Адрес ветра (СИ) [katsougi] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Невозможность сделки ==========

Дорога никогда не оставалась пустынной. Всегда находился некий любитель старины, считающий дом особенным, чуть ли не древним, средневековым. Или забавой для проверки храбрости у юнцов: войти в давным-давно необитаемый дом – это же так престижно. А ещё лучше – сфоткаться с товарищами, причём эти самые товарищи впихивали фотоаппараты и телефоны друг другу, будто нельзя сделать два или три снимка в доказательство героического поступка.

Этот дом был надёжным, с крепким фундаментом. Грунтовые воды находились низко, не размывали почву, вокруг не стояли болота, не заводили свои рулады лягушки. Да и привидениями этот дом тоже похвастать не мог. Собственно, за привидениями сюда и стекались подростки. Но обычно им хватало одного визита: приехали, проверили, разочаровались – всё. Они больше боялись полиции, чем мистики.

По дороге проехало друг за другом пять автомобилей, один из них минивэн. И только один завернул к особняку. Очередной покупатель. Подростки приезжали либо на мопедах и велосипедах, либо на потрёпанных машинах. А те, у кого в постоянном пользовании были авто побогаче, обычно не занимались ерундой в свободное время.

Машина преодолевала последний поворот, как прямо перед ней, в центр полосы спланировал серый журавль, вытянул длинный клюв к небу и заголосил, пританцовывая, как перед подругой. Он не обратил внимания на визг тормозов, только отпрыгнул, элегантно взмахнув крыльями, чтобы очутиться на достаточном расстоянии от бампера. Машина продолжала стоять, журавль танцевал, изгибал длинную шею и растопыривал крылья, а потом так же резко остановился, выпрямился и повернул голову к незваному гостю. Больше он не пытался закатывать концерты.

- Эй, журавушка, не крупновата ли подружка? – спросил выглянувший из салона человек.

Журавль продолжал стоять, одну лапу поднял и оставил её согнутой. Они оба стояли посреди пути и ждали первого шага от другого. Журавль – тварь неразумная, следующая лишь инстинктам, а потому ничего предпринимать не собирался. Зато у водителя терпение закончилось. Он всунулся обратно в салон и дал газу, слегка, чтобы ненароком не сбить животинку. Журавль расправил крылья и отлетел на пару шагов, не более, вновь приземляясь посреди дороги.

Машина снова остановилась. Видимо, водитель не считал гордую птицу чем-то обыденным, стоял и любовался ею через ветровое стекло. А уж сбивать или гнать взашей точно не стремился. Он вышел сам, хлопнув за собой дверцей, одну руку сунул в карман пиджака, а второй размахивал в такт шагам. Журавль только тогда лапу опустил, присел и оттолкнулся, взмывая в небо, не оглянулся даже. У него оставались свои дела, неведомые твари иной, человеческой.

Человеческая тварь постояла посреди дороги точно так же, как птица, только ногу не подгибала, а потом вернулась в машину и продолжила путешествие.

Он остановился перед громадными воротами с вечно распахнутой калиткой, там, где обычно и останавливались официальные представители. Вышел с телефоном в руках, разговаривал с оттенком недовольства, словно его обидели. А дом возвышался над ним, шурша мириадами листьев в округе. Дом щебетал маленькими птичками в ветвях деревьев. Дом просто ждал его первого шага.

- Я не знаю, что здесь нужно проверять. Здесь никого нет, - он огляделся по сторонам, вдохнул полной грудью, впитывая запахи. С крыши на него смотрела стайка галок, а с трубы дымохода, выложенного по старинке, взирал всё тот же журавль. Он низко опустил голову и курлыкнул. Ему тут же отозвались галки и вспорхнули вверх, затевая небесные танцы.

- Хорошо, но я подожду ещё минут десять, не больше, - завершил разговор посетитель. Он подошел к дверям, тронул тяжёлые подвижные ручки и потянул одну из них на себя.

У дверей всегда должен быть ключ. Прежний владелец, боясь воров, постоянно его перепрятывал. В итоге он затерялся вообще, а с исчезновением хозяина и надежда его отыскать пропала. Однако на двери поставили новомодный кодовый замок, и только малый круг людей мог беспрепятственно, на законном основании, зайти внутрь.

Визитёр зашёл. Здесь почти не было слышно галочьего гомона. И журавль сорвался с крыши и полетел в поля, где ему, собственно, и место.

Один в громадном холле, в котором вся мебель насквозь пропиталась пылью, её теперь либо только отчищать, либо заменять на новую. Гость не был таким уж незнакомцем.

Впервые он вошёл сюда пять лет назад, третьего апреля, когда в тени от стен ещё лежали остатки снега. Тогда он был заинтересован, пыхал энтузиазмом. Тогда он погладил гладкие перила, отметил лепнину на высоких карнизах. И он был сдержан. Он никогда не приходил сюда подростком, проходившим экзамен на храбрость. Он пришёл сразу взрослым и степенным, ибо юридическая должность подтолкнула.

Телефонный звонок снова разрезал уютную тишину. Сквозь запылённые окна падало достаточно света, чтобы хорошо видеть без фонариков.

- Да, я уже жду… - ответил гость. – Что? Изменились планы? Можно было хотя бы предупредить.

И быстрое прощание. Человек, с которым он хотел встретиться в этом холле, не приедет.

Один посреди дома, окутанного тишиной внутри и гомоном птиц снаружи. Гулкое эхо не подхватывало его слов. Но оно подхватило вздох, тут же отнесло его ко всем доступным стенам и откинуло обратно.

А потом скрипнула дверь.

- Вы покупатель? – не растерялся юрист, завидев в дверях очерченный солнечным светом силуэт. В любое другое время по всем правилам жанра он бы выглядел жутко, потому что появился неожиданно.

- Нет, - ответил Кроули, шагнув в холл. – Заметил машину перед проездом и решил посмотреть, кто нарушает границы, а это вы.

- Это я, - кивнул юрист. – А вы… - он не закончил вопроса, посчитал его естественным.

- Кроу-ли, - назвался явившийся, словно случайно запнувшись, и протянул руку. Она как из пятна тени появилась. В приглушённом свете от запылённых окон его костюм выглядел чёрным, без единой отметины. На самом деле он не был таким уж однотонным.

- Норт Кэндл, - представился первый гость, не обратив внимания на запинку, посчитав, что у любого может перехватить дыхание в самый неподходящий момент. – Юрист. Полагаю, вам моя визитка ни к чему, если вы не покупатель?

- Нашёлся-таки очередной герой? – Кроули даже не улыбнулся, смотрел пристально, словно рассматривал. Он никогда прежде не разговаривал с этим человеком, но заговорил сейчас и задавался вопросом «зачем?».

- Герой? – переспросил Норт.

- Все те, кто посчитал, что купить можно всё, - пояснил Кроули. – Я видел вас. Вы приезжали несколько раз.

- Я не заезжал уже давно, - отметил Норт.

- Это я тоже видел.

- Следили?

- Я не частный детектив.

- Так значит, нарушаете границы частной собственности?

Кроули усмехнулся, потянул руку на себя. Кажется, Норт с неким недоумением отметил, что всё ещё держит его ладонь в приветственном жесте. Вопрос удалось оставить без ответа и предотвратить следующий, про дверной код, который знал лишь узкий круг людей.

- Я ненадолго. Просто зашёл посмотреть, - оправдался Кроули.

Кроу. Интересно, будет ли Норт ассоциировать его имя с вороном. С улицы услужливо донеслось типичное для упомянутого представителя пернатых «кра-а-а», потом ещё раз и ещё.

- Какое-то птичье раздолье, - вздохнул Норт, ничем не показав своих размышлений. А может, и не думал ни о чём. – Лучше бы в округе водились канарейки, - и тут же тему сменил, подытожил, явно незаинтересованный во всём, что здесь происходит. – Что ж, мне здесь делать больше нечего. Вам, полагаю, тоже. Может, оставим птичий рай в покое?

Кроули тут же отступил в сторону, как джентльмен:

- Идём.

Норт задержался на миг. Лишь на миг, чтобы бросить подозрительный взгляд.

Юристам положено быть недоверчивыми, пока они не получают достоверных фактов, задокументированных официально. Но на сей раз его интерес был обусловлен отчасти фамильярным отношением незнакомого человека.

Вот только Норт не был таким уж чужим. Норт вызывал у Кроули оттенок интереса. Он даже не помнил, с каких пор. Возможно, это случилось в тот самый день, третьего апреля. Может быть, чуточку позже, может быть, спустя несколько лет. К нему не хотелось относиться, как к безликому человечку. Вероятно, шагая впереди, не оборачиваясь только из-за силы воли, Норт чувствовал себя под прицелом следующего по пятам нового знакомого. А на пороге он остановился.

- Вы не назвали мне фамилию, - напомнил Норт.

- У нас нет совместных сделок, - уклонился Кроули.

- Иногда стоит назваться для того, чтобы вас перестали подозревать.

Кроули и правда вёл себя слегка подозрительно.

- Если бы я правда скрывался, разве я подошёл бы к вам? – выложил он.

- Логично. И не менее логично, что вы специально создаёте оправдание. Но вы правы, не стоит раздувать из мухи слона, - согласился Норт. – Советую просто покинуть территорию частной собственности. Это не совсем законно, даже если в доме давно никто не жил, - он сам протянул руку для прощания. Только потом чуть нахмурился, видимо, размышляя, с чего вдруг захотелось пойти на физический контакт с незнакомцем.

Но для Кроули он давно не был незнакомцем. Он взял его руку и предложил:

- Чай?

- Что?

- Ваши глаза, - Кроули поднял руку и остановил пальцы в паре миллиметров от его скулы, хотел дотронуться, чтобы ощутить тепло его бледной, почти серой в тусклом свете кожи. В последний раз он выглядел другим. Кроули даже не мог вспомнить, когда был последний раз. – Красивые… - после длительной паузы закончил он.

Норт не дрогнул, выстоял до конца. Он бы стерпел и прикосновение. А когда Кроули опустил руку, дал запоздалый ответ:

- Извините, - его губы чуть искривились в усмешке, - не думаю, что меня будут терпеть на работе только из-за моих красивых глаз. Чаю я могу попить в офисе.

- В большом и скучном офисе. Правда уж, - выдохнул Кроули. – Ни минутки расслабиться, познакомиться с новыми людьми, некоторые из которых могли бы оказаться полезны.

Норт вытащил мобильник, чтобы посмотреть на время. Даже о наручных часах не вспомнил, если они вообще у него были. Кроули на миг опустил веки и глубоко вдохнул, словно вместе с воздухом впитывая в себя и звуки.

- Тонкий психологический ход, господин Кроули-фамилию-которого-я-даже-не-знаю. Но у меня и правда нет времени.

Кроули проигнорировал жирный намёк, превращающийся в вопрос в полный голос. Вместо этого он предупредил:

- А я не отстану.

- Господин Кроули…

- И мы будем торчать здесь и терять ваше такое драгоценное время. И что? Все согласны? Мне торопиться некуда.

- Можно было просто проявить уважение к другому человеку и его работе, - последняя попытка перед сдачей. Кроули надеялся, что перед сдачей. Он даже пальцы в кулаки стиснул и замер в молчании на всё то время, что понадобилось Норту для принятия решения:

- Если только недолго.

В небе снова всполошились галки.

- Птицы сегодня сумасшедшие, - добавил он.

Сотая проверка оказалась не напрасной. Норт обнаружил-таки две неточности или, правильнее сказать, два скользких момента, которые могли впоследствии привести к некоторым проблемам. В целом же договор был идеален – очередной шедевр, потребовавший нескольких часов кропотливого труда и изучения двух обширных глав в гражданском кодексе. Не то чтобы Норт не знал их – как профессиональный юрист, он был знаком со всеми сферами своей многослойной профессии, но, как смертный, не мог помнить всех ее мельчайших винтиков, имевших порой огромное значение. Но он умел их быстро находить и не раз доказывал высочайший уровень своего профессионализма.

В общем-то, неудивительно за семь лет работы. Другое дело в самом начале, когда они с Биллом – два зеленых, но дерзких выпускника – рискнули сразу после получения дипломов открыть собственную контору. Сейчас они редко вспоминали то славное время, а если и вспоминали, то всегда со смехом и изумлением. Со смехом, потому что глупостей тогда было сделано немало; с изумлением, потому что, несмотря на все провалы и бесчисленные ошибки, они таки сумели выстоять и создать одну из самых успешных и уважаемых юридических компаний в Берне.

Работы со временем стало столько, что они были вынуждены расшириться, снять двухэтажный офис и нанять новых сотрудников, которых проверяли с помощью самостоятельно разработанного экзамена, действительно актуального в наиболее востребованных отраслях юридического мира.

Расширение значительно изменило жизнь Билла, и никак – Норта. Если первый почти сразу женился и занялся главным образом руководящей деятельностью, то второй продолжал работать с утра до ночи, контролируя теперь еще и дела других работников.

Норт был трудоголиком и сам всегда признавал это. Он вовсе не обожал свою работу, но она была для него чем-то вроде затягивающей компьютерной игры, порой раздражающей, но крайне интересной, каждый уровень которой увлекал с новой силой. Конечно, она была также очень утомительной. Особенно его нервировало составление таких вот длинных многостраничных договоров, каждый пункт которых необходимо было тщательно продумывать, чтобы не преступить закон и в то же время оставить клиента максимально довольным. Такая работа требовала абсолютной сосредоточенности и потому имела свойство доводить до абсолютного изнеможения.

Вообще-то в последнее время он предпочитал отдавать такие заказы кому-либо из подчиненных, но в этот раз его попросил хороший знакомый, можно сказать, один из ценных друзей компании, и он решил взяться за дело самостоятельно, чтобы уж точно выполнить его с ювелирной безупречностью.

К счастью, он наконец-то сделал это, пускай и ценой трех сверхурочных часов, задержавших его в офисе почти до одиннадцати. Это было еще не так уж плохо. Иногда он задерживался и до двух и до трех часов ночи, лишь бы не возвращаться к уже ненавидимому документу снова. Хоть и знал, что мог бы сделать то же самое гораздо быстрее и без каких-либо мучений после отдыха.

Сохранив документ и отправив компьютер в заслуженное небытие, Норт откинулся на спинку стула и потянулся всем телом, как после долгого сна. Хотелось вырубиться прямо здесь, но время было не настолько позднее, да и есть хотелось не меньше.

Оживший звонком телефон ничуть не удивил его, они с Биллом нередко созванивались и позже.

- Да, Билл.

- Ты еще в офисе?

- Ага.

- Сделаешь доброе дело?

- Опять забыл какой-нибудь док на флэшку скинуть?

- Как же хорошо ты меня знаешь. Да. Верхний файл в папке «Ю.З.». Там комп на сне. Сделай, пожалуйста. У меня завтра выходной, а доделать надо до четверга.

- Ладно. Сделаю.

- Кстати, почему ты там висишь до сих пор?

- А если б не висел, кто бы тебя спас?

- Ты, конечно. Только завтра.

- Я уже собираюсь.

- Дописал тот договор?

- Ага.

- Слушай, похоже, твое старое дело возвращается.

- Какое еще дело?

- Тот особняк снова хотят купить.

- Блин, вот зачем ты сказал об этом? Мне скоро спать!

Билл расхохотался:

- Серьезно тебе говорю: новый клиент замаячил.

- Я не собираюсь больше этим заниматься. Как вообще можно продать дом, у которого нет владельца?

- У него есть владелец.

- Который существует только на документах, я в курсе.

- Но ты же всегда все доводишь до конца. А это дело висит на тебе уже лет пять.

- Билл, ты меня добить хочешь? Я был там полгода назад, потратил кучу времени совершенно впустую, еще и клиент слился. И это не в первый раз. Всё, давай, а то я точно сегодня домой не попаду.

- Ладно, давай. Я еще поржу с этого. И не забудь мой док отправить!

Не закатить глаза на такое было просто невозможно.

Нажав на сброс, Норт встал и отправился в кабинет товарища. Там он быстро нашел нужный файл и, разобравшись с отправкой, пошел обратно к себе, по пути уловив в зеркальном стекле коридора свое отражение. Поразился тому, насколько измученным выглядел. И так румяным никогда не был, а сейчас вообще словно обескровился. Темные волосы это только сильнее подчеркивали.

В силу своей профессии Норт всегда выглядел опрятно и солидно, но походы к парикмахеру часто по сто раз откладывал, и из-за этого нередко обрастал, как подросток. Сейчас как раз был такой момент. Волосы почти полностью закрывали лоб, а на макушке несколько прядей топорщились, как у мультяшного персонажа. А глаза были такими уставшими, что он сам это заметил и решил взять в ближайшее время не один, а целых два выходных – в конце концов, время от времени даже ему следовало нормально отдыхать.

Через десять минут он уже ехал по пустынному шоссе в направлении своего дома, находившегося примерно в пятидесяти километрах от офиса. Ехал и злился на Билла, напомнившего ему об этом чертовом особняке. Действительно, он возился с ним уже много лет, и каждый раз сталкивался с необъяснимым поражением.

Речь шла об огромном доме в Апрельской Долине – элитном районе Берна, где далеко не каждый мог позволить себе иметь недвижимость. Это был не просто дом, а почти дворец: живописный, старинный, с великолепным фасадом и прекрасной землей вокруг. Находился он в превосходном состоянии, хотя в нем давно никто не жил, если, конечно, не считать многочисленных птиц, облюбовавших его изящную крышу, окольцованную аккуратными художественными башенками.

Птицам там, по-видимому, жилось замечательно, причем птицам самых разных видов, а вот людей дом никак не желал принимать. Его владельцем, если верить документам, являлся некий Оливер Радж, правда, Норт его никогда не видел. И все, кто желал приобрести этот дом, тоже не были с ним знакомы, потому и обращались в риэлтерские и юридические конторы с целью узнать больше и оформить документы купли-продажи пускай даже без личного знакомства с хозяином.

В таких операциях не было ничего необычного, но не в этом случае.

Норт не смог найти Оливера Раджа, хотя знал его адрес, телефон и еще некоторую дополнительную информацию. Существование этого человека было неоспоримо, но… только на документах. В реальной жизни он был словно невидим, а без его участия и подписей продажа была невозможна. В сущности, никто даже не знал, хочет ли он вообще продавать этот дом. Все знали только, что особняк, стоящий на холме, на краю Апрельской Долины, заброшен, и многие богачи любой ценой хотели завладеть таким великолепным поместьем.

Один из них вымотал Норту всю душу, требуя, чтобы он немедленно нашел владельца и оформил все необходимые для покупки документы, не желая слушать о каких-либо препятствиях. В конце концов, Норту пришлось объявить ему о невозможности сделки, и буржуй счел это едва ли не оскорблением, обвинил в некомпетентности и даже пригрозил разрушить его карьеру. Но, к счастью, не разрушил, так как юристы из других компаний вскоре дали ему точно такой же ответ.

Питать теплые чувства к этому делу после такого инцидента Норт, конечно, никак не мог. Впоследствии к нему еще не раз обращались с таким же запросом, но теперь он решительно отказывал, не желая повторять старой ошибки. Отказывал, но для своего интереса пытался снова найти невидимого владельца, и каждый раз терпел поражение.

Кто-то другой бы просто плюнул и перестал обращать внимание, но Норт не мог. Он не привык так глупо проигрывать и потому каждый раз раздражался, вспоминая эту историю. Что интересно, его бесил даже не столько невидимый владелец, сколько сам особняк – эта величавая махина, чуть не стоившая ему карьеры.

Хотя конкретно сейчас Билл его бесил не меньше. Знал же, как кипятит его эта тема, а взял и напомнил. Еще и перед сном! И это лучший друг с детского сада! Норт хотел позвонить ему прямо сейчас и высказать несколько не самых нежных слов по этому поводу. Но это было бы уж слишком незрело, поэтому он молча терпел, надеясь только, что теплый душ и чашка чая помогут ему залатать больное место.

Его машина ехала прямо к повороту, за которым разыгрывалась настоящая драма. Лихачей встречается много. В основном это те, кто не верит в вероятность аварии на дороге. А ведь любому человеку так легко умереть.

За поворотом у гружёного трубами тягача порвало сразу два троса. Первый лопнул, а второй под тяжестью металла разорвался сразу вслед за первым. Груз с оглушающим грохотом посыпался. Водители, едущие следом или навстречу, не успевали реагировать. А те, кто успевал, уже ничего не могли поделать с инерцией. Ни одна машина, даже самая лучшая, не может остановиться резко. Если её колёса перестают крутиться, она всё равно ещё какое-то время мчится вперёд, визжа покрышками по дороге и выбивая из трения дымок с запахом горелой резины.

Трубы сыпались, а ни в чём неповинные водители напарывались на них или съезжали в глубокий кювет. Кому-то повезло, кому-то не очень. И всё это происходило за поворотом, сделанным крайне неграмотно. Во-первых, поворот шёл резко в гору и, соответственно, из неё, во-вторых, весь обзор закрывали деревья, поднявшиеся выше протянутых от столба к столбу проводов.

Норт не мог видеть происходящего. Он ехал прямо на влетающие одна за другой машины. У него никаких шансов не осталось, потому что он что-то уронил в салоне, наклонился. И в этот момент из-за поворота машина вылетела, подброшенная вверх вставшим горкой днищем легковушки. На лету машина перевернулась штопором и пошла на приземление прямо на машину Норта. Он словно очнулся. Вещицу-то с пола он подобрал, а сманеврировать уже не успевал. Он тут же её обратно выронил и попытался вывернуть руль.

Он не успевал. Физики со всего мира, решай они эту задачку, единогласно сошлись бы во мнении, что планирующая машина состыкуется с крышей авто Норта, протащит его за собой назад, сминая весь салон, независимо от того, в какую сторону он свернёт. У него попросту не было ни секунды времени.

Он тоже это осознавал, поэтому одновременно прибавил газа, чтобы проскочить место стыковки. У него бы получилось, если бы прямо из-за поворота на него не выскочила ещё одна машина, протаскивающая за собой раскатившиеся трубы и виляющая из стороны в сторону. Был бы шанс, оставайся дорога ровной, но это был пологий склон, и трубы с автомобилем, катящиеся под уклон, только набирали скорость.

Норт не мог видеть, что происходит за плотной полосой деревьев, и что случится через секунду. Он ускорился. Падающее авто грохнулось прямо за ним. Он даже не обернулся и в зеркальце не глянул, оценил ситуацию по плавности движения. И краешком не затронуло. Зато спереди на него уже мчалась другая опасность.

Страх на его лице.

Любой бы запаниковал.

Чувство, будто мир зависит от тебя.

Съезжающая вместе с трубами машина словно наткнулась на невидимую стену, сработавшую как трамплин, и взмыла в небо, дважды перевернувшись при подъёме. Норт уже педаль тормоза давил. И всё, что ему досталось от последствий – это удар трубы в бампер, плашмя. Вся машина вздрогнула, чуть назад не отскочила. К первой трубе присоединились друг за другом ещё четыре, усиливая ряд ударов и вибрацию всего корпуса.

Норт сидел, полностью неподвижный, крепко, до побелевших костяшек, стискивая в руках руль. Он дышал учащённо, а тело наверняка начинала пробивать запоздалая дрожь. Показалось даже, что и губы у него посинели. Выглядел он не ахти с самого начала, а теперь и вовсе стал на тень походить.

- М-да, нервы-нервы… - на вдохе произнёс Кроули, прежде чем ступить на асфальт. Он бесцеремонно открыл дверцу его машины и сел на сиденье рядом с водительским.

Норт резко к нему развернулся и приклеился взглядом, в котором пока не возникало недоумения – не до того было. Кажется, он просто смотрел и не понимал, не успевал за происходящим. Но под этой маской он уже собирался с мыслями и старался не сорваться. Его выдавали руки. Они всё ещё дрожали. Вероятно, будут дрожать до самого вечера, а то и до утра.

- Кто вы? – первое, что спросил Норт.

Кроули отвернулся к ветровому стеклу, наблюдая за постепенно останавливающимся движением. Норт только на него смотрел, взгляда не отводил. Кажется, его это приводило в чувство.

- А я помню тебя, - ответил Кроули. – Никогда не забывал.

Он продолжал сидеть и следить за аварией. Он видел каждое движение. Он чувствовал, как земля содрогается от чудовищных ударов. Он улавливал едва ощутимый запах разливающегося бензина, но вряд ли существовала опасность пожара. На неработающем двигателе бензин без посторонней помощи не вспыхнет.

- Проклятье, - Норт отвернулся, рискнул оторвать одну руку от руля и накрыл ей верхнюю половину лица, пряча кончики пальцев в волосах. Его волосы тоже задрожали, следуя за пальцами. Он руку в кулак собрал, зажимая в нём волосы, но не слишком сильно. Его даже не очень волновало, кто находится с ним рядом и как он здесь очутился. Он видел, как Кроули подсел, а остальное – обычные детали, которые ему сейчас абсолютно не были нужны. Не в ближайшие пять минут.

Кроули сам посмотрел на него и спросил:

- Доехать сможешь?

- В обход, - подтвердил Норт. – Кто ты, чёрт возьми?!

- Случайный свидетель, который счёл необходимым поддержать незнакомца в трудную минуту.

Он не должен был делать этого. Он не должен был появляться внезапно. Но он знал, что иначе могла случиться беда. Почему только Норт заботил его?

Кроули тронул его плечо, мягко, в жесте поддержки, и провёл до предплечья, а потом снова вверх. Норт терпел это безобразие, как и тогда, при их первой встрече.

- Что ты делаешь? – спросил он, изо всех сил стараясь придавать голосу будничности, но получалось с натяжкой.

- Бицепсы проверяю, - ответил Кроули. – Хорошие бицепсы, плотные, я доволен, - он и не подумал руку убирать. Норт дёрнул плечом, что совершенно напрасно.

- Я рад, что мои бицепсы тебе пришлись по нраву, но, если ты не заметил, там… - Норт указал в направлении аварии. Всё движение уже закончилось, оставались последствия. Не все так легко отделались. Среди пострадавших было три трупа – Кроули точно это знал. Он отчётливо видел всё происходящее, с начала и до самого конца, выделяя ключевые моменты. Однако он не заинтересовался ими, не посочувствовал никому из них, их семьям, которые будут долго реветь над гробом. Ему было всё равно. Смерть всегда сопровождает жизнь, рука об руку. Это естественно.

- Заметил, - после некоторой паузы подтвердил Кроули.

Норта абсолютно не волновала его игра слов и тонкости высокоинтеллектуальной беседы.

- Полиция, - Норт словно только сейчас очнулся, схватился за мобильник. Наверняка и без него уже десять раз позвонили, но если ему так будет спокойнее, то пусть тоже позвонит.

Норт заговорил, вкратце пересказывая в трубку всё, что увидел, отвернувшись от Кроули к противоположному окошку, будто стесняясь. Он ещё не раз вспомнит как по-волшебству взмывшую в воздух машину. Он ещё поломает голову над личностью незнакомца, подсевшего в его машину, едва она остановилась. Но Кроули всего лишь хотелось убедиться, что он не пострадал и в своём уме.

Он мог убедиться, и не заходя так далеко.

Он покинул салон. Только на обочине остановился, долго смотрел на Норта пронзительным взглядом, как будто мог рассмотреть его мышечную ткань, кровоток и скелет.

- Сейчас я тебе не нужен, - произнёс он в пустоту перед собой, но видя Норта, сосредоточенного на собеседнике. Норт, кажется, не придал значения побегу пассажира, а то и вовсе не заметил. В стрессовом состоянии очень легко растеряться, когда со всех сторон наваливается гора мыслей и страхов.

Кроули развернулся и шагнул с обочины вниз по склону, не оборачиваясь. Вовсе не обязательно смотреть в упор, чтобы видеть человека насквозь.

Норт плохо помнил, как добрался до дома, как вообще умудрился доехать, не попав в очередную аварию, как открыл дверь и упал, не раздеваясь, на кровать, выжатый, словно апельсин, прокрученный через соковыжималку.

Полиция приехала быстро, и до тех, кто не сильно пострадал, ей не было никакого дела. Ему пришлось подписать лишь пару бумаг, которые – в этом не было никаких сомнений – едва ли кому-то были нужны, после чего один из офицеров порекомендовал ему ехать домой, а со страховкой разбираться когда угодно, но только не сейчас.

Норт вовсе не собирался этого делать. Он видел, что стало с водителем грузовика, по вине которого произошла авария, видел и два других трупа, один из которых принадлежал двенадцатилетней девочке, и чего точно не видел и не находил, так это желания привлекать внимание к ничтожным повреждениям своей машины. В это трудно было поверить, но повреждения действительно были совсем незначительны, несмотря на всю ту незабываемую карусель, через которую его пронесло, но даже будь они серьезнее, он бы все равно не стал ничего выбивать. Он бы, в любом случае, покинул это место – перепуганный до смерти, но живой. Живой, что было, как ни крути, гораздо важнее всего остального.

По правде говоря, он совершенно не верил, что сможет заснуть после пережитого. Но, видимо, утомление последних недель дало о себе знать или, может, стресс отразился таким неожиданным образом, но он вылетел почти сразу после того, как упал на кровать, и спал, как мертвец, до самого утра. А утром, открыв глаза, долго лежал, не двигаясь, смотрел отрешенным взглядом в окно в прорезях штор и медленно осознавал произошедшее накануне.

Мысли так тяжело вращались у него в голове, что он не сразу смог вычленить главную из них. А, по сути, она была очень простой, и когда он смог ухватиться за нее, ему стало немного легче.

Он выжил.

Он действительно выжил в этой адской аварии. Аварии, которая пощадила далеко не всех. Выжил практически чудом. Или даже не практически.

Истерию облегчения он пережил еще вчера, когда ехал домой с подрагивающими на руле руками и сыпал слезами стресса и припадочной радости на этот же самый руль, почти не замечая этого. Сон же смягчил удар, нанесенный психике, и вернул способность более глубокого и ясного анализа.

Теперь он понимал, что авария была не только чудовищной, но и очень странной. У той машины не было никаких причин взмывать в воздух. Одно дело, если бы был взрыв – взрывная волна достаточной силы могла вызвать и не такую отдачу, но в том-то и загвоздка – взрыва не было. А машина взлетела. Ее будто что-то толкнуло снизу, хотя толкать было совершенно нечему. Машина, которая сломала бы Норта, как игрушку, не случись с ней этого необъяснимого полета.

И только сейчас он вспомнил кое-что еще более непостижимое. Появление парня в темном.

Вчера Норт был слишком ошарашен, чтобы соображать в полную силу, и потому не узнал его, а сейчас вспомнил. Это был тот самый человек, которого он однажды повстречал в особняке на Апрельском Холме, и с которым они тогда выпили чаю в кафе неподалеку. На редкость невыразительная персона, которую даже оказалось трудно запомнить. Хоть и с характером, очень уверенная в себе и довольно настырная.

По всей видимости, он был ровесником Норта, может быть, на пару лет старше. В его внешности не было ничего отталкивающего, но и красавцем он не казался, хотя женщины, наверно, находили его весьма привлекательным. Он был примерно одного роста с Нортом (а Норт был достаточно высоким, хоть и не чересчур), обладал худощавым и при этом крепким телосложением, непримечательными серыми глазами и черными волосами. Вот всё, что Норт мог сказать о нем.

Это был обычнейший человек, мимо которого можно пройти и даже не заметить, что с кем-то пересекся. Такой обычный, что это даже немного раздражало. Даже тот поход в кафе, к которому его практически принудили (а это удавалось далеко не каждому), не задержался в памяти Норта надолго. Хотя это было, пожалуй, даже несколько странно.

Как бы то ни было, сейчас незнакомец – Норт с трудом вспомнил его имя – казался ему не только необычным, но, наверно, самым непостижимым из всех, кого он знал до сих пор. Его вчерашнее появление было просто невероятным. Норт и сейчас не мог понять, как он вообще там оказался. Но он не был участником аварии – почему-то в этом у него не было никаких сомнений. Уж слишком спокойным был Кроули, да и потом Норт его нигде не видел. А значит…

А значит, он действительно просто проходил мимо и решил помочь теряющему себя от ужаса знакомому. Только верилось в это с трудом. С чего бы ему гулять вдоль дороги? Еще и в таком месте, где даже нет тротуаров?

Битых полчаса Норт плавал в своих соображениях, не находя никаких адекватных объяснений, а потом звон будильника отвлек его внимание. У него был автоматический будильник, каждое утро звонил в одно и то же время (хотя он спокойно просыпался и без него), а сейчас как раз было восемь утра. Норт надавил на рычажок, понимая, что никакая сила не заставит его сегодня поехать на работу. Похоже, выходной он возьмет не когда-нибудь, а прямо сейчас.

Звонить Биллу он не стал, так как не хотел с утра пораньше впускать в свою жизнь хаос, поэтому позвонил Джиму, своему заместителю, и, предупредив о неожиданном перерыве, отправился в ванную. Он все еще был в костюме, в котором нырнул вчера в эпизод, достойный новой части Форсажа. Не нашел в себе сил даже раздеться. Зато теперь ничто не мешало ему хоть как-то отмыться от болезненных воспоминаний.

Душ действительно немного помог; во всяком случае, выйдя из ванной, он даже почти не разозлился, увидев на экране трезвонящего мобильника имя Билла. Уж конечно, не доложить второму директору о таком исключительном событии, как уход Норта на выходные, было просто невозможно.

- Да, Билл.

- Что с тобой, братишка? Ты заболел?

- Нет, я в норме, - ответил Норт и тут же пожалел о своих словах. – Хотя да, приболел немного.

- Эй, нет! Если бы правда заболел, ни за что бы не признался. Что случилось?

Норт знал, что Билл, в любом случае, рано или поздно узнает об аварии, поэтому решил встретить удар сразу.

- В аварию попал. Скажем так: немного стрессанул. Продуктивно работать сейчас точно не смогу.

- Подожди! Речь случайно не об аварии на 101-ом шоссе?

- Откуда ты знаешь?

- Блин, ты в нее попал? Да с утра все новости только об этом! Черт, сиди дома, я сейчас приеду!

- Билл, я в норме. Не надо приезжать. Я просто шок пережил. Физически абсолютно цел.

- Заткнись! Мы сейчас будем!

И бросил трубку.

- Мы? – спросил Норт в пустоту, уже морально готовясь к бешеной заботе мамочки-Билла, в которую он всегда превращался, когда близкие ему люди попадали в беду. Этот раз не стал исключением, но был и некий плюс: Билл приехал не один, а со своей женой Хиди, которая хоть немного, но могла его контролировать.

- Зачем ты привез бинты? – спросил Норт со смешком, разгребая огромный короб всевозможных спасательных, по мнению Билла, средств, в число которых также входило множество разнообразных конфет и шоколадок. – Я же сказал: я не ранен.

- Да черт тебя знает! Ты подыхать будешь, все равно скажешь: я в норме.

- Но я правда в норме. Перестань уже бушевать. Хиди, садись, пожалуйста.

Они устроились в гостиной. У Норта была двухкомнатная квартира, очень просторная и уютная: с удобной спальней, комфортной кухней и большой гостиной в светло-зеленых тонах. Гостиная ему нравилась больше всего, особенно пухлый шоколадно-коричневый диван в центре, на котором он иногда даже спал.

Как и следовало ожидать, Билл не успокоился, пока он не рассказал всех подробностей. Как будто здорового вида товарища ему было недостаточно, но Норт не возмущался: иначе Билл просто не мог. Он рассказал всё, что помнил, утаив разве что момент с взлетевшей машиной. Смолчал не потому, что считал это какой-то особой тайной, а потому что опасался, как бы Билл не усомнился в сохранности его рассудка. Встречу с Кроули тоже придержал, просто не представляя, как о ней рассказывать.

- Черт, почему ты мне не позвонил?

- Билл, не говори ерунды. Зачем мне было тебе звонить? Мне не требовалась твоя помощь.

- Слава Богу, всё обошлось, - сказала Хиди в потрясении; рассказ Норта сильно напугал ее. – Такие аварии редко случаются. И надо же было именно тебе там оказаться.

- Там не только я оказался. И далеко не всем так повезло. Ну а теперь хватит об этом. Билл, ты чем нагнетать, попробовал бы лучше отвлечь меня.

- Утром звонил клиент по поводу того особняка. Он настроен решительно.

Хиди расхохоталась (она знала о трудностях Норта с этим делом). Норт и сам покачал головой с изумленной усмешкой:

- Лучше бы я молчал про «отвлечь».

- Он к нам прилип, Норт, - сказал Билл, посмеиваясь. – У тебя нет выбора.

- И что им спокойно-то не сидится?

- Этого интересует не столько сам особняк, сколько Янтарное Полотно на верхнем этаже.

- Что еще за Полотно?

- Ты не в курсе? – Билл так и вытаращился. – Ни разу не изучал перечень имущества?

- На кой оно мне сдалось? Моя задача – продать дом, его старье меня не волнует.

- Зануда. Короче, там на четвертом этаже есть необычная штуковина – я сам, правда, не видел – огромный цельный кусок дорогущего янтаря с вкраплениями золота. Он там образует что-то вроде узора на полстены, и, по слухам, его можно продать дороже, чем сам дом.

- Подожди. Это что-то типа картины?

- Нет. Вмонтировано прямо в стену. Это прям как часть дома, но при желании, сам знаешь, все можно отодрать.

- И этот тип хочет купить дом только ради этой хреновины?

- Похоже на то.

- Мудак какой-то. Пусть катится. Да и неохота мне опять играть в прятки с несуществующим Оливером Раджем. И почему ищу всегда только я?

Хиди снова рассмеялась, а Билл заявил с усмешкой:

- Ты еще вернешься туда, я уверен.

Норт только рукой махнул. После вчерашних приключений он был так измотан, что даже ненавистное дело не вызывало в нем той степени ярости, в которую он впадал при его упоминании обычно.

Уже занималась заря, когда Джек подскочил в кровати. Это была обширная, просто необъятная кровать, видимо, предназначенная для целого гарема, а не для супружеской четы. Если только дизайнеры не рассчитывали, что в этой кровати будет спать вся семья целиком: супруги и штук пять детей. При желании ещё и родители обоих супругов уместились бы, но тогда пришлось бы потесниться.

Джек быстро моргал глазами, не понимая, что происходит. У него было самое обычное имя. И работа у него была самая обычная. Зато хобби у него было не самым обычным. Не редким, но и не заурядным. Его так и звали в узких кругах – Джек-коллекционер. Любил всякие антикварные штучки и красивости, имеющие хоть какое-то отношение к старине.

- Джек? – рядом с ним точно так же сидела и озиралась по сторонам его жена. Они вместе подскочили по неведомой причине, и вместе не знали, что делать или сказать. Оставалось выбрать стандартный вариант и начать успокаивать. Плевать на слова или причины. Главное – начать говорить. В полумраке раннего утра уже хорошо было видно очертания предметов и выражение лица чуть испуганной супруги, что наконец нашла наиважнейшую точку опоры с утра пораньше и остановила на ней взгляд. Этой точкой оказался Джек.

- Это землетрясение? – спросила она.

- Я проверю, - Джек скинул одеяло и погрузил ступни в мягкие тапочки. Он сразу поверил в выводы жены, потому что сам вообще ничего не мог вспомнить, кроме притуплённой паники, из-за которой и вырвался в реальность.

Он не слышал предупреждений, он не видел волнения животных, хотя все вокруг говорят, что они предсказывают стихийные бедствия. А за окном всё так же невозмутимо заливалась камышовка, выводя свои навязчивые рулады.

Джек спустился в холл и не увидел ни следа землетрясения. Все вещи стояли на своих местах. Не попадали даже неустойчивые статуэтки.

Джек сел прямо там на большой колченогий диван, тоже антикварный, приобретённый очень выгодно. На стенах красовались фрески, на полках возвышались вазы с замысловатыми узорами. Было даже что-то египетское, похожее на урну для мумифицированных органов.

Джек глянул на время. Сегодня он рассчитывал надавить на контору, чтобы они поспешили с оформлением документов. Ему уже не терпелось получить Янтарное Полотно, о котором он только читал. Никто даже ни разу его не сфотографировал, только рисовали. И то, что попалось на глаза Джеку, стоило всех тех денег, которых ориентировочно стоил дом вместе со всем участком, на которым стоял. В этом доме можно было и жить, и сдавать комнаты в аренду, и переоборудовать в гостиницу в стиле ретро. Прибыльное дело. Или даже сделать музей для всех своих коллекционных изделий.

Было ещё очень рано. Непозволительно рано. Он не мог ни с того ни с сего разбудить человека и потребовать немедленно заняться документами. Он сам потянулся за папкой бумаг, где были все сведения и цифры, и вчитался, повторно их изучая. Навскидку – ничего сложного, никакихпрепятствий, никаких причин для постоянных «ждите». Сегодня он обязательно надавит на адвокатов. Если не захотят говорить внятно, не ссылаясь на какие-то там затруднения, он до начальства дойдёт.

- Оно будет моим, - произнёс он, снова наталкиваясь на перечень имущества, где Янтарное Полотно числилось чуть ли не в самом начале.

Потом он почувствовал качку. Это было землетрясение, о котором упомянула супруга. То самое невозможное явление, о котором даже не предупредили птицы, до сих пор невозмутимо заливавшиеся за окном. Тем не менее, качка прекратилась, сменившись на едва слышный свист с примесью шипения. Чем дальше, тем отчётливее становилось это шипение. И только когда Джек осознал, что проблема может быть чуть более серьёзной, чем обычное землетрясение низких баллов, он швырнул документы на диван и метнулся к подвальной двери. Как по команде, птицы за окном замолчали, послышался даже взмах крыльев. Но маленькие птички летают тихо. Это всего лишь иллюзия.

Джек мчался в бойлерную, как сумасшедший. Опасно было делать личную бойлерную, но супруга вечно ворчала, что коммунальные службы не заслуживают тех денег, что им платит население, и потребовала личное отопление на холодные периоды. Джек ворвался в бойлерную и увидел, что от тряски перекосило все стойки. Прямо под ним в пол ударило ещё раз. Он пошатнулся, ухватился за стену. Прямо на его глазах сорвало все трубы до основания – и ядовитый газ ударил ему в лицо. Джек ничего не успел сделать, только глубоко вдохнуть. Сделал как раз то, чего делать не стоило. Он закашлялся, моментально увидел перед глазами круги, за горло схватился обеими руками. Крик спустившейся вслед за ним супруги услышал уже лишь краем уха.

Дом ещё раз качнуло, как будто неведомое чудовище рвалось из-под низа на поверхность. Камни из кладки метнулись к противоположной стене, высекая сноп искр.

Потом приехала полиция, вслед за ней скорая, а затем репортёры. Хотя к чему уж скорая? Там если только обгорелые кости вытаскивать, и то на стол патологоанатома их не положишь – вскрывать нечего. После такого жара не уцелеет ничего. Скоро по телевидению новости разлетятся, что, мол, прямо в черте города взрыв и пожар. Эксперты будут искать причины и, разумеется, найдут развороченный подвал. Ни одно человеческое строение не выдержит, если вмешается стихия.

Кроули видел этот квартал издалека. Видел, как в небо поднимается оранжевое пламя, уже на излёте меж домов, а выше – чёрный дым. Отовсюду слышались сирены стекающегося в одну точку служебного транспорта.

Кроули постоял немного, всё ещё рассматривая итоги происшествия.

- Жуть, - пробормотал он.

Джек-коллекционер был слишком эгоистичным. Он не воспринимал слова «невозможно». Он был из тех людей, которые считают, что за деньги можно купить всё. Этим он был в какой-то мере опасен. И этим он не давал покоя юристам, которых начал бы периодически, раз в день точно, подталкивать к выгодному для него исходу.

Он знал, что Норта сейчас нет в офисе, поэтому зашёл туда и остановился, рассматривая коридор в обе стороны. Идти следовало направо. Он никогда раньше такого не делал, поэтому чувствовал себя не совсем комфортно. Вроде, никаких затруднений, обычный день из жизни обычного человека.

- Могу я вам помочь? – как по сценарию, перед им вырос человек в строгом костюме.

- Я поверенный Оливера Раджа, - Кроули вытащил из внутреннего кармана бумаги и протянул собеседнику. – Где я могу передать его распоряжение?

- Оливер Радж? – брови собеседника взлетели. – Вы сказали, Оливер Радж?

- Ну да, а что, с ним какие-то проблемы? По-моему, мой подопечный весьма респектабельный человек, не замешанный ни в каких грязных делах.

- Нет, дело не в этом, - юрист ухватился за Кроули, едва ли не физически, чуть за ручки не препроводил к большому столу с компьютером и стулу напротив него, а сам плюхнулся за компьютер и тут же застучал по клавиатуре, продолжая краткий рассказ. – Оливер Радж стал почти легендой. Как мы ни пытались связаться с ним, ни у кого не получалось. Даже официальные запросы в госархивы не дали никакого результата. Мы начали думать, что это мистика какая-то. Ну, знаете, странные вещи вокруг имени, а потом вылезает какая-нибудь старая фантастическая история, - он замолчал, а Кроули продолжал молча смотреть. Тогда собеседник засуетился и принялся оправдываться. – Я не хочу сказать, что господин Радж вампир или кто-то вроде того. Влияние кинематографа сказывается на всех слоях населения.

Кроули терпеливо выслушал, видя, что собеседник уже сам был не рад, что завел эту тему. Обычно люди начинали с официального знакомства, так проще и нет риска случайно оскорбить человека по незнанию.

- Простите, - Кроули оставался невозмутимым. – Как я могу к вам обращаться?

- Джим Лестер, - назвался тот резво, но руки не стал протягивать, наконец-то возвращаясь к этикету. – Заместитель начальника. Его сейчас нет в офисе, так что всё, что вы хотели бы сказать ему, можете сказать мне. Так вы поверенный господина Раджа? А как…

- У меня очень мало времени. Надеюсь, вы меня простите за поспешность, - перебил его Кроули. – Самолёт отбывает уже через час, поэтому позвольте передать официальную просьбу и оформить её как можно скорее. Мой клиент не намерен продавать дом, стоящий в Апрельской Долине, - он протянул папку документов. – Здесь всё есть. Думаю, если вы сможете просмотреть это сейчас, мы дооформим всё недостающее, если таковое имеется.

Кроули знал, что недостающего не будет. Он хорошо ориентировался в юридической сфере. У него на руках были даже заявления соседей, что владелец дома, собственно, как и сам дом, никому не мешает.

- Да, конечно, - заверил Джим и тут же, не сходя с места, взялся за просмотр документов, время от времени возвращаясь к компьютеру и что-то там набирая – сверял сведения и не находил различий.

Кроули ждал. Он не двигался, пока Джим не подхватился, резко. Так резко, что Кроули сам чуть не встал, только глаза на него поднял.

- Неужели я что-то не так составил? – спросил Кроули.

- Нет, что вы? – Джим выметнулся из-за стола и потянулся к кофеварке. – Простите, не предложил вам кофе.

- Нестрашно, - заверил Кроули, - я не так и хочу…

Но перед ним уже выросла чашка кофе.

- Простите, мне нужно сделать один звонок, - Джим за телефон схватился, снова начиная суетиться.

- Звоните, - кивнул Кроули и напомнил. – Но мне нужно быть в аэропорту уже… - взгляд на часы, - через сорок минут.

- Тогда всё в порядке. Тут близко и практически никогда не бывает заторов.

Джим выбежал с телефоном в руке. Будет звонить боссу – Кроули ничуть не сомневался. Он и прислушиваться не стал, однако эта новость его не слишком обрадовала. Он хотел закончить поскорее, а его вынуждали ждать. Всемирный бич всех слоёв населения – всегда и всех заставлять ждать и ждать самим. Везде. В любом государстве, в любую эпоху.

Джим вернулся, на ходу засовывая телефон во внутренний карман пиджака:

- Простите, - повторил он.

- Ничего, - заверил Кроули.

- Я не вижу никаких спорных моментов. Номера документов я проверил. Всё законно. А документы, предоставленные вами, я забираю, да?

- Вы юрист, - приподнял брови Кроули. – Не надо спрашивать у меня разрешения. Только, если это всё, можно мне…

- Да-да, конечно, - Джим, едва присев, снова взвился вслед за Кроули. – Вызвать вам такси?

- Не нужно, я на машине.

Кроули быстро распрощался. Джим запоздало вылетел следом – ну и суетливый же человечек – но никого не обнаружил в коридоре. Кроули усмехнулся от его запоздалого вопроса, прозвучавшего недоумённым тоном:

- А как ваше имя?

Он мог бы проверить удостоверение личности, но не проверил. Купля-продажа дома на холме и правда стала легендой для всей фирмы. Наверняка даже на спор подняли: кто продаст этот дом, тот и в дамках. Тому наверняка премию выписали бы огромную, размером, наверное, в целую зарплату. Но теперь всё. Теперь никто не посмеет пальцем тронуть этот дом. И на всякого дотошного коллекционера будет надёжная управа – официальный документ.

Кроули покинул здание и, кажется, весьма вовремя, потому что не желал становиться свидетелем последовавшей за этим сцены.

========== Глава 2. Загадки ==========

Норт даже не ожидал от себя такой реакции. Не думал, что, услышав новость о фантастическом поверенном Оливера Раджа – еще более фантастическом, чем сам вышеупомянутый, тут же подорвется в офис, забыв о своем стрессе, взятых выходных, вообще обо всем на свете.

Джим передал всё как-то сумбурно, видно, сам еще был в шоке, но суть не вызывала вопросов: появился некто с кипой достоверных документов, раз и навсегда закрывающих вопрос о продаже особняка в Апрельской Долине. Вот эти-то документы Норту и не терпелось увидеть, чтобы самолично убедиться в их надежности, а заодно узнать все возможное о таинственном представителе.

Тот факт, что именно в этот день его не было в офисе (что вообще-то случалось крайне редко), злил его чуть ли не до слез. Он хотел бы лично разобраться со всем, собственными руками поставить точку в деле, высосавшем из него столько крови, лично поговорить с поверенным, о котором до этого дня никто ничего не слышал, но даже в этом ничтожном желании ему было отказано.

Его появление в офисе стало для всех неожиданным и, как он заметил, весьма пугающим. Это, в свою очередь, навело на неприятные подозрения его самого.

Документы с подписями Оливера Раджа уже были в его кабинете, и за их изучение он взялся немедленно. Через полчаса ему стало ясно, что дело было не просто чистым, оно было безукоризненным, как сама конституция. Всё было учтено: даже такие справки и заявления, которые при составлении подобных документов вовсе не требовались. Это немного успокоило его – все же дело и вправду было окончательно закрыто – но вопросов тоже вызвало немало.

- Кто этот поверенный? – спросил он Джима, чуть ли не ворвавшись в его кабинет. – Имя, фамилия, из какой компании?

Джим был младше их с Биллом на два года, но в знаниях и хватке мог дать фору кому угодно в их конторе. Он был очень тихим, ответственным и ужасающе внимательным. Внешность у него была довольно примечательной: он не был высок, но телосложением напоминал борца; волосы у него были светло-русые, почти блондинистые, а цвет глаз вообще нельзя было определить: он то казался серовато-голубым, то серовато-зеленым, никто, в общем, особо не вглядывался, но эти глаза видели всё, и даже обмануть их редко кому удавалось.

Он работал с ними четыре года, и за все это время к нему не было никаких нареканий, но сейчас его робкий взгляд и нерешительный вид говорили яснее всяких слов: день поражения таки настиг его.

- Простите, мистер Кэндл. Я забыл спросить его имя.

- Ты шутишь? – Норт не поверил своим ушам. – Мне сейчас не до шуток, Джим, правда.

- Это не шутка, - покачал головой бедолага. – Он очень спешил. Я только успел проверить документы, а он уже убежал. Простите, это моя вина. Я был в шоке, он появился так неожиданно…

- Тебе повезло, что ты образцовый работник, - процедил Норт сквозь зубы, - а я не свирепый босс, которому плевать на ценных сотрудников. Но, черт возьми, Джим, это же так непрофессионально! Это не страшная ошибка, я признаю, тем более что документы в полном порядке, но от того она лишь глупее! Не спросить имя и фамилию представителя! Ты просто убил меня.

Он нервно шагнул в сторону окна, стараясь подавить обуревавшую его досаду. Джим в это время молча стоял перед своим креслом, не рискуя отрывать взгляда от пола. Норт почти никогда не выходил из себя, но если такое случалось, в ужас от его гнева впадали все.

- Ладно, ладно, - сказал он наконец, более-менее справившись с собой. – Я не прав, что так вспылил. Ты все сделал правильно, а эта ошибка всего лишь пустяк. Даже если бы я знал его имя, это бы ничего не дало, - он устало усмехнулся. – Просто столько лет было потрачено на это дело. Хотелось узнать о нем хоть немного больше.

- Я понимаю, шеф. Мне самому стыдно. Но дошло только после его ухода.

- Очень прыткий парень, судя по всему, - Норт подошел к столу, рассеянно разглядывая лежащие на нем предметы. – Как он хоть выглядел?

- Как… Да не знаю. Обычно.

- Обычно? – что-то скользкое и темное зашевелилось у Норта в голове, но так и не всплыло на поверхность. – Ну да ладно. Ничего не поделаешь. Да и неважно. Главное, что документы подлинные.

- Да уж. Это было прямо как чудо.

- Представляю, как вы здесь все всполошились.

- Всполошились – не то слово. Мистер Кэндл?

- Что?

- С вами все в порядке? Я имею в виду: вы ведь в аварию попали. У вас неважный вид, если честно.

- В последнее время у меня всегда такой вид, - справедливо заметил Норт, беря со стола фотографию в рамке. – Нет, я в порядке. Но отдохнуть не помешает.

- Конечно. Не переживайте. Больше я так не ошибусь.

- Очень надеюсь. Почему ты держишь здесь эту фотографию? Ты же плохо вышел. Мы все на переднем плане, а ты на краю, да еще и пол-лица срезано.

- А мне нравится, - хмыкнул Джим, вежливо забирая рамочку обратно. – Это веселая фотография.

- Нет, так не пойдет. В следующий раз, когда соберемся, сделаем нормальную. Ладно, поеду я, пожалуй. Срочных звонков не было?

- Ничего, с чем бы мы не могли справиться. Хотя нет… Звонила Катарина Белтон.

- Зачем?

- Хотела поблагодарить вас. Вы ведь практически спасли ее.

- Ерунда.

- А вашего личного номера у нее нет.

- Не перезванивай ей. Но если еще сама позвонит, дай мой номер. Рабочий мобильник я брать не буду, иначе это будет не отдых, а работа на дому.

- Это точно, - Джим понимающе усмехнулся. – Отдохните хорошенько.

- Постараюсь.

Несмотря на усталость, ставшую теперь как будто еще тяжелее, Норту не хотелось возвращаться домой. Вместо этого он пешком направился в сторону центра (в офис он приехал на такси, так как машину пришлось сдать в ремонт), надеясь перекусить где-нибудь и просто насладиться отсутствием суеты.

Ему не верилось, что дело с особняком с Апрельской Долины действительно осталось позади, став лишь очередной главой его профессиональной деятельности. Стоит отметить, слегка затянувшейся главой. Он не совсем понимал своих чувств по этому поводу. Было как-то странно: спокойно и в то же время… странно. Он не стал углубляться в это непонятное состояние. В кои веки никто его не беспокоил, и меньше всего ему хотелось беспокоить себя самому. Да и глупо было бы тратить на это выходные, которые и без того нечасто ему выпадали, пускай даже виной этому был он сам.

Норт зашёл в маленький ресторанчик. Одно название – ресторанчик. И помещение было небольшим, и обслуживали там официантики, и стоимость блюд не как в ресторане, а доступная для большинства обычных людей. Он только сел, как к нему уже подбежала официанточка, миленькая девочка, наверняка студентка, после учёбы работающая на износ. Кушать всем хочется, за учёбу платить, за общежитие, а на достойные места студентов не берут, потому как день неполный.

Кроули сидел на крыше на корточках, уперевшись запястьями в бёдра и свесив кисти между ними. Чуточку в стороне галдели галки, словно вовсе его не замечали. Кроули только покосился, как они разом затихли, насторожились, даже присели, как для взлёта. Кроули уже отчётливо к ним повернулся и махнул рукой. Они тотчас же подорвались и чёрным облаком взмыли в небо, голося ещё громче, однако не улетали, как будто их что-то сюда тянуло.

Кроули встал в полный рост, всё так же смотря вниз, сквозь стекло с отблесками. Он видел, как Норт показывает на меню, потом смотрит на официанточку, а она улыбается. Кроули продолжал смотреть, не меняя выражения лица, а потом, когда она убежала выполнять заказ, он обратил внимание на улицу внизу. Многолюдно. Это являлось проблемой. Хотя если Кроули сделает так…

Он сделал шаг вперёд, к краю крыши, и закончил его на тротуаре. От него тут же шарахнулась в сторону парочка, мимо прошла, но оба то и дело оглядывались. Даже если сделать так, люди спишут на обман зрения. А если начнут доказывать, их самих сочтут за полоумных. Хорошо если будет кому вступиться, а то в психушку упекут. Поди потом докажи, что в своём уме. Человеческое общество тем и удобно, что оно ни во что не верит. Школа и университет, коллеги на работе, родные и любимые учат каждого человека тому, чего в мире не существует. Не существует полтергейста или видящих призраков птиц. И не существует возможности в мгновение ока с крыши попасть на тротуар, не превратившись в лепешку.

Кроули ощутил на себе взгляд и обернулся. На него смотрела девочка, держащая за руку маму, переговаривающуюся со случайно встреченной на улице знакомой. День сегодня был удивительно солнечный. Кроули стоял так, что луч падал прямо на его лицо, а девочка подёргала руку матери и, не глядя на неё, сказала:

- Мам, смотри, у дяди глазки светятся.

- Солнечный отблеск, - пояснил Кроули, когда обе женщины резко замолчали и воззрились на него.

Он опустил веки и глубоко вдохнул, а потом, подняв их вновь, больше не глядел на незнакомцев, прошёл мимо, к дверям, не обратил внимания на встречающего возле дверей студента вместо охраны. Паренек вежливо кивнул, приветствуя гостя. Вряд ли Кроули выглядел важным. Он не носил шелков и дорогих колец. Он был незаметным, таким, как все.

И он сразу увидел ожидающего трапезы Норта, читающего какой-то документ. Работал даже вне офиса, за столом в ресторане. Трудяга-бедолага. Кроули улыбнулся. Ему не хотелось усмехаться, и он просто улыбнулся, адресовывая свою улыбку ему, сидящему напротив. Потом он к кассиру обратился:

- Всё, что закажет тот человек, - тычок в сторону Норта, - оплачу я, - и он продемонстрировал карточку.

- Как скажете, - получил он подтверждение и продолжил путь.

Кроули опустился на стул и продолжал смотреть, откинувшись на спинку. Видимо, человек всё-таки обладал неким самым простейшим чутьём, потому что Норт почувствовал чужое присутствие и опустил документ. Более того, он забылся и в следующий миг опустил его на колено.

- Ну здравствуй, Кроули, - показал глубокие познания Норт. Кроули только однажды назвал ему своё имя, полгода назад, а он запомнил. После аварии на дороге немудрено было начать загоняться мыслями о чудаковатом незнакомце. Да и память у Норта хорошая. С плохой памятью разве отбарабанишь назубок свод законов?

- Не знал, что ты здесь, - Кроули за меню потянулся.

- Все столики оказались заняты, поэтому ты выбрал мой, да? – предположил Норт со скепсисом в голосе.

- Нет, почему? Вокруг много пустых столиков.

- Кроули… - он сделал паузу, изменился в лице, стал каким-то будничным, даже скучным, - какого чёрта ты делаешь?

- Я? – Кроули даже не удивился.

- Что за странные появления и отговорки? При этом никакой конкретики. Почему у меня создаётся впечатление, будто ты наблюдаешь за мной?

- Может быть, потому что наблюдаю? – вопросом на вопрос ответил Кроули, читая пункты меню.

- Несанкционированная слежка карается законом.

- В таком случае, можно я буду наблюдать за тобой? – переиначил вопрос Кроули.

- Что? – этого Норт никак не ожидал. Обычно, если человек задумал за кем-нибудь последить, он всячески пытался это скрыть, а попавшись, отпирался. А Кроули прямо в лоб брякнул и даже не посчитал это чем-то необычным.

- Ладно, - Норт выдохнул, поставил локоть на стол, накрыл ладонью лицо. Кроули мгновенно забыл о меню, воззрился на него:

- Голова болит?

- Есть от чего. Но нет, не болит в прямом понимании этого слова, - Норт выпрямился снова. Он готовился к допросу. Только так можно что-то вытянуть из этого странного до умопомрачения человека. Всегда появляется в моменты, которые иначе как странными не назовешь. В принципе, сами моменты были обычными, но появление рядом кого-то другого делало их крайне необычными. Особенно если этот кто-то – один и тот же человек.

Кроули тоже готовился к допросу, который всё никак не начинался. И опережая первый вопрос, он отложил меню на край стола, а сам руку к его руке протянул, обхватил запястье и тут же укрепил хватку. Сквозь кожу он чувствовал биение пульса, кровоток и влекомое им по венам тепло. Кожа Норта казалась преисполненной жизни. Он сам таковым казался. Кроули не помнил, что именно привлекло его в этом человеке, но с тех пор, как он впервые ступил на порог дома на Апрельском Холме, он не сводил с него глаз. Это походило на навязчивость, но Кроули не считал, что навязывается. Он укреплял и укреплял хватку до тех пор, пока не ощутил, как кровь по его венам пошла толчками, словно сквозь препятствие. Он очнулся и успел заметить, как Норт давно вырывается, а едва освободился, сам схватился за это запястье, не отрывая взгляда от собеседника.

- Что за фокусы? – спросил он строго.

- Ничего, - Кроули решил прикрыться меню, но Норт его перехватил и положил со своей стороны, призывая к немедленному ответу. И ответ последовал незамедлительно. – Просто мне твоя рука понравилась.

- Что ты делал на месте аварии? – Норт взял быка за рога, явно рассчитывая прижать собеседника.

Кроули не поддался. Он и давления никакого не ощутил, просто лёгкое покалывание от того, что наконец-то их разговор продвинулся чуточку дальше обычного.

- Сидел в машине, ехавшей следом за твоей, - отбарабанил он.

- Неправда, - уличил его Норт. – Следом за мной сразу легковушка свалилась. Если бы твоя машина там стояла, она бы тебя в лепёшку раздавила.

- А кто сказал, что я прямо на хвосте висел? Я ехал чуть позади. Это тоже называется «следом за тобой». Или тебе нужно точное расстояние? Вплоть до дюйма?

Норт не верил. По его лицу было видно, что не так-то легко его в чём-либо убедить. На то он и юрист, человек подкованный, враньё от правды отличать умеет, наверное, интуитивно.

- Обычно я составляю мнение о человеке из одного разговора, - прозвучало как предупреждение. – И ты мне не внушаешь доверия. Что-то я не видел никаких машин позади.

- Думаю, у тебя не было настроения рассматривать красоты за окном и считать выстроившиеся автомобили, - без секундной заминки вымолвил Кроули.

Прибежала официанточка. Как увидела второго посетителя, снова в улыбке расплылась, ещё шире прежней. Но Норт ей приглянулся куда больше. Наверное, потому что Кроули хмурился при виде неё. Но смотрел он не на девушку, а на содержимое подноса. Она ловко составила все блюда на стол и спросила:

- А вам, господин…

Кроули, не испытывая никаких мук совести, перехватил еду Норта и пододвинул её к себе, тут же воткнув вилку в котлету. Норт только руками развёл да так и застыл в этом жесте, глядя, как Кроули с аппетитом налегает на его законный обед.

- Ну… - Кроули взгляд на него поднял, – ты закажи себе что-нибудь. Неудобно одному есть.

Девушка стояла и хлопала ресничками. Тогда Норт оттаял, повернулся к ней:

- Повторите заказ, только ему больше ничего не давайте.

Кроули живо замедлился, когда официанточка убежала, а Норт продолжил допрос с прерванного места, не желая акцентироваться на потерянном:

- У меня постоянно возникают подозрения на твой счёт. Очень своевременно ты ехал по той же дороге. Как будто ждал на обочине, а аварию спланировал заранее.

- Я не планировал аварии. Никто не знал, что трос лопнет.

- Откуда ты знаешь про трос?

Норт явно хотел поймать Кроули с поличным, будто на языке вертелось обвинение, что он сам этот трос и подрезал, чтобы на повороте от дополнительного давления сорвало.

