Хранитель ключей (СИ) [Воль] (fb2) читать онлайн

Воль Хранитель ключей

Вместо последнего слова

«Я скажу всего пару слов перед концом. Мне страшно. Я ненавижу. И я не стану героем. Такова моя участь в этом мире. Надеюсь, моя жертва не пропадёт напрасно».

Вступление

Безграничная Вселенная, в её нутре миллиарды газов, столько грязи, осколков, гнили, холода и пламени. В ней жизнь мертва, а смерть злорадствует и затаскивает в себя всё живое. Живое хочет быть похожим на смерть. Вечным. Сильным. Неподвластным. И таким же огромным, как Мироздание, которое никому ничего не обязано. Которое даже не подумало объяснить свои замыслы. Оно просто есть. И оно просто наблюдает, как и в этот трагический, смотря для кого, момент.

Десятки космических кораблей, использующих маскировку, были обнаружены и взяты в кольцо другими, более мощными и оснащёнными. Короткий разговор между главными капитанами, попытки пиратов напасть на тех, кто внутри кольца; напряжённая ситуация… Можно было бы избежать этого кровавого конфликта, если бы… если бы… не было так много ненависти между двумя планетарными расами. Хотя нет… Их нельзя назвать даже планетарными. Они давно расселись по разным звёздным системам, рыскают теперь туда-сюда и думают, что можно основать, добыть, разработать и модернизировать. Они те ещё конкуренты. Непримиримые. Бесстрашные. Волевые. И очень амбициозные.

Приглядитесь получше к ситуации, разворачивавшейся перед вами. Десяток кораблей хотят взять в плен. Для чего? Почему сразу не начали обстрел? Почему так осторожно подлетают и состыкуются пираты, отдельные космические группировки, бесстрашно полезших в самое пекло?

Почему за экранами и лобовыми пластинами капитаны бледны, насколько позволяют цвета их кожи? Почему они с напряжением смотрят на рядовых и сослуживцев? Почему капитан, оказавшийся в окружении, закрывая глаза, отдаёт трагический приказ: «огонь»? Без обсуждений. Без примирений. Он был готов положить всех порученных солдат на смерть. И положил.

Приказ исполнили беспрекословно.

Десятки кораблей соединились в ещё одно кольцо внутри и, состыковавшись, закрутились и пустили огонь первыми, желая выбраться из напасти. Лучи взрывали вражеские корабли. Полыхали. Детонировали. Гибли живые. Гибли семейные. Гибли одиночки. Матери. Отцы. Чьи-то дети. За смерть. За нацию. За будущее. Каждый. С каждой из сторон.

Помните ещё тех пиратов? У них маленькие корабли, самые шустрые из всех. Разделились на два отряда. Первые ловко маневрировали в кольцах, подрывали врагов. Вторые оказались под боем и стали ловить то, что падало и оставалось целым от взрывов. Они были всех цветов Мироздания, искрящиеся, тёмные, ядовитые, наэлектризованные. Одна ошибка. Точечный удар. И корабли, что были взяты в кольцо, стали взрываться сами по себе, будто бы началась цепная реакция.

Представьте масштаб! Даже те, кто взял тех в кольцо, решили не рисковать, стали отлетать. Космический огонь перебрасывался с одного корабля на другой, начинался пожар такого масштаба, который ещё это межзвёздное пространство не видело.

Становилось опасно. Пираты улетали всё дальше и ниже. Придавливались остатками мусора, бортов, трупами, обглоданными, где-то уцелевшими. Эти трупы были облачены в разноцветную амуницию Тот, кто оставался жив, почти без сил старался ухватить в космосе огромные сундуки. Как раз-таки то, что было нужно врагам. Один такой солдат неплохо справлялся с небольшим корабликом пиратов, однако скорости не доставало. Да и не повоюешь с такой ношей! Коробы падали кометами, обрастали льдом и камнями, разлетались по всему Мирозданию на зло двум нациям.

Но это уже не важно. Главное, куда полетел один из таких коробов.

Пролетал он спутники и планеты, не притягивался, летел неизвестно куда, долго и быстро, наращивая скорость и силу. Пылая белым огнём.

Говорят, чем холодней в космосе цвета, тем горячее предмет. Так и здесь. Сундук не дробило температурой, не слетали замки, он становился быстрее и опасней, врезался, менял траекторию раз за разом. И оставался никому незаметен. Он полетел так, как будто знал, куда хотел прибыть, будто обладал особой волей. Но это не так. Просто так сложились обстоятельства.

В мгновения ока начался обратный процесс. Части камня стали крошиться, короб освобождался от кожуры, защищавшей всё его опасное путешествие. Долетал до места прибытия. До самой Солнечной системы.

Глава 1. «Сон»

— Ты всех ненавидишь! — недовольно буркнул молодой парень восемнадцати лет, восседая на четвёртой парте второго ряда. За этой же партой сидела темноволосая стройная девушка, смотрящая на говорившего с пренебрежением. Она отличалась от многих подростков тяжёлым, выразительным взглядом. Была бледной. Губы пухлые, но уголки опущены вечно вниз. Хмурая. Недовольная. Высокомерная. Список можно продолжать бесконечно. — Хорошо, что нам осталось учиться всего год.

Девушка не ответила на вымученные слова одноклассника. В классе снова стояла напряжённая атмосфера. На неё смотрели с нескрываем осуждением; после такого вряд ли кто-то окажет услугу. Хорошо, что в кабинете не было учителя — вышел по своим делам.

— Из-за тебя мы все получили двойки, — закусила губу полненькая девушка. Можно было бы назвать её миленькой, добренькой, но… в её глазах виднелись черти, устраивающие каждую ночь вечеринку. На её лице было изображено куда больше презрения и высокомерия, чем у короткостриженой героини, сидящей за предпоследней партой последние несколько лет. — Могла бы напомнить.

— Я тебе мать или календарь? — не выдержала темноволосая и окинула всю компанию холодным взглядом, сжала губы и положила руки на грудь крестом. Она слегка откинулась на спинку стула и теперь походила на королеву. — Вы, наверно, что-то перепутали. Раз молчу, ни с кем не препираюсь, то на меня можно свалить всю работу? Как и договаривались: сделала только свою часть.

— Так не по-дружески, — снова начал парень, что говорил в начале.

— Меня от такой дружбы что-то передёргивает. Давайте закроем тему? Я поняла, что работать в команде — это не моё, — надменно ответила девушка и показательно поморщилась, будто бы съела целый лимон.

Одноклассники хватали ртом воздух и ничего не могли сказать на злую усмешку девушки; такого человека проще ненавидеть, чем понимать и терпеть.

Та уже упёрлась взглядом-самоотречением в окно, за которым уже летали бардовые листья. Мокрые. Пахнущие. Вызывающие воспоминания весьма несчастливого характера.

***

Она носила почти всегда чёрно-белые вещи. Одевалась строго. Без излишеств. В дорогую одежду. Лакированные ботинки, рюкзаки от всемирно известных брендов, белые, абсолютно белые рубашки и футболки — всё это составляло скучный гардероб. Она была самодостаточна, независима, обижена на полмира. Не жаждала особо общества, жила сама по себе, однако не была против социума. Она не поддавалась влиянию и доминации, отвергала несправедливость и дурные привычки. Занималась многим по жизни: бегала на стадионе, занималась скалолазанием в летнее время, играла в большой теннис по воскресеньям. Об этом никто не знал. В школе вела закрытую жизнь, чтобы не выделяться и не ловить заинтересованные взгляды.

Девушка была в какой-то мере слабой от возложенной ответственности. Ей хотелось скрыться. Исчезнуть от этого крученыховского¹ мира.

Она не ратовала за мир во всём мире, признавала войны, понимала исторические процессы, не кричала, чтобы все конфликты прекратились и человек зажил в строе, подобному социализму. Она занималась программированием, взламывала устройства, мастерила разные вещи, создавала сайты за деньги, моделировала, работала с 3D принтерами, пила чай с малиной и ненавидела поэзию. Ей хотелось отказаться и от чувств, но, к сожалению, каждый новый день вытряхивал на неё несправедливость, озлобленность, усталость.

Странный человек со сформированной личностью. Почти гений. Почти. Непонятный. Скрытный. Достойный стать героем нашей истории. Стать частью этого Мироздания.

***

Анастасия шла по лужам домой. По асфальту, особенно по неровным дорогам, текли реки грязной воды. Небо было затянуто тучами, и всё, как обычно: холодно, пар изо рта, люди жмут руки к телу и пробиваются через крупные капли ледяного дождя. Перед девушкой открывался вид на хмурый Хабаровск.

«Наконец-то люди перестали беспричинно улыбаться», — думала она, ровно шагая до своего офиса, подземелья или, как его ещё называют, убежища. Мини-офиса на первом этаже девятиэтажного дома, вход к которому был с улицы, отдельный, чтобы не сталкиваться с жильцами дома. Это место давно пустовало, года четыре.

Сначала здесь было рекламное агентство, после что-то случилось, хозяин разорился, попал на десятки исков. Собственность сохранил. Подумал, что можно сдать в аренду, однако быстро найти идиота не получилось, того, кто бы позарился на запрятанное место от проходимцев. Напротив бывшего агентства жил, точнее существовал, главный офис «Билайна» по Хабаровску, а он зачах, сгнил и оставался горьким бельмом для жильцов дома и для хозяина помещений. И вот, спустя четыре года появляется новый арендатор. Несовершеннолетняя девушка.

За её спиной стоял серьёзный во всех смыслах мужчина лет сорока-сорока пяти в дорогом классическом костюме. Он молча просматривал договор об аренде помещения, консультировал по эксплуатации и прочее… Они выглядели как незнакомцы, доверявшие друг другу, находились в терпимых отношениях. С лёгким напряжением. Оба. Но мужчина больше с огорчением, грустью и разочарованием. Под конец встречи его руки взмокли. Когда поставили все подписи, а мужчина всё проверил, показалось, что он постарел на много лет.

— Ты теперь большая. Я выполнил условие сделки, — произнёс он, и вольнолюбивый, властный тон, присутствовавший во взгляде, рассыпался.

— Хорошо. Так всем будет лучше, — Анастасия кивнула сдержанно, сложила в особую папку все документы, а саму папку — в чёрный портфель. Пожала руку арендодателю и пожелала вновь пройти по ранее четырёхкомнатной квартире.

— Могу спросить, откуда у вас деньги на аренду? У вас вроде бы и бизнеса нет своего, — поинтересовался арендодатель, с любопытством поглядывая на обоих.

— Я ипэшник, мне нужно пространство, где буду воплощать в жизнь различные проекты, — коротко ответила не по годам развитая и серьёзная девушка, одетая во всё чёрное. Этот цвет сидел на ней идеально, высвечивал в ней мертвеца, давал больше лет и основательности. Мужчина, сдающий место в аренду, заметил, как, находясь в тени помещений, облачённая в чёрном девушка на последнем слове на мгновение усмехнулась. Глаза озарились безумной вспышкой света. Уголки рта познали не только хмурость.

— Если всё кончено, я направлюсь на работу. Встретимся позже, — оповестил мужчина и пошёл прочь из помещения.

— Позвольте спросить, а кто он вам?

— Не имеет значения. Теперь я возьмусь за это место, — усмешка давно исчезла. Анастасия стала ещё серьёзней. Она сфотографировала помещения, записала размеры в тёмных блокнот и отправилась моделировать арендованную площадь, чтобы после сделать ремонт.

И вновь тот дождливый день, наставший спустя шесть месяцев после оговариваемой сделки. Темнело. Холодало. Люди облачались в несколько слоёв одежды.

Девушка дошла до убежища, открыла его сначала магнитным ключом, снимая сигнализацию, после — другим ключом, чтобы поднять решётку, третьим отворила главную дверь. И вошла в тёмное помещение, окутанное мрачными тайнами.

Входная группа у офиса была небольшой. Здесь стояли шкафы, в которых висела вся верхняя одежда, которая могла пригодиться на весь год, тоже самое и с комодом, в котором помещалась обувь.

В специальную подставку опустился прозрачный зонт, из шкафчика белой тумбочки досталось полотенце для волос. Девушка, уже раздетая, неровной, уставшей походкой вошла в общий зал, соединявший небольшую кухню и две другие комнаты, закрытые на замки.

Во всех комнатах стояла относительная чистота. У дальней стены располагалась большая прозрачная доска, предназначенная для заметок маркерами. На ней уже было прикреплено несколько странных фотографий. Всё было дорого и роскошно. Стеклянный круглый стол вокруг кожаных широких кресел, между которыми помещались рассыпчатые зелёные тушки-антистрессы, был завален учебниками, тетрадями, на которых лежал мощный ноутбук и несколько планшетов. За этим столом, что было видно, и ели, и работали — об этом говорили кофейные подтёки на стекле, оставшиеся от кружек. Зал был выполнен в бело-синих тонах, и лишь кресла-мешки да зелёные кактусы, находящие на подоконниках, оживляли атмосферу, напоминавшую операционную.

С первого взгляда можно сказать, что Анастасия жила здесь в одиночестве. Все предметы были выполнены в одном минималистическом стиле; кухня или спальня обладали особой энергетикой, будто бы хозяйка помещения ни к чему не прикасалась, а лишь дышала спокойствием и подправляла неровно развешанные фотографии. Вроде бы дом, но и настоящий офис.

Хозяин нежилых комнат иногда приходил, смотрел на решётку, звонил, насильно проходил и смотрел, что творилось там, ничего не находил, только удивлялся. Как эта несовершеннолетняя получает прибыль? Что делает здесь? Живёт? Не легче ли снять квартиру? Но мало кто знал, что Анастасия здесь работает и получает достаточно, чтобы самостоятельно платить аренду, жить здесь и не заботиться о предрассудках.

Девушка переоделась в сухую одежду, мокрые тряпки закинула в стиральную машину и прошла на кухню готовить. После скромного приёма пищи, выглядящего как рис с соевым соусом и отварное соевое мясо, Анастасия принялась за разбор учебников по физике, химии, программированию и научных журналов по стопкам, чтобы после сложить всё в архивы — так она называла книжные шкафы в спальне. Методичные движения сменялись лёгким раздражением, особенно это проявилось, когда девушка засела за домашнее задание. Она не любила оставлять дела на завтра, делала до последнего всё, чтобы после не тратить драгоценное время, но упражнения по математике, русскому языку или же по истории слегка выбивали её из строя. Трата времени, не более, но тут уже взыграло честолюбие, теснившее изредка холодное отношение к школьным предметам.

После двух часов сидения за креслом, она включила ноутбук, радио и стала прислушиваться к криминальным новостям и вестями большого мира. Электронная почта. Заказы. Отзывы. Проверка счетов. Заполнение ежедневника и календаря на неделю вперёд.

Проклятое расписание. Всегда что-то за чем-то стоит. Девушка принялась исполнять заказы: всё, что было так или иначе связано с программным кодом, давалось ей довольно просто, а уж тем более тестирование; не пыльным процессом было написать крошечное приложение, которое будет в чём-то более глобальном искать баги за тебя. Она не жаловалась на такую жизнь, мечтала заработать пару миллиардов. Некоторые деньги даже вкладывала в акции, получала дивиденды, наращивая прибыль, складируя её по разным счетам в банках, чтобы в случае чего рассчитывать на страховку от государства. За этими делами проводила до пяти-шести часов, пока город ни погружался в полную темноту. Завершала работу к десяти-одиннадцати, частенько сидела до двух часов, и мечтала о выходных. Иногда она подходила к доске, смотрела на неё, размышляла, глядя на снимки и обдумывала различные теории.

Всё относительно. И её ежедневные занятия.

***

Лил дождь третий день. Работать не хотелось. Было так холодно, что пришлось включить кондиционер. Анастасия сидела в кресле, смотрела в потолок и не знала, почему находится в дикой апатии, сковавшей даже её бренное, никому не нужное тело.

Взгляд снова упёрся на доску, застыл на фотографиях.

Долго сидеть девушка не выдержала. Встала и направилась в следующую комнату. Там, где она спала. Небольшая комнатка, в которой умещался письменный стол, шкаф с одеждой, диван-кровать, большой приятный ковёр, а также книжные шкафы до потолка в основном научной направленности. Здесь не было окон, комната находилась внутри помещения, а потому была скрыта от всех глаз и находилась в большей безопасности. Девушка раздвинула диван-кровать, подняла вверх и достала оттуда мощный сундук с десятью замками. Частично железный, немного деревянный. Надёжный.

Сердце застучало бешено. Анастасия взволнованно выдыхала, руки её дрожали. Впервые можно было заметить её смятение и искреннее незнание. Она почти ничего не слышала: держала в руках сундук, проверяла. Покусывала от напряжения губы, смотрела в стену и подумывала открыть искусные ларец, и уже пальцы потянулись за ключами, лежавшие внутри её кармана, как уже нащупали замок, как позади послышался низкий грудной воздух.

— Насть! — окликнули её. Девушка вздрогнула и чуть не выронила некрасивый сундук. Она поспешно сложила его в ящик, где обычно содержались подушки и другие постельные принадлежности.

— Почему пришёл? — девушка встала и посмотрела на знакомого мужчину. Потерянность быстро скрылась. Вновь проступили холодность и безразличие.

— Ты должна хотя бы иногда приходить.

— Меня там никто не ждёт, так что лучше здесь.

Мужчина замолк от неловкости и напряжённости между ними.

— У тебя есть проблемы или чего-то, может, хочешь? — спросил он. Двое медленно переместились на кресла в гостиной.

— Мне скоро восемнадцать.

— И больше не увидимся?

— Только на выпускном, — Анастасия сжала губы. Руки были сложены замком, на коленях, что выдавали в ней скованность, говорили, что девушке не комфортно. Её взгляд расфокусировался. Не мог обхватить полностью мужчину, не мог смотреть прямо в его глаза, как делали с одноклассниками, незнакомцами и с почти незнакомыми людьми.

— Я принёс некоторые продукты, а ещё вот это, — мужчина поставил на стол стопку тестов, справочников для подготовки к экзаменам. — И дедушка передал тебе малиновое варенье. Ты же любишь его, верно?

Анастасия кивнула. Взгляд ещё более потяжелел. Она смотрела на стол, на котором вместе с учебниками, техникой, были другие вещи: банка с вареньем, тесты, некоторая еда, принесённая другим человеком. Всё это от чувства вины, а не от искренности. Анастасия принимала всё со спокойной горечью и старалась скрыть тяжёлый вздох.

— Учись хорошо. И не болей. Если температура, не доводи до скорой, звони — приеду, — и подобные слова. Анастасии стало даже жаль человека, сидящего рядом; она слышала его дыхание, прерывающееся томными вздохами.

Протараторив все слова поддержки, заботы и внимания, мужчина вскоре ушёл. Анастасия вновь осталась одна. Почти гений сидел сгорбившимся, был несчастным на вид. Его руки, как титаны, удерживающие плоскую Землю, теперь удерживали голову.

Тишина угнетала. Она будто яд расплёскивалась по всем комнатам, ложилась на уши живого существа, сковывала неподвижностью и отчаянием. Долго сидела в мрачном одиночестве Анастасия, ничего не чувствуя и не ощущая, но постепенно тишина рассеивалась, и на место неё странный треск пробился к человеку, а там и отблески грома с улицы и в самом помещении, полыхание огня, журчания вод, свист ветра, удары металлических пластин друг за другом. Все звуки смешивались в один непонятный гул, идущий из спальной комнаты. Анастасия красными от напряжения глазами смотрела в сторону комнаты. Слышала. Чувствовала.

— Срочная новость: по северному микрорайону прокатилась серия убийств. Подозреваемый зарезал четырёх человек и скрылся. Полицейские патрули… — поток реши всколыхнул гром, — воздержитесь от ночных прогулок. Будьте бдительны… — снова гром. — А теперь перейдём к прогнозу погоды на завтра.

Радио включилось само по себе? Анастасия тяжело задышала и откинулась назад. Что-то упёрлась в ягодицу. Это был пульт от радио. Всё ясно.

— Жаль, что это не сон, — усмехнулась девушка и слегка гневным тоном произнесла про себя: «Это просто долбанная реальность, застрявшая в горле, как рыбья кость».

Девушка встала, вновь окинула взглядом доску и молча направилась в свою комнату.

Глава 2. «Шаги по лужам»

Нельзя понять психологию маньяков, серийных убийц и психопатов. Нельзя оправдывать убийства без цели самозащиты. Жестокость не перестает быть жестокостью, даже если для неё имеется причина. Мы не можем быть равны, потому что у каждого разные возможности и способности, так что равенство, справедливость — это только сказки. И даже если среди нас появится герой, кричащий за права всех и ничьи, он, кроме раздражения, ничего не вызовет. Хорошо смотреть на него с экранов ТВ, поедая попкорн. Плохо, когда такие герои выходят из кинотеатров и начинают разрушать, требовать, поднимать плакаты, взрывать и уничтожать. За равенство же! За справедливость!

Как мало тех, кто умеет усмирять амбиции и своё эго. По нашему скромному мнению, это и есть герои. Не простачки, отдающие всё, что есть, ходящим по автобусам с коробами для денег от мутных фондов; не матёрые, что могут быть хоть где и проворачивать миллионные дела, понимая, что на небесах деньги никому не будут нужны, а за жизнь столько денег не потратить. К тому же, бессмысленно, так как жизнь коротка, а смерть вечна.

Герои — это те, кто не жертвуют собой, у них достаточно чувства собственного достоинства, они самодостаточны и делают, что хотят, не вырывают из себя помощь, благодарность, честность и рационализм. Им не нужна слава. Им не нужно признание. К ним нужно просто уважение.

И как легко перешагнуть грань морали, нравственности и этичности, когда все твои потребности удовлетворены, в том числе и потребность в самореализации. Для этого нужна воля и самые жёсткие, порой невыносимые принципы жизни, которые многим покажутся насилием над собой.

***

Шаги по лужам. Тень вышагивает ровно, загоняет своей степенностью жертву в угол. Жертва бежит, воет, и как часто случается, падает лицом в грязь, закрывает голову и просит сжалиться. Потом ползёт на коленях, пытается встать и принимается реветь — начинает искриться вода, переливаться белыми молниями, исходящими от тени, облачённой в неизвестно во что. Жертва в лихорадке страдает от разрывов по коже. Зовёт на помощь. Зеваки выглядывают из окон и думают, вызвать ли полицию, а после, вспомнив о маньяке, торопливо берут телефон в руки.

— Если ты потеряешь сознание и из-за этого тебя поместят в дурку, не будет ли наказание несправедливым? Так что сохрани себя, чёртов ублюдок, — и резкий пинок переворачивает мужчину с живота на спину. Треск. Сломано несколько рёбер. Тень возвышается над возомнившим себя богом. Не видать лица. Не понять голос. Всё в металле. Всё скрыто. Неестественно. Тень исчезает, вновь шагая по тротуару, оставляя корчиться человека в муках, в ослабевающих искрах, в ужасе и безумии.

Дождь всё ещё идёт. Горят с начала улицы сине-красным цветом проблесковые маяки полицейских машин. Прошло всего четыре минуты, и они здесь, во всём обмундировании. Жестокие. Слегка надменные. И злые из-за того, что не могли поймать его уже как пару лет. Двадцать убийств. Двадцать. Над ними хохотали в Москве, а в родном городе грязью поливали.

Мужика повязали. Вызывали скорую. И всё завертелось.

***

— Кто ты? Твоё ФИО.

— Р-решетник-ков Игорь С-семёнович-ч.

— Год рождения?

— Т-тысяча девятьсот-т-т семьдесят-т восьмой.

И так начался допрос. Прошла неделя после поимки настоящего преступника, убившего двадцать человек.

Его основной целью были женщины, изменившие своим мужьям. Однако в последнем случае, когда претворял безумную идею об очищении от скверны в жизнь, его заметили несколько человек, и началась дикая рубка.

***

Тень находилась в тесной комнате. Повсюду бутылки из-под алкоголя, пачки от сигарет, изорваны семейные фотографии, склеенные и порванные по тысячу раз. Всё понятно. Один взгляд, и тень нашла и причину, и цель, и желание. Один взгляд, и глаза под маской заиграли неистовой ненавистью.

Тот, что убил. Тот, что возомнил себя создателем, в ужасе выбежал на улицу. Босяком. Тень пошла за ним.

***

— Он… Он… — выл, заикаясь, мужчина, вспоминая все детали о дикой ночи, после которой на теле осталось сотни отвратительных шрамов. К нему невозможно испытывать сочувствие. Животное, блеющее, блюющее. Сопли стекали, гниль стекала. Он выкрикивал слова ненависти и боли, шипел и заикался, как пресмыкающаяся шваль, боящаяся возмездия не перед законом, а перед нечто, способном изничтожить не только его тело, но и мелочную, прогнившую душонку, от которой остался лишь обрубок наточенного ножа. — Он! — вскрикивал, повторяя детали мрачного образа, падал. Чужие ладони вдавливали его в плечи, чтобы тот не рыпался. — Он! — ещё громче буквально взвыл мужичок, — п-появился из ниот-ткуда!

***

Тень возвышалась на одной из крыш северного района типичного города России на реке, углубившегося в материк, к лесам и океану, и находилась в неподвижном состоянии, будто бы анализировала ситуацию со всех сторон, прислушивалась к звукам через ливень.

Сверкали молнии. Предвещали скорую развязку.

***

— Всего неделя. Ты даже не дышишь через трубки, — разочарованно прозвучало в комнате. Мужчина вздрогнул, покрылся потом.

— Не-ет! Этот голос! А!.. — заорал во всё горло. Медсёстры услышали рёв и поспешили к убийце. Следователь с прокурором посмотрели друг на друга, ничего не понимая.

— Предупреждаю. Не сходи с ума. Ты должен получить смертную казнь, а после она заменится пожизненным, — снова раздалось в палате.

Пациент задёргался как полоумный, вырвал из себя капельницу, повалился на пол, пытаясь в жалких поползновениях сбежать из-под карающего, пугающего до костей гласа. На полу его уже подхватили члены правоохранительных органов и скрутили посильней.

Следователь и прокурор стояли в курилке, находившейся на заднем дворе больницы.

— Уже третий подобный случай, — сказал справный мужичок, невысокий, поджатый. Следователь.

— Кто-то выполняет работу за нас. Радоваться этому или нет? Уже давно как посмешище ходим, — кивнул прокурор, стоящий в синем пиджаке.

— Уже с этой зимы дело лежит, не понятно, ни кто это, ни зачем. Его камера не засекла, очевидцы в непонятках. Говорят, молниями умеет управлять. Боюсь, это ещё тот отморозок — борец за справедливость.

— Я такого ублюдка также бы изнохратил. Жалкий урод.

***

Анастасия сидела за большим обеденным столом, на котором было столько еды, что можно было накормить целый дом: запечённая индейка, варёный картофель с репчатым слегка поджаренным лучком и чесноком, огромная миска зелёного салата, морковь по-корейски, сыромясная нарезка, и салат из капусты, была и корзинка с хрустящим свежим хлебом. Ароматы невидимыми змеями выливались из приоткрытых окон на улицу, просачивались через щели и оказывались на сырой лестничной площадке, как бы извещая: «А в такой-то квартире ужин семейный, а тебя ждёт некормленый кот и лапша. Так что мечтай и пускай слюни, неудачливый человек». На месте главы семейства сидел знакомый нам мужчина, слева — женщина тридцати восьми лет, симпатичная, подтянутая, при прическе и макияже. Рядом с ней сидел мальчик пятнадцати лет, с короткими волосами, шатен, а вблизи мужчины — девочка, порядка лет десяти, в домашнем платьице, а уже за ней Анастасия. Хмурая. В фирменной цветовой палитре. Отрезвляющая радость от вечерней встречи.

Девушка словно была лишней на данном мероприятии. Дело даже не в одежде. Сидела, ела, почти не отвечала на вопросы и не смотрела на других детей, вгоняя их в ещё большее смущение. Роскошный зал, где с одной части такой же роскошный кожаный диван, напротив него плазма, с другой обеденная зона со входом на кухню. Много позолоченных стильных деталей, дорогие вещи на полках. И всё было красиво, выверено, по-дизайнерски. И было даже уютно, но не для гостьи. Ей было неприятно. И этого не скрывала, как и женщина, сидящая на месте хозяйки дома, занимая его полновластно и законно.

Женщина расспрашивала, как прошла учебная неделя у детей, об их планах на выходные, хвалила, бранила — заполняла тишину бессмысленными разговорами, отгоняя все темы от Анастасии, намеренно делая её белой вороной. Всё это подмечал мужчина: юркий внимательный взгляд охватывал всю картину, происходящую за ужином. От этого он выглядел хмурым, но радостных черт на лице было всё же больше — полуулыбка, скрытая за трёхдневной приятной щетиной, выдавала в нём положительный настрой. Она ему шла, давала чуть больше возрастного, делала вид менее серьёзным и важным.

Глава семейства отвечал учтиво, любяще, старательно. Разряжал обстановку, шутил. И пытался каждому уделить внимание. Хотя бы раз за день, за прекрасным и сытным ужином.

Семьянин? Не особо. Отец на выходные через раз, через два.

Ему нравилось быть главой большой семьи; у него было достаточно финансов, чтобы обеспечивать и детей, и жену. К тому же, жена владела неплохим свадебным салоном, так что мужчина даже не напрягался. У него сложилась жизнь. Ему было комфортно в ней жить. В меру честно, справедливо, правильно, иногда с хитростью и лукавством.

— Насть, что думаешь о поездке в зоосад? — спросил он, вспомнив недавнее предложение детей. Мальчик и девочка встрепенулись. Лицо женщины неприятно вытянулись.

— Нет времени.

— Верно-верно, тебе сдавать экзамены, — закивала женщина, обрадовавшаяся отказу. Она даже усмехнулась, а не сцедила губами яд, как делала обычно. Анастасия отложила столовые приборы и взглянула на мужчину.

— Надеюсь, ты не станешь задерживать дело и примешь самую жёсткую меру наказания.

Все разом сглотнули и с удивлением уставились на невозмутимую Анастасию.

— Тебя тревожит тот полоумный? — уточнил мужчина.

— Чем скорее сядет, тем будет проще всем.

— Он уже находится под стражей. Не волнуйся.

— Вы о маньяке с северного? — поинтересовался мальчик.

— Ещё будете говорить за столом о таких делах! — буркнула женщина и, показательно взяв со стола грязную тарелку, артистично встала и понесла её на кухню. — Всегда об этом, как приходит. Только криминал и интересует, — высказывала недовольство так, чтобы её услышали.

— Тебе не стоит становится юристом. Ты очень жёсткая и принципиальная, а жизнь не только чёрная или белая, — глава семейства занёс руку над головой, чтобы почесать её, и взглянул на серьёзную старшеклассницу, старавшаяся не обращать внимание на выкрики с кухни.

— Я уже сказала о своей просьбе, — выдохнула девушка и, взглянув краем глаза на присмиревших детей, произнесла: — Мне не за чем здесь оставаться. Я лучше пойду в офис. Спасибо за ужин, — Анастасия поднялась на ноги и засобиралась в убежище, несмотря на попытки мужчины остановить её. Дети скромно сидели и наблюдали за семейной сценой.

— Игорь, оставь её. Она лучше всех знает, как ей быть, — выглянула с кухни женщина и окинула мужа хищным взглядом. Он проглотил язык.

Девушка попрощалась со всеми, хмыкнула детям и исчезла из квартиры, в которой бы хватило места на всех.

Высохли лужи. Дождь не шёл уже как вторую неделю, однако небеса были мутными, давящими на психику из-за хмурости и наносимой сырости. Все цвета размывались. Вывески кафе, баров, магазинов, банков горели как бельмо в глазу, неестественно и дико. Девушка шла по улице и ожидала прихода зимы, которая на мгновение отчистит город от грязи и одиночества. Она шла по площади Ленина, смотрела на одиночек, семенивших к остановкам, к главной улице Карла Маркса, в медицинский университет и белое, точнее уже серое, некрасивое здание Правительства края, сотканное из параллелепипедов разных высот.

Закрывали фонтаны. У краёв клумб лежали засохшие и поблёкшие кучи цветов. Всё и все готовилось к зиме.

По отколотым плитам шла Анастасия, думала о своём. По странной случайности ей захотелось заесть образовавшуюся внутри апатию; она зашла в известный в городе фудкорт, расположенный на минус первом этаже в красивом здании, которое в прошлом веке было торговым домом. Теперь оно имело слегка фиолетовый, приятный для глаз оттенок.

Девушка дождалась очереди, сделала крупный заказ и села за свободный столик. Стала ждать, прислушиваться к разговорам и растворяться в обществе, которого не жаждала, но без которого тяжело существовать.

— Неужели в нашем городе появился супергерой? — шептали люди самые таинственные слухи, млеющие от приятного кофейного, сладковатого аромата, исходящего от пищи.

— Ага, как же. В нашей дыре, — фыркали на ответ.

— Ты не веришь. Моя тётка видела, как кто-то пускал молнии в того ублюдка. И также было в тот раз, когда прокатилась серия с поджогом машин. Все пострадавшие поджигатели орали в одну глотку; перед ними предстала тень в капюшоне. Знакомый художник сделал рисунок по рассказу, — и начался обмен фотографий. Анастасия зло усмехнулась и откинулась на спинку кресла, высокомерно взглянув на говорящих. Приятная компания молодых людей, взволнованных, обычных. Студенты.

Девушка прикрыла глаза и на мгновение вспомнила всё, что произошло с ней за последние несколько лет.

— Никому и не расскажешь, — заказ был готов. Пищалка заработала и пришлось подойти к бару.

Девушка наблюдала за тем, как фудкорт наполнялся людьми, как до позднего вечера собирались все, общались, ели, целовались в бликах мягкого света и наслаждались сластями или лапшой после похода в кинотеатры «Совкино» или «Гигант», прогулки или утомительной работы.

Она медленно пила кофе, смаковала каждым глоток и всё повторяла себе, что установит в офис кофемашину и не станет больше тратиться на дорогой напиток.

— Да кому я вру? — усмехнулась про себя.

— Будет очень печально, если фирма разорится, — охала женщина за соседнем столиком, разговаривая с коллегой. Она имела широкую грудную клетку. Лицо было добродушным, правильного овала. Она воистину выглядела хорошим человеком, душой компании, терявшимся из-за быстро изменчивого мира, безжалостно относящегося к добрякам. — Я очень боюсь сверять документы.

— Ищи новое место работы.

— Куда? Конец года, — жалко усмехнулась женщина. Не добродушная в данный момент, а несчастная. — Я только нашла нормальную вакансию, тридцать косарей на дороге не валяется, — слёзы стояли уже в горле.

— Снегурочкой побудь. Не стоит морщиться, хотя бы так, — говорила коллега, уже давно подыскивающая вакансию и думающая уйти с прежней работы, не внушающей доверия. Умная и дальнозоркая женщина. — Ставлю штуку, мы и до конца декабря не дотянем. Наступит апокалипсис, если этот упырь подаст на банкротство, тогда и премия, и зарплата канет в Лету.

Жизнь тяжела. Жизнь идёт вперёд. На обломках старого выстраивается новая система. Анастасия давно проверяла почту и выбирала самые высокооплачиваемые заказы. Она очнулась, когда какая-та молодая девушка, обмотанная фиолетовым шарфом, радостно заверещала: «Снег! Снег идёт».

Прошло всего две недели после ливня. Мелкие капельки снега застывали в воздухе, образуя пространственную и трогательную завесу.

Глава 3. «Шаги по снегу»

Хлопья снега падали на еле шевелящееся тело. Руки едва двигались под белым покрывалом, синие пальцы перебирали кристаллические крупинки, превращающиеся в грязные комки снега. Синие губы в трещинах молили о помощи. На ладони давили ботинки, ломали пальцы. Тело лежало, истекало кровью, по всему нему рассыпались гематомы, ссадины и ушибы. Звёздные глаза пожирала ночь.

В ночи оскал жёлтых зубов; лунный свет опускался на макушки обидчиков, проклинал и не взывал к человечности, которой и не было внутри у них. Озлобленные. Озабоченные. Люди как люди с собственными проблемами и заботами. Вокруг снежный пустырь. Нет.

Вокруг дома. Дома. Дворы. Гаражи. И всем всё равно. Каждый живёт собственной жизнью.

«Да разверзнется земля…»

— Что? Что ты там шепчешь? — грубая усмешка, безжалостная и неуловимая.

— Даже так смотрит свысока. Нужно проучить суку эту.

— Я сотру эту улыбку с лица! Бейте её! — команда из жалкого рта. Чувство собственной никчёмности и ничтожности. Брань с рыками, вперемешку со скрипами воздуха из девического рта.

Пинки. Удары. Смех. Грабёж.

Насилие в тишине.

Вокруг тела следы на снегу.

Пальцы трепещут перед силой ног и мечтают быть сильнее. Глаза закрываются. Тело сковывают боль, ненависть и искры.

***

Хрустит снег. Тяжёлой поступью тень вышла на охоту в глухую ночь. Она идёт мимо бульваров, оглядывает медленным взглядом ночь и ищет нужный двор. В одном из них начинает блистать огонь. Падает снег. В глухую чёрную ночь. Несколько людей выбегают из закрытого двора, профессионально, мимо камер. Тень оказывается недалеко от них. Смотрит упрямо на всех и ждёт, когда на неё обратят внимание, а они бегут сломя голову, к машине с тонировкой, и лишь один удосужился поднять голову и увидеть тень, под стопами которой уже мерцали молнии. Мгновение и две молнии змеями кинулись по снегу, а после по тротуару, асфальту к машине и разорвали шины. Автомобиль тут же сел.

Ночные муравьи-поджигатели выпрыгнули из своего муравейника: некоторые бросились наутёк, вторые стали проверять машину, третьи звонить главарям, четвёртые отбиваться от выбежавших владельцев машин и жильцов домов, разглядевших хаос, как внутри двора, так и за ним.

Тень скрылась с глаз и зашагала к беглецам, растворяясь в снеге и ночи, в блеске фонарей.

***

В допросной сидело шесть человек, обожжённые электрическими зарядами. Они хватались за свою голову, с ужасом поглядывали на следователя, на своих и не знали, что говорить. Трое из них даже лишились возможности общаться — внутренний огонь сжёг голосовые связки и языки.

— Ты вы говорите, что на вас напали? — нахмурился следователь. Шестеро живенько закивали головой. — Кто и как? Вы все находились в разных частях города, а говорите, будто бы это сделал один человек. Хватит молоть дурь! — и ударил по столу. — Ребятки, это не шутки. Пострадало двадцать машин. Был взрыв. Был пожар, чёрт возьми! Даже не думайте, что это сойдёт с рук, — пригрозил пальцем людям от шестнадцати до тридцати двух лет.

***

— У них не было возможности придумать эту отмазку, — говорил следователь прокурору. — Вместе или порознь — версия одна.

— Возможно, это ещё одна группа, только мстителей.

— Уж лучше бы пожары предотвратили. Десять в реанимации.

***

Тень смотрела на свои руки, облачённые в непробиваемые чёрные печатки. Тень смотрела на город, окрашенный языками пламени. Тень смотрела в небеса и видела падающий снег. Перчатки превратились в человеческие хрупкие кулаки.

***

Анастасия шла из подземного кафе, удерживая в руках стаканчики с кофе. Редкая меланхолия наконец спала, а морось, мало похожая на снег, превращалась в настоящие снегопад, чистый и холодный. Он окутывал замирающий город, который медленно накрывала ночь. Автомобилисты, не позаботившиеся о своём транспорте заранее, сжимали губы от напряжения и молили Господа, чтобы без происшествий доехать домой. Стремительно рассасывались пробки. Людей становилось меньше.

Девушка уже была на бульваре, почти закончила обдумывать следующий проект, как внезапно застыла, услышав резкий визг шин и несколько глухих матерных ударов.

Человек не справился с управлением, его машина поехала вниз и врезалась с той, что ехала спокойно за ним. Столкновение. И ещё раз. Не ожидавший такой подлянки водитель спокойной машины ощутил, как и его прижали с сзади. Три машины вцепились друг в друга, в двух из них сработали подушки безопасности, но они полностью не смогли уберечь водителей. Анастасия не мешкая достала смартфон и позвонила в 112. Поспешила на помощь.

— Не трогайте! — одёрнула она тех, кто хотел вытащить человека из-под подушки. — Это должны сделать врачи.

— Эй, он задохнётся!

— Именно врачи просят не трогать пострадавших в таких ситуациях. Вы врач? Вы будете отвечать за свои действия, если что-то пойдёт не так?

У всего есть причина и следствия. Причины этой аварии в том, что владелец машины не поменял шины, не делал техосмотр. Считал, что его никогда не покинет удача. Судьба сегодня злорадствовала, глядя, как убивается человек, глядя на свою «ласточку», блея, объясняя, что случилось полицейским, участникам ДТП. Скорая увозила пострадавших со сломанными ключицами и сотрясениями средней тяжести. Подъезжала машина одного телеканала.

— Вы очевидец? — подошёл полицейский к Анастасии.

— Этот виноват в аварии. Он поехал назад и спровоцировал аварию. Произошла цепная реакция, как в домино.

— Можно ваш паспорт? — человек взял книжку, открыл и застыл. — Вы несовершеннолетняя. Почему вы находитесь на улице в такой час?

— Потому что оказалась очевидцем, — закатила глаза Анастасия, вяло зевнув. — Давайте так, назовите меня неизвестным очевидцем. Или кем ещё. Всё равно.

Анастасия пила холодный кофе и подводила итоги дня: учёба, ужин, кафе и авария. Девушка вздыхала от усталости, мокла в ванной и думала взять отпуск.

— Бред, — верно, такая идея была смешна, учитывая, что наступает новогодняя эра.

Стихал гул в ночи. Горели зелёным светом электронные часы. Прекращался снег. Девушка засыпала, обнимая себя, складываясь в позу беззащитного и очень ранимого эмбриона.

Глава 4. «Горечь»

Пальцы в картонную коробку опускаются. Складываются в яму безденежья, депрессии и страха вещи. По ладоням стекают упавшие с щёк горькие слёзы.

— Нужно было давно в Снегурки идти, — начала ругаться коллега, повторяя действия за женщиной. — Уже целую пачку скурила.

— До Нового года всего неделя. Всего неделя! — зашипела первая и, не сдержавшись, зарыдала всласть. Разбухли вены. Покраснели глаза, лицо. — Ненавижу. Так долго тянуть. Так долго кормить обещаниями. Мне уже нечем платить за ипотеку! Мне к улице готовиться? — причитала, рыдала в ладони и наводила на кабинет ещё больше горечи.

Те, что моложе и старше, с сочувствием смотрели. Каждый из них не знал, как начинать разговор дома: как сказать детям, семье, банкам и ростовщикам, что денег не будет. Ни копейки. Почти пятьдесят человек лишились средств к существованию, в канун Нового года.

— И опять с телевизора будут говорить: было нелегко, мы держались, будем ещё держаться исемимильными шагами двигаться в светлое будущее, — усмехнулась самая молодая, необременённая семейными хлопотами, но успевшая вкусить взрослую жизнь.

— Но движемся только в Ад, — ещё мрачней сказала вторая. — Лёнчик, не убивайся. Ты умная. Справишься.

— Уже с четвёртой работы меня прогнали, — и женщина поддалась истерике вновь. Завыла во весь голос. Стала надрываться под печальный понимающий взор коллег, еле-еле сдерживающих свои эмоции. — П-почему так отвратительно жить?

Алёне уже исполнилось тридцать четыре. Она была не так молода, не так красива и стройна. Она верила в светлое будущее, старалась сохранять тёплые отношения с другими людьми, дружила, работала не так, чтобы усердно, в основном внимательно. Уже как второй год находилась в этой компании. Чувствовала, что готова ещё десять проработать, закрыть ипотеку и почувствовать квартиру только своей, просторную и любимую. Ещё она коллекционировала красивое нижнее бельё и украшения, ждала особых моментов в жизни…

Она о многом мечтала в жизни. О путешествиях, знакомствах, любви, страстной до безумия, яркой и навсегда, но, к несчастью, не все могли этого добиться, какие бы усилия ни прикладывали.

Женщина хотела увидеть Собор Парижской Богоматери, пройтись по настоящей пирамиде в Египте, побывать на концерте Мадонны в США. И всё в мечтах, потому что финансовое положение не позволяло. Максимум — съездить во Владивосток или на курорт в Андреевку, от которой уже тошнило из-за убогого сервиса, созданного специально для русских, не способных к модернизации, инновациям, с ужасающими пляжами и грязным морем, получившим блёклый цвет благодаря неблагодарным людям. И с каждым годом становилось хуже и дороже. С каждым годом краска со зданий всё больше оголяла их голые потрескавшиеся стены.

Алёне трудно приходилось, как десятками миллионов женщинам среднего возраста, даже не помышлявших о чуде. Она была согласна уже на простую обезьяну. Открещивалась от детей: слишком устала пахать ради собственного существования.

Бледная. Шатающаяся. С размазанной тушью. Одним словом, зарёванная и избитая жизнью, которая колошматила её как только это было возможно. Она шла такой по стройной яркой улице, ненавидела весь мир и даже подумывала приобрести мышьяк. Всё перед ней вертелось со страшной скоростью, заносило в водоворот нищеты и долгов перед банком, приближало к шансу оказаться у помойки попрошайкой.

Она была убита. Раздроблена обстоятельствами. И с ещё большей ненавистью глядела на наряженные ёлки, на улыбающихся Дед Морозов, продававших бесполезные игрушки, на людей, нёсших в красивых пакетах подарки любимым, на красивые ледяные горки на просторной площади, в центре которой в тёплое время года работал фонтан, на детей у горок, кружащихся у ледяных фигур. Слёзы леденели. Резали глаза. Проливались с ещё большей горечью, испытанные неприятным одиночеством.

Женщина всхлипывала. Разрывалась от душевной боли; желала даже не умереть, а сдохнуть.

«Возьми кредитные каникулы», — предложили ей умные коллеги, но они не знали, что Алёна уже это делала, когда выгоняли в прошлый раз. Сказали: «недостаточно эффективна» и «непригодна для политики компании».

«Да… С такой зарплатой только на макарошках и жить, существовать как собака», — думала про себя Алёна, вспоминая жизнь, нереализованные желания и потери.

Трещал снег под ногами. Женщина проваливалась в него каблуками, что были безжалостно прижаты мощной стопой. Неаккуратный шаг, и она всем своим весом завалилась на того, кто шёл в противоположную сторону.

Увы, она ничего не видела из-за снега и слёз. Сил хватило лишь встать, слегка отряхнуться и, извиняясь, приняться за сбор вещей, выпавших из коробки.

— Чего это я? Простите! Простите меня! — кланялась, продолжала собирать обронённое, не глядя на того. Органайзер. Дневник. Рамка с фотографией. В дребезги разбитая кружка. Всегда белая. Пару папок. И ключ от кабинета, в котором она когда-то работала. Забыла отдать. Как только её пальцы схватили ключ со странным брелком, к нему же потянулись чужие руки. — Извините! — выдохнула женщина и наконец посмотрела на незнакомца перед собой. На человека, с которым у неё образовался ток лишь от одного соприкосновения.

Такие серых и таких выразительных глаз Алёна видела лишь у харизматичных актёров, покорявших миллионы женских сердец. «И что забыли эти глаза в Хабаровске? Им необходимо сиять», — выдохнула она про себя, совершенно позабыв о потерянной работе, о разбитой кружке, о всех проблемах, оказавшись под властью серых глаз. Это были женские черты молодого лица. Девушка скрывала его чёрной маской из плотной ткани, которую обычно носят звёзды мировых величин. Кожаные перчатки также были у неё странны. Тёплые, но без кончиков. Как у байкеров. Она была в куртке, в однотонном свитшоте, в спортивных штанах и в меховых кроссовках — и всё чёрное. Она походила на смерть. Даже была под широким капюшоном, скрывавшим лоб.

На пару мгновений Алёна замерла, вглядываясь в живую темноту перед собой. Очнулась вскоре, тут же потянулась собирать осколки, извиняться снова. Она ловко выдернула ключи из цепких пальцев и сложила их в карман.

— Простите! Я виновата. Вы не ушиблись? — поспешно спросила женщина.

— Нет, — прозвучало сквозь маску. Алёна, расслышав ответ, ещё раз извинилась, дособирала осколки и остальные вещи в коробку, встала. Стоило сделать пару шагов, как услышала резкий, властный, холодный окрик.

— Простите? — с опаской обернулась женщина. Молодая девушка стянула с себя капюшон и маску.

— Повторяю: постойте. Вы хотите на меня работать?

Жизнь непредсказуема. Она может в мгновение ока уничтожить всё, чем ты дорожил. Переменить течение. Сменить чёрное на белое и обратно. Может низвергнуть тебя в кромешный Ад, а после спасти, хохоча и измываясь над совестью и сознанием.

Жизнь неподражаема. Неподвластная героиня Вселенных, единственная соперница Мироздания.

— Девочка, ты сейчас смеёшься надо мной? Я выгляжу слишком жалко? — из Алёны буквально вырвался нервный смешок. Она окинула взглядом ничем непримечательную девчушку с изумительными глазами и ещё раз посетовала на свою впечатлительность.

— Это были ваши ключи? — спросила незнакомка, будто бы не расслышав вопрос.

— Да, а тебе какое дело?

— Идите за мной, — повелела безымянная и сделала несколько шагов вперёд, почти вплотную приблизившись к безработной. Та была высока, имела около ста семидесяти сантиметром роста. Глядела на взрослую женщину почти что сверху вниз.

— Ты о чём? Куда идти? Хочешь меня воровкой назвать? — зарёванная обомлела от нахальства и нескрываемого высокомерия.

— Я не люблю, когда меня называют «эй, ты» или «девочка». Прошу, идёмте за мной. Вы ничего от этого не потеряете, — и ещё шаг к ней, сокративший расстояние. Алёна машинально отступила. — Верно. В этом направлении.

Она сдвинулась. Она сделала шаг назад. Ещё один, и была сломлена.

Пошла за девушкой, чеканящей шаг, со сложенными ладонями в глубокие карманы.

— Можно узнать твоё имя и зачем я тебе понадобилась?

— Я не люблю говорить через маску. Давайте быстрее. На улице холодно.

— Да-да.

***

Алёна с большим недоверием шла за незнакомкой, спускающейся с оживлённой и освещённой улицы к мрачному бульвару. Женщина покидала мир, усеянный новогодними гирляндами и ледовыми статуями-украшениями перед кафе и ресторанами, направлялась к жилому дому, прямиком за красивым двухэтажным зданием, на первом этаже которого работал винный магазин. Она шла, краснела, мёрзла и мечтала о тёплом глинтвейне, а никак о встрече с высокомерной незнакомкой, торопящей её. «Может, судьба? Вряд ли воровка. У меня даже нечего красть», — говорила сама с собой, поглядывала на большие оконные рамы, за которыми виделись винные стеллажи, как раз-таки то, что нужно после увольнения.

И вот девушка поднялась по синей, частично заржавевшей лестнице, начала открывать дверь.

— Это какой-то офис? Даже вывески нет, — женщина оглянулась. Окна с её стороны закрывали жалюзи.

— Она не нужна. Прошу простить за бардак, — и попросила войти в убежище.

Алёне стоило удивляться. Всё было необычно, и девушка, совсем молодая, но такая серьёзная, и офис, у которого не было вывески, баннера, и шкафы с чёрной одеждой, и стеклянные двери, открывающие вид на просторную гостиную, усеянной техникой. Взгляд тут же зацепился за доску, за круглый низенький стол, на котором лежали книги, ноутбук и стояло несколько больших кружек. Пол был кафельный, холодный, поэтому Алёне были предложены тапочки, высокие, тёплые, в форме пушистой пантеры. Женщина поставила коробку на тумбочку и прошла в офис, ведущий в несколько комнат, закрытые наглухо. Она оказалась в гостиной и стала ждать, пока разденется девушка.

Здесь было не убрано, но не грязно. В помещении не ощущалась рабочая или домашняя атмосфера. Смешанное и непонятное — многие вещи смущали Алёну.

— Кофе? Чай? — спросила хозяйка, направившаяся напрямик к самой левой комнате.

— Чай, пожалуй, зелёный.

— Голодны? Вероятней всего, — и незнакомка пропала на кухне и вернулась через пару минут, а в это время женщина зачарованно проходила мимо экспонатов. Разглядела коллекцию кактусов, посмотрела, что за книги лежали, искала сертификаты, что-то, чтобы указывало на деятельность незнакомки, и, конечно же, она не могла пройти мимо доски, на которой было развешено десяток фотографий, вырезок из газет, даже иностранных. Здесь даже был политический плакат Земли, на котором было отмечено несколько точек красным маркером.

— «Северный маньяк»… «Огненный сговор», — читала заголовки статей. И уткнулась взглядом на самую необычную фотографию. — Это… — с ещё большим удивлением произнесла Алёна и отколола фотографию, чтобы получше её разглядеть.

За спиной послышался шум. Хозяйка помещения убирала вещи со стола, перекладывала всё на полки, забирала немытые кружки и ждала, пока зазвенит духовая печь и заварится чай.

— Ты… Вы детектив? — спросила Алёна с нескрываемым любопытством, показывая на вырезки.

— Нет.

— Вы меня позвали, потому что у меня похожа на это вещь? — продолжала Алёна и потрясла фотографией.

— Верно, — подняла голову девушка во время того, как протирала стол тряпкой.

— И зачем вам эта вещь?

— Коллекционирую.

— Правда?

— Самая честная, — она отвечала без промедлений, почти не задумываясь. Дотёрла стол и вернулась на кухню. — Вы не против пиццы и курицы?

— За, — согласилась женщина и поспешила на кухню, выглядящую достаточно технологично. — Вы любите готовить? Или коллекционер техники? — указала на многочисленное оборудование.

— Не люблю выходить из дома, — ответила девушка, доставая разогретую пищу.

— Может, уже представитесь? Я — Алёна…

— Поставьте на стол, — перебила незнакомка и попросила отнести корзинку с курицей и тарелку с пиццей. Женщина снова повиновалась.

Через пару минут они сидели в креслах, ели, смотрели друг на друга, думая каждая о своей жизни.

— Вы сказали, что из дома не любите выходить. Это — он?

— Да, — ответила хозяйка и, отпив из кружки горячий напиток, продолжила: — Меня зовут Анастасия. И, как вы уже поняли, меня интересует та вещица. Вряд ли она для вас что-то значит. Сразу предупреждаю, не люблю лис, прочувствовавших золотую жилу на интересах других.

— Это бизнес, — женщина сразу же захотела стать понаглей, но названная Анастасия быстро сбила её настрой.

— Я заплачу достаточно. Это покроет все расходы. Вы же ушли с работы?

— Компания обанкротилась, — прошептала с нотками вины Алёна и поджала ноги.

— Под самый Новый год.

— Не напоминайте.

— Факт остаётся фактом. Вы без работы. Без денег. Предлагаю сделку, от которой сложно отказаться.

— Говорите, словно дьявол.

— Это бизнес, — ответила тем же Анастасия, ставшая вновь надменной. Собранная. Яркая. Неистовая. Она говорила, будто бы раздевала её, просвечивала рентгеном и знала все тайны, скрывавшиеся тщательно, в самых глубинах сознания.

«Будь я такой, далеко б пошла», — подумала Алёна и сглотнула.

— Сколько вы дадите?

— Вы не умеете себя продавать. Триста тысяч. Наличными. Этого достаточно?

— Триста? — ахнула Алёна. — В-всего лишь за ключ?

— Будет обидно, если в моей коллекции появится ключ за один рубль. Я почувствую себя обманутой, — и она многозначительно взглянула на удивлённую женщину, которая могла оплатить квартиру на полгода вперёд и сократить несколько лет рабства.

— А если п-пятьсот?

— Вам придётся отработать.

— Почему же?

— Потому что это наглость и поздно проснувшееся эго.

— Позвольте спросить, откуда у вас такие деньги? Вы выглядите так молодо.

— Сейчас довольно просто собирать деньги на старт-ап, — пожала плечами Анастасия и опустилась на спинку кресла.

— Что производите?

— Медиа-контент. Легально. С уплатой налогов. Можете не переживать. И так уж и быть, я накину ещё шестьдесят девять тысяч.

— Почему именно шестьдесят девять? — женщина только и успевала задавать вопросы, мучающие её всё знакомство. Каждое новое предложение удивляло её ещё сильней, заинтересовывало и заставляло выпытывать у успешной звезды все тайны.

— Три. Шесть. Девять. Красивое сочетание цифр для дьявола, не так ли? — и она блеснула белоснежными зубами.

Горечь таяла. Женщина почувствовала, как что-то отлетает от неё. Видимо, душа.

— Только нужно составить договор.

— Несомненно, — и она не заметила, как поставила подпись и передала ключ. Целых триста шестьдесят девять тысяч наличными оказались у неё в руках. Женщина, бледная, мокрая от потрясений, что пережила за сутки, дошла до выхода. — С вами всё хорошо?

— Да! — кивнула Алёна и схватилась за сердце. — Кажется, я переволновалась.

— Вы потеряли работу, но нашли деньги, — успокоила её Анастасия и выпроводила вон. Закрылась. Но не успела она спокойно выдохнуть и доесть последний кусок пиццы, как во входную дверь постучались. Анастасия дошла до входа и включила камеру, чтобы посмотреть, кто стоял за дверью. Открыла её. — Что-то случилось?

— Если пятьсот, то сколько, как и чем нужно отработать? — женщина, добродушная, но прожжённая проклятым миром, уставшая от сует, вкусившая простой путь, она смотрела с блеском в глазах. Безропотно. Почти раболепствуя пред более сильным человеком, пускай, и был он гораздо младше.

— Хах, — усмехнулась Анастасия, разглядывая румяную женщину, что забыла от, наверное, шока коробку со всей своей старой жизнью. — За компьютером умеешь работать?

— Я была бухгалтером.

— Знаешь языки?

— Немного французский.

— Мало. Неконкурентоспособно, — жёстко заявила Анастасия, отпустив слабую женщину, но дав ей ещё один шанс. — Приходи к десятым числам Нового года. Прокачайся так, чтобы тебя не узнала.

Глава 5. «Шанс на новую жизнь. Часть первая»

Темнота повсюду.

От кончиков пальцев до самых потаённых глубин души.

Всё немеет. Хрустит снег, сжимаемый в кулаке, а в нём умещается резной ключ. Успокоение. Сила. Власть. Возможность. Существует только миг для осознания, для прозрения и возможности увидеть свет в ночи, в ослепляющих сознание звёздах и одинокой парящей Луне.

***

«Темнота уничтожает душу.

Ещё больше ненависти в свете.

Не хочу помнить, слышать, знать,

ведь вижу фары, омытые в кровавом цвете…»

***

— Они настоящие отморозки. Один уже успел отсидеть за кражу и разбой, — говорил уже всем знакомый следователь, передовая дела прокурору. Тот хмурился, смотрел на снимки и ужасался от зрелища, запечатлённого на них.

— Девчонка явно не могла сделать это с ними. К этому моменту её уже избили так, что с того света пришлось доставать. А, и откуда у неё столько денег? Она же сирота несовершеннолетняя.

— Она уже неплохо программирует. Слышал, девка давала администрации деньги, чтобы её никто не доставал, даже оплачивала комнату, в которой работала. Понятно, почему произошёл конфликт. У многих зависть — истинный мотив преступлений.

— Согласен. Меня больше интересует то, что произошло дальше. Посмотри на фото, — прокурор показал на снимок, где была изображена общая картина. — Видишь следы? Это всё следы детей, вот девчонки, а это… Аж до земли. И эти следы никуда не ведут. Кто-то потоптался и исчез.

— Мутное дело, — кивнул следователь и также это отметил. — Даже жаль девчонку. Она и так немало вытерпела, а теперь нападение.

— Характер у неё что надо, не пропадёт. Уже штудирует уголовный кодекс, — усмехнулся прокурор и закурил.

***

Алёна Викторовна хохотала про себя, злилась и думала, что уже всё, пора в жёлтый дом, но любопытство с нуждой отвергли в ней сомнения и притащили, несмотря на протесты здравого смысла, к офису Анастасии, из рук которой вышло много рекламных роликов, даже монтаж короткометражек, сайты и прочее… прочее. Талантливой была эта девица, известная в особых кругах и дорогая. Заветный шанс, новое течение, в которое хотя бы стоит попасть.

Последние несколько недель она вспомнила студенческие годы. Стала повторять язык, осваивать управление компьютера, поиск, даже узнала, что такое даркнет. С таким человеком, как Анастасия, сложно работать. За словом в карман не станет лезть. Она — идеалистка, пьющая в основном кофе, занимающаяся творчеством за закрытыми дверями и носящая однотонные вещи без надписей и украшений, по которым сохнет современная молодёжь.

Анастасия выходила из дорогой на вид машины с несколькими тяжёлыми сумками с эмблемами гипермаркета. Она кивнула водителю, закрыла дверцу и безмолвного зашагала в убежище, у дверей которого топталась Алёна. То подняла голову и тут же подбежала к будущей работодательнице, предложила помощь. Отвергать её девушка не стала.

— Если меня возьмёшь…те, не пожалеете, — заговорила Алёна, быстро, слишком быстро и много, чем вызвала лишь раздражение у старшеклассницы.

— Первое правило — говорить по делу, — сказала Анастасия, вновь встряхивая женщину словами.

И снова Алёна оказалась в офисе.

Анастасия приказала сесть, затем поставила чай и принялась разбирать покупки: продукты, стиральные порошки, средства гигиены, новые книги и кабели, а также целый пакет одинаковых пар чёрных носков. Женщина улыбалась. Даже представить не могла, что такой человек живёт в Хабаровске, работает и существует в этом помещении, совсем один. На удивлении, при свете яркого зимнего солнца, в чёрном свитере, обнимающим худое, но довольно подтянутое гармоничное тело, Анастасия выглядела умиротворённо. Её движения были как всегда методичны, лишённые всяких глупостей и сомнений. Всё было создано для быстроты процесса жизнедеятельности. Её еда частенько состояла из продуктов, что можно было разогреть и съесть. Сама редко готовила. Не хотела забивать этим голову, а потому техника редко использовалась. Всё было разложено по полочкам. По цветам, ширине и высоте. И всё за дверцами шкафов выглядело как аудиодорожка, плавная, непохожая ни на одну другую.

Эти пятнадцать минут жизни приоткрыли завесы её обыкновенной жизни, о которой только могла мечтать Алёна.

— Даже не знаю, могу ли тебе доверять, — Анастасия говорила без формальностей. Каждая фраза — экзамен. Женщина с трудом скрывала волнение. Тёрла лоб, шею, протирала места между пальцев.

— Попробуй…те, — женщина продолжала сомневаться, как обращаться к не по годам успешной девушке, занимающейся бизнесом. Это несоответствие образа и реальности с самого начала запутывало Алёну. Она хотела обращаться с ней на «ты», но понимала, что так обращаются с подругами или равными, но «Вы»… Той, которой не исполнилось даже восемнадцати, той, что глядит на всё оценивающим взглядом, усмехающейся на глупости и ошибки остальных, вздыхающей на трусости и идиотские заминки в речи, на путаницы, только на «Вы». Чтобы ты ни сделал, как бы ты ни вылез из свой раковины, она взглянет на тебя сверху-вниз, и ты снова окажешься на самом дне пропасти.

Бешеная уверенность и понимание своей правоты, перегибание этой уверенностью и надменностью палки смущало — всё это заставляло чисто на интуитивном уровне недолюбливать Анастасию. Алёна не знала, как она общалась с заказчиками, может, даже с усилием, сходя со своего трона. Или даже сейчас.

Трудности при работе с ней были обеспечены.

— Не сомневаюсь, но я тебе не верю. Ты подвержена честолюбию. И хватит ли тебе духа предать?

— О чём ты… Вы? — скребла ногтями по подушечкам пальцев, смотря в слишком уверенное и холодное лицо. Попытайся даже умереть перед девушкой — ничего не изменится. Она продолжит сидеть на своём троне и даже бровью не поведёт.

— Ты даже не знаешь, какая тебе нужна работа. Ты хочешь, чтобы я тебя наняла, но на какую должность?

— Помощника, ассистента, бухгалтера, — женщина положила на стол резюме и книжку, но на это добро Анастасия даже не взглянула.

— Ты вымираешь. Я сама себе бухгалтер. Помощник? Кофе и я могу сварить, — она всё шире и безжалостней усмехалась с каждым натянутым предложением. — Тебе интересен космос?

— Фантастика? Интересный жанр.

— Нет-нет, — помотала головой Анастасия. Алёна потребовала пояснения на непонятный, скорее неожиданный вопрос. — Большой космос. Вселенная. То, в чём застряла наша планетка, — её руки размахнулись для наглядного показания масштаба вопроса. — Мироздание.

— Только в детстве. А вообще мечтала стать стюардессой, — хохотнула женщина, на миг представив астероиды, планеты, хронику с Гагариным.

— Плохо дело.

— Я заинтересуюсь! Обещаю! — воскликнула на эмоциях Алёна, чувствуя, как сгорает от стыда и напряжения. Абсолютно бесполезная. Пройдена половина жизни, а она до сих пор мечется, страдает, рвёт на себе волосы и пытается выжить.

— Не перегори.

— Не перегорю.

— Как с английским?

— Неплохо. Учила.

— Ясно всё с тобой. Значит так, у меня есть причина, по которой могу тебя нанять, однако ты должна сидеть тихо, выполнять инструкции, вопросы задавать письменно и группой, а не по отдельности, что я ненавижу. Буду платить достойно, будь верной. Если с кем-то заговоришь о том, что узнала, узнаешь и будешь знать, ты лишишься всего. У меня в рукаве не только связи, но и большие возможности, — и девушка указала взором на ноутбук. Алёна сглотнула.

— Что мне нужно делать?

— Ближайший год не буду учиться. Я сейчас в выпускном классе, однако у меня есть дела, которые необходимо решить за это время.

— Ты ещё учишься? — с ещё большим удивлением спросила Алёна, чуть ли ни подпрыгнув. — Но как?

— У тебя есть три месяца, чтобы английский отскакивал от зубов вместе с французским. Мне нужен переводчик. Также нужен человек, чтобы всё время анализировал новости всех стран, связанные с космосом, всякими событиями на Земле, неизвестно как происходящие, а также феномены.

— Это как-то расплывчато.

— Сначала составим договор. Сто тысяч в месяц достаточно? В фонды сама будешь перечислять, — продолжала Анастасия, заколачивая пути к отступлению.

***

Анастасия печатала договор и обговаривала каждый пункт с Алёной, чтобы после не было претензий. Женщину нанимала на полтора года, обещала и премии, и курсы по саморазвитию, рекомендации после окончания контракта, и знания, которые лучше никому не знать. Мрак тайн должен был рассосаться. Об этом твердили заголовки газет и многие странные видео, выходящие по всему миру. Новый и единственный ассистент был не так наивен, он цеплялся за права и обязанности, уже довольно много разузнал о роде деятельности, знал, где она живёт и то, что у неё на доске фотографии ключа. Опасна. Интересна. Шанс. Для обеих.

Она переворачивала страницы паспорта, обтянутого прозрачной обложкой. Она не верила собственным глазам, усмехалась и думала не доверять, что это какая-то шутка.

— Оказывается, у вас совсем недавно был день рождения. Примите поздравления, — глядела на цифры 29.12.02. Так молода, но так амбициозна, не то, что потухшая обыкновенная Алёна, до которой никому нет дела. Женщине было завидно, ещё она восхищалась деловой хваткой девушки и отсчитывала, сколько ей ещё осталось влачить жалкое существование.

