Крысолов и дети Альбии [Александр Александрович Артёмов] (fb2) читать постранично

Время предателей. Часть 1. Крысолов и дети Альбии

Пролог. Метка Предателя

Со стороны соборной площади загрохотал колокол, возвещая об исходе еще одного дня. Люди — живые и мертвые — невольно прибавили шаг. Зарядила колючая изморось, и очертания домов смазались, поплыли по грязным улицам. Вдоль горизонта прошлись первые раскаты грома — обещалась буря.

Пришедший октябрь неустанно подтачивал день. Вслед ему дышала ранняя зима, которая рука об руку с зубастыми ветрами приводила под крыши города людей разных занятий: пилигримов и торговцев с Востока, падших дев и цыган, проповедников и предсказателей Третьего Конца Света, бретеров и наемников, торговцев святыми мощами и Повелителей железа — многих и многих жуликов, которыми так богаты Спасенные королевства.

Среди этих волн прожигателей жизни Крес гулял невидимкой. Его рослая фигура под меховой шапкой мелькала в тусклых лучах заходящего солнца. Путь его лежал вдоль черных провалов, на месте которых когда-то располагалось великое множество злачных местечек — до недавних пор Горбатая улица славилась ими. Вдоль стены одного из домов кавалькадой теснилась группа детей последней победоносной бойни. Косые и хромые они протягивали руки, хватая за одежду всякого, кто спасался от дождя недостаточно быстро. Один из нищих, — старик в выцветшем мундире, увешенном гроздями блеклых медалей, — отважился попытать счастья и как бы невзначай задел Креса плечом:

— Во славу Спасителя нашего… — привычно запел он, утопая костылями в вязкой луже.

Крес склонился над его ухом и прошептал пару слов. Подслеповатые оконца лачуги за его спиной отразили блеск пары монет и мигом исказившееся морщинистое лицо.

Старик сосредоточенно свел кустистые брови и ткнул обрубком большого пальца на щель позади себя, которую можно было бы назвать переулком только в шутку. Крес поблагодарил попрошайку еще одной затертой монетой и, низко склонив голову, словно грешник в исповедальне, сошел по дощатому спуску.

Солнце закатилось за кромку крыш. Колокольный звон сотряс город в последний раз.

Дорожка уходила вглубь дворовой кишки; туда, где диким зверем притаилась ночная тьма. Шум Горбатой улицы мгновенно увяз в массе домов, захлебнулся в вязком болоте под ногами. Улочка глухо задышала Кресу в спину: гулкий тоннель, образовавшийся из грязной подворотни, наполнился звуками. Каждая расщелина в стене и темный угол дышали угрозой. Крес невольно ускорил шаг, когда уловил недоброе бормотание за спиной. Ладонь сама легла на кнутовище под плащом. Запахло сточной канавой.

Нужный дом затаился в тупике. Его выдала тяжелая вывеска с арлекином. В одной руке тот сжимал зубчатый тесак, другой высоко поднимал собственную отрезанную голову за волосы. На лице расплылась наглая ухмылка. С железных петель вывески на землю капала черная жидкость.

В этот миг что-то вцепилось Кресу в рукав.

— Любовь твоя греет мой карман.

Крес чуть опустил подбородок. На узких плечиках мальчугана болталось нечто бесформенное и рваное. Сальные всклокоченные волосы напоминали воронье гнездо. Два бельма на глазах, худенький — на вид лет шесть от силы.

— Боюсь, моя любовь тебе не по карману, — пробурчал Крес хриплым, свистящим голосом. Он словно с усилием выходил из его горла.

— Ты за мой карман не боись, — нагловато ухмыльнулся ветерок улиц, не выпуская его рукав. — Лучше за свою Любовь держись и со мной поделись.

— Делиться с тобой в мои планы не входило, — вздохнул Крес. — И с чего ты взял, что моя любовь тебе придется по душе?

— А че ж нет? Ведь Любовь для всех едина.

— Вот как? И что же это?

— Деньги, — приставала обнажил нестройный рядок из десятка зубов.

— Умный мальчик, — ухмыльнулся Крес, роясь в карманах.

— Я девочка!

Не успела монетка сделать и десятка оборотов в воздухе, как ее подхватили цепкие лапки.

— Не очень-то вы цените свою Любовь!

— Тебе хватит, — бросил Крес и направился в кукольную лавку. У двери он невольно обернулся: от девчонки остались лишь два отпечатка на жирной грязи. Крес мог бы поклясться, что хлюпанья босых ножек он не слышал. Попрошайка испарилась, словно призрак.

Дверь отозвалась бряцаньем колокольчика. Скупой уличный свет шагнул в крохотный магазинчик, освещенный одним лишь огоньком на столике. Помещение со всех сторон зажимали длинные, высокие стеллажи. Верхушками они уходили высоко под потолок и растворялись там во тьме. Стоило Кресу переступить порог, как входная дверь сама собой затворилась и оставила гостя один на один с обитателями лавки.

С прогнувшихся полок посетителя встречали сотни и сотни кукол на любой вкус и кошелек. Они сидели на полках в два, а то и в три ряда, так по-детски нелепо свесив ножки. Множество напудренных знатных дам в ярких платьях и с пышными прическами. Прекрасные длинноногие рыцари с острыми сверкающими мечами. Против них в неистовом танце замерли белозубые цыгане: