После наступления темноты (СИ) [Филипп Марголин] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
После наступления темноты
Филипп Марголин
Первая глава.
Здание суда округа Малтном занимало весь квартал напротив парка Лоунсдейл. Когда он был завершен в 1914 году, это было самое большое здание суда на Западном побережье, а также Портленд, самое большое здание в Орегоне. Не было никаких излишеств в стиле ар-деко или эффектных стеклянных стен, украшающих его экстерьер. Те, кого здесь вызвали, чтобы встретить свою судьбу, вошли в торжественное, грубое здание из клепанной конструкционной стали и неприступного серого бетона.
Трейси Кавано была слишком взволнована, чтобы ее испугать мрачный экстерьер здания суда. Ее собеседование в офисе государственного защитника закончилось в два тридцать, и у нее остался свободный день. Было бы соблазнительно прогуляться по Портленду, наслаждаясь теплой майской погодой, но Эбигейл Гриффен вела дело об убийстве, и Трейси просто не могла упустить возможность понаблюдать за работой одного из лучших судебных адвокатов в штате.
Потенциальные работодатели с трудом отнеслись к Трейси всерьез, когда увидели ее впервые. Сегодня, например, на ней был легкий темно-синий деловой костюм, который должен был сделать ее похожей на молодого руководителя, но костюм подчеркивал глубокий загар, который сочетался с поджарой, спортивной фигурой Трейси, ярко-голубыми глазами и прямыми светлыми волосами, чтобы заставляют ее больше походить на чирлидершу колледжа, чем на клерка судьи Верховного суда Орегона.
Трейси никогда не беспокоила эти первые впечатления. Интервьюерам не потребовалось много времени, чтобы прийти к выводу, что они имеют дело с очень умным чирлидером. Дипломы с отличием Йельского и Стэнфордского права, а также должность клерка сделали Трейси лучшим кандидатом на любую юридическую должность, и по завершении сегодняшнего собеседования ей предложили работу. Теперь Трейси столкнулась с приятной затруднительной ситуацией, когда она решала, какое из нескольких отличных предложений ей принять.
Когда Трейси вышла из лифта на пятом этаже, зрители возвращались в зал суда, где судили за убийство молодую женщину по имени Мари Харвуд. Зал суда был величественным с высоким потолком, мраморными коринфскими колоннами и декоративной лепниной. Трейси нашла место за секунды до того, как судебный пристав ударил молотком. Сбоку от помоста открылась дверь. Все в зале встали. Судья Франсин Диал, стройная женщина в очках с толстыми черепаховыми очками, заняла скамью.
Большинство наблюдателей в суде сосредоточились на ней, но Трейси изучала заместителя окружного прокурора.
Длинные ноги, полная фигура и классические средиземноморские черты Эбигейл Гриффен выделяли ее в самой элегантной обстановке. В сером зале суда судьи Диал ее красота была почти поразительной. Прокурор была одета в черный льняной дизайнерский костюм с длинным, мягко задрапированным жакетом и прямой юбкой, доходившей чуть ниже колен. Когда Гриффен повернулся к судье, ее длинные черные волосы касались оливковой кожи и высоких скул.
"Есть еще свидетели, мистер Кнапп?" - спросил судья Диал у адвоката Мари Харвуд.
Карл Кнапп резко вскочил со стула и презрительно посмотрел на Гриффена. Затем он сказал: «Мы звоним ответчику, мисс Мари Харвуд».
Стройный бродяга, сидевший рядом с Кнаппом за столом защиты, был ростом чуть больше пяти футов. Ее бледное веснушчатое лицо и распущенные светлые волосы делали ее похожей на ребенка, а неподходящее платье делало ее жалкой.
Она показалась Трейси тем человеком, которого присяжные вряд ли осудят за убийство. Харвуд дрожал, когда она выступала в качестве свидетеля, и Трейси едва могла слышать ее имя, когда Харвуд назвал это для протокола. Судья призвал свидетеля использовать микрофон.
«Мисс Харвуд, - спросил Кнапп, - сколько вам лет?»
"19."
"Сколько ты весишь?"
«Девяносто восемь фунтов, мистер Кнапп».
«Итак, покойный, Винс Филлипс, сколько он весил?»
«Винс был большим. Очень большим. Я думаю, около двух семидесяти».
"Он когда-то профессионально боролся?"
"Да сэр."
"А сколько ему было лет?"
Тридцать шесть."
"Был ли мистер Филлипс торговцем кокаином?"
«Когда я жил с ним, у него всегда было много вещей».
Харвуд остановился и посмотрел ей на колени.
"Хотите воды, мисс Харвуд?" - спросил Кнапп с льстивой озабоченностью.
«Нет, сэр. Теперь я в порядке. Просто… Ну, мне трудно говорить о кокаине».
«Были ли вы пристрастились к кокаину, когда встретили мистера Филлипса?»
"Нет, сэр."
"Вы стали зависимыми, когда жили с мистером Филлипсом?"
«Да. Он меня зацепил».
"Как плохо?"
«Очень плохо. Я думал только о кокаине».
"Вам понравилось быть наркоманом?"
Харвуд широко раскрытыми глазами посмотрел на Кнаппа. «О нет, сэр. Я ненавидел это. То, чем это заставило меня стать и… и то, что я должен был сделать, чтобы Винс получил это».
"Какие вещи?"
Харвуд вздрогнул. «Секс-вещи», - тихо сказала она.
"Вы когда-нибудь пытались сопротивляться сексуальным требованиям мистера Филлипса?"
«Да, сэр, я сделал. Я не хотел этого делать».
"Что случилось, когда вы протестовали?"
«Он ...» Она остановилась, снова посмотрела вниз и промокнула глаза платком. На этот раз Харвуд принял стакан воды.
«Продолжайте, мисс Харвуд, - сказал Кнапп.
«Он избил меня».
Голова Харвуда опустилась, плечи ссутулились, и она скрестила руки на коленях. "Насколько плохо?"
«Однажды он сломал мне ребра и закрыл ... закрыл мне глаз.
Иногда он бил меня так сильно, что я терял сознание ".
Голос Харвуда был едва громче шепота.
«Вы попали в больницу после одного из этих избиений?»
- спросил Кнапп.
«Да, сэр. Вот откуда я сбежал».
"Вы сбежали из больницы?"
«Они не позволили ему забрать меня домой. Так что я знал, что это мой единственный шанс, потому что он держал меня в плену, когда я была с ним».
"Куда вы пошли из больницы?"
«Вернемся к Джону Джону».
"Кто такой Джон Джон?"
«Джон Левек».
«Теперь мистер Левек тоже торговец наркотиками, не так ли?»
"Да сэр."
"Почему ты побежал к нему?"
«Защита. Он был тем, с кем я жил до того, как встретился с Винсом.
Ему не ... не нравился Винс, и Винс боялся Джона Джона ".
"Джон Джон принял вас?"
"Да сэр."
«Давайте перейдем к дню, когда вы убили мистера Филлипса. Вы можете рассказать присяжным, что произошло около четырех тридцать дня?»
"Да, сэр. Я был у Джона Джона около двух недель, и, полагаю, я начал чувствовать себя в безопасности, поэтому вышел на прогулку. Следующее, что я помню, машина Винса с визгом подскочила рядом со мной, и он выскочил из машины". и дернул меня за волосы ".
"Вы сопротивлялись?"
Харвуд медленно покачала головой. Ей было стыдно.
«Это произошло слишком быстро. В одну секунду я был на улице, потом я оказался на полу машины. Каждый раз, когда я пытался встать, он тянул меня за волосы или бил меня. В конце концов, я просто не двигался».
"Что случилось, когда вы добрались до его дома?"
«Он заманил меня в спальню».
«Опишите, пожалуйста, спальню мистера Филлипса».
«Он действительно большой, с водяной кроватью размера« king-size »посередине и зеркалами на потолке. Есть стереосистема и телевизор с большим экраном. И это странно.
Винс покрасил ее в черный цвет, а вокруг кровати - черные занавески ".
"Что случилось в спальне?"
«Он ... Он сорвал с меня всю одежду. Просто разорвал ее».
Харвуд заплакал. «Я боролся, но я ничего не мог сделать. Он был слишком большим. Через некоторое время я просто сдался.
«Все в порядке, Мари», - сказал Кнапп. "Не торопись."
Харвуд сделал два глубоких вдоха. Затем дрожащим голосом она сказала: «Винс заставил меня опуститься на колени. Затем он намазал кокаином свою ... свою вещь. Я умолял его. Я не хотел этого делать, но Винс только рассмеялся. Он схватил меня за волосы и заставил ... я ... я должен был их сосать ... "
Харвуд снова сломался. Ее показания доходили до Трейси, и она задавалась вопросом, как с ними справляются присяжные. Пока подсудимая приходила в себя, Трейси взглянула на скамью присяжных. Присяжные были бледны и молчаливы. Трейси посмотрела на Эбби Гриффен и с удивлением увидела, что заместитель окружного прокурора сидит спокойно и, по всей видимости, равнодушно, в то время как Харвуд украл ее присяжных.
"Что произошло дальше?" - спросил Кнапп, когда Харвуд перестал плакать.
«Винс изнасиловал меня», - тихо ответила она. "Он делал это пару раз.
В промежутках он бил меня. И . . . и все время он кричал на меня о том, как он собирается убить меня и порезать меня ".
"Он сказал вам, что он будет использовать?"
«Да, сэр. У него была опасная бритва, он вытащил ее и поднес к моему лицу. Я зажмурился, потому что не хотел этого видеть, но он ударил меня по лицу, пока я не открыл их. . "
«Что случилось после того, как он изнасиловал тебя в последний раз?»
«Винс заснул».
"Как ты наконец сбежал?"
«Это была бритва», - дрожа сказал Харвуд. «Он оставил его на кровати и забыл. И… и я взял его, и я…».
Глаза Харвуда потеряли фокус. Она провела рукой по щеке.
«Я не хотел его убивать. Я просто не хотел, чтобы он больше причинял мне боль».
Она умоляюще посмотрела на присяжных. «Это был почти несчастный случай. Я даже не знал, что бритва там, пока не дотронулась до нее. Когда я подняла ее с кровати, Винс открыл глаза, и я так испугался, что просто сделал это. Прямо под его подбородком все, что я помню ".
Харвуд начал глотать воздух.
"Вам нужен перерыв, мисс Харвуд?" - спросил судья Диал, опасаясь, что Харвуд упадет в обморок или у него появится гипервентиляция.
Свидетельница покачала головой. По ее щекам текли слезы.
«Мари, - мягко спросил Кнапп, - ты видела фотографии вскрытия.
Филипса много раз порезали на теле. Вы помните, как это делали? "
«Нет, сэр. Я просто помню первую, потом пусто. Но ... но я, наверное, это сделал. Я просто не могу это представить».
"А почему вы убили мистера Филлипса?"
"Чтобы уйти. Просто чтобы уйти, чтобы он больше не причинил мне вреда. И ...
. . и кокаин. Я больше не хотел быть рабом кокаина. Это все. Но я не хотел его убивать ".
Харвуд закрыла голову руками и зарыдала. Кнапп с презрением посмотрел на Гриффена. Тоном, напоминающим о смелости, он сказал: «Ваш свидетель, советник».
Незадолго до того, как Гриффен встала, чтобы начать перекрестный допрос, дверь зала суда открылась. Трейси оглянулась через плечо и увидела, что Мэтью Рейнольдс проскользнул на свободное место в задней части корта рядом с чопорной седой женщиной. Когда он сел, женщина взглянула на него, затем покраснела и резко повернула голову к передней части зала суда.
Трейси могла понять реакцию женщины, но это ее разозлило. Она предположила, что Рейнольдс привык к этим шокированным первым впечатлениям и научился их игнорировать. Собственная реакция Трейси на встречу с Рейнольдсом была не шоком или отвращением, а трепетом. Если бы она могла выбрать любую работу в стране, то она была бы партнером Мэтью Рейнольдса, но Рейнольдс ответил на ее запрос о приеме на работу кратким письмом, в котором ей сообщалось, что его фирма не нанимает.
Рейнольдс был самым известным американским адвокатом по уголовным делам, и его специальность заключалась в защите от судебных преследований по поводу смертной казни. Это был странно выглядящий человек, который так долго сражался с мрачным жнецом в залах судебных заседаний по всей Америке, что начал напоминать своего противника. Шесть футов пять дюймов и худощавый до карикатуры, Рейнольдс, казалось, всегда был на грани падения из-за тяжести, которую он нес на своих хрупких плечах. Хотя ему было всего сорок пять, его волосы были пепельно-серыми и зашатались назад от высокого лба. Его тонкая, как бумага, кожа туго натянулась на впалые щеки и узкий орлиный нос. Кожа была бледной, как обесцвеченная кость, за исключением области, покрытой широкой гемангиомой - винно-красной родинкой, которая начиналась у линии роста волос над левым глазом Рейнольдса, переходила вниз по его щеке и блекла над верхней губой. Можно было подумать, что присяжные будут оттолкнуты странной внешностью Рейнольдса, но к концу суда они обычно забывали о них. Его искренность, как известно, доводила присяжных до слез. Никого, кого он представлял, никогда не казнили.
Гриффен начал перекрестный допрос, и Трейси повернулась к передней части зала суда.
"Вы готовы продолжить, мисс Харвуд?" - заботливо спросил Гриффен.
«Я… я в порядке», - мягко ответил Харвуд.
"Тогда позвольте мне начать с нескольких простых вопросов, пока вы восстанавливаете самообладание. И в любое время, когда вы хотите, чтобы я остановился, просто скажите это. Или, если вы не понимаете вопрос, просто скажите мне, потому что я не хочу вас обманывать. . Хорошо?"
Харвуд кивнул.
«Когда вы жили с мистером Филлипсом, не все было плохо, не так ли?»
«Я думаю, что нет. Я имею в виду, иногда он мог быть мил со мной».
"Когда он был милым, что вы делали вместе?"
«Наркотики. Мы принимали много наркотиков. Мы веселились».
"Вы ходили вместе?"
"Не много."
«Когда вы это сделали, что вы сделали?»:
«Винс любил фильмы. Мы бы посмотрели много фильмов».
"Что понравилось Винсу?"
"Эээ, фильмы о карате. Боевики".
"Они вам понравились?"
«Нет, мэм. Мне нравятся комедии и романтические фильмы».
"Вы упомянули стереосистему и телевизор с большим экраном в спальне.
Вы, ребята, слушали музыку или смотрели телевизор? "
"Хорошо обязательно."
"Вы не пошли в полицию после того, как убили мистера Филлипса, не так ли?"
- спросил Гриффен, быстро переключая тему.
«Нет, я был слишком напуган».
"Куда ты ушел?"
«Я вернулся к Джону Джону».
«И это тот джентльмен, с которым вы остановились, когда мы арестовали вас, через полторы недели после того, как вы убили мистера Филлипса?»
"Да."
«Вы были девушкой Джона Джона до того, как познакомились с мистером Филлипсом, не так ли?»
"Да, мэм."
"И он был соперником мистера Филлипса в торговле наркотиками?"
"Да."
"Когда вы взяли деньги, мисс Харвуд?" - спросил Гриффен, не теряя ни секунды. "Что?"
«Тридцать тысяч долларов».
"О чем ты говоришь?"
"Вы знаете Роя Сэйлора?"
«Конечно. Он был другом Винса».
«Его сообщник по преступлению».
"Что бы ни."
«Рой собирается засвидетельствовать, что Винс планировал купить в тот вечер два килограмма кокаина у своего знакомого по пятнадцать за килограмм».
«Он никогда не упоминал об этом. Он был слишком занят избиением и изнасилованием меня, чтобы говорить о бизнесе», - с горечью ответил Харвуд.
«Рой также засвидетельствует, что Винс пошел в банк в четыре часа, чтобы вынуть деньги из сейфа».
«Это тоже могло быть. Я просто никогда этого не видел».
«Это честно. Но если бы вы это приняли, мы бы поняли. Вы в ужасе.
Он умер. Вы знаете, что вам, возможно, придется бежать, поэтому возьмите деньги с собой ».
«Чувак, я не думал о деньгах. Я просто хотел уйти оттуда. Если бы я хотел денег, я бы остался. Винс всегда был щедрым на деньги. Для меня это не стоило того».
"Он действительно напугал тебя?"
"Вы держите пари, что он сделал".
«На самом деле, насколько я помню ваши показания, мистер Филлипс похитил вас, затащил в свой дом, сразу же раздевал и заставлял заниматься оральным сексом».
"Да, мэм."
«Потом он изнасиловал и избил вас несколько раз и заснул?»
Харвуд кивнул.
«Это было одно за другим? Он либо бил вас, либо насиловал?»
Взгляд Харвуда был прикован к перилам перед ней. Ее кивок был едва заметен.
На занятиях по судебной практике в юридической школе Трейси учили, что вы никогда не даете свидетелю противной стороны возможность повторить свои показания во время перекрестного допроса, потому что это укрепило историю в умах присяжных. Трейси не могла понять, почему Гриффен только что трижды повторил жалкую историю Харвуда. Она взглянула на Рейнольдса, чтобы уловить его реакцию. Адвокат защиты наклонился вперед, и его глаза были прикованы к Гриффену.
«Не было момента, когда вы не испугались глупо с того момента, как он вас похитил, до вашего побега, не так ли?» - спросил Гриффен, давая Харвуду еще один шанс рассказать свою историю.
"Это правда."
«Либо он насиловал тебя, либо бил, либо спал. Как ты думаешь, как долго это продолжалось?»
«Я не знаю. Я не смотрел на часы».
«Ну, на видеомагнитофоне на большом телевизоре были часы».
«Да, но я не смотрел на это».
"Это же кабельное соединение, которое было у Винса, не так ли?"
"Наверное."
"HBO, Pay-Per-View, Showtime?"
Харвуд выглядел смущенным. Трейси краем глаза поймала Рейнольдса. Он хмурился.
«Вы смотрели этот большой телевизор с Винсом, не так ли?» - спросил Гриффен.
«Я сказал тебе, что он меня избивал».
«Мне очень жаль. Я имел в виду другие случаи».
«Да. У него были все эти киноканалы».
"Какой ваш любимый фильм, мисс Харвуд?"
«Ваша честь, - сказал Кнапп, обращаясь к присяжным, - я не вижу актуальности этого вопроса».
«Мисс Харвуд знает, - ответил Гриффен.
Трейси изучала свидетеля. Харвуд выглядел расстроенным. Когда Трейси посмотрела на Рейнольдса, он улыбнулся, как будто только что придумал шутку, которую поняли только он и Гриффен.
«Это перекрестный допрос, мистер Кнапп, - сказал судья Диал. «Я собираюсь дать мисс Гриффен некоторую свободу действий».
"Не могли бы вы ответить на вопрос?" - спросил Гриффен свидетеля. "Какой ваш любимый фильм?"
«Я ... я не знаю».
Прокурор вынул из папки лист бумаги размером с письмо.
«Как насчет пляжа для молодоженов? Вы его видели?»
«Да», - осторожно ответил Харвуд.
«Расскажите присяжным, о чем идет речь».
«Ваша честь, это зашло слишком далеко», - крикнул Кнапп, когда его клиент нервно ерзал на скамье для свидетелей. «Это не шоу Сискеля и Эберта».
«Обещаю, что покажу актуальность», - сказала Гриффен судье, не сводя глаз с Мари Харвуд.
«Отменено. Вы можете продолжать, мисс Гриффен».
"Пляж медового месяца - комедия?" - спросил Гриффен.
"Ага."
«О двух парах для молодоженов, которые обмениваются товарищами на курорте?»
"Ага."
"Где вы это видели, мисс Харвуд?"
«В кино.
Гриффен подошел к Харвуду. «Потом вы видели это дважды», - сказала она, передавая бумагу свидетелю.
"Что это?" - спросил Харвуд.
«Это список всех фильмов, заказанных по Pay-Per-View с телефона Винса Филлипса. На пляже Медового месяца показывалось с пяти тридцать до семи в день, когда вы его убили. Кто-то заказал его в четыре пятьдесят по телефону мистера Филлипса. Вы смотрели фильм до или после того, как перерезали ему глотку? "
«Я не смотрел ни одного фильма», - настаивал Харвуд.
Рейнольдс тихо встал и выскользнул из зала суда, как только Гриффен сказал: «Кто-то смотрел Пляж Медового Месяца, мисс Харвуд. Согласно вашим показаниям, в доме были только вы и Винс, а единственный конвертер Pay-Per-View находится в доме. в спальне. Винс заказал фильм, когда насиловал вас или когда бил вас? "
«Никогда», - крикнул Харвуд. «Я же говорил, что мы не смотрели этот фильм».
«Или это вы смотрели, пока Джон Джон пытал мистера Филлипса, чтобы узнать, где он спрятал деньги?» Харвуд впился взглядом в Гриффена.
«Вы договорились о встрече с Винсом после того, как Джон Джон узнал о деньгах? Вы уложили его в постель и перерезали ему горло, пока он смотрел« Пляж медового месяца »?»
"Это ложь!" - крикнула Харвуд, ее лицо покраснело от ярости. «Я никогда не смотрел ни одного фильма».
«Кто-то сделал, Мари, и кто-то заказал это по телефону. Как вы думаете, кто это был?»
На следующий день после осуждения Мари Харвуд Эбби Гриффен просматривала стопку полицейских отчетов, когда окружной прокурор округа Малтнома Джек Стамм вошел в ее офис. Погода неожиданно стала жаркой за сутки, и кондиционер в здании суда не работал.
Штамм снял куртку своего коричневого костюма в тропическом стиле, стянул галстук и закатал рукава рубашки, но все равно выглядел влажным и неудобным.
Окружной прокурор был ростом пять футов одиннадцать дюймов, худощавый и холостяк, единственными страстями которого были закон и бег на длинные дистанции.
Вьющиеся каштановые волосы Стамма начали редеть на макушке, но его добрые голубые глаза и готовая улыбка делали его моложе тридцати восьми лет. '
«Поздравляю с попаданием в Харвуд, - сказал Стамм. «Это была хорошая работа».
«Почему, спасибо», - ответила Эбби с широкой улыбкой.
«Я слышал, Кнапп шумит о том, чтобы сообщить о тебе в бар».
"Ой?"
«Он говорит, что вы не рассказали ему о счете с оплатой за просмотр до суда».
Эбби усмехнулась своему боссу. «Я послал этому высокомерному мерзавцу копию счета на обнаружение. Он был слишком глуп, чтобы понять его значение, если предположить, что он даже читал его. Я не знаю, что мне понравилось больше, осуждать клиента Кнаппа или публично унижать его».
"Что ж, вы сделали и то, и другое, и вы заслуживаете наслаждаться своим триумфом.
Вот почему мне жаль, что я принес печальные вести ".
"Как дела?"
«Я только что получил это».
Штамм передал Эбби заключение Верховного суда Орегона по делу Штат Орегон против Чарльза Даррена Димса. Почти два года назад Эбби осудила Димса, особо жестокого психопата, за убийство свидетеля и его девятилетней дочери с помощью самодельной бомбы. Верховный суд принял дело к автоматическому пересмотру, поскольку Димс был приговорен к смертной казни.
Промежуточный лист был копией заключения, которое было отправлено адвокатам по делу, как только Верховный суд вынес свое решение.
Позже заключение будет опубликовано в переплетенных томах официального репортера, которые будут отправлены в юридические библиотеки.
Эбби посмотрела на титульный лист, мимо заголовка дела и имен адвокатов, пока не нашла строчку, которую искала. "О нет!"
«Это еще хуже, - сказал Стамм. «Они бросили его заявления Райс».
«Это был весь мой случай», - недоверчиво сказала Эбби. «Я не смогу повторить попытку».
- Понятно, - мрачно согласился Стамм.
«Какой судья написал эту хрень?» - спросила Эбби, ее гнев едва сдерживался, когда она просмотрела титульный лист, чтобы найти имя судьи, написавшего мнение. Штамм не мог смотреть ей в глаза.
«Этот сукин сын», - сказала она так тихо, что Стамм ее почти не слышал.
Эбби сжала это мнение в кулаке. «Не могу поверить, что он так низко опустился. Он сделал это, чтобы заставить меня плохо выглядеть».
«Я не знаю, Эбби», - вяло сказал Стамм. «Ему пришлось убедить трех других судей согласиться с ним».
Эбби уставилась на Стэмма. Ее ярость, разочарование и разочарование были настолько сильны, что он отвернулся. Она бросила свое мнение на пол и вышла из офиса. Стамм наклонился, чтобы достать документ.
Когда он его разгладил, было отчетливо видно имя автора отзыва. Это был достопочтенный Роберт Хантер Гриффен, судья Верховного суда Орегона и отчужденный муж Эбби.
Глава вторая
Боб Паккард, адвокат, был крупным мужчиной, собирающимся сеять семена. Его пояс врезался в его талию, потому что он упорно настаивал на том, чтобы он был слишком тугим. На шее были жирные бугорки, щеки опухли. На данный момент Паккард плохо себя чувствовал.
Его трастовая и общая бухгалтерская книги были открыты на его столе. Он проверил их дважды, и итоги не изменились. Паккард бессознательно провел рукой по пересохшим губам. Он был уверен, что на обоих счетах больше денег. Его счета выросли, клиенты платили.
Куда делись деньги? Его служебные накладные расходы не изменились, и его домашние расходы не увеличились.
Конечно, были деньги, которые он тратил на кокаин.
Казалось, что в последнее время это число увеличивалось.
Паккард глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Он повернул шею и пожал плечами, чтобы разрядить напряжение. Если бы проблема была в белой даме, ему бы просто пришлось остановиться. Это было так просто.
Кокаин не был необходимостью. Он мог принять это или оставить это, и ему просто пришлось бы это оставить. Как только его текущие запасы закончатся, их больше не будет.
Паккард почувствовал себя лучше, когда его проблема была решена. Он отложил бухгалтерские книги и взял дело, которое ему нужно было прочитать, чтобы подготовить досудебное ходатайство, которое должно было быть рассмотрено через два дня. Было необходимо, чтобы он выиграл ходатайство. Если его клиент предстанет перед судом, он будет обречен. Это движение должно было быть победителем номер один.
Паккард начал читать дело, но сосредоточиться было трудно. Он все еще думал о своих денежных проблемах и все еще беспокоился о другой проблеме. Его поставщик. Тот, который был арестован два дня назад, как раз перед тем, как Паккард собирался кое-что подобрать, чтобы пополнить свои истощающиеся запасы.
Конечно, он собирался остановиться, так что проблем не было. Но что, если просто для аргументации ему понадобится кокаин, а он не сможет его получить.
Это заставляло его нервничать, просто думая об этом, и ему нужно было сохранять спокойствие и сосредоточенность, чтобы он мог написать движение.
Паккард подумал о сумке с замком на молнии в нижнем ящике.
Если он получил удар, он мог быстро изучить движение и записать его. И стало бы гораздо меньше поводов для беспокойства о кокаине. В конце концов, он уходил, и избавление от его тайника было первым важным шагом.
Паккард работал над своим последним рационализатором для разговора по телефону, когда его администратор позвонила ему по внутренней связи. «Мистер Паккард, мистер Димс здесь, чтобы увидеть вас».
Паккард внезапно почувствовал острую потребность в мужском туалете.
"Мистер Паккард?" - повторил администратор.
«Да, Шеннон. Я сейчас буду».
Боб Паккард никогда не чувствовал себя комфортно в присутствии Чарли Димса, даже когда двое мужчин были разделены пуленепробиваемым стеклом, через которое они были вынуждены общаться, пока бывший торговец наркотиками находился в камере смертников. Фактов, лежащих в основе осуждения Димса, было достаточно, чтобы кого-нибудь выбить из колеи. Человек по имени Гарольд Шу пытался проникнуть на территорию Димса. Два мальчика нашли изуродованное тело Шу в мусорном контейнере.
По словам судмедэксперта, Шу умирал медленно в течение длительного периода времени. Паккард смотрел фотографии вскрытия, когда рассматривал доказательства в суде, и не мог есть до конца дня.
Ларри Холлинз, двадцати восьми лет, женат, член профсоюза, работавший в смену, случайно проезжал мимо мусорного контейнера, когда Димс складывал свой окровавленный пакет. Холлинз подумал, что видел тело, затем убедил себя, что это все выдумывает, пока не прочитал об обнаружении трупа Шу.
Холлинз не смог опознать человека, сделанного Димсом, но был почти уверен, что сможет опознать человека, которого видел, если бы он был в очереди.
Кто-то слил личность Холлинза в прессу, и Димс исчез на несколько дней. В один из таких дней Холлинз решил отвезти свою девятилетнюю дочь в школу, чтобы он мог поговорить с ее учителем. Их обоих убила самодельная бомба, прикрепленная к днищу автомобиля.
Паккард с тоской посмотрел в сторону нижнего ящика, но решил, что лучше встретиться с Димсом со всей его смекалкой.
К тому же Чарли будет в хорошем настроении. Паккард только что выиграл для него апелляцию. Вероятно, он был в офисе, чтобы выразить свою признательность.
Когда Паккард вошел в приемную, Димс читал Newsweek.
"Чарли!" - от души сказал Паккард, протягивая руку. «Рад тебя видеть».
Чарли Димс оторвался от журнала. Это был мужчина среднего роста, но толстый в груди и плечах. Красивый мужчина с темными кудрявыми волосами, немного напоминавший Паккарду Уоррена Битти. Самой привлекательной чертой Димса была его зубастая ухмылка, которая была немного глупой и успокаивала вас. Если, конечно, вы не читали психологический профиль в отчете Димса о присутствии.
«Ты хорошо выглядишь, Боб», - с энтузиазмом сказал Димс, когда они сидели в офисе Паккарда.
«Спасибо, Чарли. Ты сам неплохо выглядишь».
«Я должен. У нас много времени, чтобы потренироваться в суставе. Вы не представляете, сколько приседаний и отжиманий вы можете сделать, если вы заблокированы на двадцать три часа в день».
На Димсе была бордовая рубашка с короткими рукавами. Он согнул левый бицепс и подмигнул.
«Выглядит неплохо», - согласился Паккард. "Ну что, как поживаешь?"
«Ничего особенного. Я просто хотел зайти, чтобы поблагодарить вас за победу по моему делу».
Паккард скромно пожал плечами. «Это то, за что ты мне заплатил».
«Что ж, ты отлично справился. Держу пари, эта пизда Гриффен в ярости», - сказал Димс со смехом. "Вы видели ее с тех пор, как было принято решение?"
"Однажды в здании суда, но я не поднимал это дело.
Нет смысла злорадствовать ".
«Ах, Боб, у тебя слишком большое сердце. Мне бы хотелось увидеть ее лицо, потому что я знаю, что это дело было личным для нее. Я имею в виду, она хотела, чтобы я умер. Теперь у нее нет ничего» . "
«О, я не думаю, что это было личное, Чарли».
"Вы не делаете?" - спросил Димс с мальчишеским любопытством.
«Нет. Я просто думаю, что она выполняла свою работу. К счастью, я справлялась лучше».
«Ага, ну, может, ты и прав, но я так не думаю. Я обдумывал это, пока был в суде. У меня было много времени, чтобы подумать о ней. Я убежден, что у этой суки все было в порядке. для меня, Боб ".
У Димса было странное выражение лица, которое обеспокоило Паккарда.
«Ты должен дать ему отдохнуть, Чарли. Копы будут на твоей заднице днем и ночью. Ты не хочешь делать ничего даже немного подозрительного».
«О, верно. Я согласен с этим», - разумно сказал Димс. «Вода под мостом. Нет, Боб, я просто хочу продолжить свою жизнь.
Это подводит меня к другой причине моего визита ".
"Что это?" - тревожно спросил Паккард.
«Я хотел попросить вас об одолжении».
"Какая услуга?"
«Что ж, мне кажется, что вы довольно легко выиграли мою апелляцию. Я имею в виду, что они даже не собираются повторять попытку меня, так что судья, должно быть, действительно облажался, верно?»
«Ну, он действительно ошибся, - осторожно ответил Паккард, - но выиграть дело было не так-то просто».
Димс покачал головой. «Я так не вижу. И это не только мое мнение. В клубе много парней, которые знают свой закон. Я спросил их об апелляции. Все они знали, что ты выиграешь.
Сказал, что это была прогулка с тортом. Так что, видя, насколько это было просто, я подумал, что хотел бы немного возместить свой гонорар ».
«Это не так, Чарли», - сказал Паккард, пытаясь убедить себя, что это будет похоже на любое деловое обсуждение между двумя цивилизованными и рациональными людьми. «Комиссия не возвращается и не зависит от результатов. Помните, мы это обсуждали?»
«Я помню», - ответил Димс, покачав головой.
«Но ты знаешь, Боб, я думаю о пиаре. Ваша репутация - это то, что привлекает клиентов. Я прав? И счастливые клиенты говорят вам.
Это бесплатная реклама. Я был бы очень рад, если бы вы вернули половину гонорара ".
Паккард побледнел. «Это пятнадцать тысяч долларов, Чарли. Я не могу этого сделать».
"Конечно, можешь. И если я правильно помню, это была только половина наличных денег.
Килограмм кокаина, который я вам дал, вероятно, стоил намного больше пятнадцати после того, как вы его перепродали. Я прав? Но я не хочу никакого ответного удара. И мне все равно, какова была ваша прибыль. Вы проделали для меня большую работу. Я был бы очень признателен за возврат наличных ".
На верхней губеПаккарда выступила тонкая полоска пота. Он выдавил улыбку.
«Я знаю, что ты был внутри и можешь использовать немного теста, так почему бы мне не одолжить тебе гранд? Это поможет?»
«Конечно, но пятнадцать штук помогут даже больше», - сказал Димс.
На этот раз улыбки не было.
«Это невозможно, Чарли», - упрямо сказал Паккард. "Сделка есть сделка. Вас признали виновным в убийстве, и теперь вы свободный человек.
Я бы сказал, что заработал гонорар ».
«О, ты это сделал. Без вопросов. И я не хочу, чтобы ты делал то, чего не хочешь делать. Если ты вернешь мне деньги, я хочу, чтобы это было по твоей доброй воле. Хорошее дело тебе можно гордиться. "
Димс замолчал и откинулся на спинку стула. Сердце Паккарда билось сверхурочно, и он сильно сожалел, что не принял кокаин.
«Эй, ты выглядишь расстроенным, Боб», - внезапно сказал Димс. «Слушай, давай забудем об этом. Хорошо? Мне жаль, что я даже поднял этот вопрос. Давай поговорим о другом. Скажи, тебе нравятся игровые телешоу?»
"Игра показывает?" - повторил Паккард, озадаченный переходом, но с облегчением оттого, что Димс так легко позволил ему сорваться с крючка.
«Ага, как« Jeopardy! »Или« Давай заключим сделку ».
«Я работаю днем, поэтому мне редко выпадает возможность их посмотреть».
«Я тоже не смотрел их, пока они не посадили меня в ряд. У нас была постановка за решеткой. Одно из наших немногих предметов роскоши. Охранники разрешали нам смотреть игровые шоу. Я действительно подсел на них. Сначала я подумал они были в некотором роде глупыми, но чем больше я смотрел, тем больше понимал, что из игровых шоу можно узнать столько же, сколько и в школе. Например, вы когда-нибудь смотрели «Цена верна»? »
«Разве это не тот, где конкурсанты должны угадывать цену холодильника или набора посуды?»
"Правильно!" - сказал Димс, резко выпрямляясь на стуле и широко улыбаясь.
Затем, подражая ведущему игрового шоу, сказал он.
«Боб Паккард из Портленда, штат Орегон, спускайтесь! Вы можете сыграть в The Price Is Right!» Потом вы выбегаете из зала. Вы это видели? "
"Несколько раз."
«Что ж, это отличное шоу, - оживленно сказал Димс, - потому что оно учит вас ценности вещей. Например, если я положу вам на стол два камня и попросю вас угадать их ценность, вы скажете, что это не так. Я имею в виду, мы говорим о двух камнях. Но что, если бы один был куском обычного гранита, а другой - алмазом?
Два камня одинакового размера, но вы по-разному оцениваете их ценность ».
Паккард автоматически кивнул, чтобы не оскорбить Димса, и бросил быстрый взгляд на часы.
«Это интересно, Чарли, и я хотел бы поговорить об этом еще, но у меня есть предложение, которое мне нужно написать. Оно должно быть выполнено через два дня, и это довольно сложно».
«Я уверен, что это так, - сказал Димс, - но я думаю, что в долгосрочной перспективе для вас важнее обсудить ценности».
Страх, который Паккард чувствовал вначале, исчез, когда он стал раздражаться и пропустил угрозу в тоне Димса.
«Что ты к чему, Чарли? Ближе к делу».
«Конечно. Вы занятой человек. Я не хочу тратить ваше время зря. Но я действительно думаю, что этот небольшой разговор поможет вам взглянуть на вещи в перспективе.
Например, то, что стоит большего, хороший сон или дрянные юридические услуги наркомана-наркомана-наркомана ».
Паккард покраснел. «Это несправедливо, Чарли. Если бы не я, ты был бы мертв».
«Может быть, а может и нет. Как я уже сказал, более чем один человек, с которым я разговаривал, придерживался мнения, что это была довольно легкая победа. Это сделало бы стоимость ваших услуг намного меньше тридцати тысяч долларов. Понимаете, что я имею в виду? Но назначить цену абстракциям, например стоимости юридических услуг, намного сложнее, чем иметь дело с алмазами и гранитом, Боб.
Так почему бы вам не начать с предположения цены на обычный повседневный товар ».
«Послушайте, - сердито сказал Паккард, - я только что сказал вам. У меня нет времени на эту чушь».
Димс проигнорировал Паккарда и вытащил из кармана пару грязных женских трусов и положил их на стол Паккарда.
Паккард наклонился вперед и уставился на него. Хлопковые трусики выглядели знакомо, но он не мог вспомнить, где их видел.
"Какая ценность этих трусиков, Боб?"
"Где ты это взял?" - спросил Паккард.
«Посмотрим, сможешь ли ты угадать. Я дам тебе подсказку».
Димс наклонился вперед и ухмыльнулся, предвкушая реакцию Паккарда на его подсказку. Он повысил голос и фальцетом сказал: «Отойди от меня, сейчас же! Если ты не можешь подняться, по крайней мере, дай мне немного поспать».
Паккард побледнел. Его жена, Дана, сказала ему это вчера вечером после неудачной попытки секса с тем же тоном отвращения, которому Димс так адекватно имитировал.
«Знаешь, Боб, - сказал Димс с притворной озабоченностью, - твоя техника оставляет желать лучшего. Вы полностью игнорировали соски Даны. Они вкусные. Поиграйте с ними сегодня вечером. Они как ручки по радио. Если повернуть их в правильном направлении, можно найти очень хорошую станцию ".
Паккард внезапно узнал в трусиках те трусики, которые Дана сняла незадолго до того, как они легли в постель. Дана бросила их рядом с кроватью, прежде чем они начали заниматься сексом. Это означало, что Димс был в их комнате, пока они спали.
"Вы были в моем доме?"
«Верно, Боб».
Паккард вскочил на ноги и крикнул: «Слушай, укол ...»
"Уколоть?" Димс прервал его ошеломленным тоном. "Это боевое слово.
Теперь бой между нами двумя может быть интересным. Скорость и молодость против размера и силы. Но я хочу дать тебе совет, Боб. Если ты начнешь со мной драку, тебе лучше быть готовым убить меня.
Если ты оставишь меня в живых, я приду за тобой, когда ты меньше всего этого ожидаешь, и ты умрешь, как Гарольд Шу ".
Паккард вспомнил фотографии вскрытия Шу. Судмедэксперт считал, что руки и ноги Шу были удалены цепной пилой, когда он был еще жив. Вся борьба вышла из-под Паккарда, и он рухнул на стул. Он пытался прийти в себя. Димс терпеливо наблюдал, как Паккард сделал несколько глубоких вдохов.
"Что ты хочешь от меня, Чарли?"
«Я хочу, чтобы вы сыграли в эту игру», - мрачно сказал он. «У тебя действительно нет выбора. Какова стоимость этих трусиков?»
"Три пятьдесят? Четыре доллара?" - догадался Паккард на грани слез. "Я не знаю."
«Ты слишком буквальный, Боб. Подумай, откуда у меня эти трусы, и ты поймешь их истинную ценность. Я бы поставил их примерно по той же цене, что и за полноценный сон на всю жизнь. Разве это не будет стоить пятнадцать тысяч? долларов? Я бы сказал, что при такой цене жизнь крепкого сна обходится дешево ".
Челюсть Паккарда задрожала. «Чарли, ты должен быть разумным», - умолял он. «У меня нет пятнадцати тысяч дополнительных долларов. Вы заплатили этот гонорар больше года назад. Его больше нет. Как насчет чего-то меньшего?
А как насчет трех? Три тысячи? Я мог бы справиться с этим ».
«Ну, Боб, для меня три тысячи звучат как поцелуй».
Паккард знал, что не может позволить себе заплатить деньги. Его арендная плата была оплачена, были платежи за машину. Затем он подумал о цене, которую он заплатил бы, если бы мог быть уверен, что Чарли Димс никогда не проскользнет в свою комнату ночью и унесет его в извращенный мир пыток и боли.
Паккард достал из ящика чековую книжку. Его рука так сильно тряслась, что подпись едва читалась. Паккард дал Димсу чек на пятнадцать тысяч долларов. Димс осмотрел его, поблагодарил Паккарда и открыл дверь. Затем он повернулся, подмигнул и сказал: «Спи крепко и не позволяй клопам кусаться».
В третьей главе
Салем, столица Орегона, был маленьким сонным городком, окруженным сельхозугодьями и расположенным примерно в пятидесяти милях к югу от Портленда на автостраде I-5. Верховный суд штата Орегон с 1914 года занимал свое нынешнее место на Стейт-стрит. Квадратное четырехэтажное здание, облицованное терракотовой плиткой, с трех сторон окружено узкой лужайкой. Сзади находилась автостоянка, отделявшая суд от задней части другого здания, в котором размещалось Министерство юстиции и офисы Апелляционного суда.
Перед судом стояли фургоны с сетевыми логотипами, когда Трейси Кавано приехала на работу в 8 утра. Она с любопытством взглянула на них, пока шла по переулку, отделявшему двор от территории Капитолия штата. Сияющее июльское солнце заставляло сиять золотую статую первооткрывателя на вершине здания Капитолия и придавало траве небольшого парка, граничащего с Капитолием, сияние полированного изумруда. В соответствии с духом дня Трейси была одета в ярко-желтое платье и плащ с запахом.
Трейси в конце года работала секретарем судьи Верховного суда Орегона Элис Шерцер. Судебные клерки были сливой, выпавшей на долю выпускников юридических факультетов. У каждого судьи был клерк, который исследовал сложные правовые вопросы, составлял меморандумы о позициях других судей и проверял проекты мнений, чтобы выявить ошибки перед публикацией заключения. Судебный клерк - это требовательная, но увлекательная работа, которая длилась от одного до двух лет. Большинство клерков перешли на хорошие должности в ведущие юридические фирмы, которые ценили этих способных молодых мужчин и женщин за их навыки, а также за их глубокое знание образа мышления судей.
Лаура Риццатти была такой же бледной, как Трейси загорелой, и обладала тонкими чертами лица и мягкой округлой фигурой модели Боттичелли.
Когда Лаура была в глубокой задумчивости, она играла своими длинными черными волосами. Несколько прядей были туго обернуты вокруг ее указательного пальца левой руки, когда Трейси сунула голову в кабинет Лоры размером с шкаф.
«Почему тележурналисты ждут снаружи?»
Лаура уронила стенограмму, которую читала, и наполовину поднялась со стула. "Не делай этого!"
"Прости." Трейси засмеялась, наклонив голову набок, чтобы увидеть, что так полностью заняло внимание Лоры. Она увидела название дела и «Том XI», прежде чем Лора перевернула стенограмму, чтобы Трейси больше не могла читать обложку.
"Дело Димса?" - сказала Трейси. «Я думал, мы отменили это месяц назад».
"Мы сделали. О чем ты только что спросил меня?"
Трейси оторвалась от стенограммы и заметила темные круги под глазами Лоры. Одежда Лоры была растрепана, и она выглядела так, будто не спала всю ночь.
«Телевизионщики. Что они здесь делают?»
«Мэтью Рейнольдс спорит Франклин против Пога в девять».
«Рейнольдс! Дай мне знать, когда пойдёшь в суд».
"Я не собираюсь."
"Почему?"
«Судья Гриффен отказался от дела, так что нет причин участвовать в споре».
"Почему он дал самоотвод?"
«Его жена выступает за государство».
"Нет дерьма". Трейси засмеялась.
«Ни хрена», - горько ответила Лаура.
«Она умная печенька».
«Она сука. Она могла бы попросить другого окружного прокурора отстаивать позицию государства».
«Тогда судья Гриффен сидел бы за дело. Теперь он не может сидеть, потому что государство представляет член его семьи. Таким образом, она избавляется от самого либерального правосудия в суде и увеличивает свои шансы на победу. Я звоню. этот умный юрист ".
«Я думаю, что это неэтично».
«Не принимай это так близко к сердцу».
«Я не», - сердито сказала Лаура. «Но судья такой хороший парень. Развод съедает его. Выполнение подобного трюка - это просто заливка соли в его раны».
«Да, ну, если она такая большая сука, как вы говорите, ему лучше без нее. И вы все равно должны увидеть, как Рейнольдс спорит. Он потрясающий. Вы знаете, что он защищал дела о смертной казни по всем Соединенным Штатам в течение двадцати лет и у него никогда не казнили клиента? "
«Рейнольдс - просто еще один наемный стрелок».
«Вот в чем ты ошибаешься, Лаура. Эти дела для него как миссия. А он гений. Вы читали его дело по делу« Государство против Аурелио »?
Его аргумент о пятой поправке был абсолютно блестящим ».
«Он умен, и он может быть предан своему делу, но это неправильное дело».
«Не беспокойтесь. Послушайте аргумент. Рейнольдса действительно стоит увидеть. Я уточню у вас, прежде чем подниматься наверх». i iiiiiiiiiiiiiii Наиболее заметной особенностью Верховного суда штата Орегон является стеклянный световой люк на потолке зала судебных заседаний, на котором изображена государственная печать. Витраж защищен вторым прозрачным потолочным окном над ним. В этот солнечный день свет, проникающий через два набора стекол, заливал мягким желтым светом шесть судей суда, состоящего из семи членов, когда они собрались, чтобы послушать спор в Государственном ex rel.
Франклин против Пог.
Трейси нашла место на кушетке у задней стены зала суда сразу после того, как судьи заняли свои места. Судьи сидели на возвышении, которое плавным изгибом тянулось через зал суда.
Прямо перед председателем суда Стюартом Форбсом находился деревянный подиум, на котором Эбби Гриффен спокойно разложила свои бумаги. Когда главный судья сказал ей начать свою аргументацию, Эбби сказала: «Если суду угодно, меня зовут Эбигейл Гриффен, и я представляю офис окружного прокурора округа Малтнома и интересы Дениз Франин. Мы просим этот суд назначить судебное разбирательство. судья Дэвида Пог отозвать приказ, предписывающий миссис Франклин открыть свой дом для судебно-медицинских экспертов, нанятых защитой ».
«Судья Пог действовал по ходатайству об открытии дела, поданному ответчиком Джеффри Колтером, не так ли, мисс Гриффен?» - спросила судья Мэри Келли, привлекательная женщина лет сорока с небольшим, которая была назначена в суд после блестящей карьеры в области корпоративного права.
«Да, ваша честь».
"Что послужило основанием для открытия движения?"
Согласно письменным показаниям мистера Рейнольдса, поверенного ответчика, сын Дениз Франклин, Роджер, попытался продать Джеффри Колтеру украденные украшения. Колтер пошел в дом Франклина, но у Франклина не было драгоценностей, и он попытался ограбить Колтера. утверждает, что он застрелил Роджера Франклина в порядке самообороны после того, как Франклин выстрелил в него ».
«И защита хочет осмотреть дом миссис Франклин на предмет улик, подтверждающих версию обвиняемого?»
«Да, ваша честь».
«Мне это кажется вполне разумным. Что не так с приказом судьи Пог?»
«Миссис Франклин скорбит, ваша честь. Она не хочет, чтобы агенты человека, убившего ее сына, бродили по ее дому».
"Мы сочувствуем миссис Франклин, советнику, но нередко свидетели также являются родственниками жертвы убийства.
Им все время доставляют неудобства допросы в полиции, пресса.
Ваши люди прошли через дом, не так ли? "
"С согласия миссис Франклин и пока дом был местом преступления.
Это больше не место преступления. Штат вернул дом его владелице, г-же Франклин, которая не является стороной в уголовном деле между государством и г-ном Колтером. Судья не имеет права приказать беспартийному впустить защиту в свой дом ".
"У вас есть законные основания для этого утверждения, советник?"
Гриффен улыбнулся с уверенностью поверенного, который предвидел вопрос. Рассказывая судье Келли о нескольких делах в штате Орегон, которые подтверждали ее позицию, Трейси посмотрела через зал суда на оппонента Гриффена. Контраст между двумя адвокатами был резким. Эбигейл Гриффен в своем черном строгом пиджаке, черной плиссированной юбке, шелковой блузке цвета слоновой кости и жемчуге выглядела как манекенщица, а Мэтью Рейнольдс в своем простом, плохо сидящем черном костюме, белой рубашке и узком галстуке больше походил на деревенского проповедника или гробовщика. чем главный американский поверенный по уголовным делам.
Вопрос судьи Арнольда Поупа снова привлек внимание Трейси к юридической аргументации.
«Миссис Гриффен, когда мистера Колтера арестовали, он утверждал, что действовал в порядке самообороны?»
«Нет, ваша честь».
«Полиция нашла пистолет, который, как утверждает адвокат обвиняемого, был выпущен покойным?»
«Никакого оружия на месте не было найдено».
Поуп, бывший окружной служащий с бочкообразной грудью и короткой стрижкой морской пехоты, нахмурился, создавая впечатление, что он глубоко задумался. Судья Келли закатила глаза. Поуп был умственно легкомысленным человеком, который пытался компенсировать недостаток интеллекта высокомерием и самоуверенностью. Он оказался на площадке, потому что победил уважаемого действующего президента в одной из самых грязных судебных гонок в истории штата Орегон.
"Может ли этот бизнес по самообороне быть пустышкой?" - спросил Папа.
«Да, ваша честь. Мы считаем, что мистер Колтер выдумал сценарий самообороны».
"Возможно, с помощью мистера Рейнольдса?" - спросил Папа.
Трейси была шокирована предположением Поупа о том, что Мэтью Рейнольдс дал ложную присягу в своих показаниях под присягой. Рейнольдс окаменел, лицо его покраснело.
«Нет никаких доказательств того, что мистер Рейнольдс проявил меньше чести в этом деле, судья Поуп», - твердо ответила Эбби.
«Кроме того, - вмешался судья Келли, чтобы отвлечь обсуждение от этой неприятной темы, - этот вопрос не стоит перед нами, не так ли, советник?»
«Нет, ваша честь».
«Насколько я понимаю, - продолжил Келли, - ваша позиция состоит в том, что мы должны отменить приказ судьи Пог, независимо от правдивости показаний под присягой, потому что у него не было полномочий требовать от лица, не участвующего в уголовном деле, что-либо сделать. "
"Точно."
Крошечная лампочка в передней части подиума вспыхнула красным, показывая, что время Гриффена истекло.
«Если у суда больше не будет вопросов, мне больше нечего добавить».
Главный судья Форбс кивнул Гриффену, затем сказал: «Мистер Рейнольдс?»
Мэтью Рейнольдс медленно развернулся, как будто нужно было очень постараться, чтобы встать, и подошел к подиуму. Он был полон решимости не позволить своему гневу на Арнольда Поупа помешать его долгу перед клиентом.
Рейнольдс не торопясь разложил свои бумаги и оставил оскорбление позади. Как только он поднял глаза, судья Фрэнк Арриага, маленький человечек-херувим с легкой улыбкой, спросил: «А как насчет аргумента миссис Гриффен?
Рейнольдс? Я читал ее дела, и, похоже, они поддерживают позицию государства ».
Когда говорил Рейнольдс, был намек на Глубокий Юг.
Его слова катились мягко и медленно, как маленькие лодки, плывущие по ласковому морю.
"Эти дела не должны влиять на решение этого суда, судья Арриага.
Факты в деле в баре существенно иные.
Миссис Франклин - гораздо больше, чем скорбящая мать. Мы полагаем, что она могла скрывать преступную причастность своего сына к попытке ограбления.
Каждый момент, когда нас не пускают в дом Франклинов, миссис Франклин получает еще один шанс уничтожить улики.
"И это подводит меня к моему основному правовому вопросу. Статья Конституции Соединенных Штатов о надлежащей правовой процедуре возлагает на прокурора обязанность хранить доказательства, находящиеся в ее распоряжении, в пользу обвиняемого либо по вопросу о вине, либо по вопросу о наказании. Когда мы подали ходатайство судье Погу, дом Франклинов все еще был опечатан как официальное место преступления. Наши письменные показания под присягой уведомили штат о том, что, по нашему мнению, в доме Франклинов есть улики, которые могли бы оправдать мистера Уильяма.
Колтер, и это также уведомило штат о том, что, по нашему мнению, миссис
Франклин может уничтожить эти доказательства. Вскоре после того, как мы подали ходатайство, полиция вскрыла место преступления и вернула дом миссис Уилсон.
Франклин. Мы считаем это нарушением обязанности государства сохранять доказательства в пользу обвиняемого ».
«Можем ли мы утвердить приказ, изданный судьей, у которого нет полномочий на его вынесение?» - спросила судья Арриага.
"Нет, но мы считаем, что суд должен решить этот вопрос, как если бы дом все еще был опечатан и являлся официальным местом преступления. В противном случае государство может воспрепятствовать законным ходатайствам такого рода, просто вскрывая место происшествия до того, как суд получит возможность действовать. .
«Пункт о надлежащей правовой процедуре кодифицирует концепцию фундаментальной справедливости в нашем законе. Замечательно иметь юриспруденцию, основанную на справедливости, а не на силе. В этом случае вы можете увидеть противоречие между этими двумя идеями. Государство символизирует власть. это право захватывать дом частного гражданина, чтобы он мог расследовать преступление.
Как только государство убедилось в том, что оно установило личность преступника, оно использовало свои полномочия, чтобы арестовать моего клиента и лишить его свободы.
"Это было правильное использование силы, ваша честь. Добросовестное использование.
Но последнее использование государством своей власти было несправедливым. Как только мой клиент выступил против государства и попросил предоставить ему возможность осмотреть место преступления в поисках доказательств, подтверждающих его имя, государство несправедливо применило свои полномочия.
«Судебные ходатайства должны приниматься беспристрастными судьями, а не ревностными адвокатами в одностороннем порядке. Когда полиция освободила место преступления, чтобы помешать нашему ходатайству, они действовали в нарушение концепции фундаментальной справедливости, которая лежит в основе пункта о надлежащей правовой процедуре. .
Колтер просит, ваши благородия, дать ему возможность осмотреть место преступления. То же самое государство могло сделать, используя свою власть. Все, о чем он просит, - это честная встряска. Судья Пог понял это, и мы просим вас проявить справедливость и оставить его приказ в силе ".
Суд закрылся, когда спор закончился. Мэтью Рейнольдс наблюдал, как Эбигейл Гриффен собирает свои бумаги и закрывает свой кейс. Через мгновение она будет пробиваться сквозь репортеров, которые ждали их у зала суда на площадке третьего этажа. Если он собирался поговорить с она, Рейнольдс знал, что это должно быть сейчас. Эбби направилась к двери: «Миссис Гриффен».
Эбби повернулась и обнаружила, что Рейнольдс следует за ней. С его пиджаком, развевающимся за спиной, как крылья неуклюжей вороны, Рейнольдс выглядел как Икабод Крейн, бегущий от всадника без головы.
«Спасибо за то, что вы сказали суду, что не поверили, что я фальсифицирую свои показания под присягой», - сказал Рейнольдс дрожащим голосом, которого Эбби не слышала, когда он спорил. «Моя репутация так много значит для меня».
«Нет нужды благодарить меня, мистер Рейнольдс. Но мне любопытно. Это было такое странное обвинение. Есть ли между вами и правосудием Поуп плохие отношения?»
Рейнольдс грустно кивнул. «Я судил дело об убийстве против Арнольда Поупа, когда он был окружным прокурором округа Уокер. Дело было плохо расследовано, и был арестован невиновный человек. Судья Поуп имел склонность рассматривать его дела в прессе, когда он был прокурором, и он обещал быстрое осуждение ".
«Я так понимаю, он не доставил».
«Нет. После суда он угрожал обвинить меня в фальсификации присяжных».
"Что случилось?"
«Судья сказал Поупу, что он проиграл, потому что он должен был проиграть, и пообещал отклонить любое обвинительное заключение о фальсификации присяжных, полученное Папой. На этом, насколько мне известно, это был конец, но я думаю, что он все еще затаил обиду».
"Мне жаль это слышать."
«Это очень мило с вашей стороны, учитывая, что враждебность Папы гарантирует вам его голос».
«С другой стороны, некоторые из судей встанут на вашу сторону, просто чтобы быть по другую сторону позиции Папы».
«Надеюсь, вы правы, миссис Гриффен», - торжественно ответил Рейнольдс, и шутка ему не понравилась.
«Почему бы тебе не называть меня Эбби. Мы собираемся слишком часто видеться друг с другом во время этого дела, чтобы оставаться на формальных условиях».
"Тогда Эбби".
«Увидимся в суде, Мэтт».
Рейнольдс прижал портфель к груди, словно щит, и смотрел, как Эбигейл Гриффен скользит через двери зала суда.
Репортеры встретились с Мэтью Рейнольдсом, как только он вошел в зал, и Эбби смогла спуститься по мраморной лестнице и покинуть здание суда через заднюю дверь.
Ее машина была припаркована за кварталом от двора, потому что она ждала прессы. Без них Рейнольдс никуда не денется. Когда она завернула за угол, она увидела Роберта Гриффена, сидящего на пассажирском сиденье ее машины.
Судья Гриффен выглядел как профессиональный игрок в гольф в коричневых брюках, темно-синей рубашке Izod и лоферах. Его длинные каштановые волосы небрежно падали на лоб. Когда она открыла заднюю дверь и бросила сумку на заднее сиденье, он улыбнулся. Эбби увидела искорку в его ясных голубых глазах и почти забыла, почему она ушла от него.
"Как прошел спор?" - спросил Гриффен.
"Что ты делаешь в моей машине?" Эбби резко ответила, садясь за руль. Его улыбка дрогнула.
«Я скучал по тебе. Я думал, мы можем поговорить».
«Ты ошибся, Роберт. Может, у одной из женщин, которых ты трахал за моей спиной, есть время поболтать». Гриффен вздрогнул. "Вы не можете уделить минутку?"
«У меня встреча в Портленде, и я не хочу опаздывать», - сказала Эбби, заводя двигатель. «Кроме того, Роберт, я знаю, чего ты хочешь, а банк закрыт. Я предлагаю тебе либо найти богатую любовницу, либо изменить свой образ жизни».
«Ты не понимаешь, о чем говоришь. Меня никогда не интересовали твои деньги, а те другие женщины ... Боже, я не знаю, что на меня нашло.
Но это все позади. Клянусь. Я люблю тебя, Эбби ".
«Вы изменили дело Димса так, как вы показываете свою любовь?»
Гриффен побледнел. "О чем ты говоришь?"
«Ты перевернул Димса, чтобы смутить меня».
«Это ерунда. Я решил это дело по закону. Так же поступили и судьи, которые присоединились к большинству. Даже Арнольд Поуп голосовал вместе со мной, ради Христа».
«Я не дурак, Роберт. Вы приняли правило, которому следуют только три других штата, чтобы изменить убеждение опасного психопата».
«Правило имело смысл. Мы чувствовали…» Гриффен замолчал. «Это смешно. Я не собираюсь сидеть здесь и оправдывать свое решение в Димсе».
«Верно, Роберт. Ты не собираешься здесь сидеть. Ты собираешься выйти из моей машины».
"Эбби ..."
Эбигейл Гриффен повернулась на своем стуле и посмотрела прямо на своего отчужденного мужа. «Если ты не выйдешь из моей машины через десять секунд, я позвоню в полицию».
Гриффен покраснел от гнева. Он начал что-то говорить, потом просто покачал головой, открыл дверь и вышел.
«Я должен был знать, что не могу урезонить тебя».
«Пожалуйста, закрой дверь».
Гриффен захлопнул дверцу машины, и Эбби выскочила из парковки.
Когда Гриффен вернулся к суду, он был так зол, что не заметил, как Мэтью Рейнольдс наблюдал за ним из дверного проема здания правосудия.
В 1845 году два поселенца-янки заявили о своем праве на место на реке Уилламетт на территории Орегона и подбросили монетку, чтобы решить, будет ли их предполагаемый город называться Портлендом или Бостоном.
Портленд был основан в самой идиллической обстановке, которую только можно вообразить.
Лес стоял повсюду, отступая на два высоких холма на западной стороне реки. С западного берега вы могли взглянуть на Уилламетт за далекие предгорья горного хребта Каскад и увидеть заснеженную гору Худ, гору Адамс и гору Сент-Хеленс, указывающие на небеса.
Город начинался у кромки воды на Фронт-стрит и медленно удалялся от реки, становясь городом. Старые здания были снесены и заменены сталью и стеклом. Но чуть ниже Вашингтон-парка, на окраине центра Портленда, все еще стояли красивые викторианские особняки, которые теперь служили офисными помещениями для архитекторов, врачей и адвокатов.
В 22:00 в тот день, когда он выступал в Верховном суде штата Орегон, свет в адвокатских конторах и библиотеке на первых двух этажах просторного викторианского дома Мэтью Рейнольдса был выключен, но они все еще светились в жилых помещениях на третьем этаже. Аргумент был жестким для Рейнольдса. Со времени стрельбы прошло так много времени, что эксперты Рейнольдса уже не были уверены в ценности осмотра дома Франклинов.
Независимо от того, что решил Верховный суд, юридическая уловка Эбигейл Гриффен могла стоить его клиенту доказательств, которые могли бы выиграть его дело.
Но это не единственное, что беспокоило Рейнольдса. Он все еще был потрясен встречей с Эбби Гриффен. Рейнольдс был очарован интеллектом Гриффена. Он считал ее одной из немногих людей, равных ему в зале суда. Но более того, она была самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел.
Хотя он и раньше говорил с ней в суде как с противником, ему потребовалось все свое мужество, чтобы подойти к Эбби в залах Верховного суда, чтобы поблагодарить ее за то, что она противостояла судье Поупу, но ее защита его чести взволновала его и дала ему смелость говорить.
Рейнольдс был одет для сна, но не устал. На его комоде были две фотографии его отца и газетная статья в рамке, на которой его отец был изображен у здания окружного суда в Южной Каролине. Статья была старой, а бумага начинала желтеть. Мэтью быстро просмотрел статью, затем с любовью посмотрел на фотографии.
Над комодом было зеркало. Рейнольдс уставился на себя.
Невозможно было изменить то, как он выглядел. Время было милосердным, когда журнал назвал его невзрачным. Мальчиком он был объектом миллиона насмешек. Сколько раз он возвращался из школы в слезах? Сколько раз он прятался в своей комнате из-за жестокости со стороны соседских детей?
Мэтью было интересно, что увидела Эбигейл Гриффен, когда она посмотрела на него. Могла ли она видеть мимо его взгляда? Знала ли она, как часто он о ней думает? Она когда-нибудь думала о нем? Он покачал головой из-за безрассудства этой последней идеи. Человек, который выглядел так же, как в мыслях кого-то вроде Эбигейл Гриффен? Идея была нелепой.
Мэтью вышел из спальни и пошел по коридору. Адвокатские конторы и его покои были украшены антиквариатом. Стол с откидной крышкой в кабинете Мэтью когда-то принадлежал железнодорожному юристу, скончавшемуся в 1897 году. Судья девятнадцатого века, известный тем, что выносил смертные приговоры, сидел на деревянном стуле Мэтью с плоской спинкой. Рейнольдс получал извращенное удовольствие, создавая свои аргументы против смерти, будучи в ней.
Рядом с откидной крышкой стоял шахматный стол, состоящий из зеленых и белых мраморных квадратов, поддерживаемых белым мраморным основанием. У Рейнольдса не было общественной жизни.
Шахматы были убежищем для Рейнольдса в детстве, и он продолжал играть в них, будучи взрослым. Он участвовал в десяти заочных играх с оппонентами в США и за рубежом. Фигуры на шахматной доске представляли позицию в его игре с норвежским профессором, которого он встретил, когда выступал на международном симпозиуме по смертной казни. Позиция была сложной, и это была единственная из его игр, в которой у Рейнольдса не было превосходящей позиции.
Рейнольдс наклонился над доской. Его ход мог иметь решающее значение, но он был слишком взволнован, чтобы сосредоточиться. Через несколько минут он выключил потолочный свет и сел за стол с откидной крышкой. Единственный свет в кабинете теперь исходил от лампы Тиффани, расположенной в углу складной крыши.
Рейнольдс открыл нижний ящик стола и вытащил большой конверт из манильской бумаги. Ни одна другая душа не знала о его существовании. В конверте было несколько газетных статей и множество фотографий. Он вынул из конверта статьи и фотографии и положил их на стол.
Первая статья представляла собой профиль Эбигейл Гриффен, опубликованный в The Oregonian после ее победы в деле State v. Deems. Рейнольдс так часто читал эту статью, что знал ее слово в слово. Черно-белое фото Эбби заняло треть первой страницы профиля. На внутренней странице была фотография Эбби и судьи Гриффена. Судья обнял ее за плечо.
Эбби, ее шелковые волосы были собраны на головной повязке, прижалась к мужу, как будто ей все равно.
Остальные статьи были о других делах, которые выиграла Эбби.
Все они содержали фотографии заместителя окружного прокурора. Рейнольдс отодвинул статьи и разложил перед собой фотографии. Он изучал их. Затем он протянул руку и взял один из своих любимых снимков - черно-белый снимок Эбби в парке напротив здания суда, сидящей на скамейке, запрокинув голову, лицом к солнцу.
Глава четвертая
Когда Алиса Шерцер окончила юридический факультет в 1958 году, она была одной из трех женщин в своем классе. Ее поиск работы в Портленде состоял из собеседований с одним сбитым с толку мужчиной за другим, никто из которых не знал, что делать с этой худощавой, скупой женщиной, которая настаивала на том, что хочет стать судебным адвокатом. Когда одна крупная фирма предложила ей должность в своем отделе по наследству, она вежливо отказалась. Это был зал суда или ничего. Партнеры объяснили, что их клиенты никогда не примут женщину-адвоката, не говоря уже о реакции, которую они ожидали от судей и присяжных.
Алиса Шерцер не уступит. Она хотела попробовать дела. Если это означало заняться практикой для себя, пусть будет так. Алиса повесила свою черепицу.
Четыре года спустя автобус «Грейхаунд» погнал за дряхлым «Шевроле», за рулем которого ехал один из клиентов Алисы, отец троих детей, потерявший работу на лесопилке.
Теперь он был парализованным. Алиса подала в суд на Greyhound, которую, как оказалось, представляла юридическая фирма, предложившая ей должность завещателя.
Юристы Greyhound, вероятно, посоветовали бы компании сделать разумное предложение по урегулированию спора, если бы клиента Алисы не представляла женщина, но мальчики в фирме полагали, что их представляет Алиса, как если бы их не представляла вообще.
В суде они игнорировали ее, а когда говорили между собой, то высмеивали ее. Дело было большой забавой, пока присяжные не присудили истцу четыре миллиона долларов - награда, которая была поддержана в Верховном суде, потому что судья принимал решение в пользу своих приятелей-мужчин всякий раз, когда у него была возможность, не оставляя им ничего для апелляции.
Разговоры о деньгах и четыре миллиона долларов в 1962 году были огромными деньгами.
Алиса больше не была милым любопытством. Несколько фирм, в том числе фирма, которую она победила, сделали ей предложения.
К 1975 году «Шерцер, Рэндольф и Пикард» была одной из ведущих юридических фирм в штате, Алиса была замужем и стала матерью двоих детей, и было открыто место в Апелляционном суде штата Орегон. На частной встрече Алиса сказала губернатору, что ни одна женщина никогда не была назначена в апелляционный суд штата Орегон. Когда губернатор объяснил политические проблемы, связанные с таким назначением, Алиса напомнила ему о крупных взносах на избирательную кампанию, которые он был готов принять от женщины, и о более крупных суммах, которые она имела в своем распоряжении для кампании, которую она определенно проведет против любого мужчины. он назначил. Через семь лет после назначения в Апелляционный суд Алиса Шерцер стала первой женщиной-судьей Верховного суда штата Орегон. Теперь ей было шестьдесят пять.
Каждый год приносил новые слухи о ее завершении карьеры, но сознание Элис Шерцер все еще было в напряжении, и она никогда не думала о том, чтобы покинуть скамейку запасных.
У судьи Шерцера был угловой кабинет с видом на Капитолий, здания из красного кирпича и лужайки Уилламеттского университета. Когда Трейси постучала в дверной косяк на следующий день после аргументации Мэтью Рейнольдса в суде, судья сидел за большим столом, который когда-то принадлежал Чарльзу Л. Макнари, одному из первых судей, заседавших в здании Верховного суда и его кандидатуре. Венделла Уилки в неудачной попытке республиканцев в 1940 сместить Франклина Делано Рузвельта.
Старинный стол резко контрастировал с абстрактной скульптурой и картинами, которыми судья Шерцер украсила свои покои.
"Ваша работа клерка почти закончена, не так ли?" - спросил судья, когда Трейси села в кресло напротив нее. "Да."
"У вас есть работа?"
«У меня есть несколько предложений, но я не уверен, какое из них принимаю».
«Судья Форбс попросил меня узнать, интересует ли вас что-то открытое».
"Что это?"
«Мэтью Рейнольдс ищет помощника».
"Ты шутишь!"
«Один из его соратников только что обратился в приходскую фирму, и ему срочно нужен кто-то».
«Я в это не верю. Работа с Мэтью Рейнольдсом - моя работа мечты».
«Это будет непросто, Трейси. Рейнольдс работает со своими партнерами как с собаками».
«Вы знаете, я не против тяжелой работы».
«Это правда, но с Рейнольдсом мы говорим о рабском труде. Большинство его соратников уволились менее чем через два года».
«Спасибо за предупреждение, но ничто не может помешать мне попробовать, если Рейнольдс меня поймает».
«Я просто хочу, чтобы вы знали, во что ввязываетесь. Рейнольдс живет в своей адвокатской конторе. Все, что он делает, - это рассматривает дела и готовится к суду.
Он работает по четырнадцать часов в сутки, семь дней в неделю. Я знаю, что это звучит невероятно, но я не преувеличиваю. У Рейнольдса нет общественной жизни. Он даже не понимает концепции. Он будет ожидать, что вы будете к нему на побегушку, и это может быть в любое время ночи и в выходные. Мне сказали, что Мэтт может существовать после четырехчасового сна, и говорят, что вы можете пройти мимо его офиса почти в любой час и увидеть, как горит свет ».
«Мне все еще интересно».
"Есть еще кое-что. У него никогда не было партнерши-женщины.
Откровенно говоря, - сказал судья с озадаченной улыбкой, - я не уверен, что он знает, что такое женщина.
"Простите?"
«Я не знаю почему, но он, кажется, избегает женщин, как будто они несут чуму».
«Если у него никогда не было партнера-женщины, почему он меня интересует?»
Судья засмеялся. Рейнольдс нанял несколько клерков из нашего суда, потому что он ходил в школу с судьей Форбсом и доверяет его рекомендациям. Рейнольдс в смятении позвонил Стюарту, когда услышал, что мы хотим отправить ему женщину, но Стюарт заверил его, что вы не будете укус. Значит, он готов поговорить с вами. Это номер его офиса. Его секретарь назначит собеседование.
Трейси взяла листок бумаги. «Это фантастика. Я не знаю, как вас благодарить».
«Если получится, ты сможешь поблагодарить меня, сделав такую хорошую работу, что Рейнольдс наймет другую женщину».
Библиотека занимала большую часть второго этажа здания Верховного суда. Вход был напротив мраморной лестницы. Прямо напротив дверей располагалась небольшая застекленная площадка с кассой и кабинетом библиотекарей. По обе стороны от офиса стояли вагонетки. За кулисами стояли стопки книг с юриспруденцией в две глубины. Балкон нависал над стопками, отбрасывая тени на ряды переплетенных томов.
Лаура Риццатти сидела в вагончике в окружении юридических книг и лихорадочно писала на желтом блокноте. Когда Трейси коснулась ее плеча, Лора подпрыгнула.
"Ты готов на кофе-брейк?" - спросила Трейси. «Я должен тебе сказать кое-что фантастическое».
«Я не могу сейчас», - сказала Лаура, быстро переворачивая блокнот, чтобы Трейси не могла видеть, что она писала.
«Давай. Пятнадцатиминутный перерыв тебя не убьет».
«Я действительно не могу. Судье это нужно немедленно».
"Над чем ты работаешь?"
«Ничего интересного», - ответила Лаура, пытаясь казаться непринужденной, но в голосе ее было неловко. "Что ты хотел мне сказать?"
«У меня интервью с Мэтью Рейнольдсом. Ему нужен помощник, и судья Форбс порекомендовал меня».
«Это здорово», - сказала Лаура, но энтузиазм казался вынужденным.
«Я бы отдал свою правую руку, чтобы работать с Рейнольдсом. Я просто надеюсь, что произведу хорошее впечатление. Судья Шерцер говорит, что у него никогда не было партнера-женщины, и похоже, что он не особо любит женщин».
«Он еще не встречался с вами». Лаура улыбнулась. «Я уверен, что ты сшибешь его с ног».
«Надеюсь. Если ты передумаешь насчет кофе, я пойду минут через двадцать. Я даже куплю».
«Я действительно не могу. И мои поздравления».
Трейси прошла через библиотеку и нашла нужный ей выпуск «Обзора права Нью-Йоркского университета». Она отнесла его к себе в корзину и начала делать записи. Через полчаса она подошла к вагону Лоры, чтобы попытаться убедить ее пойти выпить кофе. Она была очень взволнована собеседованием и хотела об этом поговорить.