— Ясно, — буркнула Анастасия, и по её виду не скажешь, что она была рада поздравлениям. Ни одной светлой эмоции не промелькнуло на лице, и это Алёна напрягло. Женщина отложила паспорт и с волнением взглянула на работодательницу. — Готова работать круглые сутки без выходных?

— Без выходных? Круглые сутки?

— У тебя нет выбора.

— Да, такая зарплата, — улыбнулась Алёна, предчувствуя, как будет падать от усталости. Вздохнула от огорчения.

— Ты работаешь с информацией, её нужно поглощать так много, чтобы ничего не упустить. Послушай! — впервые она повысила голос. — Это очень важно. Это так важно, что ты не представляешь. Считай государственной задачей.

— Почему наняли кого-то только сейчас, если это настолько важно?

— Потому что есть причина, — и вновь обыденный. Тяжёлый грудной голос, почти не девический, не переходящий на писк. Стойкий. Стройный. И приятный. — Я даю тебе шанс на новую жизнь. Пускай и нет семьи, может, завестись, но двенадцать часов — это ничто, если кто-то захочет уничтожить мир. Нужно быть во все оружия.

Чем дольше была знакома Алёна с Анастасией, тем более странные речи слышала она. Она не шутила про оружие, мир и двенадцать часов как ставку. Она требовала жить работой, думать о работе и учёбе. Властный работодатель, от которого уже после первого дня хочется сбежать. Алёна Викторовна в ужасе ставила подписи в контракте и в документе о неразглашении, с тяжёлым сердцем отдавала себя девчушки в рабы, продав себя за обеспеченное будущее.

Они подписали всё.

Тут же Алёна была послана на курсы по программированию, языкам, высшей математики, журналистики. Жёсткий двухмесячный тренинг, вечный тонус, из-за которого хотелось орать в подушку и вечно спать. Анастасия не объясняла такой апгрейд Алёны, она всё больше и больше взваливала на женщину информацию, а после надела на неё кимоно с белым поясом.

— Тхэквондо?

— Ты должна себя защищать. Новая жизнь — новые правила.

— Будто готовишься к войне.

— А оно так и есть, — усмехнулась старшеклассница, не отрываясь от ноутбука. Алёна была испугана этой усмешкой, означавшей самую шастающую правду, выходящей с языка Анастасии, как дробь автомата. Работодательница была будто неживой, механизм, вечно скучающий и показывающий эмоции лишь в раздражении, надменности и тонком садизме.

Глава 6. «Шанс на новую жизнь. Часть вторая»

Жизнь смеётся над нами. Она иногда даёт странный шанс на изменения своей судьбы. Сначала искушает, а после подслащивает путь или убивает, тихо и болезненно.

Анастасия сидела во второй комнате, полностью напичканной экранами, за которыми происходили различные действия: демонстрационные шествия, парады, природные катаклизмы, выпуски новостей разных стран. В тёмной комнате на жёстком стуле, предназначенным для тех, у кого проблемы с поясницей и осанкой, она смотрела во все эти мониторы, анализируя всё там происходящее и отмечая с пульта необычные ситуации.

На столе, который был придвинут к стене, лежала раскрытой книга, и там были написаны следующие строчки: «Если ты ступил на эту дорогу, пускай тёмную и опасную, сохраняй своё достоинство до конца, не жалей, не сочувствуй себе, не обвиняй жизнь и её повороты. Ноша у каждого тяжела, но, если ты принимаешь её, значит, можешь донести её до победного».

Девушка продолжала сидеть и смотреть на экраны, а на круглом стеклянном столе в гостиной лежали стопками книги фантастического жанра, множество научных журналов, в том числе на английском языке, различные энциклопедии, а также каталоги частных коллекций. Всё это относилось к разным сферам человеческой жизни: наука, космос, мода, досуговая массовая литература. Казалось, обладательница этих книг обожала всё это, находила в этом особое наслаждение, но, как на зло, это всё было частью её работы. Молчаливой. Суетной. И невыносимой.

На знакомой доске появились новая фотография и новая отметка на карте мира.

***

— Яра, ну покушай, хотя бы совсем чуть-чуть! — просила измученная женщина, подносившая ложку с ароматной кашей худой, болезненной на вид девочки, половина головы которой было замотана бинтами. В том числе и область глаз.

— Отстань! — синие губы. Сухие. Она лежала на постели, а в её тоне звучало много токсичной желчи, убивавшей персону, подносившую ложку. Женщина всхлипывала, кипела от боли, глядя на ребёнка, проклинала жизнь и обстоятельства. — Я не желаю есть. Лучше убейте меня. Убейте, — и девочка оттолкнула женщину, взвыла, зарыдала. Поднесла ладони к лицу и прикоснулась к тому месту, где должны были быть глаза. — Мне страшно. Мне так страшно.

Мать исхудавшими руками обнимает бледную дочь, прижимает её голову к своей груди и молит Бога проявить милосердие.

«Темнота пожирает, рвёт до костей.

Столько разных мастей для битых костей.

Ненависть, боль. Чернота во всевластии,

Открывшая дорогу к жёсткой апатии.»

Девочка крутится вокруг себя, танцует какую-то программу талантливо, живо, точно. Падает красный резиновый мяч. Тело ослабло, больше не слушается. Она споткнулась о то, что не видит.

— Не вижу. Ничего не вижу! — и снова рёв. И снова подбегает бедная мать, пинает злостный мяч, обнимает дочь и просит не переживать. Так и сидят.

***

Мужчина сел на одно колено и взглянул на девочку в белых бинтах, безмолвно сидящей в одиночной палате и глядящей в стену.

— Что с твоей мамой, отцом, бабушками и дедушками? — спросил он сироту.

— Никого нет. Я одна, — произнесла в ответ девочка-подросток, потемневшая за время лечения. — Посадите их навсегда. Если через три или пять лет они выйдут на свободу, они пойдут мстить.

— Ты так думаешь? — мужчина сглотнул. Тёмные мысли придавили его широкое тело.

— Люди не меняются. Они завистливы и обожают мстить тем, кто пострадал от их деяний, потому что сами из себя ничего не представляют.

— Почему ты так считаешь? Неужели все такие по твоему мнению? — мужчина не останавливался в своих вопросах.

— Моих мать, бабушку, дедушку застрелил преступник, севший в тюрьму за браконьерство благодаря моей матери, — она не смотрела на человека, говорила правду без утайки. Её голос проедали ненависть и жестокость к обидчикам, и непримиримость к смягчающему приговору. Мужчина изменился в лице. Стал странным, пугливым и не знающим, что сказать в данной ситуации. Они долго молчали. Девушка продолжала сидеть. Её длинные тёмные волосы превратились в жалкие клочки. Вся красота и юность были стёрты жутким боем на пустыре, куда ударило несколько ярких, почти чёрных молний, привлекших внимание людей, брезговавших подходить к окну, слыша из улицы доносившийся шёпот малолетних преступников. Чудо спасло детей от обморожения. И чудо, что и этот ребёнок, сидящий перед мужчиной, был жив. — Не переживайте. Это произошло пять лет назад.

— Тебе было… семь? — ужаснулся спрашивавший, впервые встречая такого ребёнка.

— И что с того? — она впервые повернулась к мужчине. — Господин судья, я очень устала. В следующий раз, как придёте, принесите мне уголовный и административный кодексы. Я буду следить за справедливостью приговора. И я буду очень зла, если он меня не защитит и если из-за него через пять лет меня убьют где-нибудь в подворотне. Старым ржавым гвоздём, — серые выразительные глаза въелись в подсознание судьи, пришедшего специально к пострадавшей, чтобы всё выяснить и увидеть собственными глазами.

Мужчина бежал из палаты, сотрясаясь и телом, и душой. Эти серые глаза не давали покоя. Это худое синее от лекарств и сырости лицо шокировало, а взгляд брошенного ребёнка был невыносим… Помощник судьбы с особым молчанием посмотрел на мужчину, прекрасно понимая ситуацию, в которой были замешаны не только детдомовские дети.

— Деньги — жуткий источник проблем, — выдохнул помощник, когда они вышли из больницы и направились к машине. — Жалко девочку. Тогда скандал был нешуточным. Почти год никому апелляции не принимали и не смягчали приговоры. Все забоялись за свои жизни.

— Я не знал, что в Хабаровске может произойти и такое…

— А почему нет? — пожал плечами молодой человек. — Хабаровск известен криминалом и жестокостью. Школьный терроризм, живодёрство, перестрелки даже в здании органов власти… А, спокойный город на вид? — помощник хохотнул. — И здесь кипит жизнь, Павел Анатольевич.

— Люди везде одни. Не сходили бы с ума — не судили, — они выдвинулись к зданию суда. — Принеси мне всё, что касается того дела, о котором говорила пострадавшая.

— Интересно?

— С каждым может случиться. Нужно знать детали.

***

— Не может быть, — выдохнул Павел Анатольевич так, что не заметил, как прикусил язык, изучая материалы дела пятилетней давности. Преступник после отбывания срока решил отомстить следователю, отправившего его за решётку, лишив всего. Хранение нелицензированного оружия, контрабанда, браконьерство, взяточничество, шантаж, подкуп. Он знал это дело, но был занят получением новой должности, да и работал в другом регионе.

Тот мог избежать наказания из-за влияния на прокурора и судью, подбивал клинья и к следователю, но смелая и бойкая женщина, удивительная по натуре, остановила беспредел. Правда, не смотря на взволнованную общественность, ему смягчили срок, но сдвиг в этом направлении произошёл.

Однако Павла Анатольевича мало волновало дело. Безумными глазами он смотрел на фотографии жертв убийства, среди которых была молодая, цветущая когда-то симпатичная женщина, лицо которой он знал не понаслышке.

— Почему? Почему? — не верил повороту судьбы. Сжимал фотографию и пылал от внезапного удара безмятежного прошлого, спавшего около двенадцати лет.

Глава 7. «Шанс на новую жизнь. Часть третья»

— Эй, ты слышал? — ворвался в кабинет коллега по цеху.

— Чего? — мужчина в костюме оторвался от бумаг, явно недовольный, что его отвлекли от важной работы. Коллега был взволнован, растрёпан и имел за зубами неприятную историю.

— Короче, в Хабаровске произошло ЧП. Да оторвись ты от своих дел и послушай! — гаркнул человек, отвлекая Павла, вновь сунувшегося в рассматриваемое дело. — Соседи многоэтажного дома услышали, как с улицы плакал ребёнок, просто выл. Они вышли на балкон, никого не увидели на площадке, вернулись обратно. Плач не прекращался.

— Ну и что?

— Ну и то! Ребёнок рыдал, будучи запертым на балконе. И соседи побежали в ту квартиру, стучались, долго. Никто не открывал. Они позвонили в полицию. Квартиру взломали. И там в гостиной было обнаружено три тела с огнестрельными ранениями прямиком сюда, — человек указал на лоб. — Преступник захлопнул дверь, когда уходил. А если бы мать не закрыла ребёнка на балконе, её бы тоже пристрелили.

— Это печальная, новость, но что тебя в ней удивило? — можно было объявить человека чёрствым сухарём, но он был попросту уставшим, мало удивлялся по жизни, так как довольно навидался разных иррациональных историй, от которых волосы вставали дыбом. Очередная история коллеги шокировала, но он для него это всё произошло где-то далеко, по ощущениям, в другой стране, на другом континенте и не имело к нему никакого отношения.

— Не врубаешься? — коллега выругался. — А потому, что одна из жертв была следователем по делу того преступника. Помнишь? Ащ! — мужчина был на нервах, ещё активней жестикулировал, вырывался из своей костюмной скорлупы, в которой был облачён день за днём. — Он был браконьером, помнишь случай убийства амурского тигра? — Павел сдержанно кивнул. — Так вот, ему дали пять лет. Влепили реальный срок. Шумиха была грандиозной. Это стало прецедентом, раньше их просто ловили и выписывали бумажку, ну, или требовали откат, но на этот раз тому не удалось провернуть дело. Наткнулся на бешеную стерву — следователя. Так вот! Послушай же!.. Добилась огромнейшего штрафа и тюремной скамьи. Боже, я уже боюсь заходить в зал и бить молотком, может, меня тоже через пару лет грохнут? — человек кипел от волнения, жестикулировал, ходил по кабинету.

— Потому нам и платят. Что насчёт преступника? Поймали?

— Застрелили, — мрачным тоном заявил коллега, немного успокоившись. Плюхнулся на диван и закрыл лицо ладонью. — Он попытался сбежать, даже взял заложников, когда его окружили. В общем. Кукуха у него поехала конкретно. Рыпнулся. И хлоп, — одновременно с этим мужчина ударил в ладони. Павел дёрнул плечами.

— Теперь неповадно будет другим, что переживаешь? Каждый свою жизнь защищает, — Павел взглянул на рамку с фотографией, стоявшей на столе и улыбнулся. С фотографии на него смотрели счастливые лица, как жаль, что было достаточно огорчения у мужчины, глядящего на фото. Слова о бешеной вызвали у него противоречивые воспоминания и ощущения, а лица на фотографии продолжали улыбаться, туманить печаль и разбавлять прошлое напоминаниями о нынешнем.

— Ага, скажи это мазохистам и смертникам. Как же страшно жить… Жаль ребёнка, он остался круглой сиротой. И раздолбанной психикой. Даже представить не смогу, если кто-то на моих глазах семью перестреляет.

***

Джеймс Браун младший был умнейшим представителем человечества, сколотивший своё состояние во время мировых кризисов, спекулируя дефицитными товарами. Он инвестировал, занимался бизнесом, последние десятилетия решил сконцентрироваться на пищевой промышленности, потому что все, абсолютно всё люди в мире должны есть, сколько на кнопки тыкать. Ему было чуть больше пятидесяти. Сохранился великолепно. Весь спортивный, приятный, здоровый. Имеющий личного доктора и фитнес-тренера, огромный дом, в котором можно было найти всё, что угодно. Он любил вина. Любил власть. Любил раскрывать своё честолюбие. И имел жену во всех смыслах, которой было чуть больше двадцати шести.

За последние пять лет его состояние выросло в три раза. Его стали приглашать в самые роскошные дома Великобритании, Америки, Канады и Китая. Он был знаком со множеством главами стран. Много отдавал на благотворительность. Много тратил. Упивался богатством, своей сообразительностью и умением просчитывать каждый ход.

Он неплохо разбирался в человеческой психологии. Маркетолог-бизнесмен-стратег-практик — это убойная смесь для лидера, устраивавший ажиотаж даже вокруг одного спичечного коробка. Легендарная личность, открывшая людям дорогу к пище быстрого приготовления, к десяткам видов напитков и закусок, в том числе новым послевкусия джина и виски. Всего пять лет — и это состояние прижимало и опускало состояние других людей.

Если собрать все деньги, заработанные этим человеком, а также те, что он потратил, и те, которые должны были вернуться после погашения долгов, можно было бы обеспечить Индию на год всем необходимым: построить тысячи школ, десятки университетов, перестроить кварталы, чтобы люди не ютились два на два метра, оплатить медицинскую страховку огромному количеству населения. Настолько был богат Джеймс Браун младший, превзошедший своего отца, занимавшегося фермерством и продававшего морковь, кукурузу, картофель и курицу.

И понятно, что такому человеку, такого подвижного ума, громадной силы воли и необыкновенной деловой хватки хочется завидовать. Руки, мысли, чувства тянутся к его богатству. Ничтожный человеческий мозг не может перестать мечтать о его жизни. Однако не может и представить, чего стоят его миллиарды. Сколько усилий было предложено для империи, захватившей рынок десяток стран. Сколько человеческих и творческих ресурсов было потрачено, чтобы Джеймс Браун младший стал тем, кем теперь является.

— Благодарю небо за этот новый день, пусть он принесёт мне больше благодати, — Джеймс только что проснулся. Только потянулся. Посмотрел на обнажённую спину своей молодой супруги. Счастливым он потянулся к тумбочке, открыл шкафчик и достал оттуда футляр. Каждодневная мантра в течении некоторых лет. Стопы в тапках. Ванная. Зарядка с тренером. И утомительная работа: разъезды, проверки, собрания, брифинги — всё это каждый день, каждый день слежения за рынком. Его обслуживали несколько секретарей, лучшие из лучших; они были ему как семья, потому что без них Джеймс не представлял, как справляться с той информацией, что ему приходилось поглощать.

Почти не видел детей. Любил их, но больше любил деньги. Да и тратить время на вечно выпрашивающих деньги людей он не желал.

Он шёл по земле, как по горе Олимп, сверкая платиновыми пряжками, лакированными туфлями и ослепительными зубами.

— Сегодня мы должны поглотить эту компанию, — улыбнулся он, взглянув на дату календаря. — Всё готово?

— Да! — кивнул ассистент. Долгожданная цель — поглощение конкурента. Такого же крупного и безжалостного, но дрогнувшего под натиском Джеймса.

— Пожалуй, мы ещё раз обсудим ваше предложение, — однако после короткого замыкания произошло землетрясение, только с Джеймсом. Конкуренты в последнее мгновение отложили соглашение и отстранились от стола. Джеймс побагровел от ярости, но ничего не сказал. С особой хмуростью и жестокостью посмотрел на представителей корпорации и пытался, отчаянно пытался понять, почему они отказались от подписания договора.

— Узнай всё! — отдал приказ и стал ждать.

— Господин, им пообещали инвестиции, — сообщили вскоре. Джеймс от разочарования стукнул кулаком по столу.

— Поэтому они были такими послушными… Они просто тянули время. Кто им помог, а? — роковой вопрос и роковой ответ. Мужчина злобно усмехнулся, а взгляд его загорелся гневом.

***

— Анастасия! — окликнула девушку Алёну. В тёмную комнату вошла девица, попивая свежевыжатый сок. — Ты просила следить за новостями? — та кивнула. — Посмотри, — женщина включила репортаж.

«Сегодня, в два часа ночи, произошёл крупный взрыв на нефтедобывающем заводе, принадлежащем частной американской компании «T-transfer», находящейся в США. Все силы ВВС США брошены на тушение очага возгорания. По предварительным подсчётам аналитиков, убытки составляют околочетырёх триллионов долларов. Около тысячи человек являются без вести пропавшими. По словам очевидцев, неизвестный в красном экзо-скелете проник на завод и отключил все камеры и датчики слежения…».

Рассказ продолжался, но самое основное Анастасия уловила.

Она несколько раз прослушала выпуск, а сразу после полетела к ноутбуку и стала искать всё об этом в Интернете: читала американские издания, следила за процессом тушения, общалась на англоязычных форумах. Эта новость, которая никак не могла быть связанной с девушкой, вызвала неподдельный интерес. Это выглядело странным. Женщина глядела на работодательницу и всё пыталась разгадать её замыслы.

Она с ней уже два с половиной месяца. Почти не отходит от неё, не считая время курсов и занятий тхэквондо. За эти месяцы женщина действительно узнала много нового. Ей пришлось себя мотивировать, в удовольствии и через силу воли постигать науки, языки, читать новости, выписывать заметки — быть полезной. И впервые за долгое время она предоставила девушки нечто интересное — взрыв в США, взявшийся из ниоткуда.

Анастасия будто бы знала его причину, поэтому выискивала зацепки. Ещё полчаса, и фотография завода оказалась на доске, а вокруг неё появились надписи: что это, почему висит и вопросы.

— Собираете интересные случаи? — обратилась она к девушке, выходя из комнаты. Анастасия стояла у доски и смотрела на все снимки.

— Больше не находила ключей?

— Нет.

— Попробуй попасть на закрытые торги, коллекции. Используй поиск по фотографии, — она даже не думала выдавать свои тайны.

***

Зависть — самое страшное из пороков человечества. Ненависть можно пережить, можно ненавидеть тихо, разъедать себя, злиться, но скрыть зависть невозможно. Она подобна триггеру, из-за которого собственное ощущение ничтожества перекрывает разум, и проступает злоба. На себя-неудачника, на того, кому всё доставалось легко, на сцене, хотя всем абсолютно по боку что происходи за кулисами, на несправедливый мир. Зависть прожигает душу.

Триллионер рухнул в лужу собственной крови, бездыханным. У него были открыты глаза. В их отражении виднелись ноги в дорогих брюках классического кроя.

Тот, кто всегда завидовал успеху другому, также получил шанс на новую жизнь.

***

— Ты привёл эту девчонку!? — взвизгнула молодая женщина, пришедшая в бешенство, и кинула в человека шампунем. Из крана текла вода.

— Лер, послушай! — мужчина подошёл к супруге. Ванная оказалась довольно просторной и удобной для подобных разговоров.

— Убирайся. Не хочу видеть ни тебя, ни этого отморозка. Я была лучшего о тебе мнения.

— Лера… — он буквально умолял.

За дверью стояла девочка, глаза которой сверкнули печалью, а после, также неожиданно и стремительно, сменились необыкновенным холодом и презрением ко всем, кто находился в данной квартире, в том числе и к себе.

За дверью стояла девочка в сером, старавшаяся слиться со стеной. Вместо креста на шее у ребёнка висел ключ, обхватившей её тоненькие ключицы, сжавшие их, вцепившийся в её тело, словно клешни. То был ключ от двери, ведущей к новой жизни.

***

— Доченька, миленькая, пощупай, что привёз тебе дядя из Эмиратов, — обняла слепую гимнастку женщина и вложила в ловкие ладони ключ.

— Он уникальный в своём роде. Других подобных нет, — сказал дядя, не зная секрета подаренного ключа, видящий только внешность, но знающий, что такое понимание и сочувствие. Девочка сжала ключ. — Его нашли в пустыне.

— Такая уникальная вещь, — бледная девочка натянула губы. — Какой прок, если я не могу увидеть даже какого она цвета? — прошептала слишком опустошённо, чем вызвала ещё больше горечи в женщине, оберегающей её, обнимающей и любящей всем сердцем.

— Ты такая же уникальная как этот ключ. Носи его как украшение или оберег. Говорят, вещи, в которые вкладываешь душу, оживают, — дядя повествовал успокаивающим тоном во мраке. Слепая подняла голову и посмотрела туда, откуда доносился голос. По щекам текли слёзы.

— Тогда я вложу в ключ всю свою боль, — шепнула она вместо слов благодарности, покрепче сжав ключ.

— Ты сильная. Ты справишься, милая, — и мягкие губы матери опустились на юный лоб.

***

Жизнь не даёт второго шанса. Этот шанс даёт сам человек, вкладывая в новую ситуации особое значение. Он просто начинает верить в чудо, звать его и считать необъяснимое совпадением.

Только сам человек может дать себе второй шанс.

Глава 8. «Триггер»

За всеми событиями не проследишь.

Алёна пила чай и наблюдала, с какой осторожностью Анастасия распаковывала небольшую коробку. Последние месяца Анастасия пахала как проклятая, зарабатывала деньги. Она спускала их на коллекцию ключей, занималась краткосрочными инвестициями, копила, собирала в сейфы.

Работодательница ненавидела шум вокруг себя и желала без происшествий закончить учебный год. К несчастью, ей было муторно делать домашние задания, поэтому кинула эту работу на Алёну, приходившейся подделывать почерк. Анастасия всё итак знала, мечтала поскорее отделаться от пустой траты времени. Познавала. Работала. Следила. И меняла IP-адреса каждый час. Только спустя четыре месяца работы с Анастасией, Алёна осознала, что на самом деле работодательница — хакер. И она не взламывала только потому, что боялась быть замеченной властями. Всего на пару мгновений женщина увидела третью комнату берлоги, сокрытую в комнате слежения, — экспериментариум с несколькими мощными компьютерами и установками. Там находился стол, за которым Анастасия паяла, моделировала, программировала по-крупному, и придумывала приспособления для облегчения жизни.

Она не говорила о своей семье. Она не желала вспоминать прошлое, плела паутину из разрозненных знаний и оставалась ещё более непонятной и загадочной, чем при первом знакомстве.

Коробка была распакована. В оригинальном футляре, холодном как лёд, чёрном и гладким как слиток, лежал серебряный ключ с толстым стержнем, в головке у ключа, как у двух других, что были у Анастасии, был вставлен зелёный, необычный камень, не похожий на земной. Он переливался в ночи. Зелёный камень будто бы являлся сердцевиной и уходил в носик и там кончался.

Алёна восхищалась его необычностью и красотой, вспоминала свой, с таким же камнем, но более тёмным спиралевидным стержнем с чёрным носиком.

— Его нашли в Австралии. Пришлось платить за курьерскую доставку, кошмарно, — выдохнула Анастасии, вспомнив сколько потратила денег. Она поставила отметку на карте. Теперь она лежала на городе Уилуна. Они ничего особо не знали о нём. Только то, что город был расположен на краю Западной пустыни, там имелся аэропорт, в который не осуществлялись регулярные авиарейсы. — Пожалуй, скоро станет бессмысленно это скрывать, — сказала девушка, сделав третью фотографию и повесив её к остальным.

— О чём ты?

— Скорее ищи ключи. У меня плохое предчувствие, — и старшеклассница ткнула на фотографию недавнего взрыва, а также огненные новости, касательно грабежей нескольких американских банков, в которых содержались сбережения Джеймса Брауна младшего. Там же висела фотография со скрытой камеры, заснявшей человека в красном, больше похожего на робота.

— Это как-то связано?

— Быстрее ищи! Каждую минуту! — во второй раз на Алёну прикрикнула Анастасия, находившаяся в дурном состоянии. Всегда, когда она смотрела на эту фотографию, она напрягалась, горбилась и делала позу, будто пыталась от чего-то защититься, но если ранее она была холодна и беспристрастна, то теперь этот, неизвестно откуда взявшийся крик был похож на мольбу, на призыв молчать, повиноваться и просто выполнять указания.

Женщине было тяжело хранить молчание и спокойствие. Она сжимала кулаки и с ещё большим усердием садилась за работу.

Тогда Алёна ничего не знала, списывала это на не совсем здоровую нервную систему девушки, излишнюю нервозность и загруженность, а также страх потерять ключ в руках иного коллекционера, но как же она ошибалась. Как же была наивна и мелочна, отдавая такую «скучную» роль Анастасии.

***

— Я понял твоё желание, — Павел сидел за одним столиком с Анастасией. Они ели пиццу, говорили о насущных делах и глядели мимолётно на улицу, по которой ходили люди в более лёгкой одежде. — Я мог бы оплачивать тебе квартиру в том доме, где у тебя офис. Есть свободная. Узнавал.

— Я могу сама, просто купи мне машину, — сказала девушка обыденным надменным тоном. — Желательно, чтобы подходило под любые погодные условия.

— Высокая подвеска? Хорошо. И права у тебя есть, — кивнул мужчина. — Ты всё ещё не хочешь в университет?

— Я хочу отдохнуть.

— Верно, ты умная, работаешь. Учёба отвлекает? Только в ИКИ РАН берут после обучения в университете, — продолжал человек, смотря с такой заботой, на которую только можно было рассчитывать. Вокруг них сменялись посетители, а они, так редко встречающиеся, сидели, говорили, не вспоминали прошлое и пытались двигаться в будущее, не испытывая чувства вины друг к другу. Старались.

— Знаю. Посмотрю, что будет через год. Поезжу по миру.

— Поэтому сделала заграничный паспорт? — мужчина улыбнулся так печально на короткий кивок Анастасии, что наблюдавшие краем глаза официанты чуть ни зарыдали. Кротость. Смирение. Этот мужчина, добившийся небывалых высот, сидел как котёнок перед бульдогом. — Я знаю, тебе не нравится моя семья, но хотя бы иногда заглядывай. Если что-то случится, я тебе помогу обязательно. И не пропадай. Если куда-нибудь отправишься, скажи мне. Прошу.

— Не тоскуй. Валерия заметит это и обидится.

— Нет. Она просто ревнует.

— Конечно, поэтому позаботься о своих детях лучше. Будь для них достойным отцом, обо мне не беспокойся.

— Настя! — взмолился мужчина, хватая девушку за руку. Лопались связующие нити. — Прошу тебя. Я не смогу узнать, если с тобой что-то произойдёт, мне никто не сообщит, поэтому прошу делай это сама. Я виноват. Я буду всегда виноват.

— Чувство вины будет всегда, чтобы ты ни сделал, — Настя вытянула свою ладонь из тёплых мужских. Она была мрачна и задумчива. Ей было крайне тяжело дышать, смотреть на эти слегка карие глаза, на эти морщины, которые разрастались трещиной, забирая молодость и красоту. — С этим тяжело жить, покуда не дано прощения, но я всё давно сказала. Я отпускаю тебя, так что давай без виноватых, иначе из этой апатии мы не выберемся никогда?

Каждая встреча — это прощание. Анастасия взрывала мосты, исчезла с лица Земли, одновременно медленно и молниеносно, причиняя беспокойство окружающим, испытывая невыносимое чувство одиночества. Но по-другому она не могла. Ей хватало только смотреть на пугающие фотографии.

Она задыхалась от призрачного аромата гари, шедшего чёрными кучерявыми армадами из Америки, страны свободных людей, которая покрывалась завистливыми пожарами в банках. Кто-то ненавидел Джеймса так сильно, что хотел забрать каждую его копейку. Он нацелился на него. Разрушил семью, убив детей, изнасиловал и избил до смерти его жену. Он уничтожил все камеры и упоминания о себе.

Тонкая Анастасия, молчаливо глядящая на карту мира, была не ровней человеку, пропитанному ненавистью и злобой.

***

— Ты удивительная. Не думала, что у тебя и машина есть, просто роскошная, — они ехали вглубь Хабаровского края, подальше от живых и любопытных варвар. Погода стояла замечательная: солнечная, без облаков, тёплая. Постепенно всё покрывалось зеленью, а слабый ветерок подгонял свежие ароматы, полные жизнью. Впервые они выезжали куда-то за город. У них было всё для путешествия. Они ехали неизвестно куда, подальше от баз, военных частей, скрываясь на чёрном джипе. — Какой воздух! — женщина открыла окно и положила руку на подлокотник, ощущая себя королевой жизни.

Анастасия почти всю дорогу работала, проверяла, исправляла, а потом приказала выключить все средства связи. Около часа они провели в полном одиночестве, проезжая по неизвестным никому дорогам. Остановились. Оделись в костюмы, чтобы не покусали клещи, и вышли на поляну; к небу пробивались цветы и трава. Поляну заливало дальневосточное солнце. Такого простора Алёна давно не видела: она наслаждалась красивыми видами, уже потянулась за смартфоном, но вспомнила, что всю технику девушка приказала оставить в машину.

— Мы кого-то приехали хоронить? Такая глушь, — крикнула она Анастасии, ставившей в это время на стол-раскладушку тяжёлый сундук с несколькими замками. Девушка не ответила. Она отпила воду, разделась до штанов с футболкой. После стала отворять замки различными кодами и ключами. Сундук в сундуке. В сундуках обмотанные тряпками футляры. — Что-то незаконное? — женщина взглянула всё действие со спины.

— Станет, если об этом узнают, а нас закопают, — ответила Анастасия как на духу.

— Ты шутишь? Какого чёрта? — зашипела Алёна и отпрянула.

— Ты уже соучастница, поэтому выдохни и начини работать на благо общества.

— Настя, ты что говоришь? Что это? — и её прошиб пот. Уже четыре ключа находились в футлярах. Последний они нашли в Венеции, выловили рыбаки и попросили миллион. — Ключи?

— Я не могла их проверить в городе. Слишком опасно.

— А здесь?

— Может, и не заметят.

— В них что, наркота, или заключена какая-то сила? Ты как помешанная требовала их найти.

— Алёна, — Анастасия держала себя на вытянутых руках от стола, глядя на ключи, — причина, по которой я тебя наняла, это знание о ключе. Знаешь, что произошло с Джеймсом Брауном?

— И что же? Его убили.

— Из-за этого. Слишком много совпадений, — и больше не желая объяснять, девушка схватила спиралевидный ключ, самый первый из коллекции, вытянула руку и просунула в невидимую скважину, повернув. Тут же, на ужас Алёны, Анастасию стали поглощать чёрные доспехи. Не такие, как вовремя средневековья, а такие, какие показывали в фантастических фильмах. Полностью закрытый чёрный экзо-скелет, в котором не понять, кто ты и какого пола. Он выглядел бронёй, в которой на первый вид ходить невыносимо, однако в нём девушка шла быстро, легко и могла выполнить даже то, что не могли мастера йоги или художественные гимнасты. К тому же, от этой брони исходили электрические разряды, которые напоминали давние рассказы, ходящие по Хабаровску. Алёна обомлела.

Анастасия стала выше двух метров. Мощной фигурой, что могла передавить женщину в два счёта. Она задрожала и села на землю в панике.

— Так это была ты? Мститель в чёрном? — закрыла рот и ещё с большим ужасом взглянула на Анастасию. — Не верю! Это просто сон.

— Это факт.

— Правда?! — заорала ещё громче Алёна. — А эти ключи? Тоже? — поворачивала к ней голову, хваталась за волосы.

— Нужно проверить.

— Что это? Почему? Откуда?

— Сама не знаю, — голос девушки также был изменён, походил на типичный голосок искусственного разума, которого не понять пол. Анастасия перевернула ключ вновь, и броня стала складываться и перетекать в ужасающую по мощи вещь.

— Зачем тебе этим заниматься? Почему не сказала правительству?

— Ты думаешь, меня оставят в живых после этого?

— А я? А что будет со мной?

— Как только кто-то открыто воспользуется ключом, представляешь, что начнётся? Война. Люди хотят быть героями, искушение так велико, — девушка убрала ключ и взяла ключ Алёны.

— Всё равно не понимаю, — женщина с трудом поднялась и доковыляла до стола. Стала разглядывать предметы. — Они очень похожи. Если всё, как ты говоришь, почему тебе отдали эти ключи? Искушение же.

— Ты же тоже не знала об их силе.

— А как ты? — не унималась бледная растрёпанная Алёна, ошарашенная увиденным и узнанным.

— Вышло случайно, — ответила Анастасия и попросила женщину отойти подальше. И повернула. Неоновые зелёные сети прошлись по телу девушки и стали обтягивать эластичной бронёй, ещё пуще прежней пропускающей ток.

Девушка стала применять всё то, что чувствовала, находясь внутри. Импульсы. Если в прошлой она чувствовала ток, проходящий сквозь тело, которое по велению души могла ударить кого угодно, то теперь он сосредотачивался внутри и расщеплял её до нейронов. Информация. Неосознанно она оказалась в вакууме информации, в планетарной системе Интернет. Это было странное ощущение. Даже находясь далеко от вышек, она чувствовала вибрации, мысленно путешествовала по кабелям и могла оказаться где угодно. И ей почему-то показалось, что это не всё, на что способен этот ключ. Он ей понравился. Скрытный, более пластичный и удобный. Прошлый обладал бронёй, сковывавшей тело и защищавшей от прямых ударов, этот же позволял быть более быстрым и манёвренным.

Щелчок. И снова всё вернулось на круги своя.

Настала очередь третьего ключа. Он управлял жидкостями. Последний — процессом окисления. И уже в распределении сил Анастасии и Алёне стало всё понятно.

— Это похоже на пять элементов, — произнесла женщина, когда немного успокоилась. — Только кажется, что у ключей есть разряды.

— Первые два имеют спиралевидный стержень. У воды стержень серебряный. У ржавчины — слегка красноватый, — согласилась с предположением Алёны и предложила выпить кофе. Они сидели в машине, смотрели на весенний лес и ощущали напряжение в воздухе. Сундук с ключами покоился рядом с Анастасией— Как тебе открытия? — Анастасия редко спрашивала о самочувствии работницы, о её чувствах, принимая всё как должное, но в данный момент, когда тайна, гложимая девушкой на протяжении многих лет, которая никому не раскрывалась, перестала быть тайной, а превратилась в реальную опасность, перевернувшую мир Алёны как песочные часы, она наконец-то спросила. Без надменности, усмешки, высокомерия, что ненароком тронуло Алёну, уже забывшая, что является человеком.

Её тревожило открытие, пугало. Она сжимала ладони в кулаки, вздыхала и пыталась принять новый мир, потому как иногда выхода не имела — Анастасия не позволила думать, даже помыслить о другом, драконом охраняла покой иных людей, безжалостно вытряхивая верность и молчание среди немногочисленных обладателей тайны.

— Ну, я всегда хотела быть особенной и обладать какой-нибудь тайной, правда, не думала, что за мной могут прийти. Если так подумать, мы ничего не знаем об этом мире. Если кто-то моделирует супергероев, это не означает, что их нет.

— Как и злодеев.

— Он может прийти за нами? — повернулась к ней Алёна, вспомнив рассказ о Джеймсе.

— У него теперь так много денег, что он может всё. Я сглупила в том моменте, когда взяла последние посылки на твоё имя, поэтому усердней тренируйся и будь рядом со мной.

— Может, ключ дашь? — усмехнулась она и даже не думала, что Анастасия согласится. — Ты серьёзно? Я пошутила!

— Одному иметь ключи опасно. Мы не самые умные на Земле, так что за нами точно придут. Если будет совсем всё плохо, признаемся прямо перед президентом. На другой выход не надеюсь.

— Не начнётся ли война?

— Один ключ стоит всего ядерного оружия страны. Страны должны соблюдать паритет, но что насчёт обычных людей, которые уже грабят банки и убивают? — сегодня Анастасия была великодушно разговорчива и понятна. Она говорила о том, что тяжело было представить. Представляла картину хаоса, где каждый рубит друг друга из-за ключей. — То, что они находятся по всей Земле, намекает на инопланетное вмешательство.

— Ты гонишь! Разве это возможно?

— Таких камней на планете нет. Я делала экспертизу через знакомых. Тоже самое с металлом. А теперь представь, что если мы не справимся с этой ношей?

— Вмешательство? Инопланетяне! — женщина не заметила, как стала разрываться от ещё более бурной истерики, не обращая внимание на мрачность Анастасии, предвидевшая печальные исходы будущего. — Ключи. Супергерои! Что за чёрт? Почему нельзя жить обыкновенной жизнью? Не знаю. Не так представляла второй шанс. Теперь моя жизнь в опасности. А если инопланетяне прилетят и скажут: «Отдайте»? Отдашь?

— Говорила же, что у меня плохое предчувствие? — Алёна кивнула. — Нужно готовиться к худшему. Данное правило никогда не подводит.

Глава 9. «Держаться за воздух»

Жизнь замерла. Кровь перестала течь по венам. И даже сердце. И оно больше не принадлежало Яре.

Как только тьма окутала её, всё её существование угодило в анабиоз, в котором и дышать трудновато.

Прошло больше полугода с аварии. Теперь ходила, трогала, ела и даже немного читала по шрифту Брайля. Мать старалась как могла: чтобы поправить финансовое положение, просто не будем брать во внимание суды с пьяным автомобилистом, она приняла давнее предложение и стала руководить крупным отделением банка в Хабаровске.

Новые лекарства, лучшая техника, процедуры для реабилитации — всё для дочери, переставшей видеть до конца своей жизни. Глаза были в ужасном состоянии, что на пересадку роговицы не приходилось надеяться, но они всё же встали на длинную безнадёжную очередь. За девушкой следила женщина, давно жившей в городе на реке Амур, идущего вдоль по реке. Яра не любила незнакомцев, поэтому с первого слова не сдружилась с нянькой. Она не могла видеть и её, а потому, как считала незрячая, знакомство не состоялась. Не могла доверять. Никому.

Голосовые помощники, встроенные в браузер, особые компьютеры и подобное, как это всё сложно и нужно. Это раздражало Яру также, излишняя сложность, в которую превратилась в жизнь.

Она болела. Почти не выходила на солнце. Корчилась в муках. И орала, когда кто-то начинал читать очередной мерзкий учебник.

— Я бы сделала для тебя всё, но… я не смогу обеспечивать тебя до конца жизни. Ярочка… — из всех сил, на дне терпения и усталости, понимая и сопереживая, женщина сходила с ума, чувствовала себя такой жалкой, не способной достучаться до собственной дочери, поставившей крест на собственной жизни.

— Тогда живи вечно! — заявила Яра и откинулась на пуховую подушку. Несколько солёных слезинок потекло по осунувшемуся лицу женщины, молившая Господа, чтобы дочь пришла в себя, чтобы вернулась та улыбчивая энергичная гимнастка, идущая на пролом и готовая покорять вершины за вершиной. Она хотела видеть никогда не унывающую девочку, но видела лишь злую и недовольную девчонку, споткнувшуюся лишь раз в жизни и не сумевшая встать после падения. Больно. Горько. И как страшны её слова, вытряхивающие крупицы безмятежной материнской души.

Яра включала громкую музыку; замирала в звуках и в воздухе повторяла то, что должна была делать при тысячах взорах. Её руки профессионально и пластично порхали над кроватью птицами, крыльями белоснежных ангелов, заставляя мать проливать горькие слёзы и лихорадочно проверять очередь на трансплантацию. Иногда в руках дочь сжимала красивый резной ключ, и так было фантастично, когда Яра представляла, что именно им отрывает дверь в новый, неизведанный мир.

***

Мать задерживалась. Надзирательница ушла, и девушка оказалась предоставлена сама по себе. Медленными шершавыми шагами дошла до роскошного балкона, залезла на чистый подоконник, приложилась к задней стенке и стала мечтать, слушая музыку в плеере. Это была её, почти детская, напасть. В таком странном положении, на границе земли и пустоты, она растворялась или в солнечном свете, или в ночном звёздном небе. Мечтала о лёгкости балерины, вспоминала яркие наряды, аплодисменты и кубки, и тогда мокрые неприятные слёзы вновь начинали оживать и капать из глаз.

Девушка только могла представить, на какой высоте находилась. На тринадцатом этаже. Ни много, ни мало. Но она это не видела, только ощущала простор да гудение машин, шум проходящих людей, сжимая в одной из рук оберег.

Ей так хотелось быть счастливой, но почему-то это было невозможным. Ошибка другого человека прервала её жизнь, лишив всего.

Её лишь оставалось хвататься за воздух.

«Держаться за воздух,

За острые звёзды.

Огромного неба

Коснуться рукой.

Держаться за воздух,

За острые звёзды

И там над землёй

Дышать им с тобой…» ² , -

гремело в наушниках молитва.

В эмоциях девушка ухватилась за створку. И когда захотела встать, та отодвинулась незаметно и неслышно.

Ей хотелось встать, спрятаться от бездонного неба, но злой рок, звучащий в пророческих словах песни, не позволил ей сбежать от судьбы и случая. Яра резко поднялась и зашипела от внезапного головокружения. Темнота захватила с новой силой. Не удержавшись на ногах, героиня рухнула в воздух.

Ей оставалось лишь «держаться за воздух».

Если бы кто-то выглянул в окно, то он бы заметил, как за пару мгновений жизнь человека переменилась. Молниеносно.

Если бы кто-то оказался на месте падающей, почувствовали и ужас, и вечность полёта, который в конце разобьёт его кишки и сердце.

В черноте жизнь у Яры проходила медленно, как и этот полёт. Она не сразу поняла, что летит вниз, и вот-вот погибнет. Жилка жизни внутри неё билась так отчаянно, карабкалась к уходящему свету. Губы хотели разжаться для крика. Веки захлопнулись от ужаса. Яра тянула правую руку к небу, неловкое движение, и всё закончилось. Полёт внезапно прекратился, а ветер не размыкал свои руки. Всё замерло, и для Яры эта неловкое движение превратилось в чудо. Она не хотела открывать глаза, чтобы случайно не сглазить момент и не шмякнуться всей тушей на асфальт. Так и оставалась лежащей на спине с вытянутой рукой к небу.

Городскую тишину прорезал чужой, женский полукрик-полувопль. Тогда Яра, нехотя, автоматически приоткрыла глаза и замерла во второй раз. Темнота оказалась тёмно-синей с белыми крапинками, а по бокам лился оранжевый электрический свет.

— Вижу? Вижу?! — Яра вскочила на ноги и пошатнулась вновь. В этот момент она поняла, что застряла в воздухе, на метре от земли. И теперь понятно, почему кричала женщина лет сорока восьми. Она чертыхнулась и побежала восвояси. Больше людей по близости не было. — Что это за фигня? — начала Яра, оглядываясь по сторонам. Улица выглядела незнакомой. Высокие разноцветные дома блистали разными оттенки, вокруг стройки новых жилых комплексов, ветер, огибающий пустыри. — Верно, это Хабаровск. И я выпала из окна, — девушка взглянула на свои ноги и перешла на фальцет.

Её руки были обтянуты железными, негибкими перчатками, как и всё тело. И вообще, она была похожа на робокопа, чем на человека.

Девушка попыталась сделать шаг и сделала успешно, но в этот момент взглянула на белую луну, и оказалась на трёх метрах от уровня земли. Мимо проезжал автомобилист. Он даже просигналил от удивления.

— Плохо дело! — ругнулась и стала делать шаги, несмотря на ощущения нереальности в каждой мелочи. Она перебирала ногами, прыгала, и вскоре оказалась на крыше одного высокого дома. И там попыталась спуститься. Долго пыталась совладать с управлением, с механизмом работы костюма. И вне всякого сомнения именно он был причастен к обретению зрения Ярой.

Девушка не знала, как этому радоваться. Она представила, что всю оставшуюся жизнь ей придётся прожить в этом скелете, у которого не было даже рта, только специальные динамики и отверстия. И как во время использования очков виртуальных реальностей Яра заметила странную точку в правом углу экрана. Она тыкала в костюм, открывала настройки костюмы, но ничего в этом не понимала, так как всё было на неизвестном языке.

— Китайское, что ли? — бурчала она и крутилась из стороны в сторону. — Могу летать, видеть, прыгать. И вообще не страшна гравитация. Однако… мама скоро вернётся домой, и как это объяснить?

Девушка задумывалась и стала искать способы снять чёрную броню с фиолетовыми вставками. Она ещё с час вертелась на крыше, всеми силами пыталась вылезть из странного кокона. И после часа мучительного испытания нащупала интуитивно от запястья до ладони очертания ключа, который теперь ощущался наклейкой. Яра икнула от шока.

— Точно, ключ! — и принялась творить экзекуции над ним. — Нет! — и снова нечленораздельный крик. Мои глаза! — взвыла Яра, как только освободилась от бремени костюма. Ключ выпал из рук, а девушка, лишившись снова зрения, рухнула на стекловату. — Где ты? Где? — угрожала ключу. Проклинала Бога. И искала кровавыми пальцами оберег.

Щёлк. И снова она видит. И снова покрыта костюмом. И даже боль от стекловаты отступает.

— Теперь всё ясно. Теперь я как в сказке… днём уродливая ведьма, ночью чаровница… — слёзы снова стекали по щекам. — И как мне сказать это матери? Привет, поживу-как в костюме. Да она свихнётся, вечно такая, чтоб… — последнее слово заглохло в основании горла, потому как девушку обернулась.

Познав тайну ключа, способ активации и деактивации, она смогла наконец-то насладиться ночным городом, угасающего с каждым часом ночи. Пустели улицы, автомобили становились излишни громкими, но всё это не трогало подростка, потому как бесцветными глазами она видела бесконечный простор. С крыши дома открывался безмятежный вид мутной реки, уходящей по разные стороны, не обустроенные зелёные острова, омывающие водой, многочисленные, самых разных размеров и форм, она видела сверкающее синей подсветкой какое-то здание, храм в жёлтом, на самом холме, взирающим с холодным высокомерием на гостей с рек и жителей дома. Он стоял стражем Хабаровска, горел с вечера до утра. Повсюду многочисленные вышки ТЭЦ.

Хабаровск был огромным полем для воображения Яры, необъятным. Куда бы она ни повернулась, видела дома, зелёные пустыри, заброшенные стройки, функционирующие арены, торговые центры, чёрные ночные парки, скверы, разбросанные по всему-всему Хабаровску. В городе хватало место всему. Тревожное предчувствие кольнуло сердце Яры. Она не желала отказываться от этого города. Она стояла на вершине его, зрела в глубины дворов, в далёкие дали, ведущие в Европу. Она не хотела отказываться от новой жизни. В тяжёлом костюме, как Бог, как невидимый страж, как герой… именно так начинаются героические истории. С принятия собственной судьбы.

Применив все свои знания на практике, Яра вновь оказалась на родном балконе. Она не решилась пройтись по земле, вспомнив реакцию женщины, была ещё не готова к такому путешествию. Закрыла тихо створки и вытащила ключ, дезактивировала экзо-скелет. Мать пришла всего пару минут назад. Её знатно напугала тишина в квартире.

— Ты опять на балконе? Яра, это опасно. Спускайся! — подбежала всполошенная мать к дочери и помогла спуститься к той, что ещё пару минут назад мог увидеть родительницу. Убежал поезд. Девушка не решилась пока раскрывать секрет. Мать всколыхнётся, снова закричит, заплачет, станет раздражать. Может даже забрать ключ и выкинуть в окно.

Ещё несколько часов подросток не мог уснуть. Дрожал всем телом, вспоминая ночное приключение. В руках она держала шкатулку, в которой на бархатной подушечке лежал волшебный ключ.

***

— Эта планета очень примитивна, однако не стоит выдавать себя. Шум нам не нужен, — наставлял капитан в чёрном экзо-скелете, только более мощным и роскошным на вид, рядового на секретную миссию.

— Я выполню вашу приказ. Подождите меня! — поклонился рядовой и отправился на специальный одиночный космический корабль, способный беспрепятственно и незаметно посещать любые космические скопления.

Закрылись двери. Герметизировалась кабина. Непредсказуемая миссия начиналась для одного существа.

***

Об этой планете было так мало сведений. Если учитывать свет и импульсы, исходящие от звёздной системы, в том числе от живой планеты, там ещё и жизни так таковой не было, однако датчики галактический империй и республики были гораздо точнее света. Там были жители. Они развивались. И возможно, через несколько сотен лет покорят космос и станут конкурентами. Тем не менее, кроме исследовательской миссии на него возложили и более важную.

Существо в костюме с усмешкой взглянул на кучу мусора, окружавшей голубую планету с белыми, коричневыми и зелёными прожилками. Столько грязи, металлов, спутников. У них всё начиналось также, но они научились перерабатывать мусор почти в начале космической эры. Житель планеты оказался так примитивен. Включив «нейтральный», после «невидимый», а следом «неощущаемый» режим, сиганул прямиком в шар, не став разглядывать космические корабли первой ступени развития.

Долго придётся человеку догонять развитые расы. Как они будут кусать локти! И мучиться от незнания. Рядовой с усмешкой взглянул на полный жизни, неравенства, бедноты род живого разума.

Глава 10. «Гравиатор»

Алёна сидела на диване в офисе, ела миндаль и переводила статьи. Ничего не изменилось, а какой был потенциал! В её руках появился ключ, открывающие возможности воды. Сначала она порадовалась, а потом поняла, что лучше бы ничего не знала. Такой диковинкой не похвастаешься, придут или убьют, как сделали с Джеймсом. Она поняла серьёзность Анастасии, старательно избегавшей привязанности, общение, только работавшей следившей за ситуацией в мире и что-то создавая в эскпериментариуме. Она не доверяла даже ассистенту, видя, в каком она состоянии после откровения. Им обеим было тяжело, но они ступили на этот путь невольными добровольцами; это ещё больше беспокоило Алёну, переставшая расслабляться и отдыхать. Но хоть ей ещё не доверяли, как ей бы хотелось, но отношение Анастасии стало ровней и менее вызывающим, что внушало надежду.

Последние дни Анастасия сидела в костюме, создавала, заказывала товары, взламывала, искала ключи. Могущественные силы открыли ей дороги во все информационные поля. Она разрабатывала систему поиска ключей, которая должна была оповещать по импульсам и неземным колебаниям активацию ключей. Она изучала их вдоль и поперёк.

Через пару недель молодая изобретательница явила Алёне прототип очков, заменяющих компьютер.

— Я хочу затем в оправу их установить, чтобы не бросались в глаза, — сказала Анастасия, выходя из комнаты с открытым чехлом.

— Тебе не хватает планшетов? — женщина оценила толстые линзы, которые на самом деле состояли из десятки слоёв. Надела их и оказалась в мире, который всё снимал, записывал, искал, которым можно было управлять, перетаскивать.

— Работала над ними в течение трёх лет. Они ещё несовершенны, работают по принципу виртуальных, батареи хватает всего на три часа, после перегреваются, — говорила о том, что собрала из деталей со всего мира.

— Но это потрясающе! Запатентуй!

— Чтобы запретили? — Анастасия усмехнулась и откинулась на спинку кресла. — У меня много идей для изобретений. С ключами дело идёт проще. Если так подумать, этот костюм выходит из ключа. Мы знаем, что определённое движение их активирует и обратно, это совершенная технология. Однако и она должна иметь срок годности.

— Ну да, будет печально, если кто-то нападёт, а ты не сможешь защититься, так как заряд кончился, — женщина согласилась и сняла изобретение, отдав его хозяйке.

— В костюме, если считать его за программу или компьютер, есть настройки, она на неизвестном языке, поэтому ещё не могу понять, где найти процент заряда.

— Ты не волнуйся. Знаешь, вдруг поджигатель этого не знает? Он попользуется ключом, действие закончится, — в какой-то момент Алёна не заметила, как перешла с «вы» на «ты». Это не заметила и Анастасия. Осознав это, уловив перемену в отношении друг с другом, огромная невыносимая тяжесть на груди у Алёны испарилось. Тогда она и смогла вздохнуть вольготно и самой довериться Анастасии. Пусть и резкая, колючая донельзя, но она представлялась титаном, за спиной которой не так страшно и можно не бояться за будущее.

— Но мы не знаем на какой срок. Десять лет — слишком много, даже года для такого червя. А ещё он уже можешь заиметь другой ключ и прийти за нами, — Анастасия попросила подать документы, лежащие на её письменном в столе в спальной, и просмотреть.

— Я слишком старая. И негибкая.

— Я тоже.

— Но, когда ты была в костюме!

— Бинго! Ты умнеешь по часам. Это экзо-скелет, даже земные повышают физические данные человека, что говорить про космический? Он безногого поднимет с колен. Однако мы должны соответствовать и не надеется только на ключи, — Анастасия уже записала их на курс военной подготовки.

***

— Насть, пройди по ссылке, — отправила сообщение Алёна, переслав многообещающую фотографию работодательнице, находясь в торговом центре, где было полным полном молодёжи.

Она просто шла из кинотеатра и заметила компанию, глядящих в смартфоны и громко говорящих о тени, что летает над городом. Алёну аж передёрнула, она заглянула за спиной, увидела снимки, столкнулась с недоумевающим взглядом детей.

«Мне нужен срочный отчёт»

— А всё так замечательно начиналось. Черёд досрочного сдачи ЕГЭ, — взвыла женщина, предчувствуя бессонную ночь.

***

Чёрные тени нависали над Хабаровском. Анастасия была незамеченной в полной темноте, скрывалась и наблюдала, как другой человек скачет по небу, управляя гравитацией. Сила этого ключа была очень занятной. Человек уже хорошо освоился, однако столько фотографий наводнили Интернет, что старшеклассница замучилась их удалять, взламывая всё и вся. Её не остановили компьютеры других хакеров. Ей даже пришлось прийти в сеть общественного питания, чтобы ещё больше запутать следы. Почти три миллиона файлов. Из-за одного недалёкого человека, который подставлял всю троицу.

Молнии появились неизвестно откуда. Они разверзли небо Хабаровска и погнали тень домой, смельчаков тем более. Человек обладал несильным духом, поэтому тут же побежал по небу, скрываясь от жутких погодных условий. Первая тень проследила за второй. Запомнила дом, этаж, квартиру. Запомнила, что человек в броне девушка, бродящая по ночам.

Анастасия исчезла в знойной тьме.

***

Гравитатор, так прозвала Анастасия обладателя ключа, имел куда больше честолюбивых целей, чем Алёна. Подражая супергероям, в следующую тёмную ночь, он охотился за хулиганами, ворами, рассекал небосвод и чувствовал себя дозволенным на все действия. Он сидел на рекламных щитах, думал о своей заметности, мечтая, стать легендой, хранителем города, а потом и мира. Гравитатор бесконечно раздражал Анастасию, которой приходилось выключать повсюду камеры и выводить из строя смартфоны. Она бы встретилась с ней лицом к лицу, но её смущало то, что она была слепа в реальности.

Догадка о физических данных подтвердилась, а потому… Ключи стали ещё опасней.

Девчонка может поставить жизнь за эту вещь. Она не продаст её, так как вкусила силу и возможности.

— Если вспомнишь, хоть и не была общественным деятелем, но слушок о тебе прошёл, — успокаивала Алёна девушку. — Ты также пользовалась властью.

— Я уничтожала все улики, а эта! — девушка раздражительно тёрла переносицу. — Послезавтра экзамены закончатся, я сдам все контрольные работы и закончу учиться на месяц раньше. И приступим к работе.

— Успеешь сбежать из школы, — улыбнулась Алёна и начала говорить о чудесных школьных годах.

— Времени нет. Если поджигатель узнал о ней?

— Прими её в свою команду.

— Что?

— А ты подумай, — Алёна подсела и внимательно взглянула на замолчавшую Анастасию, не ожидавшая такого предложения. — Я слишком стара; у девочки амбиции. Вложи в неё идею о сохранении мира. Пообещай, что она будет видеть, если станет слушаться тебя.

— Она видит без меня.

— Тебе нужна сила, что поднимет в воздух. Твой максимум же прыжки на сотню метров в высоту и режим невидимости? А её сила позволит пересекать даже границ стран. Должно быть, много ключей есть и ненайденных. С союзниками против врагов проще бороться.

— Но и они могут предать, не так ли?

— И ты можешь предать свои идеалы. Ничто не вечно, — и она положила свои ладони на её. Девушка скривилась в лице. — Мы сейчас в одной лодке.

Глава 11. «Хор электричества»

«Совсем скоро мы придём за тобой», — гласило сообщение, выведенное красной краской на окнах балкона. Женщина в ужасе заорала, увидев кровавую надпись и поспешила к телефону.

— Мам! Что? Что случилось? — Яра вышла из комнаты.

— Т-там! — заблеяла женщина и рассказала о случившимся.

Яра рухнула в бессилии. На ней не было лица. Показалось, что молодая самоуверенная девчушка поседела от ужаса и шока..

Всего на мгновение, пока мать была на кухне, говоря со своими знакомыми о сложившейся ситуации, девушка повернула ключ и увидела собственными глазами послание. Она хотела вновь геройствовать эту ночь, но получилось так, что и эту, и следующую, и даже через три дрожала, держала в руках ключ. Вслушивалась в звуки. Ждала, прекрасно понимая, что никто не поверит её россказням, да и это опасно.

Мать не унималась. Требовала объяснение у соседей, но те только крутили у виска.

— Мам, не переживай. Это просто шутка.

— Тринадцатый этаж?

— В мире так много непонятных вещей…

— Яра, всё будет хорошо, — мать потянулась к дочери, старавшейся успокоить её.

Женщина прогнала сиделку, посчитав, что только она могла устроить это происшествие. Женщина оправдывалась, просила поверить в её невиновность, но договор был расторгнут.

***

— У вас был опыт работы с детьми? — спрашивала мать Яры Алёну Викторовну. Та показала книжку с отметками о работе в детдоме.

— Мне больше нравится работать с подростками. С ними интереснее.

— Однако моя дочь слепа. Вы справитесь? Она очень самостоятельна, но ей не хватает общения. Почти полгода она ни с кем нормально не общалась, учиться не хочет. Очень трудно с ней совладать.

— Она ещё не до конца адаптировалась к новым условиям, — говорила Алёна, вспоминая то, вычитала в некоторых книгах по психологии. Женщины улыбались. Присматривались. Обсуждали рекомендательные письма. Зарплату. А после состоялась встреча с Ярой, на которой Алёна делала всё, чтобы понравится Яре. Была и мягкой, и послушной, и интересной. Она была так добродушна, играла роль той, что никогда не подшутит над клиенткой. И через два дня женщина приступила к работе.

Почти две недели они приживались друг к другу, изучали, были осторожными и не смелыми. Алёна испытывала очки Анастасии, снимала дом, как ведёт себя Яра, передавала онлайн на экраны девушки. Они работали как настоящая команда. Один координатор, второй исполнитель.

— Девочка очень спортивная, гибкая. Была. Она хотела дажевыступать на Олимпиаде, — говорила Алёна за общим ужином со старшеклассницей.

— Была так хороша?

— Я найду запись выступлений.

— Хорошо.

— Она спортсменка. Дай ей цель, замотивируй, и она будет двигаться вперёд, — они наматывали пасту на вилку, которую как всегда готовила Алёна, прекрасно понимая, что без неё Анастасия даже есть не станет, так как забудет обо всём, но только не о работе. Девушка продолжала хмуриться, сомневаться, имела все права не доверять ребёнку, но ситуация в мире обострялось, а их на огромную Землю и семь миллиардов всего двое.

— Её самооценка сейчас на нуле. Олимпиада — это серьёзно.

— Вот именно, поэтому хватай её за хвост!

— Точнее за ключ.

— Всё равно, — улыбнулась Алёна на едкую усмешку работодательницы. — И ещё, она становится всё более смелой. Забывает о предупреждении.

— Оставила письмо на наружном блоке кондиционера?

— Даже закрепила двусторонним скотчем. Он покрыт красками, светящихся в темноте, так что не беспокойся. Поскорей заканчивай учёбу.

***

Яра была высокомерной и ещё более надменной, чем Анастасия. Она быстро перескакивала с одного эмоционального состояния на другое, была активной и живой, а без прогулок и движения всё это выливала грязью на людей. Она была сносна в отношении с матерью, наедине с сиделкой вела себя как госпожа, повелевала, требовала, истерила. Ей недавно исполнилось пятнадцать. На этот период жизни ей выпало сложное испытание.

— Идея с браслетом замечательная! — воскликнула мать Яры и уже через день купила дорогой фитнес-браслет с трекером слежения. — Теперь вы сможете гулять, а я наблюдать за вами!

Ей нравилась новая няня. Более смелая; даже делала вид, что ей не всё равно на Яну. Не переставала говорить о положительных сторонах прогулки.

Долго Алёна уговаривала девушку на прогулку по бульвару. Готовила вкусную еду, играла роль шута, а после даже её одевала. Девушка раздражала, но терпение женщины было закалено железным деспотизмом Анастасии, не щадящего никого. Ребёнок долго поддавался уговорам не только из-за эго, больше из-за страха перед письмом, в котором была повторена фраза, что появилась на балконе. Она вновь не спала, сжималась в комок, думала, кто это мог быть. Даже Алёну стала подозревать, но всё это было нереальным.

Бывшая гимнастка долго стояла под кронами деревьев, наслаждая шумом деревьев. Она гуляла здесь, видела Хабаровск с птичьего полёта. Город казался ещё более роскошным, особенно, сравнивая его с Уссурийском, где она раньше проживала. Она изучала его, пока боролась с преступностью, оказывалась на вершинах и наблюдала за миром. Подросток был всюду, от южного до северного районов, пересекал железнодорожные пути, гулял и чувствовал себя свободным. Больше всего ей нравился просторный Северный парк с греческими статуями и каскадом из трёх прудов. Там и там можно было словить умиротворение, увидеть радостных молодожёнов, яркие салюты, как истинное наслаждение для глаз, посмотреть на крошечный, но уютный хабаровский Диснейленд, с его рыцарским замком, ареной, где проводились различные мероприятия. Подросток частенько сидел на ветках и наблюдал за неспешной жизнью, а после пулей летел через весь город, в свою тёплую кровать.

Сейчас новая нянька держала её за руку, направляла, говорила всякие глупости; они оказались на улице. И вдруг в сотнях шагах Яра расслышала один. Почти железный. Он был ровным, тяжёлым, слегка мужским. Они пересеклись, и в воздухе застыли слова: «Мы уже рядом», и шаги оказались позади. Яра резко обернулась, крикнула назад, но была одёрнута улыбающейся женщиной, глядящей в сторону Анастасии, решившей вступить в игру.

— Ты слышала?

— Что именно?

— Мы уже рядом.

— Нет.

— Нет?! — взвизгнула она, отстранилась и упала в клумбу, в которую ещё не высадили цветы. Со всех сторон послышался смех.

— Как вы так умудрились? Не стоит, — подлетела к ней Алёна, убрав с лица улыбку.

***

— Мам, давай переедем в другой город? — подошла к матери Яра, схватив её за локоть.

— Что случилось?

— Просто… просто мне не нравится этот город! Давай уедем! Хотя бы во Владивосток. Лучше в Москву, да!

— А не много ли ты хочешь? Я только недавно стала работать. Милая, — обняла дочь бедная женщина и принялась гладить по головке, — я знаю, тебе тяжело, друзей нет, но всё может измениться. Нужно только сделать шаг вперёд.

— Ты не понимаешь! — девушка вновь оттолкнула мать. — Ты ничего не понимаешь! — крикнула она безобразным тоном. — Ты никогда ничего не понимаешь! — и убежала в комнату, оставив жалкую измученную женщину. Лампочки на кухне подозрительно замигали.

***

— Сила — это ответственность, — Яра в ужасе тянула руку к сундучку, что с тихим грохотом был скинут с постели в страхе. Всё в комнате искрилось, шепелявило. Языки тока пели фразы, сводили с ума, приводили ребёнка в безумие. — Ты не должна так просто использовать дарованную тебе силу. Ты не должна раскрывать себя. Как только повернёшь ключ — будешь в смертельной опасности. Если ты не готова к ней, струсишь, лучше добровольно отдай его, положив на внешний блок кондиционера. Лучше быть слепой, чем убитой в сражении за ключ. Если же ты так безумна, амбициозна и верна не только принципам, а принципам группы, прими форму. И встань во весь рот у окна, чтобы мы заметили тебя. Если решишь использовать третий выход, ты насильно лишишься ключа. У тебя только два. Дай ответ тридцатого мая.

Ток говорил с ней. Ток пел ей. Угрожал. Окутывал. Яра так и не дотянулась до своего оберега.

Глава 12. «Основание. Часть первая»

— Значит, это вы всё спланировали? — мелкая девчушка расхохоталась, расслышав в салоне автомобиле знакомые голоса.

— Да, — ответила вместо Алёны Анастасия, не отвлекаясь от программирования. Она взламывала браслет со слежением, переносила данные в сторону лагеря, где должны были проходить двухдневные курсы для слабовидящих людей. Они воспользовались этим как предлог, подготовили левые документы, обманули всех и вся, а сами добровольно вывезли подростка, пожелавшего вступить на опасную дорогу.

— Не боитесь раскрытия? Я могу сказать, что меня похитили! — мелкая, но острая на язык и заявления повернула голову в сторону сказавшей. Металлический голос незнакомки привлекал особое внимание, та была слишком немногословна, пугающая. Услышав этот голос в парке, долго не могла прийти в себя, а что говорить про электрические скрежет, из-за готовых чуть жизни не лишилась. Подросток был зол, желал объяснений. Дрожа от неизвестности, прокручивал в голове электрический монолог раз за разом.

— Кто тебе поверит, если у тебя не будет ключа? И не надо щупать его в нижнем белье. Я намного сильней тебя, — привычно усмехнулась Анастасия, показывая дьявола через свою бледную маску. — Ты слишком молода, однако для героев нет возрастов, так?

— Значит, ты старше?

— Ненамного. Однако это неважно.

— Куда мы едем?

— Тебе не обязательно знать.

— На вашу секретную базу? У вас орден такой?

— Хорошо сказанула, — улыбнулась Алёна, посматривая на двоих через зеркало. — Когда не истерит, говорит умные вещи.

— Она просто смелая.

— Разве это плохо? — взглянула на уже хмурую Анастасию, переменившуюся в лице, услышав слова «база» и «орден».

