Магия искренности (СИ) [karintian] (fb2) читать постранично

========== Магия искренности ==========

Впервые Мерлин сказал «Я — маг» еще в первый же день службы Артуру.

Принц посмеялся и посоветовал наколдовать себе поменьше неуклюжести.

Многочисленные странные события: все эти вовремя падающие на бандитов деревья, порывы ветра, отклоняющие стрелы, и так далее, — Мерлином объяснялись просто: «Сир, вы же знаете, что я чародей».

Все это произносилось с таким выражением лица, будто Мерлин отчаянно пытался не рассмеяться. Артура такое объяснение мало устраивало — ну какой из его слуги маг?

Такого недотепу, пусть временами храброго и даже умного, еще поискать. Принц насмотрелся за свою жизнь на колдунов, пытающихся навредить Камелоту, и он мог дать на отсечение правую руку, что его лопоухий камердинер на них не похож абсолютно. В нем просто не было ничего магического.

Ни высокомерия, ни дутого пафоса, ни злобной загадочности.

***

Это был страшный день. Тринадцать чародеев — восемь женщин и пять мужчин — шли через Камелот, как сокрушительная машина смерти.

Каждый, кто вставал на их пути, погибал. Неважно был ли это рыцарь или крестьянин, приехавший на базар, его оплетали потоки цветного тумана и рвали на куски.

А если смельчаку удавалось обмануть щупальца колдовского тумана и подобраться поближе к магам, весь металл, что был на нем, моментально вспыхивал и горел. Артур выжил буквально чудом – внезапный чудовищный порыв ветра вышвырнул его из зоны действия чар за секунду до того, как его доспехи вспыхнули.

Чародеи нанесли удар по воротам — те просто растворились, превратились в тень, через которую равнодушно переступили неуязвимые враги Камелота.

Но в момент, когда они восходили по ступеням главного входа замка, на них обрушились серебряные молнии. Клинки плавящей все энергии проломили неуязвимую для простых смертных защиту и убили сразу девять из них.

Оставшиеся четверо ударили в ответ шарами из черного дыма. Вокруг башни, по которой они били, вспыхнули бесчисленные сине-серебристые мелкие молнии, развеявшие колдовские снаряды.

А потом каждый из четверых уцелевших магов оказался заключен в округлую клетку, состоящую из серебристых прутьев. Внутри клеток полыхнули те самые молнии, что защитили башню Камелота, и последние нападавшие умерли.

***

Утера Пендрагона интересовало только одно — кто тот маг, что защитил Камелот? Мерзавца следовало немедленно обнаружить и сжечь на костре.

В числе бывших в башне, которую атаковали колдуны, оказался и Мерлин. Его, как и прочих, немедленно бросили в темницу.

Артур лично спустился к заключенному слуге, для того, чтобы тот в ответ на слова «Какое же ты наказание, вечно во что-то вляпаешься», все с той же едва сдерживаемой усмешкой заметил:

— Мне нужно было заколдовать нападавших, а из той башни хороший обзор. Для такого рода магии важно видеть цель как можно лучше.

Тут принц не выдержал старой тупой шутки и отвесил Мерлину подзатыльник. После чего пинками выгнал вздумавшего так не вовремя забавляться слугу из темницы и велел отправиться убираться в его комнате.

Злокозненного колдуна, спасшего Камелот, в результате так и не нашли. Гаюс смог убедить Утера, что тот успел сбежать в суматохе первых минут после внезапного фиаско нападавших.

***

— Мерлин, ты как пьяный, – зло рыкнул Артур, когда парень тем же вечером неловко дернул ворот рубашки, которую помогал снять принцу.

Действительно, слуга превзошел сам себя, разлив воду на полкомнаты, уронив доспехи и едва не сорвав дверцу шкафа с петель.

Мерлин поднял на Артура странно сияющие глаза и внезапно поцеловал.

Он действительно чувствовал себя пьяным — магия, которую он применил сегодня, в книге была описана, как запретная. Но почему ее нельзя было использовать, не было сказано нормально, только туманные «Сила питается искренностью, Искренность обнажает скрытое от самого себя, Скрытое меняет судьбу, Судьба обращается в Хаос».

От такого Артур опешил. К его собственному удивлению поцелуй давнего друга-слуги, о котором он никогда не позволял себе думать, как о сексуальном объекте, внезапно оказался настолько приятен, что принц стал отвечать, не в силах оттолкнуть сошедшего с ума парня.

Глаза Мерлина неудержимо заливало золото, но им обоим было наплевать. Все условности, страхи, сомнения и предпочтения отошли на второй план, здесь и сейчас были лишь сводящая с ума жажда прикосновений друг друга, жар тел, разгоряченных внезапным приступом желания.

Первый раз у них получился неуклюжим — оба не слишком понимали, как двум парням заниматься друг с другом любовью. У них и с девушками было не сказать чтобы много опыта.