Paradox (СИ) [wegath] (fb2) читать онлайн

История сей басни такова: я двинулась на top!Пите, пацаны, сорян, так вышло. Ничего бесконтрольного тут нет, всё в рамках (или почти) каннонных персонажей, Америку для себя не откроете. Поэтому не ссыте и добро пожаловать!യ

— Я же говорил тебе не высовываться, — рычит Вегас и распахивает дверь в ванную с такой силой, что стоящая на полу идиотская подставка для полотенец, опасно трясётся.

— А я говорил тебе не быть грёбаным мудаком, — говорит в ответ Пит, залетая в ванную вслед за ним. Он зол — или, скорее, разъярён: именно это слово он употребил в машине. Пит разъярён поведением Вегаса. Это видно по тому, как он сдирает с себя рубашку с коркой засохшей крови на рукавах. — Какой, нахрен, смысл в семье, если ты продолжаешь ввязываться в драки в одиночку?

Вегас закатывает глаза и неловко снимает свою футболку через голову. На его плече красуется свежая царапина от пули, которая прошла по касательной — место покраснело и припухло, поэтому поднимать руку было не так уж весело.

— Я в порядке, — говорит он.

Пит рычит, низко и по-зверски, а потом толкает Вегаса в здоровое плечо, принуждая повернуться лицом к стене.

— Ещё чуть-чуть — и не был бы, — его руки горячат спину Вегаса, длинными пальцами он осторожно водит вокруг свежей раны.

Всё происходящее между ними ещё довольно ново, и Вегас только привыкает к ощущению рук Пита на своем теле. Он всегда любил тактильный контакт: машинально подставлялся под любые прикосновения, но его всё ещё приводит в замешательство то, что с Питом не нужно одергивать себя и отстраняться. Прикосновения Пита нервные и дёрганые, будто он не может поверить, что Вегаса не покромсали на куски, пока сам не ощупает пострадавшее место. Это настолько интимно, что у Вегаса в груди что-то сжимается, и он, не думая, пытается отклониться.

Не то чтобы ему это удается.

— Стой смирно, — говорит Пит, опуская руку на шею Вегаса, чтобы не дать ему повернуться. Если честно, смешно даже подумать, что это может удержать его. Но этого достаточно. Потому что пальцы Пита впиваются в его загривок, уверенно и сильно, и Вегас…

Вегас просто не может вздохнуть.

— Ты такой засранец, — говорит Пит, — даже не знаю, почему меня так сильно заботит твое благополучие.

Должно быть, Вегас издает какой-то звук — и, если повезло, то даже не слишком искренний и ранимый — а именно так он себя чувствует — потому что хватка Пита слегка ослабевает и он наклоняется ближе.

— Что… — Вегас двигается не думая, прижимая руку Пита обратно, и чувствует, как над ухом удивленно сбивается его дыхание, — ох…

Пит быстро учится, когда ему интересно. Он всегда исследует, проверяет, экспериментирует. Вегас, правда, пока не привык к тому, что он сам стал для Пита любимым проектом. Одно дело наблюдать за ним, сидящим перед компьютером с сосредоточенным взглядом и постукивающим пальцем по губе. Совсем другое — ощущать всё это внимание на себе, внимание, от которого крышу сносит так, что иногда Вегас теряет счёт времени.

Когда Пит поводит рукой и сжимает, Вегас ничего не может поделать с тем, как закрываются его глаза, а дыхание вырывается из горла стоном, потому что, чёрт…

— Ладно, — голос Пита звучит полузадушенно. Он подходит ещё ближе, прижимается к Вегасу, не ослабляя хватки, — это и правда происходит.

Звучит так, будто он сам до конца в это не верит, и Вегас открывает рот, чтобы сказать… Да похер, он и сам не знает, что. И вот Пит давит на него, вжимает своим весом в стену, пока он не вынужден опереться на здоровую руку, чтобы не впечататься лицом в кафель.

— Просто… Чёрт, дай знать, если ты хочешь остановиться, ладно? — говорит Пит, и Вегасу хочется зарычать, сказать ему, чтобы он, чёрт возьми, занялся делом, но в этот момент Пит кусает его в то место, где шея переходит в плечо, и его нервную систему будто поджигает с одной спички.