- В новостях говорили, - напомнил Кроули о самом очевидном источнике информации. – Котлеты – объеденье. Можешь заказать мне ещё одну?

- Нет.

- Какой же ты жадный, Норт.

- Такой же жадный, как ты таинственный.

- Хорошо, - Кроули прервал трапезу, опустил вилку с кусочком котлеты обратно на тарелку и повторил. – Хорошо. Я туда перенёсся, потому что почувствовал, что тебе угрожает опасность. А в машину подсел только чтобы убедиться, что ты не ранен и не в истерике, - он сделал паузу и развил тему задумчивым тоном. – Хотя если бы ты впал в истерику, было бы куда сложнее. Даже не знаю, что бы делал.

- Кроули! – на миг повысил голос Норт. – Хватит, хорошо?

- Ты не хочешь верить ни в одну из версий, - обвинил его в ответ Кроули. – Предложи свою.

Норт уткнулся взглядом в стакан с соком, потом протянул руку и отпил, завладевая хотя бы напитком. Затем он руки вместе сложил, поставил стакан перед собой, обхватив его обеими ладонями, и ответил:

- У меня нет версии. Но всё равно ты очень странный. Если человек не хочет, чтобы его считали странным, он хотя бы рассказывает о себе. Считай, что этот обед… - он сделал паузу, - моя благодарность за помощь при аварии.

- Хотя я ничем не помог, - напомнил Кроули.

- Но ты попытался меня поддержать, хотя мог прийти на помощь нуждающимся больше меня.

- Я ничего к ним не чувствую.

- Что? – снова переспросил Норт и замолчал.

Кроули не ответил. Зачем помогать совершенно чужим людям, которых он никогда больше не увидит? Не ради же человечности или баловства, которые быстро наскучивают и учат тому, что если будешь стараться только ради других, сам окажешься по уши в дерьме.

Кроули положил вилку и встал:

- Извини, у меня пропал аппетит.

Он вышел из-за стола, а Норт подхватился, поймал его за рукав, практически перегнувшись через стол. Кроули на его руку взгляд опустил, и не думая сопротивляться. Ему просто было любопытно.

- Где я могу тебя найти? – спросил Норт. – Дай мне номер своего телефона.

Кроули немного подумал и вытащил из внутреннего кармана визитку с номером. Один голый номер и схематичный взлетающий ворон, как логотип компании, которой никогда не существовало.

Норт отпустил его, всмотрелся в визитку, ничуть не доверяя её подлинности.

- Я пойду? – как будто спросил разрешения Кроули.

- Подожди, - остановил его Норт и набрал номер. Почти тотчас же в кармане Кроули заиграла музыка.

- Всё честно, - Кроули достал мобильник и продемонстрировал высветившийся номер Норта. – Но я часто бываю недоступен. Если замечу непринятый – перезвоню.

Он улыбался. Видимо, Норт не привык, чтобы ему так искренне улыбались. А может, в лице Кроули было что-то отталкивающее. Он старался улыбаться искренне, ибо чувствовал эту самую искренность. Он снова потянулся к Норту, на этот раз не ограничившись запястьем, обхватил его пальцы на левой руке в слабое кольцо из своих пальцев, потом опустил руку вниз и разжал, после чего оставалось только развернуться и уйти. Он развернулся и пошёл, чувствуя, какое впечатление произвёл на очень осторожного, подозревающего его собеседника. На этот раз Норт не стал его останавливать – хватило приключений. А Кроули возле кассы остановился и дождался, пока кассир нащёлкает итог.

Катарина Белтон вышла замуж за Денка Коннори, едва ей стукнуло восемнадцать. Все ее родственники и подруги завидовали ей, потому что Денк был не мужем, а мечтой: молодым, красивым и вдобавок наследником богатейшей компании по производству бытовой техники. Поначалу она и сама была на седьмом небе, но, к сожалению, счастье продлилось недолго.

Через три года Денк вступил во владение компанией, и его словно подменили. Открытые измены, полнейшее презрение к жене, а со временем и побои – все это привело к вполне естественному желанию Катарины развестись с ним, что она и сделала, даже не предполагая, какие последствия это вызовет.

Их к тому времени уже четырехлетний сын Росс, казалось, не представлял для Денка никакого интереса, но после развода случилось то, чего Катарина никак не могла предвидеть. Бывший муж задался целью отнять у нее ребенка; более того, он решил лишить ее родительских прав в отместку за бунт, что было ему вполне по силам благодаря некоторым весьма полезным связям и внушительным деньгам.

Для Катарины начались два года отчаянной борьбы и жизни на грани нищеты. По идее, закон должен был быть всецело на ее стороне, но только по идее. Денк подкупил всех, к кому она обращалась, и ее уже почти совсем раздавили, когда случайная встреча со старой школьной подругой подарила ей шанс на победу. Та порекомендовала ей обратиться в юридическую компанию «Князь», где, как она слышала, работали самые неподкупные юристы чуть ли не во всем городе.

Так Катарина познакомилась с Нортом, который, вникнув в ее ситуацию, без раздумий согласился помочь. Он курировал все ее дальнейшие действия, использовал ее преимущества таким образом, что идти против них рискнул бы только безумец, а купленные Коннори чиновники безумцами не были.

Норт одержал блестящую победу (с его точки зрения, слишком легкую), и Катарина была благодарна ему так, что это даже смущало его. После разговора с Джимом он тут же забыл о ней, но она перезвонила уже на следующий день и в самых настойчивых выражениях попросила оказать ей с Россом честь и поужинать с ними завтра в ресторане на Форестер-стрит. Норт бы с радостью отмазался, но она просила так искренне, чуть ли не жалобно, что, в конце концов, ему пришлось сдаться.

Ресторан, как он и предполагал, был очень солидным, а Катарина с Россом были одеты так нарядно и выглядели такими счастливыми, что на них приятно было смотреть.

- Что же с вами делать? – усмехнулся Норт, садясь напротив Катарины, по левую руку от Росса. – Я не заслужил такого внимания. Да и не бесплатно помогал вам.

- Вот не нужно этого, мистер Кэндл, - решительно прервала его Катарина. – Думаете, я не знаю, сколько всего вы для нас сделали без всякого вознаграждения? Я всё знаю.

- Ладно, я понял. Значит, заплатить за вас вы мне тоже не позволите?

- Вы что, обидеть нас вздумали? По-вашему, мы пригласили вас, чтобы поужинать за ваш счет? Прекратите немедленно!

Норту оставалось лишь принять поражение.

Вопреки его ожиданиям, вечер выдался на удивление легким, непринужденным; он искренне наслаждался общением с Катариной, и еще больше – с ее сыном, на редкость воспитанным и умным для своих лет мальчиком. Может быть, если б не он, Норт бы не взялся так охотно за их дело. Но ребенок откровенно боялся отца и был в ужасе от вероятности разлуки с матерью. Это не оставило ему выбора.

- Я рад, что сейчас у вас всё в порядке, - сказал он уже перед прощанием. – Вы оба выглядите отлично.

- Слава Богу, у меня хорошая память, и я до сих пор помню языки, которые учила давным-давно, - с усмешкой сказала Катарина. – С такими знаниями с голоду не помрешь. Так моя мама часто говорит.

- Она права.

- Послушайте, мистер Кэндл. Мой бывший муж… Он не звонил вам? Он очень мстительный. Я боюсь, как бы он не начал вас беспокоить.

- О, я вас умоляю, - Норт снисходительно улыбнулся. – Я имел дело и не с такими. Если он хочет проблем, добро пожаловать.

- Вы меня успокоили. Жаль, что уже так поздно. Россу скоро спать.

- Да не хочу я спать! – возмущенно пробормотал мальчишка – ему тоже нравилось общаться с Нортом.

- Нам завтра рано вставать. Кроме того, мы и так уже отняли у господина Норта кучу времени.

- Вовсе нет. Я прекрасно провел время.

- Росс, ты ничего не забыл?

Тут малыш, радостно встрепенувшись, сполз со стула, достал что-то из пакета под столом и протянул Норту небольшую бардовую коробку, обтянутую ярким золотым бантом.

- Это вам, мистер Кэндл.

- Что это? – Норт даже смутился. – Вы с ума сошли?

- Вы как-то говорили Россу, что увлекаетесь японской каллиграфией, - сказала Катарина, довольно улыбаясь. – Может быть, когда в следующий раз захотите потренироваться, вы возьмете этот блокнот и ручку и вспомните о нас. Мы-то вас точно никогда не забудем.

Норт осторожно приоткрыл коробку и увидел роскошный блокнот из дорогущей темно-коричневой кожи и не менее дорогую элитную ручку в золотом корпусе.

- У меня нет слов, - только и сказал он, взмахнув руками. – Спасибо. Вы растопили мое сердце.

- Звоните, если станет скучно. Мы всегда будем вам рады.

- Да, звоните! – поддержал Росс. – Я тоже буду учить японскую каллиграфию!

Эта невинная реплика окончательно сделала вечер: удивительно мягкий и нежный для обычно сухой и жесткой повседневности Норта.

Неспешно идя по ночной Форестер-стрит, он вспоминал последние слова Катарины и думал о том, что, наверно, было бы неплохо на самом деле позвонить ей. Она была очень красивой доброй девушкой, а ее сын – забавным маленьким чудом; они легко могли составить счастье многих. Только вряд ли он позвонит. После разрыва с Эшли он будто сгорел и никому не давал шанса.

Они расстались три года назад, а встречались совсем недолго: всего полгода. Но таких счастливых шести месяцев в жизни Норта никогда не было и, как он был уверен, никогда уже не будет. Так хорошо ему не было ни с кем. Это были спокойные отношения и в то же время яркие; по крайней мере, сердце его перевернули безнадежно. Он уже собирался сделать предложение, ждал лишь удобного момента, когда она ни с того, ни с сего объявила, что больше не хочет быть с ним.

И никаких объяснений. Ничего.

Норт пытался выяснить, пытался достучаться, он был просто убит горем, но Эшли замкнулась так основательно, что ему пришлось смириться. Он не желал ее преследовать, причинять неудобства. Он просто ушел. Но с тех пор закрылся от всех и был этим вполне доволен.

Несмотря на позднее время, Форестер-стрит сверкала огнями пестрых витрин, прохожие спешили куда-то, явно не собираясь спать в ближайшее время; вокруг было шумно, весело и как-то умиротворенно. Норт все еще был под впечатлением от приятного вечера и нисколько не стеснялся нарядной коробки в руках.

Проходя мимо уютного уличного кафе, он почему-то вспомнил последнюю встречу с Кроули. Он был просто в шоке, узнав, что тот заплатил за него. Это было совсем не в стиле загадочного знакомого, совсем не соответствовало его нахальной беспечной натуре. Хотя, по сути, что Норт вообще знал о нем и его характере? Ровным счетом ничего.

- И почему ты все время меня лапаешь? – пробормотал он себе под нос, доставая из кармана телефон, находя в записной книжке имя Кроули. – И вообще: это твое имя или фамилия?

Почему-то жутко захотелось позвонить ему. Но Норт сдерживался, прилагая усилие воли, так как время уже близилось к полуночи, а звонить в такое время значило бы проявить крайнюю степень невоспитанности. Он выпил совсем немного вина и потому не мог позволить себе пойти на столь грубое нарушение простейшей нормы этикета. Тем более что с вероятностью девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента ничего путного из этого звонка все равно бы не вышло.

Кроули как будто вынырнул со дна океана – таким было впечатление. Он не сразу осознал происходящее, машинально глубоко вдохнул, с присвистом, как от дикой боли. Но это было не так. Он совершал кучу ненужных действий из-за смутного предчувствия. Очередное глупое слово, чтобы объяснить тревогу.

Кроули было некомфортно, и он никак не мог понять почему. Он очутился в ночной прохладе, его тело ласкал ленивый ветерок, а волосы шевельнулись от чуть более сильного порыва. Кроули медленно повернул голову к окну, словно шарниры заржавели. Поднял руку и потёр выпирающую чуть ниже шеи косточку, низко опустив голову.

Что-то было не так. Он покосился в сторону окна. Кажется, будет дождь. Снаружи в привычный гул города вплетались голоса ночных певуний. Кроули прислушался, обостряя слух, различил человеческие голоса.

- Ну давай же, ты хочешь, я знаю, - страстно упрашивал мужской голос и в ответ получил только бесформенные звуки, явно означающие, что получит-таки согласие. Кроули отмахнулся от них и закрыл глаза для сосредоточения. Где-то в недрах земли ритмично бухал мощный мотор газовой котельной, едва ощутимо прерывающийся отзвуками компьютерных программ. По помойкам шуршали крысы, за ними рыскали голодные бродячие кошки, гудели по шоссе автомобили. Куда реже, чем днём. На дороги выпустили тяжёлую технику, чтобы собрать дневной мусор.

Ветер дунул снова, выдирая Кроули из сосредоточенности. Он хотел удержать поток информации, но отвлёкся – и сразу наступила благостная тишина, нарушаемая лишь птичьими трелями. Три… нет, четыре птички тщательно обозначали территорию своего гнезда и будут трудиться всю ночь.

Но что-то всё равно было не так. Кроули волновался. У него тревога проявлялась несколько иначе, чем её воспринимало большинство людей. Кроули не чувствовал паники, ему просто не нравилось, когда он что-то упускал из вида. И он предпринял последнее, то, что хотел сделать. Он снова сосредоточился и услышал едва различимые шаги, едва различимый хлопок машинной дверцы, пиканье кнопок мобильника.

Кроули услышал музыку совсем рядом, прямо у себя в кармане, и вытащил телефон. Высветилось имя Норта, но звонок быстро прекратился, оставляя на экране пометку «2 непринятых вызова».

- Два? – Кроули смотрел и смотрел на экран, словно хотел его загипнотизировать.

Норт не прикасался к ключам в замке зажигания, просто сидел и смотрел на них, не выпуская телефона из рук. Он задумался. Вряд ли его что-то беспокоило настолько сильно, что он выпал из реальности. И Кроули оказался прав. Норт не суетился совсем – через ветровое стекло хорошо было видно. Он опустил веки и откинул голову на подголовник, выдохнул, совершенно расслабляясь.

Кроули стоял перед его машиной и ждал, что его заметят. Но заметила его только бродячая собака, остановилась, приподняв переднюю лапу, внюхалась в воздух в направлении Кроули и потрусила мимо.

Кроули поднял к глазам телефон и набрал номер Норта, не отводя от него взгляда. Звук рингтона вмешался в привычный гул ночного города. Норт, кажется, только что проснулся, хотя разум у него оставался чистым. Он взял в руки телефон и в этот момент заметил стоящего впереди Кроули. Он как будто не поверил, фары включил и всё равно остался сидеть за рулём, просто смотрел вперёд, а Кроули телефон в руках держал, в пятне яркого жёлтого света. Только тогда Норт посмотрел на дисплей трезвонящего мобильника и наконец нажал отбой. Потом он вышел на улицу. Хоть в салоне и не было душно, на свежем воздухе ему стало лучше. Он шагнул навстречу, остановился напротив. У Кроули впечатление создалось, что он закурит, но не помнил у Норта пачки сигарет в кармане. Перед ним Норт не курил. И Норт остановился на месте, размеренно убрал мобильник обратно в карман.

Ветер усилился. О дожде ещё рано было думать, он пойдёт через час, не раньше. И у них есть машина под рукой, где можно спрятаться. Но Кроули подозревал, что на машине они не поедут, потому что от Норта, совсем чуть-чуть, несло алкоголем. А сам Норт являлся законопослушным гражданином, предпочитающим избегать неприятностей, а не разгребать бардак после них.

- Приятно провёл время? – наконец произнёс первое слово Кроули.

Норт не сразу ответил, выдохнул и только когда нового воздуха набрал полную грудь, наконец-то заговорил:

- Я думал, что разбужу тебя, а ты, похоже, тот ещё искатель приключений.

- Но ты не удивлён, - констатировал Кроули, шагая мимо него к машине. Не торчать же на улице. Он бы и без разрешения в салон сел, но Норт его опередил, пикнул сигнализацией, блокируя двери.

- Завтра, может быть, и удивлюсь, а сегодня я расслабился, - Норт тоже пошёл. Они оба остановились перед автомобилем, по разные стороны от капота: Норт со стороны водительской двери, а Кроули – противоположной.

- Что пил? – полюбопытствовал Кроули и тут же изменил вопрос. – С кем?

- А меня волнует другое: как ты всегда оказываешься там, где я?

- Это совпадение.

- Первая встреча – случайность, вторая – совпадение, третья – уже закономерность, четвёртая… - Норт тряхнул головой, как будто избавляясь от всяких мыслей, не хотел превращаться в параноика, но Кроули, кажется, успешно ему в этом содействовал. – Четвёртая – это преследование. Наш мир не настолько тесен.

Кроули оценил расстояние, желая снова ощутить тепло его кожи, но их разделял целый капот. Пришлось бы наклониться и протягивать руки, а Норт мог и отступить. В любом случае, жест выглядел бы глупо.

- Можно сесть? – Кроули на машину указал.

- Запертые двери должны бы дать ответ за меня, и куда раньше.

Кроули спорить не стал, тронул дверную ручку, попытался нажать. Разумеется, дверь не поддалась, тогда он на собеседника воззрился, удерживая его взглядом. Норт не собирался сдаваться, а Кроули просто ждал, не объявляя войны. Время шло, а они так и стояли. Как будто всё, что Кроули запланировал, должно неминуемо случиться.

- Ты меня слышал? – поинтересовался Норт совершенно спокойно. Усиленный порыв ветра отчётливо шевельнул его шевелюру.

- Слышал,- заверил Кроули.

И они остались на своих местах в прежних позах. В нескольких кварталахотсюда прогрохотал грузовик, слева рычала собака и пищали крысы в мусорном контейнере. Сердце города продолжало биться. Сильное сердце, успокаивающее своей надёжностью.

Норт с шумом выдохнул и всплеснул руками, закатывая глаза, а потом вытянул руку с брелком вперёд и снял блокировку, дважды пикнув сигнализацией. Кроули без раздумий устроился на пассажирском сиденье, а потом Норт рядом сел, руки на руле сложил, вертя в них брелок, но мотор заводить не спешил.

- Я выпил немного, - сообщил он. – По закону мне не положено сейчас садиться за руль.

- Выпил столько, что не видишь дороги впереди?

- Это закон, - надавил Норт. – Уж я-то должен его соблюдать.

- Почему?

У Норта этот вопрос вызвал недоумение. Он считал, что ответ и так очевиден, и Кроули сам ответил:

- Знаток законов не может позволить себе ни единого нарушения? А как же повара-диетологи, которые вместо здорового ужина уплетают гамбургеры?

- Когда у них нет времени.

- Нет выхода, - поправил Кроули. – А ты собираешься домой пешком идти? Через половину города?

- Стоп. Что? – Норт к нему развернулся. – Откуда ты знаешь, где я живу? Нет, ты точно сталкер.

Кроули задумался над значением слова сталкер. Вроде бы, понятно, но в привычки сталкеров ещё входит маньячность, если верить телевидению и всяким праздным разговорам. Кроули не был маньяком. По крайней мере, он так думал. Он знал людей, у которых «не все дома», и которые как раз таки занимались тем, чем занимаются классические сталкеры.

- Что, правда сталкер? – удивился Норт.

Удивился? Кроули сам удивился и с удивлением повернул голову к нему:

- Ты же только что утверждал, что я сталкер, так почему удивляешься?

- Никогда не видел живого сталкера.

И не испугался.

- Нет, я не сталкер.

Кажется, не сталкер. Кроули не очень интересовала терминология. Он сам не знал, кто он с психической точки зрения, если в словарном запасе людей вообще есть такое слово, а в психологии – понятие.

- Так чего звонил-то? – напомнил Кроули.

Норт немного замешкался, уже забыть успел, что именно он проявил инициативу на этот раз.

- Теперь с тобой выпить хочу, - наверняка на ходу выдумал.

- К тебе или в бар? – спросил Кроули.

- А почему не к тебе?

- Можем снять номер в мотеле.

Норт очень ярко отреагировал, выпрямился весь, воздуха с такой поспешностью глотнул, что подавился им и раскашлялся. Кроули очень понравилась его реакция. Улыбка тронула его губы. Даже больше злорадная, чем довольная. Кроули воспользовался моментом, зная, что последствия удивления долго не продлятся, поэтому стоило поторопиться. Он перегнулся через расстояние между сиденьями и, не прикасаясь руками, достал до его губ, всё ещё вредно улыбаясь. Норт отшатнулся, едва ощутил прикосновение. От такого прикосновения у него, должно быть, всю душу вывернуло наизнанку. Он в довершение к растерянности опешил и нахмурился, потом руку вскинул, рот открыл для реплики, только никак не мог её выбрать.

- Так мы идём выпить или нет? – поторопил его со следующим шагом Кроули.

- Так… - Норт быстро взял себя в руки, - вон отсюда.

Спокойно, буднично. Такие фразы обычно выкрикивают, а он её сказал и вернулся к изучению ветрового стекла.

- Я имел в виду, что выпить можно, где угодно.

- Я сказал – вон, - повторил Норт.

Кроули ещё некоторое время сидел рядом, слушая пульс города, упиваясь им и усиливая восприятие. Норт молчал и абсолютно ничего не делал. Если посидеть так подольше, возможно, он сдастся и позволит увлечь себя в бар. Вряд ли согласится на квартиру или, ещё чище, мотель.

Кроули выждал достаточно, тронул рычаг открытия двери и щёлкнул механизмом, а потом сам вышел, в небо посмотрел, быстро чернеющее от набегающих туч. Все звёзды заволокло. Только уличные фонари давали какой-никакой свет.

Кроули хлопнул за собой дверцей, сделал пару шагов прочь от машины, а потом услышал звук, в точности повторяющий все звуки, изданные только что им самим. И завершился этот комплект окликом:

- Кроули… Ну… пойдём, выпьем, что ли.

Норт сам не знал, почему сдался. Может, он все-таки выпил больше, чем ему казалось, а может, его просто тянуло к этому странному непонятному человеку, который вроде бы и не нуждался в нем, но и никак не желал исчезать из его жизни.

Кроули немедленно обернулся, посмотрел на него с чуть насмешливой и вместе с тем ужасно довольной улыбкой; сказал, не переставая улыбаться:

- Я знаю одно отличное место.

- У тебя ведь есть права, да?

- Собираешься доверить мне свою машину?

- Если ты не пьян, почему нет?

- О, я совершенно трезв, - Кроули подошел к нему, не отрывая внимательного взгляда. – Если только ты немного кружишь мне голову. Но от этого вести хуже я не стану.

- Прекращай нести чушь, - Норт обошел его и направился к пассажирскому сиденью. – И еще, на всякий случай: мы едем в бар, ясно? Не в мотель.

- А ты все еще думаешь об этом? – осведомился Кроули уже в машине. – Что, фантазия разыгралась?

- Да ну тебя! – Норт откинулся на спинку сиденья, расслабленно прикрывая глаза. – Просто я понятия не имею, о чем ты думаешь. Ты странный.

- И все-таки ты позвонил мне.

- Да. Наверно, потому что я тоже странный.

Кроули тихонько рассмеялся, мягко выезжая на трассу:

- Ну, тогда я не против, чтобы ты становился еще страннее.

Вопреки ожиданиям Норта, водил его новоиспеченный собутыльник безупречно: не нарушал никаких правил, и машина под ним не ехала, а будто плыла, хотя скорость он порой набирал довольно приличную – при такой езде самое то было вздремнуть часок-другой, но Норт держался, так как не до такой степени чувствовал себя в безопасности в его компании.

Бар, выбранный Кроули, оказался небольшим, но очень уютным: с соответствующим подобным заведениям приглушенным освещением, приятной, не слишком громкой музыкой и расслабляющей атмосферой. Людей было достаточно, но на пришедших никто не обратил внимания. Они заняли столик в самой отдаленной зоне (все столы и стулья здесь были высокими, так что сидевшие должны были ставить ноги на специальные перекладины; достать же до пола можно было, только полностью встав), заказали выпивку, закуски, и Кроули задал так и не отпустивший его вопрос:

- Так с кем ты пил?

- С одной знакомой, - честно ответил Норт, вовсе не считая эту информацию секретной. – И ее сынишкой. Я им помог немного. И они решили отблагодарить меня ужином.

- Не только ужином. Я видел коробку у тебя в машине.

- Когда успел? Я же ее назад убрал.

- Уверен, что помог немного?

- Да ерунда. Ее бывший просто всех подкупил. Если б не это, она бы и без меня справилась.

- Тебя тоже пытался подкупить?

- Да, были звонки. Но я с ним не общался. Мой зам его послал.

- А что насчет женщины?

- А что с ней?

- Как она тебе? Красивая?

- Да, очень даже.

Норт в это время сосредоточился на закусках, а когда случайно поднял взгляд, обнаружил на лице собеседника до того мрачное угрюмое выражение, что слегка опешил:

- Эй, что с тобой?

- Ничего, - Кроули резким движением разломал палочки и подхватил с блюдца суши. – Абсолютно.

- Давай-ка лучше о тебе поговорим. Кто ты вообще? Чем занимаешься?

- Ну… - Кроули слегка замешкался, но почти сразу выдал, - недвижимостью.

- В смысле: продаешь? – Норт удивленно уставился на него. – Неужели так банально?

- А ты чего ждал? – вздернул брови тот. – По-твоему, кем я должен быть?

- Не знаю. Честно говоря, когда я думаю о тебе, все предположения кажутся бредовыми.

- А ты часто обо мне думаешь?

- А ты бы не думал? – фыркнул Норт, делая небольшой глоток обжигающего горло напитка. – Риелтор, значит?

- Да, типа того.

- Ты врешь, не так ли?

- С чего ты взял?

- Не знаю. Просто уверен в этом. Если хочешь, чувствую.

- А ты чувствительный, Норт, - Кроули резко перегнулся через стол, оказываясь в каких-нибудь пяти сантиметрах от лица Норта. Тот немедленно отпрянул, но спинка стула не позволяла отодвинуться на достаточное расстояние – Кроули все равно оставался слишком близко.

- Ты что творишь? Мы здесь не одни!

- Значит, тебя беспокоит только то, что на нас могут обратить внимание? – Кроули протянул руку и медленным, каким-то даже осторожным движением погладил Норта по щеке. Тот сейчас же дернул его руку вниз, но от этого стало только хуже: Кроули проворно сжал его ладонь, притягивая к себе еще ближе.

- Ты точно спятил! Что за шутки, Кроули?

- Твои глаза и правда завораживают, - пробормотал тот, чуть улыбаясь. – Я ведь уже поцеловал тебя один раз. Почему тебя так шокирует попытка сделать это снова?

- Я думал, тебе моча в голову ударила, и ты просто решил меня смутить!

- Теперь ты знаешь, что это не так. Что собираешься делать?

- Кроули, - Норт заставил себя успокоиться, чуть отвел голову назад, чтобы хоть немного нарушить эту ненормальную близость, - прекращай этот тупой развод, серьезно.

Ему было не по себе. Он изо всех сил старался скрыть это, но Кроули действительно пугал его: уж слишком пристальным и настойчивым был его взгляд в эту минуту. Что еще хуже, помимо страха, Норт чувствовал волнение: не моральное, не эмоциональное, а самый скверный физический трепет, казалось бы, совершенно неуместный в этой ситуации!

- Развод, говоришь, - Кроули таки отпустил его, откинулся на спинку стула, ни на секунду не прерывая зрительного контакта. Задумался над значением этого слова. Многофункциональное слово, часто применяемое и такое содержательное. Оно было не столько смысловым, сколько эмоциональным именно в том смысле, в каком оно было сказано здесь и сейчас. - Развод… - повторил Кроули, как завороженный. – И что же ты намерен дальше делать? Можешь развести меня в ответ.

Норт в бессилии выдохнул.

- Чего я вообще тут с тобой разговариваю?

- Наверное, потому что тебе со мной интересно.

- Так интересно, что мурашки по коже.

Норт опрокинул в себя стакан спиртного, потом ещё один. Надо было сразу брать бутылку. Кроули бармену знак сделал и показал жестами, чего хочет. Тот подбежал и мигом выполнил требование клиента, ставя перед его носом заказ, мелькая белым передником. До того чистым передником, что врачи позавидовали бы. Норт больше не пил, внимательно разглядывал собеседника. Кроули потянулся за стаканом и был остановлен:

- Ты пить собираешься?

- Почему нет?

- Ты за рулём, - Норт у него бутылку отобрал и со стуком поставил её перед собой, не снимая руки с горлышка, хмурился, смотрел исподлобья и улыбался. Но это была не задорная улыбка, даже не усмешка. Это была горькая улыбка, заставившая Кроули смотреть только на неё, только на губы Норта. Ему хотелось дотронуться до них руками. Он потянулся и успел прикоснуться кончиками пальцев. Его губы, чуть влажные от соприкосновения с вином, чуть приоткрытые от запоздавшей реплики. Норт не увернулся на этот раз, махнул рукой и перехватил кисть Кроули. Теперь он смотрел сердито.

- Я же сказал – завязывай!

- А ты завязывай пить со всеми, кому помогаешь, - выдвинул встречный ультиматум Кроули, не менее сердитый.

- Что сказал?

- Ты со всеми своими довольными клиентами пьёшь? Или, вернее, клиентками.

- Нет, я… - Норт глаза закатил. – Я что, чокнулся?

- Может быть, - не стал отрицать Кроули.

- Это ревность, да? – предположил Норт. – Какого чёрта ты тут сцены закатываешь? - он тут же локоть в стол упёр и на ладонь лоб положил. – Я слишком пьян. Я, наверное, не так что-то понял.

Видимо, отношения такого рода были для него в новинку. Кроули не собирался делить его ни с женщинами, ни с мужчинами. Ни с бывшими, ни с настоящими, ни с благодарными за помощь клиентами, клиентками и даже клиентятами.

- Да, ты не так что-то понял, - Кроули встал.

- Ты чего? – Норт резко выпрямился, посмотрел с подозрением.

- Вставай.

- Что?

- Мне здесь не нравится. Поехали.

- Перестань, - распорядился Норт. – То тебе мои клиенты не нравятся, то бар, то мои слова.

- Да, не нравится.

- А мне не нравятся твои слова. И вообще, мне не нравишься ты, - отрезал Норт. – Или ты немедленно по-нормальному представишься, или катись со своими заявлениями подальше, иначе пойдёшь под суд за домогательство.

Кроули остался стоять. Норт, видимо, не представлял, что такое домогательство. И он был слишком пьян для осознания значения этого термина, тоже многостороннего. Домогательство тоже бывает разным. В психологии наверняка придумали для каждого случая свою степень сложности или даже отдельный термин для каждой степени.

- Норт, - позвал Кроули, готовый вспылить. Видеть Норта пьяным и замкнутым в своих каких-то призрачных идеалах было не слишком приятно. Это как ссора с давно знакомым человеком, с которым живёшь бок о бок не меньше полугода. Так называемая семейная сцена.

- Бартер, - упрямо подтвердил Норт ультиматум. – Кто ты такой? Если мне ещё хоть раз придётся задать этот вопрос, можешь и близко не подходить.

- Норт… - Кроули к нему шагнул, а Норт руку перед собой выставил.

- Если уж на то пошло, то держи, пожалуйста, дистанцию.

- Норт… - в третий раз попытался Кроули и наткнулся на тот же упрямый взгляд, яснее ясного говорящий, что Норта скорее заинтересует его же клиентка с ребёнком, чем Кроули. Стало даже отчасти обидно. Кроули чувствовал, как ярость закипает у него внутри, клокочет огненным котлом. Он слышал, как пульсирует фундамент, гулко отдаваясь волнами во все стороны. С дома на Апрельском Холме взлетели потревоженные птицы, крича от ужаса. Кроули вздрогнул.

- И ещё… - пытался что-то говорить Норт, тыкая в него пальцем.

- Норт, - Кроули прервал его фразу, размахнулся и заехал прямо по физиономии. Старался, чтобы наверняка. Вряд ли порядочный юрист рассчитывал встречаться с кулаками всевозможной величины.

В баре заголосили. Кроули запоздало огляделся, понимая, что сейчас сам становится дебоширом. Он в бумажник залез, не глядя вытащил пачку купюр, даже не посмотрел на их достоинство, на стол кинул и к Норту подошёл, одним движением вздёргивая его на ноги и взваливая себе на плечо. Легче было через плечо перекинуть, а он тащил, волоча его ноги по земле. Если бы взвалил, перепугал бы всех окончательно. Хотя в такое время там и сидело два с половиной пьянчужки.

Едва Кроули вынес свою драгоценную ношу на улицу, перехватил его поудобнее, взял на обе руки, как возлюбленную, и шагнул в темноту, сквозь темноту, мимо Янтарного Полотна, по лестничному пролёту, к накрытому серым от пыли чехлом дивану. Кроули пришлось ещё раз перехватить Норта, чтобы освободить одну руку и сбросить чехол на пол. А потом, прячась в облаке взметнувшейся пыли, он бережно уложил свою добычу на диван и присел перед ним на корточки, рукой к его волосам прикоснулся, а губами – к губам. И так сидел долго-долго, пока птицы за окном не успокоились.

Похоже, злиться ему не стоило. Кажется, ярость Кроули могла привести к куче неприятных последствий.

Он ещё сидел перед Нортом, просто поглаживая его шевелюру и лицо кончиками пальцев, но больше не пытался целовать.

Просто сидел.

И больше не злился.

========== Глава 3. Без прояснений ==========

Норт не хотел просыпаться, хоть и не понимал почему. Уж больно приятно было лежать: тепло и как-то необычайно уютно, так, как сто лет не было. Восхитительный физический комфорт нарушали закопошившиеся в голове воспоминания о вчерашнем вечере.

Несмотря на внушительное количество выпитого, он помнил всё на удивление четко и, лежа на боку с закрытыми глазами, рассеянно обдумывал произошедшее. Вспоминал свой нелепый порыв позвонить Кроули, их встречу, разговоры, так неожиданно превратившиеся в глупейший скандал. Впрочем, возможно, он был не таким уж и глупым.

Сейчас Норт больше удивлялся собственному поведению, чем поступкам Кроули. Он не имел привычки искать проблему в других, а Кроули с самого начала вызывал массу подозрений. Глупо было ждать от него чего-то предсказуемого, но вот он, Норт, что творилось с ним самим, он вообще не понимал. Больше всего его поражало даже не то, что случилось во время встречи, а тот факт, что именно он ее инициировал. Как вообще можно было позвонить Кроули – практически незнакомому и вдобавок крайне подозрительному человеку – посреди ночи с целью предложить выпить? Они ведь даже не друзья, даже не убогие приятели!

Норт бы с радостью списал всё на алкоголь, но в тот момент он еще не был настолько пьян. А значит, позвонить его заставили вовсе не исказившиеся биологические элементы. А потом…

Как он мог спустить Кроули тот поцелуй в машине? Если подумать, на шутку это совсем не походило. И он осознавал это, но отказывался замечать и принимать меры. Спрашивается, почему? Не потому ли, что где-то в глубине души сам хотел этого?

По-прежнему не открывая глаз, он чуть мотнул головой, прогоняя жуткие мысли.

Дальнейшие события и вовсе были незабываемы. Кроули, похоже, действительно поехал от ревности. Он впал в бешенство после того, как Норт рассказал о Катарине, и даже не скрывал этого. Будто имел полное право злиться; будто Норт предал его или что-то в этом роде. Они в итоге заартачились, как зеленые молодожёны, а потом…

Норт вспомнил удар и окончательно вынырнул из сна. Открыл глаза и сразу понял, что что-то не так.

Вокруг было очень светло, но не настолько, чтобы это раздражало зрение. Он находился в какой-то странной комнате: большой, с ремонтом будто из девятнадцатого века и упакованной в матовые серые чехлы немногочисленной мебелью. Сам он лежал на диване, и в его позе определенно что-то было не так. Хотя нет, поза тут была ни при чем. Просто он… лежал не один. Кто-то крепко обнимал его со спины, так что он ясно ощущал лопатками равномерное биение чужого сердца.

Сделав это шокирующее открытие, он так резко подорвался с дивана, что грохнулся всем телом об пол, пребольно ударившись локтем о жесткий деревянный настил. Тут же перевернулся на пятую точку, опершись руками о пол позади себя, в ужасе уставился в сторону дивана. Увидел то, чему, в общем-то, не стоило удивляться. На диване преспокойно возлежал Кроули, беззвучно смеясь над его шокированной физиономией.

- Что за черт? – потрясенно выдохнул Норт. – Это как вообще?!

- А я думал, ты сочтешь это романтичным.

- Где я? Что это за место?

- Место, где мы впервые встретились. Самое то для первой ночи, не находишь?

- Какой ночи! – окончательно взъярился Норт. – Я был не настолько пьян. Память у меня не отшибло. Черт, ты серьезно? Хочешь сказать, что притащил меня в тот самый проклятый особняк?

- Почему проклятый? Вполне себе милый дом.

Норту понадобилось некоторое время, чтобы переварить обрушившуюся на него реальность и приготовиться к ее дальнейшим сюрпризам.

- А ключ? – спросил он наконец, чуть собравшись с мыслями. – Ты ведь не знаешь кода.

- Ворота на заднем дворе не такие надежные, как кажется. Несколько прутьев проржавели.

- Откуда ты это знаешь?

- Я много чего знаю.

Норт вдруг осознал, что допытываться бесполезно: правды он все равно не узнает. Да и не хотелось.

- Ты ударил меня, - сказал он, не обвиняя, просто констатируя неприятный для него факт.

- Не без причины, - Кроули сел, становясь серьезным. – Извини. Я вспылил, был зол, как никогда. Хотя знаю, что это не оправдание. Обещаю, это было в первый и в последний раз.

- Ладно бы за дело. А ты вообще ни за что врезал. Еще и приволок меня сюда в бессознательном состоянии. Ты понимаешь, сколько статей я могу на тебя повесить?

- Понимаю.

Кроули был виноват, но Норту почему-то не хотелось давить на него. Не хотелось делать ему… больно?

Все было как-то странно вокруг и больше всего то, что он не чувствовал себя неуютно в этом старинном заброшенном доме. Собственно, дом и не казался сейчас заброшенным, хотя все в нем указывало на это. Он расслаблял, навевал приятную рассеянность, будто вытягивал из разума все тревоги и гнетущие мысли.

- Ты простишь меня? – спросил Кроули, пристально глядя на него.

Только сейчас Норт обратил внимание на неравномерные позиции, в которых они находились: Кроули сидел перед ним на диване, сложив локти на коленях, а он практически лежал перед ним с раздвинутыми ногами, упираясь руками в пол позади себя. Кроули достаточно было одного рывка, чтобы окончательно завалить его. Норт сам не знал, почему подумал об этом, однако тут же встал и отошел к ближайшему окну, сухо бросив:

- Проехали.

Да, это был особняк с Апрельской Долины, и сейчас они находились, по-видимому, на третьем этаже. Вид отсюда открывался помпезный, даже величественный, несмотря на прошедший ночью ливень. Норт никогда не обращал внимания на великанские дубы, росшие вокруг дома, а про сад на заднем дворе, напоминавший миниатюрный лес из сказки, и вовсе не знал.

- А ведь я не должен тебе это спускать, - сказал он неожиданно для самого себя с горькой досадой. – Ты ударил меня без всякой причины, просто потому, что разозлился, а я спокойно прохожу мимо. Интересно ты на меня влияешь.

Кроули оказался рядом: не подходил слишком близко, но Норт чувствовал его присутствие, даже не глядя.

- Что тебе нужно? Почему ты так зациклен на мне?

- Я думаю, ты знаешь.

- А я думаю, что нет.

- Ты солнышко в моей душе… - продекламировал Кроули, не спуская с Норта глаз. - Солнышко, понимаешь? - повторил он настойчиво и наконец расшифровал. - Да просто нравишься.

Норт перевел на него взгляд, увидел абсолютно серьезное, даже чуть напряженное лицо.

- Нравлюсь…

- Это так удивительно?

Короткая пауза показалась им обоим целым часом. Она тянулась, а Норт молчал. И Кроули молчал, но ему и говорить не надо было - он сам источал нужные флюиды. Да такие, что сомневаться в его чувствах, да даже мыслях, не получалось.

- А ты серьезно, - сделал Норт пугающий вывод.

- Надо же, - Кроули изобразил обидную усмешку. – Я уже не верил, что до тебя когда-нибудь дойдет.

- Я не тот, кто тебе нужен, Кроули. Я не встречаюсь с парнями.

- А с женщинами встречаешься?

- Сейчас и с женщинами не встречаюсь. Но это не имеет значения. Я не могу ответить тебе тем же.

- Можно подумать, я вот прямо сейчас требую от тебя романтики, любви и цветочков. Просто позволь быть рядом… иногда.

- Зачем тебе это?

- Я уже ответил.

- Я ненавижу становиться причиной чьих-то страданий.

- А кто тут страдает?

- А что, если не позволю?

В глазах Кроули в этот момент промелькнуло что-то странное: мрачная решимость, упрямство и что-то еще, не менее грозное. Но мгновение быстро пролетело, и он ловко перескочил на другую тему, даже с некоей небрежностью:

- Принести тебе чего-нибудь?

Норт усмехнулся: такое откровенное игнорирование вопроса совсем ему не понравилось, но он уже знал, что спустит Кроули и это. Он уже начал задаваться вопросом, сколько раз еще простит его, не требуя никаких объяснений.

- И что? Ты побежишь ради меня в магазин за полкилометра отсюда?

- Почему я не могу сделать это ради того, кто мне нравится?

- Вот оно как. Ну ладно. Раз я все равно не могу от тебя избавиться, давай. Я хочу кофе и круассан с шоколадной начинкой.

- Будет исполнено, - хмыкнул Кроули, ничуть не задетый грубым замечанием. – Только не вздумай сбежать.

- Как будто от тебя сбежишь.

После ухода Кроули Норт еще долго стоял у окна, размышляя над создавшейся ситуацией, которую вряд ли можно было назвать здоровой и обнадеживающей, а затем, так и не придя ни к какому более-менее адекватному выводу, решил пройтись по дому, раз уж делать все равно было нечего, а уходить он сейчас не собирался.

Выйдя из комнаты, в которой они с Кроули так мило проспали всю ночь, он увидел огромный холл с запечатанной мебелью, стены которого были покрыты одинаковыми высокими дверями из темного дерева, а также мощную винтовую лестницу из того же дерева, выстроенную прямо в полу неподалеку.

Бродить по безжизненным комнатам Норту не хотелось, спускаться на нижние этажи тоже, поэтому он отправился наверх, особо не рассчитывая на что-либо интересное. Он больше думал о том, какой же силищей обладал Кроули, раз смог затащить его по такой лестнице на третий этаж, при том, что он был вовсе не тщедушным юношей, а вполне сильным и, к тому же, высоким парнем.

Поднявшись на четвертый этаж, он оказался на небольшой лестничной площадке, насквозь пропитанной пылью, в которой имелась всего одна темная дверь. Дверь была закрыта, но Норта это не остановило. Старомодная круглая ручка легко поддалась, и он очутился в огромной светлой комнате, которая в первый момент едва не ослепила его хлынувшим непонятно откуда пронзительным оранжевым сиянием. Чуть привыкнув к яркому освещению, он увидел зрелище, от которого у него захватило дух.

Кроули остановился за дверями, во дворе, и оглянулся назад, как будто мог видеть Норта своими глазами. Он не ощущал прикосновения влаги под ногами, хотя наступил прямиком в лужу. Вода проникла в ботинок, насквозь промочила стельку и окутала холодным прикосновением ногу. Кроули, только когда почувствовал это, отвернулся от дома и шагнул вперёд, по мощёной дорожке, поросшей с обеих сторон некошеной травой, мимо фонарного столба, по луже на асфальте, разбрызгивая воду, через двери в кафе.

Заведение было заполнено. Кроули на некоторое время остановился в дверях, с недовольством рассматривая всю эту толпу. Все хотели без очереди, и все выглядели недовольными. Кроули – всего лишь один из них. Но он не хотел ждать. Он не собирался ждать.

- Эй, - он отпихнул толстяка в начале очереди и показал пальцем себе за спину. – Ты не против постоять ещё немного?

- Что вы себе позволяете? – толстяк испариной покрылся. И возмущался он вполне оправданно, но быстро заткнулся, когда Кроули небрежным жестом достал бумажник и вытащил из него двумя пальцами две крупных купюры. Толстяк так и смотрел на деньги. Видно, что торопится, но соблазн слишком велик. Он думал до тех пор, то и дело вытирая лоб, пока Кроули деньги ему в руку не сунул, а потом добавил ещё одну купюру. Кряхтя, толстяк потопал в конец очереди.

Для людей нет ничего дороже денег. Бездушное мясо. Кроули проводил его взглядом и протянул четвёртую купюру продавцу:

- Кофе и курассан с шоколадной начинкой.

Продавец зашевелился. Кроули ждал. И ждал он ровно пять секунд, пока ему заворачивали круассан, а потом последовал закономерный вопрос:

- Вам какой кофе?

- Обычный, - ответил Кроули.

- С сахаром? Со сливками? Или, может быть, желаете что-то из списка?

Кроули уставился на список, где в столбик были вписаны разновидности кофе: латте, капучино, американо, эспрессо, макиато…

Столько разновидностей, а всё это – всего лишь кофе.

- Обычный, сахар и сливки отдельно, - определился Кроули.

Заварить обычный кофе можно и на кухне, надо только купить пачку кофе, растворимого или натурального – без разницы. Это всё равно кофе. А если Норт хотел какой-то определённый кофе, почему же не сказал сразу?

Кроули собрал сдачу и развернулся к выходу, не стал задерживаться. А когда очутился на улице, снова остановился, посмотрел на нависшие тучи. Вот-вот ливанёт снова. Но, наверное, это будет обычный дождь, затяжной, с пузырями на лужах.

Он двинулся вдоль по улице, в одной руке держа пакетик с добычей, а другую сунув в карман лёгкого пальто, достающего до колен. Чёрное пальто и развязанный пояс, так и мотающийся по обеим сторонам. Пальто Кроули тоже не застегнул, стремился ощутить свежесть всем телом. Было хорошо. Под ногами пульсировала земля. Надёжная земля, опора для всего живого и мёртвого. Даже птицы всё равно стремятся к земле. Ни одной мёртвой птице ещё не удавалось остаться в воздухе.

Мимо промчался автомобиль, а в этот миг голубь ринулся через дорогу, медленно набирая высоту. Из-под колёс брызнуло, голубь метнулся вперёд, чтобы избежать опасности, но машина двигалась слишком быстро. Она мгновенно пересекла разделяющее их расстояние – и голубь закувыркался по дороге, весь переломанный и дёргающийся в конвульсиях. Потом по нему проехало колесо следующей машины.

Кроули стоял и смотрел, как тушку беззащитной птахи размазывает в лепёшку. След удлинялся и удлинялся, а слой становился тоньше.

- Эта скотина Кэндл… - услышал он обрывок фразы, прозвучавшей словно в мозгу. Кроули резко швырнул взгляд назад, потом по сторонам, повернулся вокруг своей оси. Он искал источник. Голос, звучащий с угрозой – всегда предупреждение. А если этим голосом кто-то назвал имя Норта, то предупреждение превращалось в сигнал. Кроули пальцы сжимал изо всех сил на ручках маленького пакетика и продолжал искать. Он никого не видел. Он догонял машины и прислушивался к рёву моторов, к пассажирам, сидящим в салонах. Одна за другой, одна за другой. Мимо проехал автобус, голося на все лады. И Кроули окончательно потерял ниточку.

Он волновался. Он ощутил, как в небо поднялись стаи птиц, со всего города. Он видел, как люди останавливались и показывали вверх. А потом закапал дождь, быстро прерывая удивлённые возгласы. И птицы быстро успокоились. А на чёрном пальто Кроули уже появились первые пятнышки – следы от капель. Они держались выпуклым бугорком секунду, а потом начинали впитываться.

Мимо бегом пробежал мальчишка-школьник, держа над головой портфель. Кроули шагнул вперёд: занёс ногу над асфальтом, а опустил её на мощёную дорожку перед домом. Дождь всё-таки настиг его, успел промочить не только пальто, но и тронуть рубашку под ним. Он усиливался, вместе с шумом ветра в ветвях внося свой вклад в общую какофонию звуков.

Кроули вошёл в громадный холл, неторопливо закрыл за собой дверь и двинулся к лестнице, туда, где оставил Норта. Он не знал, ушёл ли его гость или дожидается на месте. Кроули не хотел проверять, потому что опасался разочарования. И у Норта не было машины. Она осталась где-то в городе, на мокрых улицах, в мутном мареве.

Он шагал по ступеням вверх и слушал гул земли, отзывающейся на каждую каплю, разбивающуюся о неё. Он слушал птиц и гудение машин на отдаленном шоссе, но не слушал Норта. Он буквально замирал, когда представлял пустую комнату.

Комната действительно была пуста. Кроули остановился на пороге, всё ещё не вытаскивая руки из кармана, а в другой удерживая пакетик. Тогда он прислушался. И тогда он почувствовал, словно его кто-то гладит по шёрстке. Ощущения заставили Кроули напрячься и шумно втянуть воздух сквозь сжатые зубы, потом медленно его выпустить.

Кроули пошёл на ощущения и остановился в комнате с Янтарным Полотном. Норт был там. Он трогал кончиками пальцев янтарь и оглянулся только на звук открываемой двери. Он замер в той позе, в какой стоял, высоко вскинув руку и трогая пальцами сердце Полотна.

Кроули задержался в дверях, потом прошёл в комнату и поставил пакетик на стол. Стол без пылинки, потому что она вся в мгновенье поднялась в воздух, окутывая комнату мутным облаком. Кроули дунул ещё раз, ограждая пакетик от грязи. Он сделал это не так, как сделал бы любой другой человек. Его жест был куда глубже и точнее. Вокруг пакетика образовался воздушный пузырь.

Норт, кажется, даже не удивился. Начал привыкать? Он всё ещё стоял перед Полотном, но уже не смотрел на него. Он медленно опустил руку и остался там, смотря на происходящее.

- Извини, с такой силой опустил пакет на стол, - на ходу выдумал Кроули и двинулся к нему, остановился рядом и сам воззрился на Янтарное Полотно.

- Это физически невозможно, - попытался оправдать охватившее его смятение Норт. – Что за фокусы? Как ты это сделал?

- И как тебе? – не ответил Кроули.

- Ты о чём? – Норт тут же забыл о пакете. Возможно, ещё вспомнит о пылевом облаке, которое так аккуратно обошло стол, но сейчас он рассматривал Кроули.

- Это, - Кроули погладил сердце Полотна, крошечную выемку, словно оттуда выковырнули фигурный камень. Но камня здесь никогда не было. Кроули любовно погладил выемку, а потом вокруг, расширяя круги по спирали.

- Не знаю, - Норт сразу въехал, сразу сам вернул внимание к Полотну. – Я только читал о нём, но никогда не видел.

- Красиво? – попробовал ещё раз Кроули. Ему почему-то было важно услышать его ответ.

- Наверное, - подтвердил Норт. Умничка-Норт, не желающий разочаровывать собеседника в такой волшебный момент. Он с самого утра был волшебным, с того момента, как Кроули прижал Норта к своей груди и ощущал стук его сердца на протяжении нескольких часов.

- Красиво, - подтвердил Норт.

Кроули не отрывал взгляда от Полотна, сам любовался.

- Странно, - добавилась ещё одна характеристика, а потом последовала третья, завершающая. – Пугающе.

Кроули забыл о Полотне, повернул голову к собеседнику.

- Но оторваться сложно, - сознался Норт.

Норт смотрел на Полотно, на самое его сердце, как будто знал, что это такое. А может и знал. Может, у него есть что-то помимо его обычной человеческой сущности.

Кроули улыбнулся. Ему было приятно слышать такие слова от него. Любые, лишь бы не отвержение.

Напрасно Кроули приписывал Норту шестое чувство. Норт очнулся и при резком развороте успел заметить улыбку Кроули, которую тот сразу же замаскировал, накрыв верхнюю губу нижней, словно к ней что-то прилипло.

- Это мой круассан? – Норт к столу подошёл, сунулся в пакетик и с недоумением поднял от него голову. – Один?

- Ты хотел два?

- Нет. А себе не взял?

- Я не подумал, - сознался Кроули.

- Не подумал, что тебе надо что-нибудь съесть на завтрак? – удивился Норт. – Ты с какой планеты вообще? Или ты, может быть, граф Дракула? Он тоже по утрам ничего не ел.

- Граф Дракула? – Кроули задумался, сравнивая.

- Это странно, - указал на него Норт. – Как можно было забыть купить еды на свою долю? Ты очень странный, - он стоял и тыкал в Кроули пальцем.

- Я насыщаюсь тобой, - Кроули к нему наклонился, сцепив руки за своей спиной и ехидно ухмыляясь.

- Вот не надо тут мне страшных историй, - попросил Норт с ноткой недовольства. – Ты мою машину брал? Без доверенности? А знаешь, что за это…

- Нет.

- Что «нет»?

- Я не брал твою машину. Она осталась там… ну, там, где ты вырубился.

Норт не поверил и быстро объяснил почему:

- Ты хочешь сказать, что успел бегом сбегать? Ну не смеши.

- Знаешь, - Кроули растерялся. На самом деле не подумал об этом. – Я поймал попутку, а обратно добрался на такси.

- Я бы охотнее поверил, что ты слетал в город в гробу, - Норт достал кофе, деловито высыпал из пакетика песок и вылил сливки, и принялся намешивать, не глядя на собеседника.

- Я… - Кроули сел напротив, изобразил руками какую-то фигуру, шевеля всеми пальцами поочерёдно, - пространство сложил и перешагнул сразу в кафе «Эверест».

Кроули не знал, поверил Норт его словам или нет. Он ждал, что Норт начнёт задавать вопросы. Он многое бы отдал за удивление на его лице, медленно превращающееся в восхищение. Но Норт не был мальчишкой, чтобы реагировать столь ярко. И он оставался скептиком, как и всё остальное население планеты. Но, кажется, сомнения в его голову уже прокрались.

- Я вызову тебе такси, - вызвался Кроули, - если ты не предпочтёшь остаться. На улице дождь и…

- Замолчи, - попросил Норт. – Ради всего святого, дай мне просто подумать и прийти в себя.

- Ты не в себе? – не удержался Кроули.

Норт сделал первый глоток, чуть не выплеснул обратно, поморщился и только потом отметил вслух:

- Слишком горячий. Так быстро доехал? Ты что, правда?.. – и тут же мотнул головой. – Да нет, невозможно.

Потом в дело пошёл круассан.

Возвращение на работу после четырехдневного отдыха стало для Норта даже более приятным, чем он ожидал. Не то чтобы ему не нравилось отдыхать, он был доволен проведенным временем (таким насыщенным, что от этого порой становилось не по себе), но, как ни крути, он любил свою работу или, скорее, привык к ней настолько, что долго обходиться без нее ему было не под силу.

Как и следовало ожидать, за четыре дня вопросов скопилось достаточно, и он с новыми силами взялся за их решение. В последние годы он занимался только самыми запутанными и сложными делами, требовавшими исключительной сосредоточенности и уровня знаний, но помогал только тем, кому действительно требовалась помощь. Желающих обойти с помощью его навыков закон он умел вычислять с первого взгляда, и такие захаживали в их компанию максимум один-два раза. Но число клиентов от этого совсем не уменьшалось. Несправедливости, к сожалению, всегда хватало.

Первые два дня Норт был так занят, что почти не вспоминал о Кроули. Другое дело – Янтарное Полотно. Вот о нем он думал регулярно и даже не удивлялся этому. Наверно, потому что ничего удивительнее он в жизни не видел. Этот громадный узор почти во всю стену (шириной метров в двадцать) – величественный сияющий камень золотисто-оранжевых тонов был поистине волшебным. Норт убеждал себя в том, что ему это только почудилось, но он как будто был еще и живым. В нем словно переливалась некая живительная энергия – не обычная жизненная энергия, не та жизнь, которую он наблюдал вокруг себя изо дня в день, но не менее ясная и сильная.

Это пронзительное медное сияние вспыхивало у него перед глазами даже тогда, когда он был полностью сосредоточен на изучении какого-нибудь важного документа или закона, и тогда он ненадолго отвлекался, вспоминал эту невероятную картину, а вместе с ней затрагивал невольно и размышления о Кроули.

Норт уже устал думать о его странностях; их было так много, и они все были такими непостижимыми, почти мистическими, что попытки разгадать их приносили одну лишь головную боль. Сдаваться он не собирался, все еще верил, что рано или поздно получит ответы на все вопросы, но и биться над ними в ущерб себе больше не видел смысла. Сейчас его, скорее, занимало признание Кроули: неожиданное, тоже по-своему странное, но, по всей видимости, совершенно искреннее.

Норт понятия не имел, как к этому относиться. Наверно, он должен был сразу послать Кроули, жестко обрубить все связи между ними, но уж точно не продолжить разговор и не отправить того за кофе. А он именно так и сделал, словно… не хотел терять его?

Норт сам себя не понимал. Но одно ему было совершенно ясно: этот человек действительно его чем-то притягивал; возможно, редкостной непосредственностью, даже беспечностью – как раз тем, чего он сам себе никогда не позволял. Он просто не мог время от времени не размышлять над этой ситуацией, не искать возможные выходы из нее (о том, чтобы ответить Кроули тем же, он даже не думал), пока на третий день после его возвращения на работу не случилось нечто, что разом выбило из его головы все мысли о чем-либо другом.

Билл всегда был чересчур эмоциональным, но в то утро он влетел в его кабинет с таким перепуганным взволнованным видом, что Норт сразу понял: произошло что-то действительно серьезное.

- Дерьмо, Норт! – сообщил товарищ с лицом почти таким же бледным, как и документ в его руках. – Кто-то взялся за тебя! И, похоже, по-крупному.

- Конкретнее, - сказал Норт, протягивая руку за документом. – Не пугай так. Сядь хотя бы.

- Заявление пришло, - Билл с досадой швырнул документ на стол и плюхнулся в кресло напротив. – Тебя обвиняют в мошенничестве с целью хищения чужого имущества, подлоге документов и превышении юридических полномочий. 159-ая статья, 327-ая – полный комплект. И ко всему этому куча таинственных свидетелей, готовых подтвердить твою виновность. Я тебе тысячу раз говорил быть осторожнее – не нарываться на этих всесильных мразей! Посмотри на фамилию, ты его знаешь?

Норт посмотрел на нее сразу же, как только взял документ, и сейчас лишь спокойно кивнул:

- Денк Коннори. Его жена не зря опасалась.

- Что, сильный прыщ?

- Довольно-таки. Но не настолько, чтобы раздавить меня. Поборемся.

- Черт, Норт, это чистейшая подстава, но меня беспокоит то, насколько тщательно она обставлена. Всё выглядит реально очень плохо. Этот ублюдок конкретно вложился – купил целую армию, чтобы придавить тебя. Я уже узнавал - там всё очень паршиво.

- Да, это его стиль, - сказал Норт, сосредоточенно думая. – Но мы уже огибали такие случаи.

- Но не ты был в главной роли. Слушай, может…

- Позвонить ипопросить сжалиться? – Норт насмешливо хмыкнул. – Вряд ли это поможет. А если бы и помогло, черта с два, Билл. Я столько лет защищал других, попробую теперь защитить себя, это тоже надо уметь, - он потянулся к своему рабочему блокноту, стал быстро накидывать план предстоящих действий. – Вызов так вызов.

- Что странно, «закатать» тебя он не хочет, - пробормотал Билл, погрузившись в мрачные раздумья. - Наказание он требует по 47-ой статье.

Вот тут Норт встрепенулся и впервые ощутил укол легкой тревоги.

47-ая статья подразумевала лишение определенного человека права заниматься каким-либо видом деятельности – на самом деле не такая уж жестокая мера, но Коннори будто знал, что означала для Норта его работа. По сути, всё. Он посвятил ей почти два десятка лет, добился успехов, на которые сам никогда не рассчитывал, обрел в этой сфере безукоризненную репутацию и, самое главное, место, которое по-настоящему ему подходило. Эта работа давала ему возможность быть полезным, помогать тем, кому больше не на кого было рассчитывать; он знал о ней всё и, как бы порой ни уставал, никогда даже не помышлял о том, чтобы оставить ее. Откровенно говоря, кроме этого, он больше ничего не умел. Да и не хотел уметь.

- Посмотрим, - только и сказал он, снова сосредотачиваясь на блокноте. – Невозможно купить всех. И деньги не всегда выигрывают.

- Ты прямо сейчас поедешь?

- Да.

- Я с тобой.

- Не обязательно, Билл. Твоя помощь сейчас не требуется.

- Все равно поеду. И не пытайся отговаривать.

Норт сдался без лишних возражений, прекрасно осознавая их бесполезность.

Что и говорить, такого скверного дня у него давно не было. Они объездили массу инстанций, предоставили десятки документов, справок, заявлений, подтверждающих невиновность Норта и нецелесообразность выдвинутых против него обвинений, но все их усилия, будто волны о скалы, ударялись о стену щедро оплаченной непреклонности.

За годы работы у них набралось множество полезных связей с людьми их уровня и даже выше; большинство этих людей были в шоке от сложившейся ситуации и пообещали оказать всю необходимую поддержку; но были и такие, которые говорили с ними неожиданно прохладно – с эдаким мерзким холодком, быстро определившим высоту их нравственного воспитания.

Норт полагался главным образом на себя и сказать ему было что, но в этот день он ничего не смог добиться. Его практически загнали в угол, и положение было таково, что под вечер яркая с утра надежда теплилась в нем едва-едва.

- Держись, Норт, - укреплял его Билл перед прощанием. – Так всегда бывает. Кажется, хуже некуда, но потом обязательно что-нибудь появляется. Завтра еще раз съездим в суд. Я звонил Марвину, он обещал что-нибудь придумать. Все их доказательства держатся на одном вранье, такое никакие деньги долго не продержат. Не падай духом, ладно?

Норт был благодарен Биллу, с ним все эти поездки были не такими мучительными, но оставаться в хорошем настроении ему было не по силам.

Вернувшись домой уже затемно, он, не включая света, сел на диван в гостиной и задумался все о том же. Об уже предпринятых шагах и о тех, которые только следовало предпринять. Все же Билл был прав. Защищать других не так эмоционально тяжело, как себя. Кроме того, Норт чувствовал, что борьба, предстоявшая ему сейчас, была худшей из всех, с которыми он уже сталкивался раньше. Наверно, не было ничего удивительного в том, что о Кроули в этот вечер он не вспомнил ни разу.

Кроули позвонил. Он думал, телефон ему не пригодится, но он воспользовался им уже во второй раз. Очень удобное изобретение, позволяющее сэкономить время всему человечеству. Благами цивилизации стоило воспользоваться. Кроули пользовался сперва в меру своего любопытства, а потом по привычке.

- Кроули? – спросил чуть удивлённый Норт.

- Ты меня не ждал, - подытожил Кроули.

Норт некоторое время помолчал, словно попутно делал что-то. К примеру, заполнял документ, лежащий перед ним. А потом он разъяснил:

- Только не думай, что раз ты признался, то мы теперь парочка.

Кроули как-то в голову это не пришло. Он и думал, что они теперь постепенно начнут сближаться, что Норт привыкнет, пропустит несколько ключевых атак, а он открыто отрезал. Мало того, что попытался подвести черту, так ещё тоном крайне недовольным.

- Ты можешь меня не слушать, но я всё равно скажу, - Кроули тоже стало не до веселья. – Ты отнёсся довольно спокойно ко всему, что было. Что я должен был подумать?

- А что было? Я приставал к тебе или что? Или я, может быть, засомневался? Я с желанием поцеловать тебя боролся? Что из этого я сделал?

Кроули тоже взял паузу. Услышанное его не удовлетворяло. И голос Норта оставался строгим, как учитель малыша отчитывал. Кроули испытывал чувство, до сих пор ему незнакомое – замешательство. Как будто он нагадил, а человек, к которому он что-то чувствовал – посмотрел с осуждением. Кроули действительно ухитрился натворить дел. Сам не понял, как это получилось. Но он думал, что человеческие отношения – это естественно. И он не предполагал, что может натолкнуться на глухую стену.

И Норт был не в духе. Очень не в духе.

- Норт, - заговорил Кроули снова, - что случилось?

- Кроули, - вкрадчиво назвал его Норт, - слушай внимательно: дистанция, конфиденциальность, уважение чужого личного мнения.

