Спасение в смерти (СИ) [walka] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

— Я не хочу, чтобы на башенках моего песочного замка были разноцветные камешки, — начал возмущаться я, когда Соня попыталась украсить мое строение. Оно выглядело и так хорошо, без всяких лишних элементов. Я сделал его сам, когда сестра даже бровью не повела. Я попросил у нее помощи поддержать конструкцию, так как мой замок чуть не развалился и не сравнялся с остальным песком из-за одной гадкой волны, которая неожиданно бросилась на берег, так она даже не шелохнулась с места, демонстративно сидя ко мне спиной и полностью игнорируя. Но всё обошлось, я справился сам. Родители говорили мне, что я умный мальчик для своего возраста, и это очень мне льстило. Я хорошо рассчитал, чтобы волны не мешались, и до воды было недалеко, но, видимо, где-то ошибся. И сейчас, когда замок был готов, Соня приперлась со своими разукрашенными камнями, притащив их из нашего тайного места на заднем дворе, о котором не знали родители.

— Но так же будет красиво, — пробормотала она и не оставила попытки опустить камушек на одну из моих башенок. Я не позволил сделать этого, перехватив ее руку. Сестра дернулась и чудом не задела мою работу.

— Я сказал тебе, что нет. Он и так красив. А твои камни слишком большие и тяжелые, они раздавят замок.

Соня зло посмотрела мне прямо в глаза, выискивая в них то, что ей необходимо найти, и, видно, нашла, поэтому она, с силой вырвав свою руку из моей хватки, встала и отстранилась от меня. Я только закатил глаза, как делал всегда, когда сестра демонстрировала свою обиду. Я очень любил свою сестру, но не мог выносить ее капризы, да и не хотел. Сестра плюхнулась на песок, свернулась клубочком, положив свою голову на коленки, и отвернулась от меня.

Я вздохнул и решил не обращать внимание на Соню и заниматься своим замком. Я поправил одну башенку, сделал в замке несколько лишних окон, так, что теперь мое строение не было похоже на королевский дом, а походило на дырявую лачугу бедного рыбака. Я ужаснулся и бросился все исправлять, и это у меня получилось. Я закончил и посмотрел на сестру, понимая, что не могу находиться в напряженной тишине, которую нарушает лишь шум волн. Возле меня сидел родной человек, но мы не разговаривали. Это очень напрягало, струны в животе растягивались от вины.

— Почему ты не помогала мне строить замок? — мягко спросил я у нее, терпеливо ожидая ответа. Пусть девочка молчала, но я точно знал, что она обязательно ответит.

— Ты сегодня съел моих два последних печенья, которая мама нам испекла, — сказала она, прижав крепче к груди ноги.

— Но ты сама сказала, что больше не хочешь.

— И что? Я тебе не разрешала их трогать, я хотела ими накормить мистера Боба.

Я не смог сдержать улыбки, это выходило часто, но, будучи стеснительным ребенком с вредными тараканами внутри, я очень мало улыбался. Родителем нравилась моя улыбка, она была для них подобно награде.

— Но мистер Боб — плюшевый медведь, поэтому ему ни к чему человеческая еда. Ему больше по душе фантазированная, — я заметил, как сестра дернулась, — особенно твоя.

Соня подняла голову, но не торопилась поворачиваться ко мне. Я сделал вид, что в горле у меня запершило, и откашлялся, чтобы ускорить время. Она повернулась ко мне, зло нахмурив брови и смешно надув розовые губы.

— Ты никогда не спрашиваешь, а уплетаешь все вкусное без спросу.

— Но ты же прекрасно знаешь, что у меня бессмертная любовь к еде.

Соня смотрела на меня серьезным взглядом, из-за чего улыбка быстро стерлась с моего лица. Сердце трепетно билось где-то в груди; совесть, доброе, но мерзкое существо, которое жило где-то внутри меня, медленно стала поедать меня.

— Эм, давай построим, ну, оборонительные ворота, чтобы враги не могли подойти к замку, — я нервно сглотнул, и был поражен, когда сестра неожиданно залилась смехом. Она тепло мне улыбнулась, так, как умела только она, и приблизилась ко мне. Я хмыкнул и даже подумал, что ее подменили, потому что такой я раньше её не видел. Соня подошла ко мне, убирая золотые пряди волос, которые растрепал ветерок, и крепко меня обняла. Я был тронут ее порывом, и уже потянул руку, чтобы тоже приобнять ее, как сестра повалила меня на песок, заливаясь смехом, и стала угрожать тонкой соломинкой, которую она все это время прятала за спиной. А я даже не заметил и опять повелся на ее маленькую уловку.

— Я сейчас тебя побью, — как можно серьезнее предупредила она, и я бы даже поверил такому напору, если бы не улыбка, которая выдавала ее.

— Ох уж эта любовь сестер, — улыбка, что засияла на моем лице, стала стартом атаки сестры. Она нещадно меня щекотала, а я пытался извиваться в ее руках и счастливо хохотал во все горло.

Я точно знал, что сплю, и что все это мне просто снится, но я не хотел прощаться с чудесным миром, с голубым, мирным небом, где нет мировой катастрофы, нет зараженных, нет Порока… Не хотел окунаться в разруху, в хаос, которым управляет Вспышка. Но меня кто-то очень настойчиво стали теребить по плечу, и я проснулся, лениво распахнув глаза.

— Доброе утро, — выдавила, улыбнувшись, девушка, которая сейчас стояла передо мной.

— Доброе, — пожелал я в ответ.

Эта девчонка жила со мной, в нашей «уютной» и «милой» однокомнатной квартирке с отвратительными, грязными стенами, с едким, ядовитым запахом, от которого ехала крыша, в квартирке, с потолка которого каждое утро сыпались остатки штукатурки. У нас не было мебели, даже обычной кровати, вместо нее мы как-то умудрились пригвоздить к стене доску. Напоминало это последнюю тюрьму, лишь решетки не хватало. Но я уже находился в тюрьме, имя которой Глэйд, и пережил не самые приятные эмоции, поэтому не хотел бы повторить все это, только вот кого будет слушать судьба. Я находился на берге, в полусонном состоянии, как внезапно появились откуда-то военные и запекли меня в Шизоленд, тоже в своем роде тюрьму, только здесь нет дурацких правил, установок, можно делать, что захочешь, что вздумается твоим отравленным мозгам, и тебя никто не осудит, не посадит в Яму на сутки или даже больше. Здесь я чувствую себя птицей, чего не ощущал в Глэйде, только все равно находился в клетке. Но я верю, что когда-нибудь я вырвусь.