— На твою безбашенность авария повлияла? — в этот миг Алёне показалось, что её работодательница не человек. Она не имела снисхождения и к подросткам, что также напрягало в характере молодой предпринимательницы.

— Это не тактично, — свернула губки в трубочку Яра.

— Авария была давно. И никто не станет заботиться о твоей душевной организации, особенно враги, так что привыкай к психологическому насилию.

— Ты очень пугающая, знаешь это?

— Пришлось стать такой, — она произнесла каждое слово по отдельности, чтобы добиться пугающего до придыхания эффекта. Её тон приобрёл стальные нотки; ребёнку пришлось замолчать и прокрутить новую информацию в голове, вычленить из неё реальную угрозу и понять, что в машине сидели не друзья и неё охранники. В полной салонной тишине Анастасия достучала пару кодов и попросила выключить все средства связи. Крышка ноутбука легла на клавиатуру. В этом звуке Яра поняла, что они уже подъезжали.

***

Анастасия выхватила ключ Яры, оттолкнула её, чтобы подросток упал на мягкую сочную траву. Та закричала во весь голос, поднялась и слепо взглянула на обидчиков. Алёна переглянулась с девушкой и по безмолвному приказу всунула свой ключ девчонке.

— Попробуй этот.

— Верни мой! — ещё громче взвыл ребёнок.

— Все в курсе твоей силы, так что заткнись и сделай, как просим, — и с этим Анастасия с Алёной приняли соответствующие формы. Окислителя и Гравиатора. Девушка повиновалась и отворила новый для себя ключ.

— Я вижу.

— Прекрасно, — произнесла Анастасия в тёмно-коричневых доспехах и сделала шаг к новому члену команды.

— Это не честно. Я не вижу вашего лица! Кто вы? Вы даже не представились! Особенно ты, — гневно сверкнула глазищами Яра.

— Тебе не стоит знать, — твёрдым тоном начала Алёна, желая получать чуть больше реплик в этом диалоге.

— Как так? Я решила рискнуть. Я отправилась черти куда, неизвестно с кем!

— Ты рискнула, — согласилась с этим Анастасия, но уступила девочке. — Яра, ты, наверно, не понимаешь суть дела. Твоё незнание может спасти тебя от опасности и всего лишнего, что даст спать спокойно.

— Вы станете использовать меня?

— Да.

— Спасибо, что, хотя честно ответила, — девушка взглянула на Окислителя. — Таких, как мы, много?

— Достаточно. Трое в одном регионе. Наша цель поиск и сбор ключей, их хранение без применения. Только в крайних случаях.

— Но почему?

— Потому что у ключей есть тоже время работы, как у твоего смартфона, — ответила осмелевшая Алёна. — Зарядить нельзя. Это инопланетная технология.

— Что? Да это с ума сойти можно! Это же классно.

— Поэтому и нельзя использовать! — рявкнула Анастасия, увидев радость в тоне Яры. Та осела. — Один использует. Второй. И конец всем.

— Ты слишком плохо думаешь обо мне.

— Ты же смотрела фильмы про супергероев?

— Конечно!

— И тебя они ничему не научили? — Анастасия перешла на громкий твёрдый тон, полный серьёзных мыслей, от которых по телу возникали мурашки. Алёна вспомнила кинофраншизы и кивнула, выражая согласие. — Сила порождает ответственность. Чужие технологии — хаос. Неравенство — войну. Скольким придётся пожертвовать, если один умник решит воспользоваться ключом и захватить, к примеру, власть в России или США? Думаешь, ты станешь купаться в золоте? А если и так, не обесценится оно?

— А ты у нас спаситель, значит? Или хранитель? Вызывалась защищать Землю от хаоса? — с вызовом выступила дерзкая девчонка. И впервые Алёна почувствовала смущение Окислителя. Слова ребёнка задели девушку. Тон её дрогнул вместе с уверенностью. — Не много ли чести? Корона потолок не царапает?

— Она хотела сказать, что… — женщина попыталась спасти ситуацию, но Анастасия вытянула в право руку, прерывая ассистента.

— Да, вызывалась. И не царапает, — на поле настала тишина. Только букашки резвились в воздухе. Каждый слышал своё биение сердец. Анастасия в броне да с такими словами, с таким отношением на жизнь и с таким уродливым характером вызвалась защищать Землю! Алёна знала, что цель у работодетльницы не власть и не деньги, как максимум сбор и хранение, проведение экспериментов, выжидательная позиция, но… — Я почти семь лет охраняю эту тайну, а ты за пару месяцев прогремела на весь мир, подставив под удар свою жизнь и…

— И твою. Ведь так тень в чёрном? Это же ты была фигурантом тех дел? Я тоже изучала вас. Я так наивна, как ты думаешь, — с рыком и злость прогудела Яра, экзо-скелет усилил её грозный том. Птицы, сидящие на ветках недалёких деревьев, взмыли к небу.

— Как ты хочешь видеть, так я хочу жить, — девушка думала, как многое стоит сказать, чтобы объяснить свою позицию. Ей не хотелось и толику показывать девчонке, но она вынуждала ненужным упорством и максимализмом.

— Ты такая же лицемерка, как и все. Слишком много высоких слов про обязанности и ответственности, — голос Яры стихал. Окислялась почва. Гибла трава под стопами человека в коричневых доспехах. — Да пусть этот ключ встанет в твоём горле! Подавись! — внезапно заорала Яра, дезактивировалась, кинула ключ в Анастасию и побрела в лесную чащу.

— Насть, она ребёнок. Это ты у нас самая взрослая и ответственная, а к ней нужен другой подход, — оказалась подле девушки Алёна и взглянула на невозмутимого Окислителя.

— И где ты это вычитала? — девушка съязвила с нескрываемой злостью и подняла ключ с земли.

— С книг, которые ты мне сама дала. Ладно уж, — охнула она в сожалении, — побуду я теперь взрослой. Как-никак, мне больше тридцати, а тебе и двадцати нет, — и женщина пошла за подростком. Анастасия осталась снова одна.

«Хоть мать Терезой себя не зовёшь…»

Глава 13. «Основание. Часть вторая»

Яра не привыкла к таким долгим прогулкам. Уже у входа в лес она опустилась на землю в бессилии. Она привыкла уже к темноте, уже не боялась черни и осязаемой пустоте, но сейчас… она находилась в лесу. Мать не знает, где она и что с ней. Не сдержалась. Ушла. И возможно помрёт прямо под этим деревом, ведь некому рассказать о ключах, а ключа больше нет — бесполезна. И как же её испугал треск.

— Медведь? Волк? — шепнула про себя, поднимаясь. Громко взвизгнула, когда чья-та ладонь опустилась на её плечо. — Кто ты? Ты? Решила прощения просить? Ах-ах, — выдохнула с пренебрежением и отвращением.

— Нет, чая тёплого принесла. Хочешь? — это был голос няньки, которую Яра ненавидела больше той лицемерной незнакомки.

— Проваливай! Катись! Вы уже всё получили. Что вы ещё хотите от меня? — топтала землю, отмахивалась. Несносная гордыня, не умение думать трезво — девочка с ключом действительно была опасна для окружающих. И если разозлить подобную с активированным ключом, можно было устраивать братские могилы, в этом Алёна уже не сомневалась, глядя в ярые глаза подростка в пелене.

— Ты так просто сдашься?

— Что? — Яра сбросила руку и пошла туда, куда вели ноги, падала, спотыкаясь за корни, выступы, пни и сучки. За ней шла Алёна в человеческой форме.

— Неужели ты больше не желаешь увидеть солнце? А как же лицо матери? — но был ли смысл в этих добрых целях, не предполагающие власть, статус и внимание? Яре было это не интересно.

— А какой прок, если я не имею права к ней заявиться?

— Ты бы нашла выход, если бы любила её.

— Что? — ещё больше возмущения. Яра ещё более резко обернулась и уставилась пустыми глазами на понимающую Алёну. — Да как ты смеешь?..

— Знаешь, ты ещё больше лицемерна, поэтому и струсила перед моим боссом. Ты хотела быть звездой, даже к Олимпиаде готовилась, считала, что Всероссийский чемпионат в кармане. Ключ — шанс стать знаменитой, ты ведь так думала? Вот и совершала благие дела.

— Хватит! — девушка закричала и закрыла уши ладонями.

— Все в мире эгоисты. И ты, и я, и она! — Алёна сократила шаги и дыхнула прямо в ухо подростка. — Это нормально. И всех хотят получить от ситуации всё — ты славу и зрение, а я… да я бы сожгла ключи и жила бы счастливо бухгалтером даже в ТСЖ, — ладони девочки опускались. Её мощная эгоистичная защита лопалась, делая её обнажённой для правды и психологии. — Но не могу. Мне стало жалко Настю. Несмотря на амбиции, она молчала шесть лет. Яра, — печально улыбнулась женщина и спокойным мягким тоном подвела к важной части монолога, — люди очень завистливы. Увидят тебя летающую, тоже захотят. До убийства недалеко. Недавно миллиардер погиб. Убили. Всю семью изничтожили. Деньги украли. И всё один человек. Ключник. Так что подумай, что для тебя будет лучше: остаться в темноте или каждый день дрожать? — женщина вложила термос в вспотевшие ладони девочки и попросила подумать всё тщательно, пока Алёна будет её оберегать.

***

Алёна застала Анастасию в новом обмундировании. Она взглянула на неё с удивлением, но ничего не сказала: рядом находилась Яра. Подросток молчал, опустив голову, не зная, что будет далее.

Увидев вернувшихся из леса, Анастасия сначала вытащила первый ключ, с брони тут же исчезли синие полосы, означавшие воду, а после — второй. Коричневая защита также собралась в активатор. Алёна застыла в нескрываемом изумлении.

— Значит, можно даже так? — спросила она. Девушка кивнула и пошла складывать ключи в футляры. — Ну что, Яра, подумала?

— А можно ещё?

— Нет, — отрезала Анастасия.

— Какой процент того, что я умру?

— Как и всегда, пятьдесят на пятьдесят, — девушка переставила сундук на землю и стала складывать столик.

— Ты разрешишь мне видеть?

— Только во время работы.

— А помимо?

— Нет! Также тебе придётся учиться, и языкам, и наукам, и жить слепой.

— Я не слепая!

— Тешь себя надеждой. Советую беречь здоровье, может, появится шанс на пересадку роговицы.

— Прости её, она не понимает людей и их чувства, — суетилась добродушно Алёна, с неловкостью смотря на собирающую вещи девушку. — Такой вот получилась.

— Как ты работала всё это время? Она же настоящая стерва.

— Она платит хорошо, — женщина улыбнулась в самое хмурое лицо, которое ещё не замечала у Анастасии. — Да и заскучать не даёт.

— Пошлите отсюда, — приказала Анастасии и повела всех к джипу.

Они возвращались в Хабаровск без происшествий. Мелькали виды: поля, леса, сёла, городишки, снова леса, поля, горы, реки. Бескрайний мир, живой, ямы на дорогах. Солнце уже отдавало оранжевым.

— Нужно разбудить её через полчаса, — посмотрела на задние сидения, на котором развалился уставший подросток. Он сопел и видел сны, пока постепенно включалась техника.

— Хорошо, — сказал водитель и посмотрел на секунду вновь стучащие клавиши. — Значит, трансформером заделалась?

— Сама удивлена. Ключи можно комбинировать.

— Вполне логично.

— Теперь понимаю, почему мы иногда туда приезжаем. Заедем в гипермаркет? Всё-таки мы сегодня у тебя будем ночевать.

— Пожалуй. Да и задобрить ребёнка нужно. Также в моих книжках написано: «кнут и пряник»?

— Хах, — тихо хохотнула женщина, уже довольно исхудавшая, в приятной спортивной форме. Она была теперь сама себе приятна: носила хорошую одежду, не экономила на продуктах, покупала полезную и качественную еду, кончала с ипотекой и думала, куда полетит, как истечёт трудовой договор, появилась потребность в любви и отношений. — Дети не так просты.

— Она уже не ребёнок. Я не могу видеть добродушно-идиотскую улыбку, когда дело касается смерти и безопасности. Доверия не внушает.

— Потому что ты лишена чувства юмора. А ещё ты более хрупкая, чем Яра. Она спокойно выплёскивает свои эмоции, пока ты копишь и погибаешь изнутри. Знаю, что я всего лишь ассистент, но всё же послушай моего совета: будь проще. И добродушные люди могут оказаться гораздо преданней и высокоморальными, чем хрычи с кислой миной.

— Я сожгу те книги, — хмыкнула Анастасия и снова окунулась в программирование.

— Это твой потолок, — улыбнулась Алёна и позвала Яру по имени. — Вставай, позвони матери и скажи, что у тебя всё хорошо и тебе нравится в лагере.

Девчушка быстро поднялась, нащупала кнопочный телефон и нажала на единицу. После последовал недолгий, но более тёплый разговор. Уже эта поездка давала свои плоды — девочка, хоть немного, но стала ценить свою единственную родительницу, осознав, что легко может её потерять, как и собственную жизнь.

Глава 14. «Основание. Часть третья»

Яра катила вместе с Алёной тележку, они обсуждали, что хотели бы съесть на ужин и завтрак, выбирали продукты, пока Анастасия ходила за хозяйственными принадлежностями. Почти час провели в гипермаркете.

Выбирали фрукты, молочные изделия, сласти и другие поднимающий настроения вещи. Анастасии было всё равно на еду, лишь бы она была съедобная и питательная, слушала требования и предложения Яры и Алёны, почти молча клала продукты в тележку.

— Сама будешь готовить.

— Хоть помоги.

— Даже не подумаю.

Анастасия с Алёной препирались таким образом почти всегда. Сначала это напрягало Яру, а потом она привыкла, выдохнула, и напряжение, копившееся весь месяц, улетучилось. Они вовсе не были страшными и такими титановыми личностями, которым было чуждо всё человеческое. Они свыклись характером, говорили наравне, и с серьёзных тем перескакивали на бытовые. И налёта высокопарности, который витал в машине, пахнущей елью, во время похода между рядами товаров исчез. Это были обыкновенные люди, на плечах которых было так много ответственности и мощи, как теперь и у Яры. В этом, казалось бы, повседневном деле, которое Яра могла только услышать и почувствовать, открывались человеческие стороны в незнакомках.

Они были живые. Она ожила.

— Оставьте.

— Ммм? — взглянула в зеркало Алёна, переключая радиоволну. Они только отъехали от гипермаркета.

— Мне нравится эта песня, — выглянула девчушка, расслышав в тихой песни голос популярного певца, чьи песни даже спустя много лет крутились по волнам: –

… I've lost my reality

I've lost everything in me

You act like you're God

And you're trying too hard

But I need it…³

— Она осмелела, не считаешь? — пробурчала Анастасия, возмущённая лишним шумом в салоне. Девчонка пела, тоненько, переходила на фальцет.

— Терпи. Да и не так всё плохо, смотри, как повеселела.

— Улыбается. Знала бы перевод, возненавидела бы её.

— Почему? — усмехнулась Алёна и попыталась расслышать слова. — Хотя, ты права, — девочка не обращала на них внимание, подтанцовывала сзади. — Совсем невесёлая. Подходит под ситуацию.

***

— Что это за?.. — Яра принюхивалась к тому, что было в тарелке.

— Это рожки с соусом из чеснока, укропа и сыра, а сверху посыпано чипсами с солью, — плюхнулась на кресло Алёна, поставив зелёный салат на середину стола. Анастасия уже ела молча, не жалуясь на слегка переваренные макароны. — Есть ещё куриные сосиски. Они очень вкусные. И салат, — проводила ладонью Яры по столу, держа в своей.

— Ешьте уже. И так голова болит, — осадила двоих Анастасия. — Не выкобенивайся, — обратилась к Яре, которая включила режим брезгливости. — Хочешь домой?

— Нет! — помотала головой Яра и послушно стала есть.

— Ну как? — сделала огромными глаза Алёна, чуть-чуть приблизившись к ней.

— Съедобно.

***

Анастасия постелила Яре в спальной комнате, расставила раскладушку Алёне, а себе перетащила передвижное кресло с откидной спинкой в смотровую комнату. Затем троица побывала в ванной и разошлась по комнатам.

Поздним утром, часов в девять, берлога наполнилась шумом. Алёна включила телевизор и поставила на что-то, что было понятно и незрячим. Подняла подростка, отправив того умываться, а сама принялась готовить завтрак.

И вновь троица оказалась за обеденным столом.

— Знаете, о чём думала, пока пыталась уснуть? — Яра пила свежевыжатый сок и поворачивала слегка корпусом, выдавая игривое настроение. Прошлый день, напиленный событиями и похожий на горки, прошёл не бесследно.

— И о чём же? — подмигнула добродушно Алёна; Анастасия уже была в работе, дописывала код для нового заказа.

— Если мы решили собирать ключи — это общая цель, то почему бы нам не заиметь название нашей команды?

— Отличная идея! — хлопнула в ладоши женщина и ткнула в печатающую. Та, не поднимая взгляда с экрана, нахмурилась и сжала губы. — Ну ты чего? Не нравится?

— Как вам такие названия: «Ключники», «Открыватели», «Защитники» или лучше «Хранители ключей»? Звучит архаично, но зато передают суть. И показывает, что мы их храним, а не используем во зло.

— Отвратительно.

— Эй! — окликнула Анастасию Алёна, сверкнув очами от негодования.

— Знаешь, что подставило Дамбольдора в части, где появилась Амбридж? — девушка взглянула на Яру.

— Ну-у… Его хотели убрать из Академии, — тут же ответил подросток.

— Нет, потому что была расшифровано название сборища подростков. И мало того, у них был также поимённый список, — добрые намерения Яры разбились о жестокую реальность. Алёна нечаянно закусила губу. — Между нами не должно быть связей, никаких, чтобы никто не дёргал за нитки. Не привязывайтесь друг к другу, чтобы не пострадать.

— А если кто-то попадёт в заложники? Ты оставишь того помирать? А если тебя убьют? Не думаешь ли, что ты бессмертна? — робко подала голос Алёна.

— Если умру, летите в Москву и хладнокровно докладываете о ситуации.

— Мы не представляем тебе ценности? — Алёна была огорчена. Девушка даже не смотрела на неё, вновь игнорируя её, хотя прошло столько времени.

— Привязанность не даёт предать, но если она станет ненужным грузом, тогда что?

— Ты, оказывается, слишком бесчувственная…

— Я дам тебе выходной в два дня. Отдохни и приведи себя в порядок, а после возвращайся, — тяжёлый взгляд лёг и отпечатался на сознание Алёны, которая даже прослезилась, после того, как её доброту, привязанность стали забивать камнями. Яра следила за драмой. И всё больше ужасалась ситуацией, в которую попала, и из которой нет выхода.

— Настя…

— Алёна Викторовна, вы не имеете права меня так называть. Вы в курсе, как обучаются разведчики? Вот так! — и девушку ткнула в сторону Яры. — Они не видят друг друга, не знают имена одногруппников. Даже семьям не говорят, где они и что с ними. Так что прекратите вселенский потоп и возьмите себя в руки. Никаких прозвищ и дружественных отношений. Мы коллегии, сослуживцы, братья и сёстры по делу. И только.

Слёзы Алёны высохли. Её впервые отчитали так резко при другом человеке. Её съедал стыд.

— Я обращаюсь к обеим, не только к тебе. Вы сами решили работать со мной, поэтому лишний раз на обольщайтесь. Алёна, отвези ребёнка матери. Если он понадобится — вызову через тебя, так как ты ещё там будешь подрабатывать — Анастасия встала вместе с ноутбуком и уже хотела уйти в экспериментариум. — От основных обязательств не освобождаешься.

— Да, — кивнул ассистент, Алёна Викторовна, разглядывая исчезающий в проёме худой профиль в чёрном. На душе у женщины стало как-то пусто и больно. Не знала, что говорить замершей Яре, насладившейся молниями без молний.

Глава 15. «Достоинство»

Вибрации по всей планете. Земляне уже знали тайну ключей, и это не радовало рядового. Он шёл улицам в маскировке, оказывался в расщелинах, занимался раскопками, прочитывал информацию по всей планете. Некоторые, были идиотами, другие — поумней, а третьи даже не высовывались с могущественной, опасной силой для несведущих. К счастью, уже четыре ключа находились в связке. Гость с другой Галактики был необычайно горд собой и представлял хоро-о-ошую награду за его труд!

***

Алёна раз в неделю посещала почту и теперь знала каждого работника в лицо. Столько техники различной, стёкол, экранов, проводов, инструментов приходило на её имя. Такое количество напрягало людей. Женщине приходилось отмалчиваться, увиливать, краснеть. В это время её ожидала Анастасия, у которой всё очень быстро кончалось: она творила в эскпериментариуеме, злилась на то, что при всё желании не может повторить опыт ключей. Они пыталась все изобретения сделать компактней и многофункциональней, в расстройстве смотрела фильмы про шпионов, затем заходила на чёрные рынки, торговалась, покупала, продавала, и всё по новой. Она почти не вспоминала Яру, полностью отдала её во владении работницы, следила за её успехами на спортивном поприще и всё больше нагружала её, как если бы лепила из неё солдата.

Хозяйка убежища могла достать её и во время тренировки. Несмотря на нехватку времени, на заброшенную школу, в которой её и не ждали, она постоянно приходила на занятия спортом и вызывала её на спарринги. Она удивительно быстро обучалась. Была быстрой, достаточно гибкой, но всё ещё оставалась слабой и не могла повалить мастера и проломить ему череп. Её грозный тон, вечно серьёзное лицо всё менее мотивировали Алёну, а потому с каждой тренировкой огонь интереса тух.

Стрельба, тхэквондо, бокс, языки — каждую неделю в неё впихивали кучу знаний. И если в середине пути она расчувствовалась, увидела результаты на своём теле, в знаниях, которые использовала и которыми хвасталась подругам, то теперь всё казалось бессмысленным, особенно после недавней ссоры с начальницей, потому… потому что она была права.

Они были никто друг другу, работали вместе над серьёзным заданием, но как так? Они прожили бок о бок достаточно долго, но эта Анастасия… Она не потеплела, стала менее снисходительней к ошибкам, превратилась в требующую пантеру. С ней стало невыносимо работать. Ей даже показалось, что её специально доводят, чтобы она ушла с поприща хранителей. Да, как бы ни предупреждала Анастасия, она согласилась с Ярой называть скромное общество так. Эта девчонка верила, что скоро получит в руки ключ и увидит мир, поэтому без особого усердия доканчивала курс по шрифту Брайля. Она с унынием слушала рассказы Алёны, шипела, когда женщина брала учебник по географии или физики, и всё время спрашивала: «А когда?», но до неё дела точно не было.

Анастасия занималась изобретениями!

Стреляла. Занималась теннисом. Скалолазанием. Программировала. А после вновь и вновь работала над усовершенствованием очков, часов, всяких камер, приспособлений. Последняя её идея — интерактивная живая карта мира. Она удивляла своими гениальными способностями, но поражала бездушием и безучастию к жизням людей, окружавших её.

Анастасия без особого желания находилась в комнате с тем, кто принёс её корзинку со съестным — Павел Анатольевич, неизвестный Алёне мужчина, был добр, забит холодностью встречи. Он пришёл всего лишь проведать. Заскочил всего на пару минут, спросил и о машине, и её делах, и об отношениях к выпускному, об экзаменах, но на всё получал сухие ответы. Она начинала смотреть на человека прямо, как делала со всеми, но после лавины заботы опускала взор, и представлялась несчастной. И это сильно возмутило Алёну, наблюдавшую за этой сценой.

— Я рад, что ты хоть кого-то наняла, а то всё сама да сама. Ладно, я, пожалуй, пойду. Встретимся на выпускном, — с его лба стекал пот. Он закусывал губы. Был не уверен. Перед маленькой стервой, пускай и гениальной, терял всякое чувство собственного достоинства, ужался, будто был виновен в чём-то! Будто бы сбил её машиной и теперь расплачивается пресмыканием и жестокость в лице Анастасии, которая никогда никого не прощала.

— Он выглядит очень виноватым, что он сделал тебе? Сбил? — спросила свою догадку измучившаяся женщина, когда тот ушёл и она решила поставить чай к подаренному бельгийскому шоколаду. Он знал её вкусы, покупал дорогие и качественные продукты, сам одевался неплохо, но как много существует «но».

— Не твоё дело, — произнесла потерянным голосом Анастасии и ушла в экспериментариум. Она не выходила из него до трёх часов ночи.

— Бесчувственная, но платит хорошо, — усмехнулась Алёна, как всегда, видя несправедливость хозяйки помещения по отношению к другим, ощущая себя жалкой и ничтожной, сущим червём перед гениальным человеком, до уровня которого… перед человеком, ошпарившего сотню людей и заставившего ненавидеть, заинтересовать в себе в мгновение ока.

***

Они вновь приехали на поляну. На этот раз кроме ключей были привезены ещё несколько объёмных коробов, прямиком из экспериментариума. Они расставляли палатки, навесы и планировали провести здесь двое суток. И к часу, когда они разложились, было принято решение начать.

Анастасия была одета в костюм, как у ныряльщиков. Полностью свободный для движения, но закрывающий тело от всех повреждений. Она была смела, удивительна и опасна в нём.

Коробы открывались одним из других. Алёна ахнула.

— Что это?

— Оружие. Дымовые шашки, дротики, приспособления для работы с током.

— Но зачем?

— А ты думаешь, что у тебя вечно ключи будут? — тряхнула телом Анастасия и для начала запустила первый дрон в воздух, чтобы проверить лес на наличие путников, машины, проезжающие по трассе и всё остальное. Она приказала Алёне управлять им, следя за ним через специальный компьютер, пока тот не заглохнет. В это время Анастасия устанавливала на свои руки органайзеры. Часы с ремешками, мини-экранами, от запястья до локтя, обвязанные проводами и эластичными резиновыми ремешками. Всё выглядело как начало шпионского боевика, однако всё происходило в реальности.

— И что это?

— Всё. Я хочу сделать его пультом, компьютером одновременно.

— Не хватает голограммы.

— Думаю, как её установить. Уже работаю с проектором, только хочу сделать осязаемым свет, — она отвечала, восхищала и поднимала второй дрон, пытаясь взять его управление на новомодные часы. — Разочаровывает, — заявила она после пяти минут опытов. — Одного экрана явно маловато.

— Сделай раскладушку. Тогда даже, если свет будет падать, так сильно картина не будет, — улыбнулась Алёна, когда взглянула на дистанционный пульт управления на руке Анастасия. Та оценила предложение, не поблагодарила, продолжила испытывать дрон. После настал черёд маленьких шашек, которые выпускали осьминогами и устрицами чёрное облако, в котором было невозможно и выдохнуть.

Они катились по высокой траве небольшими металлическими шариками и при ударе раскрывались. Некоторые были также на дистанционном управлении и походили на мелких роботов, запрограммировано умевшие преодолеть несколько метров. И по такому принципу работали дротики, они летели стрелами и самонаводились на камни, которые кидала в воздух Алёна. С неба падали каменные и чёрные дожди — остатки дыма. В предпоследних сундуках находились маски, закрывающие полностью лицо со спрессованным воздухом в небольших баллончиках, респиратором с углём.

— Надень и иди туда, — дала она женщине эту полупрозрачную маску. — Она сделана из материала полицейских щитов. Они противоударные, — успокоила Анастасии, заметив её смятение. — Мне нужно проверить их герметичность и активация, если внезапно меняется состав воздуха. Надевай!

— Что это значит? — воскликнула с возмущением и была готова уйти, снова и опять.

— Следующие шашки с сонным газом. Они очень плотные, специально сделаны для полевых условий.

— Я не хочу!

— Я для кого поставила палатку? — рявкнула Анастасия, испугав женщину. — Иди. И не бойся.

— Тебя точно посадят, — буркнула Алёна, хватая маску, больше похожую на шлем, надевая. Затем последовали щелчки, которыми Анастасия герметизировала маску. — Фслушай, а если не слаботает? Мафка т-тошно противоудалная? — но было поздно. Женщина уже стояла на расстоянии двадцати метров и с ужасом смотрела, как в неё летят несколько шашек с двумя газами. Всё превратилось в чёрно-фиолетовый туман, мгновенно, и, казалось бы, всё, конец, она сейчас умрёт. Но, как и говорила Анастасия, заработали конденсаторы, перекрылся кислород с воздуха и открылся небольшой баллон с резервуаром сжатого кислорода, которого может хватить до получаса.

Женщина не понимала, для чего нужно усложнять так жизнь. Почти всё было уже изобретено, даже маски, шашки, а она продолжала творить по-своему. Боялась, что её арестуют, если прямиком купить с чёрных рынков обмундирование? Или ей так хотелось изобретать? Алёна не могла понять мысли такого гениального человека, стоявшего у палатки и внимательно наблюдавшего за тем, как исчезал дым. Анастасия одновременно управляла дроном, летавшего в дыму и рассекавшего чёрный туман, разбавляя его. Его пропеллеры хорошо заменяли ветер. Девушка в чёрном сильно выделялась на зелёном поле. Чёрные волосы, отросшие до лопаток, легонько кончались под дуновения слабого ветерка.

После опытов пришлось собирать пустые коробы с шашек, которые Анастасия планировала снова наполнить и отправить на бой. Она смотрела, что наснимали дроны, занималась починкой вещей, проверкой масок. Записывала данные в дневники.

Они сидели в зелёной большой палатке, в разных углах, занимались своими делами, не мешая друг другу. Обиды уходили. Крики растворялись в природных звуках. Было хорошо.

Утро началось с того, как Анастасия тихо вышла из палатки с сундуком, в котором были ключи, и с ещё одним футляром в руках. Она расположилась на знакомом столе, раскрыла замки и начала действовать.

— Что это за фигня? — вскрикнула Алёна, услышав шум. Она выбежала из ночного убежища и застала непонятного гибрида, застрявшего в воздухе, тело которого прошибал ток и одновременно вода на каждую руку.

— Сейчас во мне четыре ключа.

— Четыре? — заорала Алёна, расслышав металлический голос. — Да ты ж теперь непобедима. Это потрясающе! — побежала к Анастасии через всё поле, когда та приземлилась. — И ты хочешь бояться какого-то придурка, убившего Джеймса?

— А что мне его не бояться? Он ведёт скрытный образ жизни, не упоминает о себе в Интернете, живёт спокойно, а мы достаточно наследили в сети, — расформировалась Анастасия. Только сейчас Алёна заметила в знакомых часах странное углубление, которое, как оказалось, служило для ключей, скрепленные самодельным переходником. — Я больше чем уверенна, что он не тупой. Тихо где-нибудь убивает людей и забирает ключи.

— Почему ты так уверенна? — они шли к палаткам, утопали в зелени и снова погружались в правду жизни.

— Три дня назад на одну корейскую актрису напали.

— О чём ты? Я не видела этого. Ты ведь знаешь, что я всегда всё проверяю.

— Об этом было заявлено, когда мы ехали сюда. Агентство пыталось скрыть слухи.

— И как это связано с тем придурком?

— Я бы пропустила эту новость, если бы…

Если бы…

Глава 16. «Красивое лицо»

Вспышки. Крики. Любовь.

— Посмотри на меня!

— Как ты красивая!

— У неё просто идеальные пропорции!

— Посмотри на её кожу. Такая белая.

— Она же нереальная!

Крики. Любовь. Зависть. Красота.

Молодость.

Она — актриса. И этим предложением всё уже сказано. Она перспективная, известная актриса, похожая на дикого ангела. Она была прекрасна, фотогенична, с неплохой памятью, её просто обожает камера, да и голос её был неплох. Как-то записала саундтрек к одной драме.

Она зарабатывала так много, что ей не приходилось обслуживать старых бизнесменов с бездонными карманами денег. Всё это отлетало от неё, потому что была красива, стройна, успешна, с отточенной, безукоризненной репутацией.

— Хван Чжи-вон! Хван Чжи-вон! — кличут имя фанаты актрисы, столпившиеся по обе стороны от её трейлера. В ярком костюме в стиле модерн она вышла с яркой и уверенной улыбкой. И была охвачена любовью.

К ней тянули руки. Она благодарила фанатов за самоотдачу, махала ручками и шла по красной ковровой дорожке на высоких каблуках, развевая пиджак на два размера больше. Ангельская дьяволица.

Она была не в дорогих платьях в пол, не подчёркивала свою излишнюю невинность. В последнем фильме она играла жестокого, но красивого персонажа-манипулятора, что и принесло ей бесконечную популярность. Красота, помноженная на харизму, умение играть, вызывая правильные, будоражащие эмоции, а потому она могла позволить себе выйти не такой как все. Быть слегка нагловатой.

Она была уверенна, что сегодня получит признание ещё больше — получит место среди победителей Korea Drama Awards⁴. За неё голосовали — точно. О ней создавали новости. Её даже преследовали. Гудели. Да и проделанная работа была потрясающая, а то ранее играла или стерв на пару минут за серию, или наивных и туповатых героинь, но вот — вышла из амплуа! Теперь движется к Олимпу.

Фото. Фото. Ещё одно. И ещё парочку с коллегами по цеху.

— Какой у тебя интересный кулон! — заметила Ким Соль-а, актриса тридцати лет, играющую её соперницу на экране в новом проекте. Она указала на украшение в виде белого вычурного ключа с зелёной выемкой, выгодно выделявшийся от костюма и ещё больше привлекавший внимание.

— Да, фанат подарил, — они прошли в зал, где должна была состояться церемония награждения.

— И ты перед камерами надела подарок? Может, вы с этим фанатом очень близки? — по-дружески боднула Чжи-вон Ким Соль-а.

— Нет, что ты! Просто подвеска подошла под образ, — улыбнулась девушка и принялась здороваться с репортёрами, фотографироваться и не волноваться, что что-то пойдёт не так.

***

— Чжи-вон, ты потрясающая! Ты в топе, — менеджер ворвался в её квартиру. — Директор ликует. Ты знаешь, сколько предложений рекламы посыпались на нас?

— Я устала, — протянула актриса, зевая. Она сидела на своём пушистом бежевом диване и отдыхала. На столике стояла долгожданная статуэтка.

— Директор хочет отпраздновать твою победу. Он снял клуб на всю ночь.

— Там так шумно, — всё ещё тянула гласные Чжи-вон. — Что у нас по расписанию?

Голова кружилась от ночных оваций и криков. Чжи-вон страдала в машине, на фотосессии, продолжая улыбаться, позировать. И так до вечера. А там и вечеринка.

Огромное грохочущее помещение убивало актрису. Она в ужасе отказывалась от выпивки, но пила с директором, слушая его хвалебный оды: «Появилась эта звёздочка, и осветила нам дорогу к Олимпу» или «Кто бы мог подумать, что наша милая дьяволица так скоро придёт к успеху?». Она не желала танцевать, но её упрашивали.

К ещё большему несчастью, перед глазами всё плыло и ходило ходуном, но девушка продолжала стоять на ногах и улыбаться. В почти обморочном состоянии дошла до туалетов, влезла в кабинку и наклонилась к унитазу, рвало. Бледными ручками дотянулась до смартфона и вызвала менеджера. Стоило только выйти, как кошмарный вечер дошёл до кульминации.

— Ты, дрянная девчонка, где ключ? — когти впивались в шею до крови. Она глядела замыленными глазами в мужское, но нечеловеческое от безумств и неоновых огней, лицо. Она хваталась, дёргалась, ныла, а её встряхивали, сжимали. — Где ключ? — хрипел человек удерживая; руки потянулись к его лицу. Щёлк. И несколько полос украсило его от щеки до лба. — Сука!

Всего мгновение. Она высвободилась и побежала на выход, но была сбита. Её откинули с размаху в зеркало.Последнее, что помнила Чжи-вон, так это трещины, по зеркалу и по себе.

Менеджер застал актрису изодранной, избитой и почти не дышащей. Она была почти полуголой, ткань с кровью — повсюду, что привело мужчину в бешенство. Она заорал «на помощь», подлетел к обезображенной девушке, подхватил её и со слезами на глазах выскочил из туалета. Минута. Клуб стих. Поднялась паника.

Люди из агентства потребовали закрыть помещение, они чуть ни накинулись на охрану, не уследившей за безопасностью. Директор компании развлечения схватился за сердце, увидев ужас, а не девушку. От её красоты почти ничего не осталось: одни гематомы, шрамы, синяки. И в больший страх вызывала рассечённая бровь и струйка крови со лба.

Актрису в срочном порядке увезли в больницу, а оттуда прямиком на операционный стол. Директор отдал приказ всем молчать, а сам отправился в комнаты охраны смотреть записи с камер наблюдения.

Ночь была испорчена зверством, которого его не знали в Южной Корее.

Вскоре, уже в полицейском участке, директор узнал, что была повёрнута вверх днём квартира Чжи-вон, что вызвало лютый шок. Дела были связаны, актриса находилась в больнице, а у них не было ни намёка на напавшего.

— Заткните журналистов! — орал в трубку директор, а сам видел, как поднимался гул в участке. Начали доставать и их. Как чума, по всей Корее, началась паника, переживания, ненависть и зависть к актрисе Хван Чжи-вон. Тысячи жестоких комментариев, смешанными со словами поддержки, полились на менеджеров, актрису, компанию.

Менеджер вместе с матерью актрисой дежурили у операционной почти всю ночь, падали, пили выпадающий из рук кофе.

— Мы её спасли. Есть вероятность, что она не сможет ходить, — сказал врач и ушёл. Переживающие осели на пол и завыли.

— Что теперь с нами буде-ет? — причитали они, ожидая иски на миллионы.

На странице Хва Чжи-вон появился миллион новых комментариев. У клуба собирался народ с плакатами, как и у больницы. Всё, как всегда, как при любом скандале.

***

Хва Чжи-вон приходила в себя медленно и мучительно. Она не хотела просыпаться, помня случай в клубе предельно чётко. Она не пыталась даже открыть глаза. Она была морально раздавлена и физически уничтожена.

Когда после недель уговоров, менеджер с пропеллером вместо ног дал ей зеркало, актриса потянулась к проводам, вырвала их и захотела убить себя.

— Всё кончено! Моё лицо! Моё лицо! — орала она, а её крик слышали медсёстры и другие больные.

— Ты хотя бы жива. И даже ноги двигаются. Чжи-вон, — звал её менеджер, а после мама, но она кидалась на них, просила бога повернуть время вспять. После дозы успокоительного, ей стало легче. Она продолжала ненавидеть, но уже не хотелось ни рук поднимать, ни себя душить. Психологи долго с ней говорили, направляли жизнь в новое русло. Заживали раны.

В Интернете до сих пор появлялись с комментариями, где фанаты просили ей поскорее выздоравливать и снова радовать их с экранов. К сожалению, подобные сообщения оставляли куда больше шрамов, чем удары насильника, лица которого никто не видел. Его не засняли камеры. Совсем. И дома тоже. Он был. Это был темноволосый мужчина. Не чисто европейской наружности. И всё. Это всё, что узнала полиция, и то благодаря хорошей памяти Чжи-вон.

Органы правопорядка, сотрясавшиеся общественным мнением, проверяли всех приезжих и улетевших за последние две недели после рокового события, но это ничего не дало. Никто. Никто не подходил под параметры. А если подходил, то у того имелось железобетонное алиби.

После двухмесячного лежания в больнице Джи-вон оказалась в собственной квартире и не узнала её.

— Мы собрали в коробки всё, что было разбито, — сказала мать, показывая на десяток синих коробок. — Осмотри их и скажи, что исчезло.

— Где статуэтка? — почти в безумии Джи-вон дошла до полки, куда поставила, когда уходила, драгоценную вещь. Она прикоснулась к звёздным выступам и заплакала. Девушка продолжала быть уродливой. Она только-только смирилась, что наступил конец её карьеры, но эта звезда напомнила о самых счастливых моментах в её жизни, а её мечтах и планах.

Актриса столкнула звезду на пол. Она раскололась на две части — на белое прозрачное основание и на синюю звезду.

Мать не знала, как успокоить дочь. Стояла рядом с ней, переживала, кусала ногти.

— И всё ради этого? — рассмеялась Чжи-вон, найдя в секретном кармане пиджака проклятую подвеску, из-за которой её чуть ли ни убили. Она вытянула ключ и взглянула на него злыми глазами. — Смешно. Смешно-о-о!

Она долго сидела на кровати и думала, что дальше делать с жизнью. Все контракты разорваны. Все рекламные площади сняты, ролики перестали крутиться по каналам. Она теперь уродлива. Ещё немного, и её прогонят из компании. Пластические хирурги сказали, что не смогут убрать все шрамы. Ещё немного, и она лишиться работы. Смысла жизни. Всего. Возможно, даже мать, которая начала гордиться ею только тогда, как увидела в телевизоре.

Мало кто навещал её. Мало кто вспоминал о ней как о друге.

Всё пыль.

Чжи-вон сжала в кулаке ключ.

***

Отчаянные велосипедисты. Ночь.

Редкие прохожие.

— Смотрите, кто это? Срочно нужно зафотать…

— Слушай, а это не Чжи-вон? Точно. Хва Чжи-вон. Хва Чжи-вон!

Крики. Остатки лживой любви.

Её сначала не узнали, потому что её лицо больше не красиво. Им было нужно её лишь её прекрасное лицо, а не она, как личность, нет… хотя бы как живой человек, которого подняли и кинули в зеркало…

— Река Хан, я иду к тебе! — прохрипели бледные губы уничтоженной актрисы. Осколок звезды выпал из рук и покатился в сторону дороги.

Она стояла утончённая и забитая стандартами за ограждением, которые даже при всём желании не смогут спасти всех. Ни слова поддержки, на фотографии на мосту Хан ⁵не пробудили жизнь в Хва Чжи-вон. Слёзы продолжали стекать по щекам.

— Держите её! — кричали люди позади, шли к ней, тянули руки, умоляли спуститься. Автомобилисты. Обычные пешеходы. — Нет!

Девушка полетела вниз, сжимая в кулаке ключ, уничтоживший её жизнь.

Глава 17. «Первая кровь»

— Обладатель ключа покончил с собой. Теперь ещё хочешь оставаться наивной? — закрыла крышку ноутбука Анастасия, взглянув на Алёну, отказавшеюся продолжать заниматься теннисом. Июльский зной был ужасен для работы. Даже Анастасия не желала оставаться дома. Впервые она призналась, что ей не хватает солнца, а потому работала удалённо пару раз в день, в перерывах между тренировками боксом, теннисом, плаваньем и уроками вождения. Два месяца они следили за судьбой Хва Чжи-вон, даже писали слова поддержки, даже взламывали телефон и отправляли подбадривающий спам, но всё оказалось тщетно.

Алёна прекратила ныть и замолчала.

— Может, тот ублюдок снова до неё добрался?

— Возможно. Шутки давно кончились. Сегодня же выдам ключи.

— Что, правда? — Алёна воодушевилась. Со времён встречи с Ярой Анастасия забрала её ключ и не отдавала. — Но если нападёт?

— Биться насмерть. Я создала много отслеживающих устройств, также встроила функции отслеживания здоровья в браслеты и остальное. Всё будет зависит от случая и умений, ты же хорошо тренировалась?

— Конечно! — закивала Алёна и представила, что неплохо бы примерить костюм. Уже без надзора хмурой девушки, не пришедшей даже получения аттестата и серебряной медали. Об этом узнала также от Павла, пришедшего с поздравлениями.

***

— Держи! — она вложила водяной ключ в ладонь женщины. — Мы тренировали всё, что могли, в том числе и логику. Так что работай и мозгами, и силой, — наставляла Анастасия.

— Обязательно. Я не подведу тебя!

Зелёный мир шелестел. В гармонии шли и грозы, и дожди. Цветы тянулись к солнцу. Хабаровск был прекрасен в жаркий июль. Словно на него навесили яркие фильтры, через которые обычно смотрятся комедии.

Настрой был приподнятый. Девушка спокойно ждала, пока приготовят пиццу с толстым начинкой и сделают роллы. Смотрела на поваров, покусывала от голода ногти и всё думала, чтобы сделать с изобретениями дальше. И она никак не ожидала, что заработает сигнализация в экспериментариуме. Часы, которые она теперь носила, были подключены к системе «умный дом».

— Девушка! — закричали повара, когда их клиентка, бросив взгляд на странный экран, чуть ни поседев, побежала прочь. Она рванула через всю улицу, даже через проезжую часть перелетела, ничего не замечая, будучи на пределе.

***

— Прости меня!

— Держись! Мать твою, не закрывай глаза! Не закрывай! — нечеловечески кричала Анастасия, проверяя состояние избитой до полусмерти женщины. — Скорая уже едет! Держись! — у женщины были сломана грудная клетка, ноги и руки. Даже ключица. Текли реки крови, а та смотрела на неё с виноватым взглядом, словно говоря «прости, я не смогла».

Все комнаты были разрушены. Многие сундуки рассыпаны в пыль. А один даже похищен. Тот, где находились ключи.

Анастасия смотрела безумными глазами на женщину, и также на врачей, пришедших в последний момент. Кусала губы до крови.

Их нашли. На них напали.

О них прознали.

— Чёрт! — ругалась она, рвя на себе волосы, а после ринулась прятать все многозначительные вещи, чтобы, если и придет полиция, ничего не сделала с ними.

***

— Прости меня, я виновата.

— О чём ты? — шептала осипшим голосом Анастасия, сидя у кровати пострадавшей, изрядно измотанная и желавшая поскорее лечь спать.

— Я была так наивна, — однако вид женщины был гораздо хуже. Выбитые зубы, вся перевязанная, надломанная, еле как живая. И жалкая.

— Как это произошло?

— Он… появился из воздуха.

— Что? — воскликнула Анастасия и закрыла лицо ладонями, как дела всегда, находясь на грани адекватности и сумасшествия. Такого поворота событий она не ожидала. Приказала говорить Алёна дальше, со всеми подробностями.

***

Женщина не знала, почему всё так обернулось. Всего за пару минут её жизнь оказалась на грани смерти. Она уже подступала к Аду, и только крики Анастасии вытащили её с того света.

Она была так наивна: последние месяцы пропускала все предостережения мимо ушей, прогуливала занятия и больше общалась с друзьями, которых почти и не осталось в её взрослой, закрытой жизни. Даже начала встречаться с симпатичным мужчиной. И была счастлива, так как налаживалась личная жизнь, а также тем, что у неё стабильное финансовое положение, и оставалось всего пару месяцев, и станет хозяйкой квартиры. Строила планы. Встречалась. Работала. И снимала браслет, который был всегда чёрный, не модный и делал её правую руку шире и не красивей.

Она была дурой, и это признала, оказавшись на больничной койке. Ослепительная жизнь, тайны затмили ей чувство сохранения, а когда в руки попал ключ, который даже ей стал сниться, она на мгновение забыла Джеймса, Хва Чжи-вон. Она не сдержалась. И даже воспользовалась им, чтобы осуществить давнишнюю мечту — пройтись по воде как делали типичные американские Боги.

Выбрала далёкое место, вышла на набережную в глухую ночь и повернула ключ. Это всего было на пару минут. Она прошлась. Поплавала. Попускала водяные шары. Прокатилась по глади как по льду на коньяках. Оценила удобство брони, повышенные физические навыки. И была просто счастлива. Всё напряжение спало.

Одно фото явлений, вызванных ею.

И единственная ложь — сокрытие фотографии, тиражирующая по просторам Интернета.

Всего пару дней.

Анастасия вышла за едой. Она не хотела готовить, мечтала о клейком рисе, поэтому решила прогуляться до мини-кафешке, находившаяся всего в двести метров от офиса.

Женщина в это время решила прибраться: собрала немытые кружки, полила кактусы, которым также была нужна вода, протёрла полы в пару комнат, подправила фотографии на доске и уже была готова идти ставить чай, как всё внезапно вокруг неё начало электровизироваться. Зашипели провода.

— Это ты? — спросила она и обернулась назад. Однако посреди зала стоял неизвестный в чернейшей броне, внимательно рассматривающий доску, на которой чёрному по белому было вывешено четыре фотографии. Алёна побледнела. Выгнулась и в два прыжка перекрыла доску, опрокидывая её, чтобы никому она не досталась, однако человек уже всё понял. Он повернул свою голову и заговорил на английском: «Где ключи?». — Не знаю! Уходи!

Ей было всё равно на ушибы руки. Она тянулась к драгоценному ключу, находившийся в кармане брюк, но на этот раз это поползновение враг заметил. Без промедлений сократил расстояние, поднял в воздух Алёну и кинул со всего размаху в стеклянный стол. От сокрушительного удара тот раскололся. Женщина была уже без сил. Выплёвывала кровь. И корчилась в болевых спазмах, не силах добраться до ключа. А браслета не было. Ничего не было.

— А-а! — орала она, чтобы крик расслышали хотя бы соседи слева. Но её ждал пинок и лишение ключа.

— Где ключи? Их четыре.

— Пропади пропадом! — и снова тело поднялось и рухнуло. На неё напустили ток. Текла кровь. Она ползла к выходу. Рассыпались стеклянные и прочные стеклянные перегородки. Человек всё поднимал на воздух, выносил двери, смотрел на изобретения, злобно поглядывал на женскую тушу, которая вероятно была таким же собирателем.

Он видел эти полки, видел сундуки, видел экраны слежения, проходил из комнаты в комнату.

— Где ключи? — не унимался.

— Пропади пропадом! — выплюнула женщина ещё раз и снова получила разряд. Тогда ему пришлось крошить мебель, и всё остальное.

Алёна в холодеющем ужасе смотрела, как он стремительно пробирается к дивану, под которым находился сундук Анастасии. Её волосы вздыбились. Зрачки расширились. И увидев реакцию женщины на это, человек безжалостно испепелил диван, снёс замки сундука и достал оттуда три футляра. Он даже их осмотрел. Под харканье Алёны. И затем он исчез электрической вспышкой.

Женщина затряслась и откинулась на спину.

Всё произошло молниеносно. И также незамедлительно она падала в пропасть от боли. Пыль падала на неё будто бы вечность, с обожжёнными страницами из учебников по физики, информатики.

— Прости меня! — шептала она взволнованной и опустошённой Анастасии, пришедшей как можно быстрей. Она звала её по имени. Звала.

***

— Нужно было слушаться тебя, — признавалась во всех ошибках Алёна, глядя на почти бесцветную Анастасию.

— Знаешь, почему я не говорю? — спросила она, выдохнув, как можно более сдержанно. Женщина видела, как ей это тяжело удавалось. Будь её воля прибила бы, испепелила.

Алёна слегка помотала головой.

— Прошло всего сутки с твоей реанимации. Мне просто тебя жалко. И как ты теперь понимаешь, ты подставила под удар всех нас.

— Он украл все ключи. Ему уже всё равно.

— Он ещё придёт за нами, — и Анастасия подняла рукав. Перемотанная женщина заходила всем телом, застонала.

— Но как?

— Потому что нужно быть умней. Я смогла спрятать всего один ключ. И теперь начнётся охота, потому что фотографий было четыре!

— Зачем ты их хранила?

— А зачем ты использовала силы? — и тут она не сдержалась и гаркнула. — Надеюсь, к твоей выписке, никто не умрёт. Я пошла.

— Настя! — жалобно протянула женщина девушке, что резко встала и пошла на выход из одиночной палаты. — Я правда не хотела.

Но она не обернулась. Ушла, хлопнув дверью.

Как и просила Анастасия, она мастерски врала полиции. Запись с камер нет. Подозревали арендатора помещения, но Алёна была упорной. Отбеливала, делала образ работодательницы святой. Офис походил на квартиру, при чём очень странную, женщина объясняла это тем, что это место, где работал и ночевал программист. И ему было так комфортно жить и существовать. Девушка же боялась расспросов. Она была бледная и такой же бледной была и на допросе, и во время переезда. Поспешно собирала вещи и перевозила на новое место. Сбегала. Старалась ни с кем не пересекаться.

До боли в руках начинала всё заново.

Была на пределе. И не снимала ключ нигде, боясь очередного нападения.

Но как бы они ни старалась, правда всегда выходит наружу. Обладатели ключей достаточно наследили в магнитном поле Земли.

***

Она всегда старалась приходить в подземелье, куда перебралась на этот раз, до заката, но на этот раз задержалась в участке. Она шла, осторожно, в полностью чёрной одежде, пыталась слиться со всем на свете. Но как на зло её существование уже перешло кому-то дорогу.

Почти красные глаза смотрели на неё со всей внимательностью. Это был не человек, это она поняла по росту, неестественным чертам лица, а также просто по чутью. Она предполагала, что Земля — не единственная планета, и когда-нибудь о пропаже ключей спохватиться, но девушка не думала, что придут сначала за ней.

Свет фонарей падал на них, раскаляя обстановку. Людей почти не было, зато повсюду их окружали пятиэтажки, в которых из окон лился жёлтый свет, и закрытый рынок.

— У тебя есть шанс: отдать ключ, оставшись в живых, или умереть, проверив исключительные способности. Советую выбрать первый вариант, — вытянул руку мужчина другой расы, также одетый в чёрное. — Даже не думай его активировать.

— Мне нужны гарантии.

— Гарантии? — он был так высокомерен. И был ошеломлён дерзостью Анастасии, пошедшей прямо на него. Оттенок его кожи на самом деле был зеленоватый, это стало лучше видно при приближении. — Ты на слово не поверишь?

— Сначала разберись с другим обладателем ключей. Он более опасный чем я.

— Другим?

— Я даже не пользовалась им три месяца, но ты пришёл ко мне. Следил? В сговоре? — тот щурился, хмурился, и высказывал своё недовольство. — Если нет, разберись с ним на моих глазах, забирай ключ и проваливай.

— Многого хочешь.

— Моих людей покалечили. Если бы твоего товарища кто-нибудь до полусмерти избил, добил бы, отомстил? Добил, — усмехнулась Анастасия, разглядев в его пустых от чувств матовых глазах ответ. — Докажи, что именно ты должен получить этот ключ.

— Уже не хочешь мести?

— Как сделаны эти ключи? Из чего? И почему они попали на Землю?

— Не боишься умереть, узнав? — их перепалка затягивалась, электризовалась. Они не доверяли друг другу. Присматривались. Ходили вокруг да около и не желали битву.

На самом деле инопланетный воин даже побаивался низкорослую и некрасивую женщину, пробивающая его броню проницательным взглядом. Она будто бы читала его; ему это не нравилось.

— Ты скрываешь что-то. Ключи так просто бы не оказались разбросанными по Земле. Причина.

— Я не обязан объяснять.

— Вот именно! — и она сверкнула серыми глазищами. — Где гарантия, что после тебя другой такой же зеленолицый не придёт? Вдруг испепелит, если узнает, что отдала вещь другому? Ваши звёздные воины зашли слишком далеко.

— Как ты?..

— Это не трудно домыслить, когда перед тобой есть высоклассное оружие и охотник на него, лишённый всякого достоинства, увиливающий от ответа, несправедливый, мелочный, это точно твоя вещь? — тот злился, искрил и уже хотел задушить умную землянку. Щелчок. И он принял обмундирование. Щелчок. И это действие повторила Анастасия. — Это не твоё! Поэтому хочешь поскорее забрать вещь?

— Ты бы могла просто отдать, не устраивая проблем! — и завязалась битва. Шепчущий мужчина столкнулась лицом к лицу со слабой женщиной, которая только и могла убегать от него. Она выпрыгивала за город, к набережной, уворачивалась от искр, пугая людей. От страха они замирали, сбегали.

Она семенила внизу, пока тот пролетал над городом, ожидая быструю битву без всяких потерь.

Глава 18. «Предупреждение»

Такого жители Хабаровска никогда не видели. Над рекой нависли молнии, грозы, шторма и две точки, бьющие друг друга со всей силой. Они дрались остервенело, бились так, что поднимались волны, заливали берега, перебрасывались на набережную и сносили влюблённых парочек и ночных велосипедистов.

Анастасия вцепилась во врага, не внушавший никакого доверия, выглядевший сомнительно. Если бы он обладал большей терпимостью, если бы уважал эти ключи и относился к ним бережно, то этого бы не произошло. Это всего лишь маленький гад, желавший прибрать к ручкам безграничную силу, а потому девушка не могла отдать её, несмотря на обещание оставить её в покое. Кто он такой? Алёна в реанимации. Многие люди погибли ужасной смертью, потому что не знали, а даже если, за ключи, которые нарочно попали на Землю. Анастасия была уверена, что Хван Чжин-вон и Джеймс были не единственными жертвами. Это были игра? Взглянуть, как поступят люди с этой силой?

Или это была правда случайность?

Она не знала, требовала ответы и била, применяя все знания на практике.

Она понимала, что уступает ему в силе. Он профессиональный боец, а она мелкая тварь, вцепившаяся зубами в руку и не отпускающая. Надоедливая. Неумеха. Ей не сравниться, но она билась. Пускала молнии. Надрывала глотку. И пыталась разобраться в управлении, пробегая по настройкам взглядом.

Воительница тыкала в иностранные символы, переворачивалась, увеличивала высоту прыжков, манёвренность, включала и ослабляла электрическую защиты. Противник не уступал. Он уже множество раз пробивал её блоки, ронял в воду, но поступал бережно, стараясь сохранить костюм.

Они были на воде. Девушка пользовалась этим, но каждый раз удары перехватывались. Ей нужен был полёт, что-нибудь реактивное, чтобы ускорило скорость. Отталкивание от воды отнимало так много сил. Впервые у неё так гудели ноги, руки. В костюмах, как оказалось, не было полностью безопасно. Они выдерживали огромную мощь, однако каждый имел свою особенность и область применения.

И вот двое снова оказались в воздухе. Анастасия сжала ноги, оттолкнула врага и запустила его в глубины островка. Кометой он пролетел, сломал несколько деревьев и устроил вспышкой электричества, пожар. Девушка вскоре оказалась в нём и стала искать по следу пеньков существо, злобно стоявшего на ногах и готовое использовать даже ключи, которые не планировалось применять. Он уже выбирал необходимый, как резкий удар током сбил с ног и вновь откинул. Ещё удар.

Анастасия билась слишком остервенело. Била кулаками по разным частям, и в основном по рукам.

— Ах ты зараза! — крикнул он, распаляясь, а она всё била, пускала молнии, закидывала его ударами и ещё ударами по одним и тем же точками, что и пробило его броню. — Какого?.. — и ещё несколько серий ударов посыпались на противника. Перчатка разломалась, и выпал ключ. Тут же экзо-скелет мужчины стал разрушаться, и он стал безоружным, ничтожным и слабым. — Я тебя! — и ещё один электрический удар. И он завалился на бок, покрытый ожогами. Ток вспорол его толстую кожу.

Анастасия находилась в состоянии аффекта. Она не видела ничего перед собой кроме цели «уничтожить». Она продолжала бить его, сражаясь за жизнь, даже когда опасность миновала. Чудовище проснулось и в её душе.

Остров горел красным пламенем. Дым наводнил город, языки пламени стремились к чёрным небесам. Люди смотрели на огненные следы, на не успокаивающую реку, дрожали. Летели вертолёты с водой и песком.

***

Девушка очнулась только тогда, когда услышала шум лопастей вертолёта. Тогда она и увидела бездыханное существо, сражённое её волей. Воин? Знаток силы ключа? Просто вор. Просто вор, которого она убила. Вор, оказавшийся на чужой земле, однако и гость, будучи здесь одиноким и не знавший правил Земли.

Анастасия стала проверять инопланетное существо. Она нашла ключницу, которую тот всегда держал при себе, неиспользованную, собранную с планеты, в них не было ключей, которые находила Алёна с ней. Это были новые. Она собрала их все и потащила убитого к воде, чтобы похоронить его с честью. Перед огнём. В песке. Или на дне реки. Она не знала. Она боялась, что это тело найдут. И тогда… ладно бы, люди узнали. А если его собратья?

И тогда девушка поняла всю сложность и опасность ситуации. Она прокляла себя аж несколько раз.

Где была её хладнокровность? Расчёт? Она могла его взять в заложники. Поступила слишком опрометчиво.

***

Грозы прекратились. Анастасия выкопала яму, обмотала принесённой из города тканью труп, кинула в яму, закопала и вогнала табличку со словами: «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет». Она не знала, придут за телом или нет, но оставила послание на всякий случай, надеясь, на благоразумие развитых рас. Не было уверенности, что всё обойдётся. В любом случаи, ей придётся отплатить за смерть его, ведь она стала преступницей.

Она сводила людей с ума, мстила им, резала током, угрожала, но это ничего, теперь она точно перешла эту грань. Она убила. И этого не изменить.

Девушка не стала рассказывать о случившемся. Днями и ночами дорабатывала карты, проекты, очки, браслеты, проверяла способности ключей, всё запоминая на ходу: Разрушитель, Форматор, Магнит, Боевой, сломанный и ещё один Электро, её, с самого начала. Больше всего гений страдал от того, что был забран Информационный ключ, который открывал знания поля Земли. Теперь за ними наверняка следят, а потому её планы могут пойти к чёрту в любой момент.

Она придумала планы, а теперь сидела за исполнением, создавая новую систему для предстоящей работы. Кроме ключей у убитого существа был забран медиатор. Она его назвала потому, как он реагировал на импульсы ключей и направлял стрелки в сторону активированных. Удобнейшая вещь, самая полезная, которая могла помочь быть во всеоружии. Анастасия пыталась его соединить с живой картой.

У неё было так много работы. Она редко спала, ела, почти не выходила на солнце. Считала месяцы лежания Алёны в больнице.

К концу августа она пришла самолично к матери Яры и попросилась поговорить с девочкой, назвавшись её подругой, что улетала в Москву на лето. Та тут же повела её к мелкой.

Девушка не видела бледную Анастасию, еле державшая себя в живых. Она была мрачной. Одежда висела мешком. Её голос вновь сломался. Черты лица осунулись. Она выглядела живым мертвецом.

Девочка оживилась, отошла от окна, села на кровать и принялась ждать.

— У меня есть к тебе задание.

— Наконец-то меня вспомнили! — положила ногу на ногу.

— Сделай так, чтобы ты оказалась в Москве.

— Что? — воскликнула Яра, подскакивая с места.

— Ты полгода не ходила в школу. В Москве достаточно интернатов для слепых. Это твоя второстепенная задача. Одна отправишься или с матерью не важно. Мне нужно, чтобы ты поскорее туда прибыла. У меня есть к тебе серьёзное задание, — произнесла она и достала из чёрного рюкзака увесистую папку. — Мои клиенты задолжали когда-то, поэтому они занимались вопросом подбора учебного заведения. Здесь есть все документы на перевод. Выбери с матерью и поезжайте туда.

— Это так неожиданно! Что на тебя нашло? Это из-за Алёны? Говорят, на неё напали.

— В том числе, — кивнула Анастасия. Девушка не увидела, как ещё сильнее побледнела старшая. Она лишь рвано вздохнула, встала и пошла на выход. — Папку отдам матери. Будь упорной.

Когда она вышла из светлой квартиры, в которой пахло вкусной едой, то сразу же приняла успокоительное. Её брал озноб которую неделю. Убийство сильно подкосило её бравый дух. Она не знала, как встретит Алёну, как заговорит и как скроет то, что натворила сама.

Она помнила, как в бреду удаляла видео с того дня, как подчищала комментарии, уничтожала форумы, лишь бы информация не просочилась. Угрозы жизни была реальной. С тем, кто напал на Алёну, даже парой слов не обмолвишься. Он был ещё страшней и непредсказуемым.

Всем троим было тяжело и страшно. Они столкнулись лицом к лицу с опасностью. И как же было нелепо, что с этим чудовищем вышли на бой девушка-убийца, женщина тридцати лет с низкой самооценкой и плохой физической подготовкой и слепая девочка-подросток. Кому бы ни рассказала Анастасия, тот бы рассмеялся, и она тоже, правда, истерически. Попыталась бы хоть так скрыть серьёзное лицо…

Глава 19. «Объявление войны»

— Да это бред! Кто? Кто мог взломать наши закрытые системы? — кричал главный прокурор на своих сотрудников и коллег. — Вы видели? Это не натуральная гроза. Она была искусственно создана идиотами в костюмах, устроивших бой над Амуром, а после пожар!

— Вы хотя бы в это верите? — произнёс знакомый нам следователь.

— Да. Совпадений уже нет. Звоните в Москву. Попросите выследить этого хакера, пускающие свои лапы повсюду. Он у меня навечно сядет! — человек в синей форме выдохнул и злобно посмотрел на следователя. — Вы давно уже расследуете дело мстителя в чёрном?

— Довольно. Пару месяцев назад он переловил десяток людей, но в отчётах это не укажешь. Мои ребятки говорят, что это уже два мстителя.

— О чём вы?

— У них отличается метод действа. Если тот, многолетний, был слишком скрытен и редок, то новый действует слишком импульсивно, берёт мелкие дела.

— Вы думаете эти двое встретились и устроили этот пожар?

— Это не подтверждено, но очень правдоподобная версия. Вероятно, второй как-то встречался с первым, сел на дно, но после что-то случилось. Одного такого придурка с лихвой хватает на Хабаровск, но два — это уже перебор, выше крыше.

***

Алёна выскочила из больницы и вытянулась во весь рост. Ничего не болело, организм хотел жизни. И как было печально видеть багряную осень, а не цветущее лето перед собой. Но к счастью она заметила знакомую фигуру в чёрном, но к ужасу женщина не обрадовалась увиденной картиной.

На лице Анастасии не было жизни, не было эмоций, даже злости, негодования, ни капли радости. Только облегчение. Её серые глаза безмолвно говорили: «Война не окончена. Пора в бой». Они смотрели друг на друга и сожалели. Понимали: мир не будет прежним. Начиналась эра кровавых битв, захвата ключей, бегства и слежки.

На Анастасии был чёрный свитер. Ей уже было холодно. Она была слишком худа, что женщине захотелось откормить работодательницу. Излишняя худоба и серьёзность проявили её скулы. Лицо стало выразительней и страшней, когда она находилась в гневе, но… как мы уже поняли, девушка почти ничего не ощущала. Она выглядела как живая статуя, внутренности которой были обожжены. И было крайне необычно, когда статуя показала в сторону знакомого джипа, оторвавшись от обездвиженного состояния. Женщина кивнула и пошла к ней.

— Есть здание?

— К сожалению, — Анастасия забралась на водительское место и тронулась.

— Что-нибудь случилось?

— Выбрось телефон из окна и забудь навсегда об Интернете.

— Всё так серьёзно?

— Хуже некуда, — они съехали с главной улицы в сторону главного рынка. — Яра скоро переедет в Москву.

— Как так?

— У неё есть задание. Если мы провалимся, нам не жить. Есть всего один шанс.

— На тебя нападали?

— Нет, но уже вышли на охоту. В том числе и хакеры правительства, следователи, прокуроры, все остальные.

Алёна застонала. Голова разрывалась от надвигающейся боли. Сказанное Анастасии сильно встревожило женщину; теперь она понимала, почему девушка молчала и не приходила в больницу.

***

Женщина оказалась в новом доме Анастасии. Она то и дело, что закрывалась, устанавливала защитные системы, занималась в одной из комнат боксом и работой в новом эспериментариуме. Из десяти экранов слежения, у девушки осталось всего пять уцелевших. Новое убежище находилось под коричневой старой пятиэтажкой со закрытом двором. Здесь не было света, нормальной кухни, чем была недовольна Алёна. Она отпросилась домой хотя бы принять душ.

— Я дам возможность, но собери, что можешь. Больше ты туда не вернёшься.

— Почему?

— Мне нужна круглосуточная смена.

И уже вечером они вновь вернулись в офис. Женщина расстелила себе на раскладушки, поставила на раскладной столик тёплую кашу, приготовив второпях. И хотела даже заказать еду, но была остановлена.

