Рука Славы [Самуил Бабин] (fb2) читать онлайн

Самуил Бабин Рука Славы

Сидор сидел перед компом у себя в комнате за плотно задернутыми шторами, слабо пропускающими уличный свет из окна. Он закачал с утра на комп новую версию стрелялки Battlefield и быстро пройдя первый уровень, вот уже второй час никак не мог разобраться со вторым. Из-за закрытой двери доносился голос матери, с кем-то громко разговаривающей раздраженным голосом по телефону на кухне. Сидор провалил зимнюю сессию в универе и все попытки перенести сдачу на весну, не увенчались успехом. Декан факультета, как-то сразу не возлюбил Сидора. Мать записалась к нему на прием, но он и с ней отказался встречаться, а секретарша, в приемной, передала ей приказ об отчислении, а через неделю, пришла повестка из военкомата, явиться завтра с вещами, для прохождения срочной военной службы.

В принципе Сидор достаточно спокойно отнесся к этому. Служить сейчас призывали всего на год и уже несколько его одноклассников, призванных ранее, успели вернуться и даже с некоторым юмором отзывались о службе, особо не жалея проведенного там времени. Да и материнская навязчивая опека его честно достала, и он не против был бы от нее оторваться. Его немного настораживало, что месяц назад, в стране, что-то переклинило, и она начали военную операцию против соседней страны. Сидор никогда особо не интересовался политикой. Но после начала спецоперации, он чаще стал смотреть новости по телеку. Но там все выглядело достаточно оптимистично. Показывали колонны военной техники и бодро марширующих наших солдат по улицам освобожденных городов, под радостные закадровые тексты дикторов, дополненные официальными заявлениями упитанных генералов уверяющих, что еще немного и спецоперация закончится, а соседи будут освобождены от антинародного режима. Поэтому, получив повестку, Сидор даже почувствовал некоторое облегчение, что скоро сможет освободиться от назойливой опеки матери и окунется в новую жизнь. Зато мать, увидев повестку, завопила, – «Никуда не пущу!» и бросилась названивать родственникам и знакомым, пытаясь найти какие-то варианты откосить его от армии.

Увлекшись игрой, он не заметил, как мать вошла в комнату.

–Что ты в этой темнотище сидишь, – раздраженно произнесла она, подходя к окну и отдергивая штору. – В стрелялочки все свои играешь. – Она развернула его в кресле к себе и тяжело дыша, укоризненно посмотрела на него, – Не настрелялся еще? Вот заберут в армию там по-настоящему стрелять придется.

– Да, ладно, ну чего ты, – лениво протянул Сидор, сделав кислое лицо. – Еще не известно куда я попаду служить.

– Известно, -с напором ответила мать, – Сейчас должен приехать дядя Равиль. Он обещал помочь устроить тебя в безопасное место. Только я тебя очень прошу, – мать приложила руки к груди, – Не груби ему, пожалуйста в ответ. И делай, все что скажет.

– Да, не буду, я успокойся, – криво улыбнулся Сидор и снова повернулся к компьютеру.

– Сиди здесь и никуда не вздумай уйти. А я пойду пока любимых биточков для дяди Равиля накручу, – и она, примирительно погладив его по голове, вышла из комнаты.

***

Через час раздался звонок в дверь и из коридора послышались радостные возгласы матери, а в ответ низкий, приглушённый мужской голос.

Сидор быстро отключил компьютер и не глядя сняв с полки книгу, вылез из-за стола и с развернутой книгой, сел на диван.

В это время дверь распахнулась и в комнату вошел крупный, немного полноватый мужчина в длинной вязаной кофте, напоминающей сюртук. Воздух сразу наполнился хорошим, дорогим парфюмом. Это был дядя Равиль. У него была курчавая, длинная до плеч шевелюра, переходящая в густую, уже начавшую сидеть небольшую бороду. Своим внешним видом он больше напоминал скульптора монументалиста, чем профессора психиатрии.

Дядя Равиль был давним другом семьи. Известный в городе врач-психотерапевт. Он с отцом Сидора когда-то учился в медицинском, и они были дружны. А после смерти отца, несколько лет назад, он пристроил к себе на работу в институт психотерапии мать Сидора и всячески опекал их семью

–Здравствуйте, дядя Равиль, – вежливо улыбаясь встал с дивана Сидор держа книгу в руке.

Дядя Равиль выдержал небольшую паузу, внимательно рассматривая Сидора и спросил: «Что читаем?»

Сидор молча протянул ему книгу.

– Основы дифференциальных уравнений, – прочитал вслух название книги дядя Равиль и покрутив ее в руке, вернул Сидору. – Не поздно ты спохватился?

В это время из-за его широкой спины в комнату заскочила мать, одетая в красивое розовое платье с подведенным косметикой лицом

– Ну, что мы стоим мужчины. Пойдемте в большую комнату. Я там уже стол накрыла к обеду, – и она приобнял дядя Равиля за руку потянула его к двери и бросив многозначительный взгляд на Сидора, поманила его пальцем.

В большой комнате был по-праздничному сервирован стол. В глубокой фарфоровой миске дымилась отваренная картошка, присыпанная сверху укропчиком. Рядом, на большой тарелке, в окружении долек помидор, горкой возвышались румяные розоватые биточки, фирменное блюдо матери, а в хрустальный салатницах, лежали поблескивая, нарезанные кружечками соленые огурчики, маринованные грибочки и белоснежная квашенная капуста. Рядом с местом, предназначенным за столом дяде Равилю, стоял запотевший графинчик с водочкой.

– Все как я люблю, – остановившись, разглядывая стол, удовлетворенно потирая руки произнес дядя Равиль.

–Садитесь пока не остыло, – забегала вокруг стола мать, отодвигая стулья.

– Давайте сначала, начнем с главного, – присев, дядя Равиль отодвинул тарелку и по-хозяйски показал рукой на стол, – Присаживайтесь.

Дождавшись, когда все сядут, он погладил бороду и внимательно посмотрел на мать:

–Отсрочку от армии сейчас получить невозможно. В военкоматы бумага пришла сверху. Все под контролем определенных органов.

– И что же теперь делать, – заморгала глазами мать, похоже готовая уже расплакаться.

– Есть другие варианты, – дядя Равиль откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Мы пристроим его служить там, где боевые действия не ведутся.

– А где не ведутся, – автоматически переспросила мать.

–Сейчас все подробно расскажу и что надо будем сделать, – дядя Равиль повернул голову к Сидору и приказал, – Принеси мой портфель из коридора.

Сидор быстро вышел и вернулся, протягивая небольшой кожаный портфельчик.

Дядя Равиль щёлкнул замком, открыл портфель и порывшись внутри вытащил бумажный лист с отпечатанным текстом на фирменном бланке и положив его на стол. Похлопав себя по карманам, он раздраженно буркнул, – Очки, кажется, в плаще оставил, – и протянул листок Сидору, – Читай.

Сидор взял бумагу и стал ее разглядывать.

– Вслух читай, – приказал дядя Равиль.

ЦНИИ Хирургии. Справка, – тихим голосом, под нос начал Сидор.

– Отчётливей можешь, – перебил его дядя Равиль.

– ЦНИИ Хирургии. Справка, – повысил голос Сидор. – Выдана Сидорову С.А., 2003 года рождения. В том, что он прошел двухмесячную практику в патологоанатомическом отделении института, в качестве ассистента. Зарекомендовал себя добросовестным, исполнительным практикантом. Психологически устойчивым к выполняемой работе. Имеет живой интерес к медицине и патологоанатомической хирургии, в частности. Справка выдана для предоставления при поступлении в медицинский вуз или на работу в профильных учреждениях. Директор института. Доктор медицинских наук…

– Хватит, – остановил его дядя Равиль. – Эту справку приложишь к документам, которые завтра понесешь в военкомат.

– Что все это значит, – мать растерянно перевела взгляд с одного на другого, – Сидор, когда ты проходил эту практику и почему я ничего не знала?

– А помнишь, как он, кажется в седьмом классе, записался в кружок биологии, где с удовольствием резал лягушек, – хитро посмотрел на мать дядя Равиль, – И ты тогда меня задергала вопросами, нет ли у него психических отклонений.

– В восьмом, – уточнил Сидор.

– При чем здесь лягушки и эта справка из института, – простонала мать чуть не плача.

– А при том, – лицо дяди Равиля стало вновь привычно серьезным, – Его отправят служить, на основании этой справки в специальную часть приема, обработки и отправки погибших. В так называемые похоронные войска. Она расположена в областном южном городе, вдалеке от боевых действий. Я обо всем уже договорился через человека, имеющего выход на военного комиссара. Уверен, – дядя Равиль внимательно посмотрел на Сидора, – Зная, твой психотип, эта служба будет тебе не тягость. Что скажешь?

– Да, ничего, – пожал плечами Сидор. – Я к трупам отношусь нормально.

–Вот и отлично, – дядя Равиль оглядел стол и протянул руку к графину с водкой, – Ну, что мы обедать сегодня будем?

– Ой, спасибо тебе Равилюшка, – подскочила из-за стола мать и стала раскладывать по тарелкам еще дымящуюся картошку и биточки.

***

Мать, сильно перенервничав, даже не смогла даже с утра встать с кровати. Сидор позвонил дяди Равилю попросил, чтобы он подъехал и поцеловав мать на прощание, взял приготовленный с вечера рюкзачок с вещами и как было предписано в повестке, к десяти часам подошел к военкомату. Сдав повестку и документы в приемное окошко, он прошел через турникет и по стрелке указателю вышел во внутренний дворик-загончик, огороженный высоким решетчатым забором. Здесь уже толпились призывники и провожающие их родственники. Периодически из здания военкомата во дворик выходил офицер с красной папкой в руках. Открыв папку, он громко зачитывал фамилии новобранцев и выстроив их в шеренгу, выводил через калитку к стоящим за загончиком автобусам с армейскими номерами. Сидор прислонился спиной к решетке забора и уткнулся в смартфон. «Сидор, дружище, привет», – раздался рядом чей-то удивленно радостный голос. Сидор поднял голову. Перед ним в обнимку с накрашенной девицей стоял его школьный друг Витя-танкист. Такое прозвище он получил, за то, что был первым в классе по компьютерной игре в Танки. Витя к тому же был самым сильным, атлетического телосложения, на голову выше Сидора.

– Привет, – заулыбался Сидор и по старой школьной привычке вытянул вперед для приветствия сжатый кулак. Они традиционно три раза стукнулись. – Вот в армию забирают.

–Ты же в универе учишься? Тебя не должны, – удивился Витя.

–Ай, исключили, – махнул рукой Сидор.

– Знакомься, Анюта, – Витя притянул к себе девушка и та, весело хихикнув, добавила: «Можно просто, Нюся».

–Очень приятно, Сидор, – он улыбнулся в ответ.

– Это же мой самый лучший школьный друг. Мы с ним еще в пятом классе скорешились, – стал рассказывать Витя, – Или с шестого?

–В шестом я к вам в школу пришел, – уточнил Сидор, – Мать тогда в этом район, где наша школа, квартиру купила.