Лоры не было за своим столом. Трейси заметила желтый блокнот, на котором писала Лора. По нему было три уголовных дела. Трейси изучила список, но не увидела ничего необычного в делах. Она задалась вопросом, почему Лаура перевернула блокнот, чтобы скрыть список, затем пожала плечами и пошла искать свою подругу.
Трейси рылась в длинных рядах книг, пока не добралась до отделения, в котором находились репортеры Апелляционного суда Орегона. Лаура стояла в дальнем конце штабелей у стены, и Трейси была удивлена, увидев, что она разговаривает с правосудием Поупом. Они с Лорой несколько раз обсуждали Поупа, и Трейси знала, что Лора его презирает. Первоначальным побуждением Трейси было подойти к подруге и судье, но было что-то в их телах, что остановило ее.
Пространство между стопками было узким, и Лаура и Поуп стояли почти грудь к груди. Лаура выглядела расстроенной. Она взволнованно двигала руками, когда говорила. Папа покраснел и что-то сказал. Трейси не могла слышать, что он сказал, потому что они шептались, но сердитый тон сохранялся. Трейси увидела, как Лора отошла от коренастого судьи, пока ее спина не уперлась в книжную полку. Папа сказал кое-что еще. Лаура покачала головой. Затем Поуп протянул руку и коснулся плеча Лауры. Она попыталась оттолкнуть его руку, но судья крепко держал ее. Трейси вышла в проход, чтобы Поуп мог ее видеть. "Готовы к кофе?" - громко спросила Трейси.
Поуп выглядел пораженным и убрал руку с плеча Лоры.
«Мы с Лорой должны обсудить дело. Надеюсь, вы не против, судья».
- сказала Трейси тоном, который дал Поупу понять, что она все видела. Папа покраснел. Его глаза метнулись к Лауре, затем снова к Трейси.
«Вот оно что», - сказал он, обойдя Трейси.
"Ты в порядке?" - спросила Трейси, как только Поуп скрылся из виду.
«Что ты слышал?» - с тревогой спросила Лаура.
«Я ничего не слышала», - ответила Трейси, сбитая с толку вопросом. «Похоже, что Поуп подошел к тебе. Он тебе доставляет неприятности?»
«Нет», - нервно ответила Лаура. "Он просто пытался выяснить, как Боб ...
. Судья Гриффен собирался голосовать по делу ".
«Ты откровенен со мной? Потому что ты выглядишь очень расстроенным».
«Я в порядке, Трейси, правда. Давай бросим».
«Давай, Лора. Я могу помочь тебе, если ты скажешь мне, что тебя беспокоит».
«Как ты могла мне помочь?» - взорвалась Лора. «Вы не представляете, что я переживаю».
"Лаура, я ..."
«Пожалуйста, извини, но ты никогда не поймешь», - сказала Лаура.
Затем она отошла от Трейси и выскочила из штабелей.
Трейси смотрела вслед уходящей Лоре, ошеломленная реакцией подруги.
«Лора хочет тебя видеть, судья», - объявила секретарь судьи Гриффена по внутренней связи. "Отправьте ее".
Судья готовился к полуденной конференции и надеялся, что Лора завершила свое расследование налогового дела, которое будут обсуждать судьи.
Дверь открылась, когда Гриффен закончил подписывать письмо. Он поднял глаза, когда дверь закрылась, и начал улыбаться.
Но улыбка исчезла, когда он увидел лицо своего клерка. Казалось, она была на грани слез.
«Мы должны поговорить», - сказала Лора дрожащим голосом.
Гриффен встал и обошел стол. "Что случилось?"
«Все», - ответила Лаура. "Все."
Потом она заплакала.
Конференц-зал Верховного суда Орегона был просторным, в нем было немного мебели, кроме большого стола для переговоров и нескольких старинных книжных полок со стеклянными фасадами. Четыре бывших судьи сердито смотрели на своих современных коллег с портретов на стенах. Главный судья Форбс сидел во главе стола для совещаний с закатанными рукавами белой рубашки и расстегнутым галстуком. Алиса Шерцер поставила чашку кофе и брифы на свое место справа от Forbes. Винсент Лефкур, седой и величавый, сидел слева от Forbes.
Роберт Гриффен толкнул дверь и чуть не столкнулся с Мэри Келли, которая выкуривала свою первую сигарету на конференции.
«Извини», - извинился Гриффен.
Келли была одета в свободное зеленое платье без рукавов. Она убрала со лба волосы медового цвета и небрежно улыбнулась Гриффену.
«Никаких повреждений», - сказала Келли. Затем она заметила лицо Гриффена, и ее улыбка исчезла. Келли слегка коснулась Гриффена его предплечья. Он остановился.
"Что случилось?" - тихо спросила Келли.
Гриффен покачал головой. "Это ничто."
Келли повернулась так, чтобы ее спина заслоняла их разговор от других судей.
«Расскажи мне, что случилось», - потребовала она.
Гриффен отвернулся. Келли сжала хватку. Когда Гриффен посмотрел на нее, его лицо отразило его замешательство. Он собирался ответить, когда в комнату вошел Арнольд Поуп.
«Твоя жена выглядела потрясающе, Боб», - злобно сказал он. «Жаль, что тебе пришлось пропустить ее аргумент».
Гриффен побледнел, и Келли посмотрела на Поупа, как будто он был насекомым, которое она нашла в своем салате. В этот момент в комнату ворвался Фрэнк Арриага. Он поднял мешок из гастронома на другой стороне улицы.
«Извините, ребята. Мой клерк опоздал с моим топливом. Я что-то пропустил?»
«Расслабься, Фрэнк». Форбс улыбнулся. Арриага сел рядом с Винсентом Лефкуром, который с удовольствием наблюдал, как Арриага вытаскивает из своего коричневого бумажного пакета огромный глазированный пончик с желе.
«Мы все здесь, так что давайте начнем», - сказал судья Форбс.
«Мы можем поговорить позже», - заверила Мэри Келли Гриффена.
Форбс сложил перед собой стопку трусов.
"Я собирался начать с тебя, Фрэнк, но у тебя во рту набито это чудовище, так как насчет этого, Винсент?
Что вы думаете о состоянии ex rel. Франклин?"
Судье Шерцеру утром нужна была служебная записка по вопросу о наследстве, но Трейси была так расстроена тем, что произошло в библиотеке, что ей было трудно сосредоточиться. В пять часов она решила сделать перерыв и закончить записку после обеда.
Квартира Трейси в саду находилась на втором этаже двухэтажного комплекса в полумиле от двора. Она была отличницей в колледже и на юридическом факультете, но не справилась бы с домашним хозяйством. Парадная дверь открылась в гостиную, которую не убирали уже неделю.
Газеты и почта были разбросаны по дивану. Трейси редко смотрела телевизор, а ее маленький черно-белый телевизор пылился в углу. За снаряжением Трейси для скалолазания хорошо ухаживали, но оно было сложено высоко рядом с телевизором.
Квартира продается с мебелью. Единственные отметки, которые Трейси оставила на личности этого места, - это несколько фотографий, на которых запечатлены ее спортивные подвиги. На одной фотографии в гостиной Трейси стоит на дорожке перед трибуной, ее рука нежно касается плеча девушки, согнутой в талии. Две женщины были одеты в спортивную форму Йельского университета. Они финишировали со счетом один-два на дистанции 1500 метров, чтобы завоевать титул Лиги плюща, и выглядели измученными, но торжествующими.
На другом фото Трейси взбирается на заснеженную гору. На ней была куртка с откинутым капюшоном, и она размахивала ледорубом над головой. На фотографии в спальне Трейси висела вверх ногами со скалы на одном из самых сложных подъемов на скалы Смит в восточном Орегоне.
Как только она прибыла в свою квартиру, Трейси бросила свою одежду на пол спальни и переоделась в спортивную одежду.
Затем она двинулась по петле длиной в семь миль, которую наметила, когда переехала в Салем.
На бегу Трейси думала об инциденте в библиотеке.
Она не могла понять реакцию Лоры. Лаура не любила Джастиса Поупа, так почему же она защищала его, если он напал на нее?
Может быть, у того, что она увидела, было какое-то другое объяснение, но Трейси не могла придумать ни одного, которое имело бы смысл. Что-то определенно происходило в жизни Лоры. Трейси вспомнила, насколько изможденной и бледной выглядела Лаура, когда она удивила Лору, читая стенограмму Димса. Вспышка гнева Лоры в библиотеке соответствовала возбужденному состоянию, в котором Трейси наблюдала за ней в течение последних нескольких дней, но что же вызывало беспокойство Лоры?
После пробежки Трейси приняла душ, затем съела салат «Цезарь» с молодой креветкой и двумя ломтиками хлеба на закваске с толстой коркой.
Она бросила грязную посуду в раковину и пошла обратно в здание суда через кампус Уилламеттского университета. Днем холмистые лужайки и старые тенистые деревья делали Уилламетт приятным местом для прогулок. Но в сумерках, во время летних каникул, университет опустел.
Уличные фонари освещали пешеходные дорожки, и Трейси оставалась на них, когда могла. Температура упала, и ее похолодал прохладный ветерок. На полпути через кампус Трейси показалось, что она увидела, как кто-то двигается в тени здания. Она застыла и уставилась в умирающий свет. Ветер шелестел листьями. Трейси подождала немного, а затем пошла дальше, чувствуя себя глупо из-за своей пугливости.
Верховный суд был пуст, когда Трейси вошла в семь тридцать. Было жутко оставаться одной в пустом здании, но Трейси раньше работала по ночам. Офисы клерков располагались вдоль стороны здания Верховного суда, обращенной к Капитолию. Между их офисами и почтовым отделением стояла открытая площадка, в которой преобладал стол для переговоров. Стол для переговоров был завален степлерами, пластиковыми стаканчиками, бумажными тарелками и книгами по закону.
За столом не было двух стульев одного типа и ни один из них не был в хорошем состоянии. За столом была ниша с компьютером и единственным принтером. Вокруг были разбросаны книжные полки, шкафы для документов и провисший диван. Трейси прошла мимо открытого пространства и по короткому коридору направилась к своему офису. Она нашла нужные ей заметки для записки по вопросу о завещании, выключила свет в помещении для клерков и поднялась наверх в библиотеку.
В сноске к статье с обзором законодательства упоминаются некоторые интересные случаи.
Трейси побродила по стопкам и нашла их. Они привели ее к другим случаям, и она так увлеклась своей работой, что с удивлением обнаружила, что было почти десять часов, когда она была готова написать записку.
Трейси собрала записи и выключила свет в библиотеке. Ее шаги эхом разносились по мраморной лестнице, создавая иллюзию, что кто-то еще находится в здании. Трейси засмеялась над собой. Она вспомнила, как нервничала раньше, когда шла по кампусу Уилламетта. Что на нее нашло?
Трейси открыла дверь в кабинет клерков и остановилась. Когда она шла в библиотеку, она была уверена, что свет был выключен, но в офисе Лауры Риццатти горел свет. Должно быть, кто-то вошел в здание, когда она была наверху.
"Лаура?" - крикнула Трейси. Ответа не было. Трейси напряглась, чтобы услышать любой звук, который мог бы сказать ей, что она не одна.
Ничего не услышав, она заглянула в кабинет Лоры. Ящики картотеки Лауры были открыты, а папки валялись по полу.
Вокруг были разбросаны стенограммы. Кто-то обыскал офис, пока Трейси была наверху в библиотеке.
Трейси потянулась к телефону, чтобы позвонить Лоре. Дверь в кабинет клерков закрылась. Трейси на мгновение застыла, затем бросилась к двери и распахнула ее. В коридоре никого не было. Она подбежала к задней двери и посмотрела в стекло. На стоянке никого не было. Трейси попыталась успокоиться. Она подумала о том, чтобы сообщить о случившемся в полицию. Но что случилось?
Лора могла вызвать беспорядок в своем офисе. Это не было неразумным, учитывая то состояние, в котором недавно находилась Лаура. И она могла вообразить, как закрывается дверь. В конце концов, она никого не видела в здании или на парковке.
Трейси слишком нервничала, чтобы оставаться в заброшенном здании суда. Она решила оставить свои записи и написать записку рано утром. Трейси включила свет в помещении для клерков и направилась в свой офис. Краем глаза она заметила что-то под столом для переговоров.
Трейси остановилась. Нога женщины вытянулась на свет. Остальная часть тела была скрыта в тени. Трейси опустилась на колени. Тело было скручено, как будто женщина пыталась отползти от нападавшего. Кровь текла по вьющимся черным волосам. Голова была повернута так, что мертвые глаза смотрели на Трейси.
Трейси подавила рыдания и вскочила на ноги. Она знала, что должна пощупать пульс, но не могла заставить себя прикоснуться к тонкому запястью Лауры Риццатти. Она также инстинктивно знала, что это не имеет значения.
Первые офицеры на месте происшествия сказали Трейси подождать в ее офисе. Он был настолько узким, что она могла почти коснуться обеих стен, если встала боком.
Над ее столом была доска объявлений с таблицей ее дел. Рядом со столом, со стороны окна, на металлическом шкафу для хранения документов стоял старый вентилятор. Несколько сводок и некоторые расшифровки стенограмм были аккуратно сложены на столе рядом с компьютером.
В офис вошла стройная женщина в голубой рубашке, коричневых брюках и голубой ветровке и подняла значок. Она выглядела так, будто проснулась от глубокого сна. Ее голубые глаза были налиты кровью, а лохматые светлые волосы выглядели растрепанными.
«Я Хайди Брикер, детектив из полиции Салема».
В другой руке Брикера был контейнер с горячим кофе с логотипом «Макдональдс». Она предложила его Трейси. "Вы можете использовать это?"
«Спасибо», - устало ответила Трейси.
Брикер сел рядом с Трейси. "Была ли она другом".
Трейси кивнула.
«Должно быть, обнаружение тела было шоком».
Трейси отпила из картонной чашки. Кофе был горячим и обжигал ей небо, но ей было все равно. Физическая боль была долгожданным отвлечением.
"Что ты делал здесь так поздно?"
«Я работаю клерком в суде Шерцер. Она работает над делом, связанным со сложным вопросом о наследстве, и ей нужно было записку от меня по вопросам права, первым делом с утра».
"В какое время вы начали работать?"
«Около семи тридцать».
"Где ты работал?"
«Наверх в библиотеке».
"Вы слышали или видели что-нибудь необычное?"
«Нет. Вы не можете слышать ничего, что говорят в офисах клерков, когда вы наверху в библиотеке».
Детектив Брикер сделал несколько пометок в маленькой записной книжке на спирали, а затем спросил: «Была ли Лора клерком?»
Трейси кивнула. «За судью Гриффен».
"Что Лаура сделала для судьи Гриффена?"
«Она исследовала правовые вопросы, которые обсуждались в суде, составляла заключения и читала петиции о пересмотре дела, поданные сторонами, проигравшими в Апелляционном суде».
«Могли ли ее убить из-за чего-то, над чем она работала?»
«Я не могу представить, что. Мы не знаем ничего, что не было бы общедоступным».
«Почему бы тебе не объяснить это мне».
«Хорошо. Допустим, вы были осуждены за преступление или проиграли судебный процесс, и вы не думали, что получили справедливое судебное разбирательство. точно объясните закон. Вы можете подать апелляцию. В апелляции вы просите апелляционный суд решить, облажался ли судья первой инстанции. Если судья совершил ошибку, и она была достаточно серьезной, чтобы повлиять на приговор, апелляционный суд отправляет чехол для нового судебного разбирательства.
"Судебный репортер записывает все, что было сказано в суде. Если вы подаете апелляцию, судебный репортер готовит стенограмму судебного заседания, которая является дословным протоколом всего, что было сказано. Апелляция должна быть из протокола. Если кто-то сознается в преступлении после суда, признание не может быть рассмотрено в апелляционной инстанции, потому что об этом нет в протоколе ".
«Значит, нет ничего, что судья апелляционной инстанции считает секретным?» Брикер сказал: «Ну, иногда есть запечатанные части протокола, но это редко. И никому не разрешается сообщать общественности, какой судья назначен для написания мнения по делу или какие взгляды судьи выражают на конференции. Но это не имело бы никакого отношения к Лоре ".
«Тогда зачем кому-то обыскивать офис Лоры?»
«Я не знаю. Грабитель не будет интересоваться юридическими справками и стенограммами. Никто, кроме адвокатов и судей, участвующих в конкретном деле, не будет интересоваться ими».
"А как насчет драгоценностей, наличных денег?"
«У Лоры не было много денег, и я никогда не видел ее с драгоценностями, ради которых стоило бы убить».
«Можете ли вы вспомнить кого-нибудь, кто хотел бы причинить ей боль? Был ли у нее парень, бывший муж с обидой?»
«Лора была не замужем. Насколько я знаю, у нее не было парня. Она держалась особняком, так что мог быть кто-то, о ком я не знала, но…» Трейси замолчала.
"Да?" - спросил Брикер.
«Я чувствую себя странно по этому поводу».
"О чем?"
"Я говорю вам конфиденциально?"
«Наши отчеты должны быть раскрыты защите в определенных случаях, если происходит арест, но мы стараемся сохранять конфиденциальность».
«Я не знаю…»
«Трейси, твоего друга убили. Если ты знаешь что-нибудь, что может помочь нам поймать убийцу…»
Трейси рассказала детективу Брикеру, как вела себя Лаура, и об инциденте между судьей Поупом и Лорой в библиотеке.
«Возможно, это было ничего, - заключила Трейси. «Лаура никогда не говорила, что Поуп что-то пробовал, но для меня было очевидно, что он ее обманул».
«Хорошо. Спасибо. Если я поговорю об этом с судьей Поупом, я не скажу ему свой источник. Вы можете придумать что-нибудь еще, что могло бы помочь?»
Трейси устало покачала головой.
«Хорошо. Ты мне очень помог, но ты выглядишь так, как будто ты на краю веревки. Я попрошу кого-нибудь отвезти тебя домой. Возможно, я захочу поговорить с тобой снова», - сказал Брикер, передавая Трейси - ее визитная карточка, «и если что-нибудь еще придет к вам…»
«Я обязательно позвоню, только я не думаю, что знаю что-нибудь, что не сказал тебе. Я не могу представить, почему кто-то захочет убить Лору».
Трейси ждала на лестничной площадке, пока офицер проверял ее квартиру. Она была измотана, и ей пришлось опереться на перила, чтобы оставаться в вертикальном положении.
Трудно было поверить, что Лаура, с которой она говорила всего несколько часов назад, больше не жива.
«Все в порядке, мисс», - сказал полицейский. Трейси не слышала, как он выходит из квартиры, и слегка подпрыгнула. «Я проверил номера, но вы убедитесь, что вы плотно заперты. Я буду курсировать каждый час, на всякий случай».
Трейси поблагодарила полицейского. Она заперта, как он и советовал.
Трейси не хотелось ничего, кроме сна, но ей было интересно, сможет ли она.
Первое, что она заметила, войдя в спальню, - это мигающий свет на автоответчике. Трейси рухнула на кровать и воспроизвела свое единственное сообщение. Голос Лауры заставил ее ахнуть.
«Трейси, у меня проблемы. Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас девять без пятого.
Пожалуйста, позвоните мне, как только войдете, неважно, как поздно. Я должен . . . "
Трейси услышала дверной звонок на заднем плане как раз перед тем, как Лора замолчала. Последовала пауза, затем Лаура закончила сообщение.
«Пожалуйста, позвони мне. Я не знаю, что делать. Пожалуйста».
Глава ПЯТАЯ. В первые дни после смерти Лоры все в суде ходили на цыпочках вокруг Трейси, как будто у нее была какая-то редкая болезнь, за исключением судьи Шерцера, который пригласил Трейси переехать к ней. Она отказалась, настаивая на том, чтобы остаться одна в своей квартире и столкнуться со своими страхами.
Пятница была очень влажной. Портативный вентилятор почти не поднимал воздух в крохотном офисе Трейси. Дело о компенсации рабочим, над которым она работала, было сухим, как пыль, и из-за жары было трудно сосредоточиться. Трейси сделала глоток диетической колы, которую она купила больше ради льда, чем напитка, когда ворвался Арнольд Поуп. Его лицо было ярким, и он сердито посмотрел на Трейси. Своей щетинистой плоской вершиной и тяжелыми челюстями он напоминал ей обезумевшего бульдога.
"Вы говорили обо мне с женщиной по имени Брикер?" - потребовал папа.
Трейси была напугана внезапным словесным оскорблением, но она отказалась показать это.
«Мне не нравится, что вы кричите на меня, судья Папа», - твердо сказала она, вставая перед судьей.
«И мне не нравится, когда клерк говорит обо мне за моей спиной, юная леди».
"О чем это?" - спросила Трейси, пытаясь сохранить ровный тон.
"Меня только что навестила детектив Хайди Брикер из полиции Салема.
Она сказала, что кто-то обвинил меня в том, что я прятал Лору Риццатти в библиотеке. Она не сказала мне, кто выдвинул обвинение, но нас было только трое. Вы думали, я не пойму, кто меня клевещет? "
«Я рассказал детективу Брикеру о том, что видел».
«Ты никогда не видел, чтобы я делал пас против Лоры Риццатти, потому что этого никогда не было. А теперь я хочу, чтобы ты позвонил ей и сказал, что солгал».
«Я не буду этого делать», - сердито ответила Трейси.
«Послушайте, юная леди, вы только начинаете свою юридическую карьеру. Вы не хотите нажить себе врагов.
"Что-то не так?" - спросил судья Гриффен в дверях. На нем была белая рубашка с короткими рукавами. Его верхняя пуговица была расстегнута, а его красно-желтый галстук с принтом пейсли был расстегнут.
От тепла его волосы стали влажными, и они упали на лоб.
Издалека его можно было принять за одного из клерков.
Поуп резко обернулся. «Это между мной и мисс Кавано, - сказал он.
«О? Я думал, что слышал, как ты ей угрожаешь».
«Меня не волнует, что ты думаешь, Гриффен. Я не собираюсь стоять на месте, пока эта девушка ложно обвиняет меня за моей спиной».
«Успокойся, Арнольд. Что бы ни случилось между тобой и мисс Кавано, это не способ справиться с этим. Все клерки слышат, как ты кричишь на нее».
Поуп сгорбился. Он выглядел так, будто собирался что-то сказать Гриффену, но потом передумал и снова повернулся к Трейси.
«Я ожидаю, что вы позвоните. Тогда я жду извинений».
Поуп протолкнулся мимо Гриффена и ринулся через холл из помещения для клерков. Как только дверь захлопнулась, Гриффен спросил: «Ты в порядке?»
Трейси кивнула, боясь, что судья увидит, насколько она напугана, если заговорит.
"О чем это было?"
Трейси заколебалась.
«Пожалуйста, - сказал Гриффен. "Я хочу помочь."
«Я сказал кое-что полиции. Что-то о Джастисе Поупе и Лоре. Вот почему он был расстроен».
"Что случилось между ними?"
«Я… я действительно не должен говорить. У меня нет ничего, кроме подозрений. Может, я вообще ошибся, когда сказал об этом полиции».
«Трейси, я чувствую себя ужасно из-за того, что случилось с Лорой. Если ты что-то знаешь, скажи мне».
Трейси заколебалась, не зная, стоит ли ей продолжать.
"Что случилось, Трейси?"
«Я думаю, что судья Поуп беспокоил Лору».
"В каком смысле?"
«В сексуальном плане. Я ... В библиотеке произошел инцидент. Я не слышал, что сказал судья Поуп, но похоже, что он напал на нее.
Когда я спросил Лору, что случилось, она не вышла и не стала обвинять его, но была очень расстроена. Лауру в последнее время очень беспокоили. Она выглядела так, будто не спала и была очень нервной ".
«И ты думаешь, это потому, что Арнольд ее беспокоил?»
"Я не знаю."
Гриффен задумался над тем, что ему сказала Трейси. Затем он закрыл дверь в ее кабинет и сел.
«Я собираюсь сказать тебе кое-что по секрету. Тебе придется пообещать никогда ни с кем не обсуждать это».
"Конечно."
«У нас были проблемы с Арнольдом Поупом с тех пор, как он появился в суде. Судью Камского очень уважали. Он был не только блестящим, но и очень практичным. Я не могу сказать вам, сколько раз ему удавалось выходить из тупика. судьи с его пониманием.
«Когда Поуп победил Теда на выборах, мы были раздавлены. Тед был не только лучшим судьей в суде, но и нашим близким другом.
Тем не менее, мы пытались относиться к Папе как к коллеге. Мы наклонились назад, чтобы быть честными с ним. Но с этим человеком произошла катастрофа. И одной из худших проблем, которые у нас были, были его отношения с женщинами.
«Стюарт долго разговаривал с Поупом о своем поведении после того, как мы получили жалобы от секретаря и клерка. Мы все надеялись, что он усвоил урок, но оказалось, что нет».
"Чем ты планируешь заняться?"
«Я буду обсуждать то, что вы мне рассказали, со Стюартом, но я не думаю, что мы можем что-то сделать. Вы наш единственный свидетель, и вы не можете сказать, что на самом деле произошло. Но это помогает нам знать, что есть все еще проблема.
«Я надеюсь, вы понимаете, почему вы не можете говорить об этом. Имидж суда очень важен. Люди должны верить в то, что они добиваются правосудия, когда мы решаем дела. верховенство закона. Любой скандал ослабляет общественное мнение о том, что мы делаем ».
«Я уже сказал в полицию».
«Конечно. Тебе пришлось. И я ценю твою откровенность со мной».
Теперь настала очередь Гриффена остановиться. Он выглядел смущенным.
"Вы были другом Лауры, не так ли?"
«Я бы хотел так думать, но Лауру было трудно узнать».
"Ой?" - удивился Гриффен. «У меня сложилось впечатление, что вы двое были близки».
"Не совсем. Мы были единственными женщинами-клерками, поэтому мы тяготели друг к другу, но Лоре было нелегко завести друзей. Она приходила ко мне домой несколько раз на ужин, и однажды я был у нее дома, но она никогда не позволяла ее волосы распущены вместе со мной ". Трейси замолчала, вспомнив последнее сообщение Лоры.
«Я думаю, что она хотела в ту ночь. Я думаю, она отчаянно нуждалась в друге. Я хочу…»
Трейси позволила этой мысли утихнуть. Гриффен наклонился вперед.
«Алиса рассказала мне о звонке. Не вини себя. Ты ничего не могла сделать».
«Я знаю это, но мне от этого не легче».
"Лауре было сложно подружиться. Я пытаюсь познакомиться со своими клерками.
Несколько раз в год ходим на рыбалку или в походы. Вы знаете, сделайте то, что не имеет ничего общего с законом. У Лоры всегда было оправдание. Я пытался вывести ее из себя, но наши отношения оставались строго профессиональными. Тем не менее, недавно у меня тоже было ощущение, что ее что-то беспокоит. Казалось, она несколько раз хотела мне довериться, но потом отступила. Когда я услышал, что ее убили. . . Я не знаю . . . Думаю, я чувствовал, что в чем-то ее подвел. Я надеялся, что она рассказала вам, что ее беспокоило ".
«Тебе следует прислушаться к своему собственному совету. Если мне не разрешено винить себя, как ты можешь чувствовать себя виноватым?»
Гриффен улыбнулся. Он выглядел усталым. «Всегда легче дать совет, чем принять его. Мне нравилась Лаура. Она казалась очень порядочной. Я бы хотел, чтобы она доверяла мне больше. Может быть, она рассказала бы мне, что ее беспокоит, и я мог бы помочь».
«Она очень тебе доверяла, судья. Она была твоей самой большой поклонницей. Она уважала тебя».
"Это приятно знать."
Судья Гриффен встал. Перед тем как уйти, он сказал: «Вы должны знать, что ваша репутация среди судей превосходна. Вы не только лучший клерк, который у нас был за этот срок, но и один из лучших юристов, с которыми я работал с тех пор, как начал суд. Я уверен, что из вас получится отличный поверенный ". Трейси покраснела.
«Спасибо, что поговорили со мной, - продолжил Гриффен. «Я знаю, что тебе было тяжело. Если я когда-нибудь могу для тебя что-то сделать, я буду рад, если ты сочтёшь меня другом».
Рауль Отеро был одет в сшитый поиндивидуальному заказу серый костюм синего цвета, белую шелковую рубашку и желто-синий галстук Hermes.
В приглушенном свете Casa Maria его легко можно было принять за преуспевающего руководителя, но при более ярком свете можно было бы увидеть рябое лицо и настороженные глаза ребенка из самых опасных трущоб Мехико.
«Ты хорошо выглядишь для мертвого человека, амиго», - сказал Отеро, обняв Чарли Димса. Отеро набирал вес, но Димс все еще чувствовал мускулы, когда здоровяк душил его.
«Я чувствую себя хорошо», - сказал Димс, когда Отеро отпустил его.
"Вы знаете Бобби Круза?" - спросил Отеро. В центре будки тихо сидел худощавый мужчина с землистым лицом и тонкими, как карандаш, усами. Он не вставал, когда Отеро приветствовал Димса, но его бледные глаза не отрывались от Чарли.
«Конечно. Я знаю Бобби», - сказал Димс. Ни одному из них не было приятно видеть другого. На Крузе была белая рубашка с открытым воротом и спортивная куртка.
Димс знал, что Круз был вооружен, но его не волновал телохранитель Отеро.
«Итак, - сказал Отеро, скользнув обратно в будку, - как ты себя чувствуешь?»
«Лучше, чем быть внутри», - ответил Димс. Отеро засмеялся.
«Это то, что мне нравится в тебе, амиго. У тебя есть чувство юмора. Большинство ребят, они выходили из ряда в ярости. Ты, ты шутишь».
Димс пожал плечами.
«Мы уже поели», - сказал Отеро, виновато жестикулируя на остатки еды. "Хочешь пива, кофе?"
«Ничего страшного, Баул. Я лучше займусь делом. У меня пятнадцать, и мне нужен ключ».
Отеро выглядел смущенным. «Это может быть проблемой, Чарли».
"О? Это не цена?"
«Цена подходящая, но я не могу иметь с тобой дело прямо сейчас».
«Я знаю, что один ключ - немного, Рауль, но это только начало. Скоро я получу большие деньги, и мне просто нужен ключ, который поможет мне восстановить себя».
«Я не могу этого сделать».
Димс склонил голову набок и внимательно посмотрел на Отеро.
«Раньше у меня всегда было хорошо с деньгами. В чем проблема?»
«Ты крут. Ты начинаешь иметь дело, и копы будут окружать тебя и всех, с кем ты видишься. Многие люди все еще очень злятся на то, что ты вытащил этого ребенка. Это вызвало проблемы. три месяца. Операция почти прекратилась. Хотелось бы, чтобы вы поговорили со мной раньше, чем сделаете это, амиго ».
«Эй, - спросил Димс, - что я должен был делать? Встань в очередь и надейся, что мистер Ситизен не выбрал меня? Черт возьми, должен был заниматься своим делом».
Отеро покачал головой. "Если бы вы пришли ко мне, я бы все уладил.
Убрать эту маленькую девочку было плохо для бизнеса, Чарли ".
Димс перегнулся через стол. Круз напрягся. Димс проигнорировал Круза и посмотрел прямо в глаза Отеро.
«Было ли плохо для бизнеса, когда я заботился о Гарольде Шу?»
- спросил Димс. «Было ли это плохо для бизнеса, когда я не назвал копам имя человека, который думал, что было бы неплохо, если бы кто-то сделал ненужную операцию мистеру Шу, пока он не спал?»
Отеро поднял руку. "Я никогда не говорил, что ты не стойкий парень, Чарли.
Это бизнес. Бьюсь об заклад, копы преследовали вас с тех пор, как вы вышли.
Любой наш бизнес будет записываться на видеокассету. Все вернулось к норме, и я хочу, чтобы так и было ».
Чарли холодно улыбнулся и покачал головой.
«Это чушь собачья, Рауль. Ты мне должен».
Отеро покраснел. «Я пытаюсь сказать это вежливо, Чарли, потому что я не хочу обидеть твои чувства, хорошо? Я не собираюсь вести с тобой дела. Это слишком рискованно. Может быть, в будущем, когда все затихнет. вниз, но не сейчас. Я не могу сделать это яснее ".
«Было бы хуже для бизнеса - трахаться со мной».
"Что это должно означать?"
«Ты умный парень. Разберись в этом». Чарли встал. "Я скоро буду в состоянии сдвинуть гораздо больше, чем ключ.
Когда я буду готов, я вернусь к тебе. Это даст вам время подумать о том, насколько разумно напрячь парня, который пошел на скандал, вместо того, чтобы променять свою толстую задницу на пожизненное заключение. Такой человек не боится смерти, Рауль. Ты?"
Круз начал вытаскивать правую руку из-под стола, но Отеро сжал руку на предплечье Круза.
«Я подумаю о том, что ты сказал, амиго».
«Всегда лучше думать, чем действовать опрометчиво, Рауль. До скорой встречи».
Димс вышел из ресторана.
«Чарли Димс слишком долго пробыл на этой земле, Рауль», - сказал Круз Отеро по-испански, все еще наблюдая за входом в ресторан.
«Чарли просто расстроен», - ответил Рауль тоном, который давал понять, что он не был уверен в том, о чем говорил. "Он просто мужчина.
Когда он успокоится, он сделает то, что сказал мне. Считать. Тогда он будет смотреть на вещи по-моему ".
«Я не знаю. Чарли, он не такой, как другие парни. Он не думает, как другие парни. Он облажался с головой. Лучше я убью его, Рауль.
Таким образом, мы не рискуем ».
Отеро выглядел обеспокоенным. Убивать людей плохо для бизнеса, но Бобби Круз был прав, когда сказал, что Чарли Димс мыслил не так, как другие люди. Чарли Димс отличался от любого человека, которого когда-либо встречал Рауль Отеро, и он встречал в свое время несколько плохих гомеров.
Чарли Димс сел в свою машину за рестораном. Гнев хлынул через него красной волной. Гнев был направлен на Рауля, которого он отправился в камеру смертников, чтобы защитить и который теперь отвернулся от него. Он также был направлен на Эбигейл Гриффен, суку, которая была виновата во всех его проблемах. Если бы она не превратила его преследование в личный крестовый поход, он бы не потерял почти два года своей жизни.
Чарли дал волю своему воображению. В своей фантазии Димс видел себя прострелившим себе живот Раулем, а затем сидящим в кресле с пивом, наблюдая, как он медленно умирает от мучительной боли. Его фантазия об Эбигейл Гриффен была совершенно иной.
У Карузо не было лучшей итальянской еды в Портленде или прекрасной атмосферы, но там было приглушенное освещение, крепкие напитки и уединение, в котором Эбигейл Гриффен нуждалась в размышлениях о своем незаконнорожденном муже, который был в ее мыслях, потому что она только что пришла из двоих ... часовая конференция с адвокатом, который занимался ее разводом.
В свои тридцать три года Эбби чувствовала, что прожила достаточно долго, чтобы иметь некоторое представление о том, какой должна быть жизнь, но она все еще находилась в состоянии мучительного замешательства, когда речь шла о любви. Родители Эбби погибли в автокатастрофе, когда ей было три года, и она росла, полагая, что ей не хватало особой любви, которую получали все дети с отцами и матерями.
Эбби боялась вступать в отношения с мужчинами, потому что боялась, что любовь, которую она разделяет, исчезнет, как любовь, которую отняли, когда у нее забрали родителей. Только на втором курсе Университета Висконсина она впервые влюбилась.
Эбби отпила из рюмки и подумала о Ларри Россе - верный признак того, что она находится в тяжелой депрессии. Когда она вышла замуж за Роберта, Эбби была так счастлива, что перестала думать о Ларри, но она обнаружила, что цепляется за его память с возрастающей силой, поскольку ее брак распался.
Алкоголь, который выпила Эбби с тех пор, как зашла в кафе Карузо, начинал вызывать у нее головокружение. Она попыталась вспомнить, как выглядел Ларри, но его образ был размытым и несущественным. Что, если память о Ларри ускользнет навсегда?
Ларри Росс был тихим и внимательным студентом медицинского факультета, который год подружился с ним, прежде чем стал первым любовником Эбби. Когда Ларри поступил в медицинскую школу Колумбийского университета, Эбби разослала заявки в каждую юридическую школу в пределах досягаемости от Нью-Йорка. Они оба чувствовали, что будут вместе навсегда.
Ее приняли в Нью-Йоркский университет ровно за неделю до того, как Ларри получил смертельное ножевое ранение во время ограбления. Эбби сбежала домой к тете, которая ее вырастила.
После смерти Ларри Эбби убегала от всех мужчин, которые пытались наладить с ней отношения, потому что она была уверена, что никогда не сможет пережить потерю любви во второй раз. Затем она встретила Роберта Гриффена, который заставил ее полюбить его, а затем предал ее.
Эбби быстро выпила несколько «Джека Дэниела» подряд вскоре после того, как проскользнула в глубокую кожаную будку вдали от входной двери ресторана. Она выпила большую часть бутылки кьянти и поужинала лингвини кон вонголе, когда Тони Роуз заслонил то немногое света, которое было в будке.
Тони был полицейским, который давал показания по нескольким делам Эбби, когда она работала в наркологическом отделении. Он был красив, хорошо сложен и имел подростковый уровень тестостерона. После двух дел Эбби перестала готовить его к даче показаний, если кто-то другой не присутствовал. Провести хороший прямой осмотр, пытаясь дать отпор возбужденному полицейскому, было слишком утомительно.
«Привет», - сказала Роуз, широко улыбаясь. «Я думал, что это ты».
Алкоголь притупил реакцию Эбби, и Роза села напротив нее, прежде чем она успела сказать ему, чтобы он ушел.
"Как поживаете'?" - весело спросила Роза.
«Не очень хорошо, Тони».
"В чем проблема?" - с притворной озабоченностью спросила Роза.
«Мой сукин сын, достопочтенный Роберт Хантер Гриффен», - ответила Эбби с откровенностью, которую она никогда бы не предложила, будь она трезвой.
«Эй, верно. Я забыл. Ты замужем за судьей Верховного суда, не так ли?»
"Не долго."
"Ой?"
«Я ушла от этого ублюдка», - сказала Эбби невнятно.
Роуз заметила полупустую бутылку из-под кьянти и тающие кубики льда в последнем стакане «Джека Дэниела» Эбби. Он был опытным мастером постельных принадлежностей пьяных женщин и догадывался, что запреты Эбби к настоящему времени исчезли из города.
«Эй! Разве Гриффен не тот судья, который выпустил Чарли Димса?»
«Да, конечно. В следующий раз, когда Димс кого-то убьет, они могут поблагодарить старого доброго Роберта. И я скажу вам кое-что еще. Я думаю, он изменил дело, просто чтобы смутить меня. Может быть, в следующий раз Димс сделает нам всем одолжение и взорвите мою задницу, чтобы скоро стать бывшим в королевство ».
Эбби взяла свой бокал и опрокинула его. Река рубиново-красного Кьянти текла по краю стола. Эбби попыталась ускользнуть от него, но была слишком медленной.
«Вот дерьмо», - сказала она, вытирая свои колени салфеткой.
"Ты в порядке?"
«Нет, Тони. Я облажался», - рассеянно ответила Эбби.
«Послушайте, я собирался уходить. Можете ли вы воспользоваться лифтом до дома?»
«У меня есть машина».
"Ты наверное шутишь." Роза засмеялась. «Если бы я видел, как ты сегодня ведешь машину, мне пришлось бы тебя арестовать».
Эбби рухнула на сухую часть будки и запрокинула голову.
«Какой потрясающий способ закончить ужасный день».
«Оставь машину и возьми такси утром. Давай. Я получу чек, и ты вернешь мне деньги».
Эбби слишком устала, чтобы драться с Роуз, и слишком пьяна, чтобы волноваться. Она позволила ему взять ее за руку.
"Что?" - пробормотала Эбби.
«Я сказал, следи за своей головой».
Эбби открыла глаза. Она смотрела на грудь Тони Роуза и понятия не имела, где находится. Затем Роза перевернулась, и через дверцу машины она увидела свой дом.
«Пошли», - сказала Роза, выводя ее из машины. Эбби шаталась. Роза обняла ее за талию. Эбби попыталась встать. Ее голова закружилась, и ее зрение затуманилось. Она прислонилась к плечу Роуз. Он улыбнулся.
«Успокойся. Мы почти на месте. Где твой ключ?»
Эбби поняла, что держит сумочку. Она возилась с застежкой и, наконец, открыла ее, но пропустила замочную скважину с первой попытки.
«Вот», - сказала Роза, забирая у нее ключ.
Роза помогла Эбби пройти в дом и включила свет.
Эбби закрыла глаза от яркого света и прислонилась к стене. Она услышала, как закрылась дверь, и почувствовала рядом с собой Роуз. Затем она почувствовала губы Роуз. Его дыхание пахло мятой. Его поцелуй был нежным. Так было и с его прикосновением, когда он обнял Эбби за талию.
"Что ты делаешь?" спросила она.
«Что ты хочешь, чтобы я сделала», - уверенно ответила Роза.
«Не надо», - сказала Эбби, прижимаясь к Роуз. Мускулистая рука копа сжала ее, и она прижалась к его груди. Эбби напряглась, пытаясь сдержать хватку Роуз, но он был очень силен.
Она почувствовала его руки на своих ягодицах. Страх внезапно пробежал сквозь нее, рассекая туман. Она отодвинула голову, и Роуз прижался губами к ее шее, а его правая рука зарылась под ее юбку. Эбби пошевелилась, пока не смогла ухватиться зубами за ухо Роуз, затем сильно прикусила.
«Эй», - вскрикнула Роза, отпрыгивая и прижимая руку к его уху.
Эбби ударила Роуз изо всех сил. Полицейский выглядел ошеломленным.
"Что с тобой не так?" - потрясенно спросил он.
«Убирайся, сукин сын», - крикнула Эбби.
«Что здесь происходит? Я просто пытался помочь тебе».
"Это то, чем вы сейчас занимались?"
«Послушайте, - подумал я…»
«Ты думал, что я упаду с тобой в постель, потому что я разбит».
«Нет. Это не так. Ты выглядел так, как будто тебе нужен был друг».
«И это то, что вы делали? Быть моим другом?»
«Эй, - сердито сказала Роза, - когда я поцеловала тебя, ты не совсем упал в обморок».
«Ублюдок. Я пьян».
«Чувак, ты холодная сука».
«Прекрати, Тони. Ты хотел уложить меня в постель. Ну, не вышло».
Роза выглядела обиженной, как маленький мальчик.
«Может, - сказал он. «Я имею в виду, что мы здесь не с той ноги, но это не моя вина. Это ты подавал сигналы».
«Тони, разве ты не слушал ...?» Эбби вздрогнула.
Затем она остановилась. Что бы ни случилось, случилось. Она просто хотела, чтобы Роза вышла из дома.
«Послушай, Тони, это была серьезная ошибка. Давай просто забудем об этом.
Хорошо?"
Роза убрала его руку от уха. Он был залит кровью.
«Господи, - сказал он. "Ты причинил мне очень сильную боль."
«Мне очень жаль», - ответила Эбби, слишком измученная, чтобы больше злиться. «Не могли бы вы уйти? Я хочу лечь спать».
«Я думаю, ты такой фригидный, как все говорят», - отрезал он, добавляя последнее слово. Эбби позволила ему сохранить лицо. Вытащить его из ее дома стоило того. Он захлопнул дверь, и она немедленно заперла ее. Двигатель машины Роуз завелся, и она услышала, как он уезжает.
Эбби отвернулась от двери. Она увидела себя в зеркале в холле.
Ее губная помада была размазана, а волосы выглядели так, как будто их сделали химической завивкой в стиральной машине.
«Господи, - пробормотала Эбби. Она представляла себя в суде такой. Она начала смеяться. Это было бы что-то. Она засмеялась еще громче и не могла остановиться. Какая она была дура. Как она позволила себе попасть в такую ситуацию?
Эбби рухнула на ковер. Когда она перестала смеяться, ее охватила депрессия. Она прислонилась к стене и заплакала. Это была вина Роберта, что она разваливалась. Она любила его безоговорочно, и он обманул ее. Она ненавидела его больше, чем считала возможным.
Эбби закрыла глаза. Она так устала. Она начала исчезать, затем резко проснулась и с трудом поднялась на ноги. Она собиралась спать, но не на полу в подъезде.
Спальня Эбби находилась в конце короткого коридора. Она пошатнулась внутрь.
Шторы в спальне были открыты, а задний двор выглядел как натюрморт «черное на черном». Единственный свет падал из окна соседнего дома. Эбби потянулась к выключателю. За мгновение до того, как в спальне загорелся свет, какая-то фигура стерла свет из соседнего окна. Эбби застыла.
Кто-то был во дворе. Она выключила свет, чтобы видеть снаружи, но на мгновение ослепла, когда в спальне вспыхнул свет.
Эбби прижалась лицом к оконному стеклу, пытаясь увидеть как можно больше заднего двора. Там никого не было. Должно быть, она вообразила эту фигуру. Она повалилась на кровать и закрыла глаза. На кухне загремела дверная ручка. Глаза Эбби распахнулись. Она пыталась слышать, но ее сердце громко билось в ушах.
На протяжении многих лет Эбби получала ряд угроз от людей, которых она преследовала. К некоторым из них она отнеслась достаточно серьезно, чтобы научиться стрелять из полуавтоматической 9-миллиметровой «Беретты», которая хранилась в ее конце стола.
Эбби достала пистолет. Затем она скинула туфли и пошла в носках по темному коридору на кухню. Эбби снова услышала стук дверной ручки. Кто-то пытался ворваться. Это Роза?
Неужели он припарковал машину и вернулся пешком?
Эбби присела и заглянула в темную кухню.
На террасе возле кухни сидел мужчина, склонившийся над замком на задней двери. Эбби не могла видеть его лица, потому что на нем была лыжная маска. Не раздумывая, она подбежала к двери и нацелила пистолет, крича «Стой!» как она прижалась мордой к стеклу. Мужчина на секунду замер. Затем он очень медленно выпрямился и поднял руки, пока они не вытянулись по бокам, как крылья гигантской птицы. Мужчина был одет в черное с головы до пят и в черных перчатках, но у Эбби было странное ощущение, что она его знает.
Их глаза встретились сквозь стекло. На мгновение никто не двинулся с места.
Мужчина сделал один шаг назад, затем другой. Затем он медленно повернулся, перебежал через двор, перепрыгнул через забор и исчез.
Эбби никогда не приходило в голову преследовать его. Она была просто рада, что он ушел. Адреналин начал утихать, и Эбби начало трястись. Она упала на один из кухонных стульев и поставила «Беретту» на кухонный стол. Вдруг она заметила, что предохранитель включен. На мгновение ей стало плохо, потом она почувствовала облегчение, что она в безопасности.
Эбби подумывала сообщить о попытке взлома, но отказалась от этого. Она так устала, что ей хотелось только спать, и она все равно не могла описать мужчину. Если она позвонит в полицию, то не спит всю ночь. Хуже того, ей придется рассказать офицерам о Тони Роузе, даже если она была уверена, что он не злоумышленник, и она ни за что не собиралась это делать.
Эбби еще немного отдохнула, а затем поползла обратно в спальню, убедившись, что все двери и окна заперты. Она поставила «беретту» на столик и сняла одежду. Она была уверена, что сразу заснет, потому что была так измотана, но каждый звук приводил в действие насос ее перегруженного воображения, и она не засыпала раньше, чем за час до рассвета.
Глава ШЕСТАЯ
В вестибюле Мэтью Рейнольдса не было нигде в приемной Мэтью Рейнольдса, украшенной интенсивной кожей, стеклом и нержавеющей сталью, как у крупных юридических фирм. Связанный вручную антимакассар, накинутый на спинку деревенского дивана, лампы Тиффани и глубокие старые кресла оказывали успокаивающее действие, что в равной степени ценилось как клиентами, находящимися в тюрьме, так и нервной молодой женщиной, ожидающей собеседования при приеме на работу.
Стены украшали мастерские черно-белые фотографии зубчатых горных вершин, нетронутых озер и темных лесных троп. Одна фотография особенно привлекла внимание Трейси. Самка и ее олененок стояли на поляне, кусая кустарник, очевидно, не обращая внимания на присутствие фотографа. Широкий луч солнечного света падал сквозь деревья и залил куст светом. Картина была тихой, почти религиозной, что-то тронуло Трейси. Она восхищалась фотографией, когда администратор поманила ее в коридор, на стенах которого висело больше исключительных фотографий дикой природы.
«Мистер Рейнольдс взял их», - гордо сказала секретарша Трейси, когда она отошла в сторону, чтобы пропустить ее в офис Мэтью Рейнольдса.
«Они потрясающие», - ответила Трейси, искренне впечатленная использованием света и уникальными перспективами. «Мистер Рейнольдс когда-нибудь показывал их в галерее?»
«Не знаю, - ответила с улыбкой администратор.
«Почему бы вам не присесть. Мистер Рейнольдс скоро будет с вами».
Секретарша оставила Трейси одну в большой угловой комнате.
Юридические книги и юридические документы были разложены аккуратными стопками на дубовом столе, который возвышался над ним. Перед столом стояли два кресла для клиентов из темной кожи с высокими спинками. В окна Трейси могла видеть участки цветочного сада и веселую зелень ухоженной лужайки.
Трейси подошла к ближайшей стене, завешанной памятными вещами из чемоданов Рейнольдса. Там были вырезки из газет в рамках и оригиналы зарисовок зала суда, которые публиковались в газетах по всей стране. Трейси остановилась перед рамкой, в которой была изображена обложка дела, поданного в Верховный суд США. Над крышкой, в узком углублении, было белое перо.
«Эти ручки специально созданы для Суда», - сказал Мэтью Рейнольдс, стоя в дверном проеме. «Если вы когда-нибудь будете спорить, вы найдете их за столом адвоката. Ожидается, что вы возьмете одного в качестве доказательства того, что вы предстали перед судом высшей инстанции страны. Я обсуждал семь дел в Верховном суде Соединенных Штатов, но эта ручка значит для меня больше всего ".
Рейнольдс сделал паузу, и Трейси была потрясена, как она представляла себе его присяжных, поскольку его домашние черты изменились благодаря его тихой страсти.
«Я выиграл это дело по незначительной технической причине. По процедурным вопросам.
Тем не менее, спас жизнь Ллойду Гарту. Вытащил его из камеры смертников так же надежно, как и любой важный юридический аргумент, - нежная улыбка заиграла на губах Рейнольдса.
«За две недели до пересмотра дела еще один мужчина признался в убийстве.
Ллойд всегда клялся, что он невиновен, но мало кто ему верил. Садитесь, мисс Кавано. Сядьте."
Трейси увлеклась рассказом Рейнольдса, и ей потребовалось время, чтобы ответить. Пока она занимала свое место, Рейнольдс изучал ее суть (. Трейси редко оказывалась в невыгодном положении, но она чувствовала, что Рейнольдс уже начал доминировать в интервью. Чтобы вернуть инициативу, Трейси спросила: «Все ли фотографии дикой природы ваши? "
«Да, да, - ответил Рейнольдс с гордой улыбкой.
«Они невероятные. У вас было формальное обучение?»
Улыбка Рейнольдса исчезла. По его лицу промелькнула печаль.
«Никакого формального обучения работе с камерой, но мой отец был охотником - великим охотником - и он научил меня всему, что касается леса.
Он мог оставаться с животным в течение нескольких дней в лесу. Шериф иногда просил его выслеживать мужчин. Пропавшие охотники, однажды сбежавший каторжник. Он нашел маленького мальчика живым после того, как все оставили надежду.
«Он научил меня охотиться. У меня тоже хорошо получалось. В конце концов, я упал духом в убийстве, но я все еще любил лес. Фотография - мой способ выбраться из себя, когда жизнь становится слишком тяжелой».
«Я знаю, что ты имеешь в виду. Я лазаю по скалам. Когда ты стоишь на скале, и разница между жизнью и смертью - это сила в твоих руках, ты втягиваешься в себя. Ты забываешь все остальное, кроме скалы».
Трейси поняла, насколько претенциозно звучит ее голос, как только заговорила.
Рейнольдс, казалось, немного сбился с пути. Когда он обратился к ней, тепла было меньше.
"Вы из Калифорнии?"
Трейси кивнула.
"Что ваши родители делают?"
«Мой отец работает в кино. Он продюсер».
Успешный?
Трейси улыбнулась. "Очень."
"И твоя мать?"
«Она не работает, но занимается благотворительностью. Она посвящает много времени волонтерской работе».
Трейси надеялась, что это прозвучит хорошо, но боялась, что ее прошлое станет анафемой для кого-то вроде Рейнольдса.
«Йель», - продолжил Рейнольдс, его голос ничего не сказал о том, что он думает о ней или ее прошлом, - «по специальности математика, Stanford Law Review».
Трейси пожала плечами, гадая, не провалила ли она интервью.
«И вы заняли пятое место в чемпионате NCAA по лыжным гонкам. Похоже, вы добились успеха во всем, что вы пробовали».
Трейси обдумала скромный ответ, но отказалась от него. Если бы она получила эту работу, то не потому, что была фальшивкой.
«Мне повезло. Я очень умен и прирожденный спортсмен», - сказала Трейси. «Но я также работаю над своим задом».
Рейнольдс кивнул. Затем он спросил: «Почему вы выбрали юриспруденцию в качестве профессии?»
Трейси подумала над вопросом, как и много раз раньше.
«Когда я был молод, я не мог понять мир. Не имело смысла, что Земля и Солнце не сталкиваются. Почему мы не улетели в космос? Как можно было сделать стул из крошечных, несвязанных атомов, но быть достаточно твердым, чтобы не дать мне протянуть руку? Математика наводит порядок в науках. Ее правила помогли мне разобраться в безумии.
"Людям нравится думать о себе как о рациональных и цивилизованных, но я думаю, что мы постоянно находимся на грани хаоса.
Посмотрите на безумие в Африке или резню в Восточной Европе. Право меня привлекло по той же причине, по которой меня увлекала математика. Закон наводит порядок в обществе и держит варваров под контролем. Когда рушится верховенство закона, цивилизация разваливается.
«Америка - нация законов. Я всегда удивлялся, что страна с такой властью проявляет такую сдержанность в отношении своих граждан.
Не то чтобы я считаю эту страну идеальной. Отнюдь не. Мы мирились с бесчисленной несправедливостью. Рабство - наиболее очевидный пример. Но это потому, что люди склонны ошибаться.
Затем я думаю о том, что мог бы сделать президент, если бы он захотел.
Особенно с сегодняшними технологиями. Почему мы не живем при диктатуре? Почему Никсон ушел в отставку, вместо того чтобы совершить государственный переворот? Я думаю, это потому, что мы - нация законов в прямом смысле слова, а юристы - хранители закона. Я действительно в это верю ".
Трейси чувствовала, что она бежит дальше. Она замолчала и внимательно посмотрела на Мэтью Рейнольдса, но на его лице ничего не было видно, и она не могла сказать, произвела ли на него впечатление ее речь или заставила его подумать, что она дура.
«Я так понимаю, молодая женщина, убитая в суде, была вашей подругой».
Заявление Рейнольдса потрясло ее, и все, что Трейси смогла сделать, - это кивнуть. Образ Лоры с прядями вьющихся черных волос, обернутых вокруг ее пальцев, когда она решала юридическую проблему, мелькнул в ее голове. Затем другое изображение Лоры, мертвой, с вьющимися черными волосами, залитыми кровью, наложилось на первое изображение.
«Какое наказание должен понести убийца твоего друга, если его поймают?»
Трейси знала, что Рейнольдс спросит ее мнение о смертной казни, но она никогда не ожидала, что он так к ней подойдет.
Она провела несколько часов, читая статьи о смертной казни, в том числе статьи Рейнольдса, чтобы подготовиться к интервью, но иметь дело с абстрактным наказанием и просить ее решить судьбу убийцы Лауры - это две разные вещи.
«Это несправедливый вопрос», - сказала Трейси.
"Почему нет?"
«Она была моим другом. Я нашел тело».
Рейнольдс сочувственно кивнул.
«Всегда есть тело. Всегда есть жертва. Всегда есть кто-то, кого можно оплакать. Разве ты не хочешь отомстить за своего друга?»
Хороший вопрос заставил Трейси решить, что она на самом деле думает о смертной казни. Она посмотрела через стол на Мэтью Рейнольдса. Он внимательно наблюдал за ней.
«Если бы я нашел человека, убившего Лору, я бы хотел убить его голыми руками, но я бы надеялся, что трезвые люди вокруг меня остановят меня. Цивилизованное общество должно стремиться к высшим идеалам. Это должно быть выше легализованного убийства для мести."
«Вы бы поддержали смертную казнь, если бы она сдерживала преступление?»
«Может быть, но это не так. Мне не нужно говорить вам, что нет никаких статистических доказательств того, что наказание сдерживает убийство. В Орегоне был рекордный уровень убийств через несколько лет после восстановления наказания.
"И еще есть фактор ошибки. Недавно я прочитал, что четыреста шестнадцать невиновных американцев были осуждены за преступления, караемые смертной казнью в период с 1900 по 1991 год, а двадцать три были фактически казнены. Любой другой приговор можно исправить, если власти поймут, что они сделали ошибка, за исключением смертного приговора ".
"Почему вы хотите работать на меня, мисс Кавано?"
«Я хочу работать на тебя, потому что ты лучший и потому что все в моей жизни было легко. Я не жалею об этом, но я хотел бы вернуть кое-что людям, которым не повезло».
«Это очень благородно, но нашим клиентам повезло не меньше». Они социопаты, неудачники, психопаты. Это мужчины, которые мучают женщин и убивают детей. Не из тех людей, с которыми вы общались в Беверли-Хиллз или Йельском университете ".
«Я знаю об этом».
«Вы также знаете, что мы работаем очень много часов? Вечер и выходные - это норма. Как вы к этому относитесь?»
«Судья Шерцер предупреждал меня о вашем варианте рабочей недели, и я все равно звонил на это интервью».
«Скажите мне, мисс Кавано, - нейтральным тоном спросил Рейнольдс, - были ли вы когда-нибудь в Старке, Флорида, в тюрьме после наступления темноты?»
«Нет, сэр», - ответила Трейси, полностью озадаченная вопросом.
«И я полагаю, вы никогда не были в Колумбии, штат Южная Каролина, чтобы посетить ее после наступления темноты?»
Трейси покачала головой. Рейнольдс внимательно посмотрел на нее и продолжил.
"Несколько моих знакомых поверенных навещали своих клиентов в тюрьме после наступления темноты. У этих адвокатов есть много общего.
Это блестящие, чрезвычайно квалифицированные практикующие юристы. Это то, что вы бы назвали вершиной планки морали, этики и приверженности. Это люди, которыми мы можем восхищаться за то, чем посвящена их жизнь и какова их приверженность системе уголовного правосудия.
«У этих людей есть еще кое-что общее. Все они посещали эти тюрьмы после наступления темноты и уходили до восхода солнца с мертвыми клиентами».
По спине Трейси пробежал холодок.
"У них есть кое-что общее, г-жа Кавано. Все они ушли до рассвета со своими клиентами, умершими из-за какого-то действия другого юриста, который не сохранил проблему, не провел компетентного расследования, не увидел, что этот клиент был представлен. так, как это было с сообвиняемым. И дело в том, что эти сообвиняемые сегодня живы на улице только из-за качества слов, написанных или сказанных в каком-то суде, или из-за какого-то действия какого-то адвоката ».
Рейнольдс сделал паузу. Он откинулся на спинку стула и своими тонкими пальцами образовал колокольню.
"Мисс Кавано, я работаю юристом более двадцати лет, и ни я, ни мои коллеги никогда не посещали тюрьму в этой стране после наступления темноты. Ни разу. Я не горжусь этим фактом, потому что гордость не имеет место в работе, которую мы делаем. Это изнурительная, отупляющая работа. Если вы работаете на меня, вы не будете спать нормально, вы не будете правильно питаться и, конечно же, у вас не будет времени лазить или бегать. Это работа вырывает из вас душу. Она требует преданности мужчинам и женщинам, которые являются париями в нашем обществе. Это работа, которая не принесет вам похвалы, но часто вызывает ненависть и недоброжелательность порядочных граждан ».
У Трейси перехватило дыхание. Вокруг ее сердца была полоса.
Она знала, что никогда в жизни не хотела ничего больше, чем работать на этого человека.
«Мистер Рейнольдс, если вы дадите мне шанс, я вас не подведу».
Рейнольдс наблюдал за Трейси поверх своих скрещенных пальцев. Затем он сел в своем кресле.
"Вы знаете, что я никогда не работал с женщиной?"
"Судья Шерзер сказал мне".
«Как вы думаете, какие особенные подарки вы принесете на эту работу, как женщина?»
«Нет, мистер Рейнольдс. Но я приведу нескольких в качестве юриста. Я принесу исключительную способность анализировать юридические вопросы и полную преданность своей работе. Судья Форбс знает мою работу. Он бы не сказал вам говорить для меня, если бы он не думал, что я смогу сократить его. Если вы наняли меня, вам не придется беспокоиться о качестве слов, которые я пишу или говорю ».
«Посмотрим», - сказал Рейнольдс. Он сел. "Когда ты можешь начать?"
Глава седьмая
Трейси Кавано сидела на полу в джинсах и выцветшей футболке Атлетического факультета Йельского университета, вынимала из коробки юридические книги и складывала их на книжные полки, когда услышала, что кто-то позади нее. В дверях ее нового офиса стоял худощавый мужчина со смуглой кожей, вьющимися черными волосами и широкой ухмылкой. К ее удивлению, Трейси сразу почувствовала влечение к нему, и она надеялась, что ее глубокий загар скрывал румянец, согревавший ее щеки.
«Вы, должно быть, новый сотрудник. Я Барри Фрейм, следователь Мэтта».
Рама была чуть больше шести футов с широкими плечами и сужающейся талией. На нем была синяя рабочая рубашка и брюки цвета хаки.
Рукава его рубашки были закатаны до локтей, обнажая волосатые предплечья, скованные мускулами. Трейси встала и вытерла руку о джинсы, прежде чем протянуть их Фрейму. Его хватка была нежной.
"Устраиваешься в порядке?" - спросил Фрейм, глядя на картонные коробки.
"Да, конечно."
"Могу ли я помочь?"
«Спасибо, но у меня не так много вещей».
"Вы нашли, где остановиться?"
«Да. У меня хорошая квартира внизу у реки. Я нашла ее незадолго до того, как переехала».
"Вы ведь жили в Салеме?"
Трейси кивнула. «Я работал секретарем в Верховном суде».
"Какая справедливость?"
«Алиса Шерцер».
«Я работал клерком у судьи Лефкура пять лет назад».
Трейси была сбита с толку. Она была уверена, что Фрейм сказал, что онследователь. Фрейм рассмеялся.
«Вам интересно, почему я не тренируюсь, верно?»
"Ну, я ..." Трейси вздрогнула, смущенная тем, что она такая прозрачная.
«Все в порядке. Я привык получать такой взгляд от адвокатов. И нет, я не провалил экзамен на адвоката. После того, как я работал клерком с судьей Лефкуртом, Мэтт нанял меня в качестве поверенного, но мне нравилось быть детективом больше, чем мне. любил заниматься юриспруденцией. Когда его следователь уволился, я попросился на работу.
Мне не так много платят, но я не застрял за столом и не должен носить галстук ».
"Мистер Рейнольдс заставляет вас заниматься какой-либо юридической работой?"
«Нет, если я могу помочь, хотя я заменил, пока мы ждали, когда ты поднимешься на борт. Последний помощник стремительно ушел».
"Почему он пошел?"
«Выгорание. Мэтт многого ждет от людей, и некоторые из его требований выходят за рамки служебного долга».
"Например . . . ?" - спросила Трейси, надеясь, что Фрейм расскажет ей примеры ужасных историй, на которые намекали другие, когда рассказывал о требованиях Рейнольдса к своим соратникам, чтобы она могла подготовиться к худшему.
«Что ж, Мэтт ведет дела по всей стране. Иногда он ожидает, что сотрудник станет экспертом по законам другого штата».
«Это не звучит необоснованно».
«Я видел, как он давал такое задание какому-то беднягу за неделю до суда».
"Ты шутишь?"
"Точно нет."
«Боже, это будет сложно», - ответила Трейси, немного обеспокоенная.
Работа в Верховном суде была сложной, но судья Шерцер всегда подчеркивал, что хорошая стипендия важнее скорости. Трейси надеялась, что она не преувеличивает.
"Как вы думаете, вы могли бы это сделать?" - спросил Фрейм.
«Я быстро изучаю, но это требует многого. Думаю, я мог бы в крайнем случае, если бы область была достаточно узкой».
«Хорошо, - сказал Фрейм, широко улыбаясь, - потому что в следующий понедельник ты уезжаешь в Атланту».
"Что!"
"Я упоминал, что Мэтт тоже использует меня, чтобы нести мрачные вести?
Нет? Что ж, я часто являюсь посланником, которого все хотят убить ".
"Что я должен делать в Атланте?" - недоверчиво спросила Трейси. «Я даже не распаковал».
«Вы будете вторым председателем по делу Ливингстона. Файл находится в библиотеке. Вы захотите приступить к нему, как только уберете свои вещи. Оно довольно толстое».
"Что это за случай?"
"Дело о смертной казни. Мэтт редко занимается какими-либо другими делами.
С юридическими вопросами сложно справиться, но вы сможете быстрее освоиться, если будете работать всю неделю. В нескольких кварталах отсюда есть хорошее место для китайской еды на вынос.
Они остаются открытыми допоздна ".
«Мистер Рейнольдс хочет, чтобы я стал экспертом по законодательству Джорджии и узнал все, что я могу об этом деле, за пять дней?» - спросила Трейси с выражением лица, которое говорило, что она была уверена, что это какая-то странная розыгрыш.
Фрейм запрокинул голову и засмеялся. «Нет ничего, что мне нравится больше, чем этот вид. Но не унывайте. Я слышал, в Атланте прекрасен август. Сто двадцать в тени со стопроцентной влажностью».
Рама снова треснула. Трейси могла слышать его смех спустя долгое время после того, как скрылась из виду. Она снова села на пол и уставилась на коробки, которые все еще нужно было распаковать. Она планировала убежать после того, как убрала свой офис, но сейчас это было невозможно. Похоже, единственное упражнение, которое ей предстоит выполнить в ближайшем будущем, - это поднять книги законов.
«Спасибо, что встретились со мной так быстро», - сказал Мэтью Рейнольдс, когда Эбигейл Гриффен проводила его в свой кабинет через три недели после их спора в Верховном суде.
«У меня нет особого выбора», - ответила Эбби, махнув рукой в сторону отрывка из журнала State ex rel. Дело Франклина. "Суд купил ваш аргумент о надлежащей правовой процедуре.
Дом Франклина? "
«Я позвонил в Калифорнию. Криминолог, с которым я работаю, может быть здесь во вторник. Мои люди из Портленда на связи».
«Я скажу миссис Франклин, что вы будете там когда-нибудь во вторник. Она не хочет вас видеть. В доме будет полицейский с ключом, чтобы впустить вас».
«Я буду в Атланте на несколько недель, рассматривая дело. Барри Фрейм, мой следователь, будет работать с судебно-медицинскими экспертами».
«Я сам выйду из офиса».
"Ой?"
«Нет ничего более экзотического, чем Атланта. Я беру неделю Р. и Р. в моей каюте на побережье. Деннис Хаггард может решить любые проблемы, пока меня нет. Я проинструктирую его».
«Можно ли получить набор фотографий с места преступления и схемы, нарисованные вашими судебно-медицинскими экспертами?» "Конечно.
Эбби позвонила своему помощнику судьи по внутренней связи и попросила ее принести то, что просил Рейнольдс. Пока она говорила, Рейнольдс рассматривал линию подбородка Эбби и ее гладкую кожу.
На ней был черный брючный костюм и желтая рубашка, подчеркивающая ее загар. Узкое золотое ожерелье окружало ее стройную шею.
Бриллиант в центре ожерелья подходил к ее бриллиантовым серьгам.
Эбби повернулась и увидела пристальный взгляд Рейнольдса. Он покраснел и отвернулся.
«Это займет несколько минут», - сказала Эбби, как будто не заметила.
"Хочешь кофе?"
"Спасибо."
Эбби ушла, дав Мэтью возможность прийти в себя. Он встал и оглядел ее офис. Он ожидал увидеть фотографии Эбби и ее мужа и был удивлен, обнаружив, что в офисе нет личных вещей. Стол Эбби был завален полицейскими отчетами и досье. Одну стену украшали ее дипломы и несколько гражданских наград. Вырезки из газет с рамками из одного ее дела висели на другом. Они были свидетельством навыков Эбби в испытаниях и ее упорства. Смертные приговоры почти во всех случаях, когда она просила об одном. Длительные приговоры для самых разыскиваемых преступников Орегона. Эбигейл Гриффен никогда не давала соперникам ни пяди на дюйм.
Мэтью заметил на стене пустое место. Висящая там статья в рамке лежала лицевой стороной вниз на картотеке. Мэтью перевернул его. Заголовок гласил: Бомбардировщик осужден. Была фотография, на которой Чарли Димса в наручниках выводили из здания суда трое крепких охранников.
«Я забыла спросить, возьмешь ли ты сливки или сахар», - сказала Эбби, возвращаясь в офис с двумя кружками кофе.
Рейнольдс не слышал, как она вошла. «С Блэком все в порядке», - нервно ответил он, как маленький мальчик, пойманный рукой в банке с печеньем. Эбби протянула ему кофе, затем заметила, на что смотрел Рейнольдс.
«Мне очень жаль Димса», - сказал ей Рейнольдс.
«Я никогда не думал, что услышу, как Мэтью Рейнольдс оплакивает отмену смертного приговора».
«Я не вижу ничего непоследовательного в том, чтобы выступить против смертной казни и сожалеть о том, что такой человек, как Димс, не находится в тюрьме».
"Ты его знаешь?"
«Он пытался нанять меня, но я отказался».
"Почему?"
«Что-то мне не нравилось в Димсе. Попробуешь его повторить?»
«Я не могу. Суд заблокировал заявления, которые Димс сделал информатору полиции. Без признания у нас нет дела.
Он уже вышел из тюрьмы ".
"Вы беспокоитесь о своей безопасности?"
"Почему вы спрашиваете?"
«Димс произвел на меня впечатление человека, который может затаить злобу».
Эбби заколебалась. Она забыла о человеке, который пытался вторгнуться в ее дом, полагая, что он просто грабитель. Вопрос Рейнольдса поднял еще одну возможность.
«Димс, вероятно, так счастлив, что покинул камеру смертников, что совсем забыл обо мне», - ответила Эбби, заставляя улыбнуться.
Помощник судьи вошел с манильским конвертом. Эбби проверила содержимое и передала его Мэтью.
«Я бы хотела назначить дату судебного разбирательства», - сказала она. «После того, как ваши судмедэксперты закончат, у вас должно быть представление о том, что вы хотите делать. Свяжитесь со мной».
«Спасибо за сотрудничество», - сказал Рейнольдс, как будто заканчивал деловое письмо. «Я верну фотографии, когда мои люди закончат».
«Какой странный человек», - подумал Гриффен после ухода Рейнольдса. Такой серьезный, такой жесткий. Не тот, с кем вы бы пошли выпить пива. И ему было так неловко рядом с ней, он все время краснел, как один из тех упрямых миссионеров Южных морей, которые не знали, как обращаться с обнаженными таитянскими женщинами. Если бы она не знала лучше, она бы подумала, что он влюбился в нее.
Эбби на мгновение задумалась. Было бы не больно, если бы Бейнольдс был немного влюблен в нее. Это могло сделать его неряшливым в суде. Она могла использовать любое преимущество, какое только могла. Рейнольдс, может быть, и чудаковатый утенок, но он был лучшим проклятым адвокатом, против которого она когда-либо выступала.
Глава восьмая
Джоэл Ливингстон был красивым, широкоплечим восемнадцатилетним человеком с мягкими голубыми глазами и волнистыми светлыми волосами. В самый важный день своей жизни на Джоэле была белая рубашка, темно-синий пиджак, серые брюки с острой как нож складкой и галстук Академии Уитли. Этот наряд был похож на тот, что был на нем, когда он изнасиловал Мэри Хардинг в лесу за элитной частной школой, а затем забил ее до смерти зазубренным бревном.
За пределами офиса помощника адвоката Мэтью Рейнольдса в Атланте на Пичтри-стрит светило палящее солнце, но внутри было мрачное настроение. Джоэл растянулся в кресле и с ухмылкой посмотрел на Рейнольдса.
Наблюдатель мог бы заключить, что Джоэл презирал все, что говорил Мэтью, но быстрое постукивание правой ногой Джоэла выдало его страх. Рейнольдс представил, что постукивающая ступня задает тот же вопрос, который мальчик задавал ему снова и снова в течение года, который они провели в качестве адвоката и клиента: «Я умру? На этот вопрос Рейнольдс был уникален. "Мы идем в здание суда?"
«Еще нет, Джоэл. Произошла разработка».
"Что за развитие?" - нервно спросил мальчик.
«Вчера вечером, когда я вернулся в свой отель, было сообщение от прокурора, мистера Фолджера».
"Что он хотел?"
«Он хотел разрешить ваше дело без суда. Мы совещались в моем гостиничном номере до полуночи».
Мэтью посмотрел прямо на своего клиента. Джоэл заерзал.
«Мэри Хардинг была очень популярна, Джоэл. Ее убийство возмутило многих людей в Атланте. С другой стороны, ваши родители - видные люди в этом сообществе. Их очень любят и уважают. Многие люди сочувствуют им. Некоторые из этих людей. находятся у власти.
Они не хотят, чтобы ваши мать и отец потеряли единственного сына ".
Джоэл выжидающе посмотрел на Рейнольдса.
«Мистер Фолджер сделал предложение о признании вины. Оно должно быть принято, прежде чем судья вынесет решение по нашим ходатайствам».
"Какое предложение?"
«Признание себя виновным в убийстве в обмен на обещание не требовать смертного приговора».
"Что ... что бы случилось потом?"
«Вы были бы приговорены к пожизненному заключению с минимальным сроком в десять лет».
«О нет. Я не буду этого делать. Я не собираюсь сажать в тюрьму на всю жизнь».
«Это лучшее, что я могу для тебя сделать».
«Мой отец заплатил тебе четверть миллиона долларов. Ты должен меня вытащить».
Мэтью устало покачал головой. "Меня наняли, чтобы спасти твою жизнь, Джоэл.
