Тайна профессора Волобуева [Владимир Андреевич Кривонос] (fb2) читать онлайн

Владимир Кривонос Тайна профессора Волобуева

Предисловие

Будучи еще студентом, в начале 90-х я написал повесть «Меч Вильгельма». За время работы над повестью я настолько сроднился с ее персонажами, что мне никак не хотелось с ними расставаться, и возникло большое желание написать продолжение. Работа над продолжением началась спустя двадцать с лишним лет. В этой новой истории мои герои стали старше на четыре года. Подростки повзрослели, и их сердец коснулась первая юношеская любовь. Помимо уже знакомых персонажей появляются новые, которых я также полюбил, пока писал эту книгу. В течение года я жил с моими персонажами, погрузившись в придуманный мир, который для меня на какое-то время стал настоящей реальностью. И снова мне не хотелось расставаться с героями. Но в любом произведении должна быть поставлена когда-нибудь точка.

Первая версия книги появилась на порталах Литрес. ру и MyBook под названием «Пропавшая экспедиция». Спустя некоторое время я взялся перечитывать книгу, и не мог устоять перед соблазном улучшить ее. Да, идея и сюжет мне нравились. Но в тексте оставались еще шероховатости. В результате этой работы появились новые фрагменты, главы и Эпилог, а кое-какие куски текста наоборот исчезли. Переставлены местами вторая и третья части. Новый вариант книги получил название «Тайна профессора Волобуева». И на мой субъективный взгляд книга стала намного лучше.

А так ли это на самом деле, судить Вам, уважаемый читатель. Желаю погрузиться в эту историю и с удовольствием провести время за чтением книги.

Автор.

Пролог

Четверо всадников продвигались по узкой тропинке, петляющей среди вековых сосен. Один из них — высокорослый, худощавый, с кучерявой аккуратной бородой и пышными усами на выразительном лице одет в кольчугу, а его руки и ноги — закованы в латы. Легкий ветерок треплет вьющиеся темные волосы на не покрытой голове, а рядом с седлом покачивается подвешенный ведрообразный шлем. На вид всаднику чуть больше сорока. Белый конь под ним ступает грациозно под стать хозяину.

Рядом на пегом жеребце двигается коренастый мужчина постарше. Его тело также закрывает кольчуга, натянутая поверх кожаной одежды, бренчащая кольцами во время движения. На густой седеющей шевелюре блестит на солнце полукруглый шлем.

Замыкающие шествие выглядят помоложе первых двух, а их амуниция походит на доспехи коренастого товарища.

Все четверо представляют собой воинов, вооруженных мечами. Клинки, спрятанные в кожаных ножнах, покачиваются в такт лошадиной поступи.

После очередного поворота тропинки деревья расступились, и взорам предстала деревушка на берегу уютной бухточки. От деревни до леса простирается широкое поле, заросшее травой с человеческий рост. Всадники, спешившись, повели лошадей сквозь травяные заросли, оставаясь невидимыми для посторонних глаз.

Они подошли к крайнему дому и заглянули за изгородь.

Основную часть двора занимает бревенчатая изба с двускатной крышей. Неподалеку от нее виден покосившийся сарай, откуда доносится приглушенное мычание. Рядом со стенкой сарая выстроились в ряд несколько деревянных бочонков. И никого рядом.

— Как ты думаешь, Ллойд, что в этих бочонках? — обратился высокорослый мужчина к коренастому спутнику.

— Не знаю, ваша светлость. Может вино?

— Давайте, пока нас никто не видит, возьмем по бочонку и назад, — проговорил повелительным тоном высокорослый, названный светлостью, судя по всему — предводитель отряда.

Двое молодых воинов во главе с предводителем аккуратно, чтобы не производить лишнего шума, перелезли через забор. Ллойд остался снаружи. «Его светлость», подбежав к бочонкам, стал по одному передавать спутникам. Те в свою очередь перекидывали бочонки за забор Ллойду. Когда рослый всадник схватил четвертый, дверь дома скрипнула, и на крыльце появилась девушка с длинной черной косой и такими жгучими глазами, что предводитель отряда, встретившись с ней взглядом, чуть было не выронил бочонок из рук.

Девушка от неожиданности открыла рот, готовая вскрикнуть. Но взгляд незнакомца остановил ее. Человек в латах поднес палец к губам, молча прося ничего не говорить.

— Ирбиз! — донеслось из-за двери.

Заглянув в дом, девушка бросила пару слов на непонятном языке. Затем, повернувшись к незнакомцу, замахала руками, давая понять, что нужно скорее уходить отсюда.

Предводитель отряда быстро ретировался к забору, за которым уже находились его спутники. К ним полетел последний бочонок. Незнакомец сделал широкий жест рукой прекрасной незнакомке. Через мгновение его сапоги коснулись земли по ту сторону двора, и вся четверка вместе с лошадьми, ожидавшими неподалеку своих наездников, скрылась в зеленых зарослях.

* * *

В бочонках оказалась рыба. Еще совсем свежая, только что выловленная. Но в одном из них обнаружили жидкость, по запаху — не вино, но тоже что-то горячительное. Такая добыча обрадовала отряд бородатых воинов, расположившихся лагерем в дремучем лесу недалеко от той деревни. Вояки тут же закатили пир. Не веселился вместе с ними только предводитель. Он сидел в задумчивости во главе длинного дощатого стола, установленного посреди лагеря, вспоминая повстречавшуюся сегодня девушку. Когда шум веселья достиг наивысшей точки, он решительно встал и направился к лошадям.

— Ваша светлость, куда это вы собрались на ночь глядя? — спросил полупьяный Ллойд, возникший на пути у рыцаря. Жидкость из бочонка оказалась на редкость крепким напитком.

— Послушай, Ллойд. Мне нужно побывать в деревне.

— Уж, не к той ли прелестной туземке вы собрались, ваша светлость?

— Об этом никто не должен знать. Я возьму с собой пару человек, способных еще держаться в седле. А ты остаешься за старшего.

Рыцарь вскочил на коня и в сопровождении двух легковооруженных воинов, выхваченных прямо из-за стола, скрылся за деревьями.

Уже вечерело, и лес начинал погружаться в сумрак надвигавшейся ночи. После очередного поворота тропинки раздался характерный свист, и один из спутников рыцаря, коротко вскрикнув, свалился с коня. Он упал на землю лицом вниз, а из его спины торчала стрела с двухцветным черно-белым опереньем.

— Черт, — выругался рыцарь, резко остановив коня. — Это же стрелы Штейнца.

Еще свист. И второй всадник оказался тоже на земле. Оставшись один, рыцарь выхватил меч из ножен. Второй рукой он натянул поводья, заставляя коня кружить на месте. Где же противник? Тот не заставил себя долго ждать. Из-за кустов и деревьев со всех сторон выскочили люди с обнаженными мечами. Они все разом бросились на одинокого всадника. Рыцарь сделал пару взмахов мечом, послышались вопли, и нападавшие отскочили в стороны.

— Ну, давайте, трусы подлые! — голос гулко вырвался из-под забрала железного шлема. — Один на один не посмели бы напасть?

Вражеские воины вновь начали приближаться. Сзади просвистело, и о защитную железную пластинку на плече бумкнулся наконечник стрелы. От удара рыцарь чуть дрогнул. Стрела отскочила в сторону.

Несколько наиболее отважных ринулись на всадника. Но над их головами просвистел меч, а еще через мгновение меч прошелся по чьей-то шее. Нападавшие снова отхлынули назад.

Тут из-за деревьев появился еще один всадник. Его голову украшал шлем с двумя бычьими рогами. Правая рука держала наперевес длинное копье.

— А, сам Карлос Штейнц, пожаловал, — пробубнил сквозь забрало рыцарь.

— Сдавайся, отступник!

— Ни за что!

— Ну что ж, ты сам себе вынес приговор.

С этими словами рогатый всадник погнал коня на рыцаря. Копье, направляемое твердой рукой, целилось прямо в грудь. Видя, что ему некуда уйти, рыцарь прикрылся щитом. Тут же последовал удар копья. Сила его была настолько сокрушительной, что щит выскочил из руки. Конь встал на дыбы, чуть не обронив наездника. Рыцарь с трудом удержался, чтобы не упасть на землю. Как только он выпрямился, со спины последовал еще один удар прямо под лопатку, выбивший всадника из седла.

К свалившемуся рыцарю тут же подбежали вражеские воины. Самый первый с размаху рубанул мечом, распоров кольчугу на правом боку. И эта кровавая бойня продолжилась бы и дальше. Но тут поляна, утонувшая к тому времени во тьме сумерек, осветилась ярким светом. Над головами опешивших людей пронесся огненный шар, оставляя за собой светящийся след, и скрылся за деревьями. Через минуту послышался отдаленный раскат грома, и земля дрогнула под ногами.

— Это знамение, — зашептали воины и бросились бежать прочь. Их предводитель в рогатом шлеме, взглянув на поверженного рыцаря, неподвижно лежащего на земле, пришпорив коня, скрылся во тьме.

Часть первая

1. Письмо

В один из тихих февральских вечеров, какие редко случаются в конце зимы, Юля возвращалась из школы. Дорогу освещали цепочки уличных фонарей. В голубоватом свете искрился медленно падающий снег. Снежинки плавно опускались на лицо девушки, нежно касаясь длинных ресниц, чуть приоткрытых бледных губ и кончика вздернутого носа. Белые пушинки покрывали меховую опушку капюшона, накинутого на голову, откуда выбились и ниспадали на плечи пряди длинных светло-русых вьющихся волос. Неторопливый снегопад создавал сказочное настроение, и девушка специально замедляла шаг, чтобы дорога к дому подольше не кончалась.

Зайдя в подъезд, Юля по привычке заглянула в почтовый ящик. Газет не было, но сквозь дырочки металлической дверцы белел край конверта. Открыв ящик маленьким ключиком, девушка извлекла оттуда письмо. Оно оказалось адресованным ей — Юле Морозовой. Это приятно удивило. Уже зайдя в лифт, она с любопытством прочитала обратный адрес:

«г. Еловград, ул. Петушинская, д. 22, кв. 10. От Теплова Сергея».

Улица Петушинская пролегала совсем недалеко, а до дома номер 22 рукой подать. Но кто такой Сергей Теплов, Юля понятия не имела. Поэтому, она с нетерпением, еще не дожидаясь пока лифт доедет до восьмого этажа, вскрыла конверт. Там оказался сложенный вдвое тетрадный листок с одной стороны покрытый ровными строчками. Мелкие буковки наклонились вправо так, словно спешили быстрее убежать вперед, боясь отстать от стремительных мыслей автора письма.

Из разъехавшихся дверей Юля вышла на площадку. Пришлось поднятья на один этаж по лестнице, покуда лифт дальше не ходил. Пальцы второпях повернули ключ, дверь в квартиру распахнулась. Девушка прямо у порога скинула с себя сапожки и болоньевую куртку. Школьная сумка с глухим стуком приземлилась у стены. Лист из конверта вновь оказался в руках. Ну вот, наконец-то, можно приступить:

«Здравствуй, Юля. Ты, конечно, удивишься, получив мое письмо. Но ничего удивительного в этом нет. Мне довелось прочитать стихи, отправленные тобой в газету „Литературный Еловград“. В редакции обычно с новыми неизвестными поэтами не желают возиться, а переадресуют их работы мне…»

Юля оторвалась от чтения. Да, она действительно пару месяцев назад посылала несколько своих стихотворений в редакцию местной литературной газеты. Не то чтобы она считала себя поэтом, а написанные стихи — какими-то особенными и гениальными. Но они нравились ее подругам и друзьям. А учительница литературы настоятельно советовала опубликовать их в каком-нибудь местном издании. И вот Юля решилась. Отобрала, как она считала, самое лучшее, написала коротко о себе: «Юля Морозова, 16 лет», и отправила. Два месяца никаких ответов и приветов. И вот отклик на ее стихи пришел в виде этого интригующего письма. Что же в нем дальше пишется?

«Твои стихи удивительны! Мне было приятно узнать, что в нашем городе живет еще один замечательный талантливый человечек…»

«Ну, это чересчур ты хватил», — подумала про себя Юля, хотя слова ей чрезвычайно польстили. Она продолжила дальше:

«Понятно, что твоему таланту никак пропасть нельзя, и надо помочь ему развиться. Я думаю, что тебе будет интересно встретиться с творческими людьми, общение с которыми поможет стать настоящим поэтом. Для этого приходи по адресу, написанному на конверте, в пятницу в 18 часов».

Затем шло небольшое стихотворение:

Юля перевела дух. Она никак не ожидала получить такое письмо. Особенно взволновали стихи. «Кто же такой Сергей Теплов? Почему он посчитал мои стихи замечательными? Ведь ничего же про меня он не знает, а уже посвятил два четверостишия». Озадачило ее также и приглашение на встречу с «творческими людьми». А надо ли ей развивать свой талант? И как эти «творческие люди» помогут его развить?

Вопросы переплетались в юной голове. Но на всякий случай Юля решила сходить на встречу, до которой оставалось два дня.

* * *

Наступила пятница. Еще с утра Юля испытывала волнение как перед экзаменом.

«А может не ходить?» — полезли в голову противные сомнения. — «Они там все умные, наверное. Взрослые уже. А кто я такая? Школу не закончила даже. Вопросы начнут задавать, а я и ответить не смогу. Буду глазами хлопать. Да и вообще, о чем говорить буду с ними? Никого, наверное, не знаю».

Но в ее сознании пробивались и другие мысли, будто просыпался второй внутренний голос: «А разве тебе не интересно? Ты хоть знаешь, кого смогли заинтересовать твои стихи?» Услышать похвалу в свой адрес от совершенно незнакомых и в то же время продвинутых в этом деле людей, было заманчиво. Что ни говори, а ей льстило то, что ее стихи могли кому-то понравиться. Но самое главное — Юлю интриговал этот таинственный Сергей Теплов. Кто он такой? Почему она раньше ничего о нем не слышала? И если она не сходит, то никогда и не узнает автора письма, не дающего ей покоя последние два дня.

Второй внутренний голос победил. Девушка уговорила себя, что нужно идти.

На ее звонок дверь открыл мужчина лет тридцати в очках, в синей клетчатой рубахе навыпуск и в синем трико с вытянутыми коленками. Он негромко произнес: «Проходи» и посторонился, чтобы пропустить Юлю в прихожую. Закрыв за ней дверь, мужчина повернулся к девушке:

— Ну, кто это к нам пришел?

Юля представилась.

— Сергей, — голос у мужчины был тихим и мягким. О таком говорят: «ласкает слух». Сергей пригласил гостью на кухню.

Там в клубах густого табачного дыма сидели за столом двое молодых людей. Они выглядели постарше Юли. Один с кучерявыми взъерошенными волосами и в неказистых очках, явно не идущих его лицу. Второй — коротко постриженный, широкоскулый, с немного выпученными глазами.

— Садись, — в тихой своей манере сказал Сергей девушке, — Чай будешь?

Юля присела на свободную табуретку. Сергей налил из самовара кипятка в большую кружку, добавив туда заварки из фарфорового пузатого заварника, и поставил кружку перед Юлей.

— Вот знакомьтесь, это Юленька, — представил Сергей девушку. Юленька — так ее еще никто из посторонних не называл, но Юле понравилось.

— Олег, — представился скуластый парень.

— Владимир, — назвал свое имя молодой человек в очках.

После небольшой паузы Сергей обратился к Юле, глядя на нее испытывающим взглядом:

— Ну, рассказывай.

— А что рассказывать? — не поняла Юля.

— Стихи давно пишешь?

— С класса шестого.

— Хорошо у тебя получается. Твои работы читали ребята и другие члены нашей группы — они всем понравились.

— А что у вас за группа такая? — в свою очередь спросила Юля.

— Группа тех, кто пишет. Первоначально она образовалась из нескольких литераторов, входивших в редакционную коллегию «Литературного Еловграда». В редакцию газеты поступало много разных работ. В основном — стихи, но встречалась и проза: рассказы, повести и даже романы. Мы читали эти произведения и решали: что печатать, а что нет. В какой-то момент среди редколлегии наметился раскол. Я и несколько моих товарищей поддерживали молодых и необычных авторов, которые выбивались из общего ряда, но не признавались другой частью редколлегии, поскольку зачастую их вещи не вписывались в общую парадигму издания. В конце концов, мы вышли из редколлегии и создали собственное неформальное литературное объединение, сокращенно получается НЛО, под названием «Каравелла».

— Интересное название, — вставила Юля.

— Да, звучит классно: НЛО «Каравелла».

— Как космический корабль с романтиками на борту, бороздящими бескрайние просторы космоса, — проговорил из своего угла Олег, устремив задумчивый взгляд куда-то ввысь сквозь потолок.

— Мда… хорошо сказал, — улыбнулся в ответ Сергей. — Так, на чем я остановился? Ах, да. Связь с литературной газетой мы не потеряли. Наши прежние соратники перенаправляли мне те работы, которые не проходили их отбор. И этот материал уже изучаем мы в своем кругу. Конечно, не все творения оказываются достойными. Много среди них и графоманских, и откровенно сырых. Но встречаются и яркие находки. Тогда мы ищем этих авторов и предлагаем им вступить в нашу группу.

— А для чего вступать в группу? — спросила Юля.

— Ну, во-первых, не всё, что нам присылают настолько хорошо, чтобы это уже можно было печатать. Иногда в одном стихотворении есть всего одна строчка, достойная публикации, но зато какая! И тут автору нужно помочь: обратить его внимание на то, что у него получилось здорово, а что нужно полностью изменить. Наша цель: научить начинающего автора работать над своими произведениями, оттачивать их до блеска. А дальше — помогать ему публиковаться.

Во-вторых, мы приглашаем к себе не только тех, кто пишет стихи или прозу. У нас есть и художники, и просто хорошие люди, с которыми интересно общаться. Мы создаем у себя атмосферу, помогающую человеку открыть в себе таланты, по-новому взглянуть на мир.

Тут в прихожей раздался звонок. Сергей поспешил к двери, и через пару минут на кухне появилась темноволосая девушка с длинной косой. Серый свитер и узкие модные джинсы облегали стройную фигурку вошедшей.

— Это наш Ритик, — представил девушку Сергей. — Присаживайся, — обратился он к ней.

В дальнем углу кухни оставалась всего одна свободная табуретка. Прежде чем опуститься на нее, Рита с любопытством поглядела на незнакомую ей гостью Сергея. Юля даже смутилась под испытывающим взглядом девушки.

— Ну что ж. Я продолжу дальше посвящать Юленьку в наши дела. Те, кто вышел со мной из «Литературного Еловграда», составили первую волну «Каравеллы», так сказать ее гвардию. Но они уже все стали матерыми авторами, и ведут сейчас вполне самостоятельную литературную жизнь. Мы с ними продолжаем встречаться, и они участвуют в обсуждении новых произведений. Но группа живет в основном за счет новых молодых авторов. Вот, к примеру, Олег или Володя. Они оба пишут стихи. Олег еще увлекается экстрасенсорикой. Володя хорошо играет на гитаре, из своих стихов делает песни. Рита тоже пишет стихи, но в основном рисует. Она у нас художник.

Далее разговор завертелся вокруг разных тем. Юля с любопытством разглядывала и Сергея — хозяина квартиры, и Олега с Владимиром. Олег ожесточенно спорил с Сергеем по поводу того, куда уходит душа человека, после его смерти, и покидает ли она тело во время его жизни. Сергей был уверен, что душа может существовать параллельно живому телу и путешествовать в пространстве, преодолевая астрономические расстояния. Олег был с ним не согласен. Он считал, что душа тесно связана с конкретным индивидуумом и покидает его только после кончины. Владимир глядел на спорящих с некоторой иронией, больше молчал, но иногда вставлял в разговор свои соображения, опровергающие доводы обеих сторон. Рита с интересом наблюдала за разговором, но сама участия в нем почти не принимала, а молча пила чай в своем углу.

Засиделись часов до девяти. За окном совсем уже стемнело. Сергей предложил всем вместе выйти на улицу и проводить девушек. Дорогой Сергей то и дело придумывал четверостишия прямо на ходу про то, что он видел перед собой. Девчонкам это понравилось, и они подхватили его игру, сочиняя свои поэтические строчки.

Первой проводили Риту. Она жила дальше Юли. Сергей и ребята обняли девушку на прощанье, и та, помахав им ручкой, убежала в подъезд.

Двинулись в обратный путь. Юля с Сергеем шли впереди. Теперь они ничего не говорили, каждый, казалось, погрузился в собственные мысли. Олег с Владимиром брели сзади, отстав на несколько шагов.

— Какой все-таки сегодня чудесный вечер, — после долгого молчания проговорил Сергей. — Тебе понравилось с нами?

— Сергей, все это для меня было так неожиданно. Я даже не знаю, что и сказать. Но вы все — очень классные. Правда.

Юля заулыбалась.

— Ну вот, кажется твой дом.

Компания подошла к подъезду. Сергей обнял Юлю так же, как и Риту совсем недавно. «Наверное, это у них ритуал такой», — подумала девушка. Олег и Владимир обниматься не стали, они просто попрощались с новой знакомой словами «Пока. До встречи».

Юля раскраснелась и сказала всем: «До свидания». Она еще какое-то время постояла так, глядя на удаляющихся молодых людей и Сергея. И затем направилась к двери подъезда.

2. Владимир

Юля произвела сильное впечатление на Владимира. Возвращаясь домой, он всю дорогу думал о ней.

Вообще Владимир весьма влюбчив по своей натуре. Когда-то ему попалась в руки книга «Донжуанский список Пушкина», в которой рассказывается о списке девичьих имен, составленным великим русским поэтом в одном из альбомов какой-то светской дамы Петербурга. Позже исследователи его биографии назвали этот список «донжуанским», предполагая, что в нем перечислены имена тех женщин, в которых в свое время влюблялся поэт.

Так вот, Владимир как-то тоже решил составить свой «донжуанский список». Начинался он с имени Оля, в которую Владимир влюбился еще в детском саду. Всего список чуть-чуть не добирал до двадцати имен. Надо отметить, что все эти влюбленности носили чисто платонический характер. В большинстве случаев предмет воздыханий даже и не подозревал, что по нему сохнет наш юный «Донжуан». Хотя с несколькими особами из этого списка у Владимира все же возникали отношения. Но до близости дело никогда не доходило. Неказистая внешность молодого человека не впечатляла девчонок. К тому же речь его зачастую была спутанной, особенно когда дело доходило до признаний. Мысли начинали скакать, как теннисные шарики, не давая молодому человеку зацепиться за нужную фразу. Язык переставал слушаться своего хозяина. В итоге поведать о своих чувствах в выгодном для себя свете Владимир никак не мог. Отчего он душевно страдал. И эти страдания, наверное, послужили причиной того, что он начал писать стихи. Ведь здесь он находился один на один с листом бумаги. Мысли выстраивались в ровный ряд, рождая поэтические строчки. В его возбужденный мозг приходили иногда такие яркие фразы, какие он ни за что не придумал бы, глядя в глаза понравившейся ему девчонке.

Во всяком случае, первое стихотворение появилось в тот самый момент жизни, когда Владимир испытал горечь расставания с одной девочкой из параллельного класса, в которую был не на шутку влюблен. Она отказалась с ним встречаться. А он никак не мог с этим смириться. И все свои чувства излил на бумагу. Стихотворение вышло неказистым и наивным. Но первый блин, как говорится, всегда бывает комом. И Владимир продолжил сочинять стихи.

Услышав как-то у Владимира Высоцкого (у своего кумира, кстати) о том, что стихи становятся еще ярче, когда их начинаешь петь, Владимир задумал купить себе гитару. После седьмого класса он поехал работать в летний трудовой лагерь и на заработанные деньги купил себе желанный музыкальный инструмент. Сам выучил основные аккорды и приемы игры. И все новые стихи он превращал в песни. Только вот песни эти он никому не пел. Одному лишь себе. Стеснялся. Боялся, что будут смеяться над его еще неумело сочиненными текстами.

Но время шло. У Владимира оттачивалась игра на гитаре, и совершенствовался слог его стихотворений.

Первая песня, которую Владимир осмелился представить другим, была написана им уже после окончания школы. Тогда ему предстояло расстаться с друзьями, и это ощущение накатывающейся разлуки настолько растрогало душевные струны юного поэта, что он впервые написал стихи, которые показались ему вполне достойными, чтобы спеть их своим товарищам, не стесняясь за содержание. И первым, кому Владимир спел эту песню, был его друг Иосиф.

Так начинались слова этой песни.

Иосиф слушал, затаив дыхание. Стихи, пропетые под задевающий душу гитарный перебор, растрогали его. Он был поражен услышанным. Все это Иосиф сказал Владимиру, уверив его, что песню нужно спеть на широкой публике. Друзья окрестили ее «Замком», и вскоре Владимиру представился случай спеть свой шедевр на проводах в армию еще одного друга Егора. Среди собравшихся оказался один из знакомых Сергея Теплова, оценивший слова песни. И он пообещал Владимиру познакомить его с лидером литературного объединения «Каравелла».

Знакомство произошло спустя пару дней. Владимир передал Теплову две тетради со стихами, которые до этого он никому не показывал, и магнитофонную кассету с записями своих песен. Через неделю он уже слушал вердикт. Большинство стихов оказались забракованы, но в некоторых Теплов выделил где отдельные четверостишия, а где всего лишь одну-две строки. Однако ни одно стихотворение полностью он не одобрил. Даже «Замок» имел свои недочеты. Правда, как песню Сергей оценил его по достоинству. Владимиру сначала было обидно за такой низкий уровень оценок, но общение с Тепловым и его товарищами помогло ему разобраться со своими произведениями. Он понял над чем нужно работать.

После долгого кропотливого труда у Владимира набралась приличная подборка стихов, которую он осмелился показать на литературной конференции, проходившей в городе Красногорске, куда он отправился вместе с Тепловым. Там юный поэт встретил очередную свою любовь, значащуюся в «донжуанском списке» под загадочной литерой «Л». Сергей окрестил ее Снежинкой, и в литературной группе девушку так и стали называть.

Вернувшись с конференции, Владимир часами вел беседы со Снежинкой по телефону. Каждый день он ждал вечера, чтобы позвонить в далекий город. Они говорили обо всем и не замечали, как бежит время. Владимир обещал Снежинке приехать на свои зимние каникулы. Но перед самым Новым годом он неожиданно получил от девушки письмо, в котором она просила его не приезжать. Владимир пытался дозвониться до своей возлюбленной, но та не брала трубку. Тогда он все равно поехал. Встреча состоялась. И Снежинка сказала Владимиру, что она его не любит.

Владимир вернулся в Еловград разбитый после неудачного объяснения. В этом состоянии у него родились новые песни, полные отчаяния и горя. Он пел их с надрывом в голосе, закрывшись в своей комнате. Игрой на гитаре он пытался залечить душевные раны от безответной любви. К счастью начавшийся новый семестр в институте отвлек мысли Владимира. Но он продолжал тосковать по Снежинке.

И теперь вдруг появилась Она — Юленька, как назвал ее Сергей. Взгляд, брошенный на Владимира во время короткого знакомства, проник глубоко в его сердце. Он весь вечер у Теплова хотел и в то же время боялся посмотреть на Юлю, чтобы ни она и никто другой не могли догадаться о возникших вдруг чувствах.

Он ждал новой встречи с ней, но на квартире у Сергея им никак не удавалось пересечься. Хотя девушка неоднократно заходила к лидеру «Каравеллы», о чем Владимир узнавал от самого Теплова, рассказывавшего об этих встречах с большим упоением. Сергей неоднократно восторгался талантом новой участницы группы, обращая также внимание на ее необычайный характер. Молодой человек даже начал ревновать Юлю к Теплову. Но вот Сергей дал поручение Владимиру занести Юле папку со стихами. Со страшным волнением юноша приближался к двери заветной квартиры.

На еле слышный звонок Юля сама открыла ему дверь. Спортивные брюки и свободная футболка с короткими рукавами скрывали ее фигуру, но даже в этом одеянии она казалась Владимиру самим совершенством. Длинные русые волосы волнами покрывали ее плечи. Большие серые глаза смотрели на юношу с нескрываемым интересом.

— Привет, — просто сказала Юля.

— Привет, — ответил Владимир. — Я зашел папку тебе передать.

— Пройдешь?

— Ну… пожалуй.

Юля провела Владимира к себе.

— Присаживайся на диван, я сейчас принесу чай.

Девушка упорхнула на кухню.

Владимир с любопытством принялся осматривать комнату. У окна разместился письменный стол, заваленный книгами и грудой бумаг. Напротив дивана возвышался пузатый шкаф. Стена над диваном почти вся увешена рисунками. И на всех — изображены лошади. Где карандашом, где красками. В углу между столом и шкафом на торчащем из стены шурупе висела шестиструнная гитара, подцепленная на коричневый полупрозрачный бант из капрона. Почти такая же, как у Владимира.

В комнату вошла Юля, неся поднос с кружками.

— Ты играешь на гитаре?

— Нет, хотела научиться, но пока у меня плохо получается.

— А лошади — это ты сама рисовала?

— Да, это моя слабость. Я люблю лошадей.

— В твоих стихах лошади тоже часто встречаются.

Они сели за письменный стол, на котором Юля сдвинула в кучу бумаги, освободив место для подноса, и принялись за чай.

Они еще долго беседовали, рассказывая друг другу о себе. В руках Владимира оказалась гитара, и по ходу разговора его пальцы начали перебирать струны.

— Спой что-нибудь свое, — попросила Юля.

Владимир немного подумал и, обняв гитару, запел «Замок».

Слушая эти строки, Юля устремила взгляд куда-то вдаль, погрузившись в воспоминания. Владимир искоса поглядывал на нее, любуясь чертами лица девушки, и продолжал петь:

Песня закончилась.

Юля пристально посмотрела на Владимира.

— Откуда? Откуда ты знаешь это? — задала она неожиданный вопрос.

— Что знаю? — не понял Владимир.

— Про символ на гербе.

— Не знаю, мне как-то само пришло в голову… Наверное, для рифмы.

— Ты понимаешь, я видела этот щит с гербом. И там символ, означающий вечность.

— Где ты его видела?

— В замке.

— В каком замке? — Владимир никак не мог понять, о чем говорит Юля.

— Это уже давняя история. Она случилась четыре года назад. Я побывала в одном замке, который потом исчез. Мы вместе с одним мальчиком ходили по угрюмому, давно покинутому каминному залу и увидели там щит с изображением герба, на котором была нарисована змея в виде восьмерки, увенчанная короной. С нами был тогда один ученый — историк, он сказал, что эта змея — символ вечности.

— Интересно, — произнес Владимир. — А почему, ты говоришь, что этот замок исчез?

— Ну, там какая-то странная история со смещениями пространств. Я в этом ничего не понимаю. Говорят, замок сместился в другое пространство. Как-то так…

— Но мне вот что интересно, — после короткой паузы произнесла Юля, — Откуда у тебя такие стихи?

— Ну, как тебе сказать. Это такая аллегория, что ли. Вот мы — друзья, собирались вместе все в таком старинном замке, пировали, веселились. И вдруг настало время расстаться. Все разъезжаются, а я остаюсь один. Я писал эти стихи, когда мои друзья должны были уехать: один в армию, другой — учиться, и хотел передать свое настроение.

— Здорово получилось. Твой придуманный замок напомнил мне тот — настоящий.

Они замолчали. Владимир вновь заперебирал струны, извлекая какую-то знакомую мелодию.

— А кто твои друзья? Ты мне про них ничего не рассказывал.

— С Егором мы учились в одном классе, сидели за одной партой. Это мой самый лучший друг. Но его забрали в армию в прошлом году. Второй — Иосиф. Учился с нами в параллельном классе. Мы втроём дружим уже очень давно, с класса, наверное, четвертого. После школы вместе поехали поступать в один институт, но из нас троих поступил только Иосиф. Мы с Егором вернулись обратно в Еловград. Я бы тоже в армию загремел, но меня забраковали по зрению. Вот и получилось, что я один здесь и остался.

В дверь позвонили. Это пришла с работы Юлина мама. Надо было заканчивать визит, и Владимир, поздоровавшись в коридоре с мамой девушки, заторопился поскорее одеться и выйти. Юля последовала с ним на лестничную площадку и вдруг неожиданно для него коротко поцеловала в краешек губ. Поцелуй девушки был таким теплым и нежным, что Владимир чуть ли не оцепенел от счастья. Он в ответ так же коротко поцеловал Юлю.

— Ну… пока, — ответила раскрасневшаяся девушка. — Иди, уже поздно.

3. Профессор Волобуев

Профессор Еловградского университета, доктор исторических наук Игорь Борисович Волобуев сидел, слегка покачиваясь, в своем любимом плетеном кресле-качалке перед небольшим электрическим камином, стилизованным под настоящий, словно выложенным из камня. В руках он держал газету и, временами, то недовольно морщась, то слегка посмеиваясь, пробегал глазами ее страницы.

Для своих сорока трех он выглядел немного старше. Может тому виной были его длинные вьющиеся темно-русые волосы. Или кучерявая борода в тон волос и пышные усы. Да и очки в металлической позолоченной оправе придавали лицу строгости.

— Вот черти проклятые, — выругался ученый. — Они смеют переиначивать всю историю, да еще хотят навязывать это в школах! Нет, ну это совсем никуда не годится!

— Игорь, что тебя так возмутило? — обратилась к человеку вошедшая в комнату женщина, неся на серебряном подносе две белые чашки, наполненные горячим чаем, и вазочку с конфетами.

— Ириш, представляешь, в нашем министерстве образования стали прислушиваться к разным выскочкам, которые вместо доскональных исследований, просто занимаются огульным опровержением уже установленных и принятых научным сообществом фактов. Мол, это, видите ли, идет в ногу со временем. И под влиянием этих шарлатанов они решили пересмотреть весь учебный курс истории в наших школах. Просто возмутительно!

Ирина поставила поднос на стеклянный столик рядом с креслом. Ее руки обняли плечи мужа, а щека прижалась к колючей бороде Игоря Борисовича.

— Ну, не сердись, милый. Пусть они там себе обсуждают. Зачем тебе из-за этого нервничать?

— Да я и не хотел нервничать. Но только почитаешь наши газеты, и не можешь оставаться спокойным, — ответил ей Игорь Борисович, швырнув газету на мохнатый ковер. Осторожно освободившись от объятий, он подался вперед. Рука потянулась к испускающей пар кружке. Взяв ее двумя пальцами за тонкую изогнутую ручку, ученый сделал небольшой глоток и с наслаждением откинулся на спинку кресла. — Спасибо тебе за чай, Ириша. Ты как всегда приготовила его превосходно.

— Как идут дела с приготовлениями к твоей новой экспедиции? — поинтересовалась Ирина, садясь рядом на мягкий низкий пуфик.

— Сегодня утвердили состав группы, которая будет работать со мной. Туда вошли несколько молодых, но весьма перспективных ученых.

— Артем тоже вошел в группу?

— Ну, ты же знаешь, что Артем категорически меня не поддерживает в этом вопросе. Он принципиально отказался участвовать в экспедиции, сказав, что будет наблюдать за нашими поисками издалека.

Профессор Волобуев занимался изучением истории Еловградской области. Особенно его интересовал период крестовых походов. Именно в это время здесь появились носители христианской культуры, и на территории нынешней области было образовано герцогство Норденберг. Его основателем считается рыцарь Вильгельм — легендарная личность, герой устного фольклора. Правда, фактического материала, доказывающего его существование, практически не находилось. А легенды гласили, что Вильгельм пропал вместе со своим замком. Вроде как в наказание за нарушение клятвы, данной рыцарем, вернуть волшебный меч жрецам местного народа, называемого лоугеттами.

Профессор занимался поисками доказательств существования Вильгельма. Четыре года назад он совершенно случайно обнаружил замок, который по всем признакам мог принадлежать легендарному рыцарю. Игорь Борисович смог побывать в этом замке, но совсем недолго. По каким-то непонятным причинам замок исчез. Его просто не стало. На его месте остались стоять только голые скалы, омываемые морскими волнами.

Тогда при посещении замка ученый встретил мальчика со странным именем Юмм, который попытался объяснить профессору про смещения пространств. Но Игорь Борисович был далек от этих ненаучных теорий, он верил только фактам. То, что замок существовал в реальности, в этом он не сомневался, поскольку сам побывал внутри его, трогал древние каменные стены и даже разжигал огонь в камине, находившемся в главном зале замка. Но понять, как могло мгновенно исчезнуть такое огромное сооружение, профессор никак не мог. Это не укладывалось в голове ученого.

В тот поход к замку он ходил не один. Профессора сопровождали еще трое детей из пионерского лагеря, расположенного неподалеку. Один из них, мальчуган по имени Сашка, рассказывал одну историю, согласно которой этот замок появляется с периодичностью в четыре года на очень короткое время — один-два дня. В это, конечно, верилось с трудом. Но раз произошло исчезновение, значит, замок может вновь появиться и вполне вероятно, как раз через четыре года, о которых говорилось в той легенде. По крайне мере это следовало проверить.

Игорь Борисович составил подробный отчет о посещении замка и изложил свои предположения относительно его возможного появления. Надо сказать, что коллеги профессора в большинстве своем отнеслись с недоверием ко всей этой истории. Но, тем не менее, ученый настаивал на проведении научной экспедиции к месту обнаружения замка. Его авторитет возымел силу, и руководство университета согласилось направить туда экспедицию. Вот только давнишний друг профессора Артем Страуман не верил в успех предстоящего предприятия и отказывался в нем участвовать. Правда, это не мешало сохранять им дружеские отношения.

В эту экспедицию ученый решил пригласить и Сашку. Ведь еще тогда, когда они первый раз отправились к замку, Игорь Борисович пообещал мальчишке взять его с собой. Это обещание он помнил и не мог его не сдержать.

4. Иосиф

В это утро Владимир собирался на лекции в институт, как вдруг зазвонил телефон.

— Володя, привет, — раздался в телефонной трубке голос Иосифа.

— Привет! Ты откуда?

— Из дома. Вот приехал сегодня ненадолго. Зайдешь?

— Сейчас я на лекции еду. Давай после двух.

— Хорошо, буду ждать.

Приезд Иосифа в Еловград обрадовал Владимира. Он с трудом досидел до конца лекций и скорее поспешил на автобус сразу после занятий.

Иосиф Домбровский учился в одном столичном институте на психологическом факультете уже на втором курсе. В Еловгараде остались его родители, к которым он приезжал время от времени. В каждый свой приезд Иосиф встречался с Владимиром.

— Воло-одя!.. — Иосиф встретил своего друга, широко раскинув руки. Лицо, украшенное густыми бровями, излучало радушие. Большие очки в черной роговой оправе делали его похожим на филина.

Друзья обнялись.

Иосиф пригласил Владимира в зал. Кроме них в квартире никого больше не было. Только серый полосатый кот, трущийся у ног, составлял приятелям компанию.

— Ну, рассказывай, — произнес Иосиф свою обычную фразу, с которой всегда начинал разговор при встрече.

— А что рассказывать. Грызу гранит науки. Скоро зубы об него сломаю. Ты то, какими судьбами здесь?

— Да я приехал своих навестить и заодно по курсовой материал подсобрать.

— Что за курсовая?

— Психологические особенности школьников младших классов. Нужно провести тестирование среди нескольких групп детей и потом все это проанализировать. Мне, кстати, понадобится твоя помощь.

— А чем я могу тут помочь?

— Ты же с математикой лучше меня дружишь. Мне нужно провести математический анализ собранных данных, графики построить. У меня как-то с этим туго.

— А, ну это конечно, помогу.

— Как у тебя дела с Л.? — неожиданно спросил Иосиф.

Владимир тяжело вздохнул.

— Увы, с ней мы уже не встречаемся, — ответил он.

— Почему?

— Как-то не сложилось. Она не захотела продолжать отношения.

— Страдаешь?

— Страдал. Пока не встретил одну девушку.

— Так, так, так. Ну-ка, давай рассказывай. Кто она?

— Да ты ее не знаешь. Она еще в школе учится. В девятом классе. Стихи пишет.

— Ну ты, Володя, даешь.

А что в этом, собственно такого? Ну, влюбился. После того вечера, когда Юля его поцеловала, Владимир как на крыльях летал от счастья. Раньше его никогда еще девушки не целовали. Он искал случая встретиться с Юлей, но она часто была занята, да и у него хватало забот с учебой. Но все-таки иногда у них получалось увидеть друг друга. Несколько раз это случалось на квартире у Теплова. Но здесь Владимир чувствовал себя скованным. Да и Юля в основном общалась с Сергеем, и на Владимира, казалось, не обращала внимания. Молодой человек от этого невыносимо страдал.

Но все же пару раз ему удалось проводить ее до дома. В эти короткие моменты Юля снова становилась непосредственной и рассказывала Владимиру о своих школьных проблемах, встречах с подругами и еще о каких-то совсем незначительных мелочах. Каждое такое расставание заканчивалось поцелуем девушки. Этому поцелую наш герой придавал большое значение, расценивал его как знак того, что Юля, ну если не любит, то хотя бы неравнодушна к нему.

При этом Владимир никак нерешался завести с девушкой разговор о чувствах. Он боялся вновь услышать в ответ слово «нет». Он решил для себя, что пусть все идет своим чередом. «Пока мы встречаемся — это хорошо. Не буду торопить события». Почти каждый день у него рождалось новое стихотворение. Но мысли в них настолько откровенны, что он даже и не думал показывать эти стихи своей возлюбленной.

Иосифу Владимир рассказал о своём новом увлечении. Рассказал, что ему приходится страдать от неизвестности. Рядом с Юлей молодой человек чувствовал себя самым счастливым. Но без нее им овладевало беспокойство.

— Володя, я завидую тебе, — говорил другу Иосиф. — Ты имеешь счастье страдать от любви. У меня, к сожалению, такого нет. Не знаю почему, но ни в кого я не влюбляюсь.

* * *

Иосиф пробыл в Еловграде неделю. За это время он провел тестирование детей из младших классов своей родной школы, в которой еще недавно сам учился. Собранный материал он передал Владимиру, и тот засел над вычислениями медиан, средневзвешенных и прочих статистических величин, строил корреляции, рисовал графики и уже перед самым отъездом выдал своему другу готовый материал. Иосиф оказался доволен. Сам он ничегошеньки не понимал в этих математических вычислениях, но ему нравился результат: выводы с красивыми терминами, подкрепленные статистическим анализом.

Уехав в столицу, Иосиф погрузился в работу над курсовой. Весь собранный материал вместе с математическими выкладками Владимира требовалось причесать, привести к теоретическим выводам и представить все это на проверку своему научному руководителю. А тут еще надвигалась сессия. В общем, время пролетело незаметно, и в конце мая наш студент успешно защитил свою курсовую, сдал все зачеты, экзамены и был теперь почти свободен. Почти. Потому что оставалась еще летняя педагогическая практика, которую он решил пройти у себя на родине.