- Что? – кажется, они менялись местами. Кроули испытывал другое чувство. Силился понять, что происходит, и не понимал. Если не прибегать к особым мерам, он просто останется за бортом.

- Ты не забыл про права человека? Моё право – отказаться от того, что мне неинтересно.

- То есть, я тебе неинтересен?

Норт не подтвердил:

- Не в том смысле, что ты думаешь.

- Я могу подумать сразу во всех смыслах. Но сейчас ты точно что-то пытаешься от меня скрыть. И сердишься ты не на меня. Попробуй это оспорить.

- Извини, мне правда некогда, - наконец признал Норт.

- Тогда поговорим позже?

- Не сегодня.

- Но день только начался, - отметил Кроули. – Неужели ты не успеешь всё доделать к концу рабочего дня?

- Могу не успеть. Это так странно? Ты всегда всё успеваешь?

- Всегда.

- А это очевидная ложь, - обвинил Норт. – Ты говорил, что риелтор. У вас работы нет? Внезапно клиенты больше не хотят покупать недвижимость?

- Дело не в моих клиентах. Дело сейчас в тебе.

- Дело в тебе, а не во мне, - возразил Норт. – Я пытаюсь работать. Почему ты не работаешь в такое время? Почему ты вечно мотаешься по городу? У тебя офиса нет?

- Не совсем.

- А ночью? Дома у тебя тоже нет?

- Ага, я бомжую, - прервал цепочку наводящих вопросов Кроули. – И живу в доме на холме.

Норта пробрало. Кроули надеялся, что достаточно для разгоревшегося интереса, но Норт только вздохнул в трубку, отказываясь спорить, хотя, по-хорошему, должен был возмутиться, когда затронули этот дом.

- Мне правда сейчас некогда, - сказал он.

- Что всё-таки случилось? Скажешь ты мне или нет? – надавил Кроули.

- Конфиденциальность, - напомнил Норт и повторил, перед тем, как отключиться. – Извини.

Кроули в недоумении прослушал несколько коротких гудков, пока они не превратились в тишину. Тогда он мобильник от уха отвёл и убрал в карман. С Нортом что-то происходило. В доме, после совместной ночки, он не больно недоступным выглядел. Даже почудилось, что он и в самом деле не против. Если не сейчас, то скоро созреет. Но один звонок испортил всё впечатление и разрушил все надежды. Кроули шагал по улице. А он хотел вытащить Норта на чашку кофе в обеденный перерыв. Да куда там, ни шанса.

Сейчас Норт должен быть в офисе. И Кроули задумался над своей работой. Ему стоило создать какую-нибудь основу под ногами. Кто знает, когда Норту взбредёт в голову проверить его документы. Хотя документов Кроули ему точно не покажет. Но легенду стоило выдумать хотя бы на словах. Можно было поступить мудрее – самому купить дом на Апрельском Холме, а не притворяться поверенным. Тогда у Норта была бы точка опоры, где он всегда мог бы отыскать Кроули.

На это существовал мобильный телефон. Кроули снова посмотрел на аппарат и наконец пришёл к решению. Он схлопнул пространство и шагнул к главному входу в офис, остановился перед дверями. Кажется, Норта не было на месте. Уехал по работе, не иначе. Наверняка беседовал с клиентом, когда Кроули его отвлёк. Но он не сбросил звонок, ответил, что являлось хорошим знаком. Всё-таки Норт что-то чувствовал. Хоть каплю, даже если это будет неловкость, но совершенно точно чувствовал.

Кроули не стал размышлять, где именно катается Норт, он вошёл в здание и зашагал по привычному маршруту. Стены источали его аромат, Норта. Везде, где он был, Кроули ощущал умиротворение. Это становилось навязчивой идеей. Он рассчитывал в ближайшее время сократить дистанцию, а Норт сам о ней заговорил. Вот пройдоха, а говорил, что мысли читать не умеет.

Норт и правда мысли читать не умел, но догадливостью обделён отнюдь не был. Да и нетрудно догадаться, о чём думает человек, который проявляет знаки внимания. Кроули прошёл мимо ряда кабинетов и направился к тому самому, в который заходил в прошлый раз. Кажется, того человека звали Джим Лестер, и он являлся заместителем Норта.

Джима на месте тоже не было. Ещё на ходу поискав его по этажам и кабинетам, Кроули открыл дверь и вошёл внутрь. Никого. Тишина и покой, не считая щебета птичек за приоткрытым окном. Работал компьютер, посреди стола лежал ворох бумаг, мышка, подставка с ручками и карандашами, всякие канцелярские мелочи во всех углах, назначения и названия которых Кроули даже не знал. А рядом с монитором красовалась общая фотография коллектива. Кроули ей особое внимание уделил, потому что в центре, как глава отдела, стоял Норт. Даже на фото он не улыбался.

Кроули не стал брать фотографию в руки, оставил на месте, зато взялся за компьютер. Запоздало он осознал, что следовало пойти в кабинет Норта, а не его заместителя. Дела, которыми занимается Норт, у него и стоило искать. Некое особое дело, из-за которого Норт был сам не свой. Он бы обязательно поддержал разговор, если бы был свободен от забот, потому что ему тоже было важно разобраться с происходящим. Кроули думал, что важно. А если нет и Норт всего лишь пытается спустить на тормозах всё, что так тщательно готовил Кроули?

Кроули не ушёл на поиски кабинета. Он не знал, в каком именно кабинете заседает Норт, поэтому запросил у компьютера все дела за последние два дня. Ещё совсем недавно Норт так не упирался. Протестовал, но не пытался отмахнуться. Он говорил, что ему интересно, кто такой Кроули, а значит, он обязан ловить каждую возможность.

Компьютер – машина хитрая. Кроули провозился с ним несколько дольше, чем рассчитывал. Управиться с мобильником оказалось куда проще. В компьютере царствовали сложные профессиональные программы, не стремящиеся подсказать пользователю, куда надо нажимать, чтобы отыскать одно конкретное дело. Возможно, в этом компьютере его и не было. Но в такой серьёзной организации компьютеры должны быть как-нибудь связаны. Возможно, соединены офисной сетью. Кроули просто пока не понял, как надо искать.

Просматривая дела за последние двое суток, он натолкнулся на имя Норта Кэндла. Совсем свежее дело. Оставалось лишь запросить его…

И дверь в кабинет открылась. На пороге застыл Джим Лестер с пачкой бумаг в руке. Он шёл, в них уткнувшись, ничего не замечая вокруг. Только когда он движение уловил краешком глаза, вскинул голову и тут же вытянул в направлении незваного гостя указательный палец.

- Это же вы! – обронил он.

Первым делом следовало задать вопрос, что незнакомец здесь делает, а он сразу о личности подумал.

- Что за дело? – Кроули на удачу к нему шагнул мимо стола, заглянул в верхнюю бумагу и успел прочесть несколько первых строк. Тогда Джим опомнился, живо прижал бумаги к груди, делая их недоступными для постороннего.

- Что вы здесь делаете? – спросил он уже куда увереннее.

- Пришёл навестить старого знакомого. Так что за дело?

- Вас это не касается! – Джим совсем пришёл в себя. – Немедленно объяснитесь! Кто вы? Назовите ваше имя.

- Простите, я ждал не вас, - Кроули попытался мимо прошмыгнуть, но Джим его удержал, цапнул рукой под локоть. Кроули только на его руку посмотрел, а потом снова на лицо.

- И документики мне отдайте, - не растерялся Кроули, приблизился, ухватился за пачку документов одной рукой и сбавил тон, шепнув прямо в лицо собеседнику. – Спасибо…

Он исчез из кабинета, не забыв прихватить бумаги. Он слышал, как Джим заволновался, как бросился из кабинета вон, остановился в коридоре, осматривая его в обе стороны. Он звать пытался, а Кроули уже стоял этажом ниже и читал первый лист. Он старался выглядеть незаметным, чтобы его не окликнули. Он вообще полагал, что его за своего примут. И он надеялся, что Норт подъедет через минуту. Хотелось перехватить его и всё-таки потолковать по душам.

Он перелистнул половину пачки и убедился, что дело никак не касается Норта. Тогда он возобновил путь, шагая по коридору к лестнице. Кроули вскинул руку с пачкой бумаг и подбросил их вверх, даже не оглянулся, чтобы посмотреть, как они планируют у него за спиной.

К вечеру Норту хотелось только одного: поесть, чтобы избавиться от слабости и раздражающей боли в желудке, лечь спать и не просыпаться пару месяцев. Поездок и встреч сегодня было даже больше, чем вчера, и все они, будто гвоздями, вбивались полной безнадежностью в могилу его профессиональной карьеры.

Не то чтобы у них не было союзников: были, и все искренне пытались сделать все возможное, но, к сожалению, этого было недостаточно. Денк Коннори оказался не только очень богатой, но еще и донельзя продуманной сволочью. Взятки он давал не наобум, а только тем, кого сложно было обойти даже влиятельным знакомым Норта. Под конец, правда, забрезжил крошечный шанс, показавшийся Биллу вернейшим выходом из ситуации, а Норту – недопустимым и, к тому же, крайне сомнительным предприятием.

Один из подкупленных Денком свидетелей, некто Нельсон Чесли, которому предстояло выступать главным обвинителем против Норта, узнав об их отчаянных попытках вывести Коннори на чистую воду, вышел на связь и заявил, что если они заплатят ему в два раза больше, чем Денк, он заберет все предъявленные обвинения и официально разоблачит Денка.

В восторг от этого предложения, конечно, никто не пришел, но все выглядело так, будто иного выхода просто не оставалось. Билл начал потихоньку склоняться к принятию, но Норт не собирался спешить. Все это ему абсолютно не нравилось. Во-первых, давать взятки для него было неприемлемо, а во-вторых, этот Нельсон занимал какую-то незначительную должность в краевом суде, что делало данную операцию вдвойне опасней и подозрительней.

Этот человек вызывал не больше доверия, чем отсидевший пять раз за воровство карманник, предложивший посторожить твой чемодан на время короткого отсутствия. Норт отнюдь не исключал вероятности того, что это была подсадная утка – очередной ход Денка, пытающегося лишить его всякого шанса на достойный выход. Взятка должностному лицу была бы уже реальным обвинением, против которого Норт не смог бы противопоставить ровным счетом ничего. Это был огромный риск, опасный риск, но ничего другого в настоящее время он разыграть не мог, на что и не переставали указывать остальные. По мнению Билла, иногда ради торжества справедливости стоило пойти на нарушение некоторых незначительных правил, но даже сейчас опускаться до этого до смерти не хотелось.

Как бы то ни было, к концу дня Норт был так измотан, что просто не находил в себе сил продолжать выворачивающие разум и душу размышления. Даже в офисе в этот день он побывал только утром, больше не оказалось ни единой возможности заехать туда. И вечером он тоже не стал, повернул сразу в сторону дома, желая осуществить, вопреки всему, свое нехитрое желание. Правда, для этого ему пришлось заехать по пути в супермаркет, так как его холодильник уже несколько дней напоминал унылую снежную пустыню. Наведаться в какое-нибудь кафе он даже не подумал: ему не хотелось долго быть среди людей, не хотелось искать подходящее место, хотелось лишь запереться в своем доме и хоть ненадолго уйти от обступивших его проблем.

В супермаркете он тоже не стал шататься долго, быстро покидал все самое вкусное и необходимое, сверяясь с безошибочным списком в голове, расплатился с помощью аппарата самообслуживания (где не было очереди) и двинулся с огромным пакетом обратно к машине.

На парковке было очень многолюдно, хотя другого и не стоило ждать в конце рабочего дня. Семейные возились с детьми, пытавшимися тяпнуть что-нибудь из набитых до отказа тележек; пары кучковались у багажников, обвиняя друг друга в забывчивости; какой-то малыш надрывался плачем из-за неполученного лакомства.

Норта раздражал этот шум, раздражали эти, в общем-то, не сделавшие ему ничего плохого люди; он торопливо уложил пакет на заднее сиденье и тут услышал чей-то незнакомый нахальный голос позади, голос, явно обращавшийся к нему:

- Какие люди! Уж не гнида ли Кэндл собственной персоной!

Норт выпрямился, обернулся, увидел у большущего черного Форда высокого парня примерно его же возраста: крупного, с гладкой русой шевелюрой и надменным злым лицом. Они никогда раньше не встречались лицом к лицу, но фотографии за последнее время Норту приходилось видеть не раз. Он захлопнул дверцу салона и направился к водительскому месту.

- Что, даже не скажешь ничего? Уже хвост поджал? Кишка тонка с глазу на глаз побороться? Ты только исподтишка умеешь гадить, да? Ботан доморощенный!

- Даже сегодня я еще думал, что имею дело просто с очень мстительным человеком, - сказал Норт ровно и спокойно, даже самому себе удивляясь. – А оказывается, мне объявил войну необразованный псих, не умеющий даже победу праздновать красиво.

- Что сказал, козел? – Денк даже покраснел от бешенства. – Откуда в тебе столько спеси? Ты что, еще не понял? Я раздавлю тебя! Я от твоей прежней жизни даже воспоминания не оставлю!

- Действуй, - пожал плечами Норт, открывая дверцу. – Но не будь самоуверенным. В жизни всякое случается.

Денк еще что-то лаял ему вслед, но Норт уже не расслышал через стекла. Отъехав от супермаркета, он понял, что сжимает руль слишком сильно, так сильно, что даже кости заболели. Он чуть расслабил пальцы, глубоко вдохнул и выдохнул.

Фантастическое спокойствие быстро прошло, сменившись дрожащими от злости губами. Сейчас ему не верилось, что он смог сдержаться и не попытаться начистить Коннори морду. Но он не жалел об этом. Такому унижению он никогда себя не подвергнет. И все же ярость была невыносимой, он даже вспотел от разбушевавшейся в крови свирепой ненависти. И дал себе слово не сдаваться до последнего вздоха. Без всяких, черт возьми, взяток и гнилых вариантов!

Он не знал, что столь темные чувства в этот момент испытывал не он один. Не знал, что, помимо безликих прохожих, потасовку между ним и Коннори наблюдал еще кое-кто, кого он неплохо знал, но просто не заметил в толпе. И этот кто-то, судя по хищному взгляду, обращенному вслед отъехавшему черному Форду, не собирался оставаться в стороне от происходящего.

========== Глава 4. Демон-хранитель ==========

Кроули чувствовал ледяной гнев, поднимающийся из самого нутра, разрастающийся и заполняющий каждый участок тела, переполняющий его. Он шагнул в сторону Норта и остановился, перевёл взгляд на другую машину, уже покидающую стоянку, напоследок сверкнувшую блестящим бампером. Новенькая красивая машина, предназначенная для поддержания яркого имиджа. Норт уже уехал, а Кроули даже мельком не глянул ему вслед. Он дождался, пока и вторая машина исчезнет из вида, тогда присел и прыгнул, поднимая за собой крошечный вихрь из пыли.

В ветровое стекло ударила птица. Со всей силы, оставляя на нём паутинку трещин и вынуждая Денка Коннори вильнуть по полосе влево, а потом сразу вправо, чтобы не нарушить общий поток, но было поздно. Правое крыло его автомобиля поцеловалось с синим седаном, а он не видел ничего за этой паутиной с алым оттенком, по каждой ниточке которой растекалась струйка крови, составляя зловещий узор. Птица ещё билась на капоте, пока не свалилась на дорогу перед вставшей машиной. Тогда Денк, раздосадованный рядом неприятностей, вышел на улицу, захлопнув за собой дверцу. Машины мимо ехали, уже не так резво. Никому не хотелось принимать участие в ДТП, даже в таком незначительном.

Денк обошёл капот и пнул ещё подёргивающуюся птицу ногой, а потом вперёд прошёл, к тому самому синему седану. Ему навстречу водитель вышел и в возмущении указывал на свою машину:

- Посмотри, что ты сделал, ублюдок!

- Это ты смотри! – взбеленился Денк. – Глаза у тебя где?!

- Да это ты врезался в меня! Пьяным за рулём делать нечего. И ты мне за всё ответишь, - незнакомец потрясал перед ним оттопыренным указательным пальцем, за телефон схватился. – Сейчас посмотрим, кто тут виноват.

У него было полное право сердиться, потому что это Денк стал причиной аварии. Он смотрел, как оппонент набирает короткий номер. Полиция, не иначе. А потом он сам подскочил и резким движением руки, наотмашь, отбросил руку незнакомца от уха. Телефон вырвался из пальцев и разлетелся на три части: сам аппарат, батарея и панелька.

- Ты за всё ответишь, урод! – не хуже Денка бесился пострадавший. – И за тачку, и за телефон. Ты мне в десятикратном размере заплатишь. А если я захочу, то и в тюряге отсидишь!

- Заткнись, - сквозь зубы процедил Денк. – Слышал? Заткнись, пока морду тебе не разбил. У меня сегодня очень неудачный день.

- Мне насрать на твой неудачный день! Водить научись!

Вокруг гудели клаксоны, где-то вдалеке завыла полицейская сирена. Денк знал, что не уедет. Он не был виноват в аварии. Это птица. Даже самолёты падают из-за птиц, и тут никто не виноват. Но Денк был слишком сердит, чтобы прощать нахала, стоящего напротив и размахивающего руками. Он орал всё громче, а Денк терпел из последних сил.

- Ты у меня за всё ответишь, мразь! – продолжал выступать незнакомец, повторяя и повторяя одно и то же.

Денк взорвался. Он размахнулся и с чувством ударил его в челюсть. С такой силой бил, что этот мудила рухнул, как подкошенный, а Денк, словно одержимый, словно сквозь пелену, сел на него верхом и продолжал лупить. Как будто им кто-то управлял. Даже если бы захотел, он не смог бы остановиться, и от этого его самого потряхивало. Он губы наглецу в кровь разбил, нос сломал, кулаки испачкал в крови и ободрал костяшки, когда полиция налетела. Его силком отволокли. Денк только встряхнулся, и его выпустили, но не отходили далеко, готовые бросать на капот машины и стягивать руки за спиной стальными браслетами.

Его отпускало. Медленно, но отпускало. Он знал название этому явлению – состояние аффекта. Но даже в состоянии полного бешенства до сих пор Денк мог остановиться, а сегодня он как запрограммированный действовал.

Бедолага на асфальте вопил и хлебал собственную кровь. Люди в форме уже вокруг машин бегали, кто-то из них пытался говорить с Денком, а он рявкнул на всю улицу, перекрывая рёв автомобильных двигателей:

- Я не буду говорить без адвоката! Слышали?! Не буду!

Он знал свои права. И он вынужден был сесть в полицейскую машину. Его за затылок поддержали рукой, чтобы не ударился. Он знал, что не просидит в участке и часа. У него было полно связей в юридических конторах. И он увидел, как сквозь толпу скользнула чёрная тень. Он головой тряхнул, думал, что показалось, и снова посмотрел. И правда показалось. Это была не тень, а человек в чёрном. Он на миг остановился перед капотом полицейской машины, вытянул руку в направлении Денка, оттопырил большой и указательный пальцы в виде пистолета и изобразил выстрел. А потом к машине Денка двинулся.

Денк силой сдерживал гнев, но уже не такой безотчётный. Самый обычный гнев. Он знал, что чудика в чёрном быстро остановят. Никому не позволено мешать расследованию. А Денк точно не виноват. Никто не докажет. Он и с полосы не выехал, только крылом. И нарвался как раз на того дебила, которого сейчас на носилки грузили и волокли к распахнутым дверям подъехавшей скорой.

Чёрного незнакомца не замечали.

- Эй! – Денк заволновался, когда этот наглец за дверцу взялся и на миг замер, чтобы посмотреть на задержанного.

- Остановите этого гада! – потребовал Денк и попытался дверь открыть, но они были застопорены. – Вали от моей машины подальше!

Незнакомец в чёрном усмехнулся краешком губ и сел в салон. Денк уже орал, звал хоть кого-нибудь, чтобы пресекли это безобразие. Он мог бы бесноваться до тех пор, пока ему не пригрозили бы обвинением за сопротивление полиции, но тот тип уже вылезал из машины. Денк притих. На него уже полицейские посматривали.

- Мать твою! Неужели вы не видите его?! – рявкнул он, а потом в незнакомца пальцем ткнул. – Если хоть что-то из машины пропадёт, я тебя из-под земли достану!

Он услышал, но не отреагировал так, как хотелось бы Денку. Он руку поднял и потряс в воздухе папкой, которая лежала у Денка на сиденье рядом с водительским. Денк притих. Его так током шибануло. Это была улика, о которой он в запале совсем забыл. Если бы полицейские обнаружили её, могло возникнуть много вопросов. Но Денк полагал, что им наплевать на личные дела участников ДТП, если дело в ударе машинами, а не каких-то интригах на стороне.

Денк совсем стих. Он видел, как незнакомец уходит, ни разу так и не обернувшись. Он начал думать, что этот тип ему не нагадить хотел, а помочь, потом стребовав денег. Денк бы заплатил без вопросов. И он уверился, что тип в чёрном не собирался сотрудничать с полицией, потому что ни к кому из них не подошёл, просто удалился, исчез за шумящим потоком на шоссе. Денк в ту сторону всё ещё таращился, когда в салон подсели двое:

- Так, с аварией там разберутся, а мы прокатимся до участка, - объявил один из них.

- Без адвоката я говорить не буду, - повторил Денк.

Кроули проводил машину взглядом. Ему хотелось прикончить этого гада на месте, но он понимал, что здесь нечто глубже, чем обычная вражда. В электронный век мало кто увлекается местью за словесный понос. Даже на угрозы нормальный человек отвечает адекватно, игнорированием, либо отступлением. Обычно только отморозки лезли из-за пустяка в драку. Этот тип бы полез. У него на роже было написано, что он негодяй. Хотя Кроули отдавал себе отчёт в том, что ему кажется негодяем каждый, кто косо посмотрит на Норта. Это безумное чувство одолевало его. Это было глупо и Кроули вынужден был держать себя в руках. Иначе от этого засранца, который посмел грозить Норту, не осталось бы и мокрого места. То есть, мокрое как раз бы осталось.

Кроули остановился на углу пересечения улиц и открыл папку с именами. Следовало хорошенько вникнуть в написанное. Даже если у того типа лучшие адвокаты в мире, они не смогут вытащить его мгновенно. И он не сможет найти Кроули прежде, чем этого захочет он сам. Он огляделся по сторонам и вернулся к записям. Он видел адреса, имена, составы семей, род деятельности каждого из них. Уважаемые люди. Но что-то во всех этих документах было неправильное. Кроули гадал до тех пор, пока на одном из листов не натолкнулся на имя Норта. Тогда он перечитал всю страницу и с первого раза не поверил в прочитанное. Это были показания против Норта. Показания того самого человека, упомянутого на листе. Кроули быстро пролистал весь список и осознал, что происходит. Осознал, почему Норт был так резок с ним. Но он мог бы попросить помощи или хотя бы поделиться.

Кроули решительно захлопнул папку и шагнул сквозь свёрнутое пространство по первому из адресов. Он просто обязан выяснить, что происходит: в чём обвиняли Норта и кто на самом деле виноват. Хотя Кроули не слишком заботило, кто виноват. Он уже решил, кто будет главным злодеем. Это тот тип, Денк Коннори, которого почти довезли до участка с учётом всех пробок. Кроули в ту сторону голову повернул и услышал отголоски разговора. К нему обращались официально. К подонку, не заслуживающему даже уважения, обращались, как к человеку, а не куче дерьма. Кроули пальцы в кулаки стиснул и услышал пластмассовый скрип. Он тут же опомнился, руку разжал, снова борясь с желанием прикончить этого засранца на месте. Сперва придётся выяснить, глубока ли яма, подготовленная для Норта. Но даже если он в неё угодит, Кроули не даст ему достигнуть дна.

Денк вышел, когда ему велели. Они стояли перед участком. Адвокат уже был вызван, а Денк продолжал клясть мерзавца на дороге, но уже мысленно. По пути полицейским пришло сообщение, что травмы незначительны, даже зубы все целы, на что дали лишь подтверждение одним словом:

- Понял.

И всё. Этот гад легко отделался. Зато и Денку ничего серьёзного не грозило. Он осознал, что мог бы влипнуть чуточку сильнее, когда гнев немного схлынул. Хорошо, что мерзавец живой и только слегка помят. Денк оплатит и лечение, и штраф. У него есть дела куда важнее обычной повседневной суеты. Каждый день кого-нибудь лупят. И бывает, что насмерть. А Денк только проучил того типа, чтобы не бросался на собеседников. У них, пожалуй, обоих крышу сорвало во время перепалки.

Денк занёс ногу над ступенькой и опустил. Он не думал, что с ним могло случиться ещё что-то. Но его нога внезапно раздавила камень, как яичную скорлупу, и с треском провалилась по колено. В центре города, перед одним из центральных полицейских участков, та самая ступенька, по которой тысячи людей ежедневно проходят. Денк дёрнулся из западни, но нога, кажется, крепко застряла. Ему на помощь пришли, а он рвался и рвался, и не мог сдвинуться с места. Он снова начал злиться, когда прямо над его головой галка спланировала и наградила его кучкой помёта прямо на плечо новенького пиджака из известного салона, на заказ. Он выругался уже в голос, хотел смахнуть птичье дерьмо, но побрезговал прикоснуться.

- Да вытащите вы меня отсюда, а то в суд подам за опасные для жизни постройки! – рявкнул он.

Полицейские, кажется, тоже слегка струхнули. У них появилась новая задача – освободить Денка. Денк рванулся сильнее, а когда готовился сделать очередной рывок, его нога глубже в камень ушла, выше колена. Тогда он запаниковал. Как в фильме ужасов. Там тоже всякие странности происходят. Хоть Денк и понимал, что это всё вымысел, но сейчас адекватно мыслить не получалось. Он орать начал, а его ногу как будто затягивало. Из участка другие полицейские высыпали и все бросились на подмогу, кажется, спасателей вызвали, вокруг толпа собралась, все ахали и ужасались, возмущались ненадёжностью зданий и радовались, что не они попали в такую передрягу. Денку было не до них и уже совершенно не до злости. Он испугался и чуть не обделался, когда его нога ухнула до самого таза. В этот момент спасатели подоспели. Они совещались недолго, живо вытащили инструменты и начали с грохотом буровых машин раскалывать камень. Когда Денк был свободен, он весь трясся и, наверное, бледный был, как смерть. Он вообще обо всём на свете забыл. И полицейские забыли, потому что не поволокли его в участок, а посадили в подкатившую скорую. Денк не думал, что делает, махнул рукой по плечу и ощутил на пальцах мокрое, запоздало вспомнив о птичьем подарочке. Он выругался и, держа руку перед собой, с растопыренными пальцами, потребовал салфетку.

Кроули усмехнулся, прежде чем зайти в дом. Наивный дурачок, впустивший его, и правда полагал, что никто не мог причинить ему зла. Слепо верил в удачу и даже не догадывался, что половина людей могла бы отвесить ему пинка при некоторых обстоятельствах.

- Помогите мне разобраться в одном важном вопросе, господин Денол, - вежливо попросил Кроули, без приглашения садясь на диван в холле. – Я веду побочное расследование по подозрению в фальсификации фактов, и вы можете мне помочь.

Кроули не верил, что Норт брал взятки. Это было не в его принципах. Кроули достаточно долго наблюдал за ним и ни разу не заметил сей преступной наклонности.

- А когда мы с вами разберёмся, - продолжил Кроули вслух, - обещаю, что вас оставят в покое.

- А показания в суде? – спросил господин Денол.

- Уверяю вас, вам не придётся их давать.

Никому из списка не придётся. Кроули был очень зол.

В течение следующих двух недель ситуация Норта, с одной стороны, никак не менялась, а с другой, становилась все больше и больше похожей на довольно-таки зловещий детективный триллер. Он по-прежнему безуспешно доказывал свою невиновность, но и планы Денка потерпели значительные коррективы. Трое его свидетелей, включая Нельсона Чесли – можно сказать, основные фигуры, взявшиеся размазать Норта – в разное время были найдены мертвыми в своих квартирах.

Смерть у всех троих была совершенно одинакова: их поразила внезапная остановка сердца, которую, казалось бы, ничто не предвещало; все трое были в это время дома одни, и, по всей видимости, никто их не навещал. По крайней мере, никаких подозрительных личностей замечено не было, да и вообще: признаков убийства не наблюдалось. И все же это было чертовски странно.

Первый случай изрядно удивил всех в офисе, второй показался тревожным, а после третьего, который произошел несколько дней назад, Норт стал замечать на себе робкие, какие-то даже запуганные взгляды подчиненных. По правде говоря, он сам начал чувствовать легкое недоумение. Одну смерть еще можно было списать на случайность, две выглядели уже подозрительнее, но все же с грехом пополам вписывались в естественный ход вещей, а три не оставляли места ни первому, ни второму.

Норт не желал смерти этим людям, он только хотел наказать их в соответствии с законом, и, хотя их смерть значительно подпортила замыслы Денка, он вовсе не испытывал восторга из-за их устранения. Кроме того, его очень смущали сроки, в которые они ушли; промежутки составляли ничтожные три-четыре дня, и все трое были людьми, собиравшимися в ближайшее время выступить против него с ложными обвинениями. Косые взгляды подчиненных его не сильно удивляли.

- Знаешь, это прям мистика какая-то, - заметил Билл во время обеденного перерыва, когда они пили чай в кабинете Норта. – Они так удачно выбыли, что это даже настораживает.

- Надеюсь, ты не думаешь, что я их заказал? – осведомился Норт, уверенный в том, что даже Биллу такая мысль уже приходила в голову. – Если да, то знай: я этого не делал.

- Да знаю я! – Билл чуть смутился, что подтвердило догадку Норта. – Ты взяток никогда в жизни не брал и не давал, об убийстве бы точно не подумал. Кроме того, это глупо и слишком накладно. Вместо того чтобы заказывать всю эту толпу, ты бы просто заказал одного Денка и автоматически разобрался бы с остальными. Свидетелей убирать вообще нет смысла. Они бы и так заткнулись.

- Рад, что ты мне веришь. А то на меня уже глаза многие боятся поднимать.

- Они не так хорошо тебя знают. В принципе, я даже доволен. Еще бы у Денка сердечко прихватило, и было бы вообще идеально…

- Билл!

- Да ладно тебе, шучу я! Хотя логика в этом есть, согласись. Тот, кто это делает, лучше бы сразу прикрыл Коннори, а не тратил время на купленных шестерок.

- Нет того, кто это делает. Это просто совпадение.

- Ты сам-то в это веришь?

Норт промолчал, потому что с верой у него как раз были некоторые трудности.

Вернувшись домой незадолго до полуночи (ему снова пришлось работать над скопившимися за время решения личных проблем документами), он не стал сразу подниматься в квартиру, так как спать ему все еще не хотелось, и множество мыслей в голове не давали покоя. Он зашел в круглосуточный супермаркет неподалеку от дома, купил обожаемый чуть ли не с детства ванильный коктейль, плитку белого шоколада и отправился в Дубовый парк напротив. Это было красивое место: спокойное, уютное, с множеством петлистых аллей и удобных скамеек. Он бывал здесь крайне редко, в последний раз, наверно, года два назад, хотя раньше частенько захаживал по вечерам. Сейчас в парке было темно и безлюдно, но это не лишало его приятной убаюкивающей атмосферы. Норт открыл шоколадку, распечатал коктейль и, потягивая из трубочки густую сладкую массу, двинулся вперед по узкой тропинке, подыскивая себе подходящую скамейку. Фонари давали достаточно освещения, и вскоре он нашел симпатичное пристанище под огромным дубом, где и сел, расслабленно вытянув ноги.

Сегодня он впервые за долгое время вспомнил о Кроули и думал о нем регулярно на протяжении всего дня. Тот неприятный звонок таки развел их по разные стороны; с тех пор они больше не связывались, и Норт в силу своей загруженности даже не вспоминал об этом особо. А сегодня вспомнил и никак не мог снова забыть.

Ему было неловко перед Кроули, стыдно за грубость, которой тот ничем не заслужил, и он даже на секунду подумал о том, чтобы позвонить ему, но тут же отмел эту мысль. Кроули обиделся, разочаровался в нем, решил, очевидно, что такая головная боль ему не нужна, и Норт не собирался переубеждать его. Он все еще не верил в возможность отношений между ними, тех отношений, которых хотел Кроули, и не имел ни малейшего желания играть на его чувствах. Хотя в этот самый момент откровенно скучал и даже боролся с желанием инициировать встречу.

Ему вспомнилось то необычное утро в особняке, объятия, которые, как ни крути, были до боли приятными, и величественное сияние Янтарного Полотна, которое с тех пор странным образом ассоциировалось у него в голове с Кроули. Во всяком случае, если он вспоминал Кроули, то вскоре обязательно вспоминал и Полотно, и также дело обстояло наоборот.

Его даже слегка раздражала собственная грусть, тихо подъедавшая сердце, но он не позволил себе даже достать из кармана телефон. Решил мужественно терпеть, пока сердечная тоска не притупится сама собой. Шоколадка все никак не заканчивалась, и он решил просто завернуть ее и отправиться домой, как вдруг на тропинке впереди, в ярком пятне фонарного света, возникла чья-то приближающаяся тень.

Норта это не слишком удивило: все-таки не он один жил в этом районе, и не ему одному было позволено шататься в такое время, однако он невольно стал вглядываться в эту тень, и что-то в ней показалось ему смутно знакомым. Наверно, небрежная уверенная походка, распахнутое пальто, длинный болтающийся пояс…

Норт резко встал, и в следующий момент Кроули оказался в его поле зрения. А это был действительно Кроули, который, не сказав ни слова, подошел к нему, отобрал шоколадку, откусил внушительный кусок и сел вместо него на скамейку – на то самое место, где только что сидел он сам.

Норт не знал причины, но от этой встречи его сердце зашлось как сумасшедшее. Он чувствовал странное волнение и едкий неопределимый страх, будто пытавшийся предупредить его о чем-то, за что он никак не мог уцепиться.

Кроули не смотрел на него, все еще молчал, и Норт первым нарушил тишину:

- Что ты здесь делаешь?

- Просто мимо проходил.

- Следил за мной, да?

И молчание в ответ. Холодное такое молчание, проникающее ледяной крошкой в самые кости.

- Ты злишься?

- Нет. На что мне злиться?

- Я не знаю. Ты какой-то не такой.

- Ну, пожалуй, ты прав. Злюсь.

- На меня?

- Нет, - Кроули впервые слегка улыбнулся. – На других.

- На работе неприятности?

- Не совсем.

Норт не стал допытываться: чувствовал, что Кроули все равно не раскроется. Он просто стоял и смотрел на него, чувствуя насыщенную радость от его присутствия и в то же время леденящую тревогу, вызванную непонятно чем. От этой интересной смеси у него почти кружилась голова.

- Ты сам как? – спросил Кроули, подняв на него почти неразличимый в тени взгляд. – Что нового?

- Все по-старому.

- Почему не звонил?

- А надо было? – Норт тут же пожалел об очередной грубости и добавил более мягко. – Я думал, ты обиделся. Я же почти послал тебя тогда. Думал, ты больше не захочешь меня видеть.

- Такой ерундой меня не испугать, - хмыкнул Кроули, вставая, подходя к Норту почти вплотную. – Меня вообще трудно сбить с намеченного курса.

Его лицо теперь находилось в пределах бледного освещения, и Норт отметил застывшее на нем выражение глубокого спокойствия и чего-то еще, чему трудно было сразу дать название. Кроули, в свою очередь, тоже сделал некоторые наблюдения, которые побудили его протянуть руку и зарыться пальцами в волосы Норта:

- У тебя замученный вид. Снова.

- Да ерунда, - отмахнулся Норт от слов, но не от руки, мягко треплющей его волосы. – Работы много навалилось, вот и всё.

- Не волнуйся ни о чем, - выдал странную просьбу Кроули и добавил гораздо тише, будто обращаясь к самому себе. – Я всё решу.

Смысл этих слов дошел до Норта не сразу, а когда он в полной мере осознал их, его будто ледяной водой окатило с ног до головы. Он вздрогнул, резко шагнул назад, избавляясь от ласкающей руки, пристально, с недоверчивым ужасом вгляделся в лицо Кроули. Спокойное лицо, которое на самом деле таковым вовсе не было. Норт только сейчас заметил жидкий огонь в его внимательных стальных глазах, плескавшийся тихо и жутко, и понял, почему ему было не по себе все это время. Потому что он чувствовал,каким-то невероятным образом он чувствовал с самого начала то, во что даже сейчас отказывался верить.

- Это же не ты, да? – спросил он, не обращая внимания на предательскую дрожь в голосе. – Это не можешь быть ты, верно? Я же просто загоняюсь?

- О чем ты говоришь?

- Ты бы не стал так заморачиваться, ты бы не смог… - и тут он вспомнил много разного, что для обычных людей было, по меньшей мере, очень сложно, а для Кроули – естественным и привычным поведением. Вспомнил его необъяснимые появления, способность в кратчайшие сроки оказываться в любом угодном ему месте, и надежда на собственное разыгравшееся воображение резко покинула его. – Это ты, - сказал он в этот раз без всяких сомнений. – Ты убил их.

- Кого?

- Свидетелей, которые должны были меня подставить.

- А, ты про этих крыс? - Кроули сделал паузу. - Ну, допустим, - снова пауза, продлившаяся ровно столько, сколько и первая. - Да, это сделал я.

Норт испытал очередной удар. Пусть он уверился в причастности Кроули, он не ожидал, что тот так легко признает свою вину. Он был уверен, что Кроули станет отрицать обвинения, всячески отнекиваться, но, если подумать, такая предсказуемая позиция была совсем не в его стиле…

- Ты сумасшедший, - пробормотал Норт, чувствуя подступающую истерику. – Кто ты, мать твою, такой?!

- Ты расстроен? – Кроули не понравился его агрессивный тон, это было видно по его резко помрачневшему лицу. – Я лишь избавил тебя от мусора, который хотел испортить тебе жизнь. Ты должен благодарить меня, разве нет?

- Да что ты несешь, черт возьми! – теперь Норт почти орал. – Ты псих поехавший! Убийство – это худшее из преступлений! Мне даже в голову такое не приходило! Это же… Это же… Господи, я сейчас сам поеду! И как, черт бы тебя побрал? Они же умерли от сердечного приступа! Не было никаких следов!

- Тебе правда интересно?

- Нет, - тут же ответил Норт, начиная бродить туда-сюда по ширине тропинки. – Я не верю. Это же… Выходит, это я их убил. Ты чертов ублюдок, Кроули! Я ненавижу тебя!

- Если уж на то пошло, - тихим угрожающим голосом заговорил тот, - у меня тоже есть претензии. Ты должен был сразу рассказать мне о своих проблемах. Тогда мы бы вместе составили план, и, может быть, я бы не стал решать всё по-своему.

- Должен был? Да с какого перепугу я тебе что-то должен?! Я ничего тебе не должен! И вообще: кто просил тебя вмешиваться? Я сам способен решить свои проблемы!

- О да, я видел, как ты способен! Только и делал, что кис день ото дня!

- А какое, черт возьми, твое дело? – Норт выдохся, заговорил тихо, с блестящими от собирающихся слез глазами. – Даже если бы меня растоптали, тебе-то что?

Кроули ответил мрачно и жестко:

- Не терплю, когда трогают моё.

- Я не твой! – снова повысил голос Норт, и слезы таки брызнули у него из глаз, ярко блеснув в приглушенном освещении. – Не смей так думать обо мне!

- Ты знал, что я чувствую к тебе, - резко бросил Кроули, не чувствуя за собой никакой вины. – Тебе следовало держать меня в курсе. Ты сам во всем виноват.

В этот раз Норт ничего не ответил: он застыл в болезненном оцепенении, даже не собираясь спорить. У Кроули защемило сердце, когда он осознал, что Норт на самом деле так думает.

- Эй, перестань, - он подошел к нему, крепко обнял, борясь с желанием поцеловать против воли. – Ты ни в чем не виноват. Это всё моя горячая голова.

Норт с силой оттолкнул его, посмотрел зло и убито:

- Не трогай меня!

Какое-то время они просто молчали, вглядываясь друг в друга, медленно успокаиваясь и осознавая, что после этой сцены связь между ними не только не порвалась, но стала лишь еще крепче. В особенности это касалось Норта.

- Кто ты? – повторил он, не отрывая от Кроули потускневшего взгляда. – Что с тобой не так?

Кроули ответил сразу, без малейшей заминки, будто давно был готов к этому вопросу:

- Я тот, кто сделает всё для тебя и даже больше.

- Исчезни, - бросил Норт, разворачиваясь и направляясь вон из парка.

- На сколько? – спросил Кроули, не веря, что это был окончательный разрыв.

Норт остановился, молчал добрых минуты две, прежде чем тихо, почти неразличимо вымолвить:

- Хотя бы до утра.

Кроули расслышал, и этого ответа ему было вполне достаточно, чтобы утихомирить разбушевавшуюся внутри панику – панику, подобной которой он никогда раньше не испытывал.

Норт снова повернулся, спросил его с горьким интересом:

- Вообще у меня есть хоть какой-то шанс избавиться от тебя?

- А ты правда этого хочешь? – задал встречный вопрос Кроули, снова окунаясь в раздирающую душу тревогу.

Норт как будто хотел что-то ответить, даже рот приоткрыл, импульсивно взмахнул рукой, но в итоге лишь скрипнул зубами и ушел, больше не обернувшись. Кроули долго смотрел ему вслед с изломанной усмешкой, а, уходя, еле слышно пробормотал в пустоту:

- И все-таки ты мой, и ты сам знаешь это.

Кроули не думал, что может к кому-то привязаться, пока наблюдал за всеми суетящимися людьми, превращающими сам день в суету. Каждый день, каждый месяц, каждый год. Он просто поддался любопытству, когда увидел Норта впервые и прислушался к нему.

«Такой же человек, как и все они», - подумал Кроули.

Норт был не таким. Он чем-то неуловимо отличался. Наверное, старый дом на холме просто очнулся от сна из-за звука его голоса. Кроули проснулся и захотел посмотреть своими глазами.

У Кроули внутри растекалось странное чувство. Это было Чувство. То самое чувство, о котором пишут романтики и снимают слезливое кино. Поначалу оно походило на чувство собственности, потому что Кроули сам решил, что они оба будут делать. Но Норт был живым и интересным. И за одну лишь слезинку Норта Кроули мог бы разрушить всё, до чего сможет дотянуться. Он не сделал ничего. Он наблюдал, как нервы Норта сдали: всё сразу навалилось. Из-за нападок Денка он переживал гораздо больше, чем хотел показать. Напряжение и облегчение. Наверное, ещё и страх. Люди сторонятся убийц. Не надо было говорить ему. Но если бы Кроули не сказал, Норт обязательно почувствовал бы недомолвку.

Кроули видел, как мечется Денк по своему шикарному особняку. Бесился, как слон, переполненный тестостероном, только мебель не крушил. Он выпотрошил все ящики, пошвырял на пол все подушки и содержимое шкафов, выложил чемоданы на кровать, уже наполовину заполненные небрежно покиданной в них одеждой. Места такая одежда занимала много, поэтому Денк перевернул чемоданы на кровать и принялся перекладывать заново, борясь с приступами гнева. Шмотки, повседневные средства для ухода за телом… их столько было, что любая барышня позавидовала бы. Он собрал все бумаги, какие вытащил из сейфа, остановился посреди комнаты с одной из них – документ о продаже дома.

Он был напуган. Кроули наблюдал за ним уже четверть часа, присев на корточки на крыше дома напротив. Крысы всегда бегут с корабля, едва почуют опасность. Денк был напуган до смерти. Причины для паники у него было две: риск раскрыться, так как все его подкупленные шавки покинули этот мир, и инстинктивный ужас перед злом библейским, ибо не бывает таких совпадений. Он думал, что за ним идёт кара небесная.

Он очень правильно думал.

Кроули спустился вниз и позвонил в дверь. Спокойно, как будто сосед решил зайти за штопором, нажал на кнопку звонка и отступил к низеньким перильцам веранды. Денег у этого Денка куры не клюют. Он в них задыхался, раз начал разводить интриги. Всё, что ему нужно было сделать – это согласиться с решением суда и переосмыслить свои поступки. Но он поднял руку на Норта. Этого Кроули простить не мог.

И он не хотел нарушать обещания.

Он не нарушит его, потому что не станет ничего делать… сам.

- Кого нелёгкая принесла?! – рявкнул из-за двери нервный Денк.

- Простите, я насчёт дела Норта Кэндла, - озвучил Кроули.

Это было волшебное слово – его имя. Не только Кроули реагировал на него так ярко.

Денк не открыл, заволновался ещё сильнее:

- Меня не касается дело никакого Кэндла.

- Но это же ты подкупил тех подонков, выродок.

Денк помолчал, а потом взялся за своё:

- Катись к чёрту! Доказательства где?

- Доказательств полно, включая папку, которую я забрал из твоей тачилы.

Молчание возвестило о предстоящей сдаче бастиона. Щёлкнул дверной замок, и Денк замер напротив Кроули, сразу узнал. Вероятно, он ждал визита раньше, а теперь совсем перепугался, побелел весь, и руки тряслись.

- Что, не хочется за решётку? – Кроули шагнул мимо него, отстраняя. Денк дверь закрыл и даже на замок запер, двинулся следом:

- А ну стой! Вламываешься, как к себе домой, и ещё свои права качаешь?

- Это больше не твой дом, - напомнил Кроули и безошибочно взял с тумбочки папку, на которой было написано крупными буквами “договор купли-продажи”. - Забыл?

- Что тебе надо?

- Хорошо, ты готов слушать, - одобрительно кивнул Кроули.

- Что! тебе! надо?!

- Просто умри.

Денк побледнел ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда больше. Он отступил, и под колени ударил бортик дивана. Денк на него рухнул, руку к лицу воздел и начал успокаиваться, вынуждая себя избавиться от зла.

- Хорошо, что я должен сделать, чтобы ты оставил меня в покое? – спросил он из-под руки.

Кроули к нему придвинулся, присел на корточки и обеими руками взялся за его бёдра, обхватил, как возлюбленную. Но на этом жест и переставал выглядеть нежным. Денк дёрнулся, а Кроули пальцы сильнее сжал, так, чтобы он всю боль прочувствовал, и продолжал стискивать, давя и давя, до синяков.

- Смотри на меня, - распорядился Кроули.

Денк опустил руку и смотрел. Долго смотрел и, видимо, осознавал свою незавидную участь.

- Вставай, - отдал очередное распоряжение Кроули.

Денк встал, вынуждая Кроули отступить на шаг. Всё ещё слишком близко. Бледный, как смерть, Денк уже не подчинялся себе самому.

- Что это за сила? Ты демон? – выдавил он усилием воли.

- Нет.

- Тогда катись.

Сказал и не сделал ничего, потому что уже не мог.

- У меня нет сил, - Кроули говорил ровно, почти ласково, чуть не поглаживая Денка, как котёнка, по шёрстке, и наслаждался происходящим. Он это заслужил. Эта мразь заслуживает не только этого. – Но силы есть у меня под ногами. А всё, что у меня под ногами, и у тебя тоже.

Денк опустил голову вниз и увидел узорчатый палас. Мелкий, незамысловатый, повторяющийся узор двух цветов.

- Раздевайся, - скомандовал Кроули.

Денк дёрнулся, но принялся расстёгивать пиджак, медленно потащил его с плеч. Потом ослабил галстук и взялся за рубашку. Галстук жутко мешал, пришлось снять его вообще. Рубашка упала на пол вслед за пиджаком и галстуком. Потом ремень, штаны и наконец трусы.

- О, жирок-то следовало растрясти, - Кроули покивал с понимающим видом. Сказал только ради слов. Денк держал себя в хорошей форме. Может, где-то и упустил немного с пивком, но совсем чуть-чуть.

Денк безвольно стоял напротив. Его тело начало покрываться пупырышками. Было свежо, особенно после последних дождей.

Кроули вытащил длинный нож, обоюдоострый, похожий на стилет. Тот тип холодного оружия, на которое нужно разрешение. Он передал нож Денку и придвинулся к самому его уху:

- Теперь иди. Кричи, нападай, убегай… А сегодня ночью в тюрьме ты повесишься.

Кроули стоял, рассматривая Денка исподлобья. Гнев снова начал одолевать его. Он хотел сам растерзать Денка, но ждал. Так будет лучше для всех. Денк оставил все документы и ещё не избавился от улик. Можно было подержать его в настоящей тюрьме, но существовали хорошие адвокаты, которые могли просто выбить для него условный срок. Кроули не был юристом и не мог предугадать решения судей. Но гонки по улицам города голышом с ножом в руке, за случайными прохожими, с воплями – точно повод для ареста.

Денк шаткой походкой двинулся к двери, а Кроули продолжал сверлить его взглядом. Когда Денк ушёл, он вернул все документы на прежние места. Он прошёлся по дому, выглядящему так, словно хозяин собирался бежать. Очередное доказательство его вины.

Потом Кроули сел перед телевизором и щёлкнул пультом. По одному из каналов шёл фильм со стрельбой и драками. Кроули закинул ногу на ногу и принялся ей покачивать. Он не пошёл наблюдать, как Денк выполняет указания. Если что-то перебьёт его, он всё равно останется на улице голым и с ножом в руке. Его уже успели увидеть: уже кто-то кричал, уже звонили в полицию, уже визжали тормозами машины на шоссе.

Он долго сидел, не двигаясь, не видя, что происходит на экране. Набор картинок и звуков. Кроули взялся за телефон и позвонил. Не должен был звонить, но позвонил. Он чувствовал, что Норт ещё не пришёл в себя. А если пришёл, то ему вряд ли нужна настойчивость навязчивого ухажёра. Он слушал длинные гудки и хотел прервать звонок, пока ещё не поздно. Но вызов уже прошёл, Норт точно узнает, кто и когда его потревожил.

Потом гудки закончились.

- Утро уже давно наступило, - начал Кроули вместо приветствия. – Можно к тебе?

Норт был в офисе, когда Кроули позвонил. По-хорошему, ему следовало сегодня остаться дома, но он все-таки приехал, потому что знал: изоляция не только ему не поможет, но окончательно развалит его и без того расшатанную нервную систему. Этой ночью он спал максимум час, и даже этот час вряд ли можно было назвать благотворным отдыхом. Он непрерывно думал, рвался ежечасно что-то делать и каждый раз останавливался, понимая, что сделать не может ровным счетом ничего.

Всё худшее уже было сделано, и в значительной степени он был тому виной. Поднимать полицию, рассказывать о Кроули, предавать себя – во всем этом было столько же смысла, сколько в попытке раскрыть преступление двухсотлетней давности. Кроме того, теперь он не сомневался: Кроули, в любом случае, останется безнаказанным. Скорее, он сам убьет тех, кто попытается ему навредить, но уж точно не станет отвечать за свои действия в соответствии с законом. С законом, который, судя по всему, ничего для него не значил.

Норту не оставалось иного выбора, кроме как смириться с произошедшим. Может быть, это было бы не так уж сложно, если бы его не терзало осознание собственной вины. Все же если б не он, Кроули не стал бы трогать тех людей. Он признавал относительность своей ошибки, но все равно чувствовал себя ужасно.

Именно это невыносимое чувство и заставило его превозмочь эмоциональную и физическую слабость, приехать на работу и взяться за составление очередного головоломного кошмара. Он работал вполне добросовестно (может, даже слишком), но к вечеру едва разобрал половину, и как раз в этот момент Кроули пожелал напомнить ему о своей неуправляемой персоне.

Время еще было довольно раннее, но Норт согласился встретиться, не особо раздумывая. Во-первых, работать продуктивно он сейчас все равно не мог (даже то, что уже было сделано, явно требовало серьезной переработки), а во-вторых, после всего случившегося избегать Кроули было, по меньшей мере, глупо.

Они договорились встретиться в центре, недалеко от Весеннего парка, а с планами определиться уже на месте.

У Норта не было особых планов: он неважно себя чувствовал и был страшно голоден; понимал, что серьезного разговора не избежать, и хотел забиться в какой-нибудь угол от одной мысли об этом.

Кроули ждал на назначенном месте, спокойный, тихий, с внимательным, ничего не упускающим из виду взглядом. Норт сам не знал, что почувствовал, когда увидел его. Но это точно был не страх. Скорее, раздражение. Раздражение, вызванное тем фактом, что по какой-то причине он не мог долго без него жить.

- Как ты? – сдержанно спросил Кроули, как только он подошел. – Как себя чувствуешь?

- Прекрасно, - ответил Норт без улыбки. – Не сейчас, Кроули. Не собираюсь все это обсуждать на пустой желудок. Пошли. Я со вчерашнего вечера ничего не ел. А пережить, как ты знаешь, мне довелось немало.

Он тут же двинулся вправо по аллее, не глядя больше на Кроули, и тот последовал за ним, наблюдая, но не пытаясь больше ничего спрашивать.

В это время веселье в парке было в самом разгаре. Толпы людей бродили по площади, заглядывая в различные развлекательные павильоны, покупая сладости и просто наслаждаясь приятной прогулкой.

Норт специально выбрал многолюдное место. Ему необходимо было разобраться с Кроули, но остаться с ним сейчас наедине он бы просто не смог. Его бы точно прорвало, и вместо серьезного разговора вышел бы очередной скандал со слезами и бессмысленными обвинениями. Он был слишком потрясен тем, что по его вине погибли люди. И ему казалось очень маловероятным, что он сможет когда-нибудь до конца смириться с этим.

Вскоре он обнаружил, что объект его размышлений отстал, привлеченный чем-то в ряду павильонов; обернувшись, он увидел Кроули стоящим перед длинным тиром, вернее, перед рядами больших мягких игрушек, предлагавшихся победителям. Норт подошел к нему, спросил устало:

- Что, детство вспомнилось?

- На тебя похож, - сообщил Кроули, указывая на огромного плюшевого медведя в официальном костюмчике и полосатом галстуке.

Норт скептически приподнял брови:

- Каким местом он на меня похож?

- Такой же серьезный, - немедленно ответил Кроули и тут же полез в карман за деньгами. – Хочу выиграть его и подарить тебе.

- Мне-то зачем? И вообще: тебе делать больше нечего? Кроули!

Тот даже слушать не стал, заплатил за услугу, выбрал себе оружие и… промазал все десять раз! Норт сразу понял, что у него ничего не получится; это было видно по тому, как он стоял и держал автомат – так, словно делал это впервые в жизни, но такой сокрушительный провал все же стал для него сюрпризом.

- Выиграть собрался, да? – спросил он с безжалостной ухмылкой. – Посмотрите на великого снайпера!

- Не думал, что это так сложно, - пробормотал Кроули, отходя от стойки. – Воздух – не моя стихия.

- Отойди, - Норт оттеснил его, протянул хозяину тира еще одну купюру и взял себе другое ружье. – Детёнок.

Будучи в старших классах, он занимался стрельбой в спортивной школе и достиг в этой сфере приличных успехов. С годами навыки, к счастью, не ушли, да и сам он возобновлял тренировки время от времени, что и позволило ему сейчас без особых усилий одержать блестящую победу. Не без труда подняв строгого медведя за правое ухо, он пихнул его Кроули в руки, сказав:

- Ты его хотел. Вот и тащи. Мне он без надобности.

После чего пошел дальше, даже не думая оглядываться. Кроули не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним в обнимку с огромным плюшевым медведем, что, впрочем, нисколько его не смутило. Напротив, он улыбался над этой ситуацией и чувствовал робкую надежду, следуя за Нортом, ни на миг не отрывая взгляда от его напряженной, чуть сгорбленной от усталости спины.

- Ты растаешь, Норт. Я заставлю тебя растаять.

- Чего? – тот не расслышал в толпе, обернулся с недоумением. – Что ты там бормочешь?

- Ничего, - мотнул головой Кроули. – Я с медведем разговаривал.

- А, мне следовало догадаться, - Норт продолжил путь, а Кроули беззвучно рассмеялся.

- Ну и? – спросил Норт, когда вернулся к фонтану, где оставил Кроули. В его руке красовался внушительный свёрток, источающий ароматные запахи фастфуда, и картонная корзиночка с двумя большими бумажными стаканчиками колы.

Кроули внимательно наблюдал за ним. Они перекусили в кафетерии, а потом Кроули заупрямился, как малый ребёнок, что хочет хрустящую картошку и гамбургер. Он пообещал с места не сдвинуться и силком удерживать Норта. Он начал воплощать свою угрозу в жизнь, когда Норт резко отказался гробить свой желудок, а заодно и спутника. Они стояли возле высокого бортика фонтана. На дне валялись монетки разного достоинства. Вся та мелочь, которая жутко мешает в кошельке, но выбросить никому не приходило в голову. По сути, это всё продукты металлической руды, похожей на ту, что прямо сейчас лежит небольшим пластом в недрах под городом. Кроули всегда об этом знал, но никогда не говорил и, скорее всего, не скажет. Возможно, однажды обмолвится Норту, придавая своему сообщению вид экспромта. Или на самом деле случайно выйдет – Кроули не так это заботило. Он был рядом с ним и чувствовал себя обновлённым. Каждый раз, когда видел его.

Кроули силком усадил его рядом с собой, невзирая на протесты и увещевания. Норт не слишком сопротивлялся, не желая пугать окружавших их людей. Кроули пропустил мимо ушей все разумные доводы и обвинения в ребячестве. Потом Норт сдался и решил, что лучше накормит своего спутника уличной едой, чем опозорится перед толпами незнакомых людей. Он даже таким вещам придавал значение. Хотя, казалось бы, какое ему дело до каких-то чужих людей, с которыми он даже мог никогда больше не встретиться.

Норт делал всё, чтобы держать дистанцию. Он пообещал купить порцию фастфуда – даже не уточнил какого именно – и вернуться, если Кроули будет терпеливо ждать. Кроули ждал, играя с голубями. Он заставлял их прыгать людям под ноги, а они от неожиданности тоже прыгали. Так смешно останавливались и вскидывали ноги, чтобы ненароком не затоптать птаху. Кроули развлекался. Еда в кафетерии давила его изнутри. Да и сам процесс трапезы получился спонтанным и неловким. Что-то во всём этом было не так. Кроули не успевал реагировать. Слишком много людей вокруг. Живых людей, не разделённых тесными салонами автомобилей или офисов. Людей, наполнивших парк до отказа. Люди решили устроить праздник или просто развлечься, безо всякого повода. А Кроули рассчитывал остаться с Нортом наедине.

Он сидел и ждал у фонтана, повернувшись к нему спиной. Прохладные брызги долетали до него и впитывались в пальто, которое Кроули не снимал в любую погоду. Благо, ещё не было жарко, а то не только у прохожих возникли бы вопросы, но и у Норта. Норта он игнорировать не хотел.

А теперь Норт вернулся с вопросом:

- Ну и?

- Что «и»? – уточнил Кроули.

- Кроули, - отчётливо, чеканя каждый слог, повторил его имя Норт. – Это имя или фамилия?

- Ты хочешь нарыть на меня досье?

- Нет, - Норт положил свёрток на бортик, сам устроился с другой стороны. – Хотел бы, но думаю, это бесполезная трата времени и нервов. Ты где-нибудь зарегистрирован?

Кроули молчал. Взял большой пирог с чем-то мясным внутри и откусил. Он размышлял над вопросами собеседника.

- Ты живёшь в доме на Апрельском Холме? – добавил Норт. Он не пытался давить или повышать голоса. Он просто спрашивал и не получал ответов. Кроули неторопливо жевал, а Норт даже не прикоснулся к еде.

- Как ты нашёл моих недоброжелателей? И почему вдруг решил их… с ними именно так поступить?

Град вопросов, похожих на риторические. Похоже, если Кроули не ответит, Норт подберёт ответы сам.

Кроули сглотнул, положил надкусанный пирог обратно на развёрнутую бумажку и ответил:

- Тео Кроули. Тео – моё имя. И только ты теперь знаешь меня под этим именем.

- Мне кажется, или ты его только что придумал? – не поверил Норт.

- Ты решил не доверять ни единому моему заявлению?

Повисло молчание. Кроули не смотрел ни на пирог, ни на колу в стаканчиках. Ему перехотелось уличной еды. Она ничем не отличалась от той, что подают в кафетериях и даже дорогих ресторанах. Кроули не находил в ней подпитки и особого удовольствия. У него были куда более глубокие истоки.

- Ты сам вынудил меня сомневаться, - упрекнул Норт.

Кроули вздохнул и ответил на следующий вопрос:

- Нет, я не зарегистрирован. Если у меня вымышленное имя, как я могу внести его в официальные архивы?

- Ага, - Норт ткнул в него пальцем, - и ты ещё утверждаешь, что самый обычный человек?

- Я никогда этого не утверждал. И имя у меня действительно первое и единственное.

Хоть и появилось минуту назад. Кроули никогда прежде не думал, что человек без имени или без фамилии существовать не может. Он не был человеком, но ему нравилось вливаться в людской поток и притворяться таким же мягкотелым, как все они.

У Норта тоже тело было мягкое. Кроули к нему руку протянул и ухватил за бок, вместе с курточкой ощущая и его натянутую кожу.

- Ты что? – Норт удивился и тут же отпрянул. Сам не заметил, как вскочил на ноги, смотрел чуть ли не вытаращенными глазами.

- Извини-извини, - усмехнулся Кроули. – Проверяю, ты ли это. Что-то больно уж спокойный.

- Так что с домом на Апрельском Холме? – напомнил Норт. Он тоже заметил, что Кроули отвечал постепенно.

- Не то чтобы я живу там, - Кроули задумался. Не знал, как объяснить, и стоило ли вообще это делать.

- Это частная собственность, ты это знаешь? – напомнил Норт. – И я за неё в ответе. Я не хочу, чтобы по ней шныряли подозрительные личности.

- Больше она не под твоей ответственностью. Владелец же отказался продавать дом.

Кроули знал, что Норту нечего будет возразить. Норт не возразил, вместо этого вернулся на прежнее место, взял стакан в руки и выпил большой глоток.

- Вкусно? – спросил Кроули.

- Зачем спрашиваешь? Попробуй.

Кроули попробовал и не ощутил того восторга, какой испытывали люди от поглощения этого напитка. У каждого были и преимущества, и недостатки. Кроули не стал терять времени на раздумья на данную тему. Он оставил еду и колу, встал и пересёк разделяющее их пространство, полностью игнорируя последний вопрос о расправе над недоброжелателями. Он хотел обнять Норта прямо здесь. Он уже руки начал поднимать, видел, как меняется лицо спутника. Кроули просто хотел ощутить его всего. Он хотел услышать, как бьётся его сердце, как разгоняется от волнения и, возможно, желания. Кроули много чего мог, даже услышать ток крови в венах, но он не умел читать мыслей. А мысли Норта занимали его гораздо больше, чем новые кушанья или люди вокруг.

Кроули подошёл совсем близко, ожидая бегства, но Норт, отставив стаканчик от себя, поднял голову и спросил:

- А где медведь?

Кроули замер. Через миг он уронил руки и поинтересовался:

- Какой медведь?

- Тот, которого ты таскал с собой.

Кроули растерялся. Совсем забыл о боевом трофее. Он синхронно с Нортом принялся оглядываться по сторонам, словно медведь спокойно поджидал где-нибудь поблизости. Медведя нигде не было. Норт даже назад оглянулся, чтобы посмотреть, не упал ли он в фонтан.

- Медведь! – воскликнул Кроули и быстрым шагом, забывая о несостоявшихся нежностях, метнулся туда, откуда они пришли полчаса назад. Медведь спокойно сидел на стуле перед столиком. Кроули даже тарелку перед ним поставил, чем развлёк официантов, сказал, что он член семьи. Они все на их столик поглядывали и улыбались.

- Кроули, стой! – услышал он сквозь людской гвалт. Норт не побежал следом. Он принялся собирать свёрток и ставить стаканчики обратно в картонную корзиночку. Он катастрофически не успевал. И он быстрым шагом двинулся за Кроули, уже исчезнувшим в толпе.

- Тео! – услышал он снова.

Внутри на миг всё сжалось. Кроули приостановился, разрываясь между Нортом и медведем, которого он не желал бросать. Он смотрел то вперёд, то назад, а потом, решив, что отыщет Норта в любой миг, метнулся к кафетерию сквозь пространство. Только женщина взвизгнула, когда прямо перед ней человек исчез.

- Где мой медведь?! – с ходу выпалил Кроули, появляясь в дверях.

Медведь сидел на стойке и радовал посетителей. Кроули остановился посреди помещения, шумно выдохнул и даже согнулся, уперев раскрытые ладони в колени, как после быстрого бега. Медведь в деловом костюме, с глазами Норта, хоть сам Норт даже этого не заметил.