— Ясно. Всё теперь лично? Никаких звонков, — улыбнулась она на осторожный взгляд Анастасии.

Она ещё больше работала. Не отвлекалась. Безумная проверяла пути, по которым должна пройти Яра и надеялась на лучшее.

— Я даже с ней не попрощаюсь?

— Между нами не должно быть связей. Мы не должны друг друга подставлять.

***

Алёна уже во второй раз приходила в убежище самостоятельно. И второй раз замечала взгляд в спину.

— За нами следят?

— Вероятно, — они понимали, что всё скоро придёт к развязке. Роль Яры была ключевой в этой операции.

Женщине пришлось остаться, пока Анастасия ездила в аэропорт, чтобы наставить ребёнка.

Они встретились в туалете, как она и просила. Девушка тут же надела на неё очки с тёмными линзами, в шикарной золотой оправе, наушники, динамики. Подключила к аккумулятору, который должен был сменяться каждые двенадцать часов и был похож на обычный пауэрбенк. Затем она нацепила более простую модель часов. После вложила в тайные карманы пачку денег.

— Ими будешь рассчитываться в такси.

— Но что мне нужно делать?

— Ты не должна бояться, чтобы ни случилось. Они же не смогут тебя тронуть, — Анастасия положила на плечи ребёнка свои ладони и зашептала в ухо. — Так что ты не должна выдавать нас. Твоя задача — расчистить нам путь.

— Но…

— Слушайся моих команд. Настало время для героя. Хотела же им быть?

***

Они улетели, а Анастасия проверяла функционирование всех систем. Всё было в порядке.

Без происшествий вернулась домой и подключила экраны и всю технику на Яру.

— Думаешь, нас послушают?

— Через пять дней ты летишь следом за ней.

— Что? — подскочила с раскладушки Алёна. — Ты с ума сошла?

— В Хабаровске опасно оставаться.

— А в Москве?

— Ты должна помочь Яре. Она ничего не видит, она знает только имя и что работала на нас, но никто не в курсе, что все документы были подделкой. Будут давить или нет, она всё равно ничего не расскажет, кроме информации о ключах.

— Поэтому ты не давала ей нас увидеть?

— Верно. Но она ребёнок. Она не справится с поиском ключей в европейской части России. Да и вообще в Европе, поэтому эта задача ляжет на тебя.

— А ты? Что тогда будешь делать? Да и… что мне делать одной? — женщина подвинулась к девушке и взглянула на распечатанные билеты на её имя.

— Сотрудничать с властями и прикрывать мой зад. Не хотелось бы, чтобы меня объявили в розыск.

— Ты совершила нечто ужасное?

— А как ты думаешь? За нами уже следят. Я уже лет на двадцать приговорена… — усмехнулась Анастасия и потянулась. Алёна сжала губы и с нескрываемой тревогой посмотрела на холодное лицо Анастасии; она усмехалась, делала вид, что всё в порядке, все эти месяцы, а сама сидела на пороховой бочке и не имела возможности и дня подышать без тревоги преследования и ареста. Девушка так ничего и не сказала о том, что произошло за время отсутствие. Алёна предполагала, что это было связано с пожаром, совсем рядом с Хабаровском, с усилившимся патрулям по ночам, с шёпотом людей из палат о мстителе, бойне, супергероях и злодеях, а также злости органов власти на беспредел.

— Если ты пойдёшь, то тебе поверят лучше. Ты сможешь объяснить и вместе искать ключи.

— А если меня лишат свободы? Кто будет искать? Я хочу, чтобы власть узнала, что существует страшное оружие, что есть люди, кто будет им пользоваться. Возможно, наш враг хочет захватить мир, а потому собирает коллекцию. Он уже непобедим. Мы не можем это скрывать и подставлять людей ещё больше, — Анастасия всё говорила, всё мучилась, всё следила за полётом и пыталась себя успокоить.

***

Яра никогда не была в таком огромном и шумном городе как Москва, видела только фильмам, фотографиям. И она, будучи слепой, боялась заплутать и сойти с ума. От неё требовали невозможного — достичь Красной пощади, а там Сенатского дворца. Анастасия всё просчитала, взломала, запустила, объявила — заставила ждать.

Она говорила ей в ухо направление, скорость, вводную информацию, успокаивала, как могла. Подросток мало что понимал, спрашивал, почему ему никто не дал ключа, но шум городских улиц отрезвлял его. Заметят. Поэтому и шла с тростью, без матери, сбежав. Анастасия даже заказала такси. Она следила за ней через спутники, свою систему слежения и была всегда на связи.

Постепенно всё становилось тише.

Постепенно все двери перед ней открывались.

Она медленно, неуверенно шла, оглядываясь, прислушиваясь к звукам.

— Ты всех запугала.

— Потому что ты слепая, — ответила Анастасия. — Если кто-нибудь отберёт очки, браслет, что-нибудь, сломай. Растопчи. Тогда останешься невредимой.

— Почему так считаешь?

— Потому что ты слепая. Не бойся. Теперь поднимайся по лестнице.

Она шла в кабинет, где уже собрались люди, что вершили дела государства.

— Всё? — спросила она, оказавшись там.

— Да. А теперь развернись на тридцать градусов влево. И просто постой.

Медленно из центра оправ открылся глазок. И начался литься из него свет, формирующийся в голограмму.

— Весь мир в опасности, — голос третьего пола, который было невозможно распознать и идентифицировать, заговорил из динамика. — Вы уже в курсе моих способностей? Поэтому не трогайте этого ребёнка. Они ничего не знает, а лучше услышьте это сообщение и после решите, что предпримете. Перед вами живой свидетель, который видел технологию, разработанную внеземными цивилизациями, — в голограмме появились отрывки из видео с пожаров на американском заводе, с уничтожения банков и сражения в небе у Хабаровска. — Дело в том, что это — оружие, которое не сравнится с ядерным. На него не действует паритет. Оружие в частных руках. Одно такое оружие способно поставить на колени США или Россию, как пример. Есть предположение, что человек, стоящий за этим делом, хочет захватить мир. Только это объясняет его охоту на нас. Мы планировали собрать их тихо и передать властям, но нас ограбили. Забрали всё. Мы никому не верим и не доверяем. Мы вновь начнём собирать данные по тому человеку. Мы оповещаем вас о своих действиях, потому что действуем в интересах мира и общего благо. Просим вас быть начеку, проверять все странные случаи, искать людей в экзо-скелетах. Многие из них нарушают частные права, грабят, убивают. Подобные ситуации могут происходить на разных частях планеты. Это проблема вселенского масштаба. Услышьте и поймите нас. Мы отправляем нашего человека в Москву, чтобы он сотрудничал с вами и консультировал, однако мы печёмся о его безопасности — какое-нибудь поползновение к нему или свидетелю может прервать нашу линию сообщения. Мы продолжим работать самостоятельно, так как являемся нейтральной стороной, а это также может поставить под угрозу взаимоотношении между разными государствами, так как владельцы этой технологии могут иметь гражданство любой страны Земли. Наш человек прибудет в Москву через пару дней и проведёт подробный инструктаж. Сообщение отправлено.

Всё прекратилось. Ножки Яры задрожали, и она поехала вниз. В ужасе. Её подставили. Закрыли наедине с волками.

Шёпотом. Звук отодвигаемых стульев. Шаги к ней. Руки к вещам Анастасии.

— Будь проклята! — крик Яры.

— Зря. Мы предупреждали. Сотрудничества не будет, наглые, беспардонные идиоты, — прогремело в динамиках. Её не оставили. За ней следили.

Тут же по всему зданию включилась пожарная тревога. Вода заливала вещи Анастасии, людей.

— Что мне делать? — кричала Яра в микрофон. — Не оставляй меня!

— Очки сломай, но сохрани наушник и браслет. И не бойся, скоро прилетит Алёна, — Яра послушно схватила очки, бросила на пол и наступила на них. Её понесли мужские руки. Не доверять властям у Анастасии были основания. Их боялись больше очевидной угрозы.

Война была объявлена сразу на несколько фронтов.

Глава 20. «Бегство»

Анастасия сидела за столом и проклинала всех, кто был причастен к этому идиотизму. Но долго она не волновалась. Продолжила собирать вещи, выключать экраны, инструктировать Алёну, готовящуюся к долгому переплёту.

— Я еду в Азию, начну поиск там. В Китае был найден ключ, так что…

— Значит, Россия — не помощник? — закусила губу Алёна, видя волнение гения, всё собиравший в сумки по секциям, использовавший различные приспособления, чтобы обойти посты охраны и проверку багажа, где бы она ни была.

— Просто она не осознала опасность ситуации. Надеюсь, они станут благоразумнее, когда увидят взрослую женщину. Как-никак, я сообщу, когда окажусь в России, но это будет не скоро.

— Сколько в мире вообще ключей? — простонала Алёна и легла в постель от усталости.

— Понятие не имею. На карте четыре точки. От этого и будем отталкиваться.

— А как мне искать ключи, если карта в одном экземпляре?

— Буду сообщать координаты. Не переживай, пока с тобой боевой комплект, мы всегда будем на связи, — и она протянула два небольших кейса. — Отдай это Яре. Она сломала свой, так что нужно заменить.

Женщина послушно приняла и вновь задумалась о том, как бы она жила, если бы не повстречала Анастасию. Вряд ли бы её работа была так опасна, но наверняка, она бы уже лишилась квартиры. Но не была бы избита. Она подвигала плечами и вновь ощутила тяжесть в теле; всё ещё тело не могло оправиться от того дня.

Жизнь противоречива. Алёна смотрела на собирающуюся Анастасию и завидовала тому, что она не унывает, держится, верит и скрывает мастерки страх. Она давно от всего отказалась, от всей радости и прелести жизни, даже от пиццы и кактусов, потому что поставила общественную безопасность превыше всего. Она смогла это сделать, не высказывать сожаление о потерянной возможности, потому что глядела вперёд. И это восхищало, но это и пугало. Ей ничего не стоило переступить через человека, потому как было надо.

Алёна боялась, что Анастасия не справится со своей задачей.

***

Они улыбнулись друг другу в знак прощания.

Впервые женщина увидела улыбку Анастасии. Такая печальная и трагичная, невыносимо неестественная для человека, прожившего много лет в глубоком одиночестве. Девушка не перестала казаться высокомерной или деспотичной, с улыбкой она стала чуть более человечной. Женщина показалось даже то, что за время их знакомства, маска гения треснула под напором тепла и заботы, вечных волнений и страха. Понимала ли Анастасия её? Знала ли, что они могут больше и не встретиться? Потому ли улыбнулась напоследок? Всего разочек, чтобы дать ей крохотную надежду.

Алёна поехала в аэропорт на такси, оставив Анастасию в полном одиночестве. Та даже не проводила. Осталась стоять узеркала и разглядывать поседевшие за время разлуки волоски. Она со смирением приняла свои переживания, взглянула на объёмные сумки, чемоданы, на столик, где были приготовлены десятки поддельных документов. Она приготовилась ко всему. Улыбки на лице уже не стало.

Защёлкивала на себе корсет, служивший как браслет, в котором могли поместиться все ключи, в которым находились аккумуляторы, специальные датчики, пачки денег. После надела подводный костюм, затем накинула одежду. Всё перепроверила. И стала переносить в машину. Она знала, что за ней наблюдают. Давно. Поэтому и залегла на дно, но она была не так умна, как хотелось бы, знала, что в Москве не дети сидят, и знала, что о её способностях и делишках прознали. Выжидали. Проверяли её планы.

Уехала Алёна. За ней, была уверенна Анастасия, также отправили целых хвост следопытов.

Несколько раз она поднималась и спускалась. В последний раз прошлась по убежищу, всё, что смогла — унесла. С грустью прощалась с экранами и мощными компьютерами, надеялась, что её модернизированный ноутбук продержится ещё долго. Медленно на город напускались сумерки. Хабаровск слишком много пережил за время присутствии Анастасии. Ему была пора успокоиться, насладиться тишиной.

В последний раз она проезжала по Дикопольцева, мимо бульваров, по Карла Маркса и другим улицам. И понимала головой героиня, что вряд ли сюда вернётся. Всего пару минут ностальгии она позволила себе, когда остановилась у дома Павла Анатольевича. В его квартире горел свет, наверняка, его семья сейчас ужинала, смотрела какой-нибудь фильм или обдумывала планы на грядущие выходные, а она сидела в одиночестве, пила кофе из стаканчика, купленного в киоске, смотрела на знакомую квартиру… В какой-то момент ей стало плевать, вызывает подозрения или нет, потому как последний раз видела эту улицу, потому и имела на это право.

Экранный браслет показывал, что Алёна уже была в аэропорте и ждала посадку в самолёт. Время на ностальгию и размышление о бытие иссякло. Девушка рванула прочь из Хабаровска — обрывать все связи с прошлым и будущем, которое могло бы быть здесь. И пускай, что она думала отсюда уехать, поучиться где-нибудь в Москве, но это уже ничего не значило, когда её буквально выпихивали за Хабаровск, отрывая от детства, от призрачных знакомых и привычного устройства жизни.

Три машины следовали за ней змейкой. Всё в тонировке. Девушка зло усмехалась, глядя в зеркала. Они планировали поймать беглянку, но не знали, что всё уже было просчитано. Джип неплохо разогнался, и, когда Анастасия оказалась на мосту посреди реки, то злорадно блеснула серыми очами. На соседнем сидении находилась знакомая маска, а рядом с ней мощный молоток.

Анастасия любила ходить по прямой, чтобы не сомневаться в принятых решениях. Так и сейчас она смотрела вперёд, когда на всей скорости свернула налево и выехала за борт Хабаровского моста. У неё было всего пару минут, чтобы свершить задуманное. От столкновения поднялась подушка безопасности, но и к этом была готова девушка, проткнув её.

Она надевала маску, ласты, доставала водонепроницаемые фонари, всё закрепляла. Машина тонула. Вода просачивалась понемногу. Сидения были откинуты и теперь перед ней открылось всё багажное место, которое было необходимо освободить.

Три сумки, заранее приготовленные, оказались в руках Анастасии. В салоне автомобиля оставались лишь рыбацкие снасти, чтобы запутать следопытов ещё больше. Та схватила молоток и пробила лобовое стекло. Трещины. Трещины. Двигатель давно заглох. В салоне вода уже по колено. Девушка выбиралась, хватаясь за капот, вытаскивала вещи, обязанные для надёжности, общей верёвкой. Фонари освещали воду очень тускло, но этого хваталось, чтобы не забояться темноты и холодной воды.

Река поздним ноябрём пробивала гидрокостюм, но Анастасия держалась, гребла, плыла наискось; её бросали волны Амура. Оставалось всего пять минут, что вынырнуть и доплыть до берега.

Глава 21. «Храбрая»

Без сил она бросилась на песок. Суша. Закрыла собой фонарик и на мгновение прикрыла глаза. Это было жуткое приключение. Теперь оставалось добраться до Благовещенска, а оттуда прямиком в Китай по сделанной липовой визе. Она была продуманной и хотела начинать путешествие с обмана, однако слежка переубедила её. Она сделала документы на разные имена, смоделировала новые отпечатки пальцев, создала другие личности — всё за месяцы лежания Алёны в больнице. Ей главное было пересечь границу, пока была паника в Хабаровске и Москве. И в Китае бы её не нашли. Забыли бы через год. Успокоились после диалога с Алёной.

Девушка только через два часа добралась до железной дороги и стала ждать, поглядывая на циферблат часов. Через сорок минут послышался грохот. Шёл поезд «Хабаровск-Благовещенск» собственной персоной. Щёлк. И она покрылась тёмно-серой бронёй — Магнит, который работал по схожему принципу с Гравитоном, но для функционирования Магнита нужна была специальная поверхность. И подошли как раз железные дороги. Девушка подхватила вещи, ставшие пушинками, оттолкнулась и взмыла в небо, приземлилась на крышу поезда и взвыла от тряски. Она планировала зайти в поезд, прибыв в Биробиджан. Даже купила билеты заранее. Всё заранее. А так трясло! И было прохладно. Гидрокостюм в экзо-скелете лишь немного сохранял тепло тело.

Она вновь ждала прибытия около двух часов. Уставшая, голодная девушка с красными от недосыпа глазами, повязанная вещами, следящая, чтобы её случайно не размазали тоннели, чтобы не соскочила с дороги и не закончилось время действия скелета, почти убитая влетела в купе, показав документы проводнице. Люди уже давно расположились, наслаждались поездкой, а она лишь дошла до своего места, сложила вещи и откинулась на спинку.

Оставалось всего пару часов до того, как самолёт Алёны приземлиться в Москве.

Девушка достала пару очков, включила их, установив другие приспособления, и вышла в тамбур. Спутники неплохо ловили сигнал, современные технологии продолжали удивлять. Всего пару минут, и она подключилась к камере и наушников коллеги. Та дремала. Всё было хорошо.

Мелькали виды Еврейской-автономной области, сёла и деревни; грохотали грузовые поезда. Озёра, реки, леса, жёлтые и прекрасные. Впервые Анастасия наблюдала простор страны, в которой проживала. Она наблюдала за живой красотой, которую ещё не коснулась война между людьми, вспомнила строки в учебниках, рассказывающие о строительстве магистрали, соединивших Европу и Азию. Многие положили на это свои жизнь; они превозмогали голод, холод, труднейшие жизненные условия, и молча двигались на Восток. Простор завораживал, это чёрно-синее небо, по котором плыли объёмные и неповторимые облака, через которые просвечивала несбыточной мечтой Луна.

— Впервые в поезде? — раздалось в наушнике.

— Проснулась? — спросила Анастасия Алёне. Та кивнула. — Не говори, не провоцируй.

— Ты знала, что за мной следят и здесь?

— Они повяжут тебя, когда приземлится самолёт. Мне пришлось умереть, чтобы запутать их.

— Даже так? Это серьёзно.

— Ну шути с ними. Как останешься наедине, поверни ключ.

— Не получится.

— О чём ты?

— В чёрной длинной сумке оставила для тебя послание, — голос женщины дрогнул. Пульс подскочил, что тут же выскочило на дисплее. Анастасия побледнела и живо вернулась в купе. — Я решила рискнуть. Не вини меня.

— Алёна! — пробурчала девушка, шебурша в сумке, запечатанной в водонепроницаемом чехле.

— Я не гожусь для хранителя. Тебе нужней.

— Алёна! — не сдержалась Анастасия и тихо выругалась. Соседи зашевелились. — Чёрт, — она вытащила сверху конверт, схватила и выскочила снова в тамбур.

— Береги себя. А я позабочусь о Яре и твоей безопасности. Так будет правильней.

«Анастасия, возможно, вновь совершаю ошибку. Я не думала, что всё обернётся к этому», — так начиналось длинное письмо, от которого всё внутри Анастасии закипало, от гнева, недоумения и разочарования из-за трусости Алёны, — «Хотела интересную и спокойную жизнь, никогда не думала, что попаду в реанимацию. Последние несколько месяц даже жалела о нашей встречи. Я могла бы просто отдать ключ, забрать деньги и больше не приходить. И не знать ничего. Мне было бы спокойней. Из-за тебя мне пришлось покинуть квартиру, за которую оставалось оплатить всего сорок тысяч, мужчину, с которым мне было хорошо, город, который устраивал. Я никогда в жизни не летала. Я мечтала о другой жизни. И получила её, благодаря тебе. У каждого есть своя цена и у моего желания тоже. Пожалуйста, не пропадай. И не бойся. Ты всегда говорила последнюю фразу. Не голодай. Не болей. И останься до конца на нейтральной стороне. Я тайком сложила данные мне ключи. Их слишком опасно держать у меня. Меня видели. Зато я забрала тот поломанный, с трещиной и без сердцевины. Надеюсь, этого хватит…

И всё же спасибо за нашу встречу. Ещё встретимся».

— Алёна! — рычала Анастасия, комкая письмо. — Ты дура! Настоящая дура. Кто позволит тебе что-то решать? — злилась, вышла даже к сцеплению между вагонами. — Кого ты решила подставить? Почему ты вечно всё делаешь не так?

— У меня тоже есть чутьё.

— Да затолкай его знаешь куда?.. Мы не в той ситуации, чтобы перетаскивать ключи, перекладывать. Ты сама в опасности, не понимаешь?

— Ты и ответила на вопрос, почему я сделала так. Прости, — вдруг Алёна встала и зашагала в туалет. И они столкнулись лицом к лицу. Одна глядела в окно, другая — в зеркало. — Приятно тебя видеть. Хоть так. Ты ела?

— Нет, из-за кое-кого, — возмущённо пробурчала Анастасия. Её лицо выражало столько противоречивых эмоций; взрослая женщина прониклась этими необычными чертами. Сглотнула наворачивающие слёзы и улыбнулась так широко, как умела, сыграла, будто бы была счастлива и ничего не боялась. Девушка кипела от гнева, краснела от злости, а она улыбалась, тушила океан разворачивающейся бури на лице юной девочки, совсем ребёнка.

Она до сих пор не знала ничего об Анастасии, но знала, что только ей под силу сделать задуманное. Женщина для таких геройств была слишком трусливой и сомневающейся.

— Купи лапшу. Нет смысла разговаривать сейчас о серьёзном. Мы обе устали. Иди.

Анастасия послушно подошла к проводнице, взяла кофе, лапшу и принялась готовить скромный ужин. Она уселась на месте, под которым находилось мусорное ведро. Не хотела мешать людям спать. Спокойно наматывала лапшу на вилку и наблюдала, как постепенно в самолёте включался свет, поднимались люди, как развозились напитки и завтраки. Они находились друг от друга на расстоянии многих тысяч километров, в местах, где раньше никогда не были, должны были ощущать одиночество, но что-то пошло не так. Они ели, печально улыбались, глядя в еду друг друга, знали, что очень рядом, так, что слышно, как кто-то живёт. Успокаивались. И мечтали о будущем, где не будет ключей.

— Через сорок минут самолёт приземлиться в аэропорту Шереметьево, терминал Д, — оповестил капитан корабля. Анастасия уже готовилась ко сну, как вдруг замерла прямо над постелью.

— Алёна? — спросила она осипшим голосом и тут же рванула из купе. Снова.

— Я была права. Не сдавайся, Ана-а, — женщина не говорила. Смяла очки и затряслась всем телом.

Она забыла про микрофон.

Глава 22. «Скупая слеза»

— Знаешь, кто я? — подсел к ней знакомый мужчина, не вызывающий никакого доверия. Худая темноволосая девочка, только что сидящая в коридоре больнице и ждущая воспитательницу, что должна вновь забрать в детдом, подняла голову. Она взглянула на человека оценивающим взглядом и хмыкнула с толикой детского высокомерия, вперемешку с вызовом, который бывает только у брошенных детей.

— Отвратительный судья. Вы дали им по три и пять лет, — мрачно произнесла она. — Я ожидала от вас больше справедливости.

— Так говорит закон. Ты же читала уголовный кодекс?

— Он несправедливый.

— Значит, ты у нас справедливая? Так, Настя? — и он печально улыбнулся девочке. Не знал, как подступить к этому ребёнку. Разговор уже не клеился. — Не хочешь пойти со мной?

— Для чего? На органы продадите?

— Хватит хмурых мыслей. Идём.

— Куда? Я жду.

— Я сам тебя приведу. Уже договорился.

— Ну конечно, власти имущей можно всё, — девочка соскочила с кушетки и пошла гордым шагом на выход из больницы. Девочки не нужен был никто. Она никогда не оборачивалась, не сожалела и не просила. Она смотрела своим взглядом и рвала душу на куски.

Он следовал за ней. Говорил с ней. Расспрашивал и терпел гадкий, непримиримый характер. Он понимал, что разочаровал во время расследования и даже суда, что она боялась мести через пять лет, что она не станет ему доверять после всего пережитого. Подсознательно этот ребёнок относится ко всем с подозрением, не желает ни с кем делить ни одежду, ни комнату, что она изгой, белая ворона и слабое существо, которое всякими силами пытается быть независимым и защищённым. Финансово. Психологически. Он понимал это. Об этом говорили психологи: «У девочки с головой и психику ку-ку. У неё ни капли эмпатии или сочувствия, эмоционально глухая из-за нанесённых психологических травм, как бы не сорвалась».

Павел шёл за ней будучи на пределе осторожности. Целых три часа следования, общего обеда в какой-то симпатичной кафешке, прогулки среди ледяных скульптур по парку Динамо; он не знал, как начать этот разговор. Вот-вот, она могла исчезнуть. Переступить порог детдома и больше не вернуться.

Долго мялся с ноги на ногу, пропускал звонки, вглядывался в спокойное лицо девочки, и долго бы так стоял, если бы ни пошёл снег.

— Как думаешь о том, чтобы я тебя удочерил? — решился. Они стояли напротив скульптуры, изображавшей человека разрывающего грудную клетку. Символически оказались именно перед этим произведением под названием «Боль».

— Зачем вам это? Благотворительностью занимаетесь?

— А ты не хочешь?

— А зачем мне это? — посмотрели на него упрямые глаза. Это взгляд вновь обжёг мужчину. Эти глаза. Она была слегка взбудоражена предложением, но не рада, даже разозлилась. Взгляд скульптуры и взгляд девчонки передавали одну эмоцию — выражение на бледном лице уничтожало добрые помыслы, отрезвляли и возвращали в жестокую реальность, где благодарность смехотворна, где душевные раны не заживают и где людям плевать на сказки; они имеет полное право не прощать, не любить, не быть вежливым.

— Тебе не хочется иметь семью?

— Вы мне не семья.

— А если да?

— Это не так. У меня нет семьи.

— Насть, я твой отец.

Мир замер. В воздухе застыли снежинки. Скульптура дала трещины, от самого сердца, пульсирующего синим льдом. И даже гулякам да простым прохожим показалось, что мужчина, пытающийся достать сердце, лишался глаз. Ребёнок смотрел на красное лицо мужчины, выжидающе, ожидая что-то на подобии «шутки», но выражение взрослого было очень серьёзным. Он не прятал свой взор, выглядел виновато, таким, как и должен быть человек, обладающий совестью. Они смотрели друг на друга, прорезали своим мировоззрением и пытались совладать с чувствами и временем.

— Ясно, — сказала девочка, но внутри всё кипело, бурлило и обрывалось. В ушах раздавались взрывы хлопушек, искры бенгальских огней. Всему приносило это радость, а для неё всё это ненужные воспоминания. Хлоп. Хлоп. Хлоп. Три пули друг за другом.

Понадобилось три пули и шесть человек, чтобы объявился нежданный отец.

Павел Анатольевич не мог забыть звериного оскала собственной дочери. Он не ожидал, что она примет, но оскала не ожидал. Скульптура испытывала стыд. Она рвала грудную клетку, а человек даже не подумал об этом.

Капли крови упали в снег. Ногти подростка впились в ладони со всей силы.

***

Павел Анатольевич смотрел на гневающуюся жену и на дочь, прекрасно слышащая их недавний разговор.

— Анастасия!

— Не стоило меня проводить. В твоей семье слишком много проблем. Я пойду, — сказала она и пошла из квартиры, в которую он привёл на знакомство с его нынешней семьёй.

Он долго бежал за ребёнком, кричал «не уходи», но она не собиралась оборачиваться.

— Я не хочу быть бременем.

— Ты не бремя. Пойми её, она просто не ожидала, — хватался за хрупкую ладошку мужчина при следующей встречи. Он долго сторожил её, не находя места. Выслеживал. С болью смотрел на тайный тест ДНК, подтверждающий их связь. Девочка сдалась, когда новоявленный и подтверждённый отец показался на пороге школы, вновь нарушив покой.

— Она знала, что я приду, и устроила сцену, чтобы показать своё решение. Я бы тоже разозлилась, узнав об ошибке мужа. «Не просишь быть её матерью? А кем, подружкой? Какие ошибки молодости ты ещё скрываешь»? — цитировала она с едкой безжалостной усмешкой, не дававшей никакой пощаде придавленного мужчине.

— Чёрт… А… Ты не ошибка. Я просто… не знал. Мы расстались с твоей мамой. Я уехал во Владивосток и… Она даже не позвонила.

— Ты ведь женился около десяти лет назад? Мне тогда было около двух, — и подросток усмехнулся ещё безжалостней. Он положил руки на колени и подмигнул, сжимая до крови костлявые ноги. — Ну так что? Я ещё должна что-то услышать?

— Правда, не хочешь, чтобы я забрал тебя из детдома? У тебя будет собственная комната. Можешь ни о чём не переживать. Я тебе всем обеспечу. Я сделаю для всё, только попроси.

— Спустишься в царство Аида за мамой? — она взглянула на отца и снова разочаровала его смятением. — Тогда не говори «сделаю всё». И я собираюсь пройти путь эмансипации. И ты в мои планы не вписываешься. Так что прощай. — Девушка встала из-за стола и вышла из кофейни. Мужчина глядел потерянно в кружку кофе и пускал слёзы.

— Почему всё так сложно? Где я ошибся? — мир вокруг мерк. За окном продолжал идти снег. — Я, правда, виноват?

***

Анастасия сидела, не шевелясь, держа голову руками, слушая крушение самолёта, хрипение сотни пассажиров, взрывы, удары. Весь самолёт к чёрту разорвали!

Он пришёл за ней. За Алёной.

Он не пожалел никого.

Она вела себя как партизан, пока её колошматили, рвали, пока она кричала шпионам правительства, чтобы они были умней. Но кто её слышал? Кто остался в живых?

Обломки самолёта падали на жилые постройки, в поля. Трупы, задушенные воздухом и холодом, бились об землю и превращались в лужи.

Анастасия не замечала, как задыхалась. Она забывала, как дышать.

Забыла, как жить. Её пробрал озноб, страх и ужас. Минус один.

— Если бы… Если бы только ключ… — шептала она, сгорбившаяся и надломленная.

— Девушка… девушка, вы уже тут три часа сидите, — подошла к ней сменщица продавщицы. — С вами всё хорошо?

— Можно чай? — прохрипела она и всунула пустой стакан в руки незнакомой женщины. Та ничего не сказала, вернулась через пару минут с очень крепким и горячим чаем. Дыхание восстановилось медленно. Зрение фокусировалось. Анастасия приходила в себя. — Спасибо, — произнесла незнакомой женщине слово благодарности, кажущееся незнакомым и отвратительным. Девушка ещё сильнее прижала к себе проклятый стакан.

— Не за что. Если вам плохо, я вызову медбрата.

— Хорошо… — скупая Настина слеза упала на большой палец, сжимаемый железную ручку, и пропала бесследно. — Покойся с миром, — и стянула наушник.

Позднее октябрьское солнце лениво поднималось из-за горизонта. Тамбур наполнялся людьми. Они все стремились то в туалет, то поесть, переодеться, собраться и прочее, и прочее, как и Анастасия. Она не спала всю ночь, просидела в холодном, продуваемым ветрами тамбуре, и уже чувствовала сопли из носа. Ломило кости. Болела голова.

Глава 23. «Чёрный Дракон»

Об Анастасии словно все забыли. Россия переживала за крушение самолёта.

Стоило выйти с вокзала, как всё наполнилось новостями о рейсе Москва-Хабаровск, что было ожидаемо. Все силы были брошены на аэропорты, на пробивание пассажиров и поиск виновника смерти триста сорок двух людей.

Девушка натянула маску и поспешила в центр города, чтобы обдумать план.

У неё уже было только двести пятьдесят тысяч юаней, кое-какая другая валюта, что могло хватить на долгое путешествие, однако Китай имел свои сложности. Её никакое знание китайского языка могло сыграть плохую шутку, да и не хотелось устраивать международный скандал, к тому же нужной информации о нужной провинции было мало, а это ещё больше усугубляло ситуацию.

Вечером Анастасия сидела в номере дешёвой гостиницы, изучала карты, искала гостиницы, читала информацию о провинциях, покупала билеты на автобус, идущий в Харбин, а оттуда в провинцию Цзянси. Именно там был заснят сигнал.

Всего несколько часов сна. И вновь работа. Сборы проходили быстро; сложив сухие пайки, воду; стянув с себя все подозрительные вещи, упаковав и проверив через самодельный интроскоп, девушка вышла из номера.

Она не собиралась оставаться в Хэйхе, поэтому первой прибыла на канатный вокзал, соединявший две страны.

Проверки были достаточно жёсткие — просвечивали, смотрели придирчиво; пограничники были вздёрнуты начальством после случая с самолётом. Девушке усердно прятала на лице сомнения и волнения, верила, в том, что её уловки помогут преодолеть рубеж.

— У вас достаточно много багажа для Хэйхе, — заметили пограничники, проверяя девушку на границе. — Что у вас под футболкой?

Анастасия ухватилась за края и подняла наверх.

— Недавно очень сильно упала, поэтому теперь ношу корсет, — чёрный разобранный корсет не вызвал особых подозрений, к тому же была представлена поддельная медицинская справка. Беглянка беспрепятственно прошла границу. — Впервые путешествую по Китаю.

— Лучше бы брали тур, — говорила полицейская, к которой обратилась Анастасия. — Не нарушайте. Китайцы теперь стали строже к туристам.

— У меня есть виза, так что проблем не должно быть. Ладно, я поехала в Хэйхе, — и девушка, изрядно измотавшаяся, надела спортивный рюкзак, взяла сумки и отправилась на погрузку.

Позади оставалась Россия. Впереди Китай.

Было глупым считать, что Анастасия была так бесстрашна. Она боялась страны, в которую отправлялась. Слишком много нюансов. Она надеялась, что распечатанные карточки, разговорники и справочники помогут в этом деле.

Она перелетала реку. Смотрела в сторону застывшего во времени Благовещенск и просила судьбу дать ей больше спокойного времени. Она летела над тёмной поспешной рекой, багровое осеннее солнце пробивало прохладные воды извилистой реки, называвшеюся с нанайского сначала как Чёрная Река «Хэйхэ», а с китайского «Хэйлунцзян» в значении «Река Чёрного дракона».

Благородное фэнтезийное животное олицетворяла змея, на который действительно походил Амур, с его притоками, как лапами, с его длиной и извилистостью, как у змеи. Она вилась, будто верёвки, шла, разграничивала Китай и Россию, являлась естественной преградой. Одна китайская легенда как нельзя кстати описывала внутреннее состояние задумчивой Анастасии, глядевший в ширь и высоту Хэйхэ, за несколько десятилетий он походил на мегаполис, до которого дальневосточным городам ещё расти и размножаться. Он с первого взгляда был пригож, с реки открывался вид на огромное кольцо обозрения, на яркие жёлтые американские горки, высотные дома с сотнями квартир, огромные торговые центры, в которых закупились русские. Несмотря на дымку, парящей между домами и производствами, образующей смог, всё было видно. Но вернёмся к китайской легенде, отграничивающей Россию и Китай.

В давние-давние времена, когда люди были не так умны, а только пробирались к знаниям и истине, когда волшебные существа ещё были живы и не таили обиду, и не были убиты подлецами, Чёрный Дракон узнал, что Белый Дракон разбушевался: он топил лодки на реке, мешал людям рыбачить. Мужики с раздробленными лодками умирали в холодной реке, их сносили бурные воды, требующие в свои владения сильных и очень выносливых людей. Не могли должным образом прокормиться семьи, живущие вдоль реки, в трудных условиях, потому как земли к северу-востоку были не самыми плодородными, да и повсюду поселения окружали территории тайги, лесов и сопки. И вот, Чёрный Дракон вступился за людей и пошёл сражаться с Белым. Долго они боролись, поднимали воды к небесам, поднимая сокрушительные волны, менялись дни на ночи, месяцы на луны.

Рухнул обездвиженным, почти не дышащим Белый Дракон, признавая своё поражение, терпя унижение среди слабых людей, рычащих тигров, под мощными чёрными лапами. Прогнал Чёрный Белого, хотел уже уйти с освобождённого места, но вдруг он замер. Услышал он пение свободное, шелест тучных деревьев, почувствовал он смелый дух людей, не покидавших Восток. Привольное жильё обещали ему бесконечные просторы, полноводные притоки и крупная река, вытекающая в моря, омывающие раздельные берега, на которых вскоре построятся поселения, после начнутся войны, примирения, сотрудничество двух гордых стран. Оглянулся он получше, полюбил это место и остался жить как победитель и хранитель этих вольготных и прекраснейших земель.

Положил своё туловище в воду, две левые «лапы» стали дотягиваться до самого Станового хребта, где берут притоки Амура две других речки — Зея и Бурея, две правые оказались в протоках Сунгари и Уссури. «Голова» Чёрного Дракона стала упираться самого Охотского моря, а хвост довольно завиляла в степях Монголии и Даурии.

Остался Чёрный Дракон, остались люди жить у реки. Успокоили свои сердца и назвали в честь хранителя реку — Река Чёрного Дракона.

Не долго летела Анастасию через реку, под грохот из наушников, стараясь не вспоминать слова Алёны. Сжимала она ограждение, глядела вдаль и испытывала холодную, отрезвляющую горечь.

Включились динамики. Из них полилась речь на китайском. И пускай после повторили на русском, девушка услышала слово «Хэйлунцзян». Обратной дороги нет. Канатная дорога и широкая река, соединявшая канатом два государства, ставила точку и делила жизнь на «до» и «после».

Глава 24. «Китай. Часть первая»

У неё не было смартфонов, не было никаких связей с Россией. Она сбежала от всего к призрачной цели. Она смотрела из окна и думала: правильно ли рассчитала план? Ждала подставы каждое мгновение. Сон был беспокойным. Вечно подрывалась с кресла, пыталась восстановиться дыхание, браслет вечно показывал повышенное давление и пульс.

Сотни километров сменялись друг за другом. Она находилась в междугороднем автобусе, с помощью него разглядеть Китай было лучшим решением, привыкнуть к погоде, к людям, к вниманию, другим порядкам. Поля, фермерские подворья, смог, плоскогорья, перетекающие в горы. На одной небольшой планете было расположено так много различного, яркого и необычного, гармоничного с самой природой.

После трёх часов беспокойного просиживания в автобусе, как и полагалась, читала правила, способы добраться до нужной провинции. В Харбине она забронировала гостиницу на пару дней и думала, что этого хватит, чтобы успеть добраться до другого города и найти ближайший к точке, где был замечен ключ. Анастасия надеялась, что российские власти не вмешаются в дела, увидев серьёзность намерения врага, подорвавшего самолёт. Эта новость гуляла даже здесь. Это событие было столь фантастичным, что прошло незамеченным, а в основном всем было плевать на триста убитых людей. Анастасия смотрела в окно, затем на экран ноутбука и путешествовала по сети.

«Самоубийство на реке Амур»

Анастасия читала очень плохую статью, в которой не было ничего подробного и интересного. Власти занялись этим вопросом. Они наверняка уже отправили сообщение Китаю. Девушка поплотней натянула чёрную кепку.

«Ищут тело уже вторые сутки»

Девушка включила разговорник китайского, прикрыла глаза и попыталась таким образом понять язык страны. Ей бы не помешал специальный переводчик.

***

Высокая русская девушка выделялась среди не самых высоких китайцев. В особенности бледным цветом кожи. Стоило ей снять маску на паспортном контроле, когда показывала визу и другие документы, чтобы купить билеты, жители Поднебесной активизировались. Девушка с короткой стрижкой и выразительными глазами выделялась даже когда просто ела в местной кафешке. Она была настороженна. Отворачивалась, не подпускала к своим вещам.

Оставалось четыре часа до поезда. В руках были билеты до Наньчана — некрупным по мерам Китая города, являющегося административным центром провинции Цзянси. Она не решилась садиться в самолёт, вспоминая прошлый опыт, а потому взяла путь на поезд, идущий почти сутки из Харбина.

Сама, не осознавая перемены, девушка угодила к порогу Софийского собора в центре города — около осколка России, расположенного вокруг китайских иероглифов. Храм уже не действовал, из него сделали музей и относились бережно, как порой не относятся к памятникам истории некоторые государства, имевшие в себе нечто чужеродное, повествующее о чужих заслугах и поражениях.

Необъяснимая тяжесть лежала на плечах Анастасии: прошло всего менее суток в Поднебесной, но она уже вымоталась. Люди менялись со скоростью света, им было также всё равно на неё, как и ей. Ещё плотнее натягивала маску. Бледнела. И сжимала ручки сумок.

Она не ходила в музеи, ничего не фотографировала, никуда не заглядывала. На взгляд китайца она была точно не турист, может, дипломат, студент, но никак, приехавшая погостить и прикоснуться к многотысячной культуре. Всего пару минут на Софийской площади в районе Даоли позволили Анастасии очнуться от налёта русского духа.

— Пора забыть, — говорила о России. Тяжёлый воздух. Духота. Шумное. Крикливое. Так не похоже на Хабаровск, зелёный, просторный и неспешный. Ей казалось, она попала в хаос, который невозможно структурировать. Брела, как призрак, к вокзалу, не выпуская сумки, мимо прилавков, сжимая ещё сильнее.

Всё темнело. Включалась подсветка.

Подъехал ночной скоростной поезд, и она снова оказалась на железной дороге. Путешественница послушно подавала документы, была тиха и смиренна, пока ни дошла до купе, да и там вела себя необыкновенное сдержанно, не обращая внимания на внимательные и заинтересованные взгляды китайцев. Она не понимала, что они говорят. Не снимала маску и очки, боясь, фотографий. После того, как расположилась, закрепила и перевязала сумки, и пошла за едой.

— Ты откуда? — спросили её на шепелявом и крикливом английском.

— Из России.

— России? Я говорю плохо по-английски.

— Можно с тобой сфотографироваться?

— Нельзя, — и поспешно легла спать, но нормально расслабиться не могла. В душном купе, в котором находилось шесть человек, она вновь была в диком напряжении.

Третий город Китая выглядел взаправду небольшим по меркам Поднебесным и достаточно аутентичным. Она ехала по широким дорогам, тряслась и видела широкую реку, разделявшие части города, которые соединяли множество мостов. Мелькала вдалеке красная пагода с зелёной черепицей, переливающуюся в ночи зелёными и тёмно-красными огнями, проезжала под сотнями сверкающими небоскрёбами.

Она приехала к ночи, но даже к часу жизнь здесь кипела. Проезжали на мопедах доставщики еды, такси, грузовики. Мир, где урбанизация соединяется с ветхлыми зданиями и храмами, выстроенные в определённые геометрические формы по районам. Строгость формы, идеи современных дизайнеров, старавшиеся максимально использовать небольшие пространства — всё было обычным для Китая. Наньчан. Именно в нём Анастасия решила обосноваться.

Выйдя с вокзала, она показывала карточкой названием отеля — повезли без вопросов, позадавали на ломанном английском вопросы, подала документы девушкам на стойке регистрации — зарегистрировали и показали номер. Всё, как везде, даже без языка. Следующие сутки провела в номере, никуда не выходя. Сначала она спала, затем проверяла оборудование, мастерила его, собирая из фальшивых камер, плееров. Заряжала аккумуляторы, очки. И исследовала мир новостей.

Её труп ещё не нашли. Причину авиакатастрофы не назвали.

Анастасия прямиком выходила к информации со спутников, пыталась как можно точнее определить сигнал, который ещё изредка появлялся, будто бы волнами. Была идея, что это просто остаточные волны, и ключа там нет, но всё предстояло проверить.

Полностью готовой вышла только к следующему раннему утру. Она отправилась к девушкам со стойки и принялась расспрашивать, как добраться до жемчужных ферм. Записывала сведения, показывала на карту, где был зафиксирован сигнал. Переводила через переводчиков то, что говорили на китайском. Почти час потратила на это действие. И ещё около полутора часов отдала агентству по аренде транспорта с водителем, который должен был повезти вдоль озера Поянху, где располагались многочисленные жемчужные фермы.

***

Синие буйки на озере сигнализировали Анастасии: они уже совсем рядом с фермами. На берегу располагались одноэтажные и двухэтажные жилища и центры переработки моллюсков, большинство зданий выглядели слишком бедно для такой развитой страны как Китай. Глубинка. Небольшой район, природные условия которого пытались сохранить всеми силами.

Озеро Поянху, как говорят источники, являлся крупным источником пресной воды, а потому был ценен. Огромные суммы выделялись для защиты его экосистемы, но судоходство, добыча песка вредили окружающей флоре и фауне, в том числе и для производства жемчуга. Вдалеке проходили катера; они констатировали с зелёными берегами и синими бочками, среди которых были расположены сети с моллюсками. Девушка сверялась с данными медиатора, ловила импульсы и даже представить, не могла, кем является неизвестный обладатель ключа.

Вряд ли человек являлся амбициозным, иначе бы давно ушёл с места. Может быть, он ещё не понял, как деактивировать ключ?

Девушка вышла из машины и, отдав ему припасённой еды, попросила водителя ждать, пока она не вернётся с осмотра места, который может занять несколько часов. В этом районе встретить европейца было крайне сложным. Она стянула маску и осталась лишь в очках, чтобы привлечь внимание и узнать всё побыстрей.

— Кто вы? — заинтересовались ею охранники.

— Добрый день. Вы говорите по-английски? — и протянула несколько карточек, в том числе и фальшивую европейского дистрибьютера, как бы заинтересованного в экспорте жемчуга. Она была так серьёзна и величественна в чёрной полуспортивной куртке, на которой золотом по-чёрному было вышито название бренда. Вся она казалась совершенно богатой, буквально светилась и дружелюбием, и налётом высокомерности. Была столь уверенна, что охранники покрылись испариной. Её повели к администрации фермерского угодья.

Врать Анастасия не разучилась, программировать также. Пока её вели, она глазами управляла очками, проникала в системы и активировала фальшивый сайт с фальшивым именем. Она улыбалась, кланялась, врала, увиливала и рассказывала о компании, сначала отправлявшей своих агентов на боевые действия, никого не предупреждая, чтобы увидеть реальную картину производства товара, смотрит весь путь от изготовления до доставки на прилавки, и после уже принимает решение — сотрудничать или нет. Но здесь не так хорошо говорили на иностранном в отличие от европейки. Она проходила мимо десятков людей, отколупывающих моллюсков, промывающих их и ходящих по целым сетям буйков, проверяя созревание жемчуга, шептала выучившие предложения, зазубренные до тона, чтобы казаться ещё более близкой к людям.

Интеллигентный, правильный и вежливый человек всегда располагает к себе даже недоверчивых. Человек не побрезговал побывать в грязи, поговорить с простыми фермерами, расспросить про условия труда. Они улыбались, говорили слегка уклончиво. Жить в глуши — то ещё удовольствие. Пока китайцы были занятый собой, Анастасия следила за обстановкой и смотрела на медиатор, указывающий на северо-запад. Вглубь фермы. Она даже поднялась на пригорок, объяснив, что хочет сфотографировать вид сверху. Датчик показывал слабо мигающий ключ, неподвижно находящийся в одном из домов.

Время близилось к вечеру. Завершалась работа. Включался электрический свет. На жилой части Анастасия вдруг услышала бег маленьких ножек. Это были дети.

— Здесь есть дети?

— Да, здесь работают семьями. Дети вернулись со школы.

— Правда? — и сделала вид, что смотрит в часы на руке.

— Вам нужно уезжать?

— Да. Через некоторое время, — сосредоточенное лицо говорило фермерам, чтоб лучше гостью не беспокоить. Она стояла неподвижно, смотрела на часы. Её зрачки бегали, расширялись в удивлении и озарении — движение началось. Она была права и точна в расчётах. Поблагодарив всех за подробнейшую экскурсию и пообещав скорое сотрудничество, поспешила к машине. Бедный водитель с радостью увидел приближающую Анастасию. Он много часов смотрел сериалы, что даже шея затекла. — Вези в Гунцинчэн.

Глава 25. «Китай. Часть вторая»

Поздняя ночь, но даже в ней не скрыться от неоновых огней.

Анастасия шла пешком из небольшого города. Он был намного меньше Наньчана, не таким красивым, высоким, стройным. Тихий, специализированный на фермерском деле; даже улицы у него были гораздо шире и просторней.

Его основали студенты, строили сами, под руководством партии, молодые, юные, амбициозные, — всё для того, чтобы было удобней работать с озером Поянху, а поэтому город оказался полезен, чтобы добраться до необходимого места. Проехала на автобусе до конечной станции, вышла и скрылась среди деревьев, подальше от трассы. И только тогда, когда нутро её успокоилось, она активировала Электро-ключ и превратилась чёрную тень.

Всего пятнадцать минут прыжков, и она на ферме.

Щелчок, и все камеры выключились. Затихал свет. Тень двигалась вдоль домов и сканировала их по волнам, но что-то было не так в этот раз. Внезапно сигнал стал показывать на Гунцинчэн.

— Какого чёрта? — захрипела про себя и подпрыгнула на дерево. Сигнал был повсюду, словно ключ мог путешествовать быстрей её. И вот, на карте вырисовалась ещё одна линия. Абсолютная ровная. — Охота? Тогда почему его мотает по Гунцинчэну? — пришлось возвращаться в город.

На подходе в город был активирован Магнит, и теперь, наплевав на всю скрытность, парила за несколько сотен метров от дорог в маскировке. Она видела скорую под ногами и даже пожарные машины. Её не сразу озарила верная мысль. Не сразу поняла, что происходило вокруг. Линии по карте были по всему городу, они вели от дому к дому, напрямую. Анастасия достигла предпоследней отметки и увидела через окно мальчика двенадцати лет, корчащегося от жутких ожогов и глубоких порезов, бьющийся в истерики и боли, над которым сотрясалась мать. Отец звонил врачам, полиции. По комнате валялись осколки электрических лампочек.

Медиатор вновь завибрировал. Анастасия поднялась на крышу дома, в квартире которой случился трагический случай, встала и стала смотреть на картину с высоты птичьего полёта. Вот поля для гольфа, лесные угодья, склады, дома, территории школ. Датчик зафиксировал и там следы. От школы до дома с коричневой черепицей, от него в другой, в третий. Картина выстраивалась в голове достаточно понятной.

— Смелость появилась? — она обернулась и посмотрела на новую рисующуюся линию, согласовывавшая точь-в-точь с проводами. — Ну ничего.

Она тряхнула головой, сделала шаг и полетела вслед за кабелями, искрящиеся от внезапного сильного напряжения, которое объяснялось тем, что у кого-то был очень опасный ключ. Он имел поразительную силу — в считанные секунды преодолевал километры, оставляя далеко позади черепахи с Магнитом и Электро вместе взятыми.

Девушка оказалась на месте слишком поздно. Очередной ребёнок лежал задушенным. Шея у него была вспорота кольцом из тока. Жестокость человека, творившего это с детьми, была поразительной. Видя труп за трупом, жизнь, которую ей не удалось спасти, она вспоминала пожар на островке, покрывалась потом и пыталась быть ещё быстрее, не замечая, что стала замеченной. Провода были так напряжены, что начинали нагреваться и прожигаться изнутри, искриться. Возникал пожар.

Они долго бегали по Гунцинчэну, список жертв уже насчитывало пятнадцать. Люди уже всё знали. Они строчили новости в социальной сети, отправляли посты и жалобы, выключали свет. Шум сирен скорых и пожарных перекрыл всё остальное.

— Хватит! — резкая молния, похожая на клинок разрезала кабеля. Анастасия ухватилась за провода и натянула их, пустила по ним свой ток, чтобы выбить неизвестного. Хотя бы попытаться. Несколько вышек дрогнули. Молнии шли по следам тока, соединялись с ними и образовывали смертоносную волну, проходящей насквозь здания, поджигая хвост вредителю-убийце. Маскировка трещала по швам. Анастасию пробивало волной за волной. Злость её была велика.

Неожиданный ход, заставившийся прийти нападавшего во смятение. Его выбросило на крышу одного из домов, буквально из проводов. Он прокатился и распластался звездой. Девушка ринулась туда.

Она не хотела терять такой замечательный образец, который находился в жестоких руках ребёнка. Она поняла это по небольшому размеру экзо-скелету, по тому, как человек в нём сотрясался от гнева и истерики, по позе, говорившей, что он будет защищаться до самой смерти, потому что ему больше ничего не страшно. Он сильный. Он отомстил ещё не всем.

— Дай мне ключ, — крикнула Анастасия на английском и повторила последнее слово на китайском. — Я спасу тебя. Только дай мне ключ.

— Нет! — рёв маленького мстителя. Он ринулся к проводам, но был сбит вспышкой молнией, появившейся из рук Анастасии. Названная спасительница в чёрном подошла к нему и схватила за область шеи, поднимая его от земли.

— Знаешь, в чём слабость этой силы? Тебе нужны провода, — девушка оттолкнулась и поднялась в небо, чтобы прыгнуть прямиком в открывающееся озеро. Человек искрился, хотел высвободиться, но не мог. Ребёнок, не умеющий владеть чувствами, был так слаб и физически, и эмоционально. Когда он увидел, что его враг на полном скорости летит прямиком в воду, лишившись поддержки снизу, то не заметил, как дезактивировался и выронил ключ. И они вместе угодили в воду. Воды Поянху приняли их в свои глубины.

Ключ и ребёнок были схвачены Анастасией. Они находились в воде, на несколько метров от свежего воздуха. Мальчик грёб наверх, барахтался, захлёбывался, пока девушка наблюдала за ним и думала, что делать с убийцей.

Никто в городе не узнаето его злодеяниях. Из-за него весь мир, скорее всего, узнает о ключах. Ему было впору утонуть, но девушка всё же решила вытащить его из воды и сделать искусственное дыхание, массаж сердца. Он не видел лица Анастасии, принявшей форму человеку. Когда тот очухался, её уже не было, зато берега осматривали полицейские, заметив, как что-то непонятное угодило в их достояние.

Девушка возвращалась в отель, взъерошенной, напуганной. Она играла роль туристки, увидевшую и пожар, и битву в небе. Работники отеля не спали, да и вообще никто и не думал лежать в кровати. Полгорода было обесточено. И их здание тоже. Анастасия вошла в свой номер, достала ноутбук и стала подчищать историю.

Незнание китайского буквально подставило её. Она не могла удалить всё, что наснимали жители Гунцинчэна. Она сидела, сгорбившись, держа ладони на носу, качаясь и обдумывая план побега. Больше в Китае ей делать нечего. Она получила своё, и теперь должна была отправиться за следующим ключом.

Глава 26. «Китай. Часть третья»

— Я говорил: она очень опасная. Нужно срочно послать за ней людей и ликвидировать.

— Так всё это правда? Такие случаи появляются то тут, то там.

— Отдайте приказ на её поимку! Если о ней прознают…

— Тогда точно прознают. И начнётся хаос. Нужно ещё немного подождать.

***

Как бы ты ни старался, ничего скрыть нельзя. Все всё знают. Каждый друг у друга на крючке.

Анастасия находилась в больнице Гунцинчэна. Она шла мимо коек, на которых лежали пострадавшие взрослые, а также дети, которым удалось выжить. Они мутными глазами смотрели на серого некрасивого мальчика, пришедшего по их душу. Все они были неправы. Все были жестоки, завистливы и нетерпимы, все и поплатились, но такой исход был неправильным. Битва была не равна и устроена исподтишка. Анастасия не принимала этого результата. Она смотрела вдаль и видела, к чему могут привести разборки среди гражданских. Ключи были слишком опасными для землян. Ожоги. Царапины. Шрамы. Только самая малость. Лишь полушаг до настоящей смерти.

— Госпожа, — обратилась к ней медсестра, заметившая иностранку в чёрном, разглядывающую пациентов. — Вам что-нибудь нужно? — и её взгляд упал на тяжёлый бумажный пакет. Она не говорила по-английски, поэтому Анастасия её не поняла. Европейка взглянула на худенькую девушку тридцати лет с плоским лицом, с убранными волосами, подала белую карточку, в которой было написано несколько фраз на английском и китайском языках. И отдала бумажный пакет. Затем та натянула маску и поспешила из больницы, пока медсестра приходила в себя. — Госпожа! Госпожа! — бежали вслед.

«Детям на лечение»

Девушка села в машину и попросила «трогать». Возвращаться в Наньчан.

По всем радио-каналам, по всем телеканалам, по всему миру шли несколько часов новости о жутком случае в небольшом городке Гунцинчэн. Усиленная охрана, отряды полицейских, проверяющих каждую подозрительную машину, пытающиеся найти виноватых в погроме, в обесточивании половины города, в жертвах, лежащих в морге и больнице. Анастасия только и подавала документы, глядя пустыми взглядом в кресло водителя.

Ей приходилось быть ещё осторожней. Она боялась российских властей, но больше всего виновника в крушении самолёта. Ситуация в мире накалялась с невиданной скоростью. Семь лет назад было спокойно. Пять лет назад только появлялись зачатки противоречий. Остальные два кишели криминалом, но зато на седьмой началась открытая война. И это только начало. Уже были сформированы полюса, два лидера, занимающихся поисками инопланетного оружия. Сколько ещё подпольных никто не знал.

Вернувшись в город на реке, отвалив личному водителю приличную сумму, девушка пошла в аптеку. Во время поездки в сознании промелькнула пугающая мысль. В пластиковую корзинку падали антибиотики, антибактериальные пластыри, спирт, вата, бинты. На неё долго смотрели с подозрением, но отпустили с товаров. После отправилась в хозяйственный магазин.

Вернулась она с увесистыми сумками, поднялась в номер и стала претворять планы в жизнь. Она поворачивала ключи, комбинировала их, активировала постепенно, друг за другом, полностью сосредоточившись на их управлении.

Новый она прозвала Путеводителем. Вместе с Электро они превосходили по силе и возможности Информатора. С ними она могла путешествовать даже между странами, по всем кабелям, оставаясь незамеченной, что облегчало задачу. Она тренировалась и в поочерёдной активации, и достигла определённых успехах.

После скромного ужина, принятия лекарства от простуды и заражения, ушла в ванную и стала протирать ножи, иглы. На крышке туалета было высвечено множество статей, которые Анастасия хотела претворить в жизнь. Она не видела иного выхода, как сделать это с собой. К счастью, ей было всё равно на свою внешность.

Кровь тонкой стройкой потекла по телу. Зубы плотно кусали за сложенную в несколько слоёв ткань. Девушка молилась всем, кому могла, чтобы всё прошло успешно, и она осталась хотя бы жива.

***

Три дня она не могла ходить. Почти неподъёмными руками водила мышкой по журналу, заменяющий коврик, читала статьи, пила антибиотики, покрытая испариной. Она была бледная, почти синяя, никому не позволяла приходить в номер кроме повара, приносящего ей еду.

— У меня простуда.

— Вам бы в больницу.

— Всё хорошо. Просто это из-за смены климата и поездки к озеру, — улыбнулась Анастасия и прогнала прочь любопытного человека. Понемногу тело принимало инородные тела. Гноя сходил. Раны заживали.

Ещё неделю ей довелось побыть овощем, что мог только передвигаться на несколько метров. Через две ей стало лучше, и она строила планы, как добраться до следующего пункта назначения. Она много читала об этом государстве. Закрытое. Строгое. Скрытное. Оно пугало, интересовало, но для Анастасии это место представляло большую опасность. Разгуливать по улицам ей никто не даст, а до Пекина ей не хотелось добираться, оформлять документы и ждать неизвестно сколько.

Соотношение карты страны и её карты почти ничего не дало. И дело было не в том, что их информационные сети были развиты не очень, а в том, что точка была статичной, в отличие от прошлой. Она горела красным огоньком, манился себе, ни на метр не двигалась. И при этом была активирована. Это беспокоило собирателя ключей. Он ходил в зад-вперёд с понуренной головой, поглядывая на монитор ноутбука.

Все сайты с аварии на Хабаровском мосту были удалены. Её отец пытался выложить в сети её фотографии с надписью «пропала», но и их ликвидировали из Интернета. Анастасия могла только представить, что происходило за границей. В этот момент она вспомнила о Яре и хотела даже с ней связаться, но не стала, побоявшись быть засечённой.

— Вечно прятаться не получится. Слишком долго тут пробыла, — она решила, что ей пора съехать с гостиницы и переехать в другую, в более европейскую. Все ценные вещи она сложила под матрац и сейф в новой гостинице; пару раз выходила из отеля на десятки часов, проверяя реакцию работников, а после исчезла на несколько дней.

***

Медленно, но верно Земля познавала сокрытое от неё.

Часто и с большей силой она сотрясалась от жестокости, ненависти, зависти.

Люди смотрели в небо и видели чернеющие облака, неумолимо покрывающие весь земной шар.

— СМИ КНДР заявило: власти Северной Кореи захватили террориста европейской наружности на своей территории. Он устроил несколько сокрушительных взрывов, унёсших жизнь двадцати мирным гражданам и восьми военным. Власти не собираются выдавать его миру, проведут собственный суд. И обещают самое жестокое наказание, а также разрыв дружественных отношений страны, причастной к захваченному террористу.

Глава 27. «Северная Корея. Часть первая»

Тень стояла, сливаясь с чёрным небом, на котором из-за малого количества света, горели яркие звёзды. Тень была осторожна, почти не двигалась, наблюдала за спящим городом и не знала, с чего начать поиски. У неё всего имелся десяток часов, чтобы найти ключ и исчезнуть, никого не потревожив.

Сливаясь с проводами, тень огибала площади, ища источник сигнала. Только около двух часов Анастасия добиралась до сюда по проводам и столько же пробыла, прячась от военных, гидов и туристов. На этот раз даже её чёрная маскировка играла роль красной тряпки, которую можно было увидеть откуда угодно.

В самой закрытой стране. На острие ножа.

Сердце бешено колотилось в грудной клетке. Она брела по плоским крышам, расформировалась, чтобы не тратить заряд, увеличивала осматриваемое место с помощью очков, и пыталась понять, куда мог запрятаться ключ, который вроде бы на карте, а в реальности нет. Под землёй? В воздухе? Может, в какой-то статуе?

Когда стало совсем поздно, она нырнула в кабели, и полетала в метрополитен. Она осматривала каждую станцию, каждый подозрительный угол, но ничего не находила. Пугала проверяющих, сбегала в тьме, по электрическим лампочкам снова на крыши. Эти экзекуции продолжились до утра. До самого утра кружила вокруг развивающегося строящегося Пхеньяна. Но что ещё хуже, кроме голода, она стала ощущать тяжесть в руках и на животе. Вновь заболели шрамы.

Точка продолжала гореть и не двигаться.

Анастасия хваталась за голову и даже думала, что сломался медиатор, однако он работал — показывал ключи в Индии, Латинской Америке, США, на территории около Монголии.

— Что за напасть такая? Я же не ошиблась, — смотрела в чистое небо безоружной. Тёмные волосы, спутанные из-за ветра, разлетались по воздуху, оголяя тоненькую шейку. На крыше хранительница выглядела такой лиричной. Это не была вечно серьёзная и недовольная Анастасия. Сейчас она была другой, уставшей, переживающей и недремлющей. Она сидела, вслушивалась в каждый шорох и ждала озарения, которое должно подсказать, в чём дело. Она была так беспечна, а потому слишком поздно сконцентрировалась и была сброшена с крыши ударной волной.

Мгновение, и она активировала Магнит и Электро. Взглянула наверх и увидела нечто в белом костюме, который напоминал Боевой, с овальным шлемом с цветной линей, где находились глаза. И перчатки у Боевого отличались, были клешнями как у рака, но из инопланетного железо-гранита. Да к тому же у Боевого имелся ещё один элемент — хвост, состояний из звеньев.

Анастасия парила.

Анастасия в мгновения ока стала живой целью для всех. И тогда она поняла:

— Ловушка. — Но не простая. Белый экзо-скелет подпрыгнул в воздух и целенаправленно полетел на неё, перебирая ногами, управляя так ветром. Анастасия отскочила и полетела прочь от города. Но как бы она не вглядывалась в костюмы, ей пришлось признать, что он выглядел гораздо роскошней и основательней. И манёвренной. И искрил. И пускал ледяные шипы, сбивая Анастасию, отчаянно пытавшуюся исчезнуть за город.

Удар и её отбросили в здание так, что пробился бетон и вниз полетели стёкла. Удар. И она внизу. Почти бессильна перед управляющим бронёй.

Она задыхалась. Боялась. Смотрела в синюю полосу, била в ответ и кричала.

— Нет! — вздорный крик. И электрический заряд ударил в грудь монстра, отстраняя его на десяток метров. Анастасия оттолкнулась и снова оказалась в небе. Внизу собирались военные. Гражданские забегали в дома. Из рупоров доносился вой военной серены.

Начинался коллапс и ужас с обеих сторон.

— Только не здесь! — уворачивалась и кричала Анастасия противнику в белом. — Я сражусь, но не здесь! Нет! Прекрати! — но тому было всё равно. Он намеревался без промедления уничтожить владельца ключей, лишённый словно всех чувств и разума. Не говорил. Даже не обращал внимание на слова.

А люди всё бегали, оказывались придавлены кусками асфальта, отбегали от фонарных столбов, падающих под бойцов в экзо-скелетах. Напуганные увиденным, вопящей сереной и военными, несущихся по морю, воздуху и земле.

Оставалось всего пару километров до леса. Анастасия падала в асфальт, разрубая его мощным экзо-скелетом, старалась не попадаться на прямые удары. Соображала, как бы поумней использовать комбинации ключей. Всё, что она помнило, вылетело из головы.

Всмятку раздавленные машины. Перепуганные люди. Снесённые военные. Она даже не хотела думать о последствиях. А её били. Били, как она когда-то. Безжалостно.

Сто. Восемьдесят. Тридцать. Десять. Пять. И они за городом. Стоят на асфальте, глядя друг на друга. На пару секунд, чтобы взглянуть на противника перед решающим боем.

— Ты ведь не человек? Я права? Потому что даже у социопата имеются чувства, больной ты ублюдок, — прохрипела Анастасия, принимая боевое облачение. — Ты не будешь властвовать на Земле, кто бы ты ни был, — и она полетала напрямик. Отчаянная и разозлённая.

За их боем наблюдали с военных самолётов, готовых открыть в любой момент огонь.

— Вот и пригодились учения, — пустила в воздух белого змея, когда был отдан приказ стрелять на поражение. Пулемётный столб отскакивал от боевого костюма, показывая недосягаемость инопланетных технологий и ничтожность земных. Однако столб пыли Анастасии пригодился. Она отпрыгнула от земли и вцепилась клешнями, как враг в неё. Они вертелись, рвали себя на куски, били, применяя силы различных ключей. Рушились бомбами на невинные деревья, образуя рытвины. Пулемёты продолжали бить. Они ощущались как горох, ударяющий в спину. Слабый, но раздражительный. — Может, я не сравнюсь с твоими умениями, но точно не сдамся, — рычала в голову противника.

Не было также сомнений, что их экзо-скелеты были одного производства, а потому будто бы были не убиваемы друг для друга. Однако Анастасия чувствовала, что на самом деле её также, как и раньше жалели, из-за ключей. Они были нужны белому, а потому тот испытывал выносливость, выводил на эмоции и подставлял дело так, как будто войну начала она, а не он.

Она била как могла, со всей силой, со всем усердием, со всем отчаянием, но не получала никакого результата. С ней играли. Она проигрывала. Становилась менее манёвренной и злой. Она кричала, вызволяя из себя последние силы, она стонала от боли в руках и животе. Осыпала проклятьями белого пришельца. Ненавидела.

Тщетно. Всё было тщетно?

Когда доминирование вернулось со стороны противника? Он её развернул и отправил одним пинком ноги в сторону моря. Она летела километры, снося верхушки деревьев, разрушая психику военных и простых граждан, запертых в домах.

— Ну давай, добивай меня. Нет? — просипела, когда кошкой накинулся змей и захотел одним ударом в голову выбить ключи. Магнит. Электро. Форматор. Боевой. Путеводитель. Разрушитель. Все они объединились в один мощнейший ключ, пронзая Анастасию насквозь. Непонятный гибрид сформировался под клешнёй неизвестного врага. — Катись к чёрту, урод! — земля задрожала от хора волн, испускаемых ключами по всему телу Анастасии. Иссиня-красная вспышка пробила белый экзо-скелет. Удар, и часть шлема отвалилось.

