Ловушка Силы [Василиса Ветрова] (fb2) читать онлайн

Василиса Ветрова Магическая реальность Ловушка Силы

Глава 1 Странная парочка

Я шёл по мокрому серому тротуару, стараясь не наступать в лужи. Странно, в начале мая обычно прохладно, но это утро выдалось на удивление тёплым. Будто кто-то отрегулировал температуру, настроив оптимальный режим. В наушниках играла песня «Пилота»:

Наконец-то можно вот так просто идти, слушать музыку и кивать в головой в такт. Просто замечательное утро! И тут кто-то шлёпнул меня по плечу и сбил наушники.

— Эй, человек!

Совсем обалдели, что ли?! Я чудом успел подхватить наушники, уберегая их от падения на асфальт, и обернулся.

За спиной стояли двое — худые высокие парни с белыми, словно седыми, волосами и абсолютно одинаковыми лицами. Близнецы, что ли? Вообще похожи на каких-то фриков, упакованных в кожаные куртки и узкие чёрные джинсы. Но самым странным было другое — их глаза светились: у одного фиолетовым, а у другого оранжевым.

Я несколько раз моргнул и помотал головой, прежде чем попытался придумать объяснение увиденному. Линзы с таким эффектом? Или это новая гиковская примочка? Катька моя многое бы отдала, чтобы заманить этих парней моделями в свою студию.

Две пары светящихся глаз смотрели внимательно.

— Чего вам? — спросил я, мысленно окрестив близнецов Фиолетовым и Оранжевым.

— Мы заблудились. Хотели спросить дорогу, — тонкие бледные губы Фиолетового растянулись в фальшивой улыбке. Фрик явно издевался. — Но теперь поняли, что уже на месте. Поехали с нами, прокатимся.

Оранжевый махнул узкой ладонью в сторону черного Лексуса, припаркованного на обочине. Машина хищно блеснула фарами, будто живая.

— Нет, спасибо, — я отступил на шаг. — Лучше пешочком прогуляюсь.

— Ты не понял, это не приглашение! — нагло заявил Фиолетовый и протянул ко мне руку.

Вот он, опасный момент. Пора действовать!

Я развернулся и побежал. Будь это какой-нибудь кассовый боевик, врезал бы Фиолетовому дрищу апперкотом и второго вырубил ударом в голову. С ноги. А потом угнал бы их здоровенный чёрный «Лексус» и поехал кататься по Москве, сбивая урны. Но это была обычная жизнь, и я бежал. Потому что от психов и золотой молодежи — а эти ребята, скорее всего, были и тем и другим — лучше держаться подальше.

В психушку бы их! Или в милицию… то есть в полицию!

Мощный удар в спину сбил меня с ног. Асфальт встретил мягко и совсем не больно. Показалось, или он чуть спружинил? Я перекатился на бок и поднял взгляд очень вовремя: Фиолетовый держал в руке длинный кожаный хлыст с белой резной рукоятью. Лихо щёлкнув им в воздухе, он замахнулся.

И тут завыли сирены. Близнец отвлёкся, промедлил, и я успел увернуться: кожаная вёревка просвистела у левого уха. А из невесть откуда взявшегося броневика повалили омоновцы — прямо к фрикам. Следом подъехала скорая с мигалкой и яркими красными крестами на белых боках.

Ни фига себе! Да неужели?!

— Неплохая попытка! — крикнул Фиолетовый и встал спиной к брату, занимая круговую оборону.

Дальше начался настоящий кошмар.

Фрики вытянули руки перед собой, пальцы на них стали удлиняться, превращаясь в длинные стальные когти. Пара стремительных движений — и несколько омоновцев упало на асфальт. Вода в лужах покраснела. Отряд отступил, а фрики продолжали изменяться: их волосы вспыхнули — даже нет, просто стали пламенем, фиолетовым и оранжевым, как и глаза. Потом один из них открыл рот, выдыхая сноп цветного огня. Через мгновение к нему присоединился собрат. Пламя слилось, окружив их оранжево-фиолетовым кольцом, крутнулось воронкой, сметая всё на своём пути. Хищные языки огня дотянулись до скорой, автобуса омоновцев и вдруг опали, оставляя после себя лишь пепел. Всё действо заняло несколько секунд. Фрики повернулись ко мне. Глаза их полыхали смертоносным огнём. Один протянул руку…

И вот тогда я заорал. Громко, во весь голос, мне даже показалось — оглушительно. Чудовища кинулись ко мне. Стальной коготь успел чиркнуть по предплечью, распарывая ткань, взрезая кожу и… я проснулся.

— Твою ж мать!

Белый потолок, пафосные обои с вензелями — Катька выбирала. Из-под тяжёлых штор пробивалась узкая полоса света. Значит, уже утро.

Я сел на постели. Спальня, она же гостиная, в моей однушке на окраине Москвы. А это просто сон. Вот и Катька рядом сопит.

Тут зазвонил будильник на смартфоне. Я зло ткнул его, отключая. Не мог на пять минут раньше сработать, андроид недоделанный?! Такого страху натерпелся.

Катька заворочалась, потянулась и приоткрыла глаза.

— Спи — спи, — я погладил её мягкие каштановые волосы. Катькин рабочий день начинался на час позже моего, и она часто оставалась нежиться в постели.

Но в этот раз девушка явно не хотела досыпать. Её маленькая ручка с нежно-розовыми ноготками выскользнула из-под одеяла, легла мне на бедро. Тонкие пальчики заскользили дальше, к низу живота.

— Хочешь, чтобы я опоздал на работу? — прошептал я, наклоняясь к девушке.

— Просто быстрее соберешься, — ответила она, почти касаясь моих губ своими. Её пальцы продолжали игру прикосновений.

Я улыбнулся и завалился обратно на постель, прижимая Катьку к себе. Странный сон тут же вылетел из головы…

Собираться пришлось быстро. Заскочив на пять минут в душ, я обнаружил на предплечье длинную царапину. Вот Катька! Ногти наточила, что ли? Да, с таким маникюром нужно быть поосторожнее.

Из ванной я прошлёпал на кухню, чтобы схватить из холодильника чего-нибудь перекусить на ходу. На дверце красовался мой новый портрет Катькиной работы. Честно, ни за что не узнал бы в этом хлыще себя, если бы не был в курсе, что Катька постоянно рисует меня как модель для своих стильных шмоток. С холодильника смотрел тощий субъект в чёрном костюме и с голыми щиколотками. Когда уже эти дурацкие подвороты выйдут из моды? Чёрные волосы торчали во все стороны, будто пацанчика шандарахнуло током. Ярко-синие глаза, казалось, смотрели на меня с насмешкой. Где только такие ядрёные краски нашла? Н-да, когда твоя девушка — дизайнер мужской одежды, есть некоторые нюансы в отношениях.

— Нравится? — Катька подошла сзади, обняла за плечи.

— Довольно… экстравагантно, — осторожно ответил я. — Смотрю, ты не устаёшь обыгрывать сочетание цвета моих глаз и волос.

— Это очень большая редкость: чёрные волосы и голубые глаза. А я люблю всё необычное, — отозвалась девушка.

Я обернулся. Она уже успела нацепить свои зеленые линзы. Слишком яркие, чтобы не догадаться, что это не натуральный цвет. Бзик у Катьки на глаза эти. Почему-то вспомнились двое фриков из утреннего сна. Давно не видел таких ярких снов. Сам не знаю зачем, спросил:

— А у вас на работе тоже все с цветными линзами ходят? Например, есть парни с фиолетовыми и оранжевыми глазами?

— Ах! — отмахнулась Катька. — Рассмешил. Ревнуешь, что ли? Ты же заходил к нам как-то. Одни геи у нас, Дрю. Сплошные геи-модели. Не волнуйся.

«Дрю». Говорить, что мне не нравится, бесполезно.

Я вздохнул. «Дрю» и культ моих глаз. С остальным у нас всё в порядке.

Катька включила телек. По экрану на тонких ножках шла вереница слонов Сальвадора Дали — бессмертный Somewhere I Belong от Linkin Park. Всегда любил эту песню, а клип ведь про сны. Неожиданно картинка сменилась: на экране появился японец, вещающий что-то по-английски на фоне токийских высоток.

Я оглянулся: позади стояла Катька с пультом в руках. Она протянула мне бутерброд в бумажном пакете.

— У тебя пять минут до выхода.

Вот так всегда, не любит она моё музло.

— Если хочешь выучить английский, то, может, на курсы пойдешь? Просмотр канала вряд ли сильно поможет, — заметил я.

— Со мной ещё Винсент на работе разговаривает, — отмахнулась Катька и добавила. — Не волнуйся, он гей.

Я надел куртку, наушники, сунул бутерброд в рюкзак и выскочил из квартиры. До метро пришлось пробежаться, а вагон, конечно, оказался набит битком. Толпа занесла меня внутрь, уминая народ ещё плотнее, какой-то дядька пнул локтем живот, и там голодно заурчало. Ничего, вот доеду до работы и слопаю бутерброд с кофе, благо, у нас можно есть за компом.

За что люблю свою работу, так это за ненапряжную, почти домашнюю обстановку. Четыре человека в небольшом кабинете — это не опенспейс какой-нибудь топовой корпорации. Там сисадминам несладко приходится: работы вал, дурацкий дресс-код, повсюду камеры понатыканы, каждый твой чих записывают.

А у нас один босс — Данилыч, и тот сидит в другом кабинете. Хочешь — ешь на рабочем месте, хочешь — матерись. Никто и слова не скажет. Музыку можно через колонки слушать. Дресс-кода, опять же, нет, хочешь — бороду отпускай да ходи в застиранном свитере.

На работу я прибыл вовремя. За опоздание на пять минут меня никто не убьёт. И я даже не оказался последним: место нашего тру-сисадмина Бориса пустовало.

Белобрысый Тёма, салага, совсем недавно влившийся в наш дружный коллектив, что-то сосредоточенно изучал на мониторе. Опять пришёл в белой выглаженной рубашке. Еще немного, и Данилыч начнёт нам его в пример ставить. Надо как-то намекнуть новичку, что нефиг баловать начальство.

Я перевёл взгляд на Макса. Вот как нормальные люди одеваются: толстовка и кеды. Макс попивал кофе и лениво скроллил мышкой новостную ленту «ВКонтакте». Пользуясь отсутствием Бориса, он, видимо, поставил на колонку популярные хиты: сейчас играл Natural. Наверное, единственная песня, которую я перевариваю у полупопсового Imagine Dragons. Ну что ж, как говорится, кто первый встал, того и тапки. Салагу к установке «рабоче-атмосферного» музла мы пока не допускали.

— Привет, ребята! — я кинул рюкзак на стул и, выслушав ответные возгласы, направился к обеденному уголку. Там меня ждала банка кофе, кружка с логотипом «Касперского» и пузатый электрический чайник с кипятком. Но расслабленно перекусить Катькиным бутербродом не удалось. В офис ввалился Борис. Как всегда, в застиранном свитере с пятнами от чего-то на животе, в бороде уже застряли крошки. Вот настоящий олдскульный сисадмин, у кого Салаге стоит поучиться!

— Столько оленей на дорогах, кирдык вообще! — возмущённо пробасил Борис. — Еле вырулил, ещё чуть байк не разбил из-за этой дуры силиконовой!

— Как-то странно приоритеты расставляешь, — заметил Макс. — Главное ведь, что сам цел.

— Может, всё-таки на общественном? Вон для замкадышей МЦД открыли же, быстро, говорят, удобно. По МКАДУ на мотике стремновато как-то, — подключился я.

— Эм-це-дэ! — передразнил меня Борис. — Вот сам и катайся на нём как селёдка в бочке!

Такие возмущения Бориса поутру были обычным делом, да и наши ответы тоже. Бородач выпускал пар, мы с Максом придумывали подколы. Салага, правда, сначала не понимал нашего утреннего ритуала и пытался защищать Бориса, но сейчас вроде привык. Вон улыбается даже.

— Я в метро так же катаюсь, главное, руки перед собой держать, чтобы кишки не выдавили, и норм, — ответил я, отхлёбывая кофе.

— Да конечно, машины-то у тебя нет, вот и маешься! — беззлобно махнул рукой Борис и решил сменить тему. — Пойдёмте курнём, что ли?

— Бросил, — напомнил я, и сразу стало тоскливо. Чёрт же меня дёрнул на этот спор с Катькой! И ведь не могу проверить, жрёт она свои тортики или нет. А меня каждый вечер обнюхивает, даже с ребятами просто так не постоишь.

— Ну-ну, — пробурчал Борис, и они с Максом пошли в курилку.

Воспользовавшись моментом, я подсоединился к колонке и поставил «Пикник». Это, наверное, моя самая любимая группа после Disturbed. Макс с Бородой не понимают, как можно слушать и русское, и зарубежное одновременно. А вот так. Русские наши — стихоплёты, они вкладывают душу в текст, а забугорные банды выражают суть через музыку. А тексты у них зачастую откровенное дерьмо. Да и на английском уже за душу не берёт.

— Бросил — это хорошо, — робко начал Тёма. — Я вот тоже не курю.

— Угу.

— Андрей, — не отставал Салага. — Тут у меня есть некоторые вопросы по поводу работы наших серверов…

— Давай, спрашивай, — вздохнул я.

Тёма открыл было рот, но тут мой телефон заиграл Queen. Отец, значит. Надо же, день рождения у меня не скоро, Новый год и 23 февраля тоже. С чего бы ему звонить? Случилось чего?

Я шикнул на новичка и принял вызов.

— Андрей, здравствуй, — в голосе отца чувствовалось напряжение. — Ты где?

— На работе, где ж ещё. А что?

— Мама умерла, — ответил отец, и в трубке воцарилась тишина.

Вообще-то моя мать умерла, когда мне было десять. А потом отец женился на какой-то вульгарной сучке и всю дорогу пытался заставить меня называть её мамой. Так и не понял, что никакая она мне не мать. Да эта стерва даже не старалась быть ей. В восемнадцать уговорила отца выпнуть меня в отдельную квартиру. Нет, я конечно был рад. Но не так. Когда понимаешь, что от тебя хотят избавиться… бесит одно её упоминание! Мама, блин. Умерла?

— Сынок?

— Да, я тут. — Что он от меня-то хочет? Умерла же. Надо соболезнования какие-то сказать. — Мне очень жаль. Ты как?

— Ты не мог бы приехать? — Мне показалось, или в его голосе действительно появились просительные интонации?

— Сейчас? — я посмотрел на часы. Десять утра. Но если сказать про «маму», Данилыч, конечно, отпустит.

— Да.

— Хорошо. Я попробую отпроситься и перезвоню.

— Что-то случилось? — Тёма запустил пальцы в белёсую чёлку и не сводил с меня тёмных глаз-пуговок.

— Ага, «мама» умерла! Извини, про серваки придётся тебе у Бориса спросить. Сорян, — ляпнул я и сообразил, что тон получился до неприличного беспечный. Осталось только рукой махнуть. Вон у Салаги глаза на лоб полезли уже. — Пойду у Данилыча отпрошусь.

Я вышел, бросив тоскливый взгляд на недоеденный бутерброд. Когда вернусь, кофе точно остынет.

Глава 2 Обстоятельства смерти

Конечно, Данилыч меня отпустил. С целым букетом ахов, охов и соболезнований. Хороший мужик, даже, наверное, слишком мягкий для начальника.

Бутерброд я дожевал уже на улице, но от него только аппетит разыгрался. Захотелось чего-то посущественнее. Перед метро пришлось заскочить в «Макдональдс»: там как раз были по акции бигмак и большая картошка фри с колой.

Час пик в метро уже прошёл, и я даже смог усесться в конце вагона, чтобы перекусить. Мысли сами собой стали крутиться вокруг причины моего визита к отцу — мачехи. Лидуня, так он её называл. Не при мне конечно. Но однажды я услышал и в мыслях тоже стал называть её именно так. В насмешку. Эта по-детски нелепая форма её имени хорошо контрастировала со строгим «Лидия», как стал обращаться к ней отец при мне, когда понял, что я никогда не скажу ей «мама». Отец считает, будто она похожа на мать. Светлые волосы, синие, как летнее небо, глаза. Но это неправда. У матери глаза были тёплые, добрые, а у этой змеюки — холодные. Они блестели, только когда речь заходила об отцовских деньгах.

От «Семёновской» до «Университета» ехать было прилично, и, сам того не желая, я перебрал и разворошил в памяти много неприятных моментов. А на выходе из метро уже признался себе, что ни капли не жалею это крашенную стерву. Умерла — и отлично.

Отец занимал четырёхкомнатные апартаменты в элитном жилом комплексе рядом с метро. Когда мы жили с матерью, то и мечтать о таком не могли. Это, видимо, мачеха постаралась, попинала отца в сторону развития бизнеса. Ей деньги ой как важны были.

Умерла, значит. Сколько ей было? Младше отца лет на десять, но всё равно уже больше сорока.

Я подошёл к калитке и нажал на кнопку вызова.

— Сын, к Шевцову, пятьсот третья квартира.

— Проходите, — отозвался мужской бас в динамике, и я отворил калитку. Отец уже охрану предупредил, значит.

Конечно, можно было бы набрать отцу, и он сам бы вышел, но мне не хотелось. Блин, я даже не позвонил ему, чтобы сказать, что выезжаю. Неужели он вот так сидит там и ждёт? Непохоже на него, всегда занятого, загруженного донельзя.

Хотя таким он был не всегда. Отец изменился, после того как с этой сволочью, Лидуней, связался. «Деньги, нужны деньги». Она видела в нём только ломовую лошадь, а сама ни дня не работала.

Умерла, значит.

Я прислушался к себе: нет. Вот точно ни капельки не жалко! Отец, конечно, заметит. А я прикидываться не буду. Мачеха — она и есть мачеха.

Внутри многоэтажки оказался просторный холл с лифтами и пультом охраны. Стол, видеокамеры — всё как положено. За пультом — охранник, немолодой, но подтянутый мужчина.

— В пятьсот третью, Шевцов, сын, — на всякий случай повторил я.

— Ах, проходите-проходите, — закивал он. — Соболезную, какая утрата.

Ух ты, как они здесь выдрючены! И тон верный взял, будто правда мачеху ему жалко.

— Спасибо.

Я вошёл в лифт и нажал на кнопку двадцать второго этажа.

От чего же она умерла? Лидуня?

Отец открыл не сразу, после двух звонков.

Он сильно осунулся, седина забрала волосы почти полностью. Морщин прибавилось, под глазами пролегли тени. Когда мы в последний раз виделись? Почти два года назад, на его день рождения. В прошлом году Лидуня настояла, чтобы они поехали на эти даты во Францию. Устала она, видите ли, от Москвы, стерва. Ну ничего, теперь вот отдохнёт.

Отец протянул руку:

— Здравствуй, Андрей.

Горячие пальцы сжали мою ладонь немного сильнее, чем стоило для обычного приветствия. Волнуется? Переживает.

Из-за Лидуни, конечно.

— Здравствуй. Соболезную по поводу случившегося, — выдавил я. — Как она умерла?

Рука отца вздрогнула, и он отпустил мою ладонь. В серых глазах что-то мелькнуло. Страх?

— Проходи, поговорим.

Присев на белый кухонный диван я уставился на стол. Ножки с резьбой, массивный, дубовый, дорогой, наверное. Отец подвинул стул и сел напротив.

— Вчера ночью она умерла. Во сне. Тело уже забрали, — медленно сказал он.

Я немного помолчал, соображая, что сказать, и наконец выдавил:

— Ясно. Говорят, смерть во сне — самая лёгкая. Даже не понимаешь, что умер.

Честно говоря, сам не хотел бы так умереть. Лучше посмотреть костлявой в лицо и осознать: вот он я! Умер! Чем нежданно-негаданно во сне. Это как удар со спины. Умирать от такого совсем противно.

— Хочешь чаю? — прервал отец затянувшееся молчание.

— Угу, — я кивнул, соглашаясь.

Он ткнул кнопку электрического чайника и принялся искать заварник, грохоча посудой в шкафу. Помочь бы ему в этом деле, да ничего не знаю на этой кухне. Пафосно тут как-то, неуютно, зато мачехе наверняка было в самый раз. Я представил как Лидуня принимала здесь подруг, хвасталась навороченной обстановкой: кухня из массива, на стене картина маслом, вряд ли простого художника, а значит, дорогущая, фарфор, вон, какой-то вычурный за стеклом расставлен. Пол расписной плиткой выложен. Стулья эти мягкие с вышивкой, кажется, называется, «венский стиль». Спасибо Катьке, просвещает меня.

— Нашёл тут чай какой-то, зеленый вроде бы. Будешь? А хотя куда деваться, другого-то нет.

Отец залил кипяток в пузатый керамический заварник, похожий на японский. Лаконичный дизайн — черные штрихи ветки бамбука на белом фоне. Рядом с «японцем» он поставил на стол две голубые фарфоровые чашки с золотистыми вензелями на боках. На их фоне чайник казался грубым и неотёсанным, чем еще больше мне понравился. Вряд ли мачеха им пользовалась, чего не скажешь о чашечках.

— Я в этом не сильно разбираюсь, — признался отец. — Обычно чай или кофе Лидия мне делала. Молодая она совсем ушла. Рано. Ох, не думал, что её переживу.

— Смерть такая штука, никто не знает, когда случится, — сказал я.

— Это верно, — отец кивнул и провёл пятернёй по седому ёжику волос. — Но всё же грустно, когда молодые уходят. Один ты у меня теперь остался.

Ага. А пока Лидуня была жива, ты обо мне не особо-то и вспоминал. Я едва сдержался, чтобы не сказать это вслух. Отцу и так досталось.

— Похороны уже назначены?

— На третий день планируется, на среду, — отец взял заварник и стал разливать чай.

Только тут я заметил, как у него дрожат руки. Носик чайника бряцал о край чашки с тихим «звяк-звяк-звяк», выводя нервную мелодию.

— А причина смерти, предположительно, какая?

На этот раз звякнуло громче, и чай выплеснулся на стол. Отец, не замечая бледной лужицы, поставил заварник на стол и посмотрел на меня. Долго так, внимательно. Такого взгляда я у него никогда не видел, разве что когда мама умерла. В нём читалась боль, смешанная с отчаянием, бессилием и страхом.

Какой это всё-таки для него удар. А я ещё на больное давлю. Зачем спросил? Ну какая мне разница, от чего именно она умерла. Какая вообще теперь разница?

— Ты мне веришь? — спросил отец. — Доверяешь мне, как самому близкому человеку?

Вот это вопрос!

— Да, конечно.

Отец сел и потер виски, явно сомневаясь, рассказывать или нет. Наконец решился.

— Тогда слушай. Поехали мы на выходные в загородный дом, посидели вечером, вина выпили, в общем, нормально всё было. И спать легли, а утром Лидия уже не проснулась. Я не осматривал тело. Просто позвонил в «скорую», вызвал бригаду из частной клиники знакомого. Думал, вдруг, ну, это кома какая-то, что если она еще жива? Такое вот у меня состояние было. А они осмотрели: на теле гематомы. Даже на лице след от удара есть. Вскрытие уже потом сделали — повреждение внутренних органов. Кровотечение. Я не понимаю, откуда. Вечером спать ложились, всё с ней нормально было. Я бы заметил.

Ничего себе!

Отец не сводил с меня взгляда. В его глазах зажглись огоньки безумия.

А с ним точно всё в порядке? Что несёт-то? Может, бредит уже? Или хочет таким образом рассказать мне, что это он мачеху убил?

Я почти не виделся с ним эти годы. Он вообще теперь, может, стал другим человеком. Даже по коротким встречам я замечал, что отец начал вести себя жёстче. Деньги эти, погоня за наживой. Они меняют человека.

— Не смотри на меня так, Андрей, — прошептал он. — Я знаю, ты думаешь, что это я её убил. И они так подумали. В клинике! Мне им заплатить пришлось! Чтобы они указали как причину смерти сердечный приступ. Но я этого не делал! Не убивал! Слышишь, не делал! Зачем бы я тогда тебе всё это сейчас рассказывал?!

Он потянулся через стол и схватил меня за руки, сжал их сильными горячими пальцами.

— Не знаю, как так получилось! Но я в своём уме. Никогда даже мысли не допускал ударить Лидию!

— Хорошо, пап, я тебе верю. Спокойнее. Ты не виноват, — я попытался освободиться от цепкой отцовской хватки. Надо как-то его успокоить. Он просто не в себе. Да и я, если честно, тоже. Деньги, значит, всё решают. Заключение врачей тоже. В принципе, я в этом не сомневался, сейчас можно купить практически всё. Но когда таким становится твой отец…

— Я почему тебе это рассказываю, — он отпустил мои руки, отстранился и откинулся на спинку стула. — Всё тайное рано или поздно становится явным. Может пойти слух. Лучше ты от меня узнаешь, чем от кого-то из этих… родных со стороны матери. Они же с самого начала Лидию терпеть не могли. Или от конкурентов. Жизнь сильно изменилась за эти годы. У меня есть недоброжелатели. Сам понимаешь: бизнес. Так вот, запомни: я этого не делал.

Ага, а как же тогда так получилось? Хорошо хоть, успокоился.

— Да, пап. Я понял. Я на твоей стороне. Что бы ни случилось.

— Не веришь, значит? — отец сощурился. — Никто не верит.

Он опустил голову и закрыл лицо руками.

— Ну, она могла упасть в ванной. Потом вернуться и прилечь, — пробормотал я. — Звучит не очень правдоподобно, но иначе не знаю, как такое могло быть.

— И я не знаю! Не знаю! — Отец вскочил, схватил чашку и швырнул о стену. Тонкий фарфор жалобно звякнул и разлетелся осколками.

Отец сел. Буря утихла внезапно, как и началась.

— Знаешь, давай завтра встретимся, спокойно поговорим. Поможешь мне с организацией похорон? — попросил он.

— Да, конечно, пап, — я кивнул. — Данилыч меня отпустит. Он тоже очень сочувствует. Сам мать схоронил в прошлом году.

Перед словом «мать» я сделал паузу. Получается, я всё-таки согласился с тем, что Лидия мне была вроде как матерью. Хотя какая теперь разница, с чем соглашаться? Уже ничего не изменить.

Отец облегченно вздохнул. Его можно понять — он хотел выговориться. Хотел моей поддержки и получил её.

— Хорошо, тогда до завтра, — сказал он и пожал мне руку.

Я шёл осторожно ступая по обледенелому тротуару. Сегодня погода не радовала. Низкое небо затянули тучи, и оттого стало сумрачно, но ещё тяжелее было у меня на душе. Во что превратился отец за эти годы? Лидуня получила своё, но хотел бы я, чтобы это случилось такой ценой?

Мои размышления прервал визг тормозов. Чёрный «Лексус» с разворота заскочил прямо на тротуар, перекрыв дорогу. Ну ни хрена себе мажоры развлекаются!

Не успел я сделать шага назад, как двери машины открылись, и из неё выскочили два парня в черных кожанках и джинсах, оба с белесыми, будто седыми, волосами. Я развернулся, чтобы бежать, но было поздно.

У одного из них в руках мелькнул хлыст. Он взмахнул им, и тугая верёвка обвила мои ноги.

Чёрт!

Я не удержал равновесие и упал. Парни склонились надо мной, заламывая руки за спину. Глаза у них странно светились фиолетовым и оранжевым. Где-то я такое уже видел…

— Тащи его в машину!

— Ребята, — начал я, — вы меня с кем-то путаете. У меня нет денег и богатых родственников. Зачем я вам?

— Заткнись уже! — последовал жесткий тычок в спину. — Одни проблемы от тебя, барахло непутёвое. Вторые сутки приходится здесь ошиваться!

— Заякори его, чтобы не проснулся!

— Сейчас сделаю, в транспорт закинем!

Блин, что они собираются сделать? Чтобы я не проснулся? Не проснулся, мать их?! Убить хотят, что ли?!

Я начал сопротивляться что было сил. Задёргал ногами, пытаясь избавиться от пут. Что-то было не так. Странное ощущение, будто ноги не мои. Неужели так онемели?

— Быстрее, он уходит! Чёрт, шустрый!

Уйдешь от вас, как же! Вон как спеленали!

Я последний раз дёрнул ногой и… проснулся!

Все виделось как в тумане. В ушах всё ещё звучали голоса тех двоих. Невыносимо тяжёлая, голова не отрывалась от подушки. Сознание будто накрывало пеленой и утаскивало обратно в сон. Казалось, ноги по-прежнему стягивает веревка. Нет-нет! Обратно в кошмар не хочу! Я, отчаянно стараясь удержаться в бодрствовании, пополз к краю дивана. Простые движения давались с адским трудом. Наконец я перегнулся через край и бахнулся на пол. Благо диван высокий, а ламинат твёрдый и прохладный. Падение немного отрезвило. Я встал, пошатываясь, прислонился к стене. Так, уже легче.

Катька даже не пошевелилась. Как убитая спит. Ну да, мы вчера нормально с ней потусили.

Остатки сонного марева ещё дурманили сознание. Надо в ванную. Холодная вода — вот, что поможет!

Я вышел из спальни. А почему, собственно, не уснуть обратно? Ну, плохой сон. И что с того? Раньше кошмары не снились, что ли? Блин, а ведь сон странный! На меня вчера те же ребята напали! Хотя, говорят, бывают сны с продолжением. Значит, выпал такой. В ванной я повернул кран на холодную воду. Умылся, стряхнув остатки сна, и посмотрел в зеркало. Глаза красные, заспанные, на голове «укладка», как со вчерашнего Катькиного портрета. А на руках багровыми полосами расплывались следы…

Блин! Это ещё что такое?! Откуда?

Я стал перебирать в памяти события прошлого вечера: от отца поехал к Катьке. Там у них был какой-то модный корпоратив. Она заставила меня надеть местный костюм. Вон он, кстати, на полу лежит, вместе с Катькиным платьем и стрингами. Мы выпили. Потом танцевали, поздравляли кого-то, ещё выпили. Вроде бы никаких сцен со связыванием не было. Связывали меня уже во сне.

Да ладно?! Что за бред!

Взглянул на ноги: вокруг щиколоток тоже вились багровые полосы. От хлыста.

В висках застучало, а по коже забегали мурашки.

Нет, не может быть! Бред какой-то. Кошмар! Может, сон всё ещё продолжается?

Ущипнул себя: больно!

И сердце ухало всё быстрее. На самом деле я уже знал, что не сплю. И что начинается какая-то жесть. Я во что-то крупно влип.

Нет! Ну как такое может быть?!

Может, что-то произошло на вечеринке?

Я прошёл на кухню и снова перебрал воспоминания предыдущего вечера. Ладно бы я выпил лишнего, но нет. Ничего такого. Просто тусили допоздна. Память была кристально чистой, и в цепочке событий дыр не нашлось.

Вода из нового фильтра обратного осмоса (Катька уговорила поставить) отдавала горечью. В голове тут же прозвучали строчки:

Герой, блин, а на часах, и вправду, пять утра. Спать бы ещё и спать. Я посмотрел на багровые следы на запястьях.

Нет, не спать.

Какая-то нехорошая мысль начала крутиться и зреть в голове. Что-то связанное со следами после сна. Мачеха! Лидуня умерла во сне, а на теле были следы от ударов! Да не. Ну бред же!

А что, отец вполне искренне вчера говорил. Ага, и вполне искренне кружку о стену разнёс. А до этого Лидуню приложил так же. Или все-таки нет?

А как тогда это объяснить?

Я снова посмотрел на руки и ноги. Стигматы какие-то. Точно! Стигматы, впечатления от сна. Есть же научное объяснение: мозг просто слишком хорошо поверил в происходящее.

Но я уже сделал второй шаг, связав следы на своём теле со смертью мачехи. И эту идею не так-то просто было выбить из головы.

Глава 3 Магия сновидений

Когда современный человек не знает, что делать, он идёт за подсказками в великий и могучий интернет. Наверное, это была первая здравая мысль, пришедшая мне в голову этим утром.

Для начала я отыскал банку с кофе. Катька теперь пьёт зеленый чай и меня пытается подсадить. Говорит, к тридцати пора начинать следить за своим здоровьем. Вон куда банку засунула: на самую верхнюю полку! Спрятала между гречей и овсянкой. Я щедро сыпанул две ложки растворимой байды в кружку и залил кипятком, принёс из комнаты ноут и установил на стол. На диванчик с ним ложиться не стал, а то так и уснуть недолго. И неизвестно, что ещё мне придётся претерпеть во сне. Фиолетово-оранжевая парочка, наверное, теперь только того и ждёт. За окном посветлело, и произошедшее уже не казалось таким трагичным. Сам накрутил себе непонятно чего. Вообще, почему между мной и мачехой должна быть связь?

Я сел было гуглить, но взгляд постоянно падал на запястья с багровыми отметинами. И снова появлялись мысли о мачехе, Оранжевом и Фиолетовом. Пожалуй, если Катька увидит эти следы, станет задавать вопросы. Буду выглядеть хуже, чем отец вчера, придумывая объяснения. А она заподозрит измену. В непонятных ситуациях женщины всегда начинают подозревать, что ты их не любишь или разлюбил, а, значит, встречаешься с кем-то ещё. Эту истину за пять лет совместного быта с Катькой пришлось усвоить.

Я достал из шкафа джинсы и старую олимпийку, раскатал рукава и натянул до основания больших пальцев. Ну вот, вроде ничего не видно. Сразу стало спокойнее. Интересно всё-таки мозг устроен: не видишь чего-то, значит, его вроде как и нет.

Повозившись немного с запросом, чтобы Яндекс не выдавал сонники и фото отлёжанных частей тела, я вышел на эзотерические сайты. Там творилась какая-то дичь — аж мозг закипел, но иногда попадались интересные объяснения. Прочитав около десятка таких, я кое-что осознал.

Существуют так называемые астральные атаки, происходят преимущественно под утро. Н-да, сходится. Люди подвергаются нападению всяких странных сущностей или других спящих, сновидцев, и получают различные раны. Возможен также смертельный исход. Да что вы все, сговорились, что ли? Сначала отец, теперь вы? Поехавшие! И как мне с этим разобраться? Может быть, стоит спросить у админов форума?

Помощь мага, консультация! Ага, щас, разбежались!

Гуглим дальше: «астральные атаки», «сновидения».

Да, конечно, консультация бы не помешала. Только не к шарлатанам же идти, которые сразу хотят увидеть фото твоей банковской карточки.

Я перелопатил ещё несколько сайтов и форумов. Самые толковые оказались у Хакеров Сновидений, но в последнее время активность там была не очень, рассчитывать на быстрый ответ не приходилось. В итоге я нашёл их же группу «ВКонтакте», за просматриванием которой меня и застала Катька.

Девушка подкралась и чмокнула меня в щёку. Я подскочил от неожиданности и едва не заорал.

— Дрю, что-то ты нервный сегодня. — Она погладила меня по спине. — Не спится? Переживаешь по поводу смерти мамы?

Опять эту стерву матерью называют. Бесит!

— Не мама она мне, а мачеха! Мне вообще на неё плевать!

Девушка с удивлением отпрянула:

— Что? Тебе всё равно? Вчера ты не так говорил. — Она отвернулась и подошла к окну. — Иногда я тебя не понимаю. То ли ты на самом деле такой чёрствый, то ли прикидываешься? Ты ведь был расстроен вчера. Или мне показалось?

— Я переживал из-за отца. А моя мать умерла двадцать лет назад. Её я любил. А эту… женщину — нет.

— Прости, — Катька подошла ко мне, но обнимать не стала. Посмотрела внимательно, разглядывая моё лицо, словно пытаясь найти ответ на свой незаданный вопрос. — А если я умру, тебе тоже будет всё равно?

Ну, вот только таких разговоров мне сейчас и не хватало! Что в голове вообще у этих баб?

— Конечно, нет. Я ведь тебя люблю.

Кажется, я нашёл правильный ответ. Чтобы обнять Катьку, пришлось встать. Мягкая, сонная. Эх, как же хочется спать!

— Ладно, я на работу собираться! — сказала она и ловко выскользнула из моих объятий.

Через час беготни из комнаты в комнату, примерки нарядов и советов со мной, она выскочила из квартиры. Чмокнуть на прощание не забыла.

Вновь воцарилась тишина, с которой я не знал, что делать. Нужно было созвониться с отцом, спросить, какая помощь нужна для организации похорон. Но как только я об этом подумал, сразу пошла цепочка мыслей: следы на запястьях и щиколотках — следы на теле мачехи — смерть мачехи — моя смерть.

Астральные атаки и сновидения, значит.

Тут в голове словно что-то щелкнуло. Я сунулся во «ВКонтакте» и принялся шерстить список друзей.

Мы познакомились с этим парнем прошлым летом на фестивале «Инсомния». Он, вечно укуренный и весёлый, ходил от лагеря к лагерю, кормился «в гостях» гречкой и тушёнкой, а взамен рассказывал забавные байки, в том числе и про необычные сны. Рассказывал долго и много. И, мне показалось, правдоподобно. По крайне мере, многие из описанных им состояний я испытывал хотя бы однажды. Наша беседа закончилась добавлением в друзья в ВК, но пообщаться после фестиваля было как-то недосуг. Да я вообще об этом парне не вспоминал. Как его звали-то? Колян, кажется.

Я отфильтровал тридцать Николаев. Вот зачем мне столько друзей? Общаюсь ведь от силы с десятью.

У половины Николаев аватарки были левые. Ладно, как этот хоть выглядел? Худой как смерть, смуглый, и черты лица такие, азиатские немного. Рассказывал, что дед киргиз у него был, кажется.

Вот! Слава Богу, страница не закрыта. И отмечен на фото с фестиваля «Инсомния». Точно он!

Я принялся набивать личное сообщение. Вываливать на него всю инфу сразу или кусками? Пожалуй, лучше частично, а то не поверит еще. На словах-то все порассуждать горазды. У костра да в тёмную ночь все эзотерики. Надо встретиться и тогда уже всё вывалить целиком, следы на руках-ногах показать. Интересно, что он скажет по этому поводу.

Через двадцать минут, долгих двадцать минут, за которые я выпил ещё чашку кофе, съел два бутерброда и раз десять подошёл к окну полюбоваться видом на серые многоэтажки, Колян ответил и даже согласился встретиться через два часа.

О большем и мечтать было нельзя! Ведь он мог не ответить вообще. Или мог оказаться где-нибудь в Индии, или куда там любят ездить эзотерики. Честно, того, что он не выйдет на связь, я опасался больше всего.

Но всё складывалось хорошо: встреча на Китай-городе, от Бибирево полчаса ехать. Дойти, собраться. Не так уж много придётся ждать. Я быстро сварганил себе завтрак из яичницы, которая прекрасно улеглась в желудке вместе с бутербродами. Потом позвонил отцу, сказал, что до обеда буду на работе, и вышел из квартиры, занятый мыслями о предстоящей встрече.

Местом встречи Колян выбрал весьма атмосферный эзотерический магазин «Белые Облака». Весь его первый этаж был уставлен полками с какими-то амулетами, маятниками, прибабахами, а также вешалками с цветастой индийской одеждой. Справа от входа оказалась комнатушка со здоровым питанием. Катьке бы понравилось. В другом конце зала я обнаружил музыкальные инструменты и уголок с чаями. На втором этаже продавали книги. Просто тьму книг! Целую полку занимали томики с символикой Хакеров Сновидений, которую я видел на форуме. Я полистал некоторые, но брать не стал. Пусть лучше Колян посоветует, если надо.

Небольшое кафе располагалось на третьем этаже: несколько диванчиков со столиками между ними. В углу отыскалось свободное место, и я занял его. Потом подошёл к стойке и заказал чай на двоих с какими-то веганскими конфетами ручной работы по восемьдесят рублей за штуку. Да уж, это веганство — целая индустрия. Внизу ещё магазин, наверное, такой же дорогой.

До двенадцати оставалось десять минут, а Коляна всё не было. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я стал разглядывать народ вокруг. Странные типы попались мне уже нижних этажах: одетый во всё чёрное мужчина с увесистым серебряным кулоном на груди и сгорбленный старик с посохом, обмотанным какими-то амулетами.

В кафе народ тоже оказался забавным. За соседним столиком собрался девичник, на котором бурно обсуждали йогу и правильные диеты. Дальше какой-то сорокалетний гуру, развалившись на диване, с важным видом объяснял что-то компании молодёжи. За столиком напротив сидела престарелая женщина, весьма экстравагантно одетая в длинное цветастое платье. Она, видимо, находилась в трансе. Полуприкрыв глаза, женщина водила перед собой руками и что-то шептала. А на диване в противоположном углу полулёжа спал какой-то парень. Я поставил его на первое место по адекватности, пока не проснётся, и сунул в рот непонятную вегетарианскую конфету: какие-то молотые финики, кокос и фиг знает что. Жутко сладкие.

— Привет. Андрей?

Передо мной возник парень в затасканном темно-зеленом плаще и коричневой фетровой шляпе. Колян. Встретил бы случайно, принял бы за очередного поехавшего. Он не спешил садиться и щурил на меня раскосые глаза, будто изучая.

— Привет. — Я подвинулся и указал на чай. — Присаживайся, угощайся.

Два раза повторять не пришлось. Колян сел и, закинув в рот сразу две конфеты, налил себе чай. Я пожалел, что у них тут нет ничего посущественнее.

— Ну что там у тебя, Андрюха? — он взял свой обычный тон, прямо как у костерка на фестивале. — Давай рассказывай.

Недолго думая, я вывалил на него всё и сразу. И про Оранжевого с Фиолетовым, и про свои стигматы, и про мачеху. В довершение всего засучил рукава:

— Вот, на руках следы. Ноги показать?

— Ну, это по желанию. — Колян улыбнулся и прищурил глаза, отправляя в рот очередную веганскую сладость. — А у тебя раньше ОСы были?

— Какие осы? — не понял я.

— Полосатые такие, летают, вроде пчёл, — засмеялся Колян, но тут же пояснил: — ОС — осознанное сновидение сокращённо.

— А-а-а. В детстве было часто и в студенчестве, особенно когда первую пару проспишь. Помню, летал там, замки всякие строил. Сейчас иногда бывает, а так обычно просто сны яркие снятся, где я по-всякому приключаюсь. Но то, что сейчас началось, — это слишком! Ни в какие ворота не лезет.

— Понятно, — Колян задумчиво посмотрел на последнюю конфету, одиноко лежавшую на тарелке, затем на меня и сунул лакомство в рот. — Надо же. Ну, кто бы мог подумать…

— Не веришь, значит? — у меня прямо сердце упало. Ну а чего, собственно, можно было ожидать? Бред же. — Я понимаю, это всё кажется бредом. Если бы это случилось не со мной, я бы и сам не поверил. Но это правда и… я не знаю, что делать. Никогда таким не увлекался.

Колян покачал головой.

— Не в этом дело. Просто… меня всегда удивляло… некоторые гоняются за Силой, тратят всё своё время на практики, а им твои приключения и не снились. И вообще ничего не снится. А Сила зачем-то выбирает и затаскивает на путь совершенно далёкого от таких вещей человека. Кто бы мог подумать…

Он помолчал немного, отхлебнул чаю и покосился на пустую тарелку из-под конфет.

— Но ты не горюй. Испытания не даются сложнее, чем ты можешь выдержать. Всё, что с тобой происходит — это ловушка Силы, и ты в неё попался. Зато, если пройдёшь их, станешь крутым магом-сновидящим!

— Да не хочу я становиться магом! Хочу обратно спокойную жизнь, как раньше. Без всякого такого, — взмолился я. — Не искал я никакую силу, как сделать, чтобы она от меня отстала?

Колян рассмеялся, потянулся, как кот, хрустнув костями, и произнёс:

— Ладно, забей на Силу, это я образно. — Оценивающий взгляд раскосых глаз. — Допустим, всё так, как ты говоришь. Тогда так просто от тебя не отвяжутся. Не для того вся эта каша заваривалась. Теперь тебе придется научиться осознаваться. Тем более, если смерть твоей мачехи действительно со всем этим связана, может оказаться, что ты втянут во что-то очень серьезное. Я расскажу тебе некоторые техники, — он покосился на меня, — нет, лучше пришлю в ВК, а то всё забудешь и перепутаешь. У тебя и так глаза в кучу уже.

— Это потому что спал мало. Так ты мне веришь или нет?

— Это не имеет значения. Техники дам рабочие. Попробуешь — расскажешь. От этого и начнём плясать.

Он поднялся, чтобы уйти.

— Погоди! — я вцепился в худую руку мёртвой хваткой. — Хотя бы несколько советов сейчас! Я же с ума сойду, пока дождусь сообщений.

Он усмехнулся и сел обратно.

— А теперь ты мне не веришь. Думаешь, сейчас я выйду, добавлю тебя в чёрный список, и мы больше не увидимся?

Я почувствовал, как начинают гореть щёки.

— Вовсе нет. Просто мне нужны хоть какие-то ответы прямо сейчас. Что это за сны?

Колян улыбнулся:

— Сон — это всегда отдельная реальность. У всех. Просто мы обычно играем внутри своего пузыря восприятия. Твой маленький тесный и безопасный мирок — отдельный уголок в общем пространстве сновидения. Так называемое внутреннее сновидение. А вот когда мы выходим за пределы этого пузыря восприятия — там целый мир, загадочный, непредсказуемый и опасный. Это внешнее сновидение. Но ещё бывает, что существа из того мира заходят к нам в гости. Как у тебя сейчас.

Глаза Коляна сузились. Он смотрел перед собой, будто прямо сейчас видел каких-то странных существ.

— Понятно, — я кивнул. — А что мне теперь делать?

— Хм. Тебе нужно научиться во сне двум вещам: осознаваться и сражаться.

— С ними драться? Да у них когти, огонь изо рта! И вообще! — я возмутился слишком громко, и на нас оглянулисьйогские девчонки, собравшиеся за соседним столиком.

— Послушай меня, — мягко ответил Колян. — Хоть ты и полный нуб, но это твоё пространство. Ты в нём заведомо сильнее. Научись использовать это.

Он посмотрел на меня и снова сощурился.

Я снова кивнул.

— Хорошо. Первая задача тебе — осознаться сегодня ночью, если они придут. Ребята необычно выглядят, и это облегчает дело. Ты должен сделать себе установку — если ты видишь двух чуваков с разноцветными глазами — это сон. Ясно? Это твой якорь.

— Угу.

— Так, второе. Ты гамаешь?

— Ну, в «Линейку»…

— За мага? — Колян сощурился.

— В «Скайрим» за мага.

— Хорошо. Погамай сегодня на ночь хорошенько. Навыпускай столько фаерболов из рук, чтобы они аж перед глазами стояли. Во сне попробуй сделать то же самое. Просто сделай как в игре, выпусти в них фаерболы. Должно получиться, на рефлексе.

— Угу, попробую.

— И третье. Не подпускай их близко. Если что, закидывай фаерболами и сразу просыпайся. Ты уже умеешь.

— Умею? Да как? Я же ничего не знаю! — возмутился я.

— Как сегодня: дёргай ногой, пока физическое тело не отзовётся. Тогда проснёшься. Ну, в общем, пока всё.

— Погоди, а кто это такие, эти ребята?

— А я почём знаю. — Колян пожал плечами. — Вот и спроси у них. Может, ответят.

— Ну, как же… — протянул я. — А что посоветуешь почитать, чтобы быть в теме?

— Хм. Кастанеду. Карлоса. Вон там, внизу, вся серия есть. Перевод от «Софии» очень хорош. Но не грузи слишком голову, а то про первые три задачи забудешь. Вообще, пока лучше на них и сосредоточься. — Колян встал. — Ладно. Бывай.

Я махнул ему на прощание рукой, и эзотерик ушёл, оставив меня наедине с пустой тарелкой из-под конфет.

На втором этаже обнаружилось много книжек Кастанеды. Это же и за месяц не перечитать! Я на всякий случай сфоткал выходные данные первой книги «Учение дона Хуана», чтобы потом скачать. Кто в наше время таскает с собой бумажные?

На часах было уже два, и я поспешил на выход. По дороге снова пришлось зайти в «Макдональдс». Я хрустел в метро картошкой фри и думал о фриках. И повторял про себя, как заклинание: «Фрики с оранжевыми и фиолетовыми глазами — это сон. Фрики с оранжевыми и фиолетовыми глазами — это сон».

Отец долго не открывал, хотя при созвоне сказал, что будет дома. Я полез было в карман за мобильным, но тут замок звякнул.

— Здравствуй, Андрей. Я с утра созванивался, договорился обо всем. После обеда прилёг вот, задремал: ночью спал скверно.

Я чуть было не спросил, не снились ли ему ребята со светящимися глазами, но вовремя сдержался. Не оценит. Да и хватит с него.

Мы снова прошли на кухню.

— Как тебе помочь в организации похорон? — спросил я, плюхнувшись на диван.

— Похорон — никак. Я всё агентству поручил. Завтра утром в девять у морга встречаемся. Вот адрес, — он подвинул ко мне визитку частной клиники. — Оттуда машинами поедем на Черкизовское кладбище.

Посёлок Черкизово, ближнее Подмосковье, там, где бабушка Вера и дед Степан жили. Значит, отец собрался похоронить эту стерву на нашем семейном кладбище? И сам, наверное, туда собирается? А мамина могила так и останется одинокой в Москве. Хотя почему одинокой? Рядом с бабушкой. Я подавил возмущение, спрятал визитку в задний карман джинсов и вопросительно посмотрел на отца.

— А ты мне был нужен вот зачем: поедем сейчас к нотариусу, завещание напишу. На тебя всё оформим — ты теперь единственный наследник. А я уже стар, кто знает, что может случиться.

Ага, а до этого всё, значит, на Лидуню было оформлено! Я стиснул зубы и выдохнул через нос, чтобы не сказать ничего этакого. Но отец понял мою гримасу по-своему.

— Это кажется, что я ещё ничего, протяну какое-то время. А на самом деле я уже далеко не молод. Надо подумать о том, кому передать бизнес. Я так решил. И не вздумай спорить!

— Как скажешь.

Отец кивнул и, заложив руки за спину, прошёлся от стола к окну и обратно. Хочет что-то ещё сказать, но сомневается. Старая привычка. Я ждал.

— И ещё. Я должен тебе рассказать. Вчера хотел, но ты и так смотрел на меня, как на сумасшедшего. — Отец сел напротив и уставился на меня выцветшими серыми глазами. — Сейчас будет ещё хуже, но рассказать я должен.

Я молча кивнул. Лучше ничего не говорить. Не перебивать. Вспомнились Оранжевый и Фиолетовый. Ничего, пап, час назад я тоже нёс такой забористый бред Коляну. Так что давай, вываливай.

— Твоя мать… — начал отец. — Тебе говорили, что она упала с крутой лестницы на даче. Но это не так.

Внутри всё сжалось. Кажется, я уже знал, что он скажет. Нет, только не это! Пусть я буду не прав! Пожалуйста!

— Да, она была на даче, с твоей бабушкой. Прилегла днём поспать и уже не проснулась. На теле обнаружили гематомы. Причина смерти — внутренние кровотечения от сильного удара.

Сказанное прозвучало как приговор. Дальше я почти не слушал. Сердце стучало где-то в висках, живот скрутило. В голове выстроилась цепочка: мать — мачеха — я.

— Бабушка рассказала, как есть: мама просто не проснулась, умерла во сне. А при вскрытии обнаружили внутреннее кровотечение, разрывы органов. Но я не поверил тогда, решил, что старуха свихнулась от горя. Только сейчас, после смерти Лидии, понял, что это была правда. Ты на меня сейчас не думай. В тот день мы с тобой в тир к деду Степану ездили стрелять. Весь день там провели. Ты помнишь ведь?

Я помнил: когда мы вернулись на дачу, мама почему-то не вышла меня встречать.

Умерла во сне. Потом мачеха. Я следующий?

— Вот теперь можешь считать меня сумасшедшим, — заключил отец. — Я сам не знаю, что думать. Это, наверное, моё проклятие. Мои женщины умирают во сне.

Может, не только женщины. Я выдохнул и закрыл лицо руками. Хотелось проснуться, и чтобы это всё оказалось сном. Лучше вообще туда проснуться, в прошлое. Мы с отцом возвращаемся из тира, но в этот раз мама выходит нам навстречу. Улыбающаяся, с золотистыми волосами до плеч. Больше я ничего не помню. А, ещё глаза. Синие. У меня её глаза.

— Андрей, ты как?

Голос отца выдернул меня из воспоминаний.

— Можно воды? — попросил я.

— Да, конечно, — отец вскочил и через минуту поставил передо мной чашку с водой. Голубую с золотым из тонкого фарфора. Такую же он разбил вчера о стену.

Я отхлебнул. Чай оказался приторным, с каким-то земляным привкусом.

— Считаешь меня сумасшедшим? — спросил отец.

— Нет, — я выдержал его внимательный взгляд. — Я тебе верю.

Тронутые сединой брови чуть дёрнулись, собираясь взлететь вверх, но тут же замерли и сошлись на переносице.

— А ты как себя чувствуешь? Может, сны странные есть?

Просчитывает ситуацию он мгновенно. В какой-то момент я чуть было не вывалил на него всё, как на Коляна. Но такого удара отец бы не выдержал. Пусть считает, что «проклятие» касается только его женщин.

— Нормально. Не выспался только. Сны как сны, я их не запоминаю. А что, маме и… Лидии что-то снилось? Перед тем, как…

Отец вздохнул:

— Маришка на кошмары жаловалась. А Лидия — не припомню.

— А тебе? Ты говорил, что плохо спал сегодня?

— Нет, я и снов-то не помню, как и ты. — Отец покачал головой. — За меня точно волноваться не стоит. Это проклятие такое, что умирают женщины рядом со мной, не я.

— Может, священника вызвать, раз проклятие? — брякнул я. — Вдруг поможет.

— Да не поможет, — махнул рукой отец. — Мать твоя постоянно в церковь ходила, набожная была. Да ты не помнишь. И что? Вот что!

Он замолчал, взял мою чашку и одним махом допил содержимое. А потом фарфор полетел в стену.

Я вздрогнул, словив дежавю.

— Они парой были, чашки эти. Лидия в Чехии купила. Если одна разбита — вторая уже не нужна. Пойдём, у нотариуса ко времени назначено.

Он встал и вышел в коридор.

Стараясь не наступить на осколки, я последовал за ним.

— Пап, только люди — это не чашки, — осторожно заметил я, когда мы уже спускались в лифте.

— Я знаю, — он посмотрел на меня, но взгляд его уходил будто куда-то дальше, сквозь стены. — Не переживай.

Поездка к нотариусу отняла много времени. Я и подумать не мог, что батя так развернулся. Да, Лидуня получила бы неплохое наследство — одной только недвижимости на сто лимонов, фирма. А что со всем этим буду делать я?

Глава 4 Лучшие друзья

Вернувшись домой, я несколько часов гамал в «Скайрим», пока не пришла с работы Катька. Она чмокнула меня в щёку и отправилась на кухню. Меня успели убить ешё несколько раз, пока в комнату не потянулся запах чего-то вкусного, кажется, тушёной курицы.

Уплетая ужин, я «пересказал» свой день, наврав с три короба про организацию похорон и убитого горем отца. Не про встречу же с Коляном Катьке рассказывать и тем более не про смерти во снах.

За окном уже стемнело. Потихоньку подкрадывался страх перед очередным кошмарным сном. Воркование Катьки не спасало.

— Представляешь, вся партия ткани пришла на полтона темнее. Вся! А сроки уже поджимают. Когда шить? Ты меня слушаешь?

— Установите новый стиль. Пусть у вас темнее будет, — я попытался улыбнуться.

— Скажешь тоже! — фыркнула Катька. — На показе заплюют.

Булькнул телефон. Я посмотрел: Колян прислал сообщение в ВК. Техники удержания осознанности: «Смотреть на руки. Трогать предметы и себя. Не радоваться тому, что осознался».

Не радоваться! Ага, я прямо скоро умру от радости!

Может, рассказать ему, что теперь я точно уверен: смерть моей мачехи связана со снами? И матери, как выяснилось, тоже? Нет. Тогда, пожалуй, точно в ЧС добавит. Никто не любит назойливых, выносящих мозг психов.

— Ты меня слушаешь? — Катька нависла над плечом, и я быстро погасил дисплей.

— Э-э-э, прости.

— Посуду мыть тебе! Я готовила! — девушка обиженно поджала губы и вышла из кухни.

Посудой меня не испугать. Взглянул на часы: десять. Убить ещё два часа и лечь спать. Ещё двух часов «Скайрима» достаточно, чтобы научиться пускать фаеболы из рук во сне? Я принялся мыть посуду и тихо бормотать себе под нос: «Фрики с оранжевыми и фиолетовыми глазами — это сон. Фрики с оранжевыми и фиолетовыми глазами — это сон».

Когда я вернулся в комнату, Катька в тонком шёлковом халатике сидела перед ноутом. Маленький ночник давал совсем мало света, и вокруг царил полумрак.

— Что, Дрю, поиграем в компьютер или во что-то другое?

— Смотря что ты предлагаешь, — ответил я.

Катька подошла и, улыбнувшись, сбросила халатик на пол.

Вот это поворот!

Я уставился на круглые груди с темными сосками, плоский живот с колечком пирсинга в пупке. Пожалуй, «Скайрима» на сегодня хватит.

— Смотри на меня, — прошептала Катька. — Смотри. Хочу видеть твои синие, безумно синие глаза! Прекрасный цвет. Обожаю.

Она завороженно уставилась на меня, не моргая, словно в трансе. Ярко-зеленые линзы, казалось, чуть светились в полумраке комнаты. Я невольно вспомнил Оранжевого с Фиолетовым. Как же бесят меня эти её загоны с глазами. Вот ведь ненормальная!

Я шагнул к Катьке, чтобы прижать к себе, встряхнуть, сделать что угодно, чтобы она перестала пялиться. Но девушка, дразня, отступила и рассмеялась.

— Давай же, Дрю! Будь охотником! Поймай свою добычу!

Что на неё нашло? Раньше вроде не было склонности к ролевым играм. Ещё глаза эти сверкают.

Сделав обманный бросок вправо, я быстро перехватил метнувшуюся влево девушку. Она взвизгнула, но вырваться не попыталась, а наоборот прижалась ко мне.

— Что, попалась?! — издав воинственный клич, я повалил «добычу» на диван.

— Армия! К бою! — заорал я, зажигая в руке огненный шар. Позади выстроилась армия боевых магов, готовых камня на камне не оставить от проклятого замка. Мы готовились к штурму. Поддерживая настрой, заиграло что-то трешовое из Disturbed. Гитарные рифы призывали в атаку. Сделать бы потише, а то мои маги не услышат команд. Я поискал телефон, но карман оказался пуст, и наушников на мне не было. Внутри кольнуло тревожное чувство. Откуда же идёт музыка?

Мелодия однако стала тише и ушла на фон. Внутри замка лязгнуло. Тяжёлые створки ворот в крепостной стене медленно разошлись. Оттуда вышли два мага в черных мантиях. Их седые волосы развевались на ветру, а глаза горели фиолетовым и оранжевым пламенем.

— Смотри-ка, а он растёт, — заявил Фиолетовый. — Собрал армию спрайтов. Вот только не думаю, что это у него осознанно.

— Антураж сменил, — отозвался Оранжевый, разглядывая свою черную мантию.

Где-то я их уже видел. Такие яркие глаза, фиолетовые и оранжевые. «Если видишь Фиолетового и Оранжевого — это сон. Если видишь Фиолетового и Оранжевого — это сон» — понеслось в голове. Да что за бред? Какой сон? Вот она — моя армия боевых магов, а я — сисадмин в фирме «Стальдвери»… Что? Я посмотрел на руки с багровыми рубцами на запястьях.

Стигматы. Мачеха. Смерть во сне! Блин! Это они! А я во сне! Картинка сразу стала чётче, мир как будто расширился и обрёл глубину.

— Ой, смотри, он, кажется, осознался! — нагло улыбнулся Фиолетовый.

— Не подходите! — я скастовал фаейрбол. — Армия магов, к бою!

— У нас нет времени на это, — ответил Фиолетовый и сделал шаг вперёд. Его собрат за ним не последовал: вместо этого он воспламенился и выпустил в мою сторону поток оранжевого огня.

Я отправил в Фиолетового фаербол и сотворил щит, чтобы укрыться от наступающего пламени. Щит вышел хлипкий и полупрозрачный, но он и не понадобился.

Огонь обошёл нас с Фиолетовым по кругу, замыкаясь в кольцо. Близнец поднял руку и рассеял мой фаербол.

Они разделились! Пока Оранжевый разбирается с моей армией магов, его брат займётся мной.

— Поговорим? — он вопросительно поднял бровь.

Я отступил на шаг. Хотя было бы куда отступать — за спиной бушевало оранжевое пламя. Зря я оборачивался, Фиолетовый в мгновение ока оказался рядом и цепко схватил меня за плечи.

Колян же говорил, просыпаться надо сразу. Отвлекать фаерболом и валить. Не давать приближаться! А теперь что делать?!

— Погоди, не кричи, — улыбнулся близнец. — Давай я отвечу на твой предполагаемый вопрос. Кто мы?

Надо дёрнуть ногой, точно! Но что он говорит?

— Мы — твои лучшие друзья, и у нас мало времени. Если не спрячешься, она заберёт тебя вместе с физическим телом. Станешь кормом для неоргаников! — Он хищно оскалился, показав острые зубы.

Я вздрогнул.

— Что? Кто она?

— Ведьма. Знаешь ты её. Та, что убила твою мать и забрала отца. Она умерла недавно. Когда тело сожгут, она обретёт свободу и явится за тобой. Привязка уже создана, ритуал проведён!

Убила мать? Что? Мачеха, что ли, ведьма? Я заметил, как мир вокруг блекнет. Стало выкидывать в реал.

Фиолетовый тряхнул меня за плечи:

— Нельзя просыпаться! Сегодня последняя ночь. Мы должны спрятать тебя в своём пузыре восприятия. Там она не найдёт. Но нужно спешить. У нас было три дня, но из-за твоих вывертов наш договор до сих пор не выполнен!

Я посмотрел на руки, на Фиолетового, и вцепился в него вместо ответа. Состояние стабилизировалось.

Но что я делаю? Колян же сказал валить!

— Почему я должен вам верить? Вы вообще кто?

Оранжевое пламя спало, с моими магами было покончено, и к нам подошёл второй фрик. Фиолетовый задрал мне рубашку на животе:

— Смотри, вот метка от ритуала. Привязка, по которой она найдёт тебя в сновиденном мире.

Я уставился на крестообразный шрам чуть выше пупка. Да он у меня с детства. Не помню откуда. Здесь интереснее выглядит — красным мерцает. Странно, почему я одет в джинсы и рубашку, будто на работу собрался? Сплю ведь вообще без одежды. Интересно…

— Что ты с ним возишься? Он того гляди осознанность потеряет! — раздался прямо над ухом голос Оранжевого.

— И то верно. Подавай транспорт!

Я поднял взгляд, ожидая увидеть чёрный «Лексус», но вместо него рядом с нами приземлился огромный дракон. Красные глаза хищно поблёскивали на узкой морде, покрытой стальной чешуёй. Дракон громко чихнул. Из круглых ноздрей вышло по облачку дыма. Зверюга уперлась кожистым крылом в землю, выставив его словно трап, и замерла в ожидании.

— Ну что, покатаемся? — спросил Фиолетовый.

— А где машина? «Лексус»? — я мучительно старался вспомнить, что должен делать, чтобы проснуться, но вид дракона сбивал с толку.

— Да нет никакой машины и дракона. Это ты так воспринимаешь транспортный кокон в контексте своего мира. Мы ведь тоже похожи на людей… — Фиолетовый прервался и внимательно посмотрел на меня. Глаза его вспыхнули. — Катался когда-нибудь на драконах? Не стоит упускать такой шанс!

Я покосился на Зверюгу. Оранжевый уже взошёл по крылу, как по трапу, и стоял на чешуйчатой спине.

— А, поехали! — я махнул рукой, отгоняя тревожное чувство. — Всё норм будет!

— Отлично! — Фиолетовый взял меня за руку, подмигнул Оранжевому и потащил к дракону.

Крыло, мягкое и упругое, пружинило при каждом шаге. На широкой спине не нашлось никаких сёдел, так что я последовал примеру моих спутников и плюхнулся прямо на жёсткую чешую.

— Взлетаем! — крикнул Фиолетовый.

Дракон встал, хлопнул кожистыми крыльями и с места пошёл вверх. Крен был таким резким, что я покатился прямо на Оранжевого, и тот схватил меня в охапку. Фиолетовый непонятно как держался на спине тварюги и озорно улыбался двумя рядами острых зубов.

«Фиолетовый и Оранжевый — это сон» — пронеслось в голове. Ну, даже если и сон, так прикольный же! Пусть снится!

Перегнувшись через руки Оранжевого, которые держали меня, как ремни безопасности, я взглянул вниз. Замок оказался совсем небольшим. Луг, на котором он стоял, резко обрывался, и дальше начинался современный мегаполис, за ним пристроилась деревня, за которой шла железная дорога, а сразу за ней начиналась пустыня. Выглядело всё так, будто кто-то скроил местность из разных лоскутов.

— Вообще, мы где летим? Всё какое-то странное.

Оранжевый хмыкнул, но промолчал.

— Это карта сновиденного мира человеческого диапазона восприятия, — ответил Фиолетовый и встал, всматриваясь вдаль. — Дальше веселее будет. Уже скоро.

— А что будет дальше? — я попытался освободиться от хватки Оранжевого. — Пусти, тоже хочу вот так стоять!

Фиолетовый кивнул, и руки разжались.

— Ладно, иди. Не навернись, смотри, по дороге.

Я встал, шатаясь, и постарался выпрямиться в полный рост. Фиолетовый подал мне руку и помог удержать равновесие. Я подошёл ближе. Вот это отличное место для полёта! Чувствовалась скорость! Порывы ветра хлестали по лицу, под нами проносились, словно лоскутные одеяла, замысловатые постройки. На горизонте белели горы. Я высвободился из хватки Фиолетового и, раскинув руки, встал, встречая ветер. С фона снова прорезался и заиграл громче Disturbed. Вот это драйв! Я вгляделся в темно-синее нутро зависшего над нами облака. Сейчас как шандарахнет! С молниями и дождём!

— Что творишь?! — заорал мне Фиолетовый. — Ты же…

Его голос утонул в мощном рёве. Он протянул руку, но не успел: небеса разверзлись, и потоком хлынула ледяная вода. Меня смыло с дракона и швырнуло на что-то мягкое.

Я судорожно вдохнул и понял, что проснулся. Надо мной стояла Катька с тазиком для полива орхидей. Уже пустым. А вода стекала по моему лицу. Прекрасно! Такой сон испортила!

— Катька, ты чего?! — возмутился было я. Но заметил, что она чем-то напугана, и не стал продолжать гневную тираду. — Что случилось?

— Ты за компом уснул, я хотела разбудить, чтобы лёг нормально.

Чёрт! И вправду лежу одетый на кухонном диване. Так «охота» на Катьку мне приснилась, что ли? Так и уснул за ноутом?

— А ты не просыпался, — продолжала девушка. — Никак! Я и трясла тебя, и по щекам била… немножко. Потом вот водой полила.

— Да уж, окатила на славу, — отозвался я, чувствуя под собой лужу. — А времени-то сколько?

— Четыре часа уже. Ты как себя чувствуешь?

— Как только что политая орхидея, мокро, — ответил я и встал, собираясь стянуть рубашку.

— Шуточки твои, — надула губы Катька. — Знаешь, как я перепугалась?

— Ну просто спал крепко. — Я вспомнил про стигматы и рубашку снимать не стал. — А вообще, чего такого, если бы переночевал на кухне? Зачем было меня будить?

— Нет, ну я теперь уже и виновата! — Совсем разобиделась Катька. — Скрючившись, проспал бы всю ночь, а потом, как в прошлый раз, нерв защемило. У тебя работа сидячая, а ты и дома за компом сидишь!

А где коронная фраза, что мне скоро тридцатник?

— Может, мне на йогу ещё с тобой ходить? Давай прямо завтра и начнём!

Во взгляде Катьки мелькнула робкая надежда, но девушка быстро распознала сарказм.

— Иди ты! Куда хочешь! — воскликнула она.

— Ладно, не обижайся. Я же со сна и водой разбуженный. И не такое могу сказать!

Помирившись, мы улеглись спать как положено, на большом диване в комнате. Но сон не шёл. Катька уже засопела, а я всё перебирал в памяти события недавнего сна. Полёт на драконе с Оранжевым и Фиолетовым! В этот раз они были вполне дружелюбны. Только вот летели мы куда-то очень далеко. Что-то они ещё говорили про мачеху?

За окном начало светать, и я наконец задремал. Перед глазами понеслись картинки, которые складывались в причудливый узор. А потом я оказался на берегу моря. Холодного, северного. Волны набегали на каменный берег, а затем скатывались обратно.

Надо же, какой сон. Это, наверное, потому что Катька меня облила. Теперь вода снится.

Вдруг волны забурлили, и сначала показался перископ с красным глазом, а потом чёрная длинная спина подводной лодки. В ней открылся люк, и на поверхность выскочили уже знакомые мне Оранжевый и Фиолетовый.

— Вот он!

— Давай скорее сюда!

Они почти синхронно прыгнули ко мне, но мир вокруг стал бледнеть и растворяться. Я открыл глаза, и не мог понять, почему выкинуло из сна. Только какой-то противный звук всё визжал в сознании. Через несколько секунд я сообразил, что это будильник.

Чёрт! Похороны же сегодня! Такая рань. Господи, как же спать хочется!

Проблемы возникли почти сразу, едва после душа я начал натягивать джинсы.

— Ты что, в этом собрался идти? — в дверном проёме неожиданно появилась Катька.

— Ну да, а что? — я застрял одной ногой в штанине и уставился на девушку.

— И толстовку старую, небось, надеть собрался?

— А что такого? — возмутился я. Похоже, она серьезно настроена. — Это же похороны, а не свадьба! Что мне, чёрный смокинг одевать?

Катька сменила позу: из расслабленной, прислонившейся к косяку сонной няши превратилась в строгую учительницу, скрестившую руки на груди. Переход был совершен за долю секунды. Как только женщинам удаются такие фокусы? Может, они специально где-то этому учатся?

— Допустим, на ма… мачеху тебе плевать. Ты мне уже говорил. Но отца-то позорить за что?

— Чем я его опозорю-то, господи? Разве что опоздаю, пререкаясь тут с тобой. — Я бросил джинсы и развёл руками. — Тем более, классического костюма у меня всё равно нет. Даже пиджака — и того нету. С выпускного только. Но не уверен, что влезу в него. По-моему, я его вообще выкинул.

Катька фыркнула и исчезла из поля зрения. Кажется, я решил вопрос в свою пользу. Только ведь теперь, и вправду, сомнительно. Отец-то здорово поднял свой статус за эти годы, судя по тому, что я узнал у нотариуса, стал настоящим воротилой. В голове не укладывается. Вдруг, в самом деле, припрутся сегодня хлыщи в классике, а отец будет краснеть.

До чего ведь жизнь дошла — не похороны, а показуха! Я посмотрел на джинсы — и, конечно, взгляд остановился на запястьях. Багровые следы вроде бы стали светлее. Чудо, что Катька до сих пор не заметила. Надо срочно что-то нацепить.

— Вот, держи! — девушка снова появилась в дверях уже с вешалкой и протянула мне тот самый модный костюм, в котором я был в понедельник на вечеринке. — Завтра вернём. Я придержала.

— А так можно было? Ну давай тогда. — Я потянулся за вешалкой.

— А спасибо? — Катька отступила на шаг назад. Но тут же кокетливое выражение стёрлось с её лица, а я запоздало спрятал руку за спину. Этот дурацкий жест спалил меня окончательно.

— Господи, что у тебя с рукой? Покажи! — Катька подскочила ко мне и схватила запястье.

Скрываться я уже не видел смысла и дал ей как следует разглядеть свои отметины.

— И на второй! — ахнула девушка. — Тебя что, связывали?! Кто, когда?

Это она ещё ноги не видела. Теперь придётся в носках спать или ложиться в темноте и сразу одеваться утром.

— Так что это, Дрю? Отвечай! — она надула губы.

— С ребятами на работе прикалывались, ляпнул я первое, что пришло в голову. — Спорили, смогу ли я настроить подключение со связанными руками за десять минут.

— Что? Чем вы там маетесь? С ума сойти!

Я попытался сделать невинное и извиняющееся лицо. Кажется, получилось.

— И как? Смог? — уточнила Катька.

— В пять минут уложился! — теперь надо гордо вскинуть голову.

— Одевайся, а то опоздаем, герой! — девушка ткнула в меня вешалкой с костюмом. — И ванную освободи.

Как и все вещи из Катькиного дома моды, костюмчик оказался с прибабахом. Тогда, на вечеринке, я не особо обратил на это внимание. Какие-то вырезы в рукавах. Брюки определенно были коротки и едва доходили до щиколоток. Я наклонился и как следует потянул за штанину.

— Что ты делаешь? — Катька вышла из ванной и смотрела как надзиратель. Чует она, что ли, нужный момент?

— Брюки коротки, — пробурчал я.

— Нормальной длины они. Так модно. Не видел, в чём люди ходят?

— Видел, что три года подряд какие-то идиоты и в холод, и в снег с голыми лодыжками разгуливают. Но я это не одену. Бесит!

Катька закатила глаза:

— За один день от холода не умрешь. Ты хоть знаешь, сколько люди готовы заплатить за этот костюм?

Да плевать мне на всяких идиотов, бесплатно не взял бы. Вслух такое говорить я, конечно, не стал.

— Ладно, носки одену и сойдёт.

— Надену! Сколько раз говорила! А смотреться будет кошмарно с твоими носками! — отозвалась девушка и стала рыться в шкафу, выбирая платье. Внутри меня заворочалось недоброе предчувствие. — Только на похоронах не вздумай наушники надевать!

— Кать, а что тебе так рано на работу сегодня? Ты одеваешься…

Девушка обернулась и удивлённо вскинула брови.

— Я с тобой иду. Ты что, думал, брошу тебя в такой тяжёлый момент?

— Нет, ну я не думал, что… ты ничего не говорила.

— Такие вещи даже не обсуждаются. Конечно, я тебя поддержу. Или, — девушка и сощурилась, и пристально на меня посмотрела, — ты считаешь, что я не должна идти?

Я замотал головой.

— Нет, конечно, это здорово, что ты решила меня поддержать!

Катька вытащила из шкафа черное платье:

— Ну вот, нашлось.

Глава 5 Похороны во сне и наяву

К моргу мы всё равно опоздали. Тело уже перенесли в машину — длинную и чёрную с надписью «Ритуальные услуги». Отец нетерпеливым жестом указал на свой мерс, на секунду задержав взгляд на Катьке. Ну да, я же их так и не познакомил. Да вряд ли его вообще волновала моя жизнь, пока Лидуня была жива.

«Разлучила с отцом», — вспомнил я слова Фиолетового. И что-то ещё он говорил. Я мотнул головой, отгоняя неприятные мысли, сейчас они не к месту, взял Катьку под руку и направился к машине.

Мы расположились на заднем сидении. Вчера отец водил сам, но сегодня занял переднее место справа, а за рулём был незнакомый пухлый дядька. Наверное, шофёр с работы.

Отец повернулся ко мне, ещё раз посмотрел на Катьку и вместо упрёка за опоздание произнёс:

— Здравствуй, Андрей, и…

— Катя, моя девушка, я о ней рассказывал, — непринужденно соврал я. А что? Рассказал бы, если б хоть кто-то спросил.

Отец кивнул, подтверждая моё враньё:

— Евгений Геннадьевич, очень приятно. Жаль, что нам довелось познакомиться при таких печальных обстоятельствах.

Катька состроила скорбную мину:

— Примите мои соболезнования. Андрей много мне говорил о Лидии. Она для него была как мать. Сожалею, что нам так и не удалось познакомиться.

При этом у Катьки было такое искреннее выражение лица, что я так и не смог понять, играет она или взаправду переживает о мачехе. Отец, кажется, тоже. Он посмотрел на меня, кивнул и повернулся к шофёру.

— Поехали, Боря.

— Да, Евгений Геннадьевич, — ответил тот густым басом, отчего я решил, что у него должен быть внушительных размеров живот. Правда, с заднего сиденья было видно только лысину на круглой голове и мясистые пальцы, сжимавшие руль.

Машина мягко тронулась, и Катька прошептала на ухо:

— Видишь, я же говорила. Стиль — строгая классика.

Через несколько секунд я сообразил, что и отец, и шофёр одеты в черные отутюженные пиджаки. Если помру, попрошу, чтобы меня сожгли на хрен без всяких церемоний. А то Катька устроит там показ мод.

Я удивился нелепости своих мыслей. Интересно, почему я решил, что Катька меня переживёт и вообще будет рядом, когда придёт пора?

Ах да, Фиолетовый и Оранжевый. Но мы с ними вроде бы помирились. На драконе катались даже. А как же тогда умерли Лидуня и моя мать? Я потер виски, стараясь вспомнить, и Катька сочувственно взяла меня за руку, решив, что я нервничаю.

Большая чёрная машина впереди закрывала обзор и напоминала о цели нашей поездки.

Мозаика у меня в голове не складывалась. Мать, Лидуня, Фиолетовый и Оранжевый, следы на запястьях. Раньше всё было просто. Они убили мать, мачеху и теперь хотят убить меня. Но после сегодняшнего…

Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на Катькины поглаживания. В голове закрутились картинки сна.

«Та, что убила твою мать и забрала отца. Она умерла недавно. Когда тело сожгут, она обретёт свободу и явится за тобой».

Я вздрогнул и открыл глаза. Блин!

Нет, что-то не то. Мы же хоронить будем, а не сжигать. Бред какой-то. Лидуня — ведьма?!

— Дрю, всё хорошо? — прошептала мне в ухо Катька.

— Угу, задремал немного.

— Держись. Неприлично спать по дороге на похороны. Хочешь, я буду тебя в бок тыкать?

— Угу, — промычал я, чтобы отстала. А в голове летели мысли: получается, Фиолетовый и Оранжевый не враги, мачеха — враг, они хотят помочь? Ага, нашёл, кому верить. Я вспомнил два предыдущих сна, где они вели себя не слишком дружелюбно, и понял, что совсем запутался.

Первым порывом было написать Коляну. Но я боялся спугнуть единственного человека, который способен не то что поверить, а хотя бы не послать с такими историями куда подальше. Если начать путаться в показаниях, то он перестанет воспринимать мои слова всерьёз. Значит, нужно просто дождаться ночи. Тем более что кремировать Лидуню никто не собирался. А чтобы она пришла во сне, тело надо сжечь. Так говорили Фиолетовый и Оранжевый? Может, всё вообще сегодня и закончится? Пусть медленно гниёт на кладбище и оставит уже всех в покое.

Я вздохнул и отвернулся к окну. Только бы закончилось.

Машина затормозила, и тонкие Катькины пальцы ткнули меня под рёбра.

— Приехали, Дрю.

И вправду, за окном возвышалась церковь, Покровская, кажется. Забор новый вокруг неё поставили, кругом газоны, тротуары плиточкой выложены. Давно я здесь не был, больше пяти лет точно. С тех пор как дед умер.

Мы припарковались. Отец не стал дожидаться меня и поспешил к катафалку.

Я вылез из машины и поморщился от ветра, бившего в уши, но наушники были надёжно спрятаны в Катькиной сумочке. Надевать их на похоронах и вправду было как-то неуместно.

Из «Ритуальных услуг» вылезли четверо парней в чёрных костюмах и отворили створки-двери катафалка. Ребята казались какими-то одинаковыми: примерно одного роста, с коротко постриженными чёрными волосами. Отбирают их, что ли, там специально? Зато работают слаженно, вон как быстро вытащили гроб. Лакированный деревянный бок блеснул на солнце. Дорого, наверное, стоит. Только вот какая разница покойнику? Лидуня роскошь любила, вот и гроб ей такой же крутой забабахали.

Тело я увидеть не смог. Крышки не было, но высокие стенки закрывали обзор. Гроб быстро очутился на плечах ребят, и они двинулись к резным воротам кладбища. Следом ещё двое понесли крышку.

Хорошо работают сотрудники ритуала. Наверное, каждый день вот так таскают. Я прикинул, за сколько бы я согласился на такую работу. Гробовоз, или гробонос…

Катька ткнула меня в бок:

— Пойдём поближе к отцу, что встал. Нам положено первыми после гроба идти.

Вот же на мою шею проклятие. Я взял девушку под руку и поспешил за отцом. За нами двинулись остальные.

Стараясь со скорбным выражением лица смотреть под ноги, я думал о мачехе. Не то чтобы желал ей смерти. Просто ведь ни капельки не жалко.

Когда парни поставили гроб на землю у разрытой могилы, я наконец увидел Лидуню. Как живая! Она лежала на бирюзовой ткани в нежно-розовом длинном платье и выглядела совсем молодой. Юной. На щеках играл румянец, полные розовые губы выделялись на бледной коже. Светлые волосы обрамляли лицо. Казалось, она сейчас встанет и улыбнётся. Даже сейчас будто чуть улыбается. Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Это всё грим от тех же ритуальных услуг. Обманка.

Взглянул на отца. Никогда не видел у него такого скорбного выражения. Брови изогнулись черными треугольниками над широко раскрытыми влажными глазами. Губы сжались в тонкую линию.

Я отвернулся: многие тоже смотрели с жалостью. В том числе и группа мужчин в строгих костюмах, которые наверняка были коллегами отца и едва знали покойную. Даже Катька пустила слезу. Наверное, это общее чувство накрыло всех: такая молодая, так рано ушла. Все замерли, устремив взгляды на гроб с покойной, повисла тишина. Я вздрогнул, когда отец заговорил:

— Мы прожили вместе девятнадцать лет. Слишком мало…

Катька сжимала мою руку, а я продолжил разглядывать собравшихся.

Немного, человек двадцать. Хотя откуда мне знать, много ли это. С маминых похорон я мало что запомнил, а больше на таких мероприятиях, слава богу, бывать не доводилось. Ветер нещадно дул в уши, и они уже начинали ныть. Чтобы отвлечься, я стал рассматривать собравшихся.

Вот дядя Саша, брат отца, с женой, надо бы подойти поздороваться после. Он-то меня теперь заприметил. Сестра отца, Марина. Снова одна. Не везёт ей с мужиками.

Больше знакомых не оказалось. Из толпы выделялись две женщины: брюнетка и рыжая. Я задумался, почему они так бросились в глаза. Наверное, выражением лиц: все либо пытались как-то сделать скорбные мины, либо и в самом деле горевали, но эти выглядели чуть ли не довольными и то и дело переговаривались между собой. Их лица — это в первую очередь. Одежда! Пусть и не яркая, но не чёрная. Рыжая куталась в тёмно-зелёный кардиган, перебирая складки пальцами с ярким маникюром, а брюнетка была одета в бордовое пальто с большой брошью. Тонкой бледной рукой, унизанной браслетами, она время от времени убирала от лица волнистую прядь. Н-да. Ещё и укладка, макияж, как будто с подиума сошли. Может, какие-то светские подруги Лидуни? Когда отец закончил речь, они кивнули друг другу и почти одновременно отступили назад, скрывшись за спинами остальных приглашенных.

— Вот странные, ушли, не дождавшись пока гроб землёй засыпят, — шепнула мне Катька, которая, оказывается, тоже наблюдала за необычными дамами.

Слава богу, мне говорить речь не пришлось. Отец подошёл к гробу и поцеловал покойницу в лоб. Дальше выстроилась очередь желающих попрощаться. Кто-то просто касался деревянного края, кто-то целовал руки. Катька потащила и меня тоже, шипя, что после отца я должен был быть первым. Я подошёл к гробу и наклонился. Повеяло холодом, и этот лоск, наведенный сотрудниками ритуала, сразу обнаружил свою фальшь. Из-под толстого слоя грима просвечивали синяки под глазами. Руки были на тон бледнее лица и замерли в восковой неподвижности. Смерть не спрячешь под гримом, каким бы дорогим он ни был. Я отсчитал два вдоха-выдоха и отошёл от гроба, так и не дотронувшись до рук покойницы, не смог.

Странно, насколько пугающе неестественным и отталкивающим кажется тело, в котором больше нет жизни. Никакая сила в мире не заставит эту грудь подниматься в такт дыханию, губы двигаться, глаза открыться. Всё. Дальше только разложение. Тлен. Почему это вообще происходит? Почему это ждёт каждого из нас? Разве это не ужасно? И ничего нельзя сделать. Ничего!

Я почувствовал, как на плечо легла рука отца, и только тогда понял, что плачу. Неловко смахнул слёзы тыльной стороной ладони. Катька тут же сунула мне платок. Кажется, я наконец-то влился в общее похоронное настроение.

Гроб закрыли крышкой и спустили в чёрный прямоугольник земли. Отец бросил первый ком, я проделал то же самое, почти скопировав его жест. Дальше мы стояли и смотрели, как парни в чёрном работают лопатами, накидывая землю, укладывают венки. В голове было пусто. В душе тоже.

После кладбища Катька всё же уехала на работу, хотя теперь я бы предпочёл, чтобы она осталась. Но в пафосном ресторане «Алая роза» мне пришлось сидеть одному. Отвечать дяде Саше и тёте Марине, кивать, когда отец произносит очередную речь о Лидуне, ловить на себе сочувственные взгляды его коллег. Одно радовало: я мог постоянно заказывать горячий чай, чтобы прогреть уши. Через несколько часов мои мучения наконец-то закончились, приглашённые разошлись. Дядя Саша крепко обнялся с отцом, потрепал меня по голове со словами: «Пацан совсем большой стал». А через минуту я сидел на заднем сидении мерса отца по дороге к его квартире.

Он позвал, а я согласился. Не оставлять же его одного после такого дня. Я, конечно, совершенно не знал, что делать, но, наверное, всё само пойдёт. Поговорим, посидим. Может, ещё одну чашку разобьёт.

Конечно, мы сразу пришли на кухню, и отец заварил чай. Я сидел, молча уставившись на скатерть: на белом фоне пестрели золотистые вензеля. Катька бы одобрила дизайн. Я водил пальцем по выпуклому рисунку и думал, как бы не разболтать отцу о Фиолетовом и Оранжевом. Выпивка всегда развязывала мне язык, а на поминках пришлось приложиться, и не раз. Отец, кстати, хмельным не выглядел. Кремень.

Он поставил передо мной знакомый уже японский чайник, а затем две чёрные керамические чашки без ручек. Их глубокий землистый цвет напомнил мне о чёрном прямоугольнике, куда сегодня опускали гроб. Я не смог сдержаться и ляпнул:

— Как думаешь, есть там что? За чертой?

Отец вздрогнул, его рука замерла на полпути к чайнику. Через секунду он медленно продолжил движение:

— Ты же знаешь, я атеист. Хотя после этих событий поверишь во что угодно. Проклятие моё… — Он вздохнул. Светло-зеленая ароматная струйка устремилась из носика чайника в чашку. — А Лидия верила, да. Она вообще увлекалась чем-то странным. Йога, медитации, всё палки эти вонючие в квартире жгла. Подруги её странные. Видел их на похоронах?

Я кивнул.

— Ушли, не попрощались даже. — Отец нахмурился и поставил чайник. Вышло немного неловко, и фарфор жалобно звякнул. — Подруги. В Индию с ними ездила. А я тут волновался, пока она там была неизвестно где. Говорил ей, лучше бы детей завели, или нашла бы себе дело какое. Вместо всей этой ерунды: саморазвитие, медитации. Сегодня это модно стало. Эх, да что теперь! Всё равно вон как вышло.

Он махнул рукой, задумчиво посмотрел в черную бездну чашки и взглянул на меня, как мне показалось, с надеждой.

— Может, и есть что там. Не может ведь быть так: раз и всё.

Я снова кивнул:

— Не может.

Отец выдохнул, поморщился и одним махом, как стопку водки, осушил чашку.

— Катя твоя — хорошая девушка. Знаешь что? У меня тут есть одна вещь. Сейчас.

Он вышел, долго шебуршал чем-то в соседней комнате и вернулся с небольшой бархатной коробочкой чёрного цвета. Протянул мне.

— Лидии купил. День рождения у неё скоро… теперь уже не пригодится. Кате подари.

В коробочке на белой подкладке лежал браслет. С виду серебряный. Плетёные завитушки хитро соединялись друг с другом, образуя ажурный узор.

— Ей понравится. Но не знаю, как воспримет…

— Так ты и не говори, что от меня, сам подари, — отец покачал головой. — Всему тебя учить надо! Эх.

Кивнув, я спрятал коробочку в карман. Спорить с отцом бесполезно. Особенно, когда он взял такой тон.

— Спасибо.

Дома про браслет я забыл напрочь. Стрелки часов уже приближались к полуночи, и дико хотелось спать. Катька валялась на разложенном диване с ноутом, оставив для освещения только ночник. Это было мне на руку. Следы на щиколотках она заметить не должна.

Я забрался под одеяло, и, чмокнув девушку в упругую щёчку, спросил для приличия про дела на работе. В свою очередь Катька начала сыпать вопросами о том, как прошли похороны. Я старался отвечать, чувствуя, как слипаются веки и тяжелеет голова. В какой-то момент что-то во мне перестало сопротивляться, и, прервавшись на полуслове, я со страшной скоростью полетел вниз. В глазах потемнело. Где-то на границе сознания мелькнула мысль, что это прямой вход в сновидение. Кажется, на форумах писали, что хорошо входить вот так. Вспомнить, почему помешало приземление на что-то мягкое.

Через несколько секунд перед глазами проявилась картинка: сплетение ветвей облетающего осеннего дерева на фоне серого неба. Я поворочался и сел, чтобы оглядеться. Кладбище. Но не то, где сегодня хоронили Лидуню. Какое-то а-ля европейское, старинное. Среди голых корявых деревьев тут и там возвышались остроконечные макушки склепов. Один был совсем рядом. Готический стиль. Серые с чёрным налётом плиты испещрены замысловатыми знаками. Под крышей склепа расположились уродливые горгульи, вероятно, охраняющие могилу от непрошенных гостей. Одна из них повернула голову в мою сторону, оживая прямо на глазах. Камень под её лапами посыпался вниз мелкой крошкой.

Я подскочил, чтобы дать дёру, но это оказалось не так-то просто. Ноги вязли словно в киселе. Почему же так тяжело идти? Чтобы доковылять до ограды, пришлось приложить титанические усилия. Всё время казалось, что горгулья вот-вот вопьётся в спину. Я вышел через кованую калитку и только тогда оглянулся. Горгулья замерла и снова казалась каменной. Наверное, охраняет только территорию склепа, или вообще показалось: где это видано, чтобы горгульи оживали и нападали на людей? Я пожал плечами и осмотрелся. Передо мной тянулась широкая, устланная осенними листьями тропа. Она петляла между коваными оградами. Повсюду, насколько хватало глаз, маячили остроконечные крыши склепов и ветви деревьев на фоне белесого неба. Непонятно, в какую сторону идти, чтобы отсюда выбраться. Повернув наугад, я заковылял направо.

Они появились из ниоткуда совсем рядом. Двое с длинными белыми волосами, одетые в чёрные кожаные плащи. Готы? Или того хуже — сатанисты. Только их здесь повстречать и не хватало. Кто знает, чего от таких ждать. Я отступил назад, но один из них быстро подскочил ко мне и схватил за руку. Достаточно было взглянуть в его фиолетовые глаза, чтобы всё вспомнить.

— Осознался? — спросил он.

Я кивнул, припоминая прошлые наши встречи, и не мог решить, бежать или оставаться на месте.

— Времени мало, —продолжил Фиолетовый. — Она близко. Теперь помочь мы тебе не сможем, только предупредим — это самое большее, что теперь можно сделать. Ведьма не должна знать, что мы были здесь.

Оранжевый подошёл и пощёлкал пальцами у меня перед носом:

— Держи концентрацию и запоминай. У ведьмы будет сорок дней, чтобы зацепить тебя энергетическими крюками. А потом она перетащит твоё тело и сознание в пространство сновидений.

— А так можно? — перебил я.

— Сложно, но можно, — кивнул Фиолетовый.

— Прикольно!

— Ни фига это не прикольно! — передразнил меня Оранжевый и залепил пощёчину.

В ушах зазвенело, и мир внезапно стал чётким. Почти как реал, только едва уловимое ощущение какой-то невесомости, комфорта тела давало понять, что я в сновидении.

Оранжевый кивнул и продолжил:

— Она вытащит тебя, чтобы убить. Сновиденный мир — только переходная точка. Дальше она откроет портал в мир неорганов. Физическое тело, энергетическое, сознание — всё пойдёт им на корм.

— Кому?

— Неорганам — сущностям неорганического мира. Ты — пропуск для её вечного существования и их мире. Непрерывность сознания, памяти, личности — вот что она получит взамен, — раздражённо объяснил Оранжевый.

Я попытался обобщить услышанное.

— То есть вы говорите, что моя мачеха собирается жить вечно в каком-то ином мире, и для этого она скормит меня тамошним тварям?!

Звучало дико.

— Именно, — кивнул Оранжевый.

— Может, вы её того? Ну, не могли бы вы мне помочь?

Оранжевый фыркнул, а Фиолетовый покачал головой:

— За ней — неорганы. Мы не можем и не станем биться со своими. Наш с тобой уговор этого не предусматривал. Но кое-что мы для тебя сделали. Неорганы не будут ей помогать в борьбе с тобой. Воюйте один на один.

— Призрачный шанс, — хмыкнул Оранжевый и повёл носом. — Она близко.

Внутри у меня всё тревожно сжалось, и я вцепился в плечо Фиолетового:

— А о каком уговоре вы сейчас? Наш уговор?

— Ты не помнишь, — ответил он, отстраняясь. — Но помним мы.

— Расскажем, если выживешь, — пообещал Оранжевый и взмахнул рукой, с лязгом выпуская когти. — А это — чтобы наш разговор не показался тебе пустым сном!

Я не успел отскочить. Стальные лезвия мелькнули возле лица и полоснули по плечу.

Позади парочки вспыхнул синий шар, по его поверхности зазмеились серебристые трещины. Близнецы шагнули внутрь.

— Не позволяй ей задеть тебя! — крикнул на прощание Фиолетовый.

Шар сжался в светящуюся точку и исчез.

Казалось, вокруг стало темнее, будто медленно наступал вечер. Небо заволакивало тучами. Зловещие силуэты склепов чернели на фоне голых деревьев. Внутри заворочалось нехорошее предчувствие, к которому стал примешиваться страх.

— Ах вот ты где, Андрюша! — раздался за спиной звонкий голос, я поспешил обернуться.

Лидуня. Мачеха. Ведьма. Мёртвая.

Она стояла в какой-то паре метров от меня и кокетливо улыбалась. Мачеха была всё в том же розовом платье, что и на похоронах. Из собранных в пучок белых волос выбивались пряди, завитками спадая на юное лицо.

Но ей же за сорок, и вообще мертвая! Я вспомнил похороны: толстый слой грима на лице и проступающие свозь него тёмные круги под глазами. Передо мной обманка. Наваждение.

Мачеха недовольно поморщилась под моим взглядом, и её лицо пошло трещинами, гладкая кожа начала осыпаться, как штукатурка, обнажая новую: синеватую и дряблую. Тонкие губы стали бледными и бескровными.

— Такой ты меня хочешь видеть? Да?! — завизжала она.

Я собрался с духом и ответил:

— Этот облик тебе куда больше к лицу, ведьма! — И выпустил фаербол, как учил Колян.

Лидуня явно не была готова к такому повороту. Огонь ударил ей прямо в лицо, опалил розовое платье, растрепал волосы. Вторую мою атаку она остановила, выставив перед собой руки со скрюченными пальцами.

— Решил поиграть, мелкий засранец! Думаешь, сильнее меня? Да я тебя одним чихом перешибу! — заорала мачеха.

Что-что, а орать она была мастер. Когда отец не видел.

Я отступил на шаг. Кажется, пора валить. Что там Колян говорил? Ногой дёрнуть?

— Андрюша, ты куда? А как же с мамой поговорить? — спросила ведьма певучим голосом, вмиг вернув обратно личину прекрасной блондинки у в розовом.

— Не мать ты мне! — прошипел я, сосредоточенно пытаясь почувствовать левую ногу. Кажется, начало получаться. Всё вокруг стало бледнеть и затягиваться туманом.

— А хочешь, я расскажу, как умерла твоя мать? — слова резанули по нервам, и мир мгновенно обрёл четкость.

— Ах ты, мерзкая гадюка! — здоровенный фаербол возник прямо передо мной, стоило только о нём подумать, даже не пришлось ничего руками изображать. Хорошо, теперь лети вперёд, ведьме в рожу!

Она выставила руки, рассеивая огонь, но не рассчитала сил. Часть пламени успела достать ведьму, волосы вспыхнули. Впрочем, они тут же отросли вновь и сложились в безупречную укладку. Стерва!

— Ух ты! Какая ярость! — ведьма хлопнула в ладоши. — Давай ещё!

Я сделал шаг вперёд.

— И как ты убила мою мать? Отвечай, гадина!

— Андрюша, какие нехорошие слова ты говоришь. Хорошо, что отец не слышит, — осклабилась ведьма.

— Отвечай! — заорал я, и мой голос разнёсся по кладбищу гулким эхом.

Ведьма перестала улыбаться и широко распахнула глаза, будто удивилась:

— Важно не как она умерла, Андрюша, а из-за чего. Или из-за кого. А умерла она из-за тебя! Представляешь, ты винишь меня, а она умерла из-за тебя?

Я в два шага подошёл к ведьме вплотную, не боясь уже ни её силы, ни того, что она мёртвая и собирается меня куда-то там утащить. Ненависть делала этот мир чётче, а меня бесстрашнее.

— Что ты сказала, стерва? Придушу на хрен!

Я протянул руки, чтобы исполнить свою угрозу, но ведьма перехватила их. Хватка у неё была железная, запястья словно стальные кандалы сжали. По телу растеклась слабость. Я попытался вырваться.

