Гостиница на раздорожье (СИ) [Даниэль Брэйн] (fb2)

Гостиница на раздорожье Даниэль Брэйн, Анна Лерой

Глава первая

Вот это я называю — искры из глаз. Все побелело, а потом и померкло.

— Михалыч? — слабо позвала я. — Эй, это что сейчас было? 

Он ведь никуда деться не мог, его первого начало этим током корежить. Сотню раз говорила управляющему — наймите уже трезвого электрика, у нас же пять этажей и тьма народу! Но нет, где же его, трезвого, взять, хорошо хоть нетрезвый отличает плюс от минуса.

Я даже разозлилась, хотя от этого в груди как-то очень неприятно заболело. Только шевелиться было пока тяжело. Чтоб ему, этому Михалычу! Отличает он эти самые плюсы-минусы, как же, так отличает, что пришлось дурака от распределительного щитка отталкивать. Я ведь успела? Оттолкнула же. В голове, правда, как по барабану стучало, но провалов в памяти вроде бы не было.

День не задался прямо с утра, это я помнила, впрочем, меня это совсем не удивило. В люксе обои отклеились и кто-то потоптался по полотенцам ногой размера сорок семь, на кухню уличная кошка притащила голубя, а он возьми и оживи, что вызвало панику среди персонала. А еще, совсем уж некстати, столичные журналюги захотели поселиться, и нет бы люкс взять — не тот, что без обоев, а другой, со скрипучими дверцами шкафа, они взяли стандартный, а это значило, что следить за пронырливыми постояльцами теперь придется посменно. А в довершение всего еще и свет. И нетрезвый Михалыч, который расплылся в улыбке и добренько так промычал «здрасьте». На что я посмотрела на него так спокойно-преспокойно, но, увы, в Михалыче было больше чем двести грамм, и мой специальный спокойный взгляд он проигнорировал.

— Ну што ты, красавишна, што ты смотришь и молчишь?! 

— А тебя ничего не смущает? — я демонстративно указала на мигающую лампу, очередной перепад напряжения — и внутри нее со звоном клацнуло. Лампа умерла, не выдержав этой бренной жизни. В остальных помещениях было не лучше, благо я быстро сориентировалась и скомандовала выключать свет и приборы повсеместно. 

— Дак чего смущаться-то, в темноте же… — пробасил наш как бы электрик, но на ноги встал, пусть и пошатнулся. Я медленно выдохнула, подхватила его под руку и потащила за собой. Могла бы, все сделала бы самостоятельно. Ведь ничего, совсем ничего и никому доверить нельзя! Куда ни глянь, то безрукие, то безногие, то ума не досталось. 

И пусть само мироздание намекало, что мне сегодня лучше сказаться больной и не выползать ни за какие коврижки из дома… Вот только я уже и не помнила, что такое отпуск, а больничный?.. Да, брала я пару лет назад его, на два дня меня грипп свалил. Так за эти два дня гостиницу ограбили, потом чуть не спалили, трое клиентов отравились, а в люксе залили ковер вишневой бормотухой и подозрительно воняло сладковатыми духами, не иначе запрещенные развлечения в номера заказывали! Как там говорят — «кот из дома, мыши в пляс»? 

А когда владелец переслал мне письмо из СЭС, мол, на нас жалоба, тут мой грипп и отступил. Это-то откуда появилось? Какое уж тут на диване лежать, когда без меня вся гостиница летит в тартарары! На моих плечах все держится, и именно одним из этих плеч я Михалыча и подпирала, пока мы не дотащились до щитовой. Даже удивительно, как это из-за очередного угла не выскочил журналюга с вопросом «а что это вы тут делаете». Я бы ему ответила, честно, от души и с высоты жизненного опыта — и что я делаю, и что с его лопатой-звонилкой станется, если ее выбросить в окошко. Но все же день тихо-мирно покатился дальше...

И тут этой гений электрики снова решил убрать похмелье электрофорезом, только чуть пожестче. И я схватилась за метлу, она там и стояла на случай таких выходок! 

Так, ну и где, кстати, моя метла? И свет-то где?

— Михалыч! Тут темно, как в муравейнике! Ты там жив? Лучше бы тебе живым быть, ты уже аванс взял! 