Без этой девушки я, наверное, свихнулся бы с первого дня своего пребывания в Шизоленде. Как бы глупо и сопливо это не звучало, но она мне заменяет лучи солнца, только не такого, как здесь, резкого и сильного, а как в моих снах.

Девушка опустилась на корточки, чтобы быть на одном уровне со мной, и замерла, всматриваясь. Она говорит, что любит мои глаза, и находит в них что-то особенное, что известно только ей. Я не прикрывал глаза, даже не моргал, чтобы не лишать ее хоть какого-то удовольствия, и в это время задумался.

Эти сны стали сниться мне с того дня, как мне ввели под кожу эту заразу. Я предполагаю, что это мои воспоминания, которые постепенно возвращаются ко мне, но я точно не уверен. Я узнал, до сих пор не вспомнив от кого, что наши имена, к которым мы привыкли, не настоящие. Раньше нас звали по-другому. И я вовсе никакой не Ньют, а кто-то там. Я окончательно запутался. Во снах меня называют Ньютом, поэтому… это не воспоминания. Но они такие настоящие, что я волей-неволей воспринимаю их как за свое прошлое. Пусть оно будет не настоящее, но от мысли, что оно у меня есть, на душе становится теплей.

Я прикрыл глаза, совсем забыв об Элли. Та поднялась с пола, выпрямив спину. Я почувствовал крохотную вину внутри себя.

— Просыпайся, соня, — кинула она и вышла из комнаты.

— Хорошо, — хихикнул я и, поднявшись, уже хотел соскочить с «постели», как вихрь мыслей унес меня снова куда-то.

Элли словно сошла с моей фантазии. Я грезил именно о такой девушке, поэтому сразу же влюбился, когда встретил ее. Влюбился в ее мягкую, нежную кожу, которую ещё не захватила Вспышка, хотя уже прошло много времени, в запах волос цвета молочного шоколада, который очень хотел попробовать в Глэйде, в цвет глаз, напоминающих крепкий, отрезвляющий кофе, в ее еле заметные веснушки, в ее четкие черты лица, в ее доброе сердце, которое всегда трепетало при мне. Да и мое было не лучше, билось бешено при виде ее. Она была моим спасательным кругом.

— Лишь она?.. — услышал голос я в голове.

— Нет, — мысленно ответил я другому человеку, который сидел внутри меня. Она поселилась относительно недавно, но за это время успела достать меня. Я стал называть её Вспышкой, так как это имя ей очень подходило. Она не возражал. Если был бы способ от неё избавиться, я бы сделал это, но пока я не знал как, поэтому мне приходилось разделять свое тело с кем-то другим.

— Включи мозги, — повелела Вспышка, и я сделал это, встряхнув голову, словно хотел откинуть цепкие мысли.

— Ты совсем перестал слышать? — вопросила Соня, заглянув в комнату, и, скрестив руки, прожигала меня взглядом.

— Прости, — извинился я, опустив виновато голову.

— Поспеши. Там твои ублюдки ждут, — изрекла сестра и вышла из комнаты. Ублюдками она называла моих новых друзей. Приятная и смешная компания, но Вспышка так не считала, называя их отбитыми шизами. Я не слушаю ее и продолжаю с ними общаться, потому что они мне нравятся. Они задорно смеются, и я начинаю подхватывать смех, с ними мне легко. И вообще, никакой человек не будет мне указывать, с кем мне общаться, а с кем нет.

Я так и не узнал, как Соня вляпалась в эту передрягу. Может быть, она тоже стала подопытной крысой для Порока, как и я. Она очень искусно уходила от моего прямого вопроса, а я даже не замечал, как прогибаюсь и говорю уже с ней на другую тему. Но моя Соня не была похожа на ту, что атакует Вспышка, как и Элли. Как сразу я начинаю думать об этом, Вспышка внутри меня кричит, чтобы я не забивал свою голову ерундой.

— А твои девчонки где?

Я резко опомнился и соскочил с «постели». В квартире уже никого не было, и я поспешил выбежать из нее, чтобы догнать девчонок. Но не пришлось. Они ждали у лестничной клетки, и я чуть не сбил их с ног.

— Аккуратней, — попросила Элли, хихикнув, и немного растрепала мои волосы. Наши взгляды пересеклись, а сердца вновь пустились в пляс. Я потянулся за сладким поцелуем, но девушка отстранилась, приложив свой палец к моим губам.

— Сестра, — протянула Вспышка в моей голове, и я повернулся к Соне, которая закатила глаза и вздохнула.

Она первая подошла к лестнице и начала медленно спускаться Я взглянул на Элли, взял ее руку, и мы последовали за сестрой. Стены здесь ничем не отличались от нашей комнаты. Правда, у нас не было надписей из баллончиков вперемешку с совсем детскими рисунками. В Шизоленде прожигали свою жизнь шизы независимо от возраста. Среди нас жили и дети. И им хотелось, как и остальным малышам, порезвиться и просто порисовать, поэтому они делали это на стенах, довольствуясь углем, доставая их из прощальных костров, где сжигали трупы умерших. Раз в месяц сжигались холодные тела, которые складывались в одну большую кучу и охранялись. Это делали более сознательные люди, которые только-только оказались зараженными, так как нам, чокнутых на голову, было абсолютно наплевать, что происходит вокруг.

Мы оказались снаружи. Воздух немного разрядился, но его все равно было противно вдыхать. Он был пропитан жарой, пылью и гарью вчерашних костров.

— А где они? — поинтересовался я у Сони.

— Они здесь неподалеку, в многоэтажке с разбитыми окнами.

Я сразу понял, о каком месте идет речь. Мы любили там находиться, это было что-то наподобие нашей базы.

— База конченых ублюдков, — процедила злобно Вспышка.

— Заткнись.

— Что? — округлив глаза, как две тарелки, спросила Соня, раскрыв свой рот. И тут я понял, что сказал это вслух.

— Ничего, — я отвел взгляд, чтобы не выдать своего переживания. — Вырвалось, но не на тебя. Это все зараза внутри меня, да еще Шизоленд прижимает, — соврал я.

