Не мысли [Александра Борисовна Сербай] (fb2) читать онлайн

Александра Сербай Не мысли

1

В огне потрескивал сушняк. Галдели ребята. Пряная ночь, опускаясь, окутывала все вокруг, поедая пространство и время. Казалось, что ничего, кроме маленького пятачка земли вокруг костра не существует, что не было «до» и не будет «после», что есть только одно бесконечное «сейчас».

«Скоро похолодает», – с тоской подумал Игорь. Он очень любил эти уютные посиделки, хотя никогда никому не признался бы, что программа наставничества, в которой он так неохотно согласился участвовать, стала для него спасением от неприкаянности мирной жизни.

Оглядел свой отряд: двенадцать пар румяных щек и горящих глаз. Хотя нет, одиннадцать – одна девчушка так и не раскрылась – за все время не сказала ему ни слова и только изредка бросала на него тяжелый взгляд исподлобья. «Ну ничего, что бы ее ни подтачивало изнутри, современные дети не знают тех ужасов, через которые пришлось пройти моему поколению», – думал он. «Все пройдет, все у нее еще впереди, как, впрочем, и у всех них». От мысли о том, что ждет его впереди, а точнее о том, что ничего особо и не ждет, его радость подернулась паутинкой зависти.

– Дядь Игорь, – прервал его думы Толик. Парнишка рос без отца и уже третий год был участником клуба. Хранители Леса, как гордо именовался отряд Игоря, две недели жили в лесу, изучая все хитрости выживания в дикой природе, а в конце проводили три дня на общей базе с еще десятком подобных отрядов, возглавляемых его боевыми братьями: Морские Пираты, Синеголовые, Друзья Чингачгука, Дикие Вепри… Они устраивали командные игры и индивидуальные соревнования, закаляя, обучая, формируя, наставляя. Три дня отдыха и приезжала новая группа ребят, каждый раз разные, каждый раз впитывающие, любопытные, живые. И каждый раз в первой смене был неизменный Толик.

– Да, старшина?

– Мы тут с ребятами подумали, – неуверенно протянул подросток, – может, вместо вечера песен, ты расскажешь нам о своем героическом прошлом?

– А почему бы и нет? – ухмыльнулся Игорь. Героическое прошлое требовало аудитории, аудитория требовала хлеба и зрелищ, – жизнь шла своим чередом. – С вас ужин, с меня баллады о былом.

Навернув миску нажористой солдатской каши, приготовление которой ребята освоили на отлично, наставник юных умов встал, хрустнув суставами, и стал ходить туда-сюда, настраиваясь на повествовательную волну. Долго настраиваться, впрочем, не пришлось, нужные воспоминания лежали на поверхности, ведь он так часто доставал их, чтобы полюбоваться, отполировать и даже самую малость приукрасить. За последние годы бывший вояка стал опытным рассказчиком, и хорошо знал, как нажать на ту или иную кнопку, вызвав эмоции у слушателя. Он вдохновенно вдохновлял молодежь думать и действовать правильно, как когда-то его учили его.

– Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве… А, нет, не так, – Игорь остановился, потёр подбородок и вдруг запрыгал вокруг костра, раскидывая свои длинные ноги как богомол во время брачных танцев. – Смеркалось. Зарево пожара вырывало древнюю церковь из окружающего мрака. Пахло горелым мясом, внутри своими мерзкими голосами вопили термиты, снаружи полукругом стояли дезинсекторы. Их форма цвета густых сумерек слилась бы с ночью, если бы не светоотражающие шевроны и легкое мерцание защитного поля. Я находился всего в нескольких метрах позади, и явственно ощущал исходящую от них силу: именно тогда я понял, что хочу быть одним из них, стоять плечом к плечу с этими героями, защищая свободный мир от разной нечисти! Мне тогда было лет шесть-семь, а в вашем возрасте я уже закончил училище и успел сходить в свою первую экспедицию в юго-восточный термитник.

