Живая легенда (СИ) [Vladarg] (fb2) читать онлайн

========== Истинная поттеровка ==========

Меня зовут Эльза Забини. Да, фамилия не из лучших, но спасибо, что не Малфой или Паркинсон. Правда, представителей этих фамилий и не осталось, они все сгинули в Лагерях Перевоспитания, как завещала Железная Грейнджер. Мы живем в прекрасном Светлом Магическом Мире под руководством Великого Уизли — мудрого вождя и учителя, продолжателя дела Поттера. К сожалению, я чистокровка… Грязная, мерзкая чистокровка, но мне дали шанс, и я всеми силами оправдаю высокое доверие!

Как истинные поттерцы, мы строим мир Света и Равенства. Когда-то давно Магическая Британия была полна ужаса и мракобесия, потому что существовали Темные и даже в школе учили Темные заклинания, но мудрый Дамблдор боролся против этого всю жизни, и когда пал под Авадой подлого врага, змеи, пригретой на груди, его знамя подхватил Великий Поттер, который рука об руку с Железной Грейнджер уничтожил все проявления Тьмы на территории нашей великой страны.

Сейчас мы все равны, правда, те, кому не повезло родиться в древних семьях, как мне, всегда привлекают внимание Службы Порядка, но даже у меня есть шанс. Отличной учебой и верой в Светлые Идеалы мне удалось многого добиться и даже удостоиться принятия в члены МОД{?}[«Молодежный Отряд Дамблдора», организация юношей и девушек описываемой реальности]! Это великая честь для такой, как я. Рожденные простыми людьми, конечно, имеют лучшие стартовые условия, но это и понятно, ведь их души не осквернены Тьмой, поэтому их не нужно специально воспитывать и очищать болью, в отличие от нас, поганых чистокровок.

Великий Поттер с детства был очень скромным — он носил старую одежду и мало кушал, оставляя еду другим детям. Именно на него нужно равняться, поэтому новая одежда положена только тем, кто родился среди не-магов, а такие, как я, должны показывать свою поддержку Светлых Идеалов, поэтому одежда должна быть подчеркнуто не по размеру, и упаси Снейп ей быть новой. Хорошо, что ушли в прошлое наказания Кровавыми Перьями и Круциатусами, которые практиковали до Победы Света. Великий Поттер милостиво заменил их на обычные мягкие наказания — ручную работу и розги. Он был очень добрым и любил детей, поэтому все наказания испробовал на себе. О Поттере написано множество историй, легенд и песен, потому что только благодаря ему мы все живем в Мире Света, а не прозябаем во Тьме.

Сегодня у нас праздник, поэтому мне нужно собираться на второмайскую демонстрацию, после чего пройдет торжественный День Памяти по всем, кто воевал с Тьмой. Это очень красивое и торжественное действие, и сегодня я впервые приму в нем участие не как зритель. Мне пора собираться. Сначала нужно полностью раздеться, тщательно вымыть тело, а потом надеть джинсы на размер меньше, чем нужно, и рубаху на два размера больше. На торжественные мероприятия белье можно носить только в очень редких случаях. Такое правило ввел Великий Уизли, чтобы мы, юные поттерцы, могли показать свое следование заветам Поттера. Это, конечно, будет неприятно и даже больно, но страдания закаляют волю, помогая нам стать настоящими Светлыми. А мне очень нужно быть настоящей Светлой, потому что Очищение — это намного больнее, по слухам. Нас, конечно, учат не бояться боли, но… Я еще, наверное, слаба духом… Но я очень стараюсь.

Демонстрация начинается от Аллеи Поттера, которая когда-то раньше называлась просто Косой. Мы строимся в ряды по четыре человека, поднимаем плакаты, прославляющие Свет, Дамблдора, Поттера и Уизли, и широким шагом идем по Аллее, чтобы повернуть на проспект Грейнджер, названный в честь Железной Грейнджер, что своей стальной рукой искоренила все ростки Темных Искусств в нашей стране. Благодаря ей исчезли бандиты, убийцы, оборотни и аристократы. Про последних очень мало известно, даже в бестиарии их нет. Наверное, они такие страшные, что людям их показывать нельзя. Скоро в Хогвартсе экзамены, но традиционно на праздники всех отпускают домой.

Мы идем по Аллее, прохожие приветствуют нас, бросая цветы. Я так горда и счастлива, что мне оказали такую честь! Это действительно позволяет не обращать внимания на боль, потому что джинсы натирают… Говорят, в других странах все иначе, и есть даже Тьма, но это только слухи, я даже не уверена, что другие страны существуют. Возможно, слухи о других странах распространяют подлые наймиты мировой Тьмы, мечтающие захватить нас в рабство.

Мы дошли и теперь садимся в автобусы, которые домчат нас очень быстро до места церемонии. Говорят, что раньше такой автобус был один и он был трехэтажным, но Мудрые Вожди решили, что такой транспорт нужен всем, поэтому теперь таких автобусов много. На них ездят дети в воспитательные лагеря, люди по делам или вот как мы сейчас.

Иногда я думаю, какое время тогда, больше ста лет назад, было — грозное, великое и героическое. Вот бы жить в это время… Но об этом мечтает каждый пацан и каждая вторая девчонка. Потому что некоторым девочкам страшно, в те времена родители решали, с кем можно дружить и жениться, а не специальная комиссия, которая учитывает все факторы и даже прислушивается к твоим пожеланиям. Правда, жениться раньше тридцати лет нельзя, потому что сразу после школы — десять лет рабочей повинности и два-три года обучения мастерству. Если сможешь сдать и получить специальность — то можешь жениться или выходить замуж, а если нет… Лучше не думать. Могут и на Перевоспитание законопатить…

Вот мы и поехали… Иногда меня посещают малодушные мысли о том, что можно же убежать, некоторым, говорят, удавалось убежать, но о таких мыслях никому нельзя рассказывать. Потому что хорошо, если Очищение Помыслов, а вот Перевоспитание… А это, говорят, очень страшно. У нас из школы одного пятикурсника на Перевоспитание забирали, так у него сердце от страха остановилось. Так что нужно молчать и поскорее забыть, если кто-то что-то заподозрит, то проверка мыслей вывернет наизнанку и все тайны узнаются. От Контролеров спасения нет.

Все-таки я счастлива, что мы живем в такой стране, где о нас заботится мудрый Вождь. Ведь семья Уизли — самая прославленная в Магической Британии. Лучшим другом Поттера, не раз закрывавшим Великого от опасностей, был Уизли, его девушкой, а потом и женой — тоже Уизли, поэтому быть Уизли — это большая ответственность.

Мы доехали, теперь грустная церемония, на которой мы на коленях благодарим тех, кто не дожил до светлого дня Победы. Участники после церемонии получают по необыкновенной редкости — шоколадной лягушке. Это не награда, а часть церемонии. Так повелел Великий Поттер еще в годы становления Света в Магической Британии.

Двигаясь к автобусам, мы все поем патриотические песни. Вот эта, «пока мы едины, мы непобедимы», в честь великого полководца Невилла Лонгботтома:

«…Кто Пожирателей идеи смёл

Барсук и лев, и рядом с ним орёл,

Борьба идёт без гимнов и знамён.

Вперёд, вперёд, Лонгботтом батальон.

Пока борьба идёт, без гимнов и знамён,

Но Хогвартс наш не будет побеждён!..»{?}[Переделанный русский перевод песни «Пока мы едины, мы не победимы», ВИА «Гренада»]

А потом радостную песню, под которую так весело шагается, про нашу счастливую жизнь, от которой хочется улыбаться и обнимать всех:

«…Солнце майское, светлее

Небо синее освети.

Ну-ка выйдем поскорее

Нашу радость донести.

Мы во всем поможем другу,

Чтоб сиял навеки Свет,

Чтобы Поттер поднял руку,

Посылая нам привет…»{?}[Переделка песни «Москва Майская» в варианте до 1956 года]

А потом садимся в автобусы и разъезжаемся по домам. Завтра мне исполнится шестнадцать лет, и нужно будет начинать пить противозачаточное. Эх, была бы я из обычного мира, были бы у меня родители — не маги, то и не надо было бы, а так — это необходимо, потому что с шестнадцати я подчиняюсь правилу духовной близости, которое ввела Жена Великого Поттера.

Куда-то мы не туда едем… Ой! Я и забыла! Сегодня же день Выбора. В этот день Великий Уизли и его семья выбирают десять девушек для личного обучения. Даже странно, что девушке из такой семьи, как я, позволили принять участие в Выборе. Если меня выберут, то я, считай, сразу же достигну высокого положения и смогу видеть Великих Уизли каждый день.

Я клянусь, что буду достойной дела Дамблдора и Поттера. Великий Свет озарил наш путь к объединению с магглами, и я верю, что еще при нашей жизни стану свидетелем этого величайшего события.

Автобусы остановились, девушки поспешили на выход, но кто-то толкнул мерзкую чистокровку, и она кубарем скатилась по ступенькам, ударившись в конце о железную тумбу. Сознание девушки погасло, тело быстро убрали подскочившие охранники, и лишь красное пятно напоминало об этом несчастном случае. История Эльзы Забини в этом мире была закончена.

***

Я очнулась как-то внезапно, но вокруг был не красивый Дворец Выбора, а что-то, сразу напугавшее меня. Неужели я что-то сделала не так и меня направили на Исправление? Нет, только не это! Главное Управление Исправления имени Грейнджер, по слухам, набирает на работу тех, кому нравится видеть слезы. Им даже доплачивают за то, чтобы исправляемые побольше плакали и кричали. С мыслью «за что?» я заплакала…

— Джинни, доченька, что случилось? — услышала я и резко открыла глаза.

Надо мной нависала огромная женщина, которая была мне смутно знакома. Что-то внутри откликнулось — «мама». Но мама же выглядит совсем иначе… Где я? Что со мной? Из моего рта в ответ на все вопросы донеслось радостное… Кажется, я младенец.

— Малышка проснулась и хочет кушать, — заулыбалась женщина, беря меня на руки.

Значит, получается, загробная жизнь существует, и, учитывая, что меня кормят грудью, то, может быть, мне повезло и я родилась в семье нормальных людей? Еще лучше, если у меня не будет магии… Тогда можно будет просто жить, как рассказывали девочки в спальне — без Великого Уизли, без Идеалов Света… и без противозачаточного зелья в шестнадцать лет.

========== Первые шаги ==========

Бог точно есть. Неважно, как его зовут — Мерлин, Магия или Дамблдор, но он точно есть. Моя самая-самая золотая мечта исполнилась. Я попала в то самое грозное легендарное время, которое предшествовало Великой Победе. И не в какую-нибудь чистокровку, а в Джинни Уизли! О таком я даже не могла и мечтать. Ближайшая сподвижница Великого Поттера! Хочется визжать и скакать на кровати, но я хорошо понимаю, что этого делать нельзя. Я должна вести себя достойно и соответствовать величию моего будущего мужа.

Все-таки я хорошо блюла Идеалы Света в прошлой жизни, раз меня наградили новым воплощением в этой великой семье. И я клянусь, что здесь я тоже буду блюсти все Заветы Великого Поттера. Поэтому нужно быть скромной и делать все, что говорит моя премудрая мама.

— Мама, я все сделала: убрала везде, посуду помыла и подмела. Можно мне немножко погулять?

— Можно, доченька, какая ты у меня умница!

Теперь можно погулять… За холмом стоит дом Лавгуд, но до сих пор я боялась туда ходить, потому что не знала, как относилась Видящая к Уизли до Хогвартса. Но сегодня я решилась.

— Здравствуйте, я Джинни Уизли, — низко кланяюсь, потому что это же легендарные люди. — Можно мне встретиться с Полумной?

— Здравствуй, Джинни, — неизвестная женщина смотрит на меня с удивлением. — Я Пандора, мама Полумны. Она сейчас спустится.

— Ой, разве вы живы? Вы же умерли… — меня испугало это явление, и я отступила на два шага, только потом вспомнив, что Видящая лишилась матери незадолго до Хогвартса, а нам еще почти четыре года. — Ой, простите… Я перепутала, вы умрете только в следующем году. Накажите меня, пожалуйста.

Прошептав последнюю фразу, я опустилась на колени перед ошарашенной женщиной, которая, будто очнувшись, схватила меня на руки и внесла в дом, позвав отца Видящей и ее саму. Пандора усадила меня на стул, но, увидев Видящую, я не смогла сидеть, а просто сползла со стула, снова становясь на колени.

— Джинни, сядь нормально, не стой на коленях, — резко сказала Пандора, на что я опустила голову.

— Я не могу сидеть перед Видящей, так нельзя, — почти шепотом ответила я.

— Луна, ты понимаешь, что происходит?

— Да, мамочка, эта девочка пришла к нам издалека. Я сейчас!

Видящая подошла ко мне, обняла и прошептала на ушко: «Я еще не та, которую ты помнишь, давай будем дружить». Она поцеловала меня в щеку, и я расплакалась от такого высочайшего доверия.

А потом Пандора и Ксено, это папа Видящей, расспрашивали меня о том, где и как мы живем там, в другой жизни. Я честно все рассказывала и про дело Великого Поттера, и про Завет Дамблдора, и даже про Выбор… Они переглядывались, но ничего не говорили. А потом я спросила, как они меня накажут за то, что я ошиблась, и Пандора стала такой серьезной и строгой, что у меня все сжалось внутри.

— В наказание ты будешь приходить к нам и пить с нами чай, — сказала она, и все рассмеялись.

— Правду писала Видящая, вы были самой замечательной женщиной, — прошептала я, глотая слезы.

***

— Ксено, это ужасное будущее, его нельзя допустить. Нужно сделать все возможное, чтобы его не было. Ты посмотри, это же искалеченный ребенок.

— Я вижу, моя редисочка, но что мы можем сделать?

— Нужно связаться с нейтралами и показать им воспоминания. И наши, и этой девочки. Такой реальности быть не должно. Я нормально отношусь к магглокровкам, ты знаешь, но это уже перебор.

— Согласен, любимая, давай попробуем…

***

— Рон, ты не должен плакать, братья лишь хотят тебе помочь. Ты же будешь ближайшим спод… другом самого Гарри Поттера, и поэтому ты должен быть сильным и смелым, чтобы повергать в бегство проклятых Пожирателей одним взглядом!

— Но… но…

— Нельзя быть слабым, Рон. Пожирателям наплевать, что ты маленький, они коварны и страшны, даже когда улыбаются.

— Слушай сестренку, Ронни, — говорит Фред.

Почему-то я легко различаю наших старших братиков. Они очень хорошие и очень нас любят. Поэтому Фред и Джордж испытывают нашу силу духа всякими зельями и конфетами. Я очень-очень благодарна им.

— Фред, Джордж, немедленно в свою комнату, вы наказаны!

— Прости их, мамочка, ведь они не хотели ничего дурного. Укрепляя нашу с Роном волю, они учат терпеть боль, чтобы потом проклятые Пожиратели не могли нас сломать круциатусами.

Из воспоминаний Молли Уизли:

Джинни росла странной девочкой. Она очень любила братьев и оправдывала любые их «шуточки», считая, что они поступают правильно. Девочка старалась делать абсолютно все возможное, чтобы помочь мне, никогда не капризничала, что очень странно для ребенка ее возраста. То, что она говорила, иногда отдавало фанатизмом, но Альбусу это нравилось, поэтому мы молчали. Я никогда не наказывала Джинни, потому что однажды, когда я за что-то рассердилась на нее и сказала о наказании, в глазах моей доченьки появился такой ужас, что я не смогла даже в угол ее поставить.

***

Мне уже одиннадцать, скоро я поеду в Хогвартс, чтобы встать рядом с Великим Поттером в его священной борьбе. Сегодня мы с мамой идем на Косую Аллею за покупками, и мама обещала, что я смогу увидеть Великого Поттера, а если повезет, то даже потрогать его.

Действительно, братья спасли Поттера от его родственников, потому что даже магглы могут продаться Тьме, как эти его Дурсли. Великий Поттер такой же, как его изображали картины про детство Героя — худой, в одежде не по размеру, просто идеал.

— Простите, — обращаюсь я к нему, поклонившись. — А можно вас называть Гарри?

У меня все замерло в груди, потому что обращаться по имени к Великому Поттеру — это очень смелый поступок. Но он просто улыбнулся мне и разрешил.

Из воспоминаний Гарри Поттера:

Джинни Уизли меня пугала. Она смотрела на меня с таким восторгом, как смотрят в церкви на иконы. То, как она мне кланялась и как ко мне обращалась… Возникало ощущение, что я для нее какое-то божество, а не просто Гарри. Девочка не болтала, но смотрела на меня своими глазищами и только иногда прикасалась с таким видом, будто я Иисус Христос. Это было очень страшно.

На Косой Аллее мы увидели Локхарта, который Беспамятный Павлин. О нем еще басня существует. Но маме очень нравились его книжки, поэтому я старалась сильно не кривиться. А потом наш героический папа побил Малфоя. Я впервые увидела мерзкого Малфоя так близко. Этот поганый чистокровка в блестящей одежде производил впечатление павлина, а его выражение лица просто просило кулака.

— Папочка, вымой, пожалуйста, руки, — протянула я папе флягу с водой.

— Зачем, Джинни? — спросил меня папа.

— Чтобы ты не подцепил какую-нибудь заразу от этого мерзкого чистокровки.

Папа очень удивился, но руки вымыл, а братья показали мне большой палец, одобряя, видимо, что я подумала о папиной безопасности. Папа улыбнулся и купил всем мороженого, Гарри тоже улыбался. Мне было очень приятно смотреть на Великого Поттера, но я все равно старалась не сверлить его взглядом, ведь у нас вся жизнь впереди, успею еще насмотреться.

Поверить не могу, я сижу и кушаю за одним столом с Великим Поттером! И он мне улыбается, скромно, но с такой добротой. Совсем скоро нас увезет красивый поезд в новую жизнь. В прошлой жизни я, как мерзкая чистокровка, была обязана ходить в школу с пяти лет, так было установлено еще Железной Грейнджер, чтобы меня могли правильно воспитать, а здесь все учатся с одиннадцати лет.

Ой, я же увижу и Железную Грейнджер, и Неутомимого Лонгботтома! Опять хочется визжать от радости. Мама, правда, очень хорошо показала мне, что я пока недостойна Великого Поттера, купив новую мантию. Наверное, она права, и мне придется очень сильно стараться, чтобы стать достойной.

========== Путь в новую жизнь ==========

Мы с Видящей расположились в купе, я не посмела пойти посмотреть на Великого Поттера и Железную Грейнджер. Даже немного завидую брату, хотя это плохо — завидовать. За зависть можно нарваться на неприятности… Ой, я и забыла, здесь же нет Службы Порядка еще.