Девочки вроде бы приняли мой ответ. Я вздохнул и уже захотел продолжить путь, как Элли обняла меня и сказала, что все будет хорошо. И я поверил. Я не мог иначе. Девочки ничего не знали о существовании другого человека внутри меня, а я не хотел грузить их. Лучше, чтоб они ничего не знали, а, значит, не суетились и излишне переживали. Осталось совсем мало времени, и я хотел насладиться каждым днем, каждым часом, каждой минутой, и даже каждой секундой, и провести их вместе с дорогими мне людьми. Они все, что у меня осталось. Вспышка внутри громко хохотала, а я надеялся, что он сгорит в моей горячей злости, которую я сейчас испытывал. Я не заметил, как уже жестко прижал к себе Элли и не выпускал, даже когда та начала сопротивляться.

— Смотри, свою телку не задуши.

— Сама ты телка.

— Ну да, ты же меня назвал Вспышкой.

— Ньют! — подбежала к нам Соня и попыталась отклеить меня от девушки. — Что ты делаешь?

Я округлил глаза и резко опустил Элли из медвежьей хватки. Элли задыхалась и жадно ловила воздух ртом. Вспышка была права: я чуть не задушил девушку. Мою Элли, без которой не знал жизни.

Я сразу бросился к ней, нежно обняв ее, и стал извиняться, поглаживая мягкие волосы. На удивление, Элли сказала, что ей не нужны извинения, ведь она меня и так простила. Я взял ее голову в руки и поцеловал в приоткрытые, сладкие губы, не стесняясь присутствия сестры.

— Ты кусок кланка. Это выйдет тебе боком, — пропела Вспышка, а я мысленно послал ее.

— Ну хватит вам уже, — начала возмущаться Соня, скрестив руки на груди. Мы оторвались друг от друга, улыбнувшись.

Всю дорогу мы шли в тишине. Даже Вспышка в моей голове не нарушала идиллию. Я глубоко счастлив. В этой, кажись, темном, сумасшедшем, обреченном месте, не может произойти ничего хорошо. Но со мной произошло. Я нашел здесь свою любовь и сестру.

На нашем пути попадались лишь разрушенные сооружения и шизы, которые спали под солнцем, словно загорая. Неподалеку два совсем обреченных зараженных делили тело женщины, которую им каким-то образом удалось украсть из общей кучи, и громко спорили, как будет честнее. Один кричал, что можно ее разделить поперек, он заберет верхнюю часть, а тому достанется нижняя, а его партнер орал, что не хочет довольствоваться жопой. Обычно, когда я вижу такие сценки, я заливаюсь смехом, и этот случай не был исключением. Я смеялся долго, порой даже задыхаясь. Девочки тоже подхватили мой смех. Мы не остановились, чтобы посмотреть подольше за этими двумя, потому что это было опасно, особенно когда мы хохотали в голос. Но мы прекратили, пока не встретили мужчину лет сорока, который тоже смеялся. Я подумал, что он тоже давится приступом смеха над этими двумя, но подойдя к нему поближе, заметил, что мужчина говорит сам с собой, бурно жестикулируя. Ему так было хорошо в компании невидимки, что мне даже стало жаль этого мне незнакомца. Я посмотрел на девочек и подумал, чтобы я делал, если бы их не было рядом. Наверное, был бы рядом с этим и на пару с ним разговаривал с воздухом.

— Смотри, прям твой случай.

— Заткнись.

— Однажды ты вспомнишь мои слова, — прошептала ядовито Вспышка, но я не обратил на него внимание, притянув к себе Элли.

Я думал, что привык ко всему, что происходит в Шизоленде, но к этому, видимо, не привыкну никогда. Мужчина разговаривал с огромным акцентом с кем-то, называя собеседника Аленой. Видно, он из России. Я смотрел вперед, где было видно уже нужное здание, а сам внутри словно разбивался на мелкие кусочки. Сердце грохотало теперь не из-за близости Элли, а из-за непонятного чувства. Я представил себя на месте этого мужика, и эти ощущения были ужасны. Интересно, он видел перед собой девушку или знал, что разговаривает с воздухом?

Обычно, когда я задаю сам себе вопросы, Вспышка отвечает на них, а сейчас она промолчала, и это не на шутку меня напугало. Но я быстро забыл об этом, встретив еще почти такую же смешную парочку по пути.

Когда только мы подошли к зданию и решили зайти, нам дорогу перебежала крыса, а за ней другая, которую я пнул, а потом и залился смехом. Грызун жалостно пискнул и, перевернувшись кубарем несколько раз, встретился со стеной. Еле встав на лапы, крыса поспешила спрятаться за лестницу.

Я долго смеялся и не мог остановиться, пока не повернулся в сторону девочек, но на их месте никого не было.

— Насмеялся, — вздохнула Вспышка.

Я кратко кивнул и шумно сглотнул, затем вошел в здание и осмотрелся. Наверняка, они не дождались меня и поднялись на второй этаж.

— Это Ньют, — очень радостно протянул голос, который принадлежал моему другу.

На верхнем этаже сделалось как-то резко оживленно. А через несколько секунд я услышал, как моя компания спускается ко мне. Я глубоко вздохнул и приблизился к лестнице, но тут же отскочил в сторону. На меня неожиданно полетело тело неизвестного мне парня, которое столкнулось бы со мной, но он «поцеловался» спиной лишь со стеной. За ним спускались мои ребята, переступая через одну ступеньку, некоторые умудрялись перебегать через две. Они тут же накинулись на беднягу.

— Ну, Джонни, почему ты не летишь? Ты же говорил, что летаешь в облаках, — сладко протянул, словно получая от этого удовольствия, мой приятель в куртке с мехом, хотя была ужасная жара. У него две отличительные черты: протягивать слова, пробовать их будто на вкус и не снимать эту потрепанную куртку.

Я оглядел паренька с ног до головы, чтобы точно убедиться, что я его не знаю.

— Плохой, Джонни, плохой, нельзя же обманывать.

Я невольно улыбнулся и даже позволил себе рассмеяться. Смех так и рвется из меня, когда я оказываюсь среди этих парней. Некоторые поддержали меня, кто-то проигнорировал, а Вспышка внутри меня словно молча осуждала.

— Тварь, — неожиданно резко закричал паренек в куртке и ударил Джонни так, что тот упал на пол. Мой смех стал еще сильней, и теперь я не мог остановиться.

— Приди в себя, Ньют, — умоляла внутри меня Вспышка, и я послушал ее, резко оборвав смех, вытирая слезинки, которые образовались на уголках глаз.

