Работа над ошибками (СИ) [Vladarg] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Он катил тележку, а перед глазами стояла фотография, найденная буквально вчера. На этой фотографии была мама. Та, про которую тетя Петунья говорила гадости, та, на которую противная Мардж лила свой злобный яд, та, которая спасла его, пожертвовав собой. Он не мог и не хотел прогнать это видение и боялся открыть глаза, боялся, что проход не откроется и он не увидит ту школу, где помнят его маму. Маму, которую он отчаянно звал в темном чулане, не зная, что она не придет никогда…

Он бы так и бежал, если бы не услышал сдавленное «Ай!» и тележка не остановилась бы. И тогда маленький мальчик открыл глаза, глядя на ту, в кого врезался. Он, наверное, целую минуту смотрел на девушку, которая также замерла и смотрела на него. И тут будто бы ярким светом озарило все вокруг — него такими же зелеными глазами, как у него, смотрела мама.

— Мама… — прошептал ребенок, для которого во всем мире осталась только эта девушка. — Мамочка… Мама! — от его крика, казалось, задрожали стены вокзала, и все, бывшие на платформе, обернулись.

Мальчик прыгнул вперед и упал перед девушкой на колени, обнимая ее и шепча: «Мама, мамочка, только не пропадай, прошу тебя, мамочка». И расплакался, никого не стесняясь, навзрыд, как никогда не плакал, опасаясь наказания. И она подняла его на руки, прижав к себе. И все изменилось.

Лили видела Джеймса, с которым она начала встречаться совсем недавно, поэтому шла ему навстречу, улыбаясь. Начинался седьмой курс, последний их курс в Хогвартсе, а они уже чувствовали друг друга близкими людьми. Вот Джеймс увидел ее, пошел ей навстречу, когда в нее врезалась тележка, и тихое «ай» слетело с ее губ. Девушка опустила взгляд, чтобы посмотреть на того, что не смотрит, куда идет, и увидела маленького Джеймса, стоящего с закрытыми глазами. Вот мальчик открыл глаза, и на Лили глянули ее глаза. Глаза, которые она видела каждый день в зеркале. Мальчик что-то зашептал, глядя на нее с такой любовью и надеждой, что девушке стало просто страшно. И вдруг он закричал:

— Мамочка… Мама! — И выброс стихийной магии заставил фонари раскачиваться.

А потом он упал перед ней на колени и расплакался, прося не уходить и не бросать его. Лили сама не почувствовала, как по ее лицу потекли слезы, она взяла малыша на руки и прижала к себе, ища глазами Джеймса, который, увидев эту сцену, подбежал к ней. Джеймс видел маленького себя, прижимающегося к Лили, девушке, которую он любил больше жизни с первого курса. Малыш вцепился в девушку, будто бы это была его последняя надежда. И тогда Джеймс обнял их обоих, взглядом показывая стоящему на платформе отцу, что случилось что-то из ряда вон. Карлус Поттер не зря был боевым магом — соображал быстро. Не раздумывая, он выдернул детей и жену в поместье экстренным порталом. Там, оставив их, подошел к камину и о чем-то некоторое время говорил там, засунув голову внутрь.

— Так, — сказал он, вернувшись, — в школу поедете через неделю, я договорился. Что произошло?

— Мы сами не понимаем, отец, — начал говорить Джеймс, — смотрите сами.

И глава семьи Поттер увидел то, чего не могло быть. Никогда не могло быть, если только… Впрочем, об этом можно подумать попозже. На него глазами невесты сына смотрел маленький Джеймс. Таким он был лет в восемь, но это была точная копия сына, и эта копия судорожно вцепилась сейчас в Лили Эванс, рыдая и прося не оставлять его.

— Карлус, что происходит? — миссис Поттер увидела то же, что и Карлус.

— Этот ребенок — сын нашего оболтуса и его невесты, — констатировал очевидное глава семейства.

— Папа? Ты — мой папа? — будто не веря самому себе, спросил ребенок и схватил Джеймса другой рукой, вынуждая его прижаться к Лили, которая, впрочем, не возражала. — Куда ты пропал, папа? Почему не приходил?

— Малыш, — осторожно спросила Дорея, — какой сейчас год, как ты думаешь?

— Девяносто первый, который тысяча девятьсот, — ответил ребенок, почти успокоившись. — Но это неважно, потому что в раю года не считают, так пастор говорил.

— В каком раю? — спросила Лили, боясь услышать ответ.

— Вы же умерли, мамочка, а я… я так просил боженьку отпустить меня к вам, — почти прошептал мальчик, — особенно когда дядя Вернон делал очень больно и запирал чулан.

— Какой дядя Вернон? Дурсль? — Лили была в ярости, Джеймс это ясно видел.

— Да, мамочка, только боженька не помогал мне, наверное, для уродов рая нет… Ой, но я же с тобой, значит, есть… Значит, у боженьки много дел, и вот дошла очередь и до меня. А вас с папой убил какой-то Волдеморт, хотя тетя Петунья говорили, что вы алкоголики и разбились на машине.

Дорея упала в обморок от такой речи маленького, по сути, ребенка, а Лили желала прямо сейчас пойти и заавадить свою подлую сестру. Тут только Лили заметила, что малыш очень худенький, буквально прозрачный, и она обратилась к жениху:

— Джеймс, малыша надо покормить и срочно вызвать к нему целителя. А Петунью я потом зааважу.

Ее взгляд не допускал споров, сейчас перед молодым парнем стояла не веселая и строгая староста Гриффиндора, не просто девушка. Перед ним стояла Мать. Ребенок на руках и готовность в глазах защитить малыша от всего на свете.

— Я вызову, мисс Эванс, не беспокойтесь. Джеймс, распорядись питанием для ребенка.

Очнувшаяся Дорея с удовольствием смотрела на следующую миссис Поттер, ее сын сделал правильный выбор, да и внук… Внук был очень хорош, она видела это, только вот болезненная худоба и эти слова о смерти…

Через камин стремительно вошел целитель их семьи. Он осмотрел мальчика и покачал головой. Потом еще покачал головой и что-то сказал под нос явно ругательное. Выставил на столик пять флаконов, тяжело вздохнул, вновь продиагностировал малыша, посмотрел на Карлуса и поднялся. Мужчины прошли в курительную комнату, а Джеймс и женщины остались кормить малыша, который со страхом смотрел на огромную тарелку.

— Это очень много, я столько никогда не съем, — тихо сказал мальчик, назвавшийся Гарри Джеймсом Поттером.

— А мы попробуем, — улыбнулся Джеймс, зачерпнул ложкой кашу и сказал: — Ну-ка, давай за маму, вот так, молодец. А теперь за папу, молодец. Видишь, все получается…

Ребенок ел из рук Джеймса, даже не пытаясь перехватить ложку, и Лили смотрела на эту сцену, широко раскрыв глаза. Она совершенно не ожидала таких знаний и такой заботы от своего парня. Не менее удивленной была и Дорея. Таких талантов за своим сыном она не знала. Сколько нежности и внимания было в каждом жесте Джеймса, будто бы он всю жизнь ухаживал за малышами. Это было очень необычно.

Покушав, Гарри снова полез на руки к маме. Мальчик вел себя, как пятилетний или даже младше, ребенок. Необычное поведение, очень необычное.

— У мальчика десятки переломов и ушибов мягких тканей, он жил у настоящих садистов, — сказал хмуро Карлус, вернувшись. — Но это еще не самое плохое. Самое плохое — это то, что у него в шраме осколок какой-то сущности.

— Крестраж? — Дорея, в девичестве Блэк, была в шоке. — Необходимо немедленно сообщить Блэкам, у нас есть ритуал, который может помочь в этом случае.

— Да и у нас есть, но пока нельзя — мальчик очень истощен, его сначала надо откормить, а уж потом проводить ритуалы.

— Гарри, а ты меня сразу узнал, потому что у тебя были фотографии? — вдруг спросила Лили.

— Только одна, мамочка. Ее порвала тетя Петунья, но я нашел, и склеил, и держал у себя под подушкой в чулане, чтобы не нашли.

— Да что за зверь эта «тетя Петунья»?!

— Она моя сестра, к сожалению… — ответила Лили, понурившись.

— Магла? — Спросил Карлус.

— Магла, — кивнула Лили.

— Дори, срочно зови Блэков! Ты понимаешь, если наш внук оказался у маглов, значит, никого из нас в его настоящем нет в живых, совсем никого!

И все забегали, заволновались, только Гарри сидел на коленях папы, обнимал маму и был счастлив. Счастлив впервые в своей жизни.

***

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был раздосадован непонятной задержкой Поттеров, да и о странном происшествии на платформе его уже известили. Поттеры скоро должны будут умереть, и тогда второй дар Смерти достанется ему, останется только Воскрешающий Камень, но и он скоро будет в руках Великого Светлого. Как хорошо, что удалось натолкнуть мальчишку Реддла на идею о крестражах. Он не знал очень многого, а вот Дамблдор знал. И так как крестраж был сделан фактически на территории Альбуса, то с помощью специального артефакта Дамблдор мог управлять глупым мальчишкой, вообразившим себя лордом. Теперь этих чистокровок ничто не спасет. Он, Альбус Дамблдор, отомстит им за все, он уничтожит эти семьи и само упоминание о них сотрет из истории Великобритании!

О! Они будут унижаться и валяться у него в ногах, когда он будет их уничтожать одного за одним. О, черт, опять панталоны менять.

Завтра же надо будет заставить клейменых рабов Реддла уничтожить пару семей, которые не спешили перейти на сторону Дамблдора, только не как в прошлый раз, а кроваво и показательно! Реддла должны бояться, а ему, наоборот, слепо верить. Тогда все получится. И золото, и книги… Все получится, и Геля увидит, что Альбус намного хитрее и сильнее его!

***

Арктурус Блэк прибыл в поместье Поттер сразу же, как только получил приглашение Карлуса. Ничего не объясняя, тот слил свои воспоминания в Омут памяти и предложил Главе семьи Блэк ознакомиться. Так было гораздо проще и быстрее. Когда Блэк выбрался из Омута, он был белее стен.

— Пойдем, покажу тебе ребенка, — сказал Карлус, на что Арктурус просто кивнул.

Ребенок все также сидел, обнимая обоих… родителей. Да, родителей, это было сразу видно, они очень гармонично смотрелись втроем вот так, сидя на диване. Карлус, что-то вспомнив, подошел к дивану и присел, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами ребенка.

— Гарри, а ты знаешь, как оказался у тети Петуньи? — спросил он спокойным голосом.

— Да, тетя Петунья говорила, что третьего ноября нашла меня подброшенным на крыльцо и там была записка от Дамблдора, а Хагрид сказал, что маму и папу… — слезы снова полились из глаз ребенка, — маму и папу убил Волдеморт на Хэллоуин.

— Не плачь, малыш, теперь все будет хорошо, — прижала ребенка к себе яростно сверкающая глазищами Лили.

— Не сходится, — задумчиво проговорил Блэк.

— Как раз сходится, — ответил ему Карлус. — Дамблдор и его игры. Странно, что… Джеймс, ты почему комплект наследника не носишь?

— Ну па-а-ап!

— Не нупапкай мне тут, надень комплект и для Лили подбери защиту, все не так просто, сын.

— Осталось только выяснить… — задумчиво проговорил Арктурус.

— Давай не при ребенке.

И мужчины удалились в курительную комнату, а Гарри широко зевнул и сразу смутился от улыбок родителей, но на кровать не захотел. Он просто улегся на маме, обнял ее и уснул тихим счастливым сном. А Лили гладила сына по головке и воображала, что она сделает с Петуньей, когда увидит ту. Воображению очень помогал прочитанные пару лет назад «Молот ведьм» и другие аналогичные книги. Она прижалась к плечу Джеймса, когда внезапно услышала его слова:

— Я тебя очень люблю, Лилс, с самой нашей первой встречи на первом курсе. Я себя вел совсем некрасиво, но твои глаза выбили всякую способность соображать. Я просто ни о чем не мог думать рядом с тобой, любимая. И когда ты разрешила за тобой ухаживать, не было на свете человека счастливее меня. Я хочу тебя спросить, согласишься ли ты стать моей женой?

========== Воля Магии ==========

Зал освещается только факелами, как заповедовали предки. Двое, обряженные в ритуальные одежды, стоят напротив друг друга. Кольца для магической помолвки уже приготовлены и лежат на алтарном камне. Глава рода, улыбаясь, проводит ритуал. Нечасто встретишь такую любовь, и он рад тому, что очередной Поттер нашел себе девушку по сердцу. Звучат слова, знакомые с детства, будто музыкой отдающиеся в сводах зала, звучат клятвы. Магическая помолвка крайне редко заключается между чистокровными семьями, хватает и обычной. В отличие от брачного ритуала, именно этот ритуал проверяет чувства двоих, ибо Магия не терпит принуждения. Именно сейчас решают только их чувства и их души, потому что магия связывает их навсегда.

— Клянусь тебе, что буду любить, хранить и защищать.

— Клянусь тебе, что буду любить, поддерживать и буду рядом, что бы ни случилось.

Совсем не ритуальные слова, слова, идущие прямо из сердца, прямо из души. Слова, подтверждаемые самой Магией после каждой клятвы. После каждой клятвы загорается символ на алтаре, заставляя Карлуса Поттера поднимать веки все выше, потому что ритуал пошел как-то не так, как должен был. А мысли Лили занимает, наряду с Джеймсом, сыночек Гарри, которого она хочет защитить всей душой. А мысли Джеймса занимают двое — его Лили, без которой он уже даже дышать не может, и сын. Маленькое чудо и огромное счастье. И Магия принимает эти помыслы, связывая души в одно. Это совсем не ритуал помолвки, а договор душ. Сейчас говорят души этих двоих в своем стремлении быть вместе, защитить и уберечь. Во всех мирах, во всех временах. Сейчас нет ни этого зала, ни других людей, даже самых близких.

На родителей смотрит маленький мальчик своими волшебными сияющими глазами. Он просит Магию защитить родителей от всего сердца, вкладывая душу… Всю, без остатка. И Магия откликается на искреннюю мольбу настрадавшегося малыша. Шагнувшие друг к другу Лили и Джеймс. И их поцелуй. Поцелуй, вызвавший яркую вспышку, буквально бурю магии в небольшом зале. На руках молодых людей сами по себе возникают кольца. Простые на первый взгляд, они поражают своей силой. Отныне они связаны, они — одно целое. Сейчас — и навсегда.