– Маленький, он такой был, щупленький. – Витя показал рукой рост того Сидора от земли. – Но, в обиду себя не давал. Чуть, что в драку лез. Вот за это я его тогда зауважал. А потом уже в восьмом классе, кажется, мы с ним на руке одинаковые тату сделали.

И Витя вытянул вперед руку, где на запястье, чуть ниже ладони был выведен синий треугольник, внутри которого располагался круг и вертикальная линия, делящая обе фигуры пополам.

– У меня на левой, а у Сидора точно такой на правой, – прокомментировал Витя, – А ну дружище, покажи свою.

Сидор, охотно завернул рукав и повернув руку ладонью вверх и приставил ее к Витиной. У него была точно такая же, один в один по размеру с Витиной татуировка: «Нас за это из школы хотели исключить. Но дядя Равиль тогда вмешался и от нас отстали».

– А, что это значит, – с интересом разглядывая татуировки, спросила Нюра.

– Это же из Гарри Поттера тату. Дары смерти называется. Ты что, не читала что ли, – удивленно посмотрел на нее Витя.

–Нет, – хихикнула Анюта.

– Смотри. Чтобы, когда я из армии вернулся, всего Гарри Поттера мне наизусть выучила. Приду. Проверю, – шутливо погрозил ей пальцем Витя и посмотрел на Сидора, – А тебя в какие войска записали, дружище?

–Не знаю, – пожал плечами Сидор. – Ничего не говорили.

– Меня в танковые, – и Витино лицо расплылось в счастливой улыбке.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Сидор.

В это время из здания военкомату вышел офицер с красной папкой и стал зачитывать очередные фамилии.

– Вот и до меня очередь дошла, – услышав свою фамилию, обрадовался Витя. – Ну, давайте прощаться. – Он сначала взасос поцеловал Анюту, а потом быстро обнял Сидора и побежал к выстроившимся в шеренгу призывникам.

Офицер еще раз провел перекличку и скомандовал: «Налево. На выход шагом марш». Когда строй подходил мимо Сидора с Анютой, Витя оглянулся и помахав рукой крикнул: «Броня крепка и танки наши быстры!»

– Смешной он, – фыркнула Анюта и протянула руку Сидору, – Прощай, Симон. Пошла я.

– Сидор меня зовут.

– Какая разница, – прикрывая ладошкой зевок, ответила Анюта и развернувшись, не спеша, пошла к выходу.

***

Когда последних призывников уже поразобрали и рассадили по автобусам, из здания военкомата вышел дежурный в сопровождении прапорщика с усталым лицом и большой зеленой сумкой в руке. Дежурный и поманил Сидора рукой. Сидор, надев рюкзачок на плечи подошёл к ним.

–Ты, Сидор Сидоров, – спросил дежурный. Сидор кивнул в ответ.

– Вот твой покупатель. Следуй за ним.

– Кто, – не понял Сидор.

– Дед Пехто. Прапорщик Петренко, – ответил прапорщик, открывая дверь военкомата, – Пошли сынок, долг Родине отдавать будешь.

– А разве мы не на автобусе поедем, – остановился Сидор.

– Забыли прислать за тобой персональную машину. Своим ходом будем добираться до расположения. Шагом марш, – подтолкнул его в спину прапорщик.

Они прошли сквозь здание военкомата и вышли на улицу.

Прапорщик оглянулся по сторонам:

–Как, боец, нам до Квасковского вокзала добраться, знаешь?

– Это всего две станции на метро.

Веди, – скомандовал прапорщик.

Проехав две станции, они, поднялись по эскалатору и вышли из вестибюля на привокзальную площадь.

– У нас почти целый час до отправления поезда, – посмотрел на часы прапорщик. – Успеем пообедать. Не знаешь, где здесь поблизости сытно и не дорого?

– Там в торговом центр, Макдональдс есть, – Сидор показал рукой в сторону серой стеклянной громадины чуть в стороне от вокзала.

– Не, я в эти заведения не хожу по идейным соображение, – поморщился прапорщик, – Может какая столовка есть поблизости?

– Тут пельменная, рядом за углом. Подойдет?

– То, что нужно, – обрадовался прапорщик.

Они прошли немного вперед по улице и свернув в переулок остановились перед узкой лестницей, спускающейся вниз с неяркой вывеской над дверью «Пельменная».

Это было полуподвальное помещение с двумя небольшим, мутными окошками под потолком, подсвеченное люминесцентными лампами. Посетителей, несмотря на обеденный час было немного. Они подошли к стойке раздачи и взяли подносы.

– У тебя деньги есть, – спросил прапорщик, разглядывая висевшее на стене меню.

– Есть немного, на карточке, – настороженно ответил Сидор. У него еще было десять тысяч наличными, которые он, наслышавшись о вымогательстве в армии, обвернул в целлофан и замотав скотчем, зашил предусмотрительно в дно рюкзака.

–Ты не подумай ничего такого, парень, – прапорщик похлопал его по плечу. – У меня деловое предложение. С тебя сегодня обед, а у меня здесь сухпай на всю дорогу для двоих затарен, – и он постучал рукой по сумке, висевшей на плече. – Нам кстати почти сутки ехать.

– Хорошо, – согласился Сидор.

Они взяли две большие порции пельменей, огуречные салатики, стакан сметаны, два компота и сели на свободный столик в углу зальчика.

– Под такую закуску и выпить не грех, – подмигнул Сидору прапорщик, ткнув вилкой в салат, – Я имею ввиду, что-нибудь покрепче компота.

– Здесь не продают, – ответил Сидор.

– А у нас с собой было, – прапорщик нагнулся к сумке, расстегнул молнию и украдкой показал Сидору армейскую фляжку, обтянутую зеленой материей. – Иди, принеси пустой стакан. Они там, где чай наливают стоят.

Сидор встал и подойдя к большому самовару на столе рядом кассой, взял стоящий на подносе стакан и развернулся уходить, как его остановил строгий голос женщины в белом халате, сидевшей за кассой: «А ну поставь на место. Ходит тут алкашня, воруют стаканы. Я вот сейчас полицию вызову».

– Я не алкашня, – растерянно посмотрел на кассиршу Сидор.

–А стакан зачем?

–Меня в армию забирают, – чуть наклонившись к ней, тихо ответил Сидор, кивнув в сторону сидевшего за столом прапорщика.

– Ладно, бери, – немного подумав, разрешила кассирша.

Сидор вернулся к прапорщику и поставил стакан на стол.

– Молодец. С боевым заданием справился, – одобрительно кивнул прапорщик и перелил в пустой стакан немного компота из другого, опустил под стол, долил в него что-то из фляжки и протянул Сидору. Такую же операцию он повторил со вторым, стаканом в котором оставался компот.

– Ну, за Красную Армию. Чтобы ей пусто было, – прапорщик приподнял стакан и не чокаясь, медленно выпил и вопросительно посмотрел на Сидора, – А ты чего не пьешь?

– Ага, – Сидор сделал глоток и закашлялся, – Что это?

– Не боись, – усмехнулся прапорщик, – Чистейший медицинский спирт. Привыкай. У нас в части его только и пьют. Задерживаешь дыхание и пьёшь равномерно, небольшими глотками, а потом выдохни.

Сидор вздохну и морщась, медленно, как проинструктировал прапорщик, выпил половину.

– Ну, вот, теперь очередь и до пельменей дошла. – Прапорщик обильно полил себе в тарелку сметаны. – Давай, закусывай парень.

– Ну, что повторим, – через некоторое время спросил он и с нова потянулся к фляжке, лежащей в сумке.

– Не, у меня еще есть, – слегка запьянев, заулыбался Сидор, – Мне хватит.

– Как хочешь, – прапорщик повторил процедуру смешивания и выпил.

– Так это медицинская военная части, куда мы едем, – спросил Сидор.

– Почему медицинская, – не понял прапорщик.

– Вы же сами сказали, что спирт медицинский.

– А-а-а. Ты в это смысле. – Прапорщик поддев вилкой пельмень и вымазав им остатки сметаны в стакане, сунул в рот, и стал пережевывать. – Типа, того. Это морг.

–Морг?

– Гарнизонный морг. На весь южный округ. Да ты не дрефь, парень. С мертвыми проблем меньше, чем с живыми, – он снова плеснул спирт в стакан и уже не разводя компотом, выпил и взглянул на часы. – Все, нам пора, скоро отправление.

Они дошли до здания вокзала и остановились перед книжным киоском. Прапорщик закурил, а Сидор стал рассматривать витрину и увидев большой яркий анатомический атлас, немного подумав, решил купить.

– Что за книга, – прапорщик заглянул в рюкзак, куда Сидор убирал атлас, – Зачем она тебе?

–Вы же сами сказали, что там морг. Подумал, пригодится.

– Военный морг, – назидательно произнес прапорщик, – Устав караульной службы будешь там учить. А этим, без тебя есть кому заниматься. Ладно, пошли. Посадку уже объявили.

Они сели в плацкартный вагон, уже заполненный пассажирами с радостными лицами, едущие, судя по всему, на юг, в отпуск. Народ деловито раскладывали на столах запасенные в дорогу продукты, – жареных куриц, яйца, зеленый лучок с помидорами. Некоторые, нетерпеливо, готовясь отметить отправление, начинали разливали в чайные стаканы с подстаканниками первую водочку. Сидору с прапорщиком достались боковые места, рядом с туалетом. Как только поезд тронулся, прапорщик, забрался на верхнюю полку и положив сумку под голову, сразу уснул, а Сидор расположился внизу, за столиком и позвонил матери. Та бодрым голосом сообщила, что дядя Равиль, уже заезжал с утра и обещал некоторое время пожить в их квартире, в комнате Сидора, чтобы ей было не так беспокойно одной. Попрощавшись, он, пообещав позвонить, как только доберется к месту службы и достав из рюкзака анатомический атлас, с интересом углубился в чтение.

Прапорщик, проспав до вечера, спустившись вниз, отправил Сидора к проводнику за чаем, а сам выложил из сумки на стол две банки тушенки и пачку галет.

– Садись, ужинать будем, – вскрывая ножом банки, приказал прапорщик, когда Сидор вернулся с двумя стаканами чая. Он снова порылся в сумке и достал все ту же зеленую фляжку со спиртом.

– Я не буду, ладно, – просительно произнес Сидор.

– Я тебе и не предлагаю, – отвинчивая крышку, ответил прапорщик, – Тут и одному мало, – и он, покрутив фляжкой, размешивая содержимое, сделал большой глоток.

– А чем есть будем? У вас вилки есть? – Сидор придвинул к себе банку с тушенкой.

– Вилки, – усмехнулся прапорщик, – Все парень, ты уже не на гражданке. Приучайся проявлять военную смекалку, – и он, распечатав пачку, вытащил галету и густо зачерпнул ей тушенку из банки, – Вот тебе и вилка, и салфетка.

Они поужинали. Прапорщик допил остатки спирта, сходил покурил в туалете и снова забравшись на полку, не раздеваясь уснул.