Я приблизился к парням и внимательно посмотрел на незнакомца. Его грудь не поднималась, глаза были закрытыми, он не шевелился, и вообще не подавал признаков жизни.

— По-моему, он окочурился.

— Так ему и надо, — проговорил бледный парень и ударил мыском своей военной обуви по лицу, и добавил еще пару тройку раз, пока тот не устал. Я не удосужился поинтересоваться его именем, хотя он находился в нашей компании. Его черные, словно уголь, волосы мешались перед глазами, четкие скулы очертили его лицо, да так, что казалось, что его кожу кто-то насильно оттянул и прикрепил где-то сзади на прищепках, редкие зеленые глаза потускнели и посмотрели с холодностью и обреченностью, отчего у меня стало слишком гадко на душе. Он был уже под контролем болячки. Я не дал бы ему больше трех дней. Меньше всего на свете я хочу быть похожим на него. Я отчаянно отгоняю прочь эти дурные мысли, но куда можно убежать от них, когда ты живешь среди шизов и сам являешься им.

Я вспомнил о своих девочках и посмотрел наверх. Я так надеялся, что на меня смотрят оттуда, но надежда разлетелась в крах, когда я никого не увидел. Они словно играли со мной, исчезали постоянно и неожиданно появлялись, делая вид, что ничего не произошло. Я уже открыл рот, чтобы позвать их, но меня перебили:

— Ну ладно, ребята, — любитель протягивания слов подошел ко мне и, положив свою руку мне на плечо, повел меня на второй этаж, поэтому я решил, что не буду кричать. Они все равно на втором этаже, там и встретимся. Я никогда не обижался на них, просто не мог.

— Проклятое солнце, — зарычал бледный, когда мы прошли половину лестницы, и я обернулся посмотреть на него. Он закрыл лицо руками от атак солнечных лучей и дико морщился. Парень резко отпрянул и чуть не упал. Закричав вновь, словно сгорал в огне, он замахнулся рукой на солнце, словно думая, что собьет его с неба.

— Ненавижу, — выпалил парень и сорвался с места, чудом не сбив меня с ног.

— Он уже обречен, — проговорил парень в куртке и улыбнулся. Я натянул улыбку на лицо, и мы продолжили свой путь.

Когда до второго этажа оставалось всего лишь несколько ступеней, мое тело атаковал приступ кашля. Я отстранился от своего друга, облокотился о перила и давился кашлем. В легких словно что-то застряло, нечто противное, мерзкое и скользкое, так что я не мог откашляться. Горло уже начинало разрываться, как мои друзья схватили меня и потянули на второй этаж. Давился я кашлем очень редко, но всегда болезненно.

Мой кашель резко испарился, когда нос тронул тошнотворный запах гари и гнили. Среди нас, обычных зараженных, жили шизы-гурманы, которые любили побаловать себя. Они обычно отлавливали крыс и жарили их на костре. И сейчас происходило то же самое. В самом коридоре одной из квартир второго этажа трое полоумных ждали, когда их завтрак приготовится на углях. Кит, обитающий у меня в животе, проснулся и подал голос даже от такого рода еды. Неожиданно я вспомнил Фрая и его фирменный гуляш, так есть захотелось еще больше. Друзья глупо улыбнулись и попросили меня подождать немного.

Мы вошли в квартиру в самом конце коридора, и остановились в самой большой комнате. Мои новые друзья расположились на удобных местах, которые организовали под себя, а мне пришлось присесть на грязный пол. Я поднял взгляд и увидел девочек, которые сидели вдвоем на одном подоконнике.

— Почему вы не подождали меня? — спросил я, нахмурив брови.

— Прости, — извинилась Элли, и я не мог долго обижаться. Она улыбнулась, чем подарила мне тепло, распространяющееся где-то в районе сердца.

— Ну хватит тебе, Ньют, говорить с ними. Пообщайся с нами, — попросил Минхо, так я называю парня, который всегда ходил в куртке. Он был очень импульсивным, резким, ловким и быстрым, с чувством юмора. Я недавно узнал, что у меня плохая память на имена, поэтому стал называть своих новых друзей теми именами, что хорошо отложились у меня в голове. К счастью, они не обижались, им было абсолютно наплевать на то, как их называют. Этим они мне все больше и больше нравились.

Кроме Минхо здесь сидел Фрай, обеспечивающий нашу компанию едой, а рядом с ним Клинт, который перевязывал руку Фрайпану, когда тот сцепился с агрессивной дамочкой.

Фрай, как мог, сражался за продовольствия. Никто не будет обеспечивать шизов нормальной едой, поэтому нам присылали всю просрочку, да и то мало, так что за них приходилось сражаться.

— Лови, Ньют, — проговорил Фрай, кинув мне в лицо кусок сыра. Не промахнулся. Я поморщился от боли, но она быстро прошла, когда мои глаза увидели еду. Я схватил сыр и откусил большой кусок, такой, что даже в рот не помещался. Я не ощущал вкус плесени, которая захватила весь продукт, и пережевывал с удовольствием, словно вкушал самый вкусный и дорогой сыр в мире. Я справился с трапезой за минуту, и мой кит немного успокоился.

— Ты так скоро меня отравишь, — начала возмущаться Вспышка. Я зловеще захохотал внутри себя.

— Ой, ребята, вы не представляете, как мне достался этот ящик, — похлопал по железной крышке Фрай и опустился на пол, лениво жуя твердую и засохшую булочку без начинки.

— Тебя изнасиловали малолетки? — удивленно поинтересовался Минхо, схватившись за голову, и рассмеялся. Вся наша дружная компания залилась смехом. Мы долго не могли остановиться, пока нас не прервал возмущенный голос Фрая.

— Вот и будете в следующий раз сражаться за продовольствия, а я посмотрю на вас.

Фрай был самым сильным из нашей компании, поэтому именно он ходил за едой, но ему все равно очень хорошо попадало от других шизов. Был случай, когда он чуть не умер, хорошо, что мы вовремя появились и как-то отбили его от остальных.

Мы долго разговаривали и нам никто не мешал, правда, к нам однажды заплутал маленький мальчик, но мы зарычали на него, и тот бросился бежать. Мы рассмеялись. Я полностью оторвался от мира и находился всей своей отравленной душой с новыми друзьями.

