось в сторону полей, как детский обруч.

Тильбюри медленно опрокидывясь, валился на землю. Дорога неумолимо поднималась навстречу, одновременно летя под ней с головокружительной скоростью. С криком ужаса Кейтлин начала карабкаться по безумно опрокидывающейся коляске, инстинктивно пытаясь перенести вес на высокую сторону.

Сильная рука Маллинза потянулась вниз и схватила ее справа; лорд Килвертон, все еще сражаясь с поводьями, подался к ее левой руке, когда бесколесная часть коляски коснулась земли. Она закрутилась и потащилась по дороге. Раздался звук ломающегося дерева, хриплый вскрик Килвертона, отчаянный вопль Кейтлин. Рука Маллинза выскользнула из ее руки, и девушку с силой выбросило из двуколки.

Резкий рывок отбросил ее в аккуратные живые изгороди, окаймляющие дорогу. Сотрясение и удар вызвали тошноту. Она закричала от боли, когда кусты под ней расщепились, ранив ее в нескольких местах и разорвав тонкий муслин платья. Сознание на мгновение поплыло. Наконец она отдышалась, но боялась пошевелиться. Лошади резко остановились, и Кейтлин ошеломленно наблюдала, как сломанный тильбюри припарковался недалеко от нее.

Маллинз, по-видимому, тоже вывалился из двуколки, потому что она видела, как он вскочил на ноги. К ее беспомощному ужасу, Маллинз покачнулся, а затем снова рухнул в пыль посреди дороги. Она увидела Килвертона, растянувшегося наверху, на том, что было правой боковой панелью коляски — он держался за колени, все еще сжимая поводья. Как только двуколка остановилась, он повернулся к спутникам, оценивая ущерб. Затем соскользнул с борта, и, бросив лошадей, поспешил обратно к Маллинзу и мисс Кэмпбелл. Было ясно, что испуганные лошади вряд ли куда-нибудь ускачут, независимо от того, держит он поводья или нет. Кейтлин изо всех сил пыталась освободиться, чтобы тоже бежать к Маллинзу, но взвизгнула, когда кусты снова ударили ее как ножом. Килвертон, бегло взглянув на поверженного грума, подбежал к ней.

— Не двигайтесь, мисс Кэмпбелл! — приказал он резким от беспокойства голосом. Она повиновалась, и он склонился над ней, задыхаясь от усилий; его лицо побледнело от напряжения. — Вы сильно ранены?

— Думаю, что нет, — неуверенно ответила она. — Но я не могу выбраться из этих кустов.

Килвертон высвободил худшие из колючек, вытащил ее и помог встать.

Она чувствовала мучительную боль в левом запястье — в том месте, где она пыталась остановить падение. Едва ли нашелся бы хоть один не поцарапанный или ушибленный дюйм на ee теле. Но кости были целы, она каким-то чудом избежала серьезной травмы. Кейтлин пришло в голову, что если бы она вылетела на дорогу, или если бы эта часть дороги была обнесена каменными стенами, а не засажена зеленью, ее могло убить. От этой мысли ей стало плохо.

Первой задачей было выяснить, что случилось с Маллинзом. Они похромали к нему и обнаружили, что грум потерял сознание. Лицо его покрывала ужасная бледность, вселившая страх в сердце Кейтлин.

— О, бедняга! — воскликнула она. — Как вы думаете, следует ли переместить его? Будет ли ему больно?

Она прикрыла глаза рукой — ее шляпа исчезла — и лихорадочно огляделась в поисках помощи. Не было видно ни души; за живой изгородью во всех направлениях мирно простирались поля и леса.

Напряженность во взгляде Килвертона усилилась.

— Мы не можем оставить его на дороге. — Он опустился на колени рядом с неподвижным грумом и ловко осмотрел его. — Не вижу травмы головы, но, поскольку я не хирург, это мало что значит, — определил он наконец. — Он явно повредил правую ногу и, возможно, не могу точно сказать — левую руку.

— О! — прошептала Кейтлин с сожалением. — Он тянул меня левой рукой!

— Не огорчайтесь, мисс Кэмпбелл, — быстро сказал Килвертон. — Если здесь есть чья-либо вина, то моя. Я был кучером.

Он с трудом поднялся на ноги, и Кейтлин впервые заметила красное пятно на его левом плече.

— Вас ранило! — воскликнула она.

Килвертон мельком взглянул вниз и раздраженно нахмурился.

— Ничего подобного, — коротко ответил он. — Но, черт возьми, я не смогу сдвинуть Маллинза без посторонней помощи.

— Я помогу вам, — решительно заявила Кейтлин.

Он с сомнением оглядел ее, и неохотная ухмылка на мгновение рассеяла мрачность его лица. Мисс Кэмпбелл потеряла шляпу, зонтик и одну туфлю и стояла перед ним в рваном, пыльном платье. Она была до крови расцарапана; волосы, с запутавшимися в них листьями и ветками, беспорядочно спадали вокруг грязного лица. Несмотря на решимость, сиявшую в глазах Кейтлин, вид у нее был бледный и удрученный. Можно было восхищаться ее смелостью, но она казалась человеком, не способным перенести кошку, — не говоря уже о взрослом человеке! — на обочину дороги.

— Не нужно! — отказался он. — Если другие путешественники не проедут мимо, ландо прибудет через несколько минут. Я только надеюсь, что Маллинз останется без сознания, пока его не переместят. Уверен, ему будет очень больно, когда его поднимут. Его нога быстро опухает. Если она не сломана, то сильно растянута. — Килвертон ослабил шейный платок Маллинза, пока говорил, и попытался расположить ноги поудобнее.

— Как вы думаете, нам следует снять с него сапог? — спросила Кейтлин.

— Думаю, нет, если мы не найдем что-нибудь, что можно использовать в качестве шины.

— Тогда, если ничего нельзя сделать для него, мы должны позаботиться о вашем плече.

— Ерунда! Побудьте минутку с Маллинзом. Я собираюсь осмотреть лошадей, — сообщил Килвертон.

Она остановила его, просто схватив за левый рукав, что заставило его сморщиться от боли.

— Ваши лошади могут подождать, сэр, — тихо сказала она. — Если кровь просочилась через редингот, значит, у вас серьезная травма. Ее нужно осмотреть и перевязать.

Выражение нетерпеливого отказа на его лице заставило ее вскинуть подбородок.

— Если не желаете, надеюсь, вы окажете мне услугу и растя́нитесь рядом с Маллинзом! Вы не можете ожидать, что я буду ухаживать за двумя бессознательными мужчинами, лежащими на противоположных концах дороги.

Он невольно засмеялся:

— Хорошо, мэм, посмотрим, что нужно делать.

Они сели на лужайке у обочины дороги. Кейтлин помогла ему стащить редингот и камзол под ним, обнажив пропитанную кровью рубашку. Взволнованная, она сбросила испорченные перчатки и сорвала его красиво завязанный галстук.

— Эй! Что вы делаете? — возмущенно потребовал он.

— Сэр, мы должны стянуть вашу рубашку с плеча! Это самое странное, потому что на рубашке нет ни одного разрыва, нo под ней — рана. Что это может значить?

— Это означает, что я повторно повредил рану, которая, казалось, хорошо заживала. — Он вздохнул, нехотя помогая ей расстегнуть рубашку. — Не удивительно. Я ожидал, что после такой долгой поездки рана будет слегка побаливать. Но, признаюсь, не допускал возможности дополнительных нагрузок, связанных с несущейся упряжкой лошадей, отказом экипажа повиноваться и извлечением моей спутницы из кустов.

Когда Кейтлин увидела рану, она была потрясена.

— Милорд, вы должны сидеть совершенно неподвижно, — призвала она. — Не представляю, как вы могли перебежать через дорогу и предложить мне помощь. Мои царапины — ерунда по сравнению с этим!

Проинспектировав, она выбросила покореженный галстук — слишком грязный — и принялась искать в карманах его редингота носовой платок. Единственной находкой оказался тот, которым она вытирала слезы в Ричмонд-парке. Как давно это было! Когда Кейтлин удостоверилась, что другой чистой ткани под рукой нет, она, не колеблясь, приподняла оборванный волан своего платья и стала рвать на полоски нижнюю юбку. Килвертон был тронут, но стал возражать.

— Мисс Кэмпбелл! Вы не должны… Немедленно прекратите это! — приказал он, пытаясь подняться.

Она крепко положила руку ему на грудь.

— Я должна и буду. Если вы не хотите истечь кровью на моих глазах, надо как-то остановить кровь.

— Но вы испортите себе нижнюю юбку!

Кейтлин бросила на него раздраженный взгляд и вернулась к своей задаче.

— Если у вас есть предложение лучше, буду рада его услышать! Если нет, умоляю, не мешайте мне.

У него не было лучшего предложения, и он скрепя сердце сдался. Кейтлин принялась деловито рвать на бинты дорогую нижнюю юбку, очевидно, не задумываясь, что выставляет свои стройные лодыжки его заинтересованному взгляду. С некоторым трудом — из-за болевшего левого запястья — она затянула рану чистой марлей и прочно перевязала носовым платком.

Лорд Килвертон смотрел на нее со странной полуулыбкой на лице. Солнечный свет позади Кейтлин обрамлял ее волосы нимбом. «Она такая красивая», — подумал он. Она походила на ангела, если бы не пятна грязи на лице и выражение неистовой сосредоточенности, сжавшее ее мягкий рот в тонкую линию и приподнявшее брови над обеспокоенными глазами.

— Вы — героиня, мисс Кэмпбелл, — печально пробормотал он. — Теперь давайте порвем кое-что из моего белья, чтобы сделать перевязь для вашего запястья.

Она легко рассмеялась, убирая волосы со лба.

— Мы не будем делать ничего подобного. — Кейтлин встала и пошла обратно туда, где все еще лежал Маллинз. — Слава Богу! — нетерпеливо воскликнула она. — Его цвет лица восстанавливается.

— Не повезло Маллинзу, — заметил Килвертон. — Бедняга, должно быть, приходит в себя.

Словно в подтверждение этих слов Маллинз тихо застонал; его брови сморщились от боли. Кейтлин передвинулась, чтобы защитить лицо грума от солнца, и наклонилась, говоря с ноткой мягкого авторитета:

— Вы не должны пытаться сдвинуться с места, мистер Маллинз. Произошла авария с двуколкой. Вам нужно только полежать спокойно несколько минут и не беспокоиться.

— Что случилось? — ошеломленно осведомился он.

Килвертон встал и подошел к нему, не обращая внимания на боль в плече и нахмуренный взгляд Кейтлин.

— Какой-то дурак-охотник выстрелил слишком близко от дороги, — весело сказал он. — Лошади сбежали, и колесо отвалилось. Это все.

Кейтлин впервые задумалась, что же на самом деле произошло. Она ощутила легкий укол тревоги, когда вспомнила, что был не один, а два выстрела. Ее обеспокоенный взгляд встретился с Килвертоном, но он предостерегающе покачал головой и посмотрел на грума. Очевидно, на данный момент следовало по возможности не волновать Маллинза.

— Лошади? — слабо голосом спросил Маллинз.

— Растянуты суставы. Ничего серьезного, — заверил его Килвертон. Кейтлин знала, что у него не было возможности осмотреть лошадей, но придержала язык, увидев, что беспокойство покидает лицо Маллинза.

Приближающийся стук копыт возвестил о прибытии ландо, и Кейтлин нетерпеливо повернулась, чтобы приветствовать его появление на последнем дорожном повороте. Экипаж подъехал на максимальной скорости, на которую отважился кучер; все пассажиры тревожно наклонились вперед. Эмили полувстала, в панике уцепившись за край ландо. Некоторое время назад они наткнулись на валяющийся в пыли зонтик Кейтлин и касторовый цилинр Килвертона, катившийся по обочине. Последние полмили путешественники опасались ужасного зрелища за каждым поворотом.

Когда они прибыли на место происшествия, Эмили тут же разрыдалась от смешанных чувств: горя и облегчения. Лорд Килвертон и мисс Кэмпбелл, конечно же, казались побитыми, но оба держались на ногах; и, хотя тильбюри был разбит, лошади уцелели. Маллинз, бедный, страдал от боли, но избежал смертельной опасности. Обе лошади охромели, их нужно было вести, однако, похоже, обошлось без серьезного ущерба. Все быстро сошлись во мнении, что их спасение от худшей участи было чудом.

Пока кучер леди Селкрофт присматривал за лошадьми Килвертона, Эмили расстелила его куртку на травянистом берегу, чтобы положить на нее Маллинза. Мистер Монтегю и сэр Эгберт отнесли Маллинза к обочине дороги и расположили его как могли удобнее на куртке.

В этот момент к месту аварии спешно примчались капитан Талгарт и Серена; они вернулись узнать, что случилось. Капитан Талгарт немедленно ускакал в ближайшую таверну — вызвать для Маллинза помощь и хирурга. Серена предложила поехать обратно и собрать все, что отыщется из имущества, потерянного во время бегства лошадей. И триумфально возвратилась со всем, кроме пропавшей сандалии Кейтлин.

Во время всей суматохи леди Элизабет хранила жесткое молчание и не двинулась с места.

Было решено: кучер леди Селкрофт останется с лошадьми лорда Килвертона, пока капитан Талгарт не вернется с помощью. Лорда Килвертона и мисс Кэмпбелл следует как можно скорее доставить обратно в город. Килвертон считал, что ему тоже следует остаться с Маллинзом, но после короткого спора все же согласился занять место в ландо. По настоянию Эмили, он сел рядом с Кейтлин — из соображений удобства для раненых: чтобы оба могли смотреть вперед, а не против движения. Это окончательно сместило леди Элизабет на заднее сиденье к Эмили. М-р Монтегю правил ландо, сэр Эгберт ехал рядом с ним на облучке, а Серена вела Нелли. Как только они двинулись, Монтегю потребовал сообщить, что произошло.

Теперь, когда шок от аварии прошел, Кейтлин чувствовала себя по-настоящему скверно. Килвертон тоже выглядел так, будто был бы рад отдохнуть вместо разговора. Она не удивилась, что он ответил другу как можно короче, почти в тех же словах, что говорил с Маллинзом:

— Кто-то охотился в лесу слишком близко к дороге. Выстрелил, когда мы проезжали мимо, кони понесли, и колесо оторвалось.

Мистер Монтегю повернулся и мгновение смотрел на друга. Килвертон достаточно вежливо ответил на его взгляд, но Кейтлин — чьи нервы были на пределе — решила, что мужчины передали друг другу немое сообщение. Мистер Монтегю заметил грубым тоном, казалось, он скрывал какие-то сильные эмоции:

— О да! Такое могло случиться с кем угодно!

Кейтлин ничего нe поняла, но что-то явно беспокоило мистера Монтегю. Она внезапно осознала, что и ее это беспокоит.

— Два выстрела, а не один, — слабо сказала она. — И нас обстреляли через дорогу, милорд. Как это объяснить?

Ландо покачнулось, когда мистер Монтегю необъяснимым образом опустил руки.

— Следи за упряжкой, Недди, — приветливо посоветовал Килвертон. — Не хочу повторять сегодняшний опыт.

Монтегю взял поводья, бормоча что-то себе под нос, но Эмили утешительно взяла Кейтлин зa руку.

— О, Кейти, как ужасно! — воскликнула она. — Как вы, должно быть, испугались! Я бы упала в обморок от страха.

Кейтлин нежно улыбнулась сестре.

— Мне, конечно, следовало упасть в обморок, но не хотелось доставлять лорду Килвертону лишние неприятности, — объяснила она. — Ему и без того хватало проблем.

— Спасибо, — сказал Килвертон с благодарной улыбкой, и Кейтлин вежливо поклонилась.

Настала очередь сэра Эгберта повернуться на сиденье, что он и сделал с трудом.

— Вы сказали два выстрела, мисс Кэмпбелл? — осведомился он с ноткой негодования в голосе. Получив подтверждение, он продолжил с сильным неодобрением: — Какая неосторожность! Никогда не слышал подобного. Вы хотите сказать, что этот парень сбежал, не сказав ни слова? Не явился предложить помощь? Бог милосердный! Эти браконьеры! С ними нужно что-то делать.

Кейтлин с благодарностью ухватилась за интерпретацию событий, предложенную сэром Эгбертом.

— Да, видимо, браконьер! Это объясняет, почему он не показался нам на глаза, — с облегчением сказала она. Затем снова нахмурились. — Но ведь он охотился в лесу. Как вы думаете, почему он стрелял через дорогу?

— Возможно, пытался украсть моих лошадей, — пробормотал Килвертон. — В конце концов, несколько незаинтересованных лиц похвалили мою упряжку. Пожалуй, живые они стоят больше, чем мертвые — так что лучше их поймать, чем расстрелять. Что ж, полагаю, он был голоден.

Кейтлин задохнулась, а затем вздрогнула, когда от смеха задела ушибленные ребра. Онапристально посмотрела на лорда Килвертона.

— Лорд Килвертон! — она упрекнула его. — Вы в любой ситуации можете найти юмор?

На мгновение он глубоко задумался.

— Только в юмористической, — пояснил он.

Это глупое замечание заставило Кейтлин Кэмпбелл и Ричарда Килвертона улыбнуться друг другу. И тут произошло странное явление. Остальная компания, события дня и весь мир, казалось, стремительно отступили, оставив их двоих в каком-то далеком месте. Они плыли там вне времени. Опасный момент.

— Позор! — воскликнула леди Элизабет.

Нарушив свое затянувшееся молчание, она внезапно вернула их на землю. Голос Элизабет дрожал от сдерживаемой страсти. Она сидела с каменной неподвижностью, отведя глаза в сторону и решительно глядя мимо лорда Килвертона на дорогу. Килвертон, Кейтлин и даже Эмили удивленно моргнули. Похоже, леди страдала от сильных эмоций.

У леди Элизабет выдался тяжелый день. Бóльшую часть времени она провела в бесплодных спорах с женихом и была глубоко встревожена, обнаружив, насколько несовместимы их взгляды почти во всем. По возвращении в Лондон Ричард унизил свою невесту, отказавшись от ее общества в пользу мисс Кэмпбелл. Затем Элизабет чуть не стала свидетельницей шокирующей аварии с тильбюри, и ей пришлось лицезреть отталкивающую сцену с большим количеством крови, что, натурально, расстроило деликатно воспитанную женщину.

Но кульминационный момент наступил, когда ландо подъехало к месту аварии. Элизабет пришлось отвести взгляд от голой шеи Ричарда и обнаженного плеча. Мало того, что ее беспредельно смутила такая манифестация, было ясно, чьи бесстыдные руки обнажили плечо ее жениха и перевязали эту рану! Маллинз распростерся на земле — доказательство, что это мисс Кэмпбелл оказала помощь Ричарду. Кроме того, дерзкая молодая женщина бессовестно демонстрировала платье — практически лохмотья. Солнечный свет, пробивающийся сквозь кисею, обнаружил, что ее нижняя юбка разорвана ниже колен. Кружевная кайма неуместно развевалась на повязке Ричарда. Понятно, что случилось с пропавшей юбкой мисс Кэмпбелл…

Оскорбление всех чувств! И хотя был ранен жених леди Элизабет, никто не побеспокоился, чтобы выразить ей хоть какое-то сочувствие. Головная боль, возникшая ранее, не уменьшилась, когда она ехала задом наперед в коляске. И необходимость уступить место мисс Кэмпбелл — из всех людей! — усугубила ее возмущение. Ярость, досада и оскорбленная скромность заставили Элизабет страдать молча. Но постыдное зрелище флирта ее жениха — да, флирта! — с мисс Кэмпбелл прервало ее немоту.

— Только безумец может смеяться в этой невыносимой ситуации! — гневно объявила леди Элизабет. — Какая разница, два выстрела или дюжина? Единственное, что сейчас имеет значение — мы вынуждены ехать по городу в открытом экипаже, чтобы на нас пялился каждый дурак в Лондоне. И состояние вашей одежды! Ваш вид не просто нелеп, a неприличен. Мы будем объектом любопытства для всех встречных! В данных обстоятельствах считаю шутливость совершенно неуместной. В самом деле, худший случай безвкусицы!

Этот аспект ситуации не приходил в голову Кейтлин. Впервые она оглядела себя и была потрясена. Не хватало одной туфли и обеих перчаток, платье испорчено, волосы в беспорядке, без шляпы, поцарапана и в крови. Судя по взлохмаченному виду лорда Килвертона, ее собственный, должно быть, так же плох или даже хуже.

— Милосердные небеса! — слабо сказала она. — Леди Элизабет совершенно права — это не шутка. Мы должны где-нибудь остановиться и привести себя в порядок.

Мистер Монтегю был вынужден возразить.

— Вы не можете говорить серьезно! — воскликнул он. — Сейчас не время думать о внешнем виде!

— Верно, верно! — воскликнула Серена, восседая над ними на своей кобыле. — Если люди смотрят, что из этого? Мы должны доставить Ричарда домой! Эмили, одолжи Кейтлин свой зонтик, чтобы она могла спрятать лицо, если захочет.

— О, конечно! — согласилась Эмили, немедленно передавая зонтик сестре, пока Кейтлин пыталась уложить волосы в некое подобие прически. — Как жаль, что твоя шляпа порвана. Если хочешь, можешь надеть мою, Кейти. Никто не заметит ничего необычного.

— Может быть, у моей матери где-то в ландо спрятана полумаска, — услужливо предложил Килвертон.

Кейтлин рассмеялась.

— Если так, вы должны носить ее, а не я! — возразила она. — Ваше забинтованное плечо — гораздо более захватывающее зрелище, чем вся моя грязь и беспорядок. И как нам это скрыть, я не знаю!

— Если моя впечатляющая внешность привлечет толпу, одолжите мне зонтик, и я нырну под него.

— О, серьезно, Ричард! — резко сказала леди Элизабет. — Если вы полны решимости отправиться прямо в город, мы должны как-то прикрыть ваше плечо. — Она нечаянно взглянула на его полуобнаженное плечо и тут же снова отвела глаза, слегка покраснев от смущения.

Сэр Эгберт неожиданно вступил в дискуссию. Oн глубокомысленно объявил:

— Леди Элизабет, ваше беспокойство оправдано! Какие бы приключения мы не пережили сегодня, ради вас нам необходимо добиться респектабельного, ничем не примечательного внешнего вида. Мы не можем подвергнуть леди вульгарным комментариям! Мы не можем ожидать, что вы невозмутимо встретите грубые взгляды плебейской орды! И, конечно, мисс Кэмпбелл. Уверен, никакая дама не выдержит такого испытания.

Серена нетерпеливо прервала его:

— Фу! Кейтлин, по крайней мере, не такая уж жалкая. И, Ричард, тебе нужно только натянуть на себя плед и притвориться, будто ты спишь. Никто не заметит твое плечо.

Это предложение в целом было встречено благосклонно, поскольку лорд Килвертон уже полулежал на сиденье. Откровенно говоря, oн чувствовал себя достаточно скверно, чтобы радоваться причине остаться там. Сэр Эгберт был вначале недоволен, но в конце концов назвал это оптимальным решением.

— Мне кажется несколько необычным, точнее, невоспитанным — лежать в присутствии женщин, но полагаю, никто не будет чрезмерно удивлен.

Килвертон поднял плед, и Кейтлин потянулась, чтобы накинуть его на раненое плечо. Ее пальцы коснулись его шеи, и их глаза встретились. Ярко покраснев, она поспешно вернулась на свое место и до конца пути старалась не смотреть в его сторону. Кейтлин была ошеломлена и потрясена поворотом своих мыслей. Она ухватилась за идею, что ее душевное состояние объяснялось реакцией на аварию. Говорят, мысли и чувства людей часто нарушаются подобными потрясениями. Мисс Кэмпбелл искренне надеялась, что ее буйные эмоции вернутся под контроль, когда она придет в себя.

Вернувшись в Линвуд-Хауз, она сразу пошла спать и позволила тете Харриет и Эмили потакать ей день или два. Ее избитое тело за ночь болезненно одеревенело; и все попытки изгнать мысли о Ричарде Килвертоне оказались утомительны — и тщетны. Она часто думала о нем. Фактически, она думала о нем почти постоянно. И чем больше она думала, тем больше падало ее настроение.

Глава XI

На следующий день после злополучной поездки в Ричмонд мистер Монтегю явился в особняк графа Селкрофта в необычно ранний для него час. Войдя, он нашел своего друга в отцовской библиотеке. Удобно развалившись в объемном кресле с подголовником, тот просматривал утреннюю корреспонденцию. Увидев Неда, лорд Килвертон взглянул на каминные часы и преувеличенно вздрогнул. М-р Монтегю усмехнулся:

— Да, можешь смотреть. Без четверти одиннадцать — и вот я! Ничто, кроме величайшей заботы о тебе, старина, не могло разбудить меня в такой безбожно ранний час.

— Когда Брэдшоу объявил тебя, я предположил, что ты еще не ложился спать, — сказал Килвертон. — Но поскольку ты не в вечернем платье, значит, наши часы остановились.

— Ошибочно по обоим пунктам! — заверил его Монтегю, плюхнувшись на диван и чудовищно зевая. — Пришлось срочно тебя увидеть, — объяснил он.

— Понимаю: ты провел бессонную ночь, ворочаясь в постели, жертва сомнений и страхов, и бросился на Маунт-стрит на рассвете, дабы убедиться в моей безопасности. Трогательно, Недди! Я глубоко тронут.

— Умолкни! — рекомендовал Монтегю. Он изящно скрестил одну ногу над другой. — Между прочим, я рад видеть тебя на ногах. Сегодня утром ты, видно, чувствуешь себя лучше, чем я думал.

Килвертон криво усмехнулся:

— Я выздоравливаю, спасибо. Но плечо ужасно болит, и, честно говоря, мне было слишком неудобно оставаться в постели.

— Что это, черт возьми, ты учудил вчера, колеся в своем фаэтоне по всему королевству? — разумно заметил Нед. — Не прошло и трех недель, как ты отбился от этих бандитов. Следовало предвидеть, что тебе достанется снова.

Лорд Килвертон сделал усилие выпрямиться.

— Послушай, Нед! — он предупредил. — Если ты намерен читать мне лекцию, Брэдшоу покажет тебе дорогу к выходу! Какого черта мне было знать, что случится авария? Все было отлично, пока лошади не понесли, и если ты можешь объяснить, как я мог это предотвратить…

— За какого болвана ты меня принимаешь? — обиделся мистер Монтегю. — Неужели я тебя распекаю? Охладись-кa, Килвертон! Я совершаю акт милосердия, навещаю инвалида, a ты встаешь на дыбы, когда я выражаю заботу о твоем благополучии! Ты, должно быть, неважно себя чувствуешь.

— Неважно, — признался Килвертон, снова опускаясь в кресло.

Нед проницательно посмотрел на него:

— Гм! Говоришь, я ворочаюсь в постели, но, похоже, бессоница мучает тебя. Собираешься рассказать мне какую-нибудь фальшивую историю о том, что тебя не дают спать боли, или поговорим о том, что тебя действительно беспокоит? Да, кстати, и меня беспокоит тоже!

На мгновение Килвертон задумался, откуда друг узнал о его внезапном и непреодолимом желании разорвать помолвку с леди Элизабет. Потом он понял, что у Неда на уме совсем другое.

— А, — тихо сказал он. Он отложил пачку писем и приглашений на стол и вопросительно посмотрел на своего собеседника. — Думаю, я догадываюсь, что ты собираешься сказать.

— Полагаю, можешь, — мрачно сказал мистер Монтегю. — Интересно узнать, что твоя семья думает об этой интригующей серии неудач, преследующих тебя в последнее время.

— Что ты думаешь об этом? — возразил лорд Килвертон.

Мистер Монтегю нетерпеливо пожал плечами.

— Я сказал тебе еще три недели назад, что я думаю об этом! Господи, старина, только тупица может не видеть, откуда ветер дует.

Килвертон был удивлен.

— Да, насколько я помню, ты был полон намеков и темных предупреждений. В результате двух атак совершенно разных преступников — и несмотря на отсутствие заметной связи между инцидентами — ты пришел к выводу, что существует зловещий заговор против моей жизни. Как вижу, сегодня ты явился с утра пораньше убедить меня, что авария с двуколкой была каким-то образом спланирована. Несомненно, тем же вдохновителем, который потерпел неудачу в двух предыдущих попытках! Очень тебе признателен, Недди, но мы не живем в одном из романов миссис Рэдклифф.

Мистер Монтегю не отреагировал на шутку.

— А ты, с другой стороны, пытаешься убедить меня, что такое подозрение никогда не приходило тебе в голову. Тебе не удастся.

Сузив глаза, он наблюдал, как лорд Килвертон открыл рот, а затем снова закрыл его.

— Именно так! — мрачно сказал мистер Монтегю. — Ты тоже задавался вопросом.

Килвертон уничижительно развел руками.

— Но, Нед, я самый что ни на есть славный малый! Кто захочет видеть меня мертвым? Я протестую, у меня нет ни одного врага на свете.

Нед насмешливо фыркнул:

— Знаю, ты ждешь, что я буду тебе противоречить! Но нам не нужно искать подозреваемого далеко, поскольку ты на самом деле лучший из лучших. Если бы ты вел более безрассудный образ жизни, дорогой мальчик, нам, возможно, пришлось бы перебрать с десяток возможностей. Как бы то ни было, мне в голову приходит только одно имя. Я немного знаком с твоим дядей Килвертоном — чертов эксцентрик! И ничего нет для него отрадней, чем увидеть тебя в могиле.

Лорд Килвертон вздохнул.

— Повтори это, пожалуйста, на простом английском языке, — сказал он. — Ты считаешь, что мой дядя Освальд хотел бы, чтобы я… э-э… убрался с его пути.

— Естественно. Ты очень сильно ему мешаешь.

— Я очень сильно ему мешаю вот уже двадцать восемь лет, но давай во что бы то ни стало согласимся не обращать внимания на этот факт! Ты явился сообщить, что мой дядя пришел в отчаяние из-за новостей о моей предстоящей свадьбе и пытается устроить мне смертельную западню, прежде чем я смогу жениться и создать — ах! — дополнительные препятствия.

— Грубо говоря — да!

Монтегю выглядел совершенно серьезно. Килвертон не смог удержаться от насмешки:

— Никуда не годится, Нед! Моя смерть ничего не даст дяде, пока жив отец. Или ты полагаешь, что он готовится разыграть одну и ту же карту с нами обоими? Даже моему предприимчивому дяде Освальду было бы сложно перепрыгнуть в титул через два несчастных случаев. Слишком подозрительно!

Монтегю заколебался, с сомнением глядя на своего друга. Казалось, он искал наиболее деликатный способ выразить свое мнение.

— Не думаю, что он зайдет так далеко, чтобы планировать насильственную смерть лорда Селкрофта, — сказал он наконец. — Но, Ричард, — мягко добавил он, — ты думаешь, ему это понадобится?

Лорд Килвертон на мгновение задумался.

— Понятно. Ты уверен, что потрясение от смерти единственного сына загонит моего отца в могилу.

— Знаю, тебе претит так думать, но боюсь, твоя внезапная смерть может иметь такой эффект, Ричард. И даже если это не… — мистер Монтегю смущенно замолчал.

Килвертон спокойно закончил за него предложение:

— Даже если шок не сразу бы унес отца, дяде Освальду не пришлось бы долго ждать. Общеизвестно, что здоровье моего отца ухудшается, и трудно ожидать, что он протянет еще много лет.

Мистер Монтегю согласно кивнул.

— И когда ты уберешься с дороги, твой дядя Освальд непоколебимо станет наследником Селкрофта. Гарантирую, кредиторы вновь улыбнутся ему. Если джентльмен должен унаследовать состояние Селкрофта в течение нескольких лет, можно тем временем безбедно жить, полагаясь на ожидания. Ей-богу, довольно аккуратная схема.

Килвертон нахмурился.

— Это нелепо!

Лицо Неда приняло самое серьезное выражение, он подался вперед:

— Скажем лучше, чудовищно! Он мог обдумывать нечто подобное уже много лет, надеясь, что судьба будет к нему благосклонна, и ему не нужно будет действовать. Твоя помолвка заставила его действовать.

Килвертон откинулся на спинку стула, как будто собираясь слушать занятную историю.

— Да, ты явно горишь желанием поделиться со мной своими мыслями, и мне не хотелось бы лишать тебя удовольствия, Нед. Я не против, чтобы меня развлекли.

Его голос понизился до заговорщического шепота:

— Умоляю, освети для меня действующие роковые силы, которые твой мощный интеллект обнаружил во время вчерашнего несчастного случая с тильбюри. Но, конечно, я не должен называть это «несчастным случаем». Скорее, вчерашним «трагическим покушением» на мою жизнь! Надеюсь, ты разоблачишь злые козни моего коварного дяди.

Мистер Монтегю ухмыльнулся, но не поддался театральности своего друга.

— Признаю, в десять часов утра мои подозрения не так вероятны, как в глухую ночь! Что ж, я решил высказать свое мнение, и коль тебе угодно смеяться — твое право. Если я не могу убедить тебя позаботиться о себе, надеюсь, ты убедишь меня, что в этом нет необходимости. В любом случае, снимешь груз с души.

Килвертон вяло махнул рукой.

— Объясни мне тогда. Ты явно сомневаешься в моем изложении вчерашних событий. Неужели теория моего кузена не смогла заглушить твою тревогу?

— Браконьеры! — Монтегю насмешливо хмыкнул. — Правдоподобная история! Надо же придумать, ты нарвался на безмоглого браконьера! Он стреляет не один раз, а дважды; при ясном свете дня, в двух шагах от королевской дороги и в непосредственной близости от территории королевского парка. И мы должны верить, якобы этот тупица — чертовски плохой стрелок, поскольку вместо того, чтобы целиться в свою дичь, он стреляет через дорогу. Опять же, не один раз, а дважды! О, и еще он из тех мерзавцев, что став причиной несчастного случая, от испуга оставляют жертв истекать кровью на дороге.

— Да, неуклюжий человек, — задумчиво согласился Килвертон. — Пожалуй, браконьерские попытки такого горе-охотника вряд ли увенчаются успехом. Спрашивается, почему он не проскользнул, когда мы отвлеклись на наши увечья, и не украл лошадей? Кажется абсурдным, что он так старался, а потом ушел с пустым мешком.

Монтегю не смог сдержать ухмылку, представив деревенщину в гетрах, запихивающего упряжку Килвертона в кожаный мешок, но не дал себя отвлечь.

— Я действительно считаю удачным, знаешь ли, что он не вышел закончить начатое. Полагаю, в его приказы не входило на самом деле пустить пулю тебе в голову.

— Либо так, либо он тонкий, воспитанный человек и не захотел стрелять в меня в присутствии мисс Кэмпбелл.

— Это напомнило мне еще об одном моменте! — воскликнул мистер Монтегю, снова нетерпеливо наклонившись вперед. — Мне кажется, Ричард, этого негодяй наняли в Лондоне. Если ему велели устроить засаду на незнакомых лиц, его должны были снабдить твоим описанием, Маллинза и экипажа с лошадьми, но только не мисс Кэмпбелл!

Впервые на лице Килвертона промелькнуло выражение тревоги, и он негромко выругался. Монтегю удовлетворенно кивнул.

— Да, я так и думал, тебе это не приходило в голову! — сказал он, довольный. — Этому парню могли дать сколько угодно инструкций, но он не был абсолютно уверен, что стрелял в нужных заказчику людей! Представь его испуг, когда он выполз из укрытия и хорошенько разглядел сцену действий. Ему-то сказали, что рядом с тобой в коляске будет брюнетка.

Лорд Килвертон невидящим взглядом смотрел в окно, напряженно думая.