Она перевернула противника, вдавила руки в его плечи и потянула в Ад, образуя кратер. Существо с удивительными белыми волосами не собиралось сдаваться. Он активировал второй ключ и рванул наверх, пытаясь отбросить мощную тушу.

— Можно было бы и по-хорошему, если бы ты не был таким ублюдком! — прогремела Анастасия, и стала пробивать ударами второй ключ, зарывая в земле мужчину, пока он пытался душить девушку. Красная пыль, чёрные электрические удары, нарушенная гравитация — основывался ураган из осколков грязи, сил — он ужасал противника в новом костюме. Эти мгновения казались чем-то вечным, такого гибрида ещё никто не наблюдал.

Вдруг браслет хранительницы замигал красным.

— Нет! — застонала она, ослабляя хватку, и потянулась к голове, но получилось так, девушка обхватила своё тело, рефлекторно. — Нет, — выдохнула слабеньким жалостливым голоском, пробившимся через серьёзное лицо.

Человеческая рука упала безвольно. Тело, лишённое инопланетной защиты, застыло.

В кратере. В коричневом тумане. Двое.

В воздухе поднялся ещё более громкий угрожающий гул серен. Существо с короткими, очень жёсткими волосами как у ежа, окинуло с непонятным выражением взгляда на девушку и испарилось за пару секунд, пока на землю ни высадились военные с автоматом. Они окружили лежащую и не думали убирать оружие.

***

Земля была горяча, много деревьев сожжены с корнями, от неё поднимался тёмный пар. В пепле, в крови, на дне кратера лежала девушка с европейскими чертами лица и даже не думала просыпаться. Казалось, что она даже не дышит, но всем было всё равно. На неё нацепили наручники, потащили верёвками наверх, кинули мешком в закрытую машину, специально для отъявленных преступников, и повезли под конвоем в неизвестное направление. Машину трясло. Автомобиль пересекли Пхеньян, замерший в ужасе и запуганный до смерти. Дороги, многие дома были повреждены! Что говорить о людях на обочинах, о людях, стонущих в перевёрнутых в машинах!? Или тех, кто бездыханно ждал участи быть оплаканным?..

Чистые и невинные туристы почувствовали, как всего за полчаса стать подозреваемым в государственном, нет, в международном преступлении. Жизни сотни человек сотряслись от ударов и вспышек пулемётов, от криков гидов и сурового лица мирных жителей, не ожидавших, что когда-нибудь может произойти нечто такое.

Всё авиа-жд-сообщение было прекращено без объяснения причин. Власти опустили железный занавес и отгородили свою страну, пока велось расследование.

И тогда мир догадался, что что-то на Земле происходит не так. Ещё один звоночек, оповещающий о грядущей войне, о безжалостной борьбе за крохотный клочок Вселенной. Но пока все действия происходили на маленькой поверхности живого шара, крутящегося вокруг своей оси в пустоте из звёзд, других планет, астероидов и черноты.

Глава 28. «Северная Корея. Часть вторая»

— Почему ты без ключей? Что с тобой? — спросил человек, увидев перед собой мужчину, отличающегося по ряду признаков от землянина: он был выше, шире, совсем бледный, почти синий, с чёрными однотонными глазами, белок со зрачком сливались, и его волосы были как иголки, от напряжения поднимающиеся шипами. Он был одет в земную одежду, взирал на человека сурово, готовый задавать вопросы, получать ответы, но никак иначе. Они находились в зале небольшого пентхауса на последних этажах одного из Небоскрёбов Соединённых Штатов Америки. — Я говорил. Она очень опасна и сильна, — вокруг них современная, урбанистическая роскошь, которая мало отличалась от того, что было на других живых планетах. Мода менялась быстрее всего, опережала время, предваряла эпохи, поэтому не было ничего удивительного в этом.

— Ничего не хочешь мне сказать? — тёмный голос прокатился эхом. Человек, лицо которого можно назвать типичным для людей, страдающих комплексом неполноценности, зависти, тщеславия, вытянулось от удивления.

— Что именно?

— Насчёт твоего соперника, — уточнило существо другой расы и сложило руки накрест, выжидая и требуя правды.

— Я уже говорил. Это хитрый человек, самый гнилой из всех, которого я только встречал. Ты же видел его методы захвата ключей? — и натянул фальшивую улыбку.

— Ясно, — ответ не удовлетворил существо. Он продолжал выжидающе стоять, подмигивать бровями, которые и не росли на лице. Да и вообще растительности кроме волос на открытых участках тела больше не наблюдалась.

— Ты можешь узнать сам, пробив по базе. Я даже могу дать тебе этот ключ, — и человеческий мужчина поставил бархатный футляр, сделанный специально на заказ. — Но вряд ли он тебе пригодится.

— Ты ведь ничего от меня не скрываешь?

— Нет. Я с самого начала был с тобой честен, — существо исчезло, даже не взглянув на предлагаемый ключ. Человек же тихо захохотал, гордясь своими умениями в управлении лица. Он играл не хуже актёров на Бродвее, а навыки манипуляции росли с каждым разом. — Я скоро приду за тобой сам, глупая шашка домино, — и его взгляд переместился на точнейшую карту с данными активированных ключей, висевшей на дубовой специальной доске.

***

Не чувствует ног, рук. Своего тела. К потолку прибита всего одна лампочка. Тусклая. Закрытая железной решёткой. Она сидит. Перевязанная. Как опаснейший из преступников. Смотрит, как умалишённая на человека, нависшего над ней, бьющего по лицу и требующий ответов. Она не знает, что он говорит, ни по-английски, ни по-русски, ни по-немецки или по-французски. Не слышит ничего, только странный гул в голове. А в нём ничего.

Только яркие отрывки мелькают: красный, зелёный, синий, чёрный, красный, зелёный. Друг за другом, сводя с ума.

Раскачивается на стуле. Получает удары по лицу. Чувствует на колени падают капли крови, текущие из носа и разбитой вспухлой губы.

Продолжает гореть лампочка в потолке. Человека сменяет другой. В его руках фотографии с места происшествия.

Обломки. Труп. Куски железа, бетона. Борозды. Кратеры. Труп. Ещё один.

Боль за людей на лице следователя, безжалостно глядящего на неё.

«Справедливо», думает она, собирая память по осколкам.

Молчит. Смотрит на следователя. Улыбается, тратя слезинки на боль. Человек не сдерживается и бьёт в живот со всего размаха.

Крик. Она не могла даже сложиться, продолжала смотреть на следователя, которому тоже было больно, который по-другому не может.

***

Железная койка. Зелёные холодные стены. Незаживающие шрамы на руках. Вырезанные на живую ключи из рук вместе с кожей. Она обмотана тряпками, пропитанными дешёвым спиртом. Бьётся головой о стену и размышляет, что ей делать дальше.

Тонкая девчонка, избитая до почти чёрного тела от синяков, шрамов, бьющаяся о стены, молчащая, напоминала напуганного, но остервенелого зверя, который в любой момент может наброситься на обидчиков. Об этом говорили серые глаза, в которых изрядно полопались сосудами, делая их бардовыми.

Создание возвращалась. Ладони сжимались в кулаки.

Они трясут перед ней ключами в прозрачных пакетиках. Разбирают по винтикам часы и корсет. Дёргают за грудки, вытряхивая душу. Следят за каждым вздохом.

***

Всем уже всё равно. Общественность требует решения. Дни превратились по ощущениям в годы заточения.

Анастасия чувствовала себя мёртвой и обнажённой. Никто не знал, где она находится и что с ней происходит. Она была избита так, что не чувствовала тела. Была изуродована. Её трясло от холода и озноба вновь, никто не собирался тратить на неё антибиотики. Она была безутешна, но девушка не плакала. Не имела на это права, вспоминая новые жертвы её ошибки.

Она обвиняла Алёну в глупости. В том, что из-за её халатности, её избили, украли ключи и оставили почти ни с чем, а сама… стала причиной смерти десятка людей и ущерба на миллиард. Она не беспокоилась о себе, была готова принять смертную казнь и всё забыть, но, когда она слышала ломанную русскую речь от северокорейского солдата, всё внутри неё начинало биться в конвульсиях. Не хватало начала войны.

Ситуация уже была критической. И от молчания российских властей, и от её молчания зависело хрупкое равновесие между странами, которые до её появления сотрудничали, имели множество тем для обсуждения.

Ладони давно превратились в кулаки.

«Сила порождает ответственность. Чужие технологии — хаос. Неравенство — войну», повторяла эту фразу вновь и вновь, про себя, пока не образовались мозоли на языке.

Была ещё одна причина, по которой она не собиралась умирать. Белый монстр. На Землю прибыл ещё один претендент на ключи. Он знал, что девушка прибудет в Северную Корею. Устроил засаду, сначала вымотал ожиданием, а после напал, на глазах у всех. Всё было спланировано, но для чего? Подставить и объявить о существовании ключей миру? Тогда почему перед ней продолжали ими трясти, не понимая принцип работы? Почему не забрали её, когда потеряла сознание, и оставили в руках военных? Почему не захватили ключи? Или всё было подстроено, чтобы подставить именно её?

«Какую же ненависть ты ко мне испытываешь», — говорила про себя, чертя невидимые круги на стене: «Чего ты хочешь от меня? Мы не станем союзниками. Я не позволю забрать своё сознание. Я хочу унести тебя с собой в могилу».

О ней знали. Её ждали. На неё напали.

Секунды складывались в минуты, а те в часы. Ещё один допрос, но теперь она была больше живой, чем мёртвой.

«Ближе», — прохрипела она на английском, дрогнувшим голосом. Преступник заговорил спустя десяток дней. Следователь немного наклонился. — «Замри и слушай. Я не смогу вернуть их к жизни и оплатить ущерб. Меня подставили. Не знаю, кто. Скоро сотрясётся мир. Соблюдайте спокойствие и сотрудничайте во имя мира. Вы ведь видели на что способы эти костюмы? Их победить не смогут человеческие изобретения. И только я могу остановить этот беспредел. Прости. И передай это сообщение руководству».

Преступник начал покрываться бронёй Разрушителя, работающий частично как Окислитель. Верёвки посыпались вместе со стулом. Серены. В стену вжался человек, он выхватил пистолет и начал стрелять, но пули начали отскакивать, падать на стены; чудом не задели следователя.

— Поранишься, — отбросила она, схватила его за шкирку и выбила дверь допросной. — Где мои вещи? — шаги прожигали полы, словно кислота бумагу. Люди в ужасе разбегались, дрожали видя заложников. — Где мои вещи? — шла она, вырывая двери, заглядывая в каждую комнату. — Где мои вещи? — повторила в третий раз. — Вы молодцы, молчите, — странно было слышать похвалу в этой ситуации, но… Анастасия не чувствовала гнев на людей, только сильную усталость и боль, что смягчал костюм.

Она оказалась в шестой комнате, в лаборатории, где испытывались её вещи. Освободила следователя и принялась всасывать в себя ключи, друг за другом, Магнитом собирала остатки корсета и браслета. Когда всё оказалось в её руках, когда пули у людей закончились, она повернулась человеку, с которым вела беседу и произнесла на прощание: «Ты помнишь мою просьбу. Расскажи им», — и рванула в потолок, исчезнув белой искрой.

Она текла как по венам, огибая дом за домом, меняла течения, стараясь как можно быстрее оказаться на железнодорожном вокзале.

Все города, через которые она пронеслась, были необычайно тихи. Люди оплакивали жертвы. Страдали. Ненавидели виновника, нарушивших их мирное спокойствие. Анастасия плыла по сетям, взламывала северокорейские сети, уничтожая информацию о себе, в том числе фотографии вспухлого синего лица, оставив лишь видео с битвы, как единственное доказательство её причастности к трагедии, подозревая, что уже попалась на крючок своих врагов и многие действия выглядят смехотворно, как предсмертный хохот.

Глава 29. «Китай. Часть четвёртая»

Сотрудники отеля были взволнованны. Внезапно выбило пробки, а из номера «8015» послышался странный треск. Они возобновили электроснабжение и пошли на проверку номера, сданный таинственной европейской девушке, не возвращающуюся в отель около трёх недель.

Девочка-администратор проникла в номер первый. И она первой подняла визг.

На полу, облокачиваясь к краю кровати, сидела постоялица, дымящаяся, наэлектризованная. Раны на её лице коптились, кровь сворачивалась. Она была избита до ненормального состояния. Когда её ушей коснулся визг громкоголосой китаянки, та ожила, затряслась всем скрипучим телом. Глаза были наполнены нескрываемым ужасом. Её руки полегли под матрас, и пока работники отеля суетились, набирали номер скорой, она вытащила небольшой стальной шарик и кинула в коридор. Те подпрыгнули, сделали шаг назад и очутились в тёмном дыме, смешанный с сонным газом. Анастасия вновь была в экзо-скелете, что спасло её от глубокого сна. Достала маску и надела её, пока рассеивался дым и снимался костюм. У неё были считанные минуты, чтобы забрать документы, все остальные вещи и исчезнуть.

Почти в бреду она вновь использовала костюм Электро и Магнит, выпрыгнула с маскировкой из окна и полетела на крышу, а оттуда, как кузнечик, отправилась далеко-далеко на Запад. Люди не стремились заметить вещи, летающие в небесах, принимая их за дроны.

Только ночью, где-то в лесах, она позволила себе остановиться. И тогда закончилось действие первого ключа — Электро. Подозрения оправдались. Они действительно имели срок службы.

— Ты хорошо постарался, — шевельнула губами. Она уже шла на двоих, где-то в горах, скатываясь по склону, изнывая от внезапно проступившей прохлады. Девушка села на камни, достала фонарик и принялась искать лекарство. Оставалось всего пару капсул с жаропонижающим и противовоспалительным. Друг за другом она вколола себе и принялась приводить тело в порядок. До следующих суток у неё оставалось чуть меньше полулитровой бутылки воды. Для обезвоженного организма это было крайне мало, также и для того, чтобы смыть с себя кровь.

Она смогла лишь оттереть главные раны и места, где раньше были ключи. Скривилась от жжения и боли, когда капли спирта потекли по красной коже. По всему останутся жуткие рубцы, служившие напоминанием Анастасии о врагах и собственной ошибке.

Девушка просидела скрюченной до рассвета. С первыми лучами солнца она переоделась в сменную одежу. Требуху и грязные вещи сложила под камни. Расформировывала сумки. Оставляла самое необходимое. Ей вновь придётся оказаться на поезде, чтобы прибыть спокойно в Индию, или найти другой способ пересечения границы. Она даже не представляла, как ещё в таком состоянии можно было пройти через границу, даже по проводам. Из-за плечевого состояния тела, чуть не зажарилась в экзо-скелете, и была вероятность, что он стал неисправным после безумства, совершённого в кратере.

***

Старая китайская женщина, седая и вполне доброжелательная, с удивлением следила за тем, как человек в сером ходил мимо стеллажей и выбирал еду. Это была молодая девушка. Она была бледна, хотя это было видно только по щекам, всё остальное было скрыто огромной одеждой, скрывающей всё тело, очками. Из-под кепки торчали волосы, но на удивление, старухи они были частично седыми. Женщина видела, как руки незнакомки начинали держать, не в силах вынести вес даже в пару бутылок воды.

— Клади! Клади сюда! — заверещала она на китайском, показывая на стол, где стоял кассовый старый аппарат. Девушка подошла и вывалила удерживаемое. — Ты не отсюда? — но её не понимали. Они смотрели друг друга, молчали от неловкости.

Анастасия находилась в бегах уже десятый день. Как огня боялась полиции. Пришлось даже сменить чёрное на серое. В конце концов пришлось купить тональный крем и даже линзы, чтобы скрыть светлый тон кожи и серые глаза. Медленно подступала к Тибету, к горной площади, усеянной блокпостами, аутентичное-красивыми видами. Она успела побывать на рынке за новой одеждой, в аптеках, даже забрать новенький горный велосипед, выторговав его у владельца за высокую цену. Карманы пустели, а её до Индии оставалось пару тысяч километров, множество гор, ущелий, военных баз, городов, где белых от роду не видели. Страшилась использовать ключи, заглядывала на карту и искала место, где можно было спокойно переночевать без волнений.

В Индию через Китай даже в двадцать первом веке было сложно попасть из-за тяжёлых природных условий, которые не предполагали прокладки железных дорог, установление автобусных путей. Анастасия чувствовала себя загнанной в клетке, ехала по пустым дорогам, проезжала городки и не отвечала путешественникам, походила на единственного участника какого-то марафона. Вдалеке от городов дождь мешал движению, и ей приходилось съезжать с трассы. Можно было только позавидовать терпению и выдержки Анастасии. Она двигалась только вперёд, и не думала сходить с дистанции.

Поездка продолжалась уже две недели. Ноги достаточно накачались. О странном морфинисте знало уже пару тысяч человек, что также нервировало Анастасию, тщательно скрывавшая своё лицо. Она поднималась в горы, съезжала с высокогорий, ела под открытым воздухом, видела мир с неспешной скоростью и следила по ночам за передвижением точки на карте. Её ждала утомительная поездка до Нуцзян-Лисуского автономный округа, граничащего с Бирмой и Индией, хотя, даже не так. Чисто теоретически. И туда можно было добраться лишь по одной узкой дороге, разрывавшуюся в сезон дождей, и жило там меньше пятидесяти тысяч людей. Но не это интересовало Анастасию. Оттуда, если пойти на северо-запад, можно было выйти на серию гор и тайком пройти до национального заповедника Дибанг, выходящий прямиком к Индийскому штату Аруначал-Прадеш. Но всё это казалось нереальным и невозможным. Она не знала, как выживать в заповеднике, как не попасться на камеры и не умереть от голода. В предистеричном состоянии доехала до Шангри-Ла, на самой границе округа, и осталась на некоторое время. Истощённая, в невозможном для дальнейшего состояния путешествия.

Колоритный город, расположенный на три тысячи двухсот метрах над уровнем моря — Шангри-Ла. Он всегда украшен разноцветными флажками, яркими домами в тибетском стиле, создающие радостное настроение, поднимающей прямиком из души. Здесь было спокойно и тихо, чуть менее двухсот тысяч людей проживали здесь.

Она дошла до отеля, с обшарпанными стенами, протянула хозяйке деньги и попросила номер. Всё просто. Туристический сезон только начинался, а потому, почтенная хозяйка взяла плату, и сопроводила в номер, ничего не спрашивая. Девушка в кепке выглядела слишком жалко, чтобы её расспрашивать о чём-либо. Она задыхалась от нехватки воздуха, покрывалась потом и дрожью. Оказавшись в номере, упала на кровать и больше ни о чём не думала.

Шангри-Ла был настолько тихим городом, в понимании Анастасии, что казалось, никто не заметил её. Возможно, это было так. Возможно, просто новости о туристке из России, сбежавшей из отеля Наньчана, не дошли до сюда. Да и нужны эти новости старикам, целый день слушающиеся добрые передачи по радио и ожидавшим Китайский новый год? Монахом в их храмах, скрываемыми плотными туманами? Людям, старающиеся жить без забот и проблем?

Тем не менее третий месяц путешествия Анастасия начался спокойнее последних двух.

Она пила чай, ела вкусную и питательную пищу, приходила в себя, вновь собирая себя по осколкам. Читала статьи и вновь сотрясалась, глядя на заголовки, кричащие о надвигающейся войне, о необходимости усиленной и слаженной межгосударственной борьбы с террористами. Почти во всех случаях за последнее время участвовала она. Листала фотографии, смотрела на снимки со спутников, проматывала видео, оказавшиеся в Интернете. Всё только начиналось. Начиналась самая крупная миграция за год. Шангри-Ла наполнялась туристами, красными флагами, мандариновыми кустами и многими символами нового года.

Точки с ключами стремительно исчезали с Гренландии, Чили, Канады и даже Антарктиды, сигналы появлялись на разных континентах. Поиск продолжался, но больше изощрёнными путями, а ей приходилось бежать, бояться преследований, вести пресмыкающийся образ жизни, пародируя премудрого пискаря⁶.

— Я так жалка. Я не могу больше тут оставаться, — и вновь разворачивала карту. А после шла по рынкам, закупая принадлежности для скалолазания, длительного похода, расспрашивая продавцов об узлах и правилах поведения во время скалолазания, и долгого путешествия по горам, рекам, пока жители не очухались, в том числе строгая полицая. Она вновь разбирала вещи, готовила тёплые, проверяла баллончики с кислородом, проверяла работу аккумуляторов, тепло регуляторов, с тревогой посматривая на белоснежные горные хребты. Запаковывала еду, рассчитывала порции на несколько недель невыносимого путешествия, следя за прогнозом погоды, не переставая отжиматься, приседать и тренироваться.

За пару дней до отбытия приобрела обзорный тур, объездила ближайшие районы, вновь в записную книжку сведения, пыталась подняться на первые ступени, спрашивала об отношениях Китая с Индией. Всё было сложно, даже в эти года, связи так таковой не было, только через Пекин, да и дорого было. Короткий путь не рассматривался. Гид показывал на горы, говорил про Бирму, через которую теоретически можно было попасть в Индию, но для этого нужен был целый пакет документов, на оформление который у Анастасии не было времени и сил. За это время сама попробует пересечь горы, пройти в парк, а оттуда прямиком в другое государство.

Девушка вовремя сбежала. Молодое поколение, сидящее в Интернете, уже начали перешёптываться. Тогда, заплатив большую сумму взрослому водителю через хозяйку домашнего отеля, к позднему вечеру отправилась покорять вершины.

Она была далеко от полиции, неторопливых жителей Шангри-Ла. До предполагаемого автономного округа не успевала дойти, не замеченной. Если начнут копать под неё, узнают о планах и отправятся на поиски — Анастасия предчувствовала.

Белые складные дроны поднимались над горами, прокладывали путь, и являлись тем, что предупреждало девушку об опасности. Она двигалась на Север, к Западу, огибала высокогорья, шла по низменности, чтобы после не тратить время на подъёмы, проверяла наличие датчиков и сканеров, и надеялась, чтоб редкий снег скроет её следы, ведущие на вершины.

Удача преследовала её. Привычка к одиночеству не сводила с ума. Однако её мысли были заперты наедине с ней, концентрировались и становились более резкими. Черты лица Анастасии менялись, становились более выраженными и острыми, как и её закаляющийся характер. Долгие тренировки в Хабаровске приносили плоды. Девушка выносила многокилометровые броски, она поднималась на горы, используя скалолазание приспособления, не обращая внимания ни на что, кроме цели. Она почти не отдыхала и позволяла себе поспать среди зелёных деревьев, запертая в серую палатку, обмотанная в тонкое одеяло. Она разжигала утром костерок, чтобы растопить на день-на два воду, размягчить соевое мясо со специями и сухофрукты да орехи. Следовала стрелкам компаса.

Самым сложной задачей было пересечение горы Байрига, после которого открывался вид на национальным заповедник, но с которым её разделяла трасса и тысяча ущелий.

***

— Мы потеряли всякий сигнал. Никто не знает, где она находится, — на стол человеку положили распечатку с отслеживаемым координаторами объекта.

— Если её поймают, раздуется мировой скандал, — произнёс мужчина в строгом костюме, внимательно просмотрев данные.

— Нужно было давно её ликвидировать. Хватит слушать россказни той малявки, она — опасна! — указал на листок докладчик. — Наши специалисты прогнозировали весь её путь. Последняя её остановка — Шангри-Ла.

— И что?

— Она хочет попасть или в Бирму, или Непал, или Индию. Она знает, что за ней началась охота. Что нам делать? Мы не спим, следим за этой сукой, подметаем следы, а она всё время выходит сухой из воды! — человек не сдержался. Тут же извинился. Мужчина в костюме слабо улыбнулся, но ни от снисхождения или всезнания ситуации.

— Не сухой. Если бы она была чиста и так незаметна, давно бы оказалась в одной из этих стран. Доложи всем мой приказ: обеспечьте ей безопасность со всех сторон.

— Главнокомандующий! — прорычал человек в военной одежде. — Вы с ума сошли? Её нужно схватить и ликвидировать.

— Чтобы её схватить, — прервав очередную истерику мужчина, лишь подняв глаза на соратника, — нужно, чтобы она была жива и умела говорить. От трупа никакой пользы. Именно она может нам объяснить все эти события, произошедшие за полгода. Делайте всё тихо. Проблемы нам не нужны, итак ситуация в мире накалена, — главнокомандующий встал из-за стола и подошёл к окну, вид которого выходил на главную площадь страны. — Уже четвёртый наследник престола в Великобритании пропал.

— Это точно не связанно, — а дальше тихим голосом, в котором содержалось точное предупреждение вспыльчивому генералу заговорил главнокомандующий:

— «Дело в том, что это — оружие, которое не сравнится с ядерным. На него не действует паритет. Оружие в частных руках. Одно такое оружие способно поставить на колени США или Россию, как пример. Есть предположение, что человек, стоящий за этим делом, хочет захватить мир. Только это объясняет его охоту на нас». Предсказание сбывается.

В Москве шёл снег. Человек с докладом и новым приказом ушёл, оставив мужчину у окна, глядевшего на мир карими глазами, вздыхающего от внутреннего напряжения и международных потрясений, происходящих друг за другом. Тысячи туристов из разных стран шагали по Красной площади, даже не подозревая, как постепенно всех связывают в один Гордеев узел.

***

— Нет. Нет! — Анастасия отступала. Её зрачки расширились от необыкновенного ужаса. Она вновь посмотрела вниз, потом вперёд, налево, направо, и ещё сильней зашаталась. — Я не смогу! Я не смогу!

Она находилась почти у самой границы Китая и Индии. Всего пару десятков километров и она в национальном парке, а для этого нужно было спуститься по крутому каменистому склону, переплыть небольшие, но холодные озёра, и также подняться на другую сторону, ни разу не упав. Эта была настолько глухая местность, которую только можно было представить. Мёртвая. Труднодоступная. Сносящая сознание на два счёта. Ещё более опасная.

— Я устала, — шептала она, успокаивая и жалея себя. — Никто в здравом уме не пойдёт на такое. Я безголовая или смелая? И то, и другое…

Она вспоминала, как постепенно оставляла вещи в горах, не в силах тащить их дальше: почти всё из выходящей из строя техники, кроме ноутбука и некоторых других вещей, было выброшено безжалостно. Она отрывала их от всего сердца, хоронила и не обещала вернуться. Всё оставляла в прошлом, шла вперёд, не оборачиваясь.

Девушка брела по границе, сходя с ума от ужаса, боясь быть рассекреченной и расстрелянной на месте. Спускаться всегда проще, поэтому через пару часов оказалась внизу пьющей из озера, жадно припадая к воде.

Дни сменяли ночи. Несчастная путешественница, вновь терявшая в весе, брела как всегда окольными путями, зигзагами, экономя аккумуляторы для серьёзных ситуаций. Большинство снастей уже были на последнем издыхании. Такого активного использование они не предполагали.

Вновь и вновь приходилось прокладывать тропы по неходимым дорогам, о которых не существовали ни китайцы, ни индийцы, ни бирманцы, никто-либо ещё, даже самый отъявленный путешественник или искатель приключений. Двухнедельное путешествие через границу подходило к концу. Оставалось пройти заповедник и уже всеми и неправдами достичь центра Индии, где иногда воспламенялся огонёк ключа.

class='book'> Глава 30. «Индия. Часть первая» Нетронутая человечеством природа восхищала своим естеством. Безумно красивой заповедник навеки запечатлелся в сознании Анастасии. Именно такой спокойной, незамысловатой жизнью она хотела прожить весь свой остаток. Как эти многовековые деревья, раскинутые в тёплых широтах свои ветви, не думающие ни о войнах, ни о смертях, ни о смертельных ошибках, ни о лишениях и потерях. Она наблюдала за скрытыми от всех глаз водопадами, обмывала чистейшей водой шею и изрезанные ладони, такие же стопы. Подошва ботинок уже прохудились, а в зимней скалолазной куртке становилось невыносимо душно и жарко.

Климат поменялся, как только была пройдена граница.

Живописные зелёные холмы, альпийские луга, наполненные рассеянным светом, мягко подающий на природу… В этом заповедники живности было предостаточно. Анастасии могла видеть антилоп из сказочных мультфильмов, бьющие своих копыта до золотых отблесков, кабаргу, небольшое парнокопытное оленевидное животное, казавшееся безобидным, но из его пасти с двух концов торчали полукруглые клыки. Да и взглянет кабарга круглыми глазами, станет дурно. Вдалеке можно было видеть ходящий по лесам слонов, безмятежно махающих хоботами, забыв, что такое человек. Величественный умные животные не имели на себе следов человечества, их не лишали воды, не били по бокам, они могли спокойно прогуливаться, есть, приближаться к своим детям и щуриться от яркого солнца, падающего сквозь шапки деревьев и пушистые белые облака. Снежные покровы сменялись каменными горными массивами, в луга, в хвойные леса, переходящие в листопадные, в бамбуковые рощи, рвущиеся к небесам. Дибанг был действительно чудесной сказкой, из которой не хотелось вылезать, но не всё было здесь расчудесное.

Она обходила горы, покидала заснеженные вершины, скрывалась от схождения лавин, возвращалась в тепло, в саму жизнь, усеянную цветами, насекомыми, шумом от лопастей военных вертолётов, пролетавших раз в день на осмотр пограничных территорий. В эти моменты ей приходилось прятаться, замирать и не шевелиться, даже не дышать, потому как отношения продолжались оставаться напряжёнными, существовала вероятность, что её искали.

Подступал голод. Её приходилось варить и заготавливаться побеги бамбука, есть их, совсем без специй. Не решалась использовать в приготовлении иные растения, так как была не сведуща в ботанике. На волнах усталости, стёртой кожи неслась она по тропическим лесам, убегая от змей и других опасностей, в том числе и от людей. Чем ниже она спускалась, тем отчётливее видела деревеньки и людской род, который не входил в ближайшие планы.

***

Чем отличается бедный турист от богатого? Бедного туриста тяжело отделить от местного жителя.

Анастасия переходила в национальный парк Намдафа, с помощью которого можно было пешком обойти реки, и пройти в штат Ассам. По расчётам она могла прибыть туда через пятеро суток, если никто её не остановит и не случиться непредвиденное.

Оборванная девушка, шагающая чуть ли ни босой, с пыльным рюкзаком, с печальной улыбкой брела мимо многочисленных сельскохозяйственных угодий. Её твёрдый шаг привлекал местное население, замечающий издалека худое тело, проходящее мимо них. Она сливалась с толпой, порой не самой дружелюбной. Ей приходилось довольно побегать, изворачиваясь от пуль военных повстанцев, бьющихся за независимость штата, поднимая чёрные шашки и выплачивая им деньги за проход некоторых блокпостов. Её много раз хотели сдать полиции, а она всё отдавала и отдавала деньги, прижимая ключи всё ближе к телу. В какой-то момент она вновь почувствовала звёздное небо над собой, грозный голос людей… Среди плотных туманов, из которых она бежала так отчаянно и остервенело; она прыгала в бурные холодные реки, оказывалась всё дальше и дальше от военных территорий; она улыбалась и оказывалась в грузовых машинах, везущих бамбук, среди самой высокой травы в мире, чтобы только оказаться в штате Ассам. Всё это было какой-то невыносимой чехардой. Всё это словно происходило не с ней, а её астральным телом, потому как Анастасии почти ничего не помнила с момента выхода из парка Намдафа.

Девушку будто бы со всех сторон оббивали титаном, заколачивали страх, сомнения, делая из неё монстра, способного на всё, чтобы выжить. Было больно. Особенно в висках. Излишнее напряжение и тревога разъедали остатки душевности и человечности. Хранительница ключей за несколько недель переходов успела увидеть и познать многое; никто, никто в этом мире ей не поможет, не услышит и не поймёт. Она одна. У неё есть только она сама, как всегда. Как было с самого детства. И никто не вспомнит, если её даже кто-нибудь подстрелит или столкнёт в пропасть. За время перехода девушка мастерски научилась играть лицом, каждым выражением, подражая всем эмоциям и чувствам.

Только в крупных городках, в штате Ассам, она смогла официально выйти к людям. Точнее к туристам, которые больше всех имели светлую кожу. Она спрашивала, как им путешествие, где они были, рассказывала, что автостопщик и совершает путешествие по миру на наследство умершей бабушки. Встречные путешественники собирались в заповедники.

— Там очень красиво, — и стала расписывать всё в ярких и живых красках, что глаза немца просто заблестели. А сама выуживала новости за последнее время, расспрашивала о военных конфликтах, о споре Китая и Кореи, о молчании России, о китайском новом годе. Всё и не изменилось; появилось больше хаоса, но и только. Было слишком тихо, а какие скандалы могли бы быть! Гудел бы каждый, как каждом языке мира. И это настораживало Анастасию.

После разговора с немцами она нашла газетный киоск: купила атласы, путеводители, разговорники. Села в придорожное кафе и стала вести себя как турист, поедая тёплую еду, впервые за несколько недель путешествия, медленно, не обращая внимание на бегающих по углам тараканов.

***

Анастасия была глупа. Она сбежала из Китая, прибыла в Индию и уже задумывалась, как покинуть и эту страну, отправившись прямиком на север. Она была в относительной безопасности в Индии, пока имелись спрятанные от проверяющих евро, десяток тысяч рупий, рублей и пару банковских карточек, которыми и не думала пользоваться. Она пряталась от полиции, жила в убогих условиях и медленно продвигалась в Ассан, чтобы на такси поехать в соседний штат, Мегхалая, оттуда в Бихар, и прямиком в далеко расположенную деревушку. Она меняла каждый раз машину с водителем, пробиралась вглубь Индии и следила за редеющим кошельком. Однако её встревожило то, что на двадцатый день в Индии на карте появилась ещё одна красная точка — такая же яркая вспышка. И она исчезла, оставив лишь волны.

Пришлось торопить водителя.

***

Деревушка, расположенная около озера Бан Сагар, была очень бедной, занималась кое-как сельским хозяйством да рыбачила. Она нуждалась в молодых людях, в финансах, в более лабильном отношении к женщинам. Здесь не было школ, полиции, больницы — всего того, чего боялась путешественница. Община была закрытой и не подпускала чужаков, поэтому девушка даже не планировала повторить опыт, как в Китае. Не хватало и фантазии. Она сначала стояла поодаль, наблюдала за жизнью и просила водителя ждать, как можно дольше, и получить щедрое вознаграждение, а после стала обходить её, держа в руке ключ. И выжидала, когда на карте появится отметка, обновив волны.

В неспешной сельской жизни она почувствовала нотки слежки. Началась внезапно, как резкий летний дождь. Однако всё было тихо. Анастасия не выдавала ни грамма сомнения. В ней слишком был закалён характер долгим переходом, чтобы обращать внимание на это.

— Я чувствую. Если нападёшь — отвечу также, не стой на пути, — шепнула в воздух и направилась к последнему месту, где были засечены волны. Минуты переходили в часы. Водитель, просигналив пару раз, уехал, забыв и про деньги, и про пассажирку, пожелав вернуться домой к вечеру, а не поздней ночью. Анастасия смотрела на это как на новое испытание. Всё равно бы не догнала. Но всё же было обидно. С горечью посмотрела в сторону дороги. — Я запомнила номер машины. Жаль, мне уже всё равно, — говорила себе, успокаивая, играя роль наблюдателя. В руке держала ключ.

На главной площади, где обычно устраивались собрания и слушания, началось оживление. На суд жителей за косу тащили жену-прелюбодейку. Она не была красива даже по меркам индийцев, но обладала каким-то внутренним жаром, искавший утешение в другом мужчине. Анастасия смотрела на произвольный суд. И уже само действие не нравилось, ни порядки общины, а главное — нечто нездоровое в отношении жителей друг к другу. Они кинулись к ногам, поклоняясь вышедшему толстому индийцу, глядящего на мир через чёрно-серые линзы, ведь особой радости он в жизни не видел — родился в обеспеченной по меркам села семье, учился интригам с юности, в подавлении авторитета селян, запугиванию. Он был полновластным властителем села, был его королём и богом. И хоть официально в Индии была отменена роль старейшинам, но до таких далёких мест эта новость даже если и дошла, да и только до деревьев, потому что её никто не слышал из местных. Они были глухи, слепы и преданны традициям.

Девушку порицали, обзывали, смешивались с грязью, поливали помоями, а главным образом её супруг, свекровь и тесть. Она смотрела с ужасом на старейшину, ожидая, когда он скажет последнее слово. Анастасии казалось, что она находилась на каком-то сборище сектантов, шепчущих непонятные слова с особой интонацией, виляющих хвостом перед толстым божеством. Всё напоминало фильмы про закрытые общества, в котором всегда ведущую роль играли психопаты, консерваторы и фанатики. А тот мужчина нацепил маску омерзения и вытянул из глубоких карман небольшую вещицу. Глаза женщины наполнились ужасом, она клялась, просила милости и прощении, у остальных всё замылилось раболепием.

Не успел мерзкий человек вытянуть ключ, как в его руку прямым ударом угодил камень. В неожиданности и боли тот раскрыл ладонь. Вещь упала. Десятки глаз поднялись в сторону, из которой полетел камень.

Суровой походкой Анастасия вышла из тени и бегом двинулась с камнями на перевес, разрушая живую преграду перед старостой, в которого прилетел ещё один камень, прямиком в плечо, чтобы тот не смог даже дотянуться до ключа, а второй пригодился для смельчака, потянувший шаловливые ручонки к заветному предмету.

Молчаливая девушка прижала людей к земле и с одного разворота выбила зубы у старосты. Она была не так хороша, как год назад, однако за время путешествия, её руки и ноги превратились в камень. Она била на опережение, даже не думая применять силу ключей, боясь её. Перекат и, схватив долгожданный ключ, рванула в горы, не дав продолжаться унизительной казни. Ей было жалко женщину, но ничем не могла помочь. Сбежать? Чтобы изменилось? Скитаться по Индии, денег, пропитания? Такая участь ждала уже Анастасию, чувствующая как капает с брови и левой руки. Пару ссадин она получила, что нормально для всякого воина.

Появилась, налетела грозой и исчезла.

Ей было всё равно, что будет дальше за спиной. Гадкое чувство росло с невиданной скоростью.

— Теперь пора в Мумбаи, — произнесла она, угодив в дикие беспросветные леса. Настроив стрелку компаса, побрела к дороге, чтобы автостопом добраться до городка Катни, где она остановилась до поездки к озеру.

***

Чувство преследования не кончалось. Когда шла по лесу, когда стояла у дороги и голосовала, когда ехала в город и вышла на половине и пути, решив дойти пешком до Канти. Оставалось всего десяток километров.

Единственным возможным способом, которым можно было добраться до Мумбаи, сесть на поезд. Она пришла на вокзал утром, отстояла в приличной очереди, достав фальшивый паспорт, заполнила анкету и, облегчённо вздохнув, вернулась в гостиницу, напоминавшую больше мотель. До поезда оставалось чуть больше двадцати семи часов.

***

— Смотри! — тыкали в неё индийцы, когда слишком общительные подсели на её лежачее место. Было раннее утро, пять часов утра, но уже жизнь кипела, люди отправлялись на работу. Девушка надеялась, что в лежачем классе к ней не будут приставать, но слишком серьёзный вид привлекал улыбчивых и любопытных. Ситуация ухудшалось, когда время перевалило за час дня. Индийцы подсаживались, спрашивали откуда она, пошловато натягивали улыбки мужчины. В какой-то момент внимание стало так утомительно; путешественница как бы нарочно потянула наверх рукав водолазки и показала всем изуродованную руку с красной прямоугольной отметиной. Вопросы отпали. Зашумели, но трогать больше не стали. — Наверно, она кого-то разозлила?

— Опасная она. Смотри, даже не шевелится.

— Эй, не нужно махать перед ней рукой, вдруг порчу наложит.

Оставалось примерно двенадцать часов путешествия. Анастасия продолжала сидеть оловянным солдатиком, оберегая покой от назойливых, сменяемых друг другу людей, боясь кражи и шума. Каждая жилка на шее билась в напряжении. Отвыкшая от людей и общения, от русской речи и родных краёв, девушка закрывала своё лицо путеводителем по Мумбаи и не замечала, как слипались глаза. Тюх-тюх. Тюх-тюх.

Она бледнела. Вспоминала поездки на поездах, в особенности Хабаровск-Благовещенск. У неё было время, чтобы запомнить карту, но как на зло в голову лезли не нужные мысли.

Шумный выдох. Словно вот-вот прольются слёзы. Не смогла.

Сделала глубокий вздох, натянулась как струнка, и покрепче взяла карту.

Сменялись люди, и только она находилась в статичной форме, борясь с внутренними демонами.

***

Девушка продолжала сидеть, но её голова уже лежала на плече спутника, не выражавший ни одной эмоции. Он сидел как статуя и смотрел в одну точку, отпугивая мошек, интерес, назойливость.

Наблюдать за человеком оказалось занятным делом. Изучать землянина было тяжёлой задачей. Всё вокруг, как в хронике, нечто далёкое и пришедшей из древнейших времён. Однако ничего не изменилось: равенства не существовало, справедливости тоже, а бедность процветала, только в изменённых формах.

Лёгкий интерес, пришедший с сомнением. Всего один вопрос, перевернувший его стрелку с минуса на плюс.

Он потянулся к её рукаву и опустил задравшуюся водолазку, оголявшую начало браслета.

***

Резкий толчок. Она в Мумбаи. Запуганная шумом, ещё большим хаосом, чем в Китае. Хватается за голову, крутится и сходит с ума. Задыхается в потоках людей, бредёт на окрестности — искать недорогое жильё, дешёвую пищу. Скрывается. Прячется от камер. Бежит. Заказывает такси. Огромнейший пыльный город, играющий в жутких неравномерных контрастах, между роскошью и жалким существованием, между хилыми палатками и высотными строящимися зданиями, дребезжащий от тысячи и тысяч машин. Она задыхалась, звала на помощь. Никто не приходил. Она шептала про себя. Возможно, её внутренне состояние и казалось жалким, но с внешней стороны Анастасия оставалась фигурой из целей, задач и параметром. С ней невозможно было пошутить, водитель устал глядеть на неменяющееся выражение лица, наблюдать за взором выжженных путешествием глаз, глядящий на машины, на дома, парки и людей.

Девушка буквально задыхалась от одиночества и глушащего шума. Кое-как добралась до выбранной дешёвой гостиницы, осмотрела номер и зарегистрировалась. Ей было не привыкать к сну на лоне природы, в горах, обдуваемая ветрами и снегами, замерзая, покрываясь волдырями; она терпела и давление в горах, в низинах, достаточно пожила в ночлежках Индии, а потому была не удивлена ведру с водой вместо слива, ржавого душа, грибка на плитке и грязной постели. Только бы не нашли. Только бы не забили до смерти. Она считала оставшиеся деньги. Думала, каким способом найдёт ещё одного обладателя ключа, а после отправится на Север.

— Я не выдержку нового перехода, — говорила себе о переходе между границами государств, пока за стенкой соседи шумели и не давали отдохнуть после утомительно-долгой дороги. Её удивило, что её не обокрали, пока спала, а наоборот смотрели с еле скрываемом страхом и лепетом. — Шрамы творят чудеса.

В зеркале без оправы она разглядывала своё тело. Острые ключицы, острые неудобные плечи, скукоженная грудная клетка от постоянного ношения корсета с противоударными утяжелителями и аккумуляторами, которые со временем изнашивались, как и детали в браслете и очках. Они пережили долгое путешествие; грели в самые холодные ночи, когда просто хотелось выжить. Никак не ожидали поднятие на вершины гор, нахождение в жаркой Индии, заплыва по рекам. Вся Анастасия была изрисованная следами от насилия северокорейский солдат. Не забыла. Она не забыла, как падала во время бегства по Тибету. Рука легла на живот, в котором до сих можно было почувствовать очертания одного из ключей с тонкой горизонтальной полосой, напоминавшая скрытый кармашек. Прикосновение обожгло её нутро, и явило всё, что она хотела забыть. Девушка осела на пол и заскулила. А на спине отчётливо показался позвоночник, плотно облегавший растерзанное путешествием тело.

Никто не слышал. Никто не знал.

За стенкой продолжали шуметь, перекрикивать жалостливый, почти детский скулёж псины.

— Сила привлекает одиночество, — произнесла она, отдышавшись. — Ты ведь всегда хотела быть одинокой?

Глава 31. «Индия. Часть вторая»

Крупнейший кинотеатр Мумбаи зазывал на премьеру очередного романтического-комедийного фильма со знаменитыми, но неизвестными для Анастасии, актёрами. Она была впервые кинотеатре за много лет. И не ходила бы туда, не смотрела бы на счастливые лица, если бы сигнал ключа ни показал на это место.

Девушка взяла билеты на все ближайшие сеансы на крайние сеансы. Кассиры удивились интересом белорусской девушки к индийскому кинематографу и продали билеты. Удивительно. Необычно. Но ей было всё равно. Натянула кепку, активировала очки и стала ходить по коридорам, поедая попкорн, мимо залов, людей, сканируя каждую подозрительную личностью.

Она боялась новой подставы, была настороже, и походила на тайного агента, чем на простого зрителя. Медиатор вновь ловил только волны. Она шла от самого слабого к сильному, и вскоре оказалась напротив большого зала, в который пускали зрителей. Анастасия вошла в просторную комнату и ринулась в сторону экрана, чтобы зафиксировать каждое лицо и просмотреть вовремя просмотра.

Работники кинотеатра? Или зритель, пришедший раньше неё? Мужчина, женщина, ребёнок? И пошла на последний ряд.

Фотографии переворачивались каждые пару секунд, подозрительные откладывались, дальше, дальше. Анастасия пробивала по социальным сетям, искала совпадения, упоминание. Каждого. Каждого. А на экране разворачивались страсти, там пели, плясали, показывали яркую, безумной красоты жизнь, семейные проблемы, остросоциальные. Яркие пятна.

«Отец, я тоже твой ребёнок, но почему ты никогда не говоришь мне ласковых слов? Чем я хуже Шархата?», говорит тринадцатилетняя девочка, страдающая от дискриминации, предрассудков и сексизма. Фраза этой актрисы пробило маску льда. Одинокая слеза покатилась по щеке.

«Мне жаль. Я не могу любить тебя, как Андрея и Марию, но я не могу бросить тебя, узнав, кто ты мне. Прости, Настя. Прости, что у меня есть семья, но она моя семья, и ты тоже. Надеюсь, когда-нибудь вы сладите. Тем более Маша с Андреем неплохо к тебе относятся. Пожалуйста, будь менее категорична. Мы все одна большая семья…»

Тогда наступила весна. Тот мужчина не унимался. Приходил почти каждую неделю, проявляя всё больше и больше храбрости, прожигаемый разрушительным чувством вины, который он не мог отпустить.

Тогда в её холодном сердце появились первые трещинки, но они были столь незначительны, что до этого момента, только покрывались сетью рытвинок, и почти никогда не давали течь чувствам, привязанности и любви. Однако эти маленькие трещины позволили ей взглянуть на мужчину без гнева, ненависти. Она посмотрела на него со смирением и приняла, насколько хватило ей смелости и места в сердце.

Может, поэтому исчезла из его жизни без следа? Испарилась как мыльные пузыри… утонула в реке. Возможно, нет. Просто её куда-то унесло бурным течением Амура, и есть надежда на возвращение.

Анастасия не любила предаваться воспоминаниям. Считала это признаком старости, но в данном случаи, смерти. Она не хотела анализировать свою жизнь, страдать из-за сделанных ошибок, мучиться об недоделанном. Всё пустое и незначительное.

Продолжала сидеть и разглядывать зрителей.

***

Люди выходили из зала. Анастасия уже ждала их. Ничего другого не оставалось, как вытянуть во весь рост ключ и проследить за реакцией каждого проходящего. Шла напрямик. Не любила излишних сложностей по обращению с людьми.

Смятение. Страх. Мужчина, идущий вперёд, резко затормозил, увидев знакомый образ ключа, возвышающий над потоком темноволосых голов.

Их взгляды пересеклись. Глаза Анастасии хищно сверкнули. И человек сжал голову и побежал прочь, но не как мужчина. Это сразу бросилось в глаза. Он поджал руки. И даже чуть-чуть привстал на цыпочки. Девушка ринулась за ним.

Они уже оказались на улице. В тысячах голов Анастасия оказалась в замешательстве. Тут же поднесла экран и стала сверяться с медиатором. Ожившие стрелки показывали на только что появившийся след.

Преследующая мужчину ещё больше запуталась, когда в прерванном сигнале, говоривший о близком местонахождении обладателя ключа, не нашла знакомое лицо. Женщины, европейки, из Латинской, ещё откуда-то, мужчины, дети. Кругом шла голова, а над ней буквально издевались.

— Ты! Выходи! Ко мне! — приказала она, указав на стоящего у газетного киоска тоненького индийского паренька, схожий по лицу на обычного студента, подсматривающего за Анастасией через длинную неряшливую чёлку. — Поменял бы одежду, — всё было сказано на английском, что со мнений не могло быть. Её поняли. Её услышали. Её забоялись. К ней подходили на цыпочках.

— Кто ты? — спросил её человек, сгорбленный и напуганный.

— Я полиция, собирающий ключи. Иди за мной, — и она схватила его за руку и потащила в ближайшее кафе. Она усадила его к стенке, подвинула стул и попросила что-нибудь из меню, не спрашивая беглеца о вкусах.

— П-полиция?

— Да. Как ты поменял внешность? Кто ты? Откуда?

— Я? Я не хочу говорить.

— От кого прячешься? От властей? Много плохого сделал? — она спрашивала с напором, ожидая только правду и искореняя взглядом своеволие. Выражение лица парня менялось, становилось всё более несчастным.

— Я не сделал ничего плохого.

— Тогда почему бежал?

— Тебе ведь нужен ключ? Почему вы за ним охотитесь?

— Значит, я не первая? Ну, рассказывай мне свою историю.

— Не хочу! — воскликнул парень и получил пинок в ногу. Тот скривился и зашипел. — Теперь синяк будет.

— Ещё раз стукну — сломаю. Я пешком прошла несколько тысяч километров, понимаешь? — наклонилась к нему. Последняя уверенность и храбрость вылетели из паренька.

— Скажи, тебе знакомо имя Хван Чжи-вон? — неуверенно начал он, надеюсь, что её все забыли. Анастасия кивнула. — Знакомо?

— Она подверглась нападению ключника и после покончила, спрыгнув в реку Хан.

— Откуда ты узнала про нападение ключника?

— Я занималась сбором информации. Сложить единицу с единицей было не трудно. Продолжай рассказ, — ни одна мускула на лице, по сравнению с пареньком, ни дрогнула. Человек индийской наружности даже завидовал этой выдержки. Он был так внимателен, не задавал вопросы во время душещипательного монолога, только подавал платки, что стояли на краю столика, слушал и после уточнял детали. — Хван Чжи-вон, зачем ты это сделала? — произнесла в конце рассказа.

— Ты так и не поняла?

— Нет.

— Только так у меня будет красивое лицо, — и слёзы потекли в два ручья. По мягкому, чистому и приятному лицу индийца. — Все поверили в мою смерть. Даже ключник. Однако меня нашли. Куда мне теперь бежать?

— Лучше бы бросила ключ в реку и забыла о нём, — Анастасия сразу же поверила рассказу Хван Чжи-вон. Не было никаких сомнений, когда девушка в облике парня, заговорила на чистом корейском. С ней произошло чудо в самый последний момент, в момент отчаяния, когда дальше падать некуда. Анастасия понимала и уже хотела пересмотреть планы, но… — Хван Чжи-вон…

***

«Поверишь мне, если скажу, что не имела иного выхода? Я потеряла всё. Всё. Когда он пришёл, когда посмотрел на меня, когда потребовал ключ… Когда скрывалась от него много-много месяцев… Боялась. Я была в отчаянии. Я стояла на мосту и думала: «Это конец? Конец моей жизни, правда?». Я сжимала этот ключ, смотрела на реку Хан и роняла слёзы. Моё лицо, моя семья, друзья — всё это было таким фальшивым, за пару месяцев обо мне забыли и говорили: «А, эта актриса, лицо которой фанат раскрасил?». Я хотела исчезнуть и спрыгнула. Как сейчас помню, как меня поглотила вода и отрезала от прежней жизни. Очнулась лишь на Тайване. В новом обличие. Бог, наверно, дал мне ещё один шанс, но я не знала языков, у меня не было документов, денег. Я бежала, пряталась и пыталась понять, кто смотрит меня из зеркала. Это был мужчина, потом какая-то женщина, а в руке страшно зудело. Каким-то образом поняла причину, по которой тот урод уничтожил меня — ему нужна была сила этого ключа, действующего на перевоплощение чуть меньше суток. Спрашиваешь, как оказалась в Индии? Странное дело… Из-за ключа я стала воровкой личности, денег, выживала только так, а потому не хотела оставаться на Тайване и решила отправиться по странам, используя силу ключа. Да и я не могла оставаться на одном месте долгое время, за мной следил кто-то. Человек с белой шевелюрой появлялся там, где была я, так несколько раз. Я бежала из одной страны в другой, по городам, не останавливаюсь нигде больше, чем на неделю. Устала я? Возможно, но… я не могу остановиться. Мне страшно. Я… Я запуталась.»

***

— Хва Чжи-вон…

— Да? Всё равно потребуешь ключ?

— Мне он очень нужен, — строгость путешественницы смягчилась обстоятельствами. Она более не вытягивала шею, не смотрела свысока. Зрела в её карие глаза, которые не поменялись, несмотря на десяток изменений и перевоплощений.

— Я не могу его отдать.

— Я не могу тебе его оставить.

— Но почему? Не забирай, пожалуйста! — актриса даже сцепила ладони в знак мольбы, но это не проняло печальную Анастасию, смотрящая на девушку с сожалением. Её пальцы потянулись к пуговицам. Белая рубашка расстёгивалась и являла отвратительное подтянутое безжалостными тренировками тело, спрятанное за белой майкой и корсетом. Печальную украшали ещё более некрасивые шрамы, чем на лице Чжи-вон, они, как большая грибница, были по всему её телу, от живота до ключиц, не считая ветви, ведущие к рукам. Хван Чжи-вон закрыла рот руками и в испуге посмотрела на Анастасию. Та уже поспешно застёгивалась. — И ты тоже?

— Если ты оставишь ключ у себя, тебе придётся вступить в войну. Ты хочешь этого?

— Войну? О чём ты говоришь? Всё так серьёзно?

— Люди борются за ключи всеми силами. Они убили мою коллегу, находившуюся на борту российского самолёта полгода назад. Они устроили резню в Гунцинчэне, в Китае. Затем сражение около Пхеньяна. Нужны ещё доказательства? Если ты не согласишься, придётся сделать это силой.

— А кто ты тогда? Ты тоже замешана в этих случаях? Я слышала европейка была участница северокорейского теракта…

— Меня подставили.

— Так значит это была ты? — и девушка вновь затряслась, в ещё большем ужасе. — Как ты? Почему ты не сказала? Не объяснила?

— Не смеши меня. Ты сама скрываешься от преследования. А я… о чём мне с ними разговаривать? — усмехнулась Анастасия, доедая принесённую еду. — Тем более, думаешь, кто оставил эти отметины на теле? Да я бы сдохла там. Поэтому ещё раз спрашиваю, ты хочешь вступить в войну?

— Нет.

— Правильный выбор.

— Но что мне делать дальше, если я верну свою внешность?

— А я почём знаю? — девушка пожала плечами. — У меня денег почти не осталось, сама без документов. Ты подавно. Могу предложить вариант выброситься на сушу и попросить убежище. Будет скандал — накопишь денежки, только про ключ ни слова. А… про долгое отсутствие скажи: «я не помню».

— Тебе не кажется это слишком… неправдоподобным?

— Но ты же актриса. Сыграй лучшую из своих ролей — вернись на Олимп, если не справишься — ты бездарность, — она говорила это лишённая высокомерия и пафоса. Спокойно улыбаясь на собственные предложения. И казалось, что в их тёмном, холодном мире, где не было голосов кроме их; засверкало тёплое солнышко, лучами достигавшие до бездны одиночества и долгих скитаний.

Они смотрели друг на друга в свете закатного солнца, утопая по голень в песке. Дальше — мутная вода, океан, откуда должна продолжиться их история. Благодарностью светились их печальные лица, изуродованные маньяком и жизнью соответственно. И им казалось, что они бы стали друзьями, если бы по-другому сложилась судьба. Им приходилось прощаться. Отворачиваться. И идти по разные стороны, не надеясь на новую встречу.

— Я Хван Чжи-вон, — шепнула девушка с некрасивым, но приятным лицом. — Я Хван Чжи-вон. Я актриса. Я сыграю себя, — говорила, возвращая свою личность.

Глава 32. «Западное направление»

Анастасия взглянула на карту. Вновь расположение точек поменялось.

— В среднем точка перестаёт сиять после суток, — делала выводы на основе наблюдения. Вещи были уже давно сложены. Оставалось выбрать, куда отправиться на этот раз. — Запад… там обстановка ещё хуже, — у неё оставалось меньше двадцати трёх часов до предполагаемого конца операции в странах среднего Запада, где солнце палило похлеще Индии.

***

Последние двое суток Анастасия желала не помнить. Почти сутки она добиралась сначала на поезде до столицы Индии — Нью-Дели, оттуда прямиком в аэропорт, а следом принялась осуществлять план по отправлению в другую страну. Она тщательно изучала устройства аэропорта, взламывая коды, вспоминая своё основное поле деятельности, выискивала способ пройти по зелёному коридору без тщательного досмотра. И, кажется, нашла, когда увидела катящих тележки уборщиц. Женщины мыли туалеты каждые два часа, имели при себе ключ доступа на служебную часть аэропорта. После ей пришлось вычислять рейс, смотреть на нём пустые места, выверять неконфликтного пассажира до нужной ей страны, следить за ним. Для простоты дела выбрала одинокого мужчину.

Самая большая сложность состояла в том, чтобы не поднять шум, чтобы ничего не заметили сменщики и сами работники огромного аэропорта, в котором можно было запутаться в два счёта. В сумке Анастасии были и хиджаб, и мужская одежда, даже парики, но всё это не могло гарантировать безопасность. Она сжимала в руке ключ, сомневалась, пряча лицо.

Нужный ей мужчина шёл в туалет. И тогда появился совсем иной путь. Выхватив ключ, последовала за человеком, изменяя попутно внешность, чтобы сбить столку всех. Жало в ногах, натянулась клетчатая рубашка под чёрным свитшотом. Она становилась то ниже, то толще, но не теряла из-за этого умелый удар ребром по сонной артерии. Нагло обворовала, забрала документы, поменялась внешностью, как учила Чжи-вон, и, сунув под нос немного нашатыря, подхватила его и, обнимая, потащила на выход, туда, где стояли такси.

— Друг! Друг! — кричала она громко, с басом на хитренького мужичка. — Вези нас, — до самолёта оставалось три с половиной часа. Назвала адрес ближайшего мотеля так, чтобы успеть вернуться в аэропорт и улететь. Пока ехали, трещала с индийцем, рассказывала печальную весть, как друг пытался его проводить, но подскочило давление и ему стало плохо, немного придавливая артерию.

По его документам она заказала номер, затащила человека с администратором в номер и попросила оставить его с ним наедине. Последняя уцелевшая шашка с сонным газом пропитала комнату. На тумбе осталась лежать записка с угрожающим подтекстом. И уже на всех порах мчалась, усталая, злая, мокрая от жары в аэропорт.

Менее полутора часов до начала полёта. В туалете снова сменила внешность, обмыла шею, лицо и ринулась на посадку.

Всюду она чувствовала преследование, угрожающую опасность и ещё более становилась наглой, глядя на правоохранительные органы, на таможенников, чтобы не выглядеть в их глазах ещё более жалкой.

Спустя некоторое время оказалась в самолёте, кивнула бортпроводников и рухнула в кресло. Она не знала, проследят ли враги её перемещение, подоврут ли самолёт, но… она знала точно, что теперь у неё есть ключи и так просто не сдастся. Ей не удалось подумать о чём-то ином. Стоило прикрыть глаза, как её сморил глубокий беспокойный сон, кончившийся с толчков мужчины в форме. Они сели. Нужно было покинуть самолёт. Прошло всего пару часов… человек, оставшийся в Индии, должен был скоро проснуться.

***

Планы менялись со скоростью света. Анастасия приобрела внешность нового человека после паспортного контроля и отправилась на автобус до междугороднего автовокзала. Подступала ночь. Улицы пустели. Небольшие дома плотной застройки, горные местности, песочные вихри, духота, женщины в чёрном с непосильными ношами, дети с огромными глазами в дешёвой одежде — многое указывало на низкий уровень жизни людей, а также на несильную экономику этой страны.

Играя роль видящего, но глухого, Анастасии не приходилось отвечать на вопросы водителя, согласившегося за хорошее вознаграждение отправиться в ночную дорогу, прямиком в горы.

***

Горы с редкими зелёными прожилками. Село со строгими взглядами и традициями. Здесь не было такой бедности, которая процветала в Индии, не было такого оголтелого фанатизма до мелких вещей, но и здесь… казалось бы, глуши хватало ненависти, злости. Здесь не хватало сочувствия. Казалось бы, единый народ с единой историей, гордые душой люди, воинствующие, должны были знать, что такое ценность жизнь и честь, беречь бьющееся сердце, жить спокойно, развиваться, но нет.

Сравнивая события большого мира и ситуации в таких селах, как в этом, Анастасия видела различие лишь в масштабах. Неравенство, несправедливость были всегда, но, если с этим боролись во многих странах, понимали, что это тормозит развитие, не охраняет традиции и культуры, а лишь разрушает межличностные отношения, то в таких убогих местах люди пытались защитить то, что давало власть, силой, не признавая свободу личности, право выбора. Это были не правители мира сего, не мудрейшие и не самые умные люди, а только мужчины. Мужчины, не знающие «нет». Не знающие, что космос уже давно покоряется женщиной. Не помышляющие, что она может пройти мимо них. Сойти с ума. Не покориться. Убить себя, но не даться в руках. Способной надломить семейные скрепы, уничтожающие её свободную и могущественную душу.

Новый ключ находился в этих горах, где-то в этом селении, показывающем на небольшом клочке земли всему миру, что проблемы двадцать первого мира ещё не решены. Бедная Европа и их женщины, которые не получают медицинское обслуживание, которые не имеют право получать образование, у которых нет право на контрацептивы, которые выходят замуж по велению родителей, рождающие по семь и более детей и не имеющие над ними права опеки, бедные женщины Европы, не видящие другие страны, смотрящие сериалы, которые хотят большего, играющие в театрах, продающие товары, конструирующие автомобили, основывающие коммерческие империи, защищаемые законами! Неравномерный крик — это всего лишь пыль, которую постоянно напускают, чтобы он не оседал и не являл всему мир клочки земли в истинном цвете, без раскрашенных человеком стёкол.

Двенадцатилетнюю девочку изнасиловал её собственный дядя. И её же отдают в замуж, как порченный товар. И мать, видящая как в зеркале свою жизнь, дочь, порезавшую острым ножом вены, держа её на руках, ловя последние дыхания. Зажимая её кисти рук, обмывая счастливое лицо дочери слезами, бедная мать приходит в бешенство. Она смотрит в строгое лицо мужа, не испытывающего большой любви ни к ней, ни к дочери, не способного защитить ни её, ни собственную плоть и кровь. Её крохотное трепетное сердце, скованное страхом и подчинением, кровоточит как раны слабенькой красивой дочери, чьи косы, словно реки, доходят до порога комнаты.

Где в этом хаосе найти ключ? Где в белом лице женщины, не чувствующей защиты от мужа и опоры на земле, покорность и принятие жизни. Она точит нож, поглядывая на ключ, висящий на собственной шеи, не помнит о силе, способной изничтожить весь род в селе. Она читает молитву на меч, идёт на мужскую сторону дома, проходя комнату дочери, в которой её невестка пытается оттереть пятна крови. В её юбке спрятан острый нож.

— И что смотришь на меня? — строго спрашивает муж, прищуриваясь, видя жену с распущенными волосами. И приходит в гнев. Рядом сидит его брат, обговаривающие, как решить неприятный скандал. — И почему ты без платка? Что ты прячешь? А?! — он вскакивает, хочет схватить женщину за руку, но внезапно застывает, делает пару шагов и падает на скрипучий диван. В его груди острый нож.

Мать приходит в чувство и смотрит на мучителя единственной и любимой дочери, которая не смогла ни сбежать, ни пожить. Деверь кинулся к стене и поспешил к ружью, висящего всегда готовый к охоте.

Муж уже остывает. Женщина, видя ружьё, пытается вытащить нож, но тщетно. Не хватает сил. И начинает бежать.

Пуля пробивает хлопнувшую дверь. В селе поднимается шум.

Брат убитого идёт мстить за месть.

***

Анастасия увидела выбегающую из дома женщину. Она с криком, в крови, бежала на утёк, в самые горы. Обезумевшая от горя и шока. Девушка пригляделась и увидела болтающийся на шее ключ. И сама не поняла, как рванула за ней, принимая свою форму.

Слишком поздно заметила спешащего к ним мужчину, стреляющего из ружья. Он палил почти точно, пули свистели мимо ушей и над головой.

— Руку! — она обежала женщину, схватила чужую руку и потащила её на вершину. Та была безумной. Мать схватила крепко-крепко молодую ручку, с полным доверием, и ещё большей волей полетела наверх, к свободе, к солнцу. У неё кружилась голова, она представляла себя птицей. Вся душа сбросила тяжкое бремя. Она видела летящую горную птицу, кричащую ей.

— Дочка! Дочка! — молвила она пыльными губами. Кровавая грудь, обтянутая плотной тканью, вздымалась от тоски, ужаса, страха и свободы. Она не заметила, как чужие руки стянули с неё ключ. Он был ей не нужен. Глупая и опасная штука, которая могла её освободить. Оказавшаяся в руках прямиком из горной бурливой реки, огибавшей валуну и обмывавшей тысячелетние камни. Женщина выгнулась в крике. Сделала пару шагов. — Беги! — толкала женщина спутницу вперёд, тянущую её к солнцу.

Анастасия держала руку женщины, не видя ничего кроме неё.

Та уже почти лежала на камнях, заливая их кровью, текущую из спины.

— Поднимайся! — хрипела Анастасия, вытягивая её.

— Дочка! — закрывает глаза женщина и потихоньку замирает. Анастасия уже хочет разжать руку, как её пробивают две друг за другом разные пули.

— Чёрт! — ругается она и начинает ковылять в сторону, прыгает на другую сторону холма, съезжая по склону. Мелкие камни забиваются в открытые раны. Весь запас силы иссёк.

Со слезами на глазах катилась окроплявшая жёлтые острые скалы багровой-чёрной кровью. Она катилась, не в силах остановиться, расшибая лоб, руки, ноги, раздробленную лопатку и плечо, билась о камни, страдая о пули, убившей плечевой сустав. А с вершины склона ухмылялись мужчины.

— Мертва. Точно мертва, — говорили они.

— Они обе мертвы. Только откуда вторая появилась?

***

Она была внизу ущелья, свет куда не добирался. Здесь не текли реки, не росли сочные травы. Только размножалась темнота с приходом ночи. Она лежала прямиком на камнях, истекая кровью. А сверху, на ниточке, с сотни метров, свисал злополучный ключ.

