Тайны твоего сердца [Дарья Вознесенская Кристалл Дар] (fb2)

Дарья Вознесенская Тайны твоего сердца

— Где же ты прячешься? — рванула рассохшуюся дверцу шкафа и закашлялась от поднятой пыли.

Шкатулки я там не обнаружила.

Вообще ничего не нашла, кроме паутины, мусора и… Так, к косточкам присматриваться не буду.

Подвал, на который я возлагала большие надежды, их не оправдал. Грязный, холодный и почти пустой. А как же обещанные “магические существа, которые отдыхают в тишине и покое”? И прочие “ключи”, вроде шкатулки, которая была мне так нужна? Я засомневалась, что сумела правильно воссоздать план подземелья и пришла туда, куда надо. Может, следовало направо свернуть?

Покрутила головой и заметила яркую грань в груде сваленных в углу доспехов…

— Есть!

Блестящая шкатулка в форме куба была покрыта незнакомыми закорючками.

В зашифрованных записях туманно сообщалось, что, если суметь подобрать комбинацию и открыть ее, то меня то ли вытащат, то ли утащат, причем непонятно куда и непонятно кто. Но я согласна была и в Низень отправиться: с местными чертями договориться уж точно легче, чем с этим Замком.

И если есть шанс выбраться…

Следующий час я загибала пальцы в немыслимые позиции, пробуя нажать одновременно и по очереди на разную последовательность закорючек и элементов. Такие коробочки с секретом и у нас продавались — правда, не столь замороченные. И сюрприз, который оттуда выскакивал…

— А-аа!

… не мог провалить сквозь пол, например.

Я полетела вниз, не успев сгруппироваться, потому больно ударилась бедром, когда упала на твердую поверхность уровнем ниже.

Чихнула.

И достало огниво.

Это в первые разы я отправлялась на поиски выхода с одним только упрямством за пазухой. Сейчас в заплечном мешке у меня было все, что может понадобиться путнику, если он заблудится в темном страшном лесу… или в подвалах заколдованного Замка. Или в таком вот каменном лабиринте…

В свете небольшого факела я осмотрелась и, кряхтя, полезла в единственный узкий лаз, который вел из этого колодца, предварительно начертив угольком букву “А” на стене.

Если меня опять кругами водить будут, хотя бы первая узнаю об этом.

Проходы лабиринта то сужались до состояния “меньше надо было жрать”, то раздавались вширь и ввысь, так что я могла распрямиться в полный рост. Несколько раз я упиралась в тупик — приходилось возвращаться и выбирать другую дорогу. Дважды наткнулась на что-то вроде подземных ручьев, и это подарило безумную надежду, что я все-таки сбежала из периметра и иду куда надо…

А потом стало как-то свежо и хорошо. И пахло так… будто свобода близка.

Я ускорилась, побежала, тем более, что высота коридора позволяла, почти влетела в незнакомое помещение, на мгновение удивившись, что там довольно светло…

Ловушка захлопнулась с каким-то совершенно будничным звуком.

Щелк.

Не взвыли сирены, никакого гласа небес. Вот только-только я верила, что спасусь, а в следующее мгновение оказалась за решеткой.

Вздохнула, осмотрелась, подергала прутья… А потом села на металлический пол и начала истерически смеяться, когда до меня дошло, насколько красиво Замок поймал меня на этот раз.

Не в зловонную яму.

Не в холодный погреб, нет.

Клетка, в которой я оказалась заперта была птичья. Но поскольку нынешняя “птичка” выросла до метра семьдесяти, оказалась назойлива и слегка психовала, то и место ее пребывания видоизменили. Увеличили, сделали прутья толстыми и крепкими, и пустили по ним что-то вроде голубого тока.

А на дверь замок повесили.

— И же-ердочка есть, — посмотрела на качелю на цепях, подвешенную ровно посередине, — Да вы извращенец, батенька, ее ж по разному можно использовать, — обратилась я к Замку, и не надеясь на ответ.