Соня немного заскучала и, спрыгнув с подоконника, вышла из комнаты. Я проследил за ней, пока та не скрылась, и вздохнул. Но ко мне подошла Элли и, присев рядом со мной, опустила свою голову мне на плечо. Сердце приятно застучало, и я услышал обреченный вздох Вспышки внутри меня.

Я участвовал в разговоре, иногда что-то бурно доказывал, рассказывал о своей жизни. Ребята мне не верили. Они никогда не слышали о Лабиринтах и думали, что я все это придумал. Соня внимательно слушала нас и иногда вставляла свои «пять копеек».

Но нашу милую посиделку неожиданно нарушила Соня, вошедшая в комнату.

— Ньют, там к тебе прилетели твои друзья.

Я посмотрел на своих ребят, так как ничего не понял. Никто из них не улетал, они все были здесь. Я нахмурился и повернул голову к сестре, попросив пояснений.

— Не знаю, друзья твои. Пришли тебя забрать. Они ждут тебя в заброшке, у ворот, — сказала она и, не задержавшись ни на секунду, вышла.

Я вновь перевел свой взгляд на друзей. Я абсолютно запутался. Элли отстранилась от меня, посмотрев на мое озадаченное лицо. Слова сестры казались мне абсурдом. Это очень было похоже на розыгрыш, которые она любила устраивать, но из-за ее серьезного лица у меня были сомнения. Мой мозг потихоньку начал плавиться, а голова начала трещать от резкой боли. Я прикрыл глаза и провел ладонью по лицу.

— Идиот, глэйдеры за тобой прилетели.

Мое сердце пропустило удар. Я остолбенел, выпучив глаза. Все органы внутри меня словно взорвались. Глэйдеры? В памяти сразу всплыли образы шанков на фоне Глэйда. Значит, они не забыли обо мне, значит, не забыли старого и доброго Ньюта. Они прилетели за мной… Радость одним большим потоком влилась в меня и охватила каждую мою клеточку. Я очень соскучился по моим старым друзьям, и они, видимо, тоже, потому что прилетели за мной. Я с улыбкой повернул голову к Элли, она улыбнулась в ответ и, положив ладонь на плечо, поддержала мою затею, будто прочитав мысли. Я встал и, ничего не объясняя ребятам, выбежал из квартиры. Я быстро вышел наружу и бежал, сломя голову, на встречу с глэйдерами. Они прилетели… Прилетели за мной…

— Проснись, — орала Вспышка, — они прилетели за Ньютом, а не за обреченным шизом, у которого тронулись мозги.

Я резко остановился, так, что попятился и чуть не упал. Нервно сглотнул. Вспышка была права. Они прилетели не ко мне, а к прежнему Ньюту, которого уже не было, а вместо него появился обреченный шиз. Радость внутри меня сдулась с пищащим звуком, как воздух выходящий из шарика, а меня наполнило чувство грусти. Чертяги! Зачем им на борту личный монстр, который в любую секунду может сломать их? Я был готов упасть на землю от противного чувства внутри. Оно словно сдирало мне кожу, щекотало грудь, заставляло биться сердце сильней. Голова начала раскалываться, и я больше не различал слов Вспышки, которая что-то настойчиво хотела мне донести. В порыве злости я растрепал себе волосы. Я отчаянно пытался забыть про своих старых друзей, чтобы медленно не разрушать себя воспоминаниями. Что произошло, то произошло. Но бывшие глэйдеры так, видимо, не считали. Это здорово, что они меня не забыли, значит, они были мне настоящими друзьями. Но, забыв меня, было бы лучше. Всем. И мне и им.

Я поднял глаза и встретился со взглядом мальчишки, который недавно заблудил к нам. При виде меня он остолбенел и вытаращил глаза. Я натянул на лицо улыбку, чтоб казаться дружелюбным, но получилась ломаная ухмылка, что испугала пацана. Он с криком бросился бежать. Неужели я выгляжу так гадко? Я не видел своего отражения с того времени, как попал сюда. Здесь не было зеркал, не было глади воды, не было ничего, чем можно было воспользоваться, чтобы полюбоваться на себя.

Я чувствовал себя отвратительно. Я был шизом, и ничего не могло мне помочь. Я точно знал, что друзья будут говорить о лекарстве, взрывать мне мозг иллюзиями о несуществующем спасении. Я устал надеяться, все, что я хочу, это прожить жалкие несколько дней в кругу девчонок, и умереть от пули Томаса, когда перейду черту безумия. Я готов к смерти. Я перестал ее бояться с того момента, как оказался в Шизоленде.

Я поднял глаза вверх. Небо постепенно серело, а я даже не заметил, как проговорил со своими новыми друзьями с утра до самого вечера. Время здесь текло медленно, и я терялся во времени, только различал утро и ночь. Утром было светло, ночью темно. Я продолжил путь уже с грустью на лице.

Здание, в котором они собрались, было одноэтажным, но оно помещало в себе множество больших и обширных комнат. Идти было недалеко, если учитывать, что я пробежал половину пути. Я отчаянно отогнал мысль повернуть обратно, которая зародилась в моей голове. Нужно было все объяснить шанкам, что прежнего Ньюта больше нет. Да и я хотел увидеть бывших глэйдеров, возродить в памяти счастливые моменты, проведенные с ними. Пусть я буду после страдать, но я точно буду знать, что сделал правильно. Иногда нужно выключить мозги и послушать свое сердце.

Я приблизился к зданию, но не спешил входить в него. В животе у меня растягивались струны волнения, а ладошки покрылись испариной.

— Давай, — процедила внутри Вспышка.

Я сжал кулаки и, преодолев себя, углубился внутрь.

Тот бледный парень звереет при виде солнца так же, как и я, когда оказываюсь в темноте. Во мне словно просыпается маленький зверь, который растет с каждым днем под действием заразы. Я прикрыл глаза, дыша подобно быку, чтобы успокоиться, но монстр во мне был сильней. Я не знал, в какой из комнат ждут меня мои друзья, но уверенно шел вперед. Мрак заключил меня в свои объятия, да так, что я задыхался от злости.

Впереди я увидел свет от фонарей и двух вооруженных военных, которые стояли возле развалившейся стены и о чем-то тихо переговаривались.

— Не попади в ловушки, шиз, — предупредил меня один солдат. Он сказал это скорее всего не из-за переживания, а из-за лени ставить новые снаряды.

