Лучший из худших-2 [Дмитрий Николаевич Дашко] (fb2) читать онлайн

Дмитрий Дашко Лучший из худших-2

Глава 1

Чёрный внедорожник, подаренный отцом, вылетел на освещённый проспект. Обожаю гонять по пустым улицам. Хотя отец, узнай, что я сейчас вытворяю, пришёл бы в ужас и навсегда отобрал у меня свой подарок.

Но его нет, в машине только я и Катя Кречетова, девчонка, за которой я так долго ухаживал и, наконец, добился своего.

Эмоции переполняли меня, лились через край. Хотелось разогнаться как можно быстрее, чтобы адреналиновая волна захлестнула меня ещё сильнее, а потом… потом будет море любви и ванны шампанского.

Я мечтал, я жаждал этого момента и потому гнал как сумасшедший, втопив до упора педаль газа.

— Ланской, сукин ты сын!

Что-то тупое врезалось мне в плечо, причинив боль. Я ошалело посмотрел на Катю — неужели это она?

— Катя? Но почему, Катя? Что я тебе сделал?

И снова удар из ниоткуда. Показалось или нет, но словно хрустнула кость. Я заорал и… проснулся.

Голова была чугунной и ничего не соображала, в глазах всё расплывалось. Сквозь мутную пелену проступали контуры нескольких человек, однако я не мог разглядеть, кто это.

— Встать, сволочь! — заорал кто-то над моим ухом.

Тело взвилось вверх как ракета.

Мой непосредственный начальник, поручик фон Тизенгаузен… Какого хрена он тут делает? И какого хрена тут делаю я?

Пелена ушла. Темень, платформа, на которой я находился, не едет, а стоит. Я не столько вижу, сколько ощущаю по другую сторону железнодорожной насыпи плотный ряд деревьев.

И тут в голове яркой вспышкой взорвалось осознание. Ипать-колотить, я совершил одно из самых тяжких нарушений, что только могут быть в армии — заснул на посту.

И в подтверждение этой догадки взволнованный голос Кострикина:

— Лан, ё… твою мать! Ты что, сука, натворил!

Он не спрашивает, он утвердительно кричит, находясь где-то на грани истерики.

От открытия мне не по себе, я ощущаю желание провалиться сквозь землю. Жесть, это просто жесть. Не верится, что такое со мной приключилось. Тем более впервые за эти две недели, что мы по железной дороге добирались до пункта назначения — «Объекта-13». И, тем не менее, это явь, а не сон.

— Ты знаешь, что с тобой произойдёт? — шипит фон Тизенгаузен.

За эти долбанные полмесяца я понял, что он и за пустяк готов сжить провинившегося со света, а тут такой залёт…

— Так точно! — сами по себе бормочут губы, пока мозг лихорадочно ищет способ выкрутиться.

В душе всё ещё зреет надежда, что меня простят ив сё обойдётся. Попробую поговорить с фон Тизенгаузеном, достучаться до его чёрствой тевтонской души.

— Где твоё оружие, солдат?! — Поручик больше не шипит как змея, он орёт словно бабуин перед случкой.

— Здесь! — машинально говорю я, хватаю рукой за ремень винтовки и с ужасом осознаю, что её нет.

Нет, это уже совсем капец! За такое с меня шкуру живьём спустят. Ну не может такого быть, чтобы всё было настолько хреново.

— Разрешите посмотреть? — умоляюще гляжу на фон Тизенгаузена.

Тот кивает.

— Ищите, солдат.

Я начинаю ползать по платформе, ощупываю каждый её сантиметр. Рядом, на коленках, занимаются тем же самым Кострикин и второй часовой, которого разводящий вёл мне на смену. Я мысленно благодарю их за помощь. Спасибо, мужики! Даже не знаю, как вас отблагодарить, когда винтовка найдётся…

Проходит минута, две, три. Я заглянул везде, в каждый в душу его мать уголок! Штурмовая винтовка исчезла… Словно в воздухе испарилась.

Последняя надежда, что это такая злая шутка, что меня просто хотели проучить и сейчас вернут оружие, предварительно наорав.

Я с надеждой смотрю на поручика, Кострикина, сменщика… А они с недоумением глядят на меня.

Чуда не происходит, винтовка не находится.

— Ступайте за мной, солдат! — приказывает фон Тизенгаузен. — Я отправлю радиограмму в батальон. Пусть командир батальона и военная прокуратура решают, что мне с вами делать.

Я замираю. Возникшая идея кажется сумасшедшей и даже бредовой, но… ничего лучше у меня нет.

— Ваше высокоблагородие! — К поручику полагается обращаться как к просто благородию, но я готов титуловать фон Тизенгаузена хоть сиятельством, лишь бы выслушал.

А вот уверенности в том, что этот педант и уставник до мозга костей нет от слова «совсем».

— Разрешите мне отправиться на поиски винтовки? — умоляюще гляжу я на него. — Честное слово, я обязательно найду и вернусь!

На лице фона не дрогнул ни один мускул. Моё сердце оборвалось. Хрен тебе, Лансокой, обломись, сука!

— У вас три дня, — изрекает наконец внешне такой непрошибаемый тевтонец. — Не уложитесь, объявлю вас дезертировавшим со всеми вытекающими.

— Есть три дня! — ору я.

— Кострикин, — обращается поручик к Арнольду.

— Слушаюсь. Ваше благородие.

Кострикин, в отличие от меня, не залётчик. Ему заискивать не нужно.

— Выдать рядовому Ланскому сухой паёк на три дня и… — Фон Тизенгаузен задумался, — ракетницу с тремя зарядами.

Почему-то сегодня его любимая цифра — три, но ведь это куда лучше, чем ничего.

Арнольд выдаёт мне всё, что разрешил взять с собой поручик. На прощание жмёт руку и говорит:

— Береги себя, Лан!

— Буду беречь! — киваю я и прыгаю с платформы в темноту[1].

[1] Эта часть приключений Анатолия Ланского навеяна замечательной книгой Виктора Конецкого «В сугубо внутренних водах». Автор будет безмерно рад, если с его подачи, кто-то откроет для себя этого прекрасного советского писателя.

Глава 2

Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы… Бегу по ним, рискуя запнуться и переломать себе ноги. В голове вертятся строчки из песенки про беспризорника, услышанные в каком-то советском фильме: «Ах, зачем я на свет появился? Ах, зачем меня мать родила?».

Не родись я, столько бы проблем испарились сами собой…

Настроения не поднимает темень и суровый пейзаж по сторонам. Сплошная стена из деревьев. Откуда, как мне кажется, на меня погладывают десятки голодных глаз.

Бр! Аж мурашки по коже, а ведь я не такой уж пугливый и воли фантазии не даю.

Нет, с таким настроением каши не сваришь. Мысленно даю себе пинок и ускорение в нужную сторону. Туман в башке постепенно развеивается, голова начинает анализировать ситуацию.

Наш состав особой скоростью не отличался, регулярно простаивал на всех маленьких и больших станциях и перегонах. Дорога одноколейная, потому приходится пропускать встречный и только потом трогаться. Средняя скорость… ну, дай бог километров так сорок в час, а то и меньше. По сути еле тащимся.

Пересменка у часовых примерно каждые два часа — плюс-минус сколько-то минут: на ходу не производилась, всё зависело от того, когда была следующая станция.

По принципу подлости будем считать, что мы отмахали все положенные два часа — итого километров восемьдесят. Но ведь и я заснул не сразу: довольно долго боролся с каким-то притуплением сознания, осоловелостью и оцепенением. А потом сдался.

Но минут сорок-сорок пять бодрствования в запасе есть. Это позволяет вычеркнуть из этапа поисков солидное расстояние. Итого мне предстоит прочесать вдоль путей примерно полтинник километров. Согласен, что до хрена, но, учитывая опять же специфику этих глухих мест и то, что винтовка просто физически не могла свалиться на другую сторону железнодорожной насыпи, упрощает поиски.

Наивно думать, что отыщу потерю через несколько шагов. Нет, побегать придётся. Но это вполне реально, тем более в запасе трое суток. Пока даже не загадываю, как буду догонять состав. Не самая первоочередная задача. Пока приоритет — найти оружие, дальше что-то придумаю.

Это их хорошего. Из плохого — а какого хрена я вообще вырубился? Нет, я не железный человек и не могу хреначить без сна и усталости неделями, но и задолбавшимся я себя не ощущал. Причём настолько задолбавшимся… Заснуть на посту, это не хухры-мухры, это просто песец, жирный и обильно пушистый. А я себе не враг, понимаю, что к чему.

Фон Тизенгаузен при всей его немецкой педантичности и чёрствости, о нас, солдатах, заботился. Тут надо отдать ему должное. Отдыхали и спали мы в полном соответствии с требованиями устава караульной и постовой службы. То бишь не сказать, что напропалую сутками дрыхли как сурки, но своё добирали, поэтому переносили все тяготы и лишения стойко, как полагается солдатам.

И за все предыдущие смены я ни разу, подчёркиваю — ни разу! не вырубался. Совершенно спокойно тащил службу и дожидался разводящего. И всегда подходил ответственно к этому вопросу: фон Тизенгаузен приучил, опять же благодаря своему тевтонскому подходу к дисциплине. У такого офицера хрен закемаришь, тем более на боевом посту.

А тут вдруг — бац! И ушёл в аут.

Ну не похоже это на меня, не похоже… Я раззвездяй, но не до такой же степени!

Даже в те часы, которые на флоте зовут «собачьей вахтой», не смыкал глаз.

Я даже не заметил, как сначала снизил темп, а потом остановился. Страшная догадка мелькнула у меня в голове.

А ведь этот сон на посту, в принципе мне несвойственный, не был вызван естественными причинами. Меня банально усыпили.

И сделал это некто, явно не желавший мне добра. Не будем умножать сущности без меры, поэтому вполне логично предположить, что это тот самый киллер, что метал в меня «звёздочку».

Не получилось физически устранить, придумал план более изощрённый и коварный. Хотя, с учётом моих прошлых «заслуг», не удивлюсь, если бы трибунал вынес расстрельный приговор. Я больше не дворянин, смертная казнь на меня распространяется.

Так что своего киллер почти добился.

И, если бы не фон Тизенгаузен, всё было бы разыграно как по нотам. Арест, военная прокуратура, следствие, суд, приговор…

Вообще, немцу надо отдать должное. Не каждый пошёл бы на такой поступок, и на свой страх и риск отпустил меня на поиски. А этот уставник и непрошибаемый педант внезапно оказался настоящим человеком. Я ощутил, как во мне выросло уважение к фон Тизенгаузену.

Даже не представляю себе, как его отблагодарить!

Хотя, конечно, сначала необходимо найти винтарь и вернуться.

А ещё вычислить киллера и способ, с помощью которого меня отправили баиньки в самое неподходящее время. Хотя… со способом, кажется, всё понятно. Меня подпоили снотворным. Самый простой и девственный способ.

Так… кинуться назад, к поезду. В составе куча учёных мужей и женщин, у них при себе тонны оборудования. Наверняка, есть всё для тестов человеческого организма. Пусть возьмут мою кровь, проанализируют состав… Наверняка, там остались какие-нибудь барбитураты или прочая хрень, вызывающая у людей сонливость. Тогда… тогда ещё надо доказать, что это мне подмешали в питьё, а не я сам накидался.

Зачем мне вредить себе? А хрен знает, чужая душа потёмки. Может, нервишки расшатались и решил подлечиться, прибегнув к химии. Не рассчитал дозу и всё, абзац!

Но я-то знаю, что точно не стал бы глушить организм этой дрянью. Кто-то постарался за меня.

Когда это могло произойти? Отмотаем время назад. В последний раз я принимал пищу (включая пресловутый компот), когда находился в бодрствующей смене. То есть часа за три до того, как встал на пост. По идее уже тогда снотворное начало бы действовать, и я бы вырубился не на посту, а намного раньше. Меня просто с трудом бы распихали в спящую смену, а ведь встал я нормально, вполне себе бодрячком. Значит, принял гадость на душу уже после подъёма.

Стоп! Кофе! Я налил себе кофе из общего термоса минут за пять до построения и выхода с разводящим на пост. Но, если бы снотворное было в нём, дрыхал бы вся смена. Но этого не произошло, залетел только я.

Значит, снотворное попало только в мою чашку… Но как это могло произойти? Кто-то или что-то отвлекло моё внимание настолько, что я пропустил момент, когда в пластиковый одноразовый стаканчик что-то подсыпают или подливают?

Нет, не может такого быть, он же всегда ко мне хорошо относился, помогал, учил многим вещам в этой поездке… Так переживал за то, что я потерял оружие, ползал рядом на коленях и искал по всей платформе…

Арнольд Кострикин, наша гордость, один из лучших военнослужащих батальона, чемпион боевых искусств, мой разводящий. Мы с ним случайно столкнулись, когда я налил себе кофе, даже ещё посмеялись на эту тему…

Я не видел, чтобы он что-то сделал с моей чашкой в тот момент, просто упустил её из-под контроля, но потом вспомнил свои тактильные ощущения: чашка… она после столкновения снова задрожала в моей руке, хотя вроде бы жидкость в ней уже должна была успокоиться. Несильно, конечно, но достаточно, чтобы я это почувствовал, но не придал особого значения. Вот он этот момент истины. Кто-то и этим кто-то мог быть только Арнольд, что-то бросил в неё. Например, кусок быстрорастворимого сахара, пропитанный какой-то дрянью.

Кстати, а ведь кофе тогда меня почему-то показался переслащённым. Выходит, на самом деле, не показался.

Не могу сказать, что это открытие меня обрадовало. Сначала даже подумал, что за бред… Ну, не способен Кострикин на такое.

Но чем больше размышлял на эту тему, тем больше находил подтверждений, что копаю в правильном направлении.

Мой последний этап в экзамене, финальная схватка с тремя бойцами, включая Арнольда. Звучит гонг, оповещая, что время истекло, но Арнольд хочет нанести мне удар — тогда я списал это на обычную горячку в рукопашной схватке. Кто знает, не перехвати его руку другой боец, чем бы закончился для меня тот экзамен: серьёзной травмой, а то и чем-то куда хуже.

Это раз.

Сразу, в тот же день — бросок «звёздочки». Далеко не самый привычный и удобный способ физического устранения, есть варианты более прикладные что ли. Надо обладать определённым складом психики, чтобы воспользоваться оружием из арсенала ниндзей.

Арнольд — отличный рукопашник, и, как многие бойцы такого калибра, слегка «повёрнут» на восточной тематике. Получается, он — вполне подходящий кандидат на роль убийцы, экзотическое орудие убийства идеально укладывается в его психотип.

Это два.

После неудавшегося покушения он делает всё, чтобы мы оказались в одном подразделении. Зачем? Теперь понятно, чтобы я находился под рукой в подходящий момент. Иначе нас могло бы так раскидать, что достать меня ему было бы сложно.

Уже три.

Добавляем историю со стаканчиком кофе — получается, четыре. Я в такое количество случайностей и совпадений не верю.

Кострикин — и есть тот самый киллер, нанятый по мою душу. Доказательств у меня нет, но я его вычислил.

Агата Кристи, папа Шерлока Холмса и сценаристы всех серий про ментов могли гордиться мной. Я сделал то, чем обычно занимались их герои, причём на бегу: отыскал убийцу.

Что мне даёт это знание? Только понимание, кто мой враг. Я знаю его в лицо и больше не подставлю ему спину. Однако этого недостаточно, чтобы от него избавиться.

Одних соображений не хватит, чтобы Арнольдом занялись те, кому это положено по долгу службы.

Эх, ну где тот тип из охранки, что нагло пытается вербануть меня, когда он мне так нужен?! Отдал бы я ему Кострикина, пусть бы тогда крутил и вертел по своим каналам, чтобы выйти на заказчика.

Но это не мой вариант. Придётся справляться самому, без Гартинга. Тем более я кровно заинтересован в том, чтобы не только обезвредить киллера, но и заставить его выдать нанимателя. Посредник тот или нет — не столь важно. Я замотивирован по самое нехочу раскрутить эту цепочку до логического конца. Сами, всё сами, пусть и не с усами…

После таких мыслей, у меня словно открылось второе дыхание.

Теперь только бы найти винтовку и без приключений добраться к своим. Там будет проще. Котелок у меня варит и обязательно придумает план, как вывести Кострикина на чистую воду.

Я давно заметил, что многие солдаты общаются с оружием как с живым: называют ласковыми именами, обращаются с просьбами, ухаживают сильнее чем за девушками. Наверное, эти вещи возникли не на пустом месте.

Так что почему бы не прибегнуть к этой методе?

Где же моя родная и почти любимая штурмовая винтовочка, когда ты мне так нужна? Как тебя найти, в каком месте ты завалялась?! И на кого ж ты меня оставила?

Но это был глас вопиющего в пустоту.

Мироздание упорно не желало отзываться и давать ответы на мои вопросы.

Что ж… наверное, придётся действовать по старинке, путём тщательного осмотра местности. Благо, стало светлее и многое удавалось делать почти на бегу. Правда, совсем уж уходить в отрыв было нельзя — сломаю ноги и тогда всё накрылось медным тазом с большими ручками.

А ещё часа через три я понял, что не сработал очередной пункт, на который возлагались надежды.

Именно тогда провидение столкнуло меня с простым и не самым приятным фактом: выяснилось, что без приключений на сей раз мне, ну никак не обойтись…

Глава 3

Метрах в десяти от насыпи находилось болотце с мутной коричневой водой, оно было неглубоким, потому не могло скрыть трупы, плавающих в нём людей.

Сначала я замер: нет, не от страха перед покойниками — чего-чего, а за последнее время я столько всего насмотрелся, что мертвецами меня не испугать.

Даже отсюда можно было разглядеть, что эти несчастные погибли насильственной смертью, причём, судя по всему совсем недавно: несколько часов назад. Лица в крови, везде раны — такое чувство, что их рвали на части.

Потом лёгкий ступор прошёл, я подобрался поближе, хотя под ногами уже стало опасно хлюпать. Ничего страшного, сырые носки по сравнению с тем, что тут произошло — факт, недостойный упоминания.

Среди погибших не было ни одного человека в форме, самые обычные мирные граждане: трое мужчин, одетых как грибники в армейские плащ-палатки и сапоги броды, неподалёку валялись перевёрнутые корзинки, сплетённые из прутьев. Женщина в тёмной вязанной кофте поверх платья, на голове косынка. Что хуже всего — ребёнок, девочка лет десяти. Её рваные колготки и красные детские сапожки никогда не исчезнут из моей памяти.

Быть может, это одна семья… Люди пошли в лес, по грибы или ягоды, на них напали. Жестоко убили, а потом бросили в это болотце.

Я прикинул: оно находилось так, что даже если бы я не спал на посту, его бы не заметил.

Вокруг было много следов, и большинство из них совсем не напоминало человеческие. Будь я биологом или, на крайний случай, охотником — наверное, мог бы определить, что за тварь или твари их убили. Медведи, волки, рыси… да мало ли хищных животных водится в наших лесах.

Лично мне отпечатки лап мало о чём говорили. Хотя… я помню, какие следы оставляют собаки, как-никак когда-то у нас дома жил ротвейлер Мишка, обязанности по его выгулу лежали на мне. Так вот — эти следы совсем не напоминали собачьи, то есть волков отбрасываем сразу.

И ещё смущало нехарактерное даже для хищников поведение — ну какого хрена, скажите пожалуйста, медведи или рыси поволокут жертв к этому болоту? Такое ощущение, что делалось это сознательно, правда, с неведомыми мне мотивами.

А может в болоте живёт какой-нибудь крокодил? Да ну нах! Это уже перебор какой-то. Нечего им здесь делать, климат не тот.

Как же мне поступить? Конечно, надо сообщить о происшествии — но пока вокруг не наблюдается ни одной живой человеческой души. Больше ничем помочь покойникам я не могу, даже смысла выволакивать из болота нет — пусть полиция разбирается, что здесь произошло и проводит следствие по всем правилам.

Не совсем по-христиански вроде получается, однако выбора всё равно нет.

Тут до меня дошло — что если загадочные убийцы находятся где-то рядом? У меня при себе из оружия только ракетница. Наверное, пристрелить из неё пару тварей получится, но патронов всего три штуки, если эти существа охотятся стаей — меня это не спасёт.

Придётся заняться мародёрством. Сломав ветку подлиней я подцепил ей один из мужских трупов и подтянул поближе. В лес люди пустыми не ходят. На огнестрел рассчитывать нечего, но кинжал или нож вполне реальны.

Я не ошибся, у мужчины к ремню брюк был приторочен кожаный чехол, из него торчала костяная рукоятка охотничьего ножа. Странно, конечно, что он им не воспользовался — видимо, атака была столь внезапной, что мужчина не успел достать кинжал и попробовать защититься.

Уровень опасности вырос в моих глазах сразу на сто процентов — надо постоянно быть настороже.

Да уж… не было печали. Просто удручающая ситуация. Может, плюнуть на всё и побежать назад, к составу? Хотя… ждать меня никто не будет. Предполагается, что доберусь на перекладных, наш состав — не единственный, что здесь ходит.

Да и неприятных последствий всё рано не избежать. Чего я сильней опасаюсь: встречи с неведомыми кровожадными существами или трибунала? По всему выходит, что трибунала. В случае, если нарвусь на тварей, есть шансы отмахаться.

Ставки сделаны, ставок больше нет. Чапаю дальше, найду винтовку — шансы выжать значительно увеличатся, у меня появится огнестрел и полный рожок патронов. Огневой мощи хватит, чтобы разделать под чистую шайку любых хищников. Да они сами перепугаются — что-то мне прежде не доводилось слышать, чтобы звери храпом пёрли под автоматы.

С другой стороны, не так долго я жил и не так много видел.

Чехол с кинжалом сменил владельца. Тот факт, что у меня появилось надёжное средство защиты, приободрил меня и усилил оптимизм. Ничего, русский «авось» подвести просто не может, на нём целая страна держится.

Бдительность, Лан, бдительность.

Темп, правда, пришлось снизить: теперь я тщательно вслушивался в каждый посторонний звук, анализируя сама по себе ли треснула в лесу сухая ветка или кто-то тяжёлый наступил на неё или сломал. И что могло спугнуть стайку мелких птах метрах в ста от меня — точно не моя поступь иноходца…

Слава богу незамеченным к насыпи не подобраться, подходы к ней зачищены, так что если меня вздумают атаковать, какая-то фора, пусть даже небольшая, у меня будет. Успею среагировать.

Эх, хорошо быть летучей мышью и иметь внутренний радар. Он бы мне сейчас ой как пригодился.

Стоп… Я, конечно, не летучий мышь и даже не «бэтман», но по идее что-то похожее придумать можно. Только, чтобы осуществить задумку, понадобится мана… Немного, хоть чуть-чуть. Много захапать позволить себе не могу, когда «сожгу» — будет такой откат, что бери меня голыми руками.

Вот жеж колдунство проклятущее! Не могли придумать способ гасить долбаные откаты?! Из-за этого приходится принимать неимоверные муки, после которых вообще жалеешь, что связался с магией.

Но сейчас я готов рискнуть.

Федя, Федя, где ты, Федя? Тьфу блин, до чего липучая фраза из «Комедии строгого режима»! Мана, мана, где ты, мана? Ну-ка, сволочь, покажись!

И «сволочь» не подвела — неподалёку от насыпи в воздух бил лёгкий и воздушный «фонтанчик», в самый раз для меня.

Заправив «бак», я заметно повеселел.

Так, Ланской, представь себе, что ты большой ходячий мышь, засоряющий эфир, исходящими от тебя волнами. Волны отражаются от предметов, создавая тебе дополнительную визуальную картинку, призванную дополнять то, что ты видишь глазами.

Попробуем?

Будь я опытным магом, у меня получилось бы гораздо быстрей, да и столько бы маны не сгорело зря.

Во всём нужна сноровка, закалка, тренировка. Хотя, нет, в данном случае закалки не надо — и без того в лесу достаточно прохладно.

А ману пришлось пополнять — первоначальный запас улетел в никуда моментально.

Чем сильнее я с ней упражнялся, тем больше начинал понимать принципы управления. Без хорошей фантазии тут не обойтись, но эта фантазия не должна быть абстрактной, она обязана иметь конкретное прикладное применение, иначе ты зря портил магическое вещество.

В какой-то степени работа с маной напоминает инженерные процессы: расчёты, прикидки, мысленные чертежи. И чем выпуклее продуманные тобой детали, тем ближе к твоим «хотелкам» конечный результат.

Не удивлюсь, если у императора за плечами какой-нибудь политех…

С подключённой дополнительной картинкой идти стало гораздо быстрее и удобней. Теперь я мог не отвлекаться на посторонние шорохи и не вертеть головой во все стороны — внутренний радар давал яркую картинку на триста шестьдесят градусов и бил где-то метров на двести.

Он же мне и помог отыскать потерянный «винтарь». Изобретение гениев из КБ Мосина валялось на куче гравия и призывно манило к себе.

Я сам не заметил, как перешёл на быстрый шаг, а потом сорвался и побежал.

Вот она, винтовка моей мечты. Да я последние несколько часов думать не мог ни о чём другом, кроме как о тебе!

Я был готов расцеловать этот кусок штампованной железяки со всех сторон, облызать каждый квадратный сантиметр, прижать к сердцу как самое дорогое в моей жизни.

Наверное, ничто и никогда не радовало меня больше, чем эта находка.

Руки от возбуждения тряслись, я перестал себя контролировать. Я сделал это, нашёл пропажу!

Всё остальное показалось мне таким пустяком и тленом, что и размышлять об этом не хотелось.

И всё-таки я заставил себя провести тщательный осмотр винтовки.

Спасибо вам, отцы-создатели русской школы огнестрельного оружия! Вы всегда творили чудеса. Ваш гений создаёт вещи, которые в огне не горят и в воде не тонут.

Слетевшая с платформы винтовка не просто уцелела, даже приклад не поцарапался, а магазин не сломало и не заклинило. И выглядела она совсем как новенькая.

Господи, как же мне повезло, что именно я нашёл тебя, а не кто-то другой случайно наткнулся и приделал тебе «ноги»! Какое же это счастье!

И счастье вдвойне, что в магазине тридцать боевых патронов. Этого хватит, чтобы покрошить в капусту любого врага.

Я снял винтовку с предохранителя и перевёл на стрельбу одиночными. Больше шансов не отправить пули в «молоко» или зачем-то нашпиговать мишень, хотя одного попадания было бы вполне достаточно.

В эту секунду я ощущал себя богатым как Крез. С винтовкой, ракетницей и кинжалом я был готов противостоять хоть целой армии.

У меня ещё оставалось немного маны, и я потратил весь её запас, чтобы понять, что находится у меня впереди и позади, и в какую сторону идти предпочтительнее. На сей раз мой «радар», прежде чем вырубиться, взял расстояние побольше, где-то на километр.

Работал он всего пару секунд, но этого хватило, чтобы понять — в направлении, противоположном тому, откуда я шёл, что-то вроде полустанка. Скорее всего, мой состав там не останавливался, проскочив на ходу. Зато другие могут и притормозить, тем более, если удастся договориться со смотрителем. Он может подсадить меня на попутный поезд, тогда я быстрее доберусь до своих, уложившись в трёхдневный лимит.

Решение было принято, я пошагал к полустанку, прикидывая аргументы в разговоре. Понятно, что никакого дула в упор или лезвия к горлу. Если человек не поймёт слов, у меня при себе была вся сумма денег, которую дали бабушка с дедушкой. Я её даже потратить не успел, только отдал долг Санникову. А больше возможностей распорядиться деньгами не было.

Доброе слово, подкреплённое баблом, действует не хуже похожей комбинации, но с пистолетом, и приносит гораздо меньше неприятностей.

Полустанок не выглядел заброшенным, с каждым шагом я всё сильнее ощущал запах дыма, курившегося из трубы единственного жилого строения, не считая будки туалета чуть в стороне. Кто-то топил печку.

Вообще супер! Глядишь, сговорюсь на кормёжку. Сухпай я рачительно решил пока не тратить. Мало ли что ждёт впереди.

Полустанок состоял из жилого дома, упомянутого выше туалета типа сортир и сарая, к которому почему-то были подведены рельсы. Интересно, что там такое хранят?

В такой глуши обитатели просто обязаны быть людьми нервными и появление вооружённого незнакомца вряд ли сильно обрадует. Учитывая, что на мне форма, могут принять за дезертира.

Чтобы не устраивать неприятных сюрпризов себе и аборигенам, я заранее предупредил криком с максимально доброжелательными интонациями:

— Добрый день! Пожалуйста, не надо меня бояться — я не причиню никакого вреда!

Возглас не подействовал. Из дома не раздалось ни одного звука.

Странно, все ушли на фронт что ли? Или по грибы-ягоды… По идее такого быть не должно, кто-то же должен присматривать за всем этим железнодорожным хозяйством, какой-нибудь дежурный. Ведь не зря тут полустанок поставили…

Хотя, это ж Россия-матушка, тут всякое раззвездяйство в порядке вещей.

И всё-таки мне всё меньше и меньше нравилась эта тишина. Было в ней нечто зловещее, пугающее. Казалось, что от дома исходят эманации зла, я вдруг ощутил. Как вся кожа на мне холодеет и покрывается пупырышками.

— Есть кто живой?! — ещё раз, для очистки совести, крикнул я.

Однако живые предпочитали молчать.

— Хорош прикалываться, честное слово!

Может, зря я так дрейфлю? Народ вполне мог сам напугаться меня, потому и затихарился.

Нет, тут что-то другое, причём нехорошее. Я уже привык доверять своим ощущениям, потому загнал патрон в патронник и положил палец на спусковой крючок, хотя в душе молил, чтобы моя предосторожность оказалась ненужной.

Подошёл к дому и не обнаружил в нём ничего страшного, заглянул в окно. Сквозь мутное стекло ничего толком разглядеть не получилось.

Дело ясное, что дело тёмное, и пока сам не разберёшься, останешься в непонятках. А разбираться придётся.

— Хозяева, кто не спрятался, я не виноват! — вздохнул я и, подойдя на ватных ногах к двери, потянул за металлическую ручку.

Глава 4

Дверь оказалась не заперта, препятствий, чтобы войти, не возникло. Но лучше бы я этого не делал. И без того стал свидетелем большого количества насильственных смертей, а тут моя «копилка» просто переполнилась: ещё два трупа, мужчина и женщина. Оба в железнодорожной форме, на представителе сильного пола вдобавок накинута ещё и кислотно-зелёная жилетка.

И опять же обилие рваных ран по всему телу: словно какой-то зверь вгрызался в тело, норовя отхватить кусок побольше. Кровь, много крови — она покрывала собой пол, стены, заливала неприхотливую мебель: рабочий стол с телефонным аппаратом, продавленное кресло, диван на подломленных ножках, несколько металлических сейфов.

Мужчину смерть застала во время дежурства. Об этом свидетельствовала его жилетка. Женщину растерзали во время сна: она так и осталась лежать на диване в позе калачиком. Сам диван, как и её тело, оказался располосован — похоже, коготки у неведомой зверушки ещё те.

Кровь ещё не успела свернуться и высохнуть, значит, убийство произошло недавно. Я ещё сильнее вцепился в приклад винтаря: а ну как тварь, что это сделала, спряталась где-то тут и в любой миг выскочит на меня? Правда, места тут — двоим не развернуться, но кто знает, насколько гибко это существо… Вон, кошки даже в трёхлитровой банке способны уместиться, а ведь не скажешь, что мелкое животное.

Я простоял в напряжённой позе пару минут, вслушиваясь в каждый звук или шорох, но ничего, кроме сонного жужжания мух, не доносилось до моих ушей. Только потом, сделал шаг к столу. Всё внимание было сосредоточено на коробке телефона — это, какая-никакая, связь с внешним миром. Произошло явно нерядовое событие, надо сообщить об этом, вызвать помощь. Понятно, что этим несчастным уже не поможешь, но смерть угрожает другим людям, которые живут в округе.

Что самое хреновое, я понятия не имел, что же это за зверь тут порезвился. В уме не укладывалось, что наши российские мишки, росомахи, да хоть уссурийские тигры — если их сюда занесло, способны вытворять такие злодеяния.

Да и звери ли вообще? Взять, к примеру, это жилище: да, дверь эти железнодорожники не заперли, но ведь она открывается не внутрь, а на себя, то есть нужно взяться за ручку, потянуть… Много ли лесных обитателей, что смогут так сделать? Если мишка, то как минимум цирковой, из тех, что на велосипеде ездят.

Допустим, в порядке бреда: какая-то зверюга смылась из передвижного цирка и теперь наводит шорох по округе… Но я ещё раньше сделал вывод, что тварь была не одна.

Ерунда какая-то… Ладно, сейчас попробую снять трубку и дозвониться. До кого? Да вот по барабану, лишь бы на том конце провода сообразили, что тут творится лютый п…ц и приняли меры.

Взгляд случайно упал на фотографию в рамочке, стоявшую на столе. На ней была изображена улыбающаяся пара, скорее всего, эти двое погибших. Похоже, муж и жена.

Ну вот… одной семьёй стало меньше на свете. Надеюсь, у них нет детей, которые в одночасье бы стали сиротами.

Телефон… телефон… Хватит отвлекаться на посторонние вещи, надо снять трубку и позвонить.

У аппарата не было ни кнопок, ни круга для набора. Либо соединён напрямую с единственным абонентом, либо соединение идёт через коммутатор.

Я поднёс трубку к уху. Гудков не было.

Может, сделал что-то не так, попробую снова. Но вторая попытка тоже не привела к результату. Телефон был мёртв, как и его хозяева.

Это, блин, что — диверсия? Или случайное совпадение, хотя в такие вещи верится слабо. Оно, конечно, всё в жизни бывает, но чтобы сразу…

Гадай — не гадай, пользы для дела никакого. А мне надо понимать, что делать дальше.

Места здесь глухие, в доме обязано быть оружие — охотничья винтовка, например, может, что-то ещё. В идеале пулемёт и ящик гранат, но я бы на это не рассчитывал.

Стараясь как можно меньше вступать в кровь и не оставлять лишние следы, я приступил к поискам. Скорее всего, то, что мне нужно, лежит в одном из сейфов. В первом только какие-то бумаги: рапорта, отчёты, накладные и прочая бесполезная хрень.

Второй оказался заперт, да и выглядел он гораздо солидней. Габариты вполне позволяли хранить ружьё в разобранном виде.

Вот только ключика у меня не было, да и ремеслом «медвежатника» я не владел. Идею попробовать открыть сейф с помощью выстрела из винтовки, я сразу отклонил как бесполезную — это в кино ловко получается, а я бы по закону подлости только бы заклинил всё и сделал ещё хуже. Да и почему-то в фильмах напрочь забывают о таком явлении, как рикошет.

Нет, не умеешь — не пытайся.

Гораздо проще и перспективнее поискать ключ.

Но и тут меня ждал полный облом. Я обшарил всё, что только попадало в поле зрения, но ничего не нашлось. Видимо, ключ хранился в каком-то особом месте, каком-нибудь тайнике — если стану проводить обыск по полной программе, застряну здесь до морковкиного заговения.

С момента, как я отправился за винтовкой, прошло часов двенадцать, у меня осталось двое с половиной суток, чтобы вернуться. Вроде много, но это лишь на первый взгляд.

Единственный плюс — мужчина-таки оказался вооружён, у него при себе оказался полностью снаряжённый револьвер наган. Уже что-то.

Мертвецу он, увы, не помог, а вот мне окажется весьма кстати. Я забрал себе эту карманную «артиллерию».

И тут новая неприятная мысль кольнула голову: как так — тварь ломится к тебе, ты вооружён, но не оказываешь сопротивления. Спрашивается, почему?

И те грибники — они тоже безропотно отдали свои жизни, а ведь у всех были ножи или кинжалы. Не оружие массового поражение, но тоже кое-что.

Может зря качу бочку на зверюшек? Местная фауна здесь ни при чём, а всё дело рук человеческих? На свете столько психов разных мастей, у какого-то сорвало крышу, и он пустился во все тяжкие. Однако не весь мозг оказался набит опилками, соображалки хватило на имитацию под диких зверей.

Почему-то в последнее верится меньше всего.

Определённо это не люди, здесь орудует какая-то тварь, вернее, твари. Сколько их, пока не могу сказать, но точно больше одного.

Исходя из увиденного, можно предположить — они очень быстрые, когда нападают, то не оставляют жертве ни малейшего шанса. Допустим, именно так те хищники разделась с грибниками. Но вот на полустанке не всё так просто: если открыли дверь на себя, значит, умеют размышлять, тут не просто инстинкты, что-то гораздо круче. А ещё… и тут мне совсем поплохело, что если эти убийцы — невидимки.

И тогда для них не составляет большого труда подобраться ближе к жертве.

А вот это уже совсем «горячо», Ланской. В той методичке, что мне давали в поезде, описывались такие невидимые крайне агрессивные существа. Смущает, правда, что отсюда до «Объекта-13» отнюдь не рукой подать, не одна сотня вёрст расстояния.

Но что если был прорыв? И эти невидимки смогли проникнуть на земли, дотоле считавшиеся безопасными.

Только не это… Подумать страшно, сколько жертв ещё окажется у них на пути, особенно, если никто не в курсе о прорыве.

Телефон мёртв, я в этом убедился. Иного способа связи у меня нет. Получается, что сообщить могу только лично. Вопрос — как?

Обстановка в доме с покойниками действовала на меня гнетуще, я вышел наружу, чтобы подышать свежим запахом и избавиться от липких ароматов смерти.

Хорошо, что не курю, иначе понадобилась бы не одна пачка.

Пока понятно одно: твари не задерживаются на одном месте — убили и пошли дальше. Иначе меня бы ждала засада. То есть тут я уже могу ничего не опасаться.

Забаррикадироваться, ждать проходящего поезда? Это не МЦД, тут каждые пять минут составы не ходят. Может и раз в сутки проскочить.

Да и противно как-то, не по мужски. К тому же, пока я тут «кукую», погибнут другие люди.

Я снова вспомнил красные сапожки девочки. Даже закусил губу от злости, представив, что среди жертв могут оказаться и другие дети.

Я буду последним долбоё…м, если позволю, чтобы это произошло. Их жизни окажутся на моей совести. Да я потом лучше сам на шее удавку затяну, причём без мыла.

Сидеть нельзя, надо действовать, только пока неизвестно как.

Угнаться за тварями не получится — даже если вычислю направление, всё равно они перемещаются гораздо быстрее меня, поэтому я всегда буду приходить слишком поздно.

Тут я снова обратил внимание на сарай, к которому почему-то были подведены рельсы.

Движимый наитием, пошагал к нему, соблюдая все меры предосторожности — вдруг одна из тварей отбилась от стаи и сидит где-то здесь. Становиться для неё лёгким перекусом — не комильфо.

На сколоченных из досок дверях сарая висел массивный замок. Я сначала замахнулся прикладом, чтобы сбить его (дурацкие штампы из кино — оружие ведь может и пострадать), потом вовремя опомнился, нашёл подходящий камень и с его помощью решил проблему.

Внутри меня ждал воистину царский подарок — ручная дрезина.

Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы научиться управлять этим агрегатом, главное — что вполне реально управиться в одиночку.

Понятно, что всю дорогу придётся «качать помпу», но лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Осталось только выбрать направление.

Я прикинул: по всему выходит, что ближе всего добраться до своих. А там фон Тизенгаузен найдёт способы поставить местные власти в известность. Пусть принимают самые масштабные меры, вплоть до прочёсывания лесов. Хотя главное — предупредить население об опасности.

Заодно подумаю, как поквитаться с киллером. Рано неуважаемый Арнольд списал меня со счетов, я ещё покажу ему почём фунт изюму. Не знаю пока как, но что-то обязательно придумаю.

Погрузив на дрезину все свои немудрёные пожитки, я повесил винтовку на шею так, чтобы в любую секунду можно было открыть из неё огонь, выбил «башмак» из-под колеса, запрыгнул на тележку, поплевал на ладони и схватился за ручку. Эх, жаль что один, второй «штык» мне бы не помешал — с ним дело пошло бы куда веселей.

Рывок, ещё рывок… дрезина со скрипом тронулась и покатилась.

Я заранее перевёл стрелку так, чтобы мы выехали на нужный путь.

С Богом!

Готов натереть ладони до кровавых мозолей, лишь бы успеть сообщить о новой напасти людям.

Тележка медленно, но верно набирала ход. Постепенно ускоряясь, она уходила всё дальше и дальше от обители покойников.

Единственное о чём я пожалел сейчас — то, что не надел на себя один из ярких жилетов. В нём меня было бы видно за версту. Но… умная мысля, как это часто бывает, пришла ко мне чересчур опосля, когда возвращаться уже не имело смысла.

Вместе с этой, уже бесполезной, пришла и другая идея. Для поиска невидимок придуманы специальные гаджеты — что-то вроде приборов ночного видения. Только у меня при себе такого нет, а ведь наши пути-дорожки с этими тварями вполне могут пересечься. И лучше бы мне первым заприметить опасность.

Трюк с дополненным магией зрением я уже провернул. Что если попробовать снова прибегнуть к этому способу, правда, с некоторыми поправками?

Для этого мне понадобится источник маны. Где находится один из них я помнил. Теперь лишь бы не проскочить.

Глава 5

Зрительная память не подвела. Я стопорнул дрезину, подбежал к источнику (указательный палец по-прежнему лежал на спусковом крючке винтовки) и стал подобно насосу вбирать в себя ману. Эх, жаль, собственные резервуары малы, вроде кажется, что забит под завязку, но по факту это не так уж и много. Вот бы прокачать такой навык…

Ладно, за неимением гербовой, пишем на том, что попалось. Как говорится, и то хлеб.

В последний момент показалось, что сейчас «крышку» вышибет нахрен, и я просто лопну. Но вроде как обошлось. Нештатных отверстий в организме не появилось.

Жить стало лучше, но не особо веселей — я всё ещё помнил, что твари сотворили с людьми. Наверняка, есть и другие жертвы. Знают ли о них власти — вот в чём вопрос… Блин, почти по Гамлету.

Пока вбирал в себя магическое вещество, пару раз чуть не расслабил сфинктер. Реально страшно, когда ты один и без всякой страховки, а вокруг бродит выводок кровожадных страшилищ. Неизвестность пугает больше всего, трясёшься от каждого шороха, скрипа, шуршания… да вообще от любого звука, и потому ещё крепче вцепляешься в винтовку.

И это навязчивое желание пальнуть очередью по подозрительным кустам, потому что нет в тебе уверенности, что за ними никто не притаился.

Сделав важное дело, помчался назад к дрезине, словно за мной гнались. Запрыгнул на телегу, схватился за помпу и снова принялся наяривать, а самого трясло мелкой дрожью.

Нет, ребята, я не трус — но я боюсь. Только отбитые напрочь не имеют инстинкта самосохранения и хватают руками оголённые концы проводов высоковольтных ЛЭП. Иногда дуракам везёт, чаще — не очень.

Мне не стыдно признаться самому себе, что я поддаюсь панике, пугаюсь, дрожу как осиновый лист. Да, не геройский герой, что уж там…

Но при этом не впадаю в истерику, не катаюсь по земле с воплями и криками «мама, роди меня обратно!», не сучу и не дрыгаю конечностями, а, закусив губу, стараюсь трезво анализировать ситуацию и делать то, что должно.

Поверьте, это не так уж и просто, адреналиновый выхлоп такой, что физически ощущаю, как морда лица даже не краснеет, она горит.

Спасибо тем, кто придумал наш российский мат! Я мысленно извергаю тонны проклятий, закладываю такие сложные конструкции, что впору диву даваться от моих талантов в словесной эквилибристике.

Это помогаетпритушить внутреннее пламя, подавить панический настрой, сконцентрироваться на действительно важных вещах, которые помогут выжить и, надеюсь, спасти других людей.

Хватит, сука, думать только о себе!

Отмахав километр, вспоминаю, зачем собственно набирал ману. Сложно учиться новому в движении. Останавливаю дрезину на небольшом возвышении. Согласен, я тут как на ладони, но никакая зараза, кроме невидимки, ко мне и близко не подберётся.

Понятия не имею на чём основан принцип невидимости этих тварей. Авторы методички явно не хотели грузить читателей тем, что они считали ненужной информацией. Помню, читал в детстве отличную космическую оперу Сергея Снегова «Люди как боги», там были теоретические выкладки на этот счёт — чуть ли не гравитационные завихрения. Поможет ли это в моём случае? А хрен его знает.

Визуально этих страшилищ не обнаружить, но раз созданы специальные приборы, значит, каким-то иным способом вычислить невидимок можно. Как меня учили в школе и университете: любое движение по сути это тепло. Невидимки вынуждены передвигаться, если будут стоять столбом — какой тогда толк от их маскировки? Можно вечность прождать, пока добыча окажется в пределах цап-царапости, а как показали недавние события: эти твари не просто агрессивны, они ещё и сами проявляют инициативу, то есть атакуют жертву.

Дополню своё зрение чем-то вроде тепловизора. Это намного сложнее тех вещей, которые я делал недавно, и более энергоёмко, то есть маноёмко, если, конечно, такой термин существует. Если нет — чур, я первым придумал!

Калькулятор в мозгу сделал приблизительные расчёты: запас маны вылетит в трубу минут через сорок, край — час. Но можно снизить «дальнобойность» дополненного зрения, ограничив дистанцию работы раза в два. Полтора часа мне обеспечено — уже жирный плюс.

На этот раз у меня в багажнике уже есть кое-какой опыт, так что впустую мана не расходуется. Аккуратно лимитирую расстояние «тепловизора», чувствуя себя при этом хищником из одноимённого фильма. Очень, скажу, специфические ощущения, к которым ещё надо привыкнуть.

Мир вокруг приобретает дополнительные измерения и краски, появляется много нового: эта куча красных мельтешащих туда-сюда искорок — что такое?

Ядрён-батон, это муравейник с миллионом спешащих туда-сюда насекомых.

И сразу оформляется новая идея: понизить чуткость внутреннего прибора. Делать мне больше нечего, как реагировать на всякую мелочёвку, которой местность просто кишмя-кишит…

Невидимки — создания довольно крупные. Откалиброваться, к сожалению, не на чем, вернее, не на ком, поэтому делать приходится всё на глазок, то есть плюс жирный такой «тапок».

Новая картинка местности, уже не такая насыщенная тепловым излучением. Эх, надеюсь, что не перестарался, а то вот будет «смеху», если сейчас подойдёт невидимка и ткнёт в меня пальцем: «тебе водить». Короче, «обхохочешься»!

Поймал себя ещё на одном: оказывается, чем сильнее включаешь логику, тем меньше адреналинового выброса и, соответственно, страха. Всё-таки мы, люди, существа рациональные, от нашего «рацио», то бишь рассудка, многое зависит.

Едем дальше, хотя на руки скоро будет страшно смотреть. Вроде успел привыкнуть к физическим упражнениям, но к однообразной изнурительной работе ещё не приспособился. Мозолей появилось как у декханина, годами вкалывающего мотыгой.

Давай, Ланской, похнычь надо собой… Мозолей он, понимаешь, испугался. Это такая хрень по сравнению с мировой революцией и тем пиз…м, что меня окружает!

Я вцепился граблями в рукоятку «помпы». Ну, пошла, залётная: вверх — вниз! Вверх — вниз! Вверх — вниз!

Тупо, монотонно, но в этом тоже свои положительные стороны: могу сконцентрироваться на «тепловизоре».

Охвата в триста шестьдесят градусов уже не получается, но и сто восемьдесят уже ничего. Чтобы какая-нибудь гадина с тыла не подкралась, приходится регулярно оглядываться.

Пока что полёт идёт нормально, дрезина катится по рельсам. Бывает, конечно, сложновато, когда надо подняться в горку, однако я быстро насобачился — заранее набираю скорость и пролетаю большинство холмов с приличной скоростью. Зато, когда спускаешься, можно отдохнуть, дать рукам покою. Эх, «бицуху» себе накачаю — Шварценатор завидовать будет. Если увидит, конечно.

Занятно, с помощью моего внутреннего зрения вижу, как по венам и сосудам течёт кровь, прикольно наблюдать за этими своеобразными «приливами» и «отливами».

Тут поневоле станешь эстетом-визуалом…

Пока на всём пути не встречаю хоть какой-то крупной живости. Рискну предположить: она сейчас сидит по «домам», перепуганная появлением новых «царей горы». Если что, я не о людях и себе в частности, а о невидимках.

Эти твари растерзают кого хочешь, хоть разбуженного зимой и потому особо злобного медведя-шатуна.