Как и следовало ожидать — а может не следовало, к истерикам я не была склонна — к громкому смеху сначала добавились всхлипы, и вскоре из меня уже сплошным потоком лились слезы. Потому что себя сделалось ужасно жалко.

Все-все вспомнилось.

Как я, дура такая, поддалась на провокацию подружки и пошла искать приключений на свой зад.

И как попала в новый мир.

Как сюда отправилась, преисполненная радужных надежд.

И какая я несчастная… в целом и сейчас конкретно. Ведь если Замок меня не выпустит из клетки, вряд ли сама выберусь. Буду сидеть в ней, погибая от жажды, голода и холода…

Заплакалось от подобных мыслей еще горше и громче.

Не знаю, сколько это продолжалось, но сквозь пелену слез я увидела, что свечение у прутьев пропадает, дверь открывается и в нее кто-то заходит. Проныла невнятное, ручки протянула и…

… уткнулась в шею своему врагу.

Вкусно пахнущую шею, кстати. И плечи широ-окие такие. И руки, которые меня осторожно придержали, чувствовались крепкими, надежными… А сам враг — очень стойким. Потому что не дергался даже, пока я всхлипывала и вытирала нос о его рубашку.

Спустя несколько минут я все-таки успокоилась и нашла в себе силы оторваться от Евора.

Все. Порыдали и хватит. Можно вставать и снова начинать то, что я привыкла делать — и у меня отлично получалось, кстати.

Ненавидеть его.

Руки Евор разжал не сразу.

— Отпустите, — буркнула.

— А истерика точно закончилась? — уточнил маг.

— Будете так спрашивать — снова начнется, — отозвалась сварливо. — Как вы меня нашли?

— Никто в Замке не вопит так громко, как вы.

Я шмыгнула носом, вытерла лицо рукавом не слишком чистого платья — шутка ли, лазить по заброшенным ходам — и бросила короткий взгляд на уже стоящего у выхода из клетки мужчину.

Вздохнула.

Это было очень странно, смотреть на чужого, по сути, мужика и осознавать, что мы будем с ним вместе. И не в том смысле, что полюбили друг друга и сделали этот выбор, или что идем одним путем… Нет, мы будем жить в одном замке без права выхода. И не месяц-два, а вечно. То есть до того момента, когда в жизни каждого живого существа наступает вечность.

Если я, конечно, чего-то не придумаю.

А я придумаю! Чего бы то мне ни стоило! Убегу, улечу, испарюсь!

Я в конце концов могу его убить. И плевать, что потом совсем одна застряну в этом хреналионе квадратных метров! И спустя какое-то время начну сама с собой разговаривать, сделаю себе Пятницу из соломы и буду усаживать того с собой за стол… Все что угодно — лишь бы не видеть этого самодовольного, напыщенного, зловредного!

Очнулась от своих фантазий из-за очередного ехидного смешка. Судя по тому, как маг задрал бровь, он понял, о чем я думала… Но спросил вполне любезно:

— Проводить вас до знакомых мест?

Хотела сказать, что пусть идет… со своими проводами, но вспомнив, сколько в Замке неизвестных коридоров, галерей и дверей, кивнула.

А когда поравнялась с ним, заявила высокомерно:

— Не думайте, кстати, что я оставлю попытки найти выход… или артефакт, который, вытащит меня отсюда.

Да, я знала, что ничьи поиски не увенчались успехом. Да, я в курсе, что магии у меня нет, а местные тексты я перевожу со словарем, что сильно затрудняет исследования. И да, я уже оценила, насколько коварны могут быть магические вещи… Но я не собираюсь сдаваться!

— Лишь бы эти попытки не свели вас с ума… — сказал тихо мужчина. И добавил насмешливо, чтобы я вдруг не подумала, что он беспокоится обо мне, — А то первые признаки уже заметны.

Про актуальность


Некоторое время назад пока еще в нашем мире…


— Если у женщины не было мужика больше года, с вероятностью в шестьдесят процентов не будет уже никогда.