Никто не сможет тебя сбить. Вы убили Мэри и признались в полиции. Доказательства неопровержимы. Дело не в том, чтобы тебя отвлечь. Мы много об этом говорили, помнишь? "
«Но если мы пойдем на суд…»
«Вы были бы осуждены и вполне могли умереть».
Мэтью держал фотографию Мэри Хардинг на ее выпускном вечере рядом с фотографией девушки, сделанной с вскрытия в анфас.
«Это то, что присяжные будут видеть каждую минуту своего обсуждения. Как вы думаете, каким будет ваш приговор?»
Губа Джоэла задрожала. Его подростковая бравада исчезла.
«Мне всего восемнадцать», - взмолился он. Слеза скатилась по его щеке. «Я не хочу проводить свою жизнь в тюрьме». Джоэл рухнул на стул и закрыл лицо руками.
Мэтью наклонился вперед и положил руку Джоэлу на плечо. "Что, Джоэл?"
«Мне страшно», - рыдал мальчик.
«Я знаю, Джоэл. Все, кого я когда-либо представлял, были напуганы, когда пришло время решать. Даже крутые парни».
Джоэл поднял заплаканное лицо к Мэтью. Теперь он был всего лишь младенцем, и невозможно было представить, как он, должно быть, выглядел, когда он оседлал обнаженное тело Мэри Хардинг и бил бревном снова и снова, пока не вышиб из нее всю жизнь.
"Что я буду делать, мистер Рейнольдс?"
«Ты будешь делать то, что должен, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Ты не останешься в тюрьме навсегда. Ты будешь освобожден условно-досрочно. Твои родители любят тебя. Они будут рядом, когда ты выйдешь из тюрьмы. И пока ты учишься, ты можешь поступить в колледж, получить степень ".
Мэтью продолжал, стараясь казаться оптимистичным, желая, чтобы у Джоэла была надежда, и зная, что все это ложь. Тюрьма была бы адом для Джоэла Ливингстона. Он бы выжил, черт возьми, но из него он выйдет совсем другим человеком, чем тот мальчик, которым он был сегодня.
Мэтью Рейнольдс и Трейси Кавано три дня находились в суде, рассматривая предварительные ходатайства, когда после полудня заявление Джоэла Ливингстона о признании вины внезапно завершило дело. Когда судья принял это заявление, Трейси взглянула на родителей Джоэла, которые были элегантно одеты, едва сдерживались и были абсолютно спокойны в окружном суде округа Фултон.
Брэдфорд Ливингстон, известный инвестиционный банкир, сидел неподвижно, скрестив руки на коленях, и чувствовал себя неуютно в компании полицейских, судебных надзирателей и других людей, с которыми он обычно не общался. Иногда Трейси ловила, что Брэдфорд недоверчиво смотрит на сына. Элейн Ливингстон втянулась в себя, с каждым днем становясь все более далекой, бледной и хрупкой. Когда судья огласил приговор, на глазах Трейси пара, казалось, постарела.
После суда была слезливая встреча между Джоэлом и его родителями, затем изнурительная встреча между родителями и Мэтью, к которой Мэтью относился с большим сочувствием.
Было почти семь, когда Трейси присоединилась к Рейнольдсу в столовой отеля на их последнем ужине в Атланте. Трейси заметила, что Рейнольдс безразличен к еде и каждый вечер заказывал стейк, зеленый салат, печеный картофель и чай со льдом. В этот вечер Трейси не интересовалась едой, как и ее босс. Она играла со своей пастой primavera и воспроизводила события дня, когда Рейнольдс спросил: «Что тебя беспокоит?»
Трейси посмотрела через стол. Она знала, что Рейнольдс что-то сказал, но понятия не имела, что именно.
«Вы были отвлечены. Мне было интересно, не случилось ли что-то не так», - сказал он.
Трейси заколебалась, затем спросила: «Почему ты убедил Джоэла пойти на сделку?»
На вилке Рейнольдса был кусок стейка. Он положил вилку на тарелку и откинулся на спинку стула. "Ты думаешь, я не должен был?"
Тон Рейнольдса не дал понять, о чем он думал. Трейси ощутила прилив неуверенности. Рейнольдс рассматривал дела двадцать лет. Она никогда не рассматривала дело и работала на человека, которого допрашивала, всю неделю. С другой стороны, Рейнольдс произвел на нее впечатление человека, который приветствовал идеи и не обиделся бы, если бы у нее были веские основания для своих взглядов.
«Я думаю, что Фолджер сделал предложение, потому что боялся проиграть наше ходатайство о подавлении признания».
«Я уверен, что ты прав».
«Мы могли выиграть это».
«И мы могли проиграть».
«Судья склонялся к нам. Без признания мы могли бы выстрелить в непредумышленное убийство. Нет минимального наказания за непредумышленное убийство. Джоэл имел бы право на условно-досрочное освобождение в любое время».
«Минимального приговора со смертью тоже нет».
Трейси начала что-то говорить, но остановилась. Рейнольдс немного подождал, а затем спросил: «Какова была наша цель в этом случае?»
«Чтобы выиграть», - автоматически ответила Трейси.
Рейнольдс покачал головой. «Нашей целью было спасти жизнь Джоэла Ливингстона. Это цель в каждом смертельном случае. Победа - один из способов достижения этой цели, но она никогда не должна быть вашей главной целью.
«Когда я начал тренироваться, я думал, что моей целью всегда было оправдание». Губы Рейнольдса скривились в усталой улыбке. «К сожалению, я выиграл свои первые три дела об убийстве. Трудно избежать высокомерия, если вы молоды и непобеждены. Мой следующий случай смерти произошел в небольшом восточном округе Орегона. Эдди Брейс, окружной прокурор, был всего на несколько лет старше меня. и он никогда не рассматривал дело об убийстве. Ходили слухи, что он баллотировался в прокуратуру, потому что не занимался частной практикой. В первый раз, когда мы были в суде, Брейс спотыкался и половину своего времени просил извиняться перед судьей. .
«В ночь перед тем, как мы должны были начать движение, мистер Брейс пришел в мой отель, как и Фолджер. Мы некоторое время скривили зубы, а затем он прямо сказал мне, что ему неловко просить присяжных лишить жизни человека. Он хотел знать, примет ли мой клиент прямое убийство, если он откажется от смертной казни. Ну, у меня было выигрышное дело, и я получал оправдательные приговоры по каждому делу об убийстве, которое я пробовал, поэтому я подумал, что вы полагали, что с Фолджером, что Брейс боялся проиграть. Я знал, что был настолько хорош, что наехал прямо на него ".
Рейнольдс на мгновение посмотрел на свою тарелку, затем прямо на своего помощника.
"Худшие слова, которые может услышать адвокат, - это приговор к смертной казни для своего клиента.
Ты никогда не захочешь слышать эти слова, Трейси. Я впервые услышал их в деле, которое я судил против Эдди Брейса ".
"Что пошло не так?"
«Только одно. Брейс споткнулся, я попробовал блестящее дело, но жюри было за повешение. Они действительно хотели, чтобы мой клиент умер. умрет, если дело будет решать присяжные. Брейс знал это. Он знал своих людей. Вот почему он так старался убедить меня принять сделку. Не потому, что боялся проиграть, а потому, что знал, что не может Не проиграю ".
«Но случай Джоэла ... Он другой. Судья мог ...»
«Нет, Трейси. Нет, пока на стороне Фолджера были какие-то споры.
Я знаю, что вы не верите в это сейчас, но через некоторое время вы поверите. Что важно, так это то, что я знаю, что судья нашел бы способ сохранить признание, и присяжные не сочувствовали бы избалованному богатому ребенку, который отнял жизнь у этой прекрасной девушки ».
Рейнольдс посмотрел на часы.
«Я собираюсь прогуляться, а затем повернуть. Там нас будет ждать лимузин, чтобы отвезти нас в аэропорт в семь. Выспитесь.
И пусть это дело не мешает тебе. Мы хорошо поработали. Мы сделали то, что должны были сделать. Мы сохранили жизнь нашему клиенту ".
Мэтью Рейнольдс закрыл дверь своего гостиничного номера и остановился в темноте. Стерильная комната была безупречно чистой, покрывало на его кровати было аккуратно подоткнуто по углам, шоколадная мята - на свежевыстиранной наволочке. Так выглядело каждую ночь.
Рейнольдс снял пиджак и положил его на спинку стула.
Кондиционированный воздух высушил пот, от которого рубашка прилипала к узкой груди. За герметично закрытым окном Атланта душила знойный августовский зной. Вокруг мерцали огни города.
Это был последний раз, когда Рейнольдс видел их. Завтра он будет дома в Портленде, вдали от репортеров, своего клиента и этого дела.
Рейнольдс отвернулся от окна и увидел красный световой сигнал на телефоне рядом с его кроватью. Он получил сообщение и набрал номер Барри Фрейма, желая услышать, что он обнаружил в деле Коултера. "Бинго!" - сказал Фрейм.
«Скажи мне», - с тревогой спросил Рейнольдс.
«Миссис Франклин повесила картину над пулевым отверстием. Этот ужасный черный бархатный Элвис. Копы никогда не думали перемещать его, потому что у них нет эстетического вкуса. К счастью для Джеффри Колтера, я знаю.)
Кадр резко остановился.
«Перестань хлопать себя по спине и займись этим».
"Можешь расслабиться, Мэтт. Нам больше не нужно беспокоиться об этом деле.
Гарантирую, что Гриффен уволит, как только она прочитает отчет криминолога. Видите, изображение было слишком высоким. Никто бы так не повесил.
Ни даже того, кто обладал ужасным вкусом миссис Франклин. Меня это беспокоило на фотографиях с места преступления, и когда я вошел в зал, это стало еще хуже.
«В версии Джеффри о стрельбе он упал назад, когда Франклин вытащил пистолет. Когда он споткнулся, выстрел Франклина не попал в него. Джеффри высокий. Если Франклин выстрелит в голову, он будет прицеливаться высоко. Мы нашли снимок в семейный альбом, показывающий коридор за три месяца до съемок с Элвисом на другой стене. Я передвинул фотографию, и там была свежая замазанная дыра. У нас есть все на видеокассете, а также на фотографиях. Мы откопали замазку. эксперт почти уверен, что это пулевое отверстие. Пуля ушла. Мама Франклин, должно быть, глубоко задела его ».
«Когда мы получим заключение криминолога?»
"К концу недели."
«Давайте активизируем расследование истории Франклина. Если необходимо, назначьте для этого другого человека».
«За что? Тот факт, что миссис Франклин замазала пулевое отверстие, а затем передвинула фотографию, чтобы скрыть его, доказывает, что она прикрывала своего сына. Гриффену придется отказаться от обвинений».
«Никогда не полагайтесь на разумные действия обвинения, Барри. Эбигейл Гриффен не из тех, кто откажется от дел. Она может не сделать те же выводы из доказательств, что и мы.
«Ты понял», - устало сказал Барри. «Я поставлю Теда Френча на задний план. Как дела в Атланте?»
«Джоэл принял сделку».
"Это то, на что вы надеялись, не так ли?"
"Да."
"Как дела у его родителей?"
"Не очень хорошо." Мэтью помолчал и потер глаза. «Я лечу завтра, Барри, но никому не говори. Я хочу взять несколько выходных».
«Ты в порядке? Звучит не очень хорошо».
«Я устал. Мне нужно немного побыть наедине с собой».
«Я говорю вам это годами. Когда вы приземлитесь? Я заеду за вами в аэропорту».
«Я буду в три десять. И, Барри, это была хорошая работа в доме Франклинов. Очень хорошая работа».
Мэтью повесил трубку. Его глаза остекленели от усталости, и он был до костей. Он откинулся на кровать в темноте и подумал о Джоэле Ливингстоне и Джеффри Колтере в Портленде, об Алонсо Ногейрасе в Хантсвилле, штат Техас, и обо всех других людях, для которых он был единственной разницей между жизнью и смертью. Это было слишком много для одного человека, и он начинал думать, что больше не может этого делать.
Мэтью подумал о напористости и желании Трейси Кавано.
Было время, когда он переходил от одного дела к другому с энергией фанатика. Теперь дела казались ему просто измученными, и ему потребовались все силы, чтобы встать после того, как он с ними покончил. Ему нужно было время вдали от клиентов и вездесущего призрака смерти.
Ему что-то нужно. . . кто то.
Мэтью повернулся на бок и прижал подушку к щеке.
Белье было прохладным и успокаивающим. Он закрыл глаза и вспомнил, как выглядела Эбигейл Гриффен на одной из фотографий, которые он хранил в манильском конверте в правом нижнем ящике стола. Фотография была его любимой. В нем она расслабленная и счастливая стояла перед французскими окнами своего дома, сложив руки по бокам, слегка согнув правое колено, глядя в сторону леса, как будто она прислушивалась к некоему слабому звуку, который доносился до нее на ветру.
Глава ДЕВЯТАЯ
Утро было прохладным и пасмурным, но к полудню туман рассеялся, и светило солнце. Эбби кружила по каюте, делая снимки с разных ракурсов камерой Pentax. Она пыталась запечатлеть хижину со всех сторон, потому что ей нужно было сделать фото того места, которое во всем мире стало ее любимым.
Закончив фотографировать хижину, Эбби пошла по узкой грунтовой тропинке через лес к обрыву с видом на Тихий океан. Она сделала несколько снимков с обрыва, затем спустилась по деревянным ступеням к пляжу.
На Эбби была темно-синяя футболка, объемная серая толстовка с капюшоном и джинсы. Она повесила фотоаппарат на шею и сняла кроссовки и носки. Накануне был шторм, и Тихий океан все еще был в волнении. Эбби продиралась пальцами ног по песку, пока не достигла ватерлинии. Чайки пролетели над головой. Она готовила выстрел, отступая в сторону обрыва всякий раз, когда ледяная вода подходила слишком близко. К небу поднялась волна, разбрызгивая пену, затем в ярости упала.
Эбби закончила пленку и продолжила путь по пляжу.
Она любила океан и хижину. Хижина была тем местом, куда она пришла, чтобы сбежать. Она просыпалась с солнцем, но оставалась в постели за чтением. Когда она была голодна, Эбби готовила на скорую руку марионетку, имбирь или другие экзотические блины и кофе латте. Она кормила латте, читая рассказы о побегах, на которые у нее не было времени, когда ее судили, и которые помогли ей забыть о мрачной работе судебного преследования насильников и убийц. Затем до конца дня она продолжала бы делать абсолютно ничего важного и упиваться своим бездельем.
Эбби сгорбилась от внезапного порыва ветра.
Морской воздух бодрил. Мысль о потере хижины была невыносима, но она собиралась потерять ее. Хижина принадлежала Роберту, и он дал понять, что она никогда не воспользуется ею после окончательного развода, насмехаясь над ее потерей, потому что он знал, насколько дорого ей место. Это дало Эбби еще одну причину ненавидеть его.
Солнце начало садиться. Эбби добралась до места, где пляж сужался у подножия высокого обрыва. Она повернулась к дому, наклонившись вперед, чтобы сопротивляться волочению песка. К тому времени, как она добралась до лестницы, ведущей обратно в хижину, она почувствовала себя меланхоличной. Она села на нижнюю ступеньку и связала кроссовки. Она могла бы купить другую каюту, но сомневалась, что найдет ту, которая так идеально ей подходит.
Эбби положила руки на бедра и потерялась в ритме волн. Что она будет делать после развода? Она не прочь побыть одна. Раньше она жила одна. Теперь она жила одна.
Жить одному было лучше, чем жить с кем-то, кто использовал тебя и лгал тебе. Чего ей не хватало, так это особого чувства влюбленности, которое она испытала с Ларри Россом в первые дни ее брака с Робертом. Эбби подумала, не рискнет ли она снова влюбиться, зная, как легко можно отнять любовь.
Когда холод напомнил ей о наступлении ночи, Эбби поднялась на ноги и поднялась по лестнице. Она медленно шла по короткой тропинке через лес. Что-то двинулось глубоко в лесу, и Эбби замерла, надеясь, что это олень. Она была в напряжении с момента попытки проникновения в ее дом. Когда Мэтью Рейнольдс сказал, что Чарли Димс был из тех, кто жаждет мести, Эбби вспомнила, что телосложение грабителя отдаленно напоминало Димса. Мысль о том, что такой человек, как Димс, может преследовать ее, глубоко тревожила.
Эбби нервно ждала в тени сосен, но источник звука оставался загадкой. Она вернулась в хижину, приняла душ, затем приготовила хороший обед, который съела на крыльце. Она потягивала охлажденное Шардоне, которое хорошо сочеталось с форелевым амандином и пловом с рисом с шафраном. Звезды наверху казались рекой из бриллиантов, таких острых, что они ранили ее глаза. В городе они никогда не выглядели так.
Эбби любила готовить и обычно чувствовала оптимизм после того, как съела одно из своих творений. Сегодня она думала о потере хижины и чувствовала себя ленивой и сентиментальной. После обеда она отпила чашку кофе, но вскоре почувствовала, как ее веки дрогнули. Она вылила кофе на утрамбованную землю под перилами крыльца и вошла внутрь.
Эбби села в постели, уверенная, что слышала шум, но не могла понять, что это было. Ее сердце билось так громко, что ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Луна была лишь полосой, а в комнате было темно как смоль. Судя по часам на тумбочке, она спала всего полтора часа.
Эбби попыталась определить звук, разбудивший ее, но услышала только волны, разбивающиеся о берег. Как только она убедила себя, что ей только снится дурной сон, лестница заскрипела, и ее сердце снова забилось.
Эбби привыкла носить пистолет после попытки взлома, но когда она потянулась за ним, она вспомнила, что ее сумочка была внизу.
Она была слишком измотана, чтобы переодеться, когда ложилась спать, поэтому Эбби была в футболке и трусиках и бросила кроссовки, носки и джинсы на пол рядом с кроватью. Она скатилась на пол и надела джинсы и кроссовки.
За окном спальни была веранда. Эбби схватилась за дверную ручку и попыталась тихо открыть дверь, но соленый воздух покоробил дерево, и дверь застряла. Эбби потянула немного сильнее, боясь, что злоумышленник услышит ее, если она резко откроет дверь. Он не сдвинется с места.
Скрипнул еще один шаг, и она запаниковала. В ту секунду, когда она распахнула дверь, шаги поднялись по лестнице в ее комнату. Эбби выбежала на палубу. Она захлопнула дверь палубы, чтобы задержать злоумышленника, затем перекатилась через перила низкой палубы, когда дверь в ее спальню распахнулась. На короткое время Эбби увидела силуэт мужчины в дверном проеме.
Затем она падала в воздух и ударялась о твердую землю.
Дверь палубы ударилась о внешнюю стену, и Эбби вскочила. Грязная тропа тянулась между лесом и краем обрыва на протяжении мили, пока не достигла собственности соседей.
Забора не было, а тропа была узкой, но Эбби неслась по ней, молясь, чтобы за ней не последовали.
В сотне ярдов была тропинка, которая вела в лес.
Мозг Эбби бешено колотился, когда она взвесила свой выбор и решила, что ее шансы на выживание выше в лесу, где было больше мест, где можно спрятаться. Она свернула налево и проехала по тропе, а затем свернула с нее в лес так тихо, как только могла.
Эбби присела за деревом и напряглась, чтобы услышать преследующего ее мужчину. Секунду спустя на тропинке послышались шаги. Эбби глотнула воздух и попыталась успокоиться. Она решила уйти глубже в лес. Она пряталась до рассвета и надеялась, что мужчина сдастся раньше. Она почти успокоилась, когда услышала звук справа от себя.
Адреналин прошел через нее, и она бросилась в подлесок, не прилагая никаких усилий, чтобы замолчать. Ее ступни перекатывались. Она ринулась в лес, прочь от обрыва, не обращая внимания на боль от веток, которые хлестали ей по лицу и порвали рубашку. Потом она была в воздухе.
Она попыталась смягчить свое падение, но ее лицо выдержало удар.
За ее глазами вспыхнули ослепляющие огни.
Воздух на мгновение вылетел из ее легких. Она обняла землю, молясь, чтобы она была невидимой в темноте. Почти сразу же она услышала громкий треск ломающихся веток и треск кустов, которые раскачивались после того, как их раздвинули.
Звук был поблизости, и она не могла убежать.
Справа от нее был массивный гниющий ствол дерева. Эбби зарылась под ним, прижимаясь к земле, надеясь, что масса бревна защитит ее.
Что-то мокрое упало на лицо Эбби. Он начал двигаться. Крошечные ножки карабкались по ее губам и щеке. Насекомое! Потом еще и еще. Эбби отчаянно хотелось кричать, но она боялась, что насекомые заползут ей в рот. Она сжала челюсти и вдохнула через нос воздух. Каждая часть ее хотела сбежать, но она была уверена, что умрет, если она это сделает.
В лесу было тихо. Мужчина остановился для разведки.
Эбби поднесла руку к лицу и отряхнула насекомых. Она медленно выдохнула. Ее сердце бешено колотилось в ушах, и она успокаивалась, чтобы слышать.
На ее щеке была холодная земля, а на фоне ночного неба - силуэты высоких вечнозеленых растений. Внезапно пространство между двумя большими деревьями заполнилось силуэтом человека. Он стоял к ней спиной, но она была уверена, что он увидит ее, если повернется и посмотрит вниз. Эбби прижалась к бревну, молясь, чтобы мужчина не повернулся.
Он сделал. Медленно. Еще несколько дюймов, и он ее увидит. Эбби нащупала камень или толстую ветку дерева, которую она могла бы использовать в качестве оружия, но ее рука не сомкнулась ни на чем по существу.
Теперь мужчина смотрел на бревно. Он начал смотреть прямо на Эбби.
Затем небо загорелось.
Телефонный звонок вырвал Джека Стэмма из глубокого сна. Он нащупал трубку. Когда он сбил его с колыбели, звон милостиво утих.
Окружной прокурор Штамм?
Стамм покосился на ярко-красные цифры на своем цифровом будильнике. Было 4:47 утра.
"Это кто?"
«Сет Диллард. Я шериф округа Сенека. Мы встретились на конференции правоохранительных органов в Бойсе два года назад».
«Верно», - сказал Стамм, пытаясь представить себе шерифа и ничего не понимая.
"Что не могло дождаться утра?"
«У нас здесь один из ваших людей. Эбигейл Гриффен».
"Она в порядке?" - спросил Штамм, внезапно проснувшись.
«Да, сэр, но она очень потрясена».
"Почему что случилось?"
«Она говорит, что кто-то пытался ее убить».
Округ Сенека находился в двух часах езды к западу от Портленда, и было почти семь тридцать, когда Джек Стамм остановился возле одной из двух полицейских машин округа, припаркованных перед А-образной рамой, принадлежавшей Эвелин Уоллес, соседке Эбби. Когда Штамм вышел из своей машины, он мог видеть солнце сквозь прорехи в деревьях и слышал глухой шум прибоя в лесу за домом.
Заместитель шерифа округа Сенека открыл парадную дверь, и Штамм показал свое удостоверение личности. А-образная рама была маленькой. Первый этаж занимали кухня и гостиная. Эбби свернулась на диване в гостиной, завернувшись в одеяло, и потягивала кофе. Рядом с ней сидела Эвелин Уоллес, стройная женщина лет шестидесяти.
Стамм был шокирован тем, как выглядела Эбби. Ее волосы были растрепаны, на щеках были полосы грязи, а глаза были налиты кровью. Штамм также заметил несколько порезов и синяков на ее лице.
«Боже мой, Эбби. С тобой все в порядке?» - спросил Штамм.
Эбби взглянула на звук голоса Стэмма. Сначала казалось, что она не узнала своего босса. Затем она собрала силы для усталой улыбки.
«Я устал, но я впорядке. Спасибо, что пришли».
«Не будь смешным. Как ты думаешь, я позволю тебе поехать в Портленд после того, что сказал шериф».
Прежде чем Эбби успела ответить, дверь открылась, и вошел высокий мужчина с кожистой кожей и усами цвета соли с перцем. На нем была стетсон и форма шерифа округа Сенека.
"Мистер Штамм?" спросил человек в форме.
"Шериф Диллард?"
«Да, сэр. Спасибо, что пришли».
Шериф обратил свое внимание на Эбби.
«Как ты думаешь, ты собираешься вернуться в хижину? Мои люди почти закончили, и я был бы признателен, если бы ты провел меня через то, что произошло».
Эбби встала. Одеяло соскользнуло. На ней была футболка без абра, джинсы и кроссовки без носков, с головы до пят она была покрыта засохшей коричнево-серой грязью.
"Вы уверены, что готовы, дорогая?" - спросила миссис Уоллес.
«Я в порядке. Большое вам спасибо, миссис Уоллес. Вы были замечательны».
Когда Эбби была готова, она села в машину шерифа. Штамм проследовал по небольшой подъездной дорожке, пока они не вышли на шоссе.
Шериф повернул налево и проехал чуть больше мили, затем свернул на узкую грунтовую дорогу, которая вела к хижине Гриффена.
Эбби и шериф уже вошли внутрь, когда Стамм припарковался и поднялся по ступеням на крыльцо.
Парадная дверь хижины Гриффена открывалась в большую гостиную с каменным камином. На втором этаже были две спальни и кухня, а наверху - еще две спальни плюс терраса.
"Судмедэксперты через?" - спросил шериф Диллард у долговязого помощника начальника, который ждал в гостиной с чашкой из пенополистирола, наполненной теплым кофе.
"Ушел несколько минут назад".
«Прежде чем рассказать нам, что произошло, - спросил шериф Эбби, - вы можете проверить, не украли ли что-нибудь?»
Эбби как можно быстрее прошла вниз по лестнице, затем повела всех наверх в спальню. Ее ужасное испытание истощило ее физически и эмоционально, и она медленно поднималась по лестнице. Достигнув дверного проема спальни, она остановилась, словно ожидая найти незваного гостя внутри. Затем она глубоко вздохнула и вошла.
Шторы на большом панорамном окне были открыты, и комнату заливал бледный утренний свет. Только лампа, покосившаяся абажуром на полу рядом с дубовым комодом, наводила на мысль о злоумышленнике, но Эбби чувствовала присутствие в спальне, от которого у нее пробежали мурашки по коже. Она обняла себя и слегка вздрогнула.
Она была напугана после попытки кражи со взломом, но страх быстро прошел, потому что она убедила себя, что попытка кражи была случайной. Теперь она знала, что это не так.
"Вы в порядке, миссис Гриффен?" - спросил шериф Диллард.
«Я в порядке, просто устал и немного напуган».
«Это было бы не нормально, если бы ты не был».
Эбби проверила комод и свой столик. Она внимательно просмотрела свой бумажник. Потом заглянула в туалеты.
«Насколько я понимаю, ничего не пропало».
«Почему бы тебе не выйти на палубу, чтобы ты мог сесть и подышать свежим воздухом», - заботливо сказал шериф.
Эбби вышла из комнаты на бодрящий соленый воздух и села на один из шезлонгов. Она выглянула за перила и увидела широкую голубую равнину, которая была морем.
«Как ты думаешь, ты собираешься рассказать нам, что случилось?» - спросил шериф.
Эбби кивнула. Она начала со звука, который услышала в лесу перед ужином, и провела Стэмма и шерифа Дилларда по ночным событиям, время от времени останавливаясь, чтобы сообщить им конкретные детали, которые, как она надеялась, окажутся полезными для расследования. Вспоминать то, что произошло, было почти ужаснее, чем переживать это, потому что теперь у нее было время подумать о том, что случилось бы, если бы она не сбежала. К своему удивлению, Эбби обнаружила, что иногда ей приходится делать паузу, чтобы сдержать слезы.
Когда Эбби сказала шерифу, что видела злоумышленника в дверном проеме, шериф Диллард спросил ее, может ли она описать этого человека.
«Нет», - ответила Эбби. «Я видел его всего на секунду, прежде чем спустился с палубы. У меня было впечатление, что кто-то одет в черное. Я уверен, что на его лице была лыжная маска или чулок, но я видел его на такое короткое время. время, и это было незадолго до того, как я прыгнул. Я в основном концентрировался на земле ".
"Продолжать."
«Когда я ударил, я покатился и взлетел. Вдоль обрыва идет грязная тропа. Я слышал, как хлопнула дверь палубы. Должно быть, он сильно ее толкнул.
Потом я бежал в темноте. Я мог слышать океан и видеть белые шапки, но это было все. Я боялся сойти с тропы и упасть с обрыва.
«Примерно в сотне ярдов вдоль обрыва тропа разветвляется в лес. Я увидел брешь в лесу и взял ответвление, надеясь, что человек пойдет прямо. Я попытался замолчать. Он прошел по тропе. Я мог слышать его шаги и его дыхание. Мне казалось, что я сбежал, когда я услышал что-то справа от себя ".
"Что за вещь?"
«Я не знаю. Просто…» Эбби покачала головой. «Просто что-то. Это меня напугало».
"Мог ли быть второй человек?"
«Вот что я подумал. Когда я услышал звук, я спрыгнул с тропы и увернулся сквозь подлесок. Я действительно испугался и не приложил никаких усилий, чтобы замолчать. Просто нырнул подальше от обрыва и места, где я слышал звук."
Эбби рассказала Стамму и шерифу о своем тайнике под бревном.
Она вспомнила насекомых и невольно задрожала.
«Какое-то время было тихо, - продолжила она. «Я надеялся, что этот человек ушел. Затем тень переместилась между двумя большими деревьями на небольшом расстоянии от меня. Думаю, это был тот человек, которого я видела в дверном проеме».
"Вы не могли быть уверены?" - спросил шериф.
«Нет. Он казался того же размера и формы, но было так темно, и я видела мужчину в своей комнате только на секунду».
"Продолжать."
«Я знал, что если он повернется и посмотрит вниз, он увидит меня. Я был уверен, что он услышит мое дыхание. Внезапно он повернулся, и я был уверен, что меня обнаружили. Затем лес загорелся».
"Зажигать?" - повторил шериф Диллард.
«Произошла короткая, но интенсивная вспышка. Она произошла с другой стороны бревна».
"Вы знаете, что вызвало вспышку?" - спросил шериф.
«Нет. Я был под бревном. Я просто видел, как свет изменился».
"Вы узнали человека?" - спросил шериф.
Эбби заколебалась. «Две недели назад мужчина попытался ворваться в мой дом в Портленде. Я напугал его, но я смог хорошенько разглядеть его, пока он был на моем заднем крыльце. Он был одет как человек, который ворвался в хижину сегодня вечером. Я уверен, что это был один и тот же человек. Я никогда не смог опознать его в составе. Оба раза у него было что-то на лице, но что-то в нем напомнило мне Чарли Димса ».
Штамм выглядел пораженным.
"Кто такой Чарли Димс?" - спросил шериф.
"Человек, которого я осудил по обвинению в убийстве более года назад.
Он был приговорен к смертной казни, но недавно Верховный суд отменил его приговор, и он вышел из тюрьмы ".
«Верно. Я знал, что имя звучит знакомо. Но почему вы думаете, что это был Димс?»
«Размер, его телосложение. Я никогда не мог поклясться, что это был Димс. Это было просто ощущение».
«Вы сообщали о попытке взлома в Портленде?» - спросил шериф.
"Нет. Я не видел никакой цели в сообщении об этом. Я не мог опознать человека, и ничего не было взято. Он был в перчатках, поэтому отпечатков не было. И в то время я думал, что он напомнил мне кого-то , но тогда я не связывался с Димсом ".
Шериф кивнул и сказал: «Хорошо. Почему бы тебе не закончить рассказывать нам, что случилось сегодня вечером, чтобы ты мог пойти домой».
"После вспышки человек замер на секунду, а затем устремился в направлении света. Я слышал, как он пролетает сквозь подлесок от меня. Через некоторое время! Я больше не мог его слышать. Я решил не двигаться. в течение долгого времени. Я хотел убедиться, что он не ждет, когда я перееду. У меня не было часов, поэтому я не знаю, как долго я оставался на месте, но это казалось навсегда. Когда я думал, что я безопасно, я добрался до хижины Уоллеса, и миссис Уоллес позвонила вам ".
"Когда этот человек убежал, вы еще что-нибудь слышали?"
«Нет, но там должен был быть кто-то другой. Вспышка, эти звуки».
«Хорошо. Думаю, ты хочешь принять душ и переодеться.
Спускаюсь вниз. Когда вы будете готовы, мы будем в гостиной ".
«Расскажите мне еще о Чарли Димсе», - сказал шериф Диллард, когда они спустились вниз.
«Если Димс охотится за Эбби, у нее серьезные проблемы», - сказал Стамм. «Он каменный убийца. Каким бы холодным он ни был. Он замучил до смерти конкурирующего торговца наркотиками, затем убил маленькую девочку и ее отца, чтобы отец не дал показаний. Я присутствовал на допросе Димса.
Он никогда не моргал. Все время улыбался. Супер вежливо. Он относился ко всему как к шутке. Я смотрел на его лицо, когда пришли присяжные со смертным приговором. Готов поспорить, его пульс не учащался ни на секунду ".
"Будет ли он пытаться убить миссис Гриффен?"
«Если бы он захотел, он бы это сделал. Чарли Димс, по сути, человек без ограничений. Я просто не знаю, почему он пошел на неприятности теперь, когда его нет. С другой стороны, рациональное мышление не является одним из самых больших активов Димса. . "
Шериф Диллард выглядел обеспокоенным и обеспокоенным.
«Я расскажу вам, что меня беспокоит, мистер Штамм. Ничего не было украдено. Это могло означать, что злоумышленник был вором, который запаниковал. Но я так не думаю. Если он был вором, зачем следовать за миссис Гриффен в леса?
Зачем на нее охотиться? Нет, я думаю, что злоумышленник был здесь, чтобы причинить вред вашему заместителю ".
Глава ДЕСЯТАЯ
Желтый трехэтажный колониальный дом Griffens стоял в конце извилистой гравийной дороги на пяти акрах лесистой земли. Козловой конь заблокировал подъезд к подъездной дорожке. Несмотря на поздний час, любопытные соседи толпились перед заграждением, пытаясь взглянуть на дом и обсуждая причину взрыва, нарушившего тишину их эксклюзивного жилого района Портленда.
Ник Паладино медленно проехал сквозь толпу, остановившись перед козлом. Офицер в форме наклонил голову и посмотрел в окно водителя. У Паладино было лицо боксера со шрамами в спортзале. Офицер подозрительно изучал его, пока детектив по расследованию убийств не показал свой значок, затем быстро сдвинул барьер в сторону.
Джек Стамм угрюмо смотрел в пассажирское окно, как полицейская машина без опознавательных знаков медленно катилась по подъездной дорожке. Известие о взрыве ошеломило Стамма, который всю дорогу до места преступления обвинял себя в том, что не делал «что-то» в течение недели после нападения на Эбигейл Гриффен.
Паладино припарковался возле пожарно-спасательной службы. Люди из пожарно-спасательной службы наблюдали за работой саперов. Им больше нечего было делать.
Пожара не было, только обломки нового «Мерседес-Бенц».
Спасать было определенно некого.
Водитель «мерседеса», несомненно, мертв.
Пол Торино, руководитель группы по обезвреживанию взрывчатых веществ, перехватил окружного прокурора и детектива, прежде чем они пересекли заграждения, возведенные отрядом вокруг места взрыва.
Турин был лысеющим, ростом пять футов одиннадцать дюймов, толстый в шее и плечах, с кривоногими ногами. Он был одет в черную боевую форму подразделения под одноразовым бумажным химическим костюмом Тайвекс, который защищал от переносимых с кровью патогенов.
«Наденьте их, и я устрою вам грандиозный тур», - сказал Торино, передавая костюмы Stamm и Paladino Tyvex. Штамм легко проскользнул в его, но Паладино изо всех сил пытался натянуть бумажный костюм на пивное брюшко.
"Когда взорвалась бомба?" - спросил Штамм.
«Служба 911 прибыла в 22:35», - ответил Торино, проводя их через полицейский барьер. Переносное освещение было установлено, чтобы осветить передний двор, и кто-то зажег весь свет в доме. Члены отряда саперов обыскивали место преступления в поисках частей бомбы, чтобы выяснить, как она была сделана. Один офицер был назначен хранителем вещественных доказательств. Другой сделал набросок местности, чтобы показать, где были обнаружены все улики.
Штамм заметил человека, фотографирующего дыру в двери гаража. Разрушенный «мерседес» стоял прямо перед гаражом, лицом к двери. Штамм предположил, что машина была припаркована на подъездной дорожке и отступала, когда взорвалась бомба. Он обогнул «мерседес», прежде чем заглянуть внутрь.
В воздухе витал едкий запах, который не рассеял вечерний ветерок. Защитное стекло в лобовом стекле было разбито, но не повреждено, но боковое и заднее стекла были выбиты взрывом. На подъездной дорожке и лужайке перед домом были разбросаны осколки стекла и куски искривленного металла. Крыша со стороны водителя была вздута изнутри, как будто гигантский кулак с огромной силой ударил вверх. Турин указал на две дырки диаметром один дюйм в крыше и объяснил, что они были проделаны фрагментами трубы. Затем он жестом указал двоим мужчинам на окно водителя.
«Когда у нас будет возможность осмотреть нижнюю часть, - сказал Торино, - мы найдем большую дыру в полу под сиденьем водителя.
Вот где была прикреплена бомба. Обратите внимание на ремень безопасности. «Он был рассечен пополам». Жертву взорвало в крыше, сломав удерживающее устройство. Затем тело снова устроилось в ковшеобразном сиденье ".
Штамм глубоко вздохнул и заглянул внутрь. Увидеть жертву убийства никогда не было легко. Было бы бесконечно труднее, если бы жертвой был кто-то, кого вы знали. Здесь помогало впечатление, что жертва, согнувшись вправо с закрытыми глазами, казалась просто спящей. Верхняя часть туловища и голова были целы, как и все тело ниже колен, но были массивные травмы тела между коленями и туловищем. Кусочки плоти, обнаруженные Штаммом, были прикованы к крыше и внутренней стороне лобового стекла со стороны водителя, и крови было не так много, как ожидал Штамм, потому что смерть наступила в результате внутренних повреждений. Штамм взял себя в руки и снова сосредоточился на лице, запоминая его при жизни. Он почувствовал легкое головокружение и отвернулся.
«Пол», - крикнул кто-то из гаража. "Посмотри на это."
Дверь гаража была открыта. Внутри один из саперов сидел на корточках перед белым холодильником, стоявшим у задней стены.
Торино склонился над ним, а Паладино и Штамм заглянули сбоку.
В дверцу холодильника был встроен закругленный кусок металла.
"Это прошло через дыру в двери гаража?" - спросил Турин у человека, который вызвал их в гараж.
«Да. Мы измерили траекторию. Я рад, что не заглянул сюда за пивом. Я бы взял себе двух засранцев».
«Пусть Петерсон сфотографирует это», - сказал Торино. «Не вынимай его, пока он не доберется сюда».
Штамм наклонился ближе и заметил два коротких отрезка медной проволоки и что-то, что он не мог определить, вставленный в кусок металла.
«Это одна из заглушек от бомбы, - объяснил Торино, - и это остатки лампочки, которая использовалась в качестве инициатора бомбы.
Когда бомба взорвалась, торцевые заглушки разлетелись, как пули, в том направлении, в котором они указывали. Этот пробил дверь гаража и вклинился в дверь холодильника ».
Член отряда вернулся с художником-зарисовщиком и хранителем вещественных доказательств.
«Здесь становится тесно, - сказал Торино. Он вывел Штамма и Паладино на улицу.
«Пол, - спросил Штамм капитана, - ты работал над бомбежкой Холлинза, не так ли?»
"Дело Димса?"
Штамм кивнул.
«Я не удивлен, что вы спросили, - сказал Торино, - потому что я начал получать дозу d (jh vu), как только увидел эту заглушку. Я просто не хотел ничего говорить, пока расследование не будет завершено.
Я буду знать наверняка, когда мы получим все части бомбы, но готов поспорить на годовую зарплату, что эта бомба идентична бомбе, убившей Холлинза и его маленькую девочку ».
Незадолго до полуночи Джек Стамм проследовал по Харвест-лейн через Медоубрук, жилой комплекс, состоящий из двадцати маленьких, но привлекательных домов, разбросанных по трем извилистым улочкам на окраине Портленда, в двадцати минутах езды от места взрыва. Штамм припарковался на подъездной дорожке к современному одноэтажному серому дому с пристроенным гаражом.
К тому времени, как отмеченная полицейская машина была припаркована у обочины, Стамм звонил в звонок и стучал в входную дверь. Домику было всего несколько лет. Застройка была настолько новой, что деревья не давали тени. Дом был забит стеклом, чтобы днем светить на солнце. Штамм вглядывался в темный интерьер гостиной через переднее окно, затем повернулся к офицерам в форме, которым приказал следовать за ним.
«Осмотрите заднюю часть. Посмотрите, нет ли признаков того, что кто-то взломан».
Офицеры разошлись и обошли дом. Штамм был обеспокоен. Почему в доме никого не было? В этот момент в конце улицы засветились фары. Машина начала сворачивать на проезжую часть, затем затормозила. Водительская дверь открылась, и из машины вышла Эбби. На ней были джинсы, темная хлопковая рубашка с длинными рукавами и темно-синяя ветровка. Ее волосы были собраны в хвост.
Эбби посмотрела на помеченную патрульную машину, когда полицейские обогнули дом. Эбби перевела взгляд с офицеров на Стамма.
"Что случилось, Джек?" - с тревогой спросила Эбби.
"Где вы были?" - сказал Штамм, избегая ее вопроса.
«В погоне за диким гусем. Что происходит?»
Штамм заколебался. Эбби схватила его за руку.
«Скажи мне, - сказала она.
Стамм крепко положил руки на плечи Эбби. "У меня плохие новости"
- сказал Штамм. На лице Эбби вспыхнуло множество эмоций. «Это Роберт. Он мертв».
"Как?" это все, что ей удалось.
"Он был убит."
"О Боже."
«Это была заложенная в машину бомба, Эбби. Точно такая же, как та, которую Чарли Димс убил Ларри Холлинза и его маленькую девочку».
Ноги Эбби подкосились, и Стамм помог ей подняться на крыльцо, где усадил.
«Я хочу, чтобы вы внимательно слушали», - сказал Штамм Эбби. «Нет никаких доказательств того, что это сделал Димс, но бомбы очень похожи. Так что я не рискую. Эти офицеры собираются остаться с вами сегодня вечером, и я собираюсь организовать круглосуточную охрану полиции».
"Но почему Роберт?" - с явным недоверием спросила Эбби. «Он ответственен за выведение Димса из камеры смертников».
«Димс - садист. Может, он хочет убить тебя, но только после того, как заставил тебя страдать, убив кого-то из своих близких».
Эбби выглядела ошеломленной. «Сначала попытка взлома, затем нападение на побережье. Теперь Роберт мертв. Я не верю, что это происходит».
«С тобой все будет в порядке, Эбби. Мы защитим тебя и найдем человека, который убил Роберта. Но ты должен быть осторожен. Ты должен отнестись к этому очень серьезно».
Эбби медленно кивнула. «Ты прав. Не могу поверить, что сегодня вечером я ушел один».
"Что ты делал так поздно?"
«Мне позвонили по поводу дела. Этот человек хотел, чтобы я познакомился с ним, но он не появился».
"Сколько это было времени?"
«Около девяти».
Эбби замолчала, внезапно осознав, почему Стамм спрашивает о звонке.
«Вы же не думаете, что звонок и бомбардировка связаны, не так ли?» - спросила Эбби, но Стамм не слушал. Он повернулся к одному из офицеров.
«Уведи машину подальше от дома, быстро. Потом по радио поговори с Полом Торино. Он все еще в доме судьи Гриффена. Скажи ему, что мне нужна команда саперов здесь, немедленно».
Стамм поднял Эбби на ноги и потащил к своей машине ".
"Что ты делаешь?" - спросила Эбби, все еще слишком ошеломленная, чтобы понять, что пугает окружного прокурора.
«Я уведу вас из дома, пока саперы тщательно его не проверит. Если бы вы отсутствовали с девяти, у человека, который установил бомбу в машине вашего мужа, было бы достаточно времени, чтобы здесь что-нибудь подстроить».
Глава одиннадцатая
Маленькая комнатка без окон в подвальном гараже полицейского управления Портленда больше походила на кладовую, чем на офис саперов.
Его стены были из некрашеного бетона, а пол был усыпан картонными коробками, заполненными обрезками металла, медной проволокой и кусками труб. Серый стол из бронзы рядом с дверью был единственным намеком на то, что комната использовалась для чего-то другого, кроме хранения хлама, но стол был покрыт неорганизованным скоплением разного беспорядка, и его можно было принять за брошенную мебель.
Пол Торино открыл дверь и впустил Ника Паладино в свою рабочую комнату.
Паладино спустился на лифте из Бюро по расследованию убийств в подвал после того, как позвонил Турин. "Что случилось, Пол?"
"Я хочу показать тебе кое-что."
Турин сел за стол и жестом пригласил Паладино сесть рядом с ним.
Затем Торино очистил стол, запихнув все в большую кучу на одном из краев. Рядом с одной из ножек стола лежала разорванная картонная коробка. Турин вытащил из него несколько предметов и положил их на стол в ряд. Затем он нарисовал на желтой табличке для письма кусок трубы сбоку.
"Это грубый рисунок самодельной бомбы, убившей судью Гриффена.
Бомбардировщик должен прикрепить бомбу к днищу автомобиля, и есть простой способ сделать это ».
Турин снова склонился над желтой простыней и нарисовал прямоугольник.
Затем он нарисовал подкову на левом конце прямоугольника, а другую - на правом конце и поместил черную точку в центре изгиба каждой подковы.
«Это полоска металла», - сказал Турин, указывая на прямоугольник.
«Это магниты», - продолжил он, указывая на подковы. «Вы просверливаете отверстия в полосе и прикрепляете магниты к пластине с помощью гаек и болтов, затем прикрепляете магнитную полосу к трубчатой бомбе. Когда вы будете готовы использовать бомбу, вам просто нужно приклеить ее к нижней стороне машина."
"Хорошо."
Турин поднял обугленную и скрученную полосу плоского металла примерно шести дюймов в длину, полтора дюйма в ширину и четверть дюйма в толщину.
"Как вы думаете, что это?" - спросил Турин Ника Паладино.
Паладино изучил предмет и рисунок. "Металлическая полоса, к которой прикреплены магниты?" - догадался он.
«Верно. Я взял это сегодня утром из комнаты для улик. Это была часть самодельной бомбы, убившей Ларри и Джессику Холлинз.
Вы замечаете в этом что-нибудь необычное? "
Паладино взял металлическую полоску из Турина и внимательно ее осмотрел. Было тяжело. Один конец прямоугольника был плоским и выглядел так, как будто он был сформирован машиной. Другой конец был неровным, и в металле была выемка, образовавшая зазубренный клин.
«Концы разные, - сказал Паладино.
«Верно. Эта стальная полоса была получена из более длинной полосы. Кто-то поместил ее в тиски и разрезал ножовкой так, чтобы она подходила к верхней части трубы».
Турин указал на неровный конец. "Обратите внимание, как эта выемка перекрывается.
Это потому, что человек, который разрезал его, разрезал с двух сторон ".
Турин взял прозрачный пластиковый пакет с еще одной скрученной и обугленной металлической полосой.
«Когда вчера взорвалась бомба, судья Гриффен сидел прямо над ней. Эту полосу пробило через днище машины в судью. Это то, что убило его. Судмедэксперт обнаружил ее во время вскрытия. Посмотрите на правый край. . "
Сходство между выемкой на металлической полосе, убившей Роберта Гриффена, и выемкой на конце полосы от бомбы Холлинза было очевидно.
«Так вы думаете, что обе полоски разрезал один и тот же человек?» - спросил Паладино.
«Я не могу сказать это наверняка, но могу сказать, что раньше видел только бомбу, сконструированную таким образом. Это подпись бомбардировщика. Она уникальна, как отпечаток пальца».
"Так Димс, вероятно, наш человек?"
Турин не ответил. Вместо этого он взял последний предмет со стола.
Он также был в прозрачном пластиковом пакете вместе с металлической стружкой.
Паладино осмотрел его. Это был чистый стальной прямоугольник с одним концом, нарезанным машинной обработкой, и одним концом, вырезанным вручную.
"Что это?" - спросил Паладино, уверенный, что знает ответ.
Детектив Брикер, - сказала Трейси Кавано, когда секретарша связала ее с бюро убийств полицейского управления Салема, - я не знаю, помните ли вы меня. . . "
«Конечно, знаю. Вы клерк судьи Шерцера».
«Ну, раньше был. Сейчас я работаю в Портленде. У меня новая работа».
«Надеюсь, ты не ушел из-за того, что случилось с твоим другом».
«Нет, нет. Клерк был всего на год».
«Как у тебя дела? Я имею в виду эмоционально».
"Я много думаю о Лоре, но я в порядке. Новая работа помогает.
Я очень занят ".
"Это хорошо. Что случилось?"
"Я хотел знать, как у вас дела со следствием.
Есть подозреваемые? "
«Нет. Мы считаем, что предполагаемой жертвой была г-жа Риццатти, а не кто-то случайно наткнувшийся на грабителя, потому что кто-то обыскал коттедж г-жи Риццатти. Это мог быть человек, который позвонил в дверь, когда она оставляла сообщение на вашем автоответчике. Но мы пока не знаем, кто ее убил ".
"Ой."
На мгновение воцарился мертвый воздух. Затем детектив Брикер спросил: «У вас была еще одна причина для звонка?»
- Да, вообще-то. Это… Вы слышали о судье Гриффене?
«Да», - ответил Брикер. Трейси показалось, что в тоне детектива она услышала осторожность.
«Когда я услышал, что его убили, я не мог не подумать ... Вы рассматривали возможность того, что эти два убийства могут быть связаны?
Не кажется ли это слишком большим совпадением?
Сначала клерк судьи Гриффена, а теперь судья ".
"Я связался с Portland PB, как только узнал, что судья Гриффен убит.
Оба агентства изучают возможность связи между двумя убийствами, но сейчас у нас нет никаких доказательств, подтверждающих эту теорию. Вы знаете что-нибудь, что наводит на мысль, что эти случаи связаны? "
«Нет. Я просто ... Я не знала, думали ли вы об этом. Я хотел помочь».
«Я ценю ваш интерес».
«Хорошо. Думаю, это все. Спасибо, что поговорили со мной».
"В любой момент."
Когда Ник Паладино закончил объяснять то, что он узнал от Пола Торино, Джек Стамм встал и подошел к своему окну. Лето в Орегоне было мечтой. Заснеженные горы возвышались над милями ярко-зеленого леса. Прогулочные катера курсировали по Уилламетту, их паруса буйствовали красок. Преступление и отчаяние не должны существовать в таком месте, но реальный мир продолжал вторгаться в рай.
«А что насчет Димса? Ты знаешь, где он?»
"Он исчез".
«Это то же самое, что он делал до того, как убил Холлинза. А как насчет сходства между двумя бомбами?»
«Турин описал, как сделать эту бомбу на суде Димса».
Штамм отвернулся от вида. Паладино терпеливо ждал окружного прокурора.
"Пол уверен, что насчет металлических полосок?"
«Я знаю, что ты не хочешь этого слышать, Джек. Тебе не нужно мнение Торино. Ты видишь это подходящим».
«Черт возьми, я не об этом спрашивал».
Детектив смущенно посмотрел вниз. «Павел поклянется, что они подходят».
Стамм взял со стола скрепку и начал рассеянно разгибать ее, расхаживая по комнате. Паладино наблюдал за ним. Он точно знал, о чем думал Штамм, поскольку с момента встречи с Турином он испытывал те же душевные страдания.
- Господи, - наконец сказал Стамм.
«Я знаю, что ты чувствуешь, Джек. Это смешно. Я не верю ни на минуту. Но мы должны рассмотреть возможность. У Эбби есть мотив, у нее нет алиби на то время, когда бомба была прикреплена к машине Гриффена. , она знает, как сделать бомбу. Пол говорит, что он провел ее через это шаг за шагом, когда они готовили его прямой экзамен на суде Димса ».
«Это полная чушь», - сердито сказал Стамм. Он бросил искореженную скрепку в корзину для бумаг. «Ник, ты знаешь Эбби. Ты видишь, как она кого-нибудь убивает?»
"Нет. И это главная причина, по которой я не собираюсь продолжать это расследование. Я слишком хорошо знаю Эбби, чтобы быть объективным.
Тебе тоже нужно выбраться. "
Стамм вернулся к своему столу и рухнул на стул.
«Вы правы. Я могу даже быть свидетелем. Мне нужно будет вызвать специального прокурора из Генеральной прокуратуры. Черт. Это невозможно».
"Я думаю, вам следует прямо сейчас позвонить в AG и назначить встречу.
Штамм был в ярости. Он знал, что Эбби не убивала своего мужа. Во всяком случае, это был Чарли Димс. Но даже возможность того, что один из его заместителей был виновен, заставила его отдел передать расследование и уголовное преследование другому ведомству.
Зазвонил домофон. «Мистер Штамм, - сказал секретарь Джека, - я знаю, что вы не хотите, чтобы вас беспокоили, но Чарли Димс здесь.
Он говорит, что хочет тебя видеть ".
"Чарли Димс?"
«За стойкой. Он сказал, что это важно».
«Хорошо. Скажи ему, что я сейчас уйду».
Стамм посмотрел через стол на Ника Паладино. Детектив казался удивленным не меньше окружного прокурора.
"Что, черт возьми, происходит, Ник?"
«Я понятия не имею, Джек».
"Вы не думаете, что он сдается?"
«Чарли Димс? Никаких шансов».
Штамм надел пиджак и поправил галстук. Его офис находился всего в нескольких шагах от приемной. Когда он вошел в узкий холл, который вел к нему, он увидел Димса, сидящего на одном из формованных пластиковых стульев и читающего Sports Illustrated. «Мистер Димс, я Джек Стэмм».
Димс оторвался от журнала, усмехнулся и подошел к низким воротам, отделявшим приемную от остального офиса.
«Я слышал, вы меня искали», - сказал Димс.
«Да, сэр. У нас есть».
"А вот и я."
"Хотите войти в мой офис?"
«Хорошо», - согласился Димс.
Штамм провел Димса мимо своего секретаря в его кабинет.
«Вы знаете Ника Паладино».
"Конечно. Он арестовал меня, но у меня нет никаких обид.
Тем более, что мы будем работать вместе ».
"Ой?" - сказал Штамм.
«Да. Я открываю новую страницу. Я хочу работать на силы справедливости».
«Что привело к этому чудесному обращению, Чарли?»
- саркастически спросил Паладино.
«Пока вы сидите в камере смертников, у вас есть много времени, чтобы подумать о жизни. Вы знаете, жизнь, что все это значит. Я не хочу больше тратить свое. Я новый человек».
«Это очень мило, Чарли. Вы поэтому пришли сюда? Чтобы рассказать нам о том, что вы изменили свое мнение?» - спросил Паладино.
«Эй, я знаю, насколько вы заняты, ребята. Если бы все, что я хотел сделать, это сказать вам, что я открыл новую страницу, я бы написал вам письмо.
Нет, я здесь, чтобы помочь вам поймать преступников ".
"Кто-нибудь в частности?" - спросил Штамм.
«О, да. Некоторых людей я буду с удовольствием отправлять в тюрьму на долгое-долгое время».
"А кто они могут быть?"
«Как насчет Рауля Отеро? Я знаю все о его операции: как он привозит товар в страну, где его режут и кто на него работает. Интересно?»
"Я могу быть."
«Может быть», - повторил он. Затем Димс усмехнулся. "Мистер Штамм, прямо сейчас у вас сливки в штаны, но можно вести себя спокойно. Я уважаю вас за это. Черт, если бы вы действовали очень взволнованно, это просто побудило бы меня повысить цену, которую я собираюсь попросить для информации ".
"А какова ваша цена?" - спросил Паладино.
Димс медленно повернулся к детективу. «Я рад, что ты спросил. Во-первых, мне понадобится защита. Рауль не из тех, кто прощает и забывает».
«Переходи к хорошему, Чарли», - сказал Паладино.
«Естественно, я был бы признателен за вознаграждение».
"Почему меня это не удивляет?"
«Эй, если я работаю на тебя, я не могу работать на себя. Давайте не будем спорить о деньгах. Я рискую своей жизнью здесь».
«Я проверю, чтобы узнать о деньгах. Но тебе нужно будет доказать, что ты можешь доставить».
«Это справедливо. О, и есть еще кое-что, чтобы подсластить горшок».
"Что это?" - спросил Джек Штамм.
«Не то, что, кто».
"Кто тогда?"
Димс широко ухмыльнулся. Он сделал паузу, чтобы насладиться моментом.
Затем он спросил Штамма и Паладино: "Как вы хотите знать, кто обманил судью Верховного суда Роберта Гриффена?"
«Вся работа и отсутствие развлечений делают Трейси скучной девушкой», - сказал Барри Фрейм, стоя в дверях юридической библиотеки.
«Разве я этого не знаю», - сказала Трейси, оторвавшись от папки, которую читала.
Барри сел рядом с Трейси за длинный полированный дубовый стол для переговоров, занимавший центр комнаты. Вокруг них были от пола до потолка книжные полки, заполненные Орегонскими и федеральными законами и делами.
«Это уже после восьми, знаете ли».
Трейси посмотрела на часы.
«И держу пари, ты еще не обедал».
"Ты победил."
"Как насчет той еды?"
"Я не знаю . . ." Трейси уставилась на стопку юридических книг перед собой.
Фрейм улыбнулся и покачал головой. "Он действительно тебя заводит, не так ли?"
"Нет, это просто"
«Бьюсь об заклад, он дал тебе свою речь« Если ты работаешь на меня, ты не будешь спать нормально, ты не будешь есть правильно »».
Рот Трейси открылся от удивления, затем она застенчиво усмехнулась.
«Он произносит эту речь для всех новых сотрудников, и все попадают на нее. Некоторое время он даже заставлял меня работать, но я поумнел. Просто потому, что Мэтт практикует то, что он проповедует, это не значит, что вы должны стать машиной. Над чем бы вы ни работали, можно подождать до завтра. Вы не сможете написать памятную записку, если умрете от недоедания ».
«Думаю, я немного голоден».
"Так?"
«Так отведи меня в это то место. Но мы идем голландцами».
«У меня не было бы другого пути».
Снаружи ночной воздух был теплым, но не гнетущим. Трейси потянулась и посмотрела на небо. Была четверть луны и россыпь звезд. На холмах, возвышавшихся над центром Портленда, огни домов напоминали гигантских светлячков.
«Ресторан достаточно близко, чтобы идти пешком? Мне нужно упражнение».
«Это около семи кварталов. Не беспокойтесь о том, кто занял место в чемпионате NCAA по лыжным гонкам».
"Откуда ты знал это?"
«Мэтт попросил меня прочитать полученные ему резюме».
"О. Вы читали тот, который я прислал около шести месяцев назад?"
"Ага."
"Почему я не получил интервью?"
«Ты баба», - пошутил Фрейм. «Чего бы это ни стоило, я сказал ему, что он был придурком из-за того, что игнорировал тебя, но Колдуну не нужны женщины. Я не мог поверить в это, когда он нанял тебя. Судья Форбс, должно быть, сделал какой-то шаг».
"Почему вы назвали мистера Рейнольдса Колдуном?"
"Три года назад Мэтт выиграл оправдательный приговор на повторном рассмотрении дела Маркуса Эрреры.
Time сделал прикрытие и назвал его Колдуном, потому что все говорили, что только маг может спасти Эрреру. Он ненавидел это ".
«Я думаю, это романтично».
"Это также верно. Есть много людей, которые обязаны своей жизнью" магии Мэтта.
"Как вы думаете, почему он так успешен?"
«Это просто. Мэтью Рейнольдс умнее всех, с кем он когда-либо сталкивался».
Трейси на мгновение задумалась. Мэтью Рейнольдс был умен, но было много умных юристов. Если бы кто-то задал ей вопрос, который она только что задала Барри, Трейси подчеркнула бы часы, которые Рейнольдс посвятил своим делам. Она никогда не встречала никого, кто бы больше работал на какой-либо работе.
«Что им движет, Барри? Что заставляет его так стараться?»
"Вы знаете о его отце?" - спросил Барри.
«Мистер Рейнольдс упомянул его во время моего интервью. Похоже, он очень его любит».
«Любимый. Оскар Рейнольдс был казнен в государственной тюрьме в Колумбии, Южная Каролина, когда Мэтту было восемь лет. Он был приговорен к смертной казни после того, как был признан виновным в изнасиловании и убийстве».
"Боже мой!"
«Два года спустя еще один мужчина признался в преступлении.
«Мэтт не говорит об этом по понятным причинам. У его матери случился нервный срыв, когда отца Мэтта приговорили к тюремному заключению. Она покончила жизнь самоубийством через неделю после казни. Мэтт оставался в нескольких приемных семьях, пока его не забрал дальний родственник. в. Он никогда не говорит о том, что там произошло, но я думаю, что это было довольно плохо ».
Трейси чувствовала, что должна что-то сказать, но не могла придумать ничего даже отдаленно подходящего. То, что ей только что сказал Барри, было слишком грандиозным. И это определенно объяснило все ее вопросы о фанатичной преданности Рейнольдса своему делу.
Трейси попыталась представить, какой должна была быть жизнь восьмилетнего Мэтью Рейнольдса, который рос с матерью, покончившей с собой самоубийство, с отцом, казненным за сексуальное преступление и убийство, и с обезображивающей родинкой, которая могла бы стать легкой мишенью для жестокости. детей.
«Он, должно быть, был таким одиноким», - сказала Трейси.
«Он все еще один. Я, наверное, его самый близкий друг».
Барри помолчал. Они шли вместе в молчании, потому что Барри, очевидно, боролся с тем, что он хотел сказать, и Трейси почувствовала, что это достаточно важно, чтобы дождаться, чтобы услышать.
«Есть еще одна причина, по которой Мэтт так успешен», - наконец сказал Барри.
«У других юристов есть жизнь вне закона. Жизнь Мэтта - это закон. И я не преувеличиваю. У него буквально нет никаких интересов помимо работы, кроме, может быть, его заочных шахмат. Я думаю, что реальный мир был невыносимо жесток по отношению к нему. ему, что он использует закон как место, чтобы спрятаться, место, где он может чувствовать себя в безопасности.
«Подумай об этом. Это похоже на его шахматы. Есть правила закона, и он знает каждую чертову из них. В зале суда правила защищают его от вреда. Он может похоронить себя в своих делах и притвориться, что ничего, кроме его дел. существует.
«И как юрист он нужен. Черт, он единственный друг, которого когда-либо были у некоторых из его клиентов».
Барри посмотрел вниз, и они снова пошли молча. Трейси подождала, пока он еще расскажет о своем боссе, чтобы лучше понять его. Вместо этого Барри внезапно спросил: «Ты все еще бежишь?»
"Что?"
«Я спросил, бегаете ли вы еще».
«Я занимаюсь тренировкой по выходным», - рассеянно ответила Трейси, которой трудно переключиться на эту безобидную тему после того, что она только что узнала. «Мне повезет, если я вообще выйду на работу в течение недели».
"Как далеко вы зайдете?"
«Семь, восемь миль. Достаточно, чтобы поддерживать старое сердце и легкие».
"Какой у вас темп?"
«Я пробегаю шесть с половиной минут миль».
"Не возражаете, если я когда-нибудь присоединюсь к вам?"
Трейси заколебалась. Она не была уверена, нужен ли Фрейм напарник для тренировки или свидание. Затем она решила, что это не имеет значения. Бежать с кем-то было веселее, чем в одиночку. Фрейм был красивым парнем, и она никого не видела. Она плывет по течению.
«Раньше я бегал после работы в будние дни в старые добрые времена. Но теперь я бегаю перед работой, то есть до рассвета, когда я могу, и по выходным».
«Вот что я тебе скажу», - сказал Фрейм. «Почему бы нам не пробежать около девяти в воскресенье, а потом поесть бранч у папы Хайдена».
«Вы идете», - сказала Трейси, улыбаясь, когда она начала определять направление, в котором течет река.
Глава двенадцатая
Помощник генерального прокурора Чак Геддес неохотно согласился подождать до следующего дня после похорон, чтобы взять интервью у Эбигейл Гриффен, но только после того, как Джек Штамм предположил, что столкновение с вдовой в день похорон ее мужа может быть сочтено бесчувственным и дурным тоном. Именно «безвкусица» покорила Геддеса, который гордился своим безупречным суждением во всем.
У Геддеса была суровая внешность, как у мужчин, снимавшихся в рекламе сигарет, и он ходил как человек со стальным стержнем вместо позвоночника. Он развил этот стиль марша, находясь в офисе судьи-адвоката во время службы в армии. Его взгляды были такими же непоколебимыми, как и его поза. Когда он проигрывал в суде, это всегда было из-за интеллектуального дефицита судьи, закулисной тактики недобросовестного оппонента или глупости присяжных. Надо отдать ему должное, Геддес выиграл свою долю сложных дел. Он был назначен ответственным поверенным программы помощи окружным прокурорам при Министерстве юстиции, потому что он был самым успешным судебным поверенным в этой секции. Геддес был беспощаден, обладал звериной хитростью и вполне мог очаровать присяжных.
Полицейский, охраняющий дом Эбби, расслабился, когда узнал Джека Стэмма. Как только Штамм припарковался, Геддес встал с переднего пассажирского сиденья и поправил куртку своего светло-коричневого костюма Brioni.
Его следователь Нил Кристенсон встал с заднего сиденья, пока Геддес поправлял французские наручники.
Кристенсон был представителем правоохранительных органов в третьем поколении и бывшим военнослужащим штата, проработавшим в Министерстве юстиции девять лет. У него был тип тяжелого телосложения, которого вы ожидаете от бывшего лайнмена из штата Орегон, который был слишком занят, чтобы оставаться в отличной форме, но все же умудрялся немного бегать трусцой и время от времени качать железо.
У Кристенсона была короткая стрижка, но его дружелюбные голубые глаза и легкая улыбка делали его менее устрашающим, чем обычно для человека его роста.
В то время как Геддес одевался, чтобы убить, Кристенсон был одет в потертую спортивную куртку из твида, которая была слишком тяжелой для лета, легкие коричневые брюки, синюю оксфордскую классическую рубашку с потрепанным воротником и без галстука.
Эбби выглядела измученной, когда открыла дверь. На ней не было макияжа, ее волосы были только слегка причесаны, а под глазами появились темные круги. Она предприняла лишь кратчайшую попытку убраться после скорбящих, следовавших за ней домой с кладбища.
В гостиной были завалены переполненные пепельницы, грязные тарелки и частично наполненные чашки с кофе.
"Как ты себя чувствуешь?" - спросил Штамм.
"Я в порядке."
Эбби посмотрела мимо Стэмма на двух мужчин, стоявших позади него.
«Это Чак Геддес. Он работает в Программе помощи окружным прокурорам при Министерстве юстиции, а это его следователь, Нил Кристенсон».
«Мои соболезнования. Смерть судьи Гриффена была ужасной трагедией»,
- сказал Геддес, обойдя Штамма и протянув ему руку.
Эбби выглядела смущенной и немного настороженной. "Что происходит, Джек?" i "Мы можем войти?" - спросил Штамм. Аби отступил в сторону. Она посмотрела на беспорядок в гостиной и повела всех на кухню, где находился какой-то ремонт.
«У меня есть кофе, если кому-то интересно».
"Это кофе без кофеина?" - спросил Геддес.
«Не сегодня утром», - ответила Эбби.
Стамм и Кристенсон попросили свой черный, но Геддес возразил.
Окно кухни выходило на небольшую террасу и дальше на огороженный задний двор. Забор от лужайки отделял цветник. Алые фуксии, желтые гладиолусы и розовые чайные розы создали букет ярких красок, контрастирующих с мраком на кухне.
"Что привело тебя сюда?" - спросила Эбби, когда все расселись за кухонным столом. Стамм коротко взглянул на Эбби, затем посмотрел на свою чашку.
«Я нахожусь в очень неприятном положении. В таком положении я не смогу продолжить расследование убийства судьи Гриффена.
Полиция Портленда также отступает. Чак был назначен специальным заместителем окружного прокурора округа Малтнома. Теперь это его дело ".
Эбби выглядела озадаченной. «Почему ты должен откланяться? Что случилось?»
«Нет простого способа выразить это, Эбби. Вы стали подозреваемым в убийстве Роберта».
Эбби уставилась на Стэмма. "Ты серьезно?" - спросила она с растерянной улыбкой.
«Я очень серьезно», - тихо ответил Стамм. Эбби переводила взгляд на троих мужчин. Затем ее черты затуманились. «Это полная чушь».
Геддес сидел, скрестив ноги, и наблюдал за реакцией Эбби.
«У нас есть свидетель, который утверждает, что вы просили его убить судью Гриффена, и доказательства, подтверждающие его версию».
«Это смешно. Какой свидетель? Какие доказательства?» - спросила Эбби.
"В настоящий момент я не вправе говорить, но вы можете помочь нам прояснить этот вопрос, ответив на несколько вопросов. Конечно, я должен предупредить вас, что вы имеете право хранить молчание и что все, что вы say, может быть использован для вынесения вам приговора в суде. У вас также есть право проконсультироваться с адвокатом, и, если вы не можете позволить себе адвоката, суд назначит его для оказания вам помощи бесплатно. Понимаете ли вы эти права ? "
Эбби недоверчиво уставилась на Чака Геддеса. "Вы намеренно оскорбляете?"
«Я профессионал», - невозмутимо ответил Геддес.
Эбби повернулась к Штамму. «Это правда, Джек? Я подозреваемый?»
«Боюсь, что да. И тебе стоит серьезно подумать о разговоре с Чаком без совета».
Геддес сердито посмотрел на Стэмма на секунду, затем к нему вернулось самообладание.
«Мне не нужен адвокат, Джек. Я не убивал Роберта. Спрашивайте меня о чем угодно».
"Эбби ..." Штамм начался.
«Она говорит, что готова поговорить с нами, Джек, - энергично вмешался Геддес. - Может, она сможет прояснить путаницу. Если мы находимся в погоне за диким гусем, давайте исправим это, чтобы я мог вернуться в Салем. "
Штамм не пожалел, что предупредил Эбби, но отступил. Так было теперь с Геддесом.
«Миссис Гриффен, почему бы вам не рассказать нам, где вы были с девяти до полуночи в тот вечер, когда был убит судья Гриффен?»
«Я уже объяснил это Джеку».
«Я знаю, но мы с Нилом хотели бы услышать то, что вы хотите сказать, из первых рук».
«Я веду уголовное дело об убийстве с участием обвиняемого по имени Джеффри Коултер, которого представляет Мэтью Рейнольдс». При упоминании имени Рейнольдса Геддес слегка наклонился вперед.
«Судебно-медицинские эксперты Рейнольдса недавно провели эксперименты в доме Франклинов. Результаты были благоприятными для Колтера. В ночь, когда был убит мой муж, около девяти часов мне позвонил человек и сказал мне, что эксперты Рейнольдса собрали доказательства в доме Франклинов. Он хотел немедленно встретимся со мной в розарии колледжа Льюиса и Кларка ".
«Розарий находится на изолированной территории кампуса, не так ли?»
- спросил Геддес.
«Верно. Это на краю кампуса, за открытым бассейном».
«Джек рассказал мне о вашем близком визите на побережье. Разве вы не боялись встретить кого-нибудь в таком безлюдном месте так скоро после нападения?»
«Я не мог упустить шанс пригвоздить Колтера. И я пошел вооруженным. Я почти надеялся, что это ублюдок ворвался в мою каюту».
"Вы думали о том, чтобы взять с собой резервную копию?"
«Звонивший сказал мне, чтобы я пришел один, иначе он не станет со мной разговаривать. Я не хотел его пугать. В любом случае это не имело значения, потому что никто не явился».
"Может ли кто-нибудь подтвердить вашу историю?"
«Нет. К тому времени, как я приехал, парковка была пуста, и я никого не встретил».
«Миссис Гриффен, был ли ваш развод обидным?»
«Я не хочу обсуждать свою личную жизнь».
«Этого будет трудно избежать».
«Мне очень жаль. Роберт мертв. То, что произошло между нами, закончилось».
"Я понимаю ваше сопротивление, но это расследование убийства.
Сколько раз вы задавали этот вопрос подозреваемому или свидетелю? "
«Много раз, но я не буду говорить о своих личных отношениях с Робертом».
«Хорошо. На данный момент я могу с этим согласиться. А как насчет ваших финансовых отношений?»
"Что ты имеешь в виду?"
«Справедливо ли сказать, что развод нанес бы вам финансовый ущерб».
«Да, но я знал это, когда подавал документы».
"Не могли бы вы рассказать нам о своем относительном финансовом положении?"
Эбби перевела взгляд с Геддеса на Кристенсона. На их лицах не было эмоций.
Затем она повернулась к Джеку Стамму. Штамм слегка наклонился вперед и выглядел так, будто хотел быть где угодно, только не там, где он был.
«Мне не нравится тон этого разговора, мистер Геддес, или его направление, поэтому я собираюсь его закончить. Джек прав. Мне нужно проконсультироваться с адвокатом».
"Как хочешь."
"Каков мой статус, Джек?" - спросила Эбби. "Статус?"
«Могу ли я работать? Я отстранен, уволен?»
Стамм не мог смотреть Эбби в глаза.
«Я думаю, что вам будет лучше, если вы возьмете оплачиваемый отпуск. В любом случае, из-за похорон. Я передам ваши дела другим помощникам».
"А если я не хочу брать отпуск?"
Штамм поднял глаза. Он был явно в беде. «Вы не можете быть в офисе. Вы находитесь под следствием».
«Понятно», - медленно сказала Эбби.
«Это не то, что я хочу лично, Эбби. Чего бы оно ни стоило, я уверен, что ты невиновен. Это одна из причин, по которой я отступил и передал расследование Генеральному прокурору. Это то, что я должен сделать. как офицер закона ".
Эбби встала. "Извините, если я был груб, мистер Геддес. Я очень устал.
Я свяжусь с вами после того, как поговорю со своим адвокатом ".
«Я понимаю», - сказал Геддес со снисходительной улыбкой.
«Для меня это тоже очень неприятно, миссис Гриффен, но есть еще кое-что». Ле Геддес протянул руку. Кристенсон держал в руках аттачмент.
Он открыл его и вручил Геддесу юридический документ. Геддес отдал его Эбби.