Напрягаю память, вспоминая, какие ещё есть особенности у невидимок. Они довольно крупного размера: где-то со взрослого самца гориллы, обычно прямоходящие, но, когда требуется развить высокую скорость, передвигаются на всех четырёх.

Кожное покрытие лишено даже намёка на шерсть — чем-то внешность этих созданий напоминает кошачью породу «сфинксов». Насколько я понял, это связано как раз с тем, чтобы обеспечивать невидимость. Только котики-сфинксы милые и душевные создания, привязанные к своему хозяину, а невидимки — злобные агрессивные твари, у которых всё сводится к доминированию и уничтожению других видов. Тут они чем-то напоминают нас, людей. Если вспомнить, сколько бед мы натворили — невидимка покажется ручным хомячком. Одни мировые войны чего стоят…

Но встреча тет-а-тет обычного человека с этим «грызуном» не предвещает ничего хорошего. Тут умение жечь напалмом и бить ядрёными ракетами по площадям не спасёт. Порвут на британский флаг и даже особо жрать не станут: дорвавшись до крови, невидимки подобно волкам тупо и безжалостно вырезают стадо, пусть это стадо и состоит из человеческих особей. Несколько часов я в этом убедился собственными глазами: непохоже, что невидимки убивали, чтобы утолить голод, всё гораздо хуже.

Портос говорил: «дерусь, потому что дерусь». Твари убивают, потому что другое в них не заложено.

Есть ещё один неприятный момент в этой истории: появление тварей связано с пресловутым «Объектом-13» и моей семьёй. Учитывая сколько бед натворили порождения неудачного магического эксперимента, удивительно, как смогла выжить фамилия, которую я уже привык считать своей.

Та-дам! Мутное красное пятно впереди резко ударило по глазам. Не ожидал такого эффекта, надо снова похимичить с настройками. Похоже, твари для поддержки эффекта невидимости тратят уйму энергии в виде тепла. Очень похоже на вспышку атомного «гриба». Интересно, до какой температуры нагреваются их тела? Наверное, пышут жаром как деревенские печки.

Сколько их — сходу оценить невозможно, когда они в стае, сливаются в большой огненный протуберанец. Но вот тепловое пятно стало менять форму, от неё будто отпочковались пятна поменьше. Что самое хреновое, они, будто лучики, устремились в мою сторону.

Заметили, осознал я, машинально притормаживая дрезину и одновременно перехватываю штурмовую винтовку «Мосина». Хорошо всё-таки поработали надо мной инструктора — вернусь, обязательно проставлюсь, буду поить и кормить до умопомрачения. Тело действует на полном «автопилоте», причём идеально.

Больше всего ошибок человек совершает, если в ситуациях, требующих экстренных мер, начинает включать мозг. А вот доведённые до автоматизма движения, наоборот, помогают спасти голову, задницу и прочие важные части тела.

Я помню, что у меня всего тридцать патронов в магазине винтовки, полный барабан в нагане и, на закуску, охотничий кинжал — но это уже оружие последнего шанса. Так что пули надо экономить, не зря перевёл винтовку в положение стрельбы одиночными, и от моей «целкости» будет зависеть успех этой схватки.

Тварей не так уж и много, штук пять. Что-то мне подсказывает, это далеко не все, а лишь часть рыскающих по округе невидимок: либо по каким-то причинам отбились от основной стаи, либо додумались до таких вещей, как авангард и арьергард.

Я не могу разглядеть их внешность, определяю только тепловой след, но, возможно, это и к лучшему. Судя по картинкам в методичке, эти существа далеко не красавцы, когда выпадают из режима невидимости. Есть у них что-то общее во внешности с горгульями, разве что крыльев за спиной нет. Такие же противные морды с удлинёнными пастями, непропорционально большие уши, мощные конечности с острыми как бритва когтями, ужасающая пасть, в которой нет места от клыков.

А когда эта хрень кажется тебе чем-то вроде толстого солнечного «зайчика», меньше давления на психику, больше холодной отстранённости.

Вот в чём им точно не откажешь — так это в скорости. Гепарды на их фоне — столетние черепахи. Секунд через десять невидимки набросятся на меня и примутся терзать.

А вот хренушки! Я вам, сукам, сейчас устрою Варфоломеевскую ночь, плавно переходящую в Варфоломеевский день! Вы у меня ещё попляшете на раскалённой сковородке!

Со спокойствием глыбы льда я отыскал первую потенциальную жертву и нажал на спусковой крючок штурмовой винтовки.

Всё, понеслось!

Глава 6

Наивно было предполагать, что первый выстрел и сразу в цель. Попасть в движущуюся цель, которая, вдобавок, кажется тебе просто размытой красной кляксой — не просто.

Так что эта пуля оказалась потрачена впустую. Зато со второго раза повезло. Тварь завизжала и вынырнула из невидимости, представ во всей своей красе, то бишь уродливости.

Горгулья, как она и есть: отвратительная, мерзкая, страшная как смертный грех. Неудивительно, что в методичке не было фотографии — только карандашный набросок. А он не передавал и тысячной доли того, что я почувствовал, когда сумел узреть истинный облик этого порождения магии.

Анатомия, насколько я помнил, от привычной не отличалась, неприятных сюрпризов вроде того, что мозги прячутся не в черепной коробке, а в пятой точке, можно не ожидать.

Я влепил пулю примерно в область сердца. И опять же, магическая природа посчитала, что если тварь быстрая и невидимая, то этой защиты вполне достаточно, и не сталаа наделять это исчадие какой-нибудь хитиновой бронёй. Так что мне удалось уложить атакующего монстра наповал, тварь только «мявкнуть» и успела, прежде чем отдала концы.

Но праздновать победу было рано, её товарки (про пол, кстати, ничего в методичке не говорилось. Видать, совсем уж ненужная информация)окружали меня по всем правилам воинской науки. Одна вообще уже заходила сбоку и готовилась к прыжку. Я красиво срезал её на подлёте, и тушка, потерявшая «шапку-невидимку», грохнулась примерно в паре метров от тележки дрезины, не вызвав особого сотрясения воздуха. Понятно, весят эти зверюшки немного. Не лёгкие как пёрышко, конечно, но и задавить человека массой не смогут.

Пока что я вёл со счётом «два-ноль», но на этом мои успехи закончились. Сразу две хищных бестии успели подбежать к дрезине до того, как я нажал на спусковой крючок: всё-таки человеческая реакция значительно уступала резвости этих страшных созданий.

Прыжок… Два красных пятна слились в одно, заслонившее горизонт. Я больше ничего не видел, кроме чудовищной красной вспышки перед глазами.

Мощные лапы толкнули меня в грудь, сбрасывая с дрезины на насыпь. И пусть неудачно скоординированный одновременный прыжок сразу двух невидимок привёл к тому, что они помешали друг дружке и, словно два столкнувшихся мячика отлетели в разные стороны, устоять на ногах у меня не получилось. Толчок оказался весьма чувствительным.

Я упал спиной на щебёнку, больно ударился, вдобавок острые края камней впились в тело сквозь ткань одежды. Сказать, что мне стало хреново — всё равно, что ничего не сказать. Но не это сейчас было главной бедой.

Я потерял своё главное преимущество перед магическими существами — лишился главного козыря, моего основного огнестрельного оружия. Винтовка исчезла. Похоже, тварь полоснула когтём по ремню, и он не выдержал, порвавшись от нагрузки, и куда-то отлетел.

Искать времени не было. Я даже не видел, я знал, что пошла вторая атака, ощутил омерзительный смрад, вырывавшийся из пасти двух плотоядных хищников, что пришли по мою душу.

Хрен с ним, тепловизором… раз пошла такая пьянка. Придётся бросить все остатки маны на борьбу с тварями.

Ребята из батальона сегодня гордились бы мной, я оказался на ногах, превзойдя все существующие армейские нормативы. И хрен с ним, что всё тело болит и кажется, что на нём нет и живого места.

Всё терпимо, особенно в текущей ситуации. Организм сам прекрасно понимает и потому не отвлекает внутренние резервы на борьбу с болью. Состояние грогги — то бишь подбитого на ринге боксёра, испаряется само собой.

Потом, будет невесело, конечно. Но тут как в банковской рекламе: бери кредит сейчас, три шкуры с тебя снимут потом. И это самое неопределённое будущее, сконцентрированное в магическом слове «потом», заставляет пускаться на безрассудства.

Неприятность эту мы переживём, в отличие от других. Слишком много заинтересованных в том, чтобы завтра для меня не наступило никогда. Только у меня другие планы.

Берегитесь, зверюшки!

Хоп! И купол из последних остатков маны накрывает меня словно колпаком папаши Мюллера: и мне отсюда не сбежать, и невидимкам не добраться до моей плоти.

Стоит отметить, что включил я его очень даже вовремя, аккурат в тот момент, когда нечто воздушное и внешне неосязаемое попробовало подобраться ко мне поближе, используя традиционную тактику решительного прыжка.

Конечно, я не мог ни собственными глазками, ни невидимым зрением, которое пришлось отключить в целях экономии ресурса, наблюдать за тем, что произошло, но судя по куче визга, тварюга конкретно впечаталась в купол и отлетела от него рикошетом, шмякнувшись об рельсы.

Кровь оказывается у них точно такого же цвета, как и у людей: на стальную рельсину словно вылили банку красной краски, которая брызгами пошла по сторонам.

Походу физиология у этих мерзких отродий такова, что серьёзные внутренние повреждения заставляют их выпадать из области невидимости. Так что я смог лицезреть пострадавшего врага, который бился в конвульсиях на пропитанных креозотом шпалах.

Купол исчез, запасы маны иссякли. Дальше сам, всё сам… без чудес и волшебства.

Наган сам материализовался у меня в руке, его словно магнитом притянуло в ладонь — вот что значит отработанные до автоматизма рефлексы.

Именно с такой модели стрелять ещё не приходилось, такое чувство, что револьвер перенесся не через года, а через столетия, перекочевав ко мне из фильмов про гражданскую войну.

Меня и искалеченную тварь разделяли метра три, тут и слепой не промажет. Я всадил пулю в её уродливую лысую башку просто с невероятным наслаждением, а потом резко развернулся и снова надавил на спуск: вторая гадина не стала тянуть с атакой. Да, я не видел её, но ощутил поток завихрений в воздухе и потому знал, как и куда нужно стрелять.

И теперь у моих ног нашёл вечное погребение труп ещё одного мрачного порождения «Объекта-13».

Кажется, это было всё. Я в одиночку уложил маленький отряд невидимок. Но сил радоваться у меня больше не оставалось. Да и вообще обычных сил.

Откат, пусть и не такой мощный, как в предыдущем случае, накрыл меня с головой. Мне повезло, что это случилось именно сейчас, а не секундой раньше — в противном случае брать меня можно было практически голыми руками.

Отстрадав, отмучившись и прокляв всё на свете, я остался лежать на насыпи, окружённый с нескольких сторон мёртвыми тушами противников. Наверное, в кино эта сцена смотрелась бы круто, особенно под торжественную музыку, только мне было не до красивостей и не до драматургии.

Я был выжат как лимон, не мог даже пошевелить пальцами, а во рту появился такой привкус, словно кто-то заставил меня сожрать кусок давно протухшего мяса. Солнце напекало голову, подозрительные насекомые противно жужжали и норовили опуститься на лицо, струйки едкого пота сбегали со лба на глаза, выедая их будто кислотой.

Одежда прилипла к телу, местами даже спеклась кровь — представляю, какое это будет удовольствие отдирать приставшую ткань от раны…

И долбаное эмоциональное опустошение. Душа словно сгорела и не желала возрождаться из пепла аки Феникс.

Только лёгкий ветерок приятно свежил кожу и отгонял совсем забодавших меня насекомых.

Если бы рядом оказался бы кто-то, я бы обязательно попросил его пристрелить меня, ибо ни на что больше я теперь не годился. Я был шиной из которой спустили весь воздух.

Даже страх за свою жизнь не мог заставить меня подняться. Хотелось умереть и никогда не воскресать, ни в этом, ни в моём прежнем мире.

Только сумасшедшее чувство долга заставило меня попробовать отключить этот режим умирающего лебедя. Да, я пристрелил несколько тварей, но это всего-навсего часть большой стаи. Я обязан сообщить о них, иначе будут новые человеческие жертвы, причём уже на моей совести: ведь это я скис и сдался. А с таким грузом не живут. Или живут, но мало и очень плохо.

Вставай, аника-воин! — велел я себе. Вставай, сука! Отрывай задницу от камней, подымайся, сволочь такая! Подохнуть всегда успеешь, и лучше сделать это как-то поярче! Чтобы салют в мою честь до небес, чтобы красотки рыдали, а десятки детишек с гордостью говорили — это мой папа-герой!

Конечно, мне сейчас очень бы пригодился кран, не обязательно башенный… Но чувство ответственности, долг мужчины и солдата — не праздные слова. Мои предки сражались до конца и побеждали. Я обязан победить. Иначе и быть не может.

Не зря, если американцы говорят: «сделай или умри», а наши: «умри, но сделай!». Я наш до мозга костей, пусть, наверное, не самый лучший или если лучший из худших, но во мне течёт кровь тех парней, чьи лёгкие были отравлены когда-то под Осовцем, но они нашли в себе силы встать и пойти в атаку, тех, кто горел в танке, но продолжал вести огонь по фашистам, кто в руинах Сталинграда отстаивал каждый метр и знал, что такое приказ «Ни шагу назад!».

Да, они были великанами, я всего лишь пигмей в сравнении с ними, но… даже будучи бледной тенью тех великих людей, я всё равно остаюсь их потомком.

И я встал. Медленно, очень медленно, шатаясь от каждого порыва ветра, но поднялся. Меня мутило, «картинка» потеряла резкость и поплыла, тело не слушалось, руки и ноги не повиновались. Но я был на ногах.

Потом взгляд упал на ближайшую тушу поверженного невидимки, и тут я не поверил своим глазам: из каждой твари маленьким ручейком забили фонтанчики маны.

Хотя… почему и нет, если невидимки возникли в ходе эксперимента по получению маны из материи, почему бы им не содержать это волшебное вещество? Сейчас твари разлагались и потому выделяли из себя ману.

А она не бывает хорошей или плохой. Всё зависит от того, кто ей пользуется, и его намерений.

И мне эта подпитка будет в самый раз.

Одно хреново — как-то уж стремительно происходили процессы разложения. Первой твари вообще было уже не видно, а мана ушла куда-то, как вода в песок.

Я заставил подойти и склониться к тому источнику, что бил рядом, стал жадно впитывать в себя волшебную энергию. Сложно найти подходящее сравнение, чтобы описать то, что я испытывал в эти секунды. Наверное, это было сродни тому, как человеку, измождённому жарой и жаждой в Сахаре, наткнуться на оазис, причём настоящий оазис, а не призрачный мираж.

Я всасывал в себя ману и не мог остановиться. «Выжрав» досуха одну тварь, перешёл к другой и так по кругу. А когда понял, что ещё немного и лопну, ощутил себя примерно так же, как набравшийся силушек богатырских Илья Муромец, когда выпил по совету калик-перехожих «чару питьица медвяного».

И пусть от тварей больше не осталось и следа, способного подтвердить, что недавно тут разгорелась короткая, но смертельная схватка, мне было на это плевать с большой высоты. Один хрен никто не оценит. Главное, что я знаю сам.

Я отыскал многострадальную винтовку, которая так и норовила «смыться» от меня, забрался на дрезину и продолжил путь.

Первый тайм мы уже отыграли, посмотрим, какими будут второй и последующие.

Глава 7

Вот и знакомое место, откуда началась моя «одиссея» с поисками винтовки. Здесь и стоял наш состав. Почему именно тут, понятия не имею — наверное, машинист получил какое-то сообщение. Ни станции, ни полустанка, просто участок одноколейки и всё…

Теперь они ушли вперёд, надеюсь, не сильно далеко. Но мне всё равно ещё догонять и догонять. От монотонной физической работы уже заболели все мышцы, ладони буквально горели — ещё немного, и начнут лопаться волдыри, спина так заплыла, что я боялся, что не смогу больше разогнуться.

И всё-таки удалось выдать ещё километра три-четыре. Неплохой результат, учитывая моё общее состояние.

Всё… любая работа начинается с перекура. Надо отдохнуть, перекусить чем бог послал, то бишь содержимым сухпая, а потом… вдруг мне повезёт, пойдёт состав, я его остановлю, и дальше уже на нём.

Мечты-мечты…

Не слезая с дрезины и продолжая мониторить округу, я открыл коробку с сухпайком. Жрать хотелось как никогда в жизни, но и переедать нельзя. Мне ещё наяривать на дрезине туеву хучу километров. Это, конечно, веселее, чем шлёпать ножками по шпалам, но тоже требует физических усилий.

Если пережру, потом буду сонным и вялым.

Гречневая каша с тушняком прошла на «ура», всё это добро закусил галеткой с джемом и заполировал водичкой. Вроде и голод прошёл, и тяжести в животе не появилось.

Дело было к вечеру… Вплотную встал вопрос: ехать дальше или выждать тёмное время суток? Логичней было бы устроиться на ночлег, чтобы с утреца нажать и со свежими силами, но за это время расстояние между мной и нашим составом существенно вырастет, могу не догнать.

В комплект сухпая входил ещё и блистер с энергетиком. Шипучая таблетка растворялась в воде и придавала человеку сил. Эдакий «энерджайзер».

Я к химии всегда относился с опаской, да и инструктора предупреждали, что увлекаться энергетиками не стоит, только, когда так припёрло, что иного выхода не остаётся. Здоровье от них не улучшится, а вот побочек вылезет до хрена. Ну и если сидеть несколько дней, накроет такой отходняк, что откат после магии покажется детской болячкой.

Поддать газку или повременить? Подумав, я спрятал блистер назад в коробку. Пока справляюсь сам бля, без ансамбля. То бишь без химии.

Тут мои уши уловили до боли знакомый шум — характерные звуки идущего по рельсам состава.

Я его ещё не видел, ну, судя по направлению, поезд был попутным.

Тут мой взгляд упал на дрезину: в одиночку мне с рельсов её не снять — если состав не притормозит, снесёт тележку на хрен!

Ракетница, догадался я. Начну стрелять — машинист увидит сигнал, догадается, что к чему. Буду надеяться, что остановит состав.

Дальше… Так далеко я уже не загадывал. Попробую уболтать, чтобы взял с собой. У машинистов всегда есть радиосвязь — через него сообщу о том, что в округе творится невесть что. Эх, доказательств у меня маловато, но найдут трупы, поймут, что к чему.

Сейчас меня даже не волновал вопрос как эта история отразится лично на мне: если всплывут обстоятельства, из-за которых я тут болтаюсь как дерьмо в проруби, прилетит не только мне, но и фон Тизенгаузену. Однако всё закрутилось слишком круто, огласки похоже не избежать.

Я схватил ракетницу и припустил, что было сил по шпалам, оставив дрезину за спиной: тормозной путь состава долгий, может доходить до полутора километров. Я отбежал где-то на все два.

Поезд извивался подобно маленькой змейке, я уже видел кабину машиниста. Правда, она выглядела как тёмно-зелёное пятно.

Первая сигнальная ракета с шипением ушла вверх. Для закрепления успеха выпустил ещё две.

По идее уже сейчас машинист должен принять меры, засуетиться. Но поезд шёл, не снижая темпа. Вообще не похоже, что кто-то собирался нажимать на тормоз.

Может, у машинистов соответствующие инструкции? — запоздало мелькнула в голове мысль. Вдруг, им вообще запрещают останавливаться на определённых участках, а мне не повезло именно на таком участке оказаться?

Состав был всё ближе и ближе: ни предупреждающего рёва, ни звука торможения.

Что за хрень? Почему меня тупо игнорируют?

Я замах руками, заорал так, что казалось, скоро начну плеваться лёгкими. Никакой реакции: поезд — а это был товарняк надвигался с неотвратимостью смерти.

Поняв, что ещё пара секунд, и либо попаду под колёса, либо меня тупо сшибёт, я спрыгнул с насыпи и кубарем прокатился вниз.

Мимо со звуком и лязгом простучали одинаковые цистерны, а потом стремительно исчезли где-то впереди.

О том, что сейчас произошло с дрезиной, я догадался по звуку, напоминающему хруст сминаемой пивной банки. Какие-то железяки взлетели вверх и веером посыпались на дорогу, а поезд продолжил свой ход.

Зашибись, сука! Просто зашибись!

Хорошо хоть взял с собой винтарь, но вся остальное, вся моя жратва остались в дрезине и сейчас, наверное, уже перемолото в труху.

Мало того, что теперь придётся топать на своих двоих, так ещё и жрать больше нечего. В корешках и ягодах я понимаю не больше, чем в балете, а тратить на охоту драгоценные патроны… Короче, положение хуже губернаторского. Не знаю, правда, что это значит — знакомый губернатор всегда выглядел бодрячком и жил довольно неплохо, но раз так говорят, значит, действительно хреново.

Я отряхнул одежду, проверил всё ли в порядке с винтарём. Ну… хоть тут повезло, настоящему русскому оружию подобные испытания — так, пустяки. Сделано на совесть и прослужит ещё не одному поколению хозяев.

Материться хотелось до одурения, и я минут пять предавался отводил душу, складывая в адрес машиниста, поезда и вообще железных дорог все эпитеты, которые только знал. Даже придумал парочку новых.

Только проблемы это не решило.

Опять от меня сбежала, сука, последняя электричка… И я, ё… твою мать, по шпалам, бл…, по шпалам, сука злоеб…иду по привычке. Догоню, убью нах…

Кого — не знаю, но убью!

Первобытная злость помогла мне преодолеть метров двести, а потом до меня раздался какой-то очень странный звук. Если быть точнее — целая вереница звуков. И я готов съесть на спор свою шляпу, если то, что донеслось до моих ушей, не эхо от многочисленных взрывов.

В подтверждение моих слов я вдруг почувствовал как подо мной дрожит земля.

Что, ё… вашу мать там впереди произошло?! Неужели взорвался тот состав с цистернами? Если это так, страшно представить, какая жесть сейчас там творится. Наверное, горит всё, что может, и даже не может — в цистернах явно плескалась не водичка.

Не представляя будет ли от меня толк, я ускорился, даже побежал, с риском навернуться на шпалах и переломать ноги.

А где-то впереди продолжали бухать разрывы, а после каждого железнодорожная насыпь начинала ходить ходуном.

На бегу успел заметить жалкие ошмётки того, что когда-то было дрезиной. Поезд превратил её в набор непригодных запчастей, по сути просто размазал железную конструкцию.

У меня внутри всё перевернулось… настолько успел свыкнуться с этим средством передвижения. Я в мыслях обратился к ней, как к человеку.

Эх, спасибо тебе дрезиночка, спасибо, родная! Ты служила мне верой и правдой, помогла отмахать столько километров, спасла жизнь… И пусть спина болит, а руки в мозолях, но оно того стоило! Покойся с миром!

Постепенно картинка происходящего прояснилось. В клубах дыма и зареве пламени проступали очертания небольшого посёлка, расположенного возле железной дороги.

Эх, не поленись я тогда, отмахай на дрезине ещё немного и добрался бы сюда. Впрочем, не факт, что тогда бы мне повезло — чуть погодя сюда влетел бы этот бешеный состав и устроил здесь светопреставление. Так что у меня были все шансы попасть под раздачу и не уйти живым.

Вообще слабо верилось, что в этом кромешном огне и пламени есть живые. Но всё-таки они были: то тут, то там мелькали человеческие фигурки в тщетных потугах отстоять хоть что-то от всепожирающего огня.

Меня и пожарище отделяли сотни метров, но даже на таком расстоянии я ощущал, как пышет жарой пламя, как спирает дыхание от невозможности сделать хотя бы один нормальный вдох, и как покрываются в несколько слоёв копотью одежда и тело.

Даже бомбёжка с воздуха, не причинила бы посёлку урон, как взрыв одного товарного состава.

Я не видел пожарных. Возможно, посёлок был слишком мал, чтобы иметь свою команду, или героические эмчээсники погибли, сражаясь с огнём. Поэтому огонь тушили немногочисленные гражданские, вот только все их потуги были сродни сизифову труду.

Я не стал лезть в самое пекло, от меня там всё равно не было никакого толка. Слегка обогнул пожарище и вышел к чему-то, что можно назвать хутором: двум отдельно стоящим домам. Им тоже перепало от взрывов и огня: стёкла вылетели, на одном загорелась крыша, причём довольно серьёзно — ещё немного, и вся конструкция рухнет.

Моё внимание привлёк чей-то крик. Я обернулся на него и увидел безумного вида женщину, которая бежала к дому с горевшей крышей.

Её лицо было в саже, одежда порвалась и почернела, причёска растрепалась.

— Дина! — кричала женщина. — Дина!

Я встал у неё на пути.

— В чём дело? Я могу вам помочь?

— Пусти! — Она попыталась прошмыгнуть мимо. — Пусти, гад! Там, в доме, моя дочь — Дина! Она… она сгорит!

Я обернулся.

Дом быстро занялся. Из него уже вырывались длинные языки огня. Отпустить туда эту несчастную — значит, обречь на верную смерть.

Но и позволить девочке заживо сгореть.

— Дина-а-а! — протяжно завыла женщина, глядя на дом.

К нему даже подойти теперь не представлялось возможным: сплошная жара и камень. Не факт, что Дине удалось там выжить.

И всё-таки я был обязан сделать хоть что-то. Если остался хоть малейший шанс, тысячная доля процента, что девочка жива — я должен прийти ей на помощь.

— Стерегите, — приказал я, отдавая женщине винтовку. — Где обычно находится ваша дочка.

— В детской. Она сразу за большой комнатой.

— Пожелайте мне удачи, — ободряюще произнёс я и пошёл, стараясь не думать, что меня ждёт там, в огне, что я увижу такого, чего бы ни за какие богатства мира увидеть бы не пожелал даже врагу.

Во мне ещё оставался нерастраченный запас маны, я берёг его на самый крайний случай. Кажется, этот случай настал.

Сложно сказать, насколько хватит волшебного вещества, и что с нами станет, когда иссякнет запас. Но… делай, что должно, а я должен быть сейчас внутри дома.

И лучше защитного кокона мне не придумать. Надеюсь, он сумеет устоять в огне и дыму.

Сжав кулаки на удачи, я ринулся в выгоревший дверной проём.

Оказывается, даже сквозь защитный кокон можно было ощущать ту жару, что сейчас царила внутри. Наверняка, конечно, температура «гасилась», но мне всё равно было откровенно не по себе. Ещё чуть-чуть и начнут гореть волосы.

За дверями большое пространство — видимо, тот самый зал, о котором говорила женщина. Наверное, здесь прежде было очень уютно: ковры, мягкие кресла и диваны. Только сейчас всё это горело и чадило.

А наверху трещал и щёлкал потолок. Держался он на соплях, через несколько секунд вся эта хрень свалится мне на голову, не уверен, что смогу выкарабкаться.

Пол под ногами проваливался: вообще будет весело, если свалюсь в погреб или застряну до того, как сверху прихлопнет балкой.

Хватит ныть: ты мужик, взрослый, а где-то внутри страдает девочка (я нарочно говорил о ней только в настоящем времени). Пока я жив, она не умрёт — на верёвки порвусь, но спасу.

Вот только ускориться не получалось: двигаться приходилось с грацией и осторожностью сапёра. Мы оба не имеем права на ошибку, уж больно великой оказывается её цена.

Вот и детская. К счастью, она пострадала меньше всего, но это всего лишь вопрос времени. Но где-же ребёнок? Почему я его не вижу?

Я растерянно обвёл взглядом помещение… Никого. А где-то наверху затрещало с ещё большей силой и угрозой.

Глава 8

Горшочек вари! В смысле, думай, тыква! Причём в темпе вальса, поскольку времени нет.

Будем исходить из того, что ребёнок в доме, просто очень испугался. Впаду в детство, то есть представлю себя на месте маленькой девочки. Что буду делать?

Вариант спрятаться под одеялом, как в знаменитом рассказе Шекли «Призрак V»?

Одеяло есть, девочки под ним нет… Облом. Хотя, никто не говорил, что будет легко.

А наверху вообще жесть творится, ещё чуть-чуть и домик сложится словно карточный.

Счёт идёт даже не на секунды.

Одеяло отпало, что ещё? Ну!

Под кровать!

Точно, я бы полез под кровать — самое безопасное укрытие детства, откуда меня хрен выкуришь. Только, когда голод, что не тётка, припрёт.

Я склонился под детской кроваткой, и увидел скорчившуюся на полу девочку лет пяти.

Только бы не задохнулась в дыму! Только бы не задохнулась!

Сопротивления с её стороны не было, я легко выудил малышку из-под кровати и накрыл «куполом». Жива, потеряла сознание, однако дышит.

Хоть что-то хорошее на сегодня.

Маны пока хватало, вот только дальнейшие события разворачивались с неимоверной быстротой и, соответственно, пожирали все ресурсы.

Ну… посмотрим, кто быстрее…

Я вылетел из дома как пробка из бутылки с шампанским. Почти одновременно источился запас маны и обвалилась крыша. Да уж… страшно подумать, что бы приключилось, задержись я внутри ещё чуть-чуть. Даже бы головешки не осталось.

С девочкой на руках доковылял до женщины. Та отобрала у меня ребёнка, чуть не оторвав мне руки, с причитанием и плачем прижала к себе.

Всё, силушки-мочи больше нет… Я опустился на землю, перестав реагировать на происходящее вокруг. Наверное, видок у меня был ещё тот. Чумазый, грязный, пропахший горелым.

Винтовка! Я едва не хлопнул себя по лбу. Детишкина жизнь! Оружие осталось у матери девочки.

Женщина не сразу поняла, что от неё хотят. Она приводила в чувство ребёнка, никто другой сейчас был ей не нужен. Потом всё-таки сообразила и вернула винтарь.

Позади послышался какой-то топот. Я оглянулся, и мой палец непроизвольно лёг на спусковой крючок: в нашу сторону мчались двое солдат в знакомой форме батальона. И всё бы ничего, но одним из них оказался Кострикин, которого я вычислил как наёмного киллера. И пусть доказательств у меня не имелось, однако ошибки быть не могло — именно этот человек делал всё, чтобы лишить меня жизни.

Вторым был рядовой Патрикеев, которого в батальоне все звали Патрей. К нему я претензий не имел, нормальный молодой парень, отслуживший уже полтора года, для нашего батальона — приличный срок.

Меня они узнали не сразу, меньше всего я сейчас походил на солдата.

Сначала сообразил Кострикин.

— Лан?! Ты?

— Типа того, — устало произнёс я.

— Ты как здесь оказался?

— Вас догонял. А вы откуда взялись?

Кострикин открыл рот, но Патря его опередил:

— По радио передали, что на станции пожар. Какой-то охуевш… машинист вьебал… в состав на путях на всей скорости. Мы отъехали недалеко, нас отправили посмотреть что и как, ну и по возможности оказать помощь. А тут пиз…ц! Короче, ты вроде как первый живой, кого мы тут встретили.

Увидев у меня винтовку, Патря добавил с одобрением:

— А ты, ничего, заеб… боец. Нашёл пропажу!

— Я же сказал, что найду, — твёрдым голосом сказал я.

— Тогда пойдём назад. От нас здесь всё равно толку мало. Тут месяц тушить надо, — предложил Патря.

Плохой из меня игрок в покер, Арнольд явно заметил враждебность в обращённом на него взгляде. В рукопашной ведь не только техника требуется, ещё и умение просчитывать противника. Он явно понял, что я сложил один плюс один и обо всём догадался. Наши взгляды встретились. На какой-то миг в глазах киллера мелькнула злая насмешка: так, наверное, кошка смотрит на мышку, однако вслух ничего говорить не стал, только кивнул, соглашаясь с Патрей.

— Только за, — вздохнул я.

Убедившись, что с девочкой всё в порядке, а женщине не требуется наша помощь, мы двинулись туда, где остановился наш поезд, выстроившись в цепочку.

Мне сразу не понравилось то, что Кострикин оказался у меня за спиной. Не иначе, как что-то задумал. И то, что с нами был ещё и Патря, его точно не смущало.

Как бы я поступил на месте киллера: завалил меня и Патрикеева, который ничего не подозревает и тем более не ожидает удара исподтишка, потом обстряпал бы всё так, словно это моих рук дело. Ну, а мне, соответственно, была бы уготована смерть. Кострикин прикончит меня в порядке самозащиты.

После моего залёта с винтовкой, да ещё и с учётом того бардака, что творится в окрестностях станции, разбираться толком не будут. Арнольд выйдет сухим из воды, да ещё и отработает свой гонорар. Перспективы для меня, прямо скажем, не радужные.

Что я могу принять в качестве контрмер: для начала, не дать себя завалить, и спасти Патрю как будущего свидетеля. Только при таком раскладе поверят именно мне.

Самый идеальный вариант при этом, чтобы киллер не только раскрылся, но ещё бы остался в живых. Тогда его можно допросить. Само собой, если тупо передам Кострикина в «компетентные органы», хрен кто поделится со мной информацией, так что право «первой ночи» должно принадлежать мне. На детали плевать, главное, выйти на цепочку, пока там не отрубили все хвосты.

Так, винтовку у меня не забрали, да и хрен я бы её отдал после всего, что со мной приключилось за это время. И Кострикин, и Патря не вооружены — собственно, понятно, почему: они сюда не воевать примчались.

Но в случае с Арнольдом я бы не очень рассчитывал на преимущества огнестрела, мне просто не дадут пустить винтовку в ход. Убьют голыми руками и никаких гвоздей!

Моя основная проблема: не могу начать первым. Инициативу должен проявить Арнольд, иначе ни одно следствие мне не поверит.

Спровоцировать бойца-рукопашника с его стальными нервами? Не смешите мои тапки. Это просто нереально.

Остаётся одно: ждать удар каждый миг, каждую секунду и не проворонить его. Запас маны исчерпан, поставить защитный купол не получится — придётся рассчитывать только на внутренний резерв.

Я превратился в одно сплошное ухо, пытаясь скорее не услышать, а предугадать выпад киллера. Дуновение ветерка, любой шорох заставляли моё сердце биться в бешенном ритме, и лишь шестым чувством я понимал: ещё рано, не дёргайся, чтобы не устроить фальшь-старт.

Киллер не нападал на меня лишь потому, что подыскивал место, где сможет разделаться с нами без случайных свидетелей.

Мы стали спускаться в небольшую ложбинку — она идеально подходила для воплощения его замысла.

Ну, произнёс я про себя, чего ты медлишь? Давай, жги! Никто тебя не увидит, можно легко провернуть задуманное.

Обращённые к киллеру призывы сработали. Он тоже счёл, что здесь ему будет в самый раз.

Восточная мудрость гласит, что если в поединке на смерть первый удар не достиг цели, этот бой ты проиграл.

Я успел увернуться от стремительного змеиного выпада Арнольда, развернулся и сразу контратаковал. Киллер встретил меня блоком.

Патря мгновенно среагировал на шум, но застыл в растерянной позе, не понимая, на чьей стороне ему нужно вмешаться.

— Арни, Лан, какого хрена? — только и успел выкрикнуть он, как Арнольд метнул в него свою «звездочку».

Скрывать свои намерения Кострикину теперь не имело смысла.

Будь на месте Патри боец из другого батальона, исход схватки был бы решён в пользу киллера: Арнольд не промахнулся. Его смертельное оружие со скоростью молнии впилось бы в лоб солдата.

Патрикеев успел среагировать, и «звёздочка» пролетела мимо.

Я был бы и рад, что-то крикнуть ему, но сделать это физически не успел. Не зря Арнольд имел чемпионский титул. Он взвинтил темп схватки до такой скорости, что я только чудом сумел устоять. Казалось, мне приходится сражаться не с человеком, а с шестирукой богиней Кали.

Да что ж за незадача такая — чуть ли не с первого удара я снова лишился винтовки. Приклеивать её к себя что ли!

Меня загнали в глухую оборону, а это означало одно: ошибка неизбежна, я обязательно пропущу удар и тогда всё, мне крышка.

Но тут напомнил о себе Патря. Он тоже включился в схватку. Бойцом Патрикеев оказался хорошим, но всё-таки далеко не чемпионом, как я. Даже на пару мы еле удерживали натиск киллера. Без него — всё, кабздец…

Мелькали руки-ноги. Я уворачивался, ставил блоки, пытался атаковать, но меня быстро ставили на место.

Я с ужасом осознал, что через несколько секунд выдохнуть, не в силах и дальше выдерживать этот темп.

Где же режим «берсеркера», который сейчас был так нужен? Почему не желал активироваться? Неужели, этот дар забрал с собой давно не подававший признаки жизни мой альтер-эго, настоящий Ланской?

Что же, как ни горько признавать, тогда мы сдохнем вдвоём. Против Кострикина у меня нет никаких шансов. Это боец от бога.

Трах: тупой конец солдатского ботинка врезался мне в грудь. Это был изумительный по своей некрасивости, но ужасно эффективный по мощи удар. Меня словно лягнула лошадь.

Гравитация исчезла как природное явление, тело взвилось в воздух, и только потом земное тяготение напомнило о себе. Я приземлился на спину. Хорошо, хоть немного успел сгруппироваться, иначе бы точно расшиб башку об камни. Но сил, чтобы дальше вести бой у меня уже не осталось.

Арнольд тем временем переключился на Патрю. Маваши, ещё маваши, бойцовские комбинации следовали одна за другой. Солдат перестал быть противником, превратившись в боксёрскую грушу. Сейчас из него выбьют последний дух, потом очередь снова дойдёт до меня.

И тут взгляд наткнулся на мою дорогую… совсем дорогую винтовочку! Я метнулся к ней, пока киллер не проследил мои намерения. Схватил нежно и страстно, как подругу, по которой безумно соскучился.

Всё блин! Против лома нет приёма, окромя другого лома. В данном случае винтаря.

Главное, выцелить Кострикина. Причём так, чтобы при этом не грохнуть его, а лишь подстрелить. Мы ещё не все темы с ним перетёрли. Накопились вопросики, от которых зависит моя дальнейшая жизнь.

И тут я ощутил, как у меня дыбом становятся волосы не только на голове, но даже на груди и спине.

Да что же за день сегодня такой, а! Словно все против меня сговорились!

На гребень ложбины откуда-то вырулило нечто такое, о чём я даже понятия прежде не имел: огромная, пузырящаяся мышцами мохнатая тварь с увенчанной рогами многоглазой башкой размером с десятилитровое ведро.

Дружелюбным оно не выглядело… ну ни на капельку. Скорее — наоборот, было голодным и желало жрать.

Арнольд и Патря одновременно прекратили драку и так же практически в унисон заорали:

— Стреляй, Лан! Стреляй!

Глава 9

Подсказки были мне не нужны, я и сам догадался, что сюда пожаловала отнюдь не домашняя зверюшка, а какой-то монстр. Ну, просто сомнительно, что на здешних фермах разводят такую вот явно не мясо-молочную породу скота. Эта скотина в полном соответствии со старой шуткой жрёт мясо и запивает его молоком.

В данном случае мясом были мы — трое схватившихся друг с другом человек. Общая опасность на время прекратила наши разборки.

Так что винтовка у меня в руках уже задёргала-запрыгала, выплёвывая из себя куски свинца.

Несколько выстрелов, и тварь завалилась на бок и так же боком съехала вниз почти к моим ногам.

И пахла она отнюдь не фиалками. В нос шибанула резкая смесь не то аммиака, не то нашатырного спирта, способная поднять даже мёртвого.

При других обстоятельствах я бы, наверное, проблевался, а сейчас просто зафиксировал в голове это как факт.

Главное, что зверя удалось завалить.

Не верилось, что всё вышло как-то легко, без надрыва и титанических усилий.

Хотелось бы пропеть что-то вроде «вот и всё…» и что-то там про тёплое лето, но радоваться было рано. Мало того, что мы ещё не порешали свои проблемы, так и в округе могло шастать немерено этих зверушек. И тогда действительно будет «вот и всё», но уже для нас.

Тем не менее, смерть чудовища снова переключила меня на источник всех моих неприятностей за последнее время. Этому человеку я был обязан тому, что не раз подвергался смертельной опасности и только чудо помогло мне удержаться на плаву.

Только полагаться на то, что чудо будет длиться вечно, я бы не стал.

Эх, жаль, что пуля в лоб Кострикину не избавит меня от целой массы неприятностей.

— Арнольд, уеб…, руки вверх! — заорал я, для убедительности наставив на киллера винтовку.

Тот вяло ухмыльнулся, понимая, что проиграл.

— Что, в своего выстрелишь?

— Какой ты нах… свой?! — удивился я. — Ты, сука, хотел замочить нас с Патрей.

— Да, Арнольд, какого х… Что тут произошло?! — со злостью спросил Патрикеев. — Ты чего вдруг взбесился?

— Да пошли вы! — Арнольд с шумом втянул в себя воздух и густо харкнул.

Плевок приземлился на ботинок Патри.

И без того красное лицо солдата приняло багровый цвет.

— Ах ты!

— Погоди, — попросил я. — Это из-за меня всё. Арнольд — киллер, его наняли, чтобы грохнуть меня. Дай нам поговорить. Лучше на стрёме постой — вдруг поблизости бегают подружки этой твари? — Я покосился на массивную тушу убитого монстра.

— Ладно. Пять минут на базар. А потом тащим этого урода к начальству, — кивнул Патря и полез наверх.

— Не подглядывай, — попросил я его.

Тот хмыкнул.

— Думаешь, мне интересно?!

Он действительно встал спиной ко мне.

Момент для разговора оказался удачным.

Я посмотрел на дохлую страхолюдину, из неё заструилась мана. Отлично, есть возможность продемонстрировать Арнольду пару трюков, чтобы расколоть.

Понятно, сам он не видел и не понимал, что я делаю, но мои странные движения не могли укрыться от его взора.

— Лан, ты что — колдуешь что ли? — с презрением спросил киллер.

— Сейчас всё узнаешь, — пообещал я.

Вобрав в себя всё, чем смогло поделиться магическое создание, я подошёл к Арнольду почти вплотную.

Судя по раздувающимся ноздрям убийцы, единственное, что удерживало его от нападения, направленный ствол винтовки и мой палец на спусковом крючке.

— Скажи, кто тебя нанял, и я не стану тебя мучить!

— Ты… — Казалось он не верит своим ушам. — Я вроде уже успел сказать тебе один раз, но могу и повторить. Пошёл ты…

Лучше бы он промолчал, честное слово, потому что во мне забурлила злость прежде невиданной силы и мощи.

Сейчас ты у меня сам пойдёшь по указанному направлению!

Мелькнула оригинальная идея, которая показалась мне не такой уж и сложной. Мана есть, можно попробовать. То, что я задумал, по исполнению явно не труднее файерболла. Должно получиться.

Я отпустил винтовку и схватился обеими руками за его виски, представив что пропускаю «двести двадцать через уши» киллера. Он задрожал, голова его стала болтаться словно тряпичная, когда я отпустил — изо рта Арнольда вытекла слюна с кровью.

Стало страшно: вдруг я перестарался и сжёг к псам собачьим его мозги! Если Арнольд превратился в идиота, пользы от него будет, как от козла молока.

К счастью, этого не произошло. Хоть киллер и успел непроизвольно обмочить штаны (да любой другой на его месте получив заряд тока, тоже вряд ли бы отделался сухими портками), однако рассудка не потерял.

В глазах его застыл дикий ужас. Я прямо явственно ощутил, как он боится меня.

— Не ожидал, да?

Арнольд ошарашенно кивнул.

Я посмотрел на Патрю и, убедившись, что тот всё так же обращён к нам спиной и потому не мог видеть, как я колбасил при помощи магии наёмного убийцу, продолжил допрос:

— Кто тебя нанял?

— Ты… — он часто застучал зубами, — ты его не знаешь!

— Так скажи, и мы познакомимся, — зловеще улыбнулся я.

Вид этой улыбки едва не расслабил сфинктер киллера. Даже не хочу представлять, каково ему сейчас было. Собственно, и плевать, если он сейчас обделает все штаны. Этот гад собирался замочить меня.

— Это большой человек. Очень большой человек!

— Имя, сестра! — непроизвольно вырвалось у меня.

Спрашивать, почему его называют «сестрой», Арнольд благоразумно не стал.

— Бестужев, помощник губернатора… Он заплатил за то, чтобы я убил тебя.

Чувствовалось, что он говорит правду. Может, не всю, но правду.

Какие у меня ассоциации с этой фамилией? Бестужев-Рюмин… Декабристы и всё такое… Нет, не пересекался вживую.

Ниточка к врагам семьи или к тем, кого я сам сделал своими врагами, к покровителям грохнутого мной мафиози?

— Откуда ты его знаешь?

— Жизнь свела, — туманно сказал Кострикин.

— Поподробней! — зло произнёс я.

Подействовало, киллер заговорил:

— Бестужев раньше служил в батальоне, был моим командиром, пока не ушёл в абшид.

Получается, боевой офицер, не паркетный шаркун. Такого с наскоку не взять, если даже получится добраться вплотную.

Пощупать через охранку? Где она, эта охранка, и обещанный связной с новостями? Не удивлюсь, если сейчас мне известно гораздо больше, чем Гартингу.

— Никогда про него не слышал, — задумчиво произнёс я. — Зачем ему понадобилось заказывать меня?

— Мне платят в том числе за то, что я не задаю лишних вопросов, — по тону киллера я понял, что он постепенно приходит в себя. — Найди его и сам поинтересуйся.

Хорошо, что Арнольд выдал себя, иначе я мог бы прохлопать потенциальную опасность. Всё-таки это был не рядовой человек, а солдат батальона смертников и профессиональный убийца. Ещё немного, и он окончательно оправится и обязательно выкинет какой-нибудь фортель. Учитывая его умения, ситуация может резко перемениться.

На сей раз я не стал прибегать к магии, а врезал ему так, чтобы он потерял сознание. Уж что-что, а это не такой и сложный приём, который можно провернуть даже с чемпионом-рукопашником. От физиологии никуда не денешься.

В ту же секунду Патря обернулся.

— Какого лешего, Лан? На х…ты его вырубил? Теперь придётся тащить на себе, — недовольно пробурчал он.

И сразу же оказался снесён новой тварью, которая материализовалась словно ниоткуда. Она как будто ждала этого момента, когда Патря перестанет контролировать её сектор.

Счёт шёл на мгновения. Мой темп взвинтился, в ушах застучали невидимые молоточки.

Раз! Я подобрал винтовку. Два! Направил ствол на монстра.

Бах… А вот тут звёзды не сложились, как надо. Выстрел получился не самый удачный — пуля только вырвала клочок мяса с шерстью из бочины уродливого существа.

Тварь по-прежнему рвала Патрю на части, мотая огромной как молочный бидон башкой по сторонам.

Снова нажал на спуск, но в ответ только сухой щелчок. Ох ты ж… как это не вовремя: патроны закончились, причём в самый неподходящий момент.

Да ёрш твою медь!

Револьвер, вспомнил я, у меня есть револьвер. Какое-никакое, а боевое оружие. И барабан там полный.

Сдаётся мне, что эта лохматая зверюшка умела читать мысли. Она моментально потеряла интерес к Патре и ринулась на меня.

Я начал стрелять одновременно с её прыжком, палец с бешенной скоростью сжимал спуск, пока револьвер окончательно не разрядился.

Невидимке этого хватило бы с лихвой. Давно бы уже сдохла или начала биться в конвульсиях. А этой хоть бы хны…

Даже странно, если учитывать, что предыдущую удалось завалить из винтовки. Чудны дела твои, господи!

Наверное, чтобы пристрелить эту дрянь, нужен миниган или КПВТ. Ни того, ни другого у меня как назло под руками не оказалось. Только уже бесполезный револьвер да охотничий кинжал.

За него-то я и схватился, когда зверюга плотно занялась мной.

К великой досаде, тупым это порождение магии не было. Чудовище тщательно выбирало удачный момент для атаки и делало осторожные выпады, чтобы нащупать бреши в моей обороне. К тому же обладало невероятной скоростью реакции. Приходилось вертеться волчком, чтобы не стать жертвой.

Я понятия не имел: ядовитая ли это тварь, где у неё уязвимые места и прочие важные для схватки вещи.

Бил кинжалом наобум, скорее веря в то, что раз уж оказался в другом мире, то не ради того, чтобы сдохнуть вот так, не сотворив хоть чего-то путного. Кромсал всё, до чего удавалось дотянуться и при этом старался не угодить под могучие челюсти монстра.