— Хм… Кхе-кхе, — прокашлялся Карлус Поттер, — ну… Поздравляю вас, по воле Магии, мистер и миссис Поттер.

— Как? — Лили очень удивлена, ведь речь была только о помолвке.

— По воле Магии, — все, что может ответить Карлус, и тут в Лили врезается Гарри.

Счастливый ребенок обнимает маму и папу. Маму и папу, которых он был лишен так долго. Малыш даже не верит, что они вот тут, рядом, здесь, и потому постоянно держится за подол матери, вызывая тоску в глазах Джеймса. Но теперь они предупреждены, и все будет хорошо. Джеймс уверен в этом, потому что не может быть иначе. Посмотрев на сына, парень увидел быстро заживающий шрам.

— Папа, посмотри…

— Слава Магии! — вскликнул Карлус, улыбаясь. — Потом расскажу. Сначала надо решить с Хогвартсом. И у меня будет к вам один важный разговор.

***

Дамблдор рассматривал официальное извещение о переводе на домашнее обучение Поттеров в связи с состоянием здоровья. Все было правильно оформлено, целительское подтверждение также имелось, но что-то цепляло его глаз. Вот же оно! Поттеры! Извещение касалось Джеймса и Лили Поттер! Поттер, а не Эванс. Что-то пошло не по плану, не по его плану. Как Лили умудрилась стать Поттер без него, он же является магическим опекуном Эванс. Уже, впрочем, нет, но как они это провернули, необходимо было узнать. В волю Магии Дамблдор не верил, считая ее лишь инструментом достижения своих целей, а потому это объяснение даже не пришло ему в голову. Возможно, бывшая мисс Эванс умудрилась «лечь» под Поттера с известным результатом, тогда ее хитрости и предприимчивости можно только порадоваться. Однако отсутствие в школе ключевых фигур — это нехорошо. Возможно, стоит подкорректировать планы. Возможно, это изменение никак не повлияет на его основной план. Почему-то сейчас Великому Светлому, как он себя называл, было трудно сосредоточиться.

В связи с этими новостями Альбус Дамблдор решил притормозить намеченное уничтожение семьи Эванс слугами мальчишки, пока не разберется с тем, что происходит. Еще большей странностью в его понимании было то, что друзья Поттера не знали о его скоропостижной женитьбе… Какое-то нехорошее чувство возникло у Дамблдора, быстро, впрочем, забытое. Новые законы, запрещающие любые ритуалы с использованием крови, уже лежали на его столе. Их надо было перечитать и протолкнуть. И вот тогда, когда они будут приняты… Дамблдор мечтательно улыбнулся.

А пока…

***

— Лили и Джеймс, мне нелегко говорить об этом, но в голове вашего сына был крестраж, — начал не самый легкий разговор Карлус.

— А что это такое? — спросила Лили, подозревая, впрочем, что ничего хорошего.

— Это кусок души, любимая, — ответил Джеймс, осведомленный, как и все чистокровные, в аспектах подобных отвратительных вещей.

— И… и что теперь? — на глаза девушки навернулись слезы.

— Магия убрала его, но суть не в этом, суть в том, что разместивший крестраж в вашем сыне должен иметь еще несколько, иначе бы ничего не вышло. Крестраж можно или разместить в неживом, или сам неживой может разместить крестраж в живом. Для того, чтобы живому стать перед Магией неживым, нужно минимум три крестража.

— А зачем они нужны?

— Неживое не может умереть, девочка…

— Ой… — прижала ладони ко рту Лили.

— Нам необходимо узнать, что видел ваш сын, — перешел к самой тяжелой части разговора Карлус.

— Так невозможно же прочитать память малыша? — спросил Джеймс.

— Есть ритуал, который покажет нам все, что видел ребенок с рождения, потому что все это все равно остается в его памяти. Но тут нужно ваше и его согласие.

— Он опасен? — насторожилась Лили.

— Не опасен, но может быть болезненным, потому что ребенок переживет опять все с самого начала.

— Я… я… я не хочу такого… — заплакала девушка.

— Мама, папа, я готов, раз так надо, — раздался голос подслушивавшего мальчика. — Не плачь, мамочка, пожалуйста.

И снова горят факелы, но теперь на алтаре обнаженное тело ребенка. Лили и Джеймс стоят, держась за руки, а ребенок… Он кричит, он плачет, на его теле появляются полосы и шрамы, они быстро исчезают, но Лили не может сдержаться и плачет навзрыд. Рядом с ней Джеймс, бледный до синевы, он обнимает Лили и сжимает зубы, чтобы не заплакать самому. Над ребенком встают картины. И даже голоса слышны…

Лили играет с малышом.

Джеймс с узнаваемым Сириусом учат мальчика летать на детской метле, Лили замахивается полотенцем, ругаясь.

Дамблдор в их доме смотрит на ребенка как-то очень недобро, оценивающе.

Радостные гости на первом и единственном дне рождения мальчика. Но почему-то нет Карлуса и Дореи. Их портреты в углу хлопают в ладоши, когда мальчик пытается задуть свечку.

Белое лицо Лили, полные ужаса глаза, палочка в руке. Дверь падает, и в ней вырастает черная, закутанная в мантию фигура. В Лили летит красный луч, она падает, в мальчика — зеленый, который отражается и бьет обратно в эту черную фигуру. Фигура осыпается пылью, в Лили летит зеленый луч от еще одного, стоящего в дверях, человека. Этот человек улыбается очень злой улыбкой, поднимает палочку и начинает накладывать на ребенка какое-то заклинание, отчего голова ребенка взрывается болью, и следующее, что он видит — это обнимающего мертвую Лили мужчину, в котором узнается черный от горя Снейп. Но потом Северус смотрит на ребенка и исчезает. Какой-то безумный Сириус, явно под заклинанием подвластья, отдает малыша Хагриду, сознание снова гаснет.

И начинается ад для одного маленького ребенка.

Смотрящая на него с ненавистью Петунья. «Урод».

Удар за ударом от жирного борова. «Ненормальный».

Мизерные порции еды. Темнота чулана. Нарисованный торт.

Подглядывание в щелку за празднованием Рождества.

Крики, визги, сжавшийся ребенок. Тихая молитва. «Боженька, прошу, забери меня отсюда, я к маме хочу».

Разорванная фотография мамы, найденная на чердаке. Лежащая у сердца и потом под подушкой, чтобы не нашли.

Тяжелый для ребенка труд, унижение за унижением.

Оскаленная пасть бульдога.

Школа и снова унижения. Несправедливые наказания. Каждый день.

Оскорбления. «Поймай Гарри».

Побег и Дамблдор, пытающийся стереть память.

Снова избиения, текущая по полу чулана кровь. Снова молитва, от слов которой становится страшно всем присутствующим. Малыш просит о смерти.

Злые слова о «пьяницах и алкоголиках». Ненависть, злоба и «Дадличек».

Хагрид, наказание Дадли и волшебный мир.

Десятки жмущих руку лицемеров.

Знакомство с гоблинами, которые смотрят с жалостью. Гоблины! С жалостью!

Откровения тетушки о смерти родителей и о свадьбе Лили.

Уизли, демонстративно кричащие о маглах, девочка, пожирающая Гарри взглядом, закрытые глаза, перед глазами — образ мамы. Глаза раскрываются и…

Ритуал завершился, а Лили буквально лежала, рыдая, на руках Джеймса, не лучше выглядела и Дорея, а Карлус… Глава семьи Поттер был в бешенстве. В самой последней стадии, когда просто идут убивать. Он увидел, кто виноват в гибели семьи, и нет такой защиты, которая спасет врага.

А мальчик, вновь прошедший через ад своей жизни, лежал на маминых руках, наслаждаясь их теплом. Рядом был папа. И дедушка с бабушкой. И малыш чувствовал себя в безопасности. Здесь и сейчас ему ничего не угрожало.

Ребенок уже давно спал на руках мамы, когда Карлус, Джеймс и приглашенный Блэк еще раз просматривали воспоминания о жизни малыша в аду. И главное, личность того, кто убил Лили. Джеймс впадал в бешенство каждый раз, когда видел этого… Но Джеймс не заметил того, что заметил Блэк, как специалист в черной магии.

— Он управляет темным лордом, как куклой, — высказался глава рода.

— Уверен?

— Да, я вижу управляющий артефакт. Смотри сам…

Через некоторое время двое вынырнули из Омута памяти.

— Значит, Дамблдор…

***

Лили была в бешенстве, она была в непередаваемом бешенстве после того, что увидела. Джеймс не рискнул отпускать любимую одну, и они вместе перенеслись в Коукворт. Войдя в дом и увидев Петунью, тут же бросившую ей «уродка пришла и урода привела», Лили полностью потеряла над собой контроль. Петунья до сих пор не могла себе представить, что означает выражение «ведьма в бешенстве». Лили была страшна: горящие зеленым светом, видным даже при свете дня, глаза, удлинившиеся ногти, стоящие дыбом, будто наэлектризованные рыжие волосы — все это вселяло ужас в не ожидавшую такого от обычно спокойной сестры девушку. С криком, больше похожим на шипение, Лили вцепилась в волосы Петуньи, колотя ту о стену и мебель.

— Ты! Тварь! Как ты посмела! Над ребенком! Так! Издеваться! — шипела Лили, готовая, казалось, загрызть сестру. — Тварь ты, а не сестра! Будьте прокляты ты и Дурсль твой во веки веков!

И магия зафиксировала проклятье совершенно озверевшей Лили, защищавшей в этот миг своего ребенка. Вбежавший в гостиную мистер Эванс разнял девушек, огребя от обеих, и развел по кустам. Бешенство отпустило миссис Поттер, и она разрыдалась в объятиях Джеймса. Когда же у Джеймса спросили, что случилось, он тяжело вздохнул и начал рассказ.

— Лили видела наше будущее, в котором нас… В котором нас нет, а нашего сына отдали этой… Простите, Петунье. Вы себе не представляете, как они с мужем издевались над ребенком. Не кормили, поселили в чулане, били, унижали, рассказывали гадости о нас… Травили собаками даже. Мальчик молил боженьку о смерти. Вы только представьте, маленький ребенок молит о смерти! — Джеймс едва держал себя в руках, его трясло. — Он на день рождения рисовал торт со свечками по пыли в чулане! Он аккуратно задувал свечки, прося о том, чтобы попасть к нам!

— Да что ж ты за тварь такая! — не выдержав, закричал Джеймс на Петунью, которая сидела бледной, но все же ответила.

— Нечего уродов плодить! — выкрикнула Петунья.

Мистер Эванс видел, что молодые люди не лгут. Так врать невозможно. Невозможно так отчаянно рыдать, будто потеряв что-то самое дорогое. Да и веселый балагур Джеймс, совсем недавно начавший встречаться с дочерью, никак не походил на этого молодого человека с глазами, полными боли.

— Как же мы смогли вырастить такое чудовище? — поинтересовался мистер Эванс у рыдающей от этого рассказа миссис Эванс. — Значит так, Петунья. Никакого Дурсля чтобы я рядом с тобой не видел, ты отправишься в частную школу-пансион, где тебя научат ценить семью. Еще хоть раз я услышу плохое слово по отношению к любому члену семьи, я полностью откажусь от тебя. Сегодня вечером ты будешь наказана, а пока ступай к себе в комнату и не выходи из нее до вечера.

Петунья Эванс сидела в своей комнате и злилась. Вся ее жизнь, все планы были разрушены этими уродами. Она отнюдь не считала, что в чем-то неправа, наоборот, девушка искренне думала, что ее сестру следовало удавить еще в колыбели, потому что нечего плодить уродов. Девушка думала, сможет ли она сбежать с Верноном, но понимала, что нет. Она была несовершеннолетней, и за такой выбрык Дурслю могло грозить очень неприятное общение с полицией, если родители заявят, а глядя сегодня на брезгливость на лице отца, Петунья понимала, что — заявят и еще как. Да и не рискнет Вернон идти на такое… Значит, нужно принять свою судьбу с высоко поднятой головой, чтобы эти уроды с порченной кровью не думали, что могут ее сломить. Она все перенесет, вернется и страшно отомстит всем!

========== Воля ребенка ==========

Высокая женщина в черном стояла и смотрела на девочку. Точнее, смотрела она на душу девочки, которая так хотела уйти, что мир уже не мог ее удержать. Мамы девочки не стало два года назад, и девочка очень хотела к маме. Девочка была готова на все, лишь бы иметь возможность еще раз обнять ту, что погибла на ее глазах. Хоть разочек. И высокая женщина не могла на это смотреть, слезы катились по ее лицу. Просто так прийти к маме девочка не могла, но и время ее еще не настало, поэтому женщина пыталась вернуть упрямую душу назад. Но душа снова и снова возвращалась к ней, стремясь больше не жить в том мире, где нет мамы. Обнаружив перемещение потомка по временной линии, женщина улыбнулась — вот оно, решение. Если само мироздание, сам мир помог одному ребенку, почему нельзя помочь другому?

— Я верну тебя маме, но при одном условии.

— Все, что угодно!

— Так говорить нельзя, юная душа, такие клятвы остаются с тобой во всех мирах и жизнях.

— Я готова на любую цену, — измученная душа просто не могла поступить иначе.

— Тогда ты будешь служить мне, когда придет время.

— Я согласна!

— Ты даже не спрашиваешь о том, что будешь делать?

— Нет, главное — мама. Я клянусь…

Высокая женщина в черном, которую в этом мире боялись и желали, которую кто-то звал «Вечной Невестой», а кто-то одним словом «Смерть», стояла и смотрела на изменяющуюся душу. Чистую душу вернуть в мир нельзя, а вот душу, которая служит ей… Пусть будет так, заодно и у потомка будет больше шансов выжить. В этом мире не было богов, лишь они — четыре силы, не разделенные на свет и тьму, порядок и хаос. Редко воплощаясь в живых существах, четыре силы составляли саму суть этого мира, который существовал и не существовал одновременно. Провожая душу девочки в тот же отрезок времени, куда попал потомок, Смерть улыбнулась отважности девочки и ее души.