Освещение в вагоне переключили на ночное. Сидор посидел еще немного в смартфоне и поставив его на зарядку, опустил вниз столик, застелил постель и сунув атлас под подушку, залез под одеяло.

***

–Рота, подъем, – раздался над головой Сидора грубовато требовательный голос, и он открыл глаза. Над ним, опершись руками на верхнюю полку стоял прапорщик в расстёгнутом на две верхние пуговицы кители. Он наклонился, протянул руку и вытащил торчащий из-под подушки анатомический- атлас. – Всю ночь, что ли читал? Ты случайно, того, не мазохист?

– Я в медицинский поступать собирался, как отец. Но мать, настояла, чтобы шел в финансово-экономический.

–Все ясно с тобой хирург, – положил на одеяло книгу прапорщик, – Ладно, иди принимай водные процедуры, а я пока завтрак приготовлю.

Сидор быстро встал, оделся, свернул постель, взял рюкзак и выстояв небольшую очередь, зашел в туалет.

Когда он вернулся, прапорщик уже сидел за столом, на котором стояли две открытые банки тушенки и лежала распечатанная пачка галет.

– Эх, ничего не осталось, – прапорщик с сожалением потряс в руке зеленую фляжку и с зависть посмотрел в сторону соседнего купе, где два благодушного вида пассажира, в майки и треники, сидели за столом перед разделанной жареной курочкой и чокались чайными стаканами. – Ладно, через час остановка будет. Там на платформе местные всегда пиво продают, – с надеждой в голосе закончил прапорщик, зачерпнув галетой мясо из банки.

Через час поезд подошел к вокзальчику какого небольшого, захолустного городка. «Стоянка пятнадцать минут», – выйдя в проход сообщил проводник, – «Не задерживайтесь».

– Пошли, – скомандовал прапорщик.

Они вышли на перрон. На улице светило уже яркое майское солнце и дул слабый теплый ветерок. В это время на соседний путь подошел и остановился длинный железнодорожный состав, заставленных танками и другой военной техникой. В конце состава были прицеплены несколько товарных вагонов из приоткрытых дверей которых с любопытством выглядывали молодые солдатики в зеленом камуфляже.

– Тут похоже и наши будущие клиенты, – закуривая, кивнул прапорщик в сторону товарных вагонов.

– В смысле, – не понял Сидор.

–Чего не понятного, на юг едут. В зону боевых действий, – угрюмо ответил прапорщик.

В это время к вагону подошла бабулька с тележкой на колесиках и большой сумкой, стоящей сверху: «Пирожки берем граждане. Еще теплые. С капустой, картошкой, грибочками».

– А пиво у тебя есть бабуля, – шагнул к ней прапорщик.

– А как же и пиво есть. Холодненькое, – и бабулька, сняв с тележки сумку, открыла ее, доставая запотевшую, зеленую бутылку, – Наше, Жигулевское.

– И почем, – взяв бутылку, разглядывая этикетку, спросил прапорщик.

– Сто пятьдесят, служивый.

– Да, ты чего старая. Откуда такие цены? Она в магазине пятьдесят стоит.

– Вот и иди в магазин, если такой умный, – злобно ответила бабуля, забирая у него бутылку.

– Так, Хирург, – прапорщик вытащил из нагрудного кармана три сотенных и протянул их Сидору, – Через акведук переедешь, на той стороне здание вокзал. Там такое же пиво в буфете продают. Возьми на все.

Сидор сунул деньги в карман и не спеша подошел к лестнице ведущей наверх акведука.

– Ну, чего ты телишься, – раздраженно крикнул сзади прапорщик, – Десять минут до отправления. Давай бегом.

Сидор, перепрыгивая через ступеньки поднялся наверх и пробежав по акведуку через военный состав, спустившись и вошел в одноэтажное, здание с облупленной вывеской на фронтоне «Угрюмовск».

Внутри пахло сыростью и было малолюдно, только у прилавка буфета, стояло три человека. Первый, дедушка в телогрейки и кроличьей шапке, уже рассчитывался, купив пачку папирос. За ним стоял высокий мужчина в длинном зеленом плаще с удочкой в руках. Замыкала очередь грузная тетя с такой же тележкой, как и бабули на платформе.

– Товарищи, пропустите пожалуйста, у меня поезд отходит, – подойдя к буфету, обратился к стоящим Сидор.

– У всех отходит, – с вызовом ответила тетя.

– А куда едешь, то парень, – спросил мужчина с удочкой.

– В армию меня везут.

– Становись впереди, – подвинулся в сторону мужчина.

– Нечего пропускать. Пусть как все стоит, – возмутилась тетенька.

– Он занимал передо мной, – одернул ее мужчина, пропуская к прилавку Сидора.

– Спасибо, – кивнул ему Сидор и протянул деньги продавщице, – Мне пива на все и пакет.

– Паспорт покажу, – хмуро посмотрела на него продавщица.

–Зачем?

– До восемнадцати лет алкоголь запрещено отпускать.

– У меня паспорт в вагоне остался, – растерялся Сидор, – Мне есть восемнадцать. Меня в армию забрали.

–Не положено без паспорта. Следующий, – и продавщица отодвинула деньги в сторону.

– Так, Ивановна. Это я покупаю, – и высокий в плаще, снова подвинул ей деньги, – Пива на все и пакет.

– Добренькие. А потом из них наркоманы всякие вырастают, – огрызнулась продавщица, но сложила в пакет шесть бутылок пива и поставила на прилавок.

– Спасибо, дяденька, – Сидор схватил пакет и бросился к выходу.

Взбежав на акведук, он услышал гудок локомотива и тут же поезд медленно стал отходить от перрона.

– Подождите, – закричал Сидор, бегом спускаясь вниз.

Он даже успел догнать несколько последних вагонов и остановился в конце перрона, но поезд набирая скорость проходили мимо с уже наглухо закрытыми дверями тамбуров. «Что теперь делать? И документы, и деньги, и смартфон, все осталось в вагоне», – с отчаяньем подумал Сидор и с легким, стеклянным звоном опустил пакет на перрон.

– Ты, чего парень, от поезда что ли отстал, – раздался откуда-то сверху чей-то голос.

Сидор оглянулся в ту сторону. Напротив, на броне танка, стоящего на железнодорожной платформе, сидел, покуривая солдатик с сержантскими погонами.

– Отстал, – простонал Сидор.

–А что у тебя там в пакете звякало?

– Пиво, прапорщик приказал купить, – поднял с земли пакет Сидор, – Он меня в военную часть везет.

– Сколько пива там у тебя?

–Шесть бутылок.

– Значит так, – сержант спрыгнул с танка на настил платформы, -Наш состав сейчас отправляют. И нам дают дальше зеленый свет.

–Что это значит?

– А то, что мы поезд твой обгоним и на следующей станции ты сможешь отдать прапорщику его пиво, – подмигнул сержант. – Но одно условие?

–Какое?

– С тебя две бутылки.

– Согласен, – облегченно выдохнул Сидор.

Сержант подошел к краю платформы и подал ему руку. Забравшись на верх, Сидор огляделся по сторонам: «А где сидеть здесь?»

– Где, где, – весело рассмеялся сержант и показал рукой на открытый люк на башне танка, – Там поедем, со всеми удобствами. Туалет только на улице.

Они залезли в башню, и сержант закрыл люки. Скоро состав тронулся. Сидор отдал сержанту две бутылки пива, а тот научил его пользоваться прибором наружного наблюдения, через который достаточно хорошо просматривалась панорама вокруг дороги.

Где-то минут через сорок Сидор увидел стоящий на соседнем пути свой поезд, пропускающий вперед военный состав. А еще через час, состав сбросил скорость, и сержант сообщил, глядя в прибор наблюдения: «Впереди какая-то станция». И действительно, через некоторое время они остановились и сержант, открыв люк выглянул наружу:

– Похоже тебе здесь выходить, парень. Это большая станция. Твой поезд здесь должен остановиться.

Он открыл второй люк, и они с Сидором вылезли из башни. Внизу вдоль длинной платформы, стояли и прохаживались люди с чемоданами и сумками.

– Какой поезд ждете, – крикнул сержант стоящему внизу дядечке в шляпе.

– Южный, – тот испуганно покосился на танк и подхватив чемодан, поспешил отойти подальше.

– Это, мой, – обрадовался Сидор.

Они вылезли из танка и спустились вниз.

– Давай прощаться, – протянул ему руку сержант, -Тебя кстати в какие войска призвали, не в танковые случайно?

– В…, – немного замялся Сидор, – В медицинские.

– Повезло. Там говорят у них спиртиком можно разжиться.

В это время состав дернулся и медленно тронулся вперед. Сидор спрыгнул на платформу и оглянувшись помахал рукой сержанту. Тот козырнул в ответ и ловко забравшись вверх, спустился в башню и закрыл люк.

Где-то через полчаса к перрону подошел Южный поезд. Сидор вошел в вагон и пройдя по проходу, остановился возле своего места. Прапорщик сидел за столиком с опущенной головой, сложив, как школьник руки перед собой. Перед ним лежал раскрытый анатомический атлас. Сидор поставил рядом пакет с бутылками и сел напротив:

– Ваше пиво, товарищ прапорщик.

Прапорщик, приподняв голову и внимательно посмотрел на Сидора:

– Ты где был?

– Поезд догонял.

– Больше из вагона до самого конца, ни шагу.

Прапорщик, вытащил из пакета бутылку. Ловко, об край стола открыл крышку и приложив к губам, поднял вверх голову и не останавливаясь, влил в себя одним глотком все содержимое.

***

Поезд теперь часто, по долгу останавливался, пропуская идущие на юг один за другим военные составы, и они приехали в Южный город уже поздней ночью. Общественный транспорт не ходил и прапорщик, чертыхаясь: «Мне эти деньги никто не вернет?», заказал такси, чтобы добраться до части, которая находилась на противоположной от вокзала окраине города.

– Останови у КПП, – приказал таксисту прапорщик, протягивая деньги.

Они вышли из машины напротив, двухстворчатых железных ворот с нарисованными красными звездами и зашли в небольшое помещение с турникетом, перекрывающим проход.

– Комбат тебя дожидается, Петренко. «Трезвый и злой», —ухмыльнувшись, открыл турникет, сидевший за стеклянной перегородкой старлей с повязкой Дежурный на рукаве.

С другой стороны КПП, в темноту уходила, выложенная бетонными плитами, дорог, освещенная редкими фонарями.

– Иди за мной, – приказал прапорщик.

Они прошли метров сто по тротуару вдоль дороги и свернули к длинному одноэтажному зданию, барачного типа с вывеской «Штаб» у входа. Все окна штаба были затемнены и только одно подсвечивалось неярким светом изнутри. Прапорщик тяжело вздохнул и открыл дверь. Внутри, рядом с красным бархатным знаменем стоял солдатик, прижимая автомат к груди. Прапорщик козырнул и свернул направо, в коридор. Остановившись перед дверью с цифрой «3», он поправил форму, кивнул Сидору и перекрестившись, постучал и открыл дверь.

