Любовь с первого удара (СИ) [Violetblackish] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

— Здравствуйте! У вас есть розетка?

Мишин нехотя оторвал глаза от каталога, распахнутого как раз на зверюге Kawasaki Ninja H2R, перевел их на насквозь промокшего парня в дверях салона и злорадно хмыкнул. Дело ясное: мобильник есть, зарядка есть, а розетки нет. А позвонить, естественно, надо кровь из носу, судя по отчаянно настроенному и абсолютно мокрому лицу. А куда еще бежать заряжать телефон, как не в салон связи? Логика у таких, как этот парень, была железная. Таких за день приходило штуки по три, и обычно Мишин их гонял. Поскольку человеколюбием не отличался. Особенно в первой половине недели. Особенно когда в салоне был один. Тем более в такую погоду, когда на улице хлестал дождь и все клиенты, включая бабку, каждый божий день приходившую жаловаться, что ее мобильный прослушивают американские спецслужбы, наконец рассасывались по домам и можно было если не присесть, то хотя бы опереться локтями на стойку и спокойно повтыкать в каталоги моциков, на которые пока денег нет. Но парень был настолько мелок, несчастен и еще до кучи мокр до состояния, когда даже трусы на нем стопудово выжимать впору, что Мишин смирился. Мало ли у парня что. Возможно, контракт важный срывается или начальству позвонить надо.

— Там, у дальней стены. Только аккуратно, она разболтанная полностью. Разломали такие, как вы, — не удержал он все-таки яд в голосе.

Мелкий дрищ сдержанно кивнул и решительно шагнул в указанном направлении, держа перед собой вилку от зарядки как оружие. Состыковался с розеткой, повертел телефон и, дождавшись ожившего экрана, набрал номер.

— Малыш? — донеслось до Мишина, не замедлившего хмыкнуть от мысли, что есть кто-то мельче этого мелкого. — Малыш, ты меня слышишь?

Хрен знает, слышал ли малыш мелкого, а вот Мишин слышал его отчетливо. Настолько отчетливо, чтобы понять, что, во-первых, малыш самец, а во-вторых, весьма агрессивно настроенный. Орал он на мелкого так, что даже Мишин чуть на цырлы не встал. Только успевал офигевать и новые цветистые выражения запоминать. Если бы на него так орали, неизвестно, что бы он сделал. А мелкий ничего так. Стоял, слушал и ждал. Видимо, пока поток красноречия не иссякнет. Дождался, пока малыш притомится и притихнет, и спокойно послал: — Малыш, а не пошел бы ты?

Сбросил звонок, глянул на Мишина задумчиво. Ясен пень, ориентацией светить в его планы не входило.

— Что? — посочувствовал Мишин. — Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу?

Мелкий дернулся к выходу, забыв вытащить вилку из розетки и как следствие выдирая ее из стены. Не зря же Мишин предупреждал, что там все на ладан дышит!

— Ну е-мое! — взвыл он.

— Я починю! — метнулся мелкий и, прежде чем Мишин успел открыть рот, сунулся влажными пальцами в клубок оголившихся проводов.

— Твою мать! — только и успел прокомментировать Мишин, и уже через секунду рассматривал неспокойного, но уложенного на лопатки ударом тока посетителя на полу салона. — Только этого мне не хватало!

Надо было что-то делать. Оказывать какую-то там первую помощь. Но на память приходили только глубокие поцелуи рот в рот, при которых вроде как следовало изо всей силы зажимать потерпевшему нос. Мишин неловко потоптался вокруг, примеряясь, с какой стороны лучше сесть-лечь, чтобы эффективнее целовать. Но тут, слава богу, долбанутый током парень широко распахнул глаза. Поморгал несколько раз и уставился на Мишина так, что тот даже попятился. Потому что смотрел мелкий так, словно в поле его зрения попала Анжелина Джоли и никак не меньше. Сам бы Мишин примерно так же на Kawasaki Ninja пялился. Вот с таким же огромным, ничем не замутненным восторгом. Мишин под тяжестью такого взгляда неожиданно плюхнулся на жопу и на всякий случай глянул себе через плечо. Где-то там по его подсчетам висел постер с грудастой девахой, рекламирующей очередной супернавороченный телефон, значительно терявшийся на фоне выдающегося бюста. Оставалась надежда, что удар тока, вырубивший мелкого, выправил ему ориентацию, и теперь он будет западать не на маленьких, сильно матерящихся подонков, а как все нормальные мужики на мотоциклы и баб. Вот как Мишин, например. Однако стоило Мелкому открыть рот, как все надежды на исправление канули в Лету.