Кроули поблагодарил официантов за сохранность ценного имущества и, обнимая здоровенного медведя, пошёл на поиски Норта.

Норт его ждал. Он не метался, не ушёл, не клял. Он просто ждал в наименее людном месте, в кругу одинаковых деревьев, шумящих листьями. Люди шли мимо. Им были интереснее аттракционы и еда. Кроули видел его, всё ещё держащего свёрток и корзиночку, озирающегося по сторонам, явно чувствующего крайнюю неловкость.

Кроули подошёл к нему, наконец раскрыв для него объятия. Норт руки поднял, понимая то же самое, желая остановить, но Кроули всё равно его поймал и обнял, и, невзирая на слабое сопротивление, прикоснулся к его губам, мгновенно захватывая инициативу, пока он не опомнился. Кроули не заметил, как медведь упал в траву, а следом за ним свёрток и стаканчики, как кола разлилась, а пирожки рассыпались мимо бумажки.

Кроули слушал биение его сердца и чувствовал своё, как грозный механизм, так не похожий на человеческий. А мимо проходили люди, притворяясь слепыми. Только один ребёнок спросил:

- Мам, а что дяди делают?

Дяди целовались. И Кроули не услышал, что ответила мама.

========== Глава 5. Янтарный взгляд ==========

Впервые за последние три недели Норт спал крепко и спокойно, как ребенок, которому не нужно ничего решать и не нужно ни о чем беспокоиться. И все-таки проснулся он рано, задолго до семи утра, и его мысли немедленно обратились к вчерашнему вечеру. К Кроули, который творил с ним что-то невообразимое, ломал его сопротивление без всяких усилий и вызывал эмоции, на которые он уже давно не считал себя способным.

Тот поцелуй в парке оказался не единственным. Норт каждый раз давал себе слово больше не позволять подобного, а Кроули вновь и вновь успешно зажимал его в каком-нибудь укромном месте и, не спрашивая, начинал целовать, легко подавляя сопротивление агрессивно-нежным напором. После первого поцелуя он будто сорвался, постоянно искал близости и уже не придавал никакого значения попыткам Норта избежать ее. Словно знал, что это сопротивление было продиктовано лишь неловкостью, бессмысленным психологическим барьером и нежеланием подпускать к себе кого-то настолько близко.

Норт не обманывался относительно собственной позиции. Если бы происходящее действительно ему не нравилось, он бы просто врезал Кроули и ушел. Но он не уходил, потому что стена, выстроенная в его душе, давно истончилась, и все из-за Тео – этого наглого целеустремленного охотника, который, несмотря на все его жуткие поступки и секреты, сумел привязать его к себе так, что Норт уже не представлял своей жизни без него. К тому же, как ни досадно было это признавать, целовался Кроули просто крышесносно; в его объятиях Норт расслаблялся, как в массажном кресле и даже круче.

Тяжелее всего было в конце, когда уже пора было прощаться, и Кроули проводил его до машины. Норт, как назло, припарковался в очень тихом и пустынном месте, и его дорвавшийся до сладкого спутник, конечно, не мог этим не воспользоваться. Он уверенно толкнул его к дверце водительского места, стиснул в почти болезненных объятиях и приник к губам жадным, требовательным поцелуем. Таким напористым он не был еще ни разу, и Норт сам вцепился в него, чувствуя в этот раз не только прыгающий воздух в желудке, но и подгибающее колени возбуждение. Они там практически слиплись друг с другом, одинаково ярко сходя с ума, а когда все-таки разорвали поцелуй, глаза у Кроули были совершенно сумасшедшие, и Норт едва не выпалил: «поехали ко мне». Но вместо этого он сказал то, чего сам от себя не ожидал:

- До завтра.

После чего осторожно оттеснил Тео, сел в машину и торопливо укатил. Сбежал, по сути, и довольно позорно, но Кроули, похоже, понял. Он даже усмехнулся слегка напоследок, и сейчас Норт осознавал значение этой усмешки. Она как бы говорила: «я долго ждал, подожду еще, ничего страшного». И судя по тому, что они творили вчера, ждать слишком долго ему вряд ли придется.

Как ни странно, Норт спокойно относился к этой мысли. Не трепетал, но и отказывать не собирался. Кроули основательно растоптал его броню и сумел вызвать не только огромный интерес, но и ответное желание. И Норт даже не видел смысла париться из-за смены ориентации. По сути, он вовсе не сменял ее, просто Кроули был исключением из правил, личностью, которая не признавала никаких правил и делала все лишь в соответствии с собственными, далеко не всем понятными законами.

На работе с самого утра был аврал, разбираться с которым, как обычно, пришлось Норту, что полностью заняло его до самого обеда. Он все ждал каких-нибудь «милых» весточек от Денка, который наверняка должен был возобновить преследование (было весьма сомнительно, что смерть троих свидетелей его остановит), но пока никаких вызовов не поступало, и уведомления из суда тоже временно прекратились.

Незадолго до обеда к нему зашел Билл, на лице которого было написано что-то непередаваемое: радость вперемешку со страхом и изумлением.

- Ты слышал новость? – спросил он, явно уверенный в том, что Норт уже в курсе.

- Насчет чего? – тот не оправдал его ожиданий.

И Билл рассказал ему то, что стало для него очередным шокирующим ударом.

Дело касалось Денка Коннори – Денка, который неожиданно для всех сошел с ума, выбежал буквально вчера на улицу в полном неглиже и стал бросаться на прохожих с огромным ножом наперевес. К счастью, убить кого-либо он не успел; полиция сработала оперативно, вовремя обезвредила его и упекла в ближайший тюремный корпус до выяснения обстоятельств.

Вот только выяснять ей так ничего и не пришлось. Ночью Денк повесился, воспользовавшись прочной веревкой, которой в тюремной камере никак не должно было быть, но которая, тем не менее, оказалась там и помогла ему успешно свести счеты с жизнью.

Сегодня утром полиция побывала в его доме, где была обнаружена разбросанная по полу одежда, а также наполовину собранный чемодан, который явно укладывали впопыхах. И в доме, и в офисе Денка были найдены различные документы, повествовавшие о многих незаконных сделках, коррупции и мошенничестве. Также была обнаружена папка по делу Норта Кэндла, в которой черным по белому был расписан план его так и не состоявшегося уничтожения. Таким образом, сегодня всё всплыло на поверхность, и бороться Норту больше было не с кем.

Билл не скрывал своего шока, но теперь это был безобидный шок, без каких-либо нежелательных подозрений. Как ни крути, заказать такое не смог бы никто; вынудить человека отжечь что-то подобное ни одному смертному было не под силу. Смертному, к которым один из знакомых Норта явно не принадлежал.

Может быть, он бы и не заподозрил ничего, если бы не слова Билла о чемодане. Эта маленькая деталь мгновенно сложила в голове Норта ясную картину.

Денк не собирался умирать. Он собирался сбежать. Но кто-то ему этого не позволил и подтолкнул к совсем другому шагу…

Как только Билл вышел, Норт схватил телефон и набрал Кроули. Тот ответил почти сразу, и голос у него был настороженный, говоривший о готовности к неприятному разговору.

- Ты нарушил слово, - немедленно выдал Норт, едва сдерживая ярость. – Я просил никого больше не трогать, а ты убрал Денка! Сразу после нашего разговора! После того, как ты дал мне слово!

- Я не убивал его, - ответил Кроули невозмутимо. – Я даже не бил его.

- Не заливай! Не знаю как, но это ты заставил его порешить себя! Хотя бы не отпирайся, бесит!

Кроули не стал отпираться, он замолк, давая Норту возможность успокоиться и принять то, что уже нельзя было отменить. Они молчали минуты две, и Норт уже всерьез подумывал просто сбросить звонок и больше никогда не связываться с Кроули, когда тот тихо сказал:

- Прости. Больше я так не поступлю.

- Тео! – Норт заговорил почти с отчаянием. – Клянусь, если ты еще раз так сделаешь, я порву с тобой! Я просто больше не замечу тебя! – он перевел дух и добавил немного спокойнее. – У меня такая работа. Я часто сталкиваюсь с теми, кому не нравятся мои методы. Если мне понадобится помощь, я сам попрошу ее. А если ты все-таки что-то узнаешь не от меня и захочешь вмешаться, просто помоги наказать этих людей по закону. Не устраивай самосуд, ладно?

- Ладно. Я услышал тебя.

Норт откинулся на спинку стула, выдохнул полной грудью:

- Мне надоело психовать, Кроули. И грызть тебя. Не заставляй меня больше этого делать.

- Хорошо, солнце, - Кроули улыбнулся на том конце трубки. – И называй меня лучше по имени. Мне так больше нравится.

- Мне еще надо привыкнуть к этому.

- У тебя скоро обед?

- Да, но я не уверен, что пойду на него. Дел много.

- Даже ради меня не выйдешь?

- Не дави. У тебя, я смотрю, как всегда, полным-полно свободного времени. Не всем так комфортно живется.

- И все же? – Кроули был настойчив. – Я зайду за тобой?

В этот момент в дверь Норта постучали, и в кабинет вошел Джим с финансовым отчетом за последний месяц.

- Я позже дам знать, смогу или нет, - сухо ответил Норт, принимая отчет и кивая Джиму на стул напротив. – Если не отпишусь, значит, не могу. До связи.

Не дождавшись ответа, он нажал на отбой и сосредоточился на отчете. В этот раз он не жалел о проявленной грубости. Он все еще был зол на Кроули, все еще был в шоке от его очередной безумной выходки и, по правде говоря, испытывал потребность хотя бы сегодня побыть от него на расстоянии. Хоть и сильно сомневался, что ему это позволят.

«Извини, я не могу», - было написано на дисплее мобильного телефона. Кроули смотрел и смотрел на него. Он думал, Норт в итоге сдастся, и они смогут выбраться в ближайшее кафе от офиса. Но Норт извинился. Он был явно сердит. Всё ещё упёртый в свои принципы, которые вдолбило ему общество. Никакой свободы.

Кроули опустил телефон и поднял голову к нужному окну офисного здания. Он уже был здесь. Он только ждал сигнала. Он готов был заказать самую вкусную еду, какая была в меню, и сам мог бы поесть, чтобы разделить с ним трапезу. Но Норт отказался.

Кроули не знал точно, что чувствует. Наверное, досаду и наплывающую скуку от того, что ему снова придётся проводить время одному. Он этого не хотел. Он хотел видеть Норта, прямо сейчас. Он слышал гудение кондиционеров и дотронулся до одного из них, того, что стоял в кабинете Норта. Стекло казалось холодным. Безжизненное стекло. Кроули только раз провёл по нему и увидел, как Норт голову от бумаг поднял, а потом замер, даже губы забыл сомкнуть. Он сидел и смотрел за окно, а Кроули – на него, ощущая всем телом пульс земли, поднимающийся по балкам здания, расползающийся по камням, как по кровеносным сосудам. Кроули оставался на узком карнизе, изобразил улыбку, больше, наверное, походящую на усмешку.

Тогда Норт подхватился, сам к окну подскочил и открыл его, впуская незваного гостя. Кроули спрыгнул на пол, оглянулся. Где-то вдалеке поднялась стайка голубей, бесцельно кружила, снизу слышались звуки автомобильного потока и отголоски музыки, тысяч источников музыки: из телефонов, из колонок в салоне автомобилей, из телевизоров, из баров…

Вокруг царила идиллия обычного шумного города.

- Я же просил не беспокоить меня, когда тебе вздумается, - упрекнул его Норт, возвращаясь за стол. – Некоторые люди могут быть заняты работой, понимаешь? У меня даже минутки нет отлучиться в столовую.

- Вот, - Кроули перед ним выставил пакетик с ручками.

- Что это? – скептично осведомился Норт, не спеша брать.

- Свежетушёное жаркое с говядиной, котлета из индейки, салат из морской капусты с кусочками лосося, несколько пирожных и…

- Нет, ты явно не понимаешь, - Норт вздохнул и взялся за пачку бумаг.

- Ты не любишь морскую капусту? – с сожалением уточнил Кроули.

- Я люблю морскую капусту. И сухопутную люблю. И лосося, и говядину, - Норт с тем же укором поднял глаза. – Я не люблю, когда меня отвлекают в ответственные моменты.

- Но ты же рад, что я пришёл, - подытожил Кроули. Почему-то он думал, что Норт рад. Возможно, интуиция подсказала, или он и правда надумал лишнего.

Норт не ответил. Он вернулся к бумагам, а Кроули пакетик прямо на них сверху поставил.

- Эй, ты что?! – Норт встрепенулся, ринулся спасать документы, но только и успел все их поднять над головой, широко расставив руки, смотрел на пакетик посреди своего стола.

- Оторвись на пятнадцать минут, - попросил Кроули. – И я сразу уйду.

- Господин Кэндл! – вместе со звуком его имени раздался стук, и сразу же открылась дверь. На пороге появилась половина Джима Лестера, застыла в дверях, явно не поверила в увиденное. Норт на него смотрел, а Кроули даже не обернулся, хотел остаться неузнанным, но с этой идеей ему придётся распрощаться. Какой же неудачный момент выбрал этот типчик.

- Что такое? – спросил Норт, собираясь встать из-за стола.

- Сначала поешь, - распорядился Кроули, добавив стальную нотку в голос. Ничего не оставалось, как снять завесу тайны. Он обернулся к двери и произнёс. – Господин Лестер, вы знаете, сколько сейчас времени?

- Это… - Джим в него пальцем ткнул, а Норт, наблюдая эту сцену, снова порывался подняться. Кроули стол обошёл и опустил ладони на его плечи, рывком усадил обратно, лишая повторной попытки. Норт сердился. И сердился онсовершенно искренне, не считая выходку незваного гостя ни милой, ни заботливой.

- Господин Кэндл, вам нужна помощь? – Джим весь целиком в кабинете очутился с папкой в руках. Кажется, он тоже сердился. Кроули и правда выбрал очень неудачный момент для визита. – Что вы здесь делаете? – Джим напротив стола остановился. Помнится, Кроули страшно спешил на самолёт, когда оформлял документы на отказ от продажи дома.

Кроули как будто общее настроение передалось. И тут Норт не выдержал. Видимо, опасался за своего коллегу, но Кроули не стал бы его трогать без особой причины. Норт таки вышел из-за стола и взял папку у коллеги, попытался его отправить поскорее:

- Давай через полчасика. Я как раз доделаю…

- Господин Кэндл! Этот человек…

- Этот человек стоит здесь, - напомнил о себе Кроули, не желая мириться с ролью невидимки. Не хватало ещё разбора полётов о поверенных и иже с ними.

Норт глаза закатил:

- Так! Оба! Замолчали и послушали меня!

Джим стушевался. Кроули тоже решил послушать. Но он не собирался скромно стоять в уголочке. Он не постесняется и перед другими подчеркнуть своё отношение к другому человеку. А Норт был особенным. И чем дольше они знакомы, тем особеннее он становился.

- Времени нет. Я не позволю ещё и на споры его тратить, - подчеркнул Норт.

Он злился всё сильнее. Норту очень не нравилось, что из-за него может разгореться конфликт. Но Кроули не собирался конфликтовать. Он просто ждал, пока уберётся посторонний. Он правую руку в локте согнул, поднёс к глазам и принялся ногтем большого пальца откарябывать чёрную точечку с ногтя среднего пальца.

- Но он… - Джим явно не догонял, что именно он здесь лишний. Кроули на него из-под бровей посмотрел и вернулся к маникюру. Как оказалось, Джим всё-таки был понятливым парнем. И он не закончил. Чуть попозже он точно ткнёт пальцем и скажет, что вот этот человек приходил как поверенный от их клиента. Но Кроули это уже не заботило. Норт даже шокирован не будет. Лишь бы всё это произошло не сейчас. А сейчас Норт успешно отвлёк Джима беседой о каком-то якобы несправедливо обвинённом взяточнике. Видимо, этим делом он и занимался, всю команду подключил. Кроули было даже неинтересно, потому что это был самый обычный клиент, не претендующий ни на доброе имя Норта, ни на самого Норта. А если однажды запретендует, тогда они и познакомятся.

Джим ушёл, тогда Кроули отстал от своей руки и шагнул из-за спинки стула к столу, вытащил содержимое пакетика, а Норт так и бегал со всеми бумагами. Теперь ещё и папка добавилась. Он как будто растерялся, не знал, куда всё это положить. Кроули тем временем расставлял его обед, дивно пахнущий и призванный выполнить функцию соблазнить Норта своими ароматами. Норт соблазнился, живо нашёл место бумагам и вернулся за стол.

- Я прошу тебя, - на полном серьёзе заговорил он, - не надо больше так делать. Если я говорю, что занят, то я действительно занят. Из-за тебя мне придётся задержаться в офисе, понимаешь?

- Понимаю, - Кроули обошёл стол, напротив уселся, на пододвинутый стул. Так и оседлал, не разворачивая спинкой к двери. – Пятнадцать минут. И ты задержишься после работы ровно на столько же.

- Я не могу гарантировать…

- Тогда я не вижу логики.

- Кроули, послушай, - Норт приступил к еде и сделал паузу. Кажется, ароматное жаркое сделало своё дело – Норт начал добреть. – Я понимаю, что ты хочешь сделать, но я уже говорил, что мне это не нужно.

- Не очень убедительно, учитывая вчерашний вечер. Или ты запрограммирован…

Кроули прервался на полуслове. Он ощутил удар в груди, отозвавшийся по всему телу, раскатившийся неприятной волной. Он не двигался, продолжал сидеть и думать забыл о разговоре.

Норт внимательно следил за ним. Возможно, хотел быть готовым отражать атаку в любой момент, но Кроули уже было не до него. Удар повторился. У него дыхание перехватило. Он выпрямился и повернулся вокруг своей оси, словно ища источник беспокойства. Но он отлично знал, откуда это идёт.

- Кроули! – повысил голос Норт в попытке до него достучаться.

- Извини, ты прав. Не стоило отрывать тебя от работы, - Кроули на месте развернулся и к двери шагнул, напоследок через плечо бросив. – Мне очень стыдно и я ухожу.

Разумеется, сему заявлению Норт ни капли не поверил.

- Объяснишь ты мне или нет, что происходит? На тебе лица нет! – Норт волновался всё сильнее.

Кроули отвлёкся от источника, хотя как раз ударило ещё раз. Он только дышать перестал на миг, а потом сразу глубоко втянул. Он хотел остаться и объяснить, но он должен был лично проверить. Он всей своей сущностью метнулся к старому особняку на холме. Птицы в небо поднялись ровным клином и все как одна ринулись к определённому окну.

Очередной удар пришёлся в самое нутро, болезненно. Кроули не слышал, что говорил Норт. Говорил или кричал – потом выяснит. Кроули, полностью погружённый в происходящее, отступил к двери, а Норт за ним, остановить пытался, выдернуть из личного мирка. И у него это здорово получалось, особенно когда он Кроули за руку ухватил и развернул к себе целиком.

- Ты переживаешь за меня? – Кроули тон сбавил почти до шёпота. О боги! Как же ему хотелось остаться.

- Что с тобой, чёрт возьми?! – различил он отчётливый вопрос, переполненный эмоциями.

Птицы как летели клином, так и врезались в двойное стекло, протаранивая его насквозь. Авангард в кровь разбился, тут же попадал изрезанными и поломанными тушками, беспорядочно молотящими крыльями в предсмертной агонии. Кроули не мог рассмотреть творящегося в комнате, потому что птицы действовали беспорядочно. И они заглушали все голоса. Крики слышались сразу с нескольких сторон, включая детские – со всего города. Кроули не знал, кто нарушил границы, но он должен быть там. И он хотел остаться с Нортом.

Он к Норту руки протянул и сам весь к нему подался, а потом его лицо захватил ладонями и прильнул губами к его губам. И в этот миг внутри задребезжало. Кто бы ни пытался испортить Янтарное Полотно, он намеревался сделать это поскорее из-за беснующихся птиц.

Губы Норта были мягкими, чувствительными. Они отвечали. Они охотно пропускали Кроули внутрь. Кроули сам настаивал и сопротивлялся, когда Норт пытался перехватить инициативу. Этот волшебный момент хотелось продлить до бесконечности, но он был безнадёжно испорчен.

Кроули сам выпустил Норта и на прощанье улыбнулся:

- Извини, вот и у меня дела появились. Поешь, хорошо?

- Кроули!

Кроули схлопнул за собой пространство и очутился в комнате, полной хаотично мечущихся птиц. Он сам сквозь них шагнул, случайно наступая на бьющееся в конвульсиях, окровавленное пернатое тельце. Мучения птахи мгновенно закончились. Зато впереди возвышалось препятствие. Кроули был в бешенстве. Птицы перед ним расступились, как волна, наткнувшись камень. Кроули вперёд шагнул, к незваному гостю с перевязанной нижней половиной лица. Вор-домушник или охотник за старинными раритетами – не так важно. Кроули его уже поймал и держал за горло. Он раздавить его хотел. И он почти прошипел сквозь зубы:

- Кто заплатил тебе за Янтарное Полотно?

- Отпусти! – хрипел вторженец.

И Кроули отпустил. Он хотел удавить его на месте, он глазами сверкал, наверное, не хуже какого-нибудь мифического демона. Но он отпустил этого отброса и смотрел на него исподлобья. Вор тоже дураком не был, метнулся к двери и дал дёру. Сколько бы ему ни заплатили, он посчитал, что жизнь дороже. Только тогда Кроули за ним сорвался, дверь распахнул, но дальше не побежал. Если только шаг вслед за ним сделает, отморозку конец. Вместо этого он всего лишь крикнул вдогонку:

- Ещё раз застукаю – убью! Благодари небеса за то, что он против трупов!

Норт был против. Именно в этот момент Кроули проняло. Он прислушивался к словам Норта и старался подстроиться. Было тяжело, ибо это ограничивало его свободу. Но именно по таким законам живут люди. И пусть даже Норт никогда не узнает о поступке Кроули, сейчас это было важно лично для него.

Он не погнался за воришкой, потому что между ним и Денком была огромная разница: вор не трогал Норта. Кроули закрыл дверь и сам к стене привалился, взялся за голову. От ударов всё ещё колотила внутренняя дрожь. Этот гадёныш мало того что вор, так ещё пытался грубо отодрать драгоценность. Как не сломал – вообще чудо.

Кроули позволил себе расслабиться на некоторое время. Птицы уже не метались, они вылетали на улицу, а Кроули вниз съезжал, на пол, пока не уселся там, возле двери, подтянув колени к лицу и бухнув на них руки, а сверху голову. Надо немного прийти в себя. А перед Нортом он потом извинится за поспешное бегство.

Норт был не просто озадачен странным поведением Кроули, он был искренне напуган и не мог выбросить это происшествие из головы, как ни пытался. Есть ему совершенно расхотелось, хоть он и заставил себя продолжить трапезу из-за просьбы Кроули; но ел он без прежнего аппетита и вскоре решительно свернул всё, не чувствуя больше ни малейшего голода.

Прежде чем вернуться к работе, он написал Кроули следующее сообщение: «Если понадобится помощь, пиши в любой момент. Если нет, тоже дай знать, что все в порядке». Откровенно говоря, первым его порывом было позвонить Тео сразу же после его бегства и непрерывно названивать вплоть до получения ответа, но он все-таки подавил в себе эмоции, осознавая, что такой поступок ничем бы не помог Кроули.

Но тот действительно вел себя странно. Он был будто ранен, и в первый момент Норт решил, что его поразил приступ какой-то мучительной физической боли, которая в любой момент могла лишить его сознания. Но, по всей видимости, это было не так. Кроули смог встать и даже втянуть его в очередной неземной поцелуй, который Норт сам подхватил, почему-то до боли не желая отпускать его. Однако Тео все-таки ушел: все такой же потерянный и смятенный, обеспокоенный чем-то, что, судя по всему, так и должно было остаться для Норта неразгаданной тайной.

Добрых минут десять он не мог сосредоточиться на документах, все бросал нервные взгляды на безмолвный телефон, но, в конце концов, убедившись в том, что успокаивать его в ближайшее время никто не собирался, вызвал Джима, намереваясь, наконец, произвести разбор финансовой отчетности.

Вот только отвлечься от мыслей о Кроули это ему не помогло. Потому что на этот раз о нем напомнил Джим, до крайности напряженный и взволнованный, что, по правде говоря, было вполне объяснимо. Он знал о Кроули много того, о чем Норт не имел ни малейшего понятия, и был почему-то шокирован фактом их знакомства. Он казался ошеломленным, даже немного сердитым, и Норт невольно задумался, была ли дверь плотно закрыта, когда Кроули еще был здесь. Эта деталь совершенно испарилась из его памяти. И хотя он нисколько не смущался своей связи с Тео и даже изменившегося характера их отношений, ему не хотелось, чтобы в офисе кто-либо узнал об этом.

Он предпочитал не смешивать работу и личную жизнь, считая это чем-то совершенно лишним и бессмысленным. Даже об Эшли он в свое время рассказал только Биллу (который был не просто коллегой, а близким другом), и Джим случайно узнал о них, встретив однажды во время прогулки. Больше он никому не распространялся о своих отношениях, просто не видя в этом необходимости.

В сглаз и прочую ерунду он никогда не верил, ему просто не нравилось делиться сокровенными моментами с чужими людьми. А Кроули если и не был для него еще сокровенной частью жизни, то очень ценной и значительной – определенно. То, что он появился в офисе около трех недель назад и даже стянул у Джима папку с документами, не сильно его удивило. Это был как раз период только вставшей проблемы с Коннори, и Норт тогда всячески избегал Кроули, можно сказать, вынуждая его действовать самостоятельно.

Другой вопрос – ситуация с поверенным. Вот тут уже было о чем задуматься. Что там говорить, Норт не раз приходил к выводу, что отношение Тео к особняку на Апрельском Холме было куда более прямым и серьезным, чем это казалось на первый взгляд. Уж слишком часто он там появлялся, и судя по тому, что Норт успел заметить, чувствовал себя в этом доме более чем свободно. Если хорошенько задуматься, он вел себя в особняке как хозяин, а не случайно забредший нелегал.

С другой стороны, это не могло быть его местом жительства. Дом был опечатан, да и если бы в нем обитал кто-нибудь на постоянной основе, люди, ответственные за его сохранность, непременно узнали бы об этом. Таким образом, Норт теперь точно знал, какие вопросы предложит Кроули при следующей встрече, даже несмотря на пережитый последним таинственный приступ.

Между тем в настоящее время он сам находился в роли допрашиваемого и, чтобы выйти из нее максимально мягко и прочно, вел себя как ни в чем не бывало, стараясь снизить значимость происходящего в глазах собеседника. Джим в этот раз был на редкость упорен, даже возмущен, и Норту стоило немало труда хоть немного изменить его мнение относительно Кроули.

Только сейчас он осознал, насколько сильно прикипел к Тео за последнее время. Прикипел настолько, что не мог спокойно выслушивать нелестные отзывы о нем, хотя почти все они были вполне оправданы. Под конец Джим задал вопрос, который явно превосходил уровень его прав по отношению к Норту, как к начальнику:

- Кем вам приходится этот человек?

Норт почувствовал сильное раздражение – это уже было чересчур даже для такого ценного сотрудника, как Лестер – и все же ответил нейтральным тоном:

- Он мой друг. Один из немногих, кому я полностью доверяю. Так что не беспокойся больше об этом.

Джим кивнул, не поднимая глаз (похоже, сам был сконфужен из-за собственной дерзости), и после этого они сосредоточились на отчете.

Уже под конец телефон Норта издал сигнал пришедшей смс, который он проигнорировал, ускорив, тем не менее, процесс обсуждения. Он старался, чтобы это было не очень заметно, но его мысли теперь были полностью сосредоточены на возможном послании от Кроули. Он сам себе казался смешным, но ничего не мог с собой поделать; ему не терпелось узнать, что произошло с этим неугомонным человеком, так внезапно появившимся и так загадочно удалившимся в неизвестном направлении.

После ухода Джима он схватил телефон, прочитал сообщение и решил, что рабочий день для него на сегодня закончен. Пусть не всё было доделано, пусть он многим еще сегодня мог понадобиться, встреча с Кроули казалась ему сейчас гораздо важнее. И он не стал с собой бороться, зная, что даже если попытается, не добьется и половины того результата, какого мог бы достичь в более сосредоточенном состоянии.

Через сорок минут, примерно за полчаса до заката, он уже был на Арочном Мосту. Река Ааре, вселенски спокойная и величавая, ярко сияла в вишнево-золотистых лучах медленно садящегося солнца.

Норт не бывал здесь лет сто, еще со времен студенчества, но и сейчас не обращал особого внимания на яркий вид, напряженно выискивая в толпе прогуливающихся фигуру Кроули. Несмотря на раннее время, людей на мосту было предостаточно, хотя и не настолько много, чтобы их приходилось обходить. Норт дошел до середины, но так и не встретил Тео. Впереди его тоже видно не было, поэтому он повернулся к перилам, решив просто спокойно дождаться его. И чуть не вздрогнул, практически ударившись плечом о плечо Кроули, стоявшего у перил к нему лицом.

- Твою мать! – Норт выругался совершенно непроизвольно, даже не скрывая испуга. – Как ты это делаешь? Тебя здесь не было секунду назад!

- Ты просто не заметил, - сказал тот, непринужденно улыбаясь. – Но я не жалею, что напугал тебя. Ты потрясающий, когда не сдерживаешь эмоций.

- Вижу, ты уже в норме, - сказал Норт не без легкого раздражения, чуть отстраняясь и обращая взгляд на воду. – Что все-таки с тобой произошло? Я думал, тебя инфаркт ударил.

- Сомневаюсь, что тебя удовлетворит мое объяснение, - честно предупредил Кроули.

- Просто скажи, как есть, - Норт посмотрел на него в ответ, устав скрываться от внимательного изучающего взгляда. – Или с этим какие-то трудности? Я испугался за тебя.

- И переживал так сильно, что даже написал мне, - Кроули приблизился, уничтожая выигранное Нортом расстояние, крепко стиснул его левую ладонь правой рукой. – Прости, я не мог поступить иначе.

- А подробнее можно?

- Скажем так, я почувствовал опасность и решил проверить, откуда она исходит. Для этого мне необходимо было уйти.

Норт издал скептический смешок и снова перевел взгляд на воду. Попытался избавиться от руки Кроули, но легко сдался, не достигнув успеха с первой попытки.

- Шикарное объяснение. Теперь мне все понятно.

- Я предупреждал.

Норт не стал допытываться, прекрасно осознавая бесполезность такой попытки; он просто расслабился, насколько это было возможно, наслаждаясь видом и безмолвием. Он не злился на Кроули, даже сейчас не злился, потому что был слишком рад встрече с ним, тому, что с ним все было в порядке. Он и правда переживал за него. Переживал так сильно, что даже с работы уехал задолго до положенного времени. Благо, мог себе это позволить. И для него было не так уж важно, что именно приключилось с Кроули. Гораздо значительнее и насущнее было то, что проблема, похоже, благополучно разрешилась, и сейчас Тео явно не собирался никуда сбегать.

Впрочем, о других его проделках Норт не забыл. История с поверенным до сих пор не давала ему покоя, и в этом вопросе он собирался проявить максимальную настойчивость, однако, повернувшись к Кроули, чтобы задать первый вопрос, он так и застыл на месте, не в силах вымолвить ни слова.

Кроули в это время, так же, как и он секундой ранее, смотрел на реку, на сияющую солнечную дорожку, и его обычно темные серые глаза сверкали, будто два подсвеченных изнутри оранжевых алмаза. Норт в первый момент не поверил своим глазам, но, сколько бы он ни моргал, картинка не менялась, оставалась все такой же фантастической и четкой и пробуждала в его памяти какое-то невыносимо близкое важное воспоминание… Отчаянные попытки расшифровать эту мысль, естественный страх и потрясение – все это заставило его сердце забиться в бешеном ритме, и Кроули, будто почувствовав это, удивленно посмотрел на него. Его глаза тотчас же погасли, приняв знакомый льдисто-серый оттенок.

- Посмотри на реку, - потребовал Норт, желая убедиться окончательно.

- Зачем? – спросил Кроули, уже заподозрив свой промах, но не собираясь притворяться невинным.

- Просто посмотри, я все равно уже видел.

Кроули и сам понял это, поэтому покорно устремил взгляд на воду, под лучи богатого закатного солнца. У Норта снова захватило дух: глаза Тео запылали пронзительным янтарным сиянием, до того ярким, что такой взгляд, наверно, трудно было бы выдержать. Это сияние снова показалось Норту смутно знакомым, удивительно привычным, но он и в этот раз не смог ухватиться за мелькающую в голове мысль-связку. Он отвернулся, постарался хоть немного привести мысли в порядок, придумать хоть какое-то логическое объяснение тому, что увидел.

Кроули в это время снова сосредоточил внимание на нем, и Норт, даже не глядя, ощутил на себе его пристальный растапливающий взгляд.

- Ты боишься? – спросил Кроули тихо, с едва уловимым беспокойством.

- Нет, - как ни странно, это была правда, хотя Норт сам не понимал этого. – Просто очень не по себе. Что это такое? Болезнь?

Ему самому было смешно от столь глупого предположения, но он должен был высказать его, должен был сделать хоть что-то, чтобы убедить себя в адекватности и естественности происходящего. И Кроули поддержал его в этом, не уходя, однако, в абсолютный обман:

- Не совсем. Просто особенность организма.

- Особенность? – Норт отстранился от перил, посмотрел на него с недоверчивой усмешкой. – И чем она вызвана?

- Ничем, - Кроули пожал плечами. – Это как гены. Знаешь, есть люди с разными глазами. Или с родимыми пятнами. Вот это примерно то же самое.

- Даже примерно не то же самое, - заметил Норт и добавил уже без улыбки. – Но пока я позволю себе в это поверить.

Он выглядел разбитым в эту минуту, пугающе уязвимым, и Кроули, как всегда, легко проигнорировал факт присутствия других людей поблизости. И Норт в этот раз, как ни странно, тоже. По крайней мере, он не стал сопротивляться, сам охотно ответил на поцелуй, притянув Кроули к себе за шею, будто искал в нем утешения и опоры, что буквально срывало Тео с катушек. И все же в итоге Норт оттолкнул его, с недоумением посмотрел на небо:

- Секунду назад же было ясно.

Действительно, небо с удивительной быстротой затянули тяжелые бордово-серые тучи, в которых уже мелькали пока еще неяркие бесшумные молнии.

- Они уже давно собирались, - сказал Кроули, продолжая смотреть на Норта, - как раз над твоей головой. Если не хочешь промокнуть, думаю, стоит где-нибудь спрятаться.

- Пожалуй, - Норт избегал смотреть на Кроули, чувствуя странное волнение от его присутствия. – Пошли в машину.

Поначалу он думал, что дело в страхе. В страхе перед тем, что он видел, перед неведомой сущностью Кроули, мистическое начало которой он уже не мог не признавать. Но нет, страх тут был ни при чем. Он понял это, когда, попав под дождь, рассмеялся, чувствуя не тревогу, не приступ начинающейся паники, а легкость, необъяснимую, даже слегка безумную легкость, от которой смеяться хотелось еще сильнее.

Дождь настиг их за каких-нибудь пятьдесят метров до машины, но хлынул так щедро, что внутрь они забрались мокрыми почти насквозь.

- Блин! – Норт стянул с себя куртку, стараясь не капать на руль. – До рубашки промок!

Кроули не стал комментировать, он просто притянул его к себе, практически стаскивая с сиденья, целуя так требовательно и жарко, что Норт в один миг перестал ощущать холод от промокшей одежды.

Следующие минут десять они упивались объятиями и поцелуями под шум барабанящих в стекла дождевых капель, а затем Кроули, почувствовав попытки Норта освободиться, сказал хрипло, твердо посмотрев ему в глаза:

- В этот раз одним «до завтра» ты не отделаешься.

Норт только усмехнулся, принимая нормальное положение за рулем и заводя мотор:

- А кто сказал, что я собираюсь это говорить?

Теперь он точно знал, почему был так бесстрашен. Потому что, откровенно говоря, ему уже давным-давно было все равно, кем Кроули являлся на самом деле. Кем на самом деле являлся тот, кого он любил.

Дождь барабанил по крыше, бил в лобовое стекло, дворники не успевали смахивать сплошные потоки. Очертания за стеклом выглядели искажёнными и размытыми. Ярко выделялись только цвета: включающиеся фонари, вывески на магазинах и заведениях, стенды с рекламой и светофоры. Вода была всюду. Небо как разорвало. Лупил такой ливень, что даже лягушки, наверное, боялись утонуть. Водостоки не справлялись с объёмом разом обрушившейся воды: все улицы залило. Вода продолжала сердито шипеть, вырываясь из-под колёс и разбиваясь о днище.

Было холодно. Кроули этого не ощущал, но видел, как кожа на руках Норта покрылась мурашками. Он крепко держал руль и смотрел только вперёд, боясь пропустить какой-нибудь дорожный знак. В такую погоду шоссе резко опустело, остались такие же трудяги, как Норт, спешащие домой. У них выбора не оставалось.

Из верхней одежды Норт оставил на себе только рубашку, рукава закатал, сказал, что хоть руки пусть высохнут. Кроули предложил вообще её снять, но Норт наотрез отказался, аргументировав тем, что не положено голым садиться за руль. Разумеется, голым он бы всё равно не остался, даже если бы стянул штаны. Трусы – тоже одежда. Кроули смотрел на него в упор, пытался разглядеть очертания его тела, каждый кубик на его животе, если таковые вообще были. Норт выглядел вполне здоровым крепким мужчиной. Не качался в спортзале, но от этого не был слабаком. Кроули хотел увидеть рельеф его обнажённых мышц. Наверное, странно, если он будет его рассматривать, не женщина же, но Кроули хотел это сделать. Более того, он намеревался потрогать все его кубики и рельефы, изучить их на ощупь, а потом на вкус. Если бы Норт сейчас остановился и попросил его выйти, ссылаясь на следующий раз, Кроули бы не поверил.

- И как? – спросил Норт, всё так же не отрываясь от дороги впереди.

Кроули не стал переспрашивать, врасплох его никто не застал. Всё так же не отводя взгляда от его тела, Кроули руку таки протянул и потрогал его локоть, тут же продолжив движение вверх, под рукав, по его мышцам, таким, как он себе и представлял.

- Пока мне нравится, - ответил он с небольшим запозданием. – Дай убедиться.

Он руку отпустил и тронул грудь Норта. Норт от неожиданности чуть вбок не вильнул, попытался отстраниться, но он был занят, а Кроули абсолютно свободен.

- Ну-ка прекрати, - распорядился Норт.

Кроули не мог остановиться. Он расстегнул пару пуговиц посередине и забрался ладонью под его мокрую рубашку. От соприкосновения с тёплым телом она сама была тёплой. Кроули пытался нащупать воображаемые кубики и, возможно, сравнить со своими, хотя в своих кубиках он отнюдь не был уверен.

- Сказал же – хватит! – отрезал Норт.

- Подожди, - отмахнулся Кроули.

Кубики прощупывались, но не особо чётко, что вогнало Кроули в недоумение. Он попытался развести полы его рубашки и посмотреть глазами, но Норт воспротивился всерьёз, руку Кроули захватил локтем и прижал к своему боку. На миг Кроули потерял возможность ей шевелить, а потом вытянул и наконец уселся на своём сиденье.

- Тебе жалко? Всё равно это всё моё, - упрекнул он беззлобно.

- Когда это оно стало твоим?

- Почему пресс не качаешь? – вместо ответа спросил Кроули.

- Некогда, - послужило ответом. Норт на него взгляд бросил. – Только не говори, что разочаровался. Ты качков любишь?

- Я люблю юристов.

- Перестань.

- Я правда очень люблю юристов.

- Всех?

Кроули возобновил рассматривание собеседника и фантазии на тему мышечного рельефа.

- Если я захотел посмотреть на твоё тело, это не значит, что я люблю качков или юристов. И нечего ревновать.

Норт дёрнулся, явно хотел фыркнуть с легковесной фразой «это я-то ревную?», но не произнёс ни слова. Потом он руку попытался на оконную стойку положить локтем, забыл, что окна закрыты и опереться не на что. Его рука вниз соскользнула, и он тотчас же нашёл для неё место на руле.

- Закрыли тему, идёт? – пошёл он на попятный.

Кроули усмехнулся: «не так скоро», но вслух не сказал. Он возобновил изучение тела Норта, на сей раз ниже живота, так и положил руку на его промежность. Норт чуть не захлебнулся воздухом, тут же прокашлялся, но вырваться не мог, потому что ноги на педалях. Он даже не шевельнул ими, чтобы ненароком не вдавить какую-нибудь педаль и не наделать дел. И, как оказалось секундой позже, он не мог слова произнести. Он резко к обочине взял и остановился, и только тогда схватил руку Кроули, припечатывая её к своему паху ещё теснее. Если бы только попробовал отдёрнуть, Кроули бы не постеснялся схватить его за то, что только ещё предстояло увидеть. Он очень хотел это не только увидеть, но и потрогать.

- Что ты делаешь? – Норт всеми силами сопротивлялся, не желая привлекать внимания извне. Кроули это играло на руку. Все попытки Норта оказались слишком слабыми, такими, чтобы машина не начала раскачиваться, чего доброго. – Прошу тебя, перестань, - остановился он, поняв их бесплодность, сам на Кроули глаза поднял.

Кроули только тогда соизволил ослабить хватку, заметил, что и для Норта это даром не прошло, он с дыхания сбился, а его сердце почти грохотало. Как будто волны били – так ярко, толчками двигалась его кровь по венам. Мигом разгорячённая кровь. Норт сразу избавился от холода, кожа выровнялась, не осталось ни единого пупырышка. Но Кроули заметил ещё один нюанс: он возбудился. Хотя, наверное, от такого любой бы возбудился, если он не импотент. Кроули не пытался сдавливать его хозяйство, он направил энергию в ладонь, старясь сделать ему приятно. Увы, он не мог передавать энергию другим существам, поэтому приложил все силы, чтобы хоть её отголоском прикоснуться к нему. Норт не начал ругаться или отмахиваться, он запрокинул голову на подголовник сиденья и крепко стиснул зубы. Он на самом деле испытывал наслаждение. Кроули от его лица не мог взгляда отвести, одновременно с этим возвращая руку на его заметно вздувшийся пах. Кроули пояс расстегнул и ширинку, поднырнул рукой под резинку трусов и наконец ощутил прямое тепло его ярко реагирующей плоти в своей ладони. Кроули ласкал его и продолжал смотреть на его лицо. Норт изо всех сил сжимал зубы, чтобы не издать ни звука. Он продолжал держаться за руль обеими руками, до белых костяшек стискивая на нём пальцы. Он выглядел умопомрачительно. Кроули сам поддался, оставил его пах в покое и потянулся к его губам своими. Он хотел снять напряжение с этих губ, расцепить его челюсти, заставить полностью расслабиться. Он начал воплощать этот план в жизнь, а Норт поддавался. Он быстро сдал позиции и обхватил Кроули одной рукой, притягивая к себе. Возможно, обычному человеку было бы больно в такой неудобной позе и с таким давлением. Ему пришлось почти согнуться пополам, причём не вперёд, а вбок, его душил ремень безопасности. Вдобавок ко всему, Норт сам начал напирать, удерживая Кроули в наклонённой позе и одновременно надвигаясь на него. Кроули пришлось голову запрокинуть. Он даже отвлёкся от поцелуя, начал гадать, может ли сломаться его шея.

Норт отпустил его внезапно, когда прижался рукой к рулю, и сразу же выпустил пленника. Кроули так и остался на его половине, ждал либо продолжения, либо слов.

- Извини, - Норт и тут оставался в полном рассудке, - я не подумал. Больно?

- Ничуть, - заверил Кроули.

- Неправда. Если человека так согнуть…

Не договорил. Кроули было больно, когда дилетант по Янтарному Полотну дубасил грубым инструментом. А всё, что происходило сейчас, могло принести не боль, а только удовольствие.

Норт тронул руль, намереваясь сдвинуть машину с места.

- Ты ещё можешь терпеть? – полюбопытствовал Кроули, одобрительно кивая: это его Норт, тот, который сохраняет самообладание, даже когда ласкают его хозяйство. Но Кроули намеревался проверить предел этого терпения. Он ужом вывернется, но заставит его застонать.

Норт вёл машину так же внимательно, как до этого, не отрывая взгляда от ветрового стекла. Так же лупил по корпусу дождь, так же мигали размытыми очертаниями разноцветные огоньки, по сторонам мелькали быстрые тени с зонтиками. Вода всё так же бурлила по шоссе, но уже не так обильно. Ливень немного утих и позволил потоку собраться в ручьи, направляющиеся в водостоки.

Они молча доехали до квартиры Норта. Кроули мог бы перенести их обоих в дом на холме, Норт бы не стал сопротивляться, но откуда-то Кроули знал, что ему будет спокойнее здесь. Норт сразу же все мокрые вещи на стул кинул и принялся снимать рубашку, на миг голову поднял, чтобы сказать:

- Ты тоже раздевайся.

Продолжал относиться, как к человеку. Кроули это нравилось. Он послушно взялся за пальто. Из-за плотной ткани он промок не так сильно, хотя рубашка тоже липла к телу. Они ещё раз под дождь попали, когда бежали от стоянки к подъезду. Норт пытался руками голову укрывать, да разве от такого дождя спасёшься? Тем более, если уже мокрый. Кажется, холод и дождь немного остудили его пыл. Это даже хорошо, можно сделать всё неторопливо, по порядку, без спонтанного оргазма. Сделать всё так, чтобы Норт думать забыл о женском теле.

Они оба разделись. Норт схватил свою одежду и его вместе, пошёл к ванной, где и сунул её в барабан стиральной машины, тут же засыпал порошок и включил. В прихожей остались только ботинки и верхняя одежда. Норт не стал развешивать её, понадеялся на Кроули. Кроули не догадался. Зато сейчас, наблюдая за ним, отлепился от дверного косяка и вернулся в прихожую.

- Ты не замёрз? – спросил из ванной Норт.

Зашумела вода, разбиваясь о дно ванны.

- Нет, - ответил Кроули, бережно растягивая рукав по вешалке. Может быть, затронет другую висящую там одежду и слегка её намочит, но Кроули был уверен, что не получит упрёка по этому поводу.

- Ты вообще не мёрзнешь? – Норт сам появился в коридоре, остановился, запахивая полы банного халата. Так и стоял, пока Кроули на себя не посмотрел. Он вообще не считал нужным одеваться, так и остался голым.

- Душ примешь? – чем дальше, тем сильнее Норт колебался.

- Душ? – Кроули оставил пальто в покое и двинулся к нему. Он думал, Норт отступать начнёт, а он не дрогнул. – Примем потом. Вместе.

- Что значит потом? Вода польётся через край, если мы сейчас…

Кроули усмехнулся, продолжая надвигаться. Одновременно с последним шагом стихла вода в ванной. Кроули больше не хотел ждать, он поймал Норта в объятия, стаскивая халат с его плеч. Норт так и не завязал его, сам поддался и сам отступил к спальне. Он правда всё решил для себя. Он ничуточки не боялся, как могло бы показаться, как рассчитывал Кроули. Тогда он бы, возможно, трепетал от некоей робости. Это сделало бы их первый раз ещё чувствительнее.

Норт поддавался. Он сам обхватил ягодицы Кроули, явно не желая отставать. Вряд ли он был таким уж опытным в подобных отношениях. Вся его жизнь состояла из работы, которая насиловала его ежедневно.

Кроули не собирался его насиловать. Он уронил Норта на кровать, до которой целенаправленно пятился и утягивал за собой Норта. Кроули не знал расположения мебели в его квартире, но полагал, что логично искать кровать в спальне. Он не ошибся. И он не ошибся, когда подтянул Норта повыше. Норт опомнился и сам залез с ногами, сам улёгся поудобнее и сам приподнялся, хватая Кроули и бросая его на подушки, а сам перекатился, не отрываясь от его губ. Кем бы ни был Норт, но явно не затворником. Его ласки были такими неистовыми, что Кроули чувствовал их со всей остротой. Он ощущал ток его крови в венах. Бешеный ток, пульсирующий в такт сердцу, бившемуся о рёбра, как птичка.

Кроули было абсолютно всё равно, кто окажется снизу. Главное – затащить Норта в постель. Но Норт обнаружил ещё одну свою слабость: он не был уверен в том, что делает. Он полагал, что раз Кроули всё это затеял, то и расхлёбывать сам должен. А Норт продолжал только целовать, лениво елозя руками по телу Кроули.

Кроули сделал усилие и рывком перекатился обратно. Теперь он возвышался над Нортом и на миг оторвался от его кожи, приподнялся на руках, смотрел в глаза. В его прекрасные глаза, полные желания и согласия. Всё его тело кричало о готовности. Оно не знало, что ещё не полностью готово. Придётся ему разъяснить своими руками. А такому нетерпеливому телу, хочет оно того или нет, придётся немного подождать.

- Тео, - Норт руки к его голове поднял, обхватил её, но не потянул на себя для поцелуя. Он тоже это понял. – Я… Чёрт возьми, Тео, чёрт возьми…

И сказать ничего не мог, кроме ласковых слов, которыми принято разговаривать с женщиной в постели. Норт понимал разницу. Более того, он остро её ощущал. Кроули сам пришёл на помощь:

- Хоть я не чёрт, но возьму… - и прикусил кончик его носа, а руку опустил к его паху, минуя его, двинулся дальше, достигая того места, в которое, собственно, и хотел залезть.

Норт не был готов к новым ощущениям, у него на лице всё отразилось, но он не сопротивлялся. Он так же тянулся к Кроули руками и пытался гладить его бока, спину и живот, как будто не мог определиться, чему отдать предпочтение…

Кроули-таки услышал его стон. Продолжая чувствовать всего Норта целиком, он точно знал, что делать и в какой момент. Что делать, чтобы наслаждение перекрывало все болезненные моменты, чтобы разум тонул в исключительном восторге, не оставляя места чему-либо другому. И когда он перекатился с Норта на кровать, чтобы дать ему свободно вздохнуть, он также знал, что не стоит тащить его голову на своё плечо. Они оба лежали неподвижно. Кроули тоже сбился с дыхания. Кажется, он сбился в тот же самый момент, что и Норт. Они чувствовали синхронно. Кроули только держал Норта за руку, отрешенно глядя в потолок. В обычный белый потолок, идеально чистый, без лохмотьев паутины. Наверное, Норт сам пауков гонял два раза в неделю: по средам и субботам. Кроули рассмеялся, свободной рукой закрывая глаза.

Норт к нему повернулся и не стал ничего говорить.

- Знаешь… - Кроули руку опустил и тоже повернулся. Теперь они смотрели глаза в глаза, - я очень растерян.

- Почему? – чего Норт никак не ожидал, озадачился.

- Тебя удивляет, что я могу растеряться? У меня такие же чувства, как и у тебя. Такие же эмоции.

- Не ври, - не поверил Норт. – Я хорошо тебя узнал. Ты сам позволил мне рассмотреть себя.

Кроули и не скрывал. Наверное, подсознательно показывал Норту себя постепенно, чтобы не вогнать его в панику и дать проникнуться. Получилось неосознанно, само собой.

- Я не вру, - заверил Кроули. – Всё, что касается тебя – правда. Я растерян, потому что не знаю, как позволил ситуации управлять собой, а не наоборот.

- Ты считаешь, что до сих пор не управлял ей? – Норт брови приподнял. – Тебе напомнить, как ты ей не управлял?

- Нет, - Кроули головой качнул. – Не тогда. Я не знаю, когда мои эмоции возобладали надо мной. Наверное, это случилось ещё тогда, когда ты впервые приехал в особняк на холме. Я не знаю.

Норт промолчал, вернул взгляд в потолок, высвободил руку из руки Кроули, но не намеревался вставать и топать в душ. Он был абсолютно спокоен, как будто к этому всё время и шёл. Но это было не так. Просто так сложились обстоятельства. Просто Кроули достаточно часто мелькал перед глазами Норта и вытаскивал его из неприятных ситуаций, хоть и порой зверскими методами. Ему было наплевать на других людей. Для Кроули в этом мире существовал только Норт. А все остальные – лишь необходимое приложение, чтобы мир стабильно работал.

- Кто ты? – облёк свои мысли в вопрос Норт и снова повернулся к Кроули.

Кроули промолчал, но не потому, что считал всё это жуткой тайной. Просто он не знал, как ответить.

- Дом, - задумчиво выдал он и дополнил. – Холм, - но этим не ограничился. – Город.

- Пф, - фыркнул Норт и отвернулся, на этот раз надолго, закрыл глаза. – Так пафосно…

========== Глава 6. Осуждение ==========

Спустя какой-нибудь месяц Норт и думать забыл о том, что еще совсем недавно жил один. Откровенно говоря, он вовсе не планировал съезжаться, подвергать серьезным изменениям формат их отношений, но после первой ночи Кроули так основательно и органично вписался в интерьер его квартиры, что гнать его было просто невозможно.

Норт, в общем-то, и не пытался. Хотя он никогда не говорил этого вслух, он откровенно наслаждался совместной жизнью с Кроули, с ним он чувствовал себя свободнее, легче, счастливее, отдыхал и душой, и телом, забывая вечную рутину, из которой, как многие думали, ему не суждено было вырваться.

С Кроули всё было просто, легко и естественно, как не было еще ни с кем. Им не нужно было долго разговаривать, вновь и вновь вступать в дискуссии, чтобы прийти к какому-то решению; они бессознательно чувствовали желания друг друга и без лишних разговоров подстраивались, не испытывая какой-либо внутренней борьбы, считая это естественной и даже приятной частью повседневности.

Если бы Кроули сперва спросил, хочет ли Норт съехаться, это бы наверняка смутило последнего, показалось бы чересчур поспешной идеей, которую он бы отверг просто из какого-нибудь глупого бессмысленного принципа, что знатно потрепало бы нервы им обоим. Но Тео не спрашивал, он просто чувствовал, что Норт готов, сам подсознательно хочет этого, и бесцеремонно остался у него, чему Норт только первые два дня слегка возмущался (больше для вида), а потом с удивительной быстротой привык и сам стал получать удовольствие.

Съехались они, конечно, довольно странно. Кроули не привез с собой никаких вещей: ни гаджетов, ни каких-либо бытовых предметов, ни даже положенного запаса одежды! Норт сам в итоге купил ему и зубную щетку, и различные домашние принадлежности, над чем Кроули только посмеялся, оценив его заботу, но не признав необходимости всех этих покупок.

Помимо прочего, не похоже было, чтобы Тео где-нибудь работал, хотя трудностей с финансами он явно не испытывал. Это было видно по тому, как щедро он тратился на продукты (у Норта никогда еще не было столько еды в холодильнике) и весьма солидные кафе и рестораны, где они регулярно обедали, а иногда и ужинали, порой независимо от воли Норта.

Кроули был очень щедр; он обращался с деньгами так же, как и с людьми: небрежно, спокойно, даже с легким презрением, над чем Норт нередко посмеивался. Посмеивался, но никогда не спрашивал, откуда, собственно, Кроули брал эти деньги. Уж точно не из риэлтерской конторы, которой, скорее всего, никогда и не существовало. Норт не спрашивал и не пытался копать. Каким-то образом он знал, что эти деньги не были темными, что на них не было ни чьей-либо крови, ни чьего-либо горя. Он поразительно ясно чувствовал Кроули, так ясно, что, если бы тот снова убил кого-нибудь, он бы, наверно, ощутил это, даже не видя его.

Он перестал выяснять, кем Кроули являлся на самом деле. Его нечеловеческая сущность уже давно была для негоочевидна, но с ним Кроули до такой степени походил на обычного человека: эмоционального и живого, что порой Норт просто забывал об этом. Кроме того, все попытки дознаться до правды, которые он предпринимал до сих пор, так и не привели к желаемому результату; Кроули просто ускользал от вопроса, не говоря ничего конкретного, что, в конце концов, заставило Норта сдаться. Он был уверен, что рано или поздно настанет день, когда Кроули сам пожелает полностью ему открыться, а до тех пор он не собирался утомлять его своей настырностью.

Ему было невдомек, чем Кроули занимался в его отсутствие, хотя он готов был утверждать со всей уверенностью, что уж точно не сидел в квартире в унылом ожидании. Это было неважно, потому что Кроули никогда не забывал вытаскивать его на обеды, а вечера и ночи полностью принадлежали только им двоим.

Норт был по уши влюблен и сам признавал это. Гармония, которой были пронизаны их отношения, порой доводила его до чувственного трепета, подобного которому он никогда раньше не испытывал. Они ладили ошеломительно легко, а если и спорили, то только потому, что это веселило их обоих. Причин для серьезных ссор, как правило, просто не возникало.

И даже в сексе между ними не было борьбы, не было несогласия, неравенства. Он всегда с восторгом отдавался Кроули, получая неимоверное удовольствие от его власти над собой, но и брать его любил не меньше, наблюдая за тем, как его сдержанность постепенно трескается, давая волю шумному дыханию, сладкому излому четко очерченного лица… Им никогда не приходилось бороться за главенство, разве только шутя, для взаимного наслаждения. Их настроения почти всегда совпадали, позволяя получать от близости максимальное удовольствие.

Норт никогда не думал, что отношения с мужчиной могут быть такими. Что секс с мужчиной может быть таким! Но, впрочем, Кроули никогда не был для него обыкновенным мужчиной. Пусть чаще поверхностно, но он всегда помнил о его таинственной сущности и потому воспринимал Кроули не как необыкновенную личность, свою судьбу или что-то в этом роде, а как фантастический дар, который, несмотря на всю таившуюся в нем опасность, был для него источником нереального счастья. И ему отчаянно хотелось верить, что этот дар пробудет с ним еще очень долго, так долго, как только будет возможно.

Откинув голову на подголовник кресла, Норт позволил себе расслабленно выдохнуть.

День выдался крайне утомительный, за какие-нибудь два часа на него обрушилось целых три новых дела исключительной серьезности, требовавших не менее серьезного планирования. Именно этим планированием он и занимался до самого вечера, забыв обо всем постороннем, и в итоге замучился так, что вместо букв стал видеть перед собой безумно скачущих неугомонных червячков, вынудивших его наконец-то осознать, что справиться со всем этим объемом информации за один день он не сможет просто физически.

Время уже близилось к девяти, и едва он об этом подумал, как ему позвонил тот, кто с некоторых пор рьяно боролся с его тягой к сверхурочной трудовой деятельности, что регулярно обеспечивало им повод для приятных словесных пикировок. Норт ответил на звонок, усмехаясь, уже примерно зная, что сейчас услышит. И начал разговор соответственно:

- Без истерик, Тео. Я уже собираюсь.

- Это очень хорошо, - ответил тот с напускной серьезностью. – А то я уже почти начал биться в припадке.

Норт негромко рассмеялся, еще основательнее расслабляясь в кресле.

- У тебя осталось девять минут, - сказал Кроули, улыбаясь. – Если по истечении этого времени ты все еще будешь в офисе, я сам вытащу тебя оттуда.

- А как ты узнаешь, там я все еще или нет?

- Почувствую.

- Вот как-то не верится, без обид. Не подскажешь почему?

- Да ты вообще слишком недоверчивый. Пока не увидишь и не потрогаешь, не успокоишься.

- Пожалуй, да, в этом что-то есть, - сказал Норт со вздохом. – Но, с другой стороны, видеть и трогать тоже бывает очень приятно. Некоторые… хм… части тела, например.

- Я точно сейчас приеду.

Норт снова покатился со смеху, довольный решительным тоном Кроули.

- Серьезно, - спросил тот с искренним недоумением, - почему ты так зациклен на своей работе? Это же так утомляет.

- Да, но результаты того стоят, - Норт пожал плечами, забыв, что Кроули не мог этого видеть. – Это полезная деятельность, и я в ней хорошо разбираюсь. Кроме того, как ты заметил, мне нравится жить спокойно и комфортно. Финансовая стабильность дорогого стоит, да ты и сам это понимаешь. Кстати, в этом месяце я плачу за коммунальные. И холодильник тоже я забью. Даже не спорь.

- Чего-чего? – протянул Кроули насмешливым тоном. – Ты так решил, да? Очень забавно прозвучало. Прям как анекдот.

- Тео, хватит пантоваться своим благосостоянием, - Норт пытался говорить возмущенно, но все равно не мог перестать улыбаться. – Ты не обязан всегда всё оплачивать. Меня это не устраивает.

- Расслабься, - Кроули, похоже, даже не воспринял его заявление всерьез. – Можешь считать это платой за жилплощадь.

Норт хотел было снова возразить, но тут его осенила мысль поинтереснее.

- Так вот оно что, - изобразил он огорчение. – А я-то думал, ты обо мне заботишься. Вкусняшки покупаешь, избавляешь от хлопот, а тут, оказывается, всего лишь материальный интерес. Какой же я дурак.

- За такие слова и огрести можно, - проговорил Тео недовольно. – Напрашиваешься на мою высшую кару?

- О нет, - пробормотал Норт сквозь сдерживаемый хохот. – Еще одного двухдневного секс-марафона я не выдержу.

- Да? А по-моему, ты был доволен.

- Да у меня выбора другого не было! А вообще – ты поосторожнее. Я и сам могу тебе такое устроить.

- А силенок хватит?

- А ты сомневаешься?

- Ну, не знаю, не знаю. Ладно, всё, я отключаюсь, а ты собирайся. Я уже не могу без тебя. Вкусняшек я уже купил, так что в магазин заезжать не надо.

- Тео…

- Никаких возражений, отговорок, аргументов и отмазок. Жду.

Он и правда завершил звонок, и Норт, посмотрев со смехом на телефон, действительно начал собираться. По правде говоря, ему и самому не терпелось увидеть Кроули. Он уже взял со стола ключи, когда в кабинет вошел Джим с кипой документов в руках.

- Господин Норт, нужно срочно заверить документы по делу Рональда Стэнфорда. Отчетная консультация уже завтра.

- Я в курсе, - сказал Норт, продолжая сборы. – Завтра в 16:00. Я успею их заверить утром или после обеда.

- Но ведь…

- Джим, - Норт дружески хлопнул его по плечу, - я больше не работаю до двенадцати. Привыкай.

Джим выглядел очень растерянным, но Норт больше не обращал на него внимания. Разложив в должном порядке бумаги на столе, он бросил ему веселое «увидимся», после чего покинул офис и направился к машине.

Как всегда в последнее время, если он не думал о работе, значит, его мысли всецело принадлежали Кроули. И он бы соврал, если б сказал, что это хоть сколько-нибудь его раздражало. Не раздражало. И даже совсем наоборот.

Джим Лестер закончил с делом по невыплаченным налогам. Клиент хотел от них укрыться и даже юриста нанял, который помог бы ему спрятать часть суммы. Контора Кэндла так не работала. Норт вообще строго следил за тем, чем занимаются его сотрудники, а с Джима порой три шкуры драл, если замечал нарушения, как с заместителя. Джим на него не обижался, просто подтверждал, что понял, исправит, виновным внесёт порицание.

А с тех пор, как Норт с тем подозрительным поверенным снюхался, у него даже на выговоры времени не оставалось. Временное это явление или затяжное, Джим не знал и не очень хотел проверять естественным способом. Ему хотелось, чтобы Норт наконец разграничил свою личную жизнь и рабочую. Катализатором послужил тот изобличающий телефонный звонок, который Джим неосознанно подслушал. Сперва хотел извиниться, а потом осознал. Да так и стоял за дверью, крепко держась за дверную ручку, вслушиваясь в каждое слово. Он злился, потому что всё услышанное звучало отвратительно. Он хотел прервать этот звонок уже по другой причине, не из-за документов, а потому, что это нужно было кому-то сделать. Споры о наполнении холодильника? Части тела, которые приятно трогать? Да такие, что Норту пришлось деликатно прерваться на полуслове. Вкусняшки? Это было категорически недопустимо, особенно в течение рабочего дня. За столь бездарную трату времени Норт и сам бы выговор влепил, если бы был не в духе. Джим тогда был очень не в духе.

Он собрал все документы на подозрительного господина и дом на Апрельском холме, хотел понять, кто с кем как связан и не замешан ли в чём-то преступном. Этот Кроули выглядел крайне подозрительно. Он и на вид, сперва вроде обычный, стал казаться подозрительным. Всегда в чёрном, как вампир какой-нибудь, которых в кино показывают. Вампир и должен чёрное носить, потому что он сам тьма и обязан это всячески демонстрировать.