В начале июня Иосиф вновь вернулся в Еловград. Он обратился за помощью к Маргарите Филипповне, завучу школы, в которой он раньше учился. Бывший выпускник поддерживал хорошие отношения со всеми своими прежними педагогами, а с завучем — особенно. Маргарита Филипповна предложила ему поработать воспитателем в летнем трудовом лагере. Однако Иосифу не хотелось одному отправляться туда, и он предложил своему другу Владимиру составить ему компанию. По этому поводу наш студент-психолог узнал у Маргариты Филипповны насчет свободного места воспитателя. Оказалось, что вакансии еще есть.

Владимир после недолгих раздумий пришел к выводу, что летом ему все равно будет некуда податься, и решил поехать с другом. Тем более это позволяло ему дополнительно заработать денег, которых ему всегда не хватало.

Как-то в один из вечеров Владимир вместе с Юлей возвращались от ее подруги Яны. Когда-то девочки вместе учились в одном классе, но год назад родители Яны переехали в другую часть города, и свою дочь перевели в школу рядом с новым домом. Тем не менее, девочки продолжали дружить и довольно часто встречались, несмотря на большое расстояние между домами. Юля даже познакомила Яну с Тепловым. Сергею понравилась Юлина подруга, хотя она и не писала стихов, не рисовала и вообще в творческой деятельности замечена не была.

Из района, где жила Яна, до центра города добираться на трамвае минут тридцать. Старый обтрепанный трамвай, состоящий из двух вагончиков, громыхая колесами, подкатил к остановке. Юля с Владимиром зашли в хвостовой вагон. В это вечернее время пассажиров в трамвае почти не видно. Молодые люди прошли в заднюю часть полупустого вагона и, когда трамвай тронулся, молча стали смотреть в окно на убегающие назад рельсы.

— Ты знаешь, я же собираюсь поехать в лагерь, — сообщил Владимир новость, которую уже давно хотел сказать, да все как-то не получалось. — Воспитателем.

— А что это за лагерь? — поинтересовалась девушка.

— Кажется «Лукоморьем» называется.

При этих словах у Юли заблестели глаза.

— А у вас там есть еще места воспитателей? Или хотя бы просто в отряд?

— Ты тоже хочешь поехать? — удивился Владимир.

— Хочу, — горячо ответила девушка.

Молодого человека обрадовало это.

— Хорошо. Я узнаю.

Владимир был счастлив от того, что Юля захотела поехать в Лукоморье. Молодой человек решил, что девушка пожелала отправиться в лагерь, что бы больше времени быть вместе с ним, и это его обрадовало. Он на следующий день позвонил Иосифу и спросил о возможности взять с собой Юлю.

5. Экспедиция

Машина — УАЗик «буханка» с группой ученых подпрыгивала на ухабах лесной дороги, ведущей в сторону Норденбергского мыса. Так его назвал профессор Волобуев после первого знакомства с исчезнувшим замком. Дорога бежала среди высоких сосен под нависшими ветвями берез, пока не уткнулась в крохотную полянку, а дальше — только лес, поднимающийся густой стеной. Здесь решили остановиться и разбить лагерь. Как только ученые высыпались из машины, их тут же облепил рой насекомых: звонкое гудение комаров смешивалось с жужжанием оводов и прочей крылатой напасти. Отмахиваясь от надоедливых летучих тварей, приехавшие разгрузили вещи. А уже через час на поляне появились три палатки, и запахло дымом от разведенного костерка.

Кроме Волобуева в состав экспедиции входили еще четверо его коллег: Егор, Михаил, Аждар и Алексей, а также водитель УАЗика — Василий.

Самый старший из коллег профессора — Егор в свои тридцать шесть имел уже кандидатскую степень. Правда, щуплая фигура солидности совсем не придавала. Корпение над диссертациями (а на очереди у него — докторская) не проходило даром: жировые складки не накопились, мышцы не нарастились, и в добавок ученый успел лишиться части волос. Макушка блестела как отполированная сковорода.

Михаил хоть и моложе Егора всего на два года, но не так удачлив с защитой кандидатской. Зато с приобретением лысины у него все в порядке. Телом он покрупнее и мускулистее Егора. Занятия в спортзале не проходят даром. А еще Михаил обладал познаниями в медицине. Родители у него — потомственные медики. Они и сына готовили для врачебного будущего. Но вот дернул его черт увлечься историей. Пошел не по тем стопам. Хотя медицина его все равно интересовала. Ну, нравится ученому-историку кого-нибудь полечить: и духовно, и физически. В университете Михаил входит в группу красного креста. Иногда даже сомневается: а ту ли профессию он выбрал? Поэтому в экспедиции помимо прочего Михаил с готовностью взял на себя роль медика.

Аждар, молодой симпатичный парень лет двадцати семи, родом из Туркменистана. Несколько лет назад он приехал в Еловград учиться, да так и осел в этом городе. После окончания университета остался работать на кафедре, поступил в аспирантуру. Вместе со своим товарищем Алексеем трудится над общей кандидатской под руководством Игоря Борисовича. Диссертация посвящена эпохи рыцаря Вильгельма. Поэтому для молодых ученых экспедиция обещает принести сенсационный материал. Если, конечно, замок появится.

Алексей — сверстник Аждара. Высоким ростом может посоперничать с ним только Игорь Борисович. Рыжие волосы непослушно торчат в разные стороны, несмотря на то, что Алексей каждое утро их тщательно расчесывает. Он не расстается со своим портативным магнитофоном, порою надоедая своим товарищам включенной на всю громкость музыкой. Наушники взять с собой не догадался, поэтому частенько приходилось под недовольное бухтение коллег делать звук тише или совсем «вырубать шарманку», как говорит Михаил.

Василий уже много лет работает в университетском автопарке. Почему-то все профессиональные водители — здоровяки, широколицы и обязательно носят кепку. Даже летом. Любят рассказывать анекдоты и рассуждать о политике. Василий — прямое подтверждение этого правила. Еще он умеет вкусно готовить (и поесть тоже), за что члены экспедиции произвели его в должность полевого повара.

Кроме взрослых в экспедицию входил в качестве нештатного сотрудника Сашка. Мальчику уже исполнилось пятнадцать лет. Он здорово подрос за последние четыре года. Но оставался все тем же безалаберным пацаном, готовым на самые несусветные подвиги, чтобы только не скучать.

Экспедиция прибыла на место в конце июня. По расчетам профессора замок мог появиться уже в первой половине июля. Но даже если не появится, Игорь Борисович решил, что продолжит ждать как минимум до конца лета. Для очистки совести, чтобы потом не сожалеть, и не мучиться сомнениями: а вдруг он появился как раз тогда, когда мы уехали.

А пока у наших ученых шла монотонная походная жизнь. Историки пытались исследовать окрестности, но ничего интересного с их научной точки зрения не находили. Каждый день начал напоминать предыдущий. Постоянные чаепития у костра заполняли медленно ползущее время. Научные споры с подачи Василия сворачивали на политические рельсы, и тогда каждый до хрипоты пытался доказать свое видение обустройства страны. Но особенно доставалось политикам. И ныне здравствующим, и тем, что побывали на политическом олимпе в прошлом. На них выливался целый ушат критики. Благо сами политики этого не слышали.

Несколько раз члены экспедиции ездили на машине в деревню за продуктами и питьевой водой, заодно отправляли почту. Погода стояла жаркая, дождей почти не было. За неделю все загорели, лица приобрели бронзовый отлив, прям как у индейцев. Ученые привыкли к постоянно зудящим комарам и уже почти не замечали их.

Но замок пока не появлялся. Сашка начинал скучать. Чтобы хоть как-то себя развлечь, он нашел в лесу тропинку, по которой добрался до морского залива. Там на берегу раскинулся великолепный песчаный пляж. Вокруг — ни души. Только чайки важно похаживали вдоль береговой линии. Юноша на бегу скинул с себя одежду и забежал в воду, бултыхнулся со всего разбегу и поплыл. Вода еще не успела как следует прогреться. Но в эти жаркие дни водная прохлада доставляла пареньку райское наслажденье.

Сашка поплавал минут десять и вышел из воды на горячий песок. Повалялся на нем кверху животом, зажмурив глаза, обсох и отправился обратно. Загорать лежа на пляже он с малых лет не любил. Скучное это занятие.

Один раз, решив прогуляться по окрестностям, он набрел на детский лагерь «Лукоморье». Ворота лагеря были закрыты, но юноша нашел дырку в заборе и пролез на территорию. Лагерь пустовал. По всей видимости, здесь еще не началась смена. Сашка побрел по пустым дорожкам, вспоминая времена, когда он здесь бывал. Столовая, клуб и жилые корпуса стояли закрытые, молча глядя на непрошеного гостя темными окнами. Неожиданно дверь административного здания скрипнула, и на деревянное крылечко вышел пожилой мужчина в старом свитере и потертых штанах.

— Что ты тут делаешь, парень?! — крикнул он Сашке.

Подросток сначала испугался. Но все же приблизился к мужчине.

— Вот зашел посмотреть. Я из экспедиции научной, которая остановилась тут недалеко в лесу.

— А я смотрю — ходит кто-то. Дай, думаю, гляну. Сезон-то еще не начался. Вот я и охраняю лагерь. А то мало-ли кто сюда может забрести. Те же пацаны местные из деревни.

— Да я так. Раньше здесь отдыхал. Вот хожу по нему и вспоминаю. Как-то грустно стало, глядя на пустые домики.

— Ничего, скоро заедут сюда, через неделю. Теперь здесь трудовой лагерь. Ребятишки будут трудиться на колхозных полях.

— Можно, я похожу еще? — спросил Сашка сторожа. — Вы не беспокойтесь, я ничего ломать или портить не буду.

— Да, ходи, что уж.

Сторож посмотрел вслед уходящему по дорожке пареньку и, немного постояв, вернулся в домик.

6. Лукоморье

Детский летний лагерь «Лукоморье» располагался рядом с поселком Прибрежный. Раньше он был пионерским, теперь здесь организовывали трудовой лагерь для школьников. Дети помогали местному колхозу на полевых работах. За труд им выплачивали по окончании смены небольшую зарплату. Это являлось хорошим подспорьем для тех, кто хотел заработать пусть не ахти какие, но свои деньги, которые можно потратить на покупку чего-нибудь заветного. Особенно, если от родителей денег не допросишься.

Раньше в лагере за лето проходило три смены детей. Теперь организовывали только одну — в июле. В это время огромные поля, засаженные разными овощами, нуждались в прополке. Вот на них и работали дети из Лукоморья.

Вначале июля сюда прикатили два больших автобуса. Около сотни ребятишек высыпали на асфальтированную площадку перед административным корпусом. Когда Юля вышла из автобуса, на нее нахлынули воспоминания. Четыре года назад она отдыхала здесь. Как же это было давно. Вот те качели, на которых она качалась с подругами. А вот дорожка, ведущая в столовую, как и прежде, обрамленная с двух сторон ровными рядами акации.

Детей разделили на шесть отрядов: по три отряда мальчиков и девочек. И девочки, и мальчики были подобраны в отрядах по возрасту: младшие — ученики начальных классов, средние и старшие. Самым старшим стукнуло уже по четырнадцать, а кое-кому и пятнадцать лет.

Юлю взяли воспитателем среднего отряда девочек на пару с Надеждой Викторовной — учителем химии. У Владимира с Иосифом в подчинении оказался средний отряд мальчишек. Директором лагеря, как и прежде, являлась бессменная Маргарита Филипповна.

День начинался с всеобщей зарядки. Под руководством физрука Николая Васильевича дети гуськом бежали к спортивной площадке, где делали обязательных десять кругов. После бега Николай Васильевич заставлял всех выполнять гимнастические упражнения. В восемь утра весь лагерь собирался в столовой на завтрак.

В полдевятого приезжала грузовая машина с кузовом, закрытым брезентовым тентом. Дети помладше набивались в кузов машины, и их увозили на поля. Старшие шли до поля пешком. Работали до двенадцати часов дня, после чего уставшие и изрядно проголодавшиеся дети спешили в столовую на долгожданный обед. После обеда полагался отдых, называемый сончасом. Оставшуюся часть дня посвящали играм и культурным мероприятиям.

На следующий день после прибытия детей выстроили перед необъятным полем, засеянным турнепсом. Вдохновить их на ратный труд прикатил на «Ниве» директор колхоза. Он выступил с пламенной речью о необходимости борьбы за урожай, о том, как нуждается колхоз в их (надо понимать — детской) помощи. Вдохновленные речью юные работники взяли по рядку и начали усердно выдергивать сорную траву, стараясь оставлять в земле турнепс, зеленые листочки которого еще мало кто отличал от прочих сорняков.

Иосиф и Владимир ходили между мальчишками своего отряда, помогая им пропалывать и давая разные советы и напутствия. Солнце быстро поднималось на небосклон, и становилось жарко. Иосиф, радуясь возможности загореть, стянул с себя футболку и намотал на голову вместо панамы. Так и ходил до приезда машины.

После обеда выяснилось, что он напрочь сжёг себе спину. Кожа даже покрылась белыми волдырями, и у горе-воспитателя поднялась температура. Пришлось обращаться к местному фельдшеру, который прописал Иосифу пастельный режим на весь следующий день. Но даже после этого он еще дня три работал, не раздеваясь, мучаясь не только от ожогов, но и от изнуряющей жары.

Работа на полях была тяжелой и монотонной. Но как раз эти трудности вдохновили Владимира сочинить стихи, которые он тут же положил на мотив популярной тогда песни «Атас!»:

Сочиненную песню он исполнил под гитару в тот же вечер в комнате своего отряда перед собравшимися мальчишками. На следующий день ее распевал уже весь лагерь. Особенно ребятам понравился припев, который они выкрикивали на разные голоса:

Так новый вариант «Атаса» стал своеобразным гимном трудового лагеря.

Юлю Владимир теперь видел каждый день. Но вот побыть вместе у них все никак не получалось. У Владимира оказалось столько забот, о которых он раньше даже не подозревал: нужно постоянно приглядывать за вверенными ему с Иосифом беспокойными воспитанниками, придумывать каждый день игры и другие занятия, и не только придумывать, но еще и проводить их. К концу дня Владимир изрядно уставал и мечтал только о том, чтобы поуютнее устроиться в кровати и поскорее заснуть. Хотя нет. Мы будем несправедливы, если скажем, что молодой человек больше ни о чем не думал. О Юле он думал всегда. По дороге на поля он с завистью глядел, как девушка шла в окружении девчонок, липших к ней как к своей лучшей подруге. Он завидовал этим девчонкам. Вот бы оказаться на их месте. Но не решался подойти.

В один из вечеров Владимир взял в руки гитару. На стол легли листки бумаги. Рядом присоседилась авторучка. Владимир, сев за стол, напевал в полголоса плохо различимые слова, а его рука тут же набрасывала на листе быстрым почерком неровные строчки. Через несколько минут появилась новая песня. Пальцы заплясали по струнам, издавая мелодичное звучание. Голос Владимира запел уже громко и разборчиво:

Владимиру захотелось спеть эту песню Юле. На отдельное свидание с ней он не решился, но рискнул исполнить свое новое творение в ближайший вечер в холле домика, где собрались вокруг воспитателя девчонки и мальчишки из разных отрядов. Юля тоже была среди них.

Когда Владимир закончил петь, кто-то из мальчишек вдруг встал и попросил исполнить еще. Его хором поддержали, особенно девочки, сидящие рядом. Молодой воспитатель засмущался, но с удовольствием запел снова.

Владимир понимал, что слова были так себе. И он даже начинал уже стесняться их. Но детям песня нравилась. Они слушали ее, не нарушая тишины. Но вот Юля… Он краем глаз увидел, как она тихо, стараясь не привлекать внимания, вышла из холла. Но он заметил это. И на душе стало грустно. От этого слова песни звучали еще более проникновенно.

* * *

Сашка, вспомнив слова сторожа о начале сезона, вновь отправился в Лукоморье через неделю после первого посещения лагеря. Он понимал, что здесь он может никого не встретить из знакомых, но жизнь в лесу ему уже порядком наскучила. Поэтому, он просто хотел посмотреть на своих сверстников, а там глядишь, может и пообщаться получится. Да и вообще, хоть какое-то да разнообразие.

К лагерю он подошел, когда закончился тихий час, и наступило время досуга. Еще издали он услышал звуки ударов по мячу, поэтому сразу направился к спортивным площадкам. Там две команды старших мальчишек играли в волейбол. Сашка присел на скамеечку рядом и начал наблюдать за игрой. Спустя несколько минут он услышал сзади себя знакомый голос:

— Ба, вот так встреча!

Сашка обернулся и увидел стоявшего неподалеку Виталика — своего одноклассника. Мальчишки какое-то время удивленно глядели друг на друга, затем Виталик подошел к Сашке и, крепко пожав ему руку, сел рядом.

— Ты как здесь оказался?

— Из леса пришел.

— Вот так вот прямо из леса?

— Да, прямо из леса. Взял и пришел, — рассмеялся Сашка. — А ты, я смотрю, решил потрудиться?

— Да мамка заставила поехать сюда. Я бы сам ни за что.

— Отчего же?

— Ты когда-нибудь полол турнепс?

— Нет.

— Так вот, не советую. Занятие это наискучнейшее. Если бы не воспитатели, все время зырящие на нас, я бы слинял с поля. А так приходится тянуть свой ряд до самого леса. Короче, тоска.

— А я бы с удовольствием сейчас поработал на поле. А то в этом лесу со скуки сгораю.

— А что ты там делаешь в лесу?

— Секрет, — Сашка принял многозначительный вид, напустив на себя серьезность. — Это страшная тайна, никому нельзя говорить.

— А все-таки? — не унимался Виталик.

— Да с учеными я. В экспедиции. Только о целях экспедиции говорить нельзя.

— Ну ладно, не говори.

Мальчишки еще долго болтали, между делом обсуждая игру на площадке. Затем немного походили по лагерю, пока не подошло время ужина. Сашка пожелал своему приятелю приятного аппетита и отправился назад к своим.

7. Встреча

В Лукоморье Сашка наведывался еще пару раз. Виталик познакомил его с приятелями по отряду. От них Сашка узнал о предстоящей дискотеке, куда его, конечно же, пригласили.

Дискотека проходила в клубе. Здесь в полутемном зале мигали огоньки цветомузыки, под потолком вращался зеркальный шар, разбрызгивая по залу сотни мелких «зайчиков» от направленной на него лампы. Разновозрастная молодежь толпилась, подергиваясь в такт громыхающей из больших динамиков ритмичной музыки.

Сашка отыскал Виталика в гуще ребят. Пацаны, образовав тесный круг, энергично пританцовывали под задорный голос молодой певицы: «Саму-самурай, меч не обломай. Меч не обломай, саму-самурай», все больше входя в азарт танца. Юноша протиснулся между танцующими и присоединился к ребятам.

В какой-то миг в соседнем круге среди девчонок мелькнуло знакомое лицо. Сашка заметил его краем глаз. Он повернул голову. Взгляд выхватил из моргающей темноты девушку. Да, лицо казалось знакомым. Где он мог ее видеть раньше? Вспомнить никак не получалось. Движения девушки, четко повторяющие ритм музыки, подчеркивали красоту ее тела и притягивали взгляд подростка.

Закончился очередной танец и из динамика полилась медленная музыка. У Сашки сердце заколотилось с удвоенной частотой, когда он решил подойти к девушке и пригласить ее на танец. Приблизившись сзади, он втянул в себя побольше воздуха и выпалил: «Привет!». Девушка обернулась.

— Можно п-пригласить тебя? — с запинанием произнес Сашка.

— Конечно.

У Сашки сердце заколотилось еще сильнее. Они взялись за руки и присоединились к танцующим парам. Как и все вокруг они незатейливо переступали с ноги на ногу, покачиваясь в такт музыки. Их тела слегка соприкасались друг с другом.

В первые секунды Сашка боялся посмотреть девушке в глаза. Он никогда особо не интересовался девчонками и даже ни в кого не влюблялся, но сейчас его охватило какое-то странное волнение. Наконец, он спросил в полголоса, приблизив свои губы к уху партнерши:

— Тебя как зовут?

— Юля. А тебя?

— Саша.

Они продолжали танцевать, пока Юля снова не заговорила:

— Саша, а мы раньше нигде не могли встречаться? Мне показалось, что я тебя уже где-то видела.

— Ты знаешь, мне тоже так показалось.

— Ты не отдыхал в Лукоморье раньше?

— Несколько раз.

— А в восемьдесят седьмом году тоже был?

— Да, — тихо ответил Сашка, начиная догадываться, где он встречал раньше Юлю. — Это не с тобой ли мы ходили тогда к замку?

— Точно, я вспомнила тебя, — у Юли радостно заблестели глаза.

Сашка тоже весь просиял. Он наконец-то взглянул Юле в лицо, забыв о недавнем стеснении. Девушка ответила улыбкой.

— Слушай, здесь так шумно, — сказала она после небольшой паузы. — Давай выйдем на улицу и поговорим.

Сашка не возражал. Они не стали дожидаться окончания танца и поспешно пробрались к выходу из клуба.

Оказавшись за пределами здания, они окунулись в теплый летний вечер. Солнце медленно закатывалось за лес, чертя на земле длинные острые тени от всего, что попадалось на пути его лучей.

Наши юные герои побрели не торопясь вдоль центральной аллеи лагеря. Оба не знали с чего начать разговор, хотя им хотелось расспросить друг друга о многом.

Первой начала Юля:

— Ты как сюда попал? Среди наших я тебя не видела.

— Ты помнишь тот замок? — вопросом на вопрос ответил Сашка.

— Конечно. Разве можно такое забыть?

— Профессор ведь всерьез поверил легенде, что замок появляется через четыре года. Вот он и прибыл сюда с экспедицией. И меня с собой взял.

— Ну и как? Замок появился?

— Пока нет, — с сожалением в голосе ответил Сашка. — Но Игорь Борисович не унывает. Только мне скучно там в лесу. Вот я и пришел к вам на дискотеку. Тут мой знакомый в лагере есть — Виталик. Знаешь его?

— Так, видела его среди пацанов. Но лично не знакома.

— Вот он и пригласил меня.

Парень с девушкой долго еще ходили по дорожкам лагеря, рассказывая друг другу о событиях своей жизни, произошедших за эти четыре года после последней встречи. Уже начинали сгущаться сумерки, когда они вышли по дорожке к берегу моря. Перед ними раскинулась безграничная водная гладь. Далеко над линией горизонта поднималась большая желто-оранжевая луна, освещая своим таинственным светом все вокруг. Зрелище завораживало своей красотой.

Юля и Сашка интуитивно посмотрели в сторону заветного мыса и… О, боже! На мысу черным силуэтом на фоне подсвеченного луной неба возвышались башни замка! Молодые люди, ускорив шаг, направились по пляжу ближе к воде.

— Нет, ты видела?! — почти кричал Сашка.

— Этого не может быть! — вторила ему девушка.

— А до этого ты не приходила сюда?

— Каждый день. Ты не поверишь. Меня как магнитом тянуло. Но ничего ведь не было! Он появился только сегодня.

Появление замка взбудоражило молодых людей. И надо же этому произойти в день их случайной встречи. Они бродили по берегу, поглядывая на далекие башни, погружающиеся в вечернюю тьму.

— Слушай, Юля. Уже почти стемнело, а мне нужно еще в свой лагерь добираться. По лесу. Да и Игорю Борисовичу нужно рассказать о появлении замка.

— Саш, а можно мне к вам прийти? Я и Игоря Борисовича хочу снова увидеть. И в замке побывать.

— Давай завтра. Я с утра встречу тебя у ворот, и мы вместе отправимся к нам в экспедицию.

Так они и решили.

Саша проводил Юлю до корпуса. Они остановились неподалеку от крыльца под шелестящей листвой ивой. Возникла неловкая пауза. Вдруг губы девушки оказались рядом с Сашкиным лицом, и его щеку ожег неожиданный поцелуй.

— Пока, — произнесла Юля.

— Пока, — выдавил из себя обалдевший Сашка. Он не знал, как реагировать на случившееся, и поэтому стоял как вкопанный, глядя на исчезающую в темноте девушку.

Идти по уже ночному лесу было нелегко. То и дело попадались под ноги всякие коряги и камни. Но дорога все-таки освещалась неверным светом взошедшей полной луны, и это помогало Сашке держать быстрый темп ходьбы.

Вот впереди замаячил огонек фонаря, освещавшего их палаточный лагерь. Сашка ускорил шаг и через пару минут уже подбежал к палатке профессора. Но в ней никого не оказалось. Это удивило юношу. Он развернулся ко второй палатке. Полог ее откинулся, и перед Сашкой возник Василий.

— А где Игорь Борисович?

— Они все ушли.

— Куда?

— К замку.

— Так он уже узнал, что замок появился?

— Почти сразу, как ты ушел в Лукоморье. Рядом с нашим лагерем вдруг появилась поляна с древним кладбищем. Игорь Борисович тут же собрал всех и после короткого совещания решил сделать вылазку в сторону мыса. Вообще, они собирались сходить туда ненадолго, так сказать, на разведку. Но уже ночь на дворе, а их все нет.

— Наверное, увлеклись изучением замка, — предположил Сашка. Ему тоже захотелось сейчас оказаться рядом с профессором, но уже совсем стемнело. Да и смысл идти туда ночью? Это можно будет сделать утром. К тому же вместе с Юлей. А ученые, по мнению Сашки, вполне могли заночевать в замке. Поэтому он пошел в свою палатку укладываться спать. Правда, уснуть этой ночью он никак не мог. Его не оставляли мысли о появлении замка, о Юле, о ее внезапном поцелуе. В конце концов, уснул он ближе к утру и проспал часов до десяти.

Проснувшись, Сашка посмотрел на часы и вскочил как укушенный. Он же должен встречать Юлю у ворот ее лагеря. Быстро одевшись, он выскочил из палатки. Василий сидел у дымящегося костра, колдуя над каким-то варевом.

— Айда завтракать, — бросил он появившемуся Сашке.

— Дядь Вася, не могу, — ответил паренек. — Мне бежать надо. Обещал одного человека встретить. Но я скоро буду.

С этими словами Сашка скрылся за деревьями, убегая в сторону Лукоморья.

8. Исчезновение

В тот вечер, когда в лагере шла дискотека, Владимир с Иосифом задержались в своей комнате, выполняя поручение директора. Поэтому, они появились в клубе уже в самый разгар танцев. Владимир стал глазами искать Юлю, и был удивлен, увидев ее танцующей с каким-то незнакомым парнем. Он наблюдал за девушкой, как та оживленно разговаривала с партнером, и как они вместе покинули зал.

Владимира вновь кольнули стрелы ревности. Иосиф, увидев изменившееся настроение друга, взял его за руку.

— Володь, что произошло?

— Ты видел? Она танцевала с кем-то. И вместе с ним куда-то ушла.

— Ну и что? Разве девушка не может ни с кем потанцевать?

— Они о чем-то увлеченно говорили. Как будто давно уже знакомы.

— А может, действительно, знакомы?

— Ты пойми, Иосиф, я никак не могу понять. Она вроде со мной как со своим парнем ведет себя, то вдруг не обращает никакого внимания и начинает избегать встреч. Я просто с ума схожу. А теперь еще с кем-то танцует.

— Володя, она же не давала тебе никаких обещаний. С чего ты взял, что она только с тобой должна быть? Я предполагаю, что она сама не знает, кого любить. Тебе нужно сделать что-нибудь такое, чтобы показать силу своих чувств и поразить ее. Девушки это любят.

— Я не знаю, Иосиф, что мне делать.

— Пошли лучше потанцуем, пока дискотека не закончилась.

* * *

Юля также как и Сашка не могла долго уснуть в этот вечер. Она вспоминала прошедшую встречу. Четыре года назад она даже внимания не обращала на него. Тогда ее сердце покорил его друг Павлик. Она влюбилась в него еще при первой встрече в порту. Потом, когда увидела в лагере, безумно обрадовалась, но боялась подойти. Она тайком наблюдала за мальчишкой. Эти наблюдения заставили ее пойти следом, когда Павлик со своим другом и ученым отправились в поход к замку. Юля тогда не знала, куда они идут. Ей было просто интересно. И когда ее обнаружили, она больше всего боялась, что ее прогонят. Но мальчики как истинные рыцари решили сделать так, чтобы Юля осталась. И как она обрадовалась, что в лагерь тогда пришлось возвращаться Сашке, а Павлик оставался, и она могла продолжить путь вместе с ним.

Она чувствовала себя счастливой от того, что могла идти с этим мальчишкой рядом. От того, что он взял ее за руку, когда они оказались в темных коридорах замка.

Но после похода они с Павликом так и не стали настоящими друзьями. Мальчишка не увлекался девчонками, ему было вовсе не до любовных штучек. Нет, Павлик не избегал Юли, он относился к ней вполне по-приятельски. Но только и всего. А когда разъехались из лагеря по домам, то и вовсе потеряли друг друга.

Сегодня Юля осторожно спросила Сашку: где сейчас Павлик?

Тот ответил, что его друг закончил в этом году школу и поступает в университет. Поэтому он и не поехал с Сашкой в эту экспедицию. А Сашке так хотелось, чтобы они вновь оказались здесь вместе.

Но теперь девушку покорил этот слегка застенчивый белобрысый юноша. Его задумчивый и вместе с тем озорной взгляд буквально пленил Юлю. От девушки не ускользнула вдруг возникшая радость этого мальчишки, когда он узнал, что танцует с той самой Юлей, с которой они побывали когда-то в замке.

В конце концов, усталость взяла свое, и Юля заснула. Когда раздался звонок будильника, она никак не хотела открывать глаза. Но вспомнив о своих обязанностях воспитателя, скинула с себя одеяло и села, свесив с кровати ноги. Ее взгляд упал на край постели, где лежал небольшой букетик полевых цветов. Судя по распространившемуся по всей комнате душистому запаху, цветы были сорваны совсем недавно.

— Вот так сюрприз! — произнесла девушка вслух. Она осторожно взяла букет в руки и поднесла к лицу, вдыхая приятный цветочный аромат. На столе оказался пустой стакан, куда девушка водрузила таинственно появившийся букетик.

«Кто бы это мог сделать», — думала Юля. «Сашка? Но это слишком фантастично. Хотя было бы здорово, если б этот букет оказался его. Но если не он? Кто, интересно?»

Девушка вспомнила, что у нее назначена встреча. Чтобы пойти вместе с Сашкой, нужно как-то отпроситься от поездки на поле. Что же придумать? С этими мыслями она вышла из домика и тут же столкнулась с Владимиром.

— Привет, — сказал он и многозначительно посмотрел на Юлю.

— Привет, — ответила девушка и вдруг спросила: — Ты случайно не знаешь, кто бы мог мне ночью цветы на кровать положить?

Владимир, услышав вопрос, смутился и отвел взгляд в сторону. Юля сразу догадалась.

— Ты что ли, Володя?

— Да, — сказал молодой человек, не глядя на девушку.

Юля тоже опустила глаза. Она не знала, что и думать. Ее рука ухватила Владимира за локоть, и девушка потянула молодого человека по направлению к столовой.

— Не смущайся. Мне было очень приятно.

Владимир пошел рядом, все еще продолжая молчать и не зная, что сказать. Как будто весь словарный запас его куда-то делся.

— Володя, я вчера встретила одного своего старого знакомого. Помнишь, я рассказывала тебе про замок, который так похож на замок из твоей песни?

— Конечно.

— Так вот, тот парень — один из тех, с кем мы тогда вместе ходили в этот замок. Его зовут Сашка. Сам замок пропал еще четыре года назад, но вчера он появился снова. Представляешь? А Сашка находится здесь неподалеку, с научной экспедицией, специально приехавшей сюда для поисков таинственного замка. И мы с ним договорились сегодня утром встретиться, чтобы вместе отправиться туда.

— Но ведь нам же на поле надо ехать вместе с детьми.

— В том то все и дело, что надо. А как сделать так, чтобы не ехать?

— Гм, вопрос интересный. Знаешь, Юль, я поговорю с Иосифом. Может он что-нибудь придумает. Только, чур, уговор: ты берешь и меня с собой.

— Ладно. Ты только отмажь нас от полевых работ.

Во время завтрака Владимир изложил Иосифу возникшую проблему.

— Володя, а как же я? — с сожалением в голосе произнес его друг. — Мне же тоже интересно посмотреть на тот замок.

— Иосиф, я понимаю, что тебе интересно. Но ты пойми и меня. Для Юли важно там побывать, и я должен сделать все, чтобы это произошло.

— Хорошо. Я с Маргаритой Филипповной переговорю. Можете смело идти, вас никто не будет искать.

— Спасибо.

Когда лагерь опустел после отъезда детей на полевые работы, Юля и Владимир отправились за ворота лагеря. Здесь их никто еще не ждал. Они отошли в сторону от дороги и присели на небольшую деревянную скамеечку, заботливо поставленную здесь кем-то.

Время шло, а Сашка не появлялся.

— Что-то твой знакомый не торопится на встречу, — произнес Владимир.

— Может, случилось что-нибудь, — защитила Сашку Юля.

Время уже приближалось к половине одиннадцатого. Владимир беспокойно встал, собираясь уже пойти обратно в лагерь, как со стороны леса показалась бегущая во всю прыть фигурка. Через пару минут запыхавшийся Сашка стоял перед Юлей и Владимиром. Он тяжело дышал и удивленно глядел на спутника девушки.

— Саш, познакомься, это — Володя. Мой друг.

— Саша, — произнес паренек и протянул свою руку Владимиру. Молодые люди встретились взглядами, изучая друг друга.

— Ну что вы уставились друг на дружку? — прикрикнула на них Юля. — Давайте пойдем что ли?

Троица направилась по тропинке к лесу. Дорогой Сашка поведал своим спутникам, что профессор Волобуев с группой товарищей ушел к замку еще вчера вечером и пока не возвращался.

Быстрым шагом они дошли до полевого лагеря экспедиции. Осведомились у Василия: не появлялся ли Игорь Борисович? И направились через кладбище Норденбергов к лесной дорожке, ведущей к замку.

Дорога сначала достаточно широкая, хоть и заросшая густой травой, постепенно начала сужаться, превратившись в узкую тропинку, а затем и вовсе исчезла. Кругом возвышались одни только деревья, окруженные со всех сторон густым кустарником.

— Ничего не понимаю, — бубнил Сашка. — Ведь была же раньше хорошая дорога к замку. Начиналась также с кладбища. Неужели мы заблудились?

— Судя по солнцу, мы двигаемся в правильном направлении, — сказал Владимир.

Им приходилось пробираться через заросли кустарников, обходить широкие стволы густо растущих сосен, запинаясь порою об их вылезшие на поверхность земли корявые корни.

Вскоре лес впереди поредел. Ребята и девушка прибавили шаг. Через несколько минут деревья расступились, и перед ними открылось море. Наши исследователи стояли на плоской скале, о подножие которой далеко внизу разбивались с громким шумом волны.

— Мы на мысу? — недоверчиво произнес Сашка, обводя взглядом пространство вокруг себя.

— Судя по всему да, — ответил Владимир.

— Но мы же здесь вчера видели замок, — не мог поверить своим глазам Сашка.

— А точно здесь?

— Но другой оконечности мыса нет. Вон там лагерь виден вдали на берегу. Мы оттуда с Юлей и глядели в эту сторону. И здесь стоял замок.

— А не могло вам обоим показаться?

Сашка с Юлей вызывающе посмотрели на Владимира.

— Ты что же нас за сумасшедших принимаешь? — спросила у него девушка.

— Нет, но как вы объясните то, что замок здесь отсутствует? Одна только скала.

— Это можно объяснить тем, что замок снова исчез, — ответил Сашка. — И самое страшное, что вместе с ним могли исчезнуть Игорь Борисович и его спутники.

— Но как такое может быть? — не унимался Владимир. — Вы-то сами, неужели верите в это?

— Мы уже однажды побывали в этом замке. Правда мы не видели, как он исчезает. Но после нашего посещения, он пропал. И все эти четыре года его никто не видел. Но тогда мы с Юлей находились внутри его. Этому ты можешь поверить?

— Я не сомневаюсь в том, что вы говорите правду, и что вы действительно побывали в замке. Но точно ли он здесь должен быть? Может мы вышли не туда?

— Да нет. Замок как раз стоял на этом мысу. На этой скале. То, что он исчез, не может быть сомнений. Остается только выяснить: успели ли профессор и его товарищи выбраться из замка до исчезновения. Поэтому, давайте возвращаться.

Юля грустно посмотрела на Сашку. Как она надеялась вновь увидеть вечно пропадающий замок. И она знала, что Сашка тоже этого хотел. Но их мечтам не суждено было сбыться.

Все трое еще раз окинули взглядом пустую скалу и направились к недружелюбному лесу в обратный путь.

Часть вторая

1. Таинственный замок

В тот вечер, когда Сашка отправился в Лукоморье на дискотеку, профессор Волобуев, выйдя из своей палатки, заметил странное изменение местности к востоку от лагеря: лес как будто расступился, расширив существующую поляну. Игорь Борисович поспешил поближе разглядеть это явление. Пробежав несколько метров по возникшему лугу, посреди которого рос раскидистый дуб, он остановился около чуть заметного холмика, рядом с которым торчал из земли большой серый камень. Его глаза прочли надпись на камне: «Злюукен Норденберг». Сомнений не было — ученый находился на фамильном кладбище Норденбергов, открытом четыре года назад. Кладбище тогда бесследно исчезло вместе с замком. Луг окружали густорастущие деревья, среди которых с восточной стороны виднелась дорожка, уходящая вглубь леса.

Профессор вернулся в лагерь и созвал своих коллег.

— Дорогие мои, — начал взволнованно говорить Игорь Борисович. — Вы, наверное, не будете отрицать, что пространство рядом с нами изменилось? Что рядом с нашим лагерем появилась новая реальность?

Все собравшиеся посмотрели в сторону поляны, куда указывала рука ученого.

— Так вот, я был в этом месте ровно четыре года назад. То, что мы с вами видим — это фамильное кладбище Норденбергов. Чтобы убедиться в этом, вы можете поизучать те холмики. От кладбища на восток в сторону мыса уходит лесная дорога. По этой дороге я уже ходил раньше, и она привела тогда к замку, который мы с вами ищем.

— Так это же можно легко проверить, — вставил слово Егор.

— Да, — подхватил его Алексей. — Предлагаю сделать разведку.

Это предложение было принято единогласно. В лагере решили оставить Василия. Профессор же с коллегами наскоро собрались, прихватив самое необходимое, и быстрым шагом направились через кладбище к лесной дорожке, возникшей из неоткуда.

Дорога шла прямо, почти без изгибов. Она тянулась в сторону мыса, то и дело поднимаясь в гору. Поначалу приходилось брести по траве, устилавшей дорогу сплошным ковром. Но постепенно трава отступила, и стали попадаться камни. Вскоре лес поредел, и впереди наши путники увидели темный силуэт замка. Его вид придал оптимизма профессору и его товарищам. Они ускорили шаг и вышли к мосту через глубокий ров. Это приятно удивило Игоря Борисовича, поскольку прошлый раз ему приходилось перебираться через ров по стволу дерева, опрокинутому с одной стороны на другую.

Члены экспедиции остановились перед мостом, чтобы перевести дух. К этому времени солнце уже почти опустилось за лес, озаряя своими последними лучами наших путников.

— Вот мы и увидели замок, Игорь Борисович, — сказал Аждар. — Будем возвращаться?

— А может одним глазком глянем: что там внутри? — предложил Алексей.

Завязался спор. Аждар и Егор говорили, что скоро стемнеет, и в лагерь придется возвращаться по темноте. Алексей и Михаил настаивали на том, что глупо после такого пути вернуться, не посмотрев, что их ждет за воротами. Последнее слово оставалось за Игорем Борисовичем.

— Друзья мои, конечно, Аждар с Егором правы, по темноте возвращаться не дело. Но любопытство ученых оказывается сильнее прагматичных соображений. Тем более у меня есть мысль, что в случае необходимости мы сможем переночевать внутри замка, если он окажется вполне для этого пригодным.

— Вы же, Игорь Борисович, сами говорили, что внутри там даже каминфункционировал, — напомнил Михаил.

— Да, мы на нем чай кипятили, представляете? Но кто знает, что нас ждет на этот раз.

После небольшого совещания группа исследователей двинулась через мост к воротам. Тяжелые дубовые ворота оказались слегка приоткрытыми, что позволило путникам без труда проникнуть во двор. Здесь они стали осматриваться по сторонам, разглядывая стены башен и других построек. Здания мрачно возвышались над кучкой людей. Вокруг — ни души. И ко всему прочему стремительно наступала темнота после заката солнца.

— Давайте пройдем в главную башню, — предложил Игорь Борисович и направился к высокому крыльцу, ведущему к большим кованым дверям. Остальные последовали за ним.

Войдя в темное помещение, путешественники достали из своих рюкзаков фонарики, и по каменному полу и стенам заплясали светлые огоньки, нащупывая дорогу. Пройдя несколько коридоров, группа ученых вышла в каминный зал.

— Здесь, помнится, имелись канделябры со свечами. Давайте зажжем несколько штук, чтобы хоть немного осветить помещение, — с этими словами профессор обшарил фонариком ближайшую стену. И, действительно, отражая луч, из темноты блеснул ряд подсвечников причудливой формы. Подойдя к одному из них, ученый достал из кармана коробок. Спичка чиркнула, и слабый огонек, осветивший сначала закрывавшие его руки, переместился к свече и перекинулся на фитиль. Неровное пламя заколыхалось, отбрасывая на стены качающиеся тени людей. Через несколько минут еще пять желтых светлячков зажглось вдоль стены. От неяркого, но живого огня в зале стало немного светлее.

— Да, мрачновато здесь, — произнес Аждар. Звонкое эхо разнесло слова по залу.

— Только не стоит терять присутствия духа, — сказал Игорь Борисович. — Предлагаю попробовать растопить камин. Он нам создаст более комфортную атмосферу.

— А все-таки хорошо бы все это при нормальном освещении осмотреть, — сказал Алексей, озираясь по сторонам.

— Да, изучать замок лучше, конечно, днем, — поддержал его профессор. — Но поскольку на улице уже стемнело, давайте устроимся здесь на ночлег, а утром вернемся в лагерь. Возьмем с собой снаряжение, провизию и перебазируемся сюда.

Все с ним согласились.

Разведенный огонь в камине создал уют в полутемном зале. Как и в прежний свой поход, ученый предложил вскипятить воду, которую путники обнаружили в источнике, расположенном в дальнем углу. В рюкзаке предусмотрительного Михаила нашлась пачка черного индийского чая. Когда вода в котелке закипела, туда сыпанули приличную горсть. К чаю у наших ученых оказалось несколько бутербродов с хлебом и колбасой. Они их разделили поровну и устроили себе импровизированный ужин.

— Жаль, еды так мало взяли, — сокрушался Михаил. — К утру опять проголодаемся.