Я поперхнулась и шокировано уставилась на свою подругу.

— Ситуация усугубляется, если женщине за тридцать. Тогда эта вероятность увеличивается до восьмидесяти процентов и растет с каждым годом, — как ни в чем ни бывало, Вероника продолжала жевать салат и зачитывать текст с телефона, — Причем речь идет даже не о серьезных отношениях, а о сексе…

— Ник, — остановила я разошедшуюся подругу и отложила вилку. Еда стала какой-то невкусной, — Ты это где откопала? Через фильтр “британские ученые установили”?

— Да вроде авторитетное издание, — качнула она головой, — И в их словах резон есть…

— Какой такой резон? — возмутилась, — Ересь какая-то, наверняка мужиком и написана. Чтобы напугать девиц и заставить их бросаться во все тяжкие с первым же встречным.

— Спичкина, вот у тебя когда последний раз отношения были? — не обратила внимания на мое возмущение Вероника.

— А то ты не знаешь, — рыкнула.

— Ой, твоего Вовчика не забудешь конечно, — передернула плечами подруга. И подалась вперед, ставя локти на стол и складывая ладони домиком. Ненавидела ее эту привычку, которая означала, что сеанса стихийной психотерапии не избежать, — Но я про более будничные варианты. Свидания там… Романы. Страсть.

— Мы с Глебом Львовичем почти каждую неделю ходим в театр или на выставки! — задрала я подбородок.

— Это с тем лысоватым евреем? В статье ведь про мужиков говориться, — покачала она головой.

— А чем тебе Глеб Львович не мужик? — обиделась за своего ухажера.

— Он тебя к себе приглашал? Целовал? Домогался хоть немного за эти месяцы?

— Он из интеллигентов, всему свое время, — прошипела.

— Ага — ага, — закивала Вероника. — Но все таки… секс у тебя когда последний раз был?

— Нам обязательно обсуждать это здесь? — обвела взглядом переполненный зал ресторана.

— Никому ни до кого дела нет, — махнула рукой подруга, — Ты не отходи от темы. Так когда?

— Ну… не недавно, — буркнула, — Я же не животное какое-то, мне нет необходимости спариваться постоянно!

— Спичкина! Дату.

— На встрече одноклассников, — призналась со вздохом.

— Погоди… это которая год назад была? — от откровенного изумления Веронички я поежилась. — Но ты же говорила, что твои одноклассники как один идиоты, одна ты в белом пальто!

— Ну…

Большинство из них были, конечно, идиотами. Еще и обремененными проблемами и выпирающими животами. А я и правда пришла в белом пальто. Точнее, в классическом цвете “Кэмел”. Даже не знаю, зачем пришла… не ходила ведь ни разу, хотя наши активистки чуть ли не каждый год собирали. Но моя компания в тот момент завершила сложный проект, за границу я не полетела — не успевала, потому что за новый проект надо было хвататься буквально через два дня — и делать оказалось нечего…

Вот и пошла.

И столкнулась там с недавно разведенным Юриком, который был в старших классах моей большой мечтой и любовью. С Юриком без живота, зато с бутылочкой припасенного коньяка…

— Что, “ну…”? Ну и как?

Если ли что-то более неловкое, чем тот факт, что ты спишь с кем-то по старой памяти, постоянно испытывая желание сбежать, а потом и правда сбегаешь, потому что тебе вот совсем не понравилось?

И тебя не удерживают?

— Гештальт закрыла и все, — огрызнулась.

Хорошо, что Ника не стала требовать подробностей. Только уточнила:

— И в каком это месяце было?

— В апреле, — сообщила неохотно, — Я запомнила, потому что у меня день рождения почти сразу.

И замолчала, осознавая, что это значит.

Чуть больше чем через неделю у меня снова будет день рождения, то есть…

— Да, Адка, — подруга кивнула, глядя на мое вытянувшееся лицо. — Все. Приплыли. Тебе скоро тридцать, год без мужика, шестьдесят процентов превратятся в восемьдесят и…

— Тебе тоже тридцать! — прошипела, чтобы хоть что-то сказать. Перспективы открывались ужасающие.