— Выходи за меня! — произнес Мелкий и быстро облизнулся. Очевидно, 220 вольт все-таки закоротили ему мозги, ибо вид у него был абсолютно и полностью маньячный.

Мишин нервно оглянулся, но в салоне кроме них двоих никого не было.

— Кто? Я? — зачем-то переспросил он, тогда как единственный верный вариант при таком раскладе был сначала послать психа на хуй, а потом вызвать карету скорой психиатрической помощи. Ну или наоборот — карету сначала, поскольку налицо был тот факт, что Мелкий после удара током крышей поехал. А Мишин вместо этого сидит на полу и переспрашивает, точно ли его замуж зовут, словно счастью своему поверить не может.

— Ты, конечно! — подтвердил серьезность намерений Мелкий и шустро приподнялся на локтях, вероятно, чтобы хорошенько рассмотреть потенциальную невесту. Мишин поскрёб густую рыжеватую щетину и опомнился.

— Парень! — он даже пальцами пощелкал перед носом Мелкого, чтоб тот сфокусировался на сказанном. — У тебя вообще-то… парень есть!

Тут Мишин для наглядности потыкал в валяющийся рядом с ним мобильник. Мелкий проследил за жестом и жизнерадостно сообщил, опровергая теорию с отшибленной памятью:

— Неа! Уже нет! — и еще более восторженно уставился на Мишина. — Я теперь полностью свободен и открыт для новых отношений!

Мишин крепко задумался, разглядывая конструкцию из мобильника, зарядки, штепселя и вырванной из штукатурки розетки, благодаря которой вполне нормальный, хоть и мелковатый парень за считаные минуты превратился в идиота.

— Какое сегодня число? — сурово поинтересовался он.

— Двадцать восьмое! — без запинки назвал Мелкий.

— День недели? — быстро задал следующий вопрос Мишин.

— Понедельник! — пожал плечами тот.

— Сколько пальцев? — сунул ему под нос козу Мишин.

— Два! — умилился Мелкий и сложил губы трубочкой, явно намереваясь облобызать сунутое ему в лицо для пересчета.

— Да едрить твою налево! — расстроился Мишин, понимая, что помешательство коснулось исключительно той части головного мозга, которая отвечала у Мелкого за состояние влюбленности. — Парень, последнее, что ты видел, перед тем как отключиться, оказался я, вот тебя и перемкнуло! — Мишин и сам не заметил, как стал говорить громко и отчетливо. Словно парень еще и оглох до кучи. — Ну типа как утята вылупившиеся ходят за тем, кого первого увидели, понимаешь?

— Понимаю, — легко согласился Мелкий и принял вертикальное положение. Однако уходить никуда не спешил. Сложил ноги по-турецки крендельком, опер на них локти и, кажется, устроился надолго любоваться Мишиным. Хотя, по мнению самого Мишина, любоваться было абсолютно нечем. Все в нем было очень даже среднее: рост, вес, цвет волос, глаз и уж тем более профессия. Ничего такого, чтобы с ума сходить. Но судя по взгляду, Мелкий так не думал. Мишин поежился от этого пристально-влюбленного взгляда и вздохнул.

— Блин, как же тебя угораздило-то?

— А у меня это постоянно, — принял риторический вопрос за интерес чистой воды парень и принялся рассказывать: — В три года к бабке в погреб упал — за вареньем полез вишневым, потом под лед провалился в семь, еле выловили — с дедом на рыбалке, потом еще в лесу заблудился, — перечислял он с совершенно неоправданным оптимизмом. — Да я одну только ногу ломал три раза! Последний раз за белкой на велосипеде погнался, а она развернулась и ка-а-ак прыгнула! И ничего, живой и здоровый, как видишь!

— Вижу, что живой, — мрачно отозвался Мишин. — Не вижу, что здоровый!

— А как тебя зовут? — резко поменял тему ничуть не огорчившийся Мелкий.

— Миша, — нехотя признался Мишин и, махнув рукой, представился полностью: — Мишин.