«Это ордер на обыск вашего дома».
"Что!"
«Я получил его сегодня утром от судьи Мороско».
Эбби повернулась к Джеку Стэмму. «Ублюдок. Я думал, что ты мой друг. Не могу поверить, что ты это сделаешь».
Лицо Штамма вспыхнуло от гнева. «Я ничего не знала об ордере, Эбби».
«Это правда, миссис Гриффен. Я не сообщала Джеку. Нил, пожалуйста, подайте сигнал солдатам».
Кристенсон вышел через парадную дверь и махнул рукой в сторону дальнего конца квартала. Двигатели нескольких автомобилей ожили, и несколько мгновений спустя перед домом остановились три машины полиции штата Орегон.
"Я бы хотел, чтобы вы ограничились одним местом в доме, миссис Билл.
Гриффен, - сказал Геддес. - Или, если хотите, можете навестить кого-нибудь. Мы собираемся обыскать вашу машину, поэтому я могу предложить вам подвезти ".
Все происходило так быстро, что Эбби приходилось бороться, чтобы не потерпеть поражение, но ее гнев придавал ей силы.
Она посмотрела прямо на Геддеса.
«Я останусь здесь, - сказала она, - и буду следить за каждым твоим шагом».
Глава тринадцатая
«Миссис Гриффен, - сказал Мэтью Рейнольдс, проходя через приемную, - не было необходимости встречаться со мной так скоро после похорон вашего мужа. Дело мистера Коултера могло подождать еще несколько дней».
«Я здесь не по делу Коултера. Мы можем пойти к вам в офис?»
На лице Рейнольдса появилось выражение любопытства и беспокойства, когда он вел Эбби по коридору. Как только они сели, Эбби спросила: «Что вы можете сказать мне о Чаке Геддесе?»
Рейнольдс не спросил, зачем Эбби нужна эта информация. Вместо этого он изучал ее, собираясь с мыслями. Она была прекрасна в черном с одной нитью жемчуга, но выглядела измученной и сидела неподвижно, скрестив руки, с напряженным лицом, как будто боялась, что может разорваться, если двинется.
«Чак Геддес умен и целеустремлен, но он непреклонен. Пока идет испытание, как он предвидел, он выполняет хорошую, как работу, работу, но позволяет малейшей вещи идти не так, как надо, и он не может смириться с этим.
«Около четырех лет назад окружной прокурор Ла-Гранде позвонил в офис генерального прокурора, чтобы помочь в судебном преследовании по сложному делу об убийстве, которое я защищал. Г-н Геддес сначала снисходительно относился ко мне.
Затем, когда его дело стало ускользать от него, он стал резким, требовательным и грубым. У меня было ощущение, что он считал мои ходатайства частью какого-то заговора, направленного против него.
«Два года спустя мы рассмотрели дело Джона Дэя. Он был оскорбительным с самого начала. Параноидально относился к каждой детали. Я настоял на том, чтобы скрыть ключевые доказательства штата, поэтому дело так и не было передано в суд.
Позже я узнал, что он нарушил правила открытия, не уведомив меня о свидетеле, чьи показания были бы убийственными. У меня такое впечатление, что когда он находится под давлением, он сделает все, чтобы победить ».
"Геддес амбициозен?"
«Очень. А теперь, если можно, - спросил Рейнольдс, глядя на Эбби поверх своих стиснутых пальцев, - откуда такой внезапный интерес к мистеру Геддесу?»
Множество эмоций отразилось на лице Эбби. Она посмотрела вниз и взяла себя в руки. Когда она подняла голову, в ее чертах было видное напряжение, когда она пыталась сохранить самообладание.
«Мне нужен адвокат, который бы представлял меня».
"В каком случае?"
"Вчера Геддес пришел ко мне домой, чтобы расспросить меня о смерти Роберта.
Я подозреваемый. Рейнольдс сел. «У него был ордер на обыск в моем доме.
У них есть свидетель, который говорит, что я причастен, и доказательства, которые якобы поддерживают обвинение ".
"Кто свидетель?"
«Они не скажут мне. Геддес обращался со мной как с преступником». Сердце Эбби бешено колотилось, и ей пришлось глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла произнести следующее предложение. «У меня такое чувство, что меня… арестуют - это лишь вопрос времени».
«Это абсурд. Вы говорили с Джеком Стэммом?»
«Джек не участвует в расследовании. Геддес назначен специальным заместителем окружного прокурора. Он проведет расследование и привлечет к ответственности».
«Я могу назвать вам имена нескольких отличных адвокатов».
«Нет. Я хочу, чтобы ты представлял меня».
Рейнольдс посмотрел на Эбби, и она почувствовала, что его раздирают противоречивые эмоции.
«Я польщен, миссис Гриффен, но я не понимаю, как я могу это сделать, когда вы преследуете Джеффри Коултера».
«Я не. Я отстранен. Дело Коултера у Денниса Хаггарда».
- Вас отстранили Джек Стаьючер?
«Сначала я был зол. Я все еще зол. Я в ярости. Но у Джека не было выбора. Я подозреваюсь в убийстве, которое расследует его офис. В любом случае конфликта нет».
"Почему я?" - спросил Мэтью.
Выражение лица Эбби было мрачным. «Ты лучший, Мэтью. Если меня обвинят, мне понадобится самое лучшее. Они бы не пошли так далеко, если бы не думали, что у них есть дело. Обыск в доме заместителя окружного прокурора ... ,,,. " Эбби покачала головой. «Геддес ни за что бы это не сделал, если бы не было веских доказательств вины».
"Ты виноват?"
Эбби посмотрела прямо на Мэтью. «Я не убивала своего мужа», - твердо сказала она.
Мэтью изучил ее, затем сказал: «У тебя есть адвокат».
Неуверенность, омрачавшая лицо Эбби, исчезла, как туман, испаряющийся на солнце. Ее плечи расслабились, и она упала с явным облегчением. «Я боялся, что ты мне не поможешь».
"Почему?"
«Потому что… я не знаю. Коултер. Тот факт, что я прокурор».
«Ты человек, попавший в беду, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя».
"Спасибо, Мэтью. Ты не понимаешь, что это значит для меня.
«Это означает, что наши отношения изменились. Во-первых, мы больше не противники. С этого момента мы работаем вместе. Во-вторых, я все еще адвокат, но в этих отношениях вы - нет. Вы мой клиент.
Вам это будет странно. Тем более, что вы привыкли быть главным. С этого момента я главный. Вы можете это принять? "
«Конечно. Но я могу помочь. Я хочу участвовать в своей защите».
«Конечно, вы будете участвовать, но не в качестве поверенного. Это не сработает. Вы видели, что происходит, когда обвиняемый представляет себя.
Вы слишком эмоционально вовлечены, чтобы быть объективным ".
"Я знаю, но . . ."
«Если мы собираемся работать вместе, вы должны поверить в мое мнение. Сможете ли вы это сделать?»
«Я ... я не знаю. Я не привык быть беспомощным».
"Я не прошу вас быть беспомощным. Я прошу вас доверять мне.
На данный момент ваше дело является самым важным делом в этом офисе. Ты веришь, что?"
Ярко-голубые глаза Мэтью загорелись страстной силой, которая изменила его простое лицо. Эбби видела Рейнольдса таким раньше, в Верховном суде, когда он требовал от судей быть справедливыми по отношению к Джеффри Коултеру. Ее охватило чувство спокойствия.
"Да, я верю тебе."
«Хорошо. Тогда мы можем начать. И первое, что я хочу сделать, это объяснить вам отношения между адвокатом и клиентом».
«Я в курсе…» Эбби вздрогнула, но Мэтью поднял руку.
«Вы верите, что я уважаю ваш интеллект и ваши способности как поверенного?»
"Я да."
«Я не пытаюсь оскорбить вас. Я пытаюсь помочь вам. Это не та позиция, в которой вы были раньше. Вы - клиент и подозреваемый в убийстве. Совет, который я даю каждому другому клиенту. Я не собираюсь ничего предполагать, потому что я не хочу совершить ошибку, пропустив шаг из-за уважения к вашим способностям ».
"Хорошо."
"Эбби, все, что вы мне говорите, конфиденциально. Я буду полностью охранять ваши раскрытия. Я единственный человек на земле, которому вы можете довериться с уверенностью, что то, что вы говорите, не будет повторяться людям, расследующим вас.
«Я не хочу, чтобы вы были расстроены тем, что я скажу дальше. Я адвокат по уголовным делам. Многие из людей, которых я представляю, являются преступниками, и многие из этих людей лгут мне в какой-то момент во время моего выступления. Я никогда не расстраиваюсь когда они лгут. Я знаю, что люди, находящиеся под давлением, делают то, что они никогда бы не сделали при нормальных обстоятельствах. Так что, если вы собираетесь солгать мне, я не расстроюсь, но вы можете заставить меня уйти и сделать что-нибудь, что поставит вас в худшее положение, чем если бы вы сказали мне правду ".
Эбби села прямо на своем стуле и посмотрела Мэтью в глаза. «Я никогда не буду лгать тебе, Мэтью», - сказала она с большой силой. "Я обещаю вам, что."
«Хорошо. Тогда скажи мне, почему Чак Геддес думает, что ты убил своего мужа.
Начнем с мотива ».
«Мы были разделены, если ты это имеешь в виду», - сказала Эбби, слегка покраснев.
"Было ли разделение мирным?"
"Нет."
"Чья идея была разделиться?"
«Моя», - твердо сказала Эбби.
"Судья Гриффен хотел остаться в браке?"
«Роберт любил жить хорошо, - ответила Эбби, не в силах скрыть свою горечь, - но он не мог этого делать с зарплатой судьи».
«Конечно, у него были свои деньги? Я думал, что у судьи Гриффена была успешная юридическая практика, прежде чем он пошел на скамейку запасных».
«Роберт был умен и, безусловно, обаятелен, но он не был хорошим адвокатом. Он был ленив и не заботился о своих клиентах. Он имел обыкновение говорить о том, какие они идиоты. Сколько он им переплачивает. После Некоторое время клиенты улавливали и жаловались другим партнерам. Роберт терял клиентов. Одно время он зарабатывал хорошие деньги, но тратил то, что зарабатывал, и многое другое. Как я уже сказал, Роберт действительно наслаждался хорошей жизнью.
Он назначил свое имя на скамейку запасных, потому что его несли его партнеры, и он знал, что его время в фирме ограничено ».
«Почему губернатор назначил судью Гриффена, если его репутация была такой плохой?»
«Это было не так. Большинство людей видели угловой офис Роберта с видом на Уилламетт, читали его имя на двери одной из самых престижных фирм Портленда и встречали его в общественных местах, где он сиял.
«Затем были маркеры. Фирма вложила много денег в губернаторскую кампанию, и они хотели, чтобы Роберт ушел. Честно говоря, он был неплохим судьей. Он всегда был умен. И какое-то время он очень старался сделай хорошую работу. Роберт был не столько злым, сколько эгоцентричным ".
Мэтью сделал несколько заметок, а затем спросил: «Кто выиграет, если развод станет окончательным?»
«Роберт. Мой адвокат сказал, что хочет урегулирования в два миллиона долларов».
Рейнольдс был удивлен суммой. Он никогда не думал об Эбби как о богатой женщине, всегда предполагая, что Роберт Гриффен был единственным с деньгами, потому что он был партнером в престижной юридической фирме, в то время как Эбби работала в офисе окружного прокурора.
"Могли бы вы себе это позволить?" - спросил Рейнольдс.
«Да. Стоило бы убрать его из моей жизни».
«Два миллиона долларов - очень хороший повод для убийства».
«Он согласился бы на меньшее, и я мог бы хорошо выжить, даже если бы мне так дорого пришлось избавиться от него».
«Большинству присяжных было бы трудно поверить, что вы можете раздать два миллиона долларов и это не заботит».
"Это правда."
«Я не говорил, что это не так. Мы говорим о человеческой природе, Эбби. Что средний человек подумает о такой большой сумме».
Эбби на мгновение задумалась.
"Откуда у вас деньги?" - спросил Рейнольдс.
"Мои родители оба погибли в автокатастрофе, когда я был очень молод.
Был большой страховой полис. Моя тетя Сара приняла меня. Она позаботилась о том, чтобы деньги были вложены с умом ".
«Расскажи мне о своей тете».
«Тетя Сара никогда не была замужем, и я была ее единственной семьей. За несколько лет до того, как я переехал к ней, она основала Chapman Accessories в своем доме, чтобы пополнить свой доход. Он продолжал расти.
Когда ей было пятьдесят, она продалась национальной сети за несколько миллионов долларов. Мне было семнадцать, и я только что окончил среднюю школу. Мы вместе ездили по миру в течение года. Это был лучший год в моей жизни. Тетя Сара умерла пять лет назад. Между деньгами, которые она вложила для меня, и деньгами, которые она мне оставила, я довольно богат ».
«Я так понимаю, вы были очень близки со своей тетей».
"Я любил ее очень сильно. Как будто она была моей настоящей матерью.
Она сделала меня сильным и самодостаточным. Она убедила меня, что мне не нужно бояться одиночества ».
Эбби замолчала, на мгновение охваченная эмоциями. Затем она сказала: «Я бы хотела, чтобы она была здесь для меня сейчас».
Рейнольдс посмотрел на свой стол, смущенный внезапным проявлением эмоций Эбби. Когда Рейнольдс поднял глаза, он выглядел мрачным.
«Вы никогда не должны думать, что вы одиноки, миссис Гриффен. Я здесь для вас, и люди, которые работают на меня, тоже. Мы очень хороши в том, что делаем.
Вы должны в это поверить. И мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вы сняли с вас это ужасное обвинение ».
Джек Стамм выделил Чаку Геддесу комнату в окружной прокуратуре округа Малтнома, выходившую окнами на транзитный центр Пятой авеню. Открыв окно, Геддес мог слышать низкий гул города. Белый шум убаюкивал его, когда его внезапно осенила идея.
Геддес сел и схватил блокнот. Если бы Нил Кристенсон смог найти доказательства в поддержку своей новой теории, эти доказательства не просто забили бы гвоздь в гроб Эбигейл Гриффен, они бы герметично запечатали его.
Закончив со своими записями, Геддес позвонил в Верховный суд Салема. Затем он позвонил Нилу Кристенсону и сказал ему немедленно прийти в его офис. Пока он ждал, Геддес восхищался его способностью совершать такой интуитивный прыжок.
«Есть много хороших прокуроров», - подумал Геддес с самодовольной удовлетворенной улыбкой, но действительно великих адвокатов было немного.
Геддес так погрузился в мысли о самовосхвалении, что звонок телефона поразил его.
«Геддес», - рявкнул он в трубку, рассерженный несвоевременным прерыванием.
«Мистер Геддес, это Мэтью Рейнольдс».
Геддес застыл. Он искренне ненавидел Рейнольдса из-за того, как защитник унизил его в суде, оба раза они встречались друг с другом, но он никогда не доставил Мэтью удовлетворения, зная, что он чувствует.
«Что я могу сделать для тебя, Мэтт?» - спросил Геддес тоном ложного товарищества.
«Сейчас ничего. Я звоню, потому что понимаю, что вы отвечаете за расследование убийства судьи Гриффена».
"Верно."
"Меня только что пригласили представлять Эбигейл Гриффен, и я был бы признателен, если бы ни вы, ни какой-либо другой правительственный агент не связались с ней в связи с этим делом. Если вам нужно поговорить с ней, пожалуйста, позвоните мне, и я постараюсь вам помочь , если смогу. Я уже отправил вам письмо, в котором изложен этот запрос. Пожалуйста, поместите его в свой файл ".
Слушая, как Рейнольдс отдает ему приказы, как если бы он был секретарём, Геддес напрягся, но этого нельзя было сказать по тому, как он спокойно ответил адвокату Эбби.
«Я сделаю это, Мэтт, и я ценю звонок, но я не знаю, почему миссис Гриффен так не в форме. Вы оба знаете, что жена всегда является естественным подозреваемым. Мне было жаль, что пришлось расстроили ее так скоро после похорон мужа, но мы не смотрим на нее больше, чем на кого-либо еще ".
"Тогда у вас есть другие подозреваемые?"
«Итак, вы знаете лучше, чем это. Я не могу обсуждать текущее расследование».
«Я понимаю», - резко сказал Рейнольдс, давая понять Геддесу, что он не в настроении играть в игры. «Я больше не буду тебя задерживать».
«Приятно с вами поговорить», - сказал Геддес, когда вошел Нил Кристенсон.
«Ну-ну», - задумчиво сказал Геддес, расплывшись в ухмылке.«Если нам нужно больше доказательств того, что Эбигейл Гриффен виновна, мы просто получили их».
"Что это за доказательство?"
«Она наняла Мэтью Рейнольдса в качестве своего поверенного».
Кристенсон не улыбался.
"Что тебя беспокоит?" - спросил Геддес, раздраженный тем, что Кристенсон не отреагировал на его шутку.
«Я думаю, мы должны продвигаться к этому расследованию медленно. Что-то мне кажется неправильным».
Геддес нахмурился. "Например?"
«Во-первых, есть Димс. Он наихудший из возможных людей в качестве ключевого свидетеля, особенно сейчас, когда защищается Рейнольдс. Вы можете представить, что такой адвокат, как Рейнольдс, сделает с Димсом на кресте? У него потрясающий мотив лгать. Гриффен Посадите его в камеру смертников, ради бога.
И не забывайте, Димс был главным подозреваемым до того, как ворвался в офис Стамма со своей историей ».
«Хорошие аргументы, Нил. Но подумай об этом. Ты признаешь, что Димс умен?»
«О, это точно. Большинство психопатов».
«Тогда зачем ему убивать судью Гриффена с помощью бомбы, которая идентична бомбе, которую он использовал для убийства Холлинза? Имеет ли это смысл? Или имеет больший смысл то, что кто-то, кто знал, как Димс создал бомбу Холлинза, и кто знал, что Команда саперов немедленно соединила бы бомбу Гриффена с Димсом, использовала бы бомбу, чтобы подставить Димса? "
"Дело хорошо понято, Чак, но я ему не доверяю. Почему он здесь?
Зачем кому-то вроде Димса помогать полиции?
"Это просто. Он ненавидит Гриффена за то, что тот приговорил его к смертной казни. Месть - один из самых старых мотивов человека.
"И не забывайте о металлической полосе и ее алиби или его отсутствии.
Тебе не нравится эта сказка о встрече в розовом саду? Поговорим о том, чтобы вести кого-нибудь по садовой дорожке ".
Геддес рассмеялся своей шутке, но Кристенсон выглядел мрачным. «Атака на побережье все еще продолжается. Гриффен сказал, что этим человеком мог быть Димс».
«Если бы произошло нападение. Помните, что шериф Диллард сказал вам, когда вы разговаривали с ним вчера. Но давайте предположим, что нападение действительно имело место. Имеет ли смысл, что Гриффен уходил посреди ночи один и встречался с кем-то в изолированное место через неделю после того, как кто-то попытался изнасиловать или убить ее? Нет, Нил, эта маленькая леди плетет паутину чуши, и присяжные не купятся на это больше, чем я ».
Кристенсон нахмурился. «То, что вы говорите, имеет смысл, но я все же ...»
Геддес выглядел раздраженным: «Нил, я не сомневаюсь в Гриффене. Она виновата, и я собираюсь ее достать. Мне нужен следователь по этому делу, который пригвоздит Гриффена к стене. Если вам неудобно работать над этим, скажите об этом. Я могу найти кого-нибудь еще ".
"Это не то . . ."
«Хорошо, потому что я уважаю твою работу».
Геддес повернул стул боком. Он выглянул в окно.
«Знаешь, Нил, я не останусь на этой работе навсегда». Геддес замолчал.
«Гэри Грэм не собирается баллотироваться на пост генерального прокурора после истечения срока его полномочий».
«Я этого не знал».
«Это не общеизвестно, так что давайте оставим это между нами, хорошо?»
Геддес снова повернулся к Кристенсону. Он положил руки на стол и наклонился вперед. «Если я отстраню главного обвинителя за убийство судьи Верховного суда, а Мэтью Рейнольдс будет защищать, я могу выписать свой собственный билет, Нил».
Геддес позволил этому повиснуть в воздухе на мгновение, затем сказал: «Когда я сделаю свой ход, мне понадобятся хорошие люди со мной.
Мужчины, на которых я могу рассчитывать. Вы уловили мою мысль? "
«Да, Чак. Я тебя слышу».
«Недостаточно слышать меня, Нил. Мне нужна твоя безраздельная преданность. Она у меня есть? Ты собираешься дать мне все сто процентов?»
«Я всегда даю сто процентов, Чак».
Геддес улыбнулся. «Это хорошо, потому что я только что придумал, как открыть это дело настежь. Присядь и выслушай меня».
Кристенсон сел. Геддес откинулся назад и скрестил руки за шею.
«Я всегда считал, что преступление раскрывается, выясняется его мотив», - проповедовал Геддес. "Итак, каков был мотив Эбби Гриффен?
Мы знаем, что развод стоил бы ей денег, но у нее много денег. Поэтому я спросил себя, какой еще у нее мог быть мотив »). Затем я подумал о том, как был убит судья Гриффен». Геддес покачал головой. "Такая бойня говорит мне, что это было преступление на почве страсти.
Человек, убивший судью Гриффена, так сильно его ненавидел, что хотела полностью его уничтожить.
«Итак, что порождает такую ненависть? Секс, Нил. Вожделение, ревность. Я подумал о разводе Гриффенов. Почему они расстались». Это должен был быть секс. Либо она изменяла ему, либо он изменял ей. Вот тогда и пришла моя идея ".
Геддес резко остановился. Кристенсон привык к театральности своего босса и стойко переносил их.
«Лаура Риццатти, Нил. Лаура Риццатти. Это все время было у нас под носом».
Теперь следователь обратил на себя внимание Геддеса.
«Ты когда-нибудь видел ее, Нил? Видел. Клерки Верховного суда все время пользуются кафетерием в подвале здания юстиции. Однажды я обедал с ней и судьей Гриффеном. Это то, что натолкнуло меня на идею.
Видеть их вместе.
«Она была привлекательной. Очень привлекательной. Одна из тех полных итальянок с бледной кожей и красивыми глазами. Я думаю, судья заметил, насколько она хороша». Геддес замолчал. «Я думаю, что толковый судья трахал ее».
"А теперь, подожди минутку ..." Нил вздрогнул.
Геддес поднял руку. «Выслушайте меня. Это всего лишь теория, но она имеет смысл. Эбби Гриффен красивая женщина, но ей может быть так же холодно в постели, как и в зале суда. Предположим, судья расстроился и начал нападать на своего клерка. Следующее, что вы знаете, они в мешке вместе ".
«Мы этого не знаем».
"Не так ли?" Геддес самодовольно ответил. «Я уже провел небольшое расследование самостоятельно. Перед тем, как позвонить вам, я поговорил с Рут Маккензи в Верховном суде. Она была секретарем судьи Гриффена. Я спросил ее, знает ли она о каких-либо необычных происшествиях с участием Риццатти и судьи. примерно в то время, когда Лора была убита. Вы знаете, что она мне сказала? В тот самый день, когда ее убили, Лаура пришла в офис судьи в очень эмоциональном состоянии. Миссис Маккензи не могла слышать, о чем они говорили, но Лаура смотрела как будто она плакала, и судья был очень расстроен.
Кристенсон подумал о теории Геддеса и вынужден был признать, что в этом что-то есть.
«Сначала убит клерк Гриффена, затем Гриффен», - сказал Геддес.
«Это слишком большое совпадение, Нил. Я думаю, Эбби Гриффен узнала, что ее муж и Лора Риццатти были в романе, и убили их обоих».
Как только Мэтью Рейнольдс повесил трубку Чака Геддеса, он сказал своему секретарю не звонить, а затем поднялся наверх в свои жилые помещения. «Мечты сбываются», - думал он, поднимаясь по лестнице на третий этаж. Иногда наше самое заветное желание действительно исполняется.
Мэтью вошел в свой кабинет, даже не взглянув на шахматную доску, и запер дверь. Яркий полуденный свет освещал комнату. В солнечных лучах плыли пылинки. Он достал из нижнего ящика манильский конверт и разложил на столе фотографии Эбигейл Гриффен. Фотографии не отражали ее сущность. Насколько красивее она была лично. Как прекрасно. И теперь она была его.
Глава четырнадцатая
«Ты ужасно тихий, - сказал Барри Фрейм, когда Трейси Кавано свернула с бульвара Макадам на переулок, ведущий к дому, где умер Роберт Гриффен. собственный мир.
«Я знал его, Барри, и он мне нравился. Он изо всех сил старался быть милым со мной после того, как Лора была убита».
"И тебе мешает работать на женщину, которая могла убить его.
Трейси не ответила.
«Что, если миссис Гриффен невиновна? Мэтью верит в нее. Если она невиновна и попадает в тюрьму, это хуже, чем смерть.
Когда ты мертв, ты ничего не чувствуешь. Если вы живы и живете в клетке за преступление, которого не совершали, вы страдаете каждую секунду каждого бесконечного дня ».
"Что мы должны делать?" - спросила Трейси, намеренно сменив тему. Барри хотел подтолкнуть ее, но отказался.
"Теперь, когда полиция освободила место преступления, Мэтт хочет, чтобы мы обошли весь дом, чтобы посмотреть, сможем ли мы найти что-нибудь, что могло бы помочь миссис Билл.
Гриффен ".
«Разве полиция не обыскивала дом после взрыва?»
«Конечно, но они могли что-то упустить».
«Это звучит как пустая трата времени».
Барри повернулся к Трейси.
«Мэтт не считает время, потраченное на расследование, пустой тратой времени. Если мы ничего не обнаружим, мы можем перейти к чему-то другому. Но Мэтт всегда спрашивает:« Что, если бы мы не искали что-то?" Я видел хорошие результаты в ситуациях, когда я не думал, что работа стоит затраченных усилий, и Мэтт все равно заставлял меня это делать ».
Трейси свернула на подъездную дорожку. Автомобиль Мэтью был припаркован перед домом. Он сидел на земле, прислонившись спиной к старому тенистому дереву, его колени согнуты и почти касались подбородка. Он выглядел невероятно неуместно на широкой зеленой лужайке в своем черном костюме, тонком галстуке и белой рубашке.
Эбигейл Гриффен подъехала, когда Трейси стояла на стоянке. Трейси изучала своего нового клиента, пока Гриффен выходил из машины. На ней была синяя блузка без рукавов и желто-коричневая юбка, и она выглядела царственно и уверенно, несмотря на то напряжение, в котором, как она знала, Трейси должна была находиться. Женщина, которая могла позаботиться о себе в любой ситуации, женщина, которая всегда все контролировала. Трейси задавалась вопросом, как далеко зашла бы эта женщина, если бы ей угрожали. Убила бы Эбигейл Гриффен, если бы это был единственный способ положить конец угрозе?
Гриффен проигнорировал Трейси и Барри Фрейма и подошел к Рейнольдсу.
"Вы долго ждали, Мэтт?"
«Я наслаждался одиночеством», - сказал Рейнольдс, неловко вставая, стряхивая со штанов грязь и травинки. «Я хочу, чтобы вы познакомились с Трейси Кавано, моей помощницей. Она будет работать с нами. А это Барри Фрейм, мой следователь».
Эбби кивнула, но не предложила пожать руку.
«Пойдем, - сказала она.
В первый день сезона от дома Гриффенов пахло затхлым летним домом. Двери и окна были закрыты после убийства, сдерживая удушающую летнюю жару. Трейси почувствовала тошноту, как будто воздуха не хватало.
Все занавески были задернуты, и сквозь них просачивалось лишь немного солнечного света, придавая гостиной бледно-желтый оттенок.
Эбби ходила от окна к окну, отодвигая шторы, чтобы впустить свет. Трейси стояла в стороне у входа и смотрела, как Эбби передвигается по своим владениям. Гостиная была просторной с высоким потолком. Белый диван и несколько кресел с высокими спинками обращены к каменному камину. Сбоку от решетки на длинном закрученном черном металлическом крючке висел набор кованых каминных инструментов. Когда Эбби открыла последний занавес, луч солнечного света осветил насыщенно-зеленые и коричневые цвета лесной сцены, изображенной на масляной картине, которая висела над дубовым буфетом. Затем Эбби распахнула французские окна. В комнату ворвался свежий ветерок. Сразу за дверью находился внутренний дворик и круглый металлический стол в тени от зонтика. За патио была разбросана лужайка с несколькими большими деревьями и бассейном. Имение заканчивалось там, где начинался лес.
«Так лучше, - сказала Эбби. Она медленно повернулась, осматривая комнату.
«Где судья Гриффен хранил свои личные документы?»
- спросил Мэтью. "Здесь."
Эбби вошла в комнату через дверь в дальнем конце гостиной, и остальные последовали за ней. В комнате не было окон с панелями из темного дерева и книжными полками от пола до потолка, заполненными сочетанием классики, популярной художественной литературы, книг по истории, юридических книг и юридических периодических изданий. На деревянном полу стоял персидский ковер, а у стены стоял письменный стол. Компьютер занял одну сторону стола.
Эбби открыла ящики стола, но они были пусты.
«Похоже, полиция уже была здесь», - сказала Эбби.
«Я предположил, что они были», - ответил Мэтью, оглядываясь вокруг. «У тебя есть сейф? То, во что полиция не могла бы проникнуть, куда судья Гриффен мог положить то, что он не хотел, чтобы кто-то видел?»
Эбби подошла к маленькому портрету, который висел между двумя книжными полками, и подняла его, обнажив стенной сейф.
Эбби повернула циферблат, и он открылся. Мэтью и Барри Фрейм столпились вокруг Эбби, когда она вытащила содержимое. Трейси обошла край стола, чтобы посмотреть, что достала Эбби.
«Акционерные сертификаты, налоговые отчеты», - сказала Эбби. «Я не вижу ничего необычного, Мэтт».
Открылась входная дверь. Эбби повернула голову. Барри вышел из логова и вошел в гостиную.
«Окружная прокуратура», - сказал кто-то. «Пожалуйста, представьтесь».
«Я Барри Фрейм, следователь Мэтью Рейнольдса. Мы представляем Эбигейл Гриффен. Это ее дом, и она впустила нас.
Мы в логове ".
Мгновение спустя в комнату вошел Барри, сопровождаемый Чаком Геддесом, Нилом Кристенсоном и двумя офицерами в форме.
«Привет, Мэтт», - сказал Геддес.
«Добрый день, мистер Геддес».
«Не хочешь сказать мне, что ты здесь делаешь?»
«Я поверенный миссис Гриффен. Это дом миссис Гриффен.
Мы здесь по приглашению миссис Гриффен ".
"Как вы попали и что делаете в моем доме?"
- потребовала ответа Эбби. Мэтью сдерживающе положил руку своему клиенту на плечо и встал между Эбби и Геддесом.
«Я собирался задать те же вопросы», - сказал Рейнольдс.
Геддес снисходительно улыбнулся Рейнольдсу. «Я буду рад ответить на них. Я открыл вашу входную дверь ключом, который судмедэксперт нашел в кармане вашего мужа, миссис Гриффен, и я здесь, чтобы арестовать вас за убийство судьи Гриффена».
Рейнольдс повернулся к Эбби. «Ни слова», - строго сказал он. Затем он снова повернулся к Геддесу. "Могу я увидеть ваш ордер?"
«Конечно», - с ухмылкой ответил Геддес. Кристенсон передал ордер Мэтью, который внимательно его прочитал. Трейси впечатлила спокойная манера поведения Рейнольдса.
«Я предполагаю, что вы согласитесь освободить миссис Гриффен до предъявления обвинения после того, как она будет забронирована и напечатана», - сказал Мэтью, когда закончил.
«Нет, сэр», - ответил Геддес. «Вашему клиенту предъявлено обвинение в убийстве судьи Верховного суда. Она достаточно богата, чтобы создать серьезную угрозу побега. Мы держим миссис Гриффен в тюрьме до предъявления обвинения. Вы можете попросить о слушании по делу».
«Вы несерьезно. Миссис Гриффен - заместитель окружного прокурора с прекрасной репутацией».
«Сохраните страстное ораторское искусство для судьи. Вам повезло, когда мы в последний раз выступали перед одним из них. Может, вам снова повезет».
"Это не о нас, мистер Геддес. Миссис Гриффен - человек.
Нет необходимости лишать ее достоинства, заставляя провести несколько дней в тюрьме ".
«Миссис Гриффен обвиняется в умышленном убийстве», - парировал Геддес.
"Она худший из прокуроров, нарушающих закон.
Она будет осуждена за убийство своего мужа, и я прослежу, чтобы она получила смертный приговор ».
Эбби побледнела. Трейси почувствовала, как ее охватил шок, и внезапно она очень испугалась за своего клиента.
Рейнольдс с презрением посмотрел на Геддеса. «Ты маленький человечек», - тихо сказал он. «Маленький человечек. Мне понравится уничтожать тебя на глазах у всех».
Геддес покраснел от гнева. Он обратился к одному из милиционеров. «Наденьте на нее наручники и отвезите в центр».
Эбби повернулась к Рейнольдсу. Она выглядела напуганной.
«Иди с ними», - сказал Мэтью. «Вы знаете, что должны. И никому ничего не говорите по этому делу. Ни полиции, ни сокамерника, ни души».
«Мэтт, я не могу попасть в тюрьму».
Рейнольдс положил руки на плечи Эбби.
«Вы должны быть сильными. Не позволяйте им унижать вас. И поверьте мне. Я вытащу вас как можно скорее».
Полицейский в наручниках выглядел смущенным. Он дождался, пока Рейнольдс отойдет в сторону, затем вежливо попросил Эбби заложить руки ей за спину. Закрепив наручники, он спросил, не больно ли они ей. Эбби покачала головой.
«Пойдем», - сказал Геддес, выполняя военный поворот и выходя из логова. Трейси последовала за Мэтью на улицу и наблюдала, как офицер помогает Эбби сесть на заднее сиденье полицейской машины.
«Как вы думаете, было ли разумно оскорбить Геддеса таким образом?» - спросил Барри у Мэтью, как только полиция уехала.
«Мистер Геддес меня не касается, - сказал Мэтью.
«У Геддеса тонкая кожа. Теперь он все усложнит».
Рейнольдс повернулся к Фрейму. Трейси увидела почти пугающую решимость на его лице и в том, как он держался. Она представила его тело как чистую энергию и впервые осознала, каким грозным противником он будет.
«Предоставьте мне Чака Геддеса, Барри. У меня для вас есть другая работа. Если у Геддеса есть обвинительный акт, он должен будет немедленно предоставить нам информацию об открытии. Вскоре мы узнаем личность этого загадочного свидетеля и его доказательства. Вы будут очень заняты ".
Глава пятнадцатая
Четвертый этаж тюрьмы Центра правосудия был отведен для лиц, находящихся под угрозой безопасности, заключенных с психическими расстройствами и заключенных, которые должны были быть изолированы. Начальник тюрьмы знал Эбби много лет и любил ее.
Когда она появилась в тюрьме накануне, он зарегистрировал ее лично, а затем убедился, что она находится в ее собственной камере на четвертом этаже, потому что он знал, что произойдет, если он поместит заместителя окружного прокурора к другим заключенным. .
Тюремный лифт вел в узкий холл из бетонных блоков, выкрашенных в желто-коричневую пастель. Комната для контактов на четвертом этаже находилась напротив лифта. Он был маленьким, с круглым деревянным столом и двумя пластиковыми стульями. Мэтью встал, когда охранник ввел Эбби в комнату через тяжелую металлическую дверь, ведущую в тюрьму.
Волосы Эбби были причесаны, но она не красилась. Под глазами были темные круги. Охранник снял с Эбби наручники. Она села и потерла запястья. Ее лицо оставалось невыразительным, пока охранник находился в комнате. Как только он ушел, она раскинула руки, чтобы показать Рейнольдсу синие хлопчатобумажные штаны и синюю рубашку-пуловер с короткими рукавами, которые носили все заключенные-женщины. Затем она одарила его усталой улыбкой.
"Не совсем высокая мода, а?"
«Я рад видеть, что ты не потерял чувство юмора».
«Я точно знаю, что пытается сделать Геддес. Как ты думаешь, я позволю этому засранцу напугать меня?» Эбби замолчала. Ее улыбка исчезла, и она внезапно стала подавленной. «Но это было нелегко. Я почти не спала. Так шумно. Женщина рядом со мной плакала всю ночь.
«Однажды, прошлой ночью, я так устал, что ослабил свою защиту и начал думать о том, каково было бы провести остаток своей жизни в таком месте. Именно тогда я понял, почему женщина в следующая камера плакала ".
Эбби поймала себя на этом. «Извини. Я становлюсь сентиментальной и пообещал себе, что не буду этого делать».
«Все в порядке. Я здесь для этого. Чтобы послушать. Чтобы помочь немного ослабить давление».
Эбби снова улыбнулась. «Я ценю это. Когда будет предъявлено обвинение?»
«Сегодня поздно. Они не смогли провести слушание раньше, потому что им пришлось пригласить судью из другого округа. У всех судей округа Малтнома конфликт, потому что они знают вас».
"Кто судья?"
«Джек Болдуин. Он из Худ-Ривер. Не волнуйся. Я появился перед ним, и с ним все в порядке».
"Вы можете вытащить меня отсюда?" - спросила Эбби, стараясь не показывать отчаяние.
«Я не знаю. Геддес ни на дюйм не уступит. Он захочет, чтобы вы держали вас под залог, а, как вы хорошо знаете, в делах об убийствах нет автоматического залога».
"Чем ты планируешь заняться?"
«Я собираюсь попробовать закончить работу. Тем временем я послал Трейси к тебе домой, чтобы она выбрала одежду для суда».
«Слава Богу. Не знаю, больше ли я боюсь смертной казни или необходимости появляться на публике в этих ужасных тряпках».
Мэтью не смог удержаться от улыбки. «Тебе придется пройти через прессу, и я не хочу, чтобы ты выглядел как Пискля Фромми».
Эбби улыбнулась. Затем ее глаза потеряли фокус, и она выглядела усталой и подавленной.
"Что случилось?" - спросил Мэтью.
Эбби глубоко вздохнула. «Боюсь, я потеряю все, Мэтт. Моя репутация, моя карьера».
"Вы ничего не потеряли и не собираетесь этого делать. Геддес не сможет лишить вас вашей гордости, если вы ему не позволите. Вы знаете, что невиновны. Неважно, что говорят газеты или что публика думает, если ты можешь посмотреть на себя в зеркало и знать, что ты прав ».
Эбби засмеялась. «Они не дают мне зеркало. Разбитое стекло. Это мера предосторожности для самоубийства».
Мэтью улыбнулся в ответ. Это был прекрасный момент. Общие страхи, общая близость, доверие, которое она ему оказала. Он не хотел, чтобы визит заканчивался.
«Я должен идти», - неохотно сказал Мэтью. «Через несколько минут у меня назначена встреча с Джеком Стэммом».
"Ваш конец пробега?"
«Если нам повезет».
«Это было давно, Мэтт», - сказал Джек Стамм после того, как они пожали друг другу руки, и Рейнольдс сел напротив него в офисе окружного прокурора.
«Спасибо, что увидели меня».
«Я не уверен, что должен», - сказал Стамм, бессознательно беря скрепку для бумаг, лежавшую поверх стопки юридических документов.
"Вы знаете, что сделал Геддес, не так ли?"
Штамм уклончиво кивнул.
"Как вы думаете, это правильно?"
Штамм выглядел смущенным. Он отогнул один конец скрепки.
«Эбби - мой друг, - спокойно сказал он. "У меня конфликт.
Вот почему я позвонил Генеральному прокурору. Я не могу вмешиваться в это дело ".
«Вы - окружной прокурор этого округа. Пока Геддес является специальным заместителем окружного прокурора, он ваш сотрудник».
«Теоретически это правда, но вы очень хорошо знаете, что я не могу мешать Геддесу».
«Геддес использует это дело, чтобы свести со мной счеты и для самовозвеличивания. Вы видели его пресс-конференцию после ареста».
«У нас даже не должно быть этого разговора. Я должен позволить ему попробовать его дело».
"Я не прошу вас вмешиваться в то, как он ведет это дело. Я прошу вас поговорить с ним о его положении под залог. Вы не можете поверить, что для Эбби правильно оставаться в тюрьме в течение нескольких месяцев, пока мы получаем готова к суду. Я только что приехала к ней в гости. Она выглядит ужасно. Она пытается держаться вместе, но вы видите, какой урон наносят эти усилия ».
«Эбби богата. Она может позволить себе поехать в страну, у которой нет договора об экстрадиции с Соединенными Штатами. Геддес боится, что она займется».
«Только если она виновата. Ты знаешь ее намного лучше, чем я, Джек. Как ты думаешь, Эбби убила Роберта Гриффена?»
Штамм расправил скрепку, затем согнул ее пополам. Через мгновение он сказал: «Нет. Я не думаю, что она виновата».
«Тогда как ты можешь позволить Геддесу держать ее в клетке?»
«Послушай, Мэтт, ты разбирал дела против Геддеса. Ты знаешь, как он поступает.
Я разговаривал с ним, и он знает, что я думаю, что он неправ.
Но он не сдвинется с места. Что еще я могу сделать? "
«Вы можете позвонить генеральному прокурору. Расскажите Гэри Грэму, что делает Геддес. Скажите ему, что это неправильно».
"Я не знаю . . ."
«Когда вы поговорите с Грэмом, скажите ему, что я заверил вас, что Эбби сдаст свой паспорт, и она подаст в ESP, программу электронного наблюдения. Я уже проверил с людьми, которые запускают программу, и они будут контролировать Эбби. Она не сможет покинуть свой дом без того, чтобы Геддес немедленно об этом узнал, и ей не придется терпеть тюрьму ».
Штамм беспокоил скрепку, пока обдумывал предложение Рейнольдса.
Затем он сказал: «Я не знаю, согласится ли Геддес, но я думаю, что смогу убедить Гэри приказать ему пойти с ним».
«Тогда, пожалуйста, позвони Грэму».
Штамм заколебался. «Если я позвоню Гэри, тебе придется кое-что сделать».
"Назови это."
"Геддес будет в ярости, потому что я пошел за его спиной. И он будет прав. Если я сделаю это для Эбби, вы должны позволить Геддесу сохранить лицо. Я хочу, чтобы вы позволили ему сделать предложение о домашнем аресте в открыть суд и хвалить его за его внимательность ».
Губы Рейнольдса на мгновение задрожали, когда он сдержал улыбку. Затем он безо всяких эмоций сказал: «Я не имею ничего личного против мистера Фрэнка.
Геддес. Я хочу только самого лучшего для моего клиента ".
«Я рад это слышать. Теперь я хочу, чтобы вы внимательно слушали».
Штамм отложил скрепку и наклонился к Рейнольдсу. «Я очень рискую.
"Да."
Штамм встал. Он протянул руку. "Сделайте для Эбби все, что в ваших силах.
Удачи."
Солнце уже садилось, когда техник из программы электронного наблюдения закончил подключать продолговатую длинную коробку к телефону Эбби. На Эбби теперь был браслет с прикрепленным к нему сужающимся куском металла. Компьютер в центре мониторинга был запрограммирован так, чтобы звонить ей на домашний телефон через случайные промежутки времени. Когда приходили звонки, она должна была ответить на звонок и назвать свое имя и время, а затем вставить металлическую деталь в щель в коробке. Люди в центре мониторинга будут обучены распознавать голос Эбби, а вставка металлической полосы подтвердит ее присутствие в доме.
Блок в браслете также транслирует радиочастоту. Если Эбби отойдет от бокса более чем на сто пятьдесят футов, в центре мониторинга сработает сигнал и вызовет пейджер, который оповестит персонал.
Мэтью проводил техника до двери, затем вернулся в гостиную. Французские окна были открыты, и Эбби стояла во внутреннем дворике, обхватив себя руками, и смотрела на закат. Мэтью остановился, чтобы посмотреть на нее. Эбби закрыла глаза и запрокинула голову, смакуя теплый и успокаивающий ветерок.
Сцена была тем, о чем Мэтью мечтал. Он и Эбби одни в сумерках в конце идеального летнего дня.
Длинные тени уже ползли по широкой лужайке, переходя из зеленого в черный там, где падали силуэты дубов и вечнозеленых растений. На горизонте алое солнце мерцало над деревьями, его умирающие лучи отражались в кобальтовой синеве бассейна.
Эбби почувствовала присутствие Мэтью. Она открыла глаза и слегка повернулась. Он вздрогнул, боясь, что она сможет читать его мысли, и боялся, что она подумает о нем, если узнает его самые сокровенные мысли. Но Эбби только улыбнулась, и Мэтью подошел к ней.
«Полиции больше нет», - сказал он.
«Так приятно быть одному».
«Я могу пойти, если хочешь».
«Нет, останься. Я не имел в виду тебя».
Мэтью остановился рядом с Эбби. Это было частью фантазии.
Эбби рядом с ним.
«Я купила этот дом, потому что влюбилась в него, - с тоской сказала Эбби, - но я просто не могла оставаться с Робертом после того, как узнала, что он предал меня. Когда я жила в Медоубруке, мне не хватало того, чтобы здесь не было. .
Тем не менее, я не думаю, что когда-либо действительно ценил, насколько это красиво, до сегодняшнего вечера. Может быть, всем стоит провести несколько дней в тюрьме ».
Мэтью ответил не сразу, желая, чтобы этот момент длился как можно дольше. В конце концов он сказал: «Это красиво».
Еще мгновение они стояли молча. Затем Эбби взглянула на Мэтью.
"Вы проголодались?" спросила она.
"Маленький."
«Тюремная закуска оправдала свою репутацию, и я жажду настоящей еды. Вы присоединитесь ко мне?»
«Я попросил Барри заполнить холодильник».
«Я знаю. Ты обо всем подумала».
Мэтью покраснел. Эбби засмеялась.
«Когда ты собираешься прекратить это делать? Мы собираемся проводить много времени вместе, и я не всегда могу ходить по яичной скорлупе, чтобы не смущать тебя».
"Мне жаль."
"Не надо. Так ты останешься на ужин?"
"Если хочешь".
«Хорошо, но тебе придется подождать, пока я приду. Мне нужно избавиться от этого тюремного запаха. Тогда я приготовлю нам яичницу с беконом. Много яиц.
Мягкая карамель. И стопки тостов. Это будет нормально? По какой-то причине бекон и яйца мне так нравятся ".
"Это нормально."
«В шкафу над холодильником кофе. Почему бы тебе не заварить чайник, пока я наверху».
Мэтью прошел на кухню, не торопясь и наслаждаясь каждым мгновением. Он задержался в холле и провел рукой по лепнине и стене. Где-то на втором этаже пошел душ.
Мэтью напрягся, чтобы услышать, представив Эбби с водой, струящейся по ее телу. Его внезапно испугала возможность, какой бы фантастической и отдаленной она ни была, близости с такой женщиной, как Эбигейл Гриффен.
Заварив кофе, Мэтью сел за кухонный стол и ждал, когда Эбби спустится вниз. Она просила его остаться с ней. Попросила бы она кого-нибудь остаться с ней, просто чтобы кто-то был с ней после ее испытания в окружной тюрьме? Был ли он чем-то особенным для Эбби или он был просто предметом, который она использовала, чтобы отогнать одиночество, как телевизор, включенный всю ночь для комфорта звука?
Душ прекратился. Тишина походила на тревогу. Мэтью нервничал, как школьник. Он встал и стал рыться в кухонных ящиках и шкафах в поисках столового серебра, чашек и тарелок. Когда он почти закончил накрывать стол, он услышал в дверях кухни Эбби. Мэтью повернулся. Ее волосы были все еще влажными и ниспадали ей на плечи. Ее лицо было свежевымытым. На ней не было макияжа, но она выглядела совсем не так, как женщина, которую он посетил в тюрьме. Не было никаких признаков отчаяния или истощения. Она светилась надеждой.
Телефон зазвонил. Они замерзли. Эбби посмотрела на браслет на своем запястье, и сияние исчезло. Телефон зазвонил второй раз, и она медленно подошла к нему, ее рука свисала вниз, как будто браслет был очень тяжелым.
После третьего звонка Эбби подняла трубку. Она прислушалась на мгновение, затем безжизненным голосом произнесла: «Это Эбигейл Гриффен. Время восемь сорок пять».
Она положила трубку и вставила сужающуюся металлическую полосу, которая была прикреплена к браслету, в прорезь в коробке.
Попытка ответить на звонок и выполнить это простое задание утомила ее. Когда она обернулась, Мэтью увидел лицо, которое он видел в комнате для свиданий. Он чувствовал себя беспомощным перед таким горем.
Глава шестнадцатая
«Вы не поверите, кто такой таинственный свидетель», - сказал Барри Фрейм, бросая полицейские отчеты по делу Эбби на стол Мэтью Рейнольдса.
«Скажи мне», - сказал Мэтью, выжидающе глядя на Фрейма.
«Я должен заставить вас угадать, но вы никогда этого не поймете». Каркас плюхнулся в кресло. «Итак, я дам вам три варианта: Дарт Вейдер, Сын Сэма или Чарли Димс».
У Мэтью открылся рот. Фрейм не смог сдержать ухмылки.
"Это хорошие новости или что?" - спросил он Рейнольдса. «Геддес основывает свое дело на словах психопата, торгующего наркотиками, который убивает девятилетних девочек».
Мэтью не выглядел счастливым.
"Что случилось, босс?"
"Вы прочитали все открытия?" - спросил Рейнольдс, указывая на толстую стопку полицейских отчетов.
«Я едва успел забрать его из офиса окружного прокурора и сделать вашу копию. Но я прочитал отчет об интервью Джека Стэмма с Димсом.
Это тоже была удача. Если бы Геддес был первым, кто напал на него, он бы никогда не написал отчет ».
«Что-то не так, Барри. Геддес никогда не стал бы основывать дело на показаниях Чарли Димса, если бы не подтвердил их. Я хочу, чтобы вы и Трейси ознакомились с отчетами. Я сделаю то же самое».
"Сегодня вечером?" - спросил Барри, зная, что его планы на вечер только что подошли к концу. Рейнольдс проигнорировал его.
«Мне нужен список наших проблемных областей и областей, в которых судебное преследование мягкое. Мне нужно ваше мнение о том, что мы должны делать. Меня до смерти пугает то, что Геддес достаточно уверен в себе, чтобы основывать свою версию на показаниях Чарли Димса».
Когда она открыла дверь, на Эбби были коричневые шорты и темно-синяя футболка. Ее волосы были собраны в хвост. Ее ноги и руки были загорелыми, и она выглядела отдохнувшей. Когда она увидела Мэтью, ее лицо осветилось, и он невольно улыбнулся в ответ.
Мэтью был одет в форму своего гробовщика, а Трейси выглядела по-деловому в сером льняном платье, а Барри Фрейм был одет в повседневную джинсовую рабочую рубашку и пару брюк чинос.
Эбби проигнорировала Барри и Трейси и взяла Мэтью за руку.
«Давай посидим снаружи», - сказала она, выводя Рейнольдса во внутренний дворик.
На низком стеклянном столике рядом с копиями полицейских отчетов Эбби стояли высокий кувшин с холодным чаем и ваза с фруктами. Мэтью подождал, пока Трейси и Эбби сядут, затем он сел и положил свои копии открытия себе на колени. Барри достал блокнот и ручку. Трейси откинулась назад и прислушалась.
"Вы все прочитали?" - спросил Мэтью.
Эббикивнула.
"Что вы думаете?"
«Все это абсурдно. То, что говорит Димс, просто неправда».
«Хорошо, давайте начнем с истории Димса. Что не так?»
«Все это. Он говорит, что я попросил его прийти в домик на пляже в день нападения и предложил заплатить ему, чтобы он убил Роберта. Этого никогда не было.
Я не видел Димса с момента его суда и никогда не разговаривал с ним, кроме как в суде ".
"А что насчет динамита?"
Эбби выглядела обеспокоенной. «Роберт купил динамит, чтобы расчистить пни на участке».
«Откуда Димс узнал бы о динамите, если бы вы ему не сказали?» - спросил Барри.
«Роберт хранил динамит в сарае для инструментов. Может быть, Димс прикрыл хижину, когда планировал атаку, и увидел динамит в сарае».
«Был ли динамит в сарае в день нападения?»
- спросил Мэтью. «Возможно ли, что судья Гриффен использовал все это, когда взорвал пни?»
«Я не знаю. Роберт сказал мне, что убрал пни, но он не сказал, использовал ли он весь динамит».
«Вы помните, как смотрели в сарай в день нападения?» - спросил Мэтью.
"Нет. Сарай находится в задней части хижины. Я был не так уж много в задней части дома.
В основном я был на пляже, на крыльце или в доме ».
"Вы ушли на побережье после нападения?" - спросил Барри.
«Нет. Я не думаю, что Роберт был там. На той неделе суд заслушивал аргументы в Салеме».
«Барри, сделай заметку, чтобы выйти в хижину. Мы можем проверить сарай»,
- сказал Мэтью. Затем он спросил Эбби: «Можете ли вы придумать, как мы можем показать, что Димс лжет?»
«Нет. Это просто его слово против моего, но его слово не должно иметь большого значения. Боже мой, он худший подонок. Я не могу представить, почему даже такой человек, как Геддес, верит в его слова».
«Но он это сделал», - сказал Мэтью. «И Джек Статер подумал, что этого было достаточно, чтобы позвонить в офис AG. Почему, Эбби? Какие у них есть доказательства, подтверждающие историю Димса?»
Эбби покачала головой. «Я снова и снова просматривал отчеты. Я не понимаю».
Трейси нервничала из-за того, что ее перебивают, но ей в голову пришла идея.
«Простите меня, мистер Рейнольдс, - сказала она, - но я знаю, где мы можем получить доказательства того, что Чарли Димс лжец. Димс был приговорен к смертной казни, когда миссис Гриффен привлекла его к ответственности. Чтобы получить смертный приговор. от присяжных, она должна была доказать, что он будет опасен в будущем ».
«Конечно», - сказала Эбби Рейнольдсу. «Какая глупость с моей стороны».
Мэтью просиял. «Хорошая мысль, Трейси».
Эбби внимательно посмотрела на Трейси, как будто заметив ее впервые.
"Кто рассматривал апелляцию Димса?" - спросил Рейнольдс у Эбби.
«Боб Паккард».
«Трейси, - сказал Рейнольдс, - позвони Паккарду. У него могут быть стенограммы судебного процесса над Димсом. Это может быть золотой жилой информации о биографии Димса».
Во дворе было тепло. Пока Трейси собиралась связаться с Паккардом, Мэтью сделал глоток чая со льдом. Когда Трейси подняла глаза, она заметила взаимодействие между своим боссом и его клиентом. С того момента, как он вошел в дом, Мэтью редко сводил взгляд с Гриффена, и внимание Эбби было полностью сосредоточено на нем.
Даже когда Трейси или Барри задавали вопрос, Эбби направляла свои ответы Мэтью.
"Как вы познакомились с судьей Гриффеном?" - спросил Рейнольдс.
"Я вел дело о сексуальном насилии с несовершеннолетней жертвой.
Подсудимый был из обеспеченной семьи, и они уговорили семью жертвы урегулировать дело во внесудебном порядке за большие деньги. Роберт представлял жертву в гражданском деле. Мы проконсультировались по делу. Он попросил меня. Отношения стали серьезными примерно в то время, когда губернатор назначил Роберта в Верховный суд ".
"Это около пяти лет назад?"
"Да."
"Был ли это плохой брак с самого начала?"
«Нет», - тихо ответила она, беспокойно поерзал на стуле и бросил быстрый взгляд на Трейси. Трейси видела, что этот вопрос заставляет Эбби чувствовать себя некомфортно, и задавалась вопросом, не чувствовала бы себя их клиентка менее застенчивой, если бы рядом не было других женщин.
«Сначала брак был удачным, - продолжила Эбби. «По крайней мере, я так думал. Оглядываясь назад, я не могу быть уверен».
"Что пошло не так?"
«Думаю, можно сказать, что наши отношения были такими же, как отношения Роберта со своими клиентами», - горько сказала Эбби. "Он завел роман со мной.
Роберт знал, что нужно сказать, он мог выбирать вина и обсуждать Моне и Моцарта. Он также был прекрасным любовником. - Мэтью покраснел. - К тому времени, когда я понял, что все это чушь собачья, было уже слишком поздно. Я уверен, что он говорил обо мне со своими другими женщинами, как он говорил со мной о своих клиентах ».
"Судья Гриффен изменял вам?" - спросил Барри.
Эбби грубо рассмеялась. «Можно сказать и так. Я не знаю их имен, но уверен, что их было больше одного».
"Откуда вы знаете, что он обманывает?"
"Он поскользнулся. Однажды я подслушал конец разговора по добавочной линии и столкнулся с ним. Он, конечно, все отрицал, но я знал, что он лжет. В другой раз подруга сказала, что видела Роберта с женщиной в отель в Портленде в тот день, когда он должен был быть в Салеме.
В то время он признал, что был с кем-то, но не сказал мне, с кем. Он пообещал остановиться. Я сказал ему, что оставлю его, если это когда-нибудь случится снова ".
"И это случилось?"
«Да. Третьего мая. Женщина позвонила мне на работу и сказала, что Роберт встречает кого-то в мотеле« Оверлук ». Это погружение примерно в двадцати трех милях к югу по шоссе I-5, примерно на полпути между Салемом и Портлендом. Я так и не узнал, кто она. Я сразу же поехал, надеясь застать Роберта на месте преступления, но к тому времени, как я добрался до места, женщина уже исчезла. Роберт одевался. Это было не из приятных сцен. на следующий день ".
«Взгляни на« Оверлук », - сказал Мэтью Барри. «Получите их реестр и посмотрите, сможете ли вы узнать личность женщины».
Фрейм сделал пометку в своем блокноте.
«Эбби, - спросил Мэтью, - как ты думаешь, кто убил судью Гриффена?»
«Чарли Димс. Так и должно быть. Это его месть мне за то, что я отправил его в тюрьму. Я более чем когда-либо уверен в том, что именно он пытался убить меня в хижине. И он, возможно, пытался проникнуть в мой дом. дом в Портленде ".
«Расскажите нам об этом», - сказал Барри.
Эбби рассказала им о человеке, которого она отпугнула вечером, когда к ней обратился Тони Роуз.
"Вы сообщили о попытке кражи со взломом?" - спросил Фрейм.
«Нет. Я думал, что это будет пустой тратой времени. Он ничего не взял, и я не смогла опознать человека».
«Барри, - сказал Рейнольдс, - мы должны найти Димса».
«В открытии нет адреса для него, Мэтт».
Брови Рейнольдса нахмурились. «Устав раскрытия преступления требует, чтобы государство сообщило нам адреса всех свидетелей, которых они собираются вызвать».
«Я знаю, но его там нет».
Рейнольдс на мгновение задумался. Затем он сказал: «Не проси об этом Геддеса.
Получите это от Нила Кристенсона. Он работает в офисе окружного прокурора округа Малтнома ".
«Попался», - сказал Барри, записывая себе еще одну записку.
Мэтью снова обратил внимание на Эбби.
«Если Димс не убивал судью Гриффена, то кто убивал? У вас есть другие идеи?»
«Нет. Если только это не была женщина. Кого-то, кого он соблазнил, а затем бросил. Но я просто предполагаю. Если это не Димс, я не знаю, кто это мог быть».
Мэтью просмотрел свои записи и сказал: «Кажется, особо нечего обсуждать по поводу материала открытия. У вас есть еще вопросы, Барри? Трейси?» Они покачали головами.
«Почему бы тебе не отвести Трейси в офис?» - сказал Мэтью Барри. "Назначьте встречу, чтобы просмотреть вещественные доказательства и узнать адрес Димса.
У меня есть еще несколько вещей, которые я хочу обсудить с миссис Гриффен ». Хорошо, - сказал Барри.« Мы найдем выход.
«Спасибо за чай со льдом», - сказала Трейси. Эбби небрежно улыбнулась.
"Что ты хотел у меня спросить?" - сказала Эбби, когда Барри и Трейси были вне пределов слышимости.
«Ничего подобного. Охранники работают?»
«Думаю, да. Один репортер пробрался через лес, но они схватили его, прежде чем он смог добраться до меня».
"Хорошо. Как ты держишься?"
«У меня все хорошо, но я впадаю в депрессию, если теряю бдительность. Когда я становлюсь синим, я напоминаю себе, насколько лучше это место, чем моя камера в Центре правосудия». Эбби подняла запястье, чтобы Мэтью увидел браслет. «Я даже привыкаю к этому».
"У вас есть друзья, которые могут навещать вас?"
«Я не из тех женщин, которые заводят друзей, Мэтт. Я всегда была одиночкой. Я думаю, что ближе всего к дружбе я пришел с некоторыми другими обвинителями, такими как Джек или Деннис Хаггард, но они не может навещать меня сейчас, когда мне предъявлено обвинение ".
"Но у вас должны быть друзья вне работы?"
«Я встретил много людей, когда был женат, но они были друзьями Роберта».
Эбби сделала нерешительную попытку улыбнуться и пожала плечами.
«Моя работа была моей жизнью, пока я не встретил Роберта. Теперь я в значительной степени сам по себе».
«Эбби, я понимаю, каково быть одному. Все мои клиенты знают, что могут позвонить мне в любое время. Я здесь для них, и я здесь для тебя».
«Я знаю, Мэтт, - мягко сказала Эбби, - и я ценю это».
«Пожалуйста, не теряйте надежды. Обещайте мне, что вы позвоните в любое время, когда почувствуете, что все это помогает вам. Каждый раз, когда вам понадобится с кем поговорить».
"Я буду я обещаю."
Барри свернул на своем джип-чероки на бульвар Макадам и направился в сторону центра Портленда. Дорога шла вдоль реки, и они время от времени видели прогулочные катера, курсирующие по Уилламетту. Барри завидовал морякам по будням и с тоской наблюдал за ними, но Трейси, казалось, не обращала внимания на пейзаж.
"Что тебя беспокоит?" - спросил Барри.
"Что?"
«Что тебя беспокоит? Ты не сказал ни слова с тех пор, как мы вышли из дома».
Трейси покачала головой.
«Давай, мы команда. Что у тебя на уме?»
«Это наш клиент», - сказала Трейси.
"Что насчет нее?"
«Я ей не доверяю».
"Мэтт, конечно, знает".
"Вы заметили, не так ли?"
«Мне не нужно было быть большим детективом, чтобы уловить это», - сказал Барри.
«Я имею в виду, это похоже на общество взаимного восхищения», - продолжила Трейси.
«Я не думаю, что она бросила на кого-то из нас больше, чем взгляд, все время, пока мы были в доме».
"Так?"
«Барри, Мэтью Бейнольдс - блестящий адвокат и приятный человек, но он не из тех парней, на которых такая женщина, как Эбигейл Гриффен, делает ласковые глаза».
«Эй, не подавляйте босса».
«Я нет. Он мне очень нравится. Я просто не хочу, чтобы Эбигейл Гриффен воспользовалась им».
"Как бы она это сделала?"
«Используя свое очевидное влечение, чтобы убедить уязвимого мужчину, что она невиновна, хотя она невиновна».
"Ты думаешь, она это сделала?"
«Я думаю, это возможно».
"На основании заявления такого отморозка, как Димс?"
«Основываясь на том, что я знаю о судье Гриффене. Этот рассказ о его делах ... Я не куплюсь на это. Если он встречался с другими женщинами, держу пари, она его довела до этого».
"Почему миссис Гриффен должна быть плохим парнем?"
«Лаура уважала судью».
"Лаура ...?"
«Мне очень жаль. Лора Биццатти. Она была его клерком. Ее убили незадолго до того, как я покинул суд».
«Верно. Вы нашли тело. Извини, я не узнал имя».
«Это нормально. Я не говорю об этом».
"Полиция знает, кто ее убил?"
«Нет. Я иногда звоню детективу, ведущему дело, но она говорит, что у них нет никаких зацепок».
«Давай вернемся к нашему клиенту. Обсуди это. Если у тебя есть что-то, нам нужно знать. Вы говорили, что Лаура уважает судью Гриффена».
«Она это сделала. Я не думаю, что она бы так себя чувствовала, если бы знала, что он бабник».
«Может быть, она не знала. Она видела его только на работе. Он мог быть совсем другим со своим клерком».
Трейси некоторое время молча смотрела в окно.
Они свернули за поворот, и появилась линия горизонта Портленда: высокие здания из стекла и стали, карликовые на фоне зеленых холмов, вырисовывающихся позади них.
«Ты прав, я полагаю, я действительно не знал судью Гриффена. Я тоже видел его только на работе. Просто ... Барри, он был действительно хорошим парнем.
Он так беспокоился о Лоре. Я просто не понимаю, как он мог быть таким, каким его изображает миссис Гриффен ».
"Я понимаю, что вы не знаете правды о судье Гриффен, но вам не нравится Абигейл Гриффен, поэтому вы не хотите верить тому, что говорит наш клиент. это работает, Трейси Ничто из того, что вы мне рассказали, не опровергает того, что нам рассказала миссис Гриффен.
Мы представляем Эбигейл Гриффен, и наша задача - спасти ее задницу. Итак, пока мы не узнаем обратного, мы должны предполагать худшее о покойном и лучшее о нашем клиенте. Если появятся доказательства, которые убеждают нас в обратном, мы с этим разберемся.
Но пока давайте оперируем теорией, что судья Гриффен был мошенником и слизняком, и посмотрим, к чему это нас приведет ".
Глава семнадцатая
«У меня хорошие и плохие новости», - сказал Барри Фрейм своему боссу, как только Рейнольдс вошел в дверь. "Что вы хотите в первую очередь?"
«Хорошие новости», - сказал Рейнольдс, направляясь в свой офис вместе с Барри.
«Кристенсон назначил нам время для просмотра вещественных доказательств. Он приносит их в конференц-зал в офисе окружного прокурора в пятницу в десять».
"Хорошо. Что за плохие новости?"
Геддес уговорил судью Болдуина издать охранный ордер для Димса.
Они не обязаны сообщать нам его адрес. Рейнольдс выглядел в ярости.
«Это абсурдно».
"Да, но Геддес убедил судью сделать это. Показания под присягой в поддержку приказа запечатаны, поэтому я понятия не имею, какую историю Геддес придумал, чтобы убедить Болдуина издать приказ. Суть в том, что я собираюсь чтобы найти другой способ получить адрес ".
«Тогда сделай это. Как бы то ни было. Мы должны поговорить с Димсом.
Он ключ к их делу. Я уверен, что Димс подставляет Эбби ».
"Зачем ему это делать?"
«Из мести, конечно. Она посадила его в тюрьму».
«Я знаю, что это теория миссис Гриффен, но она не имеет смысла. Теперь, когда он вне камеры смертников, зачем рисковать вернуться в тюрьму за лжесвидетельство или что еще хуже, если он убил судью Гриффена?»
Мэтью подумал об этом. «Мог ли кто-нибудь заплатить Димсу, чтобы он убил Гриффена и подставил Эбби?» - спросил он Барри. "Конечно, но почему?"
Мэтью покачал головой. «Я не знаю. Мы должны глубже изучить прошлое судьи Гриффена».
Рейнольдс сделал паузу. Барри терпеливо ждал.
«Барри, посмотри, есть ли у Димса банковский счет. Если бы кто-нибудь заплатил ему за убийство Гриффена, это была бы значительная сумма. Он мог положить деньги на счет».
Барри засмеялся. «Ты шутишь. Такой парень, как Димс, не имеет дела с банками, если только не грабит их».
Рейнольдс одарил Барри терпеливой улыбкой. "Рассмеши меня."
«Конечно. О, пока я не забыл. Мы с Нилом Кристенсоном немного поболтали. Он проговорился, что Геддес действительно злится на тебя».
"Ой?"
«Вы действительно оскорбляли его, когда он арестовывал миссис Гриффен. Затем есть дело с освобождением миссис Гриффен. Геддес обвиняет вас в том, что вы привлекли к делу генерального прокурора. Мы не получим от него никаких перерывов.
Он полон решимости добиться смертного приговора по этому делу и будет бороться с нами на каждом этапе пути ».
"Это так?" Легкая улыбка скривила губы Рейнольдса, как будто он наслаждался личной шуткой. «Что ж, вернемся к работе».
Рейнольдс резко повернулся и пошел прочь. Фрейм собирался пойти в свой офис, когда ему в голову пришла какая-то мысль. Когда Димс был арестован за убийства Холлинза, он попытался нанять Рейнольдса, чтобы тот представлял его. Барри был уверен, что Мэтью разговаривал с Димсом два или три раза, прежде чем отказался от защиты, и интересовался, есть ли по делу досье с номерами телефонов и адресами Димса и его знакомых. Барри направился к задней части дома, где шаткий лестничный пролет вел вниз во влажный бетонный подвал, где хранились старые файлы.
Офис Трейси находился возле двери в подвал. Она сидела за своим столом, работая в текстовом редакторе.
- ЭТО Т, рал, - сказал Барри.
Трейси не двинулась с места. Ее мысли были сосредоточены на словах, которые прокручивались на ее мониторе.
«Земля Трейси».
На этот раз она повернулась.
"Дело Гриффена?" - спросил Барри, указывая на экран компьютера.
«Нет. Это дело Техаса. Один из вопросов в кратком изложении. Верховный суд только что вынес заключение, в котором было несколько полезных формулировок, и Мэтт хотел, чтобы я расширил наше определение ошибки, включив новый аргумент».
"Ты собираешься работать все выходные?"
«Я буду здесь в субботу, но у меня нет никаких планов на субботу».
"Я собираюсь сделать несколько снимков в хижине Гриффена в воскресенье.
Хочешь пойти со мной на побережье? "
«Я не знаю. Я должен остаться в городе на случай, если я понадоблюсь Мэтту».
«Мэтт проживет без тебя один день. Давай. В нескольких милях от хижины я хочу показать тебе красивое место».
Барри протянул руки перед собой, как режиссер, снимающий кадр.
"Представьте себе это. Мы пройдем примерно милю через зеленые леса и поля, покрытые полевыми цветами, которые создают буйство красок, достойное палитры художника. Наконец, утомленные, но умиротворенные, мы подходим к скалистой скале с видом на кипящий океан. " Трейси засмеялась. "И что потом?"
«У нас пикник. У меня есть потрясающий Мерло, который я приберегла для особого случая. Что скажешь?»
Трейси посмотрела на груду работы на своем столе. Затем она произвела быстрые мысленные вычисления.
«Хорошо, но я хочу уточнить это с боссом».
«Скажите ему, что вы помогаете мне в расследовании», - сказал Барри. Потом он ушел.
Трейси смотрела, как уходит Барри, и улыбалась. У него точно была симпатичная задница.
Они бегали вместе несколько раз, и это было весело. До сих пор Барри был идеальным джентльменом, и это было нормально, но Трейси решила, что он ей достаточно нравится, чтобы самой пойти немного дальше, если он не двинется с места. Романтический пикник в красивой обстановке казался идеальным временем для начала.
Трейси знала, что ей понравится побережье, что бы ни случилось между ней и Барри. Она пыталась вспомнить, что такое свежий воздух и солнечный свет. Она не видела ни того, ни другого с тех пор, как начала работать помощницей Рейнольдса. Не то чтобы она жаловалась. Работа на Мэтью Рейнольдса была всем, чем она думала. Тем не менее, побережье стало бы отличной сменой декораций после того, как всю неделю сидели взаперти с юридическими книгами.
В файле, который Рейнольдс открыл Чарли Димсу, было два адреса. Первый был для квартиры, где жил Димс, когда он был арестован за убийства Холлинза. Димс больше к нему не вернулся. Он находился в окружной тюрьме или в камере смертников, пока его приговор не был отменен. Теперь квартира была сдана в аренду кому-то другому, и домовладелец понятия не имел, как добраться до Димса.
Второй адрес находился в захудалом районе на севере Портленда. Барри Фрейм выглянул из пассажирского окна в тусклый дневной свет и попытался прочитать номера бунгало, стоявшего в стороне от улицы. Бунгало окружала металлическая ограда. Серая краска отслаивалась.
Двор не косили уже несколько недель. Один из металлических номеров на входной двери отсутствовал, но остальные три числа были правильными.
Барри открыл ворота и пошел по шиферной дорожке. Громкая музыка раздалась через входную дверь. Барри узнал скрипящие гитары, шумные барабаны и звук, который был ближе к крику, чем к пению, и быстро определил группу как еще одну подделку Pearl Jam. Он дважды позвонил в дверь, затем попытался сильно постучать.
Кто-то убавил громкость, и Барри снова постучал.
«Останови этот рэкет. Я иду», - кричала женщина.
Шторы в гостиной задвигались. Барри отошел от двери и изо всех сил старался не выглядеть угрожающим. Мгновение спустя парадную дверь открыла стройная босоногая блондинка, одетая в короткие короткие платья и верх от купальника. Тени, отбрасываемые заходящим солнцем, сгладили морщинки, нанесенные трудностями на ее лице, и на мгновение Барри был обманут, заставив подумать, что она подросток.
"Кто ты?" - воинственно спросила женщина.
Барри протянул свое удостоверение личности. "Меня зовут Барри Фрейм.
Я следователь, работающий с Мэтью Рейнольдсом. Он поверенный ".
"Так?"
"Вы Анджела Куинн?"
"О чем это?" - спросила она, приподняв бедро и прислонившись к дверному косяку. Поза должна была отвлечь его, и она сработала. Барри не мог не заметить ее длинные гладкие ноги и отпечаток ее сосков на ткани верха купальника.
«Мы пытаемся связаться с Чарли Димсом. Мистер Димс консультировался с мистером Рейнольдсом несколько лет назад, и он дал ему этот адрес и номер телефона для сообщений. Вы Анжела?»
Барри увидел, как в голубых глазах Анджелы Куинн промелькнул страх.
«Я не знаю, где Чарли», - сказала Анджела, когда начала закрывать дверь.
«Подожди. Ты была его девушкой, верно?»
«Послушайте, мистер, я сделаю это просто. Я танцую в« Джиггл ». Чарли тусовался там, и мы какое-то время были друзьями. Потом он убил того парня».
Анджела покачала головой, как будто все еще не могла в это поверить.
«Чарли написал мне из камеры смертников. Я бездельник. Я писал ему в ответ один или два раза, потому что у этого парня больше никого нет, и я никогда не думал, что увижу его снова. Моя ошибка. Во-первых, он идет после того, как его выпустили, это мой дом. Я позволил ему остаться. Но он ушел, и я не знаю, где он ».