Поезд вез школьников домой. Пандора сидела в купе с Ксенофилиусом, своим женихом. Нацеловавшись с ним, она просто устроилась у него на коленях, болтая со «своим» Ксено. Впереди были каникулы, много радости и встреч. Следующий год последний, а потом они поженятся. Когда молодые люди обсуждали, как именно собираются провести первые недели каникул, что-то изменилось. Будто все замерло вокруг, замедлились звуки, движение поезда. Само пространство разорвалось, и с яркой вспышкой на пол вагона упала девочка. Девочка более всего походила на первогодков, но была, кажется, младше. Ребенок приподнялся с пола, вставая на коленки, и посмотрел на Пандору. Через секунду поезд встряхнул выброс детской магии.

— Мама! — закричала девочка. — Мамочка! Мама… — и упала в обморок.

Испугавшись за ребенка, Пандора вскочила с колен Ксено, одним движением поднимая ребенка и прижимая к себе. Она даже не поняла в первый момент, что выкрикнула девочка, потому что смотрела на лицо малышки. Это лицо она видела в зеркале лет десять назад. Такого просто не могло быть, но девушка как-то очень остро восприняла этого ребенка, принявшись целовать лицо малышки, которая почти сразу открыла такие же, как у Ксено, глаза.

— Мамочка, я нашла тебя, — прошептал ребенок.

— Маленькая, кто ты? Откуда? — спросила продолжающая целовать плачущие глазки Пандора.

— Полумна Лавгуд, мамочка, — сказала девочка и продолжила: — У тебя красивые мозгошмыги.

Почувствовав родство с ребенком, Пандора, в крови которой была и кровь пророков, только прижала малышку к себе, посмотрев в глаза Ксено с такими эмоциями, что он сразу понял — это не шутка.

— А как зовет тебя мама, солнышко? — спросила Пандора.

— Ты умерла, мамочка, тебе голову оторвало, но я тебя нашла. Я просто просила, чтобы мне разрешили быть с тобой, а Смерть не хотела… А потом разрешила, когда я уже не могла без тебя, — рассказывала сквозь слезы девочка.

— Это наша дочь, Ксено, — ответила Пандора на невысказанный вопрос Ксенофилиуса. — Из будущего или из другого мира, где меня нет. А она не смогла жить без мамы.

Тут самообладание покинуло девушку, и она расплакалась. А Ксенофилиус обнял ее и малышку, прижимая к себе. Обо всем этом можно было подумать и позже. Сначала надо успокоить ребенка и любимую. Молодой человек не понимал, как подобное возможно, но чувствовал сердцем, что каким-то чудом девочка прорвалась к ним. Как это произошло, так ли важно?

Наплакавшись, девочка уснула, ее устроили на сиденьях, наглухо запечатав дверь.

— Мы же совершеннолетние, Ксено, — задумчиво произнесла Пандора.

— Ты хочешь… — увидев жест согласия, Ксено на секунду задумался, — будет так, как ты захочешь, любовь моя.

— Аппарируем прямо из поезда. Я с ребенком, ты с вещами, хорошо? — спросила девушка.

Ксено подчинился. И вот, когда поезд остановился, в купе прозвучали два громких хлопка.

***

Школа-пансион оказалась совсем не такой, как себе это представляла Петунья. У нее в мечтах были классы, залы, «балы и юнкера», а на деле это оказалось общежитие по три койки на комнату и вполне обычная школа с классами самоподготовки, огромной библиотекой, общей столовой и подвалами, при упоминании которых другие девушки краснели или бледнели.

Как только уехали родители, Петунье объяснили распорядок дня, ее обязанности и систему наказаний, от озвучивания которой глаза девушки полезли на лоб. Она была уверена, что такое в школах давно не практикуется, и даже попыталась об этом заявить в своей громкой манере, за что сумела испробовать на себе одно из наказаний прямо в приемной. После этого плачущая девушка была препровождена в комнату, в которой ближайшие три года она будет жить. Разложив вещи и надев форму, которую она теперь обязана носить всегда, Петунья села на кровать и расплакалась. Такого она не ожидала, но главное было впереди.

Попытавшись наладить отношения с соседками, девушка добилась лишь так называемой «прописки», поэтому утро она встречала в госпитальной палате, которая находились как раз в подвальном помещении. Оценив толстые двери, девушка поняла, что, наверное, зря вчера так разоткровенничалась с соседками.

Начался персональный ад Петуньи. Ее целенаправленно ломали, загоняя в жесткие рамки традиционного воспитания. Выросшая в «свободном мире», она и не подозревала, что такое это самое «традиционное воспитание». Здесь она поняла, что родители позволяли ей очень многое, чего больше позволено не будет. Боль хорошо убеждает, поэтому девушка начала медленно меняться. Она просто вынуждена была меняться.

Соседки у нее обе были сиротами и подобного отношения к сестре просто не поняли. А уж когда она высказалась по поводу ребенка сестры, своего племянника, то сразу узнала, что такое «темная»… Поэтому девушке поначалу жилось очень несладко. Из-за конфликтов с соседками она почти ежедневно была весьма разнообразно наказана. Как оказалось, смелой и сильной девушка была только на словах, а на деле она много плакала и пыталась обвинить окружающих в своих бедах. Но боль хорошо умеет убеждать, ломая психику, и буквально через год Петунья совершенно изменилась.

Но до тех пор было еще далеко. Девушке приходилось учиться манерам, традициям, этикету. Ее учили правильно и хорошо танцевать, ходить, сидеть, даже лежать. Было также обучение и школьным предметам до необходимого уровня, готовка, спортивные дисциплины. Кроме того, в школе ввели основы семейной жизни — от того самого до ухода за детьми. О том самом за пределы библии пока не выходили, но тем не менее…

Все реже у Петуньи были взбрыки, все реже она вспоминала о жизни до этой школы, все чаще остро сожалела о том, что творила. Девушка начала понимать, как ей было хорошо дома. В самом начале, где-то через полтора месяца, девушка попыталась сбежать. О полученном за это наказании она не рассказывала потом никому и никогда, но больше даже и не помышляла о побеге.

Прошло еще несколько месяцев, и Петунья приняла все, что с ней происходит. Она подолгу общалась с пастором и нашла себя в церкви. Помогая тем, кто не мог справиться сам, девушка менялась. Педагоги радовались этой перемене, но ей, конечно же, этого не показывали. Уже на рождественских каникулах Петунья вела себя очень сдержанно и тихо. Спокойно общалась с сестрой и родителями, улыбнулась племяннику, который ее боялся. Уже не так сильно, но тем не менее это было видно. Именно эта встреча с племянником, с ребенком, после всего пережитого заставила девушку задуматься.

Лили, напротив, была с ней приветлива, несмотря ни на что. И Петунья поняла, что ей пытался объяснить пастор о прощении и душе. Потому уезжала она не со страхом, а с пониманием. Можно сказать, девушку «качнуло» в другую крайность, но… Петунья изменилась, а впереди еще два года сурового воспитания молодой леди. Что из нее получится, кто знает?

***

Юная Полумна не хотела расставаться с мамой. Ни за что, а Ксено не хотел оставлять Пандору одну, поэтому к родителям Пандоры аппарировали втроем. Мама девушки, увидев сцену типа «мама-папа-я», упала в обморок, что, впрочем, не помешало всем войти в дом и объясниться. Ситуация была несколько… нестандартной.

— Значит, это моя внучка?

— Да, папа…

— И она появилась здесь, потому что…

Луна заплакала, и Пандора взяла ее на руки, не скрывая своих бегущих из глаз слез. Отец Пандоры на понимал, что происходит, тогда Ксено мягко сказал:

— Отнеси девочку в комнату, любимая, ее еще надо покормить, хорошо?

Пандора кивнула и поднялась куда-то наверх. Проследив за ней, Ксено поднял на будущего тестя полные боли глаза.

— Пандора погибла на глазах Полумны, когда той было девять. Не знаю, что случилось со мной, но девочка молила смерть вернуть ее маме. Малышка появилась в вагоне и только плакала, поэтому большего я не знаю. Но это точно наша дочка, Пандора это очень хорошо чувствует.

— И что вы думаете делать?

— Поженимся и будем жить, что ж теперь поделаешь, раз у нас такое чудо теперь есть.

— У тебя?

— Если вы не против. Малышка не отпускает маму не на шаг, — виновато улыбнулся Ксено. — А я очень волнуюсь за них обеих.

— Хорошо. Погостите у нас недельку — это не обсуждается, — сказал будущий тесть и пошел рассказывать новости пришедшей в себя будущей теще.

Девочка медленно осваивалась в новом времени, живо интересуясь окружающим миром. Она оказалась очень любознательной, живой и радостной. Когда поняла, что это не сон, то оттаяла и начала шалить, но ругать или наказывать Полумну никто не мог. Просто вспоминалась та девочка, которую они увидели, и желание исчезало.

А в это время Ксенофилиус разговаривал с отцом обо всем произошедшем. Год вообще был странным. Несмотря на то, что староста Гриффиндора точно садилась в поезд, в Хогвартс она не приехала, исчезнув вместе с Поттером, позже стало известно, что девушка стала миссис Поттер и перешла на домашнее обучение. Это было странно и вызывало вопросы. Теперь вот и им надо будет перейти на домашнее обучение, потому что малышку одну не оставишь. А это значит, что, возможно, и Поттерам что-то известно. Поэтому и было принято решение связаться с главой рода.

***

А маленькая Луна вспоминала. Вспоминала, как было здорово первые годы ее жизни. Теплые руки мамы, радостный папа. Солнышко и счастье. А потом… Потом вся жизнь разделилась на «до» и «после». Полумна помнила, как принесла маме чай, чтобы мамочка не отвлекалась, как налился багровым светом котел и взорвался с силой тысячи бомбард, разрывая самое родное, самое близкое существо на части. Как к ногам замершей девочки подкатилась мамина голова с застывшим навсегда выражением ужаса. Эта голова часто являлась малышке в снах. За два года юная Полумна почти сошла с ума. Хотя, наверное, она сошла с ума в тот страшный день, после которого в ее жизни не могло быть ничего хорошего. Совсем не могло быть. Никогда.

Поседевший папа, наглухо закрывшийся в своей скорлупе. Поседевшая девочка, оставшаяся совсем одна. Разве могли ее тронуть дразнилки соседских Уизли? Полумна не жила, она просто была. Просто существовала. И каждый день, каждую ночь просила отпустить ее к маме. И сам мир не мог держать в себе эту странную девочку, утратившую свой якорь. Она всей душой, всем своим существом тянулась к маме, ежедневно умирая… Но жестокая смерть не хотела ее забирать. Раз за разом. А потом была маленькая девочка, еще меньше ее, которая согласилась на какое-то страшное наказание ради нее, Полумны. Разве так бывает? Разве так может быть? Никому же нет дела до Полоумной Лавгуд… И тогда это случилось.

Полумна помнила вспышку и вдруг появившийся вагон, который она пронизала почти насквозь. Девочка читала «Историю Хогвартса» и помнила, конечно, как выглядит поезд, который увозит детей в школу. Некоторые думают, что поезд увозит в сказку, но волшебный мир — не сказка. В нем есть страшный Темный Лорд, есть множество проклятий, Пожиратели и… и в нем нет мамы.

А потом ее падение закончилось, и Полумна увидела молодого папу, которого сразу узнала, и ту, которую не видела целых два года, ту, без которой она сама перестала жить. Перед ней была самая прекрасная женщина… ой… ну пока девушка, конечно. Но все равно — самая-самая. Потому что девочка упала на колени перед мамочкой. Перед той, к которой стремилась так, что сам мир не мог ее удержать. И конечно, увидев самое дорогое существо на свете, Луна не удержала выброс магии, как и не удержала в себе крик: «Мама!»

И снова теплые руки мамы. Снова, как очень-очень давно, руки мамы, ее озабоченное лицо, ее слезы. Ее беспокойство, удивление, радость. В этот миг все было неважно, потому что мама нашлась. Вот она гладит Луну по головке, вот целует глазки, как когда-то очень давно, и поэтому девочка плачет. Это уже не слезы боли и отчаяния, это слезы радости, но остановиться невозможно. А потом папа обнимает их с мамой своим знакомым теплом. Здесь и сейчас он не поседевший мальчик, в одно мгновение ставший стариком. Он здесь совсем молодой, беспокоящийся и защищающий их от всего на свете. Как когда-то давно.

А потом они аппарировали прямо из поезда. Полумна повисла на маме, не в силах с ней расцепиться, ведь девочке казалось, что если она отпустит руку, то мама снова исчезнет, и останется только Луна — и все. И больше ничего не будет. Поэтому малышка держалась за маму. А потом были бабушка и дедушка, которые умерли от драконьей оспы. И мама аккуратно кормила Полумну с ложечки, как маленькую, потому что у девочки очень сильно дрожали руки. Так сильно, что малышка не могла даже ложку удержать. Полумне было очень стыдно, но мамочка только улыбнулась и начала кормить свою девочку. И оттого, как мамочка кормила ее, слезы снова бежали по лицу малышки. А мамочка все понимала и прижимала девочку к себе, не опасаясь запачкать платье.

Когда Луна покушала, мама переодела ее. Новое платье было таким красивым, воздушным, как у принцесс из сказок. Но даже это было не так важно. Важным было то, что есть мама. И папа, конечно.

========== Воля Судьбы ==========

Когда дядя схватил его, Невилл очень испугался. Он чувствовал, что произойдет что-то страшное, потому что выражение лица дяди было очень пугающим. И, вылетая в окно, мальчик понял, что сейчас умрет, потому что внизу каменная дорожка и спасения нет. Он отчаянно закричал и… растворился в воздухе.

Поезд шел домой. Давно закончились экзамены, давно отзвенели тосты выпускного бала… В запертом всеми возможными чарами купе целовались Алисия и Фрэнк, которые любили друг друга, несмотря на недовольство родителей. Особенно родителей Алисии, но им было все равно, потому что они любили друг друга и собирались стать семьей чем быстрее, тем лучше. Фрэнк помнил разговор с мамой и папой на каникулах. Когда он сказал, что готов уйти из дома, Августа смирилась, а отец изначально поддерживал сына. Поезд шел домой. Впереди были свадьба, аврорат, дети и много радости, ведь иначе быть не может. Впереди было все самое светлое, ибудущие супруги верили, что все точно будет хорошо.