Разумеется, Джим не обманывался и всерьёз версию с вампирами даже не рассматривал. Но его крайне раздражало, когда вместо общего обеда, которые и так нечасто получались, босс уходил с этим Кроули.

Закончив с делом и закрыв папку, готовый нести её на подпись боссу, Джим помедлил, оставил её на краешке стола и взялся за другую папку, которая лежала в ящике стола, запирающемся на ключ. Обычно никто из коллег не пытался забираться в личные дела друг друга. Каждый мог хранить там что угодно, даже презервативы. Джим с недавних пор хранил там досье на Кроули. Ему было важно собрать его целиком, выяснить, чем занимается этот человек и разоблачить его грязные дела, если придётся. Джим не желал, чтобы настолько подозрительный тип связывался с боссом. Он и Эшли не очень жаловал. Думал, у Норта вкус плохой, потому что она ему совершенно не подходила. А теперь, кажется, вкус Норта испортился окончательно, на мужиков начал заглядываться. Джим положил папку перед собой и скользнул взглядом по фотографии на столе, где они собрались всем коллективом. Память имеет странные свойства. Порой ни с того ни с сего запечатлевался какой-то образ, и Джим не обретал покоя, пока не находил его и не рассматривал поближе. На сей раз он вернулся к фотографии, где в центре стоял Норт. Не улыбался. Он вообще редко улыбался. Коллеги специально его тогда посередине поставили, выделяя его положение. Джим смотрел на него и продолжал недоумевать из-за его странного выбора. Не мальчик уже, должен о надёжных партнёрах думать, а он как будто влюбился.

Зазвонил телефон на столе. Джим вздрогнул, тут же крышку папки закрыл и потянулся за трубкой. Он знал, что это кто-то из своих, потому что стационарный телефон использовался обычно внутри компании. Иногда на него звонили клиенты, но предпочитали мобильные телефоны – цивилизация не стоит на месте. Даже документы послать почтой проще, чем факсом.

- Лестер, - назвался он.

- Джеймс, - назвал его Билл. Он, наверное, один так к нему обращался.

- Джим, - поправил Джим. – Джеймс звучит как что-то глобальное.

- Джим, - тут же исправился Билл, - у тебя время есть?

Время у Джима было, фактически, но он намеревался посвятить его поискам улик.

- Немного, - уклонился он.

- Норт к клиенту едет прямо сейчас. Тот ногу сломал или что-то вроде этого. Короче, что-то там случилось, а слушание назначено уже на послезавтра. Сможешь поехать вместо меня? Мне никак не вырваться.

- Да, - тут же, не думая, ответил Джим.

Чем дольше он будет находиться рядом с Нортом, тем больше шансов раскусить его хахаля. Да и времени им поменьше даст на свои любования. Смотреть на их нежности не то чтобы противно, а как-то… не так. Джима коробило от их отношений. Он порой сам хотел ворваться к боссу в кабинет и вывалить всё, что думает о них двоих – накипело. Но пока у него не было никаких доказательств вины этого чёрного Кроули, Норт вряд ли поверит.

- Через двадцать минут у входа в офис, - уточнил Билл. – Документы сейчас передам. Только там нужно кое-что заверить. Не забудешь передать Норту?

- Разумеется.

- Только не забудь. И он ещё не обедал, проследи, чтобы в кафе заскочил.

- Прослежу.

Очень хорошо. Никакие подозрительные Кроули и прочие вампиры сегодня не будут отвлекать Норта от работы.

- Спасибо. Я твой должник, - и Билл положил трубку.

Джим подхватился, не понял как на ногах очутился. Он чувствовал настолько сильный подъём сил, что не знал, за что хвататься. Он тронул папку с делом Кроули, потом отпустил её и снова схватился. Открывать он её не стал, сгрёб обратно в ящик и запер, а ключ сунул во внутренний карман пиджака.

Он не стал дожидаться документов, сам пошёл в кабинет Билла и встретил по дороге Норта, уткнувшегося в папку-файл взглядом, одновременно с этим пытающегося просунуть руку в рукав куртки. В итоге у него ничего не получалось. Джим на помощь поспешил, ухватился за воротник куртки, и только тогда Норт взгляд поднял.

- Билл сказал, что время ещё есть, - заговорил Джим о деле. – Вы сейчас к кому?

- К Линде Говард, - Норт чуть более заинтересованно оглядел Джима. – Ты тоже куда-то едешь?

- С вами. Билл попросил, - сразу дал исчерпывающее объяснение Джим.

Норту было всё равно, с кем ехать, он даже не поинтересовался почему. Ему просто нужен был спутник-поддержка. Два юриста выглядят солиднее. У оппонента наверняка их будет несколько. Встречаются этакие антуражисты, которые берут количеством. Обычно жертва пугается и отступает. А Линда Говард оказалась смелой.

- Билл велел вас накормить.

- Некогда, - отмахнулся Норт своим привычным тоном. – Забери, пожалуйста, документы у…

- Я настаиваю, чтобы вы поели. Время почти обеденное, - не стал слушать его Джим, - и клиенты об этом прекрасно знают.

- Документы у Билла забери, - всё-таки закончил Норт. – Не забудь акты, они нам пригодятся как дополнительное доказательство.

- Господин Кэндл!

- Что?!

Норт не собирался мириться с решением Джима накормить его точно так же, как не собирался мириться Джим с его пристрастиями. И пристрастия эти были пагубными.

- Я возьму ключи, - Джим сбавил тон, указал рукой в направлении своего кабинета.

Ключи от машины у него всегда были при себе, но ему было необходимо отвлечь босса от назревающего спора, из которого всё равно ничего толкового не выйдет – только на нервы поднимет.

- На моей поедем, - распорядился Норт, и правда отвлёкшись. – А ты бегом за документами.

Джим побежал. Не на самом деле, а просто быстро зашагал по коридору, пока не свернул в нужный офис. Он как будто на машине ехал, с ветерком, а потом так же резко поворот взял, и резко застыл в дверях. Билл на него глаза поднял, тут же сориентировавшись:

- Я пока ничего не посылал.

- А я сам пришёл.

- Чего это ты такой довольный? Работать не хочется? – осведомился Билл с подозрением.

- Что ты? Весь в работе, весь в делах. Но обед тоже должен быть включен.

- После обеда помучаешься, - Билл собрал документы в папку и подошёл к явившемуся. – Сегодня вам обоим там проторчать до вечера придётся. Вымотаешься, как собака. Проси у него отгул, - Билл передал папку, ткнув ей в грудь Джима вместо пальца.

- Ничего, не сломаюсь.

- Это ты сейчас так говоришь. Уж он-то тебя точно эксплуатировать будет.

- Эй, ты говоришь о нашем боссе, - напомнил Джим.

- Я же не сплетничаю.

- Осторожнее, Билл, от разговоров до сплетен один шаг.

- Да что ты цепляешься? – возмутился Билл, наконец оставляя папку в руках Джима.

Джим так и стоял, прижав её к груди одной рукой. Он должен был уйти, но помедлил. Ему было важно отстоять свою точку зрения.

- Я не цепляюсь, а пытаюсь отстаивать интересы всех сотрудников, а не только свои или твои. Босс – наш сотрудник. И говорить у него за спиной, по меньшей мере, невежливо.

Билл глаза закатил, уже перебирая другие папки:

- Я ухожу, - он не стал поддерживать спора.

- Билл!

- Ухожу, - подтвердил он и протиснулся мимо. Ничего не оставалось, как последовать за ним.

Это было кафе из категории «обслужи себя сам». Самое обычное кафе, без наворотов, с умеренными ценами. Наверное, потому и « обслужи себя сам». Джим вернулся от кассы, держа в руках две тарелки, третью прижимая к груди, а с другой стороны – к рукам. Он еле двигался, боялся, что она упадёт. Не возмещение ущерба его волновало – это гроши – а впечатление, какое произведёт на босса.

Босс сидел за столиком, уткнувшись в документы взглядом. Разложил на половину стола. Он даже в обед усердно работал. И это человек, который любит вкусняшки? Джим не поверил бы, если бы не слышал своими ушами. Он подошёл и бодренько попросил:

- Сдвиньте, а то испачкаю.

Норт не выпадал из реальности ни на миг. Казалось, он краем глаза наблюдал за передвижениями Джима с тарелками, потому что тут же, не глядя, убрал все документы, сложил их на соседний стул. Есть ему явно хотелось – по взгляду видно, вмиг просиявшему. Он даже сглотнул. Джим оторваться не мог от его рассматривания, а потом, когда опомнился, прокашлялся и сел напротив. Тарелки он донёс без приключений. Оставался кофе. Норт пожелал выпить кофе. Но так как кофе должен быть горячим, чтобы сполна насладиться им, Джим решил сходить за ним попозже, когда они покончат с едой.

- Сегодня у нас две встречи, одна за другой, - сообщил Норт. – Потом будет небольшое окно.

- Как раз на ужин.

- Я не собираюсь до вечера торчать на работе.

Раньше бы Норт такого ни за что не сказал. Джим был отчасти возмущён, никак не получалось посмотреть на его личную жизнь сквозь пальцы.

- Это потому, что кто-то забивает до отказа ваш холодильник? – вырвалось. Джим не хотел говорить этого вслух, но сказал. Отступать было поздно.

- Что? – Норт голову поднял, держа в руке вилку с нанизанным на неё кусочком котлеты. – Ты копаешься в моей личной жизни?

- Не собирался! – тут же откликнулся Джим, на миг повысив голос, чтобы перебить предстоящий выговор. – А вам не кажется, что всё это выглядит странно?

- Что выглядит странно? У нас запрещено встречаться с определённой категорией людей? – Норт выложил карты на стол, понимал, что раскрыт, уклониться не получится. И выглядел он хмурым, явно испытывая неловкость от такого откровенного разговора с человеком не своего круга. А всё потому, что ему было неприятно выслушивать мнение других относительно его весьма насыщенной личной жизни.

Джим взял стакан с водой и отпил один глоток, так и не прикоснувшись к тарелке:

- Я, как добросовестный коллега по работе, - начал он, - счёл необходимым проверить этого господина Кроули.

- Что ты сделал?

- Простите, господин Кэндл, я переступил черту. Но я беспокоился. У него нет ни кредитной истории, ни…

- Закончили, - отрезал Норт. – По какому праву ты вмешиваешься в чужую жизнь?

- Если вам угрожает опасность, я обязан…

- Ничего ты не обязан. Если я и совершаю ошибку, то свою собственную, - Норт отложил вилку, но не ярился, просто смотрел строго, холодно. Ему всё это нравилось не больше, чем Джиму.

- Вы мой босс, поэтому…

- Посмотри с другой позиции, Джим, - Норт всё ещё не бесился и вряд ли взбесится. Выдержка у него железная. – Если со мной что-нибудь случится, разве не ты займёшь мой пост?

- Что? – теперь удивился Джим, застигнутый врасплох. – Господин Кэндл! Я никогда не рассчитывал сместить вас с должности!

- Вот видишь, - Норт в него пальцем ткнул, - я лезу в твою жизнь, тебе это не нравится. Почему я должен терпеть то же самое?

- Дело не в вас, - начал оправдываться Джим. – Дело в этом странном человеке. Вы хотя бы поинтересовались, чем он занимается? Все наводки, которые попали ко мне в руки, оказались липовыми… - он думал, Норт перебьёт его, а Норт внимательно слушал, откинувшись на спинку стула. – У него нет ни одного регистрационного номера. Я не нашёл его в базах, осталось проверить только национальную, но я уверен, что и там его нет. У него нет работы. У него даже медицинской карты нет. В то же время он сорит деньгами направо и налево…

Не говоря о том, что позволяет себе регулярно забивать холодильник Норта до отказа, покупать вкусняшки и наверняка таскать его по дорогим ресторанам, каким-нибудь операм или выставкам. Джиму не давало покоя такое отношение Норта к своей жизни. Он мог принять однополые отношения босса, но только не с этим типом, которому самое место за решёткой.

Джим замолчал. Он хотел и про вкусняшки вывалить, и про холодильник, и про обласканные части тела, но сдержался. Вместо этого он схватился за вилку и нацепил на неё котлету, сразу от целой откусил и принялся жевать.

- Всё сказал? – Норт вёл себя обычно. Это было чудовищно обычное его поведение, словно Джим попытался пошутить за столом, но шутка оказалась не очень смешной.

- Простите, - сглотнув котлету, сказал Джим.

- Я знаю этого человека, - выступил Норт в защиту любовника. – Это не твоё дело, но я обязан растолковать тебе, если ты смотришь на ситуацию с этой стороны. Кроули – хорошо адаптированный в обществе человек, не смотрит на людей зверем и не таит никаких тайных заговоров. Он не хранит у себя оружия, даже банального мелкокалиберного пистолета для самозащиты. Он адекватен. И он не обделён чувством заботы и ответственности.

Джим помалкивал. Он и правда не должен был так открыто нападать на босса. А босс продолжал:

- Если тебя отвращают отношения подобного рода, я попрошу Кроули не показываться тебе на глаза.

Он, конечно, попросит, но Джим всё равно будет знать, что Кроули где-то есть, и он спит с Нортом. Омерзительно представлять, как его поганые лапы ласкают тело Норта, как он заставляет Норта выгибаться и стонать. Как он пользуется его телом в своё удовольствие, а потом приносит кофе в постель. Всё это слишком ярко стояло перед глазами Джима. Он просто не мог этого принять. Кто угодно другой, но только не Норт, всегда мелькающий перед глазами на работе. А теперь он и вовсе обедать с коллективом перестал. Того и гляди, его связь начнёт и на работу влиять.

- Джим, - вырвал его из размышлений голос босса.

- Простите, - Джим успел подостыть. – Это и правда не моё дело. Но я беспокоился, поэтому и влез, куда не надо. И мне было бы спокойнее, если бы я знал, что это за человек.

- Тебе недостаточно того, что это знаю я?

Должно быть достаточно, но Джим никак не мог справиться со своим негодованием. Такие разные люди не должны иметь ничего общего. Чистый во всех отношениях Норт и подозрительный Кроули. У него на лбу написано, что он «мокрый». И внешность у него всегда одинаковая. Как будто он в шкафу держит десяток одинаковых пальто и штанов. У него, наверное, даже нижнее бельё всё одинаковое. Купил партию на распродаже и до сих пор пользуется.

Джим взялся за котлету с большим энтузиазмом. Повисло неловкое молчание. Ещё десять минут назад атмосфера искрилась спокойствием: вдали от офиса, солнышко над головой, ветерок в окно… А сейчас она давила.

Дверь кафе открылась, впуская ещё одного посетителя. Норт поглощал гарнир, а Джим повёл взглядом: больно уж знакомым показалось тёмное пятно при входе. Кроули тоже носил чёрное. Конечно, вокруг миллионы людей, которые любят чёрное – это один из основных цветов дресс-кода множества предприятий, но ни на кого другого, кроме как на Кроули, думать не получалось. Джим и повернулся-то к новоприбывшему только убедиться, что это не он.

И замер с приоткрытым ртом. Кроули прямо сейчас направлялся к их столику. Шёл как ни в чём не бывало, сунув одну руку в карман своего чёрного пальто, а второй ведя пальцами по спинкам свободных стульев, мимо которых проходил. Джим подскочить хотел. Он помнил каждую встречу с этим мутным типом, и он не мог позволить боссу впутаться во что-то тёмное. Норт Кэндл – лицо их компании. Если её глава будет замечен в каких-нибудь незаконных махинациях или в связи с тем, кто производит незаконные махинации, последствия отразятся на всех. И компания даже может утратить доверие клиентов. Придётся навёрстывать годами.

Наконец и Норт поднял голову, как раз в тот момент, когда Кроули бухнулся за стол между ними. Норт замолчал, с недоверием глядя на него, а Кроули даже не улыбнулся.

- Простите, - Джим первым начал. – Я не покажусь грубым, если попрошу не отвлекать нас в рабочее время?

- Сейчас ведь обеденное время, - Кроули не шелохнулся. Ему было наплевать, обеденное это время или рабочее.

- Простите! – повторил Джим с напором, но тут вмешался Норт:

- Я же говорил, что у меня напряжённый график. Нельзя было дома подождать?

С набитым холодильником, вкусняшками, в ожидании податливого тела любовника. Джим снова заклокотал. Этот тип не обладал ни каплей деликатности, напоказ отношения выставлял, даже если Норт пытался их скрыть от общественности. Общественность в лице Джима Лестера была возмущена. Он вернулся к поеданию котлеты, набил рот, чтобы снова не затеять спора.

- А я обещал отнестись с пониманием, - отозвался Кроули, вовсе Джима не замечая. – Я не дёргаю тебя во время работы. Я даже согласился потерпеть твои сверхурочные, но раз ты на обеде, позволь и мне присоединиться.

Норт думал недолго, со вздохом указал на стол, где стояло всего три тарелки: две – Норта и Джима, уже начатые, третья – с салатом. Джим не собирался приносить еду и ему тоже. Если он хотел есть, то пусть сам и напрягается.

Кроули сделал то, чего Джим никак не ожидал. Он наклонился к Норту, забрал его вилку и оторвал хороший кусок котлеты, почти треть сразу. Джим замер с набитым ртом, созерцая эту картину. Кроули сунул котлету себе в рот и принялся жевать, а Норт даже не возмутился. Ну хоть бы на людях постеснялись.

Затем Кроули сделал ещё более возмутительную вещь: он оторвал ещё один кусок, чуть поменьше, и протянул вилку Норту. Разумеется, Норт не поддался. Он не ребёнок, чтобы его с ложечки кормили.

- Перестань, - отмахнулся он.

- Открой ротик, - не послушал его Кроули.

Норт колебался. Ему тоже не слишком нравилось происходящее.

- Ну же, а-а-а, - подсказал Кроули, так и держа вилку с котлетой у него перед губами.

- Господин Кроули, прошу вас, ведите себя подобающим образом, - попросил Джим, кипя внутри. У него самого чуть кусочек котлеты изо рта не вывалился. Он поспешно сглотнул.

- Прекрати, сказал же! – возмутился и Норт.

Кроули воспользовался моментом и быстро просунул злосчастную котлету ему в рот. Норту ничего не оставалось, как начать жевать, сверкая глазами на любовника. Это было слишком. Джим не хотел скандалить. Он призвал себя к спокойствию и, пока Кроули отрывал очередной кусок нортовой котлеты, поднялся из-за стола:

- Простите, мне надо отойти.

Джим ничего не мог с этим поделать. Он остановился в конце зала и обернулся. Ситуация за столом быстро вернулась в норму. Норт уже сам владел своей вилкой и, о чём-то мирно беседуя с Кроули, продолжал есть, а Кроули больше не посягал на его порцию, и не пошёл за своей. Этот тип начинал действовать Джиму на нервы уже совершенно отчётливо. Наглый, невоспитанный, вызывающий. С чего Норт взял, будто он умеет вести себя в обществе? Он всё делал, чтобы избавиться от общества, лишь бы получить доступ к частям тела любовника, к которым приятно прикасаться.

Джим развернулся и двинулся на поиски туалета.

Норт был просто поражен. День и так выдался на редкость суматошный, а беседа с Джимом сделала его вдобавок крайне напряженным в эмоциональном плане, но он надеялся, что хотя бы к концу дня ситуация хоть немного сгладится и позволит ему, наконец, свободно выдохнуть. Но каково же было его изумление, когда поздно вечером, незадолго до окончания рабочего дня (в этот раз снова затянувшегося), к нему в кабинет зашел Билл и с весьма подозрительным смущенно-суровым видом уселся перед ним на стул. Говорить он собрался явно не о работе, иначе у него бы не было причин так конфузиться, и проблема, очевидно, заключалась не в нем самом, а то он бы по привычке вывалил всё еще с порога. Норт добрых полминуты терпел его убогие попытки высказаться, так и не принесшие желаемого результата, и, наконец, спросил со вздохом:

- Тебя тоже интересуют подробности моей личной жизни?

- Да ничего подобного! – воскликнул Билл чересчур поспешно. – Подробности не интересуют. Интересует только суть.

- Прекрасно, - усмехнулся Норт, откидываясь на спинку кресла. – Одному я уже сегодня всё популярно объяснил, теперь, видно, твоя очередь.

- Скажи мне одно, - лицо Билла вмиг стало серьезным, даже обеспокоенным, - это что, правда? Этот тип Кроули, который в последнее время часто здесь светится… Ты что, мутишь с ним?

- Да, - отрезал Норт без всяких ужимок. – Мы в отношениях.

Теперь Билл откинулся назад, глядя на него с недоверчивым потрясением:

- Ты шутишь!

- Нет, - ответил Норт, нисколько не теряясь. – Я серьезен, Билл. Мы вместе.

- Да как?! – Билл упорно отказывался верить. – Как это возможно?! Он же… он же неизвестно кто! Ты ничего о нем не знаешь!

- Вообще-то я уже достаточно неплохо его знаю, - Норт изо всех сил старался сохранять спокойствие. – Я думал, тебя больше удивит то, что он тоже мужчина.

- И это тоже! – охотно подхватил Билл. – Я не верю! Черт, я же знаю тебя тысячу лет, - он уставился на Норта чуть ли не жалобно. – Я знаю твой вкус, тебе нравятся нежные хрупкие женщины со спокойным характером. И не только со спокойным. Тебе вообще нравятся женщины! Мужики – это не твое!

- Я полностью согласен, - Норт выпрямился в кресле, сложил на столе руки, пристально глядя Биллу в лицо. – Мужики – это не мое. Но Тео – мой. Я люблю его, Билл. Веришь ты или нет, я счастлив с ним, как с ни с кем еще не был. Если тебе трудно принять это, не принимай. Но хотя бы не осуждай. Потому что это мой выбор, и я его не изменю.

После этих слов они долго молчали, напряженно обдумывая ситуацию каждый с собственной стороны, и, наконец, Билл хмуро выдал:

- Приму, куда уж денусь. Но не так легко. Ты слишком хорош, Норт, хоть ты этого и не понимаешь. Поэтому я буду наблюдать за этим… Кроули. Пусть только попробует выкинуть что-то не то. Я прижимать умею, ты знаешь.

Норт усмехнулся, чувствуя немалое облегчение:

- Вряд ли придется.

- Все равно это… непостижимо, - Билл никак не мог справиться со своим шоком. – Я принимаю твой выбор, но его я не принимаю!

- Ты просто Бог противоречий, - сказал Норт, начиная собираться. – Но я тебя понял. Просто не думай об этом.

- Ты уже всё?

- Да. Я устал, как тысяча бездомных псов. Да и Тео не любит, когда я задерживаюсь.

- Вы что, уже и живете вместе?

- Угу, - Норт взял со стола портфель, ключи и направился к выходу. – Сладких снов.

- Да ну тебя к черту, говнюк!

Норт ехал домой, посмеиваясь над реакцией Билла и в то же время чувствуя некоторую подавленность. Ему было очень неприятно осуждение друга, его неприязнь по отношению к Кроули. Джим сильно огорчил его своей непримиримой позицией, а Билл хоть и отнесся мягче, тоже не хотел видеть в Кроули достойного партнера. Может быть, с их стороны это было естественной реакцией, но Норт чувствовал досаду и раздражение из-за подобной узколобости. И это, в свою очередь, было совершенно естественно для него, любившего Тео и воспринимавшего нападения в его адрес даже острее, чем если бы они были обращены только на него одного.

Уже дома, переодевшись в домашнюю одежду и устроившись с Кроули за столом на кухне, он изливал свое негодование сердитыми замечаниями, не забывая при этом с аппетитом налегать на вкуснейший ужин:

- И именно сегодня им всем приспичило докопаться! – этот факт особенно поражал его. – Идеальный день подобрали, нечего сказать.

- Ты сердишься? – спросил Тео чуть зажато.

Норт уставился на него с недоумением:

- Нет. А должен?

- Ты ведь просил не светиться у тебя на работе. А я мелькал там регулярно последний месяц.

- Пустяки, - Норт небрежно махнул рукой, возвращая внимание к еде. – Ты же не торчишь там целыми днями. И вообще – проблема не в том, что они узнали. Мне не нравится их враждебность. Особенно Джим. Какое он вообще имел право в это влезать? Еще и так реагировать?

- Забудь об этом, - Кроули протянул руку, медленно провел ладонью по его волосам. – Просто не обращай внимания. Они ничего не значат.

- Да я забуду, - Норт впервые чуть расслабился, посмотрел на него с улыбкой. – Просто я дико устал. А Билл достал меня под конец.

- Я тебя утешу, - Кроули неотрывно смотрел ему в глаза, время от времени соскальзывая взглядом на губы, - так что ты и думать забудешь о всякой ерунде.

- Знаешь, - сказал Норт серьезно, снова отвлекшись от ужина, - я вообще не из тех людей, которым плевать на чужое мнение. Думаю, ты и сам заметил. Я не как ты. Я зависим от мнения окружающих, иногда даже в самых глупых вещах. Но есть одно исключение.

- И какое? – спросил Кроули, медленно придвигаясь.

- Мне плевать, что они думают о нас с тобой. Ты – мой, и пусть хоть весь мир меня осуждает. Пока я тебе интересен, я от тебя не откажусь.

- Ты мне ужасно интересен, - Кроули был уже совсем близко и продолжал приближаться. – С каждым днем все больше и больше. А сейчас…

- А сейчас отодвинься, - Норт грубовато оттолкнул его, снова с жадностью принимаясь за умопомрачительный стейк. – Я еще не доел.

Увидев обиженную мордаху Кроули (обида, конечно, была больше наигранной), он весело рассмеялся, и смех этот был так чист и заразителен, что у Кроули не было и шанса обижаться дальше. Он сам улыбнулся, решив, правда, наказать Норта чуть позже за бессовестную выходку. Наказать нежно и горячо, как они оба любили, и наказывать снова и снова, вырывая несдержанные стоны, которые Норт позволял себе так редко, доводя до полной потери сил, забиравшей их, в конце концов, в приятную терпкую бессознательность в объятиях друг друга.

Кроули остановился перед юридической конторой, долго глядя на её вывеску с названием и часами работы. Это была другая контора, не имеющая никакого отношении к компании Норта. Их связывала только юридическая направленность. Кроули в глубоких сомнениях стоял до тех пор, пока из подъехавшей машины не вышел человек представительной наружности, явно юрист, работающий здесь. Выглядел он совсем как Норт: в таком же строгом костюме, в чистой рубашке, с галстуком, идеально чистых ботинках, с портфелем в руке и папкой в другой. Не удобнее ли закинуть в портфель и папку? Почему такие трудоголики, наподобие Норта, всегда что-то кладут на соседнее сиденье рядом с собой? Как будто выделенный документ согревал им душу по пути.

- Здравствуйте, могу я вам чем-то помочь? – поинтересовался незнакомец.

Контора явно не являлась одной из ведущих в городе. Так даже лучше. Популярность Кроули была не нужна. Главное, что с ней всё в порядке и что она работает на законном основании, потому что сделка, которую намеревался провернуть Кроули, должна быть официальной.

- Меня зовут Тео Кроули, я поверенный Оливера Раджа, владельца дома на Апрельском Холме, - Кроули руку протянул для пожатия. Юрист охотно её пожал и тоже представился:

- Адвокат Стож Дарински. Чем могу быть полезен?

- Я хочу составить дарственную.

Повисла пауза. Кроули потряхивало от такого смелого решения. Никто не обещал, что Норт вечно будет с ним. Но если он однажды захочет уничтожить Кроули, он сделает это и находясь в отношениях, а Кроули окажется бессилен перед ним. Он просто не вынесет ненависти в его глазах. Без Норта его существование превращалось в пытку. Кроули был счастлив, осознавая, что в любой момент может найти его и подсмотреть, чем он занимается. Он таял от одной мысли, что вечером Норт будет принадлежать только ему. Казалось, прежняя жизнь уже невозможна. Это было предельно глупо. Кроули и сам это понимал. И это чертовски точно перекликалось с пафосными заявлениями из романтических фильмов: «Если ты погибнешь, я умру вместе с тобой». Кроули не знал, захочет умереть или нет. Он вообще не смотрел в будущее. Ему было важно настоящее. К тому же, второй Оливер Радж мог появиться в любой момент.

Он доверял Норту и был готов доверить собственную жизнь прямо сейчас.

- Дарственную на дом на холме? – чуть приподнял брови Стож.

- Да.

- Я слышал, этим домом с самого начала занималась фирма…

- Я знаю, - Кроули не желал слышать повторение того, что было ему хорошо известно. – Мой хозяин решил поменять фирму.

- Почему?

- Вам так важно это знать?

- Я должен знать, чтобы не повторить его ошибки. Смена фирмы означает недоверие, - объяснил Стож. – Мы заботимся о своей репутации, и не желаем ухода наших клиентов.

- Я понял, - кивнул Кроули. – Дело не в недоверии. Появились обстоятельства, похожие на те, почему жена может отказаться давать показания против мужа.

- Личная привязанность, - огласил Стож.

- Верно.

Кроули видел, как ему хотелось поинтересоваться этими личными связями, но он сдержался. Он развернулся в сторону двери, встал сбоку и указал рукой на вход:

- Прошу вас.

Кроули шагнул первым.

- Сколько времени займёт оформление документов?

- Примерно месяц, - тут же получил он ответ, без раздумий.

- Вы часто оформляете дома?

- Любую собственность, - подтвердил Стож. – На недвижимость просто нужно немного больше времени. Особенно на такую реликтовую недвижимость.

- Реликтовую? – удивился Кроули.

- У дома длинная история.

- При чём здесь история? У меня документы на руках и письменное подтверждение господина Раджа.

- Я уверен, никаких трудностей не возникнет, - тут же заверил Стож.

- Я надеюсь, - прохладно ответил Кроули, уже намереваясь присмотреться к другим компаниям. Но он подозревал, что подобная тягомотина будет повторяться с точностью до мельчайших деталей. Это называлось бюрократией. Кроули не видел в ней смысла. Но если нужно было с ней побороться из-за Норта, он готов был это сделать.

Они прошли в рабочий кабинет господина Дарински, почти вдвое меньше, чем у Норта. Кроули окинул всю обстановку взглядом и сел без приглашения. Запоздало Стож указал на стул и тут же попросил прощения за неосмотрительность.

- Я понимаю, вы только что вернулись с наверняка важного задания, - кивнул Кроули, удовлетворённый таким отношением.

Здесь ему не стоило опасаться, что Норт чудесным образом прознает про его проделку и ворвётся в кабинет, чтобы помешать. Сам он ни за что не принял бы такого подарка хотя бы по банальной причине, по которой отказываются от денег золушки в многочисленных сериалах, если эти деньги им предлагаются, чтобы они бросили чьего-то богатого сыночка.

У Норта была и другая причина, более весомая. Кроули боялся, что владение этим домом начнёт его угнетать. Но Кроули собирался помочь ему и с этим.

- Можно ускорить процесс хотя бы до двух недель? – спросил Кроули, готовый на ратные подвиги.

- Боюсь…

- Если я попрошу вас заняться этим делом вне очереди, - он выложил перед Стожем две пачки крупных купюр, отлично понимая, что даёт взятку. Стож не был исключением из общества и отреагировал вполне предсказуемо, даже если в последствии он ответил бы отказом. Но он не ответит. У Стожа глаза вспыхнули, когда он увидел такое богатство, но благоразумие вынуждало его дать задний ход:

- Простите, что вы пытаетесь сделать? – он очень правдоподобно изобразил удивление.

Кроули, не отнимая руки от денег, объяснил это по-своему:

- Это оплата неустойки из-за всех тех дел, которые вам придётся отложить, не более. Если хотите, мы оформим вложение официально.

Кроули не позволит Стожу отказаться от лёгких денег. Они оба хотели этого всем нутром. Кроули чувствовал ток его крови, успокаивал его, словно улавливал нейроимпульсы в его голове и по спине. Кроули наклонился вперёд и повторил с ноткой проникновенности:

- Я был бы вам очень признателен, если бы вы сдвинули сроки наполовину.

Можно было подождать и месяц, но Кроули ужасно хотелось поскорее увидеть лицо Норта, когда к нему приедет адвокат с заявлением, что он теперь владелец собственности, и то, как Кроули будет ему объяснять причину такого поступка. Кроули просто хотел, чтобы Норт был привязан к этому дому. Он очень этого хотел и задыхался, когда думал, что однажды Норт мог захотеть и переехать в другой город, который стал бы для Кроули недоступным. И Кроули банально хотел сделать Норту приятный сюрприз. Он мог бы подарить ему перевязанный бантиком «феррари», но Норт вряд ли согласится ездить на нём на работу. Кроули мог бы купить ему парк развлечений, но для Норта это стало бы настоящей проблемой. Это помимо того, что скажут коллеги по работе. Кроули мог всё это сделать физически, но не имел никакого шанса в реальности. Норту этого было просто не нужно.

- Мыможем сократить срок на неделю, - Стож послушно взялся за деньги, Кроули отпустил их.

Стож с добрым выражением лица, улыбаясь, смотрел на Кроули чуть осоловевшими глазками.

Кроули отпустил его сознание. Сосредотачиваться на человеческом организме было сложно. Труднее, чем с фундаментом любого дома в городе. Земля была послушна, живое существо воспринимало иначе. Тем не менее, Кроули неоднократно проделывал этот фокус и пока не сталкивался со срывом.

Он оставил контору, едва заполнил необходимые документы, и уже на улице, сразу же, позвонил Норт.

- Да, я слушаю, - тут же ответил Кроули.

- Ты где? – спросил Норт. – У меня сейчас обеденный перерыв. Можешь подъехать? Я в кафе напротив офиса.

- Сейчас буду, - Кроули удивился. Обычно Норт был недоволен, когда Кроули приходил к нему на работу. Но их отношения уже засветились, и скрываться было поздно. Оставалась этическая сторона вопроса. Норт не из тех людей, что любят выставлять свои привязанности напоказ. – Что-то случилось? – добавил Кроули.

- Мне неспокойно, - ответил Норт.

- Я сейчас буду, - повторил Кроули. - Ты уже там?

- Да.

Кроули прервал вызов и схлопнул пространство, шагая на крышу названного кафе. Улица была наполнена лишь наполовину. Не у всех ещё начался обед. Кроули выбрал самое неприметно местечко и спустился туда тем же методом. Только кто-то удивлённо вскрикнул в стороне – Кроули даже не посмотрел. Он вошёл в заведение, осмотрелся и направился к Норту, уткнувшему взгляд на руки. Что-то вертел в них – Кроули не видел с такого расстояния.

Кроули подошёл и сел напротив, зная, что сейчас целовать его не стоило, хотя очень хотелось. Но Кроули принимал его правила точно так же, как Норт мирился с его.

- Что случилось? – осведомился Кроули, продолжая только что прерванный разговор.

Норт поднял глаза, не удивился, не обронил ни слова, что, мол, не ждал так скоро. Он успел изучить все примочки Кроули. Он отложил в сторону неиспользованную трубочку для напитков, освобождая пальцы. Как будто нервничал, пока ждал.

- Ничего.

- Ничего? Но из-за ничего ты бы не позвонил мне.

Кроули пробрал неприятный холодок: а что, если Норт захочет закончить отношения? Кроули подобрался, наклонился вперёд, упираясь грудью в торец стола. Он ни за что не примет этого решения.

- Ты же сам говорил, что любишь. Что случилось теперь? – не выдержав, спросил он.

- Ты о чём? – кажется, заявление Кроули застало Норта врасплох.

- Ты не хотел сказать, что мы расстаёмся? – Кроули немного смешался. Побежал впереди паровоза и поверил в собственные фантазии.

Норт помолчал, теперь рассматривая Кроули как ненормального.

- С чего ты вообще взял, что мы расстаёмся? – он правда был удивлён. – Разве я давал повод так думать?

- Нет, - выдохнул Кроули с облегчением. – Сам не знаю, с чего такие ассоциации. Голос у тебя был встревоженный.

- И поэтому ты поспешил с выводами?

В самую точку. Кроули с улыбкой пожал плечами и подтвердил:

- Да.

- Заруби себе на носу, - Норт пальцем в его сторону поводил, - если нас двое, то и думаем мы двое. Не решай, пожалуйста, за нас обоих.

- Но я просто…

- Дай мне сказать, - перебил его Норт. – В следующий раз, прежде чем делать выводы, спроси.

- Ты любишь меня? – воспользовался подсказкой Кроули. Знал, что любит, но не удержался и спросил. Ему хотелось это услышать.

- И это всё? – Норт снова удивился. – Тебе нужны слова, чтобы это знать? Ей-богу, ты как подросток.

- Да или нет?

- Очень, - без колебаний подтвердил Норт. – И давай на этом закончим обсуждать наши отношения на людях.

- Хорошо, - быстро согласился Кроули, в меру успокоенный. С выводами и правда надо быть более терпеливым. Он шумно вздохнул, протянул руку к стакану с соком и отпил глоток.

- Ешь. Мне неудобно, если есть буду я один, - Норт указал на стоящие перед ними тарелки.

Кроули принял приглашение и налёг на еду.

- Из-за чего тебе неспокойно? – поинтересовался он, чуть помолчав.

- Уже спокойно.

- Так ты меня хотел видеть?

- Наверное, - не думая, подтвердил Норт. – Почему-то захотел именно сейчас.

Кроули прикинул, мог ли отголосок его собственных мыслей донестись до Норта. Это было уже слишком. Кроули снова начал делать предположения, основываясь лишь на собственных мыслях. А от предположений недолго до выводов.

- У меня дело сложное, - наконец последовали объяснения. Норт перестал есть и посмотрел на Кроули. – Беспокоит меня кое-что.

- Я могу помочь?

- Думаю, можешь.

- Как? – с готовностью спросил Кроули. Конечно же, Норт не попросит его никого убивать или выпроваживать из города. – Это в моих силах?

Юридически он был всё-таки не очень образован и самостоятельно не смог бы разобраться в большинстве документов.

- В твоих, - Норт выглядел совершенно спокойным.

- Только скажи.

- Ты уже помог, оказал мне поддержку, - и Норт тут же расшифровал. – Иногда человеку… любому человеку нужно, чтобы кто-то полностью принял его сторону и легкомысленно отругал его врагов.

- Назови имена, - подхватил Кроули, зная, что не пойдёт мстить, - я мигом разберусь с этими негодяями.

Норт тоже это прекрасно знал, но ответил в своей манере:

- Ни за что.

========== Глава 7. Схватка одержимых ==========

Ежегодный Юридический конгресс проходил в этом году на западе Берна – в огромном и пафосном Доме Республики, где Норт еще ни разу не бывал до этого дня.

Мероприятия подобного рода были очень важны для профессионалов, поскольку давали возможность черпнуть новой, порой весьма полезной информации, а также наладить связи с именитыми коллегами. Второе не интересовало Норта и вполовину так сильно, как первое, поэтому он решил совершить эту поездку даже несмотря на то, что Дом Республики находился чуть ли не на другом конце города, и, чтобы успеть вовремя, ему пришлось встать в шесть утра.

Кроули проснулся вместе с ним и немедленно заверил, что составит ему компанию во время обеденного перерыва. Конгресс должен был продлиться до позднего вечера, пребывать все это время в томительном ожидании было для него немыслимо. Норт попытался уговорить его не напрягаться, все-таки дорога была дальняя, чуть ли не до самых Альп, но это было так же напрасно, как пытаться втолковать что-нибудь камню. Неприятности начались почти сразу после того, как они расстались.

Естественно, в путь Норт отправился не один: в одной машине с ним ехал Билл, а за ними на разных автомобилях пятеро наиболее влиятельных сотрудников компании. По дороге они сделали небольшую остановку, Джим угостил всех роскошной пиццей, которая пришлась очень кстати, поскольку позавтракать Норт не успел, после чего они без всяких препятствий добрались до Дома Республики.

Конгресс едва-едва успел начаться, когда Норт ощутил медленно нарастающую дурноту весьма странного характера. Его не просто тошнило, одновременно с этим он чувствовал острую головную боль, мерзкое головокружение и разливающуюся по всему телу пугающую слабость. Поначалу он старался не обращать внимания, но вскоре ему стало так плохо, что игнорировать уже не представлялось возможным. Головная боль, тошнота усиливались; кроме того, теперь еще добавилось ускоренное сердцебиение, из-за которого ему стало трудно дышать. Не было времени думать о причине, которая могла вызвать подобное состояние, сейчас его беспокоило только пребывание в многолюдном зале, посреди которого ему отнюдь не хотелось грохнуться в обморок.

По левую и по правую руку от него сидели Джим и Билл; он повернулся к Биллу, коротко шепнул ему то, что должен был, после чего они немедленно покинули зал. Джим, вероятно, заметив тревожное состояние Норта, вышел вслед за ними. Билл был потрясен, увидев его кошмарную бледность, мутный взгляд, с трудом координируемые движения.

- Что с тобой? Ты отравился?

- Вряд ли. Кроме пиццы, я сегодня ничего не ел, а она была отличной, - он ободряюще улыбнулся Джиму, надеясь, что вышло и вправду ободряюще. – Это не похоже на отравление. Скорее, что-то с головой. Может, в позвоночнике зажим, я не знаю. Как бы то ни было, мне нужно где-то отлежаться, иначе эта фигня сама меня уложит.

- А может, тебе в больницу надо? Вдруг это что-то серьезное?

- Нет, - решительно отмахнулся Норт. – Мне просто надо вырубиться ненадолго. Не в курсе, здесь есть медпункт?

- Нет, - сказал Джим встревоженно. – Господин Норт, вы уверены, что не нужно в больницу?

- Уверен. Раз нет медпункта, полежу в машине. А вы идите обратно. Если станет хуже, я дам знать.

- Черт, не нравится мне это всё! – Билл начал закипать. – Тебе нужно выпить таблетку от головной боли! Или от тошноты! Хоть что-то!

- Господин Норт, - снова заговорил Джим, быстро справившись с растерянностью, - мой дом находится недалеко отсюда. Давайте я отвезу вас, и вы спокойно отоспитесь. Дома и лекарства есть, аптека рядом, и будет куда врача вызвать, если вам станет хуже.

- Отлично! – обрадовался Билл. – Так и сделай!

- Нет, - возразил Норт, сам не зная почему. – Я думаю, скоро отпустит.

- Да ты еле на ногах держишься! Тебя уже шатает! Не включай осла, умоляю тебя!

Билл был абсолютно прав, и Норт осознал это со всей ясностью, когда в голове у него пронзительно щелкнуло, и он едва устоял на ногах.

- Пожалуй, да, - пробормотал он, отчаянно моргая. – Если только это удобно для тебя, - отнес он к Джиму.

- Никаких проблем, - сейчас же заверил тот. – Пойдемте.

Дальнейшее Норт помнил смутно. Мучительную борьбу с тошнотой во время поездки (вполне естественно, они поехали на машине Джима), очертания красивого большого дома, мощное плечо Лестера, который практически внес его в уютную светлую комнату (идти самостоятельно у него совершенно не было сил) и благословенную мягкость подушки, на которую, в конце концов, опустилась его голова, мгновенно забрав все мучения.

Когда он очнулся, он был один в той же самой изящно обставленной комнате, а от тошноты и головокружения не осталось и следа. Осталась только слабость, неприятная, тягучая, делавшая движения слегка заторможенными, а голову отвратительно тяжелой.

Он осторожно сел, достал из кармана телефон, осознал с изумлением, что до обеденного перерыва осталось всего сорок минут; это означало, что он проспал более четырех часов. Кроули уже наверняка должен был быть неподалеку, может, даже успел подыскать какой-нибудь симпатичный местный ресторан, и у Норта не было ни малейшего желания заставлять его ждать или тем более беспокоиться. Он встал, превозмогая слабость, вышел из комнаты, очутился в просторном длинном коридоре.

- Джим, ты где? – громко сказал в пустоту, но так и не дождался ответа. – Вообще есть здесь кто?

По-видимому, не было. Одна из дверей в коридоре была приоткрыта, Норт заглянул в нее, обнаружил большую роскошную спальню, которая одновременно являлась и кабинетом. На столе перед кроватью работал компьютер, на экране которого застыла фотография: множество людей в огромном зале, внимательно смотрящих на сцену.

Норт не собирался ничего выведывать, но в этой фотографии не было ничего особенного, поэтому он вошел в комнату и вгляделся в нее более внимательно. И вскоре с удивлением понял, что это был снимок с сегодняшнего конгресса, и вся их компания была на ней запечатлена: он сам, Билл и остальные, кроме, разумеется, Джима.

Сейчас ему вспомнилось, что перед началом Джим отходил куда-то ненадолго; видимо, во время этой вылазки он и успел их щелкнуть. Фотография находилась в какой-то редакторской программе, но пока не была подвергнута каким-либо изменениям; похоже, Джим еще не успел ничего с ней сделать. Норт не находил в своем открытии ничего странного, считал даже такую хронику весьма интересной; правда, он не мог себе представить, что Джим собирался изменить в фотографии. Она и так была сделана грамотно и не требовала каких-либо искусственных доработок.

Вскоре он заметил в комнате еще кое-что интересное: гладкое полотно наподобие жалюзи, висевшее, вопреки всякой логике, не на окне, а на глухой стене. Полотно представляло собой яркую абстрактную композицию черно-алых тонов, но Норта это не обмануло. Он заметил припрятанные сбоку черные шнуры и, по-прежнему не видя в своих действиях ничего преступного, чувствуя лишь искреннее недоумение, потянул один из шнуров, отодвигая изображение в сторону.

Ему всего лишь хотелось разгадать секрет этой конструкции, смысл ее установки в таком месте; если бы он заподозрил, что она таила в себе некую личную тайну, он бы ни за что не позволил себе подобного. А когда полотно отъехало, и он увидел то, что скрывалось за ним, было уже слишком поздно что-то менять.

Он ощутил холод всем своим телом, даже не холод, а ледяной вихрь, пронесшийся жутким призраком по всем венам.

За картиной скрывалась обычная деревянная доска, обклеенная сверху донизу… его фотографиями. Фотографий было так много, что их невозможно было сосчитать, они занимали всё отнюдь не незначительное пространство доски и захватывали такие моменты, о которых Норт сейчас даже не помнил.

На большинстве снимков он находился в офисе, но было и множество других, где он сидел за рулем, гулял, ел в кафе, шел к себе домой, поднимался на крыльцо своего подъезда… В основном все фотографии были маленького формата, но некоторые имели большой размер: на них всех он улыбался, выглядел счастливым, а одна показалась ему неожиданно близкой и знакомой. Он находился в многолюдном парке вечером и смеялся кому-то, кто находился справа от него. Вот только справа никого не было, фотография была обрезана в нескольких миллиметрах от его носа.

Он даже не замечал, что уже долгое время стоит, зажимая рот правой рукой. Осознав, наконец, весь ужас обступившей его реальности, он начал пятиться назад, и в этот момент позади раздался тихий шорох.

Он дернулся, разворачиваясь всем телом, увидел на пороге Джима с подносом в руках. Джим посмотрел сначала на него, затем на открытую доску, потом снова сосредоточил внимание на нем. Норт даже сейчас надеялся, что все это было лишь безумным недоразумением, что вот сейчас Джим, как обычно, робко улыбнется и попросит прощения за эту непонятную ошибку, но, к сожалению, не всем надеждам свойственно сбываться. Эта была одной из тех, которым суждено было умереть, не успев толком родиться.

Взгляд Джима, всегда такой рассудительный и спокойный, приобрел выражение хищной свирепой стали, которую ничем нельзя было ни взять, ни пронять.

- Не стоило вам заходить сюда, - сказал он грубо, мгновенно открывая свое истинное лицо. – Хотя нет… Я должен поблагодарить вас за это.

Он опустил руки, и поднос с высоким стаканом воды обрушился на пол, производя грохот, от которого Норт, еще не до конца оправившийся от своего необъяснимого приступа, чуть снова не потерял сознание. Прийти в себя ему никто не дал. Все еще чувствуя болезненный звон в ушах, он ощутил новый удар: теперь в области левого глаза, и удар этот был настолько сильный, что он не увидел даже искр – только тьму, лишившую его последнего шанса на сопротивление.

Джим тщательно вытирал руки, пока они не раскраснелись. Потом он наклонился над Нортом. У него на уголке губы кровавая слюна появилась. Или это просто была кровь. Кровь и слюна. Очень необычно видеть на лице босса такое нехарактерное дополнение.

Джим влажную салфетку отбросил прямо на пол, потом подумал и подобрал, кинул в ведро и вернулся к лежащему на полу Норту с новой салфеткой, принялся вытирать его губы так же долго и тщательно, как минуту назад тёр свои руки. Его губы казались влажными. Кажется, они припухать начали, а Джим продолжал их тереть. Ему казалось, у него на губах ещё сохранились остатки пиццы, которую Джим тщательно для него приготовил. Ели все, а особый кусок достался ему. Кусок, посыпанный слабеньким ядом, чтобы выбить его из колеи. Конечно же, это не такой сильный яд, который может убить человека на месте. И конечно же, доза в нём слишком мала для этого. Джим помнил, как обрабатывал этот кусок, потом оставил на столе, ожидая, когда он пропитается. Он запомнил этот кусок, пометил, положил сверху целиковый анчоус и две маслины. Он не хотел, чтобы этот кусок слишком выделялся на фоне остальных. И он первым взял его, протягивая Норту со словами, что босс должен получить привилегию, пусть даже она заключалась в первом куске. В единственном куске, с которым Джим возился половину утра вместо того, чтобы поспать подольше.

Норт не двигался, а Джим рассматривал его лицо с припухшими губами. Этими самыми губами он ел вкусняшки, которые покупал для него Кроули. Этими самыми губами он наверняка целовал не только губы того типа. Он медленно скользил ими и языком по покрытому капельками пота телу Кроули, заставляя его стонать. Джим тоже этого хотел. Чтобы Норт стонал из-за него. Но пока стон вырвался из его собственной груди.

Он отложил салфетки в сторону, на сей раз не позаботившись их выкинуть, и подсунул руки под тело Норта, оказавшегося несколько тяжелее, чем он рассчитывал. Норт был крупным мужчиной, а не хрупкой девушкой. И тело у него было плотное. Приятное тело, с этого момента принадлежащее Джиму. Только ему. Никакая посторонняя сила не способна вырвать Норта из его объятий. И его припухшие губы продолжали манить. Джим донёс его до кровати, где приковал заранее подготовленными наручниками за обе руки. Норт лежал, раскинув их в стороны, открытый и беспомощный. Норт выглядел потрёпанным. Его пиджак разошёлся, кажется, пара пуговиц осталась в коридоре. Джим сел в изголовье, наклонился, прикоснулся пальцами к его губам, представляя, как медленно будет истязать его. Как медленно будет изучать всё его тело. Джим распахнул его рубашку и остановился.

Уже начали проявляться синяки, пока только в виде припухлостей. Губы, наверное, тоже попали под удар. Джим был в ярости, когда бил, потому что Норт не должен был совать нос, куда не следует. Джим в какой-то момент побоялся не сдержаться, но сдержался, выплеснул весь гнев в парочке ударов. Теперь ему предстояло залечить все его болячки. Джим растерялся: не знал, за что хвататься в первую очередь – за болячки или за его соблазнительное тело, осквернённое тем типом. Джим чувствовал небывалое возбуждение. В штанах стало так тесно, что он расстегнул пояс и пуговицу. Ширинку он не тронул, просто сидел, наклонившись над своей возлюбленной жертвой и ласкал свой пах, представляя, как медленно будет проникать в это прекрасное тело. Медленно и мучительно сладко, наслаждаясь видом Норта, его томным лицом, крепко сомкнутыми веками. Джим слижет каждую капельку пота с его лица. Ему не было противно. Он сидел и ласкал его грудь одной рукой, его живот, словно неосторожно подныривая кончиками пальцев под ремень брюк.

- Ты сам виноват. Я же говорил. Я просил, - с давлением, словно упрашивая, произнёс Джим. Неоднозначно просил держаться от Кроули подальше.

Потом он встал. Ещё было не время. Он хотел, чтобы Норт осознавал происходящее. А пока стоило его немного подлечить. Потом Джим принесёт ему разных деликатесов. Куда там вкусняшкам тёмного типа. И холодильник Норта Джим будет забивать до отказа. И трогать те части тела, которые приятно трогать. Не надо было Норту так сближаться с Кроули. И не надо было цепляться за Эшли. Джиму стоило огромного труда отвадить её от Норта. Она не была крепким орешком – обычная, совсем его не заслуживающая. Джиму не пришлось и напрягаться. Сработала обычная угроза.

Он сидел и не мог оторваться от вида Норта с бесстыдно распахнутой верхней одеждой. Он был не в силах встать и уйти за аптечкой. Он хотел, чтобы Норт оставался перед глазами всегда, распятый, как на кресте. Джим поверил в это видение и нашёл в себе силы отступить от кровати. Он потянулся за верёвкой. Самой обычной бельевой верёвкой, чтобы стянуть его лодыжки и привязать к задней спинке. Чтобы он лежал, раскинув и ноги, и руки. Джим задрал его штанины, верёвкой обхватил по очереди обе ноги, другие её концы перекидывая через остов кровати. Он потянул сперва одну ногу. Она медленно отодвинулась к краешку. Потом то же самое он проделал со второй, наслаждаясь каждым мгновеньем. Сам процесс доставлял ему удовольствие. Он не заметил, как сам слюни пустил, тут же стёр их и наконец оставил Норта в покое, одного, беззащитного, полураздетого. Ещё было рано. Надо было вывезти его отсюда как можно скорее, потому что все коллеги знали, где его искать. А после конгресса Джим вернётся в компанию и вместе с остальными будет недоумевать, куда подевался их босс.

Босс не сможет вернуться на работу. Он не умел правильно жить, поэтому стоило его научить. Он совершенно не разбирался в людях, поэтому Джим намеревался оберегать его. Особенно от Кроули. На этого типа Джим давно точил зуб. Он ненавидел Кроули всей душой.

Он ушёл на кухню, чтобы приготовить обед из полуфабрикатов. Он думал, как распланировать досуг Норта. И он хотел наделать его фотографий. Много фотографий. Джим мечтал наснимать целую стопу фотографий, чтобы можно было копаться в ней часами и рассматривать детали. Он оставил еду в покое – ни за что не получалось ухватиться, мысли всё время возвращались к кровати. Он вернулся в заднюю комнату за фотоаппаратом, а потом в спальню. Норт всё ещё был без сознания. И такого, без сознания, Джим его щёлкнул раз-второй-третий… Он фотографировал, как обезумевший, позволяя себе эту слабость. Потом он подходил к кровати, менял положение одежды и снова щёлкал. В довершение Джим распахнул пиджак с рубашкой, насколько позволяли его раскинутые руки, для чего пришлось натянуть ткань до предела, потом расстегнул брюки, не в силах избавиться от манящей мысли сфотографировать его обнажённым. Пока обнажённым не получалось. Для этого надо было снова его развязывать и раздевать или разрезать одежду, а потом её выкинуть. Джим ограничился чуть приспущенными брюками, предварительно опустив пониже трусы, чтобы из расстёгнутой ширинки виднелась соблазнительная дорожка волос. Это выглядело чертовски сексуально. Джим дрожал от возбуждения все последние минуты.

А потом он опомнился, опустил фотоаппарат и остался стоять перед кроватью, жадно заглядывая в расстёгнутую ширинку, силой останавливая своё желание завладеть этим телом немедленно. Первый раз должен быть не таким. Джим не переставал фантазировать. То он поворачивал Норта к себе лицом, то спиной, приподнимая за живот, чтобы было удобнее двигаться. Он снова вытер слюну с губ и на этот раз ушёл из спальни, зная, что будет возвращаться снова и снова.

Образ Норта не давал Джиму покоя, пока он принимал душ, потом сел за ноутбук, тщательно изучая карту, все отходящие от комплекса дороги. Выбраться не представлялось сложным, но время поджимало. Очень скоро коллеги спохватятся. Если очень повезёт, то они очнутся только завтра, после того, как начнут собираться домой. Джим тоже будет там, но уже точно зная, что Норт в надёжном убежище.

И всё-таки он снова не выдержал, вернулся в спальню с фотоаппаратом и начал делать снимки крупным планом, отдельно фотографируя губы, закрытые глаза, нос, синяк, припухлость… Он никак не мог насытиться видом находящегося полностью в его власти Норта Кэндла.

Надо только немножко подождать. Совсем немножко. Обморок не может длиться бесконечно. В лучшем случае, пару часов. Но даже очнувшись, Норт ничего не сможет сделать.

Джим фотографировал, время шло, чайник на кухне давно вскипел и отключился. Чтобы заварить чай, придётся ставить его снова. Когда он наконец заметил первые признаки пробуждения, не выпуская фотоаппарата из рук, наклонился к лицу Норта и прошептал прямо в его ещё мутноватые спросонья глаза:

- Добро пожаловать в рай.

Кроули добрался до окраины города уже после того, как группа Норта выехала за его пределы. Кроули думал, что справится, но границы решали всё. За городом не было быстрых подземных сообщений. Он просто остановился не в силах сделать следующий шаг, когда пульс города практически стих. Всего один шаг, который может разорвать эту связь. Он плохо различал в притихшей какофонии отголосок дома на холме. Он цеплялся за это ощущение, но понимал, что потеряет через минуту.

Он сделал этот последний шаг и почувствовал себя одиноким. Он больше не слышал голоса земли, не слышал своего дома. И он остановился на обочине дороги, развернувшись навстречу потоку машин. Он попытался схлопнуть пространство, но не шагнул в него. Он боялся не сориентироваться, не слыша привычных звуков, не испытывая ставших необходимыми ощущений. Он всегда хотел дать их ощутить Норту, но не знал как. А теперь не знал, как сократить путь. Понадеялся на свои способности, но продолжал стоять посреди дороги, пока одна из машин не остановилась пару часов спустя. Люди мало доверяют незнакомцам, особенно мужчинам на трассе. Но в остановившейся машине сидели трое мужчин, один из которых – водитель.

- Куда направляешься? – окошечко приспустилось.

- В Дом Респулики в горах, на Юридический конгресс, - отчитался Кроули. Он знал, что садиться в машину без приглашения нельзя, если это не машина Норта. Без него становилось тоскливо. После того, как Норт позволил прикоснуться к себе, овладеть собой, Кроули прикипел к нему ещё больше. Норт стал необходимой частью его жизни.

- Садись, - мужчина на заднем сиденье подвинулся. Кроули воспользовался приглашением, сел и дверцу за собой захлопнул.

- Тоже участвуешь? – услышал он вопрос спереди.

- И вы тоже? – не ответил Кроули. Сам не знал, почему уклонился. Наверное, ему хотелось стать даже этой частью жизни Норта, работающей с зари до заката.

- Мы обслуживающий персонал, не участники, - услышал он ответ. Кажется, о заданном ему вопросе все благоразумно забыли.

Кроули приподнял одну ладонь над второй ладонью, закрывая от посторонних глаз маленький завихрившийся вход в подпространство. Он проверял, может ли ещё. Он мог. Возможно, эта способность неиссякаема. Но впервые Кроули испытывал опасение. Странное чувство, как будто его отрывают от родного дома и отправляют в никуда, где ему придётся заново приживаться, преодолевая все трудности.

Машина ехала быстро, дорога лежала ровная, без колдобин, тянулась вверх извилистым червём. Снаружи красовался непривычный дикий мир. Деревья. Так много деревьев, что они затмевали любой городской парк, в котором периодически выкорчёвывали густые заросли, делая парки пригодными для отдыха людей. Поверху, вдалеке, тянулась воздушная дорога, по которой на приличном расстоянии друг от друга двигались фуникулёры. Совсем крошечные, похожие на точки, но Кроули отчётливо видел каждую их деталь. Он видел силуэты людей внутри. И он видел скрытый в зарослях дом. Тот самый дом, в котором проходил конгресс. Он надеялся услышать этот дом. Возможно, между ним и городом тянулась какая-нибудь линия, хотя бы едва слышная.

Дом был огромен. Уже вечерело, когда Кроули поблагодарил своих попутчиков и зашёл в вестибюль. Он прислушивался, но не слышал. Он стоял посередине до тех пор, пока не почувствовал что-то знакомое, как отголосок, но он ухватился за этот безмолвный голос и стал чувствовать себя увереннее. Полдня он потратил на выжидание момента, а потом почти столько же на дорогу. А он рассчитывал, что всегда сможет отыскать Норта в любой момент, когда бы только ни захотел. Он сразу, вместе с голосом недр, начал поиски. Он слушал каждую работающую систему, ощущал едва заметные вибрации. Он хотел слиться с этим домом, заверить его, что они – одно и то же. Голос был чужим. Он откликался, но всё равно оставался чужим.

Норта не было на расстоянии километра в радиусе. Кроули начал волноваться. При таком раскладе могло получиться, что он опоздал. Но что могло случиться с Нортом здесь, в доме, забитом людьми, среди товарищей. Вряд ли он пойдёт искать новые знакомства. Кроули знал, что Норту хватает того, чем он владеет. Он и Кроули едва впустил в свою жизнь.

Слишком медленное сообщение заставляло его нервничать, чуть ли не доводя до паники, когда и за пределами обозначенного километра он не обнаружил пропажу. Тогда Кроули ринулся к выделенному для гостей крылу, где забарабанил в дверь одного из коллег Норта.

- Откройте! – не выдержал он. Наверное, он и выглядел нехарактерно для себя.

И на стук ему открыл друг Норта, Билл. Осмотрел с ног до головы и спросил:

- А вы…

- Тео Кроули. Где Норт Кэндл?

Не стоило тянуть резину, уклоняясь от ответов.

Билл вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, задал очередной вопрос:

- Что вы здесь делаете? – оставался холодным. Кроули не нравился, по меньшей мере, половине коллег Норта. Его это не волновало до сегодняшнего дня.

- Скажите, - повторил Кроули, - где он? Я не могу найти его.

- Господин Кроули, - вкрадчиво принялся объяснять Билл. – Это официальное мероприятие, где не место личным делам. Надеюсь, вы понимаете, что своим присутствием будете только отрывать Норта от работы? Он сосредоточиться не сможет.

- Но где он?!

Билл замолчал. Он тоже не знал. И он совершенно отчётливо начал тревожиться.

- Пожалуйста, скажите, где он? – повторил Кроули.

Он сказал. И Кроули ринулся по коридору прочь. Слишком долго Норт гостит у своего коллеги, который после приветствия тоже пропал. Отвёз Норта к себе, потом вернулся в зал ненадолго. Несложно догадаться, что он спешил повидать босса, почувствовавшего себя не очень хорошо. Чем дальше, тем сильнее Кроули волновался. И он рискнул шагнуть через схлопнутое пространство, и очутился в густом лесу, сквозь верхушки деревьев различив крышу особняка.

Норт был там. Кроули чувствовал приглушённый пульс фундамента и мысленно отметил местоположение двоих людей, находящихся внутри. Всего два человека в таком громадном домище. Это выглядело неестественно и зловеще.

Кроули шагнул к дому, не отрывая взгляда от его крыши. Он ни разу не моргнул, боясь потерять ориентир. Он шёл обычным человеческим шагом и осознавал ущербность такой жизни. Но он просто шёл, не торопился, ибо, что бы ни происходило внутри, Норт продолжал дышать и жить. Его коллега Джим, тоже ненавистник их отношений, находился возле кровати, где лежал его босс. Лежал в странной позе, звездой. Кроули это не нравилось, он прибавил шаг, побежал и буквально взлетел по ступеням вверх, к парадному входу особняка, ногой выбил дверь, не в силах больше сдерживать беспокойство. Он должен увидеть Норта прямо сейчас. Если понадобится, он возьмёт его на руки и переместит в больницу, пусть даже через неисследованное пригородное пространство. Ему нужно всего лишь добраться до самого города. Там Кроули никогда не заблудится.

Он бежал по ступням вверх, к спальне с громадной кроватью. Он ощущал, как тот, второй, наклоняется к Норту. Подозрительно наклоняется, подозрительно протягивает к его телу руки. И подозрительно начинает дёргаться Норт, скованный по рукам и ногам. Кроули оттолкнулся и перепрыгнул сразу весь пролёт. И ворвался в спальню, на миг остановившись в дверях и созерцая картину, какую его подсознание не успело предусмотреть.

Норт лежал там, совершенно беспомощный, наполовину обнажённый. А над ним склонялся тот самый Джим, резко развернувший голову к двери и замерший в той позе, в которой хотел приступить к ласкам Норта. Он посягнул на святое. Он замахнулся на человека, принадлежащего только Кроули.

