Ищи, копай, лети [Евгений Юрьевич Енин] (fb2) читать постранично

Евгений Енин ИЩИ, КОПАЙ, ЛЕТИ

1

— Да, как-то у нас не весело, — рассуждал Толстый, ковыряя вилкой вареную брюкву.

— Не весело, говорю, — крикнул он в пустоту комнаты. Изо рта вылетели желтые кусочки. — Сколько можно есть эту гадость!

Он хотел выплюнуть пережеванную брюкву, но никто бы этого не увидел, поэтому Толстый проглотил все, что складывал за щеками.

За окном что-то мелькнуло. Мелькнувший объект старался падать тихо, поэтому вместо подобающего крика «А-А-А!» послышалось сдавленное «м-м-м». Раздался грохот. Похоже, рассыпалась поленница.

— А еще этот Малыш падает и падает!

Толстый с размаху стукнул кулаком по столешнице. Упала вилка. Он с кряхтеньем ее поднял.

— Вот, кто-то придет. Женского пола.

Толстый вытер вилку о штанину и воткнул в половину брюквины, оставшуюся на тарелке.

— Неужели Белочка? Какой сюрприз! Как я догадался! Да я же просто гений! — Толстый хлопну себя ладонью по лбу, и, с силой прижимая, провел ей вниз про лицу.

— О-о-о, — простонал он. — Ну почему осталась только брюква? Как бы я хотел съесть кусочек репки. Маленький такой кусочичек. Или редьки. Да хоть турнепса!

Толстый еще раз размахнулся, но увидел какую-то гадость, прилипшую к рукаву, и бить по столу не стал. На вкус гадость оказалась той же брюквой.

— Что ж мы как коровы, силос этот жрем? Ну, да коров же нет, а силос есть. Кто-то должен его есть. А кто, если не мы?

Толстый выпятил грудь.

— Никого же больше нет.

Он снова сгорбился над тарелкой.

Со скрипом открылась дверь. Вошла Белочка, поддерживая Малыша. Малыш хромал и стонал.

— О, как я угадал. Привет. И ты, орел нелетучий, тоже заходи, располагайся. Если можешь, конечно. Белка, брось его на пол. Да бросай, говорю, он привык, что ему сделается. Он пять раз в день с крыши грохается, ему на пол упасть, как на перину лечь. Малыш, вот скажи мне, — Толстый повернулся к нему, уперев руки в колени, — как можно не попасть по земле? А? Двор, — Толстый обвел руками комнату, — двор большой, пустой, снегом заспанный. Мягеньким. Малыш, ты любишь мягонькое? — Малыш застонал. — Вижу, что любишь. Нет, не надо мне свои синяки показывать. Мягонькое это для тебя вопрос жизни и смерти. С той жизнью, какую ты сейчас ведешь. Снег, например, мягенький. Как ты мог промахнуться мимо снега? Малыш, ты, прыгая с крыши во двор, не смог попасть во двор. У тебя мишень — земной шар. И ты попадаешь в поленницу. Снайпер недобитый. Если ты на охоту пойдешь, все звери возле тебя соберутся. Это самое безопасное. Ни за что не попадешь. Давай, садись. Ложкой в рот попасть еще можешь? Давай-давай, вон, в окно целься, тогда в рот попадешь.

Малыш застонал. Не от боли. Вернее, боль у него вызывал вид тарелки с вареной брюквой.

— Все сказал?

Белочка с грохотом подвинула к себе тарелку. Брюкву варила она. И ненавидела ее, как остальные гномы. Но выбирать не из чего. Все, что удалось найти в погребах, обычно забитых припасами, это два мешка брюквы. Да еще замороженной. Печь никто не топил, брюква замерзла. Остальные продукты, гномы сами знаете, существа запасливые, исчезли. Вместе с гномами.

Две недели назад Белочка, Профессор, Малыш и Толстый вернулись в гномью деревню. Ту самую, которую в конце лета растоптал великан. Нет, не всю, только половину. Великан пришел в деревню не просто так, а по делу — он гнался за четверкой друзей. Они, а точнее Толстый, стащили в пещере травку, приправу. Оказалось, великаны очень не любят, когда у них таскают еду. И взгляды на то, что такое еда, у великанов с гномами расходятся. Вернее, они разошлись у этого великана с гномом по имени Толстый. Толстый приправу едой не считал, аргументируя свои гастрономические взгляды тем, что травой не наешься. Великан приправу едой считал, и на мнение Толстого ему было плевать. А что, он мог себе позволить. В жизни великанов есть свои прелести, например, возможность плевать на всех. На кого плюнул, тот и утонул.

Великан повел себя плохо, но в угол его ставить некому. Половина гномов, чьи дома он растоптал, ушли подальше и построили Новую деревню. Малыш и Белочка жили в ней, вместе с родителями. Профессор и Толстый оставались в Старой деревне. Ненадолго остались. После нового года все четверо встретились в лесу. Ну, так вот получилось. Да, опять без спроса. Кто бы им разрешил зимой ходить в лес, сами подумайте. И все сложилось самым чудесным образом. Их никто не съел, хотя кто только не пытался. Они познакомились с великаном. Нет, не с тем, с другим. С тем они и не были знакомы, он, знаете ли, не представлялся, а молча пытался сожрать. Зато теперь представился, оказалось, его зовут Дорб. И он хороший, только дикий. Такой дикий, что даже говорить разучился. Но его снова научил великан по имени Горм. Когда великан бьет тебя по голове, чему угодно научишься.

Еще они познакомились с удивительными снежными гномами, как они их называли, хотя гномами те не были. А вот снежными — были, потому что они из снега. Был сугроб, а стал