Слева от входа в зал вдоль стены уходила наверх деревянная лестница. Уставшие путники расположились на широких ступенях, вместо подушек подложив под голову рюкзаки. Некоторое время они переговаривались между собой, но, в конце концов, вскоре заснули.

Утром их разбудили яркие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь узкие окна башни. В зале стало заметно светлее. Это обрадовало наших путешественников. Но чувство голода после вчерашнего легкого ужина напомнило о себе. Поэтому они быстро засобирались, чтобы двинуться в обратный путь.

Пятеро путников спустились во двор замка, миновали ворота и, перейдя по мосту через ров, двинулись по дороге обратно. Через несколько шагов Игорь Борисович обернулся, чтобы еще раз взглянуть на замок, и обомлел: замок прямо на глазах растворялся в воздухе.

— Не может быть! — воскликнул профессор.

— Едрёна вошь! — прозвучало за его спиной.

Теперь на месте замка простиралось скалистое плато, обрываясь у края мыса. Не было ни рва, ни замка, одни голые скалы. Путешественники бросились обратно, не веря своим глазам.

— А если бы мы оставались в замке, мы что, растворились бы вместе с ним? — вопрошал Аждар.

— Главное, что мы сами остались там, где должны были быть, — философски изрек Михаил.

— Друзья, давайте поторопимся к лагерю, — сказал Игорь Борисович. И озадаченные увиденным ученые, молча побрели к дороге, по которой сюда пришли.

Но скоро дорога превратилась в узкую тропинку, а еще через сотню метров и тропинка исчезла. Путников окружал густой непролазный лес.

— Будем держать направление по солнцу, — сказал профессор.

Яркий диск светила то и дело мелькал среди вознесшихся к небу верхушек деревьев. Ученые обратили внимание на изменившийся характер леса: их окружали в основном высокие девственные сосны и разлапистые ели, между которыми тянулась к свету молодая поросль, стараясь заполнить собой все свободное пространство. Лиственные деревья почти не попадались. Ноги утопали в мягком как вата мху. Один раз навстречу им выскочил серый крупный заяц. Заметив незваных гостей, он тут же вильнул в сторону и скрылся в зарослях. За проходившими мимо людьми со стволов деревьев с любопытством наблюдали рыжие и темно-коричневые белки.

Так ученые пробирались еще с час. Но лагеря все не было.

— Чувствую я, что мы заблудились, — предположил Егор.

— Все может быть, — пробурчал в ответ Игорь Борисович, доставая из рюкзака компас. — Так, направление мы держим правильное. Разве что немного отклонились и прошли мимо лагеря. Если вы помните, наш лагерь располагался на крошечной поляне. Дорога, по которой мы шли, появилась вместе с замком. И вместе с замком пропала. Выходит, мы теперь бродим где-то рядом.

Тут до наших путников донесся слабый стон. Они остановились и прислушались: откуда? Через минуту стон повторился. Пятеро друзей поспешили на звук. Через несколько шагов они вышли на небольшую лужайку. Здесь их взорам предстал полулежащий прислонившийся к сосне человек в странном одеянии: в доспехах средневекового рыцаря.

2. Рыцарь из прошлого

Человек в доспехах полулежал на траве, прислонившись к дереву. Его туловище скрывала кольчуга, распоротая в двух местах на правом боку, ноги и руки защищены латами, а голову закрывал металлический шлем, похожий на ведро. Рядом с рыцарем валялся меч со свежими следами крови.

Откуда взялся здесь этот человек — было загадкой. Профессор и его товарищи приблизились к незнакомцу. Тот неожиданно что-то выкрикнул.

— По-моему, это старогерманский язык, — произнёс Игорь Борисович. — И его слова означают «Кто вы?».

Надо сказать, что профессор изучил с десяток древних языков. А старогерманский знали даже его товарищи.

— Мы ученые. Ищем свой лагерь и заблудились в лесу, — ответил незнакомцу на его языке Игорь Борисович. — А кто вы? И вам, наверное, нужна помощь?

Человек в доспехах посмотрел на профессора и его спутников. Его глаза были плохо различимы сквозь дырочки железной маски шлема, но, тем не менее, наши путники уловили удивление во взгляде незнакомца.

— Я — Вильгельм Норденберг, — услышали ученые. И эти слова поразили их.

Игорь Борисович не мог поверить ни своим глазам, ни ушам. Уж очень невероятным все это казалось.

— Снимите с меня шлем, — произнес Вильгельм.

Аждар и Егор поспешили выполнить просьбу рыцаря. И когда его голова была освобождена от железного головного убора, путники профессора разом ахнули. На них смотрело лицо их руководителя.

— Игорь Борисович, — произнес Михаил. — Он же, как две капли воды похож на вас.

Профессора смутило и одновременно удивило это обстоятельство.

— Чего только не бывает в природе, — пробормотал он.

Но тут новоявленный Вильгельм снова застонал.

— Скажите, что произошло с вами? — спросил своего двойника ученый.

— Моя дружина стоит лагерем неподалеку. Я с двумя товарищами отправился разведать окрестности и слишком отдалился от лагеря. На нас напали люди Штейнца, моего злейшего врага. Они превосходили нас по численности, и нападение было внезапным. Двое моих спутников почти сразу погибли. Я продолжал отбиваться, но получил несколько тяжелых ранений и упал с коня. Меня, наверное, приняли за убитого, поскольку нападавшие быстро удалились. Я же, немного отлежавшись, попытался ползти в сторону лагеря.

К удивлению спутников профессора, Вильгельм не только оказался внешне похож на Игоря Борисовича, но и голос его звучал также, как и голос их научного руководителя. Даже интонации совпадали.

— Можно нам осмотреть ваши раны? — спросил рыцаря ученый. Тот утвердительно кивнул.

С Вильгельма сняли кольчугу. На его теле оказались три кровоточащие раны: две рубленные, по всей видимости, от меча, и одна — от удара копья. Михаил внимательно осмотрел раны и пришел к выводу, что с такими ранениями рыцарь долго не проживет.

— Я знал, что ранен смертельно, — произнес Вильгельм. — Мне очень жаль, что, лишившись своего военачальника, моя дружина станет легкой добычей для врагов.

После этих слов рыцарь закрыл глаза и откинулся на приготовленном для него ложе из вещей наших путешественников. Похоже, он на какое-то время забылся.

Профессор и его товарищи присели в стороне на траву.

— Да, дорогие мои, — произнес Игорь Борисович. — Что скажете?

— Я ничего не могу понять, — ответил ему Егор. — Откуда здесь средневековый рыцарь?

— А может не он здесь, а мы? — вставил Алексей.

— Поясни, — попросили его.

— Что если, мы попали в прошлое: в то время, когда существовал этот рыцарь? Раз тот странный замок появляется и исчезает как призрак, то почему бы не произойти такому событию, как перенос нас в прошлое? Невероятно конечно, но можно взять за рабочую гипотезу.

— Да, гипотеза невероятная, это верно, — сказал Игорь Борисович. — Но она, по крайней мере, объясняет появление рыцаря и отсутствие нашего лагеря. Только, если эта гипотеза подтвердится, то нам, друзья мои, грозит опасность погибнуть от рук этих воинствующих молодчиков. А помощи в таком далеком прошлом нам ждать неоткуда.

— Игорь Борисович, давайте мы разведаем окрестности, — предложил Аждар.

— Хорошо, Аждар, возьми с собой Алексея и далеко от нас не отходите.

Через полчаса разведчики вернулись, неся в руках четыре меча в ножнах, прикрепленных к кожаным поясам.

— Здесь рядом мы нашли тропинку, на которой и разыгралась, по-видимому, та битва, про которую нам рассказывал Вильгельм, — сообщил Аждар. — Там мы нашли четыре трупа в доспехах, рядом валялись их мечи. Мы подобрали мечи и сняли с погибших пояса с ножнами.

— Это хорошо, что у нас есть хоть какое-то оружие, — сказал профессор. — Но толку от этого мало, поскольку мы с вами не умеем им пользоваться.

— Меня отец учил обращаться с саблей, — возразил Аждар.

— А я когда-то фехтованием занимался, — добавил Алексей. — Правда, рапира — это не меч, но все-таки кое-какие навыки боя имеются.

— Это уже лучше, — промолвил Игорь Борисович.

Солнце к тому времени уже начало закатываться за верхушки деревьев. Наши путешественники вновь стали ощущать приступы голода. Михаил с Егором в поисках хоть какой-то пищи отправились побродить рядом. И не напрасно. Они наткнулись на самые настоящие подосиновики, которых всего за каких-то двадцать минут насобирали два котелка. И как только раньше они их не заметили? Правда, кроме грибов, в лесу ничего подходящего не встречалось. Охотиться же на белок или зайцев им было нечем.

Увидев грибы, профессор озадаченно потер лоб:

— Как же мы их приготовим? Чтобы их отварить, нужна вода.

К счастью для всех предусмотрительный Михаил перед выходом из замка наполнил водой из источника две алюминиевые фляги. Удивительно, что он, отправляясь на разведку к замку, догадался засунуть в рюкзак сразу две фляжки. У Алексея вообще ни одной не оказалось. А у остальных — хоть и были с собой фляжки, но далеко не полные.

Товарищи развели небольшой костерок и подвесили над ним котелок с водой. Когда уже почти совсем стемнело, грибное варево было готово. Оно показалось проголодавшимся ученым кулинарным шедевром.

За все это время раненый Вильгельм несколько раз приходил в себя, постанывая от боли, и снова терял сознание. После того как ученые закончили свой необычный ужин, рыцарь вновь очнулся и произнес, обращаясь к Игорю Борисовичу:

— Прошу вас, найдите мою дружину, не дайте им погибнуть от рук врагов.

После этого он закрыл глаза и умер.

Игорь Борисович снова открыл совещание:

— Друзья мои, нам надо решить, как дальше действовать. Если опираться на гипотезу Алексея, то нам необходимо выяснить: в какой именно момент прошлого мы попали. Я осмотрел меч покойного Вильгельма, в нем ничего особенного не обнаружил. Если верить легенде о Вильгельме, у него должен быть особенный меч, который вручили ему жрецы лоугеттов. Значит, выходит, что это событие еще не произошло.

— Или это просто выдумка, — вставил Михаил.

— Я бы тоже считал это выдумкой, если бы не события четырехлетней давности, когда я своими глазами увидел этот волшебный меч.

— То есть вы, Игорь Борисович, хотите сказать, что жрецы лоугеттов должны будут подарить или вручить этот меч Вильгельму в некотором будущем относительно нашего текущего времянахождения? — задал вопрос Егор.

— Или вернее оно уже не наступит, — ответил за профессора Алексей.

— Почему? — спросил Аждар.

— Так Вильгельма-то уже нет в живых. Кому лоугетты будут передавать свой меч?

— Постойте, друзья, это очень важный момент, — заговорил Игорь Борисович. — Ведь если бы мы с вами не появились здесь, Вильгельм бы все равно погиб. А значит, в истории и не должно было произойти такого события, как передача Вильгельму меча лоугеттов.

— Или кому-нибудь другому, похожему на Вильгельма, — вдруг произнес Алексей.

— Что ты имеешь в виду? — профессор вопросительно посмотрел на Алексея.

— А то, что вы, Игорь Борисович, похожи на Вильгельма как две капли воды. Даже голоса у вас одинаковые. Если вам сыграть роль Вильгельма, то можно будет получить этот волшебный меч.

— А разве мы можем вмешиваться в события прошлого, да еще таким беспардонным образом?

— Игорь Борисович, а вы помните последнюю просьбу рыцаря? — спросил Аждар. — Он просил спасти его дружину. А спасти ее можно будет, если их военачальник вернется на свое место.

— Да, Аждар прав, — сказал Егор. — Это будет нашим шансом выжить здесь. Если верить рассказу рыцаря, в окрестностях бродят совсем не дружественные нам люди, встреча с которыми может стоить нам жизни. Сходство Игоря Борисовича с Вильгельмом может сыграть с нами злую шутку, попади мы им в руки: ведь они враги этого рыцаря. Поэтому, только оказавшись в отряде Норденберга, мы будем хоть как-то защищены от неминуемой гибели.

— А если меня разоблачат сами дружинники Вильгельма? Ведь я же никого в этой дружине не знаю.

— Для этого нужно придумать легенду. Например, после тяжелого ранения вы частично потеряли память, поэтому с трудом всех узнаете.

— Ну, хорошо. А как мне вас представить? Вы кто такие будете?

— Скажете, что встретили нас случайно. Мы спасли вам жизнь после тяжелого ранения, а заодно обратили в бегство тех, кто на вас напал.

— А мой акцент? Я боюсь, что меня может подвести мое произношение. Да и вы, кстати, сможете говорить на старогерманском?

Товарищи профессора утвердительно закивали в ответ, произнося разные фразы на древнем языке.

— Ваше произношение вообще никуда не годится, — дал свою оценку Игорь Борисович.

— Давайте придумаем, — предложил Алексей, — что мы пришли сюда из далекой страны, расположенной за морем. И лишь немного знаем местный язык. Плыли на корабле, который попал в шторм и разбился. В живых остались только мы.

— Вы втравливаете меня в авантюру. Но по-другому, наверное, нам действительно здесь не выжить. Не думаю, что дружинники Вильгельма радушно встретят людей, подозрительно одетых, и не понятно, чем занимающихся. А если кому начать объяснять, что мы попали сюда из будущего, то нас примут в лучшем случае за сумасшедших, а про худший я даже думать боюсь. Поэтому, придется рискнуть и выдать себя за Вильгельма. Вдруг получится.

На этом совещание закончилось. Наши друзья сняли с мертвого рыцаря все его доспехи. Вырыли своими саперными лопатками могилу и похоронили Вильгельма. Сверху водрузили камень, попавшийся им рядом. Все это они делали уже почти в темноте при свете чуть тлеющего костерка. После таких необычных похорон путешественники решили переночевать здесь, а утром уже приступать к реализации своего плана.

3. В новой роли

Ночь прошла без происшествий. Два человека постоянно дежурили у костра, сменяя друг друга через каждые два часа. Как только рассвело, Игорь Борисович облачился в доспехи Вильгельма, вооружившись его мечом. Сделать это было нелегко. Тяжелая кольчуга сразу не хотела одеваться. С латами тоже пришлось повозиться. Сквозь одежду профессор ощущал холод металла, с трудом двигая плечами, скованными доспехами. На всякий случай он опустил забрало шлема, чтобы не показывать лица. Ученому пришлось снять очки и убрать их подальше. Это вызвало некоторые неудобства для Игоря Борисовича из-за его близорукости, поскольку мир вокруг него без очков стал казаться слегка размытым. Товарищи профессора вооружились подобранными мечами погибших воинов. Они оставались в своей одежде из конца двадцатого века. Другой, увы, у них не было. Каждый закинул на плечи свой рюкзак, и вся компания отправилась в путь.

Аждар вывел друзей на место недавнего боя, где все еще лежали трупы двух дружинников Вильгельма и двух его противников.

— Может нам тоже снять с них кольчуги? — предложил Михаил.

Друзья посмотрели на окровавленные тела, и им расхотелось раздевать их. Решили все же остаться в том, в чем были, надеясь на удачный поворот событий.

Здесь проходила тропинка. В какую сторону по ней идти, наши путешественники не знали. По характеру лежащих на земле убитых воинов Вильгельма они определили нужное им направление и продолжили путь.

Тропинка изгибалась между деревьями, но наши путники решили никуда с нее не сворачивать. Вскоре впереди послышались отдаленные голоса. Друзья стали пробираться более осторожно, пытаясь не наскочить на засаду.

Вдруг перед ними возникли двое воинов с луками, направленными в сторону наших друзей. Компания остановилась.

— Вы кто? — спросил один из воинов на старогерманском. Но увидев перед собой Игоря Борисовича в доспехах Вильгельма, опустил лук и проговорил:

— Ваша светлость, это вы?

У профессора бешено заколотилось сердце. Подавив в себе волнение, он вышел вперед и ответил на их же языке:

— Да, я. Вы что, не узнаете меня?

Из-под шлема его голос прозвучал гулко.

— Нас насторожили эти незнакомые люди.

— Эти люди спасли мне жизнь. Я позвал их с собой.

Лучники недоверчиво посмотрели на спутников Игоря Борисовича. Но видимо слова рыцаря успокоили их. Один из лучников вдруг обратился к мнимому предводителю отряда:

— Ваша светлость, проходите быстрее в лагерь. Там начинается буза, дружинники не хотят подчиняться Ллойду, которого вы оставили за главного.

Игорь Борисович и его друзья быстрее поспешили за лучниками.

Пройдя в небольшой проем между повозками, поставленными кругом, они очутились в настоящем военном лагере. Здесь прямо на траве располагались люди в латах и без них, в основном все бородатые. Посредине лагеря имелась свободная площадка, а чуть дальше размещалась большая палатка с флагом. На флаге профессор увидел уже знакомый ему герб со змеей в виде восьмерки. Только герцогской короны не было на голове змеи.

Люди, находившиеся в лагере, при виде Вильгельма, роль которого играл наш ученый, поспешно повскакивали с мест и устремились к рыцарю. Навстречу выбежал пожилой коренастый мужчина, как и все бородатый, и, сделав короткий поклон головой, заговорил:

— Ваша светлость, вы вовремя вернулись. Тут некоторые решили взбунтоваться, не поверив, что вы сами оставили меня за старшего.

Игорь Борисович внимательно посмотрел на говорившего, затем обвел глазами собравшихся.

Из толпы выскочили трое и упали на колени перед рыцарем.

— Не велите казнить нас, ваша светлость, — запричитали они в один голос, — Мы не знали, куда вы пропали. Мы думали, что Ллойд решил сам прибрать власть в отряде к своим рукам без вашего ведома.

— Успокойтесь! — Игорь Борисович, неожиданно для себя заговорил властным голосом и жестом руки показал, чтобы эти трое поднялись с колен и убрались прочь. — Что еще произошло в мое отсутствие?

Коренастый мужчина, который, судя по всему, и был Ллойдом, подошел к рыцарю поближе и в полголоса стал ему говорить:

— Ваша светлость, я никому не сказал, куда вы отправились. Но ваше слишком долгое отсутствие сильно встревожило всех. А когда в лагере появился ваш конь без вас, люди начали проявлять беспокойство. Я никак не мог понять: почему вас так долго нет? А вчера вечером в окрестностях лагеря показалось несколько всадников Штейнца. Они покружили рядом и не решились вступать в бой. Но у меня возникли недобрые предчувствия.

— Слушай, — обратился ученый к этому мужчине, — Я как раз и встретился с этим Штейнцем. Завязался бой. Меня выбили из седла. Потом я ничего не помню. Когда я очнулся, со мной рядом находились вот эти люди.

Игорь Борисович показал на своих товарищей, которые стояли неподалеку. Собравшиеся дружинники с большим интересом поглядывали в их сторону, пытаясь понять, что это за незнакомцы?

— А где Ромс и Килл, которые отправились с вами? — спросил Ллойд рыцаря.

Игорь Борисович предположил, что речь идет о тех двух спутниках Вильгельма, погибших во время стычки.

— Они погибли, — ответил ученый.

— Жаль. Хорошие были воины, — Ллойд с грустью на лице покачал головой и вновь обратился к рыцарю:

— Ваша светлость, я боюсь, что Штейнц может в любое время нагрянуть сюда со своим войском, и мы можем не выстоять. Нам нужно срочно сменить место стоянки.

— У тебя есть соображения, куда нам идти?

— Я предлагаю перебраться к деревне туземцев. Если они нам помогут, то мы бы соорудили более укрепленный лагерь.

— Ты дорогу знаешь?

Ллойд с удивлением посмотрел на рыцаря.

— Но мы же с вами вместе туда ходили недавно.

У Игоря Борисовича прошелся холодок по спине. Вот-те на, вляпался. Что же сказать?

— Ллойд, послушай. У меня от удара видимо что-то с памятью стало. Вот не помню я дорогу к деревне.

— Как же это вас так контузило? — с подозрением спросил Ллойд.

— Это ужасно, поверь мне. Я сам мучаюсь от того, что не могу все вспомнить.

— Не расстраивайтесь, ваша светлость. Я дорогу знаю.

— Тогда, завтра выступаем. А сейчас проводи меня в мою палатку.

Собравшиеся дружинники расступились, и Ллойд повел рыцаря к большой палатке в центре лагеря. Игорь Борисович дал знак своим друзьям следовать за ним. Ллойду же он пояснил:

— Эти люди, спасшие мне жизнь, мои гости. Я хочу принять их у себя.

Советник откинул полог палатки и пропустил вперед рыцаря и его спутников. Сам же он остался снаружи.

Оказавшись внутри палатки, Игорь Борисович снял шлем и облегченно вздохнул.

— Кажется, первую встречу с нашими предками мы выдержали, — произнес он еле слышно на родном языке. Осмотревшись вокруг, он предложил своим товарищам сесть на разостланные здесь шкуры.

— Опасаюсь, что нас могут подслушивать, — продолжил ученый. — Поэтому, прошу говорить здесь тихо и по-русски. На людях нам придется общаться друг с другом на старогерманском.

Игорь Борисович предложил своим коллегам изменить их русские имена, чтобы меньше выделяться среди дружинников. Михаилу он предложил изменить имя на Майкл, Алексею — на Алекс.

— А вот Егору… Егор, Егор… пусть остается Егор, — пришел к заключению профессор. — Тебе Аждар тоже имени другого придумывать не будем. Внешность твоя говорит сама за себя — всем видно, что ты с Востока. Так что оставайся Аждаром.

— И что теперь дальше мы будем делать, Игорь Борисович? — спросил Алексей.

— Во-первых, Алекс, теперь здесь не существует Игоря Борисовича. А есть Вильгельм. А лучше — «ваша светлость». Во-вторых, нам надо будет выяснить, что это за фрукт такой этот Штейнц, от которого приходится бежать целому отряду.

— А я, кажется, знаю, что это за фрукт, — вставил Егор. — Карлос Штейнц был маршалом Ордена Святого Креста.

— Точно, как же я мог забыть! — воскликнул профессор. — Он возглавлял поход на северо-восточные земли и… если мне не изменяет память, погиб во время этого похода.

— Но пока он жив. И, судя по всему, представляет для нас опасность, — сказал Алекс.

— Это верно. Ведь под его командованием находится все войско Ордена.

— Иг… простите, ваша светлость, — обратился к профессору Михаил. — Как вы думаете, а есть ли у нас шансы вернуться назад в свое время?

— Майкл, Миша, — произнес с дрожью в голосе ученый. — Боюсь, что наши шансы близки нулю. Не знаю, как мы здесь очутились. Поэтому, не знаю, есть ли отсюда обратный путь. Очень хочется верить в то, что он есть. Но пока наша задача — остаться в живых и не потерять свободу. Предполагаю, что нравы здесь жестоки. Поэтому, нам всем нужно быть начеку.

После этого профессор выглянул из палатки и позвал Ллойда. Советник вошел внутрь. Игорь Борисович пригласил его жестом сесть рядом с собой.

— Ллойд, я хочу познакомить тебя с моими гостями. Эти люди Майкл, Алекс, Егор и Аждар оказались в наших местах по воле случая: они плыли на купеческом судне и, попав в жестокий шторм, потерпели крушение. Им четверым удалось выжить. Двигаясь вдоль побережья, они забрели в лес и стали свидетелями моего боя с людьми Штейнца. Кстати, Ллойд, не напомнишь кто это такой? Проклятая память — отшибло ее от удара.

— Да, ваша светлость. Карлос Штейнц — один из влиятельных рыцарей Ордена, да к тому же еще и маршал. Когда-то вы дружили с ним. Но после того, как все мы вместе с вами покинули его войско, и вы объявили здешние земли своими, Орден отправил Штейнца уничтожить нас и передать земли Ордену.

— Выходит, всем нам грозит смерть, если мы не сможем защитить себя?

— Так оно и есть.

— Понятно. Да, Ллойд, еще вот что. Я хочу, чтобы с моими гостями обходились как с лучшими друзьями.

— Все будет так, как прикажете.

4. Во главе отряда

В преддверии предстоящего похода в сторону туземной деревни, лагерь Вильгельма пришел в движение. Поскольку выступать решили с самого раннего утра, необходимо было заранее уложить как можно больше вещей в повозки. Профессору и его товарищам после небольшого отдыха в предводительской палатке пришлось присоединиться к этой общей суматохе.

Спутники Игоря Борисовича за время нахождения в экспедиции сильно обросли и загорели, и теперь стали такими же бородатыми, как и воины отряда Вильгельма, и практически ничем от них не отличались. За исключением Аждара с его восточной внешностью. Но дружинников больше всего заинтересовала одежда, в которую были одеты незнакомцы. Такую они никогда не видели. Рубахи из тонкого материала, застегивающиеся на маленькие перламутровые пуговички. Брюки из плотной и добротной ткани: у одних цвета высохшей травы, у других — темно-синие с белыми потертостями на коленях и других местах (джинсовую ткань в то время еще не знали). Еще местных воинов заинтересовали куртки защитного цвета, имевшиеся у двух спутников рыцаря, сшитые из плотной ткани, как и брюки. Особое внимание вызвала обувь: кожаные ботинки еще не так удивили дружинников, а вот странная обувь из черной плотной материи с белыми подошвами, зашнурованная опять-таки белыми шнурками, красовавшаяся на ногах Алексея, буквально их поразила. Кеды также были еще не известны этим людям.

Один из воинов обратился к Алексу:

— Откуда у вас такая одежда и обувь?

— Из Китая, — не задумываясь, ответил тот. Это первое, что пришло на ум.

— Что это такое?

— Это такая большая страна. Далеко отсюда — на Востоке.

— Там, наверное, живут великие мастера?

— Очень великие. Они могут всё.

Самому профессору удалось избежать столь пристального внимания благодаря тому, что он надел на себя верхнюю одежду Вильгельма, обулся в его сапоги, и практически не отличался от того, чью роль он играл. Его речь звучала почти без акцента, как будто профессор всю жизнь говорил на старогерманском языке. Правда, не осталось незамеченным изменившееся поведение Вильгельма: его дружинники привыкли видеть своего военачальника более развязным и простым. Теперь же их предводитель стал сдержан, молчалив и старался чаще уединяться. При этом он предпочитал больше общаться со своими «спасителями», переходя в разговоре с ними на непонятный воинам язык. Эти изменения в поведении рыцаря вызвали различные толки в отряде, но многие сходились на том, что во всем виновата контузия, которая таким странным образом повлияла на рыцаря.

Когда Игорь Борисович вышел из своей палатки, к нему подошел молодой воин с коротенькими рыжими усиками, ведя в поводу белого коня.

— Ваш конь, мой сеньор, — сказал молодой человек, сделав короткий поклон.

— Спасибо, — ответил ученый. — Ты кто?

— Синьор не узнает меня? — глаза юноши расширились от удивления.

— Прости, это проклятая контузия. Не все лица помню.

— Я — Юв, ваш оруженосец.

Игорь Борисович внимательно посмотрел на молодого человека. Оруженосец казался примерно одного возраста с Алексеем и Аждаром. Во взгляде читалась преданность. А стройная осанка выдавала в нем благородные корни.

— Прости, Юв. Обещаю больше не забывать тебя.

Игорь Борисович принял коня у Юва и провел рукой по мохнатой гриве. Конь настороженно поглядел на хозяина. Он вытянул свою морду к ученому и стал обнюхивать его лицо. Игорь Борисович внимательно следил за животным, опасаясь, что вдруг оно не узнает в нем Вильгельма. Конь резко мотнул головой в сторону. Ученый еле удержал его за уздечку. «Ну же, не стоит так пугаться», — проговорил Игорь Борисович, притягивая коня к себе. Животное немного успокоилось. Видимо голос ученого показался знакомым. Но все же умные глаза скакуна продолжали недоверчиво смотреть на рыцаря. Казалось, конь пытался угадать: действительно ли перед ним Вильгельм?

Профессор стоял в нерешительности. Одна рука держала повод, а ладонь второй принялась поглаживать теплую волосистую шею. При этом ученый вполголоса приговаривал: «Хороший, добрый конь, хороший». Раньше он никогда не имел дела с лошадьми. Хотя эти грациозные животные всегда ему нравились. И сейчас, ощущая теплое влажное дыхание скакуна, успокоившегося от нежного поглаживания и ласковых слов, Игорь Борисович начал проникаться симпатией к своему новому другу.

Рядом появился Аждар. Увидев профессора, он произнес по-русски:

— Игорь Борисович, это что — ваш?! Знатный жеребец.

Аждар с детства дружил с лошадьми и был неплохим наездником. Он с легкой завистью посмотрел на своего научного руководителя.

— Аждар, ты умеешь ездить верхом? — обратился к нему профессор.

— Еще как!

— Можешь меня научить?

Они удалились от лагеря так, чтобы их никто не видел. Профессор, никогда ранее не ездивший верхом, пересилив свой страх, взобрался на коня. Аждар помог ему в этом и дал несколько уроков по управлению животным. Через час Игорь Борисович уже перестал скатываться на бок и чувствовал себя в седле вполне уверенно. Он быстро приноровился к шагу лошади и даже научился подстраиваться под ее движения при переходе на рысь. Один раз он заставил скакать коня галопом, рискуя свалиться с седла, но все благополучно обошлось.

На следующее утро Игорь Борисович вел своего Быстрого (так звали коня Вильгельма) во главе отряда. Коллеги ученого разделились: Аждар и Михаил, имевшие опыт верховой езды и которым достались свободные лошади, двигались верхом после Ллойда и Юва, сопровождавших предводителя отряда, а Алексей с Егором разместились на повозках.

Отряд Вильгельма двигался под сводами высоких сосен по широкой тропе, где с трудом проходили повозки. Вскоре деревья расступились, и перед воинами открылось широкое поле, за которым виднелись неказистые крыши деревянных домиков древней деревни лоугеттов.

Деревня располагалась на берегу залива. Около трех десятков домов, сложенных из бревен, стояли несколькими рядами, образуя небольшие улочки. В северной части поселения на невысоком холме возвышалось сооружение с остроконечной крышей. Перед ним простиралась свободная площадка, огороженная кольями, на которых красовались медвежьи и волчьи головы. Это был дом верховного жреца.

Лоугетты верили в своих богов — Отцов Вселенной. По их мнению, эти невидимые боги создали когда-то весь окружающий мир и теперь наблюдали за ним, иногда вмешиваясь в дела людей. Общаться с Отцами Вселенной могли только жрецы. Эта способность была у них от рождения. Поэтому все мальчики (женщины у лоугеттов никогда не становились жрицами) после достижения ими семилетнего возраста проходили специальное испытание. Редко кому удавалось справиться с ним. Но тот, кто смог его пройти, отправлялся в Храм Отцов Вселенной, местонахождение которого строго скрывалось от остальных жителей. После взросления и прохождения еще одного круга испытаний молодого жреца готовили к управлению деревней. Совет жрецов выбирал из своего круга для каждой деревни жреца-правителя и одного верховного жреца. В той деревне, о которой идет речь, как раз и жил верховный жрец лоугеттов.

С восточной стороны поселок граничил с морским побережьем, а с трех других сторон был окружен обширными лугами, раскинувшимися на пологих холмах, поросших высокой травой. Луга заканчивались лесом, с юго-западной стороны которого длинным караваном вышел отряд Вильгельма.

Завидев двигающуюся к деревне колонну, местные жители высыпали из домиков на улицы и стали собираться на краю селения. Приблизившись к ним, дружина остановилась.

Вильгельм (так мы будем теперь называть профессора, коль он стал играть эту роль) выдвинулся из отряда и подскакал на коне к лоугеттам. Здесь он спешился и обратился к присутствующим на их родном языке (ученый за годы своей исследовательской работы сумел выучить и этот древний язык):

— Приветствую вас! Мне нужен главный.

На лицах собравшихся отразилось удивление, и они стали друг с другом шушукаться. По-видимому, еще никто из пришлых не разговаривал с ними на лоугеттском языке. Не меньшее удивление вызвало это и у дружинников Вильгельма. Они не догадывались о том, что их военачальник владеет языком туземцев.

Из толпы лоугеттов вышел навстречу рыцарю седовласый старик, обвешанный шкурами животных. В руке он держал длинный посох, увенчанный вырезанной фигуркой морского конька.

— Я верховный жрец моего народа. Зовут меня Тоулак. А кто ты и твои люди?

— Мы — свободные воины. Нас преследуют люди — другие воины, носящие кресты на своих щитах. Они представляют опасность для нас и для вашего народа. Мы хотим объединиться с вами и вместе противостоять им.

Профессор владел небольшим словарным запасом языка лоугеттов, поэтому ему с трудом приходилось подбирать слова.

— Что эти воины смогут нам сделать? — спросил жрец.

— Они прибыли сюда, чтобы захватить ваши земли. Людей, живущих здесь, они уничтожают или превращают в рабов. Я пытаюсь помешать им, но сил у моего отряда мало. Нам нужна помощь.

— Ты не назвал себя. И откуда ты знаешь наш язык?

— Я — Вильгельм Норденберг, свободный рыцарь. Ваш язык я выучил, чтобы спасти ваш народ.

— Еще ни один чужеземец не говорил с нами на нашем языке. Да, мы знаем, что люди, одетые в железо и приезжающие на этих животных, сожгли уже несколько наших деревень. Но Отцы Вселенной не велят нам брать в руки оружия. Поэтому, я не знаю, сможем ли мы помочь вам. Но если вы на нашей стороне и защитите нас, мы будем вам благодарны.

— Нам необходимо соорудить укрепления вокруг вашей деревни. Если ваши люди помогут нам это сделать, мы сможем защитить вашу деревню от нападения.

Тоулак согласился помочь Вильгельму, и на этом переговоры закончились.

Вернувшись к своим, Вильгельм встретил удивленные взгляды.

— Ваша светлость, — проговорил Ллойд. — Вы знаете язык этих туземцев?

— Да, Ллойд. Господь был так добр ко мне, что наделил меня способностью понимать языки других народов.

Коллеги ученого при этих словах весело переглянулись: «Вот так дает наш профессор!». Они сами не знали лоугеттского языка. Один лишь Егор имел представление о нем, да и то разбирался только в письменной речи. Но слышать лоугеттский язык вживую ни ему, ни его товарищам никогда не приходилось.

Надо ли говорить, что этот случай значительно повысил авторитет Вильгельма среди дружинников. Все понимали, что их военачальник благодаря знанию языка туземцев способен легко договариваться с местными жителями, приобретая среди них союзников.

Вильгельм разбил свой лагерь на южной окраине селения, расставив палатки и окружив их повозками. Затем он созвал небольшой военный совет: следовало обсудить, какие укрепления им необходимо будет построить. На совет он пригласил Ллойда и еще шестерых рыцарей, служивших ранее в войске Ордена, но затем присягнувших в верности Вильгельму. Это были Томас, Лабберт, Андреас, Джерд, Берхальд и Вендель. О них ученый узнал от своего советника, осторожно расспросив его о составе отряда, сославшись на потерянную память. Оказывается эти шесть рыцарей в свое время стали друзьями Вильгельма и решили отправиться вместе с ним на поиски новых земель. Вильгельма не устраивало то, что Орден только использовал рыцарей для захвата территорий, но ничего им не давал, обязывая своих братьев жить в скромности. Поэтому он решил уйти из рыцарского войска, собрав собственную дружину, и самому захватить себе земли. Рыцарям, которые пошли с ним, он пообещал дать часть завоеванной территории. Они составили костяк его дружины. Каждый из рыцарей имел свой небольшой отряд из лучников и пеших воинов. Ллойд не был рыцарем, но он уже давно служил в войске Ордена, участвовал во многих сражениях, и хорошо разбирался в военной тактике. Вильгельм заприметил этого бывалого воина и уговорил его стать своим военным советником. Это ставило Ллойда в привилегированное положение в дружине, чего не было у него в войске Штейнца. В итоге у Вильгельма образовался отряд, насчитывающий более семидесяти человек, состоящий из рыцарей, их оруженосцев, лучников и пеших воинов, вооруженных мечами.

Осмотр деревни и ее окрестностей показал, что строительство стен вокруг всего поселения займет много времени. Но это не испугало Вильгельма, и на следующий день работа закипела. Лоугетты рубили деревья в лесу и подтаскивали уже готовые бревна к месту возведения фортификаций. Им помогали дружинники своими повозками, запряженными лошадьми. Спустя пять дней с южной стороны деревни появилась первая башня, от которой в обе стороны уходил частокол.

Еще через два дня на краю леса появились всадники Ордена. Судя по всему, они заприметили возникшие рядом с деревней укрепления, поскольку не стали приближаться к поселению, а немного постояв на недосягаемом расстоянии, снова скрылись в лесу.

Вражеских всадников заметили и в отряде Вильгельма. Из-за чего дружина была приведена в боевую готовность. В башне выставили лучников, которые дежурили, сменяя друг друга, круглые сутки. Рыцари также находились на чеку.

Штейнц не заставил себя долго ждать. Он предпринял нападение на деревню в ту же ночь. Конный отряд численностью не менее пятидесяти всадников стремительно помчался к деревне, стараясь обойти частокол. Это были тяжеловооруженные рыцари. Они скакали с копьями наперевес. Но пройти мимо укреплений было никак нельзя. В этом и был расчет Вильгельма. Поэтому, как только всадники поравнялись с башней, на них полетел целый град стрел. А из-за стен укрепления наперерез врагу выскочил конный отряд.

Всадникам Карлоса пришлось сбавить ход и ввязаться в схватку с внезапно появившимся неприятелем. Они превосходили по численности отряд Вильгельма, но оказались незащищенными перед лучниками, стрелявшими из башни. Да и не ожидали они такого неожиданного отпора. Поэтому, потеряв инициативу, они начали отступать обратно к лесу. Конный отряд Вильгельма не стал долго преследовать врага и вернулся обратно в укрытие. В этом коротком бою не обошлось без потерь. Лабберт оказался тяжело раненным, а оруженосец Венделя был убит. Вылазка Штейнца скорее всего носила характер разведки боем. Поэтому, Вильгельму стоило ожидать нового более подготовленного нападения.

5. Ирбиз

— Ирбиз! — громко позвала женщина, вышедшая из избы на крыльцо. На ее крик отозвалась девушка, выливавшая из деревянного ведра в корыто какую-то густую жижу. Двое упитанных поросят, толкая друг друга боками, уже опустили свои пятачки в еду и громко почавкивали. Девушка выпрямилась и вопросительно посмотрела в сторону крыльца. Ее стройная фигура с толстой косой до самого пояса могла покорить любого мужчину. Черные как бусины глаза сверкали озорными огоньками. На первый взгляд ей было не больше двадцати.

— Пойди к отцу и отнеси ему обед, — дала указание мать девушки.

Отец Ирбиз был рыбаком. Он вместе с другими мужчинами из деревни ходил в море на лодках, сделанных из ивовых прутьев, обтянутых бычьей кожей. Лодки имели по одной мачте, на которой крепился косой треугольный парус.

Рыболовство — основное занятием лоугеттов. Их деревни располагались вдоль побережья большого морского залива, имевшего множество уютных бухточек. В одной из таких бухт и разместилась известная нам деревня, которую взялся защитить от крестоносцев рыцарь Вильгельм.

Помимо рыбной ловли лоугетты разводили домашний скот, в основном коров, которые паслись на обширных лугах, раскинувшихся вдоль залива. Коровы приносили молоко, мясо, а из их шкур люди шили себе одежду и обувь, а также мастерили лодки. Окрестные леса были богаты грибами и ягодами, собирательством которых лоугетты тоже занимались.

Дочь застала отца за приготовлениями к выходу в море. Рыбаки обычно уходили за рыбой на целый день. Они стаскивали легкие суденышки в воду, крепили на них мачты и укладывали в лодки рыболовные снасти. Принесенную еду отец аккуратно завернул в кожаный мешок и уложил на дно лодки.

Девушка осталась посмотреть, как рыбаки отправятся в море. Перед тем как запрыгнуть в лодку, отец крепко обнял дочь за плечи и поцеловал в лоб. Рыбацкий труд опасен. Море непредсказуемо, и никогда не знаешь, чемзакончится очередной поход за рыбой. Поэтому прощание всегда имеет свой особый смысл.

Ирбиз постояла на берегу, наблюдая за удаляющимися суденышками. Сегодня волны почти не было. Легкий ветерок, наполняя паруса, уносил лодки все дальше и дальше от берега.

Обратный путь девушка решила сделать через луг за деревней, где паслось стадо коров. Она захотела навестить двух своих буренок.

Ирбиз шла по лугу, поросшему высокой травой почти с человеческий рост, среди которой была протоптана едва заметная тропинка. Неожиданно из травы выскочили трое мужчин в железных кольчугах. Они перегородили путь девушке. Один из них стал что-то говорить на непонятном языке. Но судя по жестам Ирбиз поняла, что ждать хорошего от этого человека не приходится. Она хотела кинуться бежать в обратную сторону, но двое других тут же бросились к ней и схватили девушку за руки.

Ирбиз закричала изо всех сил. Тогда первый мужчина закрыл ей рот своей дурно пахнущей рукой и вместе со своим приятелем поволок девушку в сторону от деревни. Третий неизвестный прокладывал дорогу в траве. Ирбиз пыталась сопротивляться. Билась руками и ногами. Но ее похитители оказались сильнее.

Внезапно что-то просвистело в воздухе, и один из мужчин свалился на землю, освободив одну из рук девушки. Двое остальных остановились и начали оглядываться по сторонам. Снова свист. И еще один похититель упал. Оставшийся один мужчина, который зажимал девушке рот, отпустил пленницу и бросился бежать. Испуганная девушка упала на землю и разрыдалась. Тут из зарослей густой высокой травы показались двое, один из которых ринулся наперерез беглецу и поставил ему подножку. Тот полетел кувырком, пропахав носом землю. На тропинке появились еще два человека. Один из них держал в руке лук. Второй, облаченный в железные доспехи, но без шлема, сжимал рукоять меча, готовый в любой момент выхватить его из ножен. Ирбиз приподнялась и сквозь слезы взглянула ему в лицо. В нем она узнала предводителя отряда, вставшего на защиту деревни, и не смогла отвести взгляд от его добрых и благородных глаз. Воин поймал взгляд девушки и немного смутился.

— С тобой все в порядке? — спросил он на лоугеттском языке.

— Все хорошо, — ответила она.

Рыцарь подал руку девушке и помог ей подняться с земли.

— Мы проводим тебя до деревни. Здесь сейчас небезопасно ходить.

Неудачливому похитителю связали руки. Вильгельм распорядился доставить пленника в лагерь, и двое воинов повели того к укреплениям. Сам рыцарь и еще один молодой его спутник с непривычными для здешних мест чертами лица пошли вместе с девушкой в сторону деревни.