Воспоминания поглотили ветерана термитных войн, вернув его в дни его молодости, позволяя заново пережить былые ратные подвиги, сдирая вуаль прожитых лет с ощущения всемогущества. Правая рука потянулась к несуществующему оружию несуществующей ладонью – не только ум Игоря, но и его тело жили прошлым.

– Уууу, – протянул хор голосов, и кто-то спросил: – А какие они, термиты?

– Мерзкие. Это главное, что надо о них знать, – шрам на щеке Игоря дернулся и зачесался. – Бездушные твари, разрушающие все на своем пути. Они бесконечно плодились и захватывали все больше ресурсов, чтобы прокормить свое бесчисленное и бесполезное потомство. Жрать и разрушать, – все, на что они были способны, словно рак. И как рак их и надо было вырезать, быстро и беспощадно, пока они не поглотили все цивилизованные народы.

– Говорят, они похожи на нас…

– Опять и снова! – хотел было подумать Игорь, но вырвалось вслух. – Кто, ну кто до сих пор вливает вам в головы эту чушь? Я уже устал объяснять раз за разом, смену за сменой!.. Похожи-то, может быть, и похожи, только нелюди это! Не-лю-ди! Некоторые называли их недо-людьми или варварами, но это бы означало, что они способны вырасти, развиться, что-то понять. А это не так: они генетически на это не способны, это другой вид! Эти твари могут ходить, как люди и говорить, как люди, только путать их с людьми никак нельзя!

Запомните раз и навсегда: термиты – это наш враг, с ними разговора нет и быть не может, их надо уничтожать и точка!

– А как же коллаборационисты? Мы читали, что были те, кто работал с дезинсекторами, помогал им, – пискнул кто-то из девочек.

– Коллаборационистов использовать и уничтожить! Нет других вариантов. Ну нельзя к ним спиной поворачиваться, как вы не понимаете? Нельзя расслабляться в их присутствии, нельзя им верить ни на секундочку. Какой человек будет творить то, что они творили и еще отрицать происходящее, спихивая вину на жертву своих бесчинств?

– Вы имеете в виду то, что вы делали годами, убивая людей тысячами, даже отказывая им в праве считаться людьми? – Тихо, по-прежнему не глядя в глаза, сказала та самая девочка, Леся. – Или то, как вы грабили, насиловали, сжигали заживо, уничтожали в полной информационной тишине или утверждая, что пострадавшие сделали это с собой сами?

– Ты что вообще несёшь?.. Развернувшиеся было плечи Игоря, снова сгорбились, сделав из него того стареющего мужчину, которым он был в начале их разговора.

– Вот скажите, вы – человек? – Девочка перевела тему и подняла взгляд, и Игорь подумал, что лучше бы она и дальше не смотрела ему в глаза.

– Конечно.

– А я – человек?

– Ну да, но к чему…, – но Леся продолжила наступление. Остальные ребята замерли и как бы съежились:

– Грибы любите? Жареные там, маринованные, на костре запечённые?

– Да, люблю, – Игорь выжидающе смотрел на Лесю, пытаясь понять, что происходит. Девочка несла бред, ее словно подменили.

– А я – нет, ни в каком виде. Вы вообще в курсе, что грибы – живые, это уникальное царство живых существ, а вы их едите. Уверены, что это морально приемлемый выбор?

Нет, Игорь, конечно, повидал много идиотизма на своем веку, но такой уровень встречал впервые. Он обвел остальных ребят подозрительным взглядом: те внимательно следили за ним в ответ. Наставник понимал, что очень важно сейчас переломить ход разговора и вернуть лидерство себе. Иначе он потеряет авторитет в глазах этих ребятишек. Что вообще нашло на тихую Лесю?

– Во-первых, грибы – это растения, это знает каждый. И даже если бы они и были живыми, человек всеяден и испокон веков питался другими животными. Мы – верхушка эволюции, в конце концов.

– Угу, – кивнула Леся. – То есть и вы и я по-прежнему люди, хотя мы разошлись во мнениях?

– А как разница во мнениях влияет на биологию и факты?