Вегас рычит, чувствуя внутри жар; смотрит, как его пальцы на стене пытаются слиться с кафелем ванной. Пит не может не увидеть этого — и блядь, он не может не почувствовать, но вместо того, чтобы отстраниться, он прижимается ещё ближе. Глотает стон и одновременно кусает, словно угрожать — самый лучший афродизиак. Вегас встречается с совершенно безумным человеком. Рассказать бы об этом Питу, но, с другой стороны, он сам безумец, которого заводят зубы на собственном горле, так что всё очень относительно.

Вегас даже не осознаёт того, что Пит принялся за его ремень, пока не звякает, открываясь, пряжка, усиливая на секунду давление. Он опускает взгляд как раз чтобы увидеть, как Пит проезжается короткими ногтями по джинсе, натянутой на его стояке, и одно зрелище, пожалуй, даже лучше самого ощущения.

— Я всё ещё в ярости, — говорит Пит, быстро расстегивая ширинку. Вегасу приходится сжать зубы от одного лишь вида, потому что у Пита пальцы будто прямиком из порнухи.

— Я пытаюсь всех защитить, — отвечает Вегас. Он хотел произнести это твёрдо, но Пит засовывает руку ему в трусы до того, как он может закончить фразу, так что она обрывается скулежом.

Нахер такую жизнь.

— А что насчёт тебя, м? — спрашивает Пит, крепче прижимая Вегаса к стене и отдрачивая ему, медленно и решительно. — Кто защитит тебя?

Вегас резко сглатывает, тяжело дыша в собственное запястье, пока Пит проезжается пальцем по головке его члена.

— Я же…

— О, господи, — обрывает его Пит, и Вегас внезапно лишается опоры, потому что Пит резко полностью отпускает его. Без чужих рук и удерживающего его веса такое чувство, будто под ногами вдруг провалился пол. Вегасу приходится проглотить отвратительно потерянный возглас, а потом он чувствует, что с него сдирают штаны, и к его бёдрам прижимаются руки, — ты, и твой грёбаный комплекс защитника, — говорит Пит, и Вегасу хватает доли секунды, чтобы понять: он чувствует дыхание на своей заднице потому, что Пит на коленях, и…

Пит лижет его, и самое первое касание имеет разрушительный эффект. Вегас дёргается всем телом, матерясь и рыча, потому что это… Блядь, вот же блядь. Его лицо горит, и ему плевать, что он почти полностью сошёл с ума, потому что Пит раскрывает его пальцами и лижет — господи боже — влажно и уверенно, и он точно такими темпами скоро сдохнет.

— Твою ж мать, — говорит Пит задыхаясь и — каким-то образом — одновременно благоговейно. Кто вообще так может?

Вегас впивается короткими ногтями себе в ладонь, чтобы не пробить в стене дыру — он чувствует дыхание Пита, не может не сжиматься вокруг него, и сердечный ритм Пита сбивается.

— Я не был уверен… То есть, — Пит снова лижет, длинно и влажно, задевая кольцо мышц, и Вегас раскрывает рот, чтобы впиться зубами в собственное запястье и проглотить, мать его, всхлип, — о, да, — произносит Пит так, будто побеждает в Марио Карт, а не делает Вегасу римминг в первый раз, когда они оба до сих пор в крови после заварушки с чёртовыми головорезами.

И это его жизнь.

Пит быстро замечает — ну, конечно же — что сильные резкие толчки кончиком языка — лучший способ размягчить позвоночник Вегаса: он только и может, что царапать стену и пытаться не обращать внимания на издаваемые им постыдные звуки. Вегас как раз старается вспомнить о том, что ему следует дышать, когда Пит проходится по сфинктеру пальцем, едва ли не вводя его внутрь. Осознание того, как Вегасу сильно хочется, чтобы это случилось, словно обухом бьёт по голове.

Пит хмыкает, и — господи — Вегас просто чувствует это.