Ирбиз боялась о чем либо спросить своих спасителей. Она молча шла рядом и время от времени восторженно поглядывала в сторону рыцаря. Тот же в свою очередь, заметив взгляды девушки, старался смотреть в сторону. Хотя ему Ирбиз сразу же понравилась. Но мы знаем, что на месте Вильгельма был не Вильгельм, а профессор. Несмотря на красоту спасенной им девушки, которая не могла не пленить ученого, Игорь Борисович старался изо всех сил скрыть возникшие вдруг симпатии. Он испугался, что эти симпатии могут перерасти в настоящее чувство, а в его ситуации, когда он находился в мире прошлого, по его собственному убеждению это было недопустимо. Поэтому он думал только о том, как доставить Ирбиз до деревни в целости и сохранности.

У первых домов Вильгельм и сопровождавший его Аждар распрощались с девушкой и отправились в свой лагерь.

Надо сказать, что Ирбиз считалась одной из первых красавиц этой деревни. К ней уже сватались молодые мужчины, но ей ни один из них не нравился. Родители даже начали переживать, что дочь засидится в девках. Но по принятым у лоугеттов обычаям без согласия девушки нельзя отдавать ее замуж.

Как-то с ней произошел один случай. В тот день отец ушел в море. Дома кроме Ирбиз находились мать и двое младших братьев. Мама попросила дочь сходить во двор за водой. Выйдя на крыльцо, девушка увидела незнакомца, закованного в диковинную железную одежду. Незнакомец находился возле сарая, рядом с которым стояли бочонки с рыбой последнего улова. Он явно проник сюда без всякого спроса и деловито схватил один из бочонков.

Ирбиз сразу испугалась и хотела уже закричать. Но мужчина выпрямился и, заметив девушку, замер. Их глаза встретились, и Ирбис, только успев открыть рот, так и осталась стоять. Она не поняла, что с ней произошло. В голубых глазах чужака искрилось какое-то озорство и вместе с тем читалось вдруг возникшее чувство вины провинившегося мальчишки, которого застали врасплох за хулиганским занятием. При этом взгляд этого странного незнакомца обладал какой-то пронзительной глубиной, притягивающей силой, зовущей к себе.

Незнакомец приложил палец к губам, а его глаза выразили просьбу не выдавать его.

— Ирбиз, — раздался из-за двери голос матери.

Девушка заглянула в дом.

— Что ты там застряла?

— Сейчас иду, мам. Воды только наберу.

Ирбиз снова выглянула на крыльцо и стала жестикулировать руками, давая понять мужчине, что бы он скорее уходил. Незнакомец подбежал к изгороди и передал бочонок своим товарищам, стоявшим по ту сторону забора. Затем он сделал девушке грациозный жест рукой, еще раз взглянув на нее бездонными глазами. И скрылся за изгородью.

Ирбиз понимала, что он совершил воровство. И она должна была закричать, созвать всех. Но она никому не стала ничего говорить. А только потом все вспоминала взгляд таинственного незнакомца.

Спустя всего несколько дней после того случая, она увидела этого мужчину во главе отряда иноземных воинов, прибывших в деревню. Она стояла среди селян, собравшихся поглазеть на пришельцев. Однако он не заметил ее. Ирбиз захотелось вновь встретиться с ним, но она боялась сама прийти в лагерь, который разбили пришлые воины на краю селения.

Случай с нападением на нее сильно напугал Ирбиз, но она благодарила Отцов Вселенной за то, что на помощь пришел именно он — мужчина о котором она только и думала все последнее время. Однако девушку взволновало одно обстоятельство. Ей показалось, что предводитель отряда вел себя так, как будто первый раз видел Ирбиз. И еще девушка заметила, что взгляд этого мужчины изменился. Вильгельм стал слегка прищуриваться. И хотя в глазах рыцаря по-прежнему она смогла прочесть благородство и доброту, вместе с тем она увидела в них странную тоску и тревогу. Озорство, которое она заметила при первой встрече, куда-то пропало. Теперь это был взгляд более мудрого и много повидавшего за свою жизнь человека. Но от этого рыцарь не стал для девушки менее мил. Напротив, она прониклась к нему еще большей симпатией.

6. Встреча у ручья

Первое нападение Штейнца, пусть и неудачное, заставило Вильгельма ускорить строительство оборонительной линии. Его дружинники совместно с лоугеттами ударными темпами продолжали возводить частокол вокруг поселения.

Лагерь Вильгельма расположился у южной стены. Здесь построили ворота и две сторожевые башни. Для воинов установили палатки из прочной грубой материи. В каждой такой палатке могло разместиться до восьми человек. Палатка предводителя отряда была самой просторной. В ней Вильгельм жил один. Его спутники-«спасители» размещались в отдельной палатке неподалеку.

Пока шло лето, такой вариант обустройства лагеря вполне устраивал дружину. Но к наступлению холодов нужно было позаботиться о более основательном жилище.

«Ничего», — думал Вильгельм, — «Отстоим деревню, там что-нибудь придумаем».

Не обходилось и без инцидентов. Как-то раз после работы Алекс приближался к своей палатке, как вдруг по его спине пробежал неприятный холодок. До его ушей донеслись ритмы, издаваемые барабанами и бас-гитарой, и знакомый голос в своей, только присущей ему манере, пел: «Груп-па крови на рукаве, мой порядковый номер на рукаве…». Звучание этой песни рядом со средневековой деревней лоугеттов ошеломило Алексея. Оправившись от первого шока, он нырнул в палатку и застал там двух молодых солдат из пехотинцев. Непутевые вояки как окаменевшие статуи стояли на коленях, а их глаза с ужасом взирали на небольшой предмет перед ними, откуда разливалась на всю громкость песня Виктора Цоя. Ну, конечно же, это был магнитофон. Алексей зачем-то захватил его в поход к замку, да так и забыл про его существование. Теперь он увидел, что рядом с магнитофоном валялся опустошенный рюкзак, и разбросаны в беспорядке вещи. Видимо эти двое решили пошариться в чужой палатке и случайно включили магнитофон.

Алекс подошел к прибору и нажал на «стоп». Песня резко оборвалась. Неудачливые воришки в испуге уставились на хозяина палатки.

— Не погуби нас! — страстно произнес один из них.

— Что… это… было? — медленно, еле выговаривая слова, промолвил второй.

— Это — волшебный ящик, — Алекс решил сыграть на суеверных страхах солдат. — Через него духи приходят в наш мир. Вы впустили сюда одного очень коварного духа. И если бы я опоздал, то вы бы уже оказались на том свете. Хорошо, что я умею загонять духов обратно.

Слова Алекса произвели не меньшее впечатление на этих бродяг, чем песня Цоя. Они с благоговением снизу вверх смотрели на появившегося так вовремя «загонятеля духов», не решаясь двинуться с места.

— А теперь — вон из моей палатки! Чтобы я вас больше здесь не видел! — голос Алекса прозвучал грозно и не обещал ничего хорошего.

Повторять не пришлось. Воры быстро выскочили прочь.

Алексей рассказал случай с магнитофоном своим приятелям. Они весело посмеялись над случившимся. Но Игорь Борисович отнёсся к этому более серьезно.

— Нам надо быть поосторожнее с вещами из нашего мира. Они могут вызвать непредсказуемую реакцию у здешних людей.

На всякий случай Алексей вынул батарейки из магнитофона и убрал их подальше. К тому же они могли пригодиться для фонариков, которые друзья прятали в рюкзаках.

* * *

Вильгельм лично руководил строительными работами. Его можно было увидеть с топором в руках возле возводимой стены или разъезжающего на белом коне среди лесорубов-туземцев. Как-то раз, выезжая из леса, где шла вырубка деревьев для частокола, Игорь Борисович столкнулся с Ирбиз. Девушка сидела на большом черном камне у самого берега бурного ручейка, воды которого с шумом бежали под нависшими ивами. Она задумчиво глядела на бурлящую воду, обняв руками колени.

Тропинка, по которой ехал ученый, выходила к ручью и затем петляла вдоль русла до самого края леса. Девушка, услыхав сзади себя негромкий топот копыт, обернулась, и, увидев рыцаря, поднялась с камня. Заметив ее, Игорь Борисович остановил коня и спешился.

— Доброго дня, — проговорила девушка, подняв глаза на рыцаря.

Игорь Борисович смутился, отвел было взгляд в сторону, но тут же снова взглянул на юную красавицу.

— Здравствуй, — ответил он. — Не боишься быть в лесу одна?

Девушка улыбнулась и ответила:

— Нет.

— Как тебя зовут?

— Ирбиз.

— Красивое имя.

Девушка опустила взгляд и снова улыбнулась. Ее прелестная улыбка тронула всегда серьезного Игоря Борисовича. Он тоже улыбнулся и внимательно вгляделся в ее лицо. Длинные ресницы, черные бусины глаз, короткий чуть вздернутый носик, тонкие губы, немного широкие скулы. Все это впитывали глаза ученого, вызывая в нем позабытое волнение души, влюбляя его в этот юный образ.

Ирбиз вновь взглянула на стоявшего рядом рыцаря.

— А тебя мне как называть? — спросила она, вглядываясь в глаза ученому. У лоугеттов не существовало вежливого обращения на «вы».

Игорь Борисович смутился от этого вопроса. Ему захотелось назвать свое настоящее имя, но он вовремя спохватился.

— Ты разве не знаешь, как меня зовут? — ответил он вопросом на вопрос.

— Знаю. Вильгельм. Но тебя ведь не только так называют.

— А как еще? — заволновался профессор.

— Ваща свэт-лост, — произнесла девушка, копируя старогерманское произношение.

— Ах, — Игорь Борисович рассмеялся. — Так это на вашем языке означает «Ты светлый». Так говорят, обращаясь к вождям.

— Ты светлый, — повторила Ирбиз на родном языке и снова улыбнулась своей обворожительной улыбкой. — Как это забавно.

— Ну что же мы здесь стоим. Ты чем-то была занята, и я тебя, наверное, отвлек?

Девушка не знала, что ответить. Ведь она специально сюда пришла, зная, что Вильгельм будет возвращаться этой тропой. Но признаваться в этом не хотела.

— Уже пора, — наконец ответила она. — Меня дома заждались.

— Ну, тогда я тебя провожу. Сейчас в лесах опасно гулять одной.

И они пошли по тропинке. Девушка, а рядом с ней рыцарь, ведущий за собой белого коня.

Некоторое время они шли молча, но вдруг Ирбиз спросила:

— Вильгельм, скажи, а зачем ты тогда у нас бочки с рыбой воровал?

Игорь Борисович крайне удивился такому неожиданному вопросу, но не стал подавать виду. Он осторожно спросил в ответ:

— Почему ты думаешь, что это я воровал?

— Как? — опешила Ирбиз. — Ты же тогда сам на меня так посмотрел!

— Как так?

Ирбиз смутилась. Наверное, не надо было начинать этот разговор. Она вся вдруг покраснела и отвела взгляд в сторону.

— Ирбиз, извини. Меня недавно тяжело ранили. Я тогда потерял сознание, а когда очнулся, то обнаружил, что многое позабыл, — Игорю Борисовичу приходилось нагло врать девушке, и от этого он сам себя начинал ненавидеть. — Может и тот случай, про который ты говоришь, я тоже забыл?

Девушка вгляделась в лицо рыцаря. Она пыталась понять, правду ли говорит ей этот мужчина.

— Мне кажется, что ты обманываешь меня, — наконец произнесла Ирбиз. — Я не знаю почему, но твой взгляд не такой, как у того незнакомца, который воровал бочки. Но ты так похож на него! И я успела…

Тут девушка осеклась и замолчала. Она отвернулась, пряча увлажнившиеся глаза. Игорь Борисович стоял рядом в растерянности, не зная, что сказать.

— Прости, — произнесла Ирбиз, не поворачиваясь к рыцарю. — Мы уже почти пришли. Я пойду домой.

Игорь Борисович продолжал молча стоять. Девушка на прощанье оглянулась на него, сверкнув заплаканными глазами, и побежала в сторону деревни.

7. Нападение

Игорь Борисович растерянно глядел на удаляющуюся Ирбиз. В его душе все перемешалось.

«Нет, — говорил он себе, — я не должен влюбляться. Я не имею права! Кто я такой? Чужак, неизвестно каким образом, оказавшийся в этой дикой стране. Я даже носить имя Норденберга не достоин. Но приходится это делать, чтобы спасти в первую очередь своих друзей. А теперь еще и для того, чтобы защитить бедных лоугеттов, ничего не подозревающих с какой опасностью они столкнулись.

Но интересно получается. Если мы действительно попали в прошлое, то должны наблюдать те события, которые происходили до нас на самом деле. И если бы нас здесь не было сейчас, несчастный Вильгельм все равно бы погиб. И не вмешайся мы, не приди в его отряд, стала бы дружина Норденберга защищать деревню лоугеттов?

Если верить историческим данным, то она должна была защитить деревню. Иначе лоугетты погибли бы, а здесь установил бы свою власть Орден Святого Креста. Да и легенда о Вильгельме не возникла бы.

Выходит наше появление создает именно ту историю, которую мы знаем. Но почему? Как так все получается?»

Размышляя, Игорь Борисович побрел в сторону лагеря, ведя за повод Быстрого. Он с головой ушел в свои рассуждения, не замечая ничего вокруг.

«Тогда, если я играю ту самую роль, которая отведена мне в истории, значит, я все делаю правильно? А Ирбиз? Неужели мне и с ней суждено было встретиться?

Если проанализировать слова девушки, то можно прийти к выводу, что она видела Вильгельма еще до того, как он погиб. И, похоже, еще тогда в него влюбилась. Выходит, во мне она видит его. И пытается разглядеть его. Но любящее сердце ведь не обманешь. Она сегодня догадалась, что я — это не он. Она поняла это.

И что мне теперь делать? Сказать ей правду? Но это может погубить всех нас. Да и сможет ли она понять нашу правду? Не лучше ли оставаться для нее рыцарем Вильгельмом?

А я сам тоже хорош. Сегодня еле сдержался, чтобы не обнять ее и не прижать к себе. О, боже мой! Что же со мной происходит?

А Иришка? Я же совсем о ней забыл. Я ее любил всегда и продолжаю любить. Но где она сейчас, моя Иришка?»

У ученого выступили слезы. Они застилали глаза, и он шел по полю, не различая дороги.

Ведь если подумать, где он сейчас находится? В богом забытом месте. За много не километров, а веков от своего родного дома. Это же уму непостижимо! И увидит ли он когда-нибудь снова милый его сердцу Еловград? Обнимет ли свою жену?

Так вышло, что детей у них не было. Но они жили, нежно любя друг друга. Его Ирина всю свою жизнь посвятила любимому мужу, постоянно заботясь о нем, давая ему возможность плодотворно трудиться на поприще науки. А он, каждый раз возвращаясь с работы или из дальней поездки в очередную экспедицию, всегда знал, что дома его ждет любящая жена и уют, бережно созданный его любимой.

Так имеет ли он право забыть о своей милой Ирине, поменять ее на юную прекрасную туземку прошлого? Игорь Борисович не мог найти для себя однозначный ответ. Ведь сам он теперь становился частью этого прошлого. Его жизнь теперь протекает здесь. А от будущего, где осталась любимая Ирина, его отделяют целых семь веков. И еще нигде, даже в далеком родном будущем не создали такого транспорта, который смог бы преодолеть расстояния длиною в столетия. И только чудо, благодаря которому он оказался здесь, могло бы вернуть его обратно. Но можно ли надеяться на чудо?

От этих тяжелых размышлений у профессора разболелась голова. Он остановился. До сторожевых башен оставалось совсем недалеко. Посмотрев на воздвигнутый частокол, ученый вновь вернулся к действительности и начал уже думать над планом дальнейшего строительства укреплений. Теперь он снова стал Вильгельмом, каким хотели видеть его дружинники. На кого с надеждой смотрели местные жители.

* * *

Стена из частокола уже закрыла поселение лоугеттов с юга и начинала огибать его с запада. На востоке море создавало естественную преграду для неприятеля. Неприкрытыми оставались еще подступы с севера и севера-запада. Здесь приходилось ставить дозоры. Но Вильгельм и его ближайшие советники считали маловероятным появление неприятеля с севера. Поэтому дозоры ставили небольшие. Именно этим и воспользовались их враги.

Ранним утром, когда еще не успели пропеть первые петухи, и заря только-только занималась на востоке, темные силуэты на конях быстрой рысью проскакали по северным улочкам деревни. Дозоры, выставленные на окраинах, были без труда обезврежены подкравшимся противником. Поэтому появление воинов Штейнца застало Вильгельма и его отряд врасплох. Дозорные с башен первые подняли тревогу. Сонные дружинники выскакивали из палаток, хватались за оружие, но их косили вражеские стрелы.

Вильгельм наспех накинул на себя кольчугу. Не увидев сразу шлем, он не стал его искать, а схватил свой меч и выбежал из палатки на улицу. Ему кое-как удалось собрать вокруг себя два десятка солдат, вместе с которыми он попытался атаковать появившихся всадников. Им удалось остановить продвижение противника вглубь лагеря. Это позволило не успевшим еще прийти в себя дружинникам мобилизоваться и организовать оборону.

Тем временем небольшой передовой отряд, возглавляемый Вильгельмом, начал уже теснить нападавших. Это придало уверенности обороняющимся воинам. Но тут в спину Норденберга чуть ниже правой лопатки вонзилась стрела. Она смогла пробить кольчугу. Ученого кольнула страшная боль, он вздрогнул всем телом и начал медленно валиться на землю, теряя сознание. Все вокруг него погрузилось во тьму.

* * *

Сколько времени длилась эта тьма, неизвестно. Вильгельм ничего не ощущал. Ни боли, ни звуков, ничего. Он не ощущал сам себя. Но вот появилась сначала легкая, но затем постепенно усиливающаяся боль в правой части тела. В голове Вильгельма начал нарастал гул. Рыцарь открыл глаза. Его окружал полумрак. Сквозь противный гул слышен был шелест листьев. Лицом он ощутил свежее дыхание ветерка.

Ученый почувствовал, что лежит на чем-то мягком. Он повертел головой, насколько это было возможно в его положении. Рядом никого не увидел. Однако сквозь шелест листьев он смог уловить едва слышные приглушенные голоса. Вильгельм напряг слух. Слов он не мог разобрать, но догадался, что говорили на лоугеттском.

Профессор попытался подняться, однако сильная боль под лопаткой пронзила его. Он издал громкий стон.

В ответ на это рядом появилось несколько фигур. В одной из них он узнал жреца лоугеттов.

— Где я? — спросил его рыцарь.

— В лесу, — ответил Тоулак.

— Почему я здесь?

— Тебя ранили. Твои друзья оттащили тебя с места битвы к деревне. Затем наши люди принесли тебя ко мне. Я не знал, что мне делать. Деревню вот-вот должны были захватить враги. Они теснили твой отряд из лагеря. Ты сам находился без сознания. Оставался только один путь, чтобы спасти тебя — вынести из деревни и скрыться в лесу.

— И что дальше?

— Я хочу доставить тебя в Храм Отцов Вселенной. Там тебя смогут вылечить.

Вильгельм не мог долго продолжать разговор. Он закрыл глаза и снова потерял сознание. Когда он очнулся, было уже утро. Вокруг слышался веселый щебет птиц. Сквозь листву нависших ветвей деревьев виднелись голубые кусочки неба.

Вильгельма понесли на импровизированных носилках через лес. Шли по едва заметной тропке, которая то и дело поднималась в гору. Несколько раз делали привал, чтобы дать передохнуть четырем носильщикам — молодым лоугетским мужчинам, которые сопровождали жреца.

Рыцарь время от времени впадал в забытье. Поэтому сам путь он никак не мог запомнить. Впрочем, он и не пытался этого делать.

Дорога заняла больше суток. Когда стемнело, остановились на ночлег. Переночевав вторую ночь в лесу, ранним утром жрец и его спутники вышли к величественному сооружению, располагавшемуся высоко в горах и скрытому от посторонних глаз густой листвой вековых деревьев. Само сооружение представляло собой одноэтажную постройку с высокой двускатной крышей, посередине которой поднималась башня высотой метров пять, увенчанная остроконечным шпилем.

Когда подходили к Храму, ученый пришел в себя из очередного забытья и мог наблюдать, как их небольшая группа приблизилась к входу с высокими двустворчатыми дверями. Спутники жреца опустили носилки с раненым Вильгельмом на землю перед широким крыльцом и уселись рядом. Тоулак один зашел в Храм.

Жрец долго не появлялся. Вильгельм снова успел впасть в забытье. Наконец Тоулак вышел в сопровождении еще двух похожих на него старцев. Один из них подошел к раненому и, присев на корточки, стал ощупывать его тело.

— Рана не опасная, — произнес он после того, как тонкие длинные пальцы изучили все части тела Вильгельма. — Но понадобится несколько дней, чтобы от нее оправиться.

8. Карлос Штейнц

После того, как Аждар передал раненого Вильгельма лоугеттам, сказав им только одно слово: «Тоулак», надеясь, что туземцы поймут его, он вернулся к лагерю, где оставшаяся горстка дружины продолжала яростно отбиваться от нападающих.

Впервые холодное оружие Аждару довелось подержать в руках еще в детстве: отец стал учить его приемам с саблей с восьмилетнего возраста. Дедушка Аждара служил в войну в кавалерийских частях, будучи потомственным военным. Отец Аждара пошел по стопам дедушки. Он в совершенстве ездил верхом и мог обращаться практически с любым видом холодного оружия. Отец хотел, чтобы и сын тоже продолжил династию. Но хотя Аждар и не пошел по его стопам, уроки военного мастерства он усвоил хорошо.

Сейчас ему это ой как пригодилось. Он, размахивая мечом, буквально прорезался сквозь наступающее вражеское войско к остаткам отряда Вильгельма. Здесь он нашел своих товарищей-ученых. Егор с Майклом, никогда раньше не бравшие в руки оружия, лихо орудовали мечами, доставшимися им от убитых воинов. Алекс не отставал от них. Завидев приятеля, он сделал приветственный взмах рукой. Аждар подскочил поближе к друзьям.

Силы были неравные. Все это понимали, но продолжали сопротивляться. Отбивавшимся на земле дружинникам помогали с башен лучники, осыпая стрелами надвигавшегося противника.

Но тут что-то случилось. Воины Вильгельма вдруг опустили мечи. И стрелы перестали лететь с башен. Поддавшись общему настроению, товарищи профессора тоже опустили оружие и огляделись. Со стороны центральной башни шел Ллойд с высоко поднятым белым флагом. А ему навстречу выступил верхом на коне рыцарь, весь закованный в латы. На голове рыцаря сидел железный шлем с рогами. Советник Вильгельма подошел к этому рыцарю и склонил перед ним колени.

— Ваше превосходительство, пощадите нас. Мы готовы сдаться на вашу милость, — проговорил Ллойд.

Друзья профессора никак не ожидали от него такого поступка. Но они видели, что другие дружинники перестали сопротивляться и, побросав оружие, тоже опустились на колени.

— Что делать будем? Тоже сдадимся? — зашептал Егор своим приятелям по-русски.

— Сопротивляться, я думаю, теперь уже бесполезно, — ответил тоже шепотом Майкл. — Предлагаю последовать примеру остальных.

Друзья опустились на колени, положив рядом с собой мечи.

Штейнц дал указание своим воинам собрать оружие и связать руки сдавшимся в плен. Друзьям профессора сдаваться никак не хотелось, но так оставалась надежда выжить. Они нехотя позволили связать себе руки. У Аждара при этом выступили на глазах слезы. Ему было тяжело признавать поражение.

Пленников из отряда Вильгельма собрали всех вместе и разместили прямо на траве у построенной ими же оборонительной стены, приставив охрану из нескольких вооруженных людей.

Деревня перешла к захватчикам из Ордена Святого Креста. Ее не стали сжигать, поскольку возведенные Вильгельмом укрепления делали ее хорошим местом для расположения военного лагеря.

Карлос Штейнц выбрал для своего размещения дом жреца. Ведь это было самое большое и заметное строение в деревне, возвышавшееся над всеми остальными домами. Сам жрец куда-то пропал. Поэтому никого даже не пришлось выгонять. На шпиле, которым венчалась крыша жреческого дома, подняли флаг Ордена.

Карлос приказал собрать всех местных жителей на центральную площадь перед своей новой резиденцией. Лоугеттов выгоняли из домов и вели к месту сбора. Здесь всех собравшихся окружил строй пеших солдат. Лоугетты стояли, тревожно озираясь по сторонам. Среди них были не только мужчины, но и женщины, и дети. Причем мужчин оказалось совсем немного. По всей видимости, часть мужского населения успела сбежать из деревни и укрыться в лесах.

Карлос обошел группу туземцев, внимательно разглядывая каждого. Его взгляд останавливался в основном на молодых женщинах, изучая их с ног до головы.

— Шток, — обратился Штейнц к рядом стоящему детине в латах, своему оруженосцу. — Отведи в мой дом вот эту, эту и вон ту.

Указательный палец словно маршальский жезл тыкнул в трех женщин, среди которых оказалась и Ирбиз.

— Мужчин всех согнать в один дом. Найдите такой, чтобы все поместились. Приставить к ним стражу. Женщин с детьми разместить отдельно. Все освободившиеся дома можете забрать себе, — обратился Карлос к своему отряду.

Рыцарь подошел к выведенным из толпы женщинам и еще раз оценивающе стал их рассматривать. Это были еще совсем юные девушки. Они буквально съежились под взглядами чужака, боясь за свою участь.

— А они ничего, правда, Шток? — спросил своего оруженосца Карлос. — Ладно, веди их в дом.

Шток толкнул одну из девушек в спину и показал им на дом жреца. Мол, туда вам надо идти. Пленницы, нехотя ступая, засеменили к крыльцу под пытливым взглядом громилы.

Когда туземцев увели с площади, Карлос вскочил на коня и направился к южной оборонительной стене, где находились пленники из дружины Вильгельма. Бывшие соратники Норденберга сидели на траве, понурив головы, и ждали своей участи. Прискакавший к ним Карлос Штейнц в сопровождении оруженосца, не слезая с коня, окинул взглядом пленников.

— Воины, — обратился он к ним. — Ваш предводитель сбежал. И у вас есть шанс искупить свою вину перед Орденом. Вы можете поступить на службу ко мне. Кто хочет это сделать, прошу выйти вперед.

Несколько пленников поднялись и направились к Карлосу. За ними встали еще несколько человек. На траве осталась сидеть примерно треть от поредевшего отряда Вильгельма. Среди тех, кто принял предложение Штейнца, оказался и Ллойд. Причем он оказался в первых рядах перебежчиков.

— Вот сволочь, — проговорил Егор своим приятелям. — Строил из себя советника. А сам чуть что, так на сторону врага.

— Может он с самого начала был на стороне Штейнца? — предположил Майкл. — Специально нас в эту деревню привел. Заставил строить укрепления, чтобы они перешли крестоносцам.

— И видимо не зря он советовал дозоры на севере не усиливать, — поддержал эту версию Аждар. — Ведь знал, гад, что оттуда будет нападение.

Друзья говорили на русском, поэтому их товарищи по оружию ничего не понимали. Но они с любопытством смотрели на этих, таинственным образом оказавшихся среди них, людей. Гости их предводителя сегодня показали в бою отвагу и преданность вождю, отчего заслужили уважение у соратников Вильгельма.

Перешедших на его сторону Карлос приказал отвести к своей резиденции, где будет принята присяга. Оставшихся пленников он велел разместить в большом сарае, стоявшем во дворе одного из домов на краю деревни. В сарае толпились три коровы с теленком. Их так и не успели хозяева отвести сегодня на пастбище. Захватчики выгнали скот на улицу, тут же решив забить одну из коров. Пленников загнали в сарай, закрыв его на засов и приставив к нему охрану.

* * *

В дом, где разместился Карлос Штейнц, зашел Минхард, один из приближенных рыцарей маршала, которому было поручено осуществлять охрану пленников. Он нес в руках четыре рюкзака, принадлежащих товарищам профессора.

— Смотрите, ваше превосходительство, какие чудные сумки мы нашли в одной из палаток Норденберга.

Минхард поставил рюкзаки на стол. Карлос подошел вплотную к столу и начал разглядывать необычные сумки. Он взял один из рюкзаков, повертел его в руках. Рюкзак был застегнут на молнию, и маршал никак не мог понять, как он открывается. Он попробовал разорвать его, но материя оказалась достаточно прочной и не поддалась.

— А что, если потянуть за вот эту штучку, ваше превосходительство, — подсказал Минхард, указывая на «собачку».

Пальцы потянули за «собачку», и молния расстегнулась. Изумлению Карлоса не было предела. Но маршал решил не показывать этого и напустил на себя надменный вид. Он взял рюкзак и вытряхнул все содержимое на стол. Вещи посыпались в беспорядке. Среди них оказались две пары черных носков, белая майка, носовой платок, жестяная кружка, складной нож, зубная щетка, тюбик с зубной пастой, алюминиевые вилка с ложкой, эмалированная миска, записная книжка, несколько авторучек и карандашей, фотоаппарат в чехле, круглый фонарик в блестящем металлическом корпусе и еще всякая мелочь. Карлос с Минхардом глядели на все это широко выпученными глазами. Многие вещи для них были совершенно незнакомы.

Внимание Штейнца привлек блестящий фонарик. Он осторожно взял его в руки и стал разглядывать со всех сторон. Потеребил пальцем выключатель и о, чудо! Фонарь вспыхнул ярким желтоватым светом. Карлос аж зажмурился от неожиданности и чуть не выронил вещь из рук. Минхард со страхом смотрел на светящийся фонарик и боялся пошевелиться.

— Ваше превосходительство, — дрожащим голосом промолвил он, — Это что же такое? Неужели волшебный факел?

Карлос, немного оправившись от первого впечатления, снова нажал на выключатель. Фонарь потух.

— Минхард, — сказал он. — Приведи-ка ко мне этого, как его там, Ллойда. Да побыстрей.

Очень скоро Ллойд уже стоял перед маршалом.

— Чьи эти чудные сумки? — спросил его Карлос.

Ллойд внимательно посмотрел на рюкзаки и разбросанные на столе вещи. Он тут же понял, кому они могли принадлежать.

— Эти люди пришли в наш отряд совсем недавно. Вильгельм говорил, что они спасли ему жизнь.

— Они есть среди пленников?

— Да, ваше превосходительство.

— Приведите их немедленно ко мне во двор, — обратился Карлос к Минхарду. — И ты, Ллойд, ступай. Покажешь этих людей.

9. Храм Отцов Вселенной

Вильгельма поместили в одной из комнат Храма. Убранство комнаты было более чем скромным. Одни лишь голые стены и низкая кровать, на которую уложили рыцаря. Рядом с кроватью присоседился низенький столик, куда жители Храма ставили в деревянной посуде какие-то отвары из трав. Больше в комнате ничего не было.

В первый же день Вильгельм, отпив немного терпкого и неприятного на вкус чая из деревянной чашки, принесенной тем же седовласым стариком, заснул крепким сном без сновидений. Он проспал почти весь день. А когда проснулся, обнаружил около себя другого местного служителя, более молодого. Так же как и другие жители Храма, он был одет в длинную одежду, похожую на платье, сшитую из грубой серой ткани. Его длинные волосы свисали ниже плеч, но не седые, как у предыдущего старца, а абсолютно черные. Служитель также имел длинную черную бороду. В руках он держал деревянную плашку, от которой исходил ароматный запах.

«Опять чаем поить будет», — подумал ученый. Но он ошибся. Служитель расстегнул рубаху профессора, освободив плечо и жестом показав ему, что нужно повернуться на бок, стал смазывать рану содержимым плашки. Он втирал мазь умелыми движениями, от чего боль начинала понемногу отступать, тем самым доставляя профессору облегчение.

Через пару дней ученый почувствовал себя уже лучше, боль под лопаткой заметно убавилась. Слабость тоже начала проходить.

На третий день к нему в комнату вошёл Таулак и позвал за собой. Они прошли в главный зал Храма. Высокие стены уходили вверх и заканчивались сводчатым куполообразным потолком. На стенах между больших окон, через которые зал освещался ярким солнечным светом, Вильгельм разглядел изображения седых бородатых старцев в белых свисающих одеждах. В центре зала по кругу сидело семь членов Совета жрецов. Все они были одинаковыми как на подбор: с длинными седыми волосами и такими же длиннющими бородами. Поверх их серых платьев были накинуты шкуры зверей. Вильгельма подвели к жрецам.

— Досточтимый Вильгельм, — обратился к нему один из присутствующих. — Таулак рассказал нам, что ты храбрый воин и у тебя доброе сердце. Ты встал на защиту нашей деревни. Но враг, пришедший захватить земли лоугеттов, оказался сильнее тебя. Нам всем грозит серьезная опасность. Если мы дадим тебе то, что сможет в несколько раз увеличить твое могущество, согласишься ли ты защитить наш народ и прогнать захватчиков?

При этих словах у Игоря Борисовича застучало в висках. Вот он тот момент, о котором ему приходилось слышать ранее в легендах. Дрожащим от волнения голосом он чуть слышно выговорил: «Да».

— Да, — повторил он уже громче и увереннее.

Говоривший до этого жрец продолжил:

— Ты должен поклясться, что никогда не применишь оружие, которое мы тебе дадим, во вред нашему народу.

— Клянусь! — ответил ученый.

— И еще поклянись, что после того, как прогонишь врагов, вернешь это оружие обратно.

— Клянусь, — сделав над собой усилие, произнес Игорь Борисович. «Вот она клятва, которую должен был дать Вильгельм, — подумал ученый. — Почему должен был? Дал ведь? Легенда же существует. Значит дал. И потом нарушил. Но Вильгельма настоящего нет. Есть только я. Неужели и легенда будет про меня?» Мысли ученого начали путаться.

Тем временем жрец три раза громко хлопнул в ладоши. Открылась дальняя дверь, и оттуда вышли двое молодых служителя, неся продолговатый ящик длиной чуть больше метра. Они поставили ящик посредине круга. Говоривший до этого жрец подошел к ящику и открыл его крышку. Блеснул металл. Жрец взял двумя руками и осторожно поднес к стоявшему рядом Вильгельму меч. Тот самый, который ученый видел когда-то в руках у Юмма. Сердце снова с удвоенной частотой заколотилось в груди профессора.

— Вот. Этот меч обладает небывалой силой. Но сила эта подвластна заклинаниям.

Таулак тоже подошёл к Вильгельму, держа в руках книгу. Взглянув на нее, ученый вспомнил, что такую книгу уже видел в библиотеке замка, тогда, при первом посещении.

— В этой книге — заклинания для управления мечом, — произнес Таулак. — Ее, как и меч, передали нам Отцы Вселенной. Книгу так просто не прочитаешь. Она написана на неизвестном языке. Чтобы ты смог читать ее, тебе придется пройти обучение в нашем Храме. Знания эти секретны. Но Отцы Вселенной разрешили передать их тебе.

Когда Игорь Борисович остался один в своей комнате, он осторожно открыл книгу. Все страницы испещрены незнакомыми ему значками. Но ученого поразило другое. Текст оказался напечатан, а не написан от руки. Лоугетты не могли этого сделать. Они не обладали технологией книгопечатания. Не похоже это и на печатные тексты средневековья. Даже не похоже на привычную офсетную печать двадцатого века. Значки были напечатаны не оттиском, а каким-то другим способом, что делало страницу абсолютно гладкой.

Меч лежал на полу рядом с кроватью. С виду обычный меч. Вот только клинок абсолютно гладкий, не похожий на грубые клинки мечей, которыми вооружены воины из отряда Вильгельма. И четырехгранный: каждая сторона клинка имеет две грани, сужающиеся к острию. От клинка исходит слабое голубоватое свечение, слегка пульсирующее. Рукоять удобно ложится в руку. В ней нет особой вычурности, какая встречается у рыцарских мечей. А вот материал, из которого рукоять сделана, необычный. Что-то похожее на стекло, но с мягким прорезиненным покрытием. Полупрозрачная, переливающаяся разными оттенками.

«Неужели этот меч управляется звуковыми командами, которые здесь называют заклинаниями?» — размышлял профессор. — «Интересно будет узнать, что именно может делать эта штуковина».

Учить Вильгельма секретной грамоте пришел один из членов Совета жрецов по имени Зоумм. Они вышли с Вильгельмом на песчаную площадку. Здесь Зоумм чертил на песке палочкой таинственные знаки и учил Вильгельма их произносить. Эти уроки длились два дня. Затем Зоумм стал объяснять значение произносимых звуков на лоугеттском языке.

* * *

Игорь Борисович уже больше недели жил в Храме. После интенсивных уроков он научился произносить фразы, напечатанные в книге Отцов Вселенной. Чтобы проверить действие этих фраз-заклинаний, он уединился в близлежащем лесу. Здесь он выставил меч впереди себя на вытянутых руках, направив его в сторону стоявшей рядом сосны, и произнес: «Хар бы дар», что означало «Огонь». Из меча вырвался ярко-оранжевый луч и пронзил ствол дерева. В стволе образовалась сквозная дыра диаметром с блюдце.

Ученый подошел к дереву и осмотрел отверстие. Края оказались обугленными и совершенно гладкими. «Вот это да!» — удивился профессор. Он поднял меч перед собой в вертикальное положение, держа его за рукоятку обеими руками, и произнес: «Ар да шир» (в переводе — «Прыжок»). Его со страшной силой оторвало от земли и швырнуло назад. Ученый даже охнуть не успел, как оказался лежащим на спине в густом кустарнике. Меч вылетел из его рук и валялся неподалеку. Тут же заныло под лопаткой — рана еще не окончательно зажила.

Поднявшись с земли, Игорь Борисович решил больше экспериментов самостоятельно не проводить, а обратиться за помощью к Зоумму.

10. Освобождение

— Так ты скажешь, откуда у тебя эти дьявольские штуки? — Карлос посмотрел в глаза Майклу, лицо которого превратилось в один сплошной синяк. Майкл стоял на коленях, привязанный к деревянному столбу, заведенные назад руки, стягивала толстая веревка. Рядом в таком же положении находились его друзья: Аждар, Алекс и Егор. Все они выглядели не лучше Майкла. Ссадины и кровоподтеки сделали их лица неузнаваемыми. Шток стоял тут же, держа в руках плетку из двух переплетенных кожаных лент, готовый в любую минуту пустить в ход свой инструмент.

Майкл, не выдержав долгий взгляд Штейнца, опустил голову.

Допрос с пытками продолжался уже третий день. Карлос был уверен, что все вещи из загадочных мешков — это все колдовские инструменты. А их владельцы — колдуны и приспешники дьявола. В этом его поддерживал святой отец Пауль, служивший священником в отряде. Пауль говорил, что этих четверых нужно сдать в руки инквизиции, чтобы она провела тщательное расследование. Но Карлос не спешил пока отправлять своих пленников в Гюссельдорф, где располагалась ближайшая резиденция инквизиторов. Он хотел сам докопаться до истины.

Когда четырех друзей доставили к Штейнцу, им предложили добровольно рассказать о том, откуда взялись у них столь диковинные вещи. Надеясь на понимание, ученые рассказали Карлосу про кораблекрушение. Они поведали о том, что плыли из далекой страны, называемой Китаем, где много великих мастеров. И что все эти предметы — творение их волшебных рук. Рыцарь не поверил их рассказам. Он углядывал во всех этих вещах таинственную магию. Карлос пригласил Пауля, и тот, осмотрев загадочные предметы, сделал вывод, что без вмешательства дьявола тут не обошлось.

Штейнца озадачил и тот факт, что эти четверо смогли практически воскресить Вильгельма, которого он сам лично смертельно ранил. Припомнил он и небесное знамение, произошедшее в тот момент, когда Вильгельм был повержен им в лесной стычке. Все сходилось. Перед ним находились пособники дьявола. Но они сами — только слуги. Наверняка есть тот, кто ими управляет, кто дал им все эти штуки.

В итоге, пленников отвели на задний двор, привязали к деревянным кольям, и оставили их там для того, чтобы они одумались и во всем признались. Для получения признаний в ход пускали плетку и кулаки. Но друзьям нечего было сказать. Ну не говорить же про то, что они сюда прибыли из будущего. В это точно никто не поверит.

Не добившись ничего, Штейнц приказал увести пленников и запереть их отдельно от остальных. Он еще колебался: отправлять ли их инквизиторам? Ведь для этого нужно отрядить охрану и коней. Путь-то не ближний. Проще было сжечь их тут же на костре, и дело с концом. Но Пауль выступил против такого самосуда. В итоге Карлос сдался. Он решил отправить пленников в Гюссельдорф в сопровождении святого отца и отряда из шести человек. Для самих пленников он выделил повозку, в которойсоорудили клетку из толстых жердин.

Рано утром повозка с четырьмя друзьями, посаженными в клетку, в сопровождении шести вооруженных всадников выдвинулась из деревни по лесной дороге, уходящей на запад. В повозку были погружены рюкзаки с вещами пленников, которые предстояло предъявить инквизиторам как доказательства их вины. Правда, Карлос оставил себе один фонарик. Уж больно понравился ему «волшебный факел», и расставаться с ним маршал не захотел.

Процессия проехала поле и вступила в прохладный лес. Здесь дорога запетляла между широких деревьев и оврагов. Собственно это и дорогой-то не назовешь. Так, широкая тропа. Натоптана самими лоугеттами. Она связывала прибрежную деревню с деревнями в глубине континента. Только от этих деревень ничего не осталось. Войско Карлоса разорило их, прежде чем достичь побережья и напасть на дружину Вильгельма. Правда, кони и обоз крестоносцев, проходя по этой же тропе совсем еще недавно, укатали и расширили ее. И в оторванном от цивилизованных мест краю, такая тропа вполне могла сойти за дорогу.

Ехали медленно. Повозка то и дело застревала колесами в ямах. Ветки росших по краям дороги деревьев цеплялись за клетку, не желая пропускать ее дальше.

После очередного поворота раздался негромкий хлопок. Всадники, едущие впереди, остановились. Они повертели головами и, ничего не увидев, тронулись дальше. Внезапно раздался непонятный визжащий звук, и оба всадника свалились с коней. Повозка, следовавшая за ними, остановилась. Четверо всадников, замыкавшие шествие, приблизились к упавшим товарищам и спешились. Воины лежали ничком, не шевелясь. Оставшиеся конвоиры выхватили из ножен мечи и стали озираться по сторонам. Тут из-за деревьев вышел Вильгельм Норденберг. Собственной персоной. В руке он держал обнаженный меч. Четверым воинам одинокий рыцарь показался не страшен. И они с воинственными криками бросились в его сторону. Рука Вильгельма направила меч на атакующих. Рыцарь пробормотал что-то непонятное. Сверкнула яркая вспышка света. Воины Штейнца внезапно упали как подкошенные.

На козлах повозки оставался святой отец Пауль. Его глаза вознеслись к небу, а губы бешено шептали молитву. Друзья профессора, заточенные в клетку, с удивлением наблюдали за происходящей сценой.

— Послушай, Вильгельм, — заговорил священник, когда рыцарь приблизился к нему. — Бог велел любить ближнего своего, и велел не убивать. Прошу, оставь меня в живых.

— Я не собираюсь убивать тебя, святой отец, — промолвил рыцарь. — Ты только освободи моих друзей.