— Ну да, — ничуть не смутилась Вероника, — Только вот секс у меня есть. А буквально месяц назад я с Костиком рассталась — с ним, как ты помнишь, мы вообще из кровати не вылезали. Так что я никак в статистику не попаду, если только не начну как ты…

Она остановилась и отвела взгляд.

— Что? — прищурилась. — Что "как я"?

— Понимаешь… — открыла Вероничка рот и снова замолчала.

— Пойму если ты объяснишь, — надеюсь, в моем голосе скопилось достаточно яда.

— Как бы тебе сказать помягче… просто ты не актуальна.

— Ч-чего? — я едва челюсть на стол не уронила.

— Только не обижайся, — заговорила взволнованно Ника, и погладила меня по руке, — Ну посмотри на себя… Вот если по честному. Весь этот твой стиль: как ты ходишь, как разговариваешь… По тебе же сразу понятно — если и дашь, то только в рамках международного соглашения. Ты не воркуешь никогда, не подстраиваешься, наоборот — подчинения требуешь, и не только у своих подчиненных. Шаг вправо — шаг влево и сразу стреляешь. А мужики такого терпеть не могут, это только подруги стерпят…

— И часто ты терпишь?!

— Что ты! Ты очень милая, когда я делаю, что ты хочешь, — хмыкнула Ника, а потом посмотрела на меня серьезно. — Ада, по правде, твоя старомодная прическа…

— Мне идут собранные наверх волосы!

— … костюмы а-ля “Матвиенко не хватило денег на Шанель”…

— А в чем ходить в офис? В кожаных брючках?!

— … и выражение лица… Это все тоже не про актуальность или женственность. Адка, я же знаю, ты можешь быть красоткой. Но милой ты и не пытаешься стать. Собрана, упряма, ворочаешь огромными деньжищами… Все эти твои проекты и производства — ты иногда просто пугаешь.

— Чего?!

— Заладила! Чего-чего… Того! У тебя на первом месте работа, на втором месте работа, а на третьем — собственный комфорт. На работе впахиваешь, в спортзале впахиваешь, дома впахиваешь, а мужик, он ведь сразу это видит. И ему не интересно разбираться, то ли жизнь у тебя такая тяжелая, то ли ты сама тяжелая. Лень ему напрягаться, понимаешь? Один раз глянул, увидел, что глаза не блестят, локон на пальчик не наматывается, с придыханием не слушаешь его — и диагноз готов!

— А если глазки блестят — значит толк будет? Если попка в модных шортиках — значит поговорить будет о чем?!

— Это значит по крайней мере, что тебе не плевать, понравишься ты или нет. Как женщина. Значит, что ты постараешься. И это не только секса касается. Когда человек своим поведением и манерами показывает заинтересованность, чувствуешь — с таким и отдохнуть, и провести время будет в кайф.

— Я стараюсь! — чуть не взвилась. — Два месяца назад я тренинг женский проходила!

— Да нафиг тренинги эти! — хлопнула Вероника по столу так звонко, что на нас обернулись с соседних столиков. И заговорила уже тише, — Ты еще маткой начни дышать! Толку от техник, за которые выкладывают кучу денег, если ты не знаешь, с какого бока к мужику подступиться и не пользуешься своими женскими преимуществами!

— Да что там подступаться! Можно подумать, кто-то откажет…

— И кто тебе мешает найти “кого-то”, а? И сломать статистику? — постучала Вероничка по телефону.

— Вот и найду!

— Вот и найди. Я же первая тебя поздравлю, — подытожила подруга и глянула на календарь, — И смотри, Адка, у тебя всего восемь дней.

Она позвала официанта и заказала нам еще бутылку вина. А потом спросила участливо:

— Может помочь тебе чем? Ну там… стилист, макияж, сходить с тобой в места обитания подходящих персонажей…

— Обойдусь, — буркнула, но бокал приняла. — Сама я справлюсь.