— О, понимаешь, они почему-то выбрали тебя, — промурлыкала она, улыбаясь. — Им нужен ты и никто другой. Из-за этого ты нужен мне. Из-за этого мне пришлось убить твою мать. Чтобы подобраться к тебе. Так что ты — причина всех бед. Подумай об отце. Если я заберу тебя, он же умрёт от горя. Кстати, как он там?

Перед глазами возникло лицо отца с беспомощно раскрытыми глазами и подрагивающим ртом. Я мотнул головой, отгоняя наваждение.

Она схватила меня за плечи и заглянула в глаза:

— Мне правда очень жаль. Я просто хочу жить вечно. А вы все умрёте, всё равно.

— Это ты умерла, а мы живы!

— Это пока, — прошептала мачеха. — Умрёшь ты, умрёт и отец. Только представь себе: сначала его покидает первая супруга, потом любовь всей жизни тоже умирает, а за ней уходит единственный сын.

— Любовь всей жизни? Много ты о себе возомнила, сучка!

Ведьма резко крутанулась, продолжая удерживать меня за руки. Я с трудом удержал равновесие и заметил, что картинка сменилась. Мы всё ещё были на кладбище, но на другом, том, где хоронили сегодня Лидуню. Только в гробу лежал я. В том самом костюме, который одолжила мне сегодня Катька. Вот и она рядом стоит, в обтягивающем черном платье и шляпе со страусиными перьями.

— Какое горе! Он не переживёт этого! Точно не переживёт! — Ведьма отпустила меня и толкнула к гробу. От толпы отделился высокий силуэт, в котором я узнал отца. Он шёл навстречу медленно, прихрамывая. Лицо его перекосило от горя. Сама фигура как-то сжалась, скособочилась, и я понял — не дойдёт. Подбежал к отцу и едва успел подхватить. Он был невесомым, как пушинка. Я склонился к его лицу, чтобы сказать: «Я жив, я здесь, со мной всё в порядке. Мы одолеем ведьму вместе. Я не позволю ей убить меня», — и вдруг обнаружил, что стою над гробом. А в нём на белых подушках лежит отец.

— Нет, не может быть! Ты не умер. Вставай! — закричал я и вцепился в плечи отца. — Ты не можешь умереть!

Гроб качнулся, как лодка на волнах и, оттолкнувшись от моих рук, стал уплывать под землю, в черноту. Я кинулся было за ним, но сзади меня схватила чья-то рука. Я обернулся и получил удар в грудь.

Мачеха сжимала рукоятку чего-то металлического, и это что-то торчало из моей груди. Боли я почти не чувствовал.

— Проснись! Это сон! — крикнула она высоким голосом.

Меня передёрнуло от этого крика, по телу прошла дрожь. Одновременно испытывая желание придушить ведьму и облегчение, что смерть отца оказалась лишь сном, я проснулся.

Глава 6 Королева сальвии

— Что это вообще, блин, было? — я облокотился о перила балкона и выпустил струйку дыма. Курить бросил, блин. — Почему со мной стало происходить такое дерьмо? Ведь жил же спокойно, никого не трогал.

Четыре часа ночи, а сна ни в одном глазу. Да, попробуй усни после такого. Ладно, работа, срачи бытовые с Катькой, с отцом. Но сны. Сны всегда были моими. Мир, где я побеждаю в любой схватке, где я хозяин, царь и бог. Неприкосновенная территория личного пространства. И это у меня теперь отобрали!

А может, я просто схожу с ума? Подсознание придумывает всё новые и новые сюжеты. Вот были похороны — и Лидуня приснилась. А это всё — я коснулся свежих отметин на плече, оставленных когтями Оранжевого — научно объяснимые вещи, стигматы. Психосоматика. Бывают у особо впечатлительных людей.

Или я умер, и всё вокруг такая же иллюзия, как и сны. Вспомнилась недавно прочитанная статья про состояния перед смертью. Прежде чем навсегда отключиться, мозг видит предсмертные галлюцинации, и они, такие же яркие, как и реал, для человека кажутся очень длинными. Ещё одна жизнь перед смертью, во сне.

Тогда должна быть какая-то несостыковка во времени. Когда я мог умереть? Где-то перед первым сном про тех фриков. Только в моей жизни всё было настолько спокойно и гладко, что и моментов таких не припомнишь.

— Да ладно, несчастный случай мог произойти в любое время. Сбила машина, остановилось сердце во сне, упал с балкона, например, — сказал я и посмотрел вниз. Там у подъезда стояли припаркованные машины, маленькие, словно игрушечные. Если упасть туда, сначала придётся пару секунд лететь, а потом — раз, и всё. Точно не выжить. Главное, за эти пару секунд не успеть пожалеть о сделанном, ведь будет уже слишком поздно. Пожалею ли я? Или там, за перилами, всё наконец закончится?

Что-то внутри меня откликнулось на эту мысль, позвало сделать шаг вперёд. Решительный, окончательный. Возможно, так удастся найти ответы на все вопросы или проснуться?

Этот прыжок прекратит всю эту историю, и я просто проснусь у себя в постели. Или выйду из комы.

— Просто прыгнуть — и всё закончится. Это уж точно.

Я сжал холодные перила, решаясь, стараясь не слушать слабый голос инстинкта самосохранения.

— Вы, молодой человек, чего удумали? — от резкого голоса я чуть не подпрыгнул. — Нездоровые какие-то разговоры сами с собой ведёте.

Ну конечно, этот чокнутый сосед сверху. Поповкин! Любитель стучать по батареям, стоит сделать музыку чуть громче. Специально подслушивает, что ли? Ведь не курит же.

Непотушенная сигарета яркой искрой улетела в темноту. Я вернулся на кухню, нарочно громко хлопнув балконной дверью. Значит, этот хмырь подслушивал? Я представил его довольную рожу над моим размазанным по асфальту телом и слова: «А я слышал, как он на балконе сам с собой разговаривал. Наркоман».

Да не дождешься!

Только вернувшись на тёплую кухню, я понял, что замёрз. На дворе, конечно, май месяц, но холодный, скотина! Надо выпить чего-то горяченького, прогреть уши. Я ткнул чайник, нашел банку с кофе и открыл холодильник. Ага, вот и Катькин лимон. С тех пор как она увлеклась здоровой диетой, лимоны у нас есть всегда. И это хорошо. Отрезав толстый кусок кислятины, я сунул его в рот. Ух! Этот особенно ядреный. Зато запах сигарет хорошо отбивает. Я частенько использовал этот приём в школе, чтобы отец не учуял, пока не понял, что ему всё равно.

Чайник заворчал, закипая, и я кинул в чашку пару ложек кофе. Залил кипятком, морщась от лимона и пытаясь разобраться, что это на меня нашло. Ведь чуть не прыгнул с балкона.

Похоже, пришла пора сдаваться Коляну. Я открыл ноут. Непонятно, на что можно надеяться в полпятого утра, но ВК отмечал, что Николай Северов был онлайн двадцать минут назад.

Я хлопнул по столу. Мог бы и успеть, если бы не пошёл ныть сам себе за жизнь на балконе. А теперь Колян, похоже, лёг спать, и до полудня мне придётся маяться. Я не стал пересказывать ему случившееся, а просто набрал сообщение с просьбой срочно встретиться. Пока допивал кофе, обновлял страницу в надежде, что Колян ещё не лег спать и что-нибудь ответит. Ну а чего, собственно, я от него жду? Ну, ответит он сейчас, допустим. Но нельзя же всё сразу на него вываливать. Если так разобраться, может, оно и к лучшему, что он не онлайн. Как раз отойду пока, и при личной встрече спокойно поговорим. А то ведь сейчас не сдержусь, и понесёт. Я, скрепив сердце, вышел из ВК.

Заварив ещё чашку кофе и разбавив его молоком, я полез было покопаться в интернете, приготовившись отсеивать кучу левой инфы и откровенного бреда, и вспомнил о рекомендации Коляна. Кастанеда.

Включив прокси, я загрузил с торрента все десять книжек вместе с какими-то магическими пассами. Открыл через читалку на телефоне первую, «Учение Дона Хуана», и приготовился получить подробные ответы на свои вопросы.

Хрен там!

Где-то к шести утра я недоумевал, почему все так хвалят этого Кастанеду. Откровенная наркомания же, пусть и в контексте быта индейцев. Ну, пара страниц меня заинтересовала, про врагов человека знания. Я даже немного задумался, а вдруг Фиолетовый и Оранжевый действительно хотят сделать из меня мага и специально заварили всю эту кашу, затянули на путь Силы и столкнули с первым врагом — страхом. Ловушка Силы? Так Колян это назвал? Эти мысли немного отвлекли от размышлений о Лидуне и скорой смерти. Но потом снова началось подробное описание поедания Карлосом всяких наркоманских растений, и я заскучал. Дико захотелось есть — наверное, мозг затребовал пищи от диких потуг переварить написанное Кастанедой.

Я нашёл в хлебнице батон, порезал его. Набодяжил в миске из яиц и молока кляр. Катька раньше вкусно гренки делала, теперь мучное для неё — враг номер один, прямая дорога к ожирению. Я ухмыльнулся и кинул на сковороду куски батона, пропитанные кляром. Они радостно зашкворчали на разогретом масле, а через некоторое время распространился вкусный запах.

Казалось бы, мелочь какая, гренки, а вот, сразу жить захотелось. Хрен тебе, Лидуня, мы ещё повоюем!

Кинув на тарелку поджаристые кусочки, я уселся грызть гренки и Кастанеду заодно. Запивая всё это дело растворимой дрянью, похожей на кофе. Надо бы купить нормального, раз пошла такая тема.

К восьми на кухню заявилась Катька. Я как раз дошёл до места, где Карлос поехал на митоту, тусовку, где индейцы всей толпой обдалбываются. Описание заинтриговало, и голос Катьки я услышал не сразу:

— Опять не спишь? А что это такое ты ел?

Девушка повела носом и уставилась на тарелку из-под гренок. Пустую. Увлекшись чтением, я слопал всё подчистую.

— Гренки — мучную смерть от ожирения, — признался я.

Катька заглянула под крышку сковородки:

— Один всё умял?!

Вот удивительные существа женщины! Сама же кляла мучное.

Некоторое время я наблюдал, как Катька давится овсянкой, соображая, что сказать, чтобы она перестала дуться.

— Дрю, а тебе сегодня на работу не надо? — спросила девушка, прожевав очередную порцию каши.

Ё-моё, а ведь и вправду!

Я пролетел по комнате, как торнадо, собравшись за пять минут, чмокнул на прощание недовольную Катьку и выскочил из квартиры.

На работу прибыл со стандартным пятиминутным опозданием, поздоровался со всеми и ткнул комп. Пусть пока включается.

Ребята обсуждали новую бесконтактную зарядку для Айфона, которую Макс собирался купить. Вернее, Борис с Максом спорили, а Тёма тактично молчал, поворачивая белобрысую макушку от одного к другому.

Правильно, если не разобрался, что к чему, лучше молчать. Такие споры у нас бывали частенько, в основном из-за обилия свободного времени, и никто не относился к ним с особой серьезностью.

— Тебе дай волю, и здесь яблоки свои установишь, — ворчал Борис Борода.

Я покосился на рабочий моноблок Макса, на который тот наклеил стикер: надкусанное яблоко. Типа мак. Ага.

— Борь, отстань от человека, всё равно купит, — бросил я, заваривая чай. Пока меня не было, кофе закончился, и конечно, никто не удосужился купить.

— Да у него и старая неплохо работает, — проворчал Борода. — Вот ты считаешь, стоит на это бабки тратить?

— Ну, это ерунда. Вон за билеты в Сингапур мы с Ленкой отвалили нормально. — Макс мечтательно закатил глаза. — Через месяц вылет — фотки вам пришлю.

— Путешествие — это другое, — не согласился Борода. — А ерунда всякая, это для шопоголиков!

Затей они этот спор пару дней назад, я бы согласился с Борисом, но теперь махнул рукой:

— Если очень хочется, надо брать. Живём один раз.

— Спасибо, друг, за поддержку! — Макс картинно прижал руку к груди.

— Обращайся.

Я уселся за комп и первым делом полез в ВК, обходя мною же установленные блокировки. Колян сообщение так и не прочитал. Напрашивался вывод, что чел нигде не работает либо фрилансит. Не удивительно, что он так любит покушать за чужой счет. Видно, совсем с деньгами худо. Я решил в этот раз пригласить его в «Макдональдс», чтобы расположить к себе. Да и пара бигмаков обойдется дешевле, чем та здоровая еда из «Белых Облаков».

Покопавшись с настройкой трафика, я дотянул до обеда и, откровенно зевая, пошёл с ребятами на бизнес-ланч в ТЦ неподалёку.

Макс с новеньким сцепились языками по поводу багов в защите нашего сайта. Вот неймётся Салаге.

— Ну и иди с этим предложением к Данилычу! — послышалось ворчание Макса.

Борис в спор влезать не стал, а побрёл рядом со мной. Некоторое время мы молча шли позади спорящей парочки.

— Слышь, Андрюха, выглядишь ты, как будто только что из запоя вышел, — заметил Борода и внимательно посмотрел на меня из-под густых бровей.

Я открыл рот, не зная, что ответить. Само проявление заботы от грубоватого здоровяка было неожиданным. Хотя я всегда подозревал, что за этой густой бородой скрывается широкая душа. И да, в принципе, он прав. Такие круги под глазами сложно не заметить.

— Ты не обижайся, я всё понимаю, похороны, это дело такое. Но ты бы поспал, что ли, в кабинете, пока нас нет. Перерыв минут сорок. А мы еды для тебя возьмём на вынос.

— Не-не-не! Только не спать! — выкрикнул я против своей воли и осёкся. — Не могу спать, — добавил я тише, поглядев на озадаченное лицо Бороды, и решил сказать часть правды. — Кошмары снятся. Понимаешь?

Здоровяк перестал хмуриться и кивнул.

— Нервы это, Андрюха. Когда моя Дианка умерла, тоже всё время снилась. Будто с собой звала. Думал руки на себя наложить. Сейчас вроде бы улеглось, справился. Хотя иногда гоним на байках с пацанами, и кажется, что она прямо передо мной едет. Только бы догнать.

Он вздохнул и положил мне тяжёлую руку на плечо.

— А у тебя — мать.

Я тоже вздохнул, кивнул и, конечно, не стал поправлять, что это была не мать, а стерва-мачеха. Чтоб ей ещё раз сдохнуть. А вот Бороде, видно, тяжко пришлось. И молчал, не то что я — раскис сразу. Когда его девушка разбилась, мы пару раз посочувствовали, по плечу похлопали, а потом и забыли. Конечно, ему наше сочувствие на фиг не нужно, но тут есть чему поучиться, а я, и вправду, квашня, как отец говорил.

— Тебе, наверное, покажется, что я что-то странное сейчас скажу, но вдруг тебе тоже поможет. — Борода немного помолчал, будто подбирая нужные слова.

— Рассказывай. Если что, всё между нами останется, — я посмотрел на бородача и почувствовал, что он сейчас скажет что-то очень важное, нужное мне.

— Есть такая штука — во сне осознаться. Ну, понять, что это сон. Тогда и с кошмарами справиться можно. Поймешь, что сон, и можешь изменить сюжет, локацию. То есть место, где ты находишься. Попасть в другое без всяких кошмаров. Или создать защитников. — Борис замялся, отвёл взгляд и стряхнул пару утренних крошек со свитера.

Что ни говори, иногда то, что мы ищем, оказывается совсем близко. Однако я не мог радостно вывалить на него всё, как на Коляна.

— Я немного слышал про эту тему, сам задумывался, — подбодрил я Бориса. — А как мне осознаться?

— Ну, есть техники, — бородач покосился на меня и покачал головой. — На них силы нужны. И время. Так что я дам тебе девайс. Маску такую, сам её поначалу юзал. Сейчас уже и без неё могу.

— Ух ты! А как он работает?

— Отслеживает фазы сна по движениям глаз и, когда наступает быстрый сон, даёт небольшую вспышку. Она не будит, но ты осознаёшься. Не в ста процентах случаев работает, но хоть что-то.

— Это да, — согласился я. — А как защитников сделать?

— Ну, прям создать — это очень сложно. Лучше использовать готовых спрайтов, — Борис поймал мой недоумённый взгляд и пояснил: — Все персонажи вокруг называются спрайты — твоих рук дело. Кошмарик, ясное дело, тоже твоё, но им управлять ты не можешь. А вот некоторыми элементами сна — пожалуйста. Друга можно попросить вступить за тебя в бой с какой-нибудь тварью, как в игре.

Я припомнил, как напустил на Оранжевого и Фиолетового армию магов. Вон оно что! Колян мне такого не говорил, да я его и так засыпал вопросами.

— Спасибо, ты мне очень помог, Борь.

— Пока ещё нет. Завтра маску принесу. Только ты нашим не говори про всё это.

— Конечно, — я кивнул, и мы пошли быстрее, чтобы догнать ребят, ожидавших у входа в торговый центр.

После бизнес-ланча стало полегче. Не знаю, как у других, а меня после еды не в сон клонит, а движ какой-то начинается. Ну и нельзя недооценивать литровую колу. Эх, хорошо, Катька не видит, чем я тут закидываюсь. На обратном пути я даже нашёл в себе силы зайти в недавно открывшуюся точку «Сяоми» потестить наушники. Уговорив ребят, чтобы меня не ждали, я завис над витриной. Собственно, выбор оказался невелик: все давно перешли на «затычки». Накладные — громоздкие, носить на себе неудобно, а дома на компе можно и колонки включить.

— Вам что-то показать? — На меня вопросительно смотрел парень в чёрной футболке с оранжевым логотипом «Сяоми».

Не люблю этих консультантов, выныривают непонятно откуда, сбивают с толку, не давая спокойно выбрать. Я вообще собрался уходить: уже на вид наушники мне не нравились.

— Ну давайте, обе пары примерить.

Парень быстро вынул из витрины и положил передо мной большие чёрные наушники и миниатюрные серые с медного цвета амбушюрами. Он стал перечислять технические характеристики, на которые мне было плевать, а я напялил черные. Так и есть: тяжёлые и большие. У вторых, наоборот, слишком маленькие амбушюры закрывали ухо не полностью. Не обращая внимания на консультанта, я пропустил опасный момент.

Дикая какофония ударила в ухо.

— Твою мать! — я сбросил наушники на витрину.

— Что, слишком громко? — искренне удивился консультант. — Я ниже среднего уровня поставил.

— Я вас, что, просил музыку включать?

Уши слегка пульсировали болью. Ничего, скоро пройдёт.

— Ну а как же тогда оценить качество звука?

Я молча надел старые наушники и вышел. Инициативный маркетолог, блин.

Настроение улучшилось, когда Колян вышел онлайн и спросил, что случилось. Я крепился с минуту, стараясь придерживаться первоначального плана: рассказать всё лично. Но потом начал строчить прямо с того места, где мы катались с фриками на драконе. Я молотил по клаве так яростно, что Макс пошутил, не нашёл ли я подругу по переписке, и спросил, как к этому отнесётся Катька.

Я пропустил его подколку мимо ушей и, чтобы не мучится ожиданием мессаджа от Коляна, подошёл к Тёме объяснить про серваки (к Борису он так подойти и не решился). Через полчаса пришел заветный ответ: адрес. Колян не стал ничего объяснять в сообщениях, а приглашал к себе в гости. Я не удержался и радостно подскочил на стуле.

— Кажется, Андрюхе свидание назначили, — заметил Макс.

— Женщина моей мечты, — ответил я. Согласиться — единственный способ избежать дальнейших подколов.

После конца рабочего дня я сунулся было в «Макдональдс», но там успела собраться внушительная очередь. Можно подумать, все эти люди ломятся с работы прямиком за фастфудом. Пришлось зайти в «Осетинские пироги». Два с мясом, один с сыром — надо найти подход к Коляну.

С этими пирогами пришлось давиться в метро аж до «Марьино». В студенчестве мне довелось подрабатывать курьером, спасибо отцу за суровое воспитание, и поездка словно вернула меня в прошлое. Люди толкались и тихо материли пироги, одновременно принюхиваясь. Наверное, прикидывали, есть ли у них дома такие вкусняшки.

Вывалившись наконец из метро, я достал телефон и настроил навигатор. Благо тащить пироги оставалось недолго. Пахли они так вкусно, что даже возникла мысль заточить немного по дороге. Я отогнал её и засмеялся другой идее. Раньше люди шли на поклон к жрецам, колдунам и несли им всякую жрачку. Вот, сейчас двадцать первый век, а я поступаю так же.

Стоит только прижать человека чем-то необъяснимым, и куда девается хвалёный рационализм? Как там? Все мы атеисты до первой турбулентности? Хорошо сказано.

Колян жил в старой облезлой панельке. Убитый подъезд встретил меня неприличными надписями и вонью кошачьей, а может, и не только, мочи. Я остановился на лестничной клетке между квартирами 56 и 58. На третьей двери, обитой драным дермантином советских времён, номер отсутствовал. Вот, значит, ты какая, 57-я. Звонок, к счастью, работал.

За дверью послышались шаги, и вскоре она распахнулась, явив лохматого Коляна в домашних трениках.

— Заходи, — он протянул руку и кинул одобрительный взгляд на коробки с пирогами.

Я прошёл в квартиру и оторопел: коридор был завален хламом. На старых стульях стояли какие-то коробки с посудой, проводами, тряпками, вешалками. В углу из-за кучи пузатых, набитых чем-то пакетов, торчали облупленные носы старых, явно советских, лыж. Колян взял у меня куртку и по-хозяйски кинул поверх всего этого добра. Я разулся и пожалел, что надел чистые носки. Пол был не просто немытым, а ещё и заляпанным чем-то белым.

— Это Жора! — пояснил Колян, отследив мой взгляд, и подал тапки.

Я влез в слегка засаленные сланцы и переспросил:

— Кто?

— Да Жора. Замаялся за ним подтирать. Сейчас покажу. Но только тихо, он спит.

Колян поманил меня за собой. Мы прошли мимо закрытой двери первой комнаты и через проходную кухню попали во вторую.

Плотные шторы были задернуты, отчего вокруг царил полумрак. На диване я разглядел какого-то типа. Большой и бородатый, он дико храпел. Это вот кто на пол гадит, что ли? Я уставился на Коляна.

Тот прыснул со смеху, сощурив раскосые глаза, и шепотом сообщил:

— Да нет, это Вадя. Он из Питера, на вписке у меня. А Жора — вон!

Я проследил за взмахом тонкой руки и заметил на шкафу сооружение вроде огромного гнезда, обмотанного нитками и веточками, в котором, приглядевшись, можно было признать остов от китайского фонарика. А в самом «гнезде» сидела сова. Приличных размеров, наверное, с небольшую кошку, она была коричневой в крапинку. Большего в темноте не разберешь. Шкаф и подступы к нему были обильно обделаны пометом и остатками шерсти.

— Мышами кормишь?

— Ага, — прошептал Колян. — Пойдём на кухню. Пусть дрыхнут.

Освободив стол от немытой посуды, он кинул на него пироги и поставил на плиту чайник.

— Кто такие неорганы? — улучив момент, я выпалил давно назревший вопрос. — Эти глазастые так называли себя и тех, кому хочет отдать меня Лидуня.

— Неорганическая жизнь из неорганического мира, — будничным тоном ответил Колян. — Мы с тобой находимся в мире материальном, органическом, и заключены в кожаные мешки, которые называем телами. И иногда отправляемся погулять в сновидения только сознанием, пока тело спит. А эти ребята — чистое сознание и живут в энергетических мирах, которые нам только снятся.

— То есть другая форма жизни, — заключил я. — Нематериальная. А что же они неорганы с неорганами не могут договориться, если уж хотят мне помочь?

— Ну ты даёшь! — искренне удивился Колян. — Тут люди с людьми не могут договориться, а там неорганов целые миры всяких разных. И отличаются они друг от друга покруче, чем человек от дельфина, если брать пример разумных видов на земле. Ты когда-нибудь пытался договориться с дельфином?

Вопрос поставил меня в тупик и Колян, решив, что тема исчерпана с серьёзным видом осведомился:

— Ты когда последний раз ел-пил?

— Да на работе, — ответил я, всё ещё пытаясь представить диалог с дельфином.

— А точнее? Сколько часов назад?

— Ну-у, — я задумался. — Ел — пять часов прошло. Чашку чая выпил часа два назад.

— Нормально, — заключил Колян и сунул кусок пирога в рот. Хорошо, что я попросил порезать, как бы он искал нож в этаком беспорядке?

— Не-не-не, тебе нельзя. — Колян вытащил коробку буквально у меня из-под рук. — И чай тебе тоже не налью.

Я подавил волну возмущения и спросил, стараясь держать нейтральный тон:

— Это почему?

— Я тут подумал над всем, что ты написал. Ты ведь не помнишь, чтобы мачеха с тобой что-то делала? В детстве?

— Не помню.

— Вот и будем вспоминать, — Колян смачно откусил второй кусок пирога. — А то неясно вообще, что они все к тебе примотались.

Я не стал его пытать, всё равно сейчас расскажет, и спросил про другое:

— Слушай, а в чём прикол Кастанеды? Все его хвалят постоянно. Я вот начал читать: муть такая. Техник ноль, только подробные описания, как он дурью всякой закидывался, кактусы ел.

Колян прожевал и встал, чтобы налить себе чаю.

— Ты до Мескалито дошёл? Как он его учил?

— Ну, учил — сильно сказано, какие-то глюки там были.

Колян снова сел напротив меня и хитро прищурился:

— Это хорошо. Потому что сегодня тебе предстоит подобный опыт. Пойдем к Королеве сальвии!

Я чуть не поперхнулся слюной, при виде пирогов она у меня текла постоянно.

— Хочешь, чтобы я закинулся чем-то?! Я вообще-то не наркоман! То есть не употребляю. Против этого. Можно найти какой-то другой способ?

Последнюю фразу я постарался произнести просительным тоном. Лицо Коляна вытянулось, и я забеспокоился, что после такого заявления он меня выпрет.

— А в чем, собственно, проблема? Ты вроде умирать собирался?

— Ну-у-у, — тут у меня сложилась картинка: срач в квартире, отсутствие у Коляна работы, и этот странный блеск в глазах. Только наркоман может поверить в тот бред, что я рассказал. — Может, есть другие способы?

— Есть. Глубокая медитация, например. Ты вообще умеешь медитировать?

— Нет, — я покачал головой.

— Ну тогда не выпендривайся, пока я не передумал тратить на тебя сальвию. Читаешь-читаешь Кастанеду, а сам так ничего и не понял. Это не наркомания, а практики. Если правильно использовать.

Настроение сразу упало. Вспомнился бывший одногруппник из универа, Паша, кажется его звали. Забавный такой чел, всегда щурился сильно, когда улыбался. И травкой любил баловаться. Как-то пошли к нему общагу и все вместе «дунули». Подумаешь, многие по-молодости пробовали. Но Паша пошёл дальше, на «химию» подсел, потом на тяжёлые, и не угощал больше «косячком», а предлагал купить. На пары забил, так и отчислили его. Через несколько лет слух прошёл, что из окна он выпрыгнул под кайфом.

Колян выжидающе смотрел на меня. Если сейчас откажусь, наверное, надо будет уйти и больше не беспокоить его. А что тогда делать? Сам же сегодня чуть с балкона не прыгнул без всяких наркотиков. Ладно, но только один раз! Если не поможет — сам пошлю его на хрен с такими методами.

Я покивал.

Чёрт, это ж надо было до такого докатиться! Принимать наркотики в грязной квартире. Я же тогда, в студенчестве, дал себе обещание больше не пробовать. Вот не зря говорят: никогда не зарекайся.

Наверное, вид у меня был совсем скисший, потому что Колян снова нахмурился и спросил:

— А что значит «индульгировать» прочитал?

— Не припомню, наверное, не дошёл еще.

— Ох, ты, горюшко моё необразованное! Значит, так, индульгировать — потакать себе в слабостях, искать им оправдание. Нытьё, нерешительность и жалость к себе тоже сюда относятся. Если дела хотя бы в половину обстоят так, как ты написал, тебе придётся прекратить индульгировать и выложиться по максимуму, чтобы уцелеть. И осознаваться надо, осознаваться! Дневник сновидений ведёшь?

— Нет, — я помотал головой.

— Заведи, — припечатал Колян. — Тетрадку или блокнот, и записывай обязательно.

— Прям всё записывать? Даже ерунду? — удивился я.

— Всё, что снилось, — кивнул Колян. — Можно не прям суперподробно. Это сосредоточит твоё внимание на снах, будешь лучше их помнить.

— Окей.

— Пойдём! Отличный пирог, кстати, давненько таких не едал!

Колян сунул в рот последний кусочек и похлопал себя по животу.

Мы пошли в ту, первую, комнату за закрытой дверью. Обстановка внутри резко отличалась от хламовника в коридоре: стол, стул, кровать и небольшой шкаф. Никаких лишних вещей и беспорядка. Даже пол был заметно чище, по крайней мере, без Жориного безобразия.

— Присаживайся, — Колян кивнул на кровать и полез в шкаф.

Я плюхнулся на мягкое и тут же понял, как дико хочу спать. На часах было уже восемь, а мои бдения с четырёх утра организму откровенно не нравились.

Колян что-то выкладывал на стол, шуршал пакетами. Когда я зевнул в третий раз, он резко обернулся и сунул мне в руки поющую чашу. У Катьки похожая. Они там на йоге прям с них тащатся. Эта была тяжелее и с другим рисунком.

— На! Знаешь, что это?

— Ага! — я поставил увесистую чашу на раскрытую ладонь и повёл по краю деревянным пестиком. Комнату заполнил тягучий звенящий звук.

— Отлично, попробуй на звуке сосредоточиться, — кивнул Колян и отвернулся к столу.

Катькина чаша была полегче, поменьше и оттого визгливая до звона в ушах. Честно, иногда я подумывал выкинуть её в окно. А звук Коляновой мне сразу понравился. Низкий, приятный, он увлекал за собой мысли, оставляя пустоту в голове.

Кажется, я всё же умудрился задремать, потому что неожиданно передо мной возник Колян с пластиковой бутылкой, наполненной дымом.

— Давай!

— Это что, трава? — удивился я.

— Трава, да не та. Сальвия же. Шалфей предсказателей, — прищурился Колян. — Спроси у неё про мачеху. Давай уже! Ты после чаши хорошо расслабился. Не теряй состояние.

Я взял бутылку, затянулся и стал ждать, когда накроет. Разглядывал Коляна, обстановку комнаты. Жаль, ковра у него нет. Говорят, под этим делом хорошо ковры разглядывать, затащит сразу.

Хотя, наверное, эффект мне нужен не тот. У меня же вопрос: мачеха. Чего она ко мне привязалась?

Пока ничего не менялось, сознание оставалось чётким, цвета вокруг — прежними. Разве что тени в углах стали резче и глубже. Вот из такой тени она и вышла.

Смуглая женщина с узким азиатским лицом и длинными тёмными волосами. Глаза её мерцали тёмно-зелёным. Она была почти обнажённой, лёгкая полупрозрачная накидка, украшенная перьями, совсем не скрывала большую грудь с маленькими тёмными сосками и пышные округлые бёдра. Женщина посмотрела на меня, и её губы изогнулись в полуулыбке. Она протянула руку и поманила пальцем.

Я встал, сделал шаг ей навстречу.

И мир дрогнул. Картинка взметнулась цветными полосами и сменилась.

Обстановка казалась смутно знакомой: яркий цветастый ковёр на полу, залитый светом из большого окна, обитые деревом стены, кресло-качалка в углу.

Это же наша старая дача! Отец продал её по указанию Лидуни и купил большой загородный дом. А жаль. Мне здесь так нравилось.

Смуглая женщина стояла в углу и улыбалась. Она кивнула мне, щёлкнула пальцами. Тут же посреди комнаты появилась мачеха. Я дёрнулся было, но Лидуня, словно не замечая меня, смотрела перед собой. Она с кем-то разговаривала. Второй щелчок пальцев, и перед мачехой появился ребёнок, мальчик лет десяти. Лидуня склонилась над ним и что-то зашептала, одной рукой гладя мальчика по тёмным волосам, а в другой сжимая резную рукоятку то ли шила, то ли чего-то ещё, длинного и заострённого на конце.

Мальчик стоял неподвижно, словно в трансе, и неотрывно следил за рукояткой.

Лидуня бормотала всё громче и громче, читая нараспев какие-то слова. Заклинания, наверное. Она же ведьма.

Закончив причитания на визгливо-высокой ноте, Лидуня ткнула мальчика шилом в живот. Меня пронзила дикая боль в том же месте, на два пальца ниже пупка. Я заорал и согнулся пополам. Ведьма не обратила на мои крики никакого внимания, а вот картинка начала рушиться.

Последнее, что я успел услышать, было:

— Всё забудешь и крепко уснёшь.

Так говорила Лидуня темноволосому мальчику с синими глазами. И тем мальчиком был я.

Из тумана перед глазами проглядывали очертания комнаты Коляна. Я лежал на полу, скрючившись и схватившись за живот.

— Ну, как оно? Ты вернулся? — кто-то коснулся моего плеча.

— Угм, — пробормотал я, собирая в памяти кусочки видения. Понятно теперь, откуда у меня этот шрам. Вспомнить эти события сам я бы, наверное, не смог.

Когда отпустило, мы прошли на кухню. Колян заставил меня выпить почти что литр воды и рассказать видение. И только после этого дал разрешение съесть пирога.

— Значит, так, получается, — подвёл итог Колян. — Мачеха сделала энергетическую привязку в детстве, и теперь легко находит тебя во сне. Кстати, это не шило было, а магический жезл.

— Да хоть магический хрен! — Я прожевал кусок пирога и потянулся за следующим. Аппетит проснулся просто волчий. — Что теперь делать?

— Твоё главное оружие — осознанность. В общем, как всегда у воина. Сегодня ночью постарайся вынуть крюк, который она вчера воткнула. А как во сне выглядит место привязки на животе?

— Шрам, как и в жизни, — я пожал плечами. — Только светится.

— Плохо. С этим, скорее всего, ничего не поделаешь. Слишком старая тема. Ну ладно, начнём с малого. И хватит уже жрать: назад полезет.

Оставшаяся половина пирога уплыла у меня из-под рук к Коляну. Жадюга.

— А что это за женщина была? Которая отвела меня в воспоминания?

Колян мечтательно улыбнулся:

— А это, Андрюха, тебе несказанно повезло. Не каждому она показывается. Эх, мне бы хоть раз увидеть Королеву сальвии! Чем-то ты ей приглянулся. Да ты пусть и нуб во всём этом, но типчик необычный. Взять хотя бы твоих фиолетово-оранжевых друзей — интересная тема.

— Вот с удовольствием бы эту интересную тему на свою прежнюю жизнь поменял, — вздохнул я.

Лицо Коляна скривилось:

— Не говори так. Сила не любит, когда от неё отказываются!

В тот же момент, словно соглашаясь со сказанным, пискнул телефон.

— Видишь, мир подтверждает мои слова, — заметил Колян.

Я хотел было улыбнуться, но лицо эзотерика было серьезным. Пришлось спрятать улыбку за экраном смартфона. Пропущенный от Катьки. Правильно, уже десять. Вернулась с йоги своей и меня потеряла. Быстро набрал ей сообщение, что надо было заехать поддержать убитого горем отца.

Ну вот, сегодня я лжец и наркоман. Что дальше?

— Иди домой. Попробуй осознаться. Теперь твой якорь — мачеха. Увидел её, значит, спишь.

Я кивнул, убирая телефон в карман.

— Завтра вечером у нас сходка будет всяких практиков. Приходи, обсудим твой вопрос. Честно, я с таким первый раз сталкиваюсь. — Колян бросил на меня быстрый взгляд. — Обычно все или сознательно гонят или сами верят в свои фантазии.

Уже в дверях он спохватился:

— Совсем забыл сказать. Ты Кастанеду не бросай. Первая книга, она многих сбивает с толку. Просто она совсем не такая, как следующие.

Колян прервался, изучая меня прищуром карих глаз.

— Видел когда-нибудь буддийские храмы?

— Не припомню, — я немного оторопел от резкой смены темы.

— Ну, и это тоже погугли вместе с индульгированием. Так вот, у входа в буддийский храм по традиции стоят две статуи львов. Они охраняют знание. Первая книга Кастанеды — это вроде тех львов, защита от дурака. Многие на ней ломаются, думают, «что за наркоманский бред», и бросают. Но кто-то продирается и идёт дальше. Такие вот пироги.

— Может, мне бросить её и начать тогда со второй? Или сразу с девятой? Там же про сновидения!

— Нет, не стоит. Тогда вся серия не откроется.

— В смысле «не откроется»?

— В смысле, что толку не будет. Чтение Кастанеды шаг за шагом приводит тебя к магическому видению мира, меняет сознание. Ты учишься чувствовать магию вокруг, в простых вещах видеть проявление воли Духа, понимать, что этот мир куда шире и интереснее, чем ты привык думать. Но это понимание приходит постепенно. Как вырастить дерево? Сначала ты должен посадить семечко, потом поливать росток, и через годы получишь плоды. А если сожрёшь яблоко из магазина, то своего сада у тебя не появится! Так и отдельно вырванный и прочитанный кусок из Кастанеды не будет иметь особого смысла. Ну, ты, конечно, получишь информацию, но она ничего в тебе не изменит. — Колян внимательно посмотрел на меня и улыбнулся тонкими губами. — В общем не запаривайся. Читай понемногу, уважь львов, войди в храм через центральный вход, и они поделятся своей мудростью. Потом поймёшь. Давай.

Он захлопнул дверь прямо перед моим носом.

Глава 7 Эзотерическая тусовка

К позднему вечеру в метро стало просторно, даже сесть удалось. Рядом со мной устроилась влюблённая парочка подростков, о чём-то отчаянно спорившая. Не люблю подслушивать, но делали они это так экспрессивно и громко, что я поневоле обратил внимание.

— Говорю тебе, он не справится! — доказывала девушка, округлив подведённые глаза. — Опыта ноль! Силы — тоже!

— Да всё норм будет, успокойся, — гнул своё парень. — Мы, мужчины, закаляемся и растём в бою. Иначе нам лень.

— Вот, в том-то всё и дело! Если бы этот ленивый валенок раньше зашевелился, а теперь поздно уже закаляться!

— Да ладно, у него же неплохо получается для нуба, — парень нервно провёл пятернёй по рыжей шевелюре.

Девушка хлопнула в сердцах по спинке сиденья:

— Именно, нуба! Он даже толком осознаваться не научился! А противник у него какого уровня?!

«Осознаваться»? Я навострил уши, и следующая реплика девушки заставила меня вздрогнуть:

— Ты хоть видишь, на чью помощь он рассчитывает? Шпана, тусовка по увлечениям! Эзотерики доморощенные. Сами ничего не умеют!

Я повернулся и встретился с девушкой взглядом.

— Ты не справишься! Ведьма слопает тебя с потрохами! — выкрикнула она мне в лицо.

В замешательстве я не смог ничего ответить, только рот раскрыл. Так они это все время обо мне говорили? Вот так дела.

— Извиняюсь за мою подругу. Она слишком категорична. — Парень состроил виноватую улыбку и снова пригладил волосы. — Лично я в вас верю.

— Ну и зря! — раздался за спиной тонкий голос.

Я обернулся. Катька! Она-то здесьоткуда?

— Он и на работе, и дома в игрушки гамает да сериальчики смотрит один за одним. На диване с пивком валяется, — продолжила Катька. — Сидит в своём уютном болоте. Домашний воин!

— Точно, лучше бы «мак» купил, хоть напоследок нормальный комп поюзал бы. Эх, не видать тебе моих фоток из Сингапура, неудачник! — позади Катьки встал Макс в белом костюме адидас и с красным надкусанным яблоком в руке.

Да что же это происходит? Колян разболтал им про ведьму, что ли?

Оказывается, пока я наблюдал за парочкой, поезд остановился и открылись двери. В вагон входили всё новые и новые люди.

Вот пролез в двери толстым пузом вперёд мой сосед сверху Поповкин, за ним вошли Галина, продавщица цветов на углу, и дядя Саша с женой Ирой под ручку, Данилыч, Борис Борода. Даже Тёма Салага — и тот припёрся. Люди всё продолжали набиваться в вагон. Казалось, здесь были все, кого я знал, и каждый отпускал комментарии по поводу моей ситуации.

— Да куда ему, наркоману. Он же с балкона прыгнуть хотел, я видел! Не потянет, кишка тонка! Слабоват паренёк! Не справится! Ему бы годик покачаться, тогда уж… хотя нет, и тогда бы не осилил!

— Не победить тебе, Андрей, — передо мной появился отец. — Ты всегда был квашнёй. Вместо семейного бизнеса пошёл штаны сисадмином просиживать, на дядю работать. Эх! Не успела мне Лидуня пацана родить, наследника!

— Ах вот, значит, как?! Наследника тебе надо было, вместо меня?! — Я аж подскочил с сидения.

— А ты как думал, Андрюша? Будь у Жени от меня сыночек, разве тебе хоть что-нибудь досталось бы? — Лидуня вышла из-за спины отца и взяла его под руку.

— Ах ты, ведьма! — закричал я, и в мозгу вспыхнула догадка. — Мёртвая ведьма! Это сон, чтоб тебя!

— Правильно, Андрюша, молодец! — улыбнулась Лидуня и резко выкинула вперёд правую руку.

От острой боли в солнечном сплетении я согнулся пополам и упал на пол. Не поднимаясь, пополз от ведьмы под ногами толпы в вагоне.

Позади ворковала Лидуня:

— Решил спрятаться среди спрайтов, глупый?

Спрайтов? Тут же вспомнился совет Бориса про защитников. Да у меня их тут целая армия, получается! Только послушаются ли эти? Вон какие борзые, на меня бычат.

— Так. Тут главное вера, или намерение, — пробормотал я, отталкивая нависшее надо мной пузо Поповкина и поднимаясь. — Квашня, говорите?

Собравшись с духом, я заорал:

— Армия спрайтов, в атаку!

И толпа ломанулась. Белые тонкие руки Лидуни взметнулись в попытке остановить спрайтов, но людская волна захлестнула и смяла ведьму. Жаль, что здесь урон не такой, как в реале. На сколько их хватит?

Я кинулся к дверям, продираясь прочь из вагона. На ходу бросил взгляд на живот: оттуда торчало металлическое кольцо. Вытащить эту дрянь! Уцепился за крюк и потянул. Мир стал меркнуть на фоне боли. Только бы не выкинуло! Свободной рукой я упёрся в дверной проём, стараясь сосредоточиться на ощущении прикосновения к металлу.

Крюк вышел! Длинный, зараза, как шампур. Я отбросил его подальше, как ядовитую змею, и выскочил на платформу. Как раз вовремя: вагон озарился вспышками. Видно, Лидуня пустила в ход фаерболы. Бедные мои спрайты, теперь им точно конец. Надо бежать!

Я бегло осмотрелся: вокруг сейчас был не мраморный вестибюль, а настоящая пещера — мрачная, сырая и тёмная. Откуда-то просачивался тусклый свет, но конец тоннеля терялся в темноте вместе со ржавыми рельсами. Вот, значит, какое ты, метро. Я взглянул на руки, чтобы напомнить себе об осознанности. Пальцы слабо отсвечивали зеленоватым и как-то странно выгибались. Впрочем, под моим пристальным взглядом они быстро прекратили это безобразие, и я захлюпал по буроватой жиже вдоль вагонов, стремясь убраться подальше от Лидуни.

Темнота вокруг набирала плотность. А ещё тоннель пульсировал, будто живой. Впереди послышались звуки камнепада и чьи-то приглушённые шаги. Я поспешил вперёд, насколько позволяли непослушные ноги. Если это ещё спрайты, можно их заюзать против ведьмы, чтоб ей второй раз сдохнуть!

Приблизившись, я разглядел силуэт. Ребёнок.

— Стой, погоди! — но мальчишка быстро дал от меня дёру. Короткая стрижка, быстрые резкие движения — силуэт казался смутно знакомым. Догнать бы!

Я попробовал взлететь, чтобы прибавить ходу, но ничего не вышло. Ну и местечко, крипота! Стало совсем темно, хоть глаз выколи, и я тут же упёрся вытянутыми руками в преграду. Этого ещё не хватало!

Но если здесь тупик, то куда делся мальчишка?

Сконцентрировавшись я сотворил небольшой фаербол, чтобы осветить пространство. Хилый маленький шарик едва теплился на ладони. Но его хватило, чтобы заметить люк в своде тоннеля, закрытый обыкновенными деревянными досками, сколоченными как попало и без ручки. Я запрыгал, руками подталкивая люк вверх.

Под ударами деревянная крышка вылетела, открыв прямоугольник яркого света.

Я оттолкнулся от земли и выскочил из тоннеля. Свет на секунду ослепил, а потом собралась картинка.

Цветастый ковёр, кресло-качалка, обитые деревом стены — старая дача из сегодняшнего видения под сальвией. Дача из моего детства. Я вспомнил про ведьму и оглянулся в поисках люка в полу, чтобы закрыть его. Но узорчатый ковер лежал на полу ровно.

Ну и ладно. Значит, заросла дырка в полу. Это же сон.

Я задрал майку и изучил место над пупком: тонкий крестообразный шрам светился. Непонятно, что тут можно сделать. Колян, кажется, говорил попробовать достать первый крюк. Из груди едва торчала металлическая рукоятка. Ушёл вглубь, зараза. Я попытался зацепиться за металл и расшатать крюк. Грудь тут же пронзила дикая боль. Мир поплыл и стал блекнуть. Наверное, меня выкинуло бы в реал, но удержаться помог голос:

— Ты меня удивил, Андрюша, как же тебе удалось вспомнить наш ритуал на даче? — прозвучало прямо над ухом. — Признаться, я тебя недооценила. Трюк с толпой спрайтов — это было изобретательно!

В паре метров от меня стояла Лидуня, поправляя и без того идеально уложенные локоны и сжимая в руке крюк-шампур. Тот самый, что я выкинул в метро.

Блин! Блин! Блин! Что же делать? Она же меня по стенкам размажет в открытом бою.

— Да вот благодаря тебе заинтересовался осознанными снами. — Я медленно отступил на шаг назад.

— Долго удерживаешься, — Лидуня улыбнулась и сделала шаг вперёд. — Для новичка.

Точно! Удерживаюсь. А надо валить. Идиот! От неё только в реал валить, а не в догонялки играть!

Я запустил пальцы себе в грудь, протыкая кожу и мышцы, чтобы ухватить крюк покрепче. Это оказалось совсем не больно. А потом дёрнул, что есть сил. И вот тогда вспышка боли ослепила и разом стёрла комнату, Лидуню и сновидение.

С криком я сел на постели. Кожа на груди саднила. Хорошо хоть то, что я залез себе вовнутрь, не возымело последствий. Вообще-то так и должно быть, сон же. Но вот эти крюки… что-то с ними особенное.

Я припомнил, что вытащить крюк на этот раз не удалось. Только дёрнуть. Глубоко вошёл, зараза. Понятно теперь, почему ведьма меня каждый раз из локации выбивает в реал. Чтобы крюк успел в тело врасти.

Катька недовольно заворочалась. Я встал и пошёл в ванную. На часах было шесть утра, но в теле ощущалась бодрость. После вчерашних ночных бдений столько часов сна за счастье. Да и удача со вторым крюком не могла не радовать.

Значит, есть на ведьму управа! Не такая уж она и крутая.

Где-то в подсознании заворочалась мысль, что Лидуня просто не ожидала от меня такой прыти и впредь будет действовать агрессивнее. Но я отмахнулся от этих соображений и полез под душ. Пусть хотя бы сегодня будет хорошее настроение.

Зайдя в ВК, я увидел, что меня пригласили в беседу. Колян. Она называлась «Сжечь ведьму!». Пятеро участников уже вовсю флудили по поводу моей ситуации и подсчитывали шансы на выживание. А сон-то, оказывается, был в руку.

В личке Колян попросил всю новую инфу по ведьме кидать в чат: там люди, которые будут мне помогать. Меня слегка покоробил такой его подход к делу.

Я прошёлся по профилям участников: фейковые аватарки, на стене куча репостов по магии и ни одного настоящего фото, либо и вовсе закрытые аккаунты. Как там сказала девчонка из сна? Эзотерическая шпана? Ну, похоже на то, хотя совет Коляна насчёт крюка оказался дельным.

Махнув рукой, я вывалил в чат ночные приключения и отправился заваривать кофе. Колян говорил вести дневник сновидений, вот и буду его в чат скидывать. Хотя он, кажется, прям настаивал на рукописной тетрадке. Так её Катька сразу найдет. А тут и рассказал, и записал, двух зайцев одним махом уложил.

Устроившись на кухонном диване, я отхлебнул кофе и открыл на телефоне писанину Кастанеды. Чтение шло тяжело, с этими его растениями силы он порядком поднадоел, и одним глазом я постоянно заглядывал в ВК. Когда Катька положила руки мне на плечи, я вздрогнул и понял, что чуть было не уснул.

— Опять не спишь, Дрю? — проворковала она.

Я посмотрел на часы: только семь. Ещё есть полчаса до сборов.

— У меня стресс, наверное, — я притянул девушку к себе. — Знаешь какое-нибудь средство от стресса?

— Только одно, но очень-очень приятное, — Катька наклонилась ко мне. Её карие глаза с золотистым отливом смотрели внимательно, гипнотизировали. И зачем только носит эти свои дурацкие зелёные линзы? Она была так близко, что я чувствовал кожей её мягкое тёплое дыхание. Словно дразня, девушка отстранилась:

— Хотя не уверена. Может, оно тебе не подойдёт. Последнее время ты очень уставший.

Она демонстративно отвернулась, вздёрнув нос.

— Посмотрим, кто здесь устанет быстрее!

Я обхватил её сзади и повалил на диван, как недавно во сне. Катька взвизгнула от неожиданности, но была совсем не против такого поворота.

На работу я успел, как всегда, с пятиминутным опозданием, поздоровался с ребятами, врубил комп и отправился в чайный уголок за порцией кофе. Кто-то принёс новую банку. Наверное, Салага, вон как от счастья светится. Подлизывается к коллективу.

Тёма как раз оторвал белобрысую макушку от клавы и по-детски улыбнулся.

Я, напевая, понёс кофе к рабочему столу.

— Чё довольный такой? Вчера сходил удачно? — подшутил Макс, на секунду оторвавшись от айфона.

— Нет, просто выспался, — ответил я.

— Недосягаемая мечта, когда живёшь в мегаполисе, — улыбнулся Макс. — Я вообще только в выходные высыпаюсь!

Борис чуть улыбнулся в спутанную бороду и кивнул мне:

— Как мало порой надо человеку для счастья. А некоторые за дорогими зарядками к айфонам гоняются.

— Уже заказал! — отозвался Макс.

Я проверил настройки соединения, поковырял наш сайт и с чистой совестью залез в ВК.

Среди общего флуда народ кидал техники и видосы. Некто Денис предлагал мне научиться прямому входу, чтобы сразу быть осознанным. Тем более что в одну ночь у меня это получилось само собой. Были же вибрации по телу и падение в темноту. Ну да, прямой вход удобно. Я ткнул в предложенное видео с «Ютуба». Подкачанный мужик со смешной фамилией Радуга обещал научить выходу в осознанный сон за три дня. Правда, он называл это состояние «фаза», но, по сути, какая разница, если работает. Пока гуглил на эту тему, я привык, что иногда эзотерики не сходятся в терминах.

В чатике объявили сбор примерно к шести. Учитывая короткий рабочий день, я успевал почти вовремя. К пяти успел изучить все присланные ссылки на форумы, вступил в пару групп ВК на тему ОС и в итоге получил в голове знатную кашу. Не зря Колян предупреждал не читать всё подряд и сразу.

— Пьятница, — пробасил Борода, — Всем боевая готовность!

Я посмотрел на часы: ровно пять стукнуло. Ё-моё, мы ж сегодня в бар идём! Мелькнула мысль опоздать на эзотерическую тусовку, но я вспомнил про Лидуню и отмёл такую идею. Конечно, гораздо приятнее посидеть в баре с друзьями, чем торчать в компании поехавших кукухой ребят. Будет ли от этого толк? Судя по чату, они зафлудят меня в реале ещё больше. Но, скрепя сердце, я взял тон потвёрже и объявил:

— Ребята, сегодня не могу. К отцу надо заехать. После похорон тяжело ему, сами понимаете.

— Ну ё-моё, — расстроился Макс. — В кои-то веки Серёга будет и Димон. Сто лет же не виделись.

— Совсем краёв не чуешь? — шикнул на него Борода. — У человека только похороны прошли. Езжай, Андрюха, отец — это святое.

Он передал мне чёрный непрозрачный пакет с коробкой: — Это о чём договаривались. Инструкция внутри, разберёшься.

Я кивнул и принял пакет. На прощание пожал руку Борису, мучаясь от стыда и заклиная себя позвонить отцу, как только выйду с работы.

Перед тусовкой у Коляна я предусмотрительно заскочил за пирогами. Взял на сей раз два с мясом, один с сыром. Весили они прилично, ещё пакет этот с маской в руках мешался, поэтому, едва переступив порог Коляновой хаты, я радостно кинул всё добро на пол и полез за тапками: в этот раз захватил свои, чтобы за носки не переживать.

Колян неопределённо хмыкнул, увидев тапки, сощурил раскосые глаза и потащил меня на кухню.

— Осетинские пироги — это отлично. Положим их на алтарь. Как раз три штуки, в лучших традициях, — он усмехнулся, отследив моё выражение лица. — Это я шучу так. У осетинов положено ведуну подносить именно три. Вы же все с дарами ко мне приходите. А что в коробке?

— Маска, чтобы осознаваться.

— А-а-а, девайсы. Не советую тебе идти по пути с костылями. Но это моё мнение.

Мы вошли в кухню, и я поздоровался с худой светловолосой девушкой, которая сидела на подоконнике. Она курила тонкую сигарету, выпуская дым в окно. Её полосатые гетры плохо сочетались со строгим офисным платьем, но в то же время придавали внешнему виду какую-то сумасшедшинку. Эзотерики же.

— Лея, — девушка потушила окурок в пепельнице и закрыла окно.

— Андрей, — я протянул ей руку и помог слезть с подоконника. Чёрт, как же курить захотелось сразу!

— Вадим, — пробасило за спиной.

Я обернулся и встретился взглядом со здоровым типом в полосатом черно-синем свитере и потертых джинсах. На суровом лице с трёхдневной щетиной не было и тени доброжелательности, а глубоко посаженные глаза внимательно меня рассматривали. Я припомнил, что этот амбал и есть вчерашний Вадя, который спал в комнате.

— Ну вот и познакомились! — заключил Колян, все это время с интересом наблюдавший за нами. Он сидел за столом и барабанил по заляпанной скатерти худыми пальцами. — Рома, выходи, мы проверили — он не кусается!

В соседней комнате что-то зашебуршало, потом послышались едва различимые шаги. Наконец из дверного проёма высунулась лохматая голова, и на меня уставились глаза-пуговки. Впрочем, через секунду парень опустил их в пол и пробормотал:

— Рома.

— Андрей, очень приятно, — руку я подавать не стал, рассудив, что не стоит нарушать его личное пространство.

Рома тенью проскользнул мимо и уселся рядом с Коляном на колченогий стул.

— Ещё Денис с Олей подойдут, но мы можем начать без них, — Колян вынул из пакета пирог и выбрал себе самый большой кусок. — И есть, и обсуждать.

Вадим тоже отхватил пирога и уселся на икеевскую табуретку, отчего та жалобно скрипнула.

— Что я могу сказать? Я же сталкер, ОСы у меня так себе. Вот если бы ведьма живая была… Но ты правильно делаешь, что спрайтов собираешь против неё. Отличный ход.

— Спасибо, — я кивнул. — А сталкеры что умеют?

— Людей из себя выводить! — засмеялся Колян.

— Ну, только если надо, — согласился Вадим. — А ты что, Карлоса не читал?

— Начал, — ответил я. — Пока что он только траву всякую жрёт и кактусы.

— Ясно, чайник, — ухмыльнулся Вадим. — Ладно, смотри. Дримеры действуют в сновидении. А сталкеры в реале…

— Что, прям настоящая магия?! — не удержался я. — Фаербол, телекинез?

Тут уже все покатились со смеху.

— Я ж говорю — людей он бесит, — через силу выдавил из себя Колян.

— Так и есть, — подтвердил Вадим, отсмеявшись. — Сталкинг — это взаимодействие с людьми, развитие гибкости, умения быть кем угодно. Чем-то похоже на актерское мастерство. Но в первую очередь — это выслеживание себя, своих реакций и поступков, причин, от которых возникают обиды, раздражения.

— Чтобы тебя нельзя было обидеть? — кажется, я начинал понимать.

— Чтобы мной вообще нельзя было манипулировать, цеплять за крючки, которых полно у обычных людей.

— А ты, изучив все это, можешь сам манипулировать другими? — сообразил я. — Похоже на НЛП.

— Сам ты НЛП, — фыркнул Вадим. — Это ж не для того делается.

— А для чего?

— Чтобы быть неуязвимым и чтобы охотиться на Силу.

— На чего охотиться?

— Читай пока про кактусы, потом дойдёшь до сталкинга — поговорим. Сейчас-то что, — отмахнулся здоровяк. — Сейчас надо обсуждать, как твою ведьму завалить.

— Шансов мало, — заявила с подоконника Лея. — Если она опытный сновидящий, у неё куча времени, чтобы всё сделать. Сколько нужно привязок?

— Не знаю, Оранжевый с Фиолетовым не сказали, — я пожал плечами.

— Тогда каждая ночь может оказаться последней, — заметила девушка.

— Да, сомневаюсь, что ты продержишься сорок дней, — припечатал Вадя.

Я не нашёлся, что ответить, и сунул в рот кусок пирога. Какую-то хреновую группу поддержки Колян нашёл.

— Так, стоп, ребята! Давайте не будем Андрюху пугать, а попробуем помочь. Он у нас молодец и сегодня вынул крюк, — вмешался Колян. — Если будет осознаваться каждый раз, то у него появляется шанс выжить.

— Да? И как ему каждый раз осознаваться? — пробасил Вадя. — Ты до этого случая ОСил?

— Иногда бывало, особенно в школе и в студенчестве. Летал во сне, всякую ерунду творил. Потом как-то на нет сошло. Но вот меня Колян научил, если вижу что-то необычное, например мёртвую ведьму, понимаю, что сон.

— Да, меня прямо удивило, что ты каждый день после этого случая осознавался, — Лея пнула Коляна полосатой ногой, чтобы передал ей пирога. — Наверное, стресс сыграл роль.

— Ага, — подтвердил Вадя. — Жить захочешь — осознаешься. Может, мне тоже что-то такое найти на свою шею? ОСы так и попрут.

— Так и быть, предложу тебя ведьме сегодня ночью, — пошутил я.

Колян гоготнул, а Вадим картинно нахмурил брови и выпятил нижнюю губу.

— Проблема в том, — заметила Лея, — что часто техники перестают работать. Надо менять способы осознания. Не надейся только на якоря. У тебя сегодня получился прямой вход. Попробуй его потренировать.

Я обрадовался, что наконец-то пошли советы и, кивнув, похвастался:

— У меня ещё маска специальная есть! Кстати, Колян, почему ты говоришь, что это плохой вариант?

— Да не работает она ни хрена потому что! — проворчал Вадим, а ребята засмеялись, даже Рома чуть улыбнулся.

— Может, просто кто-то настолько хороший сталкер, что аж плохой сновидящий? — подколол Вадима Колян. — Зачем под руку человеку говоришь? Может, у него ещё как сработает. А против я, — обратился он уже ко мне, — потому что это костыли, а лучше качать свои собственные мышцы, то есть намерение. Но ты попробуй, тут любые средства хороши.

— Ещё, если будешь слишком надеяться на маску, а она не сработает, не осознаешься вовсе, — добавила Лея. — И попадёшь в лапы к ведьме!

— Так, будете развивать пораженческую тему — больше пирога не получите, — шутливо заметил Колян и уже серьезно добавил: — Ещё у кого какие предложения насчёт ведьмы будут? Вадя?

— Как сталкер могу заметить, что каждый раз ведьма пытается вывести тебя на негативные эмоции. Видимо, это нужно ей, чтобы воткнуть крюк. И тут мы, какая неожиданность, снова приходим к необходимости осознаваться каждый раз!

Я припомнил свои сны и решил, что здоровяк, может, и прав. Вот ведь стерва!

В дверь позвонили, и Колян сорвался с места.

— Сколько она уже крюков воткнула, получается? — поинтересовалась Лея. — Один?

— Пока да, если не считать того, что в детстве захреначила. Тот совсем старый, не вынешь. Даже свежий, тот, что с прошлой ночи, тянешь — от боли выкидывает.

— Да уж… — протянул Вадя, — задачка с множеством неизвестных. Знать бы ещё, сколько ей нужно воткнуть этих крюков, чтобы тебя вытянуть.

— Я думаю, семь, — раздался за спиной мягкий женский голос. Я обернулся. В дверях стояла невысокая темноволосая девушка в широких штанах с затейливым орнаментом и в такой же расписной майке. Рядом с ней возвышался парень в чёрных брюках и в рубашке в мелкую клетку. Он поправил указательным пальцем очки в строгой оправе и уставился на меня.

— Оля и Денис, — представил Колян, маячивший за их спинами. — Садитесь, куда найдёте, берите по куску пирога.

Оля уселась на единственную свободную табуретку, а Денис привалился к стене. Решив, что все разместились, Колян продолжил разговор.

— Так почему семь, Оль?

— Понятно же, — девушка удивлённо распахнула глаза. — Семь чакр, энергетических центров человека.

— Йогу только дай волю, он везде чакры увидит! — усмехнулся Денис, смахивая с рубашки невидимую пылинку. — Может, там вообще система другая, нельзя же так уверенно говорить.

— Например, всё это — бред больного воображения Андрея, а на теле у него стигматы? — спросила Оля, и в её кофейных глазах мелькнули злые огоньки.

— Например, — кивнул Денис.

— В любом случае, — примирительно сказал Колян, — мы пришли к выводу, что Андрею надо осознаваться каждый раз. И давайте примем то, что ведьма действительно пытается утащить его в другой мир, за нулевую гипотезу. Так у вас в науке говорят?

— Говорят. — Денис пожал плечами. — Ну ладно, техники обсудить — это здраво. Есть якоря, это он уже юзает. Прямой вход в фазу — Радугу, которого я скинул в чат, смотрел?

— Угу, — кивнул я.

— Ещё проверяй реальность, каждый раз, когда кто-то пытается вывести тебя из себя. Посмотрел на руки и спросил себя, сон это или нет, — посоветовал Вадя. — Раз уж у ведьмы такая тактика. Да и в жизни это не помешает. Только в плюс. Верно ведь?

Я ещё раз покивал, чувствуя как голове снова начинает закипать эзотерическая каша. Сталкеры, чакры-шмакры, только вот будет ли от всего этого толк?

— За что я люблю сталкеров, так это за практичность, — поддакнул Вадиму Денис.

— Мне кажется, в этой ситуации было бы практичнее помочь Андрею разобраться с ведьмой, — заметила Лея.

— Как это мы это сделаем? — удивился Денис. — Она ведь умерла?

Его вопрос повис в воздухе. Вадя смотрел на Лею, Лея на Коляна, а Колян на Рому.

— Хорошо, давайте попробуем попасть к нему в сон, — пробормотал Рома.

— Ура! — крикнула Лея, вытянув руки, и чуть не свалилась с подоконника.

Колян дал пять Вадиму, Оле и, немного помедлив, Денису.

— Попробуешь с нами, Наука? — спросил он, сощурив раскосые глаза. И получив утвердительный кивок, объявил: — Надо проверить, хватит ли на всех места.

Я припомнил, что по инфе с форумов считалось возможным попасть в ОС к другому человеку. Народ называл это совместное осознанное сновидение — СОС. Но оно было высшим пилотажем. Часто такие попытки заканчивались похожими описаниями локации сна или припоминаниями, что кто-то кого-то видел. Я и не предполагал, что мои новые знакомые на такое способны.

— А что, мы вместе должны спать? — я решил начать с насущного вопроса.

— Да, это повышает вероятность СОС, — отозвался Колян. — Пойдем разгребать шкаф в поисках пенок. А Лея пока чаёк заварит.

Вадя и Рома направились вместе с Коляном в соседнюю комнату.

— А что, вы реально умеете ходить в чужие сны? — спросил я, зацепившись взглядом за Лею.

— Иногда, — улыбнулась девушка и пошла рыться в кухонном шкафчике. Наверное, в поисках чая.

— Рома умеет, — ответила за неё Оля. — Он осознается, войдёт к тебе в сон и вытянет нас. А мы покажем ведьме, кто тут главный.

— А если она сильнее окажется? — я смотрел на воодушевленную Олю, и самому хотелось поверить, что всё окажется так просто.

— Да нас много! Справимся! — махнула пухлой ручкой девушка. — Ну, если не получится, в реал убежим! Проснёмся.

— Ты, кстати, какие техники пробуждения знаешь? — вклинился Денис.

— Ну, те, что писал, ногой дёрнуть. Ещё, оказывается, можно за крюк потянуть, ну тот, что ведьма во мне оставила. Больно, и сразу выкидывает.

— Правильно. А знаешь, почему так хорошо работает? — по азартному блеску в глазах, я понял, что сейчас будут объяснения. Ребята не просто так же его учёным называли?

— Почему?

— Ты обращаешься к телу. Это физиологические реакции. Дёрнуть конечностью, душить себя, да хоть два пальца в рот сунуть — проверь, так же работает! Любая реакция. Со временем организм начнёт привыкать к какому-то одному способу. Мозг хитрый, адаптируется быстро. Тогда просто выбираешь другую реакцию. И всё. Снова работает!

— Понял. Спасибо! А ты медик, что ли? — последний вопрос я ляпнул не в тему, но любопытство взяло вверх.

— Ага, только в науку пошёл, вот диссер делаю, — ничуть не смутился Денис. — У меня исследования по осознанным снам.

— О, здорово! А что, есть такие исследования? — удивился я.

— Исследования ведутся и у нас, и за рубежом, — важно заметил Денис и достал смартфон. — Вон, смотри, как у нас в МГУ лабораторию оборудовали, в новом корпусе.

Он перелистывал фото одно за другим, с гордостью продолжая рассказывать:

— Сон — вообще перспективная тема. Про Российское общество исследования сновидений слышал? Корабельникова? Вейн? Ты загугли, много чего толкового по этой теме можно найти не только у эзотериков.

— Пошла научная тема, — подошёл к нам Вадя. — Значит, ты на ночь с нами, еретиками, остаёшься?

— Почему бы и не попробовать?

— Так СОС же антинаучно! По твоей логике, у нас всё равно не получится, — здоровяк подозрительно прищурился.

— Отсутствие результата — тоже результат, — сощурился в ответ Денис.

— Так, ребята, а ну попёрли пенки и матрас ко мне в комнату! — скомандовал Колян.

Я позвонил Катьке и сказал, что останусь у отца. Выслушав вежливое согласие, прикрывающее лёгкое недовольство, положил трубку. Нужно было собраться с духом и позвонить отцу.

Он взял трубку почти сразу и стал расспрашивать как у меня дела. Про Катьку и работу. Прежде он никогда не проявлял такого интереса, и у меня в голове потекли злорадные мысли, что вот, наконец-то я ему нужен, ага. Мачехи-то нету. Лидуни. Договорившись встретиться в воскресенье, мы попрощались. Я вернулся к ребятам, и мы доели пироги, ещё поболтав о ведьме. Меня удивило, что при научном подходе Дениса его не только терпят здесь, но и относятся вполне дружелюбно. Разве что Вадя иногда подкалывает. Потом я сообразил почему: парень говорил складно, быстро соображал и оказался просто кладезью техник.

На вечер он составил нам целую программу, чтобы повысить эффективность СОС. Сначала Оля провела для всех небольшое занятие по йоге, и я наконец-то узнал, что Катька по вечерам делает на своих тренировках. Гнуться и тянуться во все стороны мне понравилось. Оказалось, что я гибкий и могу хоть сейчас идти заниматься йогой, чего нельзя было сказать о Денисе. Вадя оказался не многим лучше, но не строил при этом страдальческое выражение лица. Казалось, небольшие пределы гибкости его не смущали, и он даже улыбался. Денис же скорее мужественно терпел всё занятие. Потом мы каким-то особым образом дышали животом, от чего всем стало жарко, и пришлось открывать окно.

И на десерт все уселись медитировать. Ребята закрыли глаза и сосредоточились на дыхании. А мне как новичку Колян сунул под нос какой-то камень, чтобы я смотрел на него. Созерцал, как он выразился, и старался ни о чём не думать. Это было отличной идеей, потому что стоило закрыть глаза, как начинало клонить в сон.

Камень был чёрным в серую крапинку. Сначала я со скуки разглядывал эти крапинки, честно стараясь сосредоточиться на них и расслабиться, но мысли, конечно, и не думали униматься. Особенно беспокоил предстоящий СОС: вдруг у ребят не получится попасть ко мне в сон? Или ведьма окажется сильнее.

Я перевёл взгляд на эзотериков и стал разглядывать их. Мысли потекли в другом направлении.

Здорово, что у них подобралась вот такая своя тусовка. Друзья с общими интересами. Когда-то в студенчестве мы тоже вот так собирались с одногруппниками из универа, кодили, обсуждали новые проги. Конечно, мы считали друг друга лучшими друзьям, думали, что впереди нас ждут великие свершения, открытия. Надеялись как минимум совершить прорыв в IT. А где теперь все эти ребята? Одни разъехались по разным городам, другие семью завели, детей, некогда им теперь. Кто-то активно зарабатывает деньги в престижных корпорациях. Сменили круг общения. Все пропали с горизонта. Большой мегаполис, много дел. Сейчас дружат с теми, с кем удобно, кто входит в круг интересов. С коллегами, например. Вот и остались у меня Макс да Борис Борода. Серёга с Димоном уволились, так с тех пор их и не видел, сто лет уже прошло.

А эти эзотерики… Такое ощущение, что их связывает нечто большее, чем просто общие интересы. Какая-то особая близость. Напоминает школьные годы. Вот точно! Такие тогда были друзья: с клятвами верности до гроба и страшными секретами. Мы тогда все мечтали, верили во всякое, не как эти эзотерики — в магию, а в понятия даже менее реальные в этом мире: верность, преданность, честность. А потом игры потихоньку закончились, и серые будни затопили и разрушили наши детские мирки. Может, эзотерики сохранили в душе какое-то другое мировоззрение и вместе с ним свои мечты? Наверняка они видят эту реальность совсем по-другому, представляют, как прокачаются и станут крутыми магами сновидений. А ведь самая лучшая и крепкая дружба — это, наверное, та, когда людей объединяют общие мечты.

Сработавший таймер заставил меня подскочить на месте. Я едва успел отвести взгляд от Коляна, который открыл глаза и попросил всех выходить из медитации. Ну надо же, кажется в своих размышлениях мне удалось отключиться от реальности и, главное, перестать переживать по поводу ведьмы.

Во время наших занятий Жора несколько раз угукал и сделал пару рейдов по коридору. Оля заявила, что птица чувствует предстоящее и пойдет с нами в СОС. Я хотел было заржать, но, посмотрев на Коляна, вовремя сдержался. Денис успел перехватить мой взгляд и хитро улыбнулся.

Да пофиг, во что они верят, лишь бы с ведьмой помогли разобраться.

Потом мы все повалились спать в Коляновой комнате. Девчонок он пустил на кровать, а нам достались тонкие туристические пенки и одеяла на полу. Я лёг на спину, стараясь следить за дыханием, чтобы поймать момент перехода. Но чёрная пелена накрыла меня и заполнила сознание, утянув в глубокий тяжёлый сон.

Глава 8 Совместное сновидение

Я маялся за партой и офигевал от этого дурацкого закона. Это ж надо было придумать — заставить всех доучивать математику. В школе!

Рядом со мной сидели ещё три десятка недовольных лбов и бурчали. Один паренёк вскочил на стул, привлекая внимание.

— Требую положить конец тирании математички! Хватит это терпеть! Мы должны восстать против школьного гнёта.

Класс поддержал его нестройными криками, кто-то даже кинул учебник в угол. Учебник недовольно пискнул, расправил страницы-крылья и с жалобным криком вылетел в окно.

— Отпустите их! Пусть летят в тёплые края! — завопил со стула доморощенный революционер.

Я радостно подкинул учебник, и тут вошла она. Математичка. В строгом костюме кислотно-розового цвета, облегающем внушительный бюст, зеркальных очках-каплях и в военной фуражке. Стройные ноги, едва прикрытые мини-юбкой, казались невероятно длинными из-за высоких каблуков. Но стояла она в такой обувке уверенно и твёрдо, как прапорщик на плацу.

Учебник хрипло каркнул и уселся к математичке на плечо.

— Шевцо-о-о-ов! — заорала училка, тыкая в меня указкой. — Это вообще что-о-о?!

Парень со стула сразу куда-то делся, класс притих. Все повернули головы ко мне.

— А я чё? Я вообще…

Вот ведь мутят воду некоторые, а потом отдувайся.

— Ты — самый негодный ученик! Неспособен к самодисциплине, пойдёшь дворником работать! Уборщиком!

— Да я уже сисадмином работаю же, — попробовал возразить я. — Бауманку закончил.

— А с работы тебя выгонят! Все знают, что ты там ничего не делаешь. Халявщик!

— Квашня! — каркнул учебник с плеча училки.

Она выставила указку перед собой и начала медленно приближаться. Класс как вымер. Вот уроды, только что революцию хотели устроить, и на тебе!

Все смотрели на меня. А я — на указку. От одного вида направленного в лицо металлического острия тело сводило судорогой.

— Класс, в атаку! — неожиданно для себя закричал я и прыгнул в окно.

Краем глаза успел заметить, как ученики синхронно встали и набросились на училку.

Стекло разбилось легко, разлетелось в стороны, как картонка. За окном пышной зеленью бушевали тропические джунгли. Я упал на мягкую подстилку из трав, которая спружинила, как батут. На толстой лиане сидела, обхватив её крючковатыми лапами, сова. Она пару раз ухнула и склонила голову набок, уставившись на меня круглыми оранжевыми глазами. Впереди, оплетённые лианами, маячили какие-то развалины. Между ними темнел проход: узкий лаз, свободный от растительности. Туда я и кинулся.

Слева и справа тянулась древняя каменная кладка. А сверху нависал плотный зелёный потолок из лиан.

— А ну выходи, паразит! — раздался голос сзади. — Всё равно отца в школу вызову. Расскажу о твоих успехах! Если выйдешь сейчас, то, так и быть, он не узнает об этой выходке.

Училка. Ага, щас!

Я только прибавил шагу. Зелени становилось всё меньше, а стены поднимались всё выше. Под ногами чувствовался уклон. Кажется, коридор уходил под землю и превращался в тоннель. Но деваться было некуда, и я продолжил спуск.

На стенах появились факелы, закреплённые в металлических ободах. Мягкую травяную подстилку под ногами заменил камень. Я дошёл до места, где тоннель разветвлялся натрое. Похоже, он стал превращаться в лабиринт. Выбрав правый из ходов, я поспешил туда. За спиной цокали каблуки училки. Злючка приближалась.

Немного погодя этот тоннель разделился на девять, все уходили вглубь. Я остановился в замешательстве, не зная, куда пойти. Зловещие чёрные провалы привлекали не больше, чем возвращение к училке.

— Ах, вот ты где! — взвизгнул женский голос за спиной.

— Я больше не буду, — поднял я руки, сдаваясь. — Вы же не скажете отцу? Ведь получается, будто я сам вышел. Вот, уже не убегаю.

Вместо ответа училка крепко схватила меня за руку:

— Пошли быстрее. В лабиринт полезть его угораздило!

Вышли мы совсем не в джунглях и не рядом со школой, а на каком-то пустыре.

— Так что там насчёт нашего уговора? — спросил я, переминаясь с ноги на ногу.

— Всё в силе, ничего не скажу! — рассмеялась училка и достала указку, которая превратилась в крюк.

Чёрт! Это же Лидуня! Это сон!

Я и глазом не успел моргнуть, как металлическое острие вонзилось мне в живот.

Ведьма улыбнулась от уха до уха, слишком широко для человека. Её губы продолжали разъезжаться в стороны, обнажая кривые острые зубы. Глаза, обведенные черными кругами, запали и вспыхнули красным. Она открыла пасть и оглушительно рявкнула:

— А-ар-ар-ар-р-р!

От ужаса я заорал в ответ и проснулся.

Незнакомый обшарпанный потолок поначалу поставил меня в тупик. Только пару секунд спустя, обнаружив вокруг сопящие тела, я всё вспомнил. Эзотерики, блин.

В горле пересохло, я перешагнул через лежащих и пошёл на кухню, глотнуть воды. Ухитриться бы в такой темени найти стакан, да ещё чтобы тот оказался чистым! Деревья за окном едва пропускали отблески уличных фонарей.

Где включается свет, я не нашёл. Включил смартфон и пришёл в негодование. Четыре часа, блин! Четыре долбаных часа, а ведьма уже ткнула в меня крюк — что, теперь уже не поспать, что ли?! Хотя я не знаю, может ли она воткнуть за ночь ещё один. Может, пойти и хотя бы выспаться на сегодня с чистой совестью проигравшего?

— Ну, на фиг, пойду спать! — твёрдо сказал я вслух.

— Не спи. Она ещё воткнёт, — отозвался голос из темноты. От неожиданности я чуть не выронил телефон.

В дверях появился высокий сутулый силуэт, Рома.

— Достаточно одного твоего пробуждения, чтобы привязка закрепилась. Я видел, как она это делает, но пробиться к тебе не удалось. Словно кольцо из силы. Не могу. Извини.

Рома зябко передёрнул плечами и направился в коридор.

— Стой, — прошептал я, догоняя. — Ты куда?

— Домой, пора мне, — ответил Рома. — Я такси вызвал. Дверь закроешь за мной, там щеколда. И ещё, чтобы воткнуть крюк, ей надо, чтобы ты был осознан. Я видел это. Точно.

Он вышел в ночь, а я не стал его отговаривать. Кажется, этот странный парень и так сделал для меня слишком многое. Ночевать здесь даже мне, пока не приперло, было бы совсем не в радость. А этот, кажется, социофоб.

Сзади что-то зашелестело, и я едва не вскрикнул. Жора! Сова уселась на шкаф в прихожей, судя по белым потёкам на дверях, — излюбленное место. Теперь я смог разглядеть птицу получше. Большой же он! Перья красивые, прямо расписные. И черные брови над оранжевыми глазами, или, как это у них называется, уши?

— Угу-гу, — проворчал Жора и склонил голову набок, мигнув оранжевыми глазами.

— Помню я тебя, засранец, в джунглях. Хоть бы ведьму клюнул разок.

— Угуг, — согласился Жора, продолжая лупить глазищи.

Я пошёл на кухню, размышляя о том, часто ли такие совы, как Жора, встречаются. Я сам придумал его во сне, или это и вправду был он? Видел ли я до этого, что глаза у совы оранжевые, или нет? Неужели СОС всё-таки возможен?

Помучившись немного этими мыслями, я рассмеялся. Ко мне в сон приходит мёртвая ведьма, какие-то фрики со светящимися глазами, просыпаюсь со стигматами на теле и всё ещё сомневаюсь в возможности совместного сновидения, хотя творятся вещи и покруче. Ну не бред ли?

Первым в девять утра проснулся Денис. К тому времени я истребил уже всё съестное, что нашёл на кухне, начиная с остатков вчерашних пирогов и заканчивая последней печенькой со стола. Первую книгу Кастанеды я прикончил, и дальше пошло легче.

— Смотри, будет Кастанеда головного мозга, — пошутил Денис, прислонившись к косяку.

— Пофиг, теперь интересно хотя бы, — я махнул рукой. — А то так и помру, не зная трудов мастера. Ничего у нас не получилось.

Денис покачал головой и уселся напротив. Он вздохнул, собираясь что-то сказать, но я перебил его.

— Я уже решил для себя, что всё это существует: сновиденное пространство, ведьма и нападения. Вопрос закрыт. Всё происходит на самом деле, — я посмотрел на его озадаченное лицо. — Если тебе и теперь есть что сказать — говори.

Денис пожал плечами и поправил очки, на дне его темных глаз спряталась то ли жалость, то ли разочарование.

— Желаю тебе удачи в борьбе. Понятия не имею, как ты с этим справишься. Но надеюсь, что справишься. У каждого из нас свои враги, но победить их мы должны сами. — Он пожал мне руку. — Закроешь за мной дверь?

— Вы что, так и будете по одному уходить? — осведомился я.

— А кто ещё? А, Рома, наверное. Ему домой пора. А я на работу. Для науки нет выходных! Да мне и не в тягость, а в радость. — Денис направился в коридор, а я потопал следом за ним. — Вот в школу до боли обидно было ходить по субботам, когда все взрослые отдыхали. Кстати, представь себе, приснилось, что снова учиться надо. Математику пересдавать. И я, как идиот, сижу за партой в школе. Кошмар!

Я кивнул и промолчал. Денис тоже сделал свой выбор, и, как он правильно заметил, победить своих врагов мы должны сами. Вмешиваться в чужую битву у меня желания не было. Со своей бы справиться.

Дверь захлопнулась, и я остался один в захламленном коридоре. Хотелось тоже уйти куда подальше. Хотя бы за кофе, который у Коляна я так и не нашёл. А спать хотелось дико.

В комнате как раз заворочались, и я услышал приглушённые голоса.

Минут через двадцать Колян уже варил кофе. Да не какую-то растворимую дрянь, а настоящий, только что смолотый в визжащем старом агрегате, отдалённо напоминавшем кофемолку.

— Вряд ли продержусь так сорок дней. Она меня, конечно, осознала, и тут же выбила из сна для закрепления крюка. Не было времени, чтобы вынуть! — пожаловался я, разглядывая красное круглое пятно посередине живота: будто отлежал или натёр чем, но с четырёх утра так и не прошло. Как и первый круг на груди. Стигматы.

— В мире нет силы, которая могла бы гарантировать, что проживёшь следующие десять минут. — Вадя устроился на табуретке и взирал оттуда с суровым видом. — Ты можешь умереть от рук мачехи, а может, тебя зарежет какой-то наркоман в подъезде. Никто не знает, когда оно всё закончится.

— И что же посоветуешь? — Сначала я хотел ответить что-то колкое, но, передумал.

— Сосредоточиться на борьбе за свою жизнь, вместо того чтобы переживать по поводу того, что может случиться, — серьёзно ответил здоровяк.

Оля и Вадя от кофе и еды отказались. Попили воды и ушли на утреннюю йогу в какой-то центр. Я вспомнил, как он вчера корячился на полу. Нет, всё-таки с такой комплекцией гнуться во все стороны и скручиваться в узел не получится, как ни старайся. И вообще, девчачье это занятие — йога.

Лея устроилась на подоконнике, раскурила первую за утро сигарету и стала меня успокаивать:

— Ну, не получилось, но это не повод отчаиваться. Правда, если Ромка сказал, что в сон к тебе попасть нельзя, то, значит, так и есть. Он в этом соображает. Самое главное, что ей надо осознать тебя, перед тем как воткнуть крюк. Есть шанс выдернуть его и сразу свалить.

— Бывает. Расслабился, воин, — присоединился к Лее Колян, приглядывая за кофе в старинной медной турке. — На нас понадеялся. Вот и уснул крепко. В следующий раз осознаешься сам.

— Есть ещё вариант с защитой, — задумчиво изрекла Лея. — Под крыло к эгрегору.

— Кому-кому?

— Эгрегору. Не знаешь, что ли? — девушка округлила зелёные глаза. — Коль, он не в курсе?

— Я же говорил, новичок. Объясняй ему теперь, что это такое, — хитро улыбнулся Колян, разливая ароматный кофе по чашкам. — А идея годная.

— Эгрегор — это структура, — задумчиво начала Лея, намотав на палец золотистую прядь волос. — Как в физическом плане, так и в энергетическом. Всё, что привлекает людей какой-то идеей, можно назвать эгрегором. На тонком плане формируется полуразумная структура вроде сознания, которая обладает энергетическим потенциалом и волей. Так, Коль?

— Вроде того. Только спроси Андрюху, он что-нибудь понял?

— Не особо, — признался я.

Колян смешливо прищурился и отхлебнул кофе, а Лея слезла с подоконника, настроившись серьёзно.

— Давай на примерах тогда, — девушка уселась напротив, сосредоточенно разглядывая моё лицо. — Самые яркие примеры — это религии: буддизм, индуизм, христианство и так далее. Они собирают последователей здесь и имеют энергетическую силу. И объём этой силы зависит от числа последователей: чем их больше, тем сильнее эгрегор. Поэтому они могут давать своим служителям некоторыеспособности. Исцеление, пророческий дар, например.

— То есть все религии — это просто вот эти эгрегоры? — уточнил я. — Сила которых в вере людей?

— Не совсем, — не выдержал Колян. — Просто Лея привела сложный пример. Конечно, религия не только из эгрегора состоит. Есть ещё божества. Но эгрегор, да, присутствует. Везде, где есть идея, есть и эгрегор. Потому что скопление внимания людей — это источник энергии. И он не остаётся без хозяина. Пример попроще — «Эппл».

— Яблоки-айфоны? — удивился я.

— Разумеется, эгрегор, довольно мощный, но, правда, не магический. На самом деле коммерческие эгрегоры самые безопасные в этом отношении, они не стремятся захавать твой мозг или душу, только деньги, а если ты им верен, то продукция долго служит. И даже плюшки для сознания иногда есть. «Эппл», например, даёт своим фанатам фишку — тягу к новому, к прогрессу, путешествиям. Взгляд в будущее, если так можно выразиться.

Я вспомнил живчика Макса, который постоянно следил за новыми достижениями техники и любил путешествовать. В Сингапур вроде собирался. Но ведь есть и другие.

— Как насчёт силиконовых блондинок? — засомневался я.

Колян улыбнулся.

— Конечно, даёт не кому попало, а тем, кого зацепила сама идея, суть. Кто близок по духу. Можно всю жизнь ходить на йогу, чтобы поддерживать фигуру в тонусе, как на обычную физкультуру. Но только тем, кто согласен с идеологией эгрегора, он даёт развитие.

— Йога тоже эгрегор?

— Ещё какой, с божествами и хранителями знаний, — отозвалась Лея. — Подвязан отчасти на индуизм, отчасти на буддизм, но от того только мощнее. И он плюсовой!

— Какой-какой? — в голове у меня уже всё стало путаться, но я всё ещё старался не упустить нить.

— Плюсовой, — повторил Колян. — Эгрегоры плюсовые, когда ты получаешь больше, чем вкладываешь. Нейтральные, когда твой рост меняется скорее качественно, чем количественно. С какой отдачей пашешь, с такой и развиваешься. И минусовые, которые обирают тебя до нитки, иногда даже в материальном плане. Секты всякие, например.

— Ясно. То есть мне нужно попробовать вписаться в какой-нибудь эгрегор? — подытожил я. — Плюсовой желательно.

— Точно. Плюсовой и магический. Есть что на примете? — спросила Лея.

— Ты должен не просто отметиться там, а влиться в поток, разделить принципы и убеждения эгрегора, — заметил Колян. — Почувствовать идею. Чтобы эгрегор тебя защитил, у него должны быть причины. Лучше бы, чтобы ты был в нём давно. Как у тебя с религией, христианство?

— Нет, я атеист. И не крестили меня, отец был против, — я вздохнул. — Похоже, ни в чём магическом не задействован. Звала меня Катька на йогу. Надо было соглашаться.

— Это кто, Катька? — прищурилась Лея.

— Да девушка моя, — выдавил я и почему-то почувствовал себя неловко.

— Давно она занимается? — поинтересовался Колян.

— Да лет пять, наверное. Дома одна трава — вегетарианка на этой почве.

— Отлично! — Колян одним махом допил кофе и хлопнул чашкой по столу. — Сходи с ней на занятия. Через близкого человека подключиться в разы быстрее. А мы тебе в чат защитные мантры скинем. Будешь читать наяву и во сне.

— Хорошо, — я получил задание, и от этого стало легче. Когда не знаешь, куда идти и что делать, это гнетёт, обессиливает, а если есть хоть какой-то, пусть самый убогий план, почему-то сразу становится легче.

— У неё сегодня вечером занятия. Сейчас напрошусь.

— Погоди, — Лея соскочила с окна и устремилась в коридор. Вернулась она через несколько минут с колодой карт. Они были шире, чем игральные, и сама колода толще.

— Тяни, одну, — приказала девушка. — Левой рукой.

Я вытащил из середины колоды карту, и Лея бросила её на стол. В центре карты красовалась полуголая девушка с палками в руках, из углов на неё смотрели какие-то крокозябры.

— Это что, страстная любовь впереди? — пошутил я.

Лея недовольно сверкнула глазами:

— Это — Мир.

— И что теперь? — я постарался сохранить серьезное выражение лица.

— Слушай мир. Это поможет тебе. Мир тебя поддерживает.

— А как это?

— Ну ты как неродной, — вмешался Колян. — Карлоса плохо читаешь. Знаки, у него же описано. С другой стороны, это ещё и огромное энергетическое поле — наш мир, в котором мы живём, вселенная, которая направляет наше развитие. Она говорит с нами, только никто не слушает. Смотри и слушай.

Чувствуя, что эзотерическая каша у меня в голове начала закипать и полезла из черепушки, я попрощался с ребятами и заспешил домой. Уже на выходе меня поймал Колян и всучил пакет с маской.

— Чуть не забыл свой трофей! Держи! Вдруг поможет. Что сегодня-то не надел?

— На вас понадеялся, — проворчал я.

Колян махнул рукой.

— Эх, воин, в мире магии надеяться нужно только на себя. А остальное брать в расчёт. Целее будешь. Да и в реале тоже.

— Угу, — кивнул я и закрыл за собой видавшую виды дверь. Рассуждать у нас каждый горазд, а приспичило бы, как меня, посмотрел бы на того же Коляна или Дениса. Интересно, этот учёный сразу бы поверил в СОС или побежал бы к психиатру? С такими злорадными мыслями я вышел из провонявшего старьём и кошками подъезда. На гараже напротив кто-то нарисовал анимешное граффити: парень с черными волосами, развевающимися на ветру, сжимал в руках катану. По лезвию меча бежали синие всполохи, такие же ярко-синие, как и глаза этого аниме-героя. Внизу граффитист оставил подпись. Я подошёл ближе, чтобы разобрать сплетение угловатых линий, и прочитал: «Сражайся до конца». Слова походили на послание. Как там Лея говорила? Слушать мир? Проскользнула мысль, что это ребята могли нарисовать за ночь, но я её тут же отмёл: краска местами потрескалась, блестящий меч воина был заляпан грязью.

Значит, совпадение? Что ж, ладно. Я глубоко вдохнул. Надо взять себя в руки, успеть к Катьке и напроситься на йогу. Я зашагал по тропинке между гаражей, а маска в коробке побрякивала в такт, напомнив мотив одной песни, которая тут же закрутилась в голове:

Глава 9 Йогский эгрегор

Катькина йога начиналась в три. К моему приходу девушка как раз собирала сумку. Прямо с порога я заявил:

— Хочу ходить с тобой на йогу. Мне кажется, нам нужно больше времени проводить вместе!

— Ты не заболел, нет? — Катька изменилась в лице и потрогала мой лоб. — Или это после визита к отцу такое настроение?

— Отец просил передать, что ты прекрасная девушка, — вспомнил я наш разговор. Ещё я вспомнил про коробочку с браслетом, который забыл подарить Катьке. В кармане куртки так и лежит. Надо бы выбрать момент.

— Понятно, — в Катькином взгляде всё ещё скрывалась толика недоверия. — Ну хорошо. Я позвоню инструктору, спрошу насчёт тебя. Возьми спортивные штаны и футболку на первое время.

Я чмокнул Катьку в щёку и пошёл рыться в шкафу.

Йога-центр пропах ароматическими палочками, которые тут жгли, видимо, постоянно. В мужской раздевалке я столкнулся с парнем в лосинах и обтягивающей майке. Смотрелось настолько толерантно, что я даже не поздоровался в ответ, разглядывая этот прикид. И тут же пообещал себе, что ни за что такое не надену. Даже если впишусь в этот эгрегор по полной.

Занятия у нас вела стройная блондинка с убранными в пучок волосами. Я попытался припомнить, как правильно называть девушку-йога.

— Йожка, йогша… как там? — шепотом спросил я, раскатывая коврик.

— Йогиня, — Катька спрятала улыбку в ладонь и уже серьезно добавила: — Хватит паясничать.

Я состроил серьезную мину и принялся рассматривать народ вокруг. Радовало, что среди десяти практикующих я был не единственным мужчиной. Парень с другого конца зала поймал мой взгляд и грустно улыбнулся. Одет он был в расписные шаровары вроде тех, что я вчера видел на Оле. Нужно выяснить, где такие можно купить.

Наш тренер, то есть йогиня, попросила всех сесть и закрыть глаза для медитации перед занятием. Она взяла в руки поющую чашу, и по залу полился мелодичный звон. Меня тут же начало клонить в сон, и пришлось подглядывать. Иначе так и уснул бы сидя.

Всё занятие йогиня гнула нас в разные стороны, и у меня даже неплохо получалось. В отличие от того парня, который явно мучился здесь ради солидарности с подругой, я несколько раз заслужил похвалы нашей златовласой наставницы.

— А теперь ложитесь на спину, расслабляйтесь и закрывайте глаза, — объявила йогиня. Меня аж озноб пробил:

— Катька, мы что, спать будем?

— Типа того. Но спать нельзя. Надо расслабиться. Это самая важная часть, — ответила Катька громким шепотом.

— Я же усну!

— Ну, ничего страшного. Всегда на занятии кто-то да уснёт.

Сказала тоже, ей-то встреча с ведьмой не грозит.

Йогиня услышала наши препирания и подошла ко мне:

— Ничего, давайте укладывайтесь, я помогу вам не уснуть. Не беспокойтесь. Вы когда-нибудь практиковали Нидра-йогу?

— Неа, — я помотал головой, ложась на коврик.

— Суть нидра-практики в том, чтобы остаться в пограничном состоянии между сном и бодрствованием. — Мягкий голос девушки окутывал, как одеяло, и успокаивал. — Это считается подготовкой к осознанным сновидениям.

Ого, и тут ОСы? Никогда не думал, что йога как-то с этим связана. Хорошо, рискнём.

— Только обязательно будите, если начну засыпать! — попросил я и закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на голосе девушки.

— Расслабьте большой палец левой руки, — начала йогиня. — Расслабьте большой палец правой руки…

Мысли в моей голове утихли, и я просто слушал команды, отключая тело. Перед глазами замелькали картинки: какой-то фантастический пейзаж со скалами, возвышающимися среди джунглей. Закатное солнце окрасило всё вокруг в теплые тона. Я сидел на одной из этих скал, а потом нырнул в небо. Мои крылья распахнулись кожистыми перепонками, встречая плотный, почти осязаемый воздух. Навстречу мне летел дракон, простирая яркие с оранжевым отливом крылья.

— Дин-н-н-нь, — звякнуло что-то, и я понял, что это чаша йогини. Не даёт мне уснуть.

Дракон исчез, и я некоторое время парил в тёмном пространстве. Затем чёрную пустоту стали прошивать яркие нити: красные, синие, зелёные. Рядом со мной возникли старые знакомцы: Фиолетовый и Оранжевый. Мы держались за руки и плыли вперёд к какой-то яркой светящейся сфере. Я повернул голову, чтобы спросить у Фиолетового, как мне справиться с ведьмой, но не успел.

— Динь! Дили-и-и-инь!

Мои спутники истаяли, и картинка вновь сменилась. Огромный каменный зал с колоннами и горящими факелами, закреплёнными на кольцах в стене. Я стоял на полу, выложенном мелкой мозаикой. Красная мантия волнами спадала с плеч. Вдруг камни подо мной стали крошиться, открывая чёрный провал. Я хотел отступить, но не успел и сорвался вниз. Ветер свистел в ушах, а я несся по темному непроглядному коридору.

Что же чаша йогини молчит? Я же наверняка уснул!

Темнота коридора вдруг вспыхнула фейерверком картинок: Колян, Лея, Рома, Вадим — все они мелькали передо мной в калейдоскопе быстро сменяющих друг друга сцен: то в экзотических пёстрых нарядах, то в сдержанных средневековых, бегущие по скалам, танцующие в расписных залах, летящие на странных белых плоскостях-крыльях, яростно сражающиеся в какой-то битве. Плачущие, смеющиеся, радостные, яростные, разочарованные…

— Динь!

Картинки потускнели, и на первый план вышло другое лицо: Лидуня. Она тянула ко мне неестественно длинную белую руку и шипела как змея. Я хотел пошевелить ногой, чтобы проснуться, и не смог. Даже ощущал тело, лежащее на коврике, и слышал отдалённый голос йогини. Только не мог разобрать, что девушка говорит. Будто находился в двух местах одновременно: и здесь, в коридоре, и там — в зале. И застрял к тому же и там, и здесь.

Длинные кривые пальцы уже почти коснулись моего горла, когда раздался спасительный:

— Динь! Динь! Ди-и-и-нь!

Невесть откуда взявшийся золотой поток мгновенно стёр ведьму, картинки и сам тоннель. Я вывалился из видения в реал и несколько раз глубоко вдохнул.

Над ухом раздался голос йогини:

— Начинаем чувствовать своё тело. Пошевелите пальцами рук, пальцами ног.

Я выполнял указания и раздумывал, можно ли считать золотой поток защитой эгрегора, и поможет ли он мне во сне.

— Ну вот, молодец, почти не спал, — улыбнулась мне златовласая йогиня. — А теперь давайте сядем и поблагодарим основателей йоги и всех учителей за возможность получить эти знания.

Она сложила руки лодочкой на уровне груди и поклонилась.

— Намасте.

— Намасте! — хором ответил зал, склонившись в ответ перед йогиней.

— Что значат картинки? — первым делом спросил я Катьку, как только мы вышли из зала. Может, следовало узнать про это у йогини, но её сразу же обступили девушки, вопросительно стрекоча. Катька, по идее, тоже должна знать. Она ведь уже лет пять занимается.