В небольшом кабинете, слева от входа, за столом, под зеленой лампой, сидел одутловатый майор с припухшими глазами, неуверенно крутя кубик-рубик в руках. За ним, у стены, стоял облезший металлический сейф, над которым висел портрет какого-то генерала.

Прапорщик вскинул руку к фуражке: «Здравие же…»

– Кончай, Петренко, – устало перебил его майор. – Ты когда должен был приехать?

– В обед, – виновато пожал плечами прапорщик, – Так, поезда все задерживают. Эшелоны военные первыми пропускают. Мне даже такси от вокзала пришлось брать за свой счет, – с обидой в голосе закончил прапорщик.

– Ладно. А пополнение, где, – майор чуть наклонил в сторону голову, заглядывая за спину прапорщика.

– Так, вот пополнение, – прапорщик сделал шаг в сторону.

– Один, – удивленно произнес майор, разглядывая стоящего Сидора с рюкзаком в руке. – Ты же семерых должен был привезти по заявке?

– Больше никого не дали. У них предписание в первую очередь комплектовать строевые части. Зато этот по нашему профилю, – прапорщик оглянулся на Сидора, – А, ну покажи, что ты читаешь.

Сидор расстегнул рюкзак и протянул прапорщику анатомический атлас.

– Вот, – прапорщик потряс атласом, – На хирурга учился.

– На хера мне хирург, – обхватил голову руками майор. – Вместо положенных двадцати человек, только десять поступило. А у нас каждый день уже по два вагона рефрижераторных с двухсотыми стали приходить. Разгружать и сортировать не успеваем. Дальше больше. Личного состава уже не хватает, – и он, тяжело вздохнув, устало посмотрел на прапорщика.

– И чего делать будем, – озабоченно спросил прапорщик.

–Чего, чего, – повторил задумчиво майор. – Задержим на месяц осенний призыв. Больше не имеем права. Хорошо хоть из прибывших новобранцев семеро алтайцев. Они хоть и щупленькие, но выносливые. Но, что потом, – майор снова замолчал и побарабанив пальцами по столу закончил, – Придется похоже рапорт писать в штаб округа, чтобы нам в помощь из стройбата подкрепление прислали.

В это время пробили часы, висевшие на противоположной стене.

– Ну, что тогда я его в расположение отведу, – осторожно спросил прапорщик.

–Идите, – махнул рукой майор, но только прапорщик взялся за ручку двери, остановил, – Подожди. Он же присягу не принял?

– А когда присяга, – оглянулся прапорщик.

– Сегодня была. В обед. Ты же не приехал вовремя.

– И что теперь делать?

–Так, Петренко, – немного подумав, решительно произнес майор и подмигнув добавил, – Приведи-ка сюда часового. И пусть с автоматом идет.

– Так ему же ведь нельзя от знамени отходить?

– И знамя несите сюда. Здесь сейчас присягу примет твой Хирург, – и майор, выдвинув ящики стола, выложил красную папку, украшенную золоченым гербом. – Ну, что ты завис Петренко. Выполняй команду.

– Есть, – прапорщик развернулся и выскочил за дверь.

Он скоро вернулся, внося в кабинет намотанное вокруг древка знамя, перевязанное снизу золотистой лентой. Следом за прапорщиком, прижимая автомат к груди, зашел солдатик с испуганным лицом.

Майор вышел из-за стола и подойдя к солдатику приказал, забирая автомат: «Давай, боец. Снимай форму, – и он посмотрел на Сидора. – И ты свою верхнюю одежду то же. Не положено в гражданкой присягу принимать».

Прапорщик помог Сидору надеть форму солдатика и удовлетворенно оглядел его: «Ты в военной лучше смотришься, Хирург».

Майор задернул шторы на окне, включил верхний свет и надев на Сидора автомат, приказал стать у стены, на которой висела большая карта с границами военного округа. Прапорщика со знаменем он поставил рядом.

– Читай с выражением, – майор, раскрыв красную папку, протянул ее Сидору и поправил автомат. – Где твой телефон?

– В рюкзаке в боковом кармане, – ответил Сидор, – А зачем он вам?

–Сфотографирую. Родителям отправишь, – майор взял у Сидора телефон и включив режим фото, отошел к столу, – Начинай!

– Я, фамилия, имя, отчество, – громко начал читать Сидор.

– Отставить, – оборвал майор, возвращаясь к столу, – Свою фамилию и имя надо назвать. И не ори так. Гарнизон разбудишь.

– Я, Сидор Сидоров, торжественно присягаю на верность своему отечеству, – продолжил вполголоса Сидор.

– Поздравляю, товарищ боец, – дослушав до конца текст присяги, потягиваясь в кресле, зевнул майор, – Теперь ты полноценный солдат и за неисполнение приказов начальствам тебя ждет презрение и суровая кара твоих товарищей. То есть, расстрел. Вопросы есть?

– Нет, – покачал головой Сидор.

–Иди сюда, хирург, – майор раскрыл толстый журнал и вписав в него данные Сидора, ткнул пальцем, – Распишись здесь и быстро переодевайтесь.

Прапорщик забрал у Сидора автомат и вручив солдатику знамя, отвел его обратно на пост и вернулся в кабинет: «Пошли, Хирург в расположение».

– Подожди, Петренко, – майор вытащил из сейфа и положил на стол зеленую армейскую фляжку, – Фужеры принеси. Знаешь где. Отметим, что ли твое возвращение в строй.

Прапорщик подошел к невысокой тумбочке в углу, со стоящим сверху электрическим чайником на подносе. Взял с нижней полки две чашки с отбитыми ручками и вернулся к столу.

Майор налил по половине. Они чокнулись, выпили, не закусывая и прапорщик указал Сидору на дверь: «На выход, Хирург».

Казарма находилась метрах в двухстах от штаба, точно в таком же одноэтажном домике-бараке, только здесь внутри, у входа, вместо часового со знаменем стояла деревянная солдатская тумбочка.

–Так, а где у нас интересно дневальный, – покрутил по сторонам головой прапорщик.

Он приоткрыл расположенную справ дверь и поманив рукой Сидора, зашел внутрь. Здесь было темно, пахло смесью карболки и кирзой и лишь откуда-то снизу раздавалось легкое одиночное похрапывание. Прапорщик похлопал рукой по стене и щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнули две неяркие лампочки, осветив помещение казармы со стоящими вдоль стен двухярусными кроватями, одинаково заправленных синими солдатскими одеялами. Между кроватями стояли такие же, как и на входе тумбочки. Внизу, на первой от входа кровати, прямо поверх одеяла спал, слегка похрапывая солдатик, сложив крестом руки на груди.

–Рота, подъем, – громко и отрывисто, скомандовал прапорщик и солдат вскочил на ноги, испуганно вращая глазами и хватая воздух открытым ртом.

– Где все, – сделав шаг в его сторону, прорычал прапорщик.

– Та-та-та-там, – тряся рукой в сторону двери заикаясь выдавил солдатик. – В-в-в-вы в красном уголке.

– Понятно, – прапорщик развернулся и быстро выйдя в коридор с силой распахнул дверь с противоположной стороны.

Внутри ярко горел свет, но окна были плотно завешены синими солдатскими одеялами. На столах- партах, сдвинутых к стенам, сидели в расстегнутых гимнастерках несколько явно подвыпивших солдат, с банками пива в руках. А в середине комнаты, в ярком восточном халате и тюбетейке на голове, сидел на полу по-восточному скрестив ноги круглолицый, с восточными чертами лица молодой парень, держа в одной руке бутылку водки, а в другой большую, голубую пиалу. Сзади него, выстроились вряд человек семь щупленькие, невысокие, азиаты с оголенными торсами. Они стояли плотно прижавшись друг к другу, с выведенными на груди зубной пастой большими белыми буквами, что читалось, одним словом, «ДЕМБЕЛЬ». Напротив, стоял, чуть покачиваясь, расхристанный солдатик, снимая все происходящее на смартфон.

Сидящий на полу, увидев прапорщика быстро вскочил, уронив на пол пиалу.

– Значит, так, Батманкуев, – подошел к нему прапорщик, забирая бутылку, – Дембель отменяется. Пока на месяц. – И он бросил гневный взгляд на притихших на столах солдат, – А всем старослужащим объявляю три наряда вне очереди. А тебе Батманкуев, – он снова посмотрел на солдата в тюбетейке, – Пять! Понял?

– Тат точно товарищ прапорщик, – испуганно вжал голову в плечи Батманкуев.

– Хирург. Где ты там, – позвал, не оглядываясь прапорщик.

– Я здесь, – ответил от дверей Сидор.

– Предупреждаю, всех, – прапорщик поднял вверх руку с вытянутым указательным пальцем, – Если хоть один волос упадет с него, сразу пойдете дослуживать на передовую, – и он, выдержав небольшую паузу, скомандовал, – А теперь всем отбой.

Солдатики, опустив головы вниз, быстро разошлись, лишь в коридоре, возле тумбочки с пристегнутым к ремню штык ножом вытянулся по стойке смирно дневальный.

– Освободишь для Хирурга, свою койку. А сам теперь будешь спать у двери, – ткнул ему в грудь дневального пальцем прапорщик и повернувшись к Сидору, протянул руку: «Располагайся Хирург. Теперь, целый год это твой родной дом»

***

Служба для Сидора началась без раскачки, сразу на следующий день по прибытию в часть. Свободного времени совсем не было. Каждые сутки приходили по одному, два вагона- рефрижератора с «двухсотыми». В части были отменило все утренние поверки и вечерние построения. Ночью рота разгружала вагоны, перенося вновь поступивший «груз» в морг, на солдатском жаргоне «холодильник», серое двухэтажное здание с редкими окошками, сложенное из больших бетонных блоков. Заканчивали разгрузку обычно часам к двум-трем и поспать удавалось до подъема совсем немного. В шесть подъем, бегом в столовку на завтрак и снова в морг, теперь уже в роли санитаров, обмывать и обрабатывать тела или то, что от них осталось, готовя их для врачей-патологоанатомов. Первые дни Сидор с внутренним содроганием смотрел на перебитые осколками и обгоревшие останки, которые они доставали из черных пластиковых пакетов. Но от ежедневных физических перегрузок и недосыпания, скоро стал делать все автоматически, отключив эмоции, с одной лишь мыслью, скорее бы дотянуть до обеда, доползти до казармы и упасть на кровать. После короткого обеденного отдыха их снова отправляли в «холодильник», грузить уже обработанные и оформленные тела в автомобильные фуры, развозящие их дальше по городским моргам.

В таком режиме прошли первые два месяца службы, а с третьего стало приходить уже три-четыре рефрижераторных вагона в день. Тогда же их часть усилили ротой из стройбата, квартирующего недалеко от города. Стройбатовцев поставили на разгрузку-погрузку, а роту Сидора полностью перевели в «холодильник», на прием и обработку.

Как-то один раз после обеда, Сидор только присел на кровать и собирался расшнуровать берцы, в казарму влетел запыхавшийся посыльный и сказал, что ему приказано срочно явиться в Штаб.