— Могу я…

«Да, — хочет сказать Вегас, — да». Но изо рта вырывается:

— Возьми меня, — пальцами Пит вцепляется в его задницу так сильно, что на ягодицах Вегаса абсолютно точно останутся синяки.

— Боже, Вегас… Ты не можешь просто…

Вегас рычит, низко и нетерпеливо — позже будет неловко, но сейчас ему нужно, чтобы Пит… Ему нужен Пит.

— О, господи. Ладно — кровать. Мы не можем… Я не буду делать этот тут, а то я точно упаду и что-нибудь сломаю.

Вегас не понимает, как у него получается передвигать ноги, а тем более дойти до спальни. Пит опрокидывает его на кровать, что не так и сложно, потому как его штаны всё ещё болтаются где-то в районе колен — от этого, правда, все происходящее не перестаёт быть унизительным. Вегас непременно разозлится, как только Пит перестанет ставить засос на его бедре, одновременно стягивая с него штаны с трусами.

— Пит, — выходит больше похоже на рык, чем на слово, и Вегас скомкано вдыхает и закрывает глаза: надо успокоиться, или он сорвётся.

Пит мурлычет, добавляя укус ко всему прочему — спасибо, блядь, за помощь — и посасывает кожу на его бедре. Вегас совсем не стонет от этого ощущения. Потом Пит легко сдвигается вбок и заглатывает член Вегаса одним уверенным движением, от которого у него просто плавится мозг — и вот тогда, ладно, да, Вегас стонет. Громко.

— Ох, блядь… — Вегас выгибает спину, шаря руками в поисках спинки кровати, потому что она из дубового массива, и он отказывается покупать новый матрас, после того как старый в прошлом месяце во всех смыслах поимели двое обезумевших.

Пит стонет вокруг него, и Вегас космически далёк от того, чтобы хоть как-то начать справляться со всем этим. Это на самом деле больно: оторваться, чтобы наклониться и подтянуть Пита вверх, проглотить стон протеста в грязном и отчаянном поцелуе.

— Ладно, — стонет Пит, когда Вегас прикусывает его нижнюю губу. — Мы просто…

Пит шарит по прикроватной тумбочке в поисках смазки, и Вегас, пожалуй, никак ему в этом не помогает, пытаясь выпутать его из рубашки. Но в жопу всё — соотношение обнажённости в их случаях ужасно несправедливое. Пит бросает смазку на кровать и принимается стягивать свои ботинки, пока Вегас дёргает за молнию на его ширинке. Выходит у них торопливо и чертовски неуклюже, но Вегаса это совсем не заботит. Ведь в итоге он получит голого, покрасневшего Пита в собственное распоряжение.

— Ух ты, — говорит Пит. Он нависает над Вегасом, устроившись бёдрами между его ног. У Вегаса перехватывает дыхание, и он хотел бы обвинить во всём скольжение и трение кожи о кожу, но это целиком и полностью заслуга Пита, того, как он смотрит на него сверху вниз: будто увидел господа бога или что-то вроде того.

Вегас чувствует на лице румянец, не может не попытаться опустить взгляд, но Пит ловит его челюсть своей ладонью — тёплой, как и всё остальное в нем — и поворачивает обратно, чтобы склониться и впиться в его губы. Он до сих пор не привык к таким поцелуям — будто Пит вторгается в саму его суть, раздевает догола и помечает. Он может лишь обернуть одну ногу вокруг бедра Пита, запустить обе руки в его волосы и держаться.

Пит стонет, когда Вегас поводит бёдрами — обрывает поцелуй и сорвано, влажно дышит ему в шею.

— Ебать.

У Вегаса вертится на языке: «Да, пожалуйста» — если и можно что-то сказать о сексуальной жизни с Питом, так это то, что она полна дурацких шуточек.

А затем Пит хватает смазку, отщёлкивая крышку одной рукой, и способность Вегаса к связной речи вылетает в трубу. Похоже, что-то такое написано на его лице, потому что Пит останавливается и прижимает одну ладонь к его сердцу, будто может что-то прочитать по тому, как оно бьется.

Чёрт возьми, он, скорее всего, и может.