— Поклянись, что они не пособники дьявола, — вдруг потребовал Пауль, вставая с козел.

— Какие же они пособники? — усмехнулся Вильгельм. — Они служат добру и свету. Но только почему они в таком виде?

— Это не я. Это все Штейнц.

— Ладно. Мне некогда сейчас выяснять, кто и что из вас делал. Я забираю пленников, коней и оружие. А ты можешь идти на все четыре стороны.

Вильгельм освободил друзей. Они вооружились мечами убитых конвоиров, забрали свои рюкзаки, сели на коней и скрылись в лесу. Отец Пауль остался сидеть на козлах повозки, не зная, в какую сторону ему теперь ехать. Вернуться назад? Так его на смех поднимет весь отряд маршала. Ехать в Гюссельдорф одному тоже не хотелось. Тогда он отстегнул коня от повозки, взобрался на него и поскакал в сторону уже пропавших из виду Вильгельма и его товарищей.

Вскоре священник догнал небольшой отряд. Вильгельм остановился и вопросительно посмотрел на святого отца.

— Я хочу с вами, — вымолвил тот.

— А как же служение Ордену? — поинтересовался рыцарь.

— Все мы служим, прежде всего, Господу. А Господу я могу служить везде, даже в вашем отряде.

Спустя некоторое время отряд достиг скрывавшейся в лесной чаще поляны, посреди которой зеленели свежесорванной листвой два шалаша. Между шалашами виднелось выложенное из камней кострище, а рядом сидели на траве двое местных жителей. Лоугетты, завидев появившийся отряд, вскочили на ноги, приветствуя прибывших радостными возгласами. Вильгельм предложил друзьям располагаться. Сам он удалился с лоугеттами к краю поляны и принялся им что-то оживленно говорить. Те закивали в ответ и тут же пропали за деревьями.

Рыцарь вернулся к спутникам. Его товарищи, подложив под голову рюкзаки, разлеглись на мягкой траве, отдыхая от напряжения последних дней. Рядом с ними скромно примостился отец Пауль, бормоча под нос очередную молитву.

— Вы не голодны? — обратился к своим друзьям Игорь Борисович.

— Не мешало бы перекусить, — ответил за них отец Пауль.

— Ну, священникам то само собой положено хорошо питаться, — улыбнулся Вильгельм. — Давайте разожжём костер и пообедаем. У меня есть кое-какие запасы провизии, любезно предоставленные жрецами.

Пока шли приготовления к трапезе, товарищи ученого молча посматривали на Игоря Борисовича, не решаясь спросить его о том, что же произошло.

— Друзья мои, — прервал их молчание профессор, на русском языке. — Вы хотите знать, что со мной было?

В глазах молодых ученых читалось утвердительное «Да».

Отец Пауль настороженно посмотрел на Вильгельма. Незнакомая речь вызвала у него подозрения.

— Святой отец, — обратился к священнику рыцарь. — Эти люди прибыли сюда из другой страны. И нет ничего удивительного в том, что они лучше понимают родной язык. Но они доказали свое благородство в бою, и вы можете смело им доверять, как доверяю им я.

Слова Вильгельма успокоили отца Пауля. Он продолжил есть кусок жареного зайца, щедро предложенного рыцарем.

Игорь Борисович рассказал друзьям, как он попал в Храм Отцов Вселенной и там получил волшебный меч.

— Теперь у нас есть оружие, которое поможет нам разбить Штейнца и освободить деревню.

— Но нас мало, — возразил Михаил.

— Нам нужно надеяться на силу меча и на то, что противник не ожидает нападения. У меня есть план, и я собираюсь его изложить после того, когда вы все хорошенько отдохнете. Нам спешить некуда.

11. Первая утрата

Карлос всегда просыпался рано. К этому его приучил отец, приговаривая известную пословицу: «Кто рано встает, тому Бог подает». Рыцарь быстро вскочил с кровати, сделал несколько разминающих движений руками. Набросив на себя холщевую рубаху и засунув ноги в сапоги, он поспешил выйти во двор. Его оруженосец еще спал, громко похрапывая в прихожей. Он даже не заметил, что хозяин уже проснулся и прошел мимо него.

На улице светало. Предрассветный туман серым ватным одеялом стелился над деревней, закрывая померкнувшие звезды. На востоке, где море сливалось с горизонтом, появился и медленно разливался по всему небу розовый отсвет, предвещая скорое появление утреннего солнца.

Настроение у предводителя отряда было неважное. Вчера вечером он очередной раз пытался добиться благосклонности Ирбиз. Но та отворачивалась от рыцаря, не желая терпеть его навязчивые ухаживания. В отличие от неотесанных солдат из своего войска, Карлос любил добиваться побед не только на поле боя, но и в отношениях с женским полом. Он не мог или просто не хотел использовать грубую силу, чтобы заставить женщину подчиниться себе. Ему требовалось, чтобы та, которая ему понравилась, сама захотела быть с ним рядом. Ему хотелось, чтобы женщина его боготворила. Именно это делало его счастливым.

Из трех выбранных им девушек, первые две недолго сопротивлялись чарам искусного любовника. Обладавший высокой статной фигурой и мужским обаянием, предводитель отряда сумел пленить в первую ночь одну красавицу, а еще через пару ночей — вторую. Туземки ему очень понравились. Когда же настала очередь третьей — Ирбиз, то никакие ухажёрские штучки Карлоса не смогли вызвать ответных чувств у девушки. Это обстоятельство серьезно озадачило любвеобильного рыцаря, и вместе с тем сделало строптивую красавицу еще более желанной.

Карлосу совсем не мешало то обстоятельство, что он не знал языка туземок. Он своего добивался ласками, прикосновениями, томными взглядами и чувственными вздохами. Но Ирбиз не давала к себе прикасаться. А взгляды на нее не действовали, поскольку она старалась вообще не смотреть на нелюбимого ей человека.

Рыцарю приходилось довольствоваться соплеменницами неукротимой туземки, которые вскоре ему совсем надоели, и он теперь думал только об Ирбиз.

К неудаче с обольщением девушки прибавилась еще и неудача с этими непонятными колдунами из отряда Вильгельма, которые так и не раскрыли своего секрета: кто они на самом деле. Поэтому красота наступающего рассвета никак не трогала душу расстроенного рыцаря.

Он походил в раздумье по двору. Выглянул на улицу. В это предрассветное время все еще спали. Дозоров Карлос не выставлял, поскольку не ожидал нападения. Кому понадобится сейчас на него нападать? Отряд Вильгельма разбит. Сам Норденберг куда-то скрылся. Но что он сможет сделать один без войска? Туземцы серьезной угрозы не представляли. Они даже оборону организовать путевую не могли. Хотя, впрочем, надо бы сделать несколько рейдов на соседние деревни. Ребята здесь засиделись без дела. Так глядишь, совсем воевать разучатся.

Местных жителей Карлос заставил работать на себя. Рыбакам он приказал ловить рыбу. Лоугетты выходили в море на своих лодках, но возвращались, бывало, не все. Кто-нибудь возьмет, да и потеряется. Весь улов забирался интендантами Штейнца. Женщины следили за скотом и готовили еду для всего войска. Воины обнаружили у лоугеттов незнакомый им ранее местный напиток, который готовился туземцами из каких-то растений. Он был покрепче вина и весьма понравился военной братии. Все имеющиеся запасы этого напитка захватчики изъяли у лоугеттов в первые же дни. Это привело к затяжному пиршеству, пьяным дракам и бесчинствам обезумевших солдат.

Пленники, не пожелавшие перейти на сторону Ордена, так и жили в сарае под охраной. На их содержание особо не тратились. По распоряжению Карлоса им давали еду один раз в день из того, что оставалось от общего стола. Они доставляли только лишние хлопоты, и Штейнц начинал подумывать, как бы от них вообще избавиться.

Маршал еще немного постоял у ворот и уже собрался идти обратно в дом, как услышал приближающийся стук копыт. Он посмотрел в сторону, откуда доносились звуки, и открыл от удивления рот. Прямо к нему во весь опор скакал на коне не кто иной, как сам Вильгельм, размахивая сверкающим мечом. Следом за ним скакали еще четыре всадника.

Карлос в надежде посмотрел на пустые улицы деревни, но ни одной души из его отряда не было видно. Тогда он бросился скорее в дом. В прихожей он налетел на Штока. Тот от неожиданности заморгал глазами, не соображая, что происходит.

— Скорее вставай! — крикнул ему военачальник, — Нападение на деревню. Нужно задержать Вильгельма, не дать ему попасть сюда.

Не успевший еще прийти в себя, Шток второпях схватил меч и выбежал из дома.

Штейнц залетел в свою комнату, наспех натянул на себя кольчугу и накинул через плечо ремень с мечом. Затем он поспешил в комнату, где жила Ирбиз. Маршал бесцеремонно ворвался к ней. Девушка еще спала, накрывшись холщевым покрывалом. Карлос скинул с нее покрывало и схватил девушку за руку. Ирбиз закричала от неожиданности, но рыцаря сейчас это не смутило. Он дернул Ирбиз к себе и потащил ее к выходу. Девушка была в одном ночном платье. Черные длинные волосы растрепались и непослушно спадали на лицо. Она попыталась сопротивляться, но Карлос так сильно стиснул ей ладонь, что девушка чуть не потеряла сознание от боли.

Когда они выбежали во двор, то увидели, как Шток пытается защититься от сверкающих молний, летящих в него. Молнии вылетали из меча, которым размахивал Вильгельм, находясь по ту сторону забора. На улице уже показались солдаты Штейнца. Они окружили Вильгельма и сопровождавших его всадников. Норденберг на мгновение отвлекся на них, оставив в покое Штока. Этим и воспользовался Карлос. Он, таща за собой Ирбиз, пробрался на задний двор, где стояли лошади. Там он связал девушке руки. Посадил ее на коня и сам взгромоздился рядом. Когда он натянул поводья, чтобы направить коня в сторону, противоположную той, откуда атаковал его двор Вильгельм, из-за угла дома выскочил Майкл. Его Карлос сразу узнал. Синяки, оставленные на лице бывшего пленника Штоком, еще не прошли. Майкл верхом на коне бросился наперерез Штейнцу. Рыцарь опешил. Но тут же оценил ситуацию и, выхватив из ножен меч, со всей силы рубанул поравнявшего с ним Михаила. В этот момент из-за угла показались Вильгельм и еще три его спутника. Вильгельм навел меч на Штейнца и выкрикнул непонятную фразу. Тут же из острия меча вырвался ярко-красный луч и прошел сквозь тело Карлоса, войдя под левую лопатку и выйдя из правой части его груди, чудом не задев сидящую рядом девушку. Рыцарь чуть качнулся в седле и мешком свалился с коня, на котором осталась теперь только одна испуганная Ирбиз.

Конь Михаила дернулся в сторону, и его наездник начал медленно валиться на бок. Игорь Борисович соскочил на землю и подбежал к падающему Майклу. Он на лету поймал своего товарища и бережно опустил рядом на зеленую траву. Рваная рана начиналась с плеча и уходила вниз. Вся одежда вокруг набухала кровью. Михаил стремительно слабел, тяжело дыша. Его глаза были закрыты, а лицо корчилось от боли. Из груди вырывались отчаянные стоны, которые становились все слабее, пока не прекратились совсем. Вместе с ними пропало и дыхание. Михаила не стало.

Профессор держал еще теплые руки товарища, не веря в случившееся. Он смотрел на уже мертвое лицо, трогал его волосы, и глаза ученого стали наполняться горькими слезами. Игорь Борисович не плакал уже давно. Наверное, с детства. А тут он не мог сдерживать свои рыдания. «Как? Как такое могло случиться? Почему я не уберег тебя?» — спрашивал сам себя профессор. И не находил ответа.

Его друзья опустились на колени рядом и тоже не могли сдерживать слез. Они были чужими в этом мире. И каждый из них был тесно связан друг с другом. Потеря одного становилась огромным горем для всех остальных.

«А ведь ты так хотел вернуться назад в наше время. Я обещал тебе найти способ вернуться. Но не успел. И вот ты стал первым из нас, кто погиб в этом жестоком и диком прошлом».

Ученый почувствовал, как его плеча коснулась чья-то рука. Он не видел того, кому она принадлежала. Но ему стало легче от этого прикосновения. А еще через мгновение уже обе руки обняли его сзади за плечи, и он ощутил тепло прижавшейся к его шее щеки. Он, не оборачиваясь, догадался, что это могла быть только она — Ирбиз. Он не стал от нее отстраняться. Ее присутствие как целебный бальзам приглушало постигшее ученого горе. В этот момент он понял, что она ему очень нужна. Нужна в этом полном неожиданностей мире. И он ни за что уже не посмеет отвернуться от нее. Они будут теперь вместе. Ведь именно ее стремился спасти Михаил, бросившись под смертельный удар. Именно Михаилу ученый обязан тем, что Ирбиз жива и находится теперь рядом с ним.

Ученый сидел на коленях перед погибшим другом и его губы шептали:

— Спасибо, Миша. Спи наш друг. Ты будешь в нашей памяти всегда.

Часть третья

1. Куда пропала экспедиция?

Исчезновение Волобуева и его спутников вызвало большой переполох не только в университете, но и во всем Еловграде. На место экспедиции выехали следственные группы трех ведомств: милиции, прокуратуры и госбезопасности. Район вокруг полевого лагеря и мыса был полностью оцеплен. Лес несколько раз прочесывался работниками органов и военными. Но ничего они не нашли. Следы профессора и его коллег терялись сразу рядом с лагерем, где начинался лес. Следователи недоумевали: не могли же пять человек внезапно взлететь или раствориться в воздухе, не оставив после себя никаких следов?

Показания Сашки, Юли и Владимира совсем сбили их с толку, поскольку описываемых молодыми людьми дороги к замку и самого замка на той местности вообще не существовало.

В милиции следствие вел Виталий Скворцов, давний приятель Сергея Теплова, тоже писавший время от времени стихи. Для человека его профессии это занятие могло показаться странным. При работе в органах нет места лирике. Но именно поэтическое творчество помогало Виталию справляться со стрессами в тяжелые минуты службы.

После возращения с места происшествия следователь наведался к Теплову и рассказал ему о случившемся.

— Да-а, органам такое дело будет не под силу, — протянул Сергей после того, как Виталий закончил рассказ. — Тут явление иного порядка.

— Поэтому я и пришел к тебе. Это больше по твоей части.

— Похоже, мы имеем дело с проявлением соседнего пространства. Так сказать — с параллельным миром.

— Милиция точно такого в протоколе никогда не напишет. Если я об этом скажу начальству, меня за сумасшедшего примут.

— И все-таки хотелось бы в этом разобраться, Виталик. Ты, говоришь, исчезновение замка обнаружили Владимир с Юлей? Так это же наши ребята, из «Каравеллы». Что их туда занесло? Надо будет выяснить.

Увидеть ребят Теплову удалось только в конце июля, когда Юля и Владимир вернулись из лагеря. Сергей сначала наведался к Владимиру.

— Ну и что ты сам обо всем этом думаешь? — спросил он молодого человека, выслушав его историю.

— Когда я первый раз узнал про замок от Юли, то подумал, что она меня просто разыгрывает, говоря, что замок исчез. Но она всегда говорила с таким убеждением, что не верить ей я просто не мог. Но все же замка я так и не увидел. Только слышал о нем. Поэтому и не могу сказать: исчезал ли он на самом деле.

— А ты не допускаешь того, что замок существует в параллельном пространстве?

— Я не верю в параллельные миры.

— Тогда как ты объяснишь все это?

— Не знаю.

Владимир действительно не знал, что думать об этом исчезновении. Он видел, как Юля и Сашка оказались потрясены происшедшим. Они были твердо уверены в существовании замка и на полном серьезе допускали его перемещение в другое пространство.

Владимир смотрел на мир вполне материалистическим взглядом. Он не верил в существование богов и духов. Сверхъестественные явления он пытался объяснить с научной точки зрения. Правда, это вызывало у него разногласия с Тепловым, который верил в нематериальные силы и прочую, по мнению Владимира, чепуху.

«Ну, хорошо, — рассуждал Владимир, — Допустим, есть измерения в нашей Вселенной, которые не позволяют нам видеть нечто такое, невидимое в нашем мире. С математической точки зрения пространства могут иметь больше трех измерений. Но это ведь чисто теоретически. Изобразить четвертое измерение уже не получается. Мы можем сделать только его срез, который будет обладать свойствами трехмерного пространства. Вариантом четвертого измерения можно рассматривать время. Но как представить себе пространство с пятью измерениями?»

Он делился со своими мыслями с Иосифом. Его друг воспринимал эту коллизию вполне философски.

— Володь, раз это произошло, значит, оно реально существует.

— Но как это понять?

— А зачем тебе понимать? В мире не все поддается пониманию. И только одному Богу известно, как это происходит. Давай принимать случившееся как данность.

* * *

Павел Воронцов сдал вступительные экзамены в университет на отлично. И теперь ждал зачисления.

Как-то вечером, возвращаясь домой, он увидел у подъезда Сашку. Друзья обрадовались друг другу.

— Ты давно здесь ждешь?

— Да уже больше часа.

— Что-то случилось?

— Ты слышал про исчезновение профессора Волобуева?

— Нет. А что, куда он исчез?

— Балда! Он вместе с замком исчез. Про это во всех газетах писали.

— Да я газет не читаю последнее время. У меня в голове сидели только одни экзамены. Я до сих пор еще не отошел от них.

— Я был там.

— Где?

— В Лукоморье, рядом с замком. И знаешь, кого там встретил?

— Кого?

— Юльку. Ту самую.

Павел пристально вгляделся в глаза друга.

— И как она? — промолвил юноша. Голос его предательски дрогнул. Воспоминание о девушке, которую Павлик не видел уже четыре года, взволновали его. Однако Сашка не обратил на это внимание.

— Да нормально. Красивая стала. С ней там парень один ошивался, вроде как друг.

— А что она там делала?

— Воспитателем работала в лагере.

Друзья замолчали.

— Так что с Игорем Борисовичем все-таки случилось? — нарушил возникшую паузу Павел.

Сашка рассказал, как они встретились с Юлей в лагере и вместе увидели замок. О том, как на следующий день пришли на мыс и не обнаружили там ничего. И группу ученых, отправившуюся накануне к замку, тоже не обнаружили.

— Знаешь, Сашка, мы должны найти Игоря Борисовича.

— Но как? Ты представляешь, где его искать?

— Нет. Но уверен, что должен быть способ.

— Мне бы твою уверенность.

— А что Юля обо всем этом думает? — вдруг спросил Павел.

— Она думает, что он попал в мир файвиоллов. Туда же, куда и Юмм в свое время попал.

— Если так, то они ведь могут вернуть его назад? — этот вопрос Павел задал скорее самому себе. Во всяком случае, вопрос так и остался без ответа. Пока…

2. Рассказ Павлика

Шло время. Страсти по исчезнувшему профессору постепенно улеглись. А тут еще случился неудавшийся путч в столице, после которого органам госбезопасности стало не до пропавших ученых. В милиции пришли к мнению, что дело — «висяк», и задвинули его подальше. Следователь Скворцов, правда, пытался что-то раскопать по этому поводу, но все тщетно. Сергей Теплов тоже пока ничего определенного сказать не мог. Он как-то попросил Юлю пригласить к нему ее знакомого Сашку. В условленное время на квартиру к Сергею пришли Юля, Сашка и Павлик. Последнего решил привести Сашка, поскольку считал, что эта тайна общая для всех троих.

Сергей усадил гостей на кухне — излюбленном месте для бесед. Предложил горячего чая из своего пузатого самовара. Пока ребята наполняли кружки и усаживались поудобнее за столом, Сергей молча наблюдал за ними из своего любимого угла, где он сидел на табуретке и курил дешёвую сигарету без фильтра. Наконец он затушил бычок о стенку жестяной консервной банки, используемой в качестве пепельницы, и заговорил:

— Давайте, расскажите мне все сначала. Я так понимаю, вы все познакомились четыре года назад, тогда же вы и профессора Волобуева встретили.

Рассказывать начал Павлик. Он поведал историю о том, как профессор приехал в лагерь «Лукоморье» и увидел вместе с мальчишками старинный замок на мысу. Замок появился в тот самый вечер. И Сашка тогда рассказал свою легенду о том, что замок появляется в том месте каждые четыре года. Мальчишки уговорили ученого пойти вместе с ними в поход к замку. Павлик рассказал, как во время этого похода к ним присоединилась Юля.

Сергей слушал этот рассказ молча, полузакрыв глаза, не проявляя, казалось, особого интереса к рассказчику. Сашке в этот момент он напомнил Шерлока Холмса, слушающего предание о собаке Баскервилей в известном кинофильме. Но когда речь зашла о том, как ученый и дети попали в замок, Теплов подался вперед к Павлику.

— И что, там все было не тронутым, ты говоришь?

— Да. И дрова, и мебель. Вода даже в источнике оказалась свежей.

— Интересно…

— После чая мы пошли осматривать замок. Вдоль лестницы на стене висели портреты владельцев замка. Их там было много. Но один меня особо поразил. Это был портрет Вильгельма — основателя замка.

— И что в нем такого особенного?

— Когда Игорь Борисович разглядывал портрет, я заметил, что его лицо очень похоже на лицо изображенного на портрете рыцаря. Меня это тогда сильно удивило. «Надо же, — подумал я, — Как такое может быть?».

— Странно, — проговорила Юля. — Я не заметила этого. Хотя, впрочем, я особо портреты те и не разглядывала.

— Это очень любопытный факт, — заметил Сергей. — Пока не знаю, к чему он нас может привести. Но он указывает на какую-то связь между профессором и рыцарем Вильгельмом. Надо будет над этим подумать.

Павлик продолжил свой рассказ. Когда он дошел до посещения библиотеки и заговорил о книге, лежащей раскрытой, на страницах которой ученый и ребята обнаружили таинственные надписи, Сергей вновь сосредоточенно посмотрел на него:

— Ты можешь подробнее описать эту книгу?

— По словам Юмма это была не просто книга, а инструкция к мечу.

— Стоп. Кто такой Юмм?

— Сергей, я хотел рассказать все по порядку. Но вижу, что придется забегать вперед. Юмм — это мальчик из прошлого. Он жил здесь двести лет назад. Так получилось, что он познакомился с последним хозяином того самого замка Злюукеном, который искал меч Вильгельма. Юмм стал ему помогать. Когда они этот меч нашли, на Злюукена подействовала какая-то неизвестная энергия, исходившая от меча, из-за которой он заболел и вскоре умер. Перед смертью Злуюкен попросил Юмма испытать меч, произнеся заклинание, написанное в той книге, которую мы видели в библиотеке. Юмм это сделал и оказался в другом мире — параллельном пространстве. Там он попал к файвиоллам, населяющим этот параллельный мир. Это их древние лоугетты называли Отцами Вселенной. И это они передали тот меч жрецам лоугеттов.

— Ты так рассказываешь, будто сам все это видел.

— Он не видел. Эту историю рассказал нам Юмм, — вставил Сашка.

— Вот как?

— Я же хотел все по порядку изложить, — возмутился Павлик, но тут же приутих и продолжил:

— Так вот. Мы встретили Юмма в тот день возле замка. Для нас оказалось загадкой: кто он и как появился? И мы может ничего бы и не узнали, если бы Юмм не умел говорить мысленно.

— Телепатия? — спросил Сергей.

— Может быть. Мы его отчетливо слышали: голос его звучал у нас в голове на нашем родном языке, хотя он даже не открывал рта. Этому он научился у файвиоллов. После того, как он попал к ним, он попытался бежать, чтобы вернуться в свой мир. Сделал он это снова с помощью меча, который ему пришлось похитить, так как меч у него до этого забрали. Но по какому-то стечению обстоятельств он попал к нам в наше время.

— И что потом? — поинтересовался Теплов.

— Вообще тогда произошли странные события, — вмешался в рассказ Сашка. — Мы все вместе с замком сместились в соседнее пространство. В нем отсутствовал наш лагерь. Туда же попал и Юмм.

— Точно, точно, — подтвердил Павлик. — У нас еще возникли расхождения во времени. И Юмм объяснил тогда, что связано это с тем, что замок соскользнул в соседнее пространство. Но он смог с помощью своего меча вернуть и нас, и замок обратно в наше время и в наш мир. Правда, затем замок снова исчез.

— Значит, вы все вместе с Юммом после той истории с «соскальзыванием в другое пространство» вновь оказались здесь, в нашем мире? — спросил Сергей.

— Ну да, — ответил Павлик.

— А где тогда Юмм сейчас?

— Он не захотел оставаться в нашем мире и решил вернуться назад к файвиоллам. После этого мы его не видели.

— Вернулся он, надо полагать, тоже с помощью меча?

Ребята утвердительно кивнули в ответ.

3. Ирина

Пропажа мужа потрясла Ирину. Она даже состарилась как-то вся. Женщина ходила в университет. Там только разводили руками. В милиции отказывались что-либо объяснять.

— Вы поймите, явление необычное. Следов никаких. Но мы работаем, прилагаем все усилия.

«Конечно, прилагаете, — думала про себя женщина, — вон уже все штаны исприлагали до дыр. Нет на вас управы никакой».

Ирина не знала, что сказать матери своего мужа. Пожилая женщина жила одна в однокомнатной квартире в старом квартале города. Игорь Борисович время от времени навещал свою маму. Но его уже не было больше месяца. О том, что сын уехал в экспедицию, Надежда Волобуевва знала. Игорь заходил к ней перед отъездом и поведал о своих планах.

При виде невестки она сразу поняла, что с сыном что-то случилось. Но мать ученого не подала виду и спокойным голосом пригласила Ирину пройти в комнату.

— Ты пришла мне сказать об Игоре?

— Да, Надежда Витальевна, — Ирина всегда называла свою свекровь по имени отчеству. — Его экспедиция бесследно пропала. Никто не знает, где он сейчас.

Пожилая женщина молча выслушала это сообщение и задумчиво посмотрела куда-то перед собой.

— А ведь он так же внезапно и появился, — произнесла она отрешенно.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего, дорогая моя. Так, мысли вслух.

— Вы нисколько не переживаете?

— Отчего же. Сердце матери всегда переживает за своих детей. Но я почему-то уверена, что Игорь мой жив. Вернется ли он? Не знаю. Время покажет.

Загадочные слова матери мужа вселили крохотную надежду в сердце любящей женщины. Она еще немного посидела со свекровью и пошла к себе домой.

Когда Ирина подходила к подъезду, она увидела на скамеечке сидящего молодого мужчину с длинными русыми волосами в больших очках в роговой оправе. Мужчина был одет в легкие светлые брюки и трикотажную рубашку с коротким рукавом. Поравнявшись со скамейкой, Ирина услышала:

— Вы случайно не Ирина Волобуева?

Женщина повернулась к мужчине. Он выжидающе смотрел на нее.

— Да. А вы кто?

— Сергей Теплов, — представился мужчина. — Я пришел к вам по поводу вашего мужа.

У женщины беспокойно забилось сердце. Она вопросительно посмотрела на мужчину, поднимающегося со скамейки.

— Вам что-то известно про него?

— К сожалению очень мало. Но я пытаюсь разгадать эту загадку и найти его.

— Вы из милиции?

— Нет, я просто поэт.

— Тогда какое отношение вы имеете к моему мужу?

— Я занимаюсь такого рода загадками. К тому же мои друзья хорошо знакомы с профессором Волобуевым и очень хотят его найти.

— Давайте пройдем к нам, Сергей. Там и поговорим.

Они поднялись на четвертый этаж по лестнице и вошли в квартиру. Ирина пригласила Сергея пройти в гостиную, а сама отправилась готовить чай. Гостиная профессора была уставлена стеллажами с книгами и различными предметами древности. Сергей обошёл стеклянный столик рядом с плетеным креслом-качалкой, любимым креслом профессора, и опустился на широкий мягкий диван.

В дверях появилась Ирина. Она вошла с подносом, на котором стояли две миниатюрные чашечки из белого фарфора, наполненные горячим чаем, и вазочка с печеньем. Ирина поставила поднос на столик, а сам столик подкатила к Сергею. Себе женщина пододвинула мягкий пуфик и тоже присела.

— Ну, что вы хотели мне сказать?

Сергей взял в руки чашечку, поднес ее к губам, и, смешно сложив губы в трубочку, подул на дымящийся паром напиток.

— Не люблю горячий чай, — объяснил Теплов. Он сделал один глоток, потом еще один и поставил чашечку на стол. — Ирина, я могу вас так называть без отчества?

Женщина кивнула в ответ.

— Я хочу выяснить, где сейчас ваш муж. И есть ли возможность вернуть его назад. Для этого мне нужно узнать у вас кое-какие детали.

— То есть вы не знаете про моего мужа ничего?

— Ну, зачем так? Кое-что мне известно. Ваш муж рассказывал вам как он ходил к замку четыре года назад?

— Да, конечно. Он так восторгался тогда своей находкой.

— А как он объяснял исчезновение замка?

— Он говорил, что это не укладывается в его голове.

— Вы знаете про параллельные миры?

— Это что-то из области фантастики.

— Тем не менее, они существуют. И замок пропадал именно в такой параллельный мир. У меня есть подозрения, что ваш муж попал туда вместе с замком.

Ирина посмотрела на Теплова как на сумасшедшего.

— Что вы такое говорите?

— А как вы объясните это бесследное исчезновение?

— Не знаю, — голос женщины задрожал.

— У меня есть сведения, что в тот вечер замок появился, и ваш муж вместе со своими товарищами отправился к нему. Этот замок видели еще два человека. Когда же они пришли на следующее утро к тому месту, где стоял замок, они его уже не обнаружили.

— И из этого вы делаете вывод, что Игорь переместился в параллельный мир?

— Вы видели когда-нибудь портрет Вильгельма? — как будто не замечая вопроса женщины, продолжил Сергей.

— Какого Вильгельма?

— Рыцаря, чей замок отправился искать ваш муж.

— Нет, не видела.

— Один из мальчиков, который был с вашим мужем в первое посещение замка, заметил, что Игорь Борисович очень похож на этого Вильгельма. Там на стене висел портрет этого рыцаря.

— И что это значит?

— Я думаю, что это может каким-то образом связано с исчезновением ученых. Но пока не могу найти взаимосвязь. Надеялся, что вы мне прольете свет на эту загадку.

— Извините, Сергей, но я ничем не могу вам помочь. Но прошу вас, если вы действительно хотите разгадать эту историю, разгадайте ее. Найдите моего мужа.

— Ирина, я постараюсь сделать все, что в моих силах. Но мои возможности не безграничны. Одно могу сказать, что муж ваш не погиб. Он где-то сейчас существует, в другом каком-то пространстве или времени. А значит, есть шансы на то, что он вернется к нам. И вы надейтесь.

С этими словами Теплов встал с дивана и направился к выходу.

— Спасибо за чай, — сказал он, выходя в подъезд. — До встречи.

4. Павлик и Юля

Сашка, Павлик и Юля просидели в гостях у Теплова до восьми часов вечера. Когда они вышли втроем на улицу, Сашка облегченно вздохнул.

— Ну и нудный этот Теплов. Все ему надо знать.

— Саш, ты не справедлив, — возразила Юля. — Сережа хочет во всем разобраться.

— Угу, что-то там мотает себе на ус, а нам ничего не говорит.

— Мне тоже Теплов не понравился, — сказал Павлик.

— Фу, вы какие, — разозлилась Юля, — Первый раз увидели человека, и он им сразу не понравился. Между прочим, Сережа — поэт. Вы его стихи читали?

— А что ты так его защищаешь? — спросил Сашка. Дойдя до двора, где жил Сергей, ребята продолжили разговор на детской площадке в уютной деревянной беседке. Они уселись на низенькие лавочки: Павлик с Сашкой на одну, а Юля — на другую напротив мальчишек.

— Ну, скажите, что именно вам в нем не понравилось? — не унималась девушка.

— Да странный он какой-то, — промолвил Павлик. — Может поэты они все такие странные?

— Что ты хочешь этим сказать? Я ведь тоже стихи пишу.

Павлик внимательно посмотрел на Юлю.

— Нет, у тебя таких странностей не заметно. А он как-то в себя уходит, когда ему рассказываешь о чем-то. И не знаешь, то ли слушает он тебя, то ли нет. То усмехается сам себе. Вроде я ничего смешного не сказал, а он возьми, да усмехнись.

— А мне не понравился его поучительный тон, — вставил Сашка. — Я себя рядом с ним почувствовал учеником, мальчиком маленьким.

Юля смотрела на парней и не знала, что им сказать в ответ.

— Вы знаете, — наконец заговорила она. — Вот сколько к Сергею ходит людей, еще никто так негативно о нем не высказывался. Вы первые, у кого я вижу такую реакцию.

— Может потому, что мы стихи не пишем? — предположил Сашка. — Для вас, для поэтов — он кумир. Вы все его боготворите. А нам он кто?

— Дураки вы! — сказала Юля, встала со скамейки и быстрым шагом зашагала прочь со двора.

— Юль, постой! — крикнул вслед ей Павлик. Девушка даже не обернулась.

— Сашка, ты оставайся, а я — за ней.

Павлик выскочил из беседки и побежал в проем между домами, в котором скрылась девушка. Встречные прохожие шарахались прочь от бегущего парня. Он догнал Юлю, когда она шла по тротуару вдоль школьного забора.

— Юль! — запыхавшись, крикнул Павлик на бегу.

Девушка остановилась и обернулась.

— Ну и зачем надо было бежать за мной?

— Ты прости нас. Мы не хотели тебя обижать.

Павлик тяжело дышал от быстрого бега.

— Ладно, проехали, — ответила Юля. — Можешь проводить меня. Я тут недалеко живу.

Они вместе пошли по тротуару дальше, уже не торопясь.

— Я знаю, почему Сашка так разозлился на Теплова.

— Да? Ну и почему?

— Он ревнует тебя к нему.

— Это ты с чего вдруг взял?

— Мне кажется, ты нравишься Сашке. А тут он увидел, как ты возносишь Теплова и прямо в рот ему смотришь. Вот и вспылил он.

— Между прочим, Сережа как мужчина мне нисколечко не нравится. Но он классный поэт и хороший человек. И в «Каравелле» его все любят. А Сашка — дурак.

— Тебе тоже нравится Сашка?

Юля остановилась и пристально посмотрела на Павлика. Юноша не выдержал ее взгляда и опустил глаза.

— Павлик, послушай. Я не могу тебе об этом говорить.

— Понял. Тема закрыта.

Они продолжили путь. Но оба шли молча. Каждый, погрузившись в раздумья, не решался нарушить наступившее молчание. Наконец, они оказались рядом с подъездом Юлиного дома.

— Вот здесь я живу, — сказала девушка.

Павлик почему-то поднял вверх голову и оглядел все девять этажей дома.

— Извини, я тебя сейчас не приглашаю, — вдруг виновато произнесла Юля. — Но давай с тобой еще встретимся.

— Когда? — спросил юноша, посмотрев девушке в глаза.

— Давай завтра. Приходи сюда в шесть вечера.

— Хорошо.

Юля еще раз взглянула на Павлика. Улыбка осветила ее лицо, пальцы дотронулись до ладони юноши и коротко пожали ее. Павлик сделал ответное пожатие.

— Ну, я пошла? — Юля продолжала смотреть Павлику в глаза.

— Иди, до завтра.

— Пока, — девушка, наконец, оторвала свой взгляд, повернулась и быстро зашагала к дому.

Павлик еще некоторое время стоял и смотрел на захлопнувшуюся дверь подъезда. Он еще ощущал присутствие Юли, и ему не хотелось никуда уходить. Из-за дома выглянуло предзакатное солнце и ослепило глаза юноши. Все залилось золотым цветом. Парень улыбнулся и зашагал с улыбкой на губах к беседке во дворе Сергея, но не найдя там Сашки, побрел к себе.

Павлик не видел Юлю с того самого дня, как закончилась лагерная смена четыре года назад. Тогда в лагере он не думал о девочке из соседнего отряда. После похода к замку она постоянно попадалась ему на глаза. Но мальчишка не обращал особого внимания на нее. Когда же все разъехались, Павлик вдруг стал тосковать по той настырной девчонке, которая всегда оказывалась рядом, что бы он ни делал. Теперь ее нельзя было увидеть, нельзя поговорить с ней о разных пустяках, и ему нет-нет, да померещатся ее задорные косички в толпе незнакомых людей.

Первое упоминание о Юле он услышал от Сашки в тот день, когда узнал об исчезновении профессора Волобуева. А спустя две недели Сашка пришел к Павлику и позвал его на встречу с Тепловым.

Они встретились все втроем у подъезда дома, где жил Сергей. Сашка с Павликом пришли вместе. Юля уже ждала их. Таким образом, Павлик вновь увидел Юлю. Надо признаться, что он не ожидал, что та курносая девчонка из его детских воспоминаний станет такой красавицей. Павлик не поверил своим глазам, что он видит ту, о ком он мечтал все эти четыре года. Девушка тоже удивилась, увидев Павлика. Тот мальчишка, за которым она бегала в детском лагере, заметно вытянулся, став выше ее почти на голову, возмужал, даже редкие усики появились у него над верхней губой. Сашкин сюрприз удался. Они втроем обменялись дружескими рукопожатиями и отправились к Сергею.

Теперь же после прошедшей встречи, после той сцены во дворе и после расставания у подъезда Юлиного дома, Павлик шел и думал. Ему казалось, что девушка нравится его другу. А если так, то может ли он встречаться с ней? Не поступит ли он подло по отношению к Сашке? А если Сашка тоже нравится Юле?

С этим клубком мыслей он подошел к дому и увидел своего друга. Тот сидел на скамейке у подъезда в большой задумчивости и не сразу заметил подошедшего Павлика.

5. Черный дрозд

— Я тебя уже заждался, — сказал Сашка.

— Извини, я не думал, что ты здесь.

— Да ладно. Что, пойдем к тебе?

— Пошли. Родичи сейчас на даче. Можем посидеть.

— Как-то нехорошо сегодня получилось с Юлей, — говорил Сашка, пока они поднимались по лестнице на пятый, самый верхний этаж дома.

— Я принес ей извинения за нас обоих. Думаю, что она уже не злится.

Они вошли в квартиру.

— Давай на кухню, — сказал Павлик. — Сейчас посмотрю, что можно по-быстрому приготовить.

Он открыл холодильник. Пустые полки тоскливо предстали его взору. В лотке лежало несколько яиц.

— Яичницу будешь?

— Ага. У меня с утра кроме чая, которым нас поил Теплов, в желудке ничего не было. Страсть, как есть хочется.

Через пару минут на сковороде уже скворчало, и по кухне разносились ароматные запахи. Павлик обнаружил в холодильнике вареные грибы в баночке. Он их выложил на сковородку, слегка поджарил и залил яйцами. У друзей потекли слюнки в предвкушении ужина. На второй конфорке разогревался чайник. В хлебнице нашлась четвертинка уже зачерствевшего черного хлеба, который Павлик порезал на несколько кусочков.

Пока еда готовилась, друзья продолжали беседу.

— Ты где пропал? — спросил Сашка.

— Ты знаешь, Юля попросила проводить ее до дому.

— Могли бы вместе проводить. А то «Оставайся здесь», а сам за ней, — в голосе Сашки послышалась обида.

— Да я и не думал сначала провожать. Я просто хотел извиниться. А когда она нас простила, я не мог ей отказать. Ты бы отказал девушке в просьбе проводить ее?

Сашка в ответ вздохнул.

Яичница уже была готова. Павлик разложил ее по тарелкам, и друзья принялись за еду.

— Скажи, Саш, а тебе нравится Юля? — решился вдруг спросить Павлик после некоторого молчания.

Друг, задумавшись, пережевывал очередной кусок яичницы.

— Мне с ней легко. Я как-то с девчонками особо не общаюсь, а с Юлькой вот само собой все получается. Я как увидел ее на дискотеке в лагере, думал сначала не смогу подойти. А когда она меня узнала, мы вспомнили про замок, про тот наш поход и… ну, в общем, проговорили весь вечер, и я не знаю… Может действительно влюбился в нее?

Павлик смотрел на друга широко открытыми глазами. Он теперь точно знал, что не надо ему идти завтра на встречу с девушкой.

В коридоре зазвенел телефон. Павлик подскочил с табуретки и подбежал к аппарату, стоявшему на тумбочке у зеркала.

— Алло, — сказал он в трубку.

— Паша, привет. Еще не спишь? — раздалось на том конце провода.

— Костя? Привет!

— Слушай, завтра мы с ребятами решили в поход идти. Есть одно место свободное. Пойдешь с нами?

Костя работал инструктором в яхт-клубе, куда ходил Павлик. Юноша занимался в нем уже второй год, но этим летом из-за экзаменов он там почти не появлялся. Это неожиданное предложение обрадовало Павлика. Теперь нашлась причина, чтобы не идти завтра на встречу с Юлей. Он ответил в трубку:

— Конечно, пойду. Во сколько собираемся?

— Давай, к девяти утра подходи.

Вернувшись на кухню, Павлик сказал Сашке:

— Меня в поход позвали на яхтах. Завтра утром выходим.

— Поздравляю. Я бы тоже не отказался.

— Ты знаешь, тут такое дело, — Павлик замялся. — В общем надо завтра вечером тебе с Юлей встретиться.

— Это почему?

— Мы договорились с ней. Я хочу, чтобы ты пришел и сказал, что меня не будет.

— Тебе тоже она нравится?

— Саш, я не хочу вмешиваться в ваши отношения. Я ее не видел все это время, и вчерашняя встреча не должна ничего менять. Обещай мне, что ты пойдешь и скажешь, что меня не будет.

— Ладно, схожу.

* * *

На следующий день Юля, не дожидаясь шести вечера, спустилась на лифте вниз и вышла из подъезда. Она немного постояла, оглядываясь по сторонам, и никого не увидев, присела на спинку стоявшей рядом скамейки, поставив ноги на лавочку. Сквозь специально сделанные дырки в светло-голубых джинсах выглядывали ее загорелые колени. Новенькие кроссовки на ногах сверкали белыми подошвами.

Так она просидела минут десять и вдруг увидела Владимира, быстро приближающегося к ее подъезду. Подойдя ближе, молодой человек заметил Юлю и, заулыбавшись, подошел к ней.

— Привет, — сказал он.

— Привет. Ты, Володя, ко мне что ли?

— Ну, да. Я вчера сочинил новое стихотворение. Целый день места себе не находил. Вот решил к тебе зайти, показать. А ты что делаешь?

— А я… жду одного человека.

Владимир насторожился.

— Значит я не вовремя?

— Да раз пришел, оставайся. Давай свое стихотворение, пока ждем.

Владимир достал из кармана листок бумаги, развернул его, поправил очки на носу и начал читать:

Молодой человек остановил чтение и произнес:

— Вообще-то это не просто стихи, а слова песни. Под гитару они звучат лучше.

— Володя, это классные стихи. Продолжай.