- Не думал, что ты всё-таки придёшь, - Джим отодвинулся, убрал колено с кровати и встал возле неё.

Кроули сделал шаг в комнату, а Джим руку вскинул с оттопыренным указательным пальцем, пресекая все действия. У него в запасе был какой-то трюк. Пока он находился так близко к Норту, не стоило рисковать. Кроули мог не успеть из-за тусклой связи с ощущениями, потому что не получалось предугадать каждый шаг противника. Сегодня его способности были нужны как никогда, а Кроули не мог использовать и половины из них в полную силу. Он чувствовал, как всё нутро скрутило от застывшего льда. Он был готов. И он начинал ненавидеть. Никогда прежде не испытывал этого чувства. Обычно он просто злился, порой до холодной ярости, но на сей раз всё обстояло по-другому. Совершенно по-другому. Потому что сейчас Норт лежал связанный, с выглядывающими из-под распахнутой одежды самыми привлекательными частями его тела, не считая его волшебных губ и живых глаз, его красиво очерченного носа, скул, бровей. Всё его лицо Кроули любил безумно. Всё тело целиком.

- Не советую, - предупредил Джим, и Кроули продолжал стоять. Он испытывал настолько сильное замешательство, что не сразу начал соображать, как справиться с этой ситуацией.

- Не смотри… - сцепив зубы, произнёс Норт, повернул голову вбок. Он явно стыдился предстать перед Кроули в таком виде. Кроули было всё равно, он разлепил губы и только одно слово выдавил:

- Мразь… - тихо-тихо, тоном, который должен был напугать человека даже с железной выдержкой.

Пробуждения более скверного Норт не смог бы себе представить. Если поначалу у него еще был шанс списать всё на недоразумение, то, очнувшись связанным и наполовину раздетым, он был вынужден принять реальность во всей ее отвратительной форме. Джим просто не оставил ему другого выхода. Джим, в котором не осталось ничего от того собранного сдержанного мужчины, с которым Норт работал на протяжении почти пяти лет. Теперь это было ненормальное агрессивное создание, имевшее к нему нездоровый алчный интерес совсем не платонического характера.

Норт быстро оценил ситуацию, быстро осознал плачевность своего положения и даже в таких обстоятельствах сумел взять под контроль эмоции, подавить дикую ярость и страх, забушевавшие в нем сразу после первого шока, и попытался спокойно воззвать к разуму Джима, надавить на банальный страх перед последствиями, пробудить хоть какие-то признаки адекватности! Но вскоре он осознал, что пытался воззвать к тому, чего просто не было.

Джим не слушал ни его холодных угроз, ни убедительных предупреждений, он только жадно разглядывал его, то и дело сглатывая слюну, а иногда даже вытирая ее со рта рукой, и не переставал твердить, что никогда его не отпустит, и что ему следует смириться с этим как можно скорее, потому что он, Джим, любит его до безумия и не намерен больше с кем-либо делить. Норт настойчиво требовал, чтобы он освободил его, предлагал обсудить всё по-человечески, но человеческого в Джиме, по-видимому, ничего не осталось. Его расфокусированный собственнический взгляд действительно пугал, а когда он надвинулся на него, прикоснулся к его обнаженной груди, начал наклоняться к губам, Норта чуть не стошнило от омерзения, и он отбросил все попытки сохранить хладнокровие, забился, как сумасшедший, не обращая внимания на сдираемую наручниками кожу, на жуткую ломоту в скованных запястьях. Однако толку от этого не было ни малейшего. Он был прикован прочно, а Джим отступать не собирался.

Впервые Норт ощутил по-настоящему сильный страх. Страх, граничивший с паникой, и в этот момент в комнату ворвался Кроули…

Это было совершенно неожиданно и еще более страшно. Страшно, потому что Норт знал, на что он способен, знал, как мало для него значила человеческая жизнь, которую даже сейчас обрывать не следовало. Норт ненавидел Джима до дрожи, и тем меньше ему хотелось, чтобы Кроули убил его: запачкал свои руки кровью этой отвратительной скотины.

- Стой на месте! – Джим уверенно контролировал ситуацию; бледное, смертельно напряженное лицо Тео ничуть его не напугало. – Это очень хорошо, что ты пришел. Сразу всё проясним. В общем-то, всё просто. Норт теперь мой. Ты больше не будешь пытаться увидеть его, иначе, - он неторопливо вытащил из внутреннего кармана пиджака тонкий черный пистолет и резко направил его на Кроули, - мне придется убрать тебя. Разворачивайся и выметайся отсюда.

- Серьезно? – Кроули жутковато усмехнулся, спокойно приближаясь к кровати. – Ты правда думаешь, что я испугаюсь такой ерунды?

Подобного поворота Джим явно не ожидал, что ясно отразилось на его лице. Может быть, он и застрелил бы Кроули, но точно не в собственном доме, тогда, когда у него и без того оставалось мало времени. Пусть он и был одержим Нортом, здравого рассудка это его не лишало. В растерянности он пребывал недолго.

- Не двигайся! – бешено выпалил он, подходя к кровати, хватая Норта за волосы и с силой втыкая дуло пистолета ему в горло. – Я тебе его не отдам. Не достанется мне, значит, и тебе тоже! Я не дрогну, мать твою! Убирайся, если не хочешь, чтобы это сокровище, которое мы с тобой так любим, исчезло навсегда!

Кроули побледнел так, что на него стало жутко смотреть, однако, несмотря на объявший его страх, он даже не шелохнулся. С трудом, преодолевая давление, Норт повернул голову в его сторону и тихо выдавил сквозь сомкнутые зубы:

- Просто уйди, Тео. Он не сможет прятать меня вечно.

- Тешь себя этой мыслью, Норт, - осклабился Джим, глядя на него с непередаваемым выражением злости и всепоглощающей нежности, - пока можешь. – Он сильнее потянул его за волосы, глубже вдавил сталь в кожу. – И еще кое-что! – Это уже относилось к Кроули. – Ты никому не расскажешь об этом. Мне все равно, что со мной будет. Ты его не получишь. Поэтому ты будешь молчать, понял?! Иначе эти прекрасные глаза станут стеклянными по твоей вине! А теперь вон отсюда!

Кроули все еще смотрел застывшим взглядом на Норта, на его искаженное болью лицо, на разливающийся вокруг левого глаза синяк, на алые кровоподтеки там, куда его бил Джим, и тихо умирал от беспомощности, от невозможности вызволить его прямо здесь и сейчас, прямо в эту секунду.

- Тео, - выдохнул Норт сквозь боль в сдавленных связках, - я буду в порядке. Не надо ничего делать. Меня вытащат.

Кроули больше не смотрел на него, теперь его взгляд был сосредоточен на Джиме, они оба впились друг в друга глазами, оценивая, примеряясь, предупреждая и ненавидя. А потом Кроули резко развернулся и вылетел из комнаты. Грохот его шагов казался особенно громким в большом просторном доме, но очень скоро они затихли, вернув особняку его привычное спокойное безмолвие.

Джим спрятал пистолет в карман, а другой рукой начал неторопливо гладить Норта по волосам.

- Ты видишь? – спросил он, настойчиво вглядываясь ему в лицо. – Он бросил тебя. Он поверил в эту чушь. Поверил, что я могу убить тебя. Какой же дурак! Хотя нет… не дурак. Просто трус. Ему не нужны такие проблемы. Ему не нужен ты, Норт. Поверь, во всем этом мире только я тебе по-настоящему предан.

- И поэтому ты избил меня, связал и собираешься изнасиловать? – выпалил Норт со злобой: он больше не видел смысла сохранять хладнокровие. – В этом выражается твоя преданность?

- Это временно, - Джим нисколько не смутился. – Пока ты сам не поймешь, что для тебя лучше.

- Я и так это понимаю!

- В том-то и дело, что нет!!! - Джима снова захлестнула ярость, несогласие Норта сводило его с ума. – Ты не умеешь принимать правильные решения! Ты глупый! Наивный. Чистый… - он медленно провел ладонью по щеке Норта, огладил большим пальцем его подбородок. – Поэтому я буду защищать тебя от всех. И со временем ты поймешь, что для тебя действительно лучше.

Вскоре Джим освободил Норта: развязал ему ноги, отцепил наручники от столбцов кровати, чтобы тут же сковать ими запястья на расстоянии несколько сантиметров в очень тугой посадке, так что Норту было больно просто шевелить руками.

- Я залечу все твои раны, - заверил его Джим, улыбаясь. – Но сначала нам нужно уехать отсюда. Не вздумай сопротивляться. Иначе я снова выбью из тебя сознание. Мне придется это сделать, Норт, ради твоего же блага.

Норт не сопротивлялся: угроза Джима не оставляла места сомнениям, а ему нужно было знать хотя бы примерно, куда тот повезет его. Дорога шла сквозь густой темный лес, отсвечивавший золотом в преддверии заката, и поначалу уцепиться было совершенно не за что. Норт не переставал думать о Кроули и боялся одновременно всего сразу: и того, что тот действительно бросил его, и того, что это было лишь временным отступлением, готовым в любой момент разразиться адской бойней.

- Меня это поражает, - Джим с усмешкой смотрел в ветровое стекло, явно пребывая в отличном расположении духа. – Они все просто мусор! От соплячки Эшли я и не ждал другого, но что и этот так легко свалит, я даже не рассчитывал. И ты говоришь что-то о правильных решениях! Да тебя ни на секунду нельзя из виду выпускать! Позволяешь всякому сброду втираться в свою жизнь и пользоваться собой, сколько душе угодно! Черта с два я еще это позволю!

- Эшли? – переспросил Норт, недоверчиво уставившись на него. – При чем здесь она?

- При том, что ей было не место рядом с тобой, - жестко отчеканил Джим, не отрывая взгляда от дороги. – Она сдалась очень легко. Мне стоило лишь намекнуть ей, что у тебя таких, как она, по пять штук каждую неделю, и у нее даже сомнений не возникло. Она тут же поверила, ты слышишь?! И бросила тебя на следующий же день! И из-за этой бесхарактерной суки ты страдал целый год! Она даже не дала тебе объясниться! Хотя даже если бы вы тогда разобрались, я бы все равно отвадил ее от тебя. Потому что ты мой, черт возьми! Только я могу нормально о тебе позаботиться.

Норт больше не обращал на него внимания, не пытался ничегоуточнять. Отвернув голову к окну, он смотрел на проносящийся мимо лес и чувствовал внутри огромную разъедающую пустоту, смешанную с болью и ужасом. Он даже не удивился, ощутив на лице горячую влагу, и не попытался смахнуть ее, раздавленный обрушившимся на него ужасным пониманием. Хотя его сердце давно исцелилось, прошлое все равно отзывалось в нем болезненными отголосками, с которыми он не пытался бороться, зная, что это совершенно бесполезно.

Джим вскоре заметил его слезы и, чуть помолчав, сказал с презрительной усмешкой, адресатом которой, очевидно, являлся Кроули:

- Из-за нее плачешь, а из-за этого ублюдка нет? Я так и знал. Хоть Эшли и была недостойна тебя, ты сильно к ней привязался. А этот… Кроули, - он выговорил его имя с нескрываемой ненавистью, - он так и не попал в твое сердце. Телом, может, и завладел, но это еще не всё, - лес внезапно закончился, и перед ними возникла длинная, совершенно пустая дорога, по одну сторону которой простиралась широкая зеленая равнина, а по другую – величественная горная гряда, казавшаяся ярко-оранжевой в лучах медленно садящегося солнца. – Мне ты тоже легко не сдашься, - продолжил Джим самовнушительный монолог, - но я добьюсь своего. Ты будешь моим, Норт: и телом, и сердцем.

Норт ничего не говорил. После того, как Джим высказался относительно его отношений с Эшли, выдал всю безобразную правду о своем вмешательстве, он будто застыл, выпал ненадолго из реальности, не в силах справиться с потрясением. Только сейчас он осознал в полной мере, насколько Джим был опасен, насколько давним и неукротимым было его безумие, вылившееся, в конце концов, в то, что происходило сейчас. Выглядел нормальным, когда терпел, а теперь у него все заслоны сорвало.

- Так ты давно… - Норт не закончил фразы, но Джим легко его понял. Сказал, чуть улыбнувшись:

- С самой первой встречи. Знаешь, мне вовсе не обязательно было устраиваться в твою компанию. Мой отец очень богат, он помог бы мне открыть собственную контору, но я отказался, потому что хотел быть рядом с тобой. Пусть даже в роли подчиненного, но иметь к тебе хоть какой-то доступ. Я надеялся, со временем ты сам меня заметишь. А ты выбрал этого… этого вампира! – он сам осознавал, как нелепо это прозвучало, но ничего не мог поделать с давно засевшей в голове ассоциацией. – Ты сам виноват, Норт! Ты сам заставил меня быть с тобой жестоким!

Когда они остановились около объектов, ведущих к канатной дороге, Норт понял, что, возможно, найти его и вправду будет непросто. Джим чуть ли не силком вытащил его из машины, схватил за локоть и потащил в сторону невысокого холма в отдалении. Норт сопротивлялся, как одержимый, поначалу, пока снова не опробовал удар чокнутого придурка. Удар был сильный, даже слишком, у него подкосились ноги, он рухнул и тут же вынужден был подхватиться, потому что Джим вздёрнул его и снова саданул, на этот раз ограничился ударом локтя вбок, от чего Норт согнулся пополам, да так и пробежал несколько шагов.

- Всё? - сердито спросил Джим.

Не всё. Но Норт только губы поджал, больше от боли, чем от нежелания отвечать.

Когда они обогнули холм, Норт увидел колоссальную пропасть, дно которой практически скрывалось из виду, грозную массивную скалу с левой стороны, бескрайнюю равнину с правой (это была та самая равнина, которую они недавно объехали) и хрупкий на фоне всего этого природного величия канатный путь, уходивший вдаль на другую сторону пропасти. Перед посадочной площадкой, отгороженной от обрыва крепким заграждением, висел всего один фуникулер, к которому Джим и направился со всей решительностью.

- Куда мы едем? – не выдержал Норт, быстро теряя эмоциональную устойчивость. – Что творится в твоей голове?

- Мы едем в Абенд, - удостоил его ответом Джим. – Он как раз на другой стороне. Ты ведь знаешь, что это за место? Элитная территория, куда не так-то легко попасть. У меня там есть дом. Наш с тобой дом. Я же говорил: ты не сможешь сбежать. И искать тебя там точно никто не додумается.

До фуникулера оставалось еще приличное расстояние, когда Норта неожиданно сорвало. Он сам не знал, почему именно сейчас: то ли продуманность Джима его ужаснула, то ли он был в отчаянии из-за безвозвратного исчезновения Кроули, то ли сообщение об Эшли окончательно его добило, но он больше не мог держать себя в руках. Да и, по правде говоря, в этом больше не было никакого смысла.

Он резко, не скрывая ярости, дернул обеими руками, и Джим от неожиданности выпустил его; правда, тут же развернулся, намереваясь снова схватить, но Норт злобно бросил ему в лицо:

- Я не поеду.

- Ты хочешь, чтобы я снова тебя ударил? – спросил Джим, мрачнея. – Ты правда этого хочешь?

- Знаешь, мне уже плевать. Слушай сюда. Я должен сказать тебе кое-что, - он сам шагнул к Джиму и заговорил в нескольких сантиметрах от его лица. – Знаешь, почему я разревелся из-за Эшли, а из-за Кроули ни слезинки не проронил? Потому что Эшли значила для меня много в прошлом, я в ней души не чаял, хотел связать с ней свою жизнь, но в итоге, после всего, что случилось, я смог отпустить ее. Этими слезами я оплакивал свою первую любовь, которую смог отпустить навсегда. А Кроули – моя настоящая любовь. И знаешь, что я тебе скажу? Я люблю его даже сильнее Эшли. Он весь в моих венах. И мне плевать! Даже если, как ты сказал, он бросил меня, я все равно буду любить его. Даже если он меня отпустит, я не отпущу! Мое сердце уже давно с ним. А тебе достанутся лишь крохи того, что я отдавал ему…

Джим набросился на него, как взбесившийся медведь, принялся наносить дикие безжалостные удары по лицу, всюду, куда мог достать, а потом, увидев на лице Норта кровь, увидев его темнеющий ускользающий взгляд, с силой дернул его к себе и впился в губы грубым агрессивным поцелуем, от которого сам же чуть не потерял голову. Каким-то чудом Норт удержался в сознании, с трудом вывернулся, избегая отвратительной близости, но вырваться не смог: слишком ослабел, да и Джим крепко прижимал его к себе, чуть ли не выламывая плечи.

- Заткнись! – орал он, то и дело с силой встряхивая Норта. – Не смей так говорить со мной! Ты будешь моим! И твое сердце мое, а не его! Не смей, Норт! Иначе я не пожалею тебя! Если понадобится, я сломаю тебя! Но ты всегда будешь видеть только меня!

Норт не смотрел на него. Его взгляд был обращен в сторону равнины, прилегавшей к скале, но видел он не ее, а силуэт вдали: крохотный и в то же время удивительно четкий.

Кроули выглядел не просто пугающе: он выглядел не как человек. И так же он себя и чувствовал. Увидев, как Джим избивает Норта, а потом целует (он даже не был уверен, что именно на него подействовало хуже), он будто сгорел изнутри и тут же восстал, но уже с совсем другими возможностями. Он как будто снова чувствовал связь с домом на Апрельском холме, яснее, чем когда-либо, и эта связь влияла на всё, что находилось вокруг него. На самом деле он сам влиял на всё окружающее, вернее, его чувства: гнев, истребительная ярость, хлынувшие наружу неудержимым потоком. Он медлил, когда связь ослабла, не привыкши к новым ощущениям, но он собрал все чувства и эмоции в кулак, соединил в какой-то неудержимый полыхающий ком внутри себя. Ему нечего бояться. Ему не стоило уходить и тогда, когда Джим Лестер грозился убить Норта. Но Кроули рассчитывал на другую игру. И в этой игре Джим не должен был целовать Норта.

Норт ощутил дрожь под ногами, быстро переросшую в крупную тряску. Вся равнина содрогнулась и сделала чудовищный зигзаг, меняясь прямо на глазах. Скала рядом с канатной дорогой задрожала и покрылась бесчисленными глубокими трещинами, с ее вершины сорвался громадный утес, обрушившийся в пропасть с чудовищным грохотом. Падая, он разбивался на куски, на крошки, поднимался вверх пылью. Рокот от этого падения разносился по всей пропасти в оба конца…

Джим тоже увидел Кроули, его перекошенное нечеловеческой яростью лицо, и впервые ощутил укол липкого страха. А когда Кроули начал приближаться – неумолимо, как сама смерть – он грубо дёрнул Норта за руку к фуникулеру, стараясь не обращать внимания на колеблющуюся землю под ногами. С каждым шагом ускоряясь, он невольно косился в сторону одинокой чёрной фигуры в стороне. Он повторял себе под нос, что этого не может быть. Повторял, как мантру, но чем дольше он это делал, тем сильнее верил в чудовище армагеддона.

Норт попытался воспротивиться, но от полученных ударов у него мутилось в голове, он и двигался только за счет силы Джима, направлявшего все его движения. В конце концов, он споткнулся, а Джим протащил его по неровной дороге несколько шагов.

- Вставай! - проорал Джим и снова дёрнул.

Норт не заметил, как очутился на ногах, двигал ими, становящимися ватными.

Джим, очевидно, не раз совершал подобные поездки. Стоило им очутиться внутри кабинки, как он с остервенением дёрнул за рычаг, снимая фуникулёр с тормоза, и в считанные секунды привел его в движение. Качнувшись, издавая жужжащий звук над головой, воздушная машина медленно устремилась в путешествие над пропастью, стремительно набирая скорость…

Норт тяжело опустился на твердую скамейку, пытаясь хоть как-то справиться с болью, что на первых порах не приносило никакого результата. Он в бессильной тоске думал о Кроули, утратившим по его вине всякий контроль над своими эмоциями, когда уже разогнавшийся фуникулер сотряс мощный удар, как от столкновения с чем-то тяжелым и сильным. Джим ошеломленно уставился в потолок, а Норт опустил руки, уже зная, что в ближайшее время ему придется забыть о боли, даже если в итоге она снова унесет его прочь от осознанного мира.

Кроули не думал, когда оставлял твёрдую землю. Он понадеялся, что тросы фуникулёрного пути – достаточно надёжный проводник. Но даже если бы точно знал, что нет, что это может высосать у него все силы до последней капли, Кроули всё равно бы прыгнул. Он схлопнул пространство, когда фуникулёр отчалил, быстро набирая скорость, и очутился на его крыше. Кроули от неожиданности схватился за толстую балку крепления. Его всего опутывали тросы вместе с этой балкой, а он пытался наладить связь с землёй.

Ответа он не слышал.

Он понимал, что медлить просто нельзя. Придётся выступать с тем, что есть. Для пробы он развернул крошечный портал подпространства перед собой, убедился, что он работает. Он мог бы сквозь это подпространство очутиться прямо в кабинке, но опасался промахнуться. Этот сдвинутый мерзавец всеми способами усложнил ему задачу.

Кроули знал, что поганцу не жить. Он уже представил сотни изощрённых способов его медленной кончины, чтобы он орал, как резаный, теряясь в боли и животном ужасе. Никогда прежде Кроули не хотелось на ком-то испытать подобное.

Ему следовало успокоиться, чтобы не наделать ошибок. Он вдохнул полной грудью и отцепился от балки. Над головой всё так же жужжал механизм. Фуникулёр мчался, вероятно, с максимально доступной для него скоростью, приближаясь к башне-опоре. Кроули всмотрелся в крепления на башне и заметил опасность. Если фуникулёр проскочит по стыкам, его могло сорвать. И тогда всё будет зависеть только от скорости реакции Кроули. Но тогда чёртов псих подохнет лёгкой смертью.

Надо было тормозить.

Кроули размахнулся, сосредотачивая вокруг кулака силы, ударил, пробивая крышу насквозь. Он этим не ограничился. Энергия потекла дальше, расширяя проход, загибая внутрь целые куски металла. Они закручивались, как улитки, и застывали в этом положении.

Кроули был в ярости. Он видел, как пытается совладать с собой Норт. Весь его вид красноречиво говорил, насколько ему паршиво. Кроули подавил немедленное желание броситься к нему, но остался на месте. Он полыхал.

- Сука, - вырвалось у Джима. Он схватился за пиджак в попытке отогнуть полу и наверняка повторить фокус с пистолетом, но сейчас Кроули было совершенно не до игр. Его второй половинке было плохо. Время играло очень большое значение. Просто нельзя оставаться здесь и дальше разыгрывать эту трагедию.

Кроули кулаки сжал и шагнул вперёд, мгновенно покрывая разделяющее их расстояние. Он отшвырнул Джима в противоположный конец кабинки, прежде чем тот успел даже пикнуть. Пока он пытался перевернуться, цепляясь за поручни, Кроули снова очутился с ним рядом и вжал его голову в пол. Он давил до тех пор, пока не услышал хрип и голос. Другой голос.

- Тео… - Норт говорил сквозь этот хрип.

Кроули не смотрел на него:

- Подожди минутку. Прихлопну этого клопа.

- Остановись, Тео. Ради меня.

Ради него Кроули мог сделать всё, что угодно. Он остановился. Он перестал нажимать, но удерживал голову психа на одном месте. Тот вертеться начинал, под его губами и носом растекалась лужица крови.

- Пожалуйста, Норт, - взмолился Кроули.

- Не стоит… - Норт надсадно закашлялся. Видимо, Джим задел горло и ухитрился повредить его. – Не стоит он того, - надавил Норт, справившись с собой, и повторил. – Не стоит.

Зато этот чокнутый мог провести всю жизнь в тюрьме. Это было бы замечательной альтернативой. Но его также могли направить в психиатрическую лечебницу, где условия куда мягче и нет претендентов на его задницу. А Кроули мечтал увидеть, как толпа грубых мужиков раздирает её до крови.

Кроули застонал сквозь зубы. Он не хотел отпускать этого гада, но он не мог проигнорировать Норта. Он хватку ослабил, из-под которой тут же полез пленник с окровавленным лицом.

- Скотина! – рявкнул он, булькнув, а затем сглотнув кровь. – Ты знаешь, кто я такой? Тебя засудят, и ты сгниёшь в тюрьме.

- Тео! – запоздало воскликнул Норт, взмахнул рукой в его направлении и промазал.

Корули взъярился в мгновение ока. Он схватил Джима за перед одежды и вздёрнул перед собой, а потом его маньячной башкой и спиной выбил дверцу фуникулёра. Она полетела вниз, красиво переворачиваясь. Кроули едва сдерживался, чтобы не зарычать, как зверь, и не избить этого гада до полусмерти, прежде чем сбросить его в пропасть.

Опора стремительно приближалась.

Кроули опомнился, удерживая Джима над пропастью, а тот пытался уцепиться за его руки своими, то и дело поворачиваясь вниз и начиная паниковать. С паникой он не стеснялся и невнятно голосил, пока не заорал во всё горло. Видимо, Кроули нашёл его слабое место. Джим до визга боялся высоты. Возможно, не всякой, но то, что он видел сейчас, выходило за все его пределы.

- Норт! – воскликнул Кроули. – Опусти рычаг тормоза!

- Тео, успокойся…

- Нет времени. Быстро опусти рычаг.

Норт осознал справедливость его слов, когда посмотрел вперёд. Стойка приближалась слишком быстро. На такой скорости, только увеличивавшейся из-за спуска, шансов удержаться на тросе пятьдесят на пятьдесят.

- Быстрее, - поторопил Кроули, готовый швырнуть Джима вниз и метнуться к управлению.

Норт внял его словам, он вцепился в поручень со всей силы, обеими руками из-за сковавших их наручников, до белых костяшек. Ему было очень больно. Чёртов псих явно что-то ему повредил. Кроули отвлёкся от вопящего Джима, смотрел на тяжёлые движения Норта, который зубы сцепил, прикусывая губу. По его подбородку тотчас же потекла струйка крови. Кроули знал, что погонять бессмысленно. Норт и так старается на пределе своих нынешних сил. Он встал на ноги и двинулся к управлению. Ещё шажок. Всего один…

Норт опустил рычаг до предела, вместе с ним опускаясь на корточки сам. Сверху заскрежетал механизм. Фуникулёр всё ещё мчался к опоре, которая уже не умещалась в окне. Кроули затаил дыхание, следя за падением скорости. Он успел увидеть сверху, через дыру, сноп искр, вылетевших от резкого торможения.

Опора надвигалась, становясь угрозой номер один. Джим вопил, начинал вертеться, а Кроули на него внимания не обращал. Пока не обращал. Норт сидел возле управления, держась за поручни.

Кабинку качнуло – и она успешно миновала опору, продолжая замедляться.

Норт шумно выдохнул, а Кроули наконец смог вернуться к своей жертве.

- Ты как? – спросил он Норта, но глядя на психопата перед собой.

- В норме.

Конечно же, Норт соврал. Таким образом он хотел успокоить Кроули или защитить Джима?

Кроули позволил себе забыть о нём на миг. Он вперился в жертву взглядом. Бешеным взглядом, который в этот миг поймал солнечный луч. Кроули знал об эффекте своих глаз. Он ничего не означал и не нёс никакой функции, кроме визуальной. Но этого хватило Джиму, чтобы запаниковать ещё сильнее. Он забыл о том, что надо держаться. Он начал отпихиваться, сыпля ругательствами, перемешанными с мольбами.

- Вот теперь-то ты подохнешь, - пообещал Кроули мстительно.

Он больше не слышал Норта. Ощущения покидали Кроули. Становилось совсем не по себе. Так Кроули ещё никогда себя не чувствовал.

- Не надо! – наконец Джим нашёл единственный путь к спасению, снова ухватился за руку Кроули, обнял её и держался, больно впившись пальцами.

- Какой выкуп? – Кроули на этом не остановился.

- Он, - дрожащим голосом произнёс Джим.

- Он и так уже у меня. Ещё будут предложения?

- Всё, что… А-а-а-а!

Джим увидел, как под ним разверзается тёмное пятно, усилием воли собранное Кроули.

- Знаешь, куда ведут эти врата? – спросил Кроули.

- Остановись! Я могу… могу всё объяснить!

Когда Кроули не внял его словам, Джим изменил тактику, вконец обезумев:

- Я тебя уничтожу, гнида!

- Вот как ты запел? Тогда счастливого полёта в ад.

Джим прильнул к его руке сильнее.

Фуникулёр уже еле тащился. Он не доедет до противоположного края пропасти. Они останутся здесь, вися над абсолютной пустотой. Из-за тени, сгустившейся в пропасти, даже не было видно её дна.

Джим продолжал цепляться, Норт старался привстать и удержаться на ногах, Кроули шевельнул пальцами в намерении разжать руку.

- Не-э… Не-э-э-эт! Не надо! – заорал Джим.

Запахло мочой. Кроули только взгляд бросил на его пах. На штанах быстро увеличивалось влажное пятно. Зловонное, отвратительное, такое же, как эта мразь.

Кроули стало противно. Он снова сжал пальцы и рванул Джима на себя, в кабинку. Он не удержался, швырнул его в противоположный конец фуникулёра с такой яростью, что того выбило из сознания. Что-то хрустнуло. Возможно, его череп. Кроули было наплевать. Он стоял перед выходом и ощущал дрожь по всему телу, которой не замечал из-за стремительности событий.

Ему было погано.

Кроули не успел ничего сообразить, как у него ноги подкосились. Он на колени рухнул да так и завис передней половиной туловища над пропастью, едва успев ухватиться руками за бортик, чтобы не ухнуть головой вперёд, в ту границу, которая отделяла фуникулёр от пустоты внизу. Кроули не чувствовал ничего. Все его ощущения исчезли, наверное, уже тогда, когда он держал Джима над пропастью. Он смотрел на дно этой пропасти и видел лишь сливающиеся цвета.

- Тео, - Норт очутился рядом, перекинул через его голову руки, и полностью затащил в кабинку. На миг перед глазами Кроули мелькнули наручники. – Что с тобой?

Он беспокоился. У него всё лицо было в крови, но он забыл о собственной боли, потому что видел боль Кроули.

- Ничего, всё в порядке, - заверил его Кроули, поворачиваясь к нему лицом в тесном пространстве неразжимающихся объятий.

- Неубедительно получилось.

- Да, я знаю.

Ему не хотелось смотреть на Джима, не хотелось злорадствовать над его телом. Кроули только в Норта покрепче вцепился, обнял его и взмолился:

- Не отпускай меня.

- Не отпущу, - заверил Норт. Даже если бы захотел, наручники не позволили бы разомкнуть хватки. Ему придавала сил необходимость о ком-то заботиться. – Тебе плохо, Тео? Плохо?! – он волновался всё сильнее. – Что мне сделать?!

- Доверься… - дыхание перехватило, - мне, - Кроули обнял его покрепче. – Ты веришь мне?

Если он останется здесь, отрезанный от мира, он окончательно утратит контроль над собой и ситуацией. Пока он ещё мог что-то контролировать, он должен всё исправить.

- Держись. Я сейчас… - Норт явно хотел дёрнуться к управлению, но Кроули его не отпустил, повторил:

- Ты можешь мне довериться? Целиком. Ты же знаешь, я никогда тебя не убью.

Норт помолчал, расслабился, больше не порываясь запускать механизм.

- Да, - подтвердил он тихо, - знаю.

- Тогда держись покрепче…

Кроули рванул вбок, собрав последние силы. Они вместе вывалились из кабинки и полетели вниз, в ту самую пугающую пустоту, затянутую мраком. Норт не кричал. Только сердце его бешено билось, разогнавшись в одну секунду, он сглотнул и шумно выпустил воздух из лёгких, да так и не вдохнул больше, на миг забыл, как это делается. Он крепче вцепился в Кроули, до боли выворачивая запястья в тесных наручниках, доверяя ему и превозмогая собственный страх. Этот страх был у каждого живого существа – инстинктивный страх смерти. Не все могут с ним справиться, а Норт смог. Как только он совладал с первой вспышкой ужаса, он снова задышал, на этот раз шумно и прерывисто, прямо в ухо Кроули.

- Я… верю… - шепнул Норт и расслабился.

Кроули стиснул его ещё сильнее. Норт был уже без сознания, но он был спокоен. Куда спокойнее, чем пять минут назад. Ветер играл его волосами прямо перед лицом Кроули. Только и удалось прикоснуться к ним губами, всего на долю секунды.

Он взгляд опустил в пропасть и увидел, как раскрывается пространство. Всё равно куда, лишь бы на твёрдую землю. Они вместе нырнули туда, и реальность за ними схлопнулась.

========== Глава 8. Кривые линии ==========

Если тело Норта, залатанное и избавленное от мучений, охотно приняло произошедшие с ним благоприятные перемены, то его сознание все еще боролось, преодолевало и корчилось в бессилии недавнего кошмара. Поэтому, очнувшись в больнице, он какое-то время продолжал ощущать панику, сводящий с ума страх за Кроули, чудовищную силу смертельного полета…

Рядом с ним тут же очутилась пышная медсестра с короткой модной стрижкой, сказала с успокаивающей улыбкой:

- Все в порядке! Вы живы. И даже не сильно пострадали. Ручки поболят, конечно, и ребра срастаться будут долго, но могло быть и хуже, верно?

Она утешала его, как малого ребенка, и Норт только сейчас осознал причину. Он неконтролируемо задыхался и… плакал? Он тут же вскинул забинтованную руку, махнул ладонью по лицу, искренне удивляясь.

- Извините, - пробормотал растерянно. – Сам не заметил.

- Стресс и не до такого доводит, - поучительно сказала женщина, открывая форточку на окне. – Ничего, скоро оправитесь.

- А где…

- Тот, кто доставил вас сюда? Он в таком отчаянии вертелся здесь, что я сочла нужным его выгнать. Он ждет в коридоре. Позвать?

- Да, - кивнул Норт, снова проводя ладонью по лицу: слезы как будто прекратились. – Пожалуйста.

Кроули вошел секунд через пятнадцать после того, как медсестра покинула палату. Он не подбежал к койке, как верный пес, не ворвался с взволнованными криками, как беспокойная жена, но тут же приблизился, сел рядом на стул, осторожно сжал руку Норта чуть выше запястья, там, куда бинт уже не доходил.

На его лицо было страшно смотреть. Казалось, он вот-вот заплачет или хуже того – снова попытается совершить убийство. Имя вероятной жертвы не вызывало никаких сомнений.

- Я в порядке, - Норт чуть дернул рукой, которую сжимал Тео. – Заживет. Как сказала медсестра, могло быть и хуже. Это правда.

Кроули поднял на него больной взгляд, спросил чуть ли не с мольбой:

- Ты правда не позволишь?..

- Нет, - отрезал Норт, мгновенно поняв его. – Ни за что.

- Ты непостижим, Норт. Всегда для меня таким будешь.

- Я обычный, - спокойно возразил тот. – Просто я люблю тебя. А любящий человек не может желать подобного. Чтобы на тебе была кровь этой… этого… – он осекся, не в силах подобрать подходящее слово, и в итоге просто повторил уже сказанное. – Ни за что. Но плакать тут не о чем. Без наказания он не останется. Это я тебе гарантирую.

- Я позаботился о том, чтобы его подобрала полиция, - тихо проговорил Кроули. – Уже сейчас у него должны быть проблемы.

- У него богатый отец, - Норт глубоко вздохнул, ощущая колючую боль в сломанных ребрах. – И он сам спец в лазейках закона. Но знаешь, что я тебе скажу? – его губы тронула слабая улыбка. – От меня еще никто не ускользал.

Кроули грустно улыбнулся в ответ, наклонился, осторожно поцеловал его в губы.

- Я буду биться, сколько бы времени это ни заняло, - сказал Норт чуть позже, чувствуя себя несравненно лучше в присутствии Кроули. – Он будет сидеть. Столько, сколько заслуживает.

- Ты обрекаешь себя, возможно, на годы судебных разбирательств, - покачал головой Кроули. – А ведь можно просто…

- Забудь об этом, - усмехнулся Норт, прикрывая глаза. – Расскажи лучше, как ты спас нас? Как… мы выжили?

Кроули замешкался с ответом, и Норт заговорил раньше:

- Ну да. Как можно объяснить необъяснимое?

- Я объясню тебе всё, - в этот раз Кроули был совершенно искренен. – И покажу.

- А мне не нужно, - Норт открыл глаза, посмотрел на него устало и тепло. – Я верю тебе.

Кроули снова наклонился, в этот раз целовал его долго и нежно, всей душой ощущая нечто огромное, светлое и бесконечное прекрасное, что пробудил в нем Норт и этим же приковал его к себе навсегда. Оторвавшись, наконец, от его губ, Кроули тихо сказал, внимательно глядя ему в глаза:

- Я одного не понимаю. Ты подумал, что я тебя бросил. Как ты мог?

- Так ты слышал? – Норт по привычке удивился. – Ты же был далеко… Хотя да. Для того, кто умеет перемещаться в пространстве, это не проблема.

- Не уходи от вопроса.

- Ты тоже недавно решил, что я собираюсь тебя бросить, - справедливо заметил Норт. – Так что у тебя нет права обижаться.

- Мы оба идиоты, - Кроули вздохнул, потом снова пытливо посмотрел на Норта, боясь встретить хотя бы самое незначительное недоверие. – Я никогда тебя не брошу. Не смогу, наверно, даже если ты захочешь. Тебе придется просто… развеять меня.

- Скорее уж я тебе надоем, - Норт прикоснулся к его волосам, совершенно искренний в своих словах. – Ведь, надо признать, я скучный.

- Это ты-то скучный? – Кроули потрясенно рассмеялся. – Не дури меня, Норт.

- И не думал. Но я рад, что ты не считаешь меня скучным. Я бы расстроился.

- Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя… там, - снова с болью и гневом вспомнил Кроули. – Мне хотелось разорвать его. До сих пор не верю, что сдержался.

- Ты молодец, - улыбнулся Норт, не переставая трепать рукой его волосы: обычно он старался избегать столь ванильных нежностей, но сейчас это было так естественно и необходимо, что не вызывало даже сомнений. – А я чуть не сошел с ума потом, когда ты рухнул на колени и стал другим. Ты выглядел так, будто вот-вот исчезнешь. Или… или умрешь. Что это было, Тео?

Кроули прижался лбом к его плечу, провел в таком положении некоторое время, затем поднял голову и нерешительно сказал:

- Скажем так, воздух – не самая благоприятная для меня среда обитания. Таково устройство моего… хм… организма. Без твердой земли под ногами я не я. Я действительно мог исчезнуть.

Норт задумался ненадолго, потом невозмутимо кивнул:

- Я понял. Больше никаких фуникулеров. И самолетов тоже. Аэропланов. И всего прочего.

Кроули усмехнулся, едва сдерживаясь, чтобы не раздавить Норта в объятиях. Он открыл ему еще одно свое слабое место и не чувствовал при этом ни малейшего страха. Даже наоборот – ощущал себя теперь как будто в еще большей безопасности.

- Как твоя голова?

- Не болит, - тут же ответил Норт. – Синяк жуткий?

- Не очень, - теперь Кроули начал неторопливо перебирать его пряди. – Скоро пройдет.

- Я чувствую себя нормально. Поехали домой?

- Врачи сказали, тебе стоит провести здесь хотя бы сутки. Для контроля состояния. У тебя ведь было сотрясение. Поспи сегодня здесь, а завтра, если все будет в порядке, рванем домой сразу, как проснешься.

- Что ты им сказал? – Норт имел в виду врачей. – Как объяснил мое состояние? Наручники?

- Я не объяснял, - небрежно сказал Кроули.

Норт недоуменно уставился на него.

- Деньги, - пояснил тот, улыбаясь.

- Ну, ты в своем репертуаре, - Норт сдержанно рассмеялся, избегая боли в остро реагирующих ребрах. – У тебя всё так просто в жизни.

- Никто не мешает и тебе жить также.

- А разве ты бы обратил на меня внимание, будь я таким же, как ты?

Кроули задумался на секунду, после чего замотал головой, признавая его правоту.

- Вздремну, пожалуй, - сказал Норт после недолгой паузы, чувствуя характерную тяжесть в голове. – Только ты не уходи, ладно? Пока я не усну.

- Я вообще не собираюсь сегодня уходить, - заверил его Кроули. – Все равно без тебя мне не спится.

- Вообще спать не будешь?

- Угу.

Поразмыслив с минуту, Норт осторожно передвинулся на край узкой кровати и многозначительно похлопал по освободившейся половине:

- Давай.

- Ты уверен? – Кроули растерялся: ему и хотелось до воя принять приглашение и казалось неправильным беспокоить Норта в таком состоянии. – Тебе же будет неудобно.

- Мне будет неудобно спать под твоим печальным взглядом, - Норт был настойчив. – Ложись уже, пока я добрый. И пока никто не зашел.

Кроули отбросил сомнения. Примостился осторожно рядом с Нортом, подложив руку ему под голову, проследил за тем, чтобы никак не задевать его ран и с наслаждением зарылся носом в его макушку. Дыхание Норта вскоре начало выравниваться, приобретая знакомый Кроули мерный ритм, но прежде чем окончательно погрузиться в сон, он тихо вымолвил:

- Спасибо за то, что спас меня. Если б не ты…

- Не продолжай, - выдохнул Кроули, прижимаясь губами к его волосам. – Просто не продолжай. Спи, Норт. Я буду рядом, когда ты проснешься.

У Норта не было причин сомневаться. И он уснул, не чувствуя больше ни малейшей тревоги.

Кроули знал, что события минувшие ещё помучают Норта, поэтому старался быть поблизости, когда он проснётся или покончит с делами. Он был настолько трудоголиком, что попросил своего друга принести в больницу кое-какие документы, а потом корпел над ними, отговаривался тем, что скоро слушание, а у него ничего не готово. Никого не волнует, что случилось с нанятым юристом. Деньги заплачены – значит, будь добр, отработай их. Кроули молча бесился, не раз хотел вырвать эти чёртовы бумаги и вышвырнуть их в мусорку, чтоб неповадно было. Но он не мог так поступить с Нортом, поэтому садился на краешек кровати, перешагивал его рукой и просто смотрел.

Даже такие мелочи выглядели уютными. Норт сам являл собой гармонию, в которой хотелось купаться всё время. Он сам не осознавал своих отличительных черт, которых почему-то не замечали остальные. Только Джим, этот проклятый ублюдок, рассмотрел его и захотел завладеть, как и Кроули. Но у них были разные методы. Любовь психопата превратилась в манию, а Кроули испытывал что-то нежное и трепетное. Он опасался, что однажды тоже мог поехать головой, и тут же отрицал это. У него был отнюдь не человеческий мозг, а значит, и психика более стабильная.

Норт выглядел таким же уютным, когда садился в машину, за руль.

- Давай я поведу, - предложил Кроули, останавливаясь перед дверцей, удерживая её.

Норт уже за ручку держался, готовый её захлопнуть.

- Ноги у меня в порядке. Да и мозги, в общем, тоже, - не уступил он.

Кроули сам захлопнул дверцу и обошёл капот, потом сел на пассажирское сиденье.

- Мне легче сосредоточиться на знакомых вещах, - сознался Норт, заводя двигатель. – Спасибо, что машину пригнал, а то не хотелось толкаться в подземке.

- Поэтому и пригнал. Знал, что ты, на голову тяпнутый, сразу же шевелиться начнёшь. Ты же у нас несгибаемый. Но существует ещё служба такси, ты знал? - Кроули к нему наклонился, а Норт плечом двинул, словно прогоняя его на свою половину.

Кроули послушал, сел ровно и всмотрелся в ветровое стекло. Они покидали больничную стоянку. Кроули буквально чувствовал радость спутника по поводу выписки. Но он наверняка чувствовал и ещё что-то, неприятное, касательно произошедшего в горах. Не стоило заговаривать об этом. Кроули не знал, как его исцелить, но собирался пихнуть его к психологу, хоть на одиночный сеанс.

Норт выглядел сосредоточенным, крепко держал руль обеими руками.

- Сходи сюда, - Кроули за пазуху руку сунул и двумя пальцами вытащил визитку, протянул водителю.

- Что это? - самый банальный вопрос, который люди задают за секунду до того, как сами прочитают. Такова уж их натура: хочется знать всё и сразу. Кроули усмехнулся, а Норт удивлённо на него глянул и вернулся к созерцанию дороги впереди. – Психолог? На кой чёрт мне психолог?

- А есть альтернатива?

- Я сам справлюсь, ладно? – Норт хмурился. – У меня ты есть, в конце концов.

- Я не могу влезть к тебе в голову.

- Ага, как же. Ты даже различаешь, когда я вру.

- Это не телепатия. Это слух, - Кроули для убедительности себя по уху постучал одним пальцем. – Встроенный детектор лжи.

- Как это?

- Изменение сердечного ритма, повышение кровяного давления, ускоренное на миллисекунду дыхание… Я всё это слышу.

- Ну ты кадр бесценный, - фыркнул Норт.

- Поехали сейчас.

- Куда?

- К психологу.

- Я уже сказал…

- Ладно, но если тебе будет плохо, я сам тебя потащу. Люди от такого с ума сходят. А если ты сойдёшь с ума, мне придётся запереть тебя в своём доме и держать там до самой смерти.

- Ты и сам психолог неплохой, - возразил Норт, ничуть не поверив в байку про сумасшествие. Кроули и сам в неё толком не верил. – К тому же, мне сейчас нужен не незнакомый человек, а тот, с кем я мог бы разделить личное время.

- А, тогда понятно, - кивнул Кроули. – Хочешь, чтобы я затрахал тебя до беспамятства, лишь бы не думать про того говнюка?

Норт прыснул. Кажется, его настроение и правда пошло на лад. И до самого вечера продержалось бы, пока бы не заснул в объятиях Кроули, но помешал внешний фактор. Зверёк на дорогу выскочил, крошечный, казалось бы, дави – машина даже не подпрыгнет, а Норт интуитивно среагировал, вильнул в сторону, встречая возмущённый хор клаксонов. Он сразу же в другую вырулил и наехал колесом на бордюр. Машину вверх подбросило. Она успела ещё дважды подпрыгнуть, пока всеми колёсами на зелёный участок не въехала, а потом остановилась.

- О, поздравляю, ты спас крысу, - хлопнул его по плечу Кроули.

- Автопилот сработал, - огрызнулся Норт, покидая уютный салон.

Кроули вышел вслед за ним, обогнул капот и остановился рядом с Нортом, который присел на корточки и трогал левое переднее колесо. Диск погнулся. Не очень сильно, машина могла бы дотянуть до дома, но Норт не хотел её совсем гробить. Всё равно потом отгонять в сервис. Норт выругался. От его безоблачного настроения по поводу выписки не осталось и следа.

Кроули со вздохом мобильник достал и прокомментировал, набирая номер:

- Эвакуатор?

- Знаешь номер?

- Видел на рекламном стенде.

Кроули позвонил и объяснил ситуацию, а ему сразу чуть отвод не дали. Мол, и без вас дофига желающих. Что вообще за отношение такое? В конечном итоге он пригрозил судом, и пообещали прислать машину через час. Ждать их не имело смысла. Норт всё это время стоял рядом, повернувшись к машине задом и оперевшись о неё, руки на груди сложил, просто слушал и вникал. Ему можно было даже не рассказывать, но Кроули всё равно пояснил:

- Они заберут её по номерному знаку и позвонят сообщить, на какую стоянку пригонят.

- Почему сразу в сервис не попросил? – упрекнул его Норт.

- Знаешь… я не догадался.

- Сэкономил бы время и деньги. Я теперь без машины.

- Скажи ещё, что по моей милости, - собрался обидеться Кроули. – Надо было давить гадину. Крысы не только болезни разносят. Они прогрызают коммуникации и всё вокруг только поганят.

- Ты не любишь крыс?

- Я же сказал, что крысы…

- Я отлично слышал, - перебил его Норт. – Не надо мне, пожалуйста, лекций читать. Давай вызовем такси.

- Оно тут.

- Что «тут»?

- Такси прибыло, - Кроули руки в стороны развёл, хотел, чтобы Норт в его объятия бросился, и понимал, что этого никогда не будет. Если только в шутку и не при народе. А они почти в центре города застряли. – Ну же. Не доверяешь? Ты позволил мне сбросить себя вниз с обрыва, неужели ты думаешь, что я унесу тебя в царство мёртвых?

- А ты можешь меня туда унести? Я думал, это выдумки, - Норт вздохнул, к нему подошёл, но не влез в объятия и даже за руку не взял, просто тронул его плечо одной рукой и пальцы сжал. Всё ещё трусил? Или вообще никогда не боялся? Только сердце его заходилось от беспокойства.

- Ничего, со временем привыкнешь, я тебя часто катать собираюсь, - объявил Кроули.

- Ну спасибо за суперэкспресс! Я не трушу, я благоразумно волнуюсь за исход полёта.

- Врун.

- Эй, не смей применять на мне свой детектор лжи!

- Тогда заткни мне уши и выколи глаза, - Кроули к нему лицо приблизил. Норт не успел воспротивиться. Он даже рта не раскрыл, потому что пространство вокруг них уже смялось, а через крошечный миг выбросило в густые заросли. Лес во всей своей красе. Кроули сразу в небо посмотрел, увидел кружащихся птиц, потревоженных его выходкой. Он улыбался, чувствуя, как всё больше беспокоится Норт.

- Где мы? – спросил он.

- Не знаю.

- То есть?

- Просто не знаю. Я что, не могу заблудиться? – Кроули рассмеялся. Ему было так хорошо. Он чувствовал единение со всем миром и Нортом вместе. Он воспользовался своим преимуществом, поймал обеспокоенного спутника и прижал со всей силы к своей груди. Норт сопротивлялся, а Кроули никак насладиться им не мог. Все требования немедленно отпустить и вернуть их обратно в город прошли мимо ушей. Кроули не слушал его, он просто хотел побыть в этой гармонии подольше. Можно было переместиться и в квартиру Норта, но Кроули не хотел. Он немного ослабил хватку, когда Норт перестал дёргаться.

- Ладно, где мы? – спросил он. – Я понял, что ты упёртый баран, поэтому согласен содействовать. Просто скажи, где мы?

- В лесу, - Кроули наклонился к его уху и игриво прикусил.

Норт отреагировал. Заросли превращали его в дикое существо. Человек обязан подстроиться под природу, если попал в непролазные джунгли. Норт не слишком сопротивлялся, решив всё-таки довериться, когда Кроули свалил его на переплетённые ветки кустарника спиной. Они вместе упали и вместе страстно целовали друг друга, елозили руками по телам друг друга, вытаскивали тщательно заправленную одежду и расстёгивали всё, что могло расстёгиваться. А над головой, в просветах между густых крон, было видно кружащихся птиц.

Норт позволил себе забыться. Он голову запрокинул и ноги развёл, произнося прерывистым голосом:

- Никогда не доходил… до такого безумия, как заняться… этим в лесу.

Кроули не ответил. У него было занятие поважнее. Его зубы занимались ширинкой на его брюках. Хотелось разорвать её, выдрать клок ткани, но за такое расточительство Норт точно спасибо не скажет. Тем более, будет ворчать по поводу передвижения по городу. Не верил, что Кроули вернёт его прямо домой. Кроули и сам дал ему повод усомниться, не сказал всей правды. Он знал, какие густые были заросли вокруг дома на холме. Только площадка перед парадным входом пустовала. Кое-где пробивалась поросль кустарника, но Кроули рассчитывал её выполоть.

Он наслаждался всем, что делал Норт, как он это делал и какие звуки издавал. Кроули позаботился, чтобы не лезли назойливые насекомые, и всё таки одна нерасторопная гусеница забралась на обнажённое плечо Норта. Он покосился на неё и попросил убрать. Кроули не ответил, был сосредоточен на его теле. Красочно разрисованном синяками теле. Кроули избегал дотрагиваться до больных мест, действовал очень аккуратно.

- Убери её, - повторил Норт. – Тео! Убери этого проклятого червяка!

Только миг спустя Норт сам догадался его смахнуть. Отпустил спину Кроули, за которую цеплялся обеими руками, и сщёлкнул гусеницу прочь. Она исчезла в зарослях, а Норт ещё некоторое время её высматривал, явно считая гадостью.

- Я соскучился по тебе, - Норт приподнялся, поймал Кроули за шею, подтянулся к нему и чмокнул в лоб.

Все эти дни в больнице без права прикоснуться сводили его с ума точно так же, как и Кроули. Возможно, Норт об этом не думал, когда находился под наблюдением врачей, а его желание откликнулось только сейчас. Кроули был счастлив услышать это. Он прекратил все ласки, наслаждаясь только его губами, а потом спросил в губы:

- Можно мне продолжить? Я знаю, что эта падла Джим мог исказить всё твоё восприятие о сексе…

- Можно.

- Я не хочу уподобляться ему. Он страшный человек.

- Тебе – можно, - подтвердил Норт и сам провёлпо его спине вниз, до ягодиц, поводил круговыми движениями. Дальше руки просто не доставали. – Только не проси обращаться к психологу.

- Заткнись.

И Норт заткнулся.

Норт легко втянулся в прежний режим, легко вернулся к привычным рабочим обязанностям, легко подавил все сплетни и слухи, распространение которых, в общем-то, было неизбежно. Ему не нужно было никому ничего доказывать; сам его вид – деловой и уверенный – служил достаточным основанием для прекращения неуместных обсуждений.

О борьбе с Джимом, начавшейся вскоре после его выхода из больницы, он сам старался думать только тогда, когда это было совершенно необходимо. Заявления, обвинения, доказательства – отдаваясь всему этому, Норт старался просто не думать о том, что процесс касался его самого. В такие моменты он заставлял себя отпускать всё личное и действовать, как профессиональный защитник, не имеющий к происходящему прямого отношения. И ему это удавалось. По крайней мере, так он думал.

Как он и предполагал, Джим моментально обзавелся серьезной защитой, с методами и делами которой Норт был хорошо знаком и потому не мог ее недооценивать, и все же этого было недостаточно. Благодаря Кроули положение Лестера было таково, что даже тысяча самых выдающихся адвокатов не смогла бы спасти его от заслуженной кары. Он лишь оттягивал неизбежное, отчаянно не желая признавать свое полное и безоговорочное поражение.

Норт не выносил его вида и по возможности старался избегать личных встреч. Пусть он и не дал Кроули убить его, это не мешало ему ненавидеть его всей силой своей души.

Лишь немногие из его знакомых знали истинное положение дел. Билл долго приходил в себя, узнав всю правду, что еще смешнее – винил себя в невнимательности и некоторое время постоянно держал Норта на связи, видимо, боясь, как бы он после всего пережитого не выкинул что-нибудь непредсказуемое. Норта это не раздражало, в особенности потому, что Билл теперь совсем другими глазами смотрел на Кроули: с искренней благодарностью, уважением и дружеской теплотой. Пусть цена такого признания была велика, Норт все равно был очень рад; принятие лучшего друга значило для него даже больше, чем он думал до сих пор.

Прошло три недели после гнетущих событий, когда Норт, уже окончательно влившийся в привычную жизнь, неожиданно для самого себя начал сдавать.

Он сам не знал, почему отдача пришла так поздно. Он держался просто изумительно первые две недели, сам удивлялся этому и был, конечно, рад такой эмоциональной устойчивости, но, похоже, последствия тех событий не обошли его стороной, а всего лишь ненадолго притаились, чтобы в итоге овладеть им без остатка. Он не плакал, не впадал в отчаяние, не делал ничего безрассудного; страдание шло изнутри, из самой глубины его сознания, страдание, вызванное взявшимся непонятно откуда беспредельным чувством униженности и неуверенности.

Поначалу он практически не вспоминал о пережитом, разве только в тех случаях, когда это было неизбежно, а теперь его мысли постоянно обращались к подробностям того жуткого дня, к оскорбительным словам, что говорил ему безумный ублюдок, и почему-то теперь всё, что он услышал тогда, влияло на него, причиняло боль и заставляло бояться. Бояться потерять самое великое сокровище, которым он когда-либо обладал в своей жизни.

Тео.

Норт никогда раньше не сомневался в правильности их отношений, а теперь он был разбит, потому что больше не считал себя достойным. Достойным быть с Кроули. Иногда, в моменты просветления, он осознавал неоправданность своей боли, глупость подобных мыслей, но в итоге они вновь овладевали им, и он ничего не мог с этим поделать. Как он ни боролся, как ни пытался вернуться к своему нормальному состоянию, с каждым днем ему становилось все хуже, и однажды вечером, уже закончив с работой, он не смог вернуться домой.

За каких-нибудь двести метров от своего квартала он внезапно затормозил и, крепко стиснув руль обеими руками, в отчаянии мотнул головой.

Перед его глазами стояло лицо Тео: нежное улыбающееся лицо самого дорогого ему существа на земле, которого он больше не был достоин. Норт чувствовал себя грязным, необратимо жалким по сравнению с ним и не мог даже заставить себя показаться ему на глаза. Он и не помнил, когда в последний раз ему было так больно.

В конце концов, он уехал в обратную сторону и, дабы не спать на улице, снял себе номер в гостинице в центре города. Все время со страхом ждал звонка от Кроули, который наверняка уже должен был всполошиться, и невидящим взглядом смотрел в экран телевизора, который включил только ради фона, чтобы совсем не раствориться в своей боли.

Так плохо ему не было еще никогда. Даже после разрыва с Эшли, даже в тот самый чертов день. Ни к кому он еще не испытывал того, что испытывал к Тео, никого не боялся потерять так, как его. И никогда еще не чувствовал себя настолько убогим и недостойным любви, как сейчас.

Между тем время шло, а звонка все не было…

Джим Лестер всё ещё считал себя победителем, которого временно потеснили. Ему даже камеру предоставили. Как в отеле расположился. Благо, условия у него были те же, что и у остальных заключённых. Хотя по закону его ещё нельзя было считать осуждённым, для Кроули статус Джима давно был определён.

Он почувствовал вибрацию – пульс фундамента. Надёжное здание. Из такого проход ложкой не прокопаешь. Тут отбивные молотки нужны и инструменты, которыми бетон крошат. Но с таким оборудованием никого и близко не подпустят. Кроули тронул нужный стык и услышал дребезжание, где-то мелькнула искра и тут же потухла. А потом он появился прямо в камере ожидающего суда Джима, который с узкой койки резво подскочил, таращась во все глаза на позднего гостя.

- Ты как здесь оказался? – у него глаза ещё круглее стали. – Охрана!

- Давай, кричи, - Кроули с места не сдвинулся, стоял, сунув руки в карманы и спрятав половину лица стоящим воротником пальто.

Джим заткнулся. Охрана не отреагировала. Видимо, частенько их доставали таким образом. Кому на самом деле приспичит, тот не затыкался, пока к нему не подходили.

- Откупиться хочешь? – спросил Кроули.

- Мы ещё посмотрим, на чьей стороне закон.

- Ваш закон меня мало волнует. У меня свой закон. Если ты выйдешь отсюда… - Кроули рядом с ним очутился, скомкал в кулаке перед одежды и шарахнул Джима о стену спиной и затылком. У того воздух с придыханием из груди вырвался. Он сказать ничего не успел. Видимо, и не мог. Кроули лицо к нему придвинул и объяснил, какое его ждёт будущее, вне зависимости от того, где этот психопат в итоге окажется. – Если ты выйдешь на свободу, я сам поймаю тебя и запру в подвале. Попробуй угадай, найдут ли тебя хоть когда-нибудь.

- Ты не посмеешь.

- Ещё как посмею. Я буду кормить тебя, поить, вытаскивать за тобой дерьмо, и каждый день водить извращенцев, чтобы они развлекались с тобой. Это ведь ты хотел сделать с Нортом?

За исключением извращенцев. Кроули было омерзительно вообще прикасаться к нему, поэтому он ограничился одеждой.

- Выбирай, где тебе предпочтительнее подставлять свой зад, - закончил Кроули, хотел отшвырнуть его, чтобы голову разбить, чтобы мозги на стене остались, но он сдерживался. Он просто разжал руку и отступил.

- Ты думаешь, на тебя управы не найдётся? – Джим осмелел, едва очутился на свободе, грудь колесом выпятил и ткнул пальцем в сторону гостя. – Думаешь, я молчать буду? Мне неважно, кто ты там. Только тебе тоже придётся прятаться, если я развяжу язык.

- О, пожалуйста, - кивнул Кроули. – В психушке я тебя тоже достану. Там даже лучше. Ты каждый раз будешь подтверждать, что тебе там самое место.

- По-твоему, твой визит останется незамеченным?

- Ты имеешь в виду видеокамеру? – усмехнулся Кроули, немного остужая пыл Джима. – Боюсь тебя огорчить, но из-за смещения внешней панели оборвались коммуникации. И сейчас этот участок коридора – тёмное пятно на мониторах. У меня ещё несколько минут, пока охрана найдёт разрыв.

Джим бесился. Молча, казалось, даже спокойно. Только ускоренное биение сердца и дыхание выдавали его состояние. Кроули знал, что он солжёт, чем бы ни попытался пригрозить. Джим боялся его. Он просто не посмеет заговорить в суде о мистических явлениях.

- Отдыхай, - Кроули оставался на месте, глянул на решётку, заслышав далёкие шаги. – Советую заранее растянуть свой зад, чтобы его тебе не порвали.

- Эй ты!

Кроули не дослушал. Он исчез с места и очутился посреди города на крыше одной из высоток. Он огляделся, пытаясь отыскать местоположение другого человека.

Норт стал замкнутым. В последний раз, пару дней назад, Норт отвернулся от Кроули к стене и не двигался. Так и заснул. Кроули не мог спать. Он тоже не шевелился, размышлял, что с ним не так. Стоило всё-таки силком пихнуть его к психологу. Но Кроули подозревал, что причиной перемен Норта стал он сам. Те редкие моменты, когда Кроули жалел, что не обладает телепатией. Он был внимательным. Он слушал каждое слово, каждую минуту движения его крови по венам. Норт просто отдалялся. И ни разу не прозвучало вслух вопроса почему. Если он скажет, что изменил своё мнение и не желает иметь ничего общего с нетрадиционно ориентированными, у Кроули не останется выхода, кроме как вернуться на прежние позиции: следить со стороны и помогать, если Норту будет нужна помощь.

Норт был человеком рациональным и ему было бы удобнее не верить в сверхъестественную чушь. Да и сам Кроули хорош: показал, что способен на хладнокровное убийство. Если он убьёт ещё и Джима, это будет полный провал.

Он беспокоился. Всё это время, как Норт начал отдаляться от него, он тревожился и больше помалкивал. Он целовал Норта, гладил его кожу и не пытался ни о чём говорить. А вдруг он попросит Кроули уйти? Хотя бы месяц, неделю, день, но он будет рядом. Пусть Норт и не заметит, но Кроули собирался оставаться с ним рядом всегда.

Он не слышал Норта. Слишком тихо в городе. Вечер должен быть шумным, но поднимался ветер, собирая тучи и разгоняя всё живое. Только расходились под землёй звуковые волны, превращающиеся в колебания.

Кроули услышал его. Вернее, не услышал, а почувствовал. Он не мог объяснить этого чувства. Оно просто позволяло сосредоточиться на одном Норте. Возможно, это были его личные колебания. У каждого живого существа свой ритм.

Кроули исчез и переместился на крышу пониже, прямо над широким шоссе, как раз в тот момент, когда Норт заходил через парадный вход. Кроули вывеску прочитал: «Гостиница «Световая волна»». Как в тему. Уголки губ Кроули дрогнули, но он не улыбнулся. Он ждал, пока Норт не возьмёт ключ, пока не поднимется на лифте, пока не бросит портфель на кровать, а сам не остановится посередине комнаты. Он просто стоял, даже не пытался сходить умыться. Кроули не двигался, смотрел в окно, видел его своими глазами, а не отдающимися колебаниями. Кроули прислушивался к движению частиц в его организме и не находил причин для волнений. Тем не менее, такая причина была. И, видимо, довольно серьёзная.

Норт скинул портфель на стул возле кровати и лёг на неё сам, включил телевизор.

- …ожидается понижение давления. Из-за надвигающегося циклона температура воздуха опустится на восемь градусов…

Кроули начал вставать, только-только поднимался с корточек под тёмно-синим небом, а выпрямился уже под ярко освещённым потолком с узорчатыми бордюрами. Он постучал в номер. Сначала было тихо. Очень тихо. Норт не мог заснуть. Но в той же мере он мог не желать никого видеть. Почему-то он поехал сюда, а не домой. Видимо, проведённая в одиночестве ночь подтолкнула его к каким-то неправильным выводам.