— Нам не обязательно, — Пит замолкает и резко сглатывает, — то есть, меня вполне устраивает то, как было до этого, если…

Вегас плохо управляется со словами, особенно когда речь о чём-то — ладно, хорошо — когда речь о чём-то важном. Одна из самых лучших черт в Пите — это то, что он ловит любые, даже самые незначительные намёки. Так что когда Вегас отнимает его руку от своей груди и втягивает два длинных пальца в рот, он получает в ответ удивленный стон и хриплое — «Лааадно».

Глаза Пита чернеют, когда Вегас легко задевает зубами костяшки. Он облизывает губы, и Вегас опускает на них взгляд: они искусаны поцелуями, и блестят, и господи, как же ему идёт такой вид. Он выдёргивает из слабого захвата Пита тюбик, нехотя выпускает изо рта его пальцы, чтобы выдавить на них смазку — и где-то глубоко внутри моментально вспыхивает раздражение, прямо в той области, которая отвечает за его фиксацию на руках. Руках Пита.

Вегасу приходится разогнуть ногу, чтобы позволить Питу сместиться вниз. Он направляет его пальцы туда, куда ему хочется — и, блядь — надо дышать, надо дышать, но пальцы Пита прямо там, где должны быть, настойчивые и влажные, давят, и Вегас не выдерживает…

Он стонет, откидывая голову на подушки — Пит вводит в него один палец, и от скользкого, гладкого давления сносит крышу.

— Ох, блядь, — выдыхает Пит, подсовывая вторую руку Вегасу под колено и надавливая ещё больше, раскрывая его сильнее. Вегасу приходится накрыть глаза рукой, потому что если он будет смотреть на… Господи, лицо Пита…

— Ты такой тесный, — говорит Пит. И это звучит нелепо, как фраза из порнухи, вот только Пит произносит это не затем, чтобы бросить непристойность — он просто, мать его, хочет это говорить. Слова выходят из него будто рывком, и он сгибает внутри палец. Вегас вынужден подавить собственный жалобный вой.

Такого он ещё никогда не чувствовал. Само ощущение странное и немного пьянящее, но, господи, одна мысль о том, что Пит внутри него… Этого хватает, чтобы заставить Вегаса загнанно дышать, когда Пит добавляет ещё один палец, открытым ртом прижимаясь к внутренней стороне его бедра — Вегас инстинктивно насаживается.

— Господи… Ты просто… — стонет Пит, и это единственное предупреждение, которое получает Вегас, прежде чем он его кусает и проворачивает пальцы вверх в каком-то потрясающе слитном движении — оно разрывает Вегаса на куски.

Он кричит — никак иначе это не назовёшь — выгибаясь вверх и нащупывая одной рукой волосы Пита, который теперь уверенно трахает его двумя пальцами, и Вегасу кажется, что он сходит с ума. Он осознает, что говорит что-то, только когда Пит, ругнувшись, практически бросается на него, прерывая его поцелуем. Это движение отдается в пальцах внутри него, и он не может не простонать Питу в рот, открываясь больше и позволяя ему облизывать глубоко и развратно — вот блядь, он хочет, чтобы это продолжалось целую вечность.

— Пожалуйста, скажи, что ты готов, — задыхаясь произносит Пит, толкаясь в бедро Вегаса на чистом инстинкте. Вегас счёл бы приятным, что Пит тоже на грани, если бы только смог заставить свой мозг работать, — потому что, как оказалось, меня охрененно заводят твои мольбы, и я сейчас кончу, если ты…

— Да, — говорит Вегас, — сейчас, — он даже не заморачивается тем, чтобы закончить фразу. Просто дергает его за руку — и совсем не скулит от потери внутри, это уж точно — чтобы вернуть Пита на место слитным движением бёдер. Пит не сразу находит равновесие, потому что, как бы искусно он ни разрушал Вегаса одними пальцами, он всё ещё Пит. Немного дёрганый, болтливый, вжимающийся в него — о, господи…

Вегас снова чувствует надвигающееся безумие: фокус становится размытым, и начинают зудеть подушечки пальцев. А Пит — блядь — очевидно, он слишком долго был в полном подчинении у Вегаса, поскольку в его глазах он смог разглядеть красные звёзды, которые не менее безумны, чем у самого Вегаса.