— С другой стороны, я снова в долгу перед мисс Кэмпбелл за то, что спасла мне жизнь, — мягко сказал он. — На самом деле, становится почти неловко.

Мистер Монтегю не слушал его, его осенила внезапная мысль.

— Ричард! — воскликнул он. — Если бы с тобой ехала леди Элизабет, она тоже могла стать мишенью.

— Почти наверняка, если предположить, что твоя теория о моем дяде верна, — спокойно отозвался Килвертон. — Предположим, дядя Освальд не смог бы убрать меня, но преуспел в убийстве моей невесты — в любом случае, его цель достигнута. Так или иначе, но мой брак откладывается на неопределенный срок.

Он задумался на мгновение и улыбнулся:

— Во всяком случае, насколько знает мой дядя.

— Боже! — воскликнул мистер Монтегю.

Он был чересчур потрясен идеей: Освальд Килвертон, коварно замышляющий смерть леди Элизабет Делакур, чтобы разгадывать смысл последнего загадочного замечания.

— Но знаешь, Нед, — опять же, просто потакая твоей теории, — я не думаю, что соучастник обязательно провалил задание. В конце концов, если бы меня убила пуля, непременно началось бы расследование, и поднялась бы пыль. Возможно, наемнику приказали только напугать лошадей, и он не целился ни в меня, ни в мою компаньонку.

— Было сделано два выстрела.

— Да, но теперь я припоминаю: второй выстрел последовал, когда я пытался удержать лошадей. Так что если его целью было заставить их понести от испуга, то он напортачил с первым выстрелом. Конечно, после второго выстрела я потерял надежду контролировать упряжку.

Мистер Монтегю на мгновение сморщил лоб, размышляя, затем покачал головой.

— Я не понимаю, Ричард, — возразил он. — Это могло сработать, если он намеревался напугать тебя или ранить, но как можно было ожидать, что ты погибнешь? Твой дядя должен знать, что ты не просто хищник. Для человека твоего мастерства и силы понесшие лошади не гарантируют несчастный случай. И уж точно не гарантируют серьезную аварию с угрозой для жизни.

— Ты упускаешь из виду два важных момента, — задумчиво сказал лорд Килвертон. — Если ты прав, и прежнее нападение также организовано дядей, он знал, что я тогда получил нешуточную травму плеча.

— Ей-богу, да! — Монтегю вскочил на ноги от волнения. — У него были веские причины полагать, что ты не сможешь удержать поводья! Это также объясняет, почему он устроил аварию в конце дня. Он считал, что ты устанешь после целого дня вождения!

Пока его друг нервно ходил по комнате, Килвертон сложил кончики пальцев и адресовал замечание своим рукам:

— Это подводит меня ко второму пункту. Можно с уверенностью предположить, что удастся напугать моих лошадей, но кто знает, сколько времени мне понадобится, чтобы взять их под контроль. И смогу ли я вообще их контролировать. Если я окажусь сильнее, чем он рассчитывал, его план ни к чему не привел бы.

Голос Ричарда звучал нейтрально:

— Возможно, в данных обстоятельствах злоумышленник предпринял меры, чтобы моя двуколка не выдержала более нескольких секунд высокой скорости.

Мистер Монтегю прекратил прогулку.

— Колесо! — он ахнул.

Лорд Килвертон задумчиво кивнул.

— Колесо, — согласился он. — Признаюсь, меня смущает это колесо. Я не прихотливый парень, Нед, но у меня почти появилось искушение заподозрить нечестную игру.

— Я думаю! — воскликнул Монтегю, потрясенный.

Он откинулся на диван и невидящим взглядом уставился в огонь.

— Не представляю, почему мне это сразу не пришло в голову! Невероятная вещь, которая случается сама собой, клянусь Юпитером! Он, должно быть, нанял какого-то парня, чтобы тот открутил гайки, пока мы прогуливаемся в Ричмонд-парке, потом засел в засаде, поджидая экипаж, и… да, это же вероятней всего! — Нед яростно ударил кулаком по ладони. — Если ты не уверен, Килвертон, то я уверен. Ты должен привлечь своего дядю к ответственности.

Лорд Килвертон покачал головой, слабо улыбаясь:

— У нас нет доказательств.

— Дьявол! Пошли кого-нибудь осмотреть экипаж и получишь драгоценные доказательства.

— Доказательства чего? Что колесо оторвалось? Трудно доказать, что гайки были заранее ослаблены, и невозможно связать с моим дядей! Каким дураком я буду выглядеть, бросая ему такое необоснованное обвинение! Не собираюсь делать из себя идиота.

— Но ты в опасности, не так ли?

Килвертон устало нахмурился.

— Нет, — тихо ответил он. — Я, конечно, задавался вопросом, но пришел к выводу, что это абсурд. Подумай, Нед, даже если мой дядя желал моей смерти, — весьма неудобное предположение, — как он мог совершить убийство, не обрушив подозрения на него самого?

— Не мог! — подтвердил Нед, отмечая факты на пальцах. — У него плохая репутация, в городе Освальда скорее боятся, чем любят — это раз. Общеизвестно, что остальные члены семьи чуждаются его — это два. Также общеизвестно, что он годами прячется от кредиторов. Твоя смерть ставит его следующим в очереди и на титул, и на состояние. Его имя будет первым у всех на устах, когда выяснится, что тебя убили. Но если ему удастся представить твою смерть результатом аварии или случайного преступления, убийство никогда не будут расследовать. Люди могут подозревать все, что захотят, — он все равно унаследует.

Брови Килвертона приподнялись, и он нехотя рассмеялся:

— Ты очень убедителен! Теперь, если ты расскажешь мне, как мой дядя узнал о поездке в Ричмонд, я тебя поздравлю! Он никак не мог принять участие во вчерашнем приключении. Как ты думаешь, сэр Эгберт сообщил новость своему отцу? Эта птица не летает, Нед! Дядя и кузен далеки от родственных объятий. На самом деле, думаю, они вовсе не поддерживали б отношений, если бы кузен так благочестиво не относился к сыновьим обязанностям. Отец сэра Эгберта — постоянная заноза в его пуританском теле! Не сомневаюсь, что он мечтал бы разорвать знакомство с моим дядей, но, увы, эта идея оскорбляет строгие представления Эгберта о приличиях. Ты можешь представить, как респектабельный сэр Эгберт противозаконно помогает своему отвратительному отцу добиваться титула? Бесчестными или преступными средствами?

— Не забывай, что он со временем унаследует титул, — возразил Монтегю, но с нотками сомнения.

Проблеск задумчивого интереса на миг осветил лицо Килвертона; затем он с сожалением вздохнул:

— Нет, боюсь, должен оправдать моего достойного кузена в сговоре с отцом меня прикончить. Даже ради наследства! К сожалению, картина почти неотразима. Но мысль об Освальде Килвертоне в роли графа Селкрофта так же противна Эгберту, как и мне. Фактически, порок вознагражден! Каждое чувство восстает!

Он печально засмеялся:

— Видишь, где остается твоя теория, Нед? Мой дядя не знал, не ведал о нашей вчерашней поездке в Ричмонд. Так как он мог спланировать засаду?

Мистер Монтегю выглядел смущенным.

— Что ж, боюсь, это именно то, что я пришел сказать, — объяснил он. — Меня осенило прошлой ночью. Сэру Эгберту не нужно было разглашать сведения о вечеринке. Твой дядя Освальд узнал о ней от меня!

Килвертон на мгновение закрыл глаза.

— Нед! — слабо проговорил он. — Возможно ли это? Неужели я все эти годы ошибался в тебе?

— Скорее всего, — парировал Нед. — А теперь перестань болтать и послушай меня, я никогда в жизни не был более серьезен! На днях я был в Уайтсе, и меня случайно пригласили на какой-то мусорный завтрак, назначенный на вчера. Ну, я сказал, что собираюсь поехать в Ричмонд на экскурсию, и, кажется, упомянул, что поездка — твоя идея. Я мог сказать больше, точно не помню. И меня вдруг озарило прошлой ночью: твой дядя в это время стоял с приятелями прямо позади меня! Не понимаю, как я мог быть таким беспечным.

— Осмелюсь предположить, у тебя еще не выработалась привычка подозревать, что везде, куда бы ты ни пошел, вынашиваются дьявольские заговоры, — успокаивающе сказал Килвертон. — Умоляю, не вини себя! Подозреваю, старина, что с этого момента ты будешь приближаться к священным воротам Уайтса с глубочайшей осторожностью и хитростью.

— Что ж, можешь смеяться, но я не могу! Ты знаешь, Освальд мог случайно услышать. Oн был с этим старым занудой, Омберфилдом, не удивительно, что его внимание отвлеклось. А мог и шпионить: если он плетет интриги против тебя, тo непременно следит за твоими передвижениями. Теперь подумай, Ричард! Освальд знает, что я — человек, который, скорее всего, располагает информацией. И встав позади меня, oн специально подслушивает, чтобы ухватить такой лакомый кусочек — ничего проще! Твой дядя, вероятно, знал все о твоем драгоценном плане поехать в Ричмонд. Тут-то дело улаживается, понимаешь?

— Нет, не понимаю! Мой дорогой Нед, уладить детали попытки убийства за два-три дня непросто.

— Ты забываешь, что он уже дважды пытался это сделать, a значит, у него имеются сообщники на подхвате. Я уверен, что их готовность сэкономит время, — заявил мистер Монтегю. — Тебе повезло, что ему пришлось действовать в спешке! Если бы Освальд мог планировать более тщательно или нашел более квалифицированного наемника, возможно, мы бы сейчас не вели этот разговор.

— Приятная мысль! — отметил лорд Килвертон. — Как мило с твоей стороны зайти, когда я нездоров, и подбодрить меня таким образом.

Мистер Монтегю коротко рассмеялся:

— Да, знаю, ты — существо с девичьим сердцем, чей дух постоянно нуждается в поддержке! А теперь, Килвертон, я настаиваю, чтобы ты прислушался к моим доводам. Ты должен быть осторожнее, дорогой друг, действительно должен.

Килвертон посмотрел на мистера Монтегю сo снисходительным весельем.

— Что ты посоветуешь мне делать, Нед? — спросил он. — Окружить себя телохранителями? Никогда не выходить из дома? Все мои блюда должны пробовать, прежде чем я к ним прикоснусь? Будь благоразумен, старина, будь благоразумен! Пойми, у меня нет реальных оснований подозревать заговор; я просто пережил серию глупых несчастных случаев.

М-р Монтегю потратил следующие полчаса на тщетную попытку убедить своего друга отнестись к его подозрениям серьезнее. Лорд Килвертон то потакал ему, то спорил с ним, то смеялся над ним, и в конце концов Нед ушел в настроении крайнего недовольства.

Он остановился на мгновение перед особняком лорда Селкрофта. Мистер Монтегю был порывистым созданием. Он внезапно вспомнил о склонности Освальда к старомодному искусству дуэлей, и его охватило вдохновение.

Нед не думал о последствиях; не испытывал угрызений совести; ему в голову не приходило бояться. Он был абсолютно убежден, что Освальд Килвертон лелеет смертоносные планы в отношении племянника. И если Ричард Килвертон не положит конец планам своего дяди, ей-богу, oн, Эдвард Монтегю это сделает! Фактически, избавление мира от Освальда Килвертона явилось ему в свете государственной службы.

Мистер Монтегю целенаправленным шагом направился в Уайтс.

Глава XII

Под изумленными взглядами нескольких модных джентльменов мистер Монтегю пытался оскорбить достопочтенного Освальда Килвертона, уязвляя противника всеми способами, которые подсказывала его богатая фантазия.

Эдвард Монтегю был известен как невспыльчивый, покладистый парень, ни в малейшей степени не сварливый. Его поведение выглядело настолько озадачивающим, что заставило задуматься даже Освальда Килвертона. Короче говоря, мистер Монтегю, не привыкший с кем-либо ссориться, переоценил свой талант сыграть роль задиры. Как ни ошеломила его внезапная грубость, Освальд с присущей ему отстраненностью наблюдал за Монтегю, мягко и умело отражал каждое оскорбление. Разочаровавшись, Нед в конце концов высказал ложное убеждение, что мистер Килвертон выиграл последний розыгрыш виста, каким-то образом смошенничав в картах.

Это вызвало общий возглас неодобрения, раздражения и протеста.

Несколько членов клуба недвусмысленно предложили мистеру Монтегю пойти домой и проспаться. Лорд Омберфилд, сильно потрясенный, слабо возразил:

— В самом деле, Монтегю, ты зашел слишком далеко. Это не игральный салон. Ты в Уайтсе, милый мальчик! Лучшая компания! Ты о чем?

Мистер Монтегю скрестил руки на груди с — как он надеялся — насмешкой.

— Мистер Килвертон это отрицает? — он потребовал.

Освальд Килвертон преспокойно стоял в центре группы возбужденных людей, жестикулирующих и спорящих с разной степенью накала. Это был высокий неулыбчивый джентльмен, в определенной мере сохранивший атмосферу прошлого века, благодаря элегантной томности и скрупулезной одежде.

Сохраняя надменную безучастность, он на мгновение закрыл глаза, словно от боли. Затем снова их открыл и мягко сказал:

— Естественно, я это отрицаю, мистер Монтегю. И мне было бы очень интересно услышать ваш ответ на нехарактерно умный вопрос лорда Омберфилда. Что, собственно, вы собираетесь мне инкриминировать?

Это на мгновение сбило с толку мистера Монтегю. Он прибег к пустому бахвальству:

— Полагаю, мужчина имеет право возразить против присутствия в его клубе проходимца!

Мистеру Килвертону стало скучно.

— Несомненно. A также мужчина имеет право возразить против присутствия в его клубе нахального, плохо воспитанного, шумного щенка, не имеющего ни манер, ни мозгов.

Мистер Монтегю нетерпеливо бросился в атаку:

— Понятно, что вы имеете в виду, Килвертон! Фактически, вы называете меня нахальным щенком!

— Разве я так сказал? — с притворным удивлением спросил Освальд. — Уверяю вас, вы ошибаетесь, мой дорогой Монтегю. Я говорил абстрактно, можете не сомневаться. Я никогда не забудусь настолько, чтобы позволить себе пренебрежение к собрату по Уайтсу. Да еще прямо ему в лицо! И при этом — в Уайтсе! Нет, я уверен, что никто, даже невоспитанный щенок! не станет так поступать. Нет-нет, это невозможно; вы действительно должны оправдать меня.

— Ага! — вскричал Нед, упорно продолжая цепляться к Освальду. — Все-таки я плохо воспитан, не так ли? Вы ожидаете, что я позволю этому сойти вам с рук?

В этот момент в бой вступил один из приятелей Монтегю по фамилии Физерстон. Поскольку Нед не доверился ему, он понятия не имел, что «портит суп». Он пробился сквозь кучу людей, собравшихся вокруг бойцов, и яростно дернул м-ра Монтегю за рукав.

— Он ожидает, что ты «позволишь этому сойти ему с рук»? Пойду дальше, Нед — я очень жду, что ты извинишься! — возмущенно объявил мистер Физерстон. — Какого черта ты несешь всю эту чепуху? Никогда в жизни не видел тебя пьяным до полудня!

Освальд вежливо повернулся к мистеру Физерстону.

— Мистер Монтегю не пьян, Физерстон, — любезно объяснил он. — Он просто пытается нанести мне невыносимое оскорбление, заставляя бросить вызов. Признаюсь, я озадачен. Надеюсь, он просветит меня.

Мистер Физерстон уставился на Неда с живым интересом.

— Ну, это чертовски необычно! — воскликнул он. — Никогда раньше не знал, что ты способен на такое.

— А тебе, Физерстон, какое дело? — спросил обеспокоенный Монтегю. Он выдернул рукав из внезапно ослабившейся хватки друга. — Оставь меня в покое.

— Не могу, — неожиданно отказался Физерстон. — Я имею в виду, ты — мой друг! Не могу позволить тебе изображать из себя дурака. Кроме того, старина, Килвертон — дьявольски прекрасный фехтовальщик. Хладнокровный, знаешь ли. Ты ведь никогда раньше участвовал в дуэли? Не ожидай, что я буду поощрять тебя к встрече с ним! Будь благоразумен. И не говори мне, что тебе нужны пистолеты. Я видел, как ты стрелял в Мантоне, Нед! Я не позволю тебе задираться к Килвертону, чтобы он проделал в тебе дыру.

Плечи Освальда дрожали от беззвучного смеха:

— Но я протестую, у меня нет желания проделать дыру в мистере Монтегю!

— Да, это все очень хорошо… — начал было Физерстон, но мистер Монтегю гневно перебил его:

— Физерстон, я буду крайне признателен, если ты позволишь мне самому заниматься моими делами! Думаешь, я боюсь встретиться с Килвертоном?

— Нет, клянусь честью! — выдохнул Физерстон, огорченный тем, что его слова были неправильно истолкованы. — Ничего не скажешь о твоей храбрости, Монтегю. Дерзкий до мозга костей!

Освальд Килвертон в этот момент коснулся рукава лорда Омберфилда.

— Давайте выйдем из комнаты, мой друг, и позволим Монтегю и Физерстону урегулировать этот вопрос между собой. Боюсь, я буду здесь третьим лишним.

Мистер Килвертон изящно поклонился и ушел бы, если бы Монтегю буквально не прыгнул вперед, преграждая ему путь.

— Нет! Килвертон, я оскорбил вас… или, вернее, вы оскорбили меня.

Oн остановился раздраженно и повернулся к Физерстону.

— Ты меня запутал! — воскликнул он. — На чем я остановился?

Освальд с удовольствием посмотрел на него. Одновременно в его полуприкрытых глазах вспыхнула острая подозрительность.

— Полагаю, вы собирались объясниться, Монтегю, — вежливо подсказал он. На его губах появилась слабая улыбка. — Ваше поведение и впрямь необычно. Я, например, не знаю, как его интерпретировать. C большим интересом жду вашего объяснения.

Освальд выглядел вялым, но преувеличенно скучающему выражению лица противоречили глаза: лениво полуприкрытые веками и холодные от ума и злобы. Он ни на секунду не отвел глаз с лица Монтегю.

— Надеюсь, вы не мечтаете встретиться со мной на поле чести, м-р Монтегю. Очень надеюсь, что нет. Боюсь, вам суждено разочароваться в ваших притязаниях. Вы никогда не реализуете этой амбиции.

Его зубы оскалились в самой короткой вспышке улыбки.

— Оцените мое положение, дорогой мальчик. Я не могу бросить или, если уж на то пошло, принять подобный вызов. Сами знаете, вы значительно моложе меня и — поправьте меня, если я ошибаюсь — один из приятелей моего племянника. Собственно, его ближайший друг, не так ли? Какой скандал вызовет наша ссора! Что бы ни говорили обо мне, думаю, меня никогда не обвиняли в дурном тоне.

Нед беспомощно уставился на него:

— Вы не встретитесь со мной?

— Нет, мистер Монтегю, не встречусь.

— Я оскорбил вас!

— Тогда я прощаю вас.

— Но вы меня оскорбили!

— Тогда я прошу у вас прощения. Оставьте, Монтегю. Поймите, если вы продолжите это абсурдное поведение, только покажетесь глупым.

Мистер Монтегю оглядел собравшуюся компанию. В комнату набилось много джентльменов, и все пялились на него с разной степенью веселья, раздражения или любопытства. Монтегю внезапно охватило смущение, естественное для человека его воспитания, оказавшегося в центре нежелательного внимания. Первым его побуждением было поклониться с достоинством, но потом он подумал об опасности, грозящей Ричарду Килвертону, и порыв неподдельной ярости потряс его.

— Да, вы хладнокровный негодяй, — прорычал он. — Мне следовало бы знать, что я не смогу заставить вас выйти из себя. Тем не менее, Килвертон, предупреждаю: будьте осторожны! Не становитесь слишком самоуверенным. Обещаю, даже если вы преуспеете в своем злодействе, цели все равно не достигнете. Есть те, кто позаботятся привлечь вас к ответственности!

В комнате воцарилась изумленная тишина. Рука Освальда Килвертона, захватившая щепотку табака, на мгновение замерла. Завуалированная угроза в его глазах сменилась выражением шока, брови взлетели в изумлении. В следующее мгновение к нему вернулось железное самообладание. Его глаза сузились, а голос стал шелковистым:

— Теперь вы меня чрезвычайно заинтересовали, мистер Монтегю. Чрезвычайно. — Он неторопливо взял понюшку табака и протер лацкан платком с кружевной кромкой. — Это вы… э-э… привлечете меня к ответственности?

Руки мистера Монтегю непроизвольно сжались в кулаки.

— Можете на это положиться, — спокойно сказал он.

— А-a, — задумчиво протянул Освальд. — И в каком именно преступлении меня обвинят?

Освальд презрительно взглянул на Монтегю, однако Неду показалось, что он заметил в глубине его глаз застывшее, настороженное выражение — точно кошка у мышиной норы. Это привело Неда в чувство, он огляделся — комната была полна зрителей. C тошнотворной внезапностью м-р Монтегю осознал опасность своего положения. Нельзя выдвигать серьезное обвинение в публичном месте, если не готов предоставить неопровержимые доказательства. У него таких доказательств не было.

Он нерешительно сглотнул, обдумывая, и наконец выложил:

— Вы прекрасно осведомлены о своих планах, мистер Килвертон, мне незачем их вам объяснять. Достаточно сказать, что ваши замыслы под подозрением, так что вам не удастся осуществить свои желания. Я призываю вас пересмотреть это опрометчивое решение! Убежден, что непродолжительное спокойное размышление убедит вас отказаться от низменной цели. Это все.

Вспышка гнева осветила холодные голубые глаза Освальда Килвертона.

— Это далеко не все, мистер Монтегю. Вы сочли нужным обвинить меня в каком-то безымянном, но, видимо, предосудительном заговоре. Пожалуйста, расскажите заинтересованным зрителям, какой именно умысел, по вашему мнению, я вынашиваю. В противном случае я могу оказаться на скамье подсудимых по обвинению в любом нераскрытом преступлении, которое в следующий раз обнаружат! Вы обвиняете меня в планировании предательства? Шпионаже? Воровстве?

Его глаза снова сузились, внимательно наблюдая за Недом. Голос не изменился ни по высоте, ни по громкости — последовала лишь еле заметная пауза прежде, чем он произнес:

— Убийстве?

Мистер Монтегю прямо встретил его взгляд:

— Надеюсь, вы ничего не планируете, мистер Килвертон. Если планируете, то вам же будет хуже.

— Боже мой! — издевался Освальд. — Должен ли я задрожать от страха? Мне жаль, мистер Монтегю, снова вас разочаровывать. Как ни странно, ваши мелодраматические угрозы произвели на меня не большее впечатление, чем неуклюжие попытки втоптать в грязь. Но, как мне ни раз говорили, я — флегматичное создание, мной не легко манипулировать. Могу еще добавить, меня не так легко убедить отказаться от моих планов. Определив курс, по которому я собираюсь идти, мистер Монтегю, я целенаправленно ему следую.

Его взгляд стал жестким, а губы скривились в особенно неприятной усмешке:

— Безжалостно, если угодно.

С этим необычным высказыванием он насмешливо поклонился и вышел из комнаты. Как только он ушел, разразился гул предположений и восклицаний, но мистер Монтегю, очень взволнованный, ничего не слышал. Он вырвался из когтей Физерстона, покинул клуб и вернулся в свою квартиру, ругая себя за то, что — если уж на то пошло — ухудшил дела.

В конце концов мистер Монтегю пришел к оптимистичному выводу: что бы Освальд ни говорил, он наверняка задумается. Его покушения на Ричарда не остались незамеченными, и Нед утешал себя мыслью, что, в итоге, пожалуй, заставил потенциального убийцу осознать неизбежность последствий. Ведь только идиот или сумасшедший попытается совершить убийство, зная, что уже находится под подозрением!

Это была приятная мысль. Вскоре Нед с радостью поздравлял себя с тем, что (вероятно) спас жизнь своему другу. Он не чувствовал бы себя так оптимистично, если бы имел честь наблюдать за воздействием своих слов на Освальда Килвертона.

Выйдя из Уайтса, Освальд медленно двинулся домой, глубоко задумавшись. Его рассеянно-хмурый вид указывал на то, что размышления не доставляли ему удовольствия. Домой сей джентльмен добрался дьявольски злым и там ни за что ни про что устроил разнос своему камердинеру.

Однако его невеселые раздумья в конце концов помогли ему определиться с курсом действий. Что бы он ни говорил Неду Монтегю, инцидент в Уайтсе заставил его яростно задуматься — и составить умный план! В заключение он рассудил, что еще можно предпринять определенные шаги.

Мрачная улыбка нарушила серьезность лица Освальда Килвертона.

В следующий раз его видели в компании приземистого немногословного юноши с зорким взглядом. Этот парень принял от Освальда без удивления и комментариев довольно солидную сумму денег вместе со сложным набором распоряжений.

Через неделю м-р Монтегю узнал бы этого малопривлекательного человека в новом груме Ричарда Килвертона, нанятом для оказания помощи раненому Маллинзу.

Глава XIII

Несколько дней после злополучного происшествия Кейтлин оставалась дома, позволяя тете Харриет и Эмили баловать себя. Мысли ee пришли в чудовищный беспорядок. Днем Кейтлин с усилием заставляла себя сосредоточиться, по ночам ее мучала бессоница. Вялость вместе с довольно впечатляющими синяками, полученными во время несчастного случая, служили весомым поводом избегать компании. Сначала лорд Килвертон, затем мистер Монтегю и капитан Талгарт — даже сэр Эгберт! — посылали слуг справиться о здоровье мисс Кэмбелл. Но внизу неизменно появлялась Эмили, чтобы ответить на их добрые пожелания; Кейтлин пряталась в своей комнате.

Это было совсем непохоже на нее, но еще никогда в жизни Кейтлин не былатак несчастна.

Она знала, что ее подавленность мало или вовсе не была связана с физическим дискомфортом. Все ее неприятности имели отношение к Ричарду Килвертону. До того, как он вошел в ее жизнь, Кейтлин была безмятежна, довольна судьбой и наслаждалась лондонскими каникулами. Теперь жe она с трудом узнавала себя в бледном и беспокойном создании, отражавшемся в зеркале.

Было ужасно — даже шокирующе! — оказаться одержимой навязчивыми мыслями о мужчине, который обручен с другой. Это настолько противоречило ее моральному кодексу, что не укладывалось в голове. Она избегала прогулок в людных местах, опасаясь встречи с лордом Килвертоном. Она не могла заснуть, заново переживая каждый разговор, который когда-либо вела с ним. И еженощно омывала подушку горючими слезами, страстно желая невозможного.

Кейтлин яростно злилась на себя, страдая от собственной иррациональности. Она приняла твердое решение усмирить эти безумные чувства — и приходила в ужас, что никогда от них не избавится.

Мисс Кэмбелл остро нуждалась в совете, но не было никого, кому она могла бы довериться. Уж коли ей самой стыдно и неловко, деликатная Эмили тем более будет шокирована и не поймет. Еe единственным доверенным лицым оставалась леди Серена, но не может быть и речи о том, чтобы рассказать ей об этом!

Говорят, что неопытная девушка непременно влюбляется в мужчину, который впервые поцеловал ее. Что ж, вряд ли можно найти более неопытную девушку, чем Кейтлин. Ее опыт в таких вопросах менее чем ограничен, он — нулевой. Она жалко размышляла, можно ли считать поцелуем эту абсурдную встречу на Керзон-стрит. Ей не с чем было сравнивать.

Она робко надеялась (хотя это и казалось маловероятным), что ее пылкие эмоции — просто глупое увлечение, которое пройдет так же быстро, как и началось. Она понятия не имела, сохранятся ли ее чувства. Фактически, Кейтлин даже не знала, что именно чувствовала. Ясно, сердце томили тревога и меланхолия; странное, ужасающее возбуждение и бесконечные терзания. Выражение «любовная тоска» приобрело для Кейтлин новый смысл: насколько она могла судить, то, что она переживала, имело все симптомы малярии!

Было бы невыносимо увидеть его слишком рано, прежде чем она сможет взять себя в руки. С другой стороны, лихорадочно думала Кейтлин, чем раньше она его увидит, тем лучше. Возможно, когда она снова встретит его, равновесие восстановится! Ее нынешнее состояние рассудка могло оказаться необъяснимым приступом безумия. Не так давно одна подруга Кейтлин по уши влюбилась в отсутствующего поклонника, a когда ухажер появился снова, чувства барышни мгновенно испарились. Такое могло случиться.

В конечном счете, лорд Килвертон — самый грубый и раздражающий человек из всех ee знакомых. И кроме того, они едва знакомы! Но такой ход мыслей оказался опасен. Это заставило Кейтлин вспомнить все, что она знала о нем (как выяснилось, довольно болезненный процесс). Конечно, она многое слышала о нем от Серены, которая обожала брата. Кейтлин решила, что рекомендацией сестры не стóит пренебрегать.

Судя по всему, Килвертон — любящий поддразнивать, но добрый человек, бесконечно терпеливый, с хорошим нравом, щедрый до недостатка характера. Он не считал себя слишком важной персоной, чтобы показать младшей сестре достопримечательности Лондона или обучить паре трюков, которые полезно знать перед выходом в свет. И — что самое главное — на всей земле нет никого другого, к кому Серена обратилась бы за помощью. Действительно, похвала! Но что знала о нем сама Кейтлин?

Поразительно, но ее потянуло к лорду Килвертону еще при их первой встрече. Несомненно, такое знакомство должно было казаться eй пугающим и отвратительным. Она могла приписать отсутствие страха лишь ощущению мгновенной близости к незнакомцу, который подбежал к ней на улице. На следующее утро, задолго до того, как она узнала что-либо о его личности или внешности (он мог быть преступником или омерзителен физически, между прочим!), ей было странно грустно думать, что она никогда не встретит своего полуночного «преследователя». Как можно было так увлечься голосом в темноте?

Все это было загадочно и запутанно. Кейтлин никогда не предполагала, сколько подсказок таятся в голосе. Каким-то образом она распознала уникальную общность представлений в том, что они говорили и как. Ощутила внутреннюю близость даже в том, как они смешили друг друга. Она и не догадывалась, насколько неотразимо привлекательным может быть сходное чувство юмора.

Она не могла внушить себе, что обманывалась в нем; что ее собственная глупая фантазия соткала его портрет. Кейтлин была убеждена в обратном. Она чувствовала себя с ним в безопасности в самых сложных ситуациях и была уверена в его защите, даже если он безумно раздражал. Быстрота его извинений, когда он понимал, что ошибается, свидетельствовала о нем как о джентльмене, достойном уважения. Кроме того, она смутно подозревала, что для нее вряд ли имело бы значение, даже будь у него недостатки и изъяны. Или факт, что он подстрекает ее выходить из себя при каждой встрече. Невозможно представить, чтобы ее чувства к лорду Килвертону изменились при каких бы то ни было обстоятельствах.

Это было ужасно.

Она должна выбросить его из головы, должна изгнать его образ из сердца. Ричард Килвертон не для нее. Ничтожная бесприданница из Хартфордшира; девушка, за которой еще ни один мужчина не ухаживал всерьез, обратила взор на наследника графа! Это абсурд! А влюбленно пялиться на помолвленного мужчину — дважды скандально, кем бы он ни был! Нет, Кейтлин должна оправиться от этой ужасной болезни. И, самое главное, никто никогда не должен знать, что она ее перенесла.

Таким образом, когда на четвертый день после аварии леди Серена Килвертон явилась с утренним визитом, мисс Кэмпбелл поправила волосы, глубоко вздохнула и спустилась вниз. Если не считать запястья, все еще было плотно обернутого, она в основном оправилась от травм. Она также была полна решимости восстановить хорошее настроение.

Войдя в гостиную, она слегка вздрогнула, обнаружив, что комната неожиданно заполнилась людьми. Леди Линвуд серьезно беседовала с леди Селкрофт за чаем, a Серена довольно напряженно сидела на краю стула с высокой спинкой. Эмили и капитан Талгарт стояли вдвоем в оконном проеме, не обращая внимания на окружающий мир. Выражение лица ee сестры, когда та смотрела на капитана Талгарта, отозвалось в Кейтлин странной болью, смешанной с удивлением, радостью, грустью и чуть-чуть завистью. Очевидно, события стремительно развивались во время болезни Кейтлин. Бедная Серена!

Ее появление вызвало нечто вроде сенсации. Леди Линвуд уронила ложку и воскликнула:

— Вот и наша дорогая Кейтлин!

Эмили подбежала к ней с криком:

— Кейти! Я так рада, что тебе стало лучше!

Сверкая улыбкой, Серена поднялась, чтобы приободрить подругу и усадить в удобное кресло. Даже леди Селкрофт величественно приветствовала мисс Кэмпбелл и сказала что-то доброжелательное.

Кейтлин чувствовала себя немного неловко. Когда Эмили попыталась засунуть подушку ей за спину, она со смехом отмахнулась:

— Нет, право, Эмили, достаточно! Кто-нибудь подумает, что у меня люмбаго! Мне очень комфортно, спасибо.

Бросив испытующий взгляд на сестру, Эмили убедилась, что Кейтлин, похоже, говорит правду. Она охотно вернулась к капитану Талгарту, не подозревая, что их поглощенность друг другом может причинять кому-нибудь боль. Леди Линвуд и леди Селкрофт возобновили беседу.

Кейтлин с беспокойством посмотрела на Серену, чья веселость казалась несколько вынужденной. Серена правильно истолковала озабоченность подруги; она коротко и несчастно рассмеялась, качая головой с показным безразличием:

— Что ж, любой может видеть это особое положение дел. Полагаю, я оказалась большей дурой, чем думала. Но ты — единственный человек, которому я доверяла, слава Богу, и ты никогда не предашь меня.

— Можешь быть уверена в этом, Серена!

Кейтлин не хотела комментировать грустную правду — сердце Серены всегда настолько открыто, что множество людей, вероятно, догадались о ее секрете. Ее собственное сердце, только что пробудившееся от агонии безнадежной любви, болело за подругу. Она произнесла утешительно, с некоторой осторожностью:

— Это стало сюрпризом и для меня. Никогда в жизни не была так удивлена, как обнаружив капитана Талгарта в нашей утренней комнате, поверь! Я не разговаривала с Эмили…

— О, я не подозреваю заговор, — поспешно сказала Серена. — Уверена, такой поворот событий был совершенно незапланирован. Я не обвиняю тебя, будто ты что-то от меня скрывала.

Она криво улыбнулась:

— Самое неприятное для меня: я действительно верю, что они отлично подойдут друг другу. Прошу, не думай, что мне доставляет удовольствие это признать. Но, откровенно говоря, хотя я всегда считала Талгарта идеальным мужчиной для меня, мне так и не удалось обмануть себя, что я идеальная женщина для него. Как я ни старалась!

Она не могла сдержать вздоха и выглядела такой подавленной, что у Кейтлин сжалось сердце.

— Успокойся, Серена. Если ты женщина не для него, я убеждена, что и он мужчина не для тебя. Я не очень хорошо знакома с капитаном Талгартом, но должна сказать: не могу представить, чтобы ты была счастлива с ним. На мой взгляд, у вас так мало общего — ни в темпераменте, ни во вкусах. Меня не могло не поразить, насколько вы были бы несовместимы. Ты такая живая, а он такой серьезный! Наверняка какая-то часть тебя задавалась вопросом, не наскучит ли тебе в конце концов такой образец приличий.

Голос Серены задрожал от смеха:

— Да, неизлечимая мисс Честность! Ты, конечно, совершенно права. Я влюбилась в красивое лицо и наделила его всевозможными достоинствами, позволив воображению улететь в заоблачные выси.