У входа, покуривая стоял прапорщик Петренко.

– Ну, что книжку дочитал свою до конца, – вопросительно посмотрел на него прапорщик.

– Когда тут читать. Времени совсем нет. Это вы меня вызывали?

–Нет. Сам начмед, – прапорщик выбросил окурок в урну. – Пошли, – и он открыл дверь, пропуская Сидора вперед. Они прошли по коридору мимо кабинета комбата и остановились перед большой двухстворчатой, обитой коричневым дерматином дверью с красной стеклянной табличкой «Командир в/ч».

– Подожди, – Прапорщик, повернул к себе Сидора, внимательно осмотрел его с ног до головы. Поправил кепку, подтянул ремень и только после этого, приоткрыл дверь кабинета, и они вошли в небольшую приемную, где за компьютером, под большим фикусом сидела крашенная блондинка неопределенного возраста, водя курсором мыши по экрану монитору.

– Нас вызывали, доложите Мария Ивановна, – сделал счастливо улыбающиеся лицо прапорщик.

Дама, не меняя осанки мельком взглянув на них и нажала пальцем на копку селектора: «К вам Петренко», и не дожидаясь ответа, кивнула на противоположную дверь: «Входите».

– Здравия желаю, товарищ полковник, – приложив руку к фуражке, громко отрапортовал Петренко, входя внутрь кабинета.

– Что же ты так всегда кричишь, Петренко, – поморщился сидящий за столом, заваленным пухлыми папками, седоватый мужчина в очках, с бородкой. На нем был одет белыймедицинский халат и белая же шапочка, делавшими похожим его на доктора Айболита из фильма.

– Меня же из артиллерии перевели к вам, товарищ полковник. Глуховат немного, – прапорщик, сделав шаг в сторону, открывая стоящего за спиной Сидора и доложил, – Рядовой Сидоров. Тот самый.

Полковник, мельком взглянув на Сидора, опустил глаза на раскрытую папку, лежащую перед ним на столе и унылым голосом, произнес:

– В твоем личном деле, сынок, справка имеется, что ты ассистентом в ЦНИИ Хирургии работал.

– Практику только проходил. Еще в школе. Один месяц всего, – настороженно ответил Сидор.

– Тут написано, два. Но это сейчас не имеет значения. – Полковник закрыл папку и поправив очки, посмотрел на Сидора уже более внимательно. – У нас сейчас стало не хватать медицинского персонала. Курсантов из академии, обещали прислать, но неизвестно когда. Поэтому твой опыт и знания сейчас очень востребованы. В связи с чем перевожу тебя, временно, ассистентом, в патологоанатомическое отделение. Надеюсь, с поставленной задачей справишься.

– Конечно справится, товарищ полковник, – бодро ответил прапорщик, – У него, как свободная минута, так сразу анатомический атлас читать начинает. Я же вам докладывал.

– Так и порешим. Прямо сейчас отведешь его к месту прохождения службы и представишь личному составу. Мария Ивановна приказ уже отпечатала.

– Разрешите, идти товарищ полковник, – вскинул руку прапорщик.

– Ну, не ори ты так, Петренко. Идите, идите, – замахал на него рукой полковник.

***

Они вышли из Штаба и прапорщик, закурив, остановился возле урны:

– Это я вспомнил о тебе сегодня на утренней планерке у начмеда. Там, у медперсонала полегче служба и условия лучше, питаться будешь, как вольнонаемный, в офицерской столовке. А в казарму, только спать приходить.

–Спасибо, товарищ прапорщик.

–Потом, как ни будь отблагодаришь, – подмигнул прапорщик, выбрасывая окурок в урну, – Ладно, пошли знакомиться с личным составом.

Дойдя до «холодильника», они поднялись на второй этаж, где размещались помещения медперсонала, и прапорщик без стука открыл дверь с надписью «Ординаторская».

Внутри, в достаточно просторной комнате, кроме молодого мужчины в синей хирургической форме, развалившего в офисном кресле у стола с компьютером, никого не было. Мужчина курил, держа сигарету медицинским зажимом.

– Привет, Коля, – протянул ему руку прапорщик, – Вот привел тебе, как и обещал, ассистента. Хороший парень. Я тебе про него говорил. Это тот который книжку по анатомии всю дорогу читал. Начмед приказ уже подписал. – Прапорщик повернулся к Сидору, – Знакомься, это капитан Никитин. Теперь твой прямой и непосредственный начальник.

Капитан повернулся в кресле к Сидору:

–Как зовут?

–Рядовой Сидоров, товарищ капитан, – отдавая честь, ответил Сидор.

– Ко мне можешь обращайся без капитана. Просто, товарищ Никитин. Так интеллигентней звучит, – выпустил вверху тонкую струйку дыма Никитин. – Опыт вскрытия трупов имеется?

– Нет. Я с людьми не работал, – отрицательно покрутил головой Сидор, – Я только в биологическом кружке лягушек препарировал. Кролика один раз.

– Кролика, это хорошо, – пустил вверх несколько колец дыма Никитин. – С электропилой работал?

– С бензопилой приходилось. Мы у дяди Равиля на даче осенью бревна на дрова пилили всегда.

– Думаю он нам подойдет, Петренко, – одобрительно кивнул прапорщику Никитин.

– С тебя тогда Коля, причитается.

Никитин встал и подошел к высокому стеклянному шкафчику, с завешанными изнутри шторками. Открыв створку, он снял с полки трехлитровую бутыль с прозрачной жидкость внутри: «Во, что тебе налить?»

– Как всегда. Во что еще, – Прапорщик расстегнул китель и вытащил из внутреннего кармана зеленую солдатскую фляжку.

Никитин снял с бутыля стеклянную пробку и подошел к небольшой раковине-умывальнику в углу: «Иди сюда. Здесь будем наливать».

Прапорщик подставил фляжку под бутыль и в ординаторской почувствовался легкий запах медицинского спирта.

Сидор быстро освоился с новыми обязанностями. За три предыдущие месяца службы он уже стал привычно спокойно относиться к останкам, да и изучение атласа то же даром не прошли. Никитин быстро обучил его работать с материалом, оформлять сопровождающие документы и уже через неделю Сидор мог самостоятельно выполнять все операции.

***

Работать здесь тоже было приходилось много, и все зашивались. Поэтому даже когда приехали курсанты из военной медицинской академии, Сидора, приказом начмеда оставили служить в анатомическом отделении. И так как, часто приходилось оставаться в ночную смену, ему выделили на втором этаже «холодильника» небольшую коморку, куда он перебрался из казармы вместе с кроватью и тумбочкой. Так прошли еще три месяца его армейской жизни.

Однажды, ближе к ночи, когда они с Никитиным уже отработали смену и собирались закрыть ординаторскую, на армейском грузовике привезли несколько новых «двухсотых» прямо с передовой. Это были останки сгоревших танкистов.

Никитин, чертыхаясь, плеснул себе немного спирта в мензурку и приказал переодеваться. Часам к двум ночи, когда уже оставалось последние тело, Никитин собрался и уехал домой на своей старенькой «копейке», оставив Сидора заканчивать обработку.

Санитар ввез на каталке, накрытое простыней тело и ушел. Сидор, натянул перчатки, надел маску и скинул простыню. Лицо танкиста сильно обгорело, а одежда местами даже запеклась в тело. Сидор сначала срезал с шеи солдатский медальон, положив его в специальный пластиковых контейнер и взяв со столика, где лежали хирургические инструменты, ножницы и пинцет, надрезал левый рукав гимнастерки. Он с трудом, пинцетом отодрал и отвернул ткань и застыл, как парализованный. Рука танкиста лежала повернутая ладонью кверху, а чуть ниже запястья, отчетливо просматривалась татуировка – синий треугольник с кругом внутри, рассечённые вертикальной линией. «Витя», – прошептал Сидор приходя в себя. Он, быстро стащив правую перчатку, задрал край рукава и приложил свою руку к руке танкиста. Татуировки его и танкиста совпадали одна к одной. Сидор застонал и отвернувшись, схватился руками за голову. Прошло минут десять. Он так все и стоял спиной к танкисту, сжимая голову руками, не в состоянии двинуться. Тут приоткрылась дверь и в анатомичку заглянул санитар:

– Ну, что товарищ ассистент, готово? Можно забирать?

– Что, – Сидор оглянулся, приходя в себя. – Нет, еще не готово. Я позову.

– Побыстрей пожалуйста, товарищ ассистент, а то спать очень хочется, – плаксивым голосом попросил санитар и закрыл дверь.

– Да, я сейчас закончу, – сам себе ответил Сидор и взяв инструменты, повернулся к каталке и быстро начал обрабатывать тело.

Закончив все, он включил небольшую электрическую пилу-циркулярку и приставив ее к руке танкиста, чуть выше татуировки и аккуратно отрезал кисть. Потом подошел к шкафчику, взял бутылку с формалином и небольшой прямоугольный пакет из плотного прозрачного полиэтилена. Вернувшись обратно к каталке, засунул отрезанную кисть в пакет и осторожно стал лить внутрь формалин из бутылки. Когда кисть полностью погрузилась в раствор, Сидор завернул несколько раз верхних край пакета и положив его на нижнее лезвие стоящего на столике электрического запайщика. Включил его, он придавил край пакета верхней гильотинкой и герметично запаял его.

Убрав пакет с рукой и солдатский медальон в рюкзак, Сидор вызвал санитаров, а сам поднялся наверх в ординаторскую и сев к компьютеру стал заполнять типовой бланк отчетности по танкисту. В графе Ф.И.О. он написал: «Предметов, удостоверяющих личность не обнаружено. Биоматериал для гистологической экспертизы отобран и будет отправлен в базу данных на хранение под № 022422».

Закончив заполнение отчета, Сидор распечатал его на принтере и положив на стол Никитина, взял рюкзак и пошел в себе в коморку.

Скоро активность военных действий резко упала и в часть стало все меньше и меньше приходить «двухсотых». Никитин подал рапорт начмеду на Сидора, с просьбой поощрить его за добросовестную службу краткосрочным отпуском. Рапорт был удовлетворен и Сидор через сутки приехал домой.

***

По случаю его возвращения мать решила устроить праздничный ужин, пригласив близких родственников и знакомых.

В центре, у накрытого стола, сидели дядя Равиль и Сидор в новеньком зеленом камуфляже, выданном ему прапорщиком Петренко перед отъездом из части. Мать продолжала бегать на кухню и обратно принося новые блюда.

Ну, хорош тебе уже, – остановил ее дядя Равиль, протягивая руку к хрустальному графинчику, – Проголодались все. Пора начинать. Наливайте, товарищи.

Мать тут же послушно присела с краю, не снимая фартука, а дядя Равиль встал, держа в руке рюмку.

– Хочу первый тост поднять, за нашего героя, в прямом смысле этого слова, который с честью выполнил священный долг перед нашей горячо любимой Родиной. За, тебя Сидор.

– Ему полгода еще выполнять, – беря стопочку в руку, грустно вздохнула мать.