Смаргивая, Вегас пытается дышать — Пит тут же убивает его старания наповал тем, что наклоняется и целует, аккуратно дотрагиваясь ртом до его зубов.

— Я точно грёбаный извращенец, обожаю, когда ты рычишь во время секса, — стонет Пит, и Вегасу кажется, будто его ударили.

Ему ничего не стоит забросить ноги повыше, обернуть вокруг бедер Пита и потянуть на себя. Глубоко внизу он чувствует давление и движение, но лёгкий дискомфорт в заднице ничто по сравнению с тем, как ругается и цепляется за него Пит.

— Господи, блядь… Вегас.

— Двигайся, — командует Вегас. Выходит больше похожим на рык, чем ему бы хотелось, и Пит содрогается.

— Пошел ты, нет, — надломлено отвечает он, — если я начну двигаться, то кончу, а я отказываюсь поддерживать этот конкретный стереотип.

Вегас понятия не имеет, почему он вообще находится в этих отношениях. А потом Пит оборачивает одну ладонь вокруг его члена, скользя пальцами по тому самому местечку под головкой, и Вегас думает: «Ну, да, ладно, вот оно». «Оно» ещё и то, как Пит судорожно дышит Вегасу в шею и переплетает их пальцы, начиная толкаться вперёд, доверяя Вегасу держать его.

Первый точный толчок застает Вегаса врасплох, и он не успевает вовремя подавить стон — вынужден крепче схватиться за руку Пита и сопротивляться желанию слишком сильно поддаться ощущениям, потому что, господи…

— О, боже, — произносит Пит, будто это его раздирает на куски, — ладно, блядь… Я, да.

Звучит, как принятое решение, но Вегас не приходит к выводу, какое именно. Пока Пит не отклоняется назад, отпуская его руку, и упирается коленями в матрас, чуть изменяя хватку на бёдрах Вегаса.

Вегас запрокидывает руки вверх, цепляясь за изголовье, и игнорирует укол боли от свежей раны плече, чтобы дать своим рукам возможность во что-нибудь вцепиться. Похоже, Пит нашёл самый охуенный угол из всех существующих углов, и Вегас уже даже не может притворяться, что контролирует ситуацию. Он рычит, и Пит снова доказывает свою ненормальность, потому что в ответ он просто стонет — будто Вегас нашёптывает ему в ухо непристойности, честное слово — и он увеличивает частоту толчков, пока не достигает какого-то почти нечеловеческого ритма.

— Блядь, я не могу… — Пит смещается и подхватывает Вегаса под колено, чтобы податься вперёд, упереться и — господи, блядь — Вегас был неправ, так сильно неправ. Этот угол…

— Кончай, — командует Пит, начиная дрочить Вегасу, быстро и идеально. — Кхун Вегас, о, господи.

В реальной жизни одновременных оргазмов не бывает никогда. Ну, если не считать того, что они вроде как случаются прямо сейчас. Пит кричит в голос, сбивая ритм и проталкиваясь в Вегаса одним длинным изнурённым движением — и тот чувствует, как Пит кончает, пульсируя глубоко внутри него, что лишь добавляет ему самому ощущения, словно он рассыпается на части. Оргазм ударяет его в основание позвоночника и бежит вверх, будто огненные трещины расползаются по коже. Вегас выгибается, слышит, как трещит дерево изголовья, но у него просто даже — блядь — нет сил об этом беспокоиться, потому что он умирает.

Пит безо всякой изящности падает на него, впечатываясь лицом в грудь, со стоном, от которого Вегаса прошибает дрожь. Он даже не сразу понимает, что притянул Пита в объятия — пока тот не поворачивает голову и не целует его в плечо. То самое плечо, которое пострадало этим вечером.

Несколько длинных секунд они просто дышат, их сердечные ритмы успокаиваются, а Вегас отсутствующе чертит узоры на лопатках Пита.

Когда Пит наконец начинает говорить, его голос звучит мягко.

— Ты не одинок, придурок.

И Вегас просто обнимает его покрепче.