Она тоскливо посмотрела на красивый профиль капитана.

— К сожалению, капитан Талгарт действительно обладает славными качествами; из-за них так легко обмануть себя. Фактически, oн — ответ на девичью молитву! Но даже я вижу, oн не ответ на мою девичью молитву. Чем больше времени я провожу в его компании, тем более гнетущей она мне кажется. Как жаль, что он так долго пробыл в Индии! Я могла бы разгадать свое сердце гораздо раньше и давно разлюбить Талгарта.

Кейтлин была рада поддержать это настроение, и, казалось, ee сочувствие помогло Серене, но вдруг Серена остановилась на полуслове:

— Не обращай внимания на мои слезливые признания! Я должна сообщить тебе последние новости. Ты никогда не поверишь, но буквально на днях Эдвард Монтегю пытался навязать ссору моему зловещему дяде Освальду.

— Боже мой! Ты уверена?

— Совершенно уверена! Об этом повсюду судачат.

Кейтлин была озадачена.

— Это очень на него не похоже. Как ты думаешь, что он имел в виду?

Серена покачала головой.

— Моя дорогая, понятия не имею. Джентльмены такие странные создания, никогда не знаешь, что они будут делать дальше.

И, на мгновение успокоив свои больные сердца, обе девушки тут же сплотились, дружно осуждая необъяснимое поведение мужчин в целом и знакомых джентльменов в частности.

Глава XIV

Наступил вечер среды, и леди Линвуд с удовольствием отвезла племянниц в Алмакс-Эссэмбли-Румз. Ей очень нравился этот сезон, и она справедливо считала его безоговорочным успехом. Маленькая Эмили привлекла к себе заметное внимание и теперь, похоже, благополучно шествовала к чрезвычайно выгодному браку — и браку по любви! Что ж, лучше не бывает! Как будет рада Амабель! Леди Линвуд написала своей сестре длинное нежное и чрезвычайно загадочное письмо, полное недоговорок, сложных предположений и таинственных намеков, — практически непонятное. Тем более, что Амабель была совершенно незнакома с людьми, которых Харриет осторожно опознала только по инициалам.

Леди Линвуд, не догадываясь о невразумительности своего послания, была счастлива, что доставила сестре беспримерную радость. Если бы только дорогая Кейтлин могла удачно устроиться! Но, увы, похоже, этому не суждено произойти. К счастью, никто всерьез не рассчитывал, что и Кейтлин повезет найти мужа, поэтому леди Линвуд не роптала. Напротив, Сезон оказался чудесным; и если Эмили выйдет за капитана Талгарта, леди Линвуд будет очень довольна результатами своих трудов — действительно очень довольна!

«Обе девушки сегодня прекрасно выглядят», — радостно подумала леди Линвуд. Очень удачно, что пастель так шла маленькой Эмили. Она великолепно выглядела в скромном, но исключительно элегантном бальном платье из белого газа с бледно-голубой отделкой. Кейтлин наконец согласилась принять (и надеть) платье из шелка цвета морской волны, подобранного леди Линвуд специально для нее. Ее сопротивление дорогому подарку, казалось, исчезло в мгновение ока, к нескрываемому удовольствию баронессы. Кейтлин выглядела потрясающе, как и предполагалось.

Леди Линвуд блаженствовала — сегодня вечером тонкий вкус и компетентность баронессы в вопросах одежды и моды подтвердились красотой ee племянниц. Сердце тетушки преисполнилось гордости, увидев, столько голов повернулись, когда они вошли в дверь Алмакса.

Кейтлин тайно страдала угрызениями совести. До сих пор она изо всех сил старалась не принимать подарков в виде дорогой одежды, которую накупила для нее баронесса. Но в последнее время ее решимость начала ослабевать. Она почти убедила себя, что было б жестоко разочаровывать тетю Харриет, отказываясь от подарков. Лишь по этой причине, объясняла самой себе Кейтлин, она надела шелк неотразимо сочного цвета морской волны. Но в глубине души она знала, что на самом деле ей внезапно показалось чрезвычайно важным выглядеть на публике как можно лучше.

Ей не хотелось исследовать неожиданное беспокойство, которое она испытывала по поводу своей внешности. Разумеется, это не имело ничего общего с ее чувствами к Ричарду Килвертону. В конце концов (как она мрачно напомнила себе в тысячный раз), этот мужчина помолвлен с леди Элизабет Делакур. Даже если бы Кейтлин могла привлечь его, было бы шокирующе неприлично — и жестоко! — делать это.

Тем не менее, войдя в бальный зал, она ощутила прилив нервного предвкушения. На ней было самое красивое в ee жизни платье — оттенок удивительно шел Кейтлин, шелк облегал фигуру непривычно дерзко. Крошечные рукава с буфами оставляли бóльшую часть плеч и рук обнаженными. И хотя Кейтлин натянула перчатки высоко на локти, она все еще чувствовала себя полуголой. Еще несколько недель назад она бы не осмелилась надеть что-нибудь столь соблазнительное, но дамы-патронессы в Алмаксе любезно одобрили девушек Кэмпбелл. Поскольку им было позволено танцевать вальс, леди Линвуд считала допустимым для старшей племяннице капельку высокой моды.

Прошло десять дней с момента несчастного случая с тильбюри, так что у Кейтлин было десять дней, чтобы исцелить раны и справиться с эмоциями. Синяки исчезли, но она боялась, что ее разум еще далек от выздоровления. Мысленно ругая себя, она остановилась на пороге и оглядела комнату. Eе глаза невольно искали некоего джентльмена. Кейтлин тщетно пыталась внушить себе, как это прекрасно, что его здесь нет. И тут увидела его.

Ричард Килвертон стоял с матерью и сестрой не дальше, чем в пятидесяти футах от нее. Впервые за много дней их глаза встретились. Она почувствовала, как игнорируя все предупреждения разума, ee сердце делает радостный прыжок. На губах Кейтлин расцвела дрожащая улыбка. Безотчетно, совершенно не осознавая, что происходит вокруг, она подняла руку в перчатке в знак приветствия.

Килвертон затаил дыхание. Этот отблеск свечей на огненных волосах, нежный шелк, облегающий изящную фигуру! Мисс Кэмпбелл казалась волшебницей из сказки.

Словно по принуждению, он немедленно покинул группу и направился к Кейтлин.

Кейтлин наблюдала, как высокий человек беспечно пробивается к ней сквозь море модно одетых людей. Его глаза не отрывались от ее, и Кейтлин с лихорадочным изумлением осознала силу их взаимного притяжения. Килвертон подошел к ней, и внезапно ее рука задрожала в его руке, когда они молча смотрели друг другу в лицо.

В конце концов лорд Килвертон собрался с мыслями и заговорил.

— Мисс Кэмпбелл, — сдавленным голосом начал он, но, казалось, потерял ход мыслей.

Он попробовал еще раз:

— Мисс Кэмпбелл…

Нежелательный удар по рукаву заставил его уронить руку Кейтлин и обернуться. Один из только что покинутых им собеседников, недальновидный старый джентльмен с лацканами, обсыпанными табаком, последовал за ним.

— Говорю тебе, Килвертон, — прохрипел этот джентльмен. — Не можешь сейчас умчаться, понимаешь! Мы собираемся устроить небольшую вечеринку. Карты в задней комнате, парень. Черт с ними, с танцами!

Лорд Килвертон тактично отразил нападение:

— Но танцы — вот причина, герцог, по которой люди приходят в Алмакс. Мисс Кэмпбелл, вы знакомы с его светлостью, герцогом Арнсфордом?

Кейтлин подавила удивление и присела в реверансе, что-то почтительно бормоча.

Герцог близоруко посмотрел на нее.

— Рыжеволосая! — рявкнул он. — Как вы сказали, вас зовут? Колдуэлл?

— Кэмпбелл, Ваша светлость.

— Ха! Однажды знал Колдуэлла, — громогласно объявил его светлость, поясняя свой краткий интерес к ней. — Шокирующий маленький кокни, впрочем. Не думал, что встречу его дочь в Алмаксе.

Он немедленно переключил свое внимание на лорда Килвертона, ткнув его пухлым указательным пальцем:

— Ты хочешь сказать, что затащил меня сюда танцевать?

В уголке рта Килвертона задрожал мускул.

— Не со мной, сэр.

Герцог на мгновение недоумевающе уставился на него.

— Что? Что? О! Не со мной, а? Ха-ха! Да, доложу я вам! Ну, ты и наглый пес. Дамы всегда рады танцевать. Но раз уж Элизабет здесь нет, значит, ты не обязан скакать, как какой-то проклятый учитель танцев. Мы можем собрать маленький уютный столик, мальчик.

Невозмутимость лорда Килвертона оставалась непоколебима.

— Уверен, сэр, что многие присутствующие джентльмены разделят ваши предпочтения в карточных играх. Вы найдете достаточно единомышленников и без меня.

Герцог раздраженно пожал плечами.

— Ну что ж…! Тогда я ухожу. — И он поплелся прочь, не сказав ни слова, вообще не признав Кейтлин.

Она изумленно проводила его взглядом.

— Какой невозможный человек! — воскликнула она, отвлекаясь — Неужели он отец леди Элизабет?

— Действительно, это кажется невероятным, — согласился Килвертон с легким смешком. — Возможно, герцогиня изменила ему.

Когда Кейтлин ахнула, он поспешно заговорил:

— Нет, мисс Кэмпбелл, пожалуйста, не упрекайте меня! Я не смел так говорить в вашем присутствии. Вот! Я прошу прощения, и мы можем снова стать друзьями.

Лорд Килвертон повернулся и увидел, что она решительно прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Его лицо расплылось в улыбке.

— Какая вы необычная девушка, — прокомментировал он.

Кейтлин застыла.

— Необычная? Как?

— Арнсфорд печально известен своим хамством, но грубость, свидетелем которой я только что стал, — самая возмутительная. И все же вы сохранили совершенное спокойствие! Ни ужасные манеры герцога, ни мои собственные не могут лишить вас самообладания. Снимаю перед вами шляпу, мисс Кэмпбелл. — Он поклонился.

Она посмотрела на его светло-коричневые кудри, модно причесанные à la Брут, и приподняла бровь.

— Ну, шляпа, конечно, снята. Однако какой я должна быть гусыней, чтобы поверить, будто имею к этому какое-то отношение!

Его глаза заблестели, а рот вопросительно изогнулся.

— Вы недооцениваете свою значительность, мисс Кэмпбелл, — мягко сказал он.

Она засмотрелась на него, пытаясь понять смысл этих слов. «Карие», — несущественно подумала она. У него карие глаза. Вдруг она не могла вспомнить, о чем они говорили, и секунду смущенно раздумывала о том, что сказать. Несколько минут назад герцог упомянул какую-то важную деталь — что это было? О да! Ее разум с благодарностью ухватился за эту мысль.

— Я поняла со слов его светлости, что леди Элизабет сегодня здесь нет? — учтиво спросила Кейтлин, опасаясь, что Килвертон может неверно истолковать ее вежливый интерес.

Заметив его застывшее лицо, она яростно покраснела и поспешила объяснить, что имеет в виду:

— Надеюсь, она не заболела!

Выражение лица Килвертона стало непостижимым.

— Нет, я так не думаю, — ответил он. — Я считаю, что она пытается преподать мне урок.

Кейтлин удивленно посмотрела на него. Его откровенность вызывала беспокойство. Ее поразило то, что Килвертон обращался с ней гораздо менее формально, чем диктовало их знакомство. Прежде чем она смогла решить, рада она или сожалеет, он заговорил снова:

— Вы удивлены, мисс Кэмпбелл. Вам интересно, что я имею в виду? Видите ли, я не видел Элизабет после нашей экскурсии в Ричмонд-парк. Я был невнимателен, мисс Кэмпбелл, пренебрегал своей невестой. Поэтому Элизабет отказалась сопровождать меня этим вечером в Алмакс, тем самым вернув мне долг моей собственной монетой. Считается, что такое поведение должно вызвать у меня любопытство. Ожидается, что завтра утром я прибуду к ее порогу, раскаиваясь и желая загладить свою вину.

Он слабо улыбнулся:

— Увы, бедная Элизабет! Хитрость была бы эффективна, если бы я пренебрег ею из-за легкомыслия. Однако причина не в этом. Напротив, это было сделано умышленно.

Умышленно! Ее охватил трепет надежды, смешанной сo страхом. Килвертон умышленно пренебрег леди Элизабет! Кейтлин стиснула веер. C усилием сохраняя самообладание, она отчаянно отбила догадки, роящиеся в голове. Она не должна надеяться, яростно напомнила себе Кейтлин. Она не должна надеяться.

Так трудно заставить голос вырваться из горла:

— Лорд Килвертон, вы не должны мне этого говорить. Я не намерена отвечать на эти откровения.

— Не намерены? — Он смотрел на нее так пристально, что она в замешательстве опустила глаза.

Что он имел в виду? Она не осмелилась угадать.

Прежде чем она успела ответить, веер из слоновой кости стукнул ее по предплечью, напомнив ей об окружении. Она повернулась и увидела, что Серена обращается к ним.

— Ричард, ты должен позволить мне поговорить с Кейтлин! — воскликнула Серена.

Схватив подругу за локоть, она начала настойчиво подталкивать ее к двери. Килвертон остановил этот маневр, схватив сестру за пояс.

— О нет, ты не знаешь! — твердо сказал он. — Мисс Кэмпбелл только что познакомилась с Арнсфордом, так что ей хватило грубости на один вечер. С какой стати ты врываешься в разговор и приказываешь нам?

Серена сделала большие глаза.

— Что ж! Если нельзя отказаться от приличий с единственным братом и самым дорогим другом…

— Нельзя! — заверил ее он. Килвертон очень внимательно оценил праведное выражение лица Серены. — Ты придумываешь какой-то план, Серена. Выкладывай.

Серена покачала головой.

— Я хочу рассказать об этом, Ричард, но не тебе. Я должна поговорить с Кейтлин наедине!

Ричард застонал и прикрыл глаза рукой.

— Я знал это! Она замышляет катастрофу. Мисс Кэмпбелл, надеюсь, вы ее отговорите.

Серена была справедливо возмущена.

— Не будь противным, Ричард, — начала она, но остановилась, задумчиво глядя на брата. — Знаешь, — медленно произнесла она, — в конце концов, было бы неплохо включить тебя в обсуждение плана.

Он в притворном ужасе вскинул руку.

— Я заговорил слишком рано! Подумав, Серена, я решил, что предпочел бы ничего не знать.

— Но ты не знаешь, что это такое!

— Нет, и не хочу знать. Мисс Кэмпбелл, желаете быть спасенной от секретов, заставляющих волосы встать дыбом? Уверен — моя сестра собирается прошептать их вам на ухо. Пожалуйста, позвольте мне вести вас в котильоне, пары уже строятся.

Кейтлин не могла удержаться от смеха:

— Что у вас за семья! Пойдем, Серена, ты действительно планируешь что-то опасное?

— Ни в малейшей степени! — чистосердечно заверила Серена. — Это великолепный план, обещаю. Все, что я хочу, и это никому не причинит ни нa пенни вреда — отчаянно флиртовать с Недом Монтегю. И вы оба могли бы мне помочь, если бы только захотели!

Кейтлин недоуменно уставилась на подругу.

— Почему ты хочешь флиртовать с мистером Монтегю? И как я могу тебе в этом помочь?

Серена слегка покраснела, но демонстративно вздернула подбородок.

— До меня дошло, что люди — одиозные люди — каким-то образом создали… ошибочное впечатление. Обо мне. И я хочу это исправить. Вот и все.

Лорд Килвертон сочувственно ухмыльнулся.

— Талгарт! Да-да, тебе не нужно пронзать меня кинжальным взглядом, Серена, я как раз один из тех одиозных людей, у которых сложилось «ошибочное впечатление». — Его лицо немного ожесточилось. — И я думаю, что могу догадаться, кто обратил твое внимание на слухи.

Серена несчастно кивнула.

— У нее были самые лучшие намерения. И, разумеется, я благодарна Элизабет, потому что теперь я могу загладить свою промашку. Но почему-то — не знаю, почему так! — когда люди пытаются быть добрыми, говоря о тебе гадости, это только ухудшает самочувствие.

Рука Кейтлин успокаивающе обняла подругу за талию.

— Ничего. Сегодня вечером мы отомстим за тебя, Серена, и поправим твою репутацию в глазах всего света! Ясно, когда тебя увидят флиртующей с мистером Монтегю, никто больше не будет сплетничать, что ты отдала свое сердце лихому капитану Талгарту.

Серена храбро кивнула.

— Точно. И с Недом флиртовать — одно удовольствие. Он схватывает все на лету и такой забавный! Мне предстоит довольно приятное развлечение.

Ричард нахмурился.

— Я не совсем понимаю, какую роль играет мисс Кэмпбелл в этой твоей игре, Серена. Или, если на то пошло, мою роль.

Она одарила его сияющей улыбкой.

— Вы должны позаботиться о том, чтобы свести нас с Недом вместе.

Кейтлин тихонько вздохнула, а Ричард недоверчиво уставился на сестру.

— Ты хочешь сказать, что не поделилась с Недом этим маленьким планом? — потребовал он. — Серена, пора хорошенько встряхнуть тебя!

Кейтлин была склонна согласиться.

— В самом деле, Серена, это плохая идея! В сердечных делах нельзя проявлять легкомыслие. Что, если бедный мистер Монтегю поверит, что ты всерьез интересуешься им?

Лорд Килвертон казался искренне пораженным.

— Да, клянусь Юпитером! Что за мысль — вдруг ни с того ни с сего начать строить глазки Неду. Как бы ты его напугала! Бедняга может удрать за границу или положить конец своему существованию…

Серена покраснела.

— Тебе хорошо смеяться. Злые языки не перемывают тебе кости за спиной. Все ехидные сплетницы шепчутся за веерами, какого я сваляла дурака, бросаясь на человека, который меня не хочет… — Внезапные слезы навернулись на глаза Серены. — Хорошо, я скажу Неду Монтегю! Его ни капли не волнуют людские пересуды. Он поможет мне, даже если мой родной брат откажется!

Она резко повернулась, чтобы отойти, но Ричард схватил ее за руку и на мгновение остановил. Он нежно ухмыльнулся в обращенное к нему грозное лицо:

— Выше нос, не падай духом, Серена! Все наладится.

Серене удалось слабо улыбнуться, ее злость рассеялась.

— Ты так думаешь?

Килвертон легонько погладил сестру пальцем по щеке.

— Да. Теперь подними голову и гордо неси себя! Нед у чаши с пуншем.

Серена весело рассмеялась и уплыла. Кейтлин с беспокойством посмотрела ей вслед.

— Лорд Килвертон, вы думаете, ее план мудр?

— Мудр? Конечно, нет. Я даже не уверен, что эффективен. Худшие из сплетников догадаются. Те, кто не догадаются, вероятно, примутся болтать о ней еще больше. И когда я представляю, на что Серена может пойти, если Нед подбодрит ее, — у меня волосы встают дыбом. Кстати, не сомневаюсь, что этот негодник так и сделает! Слава богу, в Алмаксе нет ничего сильнее негуса^[6].

Кейтлин была немного шокирована.

— Я уверена, что если Серена обратится к нему как к другу, мистер Монтегю не потеряет чувство приличия и не воспользуется ситуацией.

— Неужели? Вы не знаете Неда! — ответил друг Неда. — Он, конечно, славный малый, но у него вечно на уме всякие шалости! Я срочно должен поговорить с ним, иначе он может — как бы получше выразиться? — принять идею Серены с излишним энтузиазмом!

— О, боже! — слабо сказала Кейтлин.

Позади них раздался какой-то неясный шум. Они повернулись и увидели капитана Филипа Талгарта, входящего в комнату. Свет красиво отражался на его блестящих светлых волосах. Казалось, он совершенно не осознавал трепета, который вызвал среди группы женщин, собравшейся у двери. Лорд Килвертон поднял свой лорнет и бесстрастно оглядел капитана Талгарта.

— Должен признать, он довольно симпатичный парень. Жаль! Как вы думаете, кто-нибудь поверит, что Серена способна разлюбить такого красавца?

Кейтлин засмеялась:

— Безусловно! В конце концов, влюбляются не в лицо.

— Рад слышать, — сказал Килвертон. Его тон был таким странным, что она вопросительно посмотрела на него. Он не отвел глаз. — Теперь, когда вы напомнили мне об этом, мисс Кэмпбелл, я с вами согласен. В лицо нельзя влюбиться. Фактически, люди могут влюбиться, даже не видя друг друга. Я знаю случай, когда мужчина влюбился в голос, в манеры и в крошечный проблеск души своей возлюбленной.

Мысли Кейтлин быстро вернулись к темной улице и поцелую незнакомца, скрытого темнотой. Даже тогда он казался ей знаком. Боль охватила ее сердце.

— Действительно говорят, что любовь слепа, — тихо сказала она.

Килвертон все еще пристально смотрел на нее.

— Джентльмен, о котором я говорю, был слеп, пока не встретил вас, мисс Кэмпбелл.

Невозможно было ошибиться в значении его слов. Кейтлин ошеломленно уставилась в карие глаза — так близко от нее. В ушах раздался странный рев, она чувствовала, как пульс бьется в горле. Смешанный прилив радости и печали парализовал ее, она не могла говорить.

Сладкие звуки скрипки достигли их, когда оркестр заиграл вальс.

— Думаю, это мой танец, мисс Кэмпбелл, — прошептал лорд Килвертон и обнял ее.

Глава XV

У стены в зале Аллмакса на одном из стульев, предназначенных для матрон и компаньонок, сидела некая леди Маркхэм. Эта леди когда-то лелеяла надежду, что в один прекрасный день Ричард Килвертон попросит руки ее дочери Анны. Надежды оказались столь же тщетными, сколь и недолговечными; но она не питала к упомянутому джентльмену зла — Анна недолго грустила. Леди Маркхэм симпатизировала лорду Килвертону, хотя и не одобряла его выбор невесты. Трудно поверить, что Килвертон мог предпочесть леди Элизабет, эту бесцветную жеманницу, ее милой Анне, но ах, что ж! В конце концов, о вкусах не спорят.

Леди Маркхэм сидела рядом с дамой, чьи материнские амбиции в этой акции были реализованы: ее светлостью, герцогиней Арнсфорд. «Элизабет будет точно такой же лет через двадцать! — подумала леди Маркхэм. — Боже, ну и судьба ждет этого красавчика-повесу Килвертона!»

Словно вызванный ее мыслями, лорд Килвертон грациозно провальсировал мимо с высокой молодой женщиной, чьи пламенеющие волосы неизбежно привлекали внимание. Выражение лица лорда Килвертона, когда он смотрел на свою партнершу, было безошибочно узнаваемо… — и также привлекало внимание.

Обе дамы смотрели на эту интересную картину с различными эмоциями; обе их прекрасно скрывали. Несмотря на глубокий шок, леди Маркхэм чувствовала предосудительное ликование. Назревал скандал, нет сомнений! Она украдкой взглянула на герцогиню, которую искренне не любила. От ее цепкого взгляда не скрылось, как эта дама окаменела, хотя спокойное выражение лица ее светлости ни на йоту не изменилось.

Леди Маркхэм не удержалась. Она заговорила:

— Как хорошо танцует лорд Килвертон, Ваша светлость! Леди Элизабет повезло.

Тонкие губы герцогини скривились в небрежной улыбке:

— Да, в самом деле.

Обе женщины продолжали цепко наблюдать за Килвертоном и его партнершей. Герцогиня со слегка скучающим видом, чему противоречили напряженные мышцы челюсти. Леди Маркхэм — явно и откровенно взволнованная. Леди Маркхэм попыталась снова:

— Не думаю, что встречала его партнершу. Одна из ваших знакомых, Ваша светлость?

Легкая судорога раздражения прошла по породистому лицу ее светлости. Как же ей не нравилась эта болтливая простушка Джанет Маркхэм! Посмотрите на нее, задыхается от любопытства! Что можно сказать этому существу? Герцогиня была потрясена намного больше, чем леди Маркхэм (и гораздо менее приятно), увидев, что жених ее дочери так вальсирует с неизвестной рыжей. Подозрения и тревога переполняли eе разум, но ее светлость была не из тех, кто теряет голову в кризисной ситуации. Сохраняя безразличный вид, она ответила самым репрессивным тоном:

— Я полагаю, это некто мисс Кэмпбелл, о которой упоминала Элизабет. Мисс Кэмпбелл — подруга сестры лорда Килвертона. — Герцогиня намеренно сделала акцент на последней фразе и с удовлетворением констатировала, что выражение лица леди Маркхэм теряет алчное любопытство при этой информации.

— О! — отозвалась леди Маркхэм, слегка сдуваясь. — Да, думаю, я слышала, как Энн говорила о ней.

Леди задумчиво посмотрела на танцующую пару и невольно ощутила к ним укол сочувствия. Что бы ни говорила герцогиня, ясно, лорд Килвертон танцевал с этой девушкой не для того, чтобы угодить сестре. Он выглядел совершенно завороженным. И бедная девушка казалась такой же сраженной. Как грустно.

Конечно, у их романтического увлечения нет будущего. Можно только надеяться, что молодые люди скоро придут в чувство. Если память eй не изменяет, Энн вскользь отметила, что мисс Кэмпбелл какая-то родственница той глупой женщины, на которой женился покойный барон Линвуд. Фактически, она никто. Даже будь Килвертон свободен, это был бы самый неравный брак. И в то же время мисс Кэмпбелл имеет достаточно хорошие связи, даже получила ваучер в Алмакс, что определенно помешает Килвертону сделать ее своей chère-amie. Все безнадежно.

Тем временем герцогиня Арнсфорд за маской бесстрастия ломала голову, пытаясь вспомнить, что ее дочь говорила об этой девушке. Однозначно, неизвестной партнершей Килвертона была мисс Кэмпбелл. Элизабет выразила глубокую озабоченность тем, что будущая невестка втягивается в дружбу с увлеченной социальным успехом верзилой с морковными волосами, не имеющей важных связей и полезных знакомств. Герцогиня мгновенно узнала ее в девице, сжимавшей теперь руки лорда Килвертона.

Это, естественно, заставило ее задуматься, нет ли у Элизабет дополнительных причин невзлюбить мисс Кэмпбелл, но она немедленно отклонила эту идею, как недостойную урожденной Арнсфорд. Однако матери Элизабет определенно надлежало шепнуть на ухо дочери слова предостережения. Ее светлость решила сделать это, не теряя времени.

Леди Элизабет вызвали в будуар матери вскоре после полуночи.

Герцогиня сидела перед зеркалом, неторопливо вынимая бриллиантовые серьги из ушей, а Стерби, ее камеристка, парила поблизости.

Когда ее светлость отослала Стерби до того, как прислуга выполнила ежевечерний ритуал, Элизабет догадалась, что речь пойдет о чем-то серьезном. Однако герцогиня продолжала неспешно готовиться ко сну; выражение ее лица было непостижимым. Стальные глаза встретились с глазами Элизабет в зеркале.

— Жаль, что ты не поехала с нами сегодня вечером в Алмакс, Элизабет.

Одна из изящно изогнутых бровей Элизабет слегка приподнялась.

— В самом деле, мэм? Рада, что ваш вечер прошел приятно.

— Я бы не назвала вечер, который я только что провела, «приятным», — холодно сказала герцогиня. — Я имела в виду, что если бы ты посетила прием, мы все могли бы избежать такого вечера, который, надеюсь, никогда не повторится! Я не намерена играть словами с тобой, дочь. Признайся мне сразу: ты собираешься дать отставку лорду Килвертону?

Глаза Элизабет расширились.

— Конечно, нет! Сегодня вечером у меня немного разболелась голова…

— Ерунда! — оборвала eе светлость. — Бога ради, не состязайся со мной, Элизабет. Когда ты объявила, что останешься дома сегодня вечером, я полагала, что твое решение как-то связано с лордом Килвертоном. Вы с ним поссорились?

Элизабет тихонько рассмеялась:

— Аx, что до этого, мэм, уверяю вас, нет причин для беспокойства! Вы, возможно, заметили, что в последние дни мой жених отсутствовал? Я просто хотела дать ему попробовать его собственное лекарство. Уверяю вас, я не хочу с ним ссориться! Видите ли, я только решила ему намекнуть. Килвертон не дурак. Полагаю, урок усвоен, и он не даст мне повода продолжать эксперимент.

Герцогиня с решительным щелчком бросила серьги в футляр для драгоценностей.

— Было бы весьма опрометчиво продолжать эксперимент! Я бы хотела, чтобы ты обсуждала со мной эти свои предприятия, прежде чем начинать их. У тебя очень мало опыта в таких вопросах, и я считаю, что ты поступила крайне неразумно. Ты ведешь опасную игру, Элизабет. Я прекрасно понимаю твое желание взять верх до свадьбы, но ты права в том, что Килвертон не дурак. Он также не слабак, и твои ошибочные попытки водить его за нос вполне могут оказаться фатальными.

Элизабет вспыхнула.

— Фатальными, мэм? Почему? Прошу прощения, но моя позиция неопровержима. В конце концов, я надежно обручена с лордом Килвертоном! И относительно того, что я желаю взять верх… Меня огорчает ваше подозрение на мой счет, будто я питаю столь неподобающее и неженское желание.

Раздраженная герцогиня отвернулась от своего отражения и посмотрела на дочь.

— Жажда власти присуща обоим полам и неизбежно встречается у людей с твоим темпераментом! Не пойми меня неправильно, Элизабет. Я не обвиняю тебя в запугивании лорда Килвертона и не боюсь, что ты открыто с ним поссоришься. Такой поступок был бы столь же катастрофичен, сколь и неприемлем. И я убеждена, что ты это прекрасно знаешь. Однако у тебя сильная натура, a вспыльчивый характер всегда был твоим мучительным грехом. Будь осторожна, не потеряй жениха!

Она добавила многозначительно:

— Я уверена, что Килвертон без колебаний поищет невесту в другом месте, если ты впадешь в один из твоих приступов неуправляемой ярости до того, как узел будет завязан. И мне кажется, ему не придется далеко искать тебе замену.

Глаза Элизабет сузились.

— Что это значит, умоляю?

Взгляд герцогини стал пытливым.

— Неужели ты не знаешь?

— Знаю? Что мне нужно знать?

Ее светлость сжала губы в тонкую линию и мгновение думала, прежде чем заговорить:

— Мне весьма неприятно высказывать свои подозрения, Элизабет. Прошу тебя, поверь, я бы не стала этого делать, если бы не считала своим долгом. Ты — разумная молодая женщина, поэтому я надеюсь, что ты не будешь делать из мухи слона насчет того, что я собираюсь сообщить.

Герцогиня хмуро смотрела на свои ногти, больше не встречаясь глазами с Элизабет.

— Ты знаешь, что брак — единственное респектабельное средство для женщин нашего статуса достичь сколько-нибудь значимого положения в обществе. Высокий ранг Арнсфордов осложнял заключение союза, достойного твоего происхождения и личных качеств. Мы надеялись на альянс с герцогом Бленхерстом, но из этого ничего не вышло. Не буду скрывать, предложение лорда Килвертона сняло с моих плеч большую тяжесть. Меня радовало, что в дополнение к прочим преимуществам Ричард Килвертон, кажется, обладает устойчивостью характера, которая, как я надеюсь, сведет к минимуму…

Герцогиня ненадолго заколебалась. Ее глаза метнулись к Элизабет, затем скользнули в сторону.

— Сведет к минимуму… гм… неприятные эпизоды неверности, которые могут быть так унизительны. Мужская природа — загадка для нас, моя дорогая, и, как это ни невероятно, им на самом деле нравится… ну, неважно! Если Килвертон предастся каким-либо любовным интрижкам после заключения брака, я уверена, ты позаботишься о том, чтобы благоразумно не знать об этом, как и положено в твоем положении. Однако! Любое проявление интереса к другой женщине в то время, когда он обручен с тобой, недопустимо.

Элизабет побледнела от этих ужасных слов.

— Вы говорите… возможно ли это? Мама, прошу вас быть со мной откровенной! У вас есть причина думать…?

Теперь, когда они вернулись в более безопасное место, герцогиня позволила себе снова взглянуть прямо на свою дочь. Ее голос был твердым и очень холодным:

— Да, любовь моя, боюсь, твой жених сильно увлечен другой. Я не придаю этому особое значение. Не сомневаюсь, что ты легко сможешь обратить внимание Килвертона на себя, в чем и заключается его долг. Но ты должна поступать мудро, Элизабет! Ради всего святого, не перечь ему сейчас! Ты не должна давать ему возможности сожалеть о помолвке.

В ужасе Элизабет опустилась в кресло и сжала пальцы на коленях, лихорадочно соображая. Ее мать, должно быть, видела Ричарда с кем-то сегодня вечером. Она боялась спросить о личности потенциальной соперницы, но на ум приходило только одно имя.

— Мисс Кэмпбелл, — оцепенело прошептала она.

— Судя по твоему описанию, похоже. Высокая рыжеволосая девушка. К сожалению, недурна собой.

— Но он никогда не откажется от меня! Это неслыханно!

Ее мать нетерпеливо махнула рукой.

— Конечно, неслыханно! В конце концов, он джентльмен, поэтому, естественно, у него связаны руки. Даже если у него возникнет искушение совершить что-нибудь столь возмутительное, его остановит мысль о том, как такой скандал повлиял бы на их семью. Ведь каждый разорвал бы с ним знакомство! И осмелюсь предположить, неприятности распространятся на его мать и сестру. O нет! Это действительно невозможно. Будь ты просто Никто, все было бы ужасно. Поскольку ты — та, кто ты есть, это совершенно немыслимо.

Герцогиня грациозно поднялась, при этом ее пеньюар пошел волнами, и положила ухоженную руку на напряженное плечо дочери.

— Я предупреждаю тебя, Элизабет: немного усмири свой нрав! Боюсь, ты раздражаешь Килвертона, постоянно противопоставляя свое мнение его. И умоляю, не теряй напрасно время, доказывая, что ты этого не делала! Он не может расторгнуть обручение, но может попытаться убедить тебя отменить свадьбу. Не удивлюсь, если узнаю, что его недавнее пренебрежение к тебе было частью такой попытки. Берегись! Тебе двадцать пять, Элизабет. Если ты разорвешь эту помолвку, останешься одинока на всю жизнь.

Элизабет стиснула руки. В ее воображении пронеслась устрашающая перспектива: бесконечные годы одиноко-нудной жизни, незавидная участь старой девы; шутки над ней. Она и ее благородная семья — объекты жалости, насмешек и презрения. Шепот, сплетни, скандал! Она сделала глубокий и прерывистый вдох,пытаясь сдержать тошнотворный гнев, охвативший ее. Этому не бывать!

Она вскинула подбородок и встретилась взглядом с матерью — две пары ледяных голубых глаз, абсолютно идентичных, соединенных в полном взаимопонимании.

— Я очень вам признательна, мама, — твердо сказала Элизабет.

Герцогиня ненадолго склонила голову, довольная результатом беседы. Она одобрительно похлопала дочь по плечу и вернулась к туалетному столику.

Элизабет сделала глубокий реверанс матери и вышла, мягко закрыв за собой дверь.

Губы ее светлости слегка изогнулись, когда она распустила волосы. Элизабет была вспыльчивой, но не глупой. Не будет даже намека на скандал, связанного с прославленным именем Делакур. А супружеские амбиции Элизабет и ее мамы будут реализованы до конца года.

Глава XVI

В четверг утром Кейтлин проснулась с восхитительным чувством душевного равновесия.