Веки Анастасии тяжелели с каждой минутой. В ней не было больше огня и воли. Раздробленная на куски, умирающая и шепчущая: «Хватит ли кому-то сил остановить собирателей ключей и захват мира?». Она смотрела в огненный луч, закрывая глаза.

В последнее мгновение почувствовала вибрацию, передающую о появлении активированного ключа.

— Всё кончено, — и мир вокруг девушки померк.

Глава 33. «Охота на кузнечиков»

— И чем ты недоволен? Зарплатами, женщиной, отсутствие работы? — мужчина подсел к человеку, явному вкусившего самую из кислых жизней. Тот повернул и дыхнул на спросившего виски.

— А если всем?

— Хм, — пощупал короткую бороду человек и хитренько улыбнулся. — Слышал, ты был отъявленным бандитом на районе. Тебя только на десятом грабеже поймали. Ты ведь очень зол своими ребятками, скинувших всю вину на тебя?

— Ты! — человек в тёмном, не самой приятной наружности на лице, но довольно сильным и спортивным телом, резко встал и схватил за грудки уже смеющегося мужчину. — Завари своё хлебало, урод!

— Вся твоя жизнь поехала по наклонной. Тебе даже кредит на дают, живёшь в ночлежках, на улице, где приходится. Продолжаешь подворовывать в метро? — люди в баре напряглись, увидев напряжённых мужчин, глядящих друг на друга как на врагов. Бармен уже тянул палец к кнопке, вызывающей полицейских. — Приятель, не надо. Я просто говорю, что ему не приятно слышать, — усмехнулся самодовольный человек, увидев поползновения работника питейного заведения. — Слушай, приятель. Тебя-то мне и не хватает. Идём за мной! — боднув его в грудь, освободился и пошёл на выход. — Идём! Не ломайся, — звал на улицу разозлённого преступника, недавно вышедшего на свободу.

***

Следующий час все пожарные машины района полетели на вызов. Горел бедный район. Огонь начался с квартиры, в которой проживало десять человек, из самых беднейших слоёв населения Америки.

— Хорошо горит, — улыбается знакомый зазывала. Он закурил и дал пачку человеку, который сидел рядом, продолжал напряжённо вести, поглядывая на огонь, то на смеющегося. — Покури, отпустит. Не волнуйся. Я купил их за сотню баксов, качество отменное.

Тот неуверенно закурил.

— Значит, ты у нас супергерой, типа?

— Супергерои не поджигают дома, согласись.

— Ах-ха, ну да, — загоготал мужчина. Закатное солнце падало на тёмно-бордовые крыши, на которых сидели двое, глядящих на полыхающий огонь через несколько кварталов. — Какие условия?

***

Тот мужчина был один из немногих рабов системы, которые отчаянно хотели жить, удовлетворяя все потребности. Они былиагрессивны, падки на власть, силу, лёгкие деньги. Они выбивали страх кулаками, трясли «понтами», беря на ночь очередную тёлку с сочными формами, с похмелья шли на следующую операцию, не задавая лишних вопросов. Когда они были не нужны, их можно было тихо ликвидировать и взять следующего на исполнения высоких замыслов, ведь чем дольше ты познаёшь силы, тем охотнее стараешься сместить прежнего лидера. Вербовку в свою команду Адриано Уорд называл «охотой на насекомых», ибо представлял себя хищником во всех проявлениях.

Его мать была из Мексики, отец американец в десятом поколении, так что он был своим в стране «свободных», да только был недостаточно богат, зато умён, проворен и амбициозен. В какой-то момент жизни ему повезло. Он получил стоящую работу, а после шанс изменить жизнь. Но его стимулом было не просто богатство, собственный пентхаус с бассейном, шикарная машина и пылкая жена, а нечто большее. Он с детства умел завидовать, лелеять богатства, подсматривая за чужим. С самого младенчества убивал красивое и тонкое: сначала цветы в парках, потом игрушки, картины. После — людей. Лицом не вышел, хоть делая пластическую операцию. Друзей из-за гнилых способностей также не было. Был одинок, почти не приспособлен к общению; читал криминальную хронику, завидовал супергероям, собирал комиксы. И когда, заглянув в комнату Джеймса — его босса, осознав, насколько ему повезло, не стал терять даром времени.

Ну, стоит сказать, что в тот момент им руководил не только разум, но и инстинкты посредством выпитого алкоголя. Он безжалостно убил господина, обесчестил жену, уничтожил его дом, забрав богатство, жизни обитателя поместья, и отправился строить собственную империю, поняв своё предназначение. Ведь прочитанные истории выстроили ему замечательный план по захвату всего и связь. Взращенное насилие через кино, хотя нет, через новости, военные столкновения, забастовки, противостояние гражданских с полицейскими, вечное недовольство, жалобы сначала от родителей, после от общества, после от него самого соединились с желанием изменить мир и сделать всё по правильному. Чтобы не было войн, был всего один или пару диктаторов.

Адриано не был глуп, повторяюсь. Не так начитан, но кому это мешало стать великими людьми, которые развили другие задатки, кроме любви к филологическим наукам? Не знал мировой истории. Но разве мы с вами помним, что где и как случилось во всех странах, что получилась вот такая картина мира? Его знания были обыкновенными, способности, получив возможность, стали развиваться. К тому же правило двадцать первого века «каждые десять лет — изменение рынка, параметров профессий, изменения рода деятельности» полностью оправдывалось и доказывалось. Век живи-век учись. К несчастью, Адриано не знал конец данного афоризма римского философа и государственного деятеля Луция Аннея Сенеки: «Век живи — век учись тому, как следует жить», но и кто нам, ему и всему обществу может поведать о правильной жизни? Адриано Уорд учился тому, чему считал нужным для себя. И жил так, как хотел, получив шанс.

***

— Вы новый сосед? — Уорд подошёл к своей двери и заметил, как несколько человек вытаскивали из грузового лифта вещи с коробками. У соседней квартиры стоял высокий и широкоплечий человек, руководящий грузчиками. Он был так статным, хорошо сложен, как настоящий военный, а его голос, когда обращался к работникам! Этот тон. Выправка. Тот заметил Адриано, быстро кивнул головой и фальшиво улыбнулся. Он был в тёплой одежде, только голова была видна. Уорд тут же заприметил белые острые, как ёжик, волосы. — У вас… очень оригинальная причёска.

— Да, — второй раз кивнул новоявленный сосед. — Как-нибудь встретимся, — и тот оказался в своей квартире.

— Конечно. Приятной встречи, — крикнул Уорд в пустоту и зашёл в свой пентхаус. Этот двухэтажный дом с кучей комнат, с огромнейшей террасой, выходящей на улицы Нью-Йорка, был его давней мечтой, недостижимой. И всего пару месяцев назад он приобрёл его. Купил. Оплатил всё до последнего цента.

Чувствуя себя победителем жизни, налил в стакан джин, лёг на шезлонг и стал наблюдать за вечно работающим городом, в то время как ему ничего не оставалось делать, как наслаждаться тем, что попадало в его руки.

Он ещё не знал секретов, вьющихся прямо за стенкой, в соседней квартире, и был очень удивлён, когда ему предложили выпить в одном из самых скрытых баров, куда пропускали лишь элиту.

Люди пили в закрытой комнате лучший алкоголь, обсуждали самое разное, знакомились, прощупывали почту.

— Вы правда военный? Неужели они столько получают? — удивился Уорд, узнав немного большее о говорившем.

— Да, — ответил он. Несмотря на приятную дружественную обстановку, мужчина держался немного строго и следил за каждой мелочью. Был осторожен в движениях, не был так эмоционален и почти не одаривал собеседника улыбкой. — У вас достаточно тяжёлый воздух и сильная гравитация.

— Вам лучше за город. Там воздух, как пёрышко! — не заметил подвоху икающий Адриано.

— Спасибо за совет. Расскажите мне, — и он начал вновь наливать в стаканы, — кто вы, откуда, чем занимаетесь?

— Вам так интересно?

— Вы мой новый сосед. Как говорил мой генерал, лучше иметь приличного соседа, чем друга.

— И почему же?

— Вряд ли вы живёте друзьями через стенку долгое время, — пояснил незнакомец. — Итак?

И Уорд, разгорячённый алкоголем, заговорил о своей печальной, потом счастливой жизни, немного о родителях, немного о первой любви, которая была так красива, что стала последней женой миллиардера, которого недавно убили. И было много всего. С пылом, жаром говорил Адриано, попадая во внимательно фиксирующиеся глаза соседа по этажу. В тёмной комнате его глаза сливались, превращаясь на его лице в две глубокие бездны.

— Вы говорили, что ваша семья была не так богата, тогда откуда у вас такой дом?

— Только тс-с, — умный, скрытный когда-то человек, не имевший друзей, попавший под харизму человека, положил на столик спиралевидный ключ. Незнакомец уже потянулся к нему, как Адриано, ещё понимавший ценность предмета, положил на неё большую ладонь. — Это ну о-о-очень необычная вещь. В руки не даё-о-отся.

— Не такая уж и необычная, — и тут глаза Адриано расширились. Незнакомец достал из кармана под пиджаком большой и красивый красный ключ с ещё большим зелёным камнем. — Расскажите мне об этом всё, что знаете. Вы пейте-пейте, — и подставил ему полный стакан. Уорд послушно его высушил.

— У вас тоже? — и ничего толком не сказав, уснул.

— Видно, мне тут надолго придётся задержаться, — вздохнул мужчина, расправил плечи и позвал официанток, чтобы они хоть что-нибудь сделали с уснувшим человеком. Он забрал ключ Адриано, сложил к себе, и вызвал такси, чтобы добраться до нынешней квартиры.

Адриано проснулся равно по утру. В собственной кровати, но в одежде с вечера. Тут же стал искать вещь по карману, сетуя на свою болтливость. Сломя голову побежал прямиком к сейфу в сейфе. Все ключи, что он собрал, был на месте, кроме одного.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — рухнул на пол и застонал. Стал бить по голове. — Если военный, не сдаст? А если убьёт? Но не убил же! Нужен я? — и застонал.

Вскоре он стоял перед дверью соседа, стучался, ждал, когда ему откроют, но всё было тщетно. Оставалось лишь дожидаться того момента, как придётся пнуть ведро⁷ так, что свет в конце померкнет вместе с солнечным блеском на дне бутылки с ромом. За стенкой была тишь да гладь, а тратить на пробивание стенки силу ключей не хотелось. Так и прождал, прислушиваясь к звукам, у себя несколько десятков часов, пока не задвигались дверцы лифта. Он побежал на площадку.

— Вы здесь! — крикнул Адриано, заметив соседа в ещё более строгой одежде. Пыльной и наполовину мокрой. Тот остановился и с холодом окинул человека сверху вниз.

— Я здесь. Верно. Вы очнулись, — констатировал факты. — Поговорим, когда переоденусь, — и не слыша больше слов соседа, оказался в своей квартире.

Адриано забыл, как дышать.

***

— Значит, вы с другой планеты? — человек потянулся за стаканом с чистой и холодной водой. Существо со строгими чертами лица, слегка острыми и точными, выразительными без особых усилий, теперь был понимаем. Человек успокаивался.

— Да.

— И вы пришли за ключами?

— Мне нужно их собрать.

— Я их использовал, вы знаете…. Это — преступление?

— Нет, — покачал головой иноземец. — Мы виноваты в том, что упустили ценный груз, потому меня и отправили, дабы устранить ситуацию.

— Одного?

— Да. Наше руководство посчитало, что меня одного достаточно для Земли, вы её так называете?

— Да.

— Звучное название, — он всегда говорил серьёзно, точно, по-военному. Адриано старался не шутить, считал в голове, как побольше спрятать финансов, чтобы хватило до конца жизни, если вдруг ключи заберут с силой, обдумывал, как использовать инопланетянина, который никого не знал на этой планете. Постепенно его настроение поднималось, страх уходил на дальний план. Через два часа с начала разговора мужчина даже расправил плечи и заговорил смело, походя на достойного представителя живой планеты.

— Скажите, вам случайно не нужен помощник?

— Помощник?

— Может, по вашим меркам планета у нас небольшая, космос так велик, — усмехался с нервными смешками Уорд, активно жестикулируя, — однако даже такая маленькая планета требует на работу не одно существо.

— Вы правы. Многие должны испробовать ключи, как вы.

— Да, и многие уже открыли на них охоту.

— Стоило ожидать.

— Да-да! — закивал он и начал рассказывать. — Больше всего Земле известен мститель в чёрном.

— Мститель? Это была электро-трансформация.

— Возможно, но не суть, — помахал руками Адриано и подвинулся к инопланетянину поближе. — Она столько народу угробила для того, чтобы мир захватить.

— Откуда вам знакомо?

— Ну, мы с ней пару раз встречались. Она даже своего соратника не пожалела. Тот летел доложить о её действиях правительству страны, чтобы приняли меры, а мститель разозлился и уничтожил самолёт вдребезги. Ни одного выжившего! Это произошло совсем недавно.

— Понятно. Стоило ожидать. Эта сила ещё не подвластна для разумного использования, — заключил житель космоса. Он был опечален этим действием и попросил собрать всю информацию о всех случаях и передать, так как боялся ошибиться.

Через пару дней Адриано прикоснулся к совершенной, по его мнению, карте — карте поиску активированных ключей. И с того самого момента началось настоящее противостояние его и мстительницы, уже давно орудующей в Китае.

Адриано мог поклясться всем на свете: видел собственными глазами гнев инопланетного гостя, разглядывающего снимки, просматривающего видео с происшествий. Ему удалось настроить человекоподобное существо против женщины, достаточно долго скрывавшейся от правосудия. Ею можно было восхищаться, даже в одну команду забрать, однако первоначальные шаги были не простительны. Всё-таки убил её человека. Всё-таки между ними уже состояние холодной войны, но пока она вновь наращивала силу, он мог атаковать с разных сторон. Изничтожить для всех миров и стать знаменитым, коль план с захватом Земли провалился.

Его босс, просивший называть просто «майор» на земном наречии, дал официальное позволение путешествовать по планете, собирать ключи, мирным способом, не вмешиваться в события, чтобы поскорее завершилась миссия. Майор не доверял ему, как и каждому живому существу; он ждал предательств, ослушаний, лжи, а потому ко всему относился спокойно и не возникал, будучи на чужой территории. Этим Адриано и воспользовался, когда подумал, что можно было сделать, когда тот покинет Землю. Если хотя бы один ключ останется здесь, хотя бы самый бесполезный, в качестве оплаты за преданность и его труды, станет императором. Втайне от майора собирал команду, ключи и следил за женщиной.

— Ты можешь сделать всё, что хочешь, — он сначала забрал ключ, а потом отдал его же ребёнку, испытывающий так много гнева и ненависти к сверстникам. — Это твоя жизнь. Никто не узнает. Твои обидчики узнают, какого, когда ты так слаб и беспомощен. Воспользуйся этим шансом, — китайским мальчик ухватился за ключ, надул толстые щёки и взглянул на домашнюю лампочку. — Иди! Иди! — и оказался снова в кресле США, предчувствуя оркестр из сообщений. — Смотрите, майор. Смотрите, — и открыл китайские порталы.

Майор подошёл и взглянул на монитор.

— Она не пожалела даже детей. Это нужно прекратить, — он уже сам хотел отправиться туда, но Уорд остановил военного.

— Вы же не хотите пойти прямиком в стан врага? Поверьте, это даже не во всю силу. Она уничтожила вашего собрата.

— Пирата.

— Не суть! — перебил осмелевший Уорд. Он был так убедителен в ненависти и натравливании, что его слышали, слушали и принимала точку зрения. — Она очень опасна. Я ещё не знал людей более гнилых, чем она. Лучше устройте на неё охоту и сбросьте прямиком к людям, чтобы они разорвали её на куски. Не вы должны судить человека, а человек — человека.

— Справедливо. Мы не должны вмешиваться в ваши процессы, — согласился майор и стал смотреть на космическую карту, соотнесённую с картой Земли. Уже строил план.

Глава 34. «Пустая графа»

— Вы, Павел Анатольевич? — в квартиру вломились люди в серьёзных костюмах и готовы в случаи неподчинении напасть, связать и привести хоть полумёртвых. Человек в домашней футболке, уставший после тяжёлого рассмотрения дел в суде, кивнул и попросил быть тише. Дети спали. Жена готовила на завтра. — Пройдёмте с нами.

— Основание, — кинул на них взгляд мужчина. И ему выдали несколько официальных бумаг. — Зачем я президенту?

— Мы дадим вам полчаса на сборы. Нас ждёт частный самолёт, — люди были неумолимы. Поставили на счётчик.

— Объяснитесь для начала.

— Скажите, что вы на срочную командировку. Мы позаботимся о семье и её безопасности. Быстрее! — скомандовал человек.

***

— Вам знакома Анастасия Белова? — в светлую комнату вошёл министр обороны. Она начал без промедления.

— Да, но что случилось? Она что-то натворила? — вжал в стол пальцами Павел.

— Кем вы ей являетесь? Вы же на неё оформили эту машину, хотя покупали со своей карты? — и он положил на фотографию джипа, вытащенного из Амура прошлой осенью.

— Я… я….

— Говорите.

— … её отец, — выдохнул Павел.

— Громче! Никто вас не застрелит. Просто мы должны выяснить всё самое важное.

— Её отец.

— Отец? Тогда почему вас не в свидетельстве о рождении, и вы не взяли её под опеку?

— Она ненавидит меня. Я бросил её мать, и она родила в одиночестве. Потом… её застрели на глазах у Анастасии, — ещё тише выдохнул мужчина, раскрыв свой секрет.

— Я знаю эту историю. Мне докладывали, — кивнул министр, уже давно сидя за креслом. — Нам нужна вся информация об Анастасии.

— В чём её обвиняют? Анастасия ведь покончила с собой… — он был потерян. Белый. Не знал, куда смотреть и что отвечают.

— Мы не можем раскрыть конфиденциальную информацию. Если вам сложно говорить, напишите, — и Павлу протянули лист с ручкой. — Нам очень необходима всё о Беловой, повторяем. Это дело государственной важности. Так бы я перед вами не сидел.

— Она жива? Скажите хотя бы это?

***

«Думаешь, мы одни во Вселенной? Что за тупая уверенность. Если есть человек, почему нет кривозябра? Разомкни свой тупой мозг, Анастасия, и взгляни на небо. Мы ничтожны. Бессильны. Глупы. Мы не одни. И если за нами придут, наши бомбы не спасут. Бомбы уничтожат нас, но не их. Так что не обольщайся. Терпи этот крест и неси с достоинством», сказала она в самом начале, когда стояла на набережной, сжимая ключ, принимая важное решение в своей жизни. Сказала себе и заставляла повторять это, пока не отвалился язык. Тогда, в одно из этих повторений, она определилась с жизненной целью и больше не сходила с неё. Как пуля, летящая прямиком в цель, если стрелок удержит оружие и правильно направит.

Шёл снова снег. Она утопала в нём, тело лихорадило. Она тянулась к снежинкам, но всё тело, каждая её клеточка, была так тяжела. Ей хотелось умереть.

— Анастасия, — позвали её из границы сознания знакомый мужской голос.

— Ты?

— Ты вновь работала всю ночь? Тебе не жалко в свой день рождения? Ты теперь уже девушка-девушка, — голос был относительно тихим, немного бодрым, как всегда виноватым. Анастасия разлепила веки и поднялась с дивана. Вновь была за работой. Макеты и дизайн сайтов были раскиданы по всему столу. За окном шёл снег.

Она потянулась за кружкой, где были остатки кофе. Хотела взять, но кружку отставили в сторону.

— Только без возмущений, — прочёл взгляд девушки человек и поставил пакет с контейнером. — Лера приготовила.

Та взглянула на него с подозрением.

— Не отравила. Даже не пересоленный, и без сахара, — мужчина отложил все документы на край стола. — Если так работаешь, хоть найми сотрудника.

— Мне итак нормально.

— Могу домработницу.

— Не нужно.

— Ешь и поехали.

Девушка послушно достала из пакета контейнер, достала оттуда даже ложку, открыла и стала есть ещё тёплый-тёплый куриный суп с вермишелью. Ароматы стали разноситься по залу, пропитывали его домашним запахом, которого не хватало в светлом офисе, похожей на квартиру. Мужчина обходил комнаты, заглядывал в основном на кухню и обещал после запланированной поездки отправиться за продуктами.

— Она сподобилась приготовить суп…

— На радостях…

— Ты хотя бы честен, — усмехнулась и допила жидкость. — Десять минут, — и ушла в спальню.

Отец забрал грязные кружки и контейнер со столика и уже хотел вернуться на кухню, как кинул взгляд на доску.

— Жаль, общаться не заставить. Надеюсь, в этом году у тебя появятся друзья и ты перестанешь думать о работе.

Шёл снег, а они ехали за город. На городское кладбище.

Когда они подъезжали, Анастасия попросила остановиться у киосков цветов и накупила живых, искусственных, самых красивых и дорогих. Она выбирала любимые цветы матери, бабушки и дедушки. Молча, пока с особой горестью на неё смотрели грустные глаза.

«Мне не нужен этот праздник, однако мама придавала ему большое значение», — сказала как-то Анастасия и продолжила: «Я давно имею права совершеннолетнего, так что восемнадцатилетние и следующие года бессмысленны. Однако в этот день меня родила мать, одна. И её никто не навестил после родов. И никто не встретил, и никто не сфотографировал. Её родители были на Западе… у родственников несколько месяц. Мать села на такси и доехала до крохотной квартиры. Подставила под себя табуретку, горько зарыдала. Так говорила бабушка».

— А что ещё?

— А так важно? Ты можешь вернуть прошлое? — снова повторила вопрос, заданный несколько лет назад. — Лучше спроси, почему она рыдала.

— Почему?

— Она не могла дать собственному ребёнку отчество. С того дня в графе у меня пусто, — в тот день они впервые приехали на кладбище, на могилу красивой, молодой женщины, ушедшей в самые прекрасные годы из жизни. Мужчина посмотрел на лицо матери его старшего ребёнка; до конца дня из памяти на выходили слова Анастасии. Он видел перед собой молодую девушку, талантливого свидетеля, сокрушающегося от одиночества и не знающего, что делать, взявшего в кулаки всю силу и решившего взять ответственность за жизнь, которым дали оба.

И вот, они несколько раз в год приезжали на кладбище, накрывали стол у мёртвых, расчищали могилки, меняли цветы. Собирали мусор в мешки, прощались и уходились, не оборачиваясь.

Никогда Алина не плакала о родительнице. Никогда к ней не прикасалась, холодно принимая реальность.

— Живые должны жить, — сказала, выходя за Павлом, с участка, защёлкивая ограду. — Прощайте.

— Куда теперь?

— А есть смысл?

— Нужно хотя бы вкусно поесть.

***

— Павел, что с тобой? — Лера отложила полотенце и подбежала к мужу, перебирающего какие-то вещи в железной красивой коробки из-под коллекции чаёв. — Павел… — она была взволнованна, тронута и уязвлена. К ним вышли дети, услышав голос матери.

— Пап, почему ты плачешь? — подбежали они и заглянули в коробку. Женщина потянулась, чтобы закрыть её от детей.

— Настя больше не придёт? — спросил Андрей. — Её давно у нас не было. С прошлой весны, наверное.

— Уже конец декабря… Папа! — потянула за рукав Маша. И мужчина заскулил от боли.

— Пошли отсюда! Не видите? — рыкнула Лера на них.

— Хватит! Прошу, — остановил мужчина, схватив женскую ладонь.

— Эта неблагодарная девчонка пропала. И столько месяцев её искал, и что же? Наверняка, уехала в другую страну. Она не пропадёт.

— Да откуда ты знаешь? Она ещё ребёнок.

— Ей уже исполнилось девятнадцать. Сегодня же двадцать девятое число?

— Точно, отец. Почему ты здесь сидишь? Разве этот день не проводишь с ней? Всегда брал отгул, — не останавливался сын.

— Верно, — редкие фотографии начали листаться друг за другом. И на каждом снимке девушка, с душой ребёнка, пытающая быть взрослой.

— А куда ты с ней ездил каждый год? — продолжала дочь. Мать закатила глаза и пошла на кухню с громким стоном.

***

— Почему мы здесь? Разве это не кладбище? Сегодня вроде бы не родительский день, — жаловалась Лера, выходя к мужу, покупающему цветы.

— Сегодня вы покупаете цветы, а где та девица? — заулыбалась старуха. — Её давно не было.

— Точно-точно. У неё ещё всегда было очень серьёзное лицо, — суетилась вторая, подавая живые цветы.

— Вы ездили сюда? — хмыкнула Лера. И её складки на лбу зашевелились. — Ты серьёзно?

Дети, его жена смотрели на три могилы. С разными датами рождения, но с одной датой смертью.

— Значит?.. — и впервые за много лет злости её лицо разгладилось и посветлело. Дети молча смотрели на могилки с расколотыми от холода тарелками, увядшими цветами.

— Их всех застрелили на её глазах, — мрачно произнёс Павел, вытаскивая сухие цветы.

— Почему ты не говорил? — зашевелились бледные женские губы.

— Тебе было всё равно. Я виноват, Женя, — обратился он к молодой женщине с фотографии, с лёгкой улыбкой, — я не сберёг её. Она исчезла без следа. Если она жива, присмотри за ней оттуда.

Красивая молодая женщина смотрела на осунувшееся лицо мужчины и глядела на него с нескрываемыми лучезарными глазами, необыкновенно серыми и смелыми. Она была очень сильной женщиной, никогда не смотрящей в прошлое, глядящей только вперёд и думающей наперёд — о семье, о работе, о дочери. Она была слишком смела и своенравна, прибывала первой на любое ЧП и начинала работать так, как будто от этого зависела её жизнь. Кто мог знать, что так сложиться их судьба? Кто мог подумать, что её смелость и упорство станет пороками и причинами её гибели? Нужно ли быть смелым, если тебя ждёт пуля? А женщина улыбалась… улыбалась и покрывалась хрупкими снежинками.

— Настя — копия этой женщины, — прошептала Маша, прижимаясь к матери так крепко, боясь потерять её, как Анастасия свою.

***

Шёл снег.

Тело чувствовало облегчение.

Шёл снег. Он был тёплым и пушистым как пух. То был свет в городской больнице какого-то города. Тем треском не были шумные воды горной реке, а ток в проводах и электроприборов.

***

— Скажите, чтобы уничтожили ключи, — хватала она почти без сознания кого-то, продевая пальцы через свет.

— Зачем? — вглядывался в полуоткрытые, ничего не смыслящие серые глаза.

— Они опасны. Я не справилась… — выдыхала с болью.

— С чем?..

— Иначе война. Не допустите войну. Уничтожьте… ключи! — стон боли. Человек машинально дёрнулся и рухнул в небытие, вновь.

— Опекун. Операция недавно закончилась. Она только что после наркоза. Дайте ей отдохнуть, — подбежала медсестра, оказавшись в палате. — Её недавно с того света вытащили.

Тот смотрел в красное лицо, которое почти было лишено кожи, внимательно вглядывался в черты лица, прокручивал в голове её слова.

«И кто же из вас двоих врёт?», — выдохнул мужчина военной закалки. — «Но глаза красивые. Чистые», несмотря на то, что в её глазах содержалось много оттенков серого, от самого тёмного до светлого, что делало их ещё более выразительными.

***

«Ты ведь не человек? Я права? Потому что даже у социопата имеются чувства, больной ты ублюдок. Ты не будешь властвовать на Земле, кто бы ты ни был.»

«Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет»

Кто врёт? Необходимо решить, пока дело не вышло из-под контроля.

Майор стоял у могилы существа, помыслившего забрать чужое, но получившее достойное сопротивление. Даже от землянки. Это говорило или о наивности пирата, или о действительно сильном человеке, не позволявшего пересекать грань, стоявшего на защите спокойствия Земли.

Кто врёт из них двоих?

Он вновь вернулся в палату. Ничего не изменилось.

— Она не скоро очнётся, — сказала медсестра, вновь придя на шум. И ушла.

— Плохо, — мужчина достал из тайного кармана пиджака небольшую плоскую коробочку, открыл её и достал зелёный браслет из такого же материала, как инкрустированный камень в ключе, обмотанный специальными гранями, и нацепил на худую ладонь человеческой женщины, которая была так тонка и хрупка, почти обескровленная после падения, огнестрельных ранений и долгой операции в десяток часов. Тело медленно стало покрываться зелёной оболочкой, соединяющееся с соединительными тканями, повторять биение сердца внутри, дыхания, была очень гибкой, как живая материя. При проникании в открытые раны, оболочка запускала импульсы и принималась уничтожать вирусы, вредоносные бактерии, реанимировать омертвевшие ткани, залечивать внутренним органы током, побуждая к регенерации. Через двадцать минут кропотливой работы, тело и организм пострадавшей были реанимированы до девяносто процентов.

Майор снял браслет и сложил браслет обратно.

— Тебе придётся оплатить за жизнь, Анастасия, — мужчина достал из шкатулки свой запасной ключ и активировал его, — и заплатить штраф за порчу имущества, — и они исчезли зелёной вспышкой, как прибыли в какую-то больницу какого-то города какой-то страны с одиноко стоящей древней башней с циферблатом, вокруг которой вечно крутились красные двухэтажные автобусы.

Глава 35. «Противостояние личностей»

Солнце пробивалось сквозь веки. Было тепло, мягко и свежо. Она лежала на траве, вокруг порхали разноцветные бабочки. Тёмные брови Анастасии дрогнули. Девушка поморщилась. Одна, самая смелая бабочка, села прямиком на её неподвижный нос. Жизнь — в каждом штрихе. Голубая планета, небольшая и такая уютная, с тяжёлым воздухом, но чистым в отдалённых от цивилизаций районах. Просторная. Тихая. Красивая. Не такая, как его родина.

Он смотрел, записывал увиденное на коммуникатор и сохранял, чтобы показать товарищам по службе. Бабочек, голубое небо, девушку с седыми волосами. Седыми не от старости, а от пережитого. Он также оказался сед. Когда на его глазах уничтожили целую армаду, нашпигованную оружием под завязку, его последние волоски высохли, а, казалось, ужаснуть его больше ничего не сможет.

Сидел с прямой спиной, как и спал, словно бревно, перпендикулярно земле. Ждал, не решаясь будить человека ото сна. Время восстановления — самое важное для живого существа, прервётся процесс насильно, придётся долго навёрстывать, знал на собственной шкуре.

Земная женщина подняла веки, приоткрыла бледные губы, сделала вдох и сжалась, приготовившись к боли. Майор взглянул на пробуждающуюся. Удивляющуюся. Спокойно принимающую обстоятельство.

Их взгляды пересеклись. Чёрный с серым. Он всегда смотрел, не отведя взгляд, ждал, когда это сделает женщина, но нет. Она была также горда, как он, свободна, строга и прямолинейна. Даже не в силах встать, не собиралась сдаться, даже глядя в глаза противнику.

— Мне интересно твоё нахождение рядом со мной, — сказала первое, о чём подумала. — А также то, почему не умерла.

— Это решил я.

— Где ключи?

— Конфисковал.

— Доказательства.

— Доказательства? — мужчина выгнулся и слегка удивился напору женщины, глядящей также строго, так же выверено, изучая его. Житель другой расы потянулся до своей шкатулки, достал оттуда личный ключ. — Подойдёт?

— У того тоже был ключ. Чем ты отличаешься от него?

— Я уполномоченный по сбору ключей на планете Земля, тот — похититель ключей, работал на вражеской стороне.

— Значит, вор? И я его обезвредила.

— Да, именно так.

— Тогда что будет со мной с учётом обезвреживая вашего врага?

— Ты вернёшься к прежней жизни. До появления ключей.

— А что насчёт других владельцев?

— Я соберу все ключи и покину Землю.

— А если кто-нибудь его не отдаст?

— Придётся сделать это с силой, — они говорили друг с другом. Она же пыталась подняться. Анастасия ничего не сказала, когда ей помогли сесть. Её руки тут же коснулись живота, но инопланетянин пропустил это из вида. Анастасия вздохнула с облегчением.

— Я не могу жить иначе.

— Почему?

— Из-за ваших ключей я состою в списке международных врагов. Если попадаюсь на камеру, меня схватят и приговорят. Я — преступница.

— Я не могу ничем помочь.

— Ты обязан. Ты должен понести полную ответственность за все случаи, так как именно вы потеряли оружие массового поражения. Если не хочешь её нести — просто убей, — их взгляды вновь столкнулись. Майор не выдержал и моргнул. Проигрыш.

— Что мне нужно сделать?

— А что можешь? Почти у нескольких миллиардов людей есть моё изображение лица. Многие люди умерли из-за охоты на ключи, в том числе мой товарищ. Твоё руководство может возместить причинённый ущерб, угрозу войны на жалкой планете, которая не достигла таких высот как твоя, или вы просто будете снисходительны к нам, как разумным аборигенам, не достойным извинениям перед всеми землянами? — она произнесла это как на духу. Высказала весь свой гнев, хранившийся на протяжении многих лет молчаний, пропитанных злостью. Майор понимал чувства землянки и не знал, какие слова подобрать, чтобы усмирить её боевой настрой.

— Мне нужно известить руководство.

— Ты военный, — спросила уже зная ответ, глядя на выдержку и скудную лексику.

— Да.

— Это был укор, не понимаешь? — и её спокойный, но гневливый взгляд превратился в жесть, смутившего инопланетянина. Фраза прошла через несколько переводчиков. Он хотел сказать «знаю», но не понял причину и следствие. — Ты — запрограммированный социопат, ублюдок, военный, исполняющий приказы, принимающий решение, кого оставлять в живых, а кого ликвидировать, лишённый совести и имеющий право сидеть со мной, вести разговоры, даже без искренних извинений. Из-за вас я стала убийцей. Из-за вас международным преступником! Куча людей передохло от ваших рук! — её тон поднимался, переходил на ультразвук. Девушка поднималась, шаталась и тыкала в него. — Я просила тебя принять бой за городом. Я умоляла сделать хотя бы это, но ты напал на меня исподтишка, спаситель хренов. Ты напал на меня в месте, где находились гражданские. Скажи, сколько стоит жизнь в вашем государстве? Или военным всё можно? Или тебе дали на это позволения? Или посчитал, что окупишься тем, что заберёшь ключи и вернёшься к себе как герой, позабыв каждого кого ты придавил на чужой планете? На чужой территории! На планете, которая не объявила вам войну, — она тыкала в его плотный лоб указательным пальцем. — Седой, как и я. Позволь спросить, как ты лишился цвета своих волос? Наверно, ты был в ужасе? Или родился таким? Тогда понятно, что у тебя не дрогнул ни один мускул на лице, запрограммированный социопат развитого государства, путешествующего по бескрайнему космосу, — закончила тем, чем начала длинную речь, ломающую сознание. В лучах солнца. Посреди жизни. Пробивающую защиту.

Её лицо менялось в цвете, в выражениях. Каждая клеточка её лица менялась, приходила в чувствах. Она, еле удерживаясь на ногах, шла вниз по склону, прожигая душу слезами отчаяния и чувства вины. Всё закончилось. Она в красивом месте, повсюду цветёт природа, позади переходы гор, бегство, кражи, взлом, мошенничество, подстрекательство, угрозы, воровство. Убийства. Всё позади. Можно писать Яре. Или…

Горы. Переходы. Тысячи километров. Удушливые города. Отбивание от похотливых извращенцев, диких голодных животных. Остывание от земель и ночёвки в ущельях и на деревьях. Одиночество. Голод до судорог. Сокрытие в снегах от дронов китайской стороны, решивших проверить горы. Притворство мёртвыми перед боевиками, военными! Не хватка кислорода. Вечный страх преследования. Недосып. Лишение юношества. Она несла этот крест до конца, с тем достоинствам, которое могла себе позволить. Она никого не беспокоила своими проблемами. И всё кончилось! Так просто.

Она шла — её ноги дрожали. А она… шла туда и не видела ничего, только черноту. Пепельные волосы ещё больше пепелели.

Девушка рухнула лицом в реку, распластавшись в форме пятиконечной звезды. Плюхнулась с брызгами. А на склоне стоял житель другой Галактики, глядящей на женщину, переводящий слово за словом, соотнеся фразы, строя их в предложения, вспоминая истории из собственной жизни.

Раньше он был не таким. В детстве. Юношестве. Смех. Плач. Бурные проявления эмоции. А после армия и дальнейший путь на военном поприще. Столкнулся астероид с планетой.

***

— Ничего не происходит просто так. Ты пережил эту потерю, — говорил старший по знанию, держа за плечи, сдерживая от безумия.

— Я опоздал. Они все погибли, — шептал совсем недавно.

— Ты пережил, чтобы стать сильнее и пройти так далеко, насколько можно, исполнив свой долг как защитника Республики и как гражданина. И ты не должен падать духом, иначе смерть наших товарищей будет напрасна.

— Я хочу их всех уничтожить.

— Рано. Сейчас нам нужно решить более значимые проблемы. И я думаю, что это задание подойдёт тебе.

— Генерал! — воскликнул мужчина, на котором не было лица.

— Тебе нужно перезагрузиться. Считай это отпуском с небольшим, но ответственным заданием, — руки уже были сложены по швам. Генерал прошёл по комнате и показал на проектор, где было уже изображено несколько дальних снимков. — Я отправляю тебя на живую разумную планету. Прояви себя как исследователь флоры и фауны и верни нам ключи. Мы не должны Империи дать и шанса. У них уже итак множество наши образцов.

— Будет исполнено, — отдал честь. На стол положили кейс. — Это…

— Мало ли что произойдёт. Есть вероятность, что там уже орудую враги, так что будь осторожен. Но с твоими способностями… На всякий случай можешь вызвать подкрепление. И мы придём. До свидания, майор Йорс, — попрощались они.

Майор взял кейс и пошёл в свои личные апартаменты, чтобы подготовиться к операции и узнать побольше о третьей планете одной жёлтой звезды.

***

Он не ожидал, что их ошибка приведёт к настоящей катастрофе.

Ведь всё сказанное землянкой было катастрофичным. И он действительно не имел право что-либо решать на планете кроме мелких вопросов, потому что находился «на планете, которая не объявила войну». Мужчина поднялся и спустился к девушке, готовой утопиться на глазах.

Он резко вошёл в воду и вытянул женщину, перевозбудившуюся и также быстро остывшую, что теперь находилась недосягаемой к своему рациональному сознанию. Она находилась в сознании, не реагировала на свет, на звуки, на холодную воду. С неё стекала вода. Мокрое тело землянки было слишком худо и не красиво, чтобы хотелось на него смотреть. Долгие болезни, неправильное, редкое питание, вечная напряжённая неравная система, перезагружённый мозг с вечными недосыпами разрушали организм стремительно. В свои девятнадцать она уже выглядела как неплохо сохранившаяся тридцатилетняя землянка. Он потянулся к шкатулке и уже достал браслет, как услышал звуки из её живота. Хмыкнул. Девушка только повернула голову, но не вышла из своего состояния.

Мужчина кинул взгляд на живот, который облепила когда-то свободная больная одежа, и заметил странный бугорок. Коснулся его. И его прошиб пот. Впервые с момента прибытия. Он касался головки ключа, находившегося под кожей девушки, как минимум несколько месяцев.

— Безумная, — прохрипел на своём языке. — Что с тобой делать? Но знаешь, ты бы пригодилась в наших рядах, — говорил в пустоту, но испытывал от этого облегчение. — Я догадался, кто врёт, — пришёл к выводу и стал хмурым.

Глава 36. «Заражение»

— Меня поражает эта девушка, — произнёс главнокомандующий, разглядывая снимки, сделанные за двенадцать тысяч километров от Москвы. — Вы не смогли её найти на границе, попустили в аэропорту, в больнице во Великобритании, а теперь — ЮАР, Африка. Как вы объяснитесь?

— Простите нас, — поникли люди.

— Надеюсь, она знает, что делать, — от него не отходили ни на шаг. По всей стране устанавливалась слежка. Уже кроме наследников трона стали похищать министров разных страх, сенаторов, друг за другом, принимались за президентов, канцлеров. — Было бы славно, если бы связалась с нами.

— Может, запустить объявление?

— Она посчитает это ловушкой, — почесал голову мужчину и задумался. — Пусть это сделает её человек, но пусть это объявление крутят по всему ЮАР. Думаю, они согласятся. Но не стоит использовать её настоящее имя. Яра должна знать что-то личное, чтобы она понимала, что обращаются лично к ней. И чем скорее, тем лучше.

***

Майор Йорс сидел за столом в ресторане, ел необычную на вкус еду и смотрел на медленно оживающую женщину, почуявшую аромат мяса. Голос и вкусная еда пробудили её к жизни. Медленно и неуверенно стала тыкать вилкой в блюдо, а после не удержала вилку. Она упала на тарелку. Рука дрожала.

— Это нормально. Тебя подстрелили в плечо, — успокоил майор. — Попробуй другой.

Женщина сурово взглянула на инопланетянина.

— Изжога не замучает?

— У вас странные отношения к инопланетным расам, — усмехнулся, как смог. Отпил воды из бокала. — К счастью или нет, мы очень схожи по антропологическим признакам, что говорит о закономерности создания и развития жизни.

— Сколько хромосом?

— Пятьдесят две.

— У нас сорок шесть. Одна и ты даун.

— Скрещивание видов ведёт или к деградации, или к мутации. Как ваши мулы, лигры, лилигры и другие новые виды животных одного семейства.

— Ясно. Режь, — и она подвинула тарелку с сочным куском мяса, только с гриля. Она была нахальна, продолжала высказывать недовольство, злость, а сейчас и пренебрежение. Майор молча взял её тарелку и послушно выполнил просьбу, звучащая больше как приказ. Она была больна, а потому тратить на неё много сил не хотелось. А платить приходилось. — Много рас? Живых планет?

— Достаточно.

— Колонизируете?

— Да.

— Как привык к нашей атмосфере, еде и всему остальному?

— У нас есть адаптивные технологии, усредняющие наши характеристики для путешествия по космосу.

— Мы достигнем вашего развития?

— Можете попытаться, если не случится природная катастрофа или не сменится резко гравитационное поле. Также может в вас угодить астероид, как много миллион лет назад.

— Как узнали?

— По лучам. Они показывают картины, происходящие в прошлом, — он отвечал, строил из себя умника, чем ещё больше раздражал Анастасию. Она жевала мяса, скрывала наслаждение говядиной, которую не ела со времён путешествия по Китаю.

— Как узнали, что здесь есть человек?

— У нас расположены станции на многих Галактиках, они же собирают данные со спутников и датчиков, перебирают, анализируют и отправляют в центры сбор информации, где уже всё исследуется.

— Твоё предпредпоследнее рассуждение. Если ты отправишься обратно, можешь сказать, чтобы за нами преследовали и уничтожали крупные астероиды, угрожающие человечеству? А также по мелочи….

— Ты говоришь от лица землян? Это всё, чего хочешь? — он был искренне удивлён просьбой. Она не лезла за словом в карман. Она была такой ясной и кристально честной. Ненавидела так ненавидела. Брезговала так брезговала. Лавировала как звуковые волны, как дым, распространяющийся повсюду. Он снимал её без спросу. Снимал, потому что она была необычной. Сломавшая его оцепенение. Интересный субъект для психологов научных центров по изучению жизни во Вселенной.

— Нет, не всё, а только самая малость. Данная просьба обоснована желанием жить без каменных дождей. Для вас это малость.

— Говори, что ты ещё хочешь. Или мне спросить главы стран?

— Если дать людям право выбора — они передерутся. Много было таких примеров.

— Ты не доверяешь человечеству?

— Военному что сказал, тот выполнил, если настоящий военный и преданный командиру, но если, кроме амбиций по защите, деньгам, власти и других потребностей, у тебя есть выбор? Ты не можешь быть уверен в своих напарниках. В один критический момент тебя прикроет, в другой — перейдёт на сторону врагов, на третий — вернётся к вам, сказав, что собрал тайные сведения и был по поручению главнокомандующего, а четвёртый момент создаст сам, обрушив все знания на ваши подразделения, потому что с самого начала служил вражеской стороне. А любую проверку на вшивость можно обмануть. Как бы ни старался разум сделать всё предельным чувством, но есть страх, желание и таблица Маслоу.

— Маслоу?

— Вбей в поисковик. Ты же подключён к информационному полю Земли? — то был удивлён. Даже отставил вилку и взглянул на говорящую. — Я такая же, но у меня нет с собой оборудования. А ты к тому же ещё и говоришь по-русски, медленно, коротко, просто, автоматически и долго думаешь — переводишь.

— Ты очень наблюдательная.

— Пришлось быть.

— Таблица Маслоу — общеупотребительное название иерархической модели потребностей человека, представляющей собой упрощённое изложение идей американского психолога Абрахама Маслоу. Пирамида потребностей отражает одну из самых популярных и известных теорий мотивации — теорию иерархии потребностей. Эта теория известна также как теория потребностей или теория иерархии. По мере удовлетворения низлежащих потребностей, всё более актуальными становятся потребности более высокого уровня… — читал он через специальные линзы, проникая в информационные источники. Анастасия кивнула. — У нас в Республике есть похожая теория.

— Яголодна и не могу думать о защите Земли, — девушка вложила кусочек овоща в рот, проглотила и продолжила, — но даже если живот сведёт в судорогах, не забуду о своей цели жизни. Больше семи лет охраняла поганые ключи и размышляла, что мне попросить в ответ. Моя жизнь уже испорчена, мне нечего просить. Я уже реализовалась как личность, познакомилась с инопланетной расой. Книгу написать? Да их полно на фантастическую тематику. Может, мне на звезду интересную укажешь? Чтобы её назвала именем международной преступницы — учёной? — она едко усмехнулась, вспомнив всё. — Но для начала неплохо разобраться со всеми пролетающими астероидами, коль появилась возможность, — Анастасия удивлялась своей редкой разговорчивостью. Она списала это на излишнюю изоляцию и удовлетворение потребностей в общении. Однако измываться над бедным пришельцем, не знающим, что делать с землянкой, было для неё интересным занятием. Яда в ней было предостаточно, да и повод жалить змеёй тоже был.

Посетители ресторана и работники заведения хоть и привыкли к разным жизненным ситуациям, также тому, что люди бывают разными и могут выглядеть как угодно, но эти двое седовласых привлекали внимание. Их тайно фотографировали. Ими тайно любовались. Особенно необычным мужчиной, похожим по языку телу на робота не лучшей модели, а по мимике, которая отражала минимум эмоций, на камень. Он был прекрасен в костюме, полувоенном, полуофисном, украшающим мужественно тело. Его лицо было так выразительно и уникально, но при этом гармоничным, ему могли завидовать жертвы пластических ножей, перекраивающих себя, желая превратиться в куклу без складок, морщин. Нельзя было сказать, что лицо его было безэмоциональным. Мужчина чувствовал, очень глубоко, внимательно и осторожно. И показывал только то, что мог доверить собеседнику. Зрительный контакт с девушкой с противоположной стороны, не уступающей ему в замкнутости и излишней игривостью, проснувшейся с прикосновения к человеческому языку, от осознания, что её понимают, говорят на родном русском, пускай и скудно. Их взгляды, короткие обрывки фраз имели столько мельчайших нюансов, обладавшие благодатным материалом для психологов, специалистов по чтению языка жестов и мимики.

Люди не подозревали, что только что происходило на их глазах. Налаживание самого настоящего контакта между двумя разными существами отличного разума.

Двое врезались друг друга взглядом. Между ними на интуитивном уровне происходила какая-то странная борьба: сражались противоречия, интересы, воспитание, знания и уровни познания.

Они заражали друг друга странными, неестественными мыслями, которые не могли появиться без встречи лицом к лицу.

— Я передам руководству, — сказал после долгого рассуждения майор, не отведя взгляд. Есть уже не хотелось совершенно.

— А кто ты в своей Республики?

— Майор.

— Это ничего мне не говорит. Сколько до тебя и после тебя званий?

— До — пятнадцать, после — пять.

— О, так почему ты без помощников приехал? Разве твою жизнь не должны охранять? Ты такой способный, оказывается!

— Это секретное поручение.

— Если бы тут было сотни пиратов? Один бы справился?

— Постарался бы.

— Ты со мной не справился.

— Я поддался, — перебил мужчина, вспомнив позорный проигрыш. И впервые он услышал, как гогочет эта женщина, привлекая внимание. Хрипло. Сорванным голосом. И ему представился жуткое зрелище. Анастасия была худа и слаба, но смеялась, издеваясь над ними, чувствуя собственное превосходство.

— Не поддавайся, даже если просто играешь с жертвой. Это унизительно. Просто возьми и убей, — резко остановилась и взглянула на него с особой суровостью. Её аура переменилась молниеносно. Майор отметил её реакцию и мобильность и вновь подумал о глупом предложении.

— Это не стояло у меня в целях.

— Значит, ты был не один.

— Почему так думаешь?

— Ты целенаправленно ждал меня. Сначала довёл до истощения, в одной из самых военизированных и закрытых государств, затем сыграл в поддавки, а после оставил на растерзание северокорейской власти, подставив так, как будто я виновата в смерти мирного населения. Это правда. Я виновата, я не скрываю. И до гроба буду расплачиваться за это, сидя в тюрьме, — она сжала вилку до посинения. Её добродушие, разговорчивость и язвительность вновь стали жестяными и пугающими. — Кто тебя послал за мной? Тот америкашка?

— Ты всё знаешь?

— У нас с ним счёты. Я хочу его убить.

— И после чувствовать вину? — открытость, отсутствие поворотов. Даже сейчас пёрла напрямик, как танк.

— Даже если улетишь, он придумает план, как насолить Земле. Всего один человек натворил столько, что и представить нельзя, — вилка гнулась в дрожащей, почти неуправляемой ладони, под безмолвный и шокированный взгляд официантов. — Я должна остановить его.

— Я могу это сделать.

— Ни в коем случаи.

— Почему? Я имею с ним связь.

— Ты — инопланетный гражданин, любое твоё действие может спровоцировать войну между расами, — ткнула сложенной пополам вилкой. Официанты спешили к ним. — Пускай, у нас нет таких технологий, однако в своём болоте сами разберёмся, и кто будет нести за это ответственность.

— Всё хорошо. Просто моя спутница очень эмоциональна, — успокоил мужчина обеспокоенных людей и попросил новую вилку, пообещав оплатить ущерб без всяких возражений.

— Твоя задача собрать ключи? Собирай и улетай. Только не забудь об оплате ущербе, как за эту ложку.

Глава 37. «ЮАР»

Были две причины отправиться в эту страну. Первая — забрать ключ, вторая — взбодрить Анастасию, вытащить из шокового состояния и утолить её голод. Он также выбрал этот ресторан по особой причине, выбрал из тысяч уникальных, которых посетить даже при желании не сможет. Майор Йорс был точен в составлении планов и старался от них не отступать, лишь только при серьёзной необходимости.

Ключ он забрал, переместившись в пространстве, выбив его у племени, не знавших, что с ним делать. Вторая задача была сложней — где и как накормить человеческую женщину, выглядевшей как травинка на севере. Такая же бледная. Только тронешь — треснет, поломается, но на удивление она оставалась стойкой даже после операции. Накинув на неё пиджак, чтобы та не выделялась своим внешним видом, сам остался в рубашке. И как джентльмен привёл в ресторан, который представлял особый интересен для землянки, должен был, если, конечно, что-то не пойдёт не так.

Эмоциональное состояние женщины было нестабильным и непредсказуемым. Когда она резко рассмеялась и также резко вытянула сложенную пополам вилку, в этом подтвердил предположение, успел забрать мысль, что ей найдётся место среди военных его государства. Но было не до предположений, когда, ловко перескакивая с темы на тему, дошла до щепетильного разговора, имеющего очень много переменных, который могли непредсказуемо повлиять на спутницу вечера.

В этом состоянии она оставалась серьёзной, точной и верной принципам. Она будто стала его предохранителем от глупостей, которые могли совершиться по неосторожности, во время потери бдительности в другой среде. Его надзирателем, командиром. В ней было даже несколько схожих черт с погибшим генералом, перевозившим ценный груз. Как бы он ни был уставшим, злым, весёлым, пьяным — не забывал о деле и главных принципах существования, что быть уверенным в себе и не потерять уважение среди товарищей. Это был тот редкий тип женщин, что был не редок на военных кораблях и на поле боя, но исключен, потому как такое существо будет говорить по делу, требовать и думать тоже, но при этом живя свободно и без ограничений. Эти грани были несовместимы, но, когда встречаешь таких представителей разумных в реальности, можно за пару минут знакомства это осознать.

И он не мог врать этой женщине, увиливать. Говорил честно, предвидя бурю на её лице и движениях, а также холодное понимание. Он был виноват в том, что не сопоставил факты и повёлся на мнение первого землянина, оказавшего неоценимую помощь. Забыл, что все имеют собственные интересы и цели в жизни. Это привело к трагедии в какой-то крохотной стране, но значимой на этой планете. Он был виноват в смерти жизни, мирно существующей и не подозревающей о его существовании, чьё естество нарушил. Он был виноват в том, что разрушил жизнь землянки, крохотной, незначительной для огромнейшей Республики, чьи корабли проносились миллионы километров сверхбыстро, что пролетали огромнейшие расстояния за считанные годы вместо тысячелетий. Однако для этой планеты Анастасия сыграла ключевую роль в удержании нейтралитета. Открытой войны не случилось среди обладателей ключей, потому что существовало два равных полюса. Только, когда появился он, ему поручили избавиться от неё как от врага, что открыло бы дорогу к преимуществу одной стороны. Да даже если бы ключи не упали на Землю, она бы сыграла роль в её развитии, с её-то способностями и имением выкручиваться из разных ситуаций, даже без суперсил.

Не мог майор игнорировать эти факты и предположения. Не мог поэтому оставить её на лугах, в её стране, даже здесь, в меру наглую, злую, растревоженную старыми ранами и незаживающими обидами.

Он попросил приготовить что-нибудь на заказ, оплатил часть счёта и попросил девушку следовать за ним. Даже на его родных краях заинтересованная сторона задабривала менее заинтересованную, чтобы склонить на свою сторону. Майор Йорс вёл слабую, шатающуюся даже после плотного ужина, наверх. У неё кружилась голова, ещё сильнее заболела, когда увидела огромнейший телескоп — визитную карточку ресторана. Тогда её брови от удивления выгнулись, но она немного смягчилась. Майор выдохнул.

— Лучше бы показал свой корабль.

— Нет.

— Почему?

— Это не положено по уставу.

— А сопровождать меня сюда ведь тоже?

— Это необходимость, — отвечал также сухо и подвёл к смотровой площадке.

— Корабль — тоже необходимость. Мне нужно знать, как он построен.

— Чтобы ты своровала макет и отдала учёным?

— Да, — ответила она также честно, как и всегда, зажимая правый глаз, смотря в лупу. — Может, смягчат приговор. А неплохо…

— Почему ты так уверенна в этом?

— За список преступлений, которые озвучивала ранее, вас жизни не лишают?

— Да.

— У нас есть смертная казнь, но моя страна подписала мораторий — теперь она заменяется пожизненным. Даже не знаю, где лучше сдаваться. В США — чтобы не знать, в какой день и год исполнят? В Китае или в Корее, чтобы сразу? Или в России, чтобы влачить жалкое существование в четырёх стенах? Они не дадут мне ничего кроме букинистических книг…

— Они так строги?

— Я могу взломать их системы в два счёта. К чему разговор? Показывай мою звезду призрачного счастья… Отвратительно, — тихо выругалась и снова стала смотреть в ночное звёздное небо.

И они оказались так близко, чуть ни касаясь друг друга. Мужчина слегка отодвинул женщину, взглянул в примитивный телескоп и принялся искать самую интересную звезду, вокруг которой начиналась жизнь, а, найдя, попросил на синюю точку посмотреть Анастасию.

— Наверно, тяжело уворачиваться от метеоритов?

— Терпимо.

— Долго учился управлять космическим кораблём?

— Три года, но только на мелкие и средние классы, для остального нужен более квалифицированный капитан.

— Сколько тебе лет?

— Я не могу ответить, чтобы соотнести с возрастом по Земным традициям.

— Тридцать-тридцать пять. Ты ещё молод, недостаточен опытен, но амбициозен, — они вновь столкнулись взглядами. Он сгибался, чтобы быть ближе к низкой Анастасии, ещё больше согнувшаяся, чтобы заглянуть на небо через линзы.

— Вероятно. Мы живём дольше. Наши технологии далеко продвинулись.

— Есть бессмертная жизнь?

— Есть отложенная жизнь, смерть; раздробленная жизнь, долгая жизнь, короткая, средняя. Бессмертной нет.

— А стремитесь?

— Мы запретили поиск вечной жизни. Это не разумно и нарушает права живого организма на смерть.

— Даже так?

— Долго жить хорошо, когда имеются ресурсы, когда их нет — мука, долго происходят смены поколения, что влечёт ещё больший кризис.

— Значит, у вас тоже борьба за ресурсы и демографические кризисы? А что насчёт отложенной жизни?

— Ты можешь отложить жизнь своих детей, например, на время войны, но, если ты умрёшь и не будет родственников, твой ребёнок будет жить и воспитываться на общественных правилах. Ты продолжаешь род, но не факт, что дети захотят продолжать традиции.

— У вас существует индивидуальность? Родовые отличия? Сохранения традиций? Что насчёт тебя? — и вновь она была заинтересована. Снова был этот искрящийся взгляд. Они находились так близко, ощущая тепло друг друга, всеми фибрами души и тела.

— Я из семьи военных, моя жизнь была отложена.

— Ты сирота?

— По-вашему, да.

— Я также. Мы схожи. Почему решил стать военным? Не говори, что ты был обязан им стать.

— Частично. Я не желал этого, но шла война. Чтобы не быть призванным, я сам подал заявление и пошёл по этому пути, — ещё один общий признак. Они были одни с самого начала. Ещё один контакт, запускающий связь между ними. — Если тебе больше не интересны звёзды, мы должны идти.

— Куда?

— Я должен тебя вернуть.

— Куда? — прошептала после тяжёлой минуты молчания, облокачиваясь о телескоп, чтобы ни рухнуть.

— Я ещё должен обдумать твои просьбы и передать руководству, однако держать при себе не могу. Куда хочешь, чтобы я тебя перенёс?

Связь, которая строилась стремительно, резко оборвалась. Девушка сжала трубу, сглотнула и попросила карту.

— Хочу туда, где всегда лето, тёплая вода, есть много чистых источников с питьевой водой, где есть плодородная почва, много съедобных растений, животных. Где мало штормов и ураганов, — выпалила она, почти не глядя на мужчину. — А ещё хочу набор путешественника: от игл, карт, точильных камней, компаса, до ножей с палатками, раскидными столиками, стульями, специями, шезлонгами, фильтрами и верёвками. И главное — нужна лопата.

— Ты не хочешь к людям?

— Зачем мне становиться преступницей? — она была натянута как струнка, держась из последних сил. — Не спрашивай больше ничего. Найди это место, собери вещи и перенеси меня туда. И можем больше не встречаться.

— Хорошо, — кивнул он и отвёл в отель, чтобы выполнить просьбу Анастасию. Последнюю.

— Наверно, поэтому и книгу не попросила, — горько усмехнулась она, сидя на мягкой кровати. Инопланетянин всё же был глуп, а не умён. Неповоротливый военный. — Ублюдок. Социопат, — и схватилась за голову. Целый клок волос был выдран без каких-либо усилий. — Прекрасно. Замечательно.

***

Они прощались, стоя друг от друга на приличном состоянии. Оба были в странном смятении от чувств, но не подавали вида. Всё было исполнено в кротчайшие сроки. Как по списку.

— Когда буду улетать — приду к тебе.

— Нет.

— Что насчёт убийства того человека?

— Я разберусь сама. Сохраняй нейтралитет. Прощай. Выиграть войну не желаю, потому что считаю это бесполезным занятием. Однако она приводит частенько к технологическим прорывам, но и они порой губительны, а губительное разрушает внутренним мир и оставляет только бездушную оболочку из обычных фраз и однобоких фраз, лишая размышлений и свободы мыслей, — она думала, что он поймёт это обращение, а он…

— Спасибо за наставления. Я учту. Прощай, — соврал, что не вернётся. Должен был, но только после завершения основной миссии.

***

— То есть, ничего не получилось? — спросила Яра, с грустью смотрящая на представителя военного министерства. — Она забыла меня?

— Получается, так, — кивнул человек от государства.

— Она была всегда жестокой, но не думала, что настолько. Прошло больше полутора лет. А ей стало всё равно на весь этот бардак, — и девушка завыла, чувствуя огорчение и разочарование.

Глава 38. «Звёздный свет»

Адриано разглядывал интересные снимки, гуляющие по Интернету, усмехался и смеялся про себя: «Эта женщина… Она пленила даже этого инопланетного идиота. Такой кадр пропадает!».

— Вернулся? — спросил Адриано, поднимая глаза, отрываясь от ноутбука. Перед ним стоял майор, после десятка дней отсутствия. — Ты неплохо провёл время.

— Даже очень, — настороженно ответил мужчина и попросил ключи.

— А разве все уже собраны? Моя помощь не нужна?

— Я хочу их пересчитать, — инопланетянин требовательно вытянул руку и постучал пальцем по стеклянному столу дизайнерской работы. — Не хватает ещё тридцать.

— Тридцать?

— Верно.

— На карте всего пять отметен осталось.

— Такой медиатор не способен найти деактивированный ключ. Мне нужно будет слетать на базу.

— И сколько тебя не будет?

— От пары месяцев до двух лет.

— Большой срок.

— По вашему времени, — уточнил майор и, собрав больше, чем доставал, ушёл к себе, оставив человек в амбициозных раздумьях, вертящего пять ключей.

***

Анастасия собрала тряпку, сунула в рот и, разгорячённый нож поднесла к отмытому животу. Она давно страдала от инородного предмета под кожей, мешавшего дышать, сжиматься и жить, являвшего последним остатком могущественной силой, которой только могла обладать и которой не воспользовалась на полную мощность. Она не жалела об этом, скорее, была разочарована исходом события. Чтобы не быть заточённой людьми, решила заточить себя сама, в большой темнице, без общения, без которого могла обойтись долгое время, без информации, на которую уже стало как-то всё равно с её ответственностью и прошлым волнением — устала от всего. От шума. Теперь она была в свободной несвободе, ещё более жуткой и опасной, чем думалось на первый взгляд.

От неё итак больше нет прока. Всё тело дрожит, не слушается.

— Чёрт! — простонала Анастасия, слишком сильно вогнав в себя нож, совсем немного задевшего ключ, уже вжившийся не только в кожу, но и мышцу.

Она кричала, не скрывая свою боль, наплевав на выдержку, терпение и высокий болевой порог.

— Гори всё пропадом! — и с рыком выдирает ключ. И падает на ствол дерева от болевого шока.

В её руке кровавый ключ.

В её безумном поступке попытка сделать всё простым и добровольным. И даже не понадобилась лопата.

***

Когда он искал последний мигающий ключ, то сразу не поверил своим глазам. Острова в Индийском океане, место, куда отправил Анастасию. И тут же переместился туда, позабыв обо всём на свете.

Ничего не разобрано, хотя прошло больше недели по календарю Земли. Всё как лежало, так и лежало, хотя нет… В земле заметил лопату, встрявшую в почву. Рядом с ней начиналась неглубокая яма. Мужчина повернул голову и увидел следы от костерка, уже давно догоревшего и за ним, в тени тропических деревьев она. Не бежит. Не смотрит. Не встречает. Сидит, не шевелится.

Майор направился туда быстрым шагом и увидел картину, которая бы выглядела на войне неприятно, но в такой мирной благодатной обстановке чудовищно.

— Анастасия! — впервые позвал по имени, но она не откликнулась. Майор поспешно достал кольцо и вдел в левую руку, рядом с которой лежал окроплённый молодой кровью нож. Всё внутри мужчины ухнуло, перевернулось. Он осматривал раны в животе и вспоминал состояние после уничтожения армады космических кораблей Республики. Пальцы угодили в кровавый карман, пальцы нащупали выемку от ключа. Больше ужаса и отвращения.

Заражение крови. Открытая рана. Первоначально худое здоровье.

Она была бледна. Обескровлена ещё с операции.

Она не могла управлять нормально правой рукой.

Женщина, которых ещё никогда не встречал, держала в раскрытой ладони ключ. Для него. Всё понимая. Ждущая одинокого конца и не желавшего, чтобы кто-либо скучал по ней. Готовившая себя к смерти среди природы, никому неизвестная и незамеченная.

Всё ради ключа. Для ключа. Чтобы он поскорее оставил её планету.

— Работай. Реанимируй, — говорил бездушному камню, пытающего совладать с человеком. Мужчина устал ждать и отправил координаты своему шаттлу, в котором находилась аптечка на всякий случай. Он приземлился через пару секунд, готовый к выполнению команд.

Майор забежал в него, достал аптечку и стал распаковывать. Уколы. Лекарства. Что-то менее сильное. Что заставит работать омертвевшие клетки мозга и забиться кровь вновь. Мозг ещё жив, браслет качал кровь. Шанс есть.

Он ввёл ей резкую заморозку и ринулся обустраивать место, куда было бы её положить и проделать следующие операции.

— Не таких выхаживали, — говорил себе, обольщая, внушая надежду. Ключ был небрежно спрятан в кармане.

Слабая, как тростинка, сухая, безжизненная, с гнойными ранами; к кровавым участкам присосалось слишком много мошек и мух — разносчиков болезней, из-за которых и ускорилось заражение. Он не верил во всесилие земной медицины, доверился проверенной аптечке: следовал инструкциям, вкалывал, обрабатывал, срезал, пропускал через фильтры кровь, чтобы после браслет смог заштопать рану.

Её волосы падали как листья, показывая её настоящее состояние, гораздо более правдиво, чем если бы могла сейчас говорить и управлять подвижной мимикой.

— Для землян это слишком сложно. Они не готовы абсолютно, — говорил он, находясь подле.

***

Мужчина сидел неподвижным, пока ни заметил на себе взгляд очнувшейся женщины, разглядывавшей его с любопытством.

— Что ты здесь делаешь?

— Решил прийти ещё раз, несмотря на твой запрет. Посмотреть, как ты устроилась, — произнёс хмуро, показывая несвойственное ему разочарование.

— Что, разочарован? — вновь читала чужие мысли по лицу. Она была обездвижена на ещё много часов из-за мощных лекарств и могла лишь язвить, чем раздражала. Всё это происходили моментально. Обида, злость, разочарование, раздражение. Только в смешении этих чувств он разглядел, то, чего не ожидал от себя. Принял это спокойно, но с настороженностью.

— Восхищён.

— Чем же? — удивил её ответ. Она хотела поднять голову, но смогла только ещё сильней повернуться в сторону, где сидел говоривший.

— Те бесстрашна и ничего не боишься.

— Просто не признаюсь.

— Это ценные качества.

— Просто нет чувства самосохранения, — и снова они препирались, стояли на своём, оба гордецы.

— Не хочешь в мои ряды? Я могу забрать тебя в Республику, там ты сможешь начать жизнь заново и по достоинству будешь оценена, — произнёс наконец после долгих раздумий. Женщина была ещё более обескуражена, но ответила вновь в собственном стиле, удивляя военного. Она умела быть слабой, но сильной одновременно. Ей не нужно было объяснять, что произошло, она стремилась двигаться дальше и при таком обездвиженном раскладе.

— Лучше бы в симпатии признался.

— Что? — вымолвил он. Маска спокойствия треснула под напором серых глаз. Она была некрасива. Больна. Седа. Теряла от нервов волосы. И вообще не в его вкусах, одни кости. Но сердце… сердце.