В темноте что-то шевельнулось, я воодушевленно продолжила давить должностью:

— Ты свет собираешься чинить? У нас вся гостиница сидит при плюс тридцати без кондиционера и холодильника. Или ты хочешь сам в холодильник попасть? Только уже в тот, который в морге? Если сейчас электричество не дашь, я тебя туда живьем укатаю!

Я сделала шаг в темноте и чуть не запнулась. О, метла, лежит как миленькая. Зная Михалыча, я без метлы в любом случае к щитку бы не сунулась. Потому что не в первый раз он, такой умный и грамотный, все знает и все умеет, да тут делов-то на пару минут, устраивал этот Армагеддон. Сейчас я тебя, неуч, этой метлой-то огрею! Кто из нас электрик с тридцатилетним стажем?!

Но, похоже, метла моя слегка пострадала. Подпалило, наверное, когда я Михалыча оттаскивала. И древко какое-то слишком гладкое, может, метла не моя? Нет, откуда тут чужой метле взяться, тут кроме нас никого и не…

Я так и осеклась на половине мысли. Темно было, конечно, хоть стой хоть падай, но я отлично знала, куда идти. В щитовой-то особо ничего и не имеется. Главное — не наступить на Михалыча, хоть и пьяный, но он мне еще живой нужен, света-то до сих пор нет. Так что я носком обуви уперлась во что-то и остановилась, предупрежденная, что впереди преграда. Только вот то, на что я чуть не наступила, на Михалыча похоже не было. Какое-то слишком оно здоровое, что ли, и дернулось от моего пинка. Михалыч бы не дернулся, он бы меня такими словами обложил, что стены покраснели. 

— Ой, что это такое? — очень удивленно и цензурно спросила я, хотя на язык, понятное дело, совсем другое просилось.

Бояться я не боялась, не крыса поди, а в гостинице круче меня только горы, ну и собственник. Может, в щитовую что-то втихую контрабандное притащили? Я присела и щупала это нечто. По моим представлениям оно было теплым, приятным на ощупь, как кожа ящерки, и пульсировало слегка. Живое, явно живое! Это нечто никак не могло отвалиться от Михалыча в процессе обесточивания гостиницы. Потому что Михалыч был бородат, волосат и даже в жару закутан в спецовку. А это что-то другое явно… И мне непременно надо было выяснить, что это и зачем оно тут лежит! Без моего ведома ведь пронесли! Я провела рукой влево и нечто кончилось, потом двинулась вправо… а оно, а тут оно еще толще было почему-то? Непонятно что, но гладить это было определенно приятно. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да-да-да, мадам, — раздался вдруг голос, не Михалыча голос, вот точно, — я уже даю свет. Пожалуйста, только не трогайте хвост.

— Э-э-э? Что? 

Я аж выпустила нечто из рук. Хвост? Реквизит какой-то сюда принесли, что ли? Опять аниматоры заблудились и свалили свое шмотье, где не надо? Штраф им и побольше за беспорядок!

Или все не так было? Откуда вместо Михалыча незнакомый какой-то голос? Это кого из нас нас приложило? Или меня, тогда мне чудится, или Михалыча, и у него голос изменился от электрошока? Если его, то не страшно, главное, чтобы он щиток починил. Чуйка подсказывала, что мою родимую стойку администратора уже на куски разносят разгневанные постояльцы. 

А потом в щитовой вспыхнул свет. Я ойкнула, проморгалась и тут же попыталась с самым суровым лицом уставиться на электрика, но… Я вынуждена была признать, что нет, не на Михалыча… вот это меня приложило. Да так, что впору звонить «112»! И побыстрее, а то уже галлюцинации начались. Я не глядя опустила руку на бок, в карман, но там была всего лишь пара каких-то бумажек да тряпица. А? Мобильник мой где? 

Я зажмурилась. Открыла глаза снова. Вокруг должна была быть почти родная до слез щитовая гостиницы «Красный матрос», она же отель «Джеральдина» после того, как гостиницу вместе с нами со всеми перекупили — как крепостных же, ей-богу! — четыре звезды, одну, кстати, управляющий сам ей подрисовал… Но ни в «Матросе», ни в «Джеральдине» такие знатные глюки меня не посещали. Ни когда в коридоре разбили флакон дешманской «Красной Москвы» и весь персонал надышался паров усиленной гадкости. Ни когда новый владелец решил устроить персоналу корпоратив, но сэкономил и закупился паленым алкоголем. 