– Хороший вопрос, возвращаю его вам: как разница во взглядах делает из человека монстра? Как так случилось, что вы дали себе право решать, кто человек, а кто нет, кто достоин жить, а кто нет?

Терпение Игоря таяло на глазах, а давление, наоборот, росло, придавая уже его щекам нездоровый румянец.

– Я никогда не убивал людей, девочка. Я защищал их, а точнее – вас, каждого из вас! Я воевал с тварями, чтобы у таких, как ты было будущее, а ты несешь чушь и не уважаешь жертвы, которые мы приносили, чтобы вы могли жить…– потрясая культей гневно процедил ветеран-дезинсектор.

– И кого же вы убивали в Краснозерске? Во время так называемой зачистки, где вы за одну неделю уничтожили все оставшееся мирное население, укрывшееся от бесконечных обстрелов по подвалам? Монстров? Чудовищ? Термитов, как вы их называете? Или тех, кто ходит как вы, выглядит как вы, чувствует как вы, – таких же людей, как и вы, только думающих иначе? Так кого?

Игорь резко всосал воздух через щель между передними зубами, словно газировку через трубочку.

– Больная что ли? – Игорь с недоумением посмотрел на остальных ребят, затихших на бревне у костра словно зрители в первобытном амфитеатре. – Славик, Толян, вы бы разъяснили девочке всю ситуацию, прежде чем позволять такое. А то, как бы чего не вышло…

– А у них не получилось разъяснить, решили: вы лучше справитесь.

Игорь было приосанился и, собрав все хладнокровие в кулак, приготовился разъяснить дерзкой пигалице истину. Но после секундной паузы Леся продолжила сама:

– Как справились с четырнадцатилетним Митей и восьмидесятилетней бабой Варей, моей бабой Варей. Мне было тогда пять. И я пряталась в старом неработающем холодильнике, который до самого конца защищал Митька, пока вы гоготали, калеча его. Кажется, это у вас называется ‘отрывать лапки’. Я не видела ваших лиц, но я знаю ваши голоса как родные, так часто раз за разом проживала ту ночь во сне, – Ее лицо исказилось. – Когда меня нашли спасатели, я не говорила. Мне дали новое имя, новую семью, новую личность. И позаботились о том, чтобы никто не знал, что в Краснозерске кто-то выжил. Надеялись, я все забуду. Но этому не бывать: они живы, пока я их помню.

Уже не только щеки, весь Игорь пылал огнем ненависти, глядя на то, как с другой стороны костра два карих глаза заполняют худое лицо девочки, превращая ее в ненавистное насекомое. Издав животный рык, мужчина прыгнул вперед, но вместо горла врага, схватил воздух и кубарем улетел за освещенный клочок земли. А обернувшись, увидел пустую поляну, посреди которой потрескивало угасающее пламя, отбрасывающее странные хищные тени на бревно, где больше не было ни врагов, ни друзей, ни даже Толика.

2

Обычно возвращение студентов из мета-лагеря сопровождалось бурными эмоциями и возней. В этот раз ребята вставали из капсул в полной тишине, а опытный диспетчер Владимир, разруливший тысячи кризисных ситуаций за время своей работы, не знал куда деть глаза и подумывал о смене профессии.

«Краснозерск» висело в воздухе лезвием гильотины. Все жители Единой Евразии знали про этот маленький город, ставший не только кровавым воспоминанием для всего человечества, но также и поворотной точкой в ходе Первой Гибридной Войны. Мета-походы, организуемые Институтом Новейшей Истории, совместно с пенитенциарным отделом Заслона и были созданы для того, чтобы не дать истории стать пустым набором фактов, и чтобы молодое поколение могло, встретившись лицом к лицу с «искаженными», получить прививку от забывчивости.