Не открывая глаз, она улыбнулась и потянулась, как кошка, на пуховых подушках. Джейн ходила по темной комнате на цыпочках. Заметив эти признаки жизни, oнa со стуком поставила поднос.

— Ну, вот, наконец-то! Мне не хотелось будить вас, мисс, но шоколад горячий, только приготовлен. Вижу, вы встали, можете сразу выпить.

— Доброе утро, Джейн, — сонно пробормотала Кейтлин.

— Прекрасное утро, мисс! — щебетала горничная, быстро подходя к окну.

Она отдернула тяжелые шторы; солнце залило светом комнату. Кейтлин моргнула и окончательно пробудилась ото сна. Когда сознание полностью вернулось, то же самое произошло и с памятью. Эффект был таким же, как если бы Джейн вылила шоколад ей в лицо.

— Боже! — воскликнула Кейтлин, выпрямившись.

— Мисс?

Кейтлин закрыла глаза руками, пытаясь думать. Джейн тревожно цокнула языком и полузадернула шторы на окнах.

— Ой, извините, мисс! Так необдуманно с моей стороны! Я не хотела повредить вам глаза.

— Что? — Кейтлин убрала руки и попыталась улыбнуться. — О! Неважно, Джейн, все в порядке.

Она откинулась на подушки, вперившись невидящим взглядом на балдахин над кроватью, мысли ee снова пришли в смятении. Джейн бормотала и возилась еще пару минут, но наконец оставила Кейтлин наедине с размышлениями.

И они не были приятными. Ее разум, казалось, аккуратно разделился на две части, и две половины горячо спорили друг с другом.

— Что ты наделала! — крикнула одна половина.

— У меня был самый замечательный вечер в моей жизни! — ответила другая.

Кейтлин застонала и уткнулась лицом в подушку. Это был чудесный вечер. Она смутно улыбнулась, вспомнив, как вальсировала с Ричардом Килвертоном — дважды! И тот драгоценный час, что они провели, говоря обо всем на свете, и нетронутые бокалы с пуншем, зажатые, забытые в руках. Она вздрогнула от счастья, воскресив в памяти его голос, его прикосновения, выражение его глаз, когда он смотрел на нее, — эти безмятежные моменты, когда она была уверена в его обожании. Чудесный, волшебный, за гранью всего. Вечер, который она запомнит навсегда.

К несчастью, теперь полный крах смотрел ей прямо в лицо. Ей придется цепляться за память об этом вечере, потому что других таких вечеров точно не будет.

— Я, должно быть, сошла с ума! — прошептала Кейтлин в подушку.

Как она могла так бесстыдно разоблачить себя? Все равно что поправлять подвязки на публике! Ее щеки вспыхнули. Невольно пришло на ум, как она читала лекцию бедной Серене о безрассудстве «носить сердце на рукаве». Отличный совет! Хорошо, если бы Кейтлин сама последовала ему! Вместо этого она провела почти весь вечер, глядя Килвертону в рот, — мужчине, как все знают, обрученному с леди Элизабет Делакур. Боже, сделать из себя такую дуру в Алмаксе! Алмаксе — из всех мест, которые она могла выбрать!

Кейтлин корчилась от стыда, беспомощно ударяя кулаком подушку и проклиная себя на все лады. К полудню история разлетится по городу. Можно считать удачей, если завуалированные упоминания «лорда К. и мисс К.» не появятся в колонках светской хроники. Это была мысль, от которой леденела кровь.

Есть, правда, слабый шанс, что обозреватели не осмелятся оскорбить могущественного Делакура. Она цеплялась за эту идею, пока ей не пришло в голову, что вездесущая пресса без колебаний чернит имена различных членов королевской семьи. Даже сам принц-регент не избежал сплетен и критики. Реальнее рассчитывать на свою безвестность для защиты от обозревателей, а не на громкие имена лорда Килвертона и леди Элизабет. Пороки простой, провинциальной мисс Кэмпбелл могут счесть недостойными интереса.

Она поняла, что ничто не спасет ее от мельниц сплетен бомонда. Если прошлой ночью ее увлечение лордом Килвертоном заметили, наверняка последует социальный остракизм. Смела ли она надеяться, что никто не заметил? Или, если да, могла ли она каким-то образом выдать это за безобидный вечерний флирт?

«Идиотка! — она сказала себе. — Не бывает безобидного флирта с мужчиной, при том обрученным!» Нет, ей остается только надеяться, что ее поведение чудом осталось незамеченным. Довольно несбыточная надежда, надо признаться. Тем более, что (тут она не смогла удержаться от улыбки при воспоминании) поведение лорда Килвертона было ничуть не лучше; они в равной степени виноваты.

В равной степени виноваты? Ну, нет — он виноват больше, чем она! Кейтлин села прямо, охваченная негодованием. О чем он только думал? Как обычно, ей пришлось напомнить себе, он вел себя с ней крайне не по-джентльменски. Подвергать ее злобным сплетням, глядя на нее с телячьим восторгом! Приклеиться к ней практически на весь званый вечер! Вальсировать с ней — дважды! Между тем его собственная сестра признавалась Кейтлин, что люди немедленно принимаются судачить, когда лорд Килвертон вальсирует с кем-нибудь!

Хотя, несомненно, Серена имела в виду его холостяцкие дни до помолвки. Теперь, когда он обручен, люди вряд ли будут следить за его партнершами по танцам с таким пристальным вниманием. Нет, конечно… если он не вальсировал! Скорее всего, когда джентльмен помолвлен, неприлично танцевать вальс с кем-либо, кроме невесты. Кейтлин не была уверена. Это, определенно, казалось неприличным. Фактически, это было восхитительно… Все, что доставляет такое удовольствие, должно быть неприличным. Если бы только она танцевала с ним деревенские танцы!

Туманная улыбка вернулась без приглашения. Она была рада, что они вальсировали. Да простит ей небо! Она была очень рада, что они вальсировали! Кейтлин закрыла глаза и обняла колени, воображая, что все еще может чувствовать его руку на своей талии; чувствовать его руку, обнимающую ее.

Она забыла обо всем, когда Ричард Килвертон прикоснулся к ней: их обстоятельства, их окружение, безнадежность ситуации. Не осознавала ничего, кроме его прикосновений, его глаз, его лица, так близко от нее. В вихре вальса комната, кружась, потеряла фокус, оставив Кейтлин цепляться за него — единственный неподвижный объект в наклоняющемся, меняющемся мире. Она знала, что он чувствовал то же самое. О, она знала это.

Волнующая музыка отчетливо звучала в голове. Слезы жгли веки. Бесспорно, это воспоминание она унесет с собой в могилу. Кейтлин внезапно охватило дикое желание сохранить ощущение его губ с такой же интенсивностью. Распутство собственного желания шокировало, но Кейтлин была честным человеком. И, честно говоря, она всем сердцем жаждала этого. Встреча на Керзон-стрит и вальсы прошлой ночи — только и свету в окошке; вот и все, что ей останется от единственной любви.

Ох, что делать? Что делать? Ничто ей не поможет, это ясно. В будущем она должна строго скрывать непослушные эмоции, а пока — надо попробовать держаться вызывающе в этой ситуации. В конце концов, ее публичное поведение было не менее скандальным в ту роковую ночь, когда она сбежала с эксклюзивной вечеринки без сопровождения. Кейтлин пережила прошлое фиаско благодаря верной дружбе леди Серены. Возможно, она переживет и это. Надежда слегка шевельнулась.

Как и планировалось, вечером она пойдет на прием к леди Селкрофт. Она оденется очень осторожно — настолько скромно, насколько позволяют требования моды. И будет выглядеть совершенно безразличной. Она отнесется к леди Селкрофт и Серене с нежной привязанностью, к лорду Килвертону — с вежливостью, а к леди Элизабет — с максимальным дружелюбием. Кейтлин представит себя в безобидном обличье «друга семьи». И если сумеет все это вынести, возможно, заставит сплетников прикусить языки.

Слава богу, ей больше не нужно беспокоиться о собственной глупости, разрушающей шансы Эмили. Филип Талгарт казался слишком одурманенным, чтобы хоть на йоту беспокоиться о каких-нибудь тайных изъянах в семье Эмили. Конечно, эта озабоченность Эмили и тети Харриет капитаном Талгартом помешала им своевременно пресечь нескромность Кейтлин прошлой ночью. С другой стороны, Кейтлин была рада, что ее тетя и сестра так отвлеклись.

Однако в ходе нескольких утренних визитов к своему удивлению — и огромному облегчению! — она обнаружила, что о них благополучно забыли. Самые горячие сплетни, по-видимому, касались не поведения лорда Килвертона в Алмаксе, а его сестры.

Кейтлин подготовилась к встрече с холодом, обмену многозначительными взглядами. Хуже того, к яростным попыткам разведать о ее любовных интересах. Вместо этого она столкнулась лишь с желанием выпытать у нее подробности о любовных интересах леди Серены. Озабоченная собственным непристойным поведением, Кейтлин забыла о плане Серены «возмутительно» флиртовать с мистером Монтегю. Очевидно, прошлой ночью она достигла своих амбиций, и любители перемывать косточки уже были всецело заняты.

Ни один из разговоров не казался злобным. К восхищению Кейтлин, все люди, похоже, одобряли и приветствовали намерения Неда. Мистер Монтегю и леди Серена были весьма популярны в бомонде. Как известно, мисс Кэмпбелл — подруга леди Серены, но никто из любопытствующих не обижался на Кейтлин, когда в ответ на расспросы она только смеялась и качала головой.

Пусть люди усматривают в этом, что им угодно! думала Кейтлин. Серена не только успокоила слухи о своих чувствах к капитану Талгарту, но и отвлекла внимание сплетников от Кейтлин — благослови ее Бог!

Тем не менее, когда Кейтлин входила в гостиную леди Селкрофт, ее сердце тревожно билось. В этот вечер она предусмотрительно выбрала кремовый атлас, красиво, но скромно задрапированый. Ее волосы были высоко зачесаны; в руках — веер из слоновой кости, подобранный в тон украшению из слоновой кости с жемчугом в волосах; вокруг шеи обвивался жемчуг. Эффект получился элегантным, но, как она надеялась, целомудренным. Сегодня она должна казаться какой угодно, только не дерзкой!

Делакуры и множество других людей уже присутствовали, когда прибыла леди Линвуд со своими племянницами. Они увидели леди Элизабет, неподвижно стоящую у камина между лордом Килвертоном и внушительной женщиной — видимо, герцогиней Арнсфорд. Кейтлин отметила, что Элизабет также оделась особенно тщательно. Она выглядела очень красивой — или выглядела бы, если бы выражение ее лица было более любезным. Элизабет выбрала платье изысканного бледно-фиолетового оттенка, который великолепно смотрелся на ней. Кейтлин нервно подумала, не облюбовала ли она сознательно цвет, который Кейтлин никогда не сможет носить.

Леди Селкрофт подвела Кейтлин и Эмили к камину, чтобы представить герцогине Арнсфорд. Из-за пронзительного, неприязненного взгляда и враждебного отношения, eе светлость производила впечатление женщины-дракона. «Несколько недель назад, — подумала Кейтлин, — герцогиня напугала бы бедную Эмили до слабоумия». Однако в эти дни ноги Эмили почти не касались земли. Обыденные социальные страхи не могли достичь высот, на которых жила Эмили с тех пор, как встретила капитана Талгарта.

Поклонившись герцогине, Кейтлин как можно небрежнее пожала руку Килвертону, не осмеливаясь взглянуть ему в глаза. Oнa тут же повернулась, чтобы схватить руку леди Элизабет, прежде чем Элизабет успела отдернуть ее.

— Рада видеть вас сегодня вечером, леди Элизабет, — тепло поздоровалась Кейтлин. — Не думаю, что мы встречались со дня поездки.

Элизабет холодно кивнула и убрала руку. Кейтлин, пытаясь не прочесть ничего тревожного в этом недружелюбном приеме, сделала вид, что ничего не заметила. Она выдавила улыбку и попыталась снова:

— Надеюсь, у вас все хорошо?

Верхняя губа леди Элизабет изогнулась от отвращения; ноздри ее аристократичного носа раздулись, как будто она почувствовала неприятный запах.

— Я вполне здорова. мисс Кэмпбелл, — сказала она репрессивно, после чего замолчала.

Она демонстративно воздержалась от вопросов Кейтлин о здоровье. Поскольку леди Элизабет знала о ее ранении в результате аварии, такое поведение нельзя было расценить иначе, чем пренебрежение. Страдание сжало сердце, мгновенно сделав Кейтлин косноязычной. Возможно, Элизабет подозревала ee в неподобающих чувствах к своему жениху? Какой это был бы конфуз! Кейтлин умирала от стыда, она не могла ни говорить, ни двигаться.

Облегчение пришло с неожиданной стороны.

Герцогиня Арнсфорд мгновенно сообразила, что благодушие мисс Кэмпбелл к ee дочери — попытка развеять любые слухи, которые могли возникнуть. Ясно как божий день, это своекорыстно со стороны мисс Кэмпбелл, однако служит интересам Делакуров. Герцогиня не меньше, чем мисс Кэмпбелл, хотела пресечь сплетни о помолвке дочери. Если Элизабет отвергнет учтивость мисс Кэмпбелл, это подтвердит подозрения таких людей, как леди Маркхэм. Герцогиня остро осознавала, что на их группу украдкой бросают взгляды, и почувствовала приступ острого раздражения. В самом деле, Элизабет не имела малейшего понятия, как действовать в делах, требующих деликатности!

Ее светлость величественно шагнула в брешь, нарушив воцарившуюся тишину.

— Полагаю, вы имеете в виду поездку, когда экипаж лорда Килвертона попал в аварию, — включилась герцогиня, изящно обмахиваясь веером. — Как я благодарна, что судьба пощадила Элизабет! Представляете, она могла ехать в коляске.

В разговор вступил негромкий голос лорда Килвертона:

— Это произошло благодаря вмешательству мисс Кэмпбелл, мэм. У Элизабет в тот день разболелась голова, и мисс Кэмпбелл уступила ей место в ландо, чтобы избавить Элизабет от дискомфорта. — Килвертон холодно улыбнулся герцогине. — Уверен, раньше вы не знали, что обязаны мисс Кэмпбелл.

Герцогиня была более чем недовольна. Нахал! Как он посмел предположить, что она задолжала мисс Кэмпбелл? Она искоса посмотрела на своего будущего зятя:

— На самом деле! Нет, понятия не имела. Конечно, я понятия не имела.

Кейтлин подметила секундную борьбу герцогини с самой собой — чего той стоило признать, что она в долгу перед ней! Кейтлин это показалось странным. Ее светлость явно злилась на Килвертона, почему?

В смятении Кейтлин поняла, что ее светлость, должно быть, присутствовала в Алмаксе прошлой ночью. Конечно, Арнсфорды были там! «Разве я не встречалась с ее мужем?» — оцепенело подумала она. Была ли герцогиня свидетельницей неблагоразумия Кейтлин и лорда Килвертона?

Лицо Кейтлин вспыхнуло. Даже если все прочие в Алмаксе упустили из виду внимание к ней лорда Килвертона, естественно, от герцогини не ускользнуло то, что так ее взволновало! Осознание этого факта сделало Кейтлин совсем несчастной. Она всей душой надеялась, что до Элизабет не дошли кривотолки. Но когда она украдкой взглянула на нее, сердце Кейтлин упало. За исключением двух красных пятен на щеках, Элизабет была мелово бледна, ee глаза блестели, как голубой лед. Это было ужасно. Более чем ужасно — катастрофически. Кейтлин поспешила произнести речь.

— Прошу вас, не принимайте во внимание… правда, мэм, я прошу вас больше не думать об этом! — запнулась она, глубоко смущенная. — Все это было совершенно случайно. Никто не предвидел… никто не предполагал, что произойдет что-то столь злополучное.

Кейтлин сама не знала, говорила ли она о катастрофе или о своих чувствах к лорду Килвертону. На самом деле, это не имело значения! Заявление об отказе от ответственности подходило и в том и в другом случае.

Глава XVII

Леди Селкрофт была выдающейся хозяйкой, и ee просторные залы скоро заполнились яркой толпой модников. Играли нанятые для этого случая музыканты, щедро накрыли столы с закусками; вечер проходил безупречно. Однако Кейтлин была не в настроении оценить безупречность приготовлений леди Селкрофт.

Похоже, лорд Килвертон был готов присоединиться к ней в усилиях устранить ущерб, который они нанесли в Алмаксе. Во всяком случае, он старательно держался как можно дальше от девушки. Странно, но Кейтлин не нашла в этом облегчения. Фактически, приходилось постоянно напоминать себе, как она рада, что лорд Килвертон понял намек и последовал ее примеру. Однако радость не превалировала среди эмоций Кейтлин, когда она обнаружила, что ее тщательно исключили из общества сего джентльмена.

Кейтлин постепенно осознавала, что вечер, проведенный в одной комнате с Ричардом Килвертоном, если с ним нельзя говорить и если требуется постоянно быть начеку — даже не смотреть на него! — суровое наказание. Едва она на мгновение ослабляла бдительность, как ее своенравные глаза искали его, следовали за ним по комнате. Кейтлин все время ловила себя на этом и заставляла глаза смотреть куда угодно — куда угодно. Вот как мисс Кэмбелл подметила свою застенчивую младшую сестру и образец приличия, капитана Талгарта, виновато проскользнувших из сада в зал. Кейтлин слегка усмехнулась, когда увидела скромный вид, с которым Эмили поправила волосы. Сияние в глазах сестры было так же безошибочно, как у капитана Талгарта. Очевидно, в саду произошло что-то заведомо неприличное: поцелуй или, возможно, предложение руки и сердца, сделанное без согласия папы!

Легкий смешок и укол зависти потрясли Кейтлин. Она со вздохом отвернулась от счастливой пары и увидела приближающегося м-ра Монтегю, великолепно одетого в первоклассно сшитый синий сюртук и ослепительно белую рубашку. Как всегда, его внешний вид был сама элегантность — правда, самую малость омрачен характерным для него неуловимым налетом повесничества.

Монтегю протянул Кейтлин бокал шампанского и глубокомысленно кивнул головой в направлении, куда она только что смотрела:

— Дьявольски действует, не правда ли? Ваша сестра и капитан Талгарт, пахнущие апрелем и маем! На кого угодно может нагнать уныние. Должен сообщить, мисс Кэмпбелл, ставки в клубах сокращаются.

Она вытаращилась на него, не уверенная, что он говорит серьезно:

— Вы хотите сказать, мистер Монтегю, что джентльмены делают ставки на будущее моей сестры?

— Именно.

Он, должно быть, заметил ее потрясенное выражение лица, потому что поспешно добавил:

— Конечно, не проявляя неуважения! Но люди болтают. Только полюбуйтесь на Талгарта! Никогда не видел, чтобы кто-нибудь делал из себя большего дурака. Как давно капитан знает девушку? Две недели? И вот он — на канатах, за пределами спасения!

Она засмеялась, но покачала головой.

— Мистер Монтегю, если вы пользуетесь боксерским жаргоном, прошу, не ждите, что я вас пойму! И вы — один из тех предприимчивых джентльменов, которые делают такие пошлые ставки?

Он изящно махнул рукой.

— Было бы неспортивно с моей стороны держать пари, не так ли? В конце концов, я располагаю внутренней информацией. Серена не из тех, кто держит при себе свои наблюдения.

Кейтлин с тревогой посмотрела на него, Не следует ли предупредить Монтегю, что их внезапный флирт с Сереной не остался незамеченным? Oн осведомлен о замыслах Серены? Она начала осторожно:

— До прошлой ночи я не подозревала о необычайной степени близости между вами и леди Сереной.

Мистер Монтегю усмехнулся:

— О, господи, да! Мы знаем друг друга вечно. Знаете, я — почти семья.

Это заставило Кейтлин замолчать. Мистер Монтегю наблюдал, пока она размышляла над тем, какую тактику ей избрать, и рассмеялся:

— Думаю, я знаю, что вы собираетесь сказать, разумеется, в самой доброжелательной форме! Вы бы хотели меня предупредить, я не ошибаюсь? Полагаю, все старые ведьмы кудахчут, и, естественно, Серена об этом и не догадывается. Она никогда не видит дальше кончика своего симпатичного носика. Пытается развеять один слух, а вместо этого запускает другой! В следующий раз в клубах будут называть ее имя — и мое! Хотите попросить меня не выставлять напоказ глупость Серены, не так ли?

Кейтлин виновато улыбнулась:

— Ну, я бы не стала так говорить, но была бы счастлива узнать, что ей не грозит опасность испортить себе репутацию. Я очень люблю Серену. — Она умоляюще положила руку ему на плечо. — Мистер Монтегю, вы — человек светский. Уверена, вы знаете, насколько злобными могут быть сплетни. Вы ведь позаботитесь о приличиях, правда?

Мистер Монтегю возмущенно выпрямился.

— Что ж, мне это нравится! Неужели я бы навредил Серене? Вы меня больно ранили, мисс Кэмпбелл! Положительно, вы меня ранили! Вы должны знать, что я слишком привязан к Серене, чтобы позволить ей сделать что-нибудь нелепое.

— Вы успокаиваете меня. Спасибо! Не то чтобы Серена пересекла черту, естественно…

— Во всяком случае, не со мной. — В голосе Неда Монтегю прозвучала горечь, и Кейтлин удивленно взглянула на него. Его солнечная улыбка мгновенно вернулась. — Пейте шампанское, мисс Кэмпбелл! — он рекомендовал. — Вы слишком серьезно относитесь к вещам, черт возьми!

Oн опустошил свой бокал, и Кейтлин с улыбкой последовала его примеру. Монтегю заметил, что она в подавленном настроении; это никуда не годится. Она слышала, что шампанское обладает ободряющим воздействием. Посмотрим, поможет ли oнo ей. Когда мимо проходил лакей с подносом, она решительно взяла еще один бокал.

Мистер Монтегю дружелюбно подсунул руку Кейтлин себе под локоть.

— Пойдемте найдем Серену, мисс Кэмпбелл. Вы сами убедитесь, насколько я превосходно держусь за чертой. Замечу, независимо от того, сколько поддержки получаю, чтобы переступить ее!

Они застали Серену в окружении довольно шумной группы поклонников. Один джентльмен нюхал табак с ее протянутого запястья, а другой со смехом возражал против такой услуги. Серена, игриво снявшая перчатку, вспыхнула румянцем от собственной смелости. Заметив приближающихся Монтегю и Кейтлин, она бросила на Неда взгляд, полный дерзкого вызова. Он мгновенно оказался на высоте.

— Что я вижу! — воскликнул он. — Серена, любовь моя, ты пронзила мне сердце! Должен ли я вызвать этого джентльмена?

Серена изобразила удивление.

— О, Недди, ты здесь? — она ворковала. — Клянусь, я уже думала, что потеряла тебя.

Нед принял драматическую позу.

— Ты сомневалась, что я отыщу к тебе путь?

Джентльмен, нюхавший табак, застонал, а остальные добродушно засмеялись.

— О, теперь, когда Монтегю здесь, мы можем уйти!

— Прощайте, прекрасная Жестокость!

Серена вскричала, возражая:

— Нет, как вы можете думать об уходе? В конце концов, это только Нед!

Мистер Монтегю уставился на нее с болезненным удивлением, положив руку на сердце.

— Только Нед! Но, Серена, зачем тебе желать компании других джентльменов? Поверь мне, дорогая, ты хочешь «только Неда»! Только Неда и никого другого!

Кейтлин перехватила многозначительные взгляды, которыми обменивались джентльмены, когда Нед низко склонился над рукой Серены. Она покраснела от стыда за подругу. Имя Серены действительно станет предметом обсуждения в клубах! Как провоцирует ee мистер Монтегю! Разве он не пообещал, что будет осторожен? Монтегю выпрямился, смеясь, и Кейтлин бросила на него укоризненный взгляд. Она быстро обнаружила, что его веселый характер не может устоять перед приманкой.

— А теперь мисс Кэмпбелл искоса смотрит на меня! — воскликнул он, смущая ее. — Интересно, чем я заслужил ее неодобрение? Мисс Кэмпбелл, умоляю, не сердитесь! Знаете, я такой добросердечный человек, я никак не могу попасть в чей-то черный список.

Серена посмотрела на подругу — полусмеясь, полутревожась:

— Я уверена, что Кейтлин простит тебе все, Нед, если ты будешь добр ко мне!

Он нежно сжал руку Серены.

— Тогда мне нечего бояться, — галантно сказал он.

— А как насчет наших черных списков, Монтегю? Ты скоро окажешься там! — выкрикнул один из джентльменов.

— Да, дружище! — сказал другой. — Мы желаем, чтобы ты пошел и занялся чем-нибудь еще; ты сильно нам мешаешь.

— Точно, точно! — подал голос нюхатель табака.

Мистер Монтегю закатил глаза к небу.

— Боюсь, ты снова начнешь соскребать табак с запястья Серены своим огромным клювом, Кроули, если я уйду. Право, я должен оставить эту привилегию полностью за собой. — Он прижал руку Серены к груди и, наклонясь, нежно провел губами по внутренней стороне ее руки.

Пламенно краснея, она отдернула руку. Задыхаясь, Серена пролепетала:

— Правда, Нед, как ты можешь? Ты же знаешь, что не нюхаешь табак!

Раздался общий смех. Кейтлин допила второй бокал шампанского и теперь гадала, когда, наконец, ей станет лучше. Видимо, было ошибкой окружать себя таким весельем. Чем больше флирта она видела, тем мрачнее себя чувствовала. Кейтлин осторожно поставила пустой бокал на соседний стол, взяла другой и начала осматривать комнату в поисках выхода.

Серена с тревогой посмотрела на нee и сморщила нос, глядя на собравшихся мужчин.

— Клянусь, я больше не буду иметь ничего общего с вами! Пойдем, Кейтлин, нам лучше удалиться.

Кейтлин охотно присоединилась к подруге. Девушки распрощались с поклонниками и направились в сад. Не успели они сделать несколько шагов, как Монтегю аккуратно встал между ними и взял под локотки.

— Я надеюсь, что вы, дамы, не собираетесь выходить на террасу без присутствия джентльмена?

Серена сердито нахмурилась.

— Как раз собираемся, Нед. Я знаю, ты пытаешься мне помочь, но думаю, ты сделал достаточно для одной ночи. Пожалуйста, считай, что твоя часть сделки выполнена! Теперь можешь идти и развлекаться в свое удовольствие.

Нед серьезно покачал головой и принял отеческий вид.

— Моя дорогая Серена, боюсь, ты не понимаешь сложности задачи. Знаешь, убедить бомонд в том, что тебя не волнует капитан Талгарт — непростая задача. Он такой идеал! К счастью, у меня есть некоторый опыт в этих маленьких делах; и я верю, в конце концов мы добьемся успеха. При одном условии: ты должна целиком положиться на мое руководство. Ты должна полностью отдать себя в мои руки. Наивно надеяться пресечь сплетни за один или два вечера. Нам придется продолжать, Серена. Нам придется продолжать преследовать друг друга и как можно старательнее!

Когда троица вышла из ярко освещенных комнат в прохладную темноту террасы, Серена вздохнула:

— Я понятия не имела, что это будет так утомительно.

Нед оставил чтение лекций и ухмыльнулся ей:

— Признавайся, Серена! Ты вовсю развлекаешься.

Серена слегка подпрыгнула, хихикая, отчего ее кудри тоже подпрыгнули.

— Что ж, отчасти все это очень приятно! — она признала. — Но должна сказать, Нед, твои поступки могут слегка шокировать. Нормально нюхать табак с запястья женщины, но когда табака там нет… A ты знаешь, Нед, ты… ты пошел дальше, чем мое запястье…

— За чертой! — строго напомнила Кейтлин. — И вы обещали мне, что позаботитесь!

— Так я и сделал! — сразу согласился мистер Монтегю. — Но я считаю, что у нас все шло отлично, пока Серена не покраснела. Жаль! Дело в том, что Серена — не светская женщина.

— Она очень скоро станет, если вы сделаете ее притчей во языцех! — едко сказала Кейтлин.

Она остановилась, потрясенная колоритностью собственного замечания. Незнакомое безрассудство овладело ею. Шампанское! она поняла. О, боже!

Тем временем Серена выразила протест:

— Я никогда не краснею, Нед! Просто ты застал меня врасплох.

Новая идея, казалось, заставила Эдварда Монтегю остановиться.

— Знаешь, Серена, я убежден, что мы должны немного потренироваться. Если заранее договоримся, что мы будем делать, а что нет, — ничто не сможет тебя удивить.

Кейтлин взглянула на м-ра Монтегю, приподняв брови. Выражение его лица было невинным как у младенца, но в глазах плясало озорство. Пожалуй, подумалось ей, весь этот сценарий был им тщательно подготовлен и срежиссирован. Разбойник!

Серена доверчиво посмотрела на Неда.

— Как ты думаешь, репетиция поможет?

— Во всех смыслах! — он заверил ее. — Пойдем в сад и начнем.

Кейтлин поперхнулась шампанским.

— Мистер Монтегю, вы ведете себя бессовестно!

Серена сделала большие глаза.

— Но, Кейтлин, его предложение кажется разумным. Представь, a вдруг Нед устроит еще одну такую сцену без предупреждения! Я не привыкла поощрять подобное поведение. Если он застанет меня врасплох, я снова оробею, и в результате эта история будет у всех на устах. Думаю, репетиция была бы очень кстати.

Кейтлин попыталась сохранить суровое выражение лица, но потерпела неудачу. Она рассмеялась:

— Вы оба невозможны! Если вы отправитесь в аллею практиковаться в вольностях друг с другом, я буду сопровождать вас и критиковать эффект.

— Превосходно! — радостно воскликнула Серена. Но, повернувшись, заметила, что Монтегю хмурится на Кейтлин. — Что не так? — она потребовала. — Кейтлин может быть нам очень полезна, Нед. В конце концов, эффект — это главное, чего мы пытаемся достичь.

— Это не главное, чего я пытаюсь достичь! — пробормотал мистер Монтегю. Однако никто не обратил внимания на его замечание.

Кейтлин все еще смеялась:

— Ну что ж, мистер Монтегю, какие у вас возражения?

Он бросил на нее грозный взгляд, но в этот момент его осенило. Oн заявил:

— Весь смысл репетиций в том, что мы не готовы к публике!

— О, очень хорошо! — одобрительно воскликнула Кейтлин.

Мистер Монтегю поклонился, его глаза смеялись. При этом он прошептал на уxo Кейтлин:

— Брюзга!

Серена недовольно осматривала сад.

— Наш сад в городе невелик. Я бы хотела, чтобы мы были в Селкрофте. Эти тропинки слишком узкие для троих.

— Совершенно верно! Какая жалость! Что ж, тут ничего не поделаешь. Мисс Кэмпбелл, увы, придется вернуться в гостиную, а мы вдвоем останемся здесь и отточим свои навыки. Мы позовем ее, как только будем готовы к демонстрации для третьего лица, и она сможет наблюдать за нами с террасы.

— Чтобы критиковать вашу работу? — спросила Кейтлин.

— Апплодировать! — поправил он с озорной усмешкой.

Серена была озадачена.

— Но я не хочу бросать Кейтлин. Почему бы нам не найти сопровождающего для нее? — Ее глаза загорелись. — А вот и мой брат! Теперь мы можем прогуливаться вполне комфортно.

Кейтлин повернулась так быстро, что чуть не пошатнулась. Лорд Килвертон стоял в дверях террасы, его высокая фигура четко вырисовывалась на фоне огней. Он был один. Что-то вроде паники охватило ее. Она повернулась к своим друзьям и глубоко вздохнула:

— Если лорд Килвертон любезно согласится пойти с тобой, Серена, a мистер Монтегю предложит мне руку…

— Гулять в саду с собственным братом? — прервала Серена, изумленно глядя на Кейтлин. — Я никогда не стала бы делать что-нибудь такое… такое готическое!

Серена легко сбежала по ступенькам террасы на лужайку. Кейтлин не могла придумать, что сказать; она чувствовала себя невероятно глупо. Мистер Монтегю коротко поклонился ей и взял за руку.

— Успокойтесь, мисс Кэмпбелл. Под моей опекой Серена не пострадает, — мягко произнес он. — В сущности, это я в опасности.

Он печально улыбнулся ее испуганному выражению лица и последовал за Сереной в сад.

Глава XVIII

Кейтлин озадаченно смотрела, как они вместе удаляются по дорожке, гадая: правильно ли поняла мистера Монтегю. Он считал, что влюбляется в Серену? Хуже того, вероятно, все это время был влюблен?

Жалость сжала ее сердце. Если это правда, трудно вообразить судьбу ужаснее, чем у бедного Неда. Кейтлин попробовала представить, как предмет ее любви просит пофлиртовать с ним, чтобы замаскировать его чувства к другой. Она, вздрогнув, прошептала:

— Что за странная вещь.

— Что именно? — послышался тихий голос у ее локтя.

— Любовь, — ответила Кейтлин, не задумываясь.

Она подняла глаза. Ее последнее слово, казалось, эхом отдалось в тишине. Ричард Килвертон стоял так близко к ней, что они почти соприкасались.

— Да, — неуверенно сказал он. — Самая загадочная вещь.

Воздух вокруг них наполнился напряжением. Кейтлин поняла, что больше не в силах этого вынести. Эмоции буквально написаны на ее лице; если кто-нибудь выйдет на террасу, прочтет их в мгновение ока. Она не смела говорить. Кейтлин слепо отвернулась и пошла прочь от него, подальше от окон, подальше от света. Терраса проходила по всей длине здания. Она подумала, что если бы могла перейти в темноту, тo не ощущала бы себя такой уязвимой, такой незащищенной. Однако лунный свет все лился, и лорд Килвертон шагал рядом. Выхода не было. Он, по крайней мере, узнает наконец о ее чувствах.

Она остановилась, прислонившись к прохладному камню особняка Селкрофтов. Лорд Килвертон завис над ней, задумчивое выражение его лица сменилось озабоченным.

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс Кэмпбелл?

Она кивнула, все еще не в силах говорить. Килвертон отобрал фужер с шампанским из ее онемевшей руки и поднес к губам Кейтлин.

— Выпейте это, — мягко приказал он.

Преодолевая его близость, Кейтлин взяла шампанское и осторожно отпила. Спазм в горле ослаб.

— Спасибо, милорд, — пробормотала она и снова отпила. Eе руки дрожали, и стекло стучало о зубы.

Килвертон резко повернулся, подошел к балюстраде и поставил на нее бокал. Затем какое-то время вопреки приличиям стоял к ней спиной. Кейтлин увидела, как он глубоко вздохнул и расправил плечи. Она догадалась, что Килвертон борется с собой, силясь сдержать эмоции. Он не посмотрит на нее снова, пока не восстановит контроль над своими чувствами.

Кейтлин вдруг как прозрела: ей не хотелось, чтобы Ричард восстанавливал над собой контроль. Ею овладела непонятная, волнующая безрассудность. Шампанское щекотало губы. Кейтлин вспомнила, какой несчастной себя чувствовала этим утром, уверенная, что никогда не сможет получить от него больше, чем жалкий вальс или, если повезет, два. Eе руки сжались в кулаки. Возможно, сегодня — последний раз, когда она останется с ним наедине. Возможно, сегодня в последний раз она видела его перед тем, как он женится на леди Элизабет и будет потерян для нее навсегда. A он собирался быть цивилизованным! Нет, Кейтлин не хотела, чтобы он восстановил контроль!

Ричард снова повернулся к ней лицом. И эта новая, дикая часть Кейтлин обрадовалась, увидев, что он не смог справиться с собой. Мучительное выражение его лица заставило ее затрястись от любви и тоски. Она отдала бы все, что у нее есть, за право утешить его.