— А меня Алик Кашин, — просиял тот, даже не думая делать то, что делал любой, заслышав от Мишина такое развивающее воображение и чувство юмора сочетание имени и фамилии. Как только Мишина не склоняли: и Мих-Мих, и дабл Мих, и Мих в квадрате. Но Алик только мечтательно протянул: — Я буду звать тебя Мой Мих!

— Не будешь! — разбил сердце бедолаге Мишин. — Дойдешь до больнички, таблеточки попьешь и не будешь!

— Не, я лучше ухаживать за тобой буду! Цветы дарить! Вот ты какие любишь? — допытывался настырный Алик, и не думая отступать.

— Я шаурму люблю, а не цветы, — признался Мишин честно. — Только я тебя сразу предупреждаю, завязывай! Иначе я тебе ребра пересчитаю!

— Даже не подумаю! Я упорный! Весь в деда. Он мою бабку измором взял. Она, чтобы от него отвязаться, из окна выбиралась и через огороды уходила, а он ловил, — заявил Алик.

— И что? — с надеждой за бабку спросил Мишин, хотя уже понимал, куда ветер дует.

— Бриллиантовая свадьба скоро! — не разочаровал его настырный Алик. — Ты тоже сдашься рано или поздно и поймешь, что мы идеальная пара.

— Может, мне сразу в ЗАГС с тобой сходить? Дату забьем на лето? — съязвил Миха, думая, что шутит.

— В российских ЗАГСах однополые браки не регистрируют, — покачал головой Алик и тут же просиял. Оптимизм из него пер, как пена из огнетушителя. — Но мы можем в Копенгаген рвануть.

Мишин крякнул, почесал репу и уставился на провода, торчащие из развороченного дупла в стене. В голове уже зрела идея.

— А давай-ка мы тебя еще раз током шандарахнем! — он решительно схватил Алика за запястье и потянул к источнику изменения сознания. — Может, тебя обратно тогда перемкнет?

— Ээээ, я не хочу обратно, — выдернул руку Алик. — Мне и так хорошо! Мне, может, никогда в жизни лучше и не было. А до этого про любовь с первого взгляда только в кино видел.

— Это не любовь с первого взгляда, а любовь с первого удара! И вообще. Хорош! — закончил дискуссию Мишин. — Я натурал!

Решительно приблизился вплотную, взял чуть подсохшего Алика за плечи и потащил его на выход, категорически игнорируя пылкие взгляды и ищущие во всех направлениях губы.

— Тебя никто, как я, никогда любить не будет, мой Мих! — не сдавался Алик, загребая ногами по полу. Но Мишин был неумолим. Добуксовав мелкого, но любвеобильного посетителя до двери, дал ему легкого пенделя в сторону крыльца и прикрыл за страстно влюбившимся за какие-то несколько минут Аликом двери салона, ставя тем самым жирный крест на своем несостоявшемся замужестве и сильно надеясь, что свежий воздух и проглянувшее солнце хоть частично исправят положение и благополучно скажутся на пошатнувшемся психическом здоровье так неожиданно нарисовавшегося поклонника. Но не тут-то было. Алик, видимо, и правда был весь в деда, потому что с этого дня понеслось…

— Смотри, опять твой пришел! — толкали его в бок то сменщица Вика, то Света, а то и уборщица Зухра, и выразительно косились на окно.

— Да какой он мой! — вяло огрызался Мишин, за последние две недели значительно измотанный обороной, ибо не было и дня, чтобы Алик не поджидал его у салона со свежей шаурмой и букетом гладиолусов, оправдывая данное обещание брать измором.

— Неужели не жалко? — не унимался женский коллектив. — Страдает же парень!

— А ничего, что я вообще-то мужик? — не слишком уверенно вопрошал Мишин.

— Так любовь, Мишенька, зла! — вздыхали ему со всех сторон, явно начитавшись порнушечных слэш-историй на странном сайте, на котором Вика была зарегистрирована и истории из которого они со Светой неоднократно мусолили, вместо того чтобы клиентами заниматься. Мишин подозревал, что обе спят и видят реального гея пощупать. Получалось, любовная лихорадка, подобно смуте, уже была заронена в сердца буквально всех, кто окружал Миху. Даже Зухра все чаще мечтательно косилась в сторону окна, за которым маячил трепетный Алик, и висела на швабре, отлынивая от своих прямых обязанностей и взывая к чувству Мишиного сострадания.