– Ты! – Толик сделал пару резких шагов к Лесе. – Ты…я, – он сжимал и разжимал кулаки, ставшее белым лицо пошло красными пятнами. Выходя из-за пульта, Владимир пожалел, что нельзя людей выключить в реальности так же, как в мета-пространстве. – Мне так жаль, – Толик выбросил свои длинные руки вперед и неуклюже прижал к себе миниатюрную Лесю. – Я ж не знал, я б никогда…

Окаменевшая было Леся обмякла и, уткнувшись лицом в плечо друга, расплакалась. Остальные ребята переглядывались и переминались с ноги на ногу, не зная, что делать. Толик продолжал гладить девочку по спине, бормоча: «Прости, прости, пожалуйста».

Вдруг дверь в аудиторию распахнулась, и туда ворвалась пси-куратор Варвара. За ее спиной маячило еще несколько запыхавшихся пси-тренеров.

Где бы ни оказывалась Варвара, там начинала бурлить жизнь: воздух посвежел, дети разом заговорили, Владимир заулыбался. Она мягко, но властно распределила студентов по тренерам, взглядом попросила диспетчера выйти и, когда все разошлись, усадила Толика с Лесей в два непонятно откуда взявшихся мягких кресла, сама плюхнувшись на стул напротив них.

По-прежнему белый Толик сжимал губы и руку Леси, по лицу которой струились слезы. Оба молчали.

– То, что произошло…, – аккуратно начала Варвара. Но Толик с жаром ее перебил:

– Во всем виноват я, только я, отпустите ее…Леся было замотала головой, пытаясь продышаться и успокоиться.

– Если тут кто и виноват, так это я – как я могла такое упустить, уму не постижимо! Не переживай, Анатолий, никто Олесю не обидит, – успокоила их Варвара.

– Да куда уж больше то! – выдохнул Толик. И, бросив виноватый взгляд на Лесю, почти шепотом добавил: – Вы же знаете, что Игорь Анатольевич…

Казалось, произнести это вслух было выше его сил.

– Знаю, – кивнула Варвара.

Леся переводила вопросительный взгляд с одного на другого. Скорчившийся в кресле Толик медленно процедил:

– У меня тоже есть секрет, Лесь, – И, наконец, встретившись глазами с глазами подруги: – Он мой…

– Отец, – закончила за него Леся, инстинктивно откинувшись назад и отдернув руку.

– Родителей не выбирают, – попыталась разрядить обстановку Варвара.

– Я знаю, он – монстр, я знаю, – с жаром заговорил Толик. – Я вовсе не пытаюсь оправдать его, и я даже перестал пытаться понять его, пусть этим психопатологи занимаются. Но ты же знаешь, что искажение – это болезнь, а человек – больше, чем его болезнь, так ведь? – Толика захлестывали чувства, он попытался найти поддержку в лице Варвары, и та ему одобряюще кивнула. – Мне стыдно, мне невыносимо больно, мне страшно, что я могу стать таким же, как он, и все же…и все же он – мой отец и я просто хочу быть с ним рядом, хотя бы раз в году, хотя бы так. Понимаешь?

Толик попытался дотянуться до руки Леси, но та вжалась в кресло, обняв себя крепко-накрепко и без остановки мотала головой.

– Ты не сказал мне!

– А ты не сказала мне! – Поединок взглядов никто не выиграл. – И это понятно. Как такое расскажешь? Что твое, что мое – ну как? – Ребята тяжело дышали, Варвара была готова включиться в любой момент. – Я хотел лишь показать…сам не знаю что, но ты – мой лучший друг, я хотел разделить с тобой это…я ж не знал! – Толик уже начинал отчаиваться, когда Леся протянула руку и сжала его пальцы.

– Главное, что нужно помнить, это что вы оба в безопасности. Я уверена, Анатолий хорошо знает, как все тут устроено, но Олеся же в первый раз здесь? – Утвердительно-вопрошающе произнесла Варвара. Леся кивнула. – Тем не менее, думаю – сегодняшняя уникальная экскурсия будет интересна вам обоим. – Смарт-браслет Варвары тренькнул, она скосила глаза на руку и заговорщически улыбнулась ребятам. – Начальство вовремя, а то я уже было хотела вас тайком провести, – И продолжила уже более официальным тоном: – Только что вы стали первыми не-сотрудниками, кому разрешено попасть в святая святых и увидеть, как устроена мета-тюрьма изнутри, а также узнать почему так важно то, что мы тут делаем.