«Если тебе так не нравится Димс, почему ты позволил ему остаться?»
Анджела засмеялась, но в ней не было юмора.
«Мистер, вы не должны знать Чарли очень хорошо. Просто не говори ему« нет »». Анджела вздрогнула. "Этот ублюдок пробыл здесь больше месяца, а это на месяц больше. Надеюсь, я больше никогда его не увижу.
"Ты можешь вспомнить, когда Чарли ушел?"
«Это было около двух недель назад».
«Вы помните, что слышали о судье Верховного суда, который был убит взрывом бомбы в машине?»
Барри снова увидел страх. "Почему ты хочешь знать?" - спросила Анжела, что внезапно стало подозрительно.
«Мистер Рейнольдс, мой босс, представляет женщину, обвиняемую в убийстве судьи. Чарли будет свидетелем по делу, и мы хотим поговорить с ним о его показаниях».
«Я же сказал вам, что не знаю, где он».
«Чарли когда-нибудь говорил вам что-нибудь об убийстве судьи».
Анджела выглядела так, будто она раздумывала, поговорить ли с Барри.
«Это только между нами», - сказал он, ободряюще улыбаясь.
"Почему я должен этому верить?"
Барри перестал улыбаться. «Послушай, Анджела, я знаю, насколько опасен Димс, и я не собираюсь подвергать тебя опасности. Я просто хочу получить это в качестве фона. Чарли обсуждал с тобой убийство судьи Гриффена?»
«Нет, он ничего мне не сказал, но он смотрел историю об этом в новостях, когда я собирался однажды вечером на работу, и он выглядел очень заинтересованным. Он даже спросил меня, есть ли у меня газета, потому что он хотел прочитать об убийстве. Теперь, когда я думаю об этом, Чарли ушел сразу после этого ».
«И с тех пор, как он уехал, никаких контактов не было? Он никогда не звонил?
Тебе не нужно было присылать ему одежду? Вещи, которые он оставил после себя? "
«Нет. Я понятия не имею, где он».
«Что ж, спасибо. Вы действительно помогли. Вот моя визитка. Если он свяжется с вами, я буду признателен, если вы дадите мне знать, где я могу его найти».
«Да, конечно», - сказала Анджела. Дверь закрылась, и Барри задумался, сколько времени потребуется, чтобы его визитная карточка оказалась в мусорном ведре.
Чарли Димс сидел на заднем крыльце фермы в округе Клакамас, курил сигарету и смотрел, как трава качается взад и вперед. Это было самое захватывающее, что происходило на ферме, но Чарли это устраивало. Два года жизни в камере размером с чулан для метел, запертой на двадцать три часа из каждых двадцати четырех часов, научили его, как справляться с простоями.
За высокой травой росли тополи. За тополями тянулись невысокие холмы, за которыми начинало садиться солнце. Чарли был доволен. Его планы продвигались медленно, но неуклонно. Он жил без ренты, и, за исключением постоянной диеты из пиццы и биг-маков, ему было не на что жаловаться.
Как только Чарли был освобожден из тюрьмы штата Орегон, но прежде, чем он связался с Раулем, он восстановил контакт с людьми, которые работали на Отеро. Рауль изменил некоторые способы ведения бизнеса, но по большей части кокаин тек по той же реке, по которой он шел, когда Димс работал на водных путях. Например, была остановка для отдыха на межштатной автомагистрали, где останавливались грузовики из Мексики по пути в Сиэтл. Пока водители облегчались, темные фигуры освобождали водителей от части их груза, который никогда не указывался в манифесте, а затем растворились в ночи. Этим вечером одна из его нянек сказала ему, что на той остановке для отдыха было произведено несколько арестов и конфисковано большое количество кокаина. Стейк-ужин Чарли отразил признательность окружного прокурора.
Чарли снова затянулся сигаретой. Он улыбнулся, представив себе смятение, которое испытает Рауль, когда рухнет каждая часть его организации. Скоро копы поймают рыбу, которая боится тюрьмы больше, чем Рауль. Кто-то будет носить проволоку, и собственные слова Рауля вплетутся в веревку, на которой его повесят. Затем начнется заседание большого жюри. Это займет некоторое время, но Чарли может подождать.
Чего он не мог дождаться, так это того дня, когда он даст показания против Эбигейл Гриффен. Он хотел смотреть ей в глаза, когда его показания сбили ее с толку. В течение двух лет сучка была в центре всех его сексуальных фантазий. Если бы у него был доллар за каждый раз, когда он изнасиловал или пытал ее во сне, он бы жил на вилле на Французской Ривьере. И хотя ему, безусловно, понравится возможность навестить миссис
Лично Гриффен чувствовал большее удовлетворение при мысли о том, что Эбби расхаживает взад и вперед по той же бетонной камере, где он провел бесконечные часы, которые проходили так медленно, что иногда ему казалось, что он действительно может видеть прогресс каждой секунды.
Может быть, Чарли напишет Эбби. Он присылал ей открытки из далеких стран, чтобы дать ей понять, что он всегда думал о ней. Он представил, как исчезает красота Эбби, ее темная кожа становится бледной из-за отсутствия солнечного света, а тело увядает. Но еще более приятным было бы уничтожение сукиного духа. Она, которая была так горда, бесконечно плакала или смотрела мертвыми глазами на неизменную сцену за пределами ее камеры. Эта мысль вызвала улыбку на губах Чарли.
Он взглянул на часы и встал. Было почти семь вечера, время Джеопарди, его любимого игрового шоу. Он растер задницу о перила крыльца и швырнул ее в траву. Бесплатная пицца, тишина и покой и все игровые шоу, которые он мог смотреть. Жить было хорошо.
Глава восемнадцатая
Трейси припарковала машину перед домиком Гриффена вскоре после десяти воскресного утра. Она вышла, пока Барри полез на заднее сиденье за камерой. В начале сентября было прохладно, и Трейси была рада, что взяла с собой толстовку.
«Я собираюсь осмотреться, - сказал Барри. «Я просмотрел фотографии с места преступления, снятые депутатами округа Сенека, и прочитал отчеты полиции. Я подумал, что смогу проследить шаги миссис Гриффен.
Сомневаюсь, что найду что-нибудь так долго после инцидента, но никогда не угадаешь. "
«Давай. Я иду на пляж».
Трейси увидела сарай, как только завернула за угол хижины. Он был высоким и квадратным, построен из седеющего дерева. Дверь была приоткрыта. С того места, где стояла Трейси, она могла видеть грабли и волейбольный мяч, покоящиеся на волейбольной сетке, но не динамит. Она подошла и открыла дверь всю дорогу. Было пустое место, которое было бы достаточно большим для ящика с динамитом, но ящика не было.
Она увидела ржавые садовые инструменты и гриль для барбекю. Трейси вернула дверь на прежнее место. Она засунула руки в карманы, сгорбилась от бодрящего морского воздуха и пошла по тропинке.
Деревянная лестница вела с вершины обрыва на пляж.
Трейси села на верхнюю ступеньку и позволила ветру разрушить ее длинные светлые волосы. Высокие волны накатывались на пляж, разбиваясь о песок со звуком, закрывающим мир.
Трейси медленно осмотрела пляж, сосредотачиваясь на невысоких дюнах и чайках, курсирующих по сине-зеленой воде, и подумала о Барри Фрейме.
Прошло некоторое время с тех пор, как у нее было что-то, что можно было бы классифицировать как отношения, но она ни о чем не сожалела.
Трейси давно решила, что быть одной предпочтительнее, чем быть с кем-то, о чем она действительно не заботится. Иногда ей не хватало секса, но заниматься сексом просто для того, чтобы заняться сексом, ей никогда не нравилось.
Трейси хотела любви или, по крайней мере, ласки от партнера. Что ей действительно не хватало, так это близости. Конечно, секс с правильным парнем тоже может быть неплохим.
Трейси нравилась открытость Барри, его непринужденная независимость и легкий юмор. И она думала, что ему нравилось ее общество так же, как ей нравилось его. Еще она думала, что он чертовски хорош.
Трейси не раз представляла, как он будет выглядеть обнаженным. Она также задавалась вопросом, каким он будет в постели, и чувствовала, что ей было бы приятно узнать об этом. «Посмотри, что у меня есть».
Трейси обернулась. Барри улыбался и перекладывал из рук в руки волейбольный мяч, который Трейси видела в сарае.
"Вы закончили?" спросила она.
"Все сделано."
"Найти что-нибудь?"
«За исключением пузырька с экзотическим ядом, китайского кинжала и ряда иероглифов, написанных кровью, я вычеркнул. Пойдем на пляж».
Трейси встала, и они спустились по ступеням. Когда они достигли дна, она побежала вперед, и Барри поднял мяч, как будто это был футбольный мяч.
Трейси легко поймала его и вернула причудливой подачей сверху.
"Ого!" Баррисаид. «Очень впечатляет. Все, что вам нужно, это странные оттенки, и вы готовы к ESPN».
«Вы не можете вырасти в Калифорнии и не играть в пляжный волейбол».
«Мне здесь нравится», - сказал Барри, закидывая мяч обратно Трейси.
«Когда я выйду на пенсию, я получу дом на пляже».
«Если бы у меня был домик на пляже, - сказала Трейси, подавая мяч Барри, - я бы хотела, чтобы он был таким же, как это место, чтобы я мог видеть океан. У меня было бы огромное панорамное окно».
Барри попытался подать сверху, но мяч пролетел над головой Трейси и отскочил в сторону воды. Они оба бросились к нему.
"Вы знаете, что лучше?" - спросил Барри, когда они встретились над мячом у кромки воды. Трейси покачала головой.
«Штормы». Барри наклонился и взял волейбольный мяч.
«Вы когда-нибудь видели шторм, когда волны огромны, а дождь льется простынями? Это невероятно. Когда темно, вы разводите себе костер, пьете немного вина и наблюдаете за белыми шапками сквозь дождь».
«Я понятия не имела, что ты такой романтик», - пошутила Трейси.
Барри перестал улыбаться. «Я могу быть в нужных обстоятельствах», - мягко сказал он.
Трейси посмотрела на него, прикрыв глаза, потому что солнце садилось на его плечо. Барри уронил мяч. Трейси была удивлена, но обрадована, когда Барри обнял ее и поцеловал. Его губы были солеными на вкус, и было приятно, когда его держали в руках. Она положила голову ему на плечо, и он погладил ее по волосам.
«Неплохой поцелуй для юриста», - пробормотал он. «Конечно, это может быть удача новичка».
"Что заставляет вас думать, что я новичок?" - с улыбкой спросила Трейси. Затем она схватила его за волосы, откинула голову Барри назад, поцеловала его в лоб и бросила на песок.
«Это было как с юристом». Барри засмеялся и поднялся на ноги.
«Не забывай волейбол».
Барри держал его в одной руке и обнял Трейси за плечо.
"Вы готовы посетить одно из самых красивых мест на планете?" он спросил.
"Ага."
«Тогда пойдем на пикник. По дороге в Портленд мы посетим Оверлук».
Они поднялись по лестнице. Трейси понравилось, как его бедро упирается в ее, и его рука на ее плече.
Барри бросилволейбольный мяч в сарай. Трейси увидела, как он остановился в пустом пространстве, когда они направились к машине.
Особенным местом Барри было все, что он обещал, и они бездельничали, наслаждаясь Мерло Барри и компанией друг друга, пока заходящее солнце не напомнило им, что у них еще есть работа. Трейси быстро ехала по извилистым горным дорогам, пересекавшим Береговой хребет, незадолго до шести часов они выехали на I-5 и начали искать мотель «Оверлук».
«Вот оно», - наконец сказал Барри, указывая на съезд с автострады.
Трейси свернула на съезд и проехала двести футов по подъездной дороге, затем свернула на стоянку мотеля «Оверлук». Закат спасет достоинство Оверлука, скрыв его потрепанный внешний вид тенью, но при дневном свете это был усталый, блеклый, подковообразный провал с пустым бассейном и внутренним двором из сколотого бетона и отслаивающейся краски.
Трейси остановилась перед офисом. Она внимательно посмотрела на трех байкеров, припарковавших свои «Харлеи» перед одной из комнат, и заперла ее машину. За стойкой регистрации сидела коренастая женщина в платье с цветочным принтом, ела картофельные чипсы и смотрела мыльную оперу. Она отложила чипсы и с трудом поднялась на ноги, когда дверь офиса открылась.
«Привет», - сказала Трейси, вынув визитку из бумажника и протянув ее через прилавок. "Я Трейси Кавано.
Я поверенный. Это Барри Фрейм, мой следователь ".
Женщина внимательно прочитала карточку, затем посмотрела на Трейси сквозь очки с толстыми линзами, как будто она не верила, что Трейси могла быть юристом. Трейси не винила ее. На ней были солнцезащитные очки, ее волосы были собраны в хвост, и она все еще была одета в обрезанные платья и темно-синюю майку, которую носила весь день.
«Мы работаем над делом об убийстве, и нам нужна ваша помощь».
"Какое дело об убийстве?" - подозрительно спросила женщина.
"Вы могли видеть это по телевизору, миссис ....?" - сказал Барри.
«Хардести. Энни Хардести».
«... Миссис Хардести. Это случай, когда судья был взорван в своей машине. Мы представляем Эбигейл Гриффен, его жену».
Женщина открыла рот. "Ты шутишь."
"Нет, мэм."
«Я следил за этим делом и не думаю, что она это сделала. Бомба - не женское оружие».
«Я бы хотела, чтобы ты был в нашем жюри», - сказала Трейси с улыбкой.
«Однажды я был присяжным заседателем. Однако адвокаты не разрешали мне участвовать ни в одном из дел».
Барри сочувственно кивнул. "Разве не так всегда бывает.
Хардести, можешь выделить несколько минут, чтобы поговорить с нами? "
"Конечно."
"Ты не слишком занят?" - спросила Трейси.
«Нет, по воскресеньям медленно. Что я могу для тебя сделать, дорогая?»
«Мы хотели бы видеть вашу гостевую регистрацию на третье мая этого года».
«Я не знаю, понравится ли это мистеру Бойлю».
«Ну, мы могли бы вызвать его в суд, но тогда свидетелем будет мистер Бойл».
"Вы имеете в виду, что мне, возможно, придется давать показания в суде?" - взволнованно спросила миссис Хардести.
«Если вы тот, кто покажет нам регистр».
Миссис Хардести задумалась на мгновение, затем нагнулась за стол и подошла к кассе. Трейси открыла бухгалтерскую книгу, указав май, и просмотрела записи за 3 мая, день, когда Эбигейл Гриффен заявила, что столкнулась с судьей Гриффеном в мотеле. В тот день в мотеле заселились семь человек. Она достала ручку и скопировала имена. Крейг Макгоуэн, Роберто Санчес, Артур Ноулэнд, Генриетта Рейни, Луи Гласс, Честер Уолтон и Мэри Джейн Симмонс.
«Если судья Гриффен регистрировался в« Оверлуке », он делал это не от своего имени, - сказала она.
«Я не ожидал от него этого», - сказал Барри, кладя на прилавок брошюру о Верховном суде. В нем были фотографии всех судей.
"Вам кто-нибудь кажется знакомым, миссис Хардести?" - спросил Барри. Женщина внимательно изучала картинки. Затем она ткнула пальцем в фотографию судьи Гриффена. «Я видел его несколько раз, но не могу сказать, когда. Это тот судья, которого убили?»
«Да, мэм», - сказал Барри, собирая брошюру.
Миссис Хардести остановила его. Затем она ткнула пальцем в фотографию Мэри Келли.
"Это жена?"
"Нет почему?"
«Она была с ним в один из тех случаев, когда он приходил сюда».
«Трейси», - с удивлением сказала Мэри Келли, открывая дверь своей квартиры. Даже в очках для чтения и без макияжа судья выглядела впечатляюще, и Трейси могла понять, почему судья Гриффен заинтересовался ею.
"Извините, что побеспокоил вас так поздно, судья Келли. Это Барри Фрейм.
Он следователь Мэтью Рейнольдса ".
Судья некоторое время изучал Барри, затем пригласил пару войти. В кондоминиуме был высокий потолок и вид на Уилламетт. У нее был современный вкус, в гостиной было много стекла и дизайнерской мебели. Сигарета дымилась в пепельнице, которая балансировала на подлокотнике глубокого алебастрового кресла.
Биография Луи Брандейса была открыта на том месте, где судья Келли оставил его, когда она открыла дверь.
"Как твоя новая работа?" - спросила Келли. У Трейси создалось впечатление, что судья задает вопрос, чтобы предупредить ее собственный.
«Это большая работа, но в большинстве случаев это захватывающе. Иногда, однако, это не так уж и весело».
Трейси замолчала. За год в суде она начала уважать судью Келли, и ей было очень неловко расспрашивать ее, особенно о ее личной жизни.
«Я слежу за делом Эбигейл Гриффен в газетах, - сказала Келли.
"Как дела?"
«Мы только что приехали из мотеля« Оверлук »», - ответила Трейси слегка срывистым голосом.
«Понятно», - сказала Келли, внезапно задумавшись.
«Клерк опознал вашу фотографию и фотографию судьи Гриффена».
Судья Келли подумал об этом. Затем она сказала: «Вы двое выглядите слишком здоровым, чтобы курить. Хотите выпить?»
«Нет, спасибо», - ответили они.
"Сядьте." Она положила книгу на пол, села в кресло и затянулась сигаретой. «Я надеялся избежать разговоров о Роберте и обо мне, но похоже, что кот выпал из мешка. Что ты хочешь знать, Трейси?»
"У вас был роман с судьей Гриффеном?"
Келли застенчиво засмеялась. «Роман кажется слишком формальным для того, что мы делали».
Келли внезапно протрезвела. Она выглядела очень уставшей.
«Бедный Роберт». Она покачала головой. «Я просто не могу представить, чтобы он так умер».
Келли затянулась сигаретой и посмотрела в окно. Трейси почтительно подождала, пока судья продолжит. Через мгновение Келли подняла глаза. Затем она прикурила сигарету.
«Слушай, я сделаю это просто», - тихо сказала она Трейси. «Мы с мужем разлучены. Все очень по-дружески.
Я подам на развод, как только буду уверен, что на выборах следующего года у меня не будет оппозиции. Если мои отношения с Робертом попадают в газеты, плохая огласка может дать кому-то смелость выступить против меня. Если возможно, я был бы признателен, если бы вы не рассказали о нас публично. В любом случае, я сомневаюсь, что это имеет какое-то отношение к убийству Роберта ".
«Мы не заинтересованы в том, чтобы причинять вам вред, - сказала Трейси, - но мне придется сказать мистеру Рейнольдсу. Это его решение».
«Думаю, мне придется с этим жить».
"Как вы двое познакомились?" - спросил Барри.
«Мои проблемы дома были довольно очевидны для проницательного исследователя человеческой натуры, такого как Роберт. У него были свои проблемы с ледяной принцессой. Поскольку у нас была общая проблема, для нас было естественным поговорить. Одна вещь привела к тому, что Другой Мы оба были взрослыми по обоюдному согласию.
Никто из нас не относился к сексу так серьезно ».
"Как долго это продолжалось?"
«Два года, время от времени. Это не было обычным делом».
"Почему Overlook?" - спросил Барри.
Келли усмехнулась. "Хороший вопрос." Она закурила еще одну сигарету. «Это определенно не атмосфера».
Судья Келли снова нервно рассмеялся, потом затянулся.
«Роберт и я - общественные деятели. Нам нужно было уединенное место, где нас не увидит никто из наших знакомых. Ни один из наших друзей не будет пойман мертвым в Оверлуке».
«Вы встречались с судьей Гриффеном там третьего мая?»
'/Да."
«Кто-то анонимно позвонил миссис Гриффен и сказал, что ее судья Гриффен будет в тот день в Оверлуке».
"Роберт рассказал мне об этом. Я так понимаю, Маленькая мисс Перфект была зол.
Должно быть, она скучала по мне на минуту или около того. Роберт, всегда джентльмен, заверил меня, что не сказал маленькой женщине, кто я такой ".
«Кажется, вам не нравится миссис Гриффен, - сказал Барри.
Келли втянула дым. Она выглядела задумчивой.
"Думаю, я несправедлив, так как встречался с Эбби всего несколько раз.
Я действительно повторяю то, что сказал мне Роберт. Хотя Эбби действительно соответствовала своему авансовому счету в тех случаях, когда мы встречались. «Как так?»
«Вы когда-нибудь пробовали поговорить с ней? Сказать, что она немного холодновата, было бы великодушно». Келли снова засмеялась. "Думаю, мне не следует бросать камни.
Я слышал, что у меня была плохая репутация, когда я практиковал в своей фирме. Было просто трудно получить от нее время суток ".
"Может быть, она подозревала, что ты спишь с ее мужем",
- сказала Трейси, неловко поеживаясь, когда она поняла, что заявление, которое она не собиралась делать упреком, может быть истолковано как таковое.
Келли секунду смотрела на нее.
«Это объяснило бы это», - прямо ответила она.
«Что судья Гриффен сказал о своих отношениях с миссис Гриффен?»
- спросил Барри.
«Он сказал мне, что его жена была полностью занята работой, а не играми, и почти не терпела секса.
Это будет непросто для кого-то вроде Роберта ".
«Как вы думаете, кто сообщил миссис Гриффен о вашей встрече в« Оверлук »3 мая? - спросил Барри.
«Вероятно, тот, с кем он спал, ревновал».
"Был ли кто-нибудь еще?"
«Я всегда так считал. Роберт был кроликом, когда дело касалось женщин».
Заявление шокировало Трейси, но она скрыла свое удивление.
Ей было трудно совместить свой образ судьи Гриффена с вопиющим бабником, которым его считали судья Келли и Эбби Гриффен.
"Ты хоть представляешь, кто эта другая женщина?" - спросил Барри.
"Нет."
"Ты хоть представляешь, кто его убил?" - спросила Трейси.
Келли затушила сигарету. Трейси подумала, что она раздумывает, стоит ли высказать свое мнение. Затем Келли пожала плечами и сказала: «Эбби, конечно. Она первый человек, о котором я подумал, когда услышал, что Роберта убили».
Глава девятнадцатая
Боб Паккард выглядел неважно. Он казался нервным. Его цвет лица был бледным, а кожа дряблой, как будто он быстро похудел.
Трейси подумала, не болел ли недавно адвокат Чарли Димса.
«Спасибо, что встретились со мной», - сказала она, садясь в его кабинет.
«Нет проблем. Что я могу для тебя сделать?»
«Я соратник Мэтью Рейнольдса. Мистер Рейнольдс представляет Эбигейл Гриффен, которую обвиняют в убийстве судьи Верховного суда штата Орегон Роберта Гриффена».
«Конечно. Я читал об этом в газете. Боже, это было ужасно. Вы знаете, я выиграл дело в Верховном суде несколько месяцев назад, и он написал заключение».
«Вот почему я хотел тебя видеть. Мистер Рейнольдс хотел бы позаимствовать расшифровку стенограммы дела Димса».
Паккарду стало не по себе. Он нервно заерзал на стуле.
«Если вы не возражаете, я спрашиваю, зачем вам стенограмма?»
«Чарли Димс - ключевой свидетель против Эбигейл Гриффен».
У Паккарда отвисла челюсть, и он посмотрел на Трейси, словно ждал решающего момента. Когда ничего не вышло, Паккард сказал: «Это же шутка, верно?»
«Мистер Димс утверждает, что миссис Гриффен наняла его, чтобы убить ее мужа».
Паккард вспомнил, что беспокоился о том, что Димс может попытаться навредить Эбигейл Гриффен. Он думал о насилии, но обвинение Гриффена в убийстве было дьявольским.
"Окружной прокурор покупает историю Чарли?" - недоверчиво спросил Паккард.
«Кажется, он».
«Ну, если бы это был я, я бы посмотрел на Чарли задолго до того, как объявил бы Эбби Гриффен подозреваемым».
«У вас есть какие-то особые причины подозревать Димса?»
«Ты шутишь? Взрывать людей - это дело Чарли, и у него есть много причин, чтобы подставить Гриффена. Она сделала заключение Чарли в камеру смертников своим личным крестовым походом».
"Мистер Рейнольдс думает, что Димс тоже подставляет миссис Гриффен.
Мы идем за Димсом, и он подумал, что в стенограмме может быть что-то полезное. Особенно показания на этапе штрафа ".
«На твоем месте я был бы осторожен, преследуя Чарли».
"Почему это?"
Паккард вспомнил, как играл в The Price Is Right, и его желудок перевернулся. Он не принимал кокаин, холодную индейку, после визита Димса, но ему хотелось, чтобы сейчас у него было немного снега.
Паккард так долго молчал, что Трейси подумала, слышал ли он этот вопрос. Наконец он сказал: «Если я тебе что-то скажу, ты поклянешься, что не скажу, где ты это слышал?»
«Это зависит от обстоятельств. Наша первая лояльность - к нашему клиенту».
"Да, ну, я должен думать о себе. Я не хочу, чтобы Чарли вспомнил, что я с кем-то говорил об этом. Я убрал его из своей жизни сейчас, и я не хочу, чтобы он вернулся. . "
Паккард ерзал на стуле, и Трейси заметила капли пота на его верхней губе. Она была удивлена тем, как он нервничал.
«В любом случае, в этом нет ничего конкретного, - продолжил Паккард. «Не похоже на признание. Это просто кое-что, что тебе следует знать о Димсе. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал».
«Хорошо. Продолжай», - сказала Трейси, желая узнать, чем Димс так напугал Паккарда.
«Чарли Димс сумасшедший. Я имею в виду действительно сумасшедший. Он думает, что может сделать все, и с ним ничего не случится. И самое смешное, что он прав. Я имею в виду, посмотрите, что случилось с тем делом, которым я занимался. Он мучает этого парня. Шу, затем он убивает Холлинза и его ребенка. Присяжные признают смерть, но он уходит ".
«Большинство преступников не думают, что их поймают».
«Вы не понимаете. Как я могу это сказать?»
Трейси терпеливо ждала, пока Паккард подбирает слова, чтобы объяснить, почему Чарли Димс напугал его.
«Чарли не только верит, что может безнаказанно нарушать закон, он верит, что он невосприимчив к любому виду вреда».
«Я не слежу за тобой».
«Он не думает, что его можно убить. Он думает, что бессмертен».
Рот Трейси открылся. Затем она громко рассмеялась.
«Это не смешно, - сказал Паккард.
«Мне очень жаль, но я не уверен, что понимаю вас. Вы хотите сказать, что Димс думает, что ничего не случится, если я застрелю его?»
"И я о том же."
"Ой, давай."
"Я посетил Чарли в колонии, когда рассматривал его апелляцию.
В какой-то момент мы заговорили о том, какие шаги он должен предпринять, если проиграет в Верховном суде Орегона. Я заметил, что он не обращает внимания, поэтому я попытался шокировать его, чтобы он выслушал, рассказав о его смертном приговоре. Чарли только улыбнулся. Он сказал мне, что не беспокоится о смерти, потому что у него есть ангел, который защищает его ".
"Ангел?" - спросила Трейси, решив, что она неправильно расслышала Паккарда.
«Верно. Ангел. Сначала я подумал, что он шутит. Я сказал ему, что из того, что он сделал, последнее, что у него было, - это ангел.
Но он был очень серьезен. Он сказал, что его ангел - темный ангел. Потом он рассказал мне эту историю.
"Когда Димс был в подростковом возрасте, была женщина, которую он трахал.
Пожилая женщина. Может, тридцать пять. Она была женой Рэя Вайса, который сидел за убийство. Вайс был условно освобожден. Вернувшись домой, он избил жену, потому что услышал, что она ему изменяет. Она назвала Чарли парнем.
«Жена хранила в доме пистолет и боеприпасы Вайса все эти годы. Как только Вайс получил имя, он зарядил пистолет и пошел искать Чарли. Он нашел его сидящим на крыльце. Вайс вытащил пистолет и обвинил Чарли ебать свою жену. Чарли все отрицал. Вайс назвал Чарли лжецом.
Затем он выстрелил в него. Чарли сказал мне, что был уверен, что он мертв. Пуля попала ему прямо в грудь. Но дело в том, что он отскочил ».
"Это что?"
«Пуля отскочила от груди Чарли, как в комиксах про Супермена».
"Но как . . . ?"
«Я спросил эксперта по баллистике об этой истории. Он сказал, что это возможно.
Пули все это время лежали повсюду. Десять лет. Порошок мог стать влажным или проникнуть в него маслом. Какой бы ни была причина, Вайс был в шоке. Он выстрелил снова, и произошло то же самое. Чарли сказал, что глаза Вайса вылезли из его головы. Затем он бросил пистолет в Чарли и бросился бежать.
«А теперь самое страшное. Чарли сказал мне, что, когда первая пуля попала в него, он увидел темного ангела. Она была одета в черное платье, которое доходило от шеи до ног. На ней были сандалии. Он это помнил. И у нее были крылья. Красивые крылья, как крылья голубя, только огромные и черные. Ангел навис над Чарли с распростертыми крыльями. Когда пуля поразила его, он увидел вспышку света, и ангел сказал: «Я Защищу тебя, Чарли ".
«С той минуты Чарли Димс поверил, что он может делать все, что хочет, и ничто не может причинить ему вред. Это означает, что его нельзя напугать и его нельзя остановить, если он к чему-то задумывается».
История была настолько причудливой, что Трейси не знала, что сказать.
Как вы поступали с кем-то, кто считал себя бессмертным?
«Скажи Рейнольдсу, чтобы он действовал очень осторожно, когда дело касается Чарли Димса», - предупредил ее Паккард.
"Я буду."
«Хорошо. А теперь я принесу вам эти расшифровки».
"Спасибо."
«Не благодари меня. Я слишком рад избавиться от всего, что напоминает мне Чарли Димса».
Мэтью Рейнольдс смотрел, как мигает лампочка на его личной телефонной линии.
Все звонки в офис обрабатывались автоответчиком после ухода администратора, но личная линия не обслуживалась. Мало кто знал его личный номер, но он дал его Эбби.
Мэтью взял трубку, надеясь, что это Эбби. Он не видел ее два дня, но она не покидала его мыслей.
"Мэтт?"
"Да."
Сердце Мэтью забилось быстрее.
«Я кое-что вспомнил. Не знаю, поможет ли это».
"Скажите мне."
«Я снял пленку в тот день, когда на меня напали на берегу. Я совсем забыл об этом в волнении. Когда Джек отвез меня обратно в Портленд, он собрал машину. Должно быть, он положил мою камеру в багажник. он принес мои вещи, когда мы добрались до съемного дома в Медоубруке.
Ваш следователь, должно быть, принес фотоаппарат, когда перевез сюда мои вещи. Я только что нашел. Фильм находится в фотоаппарате. Думаю, я сделал несколько снимков за хижиной. Там может быть выстрел из сарая, где хранился динамит ".
«Барри был в хижине в воскресенье. Он заглянул в сарай и там не было динамита. Если бы у нас была более ранняя фотография сарая…»
Мэтью на мгновение задумался. "Какого производителя фотоаппарат?"
«Это Pentax 105-R».
«Это может быть перерыв. Pentax ставит дату на негативах. Это доказывает дату, когда были сделаны снимки. Если на пленке есть что-то полезное, Геддес не сможет утверждать, что снимки были сделаны позже. Дата."
"Что я должен делать?"
«Ничего не делайте. Оставьте пленку в камере. Я пришлю Трейси Кавано забрать ее. Мне тоже нужна камера».
"Не могли бы вы прийти?" - спросила Эбби.
«Я не могу сегодня вечером».
"Ой."
Мэтью слышал разочарование в ее голосе и невольно улыбался.
"Мне очень жаль. Я рассматриваю апелляцию в Техасе. Этот человек находится в камере смертников.
Задание должно быть сдано через два дня ".
«Тебе не нужно объяснять, Мэтт. Я знаю, что у тебя есть другие люди, которые зависят от тебя. Просто это…»
"Да."
«Ой, мне было жалко себя. Ты меня развеселил, вот и все».
«Хорошо. Это часть моей работы, которая мне нравится больше всего».
Эбби засмеялась. «Увидимся? Я немного схожу с ума».
«Обещаю. Как только это задание будет выполнено».
Трейси принесла стенограммы и заказ еды на вынос цыпленка кунг пао в офис, как только она ушла от Боба Паккарда. Суд над Димсом длился несколько недель, так что стенограмма состояла из двадцати девяти томов. Она читала Том III, когда Мэтью Рейнольдс сказал: «Я рад, что ты все еще здесь».
Трейси оторвалась от записи и одновременно увидела Рейнольдса и время. Было 8:15. Как это случилось? Она была уверена, что начала читать в 5:30. Куда пропали часы?
«Миссис Гриффен только что позвонила мне. Нам может повезти. Она сняла пленку на берегу в тот день, когда на нее напали. В волнении она забыла об этом. Я хочу, чтобы вы поехали к ней домой и забрали фотоаппарат. и пленка. Первым делом с утра принесите пленку коммерческому разработчику. Мне нужна квитанция с датой доставки пленки на переработку. Затем принесите мне фотоаппарат ».
«Я пойду прямо сейчас».
Рейнольдс повернулся, чтобы уйти.
«Мистер Рейнольдс».
Мэтью помолчал.
«Это протоколы судебного процесса над Димсом».
«А. Хорошо. Я хочу краткое изложение всего, что, по твоему мнению, будет полезно.
Убедитесь, что вы дали мне ссылки на страницы в расшифровке стенограммы, чтобы я мог быстро найти информацию ".
«Я сейчас работаю над этим», - сказала Трейси, показывая желтый блокнот, чтобы показать Рейнольдс ее записи. «О, и есть кое-что, что, по мнению Боба Паккарда, тебе следует знать».
Трейси рассказала Рейнольдсу о темном ангеле Чарли Димса. Во время разговора она наблюдала, как лицо Рейнольдса выражало удивление, недоверие и, наконец, выражение удивленного удовлетворения. Она ожидала, что он задаст ей вопросы о Паккарде или Димсе, когда она закончит, но все, что он сказал, было: «Это очень интересно, Трейси. Отличная работа».
Когда Рейнольдс ушел, Трейси покачала головой. Она никогда не могла понять, о чем думает ее начальник, и он редко выражал свои мысли. Он действовал как мудрый и всезнающий Будда, который безмолвно взвешивал ценность того, что он слышал, но никогда не допускал того, о чем думал, до тех пор, пока это не стало абсолютно необходимым.
Во время досудебного ходатайства о сокрытии доказательств по делу Ливингстона в Атланте Трейси не знала, в каком направлении идет его перекрестный допрос, до того момента, пока Рейнольдс не открыл свою ловушку. Трейси была очень впечатлена техникой Рейнольдса, но она также была немного расстроена тем, что он не поделился с ней своими планами.
Когда Трейси работала секретарем судьи Шерцера, между ними никогда не было секретов, и она чувствовала себя частью команды.
Рейнольдс работала одна и временами заставляла ее чувствовать себя частью офисного оборудования. Тем не менее возможность работать с таким гением, как Рейнольдс, была адекватной компенсацией ее ушибленных чувств.
Когда она ехала по темной дороге к дому Гриффен, Трейси поняла, что ее чувства к Эбигейл и Роберту Гриффену изменились после ее разговора с судьей Келли. Судья изменил своей жене и Трейси, что было неоправданно. Она также была расстроена собой из-за того, что так быстро пришла к выводу, что Эбигейл лгала о своем муже просто потому, что ей нравился судья.
С другой стороны, Трейси достаточно была рядом с миссис Гриффен, чтобы согласиться с мнением Мэри Келли, что Гриффен была холодной, расчетливой женщиной, которая легко могла быть достаточно фригидной, чтобы заставить судью Гриффена оказаться в объятиях других женщин. И тот факт, что судья жульничал, дал Эбигейл Гриффен мощный повод для убийства.
Подъездная дорожка к Гриффенам была заново отделана, как только полиция удалила записи с места преступления, но кое-где, по краям, лучи фар Трейси выделяли следы ожогов и царапины на асфальте. Когда она припарковалась, Трейси увидела Эбигейл Гриффен, стоящую в дверном проеме. Эбби улыбалась, но улыбка выглядела натянутой. Трейси задалась вопросом, как долго миссис
Гриффен ждал ее у входной двери. "Это Трейси, верно?"
Трейси кивнула. «Мистер Рейнольдс послал меня за пленкой и камерой».
Трейси ожидала, что их будет держать Эбби, но ее руки были пусты. Она не увидела камеру на столе в холле.
«Войдите», - сказала Эбби. «Они наверху. Хотите чашку кофе?»
«Нет, спасибо. Уже немного поздно».
Улыбка на мгновение сошла с губ Эбби. «Да ладно тебе. Я собирался налить себе чашку, когда ты подъезжал».
Трейси снова собиралась отказаться, но миссис Гриффен казалась немного отчаянной.
"Да конечно."
На кухонном столе было две сервировки. Трейси поняла, что Эбби рассчитывала, что она останется. Трейси села. Ей было неудобно. Эбби отнесла кофейник.
"Ты пьешь молоко или сахар?"
«Черный в порядке».
Эбби наполнила чашку Трейси. "Как долго вы работали на Мэтта?" - нервно спросила она, как на свидании вслепую, ища способ начать разговор. У Трейси было ощущение, что светская беседа не была одной из сильных сторон Эбби.
«Недолго», - кратко ответила Трейси, не желая, чтобы их отношения были чем-то большим, чем профессиональные, в то время как она все еще питала сомнения относительно Эбби.
"Вы работали клерком у Алисы Шерцер, не так ли?"
"Да. Как вы узнали?"
Эбби улыбнулась. «Ты выглядел знакомым. Я иногда навещал Роберта в суде. Возможно, он указывал на тебя. Вам понравилось работать клерком?»
«Да. Судья Шерцер - замечательная женщина».
Эбби отпила кофе. Трейси отпила свой. Тишина нарастала.
Трейси поерзала на стуле.
"Вы работаете с Мэттом над моим делом?"
«Я изучаю доказательства, чтобы увидеть, есть ли у нас какие-либо законные ходатайства».
"И что вы пришли к выводу?"
Трейси заколебалась. Она не была уверена, что Рейнольдс захочет, чтобы она ответила на вопрос, но Эбигейл Гриффен не была обычным клиентом. К тому же она была блестящим адвокатом. И Трейси с облегчением освободилась от светской беседы.
«Я еще не принял окончательного решения, но не думаю, что мы выиграем это дело по юридическим причинам. Есть ли у вас какие-нибудь идеи относительно досудебного ходатайства?»
Эбби покачала головой. «Я думал об этом, но тоже ничего не вижу. Каково это работать на Мэтта?»
«Мне это нравится», - осторожно ответила Трейси, не желая обсуждать своего босса с Гриффеном.
«Он кажется таким странным человеком», - сказала Эбби. Когда Трейси не ответила, она спросила: «Он так же увлечен своими делами, как и мои?»
«Он очень предан своим клиентам», - нейтрально ответила Трейси.
Глаза Эбби на мгновение потеряли фокус. Трейси неловко ждала возобновления разговора.
«Он наблюдал за моими испытаниями. Вы знали об этом?»
В их обсуждении не было ритма, и заявление вошло в разговор, как тяжелый предмет. Трейси вспомнила, как видела Рейнольдса на суде над Мэри Харвуд, но не знала, куда направляется миссис Гриффен, поэтому не ответила. Эбби продолжала, как будто не ожидала ответа.
«Я не раз видел его в задней части зала суда, наблюдающего за мной. Он некоторое время сидел, а затем уходил. Не думаю, что он понимал, что я его видела».
Сказав это, Эбби посмотрела прямо на Трейси. Трейси почувствовала себя обязанной что-то сказать.
"Как вы думаете, что он там делал?"
Эбби согрела руки на своей чашке. Вместо ответа на вопрос Трейси она сменила тему.
"Мэтту я нравлюсь?"
"Что?" Вопрос заставил Трейси почувствовать себя неловко.
"Он что-нибудь сказал ...?" Она остановилась и посмотрела через стол на Трейси. "Как вы думаете, я ему нравлюсь?"
Внезапно Эбигейл Гриффен показалась Трейси ужасно уязвимой.
«Я думаю, он тебе верит», - ответила она, немного согревая Эбби.
«Да. Он знает», - сказала Эбби больше себе, чем Трейси.
Трейси была удивлена, обнаружив, что ей стало жаль Эбби. Она много думала о ней как о подсудимой, но внезапно увидела в ней личность и задалась вопросом, каково это быть заключенным, даже если тюрьма была такой же роскошной, как дом Гриффенов. Мэри Келли изобразила Эбби ледяной принцессой, но теперь она не казалась очень крутой.
Трейси внезапно осознала, как грустно, что миссис Гриффен с нетерпением ждала ее визита, и пересмотрела свое прежнее мнение о том, что Эбби приезжает к Рейнольдсу, чтобы ослепить его от ее возможной вины. Эбби была совершенно одна, а Мэтью был одним из ее немногих звеньев, связанных с внешним миром.
Трейси читала о заложниках на Ближнем Востоке и жертвах похищения, таких как Пэтти Херст, которая стала зависимой от своих похитителей и установила с ними связь.
У этого состояния даже было название - Стокгольмский синдром. Может быть, вынужденная изоляция Эбби делала ее зависимой от Рейнольдса, и поэтому казалось, что она ему подыгрывает.
"Ты хорошо ладишь?" - спросила Трейси.
«Я одинок. Мне тоже до смерти скучно. Я пытался убедить себя, что это будет похоже на отпуск, но это не так. Я много читаю, но ты не можешь читать весь день. Я даже попробовал дневное телевидение. . " Эбби засмеялась.
«Я буду знать, что совершенно отчаялся, когда начну следить за мылом».
«Суд скоро начнется. Мистер Рейнольдс победит, и ваша жизнь вернется в норму».
«Я бы хотел так думать, но сомневаюсь, что моя жизнь когда-нибудь снова станет нормальной, даже если Мэтт победит». Эбби встала. «Я принесу тебе камеру».
Когда Эбби поднялась наверх, Трейси ждала у входа.
Эбби вернулась с футляром для фотоаппарата. Она передала его Трейси.
«Спасибо, что выпили чашку кофе. Я знаю, что ты не хотел».
"Нет, я ..."
«Все в порядке. Я был голоден по компании. Спасибо, что терпел меня».
Они пожали друг другу руки, и Трейси взяла камеру. Когда она выезжала с подъездной дорожки, она оглянулась на дом. Миссис Гриффен наблюдала за ней от входной двери.
2313 Lee Terrace был одноэтажным коричневым домом в стиле ранчо с ухоженным двором в приятном районе для представителей среднего класса.
Невзрачный светло-голубой «Шевроле» и столь же невзрачный темно-бордовый «Форд» были припаркованы на подъездной дорожке. По мере того как офицеры, которым было поручено обыскивать дом, приближались к нему, они могли слышать приглушенные звуки музыки.
В гостиной дома перед низким журнальным столиком сидели три молодые женщины, разговаривая и смеясь, пока они работали. В центре стола стояла большая тарелка с кокаином. Женщина на краю дивана, ближайшем к входной двери, взяла из кучи небольшой пластиковый пакет и наполнила его кокаином. Следующая женщина сложила мешок и запечатала его зажигалкой Bic. Третий поместил запечатанный мешок в кастрюлю, которая была почти переполнена упакованными мечтами.
Двое мужчин в футболках без рукавов развалились в креслах, курили и смотрели MTV. Один мужчина держал «узи». Пистолет-пулемет MAC-10 лежал рядом с креслом второго человека в пределах легкой досягаемости. Двое других мужчин с автоматами были на кухне, играли в карты и охраняли заднюю часть дома.
Бобби Круз смотрел, как работают женщины. Он выполнял свою работу, которая заключалась в защите продукта Рауля Отеро. Со своего места он мог видеть, попытается ли одна из женщин спустить мешочек с блузки или под юбку. Круз знал, что женщины слишком боялись его воровать, но он надеялся, что они все равно это сделают, потому что Рауль позволил ему лично наказать обидчика.
«Хулио, - сказал Круз. Один из мужчин, смотрящих телевизор, обернулся. «Я собираюсь в туалет».
Хулио взял MAC-10 и поставил стойку Круза у стены. Круз знал, что Хулио не соблазнится взглянуть в другую сторону на взгляд груди или бедра и обещание будущих удовольствий. Однажды Круз заставил Хулио помогать ему, пока он допросил уличного торговца Рауля, подозреваемого в том, что он информатор полиции. С тех пор Хулио боялся Круза не меньше женщин.
Когда Круз шел по коридору к ванной, входная и задняя двери взорвались.
«Полиция! Стой!» эхом разнеслось по дому. Круз услышал женский крик. Один из них рванулся по коридору позади него, когда он нырнул в спальню. Больше криков в гостиной и выстрелов из кухни. Кто-то кричал по-испански. Один англичанин кричал, что его ударили. Круз спокойно обдумал возможные варианты действий.
«Положи их», - крикнул кто-то в гостиной. Круз открыл шкаф для одежды и подошел к вешалкам.
Шкаф был забит платьями, потому что здесь жили две женщины, упаковывавшие кокаин. Круз прижался к углу туалета и стал ждать. Была вероятность, что кто-нибудь обыщет шкаф. Если бы его судьбой был арест, он бы мирно ушел и позволил Раулю всеисправить позже. Но он бы попытался обмануть судьбу, если бы это было вообще возможно.
В спальне доносились тяжелые шаги. Он услышал голоса двух мужчин. Дверь туалета открылась. Круз увидел мужчину в бейсболке и синем пиджаке сквозь прорезь платья.
Он знал эти куртки. Их носили во время рейдов, а на спине жирными желтыми буквами было нарисовано ПОЛИЦИЯ.
«Санчес, иди сюда», - позвал кто-то из холла. «Этот засранец утверждает, что у него нет ничего».
Мужчина у двери туалета повернул голову, чтобы посмотреть, как уходит Санчес. Когда он повернулся обратно, Бобби Круз шагнул через занавеску платьев и спокойно воткнул нож в голосовой ящик офицера. Глаза полицейского расширились от шока. Его руки подлетели к горлу. Он попытался заговорить, но смог только булькать, когда кровь и слюна текли из его рта. Круз стащил полицейского через платья и положил его тело на пол. Он все еще дергался, когда Круз снимал куртку, но он был мертв к тому времени, когда Круз поправил бейсболку и выскользнул из спальни в холл.
Полицейский бросился к Крузу, не увидев его. Круз последовал за мужчиной на кухню. Двое мужчин лежали на полу, сковав руки за спиной. Их окружила полиция. Около раковины стонал раненый офицер, а вокруг него теснились несколько человек. Медик вбежал через черный ход на кухню. Круз отступил, чтобы впустить его, затем выскользнул на задний двор и растворился в ночи.
Через два дома Круз прорезал задний двор, сбросив полицейскую куртку и кепку. Затем он направился к бару, в котором, как он знал, был телефон.
За те три года, что Рауль использовал 2313 Lee Terrace, у них никогда не было проблем. Все люди в доме были членами семьи или доверенными сотрудниками, и им всем очень хорошо платили. Они могут употребить кокаин, но никогда не пойдут в полицию. Но кто-то знал, и кто бы это ни был, много знал об операции Рауля, если знал о Ли Террасе.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Мэтью Рейнольдс выбрал пять часов в пятницу перед судом, чтобы рассмотреть вопросы, которые он задаст во время выбора присяжных.
Трейси знала, что лучше не жаловаться. Поскольку судебный процесс был так близок, все часы были рабочими.
Рейнольдс объяснил свою систему допроса присяжных об их взглядах на смертную казнь, когда его секретарь позвонила ему, чтобы сообщить, что Деннис Хаггард находится в приемной. "Вы хотите, чтобы я ушел?"
- спросила Трейси.
«Нет. Я определенно хочу, чтобы ты осталась. Это может быть очень интересно».
Деннис Хаггард был лысеющим, полноватым и не пугающим.
Он также был главным заместителем Джека Стэмма по уголовным делам и отличным адвокатом. Рейнольдс подошел к Хаггарду, как только секретарь ввел его.
"Ты никогда не уходишь?" - спросил Хаггард, просматривая файлы, схемы и полицейские отчеты, разбросанные по офису Мэтью.
Мэтью улыбнулся и указал на своего партнера. "Вы знаете Трейси Кавано?"
«Не думаю, что мы встречались».
«Она только начала со мной. До этого она работала клерком у судьи Шерцера».
Когда Хаггард и Трейси пожали друг другу руки, Хаггард сказал: «Министерство труда принимает жалобы. Если он работает с вами более семидесяти шести часов подряд, существует процедура рассмотрения жалоб».
Трейси засмеялась. "Боюсь, что прошло уже семьдесят шесть часов, мистер Лорд.
Хаггард ".
Рейнольдс сел за свой стол. Трейси сняла стопку файлов с другого кресла для клиентов, чтобы Хаггард мог сесть на нее.
"Что привело тебя сюда, Деннис?" - спросил Рейнольдс.
«Я пришел, потому что Чак Геддес не стал».
"Ой?"
«Он все еще злится на решение об освобождении под залог, и это взбудоражило его».
"А это?"
"Предложение о признании вины, Мэтт. Геддес не стал рассматривать его, но AG настаивал.
Затем Геддес сказал, что он уйдет, а не сделает предложение, поэтому все согласились, что я оставлю его ».
"Понятно. И что это за предложение?"
«Мы снимаем обвинение в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Не существует смертной казни и минимального срока в тридцать лет. Эбби ссылается на обычное убийство с минимальным сроком в десять лет. Это лучшее, что мы можем сделать, Мэтт. Никто не хочет видеть Эбби после смерти. Ссора или пожизненная тюрьма Боже, я даже не могу поверить, что мы разговариваем об этом.
Но мы хотели дать ей шанс. Если она виновата, это очень хорошее предложение ».
Рейнольдс откинулся назад и заложил руки под подбородок.
«Да, это так. Если миссис Гриффен виновна. Но она не виновата, Деннис».
"Могу ли я считать, что вы отклоняете предложение?"
«Вы знаете, я не могу этого сделать, не поговорив с миссис Гриффен».
Хаггард протянул Мэтью визитку. "Мой домашний номер указан на обороте.
Позвони мне, как только поговоришь с Эбби. Предложение действительно только в течение сорока восьми часов. Если мы не получим известие до воскресенья, Геддес передаст дело в суд ».
Хаггард выпустил себя. Рейнольдс вернулся к своим заметкам о выборе присяжных. Когда он поднял глаза, Трейси смотрела на него.
"Что случилось?"
Трейси покачала головой.
«Если тебя что-то беспокоит, я хочу знать».
«Вы собираетесь посоветовать миссис Гриффен отклонить предложение, не так ли?»
"Конечно."
Трейси нахмурилась.
«Скажи, что у тебя на уме, Трейси».
«Я просто ... Это было хорошее предложение».
Рейнольдс склонил голову набок и изучал своего помощника, как профессор, проводящий устный экзамен.
"Вы думаете, я должен посоветовать миссис Гриффен принять это?"
«Я не думаю, что тебе следует отказываться от этого сразу. Я не могу не вспомнить, что ты сказал мне в Атланте».
"И что это было?"
«Когда я спросил вас, почему вы приняли сделку о признании вины Джоэла Ливингстона, вы сказали, что цель каждого дела о смертной казни - спасти жизнь нашего клиента, а не добиться оправдательного приговора».
Рейнольдс улыбнулся. «Я рад видеть, что ты усвоил этот урок».
"Тогда почему вы не посоветуете миссис Гриффен принять это предложение?"
"Это просто. Джоэл Ливингстон убил Мэри Хардинг.
О его вине не могло быть и речи. Эбигейл Гриффен невиновна в убийстве Роберта Гриффена. Я никогда не советовал невиновным признать себя виновным ".
"Откуда ты знаешь, что она невиновна?"
«Она сказала мне, что она невиновна, и пока она не скажет мне обратного, я буду продолжать верить в ее невиновность».
Трейси глубоко вздохнула. Она боялась задать следующий вопрос и боялась не ответить.
«Мистер Рейнольдс, пожалуйста, не обижайтесь на то, что я собираюсь сказать. Я уважаю ваше мнение и очень уважаю вас, но меня беспокоит, что мы делаем ошибку, не рекомендуя это заявление».
Трейси замолчала. Рейнольдс наблюдал за ней ледяным отстранением.
«Давай», - сказал Рейнольдс, и Трейси заметила, что в его голосе пропало тепло.
"Я не могу придумать другого способа выразить это. Как вы думаете, возможно ли, что на вас влияют ваши личные чувства по отношению к миссис Билл.
Гриффен? "
Рейнольдс сердито покраснел. Трейси подумала, не вышла ли она за пределы своих возможностей. Затем Рейнольдс пришел в себя и посмотрел на вопросы отбора присяжных.
«Нет, Трейси», - сказал он, его спокойствие восстановилось. «На меня не влияют личные чувства. И хотя я ценю ваше беспокойство, я думаю, что мы потратили слишком много времени на этот вопрос. Давайте вернемся к работе».
Дни и ночи были бесконечны. Минуты казались часами.
Эбби никогда не ожидала, что так будет. Она гордилась тем, что может жить одна. Когда она потеряла родителей, она построила вокруг себя оболочку, чтобы избежать ужаса одиночества. Затем она пережила смерть возлюбленного Ларри Росс. Когда ее тетя скончалась, она снова втянулась в оболочку, и она смогла выйти на Роберта Гриффена, не оглядываясь назад, потому что ей не было ни в ком, кроме нее самой. Но теперь, запертая в доме, практически беспомощная и почти полностью лишенная контакта с людьми, ее панцирь треснул.
Даже погода замышляла против нее. Солнечные летние дни сменились осенним холодом, и часто было слишком прохладно, чтобы сидеть на улице. Она отдала бы все, чтобы прогуляться, но браслет на ее запястье постоянно напоминал, что даже такие простые удовольствия ей запрещены.
В пятницу вечером стояла приятная погода. Последняя попытка природы отразить жестокие и удручающие дожди, которые обязательно должны были произойти.
Эбби сидела во внутреннем дворике, рядом со своей невидимой электронной стеной, и наблюдала за закатом. На стол у ее локтя стоял большой стакан виски. Она пила больше, чем хотела, но спиртное помогало ей уснуть без сновидений.
Стая птиц вырвалась из-за деревьев на краю ее владений и взлетела в умирающий свет черным шумным облаком. Эбби им завидовала. Ее дух был подавлен серьезностью ее положения и ограничен узким, безвоздушным местом в ее груди. Даже безграничная уверенность Мэтью не могла дать ей крыла.
Звук покрышек о гравий заставлял сердце Эбби биться чаще, как всякий раз, когда ее монотонный распорядок прерывался.
Она оставила стакан виски на столе и поспешила к входной двери.
Она улыбнулась, когда увидела, что это Мэтью. Он был так добр к ней, навещал ее почти каждый день под предлогом, что работал над ее делом, когда она знала, что большую часть того, что они обсуждали, можно было обсудить с помощью короткого телефонного звонка.
"Как дела?" - спросил Мэтью, как всегда.
«Я был во внутреннем дворике, наслаждаясь погодой».
"Могу ли я присоединиться к тебе?"
"Конечно. Выпить?"
"Нет, спасибо."
Они молча прошли через гостиную, а затем стояли бок о бок во внутреннем дворике, молча.
"Вы готовы к суду?" - спросил Мэтью.
«Я должен был спросить тебя об этом».
Мэтью улыбнулся. Эбби было приятно видеть, что он не был таким жестким с ней, как когда они впервые встретились.
«Вообще-то, - сказала она, - я не могу дождаться. Я бы вытерпела все, чтобы выбраться отсюда».
«Я не могу представить, как тяжело это было для тебя».
Эбби повернулась к Мэтью. Она чувствовала, что может сказать ему все, что угодно.
«Это было несложно, Мэтт, это был ад. Знаешь, что хуже всего? Отсутствие телефонных звонков. За исключением тебя и электронных мониторов, мой телефон никогда не звонит. работа, чтобы занять меня. Думаю, это помешало мне осознать, насколько я одинок. Я думаю, что ты, возможно, последний оставшийся человек, который заботится обо мне ».
«Люди, которые покинули вас, недостойны вашей дружбы»,
- сказал Мэтью. «Не тратьте время на беспокойство о них».
Эбби взяла его за руку. «Ты был больше, чем мой поверенный, Мэтт. Ты был моим другом, и я никогда этого не забуду».
Мэтью потребовались все его навыки в зале суда, чтобы не показать, насколько счастливым его обрадовали ее простые слова.
«Я рад, что ты так думаешь обо мне», - сказал он как можно спокойнее.
Эбби сжала его руку и отпустила. "Почему ты вышел?"
«Бизнес. Деннис Хаггард посетил меня. Он сделал предложение о признании вины.
«Нет», - твердо ответила Эбби.
"У меня есть этическое обязательство сообщить о своем предложении.
Они подадут заявление об убийстве. Жизнь с минимальным сроком в десять лет.
Смертный приговор исключен ".
«Я невиновен. Я не буду признавать себя виновным в преступлении, которого не совершал».
Мэтью улыбнулся. «Хорошо. Я надеялся, что ты скажешь это».
"Вы уверены, что выиграете?"
"Я позитивный."
«Я боюсь, Мэтт. Я все думаю о том, что будет, если мы проиграем. Раньше я думал, что могу выдержать все, но не могу. Если мне придется сесть в тюрьму…»
Эбби выглядела напуганной и уязвимой, как ребенок. Мэтью помедлил секунду, затем обнял ее. Эбби рухнула на него, полностью расслабившись. Мэтью очень хотелось остановить время, чтобы никогда не отпустить ее.
Глава двадцать первая
Мэтью Рейнольдс был прав. Во время работы над фильмом «Штат Орегон против Эбигейл Гриффен» у Трейси не было времени бегать, лазать по скалам или правильно питаться, и она точно не спала. Но ей было все равно.
Судебное разбирательство по делу о смертной казни было более воодушевляющим, чем все, что она когда-либо делала.
Всю свою жизнь Трейси вела упорную конкуренцию. Вот почему она отказалась от работы в нескольких юридических фирмах, которые предлагали больше денег, чтобы работать на Мэтью Рейнольдса. Уголовное право представляет собой самую большую проблему. Ставки выше жизни и смерти не было. Иногда она играла на эти ставки, когда поднималась, но рискуя жизнью, она была сама. Она удивлялась, насколько труднее было, когда жизнь на волоске принадлежала кому-то другому, и этот человек был совершенно беспомощен и зависел от ее навыков.
Когда Рейнольдс рассказала об адвокатах, которые навещали своих клиентов после наступления темноты во время ее интервью, Трейси почувствовала, как через нее проходит электрический ток. Рейнольдс никогда не сталкивалась с окончательной неудачей, наблюдая за смертью клиента, и она поклялась, что с ней этого никогда не случится.
Мэтью поручил ей юридическое расследование, чтобы он мог сосредоточиться на фактах дела. Это было чрезвычайно лестно, потому что Рейнольдс был известен на национальном уровне своим новаторским юридическим мышлением.
Но это также означало, что нужно работать в библиотеке с утра до вечера, изучая все, что нужно знать о специальной области закона о смертной казни, а также о юридических вопросах, характерных для дела Эбби.
Голова Трейси была так забита информацией, что она просыпалась в неурочные часы с идеями, которые нужно было записать. Когда будильник заставлял ее вставать с постели каждое утро, она была не в себе, но всплеск адреналина пронес ее через дни, которые прошли в мгновение ока.
Когда начался судебный процесс, Трейси поставила тревогу еще раньше, чтобы она могла встретиться с Рейнольдсом в офисе в шесть тридцать для дневного досудебного брифинга. В восемь тридцать прибудут Барри Фрейм с Эбигейл Гриффен, и они поедут в здание суда округа Малтнома, где будут пробиваться сквозь толпу репортеров и зрителей, заполнивших коридор пятого этажа у зала суда.
Их судья, достопочтенный Джек Болдуин, был худощавым, миниатюрным мужчиной с вьющимися седыми волосами и тонкими, как карандаш, усами. Его цвет лица был неестественно бледным. Когда их представили, Трейси заметила пятна печени на тыльной стороне руки судьи и почувствовала легкую дрожь, когда они дрожали. Морщинки на его лице показали, что Болдуину семьдесят четыре года. Согласно конституции штата Орегон, судьи выходят на пенсию в возрасте семидесяти пяти лет.
Хотя Болдуин уступал Геддесу и Рейнольдсу, он держался с легким авторитетом, который вызывал уважение и заставлял его казаться равным по статусу адвокатам. Болдуин имел репутацию честного человека, а его ум не подлежал сомнению. Судья сообщил сторонам, что его последнее крупное судебное разбирательство станет образцом для судебного разбирательства по делу о смертной казни.
Первые полторы недели в суде были посвящены выбору присяжных и вступительным заявлениям. В четверг второй недели Геддес вызвал своего первого свидетеля, адвоката, который представлял судью Гриффена при его разводе. Когда он давал показания при прямом допросе, присяжные были полностью осведомлены о том, что Эбигейл Гриффен может потерять много денег, если развод станет окончательным.
Трейси была обеспокоена ущербом, нанесенным показаниями, но перекрестный допрос Мэтью оставил всех в зале суда убежденными, что два миллиона долларов - мелочь для такой женщины, как Эбби Гриффен.
Затем Геддес позвонил Джеку Стамму, который неохотно рассказал присяжным о гневной реакции Эбби, когда она узнала, что судья Гриффен является автором мнения, которое отменило осуждение Чарли Димса.
Показания Штамма не стали неожиданностью для защиты. Он верил в невиновность Эбби и до суда свободно разговаривал с Мэтью и Барри Фреймом.
«Мистер Штамм, - спросил Мэтью окружного прокурора, когда подошла его очередь проводить перекрестный допрос, - ваши заместители обычно бывают вне себя от радости, когда дело осужденного преступника отменяется по апелляции?»
"Нет, сэр."
«Слышали ли вы, как заместитель окружного прокурора, помимо миссис Гриффен, проклинал конкретного судью, потому что тот судья написал мнение об отмене приговора?»
"Да."
«Значит, реакция миссис Гриффен не была необычной?»
«Нет, мистер Рейнольдс. Она отреагировала так же, как реагируют многие мои заместители, когда дело возвращается».
Рейнольдс улыбнулся Штамму. «Я подозреваю, что даже вы напрасно взяли имя нескольких судей апелляционной инстанции?»
"Могу я взять Пятый по этому поводу?" Штамм ответил с усмешкой.
Все в зале засмеялись, кроме Чака Геддеса.
«Я собираюсь позволить ему реализовать свои права здесь, мистер Рейнольдс», - сказал судья Болдуин с улыбкой.
«Очень хорошо, ваша честь. Я сниму вопрос. Но у меня есть для вас еще один, мистер Штамм. Насколько серьезно миссис Гриффен относится к своим делам?»
Штамм обратился к присяжным.
«Эбигейл Гриффен - одна из самых преданных прокуроров, которых я когда-либо встречал. Она блестящая, основательная и скрупулезно справедливая».
«Спасибо, сэр. Больше никаких вопросов».
"Мистер Геддес?" - спросил судья Болдуин. Геддес думал о том, чтобы преследовать Штамма, но он знал, что Штамм постарается помочь Гриффену, если ему будет предоставлена такая возможность.
«Больше никаких вопросов, ваша честь. Государство звонит Энтони Роузу».
Тони Роуз вошел в зал суда и выглядел впечатляюще в своей полицейской форме. Он не смотрел на Эбби. Когда он выступал в качестве свидетеля, он сидел, ссутулив плечи и неловко поерзал на стуле.
Геддес установил, что Роуз была офицером полиции, дававшим показания по нескольким делам, которые вела Эбигейл Гриффен. Затем он встал и подошел к самому дальнему от свидетеля краю скамьи присяжных.
«Офицер Роуз, когда вы узнали, что Верховный суд отменил приговор Чарли Димсу?»
«В тот день, когда это случилось. Это было по всему вокзалу».
«В какой-то момент после того, как вы узнали об отмене, у вас была возможность поговорить об этом с ответчиком?»
"Да сэр."
«Расскажите присяжным об этом разговоре».
"Есть итальянское заведение, Карузо. Это центр города на Секонд-энд-Пайн.
Я ем там время от времени. Однажды ночью я увидел миссис Гриффен, обвиняемую, когда я уходил. Она была одна, поэтому я подошел поздороваться. Пока мы разговаривали, я сказал ей, что сожалею, что дело было отменено ».
"Какова была ее реакция?"
«Она была в ярости».
"Она упомянула своего мужа, судью Гриффена?"
«Да, и, мм, она не была слишком комплиментарной».
"Что она сказала о нем?"
«Она назвала его сукиным сыном и сказала, что он изменил дело, чтобы заполучить ее. Я предполагаю, что она переживала развод, и решила, что он пытается выставить ее в плохом свете».
Геддес остановился достаточно долго, чтобы привлечь внимание присяжных. Затем он спросил: «Офицер Роуз, миссис Гриффен рассказывала вам о чем-то, что она хотела бы, чтобы Чарли Димс сделал с судьей Гриффеном?»
«Да, сэр. Она сделала».
«Скажите присяжным, что она сказала».
«Сразу после того, как она сказала, что подумала, что судья отменил дело, чтобы она выглядела плохо, она сказала, что надеется, что Димс отправит судью Гриффена в королевство пришло».
Геддес кивнул. «Ударь его, чтобы пришло царство. Это были ее слова?»
«Да, сэр. Они были».
Геддес повернулся к Мэтью Рейнольдсу. «Ваш свидетель, советник».
Роуз повернулась к столику защитника, но он все еще отказывался смотреть Эбигейл Гриффен в глаза. Мэтью Рейнольдс встал и медленно пошел к месту свидетельских показаний.
"Вам не нравится миссис Гриффен, не так ли?" - спросил Мэтью, заняв позицию, которая не мешала присяжным смотреть свидетеля.
Роза нервно пожала плечами. «Я ничего не имею против нее».
"Вы уважаете ее, офицер Роза?"
"Что ты имеешь в виду?"
"Она женщина, к которой вы относитесь с уважением?"
«Ну… Да. Конечно. Я уважаю ее».
«Вы относились к ней с уважением в тот вечер, о котором говорили?»
Роза нервно поерзала на своем месте.
«Ваша честь, не могли бы вы поручить офицеру Роуз ответить?»
«Вы должны ответить на вопрос», - сказал судья Болдуин.
«Послушайте, это было недоразумение».
«Я не думаю, что мы обсуждали недоразумение, офицер. Мы обсуждали понятие уважения в контексте уважения, которое джентльмен должен испытывать к даме. Вы относились к миссис Гриффен с уважением в тот вечер?»
«Я думал, что она посылает сигналы. Я ошибался».
«Сигналы, указывающие на то, что она хотела, чтобы ее изнасиловали?»
«Возражение», - крикнул Геддес.
«Это предвзято, ваша честь».
«Отменено», - сказал судья Болдуин. «Ответьте на вопрос, офицер».
«Я не пытался изнасиловать подсудимого».
«Тогда почему она должна была дать тебе пощечину, чтобы ты покинул ее дом?»
«Она… Как я уже сказал, произошло недоразумение».
«Дошло до того, что ей пришлось применить физическую силу, чтобы заставить вас покинуть ее дом?»
«В этом не было необходимости. Если бы она попросила, я бы ушел».
«Когда миссис Гриффен ударила вас, она была прижата к стене?»
«Я ... я не уверен».
"Была ли твоя рука на ее платье".
«Послушайте, все произошло очень быстро. Я уже сказал, что это ошибка».
«Это был не первый раз, когда миссис Гриффен отказала вам, не так ли?»
"Что ты имеешь в виду?"
«В двух случаях, когда она пыталась подготовить ваши показания к суду, вы сексуально домогались с ней?»
«Это было не так».
"Как это было, офицер Роза?"
«Она красивая женщина».
"Так ты предложил дату?"
"Я всего лишь человек."
«И она была замужем. Ты знал это, когда делал ей предложение, не так ли?»
Роуз посмотрела на Чака Геддеса в поисках помощи, но обвинитель был с каменным лицом.
"Вы знали, что она была замужем, когда вы сделали ей предложение в первый раз?"
"Да."
«А во второй раз? Вы все еще знали, что она замужняя женщина?»
"Да."
«Больше ничего, офицер Роуз».
«Вы были фантастичны», - сказала Эбби, как только ее входная дверь закрылась.
«Вы распяли Розу».
«Да, но присяжные слышали, что вы хотели, чтобы Димс взорвал судью Гриффена».
«Это не имеет значения. Доверие к Роуз было подорвано. Вы не наблюдали за присяжными. Вы должны были видеть, как они смотрели на него. Им было противно. Если это заявление - все, что у них есть…».
«Но мы знаем, что это не так. Должно быть что-то еще».
«Ну, я не хочу сейчас об этом думать. Я хочу расслабиться. Могу я принести тебе выпить?»
«Я должен работать сегодня вечером. Завтра Геддес вызывает нескольких важных свидетелей».
«Ой», - разочарованно сказала Эбби.
«Ты знаешь, я хочу остаться».
«Нет, ты прав. Это просто ... Я не знаю. Я так счастлив.
На этот раз все пошло хорошо. Я хочу отпраздновать ".
«Мы отпразднуем, когда тебя оправдают».
"Вы верите, что я буду, не так ли?"
«Я знаю, что ты никогда не попадешь в тюрьму».
Эбби стояла в нескольких дюймах от Мэтью. Она протянула руку и взяла его за руку. Прикосновение парализовало его. Эбби обняла его и прижалась головой к его груди. Она слышала, как его сердце билось, как отбойный молоток. Затем она подняла глаза и поцеловала его. Мэтью представлял себе этот момент тысячу раз, но никогда не верил, что это действительно произойдет.
Он почувствовал, как грудь Эбби прижалась к его груди. Он позволил своему телу вписаться в ее.
Голова Эбби упала ему на грудь.
«Когда это закончится, мы уйдем отсюда», - сказала Эбби.
«Мы пойдем в тихое место, где нас никто не знает».
"Эбби ..."
Она приложила кончики пальцев к губам Мэтью.
«Нет. На данный момент этого достаточно. Зная, что ты заботишься обо мне».
«Мне все равно, - очень тихо сказал Мэтью. "Вы знаете, я забочусь".
«Да», - сказала Эбби. «И я знаю, что ты выиграешь. Я знаю, что ты освободишь меня».
Глава двадцать вторая
«Государство зовет Сета Дилларда, - сказал Чак Геддес. Трейси проверила имя Дилларда в списке свидетелей защиты. Диллард последовал за миссис Дж.
Уоллес, который рассказал присяжным об истерическом появлении Эбби у ее двери в вечер нападения на побережье.
"Ты кем работаешь?" - спросил Геддес.
«Я шериф округа Сенека, штат Орегон».
«Шериф, если бы я хотел купить динамита, чтобы расчистить пни на территории округа Сенека, что бы мне пришлось сделать?»
«Вам придется прийти ко мне в офис и заполнить заявление на получение разрешения на покупку взрывчатых веществ. Взимается плата в пятнадцать долларов. Мы бы сфотографировали вас и распечатали бы вас, чтобы убедиться, что вы не преступник. Если бы все проверено, вы пойдете к начальнику пожарной охраны, который выдаст вам разрешение. Получив разрешение, вы отнесете его тому, кто продает взрывчатые вещества ».
«Судья Гриффен получил от вашего офиса разрешение на использование динамита для расчистки пней на его территории?»
"Да."
"Когда он это сделал?"
«Середина лета. Третье июля».
«Итак, шериф, за неделю или около того до убийства судьи Гриффен вы расследовали жалобу подсудимой о том, что на нее напал злоумышленник в ее каюте?»
"Я сделал."
«Можете ли вы рассказать присяжным, что обвиняемый сказал вам о предполагаемом нападении?»
«Рано утром в субботу, 13 августа, я взяла интервью у миссис Гриффен в доме соседа. Она утверждала, что около полуночи в ее каюту ворвался мужчина, и она сбежала, спрыгнув со своей палубы на втором этаже. По словам миссис Гриффен , мужчина погнался за ней, и она пряталась в лесу, пока не подумала, что он ушел. Около трех тридцать утра она разбудила соседку, миссис Уоллес, стуча в дверь ".
«Увидел ли подсудимый лицо предполагаемого нарушителя?»
«Миссис Гриффен сказала, что у мужчины что-то было на лице».
«Понятно. Итак, шериф, обвиняемый рассказывал вам о другом предполагаемом нападении, которое произошло за две недели до этого предполагаемого нападения на побережье?»
«Да, сэр. Она сказала, что думала, что тот же человек пытался ворваться в ее дом в Портленде».
«Сообщила ли она об этом предполагаемом взломе в полицию?»
«Миссис Гриффен сказала, что нет».
«Видела ли она, кто пытался якобы взломать Портленд?»
«Она сказала мне, что этот мужчина также носил маску в Портленде, поэтому она не видела его лица».
«Итак, шериф, несмотря на то, что миссис Гриффен никогда не видела лица этого человека, она предлагала человека для расследования?»
«Да. Она сказала, что думала, что нападавшим может быть человек, которого она приговорила к смертной казни год назад или около того, который только что вышел из тюрьмы».
"Чарли Димс?"
«Верно, но это было не совсем удостоверение личности. Скорее, предположение».
"Это она назвала это имя?"
"Да."
«Шериф Диллард, вы нашли что-нибудь на месте преступления, связывающее Чарли Димса с предполагаемым нападением?»
Нет.
"Что показало ваше расследование?"
Диллард тщательно взвесил свой ответ. Затем он сказал присяжным: «По правде говоря, мы почти ничего не нашли».
«Я не слежу за тобой».
"У нас нет никаких доказательств того, что там был кто-либо, кроме миссис Гриффен.
Отпечатков мистера Димса в салоне мы не нашли. Не было никаких признаков взлома, и ничего не было взято. Миссис Гриффен говорит, что она и злоумышленник спрыгнули с палубы. Что ж, кто-то действительно прыгнул с палубы, но земля была так взбита, что мы не можем сказать, был ли это один человек или два. Когда рассвело, я пошел по тропе вдоль обрыва, где, по ее словам, за ней гнался этот парень, и обыскал лес. Я не нашел ничего, что могло бы подтвердить ее историю. Мои люди тоже ".
«Спасибо, шериф. Больше никаких вопросов».
Мэтью Рейнольдс просмотрел свои записи. Присяжные переместились на своих местах.