Когда Фрэнк оторвался от Алисии, она, задумавшись, посмотрела в окно, за которым проносились лужайки, речушки и холмы.

— Фрэнки, мы по домам и готовиться?

— Не хочу тебя две недели не видеть, я не выдержу…

— Выдержишь, конечно, ты у меня сильный.

— Я люблю тебя.

Алисия не успела ответить, когда посреди купе возникла яркая белая сфера. От неожиданности возлюбленные закрыли глаза и сразу же широко раскрыли их, услышав отчаянный детский крик. На пол купе выпал верещащий ребенок. Алисия первая кинулась к нему и взяла на руки, прижимая к себе. Мальчик, а это был мальчик, тонко пищал на одной ноте, свернувшись в позу эмбриона. Кинувшийся было к ребенку Фрэнк застыл. Это лицо он видел в детстве в зеркале… Пока его мозг пытался справиться с информационной бомбой, Алисия сумела успокоить ребенка, насколько это было возможно, шепча что-то утешающее и целуя малыша, что и заставило неизвестного мальчика раскрыть крепко сжатые до тех пор веки.

— Мама… — прошептал малыш. — Мамочка… Ты здорова… И ты не седая, мамочка…

Мальчик перевел глаза на Фрэнка, и зрачки его расширились в узнавании. Фрэнк увидел, как мальчик буквально вбирает глазами его лицо и чего-то отчаянно боится.

— Как тебя зовут? — спросил Фрэнк.

— Папа… — прошептал мальчик и потерял сознание.

Алисия непонимающе посмотрела на Фрэнка, который, не раздумывая, подошел к ней, поднимая на ноги, и с силой сжал аварийный порт-ключ. Поезд дернулся, но продолжал идти дальше, а троих людей больше не было в этом купе.

Появившись в поместье, Фрэнк немедленно приказал поднять защиту, хоть пока и не имел на это права, но что-то, видимо, случилось, раз дом послушался его. Почувствовав резко поднятые щиты, в гостиную быстрым шагом вошла Августа и замерла.

— Сын, что происходит? — собранная и готовая ко всему женщина увидела сына, его невесту с каким-то малышом на руках, которого магия поместья совсем не считала чужим.

— Мама, этот малыш появился в вагоне. Он знает нас с Алисией и считает мамой и папой. Я не понимаю, что происходит, поэтому мы экстренно перенеслись в защищенное место.

— Я рада, Фрэнк, что у тебя появились зачатки разума. Пойдем.

Ритуальный зал в поместье Лонгботтом был полон огня — горели все факелы. В зал быстрым шагом вошел Эрих Лонгботтом и вопросительно посмотрел на Августу.

— Все потом, сначала — кто этот мальчик и почему поместье считает его своим, — быстро сказала Августа. — Алисия, положи мальчика в купель, только раздень сначала.

Мягкими движениями Алисия раздела мальчика, который все еще был без сознания, положила в купель, заполнившуюся теплыми зельями, и начался ритуал. Над купелью встали картины. Сильно постаревшая Августа. Мужчина, в котором Фрэнк узнал брата. И… они двое… в палате Мунго. Седые и без единой искорки разума в глазах. Маленький мальчик, молящий маму сказать хоть что-нибудь, и отстранённая улыбка Алисии. Лежащий без движения Фрэнк. Колдографии Лестрейнджей. Колдографии Поттеров. Мальчик-который-выжил. Брат, издевающийся над ребенком, и полет из окна. Вспышка.

— Мама… Мамочка… — раздалось из купели, — неужели ты мне приснилась, мамочка…

Столько было безнадежного отчаяния в словах ребенка, что Алисия не выдержала, нарушая ход ритуала. Она подбежала к купели и взяла малыша на руки.

— Я тут, маленький, я тут, мой хороший, мама тебя никогда не оставит.

Магия не наказала чужачку… Вокруг нее и Фрэнка появились серебряные коконы, быстро, впрочем, исчезнувшие с серебристым звоном, а Алисия, не замечая ничего вокруг, целовала ребенка, прижимая к себе. И мальчик вцепился в маму всеми силами. Ведь это мама.

— Ну, Фрэнк, поздравляю, — смущенно произнес Эрих. — У тебя прекрасная жена и сын.

Августа промолчала. Ей было трудно смириться с тем, что она увидела, но с магией не спорят. Это знали и понимали все. Так что сегодня по воле магии она обзавелась невесткой. А видя, как девушка обращается с внуком, как не побоялась отката за нарушенный ритуал, Августа решила, что Алисия достойна хотя бы шанса.

— Странные дела творятся, мама, — сказал Фрэнк чуть погодя. — Поттеры не вернулись в школу. Причем странно, что это произошло одновременно со свадьбой Поттера, который на нее никого не позвал, да и заперлись они в поместье…

— С этим надо разобраться, сын.

***

Мари-Энн была сиротой и жила в приемной семье. В Англии такое скрывать от ребенка не принято, хотя лучше бы было принято. Трудно иногда понимать, что ты не плоть от плоти… Может быть, если бы они были настоящими, то не отказались от нее, когда у девочки произошел первый магический выброс. Но он произошел, и сначала родители попытались изгнать из нее беса молитвой, голодом и… Но кто-то из соседей услышал душераздирающие крики девочки, доносившиеся из подвального окна, которое полностью не запиралось, и вызвал полицию.

Когда девочка очнулась, она была в больнице. Потом была долгая реабилитация, психологи, психиатр, шрамы на теле зажили, а на сердце — нет. Навсегда с ней осталось это предательство родных, пусть и сидящих уже в тюрьме.

Как ни странно, но тихую мисс Перкс никто не выбирал и не забирал в семью, она будто была проклята, пока однажды не пришла добрая тетя. Она улыбнулась девочке и сказала: «Пойдем со мной?» Девочка пошла, но на третий день решилась рассказать, что с ней происходят странные вещи. А добрая тетя улыбнулась как-то очень грустно и сказала:

— Не бойся, малышка, мы справимся.

Потом они много гуляли с тетей, которая заботилась о девочке, как о своей родной, и конечно же, однажды Мари-Энн, забывшись, назвала тетю мамой, отчего тетя заплакала. Потому мама водила Мари-Энн в волшебный мир, где девочка познакомилась с Сьюзан Боунс. А потом они бывали в гостях у самой начальницы полиции волшебников.

— Вылитая Марлин…

— Маккинон? Их же всех убили?

— Да, перед Поттерами, но она — как две капли…

— Эрика, я все проверю, не волнуйся…

Мари-Энн с удовольствием слушала и запоминала все, о чем говорили взрослые. Их истории были страшными, особенно когда они не знали, что девочки их подслушивают. А потом пришло письмо, и девочка пошла со Сьюзен за покупками. Для Мари-Энн все было внове — и мантии, и палочка, и книги… Она даже Мальчика-который-выжил издали видела!

Поезд уносил девочек вдаль. Кто-то бегал в коридоре, кто-то искал Гарри Поттера, мимо прошел потерянный мальчик, искавший жабу, а потом — невоспитанная девочка с требовательным голосом. Мари-Энн всю дорогу болтала со Сью и читала книгу. Девочка очень любила читать, просто очень. Может быть, именно поэтому Шляпа отправила ее на Райвенкло. Девочке очень нравилось на факультете, особенно уроки у декана.

В этот вечер она гуляла по замку, готовясь отправиться на пир. Почему-то девочке было грустно, и она думала. Думала, что если бы не Волдеморт, то у нее была бы семья. Амелия Боунс, тетя Сьюзи, подарила девочке фотографию, на которой была та, что подарила ей жизнь. Веселая девушка играла с каким-то парнем в бадминтон и весело смеялась на колдографии. Она была в точности, как Мари-Энн, только глаза другие, а у парня были пронзительные синие глаза, и он мог быть… папой? Но их не осталось никого. Осталась только Мари-Энн.

Девочка шла и смаргивала слезы, когда почувствовала смрад. Больше она ничего не почувствовала, в последний миг жизни увидев огромного тролля и дубину, несущуюся в нее. Мари-Энн попыталась рефлекторно закрыться руками и завизжала. У нее не было верных рыцарей, чтобы спасти…

Марлин Маккинон смеялась над очередной шуткой Сириуса, обнимая его одной рукой, когда в купе возникло яркое свечение и мгновенно исчезло, оставив на полу закрывшуюся руками от чего-то ужасного маленькую девочку. Девочка отчаянно визжала и… Ее волосы становились белыми прямо на глазах. Это было очень страшно, но Марлин метнулась к девочке и обняла, прижав к себе. Первокурсница с эмблемами Райвенкло дрожала всем телом и хрипела сорванным горлом. Марлин в отчаянии оглянулась на Сириуса, тот был уже рядом и помогал ей держать девочку, которую начали бить судороги. Обняв Марлин, Блэк рванул аварийный порт-ключ, и поезд сотрясся. Этот ключ мог пробить даже щиты Хогвартса.

Мрачный дом на Гриммо, 12 содрогнулся. Старший сын прибыл экстренным порт-ключом. Не глядя ни на кого, он вместе с девушкой, которая была рядом, метнулся к камину и под вопль «Мунго!» исчез. Вальбурга и Орион переглянулись. Разумеется, они узнали девушку, равно как увидели бьющуюся в судорогах седую девочку у них на руках.

— Что случилось? — спросил Орион, на что Вальбурга только пожала плечами, задумавшись.

Что же произошло в поезде, что Сириус наплевал и на ссору, и на все, чтобы помочь ребенку? У Вальбурги захолонуло сердце от предчувствия.

Молодой целитель Сметвик с ужасом смотрел на первокурсницу в школьной мантии. Девочка была седа. Полностью седой маленький ребенок. С трудом успокоив ребенка и сняв судороги, Сметвик продиагностировал девочку, не найдя ни проклятий, ни зелий, кроме… Этого не может быть!

— Вы двое, идите сюда! — приказал он.

Марлин и Сириус подошли. Посмотрев на девочку и на этих двоих, Сметвик наложил диагностику и идентификацию. Но этого не может быть! Не в шесть же они зачали ребенка?

— Девочка — ваша дочь. У вас обоих в крови зелья — подчинения, отворотное и снижающее критичность. У девочки в крови зелье подчинения, — кратко резюмировал целитель.

— Кому? — тихо спросил медленно звереющий Блэк.

Его пронзительные синие глаза наливались чернотой, на руках проступала шерсть, а из горла рвался бешеный рык.

— Альбусу Дамблдору, — прозвучало, как приговор. — Поэтому мы сейчас выводим зелья, а вы отправляйтесь в поместье и хорошо подумайте.

***

Из камина вышел их старший сын и наследник, с ним шла девушка, держа на руках малышку, которая вцепилась в нее и не отпускала. Девочка молчала, но смотрела так, что даже у Вальбурги дрогнуло сердце. Дети не должны так смотреть… И не должны седеть в таком возрасте. Странным также было то, что черная магия дома ластилась к магглокровке и ребенку. Ластилась так, как не ластилась к Вальбурге, и это было заметно, поэтому сначала было необходимо хотя бы понять, что происходит.

А Сириус повернулся к девушке, осторожно взял на руки девочку и заговорил:

— Перед хранителем рода моего и Вечной Невестой, да свершится! Беру тебя в дом свой, клянусь быть верным, любить, защищать. Клянусь, что никому не будет позволено нанести тебе вреда.

— Перед великой Магией вхожу я в дом твой, клянусь хранить, любить и быть верной. И даже смерть не разлучит нас. Клянусь защитить то, нам дорого любой ценой.

Не в ритуальном зале, а просто в гостиной из молодых людей лились слова, идущие от самого сердца, а Вальбурга с Орионом не могли даже сдвинуться с места. В гостиной потемнело, стало холодно и возникло ощущение присутствия дементоров. Но двое клянущихся не замечали этого, держа друг друга за руки и глядя в глаза.

— Достойны, — донесся рык, и в гостиной возник огромный черный пес с глазами цвета «авады», — передаю род тебе, Наследник, да не позволишь ты упасть ему.

— Клянусь, — ответил Сириус, и эхом вторила девушка.

— Да будет частью рода твоего дитя от плоти и магии твоей. И имя ей Альтаира. — Девочку окутало облаком магии. — Альтаира Лаисса Блэк.

После чего пес подошел к Ориону и Вальбурге.

— Вы послужили причиной уничтожения рода. Вы пошли против дара магии. Вы пошли против дара судьбы. Нет вам веры, но прощение можете заслужить — храня семью главы.

И все исчезло, став, как раньше… Ну, или почти как раньше.

— Мама… — послышался хриплый голос девочки. — Неужели это ты, мамочка? И папочка? Я тоже умерла, да?

— Почему ты так говоришь, доченька? — очень нежно обратилась Марлин к ребенку.

— Ну вы же все умерли, я знаю, мне Сьюзи рассказала…

— А когда мы умерли, доченька? — спросил Сириус.

— Ну Блэки все еще до Поттеров, а ты, мамочка… Вас всех убили Пожиратели летом еще 81-го, кажется, года. Я точно не помню, но можно Сью спросить… Ой…

— Ты не умерла, солнышко наше, этот год еще не наступил, — тихо ответила Марлин, стараясь сдержать слезы, но они все равно бежали по щекам.

Вальбурга посмотрела на Ориона и лишилась чувств.

========== Воля Смерти ==========

И они встретились. Здесь были и Блэки, и Поттеры, и Лавгуды, и Лонгботтомы… Все, кого коснулась эта странная история. А дети собрались в детской с мамами. Потому что не могли расстаться. Потому что было очень страшно. Невиллу надо было видеть улыбающуюся маму. Гарри — касаться ее. Луна… Луну просто невозможно было оторвать, она вцеплялась в мамину ногу или руку, и уговорить ее отцепиться было практически невозможно. А Альта… Альте просто не верилось, что у нее есть мама и папа.

Ну и кошмары, конечно… У всех детей были кошмары. Все дети боялись спать и еще больше боялись проснуться. А у мам глаза были на мокром месте, потому что просто видеть это было невозможно, хотелось выдрать все бубенчики из белой бороды того, по чьей вине случилось многое. Разве что Луна не была непосредственно связана с Дамблдором…

Дети жались к мамам и очень осторожно смотрели друг на друга.