— Видящая, твоя мама не умерла, правильно?

— Да, Джинни, ты мне очень помогла и за это можешь называть меня просто Луна, хорошо?

— Но… это же… — я не могла найти слов от такого предложения.

— Накажу, — с угрозой в голосе сказала Видящая.

— Хорошо, Луна, как скажешь.

Из воспоминаний Полумны Лавгуд:

Я очень быстро поняла, что Джинни пришла издалека, а потому находится в плену своих представлений. Поэтому ее было очень просто заставить себя вести по-человечески, достаточно было только показать свое неудовольствие, и она сразу становилась послушная. Интересно, что у них там за наказания такие, что она так этого боится… Или, может быть, это я такая страшная?

Когда мы проехали полпути, появилась Железная Грейнджер. Луна едва успела меня поймать и заставить сидеть в кресле, потому что это же сама Грейнджер…

— Девочки, вы Гарри не видели?

— Нет, госпожа, но, может быть, он там, где мой брат?

Луна меня держала обеими руками, не давая ни встать, ни поклониться.

— Что это с ней?

— Она наслушалась рассказов Рона и очень тебя боится, — спокойно ответила Луна, заставляя меня чуть ли не потерять сознание.

— Не верь Рону, я не страшная, — улыбнулась девочка, присаживаясь рядом со мной.

Я смотрела на такую юную девочку и не верила самой себе. Набравшись наглости и заранее настраивая себя на наказание за это, я спросила:

— Простите, а можно с вами… — я запнулась, увидев ее взгляд и почти шепотом закончила: — дружить…

А Грейнджер вдруг так улыбнулась тепло, как солнышко, и согласилась. Я даже расплакалась от облегчения, не в силах говорить.

— Почему ты плачешь, Джинни, тебя ведь Джинни зовут, да? — забеспокоилась девочка, наклонившись ко мне.

— Она от радости, потому что думала, что ты ее отвергнешь, — ответила Луна вместо Джинни.

Потом мы долго разговаривали все вместе. Грейнджер оказалась вовсе не стальной, а очень даже теплой и хорошей, только очень беспокоилась о Великом Поттере. В какой-то момент, отвечая на вопрос, я заметила что-то неправильное за окном. Не закончив фразы, я завороженно уставилась на летящую машину.

— О, Великий Поттер…

— Не знаю, как насчет величия, но я ему задам!

— Ой, я, кажется, вспомнила… — тихо сказала я и виновато посмотрела на Грейнджер. — Это злокозненный эльф Малфоев закрыл барьер, и Великому Поттеру пришлось лететь, чтобы защитить школьников от страшного монстра, обитающего на Слизерине. Он ползал по замку, снимал баллы и окаменял всех.

Почему-то под конец моей речи Грейнджер заливисто смеялась.

***

За время пути мы, кажется подружилась, и Гермиона разрешила называть ее по имени. Я буквально рассыпалась в благодарностях, а Луна под хихиканье Гермионы начала меня учить, как правильно себя вести в школе. Здесь же не как после Победы, поэтому правила другие.

— Профессорам делаешь книксен и обязательно благодаришь, что бы они ни сказали, — поучала меня Луна. — А на Поттера смотреть можно, только если он к тебе обращается, а в остальное время нельзя. И кланяться ему тоже не надо.

— Луна! — воскликнула Гермиона. — Постой, ты же это не так просто говоришь… Джинни, не кланяйся Поттеру, Гарри этого не любит.

— Ой, — сказала я. — Спасибо вам большое, девочки!

Они же меня спасли, потому как что может быть хуже, чем вызвать неудовольствие Великого Поттера? Какие они хорошие, просто святые, не зря о них песни и легенды сложены. Ой, а если я вызову это самое у Гермионы?

— Гермиона… Можно тебя попросить? — робко начала я.

— Можно, — улыбнулась она.

— Если я тебя рассержу, скажи мне, пожалуйста… Ну, или предупреди… Ну, перед…

— Перед чем?

— Гермиона, Джинни думает, что если ты на нее рассердишься, то прогонишь и не будешь дружить, — опять сказала Луна вместо меня.

Гермиона обняла меня и сказала, что не будет меня прогонять, потому что я хорошая. Ради таких слов и таких теплых объятий я, наверное, даже круциатус выдержу. За окном стало темнеть, значит, мы скоро прибудем в Хогсмид, и для меня начнется новая жизнь.

Когда мы пошли на выход, по дороге нам встретился омерзительный Малфой, меня чуть не вырвало. Было видно, что такая реакция на него Малфоя озадачила. Ну не могу я на него спокойно смотреть, вызывает омерзение такое, как будто в унитазе утопить собираются, со мной такое было однажды, еще в первом классе. Гермиона отправилась к каретам, а нам нужно вместе со всеми первокурсниками. И мы пошли вместе со всеми.

Сначала долго шли в темноте, а потом плыли на лодочках, а я расспрашивала Луну, достойна ли я Гриффиндора или лучше не проситься. Луна хихикала и говорила, что это как Шляпа скажет. Жалко, если я окажусь недостойной… Но мама же намекнула, значит, и на другом факультете можно оставаться верной поттеровкой. Я очень-очень постараюсь. Потом были призраки, но я их не боюсь, потому что всех знаю… А потом началось Распределение. Луна, что неудивительно, оказалась достойной факультета Гриффиндор, туда же попал и биограф Великого Поттера — Колин Криви, трагически погибший в день великой Битвы. Потом вызвали меня, я уже дрожала и молилась Свету и Дамблдору, чтобы оказаться достойной.

— Охренеть, — сказала Шляпа, оказавшись у меня на голове, а я уже умоляла ее. — Ладно, не дрожи, Гриффиндор!

Я была так счастлива! Кажется, мне хотелось обнять весь мир и расцеловать. А наш стол шушукался и поглядывал на меня. Я спросила Луну, почему они так на меня смотрят. Оказалось, что первое слово Шляпа произнесла громко, на весь зал. Я испуганно оглянулась и спросила Луну:

— А за это не наказывают?

— Не знаю, но вряд ли, это же Шляпа сказала, а не ты.

А потом был ужин. Я поглядывала на Великого Поттера и старалась делать, как он. Рядом с ним шипела Гермиона, убеждаясь, что я сказала правду, потом она его спросила, наверное, про злокозненного эльфа, и он кивнул, посмотрев на нее большими круглыми глазами. Удивился, значит. По легенде, Великий Поттер, когда удивлялся, всегда изображал сову.

Когда все покушали, мы спели Гимн Хогвартса. Это такой специальный гимн, который поется каждым на свой мотив. Мои братики пели с чувством, медленно и печально, какие они молодцы! Потом Святой Дамблдор приказал всем идти спать, и мы пошли. По дороге нам встретился Мудрый Пивз, который тренирует учеников быть готовым ко всему, но мой самый старший брат прогнал Пивза, потому что заботился о нас.

Войдя в гостиную, мы уже почти засыпали, но я держалась на ногах. Нас поселили в одной комнате — Луну и меня, я сразу же рванулась помочь ей с вещами, но Луна запретила. Сказала мне, что нужно идти спать, поэтому я пошла в душ. По правилам Железной Грейнджер, нужно мыться два раза в день. И я пошла мыться, а потом сразу спать, но Луна подняла меня, сдернув одеяло, и приказала надеть пижаму.

А потом мы уснули, и мне снились красивые сады и еще море. Я его однажды видела издали, когда мои родители еще были со мной, но как только мне исполнилось одиннадцать, они исчезли и даже не оставили мне весточки, я так и не знаю, что с ними произошло.

А потом мне снилось, что я гоняю Малфоя кнутом и он жалобно визжит. Все-таки до чего неприятный тип этот Малфой. Говорят, все слизеринцы такими были, даже девочки. На этой мысли я проснулась.

========== Первые уроки ==========

Комментарий к Первые уроки

ладно, не удержался, выложу все, что есть.

Сегодня у нас начинаются уроки. После душа я одеваюсь и выхожу в гостиную, готовая идти, куда скажут. У нас там утром был «развод» — кого на уроки, а кого на полевые работы, а как будет сейчас? Мне жутко любопытно. В гостиную вышли Луна и Гермиона, они вышли почти одновременно, и я вскочила со своего места, чтобы поприветствовать великих. Я понимаю, конечно, что они еще не те легендарные личности, но ничего не могу с собой поделать. От доброй улыбки Гермионы становится как-то тепло на душе. А Луна всегда улыбается, она очень добрая, даже о наказании говорит так мягко, что куда-то уходит страх.

В гостиную вышел Гарри Поттер, который Великий, и вывалился мой брат. Сегодня он прекрасно одет, в полном соответствии с этикетом — старая мантия, испачканная чем-то, перепутанные носки и сонные глаза. Именно так и должен выглядеть ближайший сподвижник Героя. А мне, к сожалению, так выглядеть нельзя, потому что Луна сказала, что я должна быть чистой, а то пожалею. Несмотря на то, что она очень добрая, ее наказания, по дошедшим до нашего времени легендам, могут быть очень страшными, поэтому я покорилась. Поприветствовав Героя, я уперла глаза в пол, чтобы не вызвать его неудовольствия.

Железная Грейнджер повела нас с Луной в столовую, потому что «незачем ждать, если кушать хочется». По дороге нам встретились райвенкловцы, это факультет умных. Они поздоровались и пошли куда-то дальше, погрузившись в свои мысли. Мешать ученым нельзя, потому что они с раннего детства двигают вперед науку, придумывая новое во славу Света. Хорошо, что в такое утреннее время в зале не было еще слизней, можно спокойно покушать. Я кушала аккуратно и понемногу, как приказала Луна, вызывать ее гнев совсем не хотелось.

После еды, когда нам раздали расписание, мы с Луной пошли за нашими сумками. Первые уроки у нас трансфигурация и ЗОТИ. Перекладывая книги в сумку, я увидела ЭТО. Ужас захлестнул меня и я, кажется, упала в обморок. Очнулась от того, что Луна с Гермионой меня тормошили и плескали водой. На секунду я подумала, что мне показалось, но в следующий момент ЭТО снова оказалось перед моими глазами. Я горько заплакала.

Гермиона суровым голосом потребовала рассказать, что произошло, а Луна сказала, что пока все хорошо.

— Эта тетрадка — черный артефакт, вестник самой Тьмы. Я не знаю, как она здесь оказалась, но теперь… если она здесь… Луна, можно я умру?

— Постой, — сказала Гермиона. — Давай ее отдадим Дамблдору, тогда и умирать не нужно будет.

— Ой… Мне страшно… — прошептала я, представляя, что со мной сделает Светоч за темный артефакт.

— Не бойся, — обняла меня Луна. — Все будет хорошо. Нужно отнести директору артефакт.

— Да, Луна, — я не посмела дальше спорить. — Давай отдадим, а потом будь что будет.

Мы завернули тетрадку в какую-то бумагу и пошли обратно в Большой зал. На мое счастье, директор еще был там. Ученики почти разошлись, а он стоял неподалеку от столов и о чем-то разговаривал с другими профессорами. Слезы опять потекли из моих глаз, когда я подумала о наказании, что ждет меня. Но все-таки я шагнула вперед и мягко опустилась на колени перед Светочем, протягивая тетрадку.

— Девочка, встань немедленно! — будто сквозь вату услышала я.

— Директор, она говорит, что это темный артефакт и очень боится, — раздался голос Гермионы, и все погасло.

***

— Альбус, что происходит? Почему мисс Уилзи встала на колени? Чего она так боится?

— Мини, я сам не понимаю… Мне кажется, что девочка испугалась наказания за то, что нашла артефакт.

— Надо поговорить с Молли. Так запугивать ребенка — совсем не дело!

— Да, надо поговорить, ты права… Что-то с девочкой не так.

***

Кажется, я опять упала в обморок. Когда звуки вернулись, мне было очень страшно открывать глаза. За хранение, пусть даже неосознанное, темного артефакта полагается мучительная смерть. Мне вдруг так сильно захотелось жить, что я опять заплакала…

— Да что с ней такое? Почему она плачет? — раздался женский голос.

— Она боится наказания за то, что нашла артефакт, — донесся до меня спокойный голос Луны.

— Лучше бы Молли была бы так строга с близнецами, — проворчал тот же голос.

— Мисс Уизли, не бойтесь, никто вас наказывать не будет. Директор обязательно выяснит, кто вам подбросил артефакт. Поднимайтесь, вам пора на уроки.

***

— Луна, почему она так на все реагирует?

— Гермиона, я не знаю. Знаю только, что она пришла издалека, может быть, из другого мира, и мы с тобой для нее — как боги. Ну и Гарри, конечно.

— Жалко ее… Чего она так боится?

— Давай ее просто спросим?

— Только это значит, что мы имеем над ней огромную власть, значит, нужно с ней помягче…

***

Вечером Гермиона и Луна отвели меня в заброшенный класс и начали расспрашивать. Сначала я очень испугалась, ну… Они же известны тем, что карали темных, понятно же, чего я испугалась. Но девочки начали просто расспрашивать о разном, а потом Гермиона спросила:

— Джинни, скажи, а чего ты так боишься?

— Очищения и Перевоспитания, — тихо ответила я.

— Расскажи, пожалуйста, об этом, а то мы совсем не понимаем, — сказала Гермиона, переглянувшись с Луной.

— Очищение есть избавление тела и помыслов от ростков тьмы, через боль очищаемый получает силу Света, — закрыв глаза, начала я наизусть читать Наставление. — Очищение следует проводить так часто, как может выдержать очищаемый, пока с кровью из него не вытечет вся Тьма.

— М-м-мерлин, — прошептала Луна, глядя на меня с ужасом. — Это кто же такое придумал-то?

— Железная Грейнджер, — ответила я со страхом в голосе. — Сыны Тьмы убили ее младшего сына, и она тогда издала Наставление о том, как нужно вытравливать Тьму из поганых чистокровок.

Почему-то мне было очень страшно рассказывать эти обычные для нас всех вещи, а Гермиона обнялась с Луной и горько плакала. Наверное, она вспоминала своего сына, которого убили эти твари.

— Джинни, а что такое «перевоспитание» у вас? — спросила обнимающая Гермиону Луна.

— Этого точно никто не знает, но, говорят, что это очень страшно. С Перевоспитания еще никто не возвращался, так что я не знаю.

***

— Луна, я чудовище!

— Успокойся, Гермиона, это же не наш мир.

— Я все равно чудовище… Как мне теперь смотреть ей в глаза?

— Этого не случилось, и мы теперь знаем, что и не случится, давай ты успокоишься?

— Мне страшно…

***

На следующий день случилось то, чего я очень боялась. Меня вызвал директор. Когда я увидела записку, то, кажется, не смогла справиться с собой и задрожала, что сразу увидела Гермиона. Она обняла меня и долго уговаривала, что ничего плохого не случится, директор не будет меня наказывать. В конце концов у меня появилась надежда на то, что она права, но к директору я все равно шла на подгибающихся от страха ногах.

Почти до самой башни директора меня провожали Гарри, Гермиона, Рон и Луна. Видно было, что Гермиона искренне беспокоится обо мне и Великий Поттер тоже. От этого мне стало даже как-то спокойнее на душе. Дойдя до Горгульи, я почувствовала, что у меня темнеет в глазах от страха. Великий Поттер погладил меня по голове, а Рон просто обнял. Я же смелая, меня даже Поттер благословил. Я смогу, я выдержу! Я должна выдержать, что бы мне ни уготовила судьба.

Горгулья закрыла проход за моей спиной, отсекая меня от друзей. Теперь никто не поможет и не спасет. Но это же Дамблдор — суровый и справедливый, всевидящий господин всего сущего. Я остановилась перед дверью, пытаясь заставить себя постучать туда, где решится моя судьба. От страха было трудно дышать. Вот я постучалась, дверь открылась, я сделал шаг вперед и увидела, что в кабинете, кроме Дамблдора, есть еще мама и папа, они точно были сердиты. И это было последним, что я увидела перед тем, как упасть на пол.

— Это именно то, о чем я говорил, Молли. Вы совершенно запугали девочку, так нельзя! — услышала я перед тем, как сознание окончательно померкло.

Как-то слишком часто я в обморок падаю…

========== Уроки мужества ==========

Я открыла глаза в Больничном крыле. На стуле рядом с кроватью, где я оказалась, сидела Луна, она выглядела обеспокоенной. Этот факт настолько поразил меня, что я сразу потянулась, чтобы поцеловать ей руки, но Луна, будто поняв, что я хочу сделать, уложила меня обратно и погладила.

— Лежи уж, — произнесла она и улыбнулась. — Перебаламутила всех, разве можно так пугаться?

— Я не знаю, — как-то жалобно у меня получилось. — Там были папа и мама. Они сердились, а еще Светоч…

— Я тебе запрещаю так пугаться, — строго сказала Луна, и мне опять стало страшно, ведь я это не контролирую, кажется.

— Очнулась? — ко мне подошла женщина и протянула какое-то зелье.

Я посмотрела на зелье, чувствуя, как в душе опять поднимается волна паники. Но тут Луна тяжело вздохнула и взяла зелье из рук женщины.

— Я сама дам ей, мадам Помфри, — сказала девочка, уверенным жестом заставляя меня открыть рот и вливая зелье.

— Хорошо, мисс Лавгуд, — кивнула школьная медиведьма, теперь я ее вспомнила.

На душе стало спокойно, паника отошла. Из рук Луны я, наверное, и яд бы приняла без колебаний, ведь это же Видящая, она лучше знает, что для меня будет правильным. А она улыбалась мне и гладила по голове, пока я не уснула. В этот раз мне ничего не снилось, а проснулась я отдохнувшей. Луны уже не было, зато была Гермиона, которая читала книжку.

— Ага, — сказала она. — Проснулась! Ну тогда сейчас покушаешь, потом выпьешь зелья, и мы позовем мадам Помфри, да?

— Да, Гермиона, — сразу же согласилась я, чтобы не сердить ее. — А можно спросить?

— Никто не будет тебя наказывать, профессор Дамблдор сказал, что ты просто переутомилась.

С огромным облегчением под присмотром Гермионы я съела все, что было на подносе, исключая тарелки, хотя, наверное, если бы она сказала, я бы и их… После этого она мне протянула зелья, игнорируя мой жалобный взгляд. Тяжело вздохнув, я приняла все, а Гермиона меня погладила по голове и куда-то ушла. Оставаться одной было страшно, но я с собой справилась.