— Давай быстрей, тебя там уже заждались, — подал голос другой, потушив обувью докуренную сигарету и указав на дверь. Мне захотелось ответить им что-то колкое, но Вспышка внутри меня забила тревогу, и я оставил эту мысль.

Я остановился возле двери и замер, словно поражённый молнией. Рука потянулась к ручке, но я отпрянул.

— Ну, чего же ты ждешь?

— Ньют, — услышал я голос Томаса. Видно, он увидел меня через щелку двери. Я вздохнул и распахнул дверь.

— Зачем вы прилетели? — задал я вопрос прямо с порога им.

Друзья немного растерялись и отпрянули назад, словно увидели призрака. Наверно, я так на него похож.

— За тобой Ньют, — ответил Томми. Я вошел в комнату, которая освещалась двумя яркими лампами на тумбах. На большом столе лежали пустые консервы, а в железных кружках был недопитый чай. В самом углу комнаты стоял маленький старый телевизор, который показывал помехи без звука. Вот, оказывается, где тусуются военные, вот почему в коридоре здания поставлены ловушки. А Томми немного исхудал, держался на ногах из последних сил, а глаза смыкались от, скорее всего, бессонной ночи.

— Неправильный ответ. Вы прилетели за шизом, — ядовито процедил я.

— Нет, друг, прилетели именно за тобой. За добрым и хорошим Ньютом.

— Это было в прошлом. Нет больше Ньюта. Я шиз, как вы не можете понять, что я опасен для вас. Улетайте отсюда. Вам здесь не место, — я отвел взгляд и теперь смотрел на стену. Не хочу, чтобы ребята видела мое встревоженное лицо.

— Нет, шанк, так не пойдет. Мы прилетели за тобой, Ньют, рискуя своими задницами, поэтому без тебя никуда не улетим, — проговорил Минхо.

Я скрестил руки на груди для того, чтобы неожиданно не накинуться на друзей. Я не мог гарантировать им безопасность. Руки ужасно дрожали даже в скрещенном состоянии, так же как и тело. Глаза щипали от слез, и я больше не контролировал свои эмоции.

— Нет, ребята, я не могу.

— Почему?

— Потому что я шиз… монстр. Мне не место среди вас, — крик застрял где-то в горле, и я прошептал слова. Ком раздирал мне горло, пронизывал сотнями игл, и я всячески пытался его сглотнуть, только мои попытки были тщетны.

— Ньют, это не правда, — я заметил, как Томас медленно и неуверенно приближался ко мне. Что, боишься меня, Томми? Неужели я так изменился, что меня нужно так бояться?

— Надежда на лекарство есть и…

— Нет, Томми, нет! Не хочу это слышать, — прокричал я и закрыл уши руками. Я больше не хочу, я больше не буду слушать о несуществующем лекарстве!

— Друг…

— Нет! Никакого лекарства нет и не будет. Вот, смотри, — я вытянул руки вперед. — Смотри, Томми, смотри, если бы я не обмотал свои руки этими тряпками, то видел бы каждый день множество серо-зеленых вен, напоминающие о том, что я мечен Вспышкой.

— Ньют, даже если лекарства не будет, то мы обязательно найдем сыворотку, — Томми изрядно нервничал и переминался с ноги на ногу, не решаясь сделать больше шаг ко мне.

— Единственной, кто мог приготовить его, кроме Порока, была Мери, но она погибла! — я больше не контролирую ситуацию и кричу на друга.

— Да, ты прав, Ньют, но сейчас мы летим в городок, среди горожан найдется тот, кто сможет сделать его.

— Томми, хватит терзать меня призрачными надеждами. Ты и сам знаешь, что мне уже ничто не поможет.

— Ньют…

— Вы летите, летите, друзья, куда собираетесь, и забудьте меня.

— Как можно забыть друга? — вопросил Фрай. Его глаза блестели, а по щекам текли слезы. Я сам и не заметил, как одна шальная слезинка спрыгнула с ресниц и, задев подбородок, упала на пол.

— Не знаю.

Неожиданно я ощутил теплоту ладони на спине. Обернувшись, я заметил своих девочек, которые пришли меня поддержать. Я сжал покрепче челюсть и попытался сделать счастливое лицо.

— К тому же я не один. Я обзавелся здесь друзьями. Еще и такими замечательными девочками. Знакомьтесь, это Элли, — взмахнул я рукой, — я встретил ее недавно, но уже не могу без нее, как без воздуха. А это Соня, вы ее знаете. Представьте, как выяснилось, она моя сестра.

Я повернул к друзьям голову, но встретился с вопросительными взглядами. Они выпучили удивленно свои глаза и как-то непонятно смотрели на девочек.

— Шенк, здесь никого нет, — процедил Минхо, испуганно отступив назад.

— Как нет? — нахмурив глаза. — Разве вы не видите их?

— Ньют, тут никого нет.

Я нахмурил брови и отступил на шаг назад, чуть не упав. Меня словно поразило молнией. Как они не могут видеть их?

— Друзья, вы, наверное, шутите надо мной. Думаете, что я шиз, и можно потешаться.

— Шенк, не потешаемся. Здесь правда нет никого.

Я посмотрел в сторону девочек… но не нашел их на прежнем месте.

— Элли… Соня… — прошептал я очень тихо и посмотрел на открытые двери. Почему они вновь ушли?

— Я вам не верю, — прокричал я, обращаясь к друзьям. Мне хотелось все крушить, все, что было здесь. Все, что организовали военные под свои жопы.

— Ньют, успокойся, — просила меня Вспышка. — Я же говорила, что ты вскоре вспомнишь мои слова.

И я вспомнил. Вспомнил тот день, когда я впервые встретил Элли, она говорила, чтобы я на нее даже не смотрел, но я сделал по-другому. Вспомнил, что она говорила, что это глюки, когда я столкнулся с Соней. Вспомнил ночи, когда Вспышка читала мне лекции о влиянии заразы внутри меня, и как она плохо действует на мозг. Как будто я этого не знал. Но на последней лекции она сказала, что меня могут тешить иллюзии. Я еще тогда подумал, как хорошо, что я не катаюсь на фантазирующих единорогах, не сражаюсь с вурдалаками. Вспомнил мужчину, который говорил сам с собой, когда я шел к своим новым друзьям.

И тут я сложил два и два. Девочки не были настоящим, это все моя наболевшая к черту фантазия. Я схватился за волосы и стал нещадно их вырывать. Мои друзья отпрянули в сторону из-за моей неожиданной реакции, но, опомнившись, подскочили ко мне.