Он открыл.

- Пустишь? – вместо приветствия спросил Кроули и без разрешения шагнул внутрь.

Норт последовал за ним по пятам, молча, как Кроули и предполагал. Это чувство застывшего протеста разливалось внутри. Если Норт чем-то недоволен, он обязан сказать об этом вслух. Только так Кроули мог подстроиться и превратиться в то, в чем Норт нуждался. Без него ритм города становился монотонным.

- Где ты был вчера? – спросил Норт, заставляя Кроули остановиться посреди комнаты. Он полностью повернулся к собеседнику и ответил:

- Я подумал, что ты хочешь сделать паузу. Только, пожалуйста, не говори, что я тебе больше не нужен.

- Что? – Норт слишком невыразительно изобразил удивление, выдохнул и пододвинул стул к столу. Оставался ещё один стул, на котором лежал портфель. Кроули снял его, поставил возле кровати и пододвинул к противоположному краю стола, руки на стол положил, сцепил пальцы, оттопырив большие и поигрывая ими. Он не смотрел на Норта, считал, ему так будет легче объяснить, что его тревожит.

- Надо же… - Норт усмехнулся, заставляя Кроули вздрогнуть. – А я решил, что стал таким… неприятным для тебя.

- Что ты имеешь в виду? – Кроули остановил игру с пальцами, поднял голову. Теперь Норт на него не смотрел. – Норт, можешь объяснить, с чего у тебя такие мысли? Я когда-нибудь давал тебе повод думать, будто я чем-то недоволен? В тебе я люблю всё. Слышишь, Норт? Всё без исключения!

- А я нет! – Норт руки в кулаки сжал, а потом поставил локти на стол и уронил голову в ладони. Если бы он не прижал их головой, они бы задрожали.

Кроули молчал, ждал объяснений. Он хотел разобраться и не знал, с чего начать.

- Кто я такой? – спросил Норт. – Что я такое? Я чувствую, что себя теряю после того… Я и правда такое ничтожество, что любой может вытирать о меня ноги? Скажи, Тео. Правда? Я на самом деле такой развратный и недалёкий, что меня можно использовать на своё усмотрение?

- Норт! Я никогда тебя… - Кроули замолк на полуслове. Норт говорил не о нём. Вся его вера в себя рухнула. – Ты мучился из-за этого? Из-за того скота, который чуть всю жизнь тебе не сломал?

- Он открыл мне глаза, - Норт поднял голову и прямо посмотрел, требуя правды. – Разве это не так? Я грязный, Тео. Тебе не противно прикасаться ко мне?

- И ты подумал, что я не пришёл вчера из-за этого? Норт…

Норт смотрел на него, ожидая любой шокирующей новости.

- Ты не грязный. Ты тупой, - завершил фразу Кроули. – Тебе что, пятнадцать лет? Может, пойдёшь из окна кинешься, потому что мир тебя не принимает? Давай, я тебе помогу! – Кроули взвился, намереваясь силой выбить все эти глупые мысли из его головы. Он стоял, держась за стол обеими руками, и нависал над Нортом. – Вставай, Норт.

- Кроули…

- Вставай! – чуть не рявкнул названный и сам выволок его из-за стола. Ветер ударил в окна, но они выдержали. Норт последовал за ним. Слишком доверчивый. Он не верил, что Кроули мог просто выбросить его из окна. Он не поверил и тогда, когда окно распахнулось настежь.

- Ты всё ещё так думаешь? Ты не сможешь отмыться от своей грязи, чтобы быть достойным меня? – требовал Кроули, сердясь совершенно по-настоящему. Сердился на Норта, что не сказал раньше. Сердился на себя, что так бездарно пропустил вчерашний вечер.

- А всего того, что было, разве мало? – Норт рукой махнул в сторону. – Это, по-твоему, нормально, что моей задницей интересуются все подряд?!

- А, понятно. Тогда ты и правда ничтожество. Прыгай и покончи с этим! – рявкнул Кроули.

Норт не поверил. Хотелось думать, что он не поверил в заявление о ничтожестве. Кроули бесила такая характеристика.

Норт стоял на месте, а ветер с улицы шевелил его волосы. Он воздуха в грудь набрал, наверняка чтобы снова опорочить себя. Для Кроули это было бы чересчур. Он резким движением прижал Норта к подоконнику и подтолкнул:

- Прыгай, если хочешь очиститься.

- Тео! Что ты делаешь?

- Выбрасываю тебя из окна, - и Кроули наглядно это продемонстрировал.

Кажется, Норт снова не поверил. Он вообще перестал верить, что Кроули способен причинить ему зло. Кроули надеялся, что у него что-то сломается в восприятии. С чего у него возникли такие мысли и как от них избавиться, Кроули не знал. Он даже не знал, что сейчас делает. Наверное, надеялся выбить всю дурь из его головы, если это вообще возможно.

Норт понял, что сейчас разобьётся. Этаж был пятый, с такой высоты люди обычно бьются насмерть. Кроули смотрел на него сверху, высунувшись из окна, и ждал крика о помощи.

- Позови… - вырвалось у него шёпотом. Наверное, Норт этого даже не увидел. Внизу слышались голоса, чей-то испуганный крик. Все ждали зрелищ: крови на асфальте и мигалок полиции, но Кроули лишит их этой потехи.

Он поймал Норта там, внизу, и тут же на одно колено присел, обнимая его одной рукой, а второй приглаживая его волосы со вспотевшего лица. Норт «проснулся». Он чувствовал страх, а значит, хотел жить.

- Я никогда тебя не брошу, - Кроули уткнулся ему в щёку носом и повозил от носа до уха, пока не затих. Ему хотелось ещё крепче его обнять и услышать наконец, что всё в порядке.

Норт обнял его в ответ. Именно этого ответа Кроули ждал. Этого и немного больше, сверх того, что сейчас мог дать ему Норт. Он схлопнул пространство над головой и вернулся обратно в гостиничный номер, на кровать, где продолжал обнимать Норта и прижиматься к нему. Они вместе лежали вытянувшись. И вместе чувствовали что-то одно на двоих. У Норта дыхание то и дело прерывалось, а сердце билось неравномерно, то ускоряясь, то возвращаясь к норме.

«Успокойся», - взмолился Кроули мысленно.

Норт успокаивался. Они лежали неподвижно до тех пор, пока Норт не зашевелился. И Кроули отпустил его. Просто разжал объятия, а сам остался лежать. Он глаз не открывал, только чувствовал, как качнулась кровать, как Норт сел на её краешек, спустив ноги на пол. Наверное, лицо в ладони опустил, продолжая свои нелёгкие мысли.

- Я не знаю, что ты нашёл во мне, - заговорил Норт. – В самом обычном человеке. Может быть, чуточку хуже или лучше других. Но я же просто шестерёнка в обществе. Если я остановлюсь, никто даже не заметит. А ты исключительный. Я боюсь, что однажды ты осознаешь это и решишь, что я больше тебе не нужен.

- Главное, - Кроули приподнялся, теперь рассматривая его своими глазами, - что ты боишься этого. А значит, тебе не придётся разочароваться. Только не во мне. Норт, посмотри на меня… - никакой реакции. – Можешь посмотреть на меня?

Норт опустил руки и полуобернулся всем корпусом, опёрся на руку за спиной, а Кроули продолжал лежать, чуточку приподнявшись.

- Если бы тебе сказали, что я тебе изменю, ты бы поверил? – спросил Норт. Всё, что он делал, выглядело спокойным. Будто он и не всполошился ни на миг. – Ах да… как я мог забыть… - усмешка. – Разве можно обмануть того, кто всегда знает, где меня найти?

- Если тебе это важно, я не всегда наблюдаю за тобой, - ответил Кроули. – Тебе важно?

- Да…

Сразу и без раздумий.

Кроули выдохнул и снова втянул воздух, а потом заговорил:

- Даже если бы я не знал, я бы поверил тебе, а не какому-то мусору.

- А если бы он меня изнасиловал? – мучительно вырвалось у Норта, как будто он собирался держать свои страхи втайне до конца жизни. Но Кроули нужно было вытащить их все, чтобы растоптать. Он боялся, что не справится. Он хотел сделать всё, чтобы Норт стал прежним, живущим без оглядки назад и ворчащим из-за выходок избалованной второй половинки.

- И что? – бросил Кроули наигранно равнодушно. – Ты бы выносил и родил его ребёнка?

Норт хмыкнул и всё-таки встал, прошёл через всю комнату, к телефону, трубку поднял, а Кроули всё это время за ним наблюдал, искал любые перемены. Но, кажется, все они были только к лучшему.

- Принесите, пожалуйста, в номер пятьсот двадцать три два полных ужина, - попросил он в трубку. – Подождите… - он трубку закрыл рукой и повернулся к Кроули, всё ещё оккупирующему кровать. – Хочешь чего-нибудь ещё?

- Нет, мне хватит тебя.

Норт посмотрел с укоризной, а потом вернулся к невидимому собеседнику:

- И выпить. Шампанское… Нет! Лучше Шардоне.

Кроули свалился на подушку. Трагикомедия отменялась, зато анонсирован горячий порно-фильм на всю первую половину ночи.

Норт не имел привычки долго выбирать что-либо. Если ему нужна была какая-то вещь или предмет одежды, он, как правило, шел в уже проверенные магазины и никогда не тратил на выбор продукции больше пятнадцати минут. Однако с подарком для Кроули он заморочился так основательно, что дома оказался только в семь вечера, хотя с работы в этот день ушел сразу после обеда!

Этот замысел уже давно засел у него в голове, но в силу вечной занятости ему долгое время не удавалось привести его в исполнение, что, впрочем, решимости его не лишало. Он упорно выискивал подходящее время и, в конце концов, уверенно наплевав на гору все еще нерешенных задач, сбежал с работы сразу после совместного обеда с Кроули (которому, разумеется, ничего не сказал о своих планах) и отправился на поиски.

Он изначально знал, что хочет подарить, и все же ему пришлось объездить, по меньшей мере, семь ювелирных магазинов, прежде чем он, наконец, нашел достойный вариант. Кроули не было дома, когда он вернулся, и это заставило его серьезно засуетиться. Подарок-то он купил, но вот вручать его Кроули с торжественным видом и пафосными словами ему было совершенно не под силу, и в итоге он не придумал ничего лучше, кроме как положить нарядную бархатную коробочку в кухонный шкаф рядом с холодильником.

Не успел он закрыть деревянную дверцу, как со стороны гостиной послышался знакомый громкий шорох, а еще через несколько секунд на пороге кухни появился Кроули с большим, приятно пахнущим пакетом в руках.

- Что за дела? – спросил он, подозрительно уставившись на Норта. – Почему ты не сказал, что вернешься сегодня рано?

- А я сам не знал, что так получится, - ответил Норт, небрежно пожимая плечами. – Как-то раньше сегодня со всем разобрался и сразу приехал домой. А тебе не сказал, чтобы сюрприз получился.

Кроули сгрузил пакет на стол, подошел к нему, пристально вгляделся в лицо:

- Раньше со всем разобрался? Не похоже на тебя.

- Даже такие чудеса иногда случаются, - усмехнулся Норт, проходя мимо него к столу. – Что ты купил? Запах бомбический.

- Мясо с картофелем, запеченное по какому-то бомбическому грузинскому рецепту, - немедленно отчитался Кроули, усаживаясь за стол рядом с Нортом. – И еще куча всего по мелочи.

- Шикарно, - Норт принялся с интересом разбирать пакет. – Я так замотался. Голодный, как демон.

- Замотался? – Кроули снова выразил удивление.

- Ну да, - Норт теперь замечал только еду. – Знаешь ведь, какая у меня работа? Бывает, в день по семь судов объезжать приходится.

«Или по семь ювелирок», - добавил он мысленно с незаметной усмешкой.

Какое-то время они неторопливо ужинали, то и дело перебрасываясь короткими фразами, которые, несмотря на их легкое содержание, делали атмосферу удивительно уютной и поистине домашней, а потом Норт насколько мог небрежно сказал:

- Достань мне, пожалуйста, маленькую тарелку из шкафа. Хочу в нее помидор нарезать. А вставать так лень.

Кроули усмехнулся, чмокнул его в щеку и тут же двинулся к шкафу, где хранились тарелки. У Норта сердце зашлось в бешеном стуке, но он усилием воли заставил себя не смотреть на Кроули. Тот ожидаемо завис у шкафа, удивленный нехарактерным предметом, простоял там довольно долго, изучая содержимое дорогой коробочки, а Норт в это время сосредоточенно ел, злясь на себя за глупое волнение. Наконец, Кроули подошел к нему, указал, улыбаясь, на роскошные золотые часы на своей руке.

- Это ведь мне, я правильно понял?

- А кому же еще? – ответил Норт почти сердито, отчаянно не желая заострять на этом внимание. Чувствовал почему-то страшную неловкость и ничего не мог с этим поделать.

- Но с чего вдруг? – спросил Кроули, наблюдая за ним чуть прищуренными глазами.

- Ни с чего, - Норт упорно делал вид, будто ничего особенного не происходит. – Просто захотел тебе подарок сделать. Вот и всё.

- Норт…

- Я не вру! – Норт, наконец, поднял на него взгляд и одним махом выдал всё, что чувствовал. – Ты столько сделал для меня, а я для тебя, по сути, ничего. Уж один ничтожный подарок я могу для тебя сделать?

- Подарок, на который ушли все твои сбережения. Немалые сбережения.

- Вот это вообще тебя не касается! – Норт отвернулся, чересчур эмоционально воткнул вилку в жаркое. – Ты не раз спасал меня от неприятностей, которые обошлись бы мне куда дороже. И вообще: не оскорбляй меня. Тебе хоть нравятся?

- Очень, - искренне ответил Кроули, тут же начиная любоваться своим подарком. – Я счастлив. Только ты неправ, Норт. Ты сделал для меня не меньше, чем я для тебя.

- Я так не думаю.

- Спорить вздумал? - Кроули запустил руку ему в волосы, мягко наклонил голову, так что Норт волей-неволей был вынужден смотреть ему в глаза. - Ты неплохо жил и без меня, Норт. А меня без тебя словно и не было вовсе. Так что тут надо еще подумать, кто здесь кому больше обязан.

- Хорошо, ладно, - Норт легко вырвался из нежной хватки Тео и, все еще ощущая нелепое подростковое волнение, выпрямился за столом. - Мы оба небесполезны друг для друга. Ну, вот и проехали. Рад, что часы понравились. Почему стоишь? Садись. Давай есть дальше.

Но Кроули, вместо того чтобы сесть, внезапно взял его за локоть и несильно потянул вверх:

- Знаешь, у меня тоже есть для тебя подарок.

Норт уставился на него в полном недоумении:

- Серьезно? Что за облом такой?

- Не волнуйся, - Кроули покачал головой с интригующей усмешкой, - он не похож на твой. Идем, покажу.

- Ты какой-то подозрительный.

- Просто пошли.

Все еще полный скепсиса, Норт все-таки встал из-за стола и последовал за Тео вглубь квартиры. Тот привел его прямиком в спальню и остановился рядом с кроватью.

- Ну, и где? – осведомился Норт, нахмурив лоб.

- Здесь, - невинно ответил Кроули, ни на что не указывая.

- Где – здесь?

- Прямо здесь, - в следующий момент он швырнул Норта на кровать и, упав сверху, принялся жадно целовать всюду, куда мог дотянуться.

- Придурок! – Норт со смехом толкнул его, не вложив, впрочем, в движение и половины той силы, что требовалась. – Дай хоть пиджак снять!

- Обойдешься. Сам сниму, - и Кроули немедленно взялся за воплощение этих слов в реальность.

========== Глава 9. Гармония ==========

Всё вышло ровно так, как Норт и предполагал с самого начала. Яростные попытки Джима уйти от наказания, его исступленная борьба, нежелание мириться с поражением – все это в итоге привело лишь к более суровой и жесткой участи, которую не смогли обратить вспять даже его внушительные средства.

Норт не праздновал победы, вообще не выделил это событие каким-то особенным образом, но с плеч его будто свалился громадный металлический утес, без которого ему стало гораздо легче жить и работать. В особенности работать, потому что в остальное время он практически всегда был вместе с Кроули, а тот не позволял ему беспокоиться, как бы упрямо он ни продолжал это делать.

Теперь и на работе Норт по большей части пребывал в хорошем настроении, потому что ему приходилось отдавать свое внимание решению чужих проблем, а не бороться за торжество собственной справедливости. Это была знакомая и привычная для него среда обитания, в которой он чувствовал себя спокойно и уверенно, какие бы сложные ситуации ему ни приходилось вытягивать. Потому и результат, как правило, не заставлял себя ждать: результат, вызванный твердой объективной позицией, оснащенной громадным опытом и искренней заинтересованностью в помощи клиенту.

Примерно спустя две недели после шоковой терапии, устроенной ему Кроули, Норт испытал потрясение иного рода: потрясение, вызвавшее в нем не панику, а искренний гнев. В тот день в офисе его навестил некто Стож Дарински: юрист, о котором Норт никогда раньше не слышал, явившийся к нему с очень интересной новостью.

- Поздравляю вас с обретением ценного имущества, - таким было его приветствие, высказанное очень доброжелательным почтительным тоном. – Дом находится в превосходном состоянии, хоть он и очень старинный. Даже капитальный ремонт не требуется, да, впрочем, вы и сами наверняка уже видели не раз. Все документы готовы, вы уже фактически являетесь владельцем, осталось только всё заверить, - он протянул Норту тонкую светло-зеленую папку, в которых обычно хранились документы на имущество. – Не буду вам рассказывать, где именно, это было бы верхом глупости с моей стороны, ведь вы и без меня это отлично знаете.

Норт не притронулся к папке, только мрачно спросил, уже догадываясь, кем был послан этот бедолага:

- О чем вы говорите? Какое имущество? Я ничего об этом не знаю.

- Простите? – Стож выразил огромное и, как приметил Норт, испуганное недоумение. – Вас не предупредили? Это странно, - он начал тыкать пальцем в сторону папки. – Изучите документы. Не может быть, чтобы вы не знали этих людей. Господин Оливер Радж всё пожелал передать вам, а господин Кроули…

Норт так злобно усмехнулся, что Дарински застыл на полуслове, но так и не рискнул закончить предложение. Он был ошарашен происходящим и не представлял, чем всё это могло для него обернуться.

Не говоря ни слова, Норт достал из кармана телефон, с ходу нажал на взбесившее его имя и поднес трубку к уху. Кроули ответил почти сразу, и Норт немедленно заговорил, не дав ему даже сказать «алло»:

- Мне жаль тебя расстраивать, но ты кое-чего не учел. Невозможно переписать на кого-то имущество, не заручившись согласием того, на кого переписываешь, - тут он, не прерывая звонка, обратился к Стожу: пожалуй, чуть резче, чем хотел бы. – Заберите это. Я не буду ничего подписывать. Слышал? – снова к Тео. – В следующий раз думай, прежде чем проворачивать подобное без моего разрешения. Я очень зол, Тео.

- Норт…

- Вечером поговорим.

- Стой! Я сейчас буду.

И Кроули сбросил вызов, чтобы не дать Норту возможности послать его.

Господин Дарински с беспокойством поглядывал на Норта, явно опасаясь за сохранность своего гонорара, а Норт изо всех сил старался дышать спокойно, чтобы достойно выступить в предстоящем разговоре.

Кроули появился минут через пять и на удивление обычным способом (что было весьма разумно с его стороны). Он совершенно банально постучал в дверь, вошел, не дождавшись ответа, и, не обратив никакого внимания на сидящего за столом Стожа, стремительно направился прямиком к Норту:

- Норт, послушай…

- Погоди, - Норт устало взглянул на Дарински. – Не могли бы вы нас оставить ненадолго?

- Разумеется! – Стож охотно подорвался с места, сделав вид, что забыл о лежащей на столе папке. – Я подожду в коридоре.

Как только он исчез, Норт встал и хмуро посмотрел на Кроули:

- Я слушаю тебя.

- Прими это, пожалуйста, - Кроули никогда еще не чувствовал такого волнения, почти болезненной тревоги. – Это мой подарок от чистого сердца.

- Во-первых, - Норт сердито хлопнул раскрытой ладонью по поверхности стола, - это не тот подарок, который преподносят в качестве сюрприза. Такие подарки требуют согласованности с обеих сторон. Во-вторых, - он выдержал мучительную для обоих паузу и, наконец, выдохнул из самой глубины души, - для меня это признак недоверия.

- О чем ты? – Кроули действительно не понимал. – Каким образом это признак недоверия?

- Ты пытаешься приковать меня к себе! – выдал Норт без всяких колебаний. – Ты не считаешь меня достаточно надежным. Не уверен в моей преданности. Поэтому пытаешься привязать к себе с помощью этого! – он бросил гневный взгляд в сторону зеленой папки. – Думаешь, так будет наверняка. А мне ты не веришь!

- Я верю тебе, - Кроули был потрясен: совсем не ожидал, что Норт так легко раскусит его самые сокровенные мысли. – Я никогда не сомневался в тебе, Норт. Всерьез точно. Но где-то ты прав. Да, я хочу привязать тебя к себе и с помощью этого. Но я так решил не только поэтому. Этот дом, Норт, это всё, что у меня есть. В нем… вся моя жизнь. И я хочу доверить ее тебе. Как думаешь, я бы захотел это сделать, если бы не верил тебе?

Норт какое-то время угрюмо молчал, глядя в одну точку перед собой, потом внимательно посмотрел на Кроули:

- Так пусть оно и будет твоим. А для меня и так нет ничего важнее тебя.

- Я твой, Норт, - произнес Кроули, подходя к нему, притягивая его к себе за шею. – Поэтому я хочу, чтобы всё мое было твоим. Не только сердце, но и всё остальное. Пожалуйста, прими.

Норт все еще медлил, но уже не колебался. Вглядывался в лицо Кроули, удивляясь его упорству, и понимал, что отказ причинит Тео по-настоящему сильную боль. А он не мог его разочаровать, тем более так болезненно. Это было ему совершенно не под силу. С самого начала так пошло и, наверно, будет всегда.

В итоге спустя некоторое время все документы были подписаны, а Стож Дарински вздохнул с облегчением, убедившись, что его щедрое вознаграждение честно отработано и возврату не подлежит.

- Мне надо работать, - все еще без особой теплоты сказал Норт Тео, как только они снова остались одни. – Исчезни куда-нибудь, не беси.

- Хорошо, - Кроули наблюдал за ним с довольной усмешкой, зная, что Норт не злится уже и в половину так сильно, как в начале их встречи. – Постарайся продержаться до вечера.

- Ты о чем?

- Я имею в виду: продолжай беситься, - он протянул руку через стол и нежно провел большим пальцем по губам Норта. – Тем ночь будет горячее.

- Пошел вон! – Норт отшвырнул его руку прочь, сердито сверкая глазами. – Я тебе ночью такое устрою – мало не покажется!

- Жду-не-дождусь, - Кроули со смехом вызвал уже знакомый Норту сероватый вихрь и спустя мгновенье скрылся в нем, многообещающе подмигнув напоследок.

Покачав головой с праведным возмущением, Норт не без труда вернулся к работе.

Кроули не стал ждать Норта возле офиса, он не вернулся в квартиру. Он стоял у окна в комнате с Янтарным Полотном, где всё ещё было разбито окно из-за протаранившей его птицы. Последние дожди успели налить воды перед подоконником. Она засохла грязным полукругом. В углу валялись высохшие листья ближайшего дерева, принесённые ветром. Завтра же надо вызвать стекольщика и исправить ошибку. А потом придётся здесь убраться. Можно было сделать это сейчас, а он просто стоял и ждал, пока машина Норта завернёт к подъездной дорожке. Норт возвращался к себе домой, тщательно избегая дома на холме. Или просто привычка сказывалась, или он не знал, что Кроули захочет встретить его здесь. Улыбка на губах. Конечно же, не знал. Норт не слышал пульса города, не ощущал вибраций, не различал стука сердец.

Норт поднялся по лестнице, остановился перед своей дверью, сунул ключ в замочную скважину. Разумеется, он не ждал никакого подвоха. Он даже понял, что квартира абсолютно пуста, в ней нет ни души. Наверное, он разочаровался. Кроули убедился в этом через мгновенье, потому что Норт шагнул через порог сразу в подпространство и очутился в комнате с Янтарным Полотном, остановился, во всей красе демонстрируя, как скоро разочарование может превратиться в удивление. Он осмотрелся и только тогда сделал шаг внутрь, дверь за собой закрыл, видимо, полагая, что дверь его квартиры тоже захлопнется. Кроули знал, что не захлопнется, поэтому сделал это сам, не забыв повернуть защёлку на его двери где-то в противоположном конце города.

Норт оставил портфель на столе и сам приблизился. Кажется, он уже не сердился. Хоть злость придавала остроты сексу, Кроули вздохнул с облегчением. Он ждал Норта именно таким, немного удивлённым, но не сердитым, не выдвигающим ультиматумы. Норт явно не был настроен на поцелуи, а Кроули предпочёл сам выбрать способ встречи. Он подступил к нему с вытянутыми руками, как приманивают маленького ребенка.

- Что это всё такое, чёрт возьми? – с чувством потребовал отчёта Норт.

Кроули ответил поцелуем и крепкими объятиями. Он слишком долго ждал, чтобы сейчас останавливаться. Он осознал свою ошибку, приведя его сюда, а не в спальню. Надо было срочно искать выход. Норт сам нашёл его, отстранился, удерживая перевозбудившегося любовника на расстоянии вытянутых рук, и всё ещё молча требовал ответов.

- Ты простишь меня за эту вольность? – подластился Кроули. – Мне важно, чтобы ты стал неотъемлемой частью меня. Мне действительно это очень важно. Я сам заменю стекло, тебе даже не надо раскошеливаться.

- Не в стекле дело. Ты не понимаешь, Тео. Ты действительно не понимаешь, что сюрпризов может оказаться слишком много. Собственность, тем более раритетная, это нагрузка на психику. Почему, ты думаешь, коллекционеры такие двинутые? Каждый из них готов выложить бешеные деньги за какую-то безделушку, которая будет просто стоять на полке и пылиться.

- Дом – не безделушка. Это хороший дом. В нём есть все коммуникации и…

- Похоже, и правда не понимаешь.

- Что я должен понять?

Норт руку к голове приложил, поводил пальцами по лбу и прошёлся в другой конец комнаты. Из-за Янтарного Полотна она приобретала похожий цвет. Она словно превращалась в знаменитую Янтарную комнату. Норт удивительно вписывался в эту обстановку, он сам словно был неотъемлемой частью этого дома. Кроули не пошёл следом, он стоял и любовался им, его уверенной походкой, его расслабленным жестом, выражающим полное бессилие из-за глупости собеседника. Возможно, Кроули поступил неразумно, но если бы он решил посоветоваться перед оформлением документов на дом, Норт ни за что не согласился бы. А теперь ему просто деваться некуда.

Норт опустил руку, потому что остановился вплотную к Янтарному Полотну, глаза поднял, рассматривая это великолепие. Он руку на весу задержал и рот чуть приоткрытым оставил – так соблазнительно. Но Кроули продолжил стоять возле стола, только слегка опёрся на него и сложил руки на груди.

- Это… - Норт так и не опустил руку, протянул её к сердцу полотна, ярко сверкавшему в свете последних лучей заходящего солнца. – У меня обман зрения или она светится? – он прикоснулся кончиками пальцев к выемке, провёл. Кроули ощутил приятное щекотание. Такое ощущение бывает, когда горло першит. Только першило не горло, а сердце. И это становилось не отвратным ощущением, а настолько приятным, что снова возбуждало. Кажется, мысли о Норте и о том, что они будут вытворять в постели после работы, воздействовали на Кроули соответствующим образом, предсказуемым, как для любого живого человека.

Норт продолжал гладить ядро, а Кроули назад откинулся от удовольствия, пришлось упереться руками в стол позади себя, чтобы не улечься на него.

- Я чувствую покалывание, - с удивлением произнёс Норт. Его слова донеслись до Кроули словно сквозь пелену шумящего ливня. – Может, там шероховатость… как дефект… кто бы ни создал его, он явно… утратил…

Нажим стал сильнее. Сквозь эйфорию Кроули ощутил резкий укол боли. Норт не смотрел на него, продолжал комментировать:

- …чувствительность пальцев, потому что…

Кроули получил настолько сильный удар, что руки подломились. Он ещё пытался ухватиться за стол, но уже съезжал на пол, судорожно цепляясь за всё, что попадало под руку. Он издал болезненный стон, в глазах помутнело на какое-то мгновенье.

- Тео! – услышал он над собой испуганный крик. – Тео, что с тобой?!

- Грабитель… - мучительно выдавил Кроули сквозь зубы и саднящее горло. Боль исходила от сердца и распространялась по всему телу волнами, то усиливающимися, то отступающими.

- Я не понимаю. Какой грабитель?

- Грабитель поцарапал… - глубокий вдох, - полотно.

- При чём здесь полотно? Проклятье! Кроули! Объяснишь ты мне или нет?! Я даже скорую не могу вызвать! Что происходит… - он присел на корточки перед Кроули и дёрнул на себя, обнял, принялся водить по спине руками, прижиматься щекой к его щеке.

Боль постепенно отступала. Они сидели долго, не шевелясь, пока у Кроули дыхание не выровнялось. Он не знал, что царапина на сердце превратится в хроническую болезнь. В прошлый раз было не так больно. Наверное, тогда Кроули был в состоянии шока и не ощущал так резко. Его шок не походил на шок живого существа. Наконец он всхлипнул, не в силах удержать обиду от того, что любимый человек причинил ему настолько сильную боль. Он не скажет об этом вслух. Он вообще ничего не скажет.

Норт сам догадался. Он отодвинулся от Кроули и сказал:

- Оттенок на полотне… Кроули, посмотри на солнце.

Кроули повернул голову, зная, что его глаза стали янтарными. Он смотрел прямо навстречу лучу и видел совершенно отчётливо. Он различал даже солнечную корону где-то там, в необъятных просторах космоса, чуть сглаженную мутным слоем атмосферы. Его глаза не слепило от взгляда на звезду.

- Это ты… - потрясённо сделал вывод Норт. – Ты и есть этот дом! Поэтому ты постоянно здесь крутишься и всегда переносишь меня сюда. Кроули! – он встряхнул Кроули. – Тео! Это так?!

Боль почти утихла. Кроули снова потянулся к нему и повис на нём, чмокнув его там, где шея плавно переходила в плечо.

- Больно, Норт, больше не делай так. Я не убил его… не убил…

- Кого? Ты прекратишь говоритьзагадками?

- Поэтому я хочу, чтобы дом стал твоим. Только ты сможешь защитить меня от посягательств на полотно. Я не знал, Норт. Я не думал, что могу это сделать, но я просто обрёл часть себя. Эту часть, которую ты видишь перед собой и можешь потрогать. И она… я… все мои чувства к тебе. Если бы не ты, я никогда бы не смог обрести форму человека, но я всё ещё этот дом. Твой дом. И я твой…

Он говорил сбивчиво, хотел рассказать сразу обо всём, но не получалось спокойно, как прежде, только фразы обрывались от переизбытка эмоций. Он обнимал Норта и ждал, что он всё поймёт и просто промолчит. Норт не мог промолчать, но он не отстранился и принял эту истину. Неожиданную для него истину. Никто бы, кроме него, не смог сказать, не покривив душой:

- Я занимался сексом с домом.

Или:

- Я действительно весь вошёл в тебя.

А Норт занимался и вошёл. Кроули улыбнулся ему в шею из-за своих мыслей.

- Так ты аватара? – окончательно осознал Норт.

- Разочарован?

- Ты не отрицаешь.

- Нет, не отрицаю, - ещё крепче прижать его к себе. Так крепко, чтобы Норт мог только дышать, но не вырваться.

Норт не вырвался.

- Дурак ты. Почему раньше не сказал? А я уже всех демонов перебрал. Весь интернет исследовал и решил, что ты демон Земли. Или даже божество.

- Тебя это разочаровало? Что я всего лишь дом? – Кроули оправдываться начал. – Но я чувствую пульс земли, потому что земля – это основа. Всё, что касается земли, всё, что слышит этот дом, тайны, которые вы, люди, не в силах раскрыть и использовать преподнесённую в дар энергию…

- Наоборот, - перебил Норт. – Наоборот, Тео. Мне стало легче. Ну скажи, что бы я подумал, окажись ты божеством? Я, простой смертный…

- Ты не простой смертный. Ты мой смертный, - Кроули прихватил зубами его кожу и тут же выпустил, лизнул в знак извинения, расцепил руки за его спиной и оголил плечо, чтобы было больше места для поцелуев. Ткань пиджака натянулась и врезалась в шею Норта с другой стороны. Норт сам потянулся к пуговицам. Он позволял Кроули вытворять с собой всякие непристойные вещи, сам демонстрировал, что совсем не против. Кажется, гнева в нём не осталось и следа, а Кроули этим бессовестно пользовался.

Он очнулся, когда Норт уже лежал на полу с распахнутыми пиджаком, рубашкой и расстёгнутыми штанами, готовый к любви. И он был совсем-совсем не против сделать это на холодном полу. Но Кроули не хотел, чтобы это происходило так.

Он глубоко вдохнул – и дунул порыв ветра, срывая листья с деревьев, местами, чтобы не оголить кроны. Снова кричали потревоженные птицы, а потом в разбитое окно влетел весь этот зелёный вихрь. Он окутал Кроули и Норта маленьким смерчем. Норт от неожиданности задохнулся, слегка приподнялся на локтях. Теперь ему стало не по себе. Страх перед неизвестностью, особенно с мистическим уклоном, – неотъемлемая черта психики человека. Кроули, смеясь, поднял его и позволил зелёному ковру улечься, смягчить импровизированную постель. Опустил Норта он уже без пиджака и рубашки, ибо они просто соскользнули с его рук, а Кроули не мешал и всячески этому содействовал.

Норт сам к нему потянулся, оторвал плечи от зелёного ковра, приподнялся, заключил в тесные объятия, превозмогая свой страх. Он целовал Кроули так неистово, словно хотел избавиться от всех чувств, кроме любви. Кроули охотно ему в этом помогал. Он приоткрыл глаза, уловив едва ощутимое движение, и увидел на полу зелёную гусеницу, привставшую на задних трёх парах лапок и вертящую чёрной головой. Кроули оставил её в покое, снова опустил веки и вернулся к Норту. Сейчас никто и ничто в мире не имело значения. Только он. Тот, кто узнал всю истину до конца. Тот, кто теперь знал, как убить Кроули, если захочет. Ощущение уязвимости будоражило сердце, всё естество Кроули. И он не боялся, потому что Норт никогда его не предаст. Напротив, теперь он будет защищать этот дом.

И любить. Так же страстно, как любил его Кроули.

В жизни Норта и Кроули было много безумных бессонных ночей, которые потом долго вспоминались, но эта, пожалуй, была одной из самых особенных. Ни жесткий пол, ни холод не останавливали их до глубокой ночи, да, по сути, они не замечали ни первого, ни второго. Напротив, им было жарко, а покров из листьев успешно избавлял их от чрезмерных неудобств. Многие листки давно слиплись с их потными разгоряченными телами, но они и на это не обращали никакого внимания.

Хотя им не приходилось расставаться, они вели себя так, словно дорвались до близости впервые за десять лет. Наверно, дело было в духовном и эмоциональном единении, которое никогда еще не было между ними настолько полным, как сейчас, после того, как все тайны были окончательно раскрыты. Даже засыпая, Норт не чувствовал никакого дискомфорта, ему было тепло в объятиях Кроули, и он сам крепко обнимал его, желая, чтобы и ему было не хуже.

Проснулся он рано утром и снова испытал легкий приступ шока. Он уже был не на полу и не в комнате с Янтарным Полотном, а в собственной квартире, в собственной постели, плотно закутанный в одеяло и в теплые руки Кроули. Изрядно удивленный, Норт перевернулся на спину и посмотрел на Тео, который, как и следовало ожидать, уже тоже проснулся и с расслабленной улыбкой рассматривал его.

- Почему? – только и спросил Норт, зная, что Кроули поймет без пояснений.

- Боялся, что ты простудишься, - ответил тот, перемещая одну руку ему на живот и медленно проводя вверх по груди. – Все-таки листья не слишком теплые.

- Да уж, - согласился Норт, неосознанно накрывая его руку своей и переплетая пальцы. – Точно бы околели.

- Так ты простил меня?

- А ночью я разве не ясно дал это понять? Теперь я даже рад.

- Правда?

- У меня одна идея возникла, - Норт повернул к нему голову и почти совсем серьезно выдал. – Почему бы не перестроить этот дом в отель? Знаешь, сделать из него что-то вроде замка с привидениями. Поместье графа Дракулы! Кучу денег можно заработать!

Хоть Кроули и понял, что это был всего лишь розыгрыш, улыбка медленно сползла с его лица, а Норт, увидев, как он напрягся, не выдержал и наконец дал волю смеху. Потом шутливо стукнул Кроули по плечу и сказал уже вполне серьезно, даже с легкой грустью:

- Дурак ты. Как будто не знаешь, что я теперь буду беречь его больше, чем собственную шкуру.

Кроули резко дернул его на себя, поцеловал так неистово, что Норту стоило немалого труда разорвать поцелуй и выдохнуть ему прямо в губы:

- Мне надо собираться. Работу никто не отменял.

- Так и быть, - с огромным трудом Кроули отпустил его и повалился обратно на подушки.

Норт сел, откинул одеяло и невольно присвистнул:

- Кра-со-та!

- О да, - со смехом подтвердил Кроули, жадно разглядывая его усеянное листьями и засосами тело. – Великолепная композиция.

- Не смей идти за мной, - сказал Норт, вставая и направляясь в ванную. – Я еще не отошел после вчерашнего.

- Не переживай, - Тео был вполне искренен, - я тоже.

Норт скептически глянул на него и скрылся в коридоре.

Кроули не лгал, правда не лгал, но уже через минуту он рассмеялся и, спрыгнув с кровати, чуть ли не бегом ринулся в ванную. И нисколечко не удивился, обнаружив дверь слегка приоткрытой…

7 месяцев спустя

Билл по жизни был очень шумной и эмоциональной персоной, а когда выпивал, и вовсе становился неудержимым. А день рождения Норта он, разумеется, счел более чем достаточным основанием хорошенько приложиться.

Норт пригласил в ресторан только самых близких друзей и коллег, собрав в итоге не слишком большую, но очень теплую компанию. Среди приглашенных был также Марли Пакс, его новый заместитель – добропорядочный семьянин, обожавший свою жену и двух подрастающих малышей, что было Норту весьма и весьма по нраву.

Вечеринка уже подходила к концу, но Билл никак не мог остановить поток настойчивых напутствий, звучавших крайне комично в его нетрезвом исполнении.

- Норт, обещай не доводить себя до срыва, - одну только эту фразу он повторял, наверно, уже раз в пятнадцатый. – Работа – это хорошо, но жить тоже надо.

- Да, дружище, - кивнул Норт, беззвучно икнув. – Даю слово.

- Кроули, следи за ним, - Билл обратил суровый взгляд на сидящего рядом с Нортом Тео. – На тебя вся надежда.

- Буду, - кивнул тот, с трудом сохраняя серьезный вид. – Ты вполне можешь на меня положиться, Билл.

- Кстати, ты почему не пьешь? – заметил тот вдруг с удивлением.

- Ему вести машину, - ответил за Тео Норт. – Нам в Апрельскую Долину возвращаться.

- Ну, ты зверь, - Билл сокрушенно покачал головой. – Тебе не жаль его?

- Ему и так неплохо, - усмехнулся Норт, переводя взгляд на Кроули. – Уж ты мне поверь.

Он ошибался. Кроули было очень плохо. Ему хотелось втянуть его в долгий крышесносный поцелуй, а вместо этого он был вынужден смирно сидеть, чтобы не шокировать его друзей. Но, в конце концов, вечер все же завершился, и после долгих прощаний Норт с Кроули вернулись к припаркованной недалеко от ресторана машине.

- Зачем это? – спросил Кроули, с тоской глядя на протянутые Нортом ключи. – Можно ведь гораздо быстрее.

- Иногда полезно хотя бы притворяться нормальными, - сказал Норт, плюхаясь на пассажирское сиденье. – Ты справишься.

- То есть себя ты уже тоже нормальным не считаешь? – со смешком спросил Кроули, садясь за руль. – Мне это нравится.

- Я как ты, - пробормотал Норт, откидывая голову на подголовник. – Такой же, как ты.

Кроули снова отчаянно захотелось прикоснуться к нему, может быть, разложить прямо в машине, но Норт так мило задремал, что у него не хватило духу нарушить его безмятежность. Он послушно завел мотор и выехал на трассу.

В Апрельской Долине они окончательно обустроились пять месяцев назад. Кроули не настаивал, но был дико счастлив, когда Норт сам выразил такое желание. Он сделал это не потому, что хотел пожить в большом доме, а потому что знал, как сильно Кроули хотел этого в глубине души. И он не прогадал.

Они привели в порядок все этажи, но только второй обустроили под настоящую квартиру. Обдумывать интерьер и выбирать мебель долго не пришлось: Кроули все это ничуть не волновало, а вкусу Норта мог позавидовать любой профессиональный дизайнер. В итоге получилось даже уютнее, чем в прежней квартире, просторнее и гораздо шикарнее в силу высоких потолков и широких дверей.

Благодаря Норту Кроули давно был счастлив, но теперь в его душе воцарилась совершенная гармония. Ему даже желать больше было нечего. Кроме одного.

Он уже въехал в ворота и остановился в обычном месте перед крыльцом (заезжать в гараж не хотелось), когда Норт, наконец, проснулся.

- Уже приехали? – он широко зевнул и неторопливо выбрался из машины.

Кроули последовал его примеру, невольно бросая взгляд на величественную громаду собственной сущности. После недолгой паузы он задумчиво сказал:

- Пожалуй, да. Замок с привидениями получился бы отменный.

Норт прыснул, явно не спеша домой. Они стояли по обе стороны от машины, не отходя от нее и не сближаясь.

- Забудь об этом, - сказал Норт, кладя руку на крышу. – Не позволю.

Кроули усмехнулся, спросил, мягко глядя на него:

- Пошли домой?

- Не, - отмахнулся Норт, снова выпрямляясь. – Не хочу домой – хочу гулять под луной!

Посмеиваясь, Кроули все-таки обошел машину, резко притянул его к себе за талию:

- Ты забавный, когда выпьешь.

- Да не пьяный я, - Норт оттолкнул его, направился в сторону сада. Тут же обернулся, объявил в недоумении. – Слушай, а ты ведь ничего мне не подарил. Это как вообще?

- Хотел в саду погулять? – проигнорировал обвинение Кроули, направляясь мимо него в ту же сторону. – Я не против. Пошли.

Норт охотно последовал за ним, не переставая недоумевать:

- Не понимаю, как это возможно? Ты без повода мне вечно что-то даришь, а тут взял и забыл? Тео. Ну, как так? Неужели ты галстука для меня пожалел? Каких-нибудь ничтожных драных носков? Тео!

Несмотря на ночную темноту, в саду было очень уютно и тепло. Кроули шел впереди Норта, беззвучно посмеиваясь над его растерянными репликами, до которых он бы в жизни не дошел, находясь в трезвом состоянии, а потом, достигнув небольшой, освещенной лунным светом площадки, обернулся и с улыбкой сказал ему:

- Дай руку.

- Зачем? – Норт удивился.

- Узнаешь.

Чуть поколебавшись, Норт протянул-таки правую руку, и Кроули, выделив безымянный палец, осторожно надел на него кольцо. Норт немедленно отдернул руку обратно, шокировано вгляделся в приобретенную драгоценность. Он не мог в это поверить, но даже в тусклом свете полумесяца камень, вставленный в пазы кольца, отдавал пронзительным янтарным сиянием. Норт поднял изумленный взгляд на Кроули:

- Это же…

- Да, - спокойно кивнул тот. – Это часть Янтарного Полотна.

- Но как?! Тебе же больно его разламывать!

- Не волнуйся. В этот раз не было больно.

Норт замолчал, снова сосредотачивая внимание на кольце. Оно и правда поблескивало даже в темноте от какого-то внутреннего света, но при этом не отдавало никакой женственностью. Это было достойное украшение, которое любой мужчина мог носить без всякой опаски. Но Норт знал, что это было не просто украшение.

- В чем его фишка? – спросил он, больше не отводя глаз от Кроули. – Оно ведь не обычное, верно?

- Обычное, - возразил тот, медленно подступая к нему. – Ничего особенного.

- Я что, теперь бессмертным буду?

- Нет, - Тео с усмешкой покачал головой. – Такое даже мне не под силу. Это обычное кольцо, Норт, правда. Оно никак на тебя не повлияет. Но ты должен пообещать носить его не снимая.

- Точно не обычное! – Норт уверился окончательно, но думать начинал о другом: Тео уже был совсем близко, и это волновало до дрожи. – Не верю.

- Просто пообещай, - попросил Кроули, останавливаясь в каких-нибудь десяти сантиметрах от него. – Это всё, чего я прошу.

Норт смутно чувствовал серьезность происходящего и в то же время понимал, насколько важно было для Кроули получить его заверение; понимал, что Тео не станет сейчас ничего объяснять и будет мучиться, если он отвергнет его просьбу. Поэтому он сделал то, что всегда делал в таких случаях и никогда впоследствии не сожалел об этом: доверился.

- Хорошо, - его голос даже не дрогнул. – Я обещаю. И все-таки кольцо не обычное. В нем точно что-то есть!

- Может, и есть, - шепнул Кроули, затыкая ему, наконец, рот страстным агрессивным поцелуем, на который Норт ответил не менее жарко, притягивая его к себе еще теснее обеими руками. Кроули оторвался от его губ с влажным соблазнительным звуком, только когда дышать уже было совершенно нечем, и хрипло произнес в эти самые, чувственно приоткрытые губы. – Больше не могу.

В следующий момент их окружили знакомые стены спальни, а белоснежная постель охотно приняла их в свои прохладные объятия. Вот только их собственные объятия были совсем не прохладными, и одежду они срывали друг с друга совсем не бережно. Они оба завелись безумно и были на грани того, чтобы своими ласками начать причинять друг другу боль. Только когда одежды совсем не осталось, они оба слегка замедлились, наслаждаясь яркой близостью, сливаясь в одно целое и просто забывая о том, что в этом мире, кроме них, есть кто-то еще.

Если Кроули и солгал, то не так уж серьезно. К сожалению, он действительно не мог сделать Норта бессмертным, зато он мог в совершенстве контролировать собственное существование. Как бы пафосно это ни звучало, ему не нужна была жизнь без Норта. Он не мог даже представить себе жизни без него! И отличаться от него слишком сильно ему тоже не хотелось. Он хотел пройти вместе с Нортом весь жизненный путь со всеми его естественными и неизбежными этапами. Хотел состариться вместе с ним и умереть в один день, как в слезливых мелодрамах. Но если мелодрамы были всего лишь сказкой, то он мог позволить себе такой финал в реальности.

И он уже это сделал, подарив Норту собственное сердце.

Как ни странно, он даже не чувствовал потери. Наоборот, теперь он был еще богаче. Его сила, способности остались при нем, а страх, что Норт однажды оставит его навсегда, исчез безвозвратно. Однажды они уйдут, но вдвоем, рука об руку, в один день, в один час. А пока их ждала долгая жизнь, которую Кроули уж точно не собирался посвящать мыслям о смерти. Конкретно сейчас ему вовсе ни о чем не хотелось думать. Гораздо интереснее было действовать… И этой приятнейшей деятельности он был намерен предаваться, по меньшей мере, всю первую половину ночи. Благо, его любовь желала ровно того же.

Конец

========== Бонус: Неосторожная нежность ==========

Норт чертовски устал. Хотя рабочий день едва успел начаться, он уже чувствовал себя так, словно проработал без перерыва, по меньшей мере, двенадцать часов. Дело было в последней консультации. Замученная жизненными тяготами клиентка явилась к нему в полу-истерическом состоянии, что вынудило его взять на себя роль не только профессионального юриста, но и не менее профессионального психолога. В итоге женщина ушла относительно успокоенная, а Норт остался в полном изнеможении духа и разума.

К счастью, после нелегких переговоров ему выпал небольшой перерыв, который он решил посвятить заслуженному «ничего не деланию». Впрочем, даже если бы он попытался сразу погрузиться в тяжелую документационную возню, которая ему предстояла, вряд ли это бы привело к положительному результату.

Сделав себе кофе, он удобно устроился в кресле и попытался хоть немного расслабить все еще напряженный до безобразия ум. Удалось ему это только тогда, когда он зацепился взглядом за кольцо на своей правой руке. Он поднес его к глазам, неосознанно расплываясь в довольной улыбке. Сразу вспомнилось много приятного, тесно связанного с Кроули, и Норт, не задумываясь, принялся мягко поглаживать гладкую поверхность янтаря, всегда остававшуюся теплой и сияющей, указательным пальцем левой руки. А потом, находя это совершенно естественным, он поцеловал ее, чувствуя губами приятное тепло, дернувшееся как будто от его прикосновения легкой пульсацией… Конечно, он не поверил в это, списав ощущение на собственную разыгравшуюся фантазию, и, опустив руку, сделал еще один глоток кофе.

Кроули никак не мог решить, что купить Норту на обед. Изначально он остановился на вареном картофеле с отбивными по-французски, но в двух столовых, которые он посетил, и то, и другое выглядело почему-то совсем непривлекательно. Тогда он направился в известный японский ресторан за обожаемыми Нортом запеченными роллами, но тот, к его великому изумлению, оказался наглухо закрыт!

Кроули уже постепенно начинал раздражаться, когда заметил на углу ближайшего перекрестка небольшой ресторан китайской лапши, куда никогда раньше не заглядывал. В ресторанчике было до того оживленно, что Кроули решил попробовать. Судя по запахам, ударившим ему в нос при входе, Норт должен был остаться в восторге.

Так как времени до обеда оставалось еще порядочно, Кроули не стал прибегать к особым методам и решил в кои-веки потоптаться в очереди, благо, продвигалась она довольно быстро. Вот только в этот раз ему, пожалуй, стоило бы воздержаться от подобных новшеств.

Он не простоял и двух минут, когда с ним начало происходить что-то в высшей степени интересное. Приятное щекочущее тепло понеслось вдруг по телу, вздымая орды мурашек по рукам и спине, вызывая острое, медленно растущее возбуждение…

Кто-то, несомненно, воздействовал на Полотно и, судя по остроте ощущений, на самую чувствительную его часть… На сердце, которое с некоторых пор всецело принадлежало Норту…

В какой-то момент Кроули будто огнем обдало, но это был не жестокий огонь, а безумно нежный, вспыхнувший ненадолго у него внутри и тут же исчезнувший.

- Молодой человек, что будете заказывать?

Кроули уже и не помнил. Он знал, когда только встал в очередь, а теперь ни одного пункта не мог вспомнить. И все-таки он не растерялся, быстро перечислил то, что, вероятно, даже не входило в его первоначальный список.

Покинув ресторан с туго набитым пакетом в одной руке, второй рукой Кроули вытер несуществующий пот со лба. Он был настроен очень решительно.

Норт даже не вздрогнул, когда Кроули, свернув по привычке пространство, бесшумно материализовался у окна.

- Ты уже? – Норт бросил на него недоуменный взгляд. – До обеда ведь еще почти час…

- Что ты сейчас делал? – Кроули оставил вкусно пахнущий пакет на подоконнике и начал медленно приближаться к Норту. – Сейчас же признавайся.

Норт сразу заподозрил неладное и даже догадался, чем, скорее всего, был вызван хищный взгляд Тео, но решил почему-то уйти в несознанку:

- Ты о чем? Я работаю. Что еще я могу тут делать?

Кроули схватил его за локоть, резко вздернул на ноги и, толкнув спиной к столу, зафиксировал в жестких, нацеленных на продолжение объятиях.

- Колечко, Норт, - шепнул он, придвигаясь к его лицу. – Оно тебя выдало.

- Да ничего я не делал! – Норт сдержанно рассмеялся и этим выдал себя. – Ну, погладил просто!

- Только погладил?

- И поцеловал разок!

- В опасные игры ты играешь, Норт, - Кроули прижался еще плотнее и куснул его за ухо. – Очень храбрый, да?

- Да что такого?

- Сейчас узнаешь, - Кроули небрежно махнул рукой, закрывая дверь на задвижку, и полностью сосредоточился на Норте. Был уверен, что тот сейчас начнет возражать, аргументируя недопустимостью занятия подобным на рабочем месте, но, как ни странно, ничего подобного не произошло. Норт, видимо, почувствовал всю силу его желания и либо сам заразился тем же, либо просто не смог отказать.

Кроули не стал раздевать его до конца, только расстегнул пиджак и рубашку, и сам был в шоке от того, как его повело от прикосновения к обнаженной коже Норта. Он впился в него с таким жаром, что у Норта почти сразу сбилось дыхание, и он стал отвечать с не меньшей страстью, не высказав ни единого возражения. Не стал он возражать и тогда, когда Кроули, подхватив его под ягодицы, усадил на стол и требовательно заглянул в глаза, плывшие так же уверенно, как и его собственные.

- Всегда мечтал сделать это на твоем рабочем столе, - выдохнул он Норту в ухо и не стал дожидаться ответа.

Со стола попадали многие предметы, но никто не обратил на это никакого внимания. Норт только крепко стискивал зубы, чтобы не сорваться на стоны, громко выдыхая от каждого особенно глубокого толчка, взрывавшего мозг ощущением смутной боли и дикого наслаждения. Кроули будто крышу сорвало, и это безумие отзывалось в теле Норта сладким мучительным томлением, от которого хотелось даже не стонать, а кричать во все горло.

- Я тоже, - только и смог выдавить он, судорожно цепляясь за Кроули обеими руками, - подумывал об этом.

Кроули восторженно улыбнулся, поняв, что речь шла о сексе на рабочем столе и оставил на шее Норта смачный голодный поцелуй…

Когда их взаимное сумасшествие наконец-то закончилось, и они, порядочно одетые, с приведенными в порядок волосами, уселись обедать, Норт нашел-таки причину взъесться:

- Ты подарил мне не кольцо, а бомбу замедленного действия.

- Пожалуй, - Кроули беспечно пожал плечами. – Зато как славно бомбануло, согласись?

- Придурок! – Норт со смехом пихнул его коленом под столом. – Вот же изврат.

- Кто бы говорил.

Норт только махнул рукой, признавая поражение, и наконец-то взялся за еду. После пережитого взрыва аппетит разыгрался не на шутку.

========== Бонус: Птицы и гусеницы ==========

Это была обычная проверка. Обычная инсценировка эвакуации. Чтобы люди не толпились на улице, проверка проводилась разными отделами в разные дни. Ещё неделю назад поступило уведомление, но Норт, заработавшись, совершенно забыл, поэтому удивился, когда услышал голос по громковещателю, требующий немедленно покинуть помещение, сохраняя спокойствие.

Норт вышел вместе с остальными, но, вопреки логике, прихватил с собой папку и планшетку, на которой удобно писать. Когда начинается настоящий пожар или землетрясение, человек не думает о работе, а лишь о том, как бы поскорее выбраться наружу. Норт это отлично осознавал. И он ведь не станет хвататься за бумаги, даже очень срочные, если случится настоящее происшествие.

- Ты что делаешь? – Билл отыскал его среди столпившихся на площадке людей, когда Норт вписывал в графу адрес.

Он поднял голову и поприветствовал небрежным жестом:

- А, привет. Не виделись сегодня.

- Нет, ты мне объясни: что ты делаешь?

- Отрабатываю свой хлеб, - Норт продемонстрировал папку и добавил. – Уймись, я же не притащил с собой компьютер.

- Ты неисправим, - Билл в бессилии покачал головой.

Он мог бы попытаться усовестить коллегу, но его окликнули. Билл только пальцем указал на Норта, а потом просто опустил руку и отошёл.

Норт знал, что неисправим. Его не задевали шутливые слухи за спиной, что если террористы захватят заложника и потребуют обменять его на документы, то Норт без сомнения выберет документы.

Конечно, это было не так. Норт знал, какой сделать выбор. Нет, не спасать документы. И даже не спасать заложника. Ему нужно всего лишь посильнее надавить на янтарь в кольце, с чувством. А потом попросить Кроули стереть память всем свидетелям. Он ведь умел это делать? Норт задумался, добровольно забывая о документах. О таком полезном умении как уничтожение воспоминаний Кроули ничего не говорил. Он только упоминал, что не в состоянии читать мысли.

- Ка-р-р-р.

Норт чуть не дёрнулся. Прямо перед ним на баке с мусором сидела ворона и смотрела на него то одним глазом, то другим, поворачивая голову.

Неужто соврал и правда прочитал мысли? Или услышал изменение в сердечном ритме и захотел выяснить причину? Но с Нортом ничего не произошло. И думал он совершенно спокойно. С чего вдруг его тело стало бы реагировать?

- Кар-р-р, - повторила ворона вкрадчиво.

- Пошла, - Норт махнул на неё рукой, но птица только присела для прыжка и снова встала, даже крылья не расправила, продолжала смотреть на Норта. Показалось, что она сердится за то, что от неё попытались просто отмахнуться.

Кроули сердился. Чего ему всё неймётся? Просил же не отвлекать во время работы. Хотя, если Кроули таки наблюдает, мог и заинтересоваться, с чего вдруг из здания выгнали половину этажа. Он достал телефон и набрал номер, тут же заговорил, едва гудки закончились:

- Что ты делаешь? Можешь мне объяснить?

- Я? – откликнулся Кроули как ни в чём не бывало. – Иду по парку, гуляю, присматриваю воздушный шарик в форме медведя.

- Шарик? – Норт мигом позабыл, о чём хотел поговорить. – На кой чёрт тебе шарик?

- В форме медведя, - повторил Кроули вкрадчиво.

- Ладно. На что тебе шарик в форме медведя?

- Для справедливости и равновесия. У меня есть медведь. Помнишь? Тот медведь, которого ты для меня выиграл. Я хочу, чтобы у тебя тоже был медведь.

- Ты мне ещё живого подари.

- О, а можно? Я выберу самого…

- Нет! – поспешно остановил его Норт, а то, чего доброго, притворится, что не понял сарказма. – Мне не нужен живой медведь. Хочешь подарить мне медвежий шарик? Давай. Всегда хотел такой шарик. Но если притащишь домой живого зверя, выставлю за порог с ним вместе.

- Ты не можешь меня выставить из моего же дома.

- С какой стати? – возразил Норт. – Это мой дом, ты забыл?

Кроули явно не забыл, но он, кажется, слегка запутался в разговоре, поэтому решил просто его обрубить:

- Так зачем ты звонишь? – напомнил он.

- Ты вселился в птицу прямо напротив меня и ещё утверждаешь, что ничего не видишь? – обрушился на него Норт.

- Вселился? Нет, я не вселяюсь в животных. И я не вижу их глазами.

- Неужели? Но управляешь ты ими довольно-таки неплохо.

- Тебе нравится? Тогда смотри…

Кроули прервал связь. Норт хотел ругнуться из-за привычки Кроули поступать как ему вздумается, но ворона на мусорном баке вдруг присела и встала, и так несколько раз, потом растопырила крылья и начала шагать на месте, переваливаясь, как утка. Она повернулась, вытянулась, почти легла грудью на крышку бака, распластала по ней крылья, выпрямилась, снова легла. Норт забыл рот закрыть от удивления. Никто не видел прежде танцующей вороны, а она продолжала и продолжала, пока к ней не спустились две галки, для подтанцовки. Норту стало до того стыдно, что он хотел глаза закрыть. Он забыл, что никто в мире не знал, чьих это рук дело и для кого предназначено. Тем временем три птицы продолжали представление. Ворона повернулась на месте вокруг своей оси и тут же перенесла вес на одну лапу и дважды наклонилась и поднялась. Миг спустя то же проделали и галки. Потом они ушли в отрыв и выделывали такие кренделя, что ворона пристыжено переминалась с лапы на лапу, растопырив крылья.

- Ого, смотрите! – кто-то уже снимал на камеру телефона.

Норт рукой махнул – и птицы дружно сорвались с места, в панике крича на все лады.

- Ну зачем?! – тут же обрушились на Норта упрёки со всех сторон.

- Работать мешаете, - он привычным жестом продемонстрировал папку в руках.

- Сухарь, - услышал он чьё-то тихое ворчание, явно не предназначенное для его ушей.

Норт уже заканчивал заполнять важнейший из всей папки бланк, как прямо в центр листа упала жирная зелёная гусеница, тут же подняла передние лапки и завертела головой. Вдоль обоих её боков тянулись тонкие светлые полосы. Гусеница неуверенно двинулась вперёд, потом снова остановилась и завертела головой.

Танцующие птицы – ещё куда ни шло. Но гусеницы!

- Кроули, - произнёс Норт тихонько, чтобы никто не услышал.

Кроули не отвечал.

- Кроули, - повторил он и поднял гусеницу двумя пальцами, поднёс к лицу, развернул её к себе головой. Гусеница продолжала извиваться. Омерзительная, мягкая, выскальзывающая из захвата. Норт не хотел случайно её раздавить, поэтому сунул папку подмышку, покрепче прижал и поддержал гусеницу обеими руками.

- Тео, - совсем тихо заговорил он, обращаясь к зелёной твари, премерзкой на вид, а она безостановочно вертела головой в разные стороны. Норт продолжил объясняться с гусеницей. – Тео, сейчас же прекрати. Тебе мало того, что ты решил поиграть в детство, покупая воздушные шарики?

- Норт? – услышал он за спиной знакомый-знакомый голос. Почудилось, будто гусеница таки ответила. Он резко развернулся, всё ещё помня о хрупком тельце в пальцах, и увидел Кроули.

- Тео?

- С кем ты разговариваешь? – Кроули наклонил голову, рассматривая зелёного червячка.

- Ты удивишься, но с тобой.

- Со мной? – Кроули и правда удивился, позволяя Норту во всей своей красе насладиться своей глупостью.

Кроули осторожно взял гусеницу из его руки и подбросил обратно на дерево. Более того, Норт был уверен, что Кроули усадил её точнёхонько на лист и подождал, пока она не зацепится лапками. Потом он к Норту сам наклонился и шёпотом, в самое ухо, уточнил:

- Ты разговаривал с гусеницей.

========== Бонус: Шалости и глупость ==========

Не то чтобы Норт особо интересовался детскими площадками, но эта точно была странной. На всей немалой территории не наблюдалось ни одной скамейки, что уже вызывало легкое недоумение, но на этом нетипичные моменты не заканчивались.

Никогда еще Норту не приходилось видеть таких больших, громоздких качелей, лесенок и каруселей; даже городок, сделанный из крепкого темного дерева, был так велик, что под его башенками, не сгибаясь, свободно мог встать высокий взрослый мужчина.

Норт, естественно, воздержался от подобной практики, а вот величественная деревянная карусель с балансирующими концами привлекла его внимание. Это была та самая детская доска, закрепленная посередине на надежном основании, предназначенная для поочередного движения то вверх, то вниз. Норт заинтересовался ею постольку, поскольку здесь она была необычайно высокой, и одно из ее сидений вполне могло заменить так и не обнаруженную скамейку.

Стояло раннее утро, никого, кроме него, на площадке больше не было, поэтому он без лишних раздумий воплотил свою идею в жизнь, после чего погрузился в изучение прихваченной с собой папки.

Налоговую он посещал не так уж часто, но каждый раз это были на редкость нудные раздражающие визиты, не сравнимые по своей бюрократической мощи с его обычной рутиной. Вот и сегодня его отправили полчаса ждать появления неведомой шишки, без которой его вопрос, конечно, никак нельзя было решить. Торчать все это время в здании он не захотел, атмосфера, мягко говоря, не вдохновляла, возвращаться в машину тоже не стал, уж слишком погода была хорошая, и в итоге это ясное светлое утро застало его здесь, на тихой детской площадке, где все было преувеличенно огромным, что, надо заметить, в какой-то степени оказалось ему на руку.

Он уже основательно закопался в очередной юридический акт и даже забыл о странности своего местоположения, когда это самое местоположение начало плавно уносить его куда-то вверх. Произойди это хоть немного резче, Норт бы точно грохнулся вместе со своими бумажками, но движение было настолько медленным, как будто даже осторожным, что он только вздрогнул от испуга и почувствовал праведный гнев при виде того, кто привел карусель в действие.

- Тео, твои эффекты неожиданности когда-нибудь доведут меня до инфаркта!