А потом пришла мадам Помфри и долго говорила, что нельзя так пугаться. В школе меня никто не тронет, никаких страшных наказаний тут не практикуют. А если я буду так сильно пугаться, то это плохо кончится для меня. На этих словах я сжалась, и мадам Помфри посмотрела на Гермиону, которая сразу же меня обняла и принялась успокаивать. Договорив, мадам Помфри выписала меня из Больничного крыла, сказав, что мне пора на обед.

Когда мы шли на обед, навстречу попались слизеринцы и меня затошнило, а когда Малфой толкнул меня, я почувствовала, что меня сейчас вырвет, о чем сразу же сказала Гермионе.

— Минус десять баллов с Гриффиндора, — раздался голос совсем рядом, отчего я взвизгнула и отступила к стене.

На меня смотрело страшное существо, чудовище из самых страшных кошмаров. По легенде именно оно окаменяло школьников, поэтому ему нельзя было смотреть в глаза. Я крепко зажмурилась и зашептала молитву Дамблдору.

Из воспоминаний Северуса Снейпа:

Такого шока я не испытывал никогда. Меня, конечно, боялись, иногда до обморока, но никогда не смотрели, как на самый большой ужас в жизни. Девочка была настолько бледной, что сливалась со стеной, а главное, она молилась Дамблдору. У меня просто пропал дар речи, и я поспешил уйти, забрав слизеринцев от этой странной гриффиндорки.

***

После обеда Луна сказала, что нужно делать уроки, и мы пошли в библиотеку, где нас уже ждала Гермиона. Я присела за стол, ожидая разрешения начать. Гермиона тяжело вздохнула и спросила, почему я не начинаю, а я сказала, что жду разрешения, тогда она еще раз вздохнула и посмотрела на Луну, разрешив мне начинать делать уроки. Следующие три часа я писала эссе, ни на что не отвлекаясь.

Когда я закончила, Гермиона взяла мои эссе на проверку. Мне снова стало тревожно, но я держала себя в руках. Наконец она улыбнулась и похвалила меня.

— А теперь пошли, будем разговаривать. Только, Джинни, пожалуйста, не надо кланяться Гарри и на колени падать тоже, договорились?

— Хорошо, Гермиона, а он не рассердится?

— На что? — не поняла девочка.

— На непочтительность, — объяснила я.

— Ох, чудо наше, не рассердится он, — тяжело вздохнула Гермиона.

В заброшенном классе в этот раз было больше народа и все — легендарные. Великий Поттер, потом еще Генерал Лонгботтом, Железная Гермиона и Луна… Почему-то не было Рона, может быть, у него дела, у него же не может быть мало дел, правда же? Великий Поттер посмотрел на Гермиону, и она представила всех.

— Джинни, вот это Невилл, Гарри, называй их именно так. Бояться не надо, они не накажут тебя, не рассердятся и не обидятся. Ребята, тут все очень непросто, потому я прошу отнестись к этому серьезно, хорошо? Не Квирелл, конечно, но тоже ничего хорошего.

— Хорошо, Гермиона, как скажешь, — ответили мальчики и выжидательно посмотрели на меня, а я, помня наставления Луны, уперла взгляд в пол.

— Джинни, расскажи, пожалуйста, все, что ты помнишь по истории, — попросила меня Гермиона.

— У меня был только стандартный курс, — начала я. — Потому что там у меня происхождение было… Не очень.

— Что значит «не очень»? — спросил Вел… Гарри.

— Ну, я там родилась в старой семье и была поганой чистокровкой.

— Грязнокровкой, ты хочешь сказать, — начал Невилл, но сразу остановился, испуганный моей реакцией.

А я прижала обе руки ко рту и смотрела на него с ужасом, ведь он произнес слово, которое табу. Подсознательно я уже ожидала аппарации карателей из Службы Порядка и того, что наша жизнь тут и закончится, но ничего не происходило.

— Это слово нельзя произносить, оно табу. За использование этого слова — мучительная смерть, не говори его больше никогда, пожалуйста, — прошептала я, все еще дрожа от страха.

— Невилл, похоже, Джинни обрела память будущего, — сказала Гермиона.

— Разве так бывает? — спросил Невилл.

— Видимо, бывает, — вздохнула Гермиона. — У них очень страшное будущее, несмотря на то, что мы победили. Рассказывай, Джинни.

Я снова закрыла глаза и начала, пытаясь не думать, что сдаю экзамен сразу всем Великим, кроме Рона и Дамблдора. Может, я просто сошла с ума и это все мне кажется? Нет, проверять не буду, потому что по легендам рассерженная Железная Грейнджер сравнима с ядерной войной.

— Когда пал двуликий Квирелл, ведомо стало Великому Поттеру о чудовище страшном, что в подземелье живет, со всех баллы снимает и гриффиндорцев окаменяет. Злоумышлял гадкий Малфой на Светоча нашего, послав Великому Поттеру эльфа злокозненного, дабы убить его, но не вышло ничего у злобного Малфоя, восстал наш Герой и, разбив оковы эльфа, навек сделал того своим другом, а чудище подземное на меч насадил. Потом дементоры по школе кружили, желая Великого Поттера и святого Сириуса извести, но не вышло у них ничего. В то время Люпин, по коварству Снейпа не выпивший зелье, чуть не растерзал Великого Поттера, но вовремя одумался и погиб в Битве за Хогвартс. На следующий год чудище безносое, поганых чистокровок предводитель, из мертвых восстал и Великого Поттера в Турнире вынудил участвовать. Тогда же испытание страшное выпало на долюВеликого Поттера, но лишь лучшие друзья остались с ним, чтобы затем повергнуть чудище в Отделе Тайн, где пал святой Сириус, была ранена Железная Гермиона и сбежал трусливый Лорд, лишь стоило Светочу нашему, господину всего сущего, появиться и озарить мир благодатью.

Я прервалась, потому что во рту пересохло и не хватало дыхания. Луна протянула мне кубок с водой, и я благодарно поклонилась ей. Попив, я отставила кубок и продолжила свой рассказ. Все присутствующие, кроме Луны, изображали сов — глаза были большие и круглые, но пока меня не остановили, надо рассказывать.

— В тот год в Хогвартсе наказывали только Кровавыми Перьями, заставляя детей обычных людей и полукровок лить свою кровь и мучиться от боли, поэтому после Победы Великий Поттер отменил Кровавые Перья и Круциатус, оставив только розги и полевые работы. Долгое время скитались Великий Поттер, неутомимый Уизли и Железная Грейнджер по полям в поисках вместилищ души злокозненной… — тут я прервалась и спросила: — Вместилища зарисовывать надо?

— Потом зарисуешь, рассказывай, — велела мне необычайно серьезная Гермиона.

— Потом была Великая Битва, в который пал змеемордый предводитель чистокровок. И еще много-много защитников Хогвартса, которым, по наущению чистокровок, не пришла помощь. Железная Грейнджер каленым железом выжгла чистокровную скверну с тела нашей великой страны, а Видящая Лавгуд находила этих мерзких чистокровок даже под землей. Великий полководец Лонгботтом уничтожил армии оборотней, кентавров и прочих тварей, недостойных жить. Великий Поттер понес знамя Света в Будущее нашей страны. Верность идеалам Света, Заветам Дамблдора и делает нас настоящими поттерцами. Под мудрым руководством нашего Великого Вождя и Учителя Уизли мы идем вперед к объединению с магглами!

— Да, я понимаю Шляпу теперь, — откашлявшись произнес Гарри. — Действительно, охренеть.

— Гарри, мне такое будущее не нравится, — прошептал великий полководец.

— Да кому оно может понравиться… Что делать-то будем?

— Сначала предлагаю отделить информацию от пафоса, — сказала Гермиона.

— Я неправильно рассказала? — увидев недовольство Ве… Гарри, я испугалась.

— Успокойся, я не на тебя сержусь, — сказал мне Гарри.

Мне стало так радостно, так спокойно. Я все правильно рассказала и на меня не сердятся. А потом они начали составлять какую-то «таблицу» и говорить непонятные слова, особенно Гермиона. Луна обняла меня, прижала к себе и просто молча гладила. Странно, я вроде бы пугалась, но в обморок не упала. Это, наверное, ура?

========== Первые испытания ==========

На большом листе пергамента я аккуратно зарисовывала все предметы с кусками души предводителя поганых чистокровок. У нас это знает каждый, потому что змеемордое чудовище осквернило старинные артефакты. Гермиона заглянула в пергамент.

— Подожди, вот эта тетрадь — это не та, что ты нашла? — спросила она.

— Да… — слезы снова побежали по моим щекам. — Эта тетрадка вызывает чудовище подземелий.

— Но раз ты отдала тетрадку директору, то чудовище никто не вызовет, правильно?

— Ой… Да, правильно, — тихо ответила я. — Значит, остается только Медальон из Дома-на-Гриммо, Диадема из Хогвартса, Чаша из Сейфа-Лестрейндж, Кольцо из Дома-Риддл, Змея змеемордого и…

— И? — посмотрел на меня Гарри.

— Я не смею… — испуганно посмотрела я на него.

— Не зли меня, — зло сказал Великий Поттер, и я показала дрожащим пальцем, после чего закрыла глаза и расплакалась.

— Гарри! Я же просила, не пугай ее! — бросила Гермиона. — Джинни, ты хочешь сказать, что в шраме?

— Д-д-да, — тихо ответила я, пытаясь унять слезы.

— Гадость какая, — сказал Великий Поттер, снова становясь Гарри. — Надо Дамблдору сказать.

— Светоч Дамблдор — всеведущ, он наверняка знает обо всем, — прошептала я.

— Гарри, а она права. Возможно, именно поэтому он тебя и поселил к родственникам, а не к магам, — задумчиво сказал Невилл. — Надо написать бабушке.

— Так, Джинни, ты никому и никогда не расскажешь то, что здесь услышала, а то накажу, — грозно сказал Гарри, снова становясь Великим Поттером.

Я закивала и даже хотела встать на колени, но Луна не дала, сурово посмотрев на Гарри, отчего тот смутился и сел на место. А Гермиона дала ему подзатыльник со словами «балбес!» Я смотрела на это все с открытым ртом, потому что такого же не бывает. Это же…

Из того, что я поняла, у великих получилось, что это Дамблдор им посылает испытания, чтобы они стали могучими и сильными, поэтому нельзя идти к нему за помощью, потому что это будет проваленным испытанием. А тогда Дамблдор рассердится и вряд ли только круциатусом ограничится. Теперь понятно, почему я должна молчать, потому что круциатус я точно не выдержу. Гермиона такая мудрая, не зря о ней легенды сложены.

***

— Гарри, но тогда получается, что Дамблдор все знал тогда и знает сейчас.

— Получается… Но за что, что я ему сделал?

— Он для Общего Блага.

— Невилл, ты слышал Джинни, гори огнем такое благо!

— Тут я с тобой согласен, надо бабушке писать.

— И Джинни надо защитить, ты бы знал, Гарри, какие у них там наказания, я бы, наверное, не выдержала.

— Поэтому она боится?

— Ну да, мы же для нее что-то вроде богов.

— Защитим, Гермиона, обязательно. Ты таблицу событий сделала? Если в школе начнутся окаменения, значит, Дамблдор играет в свою игру.

— А если нет?

— А если нет, то, значит, у нас есть шанс.

***

После этого сбора время покатилось быстрее вплоть до девятнадцатого сентября. Сначала я вспомнила о Дне Рождения Службы Порядка, а потом уже, почему этот день стал таким. Это было уже после трагической гибели Железной Гермионы. Тогда в честь нее ее день рождения стал официальным днем Службы, которую создала она. Надо сделать ей хороший подарок, а еще сказать другим, потому что Железная Гермиона была скромной и о ее дне рождения никто не знал, но это неправильно. Мне, конечно, было очень страшно, но я решилась.

— Гарри, Невилл, можно мне… обратиться? — тихо сказала я.

— Что случилось, Джинни? — спросил Гарри.

— Послезавтра у Гермионы день рождения, она очень скромная и сама ни за что не скажет, но она же такая хорошая…

— Я тебя понял, — сказал этот великий человек. — Спасибо!

Луна и так знала, поэтому я ей сказала, что по слухам, в старые времена можно было попросить домовиков испечь торт для именинницы. Только нужно кухню найти, и мы отправились искать. Мы шли, спрашивая дорогу у портретов, когда я неожиданно споткнулась.

— Снейп тебя побери, — привычно ругнулась и чуть не завизжала, услышав голос рядом.

— Десять баллов с Гриффиндора!

— Да, профессор, спасибо, — сказала я, как меня учила Луна и сделала книксен.

Из воспоминаний Северуса Снейпа:

Младшая Уизли, видимо, решила переплюнуть всех по способности ставить в тупик. Сначала я услышал, как она ругается моим именем, что вызвало у меня рефлекторную реакцию, но когда она поблагодарила за снятые баллы, я почувствовал, что сейчас взорвусь, как неправильно сваренное зелье. Буквально несколькими словами эта невозможная девчонка дважды меня привела в состояние ступора. Но ругаться моим именем?!

***

День рождения Гермионы был очень радостным и каким-то лучистым. Она абсолютно точно не ожидала поздравлений, цветов, подарков и огромного торта, который испекли домовики. Я увидела по-настоящему счастливую Гермиону, не Железную Грейнджер, а яркую солнечную Гермиону. Тепло стало, по-моему, всем.

Потом побежали дни, мы учились, ну, кроме ЗОТИ, потому что там нас ничему не учили. Только пару раз профессор меня сильно напугал, когда заставил играть роль жертвы. Мальчик, который на меня должен был нападать, сказал, что он так не играет и не хочет отвечать за мою смерть. Больше меня не вызывали, а вот потом наступил Хэллоуин. Это очень специальный день, в этот день мы поминаем всех погибших в Первую Войну, таких, как родители Великого Поттера. Правда, легенды говорили, что Великий Поттер этот день не любил.

В этот вечер я старалась не отходить далеко от Луны и Гермионы, а их призраки позвали на Смертины. И Гермиона взяла с собой Луну и меня, чтобы не оставлять в одиночестве, потому что мало ли что случится. Я сидела тихо-тихо и старалась ничего не говорить и не делать. Когда все закончилось, мы пошли обратно в гостиную. Только мы ступили на пол третьего этажа, как я снова вспомнила.

— Гермиона, вон из того туалета приходил страшный Ужас.

— Хм, — сказала Гермиона. — Давайте-ка обойдем это место.

Как оказалось, мы правильно сделали, что обошли, потому что там висела окаменевшая кошка. Этот факт заставил Гарри стать очень мрачным, он почти превратился в Великого Поттера, но Гермиона его обняла, и Гарри снова стал Гарри.

Потом Гермиона опять позвала всех в заброшенный класс. Луна взяла меня за руку и уговаривала не пугаться, Гарри был почти Великим Гарри, как его изображают на портретах, это очень страшно, я даже порадовалась, что успела сходить в туалет.

— Джинни, пожалуйста, вспомни все, что ты слышала об окаменениях, — мягко попросила меня Гермиона, и я начала вспоминать.

— Я не уверена, мне в МОД давали литературу, и там было что-то про огромного василиска, которого Великий Поттер заколол. И еще, что Великий Поттер умел говорить со змеями и птицами, что ему помогло уничтожить змею предводителя проклятых чистокровок, но я не уверена. Это был чей-то дневник, и у меня его быстро забрали.

— Гарри, ты со змеями говоришь? — спросила Гермиона.

— Ну да, а что, не все это умеют разве? — ответил удивившийся Гарри.

— Далеко не все, это считается темным даром.

— Нет! — воскликнула я. — Это не может быть темным даром, ведь это же Великий Поттер!

— Успокойся, Джинни, все в порядке, — как-то устало ответила Гермиона. — Гарри, ни в коем случае не показывай эту способность, что бы ни случилось, договорились?

— Договорились, но что мы делать будем?

— А зачем нам что-то делать? — удивилась Гермиона. — Давай анонимное письмо напишем в Министерство.

— Хорошая мысль!

Они сели сочинять письмо, а меня снова гладила Луна. Мне было очень приятно, что от меня есть польза. А потом после того, как они написали и Гарри куда-то ушел, Гермиона села рядом со мной и стала расспрашивать про Идеалы Света. Я рассказывала, а она была такой серьезной и какой-то настороженной.

— Самое страшное — это Контролеры, они читают мысли и для них нет тайн. Если ты попал к Контролеру, то все, ничего не спрячешь.

— И что, нет тех, кто умеет защищать свои мысли?

— Ой, это запрещенное искусство…

— Поня-я-ятно, — сказала Гермиона. — Вот что, слушай меня, я тебе расскажу, как правильно.

Гермиона говорила долго и совсем не так, как нас учили. Она говорила, что каждый человек — личность, вне зависимости от статуса крови, что все равны и нельзя судить кого-то только по тому, во что он одет, или еще как. Важно, что человек делает. Это было так необычно, но я впитывала все, что говорила Гермиона, потому что это как припасть к источнику мудрости.

Потом пришел Гарри, и мы вернулись в гостиную. А вот назавтра в замке оказалось очень много людей, большинство из которых были в красных мантиях, они были везде, что-то искали, с кем-то говорили.

— Луна, а кто это? — спросила я.

— Это авроры, они ловят преступников и сажают их в Азкабан, — ответила мне девочка.

Значит, это как Служба Порядка. На всякий случай я сидела тихо-тихо в нашей спальне, никуда не выходя, кроме как на уроки. Может быть, я их не заинтересую?

========== Первые сомнения ==========

Я заметила, что начала реже падать в обморок и сильно пугаться, а когда рядом Луна, то вообще не пугаюсь почти. Даже на Зельях мы сидим рядом и ничего не случается. Кажется, профессор привык к тому, что я не расстраиваюсь от снятых баллов, и перестал их с меня снимать. А само зельеварение очень интересное, мне нравится. Куда-то пропали учитель по ЗОТИ и директор. Но у Светоча, наверное, много разных дел, зачем ему постоянно сидеть в школе. Скоро Рождество и каникулы, можно будет отдохнуть, хотя я совсем не устала. Мы договорились с Луной, что я к ней приеду на часть каникул. А еще она сказала, что я хорошая и все хорошо делаю. Я так счастлива!

Гермиона еще раз собрала нас всех незадолго до каникул, чтобы рассказать новости и еще раз подумать, и я спросила тогда, почему среди них нет моего брата, ведь он же лучший друг Великого Поттера.

— Понимаешь, Джинни, ты только не обижайся, но есть вещи, которые мы можем доверить тебе, но не можем доверить Рону. Не выдавай нас, пожалуйста, — сказал мне Гарри.

— Конечно, не выдам, ведь вы важнее, — ответила я ему.