Судя по визгу, один из ударов оказался чувствительным. Хоть что-то хорошее…

Чтобы закрепить успех, стал бить в то же место, быстро и упорно, как дятел по стволу дерева. Эта тактика принесла результат. Теперь монстр стал всё сильнее и сильнее терять ко мне интерес. В его взгляде появилась растерянность.

Однако до победы было ещё далеко.

Глупо рассчитывать, что в такую трудную минуту киллер придёт мне на помощь. Собственно, так оно и произошло. Арнольд воспользовался передышкой и принялся вскарабкиваться наверх, к железнодорожным путям.

Наверное, ему удалось бы уйти, не случись в нашей драке с чудовищем перелом. Монстр осознал, какой твёрдый орешек ему достался, отпрянул от меня и отскочил словно мяч от стенки.

Пути киллера и твари пересеклись. Когда я выскочил из ложбины, было уже поздно: мохнатая гадина покончила с Арнольдом и стремительно исчезала вдали, стараясь держаться как можно дальше от пылающей огнём станции.

И Кострикин и Патря были мертвы. Правда, теперь у меня в руках оказался кончик ниточки, способный привести в логово врагов, но нас разделяло слишком огромное расстояние.

Не хотелось оставлять на поругание тела обоих солдат, особенно Патрикеева. Не по-людски это как-то, пусть Арнольд был ещё той сволочью.

Я соорудил из найденного куска брезента и верёвок что-то вроде волокуши, положил на неё мертвых ребят и, впрягшись как вол, потащил в ту сторону, где должен находиться наш поезд, молясь всем святым, чтобы больше ни одна тварь ко мне не пристала.

Идти было неимоверно тяжело, несколько раз ловил себя на предательской мысли бросить всё и пошагать налегке, но потом оборвал себя и заставил тянуть эту нелёгкую во всех отношениях ношу, напевая под нос что-то вроде «И зачем я на свет появился? И зачем меня мать родила?»

Я уже потерял счёт времени, когда всё-таки смог углядеть впереди до боли знакомые и уже такие родные платформы с оборудованием и вагончики.

Там тоже меня заметили, навстречу выскочило несколько парней в форме, они подбежали ко мне и, увидев груз за моим плечами, оторопело замолчали. Потом каждый по очереди присоединялся ко мне, подхватывая верёвку то с правой, то с левой стороны.

Поручик стоял у крайней платформы. Выражение на его и без того лишённом всяких эмоций лице, стало каменным.

— Ланской? — вопросительно посмотрел он на меня.

Я замер, изобразив слабое подобие стойки «смирно».

— Так точно, господин поручик, — на титулование у меня уже не оставалось сил.

— Пойдёмте, Ланской. Нужно поговорить.

— А как же… — Я растерянно оглянулся.

— Ими займутся, — тихо сказал фон Тизенгаузен.

Он пошагал к своему вагончику, я поплёлся за ним.

В его купе было жарко и душно. Поручик приоткрыл окно.

— Садитесь, Ланской.

Я опустился на кожаный диван. Да… у офицеров условия лучше, чем наши. Но тоже отнюдь не фонтан. Приходилось видеть куда более роскошную обстановку в частных вагонах некоторых наших поп-звёзд. Там один только траходром мог занимать почти всё купе.

— Винтовку вы нашли и уложились в срок, поэтому я не стану докладывать наверх о происшествии, — сказал поручик. — Но теперь я желаю выслушать от вас полный доклад.

Я заговорил, стараясь опускать детали, которые могли бы принести мне вред. Не упомянул о том, как с помощью магического зрения смог вычислить и уничтожить тварей, как спас маленькую девочку в пепелище, ничего не сказал о том, что Кострикин — наёмный убийца. Просто сказал, что на нас напали чудовища, и Арнольд геройски погиб, сражаясь с ними. Быть может, эта версия успокоит Бестужева, и он не поймёт, что его вычислили.

Всю историю я свёл к цепочке случайностей: увидел трупы в болоте, потом на полустанке, нашёл дрезину, но её уничтожил состав на полном ходу…

В этот момент фон Тизенгаузен со вздохом произнёс:

— Состав бы и не остановился. Вся поездная бригада погибла. Случился пробой, куча тварей смогла вырваться на свободу. В скором времени сюда перебросят несколько стрелковых полков.

Я понимающе кивнул. Да уж… в весёленькое мы едем место, ничего не скажешь. Если ещё на подступах такая жуть творится, что будет дальше — не хочу даже загадывать.

— Я сообщу о гибели нижних чинов Кострикина и Патрикеева. Теперь вы, Ланской, понимаете, почему наш батальон называют батальоном смертников.

— Так точно. Не успели добраться до назначения, а уже потеряли двоих.

— И чем дальше, тем потерь будет больше. — Поручик склонился надо мной. — Скажите, Ланской, кто из этих двух пытался убить вас: Кострикин или Патрикеев?

— Что? — непонимающе вскинулся я.

— Я вас спрашиваю, Ланской: кто из этих двух солдат был киллером, которому вас заказали?

— А откуда вы знаете про киллера?

— Господин Гартинг передаёт вам свой привет и наилучшие пожелания, Ланской. Как вы, наверное, уже догадались: мы с ним из одной богадельни. Я тоже работаю на Охранное отделение. Впрочем, как и вы, — усмехнулся поручик.

Глава 10

Никогда в жизни не видел таких огромных ворот. Казалось, они подпирали собой небо, где так же высоко-высоко забралось палящее солнце.

Приходилось задирать подбородок, чтобы увидеть надвратные башни, грозно ощерившиеся пулемётными стволами. При желании они разложат на молекулы любую угрозу.

А солнце жарило и парило всё сильнее. Спина уже почти промокла от солёного пота. А воздух был густым и тёплым.

При других обстоятельствах я бы подумал, что попал куда-то на курорт. Сейчас заедем в гостиницу, примем душ, переоденемся и на море, купаться…

Ага, как же, держи карман шире! Здесь люди порой умываются в собственной крови. Какое, твою мать, море?!

Та самая, полная загадок и тайн зона, которая овеяла недоброй славой нашу фамилию Ланских, ждала меня впереди. И пока что не обещала ничего хорошего.

Откроются ворота и всё… Здравствуй странный мир! Не скажу, чтобытак сильно стремился сюда, но сила обстоятельств оказалась непреодолима, и вот я здесь.

Не волноваться — не получается. Слишком много плохого довелось мне услышать за время пути, слишком многие погибли из-за тебя и твоих порождений.

Я даже вцепился в винтовку посильнее, хотя никто не стремился у меня её отобрать.

Судя по напряжённым лицам моих спутников, они тоже не испытывают блаженства и не впадают в нирвану.

Невидимые механизмы пришли в движение, створки на удивление быстро разошлись, и тепловоз, после пронзительного гудка, потянул состав за собой.

— Вот и всё, — вдруг произнёс поручик фон Тизенгаузен. — Мы почти дома.

С момента нашего прошлого разговора прошло два дня. Теперь нас объединяла общая тайна, правда, это никак не повлияло на ход моей службы. Я как тянул её прежде, так и продолжил тянуть, не получая поблажек. А поручик остался всё тем же сухим и педантичным немцем, жестоко наказывающим за микроскопическое отступление от буквы устава.

Даже добытая фамилия посредника — Бестужева, не сильно его взволновала.

— К нему будет трудно подступиться, — только и сказал поручик. — Хорошо, что это не ваша забота, Ланской. Им займутся другие люди.

Я был не против. И без того сделал слишком много для пресловутого Охранного отделения, почти ничего не получив взамен.

Но вот мы прибыли к месту назначения: пресловутый «Обьект-13» находился внутри многокилометрового искусственного Периметра, представляющего собой сложную цепь инженерных сооружений: стены, вышки, рвы, колючая проволока, минное заграждение. В общем, всё, что только может придумать человечество, чтобы обезопасить себя.

Однако я уже прочувствовал на своей шкуре простой как лом в разрезе факт: каким бы грозным и представительным ни казался этот шедевр фортификации, даже он не спасал от периодических прорывов с той стороны. Твари то и дело проникали в пограничные земли, где за ними велась долгая и беспощадная охота, потому что эти существа только и могли, что убивать, и потому их путь всегда был усеян трупами, десятками, а то и сотнями трупов. А если порождения магии достигали крупных населённых пунктов, начиналась сумасшедшая резня. То и дело приходилось закрывать на карантин, а потом зачищать довольно большие территории.

К Периметру вели несколько ворот: сюда можно было добраться поездом и даже по воде. А вот от идеи создания внутри воздушной гавани пришлось сразу отказаться: над зоной отчуждения свирепствовали магические аномалии, проскочить через которые ещё не удалось ни одному летательному аппарату.

С того момента, как за мной захлопнулись врата, я по сути оказался на войне, пусть не совсем на передовой, а скорее в неглубоком тылу, но и это уже засчитывалось как участие в боевых действиях.

Для нашего фон-барона это был «дом», для меня… я пока ещё сам не мог определиться, пытался убедить себя в том, что когда-то принял правильное решение, и теперь путешествие в опасную зону станет для меня чем-то вроде трамплина. Отсюда я снова прыгну в нормальную жизнь.

Рельсы были проложены вдоль зубчатых бетонных стен с усыпанными то тут, то там дотами, с рядами путанки и вооружённым до зубов патрулями.

Я физически ощущал неприятное чувство, когда тебя держат на мушке, причём не на одной. Опасность могла прийти как извне, так и снаружи. Здесь старались подготовиться и к тому, и к другому.

Ещё когда всё только начиналось, наши традиционные «союзники» британцы попытались высадить на наших берегах десант якобы, чтобы купировать источник проблем и не допустить расползание магической заразы по всему континенту. Дело едва не дошло до мировой войны. Если бы не геройские парни из флота, ещё неизвестно, чем бы закончилась эта история.

Когда у тебя проблемы, всегда хватает желающих вцепиться в твой бок и урвать лакомый кусочек.

Я думал, наши мытарства закончатся, как только мы сопроводим груз на поезде. Однако, выяснилось, что конечная точка находилась не здесь, и до туда уже придётся добираться другим транспортом.

Ценное оборудование при помощи кранов перегрузили с платформ на подогнанные бескапотные грузовики, чем-то похожие на «камазы», потом подъехали машины сопровождения: два колёсных бронетранспортёра, смахивающий на лягушку броневик с башенкой и подобие инкассаторского автомобиля.

Погрузка заняла на удивление мало времени: настолько отработано и чётко она производилась.

На сей раз речь шла не о простом сопровождении воинских грузов, поэтому нас первым же делом отправили облачаться в полную боевую экипировку.

Каждый из парней, получив и напялив на себя комплект «Латника», больше походил на какого-то робота, чем на солдата. Весила эта броня довольно прилично, но, благодаря сервоприводам, особых проблем не возникало.

Родную и привычную «мосинку» тоже пришлось сдать на склад под расписку: здесь требовалось оружие иного калибра. Стрелковый комплекс «князь Александр Невский» или в просторечии на солдатском жаргоне «Нева» впечатлял огневой мощью и заложенными в него возможностями.

Теперь каждый из нас мог в одиночку штурмовать небольшой город.

Прежде мне не доводилось облачаться по полной программе. Мы, конечно, изучали и «Латника» и «Неву», но больше в теории, или практиковались с отдельными элементами. Меня просто дёрнули из части намного раньше, по сути не дав закончить обучение.

К счастью, всё управление было интуитивно понятно, к тому же всегда можно было обратиться за консультацией к двум инструкторам, которые помогали нам облачаться.

Эх, жаль не было на мне этой сбруи, когда довелось столкнуться с первыми тварями, зуб даю — у них вообще не было против меня ни малейшего шанса. Я бы их разметал в клочки ещё на дальней дистанции.

По команде поручика мы стали занимать места в машинах сопровождения, мне выпало ехать в броневике, который выполнял роль командирского.

Отсюда непосредственно до «Обьекта-13» было около сорока километров по бездорожью. В обычных условиях… часа два-два с половиной осторожной и тихой езды. Но здесь неприятности могли подстерегать на каждом шагу.

Учёных тоже разместили по разным транспортным средствам, в наш броневик подсели двое: лысый и неприятный мужчина лет сорока в квадратных и абсолютно не подходящих к его лицу очках с толстыми линзами и женщина примерно его возраста. Косметику она не использовала, но, думаю, с её помощью она бы превратилась из просто симпатичной в настоящую красавицу.

Её присутствие поблизости приятно волновало меня и поднимало настроение.

Правда, смотрела она на меня и других солдат как на пустое место. То ли вообще не интересовалась мужским полом, будучи погружённой в науку на все сто, то ли считала ниже своего достоинства общаться с грубыми и невоспитанными солдафонами.

Из разговора с лысым я узнал, что её зовут Елизаветой. Имя почему-то очень её шло. Елизавета, Лиза… красиво, блин! И несёт отголоски гражданки, до которой мне ещё дальше, чем пешком до Марса.

Эх, Лиза-Лиза, ну какого хрена, тебя сюда занесло, да ещё в компании с этим лысым хреном (уж простите за повторение!)?! Сидела бы на попе ровно, изучала то, что привезут другие, ходила на свидания и балы… Глядишь, и не пришлось бы сейчас коротать время в компании неотёсанных мужланов в форме.

Будь моя воля, я бы тебя… На секунду перед глазами промелькнули несколько фривольных картинок, в которых главными действующими лицами были я и эта «яйцеголовая», хотя голова у неё как раз была нужной и весьма приятной формы.

Жаль, всё это мои фантазии и только. Вряд ли хоть одна воплотится в жизнь. Быть может, доедем до базы и на этом всё закончится. Мы с Лизой больше никогда не встретимся, и она не сумеет даже узнать, какое имя у её соседа.

Но, собственно, вряд ли ей особо и нужна эта информация. Светочам науки вполне хватало разговоров между собой на любимые научные же темы.

Жаль, только я, как ни старался, так и не смог вникнуть в их оживлённый трёп. Между собой они общались на какой-то тарабарщине, состоявшей исключительно из научных терминов. Хватило пяти минут, чтобы у меня разболелась голова, и я переключился, наконец, на служебные обязанности.

Будем бдить, как приказано.

Встроенное в шлем радио зашипело и донесло голос поручика.

— Трогаемся. Экипажи, полная боевая готовность.

Натужно взревели мощные двигатели. Страшно подумать, в каких объёмах они жрут дизельное топливо и масло. Хорошо хоть на армии тут не принято экономить. Особенно на тех частях, что находятся в боевых или приближенных к боевым условиям.

Наш броневик ехал вторым, вслед за идущим головным бронетранспортёром, выкрашенным в защитный цвет.

Машина шла ровно, внутри её бронированного чрева не ощущалась характерная мелкая дрожь, покачивание или тряска. До ушей доносился только монотонный, слегка приглушенный, рёв могучего мотора. Не знаю, почему, но от него у меня во рту появился лёгкий металлический привкус. Видимо, когда вокруг тебя столько всякого железа, поневоле и сам пропитываешься им.

Изредка в эфире появлялись сообщения из головной машины, что-то вроде:

— Справа, на три часа стадо «коров». Кажется, начинают поднимать головы и проявлять к нам интерес.

— Принято. Шуганите, но без фанатизма.

Меня заинтриговало, о каких коровах идёт речь и почему их обязательно надо шугануть, благо это можно было увидеть из смотрового окна на моей стороне.

Я внимательно всмотрелся и увидел с десяток неповоротливых существ больше похожих на гротескных тюленей, которым вдруг вздумалось изменить привычной среде обитания и перебраться в наши лесостепные края. Ничего общего с коровами, кроме увенчатых рогами голов. Огромные, лоснящиеся от жира туши, длинный хвост с чем-то вроде молота на конце. Навскидку, каждый из этих «тюлещек» весил тонны три, не меньше.

Как и всякого нормального солдата меня сразу заинтересовал сугубо прикладной вопрос: съедобно ли их мясо, насколько хороший получается шашлык?

Видимой опасности они вроде не представляли. Просто толстые неповоротливые гиганты. Обычно существа подобного склада достаточно добродушны.

Но… наверное, первое впечатление не всегда правильное, иначе бы поручик не приказал их попугать.

Кстати, эти создания действительно по очереди начинали отрывать свои безобразные бошки от земли и посматривать на нас.

Впереди пару раз глухо «кашлянула» пушка с бронетранспортёра. Оба снаряда влетели в центр стада «коров», взметнув высокие столбы из земли и пыли.

Тотчас же животные с диким рёвом и на удивление почти спринтерской скоростью устремились в противоположную от нас сторону. Осталась лежать лишь одна особь. Она не дёргалась, скорее всего, погибла сразу.

— За что вы их так?! — недоумённо воскликнула Елизавета. — Они же не сделали ничего плохого, просто лежали и грелись на солнышке?!

Её рация была включена, потому вопрос услышали все, кто находился сейчас на этой частоте.

— Иногда эти твари принимают наши машины за конкурентов и пытаются атаковать. Были случаи, когда стадо «коров» уничтожало патрульные автомобили, — провёл ликбез фон Тизенгаузен. — Поверьте, растрачивать боеприпасы просто так мы не будем. Это слишком дорогое удовольствие.

Я снова бросил на неё взгляд. Мне казалось, чтобы стать учёным нужен определённый склад ума: холодный и рациональный. Достаточно вспомнить, сколько несчастных морских свинок или лабораторных крыс приняли мученическую смерть в научных лабораториях. Неужели, Елизавета и за их жизни так же переживает, как за этих «коров»?

А создание тем временем стремительно разлагалось, массивное тело превращалось в чёрную жижу, высыхавшую под палящими лучами солнца. Эх, столько маны сейчас уйдёт впустую, с тоской подумал я. Будь поблизости, собрал бы всё, пока не лопнул.

Ну, а куда её потом деть, на какое богоугодное дело — я бы придумал. Главное, чтобы и костюмчик сидел и запасец карман оттягивал.

Спутница похоже забыла о недавнем инциденте, снова стала трепаться с лысым уродом. Хотя, наверное, это во мне бурлила ревность. Когда на весь коллектив всего одна представительница прекрасного пола, поневоле начинаешь считать всех мужиков конкурентами и специально ищешь в них негатив.

Да, не модельная внешность у чувака, одевается хреново, явно не по размеру. Очки подобраны не по форме лица. Опять же волосяной покров на башке отсутствует.

Но, может он типичный альфа-самец, из которого так и прёт маскулинность вперемешку с брутальностью, что сражает женщин наповал, а мы, мужики, этого просто по природной причине не ощущаем?

Не, хрень всё это, я бы альфача распознал. Это не тот типаж, просто занудливый очкарик, каких пруд пруди, и явно — не пара Елизавете. А кто бы ей подошёл? Ну, тут к бабке не ходи: я был бы в самый раз.

И моложе, и физический сильнее, и пургу всякую не гоню — только по приколу или по делу. Опять же пусть короткостриженный, но шевелюра — это ж наживное, месяц к парикмахеру не ходить — дреды заплетать будет можно.

От таких мыслей я невольно развеселился, стал посматривать на лысого как-то свысока. А он… он, кажется, заметил мой взгляд и, в свою очередь, тоже как-то странно посмотрел на меня, правда, ничего не сказал. Но я понял одно: наша нелюбовь к друг дружке стала обоюдной, меня словно просчитали.

Тогда я снова отвернулся к бойнице.

Вокруг был пейзаж как пейзаж, так и не скажешь, что катим по изменившейся от магии земле. Нет, конечно, какие-то необычные вещи то и дело появлялись в поле зрения и быстро исчезали. Ну, не бывает таких деревьев в обычной природе, не растёт у нас такое, больше похожее на живое существо, которое почему-то проделало путь Буратино наоборот: от человека к деревяшке. Такая вот необычная эволюция.

Взять тех же «коров» — тоже никогда такие не попадались, ни в одной научно-популярной программе.

О невидимках и вовсе молчу. Но, судя по тепловизорам, эти твари пока бродят в другом месте, сюда не заглядывают. И это скорее хорошо, чем плохо.

По борту что-то чиркнуло, я даже отшатнулся от неожиданности: показалось мне или нет, но одно из деревьев как будто выстрелило в нас острым сучком, но он не сумел пробить в броне дыру, сломался с треском пополам и упал под колёса.

Потом ещё один и ещё, да нас осыпало целым градом. По броне застучало как по барабану, а потом всё так же быстро закончилось.

Особого внимания на это происшествие никто не обратил по понятным причинам. Для броневичков этот обстрел, всё равно что в слона дробина.

Тем не менее, меня проняло.

Да уж… если позовут в лес за грибами, я всё-таки пару раз подумаю… Сила броска была довольно приличной, обычную одежду точно бы пробило насквозь.

В общем, здешний лес полон чудес. Почти рифма, только радости в том мало. Мои успехи в поэзии тут не оценят.

И снова ожило радио в шлемофоне, и снова голос поручика, только непривычно встревоженный:

— Боевая готовность номер один. Впереди великан.

Глава 11

Броневичок тряхнуло так, словно в него влупили прямой наводкой из противотанкового оборудования. Силой инерции меня сначала резко бросило вперёд, а потом вбок, прямо на учёных.

Не будь на мне каски, без сотрясения мозга было бы не обойтись. Но даже смягчённый удар слегка меня оглушил, и на доли секунды я потерял ориентацию в пространстве.

— Что это было? — заорал кто-то из солдат.

— Великан метнул в нас камень. Еле увернулись, — сообщил водитель.

Судя по всему, камень явно был куда больше обычного булыжника. Не удивлюсь, если в нас бросили чуть ли не скалой.

— Борт два и борт три, огонь из всех орудий! — прохрипел в шлемофоне фон Тизенгаузен.

Ках! Ках! Ках! Звуки пушек и пулемётов слились в унисон.

Внутренности бронеавтомобиля разом наполнились едким пороховым дымом.

И сразу послышался протяжный рёв, разом перекрывщий все иные звуки. Я даже не мог себе представить, что за существо способно его издавать. Казалось, что это разом кричат сотни китов, так же жалостно и протяжно, насылая тревогу и какую-то необъяснимую вселенскую печаль.

— Есть! Кажется зацепили! — воскликнул стрелок.

И тут же радость в его голосе сменилась паникой.

— Твою ж мать! Берегись…

Договорить, чего собственно необходимо бояться, он не успел: я вдруг понял, что машина превращается в подбитую гигантской битой кеглю, нас отрывает от земли, подбрасывает воздух.

Пол и потолок переменились местами, потом снова и снова… нас закрутило словно в барабане гигантской стиральной машины. Я ощутил на себе все выступающие детали бронеавтомобиля, пару раз меня конкретно приложило: если останусь жив, будет куча синяков и ушибов.

Затем наступило состояние, очень похожее на невесомость, когда ты потерял всякую связь с землёй и забыл, что такое гравитация. Сложно сказать, сколько оно продлилось, может, секунду или две, но всем, кто находился в машине, оно показалось вечностью.

Затем гулкий удар, душераздирающий скрежет — никогда бы не подумал, что сталь способна издавать такие звуки, кто-то вскрикнул, но его голос сразу же оборвался.

Бах! Очевидно, мы, если так можно выразиться, приземлились, причём к счастью для экипажа, не на крышу, а на колёса. Рессоры смогли частично погасить мощь, с которой нас впечатало в грунт. В противном случае, всё бы закончилось довольно плачевно.

В прочем, как я убедился, радоваться пока тоже было преждевременно. Одного взгляда хватило, чтобы понять: лысый погиб, его напарница вроде бы жива, но это, скажем так — не точно. Она вроде как в сознании, но взгляд безвольный и потухший.

Склоняюсь над ней и, скорее по какой-то интуиции, чем сознательно, вскрываю комплект армейской аптечки, нахожу заветный шприц-тюбик и вгоняю его содержимое ей в плечо.

Молчит водитель, молчит стрелок, в эфире стоит подозрительная тишина. Чувствую себя Незнайкой на Луне в момент сразу после посадки — кругом тихо и страшно.

Поручик… Пробираюсь к нему и вижу безрадостную картину: сегодня явно был не его день — во время удара фон Тизенгаузен умудрился свернуть себе шею. Выглядело это весьма паршиво, вызывая внутри рвотные позывы.

Эх, господин поручик, ваше благородие… Как же вы так?!

При этом глаза остались открыты и в них застыло что-то вроде удивления. Интересно, у меня был такой же взгляд, когда я умирая, покинул родной мир?

Спрашивается, и на хрена всякая муть в башку лезет? Нет, не до того сейчас, о другом думать нужно.

Чисто машинально я провёл рукой по его лицу, закрывая глаза.

Прощай, поручик!

Жаль мужика, я ведь уже успел проникнуться к нему симпатией. Вроде немец, перец, колбаса, кислая капуста, методичный педант и всё такое, но человек далеко не самый плохой.

Беглый осмотр выявил, что в живых из всего экипажа остались только мы, двое: я и пребывающая в наркотическом забытье, после укола шприц-тюбиком, учёная.

Командир погиб, рядом свирепствует великан — что делать?

Первой мыслью было покинуть броневик и бежать отсюда как можно дальше, поскольку эта консервная банка стала чем-то вроде братской могилы. Плюнуть на раненую Лизу, пусть как-нибудь сама спасает себя и…

Никаких «и»!

Я с трудом унял внезапный панический приступ. Стоит только оказаться снаружи, как превращусь в лёгкую мишень для любого из местных существ, даже защитный костюм не поможет. Особенно, когда там свирепствует огромный монстр.

Но почему вокруг такая гнетущая тишина? Неужели, я потерял слух, быть может, навсегда? Господи, только не это! Жить в мире, лишённом звуков, невыносимо, особенно, если тебе есть с чем сравнить.

Не успел я как следует испугаться, как будто кто-то щёлкнул тумблером и слух моментально включился.

Вот только сильно легче от этого мне не стало. Даже наоборот — желание бежать прочь, сломя голову, нарастало с каждой секундой. Такое ощущение, словно в меня вселилась трусливая душа зайца.

Где-то снаружи продолжило реветь и грохотать раненое, но очень опасное существо, а в эфир сквозь многочисленные щелчки, шумы и прочие помехи пробился чуть надтреснутый незнакомый бас.

— Борт один! Борт один! Откликнитесь! Господин поручик, как вы? Приём!

— Приём! Приём! — заорал я, что было сил.

— Кто ты? Где поручик?

— Рядовой Ланской! Поручик мёртв, приём!

— Понял тебя, Ланской. Нам нужна огневая поддержка — справишься?

— Попробую, — отозвался я.

Перелезать через мертвецов было некомфортно, но что поделать! Простите меня, парни! Не я придумал эту затею и не из-за меня вы погибли.

Наверное, стоило что-то сказать, как-то по-другому извиниться, но у меня не нашлось ни времени, ни слов.

С трудом убрав погибшего стрелка, я занял его место. Хоть машина и потеряла ход, орудийная башенка могла крутиться, в чём я довольно быстро убедился.

Вот только пулемётную ленту нужно поменять. В принципе, ничего сложного — это же армия, тут всё сделано настолько интуитивно понятно, чтобы вчерашний мужик от сохи уже сегодня начал бы стрелять по врагу.

У пушчонки автоматическая подача снарядов, заряжающий не нужен.

Тут главное разобраться, дальше само пойдёт, как по маслу.

Оказавшись за гашетками управления, я ощутил уверенность в своих силах. Значит, повоюем. Буду стрелять до последнего патрона и снаряда.

Осталось понять, в кого и куда.

До этой минуты я и представления не имел об великанах, первоначально вообразил себе некоего человекоподобного гиганта из сказок, на крайний случай титана из знаменитой аниме-серии. В общем, хомосапиенс, но просто очень большой, эдакий Гулливер в стране лилипутов.

Ох ты ж, етить твою кочерыжку!

Когда я увидел, с чем придётся сражаться, понял, насколько же далеки были мои представления от реалий. Ничего, хотя бы отдалённо похожего на человека, в том чудовище, что гневно ворочалось метрах в ста от меня, не было. Оно даже передвигалось на четвереньках и походило на раздутое до безобразных размеров насекомое. У него даже было шесть лап, вот только каждая из них была размером с телеграфный столб.

Ей прилично досталось от экипажей других машин, все бока были в зеленоватой жиже, которую я посчитал за кровь. Но тварь по-прежнему не сдавалась, а пыталась атаковать нашу колонну.

Я успел заметить, что кроме броневика, пострадал и один из грузовиков с оборудованием. Уж не знаю, чем он так разозлил великана.

А вот оба бронетранспортёра уцелели, вот только вели уже не ураганный, а довольно редкий огонь. Похоже, боезапас у них уже был на исходе, так что многое зависело от того, когда и насколько успешно в бой ворвусь я.

Первая короткая очередь прошла где-то в пяти метрах от чудовища, подрубив несколько молодых деревцев. Монстр её даже не заметил.

Значит, надо сделать небольшую поправку на «ветер».

Проделав все необходимые манипуляции, я снова нажал на гашетку. Есть! Порядок в танковых войсках.

На сей раз пули легли точнёхонько в тушу чудовища, а два снаряда, отправленные вслед за пулемётной очередью, довершили успех.

Ну то есть теперь меня заметили. Тварь сразу потеряла интерес к бронетранспортёрам и неуклюже виляя, потопала ко мне: половина из её конечностей оказались перебитыми.

— Молодец, Ланской! — похвалил меня тот же бас.

— Стараемся!

Я уже понял, что этого монстра так просто не угомонить, в нём уже несколько тон боевого железа, однако всё, чего нам удалось добиться, только слегка погасить его пыл. В остальном, чудовищное насекомое продолжало оставаться опасным, и ей явно не давали покоя творения человеческих рук.

Ладно, раз убить тебя непросто, попробую сделать так, чтобы ты больше не смогла двигаться.

Тем более задачу мне облегчили стрелки из бронетранспортёров, успевшие попортить конечности монстра.

Хорошенько прицелившись, я стал бить по здоровым лапам твари. Довольно быстро мне удалось подломить ещё одну. Великан резко накренился, в другое время мне бы эта его поза в раскоряку показалась бы забавной, вот только сейчас было как-то не до смеха. Даже в таком состоянии существо оставалось смертельно опасным.

Следующая конечность… С ней пришлось повозиться гораздо дольше: с непривычки я стал много мазать, и впустую потратил чуть ли не половину ленты.

Весь пол буквально покрылся горячими латунными гильзами. Показалось мне или нет, но исходящее от них тепло чуть не обожгло мне ноги, я даже отставил их подальше и постарался спихнуть гильзы от себя.

Бах! Бах… и всё!

Предательски щёлкнул пулемётный затвор. Ах ты ж ёба…й ты на х. й! Патроны, как говорят татары, ёк. В смысле, кирдык боезапасу и, кажется, броневику: поскольку он больше не способен ехать, а монстр скоро сюда доберётся. И, глядя на его мускулы, сомнений не остаётся: броня нашей машины для него что папиросная фольга, порвёт и не вспотеет.

Потом выковыряет нас словно «вустриц» из раковины и сожрёт.

От других броников похоже толку больше нет, они уже «пустые».

— Ланской! — протяжно заорал эфир. — Ты чего не стреляешь?!

— Не чем! — грустно признался я. — Патроны кончились.

— Ёб… твою мать! — по неуставному разорвалось матом радио.

— Иди ты! — не выдержав, ответил я и тоже не по уставу.

Что сейчас думает обо мне невидимый собеседник и думает ли — плевать!

Но это ещё не означало, что я скис и превратился в безвольную тряпку. Или просто приготовился встретить неизбежную смерть, что подбиралась ко мне всё ближе и ближе.

Не дождётесь, гады! Если я и подохну, но не здесь и не сейчас, и не этому тупому насекомому решать.

Я был решителен в своём намерении продолжить бой, пусть и иными средствами. Да, боезапас в бронемашине исчерпался, ну и что… Это ещё ничего не значит.

Из арсенала при мне ещё оставался стрелковый комплекс «Нева». Посмотрим, на что он сгодится и сгодится ли вообще: тварь, несмотря на четыре подбитые лапы, подползала ко мне довольно проворно.

Я выбрался из бронеавтомобиля наружу и сразу ощутил себя мелкой букашкой перед нанесённым сверху тапком. Сейчас размажут так, что мокрого места не останется.

Вот только эта букашка-таракашка ещё немного подрыгается. Помирать, не попортив крови поганым тварям, я не собирался.

Зарядив подствольник кумулятивной гранатой, я харкнул ей в монстра. Есть контакт!

Граната разорвалась в практически идеальном месте, перебив гадине что-то вроде сочленения. Лапа подогнулась, и тварь плюхнулась на пузо, отчаянно вереща.

На меня уставилась целая куча мелких и злобных глаз. Мне стало немного не по себе, давно не приходилось наблюдать такой концентрированный заряд ненависти. Если бы взгляды могли убивать, меня бы порвало на мелкие клочки.

— Не понравилось, сука?! — воскликнул я. — Погоди, сейчас ещё получишь горяченьких!

Все гранаты, что были при мне, полетели в одно место — к большой и уродливой башке, усеянной этими глазками.

Когда гранаты закончились, я перешёл на патроны и вгонял их один за другим в монстра, не догадываясь, что тот уже сдох.

И лишь когда меня обступили с боков, я сумел снять палец со спускового крючка.

Рядом стоял незнакомый фельдфебель, но, когда он заговорил, я сообразил, что слышал в эфире именно его голос.

— Всё, сынок! Ты его прибил! Можешь успокоиться!

— А если сюда нагрянут другие твари?

— Не думаю. После той войнушки, что мы устроили, сюда ещё долго ни одна сволочь не сунется. Минут через пятнадцать прибудет «кавалерия» — мы связались с «Обьектом-13», сюда движется мобгруппа на бронетранспортёрах.

Яустало вздохнул, показал в сторону покорёженного броневика.

— Там есть раненная, женщина-учёный. Остальные, кажется, погибли.

— О ней позаботятся, — пообещал фельдфебель. — И о других тоже. А ты пока переведи дух, солдат. Ты ведь здесь впервые?

— Так точно, в первый раз.

— Неплохо для новичка, — усмехнулся фельдфебель. — Не каждый из нас устроил бы такое. Кому скажу — не поверят!

— Это уже их дело, — пожал плечами я.

Мне и впрямь было нужно отдохнуть. Силы стремительно покидали меня, оставляя наедине не с чудовищной усталостью.

— Здравствуй, папа! — если и была на свете вещь, кроме денег, способная поднять настроение у Василия Васильевича Голицына, сенатора и представителя древнего аристократического рода, так это голос его любимой дочки Лизы, которая после окончания Московского университета зачем-то подалась в учёные, вместо того, что чино-мирно выйти замуж и нарожать себе детей, а Василию Васильевичу — внуков.

— Здравствуй, Лизок! — с нежностью произнёс Голицын.

Жаль, что говорить приходилось не воочию, а через телефонную трубку, иначе бы он с огромным наслаждением заграбастал бы в объятия любимую дочку, по которой успел соскучиться: ей вечно не сиделось на месте, и она кочевала из одной научной экспедиции в другую. Василий Васильевич уже и счёт им потерял.

А дочка-то, пусть и засиделась в невестах, с годами становилась только краше. По идее отбоя от мужиков быть не должно, а вот поди ж ты… до сих пор живёт одна. Хотя про её краткосрочные романы он, конечно, был в курсе, но там так… ничего серьёзного.

— Как дела, доченька?

— Всё нормально, папа! — преувеличенно бодро ответила Лиза, и Голицын сразу напрягся.

Дочка всегда так говорила, когда у неё были какие-то неприятности.

— Лиза!

— Что, папа?

— Это я у тебя должен спросить: что произошло? Только, пожалуйста, не ли мне. Я ведь знаю тебя как облупленную!

Дочка помялась, прежде чем сказать:

— Сейчас уже всё хорошо, папа! Нет, честно-честно! Ты ведь можешь по своим каналам всё проверить и узнать.

— То есть до этого было плохо? — продолжил допытываться отец.

— Ты же знаешь, куда я отправилась. Так что было, папа. Увы…

Василий Васильевич давно себя корил и пенял за то, что позволил кровиночке заняться исследованиями на «Обьекте-13». Знал, что если бы запретил — потерял Лизу раз и навсегда. Она была вся в него, такая же упрямая и настырная. Слова поперёк не скажешь.

— Было нападение, папа. На нас напала тварь… в общем, если я скажу тебе её название на латыни, ты ведь не поймёшь. Тут в обиходе её называют великаном и, можешь мне поверить, она действительно впечатляющих размеров. В общем, мой научный руководитель погиб, меня слегка контузило… Ничего страшного, я уже оправилась, пара деньков в госпитале и уже на ногах! Только ты маме не говори, пожалуйста.

— Хорошо, не скажу, — пообещал Голицын.

С руководителем у Лизы тоже был не то небольшой роман, не то лёгкий флирт. Судя по тону, с которым она сообщила о его гибели, скорее второе. То есть с сожалением и переживанием, но не как о близком и любимом человеке.

— А ещё мне рассказывали, что в какой-то момент всё было настолько плохо, что мы все едва не погибли. Но нас спас некий Ланской. Кажется, он из этих… ну ты понимаешь о ком я?

— Понимаю, — горло у Голицына перехватило, поэтому вместо ответа получился какой-т булькающий звук.

— Я слышала, что он влип в какую-то неприятную историю, там всё как-то очень мутно и непонятно… Мне кажется, его подставили, или он сам зачем-то наговорил на себя. Папочка, думаю, тебе стоит его отблагодарить. В конце концов он ведь спас мне жизнь.

— Хорошо, — сухо кивнув Василий Васильевич. — Я узнаю обо всём поподробней и подумаю.

Глава 12

Дверь кабинета врача захлопнулась за моей спиной.

— Ну как? — участливо спросил фельдфебель с простой русской фамилией Иванов. Не удивлюсь, если его ещё и звали Иванов Ивановичем, уж больно шло ему это имя.

— Врач сказал — ничего серьёзного. Годен к дальнейшему несению службы без ограничений, — отрапортовал я.

— А ты легко отделался, Ланской. Не зря говорят: новичкам везёт, — сказал Иванов. — Раз годен без ограничений, ступай за мной. Будем тебя определять.

Мы подошли к лифту с массивными дверями. Как удалось выяснить с первых минут пребывания, основная — научная — часть «Обьекта-13» находилась под землёй. Не знаю, из каких соображений — быть может так легче сопротивляться агрессивной внешней среде, но могу себе представить каким титаническим и опасным был труд тех, кто его строил, и сколько здесь полегло народа в процессе.

А вот административные здания и казармы расположились на поверхности, что меня порадовало. Клаустрофобией или боязнью подземных пространств я не страдал, но наверху мне казалось как-то веселей и даже уютней.

Почти все строения, оказавшиеся на пути, смахивали на форты или маленькие крепости. Собственно, так оно и было: многие стены были в выщерблинах от пуль, чувствовалось, что тут частенько разворачивались нешуточные сражения.

Несколько раз мимо, лязгая гусеницами, или шурша шинами, проезжала техника. Я привык, что наша пехота обычно располагается на «броне», то есть бойцы сидят на бронемашинах, а не внутри. Здесь это не практиковалось, даже на марше.

Хотя в остальном БМП или БТР были похожи на советские, которые я помнил по фильмам и фотографиям. Возможно, в этом мире их конструирование пошло по тому же пути.

И, как всегда, там, где «бронепоезд не промчится, тяжёлый танк не проползёт», топала на своих двоих пехота, поскольку стальные птицы, увы, не летали.

По дороге Иванов рассказывал, где и что находится на территории. Сразу чувствовалось, что это не учебка, а боевая часть: отношения между унтерами и нижними чинами были намного проще уставных, хотя панибратство, конечно, запрещалось. А к офицерам разрешалось обращаться без титулования, то есть не употребляя всех этих «благородий».

— Здесь находится штаб, — показывал фельдфебель. — Сбоку столовая с «чипком», кстати, «чипок» недорогой. Склады под землёй, их не увидишь. Вон там КТП и парк. Брони у нас до хрена, правда, по понятным причинам, постоянно приходится пополнять — хорошо, что Большая земля на нас не забивает и новую технику шлют исправно. Слева кочегарка — зимы здесь, скажу я тебе, Ланской — ещё те. Дубак конкретный, на моей памяти до минус сорока доходило и так целый месяц держалось. Выходишь на улицу и яйца звенят, — он усмехнулся.

Я с грустью вздохнул. Зима, конечно, хорошо: пушистый снежок и всё такое… Но это пока ты сидишь в тепле или вылезаешь наружу на какое-то время: на лыжах, скажем, прокатиться, или на коньках покатать. А вот тащить службу на морозе… романтика мигом из башки выветривается.

— Эти два здания — казармы, вернее, раньше были казармами, — поправился Иванов. — Лет десять назад их переделали в общаги. Комнаты на двоих, душ, тёплая вода и всё такое. Но я предпочитаю по старинке, в бане. Тем более парилки у нас на любой вкус: хочешь — русская, хочешь — сауна или хамам, хотя хамам, как по мне, чистое баловство и извращение.

Я машинально кивнул, хотя считал, что посидеть и погреться в хамаме после тренировки — самое то.

— Вон там целый посёлок для научных работников и прочего важного персонала, — мотнул головой в сторону почти кукольных домиков фельдфебель. — Хотя большинство днюет и ночует на работе, так что внутри никого не встретишь. И да, ты не смотри, что дома с виду как игрушечные — стены у них: о-го-го, не всякий снаряд возьмёт. Ну и всякие охранные системы на каждом шагу. Короче, лезть не советую. Это я на тот случай, если насчёт баб приспичит, — предупредил Иванов.

Я бросил на дома тоскливый взгляд. Признаюсь, такие мысли появились у меня практически сразу, как только узнал, что на базе есть женщины, причём некоторые, как та, что чуть не погибла сегодня, довольно красивые.

И пусть она была старше меня лет на десять а то и все пятнадцать, выглядела просто сногсшибательно. Как говорил в таких ситуациях Цыган — я б ей вдул! И здесь я был с ним согласен процентов на двести. Когда ещё доведётся увидеть вблизи красотку и, тем более, потрогать!

— Теперь о главном — кормёжке, — судя по тону, Иванов пытался настроить меня на позитив. — Кормят у нас как на убой. Повара — молодцы, стараются. Ананасов в шампанском и рябчиков не обещаю, но еда отменная. Наши нормы — всем нормам нормы! Ну, на выходе, конечно, сухпай — как без него, но опять же не типовой, а созданный специально под боевые условия. В общем, жрательно.

— Жрательно — это хорошо! — стоило мне только это произнести, как тут же заурчал желудок, что не укрылось от внимания фельдфебеля.

— Сейчас, заселю тебя и можно сходить в столовку. Тем более, ты у нас практически герой, заслужил внеочередной приём пищи.

Заселение прошло в штатном режиме. Действительно, казарма больше напоминала студенческую общагу, чем воинское учреждение. Комнатки хоть были маленькие и типовые, но вполне комфортные. В принципе, жить можно.

На вопрос, а где мой сосед, Иванов ответил, что тот на боевом выходе, вернётся через пару недель.

— И часть тут бывают боевые выходы? — заинтересовался я.

— Почитай каждый день. Яйцеголовым на одном месте не сидится, подавай им всё новую информацию. Постоянно по всей округе лазим. Но ты пока зелёный, вот так тебя из огня да в полымя — слишком рискованно.

Загрузив меня кучей всякой информации, Иванов ушёл. А я минут десять посидел в комнате, чтобы свыкнуться с новым жилищем, разложил невеликий скарб по полочкам и ящичкам шкафа, и потопал в столовку. Война, как говорится, войной, а обед по расписанию. А если ещё и вне его допом — так совсем замечательно.

Очереди в столовке не было, я взял поднос и встал на раздачу. Выбор блюд оказался значительно лучше, чем в учебке: одних супов насчитал с полдюжины. Взял себе тарелку густого борща со сметаной, печёного картофеля с мясом, на третье кофе и булочки с корицей. Пахли они умопомрачительно, хотя, возможно, это моё обоняние так обострилось за время службы в армии, как и восприятие цветов.

Раньше спокойно реагировал, а теперь всё, что отличается от защитного, повергает в своеобразный культурный шок, аж по мозгам долбит.

Чуть погодя рискнул сходить на раздачу ещё разок и притащил солидный шарик мороженного, щедро политый клюквенным сиропом. Сочетание сладкого и кислого… м-м-м! лучше не придумаешь!

И вроде каких-то пару часов назад я даже не верил, что останусь хотя бы живым, а не то здоровым — сейчас меня охватило чувство покоя и умиротворения.

Правда, и то и другое улетучилось, когда я вспомнил о судьбе погибших парней, о смерти поручика. Такие вещи творятся здесь сплошь и рядом, каждый божий день.

Иванов сказал, что хоронить на территории «Обьекта-13» не принято, тела мёртвых отправляют в цинковых гробах на Большую землю. Впрочем, бывало и такое. Когда хоронить собственно было нечего. В таких случаях проводилась ритуальная церемония.

М-да, от хорошего настроения теперь не осталось ни следа.

С удовольствием бы хряпнул стопку-другую, но на базе царил строгий сухой закон, он касался даже яйцеголовых.

Помяни, как говорится.

Рядом появился мужчина в белом халате, накинутом поверх классического костюма.

— Здравствуйте!

Я поднял на него взгляд.

— И вам не хворать.

— Простите, ваша фамилия не Ланской?

Я кивнул.

Мужчина радостно просиял.

— Отлично. Я так и понял. Я заходил в казарму, и мне сказали, что вы отправились на обед. Позвольте представиться, Черкасов… из тех самых…

Хоть я не понял, о каких тех самых речь, но сделал вид, что приятно удивлён.

— Позвольте подсесть к вам, — не дожидаясь моего согласия, он опустился на соседний стул.

Подноса при нём не было, так что я сделал вывод, что господин Черкасов, кем бы он ни был, просто явился по мою душу. Осталось лишь узнать, на кой ляд та ему понадобилась.

— Елизавета Васильевна пришла в себя и попросила разыскать своего спасителя.

Видя мой абсолютно непонимающий взгляд, учёный снизошёл до пояснения:

— Это моя коллега, сотрудник лаборатории… Она находилась вместе с вами в одной машине, когда всё произошло. В общем, она полагает, что вы спасли ей жизнь и хочет с вами встретиться.

— Кхм, — в горле у меня запершило.

Тут до меня дошло, кого имеет в виду этот господин в белом халате.

— Надеюсь, с ней всё в порядке?

— Благодаря вам, Елизавета Васильевна можно сказать — легко отделалась. А вот её непосредственный руководитель, большой учёный — господин Курбатов, увы, скончался. Такая потеря для науки, — печально произнёс Черкасов.

— Мне очень жаль, — только и нашёл, что ответить я.

— Да… Его смерть большая утрата для всех нас! — проговорил собеседник и тут же очнулся:

— Да, Елизавета Васильевна хочет увидеть вас, чтобы сказать спасибо. Она в настоящее время находится в госпитале. Палата номер пять.

— Хорошо, что не шесть, — сказал я.

Черкасов посмотрел на меня с удивлением. Всё ясно, с творчеством Чехова тут не знакомы, мог бы догадаться сразу.

— Не обращайте внимания, — попросил я. — Так вырвалось, не к месту. А к Елизавете Васильевне точно можно зайти? Врачи не будут возражать?

— Не переживайте, проблем у вас не возникнет, — пообещал учёный.

Он посмотрел на часы, извинился и ушёл.

Поскольку Иванов сказал, что до вечерней поверки я совершенно свободен, мысль навестить раненую показалась мне не такой уж плохой. Правда, идти с пустыми руками было некомильфо, деньги бабушки и дедушки так и не успели потратиться, так что по пути заскочил в «чипок» и купил коробку шоколадных конфет.

Надеюсь, не получу ими по башке от медперсонала.

Госпиталь — он и в Африке госпиталь. Всегда тянет держаться от таких учреждений как можно подальше.

В пустом коридоре пахло лекарствами и хлоркой.

Отделений тут не было, так что палаты просто шли под номерами.

Вот эта улица, вот этот дом. Посмотрим, что за девица красная в нём.

Я постучал, получил разрешение войти и толкнул дверь.

Скажу сразу — на царевну — умирающий лебедь Елизавета Васильевна походила мало. Скорее наоборот — это была пышущая здоровьем женщина. И не просто женщина, а что называется в самом соку.

И некоторые лёгкие телесные повреждения, отнюдь не помешали нам быстро перейти в постельную фазу отношений быстро и по обоюдному согласию.

Это был настоящий огонь! Никогда бы не подумал, что способен на такое. И давненько мне не было так хорошо.

Когда мы в очередной раз откинулись друг от друга, она с улыбкой спросила:

— Надеюсь, ты не возомнил после всего, что с нами произошло, чего-то такого?!