В это время, когда Владимир читал стихи, Сашка подходил к Юлиному дому. Он издалека увидел у скамейки рядом с подъездом Юлю и ее друга-поэта. Юноша сбавил ход и стал осторожно подходить, прячась за кустами акации. Когда до Юли и Владимира оставалось шагов десять, Сашка остановился. Он видел как Юля и Владимир оживленно беседовали.

«Это как же, получается, — думал юноша, — она назначила встречу Павлику, а встретилась еще и с этим Владимиром, черт бы его побрал. Зачем она это сделала? Хорошо, что Павел не смог прийти на встречу. И мне не следует туда идти. Пусть они друг с другом воркуют. И пусть потом она голову поломает, гадая, от чего это к ней Павел не пришел».

Сашка осторожно сделал несколько шагов назад, развернулся и пошел обратно.

* * *

Юля дослушала стихотворение Владимира и задумчиво произнесла:

— Странное получилось стихотворение. У тебя до этого ничего подобного я не встречала. Про разные миры и переходы между ними.

— Я сам был удивлен, когда такое у меня получилось. Я сочинял его ночью. Стих сам ложился на лист, мне даже не приходилось ничего придумывать.

— Послушай, а про замок ты тоже писал вот так, без «придумываний»?

— Ну да, тоже ночью, и строчки прямо сами просились, чтобы я их написал.

— И у тебя ни с того, ни с сего в стихах появился щит с гербом рыцаря Вильгельма.

— Это просто совпадение. А что сейчас? Ты еще что-то знакомое услышала в моем новом стихе?

— Про миры. Это же разные пространства. Одно — наше, запутанное. Второе — файвиоллов, простое и понятное.

— Если честно сказать, я про файвиоллов твоих даже и не думал. Я думал о воине, который остался один среди поля боя. И он решает: остаться ему в этом мире или уйти в мир иной вслед за остальными, погибшими в битве товарищами.

— И все же я хочу, чтобы ты это стихотворение показал Сереже. Может он сможет расшифровать его.

Юля озабоченно посмотрела по сторонам, высматривая кого-то.

— Что, так и не пришел этот человек? — спросил ее Владимир.

— Странно, почему его до сих пор нет, — пробормотала Юля. — Ладно, я думаю, что он уже не придет. Пошли к Сергею.

Когда они пришли к Теплову, то услышали странное щебетание, доносившееся из кухни. Дверь им открыла жена Сергея. Она предложила пройти молодым людям на кухню, а сама скрылась в комнате. Юля с Владимиром застали Теплова в компании с черной птицей. Это был дрозд. Он сидел на самоваре и напевал свою птичью песню.

— А-а, привет, — сказал Сергей, завидев ребят. — Вот залетел сегодня ночью в форточку и не хочет улетать. А поет как — просто заслушаться можно.

Юля толкнула Владимира в бок.

— Вот видишь, — шепнула она ему на ухо. — Вот тебе и черный дрозд из твоих стихов.

— Вы там о чем? — спросил Сергей.

— Да Володя сегодня ночью стихи сочинил, а там про черного дрозда.

— Ну-ка выкладывай.

Владимир опять зачитал свое стихотворение.

— Так-так-так, — произнес Сергей, когда Владимир закончил читать. — Значит «между двумя мирами он посредник». Что бы это значило?

Юля все это время смотрела за птицей и вдруг воскликнула:

— Смотрите! Это что у нее?

Девушка показала на утолщение у одной из лап дрозда. Теплов поймал птицу и внимательно разглядел его лапу. На ней оказалась намотана какая-то ткань. Аккуратно размотав кусочек ткани, Сергей подошел к окну и стал его рассматривать при солнечном свете.

— Ого, — воскликнул он. — Да тут послание. Неразборчиво, но можно понять: «Нас уже четверо. Михаила не стало». Что это значит?

Ребята переглянулись и пожали плечами.

Сергей Теплов, оставив Юлю с Владимиром у себя дома, быстро выбежал из квартиры и направился к ближайшему телефону-автомату. Он набрал номер Виталия Скворцова.

— Виталик, привет! Если можешь, срочно приезжай. Мне, кажется, у меня есть кое-что новое по делу профессора.

Скворцов появился в квартире Теплова через полчаса. Когда он прошел на кухню и удивленно уставился на дрозда, облюбовавшего почему-то самовар, Сергей начал говорить:

— Виталик, присаживайся. Эта птица прилетела ко мне сегодня ночью. Но давай пока ее оставим в покое. Ты мне скажи: кто входил в экспедицию Волобуева? Их имена.

Озадаченный следователь сел за стол, все поглядывая на птицу.

— Кроме самого Волобуева с ним были научные сотрудники Егор, Аждар, Алексей и Михаил. Фамилии надо?

— Нет не надо. То есть их было пятеро вместе с Михаилом.

— Да, но что все это значит? Ты к чему клонишь?

Сергей протянул Виталию клочок ткани, снятой с лапы дрозда.

— Прочти. О почерке ничего сказать не можешь?

Виталий прочел и почесал свою лысеющую макушку.

— Это похоже на почерк Волобуева.

Глаза Сергея загорелись. Владимир и Юля, сидевшие на табуретках рядом, аж встали со своих мест.

— Выходит, это послание пропавшего профессора? — Теплов обвел всех вопрошающим взглядом.

— Откуда? — задал ответный вопрос Виталий.

— «Между двумя мирами он посредник», — процитировал Сергей стихи Владимира. — Оно из другого мира.

— Час от часу не легче, — сказал следователь.

— Послушайте, — вставила Юля. — Из этого послания выходит, что Михаила уже нет. То есть их было пятеро, а теперь — четверо. Что могло случиться? Может они все сейчас в опасности?

— Совершенно верно, — сказал Сергей. — Из этого послания следует, что Михаила уже нет в живых. Но главное здесь то, что сам профессор жив. И имеет возможность отправить нам сообщение.

— Интересно, как я приобщу все это к делу? Пропавший отправил письмо из параллельного мира. Меня начальство потом уволит.

Виталий вертел в руках клочок материи и пытался понять, откуда все-таки это письмо попало сюда.

* * *

В квартире Волобуевых защебетал по-птичьи входной звонок. Ирина подошла к двери и открыла. На пороге стоял Теплов.

— Здравствуйте. Можно зайти?

— Да, заходите. Есть новости?

— Есть.

— Проходите тогда в гостиную.

— Нет, я быстро. Проходить не буду.

— Ну, давайте, рассказывайте. Не тяните.

— Ирина, ваш муж жив, — сказал Сергей уверенным тоном.

— Вы это мне прошлый раз говорили.

— Тогда у меня не было никаких вещественных доказательств этого. Только убеждение. А теперь есть послание от него самого.

— Вы мне его покажете?

— Да. Только аккуратно берите, — Теплов передал Ирине клочок материи с посланием. Женщина внимательно рассмотрела его и произнесла:

— Похоже на почерк моего мужа. Но что значит «нас уже четверо»?

— Значит их уже четверо. Михаила, судя по этому сообщению, уже нет в живых.

— О, боже! — женщина присела на пуфик, стоявший рядом в прихожей. — Они в опасности?

— Мы ничего не знаем. Это письмо не объясняет нам, почему не стало Михаила.

— Вы сообщили его жене?

— Пока нет. Обстоятельства здесь столь деликатны, что торопиться, думаю, не стоит. Этот клочок материи попал к нам весьма странным образом, и он еще не является документом в строгом смысле этого слова. Здесь ведь возможны и ошибки.

— Но тогда, почему я должна верить этому странному сообщению?

— Вы можете не верить. Дело ваше. Но это послание вселяет в нас надежду на то, что профессор Волобуев и еще, по крайней мере, трое его товарищей живы.

Ирина успокоилась. Последнее появление Теплова, действительно, вселило в нее надежду. Она узнала руку своего мужа. Это мог только он написать. Но где, где он сейчас? Откуда он отправил свое странное и очень короткое письмо?

6. У Сашки

На следующее утро после случая с черным дроздом Юля все никак не могла отделаться от мысли, что нужно сообщить о случившемся ребятам. Она знала только адрес Сашки, а про Павлика еще ничего не успела толком узнать. И еще ее злило то, что Павлик вчера не пришел на встречу с ней.

Девушка встала рано, еще не было и восьми. Она промаялась до девяти часов, а потом собралась и отправилась к Сашке. До его дома добираться через два квартала. Можно проехать на трамвае три остановки, но Юля решила пройтись пешком, чтобы не явиться слишком рано.

Сашка открыл ей дверь весь еще заспанный. Из одежды на нем были лишь белая растянувшаяся майка и черные трусы.

— Ой, извини, — сказала Юля, увидев его, и отвернулась.

— Ладно, заходи, я сейчас оденусь.

Сашка оставил ей открытую дверь, а сам скрылся в ванной, откуда тут же послышался шум льющейся воды.

Юля осторожно зашла и закрыла за собой дверь. Она сняла кроссовки и прошла в зал. Здесь раскинулся у стены еще не убранный диван со смятой постелью. Рядом с диваном на полу валялась раскрытая книга, перевернутая вниз страницами. За диваном у окна располагался большой стол, заваленный какими-то журналами и разным хламом. Там же стояла грязная тарелка с ложкой и стакан с недопитым чаем.

В дверях показался Сашка. Уже посвежевший, причесанный и одетый в спортивные брюки и футболку.

— Ты один, что ли живешь? — спросила его девушка.

— Пока один. Отец в отпуске, с друзьями на рыбалку уехал. А мама — в командировке.

— Понятно.

Сашка подошел к столу, собрал грязную посуду и унес ее на кухню. Вернувшись, он принялся складывать постель.

— А ты чё так рано пришла? — спросил он между делом.

— Вчера произошло одно очень странное событие.

Сашка насторожился.

— К Сергею накануне ночью залетел в форточку черный дрозд. И в эту же ночь Володя сочинил стихи, в которых тоже упоминался черный дрозд. «Между двумя мирами он посредник» — звучало в его стихах. Мы вечером пошли к Сереже, и у этого черного дрозда обнаружили примотанное к лапке послание. Написано оно рукой Игоря Борисовича!

— И что он написал?

— «Нас осталось четверо. Михаила не стало», — дословно процитировала девушка.

— Михаила, — повторил Сашка. — Почему его не стало? Он что — умер?

— Сережа думает, что да.

Сашка подошел к окну. Его взгляд устремился сквозь стекло куда-то вдаль. Ладони сжались в кулаки, и костяшки пальцев уткнулись в подоконник. Юля подошла к юноше и встала рядом спиной к окну. Она притронулась своей ладонью к его руке.

— Саш, ты переживаешь из-за Михаила? — спросила девушка, пытаясь заглянуть в глаза Сашке.

— Я видел его полтора месяца назад. Мы вместе сидели у костра, смеялись над смешными историями. Он был такой добрый и веселый.

— Но зато остальные живы. И Игорь Борисович тоже жив.

— Пока живы. А может быть, мы сейчас с тобой разговариваем, а их уже тоже нет в живых.

Юля водила своими пальцами по тыльной стороне ладони юноши. Сашке было приятно от таких прикосновений, но он не подавал вида, а продолжал смотреть в окно.

Вдруг девушка произнесла:

— Надо бы Павлику сказать про это послание.

— Надо, — отозвался Сашка.

— Тогда давай к нему сходим.

Сашка оторвался от окна и пристально посмотрел на Юлю. Девушка перестала водить пальцами по его руке и замерла.

— Не получится. Его сейчас нет дома, — резко сказал Сашка.

— А где он?

— Ушел в поход. На яхтах.

Юля отняла свою руку от его ладони и немного отодвинулась в сторону.

— А когда он ушел?

— Вчера утром.

— Значит, поэтому он не пришел, — проговорила Юля как бы сама себе.

— Как было бы здорово, если бы он пришел и застал рядом с тобой этого твоего Владимира, — вдруг зло сказал Сашка.

— Откуда ты знаешь про Владимира? — удивилась Юля.

— Потому что я пришел в шесть вечера, как вы и договаривались с Павлом. Он попросил меня сказать тебе, что он не сможет с тобой встретиться. Но я увидел тебя с Владимиром. Поэтому сразу ушел.

— Володя случайно там оказался. Он пришел прочитать мне новое стихотворение, в котором как раз про черного дрозда говорилось.

— Интересно, почему он именно к тебе пошел читать про дрозда? — Сашка все еще продолжал сердиться.

— Саш, ты не должен так говорить. В конце концов, какое ты имеешь право вмешиваться в мои отношения с другими людьми. То Сережа тебе не нравится, то — Володя. Может, ты мне друзей начнешь выбирать?

Юноша смотрел на Юлю, не зная, что сказать в ответ. Действительно, какое он имел право на то, чтобы осуждать ее. С чего это он вздумал, что девушка должна к нему относиться лучше, чем к другим. Что она должна разорвать отношения с другими ради него, Сашки. Конечно, она права. Он не должен вмешиваться в ее личную жизнь.

— Прости, — произнес Сашка. — На меня что-то нашло. Придумал себе всякое.

Юля взглянула ему в глаза.

— Ты тоже прости меня.

Они стояли молча друг перед другом, не решаясь нарушить воцарившееся молчание. Они боялись посмотреть друг другу в глаза, опасаясь, что их взгляды могут выдать бушующие в душе чувства.

Первым заговорил Сашка:

— Ты не бери в голову мои нападки. Иногда сам не знаю, что говорю. Нам надо дождаться возвращения Павлика и обязательно с ним встретиться.

— Да, ты прав. А когда он возвращается?

— Через два или три дня, как у них получится.

Сашка вернулся к своему недоубранному дивану. Засунул сложенную уже постель в ящик и поднял спинку. Стал натягивать покрывало. Юля подошла и помогла ему.

— Ты, кстати, завтракать хочешь? — спросил ее юноша.

— Нет, спасибо. Я уже дома успела поесть. Да и пойду я. Извини, что так рано ворвалась к тебе, выспаться не дала.

— Да я уже и так собирался вставать.

Сашка проводил Юлю до двери. Девушка обулась и, разогнувшись, вдруг крепко прижалась губами к его губам. Сашка непроизвольно обнял ее и ответил на поцелуй. Но Юля резко отстранилась, и произнеся «Извини», быстро выбежала из квартиры.

7. Находка на Монастырском мысу

Яхт-клуб располагался в небольшом заливчике бухты Ольги на самой окраине Еловграда. В окружении густо растущих деревьев он скрывался от взоров тех, кто приближался сюда по дороге, ведущей из города.

Павлик давно мечтал попасть в этот клуб. Его отец был моряком, и сына тоже тянуло к морским путешествиям. Он с детства увлекался историей парусного флота, строил модели знаменитых парусников и грезил морем.

Долго Павлик не решался зайти в яхт-клуб и спросить: можно ли записаться. Наконец прошлой весной он решился и пришел. Его встретили мальчишки разных возрастов. А пожилой мужчина в очках и с заросшими щеками добродушно пригласил Павлика вступить в секцию. Ребята занимались ремонтом корпуса какой-то яхты. Посудина лежала в мастерской перевернутая кверху дном. На ее днище были наклеены латки из стеклоткани с эпоксидным клеем. А мальчишки наждачками зашлифовывали эти латки. Павлик присоединился к ним, вкладывая всю свою душу в эту монотонную работу.

Занятия на воде начались только в конце мая. Сначала Павлик ходил на маленьких яхтах класса «Оптимист». Затем ему доверили «Луч». Эту легкую пластиковую яхту с одним парусом гротом легко можно собрать и вооружить в одиночку. По сравнению с «Оптимистом» она считалась более скоростной, и юному яхтсмену нравилось рассекать на ней по акватории залива.

Все лето парень занимался в клубе и даже участвовал в локальных соревнованиях. Затем начался учебный год — последний перед выпускными экзаменами. Павлик редко стал появляться тут, а этим летом ему совсем стало не до яхт.

И вот он снова здесь. Вдыхает знакомый воздух с примесью морской соли и запахом тины.

В поход пошли на трех крейсерских яхтах: «Марии», «Искре» и «Дублёре». Павлик попал в экипаж «Дублёра», куда кроме него входили еще четыре человека, в том числе и его инструктор Костя. Конечная цель маршрута — залив Песчаный. Чтобы до него добраться, необходимо будет сделать одну остановку у Монастырского мыса.

На сборы ушло около двух часов. И вся их небольшая флотилия вышла в море уже в двенадцатом часу дня. Яхты взяли курс на выход из залива и, гонимые легким ветерком, заскользили по волнам.

Павлик заступил на вахту вместе с Костей. Инструктор сидел на руле и управлял гротом, а юноша — косым стакселем. Ветер дул почти встречный, поэтому приходилось идти галсами.

«Странное название „Дублёр“, — думал про себя Павлик, — Ведь есть же красивые имена у судов. Например, „Мария“, „Искра“, „Багира“… А у этой яхты — „Дублёр“. Но почему все-таки? Яхта кого-то дублирует? Сама она — не такая как все. Вот, например, „Искра“ или громадина „Мария“. Обе — заводского изготовления. А „Дублёр“ — самодельная. Ее делали ребята из яхт-клуба своими руками. Строили года два. Даже я принял небольшое участие в этом. Может ее спроектировали по подобию какой-нибудь другой яхты, которой в клубе уже нет?..»

Они выходили из Большого залива. Справа по курсу показалась оконечность мыса, на котором когда-то появлялся замок. Сейчас там виднелись только голые скалы, о подножия которых разбивались крупные волны.

Ветер посвежел, и начало слегка штормить. Яхту то поднимало, то опускало волной. На Павлика накатила тошнота.

— В кубрике целый рюкзак с яблоками, — сказал ему Костя. — Специально брали для таких случаев.

Павлик спустился в кубрик, нашел заветный рюкзак и взял себе одно яблоко. Оно оказалось невыносимо кислым, отчего юношу передернуло. Но он мужественно съел все яблоко до последней косточки. Как ни странно, но это помогло. Тошнота прошла, и юноша вновь поднялся наверх и заступил на вахту.

Таинственный мыс уже удалялся. Павлик посматривал в его сторону, удивляясь тому, что там когда-то мог стоять замок.

— Что смотришь? — окликнул его Костя. — Этот мыс называется Черная скала. Не дай Бог приблизиться к нему во время шторма. Яхту может разбить в щепки.

— А ты много раз видел его?

— Мыс-то? Да каждый раз, как из Большого выходим. Всегда он справа по борту остается.

— И ничего странного ты никогда не замечал? — спросил Павлик.

— Странного? Слушай, было один раз. Года четыре назад, если память мне не изменяет. Идем мы так же. Волнение приличное. Я посмотрел на мыс и обомлел. На мысу стоит что-то вроде замка. Короче крепость какая-то. Я думал, мне показалось. Позвал Виктора, своего напарника. Тот тоже увидел эту крепость. Мы прошли мимо мыса, и все смотрели в его сторону, пока он не скрылся из виду. А когда возвращались назад, смотрим, а на мысу ничего уже и нет. Тогда мы с ним решили, что это точно было какое-то наваждение. И не стали никому об этом рассказывать.

Павлик слушал этот рассказ, затаив дыхание. Ведь это происходило как раз в то время, когда они вместе с профессором, Юлькой и Сашкой находились в замке. И оказывается, они — не единственные свидетели того события.

Вскоре мыс совсем скрылся, и яхты взяли курс на юго-восток к мысу Монастырскому. Он получил свое название от монастыря, расположенного на нем. Этот монастырь построили несколько веков назад монахи Ордена Святого Креста. Но он уже давно не функционировал.

Яхты подошли к Монастырскому мысу и вошли в залив Змеиный. Узкий залив далеко врезался в сушу, изгибаясь как змея. Наверное, поэтому его так и назвали. В одном из изгибов у берега находился деревянный пирс, а рядом с ним — небольшая избушка. Это место часто использовалось для привалов у рыбаков и путешественников. Яхты подошли к пирсу и пришвартовались. Здесь планировалось переночевать.

Когда все участники похода высадились на берег, руководитель яхт-клуба Дмитрий Иванович, разрешил ребятам побродить по лесу. Дело было в августе, уже вовсю пошли грибы. Поэтому, юные яхтсмены, взяв ведра и ножики, отправились попытать счастья и насобирать грибов. Павлик тоже последовал их примеру.

Он отправился вверх по склону холма. Ноги ступали по мягком мху, растущему меж высоких стволов сосен. Грибов попадалось мало, и юноша пробирался довольно быстро. Поднявшись на склон, он увидел в отдалении серые стены монастыря. Павликом овладело любопытство, и он зашагал в сторону старинного сооружения.

Юноша вышел к высокой каменной стене, уходящей вправо и влево от него и заканчивающейся с обеих сторон круглыми башнями. Он повернул направо, и когда достиг башни, увидел, что после башни стена, меняя направление, уходит дальше. Павлик продолжил свой путь вдоль монастырской стены. Вскоре показались ворота. Вернее здесь был только проем, так как самих ворот на месте не оказалось. Парень беспрепятственно вошел во двор монастыря. Тут творился полный беспорядок. Кругом навалены кучи мусора. Мрачные здания, расположенные внутри двора, взирали на Павлика пустыми темными окнами с выбитыми стеклами.

Павел немного побродил среди всей этой разрухи, нагоняющей на него тоску, и наткнулся на могилу. Одну единственную в этом дворе. Надгробие выложено ровными отесанными камнями. А на камне, который служил памятником, высечено латинскими буквами «Святой Пауль».

— Что бы это значило? — спросил сам себя юноша, прочитав надпись.

Он постоял возле могилы, изучая надгробный камень, как вдруг заметил небольшую щель у его подножия. Любопытство заставило засунуть туда руку. И оказалось не напрасно. Там нашлось что-то круглое, величиной почти с ладонь. Юноша осторожно достал этот предмет. Потемневший от времени кругляш, явно из металла, немного оттягивал руку и холодил кожу прикасавшихся к нему пальцев. По всей видимости, это был какой-то медальон. Вон даже отверстие у него есть, чтобы подцепить на веревочку или цепочку. На одной стороне этого медальона Павлик увидел барельеф щита с гербом: в центре щита рельефно выделялась змея в форме восьмерки, зажавшая свой хвост во рту. На голове змеи красовалась крошечная корона. Точно такой же герб, нарисованный красками на деревянном щите, Павлик рассматривал вместе с Юлей в каминном зале замка четыре года назад.

Он перевернул кругляш. И обомлел. На обороте был отлит рельефный профиль рыцаря Вильгельма, того самого, чей портрет юноша видел однажды. Профиль рыцаря удивительным образом напоминал ему профессора Волобуева.

Павлик с возникшим вдруг волнением положил загадочный медальон в карман брюк и зашагал прочь из заброшенного монастыря. Прошло уже достаточно много времени, и его могли хватиться на яхтах.

8. Новая находка

После возвращения из похода Павлик решил очистить медальон от черного налета. Он раздобыл зубной порошок и войлок. Засыпав кругляш порошком, он смочил его водой и стал натирать куском войлока. Через полчаса медальон засверкал белым металлическим блеском. «Наверное, серебро», — подумалось Павлику. Повернув медальон к себе профилем Вильгельма, он обнаружил на нем чуть ниже барельефа чем-то нацарапанные две русские буквы «И» и «Б».

«Что это? — удивился Павлик. — Неужели инициалы Игоря Борисовича? Но как они смогли оказаться здесь, на этом медальоне, пролежавшем под надгробным камнем, Бог знает, сколько лет? Или это всего лишь совпадение?»

Юноша вертел в руках серебряный кругляшек, пытаясь проникнуть в тайну его появления и, главное, в тайну нацарапанных букв. Но в голову ничего не лезло. Тогда он решил пойти к Сашке.

Его друг оказался дома. Павлик с порога потащил Сашку в зал и торопливо достал из кармана загадочный круг.

— Посмотри, что у меня есть.

Сашка взял в руки кругляш, блестевший как новенький после стараний Павлика.

— Ты поверни его вот так, — подсказал ему друг.

Юноша вгляделся в изображенный профиль и воскликнул:

— Так это же Игорь Борисович! Только без очков.

— Ты буквы под ним видишь?

— О, точно! И. Б. А что тут удивительного, если на нем Игорь Борисович нарисован?

— Ты что? Какой это Игорь Борисович? Это же Вильгельм!

— Почему ты как уверен?

— Я видел его на портрете, тогда еще в замке. Помнишь, я рассказывал, что наш профессор оказался очень похожим на этого Вильгельма?

— Да, припоминаю. Но все же почему ты так уверен? И откуда он у тебя?

Павлик рассказал другу историю о том, как он нашел медальон. Сашка, выслушав рассказ, стал усердно тереть пальцами висок, что он всегда делал, когда задумывался над трудной задачей.

— Выходит, кто-то положил этот медальон под камень. Но когда? И почему на нем все же нацарапаны эти буквы?

— Я думаю, — ответил Павлик, — совпадений здесь быть не может. Это не что иное, как инициалы Игоря Борисовича.

— Может это опять послание нам из того мира, куда попала экспедиция?

Сашка продолжал вертеть в руке медальон, как вдруг его осенила мысль:

— Послушай, Павлик. А что, если эта находка указывает на то, что нам нужно искать следы Игоря Борисовича в том монастыре?

— И что ты хочешь этим сказать?

— Предлагаю отправиться туда и провести более детальные поиски.

— И как мы попадем в этот монастырь? По суше я дороги туда не знаю.

— А что, если попросить твоих товарищей из яхт-клуба свозить нас к монастырю на яхте?

Павлик призадумался. Сможет ли он уговорить Костю отправиться в такой поход? Разрешит ли ему руководство яхт-клуба?

— Хорошо, я попробую, — ответил юноша.

Павлику пришлось рассказать Косте всю историю с замком и исчезновением профессора. Рассказ так впечатлил инструктора, что тот взялся помочь ребятам с большим воодушевлением. Дмитрий Иванович после долгих уговоров разрешил Косте взять «Дублёра», и спустя несколько дней яхта с небольшим экипажем отошла от причала яхт-клуба.

Помимо Кости, Павлика и еще двух молодых яхтсменов на яхте в качестве пассажиров отправились Сашка и Юля. Парень не мог удержаться и рассказал девушке про находку Павлика и предстоящий поход. Юля буквально пристала к друзьям с просьбой взять ее с собой. Ребята не смогли отказать девушке. И вот они в полном составе шли под наполненными свежим ветром парусами к заветному Монастырскому мысу.

Войдя в залив Змеиный, яхта пристала к знакомому уже пирсу. Костя, оставив на судне двух своих коллег, сам присоединился к этой импровизированной экспедиции. Ему тоже захотелось принять участие в поисках.

Вся компания быстро добралась до монастыря и вошла в его заброшенный двор. Здесь все было так же, как и при прошлом посещении этого места Павликом. Юноша подвел своих друзей к могиле Святого Пауля и показал им щель, откуда он извлек медальон. Сашка просунул туда свою ладонь, пошарил в небольшом углублении, но ничего нового не нашел.

— Может, пройдем по помещениям? — предложил Костя.

Все согласились с его предложением и направились к большому зданию в центре двора. Постройка имела один этаж и, разделяя двор на две части, тянулась от западной стены к восточной. Посредине здания, где находился вход, прямо с крыши поднималась широкая круглая башня, имеющая еще два этажа и увенчанная полукруглым куполом, в обшивке которого зияло великое множество дыр.

Компания исследователей вошла в здание. Здесь все пропахло сыростью и плесенью. Заброшенность помещения удручающе действовала на наших путников.

— Здесь так неуютно, — промолвила Юля. — Неужели мы найдем тут следы Игоря Борисовича?

— Но медальон как-то же попал сюда, — возразил ей Сашка. — Значит, наш профессор мог здесь быть.

Внутри помещения путники нашли длинный коридор, по стенам которого тянулась вереница дверей, ведущих в кельи, где когда-то обитали монахи. Ребята заглядывали в каждую дверь. Везде они видели одно и то же: остатки деревянных кроватей, грубо сколоченные столики и такие же неуклюжие стулья. В некоторых комнатах встречался различный мусор, разбросанный на полу.

Когда они вошли в очередную келью, Сашка вдруг нагнулся к полу и поднял какую-то вещицу. Он поднес ее ближе к глазам и, внимательно разглядев, произнес:

— Странно. Похоже на крышку от кассетного магнитофона.

— Ну и что здесь странного? — спросил Костя. — После монахов здесь размещалась какая-то контора уже в наше время.

— Просто она очень похожа на крышку магнитофона, который был у Алексея, одного из коллег Игоря Борисовича.

Павлик и Юля стали разгребать мусор, которого на полу было предостаточно, и отыскали еще несколько пластиковых обломков и сильно окислившиеся металлические части кассетного механизма. В дальнем углу Костя обнаружил шесть круглых батареек с трудом читаемой из-за толстого слоя ржавчины надписью «Орион».

— Мало ли у кого еще мог быть такой магнитофон, — продолжал сомневаться Костя.

Сашка собрал все найденные части вместе и с твердой уверенностью произнес:

— У Алексея был точно такой же.

Тут Юля, заглянувшая под кровать, юркнула вниз и тут же вынырнула обратно, держа в руках магнитофонную кассету. Она положила ее на стол рядом с остатками магнитофона. На полуистлевшей наклейке кассеты можно было прочитать почти уже стертую надпись «Кино». Сашка, увидев кассету, аж засиял.

— Это же кассета Алексея! Его любимая. Я много раз видел ее. И надпись эта сделана его рукой.

9. У костра

Обследование оставшихся комнат ничего нового не принесло нашим друзьям. Они собрали в пакет части магнитофона вместе с кассетой и батарейками и направились к выходу. Когда вышли из здания монастыря, уже приближался вечер. Чтобы не возвращаться в город по темну, решили переночевать в избушке, расположенной рядом с причалом.

На костре приготовили себе ужин и, расположившись около веселых язычков пламени, уже в сгустившейся темноте все участники этого похода весело заработали ложками.

— И все же странно как-то получается, — проглотив очередной кусок картошки с тушенкой, произнес Сашка. — С момента пропажи экспедиции прошло меньше двух месяцев, а батарейки из магнитофона покрыты таким слоем ржавчины, будто пролежали в сырости сотню лет, если не больше.

— А может эти батарейки не с этого магнитофона? — предположил Павлик. — Просто случайно оказались рядом.

— Может и не с этого, — ответил Сашка, — Но в том магнитофоне стояли точно такие же. Это я помню, потому что сам их менял. И в фонариках у ученых эти же батарейки были.

— А что, если Игорь Борисович и его товарищи попали в прошлое? — предположила Юлька. — И этот магнитофон оказался в этом монастыре за много лет до нашего настоящего?

— Юля, замок смещался только в другое пространство, — возразил ей Сашка. — В прошлое или в будущее он попасть не мог.

— Но в других пространствах время может течь по-другому, — высказал новое предположение Павлик. — Помните, что произошло с Юммом, когда он попал в мир файвиоллов?

— Но даже если так, то… — Сашка задумался.

— В другом пространстве, — подхватил его Павлик, — время пошло быстрее, и там батарейки успели окислиться. А потом снова попали в наше пространство, где прошло всего полтора месяца. Но выглядят теперь намного старее.

— Нестыковочка получается, — вставила Юля. — Эти обломки нужно было как-то принести в монастырь, который из нашего мира не исчезает, а значит и по пространствам не перемещается. И это должно было произойти совсем недавно. А мусор, в котором мы их нашли, пролежал, Бог знает сколько времени.

Костя и двое его товарищей из яхт-клуба с интересом слушали этот разговор, мало понимая ход мыслей ребят и девушки. Те в свою очередь, заметив удивленные взгляды яхтсменов, замолчали и продолжили свою трапезу.

После ужина Костя отправил двух своих товарищей на яхту: им предстояло провести ночь на судне, охраняя его на всякий случай от непрошеных гостей. Сам он вместе с Сашкой зашел в домик, где они занялись приготовлениями к ночевке.

Павлик с Юлей остались одни у костра. Они некоторое время молча сидели рядом друг с другом на бревнышке, глядя на уже угасающий огонь. Вдруг девушка произнесла:

— Ты так изменился. Повзрослел.

— Да и ты тоже изменилась. Настоящей красавицей стала.

— Ты, наверное, и не вспоминал обо мне все это время?

— Напротив, частенько вспоминал.

— Да? Почему?

— Ты мне понравилась еще тогда в походе к замку.

— А мне казалось, что ты меня совсем не замечал.

— Тогда я сам не понимал этого. А когда расстались, начал скучать.

— А сейчас, тоже нравлюсь?

— Еще больше, чем тогда. Но ты такая… красивая, что я даже боюсь думать о тебе. У тебя вон сколько ухажёров.

— Ты о Володе и Сашке?

— И о них тоже.

— Странно. Мне и Володя нравится, и Сашка, и ты. Каждый из вас по-своему хорош. И мне действительно сложно выбрать кого-то одного из вас. Ты не обижаешься ведь на это?

— Нисколько. По всей видимости, ты еще никого по-настоящему не полюбила.

У них за спиной раздался шорох и хруст сухих веток. Они оба одновременно обернулись и увидели выходящего из темноты Сашку.

— Я не помешал? — в голосе парня послышалась слабо скрываемая обида.

— Да нет, можешь с нами присесть, — ответил ему Павлик.

Сашка подошел ближе и внимательно посмотрел на Юлю. Та неловко съежилась под его взглядом.

— Я, пожалуй, пойду, — произнесла девушка и встала. Она, не глядя на ребят, перешагнула через бревно и удалилась в сторону домика. Сашка проследил за ней взглядом, а затем присел рядом с Павликом.

— Чего это она? — спросил он друга.

— Саш, ты не злись на Юлю. Она еще сама не знает, чего она хочет.

— А с тобой она о чем говорила?

— Да так. Сказала, что ей мы все нравимся. Но она не может кого-то одного из нас выбрать.

Сашка подобрал валявшийся рядом сухой сук и подбросил его в костер. Пламя медленно поползло по дереву, обволакивая его своими язычками, и через несколько мгновений огонь заплясал с новой силой. Юноша молча глядел на разгоревшийся костер, погрузившись в свои раздумья.

— Саш, я знаю, что тебе она нравится, — вновь нарушил тишину Павлик. — Поэтому, я не буду тебе мешать. Но Юля, действительно, еще не определилась в своих чувствах. Ей необходимо время. И если ты ее по-настоящему любишь, я надеюсь, что и она полюбит тебя.

— Но и тебе она тоже нравится?

— Скрывать не буду. Да, — с трудом выговорил Павлик.

— Тогда давай, чтобы наша дружба не разрушилась, дадим Юле самой выбрать. И если она выберет кого-нибудь из нас, второй должен будет согласиться с ее выбором.

— Это ты правильно сказал. А сейчас пошли в дом. А то ведь там и Костя еще есть. Нам четвертого конкурента не надо.

Друзья поднялись с бревна, затушили костер и в наступившей кромешной тьме отправились к избушке.

10. Неразрешимые загадки

Вернувшись из похода к монастырю, ребята вместе с Юлей собрались дома у Сашки. Здесь они разложили все свои находки на столе, заботливо освобожденном от всего лишнего юным хозяином квартиры. Судя по обломкам магнитофона, аппарат был разбит при ударе о каменный пол, отчего его части разлетелись по разным углам комнаты. Металлические узлы механизмов оказались такими же окисленными и заржавленными, как и найденные батарейки. Магнитная лента в кассете, когда ее потянули, буквально рассыпалась на глазах у ребят.

— Сколько же лет прошло с того момента, как этот магнитофон попал в ту келью? — удивлялся Павлик.

— И, несомненно, магнитофон и медальон связаны между собой, — сказал Сашка. — Магнитофон был у Алексея, когда он отправился вместе с профессором к замку. На медальоне — инициалы Игоря Борисовича. И они оба оказываются в одном месте.

— Но как нам расшифровать эту связь? — вставила Юля.

— Думаю, стоит пойти к Теплову, — предложил Павлик.

— Он что, великий разгадыватель тайн? — спросил Сашка с раздражением в голосе. — Без него никак не обойтись?

Юля сурово посмотрела на юношу.

— Саш, ты опять начинаешь?

— Я не знаю, кто он там на самом деле, — вступился Павлик, — Но он уже оказался впутанным в эту историю. И заметьте, дрозд с посланием именно к нему прилетел.

— Это верно, — согласился Сашка.

* * *

Ближе к вечеру вся компания собралась у Сергея. Павлик показал Теплову найденный медальон. Тот внимательно рассмотрел его со всех сторон и выслушал историю про то, как был найден этот серебряный кругляш. Затем Сергею показали обломки магнитофона вместе с батарейками и кассетой и рассказали про второй поход к монастырю.

— Забавно получается, — проговорил Сергей, после того, как выслушал ребят. — Если бы тебя, Павлик, не позвали в первый поход, то и медальона ты не нашел бы. И хотя эта находка выглядит совершенно случайной, тут явно не могло быть места для чистой случайности.

— Сережа, — обратилась к Теплову Юля, — может это еще одно послание?

— А о чем оно нам говорит? — вопросительно посмотрел поэт на девушку.

— Может этот монастырь тоже как тот замок? — предположил Сашка. — Перемещается по пространствам?

— Надо бы узнать о нем побольше, — сказал Теплов. — Завтра я отправлюсь в библиотеку и попытаюсь что-нибудь найти про этот монастырь.

На следующий день Сергей пришел в городскую библиотеку. Здесь его хорошо все знали, и поэтому с радостью предоставили ему возможность порыться в архивах. Изучив целый ряд каталогов, Сергей отыскал несколько книг и статей, в которых упоминался вдруг ставший таким загадочным заброшенный монастырь. Оказывается, он назывался монастырем Святого Павла (или Пауля), основавшего его в начале 13 века. Годы основания монастыря Сергею удалось узнать в одной брошюре, посвященной развитию христианства на территории области. Это событие произошло примерно в 1225–1235 годах. Погружаясь в легенды и летописи, связанные с ранней историей Еловграда (в прошлом Йеллокленда), Теплов узнал, что Святой Пауль пришел в земли, населенные лоугеттами, вместе с Вильгельмом Норденбергом. Этот священник явился основателем первой христианской церкви в старом Йеллокленде, а затем принял монашеский образ жизни и основал монастырь южнее столицы герцогства.

Пока эти сведения мало что говорили Сергею о связи священника с медальоном. Прослеживалась только связь его с Вильгельмом, профиль которого изображен на таинственной находке. Но почему буквы «И. Б.»? Не указывают ли они на то, что между Волобуевым и Вильгельмом существует какая-то связь? Ну и конечно сходство. Сергей не знал лично профессора, но он видел его фотографии, и мог тоже заметить, что профиль Вильгельма весьма похож на ученого. Но что из этого?

Не понятно также, когда медальон попал на могилу Пауля. Если он попал туда в те времена, когда священник был похоронен, то откуда на нем эти буквы? По рассказу Павлика, буквы он увидел, когда очистил медальон от черного налета. Значит, их нацарапали очень давно.

Ну и этот разбитый магнитофон. Если верить Сашке, он был вместе с членами пропавшей экспедиции, а значит вместе с профессором. Но как он попал в этот монастырь? И почему он так сильно «состарился»?

Не найдя ответов на свои вопросы в библиотеке, а только приобретя новые загадки, Теплов отправился к Ирине Волобуевой. Застав ее дома, он показал ей медальон, переданный Сергею на время проведения этого расследования. Женщина повертела медальон в руках с удивленным видом.

— Вам ни о чем не говорит эта вещица? — спросил ее Теплов.

— Нет. Я вижу ее первый раз. А где вы ее нашли?

— Этот медальон нашел один мой знакомый. В бывшем монастыре. Вы не находите, что изображенный здесь человек напоминает вашего мужа?

— Да, сходство есть. Вы думаете, что это он?

— Мы думаем, что это Вильгельм Норденберг. Средневековый рыцарь.

— Сергей, скажите, а что это за буквы? — вдруг спросила Ирина, приглядевшись к медальону. — Тут инициалы Игоря?

— Похоже на его инициалы. Но мы не можем быть в этом уверены. Неизвестно как эти буквы оказались здесь. И когда этот медальон появился на свет. И связан ли он как-то с вашим мужем. Я думал, у вас есть какие-нибудь соображения. Или может, вам известна эта штуковина?

— К сожалению, медальон мне ни о чем не говорит. У Игоря много древних вещей. Но среди них я не видела ничего подобного.

Сергей распрощался с Ириной Волобуевой и, выйдя из подъезда ее дома, медленно побрел по улице. Он понял, что столкнулся с необъяснимой загадкой, разгадать которую никак не удается. О том, где сейчас находится пропавший профессор, можно только гадать. Все таинственные послания, полученные от него, ничего не прояснили, а только еще больше запутали Сергея. Он чувствовал себя побежденным в этой странной истории, которую не сумел расследовать. Нет, он не сыщик, конечно. Но он считал себя знающим толк в астральном общении с потусторонними духами и другими мирами. Он надеялся найти следы пропавшей экспедиции в параллельных мирах, которые он время от времени видел в своих снах. Он верил, что найдет ключик к разгадке этого таинственного исчезновения. Но нет. Ничего он не нашел. Он должен был это признать. И извиниться перед людьми, поверившими ему.

Вернувшись к себе, Сергей застал ребят. Те с нетерпением ждали результатов расследования.

— Увы, я ничего не нашел, — с прискорбием налице сообщил Теплов.

— Совсем, совсем ничего не узнал? — огорченная спросила его Юля.

— Только кое-что про этого монаха — Святого Пауля. А про медальон — ничего. И боюсь, что мы так ничего и не узнаем.

Сергей отдал серебряный кругляш Павлику. Ребята молча собрались и отправились по домам.

Часть четвертая

1. Сон

В Еловград пришла зима. В этом году она выдалась особо снежная и морозная. В конце декабря морозы немного сбавили, дав жителям города весело отметить новогодние праздники. Но после Рождества холода снова взялись за свое, загнав людей в теплые дома.

Как-то одним январским вечером Владимир пришел к Теплову. Лицо его раскраснелось от мороза, глаз не было видно из-за затянувшихся инеем стекол очков, а меховую шапку покрывал белый куржак. Сняв рукавицы, Владимир стал растирать свои замерзшие щеки, прежде чем разуться и пройти в квартиру.

— Что нового, — спросил его Сергей, когда молодой человек появился на кухне и сел возле самовара.

— Да вот, стих новый написал. Принес показать.

Владимир передал Теплову листок бумаги, покрытый с одной стороны короткими строчками, сложившимися в несколько четверостиший. Сергей, взяв лист, принялся читать:

— Слушай, — вдруг сказал Теплов, прервав чтение. — Мне сегодня снился интересный сон. Какой-то мужик весь в белом с длинной седой бородой позвал меня по имени. «Сергей, ты слышишь меня?» — спросил он. Я ему в ответ: «Слышу». Тогда он говорит: «Скажи Сашке, Павлику и Юле, чтобы они пришли через два дня к месту, где находится замок». Я его стал спрашивать: «А зачем?». Он говорит: «Не задавай лишних вопросов». А потом добавил: «Чтобы они пришли одни. Ровно в полдень». После этого мужик исчез. Я сразу же проснулся. Огляделся по сторонам. И знаешь, что заметил?