— Всё-таки видел сны? — улыбнулась девушка. — Ну, обычно это то, чем мы загружены, часто бессознательное. Проблемы, которые пытается решить мозг. Правильная практика происходит без видений, в состоянии чистого сознания. А что ты видел?

Нефритовые глаза уставились на меня, словно маленькие сканеры.

— Драконы, ведьмы, кажется, я был магом или жрецом в красном таком балахоне, — признался я.

— Пфф. Играть меньше надо! — прыснула Катька.

Я пожал плечами.

Минут через двадцать мы вышли из йога-центра. В городе в полную силу бушевала весна. Нидра-йога со странными видениями помогла немного отдохнуть, и тревоги под ясным солнцем спрятались в тень. Я знал, что они вернутся к вечеру, но сейчас и вправду стоило отвлечься.

— Кать, что-то есть хочется, — я заметил жёлтую букву «М» впереди, и в животе заурчало.

— Во-первых, в течение часа после занятия лучше не есть, — Катька проследила мой взгляд. — Во-вторых, в макдак травиться я точно не пойду. Смысл был заниматься тогда? И тебе советую мясо не есть. Хотя бы сегодня в честь занятий.

Я задумался. Где-то на просторах интернета я успел прочитать, что употребление мяса заземляет, что бы это ни значило, и приводит к снижению вероятности ОС. С другой стороны, ребята вчера пироги с мясом наворачивали. Но я ведь решил вписаться в йогский эгрегор, а значит, придётся соблюдать его правила.

— Дрю, ты завис, что ли? — ткнула меня в бок Катька.

— Думаю, как не умереть с голоду, — отозвался я. — Давай минут сорок погуляем, а потом пойдём есть. Куда там скажешь. В честь благостного дня йоги, так уж и быть, мясо есть не буду!

— Ура! Ты ещё потом поймёшь, как здорово питаться правильно! Совсем по-другому чувствуешь себя, высыпаешься, бодрость весь день…

В Катьке будто включился какой проигрыватель пропаганды на тему ЗОЖ. Такое и раньше бывало. Я привычно кивал, а в голову закралась мысль, что Катька сейчас проводит тот самый поток эгрегора, про который рассказывали ребята. Неужели и я стану таким? Что в этом случае дороже, жизнь или свобода? Хотя если учесть, что на нас всё время влияет всякая пропаганда типа рекламы и СМИ, то и нынешняя свобода мнимая. Я запутался в рассуждениях и мысленно махнул рукой.

Мы вышли к Чистым прудам, и пришлось лавировать в толпе. Вот чем отличаются выходные от будней: с лиц людей словно спадают маски, проступает расслабленность, даже глаза светятся. Сегодня не нужно париться и решать проблемы. По-крайней мере большинству. Интересно, работа тоже эгрегор? Наверняка. Только, конечно, не магический, так что не вариант.

У одной из лавочек, выставив перед собой колонку и шапку, играл на гитаре парень. На вокале рядом с ним стояла хрупкая девушка. На удивление, вместо сопливых песен о любви, которые я ожидал услышать, из колонок лился тяжеляк. Ребята собрали вокруг небольшую толпу, и не даром. Вокал девчонки был божественен. Она пела мелодичным высоким голосом и внезапно делала резкие переходы на низкий гроулинг. Я вслушался в текст:

Это была старая песня группы «Трактор боулинг», слушал их в студенческие годы. Сколько воды-то утекло! Интересно, жива ли группа?

Я покопался в кармане, нашёл мелочь и кинул деньги музыкантам в полосатую шапку.

В этот момент песня закончилась, и в наступившей тишине я оказался рядом с вокалисткой.

— Ну что, какую тему играем следующей? — она спрашивала у всех, но смотрела на меня. В её тёмно-синих глазах, О очерченных черной подводкой, блестели озорные искорки. Девушка нетерпеливо закусила губу с колечком пирсинга, показывая, что я медлю с ответом.

— Давайте что-нибудь про сон, — попросил я.

— Окей, — оживилась вокалистка и кивнула напарнику. — Макс, давай «Слот», «Люди во сне»!

Парень кивнул, и гитара разразилась тяжёлыми рифами. Я отступил обратно к толпе:

Начало мне не слишком понравилось, напоминало о моих проблемах. Мрачная басовая музыка только сгущала краски. Народ вокруг пританцовывал, а вокалистка смотрела на меня, щуря подведённые глаза до узких черных щёлочек:

— ведёт во сне неравный бой…

— Пойдём, у меня уже голова заболела от этого грохота, — Катька потянула меня за локоть. Я вышел из оцепенения, и мы поспешили покинуть толпу, каждый по своей причине. В спину полетели слова парня, подпевавшего вокалистке:

Вот это запросил знак от мира! Если мир действительно говорит со мной, то этот намёк мне не очень нравится. Хотя, может, это просто один из загонов эзотериков? Мало ли какая песня. Но если это загон, то, получается, воодушевившее меня граффити тоже нельзя брать в расчёт. А оно так подходило! Но разве не можем мы сами искать и выхватывать из контекста то, что ищем? Хотя это в определенной степени тоже можно назвать разговором с миром. Только здесь магия заканчивается и начинается психология.

Мы шли кривыми улочками вдоль невысоких старинных домов, а мои мысли кружились вокруг этой идеи, пока Катька не остановилась со словами:

— Пришли.

На стене дома перед нами красовалась зеленая вывеска «Джаганнат». Справа горела табличка явно мясного заведения Burger Heroes. Я проглотил слюну и отвернулся. А вообще, забавное соседство. Так и хочется вспомнить о балансе. Убрали мясо в одном ресторане здорового питания — и рядом появился откровенно мясной фастфуд. Баланс и контраст, наверное, и есть основа всего в этой жизни.

Прямо перед нами в дверь проскочила хиппового вида парочка. Цветастая юбка девушки доходила до самого пола и вздымалась волнами при каждом шаге, открывая потрёпанные кеды. На парне красовались штаны вроде тех, что я видел сегодня на йоге, и расписная футболка. В длинных русых волосах у обоих пестрели вплетённые ленты. Я тут же потерял всякую надежду нормально поесть и рассчитывал, что в этом славном заведении меня хотя бы не отравят.

Внутри оказалось атмосферно: маленькая Индия. Деревянные столы, стулья с резными спинками, картины на стенах и полочки со всякими побрякушками. Антураж чем-то напоминал «Белые Облака», где мы встречались с Коляном. В воздухе висел специфический запах то ли благовоний, то ли специй.

Еда, кстати, была вполне приличного вида. В кафешке устроили что-то вроде самообслуживания: на стеклянной витрине разложили пироги с сыром и шпинатом, какие-то салаты и даже сосиски. Вегетарианские, наверное. Мы взяли подносы и пошли выбирать еду.

— Катька, а вегетарианцы скучают по мясу? — спросил я, положив на тарелку одну псевдососиску. На пробу.

— Что? — девушка удивленно изогнута широкие брови. — Ну, может кто-то и скучает. Ненастоящий вегетарианец. А почему ты спрашиваешь?

— Так вот оно, как раз для таких! — я ткнул в бледное сосископодобное доказательство, занявшее место рядом с куском пирога у меня на тарелке. — Иначе зачем делать сосиски из… из чего они, кстати, сделаны?

— Из сои наверное, — Катька скинула на поднос морковный салат и какую-то многослойную зелёную крокозябру. — Лучше положи обратно, мясоедам такие не нравятся.

— Мясоедам?! — я аж рот открыл. — Это что ещё за классификация? Это вы — травоеды. Я себя в пище никак не ограничиваю! Я всё ем!

Катька бодро заспешила к кассе, сделав вид, что не слышала моего возмущения. Вот так всегда.

Мы заняли свободный столик в глубине зала. Еда оказалась не такой уж и плохой. Не думал, что из травы можно столько всего приготовить.

Катька доела и удалилась в дамскую комнату. А я, привалившись к спинке стула, стал разглядывать посетителей в зале. За столиками питались травоядные всех мастей, худые и не очень, и обычные на вид городские жители, в толпе не отличишь, и хипповые йоги. Или кто они там? За большими окнами в дальнем конце зала стемнело, и лампы над столиками засияли чуть ярче.

Отступившая было за день тревога вернулась и стала скрести душу. Конечно, у меня есть маска и, наверное, защита йогского эгрегора. И всё это, возможно, сработает. Но как же меня достала эта проклятая ведьма!

— Да чтоб ты второй раз сдохла, стерва, — вздохнул я и обхватил голову руками.

Казалось, я произнёс это тихо, но меня всё же услышали:

— Нельзя желать другому зла, — пророкотал за спиной чей-то голос.

Я открыл глаза и встретился взглядом с индусом. Тот внимательно изучал меня зелёными глазами-пуговками. На голове у него было намотано сооружение из разноцветных платков. Одежда, напротив, выглядела просто и незатейливо: оранжевые широкие штаны из грубого полотна и такая же рубаха.

Индус улыбнулся, погладил черную бороду и, скользнув мимо меня, сел напротив. На Катькино место.

— А если этот другой желает зла тебе? — спросил я.

— Всё равно нельзя, — покачал головой индус, и его губы сложились в грустную полуулыбку. Он смотрел с состраданием, чуть прищурив глаза и оперев подбородок на пухлую руку.

Легко, конечно, ему философствовать, это не его ведьма уделать пытается.

— А мне кажется можно. Враги — они и есть враги! — заявил я, надеясь отвязаться от собеседника.

— Тебе не хватает света, — индус улыбнулся, и в его зелёных глазах заплясали искорки. — Внешние враги лишь отражение врагов внутренних. Запомни: что внутри, то и снаружи. В этих словах заключена великая истина.

За окном окончательно стемнело, и лампа на столе бросала на лицо моего собеседника причудливые тени. Он стал похож на одного из индийских богов, многочисленные статуи которых были расставлены повсюду в специальных нишах.

— Эта философия, конечно, прекрасна, — ответил я раздражённо. — Но бесполезна в борьбе с реальными врагами.

Беседа начинала мне надоедать, но прогнать индуса казалось слишком невежливым. Я оглянулся: не идёт ли Катька.

Индус встал, видимо осознав, что я не расположен его слушать:

— Мира тебе.

Он сложил руки на груди, так же как мы сегодня на йоге, и чуть наклонил голову. Я проделал в ответ то же самое, и даже слово вспомнил:

— Намасте.

Традиция есть традиция. Пусть человек порадуется. Индус, и вправду, просиял, а потом состроил тревожную мину, нарочитость которой легко можно было разгадать по смеющимся прищуренным глазам, и крикнул:

— Она идёт! Просыпайся! Скорее.

И тут началось! Индус благополучно истаял в воздухе, а с потолка посыпались крупные куски штукатурки. Здание стало шатать из стороны в сторону. Я схватился за спинку стула, пытаясь припомнить, когда успел уснуть. Ведь мы были на йоге, потом гуляли по городу и пришли сюда. Всё на самом деле. Но это сон! Стены кафе с ужасным скрежетом поползли в стороны. Статуи индийских божеств зашатались и стали падать из ниш. Пол треснул, и разлом задымил зелёным, из него появилась бледная рука, затем вторая.

Я скорее почувствовал, чем увидел, кто сейчас вылезет из разлома. Отчаянные попытки дёрнуть ногой ни к чему не привели. Я отскочил, отбросив стул, и в голове раздались голоса, наш недавний разговор с Денисом: «…ко всем техникам мозг привыкает. Приходится менять. Подойдут любые физиологические реакции».

Ведьма вылетела из разлома и ослепительно заулыбалась. В руке она сжимала крюк.

Я сунул два пальца в рот, как в последний раз, когда перебрал на дне рождения Бориса. Пищевод ответил рвотным позывом, перед глазами потемнело. За горло я схватился уже в реальности и тут же подскочил на месте.

Деревянный стол, рядом неторопливо жующие свою правильную еду вегетарианцы. Цветные люстры над головой. Я всё ещё в кафе. Вот угораздило же задремать!

Кто-то схватил меня за плечи сзади. Я с криком подпрыгнул и услышал в ответ второй крик — Катькин.

— Дрю! Ты чего?!

Девушка обошла стол и уставилась на меня.

— Да как-то неожиданно ты подкралась, — я украдкой вытер вспотевшие ладони о джинсы. — Пойдём домой? Солнце уже садится.

Катька повернулась к яркому прямоугольнику окна и покачала головой.

Впрочем, когда мы добрались до дома, солнце уже и вправду клонилось к закату.

Дома я засел разбираться с маской, устройство которой оказалось довольно простеньким. В небольшой плоской коробке чёрного цвета лежала, казалось бы, обычная на вид маска для сна, тоже чёрная. Разве что чуть толще, это потому что внутри неё были спрятаны электроды. В той же коробке нашлась инструкция, в которой описывался принцип действия — отслеживание движений глаз, быстрой фазы сна, и подача светового сигнала красного цвета. Этот сигнал сновидец должен был увидеть сквозь веки и осознаться. Яркость света регулировалась. Я поставил на максимум — не осознаюсь, так проснусь, и ведьма до меня не доберётся.

— Господи, это что ещё за такое?! — Катька стояла на пороге и смотрела на девайс округлившимися глазами.

— Это маска для сна, чтобы свет в глаза не бил, — сообщил я, сохраняя серьёзную мину.

— Да конечно! — воскликнула девушка. — Я видела, как оттуда красный свет как раз и бил!

— Так надо, и я, правда, буду в ней спать, — я посмотрел на Катьку и спокойно и медленно произнёс. — Это девайс с работы, цифровые технологии для улучшения сна. Мы будем сотрудничать с производителем, пока тестируем. Если всё получится, заключим новый контракт.

Главное, сохранять уверенность и умный вид специалиста, и тебе поверят.

— А ваша компания разве не сигнализацией занимается?

— Надо расширяться, захватывать другие области, — заявил я и напялил маску. — Как тебе? Я похож на чувака из будущего?

— Не особо, — фыркнула Катька, но к устройству интерес утратила.

В постель я снова проник под покровом ночи, хотя стигматы на руках и ногах были почти не видны. Теперь вопросы могли вызвать ровные круглые пятна по центру груди и живота. Крюки, будь они неладны!

Устроившись под теплым одеялом, я несколько раз повторил про себя защитную мантру, которую выслал в ВК Колян. И ни разу не сбился. Не зря всю дорогу в метро её зубрил. Вообще, в метро хорошо учится, в студенчестве, пока туда-сюда из дома до универа катался, успевал к зачёту подготовиться. Вот были времена!

Перед глазами замелькали коридоры альма-матер, Бауманки, вызывая ностальгию. Я шёл, заглядывая в пустые аудитории. По дороге мне почему-то не встретилось ни души. Где все? Может, снова какое-то сборище в актовом зале, а я и не знаю?

Массивная деревянная дверь передо мной отворилась, и я оказался перед обитой красной тканью сценой. Перед глазами замелькали красные всполохи. Надо же, какие софиты яркие! А зрительный зал почему-то пуст. Почти.

В первом ряду сидел йог в обтягивающих лосинах. Тип показался знакомым. Я попытался припомнить, где же его видел. На коленях у йога стояло огромное блюдо с сосисками. Он их не ел, а осторожно, за самый кончик, брал длинными пальцами по одной, и внимательно разглядывал со всех сторон. Сосиска, видимо, не выдерживала такой критики, потому как под его пристальным взглядом исчезала в воздухе.

— Знаешь, я думаю, ты прав насчёт этих вегетарианских сосисок. Люди склонны изменять форму, но не содержание. Здесь, на удивление, изменили содержание, но оставили форму. Но это тоже неправильно. Форма не менее важна. Когда мы видим что-то, наш мозг сам додумывает содержание, если узнаёт форму. Получается, ментально мы едим мясо. Согласен, мясоед?

— Мясоед! Травоед! — не выдержал я, уже с середины запутавшись в его логических изысканиях. — Это ваше веганство просто мода. Ничего не меняет. Копнёшь поглубже — те же самые люди. Разве что повода для гордости на один больше.

— Вот и я про то же! — обрадовался йог. — Просто отказываешься от мяса, а сколько бонусов! Можно не медитировать, не пытаться быть осознанным, не следить за тем, что говоришь, что думаешь, что делаешь. Главное, следить за тем, что ты ешь! И всё — можно уже считать себя просветленным! Можно уже задрать нос и гордо указать мясоедам их место на задворках сансары! Ой, прости, я забыл, что тебе не нравится слово «мясоед», — йог виновато улыбнулся, встал и брезгливо скинул оставшиеся сосиски на пол. Они заизвивались, как черви, и с пронзительным писком уползли под кресла.

— Ну вот, я же говорил, — заметил йог и громко чихнул. От этого действия по всему его телу пробежала вибрация, кожа и лосины потрескались и осыпались кусками, как старая штукатурка. Передо мной стоял кирпичного цвета ящер. Рептилоид? Неужели Поповкин прав, и они живут среди нас?!

Ящер как ни в чём не бывало подмигнул мне, поучительно поднял вверх палец с изогнутым когтем и произнёс:

— Самоограничение — самый худший и самый злостный вид потакания себе. Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг, а в действительности только еще больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности.

Слова показались знакомыми. Он явно кого-то цитирует, только кого?

Ящер подкинул блюдо и, вскочив на него, как на скейт, ещё раз подмигнул мне и вылетел из зала.

Я огляделся вокруг и полез на сцену. Плохая это была идея. В глаза тут же ударил свет софитов и пафосный мужской голос, таким только в цирке номера объявлять, прогрохотал:

— А сейчас Андрюша встанет на табуреточку и расскажет нам стишок!

Передо мной в круге света возникла гигантская табуретка. Она возвышалась метров на десять, и даже до перекладины, соединяющей ножки было не допрыгнуть.

— Не буду я ничего рассказывать! Не маленький уже! — возмутился я.

— Поддержим Андрюшу аплодисментами! — обрадовался голос, даже не скрывая издёвки.

Зал взорвался овациями. Я взглянул со сцены на зрителей. Битком! Только все какие-то странные. На всех стульях и в проходе сидели светловолосые женщины в розовых платьях и яростно хлопали. Все одинаковые вплоть до мельчайших деталей, как будто клонированные.

Я припомнил, что и впрямь должен что-то сказать. Рука сама ухватила невесть откуда взявшийся микрофон:

— Ом траям бакам, — начал я, и слоги звучно раскатились по залу. Повисла тишина. — Яджамахе…

— Что он несёт! — крикнула одна женщина.

— Отвратительная дикция.

— Безобразие! — ответила ей другая. — А голос-то какой мерзкий.

— Сами вы мерзкие! — крикнул я и понял, что микрофон не работает. — Крашеные стервы!

Тут голос действительно сорвался, на радость тёткам-зрителям, которые тут же вскочили и заорали ещё громче, захлебываясь смехом. Я швырнул микрофон в зал, авось попадёт в лоб одной из стерв, и выбежал за кулисы.

Там почему-то оказалась кухня нашей старой квартиры и отец, который тут же схватил меня за плечо.

— Как ты разговариваешь с матерью? — заорал он громовым голосом. — Как ты смеешь её оскорблять!

— Но я ничего не… — попытался оправдаться я.

— Молчи! Ещё и врёт! — отец сверкнул глазами. — Извиняйся!

Она вошла. Женщина в розовом платье из зала и моя мачеха. Лидия.

— Ой, Женя, зачем ты так строг с ним, — пропела она медовым голосом, скрывая в глазах искорки торжествующей усмешки. — Ну надерзил, бывает. У мальчика переходный возраст.

Это она с виду такая добрая, при отце. А сама всё подстроила. Нарочно наябедничала.

— Она врёт всё! — крикнул я в порыве праведного гнева. — Ничего я не говорил!

От отца тут же прилетел подзатыльник, и мои глаза наполнились слезами. Рыдания, подступившие к горлу, душили. Было больно не от отцовского шлепка, а от несправедливости.

Лидуня была само сочувствие, но я-то знал, что она всё специально подстроила. Всегда так делала, чтобы отдалить меня от отца. Ни капельки не жалею, что эта тварь наконец-то умерла.

Стоп, что?

Мир тут же стал более чётким. Я отступил от Лидуни и взглянул на руки.

— Ты не перестаёшь осознаваться каждый раз! — похвалила меня Лидуня. — Моя заслуга. С детства напитался моей сильной энергетики.

— Злобы твоей напитался и издевательств, — хотя я осознался, за ситуацию было по-прежнему обидно. Но следовало взять себя в руки и проверить мантру. — Ом траям бакам…

— А я-то думаю, что ты там лепечешь, — рассмеялась ведьма. Но глаза её вспыхнули холодным огнём.

Я старательно повторял слог за слогом. Ничего особенного не происходило, кроме того что Лидуня начала заводиться.

— Золотой мой, — пропела наконец она. — Думаешь, достаточно просто выучить мантру? И ты мастер? Смотри, как надо!

То, что надо валить, я понял слишком поздно. Ведьма что-то прошипела, и мир окрасился в бордовый. Невесть откуда взявшиеся красные плети змеями оплели тело. Я рухнул в этом коконе на пол и попытался подергать ногой, чтобы проснуться. Прав был Денис, техника-то отказала. И руки связаны. За крюк не дёрнешь.

— Хочешь проснуться, Андрюша? — ведьмино лицо оказалось совсем близко. Она уселась мне на живот и изящным движением достала крюк. И откуда она их берёт, зараза. В платье же нет карманов, она просто вытаскивает их из-за спины, как фокусник.

Я заизвивался, пытаясь скинуть с себя ведьму, а заодно и почувствовать физическое тело, чтобы проснуться. Мир слегка поплыл. Ещё немного!

— Акх! — ведьма всадила крюк мне прямо в горло, и в тот же момент я очнулся на своей постели в полной темноте. Сообразив, в чём дело, стянул маску, но облегчение не пришло. Я не мог дышать, будто что-то мешало. Крюк, конечно. Встал комом в горле.

Я попытался откашляться и вдохнуть, но только тихо засипел, горло не пускало воздух. Я вспомнил, как в детстве подавился мёдом — мерзкое ощущение: тягучая сладость склеивает горло и не даёт вдохнуть. Наверное, тогда я впервые испытал страх смерти. Но рядом была мама, она спасла. А теперь рядом только ведьма. Или Катька, до которой уже не дотянуться. Впившись пальцами в одеяло, я утонул в черноте.

— Ох ты ж, Господи, чуть не умер раньше времени, — надо мной склонилось встревоженное лицо Лидуни. — Ты уж не дергайся в процессе-то.

Она надавила мне на горло и толкнула в грудь.

— Всё, просыпайся дышать!

Я снова открыл глаза и сделал первый судорожный вдох. Он получился настолько глубоким, что, казалось, будто воздух сейчас разорвёт легкие. Выход тоже прошёл болезненно, аж в ребрах закололо. Через некоторое время удалось наладить ритм дыхания, и я встал с постели. Голова кружилась.

Чуть не сдох ведь взаправду. А ведьма, кажется, обеспокоилась. Я задумался, разглядывая в зеркале ванной набухающее красным пятно под кадыком.

Пять утра, воскресенье. А спать дальше нельзя. Заварив кофе, я сел обдумывать вопросы к Коляну и его братии. Происходящее слишком хаотично, требовалось разложить всё по полочкам и утрясти в голове.

— Чушь, эзотерическая чушь, — пробормотал я, вырывая листок из Катькиного блокнота для зарисовок. — Как бы вывести тебя на чистую воду.

Первое — эгрегор йоги не помог. И ведьма сама использует мантры. Второе — Вадя был прав, ведьме надо вывести меня на эмоции, и только тогда она втыкает крюк. И для этого я должен хотя бы видеть сны и быть осознан. Поэтому всё происходит под утро. Если, скажем, я буду спать по два-три часа, то у неё не будет шансов? Или шансов не будет у меня, чтобы успеть осознаться до того, как она воткнёт крюк? Вообще, как долго я протяну при таком режиме? Сорок дней. Из них прошло шесть. Осталось тридцать четыре. Н-да. Третье — маска. Борис говорил, работает не на 100 %, надо пробовать дальше. Не припомню красных вспышек… хотя — софиты! Они же были красные! Или это так совпало?

Четвёртое…

Я погрыз кончик карандаша.

…что же всё-таки делать?

Глава 10 Разработка стратегии

Почитав вторую книгу Кастанеды до девяти, я позвонил отцу. Тот вставал рано и, хотя удивился такому раннему звонку, был готов встретиться.

По дороге я взял пива. Пришлось сделать крюк, чтобы заехать в специализированный магазин за крафтовым. Раньше отец пил «Балтику». Я помню эти манящие во взрослую жизнь бутылки из темного стекла. Казалось, там налито что-то волшебное и уж конечно невообразимо вкусное. Мы с дачным другом Вовкой однажды выкрали одну из отцовского холодильника, устроились в нашем тайном домике на дереве, предвкушая испытать настоящее наслаждение. Я выплюнул «забродившую гадость», даже не проглотив. Вовка, кажется, смог осилить треть бутылки. Остальное мы вылили под смородиновый куст. Н-да. Недоступное всегда кажется лучше, чем оно есть, даже если это — та ещё дрянь. Давно это было, когда ещё мама была жива, а Лидуня только маячила на горизонте.

Побрякивая пакетом с бутылками пафосного пива, я позвонил в дверь.

Вообще мы ни разу не пили с отцом вместе. Вот так сложилось. Сначала я был мелким, а потом появилась Лидуня и сделала всё, чтобы отдалить нас друг от друга. Не зря же мне снятся такие сны. А я-то думал, перерос, забыл. Ведьма знает куда бить. Так она, наверное, специально всё это время готовила почву. Нормальная такая получается многоходовочка!

С пивом я не угадал. Отец, морщась, отхлебнул из бутылки, спросил:

— Это нынче молодежь пьёт? Крафтовое? Так говорят? Только вкус этот, как бы тебе сказать, ничего не вызывает. — Отец потянулся к холодильнику, извлек две «Балтики», поставил их на стол и поучительно поднял палец. — В пиве три ингредиента: хмель, солод и вода. Всё остальное лишнее. А крафтовое — это для бородатых мальчиков. Без обид.

— Я думал, ты, — я замялся, не зная как подобрать слова, — уже не пьёшь такое. Сейчас ведь столько всего можно себе позволить. То есть и немецкое достать не проблема.

— Лидия тоже так говорила, — улыбнулся отец. — Она вообще вина любила. Итальянские. Всё меня хотела приучить, а я к «Балтике» вот привык. Конечно, уже не то, что раньше. Но всё равно остались воспоминания, прошлое. Прошлое живёт в нас и тянет назад в те дни, когда всё было хорошо, Лидия жива была…

Упоминание ведьмы заставило меня поморщиться. Зато к месту будет спросить.

— Она, наверное, здоровый образ жизни вела? Йогой занималась, например? Это вроде модно среди женщин. Катька моя вон ходит на йогу.

— Занималась, а то, — махнул рукой отец. — Подружки её тоже, такие же. Вместе они туда ходили. В Индию даже ездили. После этого в спальне ремонт учудила. А… ты же не видел! Ты вообще эту квартиру не видел, а я тебя на кухне держу.

Отец спрятал взгляд и неловко поставил «Балтику», брякнув стеклом о столешницу.

— Пойдём покажу тебе.

В просторной ванной стояли джакузи и навороченная кабина для душа. Унитаз дал бы фору моему компьютеру: японский, с подсветкой. Наверное, ещё и разговаривает. В гостиной я заприметил развешанные по углам колонки. Белые, они не слишком выделялись на фоне светлых обоев с вензелями. А у дальней стены на потолке была смонтирована полоска выдвижного экрана. Похоже, батя отгрохал крутой домашний кинотеатр.

Где-то внутри меня шевельнулась обида: сам мечтал о таком.

— Это моя идея была с кинотеатром, — отец поймал мой взгляд. — Лидия уж больно сопротивлялась. Дизайнеру доплатили, чтобы придумал, как всё замаскировать и не испортить интерьер.

Я покосился на деревянную мебель со светлой тканевой обивкой. На такую и садиться-то страшно.

Отец показал мне свой кабинет со строгими шкафами и массивным столом, на краешке которого примостился тонкий серебристый ноут. Он выглядел чужим в этой пафосной обстановке. Я подумал, что так, возможно, порой чувствовал себя отец, в этом свитом Лидуней дорогом гнезде: полезной, но неуместной машинкой. Необходимостью, без которой нельзя обойтись. По крайней мере, так видел его я во всём этом.

Однако ведьма просчиталась со своей смертью. Или её она тоже запланировала?

Мельком мы осмотрели их общую спальню, я к этому моменту уже привык к итальянскому дизайну и не заметил в ней ничего особенного. А потом мы пошли в «спальную Лидии», как выразился отец. Вот стерва, ещё и поспать любила отдельно! Конечно, этот момент я уточнять не стал. Тем более что, как только я увидел дизайн, все мысли тут же вылетели из головы.

— Вот, я же говорил. — Отец ткнул пальцем в расписное безобразие. — Из Индии приехала и буквально за какой-то месяц всё перекроила. И где только таких шустрых мастеров нашла. Не понимаю, что на неё нашло. Я уже стал разбираться в итальянском дизайне, привык… и вот! Индия!

А посмотреть было на что. Пол выложили не плиткой даже, а какой-то мозаикой. Кусочки керамики разных цветов создавали сложный узор, расходящийся концентрическими кругами от кровати. На потолке было нечто похожее, только рисунок просто нанесли кистью по белой штукатурке. На стенах — тоже мозаика из плитки, только не такая яркая, как на полу. Узоры расходились в стороны к углам и пересекались, образуя новые сочетания. Не спальня, а мечта безумного художника-абстракциониста. Я задержался у фотографий на прикроватной тумбочке. Отец с Лидуней на десятую годовщину свадьбы. Италия.

Ребята-эзотерики как раз просили фотку ведьмы, и я, улучив момент, когда отец отвернулся, щёлкнул её со смартфона. На фото она была в розовом, как у меня во снах.

— Андрей, — в голосе отца послышались стальные нотки, и я вздрогнул. Неужели заметил? Но он по-прежнему стоял спиной ко мне. Я подошёл и встал рядом, рассматривая панораму из многоэтажек на фоне ботсада МГУ. Муравейник.

— Андрей, — отец не обернулся и продолжал сосредоточенно смотреть то ли в окно, то ли в себя. — Ты ведь понимаешь, что дальше так продолжаться не может?

Конечно, не может, если так дальше пойдёт, ведьма меня прикончит. Но отец-то этого не знает!

— Ты это про что?

— Мой бизнес, сынок. Я должен передать тебе дело и научить всему, — отец повернулся и буквально впился в меня взглядом. — Или закрыть его к чёрту! Потому что мне одному оно на фиг не нужно.

Я открыл рот, чтобы ответить, но он остановил меня жестом.

— Не говори ничего сейчас. Я хочу, чтобы у тебя было время принять взвешенное решение.Масштабы моих дел ты видел. Не бог весть что, но есть куда расти. Я-то уверен, что ты справишься. Но ответ за тобой.

Он опустил руку и, не глядя на меня, вышел из спальни.

Не бог весть что! Да он бы контору нашу купил с потрохами, если бы захотел! Теперь ещё и об этом думать.

Я решил выкинуть этот вопрос из головы. Сначала — Лидуня, потом всё остальное. Париться о чём-то другом сейчас не имеет смысла. Окинув взглядом расписное безобразие ещё раз, я вышел вслед за отцом.

Прощание получилось скомканным. Я пообещал заехать на неделе. Отец сказал, что будет рад. Мы делали вид, будто в спальне ничего не произошло. Вернее, он делал вид, а я думал о том, придётся ли мне давать ответ на этот вопрос, или ведьма угробит меня раньше.

От отца я сразу поехал к эзотерикам, коротая время в метро за чтением Кастанеды. Ещё бы от ведьмы это помогало. Интересно, это ведь тоже эгрегор?

Во дворе я обнаружил, что граффити с воином, так понравившееся мне накануне, замазали серой краской. Как-то незаметно это повлияло на моё настроение, и Коляна я встретил с грустной миной.

Тот тоже сразу погрустнел, и я не сразу догадался, что не из сочувствия. Урчание Колянова живота подсказало мне причину: я пришёл без еды.

— Хочу суши заказать, будешь? — решил я уладить вопрос.

Колян сразу воспрял духом и выдал мне тапки. Свои в этот раз я забыл. Интересно, может намекнуть ему, что если ведьма приберёт меня к рукам, вкусняшек уже не будет?

На кухне сидели Денис и Лея, которая по обыкновению забралась на подоконник и болтала с кем-то по телефону. Сегодня она надела джинсовый комбинезон и водолазку в чёрно-желтую полоску. К ней она ухитрилась подобрать такие же полосатые носки. Катька бы заценила «пчелиный» прикид.

— Да. Ничего не поможет, — Лея закатила глаза и, приложив руку ко лбу, продолжила давать ответы в трубку. — Да. Ни одна техника не работает. Всё это лажа. Да. Таро — тоже лажа. Удачи с новой квартирой, ага.

Она положила трубку и оглянулась.

— Привет! — Лея махнула мне рукой и обратилась уже к ребятам. — Но это же треш!

— А что случилось-то? — поинтересовался Колян, который внимательно слушал весь разговор.

— Нет, ну вы представляете: есть у меня друг, вроде практик, и уже не начинающий. Его соседи заливают. На каждой квартире, — Лея подняла вверх палец, сделав ударение на слове «каждой». — Сначала на трёх съёмных. Он решил, что соседи неблагополучные, квартиры-то в дешёвых районах. Вернулся в родной город, взял там ипотеку в новостройке.

Девушка улыбнулась.

— Мир дал ему сделать ремонт, а потом началось. Три раза залили уже. Квартира на продажу. Чувак обратно в Москву уехал.

— Дай угадаю, его снова залили на съёмных? — выпалил Колян.

— На двух. Сначала на первой, он ещё раз переехал. И прямо к потопу успел.

— Шикарненько мир говорит! — Колян зажмурился и потёр руки. — И что чел?

— А ничего. На советы разобраться в себе на хрен посылает. Сесть, помедитировать — это типа не его. А у тех, кто пытается помочь, ничего не выходит, конечно. Он и говорит: техники ваши не рабочие, всё фигня, — Лея пожала плечами. — Я ему объясняю: дело в тебе. Проблему, скорее всего, надо решать изнутри. Плюс ты ещё сам уверен, что все техники — фигня, вот и не работает ничего. Отвечает, что самокопанием заниматься не намерен, это по части психологов. А помочь ему никто не может — так все нубы криворукие. И вообще, что это за магические законы такие, которые не работают, если в них не веришь. Вот гравитация сама по себе работает. Вот это, говорит, я понимаю, закон!

Лея фыркнула и потянулась за сигаретой.

— Магия — это всегда вопрос веры, — пробормотал Колян и покосился на Дениса. — Даже если это вера в себя.

— И ты говоришь, он серьезный практик? — спросил я.

— Ну да. Сильная энергетика, курсы по ОСам ведёт ещё неплохие, — покачала головой Лея.

— Понимаешь, Андрей, — Колян отвернулся от окна и посмотрел на меня прямым открытым взглядом, — это только чужие проблемы со стороны хорошо видны. Не свои. Свои ох как тяжело решать. Нужно изменить себя, разобраться, а это дело неприятное, иначе бы все тут просветлённые ходили.

Я вздохнул и присел на колченогий стул. Лучше бы меня залило стопятьсот раз, даже по новому ремонту. Хрен бы с ним. Вот ведь правда, как любил говорить наш препод по матану, «всё познаётся в сравнении».

— И знаете, как он придумал решить этот вопрос? — не унималась Лея.

— Ну?

— Взять квартиру на верхнем этаже, чтобы без соседей!

— Кажется, в этом году обещали дождливое лето, — с серьезным видом заметил Колян. — Крыши могут не выдержать!

И они с Леей разразились хохотом. Денис улыбнулся, вроде бы поддерживая их, но было видно, что учёный чувствует себя не в своей тарелке. Как только ребята отсмеялись, он повернулся ко мне:

— Как дела?

— Всё плохо.

— Да, печальная история: читала в чате, мантра не помогла. Просто ведьма дольше в восточных практиках, чем ты, — Лея перестала улыбаться. — И с йогой не вышло: ты послал индуса. Это, конечно, полный провал! Подумать только, тебе удалось подключиться, представитель эгрегора пришёл, а ты его послал. Это же надо умудриться!

— Сам про это подумал, — признался я. — Но во сне я немного туго соображаю, да и не осознался тогда. Вообще, он предлагал мне какую-то хрень. Простить врагов, что-то такое. Это же не подходит?

— Он дал бы тебе защиту, если бы ты согласился с принципами эгрегора, — возразила Лея и поправилась: — Возможно.

Я вздохнул и отвернулся, встретившись взглядом с Денисом.

— Почему ты не сказал мне, что тебе тогда снилась школа? — поинтересовался он.

Ну да, конечно он узнал. В чате ведь обсуждали.

Я пожал плечами:

— Ты не спрашивал.

— Так, а суши уже заказали? — Колян скользнул в кухню и хлопнул по плечу Дениса. — Карма у тебя такая, друг. Мир бережёт тебя от того, что ты не принимаешь. Как там? Каждому по его вере?

Денис нахмурился и уже открыл рот, чтобы ответить, но Лея его опередила:

— Мне филадельфию и что-нибудь с унаги!

— А мне больших и вкусных четыре сорта! — присоединился Колян. — А вообще, мы где собираемся заказывать?

Момент был упущен, и Денис присоединился к выбору роллов.

Заказ мне обошёлся в несколько раз дороже пирогов, но это нисколько не заботило. Волновало другое.

— Ребят, — я воспользовался паузой после отправки заказа и вспомнил о смятом листочке, лежащем в кармане. — Мне кажется, ситуация критическая, и мы не особо продвинулись в моём спасении. Если так дальше пойдёт — мне кирдык.

Я расстегнул ворот рубашки поло и показал всем красную отметину.

— Манипура, анахата и вишудха, — пробормотала Лея. — Видимо, Оля была права. Ведьма идёт по чакрам.

— Их семь. — Колян достал из шкафа маленький заварник и набил его какой-то травой. — Тебе осталось четыре ночи, если будешь проигрывать каждый раз. Но ты у нас парень способный, так что, я думаю, времени у нас побольше. Поверь, я стараюсь, как могу. Даже подключил старые связи. Но результата придётся подождать.

Денис неопределённо покачал головой и поправил очки.

— Вот, пытался уложить у себя в голове всю эту ситуацию, — я развернул листок, — и написал себе вопросы, чтобы разработать тактику.

— Мне нравится твой подход, продолжай, — кивнул Денис и сложил руки в замок на коленях.

Я не понял, издевается он или серьёзно, и потому просто перешёл к делу.

— На прошлой встрече мы решили, что ведьме надо осознать меня, чтобы воткнуть крюк, а перед этим вывести меня на эмоции, — я обвёл глазами кухню. Вот здоровяка мне как раз-таки не хватало. Я бы предпочёл его этому учёному Денису. Сидит, пялится и по-любому считает меня психом. — Значит, необходимо, чтобы я видел сон. Поэтому я просыпаюсь как раз к пяти утра, когда идёт быстрая фаза. Значит, если я буду спать час или два… или вообще, — я повернулся к Денису. — Если подключить меня к оборудованию в вашей лаборатории и как-то будить в быстрой фазе постоянно, то у ведьмы не будет шансов?

— Значит, так, насчёт быстрой фазы, это ты загнул, — оживился Денис. — Она бывает до пяти раз за ночь, и первая может наступить через полтора часа. Исключить её на длительный срок не получится — организм будет компенсировать. Вплоть до того, что со временем в ходе такой депривации ты начнёшь входить в быструю фазу сразу при засыпании. Уже были такие эксперименты. Тебе сколько дней осталось?

— Те ребята со светящимися глазами говорили, что у ведьмы сорок дней в запасе. Тридцать четыре получается. Недавно как раз подсчитывал.

— Не протянешь, — припечатал Денис.

— И ОСы потеряешь точно, — кивнула Лея.

— Ну хоть на первое время, пока не найдём решение? — расставаться с идеей мне не хотелось.

— Мне кажется, тебе нужно сосредоточиться на обратном на первое время. — Колян снял с плиты чайник, залил кипяток в заварник и задумчиво погладил его по коричневому боку. — Максимально высыпаться. Тяни время в ОС, води ведьму за нос. Чем дольше ты находишься в ОС, тем лучше ты там ориентируешься и управляешь реальностью.

— И вообще, — вставила Лея. — Она в твоём сне, а не ты в её. Будь ты сильнее, то давал бы ей меньше свободы.

— Мне понравилось, как ты используешь спрайтов, — подключился Денис. — Если их нет, ты можешь призвать их, кстати. Попробуй. И ещё ты можешь использовать не только спрайтов, но и реальность. Асфальт, например, в трубочку завернуть и ведьму придавить. Вызвать бурю. Всё ограничено лишь твоей фантазией!

Хорошо хоть не сказал, что ведьма моя фантазия.

— Спасибо, — я кивнул.

— Я бы ещё сказал как эзотерик, — уточнил Колян, — всё ограничено запасом твоей энергии. Начнёшь сновиденное пространство воротить, асфальт заворачивать, бури вызывать — быстро потеряешь осознанность. Давай пока спрайтами пользуйся.

— А какая разница? — спросил я.

— Тут связано с теми самыми таблицами мироописания, про которые пишет папаша Карло, — Колян взглянул на уткнувшегося в смартфон Дениса и подмигнул мне. — Как часто в реале ты просишь людей помочь?

— Ну, иногда бывает, — признался я, пока не понимая, к чему он клонит.

— А как часто просишь асфальт закататьсяв трубочку? Бурю вызываешь? — Колян лукаво улыбнулся. — Не особо, да? Ты ещё и не веришь, что так можно в реале. Чтобы расширить свои возможности в ОС, нужно время и большие затраты энергии, чтобы прописать себе в мозгу «Да, это возможно».

— Ну да, управление реальностью на порядок сложнее, чем спрайта попросить, — вставил Денис. — Понятно, что внимания больше нужно и нервного напряжения.

— Ну вот и Наука подтверждает, — Колян подмигнул Денису. — Так что с такими вещами поаккуратнее.

— Угу, — я кивнул и понял, что вроде как вопросов не осталось. Они снова разложили всё по полочкам, будто это игра. Или какой-то квест. Интересно, насколько они верят, что мне и вправду грозит опасность. — Но до уровня ведьмы я всё равно не дотягиваю. Сильно не дотягиваю.

— Зато у тебя преимущество, — гнула своё Лея. — Это твой сон.

— Да и так стараюсь, а крюков всё больше!

— Друг мой, техники быстрого роста существуют только в кино или в книжках про попаданцев в магические миры! — развёл руками Колян. — А в твоём случае нужны техники очень быстрого роста. Поэтому нужно искать помощь извне. Я стараюсь. А ты осознавайся и ищи эгрегор. Других вариантов нет.

Я подумал, что ещё один вариант всё-таки есть. Больно ведьма испугалась, когда чуть не угробила меня раньше времени. Так себе вариант, конечно, подойдёт, только чтобы сохранить душу, но не тело.

— А что остаётся от нас, когда мы умираем? Как вы считаете? — Я поправился, посмотрев на Дениса: — Имею в виду эзотерическую часть. Точка зрения науки мне известна.

— Ну, тут у каждого может быть разный взгляд. Никто ещё оттуда не вернулся и не рассказал, что бы там ни сочиняли, — пожал плечами Колян. — Карлос, как ты знаешь, считает, что есть энергетическая часть, но её сжирает Орёл, а обойти этого товарища сложно. Я, конечно, папашу Карлоса люблю, но надеюсь, что это не так. Мне ближе тибетская традиция, души устремляются по потоку и реинкарнируют в зависимости от их энергетического уровня.

Колян прервался, смотря куда-то вверх, будто задумался, и забарабанил длинными пальцами по столешнице.

— Мне лично тоже нравится реинкарнация. Прошлые жизни, карма и всё такое, — ответила Лея. — Я ходила в прошлые жизни через арканы Таро. Конечно, нельзя доказать, что те видения не игра мозга, что и вправду удалось вспомнить прошлые жизни, — девушка покосилась на Дениса. — Но мне кажется, так оно и было. Некоторые ответы на свои вопросы я там нашла.

— Ты же из-за ведьмы спрашиваешь? — уточнил Колян. — Как так вышло, что она умерла и продолжает ходить во сны?

Я кивнул. Пусть думают, что из-за ведьмы. Посвящать ребят в свои суицидальные планы я пока не собирался.

— Считается, что тонкий план пересекается с миром снов. Вернее, мир снов — это уже тонкий план, есть и другие подобные, где тело вообще не нужно. Но нужна энергия, чтобы удержаться. Если ведьма презентует тебя в качестве пропуска в мир неоргаников, то, видимо, попадёт в такие условия, где можно жить довольно долго, если вообще не вечно.

— А со мной что будет?

— Ну, кто знает, — пожал плечами Колян. — Тело на составляющие распустят, как топливо в атомном реакторе, а сознание… если его удастся сохранить, наверное, навсегда застрянет в мире неоргаников. Тут тебе точно никто не скажет.

— Если удастся сохранить, — повторил я, пробуя фразу на вкус. Ничего хорошего. — А если просто умереть, то я реинкарнирую?

— Ты что, решил ведьму обломать таким вот образом? — поинтересовался Колян.

— Просто думаю, — я пожал плечами. — Вон она как испугалась, когда чуть меня не удушила крюком.

— Чисто гипотетически — вариант, — «вернулся» из смартфона Денис.

— Хорош вариант! Нечего сказать! — сверкнула глазами Лея, доставая сигарету.

— Но я бы не стал предпринимать таких действий, не имея на руках точных фактов, — продолжил Денис. — А фактов нет. Как я понял, эта хитрая стерва — тот ещё манипулятор. Кто знает, может ей как раз нужно, чтобы ты себя убил? И только в этом случае ты попадаешь к ней в лапы. Как тебе такой вариант?

— Ну ты загнул многоходовочку! — восхитился Колян и тут же серьёзно добавил, щуря на меня узкие глаза. — Хотя вполне возможно и такое. Давай пока без крайних вариантов. Договорились?

— Суицид для слабаков, карму испортишь, — с подоконника заявила Лея, раскуривая сигарету.

— Да я так. Прикинуть. Мне хочется, что ли?

Я принял из рук Коляна горячую чашку и отхлебнул:

— Господи, что за хрень ты заварил!

— Не нравится? — состроил обиженную мину Колян. — Шаманский чай. Помогает ОСить.

— А чё горький-то такой?

— Это из-за калеи, — пояснил Колян.

— Какой такой колеи?

— Калея, через «а», — принялся разъяснять Денис. — Калея Закатетичи, растение такое. Содержит вещества, особым образом стимулирующие нервную систему, что повышает частоту ОС. В основном из неё чай и состоит.

Второе слово из названия колеи, то есть калеи, я забыл тут же. А Колян протянул мне пакет с мелкой травой:

— Чайная ложка на стакан, заварить, настоять полчаса и выпить перед сном.

— Спасибо, — я немного поколебался, перед тем как взять пакет.

— Не волнуйся, всё легально! — заверил Колян. — А теперь, пока суши не привезли, надо ещё поднатаскать тебя в медитации. Будешь копить энергию перед ОС. Ну или подготавливать мозги, как Наука считает?

— Медитация — это хорошо, — отозвался Денис. — Для ОС просто прекрасно. Мозг сбрасывает часть задач и меньше переваривает их во сне. Остаётся время на ОС.

— А ещё в медитации накапливается энергия, — добавила Лея, кидая недокуренную сигарету в банку, — которая для ОС очень нужна.

Мы пошли в комнату Коляна. Я уже немного привык к обстановке и только старался по дороге не вляпаться в гуано Жоры.

Колян расстелил на полу несколько ковриков для йоги (теперь я знал, что это не тонкие туристические пенки). Мы, скрестив ноги, уселись на них в кружок, Гибкая Лея села в лотос, а Денис смешно раскорячился. Я тут же вспомнил парня с недавних занятий по йоге, который страдал из-за подруги.

— В прошлый раз ты занимался созерцанием, — напомнил Колян. — Теперь мы скомбинируем две техники. Вообще, лучше начинать медитировать не с этого, но боюсь, ты начнёшь засыпать, чуть только закроешь глаза.

Он положил передо мной небольшой камешек фиолетового цвета с полупрозрачными включениями.

— Вот, смотри на аметист. Когда взгляд фиксируется в одной точке, внутренняя болтовня затихает. Плюс теперь ты ещё должен следить за дыханием. Можешь поначалу мысленно проговаривать «вдох-выдох», но лучше просто сосредоточить внимание на том, как ты вдыхаешь и выдыхаешь. Сейчас это покажется сложным, но потом вместо мыслей останется только само дыхание, и в голове будет пустота. А нам того и надо.

— Та куча мыслей, которая постоянно роится у нас в голове, отнимает много энергии, — решила внести свою лепту Лея. — Если успокоить мысли, ты сразу начинаешь восстанавливаться. Но это только первая польза от практики медитации…

— Думаю, мы уже перегрузили Андрюху информацией, — Колян мягко оборвал девушку. — Давайте уже начнём.

Я честно смотрел на камень и старался ни о чём не думать. Но первым, за что зацепился мозг, были чёрные точки, которые перемещались вместе со взглядом. Колян зачем-то положил камень на белый лист, и на нём они были особенно хорошо видны. Из-за точек в голову полезли совсем странные мысли. Вот если бы у меня на мониторе было столько выжженных пикселей, я просто пошёл бы и купил новый. А эти точки на глазах — уже всё, ничего не сделаешь. Тело вроде бы материальная штука, вроде смартфона, а пользоваться им приходится до самого конца. Оно уже разваливается, неудобное, а всё равно юзаешь, потому что другого нет. А может, реинкарнация — это и есть замена смартфона? Только происходит перепрошивка с потерей данных. Но кто тогда пользователь?

Потом эти философские размышления сменили мысли о ведьме, об отце и под конец о суши, которые, наверное, вот-вот привезут. Всё-таки в прошлый раз, после йоги с Олей, шло лучше. Может, потому что удалось расслабиться хотя бы физически. Я неожиданно для себя начал злиться на Коляна, что дал мне, новичку, такое сложное задание, и с завистью разглядывал спокойные расслабленные лица ребят.

Когда раздался звонок от курьера, я с облегчением взял трубку и побежал забирать заказ.

— Это ничего, что не получилось, — Колян подошёл ко мне в коридоре, преграждая путь на кухню, и потянулся всем своим тощим телом. Суставы его при этом громко хрустнули. — Главное, не злись на мысли. Чем больше ты недоволен тем, что они есть, тем больше они захватывают ум.

— Хорошо сказано, — проворчал я, пытаясь обойти Коляна. — А что делать-то, чтобы их не было?

— Просто не следуй за ними. Ну пришла мысль, ну и ладно. Как только заметишь её, переставай обдумывать эту тему. Переключай внимание на дыхание.

— Ага, а за ней следующая! — возмутился я.

— И с ней точно также, — Колян картинно вздохнул. — А что поделать? Медитация — одно из самых «невкусных» занятий в практике. Пока не научишься её готовить.

Пользуясь тем, что у меня были заняты руки, он сунул мне в карман фиолетовый камешек.

— Вот, каждый вечер тренируйся. Поставь себе таймер на десять-пятнадцать минут для начала, и сиди.

Колян, наконец, пропустил меня в кухню. Я не стал делиться с ним мыслями о том, что ведьма наверняка всё это умеет. И чем больше я узнаю, тем отчётливее понимаю, что она просто не торопится, играя со мной. Позволяет мне иногда победить, если удачную попытку улизнуть до того, как она воткнула крюк, можно назвать победой.

Суши испарились очень быстро, Колян виртуозно управлялся с палочками, и нам с ребятами пришлось поторопиться, чтобы успеть попробовать всё. Несмотря на свою худобу, ел он как не в себя. И куда только девался вес? Я мысленно улыбнулся догадке, что в этом, наверное, и заключается его магия.

Домой я попал уже поздно и, поглядев на сонную Катьку, решил сегодня не медитировать. И так днём уже пробовал. Горький чаёк обозвал успокоительным сбором, полученным от отца. Катька взяла у меня кружку, отпила маленький глоточек, тут же наморщила нос и, кажется, поверила. Даже сочувственно посмотрела на меня, заметив, что просто так эту дрянь ни один нормальный человек пить не будет.

Ко сну клонило просто невыносимо, и мне едва хватило воли надеть маску, перед тем как окончательно вырубиться.

Я проснулся от звука будильника. Впервые за эту неделю. И наконец-то выспался. Сегодня маска сработала! Да ещё как! Я не только осознался от этих вспышек, маска стала моим оружием. Неясно, как это получилось, надо спросить у Коляна, но этот девайс ведь тоже, поди, практикующие создавали. Маска у меня на голове превратилась в самонаводящееся оружие. Стоило только посмотреть в нужном направлении и, подчиняясь моему желанию, она выпускала красные лазерные стрелы. Они жгли ведьму только так! Даже подойти не смогла.

Я подскочил с разложенного дивана, укрыв спящую Катьку одеялом, и побежал собираться.

При подходе к работе я заметил неладное. Обычно многоэтажку нашего офисного здания, вечно пестрящую цветными баннерами об аренде, видно ещё от метро. Сегодня на этом месте серело небо, через которое тянулась тонкая чёрная струйка дыма. Я побежал. Подойти к зданию, вернее, к тому, что от него осталось, мне не дали. Пожарные и полицейские машины заполонили улицу и перекрыли движение. Периметр оцепили бело-красной лентой. Но огромную воронку, зиявшую на месте здания было видно издалека.

Я смотрел на эту воронку и думал, что иногда ненавидел свою работу, ненавидел так, что мечтал прийти к руинам этого чёртова серого офисного муравейника. В мыслях это было радостно и даже весело. А сейчас жутко. Выли сирены полицейских машин освещавшие всё вокруг красными вспышками, пожарные разматывали шланги, силовики что-то орали в рупоры. Трагедия произошла недавно, меня спасло моё любимое пятиминутное опоздание.

Но как же это случилось? Говорят, мысли материальны.

— Привет, Андрюха, — пророкотало за спиной, и я обернулся.

Борис Борода.

— Наконец-то взорвалась наша контора к ядрене-фене. Задолбало! Правда, круто?

— Что ты говоришь? Там же люди погибли! Данилыч, Макс, Салага. Может, кто-то выжил? Надо вызвать скорую! — я полез было за телефоном, но Борис перехватил мою руку.

— Да никто не погиб. Все опоздали, как и ты. Разошлись уже по своим делам.

Чего? Что за бред? Я посмотрел на свои руки: на каждой было по шесть пальцев. От запястья, за которое схватился Борис, до самой макушки пробежала дрожь.

— Это сон!

Я огляделся по сторонам: ведьмы нет, но скоро появится. Что сегодня на уме у этой стервы? Какой сталкинг насчёт меня? Страх? Чувство вины?

Так, моя задача продержаться в ОС как можно дольше, не пропуская её к себе. Чем дольше я здесь, тем больше высплюсь. А найдёт она меня в любой точке сна, где бы я ни был. Значит, можно начать прямо здесь.

— Ты! — я ткнул Бориса в грудь, — теперь мой помощник, будь рядом. Полиция!!! Пожарные!!! Вызывайте ФСБ — террорист вооружён и опасен! Вертолёты!!! Мне нужна поддержка с воздуха.

— Полиция, пожарные, вертолёты! — закричал Борис. Видимо, таким образом он воспринял приказ помогать. Ладно, что взять со спрайта.

Полиция выстроилась вокруг меня кольцом, выставив вперёд щиты. Затем сомкнули кольцо пожарные с гидрантами наперевес. В небе зависли два вертолёта. Видимо, на большее меня не хватило, мир так и плыл перед глазами. Я старательно попрыгал на месте, похлопал себя руками по животу и бёдрам, посмотрел на растопыренные пальцы. Десять штук, всё в норме. Картинка обрела чёткость.

— Борис, — я повернулся к коллеге. — Если я потеряю осознанность — убей меня. Ясно?

Борода кивнул и достал нож. Этот приказ мне дорого обошёлся: мир снова поплыл. Сконцентрироваться мне помог голос:

— Андрюша, ну ты мастер прятаться! Думал, не найду тебя здесь?

Я помотал головой, пытаясь определить, где находится стерва. Женская фигура в розовом обтягивающем платье маячила на крыше многоэтажки. Белые волосы развевались на ветру.

— Да! Поиграй со мной, а то скучно! — Мой голос эхом разнёсся по окрестностям без всякого громкоговорителя. — Вертолёты! Открыть огонь с воздуха!

Борис тут же эхом повторил мой приказ.

Чёрные стрекозы устремились к зданию и затарахтели пулемётами. Ведьма оказалась ловкой. Она тут же нарастила броню и запрыгала по крыше, как кузнечик, уворачиваясь от очередей.

— Не такая уж она и крутая, — я произнёс это вслух, отчасти, чтобы придать уверенности себе. — Не может подчинить себе мой сон. Только нападать, используя свою энергию.

Тем временем ведьма ещё раз прыгнула и пропала. Через секунду передо мной задрожал воздух и раскрылся бирюзовый шар.

— Хрен тебе, а не портал! — я сконцентрировался, создал прямо перед собой огромный фаербол и послал к Лидуне. — Пожарные!!! Огонь!

— Пожарные, огонь!!! — взвыл Борис прямо над ухом.

— Сделай милость, заткнись, пожалуйста, — попросил я его.

Растолкав полицейских, люди в оранжевых спецовках навели брандспойты на ведьму, и оттуда ударили струи оранжевого пламени. Ведьма заорала, как резаная, и снова исчезла.

Передышка длилась недолго. Слева вдруг раздался треск, неприятный такой, так скребут по стеклу — по нервам. Потом ещё и ещё. Мерзкий звук перемещался и, казалось, звучал со всех сторон одновременно.

Почуяв неладное, я оттолкнулся от земли и взлетел на несколько метров. Увиденное не обрадовало: ведьма, превратившись в серую тень, неслась по кругу вдоль моего заграждения из полицейских. Из её руки тянулось нечто наподобие длинного серого шарфа или платка. Это нечто удлинялось и почти замкнулось в круг. Спрайты, которых задела серая пелена, застывали, как глиняные скульптуры, с треском лопались и осыпались на землю.

— Что стоите? В атаку! — заорал я. Но спрайты стояли, как куклы, опустив руки и склонив головы. Чёрт!

— Вертолёты!

Небо над головой было пугающе чистым, с холодным белесым отливом.

Да, недолго я продержался. А как всё эпично начиналось! Пора валить. Я сунул два пальца в рот, как в том индийском ресторане, чтобы вызвать спазм мышц. Буду юзать эту технику, пока не откажет.

— Рановато ты, Андрюша, собрался! — крикнула ведьма, сметая моих спрайтов.

И тут я почувствовал в себе крюки. Все три точки — живот, грудь и горло. От меня к ведьме тянулись три белёсые ленты, и она держалась за них, как наездник за уздечку лошади. Желудок свело спазмом от моих попыток бежать, мир вокруг начало размазывать. Показалось, что через истончившуюся ткань сновиденного мира я увидел свою комнату, белый потолок и спящую Катьку. Но проснуться туда не получалось. Проклятые белые ленты!

Ведьма убрала свой шарф и вернула себе цветность. Сжимая в руке ленты, она пошла ко мне, расталкивая последних уцелевших спрайтов, как болванки.

Мне вдруг стало всё равно. Ленты, похоже, тянули силы. Я уже слабо соображал, почему боролся с этой женщиной.

— Не сопротивляйся, всё равно проиграешь. Признаться, я тебя недооценила, но это больше не повторится… — начала она и осеклась на середине фразы. Красивое лицо вмиг исказилось злобой, ведьма метнулась ко мне, но не успела.

Борис ножом располосовал мне горло, и из него хлынула темная кровь, заполняя мир чернотой. Было совсем не больно. Я коснулся раны рукой и проснулся.

Первым делом стащил с себя маску. Красные вспышки точно были, но мозг ловко вписал их в контекст сна — огни на полицейских машинах. Вот ведь. Горели стигматы от крюков, пульсировала в висках тяжеленная голова. Я с трудом оторвал её от подушки и встал с постели. Мир кружился.

Холодный душ сделал своё дело, спать почти не хотелось.

— Ты истощил свою энергию, — ответил Колян, которого я разбудил звонком в пять утра. Да, я перешёл проведённую мной же черту и превратился в навязчивого придурка. — Устроил развлекуху и надорвался. Плюс ещё ведьма слопала твоих спрайтов шарфом или чем там. Тебе надо отдохнуть и восстановиться.

— Отдохнуть?! — почти заорал я в трубку. — Может, скажи ещё, поспать?! Меня ведьма того и гляди к рукам приберёт.

— Сочувствую, — зевнул Колян. — Я пробую решить твой вопрос с другой стороны. Но на это нужно время.

— А мне что делать? — сердце упало. Колян явно пытался от меня отделаться.

— Не можешь спать — медитируй, — фраза прервалась протяжным зевком. — Дыхание оставь на вечер, сейчас лучше почитай мантру из йоги, я тебе присылал.

— Так она же защитная! — не понял я.

— Защитная, не защитная, какая разница, — пробормотал Колян. — Задача — разгрузить твою башку от мыслей, чтобы запас энергии восстанавливался, но не дать ей уснуть. Самое то.

С этими словами он отключился.

Я пошёл на кухню, заварил растворимого кофе, припомнив фразу «дерьмовое утро — дерьмовый кофе». Написав сон в чат, я затворил поплотнее дверь и уселся на кухонный диван. Попробуем мантру, что делать.

Так, спину прямо. Ноги по-турецки, руки на колени.

— Ом, траям бакам…

Мантра пошла на удивление хорошо. Выученный ещё в субботу текст отлетал от зубов, как школьное стихотворение. Через некоторое время я закрыл глаза, не боясь, что усну. От усталости мысли перестали лезть в голову почти сразу. Где-то на границе сознания мозг вяло пережёвывал кашу из соображений про ведьму, Коляна и работу, но прямо передо мной росла и заполняла собой всё звенящая пустота. От неё становилось легко и спокойно. Всё было неважным. Единственной ниточкой, связывающей меня с реальностью, оставались слоги мантры, на автомате слетающие с языка. Да и то я их почти не слышал.

Сколько так просидел, не знаю. Я не сразу понял, что вывело меня из состояния и заставило открыть глаза.

Встревоженное лицо Катьки было совсем близко. Её ярко-зеленые линзы напомнили Оранжевого и Фиолетового. Напомнили что-то ещё, уютное, родное, но теперь далёкое и недоступное. Я пытался вспомнить, но будто проваливался в пустоту.

Ничего. Ничего там теперь нет! Как же так?!

— Дрю! Дрю, что с тобой?

Катька потрясла меня за плечи, а потом стала хлопать по щекам.

Почему её руки такие мокрые? Потом я понял, что плачу. Слёзы текли мокрыми дорожками из глаз, а Катька вытирала их салфеткой.

— Что ты с собой делаешь, Дрю? Что ты сейчас делал?

Мысли нехотя возвращались в голову, я с трудом пошевелил языком.

— Медитировал, как йог.

Катька смотрела всё так же тревожно и начала комкать салфетку.

Я попытался объяснить подробнее:

— Ты же говорила, что утром самое лучшее время для занятий. Типа настоящие йоги встают в четыре утра. Вот, мне не спалось, и я решил попробовать. И так грустно стало от этой всей сансары, что аж на слезу пробило.

— Дрю, — Катька положила руку мне на плечо и заглянула в глаза. — Ты стал очень плохо спать, и чаем тут не отделаешься. Каждое утро я застаю тебя на кухне. Я понимаю, что это связано со смертью ма… мачехи. Это пройдёт, станет легче со временем. Но нельзя так себя мучить, может, тебе сходить к врачу? Он пропишет курс успокоительных или снотворного?

— Нет-нет-нет! — От одной только мысли о сне остатки оцепенения улетучились. — Всё нормально! Я вообще сегодня прекрасно выспался! Больше не хочу.

— Дрю… — начала Катька.

— Не обсуждается! — Я и хотел бы рассказать и объяснить всё, да разве она поймёт? Пришлось крикнуть вот так. Оттолкнуть, отгородиться словами как щитом.

На работу мы собирались в молчании, из квартиры я вышел в совсем паршивом настроении. Какой-то урод размашисто намалевал на двери подъезда граффити:

«Наша жизнь давно уже не бой, а бойня».

Ну спасибо, мир. Я отвернулся и зашагал к метро.

Глава 11 Сталкинг суши

Я чуть не подскочил, когда увидел на телефоне входящий от Коляна.

— Продержишься до вторника? — сходу поинтересовался эзотерик.

— Серьёзно? Есть надежда?! — я выкрикнул это на весь кабинет и собрал на себе взгляды всех троих коллег.

— Надежда есть всегда, — раздалось в динамике. — Может быть, мы решим проблему.

— Хорошо бы, — я вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. — А можно я спать не буду сегодня? Один день точно продержусь!

Динамик замолчал, потом я услышал шумный вздох.

— Ну попробуй, раз так хочется. Но ты сильно рискуешь, если у нас не получится.

— А можно я у тебя посижу ночь? — вконец обнаглел я. Откуда-то взялась твёрдая уверенность, что теперь Колян меня не пошлёт. — Я вижу, ты до утра в ВК сидишь. Ты спать ляжешь, а я на работу? А то дома мне всю ночь пробдеть не дадут.

— Хорошо, приходи, — помедлив, ответил Колян. — До вечера тогда. Давай.

— Договорились, — ответил я со вздохом облегчения. Признаться, устал уже не только от ведьмы, но и от Катьки. Понятно, что она стремится помочь, но иногда вот такая навязчивая помощь хуже, чем полное равнодушие.

Моё запоздалое «спасибо» Колян не услышал. Отключился.

В кабинет я вернулся в приподнятом настроении, и Макс громко заключил:

— Вижу, надежда есть!

Салага делал вид, что работает, а Борис что-то приболел и сегодня не пришёл, поэтому унять чересчур любопытного коллегу было некому.

— Надежда всегда есть, — процитировал я Коляна и сосредоточенно уткнулся в комп.

Сегодня мы запустили уже давно ожидаемое Данилычем обновление, и сайт активно глючил. В техподдержку сыпались звонки от недовольных заказчиков. Отсутствие Бориса было совсем не на руку. Специально он заболел, что ли?

В обеденный перерыв совсем не осталось времени на поход в ресторанный дворик, и мы заказали доставку из вьетнамского ресторана «Дядюшка Хо».

— Дерьмо дерьмовое! Ненавижу эту работу! — выругался я, наматывая красноватую от специй лапшу на палочки. — Задолбало!

— Так уволься, — ответил Макс. — Кстати, крутые спринг-роллы. Такие же, как во Вьетнаме. Ты был во Вьетнаме?

— Нет, — помотал я головой.

— Он-то, понятно, Салага, — Макс кивнул в сторону Тёмы, — только универ закончил. А ты-то? Свозил бы куда-нибудь Катьку.

— Мне и здесь хорошо, — я затолкал порцию лапши в рот и принялся усиленно жевать, надеясь, что назойливый коллега от меня отстанет.

— Ага, на дерьмовой работе, — сощурился Макс. — Кстати, сколько лет ты здесь, восемь, девять? Это потому что быть сисадмином в мелкой компании — твоя мечта?

— График ненапряжный, упахиваться не надо. Музыку нормальную слушаем, а не какую-то попсятину, как в бухгалтерии, — пробормотал я. Еще кондёр никто не включает, в уши не дует. Но про это Максу знать необязательно. — Сам-то чего здесь пять лет сидишь?

Конечно, я поступил нечестно с этим вопросом. Макс, используя на работе свободное время, подрабатывал аналитиком по сбору информации, и весьма успешно. Даже ухитрился набрать свою клиентскую базу. Но при Салаге он, конечно, этого не скажет.

— Я шефа нашего люблю, ты же знаешь, — ничуть не смутился Макс. — Не могу его бросить. Так что, ты, когда учился, кем хотел стать?

— Программистом, кодить, — бросил я.

— Так и что тебе мешает? — не отставал Макс.

— Теперь уже не хочу. Раньше я думал, что это творчество, создание чего-то нового. Но потом понял, что надо также работать на дядю и делать то дерьмо, которое скажут. Жизнь такая. Дерьмо. — Я смял салфетки, палочки и бумажный ланч-бокс и запустил в урну. Увесистый ком бухнулся о край и рассыпался по полу. — Блин, вот видишь?!

Я пошёл подбирать мусор, а Макс, отсмеявшись, произнёс:

— Жизнь такая, какой ты хочешь её видеть.

Я вспомнил про ведьму. Хотел ли я видеть свою жизнь такой? Да представлял ли я вообще, что подобное бывает? Это вряд ли. Вряд ли мы сами выбираем свою жизнь. И смерть. Смерть мы тоже не выбираем. Вообще хоть что-то мы способны контролировать?

— Андрюх, ты чего завис? — голос Макса раздался совсем рядом, он тряс меня за плечо. Я понял, что стою над урной с бумажками в руках и тупо смотрю перед собой.

— Хватит философии, пойдём покурим, — я кинул ком в чёрную пасть мусорного ведра.

— Ты не бросил разве? — спросил Макс, доставая сигарету.

— Бросил, поэтому курева у меня нет. Ты угощаешь. Только Бороде не говори. И ты тоже.

Я задержал взгляд на Салаге, тот кивнул. И мы с Максом пошли в курилку.

В этот раз я решил быть предусмотрительным и заказал суши и пиццу на вынос в точке рядом с Коляновым домом, так что в квартиру заявился во всеоружии.

После долгого звонка на пороге появился взлохмаченный Вадим.

— Коляна нет, — он вопросительно посмотрел на меня и нахмурился, загородив собой проход.

— Он обо мне не предупреждал? Ну, насчёт ночёвки, — за спиной здоровяка появилась Оля и обняла его сзади, положив руки на живот. Так она вроде бы с Денисом? Они же вместе приходили. Мне стало неловко, и в голове промелькнула картинка: я в одиночку давлюсь сушами в парке, а потом гуляю до утра по ночному городу. В принципе, почему бы и нет? Задолбали все, и эзотерики эти тоже.

— Вадь, хватит! Он же сейчас убежит! — рассмеялась девушка.

— Сталкер из тебя никакой, — пробасил Вадя и отошёл вглубь коридора. — Как тебя ведьма с потрохами ещё не съела! Заходи, что стоишь?

Я вошёл, кинул пакеты на пол и начал стаскивать кроссовки.

— Чё, обиделся, что ли? — по-простецки улыбнулся Вадя. — Какая там чакра за обиду отвечает? Оль, готовь крюк!

— Анахата, — отозвалась девушка. — Но она уже пробита.

— Вам всё шуточки, а мне скоро конец придёт, — огрызнулся я. — Думал, только Денис меня психом считает. А вы туда же! Не верите. Конечно, вам-то ничего не угрожает, можно и постебаться.

Я встал, кулаки сами собой сжались. Вадим был на голову выше меня и шире раза в полтора, но это не смущало. Хотелось съездить по этой квадратной улыбающейся роже прямо сейчас.

— Вадь, ты его затриггерил уже, хватит, — по-кошачьи промурлыкала Оля, обхватив маленькими ручками плечо здоровяка.

Вадим перестал улыбаться и уставился на меня холодными кристалликами серых глаз:

— Ты проверил сейчас реальность?

— Нет, что проверять-то, и так знаю! Это — реал! — крикнул я зло и вместо Вадима пнул ногой пакет с суши.

— Мятые Колян есть не будет, — покосился на пакет здоровяк. — Во сне ты тоже уверен, что всё реально. Так ты не будешь проверять реал никогда. Плохо стараешься. Я тебе что сказал? Отслеживай свои эмоции, ведьма за них цепляется. И что я вижу? Ведьма каждый раз триггерит тебя и втыкает крюк. А ты после этого каждый раз ноешь в чате. И кто кого не воспринимает всерьёз? Мы сотрясаем воздух советами, которые ты не используешь!

Он развернулся и пошёл на кухню. Я смотрел на широкую спину в мятой клетчатой рубашке, и ярость сменялась бессилием. От того, чтобы не расплакаться, удерживало присутствие Оли. Она подобрала пакет с мятыми сушами. Я взял пиццу.

— Ты не злись на него, — прошептала девушка. — Он сталкер и показал твои ошибки на примере. А так Вадя добрый, он, правда, хочет помочь. И психом тебя никто не считает, ну, может, Наука немного. Но его сегодня не будет, дежурит в лаборатории.

— Денису не обидно разве, что вы его так называете? — спросил я, проглатывая подступивший к горлу комок.

— Да нет, мы же любя, — улыбнулась Оля, и на щеках её появились ямочки. — Ему, мне кажется, даже нравится. Колян говорит, это почётное звание «официального представителя здравого смысла, среди эзотерического безумия».

Я засмеялся и понял, что, похоже, справился с порывом всплакнуть. Можно идти на кухню.

Вадим уже заливал кипяток в коричневый заварник. Я заметил, что на столах кто-то прибрался и посуду помыл. Оля, что ли, постаралась?

Девушка уселась на табуретку, ловко сложив ноги в лотос. Интересно, йога делает людей гибкими или — я вспомнил, как мучился тот «деревянный» парень, — ей увлекаются те, кто обладает изначальной природной гибкостью? А сновидящие? Я читал на форумах, что у многих осознанные сны были с детства. И тогда раскачались они не благодаря техникам, а в первую очередь тому, что имели изначальную склонность.

— О чём задумался? — спросила Оля, и я поделился с ней мыслями о йоге, чтобы поддержать разговор.

— Да, часто к нам приходят «деревянные» люди, — кивнула девушка. — Многие из них не выдерживают дольше пары месяцев. Но бывали случаи, когда они преодолевали свои трудности. Вот такие не уходят почти никогда. В отличие от тех, кто изначально гнулся во все стороны. Им становится трудно на более высоких уровнях с техниками дыхания и медитации.

— Так как, способности определяются изначальной склонностью или усилиями? — запутался я.

Девушка замешкалась с ответом, и вместо неё подал голос Вадя:

— Неправильный вопрос. Оля только что рассказала тебе о важности силы духа. Те, кто привык проявлять её с самого начала пути, закаляются. А насчёт способностей — это всего лишь положение точки сборки. Была бы энергия. Ты читал про точку сборки у Карлоса?

— Читал, но не особо понял, — ответил я, выкладывая побитые суши на стол. Большой ущерб был нанесён филадельфии и унаги, как раз самым вкусным. Ну, раз Колян не будет, то не пропадать же добру. Я потянулся за упаковкой палочек.

— А что тут понимать? Точка сборки — это вообще всё! — Вадим для верности простёр лапищи в разные стороны, как будто собирался охватить мир. — Твои радость, грусть, страх или нытьё — это состояния, это положения точки сборки. Видеть этот мир или мир сновидений — тоже положение точки сборки. Даже быть человеком или другим существом — это тоже положение точки сборки. Мы — ничто, сгусток энергии, и всё, что мы из себя представляем, — это всего лишь положение точки сборки!

— На словах-то понятно, но не могу представить, как это, — я подхватил палочками толстый ролл и отправил его в рот.

— Ты что? — Вадя нахмурился. — Один всё съесть решил?

— Ну они же мятые. Вы же не будете, — пробурчал я с набитым ртом.

— Это Колян не будет, а мы очень даже будем, — заверила Оля, стаскивая хрустящую бумажную упаковку с палочек. — Вообще самые вкусные помялись. Специально целился?

— Ага, на самом деле это был сталкинг сушей, — Вадя возник над столом с вилкой и проткнул ближайшую филадельфию. — А Андрюха перед нами спектакль разыграл, чтобы съесть самое вкусное.

— Так что там насчёт точки сборки? — напомнил я.

— А что точка сборки? Всё, что есть вокруг, существует благодаря точке сборки. Вот присутствие ведьмы в твоей жизни — тоже положение точки сборки. Где тут васаби?

— То есть я мог бы изменить положение точки сборки, и ведьма бы отстала? — я протянул Ваде баночку с зелёной приправой.

— Да конечно, но весь вопрос в количестве энергии для смещения этой точки. Можно сказать, это глобальныйвопрос всех осознающих существ. При достаточном количестве энергии мы можем позволить себе всё что угодно.

Вадя намазал ролл толстым слоем васаби и отправил в рот. Даже не прослезился.

— А энергия, конечно, просто так не даётся? — распознал я подвох.

— Естественно, за Силу идёт настоящая битва. На начальном этапе с самим собой, — улыбнулся Вадим. — Строго говоря, энергетически тебе проще не дать ведьме воткнуть в тебя все крюки, чем сместить положение точки сборки так, что её не будет в твоей жизни. Или так, что ты станешь другим существом.

— Понятно. Не насчёт точки сборки, а насчёт того, что у меня маловато шансов.

— Шансов всегда мало, надо уметь их отжать. — Вадим сжал ручищу в кулак. — Тебе вот ведьма снится, а у меня в реале детство такое было: каждый день как последний. На дворе лихие девяностые. Родителям не хватало времени со мной возиться, вот и воспитывали по-спартански. Вышел на улицу и вернулся — значит, сильный. А не вернулся, значит, оказался слаб.

— Ничего себе, и как ты справился?

— Я выбрал быть сильным. — Вадя нахмурился, накидывая горку васаби на очередной ролл. — А васаби слабоват. Хрен тёртый в этих суши на вынос, а не васаби!

— А что тебе насчёт точки сборки непонятно? — Оля понюхала баночку с васаби и наморщила нос. — Вроде бы нормальный, от одного запаха уже остро.

— Да ничего, — признался я.

— Ну вот, у тебя же есть мобильник, — начала Оля. — Вокруг нас сейчас сотни радиосигналов от «Билайна», «Мегафона», «Теле 2», но у тебя, допустим, оператор МТС, в телефоне стоит его симка, и ты ловишь только сеть МТС. С другими сетями, если надо, она тебя соединяет, а ты ещё бабки за это платишь. Симка — это в данном случае, аналогия точки сборки. В зависимости от того, какая сим, ты можешь хоть «Тинькофф мобайл» пользоваться! Главное, чтобы были прописаны соответствующие установки.

— Хм, — задумался я.

— Вот и у людей стоят установки на частоту физического мира. Поэтому воспринимаем всё это, — девушка обвела рукой кухню. — Понятно?

— Угу, но как…?

— Погоди, — перебила меня Оля. — Но по телефону можно ещё и позвонить. И возможно, тебя соединят с абонентом другой сети, зависит от количества денег на счёте. То есть в случае нашего мира, уровня энергии, этот выход на другого оператора — аналогия смещения точки сборки в реале. Можешь хоть неорганам позвонить, главное, чтобы хватило энергии — их оператор дерёт втридорога. Пользоваться услугами наших русских операторов дешевле выходит. Это как смещать точку сборки немного, чтобы воспринимать этот мир, так сказать, под другим углом. Это все мы можем. Небольшие смещения, которые качественно влияют на состояние. У актёров, например, подвижная точка сборки в человеческом диапазоне.

— А вот если мы точку сборки сместим сильно, то сможем воспринимать другую реальность — это как звонить какому-нибудь китайскому абоненту. Правда, тут ни хрена не понятно, но так необычно и прикольно! — поддакнул Вадим. — Только в реале всё интереснее — меняя сеть, то есть положение точки сборки, ты можешь менять не только восприятие, но и себя. Вон кастанедовский Арендатор пол менял через положение точки сборки и путешествовал по другим мирам. Меняется и восприятие, и сам воспринимающий!

Оля строго покосилась на Вадима и продолжила:

— Когда мы засыпаем, точка сборки смещается в режим «сновидения». Это как тариф дочерней компании в роуминге — очень дешево. Поэтому нужно совсем немного энергии. Но если ты устал — снов, скорее всего, не увидишь. Но и там есть разные «операторы», достаточно энергии — осознавайся. Есть ещё энергия — ходи через ОС в другие миры. Главное, будь готов платить по счетам.

— Вроде бы понятно, — протянул я, пытаясь уложить этот ком информации в голове. — А откуда брать энергию?

— Ну, на начальном этапе Кастанеда, например, использовал растения силы, чтобы её сместить. Но наркотики и стимуляторы — это всегда кредит. Потом тело расплачивается. Потому и Карлос стал по-другому прокачиваться, зарабатывать свой уровень энергии через созерцание, медитации и перепросмотр. Это всё постепенно происходит, лучше зарабатывать, чем влезать в кредиты — так и прогореть можно.

— Ага, — кивнул я, — мне это ещё переварить надо.

— Был бы Наука здесь, он бы лучше объяснил, — вздохнула Оля.

— А Денис читал Кастанеду? — представился удобный случай задать давно волновавший меня вопрос. — И как он вообще, учёный, попал в эзотерическую тусовку?

— Так Кастанеда тоже учёный. Он степень получил за первую книгу, — улыбнулась Оля. — А Дениса я привела. Пришла делать диплом к ним в лабораторию, ну и на следующую ночь увидела его во сне.

— Денис на самом деле неплохой сновидящий, но ограничивает себя этим научным подходом. — Вадя ткнул вилкой в последний помятый ролл. — Хотя забавно, что именно неверие помогло ему обойти ведьму и попасть к тебе в сон. Защита его просто не почувствовала! Рома наблюдал из-за барьера. Он видел его в классе.

— И что Денис думает по этому поводу? Сон-то общий, получается, — поинтересовался я.

— Всё равно не верит. Думает, мы с тобой сговорились. Он же первый тебе о школе сказал, после той нашей попытки СОС! Если человек не хочет, ничто не сможет изменить его убеждений.

— Вот делать мне больше нечего, только водить его за нос! — возмутился я.

— Он сам себя водит за нос! Доказательств у него было миллион! — Вадим развёл руками. — Никто не виноват, что он не хочет их видеть.

Я замолчал, вспомнив, что тогда в коридоре не рассказал Денису про школу в ответ. Хотя ребята, наверное, правы, вряд ли от этого что-то изменилось бы.

Мятые суши закончились. Оля собрала упаковку, вскрытые палочки, пластиковые соусницы и выкинула в мусорку под мойкой. Я думал, стоит ли дозаказать ещё, или или Коляну хватит того, что осталось. Вместе с этими мыслями возникли и сомнения:

— А что, правда Колян мятые роллы не стал бы есть? Мне кажется, это на него не похоже.

— Конечно стал бы. Он всё поглощает со страшной силой. Мне б такой метаболизм. — Вадим улыбнулся и хлопнул себя по животу.

— А что ж ты тогда сказал, ну… — замялся я. Говорить прямо в лицо человеку, что он соврал, казалось грубым.

— А это был уже мой сталкинг сушей, — ответил Вадим. — И я выиграл эту битву.

— Чего? — Это уже переходило всякие границы.

— Да была очередь Вади идти в магазин, — вмешалась Оля. — И он заявил, что его намерение настолько сильное, что даже идти не надо. А потом появился ты.

— Н-да, хороший план. А когда Вадиму нужно позвонить, но нет денег на мобиле, он просто отжимает телефон в тёмном переулке? — поинтересовался я. — Ведь намерение привело к нему человека с телефоном?

— Конечно, — кивнул здоровяк. — Но суши мы не отжимали. Ты ведь мог бы не пинать их или спросить, правда ли Колян не будет такие есть. Или всё равно дождаться, пока он придёт. Но всё произошло так, как произошло: ты сам открыл их перед нами. А отказываться от плодов своего намерения — это оскорблять Дух и Силу. Так что расслабься.

Я вздохнул и решил сменить тему:

— А где Колян?

— Да тусуется где-то, — пожал плечами Вадя. — По твоему вопросу, вроде бы. К ночи подойдёт.

Большего ребята рассказать не могли, предложили дождаться самого Коляна и спросить.

Он заявился часам к одиннадцати, когда мы, немного устав от болтовни друг с другом, переключились на проснувшегося Жору. Птица щурила на нас янтарные глаза и не спешила вылезать из «гнезда» на шкафу.

— Жорик, Жорик, — Оля вытянула руку, приглашая сову спуститься.

— Угук! — отозвался Жора и, наклонив голову набок, подмигнул оранжевым глазом.

— Чего к животине пристаёте, да ещё с пустыми руками?

Голос Коляна раздался за спиной так неожиданно, что я подпрыгнул. Зато сова тут же оживилась, подняла брови и подобралась к краю шкафа.

— Сейчас мы тебя покормим, — заботливо проворковал Колян.

Такого тона я у него ни разу не слышал. Всё-таки домашние питомцы — это хорошо. Люди рядом с ними раскрываются. Живым подтверждением моим мыслям были по-детски любопытные лица Оли и Вадима.

Я заметил, что Колян держал в руках переноску, вроде кошачьей, только маленькую. Там, забившись в угол, сидели две белые мышки. Живые.

Жора явно узнал переноску и, распахнув пёстрые крылья, слетел со шкафа. Он приземлился на спинку стула и требовательно посмотрел на Коляна.

— Угу-гу!

Колян надел кожаную перчатку и схватил одну из мышей. Сова подпрыгнула, снова распустив крылья, и перескочила на его руку. Один точный удар клюва — и мышь перестала дергаться. Колян ослабил хватку, Жора подхватил мышь и перелетел с ней на дверцу шкафа.

— Угу-гу! — тушка безжизненно висела в клюве. — Угук-угук!

— Чего кочевряжишься-то? — спросил Вадим.

— Сейчас увидишь, чего, — пообещал Колян и полез в кухонный шкаф за салфеткой.

Жора тем временем поскакал по дверце из стороны в сторону и бросил мышь на шкаф. Зоб совы заколыхался, черные брови опустились и прижались к голове, а клюв стал открываться и закрываться. Сова вытянула шею вперед, чуть согнувшись, будто собираясь сблевать.

— Фу, рыгает, — поморщилась Оля.

Жора действительно широко открыл клюв и выплюнул серый комок, который Колян тут же подобрал салфеткой.

— Погадка, — прокомментировал он. — Ну что, теперь кушать?

Сова как ни в чём не бывало выпрямилась, пощёлкала клювом и приподняла брови. Скоро дело дошло и до мыши, валявшейся на шкафу. Жора заглотил её секунд за десять.

— Ему плохо было? — спросил я.

— Да нет, это он всегда так делает, — засмеялся Колян. — Погадка же называется. А ты думал? Красивая пушистая сова со всех сторон хороша? У всего есть тёмная сторона.

— Ну ты и философ, — констатировал Вадим, глядя как Колян выкидывает отрыжку совы в мусорку под мойкой.

— Стараюсь. Давайте чайку, что ли? Я тоже есть хочу. Тут, смотрю, суши у вас.

— А мне Жора снился тогда, — я сразу собрал заинтересованные взгляды трёх пар глаз, — в школе. На ветках за окном сидел.

— Так это тотемное животное Ромы, — безо всякого удивления объяснил Колян. Он через него за тобой следил из-за барьера ведьмы.

— Это его сова? — уточнил я на всякий случай, ткнув пальцем в Жору.

— Ну да, — кивнул Колян, будто я спросил очевидную вещь.

— А живёт у тебя?

— Ну-у-у, изначально это был сов ребят-автостопщиков из Казани, — неохотно объяснил Колян. — Нашли на трассе с подбитым крылом. Если ты заметил, Жора плохо летает. Охотиться сам он уже не сможет. Они подобрали его и назвали Жорой, но сов их за хозяев не признал. Только здесь, после знакомства с Ромой, на поправку пошёл. Тот во сне с птицей общается.

— А живёт сова всё равно у тебя? — уточнил я.

— Ну да, у Ромы негде, — развёл руками Колян и бодро добавил: — Так! Жора поел, Колян тоже хочет есть!

Судя по Оле, которая спешно отвела взгляд, я задел какую-то неловкую тему своими вопросами. Вадя с невозмутимым видом стал открывать пластиковые упаковки с суши.

— А что же, — тема с тотемным животным не давала мне покоя, — я тоже мог бы завести какое-то животное-защитника, чтобы одолеть ведьму? Сова, например, ладно, не справится, а вот тигр или лев?

Вадя поперхнулся. Изо рта у него вывалился недожёваный ролл, а сам здоровяк зашёлся глубоким кашлем. Оля несколько раз звучно огрела его по спине, пока кашель не превратился в смех. Колян чуть улыбнулся тонкими губами и сощурил на меня раскосые глаза.

— Иди в зоопарк, попробуй со львом договориться, — выдавил наконец Вадя, отсмеявшись.

Я постарался состроить обиженное лицо и даже выпятил нижнюю губу, как в детстве, опустив взгляд в пол. И это сработало с Коляном.

— Тут, как и везде, должна быть прокачка, — он развёл руками. — И у тебя снова просто нет времени. Сильное животное идёт к сильному хозяину. Даже не к хозяину, а к партнёру. Чтобы сотрудничать со львом, нужно самому быть львом, там, внутри, — Колян ткнул себя длинным пальцем в центр груди. — Но насчёт кошачьих ты прав. Они свободно ходят по снам. И, мне кажется, у тебя получилось бы с котом, можно попробовать завести.

— Ага, чёрного такого с голубыми глазами. Только сейчас не заводи, — пробасил Вадя. — А то и вправду загнёшься от своей ведьмы, а кот без хозяина сиротинушкой останется.

Первой моей мыслью было запустить тарелкой в голову этому подлюге. Но его выжидающий взгляд остановил меня. И кое-что напомнил. Я посмотрел на руки и спросил себя: «А не сон ли это?». Ведьмы вроде не видно. Обстановка обычная. Вроде бы помню весь день с утра до настоящего момента. С другой стороны, сегодня во сне тоже казалось, что у меня обычное рабочее утро.

Я поднял глаза и встретился с внимательным взглядом Вади:

— Я не знаю, как проверить реал. Как точно убедиться, что это не сон. Ведь во сне я тоже могу подумать, что всё нормально?

— Ну, слава богу, догадался. А я-то думал, ты сейчас проткнёшь меня палочками! — выдохнул Вадя, и тут же взял менторский тон. — Ведь говорил ещё в тот раз: проверяй реал. Но ты тогда даже не заинтересовался этим вопросом. Ещё с порога я понял, что этим моим советом ты пренебрёг!

— Да просто столько всего, голова взрывается, — признался я и потёр виски. — Калея, эгрегоры, медитации, якоря, техники пробуждения, защита с помощью спрайтов. Ещё проверки реальности!

— Я гляжу, Вадя тебя сталкингу обучает, — подал голос Колян. — Молодец. На самом деле проверка реала — это, действительно, сложный вопрос до определенного уровня. Например, мы, задавая себе такой вопрос, сразу получаем ответ. Он приходит в виде знания: это сон. Но эта техника у новичков прям так сразу не получается. Так что тебе остаётся тыкать в стены пальцами, пробовать взлететь, ещё можно смотреть время и читать текст. Чаще всего сделать это во сне не получается. Но на сто процентов ни одна из таких техник не работает.

— Так что, выходит, у меня нет никакой гарантии? — вот тут у меня и вправду чуть слёзы на глазах не выступили. Спасла снова Оля.

— У тебя и так неплохо получается, — заверила девушка. — Для новичка так часто осознаваться — это очень здорово!

— Ага, когда знаешь, что от этого зависит твоя жизнь, осознаешься. Но ни фига это не здорово, — ответил я.

— Ну, может, при такой необходимости у тебя и связь с телом получится наладить, — Колян скосил глаза на потемневшее окно, за которым мерцали фонари, и встал, чтобы задернуть занавеску. Занавеска оказалась старой и грязноватой, с красными чайниками в горошек. Справа её украшала внушительных размеров дырка, лохматая по краям. — На самом деле ты всегда знаешь, сон это или реальность. Поэтому и во сне действуешь по-другому, например, менее сдержан, можешь дать по морде начальнику. В реале ты понимаешь, что за это будут последствия. Ты знаешь, но не осознаёшь. Чтобы вытащить это знание на поверхность, мы задаём себе вопрос «А не сон ли это?». Сейчас ты уверен, что это не сон. Во сне после такого вопроса придёт знание, что ты спишь. Сложно объяснить. Просто попробуй.

Оля кивнула, успокаивая меня теплым взглядом больших карих глаз, а Вадя, задумчиво почесав пятерней шевелюру, спросил:

— Что есть у тебя во сне такого, чего нет в реале?

— Ведьма! — почти не раздумывая, выпалил я.

— А ещё? Ведьма — это, конечно, хороший якорь, но когда она появляется, обычно уже слишком поздно. — Вадим пристально посмотрел на меня и медленно, как говорят с детьми, пытаясь донести до них сложные вещи, произнёс: — Вспомни, что ещё есть в твоих снах, что отличает их от реала?

— Это может быть состояние, лёгкость, например… — начал было Колян, но Вадя резко цыкнул на него.

— Не мешай! Он должен сам.

Я стал перебирать свои сны, вспоминая ощущение. Спокойное комфортное состояние, есть такое. Спишь ведь под тёплым одеялом, в уши не дует. А в реале всегда эти долбаные сквозняки. Я по привычке прикрыл уши руками, и тут пришла догадка. Музыка! Я чуть не подскочил со стула, и волной нахлынули воспоминания: перед встречей с Фиолетовым и Оранжевым я слушал через наушники «Пилота», на драконе мы летели с ними под Disturbed, ведьма превращалась в исчадие ада на кладбище под Lacrimosa. Даже в последнем сне, кажется, играл какой-то фон.

— Музыка! — закричал я и поднял восторженный взгляд на Вадима. — Музыка играет у меня во снах!

Он слегка удивлённо посмотрел на меня:

— Постоянно?

— Да, иногда громче, иногда тише, фоном.

— Интересно! — восхитился Колян. — На первое время сгодится, потом начнёт сниться, что ты плеер слушаешь, — он кивнул на большие наушники, болтающиеся у меня на шее.

— Не начнёт, я не слушаю плеер, — ответил я и вытащил из кармана неподключенный штекер. Предваряя незаданные вопросы, сразу вывалил объяснения: — У меня с детства хронический отит, уши простудил сильно. Не могу наушники юзать — сразу боли начинаются. А на улице ношу наушники от ветра. Так что плеер мне не приснится. Но зато я очень хорошо помню всё, что слушал, мелодии или слова. Как раз из-за этого. Мне в детстве не давали слушать музыку, особенно тяжёлую. Но, как говорится: если хочешь, чтобы твой ребенок стал фанатом чего-то, запрети ему. Плеера не было, но я целыми днями слушал с колонок. Впрок. Выходил на улицу, а песни у меня в голове играли. Сейчас в реале уже так не получается, но вот во сне постоянно что-то фоном звучит. Это я только сейчас понял.

— Ясно. Да ты сам плеер ходячий, — усмехнулся Вадя. — Музыка играет во сне, надо же! Ну, в какой-то момент ты поймёшь, что она играет в твоей голове, и вырубишь её вместе с внутренним диалогом. Но это произойдет нескоро. К тому времени ты придумаешь другой способ осознаваться. Для якоря отличая тема. Что-то ещё?

— В уши не дует, комфортно, — пробурчал я, готовясь услышать в ответ подколы про свои загоны. Но ошибся.

— Ну, уже неплохо. Остаётся только не забывать отслеживать реал, но теперь ты это понял, я думаю. — Вадим поднялся со стула, разминая колени. — Чайку бы.

— Только это, — я сунул штекер наушников обратно в карман. — Если что, я про уши никому особо не рассказываю. Ну, чтобы люди не считали, что я малость того. Вряд ли вы скажете кому-то из моих знакомых, но на всякий случай.

— Да не вопрос, — отозвался Колян и потянулся, хрустнув суставами. — Вадя, давай пуэр завари, из той партии, что ты недавно привёз.

Я посмотрел на занявшегося приготовлением чая Вадима, а потом — на Олю:

— У всех свои странности, — мягко улыбнулась девушка.

Я облегчённо вздохнул. Может, мои уши действительно что-то психологическое, по крайней мере так считают врачи, по которым меня сначала нехотя таскала мачеха, а потом и Катька, узнав о проблеме. Может, с этим нужно как-то бороться, только медицина и все эти психотерапевты не знают, как. Но здорово, что ребята не стали лезть ко мне с поучениями и лечить мозг. Здорово, что хоть кто-то понимает, что не надо тыкать человека носом в его проблемы, если сам он не просит помочь. А я прошу помочь только с ведьмой.

— Угук! — раздалось за спиной. Затем послышался шорох крыльев, и на шторный карниз уселся Жора. Он наклонил голову и моргнул на меня оранжевыми глазами: — Угу-гу!

Сова Ромы. Я посмотрел на него в ответ и тоже наклонил голову, повторяя жест. Только угукать не стал.

— Ты ему нравишься, — заметил Колян.

Вадим поставил перед нами небольшие чашечки без ручек, наполненные коричневой жидкостью. Я взял одну, и в нос ударил странный аромат, будто землёй пахнуло. Катька такие чаи не пила.

— Забористый пуэрчик! — оценил Вадим. — До утра продержимся.

— Тогда уж кофе бы… — начал было я, но Колян перебил: — Этот чаёк покруче кофе будет. Действие мягче, но дольше. Поверь мастеру, — он кивнул на Вадима.

Здоровяк чуть улыбнулся в ответ на мой вопросительный взгляд:

— Мастер-фломастер.

— Вадим работает в чайном магазине, — пояснила Оля. — И разбирается в сортах.

— Ясно, — ответил я и взглянул на кухонные часы. Фигурные стрелки на пожелтевшем от времени циферблате показывали половину первого. — Если уж у нас есть бодрящий чай и семь часов времени, то, может, вы немного натаскаете меня в теории?

— Спрашивай, — Колян лениво опустил пустую чашку на стол и уставился на меня раскосыми глазами.

— Всё хотел спросить, — начал я, — про локации. Как так получается, что они у всех примерно одинаковые? И главное, про внутренние и внешние сны, в которых люди попадают друг к другу?