- Нет, - сказал тот, довольно улыбаясь. – Я знаю меру.

- Оно и видно. Я подумал, землетрясение начинается.

- Без меня развлекаешься?

Тео выглядел чертовски круто в новом замшевом пальто с высоким воротником, которое Норт прикупил ему пару недель назад. Сшитое на заказ, оно делало его просто неотразимым, фигурой, только-только сошедшей с подиума. Норт даже залюбовался на пару мгновений, однако ниточки разговора не упустил.

- Ага. Наслаждаюсь ожиданием ленивой задницы, которая должна подписать мне две бумажки. Слушай, может, прекратишь?

Тео карусель тоже понравилась, но не так, как Норту. Если последний нашел в ней удобную замену скамеечки, то Кроули решил использовать ее по прямому назначению. Он уселся на второй конец верхом, что моментально подняло Норта на нереальную высоту! Он невольно задался вопросом, на кого вообще рассчитывался этот аттракцион: даже у него, довольно высокого мужчины, ноги оказались высоко над землей! Вдобавок, он сидел только на одной стороне (а не верхом, как Тео), что вынудило его крепко вцепиться в поручень одной рукой (вторая не могла совершить предательство и выпустить драгоценные документы), чтобы окончательно не потерять контроль над ситуацией.

- Опять решил в детство поиграть?

- А почему, спрашивается, детям мороженное, карусели, аттракционы и прочие радости жизни, а взрослым только телевизор и алкоголь? Тебе не кажется это несправедливым?

- Знаешь, обычно все довольны.

- Я не доволен. Меня такой расклад не устраивает, Норт, совсем не устраивает.

- Ты хоть представляешь, - Норт снова вознесся к небесам, но воспринял это уже гораздо спокойнее, - как это выглядит со стороны? Два взрослых мужика на детской карусели. Нас даже могут забрать куда-нибудь.

- Вот этим ты меня не возьмешь, - Кроули нисколько не смутился. – Это выглядит куда лучше, чем то, что можно увидеть на пляже.

Норт рассмеялся:

- Вынужден согласиться. Мужики на карусели не выглядят и вполовину так жутко, как некоторые мужики… в стрингах.

- Мои эстетические чувства никогда еще не терпели такого удара, - мрачно подытожил Кроули. – Я неделю спать не мог. Боялся, что снова увижу этот кошмар.

Норт снова покатился со смеху, вспомнив лицо Тео в тот момент, как вдруг их уединение нарушили два мальчика лет десяти-двенадцати, подошедшие к ним с удивленными мордахами:

- Дяденьки, а можно нам покататься?

Норт собирался сказать «конечно» и немедленно освободить карусель, но Кроули опередил его:

- Мы только сели.

Выдал он это с миной до того хмурой, что если бы Норт не знал его хорошенько, подумал бы, что он заявляет это на полном серьезе.

- Пошли уже, - все еще смеясь, Норт двинулся прочь с площадки. – Заявление, блин.

- А что, разве я не прав? – Кроули сдержанно улыбался, продолжая разыгрывать уже провалившуюся комедию. – Чем они лучше нас?

- Да хотя бы тем, что они дети. Это их забавы.

- А мне тоже нравится так забавляться. Почему я тоже не могу…

- Да успокойся уже, - Норт вдруг снова начал ржать. – Я валяюсь с тебя. «Мы только сели». Они этого, наверно, никогда не забудут.

- И поделом.

- Все, я сдаюсь.

И все-таки мечта Кроули сбылась. Хотя с детской площадкой у них отношения не сложились, в парке аттракционов стесняться не было необходимости, и Тео получил возможность повеселиться по полной программе. Норт, который сам затеял это мероприятие, охотно сопутствовал ему повсюду, с удовольствием ел всякую детскую дрянь вроде сладкой ваты и попкорна и, конечно, сопровождал его на всех крутилках, вертелках и прочих выносящих мозг интересных устройствах.

Тут-то и выяснилось, что Тео был весьма чувствителен к подобного рода устройствам (возможно, из-за того, что они в некоторой степени отдаляли его от земли), и в то же время он был в полном восторге, что искренне забавляло Норта, которого подобные вещи почти не цепляли.

В конце концов, они добрались до «Лодки», казавшейся в темноте совсем не впечатляющей, даже немного скучной и старомодной по сравнению с другими навороченными каруселями.

- Вот это точно детский сад, - сделал небрежный вывод Тео, весело хрумкая чипсами. – Чего они так визжат? Разве там страшно?

- Я бы не недооценивал эту штуковину, - разумно заметил Норт. – Она выглядит просто, но… таит в себе великий подвох.

- По виду не скажешь. Но раз ты так говоришь… давай попробуем.

- Ты уверен? Тебе может стать плохо.

- От этой детской карусели? Да ладно тебе.

- Я серьезно, Тео.

- Ты меня спасешь в случае чего. Давай. Хочу узнать, что там за подвох.

Он узнал это в самом скором времени, и нельзя сказать, чтобы это знание очень ему понравилось. Как только «Лодка» достигла своей полной амплитуды и начала вставать при подъеме вертикально, Кроули резко стало не до смеха. Он побелел, как полотно, и с дикой силой вцепился в поручень, на полном серьезе боясь отправиться в смертельный полет. Еще больший ужас он испытал, увидев, что Норт сидит рядом совершенно спокойный, даже не думая за что-то держаться.

- Норт, твою мать, ты что творишь?! Держись!

- Тео, поверь, я никуда не улечу.

- Я сказал: держись!

- Даже если захочу, не смогу улететь. Тут действует непреложный физический закон.

- Срал я на физические законы! Держись, а не то я что-нибудь сделаю!

Исключительно ради его спокойствия Норт сделал вид, будто держится за поручень, хотя в действительности никакой потребности в этом не испытывал.

Таким образом, для Тео эти десять минут стали сущим адом, а для Норта – редкой возможностью поглазеть на бледного перепуганного Кроули. Это зрелище не тревожило его только потому, что страх Тео был совершенно не обоснован, при других обстоятельствах он бы ни за что не допустил подобной ситуации. В то же время он ощущал странную теплоту, видя Кроули в таком состоянии.

Очень редко Тео выказывал слабость или страх, поэтому такие моменты были чрезвычайно ценны для Норта, ибо он знал, что никому, кроме него, Кроули не показал бы этих эмоций. Они странным образом уравнивали их отношения, делали их необыкновенно теплыми, крепкими и просто человеческими. А иногда и здорово смешили, как это было сейчас, например.

По завершении «пыточного проката» Тео одарил «Лодку» долгим пристальным взглядом, над которым Норт расхохотался, а затем повернулся к своему чрезвычайно развеселившемуся спутнику:

- Я начинаю думать, что не только я здесь не человек.

- Ты совершенно прав. Я потомок капитана Крюка. Есть мнение, что он продал душу дьяволу. Так что да. В какой-то степени я не человек.

Тео обхватил его одной рукой за шею и с силой прижал к своему боку:

- Ты непостижимый, Норт. Иногда переживаешь из-за полной ерунды, а на такую жуть – ноль реакции.

- Ну вот такой я, - Норт вырвался, чудом не обронив ни одного зерна попкорна. – Скучный и взрослый.

- Скорее, невероятный и наивный.

- Наивный? Я-то?

- Ну не я же.

- Объясни-ка заявление.

- Да у меня сотня аргументов.

- Начни с первого.

Короче говоря, вечер не терял своего шарма.

Ближе к полуночи все интересные аттракционыуже были испытаны, так что прогулка приняла более спокойный, замедленный характер. Шумный народ и веселые огни навевали приятную расслабленность и желание просто дышать, ни о чем не заботясь и не тревожась.

Заметив справа какой-то любопытный павильон, Кроули попросил Норта подождать несколько минут, на что тот не успел даже отреагировать, так как Тео немедленно скрылся, явно намереваясь отжечь что-то неординарное. Когда он вернулся, Норт только снисходительно рассмеялся: у Кроули на голове был ободок с демонскими рожками, а ему самому он протягивал аксессуар с кошачьими ушками.

- Демон и кот? – осведомился Норт, с некоторым колебанием рассматривая подарок. – Неужели я и правда опущусь до того, что надену это?

- Опустишься, - ласково заверил Кроули, отнимая у него ободок и осторожно водружая на макушку. – Ого…

Норт не видел себя со стороны, но, судя по странно заблестевшим глазам Кроули, вид был… неплохой.

- Это надо запечатлеть.

- Да ни за что!

- И не спорь даже, - Кроули полез в карман за телефоном. – Такого шанса я не упущу.

- Вот это настрой. Тебя сводит с ума мой кошачий образ?

- Угу.

- М-да… По крайней мере, позаботься о том, чтобы этого никто больше не увидел.

- Разумеется. Это соответствует моим интересам даже больше, чем твоим.

В итоге Норт все-таки тоже победил по-своему. Он настоял на совместной фотографии, и, стоит отметить, фотосессия вышла более чем успешной. И не мудрено. Рогатый Кроули в черном замшевом пальто и няшный Норт в костюме-тройке представляли собой незабываемое зрелище. У некоторых пошла бы носом кровь от такой картины, но, к счастью, чувствительных свидетелей поблизости не было, и все обошлось благополучно.

Надо сказать, весь вечер удался на славу. Кроули, наконец, удовлетворил свои «незрелые» запросы, а Норт был доволен тем, что обеспечил ему такую возможность. Оба повеселились от души, оба были радостны и беспечны, как счастливые дети, оба не думали ни о чем постороннем и меньше всего – о завтрашнем дне. А потом начались будни, а с ними и испытание, которое Норт, к своему стыду, не смог перенести достойно.

Ничто не предвещало беды в то спокойное обычное утро. Норт, вставший, как всегда, заблаговременно, неторопливо завтракал на кухне, как вдруг ему показалось, что Кроули разговаривает с кем-то в спальне. К слову говоря, у Норта был необыкновенно острый слух; спальня находилась довольно далеко от кухни, и кто-то другой на его месте, скорее всего, ничего бы не услышал, но он слышал голос Кроули отлично, хоть и не мог разобрать отдельных слов.

В этом, собственно, не было ничего необычного: Кроули много чем занимался, и звонили ему нередко, но что Норта удивило, так это реакция Тео на его внезапное появление в комнате. Он всего лишь хотел забрать свой портфель, а Кроули, стоявший в это время у окна, вздрогнул, резко опустил трубку и выдал несвойственную ему неловкую улыбку:

- Уже уходишь?

- Ага. А ты… все нормально?

- Естественно.

- С кем говорил?

- Да так, с одной знакомой.

Норт не придал этому особого значения, его удивило поведение Кроули, но не насторожило. Он взял портфель, еще раз проверил наличие нужных бумаг и, подойдя к Тео, коротко поцеловал его в щеку:

- До вечера.

- До обеда, - поправил тот, притягивая его к себе и неспешно целуя в щеку. – Никаких вечеров.

- Конечно, конечно, - усмехнулся Норт, направляясь к двери. – От тебя не сбежишь.

Само собой, он и не хотел сбегать. На душе у него было тепло и ясно по пути на работу, а нетипичный утренний эпизод совершенно выветрился из головы. Вот только вспомнить о нем ему предстояло очень скоро.

Спустя два или три дня, проезжая через Ореховый Парк по направлению к Городскому Юридическому Центру, Норт увидел картину, которая стала для него если не ударом, то очень неприятным сюрпризом определенно.

Стоя возле небольшого фонтана, Кроули мило беседовал с какой-то незнакомой молодой женщиной… Ей было лет двадцать семь, не больше, она обладала роскошными светлыми кудрями, была элегантно одета и в целом производила очень эффектное впечатление.

Норт верил Кроули, верил настолько, что находил просто смешным сомневаться в нем, однако в этот момент неприятный укол болезненно пронзил его сердце. Движение на дороге не допускало остановок, поэтому он был вынужден отправиться дальше, продолжая напряженно обдумывать увиденное.

Ему было не по себе: не больно (пока еще), не страшно, но чрезвычайно неспокойно. Он даже хотел позвонить Кроули и немедленно потребовать объяснений, но сдержался. Это бы выглядело нездоровым собственничеством; в конце концов, Кроули не делал ничего особенного, всего лишь разговаривал, Норт и сам постоянно общался с разного рода людьми, среди которых нередко попадались и привлекательные женщины. И все же, как бы он ни убеждал себя, беспокойство не давало ему покоя, поэтому он надеялся, что вечером Кроули сам ему обо всем расскажет.

Это уже давно стало их повседневной традицией: делиться по окончании дня всем пережитым, упуская лишь то, что было абсолютно незначительным. Встречу с этой неизвестной красавицей Норт совсем не считал незначительной и полагал, что Кроули должен относиться к этому так же. Он даже успокоился, уверенный в том, что вечером получит всему объяснение, однако… его ожидания не оправдались.

Кроули вел себя совершенно как обычно, смотрел все теми же лукавыми нежными глазами, но о своей дневной встрече он так и не сказал ни слова. Было мгновение, когда Норт даже усомнился в том, видел ли он в самом деле эту картину, однако он не мог не доверять своему зрению, он действительно видел Кроули в его модном черном пальто с треугольным воротником, в этом не могло быть ни малейших сомнений!

Однако Тео ничего не рассказал, а Норт не смог задать мучивший его вопрос. Он понятия не имел почему. Вероятно, его терзал страх: страх услышать жестокий ответ. Ведь зловещее молчание Кроули давало ему все основания ожидать его…

Он упал духом настолько, что Кроули вскоре заметил произошедшую в нем перемену, засыпал растерянными вопросами, которые Норт перекрыл заверениями в том, что просто сильно устал. Несомненное желание Кроули скрыть свои дневные приключения обескуражило его, навело на поистине безнадежные мысли, от которых у него совершенно пропал аппетит. Наверно, это было исключительной глупостью с его стороны, но он так и не смог заговорить об этом. Так и не смог…

Следующие две недели облегчения не принесли. Первые три дня прошли без всяких подозрительных элементов, а затем у Норта появились основания почувствовать себя еще ужаснее. У Кроули выработалась не существовавшая ранее привычка регулярно общаться с кем-то по смс. Раньше он вообще не признавал подобного рода коммуникаций, удовлетворялся только прямыми звонками, а теперь приклеивался к телефону с таким оживленным и увлеченным видом, что Норт потерял сон.

Больше всего его угнетало то, что Кроули, как правило, немедленно переставал печатать при его появлении, это выглядело вдвойне унизительнее, в особенности потому, что он так и не соизволил ничего объяснить. Норта это ранило невыносимо, ведь они всегда были честны друг с другом. Конечно, вероятный разрыв приводил его в ужас, но еще больнее было от подобного притворства, заставлявшего его чувствовать себя еще более униженным и убитым.

Стоит отметить, в остальное время Кроули вел себя совершенно по-прежнему, даже взгляд его не изменился, выражал все то же тихое обожание и видимую только Норту нагловатую нежность. Однако чем больше времени проходило, тем яснее Норт осознавал причину этого явления.

Несмотря на то, что Кроули больше не любил его (а Норт поверил в это очень легко и быстро), ему было жаль его, поэтому он и старался по возможности смягчить предстоявший ему удар.

Когда Норт пришел к такому выводу, его разобрал горький смех. Кроули, очевидно, не осознавал в полной мере, кем стал для него. Ничто и никто не сможет смягчить его боль. Никогда и никого он не любил так сильно, да что там, он уже давно стал частью Тео, частью его химического состава, без которого жизнь уже не представлялась для него возможной.

Но и продолжать это бессмысленное молчание ему было больше не под силу. Его любовь к Кроули была настолько огромной, что он не желал приковывать его к себе и дальше. Сам он не боялся страданий, но причинять боль или даже самые ничтожные неудобства Тео ему совершенно не хотелось. Он даже не знал, как будет жить без него и сможет ли вообще, но покончить с этой нелепой драмой решил твердо и неумолимо.

По правде говоря, ему следовало сразу решить этот вопрос, а не ждать неведомо чего целых две недели, но, по крайней мере, теперь он точно знал свое положение, представлял ожидавшую его участь и был готов услышать о ней от Кроули достойно и спокойно.

Вернувшись домой пораньше, он, не переодеваясь, прошел в гостиную, сел на диван и замер в тяжелом неподвижном ожидании.

Кроули не было дома. Если раньше это не вызывало никаких отрицательных мыслей, то теперь каждая минута его отсутствия была подобна изощренной психологической пытке. Норт пытался сохранять твердость, но знал, что лишь обманывает самого себя. Твердость, вероятно, поможет ему адекватно проститься с Кроули, но вот дальнейшее его существование она вряд ли облегчит.

А это будет уже не жизнь, а именно существование, Норт отлично понимал это и даже не пытался надеяться на жизнь с чистого листа. Не будет никакого чистого листа. Кроули и был его чистым листом. Потеряв его, он потеряет всё.

Темные мысли не переставали сгущаться в его сознании, когда он услышал за дверью негромкие шаги, а затем легкий стук, словно что-то твердое опустилось на полку. В следующий момент Кроули вошел в гостиную и при виде Норта воскликнул с удивленной улыбкой:

- Глазам не верю! В последний раз ты приходил так рано лет сто назад. Что-то случилось?

От его радостного, совершенно искреннего тона у Норта разнылось сердце, однако, понимая, что им руководила лишь жалость, он встал и серьезно сказал:

- Не нужно этого, Тео. Не надо притворяться. Я всё знаю.

Улыбка ожидаемо сползла с лица Кроули, сменившись озадаченным выражением:

- Что знаешь?

- Я видел тебя с той женщиной две недели назад, - спокойно, без всякой агрессии сказал Норт. – Я думал, ты сам расскажешь, но ты ничего не сказал, и я догадываюсь почему. Не нужно этого, Тео. Жалость мне не поможет. Я все понимаю, чувства приходят и уходят, это нормально. А я всегда желал тебе только счастья. Поэтому не беспокойся обо мне. Я сегодня же уеду, это ведь твой дом. И перепишу его обратно на тебя по первому слову. В конце концов, я никогда не одобрял этой затеи. Так что… тебе не о чем беспокоиться.

Он застыл, высказавшись так сдержанно и уверенно, как только мог, в то время как Кроули тоже молчал, изучая его странным, пугающе пристальным взглядом.

И тут произошло что-то непостижимое.

Вопреки ожиданиям Норта, Кроули не начал ни смущаться, ни оправдываться, ни благодарить, вместо этого он… впал в бешенство. А Кроули всегда злился не так, как обычные люди. Он просто темнел всей своей душой, и эта тьма отражалась в его взгляде таким жутким неистовым огнем, что даже Норту становилось не по себе, когда он видел это устрашающее зрелище (что, к счастью, происходило не часто).

С невероятной быстротой Кроули вылетел за дверь и почти сразу вернулся, держа в руках длинный прямоугольный сверток, напоминавший картину. Не говоря ни слова, он сорвал с предмета серебристую обертку, после чего, грубо швырнув ее на пол, подошел к Норту.

- Смотри! – сказал резко, со сдерживаемой яростью.

Норт посмотрел и сразу ощутил приближение большой беды. Он не ошибся, перед ним действительно была картина, на которой отображалась одна из тех фотографий, что они сделали около месяца назад в парке аттракционов. На ней Кроули был с черными выгнутыми рожками, а он сам – с кошачьими ушами.

Никогда еще ему не приходилось видеть ничего подобного. Картина была выполнена то ли маслом, то ли гуашью, и краски на ней были настолько живыми, насыщенными и яркими, что придавали изображению даже большую реальность, чем сама фотография! Это был настоящий шедевр, и Норт от изумления даже позабыл на несколько мгновений о тяжелой атмосфере, повисшей в гостиной. Однако Кроули ничего не забыл и, отложив картину в сторону, мрачно сказал ему:

- Ее нарисовала та женщина. Я хотел подарить ее тебе завтра, так как завтра – два года как мы вместе. Я часто общался с ней, поскольку ее интересовали многие детали. Тебе ничего не говорил, потому что хотел сделать сюрприз. А ты… Норт, черт возьми, как ты мог так обесценить меня?! Как ты мог прийти к таким выводам?!

- А что мне оставалось?! – Норт тоже разозлился. – Что бы ты подумал на моем месте?!

- Прежде всего, я бы поговорил с тобой! А не варился в котле своих дурацких мыслей!

Норт обреченно махнул рукой, тяжело повалился на диван, закрывая лицо ладонью. Кроули медленно успокаивался, чувствуя уже не злость, а, скорее, бесконечное негодование.

- Я хочу убить тебя, Норт!

- Я не возражаю, - сказал тот тоном, вполне соответствовавшим его словам.

- Ты что, до сих пор не понял? Я ведь живу только ради тебя! Только благодаря тебе! Как ты мог подумать, что я способен бросить тебя ради какой-то женщины?

- Не знаю. Оно само подумалось.

Кроули возвел глаза к потолку, затем подошел к Норту и потянул его вверх:

- Идем.

- Куда? – спросил Норт, вяло поднимаясь. – Тебя разве не бесит один мой вид?

- Помалкивай и делай что говорю.

После совершенной невероятной глупости Норту ничего не оставалось, кроме как последовать его рекомендации.

Кроули перенес его в сад, и как только они оказались возле пруда, в тени величественных густых дубов, обнял его так крепко, что в первый момент Норт чуть не задохнулся. Затем он столкнулся с новой проблемой. У него в горле застряло нечто, напоминавшее крупного ежа, и ему понадобилось некоторое время, чтобы не пасть в глазах Кроули окончательно.

- Чувства приходят и уходят, - бормотал тот ему в ухо сердито и в то же время мягко. – Это твой дом, перепишу обратно… Ты вообще чем думал, когда нес этот бред?

- Прости меня, идиота, - выговорил, наконец, Норт, справившись с голосом. – Я действительно поверил, что надоел тебе.

Кроули чуть отстранился, хмуро и строго посмотрел ему в глаза:

- Что еще мне сделать, чтобы ты понял? То, что между нами, не просто чувства, которые могут прийти и уйти. Это… все равно что жизнь. Без тебя жизнь для меня бесцветна. Да я и не хочу такой жизни. А эта власть принадлежит только тебе. Власть делать меня живым и счастливым. Поэтому не смей больше так глупить.

Норт виновато усмехнулся, чувствуя небывалой силы облегчение. Он был так рад, что даже чувствовал легкую слабость.

- Речь, достойная пафосной голливудской мелодрамы.

- Получить захотел? – осведомился Кроули, хотя его глаза загорелись весельем. – Я прощаю тебя, сам знаешь, я тебе и не такое прощу, но ты должен сделать выводы.

- Я уже сделал, - кивнул Норт серьезно. – Какая бы мелочь меня ни смутила, я буду немедленно требовать объяснений.

- Умный мальчик, - хмыкнул Кроули довольно. – И еще. Перестань уже наконец сомневаться во мне.

- Я сомневаюсь не в тебе. Просто я не уверен в себе. Ведь ты и правда можешь найти кого-нибудь получше.

Кроули снова обнял его с костоломной силой, на что Норт одновременно и скривился, и рассмеялся.

- Все-таки придется наказать тебя, - заявил Кроули, несильно кусая его за шею. – Чтобы вытрахать всю дурь из головы…

Норт только смеялся, вяло отбиваясь, хотя, по правде, разрывать объятия ему совершенно не хотелось. Он был счастлив до корней волос и мозолей на пятках и готов был беситься с Кроули хоть целый день. Как это, собственно, было почти всегда…

Из этой ситуации он вынес то, что, в общем-то, знал всегда, а сейчас получил лишь еще одно подтверждение. Ему невероятно, прямо-таки неслыханно повезло в жизни. А еще…

Да, вариться в котле своих дурацких мыслей он больше ни за что не станет. Иначе в следующий раз Кроули его точно прибьет. С детскими выходками пора завязывать.

Вот только он кое-чего не учел. Последовавшие в скором времени события наглядно показали, что ребенком в их отношениях был далеко не он один.

========== Бонус: Заместитель глупости ==========

Он ударил в землю раскрытой ладонью, и из-под руки поднялся земляной вал. Он рос и рос, пока на исходе не превратился в острые пики, направленные на врага. И никакого закона сохранения материи. Если бы Кроули поднял подобный вал, на месте, откуда он черпал материалы, образовалась бы внушительная яма.

Кроули щёлкнул пультом, прибавляя звук. Сражение шло полным ходом. Красивые спецэффекты, делающие картинку натуральной, да и сюжет увлекательный, без скучных дыр и без отвлечения на романтику. Хотя порой романтику было смотреть приятно, когда они с Нортом сидели вместе перед экраном, а Кроули кивал на изображение и говорил:

- Это мы с тобой.

Когда пошла вторая волна земляных пик, зазвонил телефон. Кроули только голову к нему повернул и вернулся к просмотру фильма. Телефон звонил и звонил, а Норт не спешил брать трубку. Кроули даже на свой мобильник глянул, но экран оставался чёрным. Рингтон закончился. За пределами комнаты шуршал звук льющейся в ванной воды. Долго же Норт плескается. Наверное, хочет преподнести какой-нибудь сюрприз. Кроули сидел перед телевизором, смотрел геройский фильм и размышлял, что же задумала его вторая половинка. В голову лезли всякие глупости из эротических фильмов. Как будто Норт был способен появиться из ванной, благоухая цветами, облачённый в стринги и на ходу виляющий бёдрами, как стрип-танцор. От такого видения у Кроули быстро бы башню сорвало. Да разве дождёшься? Кроули чувствовал себя настоящим извращенцем, когда представлял, как обливает Норта мёдом, а потом облизывает. Как Норт сам себя ласкает испачканными в шоколаде руками, оставляя отчётливые разводы и отпечатки пальцев на теле и постельном белье.

Норт был серьёзным человеком. Он мог согласиться на что-то подобное только хорошенько выпив. Но фантазии просто не имели границ. Кроули уже не так сильно волновало, что происходит на экране телевизора. Он сам готов был заглянуть в ванную и убедиться, что Норт не мажется какими-нибудь интимными снадобьями. Да и с чего бы? Середина дня. Никаких предпосылок к извращённым играм не было. Норт просто вспотел после похода по магазинам и решил ополоснуться. Хотя скорее это не поход был, а побег.

Телефон снова зазвонил. Кроули таки поднялся, взял трубку и ответил:

- Норт Кэндл.

В ответ донеслось только молчание. Кроули слушал собеседника, а собеседник – его.

- Норт? – неуверенно произнёс женский голос.

Она знала голос Норта.

- Он сейчас не может подойти. Ему что-нибудь передать? – спросил Кроули.

- Скажите, что звонила Эшли.

- Хорошо, - согласился Кроули.

Потом они снова молчали в трубку. Когда это стало выглядеть нелепо, Эшли попрощалась:

- Всего доброго.

- Взаимно, - и Кроули нажал «отбой», возвращаясь на диван.

Бой уже заканчивался. «Наш» герой победил, хорошенько избитый, с заплывшим глазом и едва передвигающий ногами. Он так и шёл сгорбившись, и остановился возле дерева, чтобы было за что держаться. Они всегда так делают – дают хорошенько себя отлупить перед тем, как возьмут ноги в руки и зададут перцу злодею. Кроули сидел до самых титров, а потом выключил телевизор и направился к ванной. Он открыл дверь и остановился, держась обеими руками за косяк. Норт тут же отозвался:

- Я скоро.

- Тебе Эшли звонила, - передал Кроули.

- Что? – переспросил Норт и опередил реплику собеседника. – Погоди, ничего не слышно.

Он выключил душ и сдвинул шторку. Выглядел он сногсшибательно. По его выпуклым мышцам скатывались капельки воды. Он блестел весь, словно покрытый бриллиантами. Рельефное тело, как из порно-шоу, где камерой выгодно подчёркиваются все выпуклости. Кроули окинул его всего с ног до головы, но дальше половинки груди ничего, разумеется, не рассмотрел, ибо Норт лишь выглядывал из-за занавески.

- Тебе звонила Эшли, - повторил Кроули. – По-моему, у неё что-то важное, потому что она даже перезвонила.

Норт ответил не сразу, он губы сжал в задумчивости. Эшли – это одна заметная точка в истории его жизни. Норт не стеснялся рассказывать обо всех моментах, которыми мог гордиться или которых стеснялся. Чем больше они откровенничали, тем теснее становились их объятия.

- Что ей было нужно? – поинтересовался Норт.

Эшли – его первая и, видимо, самая сильная любовь, не считая Кроули. Но люди ведь редко всю жизнь остаются верными первой любви.

Кроули усмехнулся:

- У меня чего спрашиваешь? Позвони и спроси у нее.

- Я сейчас, - Норт заволновался. Он исчез за шторкой, потом снова появился, капая водой на пол. Кроули не удержался, подошёл к нему и привстал на цыпочки, чтобы дотянуться до его бицепса. Кроули недоумевал, как при таких коротких ножках у ванны можно настолько высоко подняться, что приходилось даже тянуться до плеча. Кроули лизнул его предплечье, самый рельефный бугор, не отрывая взгляда от его лица. Норт недоуменно дернулся и вдвинулся обратно в пределы ванны:

- Прекрати. Ты что, ребенок?

- В человеческой ипостаси я живу всего-то пару лет. Конечно, я ребенок.

- А мозги у тебя древние. Иди отсюда, - Норт задвинул шторку и включил душ.

- Ладно, - пожал плечами Кроули и вернулся в комнату. Он так и остановился посередине. Ждать здесь ему не хотелось. Заняться готовкой? Одному? Лень. Лучше заказать готовый обед. Кроули принял решение и шагнул вперед, в подпространство. Принесет-ка он готовый обед сам. Только выберет поэкзотичнее.

Кроули, конечно, предполагал, что Норт встретится с Эшли, но никак не ожидал, что он побежит сразу же после изысканной трапезы: положит вилку на стол, подойдет, чтобы поблагодарить Кроули за заботу поцелуем, и скажет:

- Помоешь посуду? Мне надо отъехать.

- К Эшли? – ухватился Кроули.

Норт постоял над ним некоторое время, а потом выдвинул стул из-под стола и сел:

- Что ты имеешь в виду?

- То, что спросил. Тебе позвонила Эшли. Вряд ли она стала бы звонить просто так. Значит, ей что-то нужно, и ты хочешь помочь.

Норт все еще молчал. Хоть бы нашел минутку для объяснений. Хоть бы предупредил, а то сразу: «Мне надо отъехать».

Кроули шумно выдохнул и сунул в рот креветку в кляре, целиком. Огромную креветку, заполнившую весь рот.

- Я не понимаю, к чему все это, - сознался Норт.

Кроули поспешно проглотил наполовину размолотую креветку.

- Я задал простой вопрос. Ты поедешь к Эшли? Это ты начал оправдываться.

- Я не оправдывался.

- Тогда почему сразу не ответил?

- Да, мне нужно с ней встретиться, - ответил Норт. – Что-то не так?

- Захвати на обратном пути чего-нибудь сладкого.

Норт все еще медлил. Наблюдал, как Кроули неторопливо поглощает остатки разложенных блюд, и молчал. Он мог бы сидеть долго, если бы не тревожился из-за задержки. Наверняка же договорился о встрече. Он бы сразу поехал, если бы Кроули не позаботился разложить на столе обед. Возможно, только ради того, чтобы не обидеть, и остался, а то мог вовсе извиниться и пообещать вернуться поскорее.

Кроули проглотил последний кусочек салата и повернул голову к Норту:

- Долго будешь мной любоваться? Идти не собираешься?

- Собираюсь.

- Ну так иди.

- Я скоро вернусь, - сообщил Норт, поднимаясь со стула. Кроули рукой махнул. Сначала съест, потом помоет посуду, раз уж так хочется Норту, и прошвырнётся по улице. Сидеть в закрытом помещении становилось душно без него, даже в просторной, огромной комнате особняка, обставленной в современном стиле с минимумом мебели – хоть лошадь выгуливай.

Вопреки разработанному плану, на улицу Кроули не пошел. Он заглянул в комнату с Янтарным Полотном во всю стену, сел в кресло, повёрнутое к драгоценной стене. Кроули мог смотреть на Полотно бесконечно, как люди смотрят на огонь или блики на воде. Янтарное Полотно успокаивало, вселяло уверенность и вызывало разные интересные мысли. Комната, которая и породила Кроули. Только раз какой-то негодяй полоснул Полотно ножом. Больше Кроули этого не допускал. Более того, Норт, едва узнал, что это за Полотно, тут же поставил сигнализацию на все входы и выходы из этой комнаты, включая окно, поставил решетки и камеры во всех четырех углах и перед дверью снаружи. Кроули посмеивался, конечно, но был тронут заботой возлюбленного.

Время шло. Кроули как будто ощущал его течение, потом повернул голову к окну. Час или даже два он бесцельно тратил время, просто таращась в стену. Он беспокоился. Не знал почему, но беспокоился. Он не смог бы развлекаться без оглядки. Он не пошел бы по магазинам, выискивая что-нибудь интересное, чтобы удивить Норта. Он сидел и осознавал, что не сумел бы отвлечься от навязчивых мыслей, которые уже начинали мариноваться в его голове, в мозгу. Мозг – это огромный дом на холме со всеми коммуникациями, протянутыми под городом, сообщающимися друг с другом и передающими информацию. Мозг Кроули, по сути, был необъятен. И весь этот громадный мозг думал только о Норте, о том, что он убежал сразу после обеда после одного-единственного звонка.

Кроули начал подниматься и исчез, не завершив манёвра. Он очутился на месте сразу же. Чуть в стороне, прячась за толпой людей, перед ресторанчиком-бистро под открытым небом, от которого посетителей отделяли только брезентовые зонтики над столиками. Кроули не искал специально, у него неосознанно получалось распознавать вибрации Норта. Он мог бы найти его, будь он даже на противоположном конце земного шара.

Прямо сейчас Норт сидел за столиком, откинувшись на спинку стула, одну руку положив на столик рядом с чашкой кофе и настукивая пальцами некую мелодию. Напротив Норта сидела женщина. Привлекательная женщина, симпатичная. Казалось, именно таких женщин, безо всяких изъянов берут на главные роли в фильмах. Она не слишком выделялась среди других таких же привлекательных женщин, и грудь у нее не была огромной, и одежды не блистали, вызывая восхищенное удивление у прохожих. На нее вообще посматривали только изредка, и то лишь молодые мужчины, явно находящиеся в свободном полете, не обремененные заботами семейной жизни. Но Кроули видел ее совершенно иначе. И все его волнения нашли центр именно в этой женщине. Все тревоги стекались в нее и ярко светились. Кроули примерился и прыгнул. В следующий миг он уже присел на корточки на крыше самой будки ресторанчика-бистро. Он просто сидел и наблюдал. Норт не станет разворачивать никаких интриг. Ему вообще незачем врать и изворачиваться. Он сам сказал, что едет к Эшли. К этой чертовой Эшли с идеальной фигурой, ничуть не похожей на жердь, коими изобилуют подиумы модных показов. Она была просто женственной. Просто… Он даже не мог словесного определения подобрать. И она была с Нортом.

- Извини, - сказала она и встала первой, одновременно берясь за висящую на спинке стула сумочку.

Норт тут же подскочил, руку к ней протянул и поймал ее запястье:

- Постой. Эшли, подожди, - он ее удерживал до тех пор, пока она вся не обратилась к нему. Только тогда он ее выпустил. – Ты не сердишься?

- Нет, - она с улыбкой покачала головой.

- Извини, что вот так… - он руками развел.

- Столько времени прошло…

Она не закончила фразы. Она наклонилась к нему через все еще разделяющий их столик, а он к ней. Он ее только в щечку чмокнул и тут же отодвинулся обратно, а у Кроули внутри что-то оборвалось. Они просто попрощались. Эшли просто развернулась и пошла к своей машине, а Норт остался. Кроули затаился, будто его мог кто-то раскрыть. Норт уж точно не смотрит по верхам, когда идет по улице. Он знал, что у Кроули завелась такая привычка, но все же жил реальной жизнью, а не шпионской. Норт не был параноиком и не считал, что весь мир следит за ним.

Норт сел в машину и тронул ключи зажигания. Только тогда Кроули исчез с крыши и вернулся в комнату. В их общую комнату на втором этаже особняка на Апрельском холме. В воздухе все еще витал слабый аромат шампуня, тянущийся из открытой двери ванной. Какое удобное изобретение – ванная, приклеенная к комнате. Вряд ли в прежние времена люди вообще думали, что так можно в подобных домищах. А Норт предложил, и они сделали.

Кроули сидел и ждал, а Норт даже не позвонил, чтобы сказать, что едет домой. Только бы он ехал домой.

Норт снова задерживался на работе, снова половину дня провел с клиентом. Про таких проблемных клиентов говорят: «Если что не по его прихоти, по судам затаскает». Терять время и нервы на судебных заседаниях Норт не хотел, поэтому отложил все остальные дела и занимался им одним. По сути, молокосос еще, даже двадцать пять не стукнуло, а он уже командовал всеми, кого замечал. А замечал он на удивление много людей. Он даже секретаря Норта умудрился отправить заваривать другой кофе, на свой вкус, особую марку. Она несчастливо на Норта посмотрела, умоляя его разрешить остаться в офисе, а не бегать по магазинам, но Норт только распорядился исполнить желание клиента во избежание конфликтов из-за ерунды. Никому не удавалось спихнуть этого типа. Даже Билл, лучший друг, только руками помахал перед Нортом, ссылаясь за кучу открытых дел. Не повезло именно Норту. Он без задней мысли этого клиента взял, не зная, что это за человек.

И он задерживался на работе. Он украдкой на часы глянул. Уже должен быть дома и сидеть за ужином с Кроули. А они даже не обедали вместе с самого начала недели. Только Кроули отзванивался, говорил, что сейчас будет, что приготовил особенный обед, как Норт спешил его разочаровать, сказавшись занятым и вообще не в офисе. Он извинялся, а Кроули прощал. Стыдно перед ним. Кроули же всё делает, чтобы у них всё продолжало идти гладко. Норту казалось, что он его просто игнорирует. Но что поделать, если в обеденное время он действительно находился не в офисе, а на предприятии со своим мудреным клиентом.

На телефонный звонок Норт ответил не сразу, заполнял последние строки заявления, которое завтра с утра нужно было отнести судье. До заседания считанные дни оставались. Всё ради клиента. Даже суд сроки подвинул по периодической просьбе клиента и Норта, не желающего давать ни единого повода для упрека. Репутация компании превыше всего. Нехорошо, если с ней начнут судиться всякие высокомерные выскочки с богатыми родителями за спиной. Родителей бы из уравнения убрать, гонора в них значительно поубавится. И тем не менее, Норт всегда оставался вежливым и объяснял столько раз, сколько клиенту было нужно до полного понимания текущего этапа дела.

Норт даже на дисплей не посмотрел, только по зеленой кнопочке полоснул пальцем и сунул телефон между ухом и плечом, обеими руками продолжая стучать по клавиатуре.

- Норт Кэндл, - назвался он.

- Ты еще на работе? – спросил усталый голос.

Норт прекратил печатать, вообще руки от клавиатуры убрал, даже телефон взял и выпрямился на стуле.

- Тео? – он что-то почувствовал. Что-то неладное. – Что-то случилось?

- Ты ведь не с ней?

- Что?

Норт растерялся. Только что голова была забита судами да документами, а тут вдруг загадочная «она».

- Ты на работе? – повторил свой первый вопрос Кроули.

- Да, задержался в офисе, - Норт в монитор компьютера глянул, в уголок, на время посмотрел. – Уже заканчиваю. Осталось заявление заполнить, чтобы завтра с утра только проверить.

Кроули отчётливо выдохнул.

- Тео, - позвал обеспокоенный Норт, - с тобой правда всё в порядке?

- В порядке. Только… - пауза, от которой сердце сжалось и заявление сразу перестало иметь значение, - ужин остыл. А я тебя ждал.

- Прости, я должен был позвонить, - признал вину Норт. – Правда, прости, ладно? Я минут через пятнадцать закончу. Но даже если не закончу, всё брошу и поеду домой.

- Хочешь, я заберу тебя?

- Что? Нет. Как же мне завтра на работу ехать? На переполненном автобусе?

- Я тебя и до работы доставлю, прямо в машину.

- А вдруг промахнёшься?

Знал, что не промахнётся. Кроули никогда не промахивался. У него вся паутина маршрутов была в голове. А если какое-то направление оказывалось неисследованным, он предупреждал, что может и промазать, но все равно не мазал.

- Ты целую неделю от меня отмахиваешься, - спокойно, словно констатируя обычный факт, произнес Кроули.

- Что? – повторил Норт и вовсе от компьютера отвернулся, крутанувшись на стуле. За окном уже темнеть начало, хотя время летнее. – Тео, я же говорил, что на меня клиент насел. Чем скорее я с ним закончу, тем скорее распрощаюсь. Немножко подожди, хорошо?

- Сколько?

- Не знаю. Заседание на послезавтра назначено, а дальше…

- Послезавтра твой выходной, - перебил его Кроули. – Ты в свой выходной побежишь работать?

- Потом я возьму отгул.

- Но почему именно сейчас? Не слишком ли много совпадений?

Норт помолчал, никак не мог ухватить суть.

- Что-то я совсем не пойму, о чем ты говоришь? Чего ты не договариваешь? Скажи прямо.

- Я уже сказал.

- Почему тогда я не услышал?

- Может быть, потому что тебе выгодно не услышать моего вопроса? – надавил Кроули.

В голове отчетливо представилось его посуровевшее лицо. Кроули совершенно точно сердился, но не говорил почему.

- Прошу тебя, давай без шарад, - взмолился Норт. – Я и так уже на пределе. У меня нет желания еще и дома разгадывать загадки.

- Извини.

- Тео! – воскликнул Норт, подозревая, что он вот-вот положит трубку. – Хорошо, я заканчиваю прямо сейчас и еду домой. Просто подожди, ладно?

- Ты можешь заполнить свое заявление. Ужин все равно уже остыл, - сказал Кроули и положил трубку.

Норт чуть не выругался. Кроули снова что-то замыслил. Уж не проверял ли он, где сейчас Норт, чтобы самому что-нибудь сотворить в это время? Норт тут же отказался от этой мысли, вернулся к компьютеру и закрыл все программы. В конечном итоге, он и правда изначально собирался заполнить это заявление завтра. А помимо заявления, закончил комплект документов, который тоже мог бы подождать.

Норт только поправил галстук, прежде чем выйти из кабинета, а при выходе не встретил никого, даже вечерних уборщиков. Все ждали его. Может быть, в офисе остался еще какой-нибудь работяга. Норт просто этого не проверял. Сейчас куда важнее Кроули. Нужно поскорее разобраться, что происходит, не доводить до абсурда. Хотя он и сам хорош, надумал себе невесть что в прошлый раз.

Светофоры как озверели, красный свет на каждом перекрестке. Норт нервно постукивал по рулю и смотрел на меняющиеся огоньки неотрывно. Он подумал заскочить в магазин, прихватить чего-нибудь вкусненького, но Кроули уже позаботился об ужине. Нестрашно, если он остыл. Любую еду можно разогреть, если это не мороженое. И только когда Норт делал последний поворот к холму, из-за которого уже поднимались темнеющие очертания старого дома, он осознал, что стоило бы сразу же перезвонить и расспросить Кроули поподробнее. Он ничего не понимал. Если он где-то напортачил, то должен хотя бы знать, где именно, чтобы всё исправить. Задерживался допоздна? Но он и раньше так делал. Отказывался обедать вместе? Но и прежде порой выходило, что Норт не мог оторваться от работы и перекусывал на ходу сухомяткой и кофе в одноразовом пластиковом стаканчике.

Норт завел машину за автоматические ворота, которые они с Кроули тоже поставили сразу после переезда из квартиры. Он оставил машину под открытым небом и без лишних промедлений направился в дом. Не думая ни о чем, чувствуя нарастающее беспокойство, ринулся вверх по лестнице. На пороге комнаты остановился. На столе, вовсе не предназначенном для обедов, стоял полный ужин, состоящий из двух блюд, не считая запечатанной бутылки вина. Всё это покоилось под прозрачным зонтиком, якобы, против мух. Но Норт не помнил, чтобы в этом доме были мухи или какие-нибудь другие насекомые. Даже комара лишь однажды услышал, а потом его писк истончился и резко пошел вниз, пока не затих совсем. Норт не спрашивал, но точно знал, что это заслуга Кроули. В этом доме он был даже не королем, а богом. Ни одна пылинка не ложилась на стол или подоконник без его ведома.

Комната выглядела настолько пустой, что это чувство распространялось на весь дом. Даже не поискав как следует, Норт понимал, что Кроули нет во всей округе. Не заходя внутрь, он развернулся спиной к стене перед комнатой, откинулся на нее и вытащил телефон. Он слушал долгие гудки и смутно подозревал, что не дождется ответа. Так было вначале, когда Кроули еще не придавал мобильнику большого значения. Он дождался лишь автоответчика, записывающего голосовое сообщение.

- Тео, ответь, - произнес Норт и тут же перезвонил. У него руки затряслись от волнения и непонимания причин такого его поведения. Когда наконец Кроули взял трубку, Норт не дождался его ответа и сразу заговорил:

- Объясни мне, что происходит? Ты ведешь себя странно и отчужденно. Если что-то случилось, просто скажи.

- Я думал, это у тебя что-то случилось, - отозвался Кроули.

- Не ври, - осадил его Норт. – Я говорил не один раз, что на меня насел поганый клиент. Я ему чуть ли не пятки лизать должен, чтобы репутация нашей компании осталась чистой.

- Так ты готов лизать ему пятки?

- Нет! Мы не об этом сейчас говорим.

- Пятки лизать щекотно…

Норт сделал паузу. Он помнил, как Кроули взялся облизывать его пятки, играючи. После первого секса всегда следовала долгая прелюдия ко второму, от которой голову сносило напрочь. И они делали настолько извращенные вещи, что думать потом становилось стыдно. Он тогда тоже Кроули пятки взялся облизать, чтобы он на себе прочувствовал, а он ноги отдернул и не дался. Глупые игры. Предельно глупые.

- Ладно, давай поговорим по душам, - Норт отказался от лавирования.

- Ты дома?

- Как будто ты не знаешь.

- Я не слежу за тобой. Особенно всю последнюю неделю после того звонка.

Норт наморщил лоб, пытаясь вспомнить какой-то определенный звонок.

- Тео… - он не услышал никакого ответа, но Кроули точно ловил каждое его слово, каждый вдох и выдох. – Тео, о каком звонке ты говоришь? Ты ведь не из-за Эшли беспокоишься?

Снова молчание. Кажется, Норт попал в точку. А он думал, что не давал ни единого повода для сомнений. Эшли ему больше не звонила. Она вообще не заглядывала в эту часть города. Эшли, что таки вышла замуж и быстро развелась. Много бы Норт отдал, согласись она выйти за него пять лет назад, но только не сейчас.

- Тео, возвращайся домой сейчас же, - скомандовал он.

- Зачем? Я хочу посмотреть, как зажигаются огни.

- Я сказал: немедленно!

- Зачем?! – так же на повышенных тонах рявкнул Кроули.

Он злился. Возможно, Кроули не хотел возвращаться, ибо опасался сделать что-нибудь плохое. Но Норт знал, что он не причинит ему боли. Оставалась Эшли. Но вместо того, чтобы мчаться мстить ей, Кроули переживал в одиночестве. Никакие слова не могли разубедить его в собственных скоропалительных выводах.

- Хорошо, - выдохнул Норт. – Можешь сидеть там и дуться, только выполни одну мою просьбу.

- Какую?

Наверное, он ждал, что Норт закажет что-то невыполнимое, вроде «достать звезду с неба». А Норт выразил самую обычную, приземленную просьбу:

- Завтра за пять минут до двенадцати сядь за дальний столик. Я приду.

Кроули молчал, мотал на ус, даже не уточнил, поэтому Норт сам дал координаты:

- Кафе «Олерн». Это на юго-западе по пятьдесят четвертому…

- Я знаю, где это, - перебил Кроули. – Я приду.

- А домой ты придешь?

- Вернусь попозже.

Кажется, Кроули немного смягчился. Завтра Норт, даже вызвав негодование у своего клиента, выкроит час для личных дел. В конечном итоге, он так много времени посвятил работе, что имел полное право урвать немного и для себя.

- Я разогрею ужин. Выглядит очень вкусно, - пообещал Норт.

- Я приду, - подтвердил Кроули.

- Поторопись, потому что я уже начинаю разогревать и не возьму в рот ни крошки, пока ты не вернешься.

Кроули не ответил. Вместо повторного заверения он положил трубку. Норт слушал короткие гудки, пока они не сменились тишиной. Кроули был не просто не в духе, он пребывал в бешенстве. И виной всему тот невинный звонок. Как можно было надумать из него столько небылиц? Норт не понимал. С другой стороны, он тоже не лучше. Из того события он почерпнул основное правило совместной жизни: не делать выводов, основанных на пустых фантазиях.

Кроулипришел в назначенный час и занял самый дальний столик. Стулья стояли спинками друг к другу, отделенные только непрозрачными перегородками. Обычная кафешка для обычных клиентов. Кроули только чай заказал с мятой и потягивал его без особого удовольствия. От беспокойства и зачатка разочарования не хотелось есть, не хотелось спать, не хотелось смотреть забавные фильмы или откровенничать. Ужин прошел в полном молчании. Норт только спрашивал, нужно ли Кроули что-нибудь подать.

Кроули впервые испытывал это чувство полного бессилия и горечи и не понимал его. Сначала ему было любопытно, потом тревожно, затем взыграла злость, но он не сделал ничего, ибо Норт не одобрял насилия над человеком. Особенно над человеком, которого когда-то любил. Эшли была его первой любовью и, возможно, после встречи с ней, чувство снова дало о себе знать. Первая любовь самая запоминающаяся. Даже если человек разлюбил своего первого партнера, он все равно продолжает о нем думать и с улыбкой делится с друзьями за обычным разговором. Но если первая любовь не забывается, не значит ли это, что она и есть самая настоящая?

Норт появился ровно в двенадцать, хотя велел явиться без пяти. Кроули подготовил упрек и замер с чашкой в руке. Норт придержал дверь для женщины. Для той самой чертовой первой любви. Эшли во всем своем женственном величии плавно проследовала к столику, на который указывал Норт. Они шли к нему. Кроули заволновался. Сейчас Норт объявит, что хочет расстаться, потому что любит ее. Кроули слишком сильно сдавил чашку – и с громким треском она разлетелась на осколки. А он только взгляд к коленям опустил, по которым разливался горячий чай.

Ни за что не позволит оставить себя в дураках. Кроули уже хотел исчезнуть, как Эшли остановилась, не дойдя до его столика двух шагов. Она села за соседний, на учтиво выдвинутый для нее стул, затем Норт, совершенно не замечая Кроули, обошел стол и сел напротив нее. Они оба были скрыты от него перегородкой, слышны были только звуки. Каждый звук Кроули жадно ловил и усиливал через какие-то неведомые фильтры. Словно сама земля отзывалась на колебания воздуха и передавала ему очищенный от всяческих примесей звук.

- Я не ожидала, что ты все-таки перезвонишь, - первой заговорила Эшли.

- Не хотел, чтобы между нами оставались недопонимания.

- Я думала, ты мне все ясно сказал в прошлый раз.

- Сказал, - Норт отхлебнул из чашки, принесенной официанткой. – А потом засомневался.

Эшли тоже сделала глоток и подхватила беседу:

- То есть, ты все-таки решил дать мне еще один шанс? Мне слишком много времени понадобилось, чтобы осознать истину и соскучиться по тебе. Я раньше этого не понимала, но ты стоишь десятка тех разодетых мужчин. Наверное, только с годами человек понимает, что самое ценное в жизни. Я тогда хотела поверить в тот вздор, что мне сказали о тебе. Это было, наверно, одной из худших моих ошибок.

- Говоришь, как старушка, - поддразнил ее Норт.

- Да, но я не имею в виду мудрость от старости…

- Да, я понял.

Эшли действительно была молода и красива. Она олицетворяла собой идеал женщины. Не модель и не сварливая старуха. Из нее, наверное, вышла бы хорошая мать. Но в ней не было верности, раз она бросила Норта из-за каких-то упомянутых разодетых мужчин. Она просто недостойна его.

- Эшли, - Норт не позволил ей вставить очередную реплику, - я хочу, чтобы ты знала: всё, что было между нами, давно в прошлом. Ты очень привлекательная женщина, но для меня ты просто друг.

Она молчала. Кроули молчал, все еще не двигаясь, ловя каждый вздох с соседнего столика за перегородкой.

- Я долго думал о наших с тобой отношениях, правда, - продолжил Норт, - и думаю, что должен быть честен с тобой до конца, чтобы ты не питала надежды.

- Ты встретил другую? – спросила она, показалось, что с сожалением. Не с душившим разочарованием, которое испытывал Кроули всю последнюю неделю, усиливающимся с каждым днем.

- Я встретил человека, которого действительно люблю. Это не мимолетная влюбленность, Эшли. Я чувствую, что стану никем без него. Я боюсь даже подумать, что однажды мы можем расстаться, - Норт волновался, отпил большой глоток, громко сглотнул и продолжил. – Это чувство… оно как уютный дом посреди нескончаемой пурги. Возвращаясь домой, я знаю, что всегда буду тепло встречен и понят, как бы ни напортачил. Я скучаю без этой нежности, которой окружен. Даже сейчас, когда на меня насел клиент, я постоянно отвлекаюсь, думая, какой ерундой мы займемся вечером.

- Ерундой? – усмехнулась Эшли. Она уже приняла. Кроули выдохнул с облегчением и опустил веки. Только штаны неприятно льнули к бедрам и коленям из-за пролитого чая.

- Чем угодно, лишь бы вместе, - подтвердил Норт.

- Почему же сразу не сказал, что шансов у меня никаких? – мягко упрекнула она.

- Ой, у вас чашка разбилась! – ворвался в эту идиллию посторонний голос, как гром среди ясного неба. Норт с Эшли примолкли, а Кроули поднял глаза на официантку с двумя тарелками в руках. – Простите, я сейчас же приберусь. Вам принести еще что-нибудь?

- Полотенце, пожалуйста, - произнес Кроули через силу, чрезвычайно вежливо, - колени вытереть.

- Один момент, - официантка поспешно убежала.

За соседним столиком тоже стояла тишина. И Кроули молчал. Все они словно сидели за одним столом и испытывали неловкость.

- Я пойду, Норт, - первой оживила обстановку Эшли. Расстроенная Эшли, а Норт за ней следом поднялся. – Я не буду целовать тебя на прощанье. Береги свои губы для нее.

Кроули отчетливо представил улыбку на ее лице. Она просто обязана была улыбнуться.

- До свидания, Эшли.

- И звонить тебе я тоже больше не буду, - перед уходом сказала она. – Если что, мой номер у тебя есть. Да и без номера отыскать сможешь.

- Я удалю твой номер, - сообщил Норт. – Ты ведь не обидишься на меня из-за этого?

- Она ревнивая?

- Нет. Просто я не хочу давать ни единого повода для беспокойства.

- Хорошо, - она задержалась еще ненадолго, а потом просто пошла. Лишь на пороге она повернулась и помахала рукой. Норт ответил ей тем же.

Они оба сидели неподвижно. Официантка принесла ему полотенце. Бесполезно, потому что чай уже пропитал ткань брюк. Было мокро, но все равно приятно. Хорошо лишь от того, что вся надуманная измена оказалась недоразумением.

- Сильно обжегся? – спросил Норт из-за перегородки.

- Нет, - ответил Кроули. – Откуда ты знаешь, что я облился чаем?

- Я видел чайную чашку у тебя в руке, когда шел между столиками.

- Еще вопрос.

- Какой? – все так же, не сдвигаясь с места, поинтересовался Норт.

- А если бы столик, за которым ты сидишь, оказался занят?

Норт помедлил с ответом. Он отпил несколько глотков, поставил чашку на стол и снова задумался. Кроули не торопил, просто ждал, не ощущая и толики прежней угнетающей атмосферы.

- Ты знаешь… - наконец произнес Норт, - ума не приложу.

========== Бонус: Пьяная месть ==========

В этот ресторан было не так-то легко попасть. Заведение, что называется, для элиты, с дорогущей обстановкой, потрясающей кухней и качественной развлекательной программой. Здесь даже знаменитости выступали, и в этот вечер тоже вроде бы ожидалось выступление какой-то заметной звезды.

Норт и Кроули никак не ожидали, что Алан Гранж – тот самый дотошный клиент, из-за которого Норт в последнее время чуть ли не ночевал в офисе – решит отметить успешное завершение всех судебных перипетий столь щедро и бурно. Приглашены были многие подчиненные Норта, все, кто принимал хоть какое-то участие в деле, даже секретарша, бегавшая за особым кофе, а также друзья Гранжа и Тео, без которого Норт никогда не посещал подобные мероприятия.

Атмосфера была самой что ни на есть приподнятой. Все пили, смеялись, травили анекдоты и, конечно, поднимали бесчисленные бокалы за выдающийся успех Норта и здоровье Алана.

Норт в кои веки по-настоящему расслабился, чему, конечно, в немалой степени поспособствовал алкоголь, но и радость от завершения нервозного дела тоже. По правую руку от него сидел довольный сияющий Алан, по левую – увлеченный интересными блюдами Тео.

Норт особо не участвовал в беседе, больше слушал, нередко посмеиваясь над рассказами коллег, и расслабленно тянул винишко из пузатого бокала. Дорогое винишко, славное, от которого в голове все приятно размягчалось, теряя острые углы.

Тем не менее, он никак не мог избавиться от ощущения, что во всем происходящем есть что-то странное, выбивающееся из привычного ряда. Он долго размышлял и внезапно понял! Гранж! Он определенно вел себя… необычно. Норт еще ни разу не видел его таким веселым, вежливым, чуть ли не покладистым, впервые заметил, что парнишка-то, оказывается, не такой уж и противный, и даже внешность у него весьма привлекательная, вот только…

Почему-то все эти внезапно проснувшиеся прелести были сосредоточены только на нем, на Норте. Более того, Гранж как будто даже не замечал остальных. Рассказывая что-то, смотрел только на Норта, все время подкладывал ему что-то в тарелку, ни на минуту не отлипал от него и улыбался, словно Чеширский кот: как-то заискивающе и в то же время… жадно?

Норт был пьян и весьма и потому, ни о чем не думая, уставился на него во все глаза, сосредоточенно думая. Он все ещё не верил, но и утверждать обратное больше не мог. А стоило ему глянуть на Кроули… Твою ж мать… Так вот как выглядит ужас летящей ночи.

Кроули, естественно, тоже выпил, но то, что Норт осознал только сейчас, до него, похоже, дошло гораздо раньше. Это было видно по степени затемнения его физиономии. Закончилась немая сцена вполне предсказуемо. Алан, в конце концов, посягнул на святое: он обнял Норта одной рукой за плечи! Норт отреагировал раньше, чем разверзлась бездна: он вскочил и, коротко извинившись, дернулся в уборную, благо, приглядел ее еще при входе. Он не видел, следуют за ним или нет, да и не слишком интересовался. Главное – избежать взрыва.

Уборные здесь тоже были с пафосом: просторные, выложенные какими-то сверкающими бронзовыми плитами, с сияющими раковинами и кристально чистыми зеркалами. Не успел Норт сполоснуть лицо, как дверь снова распахнулась, впуская… ну да… конечно, ужас летящей ночи, кого же еще.

- Я не виноват! – тут же выпалил Норт, почему-то именно так себя и ощущая. – Я и теперь не уверен! Может, он просто выпил и…

- Да он терся возле тебя почти два месяца! – Кроули ожидаемо бесился. – Завтраки, обеды, ужины… да это же было очевидно!

- Да не фига не было очевидно! Так просто складывалось!

- Ты себя-то слышишь?

- Да я и подумать не мог! Он вечно мне мозг выносил! Так разве выражают такие вещи?

- Гадкий щенок, - Кроули напряженно выдохнул. – Я и сам не подозревал…

- Может, мы путаем, а? Я ведь ему помог, благодарность и все такое…

- А глазки зачем строит?!

- У нас в последнее время какой-то ревнивый период. Куча ревняков на пустом месте. Может, в этот раз тоже?

- Точно не в этот.

Он вдруг бросил взгляд в сторону двери, резко схватил Норта за руку и утащил в одну из широких благоухающих кабинок. Едва они заперлись, как кто-то вошел, но разглядеть, кто именно, не представлялось возможным, дверца поднималась почти под самый потолок.

- Это еще зачем? – прошипел Норт, не понимая, зачем Кроули так тесно прижимает его к стенке, места ведь было до фига.

- За этим, - Кроули развернул его лицом к стене, грубо срывая с его плеч дорогой пиджак, а потом стаскивая и рубашку (ценой полетевших в разные стороны пуговиц).

- Остановись, идиот!

Норт требовал, а хотел другого. От жестких поцелуев Кроули в шею и плечи ему быстро затмевало рассудок, было, сука, хорошо, даже слишком с учетом того, где они сейчас находились, а дальше…

Тео сорвало крышку, а Норт был, в принципе, за. Он понимал, что творит что-то абсолютно ненормальное, однако охотно облизал пальцы Тео и послушно прогнулся, когда тот слегка надавил ему на лопатки. Первый толчок отозвался острой болью, Норт вцепился зубами в собственную руку, чтобы не издать ни звука, а потом Кроули еще плотнее впечатал его собственным телом в стену и толкнулся снова, глубже и, твою мать, точнее… О да, точнее. Норт хрипло застонал, уплывая в туман от удовольствия, но далеко уплыть не удалось. Агрессивный Кроули был великолепен, от его напора хотелось орать, а Норт даже стонов не мог себе позволить! Вот только… не особо получалось.

Он-то пытался сдерживаться, кусая до синяков несчастную руку, но Кроули иногда делал паузы, мучая его, а потом врывался так неожиданно и сладко, что Норт просто не успевал взять ситуацию под контроль. И стонал… боясь даже представить, насколько громко и развратно. А Кроули как будто этого и добивался! Будто нарочно делал всё, чтобы Норт вконец сошел с ума и совершенно перестал себя контролировать!

У них был свидетель, в этом нельзя было сомневаться, и это одновременно вызывало и страшный стыд, и… какое-то извращенное удвоенное удовольствие.

- Норт… - прохрипел Кроули, как показалось Норту, чересчур громко, чем следовало, - скажи мне, что мне сделать?

- Придурок, - выдал Норт, снова издавая глухой стон, - хватит издеваться!

- Скажи, а не то снова замучаю! Помнишь? Как вчера, когда ты домой вернулся…

- Отвали!

- Уверен? – снова жесткое проникновение и сладкий стон на всю уборную. – Норт…

- Тео, сделай мне хорошо, говнюк…

И Тео сделал. Ну, еще бы. И как только тяжелое дыхание стало восстанавливаться, они услышали, как дверь уборной тихонько прикрылась. Кто бы ни стал свидетелем их безумия, этому человеку можно было только посочувствовать. Кое-как приведя себя в порядок, они вышли и коротко переглянулись.

По всем правилам Норт должен был начать возмущаться (не сильно, конечно), а Кроули шутливо отбиваться, но… Норт ведь был пьян. Поэтому он только улыбался. Довольно так, мягонько, так, что Кроули едва второй круг не затеял. Но все-таки сдержался. Ладно, все же дома удобнее, а своей цели он уже добился.

Они вернулись в Апрельскую Долину далеко за полночь, и Норт, выбравшись из машины, вдруг вспомнил ситуацию с Аланом.

- Слушай, тебе не показалось странным? Алан поначалу от меня не отлипал, а потом весь вечер боялся глаз поднять. Сидел, как тучка, всю ночь. Не понимаю.

- Ничего странного, - пожал плечами Кроули, направляясь к дому.

- Подожди, - Норт остановился. – Уж не хочешь ли ты сказать, что человек, который зашел после нас в уборную…

- Ага, - Кроули коварно усмехнулся, глядя на него без всякого сознания своей вины.

- Ну ты и подлец, - протянул Норт с ошеломленной улыбкой. – Мне уже страшно.

- А то, - гордо ответил Кроули, снова пожимая плечами. – Я ведь тебе сказал однажды: мое лучше не трогать.

- Готовься, - сказал Норт многообещающе. – Мое намерено взять реванш.

- Хочешь еще один круг в общественном туалете?

- Может, когда-нибудь…

- Черт… если бы алкоголь не был так вреден…

- И не рассчитывай!

- Хм… - задумчиво протянул Кроули. - Знаешь, у меня есть одна грязная мечта…

- И какая? – заинтересовался Норт.

- Хочу увидеть тебя… в стрингах.

- …