— Чего например? — закосив под дурачка, поинтересовался я.

— Ну… будто можешь претендовать на что-то большее…

— Не возомнил, — честно признался я. — Я привык брать только своё, чужого мне не надо.

— Ах ты! — засмеялась она так задорно, что я ощутил даже не второе, а третье или четвёртое дыхание и снова набросился на неё, награждая таким образом и себя, и Лизу за те испытания, что нам довелось пройти.

К вечернему построению я ощущал себя измочаленным и выжатым словно лимон. Но мне было хорошо, а душа парило где-то в небесах, поэтому почти всё время я довольно щурился и улыбался как пережравший сливок кот.

Первая ночь на новом месте не преподнесла сюрпризов. Я дрых как суслик, не видя снов.

Утро встретило меня обычной рутиной: подъём, зарядка, завтрак и прочие стандартные вещи, знакомые каждому, кто служил.

Я познакомился с новыми товарищами, большинство из них уже были в курсе моих вчерашних «подвигов» в схватке с монстрами, так что входной порог в их общество я преодолел практически сразу.

Прежде салаг вроде меня здесь не было, на базе появлялись солдаты, прошедшие полный курс обучения, поэтому ко мне прикрепили «шефа» — ефрейтора со сложно произносимой казахской фамилией, которую в части сократили до более простой и понятной — Батыр.

Он сходу взялся за меня, начались изнуряющие тренировки, по сравнению с которыми учебка казалась детским садиком.

Батыр, похоже, знал всё на свете. Несмотря на богатырскую фамилию, телосложение у него было… ну, скажем, среднестатистическое. Вроде даже животик имелся, который ефрейтор в шутку называл мешком с мускулами. Кстати, это было похоже на правду. Пресс у него оказался просто стальной, я чуть не разбил об него кулак.

Основной специализацией этого воина с экзотической восточной внешностью были разведвылазки и сопровождение экспедиций учёных, так что постепенно я понял, к чему меня готовят и, в общем-то, в какой-то степени был рад. Опасно, конечно, но, блин, до чего ж здорово!

И от него же я впервые услышал о том, что внутри периметра оказывается есть и другие люди, совсем не связанные с армией или наукой. Называли их почему-то ушкуйниками, хотя никаких ассоциаций с древними новгородцами у меня даже не возникло.

Те, кто желал попасть в их ряды, покупал довольно дорогой патент, который давал возможность находиться в опасной территории и промышлять поиском пресловутого хабара.

Этот момент заставил меня ощутить лёгкий приступ дежавю и пробудил некоторые хищнические инстинкты, особенно, когда Батыр рассказал, сколько можно выручить за некоторые, самые дорогие артефакты. Это была не просто куча денег, а большая куча! Неудивительно, что нравы среди ушкуйников царили ещё те, доходило до грабежей или убийства.

— Некоторые из наших, кому не повезло дослужиться до личного дворянства, пошли в ушкуйники, — сказал Батыр. — У меня среди них полно знакомых. Только, скажу тебе, ничего хорошего там нет. Хороший хабар сам в руки не попадёт, за ним знаешь сколько ходить нужно?! А если и выходишь, не факт, что донесёшь. Так что спокойно тащи свою лямку, солдат, а дальше будет видно.

Выбора у меня всё равно не оставалось, так что я последовал его совету.

Удивительно, что во мне ещё оставались силы на редкие, но такие бурные свидания с Лизой. Однажды ей даже удалось вызвать меня на откровенность. Само собой я не стал говорить ей о том, что попал сюда из другого мира, но намекнул, что в моей истории всё не так просто, как выглядит. Кажется, её это даже заинтересовало.

И хотя говорят, век живи — век учись, в один не то прекрасный, не то ужасный день, командир взвода счёл, что я достаточно подготовлен для первой вылазки за территорию базы.

Маршрут был по всем меркам ближний: всех делов-то — смотаться до полевого лагеря километрах в тридцати от нас, забрать двух спецов с результатами их экспериментов, подкинуть остальным провизии и топлива, и в тот же день вернуться «домой».

Всё уместилось в двух БМП, выехали мы рано утром. Выспаться в ту ночь мне не удалось, так что первую половину пути я отчаянно зевал, вызывая невольную усмешку у Батыра, который успел догадаться о моих любовных приключениях.

Машина переваливалась с кочки на кочку, то и дело подпрыгивала, заставляя бить об низкий «потолок»: спасибо шлему — без него на башке живого места бы не осталось.

Но все неудобства искупались предвкушением первого настоящего дела, печальную поездку, когда я прибыл на базу, брать в расчёт не стал.

Ночные магические твари отправились на покой, дневные ещё не проснулись, так что поездка во многом напоминала дачную, за исключением того, что ехал я всё-таки не на кожаном сиденье дорогого внедорожника, а в тесном металлическом нутре БМП.

И, конечно же, интуиции говорила, что долго эта идиллия продолжаться не может.

К глубокому сожалению, она оказалась права.

Глава 13

БМП плавно затормозила, но нас всё равно силой инерции повело сначала вперёд, а потом, уже не так сильно, назад. Хочешь — не хочешь, а получишь заряд бодрости и тут же перестанешь зевать.

Поскольку произошло это без лишней паники и суматохи, остановка была штатной. Скорее всего, мы прибыли на место назначения.

Рация в шлеме «ожила»:

— Группа, на выход.

Не толкаясь, но при этом быстро и сноровисто мы полезли через люк и заняли круговую оборону.

Как всегда, я оказался возле Батыра и по сути в точности повторял все его движения. Самодеятельности мой наставник не поощрял, а мне ещё долго предстояло висеть у него на хвосте.

Дороги как таковой тут не было: обычная местность: холмы, овражки, лесок, поросший травой по колено. Травка-муравка, в принципе, знакомая. Ну то есть я и прежде такую видел, а вот назвать — при всём желании не смогу: ботаника никогда не была моим любимым предметом. Одуванчики там, ромашки — опознаю, глубже мои познания в флоре не распространялись.

В кустах стрекотала какая-то хрень, летали с места на место всякие букашки, солнце жарило как на сковородке.

Идиллия, которая расслабляла, вызывала желание раздеться до трусов и позагорать. Только кто ж мне такое позволит.

И собственно, больше ничего на горизонте не нарисовалось. По сути мы остановились где-то… Да хрен его знает где, но точно не на территории полевого лагеря. Или я его себе неправильно представляю, но тогда где же он?

Руку даю на отсечение — точно не здесь. Под землёй что ли?

— Что-то я не понял — а где лагерь? — растерянно замотал головой я.

— В километре отсюда, — терпеливым тоном произнёс Батыр.

— А чё так далеко? — удивился я.

Лучше плохо идти, чем хорошо ехать. Перспектива топать целый километр в полном боевом снаряжении… это такое, сильно на любителя. Чем дольше служишь, тем лучше осознаёшь сей непреложный факт.

— Так полагается.

Уточнить почему, не вышло. Появился офицер с погонами прапорщика — да, в этом мире, как и в своё время в царской России прапорщики относились к офицерскому составу, пусть и к младшему. Начни я рассказывать про них анекдоты — меня бы просто не поняли.

— Батыр, — он с сомнением посмотрел на меня, но всё же добавил:

— Ланской, за мной.

— Есть, господин прапорщик, — откликнулись мы и двинулись за офицером.

— Лан, контролируй левый сектор, правый беру на себя, — на ходу велел Батыр.

— Принято. Во что стрелять-то?

— В всё живое, что не будет напоминать человека, — усмехнулся мой шеф-инструктор.

Формулировка была расплывчатой, но я примерно понял.

— И внимательно под ноги смотри. Минзага здесь, конечно, нет, но можно вляпаться в какую-нибудь гадость. А то и на змеюку наступить. Сразу хочу предупредить: гадюки тут самые безвредные. Порой такие гады попадаются, что королевская кобра в сравнении с ними, всё равно, что уж. И противоядия от их укусов нет.

Пресмыкающихся я никогда особо не любил, так что принял совет во внимание. Прежде, чем делал шаг, старательно всматривался. Эти долбаные змеи казались мне просто уже везде.

Но потом удалось успокоиться. Эдак и до инфаркта «микарда» недалеко.

Запрета на разговоры не было, поэтому я задал ещё один вопрос:

— Почему минное заграждение не поставили?

— А смысл? — удивился Батыр, но потом сжалился и продолжил лекцию:

— Комплекс не просто полевой, а мобильный — и это ключевое слово. Постоянно перемещается с места на место. Ты понимаешь, какой это геморрой минировать и разминировать каждые несколько дней?

— Догадываюсь.

Он усмехнулся:

— Зная наших сапёров, не удивлюсь, если случайно пару-тройку мин забудут, а на них по закону подлости обязательно наступит и подорвётся кто-то из своих. К тому же от мин шума много, толку мало. Автоматические огневые установки гораздо более эффективны.

— Роботы? — поёжился я.

— Типа того. При необходимости управление принимает оператор, ему уже сообщили о нас, так что проблем быть не должно.

Через пять минут, мы увидели и сам лагерь. Поскольку я не ожидал ничего феерического, так что не разочаровался, когда он попал в поле моего внимания. Лагерь представлял собой несколько кунгов, поставленных в замкнутый круг вроде гуситского табора, в центре были разбиты большие армейские палатки. Понятно, что вся эта история сворачивалась довольно быстро и за считанные часы могла сменить дислокацию без особой канители.

Меня заинтересовало, а где собственно находятся эти самые охранные автоматы, и Батыр показал на миниатюрные башенки сверху некоторых кунгов. Из башенок торчали почти невидимые с такого расстояния оружейные стволы.

— Это крупнокалиберные пулемёты. Если разом вжарят — превратят всё вокруг в лунный ландшафт. Кстати, там такой запас патронов — неделю воевать можно, — просветил меня Батыр.

— Ясно, — вздохнул я.

Правда, боюсь, от великана эти пулемёты не спасут, мы по нему долбили из пушек и всё бестолку. Хорошо, что великаны встречаются довольно редко, это просто нам повезло или, точнее сказать, — не повезло. От других тварей лагерь отмахается.

Офицер поднёс к глазам бинокль, всмотрелся и зачем-то покачал головой:

— Странно! Очень странно.

— Так точно, господин прапорщик, — подхватил Батыр, тоже пристально вглядываясь в свой бинокль.

Поскольку меня их разговор весьма заинтриговал, я тоже достал бинокль и стал наводить резкость.

Пока ничего странного: кунги как кунги — кстати, можно бы и подкрасить, местами уже довольно сильно шелушится. За такие вещи в учебке бы три шкуры с каждого сняли и заставили красить в три слоя.

Что ещё? Окна в кунгах скорее похожи на бойницы — ну, это понятно зачем. Палатки… тоже ничего особенного, я и в прошлом мире на такие вдоволь насмотрелся.

Но раз двое матёрых волков насторожились, значит, это «жужу» неспроста. Видимо, мне не хватает опыта, чтобы понять, что именно им не понравилось.

Я вопросительно посмотрел на инструктора, и, тот, не поворачиваясь ко мне, и, не убирая от глаз бинокль, понял, что от него хотят.

— Ни одной живой души. Такое чувство, что лагерь вымер, — пояснил Батыр.

Точно! Так и есть, пусть я сразу и не обратил на этот факт внимания. Сконцентрировался на всяких мелочах, упустив главное. Век живи — век учись.

— Именно, — подтвердил прапорщик, — а ведь мы выходили с ними на связь примерно час назад. Понятно, что часть персонала могла, конечно, отправиться на вылазку — это в порядке вещей, но пустовать лагерь не должен, — задумчиво добавил он. — Нас уже должны были увидеть и выйти на связь.

— А мы можем связаться с лагерем через наши рации? — спросил я.

— Батыр, переключись на их частоту и попробуй вызвать хоть кого-то, — велел командир.

Минут через пятнадцать Батыр развёл руками.

— Господин прапорщик, ничего не получается. Молчат как рыбы. Что будем делать — вернёмся и запросим у Базы дальнейшие распоряжения?

— Ты сам знаешь, что скажут на Базе: проникнуть в расположение лагеря и выяснить, что произошло. Поэтому не будем терять времени зря. Надеюсь, хотя бы автоматы они отключили. Оставайтесь на месте, а я попробую подойти ближе.

— А если не отключили? — напрягся я.

— Первая очередь будет предупреждающей — трассирующими патронами и чуть в сторону, — пояснил Батыр. — Так что можешь расслабиться.

— Ты же сам учил, что на выходе расслабляться нельзя, — опомнился я.

— Выходит, не зря учил, раз помнишь, — довольно осклабился он.

Пока мы с ним переговаривались, прапорщик слегка пригнулся и неторопливо пошёл вперёд, к лагерю.

Не успел он сделать несколько шагов, как одна из башенок неторопливо дёрнулась и развернулась в его сторону.

Поскольку в этот момент Батыр смотрел на меня, он проглядел этот разворот автоматической установки.

А я… Неприятное предчувствие кольнуло меня в бок. Сейчас произойдёт что-то страшное, и, если не вмешаюсь, офицер погибнет…

Позабыв всё на свете, выкинув из башки приказ оставаться на месте, я помчался изо всех сил.

— Куда? — закричал Батыр, но я его уже не услышал.

Бежал быстрее любого спринтера — призёра Олимпийских игр. Настигнув прапорщика, прыгнул на него со спины, заставил упасть на землю, сам оказался сверху.

Клацнули зубы, отдаваясь болью в висках. Заныло ребро.

И в эту же секунду над нами со свистом пронеслась длинная пулемётная очередь.

Не знаю, что это было, но точно не предупреждение. Так не предупреждают — стреляли, чтобы замочить наповал.

Если бы я не успел, офицера разорвало бы в клочья — такова была мощь этого крупнокалиберного оружия.

Спина покрылась липким потом, стоило только мне представить, что могло бы случиться. Причём, не только с прапорщиком, и со мной тоже: по сути мы все находились на одной линии огня.

А вот Батыр… Блин, я даже не подумал о том, что его нужно предупредить. Вот жеж блин! Если он погиб, в какой-то степени его смерть лежит на мне.

Очередь прекратилась также внезапно, как и началась. Всё это время я лежал, не дыша, и, только когда первый акт этого идиотского «марлезонского балета» окончился, сполз с впечатанного в грунт лицом офицера.

— Какого хрена! — тихо прохрипел кто-то поблизости.

По голосу я догадался, что это Батыр. От сердца немного отлегло. Жив! Жив наставник.

Вот что значит опыт: он молниеносно среагировал и залёг, как только началась стрельба.

Так что можно сказать — мы трое легко отделались.

И пока это все хорошие новости на данный момент.

Стоило чуть-чуть приподнять голову, как пулемёт снова ожил и стал методично гнездить по округе. Неподалёку с треском упало срубленное свинцом дерево — его словно скосило, хотя ствол был с кулак толщиной.

Я прикинул: именно здесь, пока мы лежим на пузе, то находимся для стрелка — оператор ли это или бездушный автомат, не важно, — в мёртвой зоне. Но… стоит только поползти назад или вперёд, нам трындец — тут и к бабке не ходи.

А вот если добавится и второй пулемёт, уж он-то нас точно причешет частым гребнем.

Наши, конечно, уже услышали пальбу, начнут реагировать — но тут вопрос, кто будет быстрее: один из БМП или автоматы лагеря. Я бы поставил на второе.

Вся ситуация была словно нарочно подстроена для того, чтобы я пустил в ход магию. Но что-то удержало меня от этого решения, почему-то никто не спешил её применять на периметре вокруг «Объекта-13». Значит, и мне стоит погодить.

И почти сразу, в унисон с моими мыслями позади бухнула пушчонка одной из БМП. Эх, молодцы наши, вовремя подоспели.

Автоматическая охрана лагеря переключилась с нас на более серьёзную опасность, завязалась короткая дуэль. БМП — конечно, не танк, броня гораздо слабее, крупнокалиберным пулемётом прошивается.

Но и вооружение у них гораздо серьёзней, так что довольно быстро нашим удалось подавить все огневые точки врага… Да, как ни странно, именно врага, хотя по идее там должны были находиться тоже наши: парни из батальона и несколько учёных.

Однако на «френдли файер» происходящее точно не тянуло.

Мы смогли подняться на ноги после того, как воцарилась тишина.

По команде прапорщика бросились к вдруг ставшем враждебным лагерю.

Само собой, приближались аккуратно: петляя, прячась за деревьями, время от времени, падая на землю и подползая по-пластунски. И лишь когда до него стало рукой подать, побежали по-настоящему, уже не таясь.

Артиллеристы сработали на «пять с плюсом»: повредив только кунги с пулемётами. Всё-таки мастерство не пропьёшь.

Это сразу бросалось в глаза, как и то, что наши поиски оказались безрезультатными. Мы проверили все кунги, обыскали палатки, перевернули всё верх дном, но никого и ничего там не нашли.

— Работала автоматика, — сказал один из наших спецов, поковырявшись в аппаратуре.

— Да, но кто выходил с нами на связь, договаривался о встрече? — задумчиво протянул офицер. — Ведь это было какой-то час назад… Не могли же за это время люди отсюда испариться?!

— Выходит, могли, — подавленно произнёс кто-то из бойцов.

— Здесь было больше двадцати человек. Какие-то следы они должны были после себя оставить… Ищите тщательнее: нужно собрать все записи, любые вещи, которые могут показаться странными, — распорядился прапорщик. — А я свяжусь с базой. Что-то не нравится мне эта хрень.

Мне выпала задача искать в палатке, где проживали яйцеголовые. Я отдёрнул тент и вошёл. После прогретого воздуха снаружи, меня встретила приятная прохлада.

Палатка условно делилась на два сектора: мужской и женский. Это я понял по импровизированной перегородке и по тем вещам, что нашёл в каждой из половин.

Было непривычно копаться в чужих вещах, но что поделать… Нам предстояло разобраться во всём, что тут произошло, причём, это, скорее всего, произошло примерно час назад.

Поиски на мужской территории ничего не дали. Я перерыл кучу грязных и чистых вещей, нашёл несколько записных книжек. Полистал их: какие-то научные крякозябры, формулы, математические расчёты, непонятные записи, вдобавок, почерк так себе. Выходит, учёные пишут неразборчивее, чем врачи.

Быть может, спецы в этом разберутся, но я точно — пас. На всякий пожарный, всё-таки прихватил эти записи с собой. Не знаю, будет ли из этого толк, но хотя бы совесть останется спокойной — сделал всё, что мог.

Вообще, конечно, принято считать мужиков жуткими неряхами, но честное слово, так говорят те, кому не довелось побывать в женской половине этой палатке. Вот тут реально был какой-то треш.

Видимо, местные представительницы прекрасного пола слишком сильно погрузились в науку, забыв о презренном быте. В общем, далеко не все «открытия», выпавшие на мою долю в этот час, были приятными.

Но это так, к слову…

Пока я возился, не заметил, как в палатку вошёл Батыр. Он умеет подкрадываться как кошка, так что ничего удивительного.

— Есть успехи? — спросил он, а у меня чуть сердце не лопнуло.

Мне стоило большого труда успокоить себя и сделать вид, что ничего не произошло.

— Пока нет.

— Понял. У других тоже пока без результатов. Ищем для порядка ещё минут десять, потом сворачиваем лавочку и выходим. Не нравится мне всё это, сильно не нравится, — прибавил он.

— Я и сам не в восторге, — признался я. — Тут надо либо сразу весь батальон пригонять, либо год копать миллиметр за миллиметром.

И тут наше внимание привлёк какой-то странный шум, похожий на осторожное царапанье. Он исходил из-под раскладушки, стоявшей в конце отсека. Я вроде бы шмонал её, но не сказать, что тщательно. Просто проверил на предмет полезных вещей и не обнаружил ничего подозрительного.

Хотя, быть может, это я себя накручиваю. Со мной такое уже бывало. Помню, насмотрелся в детстве ужастиков и потом казалось, что в каждом углу сидит какой-нибудь бука и хочет меня сьесть.

Понятно, что это было так давно, что уже кажется неправдой, да и я был мелким пацаном. Но, если учесть обстоятельства, по которым мы здесь оказались, всё могло произойти вновь…

— Ты слышал? — прошептал Батыр.

Я кивнул.

Выходит, это мне не показалось. Ну не могли же мы вдвоём впасть в детство.

Ладно мне померещилось, но есть же видавший виды Батыр…

Не сговариваясь, мы взяли ставшее разом подозрительным место в кольцо, одновременно положили пальцы на спусковой крючок и сделали шаг, потом второй, третий.

И, когда до раскладушки осталось всего ничего, она вдруг оторвалась от пола и полетела нам в лицо.

Я непроизвольно нажал на спуск, прошивая в полотняном ложе несколько огромных дырок. Пример оказался заразителен: Батыр стал палить вслед за мной.

Что-то пронзительно взвизгнуло, взметнулось вверх, потом вниз и, наверное, убежало, если бы в последний момент я не встретил его мощным пинком и не отправил назад, в тот угол, откуда оно выскочило.

А потом, когда больше ничего не последовало, мы стали пристально разглядывать с чем столкнулись на сей раз.

Странным было только то, что снаружи будто не услышали, как мы палим из двух стволов. К сожалению, я не сразу сообразил это.

Глава 14

Существо в углу походило на меховой мешок — бесформенное и какое-то несуразное, покрытое с ног до головы плотным волосяным покроем. На первый взгляд плюшевая внешность могла смутить некоторой миролюбивостью, но потом взгляд падал на массивные, выступающие вперёд челюсти, и становилось ясно, что питается сей зверёк отнюдь не травкой и вряд ли даёт молоко.

— Батыр, ты знаешь, что это за хрень? — спросил я.

Напарник отрицательно покачал головой.

— Понятия не имею, Лан. Как и ты, вижу его в первый раз. Но здесь, как раз, нет ничего удивительного — тут через день встречаешься с чем-то новым.

— Слушай, а как оно раскладушкой в нас захреначила? У неё ж только ноги, — задумался я.

Действительно, у этой твари была всего одна пара конечностей, а раскладушка, насколько я помнил, сначала зависала в воздухе, пусть и на долю секунды, и лишь потом полетела, то есть вряд ли этот загадочный «мешок» отфутболил её.

Вывод напрашивался сам собой: кажется, мы столкнулись с телекинетиком. Насколько мощным — другой вопрос. Хотя, если судить по тому, что он стал бросаться в нас предметами, а не, к примеру, оторвал от пола и не звезданул друг об дружку, видимо, тварь не так уж и сильна и оперирует небольшими весами.

Пока я размышлял над природой этого существа, телекинетик дёрнулся и приоткрыл глаза, и тот час же Батыр всадил в него пулю, причём в упор.

Монстрик ещё раз подёргал лапками, словно по нему пропустили эклектический ток, и окончательно затих.

— Какого хрена ты его пристрелил? — недоумённо спросил я.

— Лан, сколько тебя учить: любая непонятная х…ня — опасна! — процедил сквозь зубы наставник. — Поэтому убивай первым, если не хочешь, чтобы завалили тебя. Сначала стреляй, потом разбирайся.

Я вздохнул. Батыр днём и ночью вдалбливал мне в башку эту простую логику выживания.

Да, каждая строка этих правил написана кровью, так что с солдатской мудростью ветеранов «Обьекта-13» не поспоришь, однако мысль убивать всё, что живое и шевелится, из чистой осторожности, не приводила меня в дикий восторг.

Наверное, в будущем это пройдёт, и я достаточно огрубею, чтобы стрелять, не рассуждая, во всё, что будет непонятным и потому опасным, но пока прошло слишком мало времени с того дня, как я тут оказался.

— Готов! — удовлетворённо отметил Батыр, потыкав телекинетика стволом. — Прихватим с собой на базу, пусть учёные с ним возятся. Глядишь, и премия за него перепадёт. А то, что дохлый — так оно и к лучшему, меньше проблем!

О том, что за интересные находки солдатам иногда платят денежные премии, я узнал в первый же день. Правда, пока материальных затруднений я не испытывал. Когда находишься на казённом коште, тратиться по большому счёту не на что.

Тут-то меня и осенило.

— Батыр, а где наши? Чего они на стрельбу не сбежались?

— Действительно, — наставник насторожился. — Надо проверить.

Я было метнулся к ближайшему окошку, но он меня остановил.

— Погодь, Лан.

Я послушно замер.

— Лучше я сам. И да — пригнись и не отсвечивай.

Батыр достал нож, продела им небольшой разрез и стал смотреть в него.

— Что там? — не выдержал я.

Ответ последовал не сразу, наставник ещё с минуту глядел в разрез.

— Снаружи никого нет, — наконец сказал Батыр.

— Как никого нет?

— Так! И не слышно ничего. — Он грязно выругался.

— Давай сами выйдем и посмотрим. Может, наши что-то увидели… — предположил я.

— И смылись без нас? — криво ухмыльнулся Батыр. — Не верю я в эти суеверия, Лан. Ладно, не будем метать икру раньше времени. Попробую вызвать по рации.

Но на связь вышли только экипажи обоих БМП, остальные бойцы, вместе с прапорщиком, как в воду канули. По просьбе Батыра одна из машин подъехала чуть ближе для наблюдения, но никого обнаружить не получилось. Покидать БМП он категорически запретил, не желая новых потерь.

— Байда какая-то! — со злостью сказал Батыр. — Мистика!

Уж что — что, а я давно перестал удивляться в этом мире любым вещам, включая мистику.

Мой взгляд упал на телекинетика.

— Батыр, обрати внимание — этот хмырь до сих пор не разложился. Какой был, такой и остался.

— Точно, — кивнул он. — Значит, это не магическая тварь, а какой-то естественный мутант… Только прежде мне почему-то не приходилось о таких слышать.

— Может, всему виной его сородичи? — прикинул я.

— Всё может быть, Лан. Только это — гадание на картах. Что именно произошло снаружи, пока непонятно. Ясно лишь одно: ничего хорошего. Ну не могут полтора десятка крепких и хорошо вооружённых солдат взять и просто так испариться с лица Земли!

Я мысленно с ним согласился. Если такое произошло, то снаружи явно творится какая-то эпическая хрень.

— Что делать, командир? Не думаю, что куковать в палатке до морковкиного заговения — удачная идея, — с надеждой уставился я на напарника.

— Та же х…ня! — согласился Батыр, но не спешил меня ничем обнадёжить.

Похоже, ничего путного в голову ему не приходило, как и мне.

Ситуация была одновременно трагичной и какой-то дурацкой.

Я снова посмотрел на дохлую тушу телекинетика.

— Можно попробовать, а?

Батыр уже догадался, что мне взбрело в башку и кивнул.

— Валяй, только осторожно.

Я с готовностью подхватил волосатое тельце. Оно, к моему удивлению, оказалось лёгким… ну не как пушинка, это, конечно, перебор, но у меня возникло такое чувство, что у твари вместо внутренностей просто закачанный воздух, как у мяча. То есть весило оно значительно меньше, чем могло показаться на первый взгляд.

Подойдя к выходу, быстро высунул руку, выбросил телекинетика наружу, так чтобы трупик находился в зоне видимости, и стал ждать.

Поначалу ничего не происходило. Тело просто лежало на земле, потом вокруг него внезапно закрутился лёгкий вихрь, и за доли секунды от трупа осталась лишь горсточка пыли, которая тут же была развеяна ветром.

— Батыр, ты это видел? — потрясено спросил я, не веря своим глазам.

— Видел, — вздохнул он. — И поверь — увиденное меня не обрадовало. Сбылись самые хреновые предчувствия. Это жопа, рядовой Ланской.

— В смысле? — недоумённо спросил я.

— В коромысле! — резко ответил Батыр. — П…ц нам. Про аномалию «Темпус аппаратус» слышал?

— Про «машину времени»? — уточнил я, вспомнив более популярный перевод с латыни.

— Ага. В общем, тут гуляет этот ёб…ный «темпус» и потому нам п…ц, — повторил Батыр. — Эта хуе…а ускоряет процессы в живом организме в тысячи раз, словно кидает в будущее. Похоже, сначала яйцеголовые привлекли к себе его внимание, а то сами и вызвали в результате своих экспериментов… пид…сы! А потом наши случайно нарвались. Ничему не удивлюсь! — Он помолчал, переведя дух.

— В общем, пиши завещание, Ланской. Слава богу, его твои потомки прочитают. Неживые объекты «темпуса» не интересуют. А вот мы для него, всё равно что конфетка для ребёнка. Обязательно потащит в рот.

Я не стал вдаваться в детали. Видимо аномалия если и реагирует именно на живое, то не на всё — что-то с травой, к примеру, на земле ничего страшного неприключилось. Вероятно, необходимы и какие-то иные признаки, например, мозговая деятельность. Хотя, стоп — какая может быть мозговая деятельность у выброшенного мной наружу трупёшника телекинетика? Тогда, другая хрень — на уровне всякого ДНК или чего-то другого в этом духе. Ну не физик я теоретик и даже не биолог, не знаю таких тонкостей!

— Слышь, Батыр, а может эта самая аномалия погуляет себе, погуляет и нах… сьеб…ся? — предположил я.

— Если и сьеб…ся, то не при нашей жизни, — признался наставник. — Эта хрень будет пастись тут до последнего.

— Но ведь она сразу никого не истребила, — резонно заметил я. — Мы тут несколько минут шастали, всё проверяли и ничего…

— Эти аномалии они… ну бывают как живые. Так же любят поиграть с жертвами, повредничать. Застать тебя врасплох, а потом жахнуть. И она знает, что мы здесь, я это душой чую. И потому дождётся, когда мы сунемся наружу. Уж поверь моему опыту, Лан, — горестно заключил Батыр.

Я присвистнул при мысли о перспективах. Стоит лишь сделать шаг и, вуаля, даже пыли не останется. Смерть, конечно, быстрая, но легче от этого почему-то не стало.

— А разрядить аномалию как-то можно? — принялся искать выход я.

— Понятия не имею. Я о таком не слышал. Если только атомной бомбой вьебаш…ть, но вроде никто не пробовал. У тебе есть с собой атомная бомба.

— Две. Одна в кармане, вторая в разгрузке, — хмуро бросил я.

— Во-во, у меня такая же история, — пропустил мой сарказм мимо ушей Батыр.

— Тогда почему нас до сих пор не тронула?

— А хрен его знает. Развлекается, сука! Я ж тебе говорил, она вроде нас. Тоже со своим характером и прибабахом. Иной раз и с чувством юмора попадаются. Любят пошутить над нашим братом. Вон и зверюгу сюда загнала… играется как кошка с мышкой. Когда надоест, заберётся сюда и прихлопнет.

— И сколько у нас времени?

— Спроси чего полегче, Лан.

Мы снова замолчали.

— И что — совсем-совсем нет инструкций, как поступать в таких случаях? — первым не выдержал я и задал то, что волновало меня с того самого момента, как я узнал о существовании этой аномалии и своими глазами увидел, на что она способна.

— Инструкции то есть, но в них прописывается, как поступать, если ты заранее обнаружил аномалию, а не уже попал в неё, — не порадовал меня Батыр.

— И что там написано?

— Руки в ноги и валить на хрен, как можно дальше. Аномалия за тобой не побежит, она орудует на небольшом периметре… как раз с эту базу где-то, — прикинул он. — Вырвешься за пределы круга — считай, повезло. Не вырвешься, п…ц, причём гарантированный.

— Зря мы с тобой мохнача выкинули, — взгрустнул я. — Был бы шанс: его в одну сторону, сами в другую. Пока аномалия жрёт, глядишь, и смылись бы.

— Вряд ли, — покачал головой Батыр. — Тут скорость нужна, как первая космическая. Восемь кэмэ в секунду пробежишь, Лан?

— Если буду спасать жопу, дам все восемь, — хмыкнул я.

— Ну-ну…

Батыр замолчал. У него был задумчивый вид человека, принимающего тяжёлое решение. Наконец, он встрепенулся и произнёс:

— В общем так, Лан: выбора у нас нет. Парни с БМП нам при всём желании ничем не помогут — предупредим, чтобы сюда не совались. Сидеть здесь вечность — тоже не вариант. Никто нас отсюда не вытащит. Но ты прав: что-то делать нужно. Поэтому… поэтому я выскочу первый, постараюсь отвлечь аномалию на себя. Ты моложе меня, быстрее — есть шанс, что успеешь, пока «темпус» мной перекусывает…

У меня от его слов даже в горле запершило. Не ожидал я такого самопожертвования, да вообще со мной никогда подобного не происходило, чтобы как в героическом кино.

Но тут Батыр как-то странно посмотрел в мою сторону, и пазл сложился: до меня дошло.

— Не надо! — тихо попросил я.

— Что? — вскинулся с вызовом он.

— Не надо, — повторил я. — Я же видел твой взгляд. Знаешь, не зря говорят: глаза — зеркало души.

— Причём тут мои глаза?! — вспылил он, стараясь больше не смотреть на меня.

— При том. Ты хотел вырубить меня или вообще грохнуть, скинуть этой дряни, и под шумок схилять отсюда. Таким образом у тебя появился бы маленький, призрачный, но всё-таки шанс… Я ведь прав, да?

— Прав, — грустно признал Батыр. — Извини, Лан: я — твой наставник, мой долг оберегать тебя. Но всё-таки, это джунгли, тут выживает сильнейший…

— И что, внутри ничего не дрогнуло?

— Дрогнуло, Лан, но… такова жизнь.

— Ты меня разочаровал, наставник!

Он опустил голову, в его руке появился нож. Батыр думал, что проделал это незаметно, однако я предугадал ход его мыслей и оказался к этому готов.

— А я не люблю разочаровываться в людях, — продолжил я как ни в чём ни бывало. — Пусть всё решит слепой случай.

Граната с выдернутой чекой упала на пол палатки. Это произошло будто при замедленной сьёмке. Ещё чуть-чуть и рванёт так, что от нас мокрого места не останется.

— Бежим! — выдохнул я и первым устремился к проходу, опередив Батыра на тысячные доли секунды.

Не сговариваясь, мы ринулись в разные стороны, положившись на авось и что кто-то из вырвется из этого проклятого круга. А кому-то… кому-то сегодня придётся узнать, что сегодня не его день, а других уже больше не будет.

Я гнал, что было сил, смотря только вперёд, не обращая внимание на то, что происходит сбоку от меня и за спиной. Ветер свистел в ушах от бешеной скорости или так пульсировала кровь, не знаю, но у меня было ощущение сумасшедшего забега. Я превратился в стартующую ракету и шёл на отрыв от земли.

Прыжок, ещё прыжок, я добрался до ближайшего кунга, вскарабкался по нему как обезьянка и бросился дальше.

Позади раздался сильный хлопок, меня всего обсыпало комками земли и пылью, хорошо, что осколки не разлетелись за территорию лагеря, почти все приняли на себя кунги.

Но меня уже ничто не могло остановить. Я гнал, гнал и гнал. И только когда почти поравнялся с нашими БМП остановился, не веря в то, что всё, я вырвался на свободу.

Почти сразу понял, что у меня больше нет сил, а в грудь колет, и тогда согнулся пополам и стал тяжело дышать.

С БМП спрыгнул мехвод, подошёл поближе.

— Боец, ты чего?

— Я… я ничего, — только и смог выдавить я из себя.

— Вас же было двое. Где второй — Батыр? Он там остался, в лагере?

Я вспомнил, что мы не успели сообщить об аномалии. Не хватало, чтобы они ещё полезли туда за Батыром.

— Боюсь, что его больше нет, — признался я.

— Мы услышали взрыв — вы нарвались на мину?

— Нет, это была граната. Она взорвалась… случайно, — я понял, что нормального объяснения мне пока не найти и, пользуясь тем, что пока не задают неудобные вопросы, продолжил:

— Там, в лагере аномалия, «Машина времени». В общем, мы попробовали от неё удрать. Мне повезло, Батыру… — я помедлил, прежде чем соврать:

— Короче, он отвлёк аномалию на себя и дал мне сбежать.

Даже не знаю, почему я сказал именно так. Батыр погиб и по идее ему уже всё равно, но мне захотелось оставить о нём светлую память. В конце концов он действительно долго возился со мной, ну а что касается остального… кто знает, может и мне придётся принимать такое вот шкурное решение в будущем. Хотя, не приведи господь!

— Да… — мехвод вздохнул и стянул с головы шлем. — Батыр всегда был настоящим мужиком. Тебе, салага, надо теперь до конца жизни на него молиться. Он ведь тебе жизнь спас.

— Обязательно, — пообещал я.

— Мы так понимаем, что живых больше не осталось?

— Да. Персонал лагеря и охрана погибли, потом ребята из нашего отряда. Уцелел только я.

— Ебуч…я служба! — сплюнул мехвод, и я понял, что согласен с ним как никогда. — Сколько классных мужиков тут погибло!

Он посмотрел на меня:

— Перевёл дух?

— Ага, — кивнул я, прислушавшись к своим ощущениям.

— Тогда дуй на борт, поедем на базу докладываться. Там уже начальство с ума сходит.

Я полез в люк и, оказавшись на сиденье, невольно вздрогнул — было так непривычно находиться в десантном отсеке в одиночестве. Больше не было и не будет Батыра и других ребят, многих из которых мне так и не довелось узнать получше. Аномалия превратила их в тлен и развеяла его по ветру.

Экипаж связался по рации с базой и, получив приказ, открыл по полевому лагерю огонь из всех стволов.

Десятки снарядов и сотни пули избороздили всё его пространство.

Один из кунгов, в котором хранилась горючка, взорвался. Его примеру последовал другой. Ещё немного, и здесь бушевало уже целое пожарище.

— Вот так! — довольно сказал стрелок, поворачиваясь от прицела ко мне. — Аномалию, конечно, не разрядили, но зато больше сюда никто не сунется.

БМП стал быстро набирать скорость, увозя меня всё дальше и дальше от места, ставшего братской могилой для нескольких десятков человек.

А я снова вспомнил слова об атомной бомбе, сказанные Батыром. Может, ну его на хрен все эти учёные изыскания? Если не получается сбросить на «Обьект-13» бомбу авиацией, можно в конце концов привезти заряд и подорвать его, чтобы разнести всё к ипеней матери.

Так, наверное, будет больше пользы…

Глава 15

В кабинете было душно, опять что-то сломалось в системе вентиляции. Техники обещали устранить поломку ещё вчера, но, как водится: обещать — одно, а жениться — другое. В общем, «свадьба» откладывалась на неопределённый период.

Обитатели подземного бункера изнемогали от духоты и в буквальном смысле обливались потом, однако начальник «Обьекта-13» подполковник Кашин держал мундир, застёгнутым на все пуговицы, и никакая сила в мире не могла заставить его нарушить хотя бы одну букву устава.

Елизавета помахала «файликом» с документами, использовав его в качестве веера. Разговор выдался трудным, впрочем иного она и не ожидала. Битый час шло её сражение с несгибаемым начальником «Объекта», и пока что все её аргументы разбивались сквозь неприступное упрямство офицера.

— И всё-таки я настаиваю на Ланском, — повторила она, чувствуя, как пот струится между лопатками, а офисная рубашка липнет к телу.

Ещё немного, и одежда превратится в мокрую тряпку.

Хотелось вернуться к себе в комнату, принять душ, накапать ликёра, провезённого контрабандой, и завалиться спать, надеясь, что завтра ей удастся найти такие доводы, что заставят поменять мнение даже такого «дуба» (так она про себя звала подполковника), как Кашин.

— Почему именно Ланской? — во взгляде подполковника Кашина, сквозило явное недоумение, вперемешку с всё более и более трудно скрываемой злостью. Ещё немного, и порог терпения будет преодолён, Кашин сорвётся.

Ему всё труднее было скрывать свои чувства, но офицер с трудом взял-таки себя в руки, чтобы продолжить:

— На мой взгляд, Ланской — кандидатура абсолютно неподходящая. Я даже не хочу напоминать, что в батальоне он без году неделя, совсем зелёный новобранец, которого опасно отправлять на задания. Вы это знаете не хуже меня. Коснусь только его биографии.

Подполковник стал раздражённо перечислять:

— Опустим годы его гражданской жизни и учёбы в университете. Обратимся к тому, что касается непосредственно нас с вами. Итак, нижний чин Ланской… Получил большой срок за скандальное убийство с применением магии, воспользовался лазейкой, чтобы скостить срок и поступил на службу в батальон. Замешан в мутной истории с попыткой похищения…

— Осмелюсь напомнить, что это Ланского хотели похитить с целью получить выкуп, — заметила Елизавета Голицына. — А он мало того, что самостоятельно освободился, так ещё и сумел уничтожить опасного преступника, криминального авторитета.

— Я в курсе о всех его подвигах. Мне прислали его личное дело, и я с ним досконально ознакомился. Оно раза в три толще, чем у любого из ветеранов батальона и читается как криминальный роман, — хмыкнул Кашин. — Новсё равно не понимаю, почему вы остановили свой выбор на этом солдате? Могу навскидку назвать вам с десяток фамилий тех, кто подходиn намного больше.

— Большое спасибо за такую заботу, господин полковник, — Елизавета нарочно назвала Кашина полковником. Военные любят маленькую лесть. — Но я всё-таки предпочитаю, чтобы именно этот солдат был включён в состав экспедиции. А на вопрос почему… — Она помолчала, прежде чем ответить. — Хотя бы потому, что он Ланской.

— И что с того? — буркнул Кашин, которого лесть Голицыной не проняла.

Задуманное ей и так тянуло на чрезмерно рискованную авантюру, а учитывая, кто у этой учёной дамочки отец, в случае провала грозило как минимум абшидом, без всякой надежды на пенсию по выслуге лет.

Голицын никогда не простит ему, если с дочкой что-то случится.

— А вы что — забыли, благодаря кому появился «Обьект-13»? — удивилась собеседница.

— Такое забудешь, — сквозь силы улыбнулся подполковник. — Спасибо всей семейке Ланских за этот геморрой…

— Ну, вы и я прекрасно понимаем, что конкретно этот солдат здесь не при чём. Потомки, а тем более дальние — не должны отвечать за грехи своих предков, — вступилась Голицына.

— В училище нам преподавали основы права, — язвительно сказал Кашин, но Елизавета пропустила тон его высказывания мимо ушей. — И что такое презумпция невиновности и с чем её едят, нам тоже рассказывали. Только я по-прежнему не слышу прямого ответа на свой вопрос. Конечно, не стану спорить, Голицыны — влиятельный род, а ваш отец далеко не последняя фигура в империи, но вся ответственность за исход задуманной вами операции лежит на мне. Прошу не забывать…

Елизавета кивнула. Да, она была гражданским лицом, но на «Обьекте-13» всем заправляла военная администрация, и как это ни горько — от решения подполковника Кашина, который по её мнению был грубым солдафоном и типичным недалёким «сапогом», не видящим дальше собственного носа, зависело окончательное решение по задуманной ей экспедиции. Как это ни горько, но приходилось юлить и лавировать, не имея возможности сказать прямо.

— У меня есть своя теория насчёт Ланского, — тихо сказала она.

— Теория?

— К сожалению, пока да. Но эта теория базируется на нескольких важных фактах.

— Могу я их выслушать?

— Безусловно. Она основывается например, на том, что Ланской находится здесь меньше месяца, за это время он оказался в нескольких серьёзных переделках, в которых погибли куда более опытные сослуживцы. Новичкам везёт, скажете вы, но ведь это далеко не так, мы оба знаем массу противоположных случаев. Можете смеяться надо мной, но мне кажется главная причина в другом: Ланской — не чужой для «Обьекта-13».

— То есть вы всерьёз считаете, что причина по которой Ланской ухитряется вылезти из всех передряг, заключается в том, что его дальний предок послужил причиной возникновения «Обьекта-13»?

— Да, именно так я и считаю, — кивнула Елизавета. — И поэтому прошу сделать моим сопровождающим рядового Ланского. А для подстраховки… Я сообщу обо всём отцу. Если со мной произойдёт что-то нехорошее… в общем, к вам с его стороны не будет претензий.

— Воля ваша, — кивнул Кашин. — Ланской так Ланской. В конце концов, я сделал всё, что мог.

— Благодарю вас, господин полковник, — лицо собеседницы расплылось в улыбке.

За последние дни отношение сослуживцев ко мне заметно изменилось. Из зелёного новичка, которому пусть неохотно, но будут помогать, я вдруг превратился в изгоя. Нет, надо мной не издевались, мне не устраивали тёмную, да вообще — пальцем не трогали.

Но между мной и другими парнями словно возникла невидимая стена. Больше всего на них повлияло то, что я дважды вышел сухим из воды из двух серьёзных переделок, в которых погибли моих товарищи, но соломинкой, переломившей хребет верблюда, стала смерть моего наставника — Батыра.

Большинство военных, особенно тех, кто участвует в реальных боевых столкновениях, народ суеверный, верит в кучу добрых, а особенно недобрых примет. Не знаю, кто-то конкретный пустил такую «пулю» или стихийно зародилось сразу в нескольких местах, но в батальоне всерьёз заговорили о том, что идти вместе со мной на боевой выход слишком рискованно. Я-то, конечно, выживу, а вот остальные — не факт.

Кто-то, наверное, покрутил бы пальцем у виска, но мне, говоря по правде, было несмешно, и я понятия не имел, как разорвать этот дурацкий круг.

Судя по всему, так думал не только рядовой состав, но и некоторые офицеры, поэтому я просто погряз во всяких нарядах и работах: ничего посущественней мне не предлагали. Краем уха я слышал, что меня хотели отправить с «Объекта-13» назад, в расположение батальона, дескать, срок командировки подошёл к концу, пора бы и честь знать, но по какой-то причине путь назад был закрыт. Кто-то из начальства велел держать меня тут, хоть ты тресни.

К тому же и Елизавета как-то резко ко мне охладела, всячески отмораживалась от свиданий, ссылаясь на вечную занятость, что не мешало ей флиртовать с другими: я сам пару раз наблюдал случайно такие сценки.

Ревности у меня не было: я прекрасно понимал, что наши отношения ничем хорошим не закончатся. Занимаясь любовью, мы по сути использовали друг друга, сбрасывали напряжение и вносили разнообразие в рутину быта на военном объекте.

Рано или поздно обязательно будет поставлена точка. Но я как мог оттягивал этот момент. Несмотря на разницу в возрасте, Лиза была женщиной что надо: знала, как доставить удовольствие и не трахала мне мозг. А больше мне ничего не требовалось.

Как нормальный эгоист, я понимал, что в условиях «Объекта-13», где на десятерых мужиков приходится одна представительница прекрасного пола, вряд ли мне после разрыва с Лизой, удастся найти ей замену.

Поначалу меня сильно тяготила эта атмосфера игнора, потом я попривык к ней, стал даже находить определённое удовольствие. В конце концов из всего можно извлечь пользу, ведь как известно — худа без добра не бывает.

Не берут на выходы — и хрен с вами, так у меня больше шансов выслужить контракт и остаться живым, пусть и без дворянства. Жил в прошлом мире без него, обойдусь и в этом.

В этот день мне приказали помогать техникам чинить систему вентконтроля, и мы с самого утра ползали в тёмных и мрачных шахтах. Само собой, в этих вещах я ни хрена не разбирался, поэтому выполнял обязанности «принеси-подай».

Грязи тут было столько, что скоро я мог играть роль негра без грима: тело покрылось ровным слоем сажи, и только зубы, на фоне чумазой морды, казались ослепительно белыми.

Мы на карачках проползли несколько километров шахт, с непривычки ломило спину, а башка окончательно перестала соображать. Я мог только тупо реагировать на приказы и вовремя подтаскивать нужные запчасти или инструменты.

Видел бы меня сейчас мой настоящий отец… Даже не представляю, что бы он сказал по этому поводу. У меня лично успели закончиться все слова, кроме матных.

— Кажется, я понял, в чём дело, — наконец изрёк самый старший из техников, задумчиво разглядывая какой-то ящик. — Надо эту пизд…ну менять, сгореля к х…м собачьим.

Высказавшись, он почесал гаечным ключом затылок. Окружающие облегчённо вздохнули.

Техник не ошибся, и где-то через час я уже стоял под лейкой душа и испытывал блаженство. «Чернильное» пятно под моими ногами быстро светлело, кажется, я постепенно приобретал естественный цвет кожи.

Откуда-то повеял лёгкий сквознячок, но я не придал этому большого значения. В очередной раз намылил голову и подставил под струйки тёплой воды.

— Спинку потереть? — насмешливо спросил знакомый женский голос.

Занавеска отдёрнулась. Я разлепил глаза и увидел обнажённую Лизу, которая с многообещающей улыбкой шагнула ко мне. В душе разом стало тесно.

— Конечно, — довольно кивнул я и приготовился получать наслаждение.