Колян сощурился, взял тонкими пальцами печеньку со стола и, разглядывая её, начал объяснять:

— Основные локации — это отражение архетипов, читал на форумах, наверное, что это такое? Так вот, мы все, примерно, живём в одной среде и имеем похожие базовые представления о жизни. Например, станция и поезда — это всегда связано с перемещением, транзитом, тюрьма для нас — место заключения, лаборатория для многих плохое место, потому что в нашем подсознании это противоестественное, страшное и болезненное вмешательство, — Колян улыбнулся. — Хорошо Дениса нет, сейчас бы стал спорить. И для него эта локация действительно выглядит по-другому, он ведь там работает. Дом, школа или место обучения, железная дорога, больница, тюрьма, лес — базовые понятия, которые знакомы каждому и имеют важное значение. Ты ведь программист, да? Тогда объясню так: вот архетипы — это общий код, вбитый в нас с детства. Он взят каждым за основу — но при этом мы, как нейронные сети, учимся, себя дописываем и улучшаем. Поэтому карты немного у всех разные.

Колян замолчал и откусил от печеньки кусочек. Похрустел, оценивающе меня разглядывая.

— Так, значит, устроены внутренние сны? — не выдержал я. — А где можно встретить других людей?

— Внутренний сон — это, да, только твоё пространство. Но во внешнем есть те же самые локации. Просто там можно встретить других сновидящих, и туда наведываются не только люди. Этот подслой — отражение человеческого мира, если хочешь, коллективного бессознательного. Потому тоже архетипичен. Он как центральный сервер, где хранится вся информация. Чтобы попасть на этот подслой нужно больше энергии. Разница типа как ты один играешь или по сети. Для онлайн игр нужно подключение.

— А как же тогда Фиолетовый и Оранжевый попали ко мне в сон? Если я ничем не занимался и, получается, был отключён?

— Ну-у ла-а-адно, — протянул Колян. — Тут аналогия не совсем удачная. Тогда так: ты, не имея достаточного количества энергии, редко выходишь из своего пузыря восприятия. А вот продвинутые дримеры могут входить в чужие сны, когда захотят, как твои неорганы или ведьма, и даже утаскивать других в свой сон.

— Хорошо, но вот вопрос: когда ты идешь по пляжу, по локации пляж, и другой сновидец идет по пляжу, но вы друг друга не видите, вы в одной локации или в разных?

Колян закатил глаза и глубоко вздохнул:

— Локация одна, подуровни разные. Вы можете быть каждый в своём внутреннем сне, или ты во внутреннем, а дример во внешнем. Тут возможны варианты. Если вы не видите друг друга, значит, находитесь на разных подслоях.

Вадим присел на подоконник и тоже включился в разговор:

— Объяснение с сервером мне не очень нравится. Вот, например, есть куча продвинутых дримеров, все прутся на пляж. Представь, сколько было бы народу в локациях? Никакой сервак бы не выдержал! Тут дело в положении точки сборки. Вы в одной локации, но просто с таким положением точки сборки, что не воспринимаете друг друга. То есть на своей волне, а он на своей. Пока не сонастроитесь. Говоря в рамках объяснения Коляна, мир — это центральный сервер, который даёт общую частоту, даже несколько, диапазон частот. Дримеры работают с ними и могут настраиваться на эти частоты для совместных встреч. У неорганов восприятие шире и пластичнее, они вообще шастают по чужим частотам.

— А можно объяснить как-нибудь по-другому? Без точки сборки, — попросил я.

— А у Вадима куда ни плюнь — везде точка сборки, — вставила Оля.

— Ну придумай получше, — пробурчал Вадим.

— Что внутри, то и снаружи, — изрекла Оля, глядя на меня большими карими глазами. — Это ведь просто. Внутри твоего создания маленькая копия мира извне. И наоборот. Весь мир — копия тебя, и так много раз, как фракталы. Много миров, чем дальше от начальной точки, тем больше различия между мирами.

— Зашибись, объяснила, — похвалил Вадим. — У тебя эта фраза для всего подходит!

— На самом деле мне понятна точка сборки в плане восприятия. Но насчет движения по снам, не очень, — признался я.

— Сейчас объясню, — Колян поставил на стол пустую тарелку и достал из холодильника пачку кетчупа. — Вот эта тарелка, допустим, — ткань бытия.

Он ткнул кетчупом в центр тарелки:

— Вот это положение точки сборки, когда ты бодрствуешь в физическом мире.

Он обвёл небольшой круг:

— Это варианты положения во внутреннем сне.

Второй круг пошире:

— Это положение, когда ты можешь выходить на внешние частоты.

— Видишь, чем шире радиус, тем больше энергии нужно для смещения точки сборки.

— Это понятно.

— А вот это — другой дример, — Колян поставил ещё одну точку и обвёл её двумя кругами. Внешний из них пересекался с моим. Колян ткнул в место пересечения. — Это другой дример. И вот здесь, в точке пересечения, вы можете встретиться для совместного осознанного сновидения.

Я кивнул.

К семи утра мы успели окончательно замучить тему точки сборки, обсудить хитрую личность Кастанеды и перейти на обсуждение реинкарнаций и множественности миров. В какой-то момент кухня поплыла, вещающий Вадя куда-то делся, а я увидел перед собой лицо ведьмы и вздрогнул, отгоняя морок рукой.

— На пять минут тебя оставить нельзя! — раздался над ухом голос, который показался мне неестественно громким. Я разлепил веки (когда только успел закрыть?) и увидел над собой лицо Коляна.

— А зачем ты отставил… оставил меня? — спросил я заплетающимся языком, приходя в себя.

Колян схватил меня за плечи и хорошенько потряс. От неожиданности я щёлкнул зубами и чуть не прикусил язык. Вот уж не думал, что в этих худых руках такая сила!

— Давай умойся из-под крана! Да не в ванной, здесь, над раковиной. — Колян снова схватил меня за плечо, разворачивая к мойке. — А то не дай бог снова заснёшь. Горюшко моё.

Пока я прыскал в лицо холодной водой, он открыл окно, и в кухню ворвался свежий поток холодного воздуха. Я прикрыл уши от ветра и вдохнул. В голове стало проясняться.

— Олю с Вадей на утреннюю йогу проводил. Вернулся — а ты уже дрыхнешь! — с укором посмотрел на меня Колян.

— Ведьма в сон тянет, — пробормотал я, — кажется. Ничего, на работу сейчас пойду, там не поспишь сейчас. Завал.

Ветер из окна забирался под пальцы, которые никак не получалось плотно прижать к ушам. Я не выдержал и надел наушники. Похлопал себя освободившимися руками по щекам.

Колян подозрительно посмотрел на меня, собираясь что-то сказать, но потом, видимо, передумал и просто вздохнул.

— Слышу в них хорошо, если что. Это от ветра, вчера говорил, — кажется, я сам уловил в своём голосе толику обиды. Вздыхает тут.

— Рома, — произнёс Колян, словно выдавливая из себя слова. — Сова не может жить у него из-за матери. Она не совсем нормальная. Какое-то психическое расстройство. Я, правда, не видел, но жить с ней настоящий ад.

— А почему он не съедет? — Я не понял, к чему Колян решил рассказать мне про сову и Рому, но тут же увлёкся обсуждением. — Ему же лет тридцать? На вид.

— Двадцать с небольшим, — поправил Колян и, заметив моё удивление, добавил. — Такие люди, как его мать, высасывают энергию, потому что сами — одна большая чёрная дыра. Он с ней с детства, как ты со своими ушами. Думаешь, легко ему выбраться из такой ловушки?

Всё-таки досталось моим ушам. Я сделал вид, что упоминание этого косяка ничуть меня не задело.

— Как же она ночью его выпускает? Он же у тебя тусил тогда.

— Тут Денису спасибо. Насчёт учёбы, социального статуса — это у неё бзик. Рома у него работает и типа дежурит сутками. А так вряд ли мы его бы увидели. Хотя, — Колян пожал плечами, — может, это и медвежья услуга. И Рома сбежал бы, наконец, от неё сам. Ведь хотел после универа, а тут подвернулся Денис.

— А он что закончил? Рома, — заинтересовался я.

— МИФИ, — ответил Колян, — с красным дипломом. Это вообще нереально! Я к чему, не приставай к человеку с расспросами и предложениями. Сам видел, какой он, только хуже сделаешь.

— Но при этом сильный сновидящий? — уточнил я.

— Я бы сказал, из-за этого сильный сновидящий, — вздохнул Колян. — Из-за этого тоже. Сны — это ведь уход от реальности, в какой-то степени. Всем нам тот мир нравится больше этого. Ну, может, за исключением тебя, у тебя же ведьма?

— Она самая, — кивнул я и взглянул на часы. — Ну вот, на работу пора выдвигаться.

— Я позвоню тебе вечером, — сказал Колян и поднялся, чтобы проводить меня до двери. — Скажу, где встречаемся.

— А что будем делать? — я неловко повернулся к Коляну в узком коридоре.

— Узнаешь. Ты ведь не особо религиозен?

В свете бледной, доживающей свой век лампочки, его лицо казалось слепленным из причудливых полутеней.

— Да мне всё равно уже, что там будет. Хоть Ктулху призывай! — бросил я, подкладывая палец в задник, чтобы обуть кроссовки. Ложечки у Коляна не водилось.

— Вот и ладненько. А я пока спатеньки. Трудная ночка нам предстоит, — пропел он, затворяя за мной дверь.

— Ночка?!

Мой запоздалый вопрос достался драной обивке Коляновой двери.

Глава 12 Мир говорит

Ночью прошёл дождь. Я посмотрел на блестящие на солнце лужи и вспомнил игру, которую придумал в детстве: наступать в лужу и идти, оставляя мокрые следы на асфальте. Пока их было видно — мне хватало жизней для того, чтобы идти дальше. Когда следы становились едва различимыми, это означало истощение. Жизненных сил оставалось очень мало, и нужно было срочно дойти до следующей лужи — места респавна. Или умрёшь.

Сейчас я смотрел на лужи и думал, что они как мои сны: неглубокие, а идти от одной до другой очень далеко.

— О, Андрюха! — Макс взглянул на часы. — Сегодня раньше обычного. Но всё равно попался!

— Привет, — я зевнул и уставился на коллегу, лицо которого сияло от радости. — Попался кому?

— А мы тут договорились с Данилычем, кто пойдёт сегодня сала… Тёму с бухгалтерией знакомить!

— И кто же это? — я привалился к дверному косяку и посмотрел на взъерошенного новичка в наглаженной рубашке, а потом на хитро прищурившегося Макса.

— Тот, кто позже всех сегодня придёт! — выдал он.

Я покосился на пустующий стол Бориса, и Макс перехватил мой взгляд:

— Болеет до сих пор. Видимо, весенний вирусняк всё-таки подкосил. Вообще первый раз, наверное, за всё время. Не припомню, чтобы Борода хоть когда-то болел.

Кивнув, я плюхнулся за комп:

— А что там у нас с бухгалтерией? Напомни?

— Ну ты склероз! — удивился Макс. — Компы им новые завезли в количестве пяти штук. Установить необходимые проги, дрова, подключить принтеры, сканеры.

— А, ну да, — покивал я, присматриваясь к банке с кофе, которая манила красным боком из чайного уголка.

— Вообще-то, они ждут уже, — не отставал Макс.

— Ну ладно, — я вспомнил, что в прошлом квартале Данилыч разорился на кофе-машину, и стоит она как раз в бухгалтерии. — Тёма, пойдём!

Бухгалтерия располагалась этажом выше и была исключительно женской обителью. В коридоре витал запах духов, лака для волос и кофе…

— Тёма, ты обжималку взял?

— Чего? — уставился на меня Салага.

— Машинку обжимающую, оранжевую такую.

— А зачем она? Новые компы к старым же кабелям подключать.

Я наклонился к Салаге и шепотом, будто доверяю ему секрет, сообщил:

— Это бухгалтерия, здесь всё может быть. Запомни это, потому что тебе как младшему придётся стать здесь частым гостем. В прошлый раз они делали перестановку и отрезали кабель, потому что не знали, как вынуть. А потом нам звонили и просили подключить интернет, — последнюю фразу я постарался произнести зловещим тоном. — Понял, с чем придётся иметь дело?

— Ну надо же! — вытаращился на меня Салага. — Сейчас схожу возьму.

Он хлопнул дверью, а я направился к Ларисе Васильевне, главному бухгалтеру, ведь кофемашина стояла в её кабинете. После нечаянного форматирования жёсткого диска мы с пышной бухгалтершей были в хороших отношениях. Уж на кофе точно можно было рассчитывать.

Я постучал в приоткрытую дверь и медленно вошёл. В кресле за заваленным документами столом сидела она. В том самом ярко-розовом платье и с высокой причёской, уложенной светлыми локонами.

— Войдите! — притворно строгим голосом крикнула ведьма и поправила пальцем несуществующие очки.

Я зажмурился и помотал головой: наваждение не исчезло. Если я успел уснуть, то когда? Из радио в кабинете доносилась музыка, какая-то попса, что любят слушать в бухгалтерии. Кондиционер был отключен, что само по себе нонсенс для тучной хозяйки кабинета, которой всегда душно. Это должен быть сон. Я посмотрел на руки.

— Что, думал от меня отделаться, Андрюша? — спросила ведьма, вставая. В длинных пальцах с ярко-розовыми ногтями она вертела крюк. — Сколько ночей ты можешь продержаться? Одну? Две? Или ни одной?

Я застыл у двери. Это по всем признакам был сон, но что-то внутри меня не хотело с этим соглашаться. Нужно было скастовать фаербол, запустить его ведьме в лицо и бежать, хлопнув дверью. А лучше проснуться. Но я продолжал стоять, словно раздвоившись: часть меня утверждала, что я сплю, вторая часть была уверена, что это реал. Я нашёл между ними компромисс и, схватив первое, что подвернулось под руку, а именно пачку бумаги, с диким криком кинул её в ведьму.

Та разразилась не менее диким визгом и превратилась в Верочку, зама главбуха. Верочка и вправду была блондинкой в розовом платье, но не такого едкого оттенка, как у ведьмы.

Твою мать! По спине пробежал холодок. Что ж я наделал-то! Как эта ведьма ухитрилась мне в реале примерещиться?

Верочка спряталась за спинку кресла и испуганно смотрела оттуда большими глазами. Когда я сделал шаг вперёд, пытаясь улыбнуться и прокручивая в голове варианты, как свести всё к шутке, она снова истошно завизжала.

На крик сбежался, наверно, весь бухгалтерский состав. В приоткрытую дверь вошли Жанна и Вика, наши кадровички. Вика сжимала в руке тяжёлую стеклянную вазу, прихваченную, видимо, для обороны. Судя по большим каплям воды на стенках, девушка только что выкинула из неё цветы. Я смотрел на эти капли, на Вику и Жанну, на тех, кто стоял за их спинами, не решаясь войти. Хотелось провалиться под землю, или, на худой конец, спрятаться за кресло. Но это место было уже занято Верочкой.

Так же стыдно мне было, наверное, только один раз в жизни. Когда в школе на утреннике я на спор прочитал со сцены матерный стишок. Идея казалась прикольной до того, как вокруг повисла тишина, а отец, который был в зале, не поленился подняться на сцену и вывести меня оттуда за шкирку.

Сейчас вместо отца был Данилыч. Он подхватил меня под руку и потащил в свой кабинет, выговаривая:

— Говорил тебе, отпуск возьми. Вон, допрыгался до нервного срыва!

Я молчал. Перед этим Данилыч кричал в бухгалтерии что-то вроде «у человека мать умерла, а вы его до нервного срыва довели». Хорошо, что он не видел, как дело было. Я покосился на Данилыча: грузный, он пыхтел и едва справлялся с одышкой, но тащил меня с такой скоростью, что я едва поспевал. Шеф захлопнул дверь, толкнул меня на стул и, шумно вздохнув несколько раз, запустил толстые пальцы в карман пиджака. Он извлёк оттуда платок и промокнул бусинки пота, выступившие на лбу.

— Значит так, пиши заявление. В связи с семейными обстоятельствами прошу предоставить отпуск, сроком на три дня без сохранения заработной платы. До понедельника в себя придёшь?

— Угу, — кивнул я, прикидывая, что к понедельнику, наверное, будет ещё хуже. Если я до него вообще доживу.

— Хорошо, — шеф плюхнулся в кресло. — Я бы тебя, Андрей, в нормальный отпуск отправил, но работы сейчас невпроворот. Ещё и Борис ваш заболел.

Добрый Данилыч наш. Я бы себя давно уволил.

Вещи я забирал из пустого кабинета, видимо, Тёма с Максом ещё возились в бухгалтерии. Кто-то же должен настроить там компы. Я поёжился, представляя, что пришлось бы с ними объясняться.

Холодный ветер на улице только усилился. Пришлось надеть наушники. Прислушался: вдруг на фоне что-то заиграет? Я добрёл до ближайшего сквера и принялся строчить в чат сообщение. Благо ветер бодрил, как и сегодняшние приключения в бухгалтерии. Спать не хотелось совершенно. Появление ведьмы в реале меня сильно озадачило, если не сказать напугало.

— Ну вот, я тебе говорил, что ночь не спать — плохая идея, — Колян позвонил почти сразу, как только я кинул сообщение в чат.

— Ну ты бы мне сказал, что такое будет! — возмутился я и спугнул проходивших мимо старушек. Они опасливо покосились на меня и поспешно завернули на соседнюю аллею.

— Никто не знает точно, что может быть! — Колян в ответ тоже повысил голос, и я спешно отнял трубку от уха. Но он уже принялся объяснять спокойным тоном. — Это тебе не точные науки, а магия. Всё зависит от твоего состояния, умений ведьмы, обстоятельств. Из-за недосыпа грань между реалом и пространством сновидений истончилась, и ведьма заявилась к тебе в реале.

— То есть она в реал может выходить теперь?! — ужаснулся я.

— Да нет, граница стёрлась только в твоём восприятии, — фыркнул Колян. — Типа галлюцинации она у тебя. Но сегодня ещё раз вряд ли прорвётся. Судя по твоему описанию, у тебя нехилая эмоциональная встряска была.

— Была, — согласился я и с досады турнул стайку жирных голубей, собравшихся у лавочки. Голуби не особо испугались: приземлились в паре метров и недовольно заворчали. — Так что, ведьма сегодня больше в реал не пролезет?

— Я же тебе говорю, — с ноткой раздражения в голосе ответил Колян. — Стопроцентной гарантии никто не даст. Следи за реалом, кидай пачкой бумаги если что.

Я молча проглотил подкол и продолжил слушать.

— Тебе до десяти вечера нужно продержаться. Сегодня на Арбате в Хард Рок кафе встречаемся. Давай, не грусти там. Редбул окрыляет.

Колян отключился. Наверное, спать пошёл. Я пнул лавочку и некоторое время разглядывал асфальт под ногами.

До десяти. Это звучало почти как приговор. Что может случиться до десяти? Я снова увижу ведьму, только рядом не будет Данилыча, и меня увезут в дурку? Или ещё что-нибудь? Что угодно. Так ведь говорил Колян? Самым лучшим решением было бы поехать домой. Но там шансы уснуть повышаются до максимума. Ещё непонятно, как спать в эту ночь, ведь Колян так ничего и не сделал. Признаться, я дал слабину, пытаясь избежать встречи с ведьмой таким вот образом. Теперь, видимо, меня ожидала расплата.

Булькнул телефон. Я отключил уведомления из чата, чтобы каждый раз не дёргаться, но Лея написала в личку:

«Говорят, когда тебя затягивает в водоворот, нужно расслабиться. Иначе не выплывешь. Смотри на знаки мира».

Если бы раньше кто-то посоветовал мне решить проблему подобным образом, я послал бы умника с его философией куда подальше. Но сейчас я вспомнил граффити на гараже, песни, услышанные тогда в парке, и задумался. Определенно, между мной прошлым и нынешним большая разница. Черта, которую я перешагнул. И даже если удастся выбраться из этого треша, то мир для меня не будет прежним. Мой мир. Что ж, пусть говорит со мной.

Я подхватил рюкзак и по шутливому совету Коляна отправился за редбулом.

Затарившись энергетиком, я повертел в руках телефон, но звонить отцу не стал. Если ведьма явится при нём, худшего сценария и не придумать. Позорище на работе цветочками покажется.

И я решил занять время, прогулявшись пешком до центра: уснуть на ходу сложнее, чем в душном метро или сидя в сквере на лавочке.

Серые угловатые многоэтажки сменились видавшими Советы, а то и революцию, старожилами. Дома были красиво отделаны, подкрашены, подлатаны и ухожены, но всё равно чувствовался дух времени. Того времени. Может, именно он так притягивает иностранцев? Я признался себе, что в первый раз гулял вот так по Москве, как какой-нибудь приезжий, и чувствовал её по-новому. Казалось, миллионный мегаполис повернулся ко мне другим боком: «вот, видишь, какой я бываю. Это только для тех, кто может смотреть и слушать». Несколько часов я брёл, погрузившись в атмосферу, сворачивая на узкие улочки, заходя в маленькие уютные дворики со старыми, клонящимися к земле деревьями. Я пребывал в странной прострации, пока под ноги мне не брякнулся чемодан. Это событие произвело эффект разорвавшейся бомбы.

— Мразь! Скотина! Сволочь!

Эмоциональное оцепенение разлетелось на части, и в уши ринулся другой мир.

К чемодану подбежал мужчина лет сорока, одетый в тёмно-синий костюм, на первый взгляд недешевый, и коричневые кожаные туфли. Судя по осоловевшим глазам и насупленному лицу, мужчина был пьян.

— Ведьма! — крикнул он и увернулся от вылетевшего с балкона рюкзака. Благо этаж был всего лишь второй, рюкзак смачно брякнулся о землю, что-то в нём жалобно звякнуло.

А я-то думал, что такие разборки только в кино бывают.

На открытом балконе, уперев тонкие руки в перила, стояла платиновая блондинка:

— Убирайся к своей благоверной, ублюдок!

— Ведьма крашеная! — с чувством ответил ей мужчина и повернулся ко мне. — Вот ведьма же? О-о-о, товарищ по несчастью, рядом с тобой такая же увивается. Гони её в шею!

— Да рад бы, но не могу. — Я огляделся по сторонам. Ведьмы видно не было. А мужик изрядно перебрал, если видит такое, и главное, правильно видит. Я присмотрелся к своему случайному собеседнику: тот был не просто пьян, а, как сказал бы Борода, в дрова. Глаза словно подернуты дымкой, смотрят сквозь меня, будто и вправду в другой слой реальности, например в сновидение. А ещё он еле стоял на ногах. Как вообще при таком раскладе он доберётся куда-то с чемоданом?

— Вам помочь? Может, такси вызвать? — спросил я, стараясь чётче выговаривать слова. Кажется, блондинка его отправила «к благоверной». В первый раз вижу, чтобы любовника выгоняли. — Адрес есть, куда ехать?

— Помочь? — мужчина состроил совсем уж невозможную гримасу.

— Помочь? — Переспросил он, выкатывая на меня глаза с красными белками. — Да у меня всё хорошо! Всё отлично у меня! Ты себе помоги. Себе! Одной ногой уже там, утащит она тебя. Туда утащит!

По спине пробежали мурашки, и я отступил назад.

Пьяный, наоборот, сделал пару нетвёрдых шагов ко мне. Он наклонил голову набок и разглядывал меня, будто диковинку:

— А ты странный. Ты не человек, нет! Глаза у тебя светятся! — он вдруг сорвался на крик, и заорал, захлебываясь: — Демон! Демон! Зачем ты здесь?! Зачем пришёл?! — и потянулся ко мне руками со скрюченными пальцами, как будто хотел схватить.

Твою ж мать! Это, кажется, белая горячка называется?

Я побежал.Конечно, на вид, ноги у него должны были заплетаться, но, говорят, в таком состоянии люди очень опасны. В голове уже мелькали картинки из новостей и всяких инет-историй, о том как пьяный зарезал дочь или жену, или соседа, поджёг свой дом и прочие стрёмные вещи. С перепугу мой не выспавшийся мозг сварил информационную кашу из всего, что по этому поводу знал.

Через несколько кварталов я чуть не налетел на встречного прохожего и остановился. Оглянулся. За мной никто не гнался.

Когда сердце вошло в привычный ритм, и я немного успокоился, в сознании всплыли слова мужчины, про ведьму. Да, она утягивает меня туда. А я ничего не могу сделать.

— Это, блин, знак от мира?! — я пнул тротуарный столбик. — Это мне слушать надо?!

Проходившая мимо пожилая женщина испуганно оглянулась и ускорила шаг. Остальные не обратили внимания. Кто-то шёл в наушниках, кто-то пялился в телефон. Так сдохнешь, никто и не заметит. А кому, собственно, кроме отца, ну и Катьки, есть до меня дело? Эзотерикам, что ли? Пожалуй, они будут рассказывать мою историю другим на своих посиделках. Сказки о Силе, кажется, так это называется.

Ну, может, Данилыч ещё вспомнит. Возьмут на моё место салагу вроде Тёмы, и шеф вздохнёт: «Этого теперь всему учить». Борис с Максом будут по пятницам таскать его в бар вместо меня. Мы ж с ними так, «френды» по работе. Ну, вспомнят Андрюху за кружкой пива, да и ладно. Я попытался представить их посиделки в баре и не смог. Перед глазами возникло грустное лицо Бороды, и стало совестно. Мы ж к нему в прошлом году на день рождения ходили, со всеми этими его байкерами познакомились. Это ведь уже большее, чем по пятницам в баре тусить. И Борис сразу подметил, что со мной не так, выслушал, маску дал. Вернуть, кстати, надо девайс. Всё равно не особенно помогает.

Я вздохнул и посмотрел на руки. Хотелось бы, чтобы всё, что со мной происходит последнюю неделю, оказалось сном. Но это не так. Наверное. Музыки нет. Я огляделся.

По булыжному тротуару торопились прохожие. Справа и слева выстроились в ряд невысокие домики с ресторанами на первых этажах. Среди пестрых вывесок я заметил жёлтую «М» Макдональдса. В животе одобрительно заурчало.

После большой картошки фри и банки редбула где-то внутри меня подняла голову надежда. На часах было три. Ещё семь — и можно встретиться с Коляном, узнать, что он задумал. Я вышел к центру и пересёк Манежку, намереваясь погулять в «Зарядье». Чтобы не идти через Красную Площадь, свернул в Ветошный переулок. Площадь я с детства терпеть не мог. Может, потому что Лидуня любила одеваться в ГУМе, а потом тащила утомленных нас с отцом гулять к Васильевскому собору, чтобы обязательно послушать вечерний бой курантов.

Не то чтобы мне было жалко для Лидуни отцовских денег или шопинг утомлял. Нет. Просто раньше это было наше с отцом время. Когда мать была жива, он всегда проводил выходные со мной. С появлением Лидуни отец стал вечно занят в бизнесе, самое большое, на что я мог рассчитывать, это совместный шоппинг втроём или ужин в ресторане.

«Мы же семья. Должны быть вместе», — говорил отец. Ага. А чуть только мне исполнилось восемнадцать, выпер в убитую однушку на окраине Москвы. Всё из-за ведьмы. Всё из-за неё. Наверное, она его чем-то околдовала, стерва.

Меня захватили воспоминания, и поскольку ненависть лучше, чем отчаяние, стало легче. Я шёл, разглядывая каменную брусчатку под ногами, и мысленно просил мир помочь мне уничтожить ведьму. Она должна поплатиться за смерть матери, за всё, что сделала с нашей семьёй. Во что бы то ни стало нужно победить её!

— Осторожнее, юный воин! — остановил меня громовой голос. Я, вздрогнул и поднял взгляд.

Неужели снова морок?

На меня смотрел самурай. В черных доспехах с громоздким шлемом на голове, украшенном какими-то невообразимыми рогами. На поясе висела катана в лакированных ножнах.

Я посмотрел на руки и заозирался в поисках ведьмы. Лидуни пока видно не было.

— Заходите на нашу выставку! — прогремел самурай и протянул мне флаер. На чёрной глянцевой бумаге было написано: «Art of war» — «Искусство войны».

Я повернул голову и увидел аналогичную вывеску. Не привиделось, значит. Самурай — просто зазывала в костюме. Я облегчённо вздохнул, ещё раз посмотрел на вывеску и на распахнутую дверь под ней. А почему бы и нет?

Вход оказался платным, но, только увидев начало экспозиции, я понял, что оно того стоило.

Зал был оформлен в черно-красных тонах. Подсвеченные клинки, установленные в специальных держателях под стеклом, хищно блестели сталью. Эффект несколько портило то, что почти все они были разобраны. Я подошёл к информационному стенду. Ага, понятно, это фишка такая. Именно на скрытом рукояткой хвостовике лезвия мастер ставил клеймо, так что, «раздевая» клинок, японцы демонстрировали его подлинность. Вот почему ножны и рукоятка, которые оказались изрядно потрепанными, лежали внизу. Гарда, вернее, цуба, как её называли японцы, тоже выставлялась отдельно и была произведением искусства. Некоторые оружейники ухитрялись уместить на небольшом пятачке резное кружево с миниатюрными фигурками самураев, тигров или журавлей. Японцы — мастера кропотливой работы.

Я немного попялился на цубы и перешёл к витрине с мечами. Под каждым было написано название и какие-то мохнатые даты выпуска. Длиннющий меч, почти как у Сефирота из «Файнэл фэнтази», назывался о-катана. «О — значит большая» — сообщал инфостенд. Да уж, здоровенная. Нашлись и катаны обычных размеров, и короткие: мечи-спутники, вакидзаси. Рядом висели картины с самураями, которые этими мечами рубили друг друга. Японцы не пожалели красной краски на кровь. А в центре зала за невысокой оградой они воссоздали сцену сражения. Два манекена-самурая в доспехах и с алебардами нападали на всадника. Тот восседал на коне в полном обмундировании и целился в противника из большого лука. Я усомнился в реальности такой ситуации на поле боя, но зрелище было потрясающим. И конь, и воины выглядели как живые. Подсветка превращала эту композицию в настоящее произведение искусства.

Я едва удержался, чтобы не потрогать лоснящийся бок коня. Наверное, таких желающих было хоть отбавляй. Стоящий рядом охранник-японец строго посмотрел на меня. Я понял намёк и отошёл от ограды, так и не разобрав, был тот конь чучелом или полностью синтетическим.

Всё-таки большие затейники эти японцы.

В следующем зале царил полумрак. Там на большом экране шёл 3D-фильм про тонкости изготовления катаны. Я посмотрел немного на раскалившуюся докрасна сталь, готовую стать мечом под ударами молота, но задерживаться не стал. В тёмноте тут же начало клонить в сон.

Через экспозицию с древними свитками, луками, мечами, копьями и цветастыми кимоно, которые собрали около себя женскую аудиторию, я вышел в большой зал, обнаружив там столики и небольшую стойку-кафе. Вторую половину зала занимал своеобразный лекторий: слушатели сидели на полу, на подушках. Перед ними на стуле расположился человек в черном кимоно и широких штанах, которые я сначала принял за юбку. Мужчина был плотным и лысым. Он держал ладони на рукоятях парных мечей, закреплённых на поясе, и чуть улыбался, рассказывая что-то аудитории.

Я хотел было пройти мимо, но случайно услышанная фраза заставила остановиться.

— Конечно, кобудо это ещё и эзотерическое учение. Школа привязана к храму, к синтоистским божествам. Они защищают традицию. Так что вы, занимаясь фехтованием, не просто прокачиваете своё тело. Вы растёте в духовном плане. Но всё, конечно, зависит от цели, с которой вы пришли. Если просто красивым мечом помахать…

Я замер на ходу и уставился на этого человека. Учение. Эзотерическое. Боевое.

— Ещё вопросы? — мужчина в чёрном кимоно улыбнулся, напоминая лиса.

— А эта школа фехтования, можно назвать её эгрегором? — не удержался я. Все обернулись, и стало жутко неудобно. До недавнего дня я сам высмеивал всё, что касалось эзотерики и всякой магии. Но никто не засмеялся.

— Интересный вопрос, — мужчина перестал улыбаться, задумчиво посмотрел на меня и погладил рукоятки мечей. Катана, а второй, кажется, назывался вакидзаси, меч-спутник. — Понятие эгрегор в представлении большинства людей имеет негативный окрас. Так что скажем так: да, это энергетическая структура, имеющая хранителей-божеств на тонком плане. И она помогает развиваться своим последователям.

— И защищает? — вырвалось у меня.

Мужчина хмыкнул и снова по-лисьи улыбнулся:

— Это воинское искусство. Задача школы — обучить последователя. И он будет защищать школу и, если понадобится, себя.

Тут уже некоторые из аудитории позволили себе короткие смешки. Я кивнул и, почувствовав неловкость, поспешил уйти в соседний зал.

«Кицуне. Так будет лиса по-японски, — вспомнил я историю на фреске из соседнего зала. — Японское божество. Хитрый лис, по сути, сказал мне, что кобудо — это эгрегор. Но защитит ли школа меня?»

Спрашивать в чате не хотелось. Моя сегодняшняя история породила больше сообщений, чем я смог прочитать, сидя в «Макдональдсе». Было бы среди них что-то дельное.

В раздумьях я принялся разглядывать зал. Он оказался последним в экспозиции — здесь продавали сувениры на память: кимоно, статуэтки и даже мечи. Рассматривая всё это богатство, я постепенно дошёл и до книг, заметив известную «Книгу пяти колец». Эта была с дополнением — «Письма мастера дзен мастеру фехтования». Хм. Помнится, Макс её нахваливал: «Для стратегии, понимания жизни, для бизнеса». Я снял небольшой томик с полки и открыл наугад.

«Хотя у человека во сне есть форма, это не физическая форма. Она скорее напоминает отражение лампы или луны в воде».

Ух ты! Это же про тело сновидения! Какое интересное сравнение. А ведь тело сновидения — это и вправду отражение нашего физического тела. Хм. Значит японские традиции тоже в теме?

— Извините, молодой человек, — окликнула меня девушка за кассой: — У нас нельзя трогать книги до покупки.

Если бы она не заговорила на чистом русском, я принял бы её за японку: чёрные волосы, уложенные в пучок с торчащими крест-накрест палочками, бледное лицо с подведенными глазами, нежно-розовые губы и зелёное кимоно. Она выглядела как сошедшая с фрески гейша.

— Тогда придётся её купить, — я, улыбаясь, подошёл к кассе, и через бледный макияж на щеках девушки проступил румянец.

— Ну, книга действительно стоит того, — произнесла она. — Вам упаковать?

— Нет, спасибо, — я улыбнулся. — Я для себя почитать. А скажите, тут есть представители школ фехтования? После всего увиденного так интересно стало попробовать.

— Конечно, — девушка протянула мне программу. Такую же я скомкал и сунул в карман у стойки регистрации. — Вот, сейчас в большом зале будет демонстрация одной из школ. Эта — одна из самых древних: триста лет прямой передачи знаний от учителя к ученику.

— О, триста лет, надо же. Спасибо, — я взял листовку и замешкался, думая сочинить какой-нибудь комплимент.

— Молодой человек! Вы уже всё или нет? — раздался над ухом резкий визгливый голос.

Я непроизвольно закрыл уши ладонями и обернулся. Тощая блондинка в розовом с накачанным силиконом губами недовольно сверлила меня взглядом. В руках она держала розовое же кимоно.

На секунду мне померещилось, что это Лидуня, и я отступил назад. Взглянул на руки с книгой, на девушку у кассы, которая повернулась к блондинке с вежливой улыбкой.

Та кинула кимоно на кассу, окончательно оттеснив меня от стойки. И девушка-кассир принялась его сворачивать.

Да нет, не ведьма вроде. Вернее, скорее всего, ведьма, да не та.

Я посмотрел на часы: выставка до девяти. Будет время зайти сюда ещё раз. Сунув «Пять колец» в рюкзак, я пошёл обратно в большой зал.

За это время там успели убрать подушки: люди стояли, образовав неплотный полукруг. А в центре этого полукруга двое дрались на мечах. Я подошёл поближе. Противники в чёрных одеждах двигались стремительно, взгляд едва выхватывал положения оружия: атаки блокировались соперником, защищающийся тут же нападал сам. Больше всего это походило на танец: партнёры двигаются по кругу, сохраняя дистанцию, а между ними белыми молниями порхают клинки. Мечи, кстати, были деревянными. Я представил себе, что было бы, схватись они на настоящих.

Противники на секунду замерли и разошлись, держа друг друга «на прицеле» мечами. Стоявший позади них высокий человек в кимоно что-то произнёс по-японски, и они схватились снова. Так повторялось несколько раз. Я решил, что это какие-то команды. А значит, отдающий их человек — тренер. Сенсей, как здесь говорят. И вместо сражающейся пары я стал разглядывать его.

Уже не молодой, точно больше сорока, он выглядел подтянутым. Жилистый. Чёрные, седые на висках волосы коротко стрижены. Тонкие губы плотно сжаты, смуглое лицо замерло суровой маской. Ни следа эмоций. Непонятно, нравится ему бой, или он видит досадные ошибки учеников. И только глаза быстро следили за поединком. Ещё от этого человека исходило ощущение силы. Он вдруг повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза. Я не успел отвести взгляд, а теперь, казалось, было поздно. Словно меня уже застукали, и смысла прятаться нет. Поэтому я продолжил в растерянности глупо пялиться на него. А он вдруг взял и улыбнулся. На мгновение суровая маска рассыпалась, он как открылся мне. Казалось, от него исходил какой-то свет, как в пасмурный день из-за туч ненадолго выглядывает солнце. Мгновение пролетело, сенсей отвернулся и снова отдал команду ученикам. Но за этот миг я успел понять, что нашёл учителя.

— Значит, хотите у нас заниматься? — спросил сенсей, когда я пробился к нему после выступления учеников.

— Да, мне очень понравилось, — я замялся под его испытующим взглядом. — Всё понравилось. Движения. Эта стремительность, контроль над телом, мечи, кимоно…

Я перевёл дыхание, соображая, что бы ещё сказать.

— Хорошо, понятно, — мягко улыбнулся сенсей. — Мы занимаемся три раза в неделю, понедельник, среда, пятница вот по этому адресу. — Он протянул визитку. На черном фоне было написано: Савин Анатолий Николаевич, и дальше титулы: мастер такой-то школы, дан, традиционное японское фехтование, адрес тренировочного зала и телефон. Обратная сторона содержала то же самое, только на английском языке.

— Я хочу прийти завтра на занятия. Что нужно взять с собой?

— Прямо завтра? Ну хорошо. Если нет кимоно, приходите в спортивном костюме. Всё остальное выдадим на первое время.

Я кивнул и уступил место другим желающим поговорить. Не мне одному понравилось выступление. И нужно было кое-куда вернуться.

Но в зале с сувенирами той девушки не оказалось. За кассой стояла женщина лет пятидесяти тоже в кимоно и с макияжем «под японку».

— Вы что-то хотели, молодой человек? — ласково улыбнулась она.

Я помотал головой:

— Может, сувенир. Ещё не выбрал.

Я немного походил по залу, маясь от неловкости ситуации. Может, та «японка» мне вообще приснилась? Чего я здесь вообще жду?

Словно отвечая на этот вопрос, зазвонил телефон. Катька. Вчера я сказал ей, что ночую у отца, а насчёт сегодня предупредить забыл.

Я взглянул на часы: половина девятого. Пришла домой, а меня снова нет.

— Привет, солнышко, — я постарался придать голосу мягкости.

Конечно, она не обрадовалась, что я снова не буду ночевать дома. Нет, она согласилась, что отцу нужна поддержка и внимание. Но я всё понял по тону.

Трубку я положил в паршивом настроении. Выставка отвлекла от мыслей о ведьме, а теперь пришлось к ним вернуться. Я кивнул на прощание пожилой женщине за кассой и вышел из зала. Глаза стали слезиться и закрываться сами собой. Пора бахнуть редбула. Благо времени до встречи с Коляном осталось не так много: не спеша дойти прогулочным шагом до Арбата и найти там «Хард Рок Кафе».

Глава 13 Некроманты

Я вошёл в кафе под песню Blues Saraceno, The Devil Never Sleeps — сразу её узнал. Надо же, здесь ставят годноту. Борис Борода бухтел, что кафешка вконец опопсела, и мы сюда так и не сходили, так что я был приятно удивлён. В зале, несмотря на вечер рабочего дня, народу сидело прилично. Небольшая сцена пустовала, но даже музыка из динамиков создавала атмосферу. Обстановка мне понравилась: ненавязчивое тёплое освещение, на грубоватых кирпичных стенах — фото рок-звёзд и диски, упрятанные в рамочку под стекло. Повсюду колонки и телеки, транслировавшие концерт. Нет, Борода не прав, надо будет как-нибудь потусить здесь с ребятами. Катьку-то не затащишь, рок она не любит. Воспоминание о сегодняшнем разговоре неприятно кольнуло, и я поспешил отвлечься, разглядывая столики. Колян был уже здесь и, судя по сообщениям, не один.

«Мы ждём», — писал он. Интересно, с кем.

Они сидели недалеко от бара за четырёхместным столиком: Колян, сложив тонкие руки перед собой, как всегда, щурился, объясняя что-то плотному типу в чёрном костюме. Тип сидел ко мне спиной, лица видно не было, но мне почему-то уже стало неприятно. Было что-то в нём такое, отталкивающее. Не разобрать, что. Есть такие люди, только увидел, а уже понимаешь — общение не сложится.

Рядом сидела девушка. Она тоже положила руки на стол. Изредка поглядывая на собеседников, она механически перебирала металлические кольца браслетов, унизывавших предплечья. Пожалуй, девушку можно было бы назвать красивой: длинные чёрные волосы волной обрамляли правильное лицо с большими зелёными глазами. Глаза она подвела чёрным, и от этого они казались ещё больше. Можно было бы назвать красивой, если бы не какая-то болезненная худоба, бледность. И мимика. Она как-то брезгливо кривила губы и морщилась, когда говорил Колян.

«Капризная стервозная особа», — решил я.

Третий и последний из незнакомцев развалился на диване рядом с Коляном и был просто отрадой для глаз, особенно на фоне остальных. Подтянутый, но не худой, он был одет в песочного цвета штаны и темно-зеленую кожаную куртку. Рыжие его волосы слегка растрепались, он ещё больше ерошил их рукой, прислушиваясь к разговору. В отличие от остальных, его поза была расслабленной. Мне было видно, как, вытянув ноги в белых кроссовках, он слегка попинывал ножку стола в такт музыке.

Колян наконец-то заметил меня и помахал рукой.

Я подошёл к столу и присел рядом с рыжим. К Коляну было не пробиться, а этот выглядел самым приличным.

— А вот и Андрей, — представил меня Колян.

— Дарак, — парень в костюме смерил меня тяжёлым взглядом.

— Хельга, — бросила девушка. Оценивающе прищурившись на меня, она хмыкнула и снова занялась браслетами.

Рыжий ослепительно улыбнулся и потянул руку:

— Алекс!

Я пожал узкую прохладную ладонь.

— Где могила, помнишь? — спросил меня тип в костюме. Дарак его зовут. Надо запомнить.

— Какая могила, чего? — я немного опешил.

— Ведьмы, конечно, — Дарак посмотрел на меня, как на идиота, и обратился уже к Коляну. — Ты что, ему не сказал?

— Так мы ещё и не договорились, — отозвался мой друг. — Вы, кажется, не верили. Вы, кажется, хотели сами посмотреть, есть ли подключки.

Колян развёл руками и ткнул в меня пальцем. Мол, вот он, смотрите.

Все трое тут же уставились на меня, заставив поёжиться под пристальными взглядами чёрных, зелёных и голубых глаз. Я не знал куда деться и посмотрел на рыжего, Алекса. Он тут же улыбнулся, правда, в этот раз как-то неестественно. Так улыбаются европейцы, не потому что рады тебя видеть, а чтобы показать расположение. В голубых глазах плескался холод.

— Три некроканала, — произнёс рыжий и посмотрел на Дарака. — Берём?

— Угу, я тоже заметил. Хельга?

— Да, есть привязки к мёртвой, — кивнула девушка и поправила тонкими руками волосы. — А она сильная.

— Ага. Тем лучше, — кивнул рыжий.

На несколько секунд повисло молчание. Даже гул посетителей кафе, казалось, стал приглушённым и доносился будто откуда-то издалека. Только музыка осталась. Всё тот же Blues Saraceno, будто в кафе сегодня решили прокрутить все композиции этой группы. Я прислушался: сейчас звучала Grave Digger. Хорошая песня и, кажется, в тему. Руки в порядке, по пять пальцев на каждой, на часах двадцать минут десятого. Вроде бы не сон. Молчание затягивалось, Колян и Дарак играли в гляделки. Я решил, что пора вмешаться:

— А теперь, если вы пришли к согласию, может, объясните, что мы собираемся делать?

Дарак мазнул по мне взглядом и кивнул Коляну:

— Рассказывай.

Сам тип откинулся на кресло и подозвал официанта, чтобы сделать заказ. Мы тоже поспешили присоединиться и заказали пива. Полистав меню закусок, я понял, что проголодался.

— Ну, значит, так, — начал Колян, как только официант ушёл. — Ведьма умерла, сознание там. А тело здесь. Пока тело цело — это ниточка к ведьме. Алекс, Хельга и Дарак — некроманты.

Не знаю, какое у меня стало выражение лица от услышанного, но Колян на секунду прервался и после паузы решил пояснить:

— Да, есть такое направление в магии. Нет, они не поднимают мёртвых, но, если получат тело, могут воздействовать на них в том мире. Что нам и нужно.

Я не верил своим ушам. В голове понеслись картинки, как Дарак тащит Лидуню за ноги из могилы, а худосочная Хельга снимает с рук мачехи дорогие браслеты, в которых её хоронили. Представить рыжего Алекса вместе с этой компанией я не мог. Да и этих двоих вполне хватило: вот девица истерически смеётся и льёт пиво на розовое платье Лидуни. Прямо из этого бокала, с которым сейчас сидит, уставившись на меня. Отец будет в шоке, если откроется. Вот получится подарочек от сына!

— Вы что, хотите выкопать её оттуда? Это же осквернение могилы!

— Ещё одна такая фраза, — тут же вызверился на меня Дарак, — мы встанем и уйдём. А через пару дней, когда ведьма тебя достанет, ты будешь умолять, чтобы мы это сделали! Только тогда, если мы согласимся, ты заплатишь тройную цену.

— Мы, кажется, договорились, что с вас хватит и тела, — заметил Колян, сощурившись. Он пнул меня ногой под столом.

Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не вернулся официант. Он бухнул перед нами кружки с пивом и тарелку со свиной отбивной. Сочное мясо лежало рядом с листом салата и, казалось, ещё шкворчало. Это моё. На миг я даже забыл наши разногласия и придвинул к себе тарелку. Потянулся ещё и за пивом, но рыжий успел раньше и легким движением пустил увесистую кружку дальше по столу — к Коляну.

— Не стоит тебе пить сегодня, — прервал он ещё не успевший зародиться во мне возглас возмущения. — Алкоголь сделает тебя более уязвимым для мёртвой. Колян рассказал, как она сегодня достучалась до тебя в реале.

Я посмотрел на Алекса. В этот раз он не улыбался, а взгляд его был холодным, даже каким-то пронизывающим. Такой контраст с рыжими волосами и веснушками.

— Никто не узнает, что мы заберём тело. Поверь, в этом у нас большой опыт, — продолжал он. — А саму ведьму тебе ведь не жалко, учитывая, что она пытается с тобой сделать?

— Не жалко, — кивнул я, продолжая разглядывать его бледное лицо. И почему я решил, что он не такой, как те двое? Что он яркий и солнечный? Это, конечно, было ошибкой.

— Ну вот и договорились, — улыбнулся рыжий. Теперь я заметил в улыбке что-то фальшивое, очень хорошо спрятанное. Как будто он не мне улыбался, а себе, каким-то своим планам.

— Тогда часиков в двенадцать выдвинемся, — повернулся он к Дараку.

— Угу, — кивнул тот, прихлебывая пиво, и одарил меня таким взглядом, что я порадовался, что мы сидим в кафе, где полно народу. Вот с кем не хотелось бы встретиться в подворотне тёмным вечером!

Однако ситуация мне не нравилась. Я согласился только насчёт того, что мне не жаль ведьму. А они уже вовсю обсуждают предстоящую поездку на кладбище. Рыжий всё перевернул в свою сторону и теперь о чём-то переговаривался с Коляном. Дарак мрачно потягивал пиво, а Хельга, прикончив свою кружку, полезла в телефон.

Я решил подождать и поднять вопрос, когда рыжий договорит с Коляном, и отхватил кусочек отбивной.

Надо было просто признать своё поражение. Потому что я не смог. Ни после того как доел отбивную, ни после того, как мы рассчитались с официантом, ни на улице, пока Дарак и Хельга курили, а рыжий с Коляном снова сцепились языками.

Я стоял, смотрел на них и думал, какое я нерешительное чмо. Интересно, всегда я был таким, или это ситуация так повлияла? Выходит, не зря меня отец квашнёй называл.

Но вот Дарак бросил на асфальт окурок, придавил его ботинком. Компания как по сигналу направилась к большому чёрному «Роверу».

— Поехали! Ты не уснул? — Колян хлопнул меня по плечу и улыбнулся. Правда, улыбка быстро сошла на нет, когда он встретился со мной взглядом.

Я отвернулся и пошёл к машине.

Дарак сел за руль, а Хельга — на переднее сидение. На заднем оказалось полно места, и мы без проблем влезли втроём с рыжим и Коляном. Я уставился в окно на полупустую улицу.

«Ровер» утробно взревел, и мы понеслись по ночному городу.

Раскапывание могил. Как до такого можно было докатиться?

Пока мы ехали на кладбище, я, откинув голову на сиденье, размышлял о тех, кого напомнили мне эти ребята-некроманты. Была у нас в школе такая троица. Главного звали то ли Антоха, то ли Лёха, а сам он гордо именовал себя Батя. И как все отбитые старшеклассники, эта компания привязывалась к самым убогим в школе. Например, к такому, как Серюня. У девчонок тот вызывал жалость, а у парней праведное негодование. Ну как можно быть таким неуклюжим жирным увальнем? С выпученными водянистыми глазами и словно силиконом надутыми губами. Он был чем-то болен, но всем было насрать, подростки же. Признаться, и мне иногда хотелось эти самые глаза выдавить и поглядеть, что будет. Ведь это Серюня, он и не человек даже, так, пародия. Его не жалко. Наверное, так и думали те парни, которые это всё-таки это сделали. Доказать ничего не удалось. Но все и так знали, что это были они. Серюню нашли в заброшенном гараже за школой. Кто-то выпотрошил его, как какую-то свинью, и бросил. Дети жестоки, подростки особенно. Чужое тело ведь, да ещё убогое, уродливое, хочется ткнуть в этот вздутый живот, посмотреть, как вылезут розовые кишки, вроде того как тыкают палкой трупы животных.

Никто при этом и не думает о своих кишках и животе. Это ведь своё, неприкосновенное, а не убогое, как у Серюни. Убогого можно бить, колоть и резать. Не думать, что ему будет больно. А когда он кричит и вырывается, это, наверное, прикольно. Я много раз представлял, как это было. Да и каждый из нашей компании, которой посчастливилось найти тело, наверное, прокручивал у себя в голове этот сценарий. Страшно, и потому притягивает мысли снова и снова. Интересно, это, наверное, какой-то животный инстинкт — прокладывать черту между нормальным и ненормальным. А потом это ненормальное ставить вне закона. И ещё инстинкт — посмотреть, что же там внутри. Отрицая при этом, и в то же время в глубине души осознавая, что и ты точно такой же. Смесь отвращения и удивления. Так вскрывали трупы медики на средневековых кладбищах. Так лезут в могилы эти современные некроманты. Что они делают с телами потом?

— Андрюха. Андрей! — Кто-то потряс меня за плечо. Колян. — Ты что, уснул? Погоди, нельзя спать ещё. Она опять тебя покоцает.

Упоминание о ведьме заставило меня подскочить. Я запоздало ужаснулся своим мыслям и тряхнул головой. Ну вот, теперь перед раскапыванием могилы настроение самое то.

Мы выбрались из машины, Дарак вытащил из багажника большую чёрную сумку. Я заметил, как натянулись ручки, когда некромант подхватил её: тяжёлая. И набита битком, аж бока раздулись. Некроманты надели налобные фонарики. Алекс протянул нам с Коляном такие же.

— А охрана нас не поймает? — спросил я, натягивая ремешок на голову. Как тут включается? Должна быть кнопочка.

— Было бы дело в Москве, мы бы не сунулись, а тут какая охрана? — ответил мне рыжий. — Пошли. И поставь фонарик на минимум, чтобы нас не было видно за километр.

Я пошёл к кладбищу, следом за мной пристроился Колян, и за ним некроманты. Узкий круг света выхватывал только кусочек дорожки под ногами. Деревья казались большими тёмными великанами, которые вот-вот встанут на пути непрошенных гостей. Здесь было очень тихо: не слышно шума большого города, этой вечно визжащей трассы, гула машин. Так тихо бывало только по вечерам у нас на даче. Это то немногое, что запомнилось мне с детства, тихие уютные вечера на даче. Тогда мать была жива. Как хорошо, что она похоронена в Москве, бабка настояла. Если что, такие вот упыри до неё не доберутся. А вот здесь лежат все со стороны отца.

Я пришёл ко входу на кладбище и осознал, что понятия не имею, как дойти до могилы Лидуни. На похоронах я просто шёл за всеми и совсем не следил за дорогой.

— Что стоишь? — прошипел сзади Дарак. — Веди к месту.

Фонарик давал мало света, а ночью местность казалась совсем незнакомой. О фонарях здесь как-то не позаботились. Кому взбредёт гулять по кладбищу ночью?

— Ты бы хоть Яндекс-метку поставил, — решил пошутить Дарак. — А то так собрался навестить покойницу и не помнишь, где.

Я решил не дожидаться очередного высказывания некроманта и побрёл вперёд. Кладбище было небольшим, и скоро попалось надгробье с церковным куполом наверху. В прошлый раз я его заметил, кажется, могила какого-то священника. От него можно вспомнить дорогу.

Помешкав немного, стараясь не слушать ворчание Дарака и вздохи Хельги, я нашёл могилу Лидуни. Памятник ещё не поставили. Только деревянный крест и гора венков перед ним.

Наверное, это облегчит нам работу.

— Вот она, — я прошёл за приоткрытую оградку и остановился напротив креста с фото. На нём Лидуня совсем не проходила на ведьму или испорченную роскошью стерву: молодая девушка с застенчивым взглядом. Человек со стороны сказал бы: «Как рано забрала смерть её невинную душу». Отец фото выбирал. Наверное, для него она и была такой.

— Точно здесь? Ты уверен? — рыжий подкрался ко мне неслышно, словно кошка. И голос его прозвучал прямо над ухом.

— Точно. Это она, — ткнул я на фото. — А вот венки: «от любящего мужа и сына».

Отец эти венки заказывал. Я первый раз увидел их на похоронах. А вот ещё один — «До скорой встречи. Муж».

Этот венок я видел впервые. Вот же стерва!

— Ну что? Копать будем? — я зло обернулся к некромантам.

Рыжий отстранённо созерцал могилу. Дарак и Хельга посмотрели на него, потом тоже уставились на холмик с венками. Даже Колян присоединился к ним.

— Если ты так хочешь, — глаза рыжего холодно блеснули в свете луны. — Дарак, дай ему лопату.

Угрюмый некромант полез в сумку и достал трубку где-то с полметра длиной, а потом лопату на короткой ручке. Он свинтил их вместе и протянул мне:

— Выкапывай свою ведьму.

— Так уж и быть, венки мы поможем убрать из солидарности с твоими переживаниями.

Я не знал, что ответить, и посмотрел на Коляна.

— С чего такая перемена настроения? — спросил тот у рыжего.

— С того, что там, — Рыжий ткнул носком ноги в сторону могилы, — нет ничего интересного для нас. Ты ведь тоже видишь? Не фонит. Да, подключки у него есть, не спорю. Но не к этой покойной. В принципе, мы сейчас можем просто уйти отсюда. Ничего не изменится, я пожму плечами и подумаю «бывает». Верю, что ты хотел помочь парню, но с таким же успехом каналы могут идти в нижний мир, допустим, к тамошним обитателям. А мы с ними не будем биться за добычу.

Я с сомнением уставился на фото Лидуни. Неужели ошибка? А так всё складывалось: мать, необычная смерть мачехи, да и призрак являлся после смерти.

— А я думаю, это просто на теле защита, — спокойно ответил Колян, — чтобы не фонила. Мы видели её в ОС. Это человек. И она похожа на это фото на могиле.

— Её в браслетах хоронили и украшениях, — вставил я.

— Хм. Предметы силы? — Тон Алекса стал заинтересованным. — Если так, то с нас причитается. Копай. Посмотрим на твою ведьму.

Я вздохнул и понял, что мой внутренний барьер куда-то делся. Самому хотелось раскопать и доказать им, что вот она, здесь. Та самая ведьма. Пусть они убедятся, что всё это правда, и сделают уже с ней что-нибудь.

Я с силой вогнал штык лопаты в глинистый грунт. Ярости хватило, наверное, на десять подходов. Из-за недавнего дождя земля стала тяжелой. Я постарался синхронизировать дыхание с движениями и работать ритмично. Ручка оказалась коротковата, приходилось наклоняться низко и гнуть спину в неудобном положении.

— Господи, он так до утра не закончит, — пожаловалась за моей спиной Хельга.

Я даже представил, какую презрительную гримасу она скорчила, но быстрее работать не стал. Темп и так был для меня предельным.

— Вторая лопата есть? — это уже Колян. Грустно и обречённо.

— Смотреть, как вы вдвоём будете здесь корячиться? — надо же, кто подал голос! Дарак. Я кинул очередной ком земли. Коляна-то они вроде уважают. Интересно, посмотрел ли рыжий на своего черного пса с осуждением? Холодным таким взглядом? Теперь я понял, что на самом деле он в этой банде главный.

Наверное, посмотрел: через минуту Дарак подошёл ко мне и отобрал лопату.

Работал он как машина. Я даже загляделся. Экскаватор. На его фоне я и вправду совсем жалко смотрюсь. Хорошо, что та «японка» с кассы не видит.

Я с удивлением поймал себя на этой мысли. Почему не Катька?

Через некоторое время показалась светлая крышка гроба. Рыжий кинул мне перчатки, и я стал сгребать землю и выкидывать её из ямы. Это они хорошо придумали, на гробе ни царапины. Если кто-то после нас будет вскрывать могилу, то ничего не заподозрит. Гроб как новенький. Я помотал головой и удивился своим мыслям. Ну кому придёт в голову её откапывать?

Когда мы очистили крышку, рыжий отогнал меня от могилы. Через пару минут они с Дараком аккуратно вытащили крышку, и я прочитал на их лицах разочарование. Неужели Лидуня не ведьма? Как они определили, просто посмотрев?

Я направился к краю могилы, глубоко вдохнув и собравшись внутренне. Главное, не показать отвращения при виде тронутого разложением трупа. Но мои приготовления оказались напрасными.

Гроб был пуст.

Я видел нежно-розовую обивку и даже маленькую белую подушечку, на которой тогда на похоронах лежала голова Лидуни.

— А где она? — зачем-то спросил я у рыжего.

Тот удивлённо вскинул брови, а ответила Хельга:

— Во сне сегодня спросишь.

Худосочная девица попала точно в цель. Наверное, на лице у меня отразилась такая гамма чувств, что рыжий снизошёл до объяснения.

— Наверное, тело сожгли. Для умершего мага это необходимо, если он хочет сохранить силу и защитить себя от… — Рыжий замялся, и я подумал, что он скажет «от таких, как мы», — от воздействий.

«А после того, как тело сожгут, она явится к тебе!» — вспомнил я слова Фиолетового. Ну конечно! Они же говорили об этом. А я-то увидел, как отец её хоронил, и позабыл. Да на фоне всего и не такое забудешь.

— Ты что-то хочешь сказать? — стальные глаза смотрели внимательно. Конечно, у меня на лице написаны все эти умозаключения. Катька всегда говорила, что из меня вышел бы плохой политик.

— Неужели кто-то до нас вскрывал гроб? И вытащил тело? — так я и сказал ему про предупреждение близнеца! Коляну же достанется из-за моей невнимательности. А заданный вопрос и вправду волновал.

Рыжий фыркнул, но ответил:

— Конечно вскрывали, если ты видел, как её похоронили, а сейчас тела нет. У твоей ведьмы есть друзья в реале? Возможно, другие ведьмы? Те, кто мог исполнить её волю после смерти.

— Да, какие-то подруги были на похоронах, — пробормотал я, вспоминая. — Ушли с середины.

Рыжий кивнул, оглянулся на своих:

— Давайте крышку положим. Не до утра же здесь куковать.

Засыпать могилу мне снова помог Дарак. Что и говорить, он сделал львиную долю работы. Но всё равно к концу я чувствовал, что на руках начинают появляться мозоли. Этого только не хватало. Катька заметит. Сказать, что о клаву на работе стёр?

Некроманты подкинули нас до центра, и оттуда мы уже вызвали такси. В машине меня начало вырубать, и Колян сжал костлявыми пальцами моё плечо:

— Погоди, до дома доберёмся, там и поспишь.

— Какая разница? — отозвался я.

— Есть разница, — ответил Колян и обнадёживающе добавил: — Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Если бы всё не было так грустно, я бы ответил, что сегодняшнее «что-нибудь» было так себе. Но внезапно пришло осознание того, что Коляну и самому было не очень приятно иметь дело с этими ребятами. Может быть, он переступил через себя, чтобы помочь. А я ещё кочевряжился в кафешке.

— Спасибо, — я повернулся к нему, — спасибо за то, что помогаешь мне.

Колян немного растерялся, а я вспомнил, что ни разу не благодарил его. Так по-настоящему, от души.

— Мы просто так не сдадимся, — ответил он и снова сжал моё плечо.

В квартире нас встретили голодный Жора и сонный Вадим. Колян пошёл кормить нашего глазастого друга, на этот раз цыплятами, размороженными. А я остался на кухне с Вадимом. Клонило в сон, и в воображении вставали мрачные перспективы. Здоровяк выслушал историю про исчезнувшее тело и покачал головой.

— Да, несладко тебе сегодня придётся, — заключил он.

— Ну спасибо, взбодрил.

— Чакры у тебя ещё остались, так что эту ночь ты точно переживёшь. И Колян кое-что припас.

— Правда, мы не знаем, сработает это или нет, — Колян появился в дверном проёме с Жорой на плече.

— Угук! — подтвердила сова и склонила голову набок, мигнув оранжевыми глазами.

— Пойдём, покажу!

А посмотреть было на что. Половину комнаты Коляна застилали листы ватмана, изрисованные разноцветными линиями, между которыми пестрели непонятные символы. Сначала мне показалось, что рисунок намалёван как попало, потом стала заметна система: все эти линии расходились кругами от туристической пенки, которая лежала точно в центре.

— Весь день рисовал, — гордо прокомментировал Вадим, — пока Колян некромантов по городу гонял.

Воспоминания о некромантах заставили меня передёрнуться. Неприятная компашка.

— Молодец, спасибо! — похвалил я Вадима, чувствуя, как меня начинает одолевать сон.

— А Колян вообще-то целую неделю эту схему выбивал из одного товарища.

— И ему спасибо, — пробормотал я. — А можно я лягу?

— Что, уже? — удивился Колян. — Погоди, хоть подушку принесу. Но ты, это, помни о ведьме, проверяй реальность. По идее, этот барьер не должен никого пускать в твои сны. Но я ни разу таким не пользовался…

Обрывок фразы Коляна потонул в обволакивающей густой темноте, которая навалилась на меня, стоило только лечь.

Глава 14 Знакомство с эгрегором

— Налетай, не зевай! Артефакт выбирай! — урчал из-за прилавка серый мохнатый кот и круглыми янтарными, как у совы, глазами зыркал по сторонам в поисках покупателей.

А на рынке кого только не было! Пузатые бородачи в расписных халатах сверкали загорелыми ногами, обутыми в кожаные плетёные сандалии. Женщины в длинных развевающихся платьях собрались вокруг лотков с благовониями и побрякушками. Дети клянчили у взрослых сладости из соседнего ларька, где усатый торговец расхваливал уложенные в стопки угощения. Пару раз, пока я пробирался к коту, меня задевали плечами и вовсе странные личности: ящер в балахоне, с торчащим из-под серого подола толстым чешуйчатым хвостом, и какое-то насекомое, похожее на богомола. Оно недовольно стрекотнуло и повернуло голову, уставившись на меня фасеточными глазами: кажется, я отдавил ему ногу. Или лапу. Я пробормотал извинения и поспешил убраться подальше.

Откуда-то лилась мягкая мелодия. Флейта или вроде того, определённо духовое, но музыканта нигде не было видно. Ну и ладно, шерстяной уже близко.

Котяра сощурился на меня из-за прилавка и пригладил когтистой лапой усы:

— Что желаешь, путешественник?

Я на минуту задумался. И действительно, чего меня так сюда тянуло?

— Наверное, ножницы, — я показал коту на три белёсые, почти эфемерные ленты, тянущиеся от груди, горла и живота. — Отрезать бы их, мешаются.

— Э-э-э, друг, да ты чудной, — ответил кот, подперев лапой мохнатую щеку, и сощурил на меня янтарные глаза. — Тебе не ножницы нужны, а дуревыбивалка. Но они у меня все закончились, нынче спрос большой. Давай я дам тебе леща? Бесплатно. Так сказать, в знак хороших отношений.

От такого предложения я немного оторопел и не сразу нашёлся, что ответить.

Кот, видимо, принял молчание за согласие и, ловко перегнувшись через прилавок, от души залепил мне лапой прямо в лоб.

Ох! Будто тяжёлой подушкой приложили. Хорошо хоть когти убрал.

Я и пикнуть не успел, как полетел через торговые ряды спиной вперёд, сокрушил по дороге какой-то хлипкий склад и вылетел через деревянную стену прямо на камни. У моря.

Приземление оказалось на удивление мягким, совсем не больно.

А в голове и вправду прояснилось. Мир вокруг стал чётче. Я посмотрел на тёмные волны неспокойного моря, пытаясь ухватить за хвост ощущение, что вот-вот что-то пойму. Воспоминания крутились в голове: оранжевые и фиолетовые огни, летящий дракон, и всё это под музыку флейты. К мелодии стал примешиваться мелодичный женский голос. Он пел. Он звал.

Воздух передо мной задрожал, и картинка, покрывшись рябью, стала меняться. Вместо моря вокруг теперь был лес. Я стоял на поляне, а там, на самом краю, где начинались деревья, виднелось нечто странное, похожее на паутину, только разноцветную. Нити свисали с неба, торчали из земли, стелились по траве, проходили сквозь деревья. Будто кто-то сплёл вокруг леса и всего пространства гигантский кокон. Я пошёл вдоль него и так увлёкся рассматриванием этой конструкции, что не сразу заметил: голос перестал петь. Но из-за деревьев по ту сторону паутины появилась его обладательница.

— Экий ты затейник, Андрюша, — проворчала сочная блондинка в обтягивающем розовом трико, пробираясь через натянутые цветные нити. — Уж понаплёл-то, понаплёл кружева.

Всё вокруг опутывало разноцветное плетение, но у кружева есть один минус — дыры. Вот через эти дыры и лезла ко мне блондинка. Почему-то она мне не нравилась. Вспомнить бы почему.

На ум ничего не шло, и я просто наблюдал.

С краю прорехи были широкими, и блондинка легко перешагивала висящие над землёй нити, поднимая над ними стройные ноги на высоких каблуках. Под нити, что были повыше, она пролезала, грациозно выгибая спину. Мне сразу вспомнился старый фильм «Западня», где воровка также устраивала акробатику, пытаясь обойти лазерную сигнализацию. Только тут не брюнетка, а блондинка. Вот странно, фильм помню, а чем мне эта мадам в розовом трико не угодила, не помню. Я пожал плечами и продолжил наблюдать.

Кажется, акробатика зашла в тупик. Блондинка остановилась перед прорехой, которая была слишком высоко. Женщина поймала мой взгляд и хитро подмигнула, от чего по спине пробежали мурашки, а потом взлетела. Чертовка просто зависла в воздухе, развернулась параллельно земле и проплыла между нитями.

Теперь между нами был всего один слойкружевной пряжи, но очень плотный. Проскочить через его прорехи могла бы разве что кошка. Интересно, как розовая мадам собирается решить эту проблему?

Блондинка поморщилась, потом вздохнула, состроив выражение лица в стиле «ну что ж теперь поделать», вытянула перед собой руку, растопырила пальцы и принялась рассматривать маникюр. Воздух рядом с рукой задрожал, будто от неё шел горячий поток. А кисть и вправду начала плавиться, вытянулась, обмякла, пальцы удлинились и повисли, как разомлевший от тепла пластилин.

От увиденного меня бросило в жар, живот свело судорогой. Но это были только цветочки. Вторая рука блондинки тоже оплавилась и потеряла форму. Всё её тело текло и тянулось бесформенными потёками. И эти потёки устремились между цветными нитями ко мне.

— Ты так и будешь тут стоять, ожидая, когда она сожрёт тебя с потрохами? — поинтересовался ленивый голос откуда-то сверху.

Эта фраза разбила оцепенение, и я бросился бежать. Обладателя голоса не было видно, но он подбадривал меня криками:

— Давай! Неси быстрее свою тощую задницу! Взлетай, чего ногами сучишь? Не видишь, что ли, заплетаются?

Я, послушавшись совета, подпрыгнул и полетел. Надо мной плыли облака, и за ними, там, вверху, угадывались разноцветные нити. Будто весь мир и вправду оказался внутри клубка пряжи. Или кокона. Я тоже внутри кокона. Бабочка! Руками же неудобно лететь!

Небольшое усилие воли — я знал, что получится! — и вот они вместо рук — крылья. Только не хрупкие, как у бабочки, а кожистые.

— Я дракон! — мой голос гулко разнёсся по всему кокону или миру. Дыхнуть огнём не получилось, но это меня не расстроило. И так здорово!

— Дурак ты, а не дракон! — раздался рядом голос.

Я развернулся в полёте. Блондинка. Она не только протекла сквозь нити, но и вернула себе нормальный внешний вид. Более того, в руках у неё появился лук, на который она прилаживала стрелу. Девка висела в воздухе просто так, без крыльев. Это что-то напомнило, сейчас ещё чуть-чуть — и пойму. Задумавшись, я пропустил стрелу.

От мощного удара в грудь сделалось горячо. Тело отяжелело. Я стал падать. Крылья не слушались, их рвало встречным ветром, который родился от моего падения. Земля оказалась так далеко! Я падал и смотрел на золотистые лучи солнца, пронизывающие облака. Так где-то было. Это уже было где-то, когда-то.

Ветер оборвал мои крылья, превратив их снова в руки, которые теперь казались уродливыми, неуместными. Вместо леса оказался пустырь с силуэтами многоэтажек на горизонте. Я лежал в пыли и грязи и пытался вспомнить нечто ускользающее, потерянное. Целый мир. Вспомнить бы. Вот-вот. Но вместо воспоминания в сознании взорвалась вспышка: это сон! Ведьма!

Вдруг что-то резко ударило в лоб. Я взвыл от боли.

Надо мной стояла блондинка — Лидуня. Теперь-то я узнал! Но поздно!

— Отличная работа, Андрюша. Ты мне сегодня очень помог. Потерпи, осталось недолго.

Она подняла руку.

Понимая, что уже ничего не успеваю сделать, я вспомнил вопрос, который мне в шутку советовала задать Хельга. Самый дурацкий и бесполезный из всех, что можно было придумать:

— А куда пропало тело? Из могилы.

Ведьма на секунду замерла и даже приподняла бровь, а потом рассмеялась:

— Ну, я тебя точно недооценила! Впрочем, так намного интереснее. Слишком противно иметь дело с тюфяком, который не может дать отпор. А тело не ищи, сожгли его.

Она взмахнула рукой, и я получил удар в грудь. Воздух вылетел из лёгких. Мир вокруг померк. Силясь вдохнуть, я открыл глаза уже на полу в комнате у Коляна.

— Чёртова ведьма!!!

Я побежал к зеркалу, держась за лоб. Так и есть: на меня смотрело взлохмаченное отражение с красной круглой отметиной между бровей. Я вцепился в раковину и завыл, матерясь. На удивление стало легче.

На плечо легла прохладная рука. Лёгкое прикосновение, будто женское. Катька? Да нет, откуда она здесь.

Я обернулся. На меня с выражением крайнего беспокойства на лице смотрел Колян. Из-за его плеча выглядывал Вадим с округленными от удивления глазами.

— Ты ведь не сошёл с ума? — осторожно спросил Колян.

Я посмотрел на них. Причесанные и не заспанные. Значит, раньше проснулись. Колян убрал руку, но я, заметив на ней часы, сам схватил его за запястье. Четыре дня. Четыре! Я проспал двенадцать часов, когда хватило бы и восьми. Ведьма не добралась бы до меня!

— Почему вы меня не разбудили? Почему не разбудили?! — голос сорвался на крик. — Хоть на час раньше. На пять минут раньше, и ведьма не воткнула бы крюк. А теперь — вот!

Свободной рукой я ткнул в злополучное красное пятно на лбу.

— Вот!

Колян вырвал запястье из моих пальцев и отступил назад, спрятавшись за Вадима. Теперь здоровяк смотрел грозно, но всё же с опаской.

— Я думал, сон пойдёт тебе на пользу, — проговорил Колян из-за широкой Вадимовой спины. — Ты вчера совсем никакой был. Лучше уступить на один шаг противнику, чем проиграть от истощения сил. Тем более, была защита плетением.

Я вспомнил разноцветные нити, через которые пробиралась ведьма. Защита сработала, но недостаточно. Усилить бы. Возможно такое?

— А ты не осознался сегодня? Когда ведьма снилась? — увидев задумчивость на моём лице, Колян, наверное, решил, что я больше не опасен, и вышел из-за своего убежища.

— Ни черта не осознался! А потом она сама меня осознала и тут же впилила крюк, — с досады я хлопнул по раковине ладонью, и Колян снова отступил назад. — И музыка была, и ведьма летала, и я сам летал. Но ничего в голове не щёлкнуло, как будто так и надо!

— Вот видишь, тебе просто необходимо было восстановиться, — Колян назидательно помахал длинным пальцем из-за Вадимового плеча. — Когда нет энергии, никакие фокусы не проходят. Уверен, сегодня ночью ты будешь в лучшей форме. А как защита? Неужели не сработала?

— А-а-а, нитки эти? — как раз о защите я и хотел поговорить. — Пойдёмте на кухню, что ли. Чайку выпьем, и расскажу. В горле пересохло после такого отсыпона.

— Кто же знал, что она будет через них течь? — задумчиво произнес Вадим, когда я пересказал свой сон, и добавил: — Видишь, проблема ещё в том, что ты начинающий. Какие бы ни были у тебя стимулы, нет стабильности. Сегодня ты сворачиваешь реальность своего сна в трубочку, а завтра не можешь вспомнить, что снилось. То, что сегодня случилось, — это нормально.

Мы сидели на кухне. Драная кружевная занавеска трепетала на ветру. Я закрывал ладонью правое ухо, со стороны окна. И заодно, оперевшись на руку, разглядывал ребят. Всё это, конечно, хорошо, но, получается, мы почти не продвинулись в поисках защиты.

— Так эта защита изначально придумана от безмозглых сущей и слабых дримеров. Принцип работы вроде ловца снов. А ведьма, — Колян недовольно цокнул языком, — ведьма круче оказалась. Ну ничего, мы подумаем, как усилить. Может, эгрегором…

— Эгрегор! — я спохватился. — Тренировка в семь! А сейчас — пять!

Следующие два часа были настоящим квестом. Домой за формой я не успевал. Надо было доехать из Люблино до Арбата, заскочить в «Спортмастер», купить спортивные штаны и футболку. А за оставшиеся полчаса доехать до «Электрозаводской» и найти зал.

Я успел.

Правда, переодевался уже в пустой раздевалке. Все пришли заранее и теперь разминались в зале, перед входом в который я обнаружил целую гору обуви. Кажется, сенсей говорил, что тренироваться нужно босиком. Кинув свои кроссовки к общей куче, я прошёл внутрь. Деревянный лакированный пол оказался прохладным.

Через большие высокие окна в зал проникало много света. В две противоположные стены были вмонтированы трёхметровые зеркала, из-за чего казалось, что фигур в чёрных и белых кимоно гораздо больше. Они вразнобой размахивали мечами, видимо, отрабатывали удары. Я понаблюдал немного: а в группе не только парни, с мечами не менее ловко управлялись две девушки. Боевые.

— Здравствуйте, Андрей! — сенсей подошёл неслышно, и я резко обернулся. — Так, оружия у вас нет. Сейчас выдадим. Олег!

Пока приземистый круглый мужчина ходил в подсобку, сенсей рассказывал, как вести себя в зале.

— Это пространство — как отдельный мир. Я хочу, чтобы вы это понимали, Андрей. Мы оставляем свои мысли о работе, доме и бытовых проблемах там, за порогом. Как и мобильные телефоны, если вы, конечно, не ждёте очень важного звонка. — Он выразительно посмотрел на прямоугольник смартфона, выпиравший из кармана моих спортивных штанов. — Отнесите в раздевалку.

Я кивнул.

— Вот это — камидза, — продолжил сенсей и указал на стойку с мечами. Как я раньше её не заметил! Подставка располагалась у противоположной от входа стены, той, что с окнами. На ней на специальных деревянных держателях лежали катана и короткий вакидзаси. Рядом с мечами стояли деревянные дощечки с иероглифами. — Перед каждым занятием мы совершаем ритуал поклона учителям и божествам, охраняющим школу, а после тренировки благодарим их…

Божества! Эгрегор! Отлично! Я с восторгом посмотрел на мечи и дощечки с иероглифами. Только бы получилось!

— Вы меня не слушаете! — голос сенсея заставил вздрогнуть. — Будьте внимательны. Это убережёт вас от травм. И ваших партнёров тоже.

Я, кажется, покраснел, щёки горели. Кивнул, соглашаясь.

Сенсей улыбнулся.

— Фехтование — это, в первую очередь, тренировка внимания. Тренировка разума, а потом уже тела. Мы научим вас, только и вы должны стараться.

Я опять покивал.

Коренастый Олег принёс деревянный меч и, держа его на вытянутых руках, с поклоном передал сенсею. Тот бережно взял и передал оружие мне, я постарался скопировать его движения, когда принимал меч. Сенсей объяснил, как правильно кланяться и держать при этом боккен — деревянный меч.

Перед началом тренировки мы сели на пол, образовав длинный ряд. Меня определили в конец как самого младшего. А Олег был в начале. «Чёрные штаны, старший ученик, семпай», — постарался запомнить я.

Странное ощущение, когда с десяток человек шлёпается лбом перед деревянной подставкой. Я чувствовал себя сектантом, но всё же постарался проникнуться духом, стараясь выговорить вместе со всеми «онегае симас!»

Хорошо хоть эту фразу запоминать не пришлось: всё-таки есть польза от просмотра аниме.

А дальше всё было не совсем так, как я ожидал. Дав команду ученикам, сенсей отвёл меня в конец зала. Мучения начались с того, что стойка, которую он показал, оказалась дико неудобной. Надо было довольно широко раскорячиться, оставляя пятку задней ноги, он так и сказал — «задней ноги», на одной линии с передней. Сенсей долго вертел меня, выстраивая разворот корпуса и положение рук. Я изо всех сил старался не упасть и держать руки и ноги под нужными углами.

— Проблема в том, что мы не чувствуем своё тело. Оно само давно встало бы правильно. Но ум, — сенсей постучал себе пальцем по виску, — пытается им управлять. Довольно неуклюже получается. Ничего, мы научим вас доверять своему телу. Не надо так напрягать мышцы, стойка у нас — это естественное положение тела, вам должно быть удобно. Разве что широкая, но вы привыкнете. Центр тяжести занижать не надо. И не сжимайте так меч, будто я собираюсь его у вас отнять. Просто спокойно держите.

Он посмотрел и, кажется, наконец удовлетворился моей позой.

— Хорошо, а теперь делаете шаг вперёд. И держите меч — помните, перед вами противник!

Он быстро принял стойку и шагнул, зеркально повторив позу. Теперь левая нога согнута в колене, а правая отведена назад. Корпус слегка развернут, меч смотрит в лицо предполагаемому противнику.

Быстрое движение, лёгкое и… совершенно невыполнимое для меня. Я запутался в ногах, забыл про меч, уперев его в пол.

— Ничего страшного, — по-доброму хохотнул сенсей, тыкая боккеном в мои конечности, поправляя позу. — Вот так, а теперь ещё раз.

Прогнав меня так вдоль стены несколько раз, он удовлетворенно кивнул:

— Тренируйтесь, — и ушёл, заткнув меч за пояс.

Я проводил взглядом сенсея и продолжил корячиться. Трижды прошёл туда-обратно, стараясь держать спину прямо, а переднюю ногу под углом сорок пять градусов. Интересно, как оно получается? Такая же широкая стойка, как у других? Я ещё раз поправил позу и повернул голову, чтобы оценить ее в зеркале. Первое, что бросилось в глаза, — это красноватое пятно на лбу. А я уже и забыл про него! Сенсей так со мной разговаривал, будто всё в порядке. Я едва удержался, чтобы не потереть лоб. Вот же зараза! Как теперь ходить с этой штукой? Самая первая отметина на горле почти прошла. Значит, блистать мне красным лбом почти неделю. Что сказать Катьке, отцу, на работе?

А эгрегор ещё не факт, что поможет от ведьмы. Я посмотрел на свой деревянный боккен. Другие ученики занимались с настоящими стальными мечами. Расположившись в шахматном порядке по залу, они рубили воздух перед собой, разворачивались, атакуя невидимого противника за спиной, некоторые даже подпрыгивали. При ударах все громко вскрикивали. Наверное, это специальный боевой клич.

Сенсей что-то объяснял девушке в черных штанах. Кажется, показывал угол удара. Ещё раз рубанув для примера своим мечом, он неожиданно обернулся и погрозил мне пальцем:

— Не отвлекайтесь!

Я не услышал, скорее, прочитал по губам. Пришлось отвернуться и вцепиться в меч. Теоретически, эгрегор мне подходит. Времени искать другой все равно нет. Я снова пошёл по залу. Через несколько минут ученики сложили стальные мечи и взялись за боккены, разбившись на пары. Самое интересное начинается! Спарринг!

Я вспомнил замечание сенсея и дал себе задание не смотреть. Сосредоточившись на движениях, продолжил ходить вдоль стены. Ну, ещё косился на камидза: божества ведь должны оценить, что я стараюсь.

Казалось, прошла вечность, прежде чем сенсей подошёл.

— Ну, хорошо, — улыбнулся он. — Давайте, я вам удар покажу, а то вы тут совсем у меня заскучали.

Он встал в стойку, занёс руки с мечом над головой и с шагом рубанул перед собой воздух. Повторил удар ещё несколько раз: быстро и очень медленно. Один раз даже яростно, издав боевой клич.

— Ну а теперь давайте вы.

И тут конечно началось:

— Локти разведите в стороны. Это не топор, не заносите так далеко за спину. Не надо так сутулиться. Переднюю ногу согните, заднюю выпрямите!

Да, это не на йоге в разные стороны выгибаться. Я вспомнил похвалы симпатичной инструкторши. Да, наверное, и там не всё так просто. Тут сенсей, а не добрая девочка. Похвалу надо ещё заслужить, и это будет ой как не просто!

— Вы снова отвлекаетесь, — заметил сенсей, хотя на вид я сосредоточенно молотил воздух. — Ваши мысли тоже нужны здесь. Вернее, их отсутствие. Отпустите заботы до конца тренировки и сосредоточьтесь на ударе.

Он снова ушёл, а я отрабатывал удар, стараясь не думать ни о чём другом. Получалось плохо. Потом я понял, на что это было похоже: попытки медитации по остановке мыслей у Коляна. Только нужно было не смотреть на камешек, а следить за мечом и телом. Это помогло сосредоточиться, а потом я и вовсе придумал отличный трюк — представлял перед собой ведьму и разрубал её напополам. После этого дело пошло гораздо веселее. И в ОС теперь запомнится!

После тренировки я подошёл к сенсею. Тот удивлённо приподнял бровь, когда услышал, что я хочу оплатить занятия на месяц вперёд и купить себе всё необходимое.

— Ну хорошо. Только прежде, чем вы дойдёте до ката — тренировки в паре, придётся хорошо потрудиться и выучить удары.

Я кивнул.

Сенсей объяснил мне, где находится магазин со сносными по качеству боккенами и кимоно.

— Жду вас в пятницу.

Пока мы разговаривали, раздевалка опустела. Я обрадовался, вспомнив про пятно на лбу. Не все ученики могли оказаться такими тактичными, как сенсей.

На телефоне нашлась куча сообщений и три пропущенных вызова — все от Катьки. Правильно, я же не сказал ей про тренировку, а на часах уже девять. Решив отложить объяснения на потом, я ограничился сообщением в вотсап: «через час буду».

Глава 15 Важная дата

В квартиру я ввалился голодный и вымокший до нитки: погода решила порадовать ливнем. Катька уже разложила диван в комнате и, укутавшись в одеяло, смотрела что-то на ноуте, нацепив наушники. Чуть скользнув по мне взглядом, она снова уставилась в экран.

В голове уже начали прокручиваться варианты примирительных фраз и картинки: я подсаживаюсь к Катьке, вот мы ложимся спать…

Сон. Ведьма.

А ведь уже скоро. Хорошо Катьке губы дуть, лёжа в тёплой постели. А мне что ни сон, то испытание!

Я не стал ничего говорить и прошёл на кухню. Скинул рюкзак на пол, мокрую ветровку на стул, вытер голову кухонным полотенцем. Ещё и наушники намочил, хотя какая им хрен разница. Может, там звука нет уже не один год, кто проверял?

Я полез в холодильник и раскрыл рот, разглядывая содержимое. Вот это да! Неужели Катька наготовила, пока меня ждала? Какие-то мясные рулетики, ножки гриль, салат, закуски на шпажках и торт.

Торт меня насторожил. Такие вредные сладости по нашей договоренности ей можно только по праздникам. Что я упустил? Закусив рулетиком с ветчиной, я полез в смартфон. Так, её день рождения не скоро, всякие женские праздники типа восьмого марта — мимо кассы. Напоминания на этот день и соседние не стояло. Я быстренько долистал до прошлого года.

Ну так и есть! В прошлом году на эту дату торжественно значилось: «четвёртая годовщина отношений». Значит, в этом году пятая. Типа важный юбилей. Ну всё, капец! Господи, наверное женщины специально придумывают всякие даты, чтобы был повод обидеться. Я вздохнул, взял ещё рулетик и пошёл объясняться.

Присев на край дивана, я удостоился ещё одного недовольного взгляда.

— Кать, у меня тяжёлое время сейчас. Ну, ты понимаешь… — Даже врать не пришлось, так и есть. Краем глаза я заметил, как девушка убавила звук на ноуте. Уже хорошо. — Совсем замотался, думал, у нас завтра годовщина. Даже подарок приготовил и столик заказал, — тут я уже врал. Но устроить это будет несложно.

Катька сняла наушники и пристально посмотрела на меня, будто пытаясь увидеть мысли сквозь черепную коробку. Я подумал о ведьме, и о том, что сейчас мне простительно забыть на фиг о годовщинах, и выдержал взгляд.

— Хорошо, посмотрим, что за подарок, — прохладным тоном ответила Катька. — А до этого момента я на тебя обиделась.

Она захлопнула крышку ноута, не останавливая воспроизведения, и положила девайс на пол. Знает же, что не люблю такого обращения с техникой. Катька посмотрела на меня вопросительно, даже с вызовом, но претензий не дождалась. Хмыкнув, она закаталась в одеяло и отвернулась к стене.

— Кать, ещё одиннадцать только, — я потянул одеяло и коснулся гладкого плеча. — Ты всё равно не уснёшь и будешь лежать и дуться.

— Ещё как усну, — пробурчала девушка, натягивая одеяло обратно. — Прошлой ночью, знаешь ли, спалось плохо!

Я вздохнул и подобрал ноут. Можно было, конечно, добиться её расположения, но потратить силы лучше на другое.

На кухне было тихо, самое то, чтобы сосредоточиться и подумать о стратегии на ночь. У меня теперь четыре крюка — значит, осталось три чакры. Не так много. Я открыл гугл, свадхистана — секс, влечение, определение себя в социуме. Так, ясно. Опять школа сниться будет или камасутра какая-нибудь. Муладхара — жизненные силы, страхи, страх смерти. Берём на заметку. И последняя макушечная чакра — сахасрара. Ну и название! Единение с высшим, бла-бла. Как ведьма её пробивать-то собралась?

Я вспомнил про пятно и потёр лоб. Может и хорошо, что с Катькой так вышло. В темноте с экраном ноута под носом она ничего и не заметила. Завтра чем-нибудь замажу.

В чатике Колян писал, что они, возможно, усовершенствуют защиту с нитями, и это обнадёживало.

Спать не хотелось, и я приступил ко второй части плана. Отыскал сайт школы кобудо и принялся смотреть одно за другим видео, где суровые самураи в черных штанах-юбках размахивают мечами. Представлял, как сам рублю ведьму. Потом из интереса погуглил про юбку. Оказалось, что это всё-таки штаны, но со строго определенным количеством складок. Надевать и гладить такую юбку — целая наука. С другой стороны, в ближайшие несколько лет осваивать такое умение мне не придётся. Юбку-штаны можно было носить только после чёрного пояса.

Однако, чудные эти японцы.

Я решил сильно не засиживаться и ближе к двенадцати стал готовиться ко сну. Колян говорил, что лучше ложиться спать, пока ещё есть силы, а не падать на кровать полумёртвым от усталости. В последнем случае ОС вряд ли стоит ждать.

Я прокрался в комнату с мерно сопящей Катькой. Интересно, спит или притворяется? Маска лежала под подушкой. Попробуем ещё раз. Буду ориентироваться на красные вспышки. Заодно и пятно на лбу закроет. Я машинально потёр переносицу. Пойду спать на кухню. Поругались — значит, поругались.

Я вскипятил чайник и заварил калею. Пока она настаивалась, помедитировал на аметист Коляна, отгоняя мысли о ведьме. Избавиться от них полностью не удалось, но хотя бы успокоился. После медитации выпил горькую гадость и с чувством выполненного долга лёг в маске на диван. Чтобы сон пришёл быстрее, постарался расслабиться, как на йоге, начиная с конечностей и постепенно проходя вниманием всё тело. Где-то в середине процесса мысли стали смешиваться, а уши заполнил гул. Потом по телу пошли вибрации.

Ага, да у нас тут прямой выход из тела — ВТО, прямо по тому видосу с «Ютуба». Надо отделиться.

Я потянул руки вверх, словно высвобождая их из липкой массы, которой ощущалось тело. Медленно помахал ими перед собой в воздухе. Перед глазами темень, ничего не видно. То ли из-за маски, то ли… хотя вроде бы потом зрение должно появиться. Я оттолкнулся руками вытянул, словно из каши, туловище и сел.

Гул в ушах затих, но музыка не появилась. Посидел некоторое время в темноте, прислушиваясь к ощущениям: будто в густом тёмном киселе. Потрогал руками лицо, но маску не нащупал. Почему же ничего не видно? Так меня ведьма голыми руками возьмёт!

Я оттолкнулся руками и, завалившись на бок, упал с дивана. Пол спружинил, и я перекатился в дальний угол кухни. Отсюда было видно старый холодильник и покосившуюся входную дверь. Интересно, мы уже год как закончили ремонт, а кухня старая.

Зрение вернулось! Я спохватился, оглядываясь по сторонам. Вопреки ожиданиям, тела на диване не оказалось. Из чего же тогда пришлось выдираться с таким трудом?

Значит, всё-таки не ВТО, а сон? Я пошёл в спальню: там дрыхла Катька. Она беспокойно ворочалась, силясь проснуться. Лицо искажала то ли злоба, то ли боль. Будто кто-то мучил девушку там, во сне. Над её головой вился тёмный копошащийся рой мошек или чего-то подобного. Подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, я вытянул перед собой руку, выпуская из центра ладони огонь. Фаербол получился маленьким, но и этого хватило. Когда он столкнулся с роем мошек над катькиной головой, те мгновенно вспыхнули. Каждая мошка превратилась в яркую искру, издав при этом сухой треск. Чёрное облако на мгновение превратилось в подобие салюта. Люблю такие — золотистые, потрескивают, а потом опадают.

Рой мошек сгорел за секунды. Катькино лицо разгладилось и стало умиротворённым. Вот и ладно.

И всё-таки, что это за пространство? Сон или вправду выход из тела? Где тогда тело? Я оттолкнулся и взлетел под потолок, чуть не врезавшись в люстру, Катькину гордость. Интересно, если её разбить здесь, что случится в реале?

Проверять я не стал, а, оттолкнувшись ногами от стены, вылетел в окно. Прямо сквозь стекло. Оно не разбилось, только протяжно зазвенело. Этот звон так и стоял в ушах, даже когда я оказался над выжженными солнцем полями, только теперь к нему примешалась мелодия. Знакомая. Я прислушался: саундтрек Ника Кейва к сериалу «Марс», три сезона которого я мужественно отсмотрел вместе с Катькой. Ну что ж, вполне себе красная планета. И небо всё красное. Вон какие мощные вспышки на нём!

Я прикрыл глаза, но это не помогло. Вспышки всё равно били, вызывая неприятные ощущения. Вспышки красного. Маска! Это же сон!

Я приземлился и затормозил ногами, оставляя глубокие борозды в инопланетном песке.

Вот здорово! Не думал, что во сне можно путешествовать на другие планеты! Песок гладкий, так и утекает сквозь пальцы. Наверное, потому что марсианский. Я посмотрел на пустую ладонь: ну да, он мне снится. Марс. Кажется, где-то на форумах писали, что в ОС можно побывать на других планетах.

Вокруг простиралась бескрайняя красная пустыня, пейзаж разнообразили разве что неясные очертания далеких холмов. Я высоко подпрыгнул, оценивая местную гравитацию, и заметил что-то на горизонте. Тёмные силуэты. Интересно! Может быть, там марсианская жизнь?

Трех прыжков хватило, чтобы разбежаться и взлететь. Силуэты на горизонте стремительно приближались. Вот они стоят, подняв к небу короткие маленькие отростки. Кактусы!

Я приземлился на холме, обозревая открывшийся вид: толстые длинные кактусы с рифлёными боками пёрли прямо из красного песка. Заросли тянулись бесконечно, а вдалеке виднелись каменные строения вроде пирамид. Вот это приключения! Я, не раздумывая, пошёл к пирамидам, пробираясь между кактусами. Неожиданно вспомнился Кастанеда, как он ел пейот. Я взялся за зелёный отросток: маленький кактусик на большом. Иголки у него вон какие мягкие, не колется! Отросток легко отломился, и я сунул его в рот. Будто ватой набил, никаких ощущений. А вот небо вспыхнуло кислотной радугой. По красному песку прошли цветные всполохи, и от кактусов заструился мягкий золотистый свет.

— Ух ты! Ничего себе!

— Чего ничего? — проворчал откуда-то скрипучий голос. — Припёрся чего? И кактусы мои жрёшь!

Вслед за голосом появился и его обладатель: большая кирпичного цвета ящерица. Вылезла она прямо из кактуса, пробив верхушку. Деловито осмотрела растение и, отхватив приличный ломоть от колючего ствола, принялась его грызть.

— Что за двойные стандарты! — возмутился я. — Тебе можно, а мне нельзя! Вообще, мог бы быть любезнее, когда принимаешь гостей с другой планеты.

— Ты так индульгируешь в своей осознанности, что забываешь осознаваться! — закатив глаза, произнесла ящерица. И я заметил томик Кастанеды у нее в лапках. Точнее, во второй паре лапок. Первой она продолжала удерживать кусок кактуса и между делом отгрызала от него мякоть, сочно чавкая. Где-то я уже её видел.

— Да нет, я помню, что это сон!

Ящерица презрительно фыркнула и запустила в меня куском кактуса:

— А о самом главном забыл!

Кусок прилетел мне прямо в лоб, и мир на удивление прояснился. Исчезла радуга в небе, кактусы перестали излучать свет. Только ящерица никуда не делась: стояла и выжидательно пялилась. Я и сам чувствовал: нужно вспомнить что-то важное. Но на ум ничего не шло. Я вытянул перед собой руки, стараясь сосредоточиться на них, красноватых, со скрюченными пальцами.

— Ох, непутёвый, — вздохнул ящер. — Смотри!

Он поднял лапу и будто зацепился за что-то в воздухе, а потом резко дёрнул к себе. Меня тут же повело вперёд. Шмякнувшись носом в песок, я заметил полупрозрачную белую ленту, которая тянулась от моего лба к лапе ящера. Это вызвало цепную реакцию. Казалось, в голове вспыхнули все воспоминания разом. Ящерицу я уже видел во сне: в неё превратился йог. А потом ведьма воткнула в меня крюк. Блин! Ведьма! Точно!

Мир стал блекнуть, и я вцепился в песок, чтобы удержаться.

— Ну вот, другое дело, — одобрил ящер. — А теперь вали отсюда и готовься к встрече.

Он указал на горизонт.

Я проследил за взмахом красной трёхпалой лапы: к нам приближалось облако пыли. Крюки во мне заныли, на миг стало видно белёсые ленты. Они натянулись. Сомнений в том, что приближается ведьма, не осталось.

— Так, взлететь! Бежать, — я оглянулся по сторонам. — Не успею…

— Порта-а-л, — ящер покрутил пальцем у виска. — Портал, идиот!

Я начал лихорадочно вспоминать, как это описывали на форумах: — Так, надо открыть дверь. Её нет. Сначала представить.

Пыльное облако приближалось.

— Не успеешь, — припечатал ящер. — Ладно. Придётся брать дело в свои руки, а то вы мне тут все кактусы переломаете. Закрой глаза.

Я покосился на облако и послушно выполнил просьбу. По крайней мере, ящер не воткнёт в меня крюк.

— Так, теперь представь то место, где хочешь оказаться. Представил?

Я кивнул.

— Шагай туда! — ящер толкнул меня в спину и крикнул вдогонку. — Сам сможешь повторить, когда энергии побольше наберёшь! Растяпа!

Я открыл глаза.