— Так мучается человек, так мучается! — тяжело вздыхала она и следом не по делу укоряла: — Довел ты, Миша, человека!

— Я довел? — возмущался Мишин. — Это его прямой ток довел! А он не лечится!

— Это ты молодой пока! — философски изрекала Зухра. — Думаешь, тебя всю жизнь любить будут? Смотри! Упустишь парня!

— Да ничего я не думаю! — окончательно терял терпение Мишин и, толкнув дверь плечом, шел через дорогу разбираться. Снова. Прежние разы Алик стойко игнорировал.

— Ну чего ты сюда ходишь? — в который раз попытался воззвать к разуму Алика Мишин и в который раз не преуспел.

— На! — обрадовался появлению Мишина Алик и сунул ему в ладонь шаурму. Мишин хотел что-то еще сказать, но рот моментально наполнился слюной, потому как в салоне на обед руководство отводило от силы пятнадцать минут и истекли эти четверть часа давным-давно. Он еще посомневался, но решил, что разобраться с Аликом и после шаурмы успеет. Не выкидывать же продукты. Да и потом, как разбираться-то? Ну не бить же влюбленного идиота, ей-богу! Грешно смеяться над убогими, как говаривала его покойная бабка. Только вот что вместо этого делать, не говорила. А уж если бы узнала, что в поклонниках у любимого внука гей, сразу бы по второму кругу померла. Мишин хмыкнул и перемазался кетчупом. Алик умиленно просиял. Словно Мишин не рубашку форменную только что изгваздал, а теорему Ферма доказал. Он смотрел на него с таким восхищением, с которым молодые мамаши смотрят на первые шаги своих карапузов. Мишину где-то в глубине души даже приятно стало. Правда, где-то совсем глубоко. Вообще, положа руку на сердце, на него до Алика никто и никогда так не смотрел. Даже мать родная, у которой таких, как он, было еще четверо, если считать и Мишиного батю, по выражению матери бывшего «дитя дитем». И всех этих Мишиных мать, по ее же выражению, всю жизнь куда-то тащила. И точно при этом не смотрела на среднего сына с таким уж явным восторгом. Ну а что до девушек, то они любили дерзких, богатых и ярких. А не перепачканных кетчупом на тротуаре, напротив салона сотовой связи, который на данный момент являлся потолком Мишиной карьеры.

— Сейчас докушаешь и поедем с моей мамой знакомиться! — окончательно добил его Алик, доставая чистый носовой платок и тщательно вытирая лицо Мишина от остатков шаурмы.

— Ты что, и матери про нас рассказал? — восхитился Мишин, почему-то употребив недопустимое определение «мы», которое вроде как подразумевало его сопричастность к Алику.

— Конечно! — невозмутимо подтвердил Алик.

— Что ты ей наговорил, болезный? — в ужасе прошептал Мишин, сглатывая сытый шаурмичный дух и совершенно не желая становиться причиной сердечных приступов, нервных срывов и прочих неприятностей у неизвестной пожилой женщины.

— Правду! — невозмутимо пожал плечами Алик. — Что наконец встретил человека, с которым хочу прожить всю оставшуюся жизнь, и влюбился с первого взгляда.

— Пол человека, надеюсь, не успел конкретизировать? — с надеждой спросил Мишин.

— А при чем тут пол? — вопросом на вопрос ответил Алик. — Если ты про ориентацию, так мама давно в курсе. А если ты про себя конкретно, то она сказала, что если я полюбил, так она тоже тебя полюбит. Поехали. Она свой фирменный медовик испекла. Мы все в семье круто готовим, кстати.

— Господи, Алик, — простонал Мишин, сглатывая набежавшую при слове «медовик» слюну. — Почему ты не баба?

— Потому что я мужик, — нахмурился Алик и добавил, явно имея в виду Мишина: — И не отступаю перед трудностями.

— Слушай, отстань от меня, а? — взмолился Мишин. — Я не гей! Я сроду с мужиками не спал!

— Тебе понравится, — спокойно пообещал Алик и неожиданно интимно огладил рубашку на груди у Мишина. — Я в сексе, знаешь, какой затейник?

— Не знаю и знать не хочу! — взвыл Мишин, давая задний ход и стремительно отступая на исходные позиции к салону.

— Я тебя всего исцелую! — неслось ему в спину. — Всего заласкаю! Каждый твой пальчик! Каждую родинку!