Взрослые же в это время вглядывались друг в друга. Сириус не взял с собой старшее поколение, зато зачем-то прихватил Регулуса. Просто почувствовал, что нужно. И теперь старшее поколение вглядывалось в молодое, чтобы понять, что им предстоит.

Карлус Поттер уже открыл рот, когда комнату озарила яркая сфера. Все юные представители благородных семейств вскочили. Они уже видели такое и понимали, что это значит. Сфера резко погасла, и на полу оказалась кричащая от боли незнакомая девочка с растрепанными волосами и зеркальцем в руке. От нее шел едва заметный дымок.

— Хелен?! — вскричал, вскакивая, Регулус.

***

Гермиона Джин Грейнджер была магглорожденной волшебницей. Точнее, в раннем детстве она не знала, что вообще есть такое слово. В Англии нет понятия «тайна усыновления», потому девочка с достаточно ранних лет знала, что мама и папа ей не родные, но все равно любила их. Стараясь во всем им угодить, она хорошо училась, не капризничала, не плакала. Возможно, это было из-за фразы мистера Грейнджера… Когда девочке было пять, ей рассказали, что она не родная, и мистер Грейнджер сказал:

— Будешь себя плохо вести, отдадим обратно в приют.

С годами девочка поняла, что папа так пошутил, но подсознательно все равно боялась именно этого. Боялась, что от нее откажутся. Поэтому делала все, чтобы быть самой примерной и самой-самой лучшей. Круглая отличница, поборник правил… Ну а то, что нет друзей… Это грустно, но зато ее не отдадут обратно.

Когда к ней пришла профессор МакГонагал, девочка обрадовалась сказке и радостно пошла за покупками, только потом задумавшись. Родители ни о чем не спросили профессора, как будто им было… все равно? Гермиона проплакала всю ночь, но не стала ничего спрашивать родителей, которые с такой радостью говорили о том, что скоро она уедет… Возможно, они хотели поддержать девочку, но делали это неправильно. От их слов становилось очень грустно.

Замок был прекрасен и распределение лучше всех. Попав на Гриффиндор, девочка не сразу поняла, что «отважный» и «смелый» — это точно не про них. Скорей, «бесстрашный» и «слабоумный» — вот правильные определения Гриффиндора. Однако что-то делать было поздно. В связи с исчезновением Героя Магической Британии, который не приехал в Хогвартс, была некоторое время паника, правда, потом все утихло.

Ее желание быть во всем лучшей было очень плохо воспринято однокурсниками — Гермиону травили. Над ней издевались, били в спину заклинаниями, она даже несколько раз чувствовала, как на ней дергались трусики. Но привыкшая к штанам девочка всегда надевала под юбку короткие обтягивающие шорты. Гермиона быстро выучилась щитам и сильно уставала, нося их целый день.

Неудивительно, что в тот хэллоуинский вечер она не пошла на пир, а тихо плакала в туалете. Ей повезло. Она как раз выходила, когда услышала душераздирающий крик и побежала сломя голову. Добежав до профессора МакГонагал, девочка начала рассказывать, что слышала крик, на что ей ответили:

— Не пытайтесь оправдаться, минус десять баллов!

А назавтра она видела за соседним столом пустое место. Там сидела тихая девочка, Гермиона помнила ее. Но теперь ее не было. Тогда девочка подошла к подружке пропавшей девочки.

— Привет, а где твоя подруга? — На нее поднялись заплаканные глаза.

— Она перевелась и мне ничего не сказала, даже не попрощалась.

И тут Гермиона рассказала про тот крик, что слышала, про то, что ей сказали. Девочка поблагодарила Гермиону и ушла. А буквально через два часа замок наводнили авроры, это такие полицейские. Они перерыли замок сверху донизу и нашли то, что осталось от девочки — прядь седых волос, по которым определили, что девочки нет среди живых.

Гермиона поняла, что ее жизнь не стоит ни кната. Ее могут точно так же, и никто никогда не вспомнит «заучку из Гриффиндора». Девочка стала тихой, больше не пыталась выделиться, старалась не выходить за пределы гостиной без нужды и всегда оглядывалась, когда шла куда-то.

На рождество она уехала домой. Теперь, когда она многое поняла, ее родители и их отношение выглядело еще более странно. Они будто бы тяготились ею. Будто бы она была… лишней? Даже здесь? Дома? Зачем тогда усыновляли? А потом мама сообщила, что у Гермионы будет братик или сестричка. Девочка поняла, что ее точно выкинут в приют, чтобы не мешала, но сдаваться она не привыкла и принялась искать альтернативные варианты.

Потом опять началась школа, уроки, проклятья, попытки сдернуть юбку… Гермиона порадовалась пристегнутым подтяжкам. Когда год закончился, девочка вздохнула с облегченьем. Лучше, наверное, в приюте, чем в такой школе выживания. Хотя, надо сказать, Гермиона выучила очень много щитовых чар, чтобы защититься от посягательств на ее одежду, волосы и… Вот поезд везет девочку домой, что ее там ждет?

Дома, надо сказать, все было лучше, чем ожидалось. Миссис была на восьмом месяце, потому до Гермионы никому не было дела. Большим сюрпризом оказалась незнакомая сова в ошейнике с гербом. Писать девочке было некому, она так ни с кем и не подружилась. Потому взяла письмо, соблюдая все меры предосторожности. Письмо было просто приглашением в Гринготтс. Письмо — официальное приглашение и порт-ключ. Гермиона не раздумывала: прихватив только мантию и палочку, она активировала порт-ключ, оказавшись внутри какого-то кабинета. За столом сидел клыкастый гоблин, который немедленно поднялся.

— Мисс Грейнджер, здравствуйте, присядьте.

— А что слу… — начала Гермиона, но перед ней лег пергаментный лист.

— Капните своей кровью сюда.

Ни на какие вопросы гоблин отвечать не стал, пришлось взять у него кинжал и использовать, как скарификатор. Как только упала капля крови, на пергаменте появились слова, и Гермиона начала читать.

Здравствуй, доченька, тебе сегодня исполнилось одиннадцать. Да, не удивляйся, ты родилась не 19 сентября 1980 года, а 4 июля 1981. Если ты читаешь это письмо, значит, ни меня, ни папы больше нет. Не плачь о нас, малышка, главное, что ты жива. Меня зовут Елена Вильчинская, я из древнего русского рода, и я твоя мама. Твой папа — Регулус Блэк, из рода Блэк. Совсем недавно твой папа исчез, и я не знаю, что с ним. За мной по пятам идут местные бандиты, которые называют себя Пожирателями Смерти, поэтому я должна тебя спрятать. Ты будешь расти в семье Грейнджеров, которые будут думать, что удочерили тебя в приюте. На самом деле ты появишься у них в свой третий день рождения. Мы с папой не можем допустить, чтобы с тобой что-то случилось, а у маглов тебя точно никто не будет искать. Твой дар проснется не сразу и, скорее всего, тебя не заметят, поэтому будь осторожной. В твоей голове есть закрытый сектор памяти — в нем все, что мы нашли, что знаем и о чем догадываемся. При первой же возможности найди русское посольство и скажи консулу: «Рассвет над болотом». Это пароль, и консул поймет, что нужно делать дальше. Дамблдора берегись! Это очень злой и коварный человек, который убьет тебя, как только поймет, кто ты. Постарайся не попадаться ему на глаза. Прости нас, что мы вынуждены оставить тебя совсем одну, но я не хочу, чтобы тебя убили, как детей Маккинонов — они умерли очень страшной смертью. Письмо покажи тому гоблину, что дал тебе пергамент, он подумает, как тебя защитить. Мы тебя очень любим, доченька. Прощай…

Гермиона протянула письмо гоблину, а сама разрыдалась. Ее маму убили… И, наверное, папу тоже. Мир никогда не станет прежним, потому что зачем нужен мир, где нет мамы и папы? Грейнджеры от нее избавятся при первой возможности, она чувствует это. И непонятно, за что? Ведь она старалась быть самой-самой… За что?

Гоблин прочитал, подождал, пока Гермиона возьмет себя в руки, и произнес:

— Вот что мы сделаем. В первую очередь, наденьте это кольцо.

Гермиона надела кольцо, и что-то в ней изменилось, она почувствовала это. Черная дымка пробежала от кольца по всему телу, и гоблин удовлетворенно кивнул, выкладывая на стол украшения.

— Так, наследница, вот это все надеть и не снимать даже в ванной. Это ваша защита. В случае, если ваши маглы от вас откажутся — повернете кольцо и скажете: «Гриммо». Окажетесь в доме своей семьи. Правда, после этого вам надо будет немедленно связаться со мной. Пока понятно?

Гермиона кивнула. Гоблин посмотрел на нее, будто подозревая ее в чем-то, вздохнул и продолжил:

— Русское посольство для вас сейчас недоступно, у них в России что-то происходит и потому оно закрыто. Ломиться туда сейчас — это просто объявить всему миру, кто вы такая, что очень небезопасно. На рождественских каникулах сходите. В школу поедете как Грейнджер, как ни странно, ваша мнимая маглокровность вас защищает. Никто не ищет чистокровку среди грязнокровок. Я дам вам книги — их лучше всего выучить наизусть. Будьте очень осторожной и никому не верьте.

Прошел еще месяц, за который Гермиона выучила книги, данные ей гоблином, наизусть, что для нее было достаточно просто, с ее-то памятью. Быстро закупившись необходимым на Косой Аллее, девочка отправилась домой изучать книги и дописывать домашние задания.

В середине августа миссис Грейнджер родила здорового мальчика, и на Гермиону перестали обращать внимания, что очень ранило девочку, но так как подобного она ожидала и боялась, то это ранило ее не настолько сильно.

Поезд шел в Хогвартс, а Гермиона приучала себя к мысли, что ей «скоро тринадцать», а не едва одиннадцать. В таком возрасте только поступают в Хогвартс, а она едет на второй курс. Нужно подождать полгода — и все изменится. Девочка в это верила всей душой. А поезд шел на север. Где-то вдали опять повздорили Малфой с Уизли, в тамбурах обнимались парочки, а Гермиона, вперив невидящий взор в книгу, думала о том, что произошло и что еще произойдет…

Обладая развитым аналитическим умом, девочка пыталась разложить по полочкам все то, о чем написала мама, и то, что она не написала. Пока картина получалась очень неприглядной. Страшной, честно говоря, получалась картина, и девочка боялась, что находится в опасности.

На пиру ничего не случилось, кроме того, что потеплело кольцо, когда Гермиона захотела отпить из кубка, что заставило ее мгновенно передумать и задеть кубок рукавом. Сок вылился из кубка, но мгновенно пропал. Разочарованными выглядели только Уизли. Значит, близнецы. Ла-а-адно.

Начались уроки, зельевар привычно плевался, кошка говорила непонятные вещи непонятными словами, только на чарах и травологии можно было отдохнуть душой. ЗОТИ неожиданно разочаровало. Началось оно с глупейшего теста по персоналиям, а закончилось налетом пикси. Гермиона поставила щит и держала его, будучи натренированной факультетом, а остальные достаточно сильно пострадали, в связи с чем был скандал. Малфой, конечно, кто же еще.

Потом был Хэллоуин, кошка на факелодержателе, и впервые попало оказавшемуся недалеко Малфою. Так как его отец был Пожирателем, то в то, что Драко может быть Наследником, сразу поверили все, поэтому факультеты переключились на травлю слизеринца. Опять был скандал.

Однажды, возвращаясь из библиотеки, Гермиона услышала шуршание. Единственное, что девочка успела сделать, это посмотреть с помощью зеркальца назад, когда все артефакты мгновенно раскалились, причиняя ей сильную боль. В зеркале отразились огромные желтые глаза и длиннющие клыки гигантской змеи, готовой напасть на Гермиону. Стало очень больно, и она закричала.

***

— Хелен?! — вскричал, вскакивая, Регулус.

Девочка кричала и не могла ответить. Взрослые кинулись к ней, отмечая сгоревшие родовые артефакты. Сириус смертельно побледнел, узнав набор наследника, который сейчас был на Регулусе. Но девочку быстро раздели, сняли все сгоревшие артефакты и густо намазали мазью. В столовую выскочили испуганные мамы.

— Что случилось?

— Судя по всему, это дочь Рега. Ну, братец, что за Хелен?

— Русская чистокровная, мы… — он густо покраснел, — мы встречаемся.

— Где она сейчас?

— В посольстве, наверное, — ответил Регулус.

— Пригласи, пожалуйста.

Регулус вскочил и куда-то умчался. А главы родов склонились над девочкой, рассматривая. Сириус узнавал скулы брата, некоторые детали лица и с тоской думал о будущем.

— Кто ты, малышка? — спросил Сириус.

— Гермиона Блэк, — ответила девочка, глядя прямо в глаза Сириусу и демонстрируя этим доверие.

— Как ты здесь оказалась? — спросил Карлус.

— Меня в школе василиск… похоже, съел, — сказала девочка и расплакалась.

— В Хогвартсе василиск? — схватилась за сердце Дорея.

— Девочку в детскую, чуть попозже поговорим, надо ее накормить, — распорядился Карлус Поттер.

Гермиона надела мантию, чтобы не тревожить еще беспокоившие, несмотря на впитавшуюся мазь, ожоги и пошла за Дореей. Войдя в детскую, девочка посмотрела на других детей, и в этот момент один мальчик поднял голову. Его зеленые глаза пробрали Гермиону, кажется, до самых пяток и полностью лишили воли. Она сделала шаг к нему, глядя в эти глаза, и он сделал шаг к ней. Дорея замерла, недостойно леди приоткрыв рот от удивления. О таком она только читала в семейных хрониках. Дети сошлись на середине комнаты, не замечая никого вокруг, и мальчик сказал:

— Я видел тебя во сне…

— Я видела тебя во сне, — будто эхом пронесся по комнате ответ девочки.

========== Рассвет над болотом ==========

В гостиную быстрым шагом вошла девушка, удивительно похожая на Гермиону, в сопровождении Регулуса. Она осмотрела всех внимательным взглядом, в глазах был вопрос. Мужчины встали и представились, в ответ представилась и девушка, оказавшаяся графиней Вильчинской. Этот род был хорошо известен и за пределами России, потому что вел свою историю чуть ли не от Кощея.