Ну действительно, они же великие, они лучше знают, когда кого звать. И как правильно, они тоже лучше знают. Поэтому я покивала и поклялась, что никогда никому ничего без их разрешения не скажу. А Гарри улыбнулся. А потом оказалось, что тетрадку с куском души и василиска нашли авроры.

— Но как же так, я же отдала ее Светочу, прямо в руки! — спрашивала я у Луны и Гермионы.

— Может, у него кто-то украл? — предположил Гарри.

— У Светоча?! — страшно удивилась я. — Это невозможно, он же всеведущий.

— Значит, он решил испытать ею кого-то другого, — улыбнулась Гермиона.

— Но это же темный артефакт! — у меня снова полились слезы.

У меня было ощущение, что во мне что-то сломалось. Я сама отдала темный артефакт с куском души Всесильному Дамблдору, а он потом оказался у кого-то другого. Но Дамблдор же не может дать кому-то темный артефакт? Или может? А зачем? Он же Светлый, олицетворение Света. Как это возможно? В конце концов я разрыдалась, и девочки меня утешали.

***

— Все-таки иногда мне страшно от такого доверия, Герми.

— Тут ничего пока не поделаешь, Гарри, ее так воспитали.

— Возможно, у нас получится это изменить?

— Сама очень этого хочу…

— Главное, чтобы девочка с ума не сошла от наших задачек.

***

А буквально за три дня до каникул со мной случилось страшное. Я споткнулась и упала, толкнув декана, но она не стала слушать моих извинений, а назначила мне наказание. Сказала, чтобы я после ужина отправилась к мистеру Филчу. Я просила прощения на коленях, но она не смягчилась, и мне пришлось смириться. Весь день я была грустной, но рассказать Луне не посмела, не знаю почему.

— Фред, скажи…

— Я Джордж!

— Нет, ты Фред, я же знаю, скажи, пожалуйста, а наказание у мистера Филча — это очень больно?

— Очень, сестренка, на всю жизнь запомнишь, — сказал мне Фред и куда-то убежал.

Тут я поняла, что мое везение, должно быть, кончилось. Оставалось молиться о том, чтобы были всего лишь розги, а не круциатус или еще чего похуже. Когда я вышла из двери гостиной, по моим щекам уже катились слезы. Наверное, это наказание меня убьет, раз Фред говорит, что это очень больно. Я почему-то плохо переношу сильную боль, как-то раз проверила, когда помогала маме с готовкой. Я тогда сунула палец в кипящее масло, было так больно, что я упала в обморок. Поэтому я знаю, что круциатус точно не выдержу, а что будет, если я упаду в обморок, я не знаю. Мне становилось все страшнее с каждым шагом, иногда казалось, что за мной крадутся тени, чтобы забрать в свое царство Тьмы.

Совершенно расплакавшись, я подошла к двери каморки мистера Филча и робко постучалась. Скрипучий голос разрешил мне войти. Вот и все… Сейчас мне будет очень больно, ведь братик не будет обманывать. Я вошла, стараясь не впасть в истерику от страха, сделала книксен и спросила, куда можно положить мантию. Мистер Филч показал мне рукой. Теперь предстояло самое сложное. Я взялась рукой за поясок юбки.

— Мистер Филч, как мне раздеться для наказания? Полностью или… — спросила, чувствуя, как у меня холодеют руки и ноги.

— Зачем раздеваться?

— Ну… наказание же… чтобы кровью не запачкать… — почти шептала я, задыхаясь от рыданий.

В этот момент дверь распахнулась, на пороге показалась запыхавшаяся Гермиона, которая сразу же заключила меня в объятья, извинившись перед завхозом.

— Простите, мистер Филч, Джинни напугали братья Уизли. Они сказали, что наказание — это очень больно, вот она и подумала, что вы ее будете бить. Тише, тише, маленькая, — зашептала она мне. — Можно ли ей перенести отработку или дать эту отработку мне?

— Да какая тут отработка, она и так достаточно наказана, идите уж, — проскрипел мистер Филч, и Гермиона увела меня.

Я шла и не понимала… Значит, мой братик меня обманул? А Гермиона это как-то узнала и прибежала меня спасать? Даже готова была… Чтобы ее… Вместо меня? Разве так бывает?

Из воспоминаний Аргуса Филча:

Маленькая рыженькая? Как же, помню. Я люблю пугать детей розгами или цепями, рассказывая всякие страшные истории, но на моей памяти это единственная девочка, которая поверила тому, что ее будут бить. До сих пор помню ее испуганные глаза и то, как она спросила, догола ли ей раздеваться, чтобы кровью не запачкать. Да я чуть сам в обморок не упал, нельзя же быть такой доверчивой. Спасибо, что другая девочка ее спасать примчалась. Смелая, заботливая, настоящая гриффиндорка!

***

Перед тем, как отправляться на вокзал, я задумалась — а не предаю ли я дело Света своими сомнениями? Вдруг это все было испытанием Светоча, и, засомневавшись, я поступила очень плохо? На эти вопросы я не могла ответить сама и поэтому пошла к Гарри. Ведь он Великий, он же точно знает, как правильно.

— Гарри… Я… — начала я, не зная, как высказать то, что мне придумалось. — Вот то, что я засомневалась в Светоче, я предала этим дело Света?

— А ты делаешь все, что тебе говорят Гермиона и Луна? — серьезно спросил Гарри, лишь губы у него дрогнули в улыбке.

— Да, конечно, как же иначе?

— Тогда все хорошо, ты не предаешь дело Света. Слушайся Луну и Гермиону, — сказал Гарри, улыбнувшись.

На душе снова стало спокойно. Хорошо, что есть великие, которые знают, как правильно. Перестав сомневаться, я радостно улыбнулась и пошла с девочками к каретам, которые отвезут нас на станцию. А Великий Поттер остается в школе, чтобы охранять ее от сил Тьмы.

Поезд чуть дернулся и начал набирать скорость. Мои братики сидели в другом купе. Странно, что Фред даже не подумал извиниться за свою глупую шутку, когда заплаканную меня привела в гостиную Гермиона. Может, ему понравилось? Нет, нельзя об этом думать, наверное, у его поступка была серьезная причина, просто я ее сейчас не вижу. Но однажды я узнаю, за что он так со мной.

Луна опять обнимала меня и гладила по голове, разговаривая с Гермионой, а я почти спала, так хорошо и спокойно мне было. А потом они вдвоем начали наставлять меня, как правильно себя вести, что можно говорить, а что нельзя. Например, Гермиона сказала, что на колени ни перед кем становиться нельзя, потому что это может повредить делу Света. Ой… Как хорошо, что у меня такие мудрые наставницы, без них я бы пропала совсем.

Потом оказалось, что Луна взяла с кухни пирожки, и девочки вдвоем начали меня кормить, как маленькую. Ну и сами поели, конечно. А поезд все шел вперед, скоро я увижу маму и папу. Интересно, можно ли маме рассказать, что Фред меня обманул.

— Можно, конечно, — сказала Гермиона. — Твой брат поступил некрасиво, так с теми, кто тебе доверяет, не поступают.

— Да, с такими вещами не шутят, — серьезным голосом подхватила Луна.

***

— Все-таки я за нее беспокоюсь.

— Не беспокойся, Гермиона, все будет хорошо, а на вторую неделю она ко мне приедет.

— Взрослые хотят с ней поговорить?

— Да, ты же сама понимаешь, что такое будущее, которое у них там, мы допустить не должны.

— Как бы ей еще помочь…

— Все будет хорошо, вот увидишь…

========== Вопросы доверия ==========

Рождество — это красивый праздник, с елочкой и подарками. Только… Я поговорила с Фредом. Ну, почему он меня обманул, а он даже не понял, о чем я говорю. Неужели для него обманывать — это нормально, а ведь я ему доверяю. Значит, нельзя? Это сложно, а еще сложнее то, что нельзя сразу спросить великих. Как мне сказали, я рассказала маме, но она уже и сама знала, что Фред со мной так поступил, и хотя сердилась на него, но не видела в этом ничего страшного. Так странно, Гермиона была готова меня защитить даже от Филча, а мамочка… Это сложно!

— Джинни, почему ты так боялась в кабинете у директора?

— Ну… Если Светоч рассердится, он же такое может сделать!

— Хм… Альбуса так еще не называли, но ты не должна бояться директора, он хочет только добра.

— Не добра, а Блага, мамочка, — отозвалась я и подумала, а не сказала ли я чего-нибудь лишнего.

Мама похвалила меня за то, что я держусь поближе к Гарри Поттеру, но потом я подслушивала разговор мамы и папы. Там прозвучало то самое слово, которое табу. Мне так страшно стало. Права была Железная Грейнджер, чистокровок не переделаешь, из них скверну надо выбивать, а ведь Уизли тоже чистокровная семья. Но ведь Уизли всегда были вождями и стояли рядом с Великими. Я запуталась… Всю ночь я проплакала в подушку, потому что было очень страшно услышать, что мамочка тоже использует слово, которое табу.

А потом я еще подслушивала и узнала, что у Светоча много дел в Министерстве, потому что авроры нашли тетрадку у Павлина Локхарта и с ее помощью захватили василиска в школе. Я очень порадовалась, потому что василиск — это очень страшно, потому что Великий Поттер убил его весной, кажется, а до тех пор он же много баллов снял, кажется, или окаменил… Не помню…. В общем, василиск, чтоб ему Снейп приснился, долго безобразничал, пока у Великого Поттера не дошли до него руки.

Елочка была очень красивой, но весь праздник для меня как-то смазался, потому что слишком много вопросов у меня было, а советоваться с мамочкой я не могла, потому что великие сказали никому не говорить, а я не могу предать их высокое доверие. Мамочка подарила мне новое платье, тем самым говоря, что я все еще не достойна и должна ходить в новой одежде по размеру. А папочка сказал, что ему надо со мной серьезно поговорить, но потом почему-то передумал.

Из воспоминаний Артура Уизли:

Мы все любили Джинни, когда она была маленькая, но некоторые ее поступки ставили в тупик. Как-то на ее первом курсе, во время зимних каникул, я хотел с ней поговорить о том, что не надо бояться наказания, тем более что в Хогвартсе нет телесных наказаний, но это мне не удалось. Стоило мне сказать, что хочу с ней серьезно поговорить — и только что радостно улыбавшаяся девочка вдруг потухла, как будто ее выключили. Она опустила голову, кивнула и принесла мне ремень. Я сначала даже не понял, зачем, а потом увидел в ее глазах такую покорность, что мне стало страшно. В будущем я старался очень осторожно с ней разговаривать.

***

Слава Дамблдору, неделя быстро пролетела, теперь можно было отправляться к Луне. Теперь я смогу ей задать все вопросы, которые меня мучают. Быстро собравшись, я поцеловала мамочку и папочку, который отвел меня к Лавгудам. Первой выскочила на порог Луна и схватила меня за руку. Сразу стало намного спокойнее на душе, как будто она озарила меня благодатью.

— Ничего не пугайся, — сказала мне Луна. — На колени не становись и отвечай на все вопросы.

— Да, Видящая, — забывшись, ответила я, за что сразу же получила легкий шлепок. — Прости, Луна, я постараюсь так больше не делать.

Какая она хорошая, совсем не такая холодная и жестокая, как в легендах. Я уже сколько ошибок совершила, а она меня даже ни разу не… Очень хорошая она, сразу видно, что Великая. Я вошла в гостиную и сразу присела в глубоком книксене, потому что увидела там много дам. Там сидели даже две Легендарные Леди, если бы не приказание Луны, я точно опустилась бы перед ними на колени, потому что они же Легендарные.

— Встань, Джинни, — сказала мне Пандора, мама Луны. — Присядь к нам, вот возьми чаю.

Я немножко боялась близко подходить к взрослым. С одной стороны, нельзя же, а с другой — они же сказали. Чувствуя, как слезы подступают к горлу, я опустила голову, но Луна будто почувствовала, подтолкнула меня и сказала:

— Джинни, надо делать то, что сказала мама и эти тети. Важно только это и ничего больше, понятно? — она старалась сделать строгий голос, но я все равно чувствовала ласку.

— Да, Луна, — я механически присела в книксене и сделала, как сказала Великая.

— Пандора, я вижу, ты не шутила, — сказала одна из женщин, в которой я узнала Стальную Августу, это святая бабушка Невилла.

— Да какие тут шутки, — вздохнула мама Луны.

— У меня такое странное ощущение, что девочка на колени хочет встать, — сказала еще одна женщина, которая выглядела в точности, как Свирепая Амелия.

— Можешь даже не сомневаться, сейчас ей, видимо, Луна запретила, — улыбнулась святая Пандора.

— Да, мамочка, — сказала Луна, придерживая меня за руку.

— Кто же так искалечил психику ребенку? — спросила Свирепая Амелия.

— Ее память из далекого будущего, тетя Амелия, — проговорила Луна. — И это страшное будущее, но пока все, что она вспомнила, сбылось.

— Ты повзрослела, Полумна, — сказала святая.

— Понимаете, тетя, мне пришлось, потому что для Джинни мое слово, слово Гермионы, Гарри, даже Невилла — истина в последней инстанции, — проговорила Луна и погладила меня по голове.

А потом меня начали спрашивать. Сначала по истории, а потом по наукам и… ну… Свирепая Амелия вместе со Стальной Августой очень хорошо умели расспрашивать, и в какой-то момент мне стало страшно. Я почувствовала, как будто меня поймала Служба Порядка и теперь допрашивает, чтобы потом отправить на Перевоспитание. Одна девочка у нас в спальне рассказывала, что когда допрашивает Служба Порядка, то возникает ощущение, что все хорошее в жизни закончилось и ничего больше не будет, кроме слез и боли. Вот такое и у меня возникло ощущение в этот момент. Просто стало очень-очень страшно.

— Тетя Амелия, тетя Августа, остановитесь, пожалуйста, — попросила Луна, с силой разворачивая уже сжавшуюся меня к себе и заставляя прижаться. — Вы ее пугаете, она может в обморок упасть от страха.

— Ах ты ж, — сказала святая Августа. — Забыли, что это ребенок, а ведь она рассказывала об их карательных органах! Конечно, она испугалась.

— Ты посмотри, какое доверие… — прошептала святая Амелия.

Потом меня с Луной отослали в комнату, чтобы я немного пришла в себя и перестала дрожать. Луна меня гладила, а я ее спрашивала о том, что услышала дома. Она меня слушала и отвечала, гладя по голове. Мне становилось так легко и спокойно, что я, кажется, уснула.

***

— Августа, я не понимаю… Девочка хорошая, яркая и у нее, кажется, нет клейма.

— Нет у нее клейма, у единственной из Уизли.

— Бедный ребенок, ты видишь, как она смотрит на Луну.

— Да, дочка говорила мне, что им иногда страшно от такого доверия и обожания. Ладно, что у нас по рассказу?

— Если исключить пафос и передергивание победившей стороны, ближайшее будущее у нас невеселое, хорошо, что девочка знает про крестражи и где их искать.

— Отдел Тайн занимается?

— Да, и Фадж задергал задницей, хорошо понимает, чем ему грозит возрождение Волдеморта.

— Да оно всем грозит. А что за Кровавые Перья Розовой Жабы? Девочка говорила об этом, как об обычном наказании в Хогвартсе, как такое может быть?

— Скорее всего, перевранная история, но я сейчас же сообщу своим, пусть проверят Амбридж.

— Кстати, ты заметила, девочка очень боится, но в любой момент готова к боли?

— Заметила… Это ненормально для ребенка, очень ненормально, может, ее целителям показать?

— Сейчас пока нельзя…

***

Стоило мне проснуться, как Луна вытащила меня на улицу, и вскоре мы вдвоем играли в снегу. В этот момент я забыла, что она Великая, мы были просто девочками. Кидаясь снежками, лепя снежные фигуры и катаясь на санках, мы провозились очень долго, даже начало темнеть, и тогда нас позвала домой мама Луны. Она совсем не сердилась, и у нее был очень нежный голос. Святые уже разошлись, наверное, по своим святым делам. Поэтому нас накормили ужином и уложили спать.

Потом еще несколько раз к Луне приходили святые, чтобы меня допр… расспросить по некоторым деталям. Так проходили каникулы, на которых Луна учила меня не бояться. Ну, сначала ее мама спросила меня, почему я так боюсь.

— Понимаете, я много сделала неправильно, боюсь, что все наказания, которые я не получила, сложатся, и тогда я не выдержу, я очень плохо переношу боль, даже кипящее масло перенести не смогла.

А святая Пандора схватилась за сердце и объяснила, что раз мне так это нужно, то я должна записывать в тетрадочку, что я сделала неправильно и как за это нужно наказать, а потом раз в день показывать им. Ну, Луне и ее маме. И если я действительно сделаю что-то плохое, то меня накажут, а если нет, то должна буду скушать конфетку.

— Знаешь, доченька, это ее святой называть надо, — сказала святая Пандора Луне, когда прочла тетрадку.

========== О дружбе и недружбе ==========

Возвращаться в школу было очень радостно. Ведь в школе все очень понятно, и Великие рядом. Я обнаружила, что мне намного спокойнее рядом с Великими, чем дома. Не знаю, отчего так. Тетрадку я аккуратно веду, но Луна каждый раз говорит, что «вот за это наказывать нельзя». Мне сложно, потому что я же нарушаю предначертанные ритуалы, а Великая говорит, что все правильно, и от этого несоответствия иногда хочется плакать. А в поезде я еще поговорила с Гермионой о братиках и том слове. Они же семья и должны быть самыми-самыми, а они не такие. Если раньше я могла объяснить поведение братиков, то сейчас совсем не могу. А еще Луна мне рассказала, что я должна быть всегда чистой, кушать аккуратно, а не как Рон, потому что то, как ведет себя Рон, на самом деле противно Идеалам Света. Это сложно! Очень сложно! И хочется плакать… Правда, я знаю, что слезы ничего не решат и никого не смягчат, профессор Макгонагалл мне это очень хорошо показала.

Я долго сомневалась и не могла решиться, а потом написала в тетрадку все сомнения. И даже наказание написала, хотя у меня очень дрожали руки. Когда мы приехали в школу, на следующий день Гермиона собрала нас опять в заброшенном классе. Гарри был очень нам рад, а Невилл смотрел на меня странно, как будто я что-то героическое сделала. Но я же не делала, наверное? А потом Гермиона попросила у меня тетрадку. И я отдала, потому что она же Великая, она лучше знает.

— Посмотри, Гарри, — протянула Гермиона тетрадку. — Прочитай внимательно. Здесь Джинни записывает свои проступки и описывает, какого наказания она, по ее мнению, достойна.

— А мне можно? — спросил Гарри почему-то у меня, я даже не поняла, почему он спрашивает.