Куда-то испарилась вместе с грязью недавняя усталость и ломота в спине. Я снова ощутил себя орлом, воспарившим высоко в небо.

Мы слишком долго не встречались и поэтому отрывались за все пропущенные свидания. И лишь когда насытились, я смог задать ей первый вопрос:

— Почему?

— Почему я тебя избегала? — протянула она, уютно устроившись на моей груди.

— Да.

— Честно? Хотела порвать с тобой.

Я заставил её приподнять голову и повернул так, чтобы посмотреть в глаза.

— А зачем тогда снова пришла?

— Не задавай дурацких вопросов, — она снова опустила голову на мою грудь.

Ночью я понял, что так и не могу заснуть, а, судя по тому, как ворочается Лиза, и у неё сна не было ни в одном глазу.

— Хватит, — резко сказал я.

— Ты чего? — она приподнялась на локтях.

— Да ничего! Я же вижу, что ты сегодня не такая, как всегда. Я ведь успел тебе немного изучить за это время и вижу, тебя что-то гложет. Сначала подумал: это что-то вроде прощального свидания, но потом до меня дошло: ты чего-то хочешь от меня, но специально затягиваешь этот момент. Давай, не тяни кота за хвост, рассказывай.

— Знаешь, Лан, а для двадцатилетнего сопляка ты довольно сообразителен, — усмехнулась она.

— Даже не знаю, что это было: похвала или оскорбление, — хмыкнул я.

— Не обижайся. По сравнению со мной — ты сопляк. К тому же глупо обижаться на собственную молодость.

— Проехали.

— Проехали, — довольно сказала она. — Да, ты прав. Мне действительно от тебя кое-что нужно, а именно… Кажется, я стою на пороге одного важного открытия, которое многое перевернёт в наших представлениях об «Объекте-13».

— Если тебе нужны подопытные кролики — ищи их в другом месте, — перебил её я.

— Нет, Лан. Подопытный кролик, а вернее — крольчиха, тут я. А ты мне нужен как надёжный спутник и гарант моей безопасности.

— Ты сама слышала, что произнесла?! — фыркнул я. — Какой из меня гарант? Да после недавних событий, в глазах всех я почти как чумной. Вокруг меня сплошные трупы. Знаешь, я тоже начинаю проникаться на свой счёт нехорошими подозрениями.

— Глупости! — рассердилась она. — К тому же у тебя появится хороший шанс доказать, что это не так. А кроме того… В общем, если всё пройдёт удачно, тебя ждёт большая награда, рядовой Ланской.

— Что за награда? — подобрался я.

— Тебе вернут дворянство, все права и привилегии, а твоя служба в батальоне закончится. Ты снова станешь вольной птицей, Лан! Поверь, я не вру!

Лиза так посмотрела на меня, что я понял — она не врёт. Во всяком случае, действительно верит в то, что говорит.

— Ты сказала, что я на удивление сообразителен для своего возраста…

— Есть такое. Порой мне кажется, что ты — это не ты, а кто-то другой.

Я мысленно усмехнулся, услышав эту фразу. Знала бы Лиза, как она была права в этот момент. Но посвящать в свою историю женщину точно не стоило, поскольку я вообще не понимал, какая от этого может быть польза и для её, и для меня. Почти наверняка — никакой.

— Так вот, — продолжил я, — несмотря на собственную соплячность, я прекрасно понимаю, что такие щедрые предложения за простые вещи не дают. Тут попахивает каким-то эпическим подвигом, а я, увы, не герой из легенд.

— Примерный масштаб того, что от тебя потребуется, ты угадал. Да, запросто так дворянство не возвращают и в попранных правах не восстанавливают. Придётся рисковать, причём, рисковать по-крупному. Но у тебя есть один очень важный козырь, Ланской.

— Что за козырь, о котором я ни сном, ни рылом?

— Ты хотел сказать — ни сном ни духом? — улыбнулась Лиза.

— Да какая разница!

— На самом деле большая, но мы, конечно, тут не в филологов играем — тут ты прав. В общем есть у меня одна гипотеза, Лан. И связана она с твоим родом.

— Господи ты боже мой! А род-то мой тут при чём?! Если ты не забыла, отец от меня отрёкся, как и вся моя фамилия! — разозлился я.

— Но при этом ты не перестал оставаться Ланским для всего этого места. Наверное, тебе покажется это безумием, но я думаю, что вы, Ланские, не чужие для «Объекта-13». Вы породили его, вас здесь знают, к вам отношение… скажем так, мягче, чем к другим. Поэтому ты выходишь сухим из воды в тех ситуациях, где гибнут другие. Именно такой человек мне и нужен.

Я схватился за голову и захохотал, а когда закончил смеяться, увидел, что лицо подруги по-прежнему серьёзно.

— Значит, ты не шутишь, — грустно сказал я.

— Какие тут могут быть шутки, — подтвердила она мои худшие опасения.

Я сдался.

— Ладно. Допустим, ты права, я… в общем, не знаю, кто я, но тут у меня что-то вроде карт-бланша.

Она кивнула.

— Я же сказал — допустим! — заметил я. — Но что такое надо сделать, чтобы получить те плюшки, о которых ты говорила? Дворянство, восстановление в правах… Магию мне вернут?

Лиза отрицательно мотнула головой.

— Извини, мне казалось, ты в курсе — после шельмования обратного хода нет: магия не возвращается.

— Хрен с ней, — сымитировав смесь бравады с разочарованием, произнёс я. — Так, просто на всякий пожарный уточнил — вдруг концепция поменялась… Но кто и с какой стати так щедро осыплет меня дарами?

— Ну, во-первых, не тебя, а нас, — загнула палец Лиза. — Во-вторых, кто может снова вернуть тебе дворянство, как император?

— А в-третьих?

— А в-третьих, ты всё это получишь за то, что спасёшь ему жизнь, — заключила Лиза.

Глава 16

Как я ни пытал Лизу, вытянуть из неё больше подробностей не удалось. При желании женщины способны переупрямить даже осла.

Всё, чего удалось от неё добиться, — загадочное:

— Узнаешь сам, когда окажешься на месте.

Я признал поражение и сдался, шутливо подняв руки вверх, а потом мы снова увлечённо возились в постели, пока сон не свалил нас.

Разговор имел продолжение через день, когда я к собственному удивлению оказался за рулём автомобиля, который чем-то напоминал бронированный «багги», если, конечно, бывают багги, вооружённые пулемётом.

Управлять этим агрегатом оказалось несложно, так что потыркавшись пару минут, я чувствовал себя как рыба в воде. Машинка, хоть и несла на себе броню, разгонялась до ста двадцати и уверенно преодолевала препятствия.

Привод был электрический. Я испугался, что заряда надолго не хватит, и где потом прикажете искать-свистать «розетку», однако механик вскрыл одну из защитных пластин и показал что-то вроде небольшого сейфа, утопленного в специальном гнезде. Сейф запирался на цифровой замок. Техник сообщил код, я набрал его и открыл дверцу.

— Что это? — спросил я.

В сейфе лежал, переливаясь всеми цветами радуги, прозрачный предмет, чем-то похожий на огранённый бриллиант. От него отходили сразу несколько проводов.

— Запас энергии на полгода, — пояснил техник.

— И когда конструкторская мысль додумалась до такого? — удивился я.

До этого мне казалось, что военная техника пашет исключительно на двигателях внутреннего сгорания.

— Конструкторская мысль здесь ни при чём. Это местная штуковина, артефакт «Молния Зевса». Стоит как трёхэтажный особняк в центре столицы.

Я присвистнул. Если прое… потеряю, с меня башку снимут за столь дорогую хреновину.

Техник догадался, о чём я думаю в этот момент, и сочувственно вздохнул.

— Оборудование хоть и застраховано, но беречь его надо как зеницу ока. Неприятностей потом не оберешься.

— Да я уже понял.

— Садись за руль. Надо тебя ещё проинструктировать.

Я погонял ещё с полчасика и понял, что влюблён в эту таратайку. Да, не внедорожник, на котором я когда-то рассекал в прошлой жизни. Тут нет кожаных сидений, коробки-автомат, парктроника, компьютера и климат-контроля, но эта тачка определённо была лучше всех, что были у меня прежде. Хотя, возможно, я просто слишком давно не управлял машиной.

— Ну как? — в глазах техника появился довольный блеск.

— Супер! — честно признался я.

— Таких на всём «Объекте» всего три штуки. Ну и на Большой земле парочка — одна у императора, — похвастался он.

Слова техника снова напомнили мне, что будущая поездка каким-то образом связана с будущим самого главного человека в стране, но опять же — не знаю, как.

— Береги тачку! — напутствовал напоследок техник.

Я пообещал, что сделаю всё, что в моих силах и где-то даже больше.

Рядом с водительским находилось кресло пассажира, на него села Лиза.

— Буду у тебя за руководителя экспедиции и штурмана, — усмехнулась она.

Я несколько опешил.

— Погоди… Ты хочешь сказать, что мы отправляемся только вдвоём, без сопровождения?

Для меня, привыкшего, что любые вылазки за пределы базы происходят как минимум с окружении нескольких БТР или БМП, это было нонсенсом.

— Так мы привлечём к себе меньше внимания, — сказала она.

— Да, но если на нас нападут?! — резонно заметил я.

— От большой твари, вроде великана, ты уйдёшь за счёт скорости, а для тварей поменьше у тебя есть пулемёт, — на мой взгляд несколько беспечно заявила Лиза.

— Ты хорошо подумала? — уставился я на неё.

— Очень хорошо, — подтвердила она.

— И когда выезжаем?

— Оттягивать отъезд нельзя. Ты хорошо освоил машину?

— Цыпочки послушнее у меня пока не было, — улыбнулся я.

— Тогда завтра утром. Вечером приходи ко мне, я тоже буду послушной… Но спать ляжем по отдельности. Надо как следует выспаться перед поездкой.

— Не передумаешь?

— Не передумаю! — заверила Лиза.

Вечером я пришёл к ней, как договаривались. Она не обманула насчёт того, что будет покладистой, даже не ожидал, что в ней столько скрытой страсти, но… с наступлением темноты Лиза всё-таки выпроводила меня обратно.

Спорить я не стал, тем более, подруга в данном случае была права на все сто. Да я и сам не люблю ехать сонным за рулём, особенно, если учитывать местную специфику.

Пришёл в комнату, разделся, завалился в постель, где меня сразу вырубило.

«Баги» покинул пределы базы в восемь утра. Не ожила, что его багажник окажется столь вместительным: Лиза взяла с собой столько всего, словно мы ехали минимум на полгода.

Первые километры пути я сидел, вцепившись в баранку напряжёнными руками, за каждым поворотом или горкой мерещилась опасность, потом чувства как-то притупились, я позволил себе немного расслабиться.

Лиза сидела с задумчивым видом, изредка сообщая мне, где и в какую сторону нужно повернуть и что лучше бы объехать, а не переть буром. По дороге я несколько раз пытался закинуть удочку, чтобы разузнать о конечной цели экспедиции, но Лиза только отшучивалась.

— Будешь много знать, скоро состаришься, — говорила она и загадочно улыбалась.

Этот участок пути особых проблем не вызвал. Единственным исключением была небольшая стая невидимок в три-четыре особи, но Лиза успела заранее засечь их тепловизором, поэтому нам удалось разминуться.

По пересечённой местности особенно не разгонишься, я не выжимал больше шестидесяти. С непривычки заболела спина, поэтому каждые два часа мы останавливались и, по очереди выходили из «багги», чтобы развеяться и размять ноги. Всего за первый день нам удалось преодолеть с полтысячи километров, прежде, чем мы стали на ночной привал.

Спали в машине: оба кресла раскладывались, превращаясь в походную постель. Чтобы не спасть по очереди, я выставил защитный периметр. Система датчиков не позволила бы подобраться к нам незаметно, ну, а тех, кто всё же попёр бы на нас, ждали несколько неприятных сюрпризов: для этих целей я предусмотрительно расставил растяжки и строго настрого запретил Лизе отходить от машины дальше, чем на десяток метров. Ещё не хватало, чтобы она напоролась на один из моих «шедевров».

По привычке потянулся к ней, чтобы поцеловать с дальнейшими развитием событий, но она остановила меня, категорически покачав головой.

— Не сегодня, Лан. Ты уж прости…

— Ладно. Спокойной ночи, — сказал я.

Ничего страшного, ночь без секса меня точно не убьёт, да и если быть до конца честным, пока сидел за баранкой, порядком устал.

— Спокойной, — откликнулась она.

Мы немного полежали в темноте, а потом я заснул, сквозь сон слыша её тёплое дыхание.

Разбудил меня какой-то стук, словно кто-то забарабанил по крыше: сперва неторопливо и размеренно, а потом всё ускоряясь и ускоряясь.

— Что это? — спросонок не сообразил я.

— Дождь. Спи спокойно, — произнесла Лиза и отвернулась.

— Дождь… — мечтательно повторил я и снова отрубился.

Ба-бах! Это точно не дождь, взорвалась одна из моих растяжек. Судя по звуку, справа от нас.

Недавний, ещё такой липкий словно мёд сон, как рукой сняло.

Лиза уже сидела, вперив взгляд в монитор, на который передавалась картинка с тепловизора.

— Ну?

В ответ на мой простой и в то же время ёмкий вопрос, она пожала плечами:

— Ничего не вижу. Объектов, теплее окружающей стороны, не зафиксировано.

— Тогда какого хрена?!

Я щёлкнул тумблером на панели приборов, чтобы включить прожектора.

Яркий искусственный свет залил пространство вокруг нас.

Не обращая внимание на то, что нахожусь в компании женщины, я выругался. В нашу сторону медленно и как-то неуклюже шагали странные фигуры. Поначалу я принял их за живых людей и решил, что тепловизор глюканул, но, когда разглядел серые, полусгнившие лица, до меня вдруг дошло.

— Сука! Это что — зомби?

Меня аж бросило в дрожь от открытия. Долбаное чувство, что кто-то взял, и не спросив разрешения, поместил меня в центр фильма ужасов.

— Да, — кивнула Лиза. — Ты молодец, что догадался поставить растяжки.

— Насколько они опасны?

— До нас они не доберутся, машина нас защитит. Но место менять нужно. Гораздо хуже, если активность зомби заметят другие твари. Поверь — гораздо хуже, — сказала Лиза.

— И хрен с ними. Место сменим, но бросать датчики и растяжки не стану. У меня не бесконечный запас того и другого, — категорически заявил я.

— И что тогда? Они нас почуяли и так просто не уйдут.

— Как их упокоить? Пулю в башку достаточно? — деловито поинтересовался я.

— Вполне, — подтвердила мою догадку спутница.

— Классика, — сказал я и, поведя стволом пулемёта, нажал на гашетку.

Бездонного мешка с боеприпасами не было, поэтому очередь была экономной. С первого раза удалось свалить практически всех особей, кроме парочки самых настырных. Они по-прежнему брели в нашу сторону, подволакивая ногу. Один — левую, второй — правую. Похоже, это я их так зацепил. Жаль, сразу прибить не получилось.

Снова пальнуть по ним из пулемёта? Чего зря патроны переводить!

Была — не была, так и так вылезать из машины придётся.

— Сиди здесь и ни в коем разе не выходи! — велел я.

— А ты?

— А я на улицу прогуляюсь.

— Ночью, когда становится прохладно, они не такие активные, как днём, но всё равно — смотри в оба.

— Понял. Ты тоже не зевай. Если что — прикроешь! Умеешь обращаться с пулемётом?

— Не хуже, чем с авторучкой, — похвасталась она.

— Тогда я за нас спокоен.

Прихватив штурмовую винтовку и примкнув к ней штык, я открыл дверь и вылез из нашего броневичка. Не то, чтобы потянуло на геройство, но чего тратить время впустую и «жечь» патроны, когда всё то же самое можно сделать дёшево и сердито. Очень даже сердито!

Чтобы не терять времени, я сам шагнул навстречу ожившим покойничкам. Ночью, в свете прожекторов они выглядели ещё отвратней. Лиза сказала, что в холодное время суток, зомби медлительны. Я убедился в этом, когда засадил штык-нож прямиком в башку первого, что подвернулся. Что-то чвякнуло, по лезвию потекла чёрная как нефть сукровица. Я выдернул штык из головы замершего мертвеца, и тот сразу упал как подкошенный.

Ну вот, внутри меня ничего даже не отозвалось, я просто сделал своё дело и получил нужный результат. В прочем, если учесть, что до этого мне уже довелось убивать «человеков», с какой стати буду переживать из-за того, что даю покой тем, кто этого заслужил.

Формы на трупе не было, из чего я сделал вид, что столкнулся с кем-то из ушкуйников, которым просто не повезло.

Напарник (если можно так сказать) упокоенного, не обратил внимания, что его товарищ затих на земле. Я сократил расстояние между нами и снова проделал тот же самый процесс: проткнул голову штык-ножом. Кстати, большого труда это не составило: череп успел прогнить, поэтому моё оружие проходило его почти как сквозь масло.

Покончив с этой крайне неприятной на вид парочкой, я замер и стал вслушиваться в то, что происходит вокруг. Вроде ничего подозрительного. Сомневаюсь, что эти создания настолько умны, что смогут затихариться и не выдавать себя.

Убедившись в этом, я отправился снимать датчики и разряжать растяжки. Самое обидное, что мне предстоит повторить это снова: до рассвета ещё далеко, а нам ещё ехать и ехать. И желательно не клевать носом во время поездки.

Я провозился больше часа, в основном, конечно, с растяжками. Тут приходилось держать ухо востро. Одно неловкое движение и кабздец. Присоединюсь к тем парням на лужайке, чего мне крайне не хочется.

К счастью, всё в итоге заканчивается, как и моя возня. Закинув приблуды в багажник, я снова сел на своё место.

— Фух! — Лиза вытерла лицо рукой. — Ты так долго возился, что я устала волноваться за тебя.

— Да я сам устал за себя волноваться, — признался я. — Ну, куда править, штурман?

— Для гарантии с десяток километров отъедем отсюда и там встанем. Спать хочу — не могу.

Тут наши с ней мысли совпадали. Вроде пока зомби добивал и разбирал снарягу, слегка разошёлся, но стоило забраться в тёплое нутро машины, усталость и сонливость навалились с двойной силой.

Завёл «багги». Мотор у него электрический, почти не слышный, но ночью казалось, что он грохочет как забивающий сваи копёр.

Отъехав даже побольше, чем сначала предполагали, остановились. Я пошёл заниматься всё той же рутиной: ставить датчики и растяжки. Халтурить было нельзя, ведь от этого зависела не только моя жизнь, поэтому я был предельно внимателен и осторожен. Если всё сложится, как обещала Лиза (пусть даже и говорят, что обещанное надо как минимум на двое делить), я буду нужен на гражданке целым и невредимым, с полным штатным набором конечностей и прочих частей тела.

Конечно, после дождичка не все из рутиных процедур вызывали приятное чувство, я испачкался и промок, но в багажнике лежал запасной комплект формы. Закончу, переоденусь и баиньки. Я даже заурчал от удовольствия, когда представил себе эту картину.

Позади что-то зашуршало. Я обернулся и увидел Лизу. Вопросительно вскинул бровь, она догадалась, что я хочу у неё спросить, улыбнулось и как-то смущённо произнесла:

— Я в кустики.

— Нет проблем, — кивнул я и отвернулся. — Только побыстрее пожалуйста!

Что поделать — так уж мы люди созданы, должны справлять всякие физиологические потребности.

— Хорошо! — отозвалась Лиза.

Я поменял позицию, устанавливая следующую растяжку. Что-то в свете нынешних событий, когда датчики проворонили приближение зомби, на гранаты у меня больше надежды. Тут точно не проскочишь мимо. Лучше любой сигнализации.

Господи, ну до чего спать хочется! Неужели настолько старею? Ещё недавно с лихвой хватало трёх-четырёх часов в сутки, и я потом весь день был свеж как огурчик, а тут глаза сами собой слипаются.

Помотав головой, чтобы скинуть нахлынувшую дремоту, я продолжил заниматься тем, ради чего всё это было затеяно. Вбил очередные колышки, которые едва виднелись над землёй, натянул леску по всем правилам минной науки, привязал гранату к столбику… покойный Батыр (царствие ему небесное, пусть и не самый порядочный на свете человек оказался) меня успел неплохо в этом деле натаскать. Понятно, что до толкового сапёра мне как до луны пёхом, но азы я усвоил и не раз применял на практике, так что спасибо Батыру за науку!

Распрямившись, полюбовался на творение рук своих. А ничего так, есть повод собой гордиться. Кто сюда сунется — пусть пеняет на себя. Зато вокруг нас теперь сигнализация и защита на все сто восемьдесят градусов.

С чувством выполненного долга я потопал к машине.

Бог с переодеванием, завалюсь и так, в мокром. Заодно на мне быстрее высохнет.

Я посмотрел на часы. Полпятого… часика два поспим, позавтракаем и в путь-дорогу. Само собой, дальнюю, хотя я лишь знаю направление и понятия не имею, что из себя представляет пункт назначения.

Кстати, странно — мне казалось территория, изолированная от Большой земли будет как-то поменьше. А тут три сотни «кэмэ» отмахали и конца и края по-прежнему не видно. Надо этот момент у Лизы уточнить.

Оно, конечно, вряд ли мы впустую круги наматываем, но уточнить — не лишнее.

Я ещё когда выходил из тачки, нарочно уменьшил яркость прожектора, чтобы не слепило. В прошлый раз, когда подходил, Лиза махала мне через окошко рукой — дескать, всё в порядке. Странно, но сейчас я её не видел.

Заснула что ли? Это я на свежем воздухе возился, поэтому как мог боролся со сном, а каково ей, сидя в автомобиле? Не всякий здоровый мужик выдержит, что уж говорить о хрупкой женщине!

Оно, конечно, ничего хорошего в том, что Лиза заснула — нет, обстоятельства таковы, что необходимо постоянно быть начеку. Но я не собирался с ней ругаться прямо сейчас. Каждая минута сна дорога, а поговорить успеется и утром.

Я подошёл к машине, отворил дверь и заглянул в салон.

— Что за… — невольно вырвалось у меня из груди.

Лизы в нём не было.

Глава 17

Я похолодел. Буквально на несколько секунд упустил ситуацию из-под контроля, и вот он — закономерный результат. Лиза испарилась в неизвестном направлении, а я как тот витязь на трёхпутье, понятия не имею, куда бечь.

С другой стороны — вроде пока ничего страшного не произошло. Да, машина пустая, в кабине никого нет, но моя прекрасная спутница и по сути глава экспедиции — женщина, а женщинам порой свойственно выкидывать фортеля из серии «я вся такая загадочная». Хотя, в данном случае, слабо верится. Не очень похоже на Лизин психотип.

Но вдруг она где-то поблизости, отлучилась по… скажем, по делам, не вдаваясь в подробности.

Я позвал её, сначала тихо, потом всё громче и громче, наплевав на всяческую осторожность. Никто не откликнулся, подозрительная тишина была мне в ответ.

А вот это уже совсем не айс. Ну не станет же серьёзная взрослая женщина дурачиться и играть со мной в прятки, особенно в данных обстоятельствах

Я устало опустился на капот «багги» и задумался. Мысли были одна другой хуже.

Дело реально пахнет керосином: мы забрались довольно далеко от базы, рассчитывать на помощь не приходится. То есть надеяться могу лишь на себя.

Мелькнула трусливая мыслишка бросить всё к такой-то матери, завести тачку и мчать на всей скорости назад.

И тут же родился резонный ответ: нет, возвращаться без спутницы нельзя.

У меня и без того репутация не ахти, а после такого… проще повеситься или застрелиться. Житья мне на базе точно не будет.

Конечно, дело не только в этом, в конце концов мы с Лизой уже не чужие люди, а любовники. Да я сам себе не прощу, если с женщиной случится что-то ужасное.

Стоп. Не надо гнать горячку и паниковать раньше времени. Чем сильнее мечешься и терзаешь себя —тем меньше толку.

Я — не чекист, но холодная и трезвая голова не помешает.

Надо успокоиться и логически размышлять.

Немного дыхательной гимнастики и аутотренинга, чтобы привести мысли в порядок.

Так, думай, Ланской, думай.

Буду исходить из того, что Лиза жива. Да, с ней что-то произошло, но пока нет улик и свидетельств, чётко указывающих на её смерть.

Ну, заблудилась, завернула куда-то не туда. Мало ли что…

Мне легче считать её живой.

Теперь следующий момент — как её найти.

С этим проще: спасибо недавнему дождю: на отсыревшей почве легче отыскать следы, пусть и следопыт из меня так себе.

На руку сыграло и наступление рассвета: искать Лизу в темноте было бы куда труднее.

Хорошенько вооружившись, я пошагал в ту сторону, куда вели следы. Эх, жаль, что наше обоняние уступает нюху собаки. Вот кто разыскал бы пропажу в два счёта. Но будем использовать то, что есть.

Ага, это, наверное, те самые «кустики», за которыми она присела, справляя естественные надобности.

Отчётливо вижу отпечатки её обуви. С моей точно не перепутать, у меня сорок третий, у Лизы же ступня маленькая, берцы на её ногах выглядят так, словно куплены в «Детском мире».

Странность номер раз — какого, извините, хрена, дама, сделав все дела, потопала не назад к «багги», а в противоположную сторону? Что так её привлекло, почему она не позвала меня?

Я оглядел округу и не нашёл ответа на этот вопрос. Не наблюдая ничего такого, что вызвало бы во мне жгучее любопытство. Однако вряд ли стоить судить по себе. Я — простой неопытный вояка, Лиза — учёная. У нас совершенно различный подход ко многим вещам и круг интересов. Видел я с каким любопытством она препарировала какого-то червя, на которого мне было невозможно смотреть без содрогания.

В общем, зацепиться не за что.

Загадки, твою мать, сплошные загадки! Почему всё так сложно?!

Странность номер два… Хотя, с меня пока и первого номера достаточно, пойму, что тогда случилось, остальные вопросы отпадут сами собой.

Как назло, этот участок в тот момент ещё не был защищён растяжками, так что она спокойно покинула пределы охранного периметра. Но, если бы я поставил гранаты пораньше, собирал бы сейчас всё, что осталось от Лизы в мешок и думал бы, что буду говорить на базе… Такой вот дуализм, дери его за ногу!

Пришлось терять драгоценное время и обезвреживать растяжку, чтобы проделать проход. Главное, когда буду возвращаться, не забыть ещё это место… Экстрима и без того хватает.

Идём дальше.

Следы ведут к нескольким корявым берёзам, которых сюда словно перенесло с мурманских сопок.

И чем ближе к ним, тем сильнее загадочное ощущение, словно кто-то пытается залезть мне в башку. Это довольно сложно объяснить, но я ощутил приступ раздвоения личности.

Сначала мелькнула мысль, что это не ко времени очнулся настоящий Ланской, чьё сознание не проявлялось так долго, что я уже начал о нём забывать.

Потом я определил, что источник воздействия находится не внутри, а снаружи, и это открытие не привело меня в восторг. Как бороться с моим альтер эго я знал, а вот стороннее вмешательство… Тут у меня банально не хватало опыта.

Я замер, прокачивая ситуацию. Ненавижу, когда кто-то копается у меня в мозгах, причём без моего разрешения. Сразу просыпается агрессия и желание надавать по мордасам. Никому не позволю обижать моих тараканов!

Похожая история приключалась со мной после злоключений на губе. Тогда жандармский офицер и один из работавших на это ведомство, магов, пытались похозяйничать в моей черепной коробке. И я так и не понял, добились ли они успеха. Могу лишь точно сказать, что стереть этот эпизод из моей памяти у них не вышло.

А теперь в мозгах хочет покопаться кто-то иной, причём я на все сто процентов уверен, что это не человек. Почему? Да просто есть в этом внешнем воздействии что-то не свойственное людской психике. При всём мощном напоре, оно какое-то слишком отталкивающее, инородное.

И что ж тебе, гад, от меня надо?

Информация, поступавшая со стороны, выглядела несколько хаотично, но общий тон уловить удалось. При всей спутанности и несвязности, прослеживался чёткий тренд. Кто-то страстно хотел, чтобы я перестал напрягаться и расслабился, в идеале ещё и закрыл глаза и заснул.

Скорее всего, это была первая стадия воздействия, за которой последовала бы попытка взять меня под полный контроль.

А ещё я вдруг сообразил, откуда взялась та самая сонливость, что преследовала меня, пока ставил растяжки.

Ну да, я с таким трудом преодолевал то странное вымораживающее оцепенение… Немудрено, что котелок варил хуже, чем обычно. Иначе бы я так просто Лизу в «кустики» не отпустил, обязательно бы постоял на стрёме.

Что если спутница оказалась менее устойчивой к этим сигналам и поддалась чужой воле? Если это так, то найдя долбанного манипулятора — любителя потрошить чужие мозги, я автоматически найду и Лизу.

Прежде мне не приходилось играть в эти игры, но ведь всё когда-то приходится делать в первый раз.

Облегчу невидимому существу жизнь, сделаю вид, будто в моей защите появилась брешь. Если окажусь убедителен, глядишь, эта тварь проявит себя как-то иначе, и тогда у нас с ней будет совсем другой разговор.

Тут главное, не переборщить, сыграть роль так, чтобы внутренний Станиславский, который сидит в каждом из нас и, наверное, в том создании, что пытается мне сейчас прокомпостировать мозги, заявил со всей твёрдостью, что верит, как самому себе.

Я приоткрыл «дверцу» чужому разуму, и тот с ликованием воспринял эту, как ему казалось, «победу».

Ощущения, скажу прямо — мерзкие, у меня нет даже слов, чтобы описать те чувства, что пришлось подавить в себе, пока они не вылезли наружу и не спугнули тварь.

Побуду какое-то время «овощем».

Давление усилилось. Манипулятор обнаглел, теперь я мог чётко определить направление, откуда шли телепатические сигналы.

Первоначально казалось, что тварь прячется где-то между кривыми берёзками, куда направлялась Лиза, но потом я понял, что смотреть надо немного левей, в густые заросли растений, чем-то напоминавших пресловутый «борщевик»: такой же огромный и раскидистый.

Он призывно покачивал ветками, шумел листьями… И это, несмотря на безветренную погоду.

Твою ж дивизию! Только теперь я понял, что кусты «борщевика» и есть та самая тварь, что пыталась воздействовать на мой мозг. Ну… с учётом тех чудес, что я успел насмотреться за время, проведённое на территориях «Объекта-13», ничего удивительного в существовании растения-телепата нет.

И вряд ли намерения его дружелюбные, скорее всего, «борщевик» — хищник, оружием которого и являются ментальные способности.

В принципе, плотоядных растений хватает и на Большой земле. Они приманивают свою добычу запахами или яркой окраской, а это создание использует другое, более могучее оружие.

Всё, «ландыш серебристый», я тебя вычислил и потому больше играть в поддавки не собираюсь. Больше на меня твои чары не действуют.

Мой взгляд упал на прихваченную с собой гранату. Что если метнуть прямо в гущу растения-мутанта?

Хотя, нет, гранату прибережём для другого, более подходящего случая. Есть способ подешевле и экономней.

Убедившись, что не причиню плохого Лизе, я с большим наслаждением «скосил» заросли очередью из штурмовой винтовки.

Давление на мозг прекратилось, чужие «щупальца» убрались из моей головы.

Я сразу ощутил прилив бодрости, не удивлюсь, если это растение ещё и энергетический вампир.

Жить стало лучше, жить стало веселее.

А уж совсем похорошело, когда я в высокой, но к счастью — совершенно безопасной траве, отыскал Лизу. Она лишилась чувств по пути к хищному растению. Видимо, «борщевик» перестарался с давлением на её психику, и женщина не выдержала нагрузку.

Я опустился на колени возле неё и попробовал растормошить. Сначала тряс деликатно, потом, когда это не подействовал, усилил тряску. Всё-таки тварь хорошенько долбанула ей по мозгам, Лиза по-прежнему не приходила в сознание.

Поняв, что никак не могу до неё достучаться, я поднял девушку и, перекинув через плечо, потащил к машине. Пусть очухивается там, в хоть какой-то безопасности.

Почти бегом добрался до «багги», сгрузил в кабину прекрасную спутницу и снова помчался восстанавливать защитный периметр.

Все эти манипуляции порядком задолбали, но что делать: безопасность — превыше всего.

Усевшись за руль, бросил взгляд на Лизу. Красавица по-прежнему, словно в сказке была спящей.

Очнулась она уже днём, когда я успел всё разобрать и отъехать от ночного лагеря ещё на добрых сто километров.

— С возвращением! — приветствовал я её, продолжая вертеть баранку.

— Голова трещит! — призналась она и полезла в аптечку за таблетками.

Запив сразу несколько штук минералкой, снова повернулась ко мне.

— Лан, что это со мной было?

— А что — ты ничего не помнишь?

— Ну… — она помялась. — Последним воспоминанием было только то, что меня вдруг позвал мой отец. Я ещё удивилась, что он тут делает.

— Тебя чуть было не сожрал какой-то куст переросток, — сообщил я. — Ты полетела к нему как мотылёк на огонь и чуть не опалила себе «крылышки».

Лиза сердито выругалась. Я лишь ухмылялся, выслушивая её злобные тирады в адрес растения-мутанта. Моя спутница и в обычной ситуации была остра на язычок, а уж в нынешних обстоятельствах превзошла саму себя.

— Тебе бы на флот идти, боцманом, — посоветовал я, давясь от смеха.

— Не вижу ничего смешного, — насупилась она.

Потом выражение её глаз прояснилось.

— Погоди, ты что — снова меня спас что ли?

— Нет, это был не я, а какой-то мужик в трусах поверх трико, — пошутил я.

— Какой мужик? — не сообразив, дёрнулась Лиза.

— Не бери в голову, — отмахнулся я, поняв, что момент для шутки юмора был выбран не самый подходящий.

— Остановись, — внезапно приказала она.

— Ты что, обиделась что ли?! — у меня сразу пропало настроение.

Вечно ляпну что-то невпопад, а потом разгребаю.

— Останови! — требовательно сказала женщина.

Я нажал на педаль тормоза. «Багги» послушно замер, готовый рвануть с места в любую секунду.

— Ты спас меня, и я должна тебя отблагодарить! — заявила она и, обхватив меня за шею, впилась в губы страстным поцелуем.

Мы оба застонали от удовольствия. Единственное, что мешало мне полностью расслабиться в этот момент — чувство ответственности за нас двоих: ведь опасность никуда не делась, она могла подстерегать здесь и прямо сейчас.

Закончив с поцелуем, Лиза отстранилась и с лукавой усмешкой произнесла:

— Ты сказал — не брать в голову. Я знаю, что на эту тему тоже есть шутка.

— Да есть, но она пошлая, — заметил я.

— А вот это мы сейчас и проверим — так ли уж это плохо, — улыбнулась она и склонилась так низко надо мной, что у меня перехватило дыхание.

Глава 18

Машина внезапно заглохла. Я бросил взгляд на приборную панель. Счётчик, который вечно показывал сто процентов зарядки батареи, «умер». С чего бы?

— Не понял, — задумчиво произнёс я. — Мне говорили, что у меня под капотом практически вечный двигатель. Что произошло?

— Всё хорошо, Лан. Не переживай, — ободряюще улыбнулась Лиза.

— Чего хорошего-то? Тачка явно сломалась, а я понятия не имею, как её чинить! — в сердцах воскликнул я.

— Машина в полном порядке. Мы просто почти на месте.

— Что это значит?! — недоумённо вскинулся я.

— Это значит, что мы находимся там, где наши артефакты, вроде «Молнии Зевса», бесполезны — на границе миров.

— Чего?! — у меня чуть не отпала челюсть.

— Что слышал, — сказала она. — Мы только что пересекли невидимую черту, за которой начинается другой мир.

Я озадаченно потряс головой.

— Погоди, не спеши. Я что-то совсем не догоняю. Можешь мне толком объяснить, что произошло, но без всяких ваших учёных словечек, а так, для дурачков, на пальцах?

— Попробую, — кивнула она. — Начну с простого факта: территория «Обьекта-13» и прилегающей к нему Зоны, внутри намного больше, чем снаружи. Учёные долго думали над этим и нашли объяснение, согласно которому, пространство здесь спрессовано. Грубо говоря, квадратный километр здесь — равен десяти квадратным метрам там, на Большой земле. А «неучтённое» пространство возникло в результате неудачных опытов твоего предка.

— Звучит логично, — заметил я.

— Да, на первый взгляд, всё более-менее понятно. Но непонятно другое — внутри Зона продолжает расширяться. И тогда само собой напрашивается вопрос: а за чей счёт? Мы с моим научным руководителем пришли к выводу, что расширение происходит за счёт иных миров. Мне удалось вычислить, где находится эта граница между мирами. И я рада, что не ошиблась в расчётах. Где-то впереди есть портал в иные измерения. Туда мы и направляемся.

— Портал в другие миры? — задумался я.

— Да. Скажи за это спасибо твоему далёкому предку. Вы, Ланские, удивительные люди: иногда мне кажется, что твоя семья — не от мира сего.

Я молча вздохнул. Если бы только Лиза знала, насколько близка сейчас к истине. Но… порталы порталами, а раз техника отказывается ехать дальше, выходит, что оставшийся путь придётся проделать пешком.

Лиза словно прочитала мои мысли, сказав:

— Осталось недалеко.

Я неопределённо пожал плечами: недалеко — это может быть и километр, и два — и вся сотня. Точнее, подруга не скажет.

Стоит отдать Лизе должное: когда я переложил всё, что нам может пригодиться, в два больших рюкзака, она покорно надела тот, что полегче, и потащила без ропота.

Мы шли больше часа, брошенный «багги» давно скрылся из виду. С каждым шагом ремни от рюкзака всё сильнее врезались в плечи, но Лиза категорически отказывалась вставать на привал.

— Ещё немного, — с измученной улыбкой говорила она, я кивал, и мы двигались дальше.

— Слушай, — обратился я к ней, — Порталы — это, конечно, здорово. Но я пока не могу представить себе, как это связано с жизнью императора?

— Думаю, ты заслужил узнать правду, — сказала Лиза. — Об этом знает лишь узкий круг доверенных лиц. Ты заметил, что Николай Третий почти не появляется на людях?

— Если честно, как-то не следил за этим, — признался я.

— Ему осталось недолго. Полгода, может, — год.

— Болезнь? — понимающе протянул я.

— Нет. Его отравили… англичане. Разумеется, не сами, наши заклятые «друзья» понимают, какими последствиями это грозит, — произнесла Лиза.

— Англичанка гадит?

Я вспомнил историю моего мира: то, как убивали Павла Первого, чья политика пошла вразрез с интересами Великобритании, загадочную смерть Литвиненко от полония, расследование по которой быстро спрятали под грифом «секретно», и не менее загадочное отравление Скрипалей.

— Да, англичанка. Они очень умные, такие вещи всегда делают чужими руками, и практически невозможно хоть что-то доказать.

— То есть в этой истории замешаны наши? — отнюдь не удивился я.

— Без предателей не обошлось. В окружении императора всегда есть те, кто чем-то недоволен и жаждет перемен. Они и отравили государя. Николай смертельно заболел. По сути он гниёт заживо.

— Ну, а доктора — что? Неужели они не могут помочь?

Лиза посмотрела на меня как на наивного чукотского юношу.

— И медицина, и магия оказались бессильны. С таким ядом в России прежде не сталкивались. Всё, что могут наши специалисты — поддерживать жизнь государя, однако с каждым днём это становится всё труднее и труднее.

— Так мы что — идём в другой мир искать противоядие? — замигал я.

— Нет, — покачала головой Лиза. — Мы, а вернее — я, идём в портал, чтобы переместиться в прошлое и не дать злу совершиться!

— I’ll be back, — хмыкнул я.

— Что? — вскинулась спутница. — При чём тут эта фраза на английском?

— Да так, — неопределённо сказал я, ощущая себя не то Терминатором, не то Марти Макфлаем из будущего.

Потом до меня дошло.

— Погоди, ты сказала, что это портал в иной мир… Как ты собираешься попасть в прошлое?

— По моей гипотезе пространство в порталах включает в себя и дополнительное, четвёртое измерение. Ты догадываешься, что речь идёт о времени?

— Допустим! — кивнул я, хотя услышанное начинало походить на какой-то бред. — Даже если всё так, как ты говоришь, объясни мне, дураку, пожалуйста: как ты окажешься в нужное время и в нужном месте и почему без меня?

— На оба вопроса у меня один ответ: эмоциональный якорь!

— Эмоциональный, что?

— Якорь. Сильное чувство, которое поможет тебе перенестись в нужный момент времени. Дело в том, что императора отравили на моих глазах… Скажу больше, в тот день я своими руками дала ему этот яд.

— Ты?! — Я не верил своим ушам.

— Да, — грустно кивнула она. — У нас… В общем, какое-то время мы с ним встречались.

— Вы были любовниками?

— Были, — гордо приподняла подбородок она. — Тебя это шокирует?

— Даже не знаю, что тебе и сказать. Сегодня просто день сюрпризов.

— В истории той любви нет ничего удивительного. Наши семьи всегда были дружны. Я знала Николая практически с пеленок.

— Ну да. Ну да… На одном горшке в садике сидели.

— Не надо, Лан. Это не смешно, — попросила она. — Да, тогда мы любили друг друга. И не переставали любить, даже когда родители навязали ему жену — плоскую как доску немку из королевского рода. Сильные мира сего — бессильны в том, что касается их личной жизни. Жениться по любви они не могут.

— Но они могут отказаться от короны!

— Это не про Николая. Его с детства воспитывали как будущего императора. А император — это в первую очередь ответственность: перед страной, перед народом. Для него это не пустые слова. России повезло с правителем.

— В общем, он предпочёл власть любви.

— И я его не виню в этом! — твёрдым тоном объявила Лиза.

Потом её плечи поникли.

— После их свадьбы, мы перестали встречаться. Я сделала всё, чтобы удалиться от него, занялась наукой, завела несколько ничего незначащих романов. Родители думали, что всё, между мной и Николаем всё перегорело. А потом, года три назад, мы случайно встретились и… — Она замолчала. — Это было нашим единственным и прощальным свиданием, обставленным в обстановке совершенной секретности. И я, вот этими руками, — Лиза с тоской посмотрела на свои ладони, — корила его конфетами из коробки с отравленным шоколадом. Вернее, что этот шоколад отравлен — я узнала потом, когда Николаю стало плохо, очень плохо. Он едва не погиб тогда. Ну, а потом… Потом я принялась искать решение, как его спасти. И, кажется, нашла ответ здесь…

Лиза поникла.

— Теперь ты знаешь, что такое — эмоциональный якорь. Я вернусь в прошлое, чтобы спасти государя.

— Ты любишь его?

— Я не знаю, — призналась она. — А что, для тебя это имеет какое-то значение?

— Наверное, нет.

— Мне просто было с тобой хорошо. Вы, Ланские, не зря прослыли дамскими угодниками. Кажется, я понимаю, как твоему предку удалось вскружить голову императрице, что ради него она пошла на такой риск…

— Так, хватит! — резко бросил я. — Как мы поймём, что оказались в портале?

— Поймём, — тихо сказала она. — Обязательно поймём.

Дальше всё было как в голливудском кино. Послышался какой-то треск, в воздухе резко запахло озоном, как после грозы. По бокам от нас побежали молнии, разрывая пространство. А где-то впереди воздух колыхался, словно прозрачный и вязкий кисель.

Картина была одновременно монументальная и какая-то сюрреалистическая.

— Портал? — спросил я.

— Портал, — прошептала Лиза. — Я знала, что не ошибусь, что окажусь здесь…

У неё был безумный взгляд.

— Что нужно сделать, чтобы попасть, в нужное время? — крикнул я, понимая, что ещё немного, и произойдёт перенос. Вот только куда — хрен его знает и знает ли вообще!

— Чётко представить, куда ты хочешь попасть, — отозвалась Лиза.

Куда я хочу попасть… В моей жизни было не так уж много эмоциональных якорей, и один из них, самый яркий, был связан с этим моментом.

Домой… Очень хочу домой, чтобы исправить мою и не только мою жизни.

Я решительно шагнул вперёд в открывающееся передо мной окошко.

Бах! Что-то оглушительно хлопнуло по ушам. Я покачнулся, перед глазами помутилось.

А потом сфокусировал взгляд.

Это был совершенно чужой мир, который я прежде никогда не видел. Угрюмый, окрашенный в коричневые, мрачные тона. Так, наверное, выглядит безысходность.

Я оглянулся. За моей спиной с треском рвущейся простыни захлопнулся проход.

Выходит, я сделал что-то не так…

Что именно, выяснять было некогда.

Навстречу шли пятеро в длинных коричневых одеждах, похожих на монашеские клобуки. Никогда не забуду выражение их глаз: абсолютное пустое, лишённое признаков жизни. Таких глаз не бывает даже у мертвецов.

В руках они держали мечи причудливой формы. Единственная аналогия, что пришла мне в голову — это малайские крисы, такие же странные и ассиметрично изогнутые.

Лезвия были обнажены — кажется, незнакомцы не питали ко мне дружеских чувств.

Я вскинул винтовку наперевес. Если в этом мире ещё не знают, что такое огнестрельное оружие, то самая пора — познакомиться с ним.

Единственное, что удерживало меня пустить его в ход — не желание атаковать первым. Я всё ещё надеялся разойтись миром с этими людьми, а может и нет.

Расстояние между нами сокращалось. Чем ближе подходила ко мне эта пятёрка, тем я сильнее понимал, что дружеской встречи не получится, но всё равно оттягивал до последнего и не спешил нажимать на спусковой крючок.

Когда между нами оставалось не больше десяти метров, незнакомцы остановились. Взгляд их безжизненных глаз был прикован ко мне. Под ним мне стало неуютно.

— Ребята, а может — не нужно, — сказал я, изображая улыбку. — Давайте дружить.

Бойцы переглянулись. Один из них, скорее всего, старший, что-то прошипел.

— Прости, не понимаю! — признался я.

Атака была внезапной и стремительной. Бойцы, не сговариваясь, ринулись на меня.

Я был готов к такому исходу событий и открыл огонь, но к моему удивлению, очередь не принесла атаковавшим никакого вреда, пули просто пролетели сквозь них, будто на меня напали не люди, а призраки.

Вот так, значит… Единственное, что могло мне сейчас помочь — ловкость. С меня могли бы брать пример индийские йоги, сам от себя не ожидал, что смогу увильнуть сразу от нескольких ударов, скрючившись при этом буквой «зю».

И почти сразу ощутил боль в левом плече, когда его коснулся клинок нападавшего, к счастью, не рубящим ударом, а скользя.

Призраки или не призраки, но их мечи разили как настоящие. Собственно, они и были настоящими, в отличие от плоти их хозяев.

Демоны, призраки… Будь они кто угодно, это было для меня неважно. В любом случае, они напали на меня.

Я ощутил физическую беспомощность, когда понял, что не могу причинить им вред ни руками, ни ногами. Я просто месил воздух.

Выпад, подсечка, захват… Всё бестолку, ни один приём не помогал добиться хоть какого-то результата.

Как защититься от этих бестелесных существ? Как их убить, если ни я, ни моё оружие ничего не могли поделать?!

Это был тот случай, когда приходится забить на любые запреты…

Стоп, одёрнул я себя. Да, я опасался использовать магию на землях, прилегающих к «Обьекту-13». Но это другой мир с другими законами. Что если…

Внутренний резерв маны никуда не делся и не исчерпал себя. Понятия не имею. Насколько его хватит, но то, что есть, пущу в ход без всякого колебания.

Надоело изображать из себя гуттаперчевого мальчика и быть игрушкой для битья. Хватит уклоняться под невообразимым углом. Пора самому переходить в атаку.

Но для начала необходимо разорвать между нами дистанцию. Вспомнив, что способен скакать как блоха, я подпрыгнул в воздух и, сделав кульбит, приземлился за спинами пятёрки призраков.

По правой руке пошло приятное тепло, формируя что-то вроде ковбойского лассо.

Резким движением я выбросил магическую верёвку вперёд, захватил ей горло первого, кто подвернулся.

Что, слопали, гады? Ваш призрачный облик — ничто против всплеска магической энергии.

Дёрнув со всей силы, подтащил бестелесного к себе. Тот забыл о всяком сопротивлении, пытаясь одной рукой освободить горло, а другой, с кривым мечом, перерубить лассо. Ни то, ни другое у него не получалось.

Никогда не видел призрака с вытаращенными, как рыбы, бьющейся об берег, глазами. Да я вообще прежде призраков не видел, разве что только в «страшилках».

Теперь в его взгляде появилась не только безжизненная пустота. Он ненавидел меня и боялся, всё это я мог прочитать у него в глазах. И этот страх придавал мне сил.

Существо оказалось не только лишённым тела, оно не весило ничего, было легче, чем пушинка. Я раскрутил верёвку и метнул призрака в четвёрку его приятелей.

Никогда бы не подумал, что буду играть в городки с этими созданиями.

Если я лично не мог причинить им вреда, то друг от дружки им всё-таки прилетало.

Бросок свалил сразу двух противников, а к моим ногам упал меч одного из них.

В тот миг я не думал, что это оружие может оказаться заколдованным, убивающим всех, кто рискнёт к нему прикоснуться, за исключением владельца.

Я чувствовал нарастающий кураж и потому безрассудно рисковал.

Раз — и мои пальцы обхватили неожиданно холодную и шершавую рукоятку. Два — и замах снёс башку прежнему хозяину меча.

Фехтование никогда не было моим коньком, и учили меня всегда постольку поскольку, однако я сам не ожидал в себе воистину дартаньяновской прыти, когда дело дошло до спасения собственной шкурки.

Призраки не могли противостоять своим же мечам.

Я даже не понял, что вхожу во вкус. Наверное, упоение боем издревле заложено в каждом из нас, когда просыпаются глубинные инстинкты, и ты ощущаешь, как кипит в тебе горячая кровь предков.

Ещё немного, и я обнаружил, что врагов у меня больше нет. Все пятеро противников повержены.

А потом они начали исчезать, оставляя после себя ману. Не очень много, но хватит, чтобы пополнить растраченный запас.

Этот мир оказался ко мне враждебным, но я не собирался находиться в нём ни одной лишней секунды. Очень хочется верить, что Лизе повезло больше чем мне, и она сейчас оказалась именно там, где и хотела быть.

Что касается меня… Возможно, следующая попытка окажется удачней.

Я вернулся к закрывшемуся порталу, дождался, когда он запульсирует и по воздуху пройдёт рябь, вздохнул и сделал очередной шаг навстречу неведомому.

На сей раз эмоциональный якорь сработал на все сто. Я оказался прямо напротив дома, в котором жила Катя Кречетова — девушка, которая могла бы стать моей невестой, если бы не то чудовищное убийство, что едва не повесили на меня.

И если я угадал на все сто, сейчас, под трели, издаваемые домофоном, откроется дверь подъезда, и из него выйду я из прошлого.

Глава 19

Вот он, тот самый характерный звук домофона. Дверь распахнулась, я стремительно вылетел из подъезда, сел в машину и сразу тронулся с места.

Да уж, помню, какое у меня тогда было настроение. Мы с Катей поцапались из-за ерунды. С какого-то перепуга она решила, что в гостях я уделял лишнее внимание её подруге, хотя у меня и в мыслях такого не было.

Катя терпела до дома, а когда мы пришли — слово за слово и понеслось. Я долго пытался свести всё в шутку и объяснить, что ничего не стряслось, что я держался в культурных рамках и никаких мыслей, насчёт её подруги не имел. Но… иногда бывает сложно объясняться с женщиной, если она уже что-то вбила себе в голову.

Наверное, тогда мне стоило быть немного мудрее, не распаляться, дождаться, когда всё утихнет само собой, но несколько Катиных фраз серьёзно ранили моё достоинство. Я послал её на три буквы и выскочил из квартиры, хлопнув за собой дверь.

Меня трясло от дикой ярости, перед глазами плыло. Я сел в машину, завёл двигатель и погнал прочь… Понятия не имею куда, но лишь бы как можно дальше отсюда.

Чтобы прийти в себя и успокоиться, понадобилось не меньше часа. Хватило ума сообразить, что на нервах могу не справиться с управлением и попасть в аварию. Я остановился в нескольких кварталах отсюда, заглушил двигатель и остался сидеть на водительском кресле, унимая вскипающие эмоции.

То, что недавно произошло, казалось мне лютым трешем, жестью… Меня несправедливо обидели, наговорили кучу всяких гадостей (Кати в запальчивости могла порой выдать такое: хоть стой, хоть падай — язычок у неё в такие момент был ой-ёй-ёй!).

Если опустить некоторые детали того, что я услышал в свой адрес, выходило, что придурка, хуже меня, ещё стоило поискать.

Я в сердцах врезал по рулевому колесу. Вот же…

Меня так колбасило, что я решил поехать к себе, нажраться, а чтобы вышибить клин клином, звякнуть одной из знакомых девчонок, которая, как я догадывался, давно положила на меня глаз.

Решение показалось правильным, я снова тронул внедорожник, но потом, уже на центральном проспекте, передумал. В конце концов, та ссора была далеко не первой. Катя, при всей её горячности, далеко не дура, и она любит меня. Да и чего греха таить: в общем-то не все мои взгляды на её подружку были сугубо платоническими: мужик есть мужик, от природы никуда не денешься и в монаха не превратишься.

Да, мы ругались, но потом не менее страстно мирились. А я ведь тоже любил Катю и собирался на ней жениться, понимая, что как только на её пальце появится обручальное кольцо, она успокоится (хотя, наверное, многие мужики посмеялись бы надо мной за такую наивность).

В общем, я принял решение сделать первым шаг к примирению. Вернулся к Катиному дому, открыл дверь своими ключами и стал свидетелем страшной сцены: моей Кати в луже крови.

Внутри всё оборвалось, я обезумел от горя, кинулся к невесте, надеясь, что она жива… Потом приехала полиция и ужас продолжился. Сначала меня задержали, потом арестовали и поместили в СИЗО. Примчался отец с адвокатом, сходу начал башлять всем и каждому, иначе меня бы тупо закрыли на много лет: ни следак, ни опера не верили в мою невиновность, все улики были против меня.

Иногда взятки, хоть и являются нарушением закона, помогают восстановить справедливость. Странно, но факт.

Меня оправдали, выпустили из СИЗО. Папа приставил ко мне телохранителей. Он догадывался, что Катин отец будет мстить.

Так и произошло…

Не знаю почему, но я оказался в другом мире, а вот сейчас вернулся в свой и чувствую себя в нём совершенно чужим: ведь здесь есть другой я: вот он, только что укатил прочь на дорогой машине.

Что я могу — заменить самого себя? А как? Убить этого парня… ну то есть меня?

Нет, это выше моих сил… Но я хотя бы попробую сделать так, чтобы ему было легче. Вдобавок, я просто обязан выяснить, кто же убил Катю. И не просто выяснить, а предотвратить.

Маны во мне предостаточно, а запрета на магию в этом мире не существует.

Я подошёл к подъезду и оглянулся. Прикид на мне военный, но сейчас никого камуфляжем не удивишь. Его таскают и рыбаки, и грибники, и дачники, так что за белую ворону меня не примут. Правда, у меня в руках штурмовая винтовка — и это уже проблема. Не приведи бог, кто-то заметил из окна и вызвал полицию…

Что тогда? Да ясень пень — попробую сделать себя невидимым.

А ведь приятно снова поработать с маной… даже соскучился по этому чувству.

«Вылепив» из себя человека-невидимку, я резко рванул на себя дверь: магнитный замок слабенький, при желании можно открыть столь варварским способом.

Поскольку со времени службы силушки у меня поднакопилось, дверь удалось открыть.

Ну вот… можно войти в подъезд, подняться по ступеням до квартиры Кати. В нос шибанула смесь запахов: от сырости, тянувшейся из подвала, до жареного лука.

Я с лёгкостью взбежал по ступенькам и остановился возле металлических дверей, ведущих в её квартиру.

Естественно, ключей у меня не было, а звонить в дверь и разговаривать с Катей я не собирался. Мне нужен тот, кто её убил.

Я поднялся на лестничный пролёт повыше и стал терпеливо ждать.

Какое-то время ничего не происходило, потом вдруг скрипнула дверь в соседской квартире, на площадку вышел долговязый парень в спортивной куртке. Капюшон зачем-то был низко надвинут на голову, но я всё равно узнал по фигуре и шаркающей походке Борю. Он лет на пять старше меня, учился в той же школе, что и Катя, работает в фирме по установке пластиковых окон.

Мы неоднократно пересекались с ним во дворе или на лестничной площадке. Вроде парень как парень, но уж больно часто шмыгает носом, что наводит меня на не очень хорошие подозрения. Нет, конечно, у него может быть какая-то аллергия или гайморит, но я достаточно насмотрелся на таких «аллергиков», чтобы с большой вероятностью предположить, что он плотно подсел на наркоту.

Правда, Катя посмеивалась над моим мнением, говорила. Что Боря — отличный парень, очень добродушный, несколько раз помогал ей поднести тяжёлые сумки из магазина до дома и так по мелочам: прокладку в кране поменять, лампочку ввернуть. И ничего дурного он лично ей не делал и употребить чего-то из запретных вещей не предлагал. В общем, дурак ты, Ланской, уши у тебя холодные и ни хрена ты не разбираешься в людях.

Тем временем, Боря оглянулся, убедившись, что никого нет (я по-прежнему был невидим, что тот бомбардировщик «Стелс» на радарах), на цыпочках подкрался к дверям Кати и, присев, стал ковырять в замке какой-то проволокой.

У меня в прошлом была история, когда в моей квартире с какой-то стати заклинило замок. Я позвонил в службу экстренного открытия дверей, приехал деловитый паренёк, достал из кейса что-то вроде струны, поковырялся с её помощью в «личинке» замка и минуты через две вскрыл без напряга дорогущую дверь с кучей степеней защиты. После этого я для себя понял, что если спец захочет попасть к тебе в квартиру, его ничего не остановит.

Боря, может, и не был «медвежатником» экстра-класса, но, чтобы вскрыть Катину дверь, ему понадобилось отнюдь немного времени. Щёлк… и готово.

Я напрягся. Так-так, кажется, что-то уже вырисовывается. Теперь я знаю, кто убийца.

Позволить ему снова сотворить чёрное злодеяние, я не могу… Видимо, этот нарик не знал, что Катя находится дома. Она его застукает, дальше… Дальше Борис схватится за нож и пустит его в ход, моя Катя умрёт, а я едва не займу его место на скамье подсудимых.

Нет, сука… Так не пойдёт. Катя будет жить!

Борис не понял, что за сила схватила его за шкирку, подтащила к лестничному проёму, врезала по рёбрам, заставив забыть о сопротивлении, а потом скинула вниз.

Он мешком свалился на голый бетон первого этажа, ударившись головой так, что из неё брызнула кровь вперемешку с мозгом. Если Боря и остался жив, то здоровым он точно не станет. В лучшем случае будет влачить жалкое существование парализованным калекой. И собственно по делам! Ведь это с его подачи произошло так много бед: погибла Катя, а её отец с горя совершил непоправимое — убил совершенно неповинного человека, меня.

Так что справедливость восторжествовала!

Но и это не всё. Тут до меня дошло такое, что я, позабыв об осторожности, стремглав полетел по ступенькам.

Вдруг Борис выжил и сможет дать показания против меня? Вот уж хрен, так не пойдёт. Этот сука должен окончательно распрощаться с жизнью, я должен его добить.

Есть и другой момент. Допустим, он сдох, что даже не хорошо, а просто зашибись! Но убийство — есть убийство, даже если погиб наркоман. Дело будут расследовать, худо или бедно, просто потому, что таков закон.

В моём случае я обязан думать о последствиях.

Если за дело возьмутся хорошие эксперты, они могут обнаружить мои отпечатки на Бориной одежде или какие-то следы ДНК. Понятно, что Федеральная Экспертная Служба с её наворотами существует только в сериалах, в жизни всё куда приземлённей и проще, но если есть хотя бы одна тысячная процента того, что следствие может выйти на меня из этого мира, я себе этого не прощу.

Поэтому следующим моим ходом стал мощный файерболл. Я создал его, не жалея маны, и влепил в тело Бориса. Оно с треском загорелось, становясь с каждой секундой всё сильнее и жарче.

Пусть потом эксперты поминают недобрым словом инопланетян, «Секретные материалы», агентов Малдера и Скалли — это уже неважно. Катя останется жить! А я… А я этого мира, возможно, найду с ней своё счастье.

И пусть всё внутри меня даже не говорило, а кричало, что надо сматываться, я не мог уйти отсюда, не увидев её.

И я стал ждать, когда откроется её дверь.

Катя услышала шум, когда внизу начались крики: обгорелый труп обнаружили. Началась беготня, суматоха, вызвали полицию.

Дверь отворилась, Катя недоумённо посмотрела на открытый замок, потом прошла к лестнице и, облокотившись на перила, стала со страхом смотреть вниз.

— Господи, — пробормотала она.

Я наблюдал за ней из своего убежища и невольно любовался её красотой.

Страшная ностальгия охватила меня, внутри всё задрожало, на глаза навернулись слёзы… Не ожидал от себя такой реакции.

Любовь или что-то похожее на это светлое чувство, всколыхнуло меня.

Захотелось подойти к девушке, обнять её, поцеловать, раскрыться перед ней, рассказать, что произошло с ней и со мной.

Но тут внутри послышался телефонный звонок. Катя вернулась в квартиру, захлопнув за собой дверь.

— Толя?

Я замер от её голоса, который показался мне сладкой музыкой.

— Нет, это ты прости меня. Я… я вела себя как жуткая дура! Прости, милый. Приезжай, конечно, только не сейчас — у нас на первом этаже какие-то ужасы творятся. Нет-нет, со мной всё в порядке… Я тебе потом всё расскажу. Целую!

И тогда я понял, что теперь мне пора уходить отсюда.

Непохоже, что это как-то отобразится на мне нынешнем. При всех потенциальных хронопарадоксах я не растворялся в никуда, не исчезал, со мной не происходило ровным счётом ничего. Не знаю, радоваться этому или огорчаться.

Оставалось лишь пожелать счастья Кате и этому мне… По-своему забавно завидовать самому себе со стороны. Но это была исключительно белая зависть.

Эх, ещё бы увидеться с отцом, поглядеть на него хотя бы краешком глаза, но я уже понял, что моё пребывание здесь подходило к концу.

Прости, папа! Быть может, мне ещё удастся посидеть с тобой и поговорить. Я очень скучаю и знаю, как плохо тебе было, когда меня не стало. Но я сделал всё, что мог, и теперь той беды не произошло.

Я очень люблю тебя, папа!

Пространство вокруг меня искривилось, пошло волнами, и я внезапно оказался там же, где недавно был с Лизой.

Вот только моя спутница не появилась… И появится ли вообще, ведь первая моя встреча была с отнюдь не дружелюбными существами из иного мира.

И что тогда? Раз-два-три-четыре-пять… я иду искать?

Но куда?

Ответа на этот вопрос я не знал.

Глава 20

— Лан, ты чего такой задумчивый? — голос, прозвучавший со спины, заставил меня вздрогнуть.

Надо же, а я не заметил, как Лиза подобралась ко мне сзади.

— Ну блин, ты и даёшь! Напугала до смерти!

— Ни за что не поверю, — усмехнулась она.

Вид у спутницы был довольный донельзя.

— Как всё прошло? — поинтересовался я.

— Ты знаешь, хорошо! Представь себе как обалдел наш император, когда увидел вместо одной любовницы, сразу двух, — засмеялась Лиза. — Он сначала решил, что у него в глазах двоится. Мне стоило большого труда убедить его, что это не галлюцинация и не сон. Кроме того, было весьма забавно посмотреть на саму себя в прошлом. Иногда мне кажется, что я была такой дурочкой…

Мне тоже было интересно поглядеть на себя прошлого со стороны. Мне это удалось проделать, увы, мельком. Да и Катю толком разглядеть не удалось, хотя, может, оно и к лучшему.

— То есть никакого коллапса Вселенной или там схлопывания в чёрную дыру не произошло? — сказал я.

— А с какой стати это должно было произойти? — удивилась женщина. — Откуда ты это взял?

— Да так… в книжках начитался, — неопределённо повёл плечами я.

— В книжках ещё не такое напишут, — хмыкнула спутница. — Как видишь, я цела и невредима. Всё в полном порядке, Лан!

— Раз у тебя всё в порядке — я рад. Наши договорённости в силе?

— Да. Я всё рассказала Николаю. Он обещал издать указ о твоём помиловании и возвращении тебе всех привилегий, несмотря ни на что.

— А он не забудет? Всё-таки получается, что несколько лет прошло с того вашего свидания.

— Такое он точно не забудет, — ухмыльнулась Лиза. — Ну, а ты как?

Рассказывать ей о своих приключениях я не стал, поэтому просто неопределённо пожал плечами.

— Остался тут, ждал тебя. У меня, видимо, проблема с эмоциональными якорями. Если и есть какие-то, то точно не такие, куда очень хочется попасть.

Она окинула меня недоверчивым взглядом, но ничего не сказала.

— Всё, Лан. Нам здесь больше делать нечего. Возвращаемся на базу. И готовься к очередному повороту в твоей жизни. На сей раз — хорошему.

— Как скажешь, — кивнул я.

Путь к багги обошёлся без эксцессов. Всегда бы так. Но вот заводиться долбаная железяка категорически отказалась, как я ни издевался над стартером.

— Наверное, портал слишком близко, — предположила Лиза. — Он не даёт артефакту работать.

— Предлагаешь откатить машину? — задумался я.

— Попробуем. Она не такая уж тяжёлая. Вдвоём мы справимся.

Толкать тачку пришлось метров триста, пока артефакт не возродился к жизни. Всё это время я, мягко говоря, чувствовал себя на измене, потому что не мог нормально контролировать ситуацию. В любую секунду на нас могла прыгнуть какая-нибудь хрень из кустов, а я бы даже прицелиться в неё не успел.

— Жарко сегодня, — сказал я, утирая пот со лба и добавил шутливо:

— Работайте, негры, солнце ещё высоко.

Дело близилось к закату и потому моя тень вытянулась на несколько метров. А вот у моей прекрасной спутницы тени почему-то не было, именно этот факт заставил меня взяться за оружие.

— Лиза, — тихо позвал я.

— Чего тебе, Лан? — подняла голову женщину.

Я направил на неё винтовку.

— Отойди в сторону!

— Лан, ты что — спятил? — удивилась она.

— В сторону! — прорычал я. — И руки вверх.

— Какого хрена?! — воскликнула она, но всё-таки подчинилась.

Её глаза наполнились слезами.

— Лан, что с тобой?

— Лучше скажи, что с тобой! — сказал я. — Вернее, что ты такое?

Она всхлипнула.

— Я не понимаю! В чём проблема, Лан? Почему ты та странно на меня смотришь?

— Ты не отбрасываешь тени, — пояснил я. — Думаю, ты не человек.

— Я человек! — вскинула подбородок она. — Живой человек из плоти и крови! Ты можешь сам в этом убедиться, Лан!

Лиза или то, что выдавало себя за Лизу, попыталась приблизиться ко мне.

— Стой! — предупредил я, делая шаг назад, чтобы разорвать между нами дистанцию.

— Неужели ты выстрелишь в меня, Лан? — Женщина растерянно замигала. — Послевсего, что с нами было, ты нажмёшь на курок? Ушам своим не верю!

— Между нами точно ничего не было, — покачал головой я. — Лучше скажи, что произошло с настоящей Лизой. Ну?!

Для подкрепления слов, я упёр ствол практически в её лоб, всем видом демонстрируя, что готов выстрелить в любую секунду.

Взгляд женщины поник, она опустила голову, плечи её сжались. У меня на секунду закралось сомнение, что я поступаю правильно.

И почти сразу же пришлось отринуть сомнения прочь. Я не ожидал от неё такой прыткости. Короткий уход в сторону, попытка поднырнуть под винтовку и достать меня уже вблизи.

Если бы не то, что в меня вбили на занятиях, я наверняка бы сплоховал, и у перешедшего в контратаку противника всё получилось.

Мне удалось опередить загадочное создание на микросекунды. Отпрыгнув, я изловчился и хорошенько врезал прикладом по зубам. Нормального человека такой удар сразу бы свалил с копыт, но мне пришлось иметь дело с чем-то иным, и потому лже-Лиза даже бровью не повела. Лишь качнулась, но устояла на ногах, а из разбитой губы засочилась странная густая жидкость жёлтого цвета, совсем не похожая на кровь.

— Твою дивизию! — Я выстрелил в тварь, но только зря потратил пулю: реакция загадочного двойника спутницы тоже оказалась воистину сверхъестественной.

Лже-Лиза словно прочитала ход моих мыслей.

К тому же у неё была просто кошачья пластика. Сам Нео так не изгибался в знаменитом эпизоде «Матрицы», такое ощущение, что лже-Лиза согнулась пополам, пятками к затылку и тут же распрямилась как пружина.

Поскольку винтовка осталась единственным оружием, способным упокоить эту дрянь, я снова открыл огонь в надежде, что хотя бы случайно зацеплю противницу.

Сегодня явно был не мой день. Пули густо нашпиговали землю, но ни одной так и не удалось достичь цели.

Противник мне попался далеко не заурядный, а его человеческое обличие было только обманкой. И возможности твари явно превосходили мои.

— Сволочь! — выкрикнул я, чтобы снять напряжение и дать волю чувствам.

Лже-Лиза ответила мне ехидной усмешкой. Как же мне повезло, что она не успела взяться за оружие, и я вовремя просчитал её нечеловеческую природу!

— Поиграем, милашка? — осклабилась «Лиза».

— С собой играй, тварь!

Понимая, что перезарядиться мне точно не дадут и выходом из ситуации будет разве что прямое попадание, желательно в упор, я сменил тактику, резко перейдя в рукопашную, используя винтовку как подручное средство.

Поднял оружие на уровень груди и резко выбросил вперёд правую руку. Тварь снова уклонилась, но она не учла того, что почти одновременно в ход пошли и мои ноги. Мне удалось дотянуться до бока необычного противника маваши. Боковина ступни погрузилась в необычно рыхло тело противницы.

Создание знало, что такое боль, лицо «Лизы» исказилось в гримасе, она заорала, причём басом, в котором не было ничего человеческого. Теперь я окончательно убедился, что имею дело не с прежней спутницей, а существом, которое просто было на неё похоже и, очевидно, пользовалось Лизиной памятью, иначе бы вряд ли мы с ней успели пообщаться.

Теперь пора. Я нажал на спуск и не промахнулся. Башка твари лопнула как перезрелый арбуз, обдав меня гадкой слизью жёлтого цвета. Туловище пошатнулось и осело.

Кажется всё… Одной проблемой стало меньше.

Но что я буду делать, если из портала выйдет легион таких вот Лиз, а то и гляди существ, похожих на меня как две капли воды? Убивать себя, родимого, мне прежде как-то не доводилось и не больно-то хочется. И где собственно. Лиза?

— Лан, ты чего?!

На сей раз я не просто вздрогнул: я взлетел чуть ли не на пару метров в воздух, а потом, приземлившись, навёл ствол на… Лизу.

— Что за пальбу ты здесь устроил? — продолжила удивляться как ни в чём не бывало женщина.

— Отойди подальше! — велел я.

Лиза недоумённо пожала плечами, но просьбу выполнила.

Я бросил взгляд на её тень. Слава богу, с ней всё было в порядке.

— Ты не поверишь! — сказал я.

— А ты расскажи, а я попробую, — усмехнулась она.

— В общем… я ждал тебя, долго ждал, — заговорил я. — А когда ты появилась, я вдруг сообразил, что ты — это не ты.

— Звучит как-то странно, — заметила спутница.

— Согласен, но ты дальше послушай. В общем, появилось нечто, очень похожее на тебя. Оно даже говорило как ты и всё знала о нас. И я бы купился, если бы не один факт: эта тварь не отбрасывала тени.

Лиза посмотрела на свою тень, а потом перевела взгляд на меня.

— Доппельгангер, — произнесла она.

— Прости, что?

— Доппельгангер. Двойник человека. Ты — не первый, кто встречался с таким явлением. Это существо — копия человека, на первых порах несовершенная, но постепенно оно становится практически неотличимым от оригинала. Тебе повезло, что ты сумел обратить внимание на эту разницу. Ещё несколько часов и даже родная мать не смогла бы нас отличить.

— И что было бы потом?

— Потом тварь заняла бы моё место, а меня постаралась бы убить. Иногда мне кажется, что многие близкие люди вокруг меня — тоже какие-то доппельгангеры. Особенно мой отец, — задумчиво произнесла Лиза. — Его словно подменили, а может, я просто выросла и смогла понять, кто он такой.

Она снова посмотрела на меня:

— Ну, что — выстрелишь в меня или дашь пожить ещё немного?

— Так, проехали! — махнул рукой я. — Будем считать инцидент исчерпанным. Ты — это ты.

— Приятно слышать, — усмехнулась Лиза. — Да, тебе интересно узнать, чем закончился мой визит в прошлое?

— Твой доппельгангер заявил, что всё было хорошо.

— И он не соврал, — улыбнулась женщина. — Ты снова в строю, Лан, восстановлен в прежнем качестве. Указ «догонит» тебя, когда мы вернёмся на базу.

— И что тогда? Я снова смогу стать гражданским человеком? — не поверил своим ушам я.

— Это было одним из моих главных требований императору. И он мне пообещал лично. Пока что случаев, когда его слова расходились с делом, на моей памяти не случалось.

— Тогда что мы стоим и зря тратим время! — воскликнул я. — Надо быстрее ехать на базу. Ты не представляешь, как я соскучился по прежней штатской жизни?!

— Да я-то как раз представляю… И представляю, как мне будет тебя не хватать, — с ноткой горести произнесла Лиза.

— А ты что — останешься? — удивился я.

Мысль о том, что меня специально спровадили на «Обьект-13», чтобы я не стал лёгкой жертвой для многочисленных врагов, совершенно улетучилась из моей головы, когда я просто представил перед собой перспективы.

— Конечно. На Большой земле мне просто нечего делать. Сплошная скука. Мой дом — здесь, — обвела она взглядом округу. — Какие у тебя планы на будущее, Лан?

— Для начала доехать без приключений, убедиться, что всё вернулось на круги своя, а потом… — Я вдруг понял, что совершенно не понимаю, что мне делать потом, уж больно неожиданным оказалось моё попадание в этот мир и слишком негативные для меня были все обстоятельства. — Потом, — нашёлся я, — я сяду и хорошенько подумаю обо всём. Быть может, пора наводить порядок и решать те проблемы, что не дают мне жить спокойно.

— Сейчас ты добавишь, что тебе будет меня не хватать, а я сделаю вид, что верю тебе, — с улыбкой произнесла Лиза.

— Мне точно не будет хватать тебя, — искренне сказал я.

— Поехали, Лан, — сменила тему Лиза. — Мне что-то становится здесь не по себе. Просто мороз по коже.

— Согласен, — кивнул я. — Не самое подходящее место для разговоров за жизнь. Пора уносить отсюда ноги.

Мы сели в наш «багги», я завёл двигатель и тронул с места.

Где-то позади нас остался полный сюрпризов и загадок портал в иные миры и измерения. Кто знает, какие ещё сюрпризы можно ожидать от него…

Глава 21

В полном соответствии с законом бутерброда, наши проблемы начались, когда мы решили, что все опасности позади. Я не сразу сообразил, как тепловизор мог проморгать появление чужаков, а когда разглядел их визуально — стало уже слишком поздно.

На дороге, как гриб после дождя, появился тип в отливающем металлом балахоне с характерным раструбом ручного гранатомёта на плече. И, если бы он хотел просто остановить нас, вряд ли бы нажал на спуск.

Никаких сомнений не возникло: мужик в балахоне с самого начала собирался расстрелять нашу тачку, словно в тире, брать нас живьём не входило в его планы.

Об этом свидетельствовали его холодный расчётливый взгляд и лишённое всяких эмоций лицо профессионального убийцы.

И вот сейчас он нажмёт на крючок…

Оставалось лишь уповать на мою реакцию.

Когда тебе очень хочется жить, начинаешь соображать и действовать с темпами, превосходящими все мировые рекорды.

Больше всего на свете я мечтал убраться отсюда как можно подальше. Сегодня был явно плохой день для смерти.

Машина и я слились в одно целое, превратились в эдакого полуживого, полумеханического кадавра.

Я чувствовал «багги», как самого себя, двигатель стал моим сердцем, фары — глазами, колёса превратились в конечности. Разве что только мозг оставался моим.

Резкий рывок руля и хлопок отстреливаемой гранаты произошли почти одновременно. Умница «багги» послушно вильнула в сторону, и «выстрел» прилетел не нам в лоб, а громыхнул в нескольких метрах, чуть позади. Но и этого хватило, чтобы лёгкий автомобильчик едва не перевернуло.

Я вообще не понял, как смог вырулить и не опрокинуться. Видимо, кто-то на кануне усердно молился за меня или за Лизу, и его просьба к Всевышнему достигла «адресата».

Тряхнуло изрядно, у меня аж зубы клацнули, когда я впечатался башкой в крышу. Она хоть и была сделана из какого-то почти невесомого сплава, однако удар держала, даже не погнулась.

А вот у меня струйкой потекла кровь по лицу, я уже ощущал её солоноватый привкус во рту.

Резкий манёвр вырвал гашетку пулемёта из рук Лизы. Но, перед этим, она чисто машинально успела нажать на неё, и короткая очередь пробороздила небольшой лесок. С десяток деревьев повалился как скошенный.

Гранатомёт у стрелка оказался одноразовым, вроде нашей «Мухи» и потому тип в балахоне сразу избавился от него.

Теперь в нашу сторону был направлен автомат с барабанным магазином: не то «томми-ган» из арсенала американских гангстеров, не то более привычный нам ППШ. В любом случае, серьёзная пушка, способная нашпиговать нас кучей пуль за считанные секунды, и жалкая броня «багги» вряд способна им противостоять.

— Вали его! — заорал я Лизе, продолжая крутить баранку так, чтобы не подставить корму под очередь.

Каскадёры из киношного франчайза «Форсаж» могли бы сейчас писать пачками заявления о собственной профнепригодности, ибо по сравнению с ними я творил чудеса.

Лиза вцепилась в пулемёт как утопающий за соломинку. Железный лязг и запах горелого пороха наполнили тесную кабинку. По сторонам полетели отстрелянные гильзы.

Типа с автоматом словно подмело, я вообще не понял, куда он делся. Его будто дезинтегрировало на молекулы.

И всё б ничего, но мужик в балахоне действовал не один.

И справа и слева загрохотали выстрелы. От такого количества стволов было уже не увернуться, вся надежда только на скорость, поэтому я втопил педаль газа до упора и погнал вперёд, как сумасшедший.

Но было уже поздно. Закон Мерфи продолжил преследовать нашу экспедицию. Одна или сразу несколько пуль повредили двигатель, потом хлопнули и сдулись шины. «Багги» не просто потерял управление. Эта прекрасная машина умерла у меня на глазах, я физически ощутил её смерть так, словно погиб мой лучший товарищ.

Проделав несколько метров пути юзом, тачка остановилась.

Надо было срочно покидать её, застывший монолитом «багги» становился прекрасной мишенью для тех, кто не желал оставить нас в покое.

Я вытолкал Лизу наружу, потом извернулся ужом и оказался в слегка примятых зарослях травы. Почти сразу наши водительские кресла стали представлять из себя решето: патронов неизвестные враги не жалели.

Всё, что я мог противопоставить минимум полудюжине их стволов — последний рожок штурмовой винтовки. Этого, при должной экономии, вряд ли хватит даже на пять минут боя. Нас тупо прижмут к земле и заставят сдаться.

Хотя, вряд ли, просто грохнут и всех делов.

Почти сразу, в подтверждение моих слов, прямо возле меня упало подрубленное очередью деревце. Наше местоположение уже засекли.

Тело само вжалось в землю, я по-пластунски отполз чуть подальше и уткнулся носом в подошву ботинок Лизы.

— Ты как? — прошептал я, опасаясь, что не услышу ответ.

Но от сердца отлегло, когда спутница таким же шёпотом сообщила:

— Пока живая.

— Ранена?

— Нет.

Еле уловимый шорох, так похожий на шум ветра, заставил меня перевернуться на спину и открыть огонь в направление, откуда он послышался.

И почти сразу оттуда застрекотал автомат, однако все выпущенные пули ушли куда-то в небо. Кажется, я достал эту «мишень», и, перед тем, как умереть, умирающий конвульсивно нажал на спуск.

Уже «минус два», но пока противников больше, так что радоваться преждевременно.

Расплата не заставила долго ждать, как хорошо, что я тут же переменил позицию и утащил за собой Лизу. Примятая под моим телом почва стремительно покрывалась мелкими воронками от попадания большого количества пуль.

А что было бы, если сюда бы захреначили гранату…

Накаркал!

Хотя, скорее всего, наших противников посетили аналогичные мысли. Зачем ввязываться в бессмысленную перестрелку, если можно просто закидать гранатами. И вот первая пошла…

«Лимонка» плюхнулась в паре метров до меня, я с ужасом ощутил, что вот она — крышка. Сейчас сработает взрыватель, осколки «рубашки» усеют собой округу и непременно зацепят меня. Что будет потом — очнусь ли я в каком-то ином мире. Как было до этого, или… пустота, космос, да леший его знает, что происходит в большинстве таких случаев, когда отлетает душа человека?!

Но, в общем, это был тот самый песец!

Я не понял, что вселилось в Лизу и придало ей скорости и сил. Она превратилась в торпеду, стремительно бросилась вперёд, пролетела расстояние между ней и гранатой, а потом упала грудью на неё.

Я зажмурился, не силах видеть то, что сейчас произойдёт. Граната рванёт, Лиза примет на себя основной удар, сотни стальных осколков вопьются в её плоть, превратив это роскошное тело в окровавленный кусок мяса. И всё это… ради меня?!

В ушах бешено застучали молоточки, я сжал веки ещё сильнее, будто это могло хоть как-то помочь, напряг тело так, что оно превратилось в железный монолит.

Время шло, тикали невидимые часики, но взрыва не было.

Я открыл глаза, боясь даже представить себе, что увижу. Наверное, взрывная волна оглушила меня, лишила слуха и чувств. Я-то жив, а вот Лиза…

Невероятно, но женщина осталась целой и невредимой. Она лежала, закусив губы, её лицо было покрытой испариной, взгляд полон безумия… Но это был взгляд живого человека.

Взрыватель не сработал!

Чудо, техническая проблема, чья-то халатность — мне было по хрен! Что-то пошло не так. И слава богу!

Понятия не имею, как действовать в таком случае. Быть может, это было абсолютно неразумным и лишённым всякого смысла, но я подполз к Лизе и плечом отпихнул от гранаты. Не скажу, что это было легко. Напарница успела проститься с жизнью и почти не реагировала на внешние раздражители.

Да окажись я на её месте, раньше взрыва помер бы от разрыва сердца.

Но мне удалось сначала перевернуть Лизу, а потом довольно грубо утащить в сторону. При этом я не забыл гранату, схватился за неё, а потом отшвырнул куда-то, даже не знаю, куда.

Взрыва не последовало снова.

Наивно надеяться, что арсенал наших врагов целиком состоит из бракованного оружия. Вот-вот до них дойдёт, и в нас полетят другие «лимонки».

Да, после тех событий, свидетелем которых я стал, в душе появилась уверенность, что смогу вот так же, ради спасавшей меня женщины, тоже пойти на такой поступок. Но это всего лишь отсрочит неизбежное. Я умру сразу, а Лиза погибнет чуть попозже, когда неприятели до неё доберутся. Не думаю, что они сильно затянут.

Эмоциональная боль от осознания этой мысли, встряхнула меня, тело будто обдало холодным душем, тем самым, заряжая его энергией.

Лиза была готова отдать за меня жизнь, она совершила подвиг… Я — буду не я, если не отплачу ей за это сторицей. И смерть тех, кто желает нам зла, будет лишь малой толикой моей благодарности.

Меня разрывало от кипучего желания действовать. Просто лежать и вяло отстреливаться — тактика, не сулящая ничего, кроме гарантированного проигрыша.

Надо брать инициативу на себя, перехватывать её у противника. И тогда… тогда появится крохотный шанс уцелеть в этой заварушке. А уцелев, попытаться выяснить, с какой стати кому-то понадобилось открывать этот сезон охоты. Очень сомневаюсь, что засада была случайной.

Не всегда безрассудные действия на грани фола заканчиваются поражением.

Иногда это отличный способ сбить противника с толку. Пусть думает, что я спятил или задумал какую-то сверхсложную комбинацию и гадает, какую именно.

Я нырком ушёл в соседний кустарник, пропахал пузом с полметра, потом вскочил на ноги и снова кубарем нырнул в ложбинку между двумя холмами.

Мои манёвры заметили, пошла запоздалая, но реакция. Пули тщательно «сбрили» траву там, где я только что находился. А я… я успел засечь, откуда стреляли, и, улучив удобный момент, застрочил из штурмовой винтовки. Резко оборвавшаяся ответная очередь лучше всяких слов засвидетельствовала, что вражескому стрелку поплохело. Надеюсь, что раз и навсегда, и отныне он уже не станет нас беспокоить.

Развивая успех, я кинулся к нему, на бегу выпуская последние патроны — страховка на тот случай, если там ещё кто-то шевелится.

Двум совсем не товарищам в таких же балахонах было уже не до шевеления. Теперь до меня дошло, что эта одёжка — обманка для тепловизоров. Вот почему нам не удалось никого засечь, пока мужик с гранатомётом не оказался у нас на пути.

Парочка мертвецов тоже была вооружена автоматами с диском.

Ни разу не пользовался такими машинками, но вряд ли меня это остановит. Решив проблему оружия и боеприпасов, я обнаглел ещё сильнее и принялся усеивать пулями пространство, стоя чуть ли не в полный рост.

Отстрелял диск, не стал менять его на запасной, просто поднял с земли второй автомат, навёл его и нажал на спуск.

Патронов в каждом из дисков было раза в два больше чем в рожке штурмовой винтовки, так что удалось отвести душу всласть. Правда, и грохота от аппарата было больше, и я почти оглох, когда опустел и этот «томми».

— День прожит не зря, — улыбнулся я сам себе, когда стало ясно: противников у меня больше нет.

Значит, можно приступать к осмотру тел и сбору трофеев.

Лиза подкралась ко мне так внезапно, что я вздрогнул, когда её рука опустилась на моё плечо.

— Не делай так больше, пожалуйста, — попросил я.

— Не буду, — пообещала она. — Но ты можешь не переживать — живых, кроме нас с тобой, не осталось. Я проверила.

— Умничка.

Я показал на поверженные тела.

— Знаешь, кто это?

— Не знаю, но догадываюсь, — кивнула она.

— Кто?

— Это не солдаты, не учёные и не мутанты. Других, кроме ушкуйников, здесь не бывает. Вот только странно, что они ввязались с нами в бой, — задумчиво произнесла Лиза.

В этот момент я принялся обшаривать тело одного из мёртвых и, довольно быстро, нашёл хотя бы частичный ответ на так мучавший нас вопрос. Во внутреннем кармане покойника отыскалась моя фотография, и я даже знал, где она была сделана: судя по планкам с указанием роста на заднем плане — сделали её в полиции.

Душу неприятно резануло. Даже здесь я в большой опасности.

Выходит, мои прежние подвиги по-прежнему давали о себе знать. И охота за мной уже переступила границы Большой земли и оказалась на землях вокруг «Обьекта-13».

Лиза поняла всё с одного взгляда.

— Кому ты так успел насолить, Лан?

— Похоже, что слишком многим, — вздохнул я, а потом, не обращая внимания на трупы поблизости, привлёк гибкое тело женщины к себе и прижал с такой силой, что из груди Лизы вырвался стон.

— Лан! Ты чего, Лан! Отпусти — задушишь! — скорее для проформы стала сопротивляться она.

Наши взгляды встретились. В них не просто горела, а полыхала безумная, животная страсть.

— Не отпущу!

— Дурак! — засмеялась она.

— Дурак, — легко согласился я.

— Дурачок! — нежно прошептала она.

Я был согласен и на такое. Даже на «дурашечку», как в анекдоте из той жизни.

— Ты забыла сказать главное: Теперь я — твой большой должник, — произнёс я, впиваясь в её губы.

А когда отстранился, добавил:

— Только запомни: не в моих правилах долго ходить в должниках.

Глава 22

Мы остались без колёс. Наш героический «багги» приказал долго жить. Даже будь я механиком от бога, вряд ли бы сумел что-то исправить — уж больно сильно пострадала машина. Тут нужна хорошая ремонтная мастерская, которой неоткуда взяться посреди территорий Зоны.

Я с тоской погладил крыло столько раз выручившего нас автомобильчика. С машинами надо обращаться как с людьми. Так научил отец, который, как мне иногда казалось, любил свои «джипы», больше, чем меня.

— Спасибо тебе! Прости, что бросаю! — прошептал я, чувствуя как под рукой тёплой волной «отзывается» лёгкий металлический сплав.

«Багги» понимал, что умирает и тоже прощался со мной по своему.

К горлу подступил комок, дыхание на секунду спёрло.

— Ты был умничкой, служил нам верой и правдой. Надеюсь, ты попадёшь в свой механический рай.

Я редко бываю столь сентиментальным, но сегодня мне было на редкость трудно сдержать нахлынувшие чувства. Всё-таки мужчины и техника — мы словно созданы друг для друга.

Лиза деликатно стояла в сторонке, деликатно отвернувшись. Тот редкий случай, когда понимают тебя и твои чувства.

Я оторвался от «багги» и, взвалив на себя мешок со всем полезным, что мог утащить, подошёл к спутнице.

— Пойдём.

— Куда пойдём? — вздохнула она. — До Базы далеко. У нас почти нет шансов туда добраться.

Она явно упала духом. А ведь ещё каких-то десять минут назад Лиза отдавалась мне в порыве неудержимой страсти и просто кипела энергией.

Женщины переменчивы как питерская погода.

— Пойдём по следам ушкуйников, — пояснил я.

— Хочешь попасть в их лагерь? Не советую. Встреча не будет тёплой, особенно, если они узнают, что мы прикончили полудюжину их парней. А они обязательно об этом узнают, — заволновалась Лиза.

— Ты меня неправильно поняла. Их лагерь интересует меня меньше всего. Просто я крайне сомневаюсь, что они добирались сюда пешком. Наверняка, на чём-то приехали, на каком-то транспорте. Нужно найти, где они его оставили, и попытаться завести.

— А ты неплохо соображаешь для своего возраста, — улыбнулась Лиза. — Приятно слышать слова не мальчика, но мужа.

— Я рано стал мужем, — хмыкнул я.

Макара Следопыт из меня был так себе. Надо полжизни прожить в тайге и быть хорошим охотником, бьющим белку в глаз с одного выстрела, чтобы читать следы как открытую книгу. Но даже городские парни кое-чего умеют.

Пришлось вспомнить то, чему нас учили в учебке.

По притоптанной земле, сломанным веткам, окуркам сигарет я быстро вычислил то место, где шайка киллеров разделилась. Часть залегла в одной стороне, другая — напротив. Нас брали в клещи, и просто чудо, что у них не получилось.

Нет, кто-то определённо каждый день возносит за меня молитвы! Иного объяснения тому, что мы с Лизой по-прежнему живы и здоровы, нет.

Но и самим надо прилагать все усилия, чтобы ситуация разворачивалась в этом русле.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказала Лиза.

Я с важным видом кивнул, хотя на самом деле не был в этом уверен. Лиза не должна видеть даже тени сомнений на моём лице, иначе возможно всё, вплоть до паники, а паника в нашей ситуации — верная смерть.

— Вот тут они разделились на две группы, — стал объяснять я. — А сюда они попали — вон оттуда, — Я рукой указал направление.

Мои слова, а главное тон, с которым я их произносил, произвели на спутницу впечатление.

Она бросила на меня уважительный взгляд.

С преувеличенной бодростью я пошагал в указанном направлении, не забывая держать палец на спусковом крючке трофейного автомата. Памятуя о проблемах, какие могут возникнуть при возвращении на Базу, бросать казённую штурмовую винтовку не стал, хоть без патронов она превратилась в бесполезную палку. Не хватало ещё загреметь под трибунал за потерю оружия — мне уже одного раза с беготнёй и поисками хватило за глаза и за уши.

Ушкуйники оказались ребятами осторожными, мы прошли пару километров, пока наткнулись на лагерь, в котором они ожидали наше возвращение.

Завидев в отдалении несколько палаток и «железного коня» — БТР одного из первых поколений, наверняка из партии списанной, а потом восстановленной техники, Лиза радостно взвизгнула и резво прибавила темп.

Она чуть ли не побежала, однако я вовремя сумел остановить её и охладить пыл.

— Стой, Лиза! Не так быстро!

— А что такое? — недоумённо хлопая ресницами, спросила она.

— Ты же не хочешь взлететь на воздух?

— Я… на воздух, — Лиза опешила.

— Да. Ты же не думаешь, что ушкуйники оставили всё так, на произвол судьбы? Наверняка подступы к лагерю заминированы, и надо быть крайне осторожными, чтобы не налететь на растяжку, — на пальцах пояснил я.

— Прости. Как-то даже не подумала об этом, — повинилась она.

— С этой секунды держись от меня на расстоянии и иди только по моим следам, — предупредил я.

Была мысль, что ушкуйники оставили часового, но потом я её отбросил. Их было не так уж и много, каждый штык на носу.

И всё равно, прежде чем сунуться поближе, я долго и тщательно через прихваченный бинокль изучал лагерь.

— Вроде никаких признаков жизни, — сообщил я. — Повтори, что надо делать.

— Держаться от тебя на расстоянии и идти только по твоим следам, — Лиза оказалась послушной ученицей.

— Молодечик, — похвалил её я. — А ещё охраняй меня. Боюсь, я буду слишком занят, чтобы мониторить округу.

— Есть охранять округу, — совершенно серьёзно сказал Лиза, разве что только не щёлкнула каблуками как заправский солдат.

Я тоже выдал ей один из трофейных автоматов. Стреляла она более чем сносно, в чём я уже успел убедиться. Не зря женщины всегда входили в число лучших снайперов.

Сняв с плеч груз, я приступил к разминированию.

Если среди ушкуйников находился не сапёр-любитель моего уровня, а настоящий профи — быть беде. Спецы умеют ставить не просто ловушки, а с двойным, а то и тройным сюрпризом, и тогда моего опыта просто не хватит.

О последствиях даже думать не хотелось. Ладно я, а что станется с Лизой?!

Так что надо оставаться максимально хладнокровным и предельно осторожным.

Теперь я двигался с черепашьей скоростью и, прежде чем сделать шаг, долго и тщательно изучал место, на которое встанет моя ступня. Может, это и ненужная перестраховка, но в нашем случае ошибка могла быть только одной, причём сразу фатальной.

Говорят, шахматным гроссмейстерам тяжелей всего даётся начало партии с дебютантами: сложно предсказать, какую те поведут игру, слишком много импровизации.

Первая же найденная растяжка показала, что ставил её солдат, прежде служивший в моём батальоне, поскольку использовались по сути одни и те же «лекала». Я порядком вспотел и помучался, когда лихорадочно искал возможные хитрые ловушки, но… всё обошлось.

Это открытие подняло мне настроение — против нас работал спец одной со мной школы минного дела, вдобавок, не сильно заморачивавшийся. Т. е. всё, конечно, грамотно, но без вывертов, способных свести сапёра с ума.

Что ж, вполне логично — ушкуйники в первую очередь пытались обезопасить себя от мутантов и прочей нечисти, и лишь во вторую от случайных людей.

И всё-таки процесс разминирования прибавил мне седых волос, пару раз я был просто на грани и едва удержался от мысли послать всё на хрен, бросит всё и свалить отсюда подальше.

В самом конце я уже валился от усталости, а руки тряслись. Лиза заметила это.

— Лан, возьми паузу — ты уже сам не свой.

— Если я остановлюсь, никакая сила не заставит меня вернуться к этому занятию, — признался я.

— Тебя всего трясёт.

— Это от нервов.

— Может я попробую? — вызвалась она.

— Этого ещё не хватало! — разозлился я.

Злость на какое-то время вытеснила усталость и помогла снова сконцентрироваться.

Я огромным облечением разрядил растяжку.

— Скорее всего, это последняя. Но ты погоди радоваться — могут заминировать и машину. Так что не подходи ко мне по-прежнему.

— Буду делать как ты сказал, — закивала Лиза.

Я внимательно осмотрел БТР со всех сторон, даже сползал под пропахшее маслом днище. Вроде без сюрпризов.

Вскарабкался наверх и немного постоял, чувствуя, как вокруг завывает ветер.

— Ну как? — с опаской спросила Лиза.

— Пока нормально. Если всё и дальше так пойдёт — залезу внутрь, попробую завести.