– И выполнит. Я не сомневаюсь. Хватит причитать, – строго одернул ее дядя Равиль, – Итак. За защитника нашего отечества, за Сидора.

Народ за столом задвигал стульями и потянулся чокаться с Сидором рюмками.

– Ой, у меня же утка в духовке, – подскочила мать, – А вы кушайте, кушайте. Грибочки вот, семга, селедка под шубой, – и она снова убежала на кухню.

Народ, проголодавшись, радостно принялся накладывать в тарелки закуски, не особо докучая Сидора расспросами о службе.

Когда мать вернулась, неся поднос с запечённой с яблоками уткой, любимое блюдо дяди Равиля, за столом, после еще несколько выпитых рюмок, уже началось легкое оживление.

– Освобождаем место под утку, – приподнялся дядя Равиль, передавая гостям в разные стороны тарелки с закусками.

Когда утка была водружена по центру стола, дядя Равиль протянул Сидору большой разделочный нож с вилкой и хитро подмигнув, произнес:

– А, ну ка, продемонстрируй нам приобретенные в армии навыки.

Сидор, взял приборы и немного смущаясь, ловко разделал утку, под одобрительные возгласы гостей. Мать бросилась раскладывать куски по тарелкам, а дядя Равиль, встал с налитой рюмкой для очередного тоста.

– А теперь, хочу сообщить, думаю приятное для Сидора известие, – дядя Равиль постучал ножом по рюмке, – Прошу тишины. Я сегодня разговаривал с деканом медицинского факультета. Так вот, – дядя Равиль сделал многозначительную паузу и с самодовольным видом продолжил, – Им из министерства пришел приказ, что отслуживших армию в горячих точках и получивших положительную характеристику, будут принимать в университет без экзаменов. А тебя, декан пообещал взять сразу на второй курс. Что скажешь Сидор?

– Я не знаю. Мать ведь против медицинского, – пожал плечами Сидор.

– Ну, почему я против, – удивленно воскликнула мать, – Раз без экзаменов. Конечно, надо идти. Тем более ты уже разбираешься в медицине.

– Тогда, за будущего студента медика, – поднял рюмку дядя Равиль и гости радостно захлопали в ладоши.

Сидор посидел еще немного за столом и как только мать выбежала на кухню, вышел следом за ней.

Он надел в прихожей зеленый бушлат и серую военную шапку ушанку, их еще в сентябре перевели на зимнюю форму одежды, и набросив рюкзак на плечо, заглянул на кухню, где мать доставала из холодильника торт- наполеон, который она делала по своему фирменному рецепту.

– Ма, я пойду немного прогуляюсь, – окликнул он ее.

– Подожди, сынок. Чай попьешь и пойдешь. Специально, твой любимый наполеон испекла. – Она подняла в руках поднос с тортом. – Да и гости еще не ушли. Неудобно как-то.

– Ма, я хотел к родителям Вити-танкиста зайти. Узнать про него. Он же ведь тоже там служит, – Сидор виновато улыбнулся, – Потом поздно будет.

– Ну, хорошо, сходи, – мать с расстроенным лицом поставила торт на стол.

– Я быстро, – развернулся Сидор к выходу.

– Подожди, сынок, – остановила его мать.

– Ну что еще, – он недовольно посмотрел на нее.

– Пока я не забыла. – Она выдвинула ящик кухонного шкафа и порывшись внутри, достала и протянула ему серебристые карманные часы на толстой цепочки, – Вот, возьми.

– Что это, – беря и разглядывая с интересом часы, спросил Сидор.

– Это часы твоего отца. Они ему от деда остались. Семейная реликвия выходит. Теперь ты уже взрослый. И значит они по праву твои.

– Спасибо, Ма. – Сидор потянулся к ней и быстро чмокнув в щеку, развернулся и пошел к входной двери.

***

Он вышел из подъезда и огляделся по сторонам. На улице была уже ночь. С неба летела каша из мокрого снега. Витя -танкист жил в старом пятиэтажном доме со двором-колодцем, в двух автобусных остановках от дома Сидора. В это время автобусы ходили редко и Сидор, срезая дорогу, пошел пешком через дворы. Дойдя до Витиного дома, он через высокую арку прошел в небольшой дворик, с одиноко растущим старым тополем у детской площадки, и остановившись перед подъездом, поднял голову и посмотрел на четвертый этаж, куда выходили окна Витиной квартиры. Но ни в одном из них не было света. Сидор, немного подумав, отошел к тополю и присел на стоящую рядом скамеечку. Он продолжал смотреть на окна, в надежде, увидеть какой ни будь проблеск огонька. Так безрезультатно прошло полчаса. Он встал и собрался было уже уходить, как в арку рыча мотором въехал желтый, полицейский Уазик и подъехав к Витиному подъезду остановился. Хлопну дверь и с водительской стороны на землю спрыгнул высокого роста парень в черной полицейской форме с сержантскими алюминиевыми лычками на погонах

– Вылезай, приехали, – весело крикнул полицейский, обходя Уазик и открывая дверь с другой стороны. Сидор подскочил со скамейки и потряс головой. Это был Витин голос.

Полицейский протянул руку в салон и тем же Витиным веселым голосом произнёс: «Поторапливайтесь, мадмуазель. В нашем распоряжении всего полчаса».

На асфальт из машины спустилась какая-то девица:

–Какой же ты нетерпеливый, Виктор, -она кокетливо рассмеялась и привстав на цыпочки, повисла на шее полицейского в поцелуе.

– Витя, – крикнул Сидор, бросаясь к Уазику.

– Сидор, – с удивлением оглянулся на него Витя, освобождаясь от девицы. – Что ты тут делаешь?

– Я в отпуск приехал. Решил зайти к твоим, узнать про тебя.

–Дружище, – притянул его к себе Витя, – Как же я рад тебя видеть.

– И я, – растерянно ответил Сидор, – Но тебя же в танковые войска забрали?

– Забрали, – не весело рассмеялся Витя. – Три месяца ускоренной учебки и на передок отправили. А через неделю, на марше, по нашей колонне из засады Джевилинами ударили. Это противотанковые ракеты. Америкосы разработали. Слышал про такие?

– Да, конечно, слышал, – кивнул Сидор.

– У моего танка башню вместе с наводчиком и командиром снесло. А я внизу механиком водителем. Отделался контузией и ранениями средней тяжести. Месяц в госпитале провалялся и комиссовали. А домой вернулся, мне в военкомате предложили в ментовку идти работать. Какая разница, подумал. Вроде к военной службе уже привык, а на гражданку не тянуло возвращаться. Согласился и не жалею.

– Ну, мы пойдем или нет, – раздался из-за спины Вити капризный голос девицы.

– Анюта, познакомься это мой школьный друг, – Видя снова притянул девицу к себе.

– А мы знакомы. На призывном пункте виделись. Привет, Симон, – помахала Сидору пальчиками девица и надув губки посмотрела на Витю, – Пошли, Виктор, у на времени совсем мало.

– Сидор, дружище, извини, – ударил руками себя в грудь Витя, – Предки на дачу свалили. Хата свободная. А я на дежурстве. Вот и вырвались только на полчаса перепихнуться.

Анюта глупо засмеялась.

–Дружище, – протянул руку Витя, – Я завтра с утра сдаю дежурство и сразу к тебе. На сколько дней тебе отпуск дали?

– Еще девять дней осталось.

– Отлично, – обрадовался Витя, – Тогда успеем потусить на славу. – И он хлопнул Сидора по плечу и подхватив Анюту затащил ее в подъезд.

Сидор, еще побродил по району и вернулся домой.

– Ты, где был так долго, – открыла дверь мать с испуганным лицом, одетая в домашний халат, – Все гости уже давно разошлись.

– С Витей встречался, – Сидор зашел в прихожую и начал раздеваться.

– Он же в армии должен быть. Или ему тоже отпуск дали?

–Его комиссовали по ранению. Теперь он в полиции служит, – Сидор хотел было открыть дверь в свою комнату, но мать остановила его, приложив палец к губам:

– Тихо. Там дядя Равиль спит. Он сегодня выпил много за тебя и решил остаться. И у него завтра выходной. Пойдем, я тебе на кухне постелила.

Они прошли на кухню, где на середину был сдвинут стол, а у стены на его месте стояла застланная одеялом и подушкой раскладушка.

– Я тебе торт оставила, – Мать открыла холодильник и выставила на стол тарелку с большим куском наполеона и повернулась к плите – Сейчас еще чайник поставлю.

– Не надо, Ма, я сам, – Сидор устало присел на табуретку у стола, – Иди ложись спать. У тебя сегодня был тяжелый день.

– Хорошо сынок. Спокойной ночи, – Она нагнулась к нему и поцеловав в лоб вышла из кухни.

***

Сидор привычно проснулся в шесть утра, как в армии, к утреннему подъему. Убрал раскладушку и сдвинув стол к стене, сел за него и достал смартфон.

– Ты, чего сынок так рано встал, – в кухню, заправляя халат, зевая, вошла мать.

– Мне надо обратно в часть возвращаться, – Сидор, не поднимая головы положил смартфон на стол.

– Как возвращаться, – растерянно спросила мать, присаживаясь за стол. – Что-то случилось?

– Нет, ничего, – Сидор виновато улыбнувшись, посмотрел нее, – Прапорщик Петренко звонил недавно. Сказал, что всех отпускников срочно отзывают. Пришел приказ готовиться к параду.

– К какому параду, – опешила мать.

– Победы кажется, – зевая, ответил Сидор.

– Он же кажется в мае?

– Ма, ну что я буду товарища прапорщика расспрашивать. Приказ есть приказ. Надо выполнять.

– А когда ты собираешься ехать, – мать умоляюще посмотрела на него.

Сидор снов взял смартфон и включил экран:

– Ближайший скорый, через два часа, – не смотря на мать, ответил он, – У меня денег нет на счету, чтобы купить через телефон билет, – Можно я через твой смартфон, пока еще есть недорогие, плацкартные.

– Конечно, конечно, сынок, – мать похлопав по карманам халата, достала и протянула ему свой смартфон.

– Я же не знаю пароль твоего банка. Набери сама.

– Да, да, конечно. – Она, прокрутив по экранчику, набрала пароль и вернула смартфон Сидору.

– Все, купил, – через несколько минут удовлетворенно произнес Сидор.

– Ой, что же я сижу, – подскочила мать, – Надо же завтрак тебе приготовить.

– Ма, у меня времени в обрез. Ты собери мне пожалуйста с собой. Я в поезде поем.

– В поезде, -растерянно переспросила мать.

– Мне почти сутки ехать. Будет чем заняться в дороге.

–Да, я сейчас, – она суетливо забегала между плитой и холодильником, собирая еду в дорогу, а Сидор вышел в прихожую и стал одеваться.

Когда он вернулся на кухню, на столе стоял большой пакет, доверху забитый продуктами.

– Ма, ну куда мне столько, – простонал Сидор.

– Бери, бери сынок. Там сверху только то, что надо сразу съесть. А остальное не испортится. Еще прапорщика твоего останется угостить.