— Конечно, ведь ты… Ну… Вам всем можно, ведь вы лучше знаете, как правильно, — ответила я, недоумевая.

Гарри открыл тетрадку и читал ее, постепенно становясь Великим Поттером. Он хмурился и становился все суровее, как на больших плакатах, мне стало страшно. Сейчас он ка-а-ак…

— Гарри, сделай лицо попроще! — прикрикнула на него Гермиона. — Ты пугаешь ребенка.

— Ой, прости, — сказал Великий Поттер, снова становясь Гарри. — Просто это невыразимо, Герми. Она очень сурова к себе, да на этом фоне Дурсли — розовые пони!

— Это то, что я хотела показать тебе, мы должны быть осторожны, а то она просто сойдет с ума, понимаешь?

— Да, понимаю… На, Нев, почитай, — передал тетрадку Гарри. — Джинни, скажи, ты хочешь наказания, чтобы тебе стало легче, или боишься его, но думаешь, что все равно накажут?

— Я не хочу наказания и очень боюсь его, — подумав, ответила я.

— Тогда послушай меня, — спокойно сказал Гарри. — Я клянусь тебе, что никто из нас тебя не накажет, что бы ты ни сказала или ни сделала.

— Мы клянемся, — сказал Невилл и Гермиона одновременно, а Луна только кивнула, и я заплакала.

— Да что с ней такое? — спросил Гарри.

— Я же тебе говорю, осторожнее надо, балбес, — ответила ему Гермиона. — Мы ей оказали очень серьезное доверие, отчего она и расплакалась. Это эмоции, у нас, девочек, бывает.

Когда я успокоилась, Гермиона продолжила спрашивать меня по истории. Сейчас мы говорили о святом Сириусе. Это очень печальная история, на уроках, когда рассказывали эту историю, все девочки плакали. А кто не плакал в классе, те все равно плакали, но потом. Воспитатели же все видят.

Так вот, о святом Сириусе. Враги его заключили в тюрьму, а он оттуда убежал, потому что Великому Поттеру грозила опасность. Святой Сириус много времени провел в тюрьме и не знал, что его крестник уже Великий. Поэтому Святой Сириус охранял в Хогвартсе Великого Поттера от сил Тьмы. По наущению Врага темная тварь притворилась его другом и чуть не напала на Великого Поттера, приведя с собой тысячи Дементоров, которых Великий Герой легко разогнал своим Патронусом. А потом святой Сириус упал в Арку Смерти, защищая Пророчество.

— Каша какая-то, — задумчиво проговорил Гарри.

— Согласна, — ответила ему Гермиона. — Но рациональное зерно есть. Сириус — твой крестный, он ничего тебе плохого не сделал, и что-то о темной твари. Кроме того, Сириус погиб, упав в какую-то арку. Джинни, а как враги смогли заключить в тюрьму Сириуса?

— Подлый враг, превращавшийся в крысу без пальца, обманом вошел в ближайшее окружение Героя, дабы вонзить ему нож в спину, но был повержен.

— Хм… Крыса без пальца… — проговорил Невилл. — Гарри, крыса Рона!

— Разве ближайший сподвижник не распознал бы подлого анимага? — спросила я. — Или… Получается…

В этот момент внутри меня как будто разбилось стекло. Я смотрела на Луну, Гермиону, Гарри и Невилла со все возрастающей паникой. Мне было очень страшно, потому что я же тоже Уизли, и если Рон… Тогда получается, что и я тоже? Тогда…

— Тихо, тихо, маленькая, — обняли меня Гермиона и Луна. — Слуги Тьмы коварны, Рон мог ничего не знать. Не надо так нервничать, все хорошо.

Мне хотелось спрятаться и оставаться в их руках одновременно. От ласки девочек боль в душе начала уходить. Паника отступила, и я смогла несмело улыбнуться. А Гермиона с мальчиками начали писать письмо. Луна же решила посидеть со мной. Она положила мою голову себе на колени и гладила. От этого становилось очень тепло на душе, тревога отступала, даже глаза закрывались.

***

— Как она?

— Уснула. Надо аккуратнее, а то действительно может сойти с ума.

— Да, не дай Мерлин, поймет то, что поняли мы.

— Письмо бабушке и тете Амелии?

— Да, мы не знаем, кому можем доверять, а ошибка здесь очень опасна.

— В первую очередь, для Джинни.

— Она совсем ребенок, знаешь, хотя у нас всего год разницы, но она мне кажется совсем маленькой.

— Это из-за доверия, Гарри. Так доверяют обычно только родителям, да и то не всегда.

— Главное, ее не сломать. Ей и так очень сложно, а тут еще и ее семья…

— Миссис Лавгуд поможет, она обещала.

— Так, отправляем письмо и сидим тихо. Надо будет Джинни еще расспросить про другие события, главное, чтобы у нее паники не было.

***

Начались уроки. ЗОТИ у нас теперь ведет бывший аврор, он очень интересно рассказывает и не сердится, если не получается. Я заметила, что из всех профессоров только профессор Макгонагалл сильно сердится, когда не получается ее понять с первого раза, поэтому я ее очень боюсь. Я Снейпа, чтоб он ему приснился, не боюсь так, как профессора Макгонагалл, она у меня вызывает панику. Если бы не Луна, я бы, наверное, в обморок на каждом занятии падала, а так только иногда, когда профессор начинает меня ругать.

Мне очень помогает зелье, которое приносит Луна перед уроком, без него, наверное, было бы совсем плохо. В школе постоянно находятся авроры. Это меня тоже пугает, а вдруг они подумают, что я не следую Идеалам Света? Мне кажется, я уже устаю от постоянного страха. Луна очень заботится обо мне, даже больше, чем… чем мама… Братики еще несколько раз пытались «пошутить», но я… я… я им больше не верю…

— Что такое, почему ты опять плачешь, Джинни?

— Я не верю своим братикам, Луна. Я, наверное, очень плохая, да?

— Ты хорошая, не надо плакать, все будет хорошо.

Какая она хорошая… Почему Гермиона, Луна, Гарри и Невилл со мной так тепло обращаются, а мои же братики — как будто я чужая? Почему? Они иногда ведут себя, как чистокровки какие-нибудь. Но ведь Уизли всегда были вождями, с самого Второго Пришествия Дамблдора. Как же так может быть?

***

— Минерва, прекрати третировать девочку! Ты ее уже запугала так, что она тебя боится!

— Нечего лениться на моих занятиях, Поппи.

— Минни, смотри, еще раз ее ко мне принесут после тебя, и ты очень сильно пожалеешь! Я совсем не шучу.

— Что ты предлагаешь, игнорировать ее?

— Просто не трогай девочку хотя бы некоторое время, нельзя же пить умиротворяющий бальзам постоянно.

— Она пьет?

— Да, постоянно перед твоими уроками, и то не всегда помогает. Минни! Даже Северус учеников так не запугивает!

— Я и не знала, что все так серьезно… Все-таки, Молли слишком запугала девочку…

========== Размышления и страхи ==========

Сегодня Гермиона попросила меня рассказать о Дамблдоре. Не знаю, почему, но ей же виднее, потому что она Великая. Я иногда совсем не понимаю, о чем говорят Луна и Гермиона с мальчиками, но я очень стараюсь быть полезной. Вот я сосредоточилась и начала рассказывать.

— Когда змей, пригретый на груди, убил Дамблдора «Авадой», то всем показалось, что спасения нет, но Великий Поттер подхватил знамя Света, выпавшее из рук Дамблдора. Но Светоч не умер, и после того, как силы Тьмы были побеждены Великим Поттером и его ближайшими друзьями, Дамблдор восстал, чтобы снова учить и вести волшебников к Свету. Он сумел покорить великую силу. Силу, одновременно более чудесную и более ужасную, чем смерть, чем человеческий разум, чем силы природы. Эта сила полностью покорилась ему и позволила Пресветлому Дамблдору воссиять, как ярчайшей звезде, став Господином всего сущего. Ему стали ведомы все тайны, и даже Смерть склонилась перед Ним. Второе Пришествие Дамблдора подарило нашей стране невиданный расцвет, и никакие ростки Тьмы не могли больше проникнуть в нашу страну. Заблуждающиеся же получили свой Второй Шанс в Лагерях Перевоспитания, а упорствующими были накормлены Дементоры, потому что подобное к подобному. Тогда же Железная Грейнджер под мудрым руководством Светоча нашего искоренила чистокровок, оборотней, вейл и каких-то аристократов. Только в бестиарии их нет, так что я не знаю, что это за животные такие…

Во время моего рассказа глаза всех снова стали совиными. А когда я сказала про аристократов, все засмеялись. Наверное, они знают этих зверьков, но я спросить не решилась. А потом Гарри меня спросил, долго ли они все прожили после Победы. Мне было очень тяжело говорить это Великому Поттеру, даже если он просто Гарри. А еще было очень страшно сказать то, что я вычитала в одной запрещенной книжке, которую нам показывал тот пятикурсник, которого на Перевоспитание забрали… Потому что, получается, я тоже виновата…

— Джинни, не плачь, ну не плачь, маленькая, что случилось? — Луна обнимала меня, как будто пыталась прогнать то, чего еще не случилось.

Гермиона буквально прыгнула к нам, прижимая к себе и меня, и Луну. Но, наверное, сто́ит мне рассказать то, что было в той запрещенной книжке, и она меня возненавидит. Они все, наверное, возненавидят… Но они так добры ко мне, мне сложно! Я не хочу, чтобы меня ненавидели, но я не могу не сказать. Великий Дамблдор, подскажи заблудшей слуге твоей!

— Джинни, ответь, пожалуйста, — спокойно сказал Гарри. — Для нас это очень важно. Я обещаю, что тебе ничего не грозит.

— Гарри, не надо, ты же видишь, что с ней происходит! — воскликнула испугавшаяся за меня Гермиона.

Она боится за меня… А я все смотрела в глаза Луны и очень боялась увидеть в них отвращение и ненависть. Но она поцеловала кончик моего носа, и я начала рассказывать, давясь слезами и дрожа с каждым словом все сильнее.

— Мальчик, которого забрали на Перевоспитание, показывал нам запрещенную книжку, в которой было написано, что Великий Поттер и Железная Грейнджер не просто так создали семью с… Уизли, — прошептала я фамилию. — Что именно поэтому они так мало прожили… И что виноваты… И я… Получается, тоже…

— Тише-тише-тише, тебя никто не винит, никто не обвиняет, Джинни, не плачь, все хорошо, не надо плакать, — уговаривали меня Гермиона и Луна, а Гарри смотрел с такой жалостью, что мне хотелосьплакать еще сильнее.

Они не ненавидели меня, а старались успокоить и делились своим теплом. Но я же только что рассказала, что из-за моей семьи… Из-за меня… А они… Они действительно святые, даже не по названию, а по своей сути. Я сделаю все-все, чтобы они были счастливы и им никто не смог причинить боли. Если надо будет — умру за них. С радостью, потому что такие люди должны жить.

***

— Я бы задушила того, кто сделал такое с ребенком!

— Да, она так дрожала, что стол ходуном ходил, хорошо, что у тебя было зелье.

— Это у Луны, она подумала, а я забыла.

— Для Джинни нужно, а то сами видите…

— А что ее так напугало?

— Гарри, ты иногда такой глупый. Она испугалась того, что мы ее возненавидим.

— Это как?

— Ну ты слышал, что ее семья, возможно, виновата… Ну вот она и подумала, представила и испугалась.

— Но мы же никогда!

— Она это не поняла. Для Джинни даже наша злость — это уже катастрофа, а тут ненависть, вот она и…

— Надо воспоминание об этом рассказе срочно тете Амелии послать.

— И бабушке. И надо со взрослыми посоветоваться.

***

Ой, я совсем забыла, скоро же тринадцатое февраля! Это очень важный день, потому что — День Рождения Луны. О нем совсем-совсем нельзя забывать, интересно, Гермиона и мальчики знают? Надо аккуратно спросить, но вот как это сделать? Луна очень беспокоится обо мне и старается не оставлять одну. Спасибо ей за это, я, наверное, всю жизнь буду ей благодарна за то, что она делает.

— Гермиона, ты знаешь, что у Луны тринадцатого февраля?

— Да, солнышко, ты тоже готовишься?

— Ну, это же Луна…

День Рождения Луны был очень солнечным, и мы его провели на улице, там было много снега и льда. Луна очень обрадовалась и так заливисто смеялась, что просто завораживала. А потом был горячий чай и огромный торт. Всему факультету досталось по кусочку, мы даже декана пригласили, несмотря на то, что я ее боюсь. В этот день я узнала, что профессор Макгонагалл умеет улыбаться. Она была совсем не страшной, и мне не хотелось спрятаться от нее.

Как хорошо, когда Луна счастливая, ведь она очень хорошая и заслуживает счастья. Профессор Снейп, не к ночи будь помянут, к нам совсем не цепляется уже после того, как напугал меня в последний раз. Он тогда оставил меня после урока и выгнал Луну, а мне стало так страшно, что я упала в обморок. А потом, когда он меня оттуда вывел и я увидела его злое лицо очень близко, то опять упала в обморок и проснулась только в Больничном крыле.

***

— Северус, это как называется?!

— Поппи, я не понимаю, что с девочкой. Заметил ее старание на занятиях и хотел просто поговорить, может, даже в ученицы взять, раз уж ей так нравится.

— Странно, и что?

— Как только осталась одна — упала в обморок, а потом еще раз, неужели я такой страшный?

— Северус, вот ты умный, Мастер опять же, но иногда такой дурак. Ты же видишь, что девочку поддерживает мисс Лавгуд, видишь же?

— Так что, мне теперь обеих в ученицы брать?

— Просто не разлучай девочек, раз уж тебя так боятся, ну что за наказание, то ты, то Минни! И вроде бы взрослые люди… Сколько можно просить: Перестаньте! Пугать! Детей!

— Да не пугал я ее, она сама!

— Вот и не пугай ее, вот уж не знаю, что там Молли с ней сделала, но такие панические атаки до добра не доведут, учти, а трупы мне тут не нужны.

***

Пролетела зима, вот уже скоро и весна. Светоч наш, Дамблдор, из школы исчез надолго, а братики чуть не убили девочку. Я, когда узнала, ходила к ней с Луной в Больничное крыло и видела, как она мучается. Ладно бы мы с Роном, нам же надо быть готовыми, но ее за что? Она так плакала, несмотря на болеутоляющее зелье. Почему они так поступают? Может быть, они не такие хорошие, как я думала, и Тьма пробралась в их души? Это очень плохо, я даже поговорила об этом с Луной, а она меня только успокаивала. Откуда в ней столько доброты? Наверное, это и есть настоящий Свет.

Сегодня в «Пророке» сообщили об оправдании святого Сириуса. Гарри очень обрадовался, он засиял весь прямо, мне даже показалось, что на его месте зажглось солнышко. Это было так здорово! Очень хорошо, что Силы Тьмы не смогут теперь послать за ним Дементоров. Ну, я так думаю, потому что раз его выпустили, а не он сбежал, то нас не будут кушать твари Тьмы.

Скоро каникулы, а мне страшно ехать домой. Почему-то очень страшно, не знаю почему. Может быть, убежать к Луне? А мне позволят? Как бы сделать так, чтобы позволили, ведь как я без Луны? Я спросила Луну, а она сказала, что не возражала бы против такой сестрички, как я. Я опять расплакалась…

А потом я сидела и думала. Если в братиках Тьма, то и в родителях ведь тоже может? А почему тогда Светоч ничего не сделал? Ему было все равно или…

— Луна, пожалуйста, накажи меня, — просила я ее со слезами на глазах. — Я подумала, что в Дамблдоре может быть Тьма, и теперь он это узнает, а если я уже буду наказанная, то он, наверное, не будет еще раз наказывать. Ну пожалуйста, Луна!

Луна сначала испугалась моей истерики, а потом сказала, что страшно меня накажет. Она позвала Гермиону, чтобы та меня держала, но я бы и так не сопротивлялась, потому что я же сама попросила, а потом началось наказание. Луна меня начала щекотать, заставляя хихикать. И когда я уже смеялась, страх куда-то убежал. А потом Гермиона и Луна обнимали меня с двух сторон и говорили, что думать можно что угодно, и за это нельзя наказывать. Они меня опять успокоили…

========== Моральный выбор ==========

Наступило лето. Хорошо, что дом Луны недалеко, и я могу к ней бегать хоть каждый день. Сначала я думала, что мешаю ее маме и папе, потому что они же не видели Луну весь год, но святая Пандора сказала, что я могу приходить каждый день, потому что мы с Луной, как сестрички. А потом она долго читала мою тетрадку, ну, где проступки и наказания я пишу.

Когда мама Луны нахмурилась в первый раз, у меня сердце, кажется, в пятки убежало, стало так холодно и страшно, что я чуть в обморок не упала. А Луна это сразу увидела и сказала маме:

— Не пугай мне Джинни, пожалуйста, у нее очень непростой год был.

— Хорошо, цветочек, не буду, — улыбнулась святая Пандора.

Потом она снова читала и тяжело вздыхала. Когда она дочитала, я посмотрела на нее с надеждой. Ну, может, наказание будет не до крови? А она улыбнулась так солнечно и принялась меня обнимать, и Луну тоже. И заговорила:

— Джинни, ты не заслужила наказания, ты девочка, понимаешь? Просто ребенок. Просто девочка. У которой бывают разные мысли, которая может забыть почистить зубки или умыться, за это никто никого не наказывает. Тем более розги за незастеленную кровать, потому что спешила на уроки — это очень жестоко. Ты не написала ничего, что бы действительно заслуживало наказания. Малышка, ну как так можно — совсем не шалить?

— Она не шалит, мамочка… Сестричка очень боится рассердить нас с Гермионой, Гарри и Невиллом, поэтому не шалит совсем. Как бы ее от страха вылечить…

— Не знаю, моя хорошая, но мы все вместе обязательно придумаем, да, Джинни?

С ними было так тепло, и почему-то холодно каждый раз возвращаться домой. Мама начала учить меня варить слабые приворотные зелья, рассказывая, как правильно их подливать, чтобы у мальчика был интерес.

— А кому его нужно подливать, мамочка?

— Гарри с капелькой твой крови и грязно… Гермионе с капелькой крови Рона, только не перепутай, хорошо?

— Хорошо, мамочка.

Если бы ты знала, мамочка, что мне стоило не закричать и не зарыдать… Мама хотела, чтобы я предала и Великого Поттера, и Железную Грейнджер. Воткнула нож в спину моим друзьям Гарри и Гермионе. Подлила темномагическое зелье самым дорогим людям… Ведь амортенция — это чернейшая магия, которую нельзя практиковать совсем. Это хуже, чем даже вместилище души. С трудом удержав себя в руках, я сделала все, что сказала мамочка, и убежала к Луне.