— А я?

— А ты пока никуда не суйся, даже в палатки. Контролируй местность. Если нет людей, могут объявиться мутанты.

Отдав распоряжения, я снова вернулся к осмотру БТР, прикидывая, как бы я поступил на месте ушкуйников.

Минировать люк не станут — им ведь ещё надо возвращаться, а это был бы гарантированный способ попортить «коробочку».

И всё равно за ручку люка я взялся с внутренним содроганием, даже закрыл глаза.

— Господи, пронеси!

Люк поддался, взрыва не произошло.

Жить сразу стало лучше, жить стало веселей.

Я с облегчением вытер выступивший пот. Вроде осталось всего ничего, но и сейчас расслабляться не нужно. Сколько погибло как раз по такой причине!

Я залез внутрь боевой машины.

М-да, взять бы мехводу и выдернуть руки вместе с ногами. Это же надо так запустить вверенное имущество. Кругом тройной слой ржавчины, всё скрипит, воет и ломается от тоски и безысходности.

Нет, я понимаю, что списали БТР в состоянии крайней убитости, но хотя бы элементарный уход технике всё равно нужен. А тут всё явно по принципу «на отвяжись».

Нехорошо это, непорядок.

Ладно, незадачливый мехвод уже на том свете, где получает по полной программе за варварское обращение с техникой.

Надо посмотреть, какое наследство упало нам в руки. В первую очередь интересовала горючка.

В отличие от «багги» БТР кушал обычное дизтопливо и вряд ли в час по чайной ложке.

Военная техника всегда очень прожорливая, тем более та, что далеко не новая, но проблема решалась несколькими бочками в пассажирском отсеке, взятыми про запас.

Хоть здесь что-то положительное.

Вооружение штатное — крупнокалиберный пулемёт, способный перемолоть в кашу практически всё, ну разве что кроме танка — однако вероятность появление здесь стального монстра нулевая.

Запас патронов почти нерастраченный, при желании можно воевать долго, с чувством, с расстановкой.

Пара солдатских ранцев, я покопался в содержимом… Трусы-носки, ну их на хрен, носить чужое точно не буду, хоть моё уже и начинает попахивать. А вот это уже находка — целая куча армейского сухпая. Жрать его неделям, конечно, то ещё счастье, но уж лучше сухпай, чем сосать лапу.

Один из ранцев явно принадлежал кому-то из старших, в нём я нашёл что-то вроде карты, сделанной от руки. Славная находка, теперь хотя бы не по звёздам ориентироваться придётся.

Ещё запасные диски для автоматов и… оба-на рожки к штурмовой винтовке. Правда, самой винтовки не видать, однако мне и с своей хватит. Привязался я к ней.

Если тут ещё покопаться, можно найти и другие полезности. Но нам бы и «шашечки» и «ехать». В первую очередь — ехать.

Я сел на водительское место, взялся за баранку. Тесновато, конечно, а ведь я далеко не богатырского телосложения, но приноровиться можно. В «багги», при всей его миниатюрности, с эргономикой было получше. И всё равно — грех жаловаться.

Знакомая панель приборов, по-военному аскетично и просто, ну и, что самое важное, — понятно. Порой мехводами сажают парней, что называется, от сохи, они должны быстро со всем освоиться.

Что тут у нас ещё хорошего, не считая фоток с голыми красотками? Да в принципе, всё как обычно. Это же армия!

Если заведём — почувствую себя на седьмом небе от счастья!

Нажал на красную кнопочку с надписью «Батарея», зажглись все лампочки и освещение приборов, щёлкнул тумблерами, пробуждая генераторы, надавил на стартер.

БТР затрясло, как припадочного. Я испугался, что двигатель не заведётся, но нет, он всё-таки затарахтел, кабину заволокло дымом.

Врубил вентиляцию, дышать стало легче.

Под прикрытием брони я ощутил себя в полной безопасности. Настроение поднялось ещё выше. Осталось поделиться им с прекрасной напарницей.

Я с довольным видом высунул голову из люка и сразу увидел Лизу. Она, позабыв обо всём, смотрела только на БТР.

— Такси подано, — улыбнулся я. — Милости прошу!

Глава 23

БТР пёр как слон. Я старательно объезжал участки, где мы потенциально могли завязнуть, всё-таки проходимость у колёсной техники не такая, как у гусеничной, и, если не приведи господь, «коробочка» застрянет, вытянуть её не будет никакой возможности.

Второй проблемой стал расход топлива. Двигатель жрал его просто в неимоверных количествах, я уже начал сомневаться, что нам хватит. Запас ушкуйников таял просто на глазах.

Я снова с тоской вспомнил наш «багги», работавший от артефакта. Будь возможность второй раз пристрелить сволочей, которые его испортили, сделал бы так второй раз. Кстати, Лиза подсказала забрать «Молнию Зевса» с собой. Свой ресурс артефакт ещё не выработал и по-прежнему представлял большую ценность.

Лиза упросила научить её управлять тяжёлой армейской техникой. Да, у неё получилось далеко не сразу, мы едва не перевернулись на одном из склонов, однако потом дело пошло на лад, и у меня появилась сменщица. Когда я слишком уставал, просил её сесть за баранку.

Почти всю дорогу пулемёт молчал, только однажды я пустил его в ход, когда из чащи вылезло загадочное чудо-юдо, происхождения которого не смогла определить даже Лиза. Подобные мутанты ей прежде не встречались, и больше всего на свете напарница переживала из-за того, что не взяла с собой фотоаппарат.

— Это было бы научное открытие! — сказала она.

— Главное, что это «открытие» залезло туда же, откуда выбралось, и больше не докучает нам, — урезонил её научный пыл я.

Эта страхолюдина оказалась далеко не тупой, когда пули начали ломать вокруг неё деревца, тварь приняла единственно верное решение — заныкаться от греха подальше и не отсвечивать, пока мы не уберёмся.

Я специально не стал сразу стрелять в неё. Иногда проще отпугнуть, чем ранить и раздраконить с неизвестными последствиями. Что если шкура этого «чуда-юда» подстать хорошей броне?

А так оно убралось и всем хороша. Тварь осталась жить, мы поехали себе дальше. Кругом сплошная польза.

Когда стемнело, я принял решение не рисковать и остановиться на ночёвку. Нет, БТР, конечно, можно было бы вести и дальше, пользуясь приборами ночного видения, но я трезво оценивал свой мизерный стаж управления такой техникой.

Само собой, главным было выбрать место поудачнее: чтобы ты видел всех, но никто не видел тебя. Потом наглухо задраили люки и договорились о дежурстве. Каким бы безопасным ни казалось бронированное брюхо БТР, нельзя чересчур на него полагаться. При желании его можно прострелить из автомата с довольно приличного расстояния.

Хотя, такая крыша — это ведь лучше, чем ничего.

Самые трудные вахты, включая «собачью», я взял на себя. Всё-таки мужчина должен оставаться джентльменом в любых ситуациях.

Два моих часа прошли спокойно. Никто не тревожил наш покой и близко не подбирался. Когда минутная стрелка на часах описала два полных круга, я разбудил сладко сопевшую Лизу.

— Что, уже пора? — удивилась она.

У неё был такой усталый голос, что я сразу пожалел о своём поступке.

— Ладно, поспи ещё немного. От меня не убудет.

— Ничего-ничего, сейчас глаза протру и всё будет в порядке, — заверила она.

— Точно?

— Не сомневайся.

— Лады.

Сон срубил меня моментально. Сам не понял, как в него провалился. Просто закрыл глаза и всё.

А когда открыл, понял: что-то не так. В первую очередь в глаза бросился тихий, отливающий синевой свет, прямо посредине БТР, во вторую странная, прозрачная фигура какого-то незнакомого мужчины. Можно было, конечно, много чему удивляться, например, откуда здесь взялся этот товарищ, ибо я собственными руками закупорил все ходы и выходы в бронеавтомобиль, однако меня поразили его лицо и одежда.

Он был очень похож на Ланского-старшего, моего отца в этом мире, прямо как две капли воды. Я поначалу так и подумал, но потом увидел несколько отличий: немного другая форма носа, иной разрез губ, да и волосы — длинные и струящиеся, такие невозможно отрастить за то время, что мы не виделись. И ещё одежда, я не спец в вопросах моды, но, насколько помню, примерно так одевались в начале прошлого века: чуть мешковатый костюм, проглядывающая сквозь жилет манишка, в конце концов — пенсне.

Мне даже показалось, что я сплю и просто вижу сон, меня охватило дикое желание вынырнуть из этого забытья, но… пробуждения не получилось, и тогда я понял, что это, увы, происходит в реальности.

Да, но где же Лиза, которая должна была охранять мой покой?

Оказывается, она спала сном младенца, напрочь забыв об обязанностях часового и устава внутренней и караульной службы.

Я понятия не имел, угрожает ли нам со стороны загадочного гостя опасность, поэтому осторожно потянулся за лежавшим неподалёку автоматом.

Мои поползновения сразу привлекли внимание визитёра. Не касаясь ногами «земли», он перелетел ко мне.

— Ну, здравствуй, далёкий потомок! Не надо бояться, оружие тебе ни к чему!

— Потомок? — удивился я.

— Да. — Он нахмурился. — Разве ты не узнал меня? Я думал, мой портрет всё ещё украшает зал фамильного особняка Ланских. Хотя, конечно, столько воды утекло с той поры, многое могло измениться…

Я вспомнил рассказ бабушки и дедушки о прадеде, благодаря которому появился «Объект-13». По всем признакам, к нам в гости заявился бывший фаворит супруги Николая Второго. Вот только пока это больше походило на галлюцинацию.

Он прочитал мои мысли.

— Я тебе не приснился. Всё происходит с тобой наяву. Ну как, узнал, внучек?

— Теперь узнал, — кивнул я. — Но…

— Ты хочешь сказать, что я давно умер? — Ланской усмехнулся. — Это и правда, и неправда. Физически моя оболочка превратилась в тлен, но какая-то часть меня… возможно, то, что принято называть душой, осталась. Правда, в пределах пресловутой зоны.

— То есть у меня, как и у каждого нормального аристократа, появилось знакомое привидение, — не выдержав, пошутил я.

Прадед оценил шутку. Его губы растянулись в добродушной улыбке.

— Так и есть, дорогой правнук. Так и есть. И, как полагается всякой уважающей себя «тени отца Гамлета», явился я сюда неспроста. У меня дурные вести.

— Почему-то я в этом не сомневался.

Я покосился на Лизу.

— Она не проснётся, — заверил призрак.

— В смысле?! — Я напрягся и сжал кулаки. — Если с Лизой что-то случилось…

— Ты неправильно понял. Пока я здесь, она будет спать. Это нормальный здоровый сон и ничего больше, — успокоил гость.

— Другое дело, — с облегчением выдохнул я. — Страшно подумать, что бы я сделал с тобой, будь она мертва.

— Нельзя уничтожить покойника, — заметил гость.

— Я бы что-нибудь придумал, — честно сказал я.

— Ты очень горяч, как все Ланские, — задумчиво произнёс предок. — И в то же время ты не похож на нас. Должно быть, твою кровь здорово разбавили Аксаковы.

— Вижу, ты держишь руку на пульсе и знаешь не только предания старины далёкой.

— У меня не так много развлечений. Одно из них — наблюдать за судьбой потомков. А теперь у меня появилась возможность не только наблюдать, но и вмешаться в ход событий. Спасибо «Объекту-13»!

— Чувствую себя как на спиритическом сеансе.

— А это и есть спиритический сеанс, в котором духи могут общаться с тобой не через стеклянный шар или стол шарлатана, а напрямую, — не обиделся призрак. — Твой отец и мой внук, меня порядком разочаровал. Он сделал то, на что бы не согласился ни один из нас — отказался от тебя.

— Он был вынужден так поступить, чтобы не подвергнуть всю семью опале, — попытался оправдать отца я.

— Опала… — хмыкнул призрак. — Многое вы понимаете в опале. Любые лишения, которым бы подвергли твоего отца, не идут ни в какие сравнения с тем, что выпало мне. Да уж… мельчаете, дорогие потомки. И только ты до сих пор продолжаешь радовать взор старого Ланского.

— Спасибо за комплиент.

— Вздор! Нет нужды хвалить тебя — я лишь констатирую факты. Ты — большой молодец, мой мальчик. Никогда не сдаёшься. Это делает тебя достойным продолжателем фамилии. Не то, что твой отце и старший брат! Поэтому приоткрою тебе глаза на некоторые вещи, которые вряд ли тебя обрадуют, но… ты всё равно должен знать о них. В конце концов, это справедливо.

— Предупреждён, значит…

— Значит, что всё будет зависеть от тебя. Итак, внук мой, готов ли ты выслушать горькую правду?

— Готов, — кивнул я.

— Тогда знай: тебя заставили хитростью и магией взять вину брата на себя.

Не скажу, что я сильно удивился. Достаточно было сопоставить ряд фактов, а особенно информацию, которую мне сообщили бабушка с дедушкой, чтобы понять — в той истории с убийством, из которой настоящий Ланской спасал старшего брата, явно нечисто. Начну хотя бы с того, что Анатолий этого мира меньше всего смахивал на доброго самаритянина и явно не горел желанием лезть в петлю. Чтобы он вдруг на такое решился, были нужны веские основания. Магическое вмешательство — чем не способ заставить человека взвалить всё на себя?

Кстати, а вдруг именно эта магия и послужила причиной, по которой я после смерти попал в тело арестованного аристократа? Можно лишь гадать, но определённая логика тут есть.

Но это техническая сторона дела. Осталось понять — а на кой ляд отцу и Валерию Ланским это понадобилось?

— Они всё нарочно подстроили, чтобы ты стал изгоем, был ошельмован и изгнан из семьи, — опять прочитал мои мысли визитёр.

— То есть эти отставные унтера, которые напали на Валерия…

— Были им же и наняты. Если быть точнее, то им и твоим отцом, — кивнул прадед. — Они всё точно рассчитали. Был грандиозный скандал на всю империю. Император пришёл в бешенство. Тебе промыли мозги и ты принял удар императорского гнева на себя.

— Да, но мне дали возможность устроиться на воинскую службу, — заметил я.

— Ага, в батальон смертников.При этом на тебя ещё и велась охота со всех сторон. Как думаешь, кто натравил на тебя ушкуйников?

Я задумался.

— Наверное, враги фамилии. Не удивлюсь, если их купил отец Лизы — Василий Голицын.

Надо сказать, именно такое предположение сразу пришло мне в голову, только я не стал его озвучивать перед Лизой. Дети за отцов не в ответе.

— Нет, дорогой правнук. Голицын тут не при чём. Скажи за это спасибо твоей подруге, — он покосился на крепко спавшую Лизу.

— Ну, а она-то тут каким боком замешана? — растерялся я.

— Ты спас её, она замолвила за тебя словечко перед отцом, и Василий Голицын сменил гнев на милость. Быть может ненадолго, но это факт.

— Тогда кто настолько желает мне смерти и почему? А! — хлопнул я себя по лбу. — Это бандиты захотели мне отомстить за то, что я грохнул их главаря.

— За Гвоздя с тобой многие хотели бы посчитаться, но здесь у них руки коротки. Да, на тебя многие точат зуб, но… дурные вести на этом не заканчиваются, Толя: тебя заказал твой отец и мой внук.

— Бл. дь! — Я ударил рукой по днищу БТР и не почувствовал боли.

Каким бы рациональным и практичным я ни прикидывался, всё равно было хреново ощущать себя преданным и подставленным.

— Понимаю и разделяю твои чувства, — во взгляде призрака сквозило участие. — Только поэтому я решил помогать тебе, а не ему.

— Но зачем?! — сдавленно прошипел я. — Зачем отцу это?!

— Он знает, что император помиловал тебя и восстановил в прежних титулах. Ты снова дворянин и не просто дворянин, а аристократ. Теперь ты можешь с полным на то основанием носить гордую фамилию Ланских.

Услышав это, я отметил в уме, что император всё-таки сдержал данное слово. За это нужно, конечно, в первую очередь благодарить мою спутницу. Если бы она не взяла меня в эту экспедицию, ещё неизвестно сколько бы продлилась моя служба в батальоне и чем бы она закончилась.

Тем не менее, у меня родился вполне резонный вопрос:

— Это, конечно, здорово, но разве полное восстановление в правах — это повод желать мне смерти?

— Ещё какой, — печально вздохнул далёкий предок.

Глава 24

Не могу сказать, как бы чувствовал себя, будь Ланские моей настоящей семьёй. Наверное, пошёл бы враздрай как тот же шекспировский Гамлет, когда узнал, что его отца отравил родной дядя, а мама вышла замуж за убийцу.

Но даже в чужой шкуре мне было ужасно неприятно.

Жуткое ощущение, после которого тянуло под душ, чтобы долго-долго смывать с себя эту мерзость.

— Что я им сделал? — вырвалось у меня из груди.

Предок правильно истолковал мои чувства.

— Деньги власть всегда были всему виной, — философски произнёс он. — Вижу, мои слова причинили тебе большую боль. Прости, если сможешь…

Но я уже успел взять себя в руки.

— Ты всё правильно сделал, что мне рассказал. Но этого недостаточно. Мне нужны детали, — потребовал я.

— Всё очень банально и просто: наследство Аксаковых…

— Моих дедушки и бабушки? — поразился я.

— Да! — кивнул собеседник.

— Наследство… А не рано ли говорить о нём. Или мои бабушка и дедушка умрут?

— Все умирают рано или поздно, — грустно произнёс призрак. — Скажу тебе по секрету: им недолго осталось. Очень недолго…

Я вздохнул. Так случилось, что мне удалось увидеть их всего один раз, но в душе остались только самые тёплые воспоминания об их доброте и ласке. О таких бабушке и дедушке оставалось только мечтать. Жаль, если они скоро покинут этот мир…

И что если я стану тому причиной? Мне было даже страшно подумать о таком исходе.

— Их убьют? — нахмурился я.

После того, что мне рассказал призрак, я бы уже ничему не удивился. Кто знает, какие мысли засели в голове у моих… родственничков…

— Что ты… Они уже в преклонном возрасте, их ждёт естественная смерть, — успокаивающе произнёс призрак.

На долю секунды стало легче, словно камень с души упал. Но только на долю секунды.

— Я могу что-то с этим сделать? Как-то им помочь? — с жаром спросил я.

Не люблю сдаваться. Тот, кто сразу опускает руки и не сражается, заканчивает плохо.

Призрак усмехнулся.

— Неисповедимы пути господни. Лично мне это неведомо, — он окинул меня тёплым взглядом. — Вижу, ты их очень любишь.

Я кивнул.

— Да, люблю. И готов сделать всё, чтобы они прожили как можно дольше.

Я искренне не хотел потерять этих прекрасных стариков. Мне будет очень их не хватать — и это отнюдь не пустые слова. Любой, кому повезло знать их, понял бы меня.

Так что мы ещё посражаемся… Лишь бы оказаться рядом: подключу лучших медиков, магов. Сам, в конце концов, что-то придумаю — ведь мне удалось буквально вытянуть человека с того света. Вдруг, получится снова?

Я был бы полным придурком и не помнящим добра, если бы не попробовал!

— Вижу, что не ошибся в тебе, мой мальчик. Ты мне нравишься всё больше и больше, — улыбнулся призрак.

— Неужели это наследство столь велико, что ради него можно пойти на такие жуткие вещи?

— Аксаковы не так знатны, как Ланские, зато одни из самых богатых фамилий в империи. Твой отец получил хорошее придание, когда женился на их дочери, но… как это часто бывало с нашим родом, умудрился его промотать. Аксаковы знают об этом и потому хотели сделать тебя наследником их состояния. Однако по законам империи этого сделать нельзя, если наследник отбывает тюремное наказание. Вот почему над тобой совершили такое зверство и отправили в тюрьму. Если бы всё и дальше пошло по плану, то все деньги Аксаковых достались бы их дочери, а уж твой отец придумал бы, как выудить всё у твоей матери до копейки. Она целиком и полностью в его руках.

— Всё равно не понимаю — к чему такие сложные схемы? Отец мог бы просто поговорить со мной, мы что-нибудь обязательно придумали, — задумался я.

На прозрачном лице привидения нарисовалась улыбка.

— Ты ли это, мой дорогой правнук? Мне начинает казаться, что тебя подменили.

— Я — это я, — твёрдо заявил я с интонацией Павла Кадочникова, когда он в старом фильме «Подвиг разведчика» пьёт «За нашу победу!».

— Тогда ты должен знать себя, как никто другой. Ланские никогда! Повторяю — никогда ни с кем не делятся! — торжественно провозгласил предок. — Ты бы просто послал родного отца куда подальше.

В принципе, такому ходу событий я бы точно не удивился. Настоящий Анатолий Ланской был тот ещё гусь, чем больше я находился в его теле, тем сильнее осознавал сей непреложный факт.

Но и папа-то, тоже хорош! Замутить такую тему с родным сыном!

Да… подфартило мне с семейкой, нечего сказать! И как только бабушка и дедушка отдали дочь за такого урода? Наверняка прекрасно осознавали, чем оно в итоге обернётся. Да и мама, конечно, хороша, что не раскусила этого кобеля и вышла за него замуж.

Эх, женщины, женщины, чего ж вы на таких уродов падкие?

Но это уже чисто риторический вопрос.

— Спасибо тебе! — поблагодарил я призрака.

— Тебе спасибо! — удивил меня он.

— За что?

— За то, что в твоём лице есть шансы оставить о Ланских добрую память.

Он вздохнул.

— Моё время тоже истекает. Я счастлив, что видел тебя и поговорил. А теперь, прощай, мой мальчик! И береги себя!

Я открыл рот, чтобы что-то сказать напоследок, но откуда-то подул сквозняк, по призраку прошли «волны» и он исчез, словно его и не было.

— Ох…ть! — только и сказал я, глядя на то место, где только что находился мой дальний родственник.

Очень хотелось бы подумать, что это был всего-навсего сон, но слишком детальны, слишком объёмны оказались детали нашей беседы.

Я бросил взгляд на часы. Ну вот, подошло время моего дежурства на часам. Конечно, было бы справедливо растормошить Лизу и распечь её за сон на посту, но… совсем недавно она хотела отдать жизнь за меня. Простим женщине её маленькую слабость. От меня не убудет, если я пободрствую ещё несколько часов. А с утра посажу её за баранку, пусть крутит и будит меня лишь в случае серьёзных неприятностей.

Тем более, вряд ли мне ещё удастся заснуть — слишком многое вдруг навалилось, и мне предстояло хорошенько подумать о том, что меня ждёт.

Правда, для начала стоит хотя бы добраться до Большой земли, а там будет видно.

Утром я ощущал себя на удивление бодрым, будто и не провёл полночи терзая себя мыслями.

Лиза сладко потянулась, открыла глаза и сразу резко подскочила.

— Я… Я что — проспала?! — с ужасом воскликнула она.

— Всё нормально, — успокоил я. — Ночь прошла тихо.

— Да, но тебе пришлось дежурить за меня, — виновато сказала Лиза и потупила глаза.

— Ничего, я знаю, как наказать тебя за это, — улыбнулся я, лёг рядом и привлёк её податливое тело к себе.

Когда мы отпрянули друг от друга, Лиза произнесла, мечтательно глядя на проржавевший потолок БТР:

— Знаешь, а мне что-то хочется каждый день ходить перед тобой виноватой…

Я польщённо улыбнулся.

— К вечеру пробежимся по списку твоих грешков, а пока — займись утренним туалетом, а потом занимай водительское место. Я пару часов покемарю.

— Слушаюсь, командир, — откозыряла Лиза.

Занятия любовью расслабили меня, дурные мысли выветрились из головы, как-то стало на всё наплевать и я моментально вырубился под мерный рокот двигателя.

Разбудил меня какой-то странный хрип поблизости. Спросонья не сразу сообразил, что это работает радио.

— Сивый, ё… твою мать! Ты где, сивый?

Поскольку и БТР и, соответственно, радиостанция в нём принадлежали ушкуйникам, было логично предположить, что Сивый — командир отряда киллеров.

Можно было бы промолчать, но меня появилось сильное желание прикалываться, как в случае с телефонными мошенниками, которые пытались втулить мне, что он из службы безопасности банка или вообще старшие следователи по охренеть каким важным делам, поэтому я нажал на тангенту и сказал:

— Тут я.

Радиостанция была древней, динамики хрипели и булькали, микрофон тоже вряд ли передавал голосовые модуляции без искажений, так что вероятность, что меня не сразу разоблачат, была высокой.

Собственно, так и произошло, в чём я убедился услышав новую фразу начавшегося диалога:

— Бл…, тебя где, сука, носит? Чего на связь не выходил?

— А то ты не знаешь, где меня носит? — фыркнул я.

— Ладно, х… с тобой! — вздохнули на другом конце. — Дело сделал: мальца и ту б… с ним грохнул?

Б…, то есть Лиза, услышав разговор, аж покраснела от злости. Эх, попадись ей этот мужик, она бы ему не только глаза расцарапала, ещё бы и оторвала всё лишнее.

— Оформил в лучшем виде! — сообщил я хорошие новости для собеседника.

Пусть как можно дольше думают, что с нами покончено.

— Везучий сукин сын! — восхитились на том конце. — Опять до х… бабок заработал. В общем, заказчик будет тебя ждать на той стороне. Бабло, как и договаривались, налом.

— Где именно-то ждать будет? — как можно безмятежно поинтересовался я.

— Я думал, тебе сразу сказали…

— Может и сказали, только мне тогда не до того было. Думал, как достану этого пацана и его бл… — Я чуть не ойкнул, когда Лиза влепила мне ладонью по загривку.

В таким случаях рука у неё бывала очень даже тяжёлой.

Я знаками показал, что извиняюсь перед ней, что так надо для дела — когда ещё будет шанс выйти на заказчика.

— Ну… Пиз… больше! Думал он! Бухой в сиську сидел.

— Не такой уж и бухой! — вяло проговорил я.

— Мне-то можешь лапшу на уши не вешать, я тебя как облупленного знаю! — хихикнул собеседник. — В общем, заказчик будет тебя ждать через три дня в Николаевске, в «Китай-городе».

— Где-где? — переспросил я.

— Вот, бл… Ты что — опять, сука, нажрался на радостях?! В «Китай-городе» — кабак такой в Николаевске.

Горд этот был мне незнаком — в прошлом мире слышал только об украинском Николаеве, где когда-то строили даже авианосцы, но, думаю, что это где-то недалеко от Зоны, иначе бы мне не давали половину недели, чтобы туда добраться.

— И смотри, не опаздывай: заказчик капризный, может и свалить с твоими же бабосиками, если ты опоздаешь. Ищи потом ветра в поле, — хохотнул собеседник.

— От меня х… свалишь! — похвалился я.

— Только на это и надежда. В общем, мой процент ты знаешь. Давай, Сивый, до связи!

— Давай! Удачи! — отключился я.

Лиза окинула меня хмурым и злым взглядом.

— Лан, убить тебя мало — ты чего задумал?

— Как мне через три дня оказаться в Николаевске? — вопросом на вопрос ответил я.

— Официально, боюсь, никак. Даже если тебя вернули в титуле и во всех правах, всё равно продержат в карантине пару недель…

— Тот тип сказал, что Сивого будут ждать через три дня. На ушкуйников карантин не распространяется?

— Карантин распространяется на всех, — буркнула Лиза. — Просто не все идут через центральный КПП.

— То есть отсюда есть какой-то иной путь?

Она кивнула.

— Властям не удалось полностью перекрыть периметр. В любой обороне всегда есть слабые места и бреши. Ушкуйники находят их и используют для своих нужд. Например, чтобы таскать артефакты.

— И ты знаешь такую брешь? — прищурился я.

Лиза вздохнула.

— Хорошего же ты мнения обо мне! За попытку попасть сюда или выбраться неофициальным способом, следует строгое наказание. Если тебя, не приведи бог, поймают — могут снова отправить за решётку. С этим очень строго.

— Лиза! — надавил я. — Так ты знаешь или нет любой другой способ выбраться, кроме официального?

— Знаю, — с тоской произнесла она.

— Тогда я тебя расцелую! — потянулся я к ней, но она отпихнула меня рукой.

— Не надо, Лан! Умоляю — не надо! Всё только-только стало налаживаться… Поступив необдуманно, ты можешь всё испортить.

— Есть шанс взять того, кто открыл на меня сезон охоты. Я должен использовать его, чего бы мне это ни стоило.

— А смысл, Лан? Заказчик ждёт Сивого. Судя по всему, он его знает в лицо. Наверняка в этом кабаке будет толпа народа — как ты узнаешь того, кто заплатил за твою смерть? Это невозможно! — воскликнула она.

Я улыбнулся. Призрак сказал, что моей смерти желали отец… хотя вряд ли я уже могу называть его этим словом, и мой, так сказать, братец. Думаю, в том ресторане окажется кто-нибудь из них.

— Не переживай, Лиза! Я его обязательно узнаю! — пообещал я, ещё не придумав, что же буду делать потом, когда он окажется у меня в руках.

Ничего, мне не привыкать решать проблемы по мере их поступления. Что-нибудь придумаю и на сей раз.

Глава 25

— Придётся менять курс, — сказала спутница. — Раз тебе так хочется накликать проблем на пятую точку — не вижу причин, чтобы помешать.

— Ты, главное, подкинь меня до точки перехода, а дальше я уже как-нибудь сам, — заявил я.

Лиза хмыкнула:

— Сам?! Да кто ж тебя одного отпустит?

— Стоп! Зачем тебе вписываться за меня? Это мой головняк и я его как-нибудь сам порешаю.

— Ты, дурак, Лан! Мы с тобой одна команда, и одного тебя я не отпущу! — тоном, не терпящим возражения, сказала, как отрезала, она.

Я устало махнул рукой.

— С тобой просто бесполезно спорить…

Она самодовольно улыбнулась.

— На свете не так много мужчин, способных переспорить женщин.

Я промолчал, пусть думает, что хочет. И без того много всего навалилось

— Не устала крутить баранку? — поинтересовался я, чтобы перевести тему.

Ненавижу гендерные споры, в которых может родиться всё, что угодно, но только не истина.

— С ума сошёл?! Я просто обожаю водить машины, тем более военные! — горячо воскликнула она.

— Значит, не только мужикам нравятся большие тачки… — понимающе протянул я.

— А ещё большие пушки, и вообще всё большое, — с удовольствием стала перечислять она, чем вызвала у меня слабую улыбку.

— Выходит у нас с тобой много общего!

— Больше чем ты думаешь!

Мы замолчали, каждый о своём. Не знаю, какие мысли сейчас роились в хорошенькой голове Лизы, но у меня в душе по-прежнему острой занозой застряли слова призрака о предательстве отца и брата.

Нет, хороша у меня семейка, нечего сказать… Под такой монастырь сына родного подвести! И всё ради бабла!

Конечно, без него, как без воды — и ни туды, и не сюды, однако всему же есть предел.

— У нас всего три дня. Успеем за это время добраться до Николаевска?

— Если хорошенько поспешим, — Лиза кивнула. — Но нам понадобится проводник.

— Без него — никак?

— Я не настолько хорошо знаю точки перехода. Зато знаю того, кто просто ас в этом деле. Самое главное, чтобы он согласился. Бескорыстно он пальцем об палец не ударит.

— Ему понадобятся деньги? — Я прикинул свой бюджет… по карманам погрести, по сусекам наскрести, что-то конечно удастся собрать, но сумма не будет особо велика.

Если только снова обратиться к бабушке с дедушкой… Хотя идея не кажется мне хорошей, ужасно не хочется сидеть у них на шее.

— Здесь к деньгам иное отношение. Они, конечно, нужны, но не так, как на Большой земле. Просто у проводника — его, кстати, зовут Алекс, весьма специфические притязания. зовут Ты захватил с собой «Молнию Зевса»?

— Обижаешь, начальник!

— Быть может, нам удастся обменять его услуги на артефакт и… — Она с сомнением оглядела наш транспорт. — И этот БТР…

— Думаешь, мне жалко этот хренов БТР?

— Речь не о тебе, Лан. Всё зависит от аппетитов человека, к которому мы отправимся… Впрочем не уверена, можно ли его назвать человеком, — задумчиво добавила она.

— Почему не уверена? — удивился я.

— Когда увидишь — поймёшь. — туманно произнесла Лиза. — Сказу сразу, тебя ждёт сюрприз.

— Надеюсь, приятный, — хмыкнул я.

— А это уж как повезёт. Так, заболталась я что-то, надо не проскочить поворот. Если и дальше пойдёт как сейчас, часа через два будем на месте.

— Тогда ты, давай, рули, а я пожую чего-нибудь. Ты что-нибудь будешь?

— Не-а, ещё не проголодалась.

— Дело хозяйское.

Я вскрыл коробку с сухпаём, достал банку рисовой каши с говядиной и подогрел её на портативном разогревателе. Затем смолотил маленькую пачку галет, макая в апельсиновый джем. Запил всё это добро клюквенным морсом и даже крякнул от удовольствия.

— Эх, хорошо! — чуть было не ляпнул песенное «в стране советской жить», но вовремя опомнился — объясняй потом этой аристократке, что за страна такая — советов, и кто кому, а главное — чего, должен советовать.

Так и горят Штирлицы на подобных мелочах.

Долго радоваться жизни не пришлось. Когда по расчётам Лизы до нужного места оставалось всего ничего, она резко притормозила БТР. Меня резко качнуло вперёд, а потом с такой же силой отбросило в противоположную сторону.

— Лиза, какого хрена?!

— Такого! — сказала мой «мехвод». — Лучше в окуляры глянь.

Я прильнул к смотровому прибору, навёл резкость и тут же стал свидетелем удивительной сцены.

Стая из нескольких десятков прямоходящих существ с не то собачьими, не то волчьими мордами, с огромными и явно острыми шипами на сгорбленных, покрытых рыжей шерстью спинах. Язык прямо поворачивался назвать их псоглавцами.

Внимание стаи было сконцентрировано на человеке в тёмной, свободной одежде, скрадывавшей его движения. Он тоже видел этих созданий и замер в напряжённой позе.

И мужчина, и странные твари не были вооружены, что для этих мест прямо скажем — в диковинку.

И пусть пока ничего не происходило, было ясно, что это продлится недолго, ещё чуть-чуть и звери или мутанты, я понятия не имел, кто именно, накинутся на потенциальную жертву. Кто-то обязательно не выдержит, и игра в молчанку закончится, перерастя в кровавую драму.

Учитывая численное превосходство тварей, результат схватки был предрешён. С таким количеством противников одному человеку не справиться.

Я потянулся к гашетке пулемёта. Понятно, что стрелять в псоглавцев опасно — можно ненароком зацепить мужчину в тёмном (кем бы он ни был, я всё равно оставался на его стороне), однако очередь могла отвлечь тварей, а в лучшем случае — испугать, и тогда они разбегутся.

Лиза удивила меня, когда отрицательно замотала головой.

— Не делай этого, Лан, а то Алекс сильно обидится, если мы лишим его этого развлечения. Лучше просто понаблюдай и наслаждайся.

Первыми, как я и думал, не выдержали мутанты. Сразу три особи ринулись на Алекса. Отсюда я не мог слышать, какие звуки они издают при атаке, но почему-то был убеждён, что сейчас из открытых пастей раздаётся торжественное рычание.

За считанные секунды псоглавцы достигли свою цель — по идее исход схватки казался предрешённым. Будь у Алекса автомат, пистолет, на крайний случай — нож, он бы ещё продержался какое-то время, а так…

Первых двух он перехватил в прыжке, умудрился извернуться так, что схватил нападавших за холки. И сразу же треснул друг об дружку так, что искры посыпались. Удар был страшной силы, мутанты разом поникли, выпустив наружу длинные алые языки, смахивающие на галстук.

Но оставался ещё третий, ему чуточку повезло, когда он замешкался с прыжком, поэтому пока не разделил судьбу собратьев. Но это только пока.

Алекс махнул схваченными псоглавцами и сразу «подмёл» его. Отбросив на несколько шагов и, как минимум, оглушив. Потом крутанулся юлой и одновременно выпустил обоих шелудивых в сторону стаи. Их тела пролетели всё расстояние и врезались прямо в середину своры.

Твари не производили впечатления лёгких как пёрышко, нужна была недюжинная сила, чтобы так их швырнуть. Я невольно проникся к Алексу уважением. Мне было бы слабо.

— Что творит, а! — сказал я и цокнул языком от восхищения.

Он словно услышал мои слова, пригнул голову и энергично работая руками помчался на стаю, ворвался в неё и замолотил руками и ногами.

Представления не имею, как это у него получалось. Я бы если и побежал, то в другую сторону.

На какое-то время он пропал из видимости, окружённый туловищами врагов.

Судя по тому, что он демонстрировал, бояться за него не имело смысла, два десятка псоглавцев были ему так, на один зубок, слегка размяться.

И тут что-то дробно застучало в относительной близости от нас. На арене появились новые игроки, в отличие от тварей и Алекса, вооружённые автоматами. И лупили они по стая без всяких церемоний и переживаний за жизнь нашего потенциального проводника. Причём рупь за десять — они видели Алекса, так что сознательно полоскали по нему из стволов.

Значит, это вряд ли наши друзья, а Алексу определённо необходима подмога.

— Прости, золотце, но мне придётся выбраться наружу. А ты находись в БТР и, если что, поддержи меня огнём, — сказал я, целуя Лизу в лобик.

А потом, прихватив штурмовую винтовку, выбрался из люка наружу.

По нам автоматчики не лупили — скорее всего, не заметили: мы удачно вписались окрасом в лесную чащу. Но если я стану воевать отсюда — фактор внезапности исчезнет, БТР могут накрыть. И не приведи господь, если у автоматчиков есть ещё и гранаты. Тогда Лизе совсем поплохеет.

Будет совсем не здорово сразу лишиться и проводника и подруги.

Выматерившись для подъёма боевого духа, я рванул отсюда как заправский спринтер, правда бежал хоть и быстро, но пригнувшись как можно пониже. Ещё на бегу определил откуда исходит источник звука и потому сразу выбрал такое направление, чтобы зайти противнику, кем бы он ни был, в глубокий тыл.

Так-так, посмотрим, кто это тут нарисовался…

Пятеро крепких мужиков, упакованных по самое не хочу, в непривычного вида шлемах с опущенными забралами, которые наводили на ассоциации с группой Daft Pank. Только вместо синтезаторов-«расчёсок», у этих «музыкантов» были прежде не виденные мной модели автоматов. Да и раскрас их «комков» тоже был какой-то не такой. Наши армейцы носили совсем другие расцветки. А ещё готов забиться на что угодно — парни перд вылазкой не забыли облачиться в броники, и это делали их относительно неуязвимыми.

Интересно, откуда взялась сия группа поддержки, из каких весей? ЧОП, занесённый сюда волей непреодолимых обстоятельств, солдаты удачи наёмной армии? Или заигравшиеся в милитари рядовые граждане?

Но точно — не ушкуйники, у тех вооружение и снаряга стандартные, из одних с нами складов.

Выяснять было некогда, а то, покончив с псоглавцами, странная пятёрка возьмётся за Алекса и за нас.

Будь у меня в запасе пара-тройка секунд, я бы положил их красиво, как в тире… с поправкой на броники, конечно. Зайду с тыла и адью, погнали наши городских.

Вот только уложиться в лимит времени не получилось. Пятёрка состояла из кручёных бойцов, в чём я моментально убедился. Сразу двое то ли в силу интуиции, то ли в соответствии со штатными обязанностями резко обернулись и увидели красивого меня, несущегося вприпрыжку.

Я успел нажать на спусковой крючок, надеясь, что зацеплю хотя бы одного, а потом распластался животом на земле и сразу перекатился влево. Надо отдать должное «дафтпанковцам», то место, где я приземлился, было мигом нашпиговано свинцом. Однако стрелял только один автоматчик, значит, моя очередь не вся ушла в молоко.

За столь короткое время я успел сразу пожалеть о нескольких вещах: что родился на свет, что погиб и воскрес в этом мире, и что вообще ввязался в эту авантюру!

Вот только рефлексировать ещё рано, такого удовольствия позволить себе я не мог. Как только в поле прицела попала чья-та башка в громоздком шлеме с тёмным забралом, я снова надавил на тугой спуск, чувствуя, как отдача от винтовки долбит меня по плечу.

Бронированный этот шлемак или нет — неважно, в любом случае его хозяину некисло досталось. Удар от попадания пули такой, словно по голове дали молотом со всей дури. Контузия, сотрясение мозга обеспечены. Говорят, может и шею свернуть, но я лично этого не видел.

Будем считать, что минус два. Только трое на одного тоже так себе пропорция.

Судя по шевелению с той стороны, противники смекнули, что я чего-то да стою и переть буром не стали. Что дальше?

На их месте я бы рассредоточился и взял врага в клещи. Подсказывать им я не собирался, но они и сами дотумкали.

И тут в сражение включился БТР.

Спасибо, Лизе, она открыла огонь как нельзя вовремя, когда по моим прикидкам жить мне оставалось очень недолго.

Супротив тяжёлого пулемёта никакой полевой «броник» не играет, так что и эта троица быстро вышла из игры.

Я мысленно похвалил напарницу, на шоколадку Лизу точно наработала.

Когда всё стихло, я медленно и очень осторожно пополз к ближайшему подстреленному типу в шлеме.

Пулемёт обошёлся с ним жестоко, превратив броник в решето. Ясно, покойничек.

При виде его снаряги во мне сразу проснулся внутренний хомяк — сразу столько вкусных трофеев! Подавив приступ «мародёрки» в том же темпе осмотрел его товарища.

И тут аналогичная картина: кровища, какие-то ошмётки и никаких признаков жизни.

Осмелев, я приподнялся и помахал рукой, привлекая внимание Лизы. Убедившись, что «френдли файер» мне не грозит, я выпрямился во весь рост и уверенной походкой двинулся дальше.

Третий был ранен, но, кажется, отходил. Его тело извивалось в конвульсиях, а из под шлема доносился предсмертный хрип.

Я вслушался в его слова.

Мужик отчаянно ругался, причём на английском, постоянно припоминая какую-то Мери.

Хм… Наши люди вряд ли в последние моменты станут вспоминать иностранные языки. Получается, что один из этой шайки-лейки иностранец: англичанин, американец, австралиец, а то и вовсе житель солнечной ЮАР, если она в реалиях данного мира существует.

Логично предположить, что он не единственный, и другие в его команде не Васи Петровы, а какие-нибудь Джоны Смиты. Тогда понятно, откуда взялась эта навороченная и ненашенская экипировка.

Интересно, что же делает на территории Российской империи этот интернационал? Я ещё с моего мира привык, что вооружённые англосаксы, которых не пойми зачем занесло к нам, точно явились не для того, чтобы поднять в стране уровень жизни и поделить все богатства страны поровну.

Следующие трупы были уже на моей совести.

При взгляде на мёртвые тела внутри ничего не пошевелилось, не возникло желание сунуть два пальца в рот и стравить недавний завтрак из сухпая в траву.

Я смотрел на них как на пустое место, не терзаясь мыслями, что ещё несколько минут назад это были цветущие и живые люди, полные энергии.

Кто к нам с мечом, тот им по полной программе в строгом соответствии с заповедями Александра Невского.

А в остальном, мы люди мирные.

Убедившись, что пятёрка вояк больше не представляет для нас опасности, я отправился смотреть уцелел ли наш потенциальный проводник.

Вблизи псоглавцы выглядели ещё страшнее, чем в окуляре смотрового прибора. И воняли соответственно: от них несло такой смесью мускуса с чем-то ещё более вонючим, что резало глаза.

Я даже закашлялся с непривычки.

Их бугрящиеся мышцы впечатляли: куда там Арнольду Шварценеггеру на пике его формы.

Я пнул одного ногой, тело даже не шелохнулось — то есть весила эта туша прилично, а ведь Алекс удерживал его одной рукой, махал им в воздухе как метлой, а потом ещё и захерачил на большое расстояние. И это заставляло задуматься. Да уж, Алекс — определённо нерядовой человек. У меня бы под таким весом пупок развязался, а ему хоть бы хны! Богатырь, да и только!

Кстати, вот и он. Я не сразу заприметил его на вид не такое уж и могучее тело, погребённое под тушами сразу трёх псоглавцев.

Неужели мёртв?

Я даже вспотел от этой мысли. Он наша единственная надежда уложиться в срок и через три дня (теперь уже меньше) оказаться в Николаевске.

С замиранием сердца я побрёл к нему, схватившись за ноги растащил трупы псоглавцев (а каждый весил килограмм так под восемьдесят-девяносто, тяжёлый, собака!), а потом присел на колени.

Во время схватки капюшон низко опустился на его лицо, пришлось приподнять, чтобы рассмотреть, как Алекс выглядит.

И тут я снова ощутил лёгкую оторопь. Кровь… Одна из тварей зацепила Алекса когтём и теперь через всё его лицо пролегал здоровенный шрам. Но не в этом дело — кровь Алекса оказалась непривычного жёлтого цвета.

Я машинально отдёрнул руку, и в это время глаза мужчины открылись, а губы расплылись в усмешке.

— Что, парень, впервые увидел киборга? — механическим голосом пролязгал он. — Тогда тебе повезло.

И одним рывком Алекс оторвался от земли и оказался на ногах.

Глава 26

— Впервые, — спокойно признался я. — Скажу больше: прежде мне никогда не доводилось слышать, о том, что вы существуете.

— Тогда тебе повезло, — хмыкнул киборг.

Внезапно из его руки выехало острое лезвие, которое он приставил к моему горлу.

— А теперь колись — кто ты такой и чего тебе нужно.

— А ты ножичек уберёшь? — спросил я нарочито спокойным тоном.

— Зависит от того, что услышу.

— Ого! И это вместо благодарности за помощь?

Он подумал и убрал лезвие, затем вытер ладонью жёлтую кровь с лица.

— Кажется, я не просил никого помогать, — буркнул киборг.

— Извини, не знал. Иначе постоял бы в сторонке. Хотя, было бы жаль, если эти ребята нафаршировали тебя свинцом или вам, киборгам, это по барабану?

— Сломать можно всё, даже наполовину железяку вроде меня, — вздохнул Алекс. — Ладно, парень, ты хотел услышать от меня спасибо — так вот, я тебе говорю: спа-си-бо! — выговорил по словам он. — А теперь катись куда ехал. У тебя своя дорога, у меня своя.

— Алекс, ржавый ты чугунок! — раздался голос Лизы.

Мы одновременно обернулись в её сторону.

— Я же просил тебя не выходить! — простонал я, но напарница не удостоила меня ответом.

Она подошла к киборгу и с видимым удовольствием обняла его. Хорошо, хоть не поцеловала.

— Рад тебя видеть, красавица! — заметно повеселел киборг, и я ощутил лёгкий укол ревности, когда увидел её реакцию.

Всё-таки мы — мужики — собственники и не любим делиться тем, что считаем своим. А компания этой железяки явно была Лизе по душе.

— И давно вы знаете друг друга? — поинтересовался я, когда обнимашки закончились.

Готов поспорить силы у киборга было предостаточно, чтобы сплющить фигурку напарницы как заготовку прокатным станом, однако он тщательно рассчитывал свои возможности, так что Лиза не пострадала.

— Достаточно, — подмигнул он. — Ещё с тех пор, когда я был обычным человеком.

— Алексу не повезло — он угодил под «Паровой молот», восемьдесят процентов его плоти превратилось в мокрое пятно. Мы проделали воистину уникальную операцию, чтобы вернуть к жизни то немногое, что от него осталось, — туманно пояснила Лиза.

Прежде она мне ничего такого не рассказывала, что свидетельствовало: как любая нормальная женщина — Лиза была полна загадок, и меня ожидали в будущем многочисленные сюрпризы.

— Забавно, я не в курсе, что наша наука, оказывается, способна творить такие чудеса, — заметил я.

— Я же сказала, что операция была уникальной. Не факт, что когда-нибуд мы сумеем её повторить.

— Должен отметить, что результат мне понравился, — добродушно загудел Алекс. — Да, я теперь далеко не тот красавчик, каким был во времена моей человеческой молодости, зато передо мной открылись новые горизонты.

— И дополнительные препоны, — грустно повела плечом Лиза. — Алекс не может находиться вне Зоны больше десяти дней.

— За всё надо платить, — философски протянул киборг. — Зато теперь я могу без напряга отвернуть башку практически любому мутанту, а чтобы убить меня — надо сильно поднапрячься. Собственно, ты видел это собственными глазами.

— Завидую твоему оптимизму, — сказал я.

— Вы ведь сюда не просто так пожаловали? — сменил тему Алекс. — Явно не ради того, чтобы просто побыть в моём обществе.