Место оказалось гибридом тренировочного зала и самурайской выставки Art of war. Что ж, можно сказать, получилось. Я снял со стены меч и встал в стойку, как учил сенсей. Тот момент, когда стальная катана превратилась в боккен, я пропустил.

Деревяшка. Ну так я с деревяшкой и занимался!

Здание содрогнулось, и боккен в моих руках осыпался в пыль. Чёрт! И ведьма уже здесь. Небольшая фора получилась.

— Андрюша, ты где? — раздался приторно-ласковый голос.

Ну ладно, хватит на сегодня. Будем просыпаться. Я подёргал ногой, пытаясь представить тело. Не помогло.

Стена напротив покосилась и стала падать вперёд. Я выскочил в другой зал. Тёмные каменные своды и хлюпающая под ногами вода. Стерва поменяла локацию! Мою локацию! Ну и сильная же она.

— Андрюшенька, а что это за ящерка с тобой болтала? Неужели ты за Кастанеду взялся? — голос прозвучал совсем близко.

Я сунул два пальца в рот, ощущая спазмы в горле, но ничего не произошло. Только ленты натянулись и стали видимы. Наверное, в них всё дело. Мешают. Четыре грязно-белых полосы, уходящих прямо в стену пещеры. Плохо дело!

— Держу! — крикнула ведьма, и я побежал.

Наверное, ленты растягивались, потому что двигаться они все-таки позволяли. Разве что крюки вызывали тупую боль. Если бы она была достаточно сильной, чтобы проснуться! Я потянул за крюк, боль усилилась, но пробуждения не наступало, зато картинку стало размазывать.

— Да чтоб тебя! — выругался я, чувствуя, как начал терять осознанность.

Так, потом разберёмся, надо бежать вперёд и закрыть глаза. Попробуем ещё раз попасть в зал. Ну, пожалуйста-пожалуйста, эгрегор кобудо, помоги!

Еще немного, и я прокричал бы это вслух. Но посвящать ведьму в свои планы по защите не стоило.

Я открыл глаза. Локация сменилась, но не на ту, что хотелось мне. Может, просто пещера плавно перетекла в неё. В лабораторию. На форумах писали, что она находится под землёй, комната с длинными белыми столами, заваленная оборудованием. На противоположном конце маячила дверь. Надо бежать, но ноги заплетались на заляпанном кафельном полу. И почему во сне так трудно бежать? Совсем не на руку. А ведьма догоняет. Интересно, а ей как бежится в чужом сне? Хотя она ж ведьма, может и на метле полететь. Та-ак. Я заметил в углу пластиковую швабру с грязной мотнёй и сел на неё, как на метлу. Швабра зависла в воздухе где-то на метр от пола. Это успех!

Теперь достаточно оттолкнуться от облупленной стены, чтобы придать метле хорошее ускорение. Так передвигаться оказалось гораздо быстрее. Пролетев между столами, заваленными пробирками и какими-то приборами с торчащими из них в разные стороны проводами, я выплыл в белый коридор, по сторонам которого располагались стеклянные двери отсеков. За первой дверью справа бесновались растения. Они бились толстыми стеблями о стекло и скалили из чёрных бутонов зубы. Вокруг бутонов красовались ярко-жёлтые лепестки. Подсолнухи, что ли?

Я отвернулся и посмотреть сквозь стекло двери слева. Там стоял какой-то прибор и мигал разноцветными огоньками. Вокруг него бегали огромные зелёные мыши.

Случайно взглянув на руки, я поймал себя на том, что отвлёкся. Ведьма того и гляди схватит за шкирку, а я тут глюки ловлю, развлекаюсь.

— А ну вперёд! Поехали! — я оттолкнулся от стены и поглядел на бьющиеся в дверь растения. А это мысль! Чтобы пробить толстое стекло, пришлось скастовать огромный фаербол. Я постарался от души и зарядил здоровенным шаром в дверь. По стеклу побежали трещины. Растения сначала отпрянули от огня, но затем, почуяв свободу, кинулись с новой силой. Я заметил первый мясистый лист, разламывающий преграду.

— Мочите ведьму! — отдал я приказ и, оттолкнувшись посильнее, полетел в противоположную сторону. Уверенности, что бешеные подсолнухи меня послушаются, не было.

Швабра рванула вперёд с реактивным ускорением. Двери мелькали так быстро, что за ними невозможно было ничего разглядеть. Может, оно и к лучшему. А то насмотришься, приснится ещё. Где-то позади послышались взрывы. Конец подсолнухам. Ну, я на них сильно и не надеялся.

Коридор закончился внезапно. Я влетел в кучу хлама, какие-то корни и ветки. Хорошо, что во сне, а то переломал бы все кости!

Встал и отряхнулся, заодно посмотрел на руки, похлопал себя по бедрам, чтобы поддержать осознанность. Швабра куда-то подевалась. Позади — ведьма, впереди — завал. От безвыходности пришлось лезть в темноту.

То ли это был портал, то ли несколько секунд я и вправду полз по тоннелю. Наконец в глаза ударил яркий свет. Я убрал от лица корни и выбрался на поверхность. Свалка. Гора пластиковых пакетов с мусором, разодранных и целых. Местами попадалось то, что в пакеты не влезло. Вот облезлая стиральная машинка, а там дверь.

— Хватит глазеть! Ведьма же! — прикрикнул я на себя в стиле сегодняшнего ящера. Как ни странно, это помогло собраться. Я оглянулся. Позади чернел полузаваленный строительным мусором лаз. Возможно, здесь когда-то была дверь, вон её обломки торчат.

Я развёл руки в стороны, представляя себя экскаватором, и выдохнул, сдвигая их. Мусор зашевелился и потёк в проём. Вскоре на месте входа в лабораторию образовалась куча. Вряд ли это надолго задержит ведьму, ну хоть пусть в темноте потыкается. Как говорится, не победить, так подгадить.

В поле зрения попали ленты, идущие от моего тела.

— Ну и что будешь делать дальше?! — открытие, что собственный голос помогает повысить осознанность, мне понравилось. Голос. Кастанеда что-то писал про выражение намерения во сне.

— Я хочу проснуться! — воскликнул я. Никакого эффекта. Ладно, надо просто постараться подключить намерение.

— Я! Хочу! Проснуться! — голос набрал силу, будто я орал в микрофон. Уже лучше. Только ленты натянулись, стали белыми, почти потеряли прозрачность. Заныли в теле крюки.

— Я! ХОЧУ! ПРОСНУТЬСЯ! — Земля под ногами затряслась. Тело пронзило болью. Неужели её недостаточно? Я продолжал орать, вызывая землетрясение, грохот и гром. Или это там, внизу, грохотала ведьма, разбирая завал? Мир стал смешиваться в кашу.

Только бы не потерять осознанность! Я повалился на землю лицом вниз в синие мусорные пакеты, чьи-то объедки и драное тряпьё. Под руку попался рваный ботинок с отслоившейся подошвой. Я вцепился в него, в пакеты и заорал ещё раз.

И тут, лёжа на земле, впервые увидел ограниченность локации. Свалка была всего-то радиусом метров десять. Дальше пакеты и прочий хлам сливались в серое месиво и плавно перетекали в небо. Почему раньше такого не замечал? И что за этой границей?

— Ну что ты разорался как маленький? Не уйдешь всё равно, я тебя держу, — внезапно надо мной оказалась ведьма. С новым крюком в руке, само собой. Она хитро улыбнулась, будто обманула меня в чём-то важном и теперь радуется. — Сейчас мама сделает укольчик, и всё закончится.

Она нарочито медленно занесла крюк.

Пугает. Специально ведь пугает, чтобы попасть в чакру. Надо просто не бояться.

Но не бояться не получалось, тело аж сводило от невозможности ничего сделать и предчувствия скорой расправы.

Я начал орать снова, и тут мир погас.

— Я хочу проснуться! — Что за темень кругом? Кто меня держит? Почему так мокро? Вопросы разом хлынули в голову. — Не вижу! Ничего не вижу!

— Так сними эту маску проклятую! — раздался рядом голос Катьки.

Действительно, при попытке поднести руки к лицу пальцы наткнулись на что-то плотное и мягкое. Через несколько секунд я пришёл в себя. Катька стояла рядом с кастрюлькой в руках, а подо мной на диване растекалась лужа.

Я встал, и тут же потянуло в бедрах. Ну да, широкая стойка, перетрудились мышцы на тренировке.

— Извини, что снова облила, — замялась Катюха, позабыв про вчерашнюю обиду. — Ты так кричал, что хочешь проснуться. Думала, у тебя проблемы с этим, — она указала на маску, — устройством. Ещё и лоб отмял себе. Смотри, какое пятно!

Да, с устройством действительно проблемы. Надо как-то разобраться. Вроде получилось осознаться, но не до конца. А теперь ещё и с пробуждением проблемы.

— Спасибо, ты меня выручила.

Вот это я зря. Катька, конечно, удивилась моему мягкому тону, но тут же решила, что я подлизываюсь:

— На здоровье! Но я всё ещё на тебя обижена. Ты, кстати, на работу не опоздаешь?

— Да нет, на дом взял же, вот, — я потряс маской. Врать — так уж по полной. — Поковыряю, посмотрю, что там не так.

— Ну-ну, — Катька продолжала вопросительно смотреть на меня.

Ну конечно!

— Сегодня в шесть в «Тануки» на «Кузнецком мосту» сможешь?

— Хм, попробую отпроситься с работы, — задрала нос девушка. — Напишу тебе в вотсап.

Я покивал, зная, что с её графиком с этим проблем не будет.

Как только Катька хлопнула дверью, в голову полезли чёрные мысли. И все они были правдой. Если раньше был хоть какой-то шанс вырваться, то теперь ведьма ещё и удерживает меня во сне. Конечно, способ пробуждения извне помогает, пока что. А вот что будет, если она воткнёт ещё один крюк? Не прекратится ли на этом игра?

Я заварил кофе и настрочил в чат про сегодняшние приключения. В сеть вышел только Денис и тут же попросил подробнее расписать технику телепортации, которой научил меня ящер.

— Хрен тебе, а не телепортация, — учёный недоделанный! — я захлопнул ноут и прошёлся вокруг стола. Надо было чем-то занять себя, пока Колян с Вадимом не проснутся. Может, что-то придумают с защитой.

Но надеяться только на них не стоит. Я открыл холодильник и вывалил на стол вчерашний праздничный ужин. Начать решил с торта. Кучка бело-шоколадного Панчо так и осталась нетронутой. Прям жалко.

Загребая вилкой сладкую мякоть прямо из упаковки, я надумал договориться с Катькой. Если я ору во сне, значит, меня надо окатить водой. Помогает же разбудить. Офигеет она конечно. Но если сказать, что Данилыч кучу денег пообещал за отладку маски, то, может, выгорит. Или вообще сослаться на государственный проект, типа заказ от правительства. Нет, так слишком круто, пожалуй, испугается ещё.

Но для этого плана нужно обязательно осознаться. А в прошлый раз у меня получилось слишком поздно, и ведьма успела воткнуть крюк.

— Проклятая маска! — в сердцах я швырнул устройство за диван. — Как бы тебя настроить?

Глава 16 Тень мастера

Подъедая Катькину праздничную готовку, я немного поиндульгировал над своим положением и побрёл в ванную разбираться с пятном на лбу.

Отметину на груди было уже почти не видно, а ту, что под кадыком, легко закрывала рубашка. А эта — вообще звездец!

— Аджна открылась, мать её ети, — я полез в Катькину косметичку. Вот эта светло-коричневая хрень, наверное, тональник. Я старательно замазал пятно и посмотрел на результат. Теперь на лбу красовалось пятно телесного цвета. У Катьки кожа оказалась темнее моей. Я помаялся немного и сделал градиент, чтобы цвет менялся постепенно. Оценил результаты своего труда и смыл в раковине.

Нафиг. Будет сталкинг пятна сегодня.

К двенадцати я выполз из квартиры на лестничную клетку в поганом настроении. Мир решил оторваться на мне по полной: лифт спустился сверху и привёз с собой Поповкина.

Этого хмыря ещё не хватало!

— Добрый день, молодой челове-е-ек, — протянул он, рассматривая меня подслеповатыми глазами. Обвисшие щёки всколыхнулись в фальшивой улыбке. — А что это вы тунеядствуете, значит? Время-то рабочее.

Он постучал толстым пальцем по запястью. Часов там не было, но это Поповкина нисколько не смутило. Улыбка из фальшивой превратилась в ехидную. Зато стала настоящей.

Лифт скоро остановится, надо просто выдержать паузу. Вот. Почти.

— Не твоё собачье дело, старый хрен! — я нырнул в открывшиеся двери. Уже из холла, не удержавшись, добавил: — Чтоб ты сдох, подлюга!

— Ах ты..! — Хлопок выходной двери заглушил ругательства соседа. А я оказался на улице и побежал к метро.

Блин! Почему я не сделал этого раньше! Чего боялся-то? Что, он под дверью мне нагадит теперь?

Я перемахнул через низкую оградку газона, срезая путь к метро.

Вот старый пень, пусть там возмущается. Теперь хоть есть за что!

Час пик в метро уже прошёл. Можно было вольготно усесться и почитать Кастанеду. Не зря ведь ящер с книжкой снился. Эх, трудно искать поддержку эгрегора, особенно если её нет.

«Белые Облака» встретили меня запахом благовоний и тихим шепотом мантры. Я узнал ту, защитную. Может, это знак от мира? Но я ведь просто пришёл за чаем.

Ко мне подошла светлая, словно выбеленная в каком-то растворе, девушка. Её подвижность и рассыпанные по лицу веснушки сглаживали невзрачную внешность. И ещё высокий мелодичный голос. Нимфа. Или фея. Того гляди улетит или растворится.

— Вам помочь выбрать чай?

Она старалась смотреть мне в глаза, но взгляд всё время уходил чуть выше. На лоб.

Ну конечно, пятно.

— Не обращайте внимания. Это у меня третий глаз открывается, — пошутил я.

Нимфа смутилась и отвернулась к полкам.

— У нас есть До Хунь Пао, Улун лавандовый, Улун молочный, османтус. Вам какие сорта? — она повернулась, и в широко распахнутых глазах застыл вопрос. И ожидание.

— Да для девушки в подарок, зелёные, на ваш вкус, — я повертел в руках банковскую карточку.

Пока нимфа заворачивала пакетики с чаем в расписную бумагу, я позвонил в «Тануки» и забронировал столик в углу возле аквариума. Говорят, вода успокаивает.

Попрощавшись с девушкой, я вышел из магазина. До Будо-шопа отсюда было десять минут ходу. Пока всё складывалось хорошо, даже расположение магазинов удачное. Если добавить сюда утренний эпизод с Поповкиным — так день вообще задался.

Вывеску Будо-шопа я заметил быстро, бодрым шагом вошёл в магазин и тут же завис у витрины с катанами. Сколько же их тут! И каждый меч манил к себе. Если на выставке Art of war клинки лежали разобранными и оттого малопривлекательными, то эти были в полной боевой готовности. Так и хотелось схватиться за рукоятку, вынуть из ножен, взмахнуть, блеснув стальным лезвием!

— Здравствуйте, выбираете меч?

Я обернулся.

Позади стоял плотный приземистый мужчина с лысой как футбольный мяч головой. Отсутствие волос с лихвой компенсировали мохнатые брови, из-под которых, словно из укрытия, меня рассматривали меня маленькие тёмные глазки. Судя по одежде, продавец-консультант: чёрные брюки и футболка с логотипом магазина.

— Да, а ещё мне нужно белое кимоно и пояс. Белый.

— Вижу, вы старательно занимаетесь. Лоб отбили, когда «мэн» отрабатывали? Амеч, наверное, деревянный нужен? — улыбнулся продавец, покосившись на стойку со стальными катанами, которые я так увлечённо разглядывал.

— Деревянный, боккен.

Я непроизвольно вздохнул, и мужчина спрятал улыбку.

— Знаете, какой из них мой самый любимый? — спросил он и тут же сам ответил. — Вот этот. Называется «Каге но шихайша», или если по-русски, «Тень мастера».

Он указал на меч с резной, почти воздушной цубой и черной оплёткой рукояти. На лаковых ножнах плясали блики витринных ламп.

Я не заметил разницы с остальными, кроме разве что цубы, но согласно покивал.

— Настоящий, японский, не то что вон те, — он ткнул в самый нижний ряд. — Китай. И ножны у них пластиковые.

Я присел, чтобы внимательнее разглядеть мечи. Да, тут ножны не блестели, и в некоторых местах было видно швы.

— Но и эти клинки хорошо сбалансированы. Ими можно работать.

Я снова посмотрел на Тень мастера. Представил, как стальное лезвие разрубает ведьму.

— А можно подержать?

Продавец замялся, но потом всё-таки снял меч, аккуратно вынул из ножен и передал мне.

— Осторожно, этот заточен.

— А бывают незаточенные? — удивился я и обхватил мягкую плетёную рукоятку, стараясь расположить руки, как учил сенсей. Меч оказался на удивление лёгким, и баланс был смещен чуть вперед, а не ближе к рукояти, как я ожидал.

— Конечно. Тренировочные йайто не затачивают, иначе можно получить травму. Право заниматься с заточенным мечом получают только после чёрного пояса, — разъяснил продавец и потянулся за мечом.

— А можно попробовать удар сделать? — взгляд продавца стал уже откровенно недовольным, и я добавил: — Под вашим руководством, аккуратно и медленно. Я деревянным умею ведь.

— А вы у кого занимаетесь?

— У Савина Анатолия Николаевича.

Лицо мужчины сразу просветлело, хотя на нем ещё читались сомнения.

— Наслышан. Повезло вам с учителем. Ну хорошо. Только аккуратно, — он покачал лысой головой и велел мне встать в центре, подальше от мечей и кассы. — Вот здесь вы ничего не заденете.

Я старательно встал в позицию для дзёдана, единственного удара, который показал мне сенсей. И медленно, контролируя каждую мышцу, повёл меч вниз.

Наверное, тот момент оказался решающим. Я поймал динамику движения. То, что пытался донести до меня сенсей всю тренировку. Меч сам вёл мои руки, моё тело по нужной траектории. Удар невозможно было сделать неправильно, потому что двигаться по-другому было нельзя. Просто невозможно.

— Неплохая техника, — прокомментировал продавец. — За что я люблю Анатолия Николаевича, так это за постановку удара. А теперь давайте меч!

— Я его беру.

Брови на круглом лице мужчины взлетели вверх, на лысый лоб, а потом так же стремительно упали вниз и слились в тёмную мохнатую линию.

— Нет, вам ещё рано, — заявил он. — Вам не разрешат заниматься с таким в зале. А дома одни можете покалечить себя. Без контроля.

— Но тогда его возьмёт кто-то другой, а мне он понравился! — я отступил назад и вцепился в рукоятку, будто собирался обороняться этим же мечом за право обладать им.

Проклятый продавец! Конечно, это же его любимый меч! Наверное, сам тренируется с ним, когда никого нет.

Я представил, как этот кругленький мужчина закрывает вечером магазин и машет мечом, вот на этом самом месте.

Да в самом деле, он что, имеет право мне не продать? А если он общается с сенсеем и скажет ему?

Но продавец решил сменить тактику:

— А вы знаете, сколько он стоит?

— И сколько же? — я напустил на себя безразличный вид и почувствовал, как ладони вспотели. Ведь и вправду — настоящий японский меч. Ножны лакированные, деревянные. Цуба вон какой тонкой работы!

— Цена, по которой мы заказали из Японии, была примерно двести тридцать тысяч йен.

Курса йены я не знал, но внутри всё уже сжалось. А если она как доллар? У японцев экономика крутая же!

— А в рублях? — голос предательски дрогнул.

Садюга нашёл моё больное место и теперь с удовольствием давил на него, не торопясь с ответом. Он с важным видом достал калькулятор и принялся на нём что-то подсчитывать:

— С учётом изменений курса и скидки, которую мы вам обязательно сделаем из уважения к Анатолию Николаевичу, цена составит, — он сделал паузу. — Сто пятьдесят семь тысяч четыреста пять рублей!

«Капец!» — прокричал внутренний голос. На карточке у меня едва набралась бы половина суммы. На чёрный день на счету отложена сотка. Да, я кретин, не забочусь о завтрашнем дне. До ремонта там было больше, но обои с вензелями тоже денег стоят.

— Мне нужно снять со счета, — с невозмутимым видом я передал Тень мастера продавцу. Если уж уходить, так с достоинством. — Через час вернусь с наличными.

Тот покивал с выражением «конечно-конечно» и проводил меня до двери.

Уже на улице я спохватился, что не купил ни кимоно, ни боккен. Ну вот, теперь придётся другое место искать. На душе сразу заскребло, будто часть себя в той лавочке оставил. Может, плюнуть и снять деньги? Но тогда ведь совсем ничего не останется, чтобы дотянуть до конца месяца.

Где-то на краю сознания мелькнула мысль попросить у отца. Ну нет! До такого я точно не дойду! Это Лидуня всё деньги из него тянула. Побрякушки ей дорогие покупал.

Побрякушки! Я схватился за внутренний карман. Вымокшая под вчерашним дождем ветровка не высохла, и сегодня я надел кожанку, в которой ходил к отцу. Он ведь тогда передал мне Лидунин браслет, для Катьки.

Много за него, конечно, не дадут. Но если снять со счёта, то до зарплаты дотянуть хватит. Вообще, кто знает, вдруг это фирма какая-то известная. Нехорошо конечно, но тогда не придётся смотреть, как Катька ведьмины цацки носит. Пусть даже те, которые отец не успел подарить. «Вот Лидуня померла, девать теперь некуда. Отдай Катеньке». Ага. Щас.

Я поклялся себе, что, если выживу, обязательно куплю Катьке что-то подобное. От себя. И открыл браузер, гуглить приличные ломбарды.

Этот был не сетевым, но находился недалеко и заработал четыре с половиной звезды в «Яндексе». В небольшом помещении на первом этаже разместились витрины с ювелиркой и прилавок, за которым стоял кассовый аппарат. Рядом в офисном кресле, на самом краешке, как на жёрдочке, сидел худощавый седой старик, принявшийся буравить меня острым взглядом от самого входа.

Он же и принял у меня браслет и теперь внимательно рассматривал его через навороченный монокуляр.

— Белое золото, тонкая работа. Сто пятьдесят тысяч, — оценщик сжал сухие губы и бросил на меня цепкий взгляд. Браслет он тоже держал цепко, как коршун, и чувствовалось, что выпускать добычу из рук не собирается.

Меня аж в жар бросило. Не серебро! Белое золото! Носил с собой такую кучу денег и не догадывался. А если бы потерял? Кажется, отец тратил на Лидуню гораздо больше, чем я думал. Ну вот, теперь и мне хоть что-то перепало после её смерти.

— Только мы здесь с такими большими деньгами не работаем. Я сейчас дам адрес куда поехать, если вы действительно хотите это продать.

Последняя фраза меня насторожила. У меня полсотни на карточке, а у них в кассе полторы не найдётся. Отец за браслет, наверное, тысяч триста отдал, а то и больше. Для Лидуни-то ничего не жалко.

— Сто шестьдесят, и сейчас, — я не стал скрывать злость в голосе, хотя причиной, конечно, был не старик. Но распиравшие изнутри эмоции помогли выдержать острый взгляд выцветших глаз. — Или я передумаю. Считайте, что уже начал передумывать.

Он поджал губы и после продолжительной паузы ответил:

— Какая молодежь-то нетерпеливая пошла. Ждите здесь.

Старик проковылял в подсобку. А я встал поближе к выходу и стал следить через стеклянную дверь за тем, что происходит на улице, краем глаза поглядывая на дверь подсобки. Если сейчас что-то пойдёт не так, выскочу и побегу.

Старик вернулся быстро и кинул на стойку пачку пятитысячных, обмотанную резинкой для денег.

— Желаете пересчитать?

— Желаю, — я взял деньги, но на деле лишь неуклюже потеребил края пачки. — Всё правильно.

— Ещё бы неправильно! — оскорбился старик и уставился на меня.

Я протянул ему коробку с браслетом, сунул пачку во внутренний карман кожанки и вышел.

По дороге назад я постоянно оглядывался, а под конец в голову вообще полезли мысли, что деньги могут оказаться фальшивыми, а я ведь продал браслет старику за наличные без всякой расписки. И конечно, безбожно продешевил. Но перед Будо-шопом я выдохнул и набрался решимости. Сознание того, что сейчас утру нос этому консультанту, придало сил.

Брови продавца снова взлетели вверх, когда я выложил перед ним деньги. В этот раз он не пытался надо мной издеваться.

— Для вашей же безопасности, — он строго посмотрел на меня, — вы отнесёте меч в зал. Покажете сенсею. Он научит вас уходу за ним и правильному обращению. Договорились?

— Договорились, — согласился я.

— Учтите, вы это не мне обещаете, а традиции.

Он выделил слово «традиции», а я мысленно поставил знак равенства между традицией и эгрегором. Всё, попался. Теперь и вправду придётся нести в зал.

— У вас есть машина?

— Нет, — с чего это он спрашивает?

— Такой меч вы имеете право перевозить в багажнике автомобиля или в чехле в разобранном виде. Но сейчас в метро везде металлодетекторы. Зазвенит, и отберут, потом как экспертиза решит. Меч хороший, красивый. В общем, до зала берите такси. Но для передвижения по городу я вам его разберу.

Он положил меч на стол, достал маленький, словно игрушечный, молоточек, сдвинул оплётку. Несколько осторожных, но чётких ударов молоточка по рукояти — и на стол выпали короткие деревянные палочки.

— Бамбуковые штифты, мекуги, — прокомментировал продавец.

Он ловко стащил рукоять, оголив стальной хвостовик клинка, и снял цубу. Сам клинок вернул в ножны и стал по частям упаковывать меч в крафтовую бумагу.

— Клинок нужно периодически разбирать и смазывать маслом. Наборы для этого у нас есть, можете потом докупить.

— Давайте уж сейчас, — я вздохнул, глядя на разобранный и оттого казавшийся теперь беззащитным меч. Продавец мог и не брать с меня обещания показать сенсею. Собрать обратно самостоятельно я бы не рискнул.

На кимоно и боккен пришлось добавить из своих. Продавец подобрал для меня меч из белого дуба. Я подержал его, встал в позицию. Этот был гораздо лучше «казённого», с которым вчера пришлось заниматься в зале. Тонкая, слегка уплощённая рукоять, лёгкий изгиб «лезвия», как у катаны. Даже ребро жёсткости выточено.

— Деревянные мечи тоже могут быть разными, — улыбнулся продавец. — Это вам не какая-то дубинка.

Шопинг завершился покупкой чехла из искусственной кожи, куда я и сложил мечи. Продавец грустно посмотрел на пустое место в витрине, которое раньше занимал Тень мастера, и пожелал удачи на пути.

Я вышел из магазина в противоречивых чувствах. С одной стороны — душу грел чехол с мечами, с другой — мысли о проданном браслете и объяснении с сенсеем тянули к эмоциональному дну. Предстояла ещё встреча с Катькой в «Тануки».

«Центр духовного развития „Мандала“, помогаем найти себя» — гласило рекламное объявление, криво наклеенное на фонарный столб. Чёрт бы побрал этих эзотериков, тут не знаешь, как выбраться из этого дерьма, а некоторые сами ищут. Ещё и деньги несут. Я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, отгоняя злые мысли, и пошёл пешком в сторону «Кузнецкого моста».

К концу прогулки настроение улучшилось. Из-за слоя облаков проглянуло солнце, чехол с мечами приятной тяжестью давил на плечо. И я перестал переживать о браслете, Катьке и сенсее.

Я давненько не заходил в «Тануки», и либо они сменили дизайн во всех точках, либо только здесь на «Кузнецком мосту» устроили такое. Но в любом случае это был знак, что я всё сделал правильно!

На стенах висели самурайские мечи. Много. Конечно, не такие, как Тень мастера. Да и оплётка рукояти красная. Ну так дизайн же.

Где позволяло место, они расходились из центра веером, образуя полукруг, собранный из множества клинков. На узких стенах мечи висели по одному или по три. И всё это среди искусственных зарослей бамбука под японскую музыку.

На всякий случай я проверил реальность. Слишком уж здесь хорошо и комфортно. Но руки были как руки, взлететь тоже не вышло, да и внутренняя уверенность, что это реал, оставалась сильной. Если я, конечно, правильно понял, как отслеживать это ощущение.

Я прошёл к столику и заказал роллы и мисо-суп, за поеданием которого меня и застала Катька.

Сверкнув зелёными глазами, она села напротив. Девушка напустила на себя невозмутимый и даже стервозный вид, значит, сильно нервничает. Интересно, из-за чего?

Видимо, начать разговор придётся мне. Ненавижу все эти торжественные моменты! Я со скрипом произнёс заранее заготовленную речь и положил на стол подарок.

Катька вымученно улыбнулась и тоже достала коробку.

За время поздравления она раз пять назвала меня Дрю и со словами «надеюсь, теперь тебе будет комфортно» наконец вручила презент.

Интересно, что там? Абонемент к психологу или пачка снотворного?

Я разорвал ядрено-синюю бумагу и вытащил коробку. Беспроводные наушники, и фирма понтовая: Битс! Да-а, Катька следит, чтобы я был модным. И дизайн выбрала броский: чёрные, с золотистыми металлическими вставками на самих «ушах» и на ободе. Обод изнутри бежевый. Смотрятся, конечно, стильно. Я примерил обновку: на голове сидят удобно, к ушам прилегают плотно. Остаётся только проверить, будет ли задувать ветер.

Я так увлёкся подарком, что не расслышал реплику Катьки.

— Прости, что?

В лицо мне полетел куль с чаями. Я не был готов к такому повороту и уклониться не успел. Свёрток бахнул мне прямо в лоб и рассыпался по полу тремя пакетиками. Хорошо, чай подарил, а не планшет.

— Значит, тот браслет для неё, да?! Для новой подружки-блондинки?!

Лицо Катьки было пунцовыми, а в глазах стояли слёзы.

Да что творится-то?

— Какой подружки, ты чего?

— Браслет из белого золота кому бережёшь? — Катька обвиняюще ткнула пальцем мне в грудь, в то самое место, где сегодня утром я нашёл злополучный отцовский подарок. Для Катьки, кстати.

— Ты что, лазила по карманам?! — я тоже перешёл в наступление. — Мы что, теперь следим друг за другом?

Девушка немного растерялась:

— Ты куртку свою на моё платье повесил. Я сняла, а там в кармане что-то прямоугольное. Думала, сигареты. Мы же договорились, если попадешься, то летим в Милан.

Она перевела дыхание и снова взяла повышенный тон:

— А там браслет из белого золота! И волосы на куртке длинные, белые!

Белые? Наверно, Леи. Это когда я у Коляна в гостях был. Подумаешь, улики. А если бы она перо Жоры нашла, то мне пришлось бы оправдываться, что я не зоофил?

— И дома ты ночевать перестал! — губы у Катьки дрожали и, несмотря на свирепый вид, она, кажется, готова была расплакаться.

Ситуацию надо было срочно спасать. Проклятая ведьма, и здесь подгадить умудрилась со своими цацками.

— Этот браслет отец мне дал для тебя. Он мачехе купил, но подарить не успел. — Я перевёл дух и подумал, не совершаю ли большую ошибку. Сейчас ведь придётся признаться, что я оставил её без подарка.

— И? — вопросительно посмотрела девушка.

— Я выкинул его. С моста, в реку! — Так, опасный момент. — Понимаешь, эта мачеха, я её ненавижу. Она лишила меня всего, отца, матери… — я вовремя остановился. — И её цацек у нас дома не будет. А на браслет я заработаю, и сам тебе подарю. От себя.

Катька не обратила внимания, что я обвинил мачеху в смерти матери. Её заботило другое:

— Выкинул? Несколько сотен выкинул с моста?! А волос? А засосы откуда?

— Какие засосы?!

— На лбу, на груди, на шее, — Катька осуждающе ткнула в меня пальцем. — Думаешь, я ничего не вижу? А следы эти на руках и ногах? Связывали тебя. Вы там садо-мазо развлекаетесь?

— Что ты несёшь вообще?! — заорал я в ответ.

Тут передо мной возникла женская рука и поставила на стол поднос с суши. Официантка. Я и не заметил, как она подошла. С невозмутимым лицом девушка поставила второй поднос перед Катькой и ушла.

За эту секундную передышку я ничего дельного не придумал.

— Ну чего тебе не хватало в наших отношениях? — Катька всхлипнула. — А говорил, я — самый близкий человек, которому ты всё можешь доверить. Скотина ты!

Если всё это время что-то меня сдерживало, какой-то внутренний наблюдатель, тихий голос говорил, что всё ещё можно спасти, разрулить, выкарабкаться, то сейчас он будто просто отпустил поводок со словами: «А катись всё к ебене матери! Жги, чувак!»

— Хочешь всё узнать?! Хорошо!

Я начал прямо со смерти матери, потом рассказал про Фиолетового и Оранжевого, про мёртвую ведьму. Не забыл упомянуть наш ночной поход с некромантами. И только про Тень мастера и куда я на самом деле дел браслет, не сказал. Наверное, сработал инстинкт самосохранения.

Повисла пауза. Катька долго смотрела на меня со смесью недоверия, страха и, кажется, жалости.

— Дрю, ты на что-то подсел, да?

Я с серьёзным видом отрицательно покачал головой.

— Ты что, думаешь, я совсем дура? Разыграть решил? — гневное выражение лица и всё тот же внимательный взгляд с оттенком жалости. Она, наверное, ждёт, что откажусь от своих слов. Даже признание в измене устроит её больше, чем то, что я сейчас на неё вывалил. Но если сдаться сейчас, как объяснить то, что будет происходить потом?

— Нет, всё, что я сказал, — чистая правда. — Для убедительности я кивнул, словно подтверждая свои слова жестом. — Хочешь, я сейчас позвоню ребятам, при тебе. Мы встретимся, и они слово в слово перескажут тебе мою историю? Сговориться мы не успеем. Это годится в качестве доказательства?

Катька молчала долго. На её лице сменился целый спектр эмоций. Последним было снова то жалостливо-настороженное выражение. Я его сразу узнаю по слегка опущенным уголкам губ и вертикальной складке между бровей.

— Давай так, ты сейчас успокоишься, а вечером мы ещё поговорим. Расскажешь мне правду.

Она быстро встала и, не давая мне и секунды на ответ, почти выбежала из ресторана. А я остался наедине с горой роллов и скребущей пустотой внутри.

Колян принял вызов не сразу.

— По поводу защиты думаем, — доложил он. — Знаешь, это должно быть что-то более основательное. Не просто нарисованные линии. Помнишь пол кастанедовской доньи Соледад?

Ничего такого я не помнил. В голове вертелась одна только мысль: «У Катьки была возможность всё проверить. Почему она отказалась?»

— Кастанеда этот кучу книжек написал, я дошёл только до Хенаро, который громко срал в кустах, — не к месту вспомнил я.

Колян зашёлся смехом, а потом продолжил. — В общем, у неё в спальне пол был магический. Из плитки. Глиняный, с особым узором, вроде мандал. Но это долго и геморно, даже не знаю, как это устроить. Мы тупо не успеем.

— Пол, говоришь, из плитки? — уточнил я. — С рисунками?

— С рисунками, — подтвердил Колян. — А лучше ещё и стены, и потолок. Коробка, в общем, магическая тебе нужна.

— Я — идиот! — мысли по поводу Катьки сразу отошли на второй план.

— Почему? — поинтересовался Колян.

— Сначала надо всё проверить. Перезвоню, когда буду уверен. Мне пора!

— Хм-м, ну хорошо, тогда на связи, — протянул Колян и отключился, а я тут же перезвонил отцу.

Он обещал быть дома через час. Совсем, видимо, его смерть Лидуни подкосила. Раньше всё время был занят, и не дозвонишься, а сейчас трубку с первого гудка берёт. Я собрал с пола пакеты с чаями и замотал их обратно в бумагу, без аппетита поковырял роллы и попросил упаковать остальное «с собой». Прости, Колян, но в этот раз не для тебя.

Глава 17 Вражеская крепость

Отец ел суши вилкой. И как только ведьма его не научила управляться с палочками? Словно подслушав мои мысли, он вздохнул:

— Я так-то не особо гурман, а вот Лидия суши эти очень любила. Вот бы сейчас сидела она с нами за столом. Как в старые добрые времена. А ещё лучше оказаться в том ресторане на Красной Площади. Как его там? И пойти потом гулять. Хорошие были времена. Тогда этот проклятый бизнес ещё не проглотил меня с потрохами. А теперь для чего всё?

Отец задумался и посмотрел на расковырянный до основания ролл. Лист нори развернулся, обнажив огурец, белый мазок сыра и рис. Так вот и оказывается, что внутри ничего особенного, главное, подать. Наверное, вся суть человеческого общения — как подать себя. Предъявить, что снаружи, а не внутри. Ведьма подать себя определённо умела.

Я понял, что сейчас самый удачный момент для моей просьбы.

— Пап, мы с Катькой… — слова предательски застревали в горле. А что, если он вспомнит про браслет? И вообще, по отцовской логике мужик, наверное, не должен сбегать от девушки ночевать к родителям. И я решился изменить план на ходу. — Замучились уже. Вторую ночь не спим. Соседи ремонт затеяли, воняет краской, пластиком. Окна закрывали — через вытяжку доходит. Утром ещё таджики эти топают. Катька взяла отгул на пятницу и поехала навестить родителей. Вот я и подумал, может, у тебя останусь переночевать?

На последней фразе у меня кончился запал и перехватило дыхание. Я надеялся, что сохранил нужное для этой речи выражение лица. В то же время казалось, что от каждой моей фразы за километр несёт враньём. А взгляд отца стал такой острый, будто просвечивал меня как рентгеном, насквозь. Ещё чуть-чуть, и я бы, не выдержав, отвёл глаза. Но отец сделал это первым.

Он взялся за новый ролл, оставив его растерзанного собрата лежать в ванночке с соусом, будто признавая поражение.

— Андрей, это и твой дом тоже. Ты можешь остаться переночевать и сегодня, и, если захочешь, завтра. Я буду только рад. Без Лидии здесь теперь так пусто. Она… — отец осёкся, будто лимит на сантименты сегодня был исчерпан и, взглянув на меня, твердо, будто давал ответ партнёру на сделке, произнёс: — Оставайся, конечно.

Он прожевал ролл. Я тоже взял один, запеченный с сыром чеддар, думая, как перейти к главной просьбе: спать в комнате мачехи.

— Ты не против переночевать в спальне Лидии? В кабинете и гостиной диваны жутко неудобные. Только сидеть на них! Проклятые!

В подтверждение своей речи, он яростно вонзил вилку в следующий ролл, будто мысленно протыкал ею диваны, которые и были виноваты во всех бедах.

— Конечно нет, — я едва сдерживал распиравшее изнутри ликование и зачем-то ляпнул: — Мне и дизайн там нравится.

Отец подозрительно посмотрел на меня и спросил:

— А что у тебя со лбом? Какое-то пятно красное. Ударился где-то?

— А… это аллергия на соседскую краску. И вот ещё, — я расстегнул рубашку и указал на точку под кадыком. Всё равно отец заметит как-нибудь, лучше показать сразу. — Врач сказал, эти места самые чувствительные.

Отец сочувственно покачал головой, а я порадовался, что удачно приплёл свои пятна к басне про ремонт.

— Если что, не переживай, она же не в этой спальне умерла, а в загородном доме.

Я кивнул. Ещё одно подтверждение моей догадки. Отлично!

— Спали на одной кровати, а я, болван, ничего не услышал, не почувствовал. Врачи говорят, сердечный приступ, могли бы успеть спасти, если бы сразу скорую вызвал.

Я чуть не открыл рот и украдкой посмотрел на руки. Он же сам рассказывал про странную смерть Лидуни и матери! Но не спрашивать же теперь в лоб.

— Не вини себя, откуда ты мог знать, — осторожно сказал я, внимательно разглядывая отца.

Может, он забыл про то, что признался мне? Да нет, такие люди не забывают. Или… как это называется? Постравматический синдром? Когда человек забывает шокирующие его события. Или отец так обозначает официальную версию смерти? Что эта тема закрыта для обсуждений? По лицу не понять, губы плотно сжаты, брови чуть сведены на переносице и складка между ними. Грусть, скорбь? Вина?

— Смерть приходит за каждым из нас, не предупреждая, не давая отсрочки. Её не обманешь, — произнёс отец, убирая со стола пустые контейнеры из-под суши. — Пойдём, покажу тебе здесь всё. Я привык ложиться рано, а уже десять.

Получив дубликаты ключей от квартиры и комплект белья, я вполуха слушал указания отца, как обращаться с умным унитазом и душевой кабиной, тоже японской. Странная перемена в объяснении причин смерти Лидуни выбила меня из колеи. Я даже почувствовал себя сумасшедшим и взглянул на отражение в зеркале в ванной. Пятно было на месте. Первый раз за всё время я ему обрадовался.

Только в спальне у Лидуни тяжелые мысли отошли на второй план. Вот она — плиточка! Пол и потолочек, на заказ сделанные! Стала бы ведьма просто так стараться, вот уж не думаю! Главное, чтобы это не оказалось «системой под клиента», если это индивидуально под ведьму заточено — мне конец.

Я сел на кровать и вздохнул, вспомнив про размолвку с Катькой. Достал из рюкзака наушники, которые после всего забыл испытать на улице. Кучу денег стоят, наверное. А я ей чаёк подарил. Да ещё и вывалил всё. Но ведь нормальный вариант ей предлагал: поехали бы вместе, и ребята подтвердили бы мои слова. Я взглянул на телефон: уже десять, и ни одного вызова, ни сообщения. Набил ей в мессенджере, что остаюсь у отца. Подождал. Сообщение отметилось, как прочитанное, но ответа не было. Ну и что теперь? А если она перезвонит, сказать ей, зачем я здесь? И снова по кругу то же самое. Глупее ситуации не придумаешь. Ответа всё ещё не было, и я уставился в пол.

Под ногами блестела мозаика, напоминая, зачем я прорывался сюда всеми правдами и неправдами. Сделал пару фоток и переслал Коляну с пометкой «донья Соледад». Он сразу же перезвонил и стал оживлённо меня расспрашивать. В трубке слышался бубнёж Вадима и тонкий голос Оли. Выслушав порцию восторженных и ободряющих возгласов, я пообещал завтра сфоткать всё во всех возможных ракурсах и выслать Коляну.

Только отключившись, я понял, что забыл озвучить ещё одну беспокоившую меня мысль — смерть Лидуни. Звонить второй раз было неудобно, и, расписав всё в длиннющее сообщение, я скинул его Коляну.

Через долгие десять минут, за которые я успел заправить тонкое белье с едва заметным рисунком (наверное, итальянское), на телефон пришло уведомление. Я открыл ВК и загрузил картинку-демотиватор.

«Знаете, тот момент, когда ты сидишь в вагоне, а на параллельном пути трогается поезд? В первый момент не понятно, поехал твой поезд или соседний. Вот и с кукухой примерно так же».

Ну спасибо, Колян.

Через пару секунд пришло сообщение: «Это Вадим. Ты проверил реальность?»

Я выключил телефон и швырнул его на кровать. Иногда эти эзотерики просто невыносимы! То могилы копать, то по совиному дерьму в белых носках ходить, ещё и этот здоровенный издевается постоянно. Ну ладно, потом разберемся, главное, чтобы этой ночью сработала защита. Я уселся на мягкую постель и достал аметист Коляна. Так. Вдох-выдох. Не думать.

Конечно же, потекли мысли: сначала «прокрутилась» в голове беседа с консультантом, переживания по поводу меча, потом сожаления о рассказанном Катьке. В этот раз я старался не беситься и не ругать себя за эти отвлечения, а переводил внимание на дыхание. Иногда удавалось сохранять концентрацию несколько вдохов-выдохов. Но всё это скорее утомляло, чем расслабляло. И когда пришла мысль-сомнение сработает ли защита спальни и не «заточена» ли она под ведьму, я выключил свет и завалился на мягкие подушки. Всё, хватит! Лучше уснуть, чем медленно выносить себе мозг.

Благодаря плотным шторам в спальне стояла темнота, хоть глаз выколи. Перед мысленным взором мелькнула картинка, как Лидуня выскакивает из этой темноты, конечно же, с крюком. Я протянул руку и представил в ней меч, Тень мастера, и как разрубаю им ведьму. Этот образ был последним, что промелькнуло в голове перед навалившимся забытьём.

— Андрей, ты что, спишь ещё? — Надо мной нависло лицо отца, обрамлённое полумраком комнаты. — На работу опоздаешь!

Так, отец здесь, в моей спальне. Это сон. Сейчас ещё и ведьма появится. Где меч?

Я высвободил руку из плена одеяла и взмахнул ей, представляя, что держу Тень мастера. Хорошо хоть, спросонья это вышло так неловко, что отец не догадался, зачем это движение. А я успел вспомнить события накануне. Выходит, проспал, как убитый, без снов до самого утра? И вроде бы ещё жив.

— А сколько времени? — в горле пересохло, и пришлось прокашляться, перед тем как спросить.

— Так семь уже, — нахмурился отец.

— Ничего страшного, к девяти на работу успею, — под его пристальным взглядом я с сожалением встал. Кажется, мог бы проспать ещё несколько часов.

— Мне пора, — я обратил внимание, что отец одет в офисный костюм и сжимает под мышкой сумку для ноута. — Насчёт ключей и сигнализации помнишь?

Он дождался моего кивка-подтверждения и вышел. Шаги в коридоре по паркету, хлопок двери.

Я осторожно встал и пошёл в ванную. Кажется, пятно на лбу стало чуть светлее. Осмотрел всё тело, вернее, предполагаемые места чакр — низ живота, копчик, пощупал макушку. Вроде бы чисто. Значит, защита ведьмы теперь работает на меня? Хотелось бы большей уверенности.

Вопрос в том, спать или не спать дальше?

Я сходил в коридор за оставленным там чехлом с мечами, принёс его в спальню. Разобранную Тень мастера трогать не стал, а достал боккен и положил рядом собой в кровать. Так спокойнее. Сжав деревянную рукоятку, я закрыл глаза. Спать.

Но сон не шёл. Мешался меч, спине было неудобно, одеяло сбилось под ногами, чесался нос. Всё время хотелось поменять позу, улечься как-то по-другому. Я признался себе, что просто нервничаю по поводу ведьмы: а вдруг защита не сработала? Может, Лидуня нападала, а отец удачно разбудил меня? Ничего ведь не помню. А сейчас лежу с деревянным мечом в обнимку и собираюсь добровольно отправиться к ней в лапы. Выспался удачно, и ладно. Но разум спорил с внутренним голосом: надо всё проверить и знать наверняка, годится это убежище или нет. Я не знал, чью сторону принять, и просто крутил эти мысли в голове, склоняя чашу весов то в одну, то в другую сторону. И вдруг, собираясь в который раз перевернуться, понял, что не могу пошевелиться. Мысли разом стихли. По телу откуда-то из центра груди пошла вибрация, одновременно в уши влился гул. Сначала едва слышный, он быстро нарастал, пока не превратился в тяжелое и низкое пение трубы. Я уже распознал признаки ВТО и, хорошенько вознамерившись, вытащил руки из тела, оттолкнулся ими и сел. Гул и вибрация тут же прекратились, но перед глазами стояла темнота. В прошлый раз меня это напугало, но теперь вспомнились то ли наставления Радуги, то ли цитаты с форума, не разберешь уже:

«Картинка может появиться не сразу».

Я вытащил ноги из одеяла и сел, мотая головой. Сначала проявились цветные пятна по краям поля зрения, а потом проступила вся картинка.

Калейдоскоп! Вот что это! А я — внутри калейдоскопа.

Комната светилась всеми цветами радуги. Куда ни кинь взгляд: пол, потолок и все четыре стены покрывали яркие узоры. Причудливо пересекающиеся, перетекающие один в другой и меняющие цвета круги, треугольники и квадраты. Прямо передо мной, как цветок, распустилась восьмиконечная звезда, которая состояла из множества маленьких треугольников, окрашенных в разнообразные оттенки зеленого. Звезду окружали полукруглые лепестки приятного оранжевого цвета. Они медленно вращались по часовой стрелке. Я почувствовал, что это вращение будто затягивает, ловит внимание, и отвернулся. Посмотрел на руки с длинными тонюсенькими пальцами, похлопал себя по коленям. Стараясь не фокусироваться на узорах, ещё раз огляделся. Фактуры плитки под этим калейдоскопом вообще не было видно. Кажется, такие узоры называются мандалами. Ну да, мачеха ведь после Индии этот дизайн устроила.

Забавно, что вся обстановка комнаты осталась прежней. Шкаф, широкий комод и кровать стояли по своим местам, кажется, даже бельё на постели было то же самое, что я стелил вечером. Только вот тела моего там снова не было, как и меча. Чехла в комнате я тоже не обнаружил. Надо спросить потом у Коляна, что это за ОС такой странный — типа как ВТО, выход из тела, но почему-то этого самого тела нет.

Я встал в стойку, вытянул руки, будто держал боккен перед собой, и стал представлять, как он появляется. Кажется, что-то замельтешило между пальцев, воздух стал сгущаться, темнеть. Я обрадовался и тут же потерял концентрацию. Меч так и не появился.

Так, туговато пошло. Следуя скорее внутреннему порыву, чем четко оформленной мысли, я протянул правую руку к поясу и, набравшись уверенности, что меч там, вытянул его. Отлично! Деревянный боккен получился плотным с чёткими контурами. Я несколько раз взмахнул им в воздухе: как настоящий!

Ясно. Видеть процесс создания, наверное, слишком энергозатратно, в реале я же не создаю вещи из воздуха. Фаерболы не в счёт, я их в «Линейке» много накастовал. Значит, и дальше нужно действовать так же. Сейчас опробуем эту фишечку. Превратим дерево в сталь! Я опустил руки с боккеном и, стараясь не смотреть вниз, представил, что держу Тень мастера, почувствовал тяжесть в руках и слегка шершавую оплётку рукояти. Не сразу я решился поднять руки и взглянуть.

Передо мной блестел сталью настоящий меч. Да! Получилось! Ну теперь держись, ведьма! Я встал в позицию, занёс Тень мастера над головой и резко рубанул воздух перед собой. Руки опустились вниз уже с деревянным мечом. Причём, не с купленным в магазине, это я только сейчас заметил, а с тем тренировочным из зала.

— Да чтоб тебя!

С другой стороны, хорошо хоть не рассыпался в воздухе, как тогда, когда я удирал от ведьмы в наспех собранную локацию тренировочного зала. А сейчас ничего, держится. Значит, нужно больше тренироваться, а там, глядишь, и Тень мастера получится создать.

Я обвёл взглядом комнату, соображая, что бы ещё попробовать, пока есть осознанность. Выходить наружу точно не стоило.

Конечно! Крюки. Я осмотрел живот и грудь: едва заметные красные отметины напоминали о воткнутых ведьмой крюках. Глубоко вошли. Белые ленты тоже были заметны, но никуда не тянулись — свернулись полупрозрачными клубочками у поверхности кожи. Понятно, защита работает же. Ведьме не дотянуться.

Я пощупал горло и тоже не нашёл за что зацепиться. Крюки теперь там, внутри. Желания рвать свою плоть не было даже во сне. Кто знает, как это может отразиться в реале. Хотя ребята с форумов писали, что залезали себе под кожу и вытаскивали всякое, я рисковать не хотел. Значит — лоб. На нём явно чувствовался металлический полукруг. Жаль, у ведьмы в спальне нет зеркала. Я на ощупь зацепил полукруг пальцами и, набравшись духу, дёрнул что было сил.

— А-а-а! — пространство вспыхнуло ослепительно белым, а в голове словно взорвался шар боли, разнося черепную коробку изнутри.

Очнулся я уже сидя на кровати в реале. Потом понял, что продолжаю орать, схватившись руками за голову. Конечно, я ожидал, что будет больно. И понимал, что может выкинуть в реал, потому и дёрнул за крюк быстро и резко. Думал, что успею выдернуть, прежде чем… но, блин, как больно-то!

Голова гудела и звенела. Я пошёл в ванную и увидел слегка прибавившее в яркости пятно на лбу. Значит, от крюка избавиться не удалось.

На часах было уже два, и спать после такого болезненного опыта совершенно не хотелось. Я сходил в душ и накинул выданный мне вчера отцом халат. Мягкий какой-то, тёмно-зеленый и с дурацкими золотистыми кисточками на поясе. Наверное, тоже Лидуня выбирала.

Голова пульсировала в висках, грозясь наградить за сомнительные эксперименты мигренью. Я порылся в холодильнике в поиске лекарств вроде анальгина: отец всегда считал, что там лучшие условия для хранения пива и медикаментов. Но и тут Лидуня, видимо, постаралась. Никаких таблеток не было и в помине. Не искать же по всей квартире, где у них теперь лекарства хранятся. Может, кофе?

Я распахнул дверцы шкафов на кухне, уставился на стройные ряды разнообразных баночек с чаями и травами. В глаза бросилась надпись на одной из них: «аджна». Надпись была сделана от руки на белом листочке и наклеена на стекло. Дальше я заметил другие банки, на которых было выведено всё тем же мелким круглым подчерком: «манипура», «свадхистана»… Всего их оказалось семь. Благодаря эзотерикам я уже знал, что от головы нужна «аджна». Мелькнула мысль, а не отравлюсь ли вообще от этого сбора, который ведьма явно сама готовила. Но я тут же отмахнулся от неё: для себя любимой же делала. Просто отлично, что я это всё нашёл!

Пока чай для аджны заваривался, я провёл ревизию в шкафу: нашлись чаи с другими надписями, значения которых я не знал, и много-много разных стеклянных, керамических и даже деревяных неподписанных ёмкостей с какими-то порошками, листьями и даже семенами. Похоже, ведьма всерьёз увлекалась травами.

От чая распространился приятный запах, я налил себе в кружку, отхлебнул и отправился изучать спальню. Меня заинтересовали секреты ведьмы. Я осознал, что пробрался в логово врага и получил шанс узнать о нём как можно больше. Когда мы жили вместе, Лидуня всю эту магическую канитель тщательно скрывала. Да и я ни за что не решился бы войти в их с отцом спальню, и уж тем более рыться в её вещах. Теперь представилась хорошая возможность найти что-то ещё кроме чая «аджна» и плиточной защиты.

Теперь мне стало ясно, что спальня Лидуни — не просто комната, а её защищенный плацдарм в реале, база, если можно так сказать.

В шкафу-купе висела куча шмоток, в основном платья светлых тонов, которые так любила мачеха. Сбоку на полках тоже лежали вещи, только свернутые, на одной, выставив вверх выпуклые чашечки, выстроились рядами бюстгальтеры, кружевные и в основном розовые. Я вспомнил розовый наряд ведьмы из снов и передёрнул плечами. На мгновение показалось, что она сейчас вылезет из шкафа и устроит мне выволочку за такое вторжение. Ну да, Лидуня была мне ещё и мачехой, воспоминания детства никуда не денешь. А-та-та — и в угол за любую шалость!

Я задвинул створки шкафа и повернулся к комоду, стоявшему недалеко от кровати. Конечно, начинать надо было с него. Резные ручки выдвижных ящиков, казалось, манили потянуть за них, обещая выдать секреты своей бывшей владелицы. На мгновение стало стыдно, что я, как вор, роюсь в чужих вещах, даже вот нижнее бельё посмотрел, но вспомнились крюки, довольное лицо Лидуни, а самое главное, венок отца на кладбище: «До скорой встречи. Муж». Я решительно дёрнул ручку комодика на себя. В первом ящике оказались цацки: бусы, серьги, браслеты. Всё массивное и тяжелое: либо полностью сделано из камней, либо камни вставлены в оправу, наверное, серебряную. Некоторые вещи совершенно не вязались с пастельным стилем Лидуни. Вот, например, это кольцо: ящерица из светло-зеленого камня с темными прожилками, свернувшаяся на серебряном ободке. Может, очередные ведьмовские штучки? Но мне это ни к чему.

Я задвинул ящик и открыл следующий: там лежала тетрадь в твёрдой обложке. Узор на ней напоминал рисунки на стенах комнаты, какими они стали во сне. Сгорая от любопытства, я схватил тетрадь и открыл её. За эти мгновения в голове успели промелькнуть предположения: книга заклинаний, дневник сновидений, ведьминский гримуар!

На первой странице красовалось стихотворение, написанное всё теми же аккуратными круглыми буквами, что я видел на баночках в кухне:

Я пролистал тетрадь. Вот ведь досада! Стишки. На каждой странице — новый. Авторство не указано. Сама, значит, писала.

Я вернулся к первому. Сансара, видите ли, её не устраивала. Понятно. Решила вырваться из цикла перерождений за мой счёт! Крюками запаслась, всё продумала. Я швырнул тетрадку обратно в ящик комода и задвинул его. Тоже мне! Поэтесса!

Дёрнул ручку третьего ящика — пусто! В четвёртом — и последнем — тоже.

Я пнул комод. Теперь мне казалось, что изогнутые ручки на ящиках хитро улыбаются.

Спрятала. Все свои секреты ведьма спрятала. Оставила мне стишки почитать. Значит, она спланировала свою смерть и всё рассчитала? Сдохла специально? Но тогда почему так промахнулась с комнатой? Не думала, что я прорвусь сюда ночевать? И зачем нужно было так палевно самоубиваться во сне, с гематомами? Не проще ли там яду выпить на ночь?

Я подошёл к постели и нашёл в складках одеяла смартфон. Включил. Девайс загрузился и, захлёбываясь, забулькал, принимая сообщения одно за другим. Колян звонил двенадцать раз. Лея — десять. Писали ребята с работы, спрашивали, не выздоровел ли я для наших пятничных посиделок в баре. А вот Катька не звонила и не писала, хотя две синих галочки напротив моего вчерашнего сообщения выдавали её: прочитала.

Ну, прочитала. И что я ей скажу?

Телефон завибрировал в руке, и я на автомате принял вызов, ткнув в экран. Колян.

— Привет, — осторожно спросил он и замолчал.

— Ну привет, — таким же тоном ответил я.

— Блин, Андрюха! — голос Коляна сразу стал живым и громким. Он, чуть ли не захлёбываясь, стал рассказывать: — Мы уж думали ты уже того, то есть ушатала тебя ведьма. Трубку не берешь, в сеть не выходишь. Вадим собрался идти тебя будить, спасать. А мы и не знаем, где ты живёшь даже. Вот дела!

Он прервался и шумно вдохнул, набирая в грудь воздуха.

— Связались с Ромой. Он вышел в ОС и не нашёл тебя. Нету, говорит, его нигде, и присутствие не ощущается. Ну, думаю, всё — хана Андрюхе!

— Так вы же знали, что я мог быть под защитой. Плитка Силы и всё такое.

— Ты вчера в десять завалился, а время-то уже три часа! — возмутился Колян. — Неужели ни разу не проснулся?

Я прикинул, сколько потратил на чай и поиск артефактов, ну да, час.

— Значит, плитка работает? Ведьму не видел? — откуда-то с заднего плана раздался голос Вадима.

— Нет, не видел. В ВТО сходить получилось. Защиту посмотрел. Выглядит круто, расписная такая. Индийские мандалы прям.

— Здорово! Ты фоточки сделай — нам пришли, — по-хозяйски напомнил Колян, судя по эху в динамике, он поставил телефон на громкую связь. — А ты чего так? Как будто не рад? Не слышу восторга в голосе.

— Да такое чувство, будто ведьма меня снова провела, — я вкратце пересказал свои попытки найти оружие в стане врага.

— Не обязательно она свою смерть спланировала, — отозвался Колян. — Мы тут пока тебя оплакивали, подумали вот что. Подруги какие-то на кладбище были. Тело кто-то украл. Отец твой причину смерти не помнит теперь. Понимаешь, к чему дело?

— Ну? — вот эта манера Коляна говорить загадками иногда раздражала.

— Они тоже, скорее всего, ведьмы, и всё ценное, магичное, забрали.

— Да тут камеры везде понатыканы, ЖК элитный, территория охраняемая — муха не пролетит! — возразил я.

— Это же ведьмы, на метле пролетели в окно, — пробасил Вадим. Но Колян тут же пояснил: — Отец их сам в квартиру и провёл, а они мозги ему подправили. Может, у них уговор был с мачехой твоей,что делать после её смерти. Позаботилась о его психике, чтобы не переживал, не думал всякое.

— Видали мы такую заботу. Сейчас она обо мне пытается заботиться, — огрызнулся я.

— По-крайней мере, это всё объясняет, — ответил Колян. В «эфире» снова появился голос Вадима: — Но если что, всегда есть вариант с кукухой. Оля просит тебя отсыпать для неё понемногу из каждой банки чакрального чая. И тебе стоит пересмотреть своё отношение к ведьме, пусть для тебя она враг, но при этом может заботиться об отце или писать стихи.

— И без ваших нравоучений обойдусь, — пробормотал я, а в трубку ответил: — Хорошо, материал соберу.

— Тогда сегодня во сколько тебя ждать? — обрадовался Колян.

— Сегодня ни во сколько. Иду на тренировку, эгрегор фехтования покорять.

Мы договорились на вечер субботы, и я положил трубку. Нужно было отфоткать всю плитку, пользуясь отсутствием отца, и перекусить. А до зала ещё ехать. Так что у меня оставалось не так уж много времени.

Глава 18 Долгий путь

Наушники, подарок Катьки, оказались удобными. Весь путь от квартиры до метро они надёжно защищали меня от ветра. Вот как ей удалось? Я чего только не примерял, никак подобрать не мог. А тут раз — и всё! Я решился и кинул старые в урну, стоящую перед входом в подземку. Пластик жалобно брякнул о металл, и «старички» улеглись на дно. Прям как от сердца оторвал. Я вздохнул и постарался взглянуть позитивно: теперь круто, и провод не мотается. Жаль, конечно, что с Катькой так получилось, но она же сама практически убежала от разговора. Просто оставила меня одного в ресторане. И это называется поддержка близкого человека?

Ко входу метро со всех сторон спешили люди. Утренние зомбаки воспрянули к жизни и торопились по своим пятничным делам. Впереди их ожидало два дня свободы от офисного рабства. А это надо отметить! Ребята с работы тоже теперь в барчик поехали. Эх.

Гудящий поток направлялся прямо к рамкам-металлодетекторам, через которые непременно нужно было пройти, чтобы попасть к турникетам. Я вспомнил про Тень мастера. Чёрт! А ведь продавец предупреждал. Что теперь делать? Ломанутся против хода людей и вызвать такси? Нереально. Всю тренировку придётся провести в пробке. Я снял чехол с оружием с плеча и опустил вниз, чтобы не привлекать внимания. Огляделся. А, вот он! Проход для лиц с кардиостимулятором: зазор между рамкой и стеной, шириной где-то полметра. Безопасники с портативными металлодетекторами тусовались далеко, и я, собравшись с духом, проскочил в зазор, а потом и через турникеты.

Толпа вынесла меня на платформу к прибывающему поезду. Двери открылись, и все тут же ломанулись в вагон.

— Расступитесь, демоны! Дайте людям выйти! — раздался зычный бас, и народ замер, а потом нехотя посторонился, пропуская толстого священника в чёрной рясе с крестом на груди. Сурово посматривая из-под густых бровей, он не спеша прошёл сквозь толпу, как ледокол через арктические льды. За ним семенили две женщины в платках и длинных юбках. Одна, совсем молодая, спрятала в рукав улыбку.

— Вот видите, что суета бесовская с людьми делает? — бросил им через плечо священник. — То-то же.

Я несколько секунд смотрел на руки, пытаясь определить, происходит ли всё на самом деле. Да не, вроде реал. Ну а что? Чем чёрт не шутит. Или в этом случае бог.

В метро я достал из рюкзака «Книгу пяти колец» и принялся листать. Будто это поможет в разговоре с сенсеем. Ага. Как же. Философские учения Токуана Сохо по поводу освобождения ума я пролистал, хотя там наверняка могло быть что-то дельное для медитации. Но мне хотелось почувствовать боевой дух, почерпнуть нечто важное для борьбы с ведьмой. Вот, например, неплохо:

«Взяв в руки любой меч, вы должны исполниться решимости сразить врага». Очень грозно звучит. По-боевому.

Я перебирал страницы. Или вот: «Когда враг атакует, оставайтесь невозмутимым, но изобразите слабость». Ну да, изображать слабость у меня пока отлично получается. А вот получится ли атаковать в ответ? Как бы там ни было, книга отвлекала от тревожных мыслей, хотя вряд ли смысл написанного раскрывался полностью. Тут, наверное, нужно читать, уже имея опыт в фехтовании. И с несомненной ясностью повторялось после каждой главы: «Тренируйтесь настойчиво, тренируйтесь упорно, каждый день» и тд. Это опять намекало, что для всего нужно время, которого у меня нет. Вот же засада!

В половине седьмого я уже стоял у входа в зал с Тенью мастера в чехле и нервно теребил длинный пояс кимоно. Надежды поговорить с сенсеем в неформальной обстановке в раздевалке не оправдались: он пришёл ещё раньше и давно переоделся. Я надел кимоно, помучился с поясом, в итоге завязав простой узел. И вот теперь стоял на пороге, не зная, входить ли. Сенсей медитировал. Он сидел по-турецки напротив камидза, прикрыв глаза. Мне хорошо было видно чуть расслабленное выражение его лица с лёгкой полуулыбкой. Руки сенсея лежали на коленях ладонями вверх. Разговаривает с эгрегором, наверное. Мне бы так научиться! Защита Лидуни, конечно, хорошо, но я уже боялся надеяться только на неё. Пока не пройдут эти сорок дней, надо стараться изо всех сил.

Сенсей повернулся и чуть прищурил глаза:

— Что-то вы рановато. Сегодня вам повезло, я приехал раньше, а так сидели бы у закрытых дверей. Входите, разминайтесь.

Я поклонился и вошёл. Как бы сказать ему про Тень мастера?

— Подождите, — сенсей покачал головой и снова прищурился. — Что это у вас с поясом?

— Ну, длинноват оказался, — я посмотрел на завязанный в узел пояс и длинные хвосты, которые болтались, свисая до середины бедра.

— Это не годится, надо заправить. На сайте школы выложено несколько вариантов узлов. Зайдите с телефона, пока есть время, и выберите, какой больше понравится, приведите себя в порядок. Дисциплина воина — это важно. Именно она помогает раз за разом часами оттачивать удар. Дисциплина вырастает изнутри. Внимание к деталям, опрятный внешний вид, уважение к партнёру — это тоже часть традиции, — сенсей развернулся и направился в подсобку.

— Анатолий Николаевич, а я вот меч купил, — мой голос прозвучал растерянно, как у нашкодившего ребенка, который всё же решил признаться, чтобы смягчить гнев родителей.

— Я заметил, хороший меч, — обернулся сенсей. — Завяжете пояс — и тренируйтесь, вспоминайте удары.

— Стальной меч, настоящий, — выпалил я и снял чехол с плеча.

Сенсей удивлённо вскинул бровь.

— Вам рано с таким заниматься. Покалечиться можете.

— Ну мне он очень понравился, я посмотрел и понял — вот прямо моё. Не смог уйти. А что с ним делать — не знаю. Ухаживать как-то надо. Масло вот купил…

Сенсей чуть улыбнулся и вздохнул:

— Ну, показывайте, что у вас там?

Я расстегнул молнию на чехле и вынул два свёртка: один длинный и объёмный с мечом и второй, маленький, с цубой. Аккуратно положил их перед сенсеем и замер.

— Разворачивайте-разворачивайте, — покивал он.

Лаковые ножны блеснули черным изгибом в свете ламп. Потом я развернул резную, почти воздушную цубу. Лёгкий меч, изящный, почти как произведение искусства. Мне вдруг стало стыдно перед оружием, что я вот такой непутёвый, купил, а обращаться с ним не умею.

— Да, действительно, очень хороший. Красавец или красавица? — уточнил сенсей. — Тень мастера, если не ошибаюсь. Частично ручная работа, очень хорошо сделан. Видел такой на «Тозандо» в каталоге. Вам повезло, что в Будо-шопе он был вживую. Такое только по заказу привозят, люди несколько месяцев ждут. Но вам придётся ждать гораздо дольше, прежде чем сможете с ним заниматься. Он ещё и заточен!

— А можно собрать его? Вдруг там что-то не так, баланс, например. — Я уже ожидал чего-то подобного и решил привести в исполнение простой план: сенсей соберёт меч, а я утащу его домой и буду потихоньку и осторожно тренироваться.

— Можно, надо сходить за инструментом, — сенсей было поднялся, но я остановил его.

— Да у меня в рюкзаке молоточек, штифты и ещё веревочка какая-то. Сейчас принесу. Забыл совсем, — я с трудом удержался, чтобы не перейти на бег, пока выходил из зала.

К моему приходу сенсей уже надел цубу на положенное место и закрыл хвостовик рукояткой. Он взял молоточек, аккуратно вогнал бамбуковые штифты в дырочки на рукояти и спрятал их под оплёткой.

— Ну вот, — он взял меч и вытянул перед собой, направляя остриё в предполагаемого противника. А потом вдруг резко с шагом назад поднял руки над головой, и меч метнулся вверх стальной молнией. Описал дугу и рассёк воздух дважды, двигаясь по каким-то немыслимым траекториям. Я не успел отследить, как сенсей менял стойки во время ударов. Всё произошло слишком быстро. Зато успел услышать еле слышный звук — лёгкий такой свист.

— Хороший меч, со своим голосом, — заметил сенсей, убирая Тень мастера в ножны.

— Голосом?

— Да, звук при ударе. При правильной динамике удара меч звучит. Вы слышали? Не каждый меч, конечно, издаёт звук. Но такие, как ваш — обязательно. Качественная работа.

— Спасибо, — я принял меч. — Отнесу домой, буду хранить его, пока не придёт пора заниматься.

— Я вам покажу кое-что, сейчас. — Сенсей ушёл в подсобку и через некоторое время вернулся с другим йайто. Грубым и тяжёлым по сравнению с моим. Вроде тех, китайских, которые мне продавец показывал.

— Меч вынимается так. — Сенсей вставил йайто за пояс с левой стороны. Левой рукой он взялся за ножны, а правой по широкой дуге вытянул меч.

— В ножнах, как вы заметили, изгиб, — пояснил он. — Поэтому нужно работать корпусом и хорошенько разворачиваться, чтобы не повредить их.

Я слушал очень внимательно и внутренне улыбался. Молодец всё-таки сенсей. Официально разрешить заниматься со стальным мечом он мне не может. Но понимает, что дома всё равно до этого дело дойдет. Вот и объясняет!

— У новичков с этим проблемы. Они плохо работают корпусом, да и движения ещё не отточены. Поэтому получается вот такое. — Сенсей повернул ко мне ножны и указал на глубокий пропил внутри. К краю ножен плотное дерево совсем истончилось, и намечалась щель.

— С этим мечом тренировались год. Учтите, что он даже не заточен. И ножны не как у вас, а из толстого дерева. А в вашем мече использована старинная методика изготовления: половинки скреплены всего в двух местах и покрыты лаком. При неправильном извлечении такие ножны просто разламываются.

Такой поворот был неожиданным, и внутри у меня начало зреть нехорошее предчувствие.

— Но это ничего, — добавил сенсей таким беспечным тоном, что я решил, будто он издевается. Только что рукой не махнул. — Если вы захватываете ножны близко к краю, можно порезаться вот здесь: внутренняя сторона ладони между большим и средним пальцем. А если хват неправильный, то пальцы повредить. При хорошо заточенном мече достаточно глубокие раны получаются.

Он на мгновение задумался.

— Ещё удары. «Мэн», например. — Сенсей закинул руки с мечом наверх, но иначе, чем в дзёдане, будто сложился и подобрал ноги на одну линию. А потом резко опустил меч. Я видел этот удар со стороны в исполнении учеников. — Вот тут, если заметили, лезвие проходит близко к левому уху. Очень красивый срез может получиться. У новичков, которые тренируют этот удар, левое ухо такое красное бывает! Но я вам удар «мэн» ещё не показывал?

Я помотал головой, стараясь сохранить лицо, а внутри уже расползалось отравляющее душу разочарование, досада и почему-то обида.

— Так, ну а остальное — порезы и уколы разных частей тела, зависит от одарённости ученика. И при вкладывании меча в ножны то же самое, ладони страдают и ножны конечно. Потому что делать всё нужно правильно. — Сенсей поднёс основание меча к ножнам, обхватил спинку лезвия большим и указательным пальцами, и, скользнув по ним, меч сам упал в ножны. — Поэтому сначала вы занимаетесь с деревянным оружием, потом с незаточенным и самым простым йайто. Пока научитесь, меч испортите. То, что вы купили — хороший меч, прекрасный, но это — оружие для мастера. Поберегите и себя, и его.

Сенсей посмотрел на меня и улыбнулся. Я с удивлением обнаружил, что от этой улыбки стало как-то легче. Она не была ни торжествующей, ни насмешливой, наоборот, открытой и даже доброй. Так улыбается отец, глядя на попытки маленького сынишки сесть за руль настоящего взрослого автомобиля.

— Я понял. Можно мне оставить меч в зале, на хранение? Не знаю, смогу ли дома удержаться, чтобы не попробовать.

Сенсей оценивающе посмотрел на меня и строго сказал:

— Если будете регулярно посещать тренировки.

— Обязательно!

Он кивнул и принял у меня Тень мастера и чехол.

— Не подумайте, что я вам страшилки рассказываю. Травм я видел много и самых разных. — Сенсей серьезно посмотрел мне прямо в глаза, а потом добавил: — У меня такое ощущение, что вы слишком торопитесь, куда-то спешите. Избавьтесь от этого стремления, путь открывается с течением времени. Всё должно происходить естественно.

Я кивнул, стараясь сохранить спокойное выражение лица. Не рассказывать же ему про ведьму. Один раз уже рассказал — Катька дуется до сих пор.

На тренировке сенсей заставил меня отрабатывать новый удар, тот самый «мэн». Подтверждая его слова, я и вправду несколько раз зарядил себе по уху. Удар оказался непростым и энергозатратным. Сделав серию из двадцати ударов, я останавливался, смотрел на камидза, разглядывал других учеников и, передохнув, продолжал. Сенсей постоянно подходил править: и руки не так, и ногу согни, и угол у меча не тот. Под конец тренировки пот катился с меня градом, а ЧСВ упало ниже плинтуса. Наверное, у меня просто нет способности к фехтованию. И Тень мастера будет томиться в подсобке до конца времён. Поддержка эгрегора в таком случае не светит, и ведьма приберёт меня к рукам.

— Что-то вы совсем скисли, — сенсей подошёл и, чуть улыбаясь, вопросительно наклонил голову.

— Да вот, не получается никак, — вздохнул я. Неутешительными выводами по поводу способности к фехтованию я с ним делиться не стал. И так всё ясно.

— А вы прямо ждёте, что с первого раза получится? — в тёмных глазах запрыгали насмешливые искорки. — Люди годами оттачивают удар. Особенно такой сложный, как этот.

Я не нашёлся, что ответить, и уставился на сенсея.

— Вот вы думаете, зачем так долго тренировать один удар? — спросил он. — Слышали про принцип Иккен Хисацу? Переводится как «Убить одной стрелой».

Я покачал головой.

— Это не просто красивые японские слова. Перед вами противник, и вам лучше убить его с первого удара. Если он отразил атаку, ваше положение становится дважды неудачным. Во-первых, вам надо не пропустить его удар, во-вторых — успешно атаковать снова. Чувствуете, как падают шансы?

— Угу, — кивнул я.

— Конечно, есть стратегия ожидания. Когда у вас есть план контратаковать противника, когда он сам откроется при атаке, но это, — сенсей улыбнулся, — другая история. А сейчас нам пора заканчивать тренировку.

В раздевалке надо мной подшутили.

— Кто-то не только ухо, но и лоб отбил, — беззлобно засмеялся Олег, тот самый коренастый парень, что приносил мне деревянный меч в прошлый раз.

— Чего смеяться, сами такие были, — заметил стоявший рядом со мной круглый мужчина с залысинами и живым добродушным лицом. — Парень старается. Меня, кстати, Василий зовут.

Он протянул пухлую руку.

— Андрей, — я ответил на рукопожатие. Толстые и мягкие с виду пальцы оказались крепкими, как клещи.

— Ничего, через пару лет научишься держать меч правильно, — Олег подмигнул Василию.

— Пару лет?! — я аж подпрыгнул и чуть не запутался в штанах от кимоно, которые начал снимать. Это же через сколько мне можно будет заниматься с Тенью мастера?

— Ну не пугай ты человека, — вступился Василий. — Хотя да, фехтование штука небыстрая — боевое искусство всё же.

Мы ещё немного поболтали и разошлись. Пусть меч пришлось отдать, на душе было легко. И сенсей, и ребята мне нравились. Хотя, конечно, я познакомился только с двумя. Но говорят, подобное к подобному, учителя судят по его ученикам.

Уже выходя из зала, я взглянул в телефон. Пропущенные от отца! О, чёрт! Уже половина десятого, не дай бог ляжет спать, и накроется моя защита медным тазом.

Я на ходу набрал номер. Отец ждал. Мне показалось, он даже как-то оживился, узнав, что я приду снова. Я зашёл в вотсап, открыл переписку с Катькой. И что я ей скажу? Получается, теперь надо наврать, чтобы вернуть доверие. Глупая ситуация, и как из этого выбраться, я не знал. Тем более что ближайший месяц мне нужно будет ночевать у отца. Всё, что мне удастся построить на уговорах и лжи (правду ведь я уже сказал), будет разрушено этим простым фактом, который для меня жизненно необходим.

Я вошёл в метро, продолжая размышлять. С другой стороны, каждый час молчания всё больше отдалял нас с Катькой друг от друга. Я смотрел на своё отражение, себя, сидящего в полупустом вагоне метро, и почти физически чувствовал это. Надо было что-то решать.

Промучившись размышлениями всю поездку, но так ничего и не придумав, я вышел из вагона.

Отец встретил меня в строгом деловом костюме.

— Только что со сделки, — объяснил он. — Контракт наш! — И похлопал меня по плечу.

Я поздравил его и прошёл на кухню. После тренировки дико хотелось есть.

— Там доставка приехала, из «Тануки». Ты любишь вроде роллы эти.

На диване стоял пакет с изображением толстого барсука. И вправду, «Тануки».

— Спасибо! — Вот уж не ожидал такой заботы.

— Я не буду. Староват на ночь есть, — отец присел напротив, глядя, как я распаковываю роллы. Он явно переоценил мои возможности: тут хватило бы на всю Колянову компанию.

— С Катей не помирились, значит?

— Неа, — вздохнул я, открывая соус. Через секунду до меня дошло, что отец не знает о нашей размолвке. Он ведь должен думать, что всё из-за ремонта. Как глупо я попался!

— Она тебя любит, сразу видно.

Ну вот, а сейчас спросит про браслет.

— Но она не права… — выдавил я и запнулся. Не рассказывать же отцу, из-за чего случилась размолвка. Зря, конечно, всё ей выложил.

— А ты скажи ей, что права, — посоветовал отец. — И пусть это даже не так. Она сама, скорее всего, всё понимает. А ты мужчина, ты сильнее. Иногда сила в том, чтобы сделать первый шаг, не боясь показаться слабым.

Он похлопал меня по плечу и вышел из кухни. Я некоторое время подосадовал, что так легко попался на уловку отца, потом достал телефон. Действительно, нужно было что-то написать. Я съел, наверное, половину роллов, и в муках родил сообщение:

«Ты права. У меня сейчас действительно серьёзные проблемы. Но я должен справиться сам. Поживу пока у отца».

Не совсем то, что советовал отец, но фраза «ты права» присутствует. Я перечитал: из этих объяснений похоже на то, что у меня проблемы либо с наркотиками, либо с головой. Ну уж как получилось. Зато не измена. Измена ведь самый страшный кошмар Катьки. Главное, выдержать баланс: вроде бы сделать шаг навстречу, но сохранить некоторую отчуждённость, чтобы она не кинулась меня спасать.

Через несколько секунд мессенджер пометил сообщение как прочитанное. Прошло минут десять, а ответ так и не пришёл. Не было его и через час, когда я, пожелав отцу спокойной ночи, отправился в спальню. Попялился для порядка в аметист, вяло копаясь в назойливых мыслях, и понял, что не слишком-то расстроился. Скорее наоборот, испытываю облегчение, что не придётся изворачиваться и пытаться что-либо объяснить.

На следующий день я вышел из квартиры в приподнятом настроении. Снов не помнил, ну и бог с ними. Главное, новых крюков не появилось, и пятно на лбу почти прошло. А самое главное, утром позвонил сенсей и предложил индивидуальную тренировку. С Тенью мастера! Это он, оказывается, меня испытывал, достаточно ли я терпеливый, чтобы ждать.

Я выскочил из подъезда и сбежал по ступенькам вниз, подставив лицо тёплым солнечным лучам. Откуда-то доносилась веселая музыка, что-то залихватски бравое, вроде марша. Я посмотрел по сторонам и заметил машину с поднятым капотом. В ней деловито возилась невысокого роста девчушка с выкрашенными в ярко-рыжий волосами. У её ног лежала колонка.

Девчушка не обращала на меня внимания, продолжая заниматься двигателем и покачивая головой в такт музыке. Я скользнул взглядом по автомобилю: белая «Хонда» с аэрографией анимешной девушки с катаной. Как водится — полуголой, с огромным размером груди, только с одной странностью — один глаз у неё был фиолетовым, другой оранжевым. Я вспомнил свой первый сон, с которого всё началось. Кажется, мир говорит со мной. Только вот что он хочет сказать?

У павильона метро почему-то была очередь. Я остановился и стал всматриваться вперёд, пытаясь понять, что же там происходит. Прямо перед входом стояли рамки-металлодетекторы. Хорошо, что меч в зале остался, а то хватил бы я сейчас проблем! Рядом с рамками тусовались два человека в строгих деловых костюмах и с автоматами на ремне через плечо. Ничего себе служба безопасности! Агенты 007 какие-то. Интересно, это только в элитных районах таких выставили или везде? Что случилось-то? Подошла моя очередь. Я уткнулся взглядом в одного из безопасников: лицо бледное, как маска, выражения не разберёшь. Глаза при этом острые, словно целятся в тебя. Да уж, непростые ребята. Я шагнул через рамку, и она тут же взвыла сиреной.

Агент, которого я разглядывал, схватил меня за руку.

— Превышение уровня осознанности! Все сюда! — заорал он, видимо, по внутренней связи. — Нарушитель задержан!

— Осознанности?!

Ну конечно: музыка, она же до сих пор играет, рамка эта непонятная, маскарад безопасников. Это сон!

Я огляделся: но где защита?! Идиот! Сам же вышел из комнаты! Сейчас ведьма нагрянет. Можно ещё успеть вернуться: вот он, дом, рукой подать.

Мои спрайты — это служба безопасности. Не зря оцепили район. Или это отголоски защиты ведьмы? Тело-то в комнате.

— Согласен, осознаюсь иногда, — признался я безопаснику. — Может, вы сопроводите меня обратно домой?

Тот сделал такую кислую мину, будто проглотил лимон, и крепче сжал мою руку.

— Осознаваться запрещено! Мы сопроводим вас в тюрьму! — раздался голос слева, и я увидел, что второй агент как две капли воды похож на первого. А ещё он подошёл совсем близко. Сейчас схватит!

Время только терять с ними.

Я рванулся в сторону и чуть не упал на асфальт: хватка безопасника оказалась слишком цепкой.

— Да кто вы такие? Против меня играете?! — возмутился я. Со стороны ЖК надвигалась целая армия одинаковых, словно клонированных людей в деловых костюмах. Прохожие куда-то подевались или превратились в агентов. Прямо как Смиты из матрицы! — Отпустите! Приказываю вам отойти, спрайты!

— Мы — система безопасности сна, — вторая рука впилась мне в плечо, и ещё две обхватили за пояс.

Плохо. Пока я с ними тут разбираюсь, ведьма нагрянет. Фаербол бы скастовать, да руки заняты. А что, если?.. Я вспомнил, как тогда, на кладбище, создал фаербол против ведьмы без рук, прямо перед собой.

Ещё трое схватили меня, и мы повалились на асфальт в этакую кучу-малу. Я сконцентрировался, собрал намерение, представил и почувствовал, как во мне разгорается огонь, и выдохнул его что было силы всем телом. Каждой порой кожи. Огненный шар рванулся и разметал агентов в стороны. Я вскочил на ноги, глядя, как быстро смыкается только что выжженный круг. Подпрыгнул, чтобы взлететь: не тут-то было. Земля тянула к себе. Я одолел жалких два метра и плюхнулся обратно, продавив асфальт. Он прогнулся, словно резиновый, и вернул форму.

А это мысль! Если нельзя вверх, то можно попробовать вниз. Асфальт. Мягкий. Я ещё раз подпрыгнул и с силой толкнул ногами податливую землю.

— Ныряю вниз! — я подтвердил своё намерение голосом и провалился в асфальт, как в масло. За миг до того, как надо мной сомкнулась темнота, успел заметить, что агенты открыли огонь из автоматов. Но они опоздали: приглушённый звук очередей остался там, наверху. А я падал внизвсё глубже. Маслянистая чернота засасывала и тянула ко дну. Кажется, она вытягивала осознанность. Это худший вариант из всех. Я ощупал руки и поплыл в сторону и наверх. Обойду агентов, вынырну и вернусь в дом.

Через несколько мощных рывков я вылез на поверхность. Темно, хоть глаз выколи, где это я?

Потихоньку стали проявляться очертания деревьев, торчащих прямо передо мной сучьев. Справа исходил слабый свет, к нему вела едва заметная тропинка.

В голову вдруг пришло, что надо бы проснуться. Вообще можно было сделать это ещё тогда, у метро. И чего сразу не сообразил? Но просыпаться было почему-то жалко: так ловко ушёл от агентов и, получается, зря? Да и ведьмы пока не видно. Интересно, куда ведёт эта тропинка?

Сплетения корней под ногами мешали идти. Приходилось всё время смотреть на них, и не просто смотреть, а наблюдать. Потому что корни двигались: ползли куда-то, извиваясь как змеи. Но страшно не было, я откуда-то знал, что если не бояться, сохранять равновесие внутри себя, они не тронут. Единственное, что смущало — это темнота: под густыми кронами деревьев царил полумрак, но там, впереди, обнадеживающе пробивались слабые лучи солнца.

Идти становилось всё легче, корни потихоньку расползлись, обнажив присыпанную хвоей землю. Тропинка расширилась, а потом деревья вдруг расступились, открывая светлую поляну. Посреди зелёного травяного ковра стояла небольшая избушка. Как в сказке.

Я подошёл к покосившейся двери и даже взялся за ручку. Но тут же отдёрнул пальцы.

А если это ловушка? Сейчас войду — а там Лидуня! Оттуда далеко не убежишь.

Я взглянул на крюки — нити на них никуда не тянулись, свернулись полупрозрачными клубками, как и в прошлый раз, когда я был в комнате. Но это ещё ничего не значит. В любой момент ведьма может их активировать. Надо просыпаться и сделать это с пользой.

В этот раз я выбрал крюк в горле. Не хватало ещё, чтобы голова снова болела. Крюк давно ушёл вглубь тела, но лента осталась на поверхности, я намотал её на руку и собрался дёрнуть, приготовившись к адской боли.

— Что, лишняя вишудха есть? — раздался голос откуда-то сверху.

Я замер, готовый дёрнуть в любой момент, и огляделся. Никого. Наверное, эмиссар сновидения, однажды он предупредил меня, когда ведьма лезла через нити. Стоит его послушать.

— Эмиссар, это ты?

— Нет, не я, — отозвался голос с лёгкой издёвкой.

Я снова помотал головой, но ничего не заметил.

— Наверх посмотри, дубина.

И вправду, на самом краю деревянной крыши сидел кот. Кажется, тот самый, с рынка, что дал мне затрещину. Привидится же такое! Я снова решил дёрнуть за ленту.

— Крюк — это зонтик, — лениво промурлыкал кот. — Он раскрылся там внутри и врос. Если достанешь — то вместе с мя-а-асом. Мрр.

— Много ты знаешь, спрайт, — проворчал я.

— Может и спрайт, — согласился кот. — И даже тогда я — твоё подсознание. Я много чего знаю.

— И чего ты знаешь? — я посмотрел в прищуренные кошачьи глаза.

— Всё! — заявил кот и взмахнул полосатым хвостом.

— Ух ты! Ну рассказывай тогда, всеведущий, — решил я подколоть кота.

Полосатый фыркнул:

— Расскажу, если угадаешь, что спросить.

— Ишь какой, у тебя сфинксов в роду не было?

— Все коты немного сфинксы, — философски заметил кот.

— Ну ладно. Где ведьма?

— За границей.

— Это в Италии, что ли? — рассмеялся я.

— Ты дурачок, да? — сощурился кот и вытянул перед собой лапу. Лениво выпустил когти и принялся их разглядывать, будто оценивал маникюр. — За границами защитного контура, который ты используешь.

— Но я ведь вышел из комнаты!

— О-о-о, боги! — картинно взвыл кот, приложив к мурлу лапу. — Ну тебе же снится, что ты вышел! На самом деле ты находишься там, и твой мир сновидений тоже.

Я задумался: почему тогда в прошлый раз мне снилась комната, а сейчас лес и всё такое? Где мандалы?

— Прошлый раз, — кот поднялся на лапы и выгнул спину, потягиваясь, — у тебя был другой слой сновидения. А сейчас ты вовсю играешь в своём личном пузыре восприятия.

Он развернулся ко мне спиной и пошёл вверх по крыше, изгибая хвост крючком.

— Погоди, котяра-подсознание, ты куда? — я подпрыгнул и в этот раз без труда взлетел. Приземлился на крышу рядом с полосатым.

Коту такое явно не понравилось, он недовольно фыркнул и гневно сверкнул на меня жёлтыми глазами-блюдцами.

— Котик, погоди, ещё вопрос.

Полосатый, как из кармана, достал откуда-то сбоку песочные часы и перевернул их.

— Время пошло!

Чёрт, быстрее, надо спросить, что-то действительно важное.

— Как достать крюк?

— Убрать причину.

— Это ведьму, что ли?

— Не-е-ет. Причина всегда в нас. Всегда внутри, — снова раздосадовался от моей несообразительности кот. — Она держит зонт открытым.

— Офигеть, как понятно. Спасибо, что разложил по полочкам!

— На здоровье, — кот, кажется, не заметил сарказма.

— И почему ведьма втыкает в меня крюки?

— Чтобы ты перестал быть в том мире и перешёл в этот, разумеется, — проворчал кот.

— Да это-то знаю! — махнул я рукой. — Я спрашиваю, почему именно я?

— Бинго! — кот подпрыгнул и перевернулся в воздухе, показав полосатое пузо. Но не такое, как у обычных котов. Полосы расходились кругами, образуя мишень, как в тире. А посередине оказалась красная точка. Прямо в воздухе материализовался дротик и влетел в неё. — Прямо в цель!

Кот вытащил дротик и снова уселся напротив меня. Его жёлтые глаза смотрели пристально и напоминали чайные блюдца.

— И? — я ждал ответа.

— Конечно-о-о, ведьма выбрррала тебя-а не случа-а-айно, — кот стал как-то странно тянуть слова, будто замедлялся. Но потом, будто услышав мои мысли, тут же ускорился. — Всё дело втомчтопроизошлооченьдавеовтчнтынемож…

— Что?! — его слова превратились в малопонятную кашу из шипящих звуков. Да и сам кот стал вибрировать и размываться. Сейчас исчезнет!

Я прыгнул вперёд и схватил котяру за лапы. Тот ловко извернулся и полоснул когтями по рукам. Неожиданно больно для спрайта.

— Ах ты котяра! — вскрикнул я и проснулся.

Чёрт!

Первым делом осмотрел руки: следов царапин не было. Понятное дело, это же подсознание, а не Фиолетовый с Оранжевым, и тем более не ведьма. Обычный сон, от которого никаких последствий.

Ведьма вроде не приходила. Значит ли это, что кот сказал правду? Дожили, думаю, верить ли коту.

Я посидел некоторое время, размышляя о сне, вздохнул и поплёлся в ванную. Там лежала стопка футболок. Кельвин Кляйн, Боско, Лакост?! Катька бы оценила.

— Бери, это тебе, свежие, — отец стоял на пороге.

Интересно, давно он так за мной наблюдает?

— Лидия как-то в Италии потащила меня по магазинам. Я и тебе купил как сувениры. Всё собирался передать, да некогда было… — он помолчал, словно задумавшись. — Вот и передал.

Долго же лежали подарки, учитывая, что последние три года мы только созванивались! Наверное, скрыть удивление у меня не получилось: отец-то, став бизнесменом, неплохо научиться читать людей.

— Спасибо.

Он кивнул, словно отвечая на незаданный вопрос, и прошёл в кухню.

Я вытащил из стопки серую рубашку-поло от Лакост с геометрическим рисунком, хит этого года. Видел у Катьки в модном журнале. Значит, «как-то в Италии купили, ага». А отец научился не только читать лица, но и врать. Думает, я маленький мальчик и куплюсь на подарки? Или хочет, чтобы у меня не было повода ехать домой? Знал бы он, как крепко меня держит эта квартира, а точнее, комната Лидуни, не стал бы на подарки размениваться. Сразу бы выкатил условия. В том, что планы у него были, я не сомневался. Пусть отчасти он и горевал по любимой Лидуне, люди бизнеса помнят о завтрашнем дне твёрдо. А то, что отец стал одним из них, было очевидно.

Я пришёл на кухню минут двадцать спустя. Вместе мы прикончили оставшиеся с вечера суши, и всё это время в воздухе висело неловкое молчание. Фигурные стрелки кухонных часов приближались к полудню. Нужно было решить, как провести день. Катьку я решил избегать, пока всё не закончится, поэтому домой — не вариант. Надо было что-то сказать про встречу с друзьями и поехать к Коляну. В рюкзаке лежали образцы чакральных чаёв, а память телефона ломилась от фоток плитки. Но у отца были свои планы, и футболки оказались лишь звеном в стройной цепи.

— Сижу я тут с тобой и вспоминаю старые времена, как мы в тир ходили по субботам. Помнишь?

— Угу, — я кивнул, отхлебнув чаю. Интересно, это из чакральной баночки заварено или нет? Уж очень душисто.

— Вот я и подумал, а не пострелять ли нам вместе? Я знаю отличный тир неподалёку.

Я чуть не подавился чаем. Это он серьёзно?

— И в твоём плотном графике найдётся место?

— Все важные вопросы утром разобрал, — чуть сухо ответил отец. — Так что да, найдётся.

Я понял, что немного приборзел с тоном, и поспешил исправиться:

— Было бы здорово, я с детства ни разу не стрелял. Разве что в пейнтбол ездили с ребятами играть.

— Вот и отлично. Тогда поехали?

Отец сел за руль сам. Я помнил, что он любил водить. Что ж, что-то от него старого осталось. Привычки — они и есть то, что составляет нашу личность. Привычка говорить, одеваться, поступать определённым образом — всё это часть нас.

А ещё отец не любил, когда его отвлекали от дороги. Поэтому я залез в смартфон, запустил загрузку фоток плитки на Гугл-диск и объяснил ситуацию в чате. Пока мобильный интернет корячился с мегабайтами информации, Колян набил сообщение:

«Тир — это очень-очень здорово. Всё, что связано с оружием, в твоём случае прекрасно. Запомни ощущение от пистолета, потом перенесёшь в сон. Сделаешь себе бесконечную обойму, разрывные пули. Всё, что хочешь. Главное, проведи время с пользой, думай о стрельбе».

Глава 19 Тир

Учитывая нынешний статус отца, я ожидал увидеть закрытый стрелковый клуб, пафосное место. Однако мы остановились возле большого, но неприметного серого здания. Не то что названия, даже надписи «тир» нигде не было видно. Зато ворота КПП и въезд по пропуску наводили на мысль о связи с силовыми структурами. На металлической входной двери висела табличка «ООО Беркут».

— Здарова, Геннадич! — едва успев войти, мы столкнулись с плотным усачом в хаки.

Они с отцом обменялись рукопожатиями и даже обнялись, похлопав друг друга по спине.

— Как ты?

— Да ничего, уже лучше, — ответил отец. — Сына вот привёл.

— Вижу. Молодое поколение, на смену — это хорошо! Ты у Михалыча дорожку забронировал?

— Две, — отец кивнул на меня.

По узкому коридору мы вышли в широкий холл со стойкой и стендом позади неё, увешанным оружием. Теперь я наконец почувствовал, что мы в тире. На стенах красовались подсвеченные панели с изображением парней в хаки или в чёрной форме. Они целились в невидимого врага из винтовок, пистолетов, автоматов, и выглядело это действительно круто. Но больше всего глаза разбегались от разнообразия оружия. Столько настоящего боевого оружия вживую я в жизни не видел!

— Дмитрич, давай-ка выберем из чего пострелять… — я услышал слова отца и поспешил к стойке. Худощавый лысый мужчина покосился на меня и улыбнулся.

— Давай ругер, Эй Ар, ну и классику, АК. А из пистолетов… — отец поморщился. Я припомнил, что он предпочитал винтовки. Ну вот их и набрал. Но мне-то нельзя забывать, зачем сюда пришёл, для ОС винтовка не годится: большая, обе руки занимает. Нужно что-то покомпактнее, но убойное.

— Ну, давай глок, что ли, — лысый вопросительно посмотрел на отца. — Полегче, попроще.

— И дезерт игл! — выпалил я, чуть ли не перегнувшись через стойку.

Лысый улыбнулся до ушей и хмыкнул:

— Вот молодёжь, и ваш туда же! Наиграются в компьютерные игрушки, а как начнут здесь стрелять — на отдачу жалуются.

Отдачи в ОС я не боялся и продолжал требовательно смотреть на Дмитрича.

Отец вернул ему улыбку и покивал:

— Ну давай, пусть попробует.