Все встали и прошли в детскую, где Гарри и Гермиона стояли, обнявшись. Елена замерла, глядя на девочку, которую обнимал зеленоглазый мальчик. Девочка была ее копией, и теперь только слова Рега дошли до ее сердца. То, чего не могло еще быть, стояло перед глазами.

— Д-д-дочка? — заикаясь, произнесла Елена, и объятия разомкнулись.

— Мама? Ты моя мама? — спросила девочка, глядя на плачущую девушку.

— Малышка! Ты меня не знаешь? — спросила Елена.

— Когда я получила твое письмо, тебя уже не было, и папы тоже, — грустно ответила маленькая девочка, не выпуская, впрочем, руку мальчика, который ее закрывал собой.

— А в письме был пароль, малышка? Какой? — дрожа, спросила Елена.

— «Рассвет над болотом».

Ответ девочки заставил Елену смертельно побледнеть, она пошатнулась и оперлась на обнявшего ее за талию Регулуса. Девушка посмотрела на парня, и в глазах ее был ужас.

— Что это значит? — спросил Карлус.

— Это очень-очень плохо, — почти теряя сознание, произнесла Елена, но встряхнулась, достала откуда-то маленькое зеркальце, порезала ободком ладонь и измазала зеркальце кровью.

Кровь впиталась, заставив поверхность засветиться. Елена увидела появившееся лицо военного атташе посольства.

— Игорь, боевая тревога и срочный коридор для группы людей, включая детей на Родину.

— Ты не порешь горячку, девочка?

— Рассвет над болотом, Игорь.

— Твою же… Ждите.

— Нам надо срочно всех вас эвакуировать, — быстро сказала Елена, глядя на мужчин. — Переговоры и дальнейшее общение — только в России, здесь очень опасно.

— Почему?

— Я позже объясню, доверьтесь мне, пожалуйста. У нас нет времени.

— Лена, — вновь ожило зеркальце. — Дай реперы, портальщики перенесутся по координатам.

— Сюда можно аппарировать? — спросила Елена.

— Нет, тут защита, — ответил Карлус. — Я покажу, куда можно.

В посольстве как СССР, так и Магической Российской Империи мигали лампы и разносился звук ревуна тревоги. Посольство мгновенно закрылось и принялось эвакуировать персонал, заменяя его подразделениями десанта и спецназа ГРУ ГШ. Переданный пароль означал высшую категории опасности именно для граждан России, как бы она ни называлась. Поэтому посольство переходило на военные рельсы, готовясь к обороне. Группа магов с портативной портальной установкой спешно аппарировала в сопровождении спецназовцев.

***

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор отдал приказ о штурме поместья Поттеров. Старших следовало уничтожить, а Лили и Джеймсу дать возможность спастись, тогда бы они прибежали к нему за помощью. Но что-то пошло не так. Передовые отряды были встречены не только защитой поместья, но и магловским оружием. Пулеметы и автоматы рвали Пожирателей на куски, так как защита от такого оружия требовала серьезной концентрации и не менее серьезной подготовки. Бой разгорался, пошли в ход специальные заклятья, когда поместье вздрогнуло и через пять минут огонь прекратился. С большим трудом преодолев все еще активную защиту, Пожиратели ворвались в поместье, где не осталось даже домовиков. В раздражении Альбус Дамблдор заавадил Гойла, который рискнул доложить об этом «своему господину».

***

В поместье начался шум и тарарам. Надо было собрать вещи, подготовить детей и приготовиться к эвакуации. Портальщики донастраивали сам портал, когда щиты вздрогнули.

— Нападение!

— Группе прикрытия огонь, — спокойный голос перекрыл зарождавшуюся панику. — Остальные занимаются по плану.

Дети и взрослые занимались делом, слушая, как разгорается бой за окнами. Вступили пулеметы, послышались разрывы гранат, яростные крики и стоны боли, матерная ругань русских…

— Внимание, готовность! Три… два… раз… Пошли-пошли-пошли, — скомандовали маги, обслуживавшие портал, и семьи в полном составе по возможности быстро двинулись сквозь зев портала, серебристая пленка которого была похожа на ртуть и так же обнимала каждого проходящего. Наконец замыкающие мужчины прошли внутрь, спецназовцы протащили раненых, а за ними прошли и маги. Портал деактивировался и исчез, встряхнув поместье остаточным выбросом.

На той стороне их встречали. Военные, целители, люди в мантиях и в белых таких плащах с посохами. У всех были встревоженные лица. Целители сразу подбежали к детям, диагностируя и обследуя их буквально на ходу. Всех англичан сразу же отводили в отдельные комнаты, только Гарри и Гермиону разлучить не получилось. Дети вцепились друг в друга так, что ни Лили, ни Елена ничего не могли сделать.

— Оставьте детей вместе, вы что, не видите? — гулким басом сказал один из тех странных людей с посохом.

— Лена, что случилось? — одновременно с этим к Елене подбежал мужчина в генеральской форме.

— Все плохо, Валерий Саныч, нужно смотреть, что принесла моя дочь, — ответила Елена, глядя мужчине в глаза.

По какой-то причине прошедшие портал англичане понимали русскую речь, но об этом можно было подумать и позже. Карлус несколько растерялся от скорости, с которой менялась ситуация. Елена села перед Гермионой на корточки и, глядя прямо в глаза, произнесла:

— Солнышко, нам нужно выяснить, что в твоей памяти, ты позволишь?

— Только с Гарри, — ответила девочка, намертво вцепившись в мальчика.

— Не забирайте Гермиону, ей страшно, — сказал мальчик, смело глядя на Елену.

— Хорошо, пойдемте вместе, — вздохнула девушка. — Доченька, тебе надо будет раздеться для ритуала, может, не надо Гарри с собой брать?

— Мне нечего от него скрывать… — прошептала девочка, покраснев. — Мы же вместе?

— Вместе, — ответил мальчик. — Навсегда.

— Как в старых сказках, — завороженно шепнула Лили.

— Пойдем? — обнял ее Джеймс.

На широкой каменной плите лежали мальчик и девочка. На них были лишь длинные рубахи ритуальных одежд, но это не смущало их, главное ведь в сердце. Трое людей с посохами, которых называли «волхвы», затянули речитатив на странном языке, и над девочкой возник туманный круг. Минуту, наверное, ничего не происходило, а потом в нем показалось лицо. Лицо повзрослевшей Елены.

— Товарищи, это все очень важно. Если вы смотрите это, значит меня больше нет, молю вас — позаботьтесь о моей дочери! — с надрывом произнесло изображение. — Сейчас вы увидите все, что нам удалось узнать.

И появились картины с объяснениями, звучавшими как будто издалека. Крестражи Темного Лорда — где находится и как выглядит каждый. Артефакт Гарпий, использующийся как управляющий. Гибель Поттеров, Маккинонов, трагедия Лонгботтомов, исчезнувший Регулус… Подробное объяснение, почему официальная версия недостоверна и что случилось на самом деле. Рассказ о Лавгудах и потенциале их дочери. Картины того, что еще не случилось, проходили перед собравшимся. Наконец, спустя несколько часов, эта часть закончилась, и в круге вновь появилась Елена.

— У меня совсем мало времени, меня идут убивать. Я постараюсь выжить, но я не всесильна. Меня отрезали от посольства. Насколько я понимаю, у вас там предатель, его нужно обязательно найти. Напоследок самое страшное. Дамблдор…

Вновь появились картины… Дамблдор в генеральском мундире СС, жертвоприношения детей, пытки и специальные установки для откачки крови, волшебной силы. Рядом высились горы обескровленных тел…

Лили почувствовала, что ее сейчас вырвет. А в круге картины шли своим чередом — дети, становящиеся жертвой Дамблдора и после войны, темные артефакты и армия темных существ. Пророчество, прозвучавшее в Хогвартсе, и подделка оного. В пророчестве говорилось о пятерых, чья объединенная сила избавит мир от власти «белого зла». Сразу же поняв, о чем идет речь, Дамблдор начал тщательно уничтожать тех, кто мог стать родителями детей пророчества, но дети все равно родились, хотя и были в постоянной опасности. И, наконец, вызов и порабощение демона.

— Мы с Регом считаем, что Дамблдор хочет напасть на Россию. Сейчас, когда она в шатком равновесии и в окружении врагов, это ему может вполне удаться. И если так, то он может уничтожить нашу страну не позднее 92-го года. Товарищи, времени мало!

***

— Значит, демон. И уничтожение всех, кто ему мог не подчиниться. По стопам Гриндевальда идет старик. Предложения?

— Превентивный удар. Пошлем ему «Кузькину мать» с наилучшими пожеланиями.

— И убьем кучу ни в чем не повинных людей. Прекрасное предложение, прекрасное, — саркастично сказал генерал.

— Надо говорить с англичанами, не зря же им послали этих детей.

— Эти дети появились тут в момент смерти там, прошу это не забывать. Что медики?

— Состояние всех детей нормальное, но психологически…

— Понятно.

Гермиона жалась к маме. Она чувствовала тепло той, кого никогда не знала, и просто целовала мамины руки, не отдавая себе отчета в своих действиях. Рядом с ней сидел ее Гарри, молчаливо поддерживая девочку. А Гермиона рассказывала о Грейнджерах, о том, что пережила, о том, что в Хогвартсе умерла девочка, от которой осталась лишь прядь волос… В этот момент к ней подошла седая девочка и сказала:

— Наверное, ты обо мне говоришь? Здравствуй, меня зовут Ма… ой… Альта, и мы с тобой кузины.

— Тебя тролль, да? — спросила Гермиона, обнимая девочку. — А меня василиск…

— Такое чувство, что только я не умирал… — вздохнул мальчик и посмотрел на маму, которая ему тепло улыбнулась.

— Это хорошо, что ты не умирал, — ответила ему Полумна и улыбнулась.

Когда взрослых позвали собраться вместе, дети сели кружком и принялись разговаривать, делясь своими знаниями о прошедшем и предположениями о том, почему они здесь. Все пятеро держали друг друга за руки, только Полумна прильнула к Невиллу, а Гермиона к Гарри, но Альте не было обидно, она радовалась за своих друзей. А взрослые совещались вместе с русскими о том, что предстоит сделать.

— Лена, учти, твоя дочь и Гарри, судя по всему, предназначены друг другу, их разлучать нельзя. Ты меня поняла? — сказал волхв. — Макошь — не та дама, с которой спорят.

— Да, отче, — ответила еще не пришедшая в себя Елена.

— Давайте рассаживаться, на политесы времени совсем нет, — спокойно сказал военный с погонами, на которых сияли крупные звезды.

Взрослые люди расселить, и русские начали объяснять, что происходит и отчего такой, как выразился один из них, «пожар в бардаке во время наводнения». Оказывается, Альбус Дамблдор известен тем, что не только «победил Гриндевальда», но и охотно сотрудничал с ним, а сейчас, видимо, сам стал чем-то вроде Гриндевальда. Он копит силы, чтобы напасть на Россию, пока непонятно, правда, зачем это ему нужно. Но суть в том, что Пожиратели — его рабы, а остальных он просто уничтожит, чтобы не мешали. Опять же, знания старых семей и деньги.

— Ой, ужас-то какой! — прошептала Лили.

— Ужас, конечно, — кивнул русский.

— Надо объединять наши силы, искать союзников… — начал предлагать Сириус.

— Сначала надо решить, что и как мы будем делать, — заметил Карлус.

— Вот именно.

Началось горячее обсуждение, прервавшееся только из-за необходимости покормить детей. Мамы детей вновь вернулись к ним. Не потому, что им была неинтересна тема «что делать с белобородым», а потому, что дети, несмотря на поддержку друг друга, пока еще очень нуждались в мамах. Кто-то чувствовал холод из-за пережитого, кто-то все еще не мог поверить, кто-то просто хотел выплакаться, пусть даже при всех.

Даже Гермиона, сколько ни держалась, а расплакалась. Потому что теперь будут решать взрослые, а их, детей, никто не бросит под дубину тролля или в пасть василиску. Просто не нужно больше бояться. Гарри, проживший всю жизнь в страхе, очень хорошо понимал девочку и не мешал ей в ее желании выплакать страх. А потом был вкусный, хоть и необычный обед — красный суп, которым вполне можно наесться, и кусочки теста с мясом, похожие на равиоли. И еще кисленький красный напиток, но не сок. Было очень вкусно, а после еды детей сморило. Они так и улеглись рядом друг с другом, спокойно засопев.

Этот сумасшедший день наконец закончился…

========== Чужие ==========

— Витя, наша самая большая проблема в том, что мы, не отрицая магию и богов, почему-то не считаем другие вероятности.

Комната, залитая светом, была полна единомышленников. Все они были учеными, как магами, волхвами, колдунами, ведьмаками, так и физиками, химиками, математиками. Ситуация, которую принесли с собой англичане, требовала серьезного осмысления и именно учеными, которые достаточно быстро перешли на «ты» — не до реверансов сейчас.

— Ты говоришь о целях белобородого? — молодой человек, украшенный буденновскими усами, с интересом посмотрел на коллегу.

— Нет, Виктор, цели-то его понятны — это власть над всем миром. Я говорю о другом — в чем причина этого?

— Это вопрос…

— Вот этому вопросу и надо посвятить наши исследования и работу разведки.

Присутствующий на совещании офицер кивнул и вышел скорым шагом. А обсуждение продолжилось.

— Хорошо, что нам может сказать орбита по поводу Англии и Шотландии?

— Прошу внимание на экран.

Загорелись телевизионные экраны, на которых появились изображения. Лес, развалины. Картинка сменилась — величественный замок, лес и что-то странное внутри этого леса. Картинки меняются, но вычленить это странное не получается, как будто оно закрыто совсем по другим технологиям.

— Кстати, коллеги, еще непонятна роль этих детей. Мало того, что почти всех их перенесло сюда в момент смерти там, но и пророчество, а мы к такому мы всегда относились с осторожностью. Что скажут ведуньи?

— Ведуньи скажут, что мы встретимся с тем, чего не ожидаем.

class="book">— Как всегда…

— Внешней разведке принять меры по установлению не просматривающейся местности.

— Есть.