— Мерлин мой, что с тобой, Джинни? — с ужасом в голосе спросила святая Пандора. — Луна! Луна! Срочно сюда!

А я просто упала на пол прямо у двери и расплакалась, не в силах сдерживаться. Ноги не слушались, они будто бы отнялись, а я все плакала, и меня сильно трясло. Луна вместе со святой Пандорой перенесли меня на диван, а потом она меня обнимала, стараясь успокоить. В меня влили уже два зелья, но ничего не помогало, тогда святая Пандора вызвала целителя и тетю Амелию.

— Девочка перенесла сильнейший стресс, сравнимый со смертью близкого или крушением всего в жизни. Вот зелья для нее, вы не знаете, что случилось? — услышала я.

— Нет, она прибежала из дому и прямо тут упала. Весь год у нее в школе были панические атаки. Видимо, у нее дома произошло что-то, что она не могла вынести.

— Ясно. Сейчас девочка поспит, а потом можно будет ее осторожно расспросить. Только очень осторожно, хорошо?

— Спасибо, целитель!

— Пандора, что случилось? — было последним, что я услышала.

***

— Так что случилось, Пандора?

— Сама не знаю, Мели. Джинни часто приходит к Луне, иногда я думаю, что они сестры, девочка просто не может без дочки.

— Этого следовало ожидать…

— Сегодня она прибежала, поскреблась в дверь. Я как ее увидела — у меня земля из-под ног ушла, только представь: залитые слезами глаза, в которых даже не паника, а полное… фиаско. Она была даже не бледной, а белой, как снег зимой. Упала на пол и начала рыдать так, как будто умер кто-то близкий. Зелья ее не брали, пришлось целителя звать.

— И что целитель?

— Сказал, что пережила очень серьезное потрясение. Не знаю, что там Молли сказала или сделала, но девочку это буквально уничтожило. Проснется — попробуем аккуратно расспросить.

— Что-то мне не по себе от этих Уизли…

***

Когда я проснулась, рядышком со мной лежала Луна, которая гладила меня. Когда она увидела, что я открыла глаза, то снова поцеловала в кончик носика, так нежно-нежно. Я не выдержала и обняла ее крепко-крепко, рассказывая на ушко, какая она хорошая и… И что я совсем не заслужила этого. За это Луна шлепнула меня ладошкой по лбу и обещала отшлепать, если буду глупости говорить. А разве это глупости?

Когда мы смогли расцепиться и я поднялась, то увидела внимательный взгляд тети Амелии. Она внимательно смотрела на то, как я поднимаюсь. Почему-то я едва смогла сесть, а Луна заставила меня лечь обратно. Я попробовала что-то сказать, но голос не слушался, поэтому я могла только шептать. Тетя Пандора подложила мне подушечку под голову. Что-то было не так… Но я решила, что сначала надо рассказать, а потом разобраться, что не так.

И я начала шепотом рассказывать про зелье, про то, чему меня учила мама и кому я должна его подлить. Меня опять начало трясти, и Луна улеглась рядом, обнимая меня и не давая скатиться в истерику.

— Девочки мои, — заплакала тетя Пандора и начала обнимать нас обеих.

— Ох, Молли, что же ты натворила, — тихо сказала тетя Амелия. — Девочку надо забирать, она там не выживет.

— Из Пруэттов только Игнатиус жив еще?

— Это надо Августу спросить. Но девочку обратно отпускать я просто боюсь.

— Да не сможешь ты ее отпустить, — глядя на то, как я пытаюсь встать, сказала тетя Амелия.

А у меня опять начиналась паника — у меня не двигались ноги. Ну вот совсем, и я еще их не чувствовала. Луна меня уложила опять и, кажется, даже придавила собой, пока не прибыл целитель. Он внимательно осмотрел меня, дал зелье и сказал, что через часа четыре все будет в порядке.

— Сильное эмоциональное потрясение, так бывает. Зелье помогает медленно, но помогает. Пусть полежит пока, дайте ей чаю и много сладкого. Дожили…

Когда целитель ушел, тетя Амелия сказала, что нужно чем-то занять семью Уизли, и тоже ушла. А меня отлевитировали в комнату Луны, переодели в красивую пижамку. Луна начала мне скармливать сладости и поить чаем, как маленькую. Я попыталась покапризничать, но сразу же получила ладошкой по носу и больше не возмущалась, хотя больно совсем не было. Почему-то с Луной было совсем иначе, чем у нас в семье.

— Луна, скажи, я предала маму, да?

— Нет, Джинни, ты никого не предала. Это, скорее, тебя предали…

От таких теплых слов мне хотелось просто замурлыкать. А Луна все кормила меня сладостями и улыбалась чему-то. Мне казалось в этот миг, что в мире существуем только мы, а никаких бед и забот не существует. И что не надо будет возвращаться туда, где мне сделали так больно.

— Знаешь, может быть, я предаю свою семью, но ты самая лучшая сестричка. Я бы хотела остаться с тобой, жалко, что это невозможно.

— Кто знает, — хитро улыбнулась Луна.

***

— И что в результате?

— Старшие отправились к Альбусу в компанию, а младшие — по родственникам.

— Девочку куда?

— Так ее же вроде Пандора забрала? Вот пусть хоть в род вводит.

— Что там нашли хоть?

— Ох, тебе лучше не знать. Некромантия, демонология… У них мелкий демон жил, представляешь?

— Это как? Прямо в доме?

— Прямо в доме. Все-таки не зря их Дамблдор так покрывал.

— Да… А я-то думала просто напугать…

— Да ты нас всех напугала, я чуть не поседел.

========== Настоящая семья ==========

Я проснулась внезапно, за окном уже было темно. Это сильно испугало меня, потому что меня теперь точно накажут. Однажды, когда я была маленькой, то видела, как папа наказывал Джорджа… Это было очень страшно, если меня сейчас так, я не знаю, что будет. Заметавшись в панике, я разбудила Луну, которая меня сразу же обняла.

— Не надо плакать, ты сегодня остаешься у нас, мама точно обо всем позаботилась.

— Проснулись, девочки? — вошла в спальню святая мама Луны. — Так, что случилось?

— Джинни думает, что опоздала домой, и боится, — сразу же рассказала Луна.

— Ты сегодня никуда не пойдешь, — тихо сказала святая Пандора. — Хочешь, мы тебя удочерим, будешь нашей доченькой и сестренкой Луны?

Мы с Луной обе посмотрели на ее маму. Луна со счастливой улыбкой, а я… Ведь такого не бывает? Но это значит, что я предам свою семью…

— Тогда я предам свою семью, ну, Уизли?

— Нет, не предашь. Твои мама и папа уехали, близнецы у тети и Рон там же, она не возражает, чтобы мы тебя удочерили.

— Совсем уехали? И не попрощались… Наверное, мама рассердилась на меня за зелье… Я же его вылила в канаву.

— Не думаю, у них появились дела с Дамблдором. Так как, хочешь?

— Очень… — прошептала я.

Я действительно очень хотела стать настоящей сестричкой Луне. Ведь она такая хорошая. Мне захотелось завизжать от счастья. А святая Пандора начала мне объяснять, что можно просто стать дочкой, а можно по какому-то древнему ритуалу, я не очень хорошо ее поняла, но если по нему, то я стану, как Луна, и не буду больше рыжей, как Уизли.

— Луна, скажи, как правильно?

— Это ты должна решить, сестренка, — серьезно ответила мне Луна.

— Я не знаю… Я не смею…

— Забудь об этом, — сказала Луна. — Скажи, что хочет твое сердце, твоя душа?

— Быть такой, как ты… — прошептала я.

— Вот и решили, — улыбнулась Пандора.

— А тогда… Тогда… — я не знала, как сформулировать.

— Тогда я буду твоей мамой навсегда, моя хорошая.

И я наконец расплакалась. Это было так необыкновенно волшебно, будто бы сам Свет озарил нас всех. Мы обнимались, как будто долго не виделись, даря тепло друг другу.

***

Наутро святая Пандора сказала, что мы отправляемся в банк, потому что нужно кое-что уточнить. Оказалось, что точно неизвестно, когда я родилась, и это нужно узнать, потому что для ритуала это важно. А у гоблинов есть методы, раз уж в Святом Мунго не нашлось никакой информации. Я посмотрела на Луну, она кивнула, и я со всем согласилась. Они же лучше знают, правильно?

В банк мы пришли через камин, я крепко держалась за Луну, чтобы не потеряться. Наверное, это правильно, что я ее чувствую старшей, ведь она же Великая. А я послушная, как Луна скажет, так и будет. Святая Пандора сказала что-то гоблину, вокруг было много людей, и я немножечко боялась. Потом мы пошли в специальную комнату, и гоблин сказал, чтобы я проколола палец и дала свою кровь. Я опять посмотрела на Луну, она кивнула, и тогда я смело проколола себе палец. Он поколдовал руками, какой-то камень изменил цвет. Тогда гоблин откашлялся и сказал святой Пандоре, которая будет моей мамой:

— Девица Маккинон, родилась первого июля тысяча девятьсот восемьдесят первого года. В десять часов утра.

— Не Уизли?

— Нет, Маккинон. Отец неизвестен, возможно, маггл.

Святая Пандора поблагодарила гоблина, и мы вернулись домой. Усадив нас с Луной кушать, мама Луны куда-то ушла, наказав нам не шалить. А Луна посмотрела на меня и спросила:

— Ты ведь поняла, что Уизли тебя забрали у настоящих родителей?

— Да… Но я не знаю такой семьи.

— Их всех убили Пожиратели, но вот то, что ты оказалась при этом у Уизли — это очень странно. Я думаю, что тетя Амелия узнает, в чем было дело. А ты теперь будешь моей сестричкой. Ты же не против?

— Я очень не против, сестричка, — обняла я Луну. — Ведь ты самая лучшая.

— Давай кушать, а то мама рассердится, мы же не будем сердить маму?

— Ой, — сказала я и начала быстро-быстро кушать.

Потом к нам пришел папа Луны, он строго посмотрел на меня, я даже успела испугаться, а потом улыбнулся и сказал: «Добро пожаловать в семью, доченька». И я опять заплакала.

— Это она от радости, папа.

— Я вижу, луковка. Вечером проведем ритуал, и все плохое в ее жизни закончится.

Я улыбнулась сквозь слезы и обняла этого волшебного человека с таким большим сердцем.

***

— Значит, она не Уизли?

— Да, Маккинон, помните, их незадолго до Поттеров поубивали всех.

— Если всех, то откуда ребенок? Надо найти.

— Жаль, не допросишь. Демонология — это очень серьезно, так что Уизли укатили вслед за Альбусом в Трибунал.

— Можно попросить допросить и на эту тему, кстати, о Трибунале. Говорят, что Гриндевальд дал показания, врут поди?

— Дал, там такое всплыло, что…

— Хорошо, что у нас в газетах про это самое ни слова, для девочки это был бы страшный удар. Светоч — и вдруг темнейшая магия.

— С Томом что решили?

— Пока собрали в одну кучку. Как из Поттера крестраж вынули, так и собрали. Решают — или упокоить с концами, или собрать воедино, а там суд покажет. Есть несколько непонятных моментов, вот как с теми же Маккинонами.

— А с девочкой что? Волнуюсь я за нее.

— Ее Лавгуды по ритуалу удочерят, будет еще одна белобрысая девочка у них на факультете.

— Вот и правильно.

***

Перед ритуалом я очень волновалась, хотя Луна мне сказала, что он точно не темный, а светлый. Луна точно знает, поэтому я не этого боялась, а того, что Свет не разрешит удочерить меня, сочтет недостойной. Для ритуала надо было полностью раздеться… Когда мои пальцы коснулись трусиков, меня опять затопила паника. На какой-то момент показалось, что я стою перед Воспитателем… Но в этот момент Луна меня обняла и прижала к себе, она была тоже голенькая, но в специальной мантии, потому что должна была присутствовать, а не участвовать. Мне стало спокойнее, и я разделась. Ксено, который будет папой, взял меня на руки и положил на камень, стоявший по центру зала, а потом… Потом я как будто уснула и ничего не помню.

Проснулась я уже в спальне под одеялом. Рядом тихо сопела самая лучшая сестричка на свете. Я чувствовала себя дома, мне было так тепло… Как никогда еще не было. Как будто я долго где-то гуляла и наконец вернулась домой. Тихо замурлыкав, я обняла Луну, а она повернула ко мне лицо, и так мы уснули до самого утра.

Утром Луна проснулась первой и разбудила меня, лизнув в нос, отчего я чихнула. Я смотрела на нее и чувствовала, что ближе у меня никого нет. Мама, папа и Луна. Самые мои близкие люди. После ритуала, кажется, изменилось абсолютно все. А что изменилось, мы сейчас увидим! Переглянувшись, мы прыгнули к зеркалу, где стояли две почти одинаковые девочки. Ну, если не приглядываться, то одинаковые. Только Луна чуть-чуть повыше.

Прошлое, казалось, ушло в глубины памяти, хотя я хорошо помнила и историю, и все, что там было, но уже не так страшно. Я поняла, чего мне не хватало — вот этого ощущения дома, родных людей, которые защитят.

— Луна, а почему у Уизли я не чувствовала себя так… дома? — спросила я сестричку.

— Потому что они тебя не приняли как члена семьи, ритуалы не проводили или еще чего, вот ты и не чувствовала такого, — ответила мне улыбающаяся Луна. — Побежали кушать!

— Постой! — воскликнула я. — Надо же умыться и душ принять… Я сейчас быстро кровать застелю!

— Не надо, домовик займется кроватью, не обижай его, — засмеялась моя любимая сестричка.

И мы побежали в душ, где оказалось, что и под одеждой мы почти одинаковые, а потом натянули платья и чинно спустились к завтраку.

— Мама! Папа! Мы вас так любим!

========== Две Луны ==========

— Деметра Лавгуд, — произнесла я свое новое имя. — Полумна и Деметра… Сестрички… навсегда.

— Навсегда, — откликнулась сестренка. — Деметра… А как сокращать?

— А как хочешь, ты лучше знаешь, как правильно, а я послушная, — показала язык Луне и убежала.

— Деми, стой! — крикнула Луна и, смеясь, побежала за мной.

— Ожила девочка, Ксено, да?

— Да, любимая. У нас самые лучшие доченьки на свете.

Моя жизнь как будто началась заново. У меня была семья, сестра и солнце над головой. Было так тепло и хорошо. А через неделю папа увез нас всех на море, куда-то на остров. Мы купались, плескались и строили замки из песка. Было так хорошо, просто невозможно. Однажды я попыталась представить, что папа на меня рассердился и хочет наказать, но страх не появлялся. Мне просто не верилось, что наш папа может вызвать такой страх. Я чувствовала себя защищенной. Впервые в жизни я чувствовала себя защищенной. И это было так прекрасно, просто невозможно выразить, как. Возможно, когда мы вернемся в школу, вернется и страх, но мне кажется, что уже нет. Потому что с Луной ничего не страшно. Я такая счастливая!

А потом мы вернулись и целую неделю делали домашние задания. Их было много, но вдвоем — вдвойне интереснее. Я старалась сделать все хорошо, чтобы не расстраивать родителей, а сестренка только улыбалась. Это было очень счастливое лето. Наверное, когда я смогу вызывать Патронуса, воспоминание об этом лете и станет необходимым для вызова. Потом папа купил нам учебники, а форму и мантии сшили специально для нас. На Аллею мама и папа решили нас пока не водить, чтобы я случайно не испугалась. Они такие заботливые…

Ой, у меня же появились карманные деньги! Когда папа выдал мне мой ключик, я его сразу отдала Луне.

— Деми, это же твой ключик, — сказала удивленная сестренка.

— Ты лучше знаешь, как правильно, — ответила я ей. — Потому что ты моя любимая сестренка.

А папа и мама только улыбались. Я замерла на минутку, любуясь на их улыбки, и меня поймала Луна. Поймала и сразу начала щекотать, отчего я упала в траву и громко засмеялась, а она засмеялась вместе со мной. Потому что нам было очень хорошо.

***

«Сегодня в Международном Магическом Трибунале начато рассмотрение дел и следствие в отношении Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора, так же известного, как группенфюрер СС Брайан Лам фон Бродд, и его соучастников Молли и Артура Уизли, Аластора Грюма, Наземникуса Флетчера, Минервы Макгонагалл и др. Они обвиняются в преступлениях против Магии, массовых убийствах, грабежах, демонологии и практике некромантии без лицензии. На их совести украденные дети магов в различных странах, замученные и принесенные в жертву люди. В своем стремлении обрести абсолютную власть эти люди не останавливались ни перед чем. Мы будем информировать вас о заседаниях Международного Магического Трибунала».

— Значит, часть Ордена Феникса?

— Выжившая, я бы сказала.

— Этого следовало ожидать, не находите?

— Учитывая память девочки, вполне. Министр хотел бы наградить ее за то, что не побоялась рассказать.

— По-настоящему храбрая девочка. Как она боялась… Мерлин мой… Что говорит Пандора?

— Совершенно изменилась после ритуала, стала веселой, жизнерадостной, но им и Луне доверяет абсолютно.

— Это с ней останется навсегда, я так думаю.

— «Светоча» судят, с Томом разберется наш суд, глядишь, все в порядке будет.

— Теперь-то да, а так, получается, мы из-за Альбуса на краю пропасти стояли. Второе Пришествие… Тьфу. Я видела воспоминания девочки, там, где памятник павшим — десятки имен и все сплошь — детей. Тех, кто сейчас дети, да и в девяносто восьмом будут.

— Да, воспоминания девочки страшны… Как только она выдержала в том аду… Пусть награждает, заслужила. И этих четверых, которые ей поверили и нас всех на уши подняли — тоже. Мерлин мой, как подумаю…

***

Перед вагоном папа, а потом и мама обняли нас и расцеловали каждую, помогли с чемоданами и помахали на прощание. Было так сложно проститься с ними аж до рождественских каникул, но рядом ведь Луна, значит, все будет хорошо. Мы сели в купе и достали «Придиру», одного на двоих. Потому что зачем нам два журнала, когда мы все равно рядышком.

Когда поезд тронулся, появилась Гермиона, а потом и Гарри с Невиллом. Гермиона будто кого-то искала, а потом заметила нас. Ее глаза расширились, а мы взяли и улыбнулись одновременно и одинаково.

— Луна, вас две! — воскликнула Гермиона, и мы кивнули. — А где Джинни?