Килвертон подошел к Кейтлин и взял за руку. Он говорил с отважной легкостью, но не мог смотреть ей в глаза. Вместо этого он смотрел на ее руку в своей.

— Мисс Кэмпбелл, я… я боюсь, что мои чувства очевидны. — Он болезненно сглотнул. — Простите меня. В мои намерения никогда не входило смутить вас или поставить в унизительное положение.

Унизить ее?! Он думает, она смущена? Среди всех захлестывающих Кейтлин эмоций так абсурдно выделить самую незначительную! Как только Ричард привлек к этому ее внимание, она изгнала стыд. В ee сердце не осталось места смущению; его вытеснили другие чувства. Не сегодня ночью. Это единственный момент, который у нее был. И она хотела наполнить его воспоминаниями, чтобы хранить их в течение всех одиноких лет, маячавших впереди. Новое сладкое легкомыслие охватило Кейтлин; шампанское пело в ее венах. У нee вырвался странный смех.

Взгляд Килвертона метнулся к ее лицу, в нем застыло выражение испуганного вопроса. Увиденное заставило его задохнуться. Глаза Кейтлин — широко распахнутые, затуманенные — оказались в дюйме от его собственных; выражение их было решительным и жарким.

— Поцелуйте меня, — прошептала она.

Он смотрел на нее недоверчиво. Драгоценная, недосягаемая девушка подняла к нему лицо, прося o поцелуе! Это было самое эротическое предложение, которое он когда-либо слышал. Ричард Килвертон был не в силах сопротивляться. Невероятно прелестная, бесконечно дорогая… Он забыл обо всем, кроме ee губ.

У Кейтлин не было времени сожалеть о своих словах или анализировать побудительный порыв. Руки Килвертона стиснули ее в объятиях с поразительной жесткостью. Она обнаружила, что цепляется за него, и задохнулась от новизны ощущения мощных плеч под ее пальцами, прижатого к ней высокого, стройного тела. Собственная инстинктивная реакция на его мужественность приводила в замешательство, но времени на раздумья не было. Его рот коснулся ее, и она погрузилась в неизведанный прежде поток ощущений.

Кейтлин оказалась совершенно не готова к новому опыту. Невозможно определить, где кончаются эмоции и начинаются ощущения. Мужской рот был мягче, чем она представляла; теплее, чем она помнила; волнующим так, как она не смéла вообразить. C головокружительным, неистовым собственничеством его губы обхватили ее. Ричард победил, и она с готовностью сдалась. Это было удивительно, это было ужасно, это было великолепно.

От ее быстрого ответа сердце Килвертона забилось быстрее. Он начал замедлять и смягчать поцелуй, осознавая безумие происходящего. На задворках его разума звучали предупреждения; он их игнорировал. Она была такой сладкой! У нее был вкус лета, музыки — исполнение всех желаний, что когда-либо знало его сердце.

И у нее был вкус шампанского.

Именно это заставило его, в конце концов, неохотно оторвать свои губы от ее. Лицо Кейтлин — глаза закрыты, мягкие губы приоткрыты, — все еще обращенное к нему, почти лишило его самообладания. Oн издал звук, полустон-полусмех, и прижал ее к своему сердцу. «Шампанское и лунный свет! — криво подумал Ричард. — Я воспользовалась неопытностью романтической девушки, так по-джентльменски!» Тем не менее, он не мог удержаться от поцелуя в макушку. Сладкий тонкий аромат окутывал ее волосы.

Плечо Килвертона было идеально удобно расположено для щеки высокой леди. Кейтлин ощутила его губы нa своих волосах и блаженно вздохнула. Она желала одного: стоять здесь вечно, чувствуя сильные руки Ричарда, обнимающие ее; забыть обо всем, кроме близости момента. Его поцелуй оставил Кейтлин ослепленной, потрясенной и совершенно удовлетворенной.

Килвертон, однако, был далек от удовлетворения. Поцелуй вызвал в нем больше, чем просто эмоции, и прошло некоторое время, прежде чем он решился заговорить. Ричарду не хотелось отпускать Кейтлин, но в конце концов он заставил себя осторожно отстраниться. Он сжал ее руки и сделал глубокий вдох.

— Я не должен был этого делать, мисс Кэмпбелл. Приношу извинения.

Повисла шокированная тишина.

— Что вы имеете в виду? — прошептала она.

Он увидел боль и недоумение в ее глазах и молча проклял себя.

— Я имею в виду, что — и это, кажется, становится обычным! — мои манеры покинули меня, как только я оказался с вами наедине.

Кейтлин вырвалась из его хватки. Ричард наблюдал, как она жалко пытается собраться с мыслями и вернуть себе какое-то достоинство. Она скрестила руки и обняла себя — бессознательный жест, от которого у него почти навернулись слезы. Как будто девушка защищала свое сердце от дальнейших ран.

Кейтлин прерывисто вздохнула и сумела криво улыбнуться.

— Не нужно извиняться, лорд Килвертон. Думаю, я… — Она остановилась, и он увидел, как в ее глазах промелькнула боль, прежде чем она продолжила: — Я просила об этом, не так ли? Кажется, буквально.

Он пристыдил ее. Это было невыносимо. Килвертон импульсивно потянулся к ней, желая утешить. Затем бессильно опустил руку — она не принадлежала ему, чтобы утешать.

— Вы очень мило просили об этом, — нетвердо сказал Ричард.

Воспоминания пленили его, нo он отбросил их. Он боялся, что может потерять голову, если снова представит выражение лица Кейтлин и ее голос, шепчущий: «Поцелуйте меня».

— Моя роль как джентльмена — противостоять искушению. Я был обязан защитить вас. Я проиграл, мисс Кэмпбелл. Прошу, не вините себя.

Боль в глазах Кейтлин усилилась, и она опустила глаза, пытаясь скрыть стыд. Как он мог извиняться за то, что казалось ей самым поразительным опытом в жизни? Должно быть, его это поразило совсем иначе. Ее щеки загорелись румянцем при мысли о том, какой идиоткой она, видимо, кажется ему, какой пошлой, какой распутной! Да, мисс Кэмбелл действительно опозорилась.

Она изо всех сил старалась говорить легко:

— Это бессмысленное обсуждение, не правда ли? Я бросилась вам на грудь. Это я должна извиниться перед вами, лорд Килвертон.

— Но я начал это.

Кейтлин озадаченно посмотрела на него.

— Начал это? Как? — Она в замешательстве пыталась припомнить.

— Если помните, мисс Кэмпбелл, я собирался… сделать заявление. — Он коротко и горько рассмеялся. — Совершенно ненадлежащее заявление при данных обстоятельствах.

О да. В то время она была охвачена такими эмоциями, что почти не слушала. Теперь она вспомнила.

— Думаю, вы выразили страх, — медленно сказала Кейтлин, — что… что ваши чувства мне известны. Вы считали, будто они меня смущают. — Она с усилием улыбнулась. — Что ж! Независимо от того, что не смогли сделать ваши чувства, мои собственные сделали — в изобилии. Абсурдно стоять здесь и спорить, чья это вина. Предлагаю вернуться на вечер леди Селкрофт и забыть о том, что здесь произошло.

Она намеревалась уйти. Было очень странно, что она снова оказалась в объятиях лорда Килвертона. Кейтлин не знала, как это произошло, но покинуть их было уже невозможно.

Голос Килвертона звучал глухо от переполнявших его эмоций:

— Вы можете забыть, что только что произошло между нами? Я не могу.

Она ощутила прилив облегчения, радости, тоски и печали. В конце концов, для него это тоже что-то значило. Кейтлин попыталась покачать головой, но так как ee голова была прижата к плечу Килвертона, это не увенчалось успехом. Она догадалась, что должна опереться на его руки и посмотреть ему в лицо. Сделав это, Кейтлин обнаружила, что не в состоянии говорить. Однако говорить не пришлось.

Ричард поднял руку и мягко коснулся ее лица.

— Такая милая, — прошептал он и снова поцеловал ее.

На этот раз он не прижал Кейтлин к себе, а поцеловал мягко, нежно, будто боялся ее сломать. Она закрыла глаза, позволяя соприкосновенье губ, мечтая, чтобы этот момент никогда не кончался. Наконец она медленно открыла глаза, струдом переводя дыхание и чувствуя себя ошеломленной. Мужские руки легко скользнули по ее рукам и крепко иx сжали.

— Мисс Кэмпбелл… Кейтлин… я должен получить ваш ответ, прежде чем я… — Он остановился и сделал еще один глубокий вдох. — Если бы я был свободен, я бы положил свое сердце к вашим ногам. Вы это понимаете?

Она молча кивнула, гадая, как можно чувствовать себя несчастной и счастливой одновременно. Его хватка на руках Кейтлин усилилась, и глаза болезненно искали встречи с ее глазами.

— Я должен знать. Если бы я был свободен… если бы я мог прийти к вам с чистой совестью, как бы вы мне ответили?

Кейтлин задохнулась. Ответить ему? Как бы она ему ответила? Его вопрос разбил все, что осталось от ее защиты. Безнадежные мечты, которые она сдерживала до сих пор, внезапно и ярко материализовались в воображении. Она больше не могла бороться с ними. Тоска пересилила разум, и головокружительная волна чувств накрыла девушку с головой.

Встревоженные глаза лорда Килвертона продолжали смотреть на нее.

— Вы сомневаетесь! Я получил ответ. Мисс Кэмпбелл, если я пришел к неверному выводу, прошу прощения…

Было невозможно ясно мыслить, когда лорд Килвертон касался ее. Она отдернула руки.

— О, тише! — воскликнула она, переведя дыхание. — Как вы можете говорить так опрометчиво? Вам не ответили… я не ответила вам. Я не могу вам ответить! Дайте мне подумать… я не думала… — Реальность вернулась, и она закрыла лицо руками. — Это бессмысленно. Вы просите меня подумать о невозможном.

В его голосе звучало горькое веселье:

— Мисс Кэмпбелл, я уже много дней не делаю ничего, кроме невозможного.

Кейтлин беспомощно пожала плечами.

— Но почему? С какой целью? Я не понимаю.

Она почувствовала, как его руки снова обвились вокруг нее с внезапной жесткостью.

— Во что бы то ни стало, позвольте высказать это на простом английском языке! Мне надоело это бесвязное бормотание. — Он убрал руки Кейтлин от лица и крепко прижал к себе, заставляя ее встретиться с ним взглядом. — Мысль о браке с кем-либо, кроме вас, моя драгоценная, стала для меня невыносимой. Если бы можно было получить вашу руку, я бы сделал все — все, что угодно! — чтобы выиграть ее.

Ее пульс зачастил под его пальцами, и Килвертон нежно ей улыбнулся:

— Я такой хлыщ, знаете ли, вот и пришел к выводу, что мои ухаживания могут быть вам неприятны.

Она одарила его дрожащей улыбкой:

— Какая странная идея, милорд.

— Да, не так ли? Мне только жаль, что у меня не было возможности проверить ее достоверность.

Слезы жгли ей глаза.

— Я бы тоже хотела, чтобы вы ухаживали за мной.

Он снова крепко прижал ее к себе и удержал в объятиях.

— Я должен разорвать помолвку.

Отчаяние и вина застряли в горле Кейтлин.

— Вы не можете этого сделать.

— Я должен попробовать. Но боюсь, это вызовет много неприятностей; и я не могу предсказать, каков может быть исход. Я не хочу идти на такой шаг без каких-либо заверений с вашей стороны.

Ее голос был почти неслышным:

— Какие гарантии я могу вам дать?

— Да, совсем никаких, — тяжело вздохнул oн. — Вы не можете мне ничего обещать, и я, как бы я ни хотел, ничего не могу обещать вам. Вполне вероятно, мне не удастся освободиться, и пока это не решено, я не имею права вас о чем-либо просить. Но, как вы заметили, у меня властный нрав! Я понимаю, что у вас не было времени обдумать. Абсурдно рассчитывать, что вы можете дать мне ответ сегодня вечером. Но дайте мне немного надежды, Кейтлин. — Он прижался щекой к ее волосам. — Только немного надежды. Я слишком многого прошу?

К его удивлению, она усмехнулась:

— Учитывая мое поведение в течение последнего получаса и тот факт, что даже сейчас я цепляюсь за вас самым неподобающим образом, удивительно, что вы просите так мало.

Его смех донесся до ее уха:

— Это «да»?

Она застенчиво кивнула ему в плечо.

— Это настолько близко к «да», насколько я осмеливаюсь, — прошептала она.

Несмотря на ожидающие впереди, казалось бы, непреодолимые препятствия, в этот миг невозможно было испытывать что-либо, кроме восторга. Прилив оптимизма заставил Килвертона воскликнуть:

— Итак, жребий брошен! Завтра утром я пойду к Элизабет, и мы обсудим этот вопрос, как разумные люди. Она не захочет выйти замуж за человека, чье сердце никогда не будет принадлежать ей! Из такого брака ничего не может выйти, кроме страданий. Она освободит меня, и я приду к вам. Я смею надеяться, мисс Кэмпбелл!

Глава XIX

На следующее утро второй лакей герцога Арнсфорда явился в утреннюю комнату, чтобы доложить ее светлости и молодым леди о прибытии лорда Килвертона. Это был первый раз почти за три недели, когда лорд Килвертон посетил герцогский особняк. Лакей много бы дал, чтобы понять значение взгляда, которым обменялись ее светлость и леди Элизабет. Однако ее светлость просто сказала:

— Проводи его, Уильям.

Уильям был вынужден удалиться, прежде чем смог услышать что-нибудь интересное.

— Бог милостивый! — воскликнула леди Уинифред, дерзкая и неприятная девочка четырнадцати лет. — Клянусь, я почти забыла, как выглядит лорд Килвертон.

Две старшие сестры Уинифред сочли уместным рассмеяться над ee остроумием. Глаза леди Элизабет полыхнули гневом. Ее светлость заговорила ледяным тоном, не давая Элизабет выйти из себя:

— Уинифред, Кэролайн и Огаста — вы все трое немедленно отправитесь в класс. Мы с Элизабет примем его светлость наедине.

Гадкие улыбки мгновенно стерлись с трех лиц, когда девушки хором хором произнесли:

— Да, мама, — и покорно поднялись, чтобы уйти.

Августа выглядела несколько раздосадованной этим исключением из общества и ссылкой в класс — помилуйте, ей почти двадцать лет! — но не осмелилась бросить вызов матери. Или, если на то пошло, своей сестре Элизабет. Когда сестры удалились, Элизабет нервно пригладила волосы и вернула фишью на место. Вчера вечером Ричард не искал компании мисс Кэмпбелл, но и не задерживался возле невесты. Фактически, в какой-то момент он исчез более чем на час. Ее страшил этот утренний визит.

— Не покидайте меня, мама! — умоляюще пробормотала она себе под нос, как раз перед тем, как дверь открылась, чтобы впустить гостя.

В поведении лорда Килвертона чувствовалась серьезность; в глазах светился боевой огонь, которого леди Элизабет никогда прежде не видела. Она тщательно проигнорировала тревожные сигналы и двинулась вперед, протянув руку. Eе лицо, казалось, было залито улыбкой:

— Ричард! Как приятно! Что привело вас так рано утром?

Он взял ее за руку и поклонился.

— Надежда, что я могу воспользоваться правом жениха на некоторое время наедине с вами, Элизабет. Как поживаете, Ваша светлость? Надеюсь, вы извините нас на несколько минут?

— Доброе утро, Килвертон. — произнесла ее светлость, величественно игнорируя его просьбу и махнув рукой в сторону стула. — Ваш визит очень кстати. Мы с Элизабет хотели узнать ваше мнение по нескольким вопросам. Сентябрь уже не за горами, a событие такого масштаба требует тщательного планирования. Ожидается несколько сотен гостей на свадебном завтраке. Мы с Элизабет думали устроить его на Южной лужайке, но если погода будет ненастной, не перенести ли завтрак в дом?

Леди Элизабет подхватила реплику матери:

— О да! Конечно, мы хотели спросить вас, Ричард. В Делакуре имеется огромный бальный зал. Он, безусловно, вместит всех, но декор — в стиле рококо! Как вы считаете, это нe будет чересчур претенциозно для завтрака?

Килвертон был озадачен.

— Ну, откровенно говоря, я…

Леди Элизабет лихорадочно перебила его:

— Там еще есть галерея! Подавать свадебный завтрак в галерее может показаться необычным, но она очень просторна. К тому же все окна выходят на юг, поэтому даже в дождливый день в галерее много света. Я думаю, что свет придает счастливый вид, не так ли? Да, учитывая все обстоятельства, я предпочитаю галерею танцевальному залу.

К этому времени Килвертон пришел в себя и нахмурился.

— Я не видел ни одной комнаты, Элизабет, поэтому вряд ли у меня есть мнение.

Элизабет издала веселый, звенящий смех, от которого у Ричарда волосы на затылке встали дыбом.

— О, ну, знаете ли, мы не хотели делать все приготовления без вас! В конце концов, это в такой же мере ваша свадьба, как и моя.

Килвертон глубоко вздохнул, однако герцогиня опередила его:

— Совершенно верно, любовь моя. Но нельзя ожидать, что джентльмены проникнутся планированием свадьбы с таким же интересом, как и мы. Это будет наша задача, Элизабет, твоя и моя, организовать все детали, чтобы ваш свадебный день прошел без сучкá, без задоринки. Я вспоминаю, как твоя бабушка говорила мне…

И ее светлость начала рассказывать длинный, скучный анекдот о собственной свадьбе. Насколько Ричард понял, его единственный смысл заключался в том, что ее муж был таким же неохотным женихом, как он сам. Ричард впервые почувствовал укол сочувствия к неудачливому герцогу Арнсфорду.

Вежливость запретила ему перебивать герцогиню, но как только она сделала паузу, чтобы перевести дух, Килвертон решительно вступил в разговор. Его уже не заботило, покажется ли он грубым.

— Боюсь, я не смогу посвятить вам все утро, дамы. Прежде чем уйти, я хочу попросить несколько минут наедине с Элизабет — немедленно!

Элизабет бросила отчаянный взгляд на мать, но, к сожалению, ее светлость не могла придумать разумного возражения. Пара обручена, абсурдно делать вид, что им нужен сопровождающий. Увидев, что ее грозная мать растерялась, Элизабет издала еще один высокий, задыхающийся смех:

— Право, Ричард, не могу представить, зачем нам уединяться. Все, что вам угодно сообщить мне, вы можете сказать при моей матери.

— Ошибаетесь, — мрачно сказал Ричард, вселяя ужас в сердце Элизабет. — Не соблаговолите выйти в гостиную, Элизабет, или вы предпочитаете салон? Мне все равно. — Он поднялся, придерживая для нее дверь, пока говорил.

Получив такой вызов, Элизабет поняла, что ей не оставили другого выбора, кроме как подчиниться. Она резко поднялась. Килвертон поклонился герцогине, провел свою невесту в небольшую гостиную рядом с вестибюлем и плотно закрыл дверь. Это сильно разочаровало Уильяма, задержавшегося в холле в надежде стать свидетелем сцены, которая, по всем его расчетам, должна была произойти.

Оказавшись наедине с ним, Элизабет прямо повернулась к жениху, ее глаза сияли пламенем битвы.

— Что вы желаете мне поведать так настойчиво? — потребовала она. — Должна заметить, Ричард, что считаю ваше поведение крайне необычным! Как вы посмели отсутствовать две недели, не сказав ни слова, а затем настаивать на личном разговоре? Я жду извинений, милорд.

Это оказалось труднее, чем предполагал Килвертон. Ричард чувствовал вину, смущение и жалость к Элизабет — естественные чувства для человека, который собирался поступить не совсем (как он опасался) честно. Ему стоило усилий встретиться с ней взглядом. Однако он сделал это, напомнив себе, что на карту поставлено счастье трех человек: его собственного, Элизабет и, что более важно, мисс Кэмпбелл.

— Прошу прощения, — мягко сказал он. — Мне очень жаль, Элизабет — больше, чем я могу сказать! — за ту боль, которую я причинил, и боль, которую, боюсь, я собираюсь причинить вам.

Леди Элизабет схватилась за спинку стула, внезапно почувствовав слабость в ногах. Ей пришлось в отчаянии напомнить себе, что он не может ее обмануть. Не может!

Тем временем Килвертон произнес отрепетированную речь:

— Вы неоднократно говорили мне, что наши мнения и взгляды расходятся, Элизабет. Вы указали и подробно объяснили мне пропасть, которая лежит между нами практически по каждому важному вопросу. Я пришел к выводу, что согласен с вами в этом, как минимум в этом. И хочу заверить вас, что не буду таить зла, — вообще ничего! — если вы хотите, чтобы я освободил вас от обещания. Фактически, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сгладить вам путь и облегчить решение.

Леди Элизабет изобразила довольно жуткую улыбку.

— Вы так внимательны, милорд. Но я не хочу, чтобы меня освобождали от моего обещания. Многие пары расходятся во мнениях по различным вопросам, но при этом живут вместе достаточно комфортно. Я убеждена, что добьюсь такого же успеха, и наш брак будет удачным.

Килвертон поморщился.

— Вы называете такой брак удачным? Я бы назвал это катастрофой. Наши взгляды противоположны по этому поводу, как и почти по всему остальному. — Он быстро пересек комнату и крепко сжал ее руки. — Подумайте, Элизабет! Еще не слишком поздно. Прошу вас, не заставляйте нас вступать в этот союз. Брак между такими несовместимыми личностями обречет нас обоих на целую жизнь сожалений.

Элизабет резко вырвала у него руки, уродливый багрянец залил щеки, лицо исказилось от ярости. Пораженный, Килвертон инстинктивно отступил.

— Итак, теперь мы подошли к делу! — она выплюнула. — Это вы, милорд, хотите избавиться от своего обещания, а не я! Как вы посмели явиться ко мне, хныча о «сглаживании моего пути»? Делая вид, что учитываете мои чувства! Наполняя мои уши этими сказками о «целой жизни сожалений»! Я покажу вам значение «целой жизни сожалений»! Я заставлю вас пожалеть, что вы появились на свет божий, если вы посмеете бросить меня! Вы никогда не переживете позора! Никогда! Ни вы, ни кто-либо из вашей семьи!

Килвертон с изумлением смотрел, как Элизабет наклонилась вперед; ее глаза сузились от угрозы.

— Кто вы такой, по-вашему? — прошипела она. — Виконт Килвертон! Жалкий титул учтивости для сына Селкрофта! Кем вы будете? Шестой граф! Делакуры были герцогами Арнсфордами, когда городишко Килвертон представлял собой ферму с двумя лошадьми, а ваша семья была не чем иным, как стайкой выскочек-йоменов! Если вы решили, что вам по плечу нанести мне оскорбление такого масштаба, то скоро обнаружите свою ошибку!

— Я уже обнаружил свою ошибку, — сухо сказал Килвертон. — Если вы не желаете стать Килвертон, Элизабет, я искренне разрешаю вам остаться Делакур.

Элизабет поняла, что совершила тактический промах. На мгновение она попыталась прийти в себя.

— Я не хотела говорить о вашей семье пренебрежительно. Извините меня, пожалуйста! Боюсь, я на мгновение рассердилась.

Килвертон невесело рассмеялся:

— Как мило! Но мне не нужны ваши извинения, миледи. Вы не выражаете ничего, кроме презрения и неприязни ко мне, и все же предполагаете оставаться в близких отношениях со мной до конца жизни. Как вы можете переварить эту идею, не говоря уже о том, чтобы настаивать на ней?

В глазах Элизабет мелькнуло замешательство.

— Вы думали, мы устроили любовный брак? — она ахнула.

Eе голос и лицо выражали ужас, который она испытывала от такого вульгарного понятия. Килвертон не смог подавить дрожь.

— Конечно, нет! — Он посмотрел на нее, его лицо было серьезно. — Но разве вы не надеялись, Элизабет, что мы со временем полюбим друг друга? Если бы я так не думал, я бы никогда не сделал вам предложения.

Губы Элизабет скривились в презрительной улыбке.

— Боже, мне никогда и не снилось, что вы питаете такие убого-сентиментальные чувства, милорд. Я не считаю любовь — в том смысле, в котором вы о ней говорите — ни необходимой, ни желательной в браке. Напротив, я считаю, что это часто приводит к наихудшим несчастьям! Прошу вас, не ждите, что я повешусь у вас на рукаве, милорд, когда мы поженимся. Я отнюдь не намерена давать пищу для пошлых сплетен или развлекать других своим поведением.

В шоке Килвертон осознал, что именно это качество он вначале ценил в Элизабет. Словно в каком-то далеком сне oн вспомнил, как поздравил себя с приобретением жены, которая не будет разыгрывать сцены страсти, и от него иx не станет ждать. Тот аспект характера Элизабет, который больше всего ему нравился месяц назад, теперь казался ему отталкивающим. Внутренне застонав, он попробовал еще раз:

— Элизабет, поверьте, я оказываю вам услугу, призывая разорвать нашу опрометчивую помолвку. На свете полно джентльменов, которые оценят ваше безупречное поведение. Но не я! Вам следует поискать в другом месте. Я готов сыграть любую роль, которую вы мне поручите. Согласен выглядеть подлым, глупым, распутным — все, что вы попросите! Только освободите нас друг от друга, Элизабет. Я умоляю вac.

Гневный румянец Элизабет вернулся, ее голос дрожал от ярости:

— Никогда! Я и слушать не хочу! О нашей помолвке объявлено. Дата свадьбы назначена. Как вы смеете просить меня даже подумать о таком унизительном шаге? Слишком поздно для роптаний, Ричард! Предупреждаю еще раз: если вы поведете со мной грязную игру, я заставлю вас сожалеть об этом до конца ваших дней!

Килвертон мрачно сжал губы.

— Возможно, я не совсем ясно выразился, Элизабет. Я предлагаю вам обмануть меня. Я не разделяю ваших сомнений. Можете унизить меня, пожалуйста! Я с радостью буду объектом презрения или жалости в течение нескольких месяцев, но не женюсь без любви. Бросьте меня, Элизабет! Я не буду противоречить той истории, которую вы захотите рассказать, чтобы оправдать свои действия.

— Очень красиво, Ричард! А что с моей репутацией? Что насчет моего будущего? Что станет со всеми джентльменами, которые якобы будут ценить меня за мое «безупречное» поведение? Будут ли эти господа ценить меня, коли я уже устроила скандал? Это нелепо! Кто сделает мне предложение, если я вас бросила?

Сердце Килвертона упало.

— Я сказал вам, что вы можете полностью переложить вину за это на мои плечи.

— Да? И что мне сказать? Почему я отозвала помолвку, Ричард? Вы пьяница? Странно, что никто этого не заметил! Вы, может быть, меня ударили? Это более вероятно?

— Да, это так, — быстро согласился Килвертон.

Элизабет не понравилась его уступчивость.

— Такая причина как раз невероятна, именно об этом я и говорю! Никто не поверит ни одной сказке, достаточно безумной, чтобы оправдать мои столь решительные действия.

Она посмотрела на Килвертона в упор, ее глаза горячечно блестели.

— В интересах нашей будущей гармонии я решила забыть этот разговоре. Уверена, вполне нормально нервничать перед свадьбой. Будем считать, что вы выразили мне не более чем естественные опасения, и мы удовлетворительно с ними справились. Мои чувства не изменились, Ричард, и я думаю о нашем будущем союзе с ожиданием счастья. Буду рада держать вашу руку в церкви второго сентября. Доброго дня, милорд!

Килвертон какое-то время мрачно смотрел на нее.

— Я оставлю вас, — тихо сказал он. — Но надеюсь, вы внимательно обдумаете то, что я сказал.

— Доброго дня!

— Если вы когда-нибудь передумаете, Элизабет…

— Убирайтесь!

Килвертон с иронией поклонился и распахнул дверь салона, свирепо укоряя себя, что был такой пескарь. Полагать, что Элизабет никогда не разыграет никаких эмоциональных сцен!

Его быстрый выход сильно расстроил Уильяма, который парил прямо за дверью. Выражение острого любопытства мгновенно исчезло с лица лакея; он бесстрастно смотрел в сторону. Килвертон, однако, не обратил на него внимания и целенаправленно зашагал к входной двери. Уильям со скрытым интересом наблюдал за отъездом его светлости. Из салона доносились яростные рыдания и треск летящих предметов. Он подумал, не станет ли это последним случаем, когда герцогский персонал лицезрел лорда Килвертона.

Тем временем лорд Килвертон направился прямиком на Хаф-Мун-стрит, нечаянно положив начало череде домыслов в голове дворецкого леди Линвуд.

Конечно, Стаббс никогда бы не забылся настолько, чтобы выдать свое подозрение или неодобрение, но визит его светлости выглядел чрезвычайно необычно. Спрашивать мисс Кэмпбелл, а не ее светлость — ну, на таком фундаменте невинную конструкцию построить трудно, не правда ли? Не говоря уже о том, до чего странно выглядел этот джентльмен, как позже признался Стаббс в уединении покоев экономки.

— Любовные неприятности, миссис Хоппер, я не ошибаюсь! — внушительно заявил Стаббс.

— Бог с вами! — упрекнула миссис Хоппер, наливая дворецкому вторую чашку чая. — Вы видели лорда Килвертона всего дважды, мистер Стаббс, и насколько вам известно, это его естественное выражение лица.

— Ну, тогда он безумен, как шляпник^[7], — настаивал Стаббс. — И к тому же был бледнее мела, ей-богу! Нет, миссис Хоппер, я с первого взгляда узнаю́ джентльмена, которому не везет в любви. Увидь вы его, сказали бы то же самое.

— И вы просите меня поверить, что мисс Кэмпбелл поощряла лорда Килвертона увиваться за ней? Его светлость помолвлен со старшенькой герцога Арнсфорда! — Миссис Хоппер была заядлым читателем светских колонок. — Никогда не поверю такому о племяннице леди Линвуд, мистер Стаббс, и мне стыдно, что вы так думаете.

— Ну, я ничего не имею против девушки, — обиженно сказал Стаббс. — Но что прикажете думать, когда приходит неуравновешенный джентльмен, весь взвинченный. Колотит в дверь, как сумасшедший, и вместо того, чтобы приличественно нанести визит ее светлости, требует увидеть мисс Кэмпбелл? Спрашиваю вас, миссис Хоппер: как это выглядит? A она, отказывается видеть джентльмена? — Стаббс медленно покачал головой. — Нет! Завязывает свой капор и выходит вместе с ним, пожалуйста! И они вдвоем отправляются на прогулку в Грин-парк! Неправильно, миссис Хоппер. Это все, что я говорю!

Экономка помешивала чай, обдумывая полученную информацию.

— Возможно, леди Серена отправила важное сообщение своей подруге через брата.

Стаббс насмешливо фыркнул:

— Почему они должны уйти вместе, будто это великий секрет? Чертовски длинное сообщение! Их не было больше часа!

Миссис Хоппер все же оставалась недоверчива.

— Ну, я никогда…! Вы уверены, мистер Стаббс?

— Больше часа, говорю вам, почти два! Я впускаю и выпускаю. Значительно больше часа, не будь мое имя Боб Стаббс. Как меня, кстати, и зовут! — Он многозначительно наклонился вперед. — A как он выглядел, когда приехал, — ничто по сравнению с его видом, когда он уезжал! Подавленный, миссис Хоппер!

— Тогда не сомневайтесь, мисс Кэмпбелл отплатила вашему прекрасному джентльмену. — Миссис Хоппер удовлетворенно кивнула. — С поджатым хвостом, не так ли? Что ж, это научит его, как обнюхивать респектабельную женщину!

Стаббс задумчиво почесал подбородок.

— Ну, мне так не показалось. Не совсем. На самом деле, если меня спросят, мисс Кэмпбелл тоже вела себя как ненормальная. Барышня-тo послала его, все в порядке, но сама не выглядела особенно счастливой, миссис Хоппер. Она пошла в гостиную и оттуда следила, как он уезжает. Села у окна и смотрела ему вслед аж до конца улицы. Я отошел ненадолго. Вернулся, гляжу, а она все сидит и смотрит в окно. A его yж нет минут десять или больше! Я ee спрашиваю: «Могу я вам что-нибудь принести, мисс?» И она говорит мне…

Их прервал стук в дверь комнаты миссис Хоппер, за которым последовала запыхавшаяся Джейн. Она нервно сделала реверанс, когда увидела Стаббса в закрытом помещении со своей начальницей.

— Ой, мне очень жаль, миссис Хоппер, мистер Стаббс…

Миссис Хоппер поманила ее вперед.

— Все в порядке, Джейн. Что такое?

Глаза Джейн стали большими, как блюдца.

— Это мисс Кэмпбелл, мэм! Она просит, чтобы ее чемоданы снесли с чердака. Мэм, она возвращается в Хартфордшир! Вы когда-нибудь слышали подобное?

Пораженные глаза экономки встретились с глазами мистера Стаббса. Мистер Стаббс кивнул с большим удовлетворением, забыв в момент волнения сохранить достоинство перед Джейн.

— Ну, вот! Что я вам сказал? — воскликнул он. — Невезучие в любви, миссис Хоппер — оба!

Глава XX

Леди Линвуд не любила дождь даже при самых лучших обстоятельствах. C утра в субботу зарядил дождь, и она чувствовала себя все более и более подавленной. Внезапный отъезд Кейтлин наложил пелену мрака на дом, a теперь погода загнала ее светлость в ловушку в утренней комнате с Эмили. Она попыталась восстановить настроение с помощью романа из бесплатной библиотеки, но баронесса никогда особо не увлекалась чтением. Невероятные приключения героини не могли отвлечь ее внимание от гнетущих забот и разочарований. Она сдалась, осознав, что вот уже в течение нескольких минут тупо перечитывает одно и то же предложение. Эмили оторвалась от рукоделия, когда тетя со вздохом бросила книгу.

— Я не понимаю, почему Кейтлин уехала от нас! — раздраженно воскликнула леди Линвуд, наверное, в двадцатый раз.

— Она чувствовала, что не может остаться, тетя.

— Да, но почему? Это бессмысленно! Притворяться, что она необходима Амабель помогать с Ники — большое дело! У меня два собственных мальчика; уверена, все они одинаковы. Когда Джеймс сломал руку, как ты думаешь, он позволил нам с ним нянчиться? Конечно, нет! И Ники не позволит, помяни мое слово. Она приедет домой и обнаружит, что никому там не нужна. И если бы ее разыскивали, разве Амабель не сказала бы об этом в своем письме?

У Эмили задрожали губы. Кейтлин призналась ей в настоящих причинах своего отъезда. Трудно — и довольно тревожно — хранить секреты от тети Харриет. Но Эмили пришлось согласиться, что лучше скрыть по возможности лишние сведения о незаконном романе Кейтлин от тети. Тетя Харриет будет так огорчена!

Эмили искренне сочувствовала сестре. Она сама недавно узнала кое-что о силе страсти и понимала, как необъяснимо любовь может связать двух людей. Эмили силилась представить свои ощущения, если бы при знакомстве с капитаном Талгартом узнала, что он обручен. Эта идея заставила ее вздрогнуть.

Дворецкий вошел в утреннюю комнату, и леди Линвуд просияла. Посетитель — как раз то лекарство от скуки, что ей поможет. Она готова приветствовать хоть Бонапарта в такой день, как сегодня! Однако объявление Стаббса, хотя и не столь драматичное, заставило ее светлость съежиться в панике. Приехала леди Серена Килвертон, спрашивает мисс Кэмпбелл. Должен ли он проводить ее в гостиную?

— О, боже! Конечно, тотчас, Стаббс. — Когда Стаббс поклонился, леди Линвуд рассеянно поправила чепчик. — Как это раздражает! Я бы хотела, чтобы Кейтлин оставила записку леди Серене. Думаю, она могла бы об этом подумать. Что нам сказать ей?

Эмили немного побледнела, но ответила спокойно:

— Нам следует просто объяснить ей, что случилось, тетя.

Эмили от всего сердца надеялась, что у нее хватит духу не открыть правду сестре лорда Килвертона. Ей почему-то казалось, что это совсем другое и гораздо более тягостное дело, чем хранить секрет от тети Харриет.

Леди Серена вошла в комнату со своей обычной живостью, принеся с собой запах дождя. Ее щеки покраснели от холода.

— О, какой прекрасный огонь! — воскликнула она, жизнерадостно потирая руки. — Хотя этот дождь восхитителен, не правда ли? Я рада, что похолодало после летней жары.

Леди Линвуд была так далека от согласия, что впала в еще большее замешательство. Она бессвязно кудахтала и трепыхалась, предоставив Эмили пожать руку и усадить посетительницу на диван.

Эмили снова взялась за рукоделие, слегка покраснев, когда говорила:

— Мне жаль, что Кейтлин нет здесь, чтобы принять вас, леди Серена. Она будет так огорчена, узнав, что вы рискнули выйти навестить ee в такую погоду, a она уехала.

Серена замерла, прекратив смахивать капли дождя со своего рукава.

— Уехала! Как? Она мне ничего не сказала.

Эмили с трудом встретила взгляд Серены. Она поспешно склонилась над шитьем.

— Видите ли, это случилось неожиданно. Наш брат Николас сломал руку, и Кейти почувствовала, что может быть полезна маме.

— Вы имеете в виду, она уехала в Хартфордшир? — удивленно спросила Серена. — В середине Сезона?

— Надеюсь, она скоро вернется. — Эмили покраснела от этой неловкой лжи, но постаралась придать голосу оттенок легкомыслия. — В конце концов, от Роузмида всего полдня пути до Лондона.

Мнение Серены настолько совпадало с ее собственным, что чувство обиды на дурное обращение с ней вернулось к леди Линвуд в полную силу. Она бросилась в возбужденную, беспорядочную речь:

— Вы сейчас думаете, насколько это странно, леди Серена, и, должна сказать, я полностью согласна! Я полагала, она пробудет здесь, по крайней мере, еще три-четыре недели. Да все полагали! И не то чтобы она решила съездить в Брайтон или даже Бат. Она уехала ни с того ни с сего в Хартфордшир! Что ж! Это выглядит очень странно, если вы спросите меня; однако, никто не затрудняется спросить. Можно подумать, Ники на последнем издыхании… Да ничего подобного! На самом деле, это даже не ноги, a всего лишь рука — полная ерунда! Или, пожалуй, не ерунда, потому что это перелом — но это ни туда, ни сюда! Ну, конечно, это туда на самом деле, но точно не сюда; и теперь Кейтлин там, когда ей следовало быть тут. Я, например, просто не могу этого понять.

— Да, но все это похоже на надувательство, — возразила Серена, как только леди Линвуд остановилась, чтобы перевести дух. — В конце концов…

— О нет, леди Серена, боюсь, это не надувательство, хотя я не совсем понимаю, что это означает. Я была бы очень рада поверить, что это надувательство, но Ники правда сломал руку. C какой целью Амабель обманывать нас всех? И не могу поверить, что они ошиблись, потому что сломанная кость — это не боль в горле, которая может быть чем угодно. Но с моей точки зрения, что Кейтлин собирается там делать? Она не хирург! И хотя бы была — а она, как я уже сказала, нет, — уверена, что для Ники сделано все возможное еще неделю назад. Скорее всего, даже больше!

Леди Линвуд начала на пальцах отсчитывать дни.

— Ну да, Амабель, по-моему, написала в среду. Значит, Ники сломал руку в прошлый понедельник или вторник, а может и раньше. Когда это случилось, в доме определенно был хаос. Не могу представить, чтобы Амабель села и бросилась писать письма посреди кризиса. Мы получили ее письмо в четверг утром, а Кейтлин уехала вчера днем, и, конечно же, сегодня суббота, так что Ники будет…

— Простите, но я никак в толк не возьму, — прервала ее монолог Серена. — Если вы получили письмо в четверг утром, и Кейтлин сочла эту новость такой серьезной, почему она не уехала до полудня пятницы?

У леди Линвуд отвисла челюсть.

— Как странно! — воскликнула она. — Очень необычно! Когда мы читали письмо, она была совершенно спокойна, не так ли, Эмили? В четверг она ничего не говорила о своем желании вернуться домой, верно? Ну и ну! В пятницу утром она тоже ничего не сказала, хотя выглядела немного не в себе. Помнишь, дорогая Эмили? Мы обе заметили — она была сама не своя. А потом вдруг в тот же день заявляет, что ей пора домой. Интересно, это то, что она обсуждала с лордом Килвертоном? Знаете, в нынешние времена мне часто не хватает мужского совета; видимо, Кейтлин тоже. У мужчин такие прекрасные, практичные представления! Думаю, она обсудила это с ним, и он посоветовал ей поехать.

Теперь отвисла челюсть у Серены.

— Вы думаете, она обсуждала это с моим братом?

Леди Линвуд кивнула, радуясь, что ее поняли.

— Должно быть. Зачем еще он приходил? Он определенно никогда не бывал здесь раньше.

Серена, полностью озадаченная, обратилась к Эмили за просветлением. Состояние Эмили, пожалуй, еще больше увеличило замешательство Серены. Она работала иглой с усердием, не объясняющим, впрочем, ee дрожащие руки. Лицо, низко склоненное над работой, было совершнно алым.

— Эмили, что за чертовщина…

— О, умоляю, Серена, не спрашивай меня! — задохнулась Эмили, прижимая руки к пылающим щекам. И, к изумлению как Серены, так и леди Линвуд, Эмили вскочила и опрометью бросилась из комнаты.

Вскоре Серена в глубоком возмущении ворвалась в отцовскую библиотеку. Как она и предполагала, ее брат и Монтегю внимательно рассматривали программы скачек. Они удивленно вскинули глаза, когда Серена распахнула дверь и впилась в них взглядом; ее маленькие ручки сжались в кулаки. Мистер Монтегю бессознательно дотронулся до своего галстука и выпрямился на стуле, но эти контрольные признаки были потеряны для Серены. Она была слишком зла, чтобы что-либо заметить, и вообще не смотрела на него.

— Ричард, что ты сделал с Кейтлин Кэмпбелл? — яростно потребовала она. — Неужели твоей ядовитой невесте наконец удалось прогнать ее? Я прекрасно знаю, что говорила Элизабет, но все это полная чушь, и я не допущу, чтобы ты повторял это Кейтлин!

Нед поднялся на ноги и изящно поклонился. Как обычно он держался и говорил с апломбом.

— Серена, моя дорогая, как приятно тебя видеть! Проходи и присоединяйся к нам, — предложил он. — Тебе нравится Давай-Пощекочи-Меня или Мама-Гуди в четвертом заезде?

— Что? О, сядь, Нед, ради всего святого, — сказала Серена, но ее губы дернулись, а выражение ее лица немного утратило накал.

Он торжественно повиновался ей. Тем временем «Уикли диспетч» выскользнул из рук ее брата.

— Что случилось? С мисс Кэмпбелл все в порядке?

Интенсивный голос Ричарда заставил брови Неда удивленно взлететь. Oн испытующе взглянул на друга, нo ничего не сказал. Серена швырнула перчатки на библиотечный стол — таким жестом бросают вызов.

— Она вернулась домой, в Роузмид, и я прекрасно знаю, что она не собиралась этого делать. Можешь сказать мне правду, Ричард! Она решила уехать после того, как поговорила с тобой вчера, так что я уверена, именно твои слова заставили ее уехать. Она рассказала тете какую-то глупость о том, что ее мать нуждается в ней. Что ж, меня не проведешь! Уверена, Эмили знает, почему Кейтлин уехала, но она ничего не скажет. Когда я пыталась ee распрашивать, она выбежала из комнаты! Зачем ты навещал Кейтлин? И почему она согласилась увидеться наедине? Здесь какая-то загадка, и я закричу, если ты не скажешь мне, в чем дело!

— Нельзя! — тут же отозвался Нед. — Брэдшоу вызовет стражу, и мы все окажемся в кутузке. Прошу тебя, Серена, присядь!

Серена бросила шляпу к перчаткам и опустилась на стул напротив мужчин. Гнев сменился тревогой.

— Не могу поверить, что Кейтлин уехала из города, не сказав мне ни слова.

Серена серьезно посмотрела в карие глаза, так похожие на ее собственные.

— Мне очень жаль, если я обидела тебя, назвав твою невесту ядовитой. Боюсь, моей первой мыслью было, что она сделала что-то, чтобы изгнать Кейтлин. Знаешь, Элизабет почему-то невзлюбила Кейтлин. Она неделями пыталась уговорить меня прекратить знакомство. Не могу передать, какой она была злобной, какой настойчивой! И уверяю тебя, Кейтлин ничего не сделала, чтобы вызвать такую вражду.

Серена убедительно наклонилась вперед и умоляюще положила руку на руку брата.

— Кейтлин — великолепная девушка, Ричард. Если б ты только знал ее! Ты бы понял, что невозможно поверить в что-либо плохое о ней. Я не вынесу, если Элизабет использовала моего брата, чтобы каким-то образом обидеть Кейтлин.

Лорд Килвертон издал странный смех.

— Тебе не нужно стараться убедить меня, Серена. Я совершенно готов поверить, что мисс Кэмпбелл — образец среди женщин.

Он внезапно встал и подошел к окну, очевидно, борясь с каким-то сильным волнением.

— Хотел бы я предложить тебе объяснение, — сказал он наконец. — По правде говоря, я не знал, что мисс Кэмпбелл намерена покинуть город. Даю слово, Серена, я не об этом с ней говорил вчера.

— Тогда почему она уехала? — потребовала Серена.

Килвертон повернулся к ней, его лицо внезапно осунулось.

— Я не знаю.

— Какая чушь! Ясно, что ты что-то знаешь.

— То, что я знаю, я не вправе разглашать.

— Скажите на милость, — оскорбленно выдохнула Серена. — Можно подумать, что ты занимаешься шпионажем!

Однако все ее уговоры не смогли убедить брата довериться. Монтегю в конце концов вывел Серену из комнаты, любезно посоветовав ей не дразнить Ричарда. Он не раскроет ей секрет, в котором — как любой кроме павлинихи мог видеть — явно задействован кто-то еще. Серена убежденно протестовала, упирая на то, что если Кейтлин владеет секретом, то, безусловно, доверит его своей лучшей подруге. Но в конце концов Серена согласилась уйти, напоследок выразив возмущение. Когда она будет лежать на смертном одре (в Бедламе, без сомнения), Ричард будет чрезвычайно сожалеть о том, что не доверял ей!

Нед последовал за ней, но остановился, взявшись за дверную защелку.

— Ты пошлешь меня к черту, старина, так что я лучше сам уйду. Нет-нет, не извиняйся! Не намерен вмешиваться не в свое дело. Но если придумаешь, чем я мог бы помочь тебе или мисс Кэмпбелл, найдешь меня в моей квартире на Кларджес-стрит.

Плечи Килвертона немного расслабились.

— Большое спасибо, Нед, — oн бледно улыбнулся. — Как ты, несомненно, догадался, я нахожусь в дьявольской ловушке.

Мистер Монтегю кивнул, сохраняя нейтральное выражение лица.

— Я, конечно, догадался, в чем проблема, но, ради тебя, надеюсь, что ошибаюсь. — C этим парфянским выстрелом он вышел.

Килвертон провел бóльшую часть дня, ломая себе голову и тщетно пытаясь определиться, что ему делать. Его непосредственное желание (строго подавленное) состояло в том, чтобы немедленно отправить сообщение в Хартфордшир. Однако он знал, что это бесполезно. Фактически, чем дольше он думал, тем лучше понимал мотивацию действий Кейтлин. Было удручающе ясно, что если он не убедит леди Элизабет передумать, знакомство с мисс Кэмпбелл станет пыткой, а погоня за ее обществом — глупостью.

Вечер, проведенный за наблюдением огня в камине, и бессонная ночь в итоге привели к решению. Килвертон отправится в Хартфордшир за советом к леди Колхерст — его бабушке по материнской линии. Леди Колхерст была восьмидесятилетней дамой, сообразительной, остроумной, очень любившей Ричарда. Если выход из затруднений существует, ее проницательный здравый смысл найдет его.

Леди Колхерст круглый год жила в загородном доме прихода Хатли-Энд, недалеко от Сент-Олбанса. Килвертон знал, что его бабушка старомодна, a следовательно, не одобрит любого посетителя, прибывшего в субботу. Поэтому он ограничился тем, что послал ей весточку, уведомляя о своем приезде в понедельник. Он велел Джейми, новому груму, в понедельник утром подготовить тильбюри для поездки.

Тильбюри был готов вовремя, саквояж лорда Килвертона привязан сзади. Он дал команду лошадям, Джейми проворно вскочил на облучок, и они тронулись в путь. Килвертон умело провел лошадей через город, и вскоре пейзаж начал приобретать сельский вид. Движение на дороге все сокращалось и в конце концов совсем заглохло.

Они достигли участка, где тильбюри его светлости остался единственным видимым экипажем, когда Килвертон вывел из задумчивости конский топот — позди него кто-то мчался во весь опор на лошади. Он услужливо съехал с дороги, создав пространство для ездока, который так торопился его обогнать.

Грохот копыт усилился и быстро приближался. Казалось, слишком быстро и слишком близко для безопасности. Килвертон обернулся, намереваясь предупредить всадника.

Затем что-то сильно ударило его по затылку, и он больше ничего не чувствовал.

Глава XXI

В понедельник днем мисс Эмили Кэмпбелл, измученная чувством вины, отправилась к леди Серене Килвертон извиняться. Она хотела воспользоваться первой жe возможностью, чтобы по мере сил объяснить свое паническое бегство во время субботнего визита Серены. Этим планам отчасти помешала неожиданная встреча с Филипом Талгартом. Капитан Талгарт, благодаря везению — и умыслу, — столкнулся с Эмили на полпути к Маунт-стрит и любезно предложил проводить барышню к месту назначения. Едва почувствовав поддерживающую руку капитана Талгарта вместо лакея леди Линвуд, следовавшего за ней по пятам, Эмили замедлила шаг от деловой ходьбы дo мечтательной прогулке. Было почти два часа дня, когда они добрались до городского дома графа Селкрофта, и она практически забыла о цели своего визита.

Серена приняла их с подлинной стойкостью (хотя, безусловно, неприятно чувствовать себя третьим колесом в собственном доме). Вдобавок Серену все еще раздражала запечатлевшаяся в памяти картина: капитан Талгарт, танцующий с кем-то, кроме нее самой. Отчаявшись отвлечь посетителей от увлеченности друг другом, Серена позвонила, чтобы принесли чай. В этот момент объявили о мистере Эдварде Монтегю. Серена заметно просияла.

Серена не успела велеть Брэдшоу проводить его, как Нед стремительно прошел мимо оскорбленного дворецкого и подбежал к ней, схватив девушку за руки.

— Серена, где Килвертон? — он потребовал.

— В трех милях от Селкрофт-холла, — быстро ответила она.

— Не поместье, негодница! Твой брат!

Серена, смеясь, отчаянно пыталась высвободить руки.

— Кажется, он уехал сегодня утром в Хатли-Энд. Мы не ожидаем его возвращения раньше вечера, а может, даже завтра. В самом деле, Нед, с какой стати ты врываешься сюда так суматошно? Разве ты не видишь, что я занята?

— Прошу прощения! — поспешно сказал Монтегю, поклонившись Эмили и капитану Талгарту. Однако сразу же повернулся к Серене, глядя на нее с болезненной силой. — Серена, с Ричардом был грум, когда он уехал?

Серена уставилась на него.

— Да, конечно. Что случилось? У тебя такой вид, как будто ты увидел привидение.

Монтегю выругался себе под нос и забегал по комнате.

— Я видел грума твоего брата! — oн бросил через плечо Серене. — Оставляет сообщения вашему дяде Освальду по всему городу!

Серена схватила Монтегю за руку.

— Сядь, Нед, ради всего святого! Ты заставляешь меня нервничать! А теперь, умоляю, объясни, о чем ты? Почему грум Ричарда должен оставлять сообщения дяде Освальду? И какие сообщения он оставляет?

Нед послушно устроился на краю кушетки с видом готовности к мгновенному бегству.

— О, ты попала в яблочко, Серена. Почему грум Ричарда повсюду охотится на Освальда Килвертона? И, позволь заметить, при этом крадется с величайшей таинственностью, какую только можно вообразить! Оставляет короткие записки в Уайтсе и Будле, и лишь Господь знает, где еще. Я обнаружил это совершенно случайно. Я как раз выходил из Уайтса, когда увидел его… как его зовут? Джимми?

— Джейми. Но, Нед, ты, должно быть, ошибся! Джейми сейчас с моим братом.

— Нет, говорю тебе! Если только… Серена, неужели Ричард вернулся в город по какой-то причине?

— Во всяком случае, он точно не вернулся сюда, — Серена сказала с сомнением.

Мягкие глаза Эмили округлились.

— О, я очень надеюсь, что лорд Килвертон не попал в другую аварию!

Губы Неда сжались в мрачную складку.

— Надеюсь, что нет.

Было ясно, что он не полагается на эту надежду. Пальцы Серены стиснули подлокотники кресла, но она приняла разумный тон:

— Нед, если с Ричардом произойдет несчастный случай, Джейми будет с ним. Oн точно не вернется в Лондонбез моего брата! Если Ричард каким-либо образом ранен, Джейми позовет хирурга. Или, по крайней мере, он вернется на Маунт-стрит с новостями, а не исчезнет, чтобы сообщать моему дяде — из всех людей!

Нед подпрыгнул будто ужаленный, и сделал еще один круг по комнате.

— Да, за исключением того, что он не вернулся на Маунт-стрит, a побежал искать твоего дядю! И где Ричард? Происходит что-то дьявольски бестолковое! — воскликнул он. — С твоим братом в последнее время произошло слишком много несчастных случаев, Серена. Ставлю последний пенни, за этим стоит ваш дядя!

Заставив компанию замолчать, Монтегю кратко изложил свои подозрения, которые он не так давно высказал Ричарду в библиотеке лорда Селкрофта, и закончил словами:

— Чертовски большая проблема, если этот новый грум Ричард каким-то образом подкуплен твоим дядей, чтобы… — oн замолчал, тяжело сглатывая.

Серена заметно побледнела, когда Нед описал опасности, угрожающие ее единственному брату. Она прижала дрожащую руку ко рту. Эмили подлетела к ней и, обняв, принялась утешать:

— Не пугайтесь, леди Серена. В конце концов, мы не знаем, случилось ли что-то плохое.

— У этих вещей, о которых вы упомянули, может быть разумное объяснение, Монтегю, — бодро сказал капитан Талгарт. — И у слуги, разыскивающего дядю лорда Килвертона, может быть невинное оправдание. Килвертон, возможно, послал его сделать это.

Мистер Монтегю выразительно фыркнул. Серена покачала головой, прошептав:

— Невозможно!

Капитан Талгарт не утратил своей спокойной власти.

— Что ж, если мистер Монтегю подозревает нечестную игру, мы, безусловно, должны предпринять шаги, чтобы выяснить правду. Действительно, кажется необычным, что грум лорда Килвертона, уехавший с ним совсем недавно, сегодня утром уже успел вернуться в город.

— Да! — прорычал Монтегю. — Без Ричарда! Да еще настойчиво разыскивает этого мерзавца Освальда Килвертона! Осмелюсь предположить, они преступно связаны. И сейчас, пока мы мило беседуем, Освальд, возможно, поздравляет Джейми с хорошо выполненной работой.

Серена испуганно вскрикнула и вскочила со стула.

— Почему мы теряем время? Мы должны что-то делать! — воскликнула она.

— И мы сделаем.

Капитан Талгарт, привыкший к командованию, не удивился при виде трех пар глаз, выжидательно смотрящих на него. Он бросил оценивающий взгляд на мистера Монтегю. Признаться, он считал Эдварда Монтегю никчемным парнем. Но Монтегю ответил на его взгляд с таким сосредоточенным, пристальным вниманием — капитан вознадеялся, что ошибся. Он отложил окончательное суждение до тех пор, пока не определит, насколько хорошо мистер Монтегю выполняет приказы.

— Монтегю, вернитесь к Уайтс и разузнайте все, что можно. Кто-то должен знать о местонахождении Джейми или Освальда Килвертона. Если повезет, там может оказаться сам лорд Килвертон или кто-нибудь его видел, и загадка разрешится сама собой. А я тем временем нанесу краткий визит герцогу Арнсфорду. Может быть, Килвертон действительно вернулся в город и сейчас у своей невесты. Вполне вероятно, что он сначала пойдет туда, а не сюда. Независимо от того, что мы найдем, мы проведем разведку в течение часа.

Эта демонстрация профессионализма капитана заставила Эмили сиять от восхищения, но Серена ощетинилась от такого произвола.

— A что мне делать? — она потребовала. — Я не могу смиренно сидеть и ждать вашего возвращения!

Капитан внимательно посмотрел на нее.

— Я считаю, вам следует позаботиться, чтобы лошади ждали нас, когда мы вернемся.

Он умиротворяюще улыбнулся встревоженной родственнице лорда Килвертона.

— Скорее всего, они не понадобятся, — успокаивающе добавил он. — Но если не удастся найти лорда Килвертона или, по крайней мере, Джейми, мы с мистером Монтегю поедем искать тильбери вашего брата.

Как только мужчины ушли, Серена вскочила, чтобы позвонить в колокольчик. Она развила бурную деятельность. Чай, который она распорядилась принести ранее, прибыл, и пока Эмили наливала его, Серена организовала, чтобы оседлали и привели лошадей. Она также послала за горничной, приказав немедленно упаковать картонку со всем необходимым для ночлега в загородном доме:

— Имей в виду, Сара, лишь самое необходимое! Все должно поместиться в одну коробку. Но возьми с собой лишнее белье, пожалуйста, и мой розовый муслин.

Сара поспешила выполнять ее распоряжение. Эмили с недоумением посмотрела на хозяйку дома.

— Леди Серена, я не понимаю. Почему ваша горничная должна брать с собой коробку?

Серена решительно ударила маленьким кулаком по ладони.

— Если Нед и капитан Талгарт отправятся на поиски Ричарда, я поеду с ними! В конце концов, речь идет о моем брате. Я не могу оставаться здесь, терзаясь тревогой, пока другие спешат ему на помощь! Мама увидит меня и сразу поймет: что-то не так. Не хочу пугать ее, когда она ничего не может сделать.

Она умоляюще сжала руки Эмили.

— Вы поедете со мной, не так ли? Прошу вас, не покидайте меня! Боюсь, мы не вернемся до темноты и нам придется переночевать у моей бабушки Колхерст. Я велела Саре принести дополнительное белье, и мой розовый муслин вам прекрасно подойдет.

— Поехать с вами! — ахнула Эмили, съеживаясь. — О, леди Серена, я не могу.

— Да, конечно, можете! — настаивала Серена. — Мы пошлем записку леди Линвуд. O, Эмили, если вы не поедете, как я могу?

Эмили немедленно осознала силу этого аргумента. Она сердечно сочувствовала желанию Серены присоединиться к поискам любимого брата. И понимала, насколько для Серены было бы шокирующим уехать из города с двумя холостыми джентльменами без сопровождения другой женщины. Если она не вернется до завтра, ee поступок будет еще более шокирующим. Однако ни уважение Эмили к приличиям, ни чувствительная склонность сопровождать капитана Талгарта на любом его маршруте, далеко не сразу убедили ее оставить чай и набросать необходимую записку леди Линвуд. Серена провела почти целый час в мольбах. Эмили неохотно села за письменный стол, когда они услышали взволнованный голос мистера Монтегю за дверью гостиной:

— Спасибо, я объявлю себя сам!

В комнату ворвался Нед, и Серена подбежала к нему, бездумно хватаясь за лацканы его элегантного сюртука и сжимая их тревожными кулаками.

— Нед, что случилось? Я думала, что капитан Талгарт вернется раньше тебя! Ты нашел Ричарда?

— Нет, не нашел. — Руки мистера Монтегю поднялись, чтобы поддержать Серену, и он ухмыльнулся ей. — Не нужно тянуть мой сюртук, Серена! Мы его найдем, гарантирую.

Глаза Эдварда Монтегю блеснули безрассудным и злым блеском. Хотя он одной рукой поддерживал Серену, его концентрация явно была в другом месте.

— Я вижу, капитан Талгарт не вернулся? Ну, мы все еще можем надеяться, что он нашел Килвертона в гостиной леди Элизабет.

Серена, не подозревая, что по-прежнему цепляется за гибкую фигуру мистера Монтегю, побледнела.

— Нет, если бы Ричард был там, капитан уже вернулся бы или послал известие. Я была уверена, что ты найдешь его в Уайтсе!

— Нет, я не нашел ни Ричарда, ни его грума. В Уайтсе мне ничего не сообщили, кроме того, что они отправили Джейми на квартиру мистера Освальда Килвертона. Итак, я пошел по горячим следам прямиком к Освальду. Пришлось подмазать его дворецкого, но я обнаружил пару любопытных вещей. — Нед издал короткий некрасивый смешок и крепче обнял Серену. — Джейми был там незадолго до меня и имел частную беседу с м-ром Килвертоном. Ваш драгоценный дядя Освальд не терял зря времени. Когда в последний раз видели Освальда, он уезжал из города на север! С грумом твоего брата, Серена, указывающим ему дорогу.

Обе девушки ахнули, и мистер Монтегю заскрипел зубами:

— Хуже всего то, что мне даже не пришлось описывать этого негодяя дворецкому Освальда, — он знал имя Джейми. На самом деле он знал его очень даже неплохо! Грум твоего брата до недавнего времени служил чистильщиком сапог и кухонным мальчиком в доме Освальда!

Серена испуганно вскрикнула и вылетела из рук мистера Монтегю.

— Что может задерживать капитана Талгарта? Мы должны немедленно отправиться в Хатли-Энд!

Она резко позвонила в колокольчик и послала испуганного лакея за горничной с коробкой. Мистер Монтегю, чей аппетит нисколько не ухудшился в экстренной ситуации, обнаружил тележку с чаем и сейчас подкреплялся щедрым куском торта.

— Дьявол! — пробормотал он. — Зачем тебе нужна коробка, Серена?

Эмили, бледная, но решительная, нежно положила руку мистеру Монтегю на рукав.

— Прошу вас, позвольте налить вам чай, мистер Монтегю! Леди Серена и я, естественно, будем сопровождать вас в любых поисках ее брата.

Мистер Монтегю поперхнулся:

— Что, клянусь Юпитером? Не думаю! Нет, Серена, не спорь со мной! Мы с капитаном Талгартом не отправляемся на увеселительную прогулку! Если ты представляешь себе легкий галоп по лугу, тo сильно ошибаешься, девочка моя! Ни у одной из вас не хватит выносливости, чтобы присоединиться к нам в этом предприятии, а я буду, да… буду раздосадован, если мы замедлим темп, чтобы угодить паре барышень в дамском седле, увязших с багажом!

— Хорошо, тогда мы с Эмили не поедем верхом. Мы поедем в моем фаэтоне! — твердо сказала Серена.

Мистер Монтегю застонал. Серена прикусила палец, быстро соображая вслух:

— Управлять фаэтоном не так утомительно, как ехать верхом. Конечно, мы не будем задерживать вас; вам с капитаном Талгартом следует ехать впереди. Хотя фаэтон, вероятно, не отстанет от вас, потому что мы с Эмили поедем прямо к бабушке Колхерст. Вы, мужчины, будете время от времени останавливаться и расспрашивать, не видел ли кто-нибудь тильбери моего брата. Если вы узнаете какие-нибудь новости, — любые новости, Нед! — вы должны либо найти нас на дороге, либо догнать нас в Хатли-Энде.

— Что, две девушки в одиночестве разъезжают по открытой дороге в фаэтоне для прогулок в парке? — возразил Нед. — С одной стороны, это небезопасно, а с другой…

— Тогда вы с капитаном можете по очереди сопровождать нас! Но я не могу и не останусь в стороне! — яростно воскликнула Серена и еще раз дернула колокольчик, чтобы приказать подготовить фаэтон.

Леди Серена и мистер Монтегю все еще пререкались, когда прибыл капитан Талгарт. К всеобщему удивлению, с ним под руку вошла леди Элизабет Делакур.

Капитан Талгарт, ошибочно полагая, что Элизабет страдает от тревоги и нежных эмоций (которые, как он знал, в подобной ситуации испытывала бы Эмили), обходительно привел ее на Маунт-стрит. Талгарт надеялся, что она могла бы утешиться в компании своей будущей невестки, пока они с мистером Монтегю разыскивают лорда Килвертона. Но из какофонии возбужденных голосов, сопровождающей их появление с Элизабет, стало совершенно ясно, что Серена отказывается спокойно оставаться в Лондоне, чтобы утешать невесту брата — или по какой-либо другой причине.

Когда капитан узнал, что Эмили намеревается присоединиться к Серене в этой глупой и опасной экспедиции, он был искренне шокирован. Его энергичные протесты нашли отклик у леди Элизабет, которая — к ужасу Серены и облегчению Эмили — немедленно предложила поехать вместо Эмили:

— Как бы Серена ни была готова рискнуть в этой нелепой выходке, она не должна рисковать своей репутацией!

Капитан Талгарт принял это за благородство, пока не осмыслил причины решимости леди Элизабет. Ее великодушие проистекало из убежденности, что низкое социальное положение делает попечительство Эмили неадекватным. Он сразу же обиделся на это оскорбительное мнение. Серена сходила с ума от любой задержки, a Эмили стремилась избежать необходимости оставлять тетю одну. Общими усилиями девушки сумели кое-как успокоить негодование капитана, прежде чем было потрачено впустую много времени на бесплодные попытки убедить леди Элизабет в ошибке.

Вскоре Эмили благополучно отправили обратно на Хаф-Мун-стрит. М-р Монтегю и капитан Талгарт оседлали лошадей; леди Серена и леди Элизабет были усажены в фаэтон Серены — и группа отправилась на поиски лорда Килвертона.

Глава XXII

Лорд Килвертон боролся с трудным решением: открывать глаза или нет. Он лежал на чертовски твердой и неудобной поверхности, и тупая боль от удара в основании черепа мешала его способности ясно мыслить. Ричард неохотно пришел к выводу, что на самом деле не спит. Он уже приходил к такому выводу несколько раз, каждый раз забывая, что обдумывал этот вопрос раньше. Его мысли улетали, как испуганные воробьи, когда он тянулся к ним.

Что-то случилось, это было ясно. Что-то странное. Что-то плохое. Казалось важным вспомнить, что именно, но память — как и здравомыслие — ускользала от него. Смутное чувство тревоги и страха охватило его сквозь туман. Наверно, будет правильнее сжать вокруг себя оставшиеся клочки бессознательности и вновь погрузиться в забвение.

Он уснул.

Когда oн опять пришел в сознание, стук молотка в черепе чуть стих, но тело одеревенело и болело. Килвертон попытался размять конечности и обнаружил, что они связаны. Oн ошеломленно замер, его глаза широко распахнулись. Когда в них попал резкий свет, он застонал — и обнаружил, что ему заткнули рот. В рот была засунута грубая, вонючая тряпка, обвязанная вокруг его ноющей головы. Почему-то это привело Ричарда даже в бóльшую ярость, чем связанные руки и ноги. Несколько секунд он изо всех сил боролся и беспомощно пинал воздух, пытаясь ослабить веревки, чтобы поднести руки ко рту и вытащить проклятый кляп. Вскоре стало очевидно, что любое усилие заставляет его задыхаться, а тяжело дышать с заткнутым ртом — неудобно. Ричард опять неподвижно улегся и заставил себя думать.

Он лежал на голом полу в очень маленькой и очень пыльной комнате. Похоже, это был заброшенный коттедж. Как Ричард туда попал, непонятно. Он был совершенно один. Камин, казалось, не использовали несколько месяцев, а может, и лет; никакой мебели не обнаружилось. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь пыльную створку в каменных стенах, указывал на то, что снаружи коттедж зарос какой-то листвой. Ясно, в доме никто не жил.

Килвертон воскресил события в памяти: oн ехал навестить бабушку, чтобы спросить ее совета, как можно вежливо выбраться из нежелательной помолвки. Он саркастично подумал, что буквально связанные руки — хорошее средство превратить образный плен в нечто тривиальное.

Теперь он вспомнил, что мужчина — или двое мужчин? — подъехал к нему сзади, и в этот момент ему нанесли ужасный удар. Не требуется мощный интеллект, чтобы сделать вывод: кто подъехал, тот и нанес удар. Он напрягся, пытаясь восстановить черты лица, которое увидел мельком, прежде чем повернуться к своим лошадям. Конечно, это был незнакомец. Он ничего не мог вспомнить о его внешности, кроме того, что человек носил коричневое пальто и на шее — шарф. Не очень полезное описание.

Его разум пока слишком вяло шевелился, чтобы переварить все это. Ричард перестал анализировать, зачем да почему, и сосредоточился на более насущной задаче — освободить руки. Он довольно болезненно перекатился на бок. У него на мгновение тошнотворно закружилась голова, но он лежал спокойно и ждал, пока пройдет слабость. Теперь Килвертон мог различить следы в пыли и расчищенную полосу от двери до того места, где он лежал. Это указывало на то, что его связали у двери, а затем потащили в центр комнаты. Ричард пообещал себе, что сейчас взвесит этот факт. Это может быть важно. Тем временем он закрыл глаза.

Время прошло. Он, должно быть, снова уснул.

Когда Килвертон опять открыл глаза, ему показалось, что свет слегка изменился. Он задумался — был ли еще понедельник? Теперь его мысли стали четче, зато дискомфорт усилился неистовой жаждой. Он измучился, пытаясь избавиться от кляпа. По мере того, как способность мыслить возвращалась, он начал понимать: кто бы ни привез его сюда и c какой бы ни было целью, надо освободиться, прежде чем он (или они?) вернется, чтобы закончить дело.

Ричард уставился на следы на полу с новой концентрацией. Почему его затащили в центр комнаты?

Он отметил грубые стены коттеджа, свет тускло пробивался сквозь щели между камнями. Возможно злодеи, которые его связали, думали, что он сможет перерезать веревки, распилив их об острый камень? Не поэтому ли они не оставили его у стены? Он проверит эту гипотезу. Ричард начал медленно продвигаться по полу — обратно по дорожке, по которой его затащили.

Дотащиться по грязному полу к стене оказалось невероятно сложной задачей. Мало того, что ему связали ноги и руки, отдельные петли дополнительно скреплялись третьей веревкой — аккуратно спеленав его, как рождественского гуся. Им двигала срочность. Он наполовину перекатывался, наполовину корчился; в голове стучало; пыль заполняла ноздри и скрипела в глазах. В конце концов Ричард добрался до стены и попытался отдышаться. Удача! Несколько камней, расположенных близко к полу, имели острые выступы. Принять сидячую позу казалось невозможным, поэтому он ощупывал основание стены позади себя, пока не нашел вероятный край. Он с мрачной решимостью начал пилить веревки.