Зритель закашлялся. Рейнольдс взглянул на шерифа.
«Какой вам казалась миссис Гриффен, когда вы ее расспрашивали?» - спросил Мэтью.
«Она была потрясена».
«Вы бы сказали, что ее поведение было похоже на поведение других жертв нападения, с которыми вы беседовали?»
"О, да. Она определенно вела себя как человек, прошедший через тяжелое испытание. Конечно, я не искал обмана.
В конце концов, она окружной прокурор. Я, естественно, предположил, что она говорит правду, и она не сделала ничего, что могло бы возбудить мои антенны.
«Вы показали, что не нашли никаких доказательств, подтверждающих историю миссис Гриффен. Если бы злоумышленник носил перчатки, вы бы не нашли отпечатков пальцев, не так ли?»
«Верно. И я не хочу, чтобы меня здесь неправильно поняли. Я не говорю, что на миссис Гриффен не было нападения. Я просто говорю, что мы не нашли никаких доказательств того, что злоумышленник был. Она действительно выглядела как кто-то, на кого напали. Я просто не могу этого доказать ».
«Еще кое-что, шериф. Примерно через неделю после убийства судьи Гриффена вам звонил следователь мистера Геддеса, Нил Кристенсон?»
"Да сэр."
«Он просил вас пойти в хижину Гриффена и проверить сарай позади него, чтобы увидеть, нет ли в сарае ящика с динамитом?»
"Да сэр.
"Вы нашли динамит?"
«Ну, на полу сарая было свободное пространство, достаточно большое для такого ящика, в котором он находится, но динамита там не было».
"Больше ничего".
«У меня есть несколько вопросов по перенаправлению, ваша честь».
«Продолжайте, мистер Геддес, - сказал судья Болдуин.
«Вы или ваши люди заглядывали в сарай в тот день, когда миссис Гриффен сообщила о нападении?»
«Нет, сэр. Для этого не было никаких причин».
"Вы выставили охрану в хижине Гриффена?"
«Нет причин для этого».
«Значит, между днем предполагаемого нападения и днем, когда вы обыскали сарай, чтобы найти кого-нибудь, кто извлечет динамит, было много времени и возможностей, если он был в сарае в день нападения?»
"Да сэр."
Барри Фрейм ждал в зале суда, когда Мэтью Рейнольдс вернулся с обеда. Как только Рейнольдс вошел в дверь, Фрейм расплылся в ухмылке.
«Бинго», - сказал он, протягивая Рейнольдсу толстый манильский конверт.
"Что это?"
«Банковские отчеты Чарли Димса».
"Вы нашли аккаунт?" - взволнованно спросил Рейнольдс.
«Вашингтон взаимопомощь. Филиал напротив площади Пионер».
"Вы просмотрели записи?"
"Вы делаете ставку".
"И?"
"Посмотреть на себя."
Следующим свидетелем Геддеса был сосед, который позвонил в службу экстренной помощи и сообщил о взрыве, в результате которого погиб судья Гриффен. За ним последовали первые полицейские на месте преступления. Затем Геддес позвал на трибуну Поля Торино.
«Офицер Торино, как долго вы служите в полиции Портленда?»
"Двадцать лет."
"У вас есть особая работа в силе?"
«Да, сэр. Меня назначили в команду по разминированию».
"Какое у вас официальное звание?"
«Руководитель группы по обезвреживанию взрывчатых веществ».
«Офицер Турин, расскажете ли вы присяжным о своем опыте и обучении работе в полиции, уделяя особое внимание обращению со взрывными устройствами?»
«Да», - сказал Торино, поворачиваясь к присяжным. «Я записался в армию сразу после окончания школы и был направлен в подразделение по обезвреживанию взрывоопасных предметов. Я прошел обучение обращению со взрывными устройствами в учебном центре по обезвреживанию взрывоопасных предметов ВМС США в Индиан-Хед, штат Мэриленд. Затем», - сказал Торино. с усмешкой: «Я четыре года прослужил во Вьетнаме и получил больше практического опыта обращения со взрывными устройствами, чем мне действительно хотелось».
Двое присяжных мужчин усмехнулись. Трейси отметила, что они оба ветераны.
"Чем вы занимались после армии?"
«Я поступил в колледж и получил степень AA в области полицейских наук Портлендского муниципального колледжа. Затем я присоединился к силам. Через три года, что является минимальным опытом, который вам нужен, я получил право на месячный курс, проводимый ФБР в Отделе опасных устройств. из Redstone Arsenal в Хантсвилле, штат Алабама ».
"Вы закончили этот курс?"
"Да сэр."
«Есть ли у вас более формальная подготовка по обращению со взрывными устройствами?»
"Я закончил двухнедельную школу расследований после взрыва, которую ведет Бюро по борьбе с алкоголем, табаком и огнестрельным оружием. По моим оценкам, у меня в общей сложности более четырнадцати часов формального обучения по обезвреживанию взрывных устройств. военные и правительство ".
«Как долго вы проводите расследование после взрыва для полиции Портленда?»
«Около двенадцати лет».
«Вы были в доме судьи Верховного суда штата Орегон Роберта Гриффена в качестве руководителя группы по обезвреживанию взрывчатых веществ?»
"Да."
"Вы были первым подразделением, прибывшим на место происшествия?"
"Нет, сэр. Первыми отреагировали пожарно-спасательное подразделение и офицеры в форме. Как только было установлено, что было взорвано взрывное устройство, они обезопасили место происшествия, уведомили нас, судмедэксперта и детективов по расследованию убийств, а затем поддержали пока мы не проверили место происшествия, чтобы убедиться, что неразорвавшихся бомб больше нет.
«Мы пришли к выводу, что расследование безопасно. Перед тем, как убрать потерпевшего из машины, мои люди сфотографировали местность, чтобы сделать запись места происшествия».
"Что ты сделал потом?"
"Бомба взрывается, и части бомбы летят в разные части места преступления. У моих людей есть привычный распорядок, которому мы следуем. Мы связали территорию вокруг машины и разделили ее на зоны для обыска. У меня было двое мужчин они работали на месте взрыва, месте, где находилась бомба. Они обследовали радиус вокруг машины, чтобы подобрать части машины и бомбу, которые были сброшены взрывом. У меня были другие люди, работавшие в других частях зона, огражденная тросом. Каждый раз, когда обнаруживался кусок бомбы или другое соответствующее доказательство, офицер записывал, где он находился на сетке, а другой офицер завладел этим предметом и зарегистрировал его ".
«Офицер Турин, не могли бы вы рассказать присяжным немного о том, как была сконструирована эта бомба?»
«Конечно. У всех бомб есть четыре общих черты: взрывчатка, инициатор, источник энергии и переключатель или задержка. Когда вы ищете бомбу, вы видите, сможете ли вы найти эти компоненты.
Эта бомба представляла собой кусок трубы диаметром два дюйма и длиной десять дюймов, заполненный бездымным порохом. Источником питания служила 9-вольтовая батарея. Заглушки запаяны в порошке. Эти заглушки отлетели, как будто их выстрелили из винтовки, когда взорвалась бомба. Задняя крышка была обнаружена в багажнике, застрявшем в раме автомобиля. Передняя заглушка прошла через дверь гаража и была обнаружена врезанной в дверь холодильника, находившегося в гараже.
"Металлическая трубка, из которой состояла бомба, разлетелась на три части. Одна большая часть была обнаружена в салоне автомобиля, застрявшего на заднем сиденье. Две другие части прошли через крышу автомобиля и были найдены на лужайке. . "
"Что взорвало бомбу?"
«Внутри корпуса бомбы была помещена лампа-фонарик, контактирующая с порошком. Стекло колбы было разбито.
Провода от лампочки продевались через одну из торцевых заглушек и подключались к девятивольтовой батарее. Провода откручивались, а медные концы наматывались на зубцы прищепки. Затем между зубцами прищепки поместили пластиковую полоску от флакона Clorox, не давая зубам смыкаться. Бомбардировщик прикрепил к пластиковой планке свинцовый грузило.
Когда судья Гриффен двинул машину, грузило прижало пластиковую ленту, и ленту вытащили между зубцами прищепки. Это позволило медным проводам соприкоснуться, замыкая цепь. Искра от оголенных проводов в лампочке воспламенила порошок и вызвала взрыв ".
"Откуда вы все это знаете о бомбе?"
«Мы обнаружили два коротких отрезка медной проволоки и остатки лампочки, вставленные в заглушку, которую мы сняли с двери холодильника в гараже. Во дворе с южной стороны автомобиля была обнаружена деревянная прищепка. Пластиковая полоса , на земле возле правого переднего колеса были найдены леска из моноволокна и свинцовый грузило. Также мы обнаружили разбитую батарею, в основном целую ».
«Офицер Турин, как бомба была прикреплена к машине?»
«Мы нашли куски магнитов, гаек и болтов, которые были согнуты и перекручены в результате взрыва. Они не соответствовали чему-либо в машине, но я уже был знаком с ними, поэтому я знал, что они были частью бомбы».
«Мы вернемся к этому через мгновение. Не могли бы вы объяснить присяжным, как использовались магниты?»
«Да. Была использована металлическая полоса длиной восемь дюймов, шириной два дюйма и толщиной четверть дюйма. В ней просверлены отверстия и четыре магнита были прикреплены к полосе с помощью гаек и болтов. Затем для ленты использовалась черная изолента. к бомбе. Когда бомба была готова к использованию, она была прижата к шасси автомобиля, и магниты удерживали ее на месте ».
"Офицер Турин, вы упомянули, что были знакомы с этой бомбой.
Объясните это заявление присяжным ".
«Бомба почти идентичной конструкции была орудием убийства в деле, рассмотренном примерно два года назад».
"Кто был ответчиком по этому делу?"
«Чарльз Димс».
Геддес сделал паузу для эффекта, затем повернулся к присяжным.
"Кто был прокурором?"
«Эбигейл Гриффен».
"Ответчик по этому делу?"
"Да сэр."
«Знала ли подсудимая, как сконструировать бомбу, убившую ее мужа?»
"Да."
"Откуда ты это знаешь?"
«Я показал ей, как сделать одну. Мы подробно остановились на деталях, чтобы она могла узнать меня о конструкции бомбы при непосредственном осмотре.
Затем я сообщил присяжным в суде ту же информацию. Это записано в протоколе дела ".
Геддес вернулся к своему столу и взял несколько пластиковых пакетов для улик. Он вернулся на место свидетельских показаний и передал Турину один из пластиковых пакетов.
«Это было отмечено как Экспонат штата 3 5. Вы можете сказать присяжным, что это такое?»
Турин открыл пластиковый пакет и вытащил обугленную и скрученную металлическую полоску примерно шести дюймов в длину, полтора дюйма в ширину и четверть дюйма в толщину.
«Да, сэр. Я лично взял это из комнаты вещественных доказательств бюро полиции Портленда. Это полоса, к которой магниты были прикреплены террористом в деле, которое миссис Гриффен возбуждало против мистера Димса».
"Есть ли в этом что-нибудь необычное?"
Торино протянул жюри один конец полосы. «Вы можете видеть, что этот конец плоский и выглядит так, как будто он был сформирован машиной».
Другой конец Турин повернул к присяжным. "Но этот конец неровный, а посередине есть выемка, которая образует зазубрину.
Это потому, что эта полоса произошла из более длинной полосы. Кто-то отрезал ее от большой полосы, чтобы укоротить ее так, чтобы она поместилась наверху самодельной бомбы ".
«Неужели необычно найти такую выемку на полосе, фиксирующей магниты?»
«Да, сэр. За одним исключением, я никогда не видел такой выемки на другой самодельной бомбе».
«Знал ли обвиняемый об уникальном характере надреза?»
«О да. Я говорил ей это несколько раз. Она знала, что это похоже на отпечаток пальца».
«Итак, - сказал Геддес с сильным ударением, повернувшись к присяжным, - обвиняемый также знал, что эксперт по взрывчатым веществам Портлендской полиции, обнаруживший на месте взрыва металлическую полосу с такой выемкой, сразу же подумал, что Мистер Димс был ответственен за создание бомбы? "
"Да сэр."
«Спасибо. Сейчас я передаю вам Государственный экспонат №36. Что это?»
Турин поднял еще одну полоску обугленного и искривленного металла, которая была восемь дюймов в длину, два дюйма в ширину и четверть дюйма в толщину и очень похожа по внешнему виду на Государственный Экспонат № 35.
«Это металлическая полоса, к которой были прикреплены магниты в бомбе, убившей судью Гриффена. Когда бомба взорвалась, она попала в судью через днище машины. Судмедэксперт нашел ее во время вскрытия».
«Похожа ли она на полосу, которую использовал убийца в деле, которое обвиняемый возбудил против г-на Димса?»
«Да. Один конец плоский, а на другом почти такая же выемка».
"Как образовалась эта выемка?"
«Поместив полосу в тиски и используя ножовку, чтобы отрезать ее от большей полосы. Человек, который использовал ножовку, разрезал ножовку с двух сторон, и поэтому выемка здесь перекрывается», - сказал Торино, указывая на центр V-образной кромки.
«И вы говорите, что видели только одну магнитную ленту с похожей выемкой?»
«Да, сэр. Единственный раз, когда я видел подобное, это было в случае судебного преследования миссис Гриффен против мистера Димса».
«Как эксперт в области взрывных устройств, какой вывод вы делаете из схожести этих двух полосок?»
«Либо их разрезал тот же человек, либо кто-то намеренно попытался сделать вторую полоску похожей на первую».
"Почему кто-то намеренно сделал это?"
«Одна из причин - подставить мистера Димса».
«Возражение», - сказал Рейнольдс, вставая. «Это чистое предположение».
«Устойчиво», - сказал судья Болдуин, поворачиваясь к присяжным.
«Вы, присяжные, проигнорируете это последнее замечание».
«Офицер Турин, вы сказали, что ответчик знал о необычной выемке в конце Доклада 357»
«Да, сэр. Я указал ей на это во время расследования убийств Холлинза».
«Спасибо. Офицер Турин, в тот вечер, когда был убит судья Гриффен, вас вызвали в другое место для поиска взрывных устройств?»
"Я был."
"Куда ты ушел?"
«Дом, который сдавал ответчик. Окружной прокурор Стамм был обеспокоен тем, что тот же человек, который убил судью, мог сфальсифицировать бомбу в доме миссис Гриффен».
«В ходе обыска вы заглядывали в гараж миссис Гриффен?»
"Да сэр."
"Опишите это."
«Это был типичный гараж на две машины с рабочей зоной в одном углу. Рабочая зона состояла из верстака и стола с тисками. Инструменты висели на крючках на стене».
Геддес протянул Турину фотографию. «Можете ли вы идентифицировать Государственный Экспонат 52 для жюри?»
«Это снимок гаража». Турин поднял фотографию так, чтобы жюри могло ее видеть, и указал на левую часть фотографии.
«Вы можете увидеть здесь верстак».
Геддес взял фотографию и передал Торину последний пластиковый пакет. В нем была чистая полоска металла. Он не был обуглен и не перекручен. Один конец был плоским и, очевидно, придуман машиной.
Другой конец подошел к точке. Острие было зазубренным и, казалось, было порезано вручную.
«Это Государственный экспонат 37. Вы можете сказать присяжным, что это?»
Турин взял Экспонат 36 в одну руку и Экспонат 37 в другую и поместил зазубренный конец Экспоната 37 в выемку в конце Экспоната. «Экспонат 37, по-видимому, является другой частью более длинной полосы, из которой был вырезан Экспонат 36. не подходят точно, потому что Экспонат 36 был покорежен взрывом ".
Геддес остановился и повернулся к Эбигейл Гриффен.
"Вы нашли экспонат 37, офицер Турин?"
"Да сэр."
"Где вы его нашли?"
«Под верстаком в гараже Эбигейл Гриффен. Вы можете видеть полосу в правом нижнем углу Экспоната 52. У нас также есть крупный план на другой фотографии».
Трейси внезапно стало плохо. Свидетельство Турина было разрушительным.
Она быстро взглянула на присяжных. Каждый из них наклонялся вперед, и некоторые яростно что-то писали в своих блокнотах.
Затем она посмотрела на Мэтью. Если он и чувствовал какой-либо стресс в результате показаний Торино, Трейси не могла этого увидеть.
«Офицер Турин, в пластиковом пакете, который мы использовали для хранения Экспоната 37, есть что-то похожее на металлическую стружку. Откуда они взялись?»
«Их нашли на полу под тисками».
Геддес вернулся к столу консультанта и вытащил из сумки пластиковую бутылку из-под хлорокса.
«Вы можете сказать присяжным, где был обнаружен Государственный Экспонат № 42?»
«Его также нашли в гараже миссис Гриффен».
Трейси взглянула на Рейнольдса. Он все еще выглядел безразличным.
«Ваша честь, сейчас я предлагаю вам представить Государственные экспонаты 35, 36, 37, 42 и 52», - сказал Геддес. "Есть возражения, мистер Рейнольдс?"
«Могу я увидеть 42, пожалуйста», - спокойно сказал Рейнольдс, поднимаясь на ноги.
Трейси не могла поверить, насколько хорошо он скрыл потрясение, которое ему пришлось испытать. Геддес протянул Рейнольдсу флакон с хлороксом.
"Могу я задать вопрос в порядке возражения, ваша честь?"
"Вперед, продолжать."
«Офицер Торино, этот флакон с хлороксом целиком, не так ли?»
"Да."
«Значит, это не могла быть бутылка, из которой была вырезана пластиковая полоска, используемая в детонирующем устройстве?»
"Это правда."
Мэтью повернулся к скамейке. «Я возражаю против допуска Государственного экспоната 42. Это не имеет отношения к делу».
"Мистер Геддес?" судья сказал.
«Это актуально», - ответил Геддес. «Очевидно, это не та бутылка, из которой была вырезана полоска, но это доказывает, что ответчик пользуется брендом».
«Я впущу его. Это имеет ограниченное значение, но пока оно есть, оно соответствует доказательному порогу приемлемости».
«У меня больше нет вопросов к этому свидетелю, ваша честь. Мистер Рейнольдс может допрашивать».
"Мистер Рейнольдс?" - спросил судья Болдуин.
"Могу я на минутку, ваша честь?"
Болдуин кивнул. Мэтью повернулся к Эбби. Его лицо было невозмутимым, но Трейси могла сказать, что он был очень расстроен.
«Что эта металлическая полоса делала в твоем гараже?» - спросил он достаточно тихим тоном, чтобы присяжные или Геддес не услышали то, что было сказано.
«Клянусь, я не знаю», - шепотом ответила Эбби. «Боже мой, Мэтью, если бы я сделал эту бомбу в гараже, ты не думаешь, что у меня хватит мозгов избавиться от всего, что могло бы связать меня с этим?»
«Да, знаю. Но мы застряли в том, что полоса была найдена в гараже дома, который вы снимали вместе с металлической стружкой, которая образовалась, когда ее отпилили от остальной части полосы. в последний раз вы помните, как были за рабочим столом? "
«Я каждый вечер ставлю машину в гараж. Люди, которых я арендую, владеют мебелью и инструментами для мастерской. Я никогда ими не пользовался. Димс подбросил полосу и стружку. Разве вы этого не видите? м в рамке ".
«Это очень плохо», - сказал Мэтью. «Теперь я понимаю, почему Стамм решил отказаться от дела».
Рейнольдс повернулся к Трейси. «Вы помните, как видели три полоски, когда мы исследовали вещественные доказательства?»
«Конечно, но я ничего о них не думал. Я уверен, что они не были вместе. Если я помню, они были разбросаны среди других металлических кусков от бомбы, и там было много металла. куски на столе ".
«Геддес сделал это специально, - пробормотал Мэтью. «Он подставил нас».
"Что мы будем делать?"
Рейнольдс на мгновение задумался, затем обратился к судье.
«Перед перекрестным допросом у меня есть вопрос, который я хотел бы обсудить с судом».
Судья Болдуин взглянул на часы. Затем он обратился к присяжным.
"Дамы и господа, сейчас хорошее время для утреннего перерыва.
Давайте снова соберемся в десять сорок пять ".
Когда присяжные вышли, Барри прошел через барную стойку и встал рядом с Трейси.
«Как только мы прервемся на день, - сказал им Рейнольдс, - я хочу, чтобы вы двое еще раз просмотрели все вещественные доказательства, чтобы убедиться, что больше не будет никаких сюрпризов».
Дверь в комнату присяжных закрылась, и судья Болдуин сказал: «Мистер Рейнольдс?»
«Ваша честь, я бы хотел отложить перекрестный допрос офицера Турина. Его показания и этот экспонат стали полной неожиданностью для защиты».
«Вы мне это объясните? Разве мистер Геддес не сообщил вам, что представляет это?»
«Нет никаких письменных отчетов о металлических полосах, которые использовались в бомбах, и полосе, найденной в гараже миссис Гриффен…».
Чак Геддес вскочил на ноги. Он изо всех сил пытался подавить удовлетворенную улыбку.
«Доказательства 35, 36 и 37 были перечислены в отчетах о доказательствах, предоставленных защите, ваша честь. Мы также предоставили защите все вещественные доказательства для просмотра».
"Это так, мистер Рейнольдс?"
Мэтью бросил испепеляющий взгляд на Геддеса, чьи губы скривились в ухмылке.
"Г-н Геддес мог перечислить экспонаты, ваша честь, но ни один отчет, представленный защите, не объяснял значение этих предметов. Если я правильно помню, полосы были отмечены в списке доказательств просто как куски металла и три металлические полосы. были разбросаны среди остатков бомбы, убившей судью Гриффена, создавая впечатление, что все три полоски не были соединены и были обнаружены на месте преступления ".
"Что вы можете сказать об этом, мистер Геддес?"
"Правила раскрытия требуют, чтобы я перечислил всех свидетелей и вещественные доказательства, которые я намерен представить в суде. Они не требуют, чтобы я объяснял, что я собираюсь делать с этими вещественными доказательствами или что мои свидетели говорят о них. Я сделал то, что требовалось по закону. Если мистер Рейнольдс не смог понять значение экспонатов, это его проблема ».
«Ваша честь, ни один разумный человек не мог понять значение этого доказательства», - сердито ответил Мэтью. "Мистер.
Геддес убедился в этом, раскидав их среди других экспонатов.
Спросите его, почему он это сделал, и спросите, почему он не попросил офицера Торино написать о них отчет ".
«Если вы имеете в виду, что я сделал что-то неэтичное…» Геддес вздрогнул.
«Джентльмены, - прервал его судья Болдуин, - давайте сохраним это цивилизованно.
Рейнольдс, если мистер Геддес уведомил вас о том, что полицейский Торино дает показания, и перечислил полосы как вещественные доказательства, он соблюдал закон. Однако я хочу, чтобы у вас была возможность провести перекрестный допрос по этому вопросу, который имеет очевидную важность.
Что вы предлагаете нам делать? "
«Ваша честь, я хотел бы сохранить три полоски, чтобы я мог провести их осмотр у эксперта по защите. Я имею в виду кое-кого».
"Как долго вам понадобятся доказательства, мистер Рейнольдс?"
«Я не узнаю, пока не поговорю со своим экспертом. Возможно, он сможет сделать то, что я хочу, в эти выходные».
«Я возражаю, ваша честь, - сказал Геддес. "Мы находимся в процессе судебного разбирательства.
У Рейнольдса было достаточно возможностей изучить и проверить доказательства ».
«И я уверен, что он бы так и поступил, если бы вы дали ему какое-нибудь уведомление о том, для чего вы его использовали», - строго сказал судья Болдуин. «Откровенно говоря, мистер Геддес, хотя вы соблюдаете букву закона по этому поводу, я не думаю, что вы в его духе».
"Ваша честь . . ." Геддес начал, но судья Болдуин поднял руку.
"Мистер Геддес, этого можно было бы избежать, если бы вы сообщили мистеру Геддесу.
Рейнольдс о показаниях офицера Торино перед судом. Я собираюсь передать мистеру Рейнольдсу металлические полоски, если он найдет эксперта, который их изучит ».
Остаток дня был посвящен показаниям нескольких членов отряда саперов, которые идентифицировали улики, взятые с места преступления, и объяснили, где был обнаружен каждый предмет.
Снаружи шел легкий дождь, но в здании суда стояла жара, и гудение свидетелей усыпило Трейси.
Она вздохнула с облегчением, когда судья объявил выходной.
Как только суд закончился, Мэтью взял под контроль три металлические полосы и ушел с Эбигейл Гриффен. Трейси и Барри Фрейм просмотрели все доказательства, которые были в зале суда. Когда они закончили, Нил Кристенсон проводил их в конференц-зал в офисе окружного прокурора, который использовался для хранения вещественных доказательств, которые не были представлены. Некоторые доказательства были разложены на длинном столе для переговоров. Остальные улики лежали в картонных коробках на полу конференц-зала. Кристенсон припарковался в кресле в дальнем конце комнаты.
"Как насчет уединения?" - спросил Барри.
«Извини», - ответил Кристенсон. «Если бы это зависело от меня, я бы был дома с холодным пивом, но Чак сказал мне следить за тобой».
"Одевают."
Трейси начала с предметов на столе, шепотом обсуждая с Барри, если она видела что-нибудь значимое, и делая записи в блокноте. Когда они закончили с предметами наверху стола, Барри освободил место на одном конце и вылил содержимое первой картонной коробки, в которой находились предметы, взятые из арендованного дома Эбби.
Желудок Трейси начал урчать к тому времени, когда они закончили с уликами арендованного дома, и Барри вылил первую коробку с вещами из логова судьи Гриффена. В ящике лежали личные бумаги, домашние квитанции, счета и другие подобные документы. Трейси опустошила вторую коробку с бумагами, найденными в правом нижнем ящике стола судьи Гриффена.
На первый взгляд бумаги выглядели так, как будто они были похожи на бумаги в другой коробке. Затем Трейси заметила что-то неуместное. Внизу стопки был том из стенограммы судебного заседания.
Лист желтого блокнота торчал между двумя страницами стенограммы. Трейси подумала, что Барри, должно быть, просмотрел эту коробку, когда они просматривали улики в первый раз, потому что она не помнила, чтобы видела стенограмму раньше.
Когда Трейси увидела титульную страницу стенограммы, она скрыла свое удивление. Она смотрела Том XI штата Орегон, Истец-Ответчик против Чарльза Даррена Димса, Защитника-Апеллянта, стенограмму, которую Лора Риццатти читала в тот день, когда Мэтью Рейнольдс и Эбигейл Гриффен спорили в Верховном суде. Трейси вспомнила, как нервничала Лаура, когда обнаружила, что читает это.
Трейси взглянула на Кристенсона. Он читал спортивный раздел «Орегона» и выглядел скучающим. Трейси передвинула свое тело, чтобы не видеть Кристенсона, затем открыла стенограмму, чтобы увидеть, что было написано на листе из блокнота.
Лист был зажат между страницами 1289 и 1290 расшифровки стенограммы. Это был лист из блокнота, который Лаура писала в библиотеке в тот день, когда к ней обратился Папа-судья. На странице написаны названия трех уголовных дел. Трейси вспомнила, как быстро Лора перевернула желтый блокнот, чтобы Трейси не увидела, что на нем. Трейси записала названия дел и номера томов репортеров из Орегона, в которых они были опубликованы.
Что такого особенного в стенограмме и этих делах, и что эта стенограмма и записи Лауры делали в логове судьи Гриффена? Стенограмма была частью официального протокола дела Димса и должна находиться вместе с остальными стенограммами дела в архивной комнате Верховного суда.
Двадцать минут спустя Барри потянулся и объявил: «Вот и все».
Кристенсон показал их, затем вернулся в конференц-зал. Барри нажал кнопку опускания лифта. Пока они ждали его прибытия, он спросил: «Есть какие-нибудь блестящие идеи?»
Трейси хотелось рассказать ему о стенограмме, но сказать было нечего. Она понятия не имела, что было в томе XI.
Что бы там ни было, к делу Эбби все равно не было никакого отношения.
«Я не видел ничего, чего бы я не заметил, когда мы впервые прошли через это. Если есть еще какие-то сюрпризы, Геддес проскользнул мимо меня».
"Я согласен. Ты на ужин?"
Трейси хотела попасть в офис, чтобы прочитать том XI из набора стенограмм, которые она взяла у Боба Паккарда.
"Я пройду. Я собираюсь взять еду на вынос и отправиться в офис.
Есть несколько вещей, которые мне нужно обсудить сегодня вечером ».
«Эй, сейчас выходные. Касабланка идет. Я думал, мы сделаем немного изысканного попкорна, откроем бутылку вина и посмотрим на Боги. Ты же не хочешь упустить это, не так ли?»
- Голос Барри был разочарован. Двери лифта открылись. Они сели в пустую машину. Трейси коснулась его руки.
«Я тебе вот что скажу. Я сам большой поклонник Боги. Когда начнется фильм?»
"Девять."
«Оставьте мне место. К тому времени я уже смогу закончить».
Барри ухмыльнулся. «Я буду ждать. Тебе нравится красное или белое вино с попкорном?»
«Вообще-то пиво».
«Женщина по моему сердцу. Я даже спрячусь на импортную».
Нил Кристенсон вывел Барри Фрейма и Трейси Кавано из офиса окружного прокурора, затем вернулся в конференц-зал и вылил ящик с уликами, найденными в правом нижнем ящике стола судьи Гриффена, на стол для совещаний.
Кристенсон только делал вид, что читает газету, пока Барри и Трейси просматривали улики, и он заметил, что Трейси намеренно закрывала ему обзор, когда проходила через эту коробку.
Кристенсон был полон решимости обнаружить свидетельство, которое вызвало такой большой интерес.
Расшифровка стенограммы и желтая бумага сразу привлекли его внимание, потому что были неуместны. Кристенсон нахмурился, увидев стенограмму дела Димса. Затем он вспомнил, что судья Гриффен написал заключение, которое изменило приговор Димса. Какая ирония, подумал он, что человек, которого судья Гриффен освободил из тюрьмы, собирался помочь осудить убийцу судьи.
Кристенсон пролистал стенограмму, но не нашел ничего важного. Он положил его на стол и принялся за другие документы. Были разные документы, файл с перепиской между судьей Гриффеном и его биржевым маклером, еще один файл с документами о его пляжной собственности и конверт, набитый квитанциями по кредитным картам. Кристенсон просмотрел квитанции. Некоторые из них были из ресторана в Салеме, который находился недалеко от двора, несколько - из магазинов в Салеме и Портленде, три - из мотеля под названием Overlook, а несколько квитанций были от заправочных станций. Ничего не имеющего отношения к делу.
Кристенсон еще раз просмотрел содержимое коробки и сдался. Было поздно, и он устал. Если Трейси Кавано заметила что-то важное, то оно прошло мимо него.
Кристенсон зевнул, закрыл дверь в конференц-зал и направился домой *.
Как только она осталась в офисе одна, Трейси нашла Том XI.
К ее большому разочарованию, это было невероятно скучно. В нем содержались показания сотрудников полиции, которые обыскивали квартиру Чарли Димса после его ареста. Они рассказали об обнаруженных при обыске предметах. Трейси не могла представить, почему Лаура Риццатти интересовалась всем, что она читала.
Лист из желтого блокнота Лоры застрял между страницами 1289 и 1290. Трейси подумала, означает ли это, что эти страницы содержат что-то важное, или желтый лист со списком дел оказался там случайно. Достигнув страниц 1289 и 1290, она не нашла ничего, что помогло бы раскрыть тайну.
Свидетельские показания детектива полиции Портленда Марка Саймона начались 7-го числа и продолжались на двух страницах. Он был детективом, отвечавшим за обыск квартиры Димса. В начале своих показаний он изложил задания офицеров, которые обыскивали квартиру.
Затем он рассказал о различных предметах, найденных при обыске, и об их значении для расследования убийства. Димса арестовали в ночном клубе. Пока он отсутствовал, ему звонили несколько человек. Прямая проверка Эбигейл Гриффен на страницах 1289 и 1290 касалась сообщений, найденных на автоответчике Димса.
«ГРИФФ: Значит, это были сообщения, которые ждали подсудимого, которые он не смог вернуть, потому что был арестован?»
САЙМОН: Да, мэм.
«В: Жюри прослушало ленту с сообщениями. Я хотел бы вместе с вами просмотреть сообщения и попросить вас прокомментировать их значение, если вы можете».
"A: Хорошо.
«Q» Первое сообщение от «Джека». Он оставляет номер.
Какое значение вы придаете этому призыву? "
«О: У меня недостаточно информации, чтобы прокомментировать этот звонок.
Номер был для телефона-автомата. Мы послали кого-то к телефону, но когда прибыли офицеры, там никого не было ".
«В: Хорошо. Сообщение номер два было от Рауля. Он оставляет номер пейджера и просит подсудимого позвонить ему, когда он войдет.
В чем смысл этого призыва? "
«О: Хорошо. Что ж, я могу прокомментировать этот вопрос. Последующее расследование показало, что пейджер был арендован у Continental Communications Рамоном Пресом, известным сообщником Рауля Отеро. Г-н Отеро считается одним из основных игроков в этой сфере. организация, распространяющая кокаин в Орегоне, Вашингтоне, Техасе и Луизиане. Я считаю, что этот звонок указывает на связь между обвиняемым и этой организацией ».
«В: Спасибо. Следующий звонок был от Артура Ноулэнда. Он не оставил номер телефона. Он сказал, что ему нужны« футболки », и хотел, чтобы обвиняемый позвонил ему как можно скорее».
«A: Хорошо. Я считаю, что это звонок от человека, который хочет купить наркотики у обвиняемого. Мы видим это постоянно, когда ведем электронное наблюдение за людьми, которые говорят о сделках с наркотиками. Они редко используют названия наркотиков в своих сообщениях. обсуждения.
Они будут называть героин или кокаин «шинами», «рубашками» или чем-то еще, о чем они договорились, полагая, что это каким-то образом защитит их, если человек, с которым они имеют дело, является секретным офицером или их разговор ведется на запись ».
«В: Последнее сообщение от Алисы. Она оставила сообщение и номер телефона».
«О: Мы связались с человеком, который подписался на номер телефона. Ее звали Элис Трапп. Она признала, что ее звонок был попыткой купить кокаин».
Исследование продолжилось на следующей странице, но сменилось обсуждением содержимого записной книжки, найденной в спальне Димса. Трейси перечитала две страницы, но понятия не имела, почему они могут иметь важное значение. Затем она взглянула на часы. Было восемь тридцать. Трейси вернула том XI вместе с другими расшифровками стенограммы и выключила свет.
Идея посмотреть «Касабланку» с Барри Фреймом казалась раем по сравнению с прочтением очередной страницы скучной стенограммы. Фактически, провести вечер с Барри было предпочтительнее всего, что она могла вообразить.
Суд оставил Трейси настолько измученной, что секс был полностью изгнан из ее мыслей. До сих пор. Они с Барри еще не занимались любовью, но то, как они относились друг к другу, означало, что это только вопрос времени и подходящей обстановки.
Глава двадцать третья
«Ты знаешь упражнение. Держи голову вверх, продолжай двигаться и позволь мне говорить», - сказал Мэтью Эбби, когда Барри Фрейм остановил свою машину перед зданием суда округа Малтнома в понедельник утром. Когда Мэтью открыл заднюю дверь со стороны водителя, с машины хлынул проливной дождь. Огромные капли отскакивали от капота и лобового стекла. Мэтью поднял большой черный зонт, чтобы защитить Эбби от ливня. Трейси схватила огромный кожаный футляр с пробными материалами, быстро и застенчиво улыбнулась Барри, затем оббежала машину, чтобы помочь заслонить Эбби от толпы, блокировавшей вход в здание суда. К тому времени, как они пробились сквозь репортеров к лифту, она была насквозь промокла.
Судебные охранники узнали команду защиты и помахали ими вокруг металлоискателя, который стоял между дверью зала суда и длинной линией зрителей. Мэтью прошел через низкие ворота, отделявшие зрителей от площадки. Он поставил портфель рядом со столом консультанта и стряхнул воду с зонтика. Когда он обернулся, Эбби смотрела на Чарли Димса, развалившегося на скамейке позади Чака Геддеса в баре корта. Димс выглядел на удивление красиво в синем костюме в тонкую полоску, свежевыглаженной белой рубашке и винно-красном галстуке, которые Геддес купил для своего придворного выступления. Его ботинки были начищены, а волосы острижены.
«Привет, миссис Прокурор», - сказал Димс, сверкнув зубастой ухмылкой. "Ты узнаешь, каково быть на сковороде?"
Прежде чем Эбби успела ответить, Мэтью встал перед ней.
Он посмотрел на Димса. Димс перестал улыбаться. Рейнольдс еще секунду задержал на нем глаза. Затем он заговорил так тихо, что его слышал только Чарли Димс.
«Вы - пустой человек, мистер Димс. В вас нет доброты. Если вы солгаете о миссис Гриффен в этом зале суда, даже темный ангел не защитит вас».
Чарли Димс побледнел. Рейнольдс повернулся к Димсу спиной. Димс вскочил на ноги.
«Эй, - крикнул Димс, - посмотри на меня, урод».
Рейнольдс сел и открыл портфель. Димс шагнул к Мэтью, его лицо было искажено яростью.
"Что ты только что сказал?" Геддес потребовал от Рейнольдса, когда он и Кристенсон сдерживали Димса. Мэтью проигнорировал Геддеса и спокойно устроил свои записи, пока прокурор пытался успокоить своего звездного свидетеля.
«Мистер Димс, - спросил Чак Геддес, - вы знакомы с подсудимым?»
"Так сказать."
«Пожалуйста, объясните, как вы двое впервые встретились».
«Она привлекла меня к уголовной ответственности за убийство».
«Вы когда-нибудь встречались с подсудимой до того, как она привлекла вас к уголовной ответственности?»
"Нет, сэр."
"Каков был результат вашего дела?"
«Я был осужден и приговорен к смертной казни».
"Где вы провели следующие два года?"
«В камере смертников в тюрьме штата Орегон».
"Почему ты все еще не в камере смертников?"
«Верховный суд Орегона отклонил мое дело».
"Это изменило ваше убеждение?"
"Правильно."
- А окружная прокуратура округа Малтнома решила не повторять к вам суд?
"Да."
«Вскоре после вашего освобождения из тюрьмы обвиняемый связывался с вами?»
- спросил Геддес.
«Да, сэр. Она уверена».
"Это вас удивило?"
Димс засмеялся и удивленно покачал головой. «Я был бы меньше удивлен, если бы это был президент». Жюри засмеялось.
"Почему вы были удивлены?" - спросил Геддес.
«Когда женщина тратит год своей жизни, пытаясь добиться твоей казни, ты начинаешь думать, что ты ей, возможно, не нравишься».
Димс улыбнулся присяжным, и несколько присяжных улыбнулись в ответ.
«Расскажите присяжным о разговоре».
«Хорошо. Насколько я помню, она спросила меня, каково это быть вне камеры смертников. Я сказал, что чувствую себя прекрасно. Затем она спросила, как я получил деньги. Я спросил ее, почему она хотела знать. Именно тогда она сказала, что сделал для меня деловое предложение ".
"Что, по-твоему, она имела в виду?"
«Я знал, что она не хочет, чтобы я стриг ей лужайку».
Жюри и зрители снова засмеялись. Трейси видела, как они согреваются с Чарли Димсом, и это ее беспокоило. Она взглянула на Рейнольдса, но показания Димса его, казалось, совершенно не смущали. Трейси восхищалась его хладнокровием.
"Вы спросили подсудимого, чего она хотела?" Геддес продолжил.
«Да, но она сказала, что не хочет обсуждать это по телефону».
"Вы согласились встретиться с подсудимым?"
"Да сэр."
"Почему?"
«Любопытство. И, конечно же, деньги. Я был совершенно разорен, когда вышел из строя, и она намекнула, что нужно заработать много денег».
"Где вы встретились?"
«Она хотела, чтобы я приехал в хижину на побережье. Она указала мне дорогу».
"Ты помнишь дату?"
«Я думаю, это была пятница, двенадцатое августа».
Эбби наклонилась к Рейнольдсу. Она была расстроена, и Трейси услышала ее шепот: «Это все ложь. Я никогда не звонил ему, и мы никогда не встречались в хижине».
«Не волнуйся», - услышала Трейси слова Рейнольдса. «Пусть повесится».
"Что случилось, когда вы прибыли в хижину?" - спросил Геддес.
«Миссис Гриффен ждала меня. На крыльце было несколько стульев, но она хотела сесть внутри, чтобы нас никто не видел.
«Сначала она просто болтала. Как я поживала, была ли у меня какая-то работа? Она казалась очень нервной, поэтому я просто согласился с ней, хотя это не имело никакого смысла».
"Что ты имеешь в виду?"
"Я чертовски хорошо знал, что она не беспокоилась о моем благополучии.
Черт, женщина пыталась сделать мне смертельную инъекцию. Но я подумал, что она скоро до этого доберется ".
"И она сделала?"
«Да, сэр. После того, как мы немного поговорили, миссис Гриффен сказала мне, что она очень недовольна своим мужем и хочет развода.
Но возникла проблема. Она была очень богатой. Адвокат судьи Гриффена по разводам просила много денег, и она боялась, что суд даст их ему. Я спросил, какое это имеет отношение ко мне. Именно тогда она вывела меня из кабины и показала динамит ».
"Где был этот динамит?"
«В сарае за домом».
«Опишите сарай и его содержимое».
«Прошло некоторое время, и я посмотрел только через минуту, но похоже, что сарай сделан из обветренного серого дерева. Динамит был в ящике на полу. Я знаю, что в сарае были какие-то садовые инструменты, но я не могу вспомнить какой ».
"Что сказала вам миссис Гриффен, когда показала динамит?"
«Она сказала, что знает, что я хорошо разбираюсь со взрывчаткой, и хотела знать, могу ли я использовать динамит, чтобы убить ее мужа. Она сказала мне, что у нее в гараже есть мастерская, и я могу сделать там бомбу. Она также сказала, что никто не заподозрит мы работали вместе, так как она была тем, кто преследовал меня по суду ".
"Что ты ей сказал?"
«Я сказал ей, что она совершила большую ошибку. Я сказал, что ничего не знаю о создании бомб и что я не убил никого из людей, которых, как она думала, я убил. Но даже если бы я и сделал, я не был» Я собираюсь убить парня, который вывел меня из камеры смертников.
Особенно, когда этот парень был судьей Верховного суда Орегона.
Ты должен быть идиотом. Я имею в виду, что каждый полицейский в штате охотился бы за тобой, если бы ты убил такого важного человека, и они никогда не сдались бы ».
"Что на это сказал подсудимый?"
«Она предложила мне пятьдесят тысяч долларов. Она сказала мне, что я умен и могу придумать, как это сделать, чтобы меня не поймали».
"Как вы ответили?"
«Я сказал, что не собираюсь этого делать».
"Что тогда сказал подсудимый?"
"Она стала очень тихой. Я видел ее в суде такой. Это заставило меня немного нервничать. Затем она сказала, что сожалеет о том, что беспокоила меня. Я не хотел торчать здесь больше, чем должен, так что я взлетел ".
"Вы пошли в полицию после того, как уехали?"
«Ты что, шутишь? Она меня об этом предупредила. Она сказала, что никто мне не поверит, если я обвиню ее, потому что копы все еще думали, что я убил этого ребенка и ее отца. прочь навсегда, если бы она даже услышала, что я нахожусь на расстоянии плеча от полицейского участка или офиса окружного прокурора ".
«Это был последний раз, когда вы контактировали с миссис Гриффен?»
"Да сэр."
«Несмотря на ее предупреждение, вы все же пришли к окружному прокурору и объяснили, что произошло».
"Да сэр."
"Почему вы вышли вперед?"
«Самосохранение. Как только судью взорвали, я понял, что она пытается подставить меня. Черт, она однажды сделала это с этим фальшивым признанием, и в газетах писали, что бомба была похожа на ту, которая убила Холлинза и его Малыш. Потом я услышал, что меня ищут копы. Я решил, что у меня единственный шанс - пойти к окружному прокурору и надеяться, что он мне поверит ».
«Больше никаких вопросов».
Димс часто пристально смотрел на Рейнольдса во время его свидетельских показаний, становясь разочарованным, когда Мэтью отказывался обращать на него внимание. Это пренебрежение было преднамеренным. Мэтью хотел, чтобы Димс был злым и воинственным.
«Вы знали человека по имени Гарольд Шу, мистер Димс?»
- спросил Мэтью.
«Да, я знал Шу».
"Был ли он торговцем наркотиками?"
«Так они сказали».
«Разве« они »также сказали, что он был вашим конкурентом в торговле наркотиками?»
«Я не знаю всего, что говорят о Шу».
«Вы знали, что мистера Шу замучили до смерти?»
"Я слышал, что."
«Вы также слышали, что Ларри Холлинз был готов идентифицировать вас как человека, которого он видел, складывая тело мистера Шу в мусорный бак?»
«Мой адвокат сказал мне это после того, как был убит Холлинз. Я впервые об этом узнал».
«Пока вы ожидали суда по делу об убийстве Ларри Холлинза и Джессики Холлинз, его девятилетней дочери, у вас был сокамерник по имени Бенджамин Райс?»
«Да. Копы посадили его в мою камеру».
«Вы сказали Бенджамину Райсу, что Шу - это« никчемный кусок дерьма, который не может даже умереть, как мужчина »?»
«Я никогда этого не говорил. Это выдумала Райс».
«Вы сказали мистеру Райсу, что это« тяжело, что ребенок должен был умереть, но это риск, на который идет стукач »?»
«Я тоже никогда этого не говорил».
Трейси бросила быстрый взгляд на присяжных. Чарли Димс их больше не забавлял.
«В какое время дня вы встречались с миссис Гриффен на побережье?»
"Поздний вечер."
"Можете быть более конкретными?"
«Она сказала выходить около четырех».
"Солнце все еще светило?"
"Правильно."
«И эта встреча была назначена во время телефонного звонка, полученного от миссис Гриффен?»
"Правильно."
"Где вы были, когда вам позвонили?"
"Друг друга".
"Какой друг?"
«Ее зовут Анджела Куинн».
"Вы пошли к мисс Куинн, как только вас выпустили из тюрьмы?"
"Ага."
"А вы два года сидели в тюрьме?"
«Два года, два месяца и восемь дней».
«А до этого вы сидели в тюрьме в ожидании суда?»
"Да."
«А до этого вы жили в квартире?»
"Правильно."
"Не с мисс Куинн?"
"Нет."
«Как миссис Гриффен узнала, куда вам позвонить?»
"Что?"
«Вы свидетельствовали, что жили в квартире, когда были арестованы, затем в тюрьме, а затем в тюрьме. Вы также свидетельствовали, что ваш первый разговор с миссис Гриффен был телефонным звонком, который вы получили в доме Анджелы Куинн. Миссис Гриффен знает, где с вами связаться? Откуда ей знать номер телефона Анджелы Куинн? "
Димс смутился и взглянул на Чака Геддеса в поисках помощи.
«Пока вы пытаетесь придумать ответ на этот вопрос, почему бы вам не сказать присяжным, во что была одета миссис Гриффен, когда вы встретились в хижине».
«Эээ, давай посмотрим. Думаю, джинсы и футболка».
"Какого цвета футболка?"
«Эээ, синий, я думаю».
"Как долго вы были с миссис Гриффен?"
«Сорок пять минут. Час».
"Лицом к лицу?"
"Ага."
"И вы не можете вспомнить, что она была одета?"
«Я не обращал внимания», - сердито отрезал Димс. «Я не эксперт в моде».
Димс казался взволнованным, и Геддес наклонился, чтобы поговорить с Нилом Кристенсоном.
"Вы говорили в каюте, не так ли?"
"Правильно."
«Может, тебе повезет больше, если ты опишешь присяжным обстановку хижины».
"Что ты имеешь в виду?"
«Расскажите присяжным, как выглядела хижина изнутри. У вас не будет проблем, если вы пробыли в ней от сорока пяти минут до часа».
Несколько присяжных наклонились вперед.
«Ух, там кухня и гостиная».
"Когда вы говорили с миссис Гриффен, где вы сидели?"
"В гостинной."
"Где в гостиной?"
«Эээ, на диване».
"Какого цвета диван?"
Димс на мгновение остановился. Потом покачал головой. «Я действительно не помню. Послушайте, я же сказал вам, женщина хотела, чтобы я убил ее мужа.
Я не обращал внимания на мебель ".
"Как насчет ковра в гостиной, мистер Димс?" - спросил Рейнольдс, игнорируя дискомфорт Димса.
«Не помню. Коричневый. Может быть, коричневый».
"Можете ли вы сказать присяжным цвет чего-либо в хижине Гриффена?
Димс был расстроен. Он поерзал на своем месте.
"Вы хотите знать, почему вы не можете вспомнить цвета, мистер Димс?" Димс просто смотрел на Рейнольдса. «Это потому, что вы были в хижине Гриффен, а не тогда, когда утверждали, что были там. Вы вошли в хижину ночью, после заката, когда пытались убить миссис Гриффен. В отсутствие света человеческий глаз не может различать цвета. "
Димс покраснел. Он покачал головой и впился взглядом в Рейнольдса.
«Это не то. Я не обращал внимания на цвета. Я нервничал. Я имею в виду, что эта женщина преследовала меня за убийство, которого я не совершал. Затем она оборачивается и просит меня убить ее мужа.
Я меньше всего думал о цветах ".
Рейнольдс взял стопку фотографий и прошел через зал суда к месту для свидетелей. Затем он улыбнулся Димсу, но в этом не было тепла.
«Между прочим, - сказал Мэтью, передавая Димсу одну из картинок, - в гостиной нет ковра. Он деревянный».
"Что это за фотографии?" - спросил Геддес, вскакивая на ноги.
"Это снимки хижины, сделанные двенадцатого августа, в день, когда мистер Хьюстон.
Димс утверждает, что навещал миссис Гриффен. Фотографии были упомянуты в открытии ".
«Возражение», - в отчаянии сказал Геддес. «Для них нет основания».
«Все эти фотографии были сделаны миссис Гриффен. На фотоаппарате, которым она пользовалась, была проставлена дата на негативах. Я заложу основу позже», - сказал он.
- сказал Рейнольдс.
«Имея это заверение, я разрешаю вам их использовать», - постановил судья Болдуин.
Димс быстро изучил картинку. Пока адвокаты спорили, он взглянул на Эбигейл Гриффен. Она улыбалась ему жесткой, холодной улыбкой. Димс вспыхнул от ярости. Он хотел, чтобы Эбби страдала, но она выглядела торжествующей.
"Что ж?" - спросил Мэтью. "Есть коврик?"
«Нет», - неохотно ответил Димс. «По крайней мере, не на этих фотографиях».
"У вас есть другие фотографии, на которых запечатлен коврик в хижине Гриффена, мистер Лорд?
Димс? - рявкнул Рейнольдс.
Внезапно Трейси показалось, что Чарли Димс щелкнул выключателем и отключил все его эмоции. Гнев исчез, сменившись смертельным спокойствием. Свидетель заметно расслабился и откинулся на спинку стула. Затем он усмехнулся Мэтью и ответил: «Нет, сэр. Это единственные фотографии, о которых я знаю».
Трейси внезапно испугалась за Мэтью и рада, что он не один с Чарли Димсом.
«Спасибо, мистер Димс. Итак, вы объяснили, что миссис Гриффен хотела, чтобы вы применили динамит, который был в сарае за домом?»
«Верно», - ровно ответил Димс.
«Вы помните динамит, потому что она вам его показала?»
"Определенно."
Мэтью Рейнольдс передал Димсу еще одну картину. «Напоминаю вам, что на негативе этой фотографии сарая проставлена дата. Где динамит?»
На фотографии дверь сарая была достаточно приоткрытой, чтобы показать интерьер.
Димс увидел садовые инструменты, волейбольную сетку и пустое пространство с волейбольным мячом, лежащим в мертвой точке. Чего он не увидел, так это ящика с динамитом.
«Я не знаю», - сказал Димс с явным отсутствием интереса.
«Может, она его переместила».
Рейнольдс оставил фотографии и вернулся к столу защиты.
Он взял манильский конверт и вернулся к Димсу.
«Я полагаю, вы сказали, что вас соблазнило предложение миссис Гриффен о пятидесяти тысячах долларов, потому что вы могли использовать эти деньги?»
"Да,"
"Я полагаю, вы были разорены, когда вышли из тюрьмы?"
«Вы предполагаете, что правы».
"Вы уже получили работу?"
"Нет."
"Есть сбережения?"
"Нет."
«Кто-то нанял вас, чтобы взорвать судью Гриффен и обвинить миссис Гриффен в убийстве?»
Димс засмеялся. "Это чепуха."
"Тогда как вы это объясните?" Сказал Рейнольдс, доставая пачку бумаг из конверта и передавая их Чарли Димсу. Димс полностью потерял хладнокровие, и его рот открылся. Он посмотрел на банковские счета, затем на Рейнольдса.
"Что это, черт подери, такое?"
«Банковский счет в Washington Mutual на ваше имя со ста тысячами долларов».
«Я ничего об этом не знаю», - крикнул Димс.
«Понятно. Тогда у меня больше нет вопросов».
"Любое перенаправление, мистер Геддес?" - спросил судья Болдуин.
"Могу я на минутку, ваша честь?"
Болдуин кивнул, и Геддес продолжил напряженный разговор, который у него был с Нилом Кристенсоном с тех пор, как Мэтью Рейнольдс объявил содержимое манильского конверта. Через мгновение Геддес встал. За годы боев в зале суда он научился выглядеть собранным в худших ситуациях, и, похоже, его не волновало уничтожение своего ключевого свидетеля.
«Больше ничего», - сказал Геддес. «И государство отдыхает».
"Я полагаю, у вас есть какие-то движения, мистер Рейнольдс?" - сказал судья Болдуин.
"Да сэр."
"Сколько у вас свидетелей?" - спросил судья Мэтью.
"Двадцать семь."
"Можете ли вы надеть кого-нибудь из них сегодня днем?"
«Я бы предпочел начать завтра».
«Почему бы нам сейчас не взять наш утренний перерыв. Я пришлю домой присяжных. Мы можем рассмотреть ваши ходатайства после перерыва, а утром взять свидетелей.
Присяжные разошлись. Как только судья покинул скамейку запасных, Чарли Димс покинул место для свидетельских показаний. Чак Геддес и Нелл Кристенсон вытолкнули Димса из зала суда и поднялись по лестнице на шестой этаж.
"Где ты взял эти деньги?" - потребовал Геддес, как только они оказались в его офисе.
«Это не мой счет», - сказал Димс.
«Это на ваше имя».
«Но я ничего об этом не знаю. Этот ублюдок Рейнольдс подставил меня».
"И я полагаю, он тоже сфотографировал сарай?"
«Я ничего не знаю об этих фотографиях. Когда я был в хижине, в сарае был динамит».
Геддес повернул стул к окну. Картина сарая и банковского счета была ужасающей. Должно было быть объяснение.
Он надеялся, что дело не в том, что Чарли Димс одурачил его.
«Подожди снаружи», - сказал Геддес Димсу. Димс, казалось, был только счастлив выйти из комнаты.
"Что, черт возьми, происходит, Нил?" - потребовал прокурор, когда они остались одни.
«Либо Димсу заплатили, чтобы он приписал убийство судье Гриффену Эбби Гриффен, либо кто-то его подставил».
«Черт возьми. Рейнольдс выставляет меня дураком».
"Что ты хочешь делать с Димсом?"
«Держи его на ферме, пока мы не выясним, что происходит. Если этот сукин сын солгал мне, я получу его яйца».
Рауль Отеро смотрел на клубящиеся серые облака и полосы дождя, которые закрывали вид из его квартиры в пентхаусе в центре Портленда, когда Бобби Круз сел напротив него. Настроение Рауля было таким же мрачным, как погода, и пятая порция виски, над которой он работал весь день, только разожгла его ярость.
"Ты хочешь немного?" - спросил Отеро, поднимая бутылку.
«Нет, грация», - вежливо ответил Круз. Отеро это не удивило. Кроме насилия, у Бобби Круза были послушники. "Что ж?"
«Не очень хорошо, Рауль. Димс свидетельствовал от окружного прокурора».
Отеро уставился на реку Уилламетт. В его бурных водах не двигались корабли. Было так темно, что машины, пересекающие Хоторнский мост, светили фарами, хотя было всего четыре часа.
«Почему Чарли делает это? Он выиграл свое дело. У полицейских нет на него рычагов давления».
«Я думаю, он делает это, чтобы отомстить женщине Гриффен за то, что она привлекла его к суду».
Рауль согласно кивнул. «Этот кусок дерьма всегда любил месть. Помнишь, как он был счастлив, когда я позволил ему заняться Шу?»
"Да", Рауль. Он едва сдерживал радость. Наша проблема в том, что не только Гриффен злится на Чарли ».
«Как он может быть настолько глуп, чтобы говорить обо мне с копами?»
- недоверчиво спросил Рауль.
«Чарли не дурак, но он подлый. Он также локомотив. Чарли делает то, что Чарли хочет делать. Именно поэтому я и сказал тебе не иметь с ним никаких дел. Помни, я сказал, что ты не можешь контролировать Чарли, потому что Чарли всегда выходит из-под контроля? "
«И вы были правы. Джос позвонил из Тихуаны, когда вы были в здании суда. Федеральные органы арестовали двух пограничников, которых мы имели в платежной ведомости. Чарли знал о них так же, как он знал о Ли Террас и о зоне отдыха на I-5. . "
«Осталось только одно», - спокойно сказал Круз.
Отеро опрокинул в стакан то, что осталось от скотча.
Ему не нравилось находиться в этом положении, но этот хрен Димс поставил его в это положение. Убийство всегда наносило ущерб бизнесу, потому что полицейским приходилось много работать над расследованием дела об убийстве. Тем не менее, обычно риск был небольшим с кем-то вроде Чарли, потому что копы не тратили слишком много времени на расследование убийства торговца, убившего ребенка. Но «обычно» может больше не применяться. Чарли был на стороне ангелов. Полицейские будут работать сверхурочно, если кто-нибудь выведет главного свидетеля убийства судьи Верховного суда. Но этот бездельник, сукин сын, не оставил ему выбора.
"Вы знаете, где у копов Чарли?"
«Они прячут его на ферме. Я следил за ними из здания суда».
"Ты можешь сделать это?"
«Это будет нелегко. Его охраняют двое полицейских».
"Тебе нужна помощь?"
Круз улыбнулся. «Нет, грация. Думаю, я сам с этим справлюсь».
Рауль кивнул. Красный туман затуманил его глаза. Он хотел что-нибудь разбить. Он хотел разбить Чарли Димса. Если бы ситуация не была безвыходной, если бы они уже не потеряли три партии, он бы подождал и лично разделил бы Чарли Димса, как гребаную индейку. Но никаких поставок больше не будет, пока Чарли не умрет, так что ему придется позволить Бобби Крузу иметь честь.
Нил Кристенсон прибыл домой в десять часов вечера понедельника, проведя весь вечер, слушая, как Чак Геддес кричит Чарли Димсу.
Кристенсон переоделся в джинсы и толстовку OSU, затем он устроился в своем любимом кресле и попытался попасть в ситком, который смотрела его жена Робин.
На рекламе Кристенсон пошел на кухню приготовить себе закуску, а Робин налил воды для чая. В доме было тихо, потому что дети спали. "Ты в порядке?" - спросила Робин.
«Я просто устал, но я благодарен за возможность забыть о деле Гриффена на несколько часов».
Робин сочувственно улыбнулся ему. "Это так плохо?"
«Хуже того. Геддес сводил меня с ума с тех пор, как Рейнольдс разобрал Димса сегодня утром».
Робин обняла мужа и сострадательно поцеловала его.
«Суд скоро закончится», - сказала она. «Может быть, мы сможем уехать на несколько дней».
Кристенсон обнял жену и поцеловал ее в макушку.
"Что у тебя было на уме?"
«Я не знаю», - застенчиво ответила она. «Может быть, мы могли бы остановиться в мотеле на побережье на выходные. Мама может присмотреть за детьми».
Кристенсон замер. «Вот и все», - пробормотал он себе под нос.
Робин отстранилась и посмотрела на мужа. Он смотрел в космос.
Кристенсон крепко обнял ее и поцеловал в щеку.
«Я должен идти», - сказал он.
«Что? Ты только что вернулся домой».
«Это были квитанции, Робин. Ты спасатель».
"Что я сделал?"
«Возможно, вы выиграли дело Гриффена».
Кристенсон вернулся в гостиную и надел ботинки.
"Ты не собираешься выходить?"
«Мне очень жаль. Я должен кое-что проверить, чтобы убедиться, что я прав. Если я не сделаю это сейчас, я не смогу заснуть».
Робин вздохнул. Она была замужем за Нилом двенадцать лет и привыкла к его неурядицам.
Зашнуровывая ботинки, Кристенсон подумал о том дне, когда он наблюдал, как Трейси Кавано и Барри Фрейм разбирали улики штата. Он так и не понял, какие улики так заинтриговали Трейси, что она сочла необходимым скрыть их от его взгляда.
Теперь он думал, что знает, на что она смотрела. Некоторые квитанции по кредитным картам в ящике с доказательствами из нижнего правого ящика в логове судьи Гриффена были из мотеля «Оверлук». Кристенсон знал этот мотель. Три года назад там произошло убийство, и он был там во время следствия. «Оверлук» был настоящим погружением.
Что там трижды делал судья Верховного суда? Робин дал ему ответ. Он трясся. Но с кем? Геддес предположил, что это Лора Риццатти, и Кристенсон собирался проверить, прав ли Геддес.
Чарли Димс расхаживал взад и вперед по своей маленькой спальне на втором этаже фермерского дома. Дождь поймал его внутри, и он сходил с ума.
Даже игровые шоу больше не делали эту свалку терпимой. Что еще хуже, этот засранец Геддес и его лакей Кристенсон весь вечер жарили его.
«Почему на фотографии сарая не было динамита? Откуда деньги на банковском счете? Убил ли он судью Гриффена и подставил Эбигейл Гриффен?» И так далее, снова и снова.
Димс был уверен, что знает, что произошло, но не собирался рассказывать Геддесу. Что он собирался сделать, так это позаботиться об этом сам. Его подставила эта сука Гриффен. Как еще Рейнольдс мог сделать из него дурака? По словам Геддеса, все дело было в туалете, и эта ухмыляющаяся шлюха собиралась прогуляться. Что ж, она могла бы уйти от этого дела, но она никогда не собиралась уходить от Чарли Димса.
Когда он покончит с ней, Эбигейл Гриффен пожалеет, что ее осудили и приговорили к смертной казни, потому что то, что он планировал для нее, сделало ее смерть похожей на гребаный пикник.
Глава двадцать четвертая
«Как сказал наш первый свидетель Мэтью во вторник утром, - защита звонит Трейси Кавано».
Трейси не могла припомнить, чтобы так нервничала с момента финала чемпионата NCAA по лыжным гонкам. Она знала, что была всего лишь свидетелем по цепочке опеки, но быть под присягой нервировала.
«его. Кавано, какая у тебя профессия?»
«Я поверенный, мистер Рейнольдс».
"Каково ваше нынешнее положение?"
«Я поверенный в вашем офисе».
«Вы помогали мне защищать миссис Гриффен с тех пор, как она сохранила мою фирму?»
"Да сэр."
«Тринадцатого сентября я просил вас что-нибудь сделать?»
"Да."
«Пожалуйста, расскажите присяжным, что я просил вас сделать».
«Вы просили меня пойти к миссис Гриффен и забрать у нее фотоаппарат Pentax и пленку».
"Где был фильм?"
«В камеру».
"Что вы сделали с фильмом?"
«Я взял камеру в руки поздно вечером, поэтому дождался утра и отнес ее в FotoFast, коммерческому разработчику.
Клерк вынул пленку из камеры и подписал квитанцию об этом. Потом я принесла вам фотоаппарат ".
Мэтью протянул Трейси листок бумаги. "Это квитанция, которую вы получили от клерка?"
"Да сэр."
«Позже вы ходили в FotoFast, чтобы забрать проявленную пленку?»
«Да. И я попросил клерка подписать второе заявление».
Рейнольдс взял конверт с фотографиями и камерой Эбби и подошел к Трейси.
«Я вручаю вам то, что было отмечено как экспонат защиты 222. Это камера, которую вы подобрали у миссис Гриффен?»
«Да», - сказала Трейси, осмотрев маленький черный «Пентакс».
«Я передаю вам Доказательство защиты 223. Это тот конверт, который вы взяли с FotoFast?»
"Да."
"Вы дали мне этот конверт?"
"Да."
"Вы просмотрели фотографии?"
"Нет, сэр."
"Спасибо."
Трейси вернула конверт Рейнольдсу. При этом она заметила, что фотографии, которые Мэтью показал Димсу, все еще находились на выступе в зале для свидетелей, где свидетели размещают экспонаты, которые они просматривают. Она взяла их и отдала Рейнольдсу, чтобы он приложил их к другим фотографиям.
Незадолго до того, как Рейнольдс сфотографировал ее сарай, Трейси нахмурилась.
Она была уверена, что в этой фотографии было что-то странное, но она не могла понять, что именно, в тот краткий момент, когда ей пришлось просмотреть фотографию.
«Больше ничего», - сказал Рейнольдс, кладя фотографии в конверт и подходя к своему месту. "Мистер Геддес?"
Трейси посмотрела на прокурора. Этим утром он сидел один, и Трейси недоумевала, почему пропал Нил Кристенсон.
«Без вопросов», - сказал Геддес, и Трейси с облегчением вернулась на свое место за столом консультанта.
«Защита звонит доктору Александру Широву, - сказал Мэтью.
Трейси хотела посмотреть на фотографию сарая, но Рейнольдс положил конверт с фотографиями под стопку экспонатов, когда она вернулась к столу адвоката.
Когда доктор Широв вошел в зал суда, Трейси повернулась к нему. Она расспрашивала Рейнольдса о личности его эксперта и результатах испытаний металлических полос, потому что ей очень хотелось узнать, что он может сделать с этим, казалось бы, неопровержимым доказательством, но Рейнольдс просто улыбнулся и отказался назвать своего свидетеля или обсудить результаты.
Доктор Широв шел, слегка прихрамывая, и держал свои записи в обеих руках. Он был высоким и тяжелым, мужчина лет пятидесяти с небольшим, с небольшим брюшком, волосами цвета соли и перца и густой бородой. Он выглядел расслабленным, когда давал присягу, и тепло улыбнулся присяжным, когда занял свое место в зале для свидетелей.
"Ты кем работаешь?" - спросил Мэтью Рейнольдс.
«Я профессор химии в Рид-колледже в Портленде».
"Вы занимаетесь другими должностями в Reed?"
«Да. Я также директор ядерной реакторной установки».
"Что влечет за собой эта работа?"
«Я отвечаю за техническое обслуживание, эксплуатацию и использование исследовательского реактора, а также за его лицензирование».
"Какое у вас образование?"
«Я получил степень бакалавра химии в Калифорнийском университете в Беркли в 1965 году. В 1970 году я получил степень доктора наук в Массачусетском технологическом институте по специальности в области ядерной химии».
«Есть ли у вас какие-либо специальные знания в области нейтронно-активационного анализа?»
"Я делаю."
«Не могли бы вы объяснить жюри нейтронно-активационный анализ?»
«Конечно», - сказал доктор Широв, поворачиваясь к скамье присяжных. Его улыбка была легкой и легкой, а толстые очки увеличивали мерцание святого Ника в его голубых глазах. Некоторые из присяжных улыбнулись в ответ.
«Если мы возьмем образец любого материала и поместим его в источник нейтронов, атомных частиц, материал поглотит нейтроны и станет радиоактивным. Есть девяносто два основных элемента и четырнадцать искусственных элементов. Более пятидесяти основных элементов излучают гамма-излучение. лучи, когда они становятся радиоактивными.
У нас есть инструменты, которые измеряют количество гамма-лучей, испускаемых материалом, и их удельную энергию.
«Ядерный реактор - это источник нейтронов. Если у меня есть материал, который я хочу проанализировать, я помещаю его в реактор. Когда вещество становится радиоактивным, оно удаляется из реактора и направляется в анализатор гамма-излучения, устройство, которое обнаруживает гамма-излучение. лучей и измеряет их энергию.
Информация, полученная от анализатора, печатается на магнитном диске и сохраняется, чтобы мы могли анализировать данные и определять, какие элементы присутствуют и сколько каждого элемента присутствует ».
«Доктор Широв, - сказал Мэтью, - если вас попросят сравнить два предмета, которые, по-видимому, происходят из одного источника, что вы можете сказать об их сходстве и различии, используя нейтронно-активационный анализ?»
«Я могу многое сказать. Видите ли, материалы в природе содержат следы других материалов. Иногда в другом содержится большое количество одного материала, но в других случаях может быть только небольшое количество. Нейтронно-активационный анализ очень чувствителен. метод определения количества второстепенных элементов, существующих в конкретном объекте.
«Например, если вы наполните гильзу мышьяком и тщательно смешаете ее с четырьмя железнодорожными цистернами с водой, нейтронно-активационный анализ сможет определить количество мышьяка в одной унции воды.
«Теперь, возвращаясь к сравнениюнаших двух образцов, если микроэлементы в двух сильно различаются, можно с высокой степенью уверенности прийти к выводу, что они поступили из разных источников.
«С другой стороны, если мы не видим различий между двумя образцами, мы можем сказать, что нет никаких научных доказательств, подтверждающих утверждение, что они взяты из разных источников».
«Доктор Широв, я вручаю вам то, что ранее было отмечено как Государственные экспонаты 36 и 37. Вы их узнаете?»
Доктор Широв взял из Экспоната 36 Рейнольдса обугленную и искривленную металлическую полосу с выемкой, которая была частью бомбы, убившей судью Гриффена, и Экспонат 37, чистую металлическую полосу с острием, которая была найдена в гараже Эбби.
«Вы принесли эти два предмета в колледж на этих выходных».
"Что я тебе сказал, что мне нужно знать?"
«Вы сказали мне, что хотели знать, были ли прикреплены два куска стальной пластины одновременно».
«Что ты сделал, чтобы узнать?») »
«Не было необходимости облучать оба экспоната полностью, поэтому я взял образцы каждого. Это представляло небольшую проблему. Как вырезать образец, не загрязняя его. Большинство обычных способов резки стали предполагают возможность загрязнения. Ибо Например, сталь лезвия ножовки может переносить элементы на образцы, которые будут испускать гамма-лучи при облучении. Я выбрал пилу из карбида кремния, потому что эти элементы не излучают гамма-лучи.
«Вы объяснили важность двух частей стального листа, поэтому я взял образцы с середины одной стороны, чтобы не повредить конец с маркировкой инструмента. Я поместил каждый экспонат в тиски и сделал надрез это позволило мне получить два образца размером в сто миллиграмм ».
"Насколько это велико, доктор Широв?"
«О, скажем размером с семечку».
"И этого хватило для точного теста?"
"Да."
«Что вы делали после того, как получили образцы?»
«Я поместил каждый образец в предварительно очищенный флакон и промыл его в дистиллированной воде, чтобы удалить приставший материал. Затем я высушил образцы в течение ночи.
«На следующий день я поместил каждый образец в предварительно очищенный полиэтиленовый флакон и запечатал флаконы. Запечатанные флаконы были помещены в полиэтиленовый контейнер для облучения, называемый« кроликом », для облучения в пневматической системе ядерного реактора. трубчатая установка. Она похожа на систему пневматических трубок, используемых во входных блоках, но наша заканчивается в активной зоне реактора ".
Рейнольдс вернулся к столу адвоката, взял два свинцовых контейнера, примерно два дюйма в диаметре и четыре дюйма в высоту, и передал их доктору Широву.
«Доктор Широв, я вручаю вам то, что было помечено как экспонаты защиты 201 и 202. Можете ли вы идентифицировать эти экспонаты?»
«Конечно. Это то, что мы называем свинцовыми свиньями, и они используются для хранения радиоактивных образцов».
"Образцы опасны?"
"Нет, не сейчас."
"Что в этих свинцовых свиньях?"
«Образцы, которые я взял из Экспонатов 36 и 37».
«Если государство пожелает, могут ли его собственные ученые повторно протестировать эти образцы?»
«Да, но они, вероятно, захотят использовать свежие образцы стальных листов».
«Спасибо. Продолжайте свои объяснения, доктор».
«Я провел пятиминутное облучение каждого образца. Затем я извлек образцы. Затем я проткнул флаконы иглой для подкожных инъекций и вымыл радиоактивный газ аргон, образующийся при облучении в реакторе аргона, который в природе встречается в воздухе. Затем флаконы были помещены в прозрачный пластиковый пакет и поставлены перед анализатором гамма-излучения высокого разрешения ».
«Объясни, что ты сделал дальше».
«Когда вещество подвергается воздействию нейтронов, некоторые из атомов могут поглотить нейтрон и стать радиоактивными. Эти атомы распадаются по-разному в зависимости от идентичности исходного атома. Никакие два радиоактивных нуклида не распадаются с одинаковым периодом полураспада и энергией.
Поэтому, измеряя энергию гамма-лучей, испускаемых во время распада в известные моменты времени после того, как эти образцы были извлечены из реактора, я смог идентифицировать многие элементы в образцах, анализируя данные с детектора гамма-излучения. Я подсчитал гамма-лучи, испущенные через одну, пять, десять и тридцать минут после окончания облучения. Я пересчитал образец снова через два и двадцать четыре часа после окончания облучения. Данные для каждого счета гамма-лучей сохранялись на диске для последующего анализа. После того, как данные были на диске, я использовал компьютерную программу для определения энергии гамма-лучей ».
«Доктор Широв, какие выводы вы сделали из данных испытаний?»
«Мистер Рейнольдс, после просмотра информации, полученной в результате анализа, я пришел к выводу, что нет никаких доказательств, подтверждающих вывод о том, что образец из Приложения 36 и образец из Приложения 37 могли быть получены из одного и того же куска стального листа. Более того, у них не могло быть общего источника происхождения ".
Трейси была ошеломлена, и по выражению лица Чака Геддеса она могла сказать, что она не одна. Две металлические детали настолько подошли друг к другу, что она решила, что однажды они были соединены. Теперь это выглядело так, как будто она ошибалась, и дело государства было в упадке.
«Вы хотите сказать, что Экспонат 36 и Экспонат 37 никогда не были связаны?»
Рейнольдс спросил доктора Широва: «Да».
"На чем основан ваш вывод?"