Мишин зажимал руками уши и краснел, как вывеска салона.

— Я завтра опять приду! — послышалось уже из-за закрытой двери и было чистой правдой. На следующий день Алик тоже приходил. И на следующий. И на следующий за ним. В салоне над ним уже никто не смеялся. Даже вроде как сочувствовали, теперь уже по-настоящему.

— Ты ж понимаешь, что он не сдастся? — вздыхала Светка.

— Сдастся! Куда он денется, — говорил Мишин все больше сам себе и с каждым днем все меньше в это верил и все сильнее убеждался, что Алик и правда никуда не денется. А еще он малодушно утаивал от коллектива тот факт, что далеко не раз позволял Алику подвозить себя домой на стареньком, но добротном вольво и сидел на переднем сиденье воодушевившегося Алика, сжимая треклятые гладиолусы, которые некуда было положить из-за забитого всяким барахлом заднего сиденья. Мишин при этом уговаривал себя, что это первый и последний раз, да и то из-за шквального ветра, града, дождя, снега, аномальной жары за окном — каждый раз причины, чтобы добираться домой не на метро, а в теплом салоне автомобиля, где уютно урчало радио, находились сами собой. Да и выяснялось в этих поездках много интересного. Как-то раз по дороге, потыкав в забитое заднее сиденье и задав пару вопросов, Мишин слегка обалдел. Оказалось, что жизнерадостный и в принципе выглядящий ботаником Алик занимается помимо работы всем и сразу. И в походы ходит, и на рыбалку, на каяках спускается, и альпинизмом не брезгует, и на всякие исторические сходки ездит, и вообще полмира прочесал. Мишин, за всю жизнь выбравшийся из Москвы только пару раз и то не дальше Подмосковья, медленно офигевал, пролистывая фотографии в телефоне Алика, который тот ему вручил, не отрываясь от дороги. Чего и кого там только не было. А уж друзей у Алика оказалось столько, что Мишин тотчас запутался: кто школьный друг, кто сослуживец, кто по интересам. И никого из этих людей ориентация Алика, видимо, не парила.

— Я тебя со всеми познакомлю! — пообещал Алик и присовокупил тоном, не терпящим возражения: — Ты всем понравишься!

— С чего это ты так решил? — вздохнул Мишин, возвращая телефон.

— Потому что ты самый лучший! — без улыбки объяснил Алик и снова глянул на него с таким обожанием, что у Мишина аж сердце защемило. Вот бы его так девушка какая полюбила, что ли. Хотя как ни представлял себе Мишин эту воображаемую девушку, картинка не шла. А вот Алика теперь ему вспомнить было на раз-два. Привык, что ли?

Как бы то ни было, время шло, а существенно ничего не менялось. Алик каждый день подъезжал к салону и занимал свой пост. А если его не было, то заботливо передавал через Вику со Светой или через Зухру подробную и обстоятельную объяснительную, почему он задерживается или отсутствует.

— Твой сегодня позже будет, — поясняла Светка, ловя взгляд Мишина, который тот привычно бросал на улицу, словно проверяя, на посту ли его страстный воздыхатель.

— Да мне все равно! — бурчал Мишин, подкалывая в папку очередной контракт, хотя в глубине души настойчивость Алика грела ему душу и здорово льстила. Вроде как Мишин такой неотразимый сам по себе. Вон-де как башню некоторым снесло. Каждый день ходят. Поэтому когда однажды Алик не пришел, Мишин даже распереживался. Крепился полдня, прежде чем уронить небрежным тоном, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Не приходил… Этот? — и так как никем услышан не был, прокашлялся и повторил вопрос громче. — Алик, говорю, не приходил сегодня?

— Неа… — задумавшись на секунду, отозвалась Светка.

— И не предупреждал, когда будет? — нахмурился Мишин.

— Вроде нет, — отозвалась Вика и покусала губу, размышляя. — Кстати, первый день за полгода от него ни слуху ни духу.

— Странно, — пробурчал Мишин, теребя в задумчивости кончик носа.

— Ну а че странно-то, — пожала плечами Зухра, меланхолично размазывая за последним посетителем грязь по полу. — Может, сдался наконец.

— Алик? — не поверил Мишин. — Быть такого не может!

— Ну или не сдался, а разлюбил тебя, как ты и хотел, — развила теорию Вика и тяжело вздохнула: — Эх, Мишин, упустил ты свое счастье. Кому-то другому такой экземпляр достанется. И почему все нормальные парни геи?