– Тут? – Толик оживился. – Как это тут? В Институте Новейшей Истории? Я думал, что отсюда мы только выходим в мета-лагерь. Местоположение мета-тюрьмы засекречено, никто не знает, где она…– Варвара приложила палец к губам и выразительно посмотрела в пол. – Неужели?..– Начал было строить теории Толик, но был прерван.

– Прежде чем мы приступим, мне потребуется ваше согласие на участие в этом дивном мероприятии. Так как вы достигли возраста осознанного согласия, присутствия или одобрения ваших родителей не потребуется, но необходимо, чтобы вы озвучили под запись, что вы понимаете, что вам предлагают, согласны участвовать, а также подписали договор о неразглашении.

Толик вопросительно посмотрел на Лесю, та сосредоточенно кивнула, и мальчик ответил за обоих: – Мы согласны.

Проделав все необходимые юридические манипуляции, Варвара поднялась, расправила длинную архаичную юбку в пол, и, с гордостью посмотрев на ребят, сказала:

– И снова здравствуйте, меня зовут Варвара и сегодня я буду вашим гидом.

Длинный гулкий коридор привел их к лифту, смарт-браслет Варвары открыл доступ к дополнительной панели с кнопками, сообщающими о том, что Институт Новейшей Истории уходил под землю намного глубже, чем ввысь на поверхности. Нажав минус пятый этаж, пси-куратор нарушила тишину:

– Мы начинаем нашу экскурсию с операционного центра первого пенитенциарного заведения нового типа или ПЗНТ – 1, в народе известного как мета-тюрьма. Как вы наверняка знаете, почти девять лет назад впервые была использована экспериментальная технология «Будильник». Вопиющая ситуация в Краснозерске вынудила союзников рискнуть, не дожидаясь окончания контрольного тестирования, и применить обратное ПТО…– лифт тренькнул и выплюнул их в такой же хорошо-освещенный коридор, но уже с искусственными окнами.

– ПТО – это психотропная обработка, – поманив за собой озирающихся ребят, продолжила Варвара. – Древняя технология, ранее проводимая спецслужбами для так называемого зомбирования «неугодных» людей, была реверсирована и направлена на восстановление функции критического и аналитического мышления, чтобы «пробудить» затуманенный разум. Вы наверняка читали про СМИ того времени и как они безбожно манипулировали сознанием масс? Так вот, специалисты Заслона не только разработали сам Будильник, но также и электромагнитный купол «Колпак», предотвращающий возврат к тому истеричному состоянию, в котором находились миллионы одурманенных людей в то время. Люди, разработавшие эти технологии, в последствии стали героями нового единого государства, а организация «Заслон» – частью госструктуры, отвечающей за комплексную безопасность страны.

Коридор внезапно оборвался, и мини-экскурсия обнаружила себя на дне огромной воронки, уходящей спиралью вверх: в центре находился круговой пульт, а пятиэтажная спираль была разделена на рабочие кабинеты. Так как был уже вечер, пространство было практически пустым. Экскурсанты во главе с Варварой выглядели ярким пятном на фоне господствующего монохрома: белизна стен и потолков разбивалась о металл пультов и монорельса в полу, все сотрудники были в серой форме разных оттенков. Никто не обращал на них особого внимания, кроме едва-заметных камер – механических глаз вездесущих охранной системы.

– Но, как известно, – продолжила свое повествование Варвара, – для многих, прошедших особенно сильное промывание мозгов, было уже поздно. Их сознание настолько сильно искажает реальность в угоду их мировоззрению, что они буквально живут в своем вымышленном мире, подкрепленном зрительными и звуковыми галлюцинациями. Эта болезнь была названа «искажением» и сейчас существуют целые институты, занимающиеся ее изучением. На данный момент все попытки излечения от неё были безуспешными, ведь изменения настолько глубоки, что уходят на уровень физиологии не только мозга и нервной системы, но всего организма в целом.