— Что?

— Мне показалось, что в комнате стоит слабое голубое сияние. Правда, оно почти сразу пропало. Но я его точно видел.

— Сергей, это же только сон.

— Я думаю, это не случайный сон. Мужик этот не зря мне приснился.

— Ты собираешься сказать ребятам, чтобы они шли на тот мыс?

— А ты, думаешь, не стоит?

— А вообще, что это за мужик? Ты его раньше где-нибудь видел?

— Вживую не видел. Но… Погоди… Я вроде помню, где я мог его встречать.

С этими словами Теплов вскочил с табуретки и быстро удалился в комнату. Владимир остался сидеть на кухне. Через пару минут Сергей появился с книжкой в руках. Это была какая-то старая книга с потрепанными и пожелтевшими от времени страницами.

— Это собрание мифов и легенд лоугеттов, — сказал Теплов. Он полистал книгу и остановился на одной из страниц. — Вот. Здесь.

Сергей протянул книгу Владимиру. На открытой странице был изображен седовласый старик с длинной бородой и в белых одеждах.

— Это изображение одного из Отцов Вселенной, в которых верили древние лоугетты. Этот рисунок сделан по изображению, найденному в одном старинном храме лоугеттов. Они его называли Архай. Здесь приводится легенда о появлении Архая в мире лоугеттов. Вот, смотри, здесь написано:

«Появилось голубое сияние. И возник светящийся шар, который превратился в седого старика. Старик спустился на землю и предстал пред собравшимися людьми. Он, не открывая рта, заговорил. Низкий голос проникал в душу каждого. Старик сообщил, что он — один из Отцов Вселенной, создавших этот мир, назвавшись именем Архай. А лоугеттов он назвал своими детьми. Он велел лоугеттам построить храм и выбрать жрецов, которые будут общаться в этом храме с Отцами Вселенной. А в ответ он обещал охранять лоугеттов от бед и лишений. И выбрали лоугетты из своих рядов семь жрецов. И построили далеко в горах храм. И жрецы молились Отцам Вселенной в храме. И с тех пор беды не приходили к лоугеттам. И жили люди в достатке и в мире со всеми. А жрецы управляли народом мудро. И помогали им Отцы Вселенной советом и добрым словом».

Теплов закончил читать.

— Ты хочешь сказать, Сергей, что к тебе приходил во сне их бог?

— А что если все их легенды — правда? И те, кого они считали богами, существуют на самом деле? Ведь здесь тоже написано про голубое сияние.

— Так если ты до этого читал эту книгу и видел этот рисунок, то тебе и приснилось все это, — Владимир не хотел верить в чудеса.

— Я эту книгу читал еще лет десять назад. С чего это вдруг мне сегодня мог вспомниться и присниться какой-то там Архай?

Наступило молчание. Владимир не знал, что еще можно тут сказать. Странный сон Теплова можно было просто списать на его воображение, занятое последнее время поисками пропавшего профессора.

— Ты помнишь, — заговорил вновь Сергей. — Ребята рассказывали нам про страну Отцов Вселенной, куда попал этот странный мальчишка по имени Юмм? Ведь по их рассказам мир Отцов Вселенной существует параллельно с нашим миром. Жрецы лоугеттов по всей видимости видели представителей этого мира. И об этом сложили легенды и сделали целый культ. Я думаю, надо ребятам рассказать про мой сон.

Когда Сашка, Павлик и Юля выслушали рассказ Сергея о явившемся во сне старике, Сашка воскликнул:

— Так того файвиолла, у которого жил Юмм, тоже Архаем звали! Паш, ты помнишь?

— Да, припоминаю. Юмм его называл Архай Второй. Он вроде был советником по переходам.

— Значит это он и есть! — Сашка весь загорелся появившейся вдруг надеждой. — Это привет нам от Игоря Борисовича! Я просто уверен, что этот Архай хочет нам что-то сказать о профессоре.

— Саш, а ты понял, что нам было велено прийти туда одним? — вмешалась в разговор Юля.

— Ну и что, — горячился юноша. — Ну и пойдем. Или ты боишься?

— Нет, не боюсь, — слегка обиделась Юля. — Просто, как-то странно это все. Зачем такая таинственность?

— Признаться, мне бы тоже хотелось побывать там, — сказал Теплов. — Но, если следовать указаниям этого Архая, то нам придется отправить ребят одних.

— Что за нелепость! — воскликнул Владимир. — Слепо исполнять просьбу какого-то мужика из сновидения. Кому расскажи, засмеют.

— Может, мы отправимся вместе с ребятами, проводим их до мыса? — предложил Сергей. — И подождем где-нибудь поблизости. А то действительно, как-то нехорошо бросать их в таком глухом месте.

С его предложением все согласились.

2. Замок

Чтобы попасть на мыс, необходимо сначала доехать до поселка Прибрежный на автобусе. Автобусы ходили четыре раза в день. Первый рейс отходил от автовокзала в восемь пятнадцать. Дорога до поселка занимала около часа. А потом нужно идти по лесу не менее двух часов. В общем, добраться до места к двенадцати часам можно, но получалось совсем впритык. Однако другого выхода у наших друзей не было. Такси стоило дорого, да еще, пойди, найди того, кто согласится ехать в такую глухомань. Оставалось надеяться только на автобус.

В назначенный день вся компания собралась на автовокзале к восьми часам. Из «Каравеллы» кроме Теплова и Владимира к этой отважной вылазке примкнул еще Виталий Скворцов. Сергей сходил на автостанцию и купил на всех билеты. Сели в автобус и поехали в сторону Прибрежного.

В поселок прибыли в начале десятого. Вышли у неказистой остановки, которая состояла из дырявого деревянного навеса и облупленной скамейки, испещренной разными надписями. Вместе с ними из автобуса вышло еще несколько человек. Вышедшие пассажиры не спеша побрели по единственной улице в сторону деревянных домиков, стоявших у дороги.

Уже почти рассвело. Восточная часть небосклона, поднимающаяся над темно-серым силуэтом леса, слегка размытым из-за морозного тумана, окрасилась в розовые тона. Здесь за городом мороз был особенно жгучий. Он сразу стал пощипывать нос и уши вырвавшихся из тепла горожан.

— Да, — протянул Сергей. — В такой мороз мы тут быстро скукожимся. Придется в лесу костер разводить.

— Давайте уже быстрей пойдем, а то точно замерзнем, — сказал Виталий. — Идти всегда теплее, чем стоять.

И вся компания двинулась в путь по заснеженной проселочной дороге, ведущей в сторону Лукоморья. Через несколько поворотов показались закрытые и занесенные снегом ворота лагеря. Зимой здесь никто не жил, от чего лагерь казался совсем заброшенным.

В метрах ста от ворот у дороги начиналась тропинка, которая уходила в сторону леса. Она была чуть заметна под снежным покрывалом. Видимо, здесь уже давно никто не ходил. Друзья продвигались по ней гуськом, утопая в снегу почти по колено. Солнце уже поднялось из-за леса и осветило окрестности. Туман рассеялся, открыв путникам ясное безоблачное небо.

Наконец, компания достигла первых деревьев. А тропинка уходила дальше. Сашка хорошо помнил ее. Летом он несколько раз бегал по ней в Лукоморье. В лесу тропа оказалась не такой занесенной, и двигаться стало легче.

Часам к одиннадцати компания вышла на поляну, где еще в июле располагался лагерь экспедиции.

— Давайте здесь передохнем, — тяжело дыша, проговорил Сергей Теплов. — В таком темпе я уже идти не могу.

— Ты, Сережа, курил бы поменьше, — упрекнула его Юля, видя, как Сергей достает очередную сигарету.

Теплов хотел было возразить в ответ, но передумал и молча отошел в сторону. К нему присоединился Виталий.

— Ну что, господа поэты, — обратился к старшим товарищам Сашка. — Вы тут давайте обустройте небольшой привальчик, костерок разведите, а мы с Павликом и Юлей двинем дальше. Времени остается совсем мало.

Владимир посмотрел на Сашку, потом на Юлю.

— Не хотел бы вас туда одних отпускать, — выговорил он.

— Володя, — ответила Юля, — ты за нас не переживай. Мы уже не первый раз туда идем. А вы, действительно, разведите костер. Вон замерзли уже все. Мы вернемся — погреемся.

Теплов подошел к ребятам и как-то по-отечески посмотрел на них.

— Вы если что, кричите. Авось, услышим. Давайте, идите. Времени уже много.

Сашка, Павлик и Юля снова вошли в лес и стали пробираться сквозь сугробы по направлению к мысу. Тропинок никаких не было, приходилось проваливаться в снег, медленно продвигаясь к цели.

Впереди шел Сашка. За ним — Юля. Старалась идти по его следам. Замыкал шествие Павлик.

— Я уже не могу, — произнесла Юля, после пятнадцати минут такой ходьбы. — Мне кажется, мы не дойдем до этого мыса никогда. Да и есть ли в этом смысл?

— Ты что, уже засомневалась? — шикнул на нее Сашка.

— Ну, посуди сам, кто может быть там в таких сугробах? И почему мы вдруг так взяли и поверили Сергею? Это всего лишь сон. Никакой гарантии нет, что этот его Архай говорил по-настоящему. Мало ли что человеку может присниться?

— Юля, — сказал Павлик, идущий позади, и буквально наступающий на пятки уставшей девушке. — Сергей не мог сам все это придумать. Даже если никакой Архай к нему по-настоящему не приходил, мы должны проверить его слова. Если мы не сходим туда, потом будем мучиться всю жизнь, что вот могли, а не дошли.

— Ты, Паш, верно говоришь, — поддержал друга Сашка.

— Да я с вами и не спорю, — решила оправдаться Юля. — Ну, просто я устала. У меня все сапоги уже полные снега. И руки скоро замерзнут.

Павлик хотел сказать девушке: «Давай я погрею твои руки», но промолчал. Он не мог это сделать, находясь рядом с Сашкой. Он знал, что Сашка может не одобрить его поступок.

Тут перед друзьями совсем неожиданно для них появилась тропинка. Как вроде кто-то специально протоптал ее. Тропинка шла им навстречу со стороны мыса и обрывалась прямо посреди леса. Друзья ступили на утоптанный снег, сделали несколько шагов и обернулись. Тропа уходила далеко назад, откуда они пришли.

— Чудеса, — вымолвил Павлик. — Только что ее не было.

— А вдруг это уже начинается? — посмотрев на Павлика и Юлю, проговорил Сашка.

— Что начинается? — не поняла девушка.

— Смещение пространств, — сказал Сашка. — Мы с вами переходим в другое пространство. Туда где находится замок.

— Если так, то давайте поторопимся, — предложил Павлик.

Друзья, ускорив шаг, почти побежали по появившейся чудесным образом тропинке. Деревья со снежными шапками мелькали по бокам. Но ребята и девушка уже не замечали их, а рвались к невидимой пока цели.

Бежать становилось труднее, поскольку тропинка шла на подъем. Деревья по краям тропы стали уходить вниз, и между ними начало проглядывать неспокойное море, несущее свои черные холодные волны вглубь залива. Наконец, впереди лес поредел, и друзья увидели знакомые очертания замка.

Они сбавили ход, чтобы отдышаться. На морозном воздухе бежать не так-то легко. Раскрасневшиеся, испускающие белый пар, они остановились глядя на загадочное сооружение, так манившее их все последнее время. Они рассматривали этот замок, еще не веря, что они его видят на самом деле.

— Давайте, подойдем к нему, что ли? — произнес, наконец, Сашка.

Ребята медленно подошли к воротам. Мост перед ними, как и четыре года назад, был разрушен. Но зато появился деревянный мостик с веревочными перилами, кем-то переброшенный через ров. Друзья, аккуратно ступая, перебрались на другую сторону рва по этому мостику. Вошли в нишу ворот и остановились, не решаясь открыть их створки.

— Ну что же, — проговорил Павлик. — С Богом.

И, поднатужившись, навалился на ворота.

3. В мире лоугеттов

Прошло восемь с лишним лет с того момента как Игорь Борисович Волобуев — профессор университета из конца двадцатого века вместе с коллегами волей случая оказался в далеком прошлом. Он исправно играл роль Вильгельма Норденберга — средневекового рыцаря, вжившись в его образ на столько, что уже порою сам сомневался: кто он на самом деле? Может вся его прошлая жизнь, проходившая в далеком будущем, была просто сном? А он всегда жил здесь в краю лоугеттов в окружении неотесанных, но смелых и преданных ему воинов.

С прошлой жизнью его связывали записные книжки и тетради, почти полностью исписанные заметками о наблюдениях, сделанных профессором с самого начала пребывания его в этом мире прошлого. Его собственные две записные книжки закончились по истечении уже первого года. С бумагой здесь была напряженка, как сказали бы мы в наше время. Лоугетты письменности своей еще не придумали, и соответственно то, на чем можно было бы писать, они не производили. Да и в западных странах, откуда пришла дружина Вильгельма, бумагу начали изготовлять совсем недавно. Но это был такой дорогой и редкий материал, что в этом диком краю его пожалуй и не встретишь. К счастью, товарищи ученого с большой готовностью отдали своему руководителю все имеющиеся у них бумажные запасы, а также авторучки и карандаши, понимая всю важность для профессора ведения его научных записей.

Зачем он их делал? Игорь Борисович и сам не знал. Наверное, это была просто привычка, выработанная за годы его научной деятельности. Тем более для него, как для историка, все происходящее вокруг являлось настоящим подарком судьбы, где он не только мог воочию наблюдать жизнь далекого прошлого, но и принимать непосредственное участие в этой жизни. Вот только сможет ли он передать все увиденное своим современникам по его настоящему миру из будущего? Неизвестно.

Надежда на возвращение в свой век у него давно уже иссякла. Поначалу у профессора появлялась мысль использовать для возвращения в будущее меч файвиоллов. Он помнил о том, что Юмм с помощью меча перемещался из одного пространства в другое. Может и во времени можно переместиться? Расшифровка книги, данной жрецами, ни к чему его не привела. Там не было таких заклинаний. Лишь одно заклинание, связанное с перемещением, и то — в мир Отцов Вселенной. Мысль переместиться к файвиоллам порою посещала ученого. Но что бы это дало? Смогли бы неизвестные ему жители другого пространства вернуть профессора и его друзей домой? Ответа на этот вопрос не существовало. А перспектива застрять в другом незнакомом им мире казалась наиболее вероятной и совсем не радовала Игоря Борисовича.

И если ему уже не суждено вернуться назад, то может быть, его записи как-нибудь доживут до потомков, естественным, так сказать, путем. А ученые из его времени смогут благодаря им узнать настоящую картину прошлого. Только на это и оставалось уповать.

Время от времени Игорь Борисович перечитывал свои записи, вспоминая события, которые, казалось, проходили в его жизни совсем недавно.

* * *

После того случая, когда был убит Карлос Штейнц и погиб Михаил, Игорь Борисович отыскал в лесу камень, под которым покоился настоящий Вильгельм. Здесь друзья вырыли еще одну могилу и похоронили своего товарища. Водрузили на могилу надгробный камень, на котором высекли имя «Майкл» латинскими буквами, а ниже русскими «Михаил Подгорный». Дат указывать не стали. Ведь это выглядело бы совсем нелепо.

На следующий день после похорон Михаила к Игорю Борисовичу пришел Тоулак. Он позвал его к себе в дом. Здесь верховный жрец усадил Вильгельма на низкую деревянную скамеечку в главной комнате дома, в которой жрец проводил свои обряды. Сам он уселся на такую же скамейку напротив.

— Ко мне недавно приходил Отец Вселенной по имени Догмут, — начал Тоулак. — Он сказал, что ты не из тех людей, которые пришли к нам с запада. Ты из другого мира.

При этих словах у Игоря Борисовича все похолодело внутри. Чего ожидать от жреца?

Тем временем Тоулак продолжал:

— Догмут поведал, что он может отправить послание в твой мир. Но оно должно быть очень легким, иначе доставить его будет слишком трудно. У тебя есть, что сказать близким, оставшимся в твоем мире?

— Пожалуй, да, — ответил ошарашенный ученый. Он никак не мог поверить в то, что есть возможность сообщения с его миром будущего. Но раз Тоулак говорит об этом, значит есть.

— Но что это может быть? — спросил Игорь Борисович жреца. — На чем можно написать письмо?

— Вот, кусочек материи. Она очень легкая. У тебя есть чем написать?

— Да, — ответил профессор и пошарил в кармане куртки. Он извлек авторучку, которую он всегда носил с собой на всякий случай. Там же он хранил небольшую записную книжку, но ее он доставать не стал. Тоулак с любопытством посмотрел на необычный для него предмет.

Игорь Борисович взял крошечный кусочек белой материи и, с трудом выводя на нем буквы, написал: «Нас осталось четверо. Михаила не стало». Он протянул эту миниатюрную записку жрецу.

— Что ты будешь дальше делать с этим?

— Я отдам послание Догмуту. Он его отправит, — просто ответил Тоулак.

— Я могу на это посмотреть?

— Нет. С Отцами Вселенной могут общаться только жрецы. Тебе запрещено.

— Хорошо, — сказал Вильгельм. — О том, что я из другого мира никто не должен знать.

— Это я понимаю. Мы никому не будем говорить об этом. Эта тайна известна только Совету жрецов. А они умеют хранить тайны.

На том они и расстались.

* * *

Через пару месяцев после освобождения деревни от крестоносцев Вильгельм и Ирбиз поженились. Родители девушки были благодарны рыцарю за спасение дочери. Они с радостью отдали Ирбиз за столь благородного, пусть и чужеземного, мужчину. Игорь Борисович души не чаял в юной лоугеттке. Она спасала его от тяжких раздумий о далеком мире будущего, от воспоминаний по погибшему Михаилу и от тоски по любимой Иришке, которую он не чаял уже увидеть. Через девять месяцев после свадьбы в семье Норденбергов родился первенец. Родители назвали его Майклом в память о товарище ученого.

Сначала Вильгельм и Ирбиз жили в предводительской палатке. Но вскоре на берегу бухты появился форт, названной в честь жены рыцаря Венделя, прибывшей сюда из далекого поместья вслед за мужем. Вендель был назначен комендантом форта, а его супругу по имени Ольга частенько видели на побережье. Дружинники Вильгельма так и стали называть эту бухту — «Бухта Ольги».

С наступлением холодов Вильгельм с женой и дружиной перебрался в форт. И все же это было временное размещение, поскольку Игорь Борисович понимал, что ему необходимо построить замок. Время это спокойным не назовешь. После гибели Штейнца главари Ордена еще больше ополчились на Вильгельма, и отряды крестоносцев появлялись то тут, то там, сжигая деревни и чиня разбой. Профессору приходилось то и дело совершать вылазки, чтобы пресечь бесчинства на территории, которую он уже начинал считать своей. Но его немногочисленный отряд мог не удержать оборону в случае серьезного нападения главных сил Ордена. Поэтому Вильгельму требовалось укрепленное жилище, являющееся одновременно и крепостью. Его он решил построить на том самом мысу, где и был обнаружен замок в далеком будущем.

К мысу тогда не вело никаких дорог. Вокруг только густой дремучий лес. Отряду рыцаря пришлось буквально прорубать себе путь мечами. Но когда они приблизились к оконечности мыса, то вышли на скалистое плато, знакомое уже ученому и его друзьям. Именно таким они увидели это место, когда вышли из замка в первый день пребывания в мире прошлого, после того как замок растворился у них на глазах.

На строительство главной башни замка ушло четыре года. Все это время Вильгельм вместе с Ирбиз и родившимся у них сыном жил в форте, защищавшим деревню Йелломерокли, как называли ее лоугетты.

После гибели Штейнца, рыцари Андреас, Джерд и Берхальд, перешедшие было на сторону Ордена, повинились перед Вильгельмом и просили его о прощении. Игорь Борисович дал шанс этим рыцарям искупить свою измену и вновь принял их присягу. Норденбергу присягнули и некоторые рыцари из войска Штейнца. Таким образом, отряд Вильгельма пополнился новыми силами. Помимо этого ему достался еще и обоз Карлоса. Тех, кто не пожелал присоединяться к его отряду, Вильгельм отпустил.

Он достроил оборонительную стену вокруг деревни, укрепив ее деревянными сторожевыми башнями. Попасть в деревню теперь можно было только через одни из двух ворот, установленных в южной и северной частях стены, или со стороны моря, где на берегу бухты деревню защищал бревенчатый форт.

Благодаря построенным укреплениям деревня стала настоящим оплотом местного населения. Сюда приходили лоугетты из других деревень, расположенных поблизости. Они строили себе новые дома и оставались здесь жить. Приходили в Йелломерокли и жители с запада, сбежавшие с земель, находящихся под властью Ордена. Они убегали от тяжелой жизни, устроенной им жестокими феодалами, заслышав о появлении нового вольного поселения на берегу Большого залива. Вскоре места для новых домов внутри оборонительной стены стало не хватать, и всё прибывающие люди начали селиться за ее пределами. Поселение росло, превращаясь в небольшой городок.

Отец Пауль, примкнувший к Вильгельму, решил основать христианскую церковь в возникшем городе. При помощи своих единоверцев он соорудил двухэтажное деревянное строение, с колокольней на крыше. Внутри все выглядело по скромному, поскольку святой отец излишеств не любил и довольствовался малым. Он поселился в новоиспеченном храме. Его паства состояла из христиан, пришедших сюда с западных земель. Лоугетты же не спешили обращаться в новую веру. Да и Пауль особо на этом не настаивал. Ему хватало забот с теми прихожанами, которые появились у него сразу, как только он открыл свою церковь.

4. Герцогство Норденберг

После освобождения Йелломерокли дружина Вильгельма вела ожесточенную борьбу с Орденом за земли, лежащие в округе на берегу Большого залива. Успешным боевым действиям помогала волшебная сила меча, переданного Вильгельму жрецами лоугеттов. Но на один только меч полагаться не приходилось. Его энергия после каждого использования должна восполняться. Откуда меч брал эту энергию, непонятно. Но спустя день-два он снова начинал светиться голубоватым светом, что говорило о том, что меч уже готов к применению. Поэтому, для победы над врагом требовались еще отвага дружинников и боевой талант их предводителя. К счастью, с этим все было в порядке. В результате нескольких побед дружина Вильгельма пополнилась новыми воинами и рыцарями, перешедшими на его сторону из рядов военных отрядов Ордена.

После пяти лет жестокой борьбы вся территория от берега Большого залива до рек Лиссути и Геймы оказалась под контролем Норденберга. Орден был вынужден признать право владения этой землей за Вильгельмом. А король, в то время соперничавший с Орденом за сферы влияния в своем разрозненном королевстве, пожелал заручиться поддержкой со стороны успешного рыцаря. Для этого он произвел его в герцоги, признав все подконтрольные ему земли Норденбергским герцогством, и заключил с Вильгельмом военный союз. Тем самым он приобрел себе сильного союзника на востоке, чем ослабил позиции Ордена в своей стране.

Пышный приезд короля в замок Вильгельма произвел неизгладимое впечатление, как на самого хозяина замка, так и на все его окружение. Король вручил Норденбергу герцогские регалии, среди которых оказался серебряный медальон, с одной стороны которого рельефно выделялся герб герцога, а с другой его профиль. В этом постарались мастера его величества. Теперь Вильгельм был не просто вождем своей дружины, но и носил официальный титул, дающий ему практически безграничную власть на его территории.

После приезда короля, Вильгельм нарисовал на щите с изображением герба герцогскую корону на голове змеи, обозначающей символ вечности.

Поскольку появилось новое герцогство, необходимо было позаботиться о его столице. Деревня Йелломерокли давно уже выросла и превратилась в небольшой городок с морским портом. Вильгельм решил сделать этот город своей столицей и назвал его Йеллоклендом. У коренных жителей поселения большой популярностью пользовалось изображение морского конька. Оно часто встречалось в украшениях домашней утвари и жилищ. Да и само название деревни переводилось как «желтый морской конек». Поэтому символом Йелокленда на его гербе стало изображение золотистого морского конька. Его стали изображать и на монетах, которые впоследствии начал чеканить Вильгельм.

Лоугеттский язык постепенно входил в обиход у дружинников Вильгельма, а также у крестьян и прочего люда, пришедшего в Йеллокленд с запада. Он становился основным языком для общения. Но у местного народа не было своего алфавита. Тогда ученый предложил для письменной речи использовать латиницу, которую хорошо знали его люди. Письменный язык взялся разработать Егор, изучавший его основы в свое время, будучи аспирантом Еловградского университета. Для обучения местного населения письменности Игорь Борисович распорядился создать первую в городе школу, во главе которой он и поставил Егора.

Вот тут-то новый герцог и задумался над тем, что ему нужна бумага, запасы которой были крайне ограничены. Поначалу он закупал ее у купцов, заходивших в Йеллоклендский порт. Но эти грубые листы, привозимые из далеких стран, ценились на вес золота. Вильгельм понимал, что для успешного распространения грамотности в его вотчине, ему необходимо налаживать собственное производство. Профессору и его товарищам пришлось здорово поработать мозгами, чтобы придумать технологию изготовления бумаги, имея только общее представление об этом процессе, поскольку никто из них не был технарем и ранее даже не задумывался над тем, а как собственно это делается. Но их труды не пропали даром, и вскоре в Йеллокленде заработала первая мануфактура — бумажная. Радости Игоря Борисовича не было предела. Ведь теперь он мог вести свои записи, не опасаясь того, что скоро станет не на чем писать.

* * *

В боевых походах Вильгельма место сбежавшего Ллойда занял Аждар. Как-то так получилось, что у этого молодого ученого открылись неплохие способности к военному делу. Аждар хорошо разбирался и в тактике ведения боя, и в стратегии. Он буквально стал правой рукой Вильгельма. Оруженосец рыцаря Юв начал даже ревновать к Аждару, полагая, что тот заменяет и его Юва роль. Действительно, предводитель дружины с тех пор как появился в своем лагере в окружении четырех иноземцев, стал меньше прибегать к услугам оруженосца, а все больше пользовался помощью Аждара и других его спутников. Это обескураживало Юва. Он долго ходил и мучился от ревнивых мыслей, пока однажды не подошел к Аждару и не вызвал его на поединок.

— Зачем тебе, Юв, драться со мной? — не понимал молодой воин из далекого Туркменистана.

— У Вильгельма должен остаться только один оруженосец, — заносчиво ответил Юв.

Аждар не то чтобы боялся драться с молодым оруженосцем Вильгельма, напротив, он опасался, что нанесет ему непоправимые увечья. Он ничего не имел против Юва, оруженосец был даже симпатичен ему. Они оказались с ним примерно одного возраста, и Аждар с удовольствием подружился бы со своим сверстником. Но отказаться от поединка означало прослыть трусом.

— Может, мы сможем как-то миром все решить? — все еще пытался отменить схватку Аждар.

— Нет, не можем, — ответил Юв и выхватил из ножен меч. — Защищайся!

Аждару ничего не оставалось, как последовать примеру соперника. И надо сказать, вовремя, поскольку тот налетел уже на него, и молодой ученый еле успел отбить удар, отскочив в сторону. Поединок начался. По мере того, как шла эта схватка, кровь в жилах Аждара закипала, и он уже не жалел своего противника. Юв оказался на редкость умелым воином, и от ударов его меча было нелегко отбиваться. Напористость оруженосца начала выводить из себя Аждара, и он от обороны начал переходить к нападению. Меч в его руках со свистом разрезал воздух. Аждар наступал на противника. Юв пятился, отбиваясь от сильных ударов. Но вот он крутанулся в сторону и сделал выпад справа. Аждар ловко увернулся от удара и отступил на пару шагов. Инициатива вновь оказалась на стороне Юва.

Так они попеременно теснили друг друга и уже изрядно устали, как вдруг между ними на поляне оказалась девушка-лоугеттка. Она выглядела еще совсем юной. Грубое серое платье свободного покроя, какое носили все местные женщины, подпоясанное кожаным поясом, скрывало щуплую фигурку. Девушка встала между сражающимися молодыми людьми, широко расставив ноги. Глаза ее гневно горели. Воины опустили мечи и удивленно уставились на незнакомку.

— Что вы делаете? — выкрикнула девушка. — Вы же убьете друг друга.

— Это наш честный поединок, — промолвил Юв.

— Зачем вам драться? — продолжала допрос девушка.

«Действительно, зачем?» — подумал Аждар. Он был очарован так неожиданно появившейся незнакомкой. И чувствовал себя глупцом, вступившим в схватку с Ювом. Он бросил свой меч на землю и протянул руку оруженосцу.

— Мир? — спросил он его.

Юв все еще не остыл от внезапно прекратившейся дуэли, но все же пожал руку Аждару.

— Предлагаю тебе свою дружбу, Юв. Ты доказал свое превосходство в этом поединке.

Девушка удовлетворенно отступила назад.

— Постой, как тебя зовут? — обратился к ней Аждар.

— Эмм, — ответила незнакомка.

— Спасибо тебе, Эмм, — произнес друг профессора. — Ты спасла одного из нас от гибели. Ты из Йелломерокли?

— Да, — ответила девушка.

— Давай мы тебя проводим до деревни. Юв, — обратился он к оруженосцу, — Ты не прочь проводить прекрасную леди?

Молодой человек молча согласился. Хоть туземка и была очаровательна, но он не считал ее достойной именоваться высокородным словом «леди». Однако спорить с Аджаром не стал. В конце концов, новый советник Вильгельма, прибывший из другой страны, мог и не знать этих тонкостей обращений. А девушка Юву понравилась. Они втроем покинули место недавней схватки и направились в сторону деревни.

Этот случай сдружил Юва и Аждара. Причем они вдвоем принялись ухаживать за Эмм. Однако Юв был привержен принципам своего времени, которые не позволяли дворянину водиться с простолюдинкой. Он даже осуждал своего господина — Вильгельма, женившегося на Ирбиз. Правда, вслух этого не высказывал, считая, что это не его — оруженосца дело. Несмотря на все странности Вильгельма, возникшие после появления его в окружении «спасителей, пришедших из заморской страны», Юв боготворил своего господина. И никак не посмел бы ничего плохого сказать в его адрес, даже если внутренне не соглашался с его действиями.

В общем, оруженосец вскоре перестал встречаться с Эмм. Но Аждара отговаривать не стал. О его происхождении он ничего не знал, хотя мог предположить, что новый советник Вильгельма — наверняка потомственный вояка, и у себя на родине имел далеко не самый низкий статус. Он видел, как Аждар влюбленно смотрел на девушку из лоугеттской деревни, да и Эмм относилась с нескрываемой симпатией к этому широкоскулому и слегка узкоглазому молодому человеку.

Аждар после поединка поговорил с Игорем Борисовичем по поводу Юва. Он объяснил, что оруженосец ревностно относится к тому, что Вильгельм стал меньше прибегать к его помощи. Профессор внял словам товарища и переменил свое отношение к Юву. Теперь рядом с герцогом можно было всегда увидеть двух его приближенных: Юва и Аждара.

5. Рождение традиции

Как-то в начале лета, когда сыну Вильгельма Майклу уже исполнилось шесть лет, ранним утром отец и сын вышли из ворот замка. Они направились сначала по дороге, а потом свернули на тропинку в сторону небольшого заливчика. Тропинка пролегала по лугу, усеянному ранними полевыми цветами.

— Майкл, у тебя есть друзья? — спросил своего сына герцог.

— Бонн, сын кухарки, — начал перечислять Майкл. — Тилли, сын плотника и Лейма, дочка рыцаря Берхальда.

— И как, ты с ними крепко дружишь?

— Мы играем во дворе, один раз даже в лес ходили вместе. Но вообще, мне хотелось бы подружиться с мальчишками из города. Пап, мы же можем с ними подружиться?

— Конечно, сын.

— А знаешь, что? — продолжил через некоторое время Вильгельм. — Мы можем с тобой сделать одну волшебную вещь. Меня этому научил давным-давно один мальчик.

— Расскажи.

— Надо будет собрать цветов на этом лугу и сплести из них венок. А потом запустить этот венок в море, чтобы он уплыл к далекому берегу. И тот, кто его найдет, станет твоим другом. Еще тот мальчик говорил, что запускать венок нужно только в самом начале лета.

— Давай, пап, сделаем это.

— Давай.

Герцог и его сын стали собирать цветы. Сплели венок из фиолетовых колокольчиков и сиреневых медуниц, и спустились по тропинке к берегу.

— Отпустить в море венок должен ты сам. Иначе ничего не получится.

Мальчик скинул обувь, закатал штаны и, войдя в воду на несколько шагов, положил венок на волну. Венок медленно отдалялся от берега, пока не превратился в крошечную точку.

На следующий день Майкл выбрался из замка, решив прогуляться по побережью, тянущемуся в сторону Йелокленда. Обойдя по лесной тропинке несколько мелких заливчиков, которыми был изрезан берег, начинающийся сразу у замка, и затем, спустившись по крутому скалистому склону, он добрался до прибрежной песчаной полосы и побрел босиком по прохладному песку. Волны иногда доходили до его ног, окутывая ступни белой ласкающей пеной.

Еще издали Майкл заметил черную точку у самого берега, которая при приближении стала напоминать ему склонившегося в глубоком поклоне монаха. Однако вскоре мальчишка понял, что это всего лишь высокий прибрежный камень, о который разбивались волны, поднимая тучу брызг. А еще на вершине этого камня он увидел фигурку сидящего человека.

Подойдя поближе, Майкл понял, что это обычный мальчик. На его косматой темноволосой голове сиреневым цветом красовался венок очень похожий на тот, что Майкл совсем недавно запускал с отцом в море. Приблизившись к мальчику, Майкл уже точно мог сказать, что это именно его венок. У мальчишки учащенно заколотилось сердце. Выходит, венок достиг своей цели.

Майкл остановился в двух шагах от незнакомца. Тот, заметив краем глаза подошедшего к нему Майкла, обернулся в его сторону. Мальчик был чуть старше сына герцога, но не на много. Где-то на год или два. На его лице Майкл заметил размазанные слезы вперемежку с грязью. И на глазах блестели подозрительные капельки. Мальчик быстро провел по лицу локтем, вытирая глаза рукавом рубахи. Он явно хотел скрыть свои недавние слезы.

Майкл стоял и не знал с чего начать разговор. Незнакомый мальчишка тоже не нарушал молчания. Наконец Майкл произнес:

— Красиво на тебе смотрится мой венок.

— Почему твой? — спросил незнакомец.

— Потому что это я его сделал. И в море запустил.

— А я его нашел.

— Ты о чем-то грустишь? — спросил Майкл.

— С чего ты взял?

— У тебя слезы размазаны по лицу.

— Только никому не говори, — мальчишка спрыгнул с камня в воду и вышел на песок. — Меня мамка в школу не пускает. Она говорит, что в ней учат плохому. А я хочу. Туда ходят мои друзья, они уже научились буквы писать.

— Хочешь, я скажу своему отцу, чтобы он поговорил с твоей мамой?

— А кто у тебя отец?

— Вильгельм. Он сам эту школу открыл.

Мальчишка широко раскрытыми глазами поглядел на Майкла.

— Это что, тот самый, который крестоносцев прогнал?

— Ну, да. Он сможет уладить и твои дела.

— Не, моя мамка ни за что не будет разговаривать с твоим отцом. Она боится и не любит всех, кто пришел в нашу деревню с запада. Она считает, что они испортили всю прежнюю жизнь в нашей деревне.

— Жаль, — грустно сказал Майкл и тяжело вздохнул. — Мне папа сказал, что тот, кто найдет мой венок, станет моим другом.

— А давай дружить тайно.

— Это как?

— Будем встречаться здесь и никому не скажем. Это будет наша тайна.

— А если кто-нибудь узнает? Нет, тайно не совсем правильно.

Мальчишки замолчали, задумавшись. Как-то странно все получалось. Венок найден, а чуда не происходило.

— Послушай, — снова прервал молчание Майкл. — А пошли ко мне в гости. Ты можешь никому не говорить, если боишься. Но я тебе покажу наш замок.

— Да я и не боюсь. Это я так, надумал всякое. А что, можно к тебе в замок?

— Ага.

Они пересекли пляж и, поднявшись по крутому песчаному склону, вошли в прохладный лес, где нашли едва заметную тропинку, по которой направились к замку. Дорогой они познакомились. Мальчика звали Долл. Его родители были коренными жителями деревни. Отец рыбачил, а мама занималась домашним хозяйством. Поскольку отец часто пропадал в море, Долл оставался на попечении матери.

Майкл познакомил отца с Доллом. Он рассказал, что венок сработал, Долл нашел венок, и они встретились. Вильгельм радушно принял нового друга сына и разрешил Доллу приходить в замок. Так же он пообещал устроить мальчика в школу и поговорить с его мамой. Майкл тоже запросился в школу. Вильгельм не смог отказать сыну.

Мальчишки с радостью начали ходить на уроки. Здесь они встречались каждый день. И здесь Майкл познакомился с приятелями Долла, которые с удовольствием приняли сына герцога в свою компанию. Но в конце июня занятия в школе закончились: детям объявили каникулы.

Началось время вынужденного безделья. Но друзья не унывали. Они все лето проводили вместе, играя то в замке, то в окрестных лесах, то на побережье многочисленных заливчиков, встречающихся между замком и Йелоклендом, то праздно шатаясь по городу. Майкл нет-нет, да вспоминал про свой венок, благодаря которому он приобрел себе новых друзей. Как-то уже ближе к осени он поведал им эту историю, и мальчишки захотели последовать примеру Майкла. Но сын герцога вспомнил наставление отца, что венок нужно запускать в море только в начале лета. Поэтому ритуал пришлось отложить до следующего года.

С наступлением осени в школе возобновились занятия. Майкл почти каждый день рано утром выходил из замка и направлялся в город получать новые знания. Вильгельм хотел нанять учителей, чтобы они обучали сына прямо в замке, но мальчишка наотрез отказался. Ведь в школе учились его друзья. И герцог бросил эту затею.

Учебный год пролетел незаметно. И вот снова наступила весна, а за ней подкралось лучезарное, насыщенное всеми красками природы, теплое и нежное лето. В начале июня друзья Майкла вспомнили про его ритуал с венком дружбы и, собравшись вместе, отправились в лес собирать цветы. Они наплели венков и запустили свою разноцветную флотилию в море.

Мальчишки стояли на берегу и смотрели, как крошечные цветные колечки удаляются все дальше и дальше. Тут один из приятелей вдруг сказал:

— А зачем мы запустили венки, если мы итак все вместе дружим?

— Но мы же не единственные на свете, — вставил Майкл. — Где-то же еще есть такие же ребята, как и мы. И вот будет здорово, если все на свете дети подружатся.

— Тогда бы мы стали сильнее взрослых, и они бы с нами считались, — произнес Долл. — Ведь взрослые — они постоянно враждуют между собой, все время что-то делят. А если все дети мира объединятся, их не будет раздирать вражда, и они смогут построить для себя самую счастливую страну на свете.

— Да, ради такого дела стоит запускать венки, — согласился первый мальчишка.

Вечером того же дня Майкл поведал отцу о совершенном с друзьями ритуале. Герцог задумчиво посмотрел на сына, сказав: «Это вы хорошо придумали». А после он записал в своих бумагах о рождении новой традиции, получившей название «Венок дружбы».

6. Появление Догмута

В один из промозглых осенних вечеров, когда за окнами хлестал, не переставая, дождь, профессор вновь уединился у себя в комнате. Несколько минут назад они расстались с Ирбиз. Его жена отправилась в свою спальню ко второму сыну по имени Ромм. Малышу еще не исполнилось и года. Он спал в колыбели рядом с кроватью матери.

Ученый достал свои записи, извлек из ящика стола очки, которые он тщательно скрывал от всех, и, усевшись поудобнее на грубом дубовом стуле, стал перелистывать исписанные страницы. Его взгляд остановился на одной краткой заметке, которую он быстро пробежал глазами и предался воспоминаниям…

* * *

Как-то пару лет назад в разгар лета зашел в замок к Вильгельму отец Пауль. Длинная серая ряса свисала до самых его пят, волочась по земле и скрывая ноги священника. Тощая котомка болталась на лямке, перекинутой через плечо. В руках Пауль держал деревянный посох. Походный вид священника удивил герцога.

— Вы куда-то собрались, святой отец?

— Ухожу я из города, ваша светлость.

— Это почему? А как же приход?

— Наскучило мне здесь проповедовать. Я оставил вместо себя отца Николая. Он уже год как служит вместе со мной и вполне может справиться с обязанностямипастыря.

— А как же вы?

— А я хочу отрешиться от земной суеты. Построить себе келью где-нибудь в глуши и предаваться служению господу Богу. Вот зашел попрощаться.

— Ну, Бог в помощь вам, святой отец. Надеюсь, еще свидимся.

Отец Пауль поклонился Вильгельму и уже собирался направиться к воротам, как вдруг обернулся и спросил:

— Вы так его и не отдали им?

Вильгельм сразу понял, о чем идет речь. Они не раз беседовали со святым отцом по поводу волшебного меча лоугеттов. Пауль считал, что эта штуковина опасна, и боялся того, что ее волшебство исходит от дьявола. Хотя он отдавал должное силе меча и понимал, что благодаря ему Вильгельму удалось отстоять свои земли. Но когда опасность нападения на город и его окрестности миновала, он не раз призывал герцога отказаться от меча и вернуть его жрецам лоугеттов. Но Вильгельм, на словах соглашаясь со священником, никак не хотел расставаться со столь уникальной вещью, обладающей почти неисчерпаемым могуществом.

— Нет, святой отец. Он еще у меня.

Пауль осуждающе покачал головой.

— Ваша светлость, уверяю вас, до добра это не доведет.

— Обещаю вам, что я отдам его. Очень скоро.

Отец Пауль с недоверием глянул на Вильгельма, тяжело вздохнул и направился к воротам замка.

* * *

«С чего это мне святой отец вспомнился?» — размышлял Игорь Борисович. Он захлопнул тетрадь, отложил ее на край стола и уже собирался задуть свечи, как вдруг его комната осветилась голубым сиянием, и перед ошеломленным профессором возник длинноволосый седой мужчина в белых одеждах. Он напомнил ученому одного из тех старцев, которых Игорь Борисович видел изображенными на стенах Храма Отцов Вселенной. Таинственный пришелец посмотрел выразительными голубыми глазами на Игоря Борисовича. Он не открывал рта, но в ушах ученого прозвучало:

— Не пугайся, Гарольд, я — не приведение.

— Гарольд? — удивленно спросил ученый.

— Ну, или как тебя здесь называют, Вильгельм. Сути это не меняет.

Слова незнакомца звучали на лоугеттском языке. Это был низкий бархатный бас почти на уровне инфразвука. Профессор вспомнил голос Юмма, говорившего с ним тоже мысленно. Но тот голос звучал звонко, по-детски, по-мальчишески. А этот голос обволакивал мозг ученого, отдаваясь низкочастотными вибрациями по всему телу.