— На кой чёрт мне ваши капитаны и звёздные войны? Здесь бы за вами мусор убрать, — и она отвернулась и стала глядеть в потолок палатки. — Из всех потребностей осталась одна. Ладно, забудь.

— Я слышал.

— Забудь, говорю же.

— Но это неправильно.

— Лилигры, лигры, волы, тигоны, яглионы. Это ещё неправильно?

Майор улыбнулся и в лёгком смущении отвернулся от бредившей.

— Почему ты захотела оказаться здесь? Ты ведь давно планировала вытащить ключ… Я бы сделал это безболезненно.

— Я потеряла цель в жизни. У меня она разрушена, поэтому не хочу её восстанавливать, чувствуя большую невозможность, чем как переходила горы. Мне не нужны звёздные войны. Чтобы жить — нужна цель, хотя бы стимул. Я уже не справляюсь. Мне нужны были стимуляторы, но последний выкинул меня, — и она захохотала, снова входя в состояние безумия, сотрясаясь телом от накрывшей волны тупой боли по всему телу. — Забавно, да? Вся моя личность рассыпалась в прах.

— Ты болела долго и никогда не лечилась до конца.

— А ты социопат… ублюдок, — и смех сменился слезами. Также внезапно, как тропический дождь, прошедший пару дней назад. Она улыбалась сквозь слёзы, чувствуя бессилие, панику, не ощущая половины тела. Она закрывала глаза, хватала ртом воздух, задыхаясь, чуть ли ни с мольбой глядя на пришельца.

***

Они оба были одиноки во всём Мирозданье, лишённые родительского тепла, седые, пережившие потерю родных, близких. Это была одна из причин, чтобы беспорядочные касания сводили их с ума. Между ними нагревалась связь, поделённая на пространство, которое их соединяло. Представители двух разумных цивилизаций, сдержанные в своих желаниях и эмоциях по разным причинам, были слишком близки и свободны от предрассудков, чтобы целовать, тянуться и прогорать от чувств, появившееся во взглядах, разговорах и историях. В ощущение предрешённости и неизбежности расставания.

Они не могли любить, но предавались страсти, посылая всех в межзвёздное пространство. Они были прямыми натурами, не скрывавшиеся помыслы.

Их всего двое. Под звёздным небом, находившиеся у настоящего космического корабля, ощущая тепло от костра и разницу температур их тела, в шуме океана. Забыв обо всём, перекраивали жизни.

Нечто было завораживающее в таких отношениях, признавался майор Йорс сам себе. Без обещаний, клятв, контрактов. Свободны на небольшом клочке земли. Счастливы, насколько позволяла жизнь.

Она часто и долго спала. Часто дышала с надрывов, просыпалась в ужасе и мокрой, видя в снах отвратительные картины. Она действовала похлеще стимулятора. Живая, противоречивая, та, которую невозможно досконально изучить…

Часто роняла слёзы во время сна.

Она…

Надевала на себя маску непроницаемости, собирая личность по растёртым осколкам. Исцеление проходило намного приятней, чем сотни прожитых дней среди душащих и преследующих людей. Весь мир превратился в точку, которую Анастасия всё разминала, всё делала новые фигуры, слепляя нечто, похожее на прежнее «я».

Кто бы мог подумать, что это будут не обещания, не слова, не цели, а касания, виды на вольно раскинутый океан и эмоции, проходящие как миг? Под звёздным и солнечным небом. Под бесконечностью.

Глава 39. «Япония. Часть первая»

— Здесь также появился ключ?

— Да. Совсем недавно, — произнёс майор, перенеся их в самый центр Токио — столицу самой технологической страны. — Здесь слишком высокая плотность для нормального формирования психики, — непривычно жаловался он.

— У вас ниже плотность населения?

— Триста пятьдесят на квадратный километр в среднем. Города выше и поделены на уровни в некоторый районах, на квартиры давно есть государственный стандарт. К тому же война, население гибнет. Места хватает.

— Ясно. С кем воюете?

— С Империей.

— Зачем?

— У нас конфликты длятся уже шестое поколение.

— Много, — шли они по чуйке майора, чётко определявшего нахождение ключей через людей, привлекая их внимание необычностью внешности. — Когда планируете завершать? Всё-таки война не должна длиться вечно. Тяжело выходить из этого состояния?

— Не знаю, я родился во время войны, — сжимал небольшую ручку, чтобы женщину не оттянули назад потоки человеческих масс. Они шли, ощущая электричество от соприкосновения пальцев, и часто выдыхали от непривычки. Всё было как всегда — так спокойно. Они даже ничего не обсудили с того дня, просто майор Йорс спросил: «Взять тебя на поиски ключей?». Она положительно ответила и покинула злосчастный остров, в котором прочувствовала ещё более жалкую смерть, чем в ущелье.

За такой спиной было не страшно. Он пробивался как танк, почти наполовину выше обычных японцев, а она была выше в среднем на голову.

Вообще, они сильно контрастировали друг с другом, привлекали внимание, а потому девушка пряталась в бесформенных вещах и маске, что изрядно повеселило майора Йорса, назвав её одежду «камуфляжем», но Анастасии не было смешно.

А вокруг них возвышаются небоскрёбы, идущие к застланным смогом небесам. Очень тесно. Душно. Между хаосом человеческих переживаний и страхов расцветает повсюду японская вишня, наивно и трепетно. Её нежно розовые лепестки впечатляя искусностью, виражами то падают на голову людей, то застывают в воздухе стеной, закручиваясь в ветре, но главная их задача — возвращение заблудших овец космоса к естественной красоте, заменявшаяся электронной, бездушной, но при этом неопасной — не отвергнут, не заявят, будет нежной или пожёстче, только настрой, и ни одного плохого слова не услышишь, если намеренно не вобьёшь программу — истинный бог человека, господин, но никак не товарищ-любовник с простым обыкновенным тёплым телом и подвижной речью.

Помешанность — один из пороков человечества. Помешанность — это фанатизм, когда одна программа заменяет все остальные. Преодолеют рубеж? Или останемся одинокими, зато нетронутыми чувствами с обстоятельствами? Анастасия не понимала агентств, раскинувшихся на небольшой улочке, готовых помочь с поиском виртуальной жены или мужа, даже родителей.

— Вопрос в гармоничном развитии у нас стоит остро. Когда половина из нашего правительства, угодили в лапы виртуальных спутников, боясь живых и разочарований, канцлер единогласно принял поставленные об ослаблении межличностных законов, а также сформировал отдел по работе с жителями, намеренно стал разочаровывать граждан, — майор улыбался, глядя на подобные агентства для наивных разумных существ и отвечал на вопросы Анастасии, с любопытством выпытывающая о его родине. — И вывел из закона о браке статью о виртуальных супругах.

— И много покончило с собой? — поинтересовалась с едкой усмешкой, предчувствуя ответ заранее.

— Довольно, — на этом его ответ не закончился. Майор почесал голову и начал жуткий рассказ после шумного вздоха. — Всех покончивших собой он приказал сложить в капсулы, их должны были кремировать, — пояснил и продолжил, — и положить пирамидой, достигшей смотровой башни, к каждой капсуле были прикреплён код, показывающий причину смерти. Не лишение жизни от любви, а неумение жить в реальности. Трупы всегда отрезвляют тех, кто желает совершать глупости на показ общественности. Те, кто был заморожен, лишились государственной страховки. Из-за отсутствия финансов на счётах родственников и нежелания питать мёртвое тело наивные были также умерщвлены, — сказал всё это спокойно. Было видно, что его не особо волновали незнакомцы, не справившиеся с потерей партнёра, которого просто обесточили. На застрелили, не задушили, а обесточили, стёрли программу, запустили вирус.

— Поразительно! А как же свобода выбора? Свобода чувств?

— Они нарушали общественный покой. Узнав о новых постановлениях, громили кварталы. Сенаторы даже чуть переворот не совершили.

— Почему не смогли?

— Они слишком разжирели и привыкли к технологиям, которых лишил канцлер при поддержке нескольких транс-компаний. Лишив их искусственного интерпеллянта, канцлер смог выровнять ситуацию и обратить в свою пользу. Очень умён, — поделился майор, а Анастасия видела, как скрытно обожал военный незнакомого ей правителя.

— Это довольно жёстко. Очень противоречивые методы борьбы с излишней виртуальностью. Надеюсь, вы не считаете, что живёте правильно, — они вновь начинали словесно-идеологическую перепалку, состоящих из колкостей, понимании ценности и полезности жизни и здравого смысла в мнении друг друга.

— Формулы по правильности жизни не выведены. Это неразрешимая задача.

— Социопат.

— Ты оскорбляешь, когда не находишь иных слов. Я разгадал твоё поведение.

— Не нужно меня разгадывать, — Анастасия закатила глаза и пошла вперёд, вновь хмурая и видевшая перед собой пирамиды трупов. Бесчеловечно. Гармонично? Угробить столько народу. Но… ей по большему счёту было всё равно. — Выживают сильнейшие и приспособленные, а разочарование…, — пускай люди разочаровываются. Это полезно. Она тоже много раза разочаровывалась.

Вряд ли бы виртуальный друг и искусственный друг выходил бы целых два раза и был близко, играя мимикой, интонацией. Однобокий, да. Помог преодолеть разочарованность. Живой. И по венам его течёт кровь, пульсирует и бьётся горячее сердце. Существо, которое повышает её пульс и заставляет краснеть.

Падают лепестки сакуры в урбанизированном городе, дома которого не захватить одним взглядом, в котором одиночество ощущается гораздо острее, чем в душной и пыльной Индии. Здесь также есть бедность и богатство, одиночество и страсти, свои пороки и достоинства. Всё, как везде. Только более автоматизировано.

— Почему ты не мог появиться прямо перед ключом? — когда они обошли ещё одну улицу.

— Разница в масштабе. Ключ слишком маленький для планеты.

Они были уже на достаточном расстоянии от центра. В обычном жилом квартале со зданиями, с натыканными квартирками, в которых крутились и не тужили люди семьями. Они поднялись под удивлённые взгляды японцев на нужный этаж, оказались у небольшой квартирки.

— А случайно это не подстава?

— Почему?

— Ты говорил, здесь концентрация энергии.

— Стоит проверить, — и после слов мужчины Анастасия нажала на звонок. Скрежет. Тишина. Трое напряглись. Замерли в ожидающей стойке.

Глава 40. «Япония. Часть вторая»

Такаширо Кейто был тем, кто никогда не высовывался, всегда отличался особой усидчивостью и исполнительности. У него не было девушки, друзей. Он был слаб, малодушен, ходил на собеседования, как в туалет, искал работу, вечером подрабатывал скромным парнишкой со слегка красивым лицом. Был худ. Амбициозен. И не талантлив. Среднестатистический человек — лишний винтик на этой планете, поедающий лапшу быстрого приготовления, пьющий лекарство от изжоги, выскребающий деньги на аренду и не желающий возвращаться в родной тихий городок, который был проклят бесперспективностью и отсутствием работы. Услышав данную характеристику, можно сделать небольшой вывод — у него были очень строгие родители, прочащие ему лучшее будущее, лучший университет, требующие содержать под конец жизни.

Такаширо Кейто не хотел такой жизни. Не видя жизни кроме учебников и теории, оказавшись в Токио, познал тайный развратный мир, пробудивший все животные инстинкты. С надломленной социализацией, со сдавленной волей и отсутствием выбором перед грозной матерью, горбящейся на полях, попрекающей курицей по праздникам за плохие отметки, он вырос, ненавидя. Скрывал маниакальное-депрессивное расстройство, разочарование жизнью за строчением озлобленных комментариях идолам, актёрам, видя, какие дома они могут себе позволить, всего лишь «прокривляв» лицом. Спокойный снаружи, ядовитый внутри.

Он был осторожен. Был напуган огромным миром, которому оказался не нужен.

Он гулял даже в лесу самоубийц.

Он находился даже под ногами властных женщин, платящих ему, облизывающего каблуки, жёсткие пахнущие ступни, чтобы оплатить аренду и не оказаться на улице. Однако с каждым месяцем становилось лишь хуже, ступни из женских превращались в потные, мужские.

Неустроенность, отсутствие коммуникации, вечное сожаление было благодатной, очень питательной почвой для отклонений. Ненависть порождала наваждение, они — пороки. «Было лучше, если бы»… «Если бы я…», — так начинались размышления Такаширо, возвращающегося с мазохистской подработкой, вогнавшей его достоинство в пучину ада.

Находясь в крохотной квартирке, заваленной анкетами на работу, его пороки сворачивались в клубки чёрной гнили, захватывали когда-то улыбчивого и в меру наивного паренька со светлым взглядом, мечтающего о приключениях, путешествиях, любви, семье и стабильной работе. О базовых вещах, которые нужны каждому человеку, рождённый для таких вот мелочей. Клубки превращались в клубни. Они заполоняли квартиру, выбивали окна и свисали водопадом, перетекали, как грибок в другие квартиры.

Отчаяние. Голод. Разочарование. Страх.

Аниме. Другой яркий мир, созданный на гранях, осуществляющий тайные мечты.

Отчаяние. Голод. Разочарование. Страх. Искушение примерами.

— У них же получилось, — шепчет, прижимаясь к экрану.

Помешанность. Болезнь.

Ключ, похожий на вещь из какого-то сериала.

Идея. Мечта. Наваждение предваряется в жизнь, услышавшая молитву страдающего человека.

***

Он бежал сломя голову. Ночью. Прижимая к телу через кожаную потрёпанную куртку нож. Из карманов выпадали кровавые деньги.

Помешательство. Видение. Наваждение.

Он насиловал до последнего дыхания красивых и бессильных жертв. Тот, кто сбежал, молчал, боясь осуждения неразумного общества, имеющую силу сломать человека похлеще насильников, маньяков и энергетических вампиров.

Он ломал жизни, которые не принадлежали ему.

Он бил об стены, подвешивал и наслаждался криками, как творили властители мира сего с ним, затягивая грязные деньги за резинку его трусов. Так, как показывали в различных видео, наглядно, пошагово. Он наслаждался властью и обеспеченностью. Ему не нужна была семья, тепло человеческого тела, только — ненависть. Ненависть к более красивым, успешным и обеспеченным. Тем, кто обошёл на собеседовании, кто осмеивал его, кто отвергал. Друг за другом.

Цепочка жуткой серии убийств с расчленением прокатилась по средней части Японии, множество случаев произошли и в самом Токио. Никто не знал, как и почему, главное — кто. Бравая полиция была бессильна перед невидимкой, орудующим ножом и бьющего сразу в шею, никогда не возвращавшегося на места преступления. Когда один патруль застал невидимку, то его в миг не стало.

Не человек. И даже не зверь.

Убийца, активирующий ключ и застывший в ожидании первого шага от незнакомцев за дверью.

— Ключи, — скомандовала Анастасия.

— Я не могу дать.

— Ты у америкашки забрал все? Не имей двойные стандарты, — она уже держала открытую ладонь. Мужчина вложил два ключа, не сумев победив в этом споре. — Извините, здесь Гин Миякэ проживает? — вновь постучалась. Говорила громко на иностранном. — Мы её друзья из Европы. Мы прибыли из Венгрии. Гин Миякэ? Гин Миякэ!

Услышав чужое имя, название другой страны Такаширо удивился и избавился от брони. Он ещё был осторожен, смотрел в глазок. Анастасия позвала мужчину, чтобы он закрыл собой глазок, и в это время воплотилась. Дверь потекла. Мощный удар выбил человека, что тот полетел в глубину комнат, разрушая башни из многочисленных томов манги⁸. Майор быстро сориентировался и пока парень приходил в себя, выхватил валяющийся на полу ключ.

— Какого?.. — в квартиру вошла расформированная Анастасия. Она взглянула на стены в мужских испражнениях, на потолки с отметинами, смешанных с кровью. Повсюду, кроме манги разного содержания, были фотографии обнажённых, инструкции по избиению, связыванию; ножи, висели бардовые верёвки и цепи для сдавливания шей и суставов. Пустые бутылки алкоголя. Чужие кошельки. Женские волосы и их нижнее бельё. — Вот же извращенец, — но больше её разозлил тупой нож с кровавыми отпечатками, с которого ещё стекала жизнь очередной жертвы.

Такаширо вскочил и, схватив нож, полетел на Анастасию. Майор не успел закрыть её собой, небольшая квартирка была не для него. Даже в высоту. Вместо военного приняла условие боя сопровождающая. Она выбила нож убийцы с пошатанной психики одни ударом ноги, схватила того за руку и кинула в стену с размахом. Тот сползал по стенки с японскими проклятиями. На шум выходили соседи. Почти бесцветными звонили полиции, увидев погром в квартире.

— Бежим! — Анастасия схватила майора и бросилась на выход, расталкивая зевак, не понимающих, что произошло.

***

— Сегодня, примерно в пятнадцать часов, был задержан подозреваемый в деле о «невидимке». По рассказам очевидцев, у него произошла стычка с европейцами, которые скрылись с места задержания в неизвестном направлении, — передавала женщина в вечерних новостях.

Анастасия находилась вместе с мужчиной в специальном районе, где продавали уличную еду множество лавочников. Ела традиционную пищу с грустью, поглядывая в телевизор, где показывались фотографии, новой жертвы и подобное.

— У вас и такое происходит? — спросила она, откладывая палочки в сторону. Девушка была слегка разбита увиденным и потеряна. Люди вокруг радовались поимке серийного убийца, а она смотрела на живых, вздёрнутых социальными рамками и иерархиями, от которых сам по себе ощущаешь затягивающий узел на шее, и не видела в их глазах и поведении никакой вины за содеянное. «Чёртово лицемерное общество… Прав был Жак-Жак Руссо, дача на лоне природе и не более. Города губят», отпивала из миски суповой рыбный бульон, вспоминая полуседой звёздные скопления, бураны и схождения лавин с гор и даже ледяные озёра, в которых она тайком плескалась, стирая пот и боль в растёртых камнями ладонями и ногами.

— Бывает, — майор ответил после недолгого размышления. Такие случаи происходили редко, но они всегда вызывали высокий социальный резонанс. Война не отвлекала от терроризма, социальных распрей, борьбы богатых с бедными; слишком военные действия затянулись, что вся злоба, всё убийство смешались в одну кашу, в которой не понять за кого, за чем и почему. Всё это он понял, оказавшись на Земле, где хоть и устраивались военные действия, происходили локальные войны, но такой открытой войны избегали, а потому царил хрупкий мир. Мир без полыхающих небес и взрывов кораблей, без вечного страха за жизнь, мир с естественной жизнь, без всяких таймеров. Мир, в котором, если родишься в определённой стране, тебе не придётся становиться военным по желанию, чтобы только ни забрали насильно.

У него по сути не было выбора, просто решил не заморачиваться, будучи подростком. Решил себя заинтересовать, когда подписывал бумаги на перевод в специализированное учебное заведение, а потому и не думал о другой профессии.

Может быть, он был бы счастлив, владея подобной лавкой уличной еды, путешествовал бы по Галактикам и распространял свои рецепты, а может играл роль модели, продающего новую коллекцию одежды и соблазняющего прекрасных дам на закрытых вечеринках или же остался военным, отправлялся бы в новые колонии с проверками дивизий, но куда там мечтать! Он всё ещё оставался майором Йорсом и вряд ли станет гражданский, чтобы даже подумать о другой жизни.

Его существование определила война ещё до рождения и до рождения и смерти родителей, сумевших найти среди враждебно настроенного хаоса друг друга и дать ему жизнь. Они даже не знали о его вылуплении из маткоподобного кокона, потому как были уже мертвы.

— Значит, преступность есть всегда? — с грустью спросила Анастасия, вырывая майора из размышлений о прошлом, слишком непозволительная роскошь, которой он овладел, оказавшись на неторопливой Земле.

— Ты сама говорила, что любую программу можно обмануть. Нельзя полностью понять другого, — мужчина поднял глаза и взглянул туда, куда смотрела Анастасия. — Эта страна лишилась правителя.

— О чём ты? — хмыкнула она, ничего не понимая в бегущей строке. Пару секунд, и лицо японца-владельца лавки побледнело. — Что произошло? — паника, крики, возмущение, шок — повсюду. Японцы приходили в неистовый ужас.

— Император был похищен, — произнёс спокойным и всегда серьёзным тоном. Если бы это был его канцлер, уже бы ринулся на его поиски, а этот человек был ему неинтересен, в отличие от спутницы, с которой правитель не был знаком и даже не знал о существовании. Парадоксы жизни и событий.

— Похищен? Шутишь?

— Передают в новостях, — и указал на идущую хронику жизни императора. — Это не первый случай.

— Не первый? Прости, но я долго не смотрела новости. Расскажи мне всё.

В этот момент Анастасия познала ещё одну ошибку. Она была слишком долго равнодушной, позабыла о всех данных обещаниях.

Взгляд её темнел, становился безжалостным и жёстким. Готовый гнуть даже металл.

Глава 41. «Кризис»

Бескрайний космос прекрасен. Он загадочен своими расширяющими просторами, не изученностью и изменяемостью. В нём парят камни, живые, мёртвые. В нём есть буквально всё: башни, кратеры, самолёты, монстры и волшебство, наподдающее объяснениям. Прекрасный космос, самое опасное место, непредсказуемое, и самое романтичное.

Яра проводила линии, закрашивая пустые пространства пальцами, обмакнувшие в тёмно-синею краску. Она наслаждалась блёклым светом, водила линии, кружки, жмурилась и улыбалась. И вот мизинчик покрыт жёлтой краской, белой. Вот, звёздочки, маленькие кружки, неповторимые. На тёмном холсте «А4» разворачивается картина Мироздания. За девушкой сидит мать и не скрывает улыбку, тихонько дышит, лелея покой дочери. Всё самое страшное позади. Её дочь видит. Пока не так хорошо, не так чётко, но видит. Различает очертания. Её лицо. Узнаёт. Испытывает счастье и облегчение.

Её красивая дочка видит! Она сидит на больничной кровати и красит листы, сдерживая слёзы. Её дочка, которую не покинули надежда с чудом.

— Госпожа, — позвал в коридор врач. Женщина взглянула на пожилого умелого мастера, оказавшись за комнатой, — мы очень рады, что смогли вашей дочери. Шанс был небольшим, но бог видит!

— Да, — закивала радостная женщина. Говорит тихо, чтобы не накликать беду. — Последний год мы прожили как в Аду…

И она не хотела помнить этот год. Не хотела помнить допросы, встречи на ковре, блеяние и страх. Хотела уберечь дочь. Прятала её, а Яру всё забирали, выхватывали и увозили в неизвестное направление, ничего не объясняя. Затем ребёнка возвращали, через день, через неделю, бледную, измученную и заплаканную; она молчала обо всём, что происходило в месте заточения, пугая бедную мать.

Сто раз проклинала, что послушала дочь и прилетела в Москву. Всё это был чисто разыгранный спектакль.

***

— Разбился самолёт? — дрогнула Яра и поспешила к матери, смотрящей новости. — Кто… кто в списке жертв? Алёна?..

— Ты услышала?

— У меня хороший слух! — и девочка упала на диван.

— Да, твоя няня, — и встревоженная женщина выключила телевизор. — Хорошей была, обязательной.

— Ты не понимаешь! — девочка уже рыдала горючими слезами. — Точно Алёна?

— Да, она, сомнений не может быть, — женщина также испытывала горечь. Хлопала по спине дочь, успокаивая её. Яра достала бумажку и попросила набрать телефон.

— Да, это я. Я звоню насчёт автокатастрофы. Мама сказала, что на том рейсе была Алёна. Она была с Анастасией. Работала, — голосок дрожал. Мать с удивлением слушала то, что говорил ребёнок, и всё понять не могла, кому он звонил, о чём говорит, а после за женщиной пришли. На опознание. Оно прошло успешно. — Получается, меня здесь не оставили? Значит, она летела сюда, но её убили!

— Кто убил? — допрашивали дочку неизвестные.

— Не знаю. Они всегда говорили, что их занятие очень опасное. Говорили не привязываться. Они меня ни во что не посвящали. Говорили, что без глаз я в безопасности, поэтому и ключ забрали, — и снова зарыдала.

Шли дни. Месяцы. Прошёл год. За ней следили. Для неё нашли даже донора. Даже сделали операцию на глаза. Она была ценным свидетелем, которого держали в Москве заложницей. Её использовали, чтобы добраться до Анастасии, но та пряталась, сбегала с радаров, перемешалась в пространстве и не выходила на контакт, будто бы забыв о ней. И вот, спустя год начали появляться новости за новостью. Скандал за скандалом.

Анастасия появлялась то тут, то там, но теперь в сопровождении странного мужчины. Тогда и появилась мысль, что он не землянин, что он пришёл за ключами и взял в помощники Анастасию. За ними следили тысячи глаз по всем правительствам стран. Выслеживали. Ловили. Однако они слишком быстро перемещались между странами; было трудно объяснить им, как им это удавалось. До выяснения обстоятельств их хотели оставить в живых, но после… У каждого государства были свои планы. В особенности у тех, в которых был причинён ущерб.

***

— Меня беспокоит отсутствие сведений о майоре Йорсе, — начал генерал на всеобщем собрании. — Мы не должны упускать тот факт, что что-то может пойти не так. Призываю послать подмогу.

— Наши специалисты получили сигналы кораблей Империи. Один из находится на орбите Земли. Мы не знаем, сколько всего имперцев на этой планете. Майор может быть в опасности, — согласилась женщина в военной строгой форме. С короткой и яркой причёской оранжевого цвета. Все собравшиеся были слегка голубоваты, серы, но естественны в обстановке парящего огромного комплекса в открытом космосе.

— Я даю командиру Жел дозволение решительных мер, если таково будет требовать ситуация, — закончил генерал и взглянул на тех, кто сидел и обдумывал сказанное. Они смотрели и смотрели перед собой на голубую яркую планету, в оболочке мусора и спутников. Небольшой, но с разумом. — Не стоило отпускать одного. Это моя вина.

— Для нас это будет являться неоценимым опытом, — успокаивала женщина, говорившая прежде. — Я соберу команду и отправлюсь как можно быстрей. Также запрашиваю транс-корабли для минимального преодоления космоса.

— Запрос удовлетворён, — согласился генерал и распустил ожившее собрание. Существа засобирались.

***

Было бесполезным занятием уговаривать майора Йорса оставить хотя бы один ключ. Девушка с тоской смотрела на номер отеля в традиционном японском стиле, сидя на татами. Он оставил её на пару дней, чтобы после исчезнуть на несколько лет. Она не знала, что делать, смотрела новости на японском, ничего не понимая и желая раствориться.

Дела у Земли начались плохие. Уже двадцать глав государств и тридцать членов королевских семей были похищены. Прекращалось авиасообщение, всё и все проверялись. Полицейские были настороже, а простые люди — в панике. Анастасия не знала точно, кто за этим стоит, думала на американца, но никаких явных доказательств не было. Это мог оказаться даже третий собиратель ключей, но… что самое смешное, в данной ситуации была абсолютно бесполезной. Она не могла прыгнуть выше головы и что-нибудь сделать. Уровень безопасности повышали, проверяли людей, спрашивая документы, а у неё не осталось ничего. Вся техника разломалась во время падения в ущелье, да и часть украдена, часть выброшена в горах. У неё не было денег кроме тех, что дал майор на время исчезновения. Она сидела, страдала от безделья и скуки.

Находиться в четырёх стенах девушка отвыкла. Она не прекращала страдать от беспомощности и хлипкого тёмного будущего с продолжением бегства от правосудия.

— Может, на остров вернуться? Взять книги?..

Она долга думала о планах на жизнь, о мести, о социальных катастрофах. Руки тянулись программировать и познавать.

Девушка натянула маску, вышла из номера и поспешила в город. Она не видела, как девушки из ресепшена начали куда-то звонить. Анастасия быстро оказалась на шумной улице, прошмыгнула мимо поста полиции и оказалась перед дверями Интернет-кафе. Она протянула деньги администратору, взяла карточку доступа и села за компьютер в самом дальнем углу.

Пальцы, позабывшие утомительную работу, радостно заскрипели. Девушка улыбалась, печатала, выходила в мировой интернет — искала новости, статьи по знакомым, по всем странным случаям. Майор сказал ей слишком мало подробностей, и теперь она видела общую, правдивую картину мира, которая касалась лишь её. Йорсу всё равно на Землю — он не отсюда, в то время как для Анастасии грядущий хаос не давал покоя. Всего за год экономика многих стран подорвалась, учащались случаи разбоев, похищения и серийных убийств. Люди сходили с ума, поддавались порокам и прекрасному будущему, уничтожая настоящее. Одно только дело токийского маньяка-призрака не оставила ни одну страну равнодушным, а сколько всего начиталась, вспомнив случай в Северной Кореи. Она даже нашла свои изображения и видео — тогда она ещё имела чёрные волосы, и они были длинней, до лопаток, а сейчас настоящий седой ёжик, натренированный и постаревший.

Зашла и на порталы Хабаровска, забывшего о существовании какой-то Анастасии. Девушка прошлась по улицам через карту, почувствовала грусть и закрыла приложение. Хабаровск был так близко, всего через море, но… Она мертва. Мертва для того мира.

Все поездки на секретную территорию, походы по магазинам, общие ужины и работа… всё в прошлом. В прошлом её семья. Воспоминания.

«Входящее: 260 новых писем»

Анастасия посмотрела последние пятьдесят и заметила дубликаты со странных адресов. Нажала на одной: «Просим вас связаться с Ярой. Ваша личность установлена, Анастасия…» и следовала фамилия. Совсем короткое письмо. Девушка тяжело вздохнула, вышла из почты, перенаправила адрес вновь, почистила историю просмотров и пошла прочь из интернет-кафе.

Яра…

Глава 42. «Япония. Часть третья»

Люди в форме уже окружили район, распугивая народ серьёзными и недружелюбными лицами. Они сверяли каждого светлолицего по распечатке и дожидались, пока нужный человек ни появится в поле зрения.

— Она! — скомандовал командир и передал команду. По улице в большой куртке в спортивной одежде шла девушка, с хорошо натянутой красной кепке да синей маской на лице. Она возвышалась над японцами, имела чёткий разборчивый шаг и поразительно серые глаза. Не отличалась от людей почти ничем и серьёзные люди подумали об этой ситуации как о шутке. Эта девка, и международный разыскиваемый! Они сверялись, проверяли, следили, в какие магазины заходит, что делает.

Девушка оказалась напротив новостной лавки. Оглядела заголовки на английском и японских языках, склонила голову, замерла на пару секундочек и сорвалась с места. Люди поспешили за ней.

Их цель, как и было сказано в задании, была незаметной, скрытной и очень продуманной. Она спокойно перепрыгивала ограды, уворачивалась, проскакивала между людьми, оказывалась над их головами. Её уносило из стороны в стороны, словно чувствуя волны преследователей, огибая их.

Взрыв на перекрёстке. Цель отлетела в проезжающий автобус и упала. На дороге стояло два неопознанных существа в броне.

— SOS, — зашипели по рациям. Люди бежали, кричали, паниковали. Два существа шагали к девушке, с виска которой текла струйка бардовой крови.

— Ключ! — требовали они.

Шёл дым. Японцы прижимались к сидениям и с ужасом поглядывали за окно. Девушка поднялась, отряхнулась и расправила руки.

— У меня нет. Зато у вас открытый захват власти? — спросила незнакомцев. Храбрая и безумная, оглядывающая их с холодным призрением. Один — в красном схватил её за горло и стал вдавливать в сталь. Полицейские давно направляли на них оружие, но всё не решаясь открыть прямой огонь, видя гражданских. — Ублюдки! — хрипела, пиная воздух ногами, по жёсткой броне, которая даже с помощью ключей поддавалась плохо разрушению. Её осматривали. Стягивали верхнюю одежду, пытались выискать несуществующий ключ.

— SOS, открытое появление людей в экзо-скелетах, — передавали руководству.

А серые глаза смотрели в матовую полоску, за которой скрывалось лицо неизвестного.

— У неё есть ключ. Он активирован, — сказал ему напарник.

— Где ключ? — рычал первый.

Серые глаза вглядывались в шлем. Лицо задыхающейся было отвратительным и ужасным от гнева и нехватки кислорода. Она продолжала упорно смотреть, не ожидая чуда.

***

Люди Токио видели собственными глазами, как начинает лопаться и взрываться асфальт, мыльными пузырями. Он вздымался под тремя, отбрасывая автобус и мешая напавшим в костюмах сосредоточиться. Каменный дождь с грохотом падал, раздражая стоявших.

Они кинули в образовавшийся кратер схваченную и были готовы нанести удар. Злые глаза смотрели на них сквозь каменный дождь, капли взрывались, устраивая на улице дымовую завесу.

— Посмотрите! — крикнула Анастасия во всю силу, переведя дыхание. — Это те, кто похитил вашего императора! — заорала ещё громче, показывая на них рукой, готовые прибить её.

Дождь забивал двоих в костюмах. Осуждение и страх окружили их.

— Вы пришли меня напугать? — шипела уже на иностранном. — Скоро вы лишитесь ключей и будете сожжены обществом.

Пинок. Анастасия упала прямиком на капот машины, скатилась. Кулак красного монстра угодил в двигатель. Она бежала от них, скручивалась как змея. По напавшим открыли стрельбу. Град из искр, пуль; каменные взрывы стали невыносимыми даже для неуязвимых. Они поднялись в небо и скрылись. Анастасия хохотала, скрючившись на асфальте. Какой замечательно сыгранный спектакль!

Второй звоночек после захвата правителя. Они показали своё истинное лицо. Правда, раньше времени. На Земле ещё находился майор Йорс. Анастасия всё хохотала, оценивая глупость ключников по десятибалльной шкале. Дождь прекратился.

Хохочущую девушку схватили полицейские, надели на неё наручники и потащили прямиком в машину.

***

Адриано смотрел на майора, майор — на Адриано. Между ними летали искры, недопонимания, претензии и даже злость. Человек вёл себя слишком гордо и вольно. Обособлено и лживо. Человек, познавший власть, не желал от неё отказываться.

— Что упало, то пропало, — сказал он и надменно улыбнулся в лицо инопланетного военного, холодно глядящего на него, готовый изорвать, но помнящий слова Анастасии.

— Ты хочешь, чтобы я забрал силой?

— Для начала тебе придётся найти все эти ключи.

— И где же они?

— Я спрятал их, — самодовольно усмехнулся и вышел из-за стола. Карта с отметками уже была сложена и передана, это была большая потеря, но это была всего лишь карта, а не ключи. И не всегда точная. С задержками. Мужчина тряхнул отросшей шевелюрой, обошёл того, кого раньше боялся, и сел на диван. — Как тебе время, проведённое с той женщиной? Ты изменился. Прекратил быть крутым.

Майор не отвечал. Ждал, когда словесный понос человека прекратится и появится возможность перерыть всю квартиру.

— Любовь делает живых глупыми и зависимыми, как с тобой. Как прибыл сюда — занимался делом, собирал ключи, был твёрд и крут, а теперь… повстречал не самую красивую женщину, в рестораны повёл звёзды смотреть. Что скажут на твоей родине? Советую, пока ни поздно и ты не стал размазнёй, забрать все собранные ключи и улететь. Про остальные скажи: упали в космосе, утеряны безвозвратно. Я хорошо придумал? — Адриано взглянул на застывшего инопланетянина, посреди далёкого ночного звёздного неба. Одинокий. Смущённый. Уязвлённый. Он стоял ещё более холодным, чем когда-либо. — Ты мог давно улететь за своим магнитом, но решил остаться из-за женщины, а потому ты не можешь найти дезактивированные ключи. И из-за женщины ты ещё долго не покинешь планету. Не смотри на меня так! — ещё громче рассмеялся Адриано и залпом выпил джин. — Пока ты прилетишь пройдёт около четырёх лет. Туда-обратно. И как думаешь, что произойдёт с ней, если покинешь её? Как же печально, что какой-то майор оказался заперт на слабой и глупой планете, — и он театрально вздохнул. — Если ты улетишь, никто безопасность не сможет гарантировать Анастасии. Она преступница. И так будет, пока ты не покажешь себя или пока другой не возьмёт на себя вину. Скажи, неразрешимая дилемма, да?

— Ты не боишься меня?

— Даже если убьёшь меня, думаешь, всё закончится? — и ещё громче загоготал. — За мной стоят другие, ещё более подлые.

— Другие, значит, — волосы на головы шевелились. Майор превращался в настоящего колючего ежа от гнева. Он смотрел на неприкасаемого, сжимал в руке ключе и ругал за не наблюдательность, приведшая к катастрофичным последствиям.

«Если вовремя не ликвидируешь врага, не факт, что на другой раз исправишь ошибку», говорили учителя, но он забыл это. Забыл. В чувствах. Он видел разум лишь в Анастасии и забыл про других. Подлых, лживых, амбициозных.

Ему объявили войну. Войну объявили Анастасии. Неизвестные открыли войну целому миру.

Он стал заложником на этой планете. И если ничего не изменится, придётся нарушить нейтралитет.

***

Анастасии ела лапшу, злобно глядя на японского следователя, находящегося в настоящем шоке, как и все в отделении. По новостям крутили странные видео, опрашивали пострадавших в накренившемся и помятом автобусе, владельцев машин, находившийся во время боя между тремя. Весь интернет пестрил ужасами инопланетных технологий. Их уже окрестили супергероями и суперзлодеями. Акции кинокомпаний и компаний, производящий комиксы и всякую супергероику, выросли уже на три процента.

Девушка ела слишком хмуро, тихо, страдая из-за неудобных наручников. На неё смотрели и не верили глазами. Международная преступница, напавшая на людей в Китае, повинная в теракте Северной Кореи, в похищении, мошенничестве и краже чужой личности, в незаконном проникновении и пребывании в граничащих странах. Список её преступлений ужасал, а она всё хмуро ела и не прятала глаза от следователя. Её спрашивали, старались и так, и этак, а она ела. Медленно. Отдельно каждую полоску лапши, выводя людей из себя.

Скоро должен был состояться допрос. Анастасия не знала, что говорить, чтобы смягчить приговор и судиться со всем миром в России, да и это подставляло страну, если компенсацию потребует Северную Корею. Анастасия ничего не знала и предпочитала есть, морщась от больных синяков и ушибов по всему телу.

К счастью, теперь люди узнали, кто стоял за похищением людей. Узнали, что она была не единственная, а потому была ценным кадром, которого следовало накормить сытно и вкусно. Анастасия не сопротивлялась. Ела, нервируя, выслушивая визгливые крики, вопросу на подобии: вы на хорошей стороне или плохой?

— По крайне мере мир не хочу захватить, — усмехнулась она, когда последняя ниточка лапши уже оказалась в желудке.

— Тогда они?

— Скорее всего. Возможно, скоро устроят всеобщее обезглавливание, — показала на шею и попросила водичку. Следователь побагровел, прокурор, адвокат и половина отделения полиции, стоявшие за стеклом, побледнели и удивились мёртвому спокойствию задержанной.

— Почему так думаете? Вы очень спокойно говорите об этом…

— А что мне скрывать? Моё дело предупредить. Да и теперь… я никак не отношусь к этому делу. Враги устроили показательное представление, чтобы поймать меня и избавиться от идеологического конкурента. Скоро их планы будут претворяться в жизнь.

— Как их остановить?

— Не знаю. Я даже не знаю, какие у них имена. Знаю, что один из Америки. Он ещё напал на актрису Хван Чжи-вон, можете её спросить. Также устроил ловушку в Северной Кореи. Надо было спросить адрес… хотя… он может перемещаться в пространстве. Нужно было отправить ему доставку с ядом, — прорычала Анастасия. В голове созрела гениальная идея, как избавиться от противника, но она пришла слишком поздно, когда уже свободу у неё забрали.

— Кого спросить?

— Я имею право не раскрывать информатора. Скажу, что он раньше работал на американца, но после осознал, что это гиблое дело и ушёл от него. А, и ещё скажу, бесполезно в них стрелять — броню не пробьёт, они не уязвимы, — когда дело дошло раскрытие информации о ключах, Анастасия смолкла и больше не сказала ни слова.

Она находилась в клетке, которая продувалась всеми ветрами. Дрожала, молчала и понимала, что её майор не найдёт. Она осталась одна.

Совсем близко до конца.

Глава 43. «Возвращение»

— Выходите! — заскрипели ключи клетки. Анастасия подняла голову и увидела за японцем в форме европейцев серьёзной наружности. Девушка послушно встала и вышла. — Вас отправят в Россию, — сказал следователь, снимая с неё наручники и передавая незнакомцам.

Анастасия была окружена со всех сторон. Она села в чёрный джип, пристегнулась и откинулась на спинку. Впереди, позади, рядом — везде были эти люди. Участок покидал целый кортеж, состоящий из дипломатических машин с флажками Российской Федерации.

— Мы летим в Россию?

— Да, — ответил главный сопровождающий.

— Тогда прошу не сообщать ничего по Интернету и связи.

— Это почему ещё?

— В прошлый раз моего человека нашли в самолёте и устроили авиакатастрофу. Это может повториться. Сразу же скажу, что он появился прямиком там, из воздуха, чтобы не возникло недопонимание. Так что лучше шифруйтесь, или делайте, как хотите. Моё дело предупредить, — она вздохнула ещё раз и закрыла глаза. Человек опустил смартфон.

Девушка вошла в аэропорт, в котором сидело тысячи людей, пытающиеся отчаянно улететь из закрытой страны. Она вошла со всех сторон окружена мужчинами с чёрными кейсами, готовые в любой момент открыть огонь и защитить ценный груз. Её вели прямиком в зелёный коридор, в зону досмотра, под всеобщее возмущение. Работники аэропорта были в курсе прихода людей из России. Уже стояли и японские пограничники, проверяющие документы и получающие сверху поручения. Всё происходило быстро. Всего через тридцать минут она уже сидела в частном самолёте и просила принести ей аптечку.

Стянула с себя кофту, оставшись в чёрной майке, и стала замазывать новые раны. Людям сразу же бросилось в глазах наличие шрамов, принялись перешёптываться и делиться информацией. Девушка оставалась спокойной — доверяла свою судьбу случаю, не препиралась, особо ничего не спрашивала и не прощалась с Японией. На связь вышел капитан корабля.

— Россия… Давно не видела России, — усмехнулась, повернув голову в сторону главного. — Меня сразу посадят или сначала суд проведут? К чему мне готовиться?

— Это секретная информация.

— Ясно.

Самолёт отрывался от Земли, превращая девушку ещё более незащищённой и слабой.

Самолёт поднялся в небо, изолируя пассажиров так, что даже при большом желании невозможно ничего сделать. Анастасия продолжала доверять своему предчувствую и ждать, а оно кипело, извивалось и предвещала скорую резню.

Она считала, что у них будут сутки, чтобы спокойно перелететь полземли и оказаться в Москве, но вновь просчиталась.

Главному сопровождающему подбежали люди в чёрном и зашептали.

— Что случилось? — потрясла рукой Анастасия. — Говорите без утайки. Я слишком устала и больна устраивать диверсии.

Мужчина уже смотрел видео. Девушка расстегнулась и пошла к нему. Но путь ей преградили.

— Да уйдите уже. У меня кроме одежды и тела нет ничего, — ударила по ладони и подсела к главному. На экране планшета в живом формате начинались зверства.

— Смотрите, эта принцесса по какой-то далёкой линии Великобритании. Какая она некрасивая! — схватил за подбородок женщину сорока лет. Эта была просторная комната с цепями повсюду, всюду слышались стоны, плачи. Человек, вытворявший это, скрывал себя за одеждой, находясь и при шлеме, и в перчатках.

— Это не тот американец, — пояснила она. — Посмотрите на его позу, у него руки за спиной, как у уголовника, отсидевшего лет тридцать, — показала на того, кто был в кадре и того, кто говорил. — Возможно, он на меня нападал недавно.

Девушка говорила вкрадчиво и спокойно, пока человек в шлеме называл причины похищения и условия, по которым люди будут живыми.

— Пусть все главы стран сложат полномочия, — главное из них, — и подпишут легальный договор об объединении границ, населения, установления одной государственности и языка. Мы даже документ составили, иначе, — и кто-то за камерой мгновенно выстрелил в женщину, прямиком в лоб.

Анастасия посинела, вспомнив прошлое. Пальцы схватили подлокотник и стали драть. Она вытянулась по струнке и была готова сжечь всех.

— Но, если вы считаете, что мы блефуем, попытаемся разуверить. Каждые сутки будут умирать по десять человек. Через семь дней по пятнадцать. Через четырнадцать, а, сами, посчитайте!

Камеру развернули. В стороне на корточках сидели остальные принц и принцессы. Люди американца подняли их головы и пустили пули. Глядящие трансляцию загудели от злости и боли. Они кидали взгляд на отопревшую Анастасию, связанную со всеми этим делами и ставшую чуть ли ни секретным оружием.

— Нужно было его отравить! — прорычала она. — Осталось пять человек.

— Пять? — переспросил тот, что стоял над ней.

— Они сказали, будут убивать по десять. Осталось пять.

— Обычно, — в кадре появился прежний в шлеме, — люди не догоняют о положении дел, пока не гибнут дети, но мы исправим эту ситуацию.

И как предсказывала Анастасия, камеру вновь развернули. А также расстреливали десятилетних детей из автоматов. Безжалостно. Трансляция кончилась. На экране высветился адрес облака, в котором содержались файл с условиями террористов.

Анастасия шумно выдохнула, встала с сидения и неровной походкой упала на своё место, прикрыв лицо рукой. Она видела себя на этих кадрах. Видела себя стоящую на балконе. Видела себя, когда позволила избить и ограбить. Эти дети лежали тяжким грузом на её умершей совести.

В самолёте настало молчание. Мужчины, увидевшие казнь собственными глазами, не знали, как заговорить, потребовать объяснений. Они могли кинуться на неё, придушить или сказать, что её ждёт тюрьма или смертная казнь, однако теперь их связывало не только задание президента и её преступления, но и общая трагедия.

— Найдите, откуда были сворованы боеприпасы. Какая-то база может объявить. Может, её захватили… Будьте осторожны. — просипела девушка после пары минут молчания. — Чёрт! — закричала и забилась в истеричных конвульсиях. — Чёрт! — и стала драть на себе волосы. — Чёрт… — в третий раз выругалась и вспомнила о майоре. И о последствиях. — Если он улетел, всё пропало. Но я не могу использовать ноутбук! — она то начинала кричать, то замолкала, обдумывая планы. — Майор…

***

Когда всё пошло другой дорогой? Когда они попали в ловушку?

По странам объявляли военное положение. Закрывались границы. Созывались совещания.

Майор стоял по центру Токио, озирался по сторонам и не мог найти Анастасии. Он отсутствовал больше суток, всего, но… она исчезла. Пропала, и он не знал, где она, что с ней или жива, нет. Он озирался по сторонам и ничего не знал. Без ключей. Без помощи. Преступница для всех стран. Её могли тихо найти ликвидировать. Тогда… открыть бой?

Он раскрыл карту и взглянул на неё. На карте всего четыре точки, но десять ключей у американца, а значит, если даже заберёт эти четыре, останутся ещё с десяток, неизвестно где. По главным экранам Японии крутили ролики. Люди смотрели на них, переживали, падали в обморок. Повсюду хаос.

Человек не справился с дарованной ему силой.

Мужчина переместился на остров и пошёл прямиком к шаттлу.

— Мертва или жива, но я должен это остановить. Поэтому, будь лучше живой, — прошептал, отрываясь от земли. Натянул штурвал и вырвался в открытый космос.

***

Шёл пятый час полёта. Анастасия дремала и вслушивалась в тихие разговоры между командой. Ничего хорошего не обсуждали. Обвиняли и её, и говорили, что она сообщница, спорили насчёт волшебных сил и существование супергероев. И о расстреле. Следили за новостями, передавали данные с земли на небо.

— Стало очень много похищений. Они хотят всю Землю перебить? — размышляли.

— Кого хотя бы похищают? — поднялась девушка и посмотрела на мужчин, глядящих с недопониманием. — Когда орудовал токийский маньяк, он насиловал и убивал красивых девушек, своих знакомых с собеседований. Обычно у террористов есть свои критерии выбора жертв. Они хотят захватить мир. Предположительно, что часть из них уголовники. Они могут просто устраивать рейды и захватывать всех, или заморачиваться и избирать жертв. Может, я не так умна, но за год многому научилась, — и снова легла.

Шёл девятый час полёта. Экипаж готовился к посадке.

***

Аэропорта освобождали от людей, селили в отелях и гостиницах. Города становились заложниками. По улицам ходили полицейские, люди в военной форме, с автоматами, проверяли документы, сопровождали, если было нужно. Не такой представляла Анастасия Москву.

Столица была абсолютно не рада ей, поэтому шёл холодный дождь. Она смотрела на серый мир, на высокие дома, видела вывески на русском: кругом русскую речь, слышала радио на русском о захвате заложников. Людей готовили к самым разным мерам. Здравомыслящие сжигали комиксы, запрещали детям любить супергероику, видя, к чему могут привести амбиции. Дети плакали. Требовали спасителя Земли. Постили свои пожелания. Активизировались сторонники объединения и националисты. На улицах устраивались массовые драки. Люди бились за мир кулаками и грубыми словами. Всего за двенадцать часов с момента случая на дороге Токио, открытого появления людей в экзо-скелетах, и семь часов с расстрела наследников престолов и обычных граждан, мир изменился.

Богатые и бедные увидели непримиримость и беспрекословность врагов, которые могут застрелить, не предупреждая, и принца, и ребёнка. Им не нужны деньги, дома. Им нужна была целая планета. Богатые жертвовали огромные суммы, чтобы сохранить свои жизни, в военную промышленность, сотрясаясь миллиардами и триллионами. Анастасия глядела на это лицемерие и даже видела плюс такой встряски — объедение, страх перед смертью у всех.

Поднимались блоггеры, делившиеся своими впечатлениями. Некоторые говорили, что это «фейк⁹», пытались разобрать по кадрам многочисленные видео, которое видеопорталы пытались удалять, но как сдержишь такую лавину? Поднимался «хайп¹⁰». Не народ, не человечество, а «хайп». А с ним его соратники: «пруф¹¹», «фейк», «челлендж¹²». Мир сходил с ума.

Мир… нет, Земля, должны ли тебя спасти от идиотов, морально и духовной разложенных, которые уничтожали получше всяких ключей? Должны ли тебя спасти откровенные мечтатели, борцы за справедливость, ещё более продажные и амбициозные люди, которые перерабатывают тот, неправильный и неполезный «хайп», и несут свет в тёмное непросвещённое царство?

Мир… они думают, что настаёт конец света. Что бог разгневан. Что он послал мстителей. Или… спасителей?

Людей в шлемах, расстрелявших таких же живых, за пару часов назвали мессиями, праведниками и чуть ли ни приписали к лику святых.

Здравомыслящих гораздо меньше идиотов, тех же фанатиков, помешанных и наивных. Правительства стран смотрели на реакцию людей и думали: «И как спасать заложников в такой ситуации, если идиоты зашептали про «обряд очищения от мировой скверны»?

***

Анастасия шла по коридору, устланному красными коврами, оценивая сколько стоит лепнина под потолком. Её привели в кабинет, где было достаточно высокопоставленных министров, военных, список замыкал главнокомандующий-президент. Картина была такой пафосной, что лицо девушки становилось всё мрачней и неприятней. Появлялся яд на языке.

Они присматривались первые минуты. Не верили собственным глазам, кто сидит друг перед другом. Сильные миры сего и хрупкая преступница, обладающая тайными сведениями. Седая привлекала к себе внимание высокомерием, лёгким налётом жестокости на заострённых чертах лицах, на кривых губах и пылающем взгляде. Она, та, что чувствовала предрешённость и отчаяние, теперь не собиралась сдаваться, была уверенной, чувствовала себя важной и давила своим взглядом плотных мужчин. Это не мышка, которая убежит, услышав неприятный звук. Это пантера, готовая кинуться и загрызть нарушителя её спокойствия. Опасная. Смелая. Хладнокровная. И чувственная. В её злых глазах проступала невиданная горечь и ненависть к себе. Она испытывала глубокое чувство вины, отражающееся в седых волосах, в морщинах, в дрожании пушистых ресниц. Девушка не выглядела на девятнадцать. Минимум — на двадцать пять, уставшая, навоевавшаяся и желавшая пуститься в последний бой.

Она и сидела перед ними, находясь в полной боевой готовности. Закатывая рукава. Обнажая изуродованные руки, усеянные шрамами и бардовыми, синими пятнами.

— Говорите, что ожидаете от меня, — начала первой.

— Значит, вот какая вы Анастасия?

— Осталось двенадцать часов до убийства заложников. Говорите, что хотите слышать от меня.

Слово про заложников оживило надменных людей. Все поднапряглись и удосужились снять маску спокойствия и власти.

— Всё, мы хотим знать всё, — произнёс президент.

— Не получится. Также я не могу вам ничем помочь в данный момент. У меня нет ключей. Их забрали.

— Кто?

— Их владелец.

— Владелец?

— Неужели думали, что их создал человек? Это оружие инопланетное. И существо, находившее со мной последние месяцы, их владелец. Однако и он не справился со своей задачей. Человек оказался слишком лживым и подлым, — и она частично рассказала о ситуации в мире и как к этому пришло. Завершала рассказ словами. — Я не знаю, как связаться с майором.

— Вы были вместе.

— Но на меня напали, затем отвели в участок и оттуда сразу на самолёт посадили. Он не волшебник, чтобы по щелку пальца находить нужных ему людей. Было бы так, уже давно улетел, — рыкнула Анастасия. — Осталось десять часов. Если он улетел, то мы в полной заднице. И вам придётся подписать договор об объединении.

— Какого? — выдохнул президент в один голос с разгневанными министрами.

— Даже ядерное оружие не остановит их. Включите голову, господа. Они могут появиться здесь и устроить массовый расстрел. Не делают потому, что хотят добровольную передачу полномочий им. У меня нет возможности сразиться с ними. Нет ключей.

— Нет другого варианта?

— Придётся жить под игом некоторое время и терпеть. Ключи имеют срок использования. Как только энергия в них кончается, они перестают работать. Перезарядить у землян возможности нет. Я не знаю, сколько у них ключей… если они захватят власть и будут править, то в скором времени могут отложить ключи или они прекратят действие. И будет стоять лишь вопрос в том, как они за время работы ключей используют ресурсы. Они могут собрать армию для своей защиты, тогда начнётся Третья Мировая Война, но и шансы будут равны. Однако нам придётся долго сидеть в окружении, если они успеют захватить военные базы. В общем положение не ясно и зависит от их желаний, — мысли Анастасию быстро перескакивали с темы на тему, являя варианты возможного будущего. Война, добровольное подчинение… и ни в одном не говорилось о победе над кучкой человеческих богов.

Ещё долго они говорили с президентом, наедине, о бесперспективности борьбы, если только чудо ни случится и её ни найдёт майор. Она не могла показаться на публике, чтобы ещё больше не спровоцировать слухи. Она не могла позвонить ему, так как инопланетянин не имел телефона.

— Я никогда не думала, что умней меня не существует, — возразила она, когда мужчина не сдержался, узнав о том, что Анастасия могла избежать этой катастрофы. — Но вы не умней меня. Вы бессильны. И наше ядерное оружие никому не нужно. Согласитесь, зря тратили столько денег на него?

— Мы отследили сигнал! — вбежал в кабинет министр обороны. — Мы можем послать команду по вызволенною заложников.

— А не умрут ли они все разом? Вы хоть знаете, сколько человек похитили? Я не знаю, — вклинилась в спор Анастасия. — Мы видели собственными глазами, что они никого не жалеют. Им ничего не стоит заложить бомбы и подорвать их.

— Тогда что ты предлагаешь?

— Дайте мне карту, — и она указала на остров у Индийского океана. — Здесь находится корабль майора. Летите туда. Если там он остался, значит майор на Земле. Скажите, что я нахожусь здесь, если появится. Нет, значит, будем ждать.

— Что раньше не сказала?

— Я не могу помнить всё, — и убрала палец.

На планету надвигались тёмные громыхающие тучи.

***

— Ты подросла.

— Я такой тебя и представляла, истинной сукой, — Яра взглянула на Анастасию исподлобья. Девушки встретились впервые после проводов в Москву. Они смотрели друг друга, усмехались, напрягая охрану. Яра была не рада видеть Анастасию, в то время как той было всё равно. Девушка стояла, спрятав ладони в карманах, выжидала, пока подросток справиться с эмоциями. — Ты кинула меня. Из-за тебя произошло так много плохого! Из-за тебя умерла Алёна! — девочка кинулась на неё с кулаками. Анастасия продолжала стоять каменным изваянием.

— Зато ты видишь.

— Что? Ты бросила меня! — вопила девочка, привлекая внимание чиновников и военных, выходящих из совещательных кабинетов. — Ты знаешь, что я пережила?

— Ты можешь видеть, — шептала путешественница, пока её хватали за грудки. Мать стояла поодаль и роняла слёзы.

— Меня использовали.

— Но ты видишь.

— Какого чёрта ты это повторяешь?

— Операция в Хабаровске имела всего двенадцать процентов на успех, а тебе приставили лучшего глазного хирурга. Лучше поблагодари меня, что дала тебя использовать. Ты же так хотела видеть.

— Но Алёна! Алёна, — и она повисла на высокой худой девушке, как на дереве.

— Она мертва. Я ничего не могу сделать, только прийти на могилу. Однако не сейчас. Я рада, что хотя бы ты жива, Яра, — произнесла и положила ладони на плечи плачущей девчонки. — Не думала, что ты так привязана к Алёне. Она много значила для тебя, ведь так? Так, — смотрела на сотрясающее тело. — Именно она вывела тебя на улицу и спала от одиночества. А теперь всё, — она оторвала от себя ребёнка и прошла мимо женщины.

— Это же ты дала документы на перевод! — ужаснулась женщина, узнав по лицу фальшивую подругу дочери. Анастасия уже была далеко. Она даже не оглянулась.

***

— Вот я и в России, — легла на кушетку в скромном номере отеля и закрыла глаза. За номером по всему периметру была выстроена охрана. — Взаперти. Посреди хаоса.

Часы отсчитали заветный час.

Десять человек друг за другом легли мёртвыми.

На планету продолжали надвигаться тёмные громыхающие тучи.

Глава 44. «Гравитация»

Учёные со всех стран поднимали тревогу, как и люди на орбите. К Земле приближался неизвестный объект огромных размеров, непохожий на астероид и имеющий огромную и плотность, и размер, а также скорость в несколько сотен раз превышающей скорость света. Учёные поднимали крик, трубили, радовались и ужасались. Они строили связи между людьми в костюмах и тем, что приближалось к ним. Мир, не справляющийся с одной опасностью, не был готов к вторжению.

Готовились ракеты. Направлялись лазеры.

Все застыли в тягучем ожидании.

Объект замер на пятьсот тысяч километров от центра Земли и был виден невооружённым глазом. Затем учёные и астронавты стали передавать, что от него стали откалываться маленькие части похожие на корабли, которые разделились на два фронта: первый стал облетать Землю, проверяя среди обломков мусора неизвестное, второй ринулся прямиком к живой планете. Астронавты фотографировали, снимали огромный объект, поднимающийся всё выше и дальше. Они передавали данные центрам и спрашивали, что происходит на планете.

***

— Вторжение! — кричали на улицах обезумевшие люди.

Анастасия оторвалась от качания пресса и посмотрела на улицу. Демонстрации уже было невозможно спрятать или разогнать. Паника была как чума, поражая даже здравомыслящих. Девушка включила телевизор и стала перелистывать каналы. Первый. Второй. Третий. Открытая трансляция высадки в Казахстане, на равнинах, прямо на пастбищах.

Это были военные корабли Республики. Майор не успел. Его опередили. Земле угрожала опасность похуже мировой войны.

— Срочно! Мне нужно в Казахстан! — закричала Анастасия, пытаясь вырваться из комнаты. Ей заламывали руки и пытались затолкать обратно в номер. — Вторжение! Нам нельзя устраивать войны. Нельзя провоцировать. Мне нужно в Казахстан! — вырывалась, отбивалась обезумевшая девушка.

— И куда ты пойдёшь? — усмехалась охрана с бронежилетом под жилетом. — Неужели думаешь инопланетяне послушают тебя?

— Как послушаешь тебя, так ты в себе уверен, да? — рычала она, повиснув на руках. — Ситуация в заднице. Мы в полном… Они итак в состоянии войны.

— Да успокойся ты. Привяжите её, — скомандовал охранник.

— Я… я дипломат! Я переговорщик. Майор, — рвалась она, уже привязанной к кровати, вырывала руки из наручников.

Она смотрела трансляцию. Смотрела на закрытые корабли, ожидавшие высадки и проверки планеты на ключи.

— Они послали военные корабли. Они пришли без маскировки… — говорила, седея в третий раз. — Они… Майор! — завопила во весь голос. И вырвала ладони из наручников, сместив суставы на обоих руках.

Страдая от боли, добрела до окна и стала считать, разобьётся или нет. Она жила на пятом этаже. Это была тщетная попытка. Девушка подлетела к телефону в номере и дрожащими, немеющими пальцами стала набирать номер полиции.

— Я, международный преступник, — и зашептала, пока не потеряла сознание.

Очнулась, когда ей вправляли суставы. Уже в самолёте.

Ей проводили ненужный инструктаж. Люди, которые ничего незнали, которые находились в ситуации какого-то фильма, проводили инструктаж. Анастасия обещала и слушаться, и язвила им, и указывала на то, что её могут расстрелять с обеих сторон.

***

Позади пару тысяч вооружённых солдат, боевые самолёты, танки. Всё. Разных стран. Со всех сторон они окружили несколько кораблей занимающиеся в общей сложности территорию пару крупных самолётов. Они были тёмными, формы, уменьшавшей трение и влияние ветра, с несколькими отсеками с оружием. И всё было взаправду.

Анастасия шла, ощущая в спине дуло тысячи автоматов. Шла прямиком туда, отдавая здравомыслие, веря, что значит что-то большее. Что она не просто человек. Что она не ошибётся.

— Сила порождает ответственность, — сто шагов позади, впереди ещё пятьсот метров до кораблей. — Чужие технологии — хаос, — шаг становился серьёзней и тяжелей. — Неравенство — войну, — говорила фразу и расправляла плечи. — Я с Земли. Я житель Земли. Это моя Земля. Я несу за неё ответственность, — оставалось триста шагов. Двести пятьдесят. — Я являюсь официальным представителем планеты Земля. И требую провести переговоры по всем правилам. И требую в связные майора Йорса. Я — житель Земли. Я хочу провести переговоры по всем правилам. И требую в связные майора Йорса! — взревела она со всех сил, делая шаги вперёд, распуская руки, показывая мирные намерения. Без оружия. Лишь в лёгкой тёмной одежде. Напряжена как ниточка.

Она смотрела на главный корабль с решимостью и невероятной гордостью. Она стояла между двумя расами, разумными цивилизациями, как смешная прослойка между ними, что превратится в ничто, если начнётся огонь. Она являла собой пример живого щита.

Выл ветер. Горело жаркое солнце Казахстана. Две фигуры смотрели друг другу в глаза, не шевелясь. Два представителя разных миров.

— Я представитель соединения планет под управлением Республики, майор Йорс. Мы принимаем предложение о переговорах, — сказал мужчина и увидел крохотную слезинку девушки, испепелённой тут же солнцем. — Собери нескольких представителей и приходи. Мы установим палатку.

— Ты позвал их?

— Они пришли за мной, — печально усмехнулся майор Йорс на её вопрос, — они не могли больше ждать. Мы встретились на границе Солнечной системы.

— Понятно, — девушка кивнула и пошла к людям, приковывая планетарное внимание.

***

Представители Казахстана, России, Узбекистана, Украины и Великобритании находились под полупрозрачным куполом, закрытые от солнца и ветров, за неоновым столом с одной стороны, с другой — существа из другой Галактики. Высокие, встревоженные, почти не проявляющие эмоций, анализирующие сознание землян, их поведение. В строгих, частично облегающих костюмах разных цветовых расцветок. На груди у каждого был выгравирован специальный символ, указывающий на их положение в армии. В основном они были почти неподвижны, лишь вслушивались, размышляли и не торопились с выводами.

Контакт двух цивилизация начинался с самого начала не очень — люди требовали объяснений, выпытывали, мало задавали понятных, но адекватных вопросов, пока двое в центре — две женщины глядели друг друга с нескрываемым интересом. Они больше всех показывали выражения на лицах, выглядели проще и живей, чем приросших к стульям дипломатов с Земли и Республики. Анастасия не знала главного представителя развитой цивилизации, зато оранжеволосая уже видела её, из воспоминаний майора Йорса, когда тот отчитывался, а точнее объяснялся. Они находились словно в вакууме, оценивая друг друга, выслушивая поток вопросов и непонятных ответов.

Анастасия резко выкинула руку вверх: «Заткнитесь». Йорс скрывал усмешку. Её прежний настрой вернулся, как и нетерпимость. Представители замолчали и с возмущением посмотрели на малолетку, забывшей о уважении.

— Вы должны собрать ключи, — обратилась она к женщине, — вы же понимаете, что я говорю? У вас хорошая программа по переводу, — под куполом установилась тишина. Англичанин спрашивал перевод у другого представителя.

— Прекрасно понимаю. Это наша задача.

— И как вы собираетесь это сделать?

— С помощью магнита.

— Тогда почему над Землёй боевой корабль?

— В случаи сопротивления.

— Значит, — подвела Анастасия. Все остальные земляне застыли, — если кто-то не отдаст ключ, откроете огонь?

— Мы уничтожим Землю.

— И потеряете драгоценное оружие? — девушка сложила руки на груди и взглянула на женщину. — Насколько вы видите, ваше оружие стало причиной мирового кризиса на Земле. Вы чувствуете вину за это?

— Мы виноваты в этом, — отвечала представительница Республики, — и не отрицаем. Однако мы не можем допустить того, чтобы оружие попало в чужие руки.

— Оно уже в чужих руках. Ровно в девятнадцать часов по Московскому времени гибнут по пятнадцать человек. Землян. Не забываем теракты, демонстрации, использование ключей частными лицами. Может, Земля не дошла до уровня вашего развития и до ваших технологий нам далеко, но это не означает, что «мы виноваты в этом и не отрицаем» и нас нужно за вашу ошибку уничтожать всей планетой, — выпалила Анастасия, терпя скрежет на своих ногах.

— Девушка, — рычал ещё один представитель России. — Мы хотели сказать…

— Мы не воюем с вами. И узнали друг о друге из-за ваших ошибок, — перерыкнула Анастасия. — Я много лет искала ключи. Мне исполнилось двенадцать, когда их нашла. Мне пришлось отказаться от семьи, от друзей, от спокойной жизни и взвалить на себя непосильную задачу по их поиску. Я даже ликвидировала пирата Империи. Я стала международным преступником. Вы прислали на Землю майора Йорса, — и она взглянула на мужчину. Инопланетяне тоже. Мужчина напрягся и с тяжестью взглянул на Анастасию, — одного, посчитав, что Земля ничего не значит и не умеет. Вы не дали ему магнит. Не дали инструментов, чтобы он собрал дезактивированные ключи. И только после явились со всем необходимым, когда осознали, что мы не так просты. Но явились не просто так, а целым военным кораблём! Я что-нибудь упустила?

— В общей сложности нет, — ответила более спокойно представительница Республики, успевшая пару раз дёрнуться на речь. — Мы сожалеем, что вам пришлось пройти этот долгий путь. Мы хотим собрать ключи и улететь. Тогда всё закончится мирно.

— Поздно.

Все переглянулись.