Специальная группа ГРУ, имеющая в своем составе штучных специалистов, в том числе и магов, экипировалась. Эта группа, как и многие другие, побывала в разных специфических местах земного шара, потому удивить их можно было немногим. Сейчас они собирались на вполне рутинное задание по прямому профилю. Щелкали магазины, шелестели ленты, пальцы быстро набивали обоймы…

— Хлыст, когда борт? — меланхолично спросил из бойцов, занимаясь медитативным трудом — он набивал патроны в обойму.

— Через три часа, как раз успеем.

— Что там хоть?

— Хрень в лесу. Лес кишит хищниками. Специфическими.

— И не таких кушали, Док.

— Ну это-то да. Оборотни, акромантулы, кентавры…

— Кентавры — тупые.

— Гранате все равно.

— Это точно…

Спокойный разговор, никакой нервотрепки или трясучки — профессионалы. Собрались, попрыгали, проверили и поели. Так же спокойно, с шутками и прибаутками спустились, загружаясь в привычные вездеходы, мгновенно сорвавшиеся с места в сторону аэродрома.

— Командир, на чем летим?

— Сверхзвуковая метла, Чудик.

— Тоже хорошо.

Сверхзвуковой самолет спокойно дожидался их на полосе. Проверив парашютные системы, бойцы загрузились, разместились и дали добро на старт. Их никто не провожал, потому что плохая примета. Самолет взревел четырьмя своими двигателями и начал быстро набирать скорость. Несмотря на то, что самолет изначально военным не был, система сброса специальной парашютной системы имелась, когда он действовал в интересах ГРУ. Воздушный корабль резво набрал скорость и оторвался от бетона, предстояла дальняя дорога на высоте пятнадцати километров. Пролет борта был согласован с англичанами, хотя о высадке им тактично решили не говорить, ради сбережения нервной системы.

Самолет снизил скорость и высоту, указав на неисправность, сбросил капсулу и ушел за горизонт. Сброс произошел штатно, парашюты отработали и мягко приземлили капсулу. У самой земли сработали тормозные форсунки, капсула раскрылась и БРДМ рванула на простор. Двигаться предстояло по безлюдным местам, потому транспорт на первое время был необходим. Ну и КПВТ, конечно, как же иначе. Группа приблизилась к лесу, теперь машину нужно замаскировать, один оставался в транспорте на рации, остальные спешились, попрыгали, разобрали снаряжение и споро двинулись туда, куда указывал компас. Шепча задорную песенку «Винни-Пуха», группа удалялась в лес. Лес выглядел мирным, до объекта было не больше двадцати километров.

Внезапно старший группы резко остановился, подняв кулак, и группа рассредоточилась. Впереди были акромантулы, потому следовало принять решение об адекватной схеме атаки.

— Док, гаси крупняк. Чудик, щит.

— Есть.

Тихие хлопки снайперской винтовки, радужный щит, цели уничтожены. Осмотрев снова местность, группа продолжила движение. Еще несколько раз им приходилось останавливаться и открывать огонь. Оборотней действительно хорошо брали пули из белых обойм, акромантулы уничтожались и обычными. Появившиеся кентавры решили не связываться. Наконец показалась точка объекта.

— Умник, это что?

— Похоже на бункер.

— Осмотрелись.

— Здесь Док, чисто.

— Чудик, чисто.

— Хвост, чисто.

Движения не было, живых существ также не было, тогда командир группы принял решение осмотреть сооружение поближе. Черная полусфера с чем-то похожим на дверь. Командир группы вместе с магом подошли ближе, двери разошлись в стороны, открыв возвышение, на котором лежал серый шарик. Маг схватил шарик левой рукой, нарушив тем самым целый список инструкций. Шарик раскрылся, как диафрагма, и вокруг двух членов группы появились три существа явно нечеловеческой природы.

— Мы знаем о вас все, — раздался голос в голове каждого члена группы, — ваш враг нашел игрушку и хочет стать главным. Мы можем вам помочь с ним, но вы обязаны отдать нам пятерых детей. А если нет, то будете уничтожены.

Больше ничего из памяти всех членов группы извлечь не удалось. Как они оказались вместе с техникой на аэродроме, откуда взлетел самолет, никто объяснить не смог. Сами члены группы находились без сознания.

***

— Что удалось выяснить?

— Только то, что было доложено ранее. Маг взял с собой шарик, его сейчас исследуют.

Внезапно заревела сирена боевой тревоги, мгновенно отозвавшаяся эхом подков многих сапог. Люди бежали на свои места, кто уже не находился на них. С лязгом защелкивались клинкеты герметичных дверей, срабатывали системы изоляции, а в это время…

Перед пятью матерями и пятью детьми стояли неизвестные существа. Высотой почти три метра, они практически утыкались головой в потолок, огромные, на пол-лица, глаза без зрачков, мерцавшие сейчас зеленым светом, шестипалые длинные тонкие руки и белые хламиды, закрывавшие все тело. В игровую комнату ворвались офицеры и генералы, замерев на месте от этого зрелища. Центральный из существ открыл рот, полный острых зубов, четко видимых всем, и произнес:

— Вы отдадите нам этих детей и будете жить. Иначе все будут уничтожены.

— Лучше возьмите нас! — почти хором выкрикнули матери, закрывая детей собой.

— Нет, мама! — закричали дети.

— Никто никого не отдаст, — старый генерал смотрел прямо в глаза чужаку. — Мы не будем покупать ничего у тех, кто готов убивать детей.

— Тогда вы будете уничтожены. Неужели вы готовы поставить на кон жизнь расы против жизни детей?

— Смысл жизни нашей расы — защита наших детей. Уходите, мы вам их не отдадим.

Чужаки обвели глазами собравшихся людей и кивнули. Тот, кто стоял по центру, поднял руку ладонью вверх. На ладони возникло сияние, а детей вместе с матерями в это время быстро эвакуировали солдаты. Гарри смотрел на все происходящее широко открытыми глазами. Чужие дяди защищали их, даже были готовы умереть…

Чужак, стоящий по центру, сформировал на ладони что-то, обратившееся в книгу, и протянул ее старому генералу, после чего все трое исчезли, оставив у людей в комнате ощущение отлично сданного экзамена. Генерал уселся прямо на пол, бережно сжимая большую книгу.

— Выпить есть у кого?

— Вот, тащ генерал.

— Запасливый… Ладно, отойдите-ка.

Он открыл книгу и погрузился в чтение, через некоторое время книга замерцала ярче и будто бы втянулась генералу в голову. Потерявшего сознание генерала отволокли в госпиталь. Режим боевой тревоги пока никто не отменил. А на центральной радарной станции начиналась паника.

— Цель множественная скоростная, вектор… азимут…

— Ты с ума сошел? Это же орбита!

— Орбитальная группировка уничтожена…

— Города западного полушария перестают излучать…

— Всем! Эльбрус-72!

***

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор находился в недоумении. Большая часть чистокровных попряталась, а пять семей вообще исчезли. На фоне выдуманного пророчества это выглядело плохо, так как давало возможность выдумке стать реальностью, а хозяева за такое по головке не погладят. Хотя, хозяева далеко, а он еще не очистил плацдарм.

Он размышлял о том, что еще предстоит сделать, когда в его кабинете появился Хозяин. Это существо было похоже на акромантула, хотя имелись и свои различия — хватательные конечности, более сильные жвала и буквально парализующий взгляд двадцати фасеточных глаз.

— Ты не справился, — услышал Дамблдор. — Люди прошли Проверку, потому мы будем атаковать, а ты умрешь.

— Но постойте! — возмутился Дамблдор. — Но как же так, я же все сделал, как вы говорили!

— Нас не интересуют отговорки, умри. — Существо подняло лапу с ярким кристаллом, но Дамблдор уже посылал заклинания с помощью Старшей палочки.

В тот момент, когда Хозяин пал от простой «Авады», до Дамблдора дошла вся опасность ситуации. Мало того, что его «списали», так еще и атака Хозяев. Это значит, что сейчас будут умерщвлены сотни тысяч людей, и за это ответственен он. Альбус упал в кресло и тихо зарыдал, он сидел и плакал. Он плакал, когда Нью-Йорк превратился в прах, он плакал, когда по крупным городам Британии прошлась огненным валом эскадра Чужих, он плакал, когда орбитальным ударом распылило Хогвартс, похоронив все его мечты об Общем Благе. И лишь верный Фоукс спас Дамблдора, перенеся из обреченного замка.

С неба еще падали чужие корабли, когда все ядерные державы подняли свои ядерные запасы в стратосферу. Миллионы Чужих были размазаны, корабли вторжения, подошедшие непосредственно к планете, получили повреждения и, разваливаясь на части, начали медленно падать на планету, частично сгорая в атмосфере. Сотни взорвавшихся ядерных зарядов хоть практически и уничтожили флот вторжения, но не прошли без последствий для атмосферы планеты, к тому же около миллиона особей со средствами усиления смогли-таки высадиться.

Всем странам, особенно крупным, стало не до войн и конфликтов — угроза из космоса. Это то, к чему готовилась каждая страна, чего боялись, о чем писали фантасты и военные аналитики. Только чудом и неожиданностью можно было объяснить успех подрывов ядерных ракет. Видимо, прежде контактировавшие с Дамблдором существа переняли его пренебрежение к «маглам». За что и поплатились.

========== Война ==========

Над городом повис звук сирены воздушной тревоги. Люди оглядывались в непонимании, они никогда не слышали ничего подобного и не представляли себе, как при этом поступать. Сирены надрывались, люди замирали вместо того, чтобы бежать. Не все, правда. Вот встрепенулась пожилая леди, вот закричала чья-то мать… Дети побежали, вслед за ними медленно пошли и другие люди, а сирена все ревела. Отчаянно и как-то безнадежно.

Где-то за городом встали на огненных столбах первые ракеты. Небо заволокло тучами, сквозь которые были видны разрывы и яркие вспышки. На главную площадь города, полную людей, которые зачаровано смотрели в небо, вдруг, прорвав покров облаков, вывалилось нечто черное, похожее на огромный разорванный баклажан. Сильный взрыв потряс город.

Странные объекты опускались на города и поля, выплевывая из своего чрева не менее странные машины и существа. Телевидение исчезло почти сразу, радио же вопило разными голосами «Атака из космоса!» Паника в городах нарастала. Люди пытались бежать, запруживали и блокировали дороги машинами, становясь легкой добычей агрессора. Фанатики кричали о напавших русских, но когда нападающие начали показывать свое лицо сквозь панель скафандров, последние фанатики подавились своими речами. Это были нелюди, для которых люди — только корм. Первыми бой приняли полицейские, платя своими жизнями за каждый метр, каждую секунду, необходимую армейским частям для развертывания.

Вот завыли системы РЗСО, вперед пошли танки, стремясь уничтожить пришельцев. Неожиданно оказалось, что борта десантных кораблей Чужих отлично пробиваются зенитными ракетами людей, но быстрые корабли, не снесенные еще сотнями разрывов ядерных ракет, легко сбивали самолеты землян, казавшиеся на их фоне неповоротливыми и медленными. Впрочем, это не останавливало людей Земли. В этот миг объединились немцы, поляки, русские, объединились волхвы и колдуны, Церковь и ведьмы. Ведь если Чужие захватят планету, то не будет ничего. Что делают Чужие с людьми, знали даже дети.

Эвакуация детских садов и школ, приютов и интернатов, больниц и госпиталей… Задействовались все возможности, даже те, что изначально не предполагались. С треском рухнул Статут, о волшебниках узнали, но это не привело ни к какой охоте на ведьм. Да, есть люди с особыми возможностями, так и хорошо.

— Полсотни седьмой, я полсотни пятый, к вам направляется спец-боевик с медиком, обеспечьте ему выход прямую наводку.

— Понял, полсотни седьмой, понял!

И ревело Адское Пламя, и ревели РЗСО, заливая первые линии Чужаков яростным пламенем, разрывая на куски их машины, и зеленая кровь захватчиков реками лилась по обожженной земле.

— Они хорошо защищены от спецов, заметил?

— Заметил, конечно, это наводит на мысли…

— Вот пусть контрразведка отрабатывает свой хлеб.

— Есть, понял.

Неожиданный прорыв совершили русские. Достаточно быстро, не прошло и трех месяцев кровопролитных боев, они умудрились создать оружие, стрелявшее шариками горячей плазмы, что гарантированно уничтожало Чужих. От этого оружия врагов не спасали ни броня, ни силовые поля. У людей появилась надежда.

***

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор вторжение наблюдал издали. Понимая, что бывшие уже Хозяева обязательно постараются уничтожить магов, он решил возглавить сопротивление, создав свою организацию. Волдеморт пока подождет, упустить сопротивление агрессии будет весьма критично для его репутации.

Томас Марволо Реддл собрал сегодня весь свой Ближний Круг в поместье Малфоев. Нужно было определиться с действиями на ближайшее время, потому что, пока Министерство занято паникой по поводу внешней угрозы, наступает хорошее время для захвата власти. Под шумок можно и грязнокровок уничтожить. Ближний Круг уже приступил к ближайшим планам, когда все поместье и находившиеся там люди внезапно обратились в тончайшую взвесь. По поместью Малфой, равно как и по некоторым другим, был нанесен орбитальный удар силами Чужих. Благодаря Альбусу Дамблдору, все находящиеся в этом мире поместья были тщательно идентифицированы как возможные цели. Помогут ли крестражи Темному Лорду, пока было не ясно.

Получив сообщение об уничтожении Тома и большого числа чистокровных, Альбус решил действовать, привлекая в свои ряды все больше магглокровных и полукровок. Так как благодаря ему же Британия попала под самый массированный первый удар, то собрать Орден Феникса, как Дамблдор решил назвать свою организацию, не удалось. Магглокровки переходили на сторону магглов, помогая им и совершенно игнорируя Статут. Это был тупик.

***

— Четвертый, прошу поддержки…

— Девятка, понял тебя, понял, коробочки идут…

Поставленные на прямую наводку самоходные гаубицы выпускают снаряд за снарядом в полчища Чужих, идущих, как на параде — просто стройными рядами. Их страшное оружие заставляет людей и технику просто рассыпаться в прах.

— Лешка, привет! — Старые друзья обнялись, искренне радуясь друг другу.

— Васька! Живой! Какими судьбами?

— Пушку новую приволок! Секретная… жуть просто. В общем, нам бы ее попробовать.

— Вопросов нет, иди сюда.