Передо мной лежал хвост, по виду — змеиный или другой какой ящерицы, но память еще ласково подсказала, что таких ящериц не бывает. А если они и есть, то в кино и их драконами кличут. Хвост, само собой, переходил в массивную спину, украшенную рядом тупых треугольничков гребня, превращался в толстую шею и так до здоровенной такой башки. Эта самая башка — вытянутая, тоже чешуйчатая, совсем ящероподобная — усиленно дышала пламенем в какую-то трубку, и от этого горел свет. Ну бред же!

— Ты же сейчас все нафиг сожжешь, — простонала я. Мне наплевать было, кто это и что оно делает, но оно же дышит открытым огнем! То есть вот сейчас сюда забежит пожарный инспектор, приход которого фиг угадаешь, и все, такие штрафы выпишет, что хоть почку продавай! — Фу! Перестань, перестань, я сказала! Плохая животина!

— Вас не поймешь, мадам, — обиделся дракон и повернул ко мне весьма симпатичную голову, хотя и немного хищную. — То дай свет, то перестань. И когда это драконий огонь против воли дракона мог что-то поджечь? 

Я всхлипнула. Закрыла рукой лицо. Все еще всхлипывая, провела этой самой рукой сверху вниз. Ладно, с ума сходить оказалось не так и страшно, по крайней мере, черти не лезут и не пытаются мной руководить. Правда, такое все вокруг… сказочное какое-то. Это что же электричество мне в голове сделало... Оставалось надеяться, что это лечат. Хоть как-нибудь.

— Помогите, — негромко всхлипнула я, хватаясь за грудь, почему-то за кружево. — Скорую! Врача!

Я, конечно, шептала со страху, но дракон услышал. Я еще разок щупанула грудь — а удар током интересный способ убрать бочка и все лишнее, тело почти как в юности, хоть беги и электролипосакцию патентуй.

— Какой врач, мадам, отсюда до ближайшего города два дня пути, а до деревни — часа три напрямик будет. Так что, свет-то давать? Сами же попросили!

Вон оно что, Михалыч… Ты Михалыч или ты не Михалыч? Стой здесь, никуда не уходи. 

Конечно, я не сказала, сил не было и слов тоже, я просто махнула рукой. Совершенно потерянная, как будто меня тоже пару раз метлой по башке ударили, я выбралась из облюбованной драконом норы. За дверью был коридор — деревянные стены, чадящие светильники и потрепанная ковровая дорожка на полу. 

Бред! Ну бред же! 

Дракон в дыре, врача нет, до города семь верст, и все лесом… Почему другим видения о рае приходят и розовых кущах, принцы, эльфы, космос, миллионеры, а у меня снова гостиница? Да еще и проблемная? Это кара какая-то, других глюков для меня не завезли? 

Но за фигуру, правда, кому-то спасибо. Идти мне было определенно легче, вот только куда?..

Глава вторая

Коридор продолжался, дерево под пальцами было самое настоящее, старое и уже всерьез нуждающееся в обновлении — полировке там, покраске или что с такими досками делают? В голове возникло страшное слово из глубин памяти — «проолифить», и я его повторила вслух. Как будто демона вызвала. 

Ковер под ногами все норовил кинуться мне складкой под ноги, чтобы я споткнулась и обратила на него внимание. Я и обратила: да, замена тут явно была нужна, и сигаретами здесь баловались, сметая пепел на ковер, и шаркали ногами, протирая целые дорожки, а может, и работники тащили по полу что-то, когда это нужно было поднять и нести. Очень хочется иногда людям вырвать руки, но нельзя, они тогда вообще работать откажутся.

Я вспомнила о людях — а кстати, где люди-то все? Хоть одна живая душа? По идее весь «Красный матрос» должен уже буянить как пьяный в порту. Света нет, водка греется, закуска тухнет, администратор гуляет по собственным глюканам, а электрик обратился в дракона. Или не электрик, но Михалычу-то что, ему и до того, как его током шарахнуло, на все было пофиг, если сто грамм поднести, а сейчас так вообще хоть сжигай. 