Фрагменты Экспоната 37, чистый кусок стальной пластины, содержали наблюдаемые мышьяк, сурьму, марганец и ванадий. Экспонат 36, образец, который обуглен и скручен, содержит марганец, ванадий и алюминий, но не содержит мышьяка или сурьмы. невозможно, чтобы один кусок стали из общей пластины содержал мышьяк и сурьму, а другой кусок стали из той же пластины не содержал этих элементов ».
«Экспонат 36 подвергся взрыву. Может ли это объяснять недостающие элементы?»
«Мистер Рейнольдс, невозможно, чтобы взрыв изменил состав стали, удалив два элемента. Более вероятно, что взрыв приведет к добавлению материала».
«Доктор Широв, вы проводили еще какие-либо анализы образцов?»
«Нет. Поскольку на этом этапе наблюдения были убедительными, дальнейший анализ не имел смысла».
«Спасибо, доктор. У меня больше нет вопросов».
Чак Геддес встал. Он явно пытался контролировать свои эмоции перед присяжными.
"Можем ли мы подойти к скамейке, ваша честь?"
Судья Болдуин жестом пригласил Геддеса и Рейнольдса вперед.
«Мистер Рейнольдс передал мне сегодня утром результаты анализов доктора Широва…»
- сердито прошептал Геддес.
«Не нужно идти дальше, мистер Геддес, - сказал судья Болдуин.
«Я предполагал, что вы хотите оставить крест. Есть возражения, мистер Рейнольдс?»
«Нет, ваша честь», - любезно сказал Рейнольдс.
«Тогда давайте возьмем утренний перерыв».
Как только присяжные вышли, Трейси схватила Рейнольдса за руку.
"Как вы узнали, что эти два куска стали разные?" - спросила она, не в силах сдержать благоговейный тон в своем голосе.
Рейнольдс улыбнулся. "Я понятия не имела, что они разные, Трейси.
Когда я имею дело с доказательствами государства, я следую простому правилу.
Я никогда не предполагаю, что это то, чем кажется. Я думал, что зря трачу свое время, когда нанял доктора Широва в эти выходные, но я не мог придумать, что еще делать. К счастью, тот, кто пытается подставить Эбби, не знал, что существует надежный способ узнать, были ли когда-то соединены две металлические полосы ".
Рейнольдс обратил свое внимание на доктора Широва, который подошел к столу защиты, как только судья Болдуин покинул скамейку запасных.
Трейси покачала головой. Рейнольдс был потрясающим. Теперь она поняла, почему так много людей, особенно другие юристы, отзывались о нем с таким благоговением. И почему так много клиентов в буквальном смысле были обязаны ему жизнью.
Трейси увидела, как Чак Геддес выбегает из зала суда, прочь от унизительных утренних событий. Как только он подошел к двери, вошел Нил Кристенсон с широкой улыбкой на лице. Следователь сказал то, что заставило Геддеса остановиться.
Двое мужчин посовещались. Геддес стоял спиной к Трейси, поэтому она не могла видеть его лица, но она могла видеть, как Кристенсон оживленно жестикулирует, а Геддес энергично кивает. Затем Кристенсон замолчал, и Геддес повернулся и посмотрел на Рейнольдса и Эбби Гриффен. На его лице была жестокая улыбка, выражение, которое было трудно совместить с ошеломляющим ударом, нанесенным его делу несколько минут назад.
Барри Фрейм жил в Жемчужном районе, районе на северо-западе Портленда, который когда-то был заполнен ветхими складами, которые были обновлены за счет вливания художественных галерей и притока молодых специалистов и художников, которые жили в отремонтированных чердаках. Некоторые из голых кирпичных стен на чердаке Барри были украшены фотографиями природы Мэтью Рейнольдса. Плакат с джазового фестиваля на Маунт-Худе, изображающий пианино, плывущий по нетронутому озеру на фоне горы Худ, висел над низким белым диваном.
Напротив дивана стоял металлический книжный шкаф рядом с 27-дюймовым телевизором и ультрасовременной стереосистемой. Барри слушал компакт-диск Стэна Гетца, играющего на мягком саксофоне, когда Трейси постучала в его дверь. Она позвонила из здания суда, как только суд закончился. Барри был на месте, опрашивая свидетелей в течение дня, и очень хотел быть в курсе того, что произошло в зале суда.
Как только дверь открылась, Трейси обняла Барри за шею и поцеловала его. Затем она вырвалась и схватила Барри за плечи.
«Мэтью Рейнольдс нереален. Я имею в виду, я слышал, что он гений класса А, но я не поверил этому, пока не увидел его сегодня днем».
«Помедленнее, - сказал Барри со смехом.
«Я не могу. Я на фантастической высоте. Вы бы видели Геддеса. Он такой напыщенный осел. Боже, какое выражение было у него на лице, как только присяжные вышли из комнаты. Он взорвался. бесценно ".
"Что случилось?"
Трейси злобно усмехнулась. "Что вы хотите сделать, чтобы узнать?"
Трейси была полна энергии и хотела потратить ее так же, как когда они пропустили последнюю половину Касабланки в пятницу вечером.
«Господи, я связан с сексуальным маньяком. Разве это единственный способ получить от тебя информацию?»
"Ага."
«Я чувствую, что меня используют».
"Ага."
«А тут я подумал, что тебя привлек мой разум».
«Нет», - сказала Трейси, начиная снимать платье.
«Расскажите мне, что произошло в проклятом зале суда, пока у меня еще есть силы слушать», - сказал Барри.
Они лежали обнаженными на королевской кровати Барри. Трейси перевернулась на бок.
«Думаю, вы заслужили эту информацию», - сказала она, озорно улыбаясь.
Затем она рассказала Барри о показаниях доктора Широва.
«Блин, я бы хотел там побывать», - сказал Барри, когда она закончила.
"Разве вы не знали о Широве?"
"Нет. Это был ребенок Мэтта. Он раньше тянул такие вещи.
Он попадает в эту зону, только он может добраться, и придумывает эти идеи.
Если в стране есть лучший адвокат, я о нем не слышал ».
«Или ее», сказала Трейси, прижимаясь к груди Барри.
«Простите за политическую некорректность», - ответил Барри, поцеловав Трейси в лоб.
«Все кончено, кроме криков», - сказала она. «Мэтт уничтожил Димса, а доктор Широв уничтожил ключевые улики Геддеса. У присяжных должно быть хотя бы разумное сомнение».
«Мне никогда не нравится излишне самонадеянно, - сказал Барри, - но я должен с тобой согласиться. Похоже, это у Мэтта в сумке ".
Глава двадцать пятая
В среду утром Трейси заметила, что никто не сидел за столом адвоката обвинения, когда группа защиты вошла в зал суда.
Судебный пристав поспешил к Рейнольдсу, как только заметил его.
"Судья хочет, чтобы вы находились в камере со своим клиентом. Мистер Геддес и мистер Геддес.
Кристенсон уже там ".
"Есть идеи, что происходит, Джордж?" - спросил Рейнольдс.
"Понятия не имею."
Брок Фолмер, судья, камеры которого использовал судья Болдуин, был сторонником Гражданской войны. Книжный шкаф с томами о великом конфликте стоял рядом с дверью в зал суда, а стол, покрытый миниатюрными синими и серыми солдатами, воспроизводящими битву при Булл-Ран, сидел у стены под окном. Судья Болдуин казался потерянным за огромным дубовым столом, стоявшим в центре комнаты. За его спиной лежали репортеры Апелляционного суда и Верховного суда Орегона, а также пересмотренные статуты Орегона. Судебный репортер сидел у локтя судьи Болдуина.
Перед столом судьи стояли три коричневых кожаных кресла с высокой спинкой и мягкой обивкой. Один был пуст, и Рейнольдс взял его. Два других были заняты Чаком Геддесом и Нилом Кристенсоном. Кристенсон выглядел нервным, но Геддес выглядел так, будто только что выиграл в лотерею.
«Доброе утро, Мэтт», - сказал судья Болдуин. "Мисс Кавано и миссис
Гриффен, почему бы тебе не присесть на кушетку у стены, и мы начнем ».
"Что происходит, судья?" - спросил Рейнольдс.
«Давайте сделаем запись, и г-н Геддес расскажет нам. Он просил о встрече сегодня утром».
Геддес развалился в своем кресле. На его лице была самодовольная улыбка. «Я хочу возобновить рассмотрение дела штата», - сказал он.
Судья Болдуин выглядел немного расстроенным. "Это в высшей степени необычно, г.
Геддес. Мы хорошо разбираемся в версии защиты ".
«Мне известно, что моя просьба необычна, ваша честь, но мистер Кристенсон обнаружил новые доказательства, которые меняют характер нашего дела».
"И что это за свидетельство?" - спросил судья.
«Доказательства того, что Эбигейл Гриффен также убила любовницу своего мужа, Лору Риццатти».
Трейси была ошеломлена, и Эбби выскочила из кресла.
«Ты больной ублюдок», - начала она, но Рейнольдс встал, загораживая обзор судьи и протягивая руку своему клиенту. "Пожалуйста, миссис
Гриффен, - сказал он с силой.
Эбби взяла себя в руки и опустилась на диван. Обвинение явно потрясло ее. И таким, к удивлению Трейси, оказался Мэтью Рейнольдс.
«Давайте все успокоимся, чтобы мы могли во всем разобраться», - приказал судья Болдуин. Геддес не двинулся с места во время взрыва Эбби. Рейнольдс убедился, что Эбби находится под контролем, затем снова повернулся к судье.
«Я возражаю против предложения мистера Геддеса о возобновлении работы», - решительно сказал Рейнольдс.
"Государство отдыхало. У г-на Геддеса были месяцы, чтобы раскрыть доказательства такого рода, если они существуют. Представление сейчас доказательств другого убийства было бы несвоевременным. Я также считаю, что это потребует неправильного судебного разбирательства или длительного отсрочки судебного разбирательства, чтобы защита могла приготовьтесь познакомиться с этими доказательствами. Оба действия нанесут серьезный ущерб версии защиты, которая, как известно суду, на данный момент находится в отличной позиции ".
Рейнольдс остановился и бросил резкий взгляд на Геддеса.
«Откровенно говоря, ваша честь, я немного скептически отношусь к срокам подачи этого ходатайства, поскольку оно поступит сразу после того, как ключевой свидетель и ключевые доказательства г-на Геддеса были дискредитированы».
«Точки зрения мистера Рейнольдса хорошо приняты, мистер Геддес, - сказал судья Болдуин, - но я полагаю, что я должен выслушать доказательства, которые вы хотите представить, прежде чем я смогу вынести решение. Почему бы вам не просветить США».
"Конечно, ваша честь. Вот почему мистер Кристенсон здесь.
Нил, расскажите судье, что вы обнаружили. "
Кристенсон неловко поерзал на стуле и повернулся к судье.
"Лаура Риццатти была секретарем судьи Гриффена в Верховном суде, ваша честь. Ее убили чуть менее чем за месяц до убийства судьи Гриффена. Г-н Геддес считал подозрительным, что два убийства были совершены так близко друг к другу. но у нас не было доказательств их связи, поэтому мы предположили, что, вероятно, имеем дело с совпадением.
«Затем, в понедельник вечером, я вспомнил, что видел несколько квитанций по кредитным картам мотеля« Оверлук »в качестве доказательства, которое мы взяли во время обыска в домашнем офисе судьи Гриффена».
Желудок Трейси сжался при упоминании «Оверлука».
Она точно видела, куда идет Кристенсон, и не могла поверить в это. До сих пор защита была убеждена, что прокуратура ничего не знала о внебрачных связях судьи Гриффена.
Но было ясно, что они не только знали о свиданиях Гриффена в «Оверлуке», но и сделали неожиданный вывод.
«Изначально квитанции для меня ничего не значили, - продолжил Кристенсон.
«Затем я вспомнил, что« Оверлук »был очень захудалым мотелем. Не то место, куда обычно ходил бы кто-то вроде судьи Гриффена. Я догадывался, что принес в« Оверлук »фотографию Лоры Риццатти и показал ее Энни Хардести, служащей Миссис Хардести подтвердила, что судья Гриффен несколько раз использовал комнаты в мотеле для встреч с женщинами.
Она также сказала мне, что не раз видела Лору Риццатти с судьей ».
Кристенсон сделал паузу, чтобы понять смысл.
"Затем она рассказала мне два других факта, которые я считал важными. Во-первых, она рассказала мне, что мисс Кавано и Барри Фрейм, следователь мистера Рейнольдса, пришли в мотель задолго до суда и узнали, что судья использовал мотель для любви. гнездо."
«Из-за чего мистеру Рейнольдсу будет сложно заявить об удивлении, ваша честь, - вмешался Геддес.
"Давайте воздержимся от твоих аргументов, пока я не выслушаю все, что сказал мистер Фрэнсис.
Заявление Кристенсона, - строго сказал судья. Кристенсон, вы сказали, что миссис Хардести связала еще кое-что ".
«Да, сэр. Она сказала, что начала смотреть новости по этому делу после визита мисс Кавано, потому что она думала, что может быть свидетелем, и она узнала в подсудимой, миссис Гриффен, кого-то, кого она видела в Оверлуке. Она вспомнила происшествие совершенно очевидно, потому что миссис.
Гриффен и ее муж так громко спорили, что один из гостей пожаловался.
«Миссис Хардести рассказала мне, что она подошла к комнате, которую снимал судья, чтобы заставить их успокоиться, когда дверь распахнулась и миссис Хардести.
Гриффен вылетел. Однако перед тем, как дверь открылась, она услышала часть спора и готова засвидетельствовать, что миссис Гриффен пригрозила убить своего мужа, если она снова поймает его на обмане ».
"Когда вы узнали эту информацию, мистер Кристенсон?"
- спросил судья Болдуин.
«Вчера и позавчера, ваша честь».
Геддес наклонился вперед. «Я считаю, что это свидетельство закладывает прочное основание для нашей теории о том, что миссис Гриффен узнала, что Лаура Риццатти и судья были любовниками, и что она убила их обоих, когда судья не прислушался к ее предупреждению о прекращении его романа с мисс Риццатти».
"Что вы должны сказать, мистер Рейнольдс?" - спросил судья.
Рейнольдс принес в палаты копию Орегонских правил доказывания в мягкой обложке. Когда он листал страницы в поисках нужного раздела, книга выскользнула из его руки и упала на пол.
Страницы смялись, картонная обложка погнулась. Рейнольдс наклонился, чтобы достать книгу, и Трейси увидела, что его рука дрожала, когда он разгладил страницы. Когда он заговорил, в его голосе была нехарактерная дрожь.
«Правило 404 (3) гласит, что доказательства других преступлений не допускаются для доказательства того, что обвиняемый мог совершить преступление, за которое она предстает перед судом, просто потому, что она ранее совершила другое, аналогичное преступление».
«Да, мистер Рейнольдс», - прервал его судья. "Но правило также гласит, что доказательства предыдущих преступлений допустимы для других целей, таких как доказательство мотивов или демонстрация плана, связанного с обоими преступлениями. Если есть доказательства, что у г-жи Гриффен был план убить обеих жертв или что она убила ее муж, потому что он и мисс Риццатти были любовниками, разве доказательства убийства мисс Риццатти не будут допустимы? "
«Это возможно, ваша честь, но вы забыли шаг, изложенный Верховным судом в деле State v. Johns, который устанавливает процедуру, которую судья должен использовать для определения допустимости предшествующих доказательств преступления. Во-первых, вы должны решить если доказательства имеют отношение к вопросу в деле, например, к мотиву доказательства. Затем вы должны решить, перевешивается ли релевантность доказательства предвзятым отношением к обвиняемому, которое неизбежно возникает, если доказательства другого преступления, совершенного обвиняемым, представлены в пробный.
"При решении вопроса о значимости или предубеждении судья должен учитывать четыре фактора, одним из которых является уверенность в том, что обвиняемый совершил другое преступление. Бремя убеждения суда в этом вопросе лежит на государстве, и я не слышал единственное доказательство, которое связывает миссис Гриффен с убийством Риццатти ".
«Должен ли мистер Геддес убедить меня вне всяких разумных сомнений в том, что миссис Гриффен убила мисс Риццатти, прежде чем я смогу представить доказательства убийства Риццатти?»
«Нет, ваша честь. Если я правильно помню, дела гласят, что вы должны быть« уверены »в том, что миссис Гриффен убила мисс Риццатти, но это все еще тяжелое бремя. Есть дело Такер против штата в Неваде, в котором я хотел бы обратить ваше внимание.
Весной 1957 года Гораций Такер вызвал полицию к себе домой в Лас-Вегасе. Такер был небрит, выглядел усталым и пил. Детектив нашел мертвого человека на полу в столовой Такера. выстрелил несколько раз, но Такер сказал, что нашел тело, когда проснулся, и понятия не имел, что произошло. Большое жюри провело обширное расследование, но не предъявило обвинения Такеру, поскольку сочло доказательства вины Такера неубедительными.
«Примерно шесть лет спустя, в конце 1963 года, Такер снова позвонил в полицию.
На этот раз они нашли мертвого человека на диване в гостиной Такера.
Мужчина был застрелен. Такер выглядел так, будто пил. Он сказал, что проснулся, чтобы найти мертвого человека, и понятия не имел, как он попал в свой дом или как его убили.
На этот раз Такеру было предъявлено обвинение в убийстве. На суде прокурор представил доказательства первого убийства вопреки возражениям защиты. Такер был признан виновным в убийстве, но Верховный суд Невады отказался от этого, поскольку не нашел в протоколе ничего, подтверждающего, что Такер убил первого человека. Суд постановил, что доказательства ранее совершенного преступления недопустимы, если нет доказательств того, что обвиняемый совершил преступление без предъявления обвинений ".
«Это абсурдный случай», - сказал Геддес. «Меня не волнует, что они делают в Неваде. Дело Невады здесь не прецедент. Я не думаю, что закон штата Орегон требует, чтобы я преодолевал все эти препятствия, чтобы получить эти доказательства перед присяжными».
«Успокойтесь, мистер Геддес. Я не так впечатлен этим делом в Неваде. Но ясно, что этот вопрос слишком сложен для меня, чтобы решать сегодня. Я собираюсь распустить присяжных, пока мы не проясним это. Я хочу получить от вас обоих сводки по предыдущему преступлению к пятнице ".
Судья Болдуин выглядел обеспокоенным. "Один вопрос очень беспокоит меня, джентльмены. Если я разрешаю ваше ходатайство, г-н Геддес, мне также, возможно, придется удовлетворить ходатайство защиты о неправильном судебном разбирательстве или о продлении срока из-за предубеждения для защиты возобновления дела на данном этапе.
Я глубоко обеспокоен тем, что защита может не иметь возможности расследовать эти новые обвинения против миссис Гриффен во время суда. Я хочу, чтобы этот вопрос о предрассудках был подробно проинформирован. Это дело о смертной казни, и я буду абсолютно уверен, что судебное разбирательство будет справедливым для обеих сторон ».
«Почему вы не сказали мне, что свидетель слышал, что вы угрожали убить судью Гриффена, когда мы обсуждали Оверлук?» - спросил Мэтью Эбби, пока она ходила взад и вперед по гостиной.
«Я не помню, как видел ее. Я был расстроен. Я просто вылетел из комнаты мотеля. Я был так зол, что даже не помню, что сказал Роберту».
Мэтью подошел к французским окнам и уставился на лужайку за домом.
«Я не знаю, сможем ли мы избежать неправильного судебного разбирательства, если судья позволит Геддесу возобновить дело», - мрачно сказал он.
«Мы должны продолжать», - сказала Эбби, поворачиваясь к Мэтью с отчаянным взглядом. "Я не мог пройти еще одно испытание.
Я снова окажусь в ловушке в этом доме ".
«Вы должны рассмотреть возможность. Если присяжные начнут думать, что вы, возможно, убили Лору Риццатти, они забудут все, что слышали. И судья прав. Как мы можем расследовать убийство Риццатти, пока мы в суде? "
«Но мы выигрываем. Если бы дело дошло до присяжных, меня оправдали бы».
«Геддес знает это. Это одна из причин, по которой он хочет, чтобы судья Болдуин постановил, что он может представить доказательства. Это заставит нас принять решение о неправильном судебном разбирательстве и спасти его от проигрыша дела».
«Этот ублюдок. Я его ненавижу».
Эбби остановилась перед Мэтью. Ее плечи опустились, и она начала рыдать. Давление, под которым она находилась с момента ареста, внезапно стало невыносимым. Мэтью обнял ее. По ее лицу текли слезы. Она была настолько несчастной, что Мэтью сделал бы все, чтобы она улыбнулась. Не говоря ни слова, он погладил ее по волосам и обнял.
Наконец Эбби перестала плакать. На мгновение она положила голову Мэтью на плечо. Она чувствовала себя легкой, как перышко, как будто ее слезы унесли все ее эмоции и покинули ее пустоту. Затем она медленно запрокинула голову и поцеловала его. Поцелуй закончился. Эбби прижалась щекой к его щеке, и ему показалось, что он слышал, как она сказала: «Я люблю тебя».
Это был голос человека, отказавшегося от всего, кроме одной элементарной истины.
У Мэтью закружилась голова. Он отстранился и почувствовал давление на свою руку. Эбби удержала его, повернулась к нему спиной и повела к лестнице.
Он последовал за ней и вошел в спальню Эбби в трансе, его сердце билось так быстро, что ему было трудно дышать. Эбби повернулась к нему. Она расстегнула блузку и вышла из юбки. На ней был белый кружевной бюстгальтер и шелковые трусики бикини. Мэтью восхищался ее гладкой оливковой кожей, твердыми мускулами, изгибами и плоскими местами.
Загадки женского тела. По сравнению с Эбби он был жалким.
Эбби переместилась в объятия Мэтью. Он чувствовал тепло и текстуру ее гладкой атласной кожи. Она расстегнула его рубашку, затем опустилась на колени и сняла с него штаны. Мэтью поцеловал ее в макушку и понюхал ее волосы. Пахло цветами.
Эбби встала и расстегнула лифчик. Ее груди были полными и высокими.
Ее соски стояли прямо.
«Снимай мои трусики», - прошептала Эбби. Ее желание парализовало Мэтью.
Как такая женщина, как Эбби, могла его хотеть? Она прочла замешательство на его лице и прикоснулась кончиками пальцев к его губам. Мэтью задрожал. Он никогда не испытывал такого желания, едва ли позволял себе мечтать об этом. Рука Эбби потянулась к его пенису, а пальцы, проведенные по его губам, сотворили магию другого рода. Затем Эбби мягко толкнула его, и он снова упал на кровать и погрузился в свои сны.
Мэтью потянулся через кровать, пока не нашел руку Эбби. Как только его пальцы коснулись ее, они переплелись. Они лежали рядом, не разговаривая. Мэтью никогда не чувствовал такого покоя. Если бы это было все, что он когда-либо мог получить от этой жизни, этого было бы достаточно, но теперь он считал, что для него возможно больше, чем эта единственная ночь с Эбби.
«Если мы выиграем, ты вернешься в офис окружного прокурора?»
- спросил Мэтью.
Пока Эбби обдумывала его вопрос, Мэтью смотрел в потолок.
При выключенном свете лунный свет отбрасывал тени от конечностей гигантского вяза на белую поверхность. Силуэт мягко покачивался в идеальном ритме со спокойным пульсом сердца Мэтью.
«Было бы трудно вернуться, Мэтт. Джек и Деннис поддержали меня, но я не знаю, как бы я себя чувствовал, работая там после того, как был обвиняемым».
"Вы когда-нибудь думали о защите дел?"
Эбби повернула голову и посмотрела на Мэтью.
"Почему ты спрашиваешь?"
Мэтью не отрывал глаз от потолка. Когда он заговорил, его голос дрожал.
«Я люблю тебя, Эбби, и уважаю тебя больше, чем ты можешь себе представить. Ты отличный юрист. Вместе мы были бы лучшими».
Эбби поняла, о чем он ее спрашивал. У Мэтью Рейнольдса никогда не было партнера, и его юридическая практика была его жизнью. Она сжала его руку.
«Ты уже лучший, Мэтью».
"Вы примете во внимание то, что я сказал?"
Эбби перевернулась и погладила его по щеке.
«Да», - прошептала она. Затем она поцеловала его мягко, затем сильнее, затем еще сильнее.
Из зала суда Трейси направилась прямо из зала суда в юридическую библиотеку округа Малтнома и начала изучать закон, регулирующий допустимость доказательств предыдущего преступления. Слова на странице начали расплываться, когда Трейси начала читать State v. Zamora, решение Верховного суда штата Орегон, в котором обсуждалась проблема предшествующих преступлений. По какой-то причине случай казался знакомым, но она не знала почему. Это было решено за два года до того, как она начала работать клерком, так что это было не то дело, над которым она работала, и она не помнила, чтобы читала его раньше. Затем названия дел из желтого блокнота Лоры вспыхнули в ее голове, и она узнала Замору как одну из них.
Трейси просмотрела дело. Обвиняемый убил клерка и покупателя в магазине в Портленде. Большинство в 5–2 отменили обвинительный приговор, поскольку судья признал доказательства предшествующего несвязанного ограбления в нарушение правила, исключающего доказательства предыдущих преступлений. Судья Лефкур написал для суда, и к нему присоединились судьи Поуп, Гриффен, Келли и Арриага. Общественный защитник рассмотрел апелляцию Заморы.
Из любопытства Трейси вытащила тома с другими делами, которые Лаура перечислила на листе, из желтого блокнота, который Трейси нашла в томе XI стенограммы Димса. Дело "Государство против Кардоны" возникло в Медфорде, небольшом городке на юге Орегона, в пяти часах езды по шоссе I-5 от Портленда. Трейси не узнала имени поверенного, который вел дело. Судьи Келли, Гриффен и Поуп присоединились к мнению большинства судьи Арриаги, отменив осуждение Кардоны за распространение кокаина.
Судьи Лефкур, Шерцер и Форбс выразили несогласие.
Большинство истолковало положения конституции штата Орегон об обыске и изъятии как запрещающие процедуры, использованные полицией при обыске квартиры Кардоны, даже несмотря на то, что эти же процедуры не нарушили бы положения Конституции Соединенных Штатов в отношении обыска и выемки. В этом не было ничего необычного. Верховный суд Соединенных Штатов становится все более консервативным. Некоторые суды штатов не могли переварить его идеологически мотивированные мнения и начали формировать юриспруденцию, основанную на толкованиях конституций штатов, которые часто противоречили федеральному закону.
В деле State v. Galarraga полиция Розебурга остановила обвиняемого за превышение скорости. Написав билет, они попросили разрешения обыскать машину Галарраги. По данным полиции, Галаррага дал согласие на обыск, в ходе которого было обнаружено автоматическое оружие, деньги и кокаин. Судья Келли отменил приговор на том основании, что обыск нарушил положения конституции Орегона.
Судьи Арриага, Поуп и Гриффен присоединились к мнению судьи Келли. Боб Паккард представлял Галаррагу.
Трейси снова просмотрела дела, но не увидела связи между ними, кроме того факта, что все три дела были отменены. Одно дело об убийстве, а два - о наркотиках.
Они были из трех разных частей штата. Два из них касались конституционного права штата, но Замора был отменен из-за нарушения кодекса доказательств штата Орегон. Ответчиков представляли разные юристы.
Библиотекарь сказала Трейси, что она закрывается. Трейси разложила свои книги и поехала в офис, где продиктовала Рейнольдсу служебную записку о доказательствах предыдущего преступления. Она положила кассету на стол его секретарши с запиской, в которой она просила ее напечатать ее с утра. Барри готовил ей ужин в своей квартире. Трейси позвонила ему, чтобы сообщить, что едет, и выключила свет.
Барри подавал ей спагетти с мясным соусом, чесночным хлебом и салатом, но все, что могла сделать Трейси, - это клевать ее еду. Барри увидел, насколько она измотана, и настоял, чтобы Трейси спала у него дома.
Трейси не спорила. Она выскочила из одежды, рухнула на кровать и заснула глубоким сном, как только ее голова коснулась подушки. Вскоре она потерялась в темном лесу. Деревья были такими высокими, а листва настолько густой, что только случайные солнечные лучи могли пробиваться сквозь черно-зеленый полог. Вдалеке Трейси услышала приглушенный звук, сильный и постоянный, как шепот в другой комнате.
Темный лес напугал ее. Она чувствовала себя в ловушке, и ее дыхание было затрудненным. Трейси боролась на звук, пока не вырвалась на поляну и не оказалась на берегу реки, которая бурлила и текла вниз по течению к неизвестному месту назначения.
Как это часто бывает во сне, пейзаж изменился. Деревья исчезли, а земля вокруг реки была плоской и бесплодной.
Кто-то позвал ее с противоположного берега. Это был мужчина. Она не могла слышать, что он говорил, из-за шума реки. Она попыталась разглядеть его отчетливо, но его черты были размыты отраженным солнечным светом. Чтобы добраться до него, ей нужно было переплыть реку, и внезапно она боролась с течением, которое унесло ее вниз по течению.
Трейси запаниковала. Она погрузилась в воду, а затем снова вскочила. Она тонула, умирала, когда она плескалась в спокойном участке реки.
Она хватала ртом воздух, все еще неспособная доплыть до берега, но непосредственной опасности она больше не подвергалась. Течение повернуло ее к дальнему берегу, где чудом появился мужчина. Он крикнул ей, но вода ревела в ее ушах, заглушая звук. Потом она увидела, что он что-то держит. Она смотрела, как его руки взмывают вверх. Объект подплыл к ней. Трейси потянулась, чтобы поймать его, и увидела шар, медленно вращающийся в воздухе. В ту минуту, когда мяч коснулся ее рук, Трейси резко выпрямилась в постели, вырвавшись из сна от истины, которая испугала ее больше, чем любойкошмар, который она когда-либо испытывала.
В офисах было темно, за исключением приемной, где всю ночь горел свет. Трейси впустила их своим ключом, и Барри набрал код будильника.
«Он здесь», - сказала Трейси, ведя Барри в маленькую комнату рядом с офисом Мэтью, где хранились доказательства защиты.
«Надеюсь, ты ошибаешься в этом», - сказал Барри.
«Я тоже надеюсь».
Доказательства были разложены на столе. Трейси просматривала его, пока не нашла фотографии и негативы в конверте FotoFast. Она отложила негативы и пролистала фотографии. Там были снимки Эбигейл Гриффен, фотографии пляжа и океана, экстерьера и интерьера хижины, а также фотография сарая, который Мэтью использовал во время перекрестного допроса, чтобы уничтожить Чарли Димса. Трейси проверила даты на негативах. Некоторые из ранних снимков в свитке были сделаны в июне, но большая часть негативов, включая фотографию сарая, была датирована 12 августа, днем, когда Димс свидетельствовал, что он встречался с Эбби в хижине, и днем, когда, по утверждению Эбби, на нее напали.
Трейси изучила фотографию сарая. Барри оглянулся через ее плечо. На фотографии виден интерьер сарая.
Трейси могла видеть волейбольную сетку, инструменты и место, где могла стоять коробка динамита. Посередине площадки был волейбольный мяч.
«Я права», - сказала она удрученно.
"Ты уверен?"
«Да. Пока вы осматривались, я подошел к краю обрыва и сел на лестницу. По дороге я заглянул в сарай. Волейбольный мяч лежал на волейбольной сетке. Когда вы нашли мяч, у вас был мяч. я сидел на лестнице, и мы играли с ним на пляже. На обратном пути к машине вы бросили мяч в сарай. У меня очень четкая мысленная картина того, как мяч останавливается в пустом пространстве.
«В сентябре мы были в хижине, Барри. Мяч был в сетке, когда я открыл дверь сарая. Если 12 августа мяч был в пустом месте, как он попал в сетку? И как мяч может быть в том же месте, где мы оставили его в сентябре на фотографии, сделанной в августе? Единственный ответ заключается в том, что эта фотография была сделана после того, как мы были в хижине, и ее обзвонили, чтобы она выглядела так, как будто она была сделана в августе. Только я не ничего не знаю о фотографии, поэтому {понятия не имею, как это было сделано ".
«Ну, я много знаю о камерах. Мне нужно на этой работе. Дай мне посмотреть на негативы, и я попробую разобраться».
Негативы были в целлофановых футлярах. Каждая полоса содержала негативы к четырем фотографиям. Трейси передала Барри стопку негативов. Он поднес к свету ленту с изображением сарая. Все четыре негатива датированы 12 августа.
Барри сел за стол и взял камеру Pentax.
Он перевернул его и изучил. Затем он снова посмотрел на полосу негативов. Барри нахмурился. Его лоб нахмурился. Он исследовал негативные полосы на всех фотографиях. Затем положил полосу с негативом сарая и положил другую полосу прямо над ним. Он изучил две полоски, затем удалил полоску без изображения сарая и положил на ее место другую. Он повторил это со всеми отрицательными полосами. Когда он закончил, плечи Барри опустились, и он закрыл глаза.
"Что это?" - спросила Трейси.
«Вы правы. Фотография сарая не была сделана, когда были сделаны остальные фотографии».
«Как такое возможно, если негатив датирован 12 августа?»
«Это самая легкая часть», - сказал Барри, беря камеру и указывая на цифровой индикатор на задней панели. «Камера Pentax 105-R имеет механизм установки даты, аналогичный механизму, который вы используете для установки даты на видеомагнитофоне или цифровых часах.
Человек, сделавший снимок, просто установил дату на 12 августа, сделал нужные снимки, а затем установил правильную дату на камере ».
«Но на рулоне пленки есть фотографии миссис Гриффен. Рулон должен был быть сделан до того, как она была заперта в своем доме».
«Так и было. Когда FotoFast проявил пленку, она была одной полосой.
Фотофаст разрезал полосу негативов на несколько полос, по четыре кадра на каждой. Полоса с изображением сарая была единственной полосой, которая не была снята в дату, указанную на негативе ».
"Откуда ты это знаешь?"
«Когда пленка помещается в камеру, она пуста. На ней нет никаких кадров, на которых будет стоять каждая фотография. Рамки формируются, когда вы делаете снимок. Но на каждом рулоне пленки нанесены числа, которые не появляются на фотографии, но появляются на негативах под рамками при съемке. Эти числа начинаются с 1 и идут 1, 1A, 2, 2A и так далее. Вы можете увидеть их здесь, - сказал Барри, указывая из чисел.
«Эти числа расположены в нижней части рулона пленки на заданном расстоянии друг от друга. Расстояние не меняется, потому что числа печатаются на пленке при производстве пленки.
«Кто бы это ни сделал, он отправился на побережье после того, как мы были там. У него были негативы пленки, которую дала вам миссис Гриффен. Он вынул одну полосу, которая должна была быть в естественной последовательности на ролике, чтобы появился снимок сарая. В данном случае это была полоса с номерами от 15 до 16A. Затем он сделал фотографии с помощью Pentax, используя ту же марку пленки, которую использовала миссис Гриффен. Когда он подошел к кадру под номером 15, он скопировал снимок миссис Гриффен. Гриффен сделал снимок в этой точке полосы. 15A - это поддельный снимок сарая. Он сделал снимок, показывающий сарай без динамита. Затем он продублировал снимки 16 и 16A, закончил ролл и напечатал его в том же магазине FotoFast. который напечатал рулон, который миссис Гриффен взяла и поменяла полосой.
«Посмотри на полоски», - сказал Барри, показывая наугад две.
«Каждый ряд пленки от одной компании производится так же, как и любой другой рулон. Если вы возьмете два рулона пленки от одной компании и положите их рядом, числа выровняются. Если вы возьмете линейку и отмерете от кончика одного рулона до 1A и от конца второго рулона до 1A, расстояние будет одинаковым. Но на конце каждого рулона пленки есть небольшой кусок пленки, называемый лидером, который вы помещаете в камеру, когда катите пленку в нее, чтобы поместить пленку в положение, в котором можно сделать снимок. Каждый человек делает это по-своему. Это означает, что числа будут в разных местах по сравнению с кадрами, которые формируются, когда каждый снимок делается на одном рулоне. чем они будут в списке другого человека ".
Барри отложил одну из полосок, которые держал в руках, и поднял полосу с изображением сарая. Затем он провел одну полоску прямо над другой.
«На каждой негативной полосе, кроме той, на которой сделан снимок сарая, номер указан на краю кадра. На полосе с 15 по 16A числа расположены немного ближе к центру кадра.
Вы это видите? »Трейси кивнула.
«Это невозможно, - продолжил он, - если эта полоса была в списке вместе с остальными кадрами».
Барри положил полоски. «Чего я не понимаю, - сказал он, - так это того, как Гриффен смогла выйти из своего дома, сделать снимок и переключиться, не включив электронную систему наблюдения».
«Ты не понимаешь, потому что не хочешь, Барри», - грустно сказала Трейси.
Барри уставился на Трейси. "Ты не можешь думать ..."
«Это единственный ответ».
«Фигня!» - сердито крикнул Барри.
"Я тоже не хочу в это верить. Но простой факт заключается в том, что Эбигейл Гриффен не могла выйти из дома. И даже если бы она смогла обойти электронную систему мониторинга, она никак не могла знать, где находится в списке. чтобы починить фальшивую полосу. У нас здесь были негативы вместе с камерой ».
«Ах, нет», - сказал Барри голосом, настолько наполненным горем, что Трейси почувствовала, что тает от жалости к нему.
«Это был Мэтт», - мягко сказала она. «Так и должно быть. У него был доступ к негативам и камере, и он отличный фотограф. Чтобы придумать эту схему, нужно очень много знать о камерах».
"Но почему, Трейси?"
"Ты тоже знаешь ответ на этот вопрос. Ты видел, как она его разыграла.
Он так влюблен в нее, что ей достаточно было прошептать предложение, и он сделал бы это ».
«Только не Мэтт», - в отчаянии сказал Барри.
«Он блестящий адвокат, Барри, но он не бог. Он просто человек».
Барри встал и зашагал по комнате. Трейси позволила ему разобраться.
Когда Барри повернулся к ней, он, похоже, принял решение.
"Чем ты планируешь заняться?" - спросил он холодным и холодным голосом.
«Вы знаете, у меня нет выбора. Я должен обратиться к судье Болдуину. Это уголовное преступление. Если я не скажу суду, я виновен как пособник и подстрекатель».
«Ты не сможешь этого сделать, Трейси», - умолял ее Барри. «Если ты скажешь Болдуину, Мэтт будет уничтожен. Он будет лишен статуса. Геддес придет в ярость. Ради бога, он позаботится о том, чтобы Мэтт отправился в тюрьму».
Трейси положила руку Барри на плечо.
«Вам не кажется, что я это знаю? Но что еще я могу сделать? Он нарушил закон. И вы забываете еще кое-что. Гриффену не нужна была бы фальшивая фотография, если бы динамит не был в сарае. Димс знал о динамит, потому что Эбби показала его ему, что означает, что она попросила Димса убить ее мужа. Если она убедила Мэтта подделать фотографию, это потому, что она виновна. Если я не сообщу суду, Эбигейл Гриффен выйдет на свободу. убийца, Барри. Она убила Роберта Гриффена ".
Трейси замолчала, и в ее лице исчезла жалость. Когда она заговорила, ее голос был твердым, как гранит.
«Она могла сделать что-то еще, Барри. Возможно, она убила Лору Риццатти, мою подругу. И я не позволю ей уйти с рук».
Барри ее не слышал. Он был слишком потрясен фактами, с которыми ему пришлось столкнуться. Он посмотрел в пол и голосом на грани слез сказал: «Я не верю этому, Трейси. Он самый благородный человек, которого я когда-либо встречал. Он никогда не подделал бы доказательства в суде. "
«Я понимаю, что ты чувствуешь, но я не могу молчать об этом».
Лицо Барри упало. Трейси никогда не видела такого расстроенного человека.
«Если ты сделаешь это, ты сделаешь это без меня. Я не причиню вреда Мэтту. А если ты сделаешь…»
Барри не мог продолжать. Он просто стоял перед Трейси и покачал головой.
«Барри, пожалуйста. Не делай этого с нами».
«Не делай этого с Мэттом».
«А как насчет Гриффен? Вы хотите, чтобы она отказалась от обвинения в убийстве?»
«Меня не волнует Эбигейл Гриффен. Сотня из них не стоит одного человека, как Мэтью Рейнольдс. Подумайте обо всем добре, которое он сделал. Все принесенные им жертвы. Пусть она идет, ради Христа. Не распинайте Мэтт. Не уничтожай его "
«Он нарушил закон. Я судебный исполнитель. Вы просите меня предать все, во что я верю, и позволить хладнокровному убийце выйти на свободу».
«Я прошу вас быть человеком. Мы говорим о мужской жизни.
И не просто мужчина. Подумай о том, что ты делаешь ".
Трейси покачала головой. Она не могла поверить в то, о чем просил ее Барри.
«Я не могу позволить этому уйти, Барри, но я поговорю с Мэттом, прежде чем пойду к судье Болдуину, и дам ему шанс показать мне, что я ошибаюсь».
Барри посмотрел прямо в глаза Трейси. Его собственные были мертвы.
«Делай то, что должна, Трейси. Но если ты уничтожишь Мэтью Рейнольдса, я больше никогда тебя не увижу».
Глава двадцать шестая
Для приличия Мэтью не ночевал с Эбби.
В четыре тридцать утра он вошел в свой дом через черный ход и поднялся по лестнице, ведущей прямо в его жилое помещение. На мгновение забыли о том, какой поворот принял суд.
Сегодня вечером все его мечты сбылись.
Он не только занимался любовью с Эбби, но и понял, что она его действительно любит.
Перед сном Мэтью достал манильский конверт со статьями об Эбби и ее фотографиями. На этот раз, когда он посмотрел фотографии, то не почувствовал ни тоски, ни отчаяния. На самом деле никаких эмоций они не вызвали. Он впервые понял, что на фотографиях не Эбби. Она была теплым, ярким человеком. Эти двухмерные изображения были такими же несущественными, как призраки. Он не мог заставить себя уничтожить их, но ему было неудобно смотреть на них, как если бы, просматривая фотографии, он предал женщину, которую любил.
Впервые за долгое время Мэтью очнулся от солнечного света.
Он принял душ и приготовил себе обычный завтрак из тостов и черного кофе. Одна из его заочных шахматных партий приняла своеобразный оборот. В позиции, где Мэтью думал, что у него небольшое преимущество, его противник, архитектор из Небраски, сделал странный и неожиданный ход конем, который его встревожил.
Мэтью отнес кружку в кабинет и пил прохладный кофе, пока не убедился, что знает стратегию архитектора. Он обратился к открытке, написал свой ход на обратной стороне открытки и спустился в свой офис. Секретарша Мэтью с удивлением услышала, как он напевает.
На его столе ждала памятка по закону о доказательствах предшествующего преступления.
Рейнольдс прочитал записку, затем позвонил в офис Трейси. Ответа не было. Он позвонил секретарше. "Вы знаете, где Трейси?"
«Я не видел ее сегодня утром».
Было девять тридцать. Обычно Трейси приходила не позднее восьми.
«Пожалуйста, скажите ей, чтобы она увидела меня, как только она войдет», - сказал Рейнольдс. Затем он взял записку и пошел в офисную библиотеку, чтобы прочитать примеры, которые приводила Трейси.
Трейси предложила отвезти Барри в его квартиру, но он решил пройти двадцать кварталов ночных улиц обратно к чердаку. Барри заботился о Трейси, он мог даже любить ее, но он не мог быть с ней, и ему отчаянно требовалось время, чтобы подумать. Трейси радовалась, что осталась одна.
Боль, которую они с Барри причинили друг другу, была слишком сильной. Ей нужно было провести время вдали от него так же сильно, как и ему, чтобы быть отдельно от нее.
Трейси приехала в свою квартиру на набережной в два тридцать. Она попыталась заснуть, но сдалась, ворочаясь в течение получаса. Когда она закрывала глаза, она видела лицо Лоры Риццатти или Мэтью Рейнольдса.
Около трех пятнадцати Трейси встала с постели и зашла на кухню. Она налила себе стакан молока и подошла к раздвижной стеклянной двери, которая открывалась на ее террасу. С террасы открывается вид на Уилламетт. Она прижалась лбом к стеклу и уставилась на огни на мостах Хоторн и Моррисон-стрит. Призрачное сияние фар пронеслось над ними, как легион духов, кружащихся в ночи. Через некоторое время Трейси была слишком измотана, чтобы вставать. Она свернулась клубком на диване. Ее глаза отказывались оставаться открытыми, но она не могла уснуть. Ее внезапно охватила печаль. Лаура и судья мертвы, карьера Мэтью Рейнольдса на грани разрушения, а ее отношения с Барри разрушены. Она начала рыдать и даже не пыталась сдержать слезы. Ее тело тихо затряслось, когда она позволила себе уйти.
Когда наступил рассвет, ее слезы высохли.
«Вот ты где», - сказал Мэтью с дружелюбной улыбкой, когда Трейси вошла в его кабинет в одиннадцать тридцать. Трейси не могла не заметить, насколько расслабленным он выглядел. Она, с другой стороны, была истощена и истощена. Потребовалось все ее мужество, чтобы прийти в офис Рейнольдса и противостоять ему.
Трейси закрыла дверь и рухнула на стул.
«Нам нужно кое-что обсудить», - сказала она.
"Может это подождать?" - любезно спросил он. «Мы должны придать этой памятке форму, и у меня есть несколько идей, которые я хочу изложить вам».
«Я не думаю, что меморандум имеет значение, мистер Рейнольдс», - грустно сказала она.
Рейнольдс нахмурился. "Что ты имеешь в виду?"
«Я знаю, что миссис Гриффен виновна, - сказала Трейси.
На мгновение Рейнольдс не отреагировал. Затем он посмотрел на нее, как будто не был уверен, что правильно расслышал Трейси. "О чем ты говоришь?"
Трейси вынула из сумочки конверт FotoFast и положила фотографию сарая на промокашку Рейнольдса.
«Я провела прошлую ночь, рассматривая негативы с Барри», - сказала она. «Он объяснил, как это было сделано».
Рейнольдс выглядел смущенным. Он взглянул на фотографию, затем снова на Трейси.
«Боюсь, ты потерял меня».
«Эта фотография сарая - подделка. Она была сделана в сентябре.
Придется рассказать об этом Чаку Геддесу и судье Болдуину.
Придется отказаться от дела ".
Рейнольдс внимательно изучил фотографию, но не сделал попытки прикоснуться к ней. Когда он посмотрел на Трейси, на его лице не было ни малейшего признака вины или страха. Если бы Трейси не видела, как Рейнольдс контролировал свои эмоции в суде, она бы пришла к выводу, что он невиновен.
«Что заставляет вас думать, что фотография была подделана?» - спокойно спросил Рейнольдс.
Трейси рассказала Мэтью о своей поездке в хижину с Барри и объяснила положение волейбольного мяча.
«Это должно быть совпадение», - сказал Мэтью. «Мяч находился в позиции, изображенной на фотографии 12 августа. Затем шериф Диллард или один из его заместителей переместил его в сетку, когда он проверил сарай на предмет динамита».
«Я надеялся, что это решение, но это не так».
«Тогда как же негатив 12 августа мог запечатлеть на нем отпечаток?»
Трейси объяснила, как была создана подделка, надеясь, что Мэтью откажется от притворства и признает, что он сделал.
Пока она говорила, Рейнольдс заволновался и начал ерзать на стуле.
«Но как миссис Гриффен могла создать заменяющую полосу?» - рявкнул Мэтью, когда Трейси закончила свои объяснения. "Это нелепо.
Она была прикована к своему дому с последней недели августа ".
«Она не подделывала подделку. У миссис Гриффен был сообщник.
Кто-то, у кого был доступ к Pentax и негативам. Тот, кто достаточно разбирается в фотографии, чтобы придумать эту схему.
«Как ты мог это сделать, Мэтью? Она убийца. Она убила хорошего, порядочного человека за деньги, и она убила моего хорошего друга».
Рейнольдс попытался сохранить самообладание, но ему это не удалось. Несколько мгновений назад он был самым счастливым человеком в мире. Теперь все ускользало от него. Его плечи сгорбились, и он рухнул на сиденье. Он глубоко вздохнул. Когда он заговорил, его голос был едва громче шепота.
«Мне очень жаль», - выдавил он. «Я знаю, как это выглядит, но, поверьте, это не то, чем кажется».
Грудь Мэтью вздрогнула. Ему потребовалось мгновение, чтобы восстановить самообладание.
«Эбби не имела никакого отношения к фотографии, и она не убивала своего мужа или Лауру Риццатти».
«Я не верю в это».
Мэтью снова замолчал. Трейси видела, что он дрожит. Он закрыл глаза и позволил своей голове откинуться назад. Когда он открыл глаза, они были влажными от слез.
«Когда вы брали у меня интервью, я рассказал вам о нескольких хороших адвокатах, которые посетили тюрьму после наступления темноты и уехали со своим клиентом мертвым.
Затем я сказал вам, что ни я, ни какой-либо другой адвокат, работавший на меня, никогда не посещали тюрьму после наступления темноты. Это было неправдой.
"Когда мне было восемь лет, я посетил тюрьму после наступления темноты.
Когда я вышел из тюрьмы до рассвета, человек, с которым я разговаривал, был мертв.
Он был моим отцом. Я очень его любил. Его казнили за убийство молодой женщины, с которой он работал. Прокурор убедил присяжных, что у моего отца был роман с этой женщиной и что он убил ее, потому что она угрожала рассказать моей матери об их романе.
Отец клялся, что любит мою мать и дружит только с девушкой.
Присяжные ему не поверили, и его казнили на электрическом стуле.
«Через два года после смерти настоящий убийца сознался. Он работал с женщиной, и у них был роман. Мой отец просто был другом этой женщины. Его казнили за преступление, которое он никогда не совершал. смертная казнь, он был бы освобожден из тюрьмы, а я вернул бы своего отца ».
Мэтью откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
«Я знаю, что должен вызывать у тебя отвращение, Трейси. Проповедь о морали и чести, бесчестие себя и своей профессии. Но я был вынужден… Я был вынужден… Я не видел другого выхода».
Мэтью снова остановился. Он посмотрел через стол на Трейси.
Его глаза жаждали понимания.
«Она невиновна, Трейси. Я абсолютно уверен. И я не мог вынести мысли, что она может умереть. Она ничего не знает о фотографии сарая».
"Но как вы могли изобрести доказательства?" - спросила Трейси, слова застряли у нее в груди.
«Я больше не могу этого делать», - сказал Мэтью. «Бьюсь за каждый дюйм, каждую минуту я нахожусь в испытании. Мне нужно быть идеальным каждый раз, потому что мой клиент умирает, если я не идеален. Это меня утомило. Я потерял уверенность. Я знаю, что я когда-нибудь проиграешь. Что мой клиент солгает ".
Рейнольдс снова замолчал. Трейси видела, как он изо всех сил пытается придумать слова, которые он произнесет следующим.
«Вы не представляете, какой была моя жизнь. Я такой одинокий. Сначала мое одиночество было знаком чести. У меня был крестовый поход против смерти, и мне больше ничего не было нужно. Затем крестовый поход стал суровым испытанием. От меня так многого ждали. Я хотел, чтобы кто-то разделил мою боль, а никого не было. Потом я встретил Эбби ».
Лицо Рейнольдса выражало удивительно мало эмоций, но по его щекам катились слезы.
«Я люблю ее, Трейси. Я не смог бы жить с собой, если бы она была той, которую я не мог спасти. Я просто не мог позволить ей умереть. Я просто не мог».
«Легко обмануть себя из-за человека, которого ты любишь», - мягко сказала Трейси.
«Что, если Эбби убила судью Гриффена и Лору?»
«Это невозможно. Я ... Я слишком хорошо знаю Эбби. Ее подставляют. Металлическая полоса доказывает это. А как насчет денег?
Где Чарли Димс взял сто тысяч долларов? "
«Она могла заплатить Димсу, чтобы тот убил судью Гриффена. Она очень богатая женщина».
"Тогда зачем Димсу идти к окружному прокурору и обвинять Эбби?
Нет. Кто-то другой убил судью Гриффена и подставил Эбби ».
Трейси была так уверена в виновности Эбби, когда вошла в кабинет Рейнольдса. Теперь она не знала.
"Чем ты планируешь заняться?" - спросил ее Мэтью.
Трейси вспомнила, как Барри задавал этот самый вопрос.
«Какой у меня выбор? Я должен буду доложить о вас судье Болдуину сегодня днем. Как вы думаете, это легкий выбор? Вы один из лучших людей, которых я когда-либо знал. Если я пойду к судье Болдуину вы будете лишены адвокатского статуса и попадете в тюрьму. Но если я промолчу, я буду способствовать тому, что вы сделали, я откроюсь для того же наказания и я изменю свою клятву как офицер суд."
«Я не думаю о себе, Трейси. Если ты расскажешь то, что знаешь судье, он должен будет рассказать об этом Чаку Геддесу. Геддес воспользуется доказательствами в суде над Эбби, и она, несомненно, будет осуждена».
«Но она не знала. Вы так сказали».
"Геддес, не обязательно этому верить. Если он узнает о фотографии, он будет утверждать, что Эбби действительно знала, что это подделка, и я только скажу, что она этого не сделала. Геддес воспользуется тем фактом, что Я использовал обработанную фотографию, чтобы реабилитировать Чарли Димса. Присяжные будут думать, что он видел динамит в сарае.
Они поверят, что прокурор, который убивает, а затем пытается подорвать правосудие, сфабриковав доказательства, должен умереть.
«Если вы расскажете судье Болдуину о том, что я сделал, вы подпишете смертный приговор невинной женщине».
Подъем по каменной стене высотой триста футов был медленным и относительно спокойным, пока Трейси не достигла узкого уступа, который тянулся горизонтально по скале на шестьдесят футов. Выступ составлял три четверти дюйма в самом широком месте, местами переходя в небытие.
Трейси не заметила наклонный выступ, который выступал на десять футов над уступом и на сорок футов ниже вершины, потому что с подножия утеса, глядя вверх, выступ казался вершиной. Трейси изящно встала на цыпочки, упершись телом в камень, и внимательно изучила выступ. Он покрывал уступ, как навес, и камни по обе стороны от выступа были слишком гладкими, чтобы Трейси могла их обойти. Было бы безумием зайти так далеко и оказаться так близко к вершине, не сумев закончить восхождение.
Трейси изучала нижнюю часть выступа дюйм за дюймом в течение нескольких минут, когда ее ступня оттолкнулась от небольшого камня.
Она не обратила внимания, когда он рухнул вниз, разбиваясь на осколки в конце полета, потому что ее внимание было приковано к трещине, проходящей через середину выступа.
Трещина оказалась достаточно широкой, чтобы она могла вставить свою руку, если ее рука была открытой и жесткой. Трейси подумала о трещине и о том, что она может сделать. Ее план будет зависеть от доли секунды и вероятности того, что трещина расширится по мере продвижения в скалу.
Но ситуация Трейси не оставила ей выбора. Ее единственной альтернативой было признать поражение и спуститься с обрыва.
Трейси была одета в свободный белый топ с длинными рукавами и мешковатые черные штаны в стиле паука, которые застегивались поверх ее облегающих рок-туфель. День был сухим и холодным. Если бы шел дождь, она бы не пыталась подняться. Соло-восхождение в хорошую погоду было достаточно опасным.
Маневр, который она обдумывала, был рискованным, но Трейси не могла позволить себе думать об опасности. Нервное напряжение - злейший враг скалолаза, потому что оно может вызвать потливость рук скалолаза и поставить под угрозу надежность надежного захвата. Обдумывая свой план, Трейси опустила обе руки на мел в толстом пурпурном мешочке, пристегнутом сзади к ее талии. Мел сохранит ее руки сухими.
Трейси уставилась на трещину и расслабила дыхание. За ее спиной, как зеленый ковер, расстилалась дикая местность, но Трейси видела только серую неровную поверхность каменной стены. Она просканировала пространство над собой в поисках опор для рук. Когда она отдохнула, Трейси поднялась по отвесу, пока не оказалась прямо под выступом.
Трейси повернулась и балансировала на своей опоре, затем медленно вытянула правую руку, пока ее рука не оказалась в трещине.
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», - прошептала она себе, пока ее пальцы медленно поднимались вверх. Она медленно выдохнула, почувствовав, как узкая трещина расширилась, образуя карман в скале.
На такой высоте воздух был синим, как небо в сказке, а облака были белыми подушками. Чтобы добиться успеха, Трейси пришлось бы парить в воздухе. Она смотрела на облака, пока ее тело не стало таким же легким, как одно из них. Она была паутинкой, крылышками бабочки, пухлыми шариками из одуванчика.
Трейси сжала правую руку в кулак, увеличивая ее ширину, пока не вошла в трещину. Она вдохнула, а затем резко выдохнула, оттолкнувшись от утеса с взрывным толчком. Ее правая рука была железным шаром. На мгновение это был ее единственный контакт с миром.
Затем она повернулась к нему, качнувшись вверх за внешний край выступа. Ее свободная рука поднялась высоко. У него был бы только момент контакта, в который можно было бы сжать достаточно крепко, чтобы поддержать ее тело.
Трейси изогнулась, и пальцы ее левой руки ухватились за зацепку в тот момент, когда сила удара вырвала ее кулак из трещины.
На секунду она зависла в космосе, на полпути между безопасностью и забвением.
Затем ее пальцы сжались, и она подтянула свое тело вверх в подтягивании одной рукой. Правая рука обхватила выступ выступа и схватила его.
Мгновение спустя Трейси была на высоте, растянулась на животе, адреналин струился по ней, и она дрожала от восторга.
Восхождение на вершину стало теперь легким, не более чем случайной мыслью.
Достигнув вершины, Трейси медленно повернулась, глядя через вечнозеленый лес на вершины скалистых заснеженных гор, покрытых чистейшим голубым небом. Это был мир таким, каким его видел орел. Трейси вдохнула сладкий горный воздух. Затем она села на краю обрыва, отцепила бутылку с водой и сделала глоток.
Подъем заставил Трейси забыть обо всем, кроме скалы.
Теперь, когда подъем был окончен, не было возможности не думать о конфликте, который доминировал в ее каждое мгновение бодрствования, как Каскадные горы возвышались над горизонтом.
Жизнь Мэтью Рейнольдса была источником вдохновения для каждого адвоката, который брался за дело о смертной казни. Если Трейси сделает то, что требует закон и Канон этики, она его свергнет. Все добрые дела Матфея будут забыты из-за одного-единственного поступка, совершенного из любви.
Трейси решила, что она никогда не раскроет правду, скрытую за фотографией, если она будет знать наверняка, что Эбигейл Гриффен невиновна, потому что жюри, узнавшее о фотографии, осудит Эбби и, вероятно, приговорит ее к смертной казни. Вероятность того, что Гриффен был виновен, усложняла положение Трейси.
Мэтью был уверен, что кто-то подставил Эбби.
Конечно, было достаточно доказательств в поддержку этого вывода.
Гриффен был великолепен. Она никогда бы не применила бомбу того же типа, которую Димс использовал в убийстве Холлинза, зная, что это сделает ее подозреваемой. Если она. действительно использовала бомбу, она не будет настолько глупа, чтобы оставить ее кусок в своем гараже. Металлическая полоса, которую Торино нашел в гараже, была даже не от бомбы, поэтому вполне вероятно, что она была подложена, чтобы подставить Гриффена. Потом был Димс. Если 100 000 долларов были расплатой за лжесвидетельство, Эбби была невиновна.
Это привело Трейси к следующему вопросу. Если Эбби невиновна, кто виноват? Димс был легким ответом. Но кто-то заплатил Димсу 100 000 долларов за что-то. Было ли это убийство судьи Гриффена, подстава Эбби или и то, и другое, все равно должен был быть замешан кто-то другой. Но кто? А какой у них был мотив?
Вдруг ей пришла в голову мысль. Она предполагала, что либо Эбби убила судью и Лору, потому что они были любовниками, либо эти два убийства не были связаны. Что, если убийство Лоры и убийство судьи Гриффена были связаны, но их убил кто-то другой? Это придало бы делу совершенно новый взгляд.
Судья Келли был возможным подозреваемым. Соврала ли она, сказав, что ее сексуальные отношения с судьей Гриффеном мало что для нее значат? Что, если она безумно ревновала и убила судью и Лору, потому что Гриффен взял Лору в качестве своей любовницы?
Затем Трейси вспомнила стенограммы и дела на листе юридической бумаги. Лора была чем-то расстроена за несколько недель до своей смерти. Было бы естественно, если бы Лаура рассказала судье Гриффену, что ее беспокоит, особенно если, помимо того, что она была его клерком, она была еще и его любовницей. Что, если стенограмма и дела были доказательствами чего-то незаконного? Были ли они тем, что искал убийца, когда обыскивал офис и коттедж Лоры?
Стенограмма была публичной записью, которую мог получить любой, но Трейси прочитала расшифровку стенограммы и понятия не имела, почему это так важно. То же было и с делами. Ничто из того, что она прочитала в них, не насторожило ее.
Расшифровка стенограммы и список бессмысленны, если вы не знаете, что искать. Если убийца Лауры узнает, что судья Гриффен имеет стенограмму и список дел, и заподозрит, что судья знает, почему они важны, у него будет мотив убить судью Гриффена. Но как она могла понять, почему дела и стенограмма были важны и имели ли они вообще какое-то значение?
Трейси хотелось, чтобы она могла забыть об этом деле и навсегда остаться на этом месте, где она могла бы быть выше всего, но ей пришлось спуститься на землю. Она чувствовала себя побежденной этим делом, но ей нужно было продолжать. У нее не было выбора. Если она не сможет раскрыть убийства, ей придется рассказать судье Болдуину о поддельной фотографии. Трейси вздохнула и достала из полиэтиленового пакета в боковом кармане смесь орехов и сухофруктов.
Она медленно жевала и сделала еще глоток воды. Затем она внимательно проверила свое альпинистское снаряжение и начала спуск.
Глава двадцать седьмая
Проснувшись утром в пятницу, Трейси надела толстый свитер и джинсы и вынесла на террасу булочку с отрубями и кружку черного кофе. Пока она ела, Трейси наблюдала, как подъемные мосты поднимаются, чтобы вместить ржавый танкер с испанским именем и либерийским флагом. Ей хотелось, чтобы Барри сидел рядом с ней. Трейси скучала по нему. Он был добрым и внимательным любовником.
Что еще важнее, он был добрым и внимательным человеком. Она поняла, почему Барри не было с ней. Она восхищалась его преданностью.
Но ей хотелось, чтобы он помогал ей, и она знала, что потеряет его навсегда, если бы она этого не сделала, если только она не сможет доказать невиновность Эбигейл Гриффен.
После завтрака Трейси заболела. Это не было полной ложью.
Ей было больно на сердце, и она не могла представить, что окажется в таком месте, где увидит и Мэтью, и Барри. Секретарша сообщила Трейси, что судья Болдуин принимает ходатайство обвинения о представлении доказательств убийства Лоры и распустил присяжных на выходные. Трейси положила трубку и позвонила в офис Боба Паккарда.
«Я хотела поблагодарить вас за то, что вы одолжили нам стенограммы», - сказала Трейси.
«Они были очень полезны».
«Рад, что смог помочь», - ответил Паккард.
«Мне было интересно, не могли бы вы мне снова помочь».
"Что тебе нужно?"
«Не могли бы вы рассказать мне немного о деле, которое вы рассматривали в Верховном суде? Государство против Галарраги».
«Эрнесто будет свидетелем по делу Гриффена?»
"Нет. Почему ты спрашиваешь?"
«Он много знает о Чарли Димсе».
«Он знает?», «Ты не знал?»
«Нет, я этого не делал».
"Вы знаете, кто такой Рауль Отеро?"
"Он замешан в наркотиках, не так ли?"
Паккард рассмеялся. «Это все равно, что спросить, не причастен ли Бэйб Рут к бейсболу. Отеро - крупный мексиканский торговец наркотиками с распределительной сетью, охватывающей большую часть западных Соединенных Штатов. Чарли Димс был портлендским дистрибьютором организации Отеро. Эрнесто Галаррага работал на Чарли. . "
Трейси на мгновение задумалась. Затем она спросила: «Имена Хорхе Самора или Педро Кардона что-нибудь значат для вас?»
Трейси внимательно слушала, что сказал Паккард. Как только она повесила трубку, она позвонила в Медфорд и поговорила с окружным прокурором, который преследовал Педро Кардона. Когда разговор закончился, Трейси была уверена, что она обнаружила важность дел в списке Лоры. Ей стало плохо в животе. Это произошло так скоро после того, как она обнаружила преступление Мэтью Рейнольдса, это было почти слишком, чтобы принять это. Если она была права и могла доказать это, она могла бы выдать убийцу судьи Гриффена штата и спасти Мэтью Рейнольдса от позора. Трейси посмотрела на часы. Было всего девять часов. У нее было время провести необходимоеисследование в юридической библиотеке и к одному из них явиться в Верховный суд.
D Элис Шерцер обняла Трейси, а затем ввела ее в свои покои.
"Вы выжили в потогонной мастерской Мэтью Рейнольдса?"
«Едва ли», - кратко ответила Трейси.
«Эта работа так интересна, как вы думали?»
«Мэтью - блестящий человек и отличный адвокат», - сказала Трейси, избегая лжи.
"Как вам нравится рассматривать дело о крупном убийстве?"
"Это то, о чем я хотел поговорить с вами. Дело миссис Гриффен.
Судья Шерзер выглядел удивленным. "Я не думаю, что смогу это сделать, Трейси.
Если она будет признана виновной, есть большая вероятность, что суду придется заслушать ее апелляцию ".
"Я знаю это. Но я обнаружил кое-что, что касается суда.
Вам нужно кое-что знать. Это касается не только убийства судьи Гриффена, но и убийства Лоры Риццатти ".
«Я не понимаю».
Трейси замолчала. Ее живот вздрогнул, и она почувствовала легкое головокружение.
До сих пор она не осознавала всю важность того, что она собиралась сказать.
«Судья, я думаю, судья Гриффен и Лора Биззатти были убиты, потому что узнали, что член этого суда влияет на исход дел, связанных с наркологической организацией Отеро».
Алиса Шерцер на мгновение посмотрела на Трейси. Затем она покачала головой. «Я не верю этому на мгновение», - сердито сказала она.
«Выслушайте меня. Я знаю, что вы чувствуете. Меня тошнит от этой мысли, но я не вижу другого объяснения тому, что я нашел».
Судья Шерцер нахмурился. Затем она нажала кнопку на своем домофоне и сказала секретарше, что не хочет, чтобы ее кто-либо прерывал.
Трейси рассказала судье Шерцеру о реакции Лоры, когда она поймала ее на чтении стенограммы Димса, и о том, как Лора скрывала названия дел в блокноте. Затем Трейси объяснила, как она нашла стенограмму и желтый лист в доказательствах, взятых из логова судьи Гриффена.
«Я уверен, что Лаура выяснила связь между этими делами и рассказала судье Гриффену о том, что она обнаружила. Я думаю, что они оба были убиты, чтобы помешать им раскрыть то, что они знали».
"И что это?"
«Я до сих пор не понимаю, почему так важна расшифровка стенограммы. Но я уверен, что знаю значение этих дел».
Трейси передала судье Шерцеру краткое изложение дел. Затем она сказала: «Эрнесто Галаррага работал с Чарли Димсом, и они оба работали на Рауля Отеро. Хорхе Замора был охранником Отеро. Он убил одного из их соперников в магазине. Педро Кардона был подставным лицом Отеро в южном Орегоне. Он пытался создать сеть распространения в Медфорде, когда его арестовали.
"Димс, Кардона, Замора и Галаррага работали на Отеро. Все они были осуждены, но их приговоры были отменены разделенным судом.
Судья Лефкур составлял большинство в Заморе, но по другим делам он не согласился. Судьи Гриффен, Келли, Арриага и Поуп составляли большинство во всех случаях.
"В каждом деле, кроме Саморы, которое было отменено по вопросу о доказательствах, суд обратился к новой правовой теории. В Димсе большинство приняло правило, касающееся признаний, которое является законом только в трех других штатах.
В Кардоне и Галарраге суд истолковал конституцию штата Орегон в противоречии с интерпретацией Четвертой поправки к федеральной конституции. Я разговаривал с окружным прокурором, который преследовал Кардону. Он был шокирован разворотом. Именно по этому поводу было дело Верховного суда США. Он сказал, что судья первой инстанции поддержал обыск, не моргнув глазом, а Апелляционный суд подтвердил отсутствие несогласных.
«Я провела два часа этим утром, читая уголовные дела, которые суд решил за последние пять лет, чтобы посмотреть, смогу ли я найти какие-либо другие дела, соответствующие этой схеме. Я думаю, что Лаура так и поступила.
Судья Шерцер, эти случаи уникальны. Других уголовных дел именно по этому избирательному блоку за последние пять лет не было ».
"Как Лаура наткнулась на узор?" - спросил судья Шерцер.
"Я понятия не имею. Дела распространились на пятилетний период. Отмена любого из них должна была остаться незамеченной. Я думаю, что что-то в расшифровке стенограммы Димса подсказало ей, но я понятия не имею, что это такое. Что это такое. Я сильно подозреваю, что судья Келли, Поуп или Арриага работают на Рауля Отеро, чтобы повлиять на других судей, чтобы они отменили дела, в которых фигурируют важные члены организации Отеро. Каким-то образом этот судья узнал, что Лаура знала, что происходит, и сказал судье Грифферу. Думаю, именно поэтому они были убиты ».
«Как может один человек гарантировать еще три голоса?»
«Не было никаких гарантий. Но некоторые из судей, такие как Фрэнк Арриага и судья Гриффен, очень внимательно относились к правам подсудимого, и вы знаете, как страстный защитник может повлиять на неопределившееся голосование».
«Трейси, послушай, что говоришь. Можешь честно представить, что член этого суда убивает Лору и Роберта?»
«Нет, но я могу представить, как он платит Чарли Димсу за это. Я думаю, что сто тысяч долларов, которые Мэтью нашел на банковском счете Димса, были расплатой за двойное убийство».
«Трейси, это не имеет смысла. Я знаю этих людей».
"Правосудие Поуп, Арриага или Келли взяли на себя инициативу в попытках отменить эти дела во время конференций?"
«Вы знаете, я не могу раскрыть, что происходит на конференции».
«Вы должны. Мы говорим о двойном убийстве и возможности осуждения невиновного человека за одно из них».
Судья Шерцер вздохнул. «Вы, конечно, правы. Но я не могу вспомнить обсуждения тех дел. Некоторые из них имели место четыре года назад».
«А что насчет Димса. Это совсем недавно. Кто настаивал на отмене?»
«Я считаю, что Фрэнк Арриага был очень обеспокоен использованием информатора. Он и Стюарт яростно спорили по этому делу».
"Почему судья Гриффен написал заключение?"
"Фрэнк собирался это сделать. Затем он зациклился на сложном решении о землепользовании и попросил Роберта написать его. Они были согласны по вопросам, и у Роберта не было никаких нерешенных решений, поэтому он вызвался помочь вне."
«Можете ли вы придумать причину, по которой судья Арриага будет работать на Рауля Отеро?»
«Конечно, нет! И я не могу представить, чтобы Фрэнк кого-то убил.
Это абсурдно ".
«А как насчет денег? Он в долгах? Он пристрастился к наркотикам? Что-нибудь в этом роде?»
«Фрэнк Арриага - милый человек, у него прочный брак и двое детей, которые его обожают. Ради бога, я даже не думаю, что он пьет.
"Тогда как насчет Мэри Келли?"
Судья Шерцер нахмурился. «Деньги не были бы мотивом. Она была очень успешным корпоративным юристом и неплохо преуспела на фондовом рынке и в сфере недвижимости».
«Вы знали, что у нее и судьи Гриффена был роман?»
«Нет, но я не удивлен. Брак Мэри не особенно счастлив».
«Если бы они видели друг друга, когда Лора была убита, судья Гриффен мог бы довериться тому, что сказала ему Лаура, не осознавая, что он предупреждал ее. Если судья Келли - убийца, это объяснило бы, как она узнала, что находится в опасности».
«Боюсь, я не смогу помочь тебе, Трейси. Я не могу придумать ничего, что могло бы привести меня к выводу, что Мэри нечестна».
«Это подводит нас к наиболее вероятному подозреваемому. Арнольд Поуп - консервативный бывший окружной прокурор. Что он делал, голосуя, чтобы отменить обвинительные приговоры двум убийцам и двум торговцам наркотиками?»
«Арнольд - особенный человек. Он самый отвратительный и противоречивый судья, которому я когда-либо служил, но многое из того, что он делает, - это поза. Этот человек очень неуверен в себе и отчаянно хочет нашего одобрения. Он знает, что его считают шут, и он знает, что все возмущены тем, как он вел свою кампанию, и тем фактом, что он заменил блестящего судью, которого любили и уважали. Поэтому, чтобы доказать, что он тоже юрист, Арнольд иногда занимает позиции, противоречащие его имиджу. . "
"Вы знаете о стычке Поупа с Лорой?"
"Нет."
Трейси рассказала судье Шерцеру о столкновении в библиотеке.
«Я сказал судье Гриффену в тот день, когда покинул суд. Он сказал, что собирается рассказать об этом всем».
"Он был очень расстроен, когда Лора была убита. Может, он забыл.
Что ты собираешься делать, Трейси? "
«Я не знаю. Я надеялся, что ты сможешь мне помочь. Я подумал, что ты, возможно, вспомнишь кое-что, что пролило бы некоторый свет на это, если бы я рассказал тебе то, что открыл».
«Мне жаль вас разочаровывать. Но я все еще далек от убеждения, что один из моих коллег - убийца, работающий на крупного торговца наркотиками.
Это слишком фантастично ".
«Так же фантастично, как и судью, и его клерку убили менее чем за месяц? Это могло быть совпадением, но я так не думаю.
Я вспоминал ночь, когда была убита Лора. Я работал в библиотеке над запиской для вас по делу о наследстве Скотта. Когда я спустился вниз, в офисе Лоры горел свет, но в офисе клерков не было другого света.
Я заглянул в офис Лоры. Я увидел, что кто-то его обыскал, поэтому потянулся за телефоном, чтобы позвонить Лоре. Именно тогда я услышал, как закрылась дверь в кабинет клерков.
«Я не думал прямо, иначе я бы никогда этого не сделал, но я бросился в холл. Там никого не было. Я бросился к задней двери и никого не увидел на стоянке. Я был расстроен и Мне не хотелось оставаться в здании одна, поэтому я успокоился и направился в свой офис, чтобы оставить свои записи с идеей закончить записку утром.