Про настойчивость


- Кто мы?

- Мужики!

- Чего хотим от женщин?

- Чтобы была послушной зажигалочкой!

- Когда хотим?

- Всегда!

- Кто мы!

- Женщины!

- Чего хотим?

- Ярких свиданий, подарков, чтобы был сильным, но нежным, в ресторан, свой дом, красивую свадьбу…

- Когда хотим?

- Погодите, мы не закончили! Так вот: еще детей, мальчика и девочку, цветы без повода, во-он то колечко, чтобы смотрел только на меня, задушевных разговоров, руку подавал и…


Я лежала в кровати, смотрела в свой идеально-белый потолок и размышляла о вселенской несправедливости.

То есть утро, определенно, не задалось.

Голова болела. И что-то еще, внутри, поселившееся там из-за Вероничкиных слов. И от этой, второй боли, аспирин не помог.

Неужели я такая… никакая? Действительно не привлекаю мужиков и не умею их готовить? Не соответствую безмолвным требованиям современности?

Если честно не слишком задумывалась об этом. Когда? Я работала со второго курса института, и с каждым годом карьера только набирала обороты. К тридцати не обзавелась семьей и детьми, с подругами тоже не очень — Ника, разве что, осталась. С ней мы в одной группе в институте учились, а теперь хоть раз в месяц, но встречались. Но я не так уж безнадежна!

Был у меня и опыт совместной жизни, и поклонники, и желания… И чисто девочкины мечты! Просто это как-то все стиралось в водовороте событий и бесконечного количества дел. Я и не заметила, что в последние годы явления мужика народу, в моем лице, становились все реже…

То есть Верончика права? И женщина, приближающаяся к своему тридцатилетию, начинает вырабатывать какое-то отталкивающее поле? И я не смогу даже на одну ночь мужчину себе организовать?

Эта мысль всерьез обеспокоила.

Я может быть и не стала доказывать что-то идиотам, придумавшим эту статистику. Или Веронике. Но самой себе доказать, что я еще ничего — и нет ничего такого ни в моем возрасте, ни в поведении, что мешает мне быть счастливой в личной жизни — надо.

Этим и займусь прямо сегодня…

Вижу цель, вижу препятствия, но все равно иду туда — это про меня. Да и цель оказалась под боком, пора воспользоваться. Я порылась в интернете и позвонила Глебу Львовичу. На концерт его пригласила. А на концерте положила ладошку на глебольвовичное колено, чего прежде не делала. Раз выражать интерес, так выражать…

Мужчина напрягся.

Я колено погладила и нежно — надеюсь — улыбнулась.

Мужчина дернул кадыком и впился взглядом в сцену, на которой, кстати, ничего особенного не происходило. Не считая каких то немыслимых страданий, написанных на лице во-он у того виолончелиста.

Я взяла мужскую руку и переплела свои пальцы с его.

Глеб судорожно вздохнул и сел еще прямее.

Фантазируя на тему того, что он меня хочет-аж-не-может, потому так и реагирует — боится сорваться и наброситься на меня прямо в концертном зале — я царапнула мягкую ладошку, столь удачно оказавшуюся под пальцами.

Глеб, кажется, выдохнул ругательство.

Прелесть какая. “Рык-рык, моя”.

— Аделаида… — сказал мой спутник с придыханием, когда концерт закончился, и мы вышли в холл.

— Да? — кокетливо наклонила голову. Сегодня я оставила волосы распущенными и даже не надела пиджак.

— … так продолжаться не может, — сурово ответил настоящий мужик.

— Да-а… — прошептала я. И чего ждали так долго? Вон какая страсть!

— Я полагал, что ты не такая! — голос “настоящего мужика” вдруг поднялся на пару октав. — Непозволительно так себя вести и нарушать мое личное пространство! Я же не давал повода! ...

Скачать полную версию книги