Через несколько минут к нам подошёл невысокий мужчина с брюшком, тоже лысый, как и Дмитрич. Мода, что ли, у них такая? Я присмотрелся: у обоих, хотя они были выбриты под ноль, просматривались естественные залысины. У Дмитрича на лбу, а у этого на макушке. Ну что ж, решительные ребята, я тоже всегда думал, что если начну лысеть, то побреюсь на фиг. Не то что Данилыч наш — зализывает свои проплешины как может. Хотя, судя по густой, хоть и седоватой щётке волос отца, облысение мне не грозило.

— Михалыч! — отец тепло и, как мне показалось, искренне улыбнулся и сжал мужичка в объятьях.

— Это Евгений Михайлович — наш инструктор. Его слушать во всём.

— Андрей, — я кивнул и пожал мужчине руку. Она оказалась мягкой, и в то же время в ней чувствовалась сила.

— Пойдёмте, Андрей, пройдём инструктаж, — Михалыч указал на кресла в холле.

Отец с нами не пошёл, остался болтать с Дмитричем. Интересно, они все тут друг друга по отчеству называют? По-старпёрски как-то, но в то же время такая манера общения мне даже нравилась. Чувствовалось в ней что-то семейное, что ли. Похоже, у них тут что-то вроде братства со своими порядками. Никакого пафоса. Место, чтобы отдохнуть от работы и от Лидуни заодно. Стрелковый клуб, где всем плевать на твою работу и социальный статус. Что-то подобное присутствует в играх онлайн, только здесь всё было в реале.

Мы уселись в мягкие кресла, обитые кожзамом, а Михалыч разложил на низком столике документы.

— Оружие мы всегда считаем заряженным, — начал он. — Поэтому направлять его нужно только от себя и в зону безопасности…

Мне пришлось выслушать длинную лекцию, заполнить и подписать анкету и правила, которые гордо именовались «Кодекс стрелка». Только после этого Михалыч повёл нас, как он выразился, «на рубеж».

Стрельбище представляло собой зал, разделенный серыми перегородками на пять дорожек. В начале каждой стоял столик, а перед ним — офисный стул с круглым сидением без спинки. Наверное, чтобы стрелять ещё и сидя, если так удобно. Все дорожки пустовали. А вот эти две, наверное, для нас: на двух столиках лежали винтовки и патроны к ним в небольших коробочках.

Михалыч выдал нам наушники. Я по привычке оценил их: к ушам прилегают плотно, но слишком большие, громоздкие.

— Ругер. — Он протянул мне винтовку. — На вооружении с 1964 года, бьёт 22-м калибром на девятьсот метров. Тут у нас, конечно, такого раздолья нет, будем стрелять с пятидесяти. Держи. Пока не заряжена.

Я принял винтовку и словил дежа вю: в десять отец точно также передал мне духовое ружьё в так называемом «тире» нашего дачного знакомого. Пострелять по фигуркам, расставленным на пеньках, казалось тогда настоящим таинством взрослой жизни. Теперь же Михалыч вешал передо мной прямоугольную мишень с расчерченным на ней жёлтым кругом и белым центром «десяточки». Повинуясь нажатию кнопки в стене, мишень отъехала далеко вперёд и стала совсем маленькой. Я оглянулся на отца и нечаянно встретился с ним взглядом. Мне показалось, что он переживал то же, что и я: полузабытые светлые воспоминания вперемешку с грустью. Ведь мы как раз вернулись из тира, когда узнали, что мама умерла, и больше ни разу не стреляли вместе.

— Чего оробел, стрелок? — Михалыч понял моё выражение лица по-своему. — Сейчас в коллиматор прицелишься и разом всё в десяточку уложишь. Вот, держи магазин. Вставляется сюда. В первый раз из боевого стреляешь?

— Угум, — отозвался я, глядя как Михалыч защелкивает магазин где-то снизу винтовки.

— Ничего, справишься. С предохранителя только сними вот здесь. Правша?

Я кивнул и упёрся прикладом в правое плечо. Винтовка казалась неудобной и тяжёлой. Михалыч поправил мне положение руки, заставив чуть опустить локоть.

— Теперь смотри в прицел. Видишь красную точку?

Точка дрожала на желтом поле, я сжал винтовку покрепче и навёл в самый центр белого круга. Интересно, получится ли в ОС намутить такой же прицел? Или на точку нужно будет отдельно расходовать внимание?

— Теперь можно на курок нажимать? — спросил я.

— Спусковой крючок, — поправил Михалыч. — Давай, только плавно.

Я стал медленно усиливать нажим, спусковой крючок под пальцем подался, но выстрела не было. Кажется, это называется свободный ход. Так, теперь он стал немного туже. Вот сейчас.

«Бах»! — неприятно громкий звук резанул по ушам. В плечо ударило. Я не ожидал такого, и винтовка дёрнулась вверх. Блин, до чего же громко. И это в наушниках!

— Давай ещё раз, — проговорил Михалыч. — Помни про отдачу.

Я снова прицелился: на мишени не было следа от пули. Промазал. Так, сейчас надо собраться.

«Бах!»

В этот раз я сжал винтовку сильнее и после выстрела рефлекторно потянул вниз. Она клюнула носом. Я глянул в прицел. Так и есть, снова промазал.

— Ну, теперь точно попадёшь, — ободрил меня отец.

Интересно, он сам-то будет стрелять или так и проторчит у меня за спиной?

Из десяти выстрелов пять мне удалось уложить в белый круг. Следов от остальных на мишени вообще не было.

— Это он кучно стреляет, друг на друга пули уложил, — пошутил Михалыч и похлопал меня по плечу.

— Дай-ка я теперь, — отец взял ругер, достал магазин и принялся заполнять его патронами из коробки. Я не сомневался, что он даст мне фору при таких-то регулярных походах в тир. Только как-то это по-детски получается — соревноваться тут. Зачем тогда было занимать две дорожки?

— А куда деваются те пули, что пролетели мимо мишени? — спросил я.

— В пулеулавливатель попадают, — гордо произнёс Михалыч. — Он у нас 338-й калибр выдерживает, видишь, там на изгиб идёт, при такой конструкции рикошет практически невозможен.

— Надо держать винтовку не слишком сильно, но твёрдой рукой, и давить на спусковой крючок мягко, — произнёс отец, и мы с Михалычем притихли.

Загрохотали выстрелы. До чего же громко, блин! Бедные мои уши.

Отец отстрелялся быстро, и Михалыч вызвал мишень. Восемь в «десяточку», и два на желтом поле. Неплохо. Но если бы я ходил сюда почаще, то мог бы побить отца.

— Дайте-ка ещё раз попробую, — попросил я, и Михалыч улыбнулся, начал заряжать магазин.

Мы постреляли еще из Эй Ар и АК, от которого у меня под конец уже дрожали руки. Отца мне обойти не удалось ни разу. Только сейчас я понял, что тогда, в дачном тире, он мне поддавался. Да и раньше можно было догадаться, но после всего об этом и думать не приходилось. А может, он и сейчас поддаётся, чтобы разбудить во мне азарт. Ведь наверняка надеется, что мы теперь будем ходить в тир вместе. Я посмотрел на светящееся от радости лицо отца и улыбнулся. Давно не видел его таким.

Стрелять из пистолетов он не стал и ушёл на соседнюю дорожку. А Михалыч принёс дезерт игл и глок, который казался на его фоне детской игрушкой, и передал мне оружие со словами:

— Дезерт игл, калибр 50, вес примерно два кило. Магазин на семь патронов.

Я принял пистолет и почувствовал, что он действительно большой и тяжёлый. Зато прямо понимаешь, что держишь настоящее оружие. Надо запомнитьощущения для ОС.

— Из него будем стрелять на 10 метров, — предупредил Михалыч.

По его указаниям я передёрнул затвор, почувствовав себя крутым гангстером, и стал целиться в мишень, пытаясь привести мушку на середину целика. Нет, в ОС точно нужно будет придумать лазерное наведение. Курок, вернее, спусковой крючок, пошёл плавно, свободных хода оказалось почему-то два, и потом пистолет разразился неожиданно громким выстрелом.

«Б-бах!»

И тут же в плечо и руку долбанула отдача. Я еле сдержался от мата.

— Ну я же говорил!

От Михалыча не скроешь, да и у меня, наверное, всё написано на лице.

Я посмотрел на мишень: в ней отчетливо различалась дырка. Попал! Ну надо же! Несмотря на отдачу и вот это вот всё!

Расстреляв остальные патроны, я взялся за глок. Он показался игрушечным, но удобно лёг в руку и по весу — просто пушинка. Из него мне, по крайней мере, удалось уложить все пули в мишень, оставив пулеулавливатель с носом.

Отец ещё пострелял из винтовки, а потом мы попрощались с Михалычем и отправились перекусить.

Из тира я вышел, испытывая странное чувство умиротворения. Отец расслабился, и в поведении, манере держаться, выражении лица проступали его старые черты, каким-то чудом сохранившиеся с тех времён, когда Лидуня ещё не прибрала его к рукам. Хотя к этому приятному чувству примешивалась толика обиды: я понял, что с ребятами из тира отец общался куда более душевно и открыто, чем со мной.

Ресторан, до которого мы быстро добрались на машине, оказался грузинским, и всё вокруг было пропитано местным колоритом: зелёные плети плюща на деревянных изгородях, массивные столы из грубо обработанной древесины, корзины с фруктами, в основном с гранатами и виноградом. Интерьер дополняли бутылки с вином, глиняные кувшины, колбасы, отбивные и прочие копчёности — конечно, это были муляжи, но сделанные настолько искусно, что, казалось, я чувствовал запах от бараньей ноги, подвешенной к изгороди рядом с нашим столиком. Или я просто проголодался, и мозг дорисовывал аппетитный образ, так же как дорисовал образ расчётливого делового человека для отца. Вот он сидит напротив и изучает меню. Я-то думал, ведьма совсем его к рукам прибрала, а нет. Он умудрился сохранить какую-то часть себя, друзей в тире завёл.

Я уткнулся в меню, но блюд не видел. Перед глазами потекли картинки: мне лет двенадцать, отец забыл своё обещание сходить вместе на каток. Они с Лидуней идут в ресторан, а я остаюсь один в квартире из-за выдуманной ею провинности. Следующая картинка: меня уже которое лето отправляют в лагерь «юный программист». Чёрт дернул сказать, что мне интересны компьютеры. Нормального летнего отдыха у меня теперь не будет до конца школы. Мне семнадцать, готовлюсь к выпускным экзаменам. Вечер, настольная лампа, исчерканный ручкой учебник. Отец заходит спросить, как дела. Лицо его серое, усталое и безразличное. Я понимаю, что ответ на вопрос ему неинтересен.

Я перелистнул страницу меню и задумался, был ли он по-настоящему рад, когда я поступил в Бауманку. Или снова притворялся?

— Да, стейк из говядины с гарниром! — голос отца разрушил калейдоскоп воспоминаний. Я поднял голову и заметил нависающего надо мной официанта.

— Мне то же самое.

Тот довольно кивнул, сделав пометку в блокноте. Спросил насчёт вина. Тут я тоже доверил инициативу отцу. Он-то здесь не в первый раз, судя по близкому расположению ресторана от тира.

— Как тебе ребята из клуба? — поинтересовался отец, когда официант ушёл.

— Хорошие. Душевные очень. У вас там что-то вроде братства? — не выдержал я.

— Ну, — рассмеялся отец, — с братством ты загнул. Но по сути — да. Если б не этот клуб, не знаю, выдержал бы я. В какой-то момент этот бизнес настолько вымотал, задавил, можно сказать. И я повстречал Ивана, на входе нам попался. Вспомнил о своём давнем увлечении. Иначе бы пропал совсем.

Что ж ты обо мне не вспомнил? Но спросил я другое:

— А Лидия?

— Нет, она не знала! — отец протестующе поднял руки. — Она, конечно, поддерживала меня по-своему, но тут ведь другое. Женщине не понять.

Я кивнул.

— У тебя вот Катька есть, хорошая девушка. Но пиво пить ты не с ней ходишь?

— Точно.

Подошла девушка-официантка: грузинка с пышными формами и полным, пышущим здоровьем лицом. Про таких говорят «кровь с молоком». Она поставила перед нами по бокалу и, ловко удерживая бутылку в пухлых ручках, налила вина, улыбнулась сочными губами, и ушла, оставив бутылку на столе.

Я ещё некоторое время смотрел ей вслед. Похожая фигура была у Катьки. Хотя она, конечно, проигрывала грузинке в размерах.

Сразу вслед за девушкой полный усатый мужчина принес ещё шипящие стейки на маленьких сковородочках. Официант положил перед нами деревянные дощечки и уже на них водрузил сковородки.

— Осторожно, горячее, — предупредил он.

Наш разговор прекратился. Вдохнув аппетитный аромат мяса, я понял, как сильно проголодался.

Домой мы приехали уже затемно. Я всю дорогу думал об отце. Он остался прежним лишь отчасти: всё-таки раньше он ни за что не сел бы за руль после алкоголя. Даже если это был бокал вина.

В квартире, не зная куда деваться, я зашёл на кухню. Отец поставил чайник. Чаи, которые мне так понравились, он не брал, называя их Лидиными.

— Она травы любила. Что-то собирала сама: для этого мы специально за город выезжали. Что-то редкое заказывала. А когда из Индии вернулась, то вот таких сборов наделала. Аюрведой увлеклась. — Отец вздохнул. — Столько вещей после неё осталось. Мне-то ничего этого уже не нужно, а выбросить рука не поднимается. Заходили подруги её, ну, те странноватые, ты на похоронах видел, наверное. Порог даже не переступили, попросили отдать им, о чём с Лидией договаривались. Я и вынес им шкатулку со всякими побрякушками да книжку с рисунками. Лидия сама как-то говорила, если с ней что случится, им передать. Я тогда не обратил внимания на эту просьбу, думал, раньше помру. А они сами появились. Вот и вспомнил.

— Понятно, — кивнул я. Значит, Колян оказался прав. Ещё две ведьмы, чёрт их дери. Расплодились тут!

— А остальное… может, Кате твоей подойдёт. Дорогие украшения, что я дарил, так и остались ведь, — отец вздохнул. — Вот так уходит человек, и думаешь: а много ли ему надо? Ничего из того, что заработал, туда не возьмёшь.

— Это точно. Но пока живой, много чего надо. Много чего хочется, — я почему-то вспомнил любовь Макса к «яблокам». В то утро, когда они с Бородой спорили, покупать ли ему новинку, всё было по-другому. Я и не думал об ОСах и этом всём. Не думал, что и с отцом ещё смогу посидеть вот так. Значит, есть и положительная сторона?

— Тут ты прав, — кивнул отец. — Завтра утром мне нужно уехать. Наверное, когда встанешь, меня уже не будет.

— Неужели работа?

— Почти, — он замялся. — На самом деле банкет в очень пафосном месте. Иногда бывают такие встречи, неофициальные, но там решаются важные дела.

Я кивнул:

— Понятно, а я вот к друзьям собираюсь.

— Ну хорошо, тогда вечером увидимся.

Отец сказал это с каким-то облегчением, будто переживал, что едет на банкет один, а меня оставит одного в выходной. Поздновато как-то о таком думать.

Он ушёл в кабинет, сославшись на работу, а я завалился с телефоном в спальне у Лидуни. Колян накидал в чат голосовых. Что же там такое они нашли в этой плитке?

«Это — огонь! Там не только защита заложена! — с восторгом доложил Колян. — Она заточена под то, чтобы спящий осознавался каждую ночь».

Я дослушал сообщение. Понятно, почему у Лидуни была своя собственная спальня. Отец бы сильно удивился, попробовав тут переночевать.

«Конечно, система работает не совсем так. Если ты придёшь совсем без сил, то сначала выспишься и только потом начнёшь ОСить. Классная защита „от дурака“».

«Никто не может к тебе пробиться, ты заперт в своём пузыре восприятия. Ну разве что очень ушлые неорганы. Но и ты не можешь выйти во внешнее сновидение — все потоки перекрыты. Скорее всего, все порождаемые образы — это твои спрайты. С другой стороны — и здесь есть много интересных возможностей. Например, ты можешь попробовать…»

Я прослушал ещё серию сообщений, забыв к концу половину того, что предлагал Колян. Надо бы список составить, что ли. Договорившись о встрече на завтра, я решил лечь пораньше. В первую очередь надо опробовать новое оружие, дезерт игл. А там посмотрим. После всех злоключений наконец-то появилась возможность исследовать пространство сновидений без ожидания нападения ведьмы.

Посозерцав аметист, я с удовлетворением отметил, что промежутки тишины между мыслями стали ощутимыми: несколько вдохов-выдохов. После упражнения появилось какое-то спокойное состояние, можно сказать, умиротворённое. Я постарался сохранить его и попробовать прямой вход. Всё-таки расслабляться нельзя, мало ли, как дело может повернуться. Я выключил свет и развалился звёздочкой на пафосных итальянских простынях. Мозг сначала сопротивлялся, но я упорно лежал, стараясь не двигаться, как бы не чесался нос, не хотелось поменять неудобное положение рук и ног. Через какое-то время организм сдался, и перед глазами потекли картинки. Сон мягко влился в сознание.

Я ехал на байке, гнал с какой-то бешеной скоростью. Ветер дул в лицо, мимо проносился скупой пейзаж: огромные серые камни, редкие кустики растительности и большие заснеженные вершины впереди. И хотя вместо дороги был серый шероховатый камень, колёса катили гладко. Горы, поначалу маячившие на горизонте, стремительно приближались. Вот и подножие! Я прибавил газу, и мотоцикл рванул ввысь по склону горы. Мотор ревел, захлёбываясь, склон уходил вверх под таким углом, что я вцепился в руль и прижался к корпусу, чтобы не свалиться. Впереди искрился белый снег. Мотоцикл вошёл в него, как в плотное масло, вздымая по бокам белые шлейфы метели, и сразу сбавил ход. Теперь от прежнего задора движения не осталось и следа, я чувствовал, с каким трудом машине даётся этот подъём. Мы ползли всё медленнее, пока байк совсем не застрял в снегу. Я вылез из сугроба и побрёл наверх. Подъём давался с трудом: ноги вязли в белом месиве, как в болоте.

— Странный какой-то снег, — пробормотал я. — Неправильный.

Хорошо, до вершины оставалось немного. Последние метры я преодолел на четвереньках, по локоть проваливаясь в неправильный снег. И наконец, зацепившись рукой за неожиданно плотный и твёрдый гребень, влез на вершину.

Открывшийся вид был поистине лавкрафтовским: до самого горизонта тянулись ряды чёрных горных зубцов с припорошёнными снегом верхушками. А над ними в темно-синем небе искрились звёзды.

Странно, тут вроде бы светло, но почему такое тёмное небо? И мне совсем не холодно на этом снегу в горах. А звёзды образуют какие-то узоры.

Тут небо вспыхнуло и покрылось разноцветными картинками: треугольники, вписанные в круги, разделённые на десятки других треугольников тонкими, но чёткими линиями. Мандалы!

Я быстро посмотрел на руки: короткие мясистые пальцы изгибались в разные стороны. И что-то их многовато.

— Это же сон! Я сплю! Снова осознался!

В отместку за бурные эмоции картинка поплыла, угрожая смазаться. Зацепиться было не за что, и я стал хлопать себя по бокам и бёдрам, чтобы вернуть ощущение присутствия, а заодно и нормальный вид рукам. Это помогло, и, сосредоточившись, я припомнил, что читал на форумах о границах нашего личного пузыря восприятия в сновидении, о котором говорил вчера кот. Значит, на этих границах моих снов и расположены защитные мандалы?

Ну да, горы ведь находятся как раз на краю карты. Я посмотрел ещё раз на расписанное мандалами небо. Ну вот и хорошо, теперь можно спокойно заняться и другими практиками. Что на очереди? Телепортация? Надо попасть в место поприятнее. Как там ящер учил?

Я закрыл глаза, подумал о нужной локации и шагнул с вершины. Зал получился недоработанным. Через бледный, почти эфемерный потолок проглядывало небо. Камидза и вовсе отсутствовала.

— Плохо ты собрал локацию, Андрюша, — отчитал я себя вслух, изображая мачеху. Но дверь подсобки была на месте. А значит, можно поискать там Тень мастера.

В три огромных прыжка я преодолел зал и схватился за ручку. Надо же, заперто. Но это не проблема. Я вложил в удар всю силу, но рука отлетела от двери, как от боксёрской груши, не оставив даже вмятины.

— Ах так! — я запустил огромный фаербол, и меня отбросило взрывной волной. Уже упав на пол, я заметил, что дверь уцелела. Стена вокруг неё закоптилась до черноты, и тем резче выделялся на её фоне белый прямоугольник двери.

— Вот так-так. Что-то не то.

— Именно. Что-то не то вы, Андрей, делаете, — раздался голос из-за спины.

Я обернулся: на входе в зал стоял сенсей, скрестив руки на груди. Внезапно стало стыдно, хотя, ясное дело, это был спрайт, но от этого строгого с укоризной взгляда я готов был провалиться под землю. Пол дрогнул, и я полетел вниз.

Чёрт, и надо же было о таком подумать. Провалиться!

На этот раз плыть в вязкой густоте не пришлось. Тусклые фонари, закреплённые на потолке, освещали бетонный тоннель. Под ногами плескалась какая-то мутная жидкость.

Это что? Канализация? Вот ведь угораздило. Хорошо, что во сне не пахнет. Тут же в нос ударил противный запах. Да ё-моё! Фу! Тебя нет, ненастоящий!

Запах стал слабее.

То-то же.

Я посмотрел на руки и, хлюпая ногами по жиже, побрёл по тоннелю. Освещение становилось всё хуже, а потом фонарей и вовсе не стало — впереди клубилась чернота. Я остановился, раздумывая, зажечь фаербол и продолжить путь или телепортироваться из этой локации.

Вдруг впереди послышались шаги, и из темноты на меня выскочили два человека в комбинезонах и масках-респираторах. На ногах тяжелые армейские ботинки, в руках автоматы.

— Назад! Я сказал, назад! Оно вырвалось! — закричал один из них и словно в подтверждение своих слов пальнул короткой очередью в тоннель позади себя. Оттуда послышался утробный вой.

Я остановился, припоминая, когда мне в последний раз снились кошмары, если не считать ведьму. Ещё раз телепортироваться? Я зажмурился и шагнул вперёд.

— Куда прёшь, салага? Хочешь первым отправиться на обед к твари?

Я открыл глаза: локация не изменилась.

Военный подхватил меня под руку и потащил за собой.

— Да погоди ты! — закричал я, вырываясь. — Я сейчас покажу этому монстру. Смотри!

Я хотел создать фаербол, но вспомнил недавний поход в тир и передумал. Потянулся к поясу, и, сосредоточившись, достал из появившейся на нём кобуры пистолет. «Глок»! Блин, почему не «Дезерт Игл»?

Думать было уже некогда.

— Давай, надери этому ублюдку задницу! — крикнул вояка.

Я прицелился, в темноту тоннеля легла яркая точка, почему-то зелёная. Ну и бог с ней. Пистолет громко бахнул у самого уха, и в руку долбанула отдача. Так! Ни первое, ни второе мне здесь не нужно. Я снова выстрелил в темноту, звук остался, но очень слабый, будто доносился издалека. Отдачи не последовало. Отлично!

В ответ на мои выстрелы тварь в тоннеле взвыла, а потом послышался гулкий топот и сопение. Звуки приближались.

— Она выходит! На позицию! Огонь! — заорали военные и встали по обе стороны от меня, целясь в тоннель.

Огонь, ну конечно!

Я выдохнул и снова нажал на спуск. Пули уже не просто прошивали темноту, они взрывались внутри тоннеля фаерболами. Почему бы и нет? Вот это отличный апгрейд для оружия!

Вспышки огня осветили тёмный тоннель, и я увидел то, с чем мы так отчаянно сражались. Из темноты смотрело огромное, покрытое красными пятнами лицо Лидуни. На миг я замер: ведьма. Не может быть! Тело будто парализовало, не было сил даже нажать на курок. Спрайты-военные тоже прекратили огонь.

Тварь зашипела и поползла к нам. Тут я заметил, что от Лидуни у неё было только лицо. Тело извивалось десятками щупалец, цепляющихся за стены тоннеля присосками. Где заканчивалась «Лидуня», видно не было.

Я посмотрел на руки, правая всё еще держала пистолет. Он никуда не исчез. Вот и хорошо.

— Спокойно, это просто спрайт!

И, набрав в грудь воздуха, закричал:

— Открыть ого-о-о-онь!

Голос усилился, стал каким-то металлическим и неестественно громким. А ещё я заметил интересную вещь: «Лидуня» попятилась назад. Я заорал снова: и точно, звук будто имел свою силу. Пошла ударная волна, щупальца твари покрошило в кисель.

Надо ж, вот это крутота!

Я крикнул ещё раз, намеренно рассекая воздух ударной волной. Ведьму распороло надвое и по сторонам брызнула чёрная слизь.

Мой крик, предсмертный рёв твари и торжествующий ор спрайтов-военных слились воедино, и я проснулся.

Над головой пестрели индийские узоры. Фух, вот это было круто! Спальня, спаленка волшебная моя. Теперь моя, да. А ты, Лидуня, останешься с носом!

Глава 20 Поиск светимости

Оказалось, что, экспериментируя во сне, я проспал до двенадцати. При этом у меня разыгрался волчий аппетит. В холодильнике отца еды не нашлось, только «Балтика» на дверце. Не представляю, как можно такое пить. Я быстро собрался, заскочил в «Макдональдс», взял кофе, картошку фри и биг-мак. Честно, от этих жаренных подошв, которые ребята кладут в свои гамбургеры, мне всегда становилось тяжеловато в животе. Я как-то пожаловался на это Катьке, и она нарыла на просторах инета статью про способы получения такого «мяса» из остатков самого низкого сорта. Хотя сайт был вегетарианский, и я не особо верил, но бигмаки брать перестал.

Но теперь есть хотелось так, что я, наверное, корову бы с копытами переварил.

Допив кофе, второй бигмак я уже жевал по дороге к метро, мечтая о вчерашней телятине из грузинского ресторана. В ОС, пожалуй, можно было бы превратить бигмак в отличный стейк. Жаль, реал не настолько пластичный.

В метро было просторно. Я уселся, подключился к вай-фаю и принялся гуглить. Один факт из сна сильно зацепил. Только под конец поездки на одном из форумов попалось упоминание об использовании голоса во сне. Один юзер писал, что постоянно озвучивает свои желания: когда хочет летать, кричит «взлететь», для телепортации — «портал» или называет предмет, который хочет материализовать, и желаемый объект тут же появляется перед ним.

Там, конечно, не было сказано, что голос можно использовать как оружие. Но я чувствовал, что нащупал нечто важное. Более важное, чем сотворение игрушек из воздуха. В голосе была сила. Почему я не догадался тогда, у вертолёта? Ведь спрайты выполняли мои требования, стоило приказать. А почему вообще не занимался ОС раньше? Ведь осознанные сны были! И это даже стало мейнстримом. Погуглил бы, узнал, как применять. Сколько времени упустил зря! Даже студенты вроде Оли в ОС заткнут меня за пояс, не говоря уже о ведьме. Вот я бы задал ей трёпку. Приходит она со своими крюками ко мне в сон, а тут нежданчик!

В таких мыслях я добрёл до Коляновой квартиры. И уже когда он открыл дверь, по его заинтересованному лицу сообразил, что заявился с пустыми руками.

Но тут из кухни потянуло запахом жареного мяса, и я понял, что интерес Коляна по-другому поводу.

— Давай заходи. Расскажешь, наконец, про свои успехи.

Я прошёл на кухню, переобувшись в захваченные из квартиры отца белые тапки Лидуни. Они, конечно, были мне маловаты, но сам факт, что я, как победитель, пройдусь ими по Жориному помёту, очень радовал.

На кухне собралась почти вся компания: Рома, как всегда, сутулясь, сидел в самом углу и сжимал в руках чашку. Лея устроилась на окне. Я посмотрел, плотно ли оно закрыто, и снял наушники. Оля завязалась в лотос на маленькой табуретке. А Вадим стоял у плиты и жарил стейки. Так вот откуда такой запах!

Я поздоровался со всеми и непроизвольно потянул носом. Живот, несмотря на съеденные бигмаки, заурчал.

— О, новые наушники для твоих тараканов, — заметила Лея. — Стильные.

— Ага, Катька подарила, — кивнул я. — А что у вас тут происходит?

— Вадим проставляется, — пояснила Оля. — Так что садись, ты вовремя пришёл.

— А по какому случаю? — я взгромоздился на поданный Коляном колченогий стул.

— Уезжает обратно к себе в холодный сырой Питер, — вздохнула Оля.

— Москва ваша шумная надоела, — притворно забурчал Вадим. — На поребриках гопота семки щёлкает, в парадной опять местные ракшасы напрудили!

Оля ловким движением запустила в него печеньем. Но Вадим был готов к такому повороту и печеньку поймал, повертел в руках и с хрустом откусил.

— Спасибо.

— Да на здоровье!

Я вывалил на стол образцы чаёв, и обе девчонки тут же на них накинулись, пытаясь разобрать состав.

— Османтус… лаванда… жень-шень… чабрец, — доносилось до меня бормотание.

Колян с интересом посмотрел на них и сел рядом.

— Ну как оно, в целом?

— От меня Катька ушла, — неожиданно для себя выдал я. — Рассказал ей всё, а она и того. Что теперь делать?

— О-о-о, — протянул Колян. — Добро пожаловать в наш клуб. То есть с боевым крещением.

— В смысле?

— Социумные люди быстро вычисляют, чем ты занимаешься, и начинают истерить. Поэтому эзотерики встречаются с эзотериками. Так лучше. Иначе партнёр всю дорогу будет считать тебя психом и ждать, когда ты снова станешь нормальным. Нет, бывают, конечно, исключения в виде большой любви или когда удаётся заинтересовать свою половинку магией. Но это редкость.

Я ожидал несколько другого ответа. Обычно жалуешься друзьям, а они утешают, говорят, что всё наладится и будет хорошо. А тут прямо наоборот.

— И что, мне теперь расстаться с ней?

— Это как хочешь. Может, победишь ведьму и снова вернёшься к «нормальной жизни»? Твоя девушка тебя примет снова, скорее всего.

— Ну, после всего, что было, не знаю. А если просто не рассказывать, чем я занимаюсь, когда сплю? Откуда она-то узнает?

Колян рассмеялся:

— Хороший план, но не прокатит. Правда, Лея?

Девушка, не отвлекаясь от чаёв, сложила губы в грустную полуулыбку:

— Ага, я пробовала. Три парня сбежало. Потом поняла — люди чувствуют всё это. Чувствуют и боятся. Неприятие идёт чаще не от мозгов, а от внутреннего страха. Если бы дело было только в эзотерике — полбеды. Денис вот учёный, а с нами общается. Потому что на тонком плане тоже вовлечён в некоторые вещи. Не важно, что в этот тонкий план он не верит. А социумные люди чувствуют энергетически, что находятся рядом с чем-то непонятным, необычным, с тем, что превосходит их границы восприятия. И они начинают бояться, беспокоиться. Как бы это точнее выразиться, — Лея на миг замерла и подняла глаза к потолку. — Твои практики создают рябь на поверхности их уютного бытового болотца.

Я заметил, что Оля недовольно поморщилась, но ничего не сказала.

— Интересная аналогия, а ты Оль, что думаешь? Мнение девушек было бы полезно в моей ситуации.

— Я думаю, это проявление ЧСВ, считать, что неэзотерики не развиваются, в болоте сидят и тому подобное. Все люди так или иначе развиваются. Талантливые художники, музыканты тоже чувствуют тонкий мир. У наших ребят с йоги есть пары как раз среди творческих людей. Твоя девушка вроде художник как раз? И йогой занимается? Ты просто резко на неё всё вывалил и отпугнул. Надо постепенно.

Я вздохнул. Теперь попробуй разгреби то, что вывалил.

— Тут проблема в том, что не все йоги и так называемые эзотерики развиваются. — Передо мной плюхнулась тарелка со стейком и стручковой фасолью в качестве гарнира. Вадим расставил перед ребятами угощение, не забыв и про Олю. Ей досталась тарелка с какой-то зеленой лепёшкой с запечённым сыром на макушке. Здоровяк поймал одобрительный взгляд девушки и присел на подоконник рядом с Леей. — Они просто переносят своё болото в другой ракурс и продолжают индульгировать. Знаешь, сколько сейчас школ магии и всяких курсов, которые просто разводят людей на деньги? А сколько людей, которые вместо того, чтобы поменять что-то в своей жизни сбегают в эзотерику? В компании «своих» они мнят себя магами, готовы обсуждать свои астральные сражения часами, а на деле неспособны подойти к начальнику и потребовать повысить зарплату. Такие эзотерики тоже будут от тебя шарахаться, потому что они ещё больше погружены в свою зону комфорта, чем «обычные» люди. А когда человек действительно идёт по пути Силы, мир вокруг него начинает меняться, поначалу резко и не самым лучшим образом. Эти изменения могут быть разрушительными и для людей вокруг. И они это чувствуют.

— Никогда не задумывался, что от эзотерики могут быть такого рода проблемы, — протянул я.

— А ещё люди так устроены: очень нетерпимы к тому, что не совпадает с их взглядами. Как ни странно, особенно близкие люди. Потому что они ждут, что мы будем такими же, как они. По их мнению, мы должны быть такими же, как они. Когда ты начинаешь меняться, они подсознательно рассматривают это как предательство, потому что по факту ты отдаляешься. Переходишь на другой уровень восприятия и понимания мира. — Вадим щедро выдавил кетчуп себе на стейк и передал мне. Я отказался, не хотелось забивать вкус мяса. — Поэтому проще искать пару из той же среды. В итоге получается так: либо твоя Катька идёт по Пути с тобой, либо не идёт, но без тебя.

— Ты слишком категоричен, — возразила Оля.

— Зато меня выбирают самые эзотеричные йоги в вашей группе! — с довольным видом заявил Вадим.

Оля не сразу нашлась, что ответить на такой своеобразный комплимент, и паузой воспользовался Колян.

— В общем, вывод: лучше подбирать друзей по интересам. Тем более если они у тебя странные. Давайте на этом закроем тему: сейчас у тебя первоочередная задача — выживание. С девушкой потом разберёшься. Плитка — это, конечно, здорово, но мало. Пробовал оружие сегодня?

— Да, стрелял фаерболами из пистолета, отлично. Потом голосом… — я вспомнил необычный опыт. — Правда, от него же и проснулся.

— О-о, — одобрительно покивал Вадим. — Голос — оружие мага. Только зависит от уровня личной силы, потому и выкинуло быстро.

— Да, — кивнул Колян. — Энергии маловато потому что, или личной силы. Ты Кастанеду читаешь же?

— Угу, — покивал я. — Только не очень понял, как её повысить. Ну там есть, конечно, рецепты вроде не считать себя слишком важным, не триггериться по пустякам. Но, как я понял, выходить на такой уровень придётся долго.

— У Кастанеды всё долго, — кивнул Вадим, жуя стейк. — Для сновидений вообще хорошо перепросмотр делать.

— До этого ещё не дошёл, но название техники уже не очень нравится, — признался я.

— И не зря. Надо всего-то препросмотреть всю свою жизнь! — Здоровяк засмеялся, довольный произведённым эффектом.

— Пересмотреть все события своей жизни? Ты серьезно? Это что, шутка такая? — я недоверчиво покосился на ребят, но все они кивали с самым серьёзным видом.

— И вы, что, и вправду это сделали?

— Ну-у, — Вадим помялся, — в процессе. Сам понимаешь, штука времязатратная. Составить список всех людей, с которыми когда-либо встречался. Потом залезть в ящик и, мотая головой, вспоминать все связанные с ними события. Времени куча, но зато какой результат!

— Ага, пока не начала и не представляла, сколько во мне дыр, через которые утекает энергия, — согласилась Оля.

— Столько событий и людей, которые давно в прошлом, а ты, оказывается, всё не можешь их отпустить, — поддержала подругу Лея.

— Вы можете, конечно, и дальше расхваливать эту технику, но неужели непонятно, что у меня нет на это времени? И так уже думал, сдохну, слава богу, нашлась эта ведьминская комната, — я сам заметил раздражение в своём голосе и замолчал, сунув в рот кусок стейка.

— Поэтому ты будешь собирать светимость, — торжественно произнёс Колян и стукнул вилкой по пустой тарелке. И когда только успел всё умять? — Это технически сложнее, зато быстро, если получится.

— Читал что-то такое на форумах, — припомнил я. — Возвращать себе энергию через сновидения?

— Именно! — подтвердил Колян. — Светимость выглядит как нечто такое яркое, притягивающее внимание. Красивая вещь или просто сгусток энергии, и по ощущениям резко выделяется из контекста сна. Находится она там, где остались болезненные воспоминания, страхи, конфликты. Известно несколько локаций со светимостью, общие для всех, — это дно водоёма или озера, аэропорт и школа. Из мест обучения вроде школы забрать не получается, фиг знает почему. Видимо, влияние системы оставило слишком глубокий след в нашем сознании. Аэропорт — там вообще ядро светимости — слишком хорошо охраняется. Это на потом. Попробуй найти озеро или отправиться в место, где провёл детство. Там точно что-то будет.

— Вот наговорил человеку, — перебил Вадим, — а вдруг он сразу из аэропорта заберёт?

Я посмотрел на Коляна, потом на девчонок: они, кажется, нас не слушали, снова занявшись разбором чая. Оля принесла блокнотик и что-то выписывала в ряд, а Лея ей подсказывала. Рома тенью сидел в углу и ковырял вилкой почти нетронутый стейк. Случилось, что ли, чего? В прошлый раз он был чуть более разговорчив.

— Вы расскажите, как и что брать, а во сне уж как пойдёт, — предложил я.

— Соображать стал, — одобрил Колян. — Значит, так. Найти светимость можно либо зная локацию, либо с помощью проводников: например, птицы могут лететь к тому месту, где она находится. Иногда туда могут привести спрайты или эмиссар. Но эти два способа чаще путают, чем реально помогают. Есть ещё компас Равенны.

— Это что такое? — заинтересовался я. — У вас он есть?

— Во сне соберёшь, — рассмеялся Вадим.

Колян сложил большой и указательный пальцы левой руки в кольцо и, вытянув указательный палец правой, приставил его перпендикулярно к получившемуся кольцу.

— Вот такой. Сделаешь так в ОС — соберётся компас. Он покажет, где светимость.

— Серьезно? — я сложил пальцы, запоминая. — Так просто? И какой будет компас?

— У всех разный, — пожал плечами Вадим. — Расскажешь потом, какой у тебя.

— Это мята! — резкий возглас Леи заставил нас подпрыгнуть.

— Да нет, мелисса, говорю тебе, — спокойно, но уверенно возразила Оля. — Не чувствуешь, как пахнет?

— Пойдёмте в комнату, — предложил Колян. — Заодно и плитку обсудим.

— Окей, — кивнула нам Лея и продолжила спор. — Мята!

Колян и Вадим встали, Рома тоже вылез из своего угла и, проскользнув за спинами девушек, тихо произнёс:

— Мелисса.

Девчонки, к моему удивлению, тут же прекратили спор. Лея поблагодарила Рому, а Оля черкнула что-то в блокноте.

— Пойдём-пойдём, — потянул меня за плечо Вадим.

— Плитка эта — очень сложная тема, — объявил Колян, как только мы с ребятами расселись на пенках на полу. Стульев в комнате не было. Наверное, на кухню всё утащили. — Не проще, чем у доньи Соледад из книжек Кастанеды.

— Неужели глину самим месить? — пошутил я.

— Почти. Материал тоже имеет значение. Ром?

— Энергетический рисунок складывается не только из символов на плитке, — отозвался Рома, глядя перед собой в пол. — Он поддерживается чем-то, кристаллами или минералами, которые, видимо, вмонтированы под плитку. Потому что сверху их не видно, но я чувствую источники энергии.

Колян взял с полки цветные распечатки моих фоток. Да, они определённо подготовились к разговору.

— Вот тут, здесь и здесь, — Рома отобрал несколько картинок. — За шкафом тоже есть что-то. Там защита продолжается. Очень сложная. Каждый узор несёт энергетическую нагрузку. Ещё я предполагаю, что рисунок адаптирован под размеры комнаты и ориентацию её по сторонам света. Может даже географическое положение.

— Н-да, индусы большие любители астрологии, — протянул Колян.

— Ничего себе! — присвистнул я. — И есть идеи, как это рассчитать для другой комнаты, например?

— Это нельзя рассчитать, — покачал головой Рома. — Тут просто нужно быть видящим. Просто и сложно.

— Не, рассчитать-то можно и сделать вслепую, — пробурчал Вадим. — Только, как это будет работать, неясно.

— Я не настолько вижу структуру, чтобы понять до конца, как это работает, — покачал головой Рома.

— Так ты видящий? Прям энергетические линии видишь? Как у Кастанеды описано? — удивился я.

— Не такой. Я совсем немного видящий. А тот, кто делал защиту, был много. Он сильный маг.

— Ведьма? — я содрогнулся.

— Нет, она не видящая. Ты же присылал фото. Я посмотрел. Она сильная, но не более того.

— Либо ей кто-то помог, либо просчитал формулу, — сказал Колян.

— Будем надеяться, что он остался в Индии, — вздохнул я. — А может, мы Рому быстренько прокачаем до её уровня?

Рома чуть улыбнулся. Кажется, первый раз за всё время.

— Это быстренько не бывает, — Колян сделал паузу и внимательно посмотрел на меня. — Но раз твоя комната помогает осознаться, можно было бы ускориться. Поспать у тебя возможно?

Я вспомнил систему охраны, камеры, консьержка.

— Даже если днём, то отец узнает. Я и сам там гостем. Мы же несколько лет вообще почти не общались, — я вздохнул и признался: — На самом деле боюсь, если не дай бог не смогу там спать. Как вспомню тот ад.

Колян погрустнел лицом. Может, с моей стороны такая речь и выглядела предательством, я-то у них спал и ни разу не получал отказа в помощи.

— Давайте так: выйдет сорок дней, обязательно что-нибудь придумаем. Постоянно ночевать там не получится. Разве что девушку могу приводить. Хотя это и будет выглядеть несколько странно, при том, что у меня есть отдельная квартира.

Я задумался.

— Ага, Лею вон тогда прокачаешь, — улыбнулся Вадим. — Олю я с тобой спать не отпущу.

Мы посмеялись, и напряжённость вроде спала. В первую очередь договорились пустить Дениса. Он собирался просветить эту плитку каким-то прибором и узнать, что за камни там замурованы. А там как пойдёт.

Я вернулся домой пораньше, чтобы лечь спать часов в десять. Тогда для ОС останется больше энергии. По дороге зашёл в мясную лавку и купил несколько стейков по баснословной цене. Проклиная дорогой район отца с элитными магазинами, я ввалился в квартиру.

Плита оказалась индукционной. Просто зверь! Сковородка нагрелась моментально, и брошенное на неё мясо возмущённо зашкворчало.

Интересно, Лидуня часто готовила здесь или совсем от рук отбилась? Когда мы жили вместе, она довольно неплохо справлялась. А если уж говорить откровенно и оценивать непредвзято, как призывал Вадим, готовила она вкусно. Только мне её изыски никогда не нравились, старался есть по кафешкам и в школьной столовой. Как там говорят? Еда хранит тепло рук повара? Руки Лидуни были ледяными, как змеи. В переносном смысле, конечно, и, наверное, только для меня.

Я почистил картошку, нарезал тонкими ломтиками и кинул её на вторую сковороду. Когда мы стали жить вместе, Катька нередко просила помочь в готовке. Ей вообще нравилось делать всё вместе. Вот кое-чему и научился. Иной раз я просто сидел и наблюдал, как она колдует у плиты. Она уютная и добрая, эта моя Катька. Даже неправильную еду вроде мяса жарила ради меня.

Я вздохнул и посмотрел на телефон. Что останется между нами, после того как всё закончится?

Лучше об этом не думать. Как правильно сказал Колян, задача выживания сейчас на первом месте.

Я перевернул стейки и убедился, что мясо покрылось ровной золотистой корочкой. По кухне распространился ароматный запах. На форумах часто писали, что для ОС лучше соблюдать вегетарианскую диету, а мясо заземляет, но мы с ребятами решили, что мне нужно поступить с точностью до наоборот. Мясо даёт много энергии, а комната трансформирует её в осознанность. Всё просто.

— Спальня ты моя, спаленка — спасение моё, — пробормотал я, помешивая картошку. — Ничего-то я без тебя не могу.

Стейки дожарились как раз к приходу отца, и я невольно подумал, что заменяю ему Лидуню. Теперь вот ещё и кушать готовлю.

— Нет, Андрей, извини, я не буду, — пробормотал отец, и я заметил, что он какой-то грустный. То ли я лучше научился читать его лицо, то ли он перестал носить при мне маску.

— Как прошли банкет-переговоры? — осторожно спросил я.

— Да хорошо прошли, просто прекрасно! — отмахнулся отец. — Наелся этих закусок, не лезет ничего.

Он покосился на мою тарелку, где лежал сочный стейк с корочкой в окружении жареного картофеля и зелёного горошка. Это тоже Катькина школа — красивая подача.

— А знаешь, давай-ка половину порции, — кивнул отец и присел на диван.

Половину порции! Ну всё, если Данилыч уволит из сисадминов, пойду в ресторан работать.

Я разрезал стейк напополам, кинул картофеля с горошком.

— Так что случилось?

Отец потёр переносицу.

— Это с Лидией связано.

Сказал и замолчал. Я терпеливо ждал продолжения. Опять ведьма, будь она неладна! Что на этот раз? В голове промелькнула мысль, что это может иметь отношение к спальне. Не дай бог она эту плитку тоже своим подругам завещала. Завтра придёт бригада такая с молоточками. Тук-тук-тук — и прощай защита. А с ней и спокойный сон.

— Мне надо слетать на пару дней в Германию, — произнёс отец.

Я подцепил вилкой горошину из гарнира, положил в рот и продолжил ждать.

— Лидия уже несколько лет как организовала благотворительный фонд. Оформлен, конечно, на меня, но она — его лицо. И есть там один проект. Одарённые детишки-инвалиды рисуют картины, а она устраивает выставку в галерее. Часть выручки идёт на покрытие расходов, а остальное — в реабилитационные центры. Вот, кстати, на кухне у нас оттуда рисунок: «Сельские рассветы» называется.

Я обернулся, рассматривая залитый солнечными лучами луг и коров, пасущихся у плетеной изгороди. Вдали виднелись маленькие деревенские домики и синяя лента реки. Вспомнилось, как в первый свой визит, я решил, что это картина какого-то известного художника. А дорогая тут только рама, слишком вычурная, для такого простого пейзажа. Но, с другой стороны, простое — не значит дешёвое, как и талантливый — не значит известный.

Отец некоторое время смотрел на картину вместе со мной, а потом вздохнул и продолжил:

— Какой-то мальчик рисовал, без рук от рождения, сирота. Кисточки пальцами ног держит. Представляешь? И как здорово получается! Немцы когда узнали эти подробности, все его картины разобрали. По-моему его кто-то усыновил потом. Так вот.

— А почему в Германии-то всё проводите? — удивился я. — Дети русские же?

— Русские-русские, — покивал отец. — А потому что, Андрюша, народ у нас в России такой. Или жизнь, не знаю. Пробовала она в Москве это мероприятие устроить — даже аренду не отбили. Фонд чуть не разорился. Но потом на одном из банкетов вроде сегодняшнего Лидуня с нужным человеком познакомилась. И возникла эта идея — за границей проводить. Немцы, французы, итальяшки с радостью на эти мероприятия идут помочь русским детям. Именно русским. Почему спросишь? А я тебе скажу. Во-первых, детишки часто из регионов и рисуют глубинку, русскую деревню, домики там, коров. Такое для иностранцев вроде как экзотика. Во-вторых, и это самое главное, пожертвовать на такой проект для супостатов всё равно что доказать, что вот у нас тут в России дерьмо, а они все в белом. А мы не можем сами своим детям денег собрать! — Он перевёл дух, воткнул в стейк вилку и ножом отрезал себе кусок. — Поэтому рисуем здесь, а выставку устраиваем за бугром.

— И когда улетаешь?

— Завтра, — ответил отец. — Не хотел я улетать, не собирался. Но этот Жерар меня уговорил. Мол, «кто будет лицом фонда, а как же принять соболезнования?» А у тебя шенгена нет случайно?

— Да у меня и заграна нет! — открестился я.

— Жаль, а то организовал бы вам два билета с Катькой. Заодно бы и помирились. Ну, нет так нет.

Я грустно покивал, пережёвывая стейк, и разговор угас сам собой.

Перед сном мы попрощались: отец вылетал рано утром и не хотел меня будить. А я не хотел рано вставать. В общем, полное взаимопонимание.

Я посидел с аметистом, отметив после медитации приятное успокоение, потом потушил свет и улёгся на спину. В такую рань спать не хотелось, зато, если усну, энергии на ОС будет больше. Мозг успокоился, сейчас самое то попробовать прямой вход. Может, в этот раз получится. Я начал следить за дыханием. Вдох-выдох, вдох-выдох. Сначала мысли постоянно влезали между этими монотонными «вдох-выдох», пытаясь занять пустое пространство, теперь я научился не гнать их, но и не развивать. Постепенно они исчезли сами по себе. А вместе с мыслями перестало беспокоиться и тело: оказалось, желание перевернуться на бок, сменить позу, почесать нос на самом деле связано с умом. Когда он успокаивается, двигаться не хочется.

В этот раз никакого гула не было, где-то внутри словно что-то щелкнуло. Темнота перед глазами чуть сгустилась, заволокла сознание, а потом вдруг в голове прояснилось. И я понял: «это оно».

Сел в кровати, и одновременно вспыхнули мандалы. Картинка стала чёткой. Я встал и оглянулся: постель пустая, тела нет. Всё-таки ни черта непонятно: ВТО это или не ВТО.

Я вспомнил о задаче и неожиданно для себя заорал:

— Хочу найти светимость! Найти светимость!!!

Шторы на окне всколыхнулись от порыва ветра, открывая щель. В неё влетела разноцветная птичка вроде колибри, только колибри такими большими не бывают. Она зависла надо мной, часто махая пёстрыми крылышками, а потом развернулась и выпорхнула обратно. Я понял, что это приглашение. Подошёл к окну, раздвинул шторы, подпрыгнул и прямо сквозь оконное стекло и раму вылетел на улицу. Впереди до самого горизонта тянулось бирюзовое море. Спокойное, без единой волны, где-то вдалеке оно сливалось со светло-синим небом. Птица летела быстро, сжимаясь в едва заметную точку. Я разводил руками, будто плыл, только не по морю, а над ним, но догнать её никак не мог. Так можно и прощёлкать шанс найти светимость!

Я сосредоточился и стал отращивать вместо рук крылья, загребая всё больше и больше воздуха. Намерение сработало, только крылья получились не птичьи, а кожистые. Что-то подобное я уже делал в другом сне. В несколько взмахов я нагнал «колибри». Она остановилась, зависнув в воздухе, а потом камнем упала вниз. Я устремился следом. Водная гладь всё приближалась, а птица и не думала останавливаться, и у самой поверхности воды вдруг исчезла. Я не успел затормозить и на полном ходу влетел в ровную морскую гладь. Краем глаза заметил, что мои крылья снова превратились в руки. Вода оказалась мягкой и теплой, её прикосновение успокаивало и обволакивало. Поэтому я совсем не испугался, когда полностью погрузился и просто стал дышать ею вместо воздуха, медленно и тягуче. Прямо подо мной в глубине колыхалось небольшое переливающееся облако. Светимость! Я сделал пару гребков и приблизился, нырнул в облако. Оно обняло меня и стало впитываться через кожу, поглощаться, наполняя тело такой энергией, что хотелось кричать от восторга. Теперь этот свет был внутри меня. Когда последняя капля впиталась, я проснулся и сел на кровати.

— Невероятно! Просто невероятно!

Хотелось прыгать, бегать, снести стену, кричать от радости.

Я схватился за телефон и обнаружил, что времени только шесть. Можно ещё два часа спать.Но как тут спать! Распирает же.

Не в силах терпеть, я накидал в чат сообщений о сегодняшнем приключении и вышел из комнаты. Появилась идея, на реализацию которой теперь была энергия.

Глава 21 Ванильная орхидея

В полседьмого утра в метро было плотненько, и народ ехал замученный. Те, кому посчастливилось сесть, спали, запрокинув голову или, наоборот, согнувшись в три погибели, клевали носом. Стоящие пассажиры хмуро пялились в телефоны, хотя некоторые тоже закрыли глаза и мерно покачивались в такт движению поезда. Прямо зомби-утро какое-то. Я посмотрел на руки: да нет, вроде не сон.

После метро я зашёл в цветочный. Наконец-то понял, зачем они работают круглосуточно. Даже в начале восьмого может понадобиться букетик.

— Да вы прямо сияете, молодой человек! — расплылась в улыбке полная девушка-консультант. — Неужели любовь?

— Она самая, — ответил я. Не рассказывать же ей про светимость.

— Розы, лилии, герберы? Что ваша избранница предпочитает? — поинтересовалась девушка.

— Нет-нет-нет! Только не букеты. Срезанные не переносит. Мне нужно орхидею. И какую-нибудь редкую, чтобы у нас не было. Покажите, а я постараюсь припомнить.

Девушка задумалась и поманила меня за собой к полкам:

— Вот!

Я посмотрел на толстые зеленые листья и узкие, чуть вытянутые цветочки. Да, такой у Катьки вроде не было: у всех цветки огромные и на ветке кучей. Но эта уж больно невзрачная.

— А поцветастее нет? — спросил я. — Моя девушка вон такие любит.

Я показал на соседнюю полку, на которой всеми цветами радуги буквально колосились орхидеи.

— А! — махнула рукой девушка. — Это же фаленопсисы, они у всех есть. И тут шанс, что купите такой же, очень большой. А это, — она снова указала невзрачную зеленушку, — ванильная орхидея. Вы понюхайте!

Я склонился к цветкам. Действительно, пахло ванилью.

— Ваши орхидеи пахли?

— Ну, я не нюхал, но Катька, то есть девушка моя, говорила, что они не пахнут. Не должны.

— Ну вот! Что я говорила? Значит, такой точно нет!

На кассе я понял, что орхидея действительно редкая: стоила зеленая невзрачина прилично. А всё, наверное, из-за карамельного запаха.

Девушка поставила растение в плотный бумажный пакет с ручками, теперь оттуда торчал лишь один желтый цветок, и пожелала удачи.

До своей серой панельки я дошёл почти вприпрыжку за десять минут. Но стены родного дома не обрадовали. После пафосного района, в котором жил отец, здесь всё казалось убогим и неухоженным. Домофон противно запищал, и на улицу выскочила девушка в кожанке. Сутулая, с испитым лицом, она, куда-то спеша, почти пробежала мимо. В этом районе таких много, людей, перемолотых жизнью или своими же демонами, — кто возьмётся судить. В их глазах есть что-то звериное, недоброе. При встрече с такими я всегда радовался, что их проблемы мне чужды, но сейчас подумал, что в глазах отца и тех, с кем он общается, ведёт бизнес, люди моего социального уровня, наверное, кажутся такой же низкой ступенью. Достойными разве что сожаления. Вот такой взгляд со стороны получается.

Я вошёл в подъезд и поморщился от затхлого запаха старого тряпья и ещё чего-то. Почти как у Коляна. Неужели здесь так было всегда? Сверху зашумел лифт, хотя я не успел вызвать его. Двери открылись.

Поповкин! Мать его, и что ему, пенсионеру, не спится в такой час?!

— Здравствуйте, молодой человек, здравствуйте, — по широкому лицу расползлась трещина улыбки. Её нельзя было назвать радостной, а вот злорадной — вполне. Я молча обошёл соседа, не спуская с него глаз, и стал подниматься наверх по ступенькам. Какой-то там восьмой этаж для меня вообще не проблема. А вот этот старый валенок уже не осилит.

— Вы не переживайте, всё будет хорошо! — крикнул мне вдогонку Поповкин, отвернулся и не торопясь направился к выходу. Фиг разберёт, что в голове у этих шизофреников.

Я буквально взлетел по ступенькам до двери своей квартиры и провернул ключ: два оборота, Катька всегда так закрывает. Должна быть дома. На часах ещё и восьми нет.

Уже в коридоре я почувствовал неладное. Квартира встретила меня молчанием и пустотой. Что не так? Я огляделся: этажерка для обуви, которую почти всю занимали Катькины туфли — пуста. Пальто на вешалке тоже нет. Не разуваясь, побежал в комнату: так и есть! Диван сложен и застелен покрывалом, Катьки нет, и как-то непривычно светло. Подоконник! Пустой подоконник! Она забрала все свои орхидеи и диван сложила. Действительно, если мне спать одному, зачем теперь раскладывать.

Некоторое время я смотрел через стекло на серое небо и раздолбанные многоэтажки, утопавшие в зелени. Потом пошёл на кухню: там, придавленный магнитами к холодильнику, висел портрет Фиолетового. Только волосы почему-то чёрные и короткие. А так Катька уловила всё верно: и фриковатый кожаный прикид, и руки с огромным когтями, раздирающие пространство, и хищное выражение лица. Но не может ведь она и вправду нарисовать Фиолетового? Неужели приснился после моих рассказов? Я снял листок с холодильника. На обратной стороне обнаружилась прощальная записка.

Катька так и не определилась, изменяю я ей или у меня проблемы с наркотиками, поэтому смешала всё в кучу, закончив тем, что я конченый эгоист и трус, убежавший вместо ответа к отцу.

Вот спасибо!

Я скомкал листок, потом развернул и снова посмотрел на Фиолетового. И тут до меня дошло. Так это она мой портрет нарисовала! Только краску для глаз совсем уж ядрёную подобрала. Ну, тогда всё очень плохо. Снова скомкал рисунок и открыл дверцу под мойкой, чтобы выкинуть. На дне пустого мусорного ведра что-то блеснуло. Я наклонился, чтобы рассмотреть поближе: на дне лежал блистер с двумя ярко-зелёными линзами. Не распакованные. Выкинула. Это хуже, чем рисунок. Это вообще конец. Ситуация безнадёжна.

Я сел на диван, достал смартфон и, непонятно на что надеясь, набрал Катьку.

— Аппарат абонента выключен или…

Ясно.

На автомате потыкав смартфон, я зашёл в чат. Там разгорелся холивар по поводу того, забрал я светимость на самом деле или всё же нет. Вадим считал, что она должна охраняться, а Лея писала, что вовсе необязательно. Колян ничего не писал. Конечно, к часу в лучшем случае проснётся. Я рассказал о своём приподнятом настроении и тонусе, встав на сторону Леи, и закрыл чат. Радости и силы после Катькиного послания поубавилось, но идти на работу все равно было надо. Данилыч теперь ждёт, что я отдохнул и начну разгребать завалы с новой силой.

Перед выходом я вспомнил про маску Бориса, нашёл её за диваном, упаковал обратно в коробку и запихал в пакет к орхидее. Едва заметный запах ванили пощекотал нос.

— Куда ж тебя девать-то теперь? — спросил я у цветка. У меня такая капризная радость точно сдохнет.

Перед выходом я достал заначку сигарет из шкафа на балконе. Теперь придерживаться запрета не было никакой необходимости.

Уже по дороге к метро я сообразил, что не смогу закурить на ходу: одна рука занята пакетом. Проходя через соседний двор, я поставил свою ношу на лавочку у подъезда и стал шарить по карманам в поисках зажигалки.

— Эй, сынок! Сынок!

Я завертел головой, соображая, откуда идёт голос. Старческий, с хрипотцой, он раздавался совсем близко.

— На окно посмотри. На окно.

Я повернулся к подъезду. И точно, из окна первого этажа, открыв створку, высунулся старик. В распахнутом на груди халате, с всклокоченными седыми волосами, он цеплялся тонкими узловатыми пальцами за подоконник.

— Дай закурить, малый. Бабка-то моя не разрешает, нельзя мне, приходится из окна стрелять у прохожих. Пока в поликлинику ушла, — попросил он.

— Так вам же нельзя, — с сомнением ответил я.

— Да-а, — дед вяло махнул трясущейся рукой. — Поздно уже за здоровьем-то следить. Одной ногой на том свете уже.

Я всё ещё сомневался. Получается, что я человека гробить буду своей помощью. Нельзя, значит, нельзя.

— Давай! — дед почти перешёл на крик. — Что жмёшься-то? Сам вон куришь. А пробовал бросить? Знаешь, как хочется-то?

— Знаю, — ответил я. Если бы не спор с Катькой, в первую неделю точно бы сдался.

— Ну так и чего тогда?!

Я понял, что ещё немного, и дед начнёт меня материть. Надо было либо уходить, либо дать уже ему сигарету.

Право выбора есть у каждого: и у меня, и у него.

Я подошёл, протянул ему сигарету и чиркнул зажигалкой, которая так кстати нашлась.

— Спасибо, друг, — старик с наслаждением затянулся, сжимая сигарету костлявыми узловатыми пальцами.

Я попрощался, подхватил пакет и быстрым шагом поспешил к метро.

Перед нашим офисным зданием кипела бурная деятельность ремонтников. Половину дороги огородили оранжевыми треугольниками: на ней расположился грузовик. Вокруг него суетились рабочие.

Я подошёл поближе: они меняли бордюры. Вот это номер! Ведь осенью весь месяц колотились с этим же. Вон они, новые, лежат! Я посмотрел на руки: вроде нормальные, по пять пальцев на каждой. Прислушался: музыка не играла, только отбойный молоток тарахтел. Взлететь тоже не удалось.

Рабочие в зелёных жилетах как ни в чём не бывало разбивали новые на вид бордюры на куски, вытаскивали их и сгружали в грузовик. И тут же клали на замену точно такие же. Дела-а-а. Иногда в этом мире можно увидеть странные вещи, особенно когда дело касается освоения бюджета.

На работу я пришёл со стандартным пятиминутным опозданием. Все уже пили кофе на своих местах. В том числе и Борис Борода. Выглядел он, правда, не очень: под глазами пролегли глубокие круги, лицо похудело и осунулось. И какая же зараза его подкосила?

— Привет, ребята! — я поставил пакет с орхидеей на стол.

— О, кому цветочки? — оживился Макс, вертя в руках айфон.

— Так в бухгалтерию, Верочке, — не растерялся я. — В прошлый раз мы с ней немного… не так друг друга поняли, решил наладить отношения.

Краем глаза я заметил, как вытянулось лицо Салаги, который наблюдал за нашим разговором.

— Не знаю, что там у вас произошло, — серьёзно сказал Макс. — Но лучше тебе в бухгалтерии пока не появляться. По крайней мере, пока Лариса Васильевна не выйдет из отпуска и не успокоит их там всех. Верочка оказалась та ещё стервочка. Всю бухгалтерию тобой запугала. В общем, настраиваем компы с Тёмой и Борисом сейчас в истинном серпентарии. После обеда снова пойдём. А ты здесь сиди, смотри за сайтом. Из-за этого обновления глюк на глюке.

— Надо же, как всё серьёзно, — пробормотал я, усаживаясь за комп. Интересно, что же Верочка там наплела?

В Яндексе висела контекстная реклама по курсам осознанности за три дня. Жаль нет услуг астрального ведьмака. Напустил бы его на Лидуню. В последнее время постоянно ищу что-то на форумах по осознанным сновидениям, вот Яндекс и не дремлет.

В яндекс-почте тоже мелькал баннер с рекламой какой-то книги, посвященной сновидениям, ЛитРПГ. «Осознавайся и играй в своих снах!»

Ага, обыгрался уже, не знаю куда деваться.

Я поковырялся с сайтом, размышляя о перепросмотре. Интересно, вот сегодня я забрал светимость из воды, а по поводу Катьки расстроился. Значит, снова что-то потерял? Это же бесконечный процесс получается, то теряй, то находи. Надо либо быстро собирать, либо не расстраиваться. Но тогда ведь это как-то не по-человечески получается.

— Ну что, пойдём, покурим? — голос Макса вытянул меня из размышлений.

Я собрался было подняться, но вдруг понял, что он обращался не ко мне, а к Салаге. Вот тебе раз!

— Тёма, ты что, закурил?

— Ну с кем-то надо в курилке тусить, — ответил мне Макс. — Ты бросил, Борода вон первый день на работе. Вот Тёмыч меня и спасал всё это время.

Я хотел подняться и пойти с ними, но встретился взглядом с Борисом. Тот явно хотел поговорить без свидетелей.

— Маску вот тебе принёс, — как только дверь за ребятами закрылась, я вынул девайс из пакета с орхидеей. — Спасибо. Правда, осознаться с ней не удалось, видимо, для такого нуба, как я, она бесполезна.

Борис посмотрел на меня долгим внимательным взглядом.

— Я её видел.

— Кого? — спросил я, хотя сразу же подумал о ведьме.

— Блондинку в розовом из твоих снов, — уверенно ответил Борис. — Думаешь, я гриппом болел? Это она меня какой-то серой мутью спеленала. До сих пор снов не помню, не говоря уже о том, чтобы осознаться.

Я поколебался. Воспоминание о неудаче с Катькой было свежо. Если признаваться сейчас, то придётся рассказывать до конца. А ведьма — это лишь верхушка айсберга. Поверит ли Борис? Мне ведь ещё с ним работать. И так дел наворотил — в бухгалтерию уже не зайдёшь.

— Блондинка? — изображая замешательство, ответил я. — Не припомню. Последнее время кошмары снились, но что именно, не могу вспомнить. Каша в голове.

— А мне показалось, ты был осознан, — Борода посмотрел на меня долгим испытующим взглядом.

— Да не получается осознаться. Даже маска не помогла, — ответил я, с трудом выдерживая взгляд. — Но сейчас себя отлично чувствую! Отдохнул вот, и отпустило.

— Да, заметно, — ответил Борода, убирая коробку с маской в рюкзак. — Ну хорошо, что проблема как-то решилась.

За дверью послышались шаги, и я убрался на своё место прежде, чем вошли Макс с Салагой. Спрятавшись за монитором, можно было выдохнуть и почувствовать себя последним предателем. Прости, Борис, просто ещё одних объяснений я не потяну. Пусть всё будет по-старому.

Я осторожно глянул поверх монитора: не смотрит. Выглядит и впрямь паршиво. Это ведьма со мной церемонится, а Борису-то вломила не по-детски.

Ребята не смогли попасть ко мне в сон, а он, получается, смог. Как такое может быть? Я вспомнил сову Жору: через него наблюдал Рома. Значит, лазейка всё-таки есть. Получается, Борис круче моих эзотериков? А может, наоборот, я попал в его сон? Да нет, спрайты же меня слушались. Но он дублировал мои приказы! А я сказал ему замолчать, и спрайты перестали реагировать. Неужели я на самом деле смог попасть в его сон?!

Я ещё раз посмотрел на бледное лицо Бориса. Как говорит Колян, объяснений может быть много. Например, мы синхронизировались с ним раньше, чем ведьма успела поставить своё кольцо силы. Где-то я читал, что неосознанное совместное сновидение бывает не так уж редко.

Придумав себе таким образом объяснение, я постарался заглушить уколы совести и занялся работой. Но мысль, что Борис не побоялся рассказать всё, как есть, постоянно всплывала на поверхность. Зато я обнаружил, что злиться на Катьку уже не могу. Ведь сам поступил ещё хуже.

В рабочей суете день прошёл быстро, и ровно в шесть я сорвался с места на тренировку.

— Ну вообще зожником стал, — заключил Макс. — Цветочки не забудь.

— Кто бы говорил, — я вернулся за пакетом с орхидеей. — Как будто это у меня три раза в неделю качалка и бассейн.

На тренировку я пришёл сильно заранее и столкнулся с тем, о чём предупреждал сенсей: закрыто. Я устроился на перилах крыльца, поставив пакет с орхидеей на ступеньки, и задумался. Похоже, этот случай с ведьмой сильно повлиял на мою жизнь. Не разрушил, но перетряхнул точно. Что теперь делать с Катькой, с отцом, с ребятами на работе? С орхидеей, наконец?

— Что, закрыто? — звонкий женский голос нарушил мои размышления.

Я обернулся.

Девушка — чёрный пояс, старшая ученица. Стройная, глаза чуть раскосые. Странное ощущение, будто мы где-то встречались. И голос тоже знакомый.

— Да, сенсей, видимо, ещё не приехал.

— Я смотрю, вы не пропускаете ни одного занятия, — улыбнулась девушка. — Значит, правильную школу я вам посоветовала?

В голове словно вспыхнуло озарение. Ну конечно! Это же она в образе гейши стояла за кассой на выставке. Только тогда из-за грима казалась японкой, а потом я, балда, её не узнал. Хотя видно же примесь азиатской крови!

— Да, спасибо, — я искренне поблагодарил девушку. — Думаю, я нашёл то, что искал. А сенсей наш просто замечательный!

Девушка улыбнулась и, кажется, чуть смутилась.

— Позвольте в благодарность вручить вам этот скромный цветок! — я подхватил пакет с орхидеей и протянул ей.

— Серьёзно? — карие глаза чуть округлились.

— Абсолютно, — с невозмутимым видом я держал пакет перед собой.

Мы немного поиграли в гляделки, и она приняла подарок.

— Ванильная орхидея! Ничего себе, скромный цветок! Спасибо.

— Я старался. Меня, кстати, Андрей зовут. На выставке мы, кажется, не успели познакомиться. — Я вспомнил силиконовую блондинку в розовом и улыбнулся.

— Аржана. Можно просто Жанна, — ответила девушка и, предваряя мой вопрос, пояснила. — Я наполовину тувинка. Поэтому такое имя.

— Красивое, — только и успел ответить я. Подошли сенсей с Олегом, и Аржана отстранилась, пропуская их вперёд. Я с удовлетворением отметил, что пакет с орхидеей она при этом бережно прижала к себе.

В раздевалке сенсей и Олег оживлённо болтали, обсуждая технику, а я помалкивал, пытаясь завязать пояс только что выгугленным способом. Что поделать, оригами мне никогда не давались.

Провозившись с узлом, я всё же добился результата, но чуть не опоздал на построение. Всей шеренгой мы произнесли традиционное «онегае симас» эгрегору и поклонились камидза. Ученики разобрали стальные мечи для индивидуальных занятий. А меня сенсей снова отправил отрабатывать технику с боккеном.

Я опять взялся за «мэн», и опять, судя по замечаниям сенсея, он выходил у меня из рук вон плохо. Как там писал Мусаси? Тренируйтесь упорно? Да ещё, наверное, несколько лет, и что-то получится. И лучше было начать в детстве, как японцы.

— Как вы думаете, Андрей, какое главное оружие воина? — сенсей подкрался незаметно, как раз когда я, в очередной раз отвлёкшись, разглядывал других.

— Искусство владения телом, техника и внимательность, — уверенно выдал я, вспомнив его недавние поучения. Непонятно, к чему это он.

— Неправильно, — возразил сенсей, разглядывая меня с едва заметной улыбкой. — Ещё попробуете?

Тут я уже припомнил Мусаси и его «Пять колец», что-то там такое было.

— Дух воина: готовность сразить врага во что бы то ни стало!

— Дух, — сенсей сделал паузу, словно ненадолго задумался, и кивнул. — Наше тело имеет пределы выносливости, силы и скорости. Но дух можно совершенствовать бесконечно. Вы сейчас думаете, что я говорю про какие-то абстрактные вещи, оторванные от настоящего боя. Но это очень важно для поединка. Вот, смотрите. — Он указал на Василия, фехтовавшего с каким-то парнем в белом кимоно. — Видите, как по-разному они двигаются? Вот Паша убирает пальцы раньше времени, потому что боится удара. А вот атакует раньше, чем нужно. Ну! Пошёл вперед, и чуть сам на меч противника не налетел! Аяяй…

Я не видел всех этих нюансов, но заметил, что Василий движется легко и уверенно, как будто перетекая из одной позиции в другую. А парень в белом кимоно, Паша, надо запомнить, по сравнению с ним казался зажатым и неповоротливым. Как деревянный.

— Видно, у кого здесь преимущество?

Я кивнул.

— Не думайте, что здесь имеет значение только техника. Я бы мог показать вам такой же пример в поединке между чёрными поясами. Но вы недостаточно опытны, чтобы заметить разницу.

Я снова кивнул и посмотрел на Аржану, которая стояла в паре с Олегом. Мне показалось, её движения были более чёткими, стремительными и гибкими. А Олег медлил, двигался быстро, но как-то скованно.

— Или всё же способны заметить? — улыбнулся сенсей. — Несмотря на то, что Олег занимается дольше… но вернёмся к нашей морали. А она такая: тренируя удары, мы тренируем не только тело. Чтобы победить противника, нужно сначала победить себя.

А вот теперь, судя по насмешливым искоркам в глазах, сенсей явно намекал на недостаточное усердие с моей стороны.

— Ну, давайте сделаем вам занятие более интересным, — он улыбнулся. — Слышите, как тут все кричат при ударе?

— Да.

— Вот сейчас и вас научим. Это боевой крик, киай называется. Призван смутить противника, расстроить его боевой дух. — Сенсей посмотрел на меня и продолжил. — На самом деле не только. Правильно выполненный крик дополнительно сокращает мышцы диафрагмы и увеличивает силу удара. А еще в эзотерической части учения школы он сам по себе считался оружием. Но вам пока рано об этом.

Эзотерической части? После этих слов я старался не упустить ничего из объяснений сенсея: как стоять, как дышать и в какой именно момент кричать. Убедившись, что я усвоил сказанное, сенсей продолжил:

— Звук киая бывает разный: ип, ай и то — в зависимости от вида удара. Вы будете кричать «ип», потому что делаете «мэн» и «дзёдан» Не забывайте, кстати, тренировать и его.

Сенсей выхватил меч и несколько раз с криком ударил перед собой воздух. Звук был резким и звонким, будто и вправду помогал ему атаковать.

— Теперь вы.

Я занёс меч над головой и, что было мочи, заорал на выдохе:

— И-и-и-ип! — стараясь синхронизировать крик с ударом. Несколько учеников в зале обернулось.

— Так, а теперь спокойнее, — сказал сенсей. — И звук идёт из живота. Из вашего центра.

Я повторил.

— Без надрыва.

— Не надо как паровоз.

— Погромче.

Минут десять я орал, а сенсей комментировал после каждого удара.

— Представьте, что рассекаете воздух голосом, одновременно с мечом.

— Ип! — я постарался представить всё именно так и вспомнил свою ночную атаку голосом на ведьму-монстра.

— Неплохо, — кивнул сенсей. — продолжайте тренироваться.

Он отошёл, а я, уже ни капли не стесняясь своих криков, атаковал воображаемую ведьму, рассекая её и мечом, и голосом одновременно. Так увлёкся этим занятием, что пропустил команду на построение и с горящими от смущения щеками побежал в конец шеренги, где мне как самому младшему ученику и место.

В раздевалке было шумно, ребята обсуждали какую-то технику. Высокий худой парень в чёрном, явно из старших, выговаривал Паше замечания. Паша кривился, но кивал головой, изображая внимательного слушателя. Надеюсь, я не выгляжу так же, когда сенсей разбирает мои ошибки.

Наблюдая за ребятами, я продолжил переодеваться. Из заднего кармана джинс выпала пачка сигарет. Я поднял её и сунул обратно, и только потом заметил, что Василий смотрит на меня как-то неодобрительно.

— Ты вроде бы раньше не курил. И не пахнет от тебя.

Ну вот, нравоучитель. Сейчас начнётся. Я мысленно приготовился выслушать тираду и спросил, стараясь сразу задать тон порезче:

— А вы что, против курения?

— Не то чтобы против, — протянул Василий, совершенно не смутившись от моего тона. — Как и у любого действия, у курения тоже есть качество…

— Да жить вообще вредно! — поспешил я оборвать его стандартной фразой. Такие попытки прочитать лекцию надо пресекать на корню.

— Да я не об этом, — махнул он рукой. — Вот послушай. Я понимаю, когда ты сел, забил ароматный табак в трубочку из вишнёвого дерева, раскурил, выдохнул. Посмотрел вокруг, насладился моментом. А эти соски — что? — он ткнул пальцем, указывая на карман с сигаретами. — Ладно ещё, сел дома за чашкой кофе, на худой конец, стоя в курилке, болтая с друзьями. Но сколько таких сигарет за день? Чаще всего, что происходит? Схватил на бегу, поджег, вставил, выкурил, бросил. Как фастфуд: схавал и дальше побежал. Только чтобы утолить голод, не еда, а необходимость. И с сигаретой получается так же: получил дозу, как ширнулся, второпях, в суете. А это — уже зависимость, ненужная и бесполезная. Проявление слабости.

— И сколько вы курили? — спросил я.

— Двадцать лет, — улыбнулся Василий. — В школе начал.

— Серьёзно? Такой стаж?! И как бросили?

— А вот как осознал всё, что тебе рассказал сейчас, так и бросил. Ни единого дня не хотелось. Зависимость — она в голове.

Я не нашёлся, что ответить, а Василий, похоже, не собирался продолжать и стал обсуждать что-то с Олегом.

Я потихоньку оделся и, попрощавшись с ребятами, вышел. Сенсей стоял в коридоре и закрывал зал.

— До свидания, Анатолий Николаевич.

— До свидания, Андрей, — ответил он. — Удачи в бою.

Неужели знает? Я опешил и открыл было рот спросить, но сенсей уже развернулся и пошёл в раздевалку. Звать его было неудобно. Тем более уточнять, что именно он имел в виду.

Я вышел на крыльцо и вдохнул мягкий вечерний воздух. У входа стояла урна, выжидательно раззявив свою пасть, как некормленый птенец.

— Хорошо, Мир, я понял. Эта привычка сильнее меня. А если я не могу контролировать, то должен от неё избавиться, так? — Пачка сигарет стукнулась о металлические стенки. — Доволен?

Словно в ответ, в лицо мне ударил порыв прохладного весеннего ветра. Я надел наушники и пошёл к метро, мысленно напевая бог весть где услышанную песню:

«Мир говорит со мной, но я не знаю его языка…»

Глава 22 Спрятанное в детстве

Я осознался где-то в коридоре огромного здания и вышел в зал с фигурами в средневековых доспехах. Как восковые статуи, они стояли недвижимые на фоне стрельчатых окон до потолка. К слову, потолки здесь были огромными, а полы из чего-то вроде застывшего льда, по которому скользило моё отражение.

Я пощупал меч: вот он, слева, висит на поясе, чуть выше нашлась кобура с пистолетом. Не важно, появилась она, как только я о ней вспомнил, или изначально была здесь. Главное, что есть теперь.

— Я хочу найти светимость! — заорал я, надеясь, что сработает, как в прошлый раз. Но ничего не произошло. Разве что статуи воинов повернули головы и теперь смотрели на меня ничего не выражающими глазами.

Хорошо, понял. Здесь не шумим.

Я осторожно прошёл в одну из дверей за спинами воинов и снова попал в коридор с бесконечно длинным рядом дверей всех форм и расцветок. Посмотрим, что за ними. Я вознамерился открыть локацию, где могла бы найтись светимость, и потянулся к ручке первой двери, простой и белой, как будто из «Икеи».

В светлой комнате сидели за столом два спрайта и играли в шахматы. Один вполне себе человек, у второго же странно топорщилась рубашка на спине, а из каждой штанины торчало по три фиолетовых щупальца с выпуклыми присосками. Я откуда-то знал, что шахматы тут не просто так. Если человек проиграет, этот осьминог его съест. Но человек тоже это знал и вместо просьбы о помощи нетерпеливо отмахнулся от меня рукой: «закрой, мол, дверь».

Я закрыл и распахнул следующую, готическую, с резьбой на ручке. За ней была чья-то спальня, причём совсем не нашего времени. Высокие потолки, окна, прикрытые тяжёлыми шторами с бахромой, маленькая, но высокая кровать на резных ножках. В стене спальни был обустроен настоящий камин с дровами, и на них потрескивал огонь. Перед камином стояло кресло-качалка. В нём явно кто-то был.

Я переступил порог, и половица под ногой скрипнула.

Кресло тут же развернулось вокруг своей оси, будто по мановению волшебной палочки.

«В реале кресла так себя не ведут», — напомнил я себе и посмотрел на руки: опять какие-то хилые и бледные лапки.

А с кресла на меня уставилась старая разукрашенная карга. Глаза густо подведены чёрным, ресницы склеились от туши, на лице штукатурки килограмм, не меньше, от чего оно походило на кукольное. Но глубокие морщины выдавали возраст. Ярко-розовые губы капризно скривились:

— Господин алхимик, ваше снадобье не помогает!

Она явно обращалась ко мне, и в подтверждение своих слов провела по щеке и сняла лоскут кожи, обнажив чёрную гниль.

— Фу, блин! — я отскочил назад и захлопнул дверь. Был бы ещё ключ, закрыл бы на два оборота.

Так, значит, надо обращать внимание на внешний вид двери. Я миновал несколько и присмотрел приятную двустворчатую в японском стиле. Вот это интересно. Створки легко отъехали в стороны, а за ними оказалась вовсе не комната. Вернее, вначале был пол с аккуратными лакированными дощечками, но они почти сразу исчезали в густой зелёной траве. Передо мной раскинулся японский пейзаж с небольшими домиками вдали, рядами красных ворот тори и горами на дальнем плане.

Я шагнул через порог. Вряд ли здесь спрятана светимость, но можно попробовать установить связь с эгрегором. Не просто так же попалась такая дверь.

Из домика мне навстречу вышли два самурая, я поклонился, как мог. Но ребята на поклон не ответили и на ходу обнажили мечи.

— Да чтоб вас! Что ж тебе не так, эгрегор ты узкоглазый?!

Я достал из-за пояса свой деревянный.

Самураи заорали, взлетели в прыжке и уже по воздуху понеслись прямо на меня, выставив вперёд мечи. В какой-то момент я был близок к тому, чтобы кинуться на них в ответ, но потом в голове скользнула мысль, что не стоит так открыто конфликтовать. Поэтому я метнулся обратно, вылетел из комнаты и затворил дверь.

Отношения с эгрегором определённо не складывались.

— Так, — прикрикнул я на себя. — Хватит тратить время на ерунду. Мне нужна светимость!

Двери. Они ключи к локациям. Мне нужно попасть куда-то, где может быть светимость. В то место, где я её оставил. В детство, там спрятаны основные страхи. Психологи не зря об этом талдычат. А место, значит, — квартира, или дача.

Дверь нашлась тут же.

Вот она — деревянная, с чуть облезлым лаком и простой советской ручкой-завитушкой.

Я подошёл чуть ближе. Дверь мне не нравилась. Она была грязной, почти чёрной по краям и внушала чувство опасности. Но я прямо нутром чувствовал: там то, что мне нужно. Страшно? Ну и отлично! Что там Вадим говорил про страх и охрану светимости?

Переборов себя, я схватился за ручку и толкнул дверь.

Вопреки ожиданиям, за ней была вовсе не веранда, а грязная полузаросшая тропинка, ведущая через участок к нашему дачному домику. Выглядело всё отвратительно: яблони засохли и как-то странно выкрутились, ветви их раскорячились и торчали в разные стороны. Вместо лужайки — болото. А по краям от тропинки стояли ульи, тоже какие-то покосившиеся и подгнившие. Вообще, зачем они здесь? Пасека ведь с той стороны домика.

Картинка локации отталкивала сама по себе: тусклое освещение от затянутого серыми облаками неба делало тона тёмными, даже какими-то грязными. Всё вокруг не намекало, а кричало об опасности.

— Ну, светимость сама себя не соберёт, — я посмотрел на руки, вспомнил для храбрости вчерашний энергетический подъём и шагнул в дверь, плотно притворив её за собой.

— Чвяк-чвяк, — отозвалась тропинка под ногами, и я почувствовал, что увяз.

Ну, началось. И схватиться-то не за что. Откуда-то фоном загрохотал блэк-метал, Immortal, наверное, эту музыку «поставил» я. Это же внутреннее сновидение. Ну, вполне подходит к адовой локации.

Я за несколько взмахов трансформировал руки в крылья и стал яростно молотить ими не хуже вчерашней колибри. Тропа отпустила, и теперь приходилось висеть в воздухе. Я обернулся на всякий случай: дверь сзади исчезла. Остался только густой тёмный лес. Значит, назад дороги нет. Был, конечно, рядом с нашей дачей лес, однажды я в нём заблудился, но не такой стрёмный. А из этого что угодно может вылезти.

Словно подтверждая мои мысли, из леса послышался рёв и раздался треск падающих деревьев. Я едва не схватился за меч, но понял, что нечем. Надо было растить крылья второй парой из спины. Был бы как долбаный ангел, зато с руками. Я приземлился на улей и «вернул» руки обратно.

В улье утробно загудело, потом он дрогнул и чихнул роем пчёл.

Твою ж мать!

Я, не раздумывая, выхватил пистолет, зарядил в улей несколько фаерболов. И краем глаза заметил, как из леса выкатилась мохнатая гора с клыками и когтями. С этой хреновиной точно не справиться!

Чья-то костлявая рука попыталась схватить меня за плечо. Я подпрыгнул, вырываясь, и оглянулся: яблоня. Мать его, яблоня ожила и тянула ко мне скрюченные ветки! А ведь, кажется, она была дальше. Они что, ходят по участку?! Яблоня сделала ещё одну попытку, и я подпрыгнул. Тело почему-то оказалось тяжёлым и неповоротливым. Зависнуть в воздухе не получилось. Кое-как изловчившись, я приземлился на второй улей, дальше по тропинке. А это мысль!

Не дожидаясь, пока оттуда вылетит рой, я перескочил на следующий, увернулся от второй зомбо-яблони. Снова улей! Пара фаерболов в приближающийся рой, ещё улей. Красные глаза твари из леса. Ещё улей. Яблоня. Крыльцо. Ура!

Я дёрнул ручку, но дверь не поддалась. Закрыто. Да что ж такое!

Времени совсем не осталось.

— Твою ж ма-а-а-ать! — заорал я на дверь, действуя скорее на инстинктах, как вчера на тренировке. Голос снова сработал, рассекая дверь пополам. Пинка ноги хватило, чтобы пробить дыру и ввалиться внутрь. Я повернулся, чтобы запустить ещё фаерболов в чудовищ, но с облегчением обнаружил, что дверь закрылась сама и срослась в монолит.

Только тогда я подумал, что дом, в который я так стремился, может оказаться ещё хуже, чем участок. Но это значит, что светимость точно здесь.

По крайней мере, пол не пытался меня затянуть. Уже хорошо.

Я огляделся: здесь мало что изменилось по сравнению с воспоминаниями. Небольшая прихожая, увешанная куртками и заставленная обувью. Слева дверь на кухню. Передо мной — лестница наверх. Хотя, что здесь может измениться? По сути, всё это и есть продукт моих воспоминаний. И где-то здесь запрятана светимость. Вопрос — где.

В том, что дом скрывает в себе кучу сюрпризов, возможно, похлеще тех, что на участке, я не сомневался. И, промахнувшись комнатой, можно увязнуть там до конца сна, так и не выполнив задачу. Где же ты, светимость?

Внезапно я вспомнил про компас Равенны. Как там говорил Колян складывать пальцы? Кажется, левая рука — указательный и большой в кольцо, а правая рука — указательный палец приложить перпендикулярно к этому кольцу. Я сложил пальцы. Никакого компаса в руках не появилось, но зато передо мной треугольником на полу возникло фиолетовое свечение. Острая вершина указывала в сторону лестницы. Я сделал шаг, и треугольник продвинулся вперёд: вершина легла на первую ступеньку.

Отлично! Вот до чего технологии дошли!

Я хотел сделать ещё шаг, но заиграла тревожная, будто из фильма ужасов, музыка. Ну, сейчас начнётся — только ступи на лестницу. А с крыльями здесь не развернуться, да и руки заняты.

Я разобрал компас и достал из-за пояса деревянный меч. После такого использования эгрегор, наверное, совсем на меня обидится. Но ничего другого я придумать не мог. Искать метлу в этом доме было опасно. Создавать — энергозатратно.

Я уселся на меч и завис в воздухе. Годится. Потом, стараясь держать баланс, снова сложил пальцы. Появилась фиолетовая стрелка. Медленно, чтобы не задеть перила и ступени лестницы, я стал взлетать на второй этаж.

Там тоже ничего не изменилось: небольшая площадка с диваном, ковёр на полу и две двери, ведущие в спальни, мою и родителей. Фиолетовая стрелка указывала на дверь моей спальни. Я разобрал «компас», скастовал перед собой фаербол и толкнул дверь.

И всё равно оказался не готов к тому, что там оказалось. Чёрная воронка чавкнула и втянула меня внутрь, швырнув о стену. Я наугад метнул фаербол и по негодующему рёву понял, что было в кого. Вскочил и прижался к стене. Меч лежал на полу в метре от меня, но до него было не дотянуться. Комнату, оставив небольшой пятачок передо мной, заполняли твари. Серые, с длинными, свисающими до пола руками, они щерили на меня громадные зубастые пасти. Глаз у тварей не было. Может, поэтому они не нападали, ожидая звука или движения. Я осторожно сложил пальцы в компас Равенны. Фиолетовый треугольник лёг прямо на тварей, указывая теперь в сторону двери. Что за бред? Сломался этот компас, что ли? То в комнату ведёт, то обратно.

Ну что ж, теперь придётся пробиваться с боем. Я скастовал прямо перед собой огромный фаербол и достал пистолет.

Ну, понеслась!

Фаербол сжёг в пепел первый ряд тварей. Я подпрыгнул, взлетел к потолку и из пистолета испепелил ещё нескольких. В какой-то момент в комнате стало пусто. Но ненадолго. Под кроватью утробно загудело, и из-под неё вывалилась сразу пачка монстров.

Они что, генерятся под кроватью?! Вот уж действительно бред.

Пока я решал, взорвать кровать или прорываться к двери, за ногу ухватила костлявая рука и с силой дёрнула вниз. Тут же в меня вцепились, наверное, десятки конечностей. Я в одно мгновение очутился на полу. Быстро скастовал фаербол и запустил его в тварей. На этот раз он оказался слабее, а твари ловчее. Они отпрянули, снова образуя круг.

Через секунду я сообразил, что они не от фаербола отскочили, а расступились перед кем-то. Со стороны двери явно что-то надвигалось.

Вместо того чтобы отбиваться, я зачем-то собрал компас Равенны и выяснил, что он по-прежнему показывает на дверь. Чёрт! И как теперь пробиваться обратно?

Сразу несколько костлявых лап схватили меня за руки, расцепив пальцы, фиолетовый треугольник моргнул и погас. Твари держали крепко, а я не пытался вырваться, потому что увидел того, кто шёл от двери.

Ведьма!

Одета она была в кружевной розовый халатик с глубоким вырезом. На голове — пучок и локоны, почти как на похоронах. В руках — та самая резная палочка, которой она ткнула меня в детстве.

— Отпустите его! — приказала ведьма, и твари отступили к стенам. — Я сама разберусь.

Так, спокойно, это не настоящая ведьма. Это спрайт. Или нет?

— Ну что, Андрюша, нашёл светимость? — спросила ведьма, сделав маленький шажок вперёд.

Я зачем-то собрал компас Равенны, но ничего не произошло. Фиолетовый треугольник не появился.

— Что, не работает? — Лидуня скорчила грустное лицо. — Мои ребята, наверное, сломали. Ты уж их прости, всё ломают, к чему прикоснутся. Такие уродились.

— Ах ты ведьма!

— Я и не скрываю! — осклабилась Лидуня.

Я выхватил пистолет и выстрелил, но оружие издало жалкий пшик и выпустило облачко дыма.

— Что, мана закончилась? — спросила ведьма с ехидной улыбкой.

Она зажала своё металлическое шило в руке, будто собиралась проколоть меня. Как там говорил Колян? Магический жезл. Но не крюк!

— Ты не настоящая! — крикнул я и кинулся на ведьму. Твари схватили меня за ноги, но было поздно. Я успел вцепиться в жезл. Красивый жезл, блестящий, слишком привлекающий внимание, чтобы быть просто декором моих кошмаров. Лидуня что-то орала, твари рычали, а жезл вдруг вспыхнул ярким светом и стал впитываться в ладонь. Этот свет наполнил комнату, перекрасил её в яркие цвета, как в моём детстве.

Когда вспышка света угасла, я осмотрелся по сторонам: ведьма исчезла, а твари превратились в серых котов, свернулись клубками и замурлыкали, наполняя комнату низкими вибрациями. Не доверяя внезапным переменам, я повисел в ярком облаке, пока оно полностью не впиталось, потом спустился на пол и подобрал меч.

Коты как по команде прекратили мурчать, развернулись из пушистых клубков и пошли ко мне.

— Не-не-не, ребята, даже не думайте, что буду гладить вас после всего, что было.

Я взлетел и несколько раз дёрнул ногой. Теперь техника сработала мгновенно.

Спальня Лидуни встретила меня мягким светом, пробивающимся из-под тяжёлых штор, и цветастым декором плиток.

— Плитка, плиточка! Волшебная! — я почти выпрыгнул из кровати, чувствуя прилив сил. Кажется, в этот раз ещё мощнее, чем в первый. И вот что удивительно: вчера сон был совсем короткий, а сегодня — вон какой длинный, и снова проснулся до будильника.

Я взял телефон с тумбочки.

— Ох, ё!

Часы на экране показывали двенадцать тридцать. Я что, будильник забыл поставить?!

— Засада! — я включил сеть и, прижав трубку к уху, выскочил из комнаты. — Алё, Макс? Данилыч меня ещё не искал?

— Нет. А ты что, снова проспал? — в трубке послышались смешки.

— Почему снова? Это было два года назад. Или три!

— Ну ты хоть телефон не отключай, если водится за тобой грешок, — не унимался Макс. — Мы тебе раз десять звонили. Думали, случилось чего. Борис вон вообще переживал, хотел к тебе домой ехать.

— Так вы меня прикроете? Скажите, что в бухгалтерию пошёл, или, тьфу… — я вспомнил про Верочку. — Ну или ещё куда-нибудь.

— Да прикроем-прикроем, — пообещал Макс, — давай уже, выдвигайся.

Глава 23 Угроза в реале

Наспех собравшись, я выскочил из квартиры и нервно потыкал кнопку лифта. Это ж надо было так проспать!

Шахта отозвалась тишиной. Подождал ещё немного. Через десять минут я стал подозревать, что лифт так и не приедет. Три лифта, и ни один не работает! И это элитный ЖК?! Проспал, опаздываю, и на тебе, вишенка на торте! Похоже, сегодня мир не на моей стороне! Или это в противовес к добытой светимости, для баланса?

Скрепя сердце, я открыл дверь на лестницу. Двадцать второй, мать его, этаж!

Когда я спустился вниз, от круговерти лестничных пролётов слегка плыла голова. И точно: все три лифта стояли внизу, беспомощно раскрыв двери. В них уже возилась бригада в спецовках. Мне хватило сил, чтобы пробежать мимо пульта охраны и выскочить на улицу.

Я сделал пару шагов и остановился. Стоило открыть дверь, и ослепительно яркий и цветастый мир тут же влился в сознание. Солнце заполняло всё мягким светом, небо над головой поражало глубиной синего, куст шиповника на клумбе казался верхом совершенства: аккуратные зеленые листья, на фоне которых горели нежно-розовые цветки, каждый чуточку иной формы и оттенка. Мир как будто обновил графику и в настройках моего тела выкрутил восприятие на максимум.

Я помотал головой, но наваждение не исчезло. Нечто похожее мне приходилось испытать один раз, когда в старших классах «марку» попробовал. Сейчас-то с чего? Неужели из-за светимости?

Я снял наушники и сразу почувствовал лёгкий ветерок. Усилием воли заставил себя сунуть их в рюкзак. Надо бороться и в реале тоже. Хотя бы попробовать дойти без них до метро.

Не успел я сделать и пары шагов, как в кустах шиповника что-то затрещало, зашебуршало. Несколько секунд спустя на дорожку выбрался чёрный кот. Он вальяжно продефилировал прямо передо мной. Перешёл дорогу. Сбегать шерстяной не спешил и уставился на меня, засев на бордюре. Я медленно приближался. Никогда не верил в приметы, особенно в такие махровые. Но сначала лифт, теперь вот он, может ли это быть знаком от мира?

Кот потянулся и сделал пару шагов к дорожке, будто засобирался обратно. Я остановился, наблюдая. Вспомнился старый анекдот, который любили у нас в универе. Если чёрный кот переходит дорогу, а потом идёт обратно, отменяет он своё проклятие или удваивает? Если кот векторный, то отменяет. А если скалярный — удваивает. Юмор для физиков.

Я посмотрел на кота, пытаясь представить его в векторном или скалярном виде. Кот в ответ посмотрел на меня и уселся, обернувшись хвостом. Видимо, передумал отменять или удваивать.

Ладно, наверное, Данилыч устроит мне разнос.

Я прошёл мимо, провожаемый пристальным взглядом зелёных кошачьих глаз. Дорога до метро заняла больше времени, чем обычно. Я постоянно останавливался, чтобы разглядеть необычную архитектуру здания, которого раньше не замечал, игру солнечных лучей на стеклянном куполе остановки, голубей, закладывающих крутые виражи над тротуаром. Самым интересным оказались прохожие: некоторые прямо источали серость и какую-топечаль, и даже походка их была тяжелой, словно они несли груз, другие, как энержайзеры, бежали, не замечая никого вокруг, лишь бы уложиться вовремя, выполнить задачу, успеть. Я бы и сам так бежал сейчас на работу, если бы не хватанул изменёнки. И лишь некоторые шли легко и не торопясь, согревая всё вокруг своим внутренним светом. Их было немного: я насчитал троих за весь путь к метро и уже собирался спуститься вниз, когда какая-то женщина бросилась мне наперерез.

— Пожалуйста, помогите!

Пришлось остановиться. И откуда только выскочила?