— Нам нужен проводник, — произнесла Лиза.

— Зачем? Или у тебя вдруг появился контрабандный товар? Так продай его мне, — заметно оживился Алекс. — Поверь, те бабки, которые ты получишь за него на Большой земле, не стоят такого риска… Особенно в твоём случае.

— Проводник нужен мне, — опередил напарницу я.

— Настолько подгорело?

— Не то слово…

Киборг задумчиво почесал голову.

— Знаешь, если бы не твоя спутница, я бы просто пристрелил тебя, и на этом наш разговор бы окончился. Но ты с Лизой, поэтому убивать тебя как-то не комильфо. Сделаем так: ты потопаешь отсюда восвояси, а я сделаю вид, что мы никогда не встречались.

— Алекс! — воскликнула Лиза.

— Я даже забыл, сколько лет меня уже зовут этим именем! Много воды утекло с тех пор. Лиза, зачем тебе этот юнец, у которого молоко на усах не обсохло — брось его, он тебя не достоин. Найди нормального мужика, который сделает тебя счастливой.

— Тебя что ли? — усмехнулась Лиза.

Мне надоело изображать из себя ветошь, поэтому я взял её за руку.

— Пойдём отсюда. Эта жестянка не знает чувства благодарности.

Мы было развернулись, но киборг нас остановил. Вид у него при этом был виноватый.

— Да подождите вы! Мне что — поприкалываться нельзя? Знаете как тут, в глуши, порой бывает скучно: в конце концов даже истребление мутантов надоедает хуже горькой редьки! Я переведу вас на ту сторону, но…

— Мы заплатим тебе, — сказала повеселевшая Лиза. — У нас есть то, что тебе понравится — «Молния Зевса». Правда, артефакт не новый и им уже успели попользоваться, но энергии в нём хватит ещё надолго.

— Так это другой разговор: за «Молнию Зевса» я лично отнесу вас на руках туда и, если понадобится, обратно! — просиял киборг.

Мы с Лизой переглянулись.

— Идёт! — протянул руку я.

— Считай, что контракт заключен, — прогудел киборг, прежде чем сдавить мою кисть тисками.

— Кстати, что за ребята пришли по твою душу? Я, конечно, не уверен, но если у них на обложке паспорта и есть орёл, то точно не двуглавый. Один из них перед смертью что-то лопотал на английском, да и снаряга у них явно из-за бугра.

Киборг нахмурился.

— Всё-таки достали, уроды! Ты про Вандербильда что-то слышал?

Фамилия показалась мне смутной знакомой, причём ещё в прошлом мире.

В памяти всплыла обрывочная информация. То ли в книгах или газетах что-то читал, то ли по телеку видел, правда, никакой конкретики.

— Американский миллионер? — само собой вырвалось у меня.

— Бери выше — миллиардер! — поправил Алекс. — Ему втемяшилось в башку выкрасть меня и доставить к себе, в Америку. Думает, что если раз получилось в Зоне, может, получится что-то сделать и на Большой земле. Хочет разобрать, — он хмыкнул, — для опытов.

— Странно, если ты ему так нужен, почему его парни стреляли в тебя? — резонно заметил я.

— А живым я ему не нужен. Люди Вандербильта в курсе, что до Америки я не протяну и без драки не дамся. Гораздо проще грохнуть, а потом по частям доставить в Новый Свет. Правда, эта братва не в курсе — хрен что у них получится. Провалят задание при любых раскладах: у меня встроенный механизм саморазрушения. Если подохну, через пару минут прозвучит большой бабах и от меня не останется ничего, кроме воспоминаний. Так, хватит лясы точить! — посерьёзнел Алекс. — У вас мало времени, у меня его тоже не бездонная бочка. Подбираем трофеи, загружаемся в ваш рыдван, остальное за мной.

Он хлопнул себя по лбу.

— Чуть не забыл: артефакт вам придётся отдать прямо щаз, это мой аванс.

— Нет, Алекс, — покачала головой Лиза. — Поможешь перебраться на ту сторону — и он твой. А пока пусть с нами побудет, так надёжней.

— Но…

— Никаких но — иначе пешком потопаешь, тебе не привыкать, — перебила киборга Лиза.

— Хрен с тобой, золотая рыбка! — махнул рукой он.

С псоглавцев нечего было брать, кроме вонючей шерсти, а вот с парней Вандербильта сняли приличный урожай трофеев, хотя киборг многое и раскритиковал: и автоматы с его слов — не автоматы, а какая-то хрень, которая после попадания грязи превращается в металлическую палку, и снаряга какая-то глючная и ненадёжная.

— Ненавижу, когда электронику везде пихают! — ворчал Алекс.

— Да ты же сам — наполовину электроника! — заметила Лиза, но он ни капельки не смутился.

— Наши транзисторы и тиристоры — самые большие в мире. Надо очень постараться, чтобы вывести их строя. Но, конечно, нет предела совершеству.

Покончив со сбором трофеев, Алекс полез в БТР, и там, внутри, стало ясно, какой же киборг крупный: его плечи оказались в полтора раза шире моих, а пот весом едва не прогибался металлический пол.

— Издержки производства, — засмеялся Алекс в ответ на мой немой вопрос. — В меня столько всего запихано, что просто чудо — как мать сыра земля на себе носит. Зато устойчивый — хрен опрокинешь.

Показалось или нет, но с того момента как экипаж БТР пополнился третьим членом, двигатель стал работать как-то натужней.

— Куда ехать? — спросил я.

— Пока в ту сторону, — показал киборг. — Сразу хочу предупредить: километров через десять будет речка, её надо форсировать вброд.

— И какая глубина в этом броде?

— Не утонете! БТР там точно пройдёт, — сказал он, но вроде бы без особой уверенности.

— Ты проводник, тебе видней, — скрепя зубами, согласился я.

Река, о которой говорил киборг, тянулась бесконечной извилистой лентой, преграждая дорогу. Течение было быстрым и шумным, а вода казалось мутной — совсем как у рек, берущих начало с предгорий, вот только местность выглядела ровной и идеально плоской, словно доска.

— Брод чуток левее, — показал киборг, я послушно крутанул баранку в нужную сторону.

Место, к которому мы подъехали, отличалось пологим спуском и подъёмом, БТР — не козлик, по горам скакать не способен. Сама река здесь была шириной с полкилометра. Если киборг не врёт, быстро перемахнём на ту сторону и двинем дальше.

Я посмотрел на Алекса. Тот усмехнулся с показной бравадой.

— Всё будет в порядке. Не дрейфь.

— Подвоха не будет? Зуб даёшь?

— Да хоть полчелюсти, — засмеялся он. — Ты рули и ни о чём не беспокойся.

— Не пойдёт, — отрицательно помотал головой я. — Иди перед машиной и указывай дорогу.

— С ума сошёл?

— Думай, что хочешь, но или так или никак! — стоял я на своём.

Киборг зыркнул на меня так, словно хотел испепелить на месте, но мой уверенный вид вкупе с одобрением Лизы, заставил его сдаться.

— Ладно. Если заржавею — с вас триста грамм масла. Стопори коробку, я выхожу.

Я нажал на тормоз и подождал, пока Алекс окажется снаружи.

Он с флегматичным видом, засунув руки в брюки, подошёл к кромке воды, нагнулся и потрогал её.

— А ничего так, не парное молоко, но можно купаться! — донеслось до меня. — Эй, на БТР — вы плавки и купальники с собой захватили? Хотя, всё равно никто не увидит — можно и в нудистов поиграть!

— Лиза, а он того… в смысле точно не заржавеет? — на всякий пожарный уточнил я.

Она улыбнулась.

— Было бы там чему ржаветь. Это он больше выделывается.

— А откуда у него все эти подколки, юморок… Я как-то не так представлял себе роботов.

— Так Алекс не робот, а человек. Мозг его мы не трогали, он остался сам собой, а его приколы можешь пропускать мимо ушей. Он и раньше был весельчаком, а в нынешней ситуации юмор помогает ему легче переносить отсутствие многих привычных вещей. У него ведь на Большой земле осталась жена.

— Жена? — удивился я.

— А что тут такого? Он ведь не всегда был киборгом…

— Ну да, — задумчиво пробормотал я. — И как жена?

— Она считает, что Алекс погиб, — грустно сказала Лиза.

— Да, но он же…

— Это его личная просьба. Не хотел, чтобы его жалели…

Я покачал головой. Да уж, не позавидуешь мужику. Впрочем, мне тоже похвастаться нечем — иначе бы не было той ужасной и нелепой смерти, попадания в этот мир, тюрьмы, службы и прочих, вытекающих. Так что в какой-то степени мы с ним схожи.

— Эй, голубки! — загремел голос снаружи. — Мне долго тут перед вами впустую чечётку отплясывать?

Я вынырнул из задумчивого состояния. Киборг прав, мы тут не для того, чтобы предаваться ностальгии.

— Мы в порядке! — заверил я. — Можешь идти.

— Слава богу! — вздохнул киборг. — А то я думал, вы нарочно меня выпроводили, чтобы заняться там любовью!

— Алекс, хватит хохмить! Ещё одна дурацкая шуточка в этом духе и я растворю тебя в ванне с соляной кислотой! — пообещала Лиза.

— Молчу! — Он провёл рукой, якобы закрывая рот на невидимую молнию.

— Шут гороховый! — не выдержав, прыснула Лиза.

Я невольно покосился на неё: мне нравилось, когда она в хорошем настроении. Взять что ли у Алекса мастер-класс, как веселить представительниц прекрасного пола?

Киборг будто прочитал мои мысли, развернулся к нам и помахал.

Внезапно его лицо переменилось.

— Какого хрена?!

Странная тень торпедой пересекла реку, а потом с шумом и плёском разорвала водную гладь.

Что-то с неимоверной скоростью промелькнуло между нами и киборгом. Я даже не успел понять, что именно, а когда оно упало на другой стороне, Алекса не оказалось на месте.

Загадочное нечто унесло его с собой.

Глава 27

— Твоюмать! — закричал я. — Ты видела?

— Видела, — отозвалась Лиза.

— Что это было?

— Какая-то хрень!

Наверное. Самым правильным было бы гнать БТР пока колёса не коснутся берега. Однако я принял другое решение: заглушил двигатель и через башенный люк, выбрался наружу, прихватив с собой трофейный автомат.

Оказавшись на броне, поднёс руку козырьком к глазам и стал всматриваться. Что бы это ни было, далеко утащить киборга оно бы не успело.

Как я ни напрягал зрение, ничего в мутной и быстрой воде разглядеть не получалось. На берегу тоже ничего не видно, значит, тварь утащила Алекса на дно. Не знаю, есть ли у него жабры и сколько он способен выдержать без кислорода, обычный человек, если это только не йог, способный останавливать сердце, уже бы задохнулся.

Мысли, мелькавшие у меня в голове, были одна другой безрадостнее, но я продолжал мониторить всё, что творилось вокруг.

Внезапно, метрах в пятнадцати вода забурлила, словно кто-то бросил в реку гигантский кипятильник, громко захлопали пузыри, а потом на поверхность вырвался трёхметровый фонтан, окрашенный в ярко-красный, насыщенный цвет.

А вслед за фонтаном пробкой выскочило нечто, в чём я далеко не сразу сумел опознать Алекса. С ног до головы его тело было покрытой какой-то слизью — скорее всего, желудочным соком проглотившей его твари. Слизь оказалась прилипчивой, даже бурные потоки реки не могли её толком смыть.

— Сюда! — закричал я. — Сюда плыви!

Алекс услышал меня и заколотил по воде руками как крыльями ветряной мельницы, но несмотря на бешенную активность, стал медленно погружаться в воду. Я увидел его беспомощный взгляд, совсем как с плаката для утопающих.

— Твою дивизию! — воскликнул я и, расшнуровав ботинки и скинув с себя куртку, «солдатиком» сиганул с БТР в воду.

В реке могли водиться и другие твари, не считая той, из которой каким-то чудом сумел выбраться киборг, но я старался не думать об этом. Почему-то вспомнилось шуточное стихотворение из детства: «наш девиз — четыре слова: тонешь сам — топи другого». Как я ни старался, оно категорически не желало выходить из башки и вертелось в голове как зациклившаяся программа.

Брод закончился буквально через пару шагов в сторону, потом начинался резкий обрыв, проверять глубину которого мне не больно-то хотелось: главное, что скрывало целиком с поднятыми руками.

Я поплыл так, как учили в бассейне: уверенными и размерными гребками, быстро но при этом экономя силы. Они мне наверняка понадобятся, когда достигну тонущего Алекса — мне ведь его ещё и буксировать назад нужно.

Забулькало и что-то здоровое, похожее на тушу гиппопотама, внезапно всплыло передо мной и перерезало путь. Я едва не заорал от ужаса, представив, что это какое-то речное создание вынырнуло, чтобы мной закусить. Без оружия, в неродной стихии я становился для неё лёгкой добычей. Мне просто физически не успеть выхватить кинжал, с которым я практически не расставался, а даже если и успею — чтобы лишить жизни такого монстра нужно нечто гораздо серьёзней моей «зубочистки».

Но, когда вокруг всплывшей твари образовалось широкое красное пятно, я смекнул, что она — дохлая. Скорее всего, это та сволочь, что умыкнула Алекса. Он, будучи сильнее обычного человека, ухитрился прорваться сквозь неё на свободу.

Правда, сочившаяся из гадины кровь, меня жутко нервировала: на неё могут приплыть другие хищники и тогда река в этом месте просто закипит от местного бестиария. Я и до этого старался плыть быстро, а теперь понёсся почти как катер.

Алекс пока что держался на поверхности, но постепенно уходил под воду. Радовало лишь отсутствие паники в его глазах: порой утопающий действительно способен утянуть за собой на дно и спасителя. Однако у киборга достаточно хладнокровия, чтобы внимательно слушать меня и выполнять мои распоряжения.

Я подплыл поближе.

— Ложись на спину и расслабься.

Он кивнул и попытался перевернуться, не уйдя при этом под воду. Я подхватил его правой рукой и стал грести к БТР.

— Помогай мне: работай ногами!

Алекс задвигал конечностями, пытаясь попасть в один такт со мной.

Тут я ощутил всю его тяжесть, даже в воде киборг весил столько, что с непривычно можно развязать пупок. Если бы он не помогал, мне было бы не сдвинуть его с места, тем более, пришлось плыть против течения реки.

Оно мешало и сбивало с курса, поэтому каждый метр давался с большим трудом.

Становилось всё труднее дышать, то и дело в рот и нос попадала вода, руки и ноги тяжелели, но я не сдавался и упорно двигался к цели.

Когда мы наконец достигли отмели, я был выжат как лимон, а лёгкие будто горели.

— Дальше я сам, — сказал Алекс.

Мы встали на ноги и медленно побрели по воде к БТР. Киборг забрался на него первым, а мне не хватало сил: я скользи и срывался. Тогда он нагнулся, протянул руку и выдернул меня из реки.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Мои губы еле шевелились, а сил осталось только на то, чтобы упасть ничком на тёплую броню «коробочки» и лежать.

— Тебе спасибо, — сказал Алекс. — Я ведь мало того, что вешу до хрена, так ещё и плавать не научился. Если б не ты — ржаветь мне на дне как консервная банка.

— Не за что, — вяло произнёс я. — Давно не купался.

— Знаешь, давай рискнём и просто поедем вперёд: зуб даю — дальше мелко, не утонем, — предложил киборг.

— Давай, — вздохнул я. — Но если утопишь «коробочку», я тебя лично пущу на корм речным зверушкам. Кстати, как называется эта дрянь, что тебя проглотила?

— Спроси что полегче, — буркнул Алекс. — У меня к ним нет научного интереса и вообще лучше их обходить стороной и по берегу.

— Целиком и полностью с тобой согласен. Кстати, внутрь я тебя не пущу, — сказал я, втянув ноздрями воздух. — На броне сиди.

— Это почему?

— Воняет от тебя сильно.

Киборг поднёс к лицу руку, принюхался.

— Есть такое дело, — резюмировал он. — Пока в животе у этого монстра сидел, наверное, весь пропитался. На кислоту чем-то похоже, только слабой концентрации. Лишь бы только кожу не разъело. Доберёмся на ту сторону — дашь мне минут десять, от этой дряни отмыться.

— Боюсь, тут простая вода не поможет, без химии не обойдёшься.

— Я что-нибудь придумаю, — заверил киборг.

Воняло от него жутко, но, поскольку даже мысль о физическом движении, причиняла мне неимоверную муку, я смирился с тем, что какое-то время пробуду в его компании и лишь, когда отдохну и наберусь сил, полезу внутрь.

Я похлопал кулаком по башне. Люк открылся, показалось встревоженное лицо Лизы.

— Лан, Алекс, как вы?

— Живее всех живых, — преувеличенно бодро сказал я. — Садись за баранку и по прямой кати до того берега. А мы с твоим приятелем пока на крыше позагораем.

Лиза кивнула и снова полезла в нутро механического монстра.

Заурчал двигатель, мы тронулись.

Как и обещал Алекс, пересечь реку вброд удалось без приключений. На том берегу я развёл костёр, чтобы согреться, подсушиться и привести себя в порядок. Мы вскрыли по банке армейских консервов, на сей раз это была тушёнка, причём настоящая, а не куски пальмового масла с волокнами неизвестного происхождения, как это часто бывало в моём мире.

Я протянул одну из банок киборгу.

— Будешь?

Тот отрицательно замотал головой.

— Спасибо, не надо.

— А что такое? Тебе не нужна еда?

— Только в самые крайние случаи. Обычно я подзаряжаюсь иначе: у меня вот тут, — он показал на живот, — что-то вроде реактора.

— То есть ты ходячая атомная бомба? — растеряно замигал я.

— Боишься радиации и что стоять перестанет? — усмехнулся Алекс.

Лиза заметила мою лёгкую растерянность и улыбнулась.

— Он прикалывается над тобой. Нет там никакой радиации, да и реактор работает совсем по иному принципу.

Судя по её тону, она собралась устроить мне целую научную лекцию, что не входило в мои планы.

— Только не надо грузить меня научными подробностями! — замахал руками я. — В общем, я понял, что сухпай можно смело делить на две части и это главное. Остальное меня интересует постольку поскольку. Вы мне лучше скажите, далеко ещё до границы? А то времени осталось просто в обрез. И да, как мы будем её преодолевать — через стену полезем?

— Через стену не получится, — покачал головой киборг.

— Тогда как?

Вместо ответа, он похлопал себя по голове.

— С помощью неё и «штопора».

— Какого ещё штопора? — недоумевающе посмотрел на него я. — У нас нет с собой бутылок и нам нечего им открывать.

— Этот штопор нужен не для того, чтобы вытаскивать пробки из бутылок, — сказала Лиза. — Так называется аномалия, с помощью которой Алекс откроет для нас проход на ту сторону.

— И он пойдёт с нами? — задумчиво посмотрел я на киборга.

— Нет, — вздохнул тот. — Аномалией ещё нужно управлять, иначе она выкинет вас… В общем, я даже не представляю, куда она может вас выкинуть. И не советую экспериментировать.

— Ничего не понял! — признался я. — Давайте начнём с самого начала. Итак, что такое этот «штопор» и с чем его едят? И, если можно, без формул.

— «Штопор» нужен для мгновенного перемещения из одной точки в другую. Он открывает так называемый туннель в пространстве или, на научном сленге, кротовую нору, — сказала Лиза.

— Хорошо, теперь я примерно представляю о чём речь. Ну, вернее, чисто теоретически представляю, хотя ещё ни разу в жизни не видел. И как далеко с его помощью можно оказаться? Например, сразу попасть в Николаевск — реально? — с надеждой уставился я на них.

Если бы сильно упрощало наше дело. Вжик, и ты в нужном месте, даже глазом моргнуть не успел. Я даже развеселился при этой мысли.

— У тебя чересчур большие запросы, — хмыкнул Алекс, отправляя моё хорошее настроение сразу в глубокий минус. — И ты сильно переоцениваешь меня.

— Насколько переоцениваю?

— Моей энергии хватит, чтобы открыть тоннель, но расстояние, на которое вас перенесёт, будет не больше пятнадцати километров. Этого вполне достаточно, чтобы оказаться на Большой земле и в полной безопасности.

— Да, но нам ещё необходимо попасть в Николаевск! — заметил я.

— Я помогу вам перенестись в Богоявленское.

— И что это нам даст? — удивился я. — К тому же я понятия не имею, что это такое!

— Это село, — терпеливо произнесла Лиза. — Но самое главное: в этом селе есть аэродром гражданской авиации.

— Что, там приземляются всякие лайнеры международных линий? — хмыкнул я.

— Нет, — улыбнулась Лиза. — Аэродром — это, конечно, громко сказано. Если быть точнее: в Богоявленском взлётная полоса и ангар с судами малой гражданской авиации. С него взлетают самолёты, с которых распыляют всякие удобрения и прочую полезную химию. Думаю, с пилотами можно договориться, и они подкинут нас до Николаевска — это не так уж и далеко, пара часов полёта.

— А если с пилотами не удастся договориться? — задал я сразу возникший у меня резонный вопрос.

— Тогда мы угоним один из самолётов, — с ледяным спокойствием сказала Лиза.

— Ты что — умеешь управлять самолётом? — удивился я. — Хотя, чего это я удивляюсь. Твои таланты продолжают меня удивлять. Так ты — пилот?

— Я — нет, но ведь это для нас не проблема, — она продолжала удивлять меня своим спокойствием.

— Почему? — вытаращился я на неё.

— Потому, что это твоё хобби с юных лет — пилотировать самолёты. Об этом и в газетах писали, и по телевизору показывали, да и я в твоём личном деле видела лётное удостоверение пилота малой авиации, — с невинной простотой произнесла Лиза.

Если бы дело происходило ночью и на небе висела полная луна, я бы сейчас сел на четвереньки и завыл на неё во весь голос.

Глава 28

Взяв себя в руки, я постарался сделать голос максимально спокойным и произнёс:

— Надеюсь, до этого дело не дойдёт: с той поры утекло много воды. Я слишком давно не брал в руки штурвал.

— Ну я же сказала — это на крайний случай, — почти успокоила меня Лиза. — Будем надеяться на благоразумие пилотов.

— Да, это самый лучший вариант, — быстро закивал я, в душе молясь, чтобы так оно и было.

Если бы Лиза знала, что я и в прошлой-то жизни недолюбливал самолёты, предпочитая на дальние расстояния передвигаться если не на автомобиле, так на поезде. Отец иногда надо мной посмеивался из-за этой боязни и приводил в пример всякую статистику. Но на меня эти цифры никак не действовали.

Примерно через час, когда мы обсохли и утолили голод, снова погрузились в БТР. От киборга теперь воняло не так сильно, но я всё равно не разрешил ему ехать внутри.

Чем ближе были к стене, тем мрачней становились мои мысли. Иногда я даже жалел, что решился на эту авантюру — наверное, лучше было бы послать всё к такой-то матери и спокойно вернуться на базу, восстановиться в правах и… Что делать дальше я пока что слабо себе представлял. Понятно, что сразу бы демобилизовался с армии, но возвращаться в отчий дом: да ну его на хрен! Ноги моей там больше не будет! Единственное, кого жалко — мама, но и она за всё время что-то не сильно проявила себя. Такое чувство, будто полностью находится в тени отца и шагу без него сделать не может.

Только бабушка с дедушкой единственное светлое пятно в жизни.

С этими мыслями я сам не понял, как доехал до нужного места — время пролетело стремительной птицей.

— Вон там, у деревьев притормози, — внезапно сказала Лиза.

Я остановил БТР там, где она сказала.

— Выгружаемся.

— Что можно с собой брать? — спросил я.

— А что тебе нужно?

— Например, оружие, — заметил я. — Я ведь понятия не имею, как работает этот ваш «штопор»: вдруг перенесёт на десять километров, но только голым и без всякого оружия.

Лиза усмехнулась.

— Не волнуйся, всё твоё останется при тебе. Вот только… — Она осмотрела меня критическим взором.

— Чего только? Договаривай!

— Ты в форме. Сам понимаешь, что военный автоматически становится объектом повышенного интереса и привлекает к себе внимание как рождественская ёлка.

— Извини, фрак с собой не захватил, — мрачно пошутил я.

— Я понимаю, поскольку и сама выгляжу не лучше. Надо будет первым делом позаботиться об одежде.

— Там, куда мы попадём — натуральный обмен возможен?

— Там возможно всё! — многозначительно сверкнула глазами Лиза.

— Тогда толкну им чуток наших трофеев, — решительно произнёс я.

Мы выбрались из БТР. Я размял затёкшие ноги и осмотрелся: огромная бетонная стена, опутанная сверху колючей проволокой, угрожающе нависла над местностью. Не верилось, что за ней начинается Большая земля — совсем иной мир с более привычными законами.

Где-то высоко в небе парила птица, она словно специально кружилась над нами.

— Сколько тебе нужно времени на подготовку? — спросил я у киборга.

— Как пойдёт. Иногда получается практически сразу, но чаще приходится слегка помучаться.

— Хорошо, дай знать, когда стартуем, — сказал я и сразу спохватился:

— Стоп! А как мы вернёмся назад?

— Это гораздо проще, чем ты думаешь, — произнесла Лиза. — На той стороне стены у меня есть некоторые полезные связи. Нам помогут.

— Бесплатно? — недоверчиво спросил я.

— Ну ты же взрослый мальчик и не должен верить в сказки. Конечно, с меня потребуют ответную услугу.

— Кажется, мне суждено до конца жизни ходить у тебя в должниках, — потупился я.

Лиза хотела что-то сказать, но киборг её перебил:

— Готовность номер один, пассажиры!

В его руках находился какой-то продолговатый предмет. Он пульсировал, излучая красный свет.

— Так быстро?! — удивился я.

— Ты что — жалуешься?

— Наоборот.

— Я чувствую как нарастает обратная связь. Аномалия полна жизни и просто горит желанием пробудиться. Надеюсь, удача и дальше будет на вашей стороне.

Киборг опустил пульсирующий предмет на землю.

— Отойдите на безопасное расстояние, — сказал он.

В ответ на мой вопросительный взгляд, он пояснил:

— Хотя бы метров на двадцать.

— Да без проблем. Хозяин — барин.

Мы послушно отошли в сторону, наблюдая за пробуждающейся аномалией. Прежде мне не доводилось видеть подобное явление, поэтому я с жадностью всматривался в лежащий на земле предмет. Разве что только дырку в нём не пробуравил.

Внешне он не менялся и вообще, если не считать исходящих от него лучей света — выглядел замшелым булыжником, словно выкорчеванным откуда-то из древней мостовой.

Сначала ничего не происходило, но потом я ощутил лёгкое шевеление воздуха — словно подул ветерок. Одновременно с этим местность, на которой мы стояли завибрировала, как будто вдалеке началось землетрясение.

И ветер и тряска с каждой секундой усиливались. Толчки были всё чувствительней, казалось, что почва начинает ходить ходуном, а ветер обдувал нас как модель автомобиля в аэродинамической трубе.

Лиза ойкнула и взяла меня за руку.

— Не бойся! — сказал я, в душе надеясь, что процесс под контролем, и киборг не устроит нам тут маленький Чернобыль.

— С тобой мне ничего не страшно! — откликнулась она и схватилась за меня ещё сильнее.

Показалось мне или нет, но в эпицентре землетрясения — том месте, где Алекс оставил свой загадочный предмет, возникло что-то вроде воронки, устремлённой куда-то вглубь земли.

— Пора! — выкрикнул киборг.

— Что делать? — обернулся я к Лизе.

— Идём туда, — сказала она и потащила меня к воронке.

С каждым шагом идти становилось всё труднее, ветер постепенно превратился в ураган, дыхание перехватывало, но мы упорно продвигались вперёд.

Я бросил взгляд в черноту воронки: она уходила в бесконечность, и это пугало сильнее всего. Нет ничего хуже непонятых вещей, а бесконечность просто не укладывается в человеческое представление, в котором всё и всегда имеет начало и конец.

И всё-таки мы нашли в себе силу и решительность, чтобы оказаться у пропасти на краю и шагнуть вниз.

Не могу сказать, сколько длилось наше падение — и время и пространство исчезли, потеряли всякий смысл. Внезапно тьма рассеялась и я понял, что подошвы ботинок вновь стоят на твёрдой земле.

Это было так неожиданно, что я ущипнул себя, чтобы убедиться, что не сплю и не вижу десятый сон.

— Что, уже всё? — разочарованно произнесла Лиза.

Она оглядывалась, пытаясь понять, куда нас вынесло.

— Похоже, что да, — кивнул я. — Надеюсь, мы не провалились сквозь землю куда-то в Австралию.

— Ну, тут могу тебя успокоить, — улыбнулась спутница. — И флора и фауна тут абсолютно не похожа на австралийскую. Думаю, мы на самом деле перенеслись к тому селу, о котором говорил Алекс. К тому же, — она вскинула подбородок, — слышишь назойливое тарахтение сверху — это летит самолёт. Скорее всего, заходит на посадку. Так что нам туда, — махнула она рукой, указывая направление.

Я тоже задрал голову, чтобы посмотреть на небеса и увидел в них медленно барражирующий биплан, очень похожий на привычный «кукурузник». Он с мерным гудением пролетел над нами, словно большой натруженный шмель.

Не приведи бог, если у нас действительно возникнут траблы, и Лиза посадит меня за штурвал этого «керогаза». Я же угроблю и самолёт, и нас вместе с ним. Одна надежда на настоящего Ланского и его память, только уж больно давно он себя не проявлял, с того момента как мне удалось загнать его куда-то в пучины подсознания.

Нет, я, пожалуй, из шкуры вылезу, но уговорю пилотов. Иначе наступит большой кирдык.

А вот и само Богоявленское, небольшое село на живописном пригорке с главным атрибутом — каменной церковью с оштукатуренными стенами и позолоченным куполом с крестом. Село довольно приличное — много дворов и несколько улиц. Через центральную пролегала асфальтовая дорога, пока что пустая.

За всё время, что мы шли по ней, мимо не проехало ни одной машины.

— Слушай, если мы сунемся в село, то станем местной новостью номер один, — заметил я. — Ты же знаешь, как реагируют в деревне на чужаков. Сплетен и разговоров будет на месяц — не меньше.

— А мы в саму деревню и не пойдём, — сказала Лиза. — Аэродром в километре от неё. Видишь, вон там парочка деревянных амбаров. Это и есть ангары для самолётов.

— Как думаешь — аэродром охраняют?

— А ты как думал — до Зоны несколько километров. Хоть прорывов и давно не было, но время от времени сюда наведываются армейские патрули на машинах, а у местных всегда оружие под рукой. Тут можно сказать фронтир как на Диком Западе.

— Ага, только ковбоев не хватает.

— Здешние казачки круче любого голливудского ковбоя.

— То есть это не то чтобы село, а станица?

— Называй как тебе удобнее, — повела плечами Лиза.

Первых казачков мы увидели ещё на подходе к аэродрому: двое чубатых парней в костюмах наподобие «горки» стояли возле шлагбаума, выкрашенного в чёрно-белую полоску. За спиной у каждого висел автомат со складным прикладом.

То, что парни не стали их сдёргивать и направлять на нас, уже было хорошим признаком.

— Привет, станичники! — поздоровалась Лиза.

— Здравствуй, красавица, — отозвался один из казаков. — Куда путь держим?

— Нам бы с летунами вашими поговорить.

— На предмет?

— Уж больно ты любопытный, — усмехнулась Лиза.

— Служба такая, — развёл руками казак. — Так чего тебе от наших летунов нужно?

— Пассажирами хотим напроситься.

Больше всего я опасался, что сейчас казаки заартачатся, и придётся демонстрировать им моё владение приёмами боевого кунг-фу и борьбы нанайских мальчиков, но, очевидно, не одни мы подходили сюда с подобными просьбами, поскольку казаки просто расступились и позволили нам пройти.

Я вздохнул с облегчением: ладно, когда тебе приходится драться с врагами, а калечить своих, это уже перебор. Заодно и шума меньше, а, значит, тем спокойнее для нас.

Лётчиков нашли в выстроенной для их нужд времянке — домике больше похожем на летнюю веранду, чем на добротную сельскую избу.

Один из них, только что вернувшийся с полёта, шумно плескался в умывальнике, ещё двое сидели за столом и дулись в карты.

Наше, а вернее Лизино появление, вызвало у них живой интерес.

— Мадмуазель! — высокий и худощавый мужчина лет сорока поднялся из-за стола первым и разве что только не расшаркался перед нами. — Позвольте вашу ручку.

Лиза усмехнулась и с грацией аристократки подала ему свою ладонь.

Лётчик приложился к ней губами, а потом распрямился и улыбнулся. Всё его поведение выдавало в нём заправского бабника.

— Каким попутным ветрам я обязан счастию лицезреть вас? — спросил он.

При этом верхняя губа приподнялась, обнажив целый ряд золотых зубов, которые делали его похожим на цыганского барона.

— Так сложились обстоятельства, — туманно произнесла Лиза. — Господа, у меня и моего спутника, — она показала на меня, — есть к вам важное дело.

— Простите покорно, но могли бы вы сначала сообщить ваше имя, чтобы мы знали, как к вам обращаться, — перебил её высокий.

— Ох, это вы должны извинить мою невежливость… Елизавета Васильевна, — представилась она. — А моего спутника зовут…

— Анатолий, — сказал я. — Просто Анатолий и без всяких чинов…

— Ипполит Матвеевич, — расшаркался лётчик. — В прошлом капитан императорских военно-воздушных сил. Ныне пребываю в абшиде. Душевно рад нашему знакомству! Ну, а это мои коллеги, — он назвал двух других пилотов.

Лиза сделала что-то вроде книксена, я тоже попробовал показать, что не чужд светским манерам.

— Присаживайтесь за стол, — предложил пилот, продолжая поедать Лизу глазами. — Может, не откажетесь отведать, что бог послал.

— Я бы с удовольствием разделила с вами трапезу, но дела вынуждают меня лишиться такого удовольствия.

— Что за дела?

— Нам необходимо срочно… Желательно уже сегодня быть в Николаевске.

Ипполит Матвеевич задумчиво почесал затылок.

— Увы, свет Елизавета Васильевна! Даже не представляю, как вам помочь! Наше начальство — чтоб ему пусто было! — категорически возражает от того, чтобы мы уклонялись от наших маршрутов и уж тем более брали на борт пассажиров! Даже я, старый гусар в душе, не могу себе позволить нарушить этот приказ, ибо военный человек даже в отставке остаётся военным и соблюдает дисциплину и субординацию.

— Я заплачу вам! — воскликнула Лиза, но «гусар в душе» разочарованно покачал головой.

— Увы, мадмуазель. Готов выполнить любое ваше пожелание, но только не это…

Лиза разочарованно посмотрела на меня, а я… Я бросил взгляд на карты.

— Понимаю вас, господа. Я и сам человек военный и привык выполнять приказы, даже если они мне категорически не нравятся. Но… партию в какую игру прервал наш приход с Елизаветой Васильевной?

— Гусарик… Простите, гусарский преферанс.

— Понятно, — кивнул я, хотя никогда не слышал об этой разновидности игры. — А что если я предложу вам сыграть партию в полноценный преферанс?

Лётчики переглянулись.

— Почему нет, молодой человек! В конце концов запрета на карточную игру от начальство не было, — лукаво подмигнул Ипполит Матвеевич, а во взгляде загорелся интерес профессионального шулера. — Что ставить будете?

Вместо ответа я положил перед ними один из трофеев.

— Ставка принята! — кивнул пилот.

Часа через два, когда мы тряслись в холодном и продуваемом всеми ветрами самолёте Ипполита Матвеевича, Лиза склонила ко мне голову и спросила на ушко:

— Толя, не знала, что ты такой умелый игрок! Просто удивительно, что ты их до штанов не раздел.

Я хмыкнул.

— Предположим, до штанов всё-таки раздел. На мне ведь костюм одного из лётчиков. А в остальном… просто повезло.

Я не стал ей рассказывать, что на самом деле умел играть в карты поскольку постольку, но раз мы уже были вне пределов Зоны, я смог воспользоваться магией и без особого труда особым зрением видел какие карты в руках у моих партнёров и в колоде. И пусть Ипполит Матвеевич включил все свои навыки шулера, ему это слабо помогло.

Теперь, по условиями карточного долга, он, как продувшаяся в пух и прах сторона, должен был лететь с нами в Николаевск.

Глава 29

Посадка оказалась мягкой и прошла в штатном режиме. «Гусар» оказался не только шулером, но и классным пилотом.

— Поздравляю вас с благополучным приземлением, — сказал он, убирая руки от штурвала. — Кажется, теперь я вам ничего не должен.

— Всё верно, мы в расчёте, — подтвердил я.

Понизив голос, он спросил:

— И всё-таки, уважаемый Анатолий, может, поделитесь секретом, откуда у вас такой просто сказочный фарт в карточной игре: у вас какая-то система или вы знаете некую тайну, которая неведома остальным? Видит бог, я давно не сталкивался с игроками вашего уровня и по сию пору пребываю в некотором шоке.

— Никакого секрета, мон шер ами, — не знаю откуда и из каких глубин памяти я выудил это французское великосветское обращение, скорее всего, из просмотренных в детстве фильмов. — Просто был мой день.

— Я готов заплатить за ваш секрет. Назовите любую сумму в пределах разумного, и я сделаю всё, чтобы раздобыть её для вас, — вскинулся Ипполит Матвеевич, но я просто развёл руками.

— Увы, сударь. Деньги мне, конечно, нужны, как и любому другому человеку в моей ситуации, но, повторюсь, нет никакого секрета или тайны трёх карт в духе Александра Сергеевича Пушкина. Лишь только стечение обстоятельств и всё…

— Воля ваша, — загрустил пилот. — Но, если что, мой самолёт пробудет здесь ещё несколько часов. Если передумаете, всегда к вашим услугам.

— Не хочу вас обнадёживать, уважаемый. Мне просто нечего вам рассказать, — сообщил я.

Мы с Лизой покинули доставивший нас сюда «кукурузник» и пошагали прямо по лётному полю.

Аэродром в Николаевске был небольшим, кроме нашего самолёта стоял ещё один турбо-винтовой пассажирский лайнер.

Мы вошли в маленький, но уютный терминал.

— Дёрнем по кофейку? — предложил я.

Лиза кивнула.

Аэропорт в Николаевске — не Шереметьево из моего мира, поэтому ценник в здешней кофейне не кусался.

Я заказал по чашечке эспрессо и пирожному.

— Какие у тебя планы, Лан? — спросила Лиза, пока нам не принесли заказ.

— Сначала найду жильё, потом пойду в «Китай-город». Время на исходе. Заказчик просто обязан появиться там сегодня.

— А дальше?

— Дальше, — я замолчал, потому что это была самая слабая и необдуманная часть моего плана. — Дальше будет видно.

— То есть ты хочешь поиграть в Наполеона, — усмехнулась Лиза.

— В каком смысле? — не понял я. — У меня что — маленький рост?

— Темнота, — вздохнула напарница. — Рост Наполеона составлял около 168 сантиметров — по тем временам довольно неплохо для мужчины. Но я имела в виду другое. Бонапарту приписывают такой афоризм: главное — сперва ввязаться в бой, а там видно будет. И в этом смысле ты очень на него похож. Он, конечно, многого добился, но плохо кончил. Этого я и боюсь.

— Наполеон в своё время совершил главную ошибку в своей жизни, когда пошёл войной на Россию. А я — русский, поэтому судьба Наполеона мне не грозит, — с совершенно серьёзным видом произнёс я.

Лиза вздохнула.

— Тебя трудно в чём-то переубедить, Лан. Но меня-то ты возьмёшь с собой?

Я отрицательно замотал головой.

— Просто, Лиза, но только без обид: это сугубо моё и очень личное дело.

Она грустно посмотрела на меня, открыла рот, но сразу замолчала, поняв, что спорить со мной сейчас просто бесполезно.

Аэропорт находился где-то в десяти километрах от города. Расписание автобусов было составлено так, чтобы подвозить и забирать пассажиров с рейсов, но мы прилетели вне всякого графика, поэтому пришлось вызвать такси.

Водитель — молодой и смешливый парень вышел из машины, чтобы открыть перед Лизой дверь.

— Куда едем? — поинтересовался он, когда мы сели в такси.

— В гостиницу.

— В какую-то конкретно?

— В самую лучшую.

Водитель кивнул.

— «Столичные нумера» вас устроят? Самый фешенебельный отель в городе. Там прекрасный ресторан, а ещё вы сможете приобщиться к культурной жизни города — часть здания занимает наш драматический театр. Сейчас в нём гастролирует известная петербургская труппа.

Я впервые слышал об этой гостинице, но с важным видом кивнул.

— Вполне устроят. Не уверен, что смогу вырваться на спектакль, но кто его знает…

— А почему гостиница так называется — «Столичные нумера»? — удивилась Лиза. — Всё-таки, Николаевск — не Санкт-Петербург и не Москва.

— Её построил наш знаменитый купец первой гильдии Воропаев. Он часто бывал в обоих столицах по торговым делам и, однажды, решил, что Николаевск достоин того, чтобы в нём построили отель не уступающий лучшим столичным заведениям, — с гордостью ответил водитель.

Десять километров до города пролетели быстро, и мы въехали на окраину города. Потянулись унылые кирпичные здания фабрик и заводов, довольно распространённый промышленный пейзаж, малопривлекательный для взора. Самое главное — местность не выглядела заброшенной, заводские корпуса не походили на опустевшие дома-призраки с зияющими провалами окон. Трубы, как им и полагается, коптили. Громко ухали какие-то установки, ездила самая разнообразная техника: от мини-погрузчиков до здешних аналогов «Белаза», то и дело дорогу переходили люди в спецовках и касках.

Промзону от основного города отделяла широкая река, берега которой соединялись шестиполосным вантовым мостом. В его основании стояла конструкция, очень похожая на букву «А». От неё тянулись длинные и здоровые «струны», удерживающие мост на весу.

На том берегу разом стало веселей и интересней: потянулись пятиэтажки городских кварталов, перемежаемые частным сектором. Николаевск буквально утопал в зелени, многочисленные деревья и кустарники радовали глаз. А ещё тут было много цветов: в специальных горшках и клумбах.

— А у вас тут мило, — сказала Лиза, не отрывая взгляда от автомобильного окошка.

— Стараемся, — довольно произнёс таксист.

«Столичные нумера», как и полагалось роскошной гостинице, находились в центре города и являли собой трёхэтажное здание в стиле ампир, с портиками, колоннами, причудливыми балкончиками, барельефами и лепниной. На крыше гостиницы расположились статуи в античном духе. Напротив был ухоженный парк с фонтаном и памятником, изображающим всадника на вздыбившемся коне. Скульптор явно вдохновлялся всем известной фигурой, вот только изображал явно какого-то другого императора, а не Петра Великого. Судя по характерной каске с двуглавым орлом — скорее всего, Николая Первого, в честь которого и назвали город.

Мы подъехали к парадному подъезду. Я расплатился с таксистом, тот достал из багажника наш немудрённый багаж — не особо солидно выглядевшую для роскошного отеля дорожную сумку.

Швейцар в ливрее услужливо распахнул перед нами высокую и массивную дверь, мы вошли в огромный и светлый холл, где за стойкой сидела симпатичная девушка в наряде, стилизованном под народный. Не хватало разве что кокошника на голове, но его с успехом заменяла косынка.

Она мило улыбнулась нам и поинтересовалась, чем может помочь.

Как выяснилось, свободные номера в гостинице имелись, да и ломили за них отнюдь не сумасшедшие цены. Кроме того, посетителям тут было принято верить на слово, поэтому паспорта или иных документов у нас не спросили, и мы сняли номер, записавшись как супружеская пара Смирновых. Я нарочно выбрал эту фамилию, поскольку мне чаще доводилось сталкиваться именно со Смирновыми, а не с Ивановыми или Петровыми, как принято думать.

Разница в возрасте между мной и Лизой никого не смутила. Нам выдали ключи, портье подхватил нашу сумку и помог донести до номера, где я ему дал чаевые.

Апартаменты не производили впечатления царских, но обставлены были со вкусом.

Мой взгляд упал на ванную комнату.

— Не возражаешь, если я первым приму душу? — спросил я.

Лиза кивнула.

Я не стал долго сидеть в ванне, просто помылся под струйками тёплой воды, энергично сдирая с себя мочалкой грязь, накопившуюся за время пребывания в Зоне. Закончив, вытерся и, облачившись в халат, вышел в комнату.

Взору предстала умилительная картина: Лиза лежала на кровати, свернувшись калачиком, и спала.

Стараясь её не будить, я тихонько переоделся и вышел из номера, не забыв оставить на столике записку.

Девушка на ресепшене подсказала мне, как добраться до «Китай-города».

— Это буквально в нескольких кварталах отсюда. Если хотите — могу вызвать такси, — предложила она.

— Спасибо, но я прогуляюсь пешком. Заодно и проветрюсь, — улыбнулся ей я. — Надеюсь, меня пустят туда без смокинга.

Девушка усмехнулась.

— Боюсь, туда впускают даже в промасленной робе. Это не самый изысканный ресторан в городе.

В ответ я лишь развёл руками:

— Что поделаешь — мой знакомый назначил мне деловое свидание именно в этом месте. Когда его увижу — обязательно попеняю за дурной вкус. Кстати, а почему такое интересное название — вы не в курсе?

— Боюсь, что всему виной фантазия его владельца. Вы должны понимать, что хоть Николаевск и провинциальный город на краю России, но мы не хотим ударять в грязь лицом перед петербуржцами или москвичами.

— То есть у вас, наверное, есть и свой Невский проспект или, скажем, Арбат?

— У нас всё есть, — с прежней улыбкой сказала девушка.

До «Китай-города» я добрался минут за десять. Кабак занимал первый этаж доходного дома и, судя по публике, что регулярно входило и выходило из его дверей, явно пользовался спросом.

Что ж… так будет легче затеряться среди многочисленных посетителей.

Однако, прежде чем самому переступить порог заведения, я обошёл его вокруг и тщательно осмотрелся.

Вроде ничего подозрительного на первый взгляд: публика самая простая. Народ побогаче явно ходит в другие места.

Внутри было темно, на сцене играла музыка и выступала эстрадная певичка в длинном блестящем платье. Она томно исполняла какой-то романс о неразделённой любви и эротично покачивала бёдрами.

Выглядела певица на все сто, а платье обтягивало её аппетитную фигурку как кожура сосиску. Немудрено, что все мужики в зале пялились только на неё.

Я поискал глазами знакомых… Никого. Видимо, ещё не пришло время.

Не страшно, посидим, подождём.

Ко мне подскочила официантка и отвела к свободному столику, положила меню и ушла к другим посетителям.

Я полистал меню. Есть не хотелось, но ради приличия надо было хоть что-то заказать: лёгкий салатик, какую-нибудь закуску. Появилась мысль дёрнуть рюмашку для храбрости, но я её откинул. Сегодня, как никогда, мне была нужна трезвая голова.

Подозвав официантку, я сделал заказ.

К сожалению, с моего места двери не были видны, поэтому я не мог контролировать всех, кто входит. Зато певичка была как на ладони, и я позволил себе мимолётную слабость: уставился на неё и принялся разглядывать. Впрочем, сейчас я ничем не отделялся от других посетителей. Мы были настроены с ними на одну волну.

Принесли заказ. Я вяло поковырялся в тарелке, отправляя в рот абсолютно невкусный салат. Тот, кто его готовил, имел о кулинарии весьма отдалённые представления. На вкус это была трава травой, заправленная подсоленной водичкой из-под крана.

Однако сейчас я был готов на всё, даже жевать резиновую подошву сапог. Меня интересовало только одно: человек, который придёт сюда навстречу с киллером. И тогда…

Внезапно я обмер, когда оторвал взгляд от обтягивающего платья певички и перевёл его на только что пришедшего в ресторан мужчину.

Это… Этого не могло быть, я поднёс кулаки к лицу, чтобы протереть глаза и убедиться, что мне это не кажется.

Душа ухнула куда-то в бездонную пропасть, стало гадко и паршиво, земля будто ушла из-под ног.

Мне было нелегко, всё тело тряслось, кровь прильнула к вискам, сделав голову тяжёлой и словно сделанной из чугуна.

И всё-таки я заставил себя встать и подойти к этому человеку, которого быть здесь просто не могло. Или… или я чего-то не понимаю, а может и вовсе сплю и вижу ночной кошмар.

— Дедушка, — спросил я заплетающимся языком. — Дедушка, что ты здесь делаешь?

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29