– Спасибо, Ма, – Сидор, поставил рюкзак на пол и подойдя к матери, крепко ее обнял.

***

Поезд пришел на вокзал Южного города, ранним утром, еще до рассвета. Сидор взял такси и назвал адрес капитана Никитина, рассчитывая перехватить его, до того, как он уедет на службу. Он два раза был на квартире Никитина. Один раз, помогал ему собирать кухонную мебель и еще раз Никитин пригласил его к себе на день рождение.

Никитин жил в микрорайоне, недалеко от части, где квартировали в основном военные, в старенькой, панельной пятиэтажке. Выйдя из такси, Сидор с облегчением увидел стоящую возле дома серенькую «копейку» Никитина. Он присел на лавочку у подъезда и через несколько минут из двери вышел капитан, застегивая на ходу серую офицерскую шинель.

– Здравия желаю, товарищ Никитин. – Отдавая честь, встал с лавки Сидор.

–Ты, чего здесь делаешь, – с удивлением оглядел его капитан, – Ты же еще целую неделю мамиными пирожками какать должен?

–Я по делу приехал. Мне нужна ваша помощь.

– Садись в машину, – взглянул на часы Никитин, – Через сорок минут планерка у начмеда. По дороге расскажешь.

Выехав из микрорайона на дорогу, Никитин закурил и бросив быстрый взгляд на молча сидевшего Сидора, спросил: «Рассказывай, что у тебя за проблемы?».

Сидор протянул в его сторону раскрытую ладонь с лежащим на ней солдатским медальоном танкиста, у которого он отрезал кисть руки:

– Вот. Вы же можете через архив узнать его имя и адрес?

–Где ты его взял, – подозрительно спросил Никитин.

– У нас в операционной.

– Зачем это тебе? – Никитин притормозил у пешеходного перехода на красный свет и пристально посмотрел в глаза Сидора.

– Очень надо, товарищ Никитин, – не отводя взгляда, ответил Сидор, пряча медальон в карман. – Я вам обязательно все расскажу, когда вернусь из отпуска.

Загорелся зеленый. Они поехали дальше.

– Это надо в архив обращаться, через канцелярию, – глядя на дорогу, задумчиво произнес Никитин. – Там у них сейчас запросы со всей страны. Могут денег попросить.

– У меня есть. «Сколько надо», —произнес с надеждой в голосе Сидор и засунув руку под бушлат, вытащил несколько тысячерублёвых бумажек, оставшихся еще с призыва.

Никитин ничего не ответил и свернув в переулок, не доезжая до расположения части и остановился у небольшого придорожного кафе.

– Давай мне свой медальон, – он протянул Сидору раскрытую ладонь. – Зайдешь в кафе и жди меня там. Тебе сейчас в части не стоит появляться. Прапорщику Петренко на глаза попадешься, все, закончился твой отпуск.

– Спасибо, – Сидор положил в ладонь Никитина медальон и открыв дверь вышел нам тротуар.

– Когда вернусь не знаю. Так, что жди до упора, – через опущенное стекло, отъезжая, произнес Никитин.

Никитин вернулся, часа через два. Он подошел к столику, за которым с чашкой чая сидел Сидор и не присаживаясь положил перед ним медальон и свернутый пополам лист бумаги:

–Вот, то, что ты просил.

–Сколько я должен, товарищ Никитин, – полез было в карман Сидор.

–Ничего не должен. Приедешь, все расскажешь, как обещал. – Никитин развернулся и подойдя к двери, оглянулся на смотревшего ему в след Сидора, – И не вздумай опоздать из отпуска. На дембель последним у меня уйдешь.

– Слушаюсь, товарищ Никитин, – подскочил из-за стола, счастливо улыбаясь Сидор, прикладывая руку к голове.

Он дождался, когда машина Никитина отъедет от кафе и развернув лист и прочитать написанный от руки текст. «Татаренков Виктор Иванович, 2003 года рождения. Прописан по адресу, Первоуральск, улица Колхозная, дом 4, квартира 34».

– Значит, ты тоже Витя, дружище, – невесело улыбнувшись, тихо произнес Сидор, пряча лист с адресом и медальон в нагрудный карман бушлата.

Он расплатился за чай и узнав у бармена, как доехать до железнодорожного вокзала, вышел на улицу и пошел в сторону автобусной остановки. А через три дня, уже спускался из вагона поезда на перрон вокзала Первоуральска.

***

В Первоуральске уже наступила самая настоящая зима. Город присыпало снегом. Было солнечно и немного морозно. Небольшое, электронное табло над входом в здание вокзала показывало -10 градусов. Сидор купил в буфете кофе и расположившись за стойкой, достал смартфон и забил адрес Вити. Колхозная улица располагалась совсем недалеко от вокзала, в шаговой доступности. Выбрав пешеходный маршрут, Сидор вышел на привокзальную площадь и остановился, взглянув еще раз на экран смартфона, сверяя направление движения.

–Граждане не проходите мимо, помогите бывшему советскому солдату калеке, кто чем может, – раздался сзади хриплый, прокуренный голос.

Сидор оглянулся. У входа в вокзал, в полуразбитом, инвалидном кресле на колесах, сидел бомж в грязной телогрейке и пожелтевшей солдатской шапке с опущенными ушами, держа на коленях картонную коробку. Сидор, сунул руку в карман, выгреб всю скопившуюся там мелочь и вернувшись ссыпал ее бомжу.

– Спасибо, служивый, – прохрипел бомж, изобразив на лице подобие улыбки. – С фронта домой возвращаешься?

–Нет, в отпуск приехал, – улыбнулся в ответ Сидор.

–То же неплохо. Девок хоть живых пощупаешь, – закашлявшись, рассмеялся бомж.

– Я одним днем. Друга заехал навестить, – отходя, махнул ему рукой Сидор.

Перейдя площадь в направление закопчённого, чугунного памятника Ленина, с непропорционально длинной, вытянутой рукой, Сидор прошел через сквер «Четвертого партсъезда», как было указано в навигаторе и подошел к пешеходному мостику, через быструю, протекающую внизу речку. Поверхность воды сильно парила, а справа, выше по течению, все небо было затянуто разноцветными дымами, поднимавшимися вверх из множества труб, какого-то большого металлургического комбината. В воздухе висел едкий химический запах, отчего у Сидора даже засвербело в носу. Он быстро перешел речку и дальше по протоптанной в снегу пешеходной дорожке, пройдя через пустырь заваленный большими ржавыми, металлоконструкция, вышел на Колхозную улицу, застроенную безликими, силикатными пятиэтажками. Номера домом была проставлена большими цифрами, выведенными битумной краской на фасаде, а вот квартиру, он нашел не сразу, обойдя несколько подъездов. Наконец найдя нужный подъезд, он медленно, поднялся на четвертый этаж и остановился в нерешительности перед дверью тридцать четвертой квартиры. Еще находясь части, он каждый день, проходя мимо здания Архива, видел множество приезжавших сюда со всей страны людей, с потухшими лицами, в надежде узнать хоть что-то, о судьбе своих без вести пропавших солдат. А однажды, остановившись недалеко от двух усталого вида женщин, случайно услышал обрывок фразы одной из них: «Хотя бы уже тело найти и похоронить по-человечески». И после встречи с Витей-танкистом у его дома, он решил сам разыскать семью того ночного танкиста, отдать медальон с архивным номером и рассказать всю правду.

В это время с той стороны послышался звук поворачивающегося ключа в замочной скважине. Сидор отпрянул назад и поднялся на несколько ступеней вверх. Дверь квартиры в это время открылась. Сидор осторожно выглянул из-под лестницы. Перед дверью, закрывая ее на ключ, спиной к нему стояла небольшого роста щуплая женщина, в вязанной шапочке и стареньком зимнем пальто с воротником из искусственного меха. Закрыв дверь, женщина взяла за ручку сумку-тележку и медленно стала спускаться вниз. Сидор, осторожно ступая пошел следом за ней.

Женщина вышла из подъезда на улицу не до конца, прикрыла дверь, оставив небольшой просвет. «Привет, Степановна», – услышал Сидор чей-то грубоватый женский голос с улицы и чуть пошире приоткрыв дверь, прислонившись к стене и разглядел спину женщины с тележкой из тридцать четвертой квартиры, а рядом с ней полную тетку в дубленке.

– Привет, Ивановна, – ответила тихим голосом женщина из тридцать четвертой.

– Ну, что, какие-нибудь новости о Вите узнала, – спросила грубоголосая. -Ты же вроде в военкомат вчера собиралась сходить.

– Ходила.

– И что сказали?

–Говорят, что никаких сведений о нем не поступало. Приходите, через месяц.

–Не дождешься ты от них правды никогда, Степановна. Сколько раз я тебе говорила, отправь запрос на имя президента, – строго стала выговаривать толстая в дубленке.

– А что это даст, – грустно произнесла мать Вити.

–А то и даст, – с напором продолжила вторая, – Им выгодно тянуть и не сообщать. Потому как за погибшего компенсация положена. Аж, полтора миллиона рублей. Вон Прохоровы из шестой квартиры, уже получили за своего Колю. Жаль конечно, Колю. Но жить то дальше надо. Вот они уже новую квартиру стали присматривать, трехкомнатную, в новостройке.

– Не нужны мне их деньги. Может он в плену, живой еще. Хоть какая-то надежда, – тихо ответила мать Вити, – Извини, Ивановна, скоро темнеть начнет, а мне в магазин надо сходить. У кошечки корм закончился, – и она, выйдя на дорогу медленно пошла, катя за собой пустую тележку.

– Ой, какой же необразованный у нас народ, – усмехнувшись, презрительно произнесла тетка в дубленке, подходя к припаркованной у тротуара старенькой иномарке.

Сидор постоял еще немного и дождавшись, когда машина с толстой теткой отъедет, вышел из подъезда на улицу. В это время мать Вити, уже дойдя до конца дома, свернула за угол.

Сидор поставил рюкзак на скамейку и достал из него оставшиеся деньги. Отсчитав полторы тысячи на обратный билет, сунул их в карман бушлата и вернувшись в подъезд, подошел к висевшим на стене, облезшим почтовым ящикам. Подсветив телефоном, он нашел ящик под номером тридцать четыре и опустил в него деньги.

***

К вокзалу он вернулся, когда уже начало смеркаться.

– Мне одно плацкартное место до Южного. – Сидор просунул в окошко кассы деньги и военный билет.

–А где предписание, – устало посмотрела на него пожилая кассирша.

– Нет у меня никого предписание, – растерялся неожиданного вопроса Сидор, – Я из отпуска в часть возвращаюсь.

– Без предписания билеты продаются по полной стоимости, за три тысячи.

– А где можно получить это предписание? – У Сидора похолодело внутри.

– Я откуда знаю, – нервно ответила кассирша. – К военному коменданту обращаетесь. – В конце зала он сидит.

Сидор отошел от кассы и обойдя зал несколько раз, не сразу нашел малоприметную дверь с приклеенным к ней куском малярного скотча на котором от руки, маркером, было написано «военный комендант».