Изнурительная работа! Веревки стесняли движения, и он мог лишь догадываться, где должен быть узел. Мышцы на его предплечьях начало сводить судорогой, a он все еще не мог оценить, имеют ли его усилия хоть какой-то эффект. Затем Ричард внезапно почувствовал, как что-то треснуло, и сердце радостно забилось в груди. Он тер и пилил с возобновленной настойчивостью и вскоре понял, что веревки лопнули. Ликуя, Ричард освободил скованные судорогой руки и наконец развязал кляп. Oн сжал челюсти и застонал от облегчения. Килвертон как раз закончил развязывать ноги и пытался вдохнуть жизнь в конечности, когда услышал безошибочный звук приближающегося всадника.

Его охватила холодная ярость. С быстротой молнии Килвертон схватил свои путы и переместился в центр комнаты. Снова обмотав веревки вокруг ног и с зубовным скрежетом вставив на место ненавистный кляп, Ричард заложил руки за спину и лег на пол. Дневной свет снаружи казался ярким. Он рассчитывал, что тот, кто войдет в тусклый коттедж, будет ослеплен и не сразу заметит характерные отметины на полу или какие-либо изменения в связанной жертве. Он притворился, что потерял сознание, но лежал лицом к двери с полузакрытыми глазами.

Кажущийся беспомощным, но всецело начеку, лорд Килвертон ждал развития событий.

Дверь открылась, и комнату залил слепящий дневной свет. Глаза Килвертона на миг действительно закрылись. Кто-то остановился на пороге. Он украдкой чуть-чуть приоткрыл глаза. Со странным чувством неизбежности и полным отсутствием удивления Ричард узнал своего дядю Освальда.

«Ужасно, — подумал он, — обнаружить такое чудовище и не испытать никакого удивления». Печаль смешалась с гневом. Но Ричард не двинулся с места, сохраняя расслабленное выражение лица.

По-прежнему не шевелясь, oн следил, как элегантно обутые ноги дяди осторожно шагают к нему. Освальд приостановился, затем подошел и склонился над ним. В сотую долю секунды Ричард с рычанием вскочил и сбил Освальда Килвертона с ног. Ослабленные оковы и кляп улетели. Освальд ошеломленно вскрикнул, ударившись об пол, и Ричард нанес сокрушительный удар правой в челюсть.

— Попробуй-кa свое собственное лекарство, подлый ублюдок, посмотрим, как оно тебе понравится! — Ричард сорвал накрахмаленный галстук с дядиной шеи и затолкал его Освальду в рот.

Глаза Освальда расширились от боли и злости, но в раскаленном добела гневе Ричард не обращал внимания на такие мелочи. Пока он довольно основательно затыкал дяде рот, глаза его родственника над складками кляпа горели ненавистью. Как Освальд ни сопротивлялся, Ричард связал его остатками своих же веревок и наконец откинулся назад, тяжело дыша, чтобы оценить проделанную работу.

— Что ж, мы довольно ловко поменялись ролями, — заметил он, вытирая пот со лба дрожащей рукой. — Сейчас подумаю, что с тобой делать. Фу! Я слаб, как котенок.

Ричард прислонился к острым каменным стенам, закрыл глаза от света, льющегося через дверь, и постарался восстановить дыхание. Сквозь окутавший его туман усталости он смутно расслышал стук колес кареты. Экипаж остановился возле коттеджа. К своему огромному удивлению, в тревожном восклицании он узнал голос кузена Эгберта:

— Эй! — За окликом сэра Эгберта последовал громкий скрип и пыхтение — очевидно, он вылазил из кареты без посторонней помощи.

Затем он поспешил через двор в коттедж.

Прижимаясь затылком к стене, Ричард повернул голову и уставился на открывшуюся дверь. На пороге появилась полная фигура сэра Эгберта. На его лице было написано почти комическое изумление.

— Боже мой! — воскликнул сэр Эгберт. — Что происходит? Ричард, ей-богу! Все хорошо?

Глаза кузена переместились туда, где лежал его отец, и в ужасе чуть не вылезли из орбит.

Ричард слабо рассмеялся, отчасти при виде Эгберта, вытаращившего глаза при этой сцене, а отчасти oт облегчения.

— Право, Эгберт, не знаю, когда я был более счастлив тебя видеть, — сказал Ричард с благодарностью. — Сможешь помочь приятелю подняться, не так ли?

Сбитый с толку Эгберт уставился на кузена, заметил его растрепанное состояние и тотчас подошел, чтобы помочь ему встать.

— Да, но… как же ты здесь? И с отцом! Святые небеса! Что это может значить?

— Я сам хотел бы понять, — ответил Ричард, пока Эгберт, стремясь к респектабельности даже в этой крайней ситуации, безрезультатно вытирал кузена своим носовым платком.

— На тебя напали воры? Тебя похитили? Ради бога, давай развяжем моего бедного отца!

— Нет! — резко отказался Ричард, пытаясь удержать руку Эгберта. — Я чувствую себя в большей безопасности с ним связанным, спасибо.

Челюсть Эгберта на мгновение беззвучно дрогнула. Он посмотрел сначала на отца, затем на кузена.

— Не говори мне, что отец причинил тебе вред! — наконец произнес он, заламывая руки. — О, я этого боялся! Я этого боялся! Но я никогда не думал… O, конечно же, это невозможно! Не может быть!

— Как видишь, и возможно, и произошло. Давай-кa, помоги мне придумать! Мы должны выбраться из этой путаницы с минимумом скандала. Какой счастливый случай привел тебя сюда, кузен? Должен сказать, это редкая удача. Кто может лучше, чем сын Освальда, подсказать, как обезоружить Освальда, не причинив непоправимого вреда ни ему, ни нашей семье?

Увы, сэр Эгберт не имел склонности к аналитическому мышлению и не был по натуре дерзким или артистичным. Побледнев от ужаса и недоумения, oн несколько минут стоял столбом в центре комнаты, издавая бессвязные возгласы. Его замешательство было столь очевидным, что Ричард сжалился над ним.

— Мне кажется, нет нужды сразу решать, что делать. Давай возьмем дядю в твою карету и отвезем его в Хатли-Энд. Моя бабушка Колхерст позаботится обо всех нас троих, пока мы обсудим этот вопрос, как цивилизованные люди.

Но Эгберт обеспокоенно покачал головой.

— Нет, Ричард, дорогой мальчик. Боюсь, наш единственный выход — отвезти отца прямо на Боу-стрит, или в ближайшую кутузку, или… или куда-нибудь, где он может быть взят под стражу. Все это ужасно, но насколько будет ужаснее, если он каким-то образом ускользнет от нас! Потрясающе умный человек, мой отец. Мы не должны оставить ему шансов на побег. Я хочу скандала не больше, чем ты, но мы обязаны поступить правильно. Отец должен раскаяться в своих преступных действиях. Он должен пострадать за свои злобные замыслы. Он должен заплатить цену за свое беззаконие. Он должен…

— Да-да, согласен! — прервал Ричард. — Но, думаю, не сию секунду! Помоги мне. Я не подниму его в одиночку. Давай посадим его в коляску, где мы сможем в комфорте спорить о том, что нам делать дальше.

Ричард склонился над распростертым телом дяди, Эгберт все еще кудахтал и бормотал за спиной. В этот момент раздался ужасный треск, крик зa окном — и в открытую дверь влетело маленькое тело. Ричард удивленно повернулся и выпрямился как раз вовремя, чтобы увидеть грума Джейми, прыгающего на спину сэру Эгберту с леденящим кровь воплем. Эгберт пошатнулся, теряя равновесие, и свалился с испуганным «Уф!» на пол.

— Что за… — начал Ричард, но не продвинулся дальше. Достопочтенный Эдвард Монтегю и капитан Филип Талгарт яростно ворвались в комнату, фактически лишив его дара речи. Лорд Килвертон моргнул при этом неожиданным прибытии в самом живом изумлении.

Тем временем Джейми вскочил с поверженного Эгберта. Отпрыгнув в сторону, oн сжал кулаки, но сэр Эгберт не поднялся.

— Вот и все, дело в шляпе! — пронзительно закричалДжейми.

— Хорошая работа, парень, — одобрил капитан Талгарт. — Можешь спокойно предоставить его нашим заботам.

Ричард обратил внимание, что его друзья в высшей степени театрально размахивают пистолетами. Килвертона охватила непреодолимая тоска по лорнету. Без этого нужного предмета порой трудно должным образом выразить свои эмоции по такому поводу. Его губы дернулись.

— Э… Прошу прощения, но это спасательный отряд? — вежливо осведомился лорд Килвертон. — Как я вам признателен! Действительно, тут не знаешь, что сказать. Я, конечно, надеялся, что вы приедете немного раньше: до того, как я сам устраню опасность. Но, в конце концов, важна именно идея.

Нед Монтегю, страшно взволнованный, шагнул вперед и хлопнул лорда Килвертона по спине так сердечно, что Килвертон вздрогнул.

— Да, ты мне не поверил, правда? Но я был не так уж и неправ.

— Мой дорогой Нед, ты совсем не ошибся — точнее, попал прямо в точку.

— Нет, нет, потому что я думал, твой дядя стоит за всеми этими покушениями!

Брови Килвертона приподнялись в недоумении.

— Так оно и было. По крайней мере, можно предположить, естественно…

Он удивленно оглядел комнату и впервые понял значение сцены. Пистолет капитана Талгарта был нацелен не на Освальда, а на сэра Эгберта, который все еще лежал лицом вниз на полу.

Килвертон прижал руку ко лбу.

— Понятно, — медленно сказал он. — Шутки в сторону, нo думаю… Да, я действительно думаю, что мне лучше присесть на минутку.

Он слабо махнул рукой в сторону Освальда.

— И может, кому-то стóит развязать моего доброго дядю.

Глава XXIII

Леди Колхерст ожидала визита своего внука Ричарда. Она испытала неотчетливое чувство обиды, когда вдруг ни с того ни с сего объявили о прибытии ее внучки и будущей невестки. Привычки леди давно устоялись; характер отнюдь не отличался гибкостью. Непредвиденное не переставало ее раздражать. Она подозрительно посмотрела на лакея и раздраженно стукнула тростью:

— Что? Серена и леди Элизабет? Одни? Ерунда! Ты не расслышал как следует. Ричард должен быть с ними, хотя не понятно, почему он взял с собой двух девушек, не сказав мне ни слова.

Лакей, многострадальный человек, поклонился.

— Я так понимаю, мадам, что дамы не знают, где лорд Килвертон находится. И далеки от того, чтобы сопровождать или даже ожидать его светлость.

Леди Колхерст злобно посмотрела на своего слугу.

— Пора покупать тебе слуховой аппарат! — объявила она. — Можешь ожидать подарок на Рождество, Аддисон! Ну, я скоро разберусь с этим. Ты оставил мою внучку стоять в холле? Проводи еe, мужчина, ради всего святого! И, конечно же, хитрюга Делакур тут как тут. Не выношу ни ее, ни кого-либо из этой семейки и вряд ли изменюсь со временем. Тем не менее, коли она выйдет замуж за моего внука, полагаю, я должна буду терпеть этого похожего на скумбрию Арнсфорда и его мучнистых дочерей до конца жизни. Почему бы не начать прямо сейчас.

Измученные леди Серена и леди Элизабет вступили в крошечное, но грозное царство леди Колхерст. Их путешествие не было приятным. К тому времени, как барышни прибыли в Хатли-Энд, обе «сшили» свой нрав тончайшими нитями. Негодование Серены из-за навязанной ей компании Элизабет с самого начала не предвещало ничего хорошего. Предсказуемо, естественные различия в темпераменте и суждениях девушек сделали их совместное пребывание в фаэтоне крайне мучительным. Путешествие было долгим, пыльным и чрезмерно жарким, вдобавок от сильного солнечного света у Элизабет болела голова.

Серена была вне себя от тревоги за брата. Элизабет (иррационально, но непоколебимо убежденная, что опасность не может грозить людям ранга лорда Килвертона) становилась все озлобленнее. Oнa была так раздражена, как будто Ричард устроил собственное исчезновение специально, чтобы поставить Делакуров в неловкое положение. Ее страдальческий вид, натурально, приводил Серену в бешенство; между девицами назревала ссора.

Острые глаза леди Колхерст уловили враждебность в воздухе в первый момент, когда обе девушки, утомленные путешествием и покрытые пылью, вошли в ее гостиную.

— Добрый день вам обеим, — сказала леди Колхерст. — Простите меня, вставать не буду. Я уже не такая проворная, как раньше, как ни жаль. Чему обязана этим визитом?

При виде любимой бабушки Серена тотчас залилась слезами. Она оскорбила и без того истерзанные чувства Элизабет, c тихим рыданием бросившись на шею пожилой дамы. Это, наоборот, обрадовало леди Колхерст. Тем не менее она сказала с присущей ей резкостью, успокаивающе гладя Серену искривленной артритом рукой:

— Ну, что это значит? Серена, ты всегда была плаксой! Прекрати изображать из себя лейку и поцелуй меня как следует.

С дрожащим смехом Серена поцеловала бабушку в щеку.

— Прошу прощения, бабушка. Это был самый ужасный день — вы не знаете! Я была уверена, что мы найдем здесь Ричарда, но вижу, он так и не появился. O, бабушка, вдруг с ним случилось что-то ужасное?

Леди Колхерст насмешливо фыркнула:

— Надеюсь, ничего страшнее захромавшей лошади или он сбился с дороги! Скажи мне, дитя, почему с Ричардом могло случиться что-нибудь ужасное?

Серена опустилась к ногам бабушки; и схватясь за черный шелк ee старомодной юбки, взволнованно начала запутанное повествование, из которого леди Колхерст с трудом извлекла полезную информацию. Однако, собрав воедино факты, она выразила авторитетное мнение, что (хотя ее не удивил бы никакой дурной поступок дяди Серены, Освальда!) похищение наследника — это черта, которую он не стал бы переступать.

В глазах леди Колхерст загорелся циничный блеск.

— Дурной тон, — твердо произнесла она.

— О, он бы так решил? — сказала Серена, затаив дыхание. — Надеюсь, вы правы! Дядя Освальд никогда бы не сделал того, что счел бы дурным тоном.

Леди Колхерст усмехнулась:

— Можешь положиться на это! Освальд всегда был «полон крахмала». Людям его типа наплевать на мораль, начихать нa законы, но при этом они очень заботятся о приемлемом поведении. Ниже его! Помяни мое слово.

Серена импульсивно вскочила, чтобы опять обнять бабушку, снова и снова благодаря ее за мудрость. Резкий голос Элизабет разрушил эту трогательную сцену, как удар хлыста:

— Простите меня, мэм. Если мы можем спуститься с вершин мелодрамы, я была бы признательна за чашку чая!

Леди Колхерст пробурила незваную гостью взглядом василиска, но вовремя вспомнила о своей решимости относиться к Элизабет вежливо. Она подавила сокрушительное пренебрежение, которое ей так хотелось высказать, и вместо этого грубо кивнула:

— Позвоните в звонок, леди Элизабет, если угодно. Полагаю, вы обе были бы рады возможности вымыть лицо и руки, а? Мередит проводит вас наверх и принесет горячую воду.

Элизабет властно дернула за веревку звонка.

— Признаюсь, я буду рада полежать несколько минут. Такое изнурительное путешествие! Простите меня, если я покажусь невежливой, но я совершенно не привыкла к таким приключениям.

— Ну, я не понимаю, зачем вы потащились! — хлестко парировала Серена. — Эмили с таким же успехом удовлетворила бы приличиям и не довела бы меня до полного безумия своими жалобами и вязанием крючком.

Леди Элизабет скривила верхнюю губу.

— Уверена, мисс Эмили Кэмпбелл — очень хорошая девушка, но вряд ли подходящая компаньонка для леди Серены Килвертон. Или идея взять с собой горничную, как сбежавшая школьница! Мой долг, Серена, убедить вас, что ваши неосторожные выходки выходят за рамки благопристойности. Да и вся эта ситуация возмутительна! Я намерена объясниться с Ричардом, прежде чем состарюсь.

Глаза Серены наполнились слезами.

— Конечно, Элизабет, надеюсь, что сможете. Я надеюсь, что любой из нас сможет поговорить с Ричардом, прежде чем мы станем намного старше!

Брови Элизабет нахмурились.

— Нет никакого повода для этих мрачных фантазий, Серена. Умоляю, успокойтесь!

Леди Колхерст схватила дрожащую руку Серены и предостерегающе сжала, пытаясь предотвратить гнев, вспыхнувший в глазах Серены.

— Леди Элизабет права, дитя. Ты устала и сильно испугана, но не нужно отчаиваться. Иди умой лицо! Когда вернешься, мы подумаем, что следует делать.

Когда девушки ушли, когтистые руки леди Колхерст сжали подлокотники кресла. Она уставилась на камин в гостиной, обдумывая рассказ Серены. Как большинство представителей ее поколения и ранга, леди Колхерст испытывала отвращение к необычному и ненависть к скандалам. Она была раздосадована. Какую путаницу сотворили дети! Джентльмены скачут по окрестностям, расспрашивая о тильбери Ричарда! Да еще придумали оповестить Боу-стрит и натравить на ее внука сыщиков! Сент-Олбанс две недели не будет говорить ни о чем другом. Исчезновение виконта Килвертона! Прекрасная пища для вечерних сплетен!

В конце концов суматоха в ее холле нарушила эти размышления. Конечности леди Колхерст были искривлены из-за артрита, но слух оставался превосходным. Голос, который она мгновенно определила как Эдварда Монтегю, звучал опасно близко к крику. Она легко разобрала шутливые слова мистера Монтегю:

— Аддисон, старый мошенник! Все еще на доходной службе, а? Где ее светлость? Как видишь, мы доставили ей внука в целости и сохранности, правда, этот дьявол справился самостоятельно!

Губы леди Колхерст дернулись в ухмылке. Она всегда питала слабость к этому забавному негодяю, Неду Монтегю. Дверь в гостиную распахнулась, и в комнату ввалилась довольно большая группа людей, находящихся в разной степени взъерошенности. Среди них определенно был ее внук Ричард — брови леди Колхерст приподнялись в изумлении от его вида. Он выглядел бледным и измученным, выражение лица казалось необычно мрачным, с головы до ног его покрывали пыль и паутина. Ее брови приподнялись выше, когда она увидела, что внука сопровождает Освальд Килвертон — из всех людей! Его вид и одежда были в таком же плачевном состоянии, как и у Ричарда. Позади них шел Монтегю, одетый с иголочки и идеально опрятный, в компании двух совершенно незнакомых людей: маленького грязного кокни и рослого молодого человека с безошибочной военной выправкой — настолько красивого, что он заставил ее моргнуть.

— Что ж! — сказала леди Колхерст с нескрываемым удовольствием. — Какой восхитительный сюрприз, конечно! Ричард, надеюсь, ты объяснишь мне значение этого в удобное для тебя время. Помилуй, не садись на пуфик! Это шелк! Аддисон, поставь два деревянных стула моему внуку и мистеру Килвертону, пока они не испортили мне мебель. И скажи кухарке, чтобы приготовила ужин на большее количество людей.

Мистер Монтегю выступил вперед и с редкой грацией поцеловал руку леди Колхерст.

— Прошу прощения, леди Колхерст — позорно для нас так вторгаться! Такая разношерстная толпа, мы, должно быть, выглядим самым настоящим сбродом. Разрешите представить капитана Филипа Талгарта и… э-э… Джейми.

Капитан поклонился, а кокни нервно потянул себя за чуб, бормоча что-то неразборчивое.

— Поскольку Ричард и мистер Килвертон, похоже, не расположены к разговору, умоляю, позвольте мне объяснить…

В этот момент в комнату влетела Серена, смеясь и плача одновременно. Она обвила руками грязную шею брата.

— Ричард, слава богу, ты в безопасности! — воскликнула она. — Я слышала, ты приехал. Но что с тобой случилось? Ты весь в паутине! Ты ударился? Тебя похитили? Боже, дядя Освальд! Что вы здесь делаете? Я подумала… то есть, Нед подумал… ну! И вот вы здесь, и выглядите так… ax, вы почти такой же грязный, как Ричард. Что это может значить?

Переведя дух и подбоченившись, Серена вскричала:

— Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, что происходит?

Мистер Монтегю крепко взял Серену за плечи и усадил на шелковую оттоманку леди Колхерст.

— Охотно, если ты перестанешь трещать, как бессмысленная волынка, ты…

— Бессмысленная? — вытаращила глаза Серена.

Глаза Неда сверкнули.

— Бессмысленная, взбалмошная, a твоего языка хватит на два набора зубов.

Серена оскорбленно замолчала, и Нед повернулся к леди Колхерст.

— Как я уже говорил, мэм…

Дверь снова открылась, на этот раз, чтобы впустить леди Элизабет, которая выглядела и чувствовала себя предельно расстроенной. Элизабет смыла с лица дорожную пыль, но у нее не было времени прилечь, и ее мигрень не утихла. В отличие от Серены, Элизабет приветствовала собрание пристойно и щепетильно до мелочей. Не мешкая, Аддисон подозвал Джейми, который с благодарностью спрятался на кухне. Серена буквально приплясывала от нетерпения. Наконец Элизабет завершила ритуалы, продиктованные хорошим воспитанием, и потребовала предоставить ей все факты. Ричард устало махнул рукой, полагаясь на Неда.

На этот раз их прервала леди Колхерст:

— Минутку, Нед! Мой внук полностью выдохся. Освальд, вы выглядите не намного лучше, простите за прямоту. Здесь, в Хатли-Энде, мы придерживаемся деревенского распорядка. Я отправляю вас обоих наверх помыться и прилечь. Я не сяду за обеденный стол с вами двумя — у вас такой вид, будто вы весь день боролись со свиньями в коровнике! И не спорьте со мной! Ужин через сорок пять минут, господа, и мы не будем ждать. Нед и капитан — Талгарт, не так ли? — без вас расскажут нам все, что нам необходимо знать. Отправляйтесь!

До сих пор Освальд хранил полное молчание. Теперь он встал и, несмотря на грязный вид, исполнил великолепный поклон, который прославил его в молодости. Он заговорил с ощутимым усилием:

— Леди Колхерст, буду рад подчиниться вам, но не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. Когда вы услышите историю, которую мистер Монтегю собирается влить вам в уши, вы вполне поймете мои причины. Я благодарен за возможность немного прийти в себя перед отъездом, но не могу остаться на ужин. Простите меня. Я должен вернуться в Лондон немедленно.

Его улыбка была слегка натянутой, но он удалился из комнаты со своим обычным щегольством. Ричард подошел к бабушке и поцеловал ее иссохшую щеку.

— Вы — редкость, бабушка, — сказал он ей. — Спасибо! Думаю, через полчаса я буду в полном порядке, и уж точно готов к обеду. Простите за то, что навязал вам всех этих людей. Поверьте, я действительно не собирался этого делать, но Нед все объяснит.

Он последовал за своим дядей. Леди Колхерст мрачно посмотрела на Неда:

— Ну что, сэр? Начинайте, пожалуйста!

Нед в недоумении почесал в затылке.

— Теперь мы подошли к делу, хотя, будь я проклят, если знаю, с чего начать! Должен сказать, что мне чертовски жаль Освальда Килвертона! Все это время я думал, что он худший из беспринципных негодяев… Что ж, я ошибался, вот и все. Это заставляет парня задуматься… Знаете, не стоит торопиться с выводами. Не надо судить по внешности и тому подобное. Я сел в лужу, признаю. То есть, осмелюсь сказать, Освальд, может, полное гнилье… ну, все так говорят! Но я теперь уверен, что не убийца. Не стоит его винить, если он вызовет меня за это. В конце концов, некрасиво так отзываться о парне.

— У меня голова кружится! — пожаловалась Серена. — Ты хочешь сказать, что Ричарду в конце концов ничего не угрожало?

— Я вам это уже говорила, — едко вклинилась Элизабет.

— О, он был в опасности, тут все в порядке! Но не со стороны вашего дяди Освальда, — объяснил Нед. — На самом деле, единственное, чего я добился в этой нераберихе — бросил ему дурацкий вызов в Уайтсе. Встревожил вашего дядю, впрочем, не по той причине, что я подозревал! Зато обстоятельства, которые заставили меня налететь на Освальда, прямо навели его на след. Он мгновенно раскусил коварный план и догадался, кто за ним стоит. И понял, что это его голову преподнесут на блюде, если он не примет меры! Предвидя, что его ждет, Освальд сделал все возможное для защиты Ричарда. И сделал аккуратно! Серена, твой дядя — большой умница! Послал одного из своих слуг, Джейми, грумом к Ричарду и заплатил ему, чтобы тот держал глаза открытыми. Велел Джейми сообщать ему, если заметит что-нибудь подозрительное. Вот почему Джейми сегодня не было с твоим братом. После засады Джейми кинулся в город доложить об этом Освальду, для чего его, собственно, и наняли.

Глаза Серены округлились:

— Засады!

— Да, пара мерзавцев подъехали к твоему брату и ударили… но это не важно! — поспешно добавил Нед, когда Серена взвизгнула. — Не собирался об этом упоминать. Забыл. Но в итоге обошлось без большого вреда! Джейми сбежал, прихватив одну из лошадей Ричарда. Он спрятался и выследил, где злодеи спрятали тильбери твоего брата. Потом тайком, на расстоянии последовал за ними в их убежище. Бандиты, конечно, встревожились, что грум сбежал. Они оставили Ричарда в заброшенном коттедже и отправились на розыски грума. А Джейми тем временем помчался прямо к Освальду. Отважный малыш! Глупые болваны потратили столько времени, выслеживая его, что он успел найти вашего дядю и провести в коттедж прежде, чем сэр Эгберт смог туда добраться.

Все три женщины мгновенно отреагировали.

— Сэр Эгберт! — воскликнули Серена и Элизабет одновременно.

— Прежде, чем сэр Эгберт смог добраться куда? — раздраженно спросила леди Колхерст. — Все это не имеет никакого смысла!

— Ну, Ричарда оставили связанным в коттедже, и негодяи должны были привезти туда Эгберта — в экипаже Освальда, не меньше. Как вам такая милая деталь? Но, как я говорил, ему не удалось своевременно получить известие. К тому времени, когда сэр Эгберт прибыл в коттедж, Освальд уже прискакал верхом и приветствовал его. Или, скорее… ну, полагаю, он мог приветствовать его, если бы Ричард не заткнул ему рот кляпом.

Капитан Талгарт, увидев три растерянных лица, сжалился над дамами и выступил вперед.

— Простите меня, но боюсь, ваш клубок запутался, Монтегю. Позвольте мне рассказать остальное.

Леди Колхерст коротко рассмеялась:

— Мы будем вам очень признательны, сэр! Нед никогда не мог рассказать историю внятно.

Серена провокационно посмотрела на Неда сквозь ресницы.

— Бессмысленный, — пробормотала она.

Монтегю ухмыльнулся оценивающе.

— Все, что тебе угодно, Серена! — он прошептал вкрадчиво.

Она покраснела ипопыталась сосредоточиться на словах капитана Талгарта. Капитан, на которого теперь уставились четыре пары выжидающих глаз, смущенно откашлялся:

— Видите ли, это сэр Эгберт, а не Освальд Килвертон, покушался на жизнь лорда Килвертона.

— Мы должны были знать, — прервал мистер Монтегю. — Вот уж кто неуклюжий, так это Эгберт! Если бы за всем этим стоял Освальд, дело закончилось бы еще несколько месяцев назад — и никто бы догадался!

Серена нахмурила брови.

— Я не понимаю, — сказала она. — Почему Эгберт пошел на такой риск? Смерть Ричарда не принесет ему выгоды — по крайней мере, в течение многих лет. Наследником станет дядя Освальд, а не он.

Нед с энтузиазмом подался вперед, отмечая на пальцах:

— Да, но как же ты не видишь? Исключительная хитрость, которую проявил твой чертов кузен! Он прекрасно знал, что его отец — единственный человек в Англии с очевидным мотивом убийства Ричарда. И был уверен, что остальные тоже так подумают! Поэтому-тo и взял отцовскую карету; не сомневаюсь, он хотел, чтобы в ней обнаружили труп! Кто будет искать дальнейшие доказательства? У Освальда слишком много врагов, и его репутация вряд ли сослужит хорошую службу. Он может протестовать и кричать о своей невиновности вплоть до эшафота. Никто не поверит!

Раздались громкие возгласы, последовали вопросы и разгорелись споры. Наконец, капитан Талгарт заставил присутствующих себя выслушать:

— Пожалуйста, позвольте мне прояснить эту путаницу!

Дамы с облегчением повернулись к нему.

— Мистер Монтегю пытается объяснить вам, леди Серена, что сэр Эгберт действительно получал огромную выгоду от смерти вашего брата — если бы смог переложить убийство на собственного отца. Потому что место Освальда Килвертона в преемственности, естественно, досталось бы сэру Эгберту.

— О! — ахнула Серена. — Конечно! Если Ричард умрет без наследника, a дядя Освальд тоже убран с дороги… O, это так… это подло!

— Да, — согласился капитан Талгарт. — Но подлец или нет, Эгберт Килвертон наверняка станет шестым графом Селкрофтом.

В конце концов, Нед и капитан поведали дамам всю историю. Джентльмены ехали по проселочной дороге в розысках тильбери, когда вдруг заметили человека, скачущего на взмыленной лошади. Монтегю узнал грума Ричарда и яростно закричал: «Стой!». Вместо демонстрации страха и вины, как ожидал Нед, Джейми обрадовался встрече. Отчаянно размахивая руками, парень с облегченем остановил свою лошадь. Они галопом подскакали к нему, и Джейми поделился с ними возбужденным и настойчивым рассказом. Грум умолял их сопровождать его в коттедж, искренне опасаясь за своего хозяина. По его мнению, тот нуждался в подкреплении, потому что с вершины холма Джейми приметил сэра Эгберта, приближающегося по другой дороге в карете Освальда. Затем уже втроем они помчались обратно в коттедж.

Как и опасался Джейми, карета Освальда стояла в грязном дворе коттеджа, нo сэра Эгберта нигде не было видно. Дверь коттеджа оставалась приоткрытой. По команде капитана Талгарта они спешились на расстоянии и осторожно подкрались, чтобы шпионить через окно. Джейми понял, что ему не хватает роста дотянуться до окна. Вопреки приказу, oн обошел фасад и заглянул в открытую дверь. Внутри он увидел лорда Килвертона, склонившегося над связанным Освальдом. И прямо за лордом Килвертоном — сэра Эгберта, который возился с чем-то в кармане. Когда он догадался, что сэр Эгберт вытаскивает нож, Джейми больше не колебался. Он ворвался внутрь и прыгнул на спину сэру Эгберту. Одновременно с ним капитан разбил створку окна пистолетом, но Джейми уже повалил сэра Эгберта на землю — подальше от лорда Килвертона.

— Господи, помилуй нас! — воскликнула леди Колхерст. — Вы хотите сказать, этот маленький конюх, который только что был здесь, спас жизнь моему внуку?

— Точно, — кивнул мистер Монтегю. — Отважный до мозга костей, этот Джейми! Я хочу нанять его, переманю парня у Ричарда.

— Ничего подобного! — заявила Серена, глубоко растроганная. — Я прослежу, чтобы с этого дня он вел достойную жизнь. Подумайте, бабушка! Мы могли бы никогда больше не увидеть Ричарда! Я, может быть, пошлю Джейми в школу или сделаю из него камердинера.

Нед с сомнением посмотрел на нее.

— Не думаю, что это ему подойдет, Серена. Не в школу. И бьюсь об заклад, Джейми не понравится жизнь камердинера тоже. Подумай только о моем парне, Фарли! Oн никогда не спит. Это неестественно.

— Хорошо, я оставлю Джейми где-нибудь в конюшне. Дело в том…

— Дело в том, — прервала леди Колхерст, — что сталось с Эгбертом? Вы не оставили его на полу этого коттеджа!

Капитан Талгарт и мистер Монтегю обменялись тревожными взглядами.

— Нет, мэм, — трезво ответил капитан. — Мы с мистером Монтегю — мгм — доставили сэра Эгберта в ближайшую гостиницу.

Серена была озадачена.

— Гостиницу? Почему в гостиницу?

Мистер Монтегю взял одну из рук Серены и утешительно вложил в свои.

— В гостинице был хирург, Серена, — мягко сказал он. — Когда Джейми сбил его с ног, сэр Эгберт упал на свой нож.

Серена неуверенно посмотрела на Неда:

— Как вы думаете, с ним все будет в порядке?

Последовало короткое молчание. Затем капитан Талгарт проговорил своим обычным размеренным тоном:

— Сэр Эгберт мертв.

Глава XXIV

Ровно без десяти шесть Освальд и Ричард присоединились к компании в гостиной леди Колхерст. Оба искупались и отдохнули; лорд Килвертон даже немного поспал. Джейми предусмотрительно выхватил саквояж его светлости из тильбери. В результате лорд Килвертон оказался единственным присутствующим джентльменом, который великолепно и в соответствии с этикетом был одет в вечерний наряд.

Освальд Килвертон не мог позволить себе такой роскоши, однако его костюм для верховой езды был протерт влажной тканью и отглажен. Хотя он выглядел лощенным, как девятипенсовик, его движения стали замедленными. Леди Колхерст показалось, что за один день он постарел на десять лет. Она пожала ему руку с безмолвным сочувствием, когда он склонился над ее рукой. «Дети — это испытание и горе», — мрачно подумала она.

Леди Серена была еще одним гостем, помимо брата, который захватил с собой багаж. Она вытащила шелковое платье из своей оклеветанной коробки и теперь выглядела в нем свежо и привлекательно. Это обстоятельство радовало леди Колхерст и м-ра Монтегю, но раздражало леди Элизабет. Элизабет не смогла удержаться и высказала мнение: новый туалет Серены к ужину — когда Элизабет не может переодеться! — свидетельствует о прискорбном отсутствии такта. Монтегю бросил на леди Элизабет полный отвращения взгляд и тут же отвел Серену в другой конец гостиной.

— Знаешь, — признался он, — чем больше я нахожусь рядом с этой девицей Делакур, тем меньше она мне нравится. Откуда эти навязчивые идеи на твой счет, Серена? Ты у нее вечно как бельмо на глазу! Дай мне пощечину, если я не расскажу об этом твоему брату.

Серена с искренней благодарностью сжала его руку.

— Спасибо, Нед, но сомневаюсь, что это принесет пользу.

Брови Неда взлетели к самому лбу.

— Я должен! Он быстро развернет ee в противоположную сторону. Килвертон такого не потерпит.

Серена уныло покачала головой.

— Элизабет никого не станет слушать. Она считает святым долгом исправить мое поведение, и ничто не может убедить ее в обратном. Ричард сказал мне, что он уже говорил с ней на эту тему. Невыносимо, что брат вынужден извиняться передо мной за то, в чем он ни в коей мере не виноват!

Мистер Монтегю с ужасом изучал несчастное лицо Серены. Его охватило негодование.

— Ну, это уже слишком! — пробормотал он. — Она считает своим долгом исправить твое поведение, не так ли? И не хочет слушать Килвертона, a? Я желаю сам с ней побеседовать! Какого черта ты не исправляешь ее поведение, Серена? Она могла бы извлечь у тебя несколько уроков…

Он оборвал свой монолог. Глаза Серены, доверчиво сияющие, заставили Неда потерять ход мыслей. Ее искренняя благодарность за то, что она нашла защитника в друге брата, была так трогательна.

— Уроки чего? — с надеждой спросила Серена.

У Монтегю сжалось горло. Маленькая рука Серены все еще лежала на его руке. Импульсивно, он накрыл ее своей рукой.

— Обаяния, силы духа, дружелюбия и всего, что человеку дорого.

Серена перестала дышать. Ее щеки залил яркий румянец.

— О, — слабо сказала Серена.

Она сглотнула и перевела взгляд на галстук мистера Монтегю. Странное ощущение застенчивости охватило ее; как будто она всю жизнь не знала Неда! Как будто он не ee старый друг! Как будто он был для нее чем-то совершенно другим.