А светильники все чадили. И лудка первой попавшейся мне на глаза двери была расцарапана когтями. Узнаю, кто принес кота — прикажу забить сортир, пусть вместе с котом в лоток ходит! Сказано же — мы не «петс френдли», и «как отель не “петс френдли”, у меня муж козел» тоже ответственности с гостя никак не снимает.

Я шла и шла по коридору и постепенно ощущала, как у меня медленно, но верно начинается глазной тик. 

Это же мой глюк! Почему вокруг все такое убитое?! Да я даже дома после мытья посуды все капли воды протирала специальной мягкой тряпочкой! А тут паутина под потолком и в углу, и между светильниками… Глюк — это повод взглянуть на свои расстройства? А может быть, это мой персональный ад? Тогда не хватает с десяток алкашей на этаже и гостя с мангалом в номере. Можно барана еще на балкон… 

Коридор закончился широким залом-приемной. Высокие потолки с четырьмя черными коптящими массивными люстрами где-то в высоте. И кто их зажигает там? Неужели лестницу постоянно тащить? Стены — уже привычное дерево и неожиданно камень, пол — тоже дерево, но местами настолько печальное, что скрипело под ногами. Я быстро сошла с ковровой дорожки, которая продолжалась почти до широких впечатляющих масштабом дверей, потому что моя пятка в какой-то момент слишком глубоко погрузилась в пол, то есть я крайне удачно вступила в дыру. 

Сразу перед этими большими дверями было подобие небольшой прихожей или уголка ожидания, намек на нее, судя по просиженному почти до пола дивану с одной стороны и колченогой короткой скамейке — с другой.

Дальше справа от входа находилась… хм-м, стойка регистрации? Хотя больше она напоминала отделение почты или банка давнишних времён — с грубой решеткой, ограждавшей сидящего администратора от клиентов. Причем толщина прутьев была чуть ли не в два моих пальца. И я бы хотела посмеяться, мол, что за ерунда, но эти прутья были реально погнуты. В одном месте даже проступали выемки от пальцев, так сильно кто-то схватился за металл. Ладно, я видела буйных клиентов, но чтобы до такой степени?

Я смотрела вокруг с офигиванием и молча, как будто не было многих десятков лет жизни, как будто мой жизненный опыт стал бесполезным и теперь я была растеряна. А я не любила это чувство! Еще в далекой молодости набила шишек, ошибалась, нервничала, расстраивалась из-за каждой неудачи. Потом, конечно, взяла себя в руки и какой-никакой опыт работы появился. Но все равно еще годы, пока не вырвалась в администраторы, держать язык за зубами приходилось и не раз, молчать в ответ на оскорбления, сдерживаться, когда старшие по возрасту и должности творили чушь. И нет, уж что я не собиралась точно делать, так это сдаваться какому-то глюку!

Я решительно подошла к двери и толкнула с силой ее от себя. А она возьми и легко откройся, так что я едва не вывалилась наружу. Ни звука не послышалось, ни скрипа. Такая тяжелая дверь должна была открываться так же тяжело, но, судя по всему, ее петли были даже слишком хорошо смазаны. Шагать вперед мне перехотелось почти сразу — солнце слепило, вокруг был лес, вперед двор — широкий, зеленый, с намеком на ограду. А по двору бродили… куры? Или нет?

— Куд-ку-кра?! — в тот же миг повернули ко мне головы черно-белые и коричневые птицы. Секунду назад они копошились в земле и траве, а тут — раз — и ко мне все заковыляли. А клювы! Клювы-то не куриные! А скорее чаячьи, и именно из них неслось противное громкое и кровожадное «куд-ку-кра!», как будто они воодушевляли своих же товарок взять меня приступом. Я оценила свои шансы против такой толпы куро-чаек и нырнула обратно в дом, успею еще осмотреть окрестности. Например, ночью. Ночью же птицы спят?

— Дай? — попросила меня напоследок ближайшая ко мне куро-чайка. Или чайкурица? Да что я тебе дам, разве что пинка? И я захлопнула дверь.

В то, что глюк меня так быстро отпустит, мне не верилось. В куро-чаек не верилось, так же как и в зеленую слизь, спешно втянувшую свои телеса внутрь дыры в полу. Я старательно отвернулась еще и от этого, а то можно всерьез решить, что люстры над головой тоже переговаривались. Слышала же я невнятное шушуканье откуда-то сверху. ...

Скачать полную версию книги