— Нет! — закричал я до боли в горле, и друзья испуганно отскочили назад. Я зажмурил глаза и ударил голову об стену. И всхлипнул. И еще раз. Я до боли души устал.

Я отшагнул от стены. Неужели я все это время разговаривал сам с собой, рассказывал веселые истории сам себе, что произошли со мной в Глэйде, сам себе желал спокойной ночи. Я представлял себя на месте того мужчины, не зная, что и так нахожусь рядом с ним. Сердце пропустило удар. Что я за шанк?! Но мои новые друзья. Они же видели их. Но, вспомнив, что они никогда не обращали на них внимание и не затрагивали их имена, я перестал дышать. Я ощущал себя последним кланком. Хотелось насильно задушить себя, как пытался сделать это Алби, когда проходил Превращения.

— Ньют… Ньют… — звал меня Томас, но я не обращал внимания, отходя медленно к двери.

— Ньют! — прокричал мальчишка и подбежал ко мне, но остановился, когда я достал пистолет. Томми застыл на месте, как и все остальные. Хотелось заразительно смеяться, что я и делал, только тихо и через слезы. Без Элли и Сони я лишился воздуха. Я думал, что в этом гадком, гнилом месте, как Шизоленд, у меня есть свое собственное солнце, но оказалось, оно было высосано из пальца.

— Ньют, ты что, свихнулся?! — верещал Минхо, подняв рефлекторно руки.

— Да, да, я свихнулся. Свихнулся! Видите, даже девчонок себе нафантазировал. Потому что я шиз, а вы прилетели за мной! — я больше не контролировал себя. Палец предательски дрожал у курка, и я мог выстрелить, но не собирался убивать друзей. Слезы текли по щекам, оставляя холодные дорожки. Все тело дрожало как в конвульсиях. Я не смотрел на друзей, не мог поднять глаза.

— Уходите! Быстро!

Бывшие глэйдеры не на шутку перепугались и потихоньку начали расходиться. Я не сдвинулся с места и не поменял положение, в которой стоял. Друзья кидали на меня прощальные взгляды, а я не мог раскрыть глаз.

— Томми, прошу, останься.

Этот мир больше не держал меня. Я готов. Я был готов с того момента, когда писал просьбу Томми убить меня. Я не боюсь смерти. Она спасение моей чертовой души. Вспышка не полностью съела мне мозг, но и превращаться в упоротого шиза я не хотел.

Томас, как и сказал, остался на месте, когда все вышли из комнаты, оставив дверь нараспашку. Ох уж эти шанки. Я приблизился к двери и захлопнул ее. Военные немного отошли в сторону, они прекрасно слышали мои вопли, но никак не отреагировали. Им абсолютно наплевать на всех, им было наплевать, если бы я убил этих подростков.

Вздохнув, я подошел к Томасу, тот сделал шаг назад, но я остановил его, перехватив руку и вложив в него пистолет. Томми испуганно посмотрел на меня, а я наводил дуло пистолета на себя.

— Стреляй, — скомандовал я.

— Нет!

Я в плотную приблизился к пистолету, выпрямив спину, показывая другу всю свою решительность.

— Ньют, что ты делаешь? — вопросила Вспышка, а я игнорировал ее.

— Это ведь не конец.

— Нет. Конец.

— Стреляй!

— Нет! — Томми попытался отстраниться от меня и вырвать руку из моей хватки, но я вцепился за нее как за спасательный круг.

— Томми, пожалуйста, если был мне когда-то другом…

— Вот именно — я друг тебе. Я не смогу.

— Сможешь!

— Нет.

— Пожалуйста, Томас. Пожалуйста, Томми… — я задыхался от слез. Ноги становились ватными, ком вот-вот и разорвет горло.

— Я хочу умереть, — я опустился на пол, приземлившись на коленки и зажмурившись.

— Прости, Ньют, я не могу, — выдавил из себя Томми и бросился к двери. Я не стал его останавливать, полностью лишившись контроля над телом. Друг с грохотом распахнул дверь и убежал, чтобы я не догнал его и вновь не приставал со своей просьбой. Он ушел и прихватил со мной мой пистолет. Этой мыслью я раздавил себя еще сильнее. Я не умру от быстрой и легкой смерти и все-таки стану шизом. Такой была моя судьба.

— Успокойся, Ньют, — просила меня Вспышка.

— Ты ведь знала, знала, что они ненастоящие. Почему не сказала прямо? — я говорил это вслух, устал, я просто устал говорить с ней мысленно.

— А ты бы послушал? Ответь только честно.

— Нет, — ответил я.

— Жертв нет, — неожиданно раздался голос позади меня, и я обернулся. Один из военных вошел внутрь и осмотрел комнату.

— Круто, — отозвался другой в коридоре.

Я не мог больше здесь находится. Я рывком бросился к двери. Мужчина подумал, что я напал на него и приготовил оружие, но я лишь оттолкнул его и пулей вылетел из комнаты. Я быстро выбежал наружу и умчался вперед. Я не видел, куда бежал, проклинал тот день, когда я родился. На удивление, я очень быстро устал, хотя в прошлом был бегуном и отлично бегал до того случая с ногой. Я плюхнулся на землю, больно стукнувшись коленями. Слез больше не было, а соленые дорожки на щеках высохли, и от них были неприятные ощущения. Я вытер щеки рукой одним движением. От меня словно оторвали что-то важное, и я был заполнен только Вспышкой. Грудь часто поднималась и опускалась, а сам я задыхался от смеха и кашля. Смех больше не был для меня ничем. Новые друзья не были жизнерадостными ребятами, а были психами, что смеются по каждому пустяку, потому что полностью лишились здравого смысла. Почему я понял это только сейчас? Я прожигал свою жизнь вместе с ними безумием и неадекватностью.

— Ньют, — услышал я за спиной голос того самогобледного парня. — Шиз ты недоделанный.