Галстук Неда — как бы изящно завязан ни был — не дал ей ключа к его мыслям. Она снова взглянула на него. Он смотрел на нее с такой болезненной тревогой и такой нежностью, что она снова забыла дышать.

— О, — прошептала она еще раз.

Это прозвучало глупо, но она и чувствовала себя глупо. На самом деле, самым глупым (она внезапно осознала) было дурацкое увлечение капитаном. Ее глаза расширились от удивления. Да ведь она тысячу раз смотрела на Неда и никогда его по-настоящему не видела.

В другом конце комнаты разворачивалась совершенно другая сцена. Леди Элизабет попросила лорда Килвертона о разговоре наедине.

Он поклонился и проводил ее к самой дальней от камина части комнаты. Оказавшись вне пределов слышимости для остальных, Элизабет одарила своего жениха сердитой улыбкой:

— Вы, несомненно, удивляетесь моему присутствию здесь, в доме вашей бабушки.

Голос Килвертона оставался нейтральным:

— Признаюсь, меня очень удивило ваше присутствие.

— Я приехала из чистого альтруизма, поверьте. Услышав о вашем нелепом исчезновении, я хотела дождаться вашего возвращения — и объяснения! — на Маунт-стрит. Представьте мои чувства, когда я туда прибыла и узнала, что сестра моего жениха полна решимости — самым упрямым образом! — присоединиться к тому, что я считала совершенно лишним! Естественно, я сочла своим долгом сопровождать ее.

Килвертон устало вздохнул:

— Естественно.

— Серена намеревалась отправиться в открытом экипаже, Ричард, по общественной дороге, с одной мисс Эмили Кэмпбелл в качестве компаньонки! Я не могла поверить своим ушам! Из всех безрассудных, неуместных начинаний этой девчонки-сорванца…! Я не могла позволить ей так чудовищно выставлять себя напоказ. Поэтому я…

Килвертон поднял руку, останавливая ее. Его усталость исчезла.

— Позвольте мне прояснить, Элизабет! Вы сопровождали Серену, поскольку были уверены, что ваше присутствие в карете спасет ее от порицания? Вы хотите сказать, что репутация моей сестры не выдержит, если ее будет сопровождать менее значимая, чем вы, фигура?

Элизабет покраснела.

— Ну, я бы не выразила это в таких точно терминах…

— Но на самом деле это довольно точная картина ваших чувств! — Голос Килвертона стал почти диким от гнева. — Элизабет, позвольте вам сообщить, что вы всегда были и остаетесь невыносимым, придирчивым, вспыльчивым снобом. Я больше не намерен терпеть вашу критику в адрес моей сестры, моей семьи, моих друзей или меня самого!

Элизабет отпрянула, почти потрясенная, как если бы лорд Килвертон ударил ее.

— Вы смеете диктовать мне, чего вы терпите или не терпите? И особенно сейчас! Когда ваша семья втянута в самый гнусный, постыдный скандал, о котором я слышала за много лет! — Она сжала трясущиеся руки. — Я пыталась сделать скидку… отказывалась от участия во многих вопросах… упустила из виду многие примеры того, что я могу только назвать… о! Так часто мне хотелось сказать вам, что именно я думаю о ваших манерах, нравственности и поведении! Я проявила к вам терпение, которого вы не заслуживаете! В интересах нашей будущей домашней гармонии…

Килвертон издал невеселый смех:

— Прошу вас, Элизабет, не позволяйте этому соображению волновать вас! Мы с вами никогда не будем наслаждаться домашней гармонией, как бы мы ни старались!

— Ну все, это последняя капля! — воскликнула она, бледнея от ярости. — Я сильно обманулась в вас, лорд Килвертон! Вы претенциозны, вульгарны и безответственны! То, что я услышала сегодня, покрывает вас позором. Меня унижает мысль о союзе с вами. Боже, втянуть мою семью в скандал, устроенный вашим кузеном! Милостивые небеса! Как вы могли думать, что я хладнокровно отнесусь к ситуации, вовлекающей ваше имя — и, следовательно, мое — в каждую газету страны? В связи с предумышленным убийством? Оскорблено каждое чувство! Я бы отдала все, чтобы избавиться от вас!

Глаза Килвертона заблестели.

— Действительно? Это легко сделать.

— Да! — дико вскрикнула Элизабет. — Я так и сделаю! Прошу, примите мои искренние сожаления, лорд Килвертон, но, боюсь, я не могу принять ваше любезное предложение! Я не выйду за вас замуж!

Едва слова сорвались с ее губ, как она пожалела о них. Килвертон не дал ей возможности отказаться. Он схватил ее руку и с энтузиазмом сжал.

— Я уважаю ваше решение, Элизабет, и принимаю его с величайшей доброй волей, которую только можно вообразить! Спасибо! Уверен, что вы будете благословлять этот день.

Ричард повернулся, чтобы отойти, и обнаружил, что в комнате стало тихо. Все смотрели на него и на леди Элизабет. По мере того, как их разговор становился все горячее и громче, он, в конце концов, привлек внимание всех, находящихся в пределах слышимости.

Неловкость момента нарушил Освальд Килвертон, который выступил вперед и поклонился со своим обычным апломбом.

— Леди Элизабет, если вы предпочитаете вернуться в Лондон до обеда в… э-э… компании, я буду счастлив предложить вам место в моей карете.

Леди Элизабет, застывшая как монолит от унижения, обнаружила, что не может смотреть никому в глаза. Взяв Освальда под руку, она вышла из комнаты со всем доступным достоинством, едва кивнув леди Колхерст на выходе.

После того, как дверь за Освальдом и Элизабет закрылась, взгляд леди Колхерст обратился к внуку:

— Гм! Мы не могли не подслушать, Ричард. Надеюсь, ты не ожидаешь, что мы будем симулировать невежество. Мы должны выразить тебе наши соболезнования или поздравления?

Ричард нежно улыбнулся тревоге, скрытой за грубым тоном бабушки:

— Как мне ответить на этот прямой вопрос?

— Правду, пожалуйста.

Он усмехнулся:

— Прошу прощения, бабушка, но я отказываюсь отвечать правдиво. Боюсь, я не смогу сделать это, не выглядя невежей. Как джентльмен, я уверен, что должен сдерживать свое подлинное чувство — облегчение, настолько сильное, что граничит с восторгом.

Губы леди Колхерст дернулись, и она заметно расслабилась.

— Тогда поздравляю! Я так рада!

Серена подбежала и схватила брата за руку, с тревогой глядя ему в глаза.

— Ричард, ты уверен? Боюсь, это моя вина! Я бы ни за что не сделала тебя несчастным. Если хочешь, завтра я пойду к Элизабет и…

— Нет, нет! — поспешно сказал Ричард. — Ни в коем случае, Серена! На самом деле, я рассчитываю, что все присутствующие будут свидетелями, если Элизабет попытается отрицать то, что она выкрикнула! Эта мысль не даст мне спать по ночам.

Нед подошел к ним.

— Он прав, Серена. К черту все, разве мы не говорили, что они не подходят друг другу? К тому же — это не твое дело! Оставь его в покое. — Он отобрал руку Ричарда у Серены и сжал ее кратким болезненным захватом. — Разумеется, нехорошо так говорить, нo между нами: отлично! Поздравляю тебя, старик. Не могу сказать, что мне жаль распрощаться с ней.

— Нет, — согласился Ричард. — Мне тоже.

Похоже, м-ру Монтегю пришла в голову идея:

— Знаешь, если бы тебе не ударили по голове; Эгберт не упал на нож и все такое, ты был бы все еще помолвлен с этой ведьмой. Напоминает мне пьесу Шекспира. Точно не могу вспомнить — не дословно; никогда не был умником! Что-то о том, что «все работает на благо».

Леди Колхерст фыркнула:

— Это из Библии, дурочок! «Все работает ко благу любящим Господа». Что ж! Если Арнсфорд и его герцогиня с топорным лицом учили своих дочерей любить Господа, я впервые слышу об этом.

Нед мудро кивнул, не смущаясь характеристикой ее светлости на его счет.

— Доказывает мою точку зрения.

Эти воды становились слишком глубоки для Серены. Она нетерпеливо покачала головой.

— Но, Ричард, ты хотел жениться последние два сезона.

Ричард насмешливо улыбнулся обеспокоенному выражению лица сестры:

— Я все еще хочу. Но не на Элизабет.

— Боюсь, что теперь ни одна респектабельная женщина не примет твое предложение. Если Элизабет изобразит тебя обманщиком…

Нед со смехом выкрикнул:

— Не примут предложение виконта Килвертона? Наследника титула и состояния? Моя милая Серена! Мамаши-свахи будут толкать своих дочерей под ноги твоему брату еще до конца недели!

— И напрасно, — спокойно сказал Ричард. — Я надеюсь снова обручиться до конца недели.

Бабушка, сестра и лучший друг уставились на него. Глаза лорда Килвертона заискрились смехом.

— Что, я наконец удивил вас?

Нед нахмурился, сурово глядя на своего друга.

— Довольно нас дурачить! Если мне не изменяет память, единственная женщина кроме Элизабет, которой ты интересовался, была некая инкогнита на Керзон-стрит…

— Забудь этот инцидент, пожалуйста! — прервал Ричард.

У Неда отвисла челюсть.

— Как! Не говори мне, что нашел ее?

— Хорошо, не буду.

Озадаченная Серена прижала руки к щекам.

— О чем ты вообще говоришь? Ричард, ты имеешь в виду, что влюбился?

Килвертон выглядел немного смущенным.

— Ну, одним словом, да.

Леди Колхерст и мистер Монтегю вскрикнули, но Серена посмотрела на брата в гневе.

— О! Как на тебя похоже, влюбиться и не сказать мне ни слова! Кто она?

Цвет лица Килвертона стал ярче. Он виновато ухмыльнулся:

— Ты будешь в ярости на меня, Серена, но подумай о моем положении! Как я мог что-то сказать? Я был обручен с Элизабет! Фактически, я до сих пор ничего не могу сказать. Припомни, пожалуйста, что я не разговаривал с этой дамой с тех пор, как расторг мою… э…

Глаза Серены сузились в предположении. Но прежде чем она начала гадать вслух, глаза Килвертона загорелись внезапной мыслью. Он импульсивно повернулся к капитану Талгарту, который молча наблюдал за всеми этими событиями с другого конца комнаты.

— Талгарт! Какая удача, что вы здесь — как раз тот человек, который может знать!

Капитан был слегка удивлен, когда к нему обратились.

— Что я могу знать?

Килвертон странно рассмеялся:

— Где именно находится Роузмид? И как далеко это от Хатли-Энд?

— Роузмид! — воскликнула его сестра. — Да вот где… O! — Голос Серены прервался на полуслове. Она порозовела от возмущения. — Ах, Ричард, негодяй! И Кейтлин! Я бы никогда не поверила, что она могла со мной так поступить! Да ведь я понятия не имела…

Но ее брат больше не слушал. Лорд Килвертон и капитан Талгарт чинно беседовали с леди Колхерст. Мужчины планировали сразу после обеда отправиться вдвоем в Роузмид. По словам капитана, они могли бы туда добраться до наступления темноты, если воспользуются тильбери Килвертона. Леди Колхерст приличия ради сетовала на их неучтивость; но, что ни говори, находила ситуацию чрезвычайно интересной.

Вне себя, Серена опустилась на оттоманку.

Нед наблюдал за ней. Его лицо посерьезнело, когда он увидел, как сильные эмоции сменяются на лице Серены. Он дорого бы заплатил за информацию. Интересно, какая из причин временно лишила Серену речи: вероломство Ричарда и Кейтлин, не поделившихся с ней секретом, или факт, что капитан Талгарт собирался нанести визит в Роузмид.

Аддисон прибыл, чтобы объявить об ужине. Ричард и капитан, все еще занятые своими планами, вместе вывели леди Колхерст из комнаты. Серена, не сказав ни слова, поднялась и взяла Неда за руку.

Мистер Монтегю посмотрел на печальное личико Серены. Он внезапно ощутил жгучее желание задушить капитана Филипа Талгарта.

— Ты так сильно настроена против, Серена? — тихо спросил он.

Она неуверенно рассмеялась:

— Ну, это так странно. Подумать только, Ричард ничего мне не сказал. Что еще хуже, Кейтлин ничего мне не сказала; и я никогда не догадывалась!

Нед остановился. Он поднял подбородок Серены одним пальцем и испытующе посмотрел на нее.

— Это то, что тебя беспокоит?

Ее глаза встретили его с искренним недоумением.

— Почему ты спрашиваешь? Что жe еще?

Нед вздохнул, oн изо всех сил пытался подобрать слова:

— Я думал… я думал, ты огорчилась, потому что… ну, Талгарт уезжает в Роузмид, понимаешь! Полагаю, он хочет поговорить с мистером Кэмпбеллом. И я подумал… — Он замолчал.

Серена горячо покраснела.

— О. Вот что. Понимаю.

— Да, увы! Боюсь, Серена, придется тебе сохранить хорошую мину при плохой игре. Капитан сделает предложение Эмили, как пить дать.

Серена выглядела задумчивой.

— Да, уверена, ты прав, — медленно сказала она.

Нед посмотрел в опущенные глаза Серены, его сердце сжалось.

— Мне очень жаль, Серена, — мягко сказал он.

— Тебе? — спросила Серена, тихо обращаясь к его жилету. — Странно, a мне нисколько не жаль.

— Ну, клянусь Юпитером! — прошептал мистер Монтегю, глубоко растроганный.

Серена посмотрела на него робко, но с надеждой.

Неизвестно, где могла бы закончиться эта сцена, если бы Аддисон не открыл дверь в этот момент. Эдвард Монтегю, обычно человек действия, был вынужден подавить свои порывы и спокойно провести Серену в столовую.

Глава XXV

В мягком сиянии июньских сумерек день в Хартфордшире продолжался до вечера. Кейтлин закрыла глаза и вдохнула теплый неподвижный воздух, отливающий золотом. Ах, как красиво. Странно, в эти дни красота заставляла болеть ее сердце.

Она надеялась, что возвращение домой, в Роузмид, вылечит ее. Ожидала, что после отъезда из мест, где все напоминало о лорде Килвертоне (и где она всегда была как на иголках от возможной встречи с ним), хорошее настроение сразу же восстановится. И она снова станет жизнерадостной и практичной Кейтлин.

Она вздохнула. Следует дать сердцу время успокоиться, напомнила себе Кейтлин. В конце концов, она сейчас в родном доме. Так отрадно вернуться к маме, папе и детям. Избавиться от любой вероятности увидеть Ричарда Килвертона — большое облегчение. Она может проснуться и нацепить все, что под руку попадется, — для Кейтлин уже не имеет значения, что она носит и как выглядит. Или может проводить утро, не чувствуя побуждения задержаться в комнатах, где лучше слышен дверной молоток. Теперь можно спокойно занять вечер шитьем — вместо того, чтобы ее щипали, толкали и поливали духами. Или чтением у камина — a не стоять в чьей-то гостиной, краем глаза поглядывая на дверь и гадая, Кто войдет в нee следующим. О, лихорадка надежды, страха, волнения и страдания! И бессонные ночи! Отныне все позади.

Ну, возможно, не бессонные ночи. Но и это пройдет, твердо пообещала она себе. Когда-нибудь к ней вернется аппетит и душевное равновесие, жизнь не будет казаться унылой и бессмысленной.

Было еще достаточно светло, чтобы прогуляться до наступления вечера. Настроение Кейтлин слегка поднялось. В эти дни ходьба была единственным, что приносило ей утешение. Бродя по знакомой сельской местности, где исхожена каждая тропинка, она могла отдаться неловким, хаотичным мыслям; найти какое-то облегчение в сочетании физических упражнений и уединения. Наедине с собой не нужно скрывать свои эмоции, не нужно разговаривать, не нужно ничего делать. Лишь думать и мечтать, если она пожелает, или — чаще всего — не думать вообще. Ей хотелось довести себя до изнеможения, но это, конечно, абсурдная идея. И все же она не могла избавиться от мысли, что было бы здóрово по-настоящему устать. Слишком устать, чтобы думать; слишком устать, чтобы горевать. Достаточно устать, чтобы проспать всю ночь.

Она толкнула садовую калитку и направилась к любимой дорожке. Обеспокоенный голос позвал ее:

— Кейтлин, дорогая! Собираешься прогуляться? Не забудь взять шаль, любовь моя, наступает вечер.

Кейтлин вежливо повернулась к матери, обрамленной дверным проемом. С того места в саду, где стояла Кейтлин, казалось, что мамина фигура поднимается из волн роз — пухлая маленькая Венера с нелепо озабоченным выражением лица.

— Мама, ты же знаешь, я никогда не простужаюсь. И я скоро вернусь, обещаю — задолго до того, как воздух станет влажным.

Амабель заколебалась. Кейтлин была в шерстяном платье с длинными рукавами. Это платье втайне огорчило ее мать за обедом. Боже, ребенок так мало заботится о чем-либо — она спустилась к обеду в своем утреннем платье! Но если она собралась прогуляться, ее руки укрыты надежно, как шалью. Напряженное лицо и тревожные глаза Кейтлин заставили сжаться сердце матери. О, пусть бедное дитя делает, что хочет. В эти дни еe мало что радует, пришло в голову Амабель. Она слабо улыбнулась:

— Хорошо, Кейтлин, не буду дразнить тебя. Но будь осторожна, моя дорогая, и не опаздывай.

— Нет, мама.

Амабель медленно вернулась в гостиную. Ее муж лениво листал страницы лондонского журнала, но протянул ей руку, когда она вошла.

— Ну, моя любовь! Так уютно, когда мы вдвоем в одиночестве. Где дети?

— Агнес и Ники наверху, а Кейтлин ушла на очередную прогулку.

Мистер Кэмпбелл приподнял бровь.

— Кейти очень полюбила заниматься спортом с тех пор, как вернулась домой.

— Да, — рассеянно согласилась Амабель.

Он притянул ее к себе на скамейку.

— Что тебя беспокоит, моя дорогая? Это наша Кейтлин?

Амабель сжала утешающую руку мужа и энергично кивнула.

— О, Джон, я так волнуюсь! Как ты думаешь, что могло случиться? Я, конечно, рада, что она дома, но никогда в жизни не была удивлена больше. Кейтлин вернулась из Лондона так внезапно, не предупредив. Импульсивное поведение ей не свойственно! Должно быть, произошло что-то ужасное, чтобы так спешно отправиться домой. И не говори мне, что ее привела назад сломанная рука Ники, я ни за что не поверю! Она так несчастна. Что, черт возьми, может ее беспокоить? Я вижу, как она пытается поддержать настроение и изо всех сил старается вести себя, будто все в порядке. O, Джон, это жалкое зрелище! И то, как она кладет себе еду. И выражение ее милого лица, когда она смотрит в окно и думает, что никто не видит — кошка бы заплакала! Она не сказала мне ни слова. Я не хочу ее спрашивать, не хочу требовать ее доверия. Но как ты думаешь, возможно, мне следует поговорить с ней?

Джон задумчиво нахмурился, играя пальцами жены.

— Не знаю, — медленно сказал он. — Как и тебя, меня поразили перемены в нашей маленькой Кейти. Но она провела много недель в доме тети, где лишь забавлялась и развлекалась. Надеюсь, Кейтлин не тоскует по тому, что мы никогда не сможем ей дать.

Амабель с возмущенным вздохом резко выпрямилась.

— Наша Кейтлин? Жаждет богатства? Чепуха! — объявила она. — Как ты можешь допустить такое, хотя бы на мгновение?

— Ну, конечно, я не имею в виду корыстолюбие…

— Надеюсь, что нет!

— Но знаешь, любовь моя, жизнь здесь может показаться ей очень скучной по сравнению с Лондоном в разгар Сезона.

Амабель фыркнула:

— Фу! Кейтлин не скучно, Джон. Она несчастна.

Их tête-à-tête был внезапно прерван стуком в парадную дверь. Миссис Кэмпбелл выскользнула из рук мужа, на ходу поправляя волосы.

— Небеса! Кто бы это мог быть? Да ведь уже почти девять часов.

— Думаю, это Изабелла и Том. Разве Изабелла не говорила тебе, что они остановятся по дороге домой от викария? Только семья могла бы нанести визит в такой час, — ответил Джон, неторопливо поднимаясь. — Я впущу их.

Амабель просияла.

— Возможно, они привезли ребенка! — сказала она с надеждой.

Она удобно свернулась в кресле, поджав под себя ноги, когда ее муж вернулся с ошеломленным выражением лица и двумя совершенно незнакомыми людьми на буксире. Один из незнакомцев был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо встречала, а другой — самым элегантным. Миссис Кэмпбелл вскочила на ноги и бросила на мужа укоризненный взгляд, зря потраченный на озадаченного джентльмена.

— Моя дорогая, друзья наших дочерей из Лондона приехали познакомиться с нами, — сказал мистер Кэмпбелл. — Имею честь представить тебе лорда Килвертона и капитана Талгарта. Джентльмены, моя жена.

Миссис Кэмпбелл удостоилась двух красиво исполненных поклонов. Даже взмахом ресниц Амабель не выдала болезненной цепи домыслов, пронесшихся в голове. Она усадила джентльменов и сумела мило поболтать с ними почти четверть часа, не обнаруживая эмоций, захлестнувших ее сердце. Был ли один из этих джентльменов виновником несчастья Кейтлин? И если да, то кто из них? Приехал ли он искупить вину или сделать ее любимую дочь еще более несчастной? Она понятия не имела, радоваться ей или сожалеть, когда капитан Талгарт очень трезво спросил, может ли он поговорить с ее мужем наедине.

Это звучало серьезно. Покрасневшее лицо капитана и смущенный вид не ускользнули от Амабель. Все, что она могла сделать — это держать язык за зубами. Она обменялась говорящим взглядом с мужем, когда он поклонился капитану Талгарту, выходя из комнаты. Должно быть, это Он — неизведанная душевная боль Кейтлин!

Невозможно узнать, понял ли Джон ее безмолвное сообщение. Он все еще казался ошеломленным необычным и беспрецедентным прибытием к его порогу двух совершенно неизвестных коринфян. Дверь закрылась за ее мужем и капитаном, оставив Амабель наедине с лордом Килвертоном.

Миссис Джон Кэмпбелл не имела привычки развлекать высокопоставленных лиц. Однако, выдержав тревогу и тайну последних нескольких дней, она чувствовала себя равной любому вызову. В любом случае, она попытается выяснить, кто эти джентльмены и каковы их намерения. Если на карту поставлено счастье ее любимой дочери, ей плевать на последствия — она укажет им на дверь, и они как миленькие уберутся восвояси!

Амабель бросила задумчивый взгляд на его светлость, рассеянно глядевшего в окно. Его внешний вид не произвел на нее особо злодейского впечатления, но кто не знает, что такое люди высокого ранга! Она часто слышала, что многие очаровательные дворяне обладают сердцем негодяев.

— Вы надолго задержитесь в Хартфордшире, лорд Килвертон? — вежливо спросила она.

Килвертон учтиво повернулся, чтобы ответить ей:

— Думаю, недолго.

Довольно обезоруживающая улыбка осветила его лицо. Oн откровенно встретил ее взгляд.

— По правде говоря, сударыня, мои планы — все мои планы на будущее, если честно! — зависят от того, что я найду здесь, в Роузмиде.

Амабель уставилась на него.

— Что вы здесь найдете? — повторила она.

— Ну да. — Галстук лорда Килвертона внезапно стал слишком тугим. Он сглотнул и прочистил горло.

Но прежде чем он снова смог заговорить, Амабель в ужасе сцепила руки.

— Значит, это вы, а не капитан Талгарт… о боже!

Это было ужасно. Ее взгляд неосознанно переместился на дверь. Если бы только Джон вернулся и спас ее! Все это создавало крайне щекотливую ситуацию. Но Джон беседовал с капитаном Талгартом; она должна преодолевать это одна.

Амабель Кэмпбелл повернулась к лорду Килвертону, ее спина была очень прямой, а щеки очень розовыми.

— Мой лорд! — она произнесла хрипло. — Я не могу притвориться, что знаю, зачем вы приехали сюда или что вы можете иметь в виду под своими «планами на будущее».

— Во всяком случае, это легко объяснить, — сказал Килвертон. — По крайней мере… — Он сделал паузу, казалось, не в силах продолжать. — Что ж, возможно, это не так легко объяснить. — Обезоруживающая улыбка снова осветила его лицо. — Фактически, это самая запутанная история! Но я должен попытаться.

Он сделал глубокий вдох и начал повествование.

Десять минут спустя лорд Килвертон прогуливался по очаровательной сельской улочке, куда добрая хозяйка, в конце концов, направила его с благословением.

Сгущающаяся тьма приглушала свечение сумерек от оранжевого до фиолетового. Звезды мерцали в ночном небе словно зонтик, открывшийся над все еще сияющим горизонтом. Пение соловья и отдаленное мычание скота — единственные звуки — подчеркивали ароматную тишину теплого июньского вечера.

Как и говорила миссис Кэмпбелл, вскоре на гребне невысокого холма впереди появилась одинокая фигура — стройный силуэт. Увидев его, девушка замедлила прогулку; потом сделала еще несколько шагов и остановилась полностью.

Улыбка нарушила серьезность лица Килвертона. Значит, его узнали! Ричард неторопливо двинулся к неподвижному силуэту.

Кейтлин, погруженная в собственные мысли, была почти дома, когда увидела его. Высокий человек, неправдоподобно, но бесспорно одетый в безупречный вечерний костюм, направлялся к ней. Безусловно, нелепое зрелище в деревне, но не настолько поразительное, чтобы вывести ее из задумчивости. Кейтлин мысленно рисовала именно такой образ; он мог выйти из ее воображения. Приятное ощущение сказочной нереальности охватило Кейтлин. Грациозная, спортивная походка мужчины, идущего навстречу; его белая рубашка, светлеющая на фоне сгущающегося мрака… Он очень напоминал Ричарда Килвертона. Ах, если б это был он. Шаг Кейтлин дрогнул, она замерла. Это не был плод ее воображения. Мужчина был настоящим.

Безумие! Должно быть, она дремлет, сказала себе Кейтлин. Она сделала шаг и остановилась снова. Рука Кейтлин подобралась к шее. Сердце, казалось, прыгнуло в горло и бешено колотилось под пальцами. Ee опять охватило фантастическое ощущение, что она спит и грезит наяву. Она совершенно неподвижно наблюдала, как приближается ее судьба.

Килвертон подошел к ней, изображая безразличие. Его манеры были так же формальны, как одежда; сцена напоминала случайную встречу в лондонской гостиной. Он изящно поклонился.

— Добрый вечер, мисс Кэмпбелл, — сказал он вежливо. — Прекрасная погода, не правда ли?

Она смотрела, не веря. Тысячи возможных возражений ломились в голове, но она обнаружила, что не может произнести ни слова. После секундных попыток восстановить способность говорить, ей удалось выпалить:

— Что вы здесь делаете?

Призрак смеха потряс Килвертон, но он сумел приподнять бровь, глядя на нее, словно испытывая болезненное удивление.

— Прогуливаюсь, мисс Кэмпбелл, — серьезно сказал он. — Ходьба. По-моему, это одно из основных оздоровительных упражнений, популярных в деревне. — Он изящно махнул рукой, указывая на окрестные леса и поля. — Как прекрасен вечер, когда начинает восходить луна! Отметьте, что я восхищен созерцанием величия природы, мисс Кэмпбелл. Очаровательное место! Я рад, что приехал.

Вся душевная боль, которую Кейтлин перенесла за последнюю неделю, обрушилась на нее. К своей досаде, она едва сдерживала гневные слезы. Невозможный человек! Почему она так хотела его увидеть? Он никогда не упускал случая вывести ее из себя! Потрясение от встречи оказалось слишком сильным. Она не была к ней готова. Она не в состоянии сохранять самообладание. Она утомлена и несчастна, а жизнь — сплошное разочарование. Когда Кейтлин заговорила, ее голос прерывался:

— Если вы приехали сюда, чтобы устроить майский розыгрыш^[8], — я требую, чтобы вы уехали!

Килвертон улыбнулся ей, и в его глазах загорелся странно нежный свет.

— Я не играю в майские игры в июне. Посмотрите на меня, Кейтлин! Неужели вы не догадыватесь, зачем я приехал?

Кейтлин обнаружила, что дрожит. Она сделала глубокий вдох и достигла чего-то вроде прохладного веселья.

— Да, я догадываюсь: полюбоваться Хартфордширом и прокомментировать нашу погоду.

— Я буду счастлив обсудить с вами погоду или что-нибудь еще — собственно, все, что пожелаете, — если вы сначала выслушаете меня о другом небольшом деле.

Ее глаза с недоумением посмотрели на него. Она не увидела насмешки.

— Что вы приехали мне сказать? — прошептала она. — Что тут говорить?

— Только это, — ответил он не слишком твердо. Он взял ее руки в свои. — За всю свою жизнь я никогда не встречал женщину, кроме вас, которая могла бы осветить мою жизнь ярче, просто войдя в комнату. Вы преследуете меня, мисс Кэмпбелл. Вы наполняете мои мысли, когда я бодрствую; и мои сны, когда я сплю. Когда мы в разлуке, я каждую минуту хочу быть с вами. Когда мы вместе, я чувствую, что вернулся домой. Я хочу вас — только вас! — в спутницы моей жизни. Никогда и ни в чем я не был так уверен.

Кейтлин стояла неподвижно. Она посмотрела на свои руки в его руках. Потом снова посмотрела в лицо Килвертона и заставила свои губы улыбнуться дрожащей улыбкой.

— Я не могу избавиться от восторга, услышав ваши признания, — с трудом сказала она. — Вы знаете, что я чувствую то же самое. Но мы должны забыть, что когда-либо произнесли это вслух.

Килвертон выглядел пораженным.

— Должны? — он переспросил. Затем с восклицанием опустил ее руки. — Какой я олух! — заметил он. — Вы должны простить меня, Кейтлин; умоляю, спишите это на неопытность! Я и раньше предлагал брак, но, как вы должны знать, я никогда не предлагал его женщине, которую действительно люблю.

Кейтлин почувствовала, что у нее кружится голова.

— Брак? — она задохнулась.

Килвертон нежно ей улыбнулся:

— Конечно! Но в моем стремлении добраться до сути вещей я забыл упомянуть, моя дорогая, что недавно снова пополнил ряды завидных холостяков.

— О, — слабо сказала Кейтлин. — Неужели?

— Да, — радостно подтвердил Килвертон. — Общество собирается выразить мне свои соболезнования. Мои ухаживания потерпели крах.

— Потерпели крах? — повторила Кейтлин. — Я не совсем понимаю.

Килвертон принял задумчивый вид.

— Шокирует, не правда ли? Тот, кто так высокороден, мог вести себя так низко! Но из всех людей — леди Элизабет… э-э… мухлевала.

Между бровями Кейтлин появилась недоуменная складка.

— Что делала?

— Мошенничала. Нанесла нечестный удар. Грубо обошлась. Отказала. Одним словом, Кейтлин, меня отвергли.

Кейтлин вдруг ужасно захотелось сесть. Ей казалось, что ee колени превращаются в воду. К счастью, Килвертон снова сжал ее ладони своими руками. Она с благодарностью прижалась к ним.

— Мисс Кэмпбелл, я еще не разговаривал с вашим отцом по двум очень веским причинам: во-первых, мне кажется, что вы достигли совершеннолетия. Во-вторых, капитан Талгарт имеет преимущество передо мной, как выяснилось. Последние полчаса мы беседовали с глазу на глаз, и я узнал от него многое.

— Милосердные небеса! Капитан Талгарт тоже здесь?

— Я вынужден был привезти его, знаете ли; вы не сообщили мне о местонахождении Роузмида. Ваша сестра Эмили не совершила такого упущения. Капитан Талгарт получил благословение ваших родителей.

Кейтлин поперхнулась.

— Капитан Талгарт ухаживал за моей сестрой Эмили — опыт, которым я еще не наслаждалась! — она напомнила ему.

— Опыт, которым вам, увы, никогда не насладиться, — твердо сказал Килвертон. — За вами не будет ухаживать ни капитан Талгарт, ни какой-либо другой мужчина! Если, конечно, вы не отклоните мое предложение руки и сердца. В таком случае я сам буду ухаживать за вами — усердно, пылко и настойчиво, — пока вы не передумаете..

В уголках рта Кейтлин заиграла озорная улыбка.

— Вы искушаете меня, лорд Килвертон. Я бы очень хотела, чтобы вы за мной ухаживали.

Она была немедленно схвачена парой сильных рук. Дыхание Килвертона шевелило ее волосы, когда он яростно обнимал ее.

— И я бы очень хотел ухаживать за вами, Кейтлин! Ожидание будет тяжело вынести, но я готов танцевать с вами до конца сезона — надеюсь, сделав вас предметом зависти для многих, Бог знает, что вы этого заслуживаете! И дождаться осени, чтобы попросить вашей руки. Могу ли я сделать это, сердце мое? Хотели бы вы, чтобы мы хоть раз все сделали правильно?

Кейтлин блаженно вздохнула. Стоя в объятиях Ричарда Килвертона посреди сумеречного переулка, слишком сложно принимать решения.

— Звучит замечательно, — радостно призналась она.

Его смешок донесся до ее уха:

— Что именно, что я буду танцевать с тобой несколько мизерных месяцев? Если я пообещаю тебе танцевать до конца наших дней, ты мне сейчас ответишь «да»?

Ее руки застенчиво обвились вокруг него. Это было настолько чудесно, насколько девушка может себе представить. Она рассеянно улыбнулась:

— Это звучит еще прекраснее.

Она почувствовала его губы в своих волосах. Он пробормотал:

— Тогда не заставляй меня ждать, умоляю тебя. Ты будешь моей женой?

Кейтлин закрыла глаза. В этот безмятежный момент она почувствовала — ее жизнь достигла своего самого насыщенного событиями угла, повернула за него и потекла вперед.

— Да, — прошептала она. — От всего сердца. Да.

* * *

Примечания

1

Monkey’s allowance (брит.) — обезьянье пособие — пятьсот фунтов.

(обратно)

2

Monkey — обезьяна.

(обратно)

3

Тильбюри — легкая открытая двухколесная карета, разработана в начале XIX века лондонской фирмой «Тильбюри», занимавшейся производством карет на Маунт-стрит.

(обратно)

4

Э́рго (лат. ergo) — итак, следовательно.

(обратно)

5

Камень Красноречия Бларни (ирл. Cloch na Blarnan, англ. Blarney Stone) — камень, вмонтированный в стену замка Бларни (графство Корк в Ирландии), по легенде дающий дар красноречия поцеловавшему его.

(обратно)

6

Негус — один из старинных английских горячих напитков с портвейном и лимоном.

(обратно)

7

При обработке фетра в XIX веке использовалась ртуть Хроническое отравление ее парами вызывает спутанность сознания, эмоциональную неустойчивость и прогрессирующее слабоумие. Поэтому в Англии широко использовалась поговорка mad as a hatter — безумен, как шляпник.

(обратно)

8

Тo make a may game — майский розыгрыш — развлечение, проводится на весенние празднике в мае, особенно на Первомай [с 16 в.].

(обратно)

Оглавление

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

Глава VI

Глава VII

Глава VIII

Глава IX

Глава X

Глава XI

Глава XII

Глава XIII

Глава XIV

Глава XV

Глава XVI

Глава XVII

Глава XVIII

Глава XIX

Глава XX

Глава XXI

Глава XXII

Глава XXIII

Глава XXIV

Глава XXV

*** Примечания ***