Я уставился на неё. Яркая, сильная, даст фору многим из тех прохожих, что я повстречал по дороге. Внутри неё словно пульсировал свет. Внешне тоже эффектная: чёрные волосы завиты кудрями и красиво уложены, накрашена немного, но со вкусом. По Катьке знаю, такой макияж стоит усилий. На вид лет тридцать пять, хотя, может, просто хорошо следит за собой, платье, видно, что дорогое. И при всём этом явно напоказ фальшиво-жалобное выражение лица. Такое я видел у ребят, которые с чемоданами стоят в метро, уехать не могут из ужасной Москвы, обманутые. Месяцами, бедные, на билет собирают. У этого района разводы, видно, были более «дорогие». Интересно даже посмотреть, как она будет заливать об ужасном муже, любовнике или кто там её обидел?

Я хотел отмахнуться словами «денег нет» и попробовал обойти девушку, но она ловко схватила меня за руку.

И мир поплыл.

— Давайте его к вам в машину, — скомандовал женский голос, и я обнаружил, что стою на обочине, а рядом уже две девушки: та, что бросилась ко мне в метро, и ещё одна, рыжая. Где-то я их уже видел именно парой, вместе.

— Сейчас вырубится, но через пару часов отойдёт. Вы успеете, — сказала кому-то вторая. Её голос доносился откуда-то издалека, а я пытался поймать чёткую картинку. Зрение выхватывало отдельные фрагменты: чёрная здоровенная машина, припаркованная у обочины, две женщины. Тех, с кем они разговаривали, я не видел. Кажется, обращались к кому-то за моей спиной. К тем, кто держал меня.

Что-то всё это очень странно, нечёткое зрение… надо проверить реал.

Я попробовал посмотреть на руки, чтобы осознаться, но не смог. И вправду будто держат. Фаербол передо мной не возникал, сколько не пытался. А внутри уже зарождалось страшное знание: это не сон. Это происходит на самом деле.

Следующая картинка — я на заднем сидении машины, сижу зажатый между двумя амбалами. И кто-то ещё за рулём. Всего три. Плохо, очень плохо.

Я снова хотел скастовать фаербол, но вспомнил, что это не сон. От адреналина сердце забилось быстрее. Картинка чуть набрала резкости.

Что там говорил Колян? Ведьмы могут сделать внушение? Они заставили отца забыть о настоящих причинах смерти Лидуни. Теперь они околдовали меня. Неожиданно я вспомнил: две женщины на кладбище: рыжая и брюнетка. Это были они. Они сейчас разговаривали с амбалами! Подруги Лидуни, чтоб их!

«Борись, Андрей, борись! Ты забрал светимость, ты стал сильнее!» — мысленно обратился я к себе. Как не хватает сейчас кота, чтобы дал затрещину, или эмиссара, чтобы обругал, прикрикнул, взбодрил. Но это не сон. К сожалению, не сон.

Но зачем они меня увозят? Куда?! Ответ пришёл сразу: спальня Лидуни. Пока я сплю под защитой, ведьма не может ко мне пробиться. И она попросила подруг помочь. Наверное, встретилась с ними в ОС. Ведьмам во сне встретиться — раз плюнуть.

Получается, вряд ли мне причинят какой-то вред. По крайней мере, им точно велено доставить груз живым. Но сегодня ночью придёт Лидуня. С крюками. И вот тогда мне конец! Сколько ещё у неё в запасе дней? Тридцать? Даже одна победа во сне ничего не решит. А ведьмы ей наверняка помогут, если что.

О-о-о, чёрт! Как же я влип!

Эти мысли взбодрили меня, и пелена стала потихоньку рассеиваться.

— Слышь, Жендос, — пробасил амбал справа. — Кажется, он очухиваться начинает.

— Да-а-а? — ответил тот, что за рулём. — Ну дай ему в бубен! Вырубится.

Блин. Они догадались! Догадались!

Я постарался расслабиться и заклевал носом.

— Девки сказали без мордобоя, — напомнил амбал слева. — И что такой дрищ нам сделает? Он же, как баба, худосочный. Рыпнется — сразу прижмём.

Сам ты баба, шкаф тупой! Только ведь шансов у меня и впрямь мало. Это не во сне фаерболами кидаться.

— Рожи наши запомнит, вот что, — отозвался тип за рулём.

— И кому он расскажет-то? Башкой думай! Всё барахло, что при нём, телефон, паспорт, баблишко, нам сказано забирать. Трофеи, — он хохотнул. — Не выйдет он с той дачки!

Блин, вот попал! Я отчаянно пытался придумать хоть какой-то способ выкрутиться. Мы на дороге, вокруг полно людей. Надо попытаться вырваться, хотя бы высунуться из машины — и уже есть надежда. Вот бы они отвлеклись. Притвориться надо, что я снова уснул.

Блаженная пелена, как назло, истаяла без следа, а сердце ускорило ритм. Я старался расслабиться, но не мог, и уже чувствовал, как меня начинает бить дрожь.

— Долбанная пробка! — ругнулся тип за рулём. — Задолбали Ярославку ремонтировать, мудаки.

Амбал справа отодвинулся и наклонился вперёд, видимо, посмотреть.

Другого шанса не будет. Я открыл глаза и изо всех сил рванулся вправо. Амбал так удачно наклонился, что за его спиной я вмиг достал до двери.

Заблокирована! Чёрт!

Я хотел было метнуться вперёд, может, удастся рвануть руль машины и спровоцировать аварию, но не успел. Амбал слева схватил меня за плечи, второй прижал спиной к сиденьям. Я попытался отбиться, и тут же получил несколько ощутимых ударов в бок и в живот. Правый заломил мне руку, а левый зажал горло ручищами. Похоже на удушающий захват. В глазах потемнело, уши заполнил шум.

Наверное, на какое-то время я отключился. Ненадолго, пока откуда-то издалека не донеслись слова: «Говорил же, прижмём». Кажется, захват наконец ослабили, и в сознании потихоньку восстанавливалась ясность.

Я лежал лицом вниз на коленях амбала слева, придавив свою собственную руку. Вторую, правую, выкрутил другой амбал, да так неловко, что не то что дёрнуться, лежать было больно.

— Не рыпайся, — а это уже ко мне обращаются. — А то в бубен получишь. Понял?

— Понял, — ответил я. — А можно руку так не выкручивать? Терпеть невозможно.

Острая боль тут же прокатилась от локтя по плечу. Я едва сдержался, чтобы не заорать.

— Так лучше? — поинтересовался амбал. — Лежи не возникай.

Я промолчал, и через некоторое время он всё-таки ослабил хватку.

Жесть! Что же делать-то?

Я несколько раз глубоко вдохнул и заметил, что моё состояние изменилось. После попытки к бегству стало как-то спокойнее, сердце не колотилось, приступ паники прошёл и включился мозг. Надо было как-то выбираться. Надеяться, что нашу потасовку на заднем сидении кто-то заметил, было бесполезно. Стекла машины сзади тонированы наглухо, а жопа у этой тачки широкая и длинная. Даже если кто-то из наших соседей по пробке специально смотрел на машину, то вряд ли ему удалось что-то разглядеть. Тем более, что с владельцами таких машин предпочитают не связываться.

Я собрался с духом и спросил:

— Может, договоримся? Сколько вам заплатили? У моего отца серьёзный бизнес. Он вам больше даст.

— Заткнись ты! — пригрозил амбал справа и снова заломил мою многострадальную руку. В этот раз, к радости бандитов, я не сдержался и вскрикнул.

— Да погоди, пусть скажет. Хоть поржём, — бросил Жендос из-за руля. Я отметил, что запомнил имя. Если удастся выбраться, не постесняюсь попросить отца подключить связи, всех ублюдков найду. В том числе и ведьм. Лидуня-то мёртвая уже. А эти живые. Чего бы они там не умели, придумаем, как справиться.

— Я единственный сын у него. Он за меня любые деньги даст. А если пропаду, будет искать, всю Москву перевернёт. Кроме меня у отца никого нет. Мать умерла. Он ни перед чем не остановится!

— Проникновенно. Жги дальше, — разрешил амбал справа.

Все трое дружно заржали. Чем бы их пронять?

— Они вас не отпустят! Чтобы свидетелей не оставлять. Со мной вместе на этой даче сгинете. Видели, что они умеют? Это очень опасные женщины.

На этот раз ржача не последовало, и я уже начал надеяться, что как-то зацепил похитителей.

— Опасные, — согласился амбал слева, который всё еще держал мою шею в лёгком захвате. — Мы не первый заказ у них выполняем. Так что ты лучше заткнись и лежи молча и смирно.

Некоторое время все молчали. Жендос включил радио и заиграл шансон. Да, точно, всё в реале. Я бы во сне такое не поставил. Машина перестала дёргаться и поехала, набирая ход. Ну, всё, значит, пробку миновали.

— Мясо, а что, мы его будем так всю дорогу держать? — подал голос амбал справа. — Я честно уже задолбался.

— Давай остановимся, в багажник кинем! — сказал Жендос.

А это был бы шанс! Я даже дышать перестал, ожидая, что скажет этот… Мясо? Прозвище мне не понравилось. И, кажется, он у них за главного.

— Ага, прямо на трассе! Ты чё сдурел так палиться. Наручники где у нас? — отозвался Мясо, убивая мою надежду на корню. Теперь точно ни за что не вырваться!

Ну почему? Почему это происходит? А как же знаки мира, мать его, поддерживающего моё развитие? Заигрывание с силой? Эгрегоры? Всё это бесполезно в реале. Я лежу здесь, в машине, скрученный двумя уродами, и совершенно ничего не могу сделать. В топку собранную светимость и все мои успехи в ОС! В топку магию! Всё это абсолютно бесполезно!

Я зажмурил глаза и взмолился: «Если ты есть, Мир, Сила, Путь. Что-то, ради чего мы развиваемся, помоги мне! Я никогда не уйду с пути, обещаю, только помоги». Наверное, я вложил в эту немую просьбу всё намерение. Даже мысли в тот момент прекратились. Перед глазами было темно, а в голове стало пусто и жутко.

Внезапно я осознал, что не могу пошевелиться, а по телу прошла знакомая дрожь. И прежде, чем успел сообразить, что происходит, меня выкинуло из тела. Мелькнули спины амбалов, моя скрюченная фигура, чёрная крыша машины. Я завис над дорогой.

Теперь точно настоящее ВТО, но толку? Разве что не возвращаться обратно в тело? Как тут можно повлиять на ситуацию? Я приблизился к машине и попробовал коснуться её, рука прошла насквозь. Бесплотный дух. А я уже почти начал надеяться на силу дубля, как у Кастанеды.

Может, посмотреть сверху, куда меня привезут, а потом полететь к Коляну и дождаться там Рому? Он же видящий. Сказать адрес дачи.

Ага, и они возьмут её штурмом.

Если только попробовать через них подключить отца. Но получится ли отойти от тела так далеко?

Сейчас я без особых усилий болтался над машиной, будто был связан с ней невидимой нитью. Усилием воли я увеличил расстояние и теперь висел чуть позади над белой Тойотой, которая ехала следом. За рулём сидела «силиконовая» блондинка с губами уточкой и густо подведёнными глазами. Одной рукой она держала руль, второй копалась в телефоне и, кажется, ещё напевала. В общем, полное отсутствие всякого присутствия. Интересно, права ей вместе с машиной подарили? Похоже на то: вырез в тёмно-зелёном платье блондинки был очень аппетитным. Тут я сообразил, что подлетел к девушке слишком близко, и меня начало затягивать.

Резкий свист в ушах, и я уже сижу за рулём, в машине играет какая-то ужасная музыка. Невыносимая какофония. Или у меня что-то с восприятием. Тело слушается плохо. Руки, ноги, как деревянные. В голову тут же пришла безумная идея. А ведь и вправду может сработать!

Прости, дорогая!

Так, втопить педаль газа. Покрепче схватить руль второй рукой. Набрать скорость и пойти на обгон.

Чёрный джип оказался сбоку. Я крутнул руль вправо и врезался в водительскую дверь. Последнее, что мелькнуло перед глазами, это ошалелая гримаса Жендоса.

Вспышка в мозгу.

Я открыл глаза, скинул с себя амбала справа и со всей силы ударил в голову Мясо, который начинал шевелиться. С водилой повезло: он не был пристёгнут и лежал на руле с окровавленной головой. Под ним расползалась подушка безопасности. Вовремя, дорогая. Я пролез между сиденьями: передняя дверь открылась легко. За спиной послышался мат приходящего в себя Мяса. Я выскочил из машины и побежал в лес. Краем глаза успел заметить вылетевшую на обочину тойоту блондинки. Ей повезло больше, чем нам. Не перевернулась.

Я кинулся в лес, продираясь через кустарник. На самом деле нам, то есть мне, как раз-таки повезло. Эти типы вырубились, и добавить пришлось только Мясу. А на мне ни царапины. То ли потому, что лежал на мягком, то ли потому что был расслаблен. Конечно, больше всего мне повезло с этим выходом из тела. Но это не везение, а магия. Настоящая, блин, магия по запросу. Подарок Силы! Блондинку, конечно, жалко. Кажется, она не была пристёгнута.

Все эти мысли фоном проносились у меня в голове, пока я бежал через лес. Проломившись через кустарник, я выскочил на тропинку и прибавил скорости. Только ветер в ушах свистел. Я вспомнил о рюкзаке с наушниками, который остался у бандюганов, как, впрочем, кошелёк, паспорт и телефон. Да бог с ними! Я радовался, и даже ветер мне не мешал. Как можно было бояться таких вещей! В уши надует! Ха! Вот ребята в том джипе — это серьёзно. А ветер? Это ветер свободы!

Через некоторое время дыхание сбилось настолько, что пришлось перейти на шаг. Восторг немного поубавился, и я стал оглядываться по сторонам, стараясь идти так быстро, как мог. Погоня, скорее всего, будет. Тот же Мясо, даже с сотрясением и «получив в бубен», может легко пробежать несколько километров без остановки. В этом я не сомневался.

Тропинка влилась в широкую просеку, которая шла под острым углом слева направо. Я хотел продолжить движение, но потом передумал и свернул налево.

Да, этот путь точно вёл обратно к Ярославке. И понятно, чтобы убежать как можно дальше, мне нужно было идти совсем в другую сторону. Надеюсь, те парни из машины тоже так подумают.

Отдышавшись немного, я снова побежал. На широкой открытой просеке было не по себе. Минут через двадцать я выскочил к Ярославскому шоссе. Конечно, это было, наверное, в километре от того места, где случилась авария. Но всё-таки я поколебался несколько секунд прежде чем выбраться на дорогу. Мимо проносились редкие машины, ничего похожего на джип тех бандюганов на горизонте не маячило. Я, дождавшись большого интервала в потоке, ещё раз огляделся, перемахнул через ограждение и рысью пересёк трассу. Слава богу, за той обочиной тоже был лес. Просека продолжалась и тут, снова уходя под углом. Но я заметил широкую тропинку, ныряющую в лес. Тропинка была утоптанной, по ней я и припустил что было духу, позволяя высвободиться напряжению. Присыпанная хвоей земля пружинила под ногами, кое-где попадались корни, их приходилось перепрыгивать на бегу. Я чувствовал, как меня отпускает, будто где-то внутри расправляется пружина. Сбрасывает давление.

Я выбрался. Чёрт! Я всё-таки выбрался! Хрен вам, а не Андрюха! Прощёлкали, ведьмы!

Я перешёл на шаг, отдышался и стал соображать. Конечно, нужно возвращаться в Москву, не спать же здесь под кустом. Манёвр с пересечением Ярославки я совершил и ещё по одной причине, хотя, может, тогда и не осознавал её до конца. Забавно, что ведьмы повезли меня именно по этому шоссе. Наша старая дача была как раз в Сергиевом Посаде, и я помнил, что пути электрички идут параллельно трассе с левой стороны. Справа ничего такого не дождёшься, и выбраться будет гораздо сложнее. Вопрос только, куда теперь мне нужно попасть?

От мысли о возврате в ЖК отца меня кинуло в дрожь. На месте ведьм я бы там и поджидал. Тем более с их даром ничего не стоит «поговорить» с охраной и войти в квартиру. Промыли ведь они мозги отцу. Он ещё улетел так некстати, обещал вернуться в среду. А я даже телефон его на память не скажу. Мой-то девайс остался у бандюганов. А там чат, переписка и открытый ВК. В первый раз в жизни я пожалел, что у меня не «айфон», тот ещё надо постараться взломать. Макс бы сейчас поржал надо мной. А насколько хватит моего старенького «сяоми»? Что, если бандиты узнают о квартире Коляна раньше, чем я туда доберусь? А если они следили за мной и уже знают? Могут ли ведьмы нанять ещё таких ребят, чтобы сторожить меня везде?

Я шёл по тропинке, надеясь, что не сильно отклоняюсь от направления. Говорят, в лесу запросто можно пройти по кругу или долго петлять и вернуться к тому же самому месту. Я надеялся, что местные проложили тропинку к станции.

Мало-помалу, наблюдая монотонную картину: сосны с берёзами вперемешку по краям тропы, да постилка из хвои под ногами, я успокоился. Вспомнилось детство, когда вот по такому лесу мы с матерью и отцом бродили в поисках грибов. Конечно, грибы были только предлогом, мы просто гуляли. Таких воспоминаний у меня немного. Лидуня появилась слишком рано и всё разрушила.

Я потрогал уши: не болели они тогда. Ни о каких наушниках и не думал. Это я от Лидуни в метель из дома без шапки ушёл и потом лежал чуть ли не месяц с отитом. Почему отец тогда ей ничего не сделал?

Теперь ушам снова было хорошо. Как будто эти наушники, что я носил, на самом деле были не щитом, а самой болезнью. Материальным воплощением моего страха. А сейчас весенний лес пел, щебетал на все лады, а я был свободен. Старые страхи казались теперь смешными или просто стали бледной тенью перед лицом новых. Я вспомнил о бандюганах и прибавил шагу. Нельзя расслабляться.

Никогда не представлял, что придётся столкнуться с таким вот. Какие-то лихие девяностые, ей богу. А я и драться-то толком не умею. Ходил на карате в школе, вернее, пытался. Руку туда, ногу сюда. Не пошла эта вся японщина. А сейчас снова в неё полез!

Я рассмеялся. Смешок отчего-то вышел хриплым. Это Мясо, мать его, горло передавил своим захватом. Ребята умелые, ничего не скажешь. А я даже в армии не служил — отец купил военник. По-моему, это был единственный случай, когда он даже не обсуждал вопрос с Лидуней. Хотя она, наверное, не стала бы возражать, учитывая, для чего меня приберегала.

Прямо передо мной по тропинке пробежала белка. Остановилась на середине и заинтересованно посмотрела. Подкармливают их здесь, значит, тропинка верная, посёлок, а главное, станция недалеко.

— Извини, орешков для тебя нет. Сам жрать хочу.

Я хлопнул руками по карманам, подтверждая, что они пусты. В правом локте тут же больно кольнуло.

— Чёрт!

Вот же амбалы постарались. Левой рукой я пощупал рёбра, бок отозвался болезненным ощущением, но кости вроде целы. Я побежал по тропинке дальше, теперь замечая колющую боль в локте каждый раз, когда перепрыгивал через коренья. Вот напасть! Хорошо хоть ноги не пострадали.

Деревья впереди поредели, и через них стало видно трассу.

Неужели и вправду сделал круг и вышел к Ярославке?!

Я подошёл к обочине и с облегчением выдохнул: на этой трассе полос было меньше. А через дорогу красовался не лес, а посёлок. Отлично!

Через несколько минут я уже шёл по улице мимо разношёрстных домов. Готовые развалиться деревянные халупы, в которых доживали свой век старики или алкаши, соседствовали здесь с коттеджами за высокими трёхметровыми заборами. Контрастненько. Было бы поближе к Москве, кто пошустрее давно бы отжал у хозяев халуп землю и сделал закрытый элитный посёлок. Ну, тогда я бы через него не прошёл.

Около одного просевшего и покосившегося от времени домика возился с забором старый дед. Видавший виды, возможно, ещё Советский Союз, свитер висел на нём мешком, джинсы были рваными и грязными снизу.

— Извините, вы не подскажете, далеко до станции?

Дед обернулся, отёкшее лицо исказила гримаса:

— А ну пошёл отсюда! — В грубых обветренных руках он сжимал молоток. — Сейчас пришибу, ублюдок!

Я отшатнулся и даже отбежал на пару метров. Казалось, дед действительно готов кинуться.

Ненормальный. Видно, в каждом районе должен быть свой псих вроде Поповкина.

Я зашагал дальше по посёлку. Пару раз оглянулся: дед стоял и смотрел мне вслед. Придурочный!

Но надо всё-таки точно узнать направление. Я чувствовал, что прямо-таки иду по грани. Мой манёвр мог сбить бандюганов с толку на время. Но им что мешает созвониться с ведьмами? Те на всякий случай могут проверить ближайшую станцию. Надо торопиться!

Повернув, я заметил девушку с коляской. Она остановилась у небольшого аккуратного дома и отпирала калитку. Сейчас войдёт, не успею.

— Девушка! — я перешёл на бег. — Подождите, пожалуйста!

Она оглянулась, быстро повернула ключ и, толкнув калитку на себя, закатила коляску. Металлическая дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Вот спасибо! Что это у них здесь за посёлок такой?

Происходящее напомнило кастанедовскую историю «Путешествие в Икстлан», когда Хенаро не мог найти дорогу домой, а все пытались его обмануть. Хотя на самом деле мир остался тем же, изменился он. Что, если выход из тела настолько изменил меня… и теперь народ шарахается. Да ну, бред.

Я посмотрел на руки, постоял ещё некоторое время, пялясь на табличку с надписью «Осторожно, злая собака», и пошёл дальше.

Через несколько домов мне снова представилась возможность спросить дорогу. Весной стариков всегда тянет выйти на улицу и повозиться с хозяйством. Следующая «жертва» напомнила мне бабушку Веру. Такая же сухонькая, с собранными в узел седыми волосами, и в такой же забавной позе «попой вверх» над грядками.

— Не подскажите, как пройти к станции? — я сразу перешёл к делу. Так хотя бы успел задать вопрос, хотя торопился зря. Пришлось повторить ещё два раза и погромче, прежде чем бабка разогнулась, посмотрела в мою сторону и охнула.

— Тьфу ты, господи! Наркоманов развелось! Побитый ещё.

Неужели так плохо выгляжу? В этом всё дело?

— Да я не наркоман, хулиганы в лесу напали!

— Все вы так говорите, а по осени за маком через забор полезете! Знаю я. Только в этом году я мак не сажала. Так своим и передай!

— Хорошо. Как дойти к станции? Станция где?! — повторил я.

— Там! — палец старушки больше похожий на узловатый сук старого дерева указал направление.

— Спасибо, — я развернулся, но напоследок добавил. — Обязательно скажу, что мака у вас нет. Никто не залезет.

— Два дома пройдешь, там колонка! Справа будет. Умойся хоть! — крикнула мне бабка и уже тише добавила. — Пропащая душа.

Я кивнул и пошёл в указанном направлении. Может и пропащая, кто знает…

Осторожно пощупал лицо левой рукой: скула отозвалась ноющей болью. Заехали, видно, бандюганы, или при аварии получил. Но синяк не должен быть вот так сразу. Сейчас просто красное. А вот на лбу что-то было. Я поднёс пальцы к глазам: засохшая кровь. Наверное, не моя, не больно же. Весело, это я, значит, в таком виде по посёлку ходил.

Колонка, покрашенная в зелёный, почти полностью скрывалась за пышным кустом. Не знай я про неё заранее, непременно прошёл бы мимо. Рычаг оказался тугим я утопил его левой рукой и, дождавшись утробного звука из металлического жерла, подставил правую под струю и плеснул себе в лицо прохладной воды.

— Чёрт! — движение вышло слишком резким, и локоть пронзило острой болью. Уже осторожно я умыл лицо. Крови на лбу и даже на волосах было прилично. Левой рукой я чуть зализал волосы и поспешил к станции. Ветер, дующий в лицо, казался теперь прохладным и бодрил.

Ничего. Разберёмся. Главное, что удалось сбежать.

Платформа оказалась без турникетов, и это было мне на руку: денег в кармане не нашлось ни копейки. Мелочь я не носил, а карточку и телефон отобрали бандюганы.

На серой табличке гордо красовалась надпись «Заветы Ильича» и под ней чуть более мелким шрифтом — «на Москву». То, что надо. Я ещё раз посмотрел на название: с заветами вышел косяк, ну хоть станция осталась.

На большом стенде нашлось расписание. Я начал его внимательно изучать и понял, что не знаю времени, чтобы прикинуть, когда будет электричка. Всегда на телефоне смотрел, как без рук теперь: ни связи, ни расписания, ни «адроид пэй», чтобы купить билет, ни часов. Я уселся на лавочку и покрутил головой по сторонам, прикидывая, много ли народу на станции, и только сейчас заметил, что мир вернул обычную яркость. Моя суперпрошивка восприятия, похоже, откатилась назад. Или это было временным эффектом от избытка энергии, а я вон из какой переделки выбирался. Выход из тела наверняка требует затрат.

Ведьмы, чтоб их.

На платформу подошёл мужчина и закурил, поглядывая на пути. Откуда-то выкатилась бабка с тележкой на колёсах, и я успокоился. Народ не зря собирается. Через некоторое время и вправду подъехала электричка. Я поспешил заскочить в полупустой вагон. Оглянулся на платформу: ни бандюганов, ни ведьм не видно. Может, пронесло.

Я надеялся посмотреть время в вагоне, но на электронном табло была непонятная абракадабра из красных квадратиков. Поезд вне времени. Ладно. Я уселся на ближайшее к выходу место и прислонился головой к стеклу. Электричка тронулась, оставляя платформу позади. За окном мелькали сосны, по-весеннему яркая трава и голубое небо. И вправду слишком хороший день, чтобы сидеть в офисе. Но прогул вышел слишком эпичным. Я глядел на сосны и размышлял, почему так всё устроено. Вроде бы столько времени есть, чтобы понять, что тебе в жизни нравится, чем хочешь заниматься. Учись, выбирай любое направление! И в итоге что? Пять дней в неделю ненавидишь работу, а за два оставшихся пытаешься как-то от неё отдохнуть. Не все, конечно, так живут, но большинство. Может, социум не способен предложить всем творческие интересные занятия? Но некоторые тащатся ведь от своей работы, есть у меня пара знакомых «кодеров» и даже наш главбух. «Обожаю чужие денежки считать», — вспомнил я её высказывание. И ведь не врёт же. Всегда довольна, глаза блестят. Значит, дело в нас самих? Может, потому что проживаем свою жизнь неосознанно с самого начала? Потому и не можем разобраться в себе. А кто нас должен учить жить осознанно? Родители? Да они сами такие же…

Увлечённый размышлениями и наблюдением за монотонным пейзажем я не сразу понял, что давно уже слушаю музыку, постукивая в такт ногой.

— Следи за собой, будь осторожен, будь осторожен, следи за собой…

Я отвернулся от окна. Взгляд упал на схему ЖД-путей Подмосковья. Она шевельнулась, как паук, распуская по сторонам лапы-дороги.

Сон?! Успел задремать в электричке?

Я посмотрел на руки. Осознаться не удавалось. Реал? Тело не могло ответить точно, будто запутавшись. Вспомнив опыт с бухгалтером Верочкой, я решил вести себя как в реале. На всякий случай.

— Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне…

Песня сменилась, а я продолжал вертеть головой в поисках источника звука.

Нашёл!

Парень с пивом и колонкой через несколько рядов от меня. Вон даже бабка с тележкой смотрит на него неодобрительно. Значит, тоже слышит. Я выдохнул, ещё раз оглядел вагон на предмет ведьм и бандюганов. Вроде чисто. Схема пригородных путей теперь вела себя спокойно. Я внимательно посмотрел на паучьи лапки ЖД-веток. Не двигаются.

Может, получил сотрясение? Вот и мерещится всякое.

Я снова отвернулся к окну.

— Вас приветствует Саддам Вноздриевич и группа «Мрачные Щи»! — голос раздался прямо над ухом.

Двое парней с сабвуфером, гружёным на тачку, и электрогитарами стояли прямо передо мной.

Одеты они были в растянутые свитера и потёртые джинсы. Взгляд цеплялся только за тёмные очки. У того, что представился Вноздриевичем, чёрные волосы спадали на лоб, а второй, видимо для контраста, сверкал лысиной.

— А пока мы будем рубить соляк, добавляйтесь в нашу группу в контакте и узнаете, почему мы называемся «Мрачные щи»! — объявил Вноздриевич и ударил по струнам.

Я открыл ВК с телефона и прочитал в статусе группы: «потому что у пассажиров электрички ну очень мрачные щи». Забавно.

Стоп!

У меня же не было телефона! Он остался в машине у бандюганов.

Я подскочил на месте: парни стояли тут же, через сабвуфер играла музыка. Только руки мои были пусты. Через что в контакт заходил? Что происходит?!

Группа доиграла соляк и покатила колонку по вагону, я проводил их взглядом и заозирался по сторонам. Посмотрел на руки, звучно похлопал ими по бёдрам, поморщился от боли в правом локте и поймал неодобрительный взгляд бабули с тележкой. Что-то с реалом. Хрень какая-то. Что-то надо делать. Но что?

Сердце заколотилось быстрее, а ладони взмокли. А что, если ведьмы поймали меня ещё там, в лесу, и просто запудрили мозги? Или я отключился и лежу сейчас в машине? Вот это более логичный вариант. А то ВТО, управление чужим телом. Как же! Раскатал губу от ЧСВ! Вот оно что!

Я подёргал ногой, попытался сделать фаербол и даже подпрыгнул, шлёпнувшись задницей обратно на сидение. Никаких признаков, что это сон. Но под внушением всего этого может не получиться. Например, их внушение вроде иллюзии, где я ни на что не способный гость. Или пленник. Так точнее.

Я схватился за голову, и тут же правую руку прострелило резкой болью. Разве может во сне быть так? Только когда я крюк вытаскивал, но тогда точно осознался бы, или выкинуло. Крюков и лент к ним тоже не было видно. Я ещё раз специально резко дернул рукой.

— Больно, блин, больно!

— Вот горюшко-то, наркоман, — ответила мне бабка с тележкой. — Тюрьма по тебе плачет.

— Почему тюрьма? — полез я на рожон. — Мы больные, нас лечить надо!

Бабка аж подскочила на месте. Глаза вспыхнули, лицо ожило и засветилось праведным гневом. Лет десять точно скинула:

— Бо-о-ольной нашёлся, вы посмотрите на него! Здоровый бугай, а всё от дури! Всё нормальные люди работают, а этот…

Я слушал, стараясь не пропустить ни слова, ни одной эмоции на морщинистом лице. Это реал, реал в самом настоящем его проявлении. Моя настройка, почва под ногами.

А потом двери вагона раздвинулись и мимо, загораживая меня от бабки, побежал народ. Гуськом и друг за другом. В основном молодёжь, с каким-то испуганным выражением лиц. Я тоже забеспокоился. Проскочивший мимо парень на секунду задержался на мне взглядом:

— Контры идут, чувак. Валить надо!

Через секунду до меня дошло.

Да, правильно он догадался, с таким помятым лицом, как у меня, билет не покупают. Я подскочил и присоединился к зайцам. Мы пробежали в тамбур и остановились. Сквозь стеклянные двери было видно, как в вагон вошли люди в тёмно-синей форме. Две женщины остановились у входа, начали проверять билеты, а мужчины направились к нам. Зайцы вокруг меня загудели, но дальше по вагонам не побежали. Поезд затормозил, двери открылись, и вся толпа устремилась на платформу. Я тоже выскочил. Идея была понятна сразу, перебежать назад, в вагон, который уже проверили.

— Станция «Беговая»! — крикнул нам вдогонку контролёр из тамбура. Хорошо пошутил. Конечно, это не «Беговая», но…

Я остановился. Платформа «Северянин», это ведь уже Москва. Последний заяц заскочил в вагон и придержал двери.

— Давай, быстрее! — тот самый парнишка, что предупредил меня о контролёрах, нетерпеливо махал рукой.

— Спасибо, я уже приехал.

Парень обиженно хмыкнул и отпустил двери, створки со стуком захлопнулись. Электричка тронулась, увозя на хвосте ещё двух зацеперов. Вот они — самые ушастые зайцы!

Я пошёл до конца платформы, пристроившись в хвост парочке мужиков потрёпанного вида, и не прогадал. Следом за ними спрыгнул с платформы и добрёл до дырки в заграждении. Оставалось совсем немного. На месте ведьм я обязательно сторожил бы на Ярославском вокзале, поэтому мы пойдём другим путём.

Через пять минут я уже сидел в трамвае и оглядывался по сторонам в поисках контролёров. По иронии судьбы прямо напротив меня красовался значок с ушастым зайцем, перечёркнутым красной линией.

Глава 24 В храме науки

Чтобы не светиться перед метро «Университет», я поехал до «Ломоносовского проспекта». И всё равно никак не мог отделаться от чувства лёгкого беспокойства: квартира отца тоже в этом районе, а значит, и ведьмы где-то поблизости. Да, немного не повезло, что Денис работает именно здесь. С другой стороны, хорошо, что он так гордится своим МГУшным образованием и совал мне под нос фотки лаборатории и корпуса. Найти бы его теперь.

Корпус я нашёл быстро и целых двадцать минут объяснял охраннику на проходной про лабораторию сна и Дениса, фамилию которого будто бы забыл.

— Я же говорил: на вас не выписан пропуск. Как вы собираетесь пройти без паспорта?

Мужчина оказался терпеливым, на его месте я бы себя давно послал, а не вызывал бы к неизвестному типу сотрудников.

— Дениса нет, — высокая блондинка в белом халате строго посмотрела на меня.

— Такой высокий, в очках с чёрной оправой, клетчатые рубашки любит! — уточнил я.

— Похоже, — девушка рассматривала меня со смесью интереса и подозрения.

— У вас есть его номер? Можете позвонить? Пожалуйста! Я его друг, Андрей.

— Напишу голосовое, — в тонких пальцах появился смартфон с внушительной диагональю.

«Фаблет „Сяоми ми Макс“, — отметил я про себя. — Ну и лопата!»

— Андрей, у которого проблемы с Лидуней.

Подкрашенная бровь взлетела вверх. Ещё один оценивающий взгляд.

— Денис, тут к тебе парень пришёл, представился Андреем, у которого проблемы с Лидуней. Говорит, у него… хм… проблемы.

Она отправила голосовое и уставилась на меня:

— Это ваша девушка так постаралась?

Я коснулся щеки:

— Да, еле живой ушёл. Без телефона, без денег, можно сказать, на улице остался.

Блондинка наклонила голову и сощурилась.

— Она мастер спорта по микс файт, пока не отойдёт, в квартиру лучше не соваться.

— Серьёзно? — серые глаза смотрели с недоверием.

— К сожалению, да, — вздохнул я, надеясь, что Денис скоро ответит. Долго развлекать эту блондинку у меня не выйдет. Вряд ли, конечно, ведьмы догадаются искать меня здесь. Но вскрыть телефон наверняка попытаются, а там всё.

— И это не первый раз? — заинтересовалась блондинка.

— Нет, уже наверное пятый, — заявил я, соображая, не перебрал ли с трагичностью. — Ничего не могу поделать, люблю её. Уходил уже, возвращался. Привязался сильно. С первого класса за одной партой сидели.

— О-о, — протянула девушка. Краем глаза я заметил, что охранник тоже «греет уши». Но если у блондинки мой рассказ вызвал что-то вроде восхищения, то на лице мужчины отражалось сочувствие напополам с презрением. Встретившись со мной взглядом, он отвернулся к мониторам. Ничего, зато я, кажется, зацепил девушку. Интересно, это можно назвать сталкингом? Я же наплевал на собственное ЧСВ, сыграл роль и вроде бы достиг цели.

— У шамана три руки… — лопата в руках девушки ожила. Надо же, она тоже «Пикник» слушает? В тему звонок на Дениса выбрала.

— Алло? Да, он тут стоит, — блондинка поколебалась и передала мне фаблет, а я аккуратно взял его левой рукой и, перед тем как прислонить к уху, взглянул на время. Уже шесть! Повезло, что хоть кого-то застал.

— Что случилось? — голос Дениса был тревожным и недовольным одновременно. — Почему ты не к Коляну приехал?

— Лидуня знает, что я могу там появиться. Еле от неё вырвался, телефон, деньги — всё у неё.

— Погоди, тебя что, в реале прижали?

— Да, я тут рассказал уже твоей коллеге, как Лидуня снова меня побила и из квартиры выкинула.

Денис помолчал в трубку, видимо соображая.

— Ничего не понял, кроме того, что ты навешал Маше лапши на уши. Хочешь сказать, за квартирой Коляна наблюдают?

— Да, возможно, — ответил я.

— И телефон у ведьмы? Со всеми контактами и перепиской?

— Точно, — ответил я.

Для ничего не понимающего Денис ориентировался в ситуации очень хорошо.

— Но она же умерла!

— Как хорошо, что есть друзья! — с чувством ответил я.

— Так, теперь ясно. Её друзья тебя прижали. Скоро буду. Передай телефон Маше.

Я отдал «лопату» блондинке. Маша, значит, будем знакомы. Она некоторое время слушала указания Дениса, а потом, вздохнув, сбросила вызов.

— Посидите пока здесь.

Через некоторое время Маша вышла ко мне в холл уже без халата. Теперь она напоминала учительницу: черные брюки и белая блузка. И выражение лица строгое. Хотя, надо признать, наряд ей шел, особенно узкие брюки, которые облегали длинные ноги.

— Пойдёмте.

Мы вышли на улицу, и Маша дала знак следовать за ней. Девушка выглядела недовольной, и я решил не лезь с вопросами. Мы обошли корпус и остановились перед неприметной серой дверью без козырька. Замочной скважины или ручки на ней не было. Машу это ничуть не смутило: она подошла и постучала по металлической поверхности костяшками пальцев. С той стороны тут же послышался лязг, и дверь распахнулась.

— Заходите, — на пороге стоял долговязый парень в халате.

Маша улыбнулась ему и потащила меня внутрь. Я старался сохранить дружелюбное выражение лица, хотя этот тип мне сразу не понравился. Халат мятый, через распахнутые полы видно свитер с катышками, джинсам, покрытым тёмными пятнами, тоже не помешала бы стирка. Но на самом деле мне не понравилось, как он смотрел на Машу, сально и в то же время заискивающе. Из-за меня она теперь будет ему должна.

— Опять пропуск ночной забыли выписать? — спросил долговязый, поднимаясь вместе с нами по плохо освещённой лестнице.

— Ага, Дениса склероз разбил, — ответила девушка.

— Ясно, — хохотнул долговязый.

Мы вышли в коридор и распрощались с нашим проводником, который, скользнув по мне заинтересованным взглядом, отправился вверх по лестнице.

Маша провела меня в небольшое помещение с двумя компьютерами, холодильником и низким столиком, заваленным печеньями, сухариками и прочей сдобой. Там же на подносе стояли чашки. Вдоль стен комнаты почти до потолка тянулись большие советские шкафы. Часть створок была стеклянной, и через них просматривались стопки книг и какие-то приборы со спутанными проводами.

— Вот компьютер Дениса. — Девушка указала на небольшой стол, заваленный бумагами. С краю, прижавшись к клавиатуре, стояла тёмно-синяя чашка с логотипом МГУ. — Он сказал, нужен доступ.

Девушка ввела пароль, и я уселся на стул перед компом. Денис, определённо, быстро соображает.

Первым делом я вошёл в контакт и посмотрел учётку. Со вчерашнего вечера никто не входил. Хорошо. Я быстро настрочил пару сообщений в чат, вышел и удалил переписку. Личное с Леей тоже стёр.

Из мессенджера на телефоне им ничего не вытащить, ни адресов, ни чатов. Фотки комнаты совсем недавно почистил, чтобы освободить место на диске.

Я на всякий случай вышел из всех учёток, ругаясь на дурацкую необходимость привязки к телефону. Ведь смогут восстановить, если захотят. А дополнительного номера у меня не было. Не у Маши же просить. Идти в офис Билайн без паспорта блокировать сим? Ведь паспорт тоже остался в рюкзаке, а тот у бандитов.

Телефон я всё-таки попросил и заблокировал банковскую карту с помощью кодового слова. Деньги с неё снять не успели, видимо, стало не до того. Теперь за это можно было не волноваться, обратить машину Сбербанка вспять не способно ничто. Карточка будет перевыпущена через две недели за мой счёт. Хотите денег? Пожалуйте лично в отделение с паспортом, которого нет.

Маша предложила чаю, и мы уселись за небольшой столик. Не дождавшись, пока вскипит чайник, я сунул в рот сухарь и понял, что дико хочется есть. Пока девушка разбиралась с заваркой, я украдкой сгрыз ещё три сухарика и баранку.

— А что у тебя с рукой? Ты так её к себе прижимаешь, а сухарики левой берёшь? — поинтересовалась Маша. После звонка в банк девушка, кажется, поверила в мою историю и перешла на ты.

Я остановился на полпути к очередному сухарику.

— Да ты ешь, ешь, — девушка подвинула пакет поближе. — Вон у нас сколько всего к чаю!

Рука и вправду оставляла желать лучшего. После клавиатуры каждое движение отдавало болью в локоть.

— Ушиб или растяжение, не знаю.

— Это что? Тоже она? Лидунчик? — ахнула Маша.

— Лидуня, — зачем-то поправил я и кивнул.

— Дай-ка посмотреть! — девушка так быстро потянулась к руке, что я инстинктивно отпрянул.

— Я — врач вообще-то, — почти обиделась Маша.

— Прости, это у меня рефлекс. Теперь боюсь девушек, — соврал я.

Маша помогла мне снять толстовку и цепко схватилась за незащищённую теперь руку.

— О-о-а, — я взвыл скорее от неожиданности, чем от боли: девушка успела повернуть руку несколько раз.

— Ясно, ещё немного, — заявила она уверенным тоном и ещё раз повернула руку.

Я героически смолчал, несмотря на новую вспышку боли. Рука щёлкнула.

— Маша, что ты с ним делаешь? — прозвучал за спиной знакомый голос.

— Так, ничего. Вывих вправила, — будничным тоном ответила Маша. — Будь добр, принеси бинты.

Денис хмыкнул и хлопнул дверью.

Уже вместе они приладили мою руку на повязку, сделанную из бинтов.

Я сгрыз оставшиеся сухари и выпил две чашки чаю, попутно сочиняя бред про наши с Лидуней «отношения». Маша слушала, Денис качал головой и бросал короткие взгляды на часы.

— Маш, ну ты идёшь дежурить или нет! — в дверях возник долговязый, который недавно открывал нам «чёрный ход». — Здрасте всем.

Мне достался вопросительный взгляд. Денису — кивок головы.

— Повезло тебе, что сегодня Маша на дежурство осталась, — сказал Денис, как только девушка вышла. — Так бы развернули тебя. Ну и мастер ты врать! Маше мозги запудрил. Вообще она у нас девушка строгая, но, кажется, ты попал под опеку.

— Я сегодня вообще много куда попал, — ответил я и принялся в красках описывать свою историю.

Когда рассказ дошёл до выхода из тела, лицо Дениса приняло подозрительное выражение. Он несколько раз поправил очки, а когда я описал выкрутасы реала в электричке, и вовсе скрестил руки на груди и насупился.

— Не знаю, что сказать, наверное, сотрясение или шок, — произнёс Денис. — Давай проверим. Вставай.

Я поднялся.

— Закрой глаза. Стой ровно. Та-а-ак, теперь вытяни руки перед собой. Ну, одну руку. Держи. Хорошо. Коснись пальцем кончика носа. Да нет у тебя сотрясения. Садись обратно!

Я сел и уставился на Дениса.

— А что это тогда было?

— Если нет сотрясения, значит, шок. Сейчас реал нормально себя ведёт?

— Вроде бы, — я огляделся по сторонам, посмотрел на руки.

— Чаю выпил, сухарей съел, отошёл, — заключил Денис. — Если ты ждёшь от меня рассуждений про ВТО и пересечения пространства сновидений и реала, то зря. Это к Коляну с этим вопросом или к Лее с Олей. Я учёный, а не эзотерик.

— И ВТО тоже шок?

— Конечно, сначала случилась авария, а потом мозг «дописал» воспоминания. Мозг — это вообще вещь в себе, он и не на такое способен! — с каким-то восторгом закончил Денис. — Давай, кстати, насчёт аварии проверим!

Он вскочил и побежал к своему компу. Пальцы быстро застучали по клавиатуре. Я медленно поднялся со стула и встал рядом.

Глаза горят, губу закусил: настоящий исследователь в азарте склонился над компьютером. Пару раз Денис нетерпеливо убирал упавшую на глаза непослушную прядь и, наконец, сел на стул.

— Вот, смотри, — он ткнул в монитор. — На Ярославском шоссе столкнулись два внедорожника: автоледи на «Тойоте-Прадо» пошла на обгон на большой скорости. Не справилась с управлением и протаранила«Кадиллак-Эскалейд». На самой виновнице ни царапинки, а вот водитель «Кадиллака» серьёзно пострадал. Пассажир отделался лёгким сотрясением.

— Был ещё второй пассажир, и третий. Машина точно та, — я с ужасом понял, что Мясо погнался-таки за мной после аварии. Слава богу, пронесло. Было ещё фото «автоледи», та самая силиконовая блондинка удивлённо смотрела на меня с экрана. И тёмно-зелёное платье с эффектным вырезом я узнал.

— Нехило вам досталось, аж машина перевернулась! — присвистнул Денис. — Блондинка похожа, кстати?

— Да, прямо она и есть, — ответил я.

— Да все эти автоледи на одно лицо! — отмахнулся Денис.

Ага, и платья одинаковые.

— Можешь в ВК зайти?

Денис чуть нахмурился:

— Ну, могу. «Мрачный борщ» искать будем?

— Щи.

Он зашёл на сайт.

— Гляди-ка, и вправду есть такая группа!

Я смотрел на только что открытую страницу, не отрываясь. Надпись в статусе гласила: «потому что у пассажиров электрички ну очень мрачные щи».

Денис, конечно, тоже это видел.

— Бывает, ты, наверное, когда-нибудь натыкался на группу в ленте. Заходил, может. А в стрессовый момент увидел эти «Мрачные щи», и подсознание создало такой глюк. Мозг вообще интересная штука. Ты не представляешь, сколько всего замечает подсознание. Даже интерпретация информации всё время подвергается искажению! Зависит от того, кто во что верит.

— А реальность? — спросил я.

— Что реальность? — Денис поправил очки и уставился на меня.

— Реальность подвергается искажению в зависимости от восприятия? Я имею в виду всякие квантовые теории, наблюдатель и тому подобное.

— Это немножко про другое. Эзотерики слышали звон и исказили информацию себе на пользу. Перенесли поведение частиц в отдельно взятом эксперименте на целый мир! — Денис развёл руками и на мгновение задумался. — Представь: есть вода комнатной температуры и два человека. Один вышел из бани, а второй лежал в сугробе. Их просят оценить температуру воды. Они по очереди опускают руку в эту воду. И что получится? Что они скажут?

Денис посмотрел на меня: взгляд горел задором и каким-то детским торжеством.

— Ну, тот, что из бани, скажет, что вода прохладная, а чел из сугроба — что тёплая.

— Правильно! — восторжествовал Денис. — Вот как выглядел бы вывод эзотериков из такого эксперимента: у воды нет температуры. Более того: температура воды зависит от воспринимающего. Но! — он поднял вверх палец. — На самом деле есть шкала, согласно которой вода замёрзнет при нуле градусов. И никакие мужики из бани или сугроба не смогут изменить эту закономерность. Это называется объективная реальность. Ясно?

— Угу, — ответил я.

Конечно, Денис объяснял очень складно и логично. Можно было даже успокоиться и поверить в чёткость и стройность реала. Если бы не одно но. Ведьма. Которая придёт сегодня ночью.

— Сейчас у тебя шок прошёл, — постарался успокоить меня Денис. — Больше не должно быть такого. Не переживай. Это нормально.

— Да я о другом думаю. Что теперь делать?

Конечно, я имел ввиду ведьму. Но для Дениса этой проблемы не существовало.

— Отец твой, как я понял, какая-никакая шишка. Думаю, он тут поможет. Надо с ним связаться.

— Он в Германии. Завтра прилетает, — я принялся раскручивать в голове план. Сегодня можно протянуть ночь и потягаться с Лидуней. А завтра рассказать всё отцу. Пусть найдёт охрану или не знаю кого. Нужно пробиться в квартиру и снова ночевать в спальне. А там можно закрыть дверь изнутри, наконец. Через дверной глазок вряд ли внушение подействует. Точно, пара охранников в квартире. Если увидим ведьм или ведьм с отцом, то сразу вызываем подмогу.

План, конечно, огонь. Отец подумает, что я сбрендил. Как ему объяснить? Рассказать про гипноз? Дениса гипноз вроде не смутил.

— Андрей! — Денис пощёлкал пальцами у меня перед глазами. — Телефон-то есть отца? Давай звони, по вотсапу сейчас все доступны.

— Был номер в смартфоне, — я хлопнул левой рукой по пустому карману. Чёртов ушлепок, мог бы догадаться номер отца выучить, раз уж полностью зависел от спальни. — Так на память не знаю.

— И на почте нет? В гугл-контактах? — спросил Денис.

— Я всё в сяоми-аккаунте храню. Но логин с паролем не вспомню сейчас.

— Зашибись! Ты ж программист, — удивился Денис.

— Но это не значит, что моя голова — ящик для хранения паролей. Тем более, что я скажу ему по телефону? Допустим, он пошлёт меня к своим знакомым или даже попросит охрану с фирмы помочь. Откуда мне знать, что они не связаны с друзьями ведьмы? Она была его женой вообще-то, и неясно, насколько близко её люди проникли в окружение отца.

— Логично рассуждаешь, — согласился Денис. — Значит, собираешься встретиться с ним по прилёту? Всё равно встаёт вопрос, как с ним связаться. В аэропорту тебя могут ждать, на работе — тоже. Просчёт, конечно, что ты не помнишь его номер. Контакты родителей важная штука, всякое может случиться. Как вот сейчас.

— Мы с ним несколько лет вообще не виделись. Почти не разговаривали. И если бы Лидуня не сдохла, ещё бог знает сколько не увиделись бы, — ответил я. — Она его совсем к рукам прибрала!

Я сам удивился, откуда в моём голосе взялось столько злости.

— Ещё и сегодня ночью эта пакость придёт! Защиты-то нету!

Денис задумался.

— И теперь ты боишься, что она отберёт отца снова? Или отберёт у тебя всё остальное?

Я посмотрел на Дениса. Ну почему он? Почему не Колян или Лея? Какого хрена я вообще сюда припёрся? Чтобы доказывать, что я не псих?

— Давай ты не будешь вправлять мне мозг? — спросил я и, не дожидаясь ответа, ушёл к чайному столу. В пачке ещё оставалось печенье.

Денис молча повернулся к компу и защёлкал клавиатурой, некоторое время я сидел, раздумывая о сложившейся ситуации. Нужно было где-то переночевать и обязательно поспать, повторения ситуации с Верочкой не хотелось. Для установления связи с отцом, я собирался наведаться в тир. Ведьма про него не знала, а ребята там очень располагали к себе. В любом случае это представлялось мне самым безопасным вариантом.

— Я нам пиццы заказал, — Денис подсел ко мне за столик. — И моральную поддержку в количестве двух эзотериков. Может, знаешь, Оля у меня диплом делает, попросил её сегодня зайти на ночь, будто на дежурство. Рома тоже инженером здесь. Сегодня у нас в лаборатории сна переночуешь с ними.

Я удивлённо уставился на Дениса. Вот уж не ждал такой помощи!

— Рома у меня тут вообще уже неделю ночует, да что там, живёт он здесь. Но ты на этом внимание не заостряй. У него сейчас сложный период. Договорились?

— Наконец-то решил уйти от мамы? — ляпнул я, прежде чем вспомнил, что Колян просил не распространяться об этом.

— Так, Колян рассказал, значит. — Денис помрачнел лицом и опустил глаза, разглядывая печеньку, которую вертел в пальцах. — Мы особо не поднимали эту тему при тебе, про маму и вообще.

— Да, понимаю, — я махнул рукой. — Не свой ведь в вашей компании. Ничего не ляпну. Буду молчать.

Денис вздохнул, сунул в рот печенье и захрустел. Запил остывшим чаем и продолжил.

— Дело даже не в этом. Рома из-за матери, конечно, немного закрытый, но, наоборот, очень чувствительный. И такая негласная договоренность получилась с самого начала, что мы эту тему не поднимали. Я, конечно, был в курсе больше всех. Девчонки — меньше. Но раз уж ты знаешь, расскажу до конца.

Денис взглянул в чашку, и поболтал ложкой оставшуюся на дне коричневую жидкость.

— Мамы больше нет у него. В общем, может, это и моя вина. Но так жить, конечно, было нельзя. Я позволял себе изредка капать ему на мозги. После очередного инцидента предложил искать квартиру, а пока ночевать здесь. Он написал записку и ушёл. Она, конечно, звонила. Трубку Рома не брал, опять же по моему совету. А потом звонки прекратились. В общем, суициднулась она.

Я вспомнил, что Рома и вправду был каким-то подавленным на нашей последней встрече.

— Давно?

— Да в пятницу, — вздохнул Денис. — Мы тебе не сказали, тут любое неосторожное слово или жест… в том состоянии для него это было опасно. Лучшее, что мы могли сделать, это не напоминать о ситуации. Это важно для него, понимаешь, хотя бы внешне сохранять видимость, что всё в порядке.

— Ясно, — я замялся. — Это очень паршиво, конечно. И как мне теперь себя вести?

— Не поднимать тему. И главное, в голосе, взглядом не выражай сочувствия или, хуже того, жалости.

— Блин, Катька говорит, у меня на лице всё написано. — Я машинально потёр лицо, и скула отозвалась болью. — Как бы не налажать.

— Ничего, Маше ты мозги нормально пудрил, — заверил Денис. — Всё равно выйдет лучше, чем если бы ты брякнул «чего домой ночевать не идёшь»?

— Это да, — кивнул я. — А чего он и вправду домой не пойдёт?

Денис поморщился, покосился на чайник и ткнул его, включая.

— Я бы тоже туда хрен пошёл. Мать-то его больная была на всю голову. Суициднулась прямо в ванной, а на стене оставила ему ответную записку. Вены вскрыла и писала кровью, прям по кафелю. Рома как почуял, попёрся туда. Чуть-чуть не успел, за час до его прихода сдохла. И хорошо, что не успел! Вот не жалко мне эту сволочь ни капли. Хорошо, что сдохла. Давно пора!

Чайник зашумел, закипая, и Денис нервно ткнул его ещё раз, чтобы выключить.

— Хорошо, он скорую ей вызвать успел. Обоих на этой скорой и увезли.

— Жесть, — я взял чайник и плеснул себе недокипятка к старому пакетику: всё равно заварится.

— Так он дома и не был с тех пор. Я ключи отобрал. Мы тут за ним присматриваем. Работу подкидываем. Он, кажется, и вправду увлёкся новыми датчиками для ЭЭГ.

— И что, надпись, кровища, всё там до сих пор осталось? — спросил я.

— А ты как думаешь? — Денис тоже плеснул себе в чашку кипятку и сразу отхлебнул. — Я предложил пойти убрать там, так Вадя уехал. А наши эзотерики… девчонки впечатлительные. Колян считает, что надо туда этих его некромантов вызвать сначала, дух прогнать, блин!

— Надо хотя бы самый треш убрать, — согласился я. — Ты ведь думаешь, если он туда войдёт, то снова плохо будет?

— Конечно, — кивнул Денис. — Мы и так его препаратами подкармливаем, лайтовыми, конечно. Витамины группы В, новопассит, магний там, по мелочи.

— Давай сходим сотрём, уберёмся там, — предложил я. — Духов не боюсь, кроме ведьмы, конечно.

Мне удалось выдавить из себя улыбку.

— Тебе бы свои проблемы решить, — с сомнением произнёс Денис. — Какие планы на завтра?

— Если ведьма меня не укокошит сегодня ночью, завтра пойду к друзьям отца. В них я уверен, пусть свяжутся с ним. А я расскажу свои приключения. Буду напирать на гипноз. Гипноз же нормально звучит, наука признаёт?

— Признаёт, — кивнул Денис и задумался.

Я некоторое время перебирал в памяти историю Ромы, а потом в комнату влетела Оля и прервала наши молчаливые посиделки.

— Ой, синяк-то какой! И рука! — ахнула она. — Андрей, ты цел?

— Пока да, — кивнул я, намекая на ведьму. — Защита теперь недоступна…

У Дениса зазвонил телефон, и он, направившись к дверям, бросил на ходу:

— Пицца, сейчас вернусь.

Мой желудок требовательно заурчал, а Оля начала убирать со стола, освобождая место. Убирать было особо нечего, еды после меня там изрядно поубавилось.

Чайник торопливо булькал, готовя для нас кипяток, когда Денис заявился с тремя большими коробками. За его спиной маячил Рома. Я постарался не задерживать на нём взгляд, но отметил глубокие круги и какой-то болезненный блеск в глазах.

— Вот, теперь все в сборе! — радостно заявил Денис и водрузил коробки на стол.

От них тут же распространился аппетитный запах. Я был готов схватить пиццу прямо из коробки и впиться в хрустящую корочку, но Оля принялась разливать всем чай, а Рома распаковывать наш заказ.

После этого пусть небольшого, но вынужденного ожидания пицца показалась мне божественной. Четыре сыра! Салями! Креветки!

Дожевав третий кусок, я заметил, что ребята как-то странно на меня смотрят.

— Ты сегодня совсем не ел? — уточнил Денис.

— Конечно нет. Я же тебе весь день рассказал. Позавтракать не успел, а подруги Лидуни обед не предложили.

— Бедненький, — протянула Оля и подлила мне ещё чаю. — А нам расскажешь? А то Денис только в общих чертах написал.

Тут уж я развернулся во всю мощь. Сначала рассказал о своих приключениях по сбору светимости, и только потом уже про ведьм. Выход из тела описал подробнее, добавив, назло Денису, что фотка дамы из новостей полностью совпала с образом, увиденным мной во время ВТО. И про «Мрачные щи» тоже постарался. Денис всё это время хмурился, но когда история дошла до места, где я жаловался на избивающую меня Лидуню, не выдержал и улыбнулся.

— Маша, наша Маша, поверила? — уточнила Оля.

— Да, кажется, Андрею удалось растопить сердце Снежной Королевы, — заметил Денис.

Я пожал плечами и наконец задал волнующий меня вопрос:

— Так что это было, с реальностью? Особенно в электричке.

Денис меня высмеял, на Рому я старался не смотреть, так что вопрос достался Оле. Девушка задумалась, но ответил Рома.

— На самом деле мир сна и реальность — это один и тот же мир. Только, если можно так сказать, немного на разных уровнях. Они пересекаются, переходят один в другой. Эти переходы можно видеть в необычном состоянии сознания, например, после того как испытал сильный стресс. У меня так было когда…

Я ждал продолжения, но Рома замолчал и уставился в чашку с чаем. На помощь пришла Оля.

— Помнишь, мы говорили, что из всего пространства бытия люди воспринимают только узенький спектр, подслой, который называют физическим миром, и это зависит от положения точки сборки. Стресс расшатал твою точку сборки, сместил. И воспринимаемый тобой диапазон стал чуть шире. Тебе показалось, что реал исказился, но это расширилось восприятие. А можно описать попроще. Вот есть тонкий план, и он влияет на физический, вот почему сделанное во сне может повлиять на реальность. Поэтому советуют контролировать мысли в медитации. Ведь тогда ты очень близко к тонкому плану… — девушка прервалась. — Но мы сейчас о другом. Думаю, ты очень правильно поступил, когда слушал ворчание той бабули. Низкие чувства очень заземляют нас, заставляют концентрироваться на физическом плане.

Я задумался и отхватил ещё один кусок пиццы.

— Это быстро проходит, — подал голос Рома. — И вряд ли повторится, если снова не будет какой-то очень стрессовой ситуации для тебя.

— Ещё причина может быть в том, что ты очень жёстко воздействовал на физический мир как раз из тонкого плана. И мир в ответ исказился на время, как бы сохраняя баланс, — предположила Оля.

— О, логичное объяснение в рамках эзотерики, — прокомментировал Денис. — Кажется, я вырастил учёного!

— В общем, ведьма с крюками в реале на меня не выскочит? — уточнил я. — Только во сне. А ночь уже близко…

— И вот что я хотел предложить по этому поводу! — оживился Денис. — Мы же в лаборатории сна! Почему бы не использовать оборудование!

Он сделал паузу и, убедившись, что все внимательно слушают, продолжил:

— Лаборатория пустует, займём четыре места с «шапочками». Когда будет быстрая фаза, компьютер подаст сигнал, чтобы мы осознались.

— Что-то такое я уже пробовал, — заметил я. — Ни разу не помогло.

— Это не какая-то там маска с датчиками для глаз! — чуть обиделся Денис. — Мы же энцефалограмму будем снимать и анализировать.

— Это исследование его, — нарочито громким шепотом сообщила мне Оля. — Считай, что группу сравнения собрал, теперь не отстанет.

— Это точно! — рассмеялся Денис, и девушка присоединилась к нему.

Я сунул в рот пиццу, чтобы сдержать эмоции. Ночью мне придётся биться за жизнь с ведьмой, которая теперь уж точно не будет тянуть. Я пытаюсь выжить, а тут — давайте проведём интересные исследования. Прекрасно, блин! Никто не понимает, что я вот-вот сдохну. И самое грустное, что сдохну каким-то дурацким магическим образом, в который никто не верит. Сидят пиццу жрут, улыбаются!

Я случайно встретился взглядом с Ромой, и поток мыслей оборвался. Он не смеялся, только чуть улыбался. И по одному только блеску глаз, очерченных бледными тенями, было ясно: улыбка это не имеет отношения к общей шутке. Это маска, за которой скрывается его боль.

Я дожевал пиццу и тоже улыбнулся:

— Я думал, энцефалограммы в быстрой фазе уже очень хорошо изучены. Недавно на сайте про это читал. Какие тут могут быть исследования?

— Но не энцефалограммы в ОС! — воскликнул Денис. — И тем более не энцефалограммы в СОС! Мы, осознавшись, отправимся тебя искать. А компьютер всё запишет! Потом расскажем сны и соотнесём образы. Это же масса материала, как у разных людей «пишется» на энцефалограмме один и тот же образ! Если удастся найти совпадение, то мы сможем расшифровывать сны по ЭЭГ, а ещё продвинемся в изучении работы мозга.

Он замолчал и уставился на меня горящими глазами. Ага, сейчас умру от восторга. Такой шанс двинуть вперёд науку!

— Ну тебе ведь нужно осознаться, а мы попробуем помочь справиться с ведьмой, — подала голос Оля.

— Вы же в прошлый раз сказали, что там барьер — не пробиться, — припомнил я.

— Ну, во-первых, ты собрал светимость и должен быть сильнее, чем в прошлые разы. Во-вторых, мы тоже не сидели сложа руки, — девушка полезла в сумку и достала оттуда небольшой свёрток крафтовой бумаги. — Вот. Колян с Ромой сделали на основе плитки. Не проверено, конечно, хотели отложить эксперимент до лучших времён. Но раз так…

Денис заинтересованно потянулся вперёд, как и я. Было видно, что его в этот проект не посвящали.

В свертке лежали небольшие керамические пластины.

— Как только ты рассказал про эту плитку, Колян загорелся идеей и побежал к другу в гончарку. Повезло, что ребята на энтузиазме так быстро сделали образцы. Прямо впритык. Сегодня вот только забрала.

— Постой, ты ездила сегодня к Коляну? — кажется, сердце у меня на миг замерло.

— Нет, в гончарку, они же там сохли, — поспешила успокоить меня Оля. — Колян с квартиры к друзьям ушёл вместе с Жорой. Ты же всё расписал там, в чате.

— Ну хорошо, — выдохнул я.

— Так вот, — девушка положила четыре плитки на стол. — Они работают как портативная защита. Должны работать. Мы берём по одной штуке в руку перед сном, проносим в ОС. Для нас должно собраться одно общее защищённое пространство. Денис, нужно четыре человека, и тебе придётся поучаствовать в нашем антинаучном эксперименте.

Оля улыбнулась.

— Да не вопрос, ради науки на всё готов, — отозвался Денис.

Я посмотрел на разноцветные плиточки, взял одну в руку. Небольшая, легко умещается в ладони. Одна сторона шершавая, глиняная, вторая — разноцветная, испещрённая множеством цветных линий — гладкая и блестящая. Рисунок был очень похож на тот, что у Лидуни в комнате, только масштаб очень мелкий. На плиточке умещалось несколько мандал.

— Я не понимаю, как от рисунков комнаты дошло до вот таких маленьких плиток? Одно дело — перенести узор с одной комнаты на другую, а это как вообще работает?

— Я пойду подготовлю алгоритм, — Денис с извиняющимся видом улыбнулся и ушёл к компу.

— Наука сбежала от эзотерики, — шепотом прокомментировала Оля и уже в полный голос начала отвечать на мой вопрос:

— Здесь сильно помог Рома. Он видит, как эти линии работают.

— Не совсем чётко, — признался Рома.

— Линии работают?

— Конечно. А как, ты думаешь, устроены все эти символы? Взять те же пентаграммы, защитные круги и прочую дребедень, которая всем знакома? — спросила Оля. — Определённые символы связаны с архетипами или эгрегорами, которые мы воспринимаем, а значит, включаемся в эти потоки энергии, и они могут вносить изменения в энергетику человека. По сути, происходит сдвиг точки сборки, снова привет Вадиму. В комнате, конечно, где-то есть кристаллы, которые усиливают эффект. А в этом случае роль энергонакопителей будем играть мы.

— То есть действие этих ваших плиточек полностью зависит от нашего уровня энергии? — спросил я.

— Да, согласна, это слабое место. Но мы не один год качаемся, ты светимость недавно собирал, думаю, всё получится, — ответила Оля.

— Но это не единственное слабое место? — уточнил я. — Мы вообще не знаем, будет ли эта расписная красота работать?

— Ну, какой-то эффект должен быть, — замялась девушка. — Мы планировали сначала обкатать. Сделать несколько вариантов.

Она поправила волосы и уставилась на меня карими глазами-пуговками: — Но у нас ведь нет на это времени, и других идей тоже нет?

Я кивнул:

— Поэтому есть одна просьба. В прошлый раз у меня были проблемы с пробуждением. Крюки эти, от них тянутся ленты, и ведьма как бы держит за них. Наверное, когда наберётся достаточно зацепок, она планирует вытянуть тело из реала. А пока из-за этого я не могу проснуться, как ни пытаюсь. Нужна помощь извне. В последний раз помогло обливание холодной водой.

— Не вопрос, как мы узнаем, что пора? — Денис встал из-за компа и подошёл к столу.

— В прошлый раз я орал во сне, что хочу проснуться. И в реале тоже мычал что-то подобное. Ну ещё, наверное, метался. Но это должен быть не один из нас, возможно, вы будете со мной во сне и тоже не сможете проснуться. Нужен ещё один человек. Вроде ситтера.

Денис хотел было возразить, но я добавил:

— Иначе шансы очень малы, не мои, а наши с вами. Когда всё это началось, я каким-то образом попал в сон к коллеге, и он подвернулся ведьме под горячую руку. Неделю на работу не ходил, да и сейчас выглядит не очень.

Фразу «иначе не соглашусь на этот эксперимент» я придержал, наблюдая за реакцией.

Денис скептически хмыкнул, Рома уткнулся взглядом в кружку, а Оля кивнула:

— Снежную Королеву попросим. Я потом заменю её на дежурстве.

Денис закатил глаза и скорчил недовольную мину:

— И как мы объясним ей все эти ваши штуки эзотерические? Мне, вообще, с ней ещё работать, да и тебе тоже.

— Штуки спрячем, — спокойно начала объяснять Оля. — То, что ты изучаешь осознанную настройку на одинаковые образы, все знают. А насчёт побудки — скажем, что у Андрея кошмары, от которых он сам с трудом просыпается. Такое вот нарушение сна. Всё просто.

Денис развёл руками и посмотрел на меня беспомощно-просительным взглядом. Я и не думал, что это исследование для него так важно. Тем лучше.

— Это необходимое условие для моего участия в эксперименте, — я постарался сделать каменное лицо и выдержал взгляд.

— Ну ладно, — сдался Денис и обратился уже к Оле. — Но со Снежной Королевой сама будешь разговаривать.

Глава 25 Эксперимент

Лабораторию сна я представлял себе по-другому. Фиг знает, что я хотел там увидеть, но эта больше походила на больничную палату. Белые стены, высокие потолки с лампами дневного света и расставленные в шахматном порядке кушетки (я насчитал шесть). Рядом с каждой — тумбочка с прибором и тянущимися от него проводами. О науке напоминала только шапочка с электродами.

— Мы ляжем тут, тут и вот здесь, — Денис тыкал пальцем в углы комнаты. — Сигнал будет выводиться вот на этот компьютер.

На столе у окна, затянутого плотной рулонной шторой, стоял ноут с открытым меню неизвестного мне софта.

— Как рука? — тихо спросила Маша.

— Спасибо, не болит уже, — также тихо ответил я и покосился на Дениса.

— Ден вредный такой, сразу в эксперимент втянул, — возмутилась девушка.

— Ничего, хотя бы посплю…

— Все всё поняли? — Денис повысил голос и посмотрел на нас.

— Угум, — кивнул я, сжимая в кармане плиточку. Мне показалось, что она быстро нагрелась в руке и теперь отдавала тепло.

— Понятно, укладывайтесь уже, — разрешила Маша.

Я выбрал кушетку у окна, поближе к ноуту, решив, что и Маша будет сидеть где-то рядом. Значит, шансы услышать моё мычание и разбудить у неё повышаются.

Денис намазал мне голову чем-то влажным и надел «шапочку», а потом и маску для сна, плотную и тяжёлую. Свет она не пропускала совсем. Я повертел головой в темноте.

— Тут светодиоды. Как только пойдёт быстрая фаза — подадут сигнал. Знаю, кажется, что работает так же, как твоя маска, но наши приборы в разы сложнее и точнее, — пояснил Денис. — И ещё один момент. Программа отслеживает, осознался ты или нет, по изменению энцефалограммы. Если не осознаешься — будет ещё сигнал, чуть сильнее. И ещё один, и ещё. Так что либо разбудит, либо осознаешься. Ясно?

— Ух ты! Круто придумано, — восхитился я. — Почему в продаже нет таких игрушек?

— Потому что мы как раз и тестируем эту новую разработку, — ответил Денис. — Спи.

Я хотел было спросить, насколько точна система, но, судя по удаляющимся шагам, Денис ушёл к другим участникам нашего научно-эзотерического эксперимента.

Хорошо, постараемся расслабиться. Я на ощупь украдкой вынул плитку из кармана и сжал в кулаке. Через несколько вдохов-выдохов керамика потеплела. Это успокаивало. Нужно продержаться всего лишь ночь, завтра найду отца и пробьюсь в спальню во что бы то ни стало. А сейчас нужно отдохнуть, насколько это возможно.

Я услышал, как Денис перестал ходить, улёгся на своё место и немного пошуршал проводами. Наступила тишина. Темнота перед глазами начала медленно уносить меня от забот этого непростого дня. Я ненадолго задержался на краю пограничного состояния, а потом соскользнул вниз, в сонное забытье.

Волны мерно накатывали на серую гальку и вновь отступали. Их монотонное шуршание успокаивало. Я шёл по берегу моря. Этот покой был мне очень нужен, после того как… Я точно знал, что случилось неприятное, может даже непоправимое. Но сейчас почему-то не помнил, что именно. Может и хорошо, может, это и к лучшему. Монотонно-серое небо, чуть более синее море с тем же серым отливом и бесконечный галечный берег, по которому можно идти долго. Лучше — целую вечность не вспоминать ни о чём.

Я тряхнул головой: на миг мысли показались чужими. Да нет, так ведь не может быть. Или может? Откуда вообще берутся мысли в головах, и с чего мы взяли, что они вообще наши?

Вопрос был философски-сложным, я посмотрел на море и остановился.

В стальных волнах, нарушая монохромный пейзаж, мелькнуло что-то яркое, слишком инородное для общей картинки.

Под водой двигалось разноцветное пятно: красный, желтый и зелёный. Пятно приближалось, а я наблюдал. Уже было видно овальную форму и чуть заострённый нос. Какая-то экзотическая рыба?

Перед самым берегом разноцветная тварь вынырнула на поверхность, поднимая тучу брызг. Я отскочил и в следующее мгновение понял, что никакая это не тварь, и вообще не живое, а доска для серфинга. Красивая доска. Расписанная яркими узорами, которые показались смутно знакомыми.

На сёрфе я не катался ни разу. Но если уж он сам ко мне приплыл, то почему бы не попробовать? Я разбежался и, прыгнув, перелетел через полосу воды прямо на разноцветную поверхность. Сёрф мягко спружинил под ногами и стал разворачиваться, направляясь в море, а потом вдруг рванул вперёд с какой-то невероятной скоростью. Я чудом удержался на доске, от скорости захватило дух. Серый пейзаж слился в однородную массу, и было не понять, где небо, где море. Только сёрф под ногами по-прежнему оставался чётким и ярким. Краски вокруг стремительно мрачнели, и в какой-то момент сёрф будто влетел в вязкую непроглядную темноту. Движение прекратилось, и я завис в непонятном пространстве, потеряв всякие ориентиры.

Чёрт! Куда это меня занесло?!

Вспышка синего света на миг сбила с толку. Что это?

Вспышка не помогла увидеть, где я нахожусь, лишь резко ударила в глаза, оставляя после себя светлые пятна послеобразов.

Ещё одна.

Откуда идёт свет? Я помотал головой. Что-то нужно было вспомнить. Что-то очень важное.

Синее зарево настойчиво ударило по глазам в третий раз, и я вспомнил: светодиодный сигнал! Сон! Это сон!

Тут я понял, что напоминал рисунок на сёрфе: плиточка! Это она меня сюда привела. Только неясно, где это «сюда» находится.

Я посмотрел под ноги: сёрф тут же сжался и превратился в то, чем был в реале: разрисованный кусочек керамики. Я подобрал его и сунул в карман. Что дальше?

Ведьмы не видно, остальных — пока тоже. Вокруг темно хоть глаз выколи. Я вытянул руку и создал фаербол. Пространство наполнилось слабым светом. Оказалось, что я стою в самой обычной прихожей. Под ногами затёртый паркет, на стенах старые советские обои. Слева и справа — теряющиеся в сумраке тёмные двери.

Квартира мне не нравилась, не потому что старая, она вызывало какое-то давящее ощущение, неприятное. И ещё, после последнего путешествия я усвоил: от тёмной локации хорошего не жди.

Под потолком болталась старая люстра на три лампочки, я нашарил на стене выключатель. Пощёлкал. Конечно, он не работал. Ладно, попробуем намерение.

— Свет! — я отдал команду чётко и уверенно. Люстра в коридоре мигнула и наполнила пространство тусклым маревом. Ну хоть что-то.

Теперь было видно, что коридор заканчивается двумя белыми узкими дверями, наверное, в ванную и туалет. Эти вроде выглядели чистыми и нравились мне больше, чем угрюмые чёрные прямоугольники в начале коридора. Стекло на кухонной двери было тёмным и непрозрачным. Я вспомнил опыт в средневековом дворце с коридорами, где многое зависело от внешнего вида двери, и решительно направился к ванной.

Металлическая ручка оказалась чистой и блестящей. Это хорошо. Я повернул её и потянул на себя.

Противный тонкий голос выразительно читал строчку за строчкой, перемежая слова хихиканьем.

Кажется, дверь неудачная, но, с другой стороны, кто знает, что там в других комнатах. Я поглядел на руки, напоминая себе, что это сон, снова зажёг фаербол и пустил его под потолок.

В ванне сидела толстая женщина со спутанными грязными волосами. Но не как обычно сидят люди, когда хотят помыться. Она взгромоздилась поперёк ванны, повернув ко мне широкую голую спину, читала стишок и возила по плитке трясущимися руками. Они были выпачканы в чём-то красном… кровь?

В голове тут же пронеслись воспоминания о маме Ромы. Это меня, что ли, к нему в сон волшебная плиточка закинула?

Я посмотрел на женщину: она не просто елозила руками по стене, она старательно выводила тот самый стишок собственной кровью. Словно почувствовав мой взгляд, сумасшедшая обернулась. По её лицу расползлась злая улыбка:

— Хочешь кушать, детка?

Спокойно, это всего лишь спрайт. Я стал пятиться назад в коридор.

— Ты должен кушать! — выкрикнула женщина и быстрым движением запустила руку себе в живот, разорвав кожу.

— Я сказала, кушай!!! — на растопыренной ладони копошились, извиваясь словно змеи, кишки. Она протягивала их мне как угощение. Улыбка исказилась, выгнулась, словно в судороге, обнажив щербатые зубы.

— Фу, какая мерзость! — произнёс высокий голос у меня за спиной.

— Это точно, — согласился я и, спохватившись, обернулся.

Лидуня!

Ведьма стояла совсем близко, брезгливо подобрав подол длинного розового платья.

Чёрт! Вот тебе и защита плиточками!

Нужно выиграть время.

— Тётка, в атаку! — приказал я сумасшедшей в ванне. Та захихикала, продолжая вытаскивать из живота кишки.

— Это не твой спрайт, Андрюша, — заметила ведьма. — Но чтобы она не отвлекала нас от беседы…

Ведьма протянула руку, и синяя молния метнулась к сумасшедшей. Яркая вспышка осветила ванную, и через мгновение от женщины осталась лишь горка пепла.

— Хочу проснуться! Разбуди! Хочу проснуться! — я закричал и задёргал ногой.

Ведьма кинулась ко мне, схватила, и тут же всё накрыла темнота.

Пробуждение было похоже на выныривание из глубины. Глоток воздуха.

— А-а-ах! — я сел на кровати, а Маша продолжала трясти меня за плечи. — Ух, успели! Слава богу, успели.

— Хорошо, всё хорошо, успокойся. Она тебя не достанет, — прошептала девушка, поглаживая меня по спине.

Я ещё раз глубоко вдохнул и выдохнул.

— Ты в порядке? — Маша сжала мою голову в ладонях и заглянула в глаза.

— Да, нормально.

Маша продолжала глядеть мне в глаза. Как мягко она касается, почти нежно.

— Когда не можешь очнуться от кошмара — это ужасно, — проговорила она.

— Да уже всё прошло, — отмахнулся я, разглядывая девушку в ответ. Почему ребята так с ней: Снежная Королева? Она наоборот, тёплая, разве что серые глаза блестят кристалликами льда. Яркие льдинки.

Маша придвинулась ближе. Я кожей чувствовал её дыхание. Тонкие губы приоткрыты, глаза-льдинки смотрят пристально, зрачки расширены.

— Маша, что?..

Её губы на миг соединились с моими. На это лёгкое, почти невесомое прикосновение тело отозвалось напряжением в низу живота.

— Маша… — я попытался отстраниться. — Ребята же…

— Они спят, — девушка наклонилась, чтобы прошептать мне это на ухо, и чуть коснулась упругими губами, обдав тёплым дыханием. Еле ощутимый аромат, исходящий от её шеи, напоминал сирень и что-то ещё, неуловимое. — Я только тебя разбудила.

— Но остальные… они могут быть в опасности, — прошептал я в ответ, а сердце заколотилось быстрее.

— Сейчас в опасности только ты, — Маша вдруг прижалась неожиданно горячим телом. Через тонкий халатик я почувствовал мягкую грудь и твердые соски. Похоже, на ней даже белья нет. — Я очень-очень опасна.

Руки девушки скользнули по спине и спустились вниз, расстёгивая джинсы, которые уже казались мне тесными.

— Маша, мы ведь не можем… — я коснулся её бёдер. Упругая кожа чувствовалась через тонкую ткань.

— Почему? — прошептала она. — Ты ведь хочешь. Я чувствую, что ты хочешь.

Она помогла мне стянуть джинсы и снова приблизилась, обвивая руками, обхватив бёдрами. Потом легонько толкнула назад, и мы упали на кровать. Она смотрела на меня сверху, зачаровывала блеском серых глаз, касалась губами.

Я скользнул руками под халат и обнял девушку за талию, проводя по гладкой атласной коже. Под халатиком и вправду ничего не было.

Маша ненадолго отстранилась, одним лёгким движением расстегнула кнопки на халате, скинула его, обнажив округлую грудь с нежными розовыми сосками. Ещё секунда — и её горячее тело соединилось с моим. Девушка едва слышно застонала и прикрыла глаза. Я стал двигаться, чувствуя, как она принимает меня, подчиняясь ритму движения. Её белые, казавшиеся беззащитными, груди поднимались и опускались в такт. Дразнили. Я осторожно коснулся пальцами твердых сосков…

Почему-то вдруг закружилась голова. Перед глазами расплылись круги, но через секунду картинка вновь обрела резкость. Я с ужасом увидел, что передо мной никакая не Маша.

Ведьма! Это сон!

Низ живота тут же отозвался резкой болью.

— А-а-а!

Ведьма схватила меня за руки и навалилась всем весом, не давая вытащить блестевший в животе крюк. Теперь её тело казалось мне отвратительным, кожа слишком бледной, большие груди — отвисшими. Ещё соски эти светло-розовые. Фу, блин! Я заизвивался, пытаясь скинуть с себя гадину, но она держала меня не руками, а какой-то магией, чем-то тяжёлым и одновременно мягким. Даже голову от подушки не оторвать. И это что-то всё наваливалось, давило на грудь. Стало тяжело дышать. Картинка снова размылась, словно сквозь вату я услышал голос:

— Молодец, Андрюша, ты очень вкусный мальчик. Очень.

Внезапно мир погас, и давление исчезло.

— Ведьма проклятая! — крикнул я куда-то в темноту и сел.

Почему так темно?!

Я сорвал маску и попутно снёс шапочку с электродами. Белые стены, зашторенное окно: лаборатория сна. — Чёрт! Свадхистана! Чёрт!

Посмотрел на руки: похоже на настоящее пробуждение. Ну да, ей же надо выкинуть меня из сна, чтобы крюк закрепился.

Я огляделся: для освещения оставили только бра, закреплённые по стенам комнаты, ребята спали, в том числе и Маша. Девушка свернулась калачиком на кушетке рядом с компьютером. Тоже мне ответственный ассистент. Даже от моего крика во всю глотку не шелохнулась.

Я встал. В низу живота ныло. Даже не нужно было смотреть, чтобы убедиться: там появилось красное пятно. Итого, осталось две чакры: самая нижняя и самая верхняя: муладхара и как её… сраха… саха… Да какая разница!

Всё равно ведьме их не видать! Она-то думает, я у её подруг. Выпнула из сна и ждёт следующей ночи. Интересно, как ей удалось считать Машу и лабораторию? Или всё это додумал я? В любом случае, плевать: сегодня прилетит отец, выставит охрану, если я попрошу. Вообще из спальни не выйду. С работы уволюсь, если надо. И так, наверное, Данилыч попрёт: сегодня второй прогул получается.

Кто-то застонал. Я повернулся на звук: Рома. Да уж, с его-то кошмарами как не застонать. Вообще-то надо разбудить ребят, мало ли что, вдруг у нас и вправду был общий сон, и они попались под руку ведьме.

Я подошёл к Роме и потряс за плечо.

— М-м-м, — отозвался тот.

— Давай, Рома, проснись. Просыпайся! — я потряс сильнее. Никакого эффекта. Только мычит.

Ещё опасаясь поверить своей догадке, я снял с Ромы маску и электродную шапочку.

— Рома! Рома! Просыпайся! — я заорал во весь голос и пошлёпал его по щекам.

— М-м-м, — слабо возмутился Рома.

Я огляделся по сторонам: на мой крик никто не отреагировал. Даже Маша, которая была ситтером и вообще уснула без плиточки, а значит, к нашему общему сновидению присоединиться не могла.

Я подошёл к девушке. Да, фигура у нее во сне была такой же, разве что грудь побольше.

— Маша, — позвал я и потряс её за плечо. — Маша, проснись, у нас проблемы!

Девушка даже не мычала. Я взял её за плечи и встряхнул изо всех сил. Какая она тяжёлая!

Ноль реакции. Только рот приоткрылся, и рука безвольно свесилась с кровати.

Чёрт!

— Маша! — я крикнул громко, насколько мог, хотя уже знал, что это бесполезно. Никто из ребят не пошевелился.

Я подскочил к Денису.

— Проснись! Ден! Ты же учёный! Ты в это всё не веришь! Ничего нет, никакой ведьмы! Только выдумки больного на голову Андрея. Давай, просыпайся!

Денис продолжал расслабленно сопеть. Чёрт!

— М-м-маша! Разбуди! — промычал из соседнего угла Рома.

— Спит твоя Маша! — крикнул я в ответ и подскочил к Роме. — Это я, Андрей! Просыпайся.

— Разбуди, разбуди, — попросил Рома, я тряс его за плечи, голова моталась из стороны в сторону.

Не помогает. Почему не помогает?!

— Чёрт! Ну конечно!

Я подскочил с кровати. Где тут у них санузел? Катька ведь меня тоже трясла, а помогла только вода.

Так, если не изменяет память: из лаборатории по коридору и налево.

Я нёсся вдоль высоких серых стен по тёмному пустому коридору. Пару раз взглянул на руки: нет, не сплю. А жаль, очень жаль! Теперь, похоже, вся хрень стала происходить не только в сновидении, но и в реале.

Только заскочив в туалет, я понял, что не взял с собой никакой ёмкости. Взгляд упал на стоящее под раковиной мусорное ведро. Хоть в него, что ли. Ладно, простите, ребята, тут не до хорошего!

В спешке я вытряхнул содержимое вместе с пакетом прямо на пол, поставил мусорку в раковину под кран и крутанул ручку на полную. И хотя вода бежала толстым бурлящим потоком, гулко ударяя в дно, ведро наполнялось непростительно медленно.

Я вздохнул и посмотрел в зеркало: хорош, нечего сказать. Под глазами намечались синие тени, на правой скуле расцветал синяк. К утру вообще созреет на отлично. Тем легче будет убедить отца.

Я посмотрел, насколько наполнилось ведро. Хорошо, что краны здесь высокие, ещё советские, а не как у нас в офисе: едва выступающие над раковиной. Под таким и не удалось бы набрать почти половину.

Бежать по коридору с водой было неудобно, ручек у урны не предполагалось. Забрызганный с головы до ног, я влетел в лабораторию, подскочил к Роме и плеснул водой прямо в лицо.

Он даже не шелохнулся. Даже не промычал ничего.

— Твою мать!

Ладно. В ведре оставалось ещё немного, я подскочил к Маше и вылил на неё последнее.

— Ну же! Просыпайся! — Мне показалось, что девушка чуть скривилась, и я принялся трясти её. — Давай же. Снежная королева! Вставай!

Девушка болталась в моих руках безвольной куклой.

— Блин! Что делать-то?

Я взял с тумбочки её телефон, тот самый «Сяоми» с адски большой диагональю, и глянул время. Без пятнадцати два. Так, до утра никто не придёт. Надо связаться с Коляном. Он что-нибудь придумает.

Я подошёл к Денису, обшарил карманы и достал телефон. Конечно, заблокирован. Чёрт бы побрал эти смартфоны. На всякий случай попробовал самые простые графические ключи. Как же! Этот же учёный. Наверняка выбрал что-то мудрёное.

Может, с Олей повезёт? Айфон в силиконовом фиолетовом чехле ругнулся на отпечаток пальца и запросил пароля.

Рома. Он лежал мокрый и теперь не мычал, даже улыбался. Я пошарил по карманам, но телефона не нашёл. Прикроватная тумбочка была пуста. Ещё лучше, блин!

Бегать по коридору, искать другие дежурные лаборатории? Просить позвонить? Да, только номера Коляна я не помню. На секунду мелькнула идея зайти в офис и написать в ВК. Ага, а если ведьмы его взломали? Проведём ещё эксперимент: кто быстрее доберётся до Коляна? Да и комп, кажется, тоже был запаролен.

Бежать пешком до квартиры? Не вариант. Во-первых — другой конец Москвы, во-вторых — Колян ведь решил не появляться там после моего предупреждения. А если дождаться утра, связаться с отцом и сгрузить их всех в спальню ведьмы?

Я обругал себя за бредовую идею. Утром тут будет новая смена, и ребят отвезут куда-нибудь в больницу. Да и волшебная спальня, скорее всего, не поможет. Ведь они уже в ловушке, и что делает с ними ведьма — неясно.

Я схватился за голову и прошёл несколько кругов по комнате.

— Да что же, мать вашу, делать?!

Тут нужен опытный сновидящий, но самый лучший из нас только что просил меня разбудить его, а я не успел с водой. Идиот! Почему только сразу не догадался!

Я присел на кровать рядом с Ромой и закрыл лицо руками.

А чем поможет Колян? Даже если получится с ним связаться, что дальше? Мы и раньше не могли справиться с проклятой ведьмой. Благо её же комната помогла. А теперь против нас ещё две ведьмы в реале, а ребята у Лидуни.

Я закрыл лицо руками и завыл. Выл долго, наверное, несколько минут. Бессилие и невозможность что-либо изменить словно выходили наружу, под конец я громко и от души выматерился. Кажется, стало легче.

— Что-нибудь придумал, Андрюша? — голос ведьмы, а это была точно она, заставил подскочить на месте. Неужели уснул?

Я посмотрел на руки, пытаясь сосредоточиться. Вроде нет.

— Давай, подойди поближе, не укушу, — снова раздалось откуда-то рядом. На этот раз я сообразил, что говорит Маша. Девушка лежала всё в той же позе: на боку, свесив руку с кровати. Но губы её шевелились.

— Как ты уже догадался, я поймала твоих друзей в ловушку. Ты не сможешь их разбудить. Угадай, что я хочу?

— Не получишь, — ответил я. — Мы с отцом справимся ствоими подругами, и весь следующий месяц я буду ночевать в твоей прекрасной спальне.

— Очень жаль, — отозвалась ведьма. — Так и знала, что ты так и остался засранцем. Твои друзья будут умирать по одному. Сначала, Маша. Потом… я ещё не решила. Последним я убью этого милого темноволосого мальчика, Рому. С ним интересно.

— Ах ты, стерва! — я вцепился было в плечи Маши, но сообразил, что так ведьму не достать.

— Не хочешь их смерти — засыпай и приходи ко мне, — чуть улыбнулась девушка.

— Как же, засыпай. Знаем мы, зачем ты зовёшь. Какая вообще гарантия, что ты их отпустишь?

Ведьма промолчала, и я решил, что она уже вообще не ответит. Но губы Маши дрогнули, и голос Лидуни произнёс:

— Знаешь, Андрюша, ты мне с самого начала не нравился, не потому что, как ты думал, мешал мне заполучить твоего отца. Я, как видишь, и так его получила. А потому что ты — мелкий эгоистичный засранец. Вот и сейчас ты готов наблюдать, как один за другим твои друзья будут умирать, лишь бы спасти свою шкуру. Ты думаешь, что тебе удастся отсидеться в защищённой комнате? В таком случае, готовься спать там всю оставшуюся жизнь. После этой ночи во сне тебя всегда будут ждать призраки твоих друзей. Ты будешь вспоминать наши с тобой встречи как детские игры. Ты готов пронести такой кошмар через всю жизнь?

Ведьма помолчала, видимо, намеренно выдерживая паузу.

— У тебя двадцать минут. Первой умрёт Маша.

Девушка беспокойно заворочалась и вздохнула. Вот теперь Лидуня всё сказала. Поставила условия.

Твою грёбаную мать! Ведьма взяла заложников.

Я взглянул на смартфон Маши: как удобно, ровно 2:00. Отсчёт пошёл.

Девушка снова лежала тихо, чуть посапывая. Я убрал мокрые волосы с её лица, уложил на кушетку свесившуюся руку. Значит, Маша первая. Как она вообще попала в сон? Прилегла подремать, а теперь мы все в заднице! Ну что ж, первую очередь она заслужила.

Я сам удивился циничности своих мыслей. Прислушался к ощущениям внутри, Машу жалко не было. Немного Дениса и Олю. Вот Рому, кажется, жалко по-настоящему. Может, потому что увидел кусочек его жизни?

Наверное, ведьма права: я — эгоистичный засранец, не готов умереть ради других. Но всю жизнь видеть во сне призраки погибших из-за тебя людей — это, наверное, хуже смерти. Ведьма не соврала? Я действительно буду их видеть? А если нет — я всегда буду помнить, что они погибли из-за меня, пытаясь помочь. Тогда какая разница? Ах да, ведьма считает меня засранцем, которого нужно подталкивать к правильному выбору. Но как же сложно решиться уснуть! Тогда ещё один вопрос: смогу ли я сидеть и смотреть, как они умирают: Маша, Денис, Оля и Рома, один за другим?

И какой будет интервал? По двадцать минут?

Можно, конечно, уйти и не видеть.

Ага, пусть умирают тут потихонечку. Молодец, Андрей, хорошо придумал!

Но нет никакой гарантии, что она их отпустит.

Я взглянул на часы — 2:05.

Поздравляю, Андрюша! Ты только что просрал пять минут на нытьё.

Я встал и прошёлся по комнате, чтобы собраться с мыслями. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, попытался успокоиться.

Что мы имеем? Две свободные чакры и необходимость пробуждения для того, чтобы крюк закрепился. Ведьма наверняка придумала хитрый план. Но один раз мне придётся проснуться. Надо добиться освобождения нескольких ребят в обмен на меня. Иначе угрожать немедленным пробуждением. Я ведь тоже могу ставить условия.

Вместе мы что-нибудь придумаем. В худшем случае — я спасу пару человек. Но не себя.

2:08

Время просто утекало.

Я несся по коридору с мусорным ведром и соображал по дороге. План Б — она не отпускает ребят. Мне нужно попробовать атаковать. У меня есть пистолет, стреляющий фаерболами, и меч. И больше энергии, потому что собрал светимость. Поддержку эгрегора я, кажется, не заслужил. Плохо.

От фехтования мысли перескочили к «Книге пяти колец». Как там было? «Имитация пропущенного удара. Надо сделать вид, что вы пропустили удар, тогда противник расслабится, и можно атаковать его». Как-то так.

Ведьма считает меня говнюком. Надо притвориться, что я сдался, а потом выбрать момент и вложить в атаку все силы. И, как говорил сенсей, «убить одной стрелой»? Даже если застать ведьму врасплох, шанс у меня будет только один. Силы слишком неравны.

2:11

Я вернулся с наполненной водой мусоркой, снял прибор с тумбочки, не слишком нежно бухнув его на пол, и поставил вместо него ведро. Перекатил тумбочку за голову. Так.

Отсоединил «шапочку» с электродами от компа. Растянул её и надел на ведро — как влитая.

2:14

Лёг и привязал провода к руке. Потянул — ведро угрожающе накренилось. Четверть объёма, должно хватить. Теперь оставалось только надеяться, что это сработает.

Левой рукой проверил время на Машином смартфоне:

2:16

Я закрыл глаза и почувствовал, как что-то затягивает меня в темноту, как в воронку. Резко и быстро. Не сомневался, что так и будет: ведьма тащит с той стороны, проверяет крюки.

Глава 26 Иккен Хисацу

Чудовищным усилием я сохранил момент осознанности от кушетки до чёрной воронки и каменного зала пещеры, где тускло горели факелы. Приехали.

Ведьма стояла под каменными сводами в розовом пышном платье с корсетом. То ли моё сознание подстроило её облик под средневековый антураж, то ли стерва таким образом забавлялась. Она взглянула на меня, и факелы стали ярче, освещая круглый грот и расходящиеся от него тёмные коридоры.

— Андрюша, — улыбнулась ведьма. — Я уже начала думать, что ты не придёшь.

— Где они?

— Да все тут, Андрюша, — Лидуня обвела рукой по кругу. — Не волнуйся, пока что живы-здоровы.

Она провела рукой по кругу, и тёмные коридоры осветились. Я увидел, что это были совсем не коридоры, а окна в локации с отдельной реальностью. В одной Маша сидела на кухне с голубыми занавесками. Она ссорилась с каким-то высоким прилизанным типом смазливой наружности. То плакала, то кидалась ему на шею. Тип отвечал ей коротким фразами, злобно ухмылялся и крепко держал за запястье.

Денис выступал с презентацией в огромном зале перед толпой седых мужчин в очках и строгих костюмах. Он мялся, безуспешно пытаясь разобраться в символах на экране.

Только у Оли картинка была приятной: она сидела на траве под большим деревом в окружении людей в оранжевых одеждах и что-то рассказывала. Все внимательно кивали, иногда задавали вопросы.

В последней комнате антураж не отличался от того, что в зале: каменные стены, тусклое освещение факела. Там стоял Рома и смотрел на нас. Вернее, мне сначала показалось, что на нас, на самом деле он чуть скользнул по мне взглядом и снова уставился куда-то мимо.

Я обернулся.

Еще одна комната. В ней… распятая сова! Большие крылья прибиты к каменной стене слабо мерцающими кинжалами. Маленькое тельце обвито какой-то темной дрянью, как паутиной. Но самое ужасное: это раскачивающаяся под потолком секира. Она каждый раз летела чётко на сову, но каждый раз почему-то тормозила и возвращалась к противоположной стене. И через несколько секунд движение повторялось снова. Меня осенила догадка: Рома!

Каким-то образом он взглядом мешал острому маятнику завершить движение, как будто отталкивал его, и поэтому так внимательно смотрел на сову. Это что… Жора?

— Сова настоящая. — Лидуня проследила мой взгляд.

— Ах ты тварь! Живодёрка! — заорал я на ведьму. — Ты хоть понимаешь, что делаешь?! Это сова вообще единственное, что у него в жизни осталось!

Передо мной сам собой возник фаербол.

— Что поделать. — Ведьма не обратила никакого внимания на фаербол, видимо, посчитав, что он не представляет для неё серьёзной угрозы. — Твой друг оказался хорош. Любую мою иллюзию распознавал очень быстро. Знаешь, сколько сил у меня уходит на поддержание вот этого?

— Так отпусти его — я пришёл. Что тебе ещё нужно?

— Отпустить единственного, кто сможет тебя разбудить? — ведьма засмеялась и достала крюк. — Последняя привязка — и все свободны. Кроме тебя конечно.