Тогда я обнаружил тело Лоры.
Вы видите, что я пропустил? "
«Нет, не знаю».
«Куда делся убийца? Я был в холле через несколько секунд после того, как дверь в помещение для клерков закрылась. Если бы убийца ушел через парадную дверь в здание, я бы услышал, как он закрылся. То же самое и с задней дверью. А на стоянке никого не было: посторонний в здании мог бы сбежать, но тот, кто работал в нем, с такой же вероятностью сбежал бы наверх.
"Человек, убивший Лору, должен был быть знаком с планировкой помещения клерков, чтобы так быстро спрятаться и иметь возможность выбраться в темноте без моего ведома. Я думаю, что убийца бросился наверх, подождал, пока я вернусь в кабинет клерков, затем Шак спустился по лестнице и ушел.
Все это указывает на то, что убийца был человеком, хорошо знавшим суд ".
Судья Шерцер задумался над тем, что ей рассказала Трейси. Когда она приняла решение, она выглядела мрачной.
«Я все еще не верю вашей теории, но я собираюсь обсудить ее со Стюартом».
«Спасибо. И попробуйте вспомнить конференции. Если я прав, то правосудие, стоящее за этим, должно было очень усердно работать, чтобы поднять необходимое количество голосов. Если вы помните, кто был общим знаменателем во всех четырех случаях , ты узнаешь убийцу ".
Трейси вернулась в Портленд на межштатной автомагистрали, как только покинула судью Шерцер. Она была уверена, что знает, почему были убиты Лора и судья Гриффен. Чего она не знала, так это ключа, который позволил Лоре узнать личность судьи, работавшего на Рауля Отеро. Никто не поверит, что судья Верховного суда находится в заключении без доказательств, и она должна была поверить в то, что протокол содержит доказательства.
Насколько Трейси знала, Лора никогда не слышала о Чарли Димсе или его деле до тех пор, пока Димс не подал апелляцию в Верховный суд. Если это было правдой, то информация в стенограмме должна была касаться искаженного правосудия, но Трейси прочитала стенограмму, и ни один из судей не был упомянут в томе XI.
Трейси приехала домой в 4:30 и пошла на пробежку вдоль реки.
На ней были только шорты и футболка, хотя было холодно. Она все еще болела после подъема, но напряжение вскоре согрело ее.
Когда она пришла в удобный темп, Трейси начала анализировать то, что она знала об убийствах Гриффена и Риццатти. Она исчерпала тему без каких-либо новых идей.
Трейси повернулась к дому. Легкий моросящий дождь притупил ее энтузиазм к бегу. Ей хотелось, чтобы Барри составлял ей компанию.
Ей всегда было так комфортно, когда они были вместе. Действительно ли Барри бросит ее, если она расскажет суду о том, что сделал Мэтью? Возможность была реальной, и мысль о потере Барри пугала ее. Но изменится ли их отношения, если она продаст свои принципы, чтобы сохранить их вместе? Разве жертва в любом случае не убьет чувства между ними?
Трейси почувствовала сжатие в груди, не имевшее ничего общего с напряжением. То, что было у них с Барри, было так хорошо. Почему это не могло продолжаться?
Трейси знала, что Барри особенный, когда они впервые поцеловались.
Она навсегда запомнила то утро на пляже под хижиной Гриффена и чудесный пикник после него.
Трейси остановилась на полпути. Обзор. Она наклонилась и положила руки на колени. Они пошли в Оверлук после пикника, и она посмотрела в кассу. Это было прямо здесь все время. Трейси встала, не обращая внимания на дождь и холод. Она довела ход своих мыслей до его неизбежного завершения и знала, что права.
Трейси помчалась обратно в свою квартиру. Она быстро приняла душ и переоделась в чистую одежду. Ей не терпелось просмотреть свои записи о посещении Оверлука, но ей хотелось подождать, пока не уйдет персонал и, надеюсь, Барри с ними.
Дождь прекратился к 6:30. Трейси с облегчением увидела, что свет в жилых помещениях Мэтью Рейнольдса погас, когда она вошла в офис. Она вошла через черный ход и нашла свои записи о посещении Оверлука в своем деле.
Трейси перечитала страницы 1289 и 1290 тома XI, чтобы подтвердить свои подозрения.
Затем она вернулась к своей машине и поехала в Салем.
Ровно в 7:20 вечера в пятницу, за несколько минут до того, как Трейси свернула с I-5 на втором выезде из Салема, Бобби Круз припарковал свою машину на узкой гравийной дороге и прошел через поле, граничащее с фермерским домом, где Чак Геддес скрывал Чарли Димса. .
Поле было влажным от дождя, который прекратился около семи часов, и в воздухе стоял запах озона. Добравшись до дома, Круз осторожно обошел его, глядя в окна, чтобы определить количество целей.
Двое полицейских, которым поручили охранять Димса, смотрели игру Blazers по телевизору в гостиной. К сожалению, Димса с ними не было. Если бы это было так, Круз мог бы держать всех троих под дулом пистолета, застрелить Димса и сбежать, не убивая полицейских. Теперь ему нужно было их вытащить.
Он не мог рисковать, что Димс сбежит, пока он крутил в гостиной, связывая людей. Круз не возражал против убийства полицейских, но Рауль был параноиком в отношении того, чтобы делать что-нибудь, что могло бы обрушить на бизнес жар. Он знал, что ему придется слушать, как Рауль кричит на него, но задница Рауля не была на кону.
Круз проскользнул через незапертую боковую дверь в короткий коридор, ведущий на кухню. Справа была лестница на второй этаж. Круз предположил, что Димс, вероятно, увольняется в спальне наверху.
Когда Круз вышел из-за угла в гостиную, полицейские были потрясены. Один из них пил стакан газировки и балансировал тарелку с бутербродом на коленях. Он вскочил. Кусочки хлеба, ломтик помидора и кусочки индейки улетели. Круз выстрелил офицеру в лоб, пока тот собирался за пистолетом. Он был мертв до того, как его тарелка разбилась о деревянный пол.
У второго офицера были быстрые рефлексы. Пока Круз стрелял в своего напарника, он кувыркался и нырял. Он почти вынул пистолет, когда Круз выстрелил ему в ухо. Круз потратил секунду, чтобы осмотреть тела, чтобы убедиться, что они мертвы.
На пистолете Круза был глушитель, и оба убийства были произведены с минимальным шумом. Круз подошел к входу в гостиную и оглядел холл. Он напрягся, чтобы услышать любой звук, который указывал бы на то, что Димс находится в движении. Когда он ничего не услышал, он пошел по коридору, чтобы проверить кухню, прежде чем подняться наверх, чтобы закончить свою работу.
Круз низко пригнулся и вылетел через кухонную дверь с большей болью, чем он мог представить. Боль покрывала каждый дюйм его лица. Он ослепил и парализовал его и оглушил криком животной ярости, вырвавшимся из горла Чарли Димса, когда он вышел из кухни и повернул чугунную сковороду боком. На этот раз, вместо того, чтобы разбить плоскость сковороды по лицу Круза, Димс замахнулся лезвием на правую голень. Кость треснула, и Круз рухнул на пол.
Когда он взмахнул сковородой, лицо Чарли выглядело сумасшедшим, но ужасающая улыбка превратила его черты в демоническую маску, когда он наблюдал, как Бобби Круз дернулся на полу в холле. Сковорода разбила все части лица Круза, и было трудно разглядеть его черты, потому что они были залиты кровью.
У Димса перехватило дыхание. Пистолет Круза лежал на полу, куда он уронил его, когда он отшатнулся после первого удара. Чарли поднял его и положил на стол в холле. Затем он методично раздавил пальцы обеих рук Круза. Убедившись, что Круз выведен из строя, Чарли заглянул в гостиную.
Копы были настолько очевидно мертвы, что Димс даже не удосужился взглянуть на них внимательно.
Круз простонал. «Пора идти на работу», - вздохнул Димс. Он пошел на кухню и обменял сковороду на несколько острых ножей и кувшин с ледяной водой. Когда он вернулся в холл, Круз смотрел на него остекленевшими глазами.
«Привет, Бобби. Как дела?» - спросил Чарли с фирменной ухмылкой.
Круз втянул воздух.
«Сожалею о зубах». Димс усмехнулся. «Какое-то время будет сложно устраивать свидания, амиго».
Круз попытался сказать «пошел на хуй», но его рот не сработал.
Димс засмеялся и взъерошил Круза волосы.
«Извини, Бобби, ты не в моем вкусе. Я бы предпочел трахнуть Эбигейл Гриффен. Но спасибо за предложение».
Круз что-то пробормотал, и Димс улыбнулся.
«Бьюсь об заклад, ты только что снова проклял меня. Я прав? Но в этом нет необходимости. Умному парню вроде тебя не нужно прибегать к этой мачо-чуши. В такой ситуации тебе следует использовать свои мозги. Конечно. , вы не использовали свои мозги, когда вошли в боковую дверь.
Разве вы не задавались вопросом, почему это была единственная дверь, которая не была заперта? "
Димс сделал паузу, чтобы посмотреть на реакцию Круза, но Круз не доставил ему удовольствия. Это было нормально. Чарли любил вызовы. Он присел рядом с Крузом и продолжал говорить, как будто они были друзьями, сидящими в бистро, потягивая хорошее темное пиво.
«Я знал, что Рауль рано или поздно отправит тебя за мной, поэтому я наблюдал за тобой. Когда я увидел, что ты крадёшься по высокой траве, как мокрое животное, пересекающее границу, я спустился вниз и починил его, чтобы ты мог попасть внутрь. .
"Теперь я должен рассердиться, потому что вы только что пытались убить меня, но я нет.
Вы этого не знаете, но вы дали мне шанс сделать несколько действительно непослушных вещей, чтобы меня не поймали. Видишь, я ухожу ненадолго.
Тогда я вернусь и позвоню Геддесу. Я расскажу ему, как ты убил копов и пытался убить меня. Ты будешь моим алиби. Это какой-то отличный план или что? "
Круз все еще вызывающе смотрел. Димс выглядел удивленным.
«Не будь таким, Бобби. Я не знаю, почему ты злишься на меня. Я не злюсь на тебя. На самом деле, если ты скажешь мне, где ты спрятал свою машину, я обещаю, что убью ты быстро. Что ты скажешь? "
«Поцелуй меня в задницу», - сумел Круз. Димс засмеялся.
«Трудно отказаться от этих предложений сексуального удовольствия, но я бы предпочел сыграть в Jeopardy!
Круз отказался отвечать. Димс вонзил нож ему в бедро.
Крик пронзил воздух, и правая нога Круза вылетела вперед, вызывая еще большую боль в сломанной голени.
«Проверка звука», - сказал Чарли Крузу. «Я должен был убедиться, что ты можешь говорить, потому что ты не сможешь играть в Jeopardy!, Если не сможешь ответить на вопросы».
Димс вытащил нож, и Бобби застонал. Димс плеснул ледяной водой на лицо Круза и хлопнул его по щеке.
Круз открыл глаза. Димс снова сильно ударил его и сказал: «Обратите внимание. Вот как работает игра. Я дам вам ответ, и вы должны задать вопрос. Как если бы я спросил:« Он был первым президентом Соединенных Штатов ». Штаты, вы бы сказали: «Кем был Джордж Вашингтон?»
Возьми?
«Теперь, если вы ответите на все вопросы, вы получите главный приз. Это полностью оплачиваемая поездка на Гавайи для вас, жены и детей, плюс кабриолет Buick. Звучит хорошо, правда? Но если вы пропустите вопрос , ох, есть пенальти. Я заставлю тебя догадываться об этом ».
Чарли подмигнул Крузу и с удовлетворением отметил, что блеск мачо покидает глаза Круза. Страх был их новым обитателем.
Круз был крутым, но Чарли был сумасшедшим, и с течением времени он звучал еще более сумасшедшим. Если и была одна вещь, с которой крутые парни, такие как Круз, не могли справиться, так это неизвестность, а сумасшедшие люди были абсолютно неизвестными.
«Наша первая категория - это история Америки. Вот ответ.
«Он был госсекретарем президента Милларда Филмора. - В чем вопрос?»
"Что?" - спросил Круз.
«Неверный ответ, Бобби. Ватт был шотландским инженером, улучшившим паровой двигатель».
Димс схватил Круза за правую руку и проткнул ему ладонь, прижав ее к полу. Круз упал в обморок. Димс облил его лицо ледяной водой и терпеливо ждал, пока Круз очнется. Затем он наклонился и прошептал Крузу на ухо: «Jeopardy! - довольно жестокая игра. Получить неправильный ответ может быть больно».
«Хорошо, хорошо, я скажу тебе, что ты хочешь», - захныкал Круз, его глаза расширились от боли и страха.
«Это не то, как это работает, Бобби. Вы должны ждать, пока вопрос.
Однако пора сыграть в Double Jeopardy! Есть два главных приза. Первый приз - поездка в Диснейленд, где вы познакомитесь с Мисс Америка. Второй приз - ты ее трахнешь.
Довольно хорошо, да? "
Димс улыбнулся и взял еще один нож. «К сожалению, за неправильный ответ предусмотрено двойное наказание. Это твои глаза, амиго. Готовы?
Вот ответ. «В 1974 году он получил Пулитцеровскую премию в области поэзии».
В чем вопрос, Бобби? "
«Пожалуйста, Чарли, пожалуйста», - рыдал Круз.
"Гул!" - крикнул Чарли Крузу на ухо. "Время вышло."
Димс схватил Круза за подбородок и подставил лезвие под правый глаз. Круз начал сильно дрожать. Он попытался покачать головой из стороны в сторону, но Димс держал ее твердо. Слезы текли из глаз Круза.
«Кошка у поля», - кричал Круз. «По гравийной дороге».
Димс холодно улыбнулся. Он с отвращением покачал головой из стороны в сторону.
«Я разочарован в тебе, Бобби. Я был уверен, что ты продержишься еще немного. Думаю, ты в конце концов не такой уж и крутой».
Димс поднял пистолет и выстрелил Крузу между глаз.
Затем он вынул из кармана ключи от машины Круза, поднялся наверх и переоделся. Когда Чарли вышел из дома, он чувствовал себя хорошо. Бобби Круз был отличным предварительным игроком, и «он был готов к главному событию.
Входную дверь Арнольда Поупа открыла невысокая женщина с кожистой кожей и кислым выражением лица.
«Миссис Поуп, я Трейси Кавано. Раньше я работала клерком у судьи Шерцера.
Мы встретились на пикнике клерка ".
"О, да."
«Правосудие Поуп здесь? Мне нужно с ним обсудить кое-что очень важное».
«Уже почти восемь часов, мисс Кавано. Разве это не может подождать до завтра? У Арнольда был очень тяжелый день».
«Я бы хотел, но это срочно. Обещаю, я ненадолго».
«Очень хорошо», - сказала миссис Поуп, не пытаясь скрыть свое неодобрение.
«Войдите, и я спрошу Арнольда, увидится ли он».
Папы жили в современном доме в стиле ранчо на холмах к югу от Салема. У входа, где ждала Трейси, был каменный пол и белые стены. У стены стоял небольшой мраморный столик. В конце стола под зеркалом в позолоченной раме стояла тонкая сине-серая гончарная ваза, наполненная нарциссами.
«Трейси! Рад тебя видеть», - приветливо сказал судья Поуп, улыбаясь ей, как будто она была старым другом.
«Извини, что пришел так поздно».
«Нет проблем. Майра говорит, что тебе нужно обсудить кое-что важное. Почему бы нам не вернуться в мою берлогу».
Судья Поуп провел Трейси к задней части дома и спустился по лестнице в подвал. Слева находилась обшитая деревянными панелями комната, где перед телевизором с большим экраном стояли два лаунджа BarcaLoungers.
В углу стоял небольшой письменный стол. Книжная полка с сокращенными книгами «Ридерз Дайджест», некоторыми бестселлерами и множеством книг по праву занимала одну стену.
Улыбка покинула лицо Поупа, как только они остались одни.
«Ты набрался смелости прийти ко мне домой после того, как ты солгал полиции».
«Я был очень расстроен, когда Лора умерла. Она была моим другом. Я хотел помочь полиции, и это действительно выглядело так, как будто вы пытались атаковать Лору».
«Ну, я не был. И мне не нравится, что люди говорят обо мне за моей спиной».
«Так мне показалось. Если я ошибаюсь, прошу прощения, но судья Гриффен сказал мне, что ты уже делал что-то подобное раньше».
"Что! Я никогда ..." Папа остановился. Он выглядел разъяренным. «Я скажу вам кое-что, мисс Кавано. Я знаю, что все клерки недовольны Робертом Гриффеном, великим защитником конституционных прав, но Гриффен не был ангелом. Это он делал пропуски клеркам. Я удивлен, что он Я тебя не обманул. Что же такого важного, что тебе пришлось прервать мой вечер? "
«Я наткнулся на некоторую информацию, которая предполагает, что убийство судьи Гриффена и убийство Лоры Риццатти могут быть связаны. Можете ли вы сказать мне, почему Лаура была расстроена, когда вы разговаривали с ней в библиотеке?»
«Я не должен сообщать вам время суток после того, как вы пустили этот проклятый слух, и я не понимаю, как наш разговор в библиотеке может иметь отношение к убийству Лоры».
«Пожалуйста. Обещаю, это очень важно».
Поуп нахмурился, затем сказал: «О, хорошо. Я расскажу тебе, что случилось.
Тогда я хочу, чтобы ты ушел ".
"Спасибо."
«Эта встреча была идеей Лоры. Когда я пришел, она спросила меня, почему я проголосовал за отмену дела Димса. Я сказал ей, что это не ее дело. Я, должно быть, рассердился, потому что она расстроилась. Я положил руку на это. ее плечо и сказала ей, чтобы успокоиться.
Вот когда ты появился. Как только она увидела тебя, Лора попятилась от меня. Она выглядела напуганной. У меня создалось впечатление, что она была обеспокоена тем, что вы нас подслушали. В любом случае я ушел, и это все, что нужно было сделать ».
«Почему вы проголосовали за отмену Димса?» - спросила Трейси.
"Это конфиденциально".
"Судья Поуп, у меня есть основания полагать, что одному из судей в суде было выплачено влияние на дела, связанные с наркологической организацией Отеро. За последние пять лет были отменены четыре дела с участием членов этой группы. Вы, судья Гриффен, Правосудие. Келли и судья Арриага проголосовали за отмену в каждом случае. Я думаю, что Лора Риццатти выяснила, кто брал деньги у Отеро. Если один из других судей окажет давление на вас, чтобы вы проголосовали за отмену, это правосудие может быть человеком, убившим Лору Риццатти: "
Поуп посмотрел на Трейси, как на сумасшедшую. «Это абсолютно нелепо. Ты в своем уме?»
«Нет, сэр. У меня есть доказательства, подтверждающие мои подозрения».
«Я этому не верю. И могу вам сказать, что никто из судей на меня не оказывал давления ...
Поуп остановился на полуслове, внезапно кое-что вспомнив. Он выглядел смущенным. Когда он заговорил, он больше не казался уверенным в себе.
"Между судьями ведется торговля лошадьми.
Я очень сильно относился к делу о правах на рыбную ловлю, но не смог добиться большинства. Один из судей сказал мне, что я получу большинство в деле о рыбалке, если изменю свой голос в Deems. Что ж, я был в затруднительном положении в Димсе. Меня беспокоило то, что полиция использовала информатора именно так, как они это делали. Димс заслужил смертную казнь, но я думал, что был нарушен закон. Когда я был окружным прокурором, я бы так не поступил ».
«Итак, вы поменяли свой голос».
«Верно. И другое правосудие дало мне мое большинство в другом деле».
"Вы также проголосовали за отмену в делах Галаррага, Замора и Кардона.
,Передумать. Сделала ли та же самая справедливость что-нибудь, чтобы завоевать эти голоса? "
«Боже мой», - сказал Поуп и внезапно побледнел.
"Какая была справедливость?" - спросила Трейси, уверенная, что знает имя, которое ей скажет Папа.
Эбби приготовила курицу с абрикосами и авокадо в легком сливочном соусе. Блюдо было дополнено прекрасным вувре. Это был один из нескольких ужинов, которые Эбби приготовила для Мэтью, который начал ценить кухню более экстравагантную, чем стейки, которые он обычно ел.
Пока Эбби заканчивала ужин, Мэтью развел огонь в гостиной. После обеда они отнесли свои кофейные чашки к дивану и сели рядом перед камином. В то утро Мэтью отвлекли в суде во время слушания по ходатайству Геддеса, и весь вечер он молчал. Эбби не удивила его манера поведения в зале суда. Они оба были обеспокоены возможностью того, что судья Болдуин разрешит государству возобновить рассмотрение дела. Но Эбби ожидала, что Мэтью расслабится, когда он останется с ней наедине.
"Что случилось?" - спросила Эбби, кладя руку поверх ладони Мэтью.
«Ничего», - ответил Мэтью, желая насладиться вечером, но считая невозможным быть счастливым, зная, что свобода Эбби и его карьера зависят от того, решила ли Трейси Кавано рассказать судье Болдуину о фальшивой фотографии.
«Ты был таким тихим. Ты уверен, что тебя ничего не беспокоит?»
«Это так», - соврал он. «Я беспокоюсь, что не смогу убедить судью Болдуина скрыть доказательства Риццатти».
Эбби поставила кофе и повернулась к Мэтью. Она положила руку ему на щеку и поцеловала. «Не думай сегодня о законе», - сказала она.
Мэтью поставил чашку. Эбби прижалась к его груди.
«Очень трогательно», - сказал Чарли Димс, стоя в дверях гостиной.
Эбби резко обернулась, и Мэтью вскочил на ноги. Димс глупо усмехнулся и провел пальцем по левому уху, чтобы удалить немного воска.
На нем была отглаженная рубашка и отглаженные слаксы.
Его волосы были зачесаны назад. Он выглядел как фермерский мальчик на митинге 4-Н, если не считать пистолета с глушителем, который болтался в его правой руке.
«Похоже, вы двое действительно хорошо проводите время», - сказал Димс.
"Что ты здесь делаешь?" - спросила Эбби, стоя рядом с Мэтью.
«Я пришел в гости», - сказал Димс, небрежно пересекая комнату, пока не оказался в двух шагах от них. «Держу пари, я последний человек, которого ты ожидал увидеть. Я прав?»
«Я хочу, чтобы ты ушел».
"Готов поспорить, что ты бы стал. Тогда ты и мистер Умный Парень могли бы сделать эту гадость. Конечно, если бы я был на твоем месте, я бы тоже выгнал меня из этого дома. И я не виню тебя. Я быть ранее судимым убийцей и все такое. Как вы меня называли во время суда? Животное, лишенное чувств ».
"Что вам нужно, мистер Димс?" - спросил Мэтью.
«Возможно, я хочу отомстить человеку, ответственному за то, что меня поместили в эту ничтожную камеру в камере смертников. Я помню каждую минуту в камере, мисс прокурор». Димс задумчиво улыбнулся, как мужчина, вспоминающий сладкое летнее утро. «Знаете ли вы, что в туалете в камере над нами протекала утечка. Знаете ли вы, что какое-то время мы были двухъярусными. Чувак, эта камера была переполнена. Я должен был есть свой обед, сидя на дерьме. Это настоящее оскорбление.
Некоторые люди, оказавшиеся в такой ситуации, оказавшись рядом с ответственным за нее человеком, могут быть наполнены гневом и неконтролируемым импульсом причинить ответственному лицу какой-то возмутительный вред ».
Димс остановился на мгновение. Затем он расплылся в ухмылке.
Во рту у Эбби пересохло, и ее чувства были более активными, чем когда-либо в ее жизни. «Изнасилование. Я прав? Держу пари, это то, о чем вы подумали в первую очередь. связаны на кровати, кричат, и никто не может тебе помочь? По моей милости?
Это не очень красивая картина ".
Димс позволил этой мысли задержаться. Затем он сделал шаг к Эбби. Она переехала в Мэтью.
Димс снова улыбнулся. «Я надеялся провести с вами одну в течение долгих выходных, советник. К сожалению, у меня мало времени, поэтому мне придется заняться вами сейчас».
Мэтью встал перед Эбби. "Вы не причините ей вреда".
Димс засмеялся. «Что ты собираешься делать? Допросить меня до смерти?» Улыбка исчезла. "Мне не понравилось, как вы меня подставили, поэтому я выгляжу дураком. На самом деле, я не ценю ни одного из вас. Итак, во-первых, я буду по-своему с маленькой леди, пока ты смотришь.
Может быть, ты даже кое-что узнаешь. Тогда я позабочусь о том, чтобы вы оба умерли очень медленно. И я буду смотреть ".
Мэтью сделал выпад, пока Димс говорил. Этот шаг удивил Димса.
Рейнольдс вбил его в стену, но это была первая драка, в которой он участвовал со времен начальной школы, и он понятия не имел, что делать дальше. Димс поставил колено между ног Мэтью. Мэтью ахнул и упал.
Его хватка на Димсе ослабла.
Димс увидел, как Эбби выбежала из комнаты, и быстро ударил Рейнольдса головой.
Мэтью попятился. Димс услышал, как Эбби стучит по лестнице, и выстрелил Рейнольдсу в бок. Мэтью выглядел ошеломленным и рухнул на пол.
«Мы скоро перейдем к самому хорошему, - сказал Димс, - так что оставайся здесь. Есть возражения?»
Мэтью задохнулся от боли. Димс сильно ударил его ногой по ребрам, и Мэтью упал в обморок.
«Возражение отклонено».
Димс повернулся к лестнице. Он какое-то время прислушивался, затем полез на них. Наверху он кричал: «Выходи, выходи, где бы ты ни был».
Ответа не последовало.
«Чем дольше я буду искать тебя, тем дольше ты и твой парень умрём».
Димс сделал паузу, чтобы ответить, но воцарилась тишина. Он посмотрел в холл. Две двери с одной стороны и три с другой. Он приоткрыл первую дверь. Это была пустая гостевая ванная.
Следующая дверьоткрылась в спальню Эбби. Димсу это понравилось.
У кровати было изголовье и изножье, к которому он мог привязать Эбби руки и ноги. Он улыбнулся в предвкушении. Затем он упал рядом с кроватью и заглянул под нее. Эбби там не было.
Но, подумал он, она могла быть в туалете. Он отступил в сторону и распахнул дверь. Стена платьев отгораживалась от задней стены.
Димс разорвал занавеску и убедился, что Эбби не прячется в тени. Затем он вошел в холл.
«Ты меня бесишь, сука», - кричал он. «Убирайся сейчас, или я начну отрезать твоему парню пальцы».
Димс ждал, надеясь, что громкие угрозы заставят Эбби спрятаться, как загонщики сбрасывают львов для охотников на крупную дичь, но зал оставался пустым.
Димс выбил дверь в гостевую комнату. Он услышал хныканье из туалета и холодно улыбнулся. Он услышал еще один приглушенный всхлип и расслабился.
Димс положил пистолет на гостевую кровать. Он не хотел рисковать застрелить Эбби и испортить ему удовольствие. Затем он на цыпочках подошел к двери туалета, молча сосчитал до трех и распахнул дверь с криком: «Сюрприз!»
Но сюрприз был полностью его. Эбби сидела на полу в туалете, прислонившись спиной к стене. Пистолет, который она несла в сумочке, был нацелен на Димса. Ее лицо было застывшим, на щеках не было слез. До Чарли дошло, что Эбби заманила его в туалет фальшивыми рыданиями и хныканьем.
Он почувствовал мгновенную вспышку страха, пока не вспомнил о своем темном ангеле.
Чарли медленно выпрямился и поднял руки прямо по бокам, как будто это были крылья ангела. Внезапно он понял, что его ангел находится в комнате, мерцающее присутствие, готовое защитить его от любого вреда. Он не боялся ружья, потому что ничто не могло причинить ему вреда, пока его ангел стоял на страже.
"Что ты собираешься делать, стрелять в меня?" - с ухмылкой спросил Димс.
Эбби не ответила. Вместо этого она спустила курок. Глаза Димса расширились от недоверия, когда в него попала первая пуля, и он умер с выражением полного замешательства на лице.
Глава двадцать восьмая
Судья Болдуин отключил Эбби от программы электронного наблюдения по просьбе Джека Стэмма на следующий день после того, как она убила Чарли Димса. Она была рядом с Мэтью в четверг утром после стрельбы, в день, когда врачи больницы Святого Винсента впервые разрешили ему принимать посетителей.
Трейси дождалась окончания часов посещения и убедила Эбби и остальных уйти под предлогом того, что у нее есть конфиденциальный юридический вопрос, который она должна обсудить со своим боссом.
"Как ты себя чувствуешь?" - спросила Трейси, когда они остались одни.
«Хорошо,» удалось Мэтью.
«Я принесла это тебе», - сказала она, протягивая вазу с розами. "Куда мне их положить?"
Мэтью медленно поднял правую руку и указал на несколько других ваз, украшавших окно. Медсестра перевела его кровать в сидячее положение. В его левой руке была капельница, а в носу - дыхательная трубка. Он выглядел усталым, но настороженным.
Трейси придвинула стул к кровати Мэтью.
«Вам больше не о чем беспокоиться. Я не собираюсь никому рассказывать о фотографии. Это было бы самым трудным, что я когда-либо делал, мистер Рейнольдс. Вы даже не представляете, насколько я вами восхищаюсь».
Их взгляды встретились, и Рейнольдс молча кивнул в знак благодарности. Даже сейчас Трейси было трудно думать о том, как близко она подошла к тому, чтобы уничтожить этого прекрасного, порядочного человека. "Почему?" Мэтью удалось.
«Я знаю, что миссис Гриффен не убивала своего мужа».
"Кто убил его?" - с усилием спросил Мэтью. Его голос был хриплым.
«Просто отдохни. Я тебе все расскажу».
Трейси резюмировала свое расследование и объяснила, как связь между делами, которые Лаура записала в свой блокнот, привела к открытию, что судья Верховного суда фиксировал решения для Рауля Отеро.
"Чего я не мог понять, так это того, как Лора обнаружила эти дела. Они распространялись на несколько лет, она не присутствовала на суде, когда по большинству из них были вынесены решения, и, похоже, у нее не было никаких причин для пробегают сразу всех четверых.
Чем больше я думал об этом, тем больше я был уверен, что ответ был в расшифровке стенограммы, но каждый раз, когда я читал его, я останавливался пустым.
«После ареста Чарли Димса за убийство Холлинза полиция обыскала его квартиру. С 9 по 1290 в расшифровке стенограммы детектив объясняет значение нескольких сообщений, оставленных на автоответчике Димса. Один из звонков поступил от Артура Ноулэнда. . Ноулэнду нужны были футболки, и он хотел, чтобы Димс позвонил как можно скорее. Детектив Саймон показал, что люди, торгующие наркотиками, редко называют наркотики по имени. Вместо этого они говорят о рубашках или шинах. Это означало, что Артур Ноулэнд звонил, чтобы купить кокаин. от Чарли Димса.
«Помнишь, как ты отправил нас с Барри в Оверлук, чтобы узнать, сможем ли мы раскрыть личность женщины, которую там встречал судья Гриффен?»
Рейнольдс слабо кивнул.
«Ну, я проверил регистрацию в мотеле в тот день, когда миссис Гриффен столкнулась со своим мужем после анонимного звонка. Судья Гриффен не зарегистрировался на свое имя. Я записал список имен в регистре. Артур Ноулэнд был зарегистрирован в Overlook в тот день, когда судья Гриффен занимался сексом с судьей Келли ".
Глаза Рейнольдса расширились, когда он сразу понял важность этой информации.
«В результате расследования Нила Кристенсона мы узнали, что судья также встречался с Лорой Риццатти в Overlook. Я снова проверил журнал и обнаружил, что Артур Ноулэнд был зарегистрирован несколько раз.
"Я считаю, что Лаура узнала, что судья спал с судьей Келли. Я знаю, что она была увлечена судьей по тому, как она вела себя, когда говорила о нем мне. Обнаружение того, что у судьи был еще один любовник, должно быть, заставило Лору сделать анонимный звонок миссис Гриффен.
Должно быть, ее мучила ревность и ярость на него, но она все еще любила его.
Затем Лаура наткнулась на имя Артура Ноулэнда в стенограмме и вспомнила, что судья использовал это имя, когда он регистрировался в Overlook. Когда Лаура узнала, что судья покупал наркотики у Димса, она, должно быть, заподозрила его причину. голосование за отмену дела Димса. Я думаю, она проверила, не было ли других подозрительных изменений с тех пор, как судья Гриффен явился в суд. Она нашла другие дела и поняла, что Гриффен был в ловушке.
«Гриффену нужны были деньги. Он употреблял кокаин, и мы знаем, что он жил не по средствам. Я не думаю, что он смог бы сопротивляться взятке в той сумме, которую мог предложить Отеро. Кто знает, у Отеро могли быть доказательства того, что Гриффен употреблял наркотики и шантажировал его этим ».
«Боже мой, - сказал Рейнольдс. Голос его звучал хрипло. Рядом с кроватью стоял пластиковый кувшин. Трейси наполнила бумажный стакан водой и помогла Мэтью его выпить. Затем она снова опустила его голову на подушку.
«Лора позвонила мне в тот вечер, когда ее убили, и оставила сообщение на моем автоответчике. Она сказала, что у нее проблемы и ей нужна моя помощь.
Пока она говорила, в дверь постучали. Должно быть, это был судья Гриффен. Лаура была так влюблена в него, что, я думаю, она убедила себя, что была неправа, подозревая его, и рассказала ему все, что обнаружила. Тогда судья Гриффен убил ее ".
Рейнольдс выглядел ошеломленным. Он закрыл глаза и немного отдохнул.
Когда он заговорил, это было с большим усилием. "Кто убил Гриффена?"
«Чарли Димс. Помните нападение на миссис Гриффен на побережье? Она, должно быть, злоумышленником был Димс. счет, который Барри обнаружил в Washington Mutual, за хит. Он стоил бы своей цены. Если бы миссис Гриффен умерла до того, как развод стал окончательным, судья Гриффен унаследовал бы все ее деньги.
Когда Димс потерпел неудачу, Гриффен хотел вернуть деньги.
Может, он совершил ошибку, угрожая Димсу.
«Димс был сумасшедшим. Он был также очень умен. Убить судью и подставить женщину, которая приговорила его к смертной казни за убийство, - действительно извращенная идея. И это просто тип плана, который придумал бы такой маньяк, как Димс».
«Я думаю, ты прав. Тебе нужно пойти к Джеку Стэмму».
«Я сделаю это. Но я не хотел уходить без твоего одобрения. Ты по-прежнему босс».
Мэтью попытался улыбнуться. Затем он закашлялся. Трейси помогла ему выпить еще воды. Затем она сказала: «Я пойду. Тебе нужно отдохнуть».
Веки Мэтью задрожали. Он был истощен, лечился лекарствами, и бодрствовать было непросто. Незадолго до того, как Трейси повернулась к двери, она услышала, как он прошептал: «Спасибо».
Барри Фрейм встал, когда Трейси вышла из больничной палаты Мэтью.
"Как он это воспринял?" - спросил Барри.
Трейси взяла Барри за руки. «Я думаю, ему действительно стало легче».
«Бедный ублюдок. Он прошел через ад. Сначала беспокоился о том, что ты будешь делать. Потом его застрелили».
«Вы понимаете, что у меня не было выбора, пока я не выяснил, что Эбби не убивала своего мужа».
Барри выглядел пристыженным. «Я должен извиниться. Вы всегда были правы. Я просто…»
Трейси сжала его руки. «Никаких извинений, хорошо? Иногда правильное и неправильное не являются черным и белым».
«Что бы вы сделали, если бы узнали, что Эбби виновна?»
«Я не знаю, и я рад, что мне никогда не приходилось принимать это решение».
Трейси взяла кейс.
«Пойдем в офис Джека Стэмма и дадим ему доказательства».
В тот вечер Эбби сидела рядом с кроватью Мэтью, держа его за руку, когда Джек Стамм вошел в больничную палату. "Как у него дела?" - спросил Штамм у Эбби.
«Он вне опасности, но ему придется остаться здесь на некоторое время. Это социальный звонок?»
«Это не так. Я сам хотел сказать Мэтту. Я рад, что ты здесь. Это избавляет меня от поездки в твой дом».
Мэтью и Эбби выжидающе уставились на Стэмма. Штамм расплылся в ухмылке.
«Мы с Чаком Геддесом только что провели час с Трейси Кавано и Барри Фреймом. Завтра я отклоняю обвинительный акт».
"Согласен ли Геддес?" - спросил Мэтью.
Стамм перестал улыбаться. «У него нет выбора. Его ключевой свидетель не только мертв, но и полностью дискредитирован, и его ключевые доказательства больше не являются доказательствами. Чак не признает, что Эбби была сфабрикована, даже после того, как услышала то, что раскрыла мисс Кавано, но я всегда верил в Невиновность Эбби, и я теперь на сто процентов убежден в этом. Генеральный прокурор соглашается. Полчаса назад Чак Геддес больше не является специальным заместителем окружного прокурора округа Малтнома ».
Стамм посмотрел на Эбби. «Надеюсь, вы знаете, что у меня не было выбора, когда я отступил и передал обвинение АГ».
«Я никогда не винил тебя, Джек».
«Я рад. Это судебное преследование было очень тяжелым для меня».
"Мэтью рассказал мне о вашем участии в освобождении меня из тюрьмы.
Я всегда буду признателен за это. Не знаю, как бы я устоял, если бы мне пришлось сидеть там взаперти ".
«Ты бы отлично справился. Ты крутой парень».
«Не так сложно, как я думал».
Штамм смутился. Он отвел взгляд на секунду. Затем он сказал: «Я хочу, чтобы вы взяли оплачиваемый отпуск на несколько недель.
Затем, как только вы отдохнете, я хочу, чтобы вы вернулись к работе ".
Теперь настала очередь Эбби отвернуться. «Я не вернусь, Джек».
"Послушайте, я знаю, что вы чувствуете. Я говорил со всеми об этом.
В офисе нет ни одной души, которая не хотела бы, чтобы вы были с нами.
Черт, ты один из лучших юристов в штате. Мы нуждаемся в тебе."
«Я ценю это и хочу, чтобы вы всех поблагодарили. Для меня важно услышать то, что вы только что сказали. Но у меня есть предложение, от которого я не могу отказаться».
Стамм переводил взгляд с Эбби на Мэтью и обратно.
«Будь я проклят, - сказал он. Затем он расплылся в ухмылке. «Я думаю, что в конце концов из этого вышло что-то хорошее».
"Ты будешь нашим шафером?" - спросила Эбби.
"Черт, нет. На самом деле, я собираюсь вскочить, когда министр спросит, есть ли кто-нибудь, кто возражает против свадьбы. Если вы думаете, что я позволю вам двоим наброситься на мой офис, не делая ничего, чтобы остановить вас , ты спятил."
Глава двадцать девятая
Судя по тому, как себя чувствовала Трейси Кавано, можно было подумать, что за ее окном было яркое солнце и обилие цветов, вместо сильного ливня и предсказаний о сильном дожде на оставшуюся часть недели перед Рождеством. Трейси напевала, пока работала, и улыбалась, когда не напевала, и было несколько причин для ее приподнятого настроения.
Дело против Эбигейл Гриффен было прекращено из-за ее детективной работы, Мэтью почти полностью выздоровел и будет выписан из больницы через два дня, а ее отношения с Барри были потрясающими.
Стук в дверь ее офиса заставил Трейси отвернуться от компьютера. На мониторе был набросок пунктов устной дискуссии по делу Техаса. Мэтью хотел, чтобы она пошла с ним, когда он выступал в Техасском апелляционном уголовном суде.
«Трейси, - взволнованно сказала Эмили Вебстер, секретарь Мэтью, - только что звонил Деннис Хаггард. Они прекращают дело против Джеффри Коултера. Миссис Франклин завалила проверку на полиграфе».
«Потрясающе. Я скажу Мэтту, когда пойду в больницу сегодня днем».
«Приглашения на свадьбу прибыли», - сказала Эмили, протягивая одно Трейси.
«Почему бы тебе не принести ему образец?»
"Конечно." Трейси усмехнулась. "Он получит удовольствие от этого".
«Не могли бы вы дать ему и это? Это счет доктора Широва.
Рейнольдсу, чтобы утвердить его, прежде чем я выпишу чек ».
Эмили протянула Трейси пачку бумаг и вышла из комнаты.
Трейси записала приглашение и счет доктора Широва и вернулась к работе. Пятнадцать минут спустя она перестала печатать и пошла в библиотеку, чтобы проверить ящик. Она нашла том репортера Верховного суда США, который она хотела, и принесла его в свой кабинет, положив его поверх счета доктора Широва, чтобы она могла скопировать нужный отрывок. Когда она закончила, она закрыла книгу, открыв ту часть счета, в которой указывалось количество часов, потраченных доктором Шировым на это дело, даты, на которые он работал, и причину, по которой он потратил время.
Трейси нахмурилась. Что-то было не так со счетом. Она подняла его и покачала головой. Очевидно, это была опечатка. Трейси решила решить проблему, чтобы Мэтью не приходилось разбираться с ней на больничной койке. Она была уверена, что он захочет, чтобы доктор Широв немедленно заплатил.
«Доктор Широв, - сказала Трейси, когда ее связали с ученым, - это Трейси Кавано из офиса Мэтью Рейнольдса.
Извините за беспокойство. У меня есть ваш счет. Я собираюсь отнести его мистеру Рейнольдсу, когда увижу его в больнице сегодня днем ».
"Как он себя чувствует?"
«Они освобождают его через два дня. Устойчивых повреждений нет».
«Это большое облегчение. Передайте ему привет».
«Я сделаю это. Насчет счета. В нем ошибка. Я уверен, что это опечатка. Я хотел указать правильную дату, чтобы мы могли заплатить вам».
«Хорошо. Я уезжаю в отпуск, и чек Мэтта будет мне рад».
Трейси засмеялась. «Я позабочусь о том, чтобы мы отправили его без промедления. У вас есть копия перед вами?»
«Дай мне это».
"В чем проблема?" - спросил доктор Широв через мгновение.
«Первая запись в ваших учетных записях. В ней говорится, что мистер Рейнольдс звонил вам по поводу этого дела в начале октября».
"Да."
"Мы не знали, что вы нам понадобитесь, пока судебное разбирательство не закончилось.
Это было бы в середине ноября ".
Очередь на секунду замолчала. Затем доктор Широв сказал: «Дата правильная. Я помню звонок, потому что Мэтт звонил мне дома».
«Не могли бы вы дать мне резюме, чтобы я мог освежить память мистера Рейнольдса на случай, если у него возникнут какие-либо вопросы?»
"О, это было не так уж много. Он сказал, что скоро его предстанут перед судом и, возможно, у него будет срочная работа для меня. Он проверял, буду ли я в городе. Это было почти все, за исключением небольшой разговор ".
"Он сказал вам, что он хотел, чтобы вы сделали?"
«Не конкретно, но он спросил о наличии реактора».
«Спасибо, доктор Широв».
«Не забудьте передать Мэтту привет, пожалуйста».
"Я буду."
Трейси повесила трубку и уставилась на монитор. Слова расплылись.
Ее сердце билось так быстро, что казалось, что оно может вырваться из ее груди. Трейси подошла к столу Эмили Вебстер.
«Где мистер Рейнольдс хранит свои бухгалтерские книги?»
«У меня они есть».
«Мне нужно посмотреть, выписал ли он чек доктору Широву в связи с делом Гриффена», - солгала Трейси. «Я поищу это для тебя».
«Не беспокойтесь. Я сделаю это. Это может занять некоторое время».
Трейси взяла бухгалтерскую книгу трастового счета и проверила ее в свой офис.
Она вернулась на несколько месяцев назад, но не смогла найти то, что искала. Когда она принесла бухгалтерскую книгу и регистрацию Эмили, секретарша собиралась уходить на обед с администратором.
"Кто присматривает за магазином?" - спросила Трейси.
«Мэгги больна. У нас есть автоответчик, который обрабатывает звонки во время обеда. Вы единственный, кто находится внутри. Если хочешь, я скажу службе, чтобы звонки проходили».
"Нет. Это нормально".
Трейси заставила себя подождать пять минут после того, как все ушли.
Затем она заперла входную дверь и быстро поднялась по лестнице в жилое помещение Мэтью. Она никогда их раньше не видела.
В одном конце зала была небольшая кухня. Она быстро обыскала ящики и нашла только кухонную утварь. Следующая комната была спальней Мэтью. Она поколебалась, прежде чем нарушить его личную жизнь. Мысль обыскать его спальню оттолкнула ее, но Трейси собралась и вошла.
По содержимому комнаты не было ни малейшего представления о том, что это был двадцатый век.
Дубовая кровать была большой; его изголовье и подножки отполированы и украшены резным цветочным орнаментом ручной работы. Рядом с комодом стояло стоящее зеркало, которое, возможно, было частью набора, который какой-то пионер отправил вокруг Горна.
На комоде лежало несколько фотографий. Они были старые. На первом изображены мужчина и женщина, стоящие вместе.
Мужчина был высоким и солидным. У него была легкая улыбка и короткие стально-серые волосы. Женщина была стройной. Ни один из них не был красив, но у обоих были сильные черты лица, излучающие ум, юмор и сострадание.
На второй фотографии был мужчина. Он был одет в костюм и спускался по ступеням здания суда, с выпрямившейся спиной и скованными перед собой руками. Фотография была частью газетной статьи. Заголовок гласил: ОСКАР РЕЙНОЛДС ПРИГЛАСЕН
СМЕРТЬ.
На третьей фотографии были Мэтью и его отец. Они стояли у ручья в лесу. Мэтью должно быть шесть или семь лет. В одной руке его отец держал удочку, а Мэтью обнял его за плечо. Мэтью лучезарно улыбнулся Трейси, так гордясь тем, что его отец почтил своим прикосновением.
Трейси казалось, что она вот-вот заплачет. Она глубоко вздохнула. Когда она снова обрела контроль, она начала поспешно рыться в ящиках.
Одежда Мэтью была белой и черной. Не было ни футболок для гольфа, ни теннисных шорт, ничего, что намекало бы на досуг.
Ничего такого, что намекало бы ни на что, кроме беззаветной преданности своему делу.
Напротив спальни находился кабинет Мэтью. Трейси взглянула на позицию на мраморной шахматной доске. Она приносила в больницу открытки из заочных игр и узнала их.
Трейси подняла глаза от доски. Вокруг стен стояли собрания знаменитых заключительных аргументов, биографии Бенджамина Кардозо, Оливера Венделла Холмса, Феликса Франкфуртера и других великих судей Верховного суда, записные книжки с каждым делом о смертной казни, вынесенным Верховным судом США, и тома по философии и психологии. , судебная медицина и другие темы, связанные с работой Мэтью. Трейси нащупала несколько томов, провела руками по их корешкам. Это было личное убежище Мэтью, где он разработал идеи, которые он использовал для спасения человеческих жизней. Именно здесь он думал о своих самых сокровенных мыслях.
Если в этом доме и было место, где Трейси могла бы найти правду, так это здесь.
Трейси работала быстро, опасаясь, что обеденный перерыв закончится раньше, чем она закончит. Она была на полпути через складной стол Мэтью, когда подошла к нижнему правому ящику и нашла манильский конверт. Она протянула руку и коснулась банковской книжки. Она молилась, чтобы никогда не найти то, что искала.
Теперь, когда он у нее был, она боялась его открывать.
Трейси откинулась назад, и старинное деревянное кресло заскрипело.
На счету было 300 000 долларов после того, как Мэтью внес 250 000 долларов, которые он получил за защиту Джоэла Ливингстона. Через неделю после убийства судьи Гриффена осталось всего 150 тысяч долларов.
Рука Трейси дрожала, когда она высыпала содержимое конверта в промокашку. У нее закружилась голова. Она знала, что видит, но всем сердцем желала, чтобы этого не было.
Сначала были статьи об Эбигейл Гриффен. Она отодвинула их в сторону и увидела фотографии.
«О, Боже», - прошептала она, перебирая их.
Были фотографии Эбби за пределами офисного здания в деловом костюме, серьезно разговаривающей с другим адвокатом, и Эбби в парке напротив здания суда, которая отдыхала на скамейке, запрокинув голову, лицом к солнцу, не обращая внимания на то, что она снимок делался телеобъективом. Затем были фотографии Эбби в доме, где был убит судья Гриффен, и в арендуемом доме, где была обнаружена металлическая полоса. На одном кадре Эбби в джинсах и футболке занимается садоводством во дворе.
Внутри обоих домов было сделано несколько снимков Эбби, которые явно были сделаны через окно ночью.
Трейси взяла набор фотографий размером 81/2 x 11, сделанных телескопическим объективом из леса на окраине собственности Эбби, на которых Эбби была запечатлена у бассейна в бикини. В первом кадре Эбби вышла через французские окна во внутренний дворик, а выстрелы последовали за ней в сторону бассейна. Еще несколько фотографий запечатлели Эбби в соблазнительных позах: томно потягиваясь, как кошка; лежа на боку, подтянув колени, как ребенок; и отдыхая на предплечьях лицом к солнцу. Последний сет, сделанный очень крупным планом, сконцентрирован на каждой части ее тела.
Трейси вспомнила фотографии дикой природы, которые она видела во время своего первого визита в офис Мэтью. Особенно выстрелы лани и ее олененка на поляне. Она с ужасом осознала, что Мэтью преследовал Эбби со своей камерой, как он преследовал оленя.
Но это была последняя партия фотографий из манильского конверта, на которой все было сфокусировано. Кадры, которые Мэтью сделал в хижине на берегу. Эбби кружила по хижине со своей камерой Pentax в день нападения, Эбби гуляла по пляжу, снимки Эбби, сделанные ночью через окно. В некоторых случаях она была обнаженной, бессознательно бродила по гостиной в поисках чего-то. На следующей группе фотографий она была в ужасе и мчалась по лесу.
Трейси не чувствовала картинок в своей руке, пока медленно просматривала их. На следующем кадре человек в черном смотрел в сторону от камеры. В следующем он столкнулся с этим. На мужчине была лыжная маска, но он имел телосложение Чарли Димса.
Последняя группа фотографий раскрыла тайну личности злоумышленника. Мэтью поймал Чарли Димса без лыжной маски, который стоял в глубине заброшенной стоянки под уличным фонарем и разговаривал с Робертом Гриффеном.
Глава ТРИДЦАТЬ
Трейси Кавано сидела рядом с Мэтью Рейнольдсом в его больничной палате и вместо этого представляла, что они находятся в узкой камере в пенитенциарном учреждении после наступления темноты. Изображение не выдержит. Идея была невыносимой. Идея не покидала ее.
«План устных аргументов превосходен», - сказал Мэтью, перечитывая последний абзац документа, подготовленного Трейси для дела Техаса. Хотя Рейнольдс выглядел усталым, а его бледная кожа казалась тонкой, как пергамент, его залило сияние. «Спасибо», - сухо ответила Трейси.
Рейнольдс не обращал внимания на ее настроение. Он записал план и еще раз изучил приглашение на свадьбу. Он поднял ее и сиял от счастья.
"Я думаю, они хорошо поработали, не так ли?" он спросил.
Трейси не ответила. До сих пор она не могла сказать ему настоящую причину своего визита.
"Трейси?" - сказал Рейнольдс, откладывая приглашение. Она смотрела в окно. По нему пролился дождь. Трейси вздрогнула.
"Ты помнишь, как рассказывал мне о своем отце?" - спросила Трейси. «Как ты чувствовал себя в детстве. Потерять его и так сильно его любить».
Трейси замолчала. В горле образовался твердый и болезненный комок.
"Что случилось?" - спросил Рейнольдс, его лицо затуманилось от смущения и беспокойства.
«Я попыталась представить, как это должно было быть для тебя», - продолжила Трейси. «Зная, что он умрет, и не имея возможности спасти его. Теперь я знаю, что ты чувствовал».
Рейнольдс склонил голову набок, но ничего не сказал.
«Дело было не только в фотографии, не так ли? Вы создали все улики. Вы изготовили бомбу и дубликаты металлических полос, а затем заманили Эбби в розарий, чтобы вы могли посадить одну из полосок и бутылку с хлороксом. ее гараж. Вы заплатили Чарли Димсу пятьдесят тысяч долларов, чтобы тот дал показания против Эбби. Вы сказали ему, что сказать, и вы создали счет на сто тысяч долларов, чтобы вы могли уничтожить его на кресте ».
Глаза Мэтью были полностью живы и сосредоточены на ней. Все его внимание было сосредоточено на ней.
"О чем ты говоришь?" - спокойно спросил Мэтью.
«Когда вы впервые узнали, что государство считает, что металлическая полоса имеет большое значение?» - спросила Трейси, игнорируя его вопрос.
«После показаний Турина. Вы это знаете».
«Я также знаю, что вы звонили доктору Широву до начала судебного процесса, чтобы убедиться, что он будет в городе и что реактор будет доступен.
Какая возможная причина у вас была бы для этого, если бы вы не знали, что вам понадобится его свидетельство, чтобы дискредитировать свидетельство Пола Торино? "
«Если я правильно вас понял, вы говорите, что я убил судью Гриффена и подставил его жену в связи с его убийством».
«Это именно то, что я говорю».
«Вы забыли, что мы с Эбби собираемся пожениться?»
"Нет."
«Вы понимаете, что я люблю Эбигейл Гриффен больше, чем жизнь?»
«Да. И именно поэтому ты совершил этот чудовищный поступок. Ради любви.
Блеф ни к чему хорошему. Я знаю все. Я видел фотографии ".
Глаза Мэтью расширились. "Какие картинки?"
«Я был в твоем кабинете».
Лицо Мэтью было залито гневом. Он наполовину поднялся со стула.
«Вы были в моих комнатах? Вы осмелились просмотреть мои личные документы?»
Трейси была настолько истощена, что больше не могла чувствовать ни страха, ни гнева, ни даже печали.
«Было ли это хуже того, что ты сделал, прячась в темноте, нарушая все правила приличия из-за своей одержимости? Подглядывал в окна Эбби, насиловал ее фотоаппаратом?»
Трейси остановилась. Мэтью откинулся на спинку стула, как будто его ударили.
"Почему?" - спросила Трейси, сдерживая слезы. "Почему, Мэтт?"
Мэтью посмотрел на дождь. На мгновение Трейси испугалась, что он ее уволит. Затем Мэтью сказал голосом, который звучал так, как будто он доносился издалека: «Она никогда не ... Это был мой единственный шанс.
Мой единственный шанс. И . . . И он бы убил ее, если бы я не остановил его. Это был единственный способ защитить ее ".
Мэтью откинулся назад и закрыл глаза.
«Ты хоть представляешь, каково это было для меня, когда я рос с матерью, которая покончила с собой, с клеймом сына убийцы и с этим лицом? У меня не было друзей, и идея любящей меня женщины была настолько чуждой, что я никогда когда-либо позволял себе обдумывать это, потому что я не мог вынести боли, которую это принесло мне.Мое единственное спасение было в моем воображении, и моим единственным спасением была моя миссия.
«Потом я увидел Эбби. Она обвиняла Чарли Димса. Я зашла посмотреть на суд, потому что Димс хотел меня нанять, и мне было любопытно посмотреть, как рассматривается его дело. Она была настолько сияющей, что я онемел.
Я последовал за ней в первый же день. Я не мог оторвать от нее глаз.
В ту ночь вся моя защита рухнула, и я увидел себя таким, какой я есть. Жалкий человечек, так напуганный миром, что я использовал смерть отца как предлог, чтобы не жить. Я был меньше, чем человек. Я был животным, зарывающимся глубоко в землю, боясь света. И этот свет был самой жизнью. И я понял, что жизнь бессмысленна без любви ».
Мэтью наклонился вперед, отчаянно пытаясь понять.
«Вы знаете, каково это знать, что все, что вы делаете, должно быть безупречным, иначе кто-то умрет? Я никогда не сплю спокойно. Страх, что я совершу ошибку, делает это невозможным. Пока я не увидел Эбби, я справлялся, обманывая себя. искренне верил в свою миссию. Я был подобен религиозному фанатику, который может ходить босиком по углям, потому что его вера защищает его от боли. Когда я увидел Эбби, это было все равно что потерять веру в Бога и внезапно увидеть, что есть только пустота.
«Я знал, что Эбби была моим спасением. Она была цветной в мире серых тонов. Только мысль о том, что она ходит по земле, поддерживала меня.
«За неделю до отъезда в Атланту она сказала мне, что собирается в хижину. Когда Джоэл Ливингстон принял просьбу, я полетел домой и отправился на побережье. Я разбил лагерь в лесу и провел два дня с Эбби».
Мэтью покраснел. Он отвернулся. "Я знаю, что вы думаете.
Что я извращенец, чудовище. Я такой, но ничего не мог с собой поделать.
Я этим занимался с тех пор, как увидел ее. Я даже не потрудился рационализировать свои действия. Для меня она была как воздух. Без нее я бы умер.
«Затем Димс попытался убить Эбби. Я видел, как он вошел в хижину. Я был парализован. Я должен был спасти ее, но я понятия не имел, что делать.
Когда Эбби убежала в лес, я последовал за ней.
«Мой отец научил меня передвигаться по лесу, не создавая шума. Я ждал и смотрел. Я видел, как Димс искал Эбби. Он был так близко, что увидел бы ее, если бы обернулся. Я сделал единственное, что мог думать Я использовал вспышку на своей камере, чтобы отвлечь его. Он гнался за мной, но мне было легко ускользнуть от него в темноте. Он, должно быть, запаниковал, потому что он искал только короткое время, а затем пошел к своей машине .
«До этого момента я понятия не имел, что это Димс пытался убить Эбби, потому что он был в лыжной маске. Я последовал за ним, чтобы узнать его личность. Димс поехал в бар и позвонил. Затем он поехал за рулем. в Портленд, в дальний конец стоянки мотеля. Стоянка была пустынна, но горели уличные фонари. Я сфотографировал встречу Димса с Робертом Гриффеном ».
«Я знаю», - сказала Трейси. «Я видел фотографию».
«Тогда ты понимаешь, что это значило, Трейси. Гриффен нанял Димса, чтобы убить Эбби.
«Моя первая мысль заключалась в том, чтобы пойти в полицию с моими фотографиями. Они арестуют Димса, и он расскажет им о Гриффене. Но я не мог этого сделать. Мне пришлось бы объяснять, почему я был в лесу возле хижины Эбби. посреди ночи полиция сказала бы Эбби, что я ... преследовал ее.
Она бы меня презирала, и я бы потерял ее навсегда.
«Именно тогда я впервые подумал об убийстве судьи Гриффена. Но Димс все еще был бы жив, и я не был уверен в его мотивации. Помогал ли он Гриффену только из-за денег или же месть мотивировала Димса? Проблема казалась неразрешимой до тех пор… "
«Вы поняли, что можете избавиться от Гриффена и кооптировать Димса», - сказала Трейси. "Да."
«И вы также поняли, что могли бы быть с Эбби все время, если бы вы были ее адвокатом, а она была бы в тюрьме или под домашним арестом».
Рейнольдс кивнул. «Я был бы единственным, кому она могла бы довериться. Мы могли бы встречаться и разговаривать каждый день. Я надеялся, что со временем она забудет, как я выгляжу, и я надеялся, что, когда я спасу ее, она будет достаточно благодарна. . любить меня."
«Как ты мог быть уверен, что она тебя наймет?»
«Я не мог. Но я бы вызвался, если бы она не пришла ко мне».
"Что, если она тебе откажет?"
Рейнольдс покраснел. «Она никогда не откажется от моего предложения о помощи. Я лучший в своем деле. Все это знают. Эбби всегда это знала».
Трейси покачала головой. «Что, если вы ошиблись? Что, если бы Эбби была осуждена?»
«Я бы признался. Но я знал, что могу контролировать процесс.
Особенно с обвинением Чака Геддеса ".
«Вы не могли знать, что Геддес назначит себя к этому делу».
«Это была моя единственная уверенность», - ответил Рейнольдс с легкой улыбкой. «Чак Геддес никогда бы не отказался от такого громкого дела и возможности отомстить мне за свои предыдущие унижения. Нет, эта часть уравнения была самой простой».
"Как вы узнали так много о бомбе?"
«Бомба была простой конструкции, и я слышал, как Турин свидетельствовал об этом на суде над Димсом».
"А полоска?"
"Димс хотел, чтобы я представлял его интересы, когда ему было предъявлено обвинение в убийстве Холлинза и его маленькой девочки. Прежде чем я решил отказаться от дела, я изучил доказательства. Я увидел полосу с надрезом. Я увидел ее снова, когда Пол Торино объяснил его значение на суде Димса.
«Чтобы обмануть полицию, доказательства должны быть настолько убедительными, чтобы они не подумали, что им нужно проводить более сложные испытания. Я взял два куска стали от разных производителей. Я проверил с компаниями, что состав два куска стали были разными. Затем я сложил их в две тиски и разрезал их одновременно. Я взял переднюю часть первой полосы и использовал ее с бомбой.Я взял конец второй кусок и оставил его в гараже Эбби после того, как заманил ее в розарий.Я знал, что полоса, которую я использовал на бомбе, будет искалечена при взрыве, и что кусок в гараже будет выглядеть достаточно похоже на спичку, чтобы полиция не возиться с любыми другими тестами ".
«Что, если бы Джек Стамм не позвонил в Турин, чтобы обыскать дом и гараж на предмет взрывных устройств?»
«Димс должен был сказать полиции, что Эбби хотела, чтобы он сделал бомбу в ее гараже. Они бы обыскали его».
Трейси покачала головой. Она не могла не восхищаться блеском Рейнольдса, даже несмотря на то, что он поставил его для такой извращенной цели. Рейнольдс был шахматным мастером, который продумывал каждый ход и предвидел все возможные проблемы.
«Вы знали, как связаться с Димсом, используя телефонные номера из старого файла».
"Да."
«Как вам удалось убедить кого-то вроде Димса сотрудничать с полицией?»
"Я оставил копии фотографий с побережья и его встречи с судьей Гриффеном в шкафчике автобусной станции. Мы говорили по телефону, поэтому он никогда не встречался со мной. Я сказал ему, что полиция арестует его за нападение на Эбби. и убийство судьи Гриффена, если я отправлю им фотографии. Доказательства предыдущего аналогичного преступного поведения допустимы, даже если человек был оправдан в преступлении, как вы хорошо знаете из своего исследования по делу Эбби, если у обвинения есть доказательства характерное преступление. Надрезы на бомбах были уникальными. Я объяснил Димсу, что ни одно присяжное не оправдает его, как только они услышат доказательства об убийствах Холлинза.
«Чтобы подсластить травку, я сказал ему, что заплачу ему пятьдесят тысяч долларов, если он даст показания против Эбби и расскажет точную историю, которую я выдумал для него. Я позволил ему подумать, что я тот, кого Эбби осудил. Злобный преступник. убедил Димса, что лучшая месть - не убить Эбби, а заставить ее страдать в камере смертников за преступление, которого она не совершала ».
«Вы сказали Димсу сказать, что Эбби показала ему динамит в сарае и предложила использовать его в бомбе?»
"Да."
«Почему вы сделали это, когда Эбби не рассказала вам о фотографиях до того, как ее арестовали?»
«Я видел, как она фотографировала. Я знал, что она снимала некоторые кадры за домом. Если бы она не вспомнила о непроявленной пленке, я бы заставил ее вспомнить это».
"Так же, как ты обманом заставил ее полюбить тебя?" - сказала Трейси, не желая быть жестокой, но не в силах помочь себе.
Рейнольдс покраснел. «Это был мой единственный шанс позволить ей увидеть сквозь это лицо. Дать ей понять, что я люблю ее. Дать ей шанс полюбить меня такой, какая я есть».
«Это была уловка, Мэтт. Вы промыли ей мозги. Вы организовали ее домашний арест. Вы изолировали ее и поставили в зависимость от вас. Вы… вы дрессировали ее, как дрессируете собаку. Это не любовь. она чувствует. Это то, что вы создали. Это искусственно ".
«Нет, она любит меня», - ответил Мэтью, энергично качая головой.
«Любовь - это то, что исходит из вашего сердца. Любила бы она вас, если бы знала, что вы делаете?»
Рейнольдс выглядел пораженным. «Ты не можешь ей сказать», - отчаянно сказал он.
Трейси уставилась на Рейнольдса. «Не сказать Эбби? Боже мой, Мэтью.
Это убийство. Вы убили человека. Мне придется сказать полиции. Я пришел сюда, чтобы дать вам шанс сделать это. Если вы признаетесь, Джек Стамм не может требовать смертной казни. Вы можете нанять адвоката, который будет вести переговоры за вас ".
"Нет."
"Какой у вас выбор?"
«Вы можете сохранить это в секрете, как вы это сделали с фотографией. Я оставлю свою практику».
Трейси наклонилась вперед, пока ее лицо не оказалось в нескольких дюймах от его. Возможно ли, что Рейнольдс не понимал масштабов того, что он сделал?
"Ты с ума сошел?" спросила она. «Вы думаете, что это незначительное этическое нарушение, например, смешение средств? Это убийство. Вы использовали бомбу, чтобы убить судью Верховного суда».
Мэтью начал спорить с Трейси, используя силу убеждения, которая спасла столько жизней в прошлом, но остановился и отвернулся, внезапно осознав, что момент, которого он боялся, настал. Он был частью дела, в котором он не мог выиграть, и жизнь, которая будет потеряна, была его собственной.
«Я дам тебе два дня, чтобы сдаться», - сказала Трейси. «Тогда я пойду в полицию».
Рейнольдс повернулся. Он выглядел отчаявшимся.
«Я уничтожу улики. Я скажу, что вы лжете. Я буду отрицать, что у нас когда-либо был этот разговор. На прошлой неделе вы утверждали, что Димс убил Гриффена. На этой неделе это я. Штамм не примет ваше слово против моего. "
Трейси хотелось просто уйти и сделать то, что хотел Мэтью, но это было невозможно. Она печально покачала головой.
«У меня есть фотографии, ваша банковская книжка и фальшивая фотография сарая. Если я отдам их Джеку Штамму, вы рискуете, что он поверит, что Эбби была в этом с вами. Если вы признаетесь, вы можете спасти ее от необходимости пройти второе испытание ".
«Гриффен был убийцей», - умолял Мэтью Трейси. "Он убил твою подругу Лауру Риццатти и заплатил Димсу за убийство Эбби.
Разве ты не можешь позволить этому быть? "
Глаза Мэтью умоляли Трейси, но она встала и отвернулась. При этом она вспомнила вопрос, который Мэтью задал ей при их первой встрече: «Скажите мне, мисс Кавано, вы когда-нибудь были в Старке, Флорида, в тюрьме после наступления темноты?»
Это изображение. посещение тюрьмы после наступления темноты и уход до рассвета с мертвой клиенткой не давали покоя Трейси. Когда она была с Мэтью в Атланте, когда она сидела рядом с ним во время суда над Эбби, когда она работала над заданием по делу Техаса, ее двигал страх, что когда-нибудь образ станет реальностью, если она не выложится полностью. каждое мгновение каждого дня.
Тихие слезы катились по щекам Трейси, когда она закрывала за собой дверь в больничную палату. За минуты, которые она только что провела с Мэтью Рейнольдсом, она наконец узнала, что чувствуют все эти храбрые адвокаты в тюрьме, в самом конце, после наступления темноты.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Эбби припарковалась на стоянке для посетителей в тюрьме штата Орегон, затем пошла по усаженной деревьями переулку к входной двери тюрьмы. По обе стороны улицы стояли приветливые белые дома, которые когда-то были жилыми домами, но теперь служили офисами для персонала.
Над очаровательными домами и их аккуратно подстриженными лужайками возвышалась приземистая квадратная громада тюрьмы с толстыми желто-желтыми стенами, забором из колючей проволоки и пушечными башнями.
После регистрации у стойки для посетителей, Эбби прошла через металлоискатель, спустилась по пандусу, через два набора скользящих стальных прутьев и прошла по короткому коридору, где она ждала, пока ее сопровождающий отпирает толстую металлическую дверь, которая открывалась в зону для посещений. .
Эбби представилась охраннику, который сидел на возвышении в одном конце большого открытого помещения, заполненного тюремными диванами и деревянными кофейными столиками. Охранник позвонил в камеру Мэтью и попросил отправить его вниз. Пока охранник говорил по телефону, Эбби оглядела комнату. Вдоль дальней стены заключенный ожидал перед автоматом, чтобы наполнить бумажный стакан кофе. Заключенных было легко узнать по синим джинсам и рабочим рубашкам. Они играли с детьми, которых видели раз в месяц, перегнулись через кофейные столики к своим родителям или стояли в углах комнаты, прижимаясь к жене или девушке, пытаясь украсть несколько моментов близости, которые помогли бы им забыть царившую мрачность. их тюремная жизнь.
«Он будет через несколько минут», - сказал Эбби охранник. «Вы можете использовать одну из адвокатских комнат».
Слева, за пределами большой комнаты для свиданий, была открытая площадка.
Вдоль двух стен были окна. За несколькими окнами находились заключенные, которых считали слишком опасными, чтобы допускать их в комнату для свиданий.
Их посетители сидели на складных стульях и разговаривали с ними по телефону.
Также в этом районе были две комнаты со стеклянными стенами, где заключенные могли встретиться со своими адвокатами. Джек Штамм позвонил суперинтенданту и получил разрешение Эбби использовать одну из этих комнат. Она закрыла дверь и подождала Мэтью, опасаясь встречи, но зная, что она должна его увидеть, каким бы болезненным ни был визит для них обоих.
Эбби сначала не узнала Мэтью. Крахмалистая тюремная еда заставила его набрать вес. Его лицо наполнилось кровью, а бедра и талия стали шире. Она даже заметила начало пуза. Когда он вошел в комнату, Эбби встала и стала искать по его лицу ключ к разгадке его чувств, но Мэтью скрывал свои эмоции. Когда он остановился в дверном проеме, она подумала, что он может передумать и уйти.
Вместо этого он протянул руку. Она взяла его и подержала на мгновение.
Потом они сели.
«Спасибо, что пришли ко мне, - сказал Мэтью. «Кроме Барри и Трейси, у меня было не так много посетителей».
"Как успехи?" - спросила Эбби, еще не готовая рассказать о настоящей причине своего визита.
Мэтью улыбнулся. «Вообще-то, неплохо. Здесь есть реальная потребность в моих навыках. Когда я пришел в тюрьму, я больше всего боялся физического нападения, но я нахожусь под защитой заключенных. Похоже, у меня здесь много друзей. Люди, которых я помогли. И есть много других, кто может воспользоваться моей помощью ".
Эбби засмеялась. «Я полагаю, посадить в тюрьму адвоката по уголовным делам с миссией - это немного похоже на то, чтобы позволить ребенку сбежать в кондитерской».
Оба улыбнулись. Тогда Эбби протрезвела.
"Вы знаете, почему я не пришел раньше, не так ли?" спросила она.
«Трейси рассказала мне, что вы ей сказали».
«Сначала я ненавидел тебя, Мэтт. Это были фотографии. Когда я узнал о них ... О шпионаже ... Это был такой шок».
Мэтью посмотрел вниз. «Мне жаль, что я их никогда не принимал, но я ничего не мог с собой поделать. Я был так влюблен в тебя, и я никак не мог тебе сказать. Для меня ты был недоступен. Я просто не мог поверить, что кто-то такая красивая, даже смотрела бы на меня, не говоря уже о том, чтобы влюбиться. Я удивлен, что ты все еще меня ненавидишь ".
«Трейси рассказала мне, что вы сделали, когда Димс преследовал меня в лесу и что вы убили Роберта, чтобы спасти мою жизнь. Она объяснила, почему вы подставили меня в обвинение в убийстве Роберта. Она хотела, чтобы я поговорил с судьей при вынесении приговора, но я не мог» т. Мне потребовалось время, чтобы осознать, что ты сделал все для меня, поэтому я буду любить ТЕБЯ.
Эбби взглянула на Мэтью. Он выжидательно наклонился вперед.
«Джек позволил тебе признать себя виновным в непредумышленном убийстве из-за всего, что стало известно о Роберте, и, главным образом, потому, что ты убил его, чтобы спасти мою жизнь. Вы имеете право на условно-досрочное освобождение в любое время, поскольку не существует обязательного минимального срока наказания за непредумышленное убийство. написал в комиссию по условно-досрочному освобождению. Я сказал им, что хочу присутствовать, чтобы выступить от вашего имени, когда они встретятся, чтобы решить ваше дело. Я знаю, что вы никогда не хотели причинить мне боль, и я хочу, чтобы вы знали, что я прощаю вас ».
Мэтью рухнул вперед, как будто его ударили в грудь. «Спасибо», - вот и все, что он смог сказать.
"Ты в порядке?" - спросила Эбби.
«О да, - ответил он.
Эбби заметила, что охранник объявляет об окончании часов посещения.
Она намеренно подошла к концу, чтобы визит был коротким, на случай, если все пойдет плохо. Эбби встала.
Мэтью глубоко вздохнул и успокоился.
"Ты снова навестишь меня?" он спросил.
«Я так не думаю».
«Я понимаю. Что ты собираешься делать?»
«Я не уверен. Я ушел из офиса окружного прокурора. Я подумываю о поездке на некоторое время. Мне все еще нужно оставить немного места между мной и тем, что произошло». В дверь постучал охранник.
«Мне нужно идти. Я не собираюсь желать тебе удачи. Я не думаю, что тебе это нужно, потому что я знаю, что ты собираешься пройти через это».
«Я всегда буду любить тебя, Эбби. Все, что я сделал, было для тебя».
Эбби протянула руку и коснулась его плеча. «Я знаю это, Мэтью».
Она бросила последний взгляд на Мэтью, затем открыла дверь и присоединилась к очереди людей, покидающих зону посещения. Мэтью знал, что никогда не перестанет любить Эбби и что он потерял ее навсегда. Он понимал, что теперь она не может любить его. Тем не менее, он не чувствовал себя грустным. Он спас жизнь Эбби, и это сделало все, через что он прошел, и что он собирался вынести, стоящим. И даже если это было ненадолго, она любила его, и это было больше, чем он когда-либо надеялся.
И теперь он был прощен.
Последние комментарии
6 минут 57 секунд назад
25 минут 51 секунд назад
1 час 6 минут назад
9 часов 35 минут назад
9 часов 48 минут назад
10 часов 22 минут назад