— Джинни больше нет… — начала я трагическим голосом, отчего в глазах Гермионы появились слезинки. — Зато есть Деметра Лавгуд.

Я встала и сделала книксен, а Луна просто улыбалась. Гермиона замерла, еще раз посмотрела на меня и с визгом кинулась обниматься.

— Нельзя же так шутить, — сказала она, сжав меня своими руками. — Я же Мерлин знает что подумала! Накажу тебя за такое!

Страшно почему-то совсем не было. Раньше я бы, наверное, расплакалась, а теперь не страшно, я чувствую, что Гермиона просто испугалась, поэтому начала извиняться ей на ушко.

— Я больше не буду… Но если хочешь — накажи, я согласна.

— Луна, — удивленно сказала Гермиона. — Она не боится! Ты ее вылечила от страха!

И сразу принялась обнимать еще и Луну. Тут и Гарри с Невиллом подошли, Гарри очень удивился, увидев нас, но сразу все понял.

— У вас получилось? Какие вы молодцы!

— Гарри, они меня напугали! — пожаловалась Гермиона, а Невилл не сводил с нас глаз.

— Как такие милые девочки смогли напугать самую умную ведьму? — заинтересовался Гарри.

— Деми сказала, что Джинни больше нет, я так испугалась…

— Отшлепать? — деловито спросил Гарри, и мы все рассмеялись.

— Рассказывайте, а то я очень мало знаю о том, что происходило, — попросила Гермиона.

— А кто первый? — спросила я.

— Вот ты и рассказывай, — ответил мне Гарри.

— Ой… я… ну… — тут Луна поцеловала меня куда-то в район ушка и сказала: «Ничего не бойся».

— Дома, когда я была еще Уизли, Молли учила меня варить амортенцию и хотела, чтобы я подливала ее тебе, Гарри, и тебе, Гермиона, а я… как я могу? Ведь вы же… Вы…

— Она прибежала к нам, — продолжила Луна, чувствуя, что я сейчас расплачусь. — Вся белая, упала прямо на пол и плакала так страшно… На нее не действовали зелья, только целитель из Мунго смог помочь. Потом она не могла ходить, потому что от потрясения, так целитель сказал. Потому она осталась у нас, а там тетя Амелия сказала, что займет Уизли, чтобы не искали. А потом Деми провели через ритуал, и она моя сестренка, самая-самая.

— Я тебя люблю, — сказала я Луне. — Это ты самая-самая.

— Спасибо тебе, Деми, — серьезно сказал Гарри. — У меня было проще, я попал в Мунго, там быстро определили, что у меня в шраме, кого-то вызвали, извлекли, потом я еще недели две полежал и все — убрался к крестному. Так что ничего особенного.

— А вы слышали о Трибунале? — спросил Невилл и сразу замолчал, потому что Гермиона на него так посмотрела… я бы, наверное, испугалась, если бы на меня так посмотрели.

— Не надо при Деми, Невилл, для нее это может быть тяжело, — сказала Гермиона и виновато посмотрела на меня.

— Я не буду спрашивать, ведь ты же лучше знаешь, — сказала я, хотя мне было жутко любопытно, но она же действительно лучше знает.

Поезд ехал дальше, а мы еще долго разговаривали, дурачились, а потом достали припасы и все вместе покушали, потому что мы друзья.

***

— А доверие ее никуда не делось, она по-прежнему абсолютно доверяет нам.

— Оно никуда и не денется, Гарри, она просто такая.

— Очень страшно обмануть такое доверие, Герми.

— Но мы же не обманем? Она наш друг.

— Она наш друг.

========== Связь близнецов ==========

На факультете мы произвели неизгладимое впечатление. Мальчишки застыли, раскрыв рты, а девочки просто хихикали. В основном, над мальчишками. Странно, но Уизли не было совсем. То есть совсем никого не было, даже Перси куда-то исчез. Спрашивать, впрочем, я не решилась.

На ужине узнали главные новости: у нас новый директор, мадам Спраут, а у факультета новый декан, потом узнаем, кто. Было жутко любопытно, почему поменялся директор, но спрашивать я не посмела. Потому что, если будет нужно, мне расскажут, а если не рассказывают, значит, не нужно. В голову закралась мысль из той запрещенной книжки, что Дамблдор… ну… Там было написано, что Дамблдор продал душу демону, чтобы властвовать. Странно, эта мысль не вызвала у меня такой дикий страх, как совсем недавно, хотя стало жутковато. Подумав, я поняла, что боюсь рассердить Гермиону, Гарри, Невилла и Луну, а больше, кажется, не боюсь ничего. Может быть, меня можно еще будет испугать, но пока я чувствую Луну, то я все смогу. Даже умереть, если будет нужно, только мама расстроится.

После ужина мы пришли к нам в гостиную, но все были уже очень уставшими, поэтому пожелали друг другу сладких снов и разошлись. Ой, а что я видела! Гарри поцеловал Гермиону на прощание! А она покраснела, вот. Это так мило, так здорово, я за них так рада…

А потом мы пошли спать… Забежали в душ, конечно, потому что надо же, и улеглись по кроватям. Тут я почувствовала, что что-то не так. Как будто чего-то не хватает. Я встала с кровати и пошла к сестренке. Пришла и улеглась рядом с ней, а она повернулась и обняла меня, шепнув: «Спасибо». Я поняла, что почувствовала ее одиночество. Значит, нам нельзя расставаться. Надо будет завтра поговорить об этом. С этой мыслью я заснула.

***

«Высокий Трибунал рассмотрел доказательства по Нюрнбергскому делу и перешел к рассмотрению преступлений против само Магии, совершенных группой лиц. В результате допросов установлено следующее: долгое время в Магической Британии действовала группа лиц, целью которых было уничтожение целых направлений Магии, для чего уничтожались целые семьи, погибло и было принесено в жертву более сотни детей, другие же дети похищались с целью дальнейшего уничтожения. Бесчеловечные опыты над людьми, в том числе и магами, производство и распространение бактериологического оружия…»

— Так, значит, эпидемия драконьей оспы…

— Да, это все наш «светоч», при помощи других.

— А куда исчезли Уизли?

— А они не Уизли.

— Что, ни один?

— Ни один.

— И куда их?

— Возвратили родителям и ближайшим родственникам. Пусть принимают в семью, снимают клеймо, если смогут и захотят.

— Кстати, если они не Уизли, то откуда клеймо?

— Нанесение вреда родной крови…

— А у младшего?

— Там совсем грязно, этого лучше не знать, я тебе, как целитель, говорю.

— Вот как, значит…

***

Утром сестренка меня разбудила, лизнув в нос. А потом мы вскочили, умылись и оделись. Почему-то нам обеим захотелось надеть одинаковую одежду, так что мы почти совсем не различались, ну, если не присматриваться. А в гостиной уже были Гермиона, Гарри и Невилл, к которым мы радостно подбежали, чтобы поздороваться.

Пришла профессор Вектор, она теперь наш декан, поздоровалась со всеми и так тепло мне улыбнулась, что захотелось завизжать от радости, но я визжать, конечно, не стала, а просто сделала книксен и улыбнулась от всей души. Сзади к нам подошел Невилл и тихо сказал:

— Вас совсем не различить, девочки.

— А зачем нас различать? — спросила я, улыбаясь мальчику.

— Да, ты права, — сказал он. — Пойдем на завтрак.

Мы обе кивнули, Невилл предложил нам руки, и мы уцепились за него с обеих сторон, заулыбавшись. Сзади к нам пристроились Гарри и Гермиона. Они тоже улыбались. Мне было так солнечно оттого, что у моей сестренки и у моих друзей такое солнечное настроение. Потом начались уроки, на которых мы сидели рядышком. Сначала трансфигурация. Я напряглась, но профессор Вектор объясняла все очень хорошо, хоть она и не профессор трансфигурации, но согласилась вести у младших курсов, то есть у нас. Она была очень терпеливой и совсем не ругалась, поэтому я расслабилась и у меня все получилось. И у сестренки, конечно, тоже.

ЗОТИ вел старый аврор, как в прошлом году, поэтому мы тоже все поняли и изучали новые заклинания. Сначала мы повторили заклинания вызова помощи и авроров. А потом начали изучать новое. Это было жуть как интересно. Поэтому мы радостно изучали движения палочкой и записывали теорию.

А потом был обед, на котором мы встретились с Гермионой, Гарри и Невиллом. Гермиона рассказывала об уроках, расспрашивала нас, в общем, вела себя, как старшая сестричка или даже мама. Она такая заботливая! Гарри только улыбался и переглядывался с Невиллом. После обеда мы пошли в наш заброшенный класс.

— Деми, а ты Луну давно чувствуешь? — спросила меня Гермиона, а сестренка удивленно посмотрела.

— Почти с самого начала, сейчас — намного сильнее, только я не всегда понимаю, — ответила я ей.

— А ты, Луна? — спросила Гермиона.

— Эмоционально — еще до того, как, а полностью еще нет, связь только формируется.

— Значит, у вас связь, как у близнецов, и вам трудно находиться друг без друга, правильно?

— Правильно, — сказали мы одновременно, потом посмотрели друг на друга и засмеялись.

— В будущем это может создать сложности, девочки, — остудила нас Гермиона. — Например, когда подрастете и понравится мальчик.

— Ой… — я сразу поняла, о чем она. — Но я никогда-никогда…

— Деми, не плакать, просто учти, и поговорите с родителями, хорошо?

— Хорошо, Гермиона, обязательно.

— А сейчас давайте поговорим о Дамблдоре, — сказал Гарри. — Только, Деми, не плакать, хорошо?

— Я постараюсь… Мне опять вспоминать, да?

— Нет, на этот раз я тебе расскажу, а ты постараешься услышать меня и не плакать, да?

— Конечно! — с жаром откликнулась я.

— В общем, Дамблдор… Он оказался плохим человеком, — произнес Гарри и увидев, что я не впадаю в истерику, продолжил: — Он оказался нацистом и очень темным, поэтому его сейчас судит Международный Трибунал.

Я замерла. Гарри не может обманывать, потому что это же Гарри. Значит, все эти лозунги, да и сам Свет — все это было ложью. Вся наша жизнь там была ложью. Но Великие — это же правда, я же их узнала уже здесь, и они самые светлые, самые чистые люди. Значит, ложь — это только то, что Дамблдор, а они все равно святые. Я поднялась и обняла Гарри.

— Спасибо тебе, Гарри. Большое спасибо!

— Ты не будешь плакать?

— Нет, потому что вы… Луна, ты, Гермиона и Невилл, вы все настоящие. И я вас всех люблю.

— Присядь, Деми, есть еще новости, — продолжил Гарри. — Я подумал, что лучше я тебе их расскажу, чем ты узнаешь от кого-то другого.

— Хорошо, Гарри, — я села на стул, сложив руки на коленях, потому что я послушная же, а Луна обняла меня.

— Твои… Молли и Артур Уизли тоже в суде, потому что они делали очень страшные вещи…

— Я поняла, Гарри, еще в банке, когда гоблин сказал, что я Маккинон, ну, до ритуала, потому что сейчас я Лавгуд. Спасибо, что рассказал! Ты настоящий друг!

***

Мы пришли с Луной к профессору Снейпу, потому что профессор Вектор так сказала. Наверное, он хочет проверить, не разучились ли мы варить зелья за каникулы. Поэтому мы пошли к профессору Снейпу. Встретив по дороге мистера Филча, мы синхронно присели в книксене и вежливо поздоровались.

— Кажется, мы сломали мистера Филча, — заметила сестренка, улыбнувшись.

Дойдя до кабинета зельеварения и не встретив ни одного из слизеринцев, я переглянулась с Луной и постучалась. Хорошо знакомый нам голос профессора пригласил нас входить. Мы подчинились, вошли, вежливо и синхронно поздоровались. Профессор поднял голову.

— Так, — сказал профессор Снейп. — Лавгуд. Две штуки. Одинаковые. Почему я не удивлен?

— Потому что вы умный, сэр? — спросила я.

— Был бы я умным… Хорошо… Вот вам три зелья и два часа времени. Приду — проверю, постарайтесь не взорвать Хогвартс, — сказал профессор и вышел.

========== На свете есть «мы» ==========

Утром сестренка опять разбудила меня, лизнув носик. Сегодня суббота, поэтому можно не спешить. Ой, что вчера было! Профессор Снейп предложил нам обеим ученичество. Гриффиндоркам! Конечно, мы согласились, потому что это же Зелья, это так красиво — создавать из отдельных ингредиентов почти шедевр. На шедевр наши зелья еще не тянут, но мы точно сможем! Только профессор Снейп заставил нас пообещать, что мы перестанем ругаться его именем.

Все чаще мы говорим о себе «мы». И я, и сестренка. Наверное, это правильно, только, раз мы уже едины, то что будет дальше? Ведь мы даже спать друг без друга не можем… Надо пойти к мадам Помфри и спросить… Ну, наверное. Потому что вдруг это неправильно? Спустившись вниз в одинаковых платьях, мы нашли Невилла, Гарри и Гермиону. Кажется, у Гарри и Гермионы все хорошо, они так друг на друга смотрят… Хотела бы я, чтобы кто-нибудь так на меня посмотрел, но мы еще маленькие. Невилл улыбнулся нам обеим, он очень добрый, жалко, что у него нет братика… И хорошо, что мы еще маленькие.

Мы все вместе пошли на завтрак, а потом, после завтрака, можно будет в Хогсмид пойти, посидеть в кафе, а пока мы попросили Невилла сопроводить нас обеих в Больничное крыло, чтобы с мадам Помфри поговорить. Он так улыбнулся по-доброму, и мы пошли, а Гарри с Гермионой сказали, что подождут нас в гостиной, потому что вместе так вместе. Я так счастлива оттого, что у меня есть такие друзья… И такая любимая сестренка, самая-самая.

— Здравствуйте, мадам Помфри, у нас к вам вопрос, — начали мы одновременно, а потом я замолчала, чтобы сестренка могла продолжить.

— Я вас слушаю, — улыбнулась школьная медиведьма.

— Мы чувствуем друг друга, эмоционально и, кажется, уже физически тоже, — сказала серьезная сестренка, а я почувствовала, что она немножко беспокоится, и как-то безотчетно обняла ее. — Даже спать отдельно не можем уже — не засыпается.

— Связь близнецов, — кивнула мадам Помфри. — Я вас понимаю, у обычных детей эта связь формируется еще в утробе матери, а у вас из-за ритуала все сложнее и ярче. А вопрос?

— Ну… Мы же будем расти… И мальчики же, — совершенно смутилась сестренка. — А если мы не можем спать отдельно, то как тогда?

— Это вы пока не можете спать отдельно, а потом — или любовь все решит, или найдется другой выход, пока не думайте об этом, хорошо?

— Значит, ничего страшного, если Невилл с нами двумя сейчас?

— Ничего страшного, — ответила мадам Помфри, посмотрев на покрасневшего Невилла. — А с кроватью для вас мы решим, не вы первые, не вы последние.

— Ура! — запрыгали мы с сестренкой.

А потом мы гуляли по Хогсмиду, кушали мороженое и смущали Невилла. Он такой… не знаю даже, как медвежонок — теплый и добрый. Вернувшись в Хогвартс, мы пообедали и пошли в гостиную, где сразу же попали в руки нашей заботливой и строгой Гермионы.

— Девочки, уроки сделали?

— Не-а, но мы сейчас.

— Пойдемте в библиотеку уроки делать, — строго сказала Гермиона, и мы пошли.

Гермиона — как старшая сестра, она сразу же нам выдала нужные книжки и уселась рядом с нами. У нее уроки уже сделаны, потому что она очень организованная, а у нас — еще нет. Она нам не мешала, только приглядывала, чтобы мы не отвлекались, и отвечала на вопросы. Из нее получится хорошая учительница… И очень хорошая мама.

Потом Гермиона проверила наши эссе, похвалила, и мы пошли в«наш» класс. Он заброшенный, но Гарри и Гермиона там сделали диванчики и стол, чтобы было удобно. Все расселись, Гарри прижал к себе Гермиону, а Невилл сел между нами. Не знаю, что будет в будущем, мы пока еще маленькие, поэтому то, что Невилл вот так садится и мы его обнимаем, значит только то, что он наш друг.

— Поздравляем вас с ученичеством! — сказали Гарри, Невилл и Гермиона хором, на столе появился тортик и чай. — Это надо отпраздновать.

— Профессор Снейп стал другим, как Дамблдора убрали, — тихо сказала Луна. — Он добрый стал.

— Да, я заметил, — ответил Гарри. — Совсем перестал ко мне цепляться. Даже как-то странно, как будто чего-то не хватает.

— Друзья, — сказала Луна. — Я хотела сказать, что мы с Деми не только друг друга чувствуем, но, кажется, умеем обмениваться образами.

— Это хорошо, но может создать определенные проблемы, — задумчиво проговорила Гермиона.

— Мы уже были у мадам Помфри, она посоветовала пока не думать об этом.

— Вот и не думайте, — тихо проговорил Невилл, обнимая нас обеих за талию.

Стало так тепло-тепло… Все-таки как мне повезло на самом деле, я даже себе представить не могла, когда проснулась в теле Джинни.

***

— Более сотни страниц обвинительного заключения… Читаешь, и просто ужас.

— Да, Мели, если бы не дети…

— То у них все бы получилось. Все-таки повезло нам, что эта девочка провалилась во времени и не пошла сразу к «светочу». Да и не выдала себя до Хогвартса.

— Да, пожалуй. Теперь такого точно не будет, но нужно все-таки предусмотреть…

— Что?

— Чтобы такое, неважно с чьей стороны, было бы абсолютно невозможно.

— Можно по русскому образцу, да и по американскому.

— Хм… Надо обсудить. О Дамблдоре что слышно?

— Его для казни русским отдали, все-таки у них прав больше, чем у всех стран Европы, вместе взятых.

— А остальные?

— Насколько я знаю, решили не убивать. Просто лишили магии, заблокировали память и выпнули в обычный мир.

— Жестко. Но справедливо. Завтра Тома на заседание приведут, будешь?

— Да куда ж я денусь? Сделал из души конструктор, Слизерин в усыпальнице, наверное, ужом крутится от такого наследничка.

***

В этот раз мы подговорили наш факультет, поэтому утро девятнадцатого сентября, которое в этот раз пришлось на воскресенье, Гермиона встретила совсем неожиданно — цветы от Гарри, много поздравлений от всех, а еще… Еще приехали ее родители, которые оказались сквибами, Стальная Августа, святой Сириус и мама с папой… Конечно, мы сразу вспомнили, что мы дети, и побежали обниматься. Оказывается, мы обе так соскучились по маме и папе, что просто не сказать как. Чуть не заплакали обе.