Я поднял правую руку:

— Отпускаешь Дениса и Олю. Или я просыпаюсь.

— Ты уже не сможешь — слишком много привязок. — Ведьма подняла руки. От крюков к её пальцам тут же протянулись белые ленты. Неприятная тяжесть разлилась по всему телу. Крепко держит, стерва.

— Я тут кое-что придумал. Хочешь проверить?

Ведьма не ответила, лишь сильнее потянула за ленты. Тело отозвалось тупой болью, я постарался не подать виду и невозмутимо продолжил:

— Ну хорошо. Предупреждаю, обратно не усну, пока не отпустишь Дениса и Олю, — стараясь вспомнить о теле, я дёрнул рукой. Ещё и ещё раз. Тело должно среагировать хоть малейшим движением.

Зал оставался по-прежнему чётким. Ведьма, кажется, засмеялась. Я не обращал внимания, просто продолжал. И тут адская боль пронзила всё тело, и на картинку грота наложилось изображение комнаты с задёрнутой шторой. В лицо хлынула вода.

Есть! Получилось!

Но вода всё продолжала литься, ее было как-то слишком много для полупустого мусорного ведра. Гигантская волна накрыла меня, подняла, закрутила и вынесла в окно. Под треск оконной рамы я повалился на пол каменного грота.

— Чёрт!

— Ну, почти. Неплохая попытка, — улыбнулась ведьма. — Ещё тузы в рукаве есть?

Я почему-то вспомнил, что когда-то по молодости любил группу «Ганзель и Греттель», она здорово била по мозгам, и Лидуня бесилась, когда я врубал на полную. Интересно, получится ли сейчас? Басы грянули неожиданно, как гром. Я и сам бы, наверное, офигел, если бы не знал заранее. Ведьма вздрогнула, мотнула головой в поисках источника. Пора.

Я материализовал пистолет, выхватив его из кобуры под мышкой, и разрядил в ведьму стопку фаерболов. На миг натяжение нитей ослабло, и я, повернувшись, от души пальнул по ближайшей комнате с иллюзией, кажется, Олиной. Подпрыгнул, побежал по стене, пуская в ведьму новый заряд.

С предыдущими огненными шарами она справилась и, вытянув руку, гасила новые ещё на подлёте.

Я заметил, что фаерболы стали мельче и тусклее.

— Всю силушку потратил или ещё осталось?! — крикнула ведьма, отбиваясь от моих зарядов, как от назойливых мух.

Я молча разрядил в неё ещё три. На четвёртом пистолет издал пшик и выпустил лишь лёгкий дымок.

— Действие таких игрушек зависит от личной силы, — ехидно заметила ведьма. — Если, конечно, это не артефакт. Вроде тех копий моей плитки, благодаря которым вы все здесь собрались. У тебя есть ещё артефакты, Андрюша?

Я промолчал и скосил глаза на комнату Оли: она обратилась в каменную пещеру. Пустую.

Неужели получилось?!

— Да, я отвлеклась немного, — ведьма проследила мой взгляд. — Но не от самого главного.

Рома стоял в своей темнице и по-прежнему не отводил глаз от совы.

— Всё равно времени у тебя нет. Последняя привязка — и ты идёшь со мной.

— А как же эта… верхняя чакра? — ляпнул я.

— А верхняя и не нужна, — махнула рукой ведьма. — Это для работ с тонкими энергиями.

Чёрт! Она пытается взять меня на испуг или говорит правду? Точно ли это — последняя? Внутри заворочалось нехорошее предчувствие. Неужели на этот раз я и вправду попался?

— Боишься умирать, Андрюша? Умирать не телом, а полностью? Распад и небытие, как тебе такое, а? — Лидуня сделала небольшой шажок вперёд, ко мне. — Тотальное разложение души и тела.

Я судорожно попытался создать ещё фаербол. Он даже собрался — размером с апельсин на уровне груди.

Ведьма засмеялась.

— Проигрывать ты тоже не умеешь.

Я хотел ответить что-то колкое. На секунду задумался и пропустил момент, когда ведьма прыгнула. Одновременно с ней ко мне устремились какие-то черные щупальца. Страх будто прибавил сил: я успел выставить щит и даже пустить по кругу огненное кольцо. Щупальца зашипели, пролетая сквозь него, и пробили щит. Следом на меня, как кошка, упала ведьма. В руке мелькнул крюк. Мы покатились по каменному полу.

Перед глазами всё закрутилось, щупальца сплелись в тугой удушающий кокон. В следующий момент в копчик будто воткнулась раскалённая игла. Я заорал от боли, попытался вырваться и пнуть ведьму. Нога провалилась в пустоту, в глаза ударил свет. А потом я больно приложился плечом обо что-то твёрдое и открыл глаза.

Белые потолки, плотные шторы, кушетка, холодный кафельный пол.

Неужели реальность?!

Я взглянул на руки, вдохнул-выдохнул.

— Андрей, ты проснулся?! Что с ребятами?! — внезапно подскочившая Оля схватила меня за плечи. Вид у девушки был испуганный.

— Ведьма поймала, — ответил я, поднимаясь с пола. — Ты ничего не помнишь?

Девушка покачала головой:

— Мне просто снился сон… и даже очень приятный.

— Ага, про мудрецов в оранжевых одеждах, и ты, кажется, была среди них главной.

— А ты откуда знаешь? — в её голосе слились замешательство и удивление.

— Эту иллюзию-ловушку создала ведьма. У тебя она была ничего так по сравнению с остальными.

— Андрей, ты цел?! — Рома рывком сел на кровати и огляделся по сторонам.

Маша и Денис почти одновременно заворочались на кушетках.

— Цел, — ответил я и посмотрел на руки. Подышал, попинал пол пятками. Пока что реал.

Значит, ведьма и вправду всех отпустила.

— Такой кошмар снился, — пожаловался Денис, снимая шапочку с электродами. — Но вас, ребят, не видел. Не помогла, видно, плиточка.

Он тут же спохватился и покосился на Машу. Умолк. Я подавил в себе желание двинуть ему по наглой роже. Этот кретин ещё смел улыбаться!

— Да, сны были не очень. Зато дежурство спокойно прошло… — начала было Маша и осеклась. — Почему я вся мокрая? Что… что такое?

— Пытался разбудить тебя, водичкой даже полил, но бесполезно! — не выдержал я. — Хотя ты вообще не должна была спать, ведь в этом дежурство заключается?

— Я очень чутко сплю, — спокойно ответила девушка. — Мы всегда немного дремлем на дежурстве, правда, Денис? Иначе невозможно, у меня это уже третья ночь подряд.

— А ты знал, что Маша приляжет поспать, правда, Денис? — спросил я, копируя тон девушки. — И, конечно же, не сказал ей, что мы можем застрять все вместе там, в сновидении? Что мы можем вообще не проснуться!

Денис протестующе замахал руками и несколько раз приложил палец к губам, показывая на Машу, пока та не обернулась к нему. Но меня было не остановить:

— Что ты там показываешь? Чтобы я помолчал? А то, что мы все чуть не сдохли по вашей учёной милости, это ничего, да?! Боишься говорить при Маше, чем мы в действительности занимались во сне? Боишься показаться глупым, как в твоём кошмаре на конференции? Кстати, удалось разобрать, что же было в презентации, или старички тебя засмеяли?!

Денис открыл рот, но ничего не сказал. Просто, как рыба, несколько раз глупо хлопнул губами и протянул руку, наставив на меня указательный палец.

— Андрей! — Рома схватил меня за плечо.

— А что Андрей?! Это, по-твоему, были игрушки? — я вырвал было руку, но встретился с Ромой взглядом и замолчал. Его глаза округлились в испуге, лицо побледнело.

— Андрей, ты исчезаешь, — прошептал он.

Ну вот оно, началось!

— Ребята, держите его вниманием и так тоже держите! Скорее! Хватайте! — Оля прыгнула ко мне и вцепилась в другое плечо.

Странное ощущение, когда чьи-то руки проходят сквозь тебя. Я посмотрел на испуганные лица сквозь застилающую всё дымку и одними губами произнёс: «Прощайте и спасибо за всё».

Теперь нужно было сконцентрироваться. Я никогда не молился, потому что ни во что не верил, особенно во что-то абстрактное вроде эгрегора. И в зыбкой пустоте между мирами я тоже никогда не зависал. Правда, длился переход совсем недолго. Моя просьба даже не успела оформиться в мысли, просто пронеслась картинками в голове.

И локация собралась.

Откуда-то потекла лёгкая мелодичная музыка, а в лицо подул приятный свежий ветерок. Я хотел было закрыть уши, но вспомнил, что такие мелочи меня больше не волнуют.

В небольшом пруду передо мной плавали огромные пятнистые рыбы. А над водой висел мостик, ведущий в деревянную беседку с красиво загнутой коричневой крышей. Чтобы взойти на мост, нужно было пройти через символические ворота тории, сложенные из красных балок.

Я потоптался босыми ногами по мягкой траве, посмотрел на руки. Ощущения как в реале. Неужели ведьма действительно перенесла меня в сновиденное пространство вместе с телом? То, что это сновидение, было ясно по локации: яркий центр и непроработанные края. Когда-то я уже видел подобное обозначение границ пузыря восприятия. Зелёное поле тянулось во все стороны, светлело и сливалось с горизонтом. Только с одной стороны на дальнем плане проступал едва намеченный, будто нарисованный невидимой рукой, контур огромной горы с заснеженной вершиной. Фудзи.

Лаконичная обстановка, наверное, край карты. А за ним что? Мир неорганов, куда и потащит меня ведьма?

— Эта музыка мне нравится больше, — раздался за спиной голос Лидуни. — А у тебя ещё остались силы на игрушки? Во что превратил локацию.

Я не стал оборачиваться:

— Всегда хотел побывать в Японии. Почему бы не сделать это хотя бы так?

— Последнее желание — это важно, — неожиданно серьёзно заметила ведьма. — Насмотрелся? Тогда пойдём в портал.

Портал это, видимо, те ворота. Или беседка — точка перехода? Я, не оборачиваясь, продолжал смотреть на пруд и мостик над ним:

— И что в том мире такого хорошего, что ты так стремишься туда попасть?

— Вечная жизнь, Андрюша, без смерти и перерождений. Без стирания памяти и постоянно повторяющегося бега по кругу.

Голос раздался совсем близко, но я не стал оборачиваться.

— И за твою вечную жизнь кто-то должен заплатить вечной смертью: души и физического тела?

— Да! — повысила голос ведьма. — Кто-то из тупых овец этого человеческого муравейника. Спорим, ты даже не верил в душу, пока я не нашла тебя во сне?

Она сделала паузу:

— У тебя есть шанс пройти по мосту с достоинством, как человек. Или ты хочешь и дальше выпендриваться, чтобы я скрутила тебя в кокон?

Я повернулся.

Ведьма стояла прямо передо мной. Стояла очень близко. Розового платья не было и в помине, её тело обтягивал костюм из чёрной змеиной кожи. Руки унизывали массивные металлические браслеты. В глубоком вырезе блестел зелёный кристалл. Волосы стали короче и сменили цвет на платиновый, почти седой, напомнив мне Оранжевого и Фиолетового.

— Круто выглядишь. Это твой настоящий облик?

Ведьма нахмурилась, черные брови слились в линию.

— Хорошо-хорошо, — я поднял руки над головой. — Больше не буду выпендриваться.

— Идём, — она подошла чуть ближе и протянула руку.

Пора. Время растянулось, и сознание заработало с бешеной скоростью, счёт пошёл на секунды.

Вдох.

Я поднял руки ещё чуть выше над головой и сжал воображаемый меч. Почувствовал, как под пальцами проявляется рукоять, кажется, деревянная. Не важно. Самое большее, что теперь можно сделать, это правильно и быстро нанести удар. Почувствовать меч частью себя.

Выдох.

— И-и-ип!

По широкой дуге я опустил меч прямо на голову ведьмы. Она даже не успела сделать удивлённое лицо. Боккен не смог её коснуться: вокруг ведьмы вспыхнуло защитное поле и заискрило синим. Деревянный меч загорелся, боль обожгла ладони, но я только сильнее стиснул рукоять.

На краю сознания промелькнула мысль, что, наверное, ладони покрываются волдырями взаправду, ведь тело тоже тут. Но это было неважно. Отступить означало умереть.

Лидуня замерла. Собственное защитное поле стало для неё ловушкой-коконом. Оно защищало, и оно же ограничивало.

Лицо ведьмы исказилось гримасой злобы. Тонкие брови сошлись к переносице, а губы зашевелились. Мантра?

Не дожидаясь, пока она сплетёт заклинание, я закричал. Как учил сенсей, из живота. Атаковал ведьму своим голосом, своей волей.

Звук ощущался почти физически, он ударил ведьму в центр кокона, и там тоже заискрило. Она вдохнула и закашлялась, прервавшись на полуслове. Откуда-то сверху спустился луч ярко-синего света. Он шёл сквозь меня, через макушку, по рукам и выходил с криком.

Руки обжигала нестерпимая боль. Я уже мало что соображал, просто дал телу команду стоять до конца, даже если пальцы превратятся в головешки. Просто смотрел, как сгорает и осыпается пеплом деревянный меч, обнажая стальной клинок, резную цубу, оплётку рукояти. И когда трансформация закончилась, лезвие как в масло вошло в кокон ведьмы и рассекло её пополам. Я едва удержал меч, казалось, какая-то сила извне движет моими руками.

Ведьма вспыхнула синим. Через мгновение от неё осталась лишь горстка пепла. Я выжал последний воздух из лёгких, завершая крик, и остался стоять, сжимая в руках меч. Синий поток отпустил, и тело тут же размякло. Накатила волна слабости, и локация поплыла перед глазами.

Неужели я победил?

Неужели всё?

Я огляделся.

А может, это обман, иллюзия ведьмы?

Только эта мысль помогла мне удержаться от такого близкого и сладкого забытья.

Откуда-то раздался гул, земля под ногами завибрировала. Я ещё раз огляделся по сторонам: вода в пруду бурлила. Оттуда поднималось на поверхность что-то большое и тёмное.

Союзники ведьмы увидели её поражение и сами пришли за мной?

Я поднял меч, превозмогая боль в руках, и повернулся навстречу всплывавшему монстру. Буду сражаться до последнего, пока не сдохну! Лучше так, чем стать пищей для тварей в чужом мире.

Сначала над водой появились рога, потом чёрная голова с оскаленным ртом. Вода стекала по плечам, закрытым чёрными металлическими наплечниками. На груди — плетение из тех же пластин, похоже, доспехи… где-то я такое уже видел…

Фигура рывком выпрыгнула из воды, и меня осенило.

На выставке Art of War! Это ведь самурай! В боевом облачении.

Воин грузно приземлился на берег, приминая траву. На поясе в лакированных ножнах висело два меча, короткий и длинный. Самурай сделал два шага мне навстречу и остановился, положив ладонь на рукоять большого меча. В глазницах шлема полыхнуло красным.

Неужели будет нападать? Нет, эгрегор ведь только что помог мне, похоже, чего-то ждёт. Какого-то ответного действия с моей стороны.

Я опустил взгляд налево: и точно, на поясе висели лакированные ножны, а ещё на мне теперь был намотан широкий белый пояс, за который они были заправлены. Уже не чувствуя боли в руках, я аккуратно, стараясь не повредить лакированное дерево, убрал клинок. Потом положил ладони на бёдра, оставляя на джинсах кровавый след, и поклонился, как мы делали перед тренировкой. Может, ещё спасибо сказать? Ведь это какая-то сущность, представитель эгрегора, который дал мне сил для битвы.

— Домо аригато гозаймас.

Воин убрал руку с рукоятки меча и чуть склонил голову. Он снова двинулся ко мне, с каждым шагом уменьшаясь в размерах, и встал прямо передо мной, всё ещё оставаясь на две головы выше. Самурай протянул мне закованную в сталь руку.

Это приглашение?

Я немного помедлил и, пересилив себя, вложил ладонь в металлический захват. Прикосновение стальных пальцев оказалось тёплым и сильным. Я пошёл вслед за воином, наблюдая, как изумрудная трава проминается под его тяжёлыми шагами. Мы дошли почти до края локации, когда воин остановился и вытянул руку, вычерчивая магические знаки. В воздухе загорелась красная линия, потом вторая, третья. Они пересеклись, образуя ворота тории, вроде тех, что были над прудом.

Воин отпустил меня и указал на ворота. Я ещё раз поклонился, перевёл дух, набираясь решимости, и ступил в очерченный линиями проход.

Надеюсь, эти ворота ведут домой.

В следующий момент мир будто выключился. Вокруг сгустилась непроглядная тьма. Ни отблеска, ни звука, ни точки опоры. Я хотел посмотреть на руки или хотя бы пощупать их, и не смог. А осталось ли тело? В привычном для человека виде. Пошевелиться казалось невозможным, будто я стал частью этой тягучей темноты вокруг. Или она стала мной. Сохранять осознанность стало невыносимо трудно. Темнота будто пыталась растворить сознание, поглотить. Я боролся изо всех сил. Откуда-то у меня возникла чёткая уверенность, что поддаться забытью равносильно смерти. Тотальной: и души, и тела — той самой, которую готовила для меня ведьма. Я держался, понимая, что если сдамся сейчас, то вся борьба окажется напрасной. А это всё равно что проиграть Лидуне.

Да ни за что!

Эта мысль помогла собраться. Удивительно, сколько силы может давать ненависть и упрямство.

Внезапно впереди появилась белая точка, которая быстро увеличивалась в размерах. Я понял, что всё это время не просто висел в пространстве, а с огромной скоростью нёсся сквозь темноту. Это не точка росла, это я приближался к чему-то.

Белое пространство захватило всё поле зрения, раздался хлопок. По телу покатилась вибрация, зрение затуманилось. Я едва успел испугаться, что всё-таки потерял осознанность, как картинка вновь обрела резкость.

Высокий белый потолок, красные обои, испещрённые серебристым узором причудливо пересекающихся линий, тусклый солнечный свет, который едва пропускают плотные шторы.

Что это за место? Я пошевелился и понял, что лежу на чём-то мягком. Постель, но комната не моя. Попытался встать, но даже оторвать голову от подушки оказалось непосильной задачей. Тело будто налилось свинцовой тяжестью. Картинка перед глазами дрогнула и поплыла.

Ну и ладно, теперь пусть, теперь можно. Ведь я уже вернулся, это точно реал.

Я поддался внезапно накатившей слабости и закрыл глаза, погружаясь в мягкое уютное забытье.

Глава 27 Возвращение

Пробуждение оказалось тяжёлым. Снилось что-то муторное: я то всплывал, качаясь на пологих тёмных волнах, то опускался, и тогда на грудь давила вода. Всплывая в очередной раз, я глубоко вдохнул и наконец проснулся. Некоторое время тупо смотрел в потолок, пытаясь сообразить, где я. Потом вспомнил всё и рывком сел.

А вдруг это очередная иллюзия?! Вдруг на самом деле ведьма победила, и я нахожусь в одной из тех пещерных комнат. Или нет, хуже, — в мире неоргаников! И они медленно тянут мои жизненные силы, создав это фальшивое пространство.

Я посмотрел на руки.

— Ох ты ж ё!

Через ладони тянулись красные рубцы, на пальцах тоже остался след. Сжал кулаки: не больно. Будто давно зажило. Но это было сегодня ночью: раскалённый меч, ведьма. Думал, там вообще до костей всё сожгло. Может, дело в том, что основной удар пришелся на тело сновидения?

Я ненадолго задумался, а потом, спохватившись, проверил реальность. Вроде не сон. Подо мной довольно плотный старый советский диван. Джинсы, кстати, в кровище на бёдрах. Всё-таки я был там, у японских ворот тории и пруда с горой Фудзи, нарисованной на заднем плане. Вот только непонятно, где я сейчас.

При попытке встать с дивана тело отозвалось ломотой, всё затекло. Голова гудела. Я спустил ноги на пол и принялся двигать руками и головой, попутно разглядывая обстановку. Всю стену напротив занимал старинный сервант, забитый всякими чашечками, тарелочками и вазочками. Плоский телевизор в его нише совсем не вписывался в обстановку. Правее я заметил кресло-качалку под дешевым клетчатым пледом, рядом журнальный столик, заваленный лекарствами. Таблетки лежали горкой, оттеснив пузырьки на край, будто вели против них войну за место на столе. И с той и с другой стороны были потери: несколько блистеров и пузырёк без крышки валялись на старом паркетном полу.

Кроме серванта, кресла и дивана, на котором я сидел, мебели в комнате не было.

На стене висело несколько картин. Разглядеть, что на них изображено, не получалось: плотные шторы на окне напротив пропускали слишком мало света.

Я встал и тут же чуть не плюхнулся обратно: пол под ногами дрогнул, комната закачалась. Прежде чем отправиться к окну, пришлось постоять немного, переждать, пока успокоится круговерть перед глазами. Осторожно ступая, я пересёк комнату, подошел к шторам и рывком раздвинул их. В глаза ударил яркий дневной свет. Я чуть сощурился, ожидая, когда зрение придёт в норму.

За окном обнаружился городской двор с детской площадкой, со всех сторон окруженный домами-сталинками. Площадка современная, из новых. На первом этаже одного из домов — «Вкусвилл», магазин здорового питания, Катька от него фанатеет. Значит, с большой вероятностью, я в Москве. На крайняк, в Питере, что хуже. Я отвернулся к комнате и заметил, что она ещё и грязная. Толстый слой пыли на серванте, немытые полы, засаленный плед на кресле. Взгляд снова упал на разбросанные лекарства. Когда человек стареет или серьёзно заболевает, у него не хватает сил следить за чистотой вокруг себя. Обитатель этой квартиры исключением не был.

Я попробовал приоткрыть окно. Пластиковая створка рамы подалась легко, в лицо живительным потоком ударил свежий воздух. Ого! А в квартире ещё и затхло! Пока лежал, видимо, привык и не заметил.

Я распахнул створку настежь и направился к выходу из комнаты. То, что хозяина здесь нет, можно не сомневаться. Вся эта пыль, запах, да и меня никто не потревожил.

Коридор показался знакомым. Паркет на полу, черные двери комнат и два белых прямоугольника в конце. Ванная и туалет.

Чёрт!

Сердце подпрыгнуло и заколотилось. Я постарался успокоиться, посмотрел на руки. Постучал пятками по полу. На сон не похоже. Неужели это и вправду квартира Ромы? Тогда…

Дверь ванной открылась легко. Конечно, там никого не было. Но обстановка такая же, как во сне: слева раковина и зеркало, прямо передо мной — ванна, а справа проступил белый прямоугольник стиральной машины. Я облегчённо выдохнул и щёлкнул выключателем. Теперь в тусклом свете плафона стала заметна надпись на серой плитке прямо над ванной:

«Ты убил мать маленький ублюдок».

Строчка завалилась вниз. «Не рассчитала высоту, — мелькнуло в голове. — Неужели и вправду написано кровью?»

Надпись уже побурела, как и разводы на ванне.

Я представил, как женщина набирала воду, вскрывала вены вон теми маникюрными ножницами и выводила прощальную надпись.

Фу, блин!

Ну и кто после этого хуже? Лидуня, которая пыталась меня убить, или эта тварь, что изводила Рому годами?

Повинуясь какому-то внезапному порыву, я включил душ на полную. Лейка кашлянула и выпустила тонкие струи. Засохшая кровь и не думала смываться.

Я ещё раз щедро оросил ванну, плитку и полез в шкафчик под раковиной. Шампунь, гель для душа… а, вот! Чистящее средство для плитки. То, что надо.

Со средством и губкой, которая нашлась там же, дело пошло быстрее. Напоследок я вытер плитку полотенцем для рук, умылся и кивнул сам себе в зеркале. Отражение с фингалом в пол-лица повторило мой жест. Хорош красавец!

Я вспомнил о своих планах связаться с отцом. Да и ребятам нужно сообщить. Получается, исчез прямо у них на глазах.

Интересно, что скажет теперь Денис? Придумает какое-нибудь научное объяснение вроде массовой галлюцинации?

Надо выбираться отсюда, но перед этим чего-то выпить и перекусить. В ответ на эти мысли желудок заурчал. После борьбы с кровавой надписью проснулся зверский аппетит.

Я вышел в коридор и толкнул дверь на кухню. В нос ударил тяжелый запах испорченных продуктов.

— Ох, ё!

Заткнув нос, я пересёк кухню и добежал до двери лоджии. Открыл её. Там, протиснувшись между хламом, кое-как подобрался к раме и потянул створку в сторону. Уже второй раз свежий воздух показался мне настоящим спасением. Вот уж где жесть так жесть! Я обернулся и посмотрел на завалы грязной посуды и объедков на столе.

Печенек, блин, захотел! На кухоньке чайку попить! Перекусить. Сколько Рома с мамой не общался? Неделю? Нормально она успела квартиру убить.

О том, что Рома, может быть, всё время жил в таких условиях, подумать было страшно.

Я открыл вторую створку рамы на балконе и поспешно покинул кухню. Есть как-то расхотелось.

Здесь ведь ещё должна быть комната Ромы? Может, там есть комп с интернетом? Наверняка аккаунт открыт. Напишу-ка в контакт Денису. А если у него ноут, который он забрал с собой? Тогда хоть обувь какую-нибудь подберу, я бросил взгляд на одинокую пару женских туфлей у входной двери. Не идти же мне в этом? А босиком не пустят в метро. Да и джинсы нужны. Мои-то все в кровище, первый же мент остановит.

Я прошёл ко второй чёрной двери, распахнул её и застыл на пороге. Назвать это просто погромом было бы слишком мягко. Полный треш и угар. Даже студенты нашей общаги не могли добиться такого. Квартира Коляна и рядом не стояла. А мне-то казалось, я знаю о сраче всё.

Обои свисали со стен длинными лоскутами. Дверцы шкафа открыты, содержимое раскидано по полу. Мятые рубашки, книги, тетради. Стационарный компьютер здесь всё-таки был: на полу валялся разнесённый в хлам системный блок, рядом нашёлся треснутый монитор. Да, тётка зря времени не теряла. Судя по запаху, она ещё и помочилась на всё это. А вот тут даже видно: обгадила. В эту комнату, осторожно пробравшись через завалы, я тоже впустил свежий воздух.

Из кучи разбросанных в беспорядке вещей торчал серый нос кроссовка. Минут двадцать я потратил, чтобы найти второй. Обнюхал. Вроде нормально. Кроссовки оказались немного тесноваты, но хорошо, что вообще нашлись. Из штанов непорванными остались тёмно-синие треники с двумя белыми полосками на боку. Старьё какое-то. Наверное, Рома в них ещё в школу ходил. Треники растянулись в ширину, но в длину не хватало добрых десяти сантиметров. Ничего, сейчас так модно. Теперь можно идти на улицу искать метро.

Я взялся было за ручку двери и сообразил, что если уйду, то оставлю квартиру открытой. Огляделся: кроме коврика и вешалки для одежды в коридоре ничего не было. Ни крючков, ни тумбочки, куда можно положить ключи.

Потрёпанные туфли и яркое — Катька называла такой цвет «фуксия» — пальто на вешалке. Может, там?

Я осторожно, будто в пасть крокодилу, сунул руку в карман пальто. Ведь это пальто той полоумной. В первом кармане оказался носовой платок. Я брезгливо отдёрнул руку и, вздохнув, полез во второй. Что-то тяжёлое, квадратное. Неужели так повезло?

Я вытащил «кирпич» допотопного телефона с кнопками. Поспешно разблокировал.

И не запаролен!

Батареи ещё половина заряда. Конечно, это же не смартфон, а Highscreen с мощным аккумулятором. Хороший выход для стариков, которые забывают заряжать. Тётка, конечно, вряд ли была старше Данилыча, но больная на всю голову. Такие воспринимают всё новое в штыки. Наверное, и телефон освоила, чтобы изводить Рому звонками.

Я разобрался с меню и нашёл последние вызовы: около ста на абонент «сыночек». Да, тут она полюбезнее с ним, чем на стене в ванной.

Поколебавшись, я решил, что не стоит звонить Роме с телефона мёртвой матери, и продолжил листать.

Вот! «Денис учёный» — тридцать вызовов. То что надо.

— Андрюха, ну ты жжёшь! — заявил Колян прямо с порога и полез обниматься. — Денис с Машей в истерике, Рома в депрессии, Оля с Леей в слезах. Думали, ты всё уже, совсем того.

Колян перевёл дух, отпустил меня и стал разглядывать, будто не до конца верил, что я стою перед ним в реале. Кажется, он даже мельком взглянул на руки.

— Чувак, да ты прям там исчез! Если бы не запись с камер, ни за что не поверил бы!

— Запись? Маша не возмущалась, что я её из мусорного ведра водой поливал? Не разувайся, — я жестом остановил Коляна. — Здесь знатный срач. Особенно на кухне.

— Тебе Маша всё простит. Это точно, — заверил Колян и шагнул с коврика на паркет. — Ну и вонища. Ты окна открыл?

— Угу. И надпись в ванной стёр, — признался я. — Может, неправильно сделал, может, Роме надо было самому. Чтобы преодолеть, понимаешь? Но на меня что-то нашло, какой-то порыв. Вообще не представляю, как он жил с такой… с таким чудовищем.

— У каждого из нас свои испытания. Но Роме это вычистить явно не под силу. Ты не думал, что не просто так проснулся именно здесь? — Колян развёл руками и прикрыл глаза. Прошёлся до ванной и обратно. — Странно, духа мёртвой больше нет. Как ты это сделал?

Я пожал плечами и вспомнил, как ведьма испепелила сумасшедшую во сне. Могло ли это повлиять?

— Ну да бог с ним. Главное, ты жив, — Колян не стал дожидаться ответа. — Поможешь мне с кухней?

Я переборол рвотный позыв и уставился на него.

— За моей квартирой, наверное, наблюдают твои ведьмы. Но проверять не хотелось бы, — объяснил Колян. — А долго испытывать терпение Алекса я не могу. Да и некротикой у него дом фонит, аж самому тяжко.

Колян открыл дверь на кухню. Сморщился, но уверенно пересёк порог.

— А у Ромы — отличный вариант. Не век же ему в институте жить. Один он здесь остаться не решится, а тут я, ребята придут, опять же.

Колян по очереди стал открывать ящики кухонного шкафа.

— А вот и оно!

Он кинул мне пачку перчаток и достал мусорные пакеты.

— Мыть это мы, конечно, не будем. Просто скидывай всё со стола сюда.

Пакеты оказались не слишком плотными, и мы наполняли их до половины, опасаясь, что порвутся, пока будем нести.

— Да не жалей ты! — подбодрил Колян. — Дерьмо выкидываем. Ничто не держит дрянную энергетику лучше старой посуды. Особенно битой или надтреснутой как эта.

— Из шкафа тоже выкинем?

— Битое старьё — обязательно, — кивнул Колян. — Но потом.

— Я думал, моя Лидуня — тварь. Но эта Ромина маман переходит все границы. Кошмар просто! — не выдержал я.

— Но без неё, без тех условий, Рома не стал бы таким продвинутым практиком, — заметил Колян. — А он круче всех нас вместе взятых. И ты без своей Лидуни никогда не узнал бы, что такое ОС. У Силы свои планы, пусть они и кажутся нам разрушительными.

Я хотел сказать, где я видал такие планы, но решил промолчать. Мы вынесли шесть мешков вонючего мусора и отправились в комнату Ромы.

— Вот это капец, — Колян застыл на пороге.

— Может, пусть Рома с этим сам разбирается? — поинтересовался я. — Мне не лень выносить, это без проблем. Просто когда есть что-то материальное, с чем можно бороться, так легче.

— На его долю ещё останется, — успокоил меня Колян. — Комп уже не жилец?

Я посмотрел на разбитую в хлам начинку. Особенно досталось материнке.

— Не вижу, чтобы в нём осталось что-то целое. Да и ещё и это, он того, — я выразительно пошмыгал носом.

Колян молча подставил пакет.

На комнату ушло чуть больше времени, здесь мы тоже выкинули почти всё, а заодно и мои кровавые джинсы. Полоумная подошла к вопросу очень педантично. Неиспорченных вещей почти не осталось.

— Ну, харэ, — дал команду Колян. — Уже скоро Рома с Денисом приедут, и Оля. Лея тоже очень хочет, но у неё работа.

— Мне бы с отцом связаться, — напомнил я.

— Давай ребят встретим, и пойдёшь, — попросил Колян. — Они тоже захотят тебя пощупать-поговорить. Да и Рома. Ему тяжело будет видеть всё здесь даже сейчас. Может заистерить. А ты… вроде как недавно в нашей компании, при тебе постесняется. И отвлечётся заодно.

— Ну хорошо, а то уже отец скоро должен прилететь. Не сможет связаться со мной — волноваться будет.

— Да они будут минут через двадцать, чуть-чуть подождать, — заверил Колян.

— А можно, это, на метро у тебя попросить, меня же ограбили. Отдам потом.

— Да конечно, — Колян стал рыться в карманах и нашёл мятую сотню. — Держи на всякий случай, в две стороны хватит.

Я запоздало смутился, ведь это могла быть его последняя сотня, не работает же. Надо было попросить у Дениса. Хотя, когда все нагрянут, будет не до того.

Мятая бумажка перекочевала в карман Роминых треников. Захотелось есть, и я с грустью подумал, что перекусить по дороге не на что. Обычно таких мелочей не замечаешь: заходишь в Макдак, берешь колу с картошкой, бигмак. Хотя на моё богатство можно купить бутылку воды и останется на билет в метро в одну сторону. Потому что пить вообще хочется дико. Я, наверное, сутки назад пил. Ну, может, немного было, когда водичкой умывался во сне. Я с сомнением посмотрел на кран. Нет, здесь даже чашка чая в горло точно не полезет. Ещё сидеть и ждать неизвестно сколько.

— Стулья тоже выкинем потом, — Колян покачался на кривой табуретке.

Я не сдержал улыбку.

По правде говоря, даже если не считать Жориных безобразий, у Коляна было не слишком-то чисто. И его поведение здесь удивляло. Видно, в чужой квартире можно и повыпендриваться, и посуду надколотую повыкидывать, и кривую табуретку пошатать.

— Сам-то чего свой кривой стул не выкинешь? — вопрос вылетел сам собой, но такой реакции я не ожидал.

Лицо Коляна сразу стало серьезным. Между бровей пролегла морщинка, тонкие губы сжались. Он поднял глаза, и я едва выдержал его ставший вдруг острым взгляд.

— Хочешь, я расскажу тебе? — спросил он. Тон его мне не понравился, так не спрашивают, так угрожают. Такой тон выбирают, когда хотят услышать в ответ «нет».

— Да, хочу. — Я ответил скорее из чувства противоречия, чем из-за реального желания знать.

Колян кивнул, улыбнулся, зло и грустно одновременно.

У меня возникло странное ощущение, будто своим ответом я сдвинул с места какой-то булыжник в тонком мире, и теперь нечто тяжёлое тёмное катится на меня. И ни закрыться, ни защититься нет никакого способа.

— Помнишь тех ребят с кладбища? — начал Колян. — Я знаю, не больно-то они тебе понравились. Это моя старая группа практиков. Без этого болвана Дарака, конечно. Нас было трое: Алекс, Хельга и я. Мы были молоды и тупы, лезли во всякое. Хотели настоящей Силы. Тебя Сила сама заманила на путь с помощью Лидуни. А мы требовали её, призывали.

— Я думал, ты занимаешься ОСами, Кастанеда, все дела, — удивился я. — А тут некромантия.

Колян усмехнулся.

— К Кастанеде я пришёл потом. А сначала было вот это, не совсем, правда, некромантия, но для тебя проще назвать её так. Вот.

Он вздохнул, погладил длинными пальцами столешницу и продолжил.

— Думаешь, как в здравом уме можно заинтересоваться таким? Началось, конечно, с Алекса и Хельги. Они выросли в богатых семьях, брали всё, до чего могли дотянуться, и это быстро им наскучило. Захотелось чего-то необычного. В девяностые, сам знаешь, мистика — это было модно. Они стали скупать книги, так называемые артефакты — фуфло, конечно. Не знаю, чем я им приглянулся. Но меня они в своё время очаровали. У меня ведь, наоборот, ничего не было. Жил в убитой двушке с родителями. Днём — универ, экономический, а вечером на подработку. Сначала было прикольно, что они меня выбрали, а потом что-то действительно стало получаться. Пошёл интерес. Всё равно долго наша тусовка не продержалась бы, если бы ребята не пробесили одного настоящего колдуна.

Колян ненадолго замолчал, глядя куда-то вверх, перед собой.

— Вот тогда баловство и закончилось. Они как-то узнали, что вот этот настоящий некромант точно что-то может. Довольно грубо предложили поделиться знаниями: за бабло и с угрозами. А он возьми да и согласись провести обряд. Ну и после этого мы поняли, что такое некромантия!

— И что? Неужели, правда, мёртвых подниматьнаучились? — не выдержал я.

— Да нет, — махнул рукой Колян. — Это ты сказок начитался. Некромантия — это умение управлять процессами распада, на энергетическом уровне тоже, создание структур и их разрушение. Это можно применить не только к физическому телу. Ну я и стал применять. За год сколотил бизнес. Универ закончил — уже купил квартиру. Ремонт делал, переезжать собирался. С ребятами почти перестал общаться на тот момент. Признаться, я не искал знаний в этой области, я искал денег, материальных благ, вот что мне было интересно. За то и поплатился.

Колян замолчал и уставился в пол. Потом резко встал, подошёл к раковине, открыл кран на полную, подождал, пока сойдёт первая вода, и приложился к нему губами.

Хорошая идея. Я преодолел порыв повторить его жест.

Колян вернулся и сел за стол.

— Что случилось? — спросил я.

— Случилась смерть, — ответил Колян. — Если ты упорно игнорируешь проблемы на тонком плане, то они переходят в реал. Кстати, у тебя похоже получилось, когда решил спрятаться от ведьмы в её же спальне. Но сейчас обо мне. — Он сделал паузу и, вздохнув, продолжил: — Отец, мать и брат умерли в этой квартире. Я в ту ночь остался в своей новостройке ночевать. Пришёл, а они уже сутки как. Официальная версия — утечка газа, отравление. Это и вправду было, и нашли всех на кухне. Но я видел необычные сны в ту ночь, которые всё объясняли. А потом увидел родных на тонком плане. Их смерть была неестественной, если можно так выразиться. Они не ушли, а остались где-то между нашим миром и этим. Какая-то сила прервала их жизни, но не позволила душам уйти. Заперла в ловушку.

Алекс и Хельга очень сильно меня поддерживали, и морально, и с помощью магии. Они-то после ритуала совсем в другом направлении развивались: и в тёмные миры ходили, и мертвых провожали. Мы пытались проводить родных, помочь им совершить переход. Но ничего не вышло. Ничего.

Они и сейчас там.

Столько лет я пробую разные способы, но всё впустую. Думаю, это моя карма, наказание за то, что использовал магию, чтобы просто срубить денег. Система ждала некоторое время, а потом ударила: они умерли через три года ровно в тот день, когда колдун проводил обряд. Его мы, кстати, больше не нашли. Иначе убили бы.

— Получается, твои родные стали призраками в той самой квартире, где мы собирались? — уточнил я, пытаясь уложить в голове ужасную историю, сравнить со своей. И снова оказалось, что мои злоключения с Лидуней не так уж ужасны. Коляну было хуже. — Из-за этого нельзя выкидывать колченогий стул?

Колян кивнул:

— Они живут на одном из подслоев тонкого плана. Там, где всё как прежде. И тот последний день повторяется для них тысячи раз, снова и снова. Ты, наверное, попадал в такие слои через ВТО: когда вроде бы встаёшь с кровати в своей комнате, и вся обстановка как в реале, всё до мелочей? Но это оказывается сном. Так вот, этот слой копирует реальный и связан с реальным. Смена обстановки отражается там, но постепенно, и я не знаю, что будет с моей семьей, если я выкину ту табуретку или вообще затею ремонт в квартире. Он и так медленно изменяется, и они тоже потихоньку… растворяются.

Последнее слово он выдохнул шёпотом и замолк, отвернувшись к раковине. Потом встал и выпил ещё воды.

Я помолчал и тоже подошёл к крану. Вода оказалась сладковатой с явным привкусом хлорки. Плохая была идея: во рту стало совсем противно.

— И наши ребята тоже пытались?

— Знает только Рома, он видел, — Колян потёр ладонями лицо, будто умыл, и повернулся ко мне. — Не все готовы принять такое. Вот ты готов, ты прошёл испытание и тоже потерял мать из-за магии, потому и рассказываю. Береги близких, это самое ценное, что вообще может быть у человека.

Я кивнул.

— А с ребятами об этом не говори. Придёт время — сам скажу.

Я кивнул ещё раз.

— Девчонки вообще испугаться могут. Тусовка распадётся.

— А ничего, что мы там встречаемся? Практикуем?

— Нет, даже наоборот, — Колян на секунду замялся. — Слои эти, они нуждаются, как бы так сказать, в ментальном наблюдателе. Чем больше обстановка поддерживается вниманием, тем она чётче там. Потому и я там живу, не в новой квартире. Ну и новую сдаю ещё — жить же на что-то надо. Снова в бизнес лезть, даже просто пойти в офис не могу себя заставить. Воротит.

Я покивал, и мы немного помолчали.

— На самом деле я много работаю… в другом плане, — произнёс Колян. — Постоянно ищу новых людей, новые знания, чтобы помочь семье освободиться. Пока надежды мало. Разве что твоя плитка. Есть предположение, что рисунок мозаики можно использовать, чтобы сохранить подслой, вроде защиты.

— Буду рад помочь, — кивнул я. — В квартиру к отцу проведу. Надо только с ним связаться и как-то решить вопрос с двумя последними ведьмами.

— Как ты с Лидуней этой, кстати, справился? — оживился Колян. — А то я сюда торопился, Денис в двух словах сказал, и всё. Интересно же.

Я тоже был рад сменить тему и заодно поднять Коляну настроение. К приходу ребят как раз остановился на пробуждении в незнакомой квартире.

— Андрей! — Оля накинулась на меня, буквально задушив в объятиях.

Денис и Рома тоже что-то бормотали и норовили потрогать меня, пощупать. Я не сопротивлялся: пусть убеждаются в моём чудесном спасении. Признаться, такая радость была даже приятна. В детстве мне нравилось представлять, как умру и буду смотреть с неба, сколько людей горюет обо мне по-настоящему. И вот сейчас я умер и воскрес, а ребята по-настоящему радовались. Идиот, а ведь вчера думал, сомневался, идти к ведьме спасать их или нет! Подчиняясь внезапно нахлынувшей волне эмоций, я сгреб ребят в охапку, и мы обнялись, собравшись в кучу-малу. Страшно представить, что я мог вчера потерять их всех!

Оля под конец расплакалась, и мы все вместе ее успокаивали, а потом Денис принялся рассказывать.

— Мы думали, ты всё! Ромка за тобой почти сразу пошёл. Сначала барьер. Потом барьер пропал, но и тебя нет нигде. Не находишься! Нет такого человека в пространстве сновидений. Эмиссар так и ответил. Думали — всё, одолела тебя ведьма. Ромка ещё несколько раз ходил — но бестолку. А потом раз — и через сутки объявляешься ты…

— В каком смысле через сутки? — перебил я.

— Ну, в прямом, — ответил Денис. — Сегодня четверг ведь.

— Блин! — я схватился за голову. — У меня же отец теперь с ума сошёл! Простите ребята!

Я хлопнул Дениса и Рому по плечу, махнул рукой Оле и Коляну и выскочил из квартиры. Уже спускаясь по широкой лестнице — ждать лифт показалось мне расточительным по времени — я понял, что не знаю, где метро.

Впрочем, добрая старушка-колобок на улице быстро объяснила мне, в какую сторону бежать и что это недалеко. Рома жил рядом с метро «Алексеевская», значит, до «Ленинского» ехать минут двадцать.

По дороге я всё-таки исполнил свой план. Половину денег потратил на бутылочку воды, а половину на билет. Но только устало брякнувшись на сидение, позволил себе открыть крышку и попить. За оставшееся время в дороге надо было продумать, что сказать отцу, чтобы история выглядела убедительнее.

Глава 28 Провал в реале

Тир я нашёл быстро, как и стоявшего за стойкой администрации Михалыча. На моё счастье он был на смене.

Едва завидев меня, мужчина хлопнул по коленям и издал удивлённый возглас.

— Здравствуйте, Евгений Михайлович, — я начал говорить ещё на ходу. — Вы меня помните? Я сын Шевцова.

— Да ещё как помню, — ответил Михалыч и сурово свёл брови. — Отец с ума сошёл, его ищет. Где тебя так разукрасили?

— У отца серьезные проблемы с конкурентами по бизнесу, — ответил я. — Меня похитили, но удалось сбежать. Деньги, телефон, документы — всё у них осталось. К отцу на работу появляться опасно. Вы можете ему позвонить? Сказать, чтобы приехал?

Михалыч оценивающе посмотрел на меня, мол, а не темнишь ли ты, парень, и кивнул.

— Я сейчас позвоню Евгению Геннадьевичу.

Он достал телефон и вышел в коридор.

Н-да, непростой фрукт этот Михалыч. Но зато вряд ли связан с ведьмами. С Лидуней вопрос решён, но теперь их уже две. Что-то мне подсказывало: в этот раз эгрегор вряд ли за меня впишется. Особенно в реале.

Михалыч вернулся быстро:

— Отец подъедет минут через сорок. Может, пойдём перекусим? Тебя там конкуренты кормили в заточении?

Живот тут же заурчал, а рот наполнился слюной. Михалыч даже не стал дожидаться ответа:

— Ясно, не кормили. Пойдём посидим тут рядом.

Кафешка оказалась небольшой, но уютной. Простое европейское меню, светлый зал с белыми столиками. Официантки в строгой одежде в стиле «белый верх, тёмный низ» почему-то напомнили мне Машу.

— Так что ты будешь? — Михалыч посмотрел на меня поверх меню.

— Да так-то всё равно, лишь бы побыстрее приготовили, — ответил я, проглатывая слюну.

— Ну, ловлю на слове, — Михалыч улыбнулся и подозвал официанта.

— Суп харчо, свиная отбивная с гарниром. Гарнир пюре картофельное. Всё в двойном объёме. Попить чай, чёрный.

— Так почему, ты говоришь, на работу к отцу не поехал? — спросил Михалыч, когда официант ушёл.

Я встретился с его внимательным испытующим взглядом.

— Так перехватить могут. Работа отца, дом, моя работа — там бы я ждал на их месте в первую очередь. Потому к вам и приехал.

Михалыч молча кивнул:

— Правильно рассудил.

Мы немного помолчали, играя в гляделки, а потом подоспела еда. Минут на двадцать я забыл о существовании Михалыча, отца и даже ведьм. Суп харчо оказался просто божественным, а отбивная сочной и нежной. Как говорится, голод — лучшая приправа.

— А вот и батя твой, — кивнул Палыч куда-то мне за спину, и я обернулся.

Отец быстро подошёл к столику. Я подскочил было навстречу, но остановился под его холодным взглядом. В душу закралось нехорошее предчувствие. Что-то не похож он на убитого горем от потери сына. Взгляд колючий, движения резкие. На меня почти не посмотрел, подошёл к Михалычу:

— Спасибо, брат.

Они обменялись рукопожатиями, Михалыч при этом несколько удивлённо разглядывал отца.

— Генадич, я пойду, что ли? Там клиенты скоро должны подъехать, — он достал кошелёк расплатиться.

— Оставь, — отец прервал его жестом. — Считай, что я угощаю в честь обретения сына.

Он покосился на меня.

Михалыч, помедлив, убрал кошелёк:

— Ладно, заходи. Хорошо, что всё закончилось добром.

Отец улыбнулся чуть шире, чем обычно, и потому фальшиво и кивнул:

— Обязательно. Ещё постреляем.

Михалыч ушёл, а отец уселся напротив и продолжал смотреть на меня долгим тяжёлым взглядом. Я не начинал разговор, не зная, как себя вести.

— Это ты хорошо придумал, что в тир пришёл, — произнёс наконец он. Тон голоса не предвещал ничего хорошего. Презрение? Раздражение? Толика обиды? — Так я не мог не приехать. Чёрт дёрнул меня взять тебя пострелять. Думал, ты за ум взялся, а ты снова за своё?

— За какое своё? — возмутился я. — Меня похитили, вон как разукрасили! Я чудом сбежал вообще, без вещей, без телефона…

— Так, хватит! — перебил меня отец. — Сколько?

— Что сколько?

— Сколько ты задолжал своему дилеру?

— Какому дилеру… — начал я и осёкся. Всё ясно. Сбылось самое страшное, о чём я старался не думать. Я потерял день и потерял отца. Долбаные ведьмы!

Отец, прищурившись, смотрел на меня, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.

Блин, ну должна же быть у человека какая-то сопротивляемость. Неужели и вправду можно лепить из него что угодно? Мне ведь как-то удалось преодолеть их гипноз.

Я потянулся через стол и крепко схватил отца за руку. От неожиданности он на миг сбросил маску презрения и удивлённо посмотрел мне в глаза.

— Пап, с тобой говорили две женщины. Они внушили тебе неправду. Я твой сын, жил у тебя после смерти мамы. — Пусть будет «мама», подсознательно он же хотел, чтобы я её так называл. — Потом ты улетел в Германию. Помнишь? Со мной никогда не было проблем. Я хорошо учился и обеспечивал себя сам.

Взгляд отца начал проясняться. Второй рукой он потянулся к виску:

— Андрей?

— У меня никогда не было проблем с наркотиками. Я не наркоман.

— Наркоман… наркоман, — пробормотал отец и вдруг неожиданно вырвал у меня руку.

— Наркоман! А знаешь, сегодня денег я тебе не дам! И больше вообще не дам. Нет у тебя отца, понял?! Не звони мне больше! Наркоман!

Он хлопнул кулаком по столу и вскочил с места. Его лицо стало красным, глаза горели:

— Ещё раз гадёныша увижу — удушу своими руками! — прошипел он.

— Пап, борись… — начал я.

— Удушу! — перебил меня отец, поднимая вверх сжатые кулаки.

Я никогда не видел его в таком бешенстве. Может, Лидуню всё-таки он об стену приложил? Сны снами, а одно другого не исключает.

Отец прошёл мимо меня к выходу.

Вот это капец! Полный фейл.

Я закрыл лицо руками. Была одна ведьма — теперь две. Может, их там вообще целый серпентарий. И как с ними бороться? Лидуня была хотя бы мёртвой, а от этих и в реале, и во сне теперь покоя не будет.

— Вас рассчитать? — подошедший официант был сама любезность. Но я готов был поспорить, что эта скотина мысленно улыбается. Видел, наверное, всё, зараза.

— Да, принесите счёт, пожалуйста.

Ни Михалыч, ни отец не заплатили. Плохо. И денег совсем нет.

Я беспомощно огляделся по сторонам: посетителей мало. Пара за соседним столиком оставила деньги на столе и поспешила к выходу. Не перевелись ещё люди, которые расплачиваются наличными. На моё счастье.

Я встал, проходя мимо, взял тысячу со стола и, ускорив тепм, кинулся к выходу. Встречающая клиентов девушка-официант хотела мне помешать, я увернулся и выскочил на улицу. И дал дёру. Почти так же пришлось улепётывать от вчерашних бандюганов.

Я совершенно не выбирал, куда бежать, и остановился только когда понял, что оказался на детской площадке в глухом дворе. За мной вроде бы никто не гнался. И то хорошо.

Детей на площадке не было. Наверное, сейчас обед, и всех уложили спать. Я сел на качели и принялся обдумывать своё положение.

Можно было пойти к Коляну, вернее, к Роме. Там безопасно. Но что дальше? Сколько сидеть у него? Трофейной тысячи рублей надолго не хватит. Надо на работу, надо домой. И там и там могут ждать ведьмы. Что же, теперь от них всю жизнь бегать?

Я поймал себя на мысли, что, будь у меня настоящий пистолет, пристрелил бы их. Рука бы не дрогнула. Но оружия не было. Нет, придётся всё-таки ехать на квартиру и надеяться, что после поражения Лидуни я ведьмам не нужен. Ну или их просто там не будет. Может, они и во сне отвалят, эгрегора побоятся, например. Попробую верить в лучшее.

На билет в метро я денег тратить не стал, нагло прошёл за какой-то старушкой. И через каких-то полчаса был уже на «Тверской» у Катькиной работы. Салон модной одежды и я — в трениках, футболке и затертых кроссовках. Зато голые лодыжки торчат вполне по-хипстерски, модно. Почти с порога я столкнулся с Надин, Катькиной напарницей. Мулатка недобро сверкнула взглядом и преградила мне дорогу.

— Кэйт, к тебе пришли! — крикнула она через зал, продолжая внимательно смотреть на меня густо подведенными миндалевидными глазами.

Кажется, мне здесь уже не рады. Вот и вся суть женского серпентария: вчера ты «красавчик Дрю», сегодня враг номер один. Изменение статуса происходит мгновенно.

— Привет, Надин, как жизнь? — я подмигнул девушке.

Та злобно оскалилась отбеленными зубами:

— Не жалуюсь.

Катька появилась будто ниоткуда: в бордовой водолазке и зеленом комбинезоне, который так подходил к её каштановым волосам. Она схватила меня за руку и потащила на улицу.

— Ты что с собой сделал, господи? Что на тебе надето, что с лицом? Мама дорогая. Андрей!

Мы стояли на ступенях перед входом, Катька щурилась против солнца, а её волосами играл ветер. Взволнованная, встревоженная, но не злая. Снова кудри накрутила. А зелёных линз нет, карие глаза. Да, так намного лучше.

— Я думала, ты за ум возьмёшься, а оно всё хуже? — продолжала выговаривать она. — Посмотри, во что превратился со своими наркотиками!

Наркотиками?

Я схватил Катьку за плечи.

— Ты разговаривала с моим отцом? Втирала ему эту дичь про наркоманию?

— Дичь? Да ты совсем сдурел от наркоты! Пусти! — взвизгнула Катька.

Я отпустил её и отступил на шаг.

— Просто ответь: ты разговаривала с моим отцом?! Да или нет?

— Я его и видела-то один раз, на похоронах! — воскликнула Катька. — Нет, не разговаривала!

— Жаль, — а я-то уже начал надеяться, что обошлось без ведьм.

— Жаль? Мне надо было к твоему отцу идти, тебя спасать? — взбесилась Катька.

— Не надо никого спасать. Дай мне ключи от квартиры. Они ведь всё ещё у тебя?

Катька открыла рот, вдохнула, и я уже приготовился к новому шквалу эмоций. Но она молча выдохнула дрожащими губами и полезла в сумочку на поясе. Достала связку ключей.

— Ключи, значит! — её слабые пальцы с трудом справлялись с кольцом. — Вот! От домофона!

Она швырнула в меня ключ. Я поймал его у самого лица.

— А это! — разжимая кольцо второй раз, она сломала ноготь. — От квартиры!

Этот ключ полетел мне под ноги.

— Надеюсь, я больше тебя не увижу!

Катька кинулась обратно в салон и хлопнула дверью. По щекам девушки текли слёзы.

Я нагнулся и подобрал ключ. Наверное, нужно было побежать за Катькой, успокоить. Или хотя бы почувствовать себя скотиной. Но я не мог ей рассказать всего и ничего не чувствовал. С того дня, когда я проснулся с ней в одной кровати, убегая от Оранжевого с Фиолетовым, прошло совсем немного времени, но мир сильно изменился, стал жестоким, заставлял меня каждый день бороться за существование. Он убил меня и снова вернул к жизни, чтобы поставить перед лицом ещё большей опасности. Если я что и испытывал, то, может быть, радость от того, что Катька теперь вне угроз этого мира. Она молодец, первая всё поняла, пусть на уровне интуиции, подсознания, и всё сделала правильно: просто съехала с квартиры. В этом моём новом мире не было места для мягкой домашней Катьки.

Я улыбнулся и пошёл к метро. У меня был телефон Highscreen без зарядки, но аккумулятора хватит еще на неделю, тысяча рублей и ключи от квартиры. А ещё шанс, что ведьмы не поджидают меня там.

Ведьм в квартире не оказалось. Первым делом я принял душ, скинув одежду в кучу на пол ванной. Никогда думал, что буду радоваться таким простым вещам, как теплая вода и чистая ванна. Я пробалдел под расслабляющим душем гораздо дольше обычного, обернулся мягким полотенцем и вышел в коридор. Жизнь теперь казалась лучше, а прогнозы оптимистичнее. Ничего, прорвёмся.

Я шагнул в комнату и замер на пороге.

— Здравствуй, Андрюша. А тебе идёт махровое полотенце. Очень сексуально.

Ведьмы сидели на диване в до безобразия коротких платьях. Рыжая — в зелёном, с глубоким декольте, в котором устроился внушительных размеров кулон. Он блестел большой оранжевой каплей между полных грудей и идеально подходил в цвет волосам. Брюнетка была в красном. Густые волосы снова завиты, и яркая помада под цвет платья. Раньше я бы разглядывал этих дамочек с другим интересом. Но это раньше. В другой жизни.

Я прошёлся по комнате взглядом в поиске бандюганов, но, похоже, стервы были одни. Хотя с их-то способностями можно и без охраны ходить. Значит, заигрывают со мной. Сидят, не дёргаются даже. Уверены, что не убегу. Может, бандиты под дверью дежурят, на лестничной клетке?

Я не стал проходить в глубину комнаты, а прислонился к косяку, обозначив, что пока не собираюсь бежать.

— Чем обязан вниманию прекрасных дам?

Ведьмы ехидно заулыбались, кажется, оценив, что их игру поддержали.

— У нас есть некоторые вопросы, — заявила рыжая.

— Например? — спросил я.

— Да всего лишь один, — махнула рукой брюнетка. — Как ты одолел Лидию?

— Значит, я вам расскажу, а вы потом меня голыми руками возьмёте?

Ведьмы переглянулись, а потом рассмеялись. Рыжая с улыбкой произнесла:

— Мальчик, ты нам не нужен. Мы увезли тебя по просьбе Лидии. Но теперь её нет, и у нас остался только один вопрос к тебе. Расскажи всё — и проблем не будет.

Я молчал, переводя взгляд с одной ведьмы на другую.

— Итак, как ты одолел её во сне? — подытожила брюнетка. Игривые интонации исчезли, в её голосе прорезалась сталь. — Я тебе помогу: сам ты с ней справиться не смог бы, значит, использовал какой-то артефакт. Нам интересно — какой?

Я лихорадочно перебирал мысли в голове: «Не такие уж они и подруги, если не собираются мстить за смерть Лидуни. Партнёрши? Действительно не держат на меня зла или прикидываются? И ни слова не сказали про спальню, значит, не знают про защиту. Лидуня не сказала им. Если Лидуня не сказала, то и я не скажу. Иначе они вынесут спальню по плиткам. Вон как глаза горят добраться до какого-нибудь артефакта».

— Значит, рассказать, и вы уйдёте?

— Давай уже, не тяни, — проворчала рыжая. — Иначе мы начнём злиться, а злые ведьмы — это очень страшно.

Она хищно улыбнулась.

— Учти, ложь мы почувствуем, — предупредила брюнетка.

Я набрался смелости:

— А вы ничего не хотите предложить взамен?

— Что?! — Брюнетка вскочила с места и шагнула ко мне.

Мне очень захотелось выскочить из комнаты, но я остался стоять, всем своим видом демонстрируя бесстрашие. По крайней мере, оставалось надеяться, что у меня это получилось.

Брюнетка подошла почти вплотную. Всё моё существо чувствовало опасность, исходящую от этой женщины. Ведьма, не мигая, уставилась на меня большими чёрными глазищами.

Я тут же отвёл взгляд, опасаясь гипноза. Короткое же у них терпение. Женщины. А эти ещё и магички. Опасное сочетание.

— Я не прошу ничего сверх, только моё. То, что вы у меня отобрали. Отца.

Брюнетка больно схватила меня за плечо, царапая кожу острыми ногтями, и почти прошептала на ухо:

— Ты нас ни с кем не путаешь? С Лидией, например?

— Нет, — я упорно смотрел в пол. — Он теперь считает, что я наркоман, это внушение сделали вы. Больше некому.

— Да, Лидия попросила. Когда заберёт мелкого, чтобы муж не переживал. Кто ж знал, что ты вернёшься, — отозвалась с дивана рыжая.

— Ага, так же, как вы изменили воспоминания о её смерти, — поддакнул я.

— Хм, как тебе это? — проговорила брюнетка, она прошлась по комнате и уставилась на подругу. — Он ставит нам условия.

— Мою мать убила ваша Лидия, девушка ушла от меня, когда всё это началось, ещё и отца отобрали. Думаете, мне есть что терять? Ни хрена не скажу, пока вы не снимете внушение!

Я поднял голову и решительно посмотрел на брюнетку.

— Ты и представить не можешь, что мы можем с тобой сделать! — пригрозила она.

— Да ладно, — подала голос рыжая. — Он так мило шипит из своего угла. Я сниму установку.

— Говори, — приказала брюнетка.

Я хотел запросить гарантии, но не смог собраться с духом. Кажется, мой запас прочности вышел.

— Победить Лидию мне помог эгрегор, — произнёс я, тщательно представляя сцену битвы в сновидении. — Через меня прошёл поток и просто сжёг её. Вот и всё. Взамен я пообещал следовать традиции.

Надо было видеть, как скисли лица обоих ведьм. Рыжая прищурила глаза и разочарованно покачала головой.

— Да, вижу, боевая японщина.

Она поднялась с дивана и подошла к подруге. Та придирчиво окинула меня взглядом:

— Эгрегор вписался за это?

— Прошлые воплощения смотри, мощная подключка, — бросила рыжая и скользнула мимо меня к выходу.

Брюнетка, не отводя от меня взгляда, последовала за ней.

— Вы обещали снять внушение, — напомнил я, и обе женщины остановились на полпути. Моё сердце тоже затаилось где-то в грудной клетке. Вот сейчас начнётся!

Рыжая повернулась, достала что-то из сумочки и бросила мне под ноги.

— Ключи забери, как раз у твоего отца взяла. Установку сняла тогда же.

Брюнетка хмыкнула, и они вышли, оставив дверь открытой.

Я некоторое время стоял на месте, слушая, как стихают их шаги на лестничной клетке. Потом подбежал к двери и быстро закрыл замок на два оборота. Подобрал с пола ключи, прислонился к стене и выдохнул. Твою мать, неужели всё закончилось?

Немного поразмыслив, я пошёл в комнату и нарыл в ящике комода блокнот с надписью «экстренные контакты». Сам бы я никогда не сподобился сделать такое, это всё Катька с её предусмотрительностью и недоверием к технике. Кто бы мог подумать, что пригодится? В маленькой синенькой книжечке номер отца был записан последним, после Катьки и друзей с работы. Я сходил в ванную за телефоном, который так и остался лежать в кармане Роминых треников, и набрал вызов. Гудки шли невыносимо долго, за это время в голове успело пронестись множество мыслей, которые забила одна: «Рыжая ведьма меня обманула, она не могла так быстро снять внушение». Прошло совсем немного времени, с тех пор как мы виделись с отцом. Хорошо хоть ушли ни с чем, хотя сам я спальню тоже теперь не получу. Да бог с ней, со спальней и с волшебной плиткой. Я снова потерял отца и теперь уже, видимо, навсегда.

— Алло, — голос в трубке заставил меня вздрогнуть.

— Привет, пап, — ответил я осторожно.

— А, Андрей! — в голосе отца не было и тени недавней ненависти. — Уже вернулся от друга? А чего с незнакомого номера звонишь?

Теперь я различил едва заметные нотки тревоги.

— Телефон утопил. Друг старый одолжил со своей симкой, — на ходу придумал я. — Да ничего, мой уже глючный был. Как раз собирался менять.

— Ясно. Ты сегодня ко мне или в свою холостяцкую берлогу?

— Можно снова у тебя переночую? — я пытался сообразить, откуда отец узнал, что Катька съехала. Не иначе, ведьма рассказала. Подлюка. — Здесь пусто как-то и тоскливо. Ты, кстати, во сколько дома будешь?

— Андрей, что за вопросы, — теперь голос строгий. — У тебя же есть ключи. Заходи в любое время.

— Их я тоже утопил, — признался я и решил раскрыть все проблемы сразу. — Они в том рюкзаке были вместе с паспортом и кошельком. Так в болоте и остались.

— Хорошо же погуляли, походнички! — ответил отец. — Деньги-то есть?

— Да, Славка тысячу одолжил. В банке карточку восстановят, тогда со счёта сниму, — мне уже стало любопытно, насколько пластична установка ведьмы, если отец сам так быстро подбирает факты.

— Передай этому походнику недобитому, поймаю — ремня дам, чтобы не лазил по болотам.

— Хорошо, пап.

— Ладно, давай, до встречи тогда, — сказал отец и отключился.

Я кинул телефон на диван и уселся рядом. Едва слышный запах духов напоминал о недавнем визите ведьм.

Значит, рыжая не наврала. Может, теперь и вправду отстанут.

Я немного повалялся на диване, обдумывая план действий и собираясь с силами. Позвонил Максу, его телефон тоже нашелся в блокноте-справочнике. Лучшего, чем рассказать историю про похищение конкурентами отца, в голову так и не пришло. Зато придумывать было не надо, история с машиной и аварией зашла замечательно. Ребята поставили телефон на громкую связь и отпускали комментарии всем офисом. Данилычу я решил рассказать завтра всё лично. Макс обещал его подготовить. Что он имел под этим в виду, я не особо понял, но согласился и, попрощавшись, положил трубку. Осталось сходить в ближайшее отделение полиции и написать заявление об утере паспорта. Им рассказывать историю о похищении я не собирался.

Глава 29 Три обещания

К девяти вечера я совершенно вымотанный и голодный явился к отцу. От тысячи после лёгкого перекуса, фото на новый паспорт и поездки на метро осталось рублей пятьсот, а есть снова хотелось.

— Так, а это что такое? — ахнул отец, указывая на моё лицо. — Утка на болоте крылом задела?

— Ах это, — я замялся. — За корень ногой зацепился и приложился о корягу, вот…

Отец подозрительно сощурился и приложил пальцы к подбородку. Этот жест я выучил давно: не верит.

— Ладно, каюсь, немного перебрали на природе, — вздохнул я. Лучше сказать, то, что он хочет услышать, чем навлечь подозрения. Сегодняшнего утра мне хватило. — Так и рюкзак был бы цел.

Отец вздохнул:

— Вроде тридцать лет мужику.

Однако выговаривать он мне не стал и прошёл на кухню. Там стояли коробки от доставки еды, на этот раз из «Грузинского дворика». Хинкали даже не успели остыть. Суп в пластиковом контейнере я сунул в микроволновку.

Боже, как вкусно-то! Хотя вчера, то есть во вторник, мне и пицца, заказанная Денисом, пищей рая показалась с голодухи.

— Ты уже уладил всё с работой? — спросил отец, и я чуть не подавился лепёшкой, которой закусывал суп.

Чёрт! Нет. Он же думал, что я был в походе, значит, отпросился. Отец не должен знать, что Данилыч теперь в бешенстве из-за трёх дней прогула. Или это недоработка новой установки ведьмы? Звонил на работу? Да нет, он ведь не знает даже, где я работаю. Блин. А если следит за мной? Откуда-то ведь он узнал, что Катька съехала. Главное сейчас — не сболтнуть лишнего.

— На работе запуск обновления сайта скоро — полный аврал ожидается, — ответил я, прожевав хлеб.

— Андрей, новый проект начнётся уже через неделю, я должен успеть ввести тебя в курс дела, — с укором ответил отец. — Я понимаю, что у тебя там сложившийся коллектив, хороший начальник и так далее. Но если ты уж дал обещание перейти ко мне, то изволь держать. Вместо похода мог бы доделать важную работу. Когда уже повзрослеешь?

Вот это новости! Это когда ж я давал ему обещание? Я чуть не спросил вслух. Могла ли установка ведьмы так сработать, и он придумал себе желаемый ответ? Наверное, могла. Фиг знает, как у него там перемкнуло от всех этих внушений. И бог знает, какая там побочка на психику может быть. Лучше не перечить. Тем более что мне по-прежнему нужна спальня. Даже если ведьмы отстанут, Колян на неё надеется.

— Я успею. Но, возможно, придётся задержаться там ещё на несколько дней.

— Ну хорошо, — кивнул отец. — Оставь мне почту, отправлю тебе материалы. По вечерам будешь изучать.

Я достал телефон, чтобы отправить почту смской, и вспомнил волновавший меня вопрос.

— А откуда ты знаешь, что Катька съехала?

— А она съехала? — вполне искренне удивился отец.

— Да, помнишь, по телефону сегодня ты про мою квартиру сказал «холостяцкая берлога», — неуверенно пояснил я. — Значит, знаешь.

— Ну ладно, расскажу, — отец вздохнул. — Не мог же я тебя просто так отправить на другой конец Москвы без присмотра. Друг мой, Пётр Николаевич, присматривал за тобой всё это время. Только ты не подумай чего, за каждым твоим шагом я не следил. Да и когда проблемы у тебя были, не вмешивался. Но было спокойнее. Помню себя в твоём возрасте — дури в голове хоть отбавляй. Да сейчас и ты тоже хорош — перебрал, рюкзак утопил.

— Пётр Николаевич? — я наморщил лоб. Где-то имя я слышал, но не мог припомнить где.

— Да знаешь ты его, Поповкин, — пояснил отец. — Он странноватый, правда. Так это возраст, да и работа у него вредная была, в 90-х на средствах защиты экономили, вот и хватил отравы на своём химзаводе.

Поповкин! Ё-моё! Я уставился в пустую тарелку. Интересно, рассказал он отцу про мою выходку в лифте?

— Ладно, Андрей, завтра мне в шесть утра вставать. Пойду я. А ты материалы на почте почитай. — Отец, будто не замечая моего смущения, хлопнул меня по плечу. Уже в дверях он остановился и добавил: — Знаешь, весь этот бизнес, люди, деньги, что вертятся вокруг меня, это всё так стремительно. И после смерти Лидии я не чувствую, уже не чувствую в себе сил, чтобы это удержать. Но ты молод, полон энергии, у тебя всё ещё впереди. Я уверен: вместе мы справимся.

Не дожидаясь ответа, он вышел.

Я допил чай и отправился в спальню, проверил почту и активность ВК: никто не заходил, значит, не взламывали. Написал Коляну историю про ведьм и удалил сообщение у себя из исходящих. Всё-таки какая-то паранойя у меня после всего этого появилась, а так было спокойнее.

Потом я скачал целую кучу файлов, полученных от отца, и даже попытался почитать их, но тут уже начало дико клонить ко сну. Прямо как от учебника по матану в своё время. Я вырубил ноут и положил его на тумбочку Лидуни. Поблагодарил судьбу, что не захватил его в то утро на работу, и выключил свет.

Почти сразу я услышал, как кто-то ходит за дверью, и подскочил на месте. Шум не прекращался. Воображение нарисовало сначала бандюганов, крадущихся по квартире, потом ведьм и даже восставшую из мёртвых Лидуню. Я сел на кровати и проверил реал, хотя большого смысла в этом не было. Мандалы на стенах не светились — значит, не сон. Потом совсем уж явственно раздался хлопок двери, и всё стихло. Тут я заметил, что из-под плотных штор пробивается свет. Ткнул телефон — шесть утра. Ничего себе! Так это отец собирался на работу. А я просто отключился и без всяких ОСов провалялся в спальне. Что там говорил Колян? Нужно обладать хоть каким-то уровнем энергии, чтобы комната сработала? Видимо, приключения последних нескольких дней меня изрядно опустошили.

Если собираться впритык, оставалось ещё часа полтора сна. Можно было попытаться.

Я завалился обратно на кровать, закрыл глаза и постарался не двигаться. Где-то наверху топали соседи, шумели трубы санузла через стену. Если прислушаться, за окном доносился ровный шум машин. В довершение всего за стеной послышался детский плач. Я терпеливо лежал и ждал перехода: шума в ушах, вибрации по телу, но ничего не происходило.

Ну да ладно, видимо, в этот раз не судьба. Хотя бы на работу соберусь без спешки. Я повернулся и, откинув одеяло, сел в кровати. Узоры на стенах комнаты светились.

Получилось! Теперь есть немного времени, чтобы осуществить задуманное.

Я спрыгнул на пол, сделав кульбит в воздухе. Похлопал руками по туловищу, попрыгал. А чуть позже осознал свою ошибку. Обрадовавшись защите комнаты, я не подумал, что Лидуня не зря сделала эту спальню второй и отдельной. Да, комната, как кокон, защищала меня, позволяя бродить внутри своего кусочка карты сновидений. Но если нужно было выйти за его пределы, например, попасть в сон к другому человеку, она ограничивала. А значит, сегодня ничего сделать не получится. А если уснуть в гостиной, как знать, не явятся ли ведьмы по мою душу проверить поддержку эгрегора. Эх, взять бы эту защиту с собой и выйти во внешнее сновидение!

— Защита — мобильный режим! Выход в чужое пространство! — скомандовал я, дурачась. Просто импровизация. Эффекта я не ожидал.

Комната дрогнула. Мандалы вспыхнули ещё ярче, потом от каждой отделилась прозрачная копия и полетела ко мне. Они будто впитывались в кожу, покрывая её узором светящихся татуировок. По телу распространилась вибрация, наполняя каким-то детским ощущением восторга и радости. Меня чуть не выбило от этого в реал, но я вовремя успел собраться. Посмотрел на покрытые узором руки, попрыгал на месте. И когда последний символ впитался в кожу, подошёл к двери. Я представил место, куда хочу попасть, и быстро повернул ручку. Времени оставалось мало.

В локации ничего не изменилось с того самого сна. Воронка на месте разрушенного взрывом здания. На асфальте лежали тела спецназовцев, будто стычка случилась только что. Неподалёку валялся разбившийся вертолёт, беспомощно раскинув покорёженные лопасти. Я, вспомнив о времени, перестал пялиться на обстановку и побежал к черному кокону, лежавшему на асфальте. Вот почему ведьма сдохла, а кокон целёхонек? Видимо, злое волшебство после смерти колдуньи развеивается само собой только в сказках. Здесь придётся действовать самому.

Я потянулся к кокону, чтобы аккуратно расплести. Паутина тут же метнулась ко мне и стала облеплять руку. Прежде, чем я успел что-то сообразить, раздался электрический треск, и по коже словно пробежал заряд тока. Серая хмарь отпрянула.

А защита-то работает! Но что делать с этой пакостью? Жечь огнём я побоялся, учитывая то, что, как я полагал, находилось внутри.

— У тебя ведь есть оружие, — раздался голос совсем рядом.

Я обернулся.

Сладкая парочка: Фиолетовый и Оранжевый стояли рядом и с почти одинаковыми ухмылками на лицах наблюдали за мной. Наверняка, они бы могли в два счёта справиться с коконом, но просить помощи у них я не собирался.

Меч. Он за поясом слева. Не деревянный, а стальной. Теперь я разглядел его получше: Тень мастера. Вернее, её проекция в мире сновидений. Материальная основа лежит в зале у сенсея и для меня пока под запретом.

Я аккуратно извлёк меч из ножен и осторожно провёл по кокону. Тёмные волокна отхлынули, избегая касаться лезвия, обнажая спрятанное под ними тело, и сомкнулись вновь. Вот это номер!

Я попробовал ещё раз и ещё. Один раз едва не поранил пленника. Волокна уходили от лезвия, но тут же смыкались и не отпускали жертву. Вот это задачка.

Я оглянулся на Оранжевого с Фиолетовым.

— Твоё оружие — не меч, если что, — вздохнул Фиолетовый.

Вообще, именно меч помог мне расправиться с ведьмой. Ну ладно, раз так. Правой рукой я нащупал пистолет в кобуре под мышкой. Фаерболами, конечно, рискованно, но ладно. Раз уж они так говорят.

— Он идиот, да? — спросил Оранжевый у своего брата.

— Есть немного, и память короткая, — в тон ему ответил Фиолетовый и добавил уже мне: — Брось свою хлопушку и подумай головой.

Да что ж они за снобы такие! Сначала оставили меня ведьме на растерзание, теперь издеваются. А время поджимает. Сколько у меня ушло на вход? Будильник может зазвонить в любую минуту.

— Вы нормально сказать не можете?! — заорал я. Голос отразился от стен гулким эхом. Громко. Очень громко.

И тут я понял. Пистолет сам истаял в руке.

Я схватил меч покрепче и даже не стал заносить его для удара. Просто направил на кокон:

— И-и-ип!

Где-то внутри меня завибрировало, через руки, стекая синим по лезвию, пошёл поток. Он рвал, кромсал и сжигал чёрные волокна кокона. Фоном заиграла музыка, кажется, что-то из Disturbed.

Я вспомнил. Ну конечно: моё оружие — звук. Моё оружие — голос!

Чёрная мешанина заметалась и, собравшись в тугой ком, разом соскочила с тела Бориса. Она взлетела, неуклюже подскакивая над асфальтом, и стала улепётывать. Я развернулся и заорал ещё громче, взмахнув мечом. Теперь сдерживаться и осторожничать не было никакого смысла. Волна синего пламени ударила по остаткам кокона и превратила их в пепел.

Борис лежал ничком на асфальте. Досталось, конечно, ему. Эта штука наверняка истощала его, а может, и вовсе питалась. Жесть.

— Ну, вот видишь, стоит только постараться, и всё получится, — похвалил меня Фиолетовый. Он вдруг оказался около меня и схватил за руку, разглядывая узор мандал, слабо светящийся на коже.

Светлая бровь проползла вверх, и он посмотрел на Оранжевого. Тот хмыкнул, покачал головой в ответ и как ни в чём не бывало начал мне выговаривать:

— С ведьмой накосячил по полной…

— Интересно, чем это накосячил? — Хорошо им теперь болтать, лучше бы помогли. Я убрал меч в ножны и подошёл к Борису.

— Ты должен был победить её, совершив скачок в развитии, положившись на свою волю, доверившись Силе. А ты? Дал обещание эгрегору, теперь вы связаны, по меньшей мере, на одно воплощение! — негодовал Оранжевый. — Ограничить свою свободу подобным образом — для мага равно поражению!

— Ну, конечно, — возмутился я. — И так чуть не умер! Она мощнее меня на порядок. Вы чего!

— Противник был по силам, — холодно ответил неорган. — Чуть не умер ты, когда эгрегор возвращал тебя обратно.

— Вот обещание, которое ты дал миру там, в машине, гораздо лучше, — заметил Фиолетовый. — Ты, кстати, помнишь о нём?

— Тебе стоит думать, прежде чем разбрасываться свободой подобным образом, — гнул своё Оранжевый.

— Легко вам говорить, — обиделся я. — Сами сидели и наблюдали, как я мучился! Не говорите о том, чего не знаете!

— А мы знаем, — зло ответил Оранжевый и быстро, я даже моргнуть не успел, оказался рядом со мной. В глазах его плясали недобрые огоньки. — Однажды мы имели неосторожность связать себя обещанием.

— Да? И с кем же? — поинтересовался я.

— С тобой, — ответил Оранжевый и резко толкнул меня в грудь.

В глазах потемнело, я судорожно вдохнул и открыл глаза. Спальня Лидуни. Реал: плитка не светится.

На тумбочке противной писклявой мелодией орал-разрывался будильник. Я протянул руку и заткнул его. Как только доберусь до денег в банке, надо будет первым делом купить новый телефон.

Я сел на кровати, прокрутил в голове сон и задумался о насущных проблемах реала. Первым стоял вопрос, у кого занять до восстановления паспорта. Надо было оплатить штраф за утерю этого самого паспорта, чтобы начать оформление нового. К счетам в банке меня не допускали опять по причине отсутствия паспорта. Симку со старым номером тоже было не восстановить, хорошо хотя бы есть трофейный Highscreen. Трофейный, конечно, ага. Взял без спроса. Хотя Рома вряд ли жаждет получить его назад — чего радоваться лишнему напоминанию о сумасшедшей матери. Я бы на его месте все вещи этой сволочи из дома повыкидывал.

Я глянул время и стал стремительно собираться. Сам же оставил себе минимум, чтобы подольше поспать! Опоздать на работу после трёх дней прогулов было бы совсем некстати.

Я заскочил на кухню, чтобы перехватить чего-то по-быстрому. На столе лежало несколько пятитысячных купюр и записка от отца: «вычту из первой зарплаты». Да, он-то просчитывает на несколько шагов вперёд, а не как я, дурак, вчера попёрся в банк с пропуском от работы.

Как много в нашей жизни, оказывается, зависит от одной долбаной бумажки. Вот если подумать с точки зрения эзотерики: паспорт — это вроде подключки к эгрегору государства, социума. А так у меня сейчас какая-то урезанная версия социума, и то благодаря другим пользователям.

Я пересчитал купюры: четыре. Если не тратить почём зря, действительно хватит. Повертел записку в руках и вздохнул. Что там говорили Фиолетовый с Оранжевым? Обещание. Третье, то, которого я не давал, но с которым согласился, а значит, всё равно что дал. «Вернёшь с первой зарплаты». Я вспомнил подъёмы отца в шесть утра, эти деловые встречи по выходным. Бизнес отнимает время и энергию похуже любого минусового эгрегора. Ты создаёшь структуру, а она начинает создавать нового тебя. Одна из причин, кроме Лидуни, конечно, почему я отказался от такого предложения после универа. Одна из причин, почему общение с отцом свелось к двум телефонным звонкам в год. А теперь есть обещание. Наверное, самое опрометчивое из всех трёх. И очень крепкое.

Всю дорогу до работы Оранжевый и Фиолетовый не выходили у меня из головы. Что там они говорили по поводу данного мне обещания? Когда? Надеюсь, удастся встретить их снова и расспросить. Только переступив порог офиса, я отвлёкся от мыслей о сегодняшнем сне.

— Здорово, Андрюха!

— Ух ты, какой фингал!

Синяк у меня расцвёл самое то. Желтый, синий, бордовый — богатая палитра, как сказала бы Катька.

Ребята столпились вокруг, Макс долго жал руку, Борис чуть не задушил в объятиях. Даже Салага вполне по-братски похлопал по плечу. Совсем уже освоился.

— Надеюсь, вы никому не говорили, как я и просил?

— Нет, конечно, — заверил меняМакс. — Ты и в полицию не будешь обращаться?

— Решаем вопрос своими силами, — ответил я, и ребята сразу как-то притихли. На лице Салаги смешались зависть и восхищение.

— Андрей, ну-ка зайди ко мне! — Данилыч возник в дверях неожиданно. Ребята быстро угомонились и разбежались по рабочим местам. А я поплёлся в кабинет шефа.

— Ну? — Данилыч плюхнулся в своё кресло и отработанным движением протёр лоб платочком. — И где ты пропадал три дня? Макс мне что-то пытался сказать, форс-мажор с весьма странными обстоятельствами. Но позвонить-то можно было?

Я устало махнул рукой и уселся на стул напротив. Конечно, можно было просто признаться себе, что я снова собираюсь врать. Но можно взглянуть на всё это под другим углом. Практика сталкинга: сейчас я буду играть роль, чтобы убедить начальника.

Я уже придумал версию пока ехал в метро. Конечно, история про бандюганов тут не прокатила бы, хотя и была близка к правде. Нужно рассказать то, во что шеф поверит.

— Обязательно позвонил бы, если бы рюкзак не утопил в болоте, — виновато признался я. — Помните, что случилось в бухгалтерии?

Данилыч кивнул и недовольно наморщил лоб, ожидая продолжения.

— Так вот, это, наверное, наследственное, отец очень тяжело переживает утрату. В понедельник мы с ним поехали на дачу, недалеко от Москвы. Я собирался вернуться утром на экспрессе. Там станция рядом…

Данилыч смотрел на меня, чуть приподняв бровь, и я чётко осознал: «не верит». История звучит фальшиво даже для меня самого. А дальше ведь больше: разве полез бы отец топиться в озере? Даже представить себе не могу.

Я прервался под суровым взглядом шефа и вздохнул, решив на ходу поменять план. Сталкер ведь не должен бояться показаться придурком, главное — достижение цели. Значит, придётся переступить через ЧСВ.

— Ладно, чего уж там. В понедельник вечером я взял рюкзак, палатку и поехал куда подальше. Поставился в Лосином острове. Отключил телефон, сидел у костра, по болотам гулял. Лося один раз даже встретил. Знаете, не мог больше. Надо было что-то такое сделать. Через пару дней и вправду отпустило. А рюкзак я утопил вместе с паспортом и прочим барахлом в болоте уже на обратной дороге. Навернулся лицом об корягу, оступился и в болоте увяз. Пришлось рюкзак скинуть, чтобы выбраться. — Я развёл руками. — Такие вот дела.

— Н-да, — Данилыч покачал головой. — И что ж мне с тобой делать?

— Уволить, Дмитрий Данилович, — попросил я. — Чтобы я мог пойти туда, где мне самое место.

— Это что это за место такое? — шеф повысил голос, а в глазах его мелькнула тревога. Добрый ты, Данилыч, добрый.

— Да не, вы ничего не подумайте, — я замотал головой. — У отца моего фирма, тоже к Ай-ти отношение имеет. Он звал с самого начала, а я не пошёл. Хотел независимости, всё такое. А теперь мама умерла, ему нужна опора, свой человек рядом. Как-то так.

Данилыч недоверчиво наклонил голову:

— И как называется фирма?

— «Нить Ариадны», прокладка коммуникаций связи на объектах. Отец — Шевцов Евгений Геннадьевич.

Данилыч не спеша вытащил из нагрудного кармана очки, надел, потянулся к ноуту и застучал пальцами по клавиатуре, а через некоторое время оторопело уставился в монитор. Потом на меня.

— Похож, — проговорил наконец он. — К тому же по отчеству и фамилии совпадает. Так бы ни за что не поверил: при таких возможностях здесь штаны просиживать.

— У нас с отцом были, мягко говоря, натянутые отношения, — признался я. — А теперь… у него больше никого нет.

— Нда-а-а, — протянул Данилыч и, сменив тон на отстранённо-деловой, объявил. — Ну, раз так, иди в отдел кадров закрывай документы. Я подпишу заявление.

— Следующую неделю могу отработать… в счёт прогула, — добавил я. — А потом у отца проект начинается.

Шеф посмотрел на меня поверх очков:

— Если из-за трудовой — не переживай, портить не буду.

— Нет, я правда хочу отработать. Так правильно будет. А сегодня мне бы паспорт восстановить, без него как без рук, — ответил я. — Вы уж простите, что так вышло.

Данилыч снял очки и убрал их обратно в нагрудный карман.

— Ох, Андрей, иди, не отсвечивай здесь своим фингалом. В понедельник жду: передашь Артёму дела. До пятницы, надеюсь, справишься?

Я покивал, поблагодарил Данилыча и покинул кабинет. Оставалось самое сложное — сказать ребятам.

В офисе сидел только Борис. Он держал перед собой раскрытую ладонь с лежащими на ней таблетками, а в другой руке сжимал стакан, готовясь запить. Борис перевёл взгляд с таблеток на меня и спросил:

— Ну как оно?

— Да нормально, Данилыч же наш добрый, сам знаешь.

— Я про другое, — ответил Борис, не отводя взгляда.

Вот и приехали. Снова соврать и уйти от ответа? А зачем?

— Борис, на самом деле я всё помню: и про блондинку в розовом, и про то, как ты меня убил, помогая вырваться из сна. Просто пока не хочу это обсуждать и объяснять. Одно точно скажу: больше с ней проблем не будет. Она тебя в какой-то кокон затянула. Сегодня ходил в твой сон и всю эту дрянь размотал. Думаю, теперь ты быстро пойдёшь на поправку.

Борис удивлённо открыл рот, взмахнул рукой и выронил таблетки.

Мы оба проследили, как они раскатывались по полу. Одна, большая и белая, ударилась о мой ботинок и остановилась, повалившись на бок.

Я нагнулся и поднял её с пола.

— Выкини, — Боря кивнул на урну. — Всё равно не помогали. Если ты отцепил от меня ту тварь, то таблетки и не понадобятся.

— Будь уверен, эта штука тебя больше не побеспокоит. И спасибо, что помог мне тогда с ведьмой. Извини, что пострадал вот так. — Я кинул лекарство в мусорку. — Но больше мы не будем это обсуждать. Договорились?

— Хорошо, — Борис ответил не сразу, словно раздумывал над ответом, а потом отхлебнул воды из стакана и принялся подбирать таблетки с пола. Конечно, у меня бы на его месте осталась куча вопросов. Но рассказывать я ничего не собирался.

Макс и Салага вернулись из курилки, и я объявил всем, что увольняюсь.

Борис посмурнел лицом, но ничего не сказал. С него и так хватило признания про ведьму. А Макс разразился целой серией вопросов:

— Серьёзно? У твоего отца фирма? И большая? Прямо серьёзный бизнес? И что ты всё это время здесь сидел?

— Отношения у нас не ладились. Да и не хотел пахать с утра до ночи, — ответил я. — Макс, я ещё не знаю, какие там порядки, может, отец доверит мне только полы подметать.

— Скажешь тоже, — фыркнул Макс.

— Но когда узнаю — обязательно расскажу, — закончил я.

— Окей. Мы же в барчик сегодня? — Макс с Борисом и даже Салага посмотрели на меня с надеждой.

— У меня по пятницам теперь тренировки. Так я бы с удовольствием с вами посидел, — объяснил я. — Может, на другой день перенесём? На четверг, например?

На секунду повисло неловкое молчание.

— Ну а что? Четверг — это маленькая пятница! — вставил вдруг Салага. Ребята посмотрели на него, переглянулись.

— Ну можно, — согласился Макс. Борода нахмурился, но покивал.

— Ну вот и договорились! В следующий четверг — обязательно!

Я ушёл восстанавливать паспорт, пообещав на следующей неделе вздрючить Тёму и передать ему весь свой бесценный опыт.

Хождение по инстанциям отняло кучу времени. Я сидел в кафе довольный собой, но голодный и совершенно обессиленный. Эти госструктуры определённо можно назвать эгрегорами в самом негативном смысле этого слова. До тренировки оставалось почти два часа, и можно было успеть перекусить. Я выбрал недорогую и хорошую, по отзывам, японскую кафешку «Мацуя». Отчасти, чтобы быть ближе эгрегору, ну и ещё потому, что она оказалась по пути, и, судя по отзывам, за полсотни здесь можно было поесть до отвала. Никаких мечей на стенах и роллов в меню не оказалось. Супы с лапшой, да салаты с лапшой. Зато среди посетителей сплошные японцы. Значит, именно такая еда аутентичная. Ожидая заказ, я открыл ноут, чтобы написать ребятам в ВК про сегодняшний поход в сон к Борису Бороде. А заодно стоило спросить у них, как исцелять в ОС. Эти знания пригодились бы прошлой ночью. Мне вспомнилось, как Данилыч быстро нагуглил про отца. Интересно, что это там за фото такое, где мы похожи? И вообще, что там пишут про его фирму в интернетах? А я ведь даже не знаю, где у них офис. Хорош преемничек. Как только «Яндекс» загрузился, я ввёл в поисковик «Шевцов Евгений Геннадьевич Нить Ариадны» и сразу выбрал картинки.

На первом загрузившемся фото мой отец жал руку какому-то белобрысому типу в чёрном костюме, а чуть дальше, на заднем плане, стояла рыжая ведьма в коктейльном платье. Я присмотрелся: точно она. Пусть рядом не с отцом, а с каким-то кексом в синем пиджаке, но это она! Твою мать! Понятно, почему чертовка так быстро успела снять внушение. Отец был под рукой. Неужели метит на место Лидуни?

Я захлопнул ноут и постарался успокоиться. Дела выходили хреновые: согласившись на работу у отца, получаю ведьму себе под бок. Непонятно, как она отреагирует, когда увидит меня в фирме. А что если снова внушение? Отец в её руках как марионетка, и я совершенно не знаю, как найти на ведьму управу в реале. Мне-то вроде удаётся сопротивляться, скорее всего, потому, что успел собрать часть светимости. Можно использовать спальню, чтобы продолжить и стать сильнее.

Спальня! Я схватился за ещё одну мысль: стоит ведьме сблизиться с отцом, и о волшебной комнате придётся забыть. Стоит ей ещё раз поинтересоваться насчёт моих способностей и сформулировать вопрос по-другому, будет сложнее соврать. А ложь они типа чувствуют. Чёрт! Я думал, что всё закончилось, а мир снова готовит мне задницу.

— Ваш заказ! — девушка-официантка возникла ниоткуда и принялась расставлять передо мной тарелки. — Сет «Якинику» и гречишный чай. Приятного аппетита.

Большая тарелка с говяжьей грудинкой, капустой и каким-то необычным соусом. Чашечка супа мисо и, конечно же, рис. А вместо чая мне, кажется, заварили гречу.

На какое-то время я отвлёкся от мыслей о рыжей из-за необычной еды. Особенно произвел впечатление чай — сладковат, конечно, но довольно необычен сам факт, что гречку можно заваривать.

После еды стало хорошо и уютно, я сложил ноут в рюкзак, расплатился, оставив чаевые, и решил не думать пока о ведьме. Всё равно толку от этого не будет, а вечером можно с ребятами посоветоваться.

На тренировку я пришёл почти впритык: в раздевалке уже никого не было. Пришлось быстро натягивать кимоно и бегом нестись в зал, чтобы не опоздать на приветствие. Мы поклонились камидза с привычным «онегае симас». В первый раз я сделал это не формально, а действительно вкладывая что-то, понимая, что обращаюсь к живому существу в каком-то смысле.

После приветствия старшие взяли стальные мечи, а я отошёл в свой угол и стал вспоминать удары.

— Уже лучше, — сенсей подошёл незаметно. Деревянный меч зажат под мышкой, смотрит внимательно, будто читает взглядом — Тренировались дома?

— Ага, — я кивнул. Сновидение ведь тоже считается? — Очень старался.

— А тренировку в среду пропустили, — сенсей сощурился, и в глазах заплясали насмешливые искорки.

— У меня случился… форс-мажор, — я опустил меч и посмотрел в тёмные глаза, которые тут же стали глубокими колодцами. Он ведь представитель эгрегора в реале, проводник, учитель. — Анатолий Николаевич, я серьёзно намерен заниматься дальше. Я хочу изучить традицию нашей школы фехтования и следовать ей.

Сенсей чуть приподнял бровь и, как мне показалось, на секунду задумался:

— Хорошее желание. Только учтите, у пути саморазвития нет конца, нет отметки достижения высшей цели. Это долгий и упорный труд, плодов которого нужно ещё дождаться. Часто случается так, что после многочисленных усилий, тяжёлой битвы ты думаешь, что выиграл войну. Но потом оказывается, что на самом деле лишь одержал незначительную победу над слабейшим из врагов. А настоящая битва всё ещё впереди, она всегда впереди. Сражение никогда не закончится, потому что главный и самый страшный враг — это ты сам

Послесловие автора

Вот и закончилась история про приключения Андрея, которому пришлось стать сновидящим. Конечно, закончилась только первая часть, нужно ведь теперь разобраться с ведьмами и выяснить, что же за обещание дали главному герою Фиолетовый и Оранжевый.

Вторая книга уже на сайте Автор. тудей https://author.today/work/151482 Хроники Акаши. Приятного чтения).

Если вам понравилась первая часть, я была бы рада получить обратную связь: отзыв или, того лучше, рецензию, или награду, если вы считаете, что книга того заслужила. Если что-то не понравилось, обязательно пишите, это поможет сделать будущие тексты лучше.

Если вы прочитали уже скачанную книгу, то оставить отзыв, найти продолжение и другие истории можно на моей странице на сайте Автор Тудей https://author.today/u/ubikventin также можете добавиться в группу ВК, чтобы быть в курсе выхода новых романов и рассказов https://vk.com/vasilisa_vetrova

Ну и благодарности.

Хочу сказать спасибо Дмитрию Нелину, без которого этого романа просто не было бы. Именно благодаря его могучему пинку, получилась эта история. Я восхитилась его серией ОНЧ про осознанные сновидения, а он и говорит «да напиши свою историю с блэкджеком и неорганами». Ну вот, не прошло и года — вышел роман. Спасибо Дмитрию и его жене, замечательной художнице, Маришке, что прочитали мою историю и дали советы, которые точно пошли на пользу роману.

Хочу поблагодарить Miro за бесценную и уникальную консультацию по одному очень важному вопросу. Богдана, Хелега, Марину и Никиту за консультации по отдельным моментам романа. Литту Лински за огромную веру в меня и моральную поддержку.

Также огромная благодарность течению ХС, всем тем ребятам, которые создали информационную базу по осознанным снам, вели бесплатные практикумы, общались со мной в онлайне и в реале и передавали свои знания и видение мира. Именно они помогли открыть мне мир снов.

За вычитку спасибо многоликому бета-ридеру, богу пунктуации и стилистики, скрывающемуся под никами Нина Рубаи/Эсгал/Лай Эрвит. Очень качественная и внимательная работа, сколько теперь косяков за собой знаю, я в восторге! А за обложку спасибо Рожке.

Спасибо читателям за внимание)

Оглавление

Глава 1 Странная парочка

Глава 2 Обстоятельства смерти

Глава 3 Магия сновидений

Глава 4 Лучшие друзья

Глава 5 Похороны во сне и наяву

Глава 6 Королева сальвии

Глава 7 Эзотерическая тусовка

Глава 8 Совместное сновидение

Глава 9 Йогский эгрегор

Глава 10 Разработка стратегии

Глава 11 Сталкинг суши

Глава 12 Мир говорит

Глава 13 Некроманты

Глава 14 Знакомство с эгрегором

Глава 15 Важная дата

Глава 16 Тень мастера

Глава 17 Вражеская крепость

Глава 18 Долгий путь

Глава 19 Тир

Глава 20 Поиск светимости

Глава 21 Ванильная орхидея

Глава 22 Спрятанное в детстве

Глава 23 Угроза в реале

Глава 24 В храме науки

Глава 25 Эксперимент

Глава 26 Иккен Хисацу

Глава 27 Возвращение

Глава 28 Провал в реале

Глава 29 Три обещания

Послесловие автора