Шиз… Я протяжно рассмеялся, запрокинув голову, и долго не мог успокоиться. Шиз… Да! теперь я шиз! Один из вас. Пока я смеялся, мои подрагивающие пальцы ощутили жесткость металла. Я распахнул глаза и резко прекратил свой смех, внимательно посмотрев на тонкую, железную, но тяжелую трубу. Я поднял ее с земли и почувствовал на себе ее тяжесть… и власть, может быть, и жажду крови. Я сжал до боли челюсть и, резко развернувшись, нанес удар прямо в голову этому парню. Моя жертва повалилась с ног и мигом испачкала землю кровью. Да, я шиз. Шиз… Я запрокинул трубу и ударил парня еще раз, и еще. И еще! Когда я отстранился и отбросил оружие в сторону, я впервые почувствовал в легкость. Словно я заново родился, словно не было никакой катастрофы, а о Вспышке я не слышал. Да, я шиз… Я принял это и смирился. Я дам возможность болезни захватить меня полностью.

***

Мой разум помутнел. Я не различал больше красок мира. Все цвета одновременно померкли, как и я сам. Мое тело было захвачено множеством зеленоватых вен, мой мозг был окончательно под контролем Вспышки. Да, я стал настоящим психом. Я часто смеялся, только мой смех прерывал приступ кашля. Я часто давился своей кровью, внутри меня медленно поражались органы. Я часто моргал, потому что у меня словно засыхали глаза, и я перестал почти дышать.

Я не помню, сколько дней прошло с того момента, как я встретился с шенками, но для меня самого проскользнула вечность. За это время ко мне два раза приходила Соня, и, наверное, раз пять Элли. Девочки глубоко извинялись, даже не понимая за что, но я их не слушал. А зачем? Зачем разговаривать с иллюзиями? Обнимать пустой воздух вместо плоти.

Я много стал разговаривать со Вспышкой и во всем ее слушал. Она стала мне единственным верным другом. Раньше я делил свое тело с ней, но сейчас я позволил захватить свою плоть целиком. Ньют затерялся где-то в глубине моей душе. Вспышка раскрыла мне глаза на Шизоленд и на самого себя. Я убил Минхо, когда тот пустил что-то колкое в мою сторону. Убил очень жестоко, и смерть его была мучительна. После смерти Минхо я стал вожаком нашей компашки.

Мы с моими новыми друзьями наконец-то вырвались из Шизоленда и теперь гуляем по какому-то бедному городку, где нам на пути не попалась ни одна живая душа. Мои ноги превратились в вату, и я не мог самостоятельно передвигаться. Меня таскали мои друзья-шизы. День сменялся вечером, а я уже клевал носом.

— Ньют, — прокричал чей-то до боли знакомый голос, но я не вспомнил, кому он принадлежит. Сославшись, что это могло мне показаться, я не обратил внимание.

— Ньют, — позвал меня вновь голос, и на этот раз я поднял голову. Вдалеке я заметил фигуру Томаса. Я нахмурился.

— Не обращай на него внимание, — дала наказ Вспышка, и я снова подчинился ей. Я сказал ребятам поворачивать назад, но резкий кашель с кровью атаковал меня, друзья не удержали меня, и я упал на землю. Темная кровь вытекала у меня изо рта, и я отчаянно пытался остановить ее, закрыв рот рукой. Но кровь просачивалась между пальцев и каплями падала на землю.

— Ньют, — позвал меня голос Элли, и я поднял голову. Девушка присела возле меня на корточках.

— Посмотри на себя, в кого ты превратился.

— Не разговаривай с ней.

— Посмотри, она управляет тобой. Она повелевает, а ты ее слушаешься.

— Заткнись! — закричал я, как когда-то на Вспышку, и обнаружил, что кровь перестала течь.

— Ньют, она очень хотела захватить твое тело, и ты ей позволил.

— Тебя нет, и твои слова — пустота.

— Да, меня нет, но я иллюзия Ньюта, и сейчас я говорю от его имени. И сейчас он просит спасти его.

— Он обречен. Для него нет спасения.

— Ты ошибаешься. Оно есть. В смерти.

— Не слушай эту, девчонку, — кричала во мне Вспышка. Я обернулся в сторону Томаса. Он еще стоял на месте, не решив пока для себя отступить либо подойти ко мне. Элли исчезла.

Я собрал все силы в кулак и поднялся на дрожащих ногах.

— Томми, — прошептал я имя друга.

— Не смей, слышишь, не смей!

Я сделал шаг, и это у меня получилось. Друзья-зараженные удивленно на меня смотрели. И сделал еще один шаг. А затем, сжав кулаки, я решил испытать судьбу, ринувшись к Томасу. Я чуть не упал, но удержал равновесие, после чего я достал нож.

Томас отходил назад, и будто думал, что я не трону его, но он очень глубоко ошибался, когда перед его лицом проскользнуло лезвие. Я больше не Ньют. Я шиз, кровожадный зверь и монстр. Я замахивался на друга, а он уклонялся, как мог.

— Томми, лучше убей меня! — прокричал я до боли в горле другу, и вновь замахнулся на него. — Убей меня, либо я убью тебя.

Томми попятился и упал на землю, а я оседлал его сверху, выбросив нож в сторону, и дико посмотрел в испуганные глаза друга. На, Томми, смотри, во что я превратился. Мое все тело трясется и горит, сосуды в глазах лопнули, а я каждый день давлюсь кровью. Я медленно умираю. Так почему ты, друг, не можешь мне помочь? Ускорить время, сделать то, о чем я тебя просил.

— Убей меня, убей! — я схватил Томаса за шкирку и приподнял его голову от земли.

— Нет! — Друг попытался вырваться, но я крепко вцепился в него.

— Убей! — прыснул я слюной прямо в лицо шенка. Краем глаза я заметил пистолет, мое оружие, которое забрал Томас, в переднем кармане. Я быстро выхватил его и, вложив в дрожащие руки друга, приставил лоб к дулу.

— Стреляй!

— Ньют, не надо, — услышал я Вспышку.

— Нет, я больше не буду тебя слушать!

Я до боли зажмурил глаза, но что-то заставило меня поднять глаза вперед. За нашей «маленькой сценкой» наблюдали. Среди лиц я заметил перепуганное личико Сони, она смотрела на меня обреченно, с жалостью. Я так и не понял, была ли она моей наболевшей фантазией или настоящая, но я не стал заполнять этой мыслью свою голову. Сейчас для меня важно другое.

— Убей меня!

Не знаю, Томас выстрелил осознанно или его палец дрогнул на курке, но я резко почувствовал облегчение. Все мои мысли из головы раскололись на мелкие осколки. Вспышка закричала и сжалась внутри меня, погибая. Я терял контроль над телом.

Последнего, кого я увидел, была Элли.