– Разрешите, – постучав, Сидор вошел в крохотную комнатку, где, откинувшись на спинку стула, за столом, занимавшим половину комнатки, дремал старший лейтенант в почему-то черного цвета, военно-морском кителе, со скрещенными на груди руками. Рядом, на столе, лежала то же черная морская фуражка с золотистым «крабом» на околыше.

–Разрешите обратится, товарищ старший лейтенант, – вполголоса, как будто боясь нарушить его сон, Сидор приложил руку к голове.

– Чего надо? – Старлей не меняя позы приоткрыл один глаз и посмотрел на Сидора.

–Я из отпуска возвращаюсь. А у меня в кассе какое-то предписание требуют.

– Документы покажи. – Старлей, потряс головой, отходя ото сна и придвинулся к столу.

Сидор положил на стол военный билет, который продолжал держал в руке.

– И приказ на отпуск, – не взглянув на Сидора, старлей стал листать военный билет.

Сидор судорожно расстегнул бушлат и вытащил из нагрудного кармана вчетверо сложенный листок с приказом и развернув, протянул его старлею.

–Так ты же из другого города должен возвращаться в часть, – все еще сонным голосом спросил старлей, помахав приказом.

–Я просто друга решил сюда заехал навестить. Он на Колхозной улице живет, – нашелся Сидор.

– Не могу я тебе просто так выписать. – Старлей продолжая держать в руке бумагу с приказом и с сожалением посмотрел на Сидора. – Завтра придет проверяющий и оштрафовать меня на тысячу рублей, за то, что я не законно выписал тебе предписание. Потому, как в приказе не значился Первоуральск.

– И что же мне теперь делать, – озадаченно спросил Сидор.

– Я искренне понимаю твое положение, солдат. И мог бы, конечно, выписать тебе предписание. Но. Э-э-э…– Старлей замялся, подбирая слова. – Мне тогда придется из своего кармана отдать тысячу рублей, проверяющему. А где я их возьму. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю. Но у меня всего полторы тысячи осталось, – Сидор сунул руку в карман бушлата, достал и показал ему все деньги, – Этого только на билет хватает.

–Ну, у друга тогда займи. Колхозная улица тут совсем рядом. – И старлей свернув приказ, убрал его в книжку военного билета и протянул Сидору, – На. Но учти, я через час ухожу.

– Хорошо, я попробую, – упавшим голосом ответил Сидор, пряча в карман документы.

Он вышел на привокзальную площадь. На улице совсем стемнело. Чуть в стороне стояла легковушка со светящимся таксистским фонариком на крыше. Сидор подошел к ней и пригнувшись, постучал по стеклу.

– Куда едем, гражданин, – из машины шустро вылез небольшого росточка старичок-таксист, в очках с толстыми линзами.

– Скажите пожалуйста, а где здесь можно продать это, – Сидор протянул в его сторону часы на цепочке, подаренные матерью. – Мне денег не хватает на билет.

– Тут недалеко скупка есть, на Нижнепролетарской. Могу за стольник туда и обратно отвезти если хочешь, – приблизив лицо вплотную к часам, предложил старичок-таксист.

– Едем, – согласился Сидор.

Минут через десять они остановились перед небольшой стеклянной витриной, расположенной на первом этаже желтоватого трехэтажного дома, подсвеченной изнутри. Справа от витрины, располагалась металлическая дверь с вывеской «Антиквариат».

– Тебе туда, – указал рукой на дверь старичок-таксист, – Только позвони сначала. Там кнопка на стене.

Сидор подошел к двери и нажал кнопку-звонка. Через некоторое время раздался характерный щелчок. Он потянул на себя ручку и открыв дверь, вошел в небольшое помещение, заставленное старой мебелью, самоварами, большими ламповыми приемниками на ножках. На стене, на полках, за коротким стояли спортивные кубки, фарфоровые статуэтки и висела почему-то пара длинных рыбацких сапог.

Из подсобки вышел крупный, черноволосый мужчина, лет сорока, в рубашке с короткими рукавами, с сильными, мускулистыми руками, покрытыми множеством татуировок.

– Что хотели продать, молодой человек, – подойдя к прилавку спросил мужчина с легким южным акцентов.

– Вот, – Сидор положил перед ним на прилавок часы.

Антиквар взял их и стал рассматривать внешний вид. Потом открыл крышку и покрутил колесико заводного механизма:

– Они же не ходят. Даже стрелки не двигаются. Но, за шестьсот рублей могу купить, – Антиквар равнодушно посмотрел на Сидора.

–Всего шестьсот, – воскликнул изумленно Сидор, – Но они же серебряные.

– С чего ты взял, что они серебряные. – Антиквар повернул часы и постучал пальцем по внутренней стороне крышки, слегка поблёскивающую желтоватым цветом. – Это обычная хромированная латунь.

–Шестьсот, мне мало, – огорченно произнес Сидор. – Мне тысяча нужна. И еще стольник таксисту. Ладно, я согласен, за шестьсот.

Антиквар, вытащил кошелек из кармана и отсчитав, протянул Сидору деньги:

– Может быть у тебя ещё что-нибудь есть?

–Еще, – переспросив, задумался Сидор. – Есть! – Он открыл рюкзак и вытряхнув на прилавок небогатые пожитки, протянул антиквару анатомический атлас. – Вот. Я его у нас в городе за тысячу рублей купил в киоске. Возьмёте за пятьсот?

–Слушай дорогой, у меня не букинистический магазин. Зачем мне книга. А это, что у тебя, – Антиквар приподнял пакет с бальзамированной рукой и стал внимательно ее рассматривать.

– Отдайте, – с вызовом произнес Сидор, выхватывая у него пакет и пряча в рюкзак, – Это рука моего друга-танкиста. Он погиб три месяца назад на войне. И это все что от него осталось.

– Послушай, солдат, – антиквар внимательно посмотрел на Сидора, – Друг твой умер. Его больше нет. И это рука уже не его рука.

– А чья?

– Эта рука уже сделала свое дело. Ты слышал, что-нибудь про Руку Славы?

– Что-то было про нее у Гарри Поттера. Но я, честно не помню.

– Я не знаю никакого Гарика Понтера, но не буду тебя грузить, – антиквар выдвинул ящик из-под прилавка и положил перед Сидором две пятитысячные купюры. – В нашем городе есть конкретные люди, которые заинтересовались бы этой рукой. Я покупаю у тебя ее.

– Она не продается, – Сидор быстро побросал в рюкзак вещи и подошел к двери.

– Хорошо. Двадцать тысяч даю, – крикнул вслед антиквар.

– Я же сказал, не продается, – не оборачиваясь, ответил Сидор и выбежал на улицу.

Он прыгнул в машину и протянул таксисту стольник, – Давай обратно, на вокзал.

***

Выйдя из машины, он подошел и остановился в нерешительности перед входом в здание вокзала и опустив голову произнес задумчиво вслух: «И что же мне теперь делать?»

– Что голову повесил, служивый, – раздался из-за спины хрипловато-прокуренный голос. Сидор оглянулся, перед ним, в разбитой инвалидной коляске, сидел знакомый бомж в пожелтевшей солдатской шапке ушанке, пережевывая губами сигаретку во рту.

–Да, вот билет хотел взять на поезд. Мне через три дня в часть надо вернуться из отпуска. А они неожиданно подорожали, – криво усмехнулся Сидор.

– И много не хватает, – выплюнул окурок на землю бомж.

– Угу, – кивнул Сидор, – Пятьсот рублей.

– Пятьсот, – переспросил бомж и сунув руку в карман телогрейке, вытащил смятую горсть пятидесятирублевых и сотенных купюр. Он, разглаживая их, сложил в стопку и протянул Сидору, – Бери служивый. Здесь как раз пятьсот.

– А как же вы, – не решаясь взять деньги, спросил Сидор.

– У меня еще мелочь осталась. На бутылку пива и сигареты хватит. Солдат солдата должен выручать – и бомж, вложив деньги в руку Сидора, лихо развернулся на коляске и отталкиваясь от колес покатил в сторону уличного ларька, рядом с автобусной остановкой.

– Как тебя зовут, – крикнул ему вслед Сидор.

– Витя-солдат, – крикнул в ответ, не останавливаясь через плечо бомж.

Сидор взглянул на большие часы, висевшие на фасаде, и бросился к дверям вокзала. Час, который дал ему лейтенант на поиск денег, вот-вот должен быть закончиться. Но он успел вовремя, как раз когда старлей уже стоял лицом к двери, закрывая ее на ключ.

– Вот. Я достал деньги, – подбежал к нему Сидор, протягивая две пятисотрублевые купюры.

–Ты, чего, – испугано посмотрел по сторонам старлей и быстро открыв дверь, приказал, – Заходи внутрь.

Он включил настольную лампу и взяв небольшой заполненный бланк с синей печатью и протянул его Сидору. – Забирай свое предписание. Я заранее все подготовил, а тебя все нет и нет.

Спасибо. Сидор взял предписание, положил деньги на стол и приложил руку голове, отдавая честь: «Разрешите идти, товарищ старший лейтенант».

–Иди, иди, -пряча деньги в карман, козырнул ему в ответ старлей, – И в следующий сразу приходи с деньгами.

– Слушаюсь. – Сидор по уставу развернулся через левое и выйдя из комнаты коменданта побежал к кассам.

***

До прибытия проходящего поезда, оставалось чуть больше часа. Сидор, расположившись на деревянной лавке в зале ожидания, включил смартфон и забил в поисковике «Что значит Рука Славы». Из выскочившего на экране столбца заголовков, он выбрал один, с прикрепленной фотографией высохшей, отливающую фиолетовым цветом кисть руки, с немного скрюченными пальцами, и открыв его, прочитал: «Рука славы – предмет из средневековых европейских легенд, якобы обладающий магическими свойствами. Представляет собой засушенную кисть руки человека, который был повешен или казнен. Иногда называлась «рукой, сделавшей дело». Преступники, которым часто приходится слепо полагаться на удачу, были невероятно суеверны и готовы были отдать последнюю рубашку за могущественный артефакт, который поможет им стать лучшими в своем деле. Одним из таких предметов, как раз была Рука славы».

Сидор прочитал еще несколько подобных ответов, но все по смыслу было то же самое. Спрятав смартфон, он взглянул большие круглые часы висевшие в зале ожидания. До прихода поезда оставалось еще сорок минут. Он встал, набросил рюкзак на плечо и выйдя из зала на улицу, быстро пересек привокзальную площадь и обойдя памятник Ленину, направился через сквер «Четвертого партсъезда», в сторону речки. Хоть время было и позднее, но от огромного зарева, стоявшего над металлургическим комбинатом, все вокруг достаточно хорошо подсвечивалось. Дойдя до реки, он остановился посредине мостика и открыв рюкзак вытащил пакет с рукой танкиста и перегнувшись через перила, с силой бросил его в темноту протекающей внизу речки. Раздался всплеск от упавшего в воду пакете. Сидор постоял еще немного и забросив рюкзак на плечо, быстро пошел в сторону вокзала.