Не опасные для общества искаженные живут при исследовательских центрах, опасные же содержатся на нижних этажах ПНЗТ. Здесь, в операционном центре, хранятся все данные, отсюда координируются все программы психо-коррекции и взаимодействия с искаженными преступниками. В том числе и программа мета-лагеря, в которой вы принимали участие.

– А можно..? – Леся шагнула к центральному пульту, за которым находилось два сотрудника спиной к спине.

– Здравствуйте, – звонко обратилась Варвара к пультмену, сидящему лицом к ним. – Экскурсия. Согласовано. Под мою ответственность, – она продемонстрировала маленький значок в виде языка пламени, украшавший светло-зеленую блузу, вкупе с непоколебимой уверенностью, уже не первый раз удивлявшей Толика. Он встречал Варвару и раньше. И каждый раз она просто излучала властность и силу, которые не очень вязались с ее милой внешностью и жизнерадостностью.

Пультмен подозвал ребят и стал объяснять, какие данные стекаются в его опытные руки: там были и картинки с камер наблюдения, и отчеты от аналитиков, данные по экспериментальным программам, и, конечно, прямая трансляция из мета-лагеря. Все это записывалось, пропускалось через ряд программ, выдававших сигнал тревоги в случае нарушения протоколов или возникновения нестандартных ситуаций, тогда-то и вступали в дело люди-наблюдатели на местах и в центре принятия решений.

Сначала взгляд Толика, а затем и Леси приковал один маленький квадратик среди десятков подобных, проецирующих происходящее в мета-пространстве.

– Увеличьте, пожалуйста, – подала голос Варвара. – И его капсулу тоже.

Две картинки заполнили центральный экран, перед которым замерло четверо: слева была ночь, разрываемая лишь пламенем костра, возле которого на бревне сидел одинокий мужчина, не мигая смотревший в огонь и не замечавший собственных слез; справа – видеомонитор криокапсулы, где были видны лицо и жизненные показатели спящего человека.

– Нахождение искаженных третьей степени в реальном мире не представляется возможным не только из-за случаев нападения на мирных граждан и даже детей в следствии их галлюцинаций, но также и потому, что их сознание не может принять факт поражения их стороны во время войны, а иногда даже сам факт окончания войны, и уж тем более собственную неправоту. Реальность просто неприемлема для них, и они либо погружаются в параноидальный бред, видя вокруг «термитов», или окончательно сходят с ума, потому что по их представлению – это все остальные отрицают реальность. Именно поэтому и было создано целое ответвление мета-пространства, в котором эти люди могут жить, где мы пытаемся их как-то социализировать, пока ученые занимаются разработкой новых методов раззомбирования, в котором все заключенные принимают участие.

Варвара положила руки на плечи Толика и Леси:

– Игорь Анатольевич Иванов, заключенный номер 00522, отбывает пожизненное заключение за совершенные им преступления против человечества без права обжалования. И, как уже было неоднократно доказано, искажение не передается генетическим путем. Вы в безопасности, – на этих словах Варвара бросила быстрый взгляд на другой квадратик из мета-пространства, местоположение которого ей было до боли хорошо известно. В этом квадратике совсем уже пожилой мужчина сидел в небольшой мастерской, самозабвенно вырезая что-то из дерева и напевая себе под нос колыбельную ее детства. – Мы все в безопасности, – почти шепотом добавила она.

Пока друзья смотрели друг на друга с болью и сочувствием, Варвара Петровна, дочь старшего смотрителя того самого юго-восточного «термитника», а если точнее, самой крупной в Европе резервации для идейного меньшинства, думала об ироничности жизни и о том, как все же много у войны уровней и инструментов для разрушения всех участников и сторон. «Лишь бы не было войны», вспомнились ей мамины слова, которые она твердила словно молитву как перед, так и после начала Первой Гибридной. Сама же Варвара молилась о том, чтобы люди, в очередной раз пресытившись мирной жизни, не впали снова в небытие, не забыли то, что уже забывали много раз. И со своей стороны делала все возможное, чтобы не допустить новой волны «искажения».