А потом пришел министр, тетя Амелия и еще много людей. И нас всех наградили… За мужество. Мы с сестричкой расплакались, а в моей памяти гасли самые страшные картины того будущего, которого уже не будет. Потом мы гуляли вчетвером — сестренка, мама, папа и я — по Хогсмиду и рассказывали, что нас беспокоит. Мама переглянулась с папой и сказала то же самое, что и мадам Помфри. И мы успокоились.

Ой, забыла… Нам в спальне сделали одну кровать на двоих, потому что директор сказала, что «незачем мучить девочек». Теперь мы спокойно засыпаем и сладко спим. А у Гермионы и Гарри летом помолвка будет, только тс-с-с, потому что это тайна. Правда, о ней все знают, но это все равно тайна.

Дни шли за днями, наставник нас очень хорошо учил. Он был терпеливым и не ругался. Однажды он только заругался и обещал, что сильно накажет, раз я головой думать не могу, то другое место накажет, я расплакалась, а Луна меня собой закрыла. А потом произошло странное — через пять минут в класс, где у нас занятия были, вбежали Невилл и Гарри. Они сказали, что…

— Профессор, если хотите сказать что-то плохое, скажите лучше мне, я привычный, — сказал тогда Гарри. — Не надо обижать девочек.

Невилл как-то очень мягко задвинул Луну, которая меня обнимала, себе за спину и посмотрел на профессора Снейпа. А профессор Снейп… он… он… он улыбнулся. И с тех пор всегда терпеливый и побить не обещает больше. Потому что мы не шалим, зато боль другого чувствуем даже через весь замок, как-то так у нас получилось.

Оказалось, что наш страх почувствовал Невилл и сразу рванул нам на помощь, но Гарри его одного не отпустил, вот они и примчались. Но если Невилл нас почувствовал… Сестренка запретила мне об этом пока думать, потому что я плакать начинаю, а ей же от этого тоже больно, вот и запретила.

***

— Да, Поппи, это не Мародеры, это девочки в окружении рыцарей. Не хулиганят, не «шутят», но чувствуют друг друга, как родные. И если бы только младшая Лавгуд только, там-то понятно.

— Да, Северус, у девочки магический импринтинг случился, что с этим делать, совершенно непонятно.

— Надо ли что-то с этим делать? Пусть живут полной жизнью, они заслужили.

— Ты себя простил, я вижу?

— Как будто пелена с глаз спала, Поппи. Ведь Лили я не любил так, чтобы себя хоронить, да и Джеймс был просто придурком. Только одного не понимаю, что я забыл у Пожирателей.

— Проверился бы ты в Мунго, мало ли какая бомба в тебе тикает…

========== Трудности выбора ==========

Комментарий к Трудности выбора

Долгие споры показали, что альтернатив нет.

Осторожно: душевные метания.

Сегодня нас с мамой и папой пригласили к Лонгботтомам. Мне очень страшно, а сестренка меня успокаивает. Я чувствую, что может случиться что-то страшное, поэтому просто дрожу. Луна тоже дрожит, и я еще чувствую ее страх. Все дело в том, что Невилл начал нас чувствовать. Обеих… Наш страх, иногда голод, улыбку, желания… И… И мы его… Тоже вдвоем. А это значит, что мы «резонируем», так мама сказала. Это очень редкое явление в мире магии, но почему-то у нас оно возникло, а еще у Гермионы с Гарри. Отказываться от такого не принято, но нас же двое. Стальная Августа, наверное, была очень недовольна, когда Невилл с ней об этом заговорил. Если заставят выбирать, то пусть сестренка будет счастлива. А я… Я как-нибудь… Главное, чтобы она была счастлива… Кажется, мы плачем. Мама обнимает нас обеих.

— Вряд ли стоило надеяться, что все будет легко с вами, да? — это папа говорит.

У него такая добрая и немножечко грустная улыбка, он хорошо понимает, что будет, если… когда… Но ничего не поделаешь, пора. У нас с Луной дрожат руки, хотя слезы мама убрала заклинанием. Жалко, что у меня в этой жизни не будет счастья, но, главное, чтобы оно было у любимой сестренки. Луна хмурит брови и мягко шлепает меня, чтобы я не думала о плохом. Нам тринадцать, и можно было бы отложить этот разговор, если бы не это «резонирование», потому что… Ну так Луна сказала, а она точно знает, как правильно. Страшно-то как…

Порт-ключ переносит нас с родителями в поместье, мы синхронно делаем книксен, приветствуя Стальную Августу и Невилла. Его родители на континенте, кажется, там им могут помочь, потому что они давным-давно пострадали от Пожирателей.

— Пандора, почему девочки дрожат? — Стальная Августа видит все.

— Они боятся разговора, особенно Деми боится, ничего не могу поделать, зелья практически не действуют, — ответила мама, погладив нас по головам.

— Да, никто не говорил, что будет легко, — вздохнула Стальная Августа. — Мой внук рассказал мне, что происходит, мы проверили, потому я считаю, надо обсудить, что будем делать.

— Если бы не наше консервативное общество… — начал папа.

— Да в Азкабане я видела все наше общество! — вспылила Стальная Августа. — Разлучать их — это жестоко. Просто ничем немотивированный садизм, а мы все-таки не Альбус с компанией, согласны?

— Если… — почти прошептала я. — Если мне можно будет иногда… Ну видеться с сестренкой… То может бы…

Луна охнула, обняла меня, наплевав на этикет, и прижала лицом к своей мантии, а я не выдержала. На меня будто бы навалилось все снова — Воспитатели, Свет, лагеря, Очищения, тьма Дамблдора, приворотные… Я просто содрогалась, не в силах сдержаться, взять себя в руки, но старалась не плакать в голос, и от этого становилось еще тяжелее. В какой-то момент добавились еще одни руки, которые дарили тепло, но мне казалось, что Тьма вокруг окружает меня, сдавливает… И все погасло.

***

— Так, что у вас случилось?

— Девочки в обмороке.

— Мальчику тоже недолго осталось, вот, пусть выпьет. Что случилось перед обмороком?

— Понимаете, целитель, девочки — сестры, они резонируют с моим внуком.

— Обе?

— Обе, целитель, еще, похоже, младшая запечатлена на старшую.

— Августа, я вас давно знаю, только не говорите мне, что превратились в тупую курицу и заставили малышек выбирать.

— Джонсон, я, кажется, не давала повода так обо мне говорить. Девочки накрутили себя самостоятельно, успокоительные зелья не подействовали.

— Конечно, не подействовали. Зельями это не успокоишь. Насколько я вижу, младшая решила, что уступит старшей, и попыталась сделать шаг назад, чуть себя не убив. Ох, дети… Сейчас они проснутся, и я им сам все объясню. Не такая уж это и катастрофа. Если так получилось, значит, так и должно быть. Ну а если что-то изменится, то им же легче будет.

— Спасибо, целитель.

— Так, мистер Лонгботтом, вы что думаете о девочках? Сможете выбрать одну?

— Не знаю…

— Вот, что и требовалось доказать, Августа. Эти дети сделали много для всей Британии, давайте не будем их мучить?

***

— Ну что, юные самоубийцы? — услышали мы, когда открыли глаза. — Зачем вы это сделали?

— Мы… Мы ничего не сделали… — прошептала Луна.

— А кто решил отступить? Вы хоть понимаете, что чуть не лишились жизни?

— Не трогайте Луну, это я во всем виновата, — сказала я, стараясь защитить сестренку, хотя это было непросто, потому что мы лежали.

— Не трогайте их, — послышался голос Невилла.

Он защищал нас… Раскинул руки и смотрел на целителя в форменной мантии как-то исподлобья, как будто медведь, который сейчас ка-а-ак…

— Вот, Августа, а вы говорили. Дети уже единое целое, так что вы тут разбирайтесь, а я пойду, — целитель обернулся к нам и погрозил пальцем. — Не умирать! Никто вашего мальчика не отнимает.

Целитель ушел, а мама смотрела на нас и улыбалась. Стальная Августа сказала Невиллу, чтобы он не давал нам скучать, а сама ушла с нашими родителями в другую комнату, потому что мы слишком остро на все реагируем. Мы сидели втроем и решали между собой. Сначала сестренка пообещала меня отшлепать, если буду всякие глупости думать. Я поверила, даже немножко страшно стало, потому что если она так сказала, то может же…

— Невилл, — сказала Луна. — Ты сам видел, что случилось. Скажи, как ты относишься ко мне… И к Деми.

Невилл замялся, а потом как-то выдохнул и поднял глаза. В его глазах была грусть, нежность и еще что-то, я не поняла что.

— Вы мне обе дороги, — сказал парень. — И я не хотел бы потерять хоть кого-то из вас. А тебе, Луна? Готова ли ты делить меня с сестрой?

— Ты глупый, — ответила ему моя любимая сестренка. — Во-первых, нам рано о таком говорить, все еще может измениться, но это же Деми. Она часть меня, как и я часть ее. Вот ты к своей руке ревновать можешь? Вот и у нас так.

Невилл улыбнулся, обнял нас обеих, потому что мы уже сели на диванчике. А потом он предложил об этом больше не думать, пусть все будет, как будет. До семнадцати еще очень далеко, а как станем большими и умными, так и решим.

***

Год пролетел как-то очень быстро, никаких испытаний не было, никаких Турниров, травли, предательств… Ничего не было из того, что я помнила еще из той истории, что никогда не случится. А за третьим пришел и четвертый курс. Все уже привыкли к тому, что Невилл появляется в компании «сдвоенной Лавгуд», и даже не шутили. Слизеринцы как-то очень быстро забыли про статусы крови, особенно после того, как почти треть факультета перевели в Дурмстранг без права обратного перевода. В Хогвартсе стало тихо и спокойно, как и должно быть в школе.

Гарри с Гермионой на нашем пятом курсе получили семейные апартаменты и теперь совсем не расставались, вызывая зависть у других пар, но им можно. А можно им потому, что крестный Гарри, который Сириус, «пошутил». Наставник как раз высказался о «шутках» Сириуса. Но вместо помолвки у Гермионы и Гарри получился полный магический брак в шестнадцать лет, и теперь они Поттеры. Говорят, что Сириуса побили, но это все равно было так красиво!

Я по-прежнему полностью доверяю Гарри, Гермионе и Невиллу, а Луне и так понятно — это же любимая сестричка. Но они совсем не пользуются моим доверием, потому что это же они. Несмотря на то, что мы повзрослели, нам с Луной нравится играть в детей. Говорят, эта наша манера ставит в тупик не только наставника.

Каждое утро начинается с того, что сестреночка лижет меня в нос, это наше традиционное приветствие, как и мое чихание в ответ. Наверное, не странно, что наша анимагическая форма одинаковая — мы белые большие кошки. Очень большие, такие кажется, барсами называются, впрочем, я не уверена. А Невилл — медведь, Луна не ошиблась.

Поэтому мы любим бегать в анимагической форме и пугать кентавров. Ну, на самом деле они не пугаются, только изображают, чтобы нам было приятно. А скоро еще у нас экзамен на мастерство, мы станем самыми юными зельеварами. Наставник горд этим неимоверно, он, по-моему, радуется больше, чем мы.

Гермиона все равно как старшая сестра, несмотря на то, что мы уже выросли. Мы не против с Луной, потому что это очень приятно, когда заботятся. Вот она идет со своим Гарри.

— Ребята, а давайте на каникулах на море впятером?

— Только мы?

— Только мы, много моря, солнца и радости. Ну как?

— Да! — запрыгали мы с Луной, несмотря на то, что нам уже шестнадцать.

А потом Невилл нас поцеловал. Сначала Луну, конечно, она же старшая. Но — нас. И в сердце разгорелась надежда…

========== И о погоде ==========

Выпускной бал. Как долго мы к нему шли, сколько всего произошло в нашей жизни. Улыбаются наши профессора и наставники, вытирает слезы директор Спраут. К нам на выпускной пришли и Поттеры, заметно, что Гермиона ждет маленького. Наша Гермиона — заботливая и добрая, она будет самой лучшей на свете мамочкой. Мы не теряем связи и много общаемся, потому что мы — это мы: Гарри, который, слава Мерлину, не станет Великим, Гермиона, добрая и ласковая, не станет уже Железной и очень страшной, Невилл, наш Невилл, моя любимая сестричка Луна… И я. Это все — мы.

Невилл — наш герой, он выбил разрешение на помолвку у самой Королевы, и Министерство ничего не смогло сказать. Когда нас пригласили на аудиенцию, я совсем не боялась, куда-то в прошлое ушел страх, который заставлял падать в обморок. Королева оказалась совсем не страшной, она долго разговаривала с нами, а потом подписала разрешение. Но помолвка — еще не свадьба, кто знает, как все сложится. А пока нас по очереди кружит в вальсе наш Невилл.

Наставник, который профессор Снейп, долго лежал в Мунго, даже нашу защиту пропустил, но мы на него не в обиде, а потом вышел оттуда другим человеком. У него в прошлом месяце родились близняшки — такие милые, красивые девочки, ох и намучается он с ними, ну да опыт уже есть — с нами. Сегодня такой счастливый день! Мы — Мастера Зелий, самые юные за всю историю, потому что девочки. Вокруг много улыбок, счастья и никакой войны. Как-то само собой случилось, что из школы пропала вражда факультетов и разделение по происхождению. Поэтому мы счастливо смеемся, у нас вся жизнь впереди.

Поженимся ли мы с Невиллом втроем или кто-то из нас найдет себе другого мальчика — это не важно. Важно совсем другое. Важно, что не было войны и десятков погибших. Важно, что не было уничтожения магов после этого. И еще важно, что теперь точно не наступит то будущее, из которого я попала сюда, чтобы стать, наконец, счастливой.

— Мамочка, папочка, спасибо вам за все!

— Мы вами гордимся, — обнимают нас родители.

Это очень важно, когда родители гордятся. Иногда мне было совестно за то, что я не поинтересовалась, что случилось с моей старой семьей, которые Уизли, но… Это прошлое. У них своя жизнь, а у меня своя. С сестренкой, мамой и папой. Которые живы и с ними совсем-совсем ничего не случилось.

— Деми, Луна, завтра на наш остров?

— Да, Гермиона!

— Не забудь только взять купальник, а то будет, как на пятом курсе, — она улыбается.

— Но Невилл же оценил? — А Невилл до сих пор краснеет от воспоминаний.

Это традиция, наша традиция. Каждое лето мы отправляемся на две недели на «наш» остров, впрочем, мы сбросились и купили его, так что он действительно наш. Две недели солнца, света и счастья для нас пятерых. Из года в год, и так будет всегда. Потом к нам присоединятся наши дети, потом внуки, но так будет всегда — много солнца, радости, счастья и никаких войн.

***

…Меня зовут Эльза Забини. Я из старой семьи со своими традициями, но все разделения по крови, расизм, нацизм уже давно ушли в прошлое. Поэтому что мы, что дети простецов одеваемся почти одинаково. Объединения с простецами не произошло, полностью, в смысле, но органы власти и правопорядка у нас одни, с поправкой на специфику.

Учимся мы двенадцать лет — с шести. Сначала, пока с магией оперировать нельзя, у нас идут обычные предметы — математика, английский, латынь и другие, а потом уже присоединяется и магия. После школы можно поступить в колледж или даже университет. Маги летают в космос, помогают в освоении планет, например, портальные технологии — это магические порталы, но среди простецов наши возможности считаются просто достижениями науки, и мы не прячемся. Для простецов способности к магии, которую они называют как-то иначе, — это радость в семье, потому что пророчит обеспеченное будущее ребенку. А таких, как я, детей из старых семей простецы даже жалеют, потому что, по их мнению, у нас нет выбора.

Я выхожу из дома, попрощавшись с родителями, а у порога меня уже ждет любимый. Страшно подумать, что в древности никого не интересовали твои чувства — все решали родители, но чуть ли не с Темных Времен Дамблдора, не к ночи будь помянут, установилось, что семью надо создавать только по любви. Говорят, что сам Магистр-артефактор Поттер приложил руку к созданию специального артефакта, который проверяет истинность любви. Мы с любимым сегодня втайне от родителей пойдем во дворец, где любая пара может проверить себя. Все-таки исторические личности были настоящими героями. Боунс, Фадж, Лонгботтом, Лавгуд, Поттер — хорошо известные любому третьеклашке фамилии, именно с них начинается изучение истории, именно о них рассказывают на первом занятии. Все дети знают, что бы случилось, если бы не эти герои древности.

И мы благодарны им. Конечно же, мы не поклоняемся им, не возводим носителей этих фамилий в ранг божества, но мы помним. Ведь забывшие историю обречены ее повторять. А мы никогда не повторим ни войн крови, ни войн света. Спасибо нашим предкам за то, что мы не сидим, забившись по щелям или еще чего похуже. Если бы победил Дамблдор, то тогда все старые семьи были бы уничтожены, а я была бы чьей-то рабыней, наверное. Хорошо, что предки были такими мудрыми. Благодаря им мы живем в самой лучшей стране!

Портальным переходом мы с любимым перемещаемся к Дворцу. Он тоже волнуется, побледнел весь. Ну, всего его я не проверяла, но видимая часть побледнела. Сейчас мы узнаем, на самом ли деле наши чувства истинные или мы это все только придумали. Мои руки становятся холодными, кажется, я дрожу. Мой Эрих обнимает меня, стараясь успокоить, поделиться своим теплом, и это вроде помогает. Я слабо улыбаюсь ему.

— Забини и Лонгботтом! — это нас вызвали.

— Не бойтесь ничего, — улыбается нам какая-то добрая тетенька, а мне страшно!

— Не бойтесь, — говорит какой-то дедушка. — Что бы ни сказал артефакт, важны лишь вы, его слово не самое важное, самое важное у вас тут, — и он прикоснулся к груди.

— Пойдем, любимая. — И мы делаем шаг.

Двери зала смыкаются за нами, будто отсекая всю жизнь, я уже вся дрожу, и любимому приходится почти нести меня. Я его люблю всем сердцем и знаю, что он любит меня. Ведь артефакт не может сломаться и разлучить нас? Пусть этого не произойдет! Я зажмуриваюсь… Внезапно взлетаю! Мой любимый кружит меня по залу, держа на руках и целуя лицо. Подняв взгляд, я вижу переливающийся ярким светом артефакт. Да! Ура! Счастье захлестывает меня с головой. Пройдет еще год или даже меньше, и я перестану быть Забини, став самой счастливой на свете.

А русские по-своему увековечили Поттера, который артефактор, поэтому «Поттеровка» — это водка такая.