Но последний вопрос Мишин не расслышал, погрузившись в сложный анализ своих ощущений. С одной стороны, вроде здорово, что наконец наступила долгожданная свобода и никто его не позорит, карауля часами на улице напротив салона с веником из гладиолусов. А с другой стороны, без доставучего Алика стало вроде как-то пустовато. Мишин за полгода так сильно привык к тому, что его кормят, возят на машине домой и уверяют в том, что он самый лучший на свете, что теперь натурально растерялся.

— Случилось с ним чего? — пробормотал Мишин, вертя в руках мобильник и прикидывая, не позвонить ли самому. Свой номер Алик ему в телефон вбил в принудительном порядке, записав себя ни много ни мало «будущий муж», хотя и дал обещание звонками не беспокоить. Мишин еще потом битых полчаса рылся в настройках, решая, удалить его контакт на хер или просто переименовать. И если переименовать, то как именно? В результате ничего не решил и забил на это дело, оставив на потом. И вот теперь тупо втыкал на слова «будущий муж», в принципе понимая, что будущее штука расплывчатая.

— Да вон твой Алик идет, — подала в этот момент голос Вика, прерывая неловкие Мишины мысли, и тот вдруг испытал такое колоссальное облегчение, что стало страшно. Даже руки затряслись. Он поспешно спрятал телефон в карман и, стараясь не сорваться на галоп, подошел к окну вместе со всеми.

— Я же сказал, что он никуда не денется, — самодовольно протянул он и вальяжно оперся рукой на оконную раму, разглядывая Алика и вроде как видя его со стороны. Светловолосый, коротко стриженный и вполне симпатичный. Да, не высокий. Но жилистый и хорошо сложенный. Как-то сразу вспомнилась фотка из мобильного Алика, на которой его снял кто-то из друзей-скалолазов. Алик там висел чуть ли не на одной руке на каменном выступе, напрягая такие мышцы, о существовании которых Мишин и не подозревал. Тогда не подозревал, а сейчас вроде как даже загордился.

— Чот он без цветов сегодня, — протянула Вика.

— И без шаурмы, — добавила Света.

— И вообще мимо идет, — добила Зухра, печально звякнув замысловатыми серьгами, и Мишин всмотрелся внимательнее. Алик действительно шел не к салону, а мимо него. Лицо у него выглядело сосредоточенным, руки, в которых и правда сегодня для Мишина не было никаких сюрпризов, засунуты в карманы.

— Чего смотришь? — снова качнула серьгами Зухра. — Беги догоняй. А то и правда уйдет!

И Мишин зачем-то побежал догонять, думая про себя, что дурость какая-то на самом деле. Чего бежать за человеком, если сам полгода объяснял, что ничего не будет. Но, блин, одно дело, когда Мишин сам объяснял, и совсем не дело, когда Мишина вот так ни с того ни с сего без объяснений причины взяли и бросили! Поэтому он рванул как олимпийский призер на финише. Объясняться.

— Алик! — перегородил он дорогу своему поклоннику, который сегодня отчего-то решил его проигнорировать. — Привет!

— Здравствуйте, — чинно поздоровался Алик и еще глубже засунул ладони в карманы.

— Ты чего не заходишь? — через паузу выдал запыхавшийся Мишин, махнув рукой в сторону салона, где плющили о стекло носы Света, Вика, Зухра и еще пара-тройка залетных клиентов до кучи.

— А должен? — нахмурился Алик.

— Ну ты вроде как каждый день раньше приходил, — растерялся Мишин.

— Да? — еще сильнее нахмурился Алик и вдруг быстро и яростно потер лоб. — Вы меня извините… На меня вчера весло упало с верхней полки.

— Какое весло? — не понял Мишин.

— От байдарки, — рассеянно пояснил Алик. — Я полез палатку запасную доставать, друг попросил, а на голову как посыпалось все. Ну да не суть! — Он отмахнулся рукой от ненужных подробностей. — Короче, посыпалось все с верхотуры и меня так приложило, что я несколько минут в отрубе пролежал в прихожей. Теперь чет соображаю туго. Мы знакомы?

— Вот те на! Ты меня что? Не помнишь? — опешил от такого поворота событий Мишин.