Два офицера замерли рядом с трубой. Увидев приглашающий жест, Василий Топорков приник к панораме, осматривая поле боя. Чужие накапливались на горизонте, образуя клиновидное построение. Хорошо видны были тяжелые шагающие машины врага, так же, как и легкие, стелющиеся над полем боя овоиды непосредственной поддержки. Дальности для нового орудия пока не хватало.

— Леш, как дойдут до вооон той березки, дашь сигнал, а я пока пушку сюда приведу, только окоп нужен будет, очень уж она большая.

— Сто пятый, к вам выдвигается секретное орудие, принять и обеспечить!

— Давай, Леш, ни пуха!

— Иди к черту!

В окоп первой линии медленно заползала гусеничная машина с необычайно длинным стволом, украшенным какой-то линзой на конце. Вокруг суетились ученые, спецы и военные. Пару раз взревев двигателем, машина уселась в окоп, осев на гусеницах и превращаясь в очень массивную огневую точку. В небе истребители закрутили смертельную карусель с машинами врага, а в сторону сформированного клина медленно проплыли ракетоносцы, готовые отстрелить первые ракеты. Начинался еще один бой этого дня. Впереди была лишь выжженная пустыня, а позади — города и люди. «Не пустить любой ценой» — звучал приказ, и три дивизии не пускали врага уже на протяжении недели.

Вот клин войск Чужих двинулся вперед, начался отсчет. Первую и вторую линию окопов затянула дымка, которую создавало оружие врага. Никто не рисковал высовываться, а новой пушке было, казалось, наплевать. Защитное поле пока держало атаку. Спецы держались изо всех сил. Вот первая машина Чужих прошла отметку березки и…

— К пуску!

— Пошел разогрев контура.

— Цепь включена, энергия подается.

— Огонь!

…и внезапно исчезла, а за ней и остальной клин пропал из реальности, будто не было его.

— Ура-а-а-а! — закричали ученые, спецы и военные.

Над полем боя повис крик сотен людей, искренне радующихся тому, что здесь и сейчас никто не погибнет. Люди радовались, а Чужие остановились и попятились назад, всеми силами стараясь выйти из радиуса поражения нового оружия землян. В этот момент в тылу врага что-то яростно вспыхнуло, залив яркой вспышкой всю местность, и отступление Чужих превратилось в бегство. Спустя всего час Чужие отошли более, чем на сотню километров. Это была небольшая еще, но победа. Одна из первых крупных побед этой войны.

***

Когда генерал закончил совещание, в зале оставались лишь ученые. Они были необходимы, чтобы задокументировать новые знания, полученные людьми от странных существ. Начиналась работа, обычная работа исследовательского центра.

— Все же, что произошло?

— Понимаешь, до нас они контактировали с каким-то английским магом, и он, как бы это помягче…

— Не надо, я понял.

— Он согласился отдать им детей в обмен на благополучие и могущество.

— С-с-с-ука…

— Я тоже так подумал. А тут они же проверили нас.

— И что теперь?

— А теперь у нас будут знания и возможность стать сильнее. Хорошо бы еще найти этого британского мага, который чуть не похоронил человечество.

— Найдем, не сомневайся. Как дети?

— Рвутся в бой, родители едва удерживают.

— Храбрые дети, настоящие.

— Да, настоящие, чистые, как оружейная сталь…

Маги принесли Омут памяти и вытянули часть полученной информации из памяти генерала. Сейчас ученые по очереди ныряли в артефакт, стараясь усвоить новые знания. А это — новые пушки, поля, системы связи, пока война, и очень много чего, когда все закончится.

Внезапно взвыла сирена боевой тревоги, в зале показались англичане, на лицах которых была написана паника. Молодые женщины плакали, мужчины пытались их успокоить. Военные резко повернулись к вбежавшим.

— Что случилось?

— Пропали дети…

***

— Ну что же девочка, вот и пришел час служения.

— Да, Госпожа. Что я должна делать?

— Вырви душу того, кто решил, что умнее всех. Вот твой инструмент.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор висел в воздухе, не в силах пошевелиться, и смотрел на пятерых детей, стоявших перед ним.

— Ты предал любовь, — произнесла Гермиона.

— Ты предал жизнь, — тихо сказал Невилл.

— Ты предал доверившихся тебе, — рыкнул Гарри.

— Ты предал людей, — сказала Альта.

— Ты умрешь, — прошептала Луна, совсем не похожая на себя.

На девочке были белые одежды, а в руках — черная коса. Смертельно бледная, девочка смотрела на Дамблдора без злости. Единственная, кто не испытывал к нему ни злости, ни ненависти. Она просто смотрела, и взгляд ее пронизывал того, кто предал все и всех, несмотря на то, что называл себя Великим Светлым. Она смотрела и видела душу Дамблдора, которую ей предстояло извлечь. А Дамблдор…

— Я все делал для общего блага! — крикнул он, когда коса извлекла черную, покрытую потеками болотного цвета душу.

Душа того, кто называл себя Великим Светлым, была отвратительна. На нее было противно даже смотреть, не то, что брать в руки, и Луна разрубила ее еще раз. В тот миг, когда Дамблдор умер, дети начали исчезать по одному, отправляясь домой. Они сделали свое дело и теперь становились просто обычными детьми.

Миру больше не угрожала гибель, Чужие терпели поражение за поражением, а мамы обнимали детей. К сожалению, не всех удалось спасти. Трагедия Нью-Йорка, Вашингтона, Глазго, Лондона, Берлина навсегда останется в человеческих сердцах. То, что осталось от этих городов, будет памятником беспечности. Люди никогда не забудут этого урока. Наступит день, и они шагнут к звездам. Людям земли предстоит долгий путь.

Ну а пока… Пока ничего не закончилось. Хотя осталось немного. Скольких жизней будет стоить это «недолго», кто знает…

========== Момент истины ==========

— Вот видишь! Я говорила, что все хорошо будет, а ты не верил!

— Да все я верил, душа моя. Видишь, как справились со всем…

— Давай их еще чем-нибудь наградим?

— В честь победы? — улыбнулся он.

— В честь победы, — ответила она.

Перед людьми возникли трое известных им уже существ. Внезапно по их фигурам прошла рябь и… перед военными предстали трое. Высокая зеленоглазая девушка, чем-то похожая на Лили Эванс, только гораздо более рыжая, крепко держала за руку шатена с карими глазами, чуть поодаль стоял мучительно-рыжий мужчина с почти черными глазами, в которых читалась застарелая боль.

— Кто вы? — спросил генерал, не решаясь подойти ближе.

— Мы ответим, только… Можно нам увидеть Гарри и…

— И Гермиону.

— Я сожалею, они пропали, и мы их не можем найти.

В этот миг в Большом зале появились пятеро очень уставших детей. Луна, тяжело опиравшаяся на косу, Невилл, поддерживавший ее, Гарри, на котором почти висела Гермиона, и Альта… Дети опустились на пол, а вместе с ними опустились на колени и взрослые люди, представлявшиеся то ли инопланетянами, то ли еще кем-то…

— Папа, — с болью и какой-то особой нежностью прошептала девушка, протянув руки к Гарри.

— Мама, — тихо прошептал шатен, не отрывая глаз от Гермионы.

Тихо расплакался рыжий мужчина, глядя на Гарри. На зал опустилась тишина. Гермиона приподнялась, глядя на коленопреклонённого, и какое-то узнавание мелькнуло в ее глазах, а Гарри просто смотрел на зеленоглазую девушку, так похожую на маму.

— Кто вы? — хрипло спросил мальчик.

— Мы расскажем, — тихо ответила девушка, из глаз которой катились слезы. — Мы вам все расскажем.

— Чужие пришли на рассвете, они убивали… Впрочем, все началось не с этого, — заговорил рыжий мужчина. — Все началось второго мая 1998 года, когда пал Темный Лорд. Его убил Гарри Поттер, который мечтал о счастье, но… На свете были Уизли и Дамблдор. Бабушка провела ритуал, который заставил Гарри полюбить Джиневру Уизли, а Гермиону просто опоили. Когда действие зелий спало, уже ничего нельзя было сделать — неравный магический брак превратил Гермиону практически в рабыню, не помышлявшую о…

— О папе, которого она любила всем сердцем, — вступила зеленоглазая девушка. — А папа всю любовь отдал нам… Он не любил маму, и мама… мама убила папу.

— Мама мучилась до конца, не показывая никому, как была несчастна, — прошептал шатен. — Когда умер Гарри, мама, как мы потом узнали, умерла в одно мгновение с ним. Я не знал, что случилось тогда…

— Мы встретились все вместе случайно, на похоронах папы. И тогда смогли многое узнать. Папа составил завещание, в котором отдал все нам, а мама узнала об этом и отравила его каким-то страшным зельем. Он мучился неделю на наших глазах, и мы совсем не знали… чем… ему… помочь… — девушка разрыдалась.

В зал вошли взрослые — и главы семей, и более юные, которые слушали исповедь «пришельцев». Слышать все это было очень страшно, но никто не плакал.

— Сначала мы не знали, что происходит, но потом Лили нашла старый манускрипт, и мы смогли просмотреть линию истории. К сожалению, на тот момент ничего исправить было нельзя. Так Лили узнала, что Джинни отравила папу, чтобы завладеть его золотом. Она хотела…

— Продать нас…

— Чтобы получить больше денег.

— И мы убежали.

Гарри с Гермионой поднялись и подошли к молодым людям. Мальчик Гарри обнял девушку, которая сразу же разрыдалась, повторяя «папа… папочка…», а Гермиона провела рукой по щеке шатена, который буквально всем телом потянулся за ее ладонью. Взрослые в зале будто окаменели, глядя на эту невозможную картину.

— Мы убежали и спрятались в специальном бункере, который сделали по старым записям семьи Блэк. Нам очень нужно было все исправить. Но пришли Чужие. Их привел Дамблдор, который отдал людей на растерзание. Он хотел власти, а стал рабом. Странная техника чужих уничтожала волшебников каждый день, мы гибли сотнями, тысячами, пока, наконец, не вмешались маглы. Но они были не такими, как сейчас, поэтому били ядерными бомбами очень неохотно, а когда спохватились — было поздно. Кто-то из Азии запустил все-все ракеты по другим странам, те ответили, и через час на Земле остались только те, кто спрятался.

Перед молодыми людьми загорелся экран, на котором вставали такие знакомые ядерные грибы, рушились города, сгорали в атомном пламени и Чужие, и свои. Потом картинка сменилась, и перед ошарашенными людьми встала панорама ядерной зимы и полного запустения. Только кое-где кто-то копошился в радиоактивном снегу.

— Нас не задело происходящее, хотя мы видели все, что происходило, через специальные артефакты, не знаю, как называются, но как в проекторе. Чужие ушли, и через год мир начала медленно покидать магия, значит, погибли все волшебные существа и источники магии. Тогда мы начали судорожно искать.

На экране трое людей, очень похожих на тех, что стояли перед военными, спорили, листали книги, что-то составляли, рисовали прямо на полу… Наконец вспышка — и картинка погасла.

— Нам удалось найти ритуал, который поместил нас всех на три года назад, давая нам так необходимое время. Страшно было видеть людей и понимать, что скоро они все погибнут, но против Дамблдора мы не могли ничего. Поэтому мы искали… Марку удалось найти старое пророчество о пятерых, и тогда мы с Лили искали, искали, искали…

— Однажды, по чистой случайности, нам повезло, мы нашли ритуал. Он… В общем, мы согласились на цену.

— Какую? — спросил мальчик Гарри.

— Потом, папа, все потом, у нас не так много времени, — быстро ответила зеленоглазая девушка. — Нам удалось переместить вас всех. Кого-то в момент смерти, а папа переместился почти сам только потому, что очень хотел увидеть бабушку. Ну и Луна… Но Луна — особенная. Если бы не она, никого бы из нас в живых не было.

— Единственное, что мы не смогли предусмотреть, это то, что Чужие нападут раньше…

— Поэтому мы отдали вам Книгу.

— Чтобы вы выжили, потому что иначе — все зря.

— У нас получилось, все исправилось, больше не будет того кошмара, что был. Не будет Темного Лорда, Дамблдора и мертвого папы.

— …мертвой мамы…

— Пожалуйста, ради всего святого, что у вас есть — держитесь подальше от Уизли! Пожалуйста!

— Папа, прости… Мы заплатили нашими жизнями и душами… Мы исчезнем навсегда. Но я счастлива, что смогла увидеть тебя. Будьте счастливы… Мы вас очень просим…

Молодые люди улыбнулись всем в последний раз и осыпались невесомым пеплом. Дети горько расплакались, все пятеро. Плакали и многие женщины в зале.

***

На общем совете англичане приняли решение остаться в России, оставив прошлое в прошлом. Их больше ничто не держало в Англии, да и желания возвращаться в страну, которая грозила детям болью и смертью, не хотелось никому. Тем троим, кто заплатил своей сутью за то, чтобы все исправить, поставили памятник. Пусть их нет и не будет, но память о них не умрет.

Детей принял Колдовстворец, и, вступив впервые под его своды, они чувствовали покой и безопасность. Да, они поступили на один факультет, держались всегда вместе и старались не расставаться. Прошли годы, и у Лили с Джеймсом родились прекрасные двойняшки — мальчик и девочка. Лонгботтомы решили не останавливаться на троих, а Лавгуды нежно любили двух малышей. У Блэков родился мальчик. Минуло еще семь лет, и Гермиона сказала «да» Гарри, сделав его самым счастливым человеком на Земле, по его словам. С ним могли бы поспорить и Невилл, и Луна, и Альта, но не стали. Они все были счастливы со своими вторыми половинками.

Где-то в глубине лет потерялись страшный Хогвартс, Дамблдор, Волдеморт… Они все стали историей, просто строчками в учебнике. И больше не было войны. Да, были и конфликты, и даже маленькие войны, но человечество шагнуло в космос и занялось исследованием огромного космического океана. Радовались внукам Поттеры, веселились Лонгботтомы, счастливо улыбалась, качая на руках правнука, постаревшая Пандора Лавгуд.

История погребла под обломками реальности то, что не случилось и теперь не случится никогда. Все стало хорошо. Иначе, но хорошо.

— Папа, папа, а кому поставили этот памятник?

— Это те, кто пожертвовал всем для того, чтобы мы жили, сынок.

— Они были героями?

— Они были героями.