— Тебе и твоим друзьям пора покинуть этот мир.

Игорь Борисович хотел было спросить: «Как? Почему?», но от охватившего волнения язык не повиновался ему. Ученый смог только открыть рот, а слова никак не хотели вырываться наружу.

— Ты защитил лоугеттов, основал государство и даже смог произвести наследника рода Норденбергов. Дальнейшее твое пребывание здесь уже нежелательно. Надо возвращаться в свой мир.

Ученый, до этого всегда желавший вернуться к себе домой, вдруг ощутил странное чувство. Этот мир, замок, дружина, Ирбиз, его сыновья Майкл и Ромм — все это оказалось таким родным, все так срослось с самим Игорем Борисовичем, который уже и имя свое с отчеством почти забыл, считая себя Вильгельмом, что одна только мысль о том, что он покинет это навсегда и никогда больше не увидит, отдалась сдавливающей болью в сердце.

— Что, прямо сейчас? — еле выдавил из себя профессор.

— Нет. Мы дадим тебе и твоим друзьям время подготовиться. Прежде чем покинуть этот мир, ты должен кое-что сделать.

— А кто вы такие?

— Мы — жители из соседнего с вами мира, файвиоллы. Но вы нас называете Отцами Вселенной. Мое имя — Догмут.

Главное требование Догмута — оставить волшебный меч в этом мире. Но так, чтобы о его существовании никто не узнал.

— А если я откажусь возвращаться? — робко спросил Игорь Борисович.

— Ты знаешь тайну меча. И не просто знаешь, а умеешь им владеть. Кроме того, твои знания будущего могут нанести вред естественному ходу истории. Поэтому в первую очередь именно ты должен покинуть этот мир. Мы предлагаем гуманный вариант — возвращение в ваше настоящее время. Но при отказе вернуться к себе домой, мы вынуждены будем насильно перенести тебя в свой мир.

— Значит, у моих друзей есть выбор?

— Их присутствие в прошлом не так опасно. Но им все же лучше вернуться вместе с тобой.

* * *

На следующее утро ученый собрал своих товарищей. Они уединились в комнату, из которой Игорь Борисович намеревался сделать библиотеку. Вдоль стен появились уже первые стеллажи, пока еще пустые. Посреди помещения вытянулся длинный стол, по сторонам которого возвышались спинки массивных стульев. На столе друзья увидели разложенные листы бумаги с чертежами стеллажей. Профессор предложил своим коллегам располагаться на стульях, и когда те расселись, поведал им о приходе Догмута.

— Да-а, — протянул Егор. — Я уже и предположить не мог, что мы когда-нибудь вернемся.

Аждар сидел задумчивым, подперев голову рукой. В этом мире прошлого он нашел свою любовь, и ему уже никуда не хотелось возвращаться.

— А могу я остаться здесь, Игорь Борисович? — промолвил он.

Профессор прекрасно знал о причинах, по которым его молодой коллега не хотел покидать этот мир.

— Аждар, я, конечно, не могу ни тебя, ни других заставить возвращаться. Пусть каждый из вас примет свое решение. Я сам нахожусь в большой растерянности. Еще совсем недавно я только и думал о том, как нам вернуться назад. А теперь, когда мы прожили с Ирбиз уже восемь лет, и у нас растут такие замечательные сыновья, мне никак не хочется бросать их. Да на мне еще и управление герцогством. Но с другой стороны, мы — люди из будущего, и здесь мы все-таки чужие. И тот материал, который я собрал, находясь в этом мире, мои бесценные записи, все это представляет огромный интерес для науки нашего с вами времени. Да и Отцы Вселенной не дадут мне остаться. Так лучше я попаду обратно в свое время, чем перенесусь в этот непонятный мир файвиоллов.

— А у меня так много дел в школе, — произнес Егор. — Не хотелось бы бросать их, не закончив. Но я все равно хочу вернуться. Ведь там, в будущем у меня осталась семья.

— А Догмут не сказал, когда мы должны будем уйти отсюда? — спросил Алексей.

— Он точного времени не назначил. Но дал нам месяц, чтобы мы уладили все дела. Я думаю, что он еще явится ко мне и сообщит, когда мы будем уходить.

После этого разговора Игорь Борисович отпустил своих товарищей, попросив Аждара задержаться.

— Скажи, Аждар, ты действительно решил остаться здесь?

— Эмм ждет ребенка. С моей стороны будет бесчестным бросить ее в таком положении.

— Да, я понимаю. И даже не настаиваю на том, чтобы ты уходил с нами. Я даже в какой-то степени рад этому, поскольку хочу поручить тебе кое-что.

Аждар внимательно посмотрел на профессора.

— Наш уход не должен вызвать слишком много вопросов. Пусть все думают, что мы просто умерли. Для этого нужно инсценировать наши похороны. Но главное — необходимо спрятать меч. Так, чтобы его никто не нашел. Чтобы он никогда никому не мог попасть в руки. Я могу на тебя рассчитывать, Аждар?

Аждар выслушал эту странную просьбу своего научного руководителя и задумался. Он, конечно же, выполнит все, что сказал ему ученый.

7. Перед возвращением

Вечером Вильгельм подошел к Ирбиз и крепко обнял ее за плечи. Молодая женщина растворилась в нежных объятьях мужа, прижавшись к его груди.

— Ирбиз, нам надо с тобой поговорить, — промолвил ученый.

Супруга вся напряглась.

— Что-то случилось, Вилл? — спросила она. Своего мужа она всегда называла Вилл, сократив его имя на лоугеттский манер.

— Я тебе еще никогда не говорил, что я пришел сюда из другого мира.

— Знаю, ты пришел к нам с запада.

— Нет, это не то. С запада пришли мои дружинники. А я и четверо моих друзей попали сюда совсем из другого мира. Мы пришли сюда из будущего.

Ирбиз отстранилась от мужа и внимательно всмотрелась в его глаза.

— Как это из будущего?

— Я родился и вырос через много много сотен лет. Вернее еще рожусь, это произойдет в будущем.

— Как такое может быть? — не понимала Ирбиз.

Игорь Борисович сам не знал, как это объяснить.

— Нас перенесли сюда Отцы Вселенной. В том мире, где я жил, все эти события были уже в прошлом. Правда, мы мало что знаем об этих событиях. В один прекрасный день Отцы Вселенной каким-то загадочным образом взяли и забросили нас в этот мир, где живешь ты и твои соплеменники.

— А как ты оказался во главе дружины?

— Это тоже странная история. Когда мы попали сюда, мы встретили в лесу тяжело раненного Вильгельма. Он умер у нас на глазах. И по какому-то абсолютно непонятному стечению обстоятельств оказалось, что я похож на этого Вильгельма. Мне ничего не оставалось, как пойти в его отряд и выдать себя за него.

Ирбиз растерянно смотрела на своего мужа. Выходит, она действительно первый раз у себя во дворе встретила не его, а другого мужчину, сильно похожего на Вильгельма. Вернее, как теперь она узнала, на лже-Вильгельма. Но, правда, сейчас для нее это уже не имело никакого значения. Потому что любила она именно этого человека. Пусть даже и самозванца. А может ей как раз и нужен такой мужчина, не из здешнего мира. Но к чему ее муж завел этот разговор?

— Почему ты мне сейчас все это рассказываешь, Вилл?

— Видишь ли, дорогая моя, — Игорь Борисович сильно волновался. — Сейчас настало время возвращаться назад. Ко мне вчера приходил один из Отцов Вселенной и дал нам всего лишь месяц для приготовления к уходу.

Ирбиз с ужасом в глазах посмотрела на герцога.

— Ты знаешь, дорогая, мне так не хочется покидать тебя и наших детей, — продолжал тем временем Игорь Борисович. — Я настолько привязался ко всем вам, что уже не мыслю свою жизнь без тебя, Ирбиз, и без наших Майкла и Ромма. Но мы попали сюда не по своей воле, и не вольны выбирать: оставаться нам здесь или нет.

У Ирбиз слезы выступили из глаз и покатились по щекам.

— Не плач, дорогая. С тобой остаются наши дети. Майкл уже почти большой. Он станет моим наследником. Ты должна позаботиться о нем. Здесь остается Аждар. На него можно положиться. Я хочу, чтобы он возглавил дружину, пока Майкл не подрастет. Аждар будет оберегать вас.

* * *

Месяц, отведенный Догмутом, пролетел незаметно. Как-то вечером профессор зашел в свою комнату и увидел на стене надпись: «Завтра собери своих друзей в каминном зале. Посторонних не должно быть. Разрешено прийти только Ирбиз». Как только Игорь Борисович дочитал это сообщение, надпись исчезла. Как будто ее и не было.

На следующий день после завтрака Вильгельм позвал в каминный зал Егора, Алекса и Аждара. Слуг и дружинников он отправил по разным делам. Собрав рюкзак, куда он бережно сложил все свои записи, герцог зашел в комнату Ирбиз и, подойдя к ней, крепко обнял.

— Что, Вилл, уже пора? — догадалась жена.

— Да, дорогая. Нам велено собраться в каминном зале. Кроме моих товарищей разрешено пригласить только тебя.

— Ну, тогда пойдем, — Ирбиз с трудом сдерживала свое волнение.

Супруги спустились по лестнице в зал. Там их уже ждали друзья профессора. Они все сидели на дубовых стульях за большим столом. При виде своего руководителя, ученые поднялись.

Вильгельм с женой подошел к ним. Все пятеро молча встали тесным кружком возле камина, в котором не торопясь плясали рыжие язычки пламени.

Вдруг комната озарилась голубым светом, и рядом с камином появились двое: почти одинаковые седовласые старцы в длинных белых одеждах. Одного из них Игорь Борисович сразу узнал. Это был Догмут. Второй выглядел чуть старше. Он тоже показался знакомым профессору. Ученый напряг память и вспомнил: второго старца также как и первого, он видел на настенных рисунках в Храме Отцов Вселенной.

Отцы, как их называли лоугетты, подошли к группе собравшихся здесь людей и поприветствовали их легким поклоном. Игорь Борисович и все, кто стоял сейчас с ним, завороженно смотрели на этих двух пришельцев.

— Пусть вас не удивляет наше появление, — раздался низкий бархатный голос. Хоть ни один из старцев не шевелил губами, но по излучающим доброжелательное сияние глазам, все собравшиеся догадались, что голос принадлежит старшему из Отцов. — Меня зовут Архай, а моего товарища — Догмут. Настало время вернуться тем, кто сюда пришел.

Игорь Борисович предупредил своих товарищей, что файвиоллы говорят, не открывая рта. Но его друзей все равно охватило оцепенение, когда они впервые услышали слова Архая. Низкие вибрации голоса, возникающего из ниоткуда, привели их в трепет. Ученые и вместе с ними Ирбиз смотрели на Отцов затаив дыхание. Молодая лоугеттка первый раз вживую видела богов своего народа, хоть и слышала о них с самого детства.

— Постой, Архай! — воскликнул профессор, преодолев охватившее его волнение. — Прежде чем вы перенесете нас обратно, я хочу узнать у вас: почему мы оказались здесь? И почему я так похож на Вильгельма? Это ведь не может быть простым совпадением.

— Ну что же. Твое любопытство законно. Да я думаю, и твоим друзьям это интересно узнать.

Ученые, уже оправившись от возникшего при появлении Отцов Вселенной смешанного чувства страха и удивления, смотрели на Архая в ожидании предстоящего объяснения. Тогда файвиолл предложил собравшимся присесть за стол. Сам он водрузился на стул во главе стола и начал свой рассказ.

8. Рассказ Архая

В далеком 1175 году в местечке Майнфурт в семье Норденбергов ждали появления на свет нового наследника или наследницы. Одилия находилась уже на большом сроке, и ее муж Сигмарр с нетерпением ждал разрешения. Около беременной женщины постоянно дежурили две повивальные старухи. В одну из ночей у Одилии наконец начались роды. В комнату роженицы никого не впускали. Только две повивальные бабки деловито суетились у ее постели.

Под крики женщины на свет появился малыш. Мальчик. Он тут же громко закричал, чем обрадовал новоиспеченную маму. Но это было не все. Следом появился еще один младенец. И тоже мальчик. Одилия радостно смотрела на двух кричащих малышей, которых держали старухи. На ее глазах выступили слезы.

Но тут комната наполнилась голубым сиянием. Старухи начали испуганно озираться по сторонам. Вокруг одного из младенцев образовался голубой ореол, который стал сгущаться, пока полностью не скрыл малыша, превратившись в голубой светящийся шарик. Этот странный объект оторвался от рук старухи, только что державшей новорожденного, немного покружил по комнате и внезапно исчез.

Голубое сияние пропало. Одна из старух с оставшимся ребенком, крепко прижала дитя к себе, боясь повторения случившегося. Мать с ужасом смотрела на все это, не в силах вымолвить и слова. Она попыталась подняться с кровати, но тут же упала без сознания.

Напуганные повивальные бабки решили не говорить Сигмарру о странном происшествии, скрыв рождение близнеца. Малыша назвали Вильгельмом. Его мать Одилия после родов потеряла рассудок, постоянно твердя о своем втором сыне Гарольде, которого никто, кроме нее и повивальных старух никогда не видел. Все считали, что женщина сошла с ума, и ее рассказы о сыне-близнеце никто не воспринимал всерьез.

* * *

В мире файвиоллов жил один ученый. Он изучал физические законы, протекающие в пространствах, связанные с течением времени. Звали его Тулай. Он имел собственную экспериментальную лабораторию и тесно сотрудничал с Департаментом по переходам. Его интересовало течение времени в разных измерениях, и Департамент снабжал его информацией из других пространств.

Как-то Тулай задумал провести один эксперимент. Он создал аппарат, способный перемещаться в пространстве со скоростью превышающей скорость света. Для проведения своего эксперимента ему требовалось найти двух однояйцевых близнецов, один из которых должен был остаться на Земле, а второго Тулай задумал запустить в своем аппарате в пространственную петлю. Тем самым он решил проверить некоторые выводы ученых-теоретиков об изменении течения времени при перемещении объектов со скоростью света.

Благодаря информации, полученной из Департамента по переходам, он узнал о предстоящем появлении на свет близнецов у одного семейства из соседнего пространства четвертого измерения. Тулай использовал аппаратуру Департамента, доступ к которой был строго ограничен, но последнее время особо никем не контролировался. Служба контроля из-за отсутствия инцидентов, осуществляла свою деятельность чисто формально. Чем и воспользовался ученый.

Он подгадал момент появления на свет младенцев и бесцеремонно похитил одного из них. Присутствующие при этом люди ничего и не поняли. Они ведь не могли в своем мире увидеть жителей пятого измерения из-за свойств своего четырехмерного пространства.

Похищенного младенца Тулай поместил в специальную капсулу, поддерживающую жизнеобеспечение маленького человечка, вставил ее в свой аппарат и запустил в специально рассчитанную пространственную петлю. Аппарат тут же исчез. Исчез бесследно. От него не поступало никаких сигналов. Тулай до конца своей жизни ждал появления своего аппарата, который по расчетам должен был вернуться в исходную точку. Но так и не дождался.

* * *

В 1947 году Еловград еще не до конца восстановился после войны. Местами можно было встретить полуразрушенные здания, в подвалах которых любили собираться беспризорники, чьи родители не вернулись с боевых полей.

Как-то вечером Надежда Волобуева шла по заснеженной улочке на краю города. Она возвращалась после работы домой. По пути она зашла в магазин, где по карточкам смогла получить половину буханки черного хлеба и небольшой мешочек картошки. Ей еще не было и двадцати пяти. Жила одна в маленькой комнатке старого дома, уцелевшего во время бомбежек. Дом когда-то принадлежал богатому промышленнику, который бежал вместе со своей семьей во время освобождения города от захватчиков. Теперь его комнаты были розданы простым советским гражданам.

Перед самым началом войны Надежда успела выйти замуж за красивого стройного молодого человека по имени Борис. Но он ушел на фронт и не вернулся. Так Надежда и осталась одна. Без мужа и без детей.

Уже давно стемнело. Зимой вечер наступает рано. Надежда свернула на протоптанную в снегу тропинку. Ей предстояло пройти через квартал полуразрушенных домов. Все здесь выглядело заброшенным. Фонари не освещали дорогу. От этого идти было жутковато.

Вдруг небо посветлело, и Надежда увидела внезапно появившийся светящийся голубой шарик, который вспыхнув еще ярче, пролетел перед изумленной женщиной и скрылся в рядом стоящих развалинах.

Снова стало темно. Надежда хотела было быстро пробежать мимо разрушенного дома, но поравнявшись с ним, услыхала детский плач. Женщина остановилась. Немного поразмыслив, она протиснулась в выбитое окно, расположенное почти у самой земли. Именно оттуда доносился плач ребенка.

Женщина пошла по темному помещению на детский крик. Под ногами хрустели стекла и какой-то мусор. Через несколько шагов ее глаза привыкли к темноте, и Надежда увидела странную яйцеобразную люльку, в которой лежал младенец, завернутый в белую пеленку. Женщина аккуратно взяла в руки младенца и прижала его к своей груди. Малыш немного успокоился. Тогда Надежда сняла с головы шерстяной платок, закутала в него малыша и быстро побежала к своему дому.

Оказавшись у себя в комнате, Надежда смогла разглядеть ребенка. Им оказался мальчик, судя по всему только что родившийся. Ему было от силы всего несколько дней. На пеленке, в которую был завернут малыш, женщина смогла прочитать надпись, сделанную латинскими буквами в старинном готическом стиле: «Гарольд».

— Ну, ты у меня не будешь Гарольдом. Какой же ты Гарольд? Ты теперь будешь Игорем. Новым советским гражданином.

9. Прощание

Архай замолчал. Игорь Борисович и его товарищи с задумчивым видом сидели за столом, пораженные услышанным.

— А откуда появилась надпись на пеленке с именем Гарольд? — нарушил молчание профессор.

— Мы, файвиоллы обладаем способностью читать мысли людей. Тулай таким образом смог узнать имя, которое мать дала мальчику. И будучи во всем педантичным, он занес это имя в свои бумаги по эксперименту, а также написал его на пеленке. При этом он использовал язык и алфавит тех людей, у которых был похищен младенец, на тот случай, если капсулу с ребенком обнаружат люди.

— Значит, Вильгельм — мой брат?

— Да, уважаемый, Гарольд, — ответил ему Архай. — Вы — однояйцевые близнецы. Ваши ДНК полностью идентичны. Так что в известном смысле ты полностью заменил его в этом мире и вполне по праву носил его имя.

— Но как мы попали сюда?

— Пространственная петля, по которой запустил тебя Тулай, вернула капсулу практически в то же место на Земле, но только с опережением в семь веков. Ты попал в будущее. Но когда достиг возраста сорока четырех лет, в каком находился твой брат в момент, когда на него напали, произошло чудо: пространство искривилось таким образом, что ты оказался рядом со своим братом перед его смертью. Наверное, так судьбе было угодно, что бы ты оказался на его месте и продолжил его дело.

— Разве вы не причастны к этому?

— Нет. Мы еще не достигли таких технологий, чтобы перемещать людей в прошлое. Но эксперимент Тулая, который, кстати, был наказан за свою самодеятельность и лишен права дальше заниматься наукой, позволил нашим ученым разработать технологию по переносу объектов в будущее. Первый эксперимент мы осуществили, отправив в ваш будущий мир дрозда с посланием от тебя. И все это время мы вели подготовку к тому, чтобы отправить в будущее вас самих. И теперь мы готовы вернуть вас в ваше время.

— Архай, еще один момент хотелось бы с вами обсудить, — сказал ученый. — Один из нас желает остаться в прошлом. Здесь у него любимая женщина, которая ждет ребенка. И мы не хотим разрывать их.

— Я знаю, о ком идет речь. Аждар, ты можешь остаться. Наследник Вильгельма еще мал. А ему до его взросления нужна надежная опора и защита. Аждар сможет справиться с этим. К тому же, уважаемый Гарольд, ты уже дал ему поручение относительно меча. Лучшей кандидатуры для этого здесь не найти. Поэтому, мы полностью поддерживаем твое решение.

Игорь Борисович встал из-за стола и подошел к Аждару. Его молодой коллега тоже поднялся со стула. Ученый крепко обнял своего товарища. Затем снял с шеи медальон, врученный ему королем, и передал Аждару.

— Вот, возьми это на память от меня. Пусть он напоминает тебе о нас, о наших совместных похождениях и победах.

Аждар взял в руки медальон. На одной его стороне рельефно выделялся герб Вильгельма. Соратник ученого перевернул медальон. На обратной стороне он увидел знакомый ему профиль и ниже нацарапанные от руки две русские буквы: «И. Б.». Профессор этой ночью специально выводил ножом свои инициалы на медальоне, поскольку задумал отдать его Аждару. Это как автограф. Чтобы у его товарища осталась вещь, к которой прикоснулась рука ученого.

— Спасибо, — сказал Аждар и одел медальон на шею.

Тут к нему подошел Алексей. Он достал из рюкзака магнитофон и кассету.

— Аждар, возьми этот магнитофон. Тут кассета с Цоем. Будешь слушать, пока батарейки не сядут. Это память о нашем времени.

Аждар взял магнитофон, не зная, что и сказать. Тогда Егор вынул из своего рюкзака фонарик, достал из него батарейки и передал товарищу.

— Вот. Тебе эти батарейки смогут здесь пригодиться.

Его примеру последовали Алексей и Игорь Борисович. Они отдали Аждару батарейки из своих фонариков. У себя в будущем они смогут новые приобрести. А здесь в средних веках их неоткуда взять.

— Мы не нарушаем никаких правил, оставляя в прошлом вещи из будущего? — на всякий случай спросил Игорь Борисович файвиоллов.

— Эти вещи все равно долго здесь не прослужат, — ответил Архай. — Ну и Аждар, я думаю, понимает, что показывать их местному населению не стоит. Могут и не понять.

— Да, уж, — вспомнил Аждар случай с Карлосом Штейнцем, когда они чуть ли все вчетвером не погибли из-за своих вещей. Большое спасибо отцу Паулю, что он не дал Штейнцу сжечь товарищей профессора на костре.

Игорь Борисович подошел к Ирбиз. Он прижал ее к груди, нежно обнимая за плечи.

— Дорогая, любимая моя. Я буду скучать по тебе. Мне будет очень тебя не хватать, — у ученого слезы покатились из глаз. Голос его дрожал от накатившегося рыдания. — Береги наших сыновей. В каждом из них частица меня. Пусть они напоминают тебе обо мне и о том времени, когда мы были вместе. И знай: мы не умираем, мы просто уходим в другой мир, где будем жить и помнить обо всех вас. Ты останешься навсегда в моем сердце.

— Дорогой мой, — сквозь слезы произнесла Ирбиз. — Любимый Вилл. Как я не хочу тебя отпускать. Но понимаю, что не смогу тебя здесь оставить. Я тебя очень люблю. Прошу, не забывай меня.

Они еще несколько минут стояли так, обнявшись и говоря друг другу нежные слова прощания.

— Гм, — кашлянул Догмут. — Гарольд, вам уже пора.

Игорь Борисович отстранил от себя Ирбиз и сам отступил на шаг назад.

— Прошу вас троих встать вместе перед камином, — произнес Догмут. — Возьмитесь за руки.

Игорь Борисович одной рукой взял руку Егора, другой — Алексея. Алексей с Егором тоже соединили руки. Таким образом, друзья образовали кольцо. Ирбиз и Аждар отошли от них вглубь зала. Архай и Догмут встали лицом к ученым и сделали руками круговое движение. Зал вновь наполнился голубым сиянием. Синее свечение становилось все сильнее и интенсивнее. Вот уже за ним пропали Ирбиз и Аждар, затем исчезли Догмут и Архай. Вокруг оставалось только голубое свечение.

10. Дома

Когда голубое сияние пропало, профессор и двое его товарищей обнаружили себя на том же месте перед камином. Только камин стоял потухшим, свечи не горели, и в зале было холодно. Несмотря на то, что друзья перед отправкой в будущее оделись в меховые кожаные куртки, они почти сразу стали зябнуть. Их не оставляло ощущение, что зал уже очень давно не отапливался. Ученые даже заметили на стенах иней, когда их глаза привыкли к сумраку.

— Ну что же, — произнес профессор, — Пора снова разжигать камин. Где лежат дрова, вы знаете.

Из-за холодного воздуха и остывшей топки дрова никак не хотели гореть. Профессор истратил почти все свои спички, припасенные на крайний случай, и небольшой запас имевшейся у него уже ненужной бумаги. Но все же слабый огонек затеплился и стал понемногу разгораться.

Пока ученые возились с камином, сами собой согрелись. Сквозь узкие окна-бойницы в зал заглянули лучи уже поднявшегося высоко солнца, отчего сразу стало светлее, а на полу и стенах высветились яркие зайчики.

Тут друзья услышали, как хлопнула входная дверь. Они насторожились.

* * *

Павлик с Сашкой с трудом открыли тяжелые ворота. Им мешал никем не убранный снег, лежащий во дворе замка. Но как ни странно, от ворот до крыльца у входа в главную башню была протоптана тропинка. Молодые люди, а вслед за ними и Юля проследовали через двор к главной башне. Они поднялись на крыльцо и потянули кованую входную дверь. Зашли в темный коридор. Дверь за ними с шумом захлопнулась. Видимо сквозняком.

Юля вспомнила первый визит в этот замок. Тогда ученый освещал путь фонариком. Но сейчас ребята забыли взять с собой фонарь. И им пришлось пробираться вперед в потемках, пока глаза не привыкли к полумраку. Они шли гуськом, держась друг за друга. Впереди Сашка, за ним Юля, последним шел Павлик.

Вскоре впереди показался светлый проем. Это, наверняка, вход в каминный зал. Ребята ускорили шаг и, войдя в зал, увидели у камина три человеческие фигуры, настороженно вглядывающиеся в сторону вошедших. Эти люди выглядели странно, как-то по-старомодному, как будто сошли с экрана фильма о средневековье. Длинные отросшие волосы спадали им на плечи, а лица утопали в густых бородах.

Но тут глаза Сашки радостно сверкнули. В стоящих у камина, он узнал ученого и его коллег. Это были, несомненно, они. Сашка бросился со всех ног к своим товарищам по экспедиции. Профессор и его друзья тоже узнали Сашку и с радостью пошли ему на встречу. Юноша буквально врезался в их объятия, стараясь обнять всех троих одновременно. К этому слившемуся в единое целое коллективу подошли Юля и Павлик. Они смотрели, улыбаясь, на ликующих ученых и Сашку. Игорь Борисович оторвался от объятий молодого человека и со слезами радости обнялся с Павликом и Юлей. Их он не видел уже целую вечность. Но он узнал своих бывших спутников, когда-то составивших ему компанию при первом походе к замку.

После первых минут радости все вновь вернулись к камину, в котором пламя стало уже угасать. Алексей сходил еще за одной порцией дров и подбросил их в топку. Огонь весело заплясал в очаге.

Профессор и Егор подтащили к камину тяжелые стулья. Ребята последовали их примеру. Вскоре вся компания уже сидела возле огня, согреваемая его теплом. Павлик, Сашка и Юля с любопытством смотрели на Игоря Борисовича, которого сейчас нельзя было узнать. Без очков он смотрелся мужественнее, суровее даже. Близорукий прищур придавал взгляду мудрости. А прибавившиеся морщины на посмуглевшем лице делали профессора старее.

Никто не решался завести разговор, поскольку никто не знал с чего начать расспрашивать этих людей, пропадавших неизвестно где целых полгода. Наконец Сашка задал свой первый вопрос:

— Игорь Борисович, скажите, а почему вас трое? Где Аждар, Михаил?

Профессор погрустнел и с дрожью в голосе ответил:

— Михаил погиб. Еще в первый год при схватке с маршалом Ордена.

— А Аждар?

— Он встретил там свою любовь и захотел остаться.

Ответы ученого звучали загадочно. Почему в первый год, если экспедиция пропала всего полгода назад? С каким еще маршалом была схватка? Где решил остаться Аждар? Тогда Павлик не выдержал и задал вопрос, который мучил всех:

— Игорь Борисович, расскажите нам, где вы все-таки пропадали все это время?

Ученый выдержал эффектную паузу, а затем произнес:

— В прошлом, друзья мои.

— Как в прошлом? — почти одновременно воскликнули все трое.

— В том времени, когда жил Вильгельм Норденберг, — уточнил профессор.

В воздухе повисла пауза. Молодежь переваривала слова ученого. Его коллеги тоже молчали. Они еще не могли полностью прийти в себя от последних событий и не верили, что они уже в своем настоящем времени.

Тут Павлик из кармана куртки достал медальон и протянул его Игорю Борисовичу.

— Это имеет какое-то отношение к вашим приключениям? — спросил он.

Профессор осторожно взял в руки медальон и провел пальцем по барельефу своего профиля и нацарапанным буквам «И. Б.».

— Где ты его нашел?

— У могилы. В ней похоронен некто Святой Пауль.

— Отец Пауль, — произнес профессор, глядя куда-то в пространство впереди себя. — Мы так с тобой больше и не встретились.

— А что это за медальон? — спросил Сашка ученого.

— Это подарок короля по случаю присвоения мне титула герцога. Я отдал его Аждару перед возвращением сюда. А вот как от Аждара он попал на могилу Отца Пауля, мне неизвестно. Но теперь он снова у меня. Спасибо тебе, Павлик. Ты нашел очень ценную и дорогую для меня вещь.

Молодые люди с удивлением посмотрели на профессора. Им еще многое было непонятно. Тут Юля спохватилась и воскликнула:

— Слушайте! Мы с вами здесь сидим, а там, в лесу наши друзья мерзнут!

— А где вы их оставили? — осведомился Игорь Борисович.

— Да на месте, где был лагерь нашей экспедиции, — ответил Сашка.

— Ну, так давайте пойдем тогда, — предложил профессор.

Вся компания повставала со стульев, Егор затушил огонь в камине, и они направились к выходу из замка.

На улице оказалось морозно. А у профессора и его коллег не оказалось шапок. Да и куртки их были не для гульбы по январскому лесу. Но им ничего не оставалось, как быстро передвигать ноги и потирать руками уши, чтобы не замерзли.

Компания быстрым шагом шла по тропинке, пока перед ними не открылась широкая поляна со здоровенным дубом посередине. На другом конце поляны друзья увидели трех мужчин, сидящих у костра. Это были поэты из «Каравеллы». Ребята и ученые бросились бегом через поляну.

Внезапно Игорь Борисович остановился на полпути, отстав от других. Он подошел к одному из заснеженных холмиков, рядом с которым из сугроба торчала верхушка серого камня. Профессор расчистил с камня снег и прочел надпись «Майкл» латинскими буквами и «Михаил Подгорный» русскими. Дат на камне не было.

— Здравствуй, Миша, — проговорил Игорь Борисович. — Вот мы и вернулись. И встретились с тобой.

По щеке профессора скатилась слеза. К нему подошел Сашка. Он увидел камень, прочел надписи, и его глаза тоже повлажнели.

— Ладно, Саш, — сказал ученый. — Пошли, догоним остальных.

У костра их встретили Теплов, Виталий и Владимир. Увидев ученых без шапок, они сняли с себя свои головные уборы и предложили их продрогшим от холода профессору и его товарищам. Сами поэты накинули себе на головы капюшоны курток. Игорь Борисович, Егор и Алексей подошли к костру почти вплотную и протянули к нему руки, согреваясь. Шапки молодых литераторов оказались очень кстати. В них ученым стало теплее. Погревшись у костра несколько минут, Игорь Борисович предложил трогаться в путь. Им необходимо сначала добраться до поселка. Оттуда профессор надеялся вызвать транспорт.

Дорога до Прибрежного заняла минут сорок. Подгоняемые морозом путники почти бежали. В поселке они нашли почту, которая располагалась в деревянном одноэтажном домике. Всей гурьбой завалились в пустой зал, радуясь тому, что наконец-то добрались до теплого помещения. Почтальонша, сидящая за барьером, протестующе воскликнула:

— Почта работает до четырех! Всех обслужить не успею!

— Да нам не нужно всех, — обратился к ней Игорь Борисович. — У вас есть телефон? Нам в город позвонить надо.

Почтальонша достала откуда-то снизу телефонный аппарат и со стуком поставила его на барьер.

— Вот! Звоните!

— Спасибо, — ответил профессор и начал крутить диск, набирая номер.

Через две минуты он дозвонился и закричал в трубку:

— Алло! Вы меня слышите?.. Это кафедра?.. Позовите Артема Страумана… — наступила пауза. Спустя какое-то время ученый снова закричал: — Артем! Привет!.. Это я, Игорь! Что, не узнаёшь?.. Откуда? Из Прибрежного!.. Около Лукоморья!.. Да, там где была экспедиция!.. Потом расскажу! Ты пришли за нами транспорт! Нас тут девять человек! И мы все замерзли!.. Давай, жду!

— Девушка, простите, — обратился к почтальонше профессор. — Где у вас тут можно машину подождать? Чтобы не на улице, а то мы замерзли жутко.

Почтальонша изучающе посмотрела на Игоря Борисовича, имеющего странный вид: мужчина, в одежде средневекового покроя, обутый в сапоги выше колен, в нахлобученной на голову шапке-ушанке. Солидные люди так выглядеть точно не могли. Тогда на помощь ученому пришел Виталий. Он достал из нагрудного кармана удостоверение и показал его почтальонше.

— Старший следователь Скворцов, — представился Виталий. — Мы занимались поисками пропавшей полгода назад научной экспедиции. И сейчас перед вами ее руководитель профессор Волобуев и двое его товарищей, найденные нами в окрестностях вашей деревни. Вы окажете большую помощь следствию, если позволите нам дождаться прибытия транспорта из города в вашем отделении связи.

Обомлевшая почтальонша утвердительно закивала головой и скрылась за своим барьером.

* * *

Собственно говоря, на этом можно поставить точку.

Возвращение профессора Волобуева обрадовало всех, кто, так или иначе, знал его. Особенно нежной была его встреча с любимой женой Ириной.

К радости ученых замок после последнего своего появления никуда не исчез, а остался стоять на своем месте. В нем городские власти решили устроить музей. Правда, профессор Волобуев задумал оформить на него права собственности: ведь как-никак, а замок являлся его родовым гнездом в самом прямом смысле этих слов. Однако, как доказать свое родство с Норденбергами, ученый не знал, и, в конце концов, ему пришлось бросить эту затею.

Юля так и не определилась, кто ей нравится больше: Павлик или Сашка. С обоими из них ей было интересно и весело. Но полюбить… Наверное, она оказалась еще не готовой к этому серьезному и глубокому чувству. Все у нее было впереди.

Что касается Владимира, то он очередной раз остался ни с чем, или вернее ни с кем. Имя Юли заняло почетное место в его «донжуанском списке». Но зато эти, хоть и короткие, но все же яркие отношения с девушкой обогатили его творчество новым циклом стихотворений и песен, которые молодой поэт пел под гитару поздними вечерами, закрывшись один в своей маленькой комнате.

Эпилог

— Ваша светлость, — обратился монах к герцогу, — Отряд Ордена уже не первый раз приходил к нам с требованием заплатить непонятно откуда взявшийся долг. Якобы монастырь задолжал Ордену. Последний раз они предупредили, что Орден больше ждать не намерен. Наш настоятель, отец Пауль отправил меня попросить у вас защиты.

Майкл Норденберг в задумчивости сидел в дубовом кресле, которое как трон возвышалось посреди каминного зала. Герцогство уже давно заключило перемирие с Орденом, и вступать с ним в новый конфликт молодому правителю никак не хотелось. Однако отец Пауль дружил с его отцом. А действия Ордена по отношению к монастырю, построенному этим почтенным священником, являлись мягко сказать вызывающими. Майкл колебался в принятии решения и поэтому долго не мог сообщить свой ответ прибывшему к нему монаху. Тот в выжидающей позе стоял в некотором отдалении от герцога. Наконец Майкл произнес:

— Святой отец, мне нужно переговорить со своими советниками прежде, чем принять решение. А пока предлагаю пройти вам в комнату для гостей и передохнуть с дороги. Мои слуги проводят вас.

— Ваша светлость, мой настоятель ждет вашего решения с нетерпением. Я не могу надолго задерживаться здесь.

— Уверяю вас, святой отец, что не заставлю долго ждать его святейшество отца Пауля. Сегодня вы получите мое решение.

Герцог дал знак слуге, стоявшем в ожидании приказаний у дверей зала, и тот повел монаха по лестнице на второй этаж. Меж тем Майкл подозвал к себе другого слугу.

— Найди мне Аждара. Он мне нужен срочно.

Через несколько минут в каминный зал вошел уже слегка поседевший, но, как и прежде, энергичный Аждар. Весь подтянутый, с боевым мечом в ножнах, подцепленных к кожаной перевязи, перекинутой через плечо, он твердым шагом направился к молодому герцогу. Не дойдя до него пяти шагов, Аждар остановился и сделал короткий поклон.

Майкл встал с кресла и подошел к воину. Он обнял его за плечи, показывая тем самым особое расположение к нему. Аждар исполнял роль военного советника у молодого герцога, вступившего в свои законные права несколько лет назад. Майкл поведал ему просьбу прибывшего сегодня утром монаха и поделился своими сомнениями по поводу военной помощи монастырю.

— Что ты скажешь, Аждар? — закончил свою речь герцог.

— Ваша светлость, — начал Аждар после недолгого раздумья. — Конечно же, начинать новую войну с Орденом будет неразумно с нашей стороны. Герцогству нужен мир. Но Орден не должен безнаказанно чинить разбой на нашей территории, даже если речь идет о независимом монастыре. Ведь монастырь формально подчиняется церкви, так же как и Орден. И именно Орден должен вставать на защиту монахов.

— То есть ты, Аждар, советуешь мне не вмешиваться в их дела?

— Не все так просто, ваша светлость. Отец Пауль был дружен с вашим отцом и поддержал его в трудное время борьбы Вильгельма с Орденом. Если он терпит притеснения от Ордена, то ему надо помочь. Но в этой помощи никто не должен заподозрить вас, ваша светлость.

— Что же ты предлагаешь?

— Дайте мне небольшой отряд, и я сам лично окажу помощь. Мы не будем выступать под знаменем герцогства. Это будет частное вмешательство.

— А что мне сказать монаху?

— Скажите, что вы сами не можете выступить против Ордена. Но попросите это сделать своих друзей.

* * *

Небольшой конный отряд во главе с Аждаром приближался к монастырю. Еще издалека они заметили поднимающиеся клубы черного дыма из-за стен обители монахов. Аждар дал знак воинам ускорить шаг и припустил галопом по узкой тропинке.

Уже на подходе к воротам они заметили движение у входа в монастырь и снующие фигуры на конях с накидками воинов Ордена. Предводитель отряда приказал своим подчиненным атаковать неприятеля. Выхватив из ножен мечи, солдаты Аждара помчались на врага. Рыцари Ордена не ожидали такого нападения. Советник герцога с боевым криком врезался в противника и начал рубить мечом направо и налево. Кто не успевал увернуться от его сильных ударов, тут же валился на землю со страшными воплями.

Расчистив себе путь, отряд Аждара въехал через распахнутые ворота во двор. Здесь они увидели вырывающиеся из нескольких окон монастыря крупные языки пламени вперемежку с дымом. Рядом со зданием валялись трупы монахов и суетились оставшиеся воины Ордена. Аждар приказал никого не щадить.

Расправа с посмевшими напасть на монастырь прошла быстро. В живых почти никого не оставили. Горстка раненых воинов, сдавшихся в плен, собралась у входа в главное здание и ждала своей участи.

Из монастыря высыпало несколько монахов, которые тут же принялись тушить пожар. Прибывшие с Аждаром воины поспешили им на помощь. Сам советник, спрыгнув с коня, осведомился у одного из монахов, где найти отца Пауля. Тот показал на здание. Аждар забежал в обитель и, задыхаясь от едкого дымы, заполнившего коридоры, пошел искать святого отца. Тот оказался в своей келье. Он лежал тяжелораненый на кровати, а рядом с ним стояли два монаха. Аждар подошел к священнику и склонил перед ним колени.

— Ваше святейшество, мы прибыли к вам на помощь. Но видит Бог, мы опоздали.

— Сын мой, вы прибыли вовремя, — ответил настоятель. — Вы сумели прогнать этих разбойников, носящих знаки господа на своих одеждах.

— Но вы тяжело ранены.

— Не беда. Если мне суждено покинуть этот мир, значит на то воля господня.

— Но что будет дальше, если вас не станет?

— Монахи восстановят все. У меня будет только одна просьба к тебе, сын мой. Во имя памяти славного Вильгельма и во имя господа Бога, не покидайте наш монастырь. Защитите его от притязаний Ордена.

— Я обещаю вам, святой отец, что мой меч будет всегда на защите вашего монастыря.

Через два дня отец Пауль скончался от ран. Его похоронили во дворе монастыря. После похорон Аждар подошел к памятнику и, найдя под ним небольшое углубление, положил туда медальон,подаренный Вильгельмом.

После этого Аждар вернулся в Норденбергский замок и сообщил Майклу, что принял решение поселиться в монастыре. Он попросил у герцога дать ему десятка два воинов для охраны монастыря от новых нападок Ордена. Скрепя сердце, Майкл пошел навстречу своему советнику. Ему не хотелось отпускать бывалого воина, но он понимал его благородный порыв.

Аждар собрал вещи, простился со своими, уже ставшими взрослыми, сыновьями, жившими тут же в замке. Жена его Эмм умерла два года назад от тяжелой болезни. Поэтому, здесь в замке его уже больше ничего не удерживало. Выйдя во двор, бывший советник увидел ожидавших его воинов. Все они не раз сражались бок о бок с близким товарищем Вильгельма и были преданны ему. Погрузив мешок с вещами на коня, Аждар сел в седло и в сопровождении своего отряда скрылся за воротами замка.

Конец

Оглавление

Предисловие

Пролог

Часть первая

  1. Письмо

  2. Владимир

  3. Профессор Волобуев

  4. Иосиф

  5. Экспедиция

  6. Лукоморье

  7. Встреча

  8. Исчезновение

Часть вторая

  1. Таинственный замок

  2. Рыцарь из прошлого

  3. В новой роли

  4. Во главе отряда

  5. Ирбиз

  6. Встреча у ручья

  7. Нападение

  8. Карлос Штейнц

  9. Храм Отцов Вселенной

  10. Освобождение

  11. Первая утрата

Часть третья

  1. Куда пропала экспедиция?

  2. Рассказ Павлика

  3. Ирина

  4. Павлик и Юля

  5. Черный дрозд

  6. У Сашки

  7. Находка на Монастырском мысу

  8. Новая находка

  9. У костра

  10. Неразрешимые загадки

Часть четвертая

  1. Сон

  2. Замок

  3. В мире лоугеттов

  4. Герцогство Норденберг

  5. Рождение традиции

  6. Появление Догмута

  7. Перед возвращением

  8. Рассказ Архая

  9. Прощание

  10. Дома

Эпилог