Алик смотрел на него пристально и кусал губу от усердия. Но ни следа прежнего восхищения в его взгляде не было. Это раньше он был похож на мультяшного кота Тома с сердечками в глазах. А теперь парень как парень. Симпатичный и очень отстраненный. И тут Мишин не на шутку обиделся. Обида была странная, иррациональная, но капец какая сильная.

— Мы вообще-то с тобой пожениться договорились! — бросил он с вызовом, умалчивая тот факт, что договаривался с ним жениться до сего момента только Алик. А он, Мишин, от него бегал дальше, чем видел. Хотя если разобраться, в последнее время делал это достаточно вяло.

Алик вздрогнул и заметно побледнел. Присмотрелся к Мишину повнимательнее и…

— Не помню… Извините.

Мишин беспомощно глянул в сторону салона, словно запрашивая помощь зала. Вика со Светкой яростно жестикулировали. Зухра махала шваброй. Клиенты, коих к этому моменту стало много больше, молча офигевали от происходящего.

— Так я тебе напомню! — отчаянно пообещал Мишин. Схватив Алика за грудки, он притянул его к себе и поцеловал, прежде чем задуматься, какого хера, собственно, творит. Ну как поцеловал? Ткнулся неловко, аж зубами стукнулся. Непривычно с мужиками-то. Хотя при чем тут какие-то левые мужики? Это ж его Алик. Успокоился и поцеловал как следует. Засосал под бурные аплодисменты группы поддержки, которые доносились даже сюда, на улицу. — Похоже, теперь я тебя завоевывать буду!

***

— Готов? — Мишин поправил на Алике изящную шелковую бабочку и смахнул несуществующие пылинки со смокинга.

— Нет, — сморщил нос Алик и, стоило Мишиному лицу начать вытягиваться, весело рассмеялся: — Да шучу я. Готов-готов! Всегда готов.

— Я тебя за твои шуточки прибью когда-нибудь, — прошипел Мишин, старательно унимая скакнувшее с места в карьер сердце.

— Я тебе сто раз объяснял, что так надо было, — успокаивающе погладил его по плечу Алик. — Если бы не пошел на крайние меры, ты хрен знает сколько от меня бы бегал. Надо было тебя подтолкнуть! Дать тебе самому решить, нужно тебе это все или нет. А то у меня при виде тебя уже яйца сводило. А ты все размазывался, как манная каша по тарелке.

— Да уж напугал ты меня тогда знатно, — невольно ухмыльнулся Мишин, вспоминая, как хитрющий Алик в один день поменял расстановку сил в их странном тандеме и заставил несколько дней натурально бегать за ним и ухаживать по всем канонам жанра с цветами, встречами с работы и пылкими взглядами и прочей романтической фигней, пока наконец не раскололся и не признался, что все это чистой воды провокация. Случилось это в аккурат после их первого секса, и Мишин натурально чуть не вломил Алику в табло, то ли от злости, то ли от облегчения. Но наметившаяся драка быстро переросла в бурное примирение, потому что Алик ловко заткнул Мишина губами на члене, а потом как-то по фигу стало. Кто, как и кого соблазнял. По факту хорошо же двоим вместе? Так хорошо, что спустя пять лет решили все-таки доехать до Дании и узаконить отношения. — Я вообще капец какой пуганный с тобой стал. Как представлю, что бы было, если бы тебя тогда в салоне током не долбануло! Так бы и встречался со своим Малышом и в меня бы не влюбился. Береги тебя теперь от всего, несчастье ты мое ходячее. А то ударишься опять головой где-нибудь и в другого влюбишься.

Алик посмотрел на него серьезно и вздохнул.

— Мих мой, ты так ничего и не понял. Я в тебя с первого взгляда влюбился. Еще до того, как меня током ударило. Но должен же я был, как честный человек, сначала завершить прежние отношения, а уж потом тебя в ЗАГС тащить.

— Это не ЗАГС, — оглядел помещение вокруг Мишин, незаметно сглатывая ком в горле.

— Это не имеет никакого значения, — серьезно ответил Алик, пытливо заглядывая ему в глаза.

Мишин открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в это время тяжелая дверь перед их носом распахнулась.

— Ну что, — подтолкнул его Алик. — В горе и в радости?

— В болезни и старости, — подхватил Мишин и не удержавшись проворчал: — Но ты все-таки аккуратней с проводкой теперь…