— Вы понимаете, чем грозит ваш отказ? — пододвинулась женщина.

— А вы разве не курсе? — и Анастасия усмехнулась. — У нас уже идёт война. Между землянами. Не напрягайтесь, — потрясла ручками, как бы развевая сомнение. — Я говорила ранее о убийстве пятнадцати человек в сутки? Так вот. Эти ублюдки, обладающими нешуточными амбициями, заделались объединителем стран на Земле. Им нечего терять. Они никого не жалеют, ни женщин, ни детей. И они не отдадут ключи и будут сражаться до конца. Ключи вы не можете дезактивировать, пока они используются, можете только сломать, тогда бы уже давно майор Йорс закончил миссию. Так вот, отсюда, даже если вы найдёте их и окружите, вам придётся с ними сразиться. А это по правилам войны считаете нападением, убийством граждан другой страны. Даже если все правительства стран согласятся, чтобы вы сразились с ними, для землян это будет выглядеть как оккупация инопланетной цивилизацией, — её снова начали теребить со всех сторон. — Мы тупые, — повысила тон, отбиваясь от рук мужчин. — Мы идиоты. Мы видим, как нашего злейшего врага, на нашей территории, убивает чужак, и считаем этого чужака врагом. Люди будут злы. Разочарованы. Начнёт вновь противостояние. Вы улетите, и мы погрузимся в хаос. И будем ждать, пока не уничтожат. Но вы глупее. Простите за характеристику, но это факт. Вы пришли открыто к нам, хотя могли использовать маскировку. Тайно грохнуть этих людей, забрать ключи и уйти в космос, не привлекая внимание, однако решили показать себя серьёзными существами с серьёзными намерениями и кислыми лицами. Эта ошибка и приводит к той ситуации, в которой мы все здесь оказались. Вы не можете их убить, потому что их убийство влечёт социальную катастрофу. Вы не можете и оставить их в покое, потому что они вызывают социальную катастрофу. Что же мы будем делать?

Анастасия была умна. Она была слишком прозорлива и подготовлена ко всему.

Майор Йорс гордился ей и её стойкостью. Она бесстрашно смотрела на его командиров, на подмогу, указывала на их ошибки, не боясь расстрела на человеческой стороне. Он просил быть прибыть незаметными, просил, но его не услышали, подумав, что он что-то скрывает на Земле. Всё стало ещё сложней.

Никто не хотел боя на слабой планете, на которой были свои порядки. Её можно было захватить, но кому она нужна с её примитивными и ненужными ресурсами? Однако жители на планете были храбры, смелы и хитры — отнять это майор не мог.

Никто не желал её уничтожать. Это была всего лишь угроза. Однако земляне, как более слабые, приняли это за чистую монету, как и Анастасия. Невыгодно тратить импульс на уничтожение планеты, на которой находятся ключи, однако эта новость неплохо встряхнула человечество. Но это больше разозлило Анастасию, ненавидящая шутки, угрозы и наивных идиотов.

Она была истинным представителем планеты. Могла даже представлять её интересы. Он помнил о её просьбе о защите от астероидов. Помнил разговоры. Её спокойное отношение ко многим иррациональным, с точки зрения голубой планеты, вещам. Её сильные и слабые стороны. Сейчас она сияла, ограждая этим непонятным светом людей. Сейчас она смотрела на них серыми глазами и ждала ответа от них.

— Мы должны обсудить всё сказанное, — наконец выдавила командир спасательной операции.

— Хорошо. Надеюсь, смерти пятнадцати человек вам хватит, — и она напомнила всем о происках обладателей ключей. — И не забудьте забрать деактивированные. Мы вернёмся, — и Анастасия подняла представителей и пошла из купола.

— Мы не о чём не договорились, — говорили представители.

— Заткнитесь.

— Мы должны всё так оставить?

— А что вы предлагаете? От них ничего нельзя добиться. Мы все в тяжёлой ситуации.

— Что за бред про идиотов? Пусть уничтожат, и мы скроем правду.

— Как? Мы идиоты, но не настолько, — повернулась она к англичанину. — Если их тайно убить, разве не вызовет больше подозрений? Вы смотрите новости? Выглядывайте на улицы? Их называют мессиями, мстителями. А они — оккупанты. Они вторглись на Землю с военным кораблём, — показала на ближайший корабль. — Двадцать первый век. Мы не под колпаком живём. Информационный век.

***

— Она говорит дельные вещи. Мы вторглись на чужие территории, — говорила женщина, смотря на людей через купол.

— Командир Жел, что мы можем предпринять? — рядом встал майор Йорс. — Мы уже раскрылись.

— В её словах я слышала желание воевать.

— Командир Жел…

— Землян должен обезвредить землянин, тогда мы останемся на нейтральной территории и в будущем будем иметь союзников, а не врагов. И после открыть новое направление в торговле. Ты уверен в ней, майор Йорс?

— Я был с ней не так долго.

— Но ты сблизился с этим человеком, — женщина взглянула на печальное лицо военного и попросила того смягчиться. — У нас ещё идёт война. Есть повод быстрее её завершить, чтобы быть с теми, кто нам нравится, не так ли?

— Вы правы. Командир Жел, как она обезвредит их без ключей?

— Поэтому и спрашиваю, ты уверен в ней?

— Вы хотите дать ей ключи?

— По её словам она больше семи лет обладала ключами. И теперь главный вопрос: сможет ли она отдать их после того, как исполнит свою задачу и освободит горячо любимую планету?

Мужчина смотрел вперёд, туда, куда ушла землянка. Её тут же окружила лавина из военных, политиков. Он представлял её недовольство и злость. Она ненавидела подобное внимание.

Получаете, по словам Жел, он знает её?

Глава 45. «Казахстан»

Люди с любопытством разглядывали инопланетянина в человеческой одежде, спокойно беседовавшего с выскочкой, осмелившейся перебить и забить словами высокопоставленных и уважаемых людей.

Она сидела. Он стоял подле неё и смотрел с тревогой. Люди тряслись и не знали, что значат эти выражения лица.

Инопланетянин появился из воздуха. В костюме. Он нашёл Анастасию и попросил на личный разговор, как знакомую. Она не была удивлена, ничего не спрашивала, вела себя надменно по отношению к человечеству, а когда оказалась наедине с ним, распрощалась с маской.

— Говорите, землянина должен прикончить землянин? Хорошо, — согласилась с предложением майора, услышав решение руководства. — Только как? — мужчина положил на стол несколько футляров. — Недостаточно.

— Ты много просишь.

— Я даже не знаю, сколько их всего. Я одна не справлюсь.

— Собери команду.

— Мне нужна информация. И ты, — девушка была согласна на всё. Она открывала футляры, рассматривала ключи, думала, как выманить ключников. Под напряжённое дыхание охраны, военных и представителей десяток стран, не знающие, что ожидать за разговором в палатке. — Меня никто не уважает и не принимает слова всерьёз. Также мне нужна информация, кто и где эти уроды. Где их база и заложники, а также список утерянных ключей. Это теперь много?

— Прилично. Я передам. Я же буду твоим щитом?

— А ты против?

— Нет.

Солнце заходило за горизонт. Через динамики раздавался звуки расстрела. Пятидесяти человек. Ставки были повышены.

Они глядели друг на друга в лучах заходящего солнца, очерчивающих их, разделяющего лучами. Они смотрели друг на друга без слов, полные благородства и понимания. Мужчина сохранял на карту памяти встревоженное лицо, его острые черты, эти горькие губы. Она не была красива, но она приковывала внимание внутренним сжигающим на своё пути огнём. Она была прекрасна. Смелая землянка.

— Подержи ключи у себя. Эти люди могут их отобрать.

— Ты им не доверяешь?

— А должна? — хмыкнула она. Встала со стула и пошла из палатки передать известие. Девушка никогда не оборачивалась. Она была сдержанна во многих вещах, кроме внутренней справедливости и вопросов Земли. В её глазах пылали молнии, но она умела их укрощала, не давала пробиться и искрам майора. Невозможность. Запретное, невозможное чувство в условиях, когда ничего не решено.

— Ну что? Что они сказали? — облепили со всех сторон. Перекрикивали. Указывали на неисчезающего инопланетянина, следящего за обстановкой.

— Будет война. Земляне против землян, — девушка оттолкнулась и полетела сквозь толпу людей, идя прямиком к руководству.

***

— Я говорил, ничего путного она не сделает.

— Война? Война между землянами? Они уже стравливают нас.

— Однако это действительно будет рациональней. Если появилась возможность, почему не устроить дружественный контакт? Тогда наша наука и технологии шагнут вперёд.

— Это всего несколько ублюдков. Ничего не случиться, если их прикончат синелицие!

Шум. Гам. Неутихаемый спор.

— Люди итак в панике. Они переживают вторжение, если атакуют иноземцы, но потеряем ли поддержку народа?

На десятках разных языках.

— Мне нужно четыре человека, — взмыла вверх рука. Понемногу в зале затихало. — Первое условие — идеальная физическая форма. Второе условие — все должны говорить на русском. Третье условие — каждый из разных стран. Четвёртое условие — все добровольцы. Пятое условие — выборы пройдут тайно. Шестое условие — во время операции они под моим руководством, полностью. Я несу ответственность за инопланетное оружие, и мне решать. Никому другому оружие не дадут, так что придётся подчиниться. Найдите отчаянных пацифистов, способных брать за свои поступки ответственность. И не обязательно это должны быть военные. Выборы пройдут завтра вечером, — Анастасия закончила и без объяснений покинула комнату, оставляя людей в размышлениях, а сама пошла на плацы, где разместились военные. Под надзором.

Она шла мимо солдат, верных Отечествам, стройных, спортивных, заинтересованных. Кто-то пошёл в армию за деньгами, кто-то от любви к стране, кто-то из-за престижа или социальных гарантий. На поле располагалось несколько штабов соседних и дальних стран. Она шла, защищаемая особым статусом, шла и всматривалась в лица, чтобы найти разумное, смелое и частично, как у неё. Которому нечего терять и которому есть что терять — жизнь, возможности, покой, целую планету. Крохотный шарик во Вселенной.

Все люди такие разные, но с одними потребностями.

Они сменяют друг друга. Едят. Шутят. Держат посты. Ставят свечки и молятся за умерших. Все разные.

Девушка подошла к человеку, искренне просящего господа сохранить жизнь тем, кто был в руках врагов.

— Как думаешь, если бы у тебя появился шанс защитить этих людей, ты бы приложил все усилия для этого? — спросила на английском, как всегда, человека с бронзовым отливом кожи, с чёрными густыми волосами. Высоком. Смелом. Борце. Тот кивнул. — Это месть?

— Нет.

— Верно. Для тебя это задача по защите человечества от хаоса. Скажи, ты ненавидишь тех, кто прилетел в корабле?

— Удивлён.

— Твой бог допускает, что есть другие существа, имеющие свои принципы, мысли, язык и верования?

— Да.

— Значит, ты при желании станешь добровольцем для защиты людей, не имея ненависти к тем, кто прилет на корабле?

— У тебя странные вопросы.

— Это первичный опрос.

— Для чего? — удивился мужчина, вглядываясь в смелые женские глаза.

— Потому как ты имеешь выбор: пойти со мной и с помощью инопланетной силой одолеть врагов или остаться здесь. Что ты выбираешь?

Он выбрал первый.

Звёзды сияли в необыкновенном чистом небе. Зависшие в невесомости корабли, планеты и звёзды были столь очаровательны на чёрном небосводе.

Первый член команды был отобран.

Не должны хотеть мстить.

Должны были быть интернационалисты и по возможности пацифисты.

Разумные люди без предупреждений, предрассудков. Добровольцы, которых не назначат сверху, проверяя характеристики, которых заставят следить за ней, а после — ликвидировать.

— Хоть я и перешла многим дорогу, — смотрела она на отобранных людей, — но следующие дни забудьте об этом. У нас общая цель.

Первый.

Второй.

Третий.

Четвёртый.

Две женщины и трое мужчин. Из разных стран. Выбранные тайно, не оставив и шансу дальнейшим спорам, сотрясавших палатку. Кто будет, из какой страны, кто имеет больших основание.

Выбор — слишком опасно. Он должен быть осознан. Без претензий. Хладнокровный. И порой жестокий.

— Мне же работать с ними, а не вам, — дёрнула плечами Анастасия, представляя команду.

— Они не говорят по-русски, — возразили ей.

— Поправимо, а пока нужно придумать план операции, — и она улыбнулась во все зубы, пугая собравшихся.

***

— Ты стала агрессивней, — сказал с лёгким недовольством пышущей злостью Анастасии. Девушка подходила к нему как дикая кошка, слегка выгибаясь, сверкая глазищами. Раздутые ноздри. Грудь, вздымающаяся от напряжения. По всему телу новые синяки. И вся она была побита и истерзана зверскими тренировками, чтобы стать хоть намного сильней без ключей. В лике луны она была болезненна и печальна. В ней не было жажды жизни, не было веры на счастливый исход; она будто бы готовилась к жуткой смерти, в особенности после решающего боя. Он оказался прижат девушкой, стремившейся получить всё до кончины. Выжигающей из себя самое светлое и страстное, до капли.

Ему приходилось тяжело. Он хотел остановить девушку, оставить её и охладить, но напор безумной снова снёс все преграды. Майор не заметил, как сжал пополневшее тело, кости которого не были теперь обтянуты только кожей.

Они молчали. Прощались. Умирали. Обнимали, держа друг друга из последних сил. В последние секунды, пока голодали и гибли похищаемые. Оттого и больней были поцелуи. Оттого и сильней сжимали друг друга. Она, испытывая вину и гнев на себя, и он из-за слабости перед страстью и предчувствуя лишения звания за провал тайной операции.

Они лежали, глядя в потолок, а не на звёзды, в какой-то старой гостинице, отданные для военных и на обсуждение всех дел, в ближайшем населённом от места высадки военных кораблей и раскинутых штабов, в крохотном городке, Державинск, похожим больше на компьютерный код, чем динамично развивающую и разрастающуюся систему. Одни прямоугольники, если взглянуть с высоты птичьего полёта.

Они лежали, считая час до подъёма.

— Придумали план?

— Спорим.

— Нашла команду?

— Да. Можно попросить кое-что ещё? Мне нужен ваш переводчик. Мы из разных стран и редко понимаем друг друга.

— Ты можешь создать его сама.

— Как?

— Ты никогда не пользовалась Форматором? — мужчина повернулся к девушке, которую скрывало лишь тонкое одеяло. — Он противоположный по силе Разрушителя. Соедини несколько ключей и сможешь создать любую технику.

— То есть вот так строите корабли и это ваши технологии? — усмехнулась она, слегка приподнимаясь. Настроение её также поднялось. Девушка оживилась и была готова побежать, но её перехватили мужские руки. — Я должна.

— Всего эта ночь. Ты просила мира и спокойствия всего на ночь.

— Но я должна.

— Держи слово до конца, — и повалил назад. — Ты просила информацию. Я научу пользоваться ключами на полную мощность. И тогда вы не пострадаете. И всё закончится. Быстро.

— Кто бы мог подумать, что оба таких сухарях будут лежать без дела и смотреть друг на друга… — усмешки. Их.

Они ещё не любили, но спины друг друга казались им лучшей защитой от всех напастей. Всего на ночь.

Глава 46. «Хранители ключей»

— Приготовьте взрывчатку и купите из магазинов всю технику, — скомандовала Анастасия следующим днём, ворвавшись в командное отделение. — Или мне достать из-под земли?

В руках у неё были восстановленные разработки, написанные по памяти. Схемы, чертежи, готовые воплотиться в жизнь.

— Ты с ума сошла?

— Знаете правило алхимии? Нельзя ничего создать из пустоты, — усмехнулась и потрясла ключами. — Остальную команду отправьте майору. Он научит управлять ключами.

Несколько десятков видов техники лежали на столах. Девушка крутилась, под открытым небом, привлекая внимание людей, за пару километров.

***

— Она очень способная, — улыбнулась командир Жел, наблюдая за землянкой, создающей оружие, защитные инструменты, взрывчатку и технику. — Теперь понимаю, почему ты хочешь взять её с собой.

На другом концу поля инопланетянин учил управлять ключами. Команда готовилась к скорой охоте на ублюдков, пока главы стран тянули время и медленно ставили подписи в документах, а их тайные службы следили по наводке пришельцев за базой, где находилось несколько тысяч людей. Счёт счёл на дни.

«Ты привёл подмогу? Ну что ж, если хотите сразиться с нами, давайте. Только справитесь с последствиями?», — начал один из ключников.

Инопланетяне не спешили вмешиваться и предложить по-тихому забрать ключи. Всегда на базе горела точка, что говорило о боевой готовности землян. Они ждали нападения, ставили мины, наводили оружие и строили укрепления, продолжали придавливать людей.

***

Анастасия подавала корсеты, которые раньше пользовалась, но улучшенные, с пуленепробиваемые слоями, с регулятором давления, температуры и трекером отслеживания для спокойствия военных. С этим был приделаны камеры, снимающие происходящее. Продолжала фасовать по мешкам противоминные, обманки, мощнейшие гранаты многих типов, а также странные треугольные штуки.

— Нужно расставить их по окружности. Создадим поле, за которое они не смогут вылететь. Они будут расщеплять сигналы, по которым они путешествовали. В общей сложности у нас будет сорок квадратных километров для боевых действий.

— Они же могут перемещаться? — спросил один из команды, рождённый и проходивший службу в Канаде.

— Они перемещаются по сетям, по проводам и не только, поэтому мы не только их окружим, но и обесточим ближайшие территории. Также стоит эвакуировать людей, но только после того, как начнём операцию.

— Это опасно, — говорил генерал.

— Если они перенесут заложников, увидев поползновения со свой стороны? У нас будет всего две минуты, чтобы активировать защиту и напасть со всех сторон. Лучше запомните карту местности. Майор Йорс, — позвала инопланетянина и передала копию карту. — Отдай, пожалуйста, её президенту США. Завтра будет тяжёлый день. Нужно, чтобы они сделали всё тихо и были начеку.

Слепило солнце. Девушка с командой повторяла план действий, объясняла слабые места костюмов, тренировалась с ними переключать ключи и использовать несколько разом.

— Не очень честно, что у нас всего по два, — произнёс человек из Казахстана.

— Ты сомневаешься во мне? Может, ты хочешь занять моё место? — рыкнула на него и попыталась успокоиться.

— Не используй все. Ты не выдержишь, — с ними находился и странный майор, говорящий односложно, понятно и являющийся таким же военным, как и они. И только обращаясь к девушке спускался с уровня равнодушия и команд. — Не выходи из себя.

— Знаю.

— Почему нельзя использовать все? — спросила девушка из Израиля.

— Мы не приспособлены к таким нагрузкам. Одного ключа достаточно, но у каждой силы есть противодействие, поэтому и дала по два. У меня больше, чтобы управлять вами и следить за ситуацией. Противников десять, нас пять. У них двадцать пять ключей.

— Можно было собрать команду побольше.

— Трое — уже проблема с координацией. Мы друг друга слишком плохо знаем, чтобы доверять. У них десять, они отморозки с психическими проблемами и нестабильной психикой. В основном холерики. Быстро выматываются. Они не будут действовать сообща до конца, а мы должны, — и снова попросила взглянуть на карту. — Израиль и я будут смотреть на ситуацию сверху, Канада, Турция, Казахстан пойдут на их базу. Турция прикрывает Канаду и Казахстан, пока они выводят заложников и отыскивают дезактивированные ключи, сообщают нам о ситуации, пока мы будем расправляться с врагами. На спасение заложников будет тридцать минут. Как только начнут выходить, мы перехватываем их и отправляем на военных вертолётах на безопасное место.

— Если на базе кроме них есть другие людей? Те же сообщники.

— Или запереть, или ликвидировать. В зависимости от ситуации.

***

— Не пользуйся всеми ключами.

— Ты уже говорил.

— Как только переправлю вас в Америку, я исчезну.

— Знаю.

— Мы не вступим в бой, пока вы не умрёте, но тогда нашим соглашениям придёт конец.

— Знаю.

— Не умирай.

— Просьба?

— Приказ.

Она надевала на себя экипировку, застёгивала корсеты, браслеты, подключалась к аккумуляторам и закрытым системам. Проверяла связь со штабом. Полностью в делах. Спокойная, равномерная, не сомневающаяся. Только угукала, не смотрела на него и не привязывалась. Ему оставалось лишь смотреть за девушкой в лучах ночного светила и вспоминать ласковый остров, жаркую Африку и технологичную Японию, напоминавшую ему дом. Всего несколько встреч. И уже не незнакомцы. И уже жаль отправлять на смерть.

Привязанность очень мешала смотреть трезво на вещи. Заставляла переживать о незначительном. Делала слабым и уязвимым.

Мужчина вызвался сам вставить ключи в полости, в истинное изобретение землянки, которое могло пригодиться и им. Девушка уже была в первом накожном покрытии, вместо обычной одежды, наэлектризованная и сильнейшая из земных людей. Выглядела на наивысшего представителя цивилизаций, достойного для послушания, уважения и сотрудничества. Молодой гений.

Гений позволял эти прощальные касания, продолжая контролировать и сердце, и разум, видя перед собой только цель — спасти, ликвидировать и отпустить.

Молчание.

Он наклонился и взглянул в серые глаза.

Так близко.

— Нет, — она отвергла его прощальный поцелуй. — На этот раз я не умру. Идём, — полностью в чёрных и белых проводах она шла к команде, оставляя привязанность, слабости и страх. Только ей самой были ясны мысли.

«Я скажу всего пару слов перед концом. Мне страшно. Я ненавижу. И я не стану героем. Таковая моя участь в этом мире. Надеюсь, моя жертва не пропадёт напрасно. А если пропадёт — грош мне цена. Значит, я себя переоценила.

Идти на поражение, только вперёд. Помнить до последнего…».

— Сила порождает ответственность. Чужие технологии — хаос. Неравенство — войну, — говорила вместо прощального слова давно выученную аксиому команде из разных стран, разных мнений, религий, отношений. Те, что боролись друг с другом в обычной жизни, не имели право на предрассудки рядом с ней. Ради жизни приходилось мириться друг с другом, учиться доверять и быть равными. — Сегодня мы должны надорваться, но спасти, обезвредить и сохранить планету.

И они повернулись выслушать речь представителей стран, возлагавших на них большие надежды. Не доверявших, но верящих.

Команда в последний раз проверяла обмундирование, бомбы и шашки, костюмы, их уникальные свойства, созданные ключом Формат. Они были быстры, научены за пару дней и в полной уверенности крушить врагов.

— Мы будем наблюдать за вами, — улыбнулась командир Жел. Майор Йорс уже стоял готовый к переносу. — Мы сделали всё, чтобы вам помочь.

Анастасия ничего не ответила, оставила это право сильным мира сего.

— Бежим на северо-запад, пока не достигнем круга, — повторила девушка и приказала начать операцию. Люди коротко кивнули, вытянулись и стали ждать.

У команды не было названия. У команды не было привязанности друг к другу. У них была лишь одна родина — Земля.

Всего пару секунд. Солнце в зените. Северо-западное направление. Начали.

Глава 47. «Ликвидация. Часть первая»

Бежать. Выкидывать в песчаную землю треугольники и бежать, пока они активируются друг за другом.

— Израиль на месте. Приступает к операции, — раздалось в наушниках. Девушку видят на карте, высвеченной в правом верхнем углу в самом экзо-скелете.

Друг за другом. Кинули. Пробежали двести метров и ещё раз кинули. Прыгали, вились как змеи, летели как по льду. Выполняли задачу.

— Я за шесть километров от вражеской базы, — передаёт гражданин Казахстана. Поднималась тревога. — Меня засекли. Приближается обладатель ключа.

— Замкни круг, — командует Анастасия, — защищайся. Кидай завесу.

И за восемь километров от неё раздался взрыв, клубы чёрного дыма поднялись в небо.

— Скорее! — кричит им, а сама покрывается потом. — Закончите без меня, — и поднимается в сеть, использовав Электро. В месте, где она стояла, уже ударили пулемётом. О них прознали, теперь приходилось бить. Внизу по базе шастали люди в форме, с оружием на перевес. Морды их были злыми, обозлёнными заключением в тюрьме и бедной жизнью. Разглядев тёмную точку, эти люди открыли огонь и ложились в потере сознания от тока, вырывающегося из рук девушки. Она поднималась, летела, огибала базу и раскидывала шашки, подрывающие боевой дух, оглушавшие смертных.

Сеть постепенно замыкалась.

Шашки и обманки вытряхивали из бункеров ключников одним за другим.

Удар.

Часть здания проела ржавчина.

— Окислитель, — узнала она по свойству, прошипела в гневе, вспомнив своё разрушенное убежище, и бросилась изничтожать противника. Она создавала из остатков камней сооружения, била броню, творила электрические туманы, шарахающих всех, кто оказывался в их зоне, и продолжала бить со всей силы кулаком, переключаясь на Разрушитель. Искры. Кислота. Камни. На земле образовывались кратеры, разрушались вышки. Звучали вдалеке лопасти вертолётов, которые должны были забрать заложников.

Анастасия смотрела на карту, отлетала, уврачевалась от нападающего и торопила команду. Оставался на границе Израиль, полетевший на помощь ледяному канадцу, именно ему удостоился ключ Заморозки, взятый у индийских фанатиков, в то время как Магнит с Железными цепями у израильтянина. Ключ Железные цепи был самым незнакомым из всех. Именно его подобрал майор, придя за ней к ущелью. При желании обладателя он получал способность управлять и сгибать железную руду, управлять ею, обвивать жертву.

— Он очень быстрый, — передавал израильтянин. — Катится ядром и сшибает как кегли.

— Замедлите его льдом, скуйте цепью и сожмите, — не успела дать совет, как её окружили с трёх сторон. Родимый Электро, Гравиатор и Окислитель. — Как дела с заложниками? Осталось всего десять минут до подкрепления.

Поднималось артериальное давление.

Трое бросились лишь на одного, открывшего сразу четыре ключа. Анастасия стала походить на чернейшего змея с длинными искрящимися хребтами по позвоночнику. Клешнями вцеплялась в голову Электро и стала высасывать энергию, бить ею Гравиатора, сшибающего двоих. Кислые, почти пустые земли рушились под Окислителем. Они разом пытались бить, пока Анастасия продолжала превращаться в электрического угря, разрушающего броню Электро. Он не смог выдержать напор четырёх ключей и был зажарен изнутри и иссушен. Мертвеца безжалостно откинули в самый центр хлама из камней, балок и всего остального.

— Шесть минут, — прошипел капитан команды и посмотрела на небо, в котором застыли две удивлённые фигуры, переговаривавшиеся друг с другом. Браслет уже мигал. Давление выходило за нормы. Девушка дезактивировала Боевой, требующий больше всего сил. Она не знала, по какому принципу работают ключи, инопланетяне не делились. Лишь сказали, что это единственная, уникальнейшая разработка, созданная из натуральных материалов, это и открыло новый спор между командиром Жел и Анастасией, пытающаяся понять, почему они не создали ещё один ключ, расформировывающий броню. «Его создают один на миллион и выдают только на время сражений» — «Зажлобились, значит? Не привезли на Землю? Что будете делать со сломанными ключами, ими тоже можно пользоваться?» — «Если только починить. Это гораздо дешевле и проще, чем создавать новый».

Такой короткий разговор и был одной из причины ужасного настроения Анастасии. Тогда, наслушавшись всего от взрослых людей, трясущихся за свои жизни, требующие ещё больше ответственности от неё, за глаза оскорблявшие, и сорвалась на майоре. В отчаянии. В который раз.

— Капитан, мы нашли заложников, но каждый прикреплён к системе взрывчатки. Они подготовились, — сказал турок. — Те сбежали.

— Есть таймер?

— Нет.

— Проверьте, если способ обезвредить. Нет, постарайтесь сохранить их жизни, расспросите обо всём. Казахстан, ищи ключ. Как на границе?

Расщеплялись дома. По территории базы поднимались взрывы от зарытых в земле мин. Ледяные шпили окружили всю южную часть базы и продолжали увеличиваться в размере и расширяться.

— Боевик ликвидирован. Выдвигаемся на подмогу.

— Завершите систему, — Анастасия вновь принимала удары, поднималась по осколкам и сбивала с ног Окислителя с Электро. — Часть сбежала.

— У меня есть идея получше, — она расслышала усмешку канадца и громкий треск земли. Ледяной барьер поднимался к солнцу.

— Система должна быть завершена. Это лишь небольшая мера. И не забудь проделать тоже и под землёй.

Лёд был истинной стихией канадца, много лет отдавшему хоккею. Синие мощные башни продевали земли Америки, прорубая тайные подземные ходы, водоснабжение и электричество. Поднимался ледяной гроб, выход из которого только перемещением, полётом, и только к небу.

Тысячи осколков ломались под Анастасией, добивающей ослабевшего Электро.

Израильтянка, славная боевая девушка, сворачивала цепями шею Окислителя, пока её недавний компаньон пробирался вглубь секретной базы.

— Ты можешь управлять звуковыми волнами, как думаешь, сможешь взломать взрывчатку? — грудь человека была почти в мясо. Человек с чёрными и бесстыжими глазами хотел применить ещё один ключ, но его руки пережали, сломав в нескольких местах. Анастасия стянула с него ключи и впитала в себя.

«Скажите, ключи повторяют способности друг у друга?» — «Да, но они могут иногда отличаться свойствами или условиями, в которых могут быть применены. Они разделены на сотни классов», поясняла командир Жел, когда девушка осматривала ключи: «Мы даём тебе ключи, которые уже использовали в бое. Там достаточно для одного, плюс к тебе на время вернутся те, что забрал майор Йорс. Идёт?».

В руках оказался новенький Гравиатор.

Окислитель рухнул в Ад. Железная цепь оторвала у человека голову. На лёд потекли реки багровой жидкости, каплями бьющиеся о ломанную холодную поверхность.

Начиналось землетрясение. Поверхность пробивали спирали, а за ними как на побор и искры, и управление давлением, что вызывал при использовании ураганы, и ледяные шары.

Начиналась настоящая безжалостная бойня. И только в самом её начале повсюду были трупы. Только начало.

— Мы не справимся. Нужно подкрепление, — застыла в ужасе израильтянка.

Анастасия подлетела к ней и положила в руки союзницы Гравиатор.

— Как дела с заложниками?

— Я стараюсь.

— Нужна помощь? Не слышно? Вертолёты уже летят. Быстрее! — заорала Анастасия тем, кто был в здании, и бросилась в образовавшуюся дыру, переформируюсь в полную броню.

— Я иду, — оповестил казах и поспешил в гущу событий, оставляя людей на двоих.

Опасаться было чего. Три экзо-скелета против двух женщин, избиваемые всеми, кто желал. На них падал град из искр, лёд ломали ветры, их сносила и энергия самого камня, что находился в ключах.

Этот хаос казался бесконечным. Анастасия не знала, что делать, сверялась с картами, била, уничтожала, поднималась всё к вверху, активировала самонаводящиеся бомбы, брошенные за несколько километров. И передавала людям, чтобы не прилетали. Гроб разлетался на глыбы льда. Падал метеоритами, пришибая приспешников новых правителей мира.

— Магнит разрушен! Магнит разрушен! — кричала в рацию израильтянка, удерживаясь в воздухе только благодаря генератору.

— Мразь! — выкрикнул мужчина и выбил душу другого боевого, посмевшего тронуть его товарища. Девушка уже билась с Энергопотоком, создававший связь с человеком, управлявшим Давлением и оружием в виде спирали. Силы тех были не равны. У одного имелся один ключ, у другого по несколько, что говорило о неравенстве среди них. Из-за хаоса нельзя было догадаться, кто имел парочку в запасе. Приходилось ударять каждого и проверять в пару мгновений, придушивать, пока они не надевали новую броню.

— Анастасия! Анастасия! — кричала израильтянка с неба, не видя её на поле боя. Та уже была под землёй. Билась с двумя одновременно; с владельцем, имевшего ключ, способный к перемещению, и ключ, запускавшие импульсы, как канадец, и с человеком, создававшие ледяные шары, падающие как гири на деревянный пол.

Она надвигалась как танк, сминая всё на пути.

Разрушала шары, преграждала путь, в самое сердце бункера. И была готова сделать удар, чтобы уничтожить Импульс.

— Ещё шаг и я запущу взрывчатку, — остановил Импульс. Девушка вспомнила знакомый тон. — Всё-таки у тебя был ключ.

Рука Анастасии так и замерла в воздухе.

— Отдай мне ключи, и они не пострадают.

Глава 48. «Ликвидация. Часть вторая»

Человек, стоявший, казалось бы, в неразрешимой ситуации, оставался смелым. Отец назвал его Капланом, что в переводе означает «тигр». Это благородная огромная кошка стала его символом, передала зоркость, скорость и красоту юноше, а также пламенное сердце. Он любил воевать, любил красивое небо, мёд и свободу. Улыбался красивым девушкам по ночам, почти что в своих снах, и то через раз, и выходил каждые сутки на пограничные территории охранять спокойствие, проверять проезжающих и следить за порядком. Многих контрабандистов задержал. Было достаточно гнилых людей на пути. Отметал. Закалял себя. Свою волю, выдержку и силу. И когда он услышал шум, доносившихся из степей Казахстана, отпросился туда добровольцем.

И теперь Каплан, сын своего отца, храбрый из мужчин, вслушивался в тихий голос Анастасии и думал, как разрешить ситуацию, потому что на другой стороне человек их команды тянул время и спрашивал: «вы смогли взломать код?».

Он смотрел на обезвоженные лица, на которых проступали слёзы. Все с поломанной психикой. Все смотрят на них с надеждой. Все они так долго ждали. Все, живые, все чувствующиеся, заслуживающие жить, которые должны были прожить прекрасные судьбы.

— Да сохрани меня Аллах, — и обратился к соседу. — Заморозь, быстрей. Всё заморозь! Живей!

Канадец расправил руки и со сжимаемым от страха сердцем принялся напускать лёд на взрывчатку, которую никогда не видел в реальной жизни, которую не знал, как обезвредить, ведь цвета проводов были не синими и красными, а жёлтыми, фиолетовыми, зелёными и белыми.

Каплан волновался не меньше. Он закрыл глаза, попытался заглянуть в своё сердце и стал испытывать ключ в полевых условиях. Странная штука. С ней ты супергерой или самый настоящий злодей, который как бог может управлять жизнью человека. Да даже без ключа человек пытается управлять неподвластными судьбами, подставляя их под собственный интерес.

Теперь он понимал Анастасию. Теперь он понимал, по какому принципу эта странная, юная, очень дерзкая девчонка, выдавала ключи. И как делила их на задачи.

Его силой было нечто такое, что почти невозможно увидеть, похожее на мыльные управляющиеся пузыри, обволакивающие предметы. Он сразу не догадался использовать эту способность, но, услышав угрозы из микрофона, осознал, что Анастасии не придётся отдавать ключи. Надеялся на это.

Друг за другом. Пузыри облепливали взрывчатку, провода, детонаторы, как яд. Провода, сжатые льдом, запускали необратимую реакцию по заледенелым ионам. Каплан, окружив мыльным барьером все жилетки, пропитанные смертью, стал выдёргивать их, отрывая скотч от тела. Люди шептались. Люди падали в обморок. Люди сходили с ума и просили их спасти.

Все опасные предметы перекатывались в более плотный барьер, а освободившиеся убегали по тоннелю, который прорубил канадец. Он прокладывал несколько ледяных горок, прямиком к ледяному барьеру, чтобы выпустить людей и уже там провести эвакуацию. Тех, кто не мог, был усажен на эти горки и отправлен вниз.

Анастасию отдавала уже третий ключ. Она становилась всё слабей и беззащитней.

Смелый тигр нёс за собой огромнейший взрывоопасный шар. Прямиком на улицу. Выпрашивая чуть больше времени.

— Знаете, — начала девушка, глядя на осмелевших мужчин. — Вы не единственные, кто может управлять импульсом. Попробуйте и узнаете, что заложники уже спасены.

— Спасены? Или оказались мертвы? — уточнил Импульс, желая забрать третий ключ — Разрушитель. Анастасию ухватилась за него. — Тебе, наверное, всё равно на тех людишек?

— Абсолютно. Гори в Аду! — и толкнула его вниз, в дебри тоннеля.

— Так пусть подохнут.

— Сгори в Аду! — гремела, летя в боевом и разрушительном формировании, разрушая тоннель, сыпавшийся прямиком на голову Ледяного шара. Она стягивала Импульс, не давая ему использовать второй ключ. Во время полёта он много раз оказывался ближе, чем предполагала. Использовал остатки сетей, чтобы выскочить из тоннеля.

Каплан заметил вспышку. Несколько проводов были не во льду, а потому они по приказу ключника запустили реакцию. Взрывы сотрясали бункер. Горячий, обжигающий лёд шар, засиял ярче солнца. Лучи разрывали оболочки Каплана, а тот строил и строил, увеличивал защиту. Он видел в небе врагов, с которыми сражались неопытные товарищи.

Шар пустился прямиком в гущу событий. Прожигающим салютом взрыв ослепил на некоторых четверых. Земля затряслась вновь. Вспышка огня достигла ледяных пиков, и как язык высунулась и явила себя миру.

— Вы в порядке? — подлетел к израильтянке и казаху, лежащих в обломках и находившихся на пределе.

— Что это было? — спросил мужчина подошедшего. — Что с людьми?

— Канадец этим занимается.

— Помоги нам. Мы потеряли по ключу, — признаться в слабости тяжело и на поле боя. А также в том, что ты не такой и герой. И не так способен. И не можешь сражаться как надо, что теряешь высококлассное оружие. Ему было тяжело видеть трупы, которые были и разорваны, и сожжены, и придавлены, и оказавшиеся во льду — все они были людьми, хоть и гнилыми. Над ними не проводили суды, их не осуждали, не знали их в лицо, а теперь почти у каждого вместо лица — сплошной ужас. Чьи-то дети. Чьи-то родители. Люди. Просто люди, пожелавшие прыгнуть, прибив своими ногами других.

Как начинаются войны? Откуда зарождается ненависть? Почему разумные люди, ценящие и красивое, и комфортное, готовы всё разрушать? От обиды… но на что? И от обиды разрушать всё, чтобы после построить всё по какой-то мечте? Забыв, что на планете живут уже восемь миллиардов людей?

Мужчина смотрел на темнеющее небо, на затихающий огонь, получая осколки об шлем, слыша шебуршание союзницы из Израиля. Объединение. Доверие. Защита. Лёд и цепи. С самого начала операции. Жизнь за жизнь.

— Вставай! Нужно докончить начатое! — она поднялась, и она подала свою руку.

Мужчина ухватился за неё и ему почудилось, что даже через броню, почувствовал братское тепло, разжигающего его смятение и неуверенность.

***

Анастасия вновь наращивала мощь. Она жгла и разрушала подземные сети, продавливала врагов в канализацию, добивала их в лёд под землёй, яростно, не оставляя живого места на ключниках. Не видела звёзд в глазах. Не слышала свист браслетов, показывающие её предобморочное состояние.

Мужчины рухнули в канализацию и были выдернуты назад. Анастасию тащила их обратно к свету, принимая в себя ключ, позволяющий путешествовать по пространству, но почти бесполезный для окружённой территории.

— База, требуем вертолёты. Заложники находятся за ледяным барьером, координаты — место нахождения канадца, — прохрипела задыхающимся голосом, пока ползла наверх, даже не представляя, как объяснит все разрушения. Это действительно выглядело ужасно.

На поверхности бой продолжался. Однако теперь четверо против двоих.

— Турция защищает Израиль. Он должен обезвредить цепями Энергопоток. Казахстан идёт со мной на Спираль-Давление, — скомандовала Анастасия, разглядывая с земли, как сменяются приоритеты.

— Я не могу увернуться! Он слишком быстр, — кричал казах за несколько километров. Девушка бросилась туда, освобождая Электро и передавая его на ходу. Поднимались ещё более свирепые ураганы, сносящие всю базу на корню. Враги были разозлены. И желали также победить, как и другая сторона.

Мужчина покрылся током.

Анастасию влетела в ураган и понеслась наверх, откуда глядел на всё человек в коричневом экзо-скелете. Из мусора создавала ступени, сбивала врага, кидая как камни. В какой-то момент оказалась наверху, схватила за ноги и, лишившись всякой поддержки снизу, потянула за собой в основание одного чёрного урагана, в котором пылали остатки огня после взрыва. Ей не нужно было слышать слова человека в шлеме. Она была уставшей, чтобы ещё слышать чьи-либо слова. Военный из Казахстана бил в грудь и голову монстра, пока его держала Анастасию, крича от усилившегося давления. Силы её слабели, в злости монстр обратил всю силу на неё и принялся дробить её защиту. Треснул ключ Разрушитель, а девушка почувствовала, как кровь катится по правому глазу. Лопались сосуды. Подступала кровь к горлу. Она задыхалась.

Человеческий организм был не подготовлен к инопланетным нагрузкам, он не дорос, не адаптировался. Его сразу кинули в среду на «выжить любой ценой». И чем ты сильней, тем больше сил необходимо, чтобы удерживать своё состояние. Девушка вновь перешагнула предел.

Она рвала его броню, а он — её тело.

***

Мужчина не знал, откуда у него появилось второе дыхание. Электричество появлялось в его ногах, руках, повсюду, усиливало удары, по самый треск бились кулаки об экзо-скелет. Он уже давно заметил красную точку справа, в нижнем углу. Их всего было пять. На каждого. И если кто-то находился в критическом состоянии, синяя превращалась в оранжевую. Уже около получаса эта точка горела под номером Анастасии. Он мог только представить, что происходило с ней, однако… Монстр под маской хохотал.

— Ты сдохнешь, сука, — вякал монстр и на него. Мужчина был так зол, что удары стали пробивать вторую броню. — Он устроит вам взбучку. Ещё не конец.

И живым рухнул на землю. Сломанные ключ валялись у его ног.

— Почему не конец? — мужчина подскочил к шатающейся Анастасии.

— Девятый. Он только девятый, — капитан прохрипел в рацию. Расформировался. Становился слабей и тише. — Ищите десятого. Везде! Срочно! — передавала сигнал. Задыхалась. — Ищите ключи. Вы забыли о задании?

Энергопоток рухнул замертво. С двухсот метров, превратившись в лужу. Трое полетели к остаткам от базы. Анастасия шла вместе с товарищем к вертолётам, забиравшем людей в больницы.

На захваченной военной базе становилось всё тише и спокойней. Красное солнце уже во всю накрывало дымящийся колючий ледяными шипами островок земли, на котором только трупы и были.

Глава 49. «Метал. Распятие»

По закону жанра зачинщик мирового беспредела остался последним из списка на ликвидацию. Его ключ тот появлялся, то исчезал. Он был во время бойни, но успел пропасть. Вместе с несколькими интересными ключами, способностью которых была невидимость, сбор информации, вода и дальний-ближние бои. Некоторые он не успел забрать. Спешил.

Анастасию шла по разрушенным коридорам, вслушивалась в работу генераторов, в падение пыли. Шумели вертолёты.

— Может, где-то прячется? — рядом стояла умная израильтянка, сразу догадавшаяся, в чём дело.

— Он мог пересечь границу, — суетился канадец.

— Проверить всех спасённых через ультрафиолет и магнит, а также отправить военных прошерстить все ближайшие жилые поселения, — и новая команда полилась по сетям.

***

Адриано знал, что его конец настал. Он просто убегал. Просто мечтал залечь на дно с оставшимися деньгами, оружием. Уехать на собственной яхте куда-нибудь на остров, дождаться, пока улетят синелиции, а там… ещё один шанс.

Его идиоты не сравнились с её идиотами. Эта женщина. Малявка. Она притащила с собой целую команду отморозков, рубивших не хуже его людей, но как искусно, с каким остервенелостью. Мужчина шёл, петлял, выжидал какую-нибудь машину, но как на зло власти запретили всякое передвижение по штату, к тому же военные успели вывезти всё население округа. Всё было слишком пустым и одичалым.

Бегающие собаки на пустырях. Птицы, напоминавшие стервятников. Пролетающие над головой вертолёты.

Оказался не так умён. Проиграл кучке людей, сотрудничавших с инопланетянами и военными. Наверняка, инопланетяне были под шлемами.

Адриано продолжал идти вперёд мышкой, не подозревая, кто следует за ним по пятам.

***

Живой труп шагал за ним, прожигая траву. Живой труп, обтянутый злостью и ненавистью, преследовал его. Седовласый. В чёрном. Свергающий великие планы по объединению, не прикрепленные ничем, кроме насилия, амбиций и тех безумных диктаторов, желавших всеобщей славы, боящихся критики, «нет» и неподчинения. Самоустранявшихся, когда что-то идёт не так, когда они совершают какую-нибудь ма-а-аленькую ошибку.

— Пора закончить этот дурдом, — говорила про себя Анастасию, догоняя ублюдка. В руках вертела новые ключи.

— Что ты собираешься с ним делать?

— Ты справишься с ним одна?

— Если нет, — отвечала по реакции беспокоившейся команде, — добьёте сами, но сейчас он — мой.

— Помни, тебе нельзя выходить за границы штата, — предупреждали её, но Анастасии было всё равно на допущения и позволения.

Она вспоминала прошлое.

Всё своё прошлое, которое было отобрано тем, кто шёл впереди, прикрываясь маскировкой.

В воспалённом мозге оживали картины, когда она слышала, как падает самолёт.

«Не сдавайся», были её последние слова. Анастасия не забыла. Никогда не забудет.

«…У каждого есть своя цена и у моего желания тоже. Пожалуйста, не пропадай. И не бойся. Ты всегда говорила последнюю фразу. Не голодай. Не болей. И останься до конца на нейтральной стороне. Я тайком сложила данные мне ключи. Их слишком опасно держать у меня. Меня видели. Зато я забрала тот поломанный, с трещиной и без сердцевины. Надеюсь, этого хватит…

И всё же спасибо за нашу встречу. Ещё встретимся».

Чёрный электрический комок обрушился на человека, посчитавшего тень облаком. Анастасию уже была перед ним, готовая к сражению насмерть. Она ненавидела разговоры перед боем, открывать душу. Для неё враг оставался врагом. Комок упал, секунда, чтобы взглянуть на его неожиданность, и прыжок, сносящий его с ног.

Ненавистью подгибала пространство и время, захлопывая её на человеке, разрушая основание за основанием.

Один на один. Осознавая, что их ничего не держит на Земле, кроме ненависти, желания пожить.

Они бились не долго. Анастасию была слаба, но несколько ключей перекрывали эту слабость и прорубали скелет ничтожества, из-за которого погибли несколько сотен человек по официальной статистике, но тысячи по правде.

— За Алёну. За Хва Чжи-вон. За меня! — отдавала последний удар, пробивая шлем Адриано.

«Я не герой. Я не спасу вас, потому что вы этого хотите. Я спасу себя, потому что мне саму себя жалко», говорила она, когда на неё взваливали мировую ответственность, обязывали победить ради мира, равенства, процветания, свободы. За все эти фальшивые слова, которые она проверила, угодив и в Китай, и в Северную Корею, и Индию, и Японию, и в ЮАР, и даже в страны Запада.

Ради собственной, долго спящей совести.

Это был не бой супергероя со суперзлодеем. Они не были похожи на тех, кто был сейчас популярен в Интернете. Они были живыми, реальными, способными умереть, не имеющие двойников, сильные только от ключей, сильные только от чувств и разума. Сильные, когда не остаётся сил и терпения быть слабым.

Ключи повалились на землю. Человек стоял с пробитыми ладонями к земле. Орущий от боли. Над ним возвышалась чёрная тень.

— Давай! Добей меня!

— Не тебе решать и не мне, — произнесла Анастасию и позвала военных. Всё кончено.

Она сделала пару шагов влево и рухнула от усталости и боли.

Над ними лишь звёздное небо. Два преступника лежали под одним небом. Распятые страхом, жизнью и инопланетным металлом.

***

— Ты очнулась, — послышалось слева. Девушка повернула туда, откуда доносился мягкий голос; попыталась разлепить веки. — В последний раз ты переборщила. Шесть ключей это слишком много.

— На всякий случай.

— Поэтому ты в третий раз была спасена инопланетной медициной, — говорила командир Жел, обходя зелёную капсулу по часовой стрелке. — Поздравляю. Вы справились с задачами. Осталось разобраться с последствиями.

— Дайте мне отдохнуть.

— Конечно, — кивнула женщина и поспешила выйти из медицинского блока. — Майор Йорс говорил, что тебе нравится звёздное небо. Я решила подарить тебе космический сон, — и свет выключился.

Анастасия оказался в полной темноте, в удобной капсуле, наедине со своим внутренним измученным «я».

Глава 50. «Земля»

Закрой глаза. Темнота — это удивительная сила, через которую порой легче разглядеть истину. Темнота — это чувства. Неявное, скрытое. Чудесное. Очень таинственное.

В темноте ты чувствуешь себя таким ничтожным, хрупким и слабым. Чувствуешь, как будто что-то течёт по руке, что тебя ничего не держит. Ты в невесомости.

Горы. Леса. Равнины. Джунгли. Пустыни. Индийский океан. Саванны. Река Нил. Река Амур. Гренландия. Австралия. Антарктида. Филиппины.

Где бы ты ни бывал… где бы ты ни жил… где бы ни родился… всё одно. Ты на Земле. И ты принадлежишь ей.

Эта планета находится недалеко от звезды-карлика, жёлтого огненного шара, по имени Солнце. Эта звезда родила нас всех своей чудесной и нераскрытой энергией. Именно сила этой звезды пробуждает семечки тянуться к небесам, хватать лучи лепестками, листиками и головками, раскрываться, чтобы эти лепестки скушали звери, а их другие, других — другие, покуда цепь не заканчивается человеком, акулой, каннибалом. Но затем и они становятся пищей для паразитов, бактерий, грибов, мелких организмов, которые продолжат неизменный круг жизни.

Скажи, как тебе Земля? Она очень своенравна. Где-то красива, спокойна, а где-то свирепа настолько, что заливает города, насылает на страны ураганы и устраивает перестановку своих литосферных плит. Однако Земля нам не говорит, что мы не можем жить там, где хотим, в каких условиях. Это придумал человек, посчитав, что имеет власть над тем, что ему не принадлежит. Земля свободна для путешествий, открытий, для жизни. За ураганом наступает другой ураган. В другом месте тишь да гладь, но человек, вгрызаясь в кусок земли, которая ему якобы даёт гарантии и привилегии, не оставляет его. Человек очень неразумное создание Земли и Солнца. Они как родители страдают, но только и могут наблюдать за ними, порой высказывая своё недовольство. И они ждут момент, когда дети станут умней, самостоятельней и уже сами будут способны создавать планеты, летать по всей Вселенной, встречаться с другими детьми Мироздания, врагами, друзьями и союзниками, но Солнце и Земля понимают, что пока внутренние проблемы дети не решат, не примирятся характером, путь в далёкий космос ему закрыт.

Космос — великая справедливость, создающая из ничего всё. Космос не любит глупцов. С глупцами не о чем говорить, с ними просто скучно. Он невежественен, слишком импульсивен и опасен для мирового спокойствия. Однако космос открыт для смелых и здоровых во всех смыслах существ, ведь только такие могут преодолеть расстояния, расставания и вершить историю Мироздания.

Космос не разделяет на правых или неправых. Это не в его правилах. Он не может быть всегда справедлив, потому что всё в нём относительно.

Космос ждёт наши выводы по тысячелетиям жизни на Земле, накоплению опыта, чтобы решить — отворить свои знания и свободы к нам или закрыть проход, изничтожив нас ожиданием астероида, угасанием Солнца или сменой электромагнитных полей. Но как жаль, что человек… его новое творение застряло и начало сходить с ума.

Северно-ледовитый океан. Тундра. Широколиственные леса. Тайга. Бамбуковые леса. Плантации чая. Ущелья. Высочайшие точки мира.

Бразилия, ЮАР, Южная Корея, США, Чад, Доминиканка, Эфиопия, Франция, Германия, Монако, Армения и все, и всё, и вся — наша прекрасная и неповторимая Земля, вращающаяся в темноте, при лучах солнца и отражении от поверхности Луны.

***

«Я отпускаю месть, ненависть, злость и усталость. Я отпускаю обиды…»

Она открывает глаза.

Глава 51. «Пожелание»

Стать героем? Стать членом межгалактической Республики и пойти по военному пути? Остаться на Земле и быть осуждаемой всеми?

— Не оставишь даже один ключик? — на ладони лежал последний ключ. Путь важной персоны кончался в Москве, куда отправили Анастасию во время восстановления. Майор покачал головой и забрал последний блок защиты, превращая героиню в обычного и бесполезного человека.

— Лети со мной и получишь целый ящик, — обещал ей, звал. Так много раз. И не только он, а весь командный состав под предводительством командиром Жел.

— Лучше останься со мной.

— Не могу.

— Почему? Глупый вопрос, да? — с горькой усмешкой говорит, на глазах слёзы не стоят. Было много трагичного во взгляде девушки, ставшей по своей воле убийцей, мошенником и хранителем инопланетного оружия. Глядящей на неестественного для Земли мужчину, всё также холодного и правильного. Война кончилась — риски тоже.

— Да.

Вот и весь разговор. Анастасия смотрела на приходящий в сознание мир. Передавались новости о заложниках, о их реабилитации и военной операции в США, об умерших, о том, как проводился суд над Адриано — главным злодеем человечества двадцать первого века. Проводились многочисленные опознания; королевские и президентские, консерваторы и демократы, либералы и социалисты, капиталисты — люди — все испытали потери, а потому устраивали грандиозные похороны и поминки, объявляя по всему миру недельный траур. Все концерты, матчи, праздники отменились. Люди пытались прийти в себя от испытанного ужаса и вернуться к нормальной жизни без нависших космический кораблей, без похищений и угроз, без демонстраций и мародёрства, без шествий и криков. Девушка выключила телевизор и вышла на балкон.

Уже другой номер. Другая гостиница. Ничего не изменилось. Она под надзором военных и ничего ещё не кончено.

Мужчина подошёл к ней и легонько прикоснулся к женской спине.

— Ты так любишь эту планету?

— Нет.

— Тогда почему держишься за неё?

— А почему ты не можешь остаться со мной?

Она была невыносима. Повторила вопрос дважды.

***

Зима нагрянула внезапно. Корабли республики готовились к отлёту.

— Майор Йорс! Майор Йорс! — бежала по коридору худая спортивная девушка с толстой косой, отросшая за время заточения в Москве. — Я… я была помощницей Анастасии. Я хочу поговорить… нет, предложить. Нет, я хочу! — её руки обхватили инопланетные и сжали в надежде.

***

— Ты всё же ненавидишь свою мать, — заключила девушка, поглядывая на Яру, в тёмном разлетающемся от ветра пальто; седые от корней волосы поднимались с морозным тихим воздухом, гуляющем посреди статуи, изваяний и монацитах, где белому по-чёрному выгравированы дата рождения и дата смерти человека. Две девушки находились на кладбище, на скромной могиле Алёны, на которой наконец-то появились живые цветы. Орхидеи, астры и герберы — любимые цветы живой когда-то женщины, отдавшей до последнего мгновения свою улыбку, нежность и надежду, вложив всё живое, прекрасное и сильное в разрушающую седую человеческого индивида, терявшая с каждый день очертания разумного, сильного и волевого. Жизнь изрядно их помотала, но, кажется, повлияла лишь на безутешную и хладнокровную девушку, забывшую о всяких чувствах и мечтах.

— Почему ты так решила?

— Ты её оставляешь.

— Я решила, что для меня так лучше. Я до сих пор обижена, что ты меня не позвала в команду.

— Ты ребёнок.

— Я не ребёнок! — взревела Яра, насупилась и оскорбилась. Её характер остался прежним. Вернулось зрение — вернулись и амбиции, непомерные. Крики и рёвы, недовольства и гнев ломали спокойное и жестокое выражение лица спутницы, не терпящей шум, гам, словесные выпады подростка, не имевшего никакого уважения.

— Ты могла погибнуть, а я нести ответственность не желала.

— Лицемерка!

— Дрянь, — рыкнула Анастасию и заставила умолкнуть девчонку, не знавшую правил поведения, хотя бы базовых. Хотя бы при мёртвой Алёне от которой остались лишь кости и зубы, хотя какие! Говорили, что от неё остались лишь клочки одежды да провода, какие-то проломанные части лица, пыль костей. Анастасия смотрела на Яру и ненавидела её за принятое решение. Не желала понимать, принимать, а особенности отправлять к инопланетянам с благословением.

Когда-то она рыдала на её плече, проявляла свою боль, тревогу, злость на неё, просила отомстить за Алёну — фальшь, игра и провокация. Актриса из Яры была что нужно. Хван Чжи-вон могла позавидовать; кореянка медленно возвращалась к прежней жизни и разгребала завалы после своего исчезновения — Анастасия следила за ней из любопытства, но сейчас это не главное. Яра… девчонка без мозгов, без тормозов, похожая на червя или ленту, с которой ранее прыгала перед всеми, красовалась; теперь бывшая гимнастка смотрела на сломленную с таким превосходством, как бы говоря: «Ты не можешь, а я смогла». Через гордость, Землю, мать и технологии.

— Ключи переданы. Скоро нас покинет инопланетная цивилизация, встретимся с ними только через тысячу лет, надеюсь. Прощай, — бывшая хранительница технологий сухо отчиталась Алёне и по-военному пошла прочь, ступая по мокрому снегу к следящему за ними конвою.

— Почему через тысячу? Тебя обидел тот майор? Ты же с ним спала? Ему не нужна любовница с Земли? — шла по пятам, дёргала за нитки. Зрела в корень. Просто маленькая дрянь.

Анастасия смолчала. Села с громким хлопаньем двери в машину и попросила гнать в отель. Внутри всё кипело, бурлило и не давало покоя…

***

Никто. Никто. Никто из землян не принял предложение инопланетян о вступлении в их ряды. Все хотели вернуться домой и отпраздновать тяжёлый день, без интервью, слушаний, отчётов, только в кругу семьи. Никто не пожелал покинуть Земли, кроме… Яра исчезла в корабле, под стон обезумевшей матери.

Анастасия не видела этого, ей было достаточно посмотреть кадры с трансляции. Запускались двигатели.

— Я улетаю. Ты справишься одна? Я могу прилетать.

— Не стоит, — она сидела статуей, разбитой, но гордой. Она смотрела на него, прощалась с достоинством, скрывая каждую эмоцию за непробиваемой маской. — Не умри на войне.

— Просьба?

— Пожелание. Я не властна над твоей жизнью.

Приоритеты. Цели в жизни. Задачи. Предрешённость. Они кончали как начинали, в невозможности и на гранях. Не испытывая никакого чувства вины, лишь огорчение, друг на друга.

— Прощай.

— Прощай.

И он уже поднимается на корабль. Смотрит в камеру и знает, что Анастасия не докричится, даже если захочет.

Была ли хоть одна причина остаться здесь, на планете, что сожрёт её?

— Она отказалась? — встретила на пороге капитан Жел опечаленного майора.

— Да.

— Это её выбор. Ничего не поделаешь, а жаль. Зато у нас не менее амбициозный землянин.

— Анастасия не амбициозна.

— А ты просто не умеешь убеждать, — хмыкнула женщина и приказала закрыть вход. Они покидали Землю и Солнечную систему. — Наконец-то на станцию. Лично мне было дурно в последние дни из-за давления и воздуха, да и вода тут жестковатая. И как же ты тут жил, майор Йорс? Травил организм препаратами? Доктор будет недоволен…

— Просто веди корабль, — кинул слегка раздражённый военный под заинтересованные взгляд сотоварищей, приехавших помочь ему с миссией, но ставшие наблюдателями во внутренней войне одной недоразвитой планеты. Он смотрел в иллюминатор, в последний раз бросал взгляд на очертания голубого шара, приплюснутого в полюсов, и выключал камеру, забрасывая отснятые файлы в дальнюю папку под тысячи кодов, чтобы случайно не включить запись, чтобы ненароком не вспомнить холодные глаза землянки, совратившей его. Скрасившей миссию разговорами, помощью и телом.

Глава 52. «Герой без оваций»

Заголовки газет гласят: «Вторжение отменяется», «Хван Чжи-вон возвращается на большой экран», «Адриано приговорён к смерти: справедливое ли наказание для объединителя наций?», «Правительства стран хочет создать команду по работу с инопланетными расами», «Скептики негодуют», «Найдены доказательства существования инопланетного разума», «Супергерои среди нас», «Северная Корея требует выдать им супергероиню», «Может ли преступник быть героем?».

И каждый заголовок ещё темней и ужасен. Женщина скупила несколько последних, прочла статьи, разорвала, растоптала и пошла в неизвестное направление. Последний заголовок значил: «Дата судебного заседания над международной героиней стала известна».

Слякоть. Городские работники разбивают сосульки с крыш домов. Самое начало весны. Мир не затихал.

***

— Вот и пришёл твой конец, Анастасия, — женщина сидела, разглядывая седую девушку в тюремной форме через толстое стекло.

— Чего пришли?

— Павел долго тебя искал. Всю душу вытряхнул. А когда пришли представители из Москвы… забрали его… Это ты виновата! — женщина внезапно завизжала и зарыдала.

— В чём же?

— Инфаркт. Постель. Он прикован из-за тебя! — не прекращала кричать женщина, стирая слёзы. — Чтобы ты сидела всю жизнь. Ты даже смертного приговора не заслуживаешь, — несостоявшуюся мачеху выводили под руки. — Сдохни, тварь. Ты разрушила всё! Ты… Разрушитель! Сдохни!

За стеклом сидела Анастасия. Последние седые волосы девушки выпали, оставляя её лысой. И ещё больше некрасивой.

Она смолчала.

***

Закрытое судебное заседание. Только судьи, прокурор, обвинители, свидетели и проплаченный адвокат. Список преступлений больше чем на двадцать пунктов.

Её вызвали на допрос. Задали вопрос.

— Подозреваемая! — требовал прокурор.

— Я согласна со всеми обвинениями. Однако требую учесть тот факт, хотя… руки не отмыть. Жизнь — не игра, а кто-то должен платить. Прошу мне в камеру присылать научные книги. Я хочу читать. Это-то вы можете сделать для меня? — Анастасия даже сидела как-то не так. Разбитая всеми, кем только можно, без надежды, веры, но гораздо более свободная, чем миллиарды людей на Земле.

***

— Для чего вы это сделали? Вас никто более не пожалеет, — они остались с адвокатом, на пару минут, наедине. — Вы навсегда заперлись.

— Вы этого желали.

— Вы даже не пытались. Тяжело защищать человека, которого этого не хочет. Может… вы подадите апелляцию?

— Жалось проела? — язвительно усмехнулась Анастасия, глядя на место, где сидел судья. — Я уже глубокая старуха. Куда мне жить?

Ей не нужны были овации и признания. За небольшую жизнь она уже вошла в историю, заработала кучу денег, открыла много нового о космосе, а потому считала себя счастливым и удачливым человеком. А также перебила кучу людей, устроила лесной пожар, уничтожила семью… и многое другое, что судье и прокурору было неизвестно.

Возможно, в тюрьме она хотела спрятаться от шума, переживаний и страха. Она хотела ежедневного покоя и забвения.

Когда её выводили из здания суда, она улыбалась, распугивая самый слабых и неокрепших. Их герой — преступник, как напоминание, что даже герой может быть преступником, что нельзя обольщаться и носить постоянно розовые ошибки. Пример справедливости жизни.

***

Моросило. В Москве было холодно и неуютно. Машина увозила девушку в забвение, закрывали её от великого космоса и призраков ушедшего. Эпопея о приключениях заканчивалась усиливавшимся ледяным дождём.

Примечания

1

Из стихотворения В. Маяковского «Лиличка»

(обратно)

2

Песня группы Би-2: «Держаться за воздух»

(обратно)

3

Песня Исака Дениэльсона «Религия» [Isak Danielson-Religion]

(обратно)

4

Южнокорейская телевизионная премия, вручаемая с 2007 года. Церемония награждения проходит в октябре в городе Чинджу; награды вручаются за заслуги в сфере создания корейских телесериалов, выпущенных в период с октября предыдущего года по сентябрь текущего тремя основными телесетями — KBS, MBC и SBS — и кабельными телеканалами.

(обратно)

5

Мост на реке Хан известен как «мост смерти», так и «мост жизни». Место, куда приходят отчаявшиеся люди и пытаются свести счёты с жизни. В последнее время мост называют «мостом жизни» из-за действий Правительства, ставящих телефонный будки с номерами психологических центров, а также другими действиями по противодействую суицида.

(обратно)

6

Отсылка к сказке М.Салтыкова-Щедрина «Премудрый пискарь»

(обратно)

7

В значении «умереть». Американский фразеологизм.

(обратно)

8

Манга — японский комикс

(обратно)

9

Фейк — фальсификация. Также может означать: Фальшивые новости

(обратно)

10

Хайп — агрессивная и навязчивая реклама, целью которой является формирование предпочтений потребителя.

(обратно)

11

Пруф — просьба или требование собеседника, привести доказательство вашим словам.

(обратно)

12

Че́ллендж — жанр интернет-роликов, в которых блогер выполняет задание на видеокамеру и размещает его в сети, а затем предлагает повторить это задание своему знакомому или неограниченному кругу пользователей. Само слово челлендж обычно переводится как «вызов» в контексте словосочетания «бросить вызов».

(обратно)

Оглавление

Вместо последнего слова

Вступление

Глава 1. «Сон»

Глава 2. «Шаги по лужам»

Глава 3. «Шаги по снегу»

Глава 4. «Горечь»

Глава 5. «Шанс на новую жизнь. Часть первая»

Глава 6. «Шанс на новую жизнь. Часть вторая»

Глава 7. «Шанс на новую жизнь. Часть третья»

Глава 8. «Триггер»

Глава 9. «Держаться за воздух»

Глава 10. «Гравиатор»

Глава 11. «Хор электричества»

Глава 12. «Основание. Часть первая»

Глава 13. «Основание. Часть вторая»

Глава 14. «Основание. Часть третья»

Глава 15. «Достоинство»

Глава 16. «Красивое лицо»

Глава 17. «Первая кровь»

Глава 18. «Предупреждение»

Глава 19. «Объявление войны»

Глава 20. «Бегство»

Глава 21. «Храбрая»

Глава 22. «Скупая слеза»

Глава 23. «Чёрный Дракон»

Глава 24. «Китай. Часть первая»

Глава 25. «Китай. Часть вторая»

Глава 26. «Китай. Часть третья»

Глава 27. «Северная Корея. Часть первая»

Глава 28. «Северная Корея. Часть вторая»

Глава 29. «Китай. Часть четвёртая»

Глава 30. «Индия. Часть первая»

Глава 31. «Индия. Часть вторая»

Глава 32. «Западное направление»

Глава 33. «Охота на кузнечиков»

Глава 34. «Пустая графа»

Глава 35. «Противостояние личностей»

Глава 36. «Заражение»

Глава 37. «ЮАР»

Глава 38. «Звёздный свет»

Глава 39. «Япония. Часть первая»

Глава 40. «Япония. Часть вторая»

Глава 41. «Кризис»

Глава 42. «Япония. Часть третья»

Глава 43. «Возвращение»

Глава 44. «Гравитация»

Глава 45. «Казахстан»

Глава 46. «Хранители ключей»

Глава 47. «Ликвидация. Часть первая»

Глава 48. «Ликвидация. Часть вторая»

Глава 49. «Метал. Распятие»

Глава 50. «Земля»

Глава 51. «Пожелание»

Глава 52. «Герой без оваций»

*